Автор: Кирьянова О.Г.  

Теги: экономика   история сша   капитализм   сша  

Год: 1987

Похожие

Английский язык для поступающих в ВУЗы

Английский для юристов Ч.1

Великобритания: история, культура, образ жизни

Практический курс английского языка

Текст
                    О.Г.Кирьянова
Кризис
американской
семьи


What
Makes
a Marriage
Happy?


Кризис
американской
семьи


ИМПЕРИАЛИЗМ
События
Фанты
Документы


О. Г. Кирьянова
Кризис
американской
семьи
2-е изд., дои.
Москва
«Педагогика»
1987


Рецензенты:
руководитель
группы Института США и Канады АН СССР,
доктор исторических наук Э. А. Иванян; доктор ис-
торических наук, профессор Н. Н. Яковлев
Подписи к фотографиям на обложке
2-я сторона обложки
«Что делает брак счастливым?» — спрашивает
журнал «Вумэнс дэй». Вопрос назрел давно—распад
бранно-семейных отношений принял в США катас-
трофические размеры.
Авантитул
«Как справиться с денежными проблемами?» и
другой вопрос «Сколько стоит новорожденный?» По
просьбе журнала «Макколс» подсчитано точно:
2705 долларов из кармана родителей — только за
первый год жизни младенца.
3-я сторона обложки
«Должны ли дети играть с оружием?» Вопрос
чисто риторический: ежегодно множество малень-
ких американцев пускают «в дело» настоящие
револьверы и винтовки, которые можно спокойно
купить в магазине или заказать по почте.
Как делать деньги? «Смартипиг» — это игрушка,
которую ее создатели называют «большим другом
ребенка». Только «наевшись» десяти центовых мо-
нет, свинья-банк начинает звенеть и двигаться. А
набрав номер на диске и потянув шнурок, ребенок
узнает, сколько имеет уже на своем счету в чреве
игрушки. Через несколько лет пользования «бан-
ком» ребенок четко усвоит основную ценность
американского образа жизни — утверждает
реклама.
Кирьянова О. Г.
Кризис американской семьи.— 2-е изд., доп.— М.:
Педагогика, 1987.—240 с: ил.—(Империализм: со-
бытия, факты, документы).
75 коп.
В книге рассматриваются проблемы современной американской семьи, пережива-
ющей острый кризис, обусловленный самой сущностью капиталистических отношений.
Автор убедительно показывает, как отчужденность родителей и детей, порожденная
условиями жизни капиталистическою общества, жестокость, индивидуализм, лицеме-
рие и ханжество оборачиваются трагедией для каждого члена семьи, и прежде всего
для детей.
1-е издание вышло в 1984 г.
Для широкого круга читателей.
© Издательство « Педагогика », 1987 г.


От автора
Кризис. Едва ли не всякий раз, когда речь заходит о
современной Америке, присутствует это слово, означа-
ющее резкий, крутой перелом в жизни ведущей страны
капиталистического мира. Перелом в экономике, полити-
ке, идеологии, морали. Кризис американской семьи мож-
но, пожалуй, назвать одним из наиболее удручающих. И
не потому, что мы склонны недооценивать, например,
расстройство экономической жизни, безработицу, нищету
простых американцев. Дело в том, что кризис американ-
ской семьи — это производное от общего кризиса капита-
лизма. В семье, словно в капле воды, отражаются все
проблемы и болезни общества, основанного на эксплуата-
ции человека человеком, на жесточайшем индивидуализ-
ме, делячестве, агрессивности. Говоря об американской
семье и разобщенности ее членов, мы прежде всего будем
обвинять первооснову — империализм и его апологетов,
приведших к тому, что семья в Соединенных Штатах
Америки движется к почти неминуемому распаду.
Кризис семьи. За этими двумя словами миллионы и
миллионы судеб людей, и, к сожалению, не только
взрослых. Семья — это и дети, которые не виноваты в
том, что появились на свет в Соединенных Штатах
Америки, и которым волею судьбы уготовано пройти все
круги «общества всеобщего благоденствия», круги, словно
по гигантской спирали выносящие поколение за поколе-
нием к все более острым проблемам, кризисам и перело-
мам, порождаемым буржуазными отношениями.
«...Отдельная семья,— писал Ф. Энгельс,— дает нам в
миниатюре картину тех же противоположностей и проти-
воречий, в которых движется общество, разделенное на
классы...» Это положение целиком справедливо и в
отношении современной американской семьи. Безжало-
стные, антигуманные законы мира, построенного на
принципе частной наживы, приводят к тому, что дети
страдают от голода и нищеты, безработицы родителей,
недостатка государственной помощи. Да и в целом брак и
семья находятся на грани банкротства, разъедаемые
эгоизмом и индивидуализмом, безудержной погоней за


6 Кризис американской семьи
вещами и удовольствиями, которые навязывает буржуаз-
ное общество в качестве неизменных атрибутов амери-
канского образа жизни. Выводы эти не голословные.
О том, какие глубокие потрясения переживает ныне
американская семья, свидетельствует пресса, в достатке
предоставляющая факты о росте аморальности, отчужден-
ности, жестокости, насилия между супругами, родителями
и детьми. Свидетельствует, хотя и пытается при этом
уклониться от анализа социальных причин семейного
неблагополучия американцев. И конечно же, не следует
заблуждаться — внимание буржуазных специалистов к
семье продиктовано далеко не желанием критиковать
строй тех, кто в Соединенных Штатах Америки правит, а
тем, что нужно срочно предпринимать какие-то спаса-
тельные меры. Ведь, распадаясь, «семейные молекулы»,
образующие в совокупности живую ткань американского
общества, способствуют еще большему ее разрушению:
взметнулась вверх кривая психических заболеваний, са-
моубийств, алкоголизма, наркомании, преступности как
среди взрослых американцев, так и среди детей и
подростков.
Сразу ли семью в Америке поразил кризис? Ответ на
этот вопрос связан с развитием капитализма в Америке,
который медленно, но верно привел семью к ее нынешней
трагедии. Если 200 лет назад болезнь протекала незамет-
но, то уже с начала XX в. и по сей день ее симптомы
обострились чрезвычайно.


Семья
в доиндустриальную
эпоху
Как известно, на рубеже XIX—XX вв. США, при всем
относительно высоком промышленном потенциале, оста-
вались преимущественно страной сельскохозяйственной.
Земля возделывалась некрупными фермерскими хозяй-
ствами. Фермерские семьи составляли почти 2/3 населе-
ния. Да и быт многих нефермерских семей (мелких
собственников, лавочников, ремесленников) в маленьких
городах и на окраинах больших мало чем отличался от
фермерского.
Важно подчеркнуть, что фермерский бизнес в Амери-
ке издавна был занятием семейным. Им занимались
переселенцы — крестьяне и мастеровые, бежавшие из
полуфеодальной Европы от рабских условий труда, рели-
гиозных преследований и национального гнета. Пересе-
ленцы привезли в Америку не одно стремление к лучшей
жизни, но и религиозную мораль, основанную на запове-
ди— самоутвердиться путем личного материального обо-
гащения. Причем пуританские нормы поведения сулили
богатство каждому, кто будет трудолюбив, бережлив,
вынослив и крайне сдержан в личных отношениях.
Какое-то время людям казалось, что тому, кто следует
этим наставлениям, в Новом Свете сопутствует удача.
Однако были для этой удачи более реальные предпосыл-
ки, чем пуританские нормы морали. Доступность огром-
ных пространств дешевой земли, на которых вплоть до
1890 г. разрешалось бесплатно основывать фермы, по
словам Г. Парсонса, профессора Бриджпортского универ-
ситета, «породила особый вид людей, приспособленных к
физической борьбе с окружающей средой, людей, полных
энергии, подвижности, неутомимости и независимости. В
подавляющем большинстве своем люди жили и работали
обособленно и прагматически. Большинство первопосе-
ленцев жили в домах на одну семью ...завоевывая,
возделывая и защищая землю, окружающую их».
Что же представляла собой фермерская семья, сложив-
шаяся еще в колониальную эпоху и без серьезных
изменений просуществовавшая вплоть до начала нынеш-
него века? Это, как правило, семья многодетная, объеди-


8
Кризис американской семьи
няющая под одним кровом представителей трех и более
поколений, а зачастую и несколько линий родства. Некий
«род», «клан». Возглавлял семью один из представителей
мужской половины — дед, отец или старший сын. Важ-
нейшим назначением такой семьи было совместное добы-
вание средств к существованию путем обработки земли,
или ремесленничества, или торговли. Вообще в те време-
на отчий дом являлся средоточием всех главных жизнен-
ных интересов человека — местом труда и отдыха. Семья
всесторонне опекала, поддерживала своих членов. Роди-
тели общались с детьми с раннего детства в процессе
совместного труда, передавая им свой опыт и професси-
ональные навыки. Забота о здоровье была также делом
семейным.
Американские исследователи отмечают, что в личных
отношениях между членами фермерских семей царил
так называемый дух фамилизма — семейственности,
который определял основные правила внутрисемей-
ной жизни — совместное ведение хозяйства, заботу о де-
тях и стариках.
Характерно, что некоторые современные буржуазные
социологи воскрешают быт тех лет в виде идиллической
картины многочисленной, процветающей семьи, которая,
мол, дружно трудилась на дедушкиной ферме, вкушая
плоды своего труда. Прошлая жизнь переселенцев стала
ныне предметом ностальгических воспоминаний по без-
возвратно ушедшим «добрым» старым временам. Однако,
справедливости ради, внесем поправки в эту картину — в
быте и нравах фермерской семьи было весьма мало
идиллического. Судите сами. Собственность деда, отца
или старшего сына на землю и средства производства
служила экономической основой его неограниченной, а
подчас деспотической власти в семье. Ему принадлежало
право первого голоса не только в том, как использовать
землю, но и по всем остальным семейным вопросам.
Женщины, дети и прочие домочадцы находились в
полнейшей материальной и психологической зависимости
от главы дома, должны были подчиняться беспрекослов-
но.
Кроме того, существование частной собственности на
землю и средства производства накладывало отпечаток
на характер самих брачно-семейных отношений. Опреде-
ляющими мотивами брака служили не чувства молодых,
а экономическая необходимость, воля родителей, от кото-
рых они находились в материальной зависимости, да и
религиозные убеждения. Практически все население Аме-
рики исповедовало христианскую религию. Бракосочета-


Семья в доиндустриалъную эпоху
9
ние детей рассматривалось родителями жениха и невесты
как важная коммерческая сделка, связанная прежде
всего с материальными выгодами.
Конечно, нередко и вынужденное супружество могло
породить настоящую любовь, привязанность, взаимную
верность, которые крепко связывали людей на всю жизнь.
И все же в те времена, когда преобладали фермерские
семьи, независимо от того, сумели или нет супруги
обрести настоящую душевную близость, они, как правило,
сохраняли брак до конца дней. На это указывает и
советский социолог И. Бестужев-Лада. По его мнению,
«фермерскую семью сплачивала воедино общность эконо-
мических и культурных интересов, довольно суровая
религиозная мораль, жесткий стереотип образа жизни и
даже образа мыслей. И это — для 9/10 населения страны».
У мужчины тогда не было оснований стремиться к
разводу до тех пор, пока жена справлялась с домашними
обязанностями, хранила верность, рожала детей. Женщи-
на? Она не имела никаких прав — ни в семье, ни в
обществе. Будучи выданной замуж, переселялась в роди-
тельский дом супруга и становилась зависимым членом
семейного клана. И как бы неудачно ни сложилась ее
семейная жизнь, американская женщина долгое время не
имела юридического права требовать развода, так же как
не могла основать собственное дело или по своему
усмотрению распорядиться полученным в наследство ка-
питалом и имуществом.
Экономическая зависимость и юридическое бесправие
женщины, общественное мнение, исходящее в своих
оценках и суждениях из «двойного стандарта» половой
морали, согласно которой прощались любые грехи мужчи-
ны и сурово карались женские, и, наконец, страх перед
«божественным наказанием» играли роль своеобразных
внешних обручей, скреплявших семейную группу. Госу-
дарство было заинтересовано в сохранении этих пут,
которые гарантировали сохранность основной ячейки
общества. Как подчеркивал один из основоположников
современной американской социологии Ч. Кули в начале
текущего века: «Христианство, как общественная систе-
ма, основано на семье». И конечно же, семья стояла на
страже незыблемости капиталистического строя. Она яв-
лялась не просто основной производственной единицей
общества: семья воспроизводила частнособственнический
жизненный уклад и связанные с ним социальные тради-
ции. Она же была той средой, где общество растило свое
потомство. На мужчину-собственника буржуазное право и
мораль возлагали постоянный внутрисемейный контроль


10
Кризис американской семьи
за поведением членов его клана, их поощрением и нака-
занием.
Семья с ее неравноправием и авторитарной родитель-
ской властью словно копировала отношения господства и
подчинения в эксплуататорском обществе, а следователь-
но, накапливала предпосылки для грядущего разрыва
поколений и кризиса.
Перемены, происходившие в жизни Америки, постепен-
но отражались и на брачно-семейных отношениях.
«Сдвиг начался мало-помалу, исподволь еще в XIX в.,—
свидетельствует И. Бестужев-Лада.— В первой четверти
XX в. он сделался заметным явлением. Во второй четвер-
ти масштабы и интенсивность его оставили далеко позади
все предыдущее. А в третьей четверти — в послевоенные
десятилетия все пошло кувырком, разваливаясь, разлага-
ясь, рассыпаясь в прах».
На рубеже двух веков в США бурными темпами
развивалась промышленность и модернизировалось сель-
ское хозяйство, что отвечало требованиям капиталистиче-
ской экономики. Для семейного кризиса почва была
подготовлена. Платой за продвижение агробизнеса стало
массовое разорение фермеров. Земли семейных ферм, на
которых когда-то трудились первые переселенцы, прода-
вались за долги, задержки в уплате налогов. Иногда
участки попадали в руки более изворотливых соседей.
Чаще всего они становились собственностью крупных
предпринимателей. Вот и получилось, что на смену эпохе
капитализма свободной конкуренции (в определенном
смысле капитализма семейного) пришла эпоха хищниче-
ских корпораций, эпоха империализма.
Прогрессивный американский писатель Ф. Боноски
написал об испытаниях, которые выпали на долю первой
волны разорившихся фермерских семей в годы острейше-
го экономического кризиса 30-х тт. этого века: «Расстава-
ние с фермой — почти всегда потому, что они были
разорены,— было тяжким душевным потрясением. Утра-
чивая связь с землей, они утрачивали очень важную
часть своей личности — ощущение независимости, созна-
ние, что они сами хозяева». Куда было идти? Бывшие
фермерские семьи устремлялись в большие города в
надежде, что, получив плату за свой труд у машин и
станков, они смогут начать какую-то новую жизнь. Но и
здесь их также ожидало разочарование — фермеры попол-
нили очереди безработных, дожидавшихся своей миски
благотворительного супа.
Ныне фермерские семьи составляют лишь 4% населе-
ния США. Пятая часть наиболее крупных ферм Америки


Малая нуклеарная семья: кризис обостряется
11
принадлежит корпорациям, которые «снимают пенки» с
фермеров-арендаторов, забирают львиную долю их дохо-
дов. Ну а типичной американской семьей сегодня являет-
ся семья городская, которая во многом отличается от
объединенной фермерской семьи прежних лет.
Малая
нуклеарная семья:
кризис обостряется
Америка, вступившая в эпоху империализма, породила
новый тип семьи, процесс становления которой носил
весьма болезненный характер. Что же отличало новую
американскую семью? Прежде всего изменившийся состав
и численность ее членов. Некогда большая фермерская
семья распалась на мелкие частицы, каждая из которых
состояла из своего естественного ядра — родителей и
живущих вместе с ними детей (как правило, несовершен-
нолетних или еще не создавших собственные семьи).
Такие семьи получили название нуклеарных (от англий-
ского слова «нуклеа» — ядро) и стали доминирующей
моделью семьи в промышленно развитом и урбанизиро-
ванном американском обществе.
Появление малых супружеских семей было вызвано в
первую очередь монополизацией капиталистической эко-
номики. Она свела на нет роль семейного бизнеса —
материальной основы существования нескольких поколе-
ний американцев. Люди стали жить главным образом за
счет продажи своей рабочей силы. Появилась также
государственная система образования, изменился харак-
тер медицинского обслуживания, социального обеспече-
ния, что не могло не ослабить узы экономической и
социальной зависимости членов больших семей. К тому
же многочисленная семья не могла быстро передвигаться
по стране в поисках работы, как того требовали новые
условия жизни. Все эти факторы во многом предопреде-
лили неизбежность распада большой семьи.
В современной Америке в среднем каждая пятая
семья ежегодно меняет место жительства. Американский
публицист Вэнс Пакард внимательно изучил феномен
столь высокой мобильности. Вывод тревожный: вынуж-
денная мобильность превращает в фикцию само понятие


12
Кризис американской семьи
«отчий дом», ведет к распаду жизненных укладов, порож-
дает мимолетность и скоротечность в отношениях людей
друг с другом — с соседями и родственниками. «Происхо-
дит невиданный развал. Мы становимся страной чужих
друг другу людей»,— заключает Пакард.
Дробление некогда объединенной семьи способствова-
ло тому, что члены одного семейного клана оказались на
разных ступенях социальной лестницы. Потребность в
родственных узах, утратившая былую утилитарную цен-
ность, стала рассматриваться в лучшем случае как
сентиментальная привязанность, а чаще — как нежела-
тельная обуза, помеха для дальнейшего преуспевания.
Причем, что особенно важно, печать собственнического
отчуждения отметила взаимоотношения самых близких
людей — родителей и взрослых детей. Дети, воспитыва-
емые в духе основного индивидуалистического принципа:
«Надейся только на себя» — и подталкиваемые к ранней
материальной независимости, стали рано покидать род-
ное гнездо в поисках собственного заработка. В свою
очередь в старости родителям также не приходится
рассчитывать на материальную поддержку детей.
Отделение производственной жизни от домашней на
новой ступени развития буржуазного общества повлекло
за собой и новое отношение к браку и семье. Американ-
ский социолог Э. Тоффлер считает: «На новой стадии
развития семья лишилась прежних своих функций и в
конце концов перестала быть комбинацией производ-
ственной бригады, школы и госпиталя. Зато более важ-
ную роль стали играть психологические функции. Брак
должен был теперь нести с собой товарищеские отноше-
ния, секс, тепло и поддержку. Эти изменения нашли
отражение и в критериях выбора партнера. Они были
обобщены в одном слове—«любовь».
Действительно, уменьшилось влияние некоторых фак-
торов, в прошлом лишавших брак его истинной цели,
превращая его лишь в инструмент накопления частной
собственности. В некоторой степени ослабло воздействие
религиозных требований, воли родителей. Возросла роль
личного выбора и обоюдного предпочтения при вступле-
нии в брак. Но возникновение этих тенденций — об этом
Э. Тоффлер умалчивает — заслуга не капитализма, а
социальных сил, противостоящих ему в Америке. Ведь
именно в среде пролетариата и трудовой интеллигенции
в США получили распространение браки, основанные на
любви и дружбе, свободные от меркантильных расчетов и
элементов коммерческой сделки. Правда, этим тенденци-
ям, к сожалению, не суждено было развиться в душной


Малая нуклеарная семья: кризис обостряется
13
атмосфере капитализма, преобразовать буржуазные брач-
но-семейные отношения. Виной тому — непреодолимые
нравственные и социально-экономические преграды бур-
жуазного общества.
Буржуазные же социологи поторопились возвестить о
наступлении всеобщей эры любви для того, чтобы как
можно быстрее распространить весьма выгодные пред-
ставления о малой супружеской семье, идеализировать ее,
облачив в одежды носительницы социального прогресса.
У. Гуд, ведущий американский специалист в области
изучения семьи в начале 60-х гг., в книге «Мировая
революция и образцы семьи» убеждал, что нравственную
основу современных браков в США составляет «комплекс
романтической любви», подразумевающей свободу от эко-
номических и социальных расчетов, диктата родителей и
сильное взаимное влечение обеих сторон. В общий ор-
кестр включилась и массовая культура, которая тиражи-
ровала бесчисленные мифы о романтической любви:
больше всего сказки о миллионерах, которые женятся на
Золушках — женщинах из низшего социального круга.
Цель — поддерживать в сознании обывателей иллюзорную
надежду на то, что есть-де верное средство преодоления
социальных барьеров, есть пути к богатству и успеху —
удачное замужество или женитьба, основанные на роман-
тической любви с первого взгляда.
В действительности выбор брачного партнера в США
не носит, да и не может носить стихийного характера.
Социальное и экономическое неравенство, существующее
в этой стране, означает, что молодежь имеет возможность
знакомиться и встречаться только с теми, с кем живет в
одном районе, вместе учится в школе и проводит досуг,
т. е. с представителями своего социального круга, изоли-
рованного от других. Объединяющий фактор —
материальные условия жизни. Чем выше на ступенях
социальной иерархии в современной Америке стоят по-
тенциальные жених и невеста, тем большие запросы
предъявляются ими самими и их родней друг к другу.
Движущей пружиной браков, заключаемых в этих слоях
общества, является отнюдь не романтическая любовь, а
трезвый расчет — с максимальной выгодой объединить
два состояния, два капитала, не допустить радикальных
изменений в сложившейся классовой структуре. Больше
того, экономическая система, основанная на частной
собственности, сама стимулирует мотивы, враждебные
истинному предназначению брака, и не только в среде
крупных собственников. Э. Тоффлер откровенно говорит
о том, что, хотя и предполагается, что любовь важнее


14
Кризис американской семьи
всего, «реальная жизнь редко соответствует романтиче-
ским фикциям и такие факторы, как социальное положе-
ние, классовая принадлежность, доход, продолжают иг-
рать важную рель при выборе супруга».
Тем не менее миф о романтической любви жил долгие
годы, постоянно развиваясь в трудах буржуазных идеоло-
гов, продолжающих уверять, что любовь и счастье состав-
ляют теперь главное содержание семейной жизни. При-
мер тому — миф, созданный американским ученым
Э. Берджессом. Он первым возвестил о появлении так
называемой семьи компаньонов. Возникновение ее, по
словам Берджесса, стало возможным благодаря уменьше-
нию внешнего давления на членов семьи. Приводил он и
доказательства,— мол, приняты законы, уравнивающие
права женщины с мужчиной в вопросах расторжения
брака, ослабли требования религиозной морали и обще-
ственного мнения. Э. Берджесс и другие защитники
буржуазного строя твердили о том, что семья преврати-
лась в добровольное объединение лиц, взаимодейству-
ющих ради своих личных желаний и потребностей. Это с
одной стороны. А с другой, дескать благодаря обретенной
независимости и автономности супружеские отношения
поднялись на качественно иной уровень и целостность
«семьи компаньонов» обеспечивается теперь за счет
внутреннего психологического единства ее членов.
Попытаемся разобраться в центральной посылке ми-
фа— насколько американская семья независима от обще-
ства. Сразу заметим, что, хотя удельный вес современной
малой нуклеарной семьи в США значительно уменьшился
по сравнению с предыдущей эпохой, она по-прежнему
призвана выполнять важные социальные функции, опре-
деленные буржуазным обществом.
Американский писатель Дж. Миченер, чьи произведе-
ния никак не назовешь критическими, в журнале «Лей-
дис хоум джорнэл» указывает между тем на далеко не
бескорыстную заинтересованность буржуазного государ-
ства в сохранении прочных семейных уз. В духе типич-
ного американского прагматизма Миченер подчеркнул:
«Стабильная семья — одна из наиболее выгодных инве-
стиций государства. Если семья благоприятствует разви-
тию творческих способностей и производственной де-
ятельности мужчин и женщин, если она воспитает хотя
бы одного ребенка таким образом, чтобы он стал полно-
ценным членом общества, эта семья оправдает свое
существование».
Иными словами, обеспечение трудоспособности членов
нации и возобновление жизни — основные социальные


Малая нуклеарная семья: кризис обостряется
15
функции современной семьи. Дополним Миченера —
возобновление жизни предполагает не только рождение
детей, но и трудоемкую деятельность по уходу за ними, и,
подчеркнем особо, подготовку к «врастанию» в буржуаз-
ное общество, усвоение буржуазных идеалов и норм
поведения. В силу специфики своего воздействия на
ребенка семья не может быть заменена ни одним другим
общественным институтом. И все-таки чью работу и для
кого выполняет семья? Для личного «удовольствия» или
для буржуазного общества? Вопрос не простой — ведь
общественные функции семьи (или, выражаясь языком
социологии, ее институциональные задачи) практически
совпадают с личными потребностями человека в восста-
новлении душевного равновесия, физических сил, рожде-
нии потомства, которые он удовлетворяет в семье. Вот
почему общественные выгоды легко затушевать, выдав
их за исключительно личную необходимость.
Вот здесь и помогает невольно Миченер, говоря о
«выгодных инвестициях», об окупаемых затратах на
семью. Как мы знаем, буржуазные дельцы и палец о
палец не ударят без собственной выгоды. Какая выгода в
том, чтобы, не жалея сил, убеждать американцев: «Лю-
ди живут лучше, когда они образуют взаимно поддержи-
ваемый союз, и лучшей из существующих на сегодняш-
ний день форм такого союза является семья»? Зачем
призывать «восстановить американскую семью»? Причем
призывы идут не только от средств массовой информации,
но и от официальных лиц, от самого хозяина Белого
дома.
Пора ответить на все поставленные вопросы. Предъ-
являя требования к семье, буржуазное общество ничего
не дает ей взамен. Семье отводится роль поставщика
«новобранцев» американскому бизнесу, от нее требуется
растить новых людей, приспособленных к капиталистиче-
ским отношениям. Ну а призывы беречь семью остаются
только призывами. На деле же в США проводится
политика, отвечающая лишь интересам крупных монопо-
лий, политика, которая не позволяет миллионам амери-
канских семей вести нормальную человеческую жизнь. В
таких условиях обречены на провал весьма привлека-
тельные с индивидуалистической точки зрения надежды
обрести в семье «убежище в бессердечном мире» (послед-
ние слова стали крылатыми после того, как критически
мыслящий американский ученый К. Лэш вынес их в
заглавие своей нашумевшей книги). Противопоставление
семьи обществу уходит корнями в неразрешимый антаго-
низм между личностью и буржуазным государством,


16
Кризис американской семьи
который обнаружился на империалистической стадии
развития капитализма в Америке.
Всегда ли так было? Еще сравнительно недавно, по
словам американского социолога Дж. Демоса, «семья бы-
ла органической частью сельской или городской общи-
ны. В социальном взаимодействии семьи и общины не
были разделены общественная и частная стороны жизни
ее членов». Теперь же суть в том, что личная и
общественная жизнь подавляющего большинства амери-
канцев не просто разделены, а резко размежеваны,
враждебно противостоят друг другу. Буржуазные идеоло-
ги не нашли ничего лучшего, как и этот антагонизм
сглаживать с помощью культа семьи и домашнего очага.
Американский журналист М. Лернер обошел всех, напи-
сав, что семья—«самый лирический американский сим-
вол». Символ, который якобы может служить путеводной
звездой для миллионов американцев в море житейских
бурь и волнений.
Подоплека
и изнанка
«нового идеала»
Мы уже говорили — культ семьи и домашнего очага
насаждается для того, чтобы сглаживать антагонизм
между общественной и личной жизнью американцев.
Когда и почему возник этот антагонизм? Напомним —
Соединенные Штаты Америки образовались как сообще-
ство некрупных собственников, имевших поначалу вроде
бы равные экономические возможности для обогащения.
Это обстоятельство нашло отражение в Декларации неза-
висимости от 1776 г., одном из важнейших документов
Американской революции. В ней, в частности, записано,
что все люди сотворены равными и имеют неотъемлемые
права на «жизнь, свободу и стремление к счастью».
Нельзя не заметить, что суть этой концепции буржуазно-
го индивидуализма заключается в том, что каждый
американец должен сам отвечать за собственные неудачи
и ни в чем не винить общество, породившее определен-
ные социальные условия. Иными словами, равное право
американцев на счастье оборачивается и равным правом
становиться несчастными.


Подоплека и изнанка «нового идеала»
17
Характерно, что в ту пору, когда провозглашались
демократические лозунги буржуазного государства, для
фермера, лавочника, владельца мастерской быть свобод-
ным и счастливым означало иметь собственный бизнес. А
общество, предоставляющее свободу конкуренции и ча-
стного предпринимательства, казалось, гарантировало
личности наилучшие возможности для самореализации
путем выявления индивидуальных способностей. Однако
индивидуальные способности и индивидуализм — далеко
не одно и то же.
В чем заключаются основные принципы индивиду-
ализма, которых американцы издавна придерживаются в
отношениях друг с другом и с обществом в целом?
Прежде всего в том, что, борясь за свой личный успех,
человек рассчитывает только на самого себя, не надеясь
на помощь других и на вмешательство государства в
вопросы, требующие восстановления социальной справед-
ливости. Индивидуализм предполагает также, что во всех
случаях жизни человек руководствуется только личной
выгодой и не останавливается даже тогда, когда необхо-
димо нанести ущерб как интересам других людей, так и
обществу. Сугубо индивидуалистическая вера в Америку
как страну, где якобы каждому открываются равные
шансы для обогащения, была не столь призрачной до тех
пор, пока существовала практика свободного предприни-
мательства. Монополистический капитализм выбил эту
опору из-под ног подавляющего большинства американ-
цев. Свидетельствует официальная статистика США: в
настоящее время в стране насчитывается 14,7 млн. пред-
приятий всякого рода, 11,3 млн. из них мелкие и мель-
чайшие, т. е. обслуживаются, как правило, хозяином,
членами семьи хозяина и разоряются с космической
скоростью.
И выходит, что шансы сколотить солидный капитал,
встав на традиционный путь частного бизнеса, практиче-
ски сведены к нулю. Но и здесь буржуазная пресса
продолжает разжигать индивидуалистические страсти,
соблазняя американцев абстрактной возможностью обога-
щения, приводя «трогательные» истории из жизни пред-
приимчивых семей, личные качества членов которых
якобы вывели их в разряд магнатов капитала.
Об индивидуализме—враге семьи и человеческих
взаимоотношений — надо говорить особо. Ведь он и поны-
не насаждается для того, чтобы разъединять людей,
мешать им осознавать свои общие классовые цели. По
словам советского журналиста Г. Герасимова, «погоня за
успехом — навязанная американцам «альтернатива»


18 Кризис американской семьи
классовому сознанию. Вопрос ставится так: при чем тут
классы, если ваше положение в обществе определяется
кошельком, набиваемым потуже на ниве свободного
предпринимательства». Добавим, предпринимательства
доступного лишь горстке богачей. Бедной семье да и
семье средней «предпринимать» почти нечего и негде.
Для подавляющего большинства американцев право на
счастье, громко заявленное в Декларации независимости,
так и не стало реальностью.
Буржуазная демократия, покоящаяся на системе «сво-
бодного» предпринимательства, вступила уже в третье
столетие, принеся страдания и тяготы миллионам семей.
Те же американцы, по которым не ударила нищета и
безработица, становятся жертвами другого социального
недуга, который американец Ч. Рейч, в свое время
выступивший теоретиком молодежного бунта, охаракте-
ризовал как «превращение труда и всей жизни человека
в бессмысленное времяпрепровождение». «Для большин-
ства американцев,— считает Ч. Рейч,— работа бесцельна,
изнуряюща, скучна и ненавистна». И это закономерно,
«Семейный бизнес—напряженная игра». Таким
видится журналу «Форчун» его подноготная:
перед жаждой обогащения не могут устоять
никакие родственные чувства.


Подоплека и изнанка «нового идеала»
19
поскольку известно: труд по природе своей — первый акт
проявления человеческой свободы. В антагонистическом
же обществе он выступает как подневольный, ведь
служит не общественным нуждам, а эгоистическим инте-
ресам монополистических корпораций. В отношениях же
между людьми царит «атмосфера крысиных бегов», без-
удержный карьеризм. Разумеется, все сказанное влияет
на американские семьи, как влияет и отчуждение челове-
ка от коллег по работе, от результатов своего труда, от
социальной системы в целом, что в свою очередь чревато
конфликтными ситуациями, таящими угрозу для стабиль-
ности капиталистической системы в целом и каждой
американской семьи в частности.
Сегодня даже официальные лица США много говорят
о кризисе духа, поразившем нацию. Потребность в возвы-
шенных идеалах по мере усиления взаимного отчужде-
ния людей становится все более острой и воспринимается
как «утрата счастья», как «отсутствие ценностей, ради
которых стоит жить»,— считает советский социолог
Ю. Замошкин. Духовный кризис побуждает защитников
буржуазного строя искать всякого рода отдушины, кото-
рые бы компенсировали индивиду тягостное ощущение
бессмысленности каждодневного существования и оправ-
дывали бы жизнь в его собственных глазах. В поисках
такой «отдушины» взоры буржуазных идеологов все
настойчивее обращаются к семье.
Сразу же хочу оговориться, в любом обществе каждый
человек стремится удовлетворить в семье комплекс пере-
живаний, который определяется кратко как «семейное
счастье», т. е. потребность любить и быть любимым. Это
под сомнение никем не ставится. Мы же говорим сейчас о
том, как вполне естественное человеческое стремление к
семейному счастью извращается в условиях капиталисти-
ческой действительности. Истории о семье, фабрикуемые
американскими пропагандистами и внедряемые в созна-
ние людей с помощью средств массовой информации,
направлены на то, чтобы любой ценой сузить представле-
ния американцев о счастье и смысле семейной жизни,
сузить до такой степени, чтобы в игольное ушко буржуаз-
ного эталона могло пролезть лишь одно — стремление
обрести душевный покой и утвердиться в противовес
обществу в иллюзорно-независимом домашнем мирке. О
том, насколько успешно удается внедрять подобные «цен-
ности» в Америке и регулировать поведение людей,
можно судить хотя бы по результатам опроса 2 тыс.
молодых мужчин, в основном выходцев из «среднего
класса», проведенного сотрудниками американского жур-


20
Кризис американской семьи
нала «Эсквайр». Большинство опрошенных категорично
склоняются к семейному счастью как главной цели своего
существования. Причем, по словам редакторов «Эсквай-
ра», эти молодые люди имеют реальные шансы сделать
карьеру на профессиональном или политическом попри-
ще, стать победителями в американской жизни по «ста-
рым стандартам». И все же они предпочли выбрать
новый путь — индивидуальный успех за счет счастья в
браке. Однако подобная ориентация молодых людей
оказывается несостоятельной, становится причиной ра-
стущей непрочности семей американцев. Когда разрекла-
мированные радужные представления о семье не оправ-
дываются в браке, супруги с легкостью идут на развод,
чтобы продолжить поиск «индивидуального» счастья в
новом браке, в новой семье.
Есть и другие варианты мифа о семье, которые
широко бытуют в США. Один из них основывается на
таких, бесспорно, привлекательных с индивидуалистиче-
ской точки зрения представлениях о семье, как о «гигант-
ском глушителе шоков, наносимых обществом, о месте,
куда возвращается духовно израненный и измученный
человек после борьбы за существование во внешнем
мире». На этом настаивает, например, американский
ученый К. Кенистон. «По мере того,— пишет он,— как
работа превращается в источник заработка средств к
существованию, само это «существование» сосредоточива-
ется на семье. Мужчинам и женщинам необходим какой-
то центр для их жизни, и большинство из нас не желают,
чтоб их чувства находились в постоянном подчинении».
Мнение Кенистона не расходится с официальной точкой
зрения — американец, мол, может обрести убежище от
угнетающих его требований производственной и обще-
ственной жизни лишь благодаря поддержке родных,
утолить свою возросшую потребность в сочувствии, уте-
шении и ощутить в семье принадлежность хоть к какому-
то единству.
Так что семья рекламируется в США и как самое
надежное лекарство от индивидуализма и как практиче-
ски единственно доступное в современную эпоху средство
для удовлетворения того же индивидуализма, без культи-
вирования которого в Америке просто не могут быть
реализованы основные цели буржуазного общества. Пара-
докс? Конечно. Но так или иначе в США одновременно
пытаются доказать, что индивидуализм, особенно в
семье,— зло, а в обществе — благо. Идеологи трудятся с
вдохновением, отчего, видимо, и перегибают то в одну, то
в другую сторону. Так, домашний очаг изображается не


Подоплека и изнанка «нового идеала»
21
просто убежищем от пороков внесемейной жизни, а некой
автономной сферой жизнедеятельности, в которой человек
может беспрепятственно реализовать свои частные интере-
сы. «Для многих американцев,— вещает тот же К. Кени-
стон,— возвращение домой с работы означает радикальную
перестройку всех механизмов; они превращаются в совер-
шенно других людей, раскрывают при этом такие стороны
своей личности, которые полностью подавлялись в рабочие
часы». Отчасти с этим можно согласиться. Не получая от
труда, стоявшего когда-то в центре жизни американца,
былого удовлетворения, широкие слои населения США
склоняются к тому, чтобы, пусть мнимую, независимость
семейного мирка рассматривать как главное условие своего
человеческого существования. Официальная пропаганда
старательно пытается удержать американцев в плену этой
иллюзии, поддакивая—«да, вы правы, семья —
неприступная крепость, надежный оплот «прайвеси». Что
такое «прайвеси»? В переводе с английского—
«уединение», а толкуется как неприкосновенность частной
жизни и является той святыней, на которой якобы и
держится ныне буржуазная демократия. «Каждая семья,—
снова процитируем К. Кенистона,— это остров, изолиро-
ванный от пристального изучения, контроля и вмешатель-
ства со стороны общества». По мнению других буржуазных
экспертов, подобная изоляция семьи позволяет ей служить
«единственно безопасным пунктом, доступным человеку во
враждебном мире». Изоляцию современной супружеской
ячейке с детьми гарантируют, мол, «стены дома» и
«современные обычаи», защищающие ее от нежелательно-
го вмешательства. Кого? Ну, например, от вмешательства
тех же родственников в интимную жизнь супругов или в
вопросы ведения хозяйства, методы воспитания детей.
Другими словами, американцам рекомендуют эгоизм враж-
дебного по отношению к ним общества.
Немало сил уделяют буржуазные идеологи и воспева-
нию тех, так сказать, ухищрений комфорта, без которых
американская семья не мыслится как «тихая гавань»,
надежный оплот «частной жизни». В восторженном хоре
громче других раздаются голоса специальной прессы —
семейных журналов, набивших руку на освещении вопро-
сов домашнего уюта. Весьма характерны названия этих
журналов, которые на русский язык переводятся как
«Красивый дом», «Идеальный дом», «Американский
дом», «Лучшие дома и сады» и т. д. Их страницы
изобилуют иллюстрациями с изображением коттеджей,
лужаек, интерьеров, сервированных столов, пикников на
природе, всевозможных бытовых устройств и т. д. В


22
Кризис американской семьи
тихой глянцевой заводи журналов как бы оживает и
образ той благополучной, преуспевающей американской
семьи, модель которой социологи конструируют в своих
трудах: счастливая семья наслаждается всеми доступны-
ми Америке материальными благами. Читателей же
искушают мыслью, что и им для полного счастья не
хватает какого-нибудь «пустячка» вроде сушки для белья,
машины для мытья посуды, видеомагнитофона или ново-
го лимузина. «Образ благополучной семейной жизни
всегда перед нами, как морковка, которую не достать, но
за которой мы движемся, как ослы с поклажей»,—
горестно констатирует американская феминистка К. Пе-
руц, справедливо отмечая ту сугубо потребительскую
роль, которую отводят семье в США во имя спасения
капиталистической экономики от затоваривания.
Ясно, что достижение мещанского благополучия по
рецептам семейной прессы, мягко говоря, затруднено для
многих американцев в силу непреодолимых материаль-
ных причин. У людей просто нет денег! Но даже тогда,
когда погоня за материализованным в вещах призраком
счастья увенчивается относительным успехом, она обора-
чивается прямо противоположными последствиями для
семейной жизни американцев, обедняя, калеча их духов-
ный мир грошовой экономией, мышиной возней вокруг
груды вещей. Какую же выгоду извлекает общество,
твердящее о независимости и автономности семьи? А вот
какую — в «бегстве в семью» усматривается выход из
неразрешимых социальных антагонизмов, видится спаси-
тельный путь, некий буфер, ослабляющий недовольство
беспощадной системой эксплуатации, страх перед буду-
щим, усталость от необходимости постоянно вести борьбу
за место под солнцем. «Измышления о семье как о
надежном противовесе обществу и действующим в нем
разрушительным тенденциям глубоко идеалистичны,—
справедливо замечает советский социолог Е. Балагуш-
кин.— Семью отрывают от земной юдоли, придают ей
непорочный статус потустороннего бытия и объявляют
спасительницей погрязшего в противоречиях и несправед-
ливости и идущего к упадку общественного строя». В
результате же идеологических манипуляций с буржуазного
общества снимается ответственность за хищническое исто-
щение человеческих ресурсов, за неспособность решить ряд
острых социальных проблем, ответственность за все и вся
перекладывается на семью. Круг замыкается.
Надо подчеркнуть, что навязанная семье роль «спаси-
тельницы» погрязшего в несправедливостях общественно-
го строя чужда и губительна для ее внутренней природы.


Во времена «беби-бума»
23
Упоминавшийся уже нами социолог К. Лэш в результате
исследования современного состояния американской
семьи пришел к выводу о том, что «семья не только
изменилась под воздействием экономических и обще-
ственных факторов. Она подверглась намеренному преоб-
разованию со стороны инстанций, планирующих социаль-
ную политику». А коммерческая «культура» сыграла
решающую роль в духовном ограблении семьи, вызвав-
шем ее острый кризис начиная с 50-х гг.
Во времена
«беби-бума»
Пятидесятые годы вошли в историю демографии Соеди-
ненных Штатов Америки как период взрыва деторожде-
ния, или, как его окрестили, «беби-бума». Все американ-
ские исследователи единодушно сходятся во мнении, что
к числу причин, вызвавших этот «бум», в первую очередь
следует отнести ориентацию на многодетность и жестко
регламентированные линии жизненного поведения для
мужчин и женщин. Объединенными усилиями буржуаз-
ные социологи и пропагандисты внушали американцам,
что долг мужчины — зарабатывать на жизнь и упрочать
положение семьи в обществе. Задача женщины —
поддерживать мир в собственном доме, быть заботливой
женой, любящей матерью, образцовой домохозяйкой. «Ус-
пех приходит только к женщине, стоящей за спиной
сильного мужчины»,— настойчиво уверяли американцев в
те годы. Материнство изображалось буржуазными пропа-
гандистами как единственно доступный женщине способ
самовыражения. Значение любых женских достижений
вне материнского поприща в Америке начисто отрица-
лось. Лишь многодетность преподносилась как необходи-
мый компонент супружеского счастья и жизненного
благополучия.
Насколько точно придерживались этих установок аме-
риканцы в своей жизни? Советский журналист В. Нико-
лаев вспоминает: «В 50-е гг. я застал бум деторождения...
Парни и девушки создавали семьи, как правило, очень
рано, в 18—19 лет, и с ходу рожали трех-четырех детей».
Дети стали модой, а третий и четвертый ребенок —


24
Кризис американской семьи
вопросом престижа. Выйдя замуж, девушки из обеспечен-
ных слоев тут же бросали учебу и работу и целиком
посвящали себя материнским и домашним заботам. На
языке статистики эти демографические тенденции выра-
зились в двух показателях: самом высоком уровне рожда-
емости за всю историю страны (в 1950 г., когда «беби-
бум» находился в зените, на каждую женщину в среднем
приходилось по 3,7 ребенка) и самом низком проценте
работающих замужних женщин. Среди замужних амери-
канок в возрасте 20—24 лет в 1950 г. только около 26%
были профессионально заняты, а среди женщин 25—
29 лет того же брачного статуса — 22%. Причем работали
по найму, как правило, лишь женщины из низшего
социального слоя. Идти на работу, независимо от числа и
возраста детей, их вынуждала материальная необходи-
мость.
Однако уже в середине 60-х гг. мода на детей пошла
на убыль. Кривая рождаемости резко «нырнула» вниз и
осталась там на долгие годы. И наоборот — с 1960 по
1980 г. число семей, в которых одновременно стали
работать муж и жена, выросло больше чем в 2 раза, а
число замужних женщин в составе наемной рабочей силы
к 1980 г. достигло 51%. Такой ход событий полностью
подтвердил справедливость вывода о том, что роль
домашних затворниц американки выбирали не добро-
вольно, их вынуждали к этому обстоятельства. Какие?
Прежде всего оставаться дома женщин вынуждала домо-
строевская жизненная ориентация. В 50-е гг. буржуазная
пропаганда особенно усердствовала, уверяя, что образова-
ние и карьера — главные враги женщины. Сосредоточи-
вая усилия на выбранной профессии или общественной
деятельности, внушали американцам, женщина, якобы,
утрачивает качества, ниспосланные ей от природы. Она
становится грубой, мужеподобной, теряет привлекатель-
ность. У такой американки, дескать, мало шансов выйти
замуж, а если она и вступит в брак, то семейная жизнь
будет невыносимой. Кстати, не только в 50-е гг., но и
значительно позднее желание женщины участвовать в
общественном труде рассматривалось не иначе, как про-
явление эгоизма с ее стороны или, еще хуже, неврасте-
нии. Ценностная ориентация — важный психологический
механизм регуляции человеческого поведения. Но она в
свою очередь является производной от того подчиненного
положения, в котором находится женщина в условиях
буржуазного общества. Каковы особенности этого положе-
ния?
Сразу после окончания второй мировой войны амери-


Во времена беби-бума» 25
канок, игравших до этого весьма заметную роль на рынке
наемного труда, энергично потеснили вернувшиеся с
войны мужчины. Вообще в США, стране с устойчивой
безработицей среди мужчин, женскую конкуренцию стре-
мятся исключить всеми возможными способами, включая
воспитание, которое, по словам американской исследова-
тельницы К. Амундсен, «ориентировано таким образом,
чтобы отбить у девушек охоту к участию в мужских
видах деятельности и достижению в них успехов» под
угрозой утраты женственности и последующей дискрими-
нацией в получении образования, устройстве на работу и
оплате труда.
Женщинам в Америке и теперь доступны большей
частью низкооплачиваемые и малопрестижные специаль-
ности. За одинаковую с мужчинами работу им платят
гораздо меньше. Но главную трудность представляет
совмещение производственных и семейных обязанностей.
В США и поныне не существует всеобъемлющего государ-
ственного законодательства, регулирующего вопросы ох-
раны материнства и младенчества. В 50-е гг. Америка
почти не знала детских учреждений, облегчающих рабо-
тающей матери надзор и уход за малолетними детьми.
Эти сложности объясняют, почему в качестве выхода из
жизненного тупика американским женщинам подсовыва-
лась мнимая альтернатива: либо обязанности матери,
хозяйки дома, либо работа на производстве и как след-
Распределение заработка между «слабой» и
сильной» половинами американского общества
наглядно показал журнал «М. С».


26
Кризис американской семьи
ствие — угроза потери женственности и участь старой
девы.
Вот и получалось, что большинство женщин трудно-
разрешимый конфликт между семьей и работой решали в
50-е гг. в пользу семьи. А незаинтересованность буржуаз-
ного государства и монополий в проведении меропри-
ятий, освобождающих женщину и семью от груза домаш-
них забот, официальная пропаганда маскировала с по-
мощью идеализированных представлений об «истинном
предназначении» и материнском долге женщин. Амери-
канские феминистки А. Мюрдаль и В. Клейн указывают,
что «при капитализме сентиментальный культ домашних
добродетелей — самый дешевый метод, который имеет в
распоряжении общество для обуздания женщин, для того,
чтобы не принимать в расчет их тяготы и не заботиться
об улучшении их положения».
В 50-е гг. идейный защитник «сентиментального куль-
та домашних добродетелей» американский социолог
Т. Парсонс и его последователи считали, что жесткое
разделение мужских и женских ролей гарантирует сохра-
нение «нормальных семейных отношений». По их мне-
нию, экономическая зависимость женщины-домохозяйки
и главенство мужчины-добытчика исключают соперниче-
ство за власть внутри семьи. В жестком разделении ролей
охранители строя видели не только средство укрепления
буржуазного брака, но и единственную возможность
семьи выжить в капиталистическом обществе, попытать-
ся обеспечить отдых мужчине-работнику, уход и воспи-
тание детям. Однако, подобно многим другим рецептам
буржуазной социологии, и эти оказались в противоречии
с действительностью. На деле обнаружилось, что разделе-
ние ролей в семье ведет к психическим перегрузкам
каждого из супругов и вызывает рост внутрисемейных
конфликтов, стрессовых ситуаций, что в свою очередь
неблагоприятно отражается на детях.
Надо сказать, в 50-е гг. в Америке преуспевать на-
столько, чтобы иметь возможность полностью обеспечить
жену и детей, считалось для мужчины вопросом чести.
Работа жены вне стен дома подрывала в глазах окружа-
ющих престиж кормильца и главы семьи. Ради поддержа-
ния престижа мужья-добытчики выбивались из послед-
них сил, чтобы победить в нескончаемой конкурентной
борьбе за успех. Но успех успеху — рознь. Сегодняшний
уровень успеха завтра оказывался недостаточным. Инте-
ресно, что реклама искусно разжигала страсти домохозя-
ек. В них средства массовой информации «открыли»
идеальных потребительниц товаров. Суть жизненной фи-


Во времена «беби-бума»
27
лософии, в духе которой обрабатывалось сознание амери-
канок, хорошо передает заголовок такой, например,
статьи из американского журнала: «Муж самоутверждает-
ся ценой заработанных денег, а жена — тем, как тратит
их». В домохозяйке постоянно стремились поддерживать
«потребительский голод».
Однако погоня за вещами, которую навязывали аме-
риканским домохозяйкам, не могла полностью отвлечь
сознание женщин от ощущения собственной социальной
неполноценности. Да и в итоге безудержной погони за
вещами росли долги и напряженность семейного бюдже-
та, ухудшались взаимоотношения между супругами, ро-
дителями и детьми. Недаром мужчины того времени
судили об американской жене не иначе, как об эгоистич-
ном создании, рассматривающем своего бедного мужа
исключительно как источник удовлетворения ненасытной
жажды потребления. Известный американский исследова-
тель общественного мнения Д. Янкелович на вопрос,
заданный американкам о том, что они имеют в виду под
словами «настоящий мужчина», получил такой ответ —
«это тот, кто хорошо обеспечивает свою семью». Другими
словами, ценность мужчины сводилась исключительно к
умению делать деньги.
Несмотря на потребительскую лихорадку, положение
женщин в семье было все же не столь завидным, как это
может показаться. Домохозяйки находились в большей
зависимости от своих мужей, нежели любой промышлен-
ный работник от капиталиста. Женщине предписывалось
только умение вести домашние дела, а в остальном
всегда и во всем держаться «на два шага позади
мужчины». К этому следует добавить, что миллионы
женщин, привязанных к маленьким детям и хозяйствен-
ным заботам, неизбежно оказывались изолированными от
«мира взрослых», испытывали острый недостаток соци-
ального общения.
На своих плечах американки времен «беби-бума»
несли не только все тяготы по организации домашнего
быта, но и заботы по воспитанию детей. Мужья, «отрав-
ленные работой» (по меткому выражению Б. Фриден),
полностью устранялись от отцовских обязанностей, забо-
тясь только об отдыхе в семейном кругу. Вместе с тем
изоляция семей от родственников лишала матерей суще-
ственной поддержки близких. Хотя, как отмечают амери-
канские исследователи, в 50-х гг. наблюдалась весьма не-
типичная для сегодняшней Америки ситуация: бабуш-
ки соглашались время от времени помочь в уходе за
внуками. Причина же податливости бабушек в том, что


28
Кризис американской семьи
их молодость пришлась на время экономического кризиса
30-х гг. Неуверенность в будущем и тяжелое материаль-
ное положение не позволили им иметь столько детей,
сколько хотелось. Возможность же ухаживать за внуками
в какой-то степени компенсировала эту неудовлетворен-
ность.
Но в целом матери-домохозяйки в одиночку несли в
семье, обществе ответственность за воспитание подраста-
ющего поколения. Ответственность непосильную. Жизнен-
ные установки, провозглашавшие детей единственным
смыслом женского существования, и высокие, но рас-
плывчатые требования, предъявляемые к умственному
и физическому развитию ребенка, не могли не вызвать у
многих женщин отчаяния, особенно если их методы
воспитания не приводили к желаемым результатам.
Болезненное ощущение собственной неполноценности в
роли воспитателей нередко оборачивалось излишней опе-
кой над детьми. Женщины, находившиеся в «рабстве» у
общества, мужей и детей, невольно сами порабощали
последних, предъявляя необоснованно высокие и жесткие
требования, принуждая детей под угрозой наказания
неукоснительно следовать принятым нормам поведения.
Впоследствии некоторые американские исследователи,
и среди них Дж. Бернард, пришли к выводу о неспособно-
сти матери, особенно домохозяйки, лишенной навыков
социального общения, в одиночку справиться с ответ-
ственной и нелегкой ролью воспитательницы детей. Что-
бы преодолеть «кризис материнства», по мнению
Дж. Бернард, необходимо ослабить интенсивность отно-
шений между матерью и ребенком и подключить к
процессу воспитания общественные институты.
В сборнике трудов американских социологов, вышед-
шем в свет в 1973 г. под названием «Будущее семьи»,
также содержится признание того, что американская
модель семьи, символизирующая, с одной стороны, успех,
с другой — домовитость, на деле скорее модель супруже-
ского несчастья. Так и сказано—«несчастья»!
Участившиеся супружеские конфликты и разводы
выступали как закономерное порождение самой социаль-
ной сущности брачно-семейных отношений, построенных
на экономическом господстве мужчины и материальной и
психологической зависимости женщины. Неудовлетворен-
ность семейной жизнью толкала американок «на такие
поступки, которые раньше были просто немыслимы,—
замечает советская исследовательница Т. Королева.— По
всей стране женщины покидают домашние очаги, бегут
от ставших невыносимыми семейных обязанностей». В то


Во времена беби-бума»
29
время как маститые ученые вроде Э. Берджесса распро-
страняли мифы о том, что американская семья становит-
ся-де «интимным союзом», оплотом «частной жизни», на
страницы американской печати начинают просачиваться
сведения о росте наркомании, пьянства, самоубийств и
случаев жестокого обращения с детьми, особенно «благо-
получными домохозяйками».
Психиатры и специалисты по семейным отношениям,
к которым все чаще стали обращаться обитательницы
дорогих загородных коттеджей, обнаружили новую разно-
видность душевного заболевания, получившего образное
название «синдром домашней хозяйки». Отличительными
чертами синдрома являлись склонность к депрессии,
истерии и другим психическим отклонениям. Сравни-
тельный анализ психического самочувствия работающих
женщин и домохозяек, проведенный Национальным
центром статистики здоровья, выявил, что вероятность
наступления депрессии у замужних неработающих жен-
щин в 60 раз больше, чем у работающих. «Женщины
задыхаются в своем комфортабельном концентрационном
лагере» — эта оценка ситуации, сложившейся во многих
американских семьях «среднего класса» к концу 50-х гг.,
принадлежит Б. Фриден. Она же в книге «Тайна жен-
ственности» впервые подвергла беспощадной критике
патриархально-домостроевскую жизненную ориентацию,
насаждаемую в США. Книга Б. Фриден послужила
толчком к зарождению движения американских женщин
за свои права. Его участницы выдвинули ряд справедли-
вых требований, направленных на ликвидацию нерав-
ноправного положения женщин в семье и обществе.
Правда, требовать в США, несмотря на хваленые там
«свободы», можно до бесконечности. А результат? И
поныне подавляющее большинство требований фемини-
сток остается невыполненным. Женщины как были
«гражданами второго сорта», подвергающимися нещад-
ной дискриминации, так и остались, и не только дома. В
производственной сфере они также не получили законо-
дательно оформленного равенства с мужчинами. К числу
же заслуг феминистского движения надо отнести тот факт,
что хотя бы психологическое «вето» на труд для женщин,
в том числе и для замужних с детьми, было снято.
Однако в 60-е гг. кризис поразил не только взаимоот-
ношения супругов. Он серьезно ударил по отношениям
родителей и детей. Американские социологи окрестили
это явление конфликтом поколений.


30
Кризис американской семьи
Конфликт поколений:
вымыслы
и реальность
О конфликте поколений в Америке заговорили в 60-х гг.
в связи с захлестнувшей страну волной протеста подра-
стающего поколения. Его острие было направлено против
грязной войны Америки во Вьетнаме, а также расовой
дискриминации, социальной несправедливости, устарев-
шей системы образования в самих США. Протест юных
американцев нередко переходил в рукопашные схватки с
полицией и войсками.
Этот конфликт официальная пропаганда поспешила
преподнести как конфликт младшего поколения со стар-
шим, воспользовавшись обострившимися в это же время
разногласиями между родителями и детьми в значитель-
ной части американских семей. Буржуазные социологи,
не мешкая, разработали так называемую теорию кон-
фликта поколений, с помощью которой пытались навя-
зать общественному мнению ложные представления о
причинах и источниках возникшего протеста и одновре-
менно исказить, по возможности, суть разногласий между
отцами и детьми в Америке 60-х гг.
Что же представляет собой американская теория
конфликта поколений? Она весьма расплывчата и
противоречива. Суть же сводится к попыткам объяснить с
позиций психоанализа 3. Фрейда все мотивы пове-
дения взрослеющего человека инстинктивными вле-
чениями и психическими травмами, полученными в
детстве.
Так, американский ученый Л. Фойер, автор книги
«Конфликт поколений», весьма пессимистично оценивает
взаимоотношения, складывающиеся между поколениями.
По его мнению, дети всегда, во все времена и у всех
народов испытывают по отношению к старшим страх,
зависть и слепую ненависть. Эти негативные эмоции
время от времени, дескать, и толкают их к взрыву
недовольства, сопровождающемуся насильственными дей-
ствиями против отцов и общества отцов в целом.
Для объяснения движущих сил конфликта многие
буржуазные исследователи обратились к анализу отноше-
ний между родителями и детьми на семейно-бытовом


Конфликт поколений: вымыслы и реальность
31
уровне. Здесь-то стремились они обнаружить те «боле-
вые точки» и «нервные узлы», которые привели к взрыву
недовольства и непослушания подрастающее поколение.
Хотели исследователи или нет, но они столкнулись со
многими кризисными явлениями в сфере взаимоотноше-
ний американских родителей и их детей.
По данным одного из опросов, опубликованным в
женском молодежном журнале «Севентин» («Семнад-
цать»), 84% американских юношей и девушек признава-
ли, что они не находят общего языка с родителями.
Разрыв поколений на семейном уровне проявлялся в
форме отчуждения, неуважения и непочтительности, в
частых ссорах, а подчас и в полном прекращении связей
между родителями и детьми. Социологи увидели одну из
причин такой ситуации в дефектах механизма семейного
воспитания. Они справедливо указывали на отсутствие
мужского начала, игравшего в прежние времена большую
роль в формировании личности ребенка, ослабление
эмоциональных контактов в семье, на негибкие методы
воспитания, мелочную опеку либо слишком жесткие
требования, предъявляемые к детям.
Однако, единодушно констатируя ухудшение взаимо-
отношений между отцами и детьми, буржуазные социоло-
ги делали «удобный» вывод о том, что в результате
упадка родительского авторитета подрастающее поколе-
ние утратило, мол, понимание необходимости авторитета
и абсолюта вообще, что и толкнуло его на бунт против
общественных порядков, установленных старшими. Ка-
ких еще выводов можно ждать от буржуазных социоло-
гов! В своих исследованиях защитники капитализма не
без умысла выпячивали сугубо психологические причины
внутрисемейных напряжений и конфронтаций. Это хоро-
шо знакомые любому специалисту в этой области семей-
ные дисгармонии, вызванные переходным возрастом,
желанием подростков перестроить сложившиеся отноше-
ния со старшими на основе равноправия. И все! О
глубоких же идеологических причинах разногласий и
отчуждения родителей и детей они старательно умалчи-
вали.
Между тем состряпанная идеологами буржуазии анти-
научная и реакционная теория конфликта поколений,
извращающая учение о классовой борьбе и видящая в
противоречиях между поколениями лишь нежелательную
угрозу для буржуазного мира, лжива от начала и до
конца.
Известный американский врач, педагог и обществен-
ный деятель доктор Б. Спок указывает на реальную


32
Кризис американской семьи
причину подлинного конфликта, не имеющую ничего
общего с вымыслами о неожиданно вспыхнувшей вражде
между поколениями. Бросая ретроспективный взгляд на
события конца 60-х гг., он справедливо указывает, что
«молодежь в авангард движения протеста не в последнюю
очередь выдвинуло то обстоятельство, что именно на ее
плечи свалилось, независимо от принадлежности к соци-
альной или этнической группе, основное бремя: ей надо
было идти на бойню... Правительство говорило им (моло-
дым людям.— Автор) по поводу войны в Индокитае: «Не
ваше дело решать, правая или неправая это война. Ваше
дело убивать и быть убитыми».— «Нет,— ответили ребя-
та,— сначала мы разберемся, кто прав!»... Дети действи-
тельно поднялись против отцов, судили их политику по
отношению к маленькой стране, расположенной где-то за
тысячи морских миль, судом законности и человечности и
не только признали ее незаконной и бесчеловечной, не,
используя свои конституционные и человеческие права,
повели с ними решительную борьбу».
Причем плечом к плечу с юной Америкой против
«грязной войны» выступали многие представители стар-
шего поколения. Среди них был и сам Б. Спок, которого
за его убеждения без конца травили реакционные полити-
ки и задерживала полиция. Однако большая часть отцов
взбунтовавшихся детей была на стороне правительства.
Вот и причина конфликта подлинного — в том числе в
богатых буржуазных семьях. Так, бывший вице-прези-
дентом США С. Агню подвергал домашнему аресту собст-
венную дочь, чтобы помешать ей участвовать в антиво-
енных демонстрациях. А известная киноактриса Дж. Фон-
да, активная участница борьбы против преступной вой-
ны во Вьетнаме, на долгие годы порвала отношения со
своим отцом, который, наряду с другими голливудски-
ми деятелями, пребывал в милитаристском угаре. Но не
только эти отдельные факты определяли пропасть, кото-
рая пролегла между отцами и детьми.
В период взрыва социальной активности молодежи,
катализатором которой послужила война во Вьетнаме,
многие американские юноши и девушки пытались опре-
делить свою идейную и нравственную позицию, стреми-
лись найти дело, достойное человеческого существования,
которому можно было бы посвятить жизнь. Думая об
этом, они отчетливо ощутили разницу и даже противопо-
ложность между собственными устремлениями и тем, что
волновало поколение отцов. Разумеется, осознание этой
пропасти пришло далеко не ко всей бунтующей молоде-
жи, но число ее было в США значительным.


Конфликт поколений: вымыслы и реальность
33
Движение подрастающего поколения в США было
многоликим и неоднородным как по составу участников,
так и по их убеждениям. На одном полюсе стоял отряд
молодых коммунистов, а на другом — хиппи. Промежу-
точное положение занимали разные группы и организа-
ции студенческой молодежи, так называемые новые
левые. В своем большинстве новые левые — выходцы из
нерабочих, состоятельных семей. Среди них определен-
ную прослойку составляли дети коммунистов, социали-
стов, радикалов, для которых борьба за социальное
переустройство общества являлась продолжением семей-
ной традиции. Однако бунт подавляющего большинства
юных против буржуазных порядков вступил в вопиющее
противоречие с жизненными установками, которые с
детства прививали им в семье и в школе. Это и стало
основной причиной углубившихся несогласий между ро-
дителями и детьми в семьях среднего класса.
Какую же цель преследовали наставники подраста-
ющего поколения в США? Доктор Б. Спок свидетельству-
ет об этом весьма красноречиво: «Дело в том, что
взаимоотношения отцов и детей в Америке лишены
благородства. Я имею в виду, что первых заботит лишь
то, как сделать своего ребенка наиболее сильным и
ловким бойцом за кусок хлеба. Они не хотят, да и не
могут помочь своему отпрыску найти гражданские и
нравственные ориентиры, помогающие стать честным,
достойным и гуманным членом общества, заботящимся
не только о собственном благе, но и о всеобщем благопо-
лучии». Родители в США не только не ставят перед своим
ребенком высоких жизненных целей, но и стремятся, по
словам американского писателя-коммуниста Ф. Боноски,
с помощью «хитрой воспитательной стратегии... оградить
его от бесчеловечности буржуазной реальности».
Помещая детей в дорогие частные школы и привиле-
гированные колледжи, «заботливые» родители надеются,
что в такой обстановке их отпрыскам никогда не придет
в голову вопрос, который, к слову, озадачил одного из
героев романа американского писателя Д. Морквэнда
«Г. М. Пулам, эсквайр»: «А ты когда-нибудь встречал в
своей школе детей бедняков?.. Тебе рассказывали там,
что люди голодают, что их оскорбляют? Тебе объясняли,
что такое минимальная зарплата?.. Кто-нибудь говорил
тебе, о чем думают остальные девяносто девять процен-
тов людей?»
И все же «шоры» буржуазного воспитания не смогли
заслонить от молодежи 60-х жгучие проблемы окружа-
ющей действительности. «Воспитанные в презрении к


34
Кризис американской семьи
людям, жившим „за железнодорожными путями" (в рабо-
чих районах),— пишет Ф. Боноски,— они перешли эти
пути, догадываясь, что жизнь, от которой пренебрежи-
тельно отворачивались их родители, содержит силу и
правду, в их собственной жизни отсутствующие».
И еще об одной черте, характеризующей отношения
родителей и детей в зажиточных семьях,— о большом
количестве получаемых от родителей карманных денег,—
хороню сказал Ф. Боноски. «В прошлое ушли 25 центов в
неделю, выдававшиеся за хорошее поведение, за работу
по дому или просто так,— иронизирует публицист в своем
эссе „Пасынки Америки".— Теперь по всей стране эти
карманные деньги слагались буквально в миллиарды
долларов, которые эти дети получали, палец о палец не
ударив, чтобы заработать что-нибудь самим. Почему
родители столь щедро снабжали их деньгами? Это была
своего рода взятка, чтобы оградить от них собственную
жизнь». Как писал видный врач-психиатр Джозеф Боб-
бит, обеспеченным родителям было проще снабдить сво-
его отпрыска машиной или кредитной карточкой и
сказать: «Развлекайся, а нам не надоедай», чем потра-
тить время на общение с детьми или на то, чтобы в
чем-нибудь им отказывать. Были ли дети благодарны?
Свое детство они вспоминали как потерянное, а нередко
и бессовестно убитое. И они задавали вопрос: у меня есть
все, что по заверениям общества должно дать мне
счастье,— вкусная еда, собственная комната, машина, я
только что получил права, самую лучшую одежду и т. д.
Так почему же я несчастен?..
Дети невольно спрашивали себя: чем же их «предки»
заслужили свое богатство? Откуда оно у них? Неужели на
свете нет ничего важнее, чем откармливать мягкое
брюхо, неужели Америка — символ процветания вот та-
ких мещан?»
Отлично сказано! Родители, конечно же, постарались
скрыть от своих детей, что «благоденствие, в котором они
купаются, объясняется только тем, что, в отличие от
остального мира, Америка вышла из последней войны без
существенных потерь», а состояния, нажитые ими в наше
время, только умножались за счет войны во Вьетнаме.
Неудивительно, что наиболее типичной ситуацией во
внутрисемейных отношениях американцев становилось,
по словам Ф. Боноски, «отчуждение между детьми и
родителями — вульгарными мещанами, чье духовное убо-
жество особенно резко контрастировало с окружающей их
изысканной роскошью».
Пойдем дальше, посмотрим, как отразился разлад,


Конфликт поколений: вымыслы и реальность
35
происходящий в семье, на взаимоотношениях юных с
остальным обществом? Известный американский соци-
олог Ч. Рейч свидетельствует: «Многие родители, хотя и
несознательно, немало способствовали тому, что их дети
осуждают существующее общество. Не словами, а чаще
всего своими поступками, отношением и образом жизни
они говорят своим детям: „Не живите так, как живем мы:
не стройте жизнь так, как это делаем мы; не обольщай-
тесь вещами, которые ценим мы; не отвергайте жизнь и
любовь так, как это делали мы!" Со свойственным юности
непосредственным восприятием сыновья и дочери весьма
охотно отзываются на призывы своих преуспевающих
родителей, ибо они ощущают цинизм, отчуждение и
отчаяние даже в самых респектабельных американских
семьях». Подтверждение тому находим и в книге Б. Спо-
ка «Достойное и недостойное», где указывается, что дети,
глядя на удушающий мир взрослых, все больше сознают,
что должны отличаться от родителей.
Даже дети понимали: идти по стопам родителей
значило через несколько лет стать безликими винтиками
в системе монополий, бездумными телезрителями, раба-
ми рекламы, включиться в безудержную гонку за благами
и наслаждениями показного потребительства.
А вот что говорит тот же Ф. Боноски: «Ни одно
поколение белых буржуазных детей, которым предстояло
сменить своих отцов в правлениях компаний и банков, в
судах, в конгрессе и даже в Белом доме... не относилось с
таким жгучим презрением к вызолоченным целям, на
достижение которых все предыдущие поколения затрачи-
вали столько тяжелейших усилий. Собственно говоря, эти
цели объединялись в самое понятие „Америка", и вдруг
дети, которым полагалось видеть в них определенный
смысл и венец своего существования, с омерзением
отвернулись от них».
Дети протестовали, сознательно предпочитая образ
жизни чуждый или, по крайней мере, малопонятный их
родителям. Сознавая, что дискриминация черных и дру-
гих цветных является несправедливостью, которая в
глазах цивилизованного человека не может иметь ника-
ких извинений, многие подростки отправились на юг
Соединенных Штатов и, рискуя жизнью, помогали чер-
ным отстаивать свои права. Полученное образование
многие из них применяли на благо угнетенных и обездо-
ленных, обучая детей в школах гетто и индейских
резервациях. Это было то самое дело, которое не обеспе-
чивало ни престижа, ни жизни в достатке, но приносило
внутреннее удовлетворение.


36
Кризис американской семьи
Укажем на еще один путь наметившегося разрыва
поколений: на антипотребительский протест подраста-
ющего поколения, выразившийся в движении хиппи.
Около полумиллиона юношей и девушек бросили вызов
образу жизни и ценностям отцов, которые раньше почи-
тались священными и неприкосновенными. Считая, что
окружающий мир губителен для человека, хиппи покида-
ли родительские дома, селились в сырых подвалах город-
ских трущоб или создавали колонии в первозданной
глуши. Основывая коммуны, они стремились освободить
человека от материальных и семейных пут. На себе они
убедились, что собственническая буржуазная семья, в
которой личность ориентируют искать убежище, на деле
только душит человеческую индивидуальность.
В сельских коммунах, насчитывающих несколько де-
сятков энтузиастов, провозглашались принципы полной
общности имущества, всеобщего равноправия и сексуаль-
ной свободы. Члены общин собственноручно добывали
пищу и мастерили одежду. Все хозяйственные обязанно-
сти выполнялись сообща, делили ответственность и по
уходу за детьми. Как правило, таким колониям удавалось
просуществовать всего несколько лет. Уже к середине
70-х гг. большинство хиппи, надеявшихся с помощью
своего протеста изменить буржуазный мир, начали воз-
вращаться обратно. Почему? Многих тяготили ими же
установленные нормы общежития и, прежде всего, необ-
ходимость подавлять стремление к индивидуальному от-
цовству и материнству. Но самым разочаровывающим
было сознание того, что от проникновения ненавистной
буржуазной действительности им никак не удастся отго-
родиться, а тем более изменить что-то к лучшему.
Средства массовой информации США с ликованием
сообщали о развале колоний хиппи и других признаках
спада молодежного движения, видя в этом осуществление
предсказаний относительно «блудных детей» Америки.
Безутешным родителям из состоятельных семей не раз
предсказывали, что их отпрыски рано или поздно «самопе-
ревоспитаются», разочаровавшись в альтруистических по-
рывах и убедившись в «неудобствах» возврата к природе.
Они явятся с повинной в отчий дом, а родители обласкают
непутевых и посторонятся, чтобы дать им приличное место
в обществе.
Возвращение хиппи буржуазная пропаганда выдавала
за окончание конфликта детей и родителей, детей и
общества. Хотя в действительности конфликт тот был не
простым столкновением или конфликтом поколений в
борьбе за власть, а по сути схваткой двух общественных


Конфликт поколений: вымыслы и реальность
37
сил, одна из которых по взглядам и образу жизни
служила опорой американского «истеблишмента», а дру-
гая— боролась против него со всей горячностью юности.
Вот почему термин «конфликт поколений», приклеенный,
подобно ярлыку, к широкому движению социального
протеста американской молодежи, глубоко неверен по
своей сути. Сводить всю борьбу к борьбе лишь между
молодыми и взрослыми, между детьми и родителями —
величайший обман, хотя такая борьба и является важ-
ным элементом социального протеста. Кроме того, сам
термин «конфликт» предполагает нечто временное, бы-
стротечное. Борьба же не кончается, образуя все больший
разрыв противоположностей.
О конфликте, конечно, можно говорить и в прошед-
шем времени. Но так ли уж правы буржуазные идеологи,
утверждая, что поколение некогда непримиримых бунта-
рей якобы утихомирилось, устранилось от политической и
социальной активности, а на смену ему пришло новое
поколение деятельных карьеристов, озабоченных исклю-
чительно собственной выгодой. Прав ли журнал «Ю. С.
ньюс энд Уорлд рипорт», опубликовавший статью под
заголовком «Выпускники 80-х: они концентрируются на
деньгах и статусе»?
Действительно, многие из бывших бунтарей, особенно
выходцы из состоятельных семей, в конце концов из всех
возможных путей выбрали тот, который хорошо проторен
в Америке,— делать деньги. Американский журнал «Фи
Дельта Каппа» верно подметил, что антиматериалистиче-
ские убеждения подрастающего поколения находятся в
прямой зависимости от расстояния, отделяющего его от
богатства: с одной стороны, определенная часть молодых
людей выступает «против поклонения вещам, с другой,—
вещает журнал,— им просто необходима машина, проиг-
рыватель высокого класса, карманные деньги, магнито-
фон, цветной телевизор, спортивные принадлежности,
два радиоприемника и своя комната с телефоном-
модерн».
Вот и получилось, что бунтари «прижились дома,
повели себя тихо и занялись карьерой». И это неудиви-
тельно— выжить в условиях капиталистической системы
можно, только сделав попытку стать ее частью. Однако,
несмотря на эти утверждения, разрыв между родителя-
ми и детьми с годами не утих, а, наоборот, достиг нового
уровня и принял еще более угрожающие формы в
минувшее десятилетие.


38
Кризис американской семьи
«Все у нас
в порядке»
Немногим более десяти лет назад по телеэкранам США
прошел 12-серийный документальный фильм «Американ-
ская семья». Замысел его создателя, режиссера Крейга
Джилберта был прост: «Если я в течение долгого времени
буду снимать любую среднюю американскую семью, я
смогу показать поведение ее членов и систему ценностей,
которые будут типично американскими и, таким образом,
будут отражать жизнь каждого из нас».
Обозначив цель — показать типичную семью и таким
образом вскрыть американский стандарт жизни, Джил-
берт, правда, никак не предполагал засвидетельствовать
трагизм этого стандарта. Все вскрылось само по себе. Вся
страна была буквально прикована к экранам. Зрителей
потрясла история семейства Лаудов, оказавшаяся близкой
и понятной действительно каждому, поскольку правда
жизни была донесена без прикрас, традиционных для
американского телевидения художественных средств —
заранее составленных диалогов, продуманного сюжета с
«хэппи эндом». На этот раз камера только фиксировала
слова, жесты — все, что происходило в семействе Лаудов
в течение семи месяцев. По силе воздействия снятая
лента оказалась равной подлинному произведению искус-
ства. Выход «Американской семьи» не только имел
огромный успех у зрителей, но и стал общественным
событием, превратился в документ, который специалисты
оценили как беспощадно точный портрет средней амери-
канской семьи 70-х гг. текущего века. Критика откликну-
лась на фильм лавиной рецензий.
Интересно посмотреть, как претворялся в жизнь замы-
сел фильма «Американская семья». Начали традиционно,
с поиска реальных героев. В небольшом калифорнийском
городе Санта-Барбара Джилберт искал «привлекательную
пару, У которой были бы дети-подростки». По совету
городских властей он остановил выбор на семье Лаудов, у
которой имелось все, что считается необходимым для
типично американской семьи среднего класса. Глава
семейства — Билл, бизнесмен, торговец запасными частя-
ми к угледобывающим машинам. Жена Пэт — образцовая


«Все у нас в порядке»
39
домохозяйка, мать пятерых детей. У семейства загород-
ный коттедж с бассейном во внутреннем дворике —
признанный символ американского благосостояния. Чле-
ны семьи были наделены и еще двумя качествами,
которые режиссер считал обязательными,— они обладали
приятной внешностью, «хорошо смотрелись на телеэкра-
не» и, как выражаются специалисты, «даром публичного
одиночества», т. е. умением свободно, раскованно дер-
жаться перед камерой, не обращать внимания на сну-
ющих вокруг телевизионщиков. Кроме того, Лауды не
получали никакой финансовой выгоды от вторжения
телевидения в их дом. Они жаждали славы, известности.
Так что семья охотно позволяла разглядывать свою жизнь
даже не в замочную скважину, а словно под микроско-
пом. Что же показал фильм?
Стержнем документального телеповествования стали
взаимоотношения супругов Лаудов с детьми и друг с
другом. Поначалу внимание зрителей было приковано к
старшему, 20-летнему сыну — Лэнсу Лауду. К тому вре-
мени, с которого начинается фильм, он уже покинул
отчий дом, жил в нью-йоркском отеле «Челси» и подви-
зался в какой-то театральной труппе. Воспоминания о
семье его не тревожили, когда он предавался всевозмож-
ным порокам. И вот появляется Пэт Лауд — мать, при-
ехавшая навестить сына (вместе с неотступно сопровож-
дающими ее телеоператорами). 45-летняя домохозяйка из
провинциального города не подготовлена к столкновению
с жизнью, в которую с головой ушел ее отпрыск,— к миру
пьяниц, наркоманов, гомосексуалистов, мелких воришек.
Но смутить Пэт Лауд не так-то легко, ведь в их семье раз
и навсегда принято делать вид, будто ничего не происхо-
дит, горю и отчаянию никто не даст овладеть собой — это
«не по-американски». Больше того, мать говорит сыну: «Я
думаю, этот мир подходит тебе, здесь ты нашел себя».
Зато с яростью, хоть это и не «по-американски», Пэт
отчитывает Лэнса за его случайную поездку вместе с
другом в Вашингтон для участия в антивоенной демон-
страции, пусть и ради любопытства. Любовь к наркоти-
кам и аморальный образ жизни—личное дело сына, а вот
опасность связаться с политикой — дело другое. Мать
угрожает, что может прекратить денежную помощь сыну,
если он не станет послушным, то бишь не бросит
политику.
Когда, наконец, наступает прощание, заботливая Пэт
все-таки оставляет деньги — на лечение сына у психиат-
ра; Лэнс по-детски пытается приласкаться к ней, но она
отталкивает его. Американская журналистка Анна Ройфи


40
Кризис американской семьи
пишет по поводу этой сцены: «Мать и сын расстаются —
ничего особенного не происходит. Мать и сын нуждаются
друг в друге, но пойти навстречу друг другу они не
могут». И добавляет, переходя уже к отношениям, скла-
дывающимся в других семьях: «Как часто мы отходим от
наших взрослеющих детей — отходим с чувством того, что
вот-вот что-то должно было состояться между нами и не
состоялось. А ведь мы честно пытались приблизиться к
ним, да попыток этих было недостаточно. Мы даже не
пытались понять их».
И снова фильм. Пэт — дома. Она винит мужа в том,
что первенец пошел в него. Он возражает — в нее.
Больше Билла Лауда, 50-летнего бизнесмена, ничто не
волнует. Трагедия сына? Его дело. Тем не менее он
продолжает регулярно, в ответ на настойчивые просьбы
Лэнса, снабжать того деньгами. Билл не показывает
никому — ни камере, ни, главное, самому себе, что разо-
чарован в отпрыске, не оправдавшем семейных надежд.
Да и способен ли отец вообще на искренние пережива-
ния? Очевидно, еще меньше, чем его супруга. Билл из
той породы дельцов, которые гонят прочь все мысли о
возможных неудачах и поражениях. Он старается не
тревожиться ни за кого и не из-за чего, дабы не нарушить
покой своей души. Если же что-то идет не так, в
семействе давно привыкли успокаивать себя мыслью о
том, что происходит это не по их вине.
Нелишне задать вопрос — были ли какие-то предпо-
сылки для того, чтобы в такой «нормальной» средней
семье появился моральный урод вроде Лэнса? В фильме
только упоминается, что уже в четыре года психиатры
находили Лэнса чересчур активным и давали ему успоко-
ительное. В 14 лет он ни с того ни с сего выкрасил волосы
серебряной краской. Потом, по словам Пэт, «он поднялся
к себе в комнату и два года не выходил оттуда». Но
родители продолжали считать, что «все в порядке»,
рассудили так — Лэнс отрезанный ломоть.
Но в семье Лаудов еще четверо детей. Похожи ли они
на Лэнса? Как складывается их судьба и взаимоотноше-
ния с родными? Средний, 18-летний Кевин — вполне
благополучный. Он решил пойти по стопам отца. По
делам фирмы Кевин отправился с помощником отца в
Таиланд и Австралию. Из поездки прислал письмо, в
котором обо всем увиденном сообщил одним словом
«симпатично», да и это слово написал с грамматической
ошибкой. Письмо не единственное свидетельство интел-
лектуальных возможностей Кевина. В колледже задали
сочинение о Гамлете объемом 300 строк. Кевин размыш-


Все у нас в порядке»
41
лял над заданием неделю, но так и не смог выдавить из
себя ни слова. В конце концов он попросил друга, понятно
за определенную плату, написать сочинение за него.
Зрители отметили: за приятной наружностью Кевина —
пугающая бездумность.
Не лучше обстоят дела с учебой и у 17-летнего брата
Кевина — Гранта. На уроке литературы последний не
смог объяснить значение слова «трагедия», словно решив
продемонстрировать типичное для их семейства пренеб-
режение к вещам печальным. Грант не хочет ни учиться,
ни работать, мотивируя это тем, что у него и так «есть
все, что можно купить за деньги». В мечтах Грант видит
себя кумиром публики, звездой рок-музыки, но не может
найти ни воли, ни сил, чтобы репетировать. Единствен-
ное, на что его хватает,— прослушивание дисков, прос-
мотр телепередач, регулярный прием спиртного. Впро-
чем, пристрастием к алкоголю отличаются все члены
семейства Лаудов, разве что за исключением самой
младшей дочери.
Отвращение к книгам и учебе питает и 15-летняя
Делайла. Она часами танцует, наряжается, любуется
своим отражением в зеркале. Камера застает ее в тот
момент, когда она кокетничает с приятелем-сверстником.
Мать, узнавшая об их интимных отношениях, осторожно
выспрашивает у дочери подробности. И все это деловито,
без слез и эмоций, с чисто лаудовским спокойствием,
которое граничит, пожалуй, с эмоциональной тупостью.
Самой младшей в семье Лаудов — Мишель —13 лет.
Она ласкова, сентиментальна. Все время возится с живот-
ными. Камера подглядывает за ней в тот момент, когда
она с нескрываемой нежностью, еще не подавленной
родительской волей, расчесывает гриву лошади. Однако
кто знает, пройдет еще несколько лет — и, вполне вероят-
но, она, подобно своим старшим братьям и сестре,
впитает все что ни на есть «американское».
Так и живет семейство Лаудов размеренной провин-
циальной жизнью. Они достаточно зажиточны, чтобы не
впадать в отчаяние из-за безудержного роста цен и
прочих американских кризисов. В свое время, когда в
школе, где учились их дети, стало слишком много
мексиканцев, родители поспешно перевели отпрысков в
другую школу. Превыше всего Лауды ценят успех. Их
отношение к людям формируется по широко распростра-
ненному в их среде принципу—«прежде всего, как они
выглядят, как умеют вести себя в обществе и каков их
доход». При трудностях с последним пунктом у человека
остается мало шансов оказаться в компании Лаудов.


42
Кризис американской семьи
Еще деталь — Лауды судят об окружающих лишь с
внешней стороны, но и сами цепко держатся за правила
внешнего приличия. Даже в самых напряженных ситу-
ациях Пэт Лауд ничем не прошибешь. Журналистка
А. Ройфи отзывается по этому поводу: «Так и хочется
встряхнуть ее, крикнуть — да заплачь ты, разозлись, в
конце концов устрой скандал! Нет, Пэт упорно держится
за внешнее, потому что не хочет, да теперь уже,
наверное, и не умеет нарушать свой внутренний мир».
Лауды замыкаются в благоустроенной, не исковеркан-
ной причастностью к политике скорлупке своего обыва-
тельского мирка. Им и дела нет до того, что творится
вокруг. И тень тревоги не промелькнет на их лицах при
сообщении о трагической судьбе сезонных рабочих, кото-
рые бедствуют со своими детьми где-то совсем неподалеку
от их дома, или об отправке новобранцев на кровавую
бойню за океан. Ничто не нарушит их душевный покой,
покой, в котором, однако, нет места для души. Потрясает,
что так же равнодушно реагируют они и на то, что
приходит к ним в конце фильма: Лауды разводятся,
семья распадается.
Этому предшествует небольшая ссора между супруга-
ми в переполненном баре: кругом подвыпившая публика,
да и Билл тоже изрядно навеселе. Затем камера показы-
вает, как Билл возвращается домой из деловой поездки и
Пэт встречает мужа с визитной карточкой в руке,
карточкой ее юриста, который взялся уладить «некото-
рые» формальности, связанные с разводом. Билл, не
меняясь в лице, подходит к телефону, передает деловое
распоряжение в контору — бизнес прежде всего, а затем
возвращается и спрашивает: «Так мне не надо распако-
вывать чемоданы?» Жена согласно кивает. Так, без
эмоций он и покидает свой дом, в котором прожил с
семьей больше 20 лет. Следующий эпизод: камера насти-
гает Билла в одном из баров Лас-Вегаса, где он изливает
душу двум девицам легкого поведения, утверждая, что
это-де «чрезмерные обязательства разрушили американ-
ский брак». А вот эпизод из 11-й серии фильма. Лауд-
старший пишет письмо сыну Лэнсу, в котором объясняет
причину развода с Пэт. «В течение двадцати лет она
была для меня маяком. В то же самое время — и это
издержки наших представлений о браке — она требует
стопроцентной преданности и внимания».
Критики фильма впоследствии писали, что к разводу
в этой семье все ее члены отнеслись, как к чему-то вроде
легкой зубной боли. Заканчивается фильм-рассказ о
семье на грустной ноте — расставшись с мужем, Пэт


Что осталось от семьи?
43
встречает Новый год в одиночестве, прислушиваясь к
пьяным выкрикам своих детей, которые предпочли отме-
тить праздник без взрослых. В полночь, когда положено
дарить традиционный семейный поцелуй, мать целует
собаку — единственное живое существо, оказавшееся с
ней рядом.
«Так о чем же поведал фильм «Американская
семья»?» — снова спрашиваем мы. Ответ все тот же — о
пустоте существования типичной американской семьи,
полном ее кризисе, о разрыве родителей и детей, о почти
патологической неспособности к эмоциональной близости
живущих хотя и бок о бок, но, по существу, совершенно
одиноких людей. Продемонстрировал он и чисто амери-
канскую страсть к паблисити—жизни напоказ.
А показ-то превзошел ожидания всех, в том числе и
самих Лаудов, не подозревавших, какой неприглядной
будет их жизнь, высвеченная изнутри. Но они быстро и
по-лаудовски отреагировали на появившуюся критику: «Я
думаю, мы очень здоровая и спаянная семья,— заявляет
бодрая Пэт.— К разводу надо относиться философски...»
Но рассказ о типичной американской семье хочется
закончить не словами неунывающей Пэт, а журналистки
А. Ройфи: «Я глядела на жизнь Лаудов как зачарован-
ная, и я была в отчаянии... Лауды до того походили на
моих близких, на моих друзей, что в голове моей царил
хаос: я вынуждена была бороться с искушением считать
их особыми, не такими, ненормальными. Но все же я
понимала, что, глядя на них, все мы начинаем проникать
в печальнейшую из тайн, именуемую Американской
Семьей».
Что верно — то верно! Но ведь то были годы 70-е,—
быть может, сейчас что-то изменилось?
Что осталось
от семьи?
И ныне американская семья переживает кризис, причем
еще более острый. Американский ученый Э. Тоффлер
отмечает характернейшую его черту: «Уже сегодня боль-
шинство населения Соединенных Штатов живет вне
классической нуклеарной семьи». Под классической, или


44
Кризис американской семьи
традиционной, имеется в виду семья, состоящая из
мужчины-кормильца, жены-домохозяйки и хотя бы одно-
го ребенка. Вспомним годы 50-е — времена нуклеарной
семьи. Сколько же американцев проживают сегодня в
такой некогда «классической» семье? Вот официальная
статистика — всего в 1982 г. в США насчитывалось
83,5 млн. домашних хозяйств. Заметим, цифру эту не
надо путать с количеством семей. Термин «домашнее
хозяйство» в Америке введен специально для обозначе-
ния лиц, занимающих отдельное жилище, но не обяза-
тельно являющихся семьей в общепринятом значении
этого понятия. Так вот, традиционные семьи составляют
лишь 13% от общего количества домашних хозяйств. Как
видим, миф о том, что именно такая семья является ныне
идеальной моделью, утратил опору в структуре реальной
жизни США.
Но даже если расширить определение традиционной
семьи и включить сюда семьи, «в которых работает
супруга и в которых больше или меньше двух детей, мы
обнаружим,— пишет Э. Тоффлер,— что подавляющее
большинство американцев — от двух третей до трех чет-
вертей— живут вне нуклеарной семьи». И в самом деле,
статистика подтверждает — семьи, которые образуют муж,
жена и дети, составляют лишь около 34% от общего
количества домашних хозяйств. Причем каждая седьмая
из этого числа семей не является традиционной потому,
что ее образуют две разведенные пары, у каждой из
которых есть дети. Иными словами, в одной «смешанной»
семье оказываются дети от разных браков. Широкое
распространение «смешанных» семей отражает высокий
уровень разводов и повторных браков в США. По суще-
ствующим подсчетам, в семьях с одним неродным взрос-
лым в настоящее время воспитывается до 25% американ-
ских детей, не достигших 18 лет.
Развод разрушает традиционную семью и ведет к
появлению большого количества семей неполных, 6,2%
домашних хозяйств образуют теперь неполные семьи,
возглавляемые женщинами. Каждый седьмой ребенок в
Америке вырастает без отца; 0,6% домашних хозяйств
образуют такие неполные семьи, в которых детей воспи-
тывает только мужчина. В 60% американских домашних
хозяйств детей нет. Это ли не подтверждает вывод о том,
что Америка перестала быть не только страной «беби-
бума», но и вообще ориентированной на детей. Вдуматься
только: люди, живущие в одиночестве, образуют свыше
20% домашних хозяйств. В численном выражении это
около 22 млн. человек! Среди них немало пожилых


Что осталось от семьи? 45
людей, но неуклонно возрастает и число молодых мужчин
и женщин, которые предпочитают вести одинокий образ
жизни, не связывать себя узами брака, обзаводиться
детьми.
Еще одно знамение кризиса семьи выражается в
увеличении количества людей, живущих в юридически
не оформленном браке. Таких, по американским данным,
свыше 2,7 млн. человек. Многие виды бракоподобного
сожительства, «в свое время расценивавшиеся как амо-
ральные и даже нелегальные, теперь претендуют на
право считаться американской семьей»,— свидетельствует
журнал «Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт» в статье,
На обложке журнала «Ю. С. ньюс энд Уорлд
рипорт», словно в кривом зеркале, отражается
американская семья: «... согнутая, но не слом-
ленная»,— как говорится в заголовке. Жить сог-
нувшись—удел большинства семей в Америке.


46
Кризис американской семьи
озаглавленной «Американская семья: согнутая, но не
сломленная». О чем это говорит? О том, что институт
семьи в США разваливается, уступая место каким-то
странным новообразованиям вроде группового брака, в
котором партнеров не два, а много. Они принимают на
себя все виды ответственности обычного брака. Или же
открытый брак. Последний допускает супружескую невер-
ность по обоюдному согласию обеих сторон.
Термин «открытый брак» даже утвержден в качестве
официального ежегодной конференцией Национального
совета семейных отношений США. В такой, с позволения
сказать, брак вступают все больше и больше американ-
цев. Его приветствуют и специалисты-ученые, которые
теоретически обосновывают достоинства этого новшества.
Так, Р. Мазур, автор книги «Новая близость. Открытый
брак и альтернативные жизненные стили», считает, что
моральный кодекс единобрачия, выдвигающий долг на
пути свободного проявления полового влечения, «чужд
человеческой природе» и даже ведет к возникновению
неврозов. Р. Мазур и его единомышленники признают,
что брак и семья не способны удовлетворить потребность
человека в счастье. Так что лучшее, что могут сделать
супруги друг для друга,— это, изжив собственническое
отношение к партнеру, предоставить ему свободу для
поисков счастья вне брака. Зато благодаря этому брак
якобы сохранится как социальный институт, выполня-
ющий важные социальные функции, прежде всего воспро-
изводство— рождение и воспитание новых членов обще-
ства.
Есть и такая форма брака, как суингерство. Суинге-
ры — американские супружеские пары, практикующие
обмен женами. Эту форму рассматривают как способ
снятия монотонности единобрачия. «Личный обмен жена-
ми среди взрослых на время и во имя кратковременного
удовольствия не преследуется законом»,— успокоил по-
мощник прокурора округа Сан-Франциско Р. Пуглиа су-
ингеров, когда внимание общественности впервые было
привлечено к обнаруженным в предместьях этого города
3—4 клубам, которые объединяли несколько десятков
супружеских пар. Сейчас же суингеры издают в США
собственные печатные органы, помещают в них реклам-
ные объявления с предложениями об организации встреч.
И это еще не все — в США начали культивировать браки
и между гомосексуалистами...
В нормальную нуклеарную семью не вписываются
также бездетные супружеские пары, которые сознательно
придерживаются стиля жизни, свободного от детей, или


Что осталось от семьи?
47
те, что ведут сепаратное проживание в отдельных квар-
тирах или даже городах. Сюда можно добавить и расши-
ренные семьи — объединение нескольких супружеских
пар или одиноких родителей с детьми под одной крышей,
с тем чтобы вести совместное хозяйство ради решения
экономических проблем. А проще — чтобы выжить.
Да что там семьи, состоящие из американцев. Есть и,
так сказать, семьи интернациональные, в которых «жену»
выписывают из-за границы, вроде товара, выбранного по
каталогу. Выписывают, разумеется, мужчины. А женщи-
ны— кандидатки в «супруги» поставляются из далекой
Азии, прежде всего из Филиппин и Таиланда. Так,
основанное неким Лу Флорансом в Лос-Анджелесе агент-
ство «Америкэн-эйшен уорлдуайд сервис» год от года с
фантастической скоростью увеличивает свой оборот от
продажи на американский «семейный рынок» молодень-
ких девушек, «согласных на все» для спасения своей
семьи от голода. Богатым американцам не приходится
покупать кота в мешке, к их услугам фирма представля-
ет не только подробнейшие данные о предмете будущей
любви, но и разнообразные фотографии. Несколько тысяч
долларов — и вы обладатель преданного и не очень-то
избалованного эмансипацией «ласкового создания», гото-
вого сносить любые прихоти мужа-владельца, не отвечать
даже на самые изощренные издевательства. Не мудрено,
что и этот бизнес все цветет и развивается в современной
Америке...
Американкам не остается ничего другого, как платить
мужчинам той же монетой. Так, Луиза Хорнерс, медсе-
стра из Уэстминстера, штат Мэриленд, которой надоели
частые поездки ее мужа на охоту и рыбалку, решилась на
крайнюю меру и поместила в местной газете платное
объявление: «Продается муж. Настоящий! Дешево!!!» Да-
лее говорилось, что предмет, предлагаемый для продажи,
поставляется в комплекте со спиннингом, двумя охот-
ничьими ружьями, болотными сапогами, курткой-
дождевиком, джинсами и легавой. Понятно, что это
объявление женщина поместила исключительно ради
того, чтобы напомнить супругу о его пренебрежении
домашними обязанностями. Но не тут-то было! Спрос на
ее мужа оказался таким, что потенциальные покупатель-
ницы замучили подательницу объявления телефонными
звонками. Спокойствие воцарилось в доме Хорнерс только
после того, как она в той же газете дала объявление о
«снятии мужа Чарльза с продажи».
Семьи смешанные, сепаратные, расширенные, откры-
тые браки, пробные браки, суингеры... Буржуазное обще-


48
Кризис американской семьи
ство породило всех этих моральных уродов потому, что
уродливо само по себе, по своей сути. Уродовать людей —
детей и взрослых, семью — этому обществу, как увидим,
не привыкать.
Мы уже говорили, что кризис семьи в США — это
производное от глубокого нравственного кризиса, пора-
зившего все буржуазное общество. Маятник обществен-
ных нравов в США качнулся в 60-х гг. от культа
пуританской сдержанности и благопристойности, харак-
терных еще для начала нынешнего века, к сегодняшним
требованиям терпимости и вседозволенности во взаимоот-
ношениях между полами, к так называемой сексуальной
революции. Последняя привела к «зловещим изменениям
сексуальных норм». Поначалу эта революция явилась как
бы протестом подрастающего поколения против двуличия
буржуазной религиозной морали, деляческого отношения
к браку и его принудительного характера. Молодые
ратовали за любовь, свободную от буржуазных предрас-
судков, за равноправие в отношениях между мужчиной и
женщиной. И это было понятно. Но вскоре протест
принял уродливые формы, приобрел направленность,
пожалуй, единственно возможную в условиях американ-
ского общества, где власть денежного мешка столь бескон-
трольна и чудовищна.
Буржуазная пропаганда отреагировала быстро, ловко
использовала иллюзии молодых радикалов, выраженные,
в частности, писателем Г. Миллером, идейной предтечей
«левого» реформизма. В книге «Мир секса» он написал,
что «половое наслаждение — это приют свободы в тюрьме
общества, в сети отчаяния и безысходности, которая нас
опутывает и грозит удушить».
Буржуазные идеологи оказались чрезвычайно заинте-
ресованы— нет, не в гуманизации брака, а в восхвалении
сексуальной свободы, лишенной какого бы то ни было
гуманистического содержания, а подчас и ограничений,
подсказываемых здравым смыслом. Они сделали все,
чтобы свести к этой «свободе» все проявления свободы
человеческой личности вообще.
О том, как пропаганда вседозволенности влияет на
социальную ориентацию личности, свидетельствует аме-
риканский ученый Б. Морз: «Работа не увлекает меня,—
приводит Б. Морз рассказ одного своего знакомого.— Если
бы я работал больше, я добывал бы больше денег для
правительства. Ныне нет новых миров для завоевания,
нет девственных территорий для освоения, и не все мы
астронавты... Когда вы пытаетесь использовать хобби,
чтобы внести некоторое оживление в ванту жизнь, вы


Что осталось от семьи?
49
предаетесь самообману. Я получаю такое возбуждение от
секса, которое гораздо сильнее, чем от хобби. Секс
стимулирует мою жизнь, он интересует меня, он возбуж-
дает. Он никогда не дает мне забыть, что я живой».
Секс, ставший наркотиком своего рода, обеспечивает
американцам, и не только молодого поколения, бегство от
действительности. Он приносит огромные прибыли вла-
дельцам массовых изданий, торгующих непристойностью
и вседозволенностью. Порнография в США выставлена в
витринах книжных магазинов и газетных киосков, ею
наводнены киноэкраны и даже театральные подмостки. С
помощью видеокассет она проникает на экраны телевизо-
ров. Доходы владельцев индустрии разврата исчисляются
астрономическими цифрами — свыше 4 млрд. долларов в
год.
Вывод таков — там, где сталкиваются интересы выго-
ды и морали, первые всегда одерживают верх. Против
денег в Америке все аргументы бессильны. И хотя
формально границы «дозволенного» существуют, под дав-
лением заправил порноиндустрии законодательные орга-
ны США раздвигают их все шире, с негласного поощре-
ния правящей элиты, заинтересованной в насаждении
подобных нравов для народа.
Пропаганда вседозволенности, несмотря на тщетные
попытки ревнителей религиозной морали противостоять
ей, нанесла сокрушительный удар по нравственным
устоям определенной части американцев и, конечно, в
первую очередь по семье в целом. Новая половая мораль,
руководствоваться которой предлагают американцам в
личной жизни, подвергает суровому испытанию духовные
связи между людьми и, прежде всего, любовь — могучую
силу, которая одна только может по-настоящему соеди-
нить мужчину и женщину.
В капиталистическом обществе назрел глубокий кри-
зис не только брачных отношений, но и чувства любви.
Весьма своеобразно воспитывают эти чувства у амери-
канцев. Да еще пытаются поставить дело на научную
основу. «В нью-йоркской школе учат, как выйти замуж за
богатого» — под таким заголовком американский журна-
лист Уильям Ферлонг опубликовал статью в журнале
«Сатердей ивнинг пост». Автор иронизирует: «Академи-
ческий курс состоит из трехчасовых занятий, но лабора-
торный период может длиться всю, жизнь». Речь, однако,
идет не о школе для юных американцев. Повышать свою
квалификацию в любовных вопросах сюда приходят
взрослые — школьное здание сдается в аренду на вечер
для занятий частной организации, именующейся «Нету-


50
Кризис американской семьи
орк фо ленинг» («Сеть обучения»). Преподает в этой
«сети» некая Джоана Стейчен. Преподает каждому, кто
пожелает, кто хотел бы узнать, «как выйти замуж за
богатого».
Цикл лекций невелик — один-два раза в неделю пред-
лагается посетить «школу», чтобы овладеть приемами,
без которых в Америке, как считает «учительница»
Стейчен, нельзя рассчитывать на достаточно высоко
оплачиваемую любовь. Вот несколько названий из ее
лекционного курса: «Что делать, когда ваш обожатель на
каникулах», «50 способов повстречать любовника»... Сто-
ит ли продолжать?! Расценки пустяковые — всего 25
долларов за всю учебу. Зато узнать можно предостаточно.
«За богатого человека выйти замуж так же просто, как и
за бедного»,— уверяет Стейчен. Важно только иметь
представление о методах данного мероприятия. Скажем,
«не следует отправляться на самые известные курорты в
надежде повстречать где-нибудь в баре или на пляже
богатого претендента в мужья или любовники». Спроси-
те — почему? Разве не там проводят время самые богатые
люди Америки?
Вылечить от дилетантских представлений о поиске
богача и стремится Джоана Стейчен. За несколько
занятий она растолкует, что «в баре на фешенебельном
курорте вы скорее натолкнетесь на пьяницу, который
скоро останется без гроша в кармане, чем на истинного
богача». По ее мнению, очень богатые люди стремятся
оградить себя от нежелательных знакомств. Когда они
отправляются на курорты, то никогда не останавливаются
в отелях, гостят в домах у знакомых, где есть бассейны и
роскошные бары. Что же тогда делать «ищущей особе»?
Да уж, конечно же, не лежать на песке и ждать суженого.
Куда более вероятен способ иной — скопить деньги, на-
пример, для покупки билета в первый класс на авиарейс,
следующий в Вашингтон во время вступления президен-
та в должность. Вот эта-то зона первого класса и может
стать отличной площадкой для охоты для молоденькой
женщины. У заплатившего за места люкс в самолете есть
немалые преимущества. Допустим, посадили вас рядом
не с одиноким респектабельным мужчиной, а, о несча-
стье, с женщиной. В таком случае стоит лишь обратиться
к стюардессе и, придумав любой повод, вроде слишком
слепит солнце или, наоборот, солнца очень мало, пере-
сесть к объекту, вас интересующему. Ну а дальше
действуйте по особой инструкции, предусматривающей
манеру держаться и массу способов привлечь к себе
внимание...


Что осталось от семьи?
51
Такова «наука любви» по-американски. Она предус-
матривает многое. Даже отсутствие денег на билет в
первом классе. Стейчен советует, например, испытать
судьбу подешевле — провести, скажем, в плохую, нелет-
ную погоду несколько часиков в зале ожидания для
пассажиров первого класса. «Помните,— наставляет она
«учениц»,— всегда одевайтесь и держитесь так, как если
бы вы принадлежали к этому классу». Как же попасть в
зал ожидания? Пустяк, если все делать с умом. Следует
заранее внести незначительную сумму для бронирования
билета в первом классе, разумеется, никогда его не
выкупая. Обман? Конечно. Но во имя чего!
Вообще преподаватель сей «школы» считает, что
предприятие по поимке богатенького супруга требует
некоторого вложения капитала. Тратиться, понятно, при-
дется, и не только на билет или место в зале для первого
класса, но и на покупку всяческих безделушек в самых
дорогих магазинах для мужчин. И здесь есть шанс
встретить кого-то с большущими деньгами, разумеется, во
имя большой любви. Чтобы облегчить поиск, «школа
любви» предоставляет точные адреса и названия таких
магазинов — Гристед в Нью-Йорке, Сейфвей в Вашингто-
не и прочие, активно посещаемые политиками, крупны-
ми юристами, промышленниками. «Если вы не в силах
распознать богача,— напутствует «преподаватель»,—
посмотрите на чек, который выдает покупателю кассир...»
Другой категории искателей богатых мужей, отда-
ющей предпочтение искусству, рекомендуется «не сло-
няться впустую по залам выставок и музеев», а отправ-
ляться прямо на аукционы, где распродаются дорогие
произведения. Правда, и здесь надо будет тратиться,
чтобы не вызвать подозрений, приобретать то, что не по
карману. Американкам, проживающим в Чикаго, реко-
мендуется посещать ресторан, расположенный неподале-
ку от биржи, где ежедневно наблюдается около полудня
большой наплыв возбужденных удачными сделками дель-
цов. Вот кто, по мнению лектора, особенно доступен для
молоденькой женщины, жаждущей завязать знакомство.
«Ее единственная трудность будет заключаться исключи-
тельно в сохранении собственной добродетели»,—
констатирует автор статьи Ферлог.
Ну а можно ли верить Джоане Стейчен? Быть может,
ей доступны лишь теоретические аспекты поиска богатого
мужа или любовника? Никак нет. Ее советы подкрепле-
ны, оказывается, немалой собственной практикой. Джо-
ана — супруга миллионера Эдварда Стейчена. Пустяк,
что муж старше своей подруги на каких-то 50 лет. Зато


52
Кризис американской семьи
оба оказались вполне довольны друг другом. Когда же
супруг скончался в канун 94-летия, оставив Джоане все
состояние, она заявила, отметая возможные обвинения:
«Я не считаю, что вышла замуж за деньги. Просто у меня
счастливая судьба...» И верно. Счастливая судьба означа-
ла для молоденькой Джоаны, дочери сапожника и не
очень удачной составительницы рекламных текстов, пе-
реезд из убогой однокомнатной квартирки в шикарный
особняк на Бикман Плейс в Нью-Йорке. Не эта ли
метаморфоза разбудила в Джоане страсть к преподава-
тельской деятельности, желание донести до каждой аме-
риканки радости, открываемые якобы замужеством на
богатстве.
И слушательницы нашлись в избытке. Почти все они
страдают комплексом глубокой неудовлетворенности
своей судьбой. Слушать Стейчен для них все равно, что
обратиться к помощи врача-психотерапевта. Так убаюки-
вают радужные перспективы поймать собственного бога-
ча, грандиозные возможности тратить приобретенные
посредством брака деньги. Не будем голословными — курс
Джоаны посещают уже 140 человек, большинству из
которых под 35 лет.
Какие деньги считают слушательницы достойным
эквивалентом для сделки на почве любви? По словам
одной из них, миллиард долларов вполне мог бы ее
удовлетворить. Стейчен приходится терпеливо объяснять
новичкам, что думы о миллиардере следует несколько
укоротить — не так-то их много в США. А раз контингент
ограничен, следует браться за что-либо более реальное,
например за миллион долларов. Точнее, за представителя
мужского пола, владеющего данной суммой. Есть и еще
одно соображение, по которому надо бы отказаться от
поисков мультимиллионера-миллиардера. Они, как пра-
вило, уж слишком стары, да к тому же и женаты.
«Почему бы вам,— спросила Стейчен охотницу за милли-
ардером,— не попытаться взять на мушку хотя бы вла-
дельца нефтяного супертанкера?» Послушная ученица
ответила, что она уже пыталась приглядеться к супертан-
керным воротилам, но обнаружила значительно больше
танкеров, чем их владельцев.
Однако у большинства слушательниц запросы пос-
кромнее, они считают вполне приличным доходом и
100 тыс. долларов в год. Правда, и такой суммой завладеть
ох как не просто! Но Стейчен предлагает не горевать, а
действовать по четкой методе. Да еще изучать не только
мужчин—претендентов в мужья, но и их деньги. Они, как
учит всезнающая Джоана, имеют не только объем, но и


Что осталось от семьи?
53
происхождение. Так, «очень старые деньги» — это у тех, кто
не любит выставлять их напоказ перед менее богатыми,
чтобы не сделать их несчастными или не пробудить в
окружающих стремление к революционным переменам.
Мысль, как говорится, богатая. По Стейчен получается, что
брак по денежному расчету — это не что иное, как
восстановление социальной справедливости. Поскольку
при таком браке происходит раздел богатства.
К следующей категории богачей Стейчен относит
«управляющих делами и деньгами», людей, обслужива-
ющих владельцев корпораций и банков. Этой категории
богатых приходится из кожи вон лезть, проявлять свою
активность, чтобы заработать не больше 50% денег от
состояния патронов. Кстати, «управляющие деньгами»
являются опасными конкурентами брачной программы
Стейчен. Эти люди и сами хотели бы жениться на
состоятельных наследницах. Ну а лекции Джоаны им
мешают, так как вооружают секретами каждого встречно-
го, обостряя «брачную лихорадку». Боятся они и друго-
го— того, что кто-то из простолюдинов может ухитриться
и вступить в брак с кем-то из них и их потомства. Ох уж
эта коварная Джоана!
Но она не думает пасовать перед недовольством части
богатых сограждан. Наоборот. Продолжается изучение
состояний и их владельцев с тем, чтобы слушательницы
могли получить исчерпывающую информацию и выбрать
для себя тот образ жизни, который им больше придется по
душе, тот, который они смогут приобрести после удачно
проведенной атаки на кандидата в мужья. Стейчен
раздает советы щедро: какую одежду носить и по какому
случаю, чтобы наверняка произвести впечатление на
свою добычу; указывает на источники, откуда можно
черпать информацию и после окончания курса ее лек-
ций,—женские издания, помещающие не только светскую
хронику, но и называющие наиболее подходящих холо-
стяков. Рекомендуется, правда, и менее веселое чтиво —
некрологи. Они подскажут искателям богатства, в какие
церкви ходят денежные тузы, к каким клубам они
принадлежат, в каких благотворительных акциях уча-
ствуют...
Учеба Стейчен продолжается. Внимают слушательни-
цы, не подозревая, что россказни Джоаны не больше, чем
иллюзии. Богатые и бедные в США не покупают и не
продают на одном «брачном рынке». Замужество в
верхних эшелонах планируется так же тщательно, как и
слияние корпораций. Кстати, сам термин «брачный ры-
нок», столь естественный для буржуазной социологии,


54
Кризис американской семьи
весьма точно передает торгашеский дух, господствующий
при заключении брачных сделок среди власть и деньги
имущих. Исключения, конечно, возможны, но они лишь
подтверждают правило: о любви в США предпочитают
забывать, когда речь идет об отношении полов. Об этом, в
частности, свидетельствует профессор психиатрии нью-
йоркского медицинского колледжа Герберт Хендин. В
течение многих лет он наблюдал за отношениями студен-
тов из обеспеченных слоев и пришел к выводу, что они
теперь стараются избегать эмоциональной близости, «вос-
стали против любви» и предпочитают ограничиваться
лишь мимолетной физической близостью. К этому же
выводу пришел и журналист Сэмюэль Крэфтон. Он имел
возможность убедиться — многие молодые люди враждеб-
но относятся к самой идее любви. На вопрос, заданный
Крэфтоном одному из нью-йоркских студентов,— ищет ли
тот любви и романтических встреч? — был дан такой
ответ: «Любви?! Вы, должно быть, шутите! Я просто ищу
секс». На вопрос же о том, какую юноша видит разницу
между сексом и любовью, тот ответил: «Любовь — это
поражение. Сдаешься ты. Секс — это победа. Я не хочу
потерпеть поражение». Студентка Айви-колледжа из Чи-
каго заявила тому же журналисту: «Студенты, которые
влюбляются, получают прозвище лягушек. А те парни,
которые обращают внимание на девушек лишь для того,
чтобы удовлетворить свои потребности, считаются самы-
ми уважаемыми». Так думают не только эти двое. Юноша
из Майами признался Крэфтону: «Я даже не произношу
слово „любовь", когда говорю с девчонкой. Обходимся без
горячих слов».
Комментарии излишни. Глубокие чувства по отноше-
нию друг к другу стали рассматриваться как признак
слабости в среде американской молодежи. Ну а любовь в
век пресловутой сексуальной революции стала означать
не больше, чем нежелательную ответственность, в то
время как «чистый» секс ни к чему не обязывает. Одна
из студенток нью-йоркского колледжа призналась Крэфто-
ну: «За год я провожу ночь не с одной дюжиной парней.
Неужели я всех их могу любить? Я целиком стою за секс».
Надо ли удивляться, что внебрачные связи приняли в
США масштабы настоящей эпидемии, особенно среди
подрастающего поколения. По американским данным,
половина учащихся колледжей в возрасте до 17 лет уже
имеет немалый опыт полового общения. Взрослых же
волнует время от времени «темная сторона интимно-
сти»— приобретающие все больший размах венерические
заболевания среди подростков.


Что осталось от семьи?
55
И все же самой страшной и неизбежной платой за
моду на сексуальность, не обремененную чувствами,
становится одиночество и отчуждение, поражающее лю-
дей. Браки среди молодежи, возникающие на почве либо
потребительского расчета, либо одного сексуального инте-
реса, непрочны и недолговечны.
«С восторгом приветствуемые одними и встречающие
сопротивление других, трансформации во взаимоотноше-
ниях между полами не проходят бесследно,— сетует жур-
нал «Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт» и добавляет: — Их
результатом может быть наступление долгожданной эры
индивидуальной свободы. Но в большинстве случаев
улетучивается то трудноизъяснимое представление о том,
какой должна быть семья, так долго служившая амери-
канцам последней обителью, приносящей утешение». На-
счет «последней обители» мы уже имеем представление.
Но если раньше люди питали хоть какую-то надежду
укрыться в семье, то ныне престиж брака падает,
американцы предпочитают оставаться одинокими. В
США неуклонно растет число людей, самоустраняющихся
от брачно-семейных отношений. Обратимся к цифрам —
по данным переписи населения США за 1980 г., одиноких
людей в возрасте от 18 до 24 лет (в том возрасте, когда
наиболее активно создаются семьи) было: мужчин—71%,
а женщин — 53%.
Безбрачие затягивает в свои сети все новых амери-
канцев. По данным американского исследователя Д. Янке-
ловича, который еще в конце 50-х гг. проводил опросы
общественного мнения, подавляющее большинство амери-
канцев (80%) считали тогда, что не состоять в браке
противоестественно как для женщины, так и для мужчи-
ны. Зато к началу 80-х гг. 75% придерживались прямо
противоположного мнения.
Американские специалисты, в частности У. Бронфен-
бреннер, профессор психологии Корнеллского университе-
та в Итаке (штат Нью-Йорк), считают тенденцию к
продлению стадии изоляции в жизни многих людей
«опасным признаком разложения американского обще-
ства». По мнению К. Лэша, американского социолога, за
стремление к самоизоляции и многие другие негативные
моменты в семейной жизни американцев несет ответ-
ственность и такое явление последних лет, как новый
нарциссизм — крайние формы индивидуализма и эгоиз-
ма, ставшие господствующими в сознании людей в
Америке. Причем эгоизм американских «Адамов» и «Ев»
настолько силен, что не нуждается в каком-либо оправда-
нии. «Американцы, провозгласившие своей целью само-


56
Кризис американской семьи
удовлетворение и самовлюбленность, отказались от ответ-
ственности за создание семьи и заботы о потомстве»,—
заявляет и социолог Дж. Хартц.
Еще одним выражением американского индивиду-
ализма стал рост внебрачного сожительства: получили
распространение так называемые пробные браки. Что это
такое? Молодые люди не женятся, а заключают некий
брачный «контракт» в конторе какого-нибудь юриста на
несколько лет с правом его продления или расторжения.
Благодаря этому документу, пусть и не являющемуся
брачным свидетельством, выданным государством, отно-
шения «молодых» как бы приобретают более узаконенный
характер, чем обычное сожительство. Вступившие в
«пробный брак» чувствуют себя застрахованными и на
случай раздела имущества. Контракт освобождает их от
каких-либо обязательств по отношению друг к другу после
истечения установленного срока.
Когда известный нам Д. Янкелович спросил в конце
70-х гг. у американцев, считают ли они моральным жить
вместе, не состоя в официальном браке, более половины
ответили утвердительно. О сдвигах в общественном мне-
нии можно судить и по реакции родителей на поведение
взрослых детей. Не столь уж редкой становится в амери-
канских семьях ситуация, когда подросший сын приводит
в дом девушку и заявляет родителям: «Теперь мы будем
жить вместе». Журнал «Тайм» цитирует, например, слова
Кэти Ланс, аспирантки из штата Канзас. «Когда я
сообщила моим родителям, что у меня появился новый
постоянный жилец по комнате, они сразу догадались, в
чем дело. Мама предупредила: «Только не готовь всю еду
сама и не бери на себя всю уборку».
Что к этому можно добавить! Традиционная концеп-
ция брака, державшаяся на обязательствах по отношению
к дому и семье, уступает в США место пониманию
брачных уз как «ни к чему не обязывающего контракта,
позволяющего партнерам и в рамках семьи оставаться
такими же автономными личностями, как и прежде». Так
считает американский профессор С. Хауэрвас. Примером
такого «автономного» понимания семейных уз может
служить и еще одна разновидность брака — брак с сепа-
ратным или раздельным проживанием супругов. Его
условия таковы — муж и жена снимают квартиры в
разных концах города поближе к месту работы, не
видятся пять рабочих дней, а по субботам и воскресеньям
ходят друг к другу в гости. Брак, как видим, весьма
оригинальный, не позволяет супругам надоесть друг
другу.


Что осталось от семьи?
57
Однако ирония довольно горькая хотя бы потому, что
официально насаждаемые в США представления о браке
как об институте, существующем якобы исключительно
для «личного удобства», ведут к обесцениванию главной
социальной функции семьи — уходу за детьми и их
воспитанию. Брачные отношения как бы противопостав-
ляются семейным. Дети же (как, впрочем, и престарелые
родители) становятся основной помехой для молодой
супружеской четы в строительстве семьи на сугубо
эгоистической основе. Так, американские исследователи
указывают на огромное число престарелых, доживающих
свой век одиноко и в бедности. Они были вынуждены
покинуть дома своих взрослых детей и вести самосто-
ятельное хозяйство, хотя их жизненный уровень при этом
скатился за грань нищеты.
Верно и то, что браки теперь заключаются в США не
для того, чтобы иметь детей. Дети больше не являются
выражением супружеского счастья. Упоминавшийся про-
фессор Г. Хендин пишет по этому поводу: «Отношение
потенциальных родителей к детям проистекает в первую
очередь от отношения супругов друг к другу. В настоящее
время, когда молодые мужчины и женщины страшатся
ответственности во взаимоотношениях друг с другом на
взрослом уровне, женщины оказываются тем более не в
состоянии вынести груз обязательств, связанных с уходом
за детьми, поскольку их воспитание требует весьма
значительных и продолжительных жертв».
Можно сказать так — на высшей ступени своего разви-
тия американский индивидуализм и эгоизм, как руково-
дящие жизненные принципы, вступают в неразрешимое
противоречие с законами семейной жизни, требующей
зачастую самоотречения и самопожертвования во имя
других. В США широкое распространение получила бо-
язнь отцовства и материнства, усилилась тенденция
«видеть в семье не более, чем брак, а в браке — не более,
чем ненавязчивую привязанность без обязанностей». Все
это отражает, по словам К. Лэша, «неверие нации в
будущее... Это мировоззрение обреченных». С этим нель-
зя не согласиться.


58
Кризис американской семьи
Нужны ли дети?
Очевидно, что вера общества в свое будущее определяет-
ся в большой степени готовностью его граждан давать
жизнь новым поколениям. Отталкиваясь от этой акси-
омы, можно сделать такой вывод: современная цитадель
империализма — Соединенные Штаты Америки —
общество без будущего. Справедливость такого утвержде-
ния базируется не только на уже сказанном о кризисе
американской семьи, но и на последующем анализе.
Начнем его с нескольких цифр. США стоят ныне на
одном из последних мест среди развитых капиталистиче-
ских стран мира по уровню прироста населения. Впервые в
истории Америки средняя численность семьи сейчас менее
2 человек. Если в 1950 г., как мы говорили, на
каждую женщину приходилось в среднем 3,7 ребенка, в
1970 г.—уже 2,5, в 1982 г.— менее 1,9, а ныне—1,76. Эта
цифра ниже той, которая необходима даже для обеспече-
ния простого воспроизводства населения страны. Выруча-
ет лишь приток в страну некоторого числа иммигрантов.
Положение в области деторождения характеризуют
еще два факта. Первый; приблизительно каждый шестой
ребенок в США рождается незамужней девушкой-
подростком в возрасте от 14 до 19 лет. И число таких
детей все возрастает. Раннее материнство превратилось в
серьезную социальную проблему, поскольку матери-
подростки оказываются, как правило, не в состоянии
самостоятельно вырастить ребенка и чаще всего бросают
его.
И второй: уровень рождаемости, существующий в
США на данный момент, снизился бы почти вдвое, по
подсчетам специалистов, если бы не, так сказать, мате-
ринские оплошности. Опрос замужних женщин в Амери-
ке показал, что 44% рожденных детей являются неожи-
данными, в том числе 15% вовсе нежеланными.
Отход американцев от детоцентризма — явление слож-
ное и многоплановое. И все-таки попробуем разобраться.
Одна из причин — потребность в детях перестала быть
потребностью экономической. Ведь это в прежние време-
на, помните, в фермерской семье родители нуждались в


Нужны ли дети?
59
детях как в помощниках по работе. Сейчас же ребенок не
только не вносит какого-либо трудового вклада в семью, а,
напротив, его содержание и воспитание требуют все более
значительных затрат. Логическим же завершением тра-
диционного американского воспитания детей в духе
ранней материальной независимости является то, что в
старости самим родителям не стоит рассчитывать на
поддержку отпрысков.
К чему все это ведет? Журналистка одной американ-
ской газеты Энн Лэндерс решила обратиться к читателям
с прямым вопросом: «Хотели бы вы снова повторить опыт
рождения и воспитания ребенка?» Семьдесят процентов
из 10 тыс. поступивших ответов были отрицательными.
Самую обширную почту составили ответы пожилых лю-
дей. Они особенно горько сетовали на то, что жертвы, на
которые они пошли во имя детей, оказались напрасными.
Так что, сколько бы ныне в Америке не пугали людей
расплатой за бездетность на старости лет, многие не
боятся перспективы одиночества. Есть дети или нет —
итог в буржуазном обществе будет один. Дети-эгоисты
программируются самим обществом. Не случайно сегодня
самыми счастливыми людьми в США, как показали
результаты опроса, считают себя семьи без детей. Дело,
конечно, не только в экономической стороне вопроса. По
словам американского профессора С. Хауэрваса, чита-
ющего студентам специальный курс лекций о браке и
семье, американцы ощущают «нехватку морального обос-
нования потребности в детях». На вопрос, заданный
профессором своим слушателям: «Какие все-таки мотивы
побуждают людей иметь детей?» — они ответили крайне
расплывчато, вроде: «дети появляются потому, что это
естественно», «потому, что так надо» или «потому, что
родители поступают, как все»... Молодые, подмечает сам
С. Хауэрвас, явно сомневались в том, что любое из их
объяснений может служить достаточным основанием,
чтобы обзавестись детьми.
Выяснить мотивы, которыми руководствуются амери-
канцы, когда решают вопрос, иметь или не иметь
потомство, попыталась и американская журналистка
Э. Лэндерс. Что же она узнала в ходе опроса читательско-
го мнения? «Я хочу пережить то неповторимое чувство,
которое дает опыт рождения ребенка», «Надеюсь испы-
тать радость общения с ребенком», «Моя жена и я хотим
произвести на свет людей с хорошей наследственностью,
которые не позволят тупицам занять все ответственные
позиции в обществе» — такие были получены ответы. И
еще один мотив: часть родителей стремились родить


60
Кризис американской семьи
второго ребенка с тем, чтобы спасти первого от участи
завистника и эгоиста.
А теперь снова повернем «медаль» деторождения ее
другой стороной. Что заставляет американские супруже-
ские пары остаться бездетными? (США, как известно,
занимают первое место в мире по числу бездетных
супружеских пар — они составляют 17% от общего числа
юридически оформленных браков.) Посмотрим прежде,
какие общие черты характеризуют брачные пары, кото-
рые хотя и не бесплодны, но твердо предпочли «созна-
тельную бездетность». Так вот, принципиально от детей
отказываются в подавляющем большинстве не бедняки, а
представители наиболее обеспеченных слоев американ-
ского общества. Данные сравнительного исследования,
проведенного в США, показывают, что бездетные пары
лучше образованны, занимают более престижные должно-
сти и получают более высокие оклады, чем супруги того
же возраста, но имеющие детей. Вот и выбирают жизнь
«свободную от детей» в полном соответствии с американ-
ской психологией.
На вопрос корреспондента журнала «Ю. С. ньюс энд
Уорлд рипорт»: «Является ли снижение уровня рождаемо-
сти признаком того, что дети ценятся меньше, чем
раньше?» — известный в США педиатр доктор Ли Солк
ответил: «Да, несомненно. Детей все чаще рассматривают
как нечто второстепенное, нежелательную обузу. Частич-
но это является следствием растущей сконцентрированно-
сти всех помыслов многих американцев на своем «я». В
унисон звучит и высказывание американца М. Гордона,
автора книги «Американская семья: прошлое, настоящее,
будущее». В числе факторов, повлиявших на снижение
рождаемости в США, он называет «триумф рационализ-
ма», т. е. победу утилитарных соображений над психоло-
гической потребностью в удовлетворении родительского
счастья и переживаний.
Примечательно также, что обзаводиться детьми не
спешат ныне представители самого многочисленного по-
коления, т. е. те, кто родился в Америке во времена
«беби-бума». Так, с 1946 по 1961 г. в США появились на
свет 64 млн. детей. Теперь им по 26—40 лет. Это почти
треть населения страны, которая оказывает большое
влияние на демографическую ситуацию. Приведем под-
тверждения американских ученых о том, что поколение
«беби-бума» настроено весьма прохладно по отношению к
детям. Л. Джонс, автор книги «Великие ожидания. Аме-
рика и поколение «беби-бума», излагает (кстати, общеп-
ризнанную в США) точку зрения на причины антидет-


Нужны ли дети?
61
ских настроений, усилившихся в настоящее время. Он
подчеркивает, что те, кто родился в конце «беби-бума»,
вступили в мир, слишком переполненный их старшими
братьями и сестрами. На каждом шагу они сталкивались
с обострившейся борьбой за место под солнцем и так и не
смогли получить хорошее образование, добиться высоких
заработков и приобрести такие же дома, в каких привык-
ли жить с детства. Вступив в век «лимитированных
ожиданий», они предпочли не тратить время и средства
на детей. Ясно и просто!
Совершенно очевидно, что в подобных рассуждениях
ловко запутываются некоторые причинно-следственные
связи. Например, резкое ухудшение условий жизни в
США защитники капиталистического строя пытаются
оправдать значительным увеличением населения в пери-
од демографического взрыва в 50-х гг. Все чаще в
американской прессе раздаются голоса, будто и причина
высокого уровня безработицы, обострившихся проблем —
голода, нищеты — в увеличении рождаемости. Если же
рассуждать трезво, то в самой богатой капиталистической
стране с ее большой территорией, благодатным климатом,
материальными средствами, нажитыми более чем за 200
лет жизни без войн и, во многом, за чужой счет, вполне
могли бы найти «кусок хлеба» для всех 233 млн. жителей.
Однако этого не происходит: нормальные условия
жизни недоступны в США по меньшей мере для
34,4 млн. людей, которые живут ниже даже официально
установленного уровня бедности. Причина такого положе-
ния отнюдь не в перенаселенности страны, а в сущности
капитализма как общественно-экономической формации,
игнорирующей потребности миллионов трудящихся.
Процветание гарантировано лишь горстке богачей. Есте-
ственно, что те, кто стоит у руля буржуазного государ-
ства, опасаются роста социальных проблем одновременно
с увеличением населения страны. И во многом поэтому
по указке сверху сегодня в США нагнетается антидетская
атмосфера, которая и влияет на уровень рождаемости.
А как же с прежней агитацией за детей? В безвозврат-
ное прошлое ушли времена, когда снижение рождаемости
расценивалось президентом страны Т. Рузвельтом как
«самоубийство расы», а бурный рост народонаселения в
50-е гг. объявлялся предметом национальной гордости. С
середины 60-х гг. американские власти уже тревожит
другое — темпы прироста населения. Газета «Уолл-стрит
джорнэл» писала: «Хотя за последние годы уровень
рождаемости в США резко упал, население тем не менее
продолжает увеличиваться вызывающими отчаяние тем-


62
Кризис американской семьи
пами». А журнал «Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт» добав-
ляет: «Официальные лица предупреждают, что, если мы
будем сидеть сложа руки, нас захлестнет людским поло-
водьем». Свидетельств еще немало. Авторы доклада
«Рост населения США» рассматривают эту проблему как
критическую для Соединенных Штатов и особенно удру-
чены «высокой плодовитостью групп с низкими дохода-
ми».
Социолог Л. Дэй, автор книги с примечательным
названием «Американцев слишком много», пишет: «Нам
неизбежно придется выбирать между количеством и
качеством: больше людей, живущих бедно и по необходи-
мости имеющих низкий жизненный уровень, либо мень-
ше людей, но живущих хорошо. Мы не можем иметь и то,
и другое... Рост нашего народонаселения должен быть
резко сокращен или остановлен в самом ближайшем
будущем... Пара с числом детей больше трех способствует
той демографической катастрофе, которую я описал. В
этом смысле она является социально безответственной —
и тем больше, чем больше у нее детей».
По подсчетам американских специалистов, при ориен-
тации в стране на трехдетную семью к 2015 г. числен-
ность населения США достигнет 400 млн. человек. Цифра
эта пугает кое-кого в Америке. Если же ориентироваться
на двухдетную семью, население страны будет к тому же
сроку гораздо меньше — 300 млн. человек. Подсчитав (а
считать в США умеют), взяли курс на так называемые
мини-детные семьи. Этот курс — важная составная часть
буржуазной пропаганды в настоящее время, ему также
обязаны американцы бездетным существованием.
Теперь в массовых журналах, рассчитанных на семью,
словно по команде, рекламируются преимущества семьи с
одним ребенком. Старательно развенчиваются сделанные
ранее высказывания авторитетных специалистов о том,
что единственный ребенок в семье растет избалованным
и эгоистичным. Пропаганда приносит свои плоды. На
сегодняшний день 11% женщин в возрасте от 19 до 39 лет
заявляют, что в лучшем случае хотели бы ограничиться
одним ребенком. Однодетная семья становится наиболее
приемлемой, если не единственно возможной моделью
для все большего числа американцев. В расчет берутся
необходимость для женщины работать, дабы пополнить
семейный бюджет, и, конечно, весьма ограниченные
возможности обеспечения ухода даже за одним ребенком.
По сообщениям Бюро переписки населения США,
американцы предпочитают вступать в брак как можно
позднее, а то и вовсе не связывать себя семейными


Нужны ли дети?
63
узами. Средний возраст вступления в брак для женщины
составлял до недавнего времени 23 года. Никогда еще с
1890 г., когда впервые были опубликованы результаты
подобных исследований, женщины не выходили замуж
так поздно. Для мужчин этот возраст равен 25,4 года. С
конца прошлого века брачный возраст постепенно умень-
шался, дойдя в 1956 г. до самого низкого уровня — 20,1
года. Но с начала 60-х гг. он начал медленно и неуклонно
повышаться.
По сообщению агентства Юнайтед Пресс Интернэшнл,
стало значительно больше неженатых пар, живущих
вместе и ведущих совместное хозяйство,— около 1,9 млн.
человек. Около 70% этих семей не имеют детей. Удиви-
тельно ли?
Кроме средств массовой информации пропагандой
малодетности в США занимается и так называемое
Общество нулевого прироста населения. Цель этого «гу-
манного» общества — добиться официально одобренного
курса — сократить прирост населения США до нуля. Ины-
ми словами, достичь такого положения, когда уровень
рождаемости равнялся бы по итогам года уровню смер-
тности. Замахнулись на ветку, а срубили дерево. В США
приняли не столько идею малодетности, сколько бездетно-
сти вообще. Ныне уже каждая пятая замужняя американ-
ка, не достигшая 44 лет, намерена остаться бездетной.
«От когда-то всеобщей убежденности, что быть замужем и
не иметь детей для женщины — величайшее зло,— сетует
социолог Д. Янкелович,— американцы перешли к почти
всеобщей убежденности, что бездетность не является
отклонением от нормы».
Если раньше женщины неохотно признавались в том,
что решили воздержаться от рождения ребенка, то теперь
модно иное — открыто говорят, что не испытывают ника-
кого интереса к детям. Дошли до того, что в США создали
Национальную организацию неродителей! Цель «нероди-
телей»— морально поддерживать и горячо отстаивать
права бездетных. Существует мнение, что если бы моло-
дые пары в США еще более уверовали в свою правоту,
бездетность бы возросла. Вот и пытаются американцев
«учить», как проявлять образцы такого рода стойкости.
Приведем письмо, опубликованное в американской печа-
ти под заголовком «Бездетная пара нуждается в поддер-
жке, чтобы защититься от критиков». Послание это от
бездетной супружеской пары адресовано журналистке
Эбигейл Ван Вурен, пишущей на моральные темы. Вот
его содержание. «Дорогая Эбби, мой муж и я состоим в
браке уже три года, и все у нас идет отлично. Еще до


64
Кризис американской семьи
свадьбы мы решили, что детей иметь не будем. Мы оба
работаем. В свободное время катаемся на коньках или
спим допоздна, если появится такое желание. Не то
чтобы мы не любим детей — мы любим, но просто не
хотим создавать семью. Зато не дают покоя нам наши
родители, которые не перестают повторять, что рано или
поздно мы будем раскаиваться в своем решении, потому
что дети цементируют брак. Мои родители добавляют, что
не иметь детей — противоестественно, эгоистично и нера-
зумно. Наши друзья, у которых есть дети, без конца
просят нас побыть с ними в то время, когда они
отлучаются из дому. Несколько раз мы оставались с их
детьми (иногда проводили целый уикенд) и в итоге
решили — с нас хватит подобной ответственности. Эбби,
что отвечать на нападки родителей? И как тактично
объяснить нашим друзьям, не утратив дружбы, что мы не
хотим присматривать за их детьми?»
Не менее красноречив и ответ журналистки: «Дорогие
бездетные, скажите своим родителям, что вы цените их
заботу и советы, но не испытываете никакого желания
перед ними оправдываться в своем решении или обсуж-
дать с ними «за» и «против» родительства. А друзья,
которых вы лишитесь из-за отказа выступать в качестве
нянек их детей, заслуживают того, чтобы от них изба-
виться». Не ответ, а словно «приговор» кассового аппара-
та. На безнравственные вопросы безнравственно и отве-
чают. Неудивительно, что в атмосфере подобных анти-
детских дискуссий и советов престиж родительства катит-
ся кувырком. Само упоминание о семье и семейных
отношениях становится настолько малоприятным, что, по
словам американского социолога М. Новака, «воспитание
детей представляется прежде всего скучным, рутинным
занятием и требует акта мужества». Мужества ли?
Как непохоже все это на отношение к детям в нашем
социалистическом обществе. Какими дикими выглядят
нравы буржуазного строя. Еще В. И. Ленин писал в свое
время, что, поскольку в любви участвуют двое и возника-
ет третья, новая жизнь, в отношениях полов кроется
общественный интерес, возникает долг по отношению к
коллективу. Именно единство любви и долга составляет
нравственную основу социалистического брака. О любви и
долге в американском обществе сегодня говорить не
приходится, больше того, считается просто «неприлич-
ным». Виной тому не только буржуазная пропаганда, но
и постоянно ухудшающиеся условия жизни, растущая
неуверенность и страх перед будущим, которые неизбеж-
но разрушают и семейную жизнь.


Развод по-американски
65
Развод
по-американски
Еще одним из проявлений кризисного состояния институ-
тов брака и семьи в США служит в последнее время
бурный рост разводов. Помнится, десять лет назад газета
«Нью-Йорк таймс» с тревогой сообщала: «Священный
институт брака переживает глубокие потрясения, и стати-
стика дает основания предсказывать, что скоро более
половины союзов, начинающихся у алтаря, будут разби-
ваться о волны моря житейского». Прогнозы не заставили
долго ждать. Разводы в США стали расти угрожающе. В
1981 г., как свидетельствуют данные статистического
центра министерства здравоохранения США, установлен
своеобразный рекорд по числу заключенных и расторгну-
тых браков: на 2,4 млн. новых браков пришлось 1,2 млн.
разводов — более половины заключенных в США браков
оказались нежизнеспособными, прекратили свое суще-
ствование. В тот год американское общество поставило
своеобразный рекорд — коэффициент «разводимости» в
США оказался наивысшим в мире. Разумеется, год на год
не приходится. Скажем, в 1984 г. на тысячу зарегистри-
рованных браков приходился 121 развод. Но и этот
показатель в два раза выше, чем десятилетие назад. По
свидетельству агентства Юнайтед Пресс Интернэшнл,
после 1970 г. число разведенных людей в стране удво-
илось. В чем причина?
В резком увеличении «погибших» браков в первую
очередь находит выражение неудовлетворенность супру-
гов совместной жизнью, некий разрыв согласия между
надеждами, возлагаемыми на брак, и реальными возмож-
ностями их воплощения в семейной жизни. Семью созда-
ют как «центральное место любви и интимности», но на
поверку она не в состоянии сыграть этой роли, роли
психологического убежища, снимающего острейшие фор-
мы антагонизма и отчуждения, в которых протекает
жизнь человека в капиталистическом мире.
И не только статистика разводов может служить
подтверждением действия разрушительных процессов,
исходящих от буржуазного общества и проникающих в
семью. Даже официальная статистика разводов не всегда


66
Кризис американской семьи
соответствует числу фактически распавшихся семей, пос-
кольку не учитывает юридически не оформленные слу-
чаи расторжения брака.
О том, что семья давно уже не является «обителью
счастья», свидетельствуют сами американцы—жены,
мужья, дети. Сейчас 80% американцев, состоящих в
браке, заявляют, что не удовлетворены им. Видный
американский исследователь брачно-семейных отноше-
ний У. Гуд насчитывает в США несколько миллионов
нерасторгнутых браков, которые по существу являются
«пустыми оболочками». Ни о какой близости и взаимопо-
нимании между супругами не может быть и речи. Брак
сохраняет лишь видимость семейного единства.
Американская печать в наши дни публикует множе-
ство материалов о так называемом семейном неврозе,
возникающем на почве конфликтов, отчуждения и ненор-
мальных отношений между супругами. Невроз поражает
не только взаимоотношения супругов, но и, что особенно
печально, родителей и детей. Верные себе, буржуазные
идеологи уходят в сторону от анализа социальных причин
всеобщего семейного неблагополучия американцев, стара-
ются правдами и неправдами найти его источники
исключительно в сфере домашнего очага. «Наше несча-
стье начинается дома, в наших спальнях и на наших
кухнях, там, где раньше брало свое начало счастье»,—
стенает, например, ведущий семейный журнал «Лейдис
хоум джорнэл». И предлагает своей многомиллионной
читательской аудитории специфические лекарства от
недуга в статьях типа: «Как сделать свой брак более
счастливым, влюбившись заново в собственного мужа»,
«Как преуспеть в искусстве любви, извлекая максимум
удовольствия от брака»...
Рекомендации журнала не идут дальше спальни и
кухни, сеют иллюзии о возможности вновь обрести в
браке источник счастья. По свидетельству же некоторых
американских исследователей, именно эти липовые на-
дежды служат немаловажной причиной неудержимого
роста разводов. По словам социологов А. Нортона и
Л. Глика, американцы все чаще прибегают к разводу,
чтобы «продолжить сознательную погоню за счастьем» в
новом браке.
Развод превращается в некий контринститут, стано-
вится проявлением «свободы личности» на индивидуали-
стический манер.
Фрэнк Сизон, директор института социологических
исследований в Чикаго, в свое время предостерегал: «В
США зачастую нет уже «ячейки любви», есть нечто вроде


Развод по-американски
67
«свободной семьи»... Брак, т. е. супружество на всю
жизнь, больше не считается необходимостью. Само обще-
ство толкает членов семьи на защиту своих узкособствен-
нических интересов». Сегодня эти предостережения пол-
ностью подтвердились. Вспомним браки «групповые»,
«пробные» и прочие уродливые формы, рассмотренные
нами ранее. Все больше американцев склоняются к
мнению: развод — нормальное состояние. Шестьдесят про-
центов опрошенных признали развод «наиболее приемле-
мым решением семейных проблем». Распространение в
массовом сознании идеи легкости развода и отсутствие
чувства вины за распад семьи имеют самые отрицательные
последствия, снижают стремление к сотрудничеству в
разрешении семейных конфликтов.
Доктор Л. Солк видит корни зла в том, что «распро-
страненные в обществе взгляды приучили людей считать
себя невротиками, если они начинают испытывать угры-
зения совести за самочувствие других членов семьи». По
такой логике от «нормальных» людей требуется сразу же
отбросить семейные узы как утратившие всякую цен-
ность, если партнер не удовлетворяет брачным притяза-
ниям другого или если семья больше не отвечает каким-
либо потребностям своих членов. Единобрачие заменяет-
ся правом не мешкая вступать в повторные браки. О
таких попытках заключить новые «союзы» свидетельству-
ет статистика: 5 из 6 разведенных мужчин и 3 из 4
женщин создают новые семьи в течение 3 лет после
развода; 79% разведенных вступают в повторные браки.
Но не оправдывают себя и попытки обрести новое счастье
в повторном браке. Как отмечает американский журна-
лист М. Норман, «взаимоотношения супругов в повторно
созданных семьях часто отягчаются ревностью и кон-
фликтами, которые нельзя было обнаружить в их первом
браке». «Новое»-то оказывается хуже старого. Уровень
разводов в повторных браках гораздо выше: распадается
44% всех вторично созданных семей.
Странно, но факт — на смену единобрачию в Америке
пришла узаконенная «хронологическая» или «последова-
тельная» полигамия — ситуация, когда в каждый конкрет-
ный отрезок времени человек имеет одного супруга, но в
течение жизни неоднократно вступает в супружеские
отношения с разными партнерами. В таких ярусных или
серийных браках, как в США называют растянутое во
времени многомужество и многоженство, наиболее ощу-
тимо фиксируется отход от традиционных семейных
отношений. Заключается как бы компромисс между
данью «условностям» и стремлением во что бы то ни


68
Кризис американской семьи
стало вновь и вновь воссоздать (как правило, весьма
иллюзорную) эмоциональную близость с представителем
противоположного пола в рамках традиционного едино-
брачия. Иными словами, американцы жаждут тепла и
близости, которые у них ассоциируются с прежней семей-
ной жизнью, но вместе с тем упорно держатся за новую
свободу и правила.
И даже эту гонку за новой и новой семьей, распад
брачных союзов пытаются как-то оправдать некоторые
буржуазные идеологи.
В частности, М. Гордон пытается доказать, что сам по
себе уровень разводимости в США, хоть и является
самым высоким в мире, не свидетельствует о кризисе
института брака, поскольку большое количество разводов
и повторных браков означает-де лишь поиск людьми
наиболее устраивающих их вариантов супружеской жиз-
ни. Значит, все хорошо в Америке. Нет кризиса семьи, а
есть поиск, ассоциирующийся с «высокой требовательно-
стью». Нет страданий миллионов людей, семейные отно-
шения которых сложились неудачно, нет и страданий их
детей, вызванных разводом родителей...
Говоря об условиях жизни миллионов американских
детей из «разбитых домов», журнал «Ю. С. ньюс энд
Уорлд рипорт» пишет: «Воздействие происходящих в
семьях изменений на сегодняшних детей порождает все
возрастающее беспокойство за их будущее, равно как и за
будущее американского общества». Это куда убедитель-
нее проповедей Гордона и компании.
Но вернемся ненадолго к причинам развода и его
внешнему, правовому регулированию в США. Развод —
процедура в Америке вроде бы дорогостоящая и во
многих штатах весьма затруднительная в силу целого
ряда правовых барьеров. Например, «несходство характе-
ров» служит юридическим основанием для развода только
в четырех штатах. Казалось бы, внутренние центробеж-
ные силы в семье должны быть достаточно мощными,
чтобы правовые барьеры преодолеть. Но не так все
страшно: развод стал прибыльным делом. Многие закон-
ники делают на нем свой бизнес — организуют конторы,
дают объявления в печати: «Развод в 24 часа. Признается
всеми судами США. Примерная цена 750 долларов». Вот
затруднения и решены.
Знаменит бракоразводными процессами и суд города
Камерон в американском штате Луизиана. Здесь и вовсе
просто—можно получить развод по... почте, даже не
приходя в суд. Такое «удобство» привлекает многих
супругов. В Питтсбурге сейчас даже создана адвокатская


Развод по-американски
69
контора, которая отсылает в Камерон до 100 дел в
неделю. Единственное условие развода по почте — это
обоюдное согласие мужа и жены. Правда, к чести
местных юристов, скажем, что дела, связанные с разде-
лом имущества, в Камероне не разбираются.
Однако развод по почте не единственная форма
расторжения брака в хитрой на выдумки Америке. Есть
здесь и развод по так называемому рабочему сепарацион-
ному контракту, который составляется юристом и позво-
ляет супругам как бы предварительно проиграть решения
по устройству раздельного проживания, выработать фор-
му новых отношений друг с другом и с детьми. Но, что
самое главное, при юридическом оформлении контракта
нет необходимости подыскивать основания для развода
или тем более их обосновывать, здесь нет обидчиков и
обиженных, есть обоюдное признание, что брак фактиче-
ски прекращен и супруги пришли к решению его растор-
гнуть.
Такой пробный развод — явление широко распростра-
ненное в Америке, особенно в наиболее обеспеченных
слоях общества. Заметим, что в США даже причины и
формы расторжения брака дифференцируются в зависи-
мости от принадлежности разводящихся к различным
общественным классам, слоям и группам.
Но самым распространенным и юридически не офор-
мленным видом прекращения брака является так назы-
ваемое дезертирство. Его называют разводом бедных, ибо
к нему прибегают обычно люди, отчаявшиеся в своей
способности прокормить семью или не имеющие денег для
того, чтобы заплатить за развод. Американский ученый
Э. Богардус справедливо заметил: «К разводу прибегают
чаще всего люди богатые, к дезертирству — бедные. Раз-
вод чаще всего является следствием того, что вторгся
кто-то третий и разрушил брак. Дезертирство часто
означает, что отец многодетного семейства оказался в
таком затруднительном экономическом положении, что
уже не способен далее содержать семью и исчезает,
предоставив матери выходить из положения так, как она
сможет».
Таковы формы развода по-американски. Ну а к
наиболее распространенным его причинам помимо психо-
логической несовместимости и конфликтов, возникающих
на почве разделения семейных обязанностей (особенно по
уходу за детьми) и супружеской неверности, следует
добавить физическое насилие. Оно стало подлинным
бедствием в американских семьях: 36,8% женщин и 3,3%
мужчин, согласно результатам исследования Дж. Левин-


70
Кризис американской семьи
джера, в качестве основной причины развода назвали
систематические побои и унижения. «О насилиях в
семьях у нас обычно не принято говорить»,— писала
газета «Интернэшнл геральд трибюн». Но заговорить
пришлось примерно с середины 60-х гг., когда эта
мрачная сторона семейной жизни приобрела масштабы
всевозрастающей эпидемии.
Даже ФБР, по словам той же «Интернэшнл геральд
трибюн», вынуждено было заявить: «Домашние насилия
стали самым распространенным видом преступлений в
Соединенных Штатах, но таким, о котором чаще всего
никуда, ни в какие судебные инстанции не сообщается».
Не сообщают, но... мужья избивают жен, жены — в луч-
шем случае — бьют об их головы посуду, те и другие
колотят, часто нещадно, своих детей, дети сначала
дерутся между собой, а повзрослев, набрасываются с
кулаками на родителей. И все особенно безжалостны к
старикам, если те больны и нуждаются во внимании и
уходе. Престарелых, отлучаясь из дому, просто привязы-
вают к кроватям и часто тоже бьют, чтобы заставить
написать или изменить уже написанные ими завеща-
ния».
В настоящее время синдромом насилия заинтересова-
лись американские социологи. Трое из них — М. Страус,
Р. Геллес и С. Стейнметц—провели недавно обследова-
ние 2143 семей и пришли к заключению, что сейчас
«семья в Америке — это социальная группа, в которой
совершается больше всего насилия. У вас больше шансов
быть убитым, раненым или избитым кем-нибудь из
ваших родных в вашем собственном доме, чем в любом
другом социальном окружении». Социологи, как видно,
изучили вопрос досконально. Данные, собранные ими,
ошеломляют. Результаты обследования таковы: супругов,
так или иначе пострадавших от побоев или во взаимных
драках, было больше, чем жителей Лос-Анджелеса. Да что
Лос-Анджелеса! В масштабе страны, по свидетельству
американских ученых Р. Леви и Р. Ленгли, 28 млн.
американских женщин составили категорию изби-
ваемых.
Откуда этот разгул домашних насилий? Р. Геллес
считает: «Насилие всегда было неотъемлемой частью
семейной жизни (в США)». Но он не искренен до конца,
склонен объяснять это психологией рядового американца:
«Люди думают, что они вправе ударить иной раз кого-
либо из членов своей семьи. Что же касается битья детей,
то это, можно сказать, неписаное правило нашей семей-
ной жизни» На наш взгляд, причины «эпидемии» в


Развод по-американски
71
другом. Культ насилия и жестокости, насаждаемый сред-
ствами массовой информации США, неизбежно влияет на
семейные нравы. Но самое главное—жизненные тяготы,
становящиеся неизменным атрибутом буржуазного го-
сударства, ежедневно и еженощно ожесточают людей.
Многие вымещают свои обиды на самых близких и
слабых.
Но насилием не исчерпываются причины кризиса
брака. Имеются и другие, с виду довольно прозаические.
Среди проблем, создающих питательную почву для кон-
фликтов и стрессов (завершающихся разводом), на пер-
вом месте стоит рост профессиональной занятости жен-
щин, имеющих детей. Американские ученые Ф. Най и
Л. Гофман даже считают, что ни один другой фактор не
повлиял «так глубоко на... множество семей в течение
короткого времени, как «движение» матерей на оплачи-
ваемую работу». Хотя семья, в которой отец в одиночку
добывает средства к существованию, а мать сидит дома с
детьми, все еще рекламируется как типичная американ-
ская, неумолимая статистика свидетельствует об обрат-
ном: такие семьи сегодня составляют менее 50% всех
домашних хозяйств. Остальные образуют три группы —
бездетные супружеские пары; пожилые пары, дети кото-
рых выросли и оставили дом; взрослые (мужчина или
женщина), которые в одиночку воспитывают детей. К
этим группам следует добавить одиноких взрослых, живу-
щих в разного рода коммунах, и неженатые пары,
проживающие вместе.
Сегодня впервые в истории США сложилось положе-
ние, когда работающих матерей больше, чем домохозяек.
Ныне трудятся свыше 16 млн. женщин, имеющих детей в
возрасте до 18 лет (у 43,7% из них — дети младше 6 лет, а
у 39% — младше трех лет). Если в начале 70-х гг. работа
для женщин связывалась с возможностью обретения
чувства собственного достоинства и выбора нового пути в
жизни, то теперь все обстоит куда прозаичней, работа
стала экономической необходимостью, единственной воз-
можностью хотя бы как-то бороться с давлением дорого-
визны и инфляции на семейный бюджет.
Но в Америке рост экономической независимости
женщины, ее приобщение к труду вне дома, неизбежно
поставили под удар все бывшие авторитарные семейные
отношения, построенные на единовластии мужчины и
подчиненности женщины. Борьба находится ныне в
самом разгаре. Гуманистическая по сути тенденция стал-
кивается в реальной жизни с огромными трудностями,
ищет, и подчас не находит, выхода. Почему?


72
Кризис американской семьи
С одной стороны, экономическая самостоятельность
женщин освобождает семейные отношения от груза мате-
риального принуждения и зависимости, а с другой —
выдвигает перед буржуазной семьей трудноразрешимые
проблемы. Основная из них — в справедливом распреде-
лении между супругами обязанностей по уходу за детьми
и ведению домашнего хозяйства. Проблема острая, хотя
бы из-за нехватки детских учреждений. Из 7 млн. детей
дошкольного возраста, чьи матери работают, только 1,6
млн. обеспечены местами в центрах по дневному уходу
за детьми. Подавляющее же большинство дошкольни-
ков и детей младшего школьного возраста некуда деть.
Они лишены присмотра в часы, когда родители на ра-
боте.
И получается — отсутствие помощи со стороны госу-
дарства в обеспечении детскими учреждениями не позво-
ляет многим женщинам работать на производстве без
ущерба для воспитания детей. Потребности американских
женщин остаются в большой мере не признанными ни
правительством, ни бизнесом, ни профсоюзами, ни мужь-
ями. «В социальной и экономической областях сохраняется
громадное отставание,— заявляет Тина Окленд, директор
центра исследований возможностей женщин при Кали-
форнийском университете в Лос-Анджелесе.— Теперь мы
действительно получаем работу, всю работу — и дома, и с
детьми, и на службе». Анализируя положение трудящих-
ся женщин, американский социолог Ш. Камерман, автор
статьи «Работа и семья в индустриальных обществах»,
приходит к выводу, что у американок в стремлении
выполнять производственные и домашние роли одна из
этих областей неизбежно страдает: их уделом становятся
либо малопрестижные и низкооплачиваемые профессии,
либо отказ иметь детей вообще, либо неполноценно
выполняемая материнская роль.
И семья вынуждена приспосабливаться к новой ситу-
ации, возникающей из-за профессиональной деятельности
женщин. Процесс, надо признать, протекает весьма болез-
ненно.
Поддерживаемая требованиями женщин, в американ-
ском обществе идет мучительная борьба за пересмотр
ролей мужчины и женщины. Известно, что степень
кооперации между мужем и женой в распределении
семейных обязанностей непосредственно связана с тем,
насколько высок престиж профессиональной или обще-
ственной деятельности женщины вне дома.
Ведь если женщину продолжают считать человеком
второго сорта, дискриминируют ее труд ради безудержной


Развод по-американски 73
погони за прибылью, это сказывается и на ее положении
в семье, где ее также будут рассматривать как неполно-
ценного члена.
Правда, на словах, 8 из 10 американских мужчин
придерживаются убеждения, что если мать и отец сообща
зарабатывают деньги на своих детей, то и в равной
степени должны разделять все хозяйственные обязанно-
сти, заботиться об их воспитании. Но одно дело ответы на
вопросы социологов и совсем другое — реальная жизнь. В
Америке профессиональная занятость женщин подчас
никак не меняет традиционного распределения семейных
обязанностей: мужчины весьма неохотно соглашаются на
работу по дому, создается почва для внутрисемейных
конфликтов и стрессов, каких не знала американская
семья в прошлом. Работа жены вне дома создает атмос-
феру некоего психологического дискомфорта и напряжен-
ности мужчины, который болезненно реагирует на потерю
престижа единственного кормильца и главы дома, а
также на необходимость выполнять традиционно не свой-
ственные ему обязанности по хозяйству.
Мало кто заботится в США об изменении у мужчин
привычной психологии. Уход за детьми продолжает счи-
таться чисто женским делом. «Старые предрассудки
Журнал «М. С.» предлагает американским жен-
щинам «выход» из их неравноправного положе-
ния в семье и обществе.


74
Кризис американской семьи
по-прежнему живут»,— говорит Энн Лэдки, помощник
директора чикагской организации «Работающие женщи-
ны». Подтверждают это и другие. «Жизнь большинства
американских супружеских пар весьма далека от идеала
совместного выполнения родительских ролей,— пишет
Л. Ярроу, автор статьи «Как заставить мужа оказывать
помощь», опубликованной в американском журнале «Пэ-
рэнтс» («Родители»).— Существует разрыв между психо-
логической готовностью мужчин к равенству в этой сфере
и их реальным поведением в быту».
По словам Л. Ярроу, хотя современные отцы и уделя-
ют детям больше внимания, чем прежде, уход за ребен-
ком, особенно маленьким, целиком ложится на плечи
женщины. Многие, даже самые терпеливые, женщины,
указал Л. Ярроу, приходят в отчаяние от безуспешных
попыток добиться от мужей помощи. Их аргументы
вроде: «ведь это такой же твой ребенок, как и мой» или
«ты должен испытывать такое же чувство ответственно-
сти и желание заботиться о нем, как и я», как правило, не
оказывают должного воздействия. «Миллионы американ-
ских женщин,— заключает автор статьи,— задают себе
вопрос: как изменить привычки мужчин в отношении их
родительских обязанностей?»
Корни же зла, думается, в том, что в Америке и по
сей день законодательно не закреплено равенство жен-
щин и мужчин. То, что привычно и бесспорно для
женщин в нашей стране, в США лишь бесконечно
дискутируется в законодательных собраниях штатов. Ну
а пока дискуссия идет, муж в американской семье не
спешит признать за своей «половиной» равные права,
даже тогда, когда жена зарабатывает примерно столько
же, сколько и он. А при равенстве заработков, если такое
случается, взаимоотношения супругов становятся, по сло-
вам К. Лэша, «борьбой за власть между двумя независи-
мыми личностями».
Таким образом, возникающие на этой почве супруже-
ские конфликты выступают как закономерное порожде-
ние самой социальной сущности буржуазных брачно-
семейных отношений, буржуазного отношения мужчины
к женщине. «В этом мире,— пишет американская журна-
листка А. Ройфи,— мужчины нуждаются в алкоголе и
женщинах, чтобы защититься от мыслей». И добавляет:
«Это вина нашего общества, что мы не научили их
думать и чувствовать, что создание семьи требует уси-
лий. И первой жертвой стала сама семья. Потому что за
внимание и любовь надо платить вниманием и любовью».
Аналогичной точки зрения придерживается популяр-


Развод по-американски
75
ная в США писательница Эрика Джонг: «Посмотрите,
сколько разводов повсюду — каждая вторая семья в Аме-
рике раскалывается. Почему? Потому, что женщина не в
силах нести на себе двойное бремя. До рождения ребенка
она еще может позволить себе быть романтичной, любя-
щей и заботливой по отношению к мужу. Затем все
меняется. Она принадлежит ребенку и, как правило, в
результате остается одна. Ей приходится зарабатывать на
жизнь и растить ребенка. И женщины несут эту свою
ношу, и никому до них нет дела... Общество должно
повернуться лицом к проблемам женщины, к тем глубо-
ким ценностям, которые она с собой несет».
Подмечено верно. Но не исчерпывает вопроса. Требо-
вание, чтобы мужчины приняли на себя равную долю
обязанностей по воспитанию детей, справедливое, но
недостаточное, чтобы избавить переживающую кризис
американскую семью от груза избыточной ответственно-
сти. «Общество должно соединить политику экономиче-
ских дотаций по материнству с политикой общественной
организации присмотра за детьми»,— считает Ш. Камер-
ман. Только в этом случае может быть достигнуто хоть
сколько-нибудь симметричное распределение обязанно-
стей между супругами.
Смогут в Америке добиться этого или нет, сказать
трудно. Но тем временем супружеские конфликты разру-
шают американские семьи, суды завалены делами, свя-
занными с вопросами о правах и обязанностях мужчин и
женщин. Дети же, появляясь на свет, не скрепляют, а
разрушают современные браки. «Дети—одна из главных
причин разводов»,— свидетельствует К. Супли, рецензент
влиятельной американской газеты «Вашингтон пост».
Заметим также, что в США большинство браков расторга-
ется по инициативе женщин. Их желание сохранить или
разрушить семью оказывается решающим. И они прибе-
гают к разводу, окончательно отчаявшись в смысле
брачных уз.
| Будущее брака
или брак
без будущего?
Обратимся еще к одной из причин кризиса американской
семьи — супружеской неверности. Известный американ-
ский психиатр Т. Рубин называет ее в числе наиболее


76
Кризис американской семьи
распространенных причин, ведущих к распаду семей.
Собственно говоря, явление это не столь уж новое.
Адюльтер—нарушение принципа единобрачия или суп-
ружеского долга, неизменный и неизбежный атрибут
собственнического брака. И на нем вряд ли стоило
заострять внимание, если бы за супружеской изменой не
крылась одна из серьезных причин семейного неблагопо-
лучия.
«Необходимость в адюльтере возникает и сохраняется
лишь в той мере, в какой существует принуждение к
сохранению брачного союза, не удовлетворяющего одну
или обе его стороны. Это принуждение в свою очередь
может иметь экономический или моральный характер,
исходить из потребности сохранить вместе с браком
полученные при помощи его материальные выгоды или
же из тех или иных моральных соображений» — вот как
объясняет это явление известный советский ученый
А. Харчев, вскрывая социальную природу супружеской
неверности. Причем теперь в американском обществе под
воздействием все той же «сексуальной революции» появи-
лись и получили моральную, а точнее аморальную,
поддержку новые стимулы для супружеской неверности, а
значит, новые стимулы для распада семьи. В расшатыва-
ние моральных устоев американцев внесла свою лепту
прежде всего коммерческая массовая культура.
Не какое-нибудь фривольное издание, а респектабель-
ный семейный журнал «Лейдис хоум джорнэл», напри-
мер, преподносит в статье под названием «Любовная
связь» типичный образчик «гибкой морали», руководство-
ваться которой американцам рекомендуют в эпоху вседоз-
воленности. «Супружеская неверность,— читаем в
статье,— может разрушить брак, не причинить ему ника-
кого вреда или даже пойти на пользу». Другой образ-
чик—статья «Неверные мужья», опубликованная в том
же журнале. В ней в числе «здоровых способов разреше-
ния старинной супружеской проблемы» американским
читательницам рекомендуется «ответная месть».
Пропаганда распутства, которая далеко не всегда
облечена в витиеватые журнальные формы, освобождает
многих американцев от моральной необходимости сохра-
нять супружеский долг и, более того, стимулирует без-
удержно потреблять якобы «причитающуюся каждому
долю внебрачного секса». Последний объявляется непре-
менным условием гармонического развития личности и
высшим проявлением свободы индивидуальности. Иссле-
дования показывают, что половина американцев, всту-
пивших в брак в последнее десятилетие, практикует


Будущее брака или брак без будущего?
77
супружескую измену. Интересно, как же удалось амери-
канским специалистам собрать столь «интимную» стати-
стику? До удивительного просто — американцы больше не
утруждают себя стыдливостью в подобного рода материях.
Приведем такой пример.
Журнал «Лейдис хоум джорнэл» решил порыться, как
говорят, в грязном белье, собрать исчерпывающую инфор-
мацию об интимной жизни американских жен. А для
этого в июньском номере за 1982 г. опубликовал на трех
разворотах пространный вопросник. Вопросов много, но
70-й по счету звучит до наивного цинично: «Изменяли ли
вы когда-нибудь мужу, один или несколько раз, с одним
или с несколькими мужчинами?» Причем вопрос 70-й
еще не самый шокирующий из тех, на которые призыва-
ет ответить редакция 6 млн. своих читательниц.
И они откликнулись. Присланные по почте ответы
содержали всю необходимую информацию об их возрасте,
месте проживания, уровне доходов и в том числе данные
по 70-му вопросу. Ответы позволяли с большой точностью
судить о скрытых сторонах жизни американских семей.
Это еще что! Многочисленные супружеские пары в
США без всякого вознаграждения выражают согласие
стать объектом весьма сомнительных с научной точки
зрения экспериментов, наподобие размещения на теле
супругов всевозможных датчиков, установки в спальнях
звуко- и видеозаписывающей аппаратуры и т. п. Очевид-
но, понятие «интимность» вскоре вовсе будет забыто в
американском обществе.
Ну а как супружеская неверность, ставшая чем-то
вроде негласно признаваемой нормы, сказывается на
американских семьях? Результаты исследования, прове-
денного в 1978 г. А. Кинси, основателем сексологии —
науки о половом поведении человека, свидетельствуют,
что в 58% случаев, когда муж знал о внебрачных связях
жены, это не сказалось на браке. Одобренную супругом
измену Кинси туманно называет в этой связи «одним из
заметных нарушений культурных традиций». Какая уж
тут культура! «Традиции» нарушены ныне до такой
степени, что все громче в США раздаются призывы к
«открытости» брака. Тем же, кто не хотел бы следовать
этим призывам, противостоять становится все труднее —
уж больно велик напор сточных вод вседозволенности.
Так или иначе, но человечество на долгом пути своего
развития стремилось пусть в идеале, но все-таки к
единобрачию, именно в нем находя невыразимую притя-
гательность и возвышенность. Американская же среда
обитания такова, что умеет до неузнаваемости исказить,


78
Кризис американской семьи
опошлить многие и многие человеческие ценности, и в
том числе брак. Вспомним хотя бы описанное ранее
суингерство, которое возводится буржуазными психоана-
литиками чуть ли не в цементирующее начало, обеспечи-
вающее стабильность семейной ячейки. Социолог А. Ком-
форт договорился до того, что подобные браки якобы
«ведут к превращению человечества в единую братскую
семью». Еще К. Маркс и Ф. Энгельс написали более ста
лет назад, что «буржуазный брак является в действитель-
ности общностью жен», вскрыв тем самым всю растлен-
ную суть этого института. Так что новомодные призывы
спасти буржуазный брак от разложения путем воспита-
ния терпимости по отношению к внебрачным связям
обречены на провал, поскольку являются в сущности
неизлечимым общественным пороком и самым ярким
проявлением кризиса.
Ну а решение брачно-семейных проблем может быть,
конечно, найдено не в выходе за рамки единобрачия, как
это вполне серьезно предлагают многие американские
горе-мыслители, а в ломке капиталистической обществен-
ной системы, заинтересованной в навязывании потреби-
тельской «свободы для себя» и воспроизводящей отчужде-
ние человека от человека, разрыв с подлинными гумани-
стическими нравственными ценностями.
Что еще ждет американскую семью? Какой видится
американская семья в будущем? Вопросы далеко не
случайные — традиционная-то некогда семейная жизнь
все больше катится под гору, не имея шансов остановить-
ся. Что же будет? Один иронический совет предлагает
известный нам Э. Тоффлер. Он считает, что нужно
«затормозить ход истории» и, в частности, «насильственно
загнать женщину на кухню и срезать ей зарплату до
абсолютного минимума».
Если верить прогнозам других буржуазных экспертов,
единобрачие сохранится в Америке только как один из
многих официально признаваемых видов сожительства. А
виды, как мы убедились, могут быть в США самые
разные, вплоть до «браков» между людьми одного пола.
Американский журнал «Фьючерист» изложил свою вер-
сию будущего в статье «Североамериканская семья в
1990 г.». Он предрекает, что к концу века с романтиче-
ской любовью будет покончено раз и навсегда. Юноши и
девушки начнут создавать пары в духе теории постинду-
стриального общества — на основе выданного электронной
машиной свидетельства в том, что их характеры в
достаточной степени соответствуют друг другу. Браки
станут регулировать не какие-либо законы, а лишь


Будущее брака или брак без будущего?
79
заключенные по взаимному соглашению контракты. Де-
ти? На рождение ребенка супружеской чете будет выда-
ваться разрешение после сдачи экзамена по детскому
воспитанию и с учетом общей демографической ситуации
в стране.
Эту радужную картину полной электронной организо-
ванности дополняет сторонник движения за «демографи-
ческое разоружение» профессор Мичиганского универси-
тета К. Болдинг. В книге «Смысл XX века» он рекомен-
дует создать рынок сертификатов достоинством, напри-
мер, в ОД ребенка. Женщина имеет право родить, только
собрав, например, 10 сертификатов. Она получает какое-
то их количество при совершеннолетии, недостающие
докупает. Число сертификатов в обращении должно быть
таким, чтобы обеспечивать только простое воспроизвод-
ство населения и не допускать его роста. По схеме автора,
богатые будут покупать сертификаты у бедных, а это
будет способствовать выравниванию доходов и лучшему
воспитанию подрастающего поколения в материально
обеспеченных семьях. «Цена сертификата,— пишет Бол-
динг,— будет, разумеется, отражать общее желание обще-
ства иметь детей...»
Но еще с более неожиданными предложениями высту-
пают представительницы радикального феминизма. Одна
из них — Эллен Пек энергично пропагандирует, напри-
мер, «движение неродителей», призванное, по ее словам,
освободить женщину от «самого кардинального источника
ее неравенства»—детей. Многие феминистки призывают
соотечественниц в будущем вообще отказаться от семей-
ных ролей, поскольку замужество и материнство якобы
усыпляют женщину, превращают ее в нравственно и
физически ущербное существо.
Надо ли говорить, что освобождение от «пут деторож-
дения» не просто утопический способ достижения женщи-
ной равноправия в эксплуататорском обществе, но и
абсурдный. Требования вроде этого дискредитируют, к
сожалению, деятельность американского феминистского
движения.
Между тем прогнозы других буржуазных специали-
стов о том, как практически в США будет решаться
проблема деторождения в будущем, не менее любопытны.
Если прогнозы их сбудутся, то женщинам наконец-то не
придется выбирать между детьми и карьерой: в молодо-
сти они целиком посвятят себя работе, а в пенсионном
возрасте, если появится желание, смогут, благодаря до-
стижениям репродуктивной биологии, приобрести ребен-
ка, выращенного из эмбриона искусственно, вне живого


80
Кризис американской семьи
организма, и заняться его воспитанием. Вот и вся
арифметика! Работа, пенсия, дети. Мрачноватая, правда,
перспектива, но зато все по науке, все рационально,
по-американски.
Пока же наука зашла не столь далеко. В Америке
ищут пути иные, чтобы как-то ослабить семейный кризис.
Причем тоже с помощью науки, хотя и не столь фанта-
стической. Здесь распространено убеждение, что в семей-
ных конфликтах гораздо лучше супругов способны разоб-
раться, а заодно предложить квалифицированную помощь
ученые — специалисты по психотерапии семьи. Клиники,
в которых можно получить такую помощь, растут, как
грибы после дождя, а семейная терапия становится
прибыльным бизнесом. Обращаются сюда, как правило,
люди состоятельные, чьи проблемы вызваны отнюдь не
материальной нуждой, а, наоборот, влиянием потреби-
тельства, культа буржуазных нравственных ценностей,
индивидуализма, сексуальной свободы.
Но издержки буржуазного общества в счет специали-
стами не берутся и не излечиваются. Исходя из общепри-
нятого в США убеждения, что все внутрисемейные
конфликты возникают не из-за общественного уклада, а
на почве психологической или сексуальной несовместимо-
сти супругов, психотерапевты концентрируют внимание
исключительно на недостатках сознания пациентов, видя
в них и источник всех проблем, и препятствие на пути их
решения, и одновременно средство преодоления. Рекомен-
дации специалистов строятся на использовании всяческих
методик предупреждения семейных ссор, техники сексу-
ального партнерства, примирения с фактом супружеской
неверности и т. п. Спецы всегда готовы, разумеется за
деньги, прийти на помощь индивиду с тем, чтобы
облегчить тяжкий процесс окончательного разрыва супру-
жеских связей. Заметим также, что в различных видах
столь популярных сейчас в США терапий получает
дальнейшее развитие не что иное, как американский
индивидуализм.
Главные же источники семейных конфликтов остают-
ся вне поля зрения буржуазных экспертов. Не только тех,
кто пытается лечить больную ячейку общества на «инди-
видуальном» уровне, но и тех, кто занимается данной
проблемой в общенациональном масштабе. В этом отра-
жается подход буржуазного государства к семейным
проблемам как к делу сугубо частному, лежащему в
сфере компетенции психиатров, врачующих человеческие
души.
На эту особенно модную сейчас тему пишутся горы


Будущее брака или брак без будущего?
81
книг и статей. Их цель одна—притупить внимание
широких масс к тем реальным, а не мнимым трудностям,
с которыми сталкивается американская семья. Пропаган-
дистский эффект от этой макулатуры вполне оправдыва-
ет ожидания, возлагаемые на него сильными мира сего.
Иначе зачем стали бы они тратиться на оплату писак,
открывать «фонды». Возьмем, например, нашумевший
недавно отчет о проблемах семьи, озаглавленный «Все
наши дети».
Он финансировался одним из известных в США
фондов и возглавлялся социологом К. Кенистоном. В сем
«труде» дана красочная картина кризиса брачно-се-
мейных отношений, но выход предлагается такой:
чтобы преодолеть семейные неурядицы, необходимо, мол,
повысить путем морального усовершенствования созна-
ние отдельных членов семейной группы, научить супру-
гов ладить друг с другом и улучшить эффективность
родительского воспитания. Других предложений не посту-
пило.
Всеобщая американская тенденция—умалчивать о
социальных корнях семейного неблагополучия—нашла
в отчете достойное подтверждение. Справедливости ради
скажем, что все же появляются в США и деятели,
отстаивающие перед правительством интересы семей с
низкими доходами. Вот что пишет один из них, социолог
Л. Шнейдерман, декан школы общественной деятельно-
сти университета Индиана в Индианаполисе: «Сваливать
вину за развал семьи на образующих ее лиц—значит
обвинять самих жертв... Семья будет разрушаться, и
процесс разрушения не приостановится до тех пор, пока
общество будет объяснять проблемы, возникающие в
семье, моральным несовершенством ее членов и не
осуществит никаких мер, направленных на то, чтобы
разрешить широкий круг социальных проблем, с которы-
ми сталкивается современная семья».
О каких социальных проблемах, негативно влияющих
на семейную жизнь широких слоев американцев, пишет
этот ученый?
Прежде всего о тех, что вызваны антинародной
политикой буржуазного государства в области налогообло-
жения, ценообразования, трудоустройства, жилищного
строительства, здравоохранения, просвещения, социаль-
ного обеспечения. По множеству американских семей
больно бьют безудержный рост налогов и инфляция,
бедность и безработица, неудовлетворительные жилищ-
ные условия, недоступность медицинской помощи, урезы-
вание социальных программ.


82
Кризис американской семьи
Так что дело не столько и не только в том, что семья
теряет ценность в глазах самих американцев и поэтому
нуждается в модернизации в духе современных требова-
ний вседозволенности, что пытаются доказать некоторые
буржуазные идеологи. Скажем, недавний опрос института
Гэллэпа показал, что 61% американцев считают, что
семейная жизнь ухудшается из-за материальных причин
и становится все невыносимей, что семья переживает
кризис. Как показывает более внимательное знакомство с
жизнью широких слоев американцев, кризис этот являет-
ся производным от хваленого на Западе американского
образа жизни. В этом «образе» нет и намека на помощь и
сострадание к семьям рядовых людей.
I Когда не помогает
государство
По свидетельству американских социологов, ныне супру-
жеские разногласия и конфликты возникают очень часто
из-за нехватки элементарных средств к существованию.
Семейный бюджет является предпосылкой материального
благополучия любой семьи и теснейшим образом связан с
общественно-экономическим строем общества. В обществе
капиталистическом безработица делит американские
семьи на две неравные, с точки зрения получения
доходов, части. Сначала рассмотрим экономические проб-
лемы работающих американцев. Главная из них —
экономическая угроза, постоянно растущие налоги. Они,
как щупальца спрута, опутывают бюджет американской
семьи. Почти пятую часть своего заработка трудящиеся
вынуждены отдавать в виде налогов.
И это не все. После прихода к власти президента
Р. Рейгана проведена «реформа» налогообложения, кото-
рая предоставила всяческие льготы богатым, нанеся
жестокий удар по бюджету рядовых американцев. О
рейгановской реформе пишет журнал «Ю. С. ньюс энд
Уорлд рипорт» в публикации под заголовком «Американ-
ский средний класс: рассерженный, недовольный, теря-
ющий почву под ногами». «Большинство американцев,—
сетует журнал,— испытывают острое недовольство, расте-
рянность, негодование... Они приносят домой все меньше
денег после вычета налогов».


Когда не помогает государство 83
Налоги не только дань с американской семьи на
милитаризацию страны. Нельзя не упомянуть и о так
называемом налоговом супружеском наказании—законе,
в соответствии с которым с семей, где работают оба
взрослых, взимается непропорционально высокий налог
независимо от того, есть ли у них дети. Тем самым снова
женщин принуждают оставаться дома. Прогрессивная
часть общественности США безуспешно ведет борьбу с
конгрессом за отмену этого несправедливого налога.
Многие американские исследователи указывают, что и
некоторые другие законы, предусмотренные в системе
американского налогообложения, отрицательно влияют на
семейную жизнь. Нередки случаи, когда, например, суп-
руги фиктивно разводятся, чтобы избежать «налогового
наказания». А люди немолодые вынуждены не спешить
официально регистрировать свой брак, поскольку в этом
случае они лишаются части пенсионных пособий.
Другой проблемой, бьющей по простым американцам,
была и остается инфляция. Вот мнение рабочего Джона
Журнал «Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт»: «Аме-
риканский средний класс: рассерженный, недо-
вольный, теряющий почву под ногами».


84.
Кризис американской семьи
Осборна, которым он поделился с редактором журнала
«Лейдис хоум джорнэл»: «Инфляция съедает рабочего
человека живьем, поглощает его сбережения, снижает
жизненные стандарты, делает невозможным уверенное
планирование будущего. Но он видит, как большие
компании обеспечивают собственную безопасность за счет
повышения цен... Богатые богатеют, а люди из среднего
класса и менее счастливые постепенно тонут в море
финансовых трудностей и неуверенности в завтрашнем
дне».
Рабочий прав. Ради собственной выгоды корпорации
постоянно завышают цены на выпускаемую продукцию,
страдают же семьи с невысокими доходами. Так, Дже-
ральдин Федор, жена такелажника, мать четырех детей,
тратит все больше денег на меньшее количество покупок.
«Такое может взбесить,— возмущается она.— У меня при
виде растущих цен на выставленные в витринах продук-
ты начинает от злости трещать голова». Ей и семьям
других американцев в эти дни приходится все больше
залезать в долги, брать ссуды в банках даже не ради
покупки вещей, но лишь затем, чтобы прокормиться.
Семьи отчетливо ощущают — цены растут не только на
продукты питания, одежду, предметы первой необходимо-
сти. Повышается и квартплата, и стоимость медицинско-
го обслуживания, образования — они-то и составляют
главные статьи расходов в бюджете американской семьи.
Вот так обстоят, например, дела с жильем. Журнал
«Тайм» констатирует: «Многим американцам необходимо
расстаться с надеждами приобрести свое гнездышко».
Ясно почему — стоимость жилья сегодня такова, что толь-
ко 5% населения по карману покупка собственного дома в
благоустроенном пригороде, 22% — городской квартиры.
Как правило, жилье приобретается в рассрочку, с выпла-
той немалых процентов. Большинство семей не покупают
жилье, а снимают его. «Однако представления о том, что
американец в среднем тратит на жилье не более четвер-
ти своего дохода, вымерло»,—саркастически замечает
«Тайм». Причины известны: небольшая квартира в совре-
менных домах Атланты стоит до 1000 долларов в месяц.
Такая цена недоступна большинству американцев. Не
случайно в Америке пустует множество зданий, принад-
лежащих частным домовладельцам. Пустует в то время,
когда страна переживает острый жилищный кризис,
многие семьи отчаянно нуждаются хоть в каком-нибудь
крове над головой.
Чем дальше—тем хуже. Разрабатывая еще в начале
своего президентства мероприятия по «экономическому


Когда не помогает государство
85
оздоровлению Америки» (которые вошли в политический
жаргон под названием «рейганомика»), президент Рейган
постарался сбалансировать государственный бюджет... за
счет сокращения на 4,4 млрд. долларов, или на 40%,
фондов, выделенных на жилищное строительство. В
результате только за первый год пребывания Рейгана у
власти объем жилищного строительства не только не
возрос, а уменьшился на 12,4%.
Журнал «Ньюсуик» достоверно обрисовал последствия
рейгановской политики: «На лютом морозе этот символ
выглядит еще ужаснее: тележка с нагроможденным на
нее скарбом, которую катит куда глаза глядят фигура в
лохмотьях. «И это самая богатая и мощная держава на
земле!»—кричит она прохожим всем своим видом». У
бездомного человека, приклонившего голову на вентиля-
ционную решетку, это не укладывается в сознании. Это
не постижимо никому. С наступлением первых зимних
холодов в различных районах США городские власти и
общинные организации сообщили, что число бездомных
было самым большим со времени «великой депрессии»
30-х гг. И говорится об этом уже во второй половине 80-х
гг., говорится с горечью и сожалением американским
буржуазным еженедельником.
Да и как не говорить, если армии бездомных людей
заполняют улицы американских городов. «Администра-
ция Рейгана,— сетует «Ньюсуик»,— обычно возражает,
считает такие утверждения бездоказательными. Действи-
тельно, в вопросе о бездомных мало что можно доказать
неопровержимо — ни численность таких людей (до 3
млн.), ни причины, ни, конечно же, пути решения
проблемы. Но трупы замерзших говорят сами за себя».
По словам еженедельника, бездомные меняют лицо, кото-
рое видит страна, когда смотрится в зеркало. Даже язык
отразил растущее осознание этой проблемы. Слово «убе-
жище», которое применяли к потерявшимся животным,
теперь стало недвусмысленным синонимом новой амери-
канской ночлежки. Несмотря на все разговоры о «страхо-
вочных сетках» и «добрых делах», реальность прямо
напоминает картины, нарисованные Ч. Диккенсом.
Города по всей морозной зоне побили рекорды по
числу зарегистрированных в ночлежках бездомных. Нью-
Йорк, Бостон и Филадельфия разработали чрезвычайные
меры, требующие, чтобы полиция и городские власти
собирали людей без крова над головой и отвозили их в
теплые убежища, когда температура опустится ниже
нуля. Но сотни коек в ночлежках никак не могут
удовлетворить потребностей. В докладе, выпущенном не


86
Кризис американской семьи
так давно министерством жилищного строительства и
городского развития, говорится, что по всей стране имеет-
ся всего 91 тыс. мест в таких заведениях. Во время
холодов складские помещения «Армии спасения» и Хри-
стианского союза молодых людей были переполнены, но
еще больше людей ютились на автобусных и железнодо-
рожных вокзалах или примостились вокруг костров под
эстакадами шоссейных дорог.
Проблема бездомных превратилась в США в полити-
ческую проблему и постоянную зимнюю тему в печати.
«Положение ухудшается,— указывает М. Смолонски, ко-
торый занимается расследованиями в подкомитете пала-
ты представителей, рассматривающем эту проблему.— И
принимаемые меры совершенно недостаточны». Особенно
бледно, по мнению журнала «Ньюсуик», выглядят меры
федерального правительства. Мало что сделала межве-
домственная специальная группа, созданная несколько
лет назад для координации помощи. Еще в 1983 г.
конгресс выделил 8 млн. долларов министерству обороны,
чтобы оно предоставило складские помещения под ноч-
лежки. Но Пентагон заявил, что «местные власти не
воспользовались этим предложением» (защитники бездом-
ных категорически опровергают это заявление), и в конце
концов большая часть этих денег была истрачена на цели
армейского резерва. Даже призыв администрации Рейга-
на к частному сектору помочь бездомным остался без
ответа. Недавнее исследование «Конференс борд» показа-
ло, что средства корпораций, предназначавшиеся на
благотворительную помощь, истрачены на приобретение
произведений искусства, а взносы на программы «здраво-
охранения и гуманных услуг» значительно уменьшились.
Ряд небольших местных организаций содержат свои
ночлежки на деньги Федерального агентства по управле-
нию страной в кризисных ситуациях (ФЕМА). Но ФЕМА
намерено отмахнуться от бездомных, поскольку считает
своей основной задачей помощь в случае кратковремен-
ных стихийных бедствий, как ураганы. Если конгресс не
вмешается, средства, выделенные на ночлежки, вскоре
иссякнут, а администрация Рейгана больше их не просит.
Макклейн Хэддоу, начальник управления кадров мини-
стерства здравоохранения и специальных служб, говорит,
что не разрабатывается никакой федеральной программы
помощи бездомным. «Мы считаем, что это—местные
проблемы»,— считает Хэддоу.
Казалось бы, что может быть хуже участи полностью
бездомных американцев. Однако и для тех, кто еще не
оказался среди них, положение далеко не самое лучшее.


Когда не помогает государство
87
Особенно в тяжелом положении в Америке семьи с
детьми. Домовладельцы не только взвинчивают для них
квартплату, но и идут на явную дискриминацию таких
семей. Они возводят огромные жилые массивы, куда
пускают на постой только бездетные супружеские пары
либо одиноких пожилых людей. В настоящее время, по
свидетельству Дж. Гроллера, автора статьи «С детьми не
впускать» из журнала «Пэрэнтс мэгэзин», треть всех
новых домов, сдаваемых внаем ежегодно, представляет
собой «владения взрослых без детей». В итоге семьям с
детьми доступны только самые отдаленные и непривлека-
тельные районы.
А как поступают с теми супругами, у которых дети
появляются уже после вселения в дом, предназначенный
«только для взрослых»? Стефанию и Луи Вульфсонов
сразу же выселили из квартиры, после того, как у них
родился ребенок. Луи, адвокат по профессии, подал на
домовладельца в суд, истратил 11 тыс. долларов на
судебную тяжбу — намного больше суммы, которую может
позволить себе любая средняя семья, оказавшаяся в
подобной ситуации, но... дело проиграл. Только в шести
штатах существуют законы, охраняющие семьи с детьми
от произвола домовладельцев. Хозяева же домов оправ-
дывают существование такого беззакония желанием по-
давляющего большинства своих жильцов. Дескать, взрос-
лые люди предпочитают держаться подальше от шума.
И получается, что разрыв поколений в Америке чуть
ли не запрограммирован домовладельцами. Однако сами
американские исследователи указывают на отрицатель-
ные последствия этого явления, получившего название
«возрастной сегрегации». «Взрослые, изолирующие себя
от пытливых, неугомонных и любознательных юных
личностей,— предупреждает ученый Дж. Хартц,—
рискуют разрушить себя». «Нам необходимо найти пути
восстановления контактов между пожилыми людьми и
молодежью, которая бы стала для них опорой и в свою
очередь могла бы извлечь из такого общения пользу для
себя, особенно с точки зрения нравственного развития»,—
считает коллега Хартца — У. Бронфенбреннер.
Но крыша над головой далеко не последняя трудность.
Проблема проблем—экономическая стоимость воспита-
ния детей. В обществе, где государство не разделяет с
семьей расходы на воспитание подрастающего поколения,
с момента рождения ребенка родители вынуждены идти
на значительные материальные лишения. Как утвержда-
ет доктор Фредерик Грин, заместитель директора детской
больницы при Национальном медицинском центре в


88 Кризис американской семьи
Вашингтоне, «на детей сейчас требуется больше затрат, и
они все чаще рассматриваются как обуза для семьи».
Согласно данным, приведенным в книге американца
Лоуренса Олсона «Во сколько нам обходятся дети?», в
настоящее время для семьи со средними доходами расхо-
ды на содержание, воспитание и учебу ребенка с рожде-
ния до 22-летнего возраста составляют в США свыше 200
тыс. долларов. Причем дочь обходится родителям на 20
тыс. долларов дороже, чем сын. Из чего складываются
эти расходы? Прежде всего трудная экономическая проб-
лема для американских родителей—уход за ребенком
дошкольного возраста. Вспоминается в этой связи диалог
между двумя американцами, приведенный в одной из
От цены за новорожденного нетрудно и голову
потерять!


Когда не помогает государство
89
газет: «Как только у нас родился Роджер,—сказал Блок
своему приятелю,—мы начали откладывать деньги на его
образование...» — «Неужели колледж обходится так доро-
го?»— перебили рассказчика. «Какой там колледж,— был
ответ,— Роджер ходит в детский сад».
Дело в том, что 70% существующих в США учрежде-
ний по уходу за детьми являются частными или коопера-
тивными. Плата за ребенка обычно составляет там от 40
до 80 долларов в неделю. За год получается немалая
сумма—от 1920 до 3840 долларов. Понятно, что многие
родители просто не имеют возможности поместить ребен-
ка в такое учреждение.
Напомним еще раз—на руках у работающих амери-
канок 7 млн. детей дошкольного возраста. Мест в учреж-
дениях, куда можно было бы устроить детей, куда
меньше! С учетом государственных, частных и коопера-
тивных детских учреждений сейчас в США 1,6 млн.
таких мест. М. Шоппер, врач-психиатр и секретарь аме-
риканской Ассоциации по детскому психоанализу, утвер-
ждает: «У нас в стране положение с учреждениями по
уходу за детьми самое плачевное».
У плачевного положения есть свои истоки. Во-первых,
буржуазное государство не уделяло должного внимания
проблеме дошкольного воспитания, считая его делом
сугубо семейным—обязанностью матери-домохозяйки. А
во-вторых, американские психологи неустанно доказыва-
ли, что отсутствие работающей матери не может быть
восполнено никаким детским учреждением и окажет
влияние на будущую жизнь ребенка. Но хотя действи-
тельность уже опровергла их домыслы, и по сей день
требование американцев расширить сеть детских учреж-
дений, финансируемых государством, постоянно игнори-
руется. Обоснование старое,— дескать, «перепоручение
родительских обязанностей» ослабит американскую
семью. На самом-то деле Вашингтон стремится в первую
очередь обеспечить интересы крупного бизнеса, а не
американских семей, которые распадаются не от нехватки
обязанностей, а от избытка ответственности. В 1982 г.
администрация Рейгана изъяла из федерального бюджета
500 млн. долларов, предусмотренных на финансирование
детских учреждений, продемонстрировав полное пренебре-
жение к нуждам американских семей.
По подсчетам американских специалистов, по мень-
шей мере 5 млн. детей дошкольного возраста страдают в
настоящее время из-за недостатка присмотра в отсут-
ствие работающих родителей. Их участь разделяют еще
несколько миллионов детей младшего школьного возра-


90
Кризис американской семьи
ста, поскольку организация свободного времени и кани-
кул школьников в Америке — столь же трудноразрешимая
проблема для родителей, как и уход за детьми более
младшего возраста.
Группы продленного дня либо не существуют в боль-
шинстве школ, либо имеются только платные, где сто-
имость содержания ребенка измеряется на часы, словно
на стоянке автомобилей.
Проблема безнадзорности угрожающе растет, стано-
вится причиной антисоциального поведения детей и
подростков. «Родители должны нести ответственность за
поведение своих отпрысков. Но бесполезно обвинять их,
если воспитание ребенка тормозится равнодушным обще-
ством, не желающим раскошеливаться на финансирова-
ние необходимых программ»,— пишет Дж. Хартц в статье
«Война против детей».
На американских родителей ложатся расходы не
только по уходу, но и по воспитанию детей. В США, как
известно, существуют разные школы: частные — для бога-
тых, государственные — для бедных. Кстати, обучение в
последних на словах считается бесплатным — ведь бюд-
жет школ складывается в основном за счет средств,
собираемых школьными округами с населения в виде
специального налога. Таким образом американское пра-
вительство преспокойно перекладывает на самих налого-
плательщиков заботы о финансировании школ. Правда,
родители не всегда столь же спокойны, как правительство.
«По всей стране,— свидетельствует американская прес-
са,— правления общественных школ сражаются с
налогоплательщиками за предоставление средств на нуж-
ды просвещения и чаще всего терпят в этих битвах
поражение».
Для битв есть свои причины — система финансирова-
ния государственных школ в значительной степени осно-
вывается на взимании налога на имущество и ведет к
существенной разнице в расходах на одного ученика в
различных школьных округах, она является дискримина-
ционной по отношению к беднякам, потому что ставит
качество образования, получаемого ребенком, в зависи-
мость от материальной обеспеченности его родителей. К
тому же сразу после поступления в школу детей подраз-
деляют по принципу так называемого коэффициента
умственных способностей, а на самом деле — по имуще-
ственному положению, социальному происхождению, цве-
ту кожи. Конечно же, в группах второго сорта оказывают-
ся дети бедняков, негров, мексиканцев, пуэрториканцев.
Так что американская система просвещения уже с


Когда не помогает государство 91
самого раннего детства блокирует возможности детей из
семей с низким социально-экономическим статусом полу-
чить образование. В США родители школьников продол-
жают платить также за пользование учебниками, лабора-
ториями и подсобными помещениями. Стоимость поборов
постоянно возрастает. Не удивительно, что дети из
малообеспеченных семей часто вынуждены бросать шко-
лу. Статистика указывает — в США 2,4 млн. детей не
посещают школу.
Сравним и другие цифры. На обучение школьника
затрачивается в США 219 долларов в год. Содержание же
одного солдата обходится американским налогоплатель-
щикам ежегодно в 12 330 долларов. Причем администра-
ция непрерывно увеличивает военный бюджет и сокра-
щает ассигнования на образование. Из-за острой нехват-
ки средств отменяются и без того куцые программы
продленного дня, откладываются летние выездные лагеря
(дети лишаются возможности отдохнуть от городской
духоты), уменьшается число библиотек либо сокращаются
«Проблема, с которой мы все живем» —
дословный перевод названия картины американ-
ского художника Н. Рокуэлла, находящейся ныне
в экспозиции Международной коллекции живо-
писи в Чикаго. Созданная двадцать лет назад,
картина не утратила своей актуальности и
сегодня. Проблема» — дискриминация черных
американцев «жива» и поныне.


92
Кризис американской семьи
часы их работы. К тому же американским детям зача-
стую трудно найти в свободные часы здоровые и безопас-
ные места для отдыха в большинстве городских районов.
Джордж Мэсник, профессор Гарвардского университета,
социолог и демограф, говорит: «По существу, общество
никогда не заботилось о создании надлежащих условий
для подрастающего поколения—ни в школах, ни в
жилых районах, где подростку абсолютно нечем занять-
ся».
Характерную картину нарисовал американский еже-
недельник «Атлантик». Средняя школа Орра для негров
находится в чикагском Уэст Сайде. Внутри она разделена
на несколько «домов», где есть библиотеки, буфеты,
читальные залы. Стоянка для автомобилей окружена
забором из стальной проволоки высотой в четыре с
половиной метра и во время занятий находится под
замком. У входа в школу стоит охранник — один из пяти,
ежедневно находящихся в школе на дежурстве, а коридо-
ры патрулирует вооруженный полицейский. Лестничные
проемы внутри школы закрыты на замки, и за ними
установлено наблюдение силами учителей. Школьники
здесь обязаны носить на груди карточки с указанием
фамилии, они не могут по собственной воле выходить из
помещения школы, равно как и свободно передвигаться в
пределах школьного помещения.
— У нас сложились весьма тесные отношения с
полицейским управлением одиннадцатого района,—
рассказывает директор Вэн Спэнкирен.— Район вокруг
школы находится под постоянным наблюдением полицей-
ских...
В тот день, когда журналист Н. Леманн встретился с
руководством этой школы, в ней шли приготовления к
танцам, которые должны были состояться в три часа
пополудни в условиях строжайших мер безопасности. Их
цель—предотвратить насилие. Во время первой переме-
ны на следующий день по громкоговорителям внутренней
радиосети раздался голос директора, поздравляющего
учеников с тем, что танцы прошли без каких бы то ни
было осложнений. «Мы ценим это, мы постоянно ждем от
вас именно этого,— говорил директор.— Ученики! Про-
верьте, с собой ли у вас опознавательные карточки и
прикололи ли вы их на грудь! Учителя! Проверьте это
тоже и проследите за нарушителями. Благодарю вас и
желаю вам приятного дня!»
Такова атмосфера, царящая лишь в одной из школ
негритянского гетто в Чикаго.
Обстановка, в которой вырастает сегодня большинство


Когда не помогает государство
93
американских детей, представляет, по словам другого
осведомленного американца, У. Бронфенбреннера, «не
что иное, как сплошное скопление домов, где живут
«другие люди». Все вокруг ребенка обеднено до предела, и
его кругозор искусственно сужен».
Надо ли говорить, что такое положение порождено
сущностью капиталистической системы, которая имуще-
ственное неравенство возводит в принцип социальный и
идеологический и при которой интересы подавляющего
большинства семей вступают в неразрешимое противоре-
чие со всей буржуазной системой «ценностей», ориентиро-
ванной на удовлетворение нужд богатых. Дети последних
живут в комфорте, среди зелени, им доступны игры и
отдых, учеба в частных школах. Родители могут обеспе-
чить своим отпрыскам не только лучшее образование, но
и общение с детьми себе подобных. Американская адми-
нистрация, столь непримиримая к беднякам, сразу меня-
ется, если речь идет о нуждах горстки богатых. Она, в
частности, планирует в ближайшем будущем оказание
помощи семьям с высокими доходами, если они захотят
обучать своих детей в частных школах. Намечены также
программы финансовой помощи тем семьям,— опять же с
высокими доходами, которые намерены послать своих
отпрысков в колледжи.
А как для других? Высшее образование становится в
Америке привилегией толстосумов. Национальный центр
статистики в области образования подсчитал, что плата
за обучение в высших учебных заведениях составляла
минимум 32% дохода средней семьи. Родителям из
среднего класса, обеспокоенным тем, как дать детям
высшее образование, сейчас стало особенно тяжело. Эко-
номический спад резко снижает уровень жизни амери-
канцев, а стоимость образования растет быстрее, чем в
любой другой период истекшего десятилетия. Только в
течение 1982 г. стоимость обучения в колледжах и уни-
верситетах подскочила ни много ни мало, более чем на
17%.
Как вы думаете: сколько стоит обучение в частных
колледжах и университетах Соединенных Штатов? Такой
вопрос задает американский журнал «Пэрейд» своим
читателям. И, отвечая на него, называет цифры, которые
для многих в Америке означают горькое прощание с
мечтой о высшем образовании. В таких учебных заведе-
ниях, как Гарвардский, Принстонский, Йельский универ-
ситеты, плата за обучение достигает уже свыше
16 тыс. долларов в год! Но и это не рекорд. Из 3 тыс.
недавно обследованных учебных заведений на первом


94
Кризис американской семьи
месте оказался Беннингтонский колледж в штате Вер-
монт. В нем обучение в 1985/86 учебном году обошлось
студентам в 17 210 долларов. Разумеется, каждому. За
ним идут Массачусетский технологический институт
(17 030 долларов), Барнардский колледж (16 842 доллара).
Характерно, что студенты американских колледжей
предпочитают гуманитарным наукам курсы, окончание
которых сулит им в будущем большие доходы, например
экономической и инженерной подготовки. Это, по мнению
агентства Ассошиэйтед Пресс, в определенной степени
отражение того факта, что студенты озабочены увеличе-
нием своей задолженности и реально осознают изменения
на рынке труда. Такие же выводы сделаны и в исследова-
нии, проведенном Фондом Карнеги. В связи с резко
возрастающей стоимостью обучения появилась необходи-
мость в кредитах. В итоге уровень задолженности студен-
тов, прибегающих к кредитам для оплаты своего обуче-
ния, увеличился почти в четыре раза с 1975 по 1984 г.,
достигнув почти 8 тыс. долларов на человека. За минув-
шее десятилетие число учащихся, бравших такие креди-
ты, выросло с 11 до 30%.
Согласно исследованиям Фонда Карнеги, ныне некото-
рые студенты в силу экономических причин выбирают не
те профессии, которые их больше всего интересуют. Лишь
одна треть опрошенных из числа тех, кто собирается
стать инженерами или специалистами по компьютерам,
заявили, что эти профессии интересуют их больше дру-
гих. Нынешний уровень задолженности выпускников
колледжей, составляющий примерно 8 тыс. долларов, при
учетной ставке в 8% предполагает, что на протяжении
10 лет они должны будут возвращать в качестве оплаты
кредитов 1192 доллара в год.
«Однако большинство родителей все еще лезут из
кожи вон, чтобы дать детям образование»,— сообщает
журнал «Ньюсуик». Приведем лишь несколько примеров.
«Если бы мы отказывали себе во всем в течение
двадцати лет, то и это не покрыло бы расходов за один
год обучения»,— говорит Уильям Вайтез, житель пригоро-
да Кливленда. Инженер Альфред Бэхм живет в штате
Иллинойс. Женат. Имеет дочь и сына. Типичный средний
американец. Однако сегодня эта с виду благополучная
семья едва сводит концы с концами. Нечем покрывать в
долг купленный дом, оплачивать другие счета. Ведь
львиную долю дохода съедает плата за обучение детей —
сына в университете и дочки в колледже. «Не могу
понять, почему правительство не поддерживает молодых
людей, которые хотят получить образование и прилагают


Когда не помогает государство
95
к этому максимум усилий,— сетует Маккартен из Сан-
Хосе.— Если обучение так дорого, нужны субсидии. Это
не подарок. Их придется погашать»
И таким высказываниям нет конца. Заметим также,
что сам факт получения вожделенного образования еще
не гарантирует в США преуспевания. Для этого нужны
связи. Те, кто заканчивает высшее учебное заведение,
имеют лишь призрачные надежды устроиться на работу
по специальности. Большинство же институтов в США
превратились в фабрики безработных. Место продавца
или бармена для выпускника технического вуза зачастую
расценивается как настоящая удача.
Итак, чтобы дать образование детям, семье нужны
средства, которых нет у многих из них. На нет и суда
нет. Значит, не суждено будет выучить сына или дочь. С
этим еще можно смириться. Зато болезней избежать куда
как не просто. Они наносят непоправимый материальный
урон из-за баснословной стоимости медицинского обслу-
живания. Эту статью расходов не вычеркнешь из бюдже-
та. Работающие американцы, видя, как увольняют их
коллег и соседей, испытывают чувство неуверенности и
стараются свести свои расходы к минимуму даже в
праздники, чтобы иметь сбережения на случай болезни, а
то и ограбления, безработицы. Безработица таит в себе
самую большую угрозу для будущего каждой рядовой
американской семьи. Как и болезнь, безработица прихо-
дит нежданно. Миллионы людей живут в постоянном
страхе за завтрашний день, в страхе получить уведомле-
ние об увольнении. По словам профессора X. Бреннера,
который в течение 30 лет изучал влияние безработицы
на самочувствие американцев, «под постоянным стрессом
живут те, кто в условиях экономического спада продолжа-
ет работать, но при этом чувствует, что их работа и
доходы находятся под угрозой».
По самым скромным оценкам экономистов, каждую
четвертую американскую семью безжалостно ударит в
ближайшем будущем бич безработицы. Она низвергает
некогда сравнительно зажиточные слои среднего класса
на нижние ступени социальной лестницы. Здесь они
разделяют общую участь массы обездоленных, лишенных
возможности выбраться из трущоб, прокормить себя и
своих детей, заплатить за лечение, попросту вести чело-
веческий образ жизни. В кризисе американской семьи
безработица играет далеко не последнюю роль.


96
Кризис американской семьи
Ни работы, ни крыши
над головой,
ни надежд
на будущее
Американцы теряют работу. Виной тому поразивший
страну глубокий экономический кризис. Кризис, заложен-
ный в природе капитализма. Кризис, подогреваемый
политикой Белого дома, осуществляемой в интересах
монополий, прежде всего тех, которые работают на
подготовку к войне. Журнал «Ю. С. ныос энд Уорлд
рипорт», ссылаясь на мнение специалистов, пишет, что в
основе усилившихся экономических неурядиц США ле-
жат колоссальные военные расходы. Бум, переживаемый
сейчас военными корпорациями, не только не способству-
ет сокращению безработицы, но, наоборот, ведет к даль-
нейшему снижению занятости. Исследования показыва-
ют: каждое увеличение военных расходов на 1 млрд. дол-
ларов обходится Америке потерей по меньшей мере
20 тыс. рабочих мест.
Сокращается производство гражданских отраслей про-
мышленности — металлургической, автомобилестроитель-
ной, деревообрабатывающей, свертываются муниципаль-
ные службы. Все новые миллионы рабочих и служащих
теряют работу и пополняют собой нескончаемую очередь
«лишних людей», а значит, продолжает увеличиваться
число пораженных этим «недугом» семей. А вместо того,
чтобы остановить безумие рейгановской политики, буржу-
азная печать, заинтересованная в сохранении существу-
ющих социальных порядков, всячески настраивает обще-
ственное мнение против самих несчастных, потерявших
работу. Их изображают бездельниками, которые предпо-
читают жить на пособия, а значит, за счет общества.
Потерявшие стыд буржуазные пропагандисты не жалеют
красок. Одна американская газета писала: «Это прекрас-
ная жизнь для тех, у кого нет ни совести, ни чести.
Политики будут лить над ними слезы. Государство
выдаст пособие матери на ее внебрачных детей, и если
она не слишком о них заботится, то этого пособия хватит
на вино и джин для нее и для ее возлюбленного».
Слова эти о безработных и их семьях. До какого же
цинизма можно дойти в Америке! Нет ему предела. В
создании отравленной атмосферы вокруг безработных для


Ни работы, ни крыши над головой, ни надежд на будущее 97
официальной пропаганды все средства хороши. Послуша-
ем, например, Анну Альберт, супругу флоридского биз-
несмена, вещающую со страниц журнала «Ю. С. ньюс энд
Уорлд рипорт»: «Среди порядочных работающих людей
есть мнение, что мы платим налоги для поддержания
бездельников ».
«Бездельники» в глазах миссис Альберт — это те, кто
вынужден жить на пособие по безработице, потому что
работы найти не может. Эту точку зрения на проблему
безработицы у себя в стране официальные круги США
пытаются экспортировать за рубеж. Так, журнал «Амери-
ка», издающийся на русском языке, опубликовал статью
под названием «Занятость и безработица. Что кроется за
статистикой». Ее автор — Дж. Парриш, профессор эконо-
мики Иллинойского университета и консультант многих
правительственных учреждений, занимающихся вопроса-
ми рабочей силы. Сей «эксперт» утверждает, «что все
больше людей оказываются в категории «безработных» по
своему желанию, ибо они могут прожить и не работая.
Получая пособие, безработный не очень торопится найти
работу, что ведет к удлинению срока поисков работы и
поощряет работодателей к временным увольнениям из-за
сокращения производства... В прошлом безработица озна-
чала большие лишения для семьи. В этом смысле
статистика безработицы отражала тяжелое материальное
положение. Постепенно такая статистика стала чем-то
иным, нежели «зеркальным» отражением жизненных
неурядиц и лишений. Об этом говорит тот факт, что
безработица теперь не означает бедности».
Все это, заметим, беспардонная ложь! Ее опровергла в
США мрачная действительность 80-х гг. Уж Парришу ли
не знать, что безработица и сопутствующая ей нищета
становятся уделом все большего числа американцев
отнюдь не по их вине и уж, конечно, вопреки их
желанию. Катастрофический спад—третий с 1970 г.—
привел к тому, что численность бедных в этой «богатей-
шей» стране составляет свыше 14% населения. В рядах
этих людей оказались многие из тех, кто никогда раньше
не испытывал настоящей нужды, так называемые новые
бедняки, например рабочие автомобильной промышлен-
ности или лесоперерабатывающих заводов, которые поте-
ряли работу и пособия в результате эпидемии закрытия
предприятий,—свидетельствует журнал «Ю. С. ньюс энд
Уорлд рипорт». «Надежды больше нет», «51 в отчаянии»—
такие выражения все чаще слышишь по мере того, как
тысячи уволенных рабочих присоединяются к семьям,
жившим в нищете на протяжении поколений.


98
Кризис американской семьи
Нынешнее же отчаянное положение американских
семей во многом вызвано и тем, что ни одна предыдущая
администрация не шла на столь жесткие меры по
сокращению помощи безработным, как администрация
Рейгана. Вашингтон безжалостно урезывает пособия по
безработице, продовольственные талоны, ужесточает кри-
терии оказания помощи нуждающимся. Анализ существу-
ющей в США системы пособий показывает, что она ведет
к фактическому распаду семей бедняков. По действу-
ющим теперь условиям получения пособий, семья может
подчас иметь более существенную помощь при отсутствии
отца, чем если бы он был в семье и имел низкооплачива-
емую работу.
В качестве иллюстрации — лишь один пример. Амери-
канец Фрэнк Чайлдерс оказался в безвыходной ситуации,
когда потерял работу на лесопильном заводе в Рейнир,
штат Орегон. Срок получения пособия по безработице
истек, а его беременная жена нуждалась в срочном
медицинском наблюдении. В конторе социального вспомо-
ществования, куда безработный обратился за помощью,
ему ответили, что не помогают семьям, где есть оба
родителя. «Что же мне прикажете делать? — спросил
Чайлдерс.— Бросить жену, чтобы она могла ходить к
врачу? А у меня двое детишек. Я должен сделать все,
чтобы моя семья выжила. Но ума не приложу, как
выкарабкаться из этой ямы».
Подобные недоуменные вопросы задают сегодня мил-
лионы «лишних людей» Америки, сполна хлебнувшие
прелестей системы «свободного предпринимательства» и
экспериментов «рейганомики». Под давлением обсто-
ятельств отцы многих семейств вынуждены покидать
домашний очаг, не поддерживать никаких контактов с
близкими, чтобы их жены смогли получить пособия на
детей в качестве матерей-одиночек. Дезертирство отцов
принимает угрожающие размеры среди наиболее обездо-
ленных слоев американского населения.
В условиях всеобщей безработицы семьи распадаются
еще и потому, что мужья в одиночку отправляются на
поиски работы. Так, Джинджер Бьерке рвется к мужу,
который находится в Окленде, штат Калифорния. «Это
ужасно,— говорит она.— Мальчики скучают по отцу. Там,
в Калифорнии, ему тоже одиноко. Теперь очень много
разводов. Ведь муж и жена живут порознь такое долгое
время».
Семьи продолжают распадаться, но, как и во времена
великой депрессии 30-х гг., количество официально заре-
гистрированных разводов постоянно уменьшается. Так, в


Ни работы, ни крыши над головой, ни надежд на будущее 99
сентябре 1982 г. оно снизилось на 2%. Специалисты
предсказывают, что если кризис будет продолжаться,
официальных разводов станет еще меньше. Но не пото-
му, что взаимоотношения между супругами имеют тен-
денцию улучшаться: семьи слишком поглощены борьбой
за выживание, чтобы позволить себе дорогостоящий
бракоразводный процесс. Вот и обходятся без формально-
стей.
Проблема безработицы выходит далеко за рамки
чисто экономического кризиса. Составители доклада, под-
готовленного Национальным центром статистики в обла-
сти здравоохранения, проводят прямую связь между
снижением уровня рождаемости, сокращением вновь за-
ключаемых браков, увеличением неполных семей с деть-
ми, возглавляемых женщинами, и ростом безработицы.
Это и ее итог — ныне 10 млн. детей воспитывается в
семьях без отцов. Безработица, безотцовщина и бедность
часто идут рука об руку.
Особенно страдают от безработицы женщины и дети.
«Бедность—давняя социальная проблема, которая ударя-
ет по женщинам Америки с особенной силой. Семьи с
женщинами во главе составляют непропорционально
большую группу лиц, живущих в нищете»,—отмечает
экономист Колумбийского университета Эли Гинзберг.
«Феминизация бедности» — так без обиняков называет
это явление американский социолог Диана Пирс. Отчет
статистического бюро говорит бесстрастным языком цифр:
около половины всех семей, живущих ниже уровня
бедности, в 1980 г. возглавлялись женщинами.
Это действительно так. Безработица не щадит семьи
во главе с женщинами, являющимися единственными
кормилицами своих детей. И хотя Рейган демагогически
заверял жителей страны, что его меры направлены
против мошенников и бездельников, а помощь истинно
нуждающимся останется в неприкосновенности, женщи-
ны и дети в первую очередь пострадали от внушительно-
го сокращения социальных программ. За примерами
далеко ходить не надо. Скажем, сумма страховой дотации
для Барбары Коттон, 24 лет, и двух ее дочерей, 6 лет и
одного года, сократилась на 50 долларов в месяц, а
дотации на получение продуктов питания — на 6 долла-
ров. Коттон, живущая в Вашингтоне, призналась репор-
теру «Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт»: «Одной прожить
можно, но я не могу оставить своих детей без еды и
одежды. Я не купила себе ни одной пары туфель с
1979 г., потому что моим детям они нужны больше, чем
мне».


100
Кризис американской семьи
А вот еще пример. Элис Фишер 46 лет. Она разведе-
на, живет с тремя детьми на пособие. 1 октября в
Соединенных Штатах начался новый финансовый год, и
пособие Элис урезали на 20%. Ей и раньше было нелегко
прокормить троих подростков. «А сейчас мне еще чаще,
чем прежде, придется отказывать себе в обеде и кормить
детей макаронами с маргарином»,— жалуется она репор-
теру «Вашингтон пост». Раньше Элис хотя бы имела
право на получение субсидии для оплаты жилья. Сейчас
она и многие другие этого лишены.
Не менее тяжка участь тех американских семей, в
которых хотя и есть оба кормильца, но они лишились
работы, а срок получения пособия истек. Они оказывают-
ся совершенно незащищенными перед лицом не знающих
жалости законов капиталистического мира и в первую
очередь лишаются крова над головой. В начале 1983 г.
газета «Дейли уорлд» опубликовала репортаж из зала
американского суда, где решаются вопросы о выселении
семей: «К 9. 15 утра зал Эссекского окружного суда в
Ньюарке заполняется людьми. Лица угрюмые, на всех
печать страха»,— рассказывает газета. Суд разбирает
конфликты между домовладельцами и квартиросъемщи-
ками. Большинство мужчин и женщин, собравшихся в
зале суда,— безработные, которым грозит выселение за
то, что они не внесли квартирной платы.
Председательствующая в суде Хиггинс-Кэсс до того,
как приступает к слушанию назначенных на этот день
дел, предупреждает, что безработица не может служить
оправданием в неуплате квартирного долга. В Эссекском
округе, как и в других районах США, нет законов,
ограждающих квартиросъемщиков, которым грозит высе-
ление в том случае, когда они оказались безработными.
Окружной суд—это легальный инструмент проведения в
жизнь жестоких антинародных законов...
У судьи Хиггинс-Кэсс рассматриваются сотни дел
такого рода. Немалая доля приходится на иски хозяев
«Айви-Хилл»—компании, владеющей домами в огром-
ном жилом массиве в западной части Уэллсбургского
района Ньюарка. Управляющие «Айви-Хилл» являются в
суд, как на работу, и компания завоевала печальную
славу своими акциями по выселению должников.
Секретарь суда вызывает ответчиков.
— Кристи?
Ответа нет.
— Неявка в суд,— объявляет судья Хиггинс-Кэсс.
Неявка в суд для квартиросъемщика равнозначна
выселению.


Ни работы, ни крыши над головой, ни надежд на будущее 101
— Кастор!
— Неявка в суд,— повторяет судья.
— Б анкстон!
— Неявка...
— Альтшулер!
— Неявка...
Берриос, Акпата, Джарретт, Грэхем, Дематос, Хекни,
Уэйслоу—после каждой из этих фамилий судья объявля-
ет о неявке.
После этого суд выдает ордера на выселение не
явившихся на заседание. Затем по поручению «Айви-
Хилл» констебль наклеивает на двери соответствующих
квартир уведомления о выселении и опечатывает поме-
щения. Для семей это — трагическое бедствие.
...По просторному коридору бродит молодой человек.
Он ищет отдел, ведающий выселениями. Ранним утром
домовладелец без всякого предупреждения выбросил ве-
щи его семьи из квартиры и запер двери. Тут же, в
коридоре суда, на скамье сидит его жена с четырьмя
малышами, которая не знает, где они проведут сегодняш-
ний вечер и куда вообще теперь денутся.
За последний год домовладельцы Эссекского округа
возбудили 40 тыс. исков о выселении! Тысячи рабочих
остались без крова. Как сказал в суде один квартиросъем-
щик, «жители нашего квартала проходят через ад, и
никому нет до этого дела».
Сегодня бездомными в США являются не отпетые
бродяги или забулдыги. Эхо 30-х гг. разносится по всей
Америке. По оценкам Национальной коалиции для без-
домных, сейчас в США насчитывается не меньше 2 млн.
бездомных безработных. В рядах этой армии бездомных
трудящиеся всех профессий — металлурги и шахтеры,
строители и автомобилестроители, лесорубы и каменщи-
ки, служащие... В нее вливаются целые семьи, которым
больше нечем платить за квартиру или по закладной, так
как у них отняли работу, а в некоторых случаях — и
пособие. Новая армия бездомных безработных расселяет-
ся по всей стране в переполненных общественных при-
ютах, подвалах церквей, складских помещениях, забро-
шенных зданиях, строительных площадках, автостоян-
ках.
Благотворительные приюты просто не в силах вме-
стить всех желающих. Официальные лица признают, что
только на улицах Нью-Йорка обитают примерно 36 тыс.
бездомных мужчин и женщин и 20 тыс. детей. Большин-
ство из них живут прямо на улицах со своими родителя-
ми, принадлежащими к многомиллионному классу новых


102 Кризис американской семьи
бедняков, или ютятся в разбитых автомобилях и фурго-
нах, в брошенных домах, а то и просто в подземных
переходах. Тысячи и тысячи бездомных американцев
создают палаточные лагеря, особенно в штатах Оклахома,
Колорадо, Юта.
Репортеры газеты «Вашингтон пост» поведали недав-
но о положении семьи Маттонов — типичных представи-
телях армии новых бедняков. По словам этой буржуазной
газеты, которую не упрекнешь в симпатиях к бедным,
Маттоны не могут рассчитывать на место в приюте, им
приходится ночевать под открытым небом. Земля в
государственном парке «Пэтэпскоу» жесткая и усеяна
острыми камнями, поэтому трое ребятишек из семьи
Маттонов натаскали в две разбитые там палатки вороха
листьев. Эти палатки — жилище Маттонов.
Маттоны выехали из квартиры в Лореле, штат Мэри-
ленд, за которую они были не в состоянии платить
450 долларов в месяц, и с тех пор ведут кочевую жизнь.
Закон штата запрещает селиться в парках больше, чем
на две недели, и поэтому они сменили уже три места.
Донна Маттон пытается отчистить одежду своих дети-
шек. Чуть ли не каждый день льют дожди. «Грустно
оказаться в таком положении»,— приводит газета слова
30-летней Донны.
— Ты не помнишь, чья очередь обедать сегод-
ня?.. Газета «Дейли уорлд» обращает внимание
на непрерывное обнищание миллионов американ-
ских семей, находящихся ниже официально ус-
тановленного в США уровня бедности.


Ни работы, ни крыши над головой, ни надежд на будущее 103
Тяготы, выпавшие на долю американских семей,
больно ударяют по детям. Вместе с родителями они не
только лишаются крова, но и влачат полуголодное суще-
ствование, перебиваясь за счет подачек благотворитель-
ных организаций. Забота о безработных, как указывает
американская печать, все больше ложится на плечи
благотворительных обществ и отдельных энтузиастов.
Даже вновь появившиеся впервые за многие десятилетия
на улицах американских городов «суповые кухни», у
которых выстраиваются длинные очереди голодных без-
работных,— и те принадлежат благотворительным обще-
ствам и церквям.
В очереди за миской бесплатного супа все чаще
можно видеть родителей с малолетними детьми. Как
говорит служащий армии спасения, «сегодня к нам все
чаще приходят матери с маленькими детьми. Мы больше
не удивляемся, когда видим детей». Чему тут удивляться,
экономический кризис вынудил сотни и тысячи людей
опуститься до крайней грани нищеты. Многие родители
не бросают своих детей, но в то же время не могут
обеспечить их самым необходимым. Так, в Денвере
7-месячная Холли Рид умерла от переохлаждения в
машине, где она прожила всю свою маленькую жизнь. В
это время ее молодые родители бродили по улицам в
надежде раздобыть немного еды.
Дети бездомных как бы становятся сиротами при
живых родителях. Руководители многих домов для сирот
заявляют, что вновь прибывающие в штат безработные,
не находя себе работы, вынуждены бросать детей. Дирек-
тора четырех сиротских приютов в Далласе сообщают, что
за последнее время они получают все больше заявлений
от безработных с просьбой принять их детей. В заявлени-
ях безработные прямо говорят, что не имеют возможности
прокормить детей, а тем более дать им крышу над
головой. Один отец семейства заявил, что вместе со
своими пятью детьми целую неделю провел в кафе,
которые открыты круглые сутки. Он сказал, что у него
нет сил выносить такую жизнь. Многие живут в бараках
без водопровода и отопления в окрестностях Далласа и
других крупных городских центрах Техаса.
Руководительница сиротского дома пресвитерианской
церкви Шарон Уайтейкер сетует: «Родители без работы,
дети больные, приюты армии спасения уже не принима-
ют их. И вот они обращаются к нам». По словам Нормана
Локкета, директора другого сиротского дома, почти все
поступающие дети страдают психическими заболевани-
ями: «После перенесенных ими невзгод дети боятся


«Помогите!» Этот призыв неустанно повторя-
ют различные благотворительные организации
США, обращаясь к имущим согражданам за
подачками для юных.


Ни работы, ни крыши над головой, ни надежд на будущее 105
тушить свет, ложась в постель. Им постоянно кажется что
кто-то прячется в их шкафчиках, они непрерывно
плачут».
Все благотворительные организации, занимающиеся
помощью детям, свидетельствуют в один голос: количе-
ство заявлений с просьбой о принятии детей в сиротские
дома увеличилось за последние месяцы в два, даже в три
раза. Особенно многочисленны они были в январе, во
время необычно сильного похолодания.
Далеко не все родители, оказавшиеся в беде, могут
рассчитывать на помощь. Приюты, подобные тем, кото-
рые возглавляют Ш. Уайтейкер и Н. Локкет, обеспечива-
ют ночлегом очень немногих. В результате сокращения
средств на социальное вспомоществование приюты не в
силах вместить всех желающих и отправляют детей в
школы для трудновоспитуемых, подобные тюрьмам и
служащие, по сути, для подготовки будущих преступни-
ков. Да и этих учреждений не напасешься в современной
Америке — ведь, по официальным данным, в США уже
более миллиона беспризорных детей, средний возраст
которых 15 лет. Около 70% из них — белые, 20% — негры,
остальные принадлежат к другим национальным мень-
шинствам. Судьба 16-летнего Дейна из Алабамы типична
для этих отверженных. Его отец потерял работу. Семья
чуть не умерла с голоду, дети питались отбросами из
мусорных ящиков. Отец озлобился, стал бить сына.
Парень сбежал в Техас, бродяжничал там два или три
месяца. Потом отправился к родственникам, но они
вскоре вышвырнули его на улицу. Он спал в старых
автомобилях, воровал еду в закусочных. Пришла зима,
было очень холодно. На попутных машинах Дейн отпра-
вился в Чикаго, чтобы попытаться найти хоть какую-
нибудь работу. Там его арестовали за кражу открытки,
которую он собирался послать родителям. Три раза он
пробовал покончить жизнь самоубийством. «Я никому не
нужен,— приводит журнал «Пэрейд» слова Дейна.— Хочу
умереть, чтобы больше не мучиться...»
Судьба Дейна как две капли воды напоминает то, что
происходит с юными американцами из округа Диккенсон,
штат Вирджиния, где в результате закрытия в 1986 г.
шахт и увольнений множество родителей оказались без
работы. В канун рождественских праздников директора
местных школ умоляли руководителя благотворительной
миссии, владельца сети продовольственных магазинов
Р. Гэлиона «привезти для их учеников все что только
возможно». По их словам, положение настолько ухудши-
лось, что «многим нечего есть». «Я видел,— пишет коррес-


106
Кризис американской семьи
пондент газеты «Интернэшнл геральд трибюн»,— как у
людей, стоявших рядом со мной на площадке вагона, на
глаза навернулись слезы, когда какой-то человек вложил
мне в ладонь пачку скомканных детских писем, адресо-
ванных Санта Клаусу. Глядя на трагедию жителей
Аппалачей, отчетливо осознаешь, как много вокруг обез-
доленных, которым не улыбнулось счастье в жизни...»
Подрастающее поколение Америки нуждается в дей-
ственной помощи. Буржуазное государство не торопится
откликаться на их нужды.
«В США веет
антидетский дух»
Многие социальные исследования, проведенные в США,
свидетельствуют о необходимости создания эффективной
системы финансовой поддержки семей с детьми. Но одно
дело исследования и другое — реальная помощь, тем
более что созданию такой системы упорно сопротивляются
влиятельные круги Америки. Они твердят о высокой
стоимости программ помощи семьям бедняков, беспокоят-
ся о том, что такая помощь заставит людей иметь больше
детей, что совершенно недопустимо — Америка-де подвер-
гается угрозе перенаселения. Целый ряд маститых амери-
канских ученых отрицают целесообразность разработки
государственных программ по семье на том основании,
что семья должна сама заботиться о своих членах, а не
перекладывать ответственность за собственные неудачи
на плечи общества. Сторонник консервативных взглядов
Дж. Джилдер опубликовал книгу «Богатство и бедность»,
из которой черпает вдохновение сам президент Рейган. В
этом опусе Джилдер «учит», что государство не должно
делать никаких подарков бедным. Это лишь поощряет
лень и лишает стимула упорным трудом выбиться в класс
богачей.
И наконец, нравственные основы социальной полити-
ки, направленной на поддержку семьи, оспариваются с
той точки зрения, что всякое воздействие со стороны
государства следует считать вмешательством в частную
жизнь, а следовательно, посягательством на свободу лич-
ности. До чего же трогательная забота о «свободе»! Но в


«В США веет антидетский дух»
107
обществе с глубоко укоренившимися индивидуалистиче-
скими предрассудками и этот «тезис» воспринимается как
должное. Например, В. Тафт и Б. Мейерхоф, составители
сборника «Изменяющиеся образы семьи», считают, что
семью следует «оставить в покое», ибо «она очень хорошо
устроится сама по себе», если только этому процессу не
будет «мешать» социальная политика, которая может
«разрушить, подорвать ее автономию».
Какими бы странными ни были доводы сторонников
невмешательства в семейную жизнь, подкрепленные
весьма веским аргументом — финансовыми соображени-
ями, они оказываются более значимыми, чем мнение тех,
кто считает, что «семья ждет действий» и «дети погиба-
ют». Сторонники оказания помощи семье не столь наи-
вны и не пытаются оспаривать, что взаимоотношения в
семье являются сугубо личными, не допускающими неп-
рошенного вмешательства со стороны. Оспаривают дру-
гое— миф о семье как об автономной ячейке американ-
ского общества—удобный пропагандистский вымысел,
затемняющий воздействие на семью разрушительных
внешних факторов: безработицы, низкого жизненного
уровня широких слоев населения, необходимости беско-
нечных переездов с места на место в поисках работы,
отсутствия пригодного жилья и доступной медицинской
помощи и т. п.
Один из критиков существующего положения, амери-
канец Б. Йорбург пишет в статье «Современные тенден-
ции в американской семейной жизни»: «Правительство
США оказалось не в состоянии взять на себя заботу о
здоровье, образовании, материальной поддержке особенно
молодых и старых, которую раньше обеспечивала боль-
шая многопоколенная семья. Это обстоятельство является
главным источником стрессов, как объективных, так и
субъективных». Другой известный сторонник оказания
помощи семье—Л. Шнейдерман справедливо отмечает:
«Если бы существовала возможность обеспечить работой
каждого, кто хочет ее иметь, вряд ли бы пришлось
поднимать вопрос о миллионах детей, которые живут
ниже уровня бедности. Проблемы детей, связанные с
уходом и питанием, неотделимы от проблем их родите-
лей».
По мнению Л. Шнейдермана, первым требованием,
предусматриваемым национальной семейной политикой,
должна явиться всеобщая рабочая занятость. Пока же
выполнение этого требования представляется маловероят-
ным. Для поддержки семьи должны быть приняты зако-
ны, охраняющие материнство и младенчество, компенси-


108
Кризис американской семьи
рующие материально женщинам, остающимся дома, уход
за детьми, выделены оплачиваемые бюллетени по уходу
за больным ребенком для одного из родителей, расширена
сеть детских учреждений, на предприятиях установлены
гибкие рабочие графики, позволяющие одному из взрос-
лых быть дома к приходу детей из школы, отменено
налоговое наказание для семей с двумя работающими
супругами и многое, многое другое.
Однако обо всем перечисленном можно в США только
мечтать. Все эти требования об облегчении тягот семей-
ной жизни трудящихся разбиваются об утес монополисти-
ческих интересов. В то же самое время «война против
бедняков», развязанная администрацией Рейгана, про-
должает все пагубнее отражаться на судьбах американ-
ских детей.
С самого начала президентства Рейгана дети Амери-
ки стали жертвами его бюджетной политики. В стране,
где «каждый седьмой ребенок лишен постоянного меди-
цинского ухода, а 40% детей абсолютно не защищены
медициной от инфекционных болезней,— пишет газета
«Дейли уорлд»,— и где каждая пятая молодая мать не
имеет медицинского ухода в дородовый период, государ-
ственная программа содержания грудных младенцев сок-
ращается на 35%. Общественные центры здоровья, на-
блюдающие тысячи беременных женщин, которым необ-
ходимы медицинский уход и особое питание, закрывают-
ся совсем или резко сокращают свою деятельность. Все
это происходит на фоне постоянного роста детской смер-
тности».
Статистика подтверждает печальные выводы. В сов-
ременной Америке 16 младенцев из каждой тысячи—
мертворожденные. Среди цветного населения детская
смертность еще выше. Одна из крупнейших промышлен-
ных держав капиталистического мира, страна с колос-
сальным научным потенциалом, занимает лишь 13-е
место в мире по борьбе со смертностью грудных младен-
цев.
В то время как не решены самые жгучие проблемы
детства: смертность, болезни, голод, неграмотность, без-
домность, беспризорность, преступность,— администрация
Рейгана изъяла в 1982 г. из трех федеральных программ,
имеющих большое значение для здоровья детей из мало-
обеспеченных семей, 390 млн. долларов. На чем сэконо-
мил Рейган? Дети нуждающихся родителей в соответ-
ствии с новыми директивами министерства сельского
хозяйства, касающимися школьных завтраков, стали по-
лучать не целый стакан молока в день, а на несколько


— Ребята, ему нет до нас никакого дела! (На
лайнере надпись: «Рейганорский роскошный кру-
из».) «Дейли уорлд», Нью-Йорк.


110
Кризис американской семьи
глотков меньше, мясные порции были сокращены до
одной четверти рубленого шницеля, вместо овощного
блюда им стали давать соус кетчуп. «Овощное блюдо»
отдано на военные нужды, тогда как сегодня в Соединен-
ных Штатах основными патологическими проявлениями
недостаточного питания стала задержка роста и железо-
дефицитная анемия среди детей бедняков. Последняя
вызывает у специалистов особое беспокойство, потому что
она влияет на познавательные и иммунные способности
человека, сообщает Арнольд Шефер, исполнительный
директор Суонсонского центра питания в Омахе, штат
Небраска.
В связи с этим влиятельная буржуазная газета «Ва-
шингтон пост» с горечью признает: «Дети, богатство
страны, получают все меньше питания, и уровень их
образования понижается. Такова подлинная социальная
суть нашего общества. Более всего страдают маленькие
дети». Джон Мерроу, режиссер-постановщик передач из
цикла «Ваши Дети. Мои Дети», имея в виду сокращение
государственных программ, поддерживающих молодое
поколение, сказал прямо: «В США веет антидетский дух».
Цену антигуманной направленности политики прави-
тельства толстосумов знают и сами дети. Вот что написал
в своем сочинении школьник одного из начальных
классов Нью-Йорка Тони Сантана: «Рональд Рейган —
плохой президент. Он не помогает бедным и делает
богатых еще богаче. Я хочу сказать ему, что он должен
прекратить сокращение средств на помощь бедным аме-
риканцам, чтобы они могли обеспечивать свои семьи едой
и просто смогли бы выжить». Услышит ли Рейган слова
юного американца? Будущее покажет, а пока антидет-
ский дух, веющий в США, преломляясь через весь строй
американской жизни, сказывается на целях и методах
воспитания, на взаимоотношениях родителей с детьми,
на моральной обстановке, которая окружает маленьких
американцев в собственных семьях.


Дети в разрушенной семье
111
Дети
в разрушенной
семье
Два поколения — взрослые и юные, родители и дети.
Поколения, живущие бок о бок в рамках одного общества,
в рамках той или иной отдельно взятой семьи. Что
определяет взаимоотношения между ними сегодня? Рас-
сматривая движущие силы так называемого конфликта
поколений, мы говорили уже об ухудшении отношений
между отцами и детьми, вызванном, в частности, глубо-
кими идеологическими разногласиями. Отмечались и
рост отчужденности между родителями и детьми на
семейном уровне, а также дефекты в механизме семейно-
го воспитания, отсутствие «мужского начала» в формиро-
вании личности ребенка и многое другое. Так было в
60-х гг. И, забегая вперед, заметим, так остается и
поныне, только в еще более острой форме! И в наши дни
тончайшие узы душевной близости и привязанности, то
главное, что соединяет представителей двух разных
поколений (связанных одной кровью), становятся приз-
рачными и рвутся уже в раннем детстве между амери-
канскими родителями и детьми, самым пагубным обра-
зом отражаясь на воспитании и судьбах подрастающего
поколения.
В Америке сегодня много говорят о семейной атмосфе-
ре, в которой растут дети, об их отношениях с родными.
Так, профессор социологии Чикагского университета
Дж. Коулман утверждает, что «никогда еще подростков
не отделяла от взрослых такая пропасть, какая отделяет
сейчас». А другой ученый, Чарльз Ф. Гейгер констатиру-
ет: «Каждое поколение все меньше и меньше получает
воспитания и поддержки в семье. Дети не получают того
внимания, в котором они нуждаются... И эти дети
вырастут, сами станут родителями и также не смогут
воспитать своих детей». Вывод вполне логичный!
Но, быть может, речь идет только о семьях из низших
слоев общества, для которых все проблемы особенно
обострены? Нет. Беда эта общая для всей Америки. Как
отмечает журнал «Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт», «сим-
птомы семейной патологии» быстро распространяются на
все слои общества. По мнению этого печатного органа,


112
Кризис американской семьи
«следствием духовного вакуума», в котором живут совре-
менные американские дети, становится «отклоняющееся
поведение». Что это такое? Под этим термином специали-
сты подразумевают любое поведение ребенка, не уклады-
вающееся в принятые нормы: правонарушения, злоупот-
ребление алкоголем и наркотиками, побеги из дому,
прогулы занятий в школе, психические и нервные забо-
левания, самоубийства среди детей и подростков. Причем
по каждому из перечисленных «отклонений» отмечен
небывалый доселе рост. Рост, выражающийся не только в
сухих цифрах статистических отчетов, а в трагедиях
конкретных детских судеб, которые никакими цифрами
не измерить.
Причины трагедий разные. Одна из них — развод
родителей. Разумеется, разводы ни в коей мере нельзя
назвать явлением сугубо американским. С этой социаль-
ной проблемой сталкиваются почти во всем мире. Однако,
как это было показано ранее, в США, стране, удержива-
ющей своеобразный мировой рекорд по коэффициенту
«разводимости», распад семей обусловлен прежде всего
действием антагонистических противоречий самого бур-
жуазного общества, которое и должно нести ответствен-
ность за то, что ежегодно разводы затрагивают в США
более миллиона детей, особенно в семьях с детьми
младше 6 лет.
А вот свидетельство А. Солнита, директора Йельского
центра изучения детей в Нью-Хейвене (штат Коннекти-
кут): «Развод—одна из наиболее серьезных и сложных
проблем, вызывающих расстройство психического здо-
ровья детей в 80-е гг. с неизбежно вытекающей из этого
склонностью американских детей к антисоциальному по-
ведению».
Развод влечет за собой срывы в общении родителей и
детей. Распад семьи последние воспринимают как акт
бесправия. Исследования, проведенные в США, показы-
вают, что подавляющее большинство детей не подготовле-
ны к тому, что может произойти в их семьях. При
разводе родителей детский мир неожиданно распадается
на части и реакция детей чаще всего бывает универсаль-
ной—шок, за которым наступает глубокая депрессия,
негативизм, гнев, снижение самооценки. Об этом, кстати,
считает нужным предупредить своих читателей амери-
канский еженедельник «Ньюсуик». «Дети разведенных
родителей испытывают глубокое чувство утраты и неожи-
данно осознают себя уязвимыми перед силами, которые
не поддаются их контролю»,—пишет психолог Ли Солк.
Нельзя сказать, чтобы в США не изучали проблемы,


Дети в разрушенной семье ИЗ
связанные с негативными последствиями разводов для
детей. Здесь проведено немало исследований для выясне-
ния, например, реакции ребенка на распад семьи в
зависимости от его возраста. Скажем, вполне научно
обосновано—чем меньше ребенок, тем более вероятно его
восприятие развода как доказательства того, что по
крайней мере один из родителей не нуждается в нем и
отвергает его лично. Американская исследовательница
Дж. Валлерштейн обнаружила также, что самые малень-
кие дети—от 2,5 до 3,5 лет — отвечают на разрушение
семьи повышенной нервной возбудимостью, плаксиво-
стью, расстройством сна, чрезмерной пугливостью. Они не
желают мириться с мучительной реальностью и в своих
любимых играх всегда соединяют маму, папу и ребенка
вместе, расставляя за столом три стула и сажая на них
трех соответствующих кукол. Дети же постарше — в воз-
расте от 3,5 до 6 лет — часто испытывают чувство вины
за случившееся. У них развивается устойчивая тенден-
ция к самообвинению.
Есть и конкретные примеры из жизни. В печати
появилась история о неком Чарльзе Шарплесе. Мальчику
было 4 года, когда отец оставил его с матерью. Но и
спустя несколько лет Чарльз мучительно вспоминает
обстоятельства развода родителей. Семья сидела за сто-
лом, когда сын поинтересовался, что будет на обед. Мать
ответила: «Рыбные палочки». На что маленький Чарльз
возразил, что не любит рыбные палочки и есть их не
будет. Мать рассердилась, сгребла еду в кучу и выбросила
в мусорное ведро. Тогда-то отец и пришел в ярость,
выскочил из-за стола, собрал быстро вещи и навсегда
исчез из дому. Долгое время юный Чарльз был уверен,
Свои детские страхи изобразил в журнале
«Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт» 9-летний амери-
канец: ссорящиеся родители разведутся; ядер-
ная война разрушит землю; меня похитят те,
кто крадет детей.


114
Кризис американской семьи
что именно его поведение послужило причиной развода
родителей. Ребенок страдал, занимался самобичеванием.
Казалось бы, во всем разобрались американские иссле-
дователи. И в том, что дети 7—9 лет достаточно взрослы,
чтобы понять происходящее в семье, и, следовательно,
уже не могут думать, будто все в порядке. Американские
специалисты единодушно признали также, что 7—9
лет — самый опасный возраст для детей, в семье которых
происходит развод. Ученые утверждают, что мальчики, от
которых ушел отец, нередко пытаются занять его место,
беря на себя непосильные обязанности. Так, один 7-лет-
ний ребенок из Восточного Хэмптона в Нью-Йорке,
родители которого развелись, доводил себя до изнеможе-
ния во время дежурств, которые он добровольно нес
ночью у дверей спальни матери и сестер, чтобы защитить
их при случае от грабителей...
Столь печальные истории, рассказанные вездесущими
американскими репортерами, и в самом деле могут
тронуть читателей буржуазной прессы, заставить их
посетовать на горькую долю покинутых детей. Да и нам
трудно оставаться равнодушными, детская боль — самая
тяжелая. Вот только одно не мешало бы добавить:
исследователи американского образа жизни, как правило,
забывают в своих поисках о главном, о том, чем вызваны
детские страдания,— о капитализме и его пороках. Исто-
рии же их звучат так, будто все происходящее —
неизбежное зло американской «цивилизации». Ну а дети?
Дети страдают горько, не скажешь, что по-детски. Им
дела нет до буржуазных устоев, калечащих их семьи.
Они изо всех сил стремятся хоть что-то изменить.
Нередко стремление соединить родителей превращает-
ся у юных американцев в навязчивую идею. Так, 9-лет-
няя школьница из Нью-Йорка, как сообщил один из
журналов, всю зиму проходила без куртки, стараясь
простудиться как можно сильнее. Зачем? Чтобы оба —
разведенные отец и мать ухаживали за ней. Однако
Америка не была бы Америкой, если бы утратила
привычку из всего извлекать пользу. Какая, спросите,
польза от развода, от детских недугов? Есть, и немалая,
считают американские специалисты. По их мнению,
связанные с разводом родителей переживания способству-
ют эмоциональному возмужанию детей и подростков,
делают их более отзывчивыми к страданиям других
людей. Что и говорить, «отзывчивость» и «возмужание»
достаются слишком дорогой ценой!
Зато не очень-то любят говорить в Америке о том, что
в большинстве случаев разводы ведут к стойким нрав-


Дети в разрушенной семье
115
ственно-психическим изменениям в личности детей и
подростков, нейтрализация и устранение которых являют-
ся трудноразрешимой в США задачей. Детские трагедии
послужили к тому же и своеобразной «золотой жилой» для
оборотистых дельцов. В Америке только за последнее
время издано свыше 50 художественных и документаль-
ных произведений, включая книги, предназначенные
дошкольникам для чтения вслух, суть которых передает
название одной из них: «Мама и папа развелись». На
книгах дело не кончилось. Дети разведенных родителей
стали одними из главных действующих лиц и в наиболее
популярных сериалах телепередач.
Справедливости ради заметим, что проблемы детей из
распавшихся семей привлекли внимание школы. По
свидетельству журнала «Ньюсуик», школы, обычно нео-
хотно проявляющие интерес к жизни ребенка вне стен
классной комнаты, сейчас начали понемногу вникать в
специфические проблемы детей из семей, разрушенных
разводами. Правда, школа, как и прочие инстанции,
бьется не над предупреждением «болезни», а лишь над ее
последствиями, пытается помочь детям справиться с
постигшим их горем. У самих родителей до этого, как
правило, не доходят руки: в самый тяжелый период,
следующий за разводом, когда дети больше всего нужда-
ются в понимании и поддержке, они оказываются в семье
одиноки. Многие отцы и матери целиком уходят в
собственные переживания. А нередко они считают детей
причиной своего несчастья.
И еще один штрих. В США даже появилась новая
разновидность медиков-специалистов, оказывающих пси-
хотерапевтическую помощь детям разведенных родите-
лей. Разумеется, такая помощь, как и любая помощь в
США, доступна лишь отпрыскам из обеспеченных семей.
Автор вышедшей недавно в США книги «Детские секре-
ты» психолог Т. Коттл поведала о своей работе по
оказанию помощи детям разведенных родителей. Один из
таких покинутых подростков — Вилли Фрейер. Его исто-
рию стоит рассказать подробней.
По словам Т. Коттл, у мальчика приятная внешность:
светлые кудрявые волосы, голубые глаза, сильные руки.
Отец — профессор, юрист, мать—журналистка. Оба спо-
собные, напряженно работающие люди. С детства Вилли
и две его сестры накрепко усвоили главное семейное
правило: взрослые живут двойной жизнью и не имеет
никакого смысла тосковать из-за того, что родителей нет
всю неделю дома с утра до вечера: будни они отдают
работе. Летние каникулы члены семьи Фрейеров также


116
Кризис американской семьи
никогда не проводили вместе. Дети проводили лето в
дневных лагерях, покидая вместе с родителями дом рано
утром и возвращаясь поздно вечером. В итоге семья как
бы оставалась вместе, но все пять ее членов жили
фактически порознь.
С детства родители приучали детей и еще к одной
мысли: для человека нет ничего опаснее, чем зависи-
мость от другого, в том числе и ребенка от собственных
родителей. «Человек должен научиться владеть своими
эмоциями, добиваться экономической независимости, и
тогда ему не страшны никакие удары судьбы»,—
постоянно твердил сыну отец. А мать добавляла: «Любите
людей, но никогда не нуждайтесь в них настолько, чтобы
зависеть от них. Любить и нуждаться — разные вещи».
Родители давали Вилли еще немало наставлений, но
мысль о том, что он может стать в тягость людям,
которых любит и в которых нуждается, угнетала его
больше всего. Самые мрачные предчувствия Вилли сбы-
лись, когда ему еще не исполнилось 15 лет — родители
развелись, и мать, оставив его и сестер с отцом, уехала из
дому. Поделиться своими переживаниями Вилли решил с
психотерапевтом.
«У меня есть небольшая проблема,— признался он
врачу,— я не знаю наверняка, что вы можете сделать для
меня, но, вероятно, вы знаете кого-нибудь?» Эта послед-
няя фраза, отмечает Т. Коттл в своей книге, очень
характерна для подростков, с которыми ей приходится
иметь дело, и звучит она всегда именно так, мучительно
и неопределенно: «Может быть, вы знаете кого-нибудь?»
И ей всегда приходится сдерживать себя, чтобы не
уточнять: «Кого-нибудь, кто может сделать что? Выслу-
шать? Облегчить боль?» Опытному психологу, конечно,
ясно, в чем больше всего нуждаются эмоционально
отверженные дети из разрушенных семей.
Исповедь Вилли Фрейера позволяет глазами подро-
стка увидеть происходящее в американских семьях. В его
случае все началось с неожиданного признания матери,
что она, мол, слишком устала одновременно быть и
матерью, и женой, и журналисткой, не может заниматься
всем этим одновременно и чувствовать себя счастливой.
Поэтому ей необходимо от чего-то отказаться. Но не от
журналистики, так как работа для нее слишком много
значит. А поскольку дети достаточно подросли и не
нуждаются в ней так, как нуждались в раннем детстве,
она и решила оставить их с отцом.
«Когда она сказала это, я почувствовал, будто пол
уходит у меня из-под ног и я стремительно падаю вниз, в


Дети в разрушенной семье
117
бесконечное пространство,— рассказывал Вилли.— Но вот
что интересно. На моем лице ничего этого не отразилось.
Взглядом я как будто подбадривал мать: продолжай,
говори, я слушаю. Дело в том, что она сделала свое
признание таким тоном, что я был просто не в силах
что-либо возразить. Мне приходилось скрывать от нее все
свои чувства. Потом она добавила, что, хотя и собирается
уйти от нас, это вовсе не означает, что она нас не любит.
Просто работа заставляет ее так поступить. Еще она
сказала, что раньше люди жили не так долго, как теперь,
и было вполне естественно, что, раз соединив свои судьбы
в браке, мужчина и женщина проводили вместе всю свою
жизнь. А в наши дни можно клясться в любви до гроба
перед свадьбой, но если тебе достаточно повезет, смерть
не наступает очень долго и за это время можно успеть
пару раз обзавестись семьей и все еще не состариться.
«Только ничего не говори отцу, он пока не знает,—
добавила мать в заключение.— А девочкам я рассказала
все две недели назад, но им было велено никого не
посвящать в эту тайну». Меня это потрясло. Оказывается,
они знали об этом, но ничего не сказали мне. А теперь
знаем мы все, кроме старого человека. Я имею в виду
своего отца. Просто захватывающая игра! «И когда же он
узнает об этом?» — спросил я у матери. Она ответила, что
считает разрыв неизбежным, но не уверена, когда имен-
но он должен произойти, поэтому не хочет беспокоить его
именно сейчас, когда у него не закончено одно важное
дело. И мы тоже должны хранить все в тайне. В конце
она поинтересовалась: «Ты хочешь мне что-нибудь ска-
зать, Вилли?» И все, что я смог выдавить из себя, было:
«Нет, я еще не подумал». Я чувствовал себя так,будто все
часы в мире остановились и время пошло вспять.
С тех пор мы жили в доме, где была заложена
маленькая часовая бомба, тикающая под самым носом у
моего отца. Никто из нас не знал, когда она должна
взорваться. Отец вел себя так или по крайней мере делал
вид, будто тоже об этом не подозревает. Каждый вечер,
ложась в постель, я говорил себе: только бы не завтра. А
может быть, это не произойдет никогда? И еще мне так
хотелось родиться снова, но уже без матери, которая
бросает меня. Я понял, что, рассуждая о любви и
зависимости от других людей, мать предупреждала меня
о том, что может случиться.
Наконец, спустя шесть месяцев после первого разгово-
ра, бомба взорвалась. Отец и мать подошли ко мне как-то
вечером. Сестра Пэт была рядом. У обоих были строгие
лица. Отец знал обо всем. Да, бомба взорвалась, но


118
Кризис американской семьи
результатов взрыва не было видно. Родители не выгляде-
ли ни довольными, ни расстроенными. И это так было на
них похоже. Мы с сестрой ждали, что они предпримут
дальше, каким будет их следующий шаг. Продадут ли
они дом? Останемся ли мы с отцом, или мать возьмет нас
с собой? Бросит ли кто-нибудь из них работу? Нет, то, что
последнего не случится, я знал наверняка. Работа стоит у
взрослых на первом месте после того, как их детям
исполняется 6 лет. Итак, часы пошли снова. Я сидел на
кровати и чувствовал себя как никому не нужный
изгнанник, ожидающий, когда ему прикажут собирать
вещи и назовут страну, в которую он должен отправиться.
Это случилось во время осенних каникул. Родители
подождали с объявлением своего решения до их наступле-
ния, чтобы в случае, если мы с сестрой немного расстро-
имся, у нас была возможность успокоиться и не пропу-
стить занятий в школе. Заботливые люди. Очень заботли-
вые.
Не подумайте, что они лишили нас возможности
выговориться. Наоборот, они пытались, следуя советам,
которые есть во всех книгах о разводах, заставить нас
обсудить происходящее. Но мы с Пэт только переглядыва-
лись и не могли проронить ни слова. Пэт только поинте-
ресовалась: «Где мы будем жить?» Мать ответила: «Вы
останетесь здесь с папой. Я буду навещать вас регуляр-
но». Это было поистине грандиозно. Если бы кто-нибудь
снял фильм о нас, то смог бы без труда продать его на
телевидение для одной из тех ежевечерних передач,
которые, как предполагается, помогают детям узнать о
настоящих проблемах семьи и подготовиться к ним. И
чем чаще мать настаивала на исповеди: «Вилли, скажи
хоть что-нибудь», тем больше я ее ненавидел. Она
обладала искусством не давать никому выражать свои
чувства и называла это выдержкой.
В действительности, она просто подавляла нас. Навер-
ное, величайшим секретом, который когда-либо приходи-
лось хранить мне, были мои эмоции. Я вынужден был
держать их при себе, потому что она не могла бы помочь
мне с ними справиться или просто у нее на это не было
времени. Для наших эмоций никогда не оставалось ни
места, ни времени, нас приучали подавлять их в самом
зародыше потому, что их всплеск мог нарушить строгое
рабочее расписание отца или матери. Вообразите нас
троих, самых болтливых детей во всей Америке, которые
ни словом не обмолвились о том, что происходит. Мать
никогда не говорила, что мы не должны обсуждать это
друг с другом, но фактически принуждала нас к этому.


Дети в разрушенной семье
119
Она создавала такую атмосферу, которая не позволяла
затрагивать проблему развода в разговоре с ней, друг с
другом или с кем-либо, кто мог бы отговорить ее от
выполнения задуманного.
Отец с матерью решили, что официальный развод для
них неприемлем как по соображениям его репутации и
бизнеса, так и в интересах ее работы. Так что с нас еще
раз взяли слово хранить все в тайне. Если развод и
доставлял кому-то мучения на Виллоу Роуд, 18, где мы
жили, то об этом никто не догадывался. Моим родителям
удавалось хранить все в тайне благодаря молчанию их
«любимых» детей, день рождения одного из которых в тот
год забыли отметить, впрочем, точно так же, как и в году
предыдущем. Родители продолжали вместе бывать на
вечерах, устраиваемых у них на службе и у друзей. И
матери все еще приходили письма на старый адрес, как
будто она по-прежнему жила с нами. Самым грандиоз-
ным мероприятием, которое когда-либо удавалось осуще-
ствить семье Фрейеров, было это молчание.
Вот, собственно, и вся моя история. Я до сих пор
чувствую себя раздавленным до полусмерти, мне никак
не удается набрать полные легкие воздуха. Я чувствую,
что родители — совсем посторонние мне люди. Я думаю,
они, сами того не подозревая, попросили нас сохранять в
тайне гораздо более важный и опасный секрет, чем
известие об их разводе. Иногда мне кажется, что моя
мать хуже, чем отец, иногда, что оба они—плохие люди.
Однако, скорее всего, они просто больные. Но сами не
сознают этого, и никто из их друзей просто не догадыва-
ется об этом. Их просьба никому не рассказывать о том,
что они разошлись, совсем маленькая неправда по срав-
нению с той большой ложью, какой была вся их жизнь. И
тогда, когда они жили вместе, и тогда, когда разошлись.
И это как раз то, чего я не мог рассказать никому. Я
хотел к ним хорошо относиться. И они были уверены, что
я хорошо к ним отношусь, не рассказывая никому об их
разводе. Вероятно, они считали, что я поступаю так из
боязни подвергнуть опасности их работу, потому что, если
бы их дела ухудшились, они не смогли бы заплатить за
мою учебу в колледже. Но все это чепуха. Меня это
совсем не волнует. Это о них самих я думаю в первую
очередь, а не о деньгах на одежду, развлечения и учебу.
И так же думают мои сестры.
Вы хотите последнюю деталь? Моя мать собирается
написать книгу о нас. Поэтому она особенно не хочет,
чтобы я кому-нибудь проговорился о том, что пережил за
эти годы, раньше, чем она обо всем напишет. Вы хотите


120.
Кризис американской семьи
увидеть, как взрослый или почти взрослый мужчина
плачет? Мне очень хочется. Но у меня не получается.
Так хорошо было бы по-старомодному расплакаться или
сделать что-нибудь еще в этом роде. Но я не могу себе это
позволить после того, как мне так долго приходилось
хранить чужие секреты и сдерживать свои чувства.
Может быть, это именно то, в чем я хотел вам признать-
ся. Мне кажется, я и так говорил слишком долго. После
всего, что я вам рассказал, вы думаете, что я сумасшед-
ший? Или, может быть, вы захотите выяснить, нуждаюсь
ли я в своих родителях или люблю их?»
Этими вопросами и заканчивается исповедь Вилли
Фрейера, пересказанная врачом-специалистом по «бро-
шенным детям», исповедь американского подростка, вос-
ставшего против лжи и лицемерия окружающего его мира
взрослых, мира, в котором продолжают жить его родите-
ли, воспитанные в духе американских ценностей. Неизве-
стно, правда, перешел ли сын дорогу «любящей» матери,
раскрыв врачу душу. Быть может, мать Вилли все-таки
стала писательницей, сумела, сохраняя хладнокровие,
передать историю своего развода, историю, вполне типич-
ную для американского общества.
Ну а как складывается жизнь множества других
американских детей после развода родителей? Посмотрим
еще на одну, связанную с этим проблему. Американские
суды столкнулись ныне с новой трудностью—кого из
родителей назначать опекунами детей? Если совсем
недавно суд почти всегда оставлял после развода детей с
матерью, то теперь все чаще отцы оспаривают эту
практику, не желая уступать бывшим женам. Дети же
ничего не выигрывают от распрей родителей. В итоге не
уверенные в том, что суд отстоит их права, бывшие
супруги подчас решаются на похищение детей. Так, около
25 тыс. американских детей подвергаются этому испыта-
нию ежегодно. Как показывает практика, дети, не най-
денные в течение 6 месяцев со дня исчезновения, пропа-
дают на долгие годы из поля зрения отца или матери, так
как похититель принимает все меры предосторожности из
опасения судебного разбирательства. Неудивительно, что
детям при такой «заботе» наносятся серьезные психиче-
ские травмы.
Проблема послеразводного раздела детей настолько
наболела, что, когда на эту тему был снят известный
фильм «Крамер против Крамера», он снискал огромный
зрительский успех, а гильдия нью-йоркских кинокритиков
признала его лучшей картиной года. Фамилия Крамер
стала ныне нарицательной. В фильме показан типичный


Дети в разрушенной семье 121
семейный конфликт: молодая мать, доведенная до отча-
яния невниманием мужа и наскучившими домашними
обязанностями, бежит из семьи, надеясь изменить свою
жизнь. Шестилетнего сынишку она оставляет на попече-
ние мужа. Последний — преуспевающий сотрудник рек-
ламной фирмы, который до ухода супруги уделял работе
«25 часов в сутки» и практически не знал собственного
сына. Совмещение служебных и родительских обязанно-
стей поначалу дается ему с трудом, но постепенно он
завоевывает привязанность сына. Неожиданно возвраща-
ется жена и требует отдать ей ребенка. Суд решает дело в
пользу матери. Разлука с отцом — еще один тяжелый
удар, который выпадает на долю мальчугана. Американ-
ские зрители, потрясенные увиденным, не стесняясь,
лили слезы. В драмах, которые нередко разыгрываются в
жизни, так же как и в фильме, чаще всего нет хороших и
плохих, есть только пострадавшие.
В связи с ростом разводов в семейной жизни амери-
канцев возникли две новые тенденции, непосредственно
отражающиеся на судьбах детей: невиданный рост непол-
ных семей и семей смешанных, возникающих в результа-
те повторного брака, где один из родителей, как правило,
отец, не является родным. В настоящее время в непол-
«Крамер против Крамера» (кадр из фильма):
распалась еще одна американская семья.


122
Кризис американской семьи
ных семьях с одним из родителей уже живут в США
12 млн. детей в возрасте до 18 лет, и 85% таких семей
возглавляют женщины-матери. Специалисты предсказы-
вают, что от 40 до 50% всех детей, рожденных за
последние 10 лет, проведут по крайней мере часть своей
жизни в семье только с одним из родителей.
А ведь еще сравнительно недавно в Америке бытова-
ло убеждение, что мать в одиночку не может воспитать
ребенка, хотя бы потому, что после развода экономиче-
ское и социальное положение семьи, которую тянет
женщина, значительно ухудшается. Мать, став, так ска-
зать, «сольной фигурой», берет на себя всю ответствен-
ность, которую несли раньше оба супруга: это и лежав-
шая раньше на муже забота о куске хлеба, и учет
финансов, и воспитание детей. При этом обязанности
растут, а эмоционально-психологическая поддержка брач-
ного партнера отсутствует, ухудшается моральное состо-
яние матери из-за вины за неудачу брака и неуверенно-
сти в завтрашнем дне своих детей.
Но самое главное — отсутствие у ребенка отца, кото-
рый, как известно, играет особо важную роль в усвоении
детьми социальных и моральных норм. Воспитание без
отца пагубно сказывается на здоровье и поведении юных
американцев, приводит к росту числа малолетних пре-
ступников и психических отклонений среди детей. По
некоторым данным, в США дети, выросшие без отца,
составляют 33% от общего числа детей, находящихся на
психиатрическом учете.
Однако неполная семья, безотцовщина не единствен-
ные причины ухудшения поведения детей. Да и действу-
ют эти факторы не сами по себе, а в сочетании с
другими, мешающими матери компенсировать отсутствие
отца и мужа. Это и моментально понижающийся престиж
семьи в ближайшем окружении, и, как следствие, повы-
шение степени ее изоляции от общества и родственников.
Последние факторы в Америке очень неблагоприятны
для одиноких матерей. По свидетельству Дж. Бигнера,
многие разведенные женщины, становясь одинокими
родителями, перестают встречаться с друзьями, сохраня-
ющими свой брачный статус. Они чувствуют себя не
просто отвергнутыми друзьями, но фактически живущи-
ми в социальном вакууме.
И видно, не случайно в США даже возникло общество
«Родители без партнеров», куда обращаются за моральной
поддержкой те, кому она необходима. В уставе общества
без обиняков записано: «Одинокий родитель в нашем
обществе до некоторой степени изолирован. Трудности


Дети в разрушенной семье
123
поддержания и для себя самих, и для наших детей
разумного эквивалента нормальной семейной жизни из-за
этой изоляции увеличиваются. В установившихся моде-
лях общественной жизни недостает средств общения и
институтов, способных помочь нам решить наши специ-
фические проблемы и найти нормальное воплощение.
Поэтому мы учреждаем общество «Родители без партне-
ров», чтобы улучшить наше общее благосостояние и
благополучие наших детей». Что же могут «родители без
партнеров» — эти граждане «второго сорта»? Активисты
общества пытаются собрать отверженных — устраивают
совместные пикники и поездки, чтобы хоть как-то ком-
пенсировать дефицит общения, который испытывают
матери-одиночки и их дети. Однако «компенсация» эта,
конечно же, не решает, да и не может решить острейшего
социального недуга, порожденного самим буржуазным
строем и ханженской моралью, царящей в американском
обществе, для которого характерна дискриминация той
или иной его части — будь то по цвету кожи, или
политическим убеждениям, или в силу семейной драмы,
или просто жизненной неудачи. Подобное клеймо носят
американцы из неполных семей. Ведь и они неудачники.
Неудачники взрослые, которых бросили супруг или суп-
руга. Неудачники и дети, невинные создания. Их ведь
тоже бросили отец или мать. Быть может, нередко, не
личного счастья ради, а лишь из желания хоть как-то
стереть клеймо неудачника, родитель «без партнера»
пускается в лихорадочные поиски нового партнера, ново-
го отца или матери для сына или дочери. Пожалуй, ни
один из опросов общественного мнения, которыми так
гордится Америка, не в состоянии установить истинную
причину, побудившую разведенных искать отца или мать
своим детям,— любовь ли тому причина, материальные
соображения или стремление перейти в число удачливых
сограждан, избавиться от членского билета общества
«Родители без партнеров». Ясно другое — молодое поколе-
ние страдает нередко и от подобных повторных браков
родителей.
«Период ухаживания, предшествующий повторному
браку,— время нелегких испытаний для взаимоотноше-
ний одинокого родителя и ребенка, чреватое весьма
продолжительным пренебрежением интересами последне-
го»,— считает журнал «Ньюсуик». В этой ситуации дети
часто ощущают себя отверженными и могут затаить на
родителей обиду и выплеснуть ее спустя многие годы.
Появление нового партнера связано и с сильными эмо-
циональными переживаниями для ребенка. Чем дольше


124
Кризис американской семьи
мать и ребенок жили вместе в период между разводом
и повторным браком, тем более ощутимым для ребен-
ка должно быть смещение внимания матери к новому
супругу.
Чаще всего ребенок испытывает по отношению к
будущему отчиму или мачехе чувство ревности, рассмат-
ривая их как соперника или соперницу, отнимающих у
него часть времени и привязанности оставшегося родите-
ля. Дети, вступающие в семью с неродным взрослым,
могут испытывать чувство двойного поражения: первый
раз из-за того, что не смогли предотвратить развод, а
затем — повторный брак.
Бывает, что разочарование возникает у детей и на
иной почве. «Каждого мужчину, с которым появлялась
моя мать, я считал своим возможным отчимом и с
каждым старался быть как можно обходительнее, чтобы
понравиться ему и взять хороший старт в нашей совме-
стной жизни,— признался газетчику один 15-летний под-
росток.— Но в конце концов я понял, что моя мать хочет
только развлечься и не собирается снова выходить замуж.
А я совершенно исчерпал свои силы, стараясь понравить-
ся каждому возможному претенденту».
Взрослым американцам и детям (последних свыше
6,5 млн.), живущим в так называемых смешанных семь-
ях, бывает нелегко наладить новую жизнь. Этому препят-
ствуют различные факторы. Как общечеловеческие, так и
порожденные буржуазной моралью. Так, дети оказывают-
ся как бы обладателями двойного набора родителей. Они
должны, например, приспособиться к новому супругу
своей матери — отчиму и, возможно, к его бывшей жене,
которая наведывается в их дом в гости к своим детям от
первого брака. Ребенку приходится поддерживать связь и
со своим родным отцом, и его новой супругой, в доме
которых он иногда бывает. Плюс ко всему, у детей в
смешанных семьях появляется набор неродных братьев,
сестер и других родственников, с которыми также
жизненно необходимо наладить добрые отношения. Но
этому-то как раз и препятствует насаждаемый в Америке
эгоизм и индивидуализм. В каждом новичке здесь учат
видеть соперника в дележе возможных благ. Нередки
случаи, когда в подобных семьях не утихают жестокие
распри из-за того, что неродные члены семьи обвиняются
или в исчезновении продуктов из холодильника, или
якобы в чрезмерных расходах семейного бюджета.
О всех этих случаях, доводящих жизнь членов сме-
шанных семей до трагедий, в достатке сообщают средства
массовой информации США. Больше того, проблема


Лимиты на общение и любовь
125
взаимоотношений в смешанных семьях стала предметом
острой дискуссии на страницах американской печати.
«Неродные родители: злодеи или жертвы?» Ответ на этот
вопрос пытаются дать авторы многих статей, вынося на
суд читателей наиболее характерные истории, порожден-
ные, заметим снова, античеловеческими законами импе-
риализма, а никак не самой природой человека, как это
подчас стремятся доказать буржуазные идеологи.
Дело еще и в том, что супруги приносят в новый брак
те же ошибки, которые разрушили их первый союз.
Э. Шерлин, помощник профессора, возглавляющего Отдел
социальных отношений при университете Джона Хопкин-
са, делает следующее заключение: «В повторном браке
приходится платить настоящую эмоциональную пошлину,
чтобы справиться с проблемами, которые в первом браке
воспринимались как само собой разумеющееся. Что каса-
ется американских детей, то они не только не получают
ни одного из тех преимуществ, которые повторный брак
дает подчас их родителям, но, наоборот, вынуждены
расплачиваться за их семейный статус». Плата же эта
бывает подчас слишком высокой. Как, впрочем, и все
остальные душевные муки и страдания, которые несет
американским детям кризис буржуазной семьи.
I Лимиты на общение
и любовь
А может ли быть такое — общение и любовь, ограничен-
ные рамками лимита? Разве можно цедить любовь по
капле? Оказывается, можно, как и многое еще в Америке.
Оттого, кстати, и растет разрыв между поколениями в
США, между родителями и детьми. В последнее время он
особенно велик. Непрочность семей, распространение в
обществе индивидуалистических и эгоистических устрем-
лений оборачиваются в итоге «дефицитом живых контак-
тов» старших с молодыми, поколения почти не общаются
друг с другом. У. Бронфенбреннер, изучавший эту проб-
лему в течение 25 лет, с тоской констатирует: «Амери-
канские родители не проводят с детьми столько времени,
как бывало прежде». Иначе говоря, заброшенность, без-
надзорность детей, причем не только дошкольного, но и
младшего школьного возраста, прогрессируют.


126
Кризис американской семьи
Предоставим слово американской прессе, одному из ее
влиятельных органов — еженедельнику «Ю. С. ньюс энд
Уорлд рипорт». Помещенная в нем статья так и называ-
ется: «Когда школьники возвращаются в пустой дом».
Речь идет о том, что ежедневно, по сведению еженедель-
ника, дети с «ключом от замка» проводят долгие часы без
надзора со стороны родителей. Мало того — миллионы из
них живут полной страха и опасности жизнью. Например,
8-летний Дэнни Ричардс из Оклэнда (штат Калифорния)
не смог вспомнить, когда в последний раз мать дожида-
лась его возвращения из школы. Часами Дэнни «развле-
кает» себя сам. Ему это не нравится, «особенно зимой,
когда рано темнеет и завывает ветер», но он сознает, что
другого выбора у него нет — мать растит сына без отца и
много работает.
Быстро растущее поколение безнадзорных детей вы-
зывает у американских социологов озабоченность. И это
понятно—предоставленные сами себе, дети совершают
все больше правонарушений, часто только для того,
чтобы хоть как-то избавиться от угнетающего их чувства
одиночества.
«Все более отчетливым становится синдром детей с
ключом на шее»,— говорит М. Файнер, директор програм-
мы помощи родителям из Хьюстонской районной школы.
Ему вторит названный выше еженедельник: «Дети с
ключом, болтающимся на цепочке вокруг шеи,— новые
сироты современного бесчувственного делового мира».
Сказано на редкость точно — «сироты современного бес-
чувственного делового мира». Чувствительность, пусть
даже по отношению к маленьким, в Америке явно не в
почете. Бесчувственность, рационализм — дело иное. Но
сколь велики масштабы проблемы?
По подсчетам Л. Лонг, профессора Лойольского кол-
леджа в Балтиморе, число безнадзорных детей в возрасте
от 3 до 13 лет достигает в США уже 10 млн. Довольно
значительная часть из них — дети вполне состоятельных
родителей. Но тратить на детей много средств и усилий не в
духе времени. «Родители испытывают достаточно глубокое
чувство вины из-за того, что бросают детей одних, но, как
правило, не хотят в этом признаваться,— авторитетно
свидетельствует Л. Лонг.— Только сами дети могут расска-
зать правду».
Есть и другие свидетели «дефицита общения» детей с
родителями. Учительница Г. Верни, преподающая в
VI классе школы, расположенной в одном из округов
неподалеку от города Балтимора, с удивлением узнала,
что 24 из 28 ее учеников возвращаются после занятий в


Лимиты на общение и любовь
127
пустые дома. А преподаватель начальных классов школы
города Индианаполиса считает, что по меньшей мере
80% учащихся—«дети с ключом на шее». Власти Хьюсто-
на подсчитали, что от 40 до 60% детей младшего
школьного возраста в этом городе предоставлены самим
себе.
Последствия же такого положения дел всюду в США
одинаковы. Например, в Ньюарке каждый из 6 звонков в
пожарную охрану о загораниях поступает от детей,
оказавшихся в одиночестве. Официальные лица относят
участившиеся случаи хулиганства и поджогов в обще-
ственных местах, краж в магазинах и бродяжничества в
некоторых частях страны на счет предоставленных са-
мим себе подростков. Вот один из примеров. В южной
части Лос-Анджелеса безнадзорные дети часами проси-
живают на тумбах. «Нам приходится всячески изолиро-
вать этих подростков старше 14 лет, чтобы предотвратить
их вступление в банду»,— признается Б. Робертс, дирек-
тор отдела развития детей. Другой аспект — такие дети
чаще других становятся жертвами дорожных происше-
ствий, насильственных нападений, начинают приобщать-
ся к наркотикам.
В связи с ростом в США числа «детей с ключом на
шее» возникает и еще одна опасная проблема, внешне
невидимая. Говорит Дж. Янкер, директор службы без-
опасности одного из пригородов Сент Луиса: «Не стоит
надеяться на то, что, находясь по многу часов в одиноче-
стве в пустом доме, детям удастся сохранить самооблада-
ние». И это верно: пребывание в одиночестве сказывается
порой весьма неожиданным образом. Однажды, вернув-
шись в свой загородный дом в Кливленде, 7-летний
Вилли заперся в ванной комнате и начал исступленно
молиться, чтобы никто не ворвался к нему раньше, чем
вернутся родители. Ребенок чуть не лишился рассудка.
Другой мальчик через каждые 15 минут совершал,
дрожа от страха, обход вокруг своего дома, вооружившись
бейсбольной битой — в одной руке и ботинком — в другой,
проверяя, не проник ли кто-нибудь внутрь через окна.
Профессор Лонг, опросившая сотни безнадзорных детей,
говорит, что почти всех их по ночам мучают кошмары:
чаще всего им снится, что незнакомец врывается в дом
или квартиру. «Телефон и телевизор сделали возможным
существование безнадзорных детей,— заявляет она.—
Телевизор выступает в роли няньки, а телефон служит
связью с мамой и папой».
Принимаются ли в США меры для решения проблемы
безнадзорных детей? Нельзя сказать, чтобы все были


128
Кризис американской семьи
глухи к этому горю. Кое-где возникают так называемые
группы надзора за детьми, финансируемые самими роди-
телями. «До учреждения в кембриджской общине такой
группы было множество случаев вандализма»—говорит
М. Лаубшер, координатор центра,— дети группировались
в банды, разбивали стекла, вырывали растения и творили
множество беспорядков». Теперь, хотя новый центр и не в
силах предотвратить все подобные инциденты, часть
детей получила хоть какое-то занятие. Аналогичные
центры созданы в ряде школ Бирмингема. Здесь органи-
зуют надзор за детьми с семи утра до шести вечера. С
родителей берут доллар за час пребывания ребенка в
группе.
Попытки хоть как-то смягчить проблему предприни-
маются и в Индианаполисе. Здесь введен курс обучения
детей «искусству выживания», рассчитанный на безнад-
зорных учащихся V и VI классов — детей 10—11 лет.
Как учат «выживать»? Сюда входит умение приготовить
себе горячие бутерброды с сыром, заняться настольными
играми, не требующими партнера, пришить пуговицы на
одежду. Детей также снабжают списком телефонных
номеров, по которым нужно звонить в крайних случаях: в
пожарную охрану, полицию, скорую помощь. Остается
надеяться, что безнадзорные Индианаполиса смогут вы-
жить благодаря курсам. Ну а в Калифорнии даже
приняли закон, возлагающий на родителей всю ответ-
ственность за несчастье, случившееся с оставленным без
надзора ребенком. Однако вряд ли закон, принятый в
одном из пятидесяти штатов, способен серьезно выпра-
вить положение, сократить разрыв между поколениями,
заставить родителей общаться с детьми и любить их. Да и
десяток-другой центров для беспризорных и курсов по
программе «выживания» детей в одиночестве—лишь
малая капля в море большой социальной проблемы.
Причем лимитированное общение, а иначе сведение
до минимума продолжительности контактов родителей с
детьми, не исчерпывает всю проблему. Резко меняется и
сам характер общения поколений. На такие перемены,
скрепя сердце, указывает все тот же еженедельник «Ю. С.
ньюс энд Уорлд рипорт»: «Большинство из них сыты,
обуты и одеты, но им чего-то не хватает. Бесчисленное
множество американских детей лишено внимания со
стороны своих родителей, зажатых в тиски каждодневных
забот. Радости детства обернулись для них тяжелым
испытанием».
Теперь с малых лет у американца складывается
представление о доме лишь как о месте, где он, изредка


Лимиты на общение и любовь
129
встречаясь с родными, перекидывается с ними незначи-
тельными фразами. «Члены семей все меньше общаются
друг с другом. Многие семьи, включающие обоих родите-
лей, в действительности не функционируют как тако-
вые,— сетует еженедельник.— Они представляют собой
просто людей, по случайности живущих под одной кры-
шей, но очень мало зависящих друг от друга. Возможно,
за всю историю родители и дети никогда не проводили
так мало времени вместе. В результате мы почти что
незнакомцы, живущие в одном доме».
Картина печальная. Как показывают проведенные
недавно исследования в районе Детройта, общение почти
половины семей, проживающих здесь, ограничивается
совместным приемом пищи 3 раза в течение рабочей
недели. Даже часы повседневного досуга все реже исполь-
зуются взрослыми для контактов с детьми. Когда отец и
мать возвращаются с работы, они принимаются за ужин,
уставившись в телевизор, и «оба одновременно игнориру-
ют своих детей»,— заявляет доктор Ли Солк. Другой
специалист по вопросам детского воспитания —
У. Бронфенбреннер подтверждает: «Не только в будние
дни, но порой даже по субботам и воскресеньям отцы
предпочитают быть вне дома». Родители весьма неохотно
участвуют в детских играх, предпочитая более приятные
развлечения в обществе себе подобных. У. Бронфенбрен-
нер замечает в связи с этим: «Детям не нужно много
времени, чтобы накрепко усвоить урок, преподнесенный
им миром взрослых: «К нам не приставайте! Общайтесь
со сверстниками».
Чем же все-таки объясняется растущее в США отчуж-
дение между поколениями? Ответить на этот вопрос
непросто. Как непросто понять психологию людей, рож-
денных в иных, чем у нас, социальных условиях жизни,
которые с полным на то основанием можно назвать
античеловеческими. И в самом деле, посмотрим хотя бы
на взаимоотношения американских детей со своими
дедушками и бабушками, отошедшими от дел и имеющи-
ми достаточно свободного времени. Советская журнали-
стка Т. Тэсс, посетившая Соединенные Штаты, писала:
«Ни разу нигде в Соединенных Штатах — ни в большом
городе, ни в маленьком — я не видела на улице привыч-
ной для нас картины: бабушки, которая катит колясочку,
где спит беби, или ведет за руку малыша. Может быть,
мне просто не повезло, не знаю. Но чего не видела, того
не видела. А вместе с тем у некоторых моих американ-
ских знакомых, конечно, были внуки и внучки. Они
показывали мне их фотографии и письма, где внуки


130
Кризис американской семьи
желали бабушкам веселого рождества и счастливого
нового года. Но внуки были отдельно, а бабушки отдель-
но. С той поры, как дочка или сын обзавелись своей
семьей, они жили сами по себе. И очень часто жили в
другом городе или в другом штате». Короче говоря,
«института бабушек» в смысле незаменимых помощниц в
деле воспитания внуков и внучек в Америке нет. Зато
есть еще одна причина растущей безнадзорности мало-
летних. Ведь воспитывать детей не стремятся ни сами
молодые родители, ни родители родителей, ни буржуаз-
ное государство.
Исследования последних лет свидетельствуют, что
американские бабушки и дедушки ограничивают обще-
ние с внуками тремя минутами разговора по телефону в
субботний вечер. И такой порядок вещей вполне отвечает
сложившемуся в США представлению о роли и назначе-
нии семьи, родственных взаимоотношений. В свое время
известный американский антрополог Маргарет Мид писа-
ла: «Американская семья стала платформой для запуска:
долгом родителей было дать своим детям образование, с
тем чтобы они могли сами о себе позаботиться, а целью
родителей, когда их дети становились взрослыми, было
позаботиться о том, чтобы остаться независимыми и
автономными ».
«Независимость и автономность» американские де-
душки и бабушки и ныне понимают как свободу от
всякой помощи взрослым детям, в том числе и по
присмотру за внуками. «Любой намек на то,— пишет
профессор С. Хауэрвас из университета «Нотр Дам»,—
что пожилые родители все же обязаны поддерживать
взрослых детей, уничтожается путем убеждения, что
единственная выгода от того, чтобы доживать до старости
в обществе, безжалостном по отношению к престаре-
лым,— это приходящая с годами свобода от всех и
всяческих обязанностей, в том числе и по отношению к
собственным детям».
Что верно, то верно — какое общество, такие и нравы.
Чего ради старикам кидаться на помощь детям и внукам,
когда на протяжении всей своей жизни теперешние
бабушки и дедушки вынуждены были усваивать законы
американского индивидуализма. Вспомним ту же семью
Лаудов из нашумевшего телефильма. Они и миллионы
им подобных живут по принципу «каждый сам за себя»,
удаляясь от самых близких людей. Причем, что интерес-
но— американские дедушки и бабушки пытаются откры-
то отстаивать «свободу» от внуков и внучек. Так, в США
издается, например, ассоциацией лиц, ушедших на по-


Лимиты на общение и любовь
131
кой, журнал «Модерн матюрити» (в переводе —
«Современная зрелость»), в котором, как, впрочем, и в
целом ряде других печатных трудов, предназначенных
для людей пожилого возраста, рекламируются самые
различные способы того, как приятно провести время, не
обременяя себя никакими родственными проблемами.
Ветеранам даются советы о том, как справиться со скукой
и одиночеством, разумеется не с помощью участия в
воспитании внуков. Такие мысли, по мнению издателей,
попросту неприемлемы для людей с индивидуалистиче-
ской психологией. Цель прямо противоположная —
всячески успокаивать совесть, поставлять оправдания для
внутренней защиты эгоистичной жизненной позиции,
пусть и калечащей взаимоотношения с близкими.
«Недостаток сплоченности в семье — результат восхва-
ления индивидуализма,—прямо отмечает доктор
Г. Фокс,— само общество поощряет родителей и детей
вести свои жизни порознь». Ну а там, где нет помощи и
заботы, не может быть и настоящей близости между
поколениями. Моральные издержки такого порядка ве-
щей налицо. Холодная американская старость, не согре-
тая любовью детей и внуков, становится уделом подавля-
ющего большинства. Об этом мы еще поговорим. Но что
самое страшное, молодые, видя, с какой легкостью их
родители—дедушки и бабушки освобождаются от всех
обязанностей по отношению к ним, берут сие за образец и
начинают заботиться лишь о собственной независимости
гораздо раньше, чем вырастают их собственные дети.
«Современные люди видят в родительстве гораздо меньше
романтики, чем прежде,—пишет Дж. Бигнер.— Кажется,
они все больше избавляются от иллюзорных надежд на то,
что их родительский труд когда-нибудь будет вознаграж-
ден по заслугам. Вероятно, это разочарование проистекает
либо из имеющегося у них опыта взросления, либо из
предвидения того, как в будущем сложатся их отношения
со своим потомством».
Разочарование в родительстве — звучит, признаться,
дико, но, как верно заметил советский социолог А. Хар-
чев, «социальная среда существенно влияет на родитель-
ское чувство (в одних случаях стимулируя его развитие, в
других — ослабляя и подавляя его)». К Америке подходит
случай последний. Американская среда обитания подав-
ляет и до неузнаваемости искажает родительские чув-
ства. И что самое страшное — всегда находится тому
циничное оправдание в духе пресловутого американизма.
Вот лишь один из примеров такой антиродительской
философии: «Узы крови просто один из источников,


132
Кризис американской семьи
питающих то великое множество человеческих потребно-
стей, которые требуют постоянного удовлетворения,—
утверждает американец Роберт Вульф.—Один человек,
например, любит наслаждаться едой и тратит свои деньги
на еду; другой любит состязания на гоночных автомоби-
лях и вкладывает все свои финансы в карбюраторы и
настройку двигателя, третий растит детей, и им руково-
дит желание сделать их счастливыми и здоровыми.
Поэтому он тратит свои средства на их обучение, еду и
одежду и проводит свободное время вместе с ними. Если
его желание обеспечить благополучие своих детей силь-
нее, чем страсть к прекрасным машинам и отличной еде,
то разум заставит его тратить больше денег на них, чем
на транспорт и еду. Поскольку желания последнего не
слишком отличаются от увлечений первых двух граждан,
у государства нет оснований считать его склонность
растить детей более важной, чем интерес его соседей к
гоночным автомобилям или деликатесам».
Подобные взгляды можно проповедовать лишь в на-
сквозь прогнившем обществе, пораженном себялюбием и
цинизмом. Хотя трудно не согласиться с тем, что отноше-
ние конкретных родителей к своим детям, вне всякого
сомнения, определяется тем, какое значение придается
родительству обществом в целом. Американские отцы и
матери вольно или невольно переносят на детей все то,
что соответствует психологической атмосфере, царящей в
буржуазном обществе. Об этом свидетельствуют, в ча-
стности, выводы из недавнего обследования американ-
ских родителей, имеющих детей в возрасте до 13 лет,
проведенного Д. Янкеловичем с соавторами.
Социологи пришли к выводу, что установки родителей
периода «беби-бума», связанные с исключительным отно-
шением к детям и ставящие интересы детей выше
собственных, ушли в прошлое. На смену девизу «совме-
стности», которым некоторые американцы с благослове-
ния средств массовой информации руководствовались в
семейной жизни в 50-е гг., пришел новый лозунг —
«каждый сам по себе». «Совместность» же предполагала
когда-то, что мужчины, женщины и дети должны раство-
рить свою индивидуальность в семейном союзе, объеди-
нившись во имя достижения общей цели —
благоустройства дома и налаживания быта ради обрете-
ния подлинной радости и постижения высшего смысла
бытия. Даже в сфере моды растворение индивидуально-
сти в семейном союзе привело в свое время к возникнове-
нию целого стиля: все члены семьи — папа, мама и дети
стремились одеваться одинаково — в костюмы по одному


Лимиты на общение и любовь
133
фасону и из одинаковой ткани, символизируя свое един-
ство.
«Совместность» явилась апофеозом культа домашнего
очага и просуществовала недолго. Лозунг «каждый сам
по себе» пришел на смену мало подходящей для Америки
«совместности». Куда больше соответствовала индивиду-
алистическая тенденция «видеть в браке не более чем
привязанность без обязанностей». Эта тенденция немед-
ленно распространилась и на взаимоотношения родите-
лей и детей.
Наиболее яркий отход от установок семейной жизни
периода «совместности» продемонстрировали в ходе опро-
са американцы, названные Янкеловичем родителями
нового поколения. К ним он относит 43% всех американ-
ских отцов и матерей. Родители, придерживающиеся
«новых» взглядов на воспитание детей и свои обязанно-
сти, как правило, лучше образованны и более зажиточны,
чем остальные. «Новизна» их взглядов заключается в
том, что они придают большое значение материальному
успеху и считают, что обязанности по отношению к себе
являются большей ценностью, чем обязанности по отно-
шению к другим, включая собственных детей. Они — эти
высокообразованные и хорошо оплачиваемые родители —
не считают, что выполнение родительских обязанностей
является их общественным долгом, и не собираются
жертвовать ради детей ни временем, ни средствами,
полагая, что имеют право жить в полном материальном
достатке и тратить на себя то, что зарабатывают, даже
если это означает, что детям останется меньше необходи-
мого. Такая жизненная позиция оправдывается стремле-
нием избежать ошибок своих отцов, которые постоянно
упрекают выросших детей в неблагодарности, а в старо-
сти ждут компенсации затраченных на их воспитание
душевных усилий и материальных средств.
Родители «нового поколения» утвердительно ответили
на вопрос социологов о том, любят ли они своих детей, но
их отношение к детям, по признанию тех, кто проводил
опрос, «являлось достаточно отстраненным и отчужден-
ным».
Еще более откровенно высказалась на этот счет
известная американская писательница феминистской
ориентации Дж. Григ: «Мы, англосаксы, исключительно
недружелюбно относимся к своим детям. Мы отдаляем их
от себя, игнорируем, подавляем и, когда только можно,
бежим от них. Мы ограничиваем рождаемость не потому,
что не можем себе позволить иметь кучу детей, а потому,
что мы их не любим».


134
Кризис американской семьи
А разве современный подход к воспитанию юных
американцев не отразился в очередном изобретении
«заботливых» фабрикантов — в продажу выпущена так
называемая «познавательная детская кроватка». Суть ее
всевозможных электронных приспособлений в том, чтобы
заменить ребенку уход родных и близких, позволить им
подолгу не общаться с собственным чадом, предоставив
специальным «модулям» воспитание младенца.
О том, к каким переменам во внутрисемейной атмос-
фере ведет «новый» стиль взаимоотношений, говорит
профессор С. Хауэрвас: «По-настоящему интимные отно-
шения, устанавливающиеся между людьми, предполага-
ют, что каждый из них предъявляет к другому исключи-
тельные требования в плане помощи, привязанности,
уважения и внимания. И эти требования могут быть
удовлетворены именно этой конкретной личностью. Ста-
раясь же установить между мужем и женой, родителями
и детьми безличные отношения, мы по сути дела избега-
ем требований, подразумеваемых настоящей близостью.
Эмоциональные отношения всегда влекут за собой мо-
ральную ответственность. Ребенок, ища отцовской любви
и заботы, пусть бессловесно, но все же предъявляет к нему
моральные требования. Точно так же, в свою очередь,
поступает отец, надеясь на сыновнюю или дочернюю
привязанность, послушание и уважение. Моральная от-
ветственность в данном случае зиждется исключительно
на добровольном признании одним права другого предъ-
являть к нему такого рода требования».
Вряд ли можно не согласиться с этими словами,
словами, которые, однако, остаются в современной Аме-
рике пустым звуком. Процветает же прямо противопо-
ложный «новый» стиль взаимоотношений, который не
может не беспокоить некоторых трезвомыслящих амери-
канцев: «Баланс между двумя важными психологически-
ми потребностями человека — принадлежать кому-то и
сохранять свою автономность, сегодня нарушен,—
признает еще один американский автор, Л. Хоув.— На
смену «совместности» пришли изолированность друг от
друга и душевное одиночество. Супруги перестали созна-
вать важность и необходимость эмоциональной отзывчи-
вости по отношению друг к другу и к детям. Если
американцы утратили способность заботиться о тех, с кем
они соединены узами крови, то как они могут проявлять
сострадание хоть к кому-нибудь еще?»
Эти слова самих американцев — лучший документ,
обличающий империализм, на совести которого утрата
способности к эмоциональной близости — неизбежная рас-


Лимиты на общение и любовь
135
плата за «свободу» от каких-либо либо обязательств,
провозглашенную в сугубо эгоистических целях. Зримым
выражением утраты американцами этой способности и
становится кризис семьи, имеющий самые отрицательные
последствия для судеб детей. Однако в Америке нет и не
может быть на этот счет единого мнения. Индивиду-
ализм-то здесь выгоден, обусловлен самими условиями
жизни. Вот почему голоса американцев, усматривающих
в разрыве поколений серьезную угрозу, тонут в хоре тех,
кто охраняет буржуазные устои. Установка сегодняшних
родителей на невмешательство в жизнь детей подкрепля-
ется бодрыми уверениями буржуазных специалистов чуть
ли не о благотворности предоставления детям возможно
большей свободы и самостоятельности. Дескать, жизнь
сурова, полна испытаний и ребенок не выдержит ее,
сломается, если с раннего детства оберегать его и лелеять,
как нежный росток. А лучший, мол, способ научить
ребенка плавать в волнах моря житейского — как можно
раньше бросить его в воду. Пусть смолоду преодолевает
встречающиеся на пути препятствия, полагаясь только на
собственные силы.
Психолог Дж. Б. Уотсон, чья книга «Психологические
наблюдения за младенцем и ребенком более старшего
возраста» пользовалась большой популярностью, считал,
что ребенок XX в.— это ребенок, способный сам решать
проблемы, социально компетентное существо, максималь-
но избавленное от привязанности к другим людям и
относительно свободное от семейных уз. Матери, по его
словам, должны поменьше источать свою любовь, посколь-
ку «зацелованного ребенка ждут большие трудности».
Именно Уотсон первый заявил о желательности разъеди-
нения взрослого и ребенка, к чему, как считают в США, и
пришло их общество.
Родители «нового поколения» охотно следуют этой
философии, предоставляя детей самим себе и позволяя
им делать все, что вздумается. Детей приучают к
одиночеству с самого раннего возраста, что так же весьма
полезно с точки зрения сторонников теории «самовоспита-
ния». Последние берутся даже утверждать, что кризис
семьи, ее разрушение лишь благотворно скажутся на
процессе становления личности ребенка, избавив его
якобы от чрезмерной опеки и ненужного контроля, позво-
лят-де выработать такие жизненно важные качества, как
упорство, стойкость, эмоциональную неуязвимость. Опас-
ная демагогия! Все ставится с ног на голову. Уже в
чуткости, сердечности, заботливости со стороны родите-
лей приверженцы теории «самовоспитания» усматривают


136
Кризис американской семьи
не пользу, а опасность. И наоборот — холодность и эмоци-
ональная неотзывчивость взрослых должна, по мнению
ученых-монстров, явиться тем образцом хладнокровия и
умения сдерживать свои чувства, который детям и
следует усваивать буквально с пеленок.
И уж куда полезней было бы прислушаться к мнению
тех в Америке, кто указывает на отрицательные послед-
ствия для детей лимитов на общение и любовь, устанав-
ливаемых родителями. «Совершенно очевидно, что такие
качества, как взаимное доверие, доброта, готовность к
сотрудничеству... приобретаются в процессе общения с
другими людьми,— пишет У. Бронфенбреннер и с трево-
гой предостерегает.— Если взрослые не станут участво-
вать в жизни детей, то американское общество ожидают
серьезные неприятности... Надо заново научиться пози-
тивно воздействовать на наших детей и предоставить им
возможность приобрести гуманистический опыт, чего они
ныне лишены».
Многого еще лишены дети в Америке. Но, правда,
вряд ли возможно сделать сегодня в США то, о чем
пишет У. Бронфенбреннер. Какой «гуманистический
опыт» могут передать американские родители детям, если
сами его, по сути, никогда не имели, если сами постоянно
учились «выживать» в условиях буржуазных отношений,
приспосабливаться к ним? Так что, быть может, нет худа
без добра? Пусть уж лучше лимитируют общение —
меньше передадут опыта отрицательного? Вопросы эти
сложны, ответ на них не может быть однозначным.
А как сами дети реагируют на попытки родителей
бросить их в воду, не научив плавать? Дети и подростки,
с которыми, например, имеет дело известный американ-
ский специалист доктор Солк, чаще всего жалуются на то,
что родные слишком заняты, чтобы вникнуть в их
проблемы и облегчить их. Радости, огорчения и тревоги
младших не находят живого отклика у старших. Это, в
частности, подтверждают письма читательниц, прислан-
ные в редакцию журнала «Тин» («Подросток»). Одна
девушка из Мичигана признается, что иногда «отчаянно
хочется пооткровенничать с матерью, но той почти
никогда нет рядом».
Очень многие дети жалуются на то, что с ними нет
матерей и отцов. Некоторые подростки признаются, что
вообще потеряли своих работающих матерей из виду.
«Родители не могут помочь, у них свои проблемы»—так
чаще всего отзываются подростки о взрослых. Неудовлет-
воренная с раннего детства потребность в близости и
тепле в подростковом возрасте приводит к возникновению


Лимиты на общение и любовь
137
непреодолимой стены отчуждения между родителями и
детьми.
В подростковом возрасте мальчики и девочки, отрину-
тые родителями с детства, и сами отказываются идти на
сближение с ними. «Если ребенок не разговаривает с
вами, это вовсе не значит, что ему нечего сказать»,—
предупреждают американские психологи. Когда подро-
сток начинает утаивать свою жизнь от взрослых, это
означает, что отчуждение зашло весьма далеко и возмож-
ности педагогического воздействия на его душу снизи-
лись. «Как узнать, что у него на уме?»—с запозданием
начинают тогда терзаться некоторые родители. «Где ты
был и чем занимался?»—таким вопросом чаще всего
встречают они сына или дочь, возвратившихся с улицы.
Но не получают на свои вопросы ответа. В американских
семьях идет «диалог глухих».
Американские педагоги настоятельно советуют роди-
телям, дети которых находятся в подростковом возра-
сте— самом опасном и чреватом всевозможными ослож-
нениями, держать линию коммуникаций с детьми откры-
той. «Независимо от того, как бы вы ни были заняты, вы
должны сидя за столом общаться с детьми,— настойчиво
взывает доктор Л. Солк.— Вы можете рассказывать о
своих мечтах, о том, как прошел день, о своих тревогах и
переживаниях, наконец. Но только не молчите. Если не
будете использовать для общения с детьми хотя бы то
время, в течение которого вы обедаете или ужинаете, не
ждите, что дети когда-нибудь смогут выработать здоровое
отношение к семейной жизни».
Советы Л. Солка не единственные. Другие специали-
сты, озабоченные этими же проблемами, убеждают роди-
телей обсуждать с детьми-подростками интересные статьи
в журналах, делиться планами на будущее, чаще звонить
домой по телефону и даже предлагают общаться с
друзьями детей, чтобы лучше узнать о настроениях
собственного ребенка. Советы не пустые, если учесть, как
часто американские дети и подростки совершают само-
убийства, убегают из дому, бывают замешаны в преступ-
лениях и злоупотребляют наркотиками.
В книге американца Дж. Адамса приводится любо-
пытный набор «рецептов», соблюдение которых якобы
может гарантировать матери хорошие взаимоотношения
с дочерью. Вот некоторые из них: не перебивайте дочь,
когда она что-нибудь рассказывает, какими бы незначи-
тельными и скучными ни казались вам ее истории.
Относитесь к этой обязанности как к жестокой необходи-
мости. Занимайтесь чем-нибудь посторонним, пока


138
Кризис американской семьи
рассказ не кончится. Как бы вы ни были рассержены или
выведены из себя поведением дочери, никогда не кричи-
те. Она будет лучше вас слушаться, если вы сумеете
сохранить холодную деловую манеру. Всегда контроли-
руйте свой голос.
Не принимайте следующее правило слишком близко к
сердцу, но помните, что изредка необходимо делать
дочери приятные сюрпризы, напоминая, что вы не
забываете о ее удовольствиях. Но не только ее. Органи-
зуйте вечера, покупайте новые платья, смотрите вместе
интересные фильмы и разрешайте иногда ее подруге
присоединяться к вам.
Не стремитесь немедленно выведать у нее все подроб-
ности, когда она и так признается в чем-нибудь для вас
неожиданном. Не показывайте своего неодобрения. Они
не любят эмоциональных взрывов. Хорошо всегда иметь
под рукой какую-нибудь безделушку, которую можно
вручить ей в тот момент, когда она ведет себя особенно
невыносимо. Дочь будет немедленно пристыжена и ста-
нет обращаться с вами в десять раз лучше. Это более
надежный способ добиться послушания, чем брань или
просьбы.
Старайтесь быть понимающей. Когда дочь устраивает
истерику из-за пустяка, не вздумайте сказать: «О, скоро
все будет в порядке». Попробуйте вместе выяснить
причины и успокоить ее. Она оценит это больше, чем вы
ожидаете. Не опекайте ее чересчур сильно. Она жаждет
как можно больше самостоятельности. Позвольте ей самой
выбрать платье, если оно не совсем уж нелепо. Посвяти-
те ее в кое-какие семейные секреты, и она почувствует
свою значимость. Если вы предупредите, чтобы она
никому их не открывала, она этого не сделает, можете
быть уверены. Это хороший способ установить довери-
тельные отношения.
Если у вашей дочери неважный цвет лица, постарай-
тесь дать ей полезный совет, но слишком часто не
заостряйте внимания на этом ее недостатке, что может
явиться источником трений. Когда обсуждаете с дочерью
серьезные моральные проблемы, не настаивайте слишком
категорично на своей точке зрения, какой бы неправиль-
ной ее позиция ни была. Причитания вроде «ты разбива-
ешь мое сердце» или крики подействуют на нее очень
раздражающе, и она еще больше отдалится от вас.
Очень важное правило, о котором вы должны пом-
нить: девушке очень не понравится, если она случайно
услышит, как мать рассказывает отцу о ее личных
проблемах. Делать это необходимо, но принимайте все


Лимиты на общение и любовь
139
меры предосторожности, чтобы она об этом не узнала.
Это чрезвычайно важно...
Что можно сказать по поводу рассмотренного набора
правил? Отчасти некоторые из них не лишены здравого
смысла. Но совершенно очевидно и другое — весь кодекс
поведения, нацеленный на то, чтобы завоевать дружбу
дочери (а при небольших поправках и сына), продикто-
ван отнюдь не искренней заботой о благе ребенка, а
прежде всего эгоистическими расчетами. Последнее рано
или поздно неизбежно всплывает наружу. Никакой эти-
кет, как бы тонко он ни был продуман, не в состоянии
заменить подлинные родительские чувства, настоящую
любовь, которые одни только и могут подсказать правиль-
ную линию поведения в общении матери с ребенком.
Кстати, на характер взаимоотношений родителей и
детей, сходный разве что с отношениями враждующих
армий, невольно указывают американские органы печа-
ти. Словно секунданты на семейной дуэли, они подсказы-
вают той и другой стороне возможные ответные ходы.
Секундантов матерей мы только что цитировали. Послу-
шаем, что вещают советчики юным. Подстраиваясь под
настроения своей подростковой аудитории, журнал «Тин»
пишет: «Освободиться от давления родителей не так-то
просто. Этот процесс не может быть автоматическим.
Осуществить его гораздо труднее, чем, например, сесть и
написать свою собственную декларацию независимости.
Помимо всего прочего, ваши родители оставались по
крайней мере в течение первых пятнадцати лет жизни
вашими «боссами». Им может быть неприятно утрачи-
вать свою власть над вами. Они могут сопротивляться,
поэтому конфликты и стрессы неизбежны».
И это объяснение родительской позиции направлено
отнюдь не на то, чтобы перекинуть мостик взаимопони-
мания между поколениями. Кто же способен приостано-
вить разрыв, сблизить хоть немного взрослых и юных.
Быть может, школа? Но вывод скова неутешительный —
эмоциональный вакуум, образующийся вокруг ребенка
из-за дефицита живого контакта с родителями, не может
быть заполнен никем, даже школой, хотя в ней ребенок и
проводит значительную часть времени. Школа, по словам
У. Бронфенбреннера, практически не занимается разви-
тием ребенка как личности в силу сложившейся тради-
ции, отсутствия опыта в этой области и известной
ограниченности возможностей.
Вакуум же заполняется, с одной стороны, сверстника-
ми, а с другой — телевидением. Стихийно образующиеся
группы подростков характеризует склонность к антисоци-


140
Кризис американской семьи
альному поведению: прогулам, обману, агрессивности. И
не столько привлекательность этих групп, сколько отсут-
ствие внимания и тепла в родительском доме открывает
дорогу для негативного воздействия сверстников на лич-
ность ребенка. Трудные подростки, которых в Америке
становится все больше, прежде всего являются продуктом
изуродованных взаимоотношений между растущим чело-
веком и взрослыми, результатом острого дефицита мо-
рально значимого общения. Вот почему особенно велик
соблазн хоть как-то восполнить этот дефицит общением с
телевизором. Последнему и отдана ныне роль главного
наставника подрастающего поколения.
I Кто заменит
родителей:
«мерцающий голубой
| наставник» или
«безобидные» игры?
Сами американцы считают — влияние телевидения на
американских детей намного превосходит силу воздей-
ствия родителей и школы, вместе взятых. «Что телевиде-
ние делает с вашими детьми?» — название статьи из
журнала «Пэрэнтс» — предостережение и одновременно
вопрос, отражающий озабоченность проблемой телевоспи-
тания. «Телевидение самым решительным образом изме-
нило практику воспитания детей, внесло перемены в
семейные отношения и в значительной степени повлияло
на образ усвоения моральных норм молодыми»,— пишет
автор этой статьи Е. Маккой. Да и как не тревожиться,
если современные родители используют телевизор вместо
себя и даже беби-ситтер, няни, приходящей посидеть с
детьми. Просмотр телепередач отнимает у членов семьи
столько времени, что делает практически невозможным
подлинное личностное общение с детьми. К тому же
телевидение оказывается более эффективным в формиро-
вании представлений детей об окружающем мире, их
убеждений и нравов, чем собственные родители.
Для подобного беспокойства есть все основания. В
Америке родилось поколение телеманов, в жизни которых
голубой наставник присутствует буквально с колыбели.
Телевизор служит для них окном в мир. Не нужно
выходить из дому, не нужно учиться читать (и мыслить),


Кто заменит родителей...
141
чтобы усвоить то, чему «учит» телевизор. Этим, однако,
не ограничивается вред, который наносит телевидение
подрастающему поколению. Сначала об истраченном впу-
стую времени.
Американскими специалистами подсчитано, в сред-
нем дошкольник начиная с 2-летнего возраста смотрит
телевизор 3,5 часа в день, что составляет 26 часов в
неделю. Есть дошкольники, которые проводят у экрана
треть всего времени бодрствования. За срок, отпущенный
американским детям для школы — с 6 до 18 лет (в США
12-летнее обучение), они успевают провести у экранов от
18 до 20 тыс. часов, тогда как посещение школы
отнимает только 13 —15 тыс. часов.
Таким образом, к 18 годам молодой американец уже
затратит на телепередачи шестую часть жизни. Некото-
рую долю этого времени он смотрит телевизор вместе с
родными. Светящийся «ящик» является, как это ни
странно, основным средством консолидации американ-
ской семьи в сфере досуга. На коллективный просмотр
передач в среднем тратится до 5 часов в сутки.
Оставим пока в стороне вопрос о качестве и содержа-
нии телепрограмм. Уже само количество израсходованно-
го на их просмотр времени говорит о многом. Годы
чистого времени отняты у несравненно более важных и
полезных для детей видов деятельности, необходимых
для физического и умственного развития. «Вместо того
чтобы активно участвовать в жизни, наши трехлетние
привыкают устраняться от нее. Телевидение производит
на юных зрителей эффект, подобный тому, который дает
употребление наркотиков»,— негодует специалист по
детскому воспитанию Дж. Карро. Бесчисленные часы,
проведенные перед телевизором, отнимают время у про-
гулок на свежем воздухе и творческих игр, обкрадывают
фантазию и обедняют мир детства.
Пассивное созерцание часами не проходит бесследно и
для интеллектуального развития американского ребенка.
Произвольные познавательные процессы детей тормозят-
ся. Этому способствует и то, что в семьях, где телевизор
является основным источником развлечения, родители
почти не читают детям книг. Просмотр телепередач не
ведет к развитию лингвистических, а следовательно,
умственных способностей детей. На этот момент обраща-
ет особое внимание и профессор Нью-Йоркского универси-
тета Нейл Постман. Телевидение не пригодно для форми-
рования у детей языковых навыков—умения логически
излагать свои мысли, употреблять нужные слова, строить
фразы, наконец, понимать математические формулы,


142
Кризис американской семьи
поскольку оно оперирует преимущественно зрительными
образами. Этот вывод сообщает Н. Постман в недавно
выпущенной книге с красноречивым названием «Исчез-
новение детства».
В ней снова говорится и о том, что сюжеты, передан-
ные с помощью движущихся на большой скорости и
понятных практически без слов картинок, подрывают
престиж и значение слова, без которого невозможна
успешная умственная деятельность. Исследования пока-
зывают, что дошкольники, прослушав громко и внятно
прочитанный рассказ, в состоянии гораздо лучше усвоить
его, чем просмотрев экранный вариант этого рассказа по
телевидению. Зрительные образы в этом случае заслоня-
ют в сознании детей значение слов. Эрозия языковых
навыков у детей в результате разрушительного воздей-
ствия телевидения ведет к ухудшению академических
успехов школьников. Результаты недавнего исследова-
ния, проведенного Калифорнийским отделом образова-
ния, показали, что чем больше времени дети смотрят
телевизор, тем хуже их успеваемость в школе.
Однако не следует считать, будто телевидение по
своей природе — исчадие ада. Конечно же, нет. С момен-
та появления телевидение в разных странах сумело
многим открыть окно в мир.
Чего не скажешь об Америке, где обладают какой-то
сверхъестественной способностью утрировать все достиже-
ния научного прогресса, использовать их во вред разви-
тию взрослых и детей, особенно последних.
В США сейчас даже задаются вопросом о том, каким
радикальным образом способна измениться жизнь амери-
канской семьи при отсутствии телевизора. Возьмем толь-
ко одно читательское письмо, опубликованное в амери-
канском журнале «Ридерс дайджест»: «Теперь в нашей
семье мы делаем то, чего не делали раньше, когда у нас
был телевизор. Дети, кстати, быстро свыклись с его
отсутствием. Теперь они напрягают собственные мозги,
чтобы позабавить самих себя. В доме появились новые
игры, мы все снова стали читать книги. Дети познали
радость тихой забавы с игрушками на ковре. А однажды
вечером они втроем написали письмо своей кузине,
живущей в другом штате. Теперь нередко по вечерам они
после ужина беседуют с родителями. И что самое глав-
ное— их речь стала живой, оригинальной, они освободи-
лись от телевизионных штампов. Я спросил детей: «Что
дало нам отсутствие телевизора в доме?» Старший сын
ответил за всех: «Мы научились думать и действовать».
Но это, к сожалению, под силу далеко не каждой


Кто заменит родителей...
143
семье. Да и освобождения от жестокой тирании «мерца-
ющего голубого наставника» ищут не все, хотя негатив-
ное воздействие телевидения на американских детей
связано не столько с количеством истраченного впустую
времени, сколько с содержанием транслируемых передач.
Часть из них рассчитана специально на детей, но
подавляющее большинство — на взрослых. Однако града-
ция эта условна, поскольку смотрят-то дети все подряд.
Подобно редким чистым каплям, хорошие детские пере-
дачи бесследно растворяются в мутном половодье телеви-
зионной халтуры, которая как раз и прельщает больше
всего юную аудиторию. «Все более очевидным становится
тот факт, что чисто взрослых передач не существует.
Надежды на то, что дети не смотрят телевизор после 9
часов вечера, просто абсурдны»,—утверждает профессор
Постман.
А журнал «Пэрэнтс» живописует будничную сцену из
жизни американской семьи: типичный американский
дом, время около 9 часов вечера. Мать осторожно
подходит к комнате 8-летнего Джошуа проверить, лег ли
он спать. Услышав доносящиеся из-за двери приглушен-
ные стоны, врывается в спальню. Джошуа сидит перед
телевизором, прикованный к кровавым эпизодам из
серии передач о полицейских и грабителях. Его лицо
пылает от возбуждения в голубовато-бледном свете экра-
на. В зависимости от порядков, установленных в доме,
мать или выключит телевизор, выдержав ожесточенную
схватку, или только вздохнет и закроет за собой дверь.
Как свидетельствует статистика, 20 млн. американских
подростков с 19 до 23 часов смотрят передачи, предназна-
ченные взрослым. Естественно, что еще более доступны
для неограниченного просмотра те из них, которые идут в
дневные часы, когда взрослых вообще нет дома.
Детей можно и понять. От серости и скуки обыденной
жизни они тянутся пусть к дешевому по мысли, но
захватывающему зрелищу, которое предлагает экран. В
том же, что ведущие телекомпании США соперничают
друг с другом в показе насилия, кровавых сцен, ужасов,
порнографии, дети не виноваты: составители телепередач
буквально охотятся за зрителями, и детские умы легче
всего клюют на такую приманку. Погоня за зрителями
обусловлена коммерческой природой буржуазного телеви-
дения, существующего за счет доходов от рекламы това-
ров. Выручка от показа рекламы составляет не просто
главный, а единственный источник дохода трех нацио-
нальных телекомпаний — Эн-би-си, Си-би-эс и Эй-би-си.
Ежегодно за показ всевозможных объявлений каждая из


Разгул насилия и порнографии на американском
телеэкране превратился в подлинное бедствие
для юных граждан. Журнал «Пэрэнтс» дает
наглядное тому подтверждение. Только вот по-
может ли родителям такая тактика? Вряд
ли!


Кто заменит родителей... 145
них выручает по 1,5 млрд. долларов. Рекламодателям не
важно, кто смотрит передачу,— важно, чтобы было вклю-
чено большее число телевизоров. В конце же каждой
недели проводится подсчет зрителей, смотревших переда-
чи каждой из трех телекомпаний. И чем больше зрителей
собрали программы какой-то из них, тем благосклоннее
будут к ней рекламодатели, тем больший кусок ей
удастся урвать от многомиллиардного рекламного пирога.
По словам американского журналиста Л. Брауна: «Се-
годня товаром становятся телезрители, которых поставля-
ют нуждающейся в покупателях промышленности. Сами
программы выполняют роль приманки». Вот почему
дельцы телеиндустрии стремятся приправить рекламные
объявления гарниром поострее. Но прежде чем заняться
анализом того, что представляет собой этот развлекатель-
ный гарнир, попробуем выяснить, какое воздействие
оказывает на юных зрителей непосредственно реклама.
Реклама сопровождает и воспитывает американцев с
самого раннего детства. Подсчитано, что в среднем
ребенок видит 400 коммерческих объявлений в неделю,
или более 20 тыс. в год. Телереклама вездесуща — она
«Как телевидение влияет на наших детей?»
Журнал «Редбук» с тревогой вопрошает: не пора
ли детям сесть на «телевизионную диету»? К
этому, однако, мало кто прислушивается в
США!


146
Кризис американской семьи
появляется на экране в наиболее острые моменты, преры-
вая развлекательные передачи через каждые 7 минут. По
словам Н. Постмана, рекламные передачи поверхностно
затрагивают многие серьезные проблемы, создавая у
неопытных детей и подростков весьма далекое от реаль-
ности впечатление, что эти проблемы могут быть решены
молниеносно и просто, стоит только прибегнуть к помощи
рекламируемых товаров.
Как у взрослых, так и у детей реклама формирует
потребительские наклонности и безудержную тягу к мате-
риальным приобретениям. И делает это весьма искусно,
порой с расчетом на детскую психику, утверждая, напри-
мер, что ребенок сможет выделиться в кругу сверстников
и добиться превосходства, если станет обладателем кон-
кретного товара. Очень часто дети стараются добыть
самое дорогостоящее снаряжение для спортивных игр, но
занимаются спортом не ради удовольствия, а чтобы
улучшить свою репутацию в кругу сверстников.
В рекламных объявлениях, прерывающих детские
программы, нередко фигурируют те же самые популяр-
ные персонажи, что и в мультфильмах. Дельцы исходят
из того, что дети особенно чувствительны к настойчивым
призывам любимых героев и требуют от родителей
купить те вещи, которые им рекламировали с экрана.
Подсчитано, что 82% коммерческих объявлений, рассчи-
танных на детей, посвящены рекламе продуктов пита-
ния, чаще всего разных сластей, а 12% — игрушкам. Дети
верят в питательную ценность рекламируемых продуктов
и отдают им предпочтение, иными словами, «жуют то,
что видят» по телевизору.
Однако, вопреки рекламным заверениям, многие про-
дукты с высоким содержанием сахара и других добавок
не только не приносят пользы, но попросту вредны для
растущих организмов. Во многих продуктах, начиная с
кукурузных хлопьев и включая фруктовые воды и сдоб-
ные булочки, обнаружено около 2 тыс. искусственных
веществ, добавленных с целью улучшить вкус и придать
более товарный вид. Эти вещества и вызывают у детей
аллергические реакции и предрасположенность к повы-
шенной активности. В последнее время американским
родителям все чаще советуют, как научить детей крити-
чески относиться к рекламным объявлениям. Но могут ли
родители успешно соперничать с «мерцающим голубым
наставником»?
Следствием психологической обработки юного поколе-
ния средствами рекламы стала болезнь под названием
«гиммиз». Она пока еще не значится в медицинских


Кто заменит родителей...
147
справочниках. Название ей дали американские эксперты
из детского исследовательского центра в Чикаго. В пере-
воде с разговорного английского языка «гиммиз» означает
многократное повторение двух слов — «дай мне». Это
заболевание, поражающее психику детей, имеет глубокие
социальные корни. Оно отражает постоянное состояние
неудовлетворенности, которое возникает из несоответ-
ствия, резкого контраста между миром, который ребенок
ежедневно созерцает по телевидению, и тем, который
окружает его в повседневной жизни. Маленькому амери-
канцу не просто понять, почему родители не покупают
ему ту или иную «прекрасную вещь», настойчиво предла-
гаемую с экрана.
В рекламных объявлениях, прерывающих детские
программы, нередко фигурируют те же самые популяр-
ные персонажи, что и в мультфильмах. Девять из десяти
трехлетних американцев безошибочно узнают комиксы
Фреда Флинстоуна, мелькающие в утреннем выпуске
коммерческой рекламы. Но не каждый из этих девяти
так же безошибочно узнает на фотографиях своих бабуш-
ку и дедушку. Дельцы исходят из того, что дети особенно
чувствительны к рекламным призывам любимых героев
и своих однолеток.
Юным больше нравятся песенки, прозвучавшие из уст
детишек вроде них самих, нежели тексты, произнесенные
взрослыми дядями и тетями. Они с еще большей настой-
чивостью требуют от родителей дать им вещи, которые
видели в руках своих сверстников на экране. Рекламода-
тели сознают, что дети являются идеальной приманкой.
Спрос на рекламных мини-звезд растет. В США появи-
лось огромное количество агентств, занимающихся отбо-
ром детей с целью последующего использования их образа
для рекламы различных товаров. Предложений, правда,
не меньше. Родители буквально атаковывают агентство,
где детей отбирают для работы. Побудительные мотивы —
тщеславие и, разумеется, прибыль.
Предприимчивые мамаши жаждут, чтобы в их крош-
ках как можно раньше обнаружили замечательную спо-
собность порождать спрос на все рекламируемые с их
помощью товары. Однако лишь одному из десяти опробо-
ванных детей удается устроиться на работу, да к тому же
на необычайно короткое время — возрастной порог для
«мини-звезд» не должен превышать 11 лет.
Беззастенчивые дельцы, дав вкусить от сладкого
плода славы и успеха, используют возможности детей до
предела, а затем нанимают других, более юных и привле-
кательных малышей. Любопытный пример — Бруки


148
Кризис американской семьи
Шилдс. Ее мамаше Перри Шилдс пришла в голову идея
поправить свои финансовые дела с помощью дочери,
когда той не исполнилось еще и хода. Она пристроила
малютку на телевидении, где та нагишом рекламировала
детское мыло и крем. С тех пор Бруки долгое время не
расставалась с коммерческими передачами, помогая сбы-
вать мыло, шампуни, колготки и прочий ширпотреб.
Будучи уже школьницей, девочка трудилась по вечерам.
А поскольку бизнес требует организованности, мамаша,
пользуясь необычайной популярностью дочери, создала
даже фирму «Бруки Шилдс», единственным работни-
ком» которой была сама Бруки.
Возникла и удачная идея — создать куклу, точную
копию Бруки, которую юная «звезда» ухитрялась продать
с помощью одной лишь фразы, произнесенной с экрана.
Кукла по имени Бруки заодно с куклой по имени Барби
вытеснили из игрушек американских девочек традицион-
ную куклу-дитя, с которой они в прежние времена
нянчились, как с детьми. Новые коммерческие куклы
символизируют мещанство и мещанские представления о
«красивой жизни». Они служат моделями для подраста-
ющих поколений, воплощая представления оборотистых
бизнесменов относительно того, какой следует быть «иде-
альной американке». Так, кукла Барби, выпускаемая
фирмой Маттель, полностью отвечает требованиям,
предъявляемым к внешности юной девушки. Вот как
описывает ее автор статьи в американском журнале
«Сатердей ивнинг пост»: «У нее длинные стройные ноги,
красивая грудь, хорошенькая мордочка... Ее личико
несколько глуповато и даже слегка бессмысленно, и это
тоже традиция».
Матери видят положительный момент в том, что,
желая подражать кукле, их дочери начали следить за
своей внешностью, приучаться к аккуратности, к чему
раньше не проявляли склонности. В этом есть доля
истины. Однако основная суть воспитательного воздей-
ствия куклы на девочек заключается в ином. Эта безобид-
ная на первый взгляд игрушка разлагающе действует на
психику ребенка, прививая дух мещанства, безделья,
преклонения перед внешним блеском и легкой жизнью.
Этому Барби учит девочек на собственном примере. Как
ей это удается? Образ жизни куклы запрограммирован
выпускающей ее фирмой и старательно рекламируется.
Барби предназначена для праздной жизни. В ее
обиходе отсутствует книга. Зато в изобилии присутствуют
наряды и обмундирование, продающиеся в комплекте с
куклой и непрерывно обновляющиеся. Кукла коротает


Кто заменит родителей...
149
время в непрерывных развлечениях. Но не ходить же
одной в кино или дискотеку. И вот на рынке игрушек
появляется «бойфренд»—дружок Барби по имени Кен, а
также подружка Мидж, тоже с приятелем Алленом.
Гардероб Кена и Аллена не многим уступает гардеробу
их подружек. В продажу пущено 36 костюмов, включая
смокинг, фрак и даже спортивный свитер. На случай,
если хозяйке какой-либо куклы вздумается выдать Барби
замуж за ее дружка, для новобрачных припасены роскош-
ные свадебные туалеты. Девочки быстро учатся разби-
раться, что нарядно, а что нет, что модно, а что уже
устарело. Нетрудно представить, во сколько обходится
родителям приобретение и «эксплуатация» куклы Барби.
«Расходы на содержание Барби и ее компании факти-
чески составляют солидную статью в бюджете американ-
ских семей,— со знанием дела утверждает американский
журнал,— и трудно сказать, сколько отцов работают свер-
хурочно для того, чтобы купить для Барби платье к
школьному балу или прилично одеть кавалера, который
будет ее сопровождать на этот бал». Конечно, Барби
далеко не всем по карману. Это роскошь, забава для
богатых. Но ведь сила рекламы, создающей моду, в том,
что за богатыми тянутся и менее состоятельные, тянутся,
выбиваясь из сил. Трудно отказать ребенку, когда он
чего-нибудь хочет. И мать жалуется, ворчит, но в конце
концов экономит на хозяйстве, чтобы купить дочке
модную игрушку. Барби, умело высасывающая деньги в
пользу фирмы Маттель, стала для многих американских
семей со скромным достатком подлинным бременем.
Этим, однако, воспитательное воздействие куклы не
исчерпывается. Телевизор, реклама, детские игрушки
вносят немалую лепту в общую копилку представлений о
желательном наборе психических качеств для мальчиков
и девочек, о «нормальном» распределении будущих соци-
альных ролей в зависимости от принадлежности к тому
или иному полу. Так, американский мальчик может
обнаружить под новогодней елкой конструктор, шлем
космонавта или электронную игру. Девочка, выразившая
пожелание, чтобы родители подарили ей набор инстру-
ментов, может в лучшем случае обнаружить набор ниток
и иголок для шитья. В девочках с помощью игрушек
воспитывают исключительно интерес к роли домашней
хозяйки, охлаждая, а подчас и препятствуя проявлению
творческой смекалки, технических навыков, которые,
дескать, в будущем могут понадобиться только мальчи-
кам в их более сложных и престижных видах взрослой
деятельности. «Нормальные» же девочки не должны


150
Кризис американской семьи
помышлять о расширении горизонтов жизни, убежденные
в том, что суженный домашний мирок содержит все
необходимое, о чем только можно мечтать. Мальчиков и
девочек в США готовят к вступлению в разные миры.
Как-то одна американская мать поинтересовалась,
почему упоминание о девочках отсутствует в рекламном
девизе компании «Тонка», выпускающей игрушки, кото-
рый гласит: «Вы не можете вырастить мальчика, не
приобретая игрушек «Тонка». Ей ответили, что если
мальчики узнают, что и девочки будут играть в те же
игры, то они немедленно перестанут ими интересоваться.
Ну а что представляют собой развлекательные переда-
чи американского телевидения? Именно они самым суще-
ственным образом, по словам профессора Дж. Гербнера
из Пенсильванского университета, влияют на процесс
усвоения детьми моральных норм американского обще-
ства. Начнем с тех передач, которые в какой-то степени
ориентированы на юных зрителей. Чаще всего в них
фигурирует герой-подросток, заветные мечты которого о
богатстве и славе сбываются благодаря счастливой слу-
чайности. В таких передачах грум за несколько часов
становится магнатом, мальчик из гардеробной —
всемирно знаменитым певцом. Прославляется современ-
ная богиня — легкость, третируется все, что достается
трудом.
Такого «наставника» нелегко переспорить, чтобы на-
целить юных на преодоление жизненных трудностей
ценой упорной учебы и труда. Центральное место в
развлекательных передачах занимает любование краси-
вой жизнью, показ того, как можно истратить деньги,
заработанные без особого труда. Буржуазная пропаганда
делает ставку на воспитание аполитичности, частно-
собственнических и индивидуалистических устремлений
с тем, чтобы поддержать существующий порядок вещей,
при котором хорошо живется только богатым. Расчет
прост: подрастающее поколение не станет выступать
против устоев общества, где якобы для каждого имеется
равный шанс на личный успех. В реальной же жизни, без
телевизионных прикрас и вымыслов, детей подстерегает
горькое разочарование. Одолеваемые же томительной
сладостью ожидания возможного богатства, обещанного с
экрана, они нередко становятся на преступный путь. И к
этому их снова подталкивает телевидение, преподнося-
щее насилие в качестве оправданного приема для дости-
жения цели.
Кстати, большая часть действующих в телепередачах
лиц — преступники, люди, для которых нарушение закона


Кто заменит родителей...
151
и жестокость по отношению к окружающим — своего рода
развлечение. Преступник в то же время служит живым
олицетворением красивой жизни. У него есть власть,
величие, счастье, деньги, любовь, успех, поклонение...
Правда, он рискует, но какого же юношу отпугнет риск?
Скорее, наоборот. Впрочем, и положительные герои не
уступают отрицательным по части жестокости, хотя при-
бегают к ней лишь в тех случаях, когда надо восстано-
вить справедливость. Утверждение добра с помощью
насилия оказывает на зрителей еще более вредное воз-
действие, чем насилие, совершаемое в преступных целях.
Самый «невинный» урок, который юные зрители могут
извлечь из такого рода зрелищ,— циничное правило:
удача всегда на стороне того, кто сильнее работает
кулаками или быстрее пускает в ход оружие. За культом
грубой силы, который воспевается в бесчисленных драках
и мордобитиях, следует культ огнестрельного оружия. А
оно-то продается в Америке свободно. Случается даже,
что «добрые» родители дарят оружие подросткам на день
рождения, словно это мяч или кукла. О том, что происхо-
дит дальше, догадаться нетрудно.
Несмотря на вред, о котором знают в США многие,
насилие не сходит с телеэкранов. Оно служит верной
приманкой, на которую беспринципные дельцы ловят
впечатлительные детские души. По данным американ-
ских социологов, ребенок в США за 10 лет жизни — с 5 до
15 лет — становится свидетелем не менее 11 тыс. убийств
и неподдающегося точному подсчету количества иных
насилий над человеком — мордобоя, пыток и т. п. Насы-
щенность телеэкрана подобной продукцией такова, что
ребенок наблюдает в среднем от 5 до 9 случаев насилия в
час. Проведенное недавно Национальной ассоциацией
родителей и учителей исследование содержания передач
трех ведущих телекомпаний позволило установить, что
77% из них построены на преступлениях и культе грубой
силы.
По подсчетам журнала «Пипл», в 93-минутном филь-
ме «Рэмбо» показаны 44 убийства, или в среднем одно
за каждые 2 минуты, не считая массовой гибели людей от
взрывов. Еженедельник «Пэрейд» утверждает, что, по
крайней мере, в 60 популярных кинолентах последних
лет, включая снятые совсем недавно, благосклонно изоб-
ражаются герои, употребляющие наркотики. Кино и в
самом деле идет в США в ногу с телевидением —
филадельфийская полиция столкнулась в 1985 г. с
вспышками грабежей и вандализма, после того как в
кинотеатрах города прошли фильмы, прославляющие


152
Кризис американской семьи
каратэ, кунгфу и прочие школы жестокой борьбы.
Как воздействуют эти 77% передачи на детей? Посте-
пенно насилие начинает казаться им нормальным компо-
нентом взрослого мира. Оно больше не ужасает и не
возмущает. Так стоит ли после всего удивляться, что,
скажем, 9-летняя американская девочка в ответ на
вопрос, какая из сцен нового телефильма ей особенно
понравилась, заявила; «Там, где вырывают сердце...»
Американские дети растут достойными уготованной им
участи, проявляют завидное хладнокровие при созерца-
нии кровавых сцен. Эмоциональная реакция у иных
теленаркоманов притупляется, и они постоянно нуждают-
ся в новых и новых инъекциях еще более жестоких
зрелищ.
Вот свидетельство американского психиатра Ф. Вер-
тгема относительно того, как сказывается показ сцен
насилия на способности детей сопереживать: «Дети обла-
дают врожденным чувством сострадания, однако это
чувство нужно развивать. Это один из самых трудных и
щекотливых вопросов детского воспитания. Но именно
этот вопрос совершенно игнорируется средствами массо-
вой информации. Еще до того, как появляется возмож-
ность развивать естественное чувство сострадания, на
ребенка обрушивается безудержный поток всевозможных
историй, заставляющих его восхищаться насилием над
другими людьми и причинением им боли. Таким образом,
семена садизма сеются еще до того, как подготовлена
почва для воспитания чувства сострадания. В психологи-
ческом плане это ведет к тому, что ребенок больше не
испытывает сочувствия к страданиям других. У таких
детей притупляется реакция и вырабатывается безразли-
чие».
Однако в Америке далеко не все, подобно Ф. Вертге-
му, осуждают показ насилия на телеэкране. Куда больше
находится его защитников. С типичными аргументами
последних можно познакомиться в статье < Дети должны
знать о насилии» профессора психиатрии из Чикагского
университета В. Беттелхейма. Этот «друг детей» берется
утверждать, что фильмы ужасов и пропаганда убийств
«не развращают наших детей». Скорее наоборот, уверяет
Беттелхейм, люди, которым придется жить в мире, где
господствует насилие, должны уже в детские годы ознако-
миться с ним, овладеть этим понятием, чтобы их психика
не была потрясена и травмирована в дальнейшем, когда
они станут взрослее.
Комментарии излишни! Только вот результаты такой
«подготовки» начинают сказываться гораздо раньше, чем


Кто заменит родителей...
153
дети становятся взрослыми, и бывают чаще всего весьма
плачевными, если не сказать больше — кошмарными. Не
будем голословными. Социолог Джо Флиппо в течение
трех лет изучал поведение группы мальчиков в возрасте
от 5 до 7 лет. Он установил: чем больше актов насилия
наблюдает ребенок в телепередачах, тем агрессивнее он
ведет себя в жизни, имитируя акты садизма со своими
игрушками, а порой и со сверстниками. Реальная жизнь в
США поставляет печальные доказательства прямой связи
между насилием, увиденным на экране, и поведением
детей и подростков. Вот только несколько случаев из
множества подобных.
Четырнадцатилетний Джек Макрой из американского
города Колумбуса (штат Огайо) выстрелом из пистолета
убил своего 11-летнего брата Бома. В ходе следствия
выяснилось, что Джек совершил убийство на следующий
день после просмотра по телевидению фильма «Отврати-
тельный Гарри», в котором герой совершает точь-в-точь
такое же преступление. Мальчик не скрывал своего
восторга кинобоевиками и признался полиции, что меч-
тал повторить какой-нибудь из «подвигов» телевизионных
героев. Без тени смущения он заявил, что, убивая брата,
старался быть предельно точным и не отходить от
телевизионного сценария. «Я даже не задумывался о том,
что совершаю преступление»,— сказал он.
Под воздействием «интенсивного телеотравления»
часть подростков принимают за норму поведения самые
отвратительные злодеяния. В американском городе Джек-
сон в штате Миссисипи двое подростков — 13-летний
Дж. Йорк и его младший брат Рой — убили своего школь-
ного товарища Д. Гленна. В ходе следствия выяснилось,
что братья совершили это преступление хладнокровно,
находясь под впечатлением показанного за два дня до
этого телевизионного фильма «Наемный убийца». Кино-
герой в одном из эпизодов совершает точно такую же
расправу, и ребята без тени смущения признали, что
хотели быть предельно точными, подражая своему «куми-
ру». На вопрос о том, осознают ли они, что совершили
тяжкое преступление, братья, ни минуты не сомневаясь,
ответили: «Нет ».
Как видно из приведенных примеров, дело нередко
доходит и до пальбы. За несколько месяцев 1986 г.,
сообщает газета «Детройт фри пресс», жертвами огне-
стрельного оружия в школах города стали 88 человек в
возрасте 16 лет и моложе. Из них 12 убиты. В 1985 г.
обстреляны 236 человек, 28 получили смертельные раны.
И подобные преступления совершаются несмотря на то,


154
Кризис американской семьи
что муниципальные власти еще несколько лет назад
отдали распоряжение об установке у входа в каждую
школу Детройта аппаратов для обнаружения оружия.
Детройт не единственный город, в котором существует
подобная проблема. Скажем, в Хьюстоне в 1986 г. зареги-
стрировано множество случаев применения огнестрельно-
го оружия в школах. В Балтиморе не так давно от
пулевых ран также погибли несколько школьников. Здесь
издано распоряжение, запрещающее школьникам прино-
сить в классы рюкзаки и верхнюю одежду, в которых
может быть припрятано оружие. Власти установили даже
«горячий телефон», по которому ученики могут, не
называя своей фамилии, сообщить о вооруженных одно-
классниках.
Смерть, многократно показанная с экрана, теряет свой
страшный смысл, а сбитые с толку подростки начинают
бездумно подражать кумирам-убийцам. В Бостоне 9-лет-
ний мальчик рассказал отцу, что его одноклассники хотят
подарить учительнице к рождеству коробку отравленного
шоколада. Мысль об этом внушила им телевизионная
передача, в которой муж угостил жену отравленным
леденцом и она умерла, так и не узнав, кто был ее
убийцей.
А вот еще преступление, которое предотвратить не
удалось: нью-йоркский банк «Бэнк фор сейвингс», распо-
ложенный в самом центре города, был ограблен средь
бела дня. Наставив пистолет на кассира, преступник тихо
произнес всего одну фразу, благодаря сотням кино- и
телефильмов давно уже ставшую в США традиционной в
таких случаях: «Это ограбление». Женщина-клерк пос-
пешно вручила ему 118 долларов, и налетчик был таков...
Заурядное ограбление на площади Рокфеллер-плаза,
бесстрастно зарегистрированное в полицейских сводках,
прошло бы абсолютно незамеченным в многочисленном
Нью-Йорке, уставшем от ежеминутных грабежей, бандит-
ских нападений, убийств, если бы не одно обстоятельство.
Дело в том, что грабителю незадолго до этого исполни-
лось... 9 лет. «Самый молодой в мире грабитель банков»,
как его мгновенно окрестила падкая на громкие названия
американская печать.
Адвокат прямо обвинил американское телевидение в
соучастии в преступлении сдавшегося властям Роберта,
заявив, что его подзащитный стал жертвой пропаганди-
руемого на голубом экране культа насилия и преступно-
сти. По его словам, мальчик «лишь играл в ограбление
банка под влиянием просмотренной накануне телевизи-
онной передачи».


Кто заменит родителей...
155
Однако федеральный суд и на этот раз отклонил
предъявленный адвокатом иск крупнейшим телекомпа-
ниям, повинным, по его мнению, в подстрекательстве
детей к преступлениям. Сославшись на то, что содержа-
ние передач «находится под охраной первой поправки к
конституции США, гарантирующей свободу слова», суд
встал на защиту магнатов, которые, играя на низменных
инстинктах обывателя, превратили насилие в доходное
дело, источник прибылей. Этот случай лишний раз
подтвердил, что катастрофический рост преступности
среди несовершеннолетних в США, тесно связанный с
проявлением нового «провоцирующего» фактора телеви-
дения,— зло, непоправимое в рамках существующей в
Америке социальной системы, зло, наносящее огромный
вред воспитанию детей, их семьям.
Хозяева телеиндустрии не только не сокращают число
кровавых фильмов, но «прибегают к сенсационным вы-
ходкам, чтобы удержать аудиторию, и с этой целью все
чаще нарушают существующие культурные табу, показы-
вая гомосексуалистов и кровосмесительные связи, беспо-
рядочные половые отношения, адюльтер, ужасающие
картины насилия и садизма»,— свидетельствует изве-
стный нам профессор Н. Постман на страницах журнала
«Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт».
Нелишне задать вопрос — какими отцами и матерями
станут дети, воспитанные в собственной семье при
посредстве голубого наставника — телевизора? Ответ, ду-
мается, ясен. Причем не стоит заблуждаться и в другом —
хотя теледельцы, охотясь за зрителями, и думают в
первую очередь о своем финансовом благополучии, не
забывают они и о «воспитательном» воздействии передач
в духе, угодном правящему классу. Ведь уникальное по
широте охвата аудитории и по силе воздействия телеви-
дение способно воспитать новое поколение с точно задан-
ными свойствами психики и запрограммированным пове-
дением. Так что звериные нормы буржуазной морали,
человеконенавистничество, цинизм прививаются телеви-
дением молодому американскому поколению с помощью
культа насилия и жестокости не без задней мысли.
Империалистические круги прямо заинтересованы в
том, чтобы воспитывать людей, способных слепо повино-
ваться их самым бесчеловечным приказам, людей, ли-
шенных способности сострадать. Классовая природа про-
паганды насилия очевидна, неразрывно связана она с той
ролью, которую, по словам доктора Б. Спока, «вооружен-
ная до зубов, самодовольная и самоуверенная Америка
играет на мировой арене». Б. Спок подчеркнул также,


156
Кризис американской семьи
что той легкостью, с которой государственные деятели
США втянули молодежь во вьетнамскую войну, да и в
другие авантюры, они обязаны промышленникам, куль-
тивирующим с помощью экрана грубый индивидуализм,
конкуренцию, жестокость. Во имя агрессивных политиче-
ских целей правящего класса американских детей стре-
мятся лишить доброты, любви и гуманности.
Добавим также, что участие в воспитании детей
насилием наряду с телевидением принимают в Америке
и издатели уголовных комиксов, содержащих садистские
и кровожадные картинки; грубо иллюстрированных бук-
летов типа «Грех и боль», продаваемых подросткам
из-под прилавка. Особая роль отводится детским военным
игрушкам и игрушкам-убийцам, которые, как утверждает
реклама, вполне годятся и для дошкольников.
Какие еще игрушки предлагают мальчикам? Ну,
например, маленькую плюшевую бомбочку с ласковым
названием «Ньюки» — от слова «ньюклеар» («термоядер-
ный»). Ее производитель М. Шафер из штата Флорида
весьма доволен — бомбочки идут нарасхват. За сравни-
тельно небольшую плату каждый американский мальчик
может получить ее в свое распоряжение, такую нарядную,
украшенную американским флагом и ... способную унич-
тожить тысячи людей, пусть даже в воображении.
Как отмечает американский журнал «Прогрессив»,
пять из шести наиболее популярных сейчас в США среди
мальчиков игрушек — это образы сильных личностей,
пробивающих себе дорогу автоматами и кулаками. Они
скопированы с героев популярных телепередач для детей.
Пример юным подают и герои взрослых лент. В частно-
сти, кровожадный Рэмбо — знаменитый с недавних пор
насильник и убийца. Его снаряжение, которое ребята
постарше могли видеть на киноэкранах, широким пото-
ком хлынуло в магазины игрушек. «Стань таким, как
он»,— гласят надписи на детских майках. Таким же,
расшифруем, зоологическим антикоммунистом, а попро-
сту бандитом. В этой связи журнал «Прогрессив» замеча-
ет, что из детей в Америке стремятся воспитать бездумно
стреляющих солдатиков. Даже уродуя себя духовно, по-
давляя жалость и сострадание, американский мальчик
должен стать таким, каким его хочет видеть общество,
вкладывая в руки игрушечный, «но совсем как насто-
ящий» пистолет или пульт от электронной игры «Форси-
рование Днепра». Фланговые атаки пехоты, молниенос-
ные удары по «красным» с воздуха и с моря — сколько
поистине упоительных минут получат дети, воспитыва-
емые в духе оголтелой агрессивности. Бизнесменов не


Кто заменит родителей...
157
шокирует, что они прикасаются к далекому прошлому
народа, пострадавшего, как ни один другой, от гитлеров-
ского нашествия,— ведь игры с «рейдами» и «форсирова-
нием» воспроизводят этапы действий фашистов против
СССР.
Есть, правда, и радостные исключения. Газета амери-
канских коммунистов «Дейли уорлд» поместила фотогра-
фию юного американца из Санто-Моники (штат Калифор-
ния), закапывающего большущей лопатой свое игрушеч-
ное вооружение. А на импровизированной могиле офици-
ально насаждаемой агрессивности мальчик установил
плакат с призывом бойкотировать изделия фабрикантов
военных игрушек. Магазины буквально наводнены чере-
пами, скелетами, мертвецами, страшнейшими масками,
игрушечными гильотинами — в комплекте «оборудова-
ния» к ним имеется даже ведро, куда скатывается
отрубленная голова жертвы и стекает кровь. Кровь совсем
как настоящая: со временем сворачивается и темнеет.
В Нью-Йорке продается детская игра под названием
«Пытка». Куклы в масках сжимают железным обручем
голову жертвы, загоняют ей иголки под ногти, прижигают
кожу раскаленным железом. В инструкции говорится:
«Все виды пыток. Восемь серий. Детали каждой серии
подходят друг к другу. Комбинируйте! Создавайте свои
собственные пытки!» Игру выпускает компания «Аурора
продактс корпорейшн», а предназначена она для детей от
8 до 12 лет.
Ну а что семья, родители? Они спешат с покупками
«оригинальных» игр и книжек. Вот и играют американ-
ские дети в казни, обезглавливая и пытая кукол. Что
думают по этому поводу педагоги? Среди определенной
их части бытует убеждение, что систематическое воспи-
тание по «укреплению нервов», т. е. прививку жестоко-
сти, нужно начинать с малых лет, еще до школьной
скамьи. По мнению таких «педагогов», устрашающие и
агрессивные игры — это предохранительный клапан, че-
рез который выпускается скопившийся нар — природная
тяга ребенка к агрессии. Мысль приучить детей к
садизму не покидает и психологов Ньютонского центра
исследований — они поощряют детей (разумеется, в «на-
учных» целях) разрывать на части бабочку или давить
червяка. Большой антигуманности в этом они не видят.
В итоге за последние три года сбыт только милитари-
стских игрушек увеличился в США на 600%. Даже в
каждом мультфильме о войнах в среднем демонстрирует-
ся 41 акт насилия в час, а попытка убийства — каждые 2
минуты. Наибольшей популярностью пользуется среди


158 Кризис американской семьи
персонажей «солдат Джо», совершающий до 84 актов
насилия в час. По подсчетам специалистов, общая про-
должительность показа таких мультфильмов увеличилась
в США с 1,5 часа в неделю в 1982 г. до 27 часов в неделю
в 1985 г. Представители американской организации
Национальная коалиция против телевизионного насилия
указывают, что ответственность за создавшееся положе-
ние несут прежде всего Белый дом и конгресс.
Член руководства Международной коалиции борьбы
против насилия в зрелищных мероприятиях Т. Радецки
заявил: «Психологи достоверно установили, что подобная
продукция прививает детям агрессивность, воспитывает
бессознательную враждебность к окружающим.... У нас
всегда найдутся лица, стремящиеся нажиться любым
путем. Жажда обогащения слишком сильное искушение.
Тем временем администрация Рейгана и конгресс позво-
ляют осуществлять самое массовое в истории внушение
детям милитаристского мышления».
Новым детищем индустрии развлечений стали и
видеоигры. От игр-автоматов видеоигры отличаются тем,
что при наличии специальной приставки к телевизору
они могут вестись до одурения, в домашних условиях,
причем любую программу (в кассете) можно купить, взять
напрокат или переснять с телеэкрана. Вначале видеоиг-
ры были вполне безобидны — типа, например, настольно-
го тенниса для двух человек. Но военный психоз сказался
вскоре и на них: в погоне за прибылью конкурирующие
фирмы стали придавать своей продукции все более
воинственный характер. Теперь основное содержание
видеоигр — битвы в космосе, борьба с чудовищами, крово-
пролитные войны, погони и убийства в стиле дешевых
полицейских фильмов американского производства. Они
дают детям возможность убивать самим, не вставая с
кресла.
Игры эти сложны по технике и крайне примитивны,
даже убоги по замыслу. Но азарт охватывает все более
широкие круги молодежи и детей. Известны случаи,
когда такие «любители» проводят за игрой большую часть
суток. А один из юных американцев сумел побить
своеобразный рекорд — не отрывался от видеоигры, кото-
рая обычно занимает лишь несколько минут, более 36
часов. Помимо того что видеоигры наносят серьезный
физический ущерб (необходимость зачастую часами на-
жимать на кнопки и передвигать рычаги приводит к
болезням суставов пальцев и рук), они пагубно воздей-
ствуют на психику — подрастающее поколение приучает-
ся к насилию, стремится хотя бы на время ощутить себя


Кто заменит родителей...
159
«сверхчеловеком», способным безнаказанно совершать
бесчисленные убийства. Пока что — лишь мнимые, на
телеэкране...
С одной стороны, культ насилия, так сказать, в
семейных условиях, с другой — нагнетание в масштабах
всей страны атмосферы страха, запугивание неотврати-
мой угрозой ядерной катастрофы, военная истерия. Как
это отражается на психике американских детей?
«Огромное белое облако дыма...», «Война и смерть...»,
«Все живое гибнет...», «Опасность, смерть, горе»—такой
ответ дали учащиеся одной из американских школ на
вопрос, какое представление у них вызывает слово
«атом». В недавнем исследовании Американской ассоци-
ации психиатров, о котором сообщил журнал «Ньюсуик»,
говорится, что «дети очень боятся ядерной войны».
Авторы исследования—гарвардские психиатры
У. Бердсли и Дж. Мак сообщают, что 70% учащихся,
охваченных одним из опросов, полагают, что США не
уцелеют после ядерного удара. «Подростков это беспокоит
даже больше, чем взрослых,— говорит доктор Бердсли.—
У взрослых выработаны защитные механизмы —
рационализм, отрицание, которых нет у детей».
Еще только начав познавать жизнь, дети уже задумы-
ваются о самоубийстве, как это случилось с маленькой
американской девочкой, которая хочет умереть, чтобы не
видеть, как в пламени войны сгорят ее близкие. Ребят
часто страшит мысль о том, что будет с ними, если
погибнут их родители и друзья. Паренек из Санта-
Моники, штат Калифорния, Тим Вуд считает, что «луч-
ше вообще ничего не знать, чем знать, что через 24 часа
ты можешь погибнуть». По словам доктора Р. Лифтона,
психиатра из Йеля, дети уже 5 лет начинают бояться, что
мир может исчезнуть в результате событий, которые не
сумеют контролировать взрослые. Это ощущение «абсо-
лютного отсутствия будущего» вредно вдвойне, потому
что оно порождает цинизм и крайне эгоистическое пове-
дение. А как пишут в своем исследовании упомянутые
ранее Мак и Бердсли, «в таком мире мысли о будущем
выглядят бессмысленными и обычные идеалы и ценности
кажутся ничего не стоящими». И, конечно, не случайно
на обычные вопросы: «Кем мечтают быть?», «Хотят ли
поскорее вырасти, стать взрослыми?» — американские де-
ти дают такие ответы, что становится страшно: расти не
хотят, становиться взрослыми — тем более. Стремлений,
желаний у них тоже нет. К чему, дескать, они, если
впереди — мировая война и всем суждено испепелиться в
ее адском атомном пламени...


160 Кризис американской семьи
Большинство учащихся ответили, что перспектива
ядерной войны, возможно, повлияет на их решение иметь
семью. Педагог из Бостона Р. Сноу рассказала о пяти-
классницах, которые говорили, что не будут «иметь детей»,
потому что их «дети станут уродами». Подростки часто
рассматривают ядерную угрозу как последнюю обиду,
нанесенную им взрослыми. Вот что записал в своем
дневнике десятиклассник из Бостона: «У меня уже нет
детства, которое можно уничтожить. Детство сейчас
запрограммировано на самоуничтожение».
Вот и выходит, что ныне детям просто не мил белый
свет. Почему? Что за темные силы могли посягнуть на
святое право ребенка верить в свою принадлежность к
этому миру, в бесконечность и радость бытия? Имя этой
силе известно — империализм и его пропагандистская
машина—телевидение, печать, которые не только одур-
манивают детей зрелищами, комиксами, садистскими
играми, но и толкают юных к ненависти по отношению к
Советскому Союзу, странам социалистического содруже-
ства, выступающим за мир на планете, против гонки
вооружений, безудержного наращивания военных бюдже-
тов. Однако далеко не все удается империализму. Откры-
тые детские сердца пытаются прорвать завесу лжи и
злопыхательства, которые окружают юных в США.
Вспомним хотя бы Саманту Смит, ставшую послом
мира. Исполненная решимости не допустить конфликта
между великими державами, она установила контакт с
советским руководством. «Вы за войну или нет?» —
спрашивала девочка. В город Манчестер штата Мэн
пришел ответ. Советский Союз никого не хочет завоевы-
вать, здесь прекрасно знают, что такое война, и не хотят
войн, ни больших, ни малых. Письмо школьницы было
признано «уникальным историческим актом диплома-
тии».
«Письмо Саманты Смит зажгло луч надежды в холоде
нынешних международных отношений, затронуло самую
простую и главную мечту всех людей — жить в мире,
развивать торговлю и сотрудничество со всеми соседями
на планете. Именно на этом фундаменте должны стро-
иться отношения между СССР и США». Так записали в
торжественно принятой резолюции члены законодатель-
ного собрания родного штата Саманты Смит.
Трагическая гибель оборвала жизнь этой славной
американской девочки. Но не оборвалась связь, установ-
ленная Самантой между нашими странами. «Нас очень
тепло встретили в Советском Союзе. Там очень и очень
многие помнят мою дочь. Русские подарили мне скуль-


Кто заменит родителей...
161
птурный портрет — они до сих пор испытывают горечь по
поводу ее гибели»,— сказала мать Саманты, Джейн Смит,
в аэропорту Бостона сразу после прибытия из Советского
Союза.
Не остались в стороне и советские школьники. Заве-
щанное Самантой взялась выполнить Катя Лычева,
посетившая Америку. Идея пригласить московскую
школьницу пришла Патриции Монтандон, основавшей
организацию «Дети как миротворцы». Кто она, эта аме-
риканская женщина? Еще в 60—70-х гг. Сан-Франци-
ско знал Патрицию как комментатора телевидения, суп-
ругу весьма богатого горожанина, не помышлявшую об
активной антивоенной деятельности. Но однажды к ней в
спальню постучался сынишка: «Ма, не спится, страшно!
А что, если сейчас упадет ядерная бомба?» Тревога сына
перевернула жизнь Патриции. На собственные средства,
вырученные от продажи на аукционе своих туалетов и
драгоценностей, она и основала фонд новой организации.
Первым ее гостем и стала Катя Лычева. Как детям
помочь взрослым сохранить мир? Как уберечь Землю от
вселенского пожара? Кате было о чем поговорить с
американскими сверстниками.
А вот и еще один посол мира — московский школьник
Миша Соколов. По приглашению организации «Дети как
миротворцы» он также посетил Америку, встретился с ее
детьми. «Я знаю, что в Соединенных Штатах живут
почти сто миллионов детей,— говорит Миша.— И уверен,
что все они хотят мира, так же как и мы, советские
дети». В Советском Союзе также побывала делегация
этой американской организации. Их было десять —
Сюзан, Во, Лиза, Джон, Мэтью, Шон, Кит, Элисон и две
Рэчел. Старшему члену делегации тринадцать лет, млад-
шему— девять. Они привезли в Москву обращение к
государственным деятелям, народам всех стран и людям
доброй воли. «Мы заявляем: сердцем и разумом мы
выступаем за мир,— говорится в этом документе.—
Каждый человек имеет право на мирное будущее. Мы
будем делать все возможное для того, чтобы сохранить
мир для всех людей, для всех стран. Пусть дети Земли
объединятся в этой борьбе...»
Советские школьники встречают эти слова аплодис-
ментами. Им понятен и близок призыв — ведь они не
только по учебникам, но и от своих близких знают, что
такое война, какие бедствия она принесла каждой семье.
Визит делегации юных американцев в СССР не первый.
Во время одного из визитов дети привезли в Советский
Союз тысячи писем и рисунков. В этот раз они увезли в


162
Кризис американской семьи
Америку около десятка мешков с ответными посланиями,
в которых выражена твердая воля молодого поколения к
миру и горячее стремление жить на планете, свободной
от ядерного оружия.
Но надо ли говорить, сколь не по нутру апологетам
империализма такое развитие событий, когда молодая
поросль Америки отвергает курс Белого дома на подготов-
ку ядерной войны, когда юноши и девушки начинают
сами принимать активное участие в различных акциях
протеста против милитаристской политики Вашингтона.
Так, летом 1983 г. в США появилось новое движение
«Дети за ядерное разоружение». «Мы, как и родители,
также несем ответственность за будущее страны, мира на
земле»,— заявили американские школьники, включивши-
еся в это движение. Во время митинга у стен Белого дома
они собрали 15 тыс. подписей под петицией с требовани-
ем заморозить ядерное вооружение и направили ее
президенту Рейгану.
«Мое поколение не удастся запугать!» — сказала 17-
летняя школьница Ариела Гросс. Даже газета «Вашин-
гтон пост» признает, что Вашингтону приходилось видеть
бунтарей, но Ариела выделяется на их фоне своим
необычным упорством. Эта необычайно серьезная девуш-
ка со светлыми волосами и карими глазами была редак-
тором школьной газеты, возглавляла легкоатлетическую
команду и преуспевала в учебе. За особые успехи ее
удостоили специальной президентской награды. Но, к
невообразимому ужасу рейгановского Белого дома, оказа-
лось, что Ариела — страстная защитница идеи ядерного
замораживания. Когда ей сообщили о присуждении на-
грады, первое, что сделала девушка,— написала своим
сверстникам и сверстницам, удостоившимся такого же
отличия, предлагая им совместно с ней представить
президенту петицию в поддержку замораживания ядерно-
го оружия. Когда министерство образования услышало об
этом — а ведь ни одна тема не раздражает президента
больше, чем замораживание,— там забили в колокола
тревоги.
Гэри Стембер, директор комиссии по президентским
наградам, позвонил матери Ариелы и предупредил ее,
что Ариела «рискует быть зачисленной в разряд радика-
лов» и может лишиться своей награды в тысячу долла-
ров. Когда Ариела приехала в Джорджтаун, где в
течение недели должен был проводиться инструктаж
награжденных, «обстановка была накаленной». «Я почув-
ствовала, будто на мне стоит клеймо позора. Я слышала у
себя за спиной разговоры: «Она это делает потому, что


Кто заменит родителей...
163
считает себя чересчур умной». Через день Ариела отпра-
вилась на митинг протеста против ракет «MX». Ее
представили собравшимся как «отважную и убежденную»
девушку. Тогда-то она смело подошла к микрофону и под
приветственные аплодисменты громко заявила: «Мое
поколение не удастся запугать!»
А вскоре, несмотря на давление, Ариела вручила свою
петицию президенту Рейгану в Овальном кабинете Бело-
го дома, где она имела с ним 20-минутную «встречу в
верхах». Позднее школьница заявила, что «еще больше
ужаснулась», чем во время выступления президента по
телевидению, услышав лично от главы американской
администрации, что он думает о ядерной войне... Учитель
Ариелы в Принстонской школе Рональд Гендазе сказал:
«Я не знаю, смог бы я поступить так смело...»
Но как это ни печально, выдерживают разрушитель-
ное воздействие буржуазного строя очень немногие. Си-
лы-то больно неравные. Свидетельство тому хотя бы
письмо одной американской матери, приведенное журна-
листом Дж. Кросби: «Я пытаюсь воспитывать своих детей
в духе христианских заповедей,— пишет мать.— Я стрем-
люсь внушить им, что насилие порождает насилие и что
мы отличаемся от животных способностью рассуждать и
любить ближних. Эти истины нужно повторять неустанно,
и пройдут годы, прежде чем дети убедятся в этом сами.
Телевидение систематически внушает им: 1. Думай толь-
ко о себе. 2. Никогда не думай прежде, чем говорить.
3. Авторитет родителей, учителей, церкви, полиции и
других — чепуха. 4. В любом споре пользуйся оружием, а
не прислушивайся к голосу разума, чувств вообще и
чувству уважения к другим».
Кто победит — мать или телебизнес? Ответ напраши-
вается пессимистический. Причем если одни родители
все еще продолжают по инерции твердить детям о
религии, морали, порядочности и любви к ближним, то
другие, и их большинство, по свидетельству американско-
го журнала «Пэрэнтс», так и «не осознали необходимости
защищать хрупкую детскую психику от столкновения с
теми грязными реальностями, которые демонстрирует им
«телевидение». Добавим, не только не осознали, но и сами
ориентируют юных в ходе семейного воспитания на
ценности, отвечающие лишь антигуманным законам ка-
питалистических отношений.


164
Кризис американской семьи
Цели и результаты
семейного
воспитания
Кризис семьи — это не только полный разрыв брачных уз,
пренебрежение родительскими обязанностями, детонена-
вистнические установки, проповедуемые в США, про-
пасть между поколениями... Кризис наглядно проявляется
и в тех семьях, где, казалось бы, внешне все благополуч-
но и где родители не только не манкируют своими
обязанностями, но, наоборот, заняты «воспитанием» детей
чуть ли не с исступлением, ориентируясь при этом на
требования общества, конкретной социальной среды.
«Требования» же общества американского нам уже изве-
стны— подготовка человека к «крысиным бегам» за
успехом — вот их краткая суть. Что может сделать для
этого чадолюбивый родитель? Любой ценой обойти всех
возможных соперников, доказать всем и каждому право
своего отпрыска на успех в жизни! Как? Ну хотя бы
прибегнув к сомнительным экспериментам с ребенком.
Цель оправдывает средства. В буквальном смысле слова
уже грудных младенцев начинают обучать всем премуд-
ростям—чтению, иностранным языкам, музыке, матема-
тике, обращению с ЭВМ...
Американский еженедельник «Ньюсуик» свидетель-
ствует о новом поветрии моды, жертвой которой стано-
вятся дети. Так, инженер Брюс Хейл обучает своего
9-недельного малыша чтению и арифметике с помощью
книжки сказок, которую ему читают на ночь, и специаль-
ных светящихся карточек. Супруги Хейлы надеются, что
их Кевину когда-нибудь улыбнется счастье. «Так трудно
устроить детей в колледж,— говорит 38-летняя Линда
Хейл.— Мы должны начинать их воспитывать с самого
раннего возраста, чтобы подготовить к достижению
жизненных целей». И, как говорится в одной книге,
«детский сад — это уже слишком поздно!» Если вы когда-
нибудь захотите, чтобы ваш ребенок окончил Гарвард-
ский университет, то вам лучше включиться в эти гонки
теперь.
Бега, бега, бега... Чем, как не ими, заняты американ-
ские родители. Их система воспитания куда ближе к
шарлатанству, чем к подлинной заботе о ребенке. Кстати,


Цели и результаты семейного воспитания
165
и видные специалисты в США дают однозначный ответ,
оценивая родительский ажиотаж. Бертон Уайт, чья рабо-
та «Первые три года жизни» стала настольной книгой
американцев, пишет: «Я не верю в специальное обучение
в этом возрасте. Я не думаю, что нужно использовать
материалы, которые имеются в продаже и объявляются
способными подготовить ребенка 8—10 месяцев к чте-
нию. Я считаю, что категоричные утверждения насчет
того, что вы должны читать как можно больше рассказов
своему ребенку, покупать ему как можно больше «обуча-
ющих» игрушек,— это пример эксплуатации неуверенно-
сти семьи, которая испытывает чувство вины и тревоги
по поводу того, хорошо ли она воспитывает своих детей.
Эти утверждения подчеркивают также ценность «одарен-
ности» ребенка, иногда в ущерб таким его качествам, как
скромность и доброта».
Другие же специалисты предостерегают, что наблюда-
ющаяся ныне тенденция воспитывать «гениальных» мла-
денцев может резко повлиять на физическое, эмоциональ-
ное и творческое развитие детей, причем если умственное
развитие можно форсировать, делают вывод такие уче-
ные, то эмоциональный склад, присущий каждому возра-
сту, заложен природой, и изменить его нельзя. «Я
опасаюсь, что эти дети будут излишне развиты интеллек-
туально,— говорит доктор Бенджамин Спок.— Но и убеж-
ден: подобное развитие может отучить людей от есте-
ственных эмоциональных способов познания жизни».
А вот что говорит психолог Ли Солк: «Это стремление
к высоким результатам пагубно сказывается на детях.
Любовь к детям должна быть безусловной, а не основы-
ваться на коэффициентах интеллектуальности». По мне-
нию Вуда Сметхарста, директора Центра чтения при
университете Эмори, замученные маленькие грамотеи
часто начинают читать позже, чем обычные дети. «Я
вижу, какое грандиозное давление оказывается на де-
тей,— говорит педиатр из Миннеаполиса Поль Бетал-
ден,— и это приводит к головным болям и болям в
брюшной полости. Родители приходят в мой кабинет с
жалобами на то, что их ребенок выглядит утомленным,
безразличен к окружающему миру». Психологи из Чикаго
наблюдали детей, которые вырывали у себя пучки волос
или реснички. Другие признаки психического нарушения
могут годами оставаться скрытыми. Психолог из Хьюсто-
на Анджелика Фриас замечает, что у подростков, вырос-
ших в домах, где интеллектуальное развитие ставится
превыше всего, развивается неврастения. «Ребенок еще
успеет набраться знаний,— предостерегает она,— но очень


166
Кризис американской семьи
трудно вернуться назад и изменить его эмоциональное
развитие».
Тревога, как видно, вполне обоснованная. Но... амери-
канские родители, нацеленные на воспитание сверхлю-
дей, «вписывающихся» в буржуазные нормы жизни,
продолжают нередко от ребенка требовать больше, чем он
в состоянии дать. Есть, конечно, и родители, ставящие не
столь «грандиозные» цели. Их цель — подготовить ребен-
ка к экономической самостоятельности и независимости
от родителей, научить уважать религию и доверять
официальным лицам, которые управляют Америкой, быть
лояльным к общественному строю и уметь «делать день-
ги» лучше, чем их наставники. Вот основное, к чему
сводится семейное воспитание.
«В Америке благоразумный отец говорит: «Сын, если
ты не добьешься большего, чем добился я, значит, ты
немного стоишь»,— пишет доктор Спок. А вот бесхитро-
стное свидетельство журнала «Тин», который, объясняя
американским подросткам движущие мотивы поведения
их отцов, замечает: «Большинство родителей хотят, что-
бы дети были лучше, чем они сами... Если они владеют,
например, скромным домом на окраине города, им
хотелось бы, чтобы ребенок смог позволить себе двухэтаж-
ный особняк на берегу озера». Обучение умению «делать
деньги» — важнейшая часть той жесткой системы семей-
ного воспитания, в которую свято верят все без исключе-
ния американские родители. Традиция уходит корнями в
историю. Еще в фермерских семьях, когда дети подраста-
ли и начинали требовать больше места и еды, родители
отдавали их на соседнюю ферму в качестве «мальчиков
на все руки».
Постепенно обычай сошел как будто на нет. Но
возродился в иной форме—родители, побуждаемые самы-
ми различными соображениями, стали поощрять детей
зарабатывать деньги. В бедных семьях—некуда
деться — необходимость пополнять бюджет. Зато в семьях
среднего достатка и даже в богатых считают детские
заработки хорошим стартом, самым надежным способом
для ребенка узнать цену доллару. Известно, что даже
детям таких финансовых воротил, как Рокфеллеры, слу-
чалось продавать на улицах газеты. И ладно бы, если
речь шла о поисках форм трудового воспитания, приви-
тия уважительного отношения к работе. Нет, цель иная —
заставить юных американцев любить деньги, учиться
зарабатывать их как можно больше и всякими способами.
Принцип один—деньги не пахнут, деньги—это все!
Недавно в США разгорелась дискуссия по поводу


Цели и результаты семейного воспитания 167
«трудового» воспитания детей и подростков. Ряд местных
экспертов, в их числе профессор Дж. Коулман, доказыва-
ли, что только включение детей в производственную
жизнь позволит преодолеть отчуждение подрастающего
поколения, отделенного школой от остальной части обще-
ства, в процессе совместного труда укрепятся их связи со
взрослыми, разовьются технические навыки и чувство
ответственности, что таким образом удастся отвратить
детей от многих бед. Слова, казалось бы, звучат не плохо,
есть в них и логика, и желание помочь воспитанию детей,
пораньше включив их в сферу общественной жизни. На
поверку же все выглядит иначе. Судите сами, оказывает-
ся, чтобы последовать этим советам, требуется пустяк —
снизить официально установленный возраст применения
детского труда. Кстати, несколько лет назад, уступая
настойчивому давлению бизнесменов, заинтересованных
в дешевой рабочей силе, министерство труда США уже
пошло на уступки — разрешило использовать на сельско-
хозяйственных работах детей 10—11 лет. И это не
все — намечается также и дальнейшее увеличение про-
должительности рабочего дня для детей и подростков,
хотя часы работы для подростков 14—15 лет с допусти-
мых ранее 14 часов в неделю уже были увеличены до 18.
Иными словами, ребята будут работать почти наравне
со взрослыми, а платить им будут, как и прежде, вдвое
или втрое меньше, чем взрослым. Вот почему детский
труд находит столь ярых приверженцев, которые вещают,
правда, о «трудовом воспитании» во имя широкого
применения дешевых детских рук во всех отраслях
американской экономики. И это в то время, когда
безработица среди взрослых идет в гору! Сколько слово-
блудия о детях, их воспитании во имя корыстных целей!
Только по официальным данным в настоящий момент
в США трудится 50% детей в возрасте 11—12 лет.
Работодатели не только принимают детей, которым не
положено работать по возрасту, но часто, чтобы обойти
закон и уклониться от уплаты налогов, они вообще нигде
не регистрируют малолетних официантов, посудомоек,
прачек, платя им гроши, заставляя работать гораздо
больше допустимого времени. Дети нередко работают в
условиях, где просто невозможно соблюсти правила тех-
ники безопасности.
Американские социальные психологи Э. Гринберг и
Л. Стейнберг из Калифорнийского университета провели
специальное исследование с целью выяснить, как непол-
ная трудовая занятость учащихся средних и старших
классов влияет на их успеваемость в школе, на перспек-


168
Кризис американской семьи
тивы поступления в высшие учебные заведения, взаимо-
отношения со взрослыми на работе и дома. Выводы, к
которым пришли исследователи, печальны: надежды на
то, что в процессе труда подростки лучше познакомятся с
техническими приемами, расширят свое представление о
социальных проблемах и установят тесные отношения со
взрослыми, рухнули полностью. Исследователи так и не
обнаружили разницы между работающими и неработа-
ющими подростками в отношении их деловой осведомлен-
ности и понимания экономических сторон жизни обще-
ства. Это ли удивительно? Ведь подавляющее большин-
ство рабочих мест, доступных учащимся, малопривлека-
тельны. И работающие подростки отдают себе отчет в
этом. Ими движет отнюдь не интерес и любовь к труду:
деньги, и только деньги.
Характерно, что на корыстное отношение взрослых
дети отвечают тем же. Многие подростки признались в
том, что обманывают своих хозяев. Чаще всего надува-
тельство заключается в том, что они продают товары в
магазине или оказывают услуги в кафе друзьям и
родственникам бесплатно или берут с них не всю поло-
женную сумму. Более 18% опрошенных школьников
признались, что они попросту воровали товары, с которы-
ми имели дело. А вот еще оборотная сторона этой
проблемы. Неизменными спутниками подростков, у кото-
рых заводятся собственные деньги, являются алкоголь и
марихуана. Было установлено, что они гораздо чаще
покупали, продавали и употребляли спиртное и наркоти-
ки, чем их неработающие сверстники. Трудовая занятость
сказывается и на успеваемости. Подростки, которые
работают около 20 часов в неделю, чаще пропускают
занятия, хуже готовят домашние задания; шансы на то,
чтобы продолжить образование и овладеть высокой ква-
лификацией, у них снижаются. Дети часто вынуждены
бросать работу, так как не успевают в школе, а иногда
бросают школу, чтобы продолжить работу. Кроме того,
угроза лишиться работы, как только дети достигнут
возраста, при котором работодатели обязаны будут повы-
сить им зарплату, весьма реальна.
Для настроения работающих школьников характерны
апатия и цинизм — неизбежные последствия труда в
буржуазном обществе.
Заметим также, что американские дети эксплуатиру-
ются работодателями с благословения собственных роди-
телей. Двенадцати-тринадцатилетние дети — самые высо-
кооплачиваемые модели в Америке. На страницах жур-
налов мод они предстают в непристойных нарядах и


Цели и результаты семейного воспитания
169
позах. Дети рекламируют в журналах и по телевидению
мыло, зубную пасту, консервы для домашних животных,
принося родителям весьма солидные доходы.
Многие же родители, не имеющие доступа к подобным
источникам дохода, для того чтобы научить детей ценить
доллар и подготовить к вхождению в мир бизнеса,
организуют жизнь по «принципу административной еди-
ницы», перенося деловые отношения в сферу семейного
межличностного общения. Так, они назначают детям
сдельную плату за выполнение домашних обязанностей.
Юные американцы нянчат своих младших братьев и
сестер за 75 центов в час, а дочь помогает матери по
хозяйству за 2 доллара в неделю. Семейная жизнь прев-
ращается в набор оплачиваемых услуг. Придавая отно-
шениям с детьми характер отношений на бирже наемного
труда, родители подрывают гуманистическую основу об-
щения между близкими в семье. Упоминавшийся Ли
Солк предупреждает, что, когда родители из благих
побуждений (чтобы дети узнали связь между работой и
деньгами) приучают их к оплате домашних поручений,
они рискуют вырастить ребенка-монстра, который требует
денег даже за то, что вынес мусор.
Но, заметим, и в данном вопросе между американски-
ми педагогами нет единства. Детский психиатр из Лос-
Анджелеса О. Беркович не устает настаивать на том,
чтобы дети работающих родителей, на которых ложится
значительный объем работы по дому, получали соответ-
ствующее материальное вознаграждение, дабы не чув-
ствовать себя озлобленными и подавленными. Оплата
домашних поручений приводит в Америке к забавным
курьезам, которыми умиляются буржуазные лицемеры.
Вот один из примеров. Филадельфийский банкир, владе-
лец живописного парка, поручил своему 10-летнему сыну
вести борьбу с вредителями деревьев, оценивая ее чисто
по-американски: за каждую личинку и гусеницу, собран-
ную в парке,— 5 центов. Однако воображение жаждущего
наживы «помощника» в поисках более эффективных
способов делать деньги подсказало ему оригинальное
надувательство. Через некоторое время банкир заметил,
что ассигнования на защиту от вредителей быстро рас-
тут. Каково же было его удивление, когда он обнаружил
целый питомник садовых вредителей! Оказывается, 10-
летний бизнесмен занялся искусственным разведением
насекомых... К сожалению, отнюдь не все истории так
забавны.
Американский социолог Г. Вейнштейн, автор статьи
«Чему мы учим детей с помощью денег», опубликованной


170
Кризис американской семьи
в семейном журнале «Макколс», обращает внимание на
антипедагогические аспекты столь популярной в США
практики семейного воспитания, порожденной буржуаз-
ным культом денег. По ее мнению, дети, которых систе-
матически поощряют или наказывают с помощью денег,
совершенно теряют восприимчивость к иным средствам
родительского воздействия, таким, как словесная похвала
или запрет. К деньгам же родители прибегают потому,
что это средство им кажется легче других.
Ребенку же нужны искренние родительские чувства, а
не их «эрзац» в виде денежных знаков. Эти истины
пытаются подчас донести до американских отцов и
матерей некоторые специалисты, озабоченные все углуб-
ляющимся разрывом поколений. Они предостерегают, что
родители, ведущие за столом бесконечные разговоры
типа—чья машина дороже: у них или у соседей, кто из
них лучше провел отпуск и т. д., не должны удивляться,
если в один прекрасный день их детьми овладеет навяз-
чивая жажда быстрого обогащения.
Появление подобных материалов в американской
прессе — с критикой методов родительского воспитания —
факт уже сам по себе достаточно примечательный. Ну а
что государство? По свидетельству Б. Уайта, возглавля-
ющего Центр дошкольного обучения при Гарвардском
университете: «Постановка просвещения в Соединенных
Штатах не предусматривает оказания помощи родителям
в воспитании их детей. В связи с укоренившейся тради-
цией, которая отчасти объясняется стремлением оградить
неприкосновенность семейного очага, предполагается,
что, поскольку родители любят своих детей, они уж
как-нибудь сами найдут верные способы воспитать их». И
находят, как мы уже убедились, немало — от полного
пренебрежения детьми до «покупки» их хорошего поведе-
ния за доллары и центы.
Однако буржуазные эксперты не теряют надежды на
лучшее, они не скупятся на советы родителям, поскольку
это не требует никаких материальных затрат. Многочис-
ленные неофициальные инструкции о том, как вести себя
с детьми, в изобилии публикуются ныне в печати США.
Ни одна газета, семейный журнал не выходят без
постоянных колонок, содержащих советы родителям.
Цель публикаций—дать имущим американцам рекомен-
дации по подготовке подрастающего поколения к эффек-
тивному функционированию в буржуазном обществе. В
основе возникшего движения за «образование родителей»
лежит, правда, сугубо идеалистическое убеждение, что
все воспитательные проблемы могут быть якобы решены


Цели и результаты семейного воспитания
171
путем перестройки и повышения сознания самих членов
семейной группы, без изменения социально-
экономических условий всей жизни. О том, какова реаль-
ная польза от развернувшейся кампании, говорит, в
частности, американский социолог Бреланд. Он прямо
заявляет, что авторы большинства популярных статей и
брошюр, изготовленных в США для родителей, в погоне
за сенсацией прибегают к явному упрощению проблем
воспитания.
Слова ученого подтверждает и шарлатанская система
воспитания «гениальных младенцев», о которой уже шла
речь. Корни многих кризисных тенденций семейного
воспитания в США заложены в самой природе капитали-
стического общества, свидетельствует и Т. Коттл, психо-
лог из Гарвардского университета, резко осудившая при-
вычку американских родителей торговать любовью к
детям. «Очень часто,—указывает она,— можно слышать,
как отец или мать говорит ребенку: «Я совершенно
уверен, что добиться успеха для тебя важнее всего. И
когда ты его добьешься, я подумаю о любви к тебе».
До какой же глубины взаимного отчуждения и непо-
нимания могут дойти члены семьи, в которой холодная
установка на успех любой ценой подавляет естественную
любовь между родителями и детьми! Было бы странным,
если ребенок, которому каждодневно напоминают о связи
между его успехами и любовью родителей, не пришел бы
к заключению, что его любят за «что-то», что в любую
минуту он может этой любви лишиться. Такая методика
не только подрывает уважение ребенка к родителям, но и
порождает сомнения в ценности собственного «я». Кроме
того, отсутствие «безопасной близости» между родителями
и детьми, возникающее по вине первых, в более старшем
возрасте ведет, как правило, к подозрительности и недо-
верию по отношению к окружающим. «Родительская
любовь должна быть безусловной,—утверждает
Т. Коттл.— Пока ребенку 14, 15, 16 лет, он все еще
испытывает потребность в эмоциональной близости и
зависимости от родителей».
Опросы, проведенные в США, показывают, что подро-
стки стремятся и к независимости, но не столько от
родителей, сколько от статуса ребенка. Психологи пыта-
ются объяснить это американским родителям, убеждают
их, что подростковый возраст нуждается в охране от
гнета чрезмерных требований взрослого мира. Но слова
остаются словами. Вся система американского семейного
воспитания строится на стремлении как можно скорее
втолкнуть юных в деловую жизнь ради освобождения


172
Кризис американской семьи
родителей от иждивенцев. Какое уж тут нравственное
воспитание! Вот почему Америка сегодня живёт в эпоху
«подгоняемого ребенка». Давление на детей — вырастайте
как можно быстрее — сродни желанию собрать урожай на
следующий день после посева. Многое сделало в этом
направлении то же телевидение, при посредстве которого
подростки намного раньше, чем прежде, вводятся в круг
«взрослых проблем» —коррупции, насилия, наркотиков,
секса...
Подгоняют и сами родители. Отцы и матери намного
раньше времени выталкивают детей из детства. О нега-
тивных последствиях подобных тенденций буржуазного
воспитания в семье свидетельствует Л. Солк: «Мы понуж-
даем наших детей к независимости еще до того, как они
подготовятся к ней, и тем самым ослабляем их способ-
ность устанавливать доверительные отношения с други-
ми». Мало того, во многих случаях американские родите-
ли сознательно прививают детям эгоцентрические
устремления, бесчувственность к нуждам других.
«Родители не прилагают никаких усилий, чтобы от-
влечь детские глаза, уши, сердце и рассудок от сконцен-
трированности на собственном «я». В детях поощряют
тривиальное умение сострадать лишь самим себе и
добиваться успехов во имя личного блага»,— пишет аме-
риканский детский психиатр Р. Коулс. По его мнению,
отчасти это объясняется тем, что «сами родители утрати-
ли высокие идеалы, разочарованы в самой сути амери-
канской экономической и политической системы. Ни
напряженная работа, ни накопления, ни частное пред-
принимательство не в силах предотвратить их самые
мрачные предчувствия и опасения, вызываемые усилива-
ющейся инфляцией». Сознавая себя моральными банкро-
тами в буржуазном обществе, видя никчемность и беспо-
лезность своего существования, американские родители
не могут, да и не хотят ориентировать своих детей ни на
что другое, кроме личного преуспевания, овладения
«выгодной» профессией. Взрослые ни в силах, да и не
считают нужным скрывать от детей моральные принци-
пы, которыми руководствуются сами в повседневной
жизни.
Как пишет тот же Р. Коулс, «чувствительные детские
души отталкивает сверхконкуренция, царящая во вза-
имоотношениях взрослых... Родители, целиком поглощен-
ные собственными проблемами, не способны предложить
детям моральные и духовные ценности, которые бы
позволили им удержаться от саморазрушения и помогали
выжить.


Цели и результаты семейного воспитания
173
Сколько же детей задают своим семьям вопрос: каков
смысл жизни? И, не получая на него удовлетворительного
ответа, начинают глушить себя наркотиками или спирт-
ными напитками или убегают из дому».
Тревоги, тревоги... Причем самих американцев, кото-
рые понимают, что происходит с подрастающим поколе-
нием, куда толкает страну правящая верхушка. Часть
ученых отдают себе отчет в том, что, действительно, в
детстве человек реагирует на столкновение с миром
ценностей весьма непосредственно, принимает их, если
они ему нравятся, или отвергает, если не нравятся. Но с
годами детская непосредственность теряется и в целях
приспособления и преуспевания человек усваивает систе-
му ценностей, предлагаемую окружающей средой. И вот
постепенно юный гражданин США начинает верить, что
эгоистом и хитрым быть выгоднее, жить надо для себя и
поменьше думать о других. Однажды доктор Б. Спок в
беседе с советским педагогом Ю. Азаровым заметил:
«Говоря о воспитании настоящего человека, я должен
подчеркнуть, что воспитать его все-таки легче в том
обществе, где моральные ценности четко определены, где
общество охраняет от посягательства легкоранимую
детскую психику».
Это мнение видного американского врача и обще-
ственного деятеля лучше всего убеждает в том, что
обречены на провал все попытки буржуазных экспертов
сконструировать и вооружить семью такой системой вос-
питания, которая бы отвечала задаче бесконфликтного
вхождения молодежи в империалистическое общество. И
дело не в каких-то педагогических просчетах родителей.
Просто ориентация детей в семье преимущественно на
личные, а не на общественные интересы неизбежна и
разрушительна в антагонистическом обществе. Ведь ро-
дители готовят детей к борьбе «всех против всех», в
которой им неизбежно придется участвовать. Цели семей-
ного воспитания, таким образом, словно в зеркале отра-
жают реально существующее в классовом обществе рас-
хождение между личными и общественными интересами
человека. Парадокс в том, что ныне разрыв поколений
вызван не яростным протестом детей против меркантиль-
ных ценностей отцов, как это было в 60-е гг., не
психологическими конфликтами переходного возраста,
связанными с взрослением. Пропасть, разделяющая поко-
ления,— результат привитых детям в семье господству-
ющих моральных ценностей американского общества.
В одной популярной американской песенке поется о
жизненной ситуации, в которой оказываются на старости


174
Кризис американской семьи
лет многие родители, не желавшие в свое время жертво-
вать своим временем и интересами ради детей: отец
долгие годы был слишком занят, чтобы общаться с сыном.
Но вот пришла старость, и у отца, отошедшего от дел,
появилось свободное время. Однако к этому времени сын
уже успел вырасти и превратиться в точную копию своего
родителя. Он слишком озабочен своим продвижением по
службе и сугубо личными успехами в жизни, чтобы
истратить хоть немного времени на общение со стари-
ком...
Грустная песенка. Но она, ничего не поделаешь, точно
передает суть происходящего. Воспитанные в условиях
лимита на общение и любовь, дети вырабатывают своего
рода иммунитет, который позволяет им в критических
ситуациях спокойно переступать через горе постаревших
родителей. Образно говоря, за территориальным разделе-
нием поколений в американском обществе скрывается
духовное отчуждение. Стариков, бодро выходящих в
одиночестве на финишную прямую, успевающих еще
«пожить для себя», если позволяют средства, в конце пути
поджидают чаще всего разочарования. Пресловутую неза-
висимость им удается сохранить не всегда. Факт остается
фактом: американцам в подавляющем большинстве не на
кого опереться в старости.
Обратимся хотя бы к истории о «забракованной
миссис Хилл», которую поведал читательницам журнал
«Лейдис хоум джорнэл». Историю эту можно считать
типичной. В чем ее суть? Муж домохозяйки миссис Хилл
умер, когда ей было 53 года. До пенсии оставалось целых
семь лет. Личная страховка ушла на погашение меди-
цинских счетов, небольшие сбережения съела квартплата.
Для устройства на работу возраст у нее был неподходя-
щий, да и квалификации никакой. В ответ на отчаянные
просьбы миссис Хилл жившие в разных городах дочери
выслали ей чеки на 75 и 100 долларов, но... больше не
подавали признаков жизни. Миссис Хилл, считает жур-
нал, «повезло». Она устроилась работать санитаркой в
госпиталь на несколько часов в день.
А что делают те, кому «не везет»? Их участь в
Америке особенно тяжела. По данным официальной
статистики, в полной нищете вынуждены доживать свой
век 2/3 пожилых американок и 1/3 американцев. «Амери-
канской трагедией» назвал их унизительное положение
директор Национального института проблем старения
Р. Батлер. Трагедией, добавлю, во многом обусловленной
разрывом поколений, истоки же последнего известны.
В американской печати в последние годы появилась и


Цели и результаты семейного воспитания
175
новая фигура—«бэг леди»—женщины-мешочницы, как
называют здесь пожилых американок, которые не имеют
крова над головой и все свое добро носят с собой в старых
полиэтиленовых или бумажных мешках. Журналистка
Ф. Буффо, потрясенная трагедией этих гражданок Аме-
рики, сокрушается: всю жизнь женщины играли роль
хранительниц домашнего очага. А теперь — именно эту
роль, но в более узких масштабах и в совершенно других
условиях продолжает играть «женщина с хозяйственной
сумкой», тщательно воссоздавая иллюзию домашнего оча-
га, окружая себя привычными предметами и ежедневно
повторяя привычные и необходимые женские обязанно-
сти.
Безрадостная, щемящая душу картина. Дополним ее.
В одну из особенно холодных зимних ночей такая «бэг
леди» — 60-летняя Ребекка Смит скончалась, заснув в
картонной коробке из-под угля, прямо на тротуаре в
Нью-Йорке. Лишь случайно кто-то из прохожих обратил
внимание на бездыханное тело женщины. Уже когда ее
хоронили, неведомо откуда появившаяся дочь потребова-
ла заменить гроб, ибо узрела в нем маленькую трещину.
Какой злой, чисто американский парадокс!
«Американцы привыкли говорить: «Страна, сделав-
шая себя сама, человек, сделавший себя сам». И это не
случайно. Главное, чтобы никто никому не был должен,
особенно дети родителям. Ну, может быть, только за то,
что их втолкнули в этот мир, где на небесах выжжены
огненные слова: «Скажи себе: мое место наверху. И
сделай это целью своей жизни»,—как саркастически
заметил советский журналист Т. Колесниченко. И заме-
тил весьма правильно. Обзаведшиеся собственными семь-
ями дети ни под каким предлогом не возьмут родителей в
свои дома, в каких бы стесненных материальных обсто-
ятельствах старики ни находились. И отнюдь не из-за
нехватки места. Чаще всего, по свидетельству американ-
ских социологов, дети стараются сдать родителей в дома
для престарелых, где те и умирают одинокими и никому
не нужными.
Послесловием к этому может послужить разве что
вывод, сделанный ученым К. Лэшем по адресу всех, кто
живет в Америке: «Америка—не семейная страна. Мы—
нация разрозненных индивидов». В это не трудно пове-
рить!


176
Кризис американской семьи
Требовательность,
вседозволенность
или ... порка?
Однако будь американская нация хоть трижды нацией
«разрозненных индивидов», последние не рождаются са-
ми по себе. Обособленными людей делает воспитание — в
семье и обществе. Это аксиома. Рассмотрим, какими
методами американские родители добиваются от ребенка
послушания, выполнения требований той конкретной
социальной группы, к которой принадлежит семья.
Замечу сразу, что во взглядах на воспитание детей,
принятых в американском обществе, за сравнительно
небольшой исторический отрезок произошел крутой пере-
лом. Заглянем ненадолго в прошлое. «В то время когда
отец-самодержец был полновластным хозяином семьи и
его малейшее желание считалось законом,— пишет аме-
риканский педагог А. Сейпт,— господствовало правило:
дети должны вести себя так, чтобы их было видно, но не
слышно».
Иначе говоря, чадам внушали, что их первейший
долг — любить родителей, и буквально требовали от них
проявления любви и почтительности как важнейшего
условия сыновнего и дочернего долга. Родители, есте-
ственно, не допускали и мысли, что эти чувства нужно
завоевывать прежде всего собственным отношением к
ребенку, а не путем требований беспрекословно подчи-
няться старшим, обладающим силой, властью и правом
распоряжаться собственностью. Думается, в силу этих
причин ни родителям, ни детям фермерских семей
подлинная эмоциональная близость не была доступна в
полной мере, что неизбежно, кстати, накладывало отпеча-
ток и на сами методы воспитания в ту эпоху. «Тогда ни у
кого не вызывало сомнений, что ребенок — это прежде
всего дикарь, для цивилизации которого требуются огром-
ные усилия,— пишет доктор Спок.— Его нужно во всем
подавлять, наказывать и наставлять, иначе из него
никогда не получится достойного члена нашего общества
и он плохо кончит».
Доктор Спок справедливо критиковал прежние мето-
ды воспитания и указывал, что чрезмерная строгость
принижает личность ребенка, сковывает его силы, оскор-


Требовательность, вседозволенность или ... порка?
177
бляет человеческое достоинство. Взрослые полагают, что
они заботятся о благе ребенка, о его здоровье, а на самом
деле творят зло, разрушают психику, подрывают жизнен-
ные силы.
Выводы американского специалиста не голословны,
подкреплены многочисленными медицинскими экспери-
ментами. Но ... здравые мысли Б. Спока о вреде автори-
таризма в воспитании были до неузнаваемости искажены
буржуазными горе-специалистами, просто потонули в
нахлынувшей с конца 50-х гг. волне псевдонаучных
концепций, отстаивающих с буржуазно-охранительных
позиций принципы «свободного воспитания» в семье.
Что это такое? Уже в самом названии частично дано
определение. Добавим только, что «свободное воспита-
ние», если не касаться всех тонкостей, придуманных
хитроумными социологами, есть не что иное, как воспи-
тание без воспитания. При такой методе от ребенка
полагается ничего не требовать, нет ни запретов, ни
разрешений — делай, иными словами, что хочешь и как
хочешь. Хорошо же был «понят» смысл слов доктора
Б. Спока! Да и цели «свободного воспитания» говорят
сами за себя — вырастить ребенка независимым (ох уж
эта маниакальная боязнь зависимости ото всех и каждо-
го) и агрессивным. На последнее качество упирают особо,
говорят, что, мол, «лучше иметь своим сыном живого
ребенка с повышенным импульсом агрессивности, чем
забитое послушанием, безынициативное чучело, которое
не сможет отпугнуть даже ворону». Кто знает, что лучше?
Ведь с ребенком-агрессором надо как-то жить в одном
доме. Позаботились и об этом. В случае конфликта такого
чада с родителями специалисты настойчиво рекомендуют
дать выход его отрицательным эмоциям в агрессивной
деятельности.
Один из таких «специалистов»—Рут Хартли вещает:
«Если в ребенке кипит чувство гнева и вражды, можно
помочь ему либо дав безобидный выход этому чувству,
либо перевести его в творческий процесс». Вот предлага-
емые примеры «замены» или «компенсации»: Томми
будет колотить портфель своей матери, вместо того чтобы
ударить ее. Или Мэри будет разбивать куклу, подаренную
отцом, вместо того чтобы атаковать отца. Такая «замена»
способна, мол, дать выход враждебному чувству ребенка,
принести ему облегчение.
А кое-кто в Америке пошел и дальше, предложив
другой оригинальный выход подобным эмоциям ребенка.
Молодая мама, проживающая в одном городке штата
Южная Каролина, купила для своей 8-летней дочери


Кукла, говорящая: «Убей маму!», или
вот эти шоколадные «сигареты» для
малолетних — все годится для
бизнеса.
178 Кризис американской семьи
рождественский подарок—говорящую куклу. Когда на-
стал торжественный момент вручения подарка, кукла,
как и ожидалось, заговорила. Она внятно произнесла:
«Убей маму!» Вскоре такие же куклы оказались в руках
детей и других городков штата. Каких именно, американ-
ские газеты не сообщили, видимо, чтобы не подорвать
бизнес торговцев игрушками, идущих в ногу со временем
и знающих цену (подлинную—в долларах) «свободному
воспитанию» детей-агрессоров.
Разумеется, не сразу дошли в Америке до абсурда в
«свободном воспитании». Поначалу многие молодые роди-
тели, откликнувшиеся на новомодную теорию воспитания
(отвечавшую, кстати, их растущему стремлению свести до
минимума родительские обязанности), уменьшили для
детей количество запретов и снизили требования к
опрятности, внешнему
виду ребенка, манерам
поведения в обществен-
ных местах, умению об-
ращаться с вилкой и
ножом, поддержанию
чистоты и порядка в
игрушках и т. д. Они
стремились не прибе-
гать к наказаниям, счи-
тая их вредными и не-
эффективными. Но, как
мы уже говорили, вско-
ре воспитание по прин-
ципу «делай что хо-
чешь» стало наряду с
прежним авторитар-
ным методом моделью,
глубоко укоренившейся
по всей стране, а попро-
сту— неотъемлемой ча-
стью американского об-
раза жизни. «Родите-
ли, исповедующие сво-
боду в личных отноше-
ниях, — комментирует
журнал «Тин»,— не вол-
нуются о том, где их
дочь или что она делает.
Девушка-подросток в
таком доме может не
испытывать на себе вов-


Требовательность, вседозволенность или ... порка?
179
се никакого давления. Под любым, самым пустячным
предлогом ей позволяют пропускать занятия в школе.
Никто не проверяет, когда она возвращается с улицы. Но
невыраженная в словах суть такого стиля воспитания
сводится к следующему: «Нам до тебя нет ровно никакого
дела». И недостаток внимания со стороны родителей,
таким образом, сам по себе может явиться тягчайшим
гнетом».
Журнал вполне справедливо отмечает также, что
родители, относящиеся к вопросам дисциплины спустя
рукава, тем самым внушают детям, что «свобода — это их
неотъемлемое право, не зависящее от характера поведе-
ния. И дети, выросшие в подобной обстановке, часто
попадают в беду, потому что они так и не поняли, что
свобода требует определенной ответственности. Большин-
ство подростков, воспитанных во вседозволенности, по
временам ощущают потребность в твердом руководстве.
И если им этого руководства не хватает, они начинают
вести себя все хуже и хуже, до тех пор пока кто-нибудь не
встанет на их пути, чтобы остановить их. К сожалению,
если этого не сделают родители, то общество и законы
вынуждены будут вмешаться». Не только журнал «Тин»
пугает родителей последствиями. Стало привычным: еже-
вечерне диктор американского телевидения специально
обращается с экрана ко взрослым: «Знаете ли вы, где
сейчас находятся ваши дети?» Чаще всего — вряд ли!
Не сбываются и надежды на то, что семья в «атмосфе-
ре, свободной от гнета и принуждения», сможет якобы
воспитать выносливую, психически уравновешенную лич-
ность. «Некоторые зарубежные психиатры считают,—
пишет советский ученый С. Файнберг,— что предотвра-
тить развитие невроза у возбудимого ребенка можно в
том случае, если ему не препятствовать даже в самых
нетерпимых его поступках (хулиганстве, сквернословии,
курении и т. п.), ясно, что такие установки (в частности,
являющиеся одной из причин роста преступности среди
молодежи капиталистических стран) не только не способ-
ствуют устранению нервности, но формируют из возбуди-
мого ребенка психопата и правонарушителя».
Этот вывод полностью относится к методу «свободного
воспитания», исповедуемому во многих американских
семьях. Когда же вред «свободности» вышел за рамки
семьи, а беспокойство по поводу ухудшающегося поведе-
ния детей стало всеобщим, в США принялись искать, на
кого бы свалить вину. И «виновника» нашли. Спустя
некоторое время после того, как доктор Б. Спок присоеди-
нился к движению протеста против войны во Вьетнаме,


180
Кризис американской семьи
американская пресса обрушилась на Б. Спока якобы за
то, что он проповедует вседозволенность. «Мне указывали
на ребенка, кричащего своим родителям: «Дай!», «Я тебя
ненавижу!», «Купи!» — и доказывали, что он воспитан
сообразно моим концепциям, хотя я всегда четко разгра-
ничивал уважение к запросам ребенка и бездумное
потакание всем его требованиям в ущерб родительскому
авторитету»,— отвечал Б. Спок инсинуаторам. И был,
разумеется, прав. Как уже отмечалось выше, мысли
известного детского врача о воспитании не имели ничего
общего с тем, чего добивались многие буржуазные соци-
ологи и педагоги. В конечном счете это осознали некото-
рые трезвомыслящие ученые. Они начинают говорить
родителям о необходимости устанавливать твердые пра-
вила и ограничения для маленьких детей и лишь затем
постепенно добиваться баланса между ограничениями и
свободой самовыражения, предоставляемой ребенку по
мере взросления.
Так, Дж. Катц в статье «Новый подход к дисциплине»,
опубликованной в журнале «Пэрэнтс», заклинает родите-
лей ни под каким предлогом не допускать, чтобы малень-
кие дети оскорбляли их словами или причиняли физиче-
скую боль. «Большинство детей будут пытаться это
сделать, но должны быть остановлены твердо, но не
грубо,— увещевает он.— Важно довести до их сознания,
что такое поведение непозволительно. Заявления взросло-
го вроде: «Никогда не смей говорить со мной в таком
тоне» или «Никогда больше не делай мне больно», как
правило, оказывают воздействие на дошкольников и не
причиняют им вреда. Если же вы не проявите с детьми
достаточной твердости в подобных ситуациях, они будут
продолжать испытывать вас до тех пор, пока окончатель-
но не выведут из себя».
Есть и другие специалисты, которые соглашаются с
тем, что семью больше не следует считать местом, где ни
одно желание ребенка не должно встречать сопротивле-
ния. Твердость одновременно с теплотой — вот рецепт для
лекарства, которое предлагается от недуга. В сущности
своей, он верен. Но в реальной практике семейного
воспитания в США дела обстоят гораздо сложнее: целый
ряд проблем, вызвавших катастрофический упадок детс-
кой дисциплины в американских семьях, не может быть
разрешен только путем несколько более тщательной
дозировки родительской строгости и мягкости. Это под-
тверждается тем, что многим родителям, следующим
рассмотренным выше советам, они не приносят ощути-
мых результатов. Почему? Американские дети испытыва-


Требовательность, вседозволенность или ... порка?
181
ют недостаток во внимании родителей, которое как бы
положительно оценивает их поведение — родительской
улыбке, поцелуе, объятии. «Такого рода одобрение,—
считает американская журналистка С. Сафран,—
заставляет усваивать требуемый урок более эффективно,
чем наказание и неодобрение».
Так что дети, которым нечего терять в плане теплых
доверительных отношений со взрослыми, легко идут на
дальнейшее их обострение, вступают в конфликт с роди-
телями. Некоторые американские специалисты с тревогой
констатируют: авторитет родителей в глазах детей не-
удержимо падает. Уже в 5—6 лет влияние взрослых
перестает быть исключительным, особенно в духовном
общении. Кое-кто пытается оправдать упадок родитель-
ского авторитета все той же потерей патриархальной
отцовской власти в семье, державшейся на экономиче-
ском господстве мужчины. Есть и другие предположения.
Но дело отнюдь не в них. Суть в самой частнособ-
ственнической природе семейной морали в буржуазном
обществе, которая дает себя знать все острее. Хотя бы в
том, что (как подтверждают исследования) влияние роди-
телей в США тем выше, чем больше их доходы и
солиднее положение. Подростки в возрасте 14—16 лет,
оказывается, тем меньше ищут и надеются на совет отца,
чем ниже социальное положение последнего. И наоборот.
Как пишет журнал «Тин», подростки из зажиточных
семей в этом возрасте «начинают больше ценить время и
расходы своих родителей, особенно если собираются по-
ступить в колледж. Они могут даже на некоторое время
примириться со своим зависимым статусом от отца и
матери во имя экономических соображений».
Так что же — да здравствуют богатые? Может, и
вправду деньги облагораживают семейные отношения?
Беда как раз в том, что престиж родителей с тугим
кошельком определяется не их личными достоинствами,
количеством проводимого с детьми времени и содержани-
ем общения, а лишь размерами накопленной собственно-
сти. Отец же в глазах американских детей не мудрец.
Он — обладатель материальных благ, которые ребенку
могут перепасть — тем больше, чем хитрее он будет.
Понятно, ни о каком истинном уважении к близким не
может идти и речи.
В американском обществе очевидно, к сожалению, и
другое. «Ни один родитель,— как заметил У. Бронфен-
бреннер,—который проводит время в унизительных поис-
ках случайных заработков, а по ночам отгоняет крыс от
кроватки ребенка, не в состоянии найти время, не говоря


182
Кризис американской семьи
уже о душевных силах, для того чтобы служить своим
детям достойным примером и быть для них постоянным
источником поддержки и контроля». Вот и получается,
что в американском обществе с его ценностной шкалой,
как ни крути, ребенок просто не может получить отца, с
которым мог бы быть духовно близок. То деньги мешают,
то бедность, презираемая, словно чума. Что же вместо
духовной близости? Нередко отношения, основанные на
грубости и силе старшего.
Документально подтверждено, что 90% американских
родителей (в том числе и матерей) применяют телесные
наказания в качестве средства дисциплинарного воздей-
ствия. В отличие от тех, кто исповедует в США метод
«свободного воспитания», «жесткие» отцы и матери при-
бегают ко всякого рода наказаниям как к некоей педаго-
гической панацее. Последнее уже само по себе коробит. И
все же — эффективно ли репрессивное воспитание? Како-
вы его последствия? Эти вопросы все чаще становятся
предметом дискуссий на страницах американской печати.
И в журнале «Редбук», предназначенном для молодых
матерей, появилась статья, знакомящая читательниц с
реакцией детей на телесные наказания. Ее автор —
С. Сафран обратилась к учащимся младших и средних
классов двух школ, расположенных в Нью-Йорке и одном
из небольших городков штата Коннектикут, с вопросом:
«Что тебя ждет, если ты нарушишь правила поведения,
не будешь слушаться родителей?» «Отец побьет меня. Он
всегда говорит, что это причиняет ему большую боль, чем
мне,— заявил 6-летний мальчик.— Я в этом не уверен,
думаю, что мне больнее». Но с еще большей горечью дети
говорят о другом, самом страшном, по их мнению,
наказании, которым, как правило, сопровождают побои. В
Коннектикуте один 8-летний мальчик признался: «Моя
мама кричит так громко, что я не могу ничего понять. И
хотя у меня голос громче, чем у нее, в ответ я не могу
завопить, я только плачу». Надо ли говорить, что следу-
ющий за физическим наказанием каскад окриков особен-
но тяжек для детей в моральном плане? «Крики могут
очень расстроить маленьких детей, поскольку они в
высшей степени зависимы от родителей, а видеть взрос-
лого, не владеющего собой, для них невыносимо»,—
свидетельствует американский психоневролог У. Хукс.
Еще одно авторитетное мнение: на прием к американ-
скому врачу И. Хайману родители часто приводят детей
с жалобами на их плохое поведение. Взрослые изумляют-
ся: «Я все время бью и бью моего ребенка, а он от этого не
становится лучше». На вопрос врача: «Зачем же вы тогда


Требовательность, вседозволенность или ... порка?
183
бьете?» — родители не знают, что ответить. Возможно,
указывает специалист, здесь играет роль их склонность к
традиции, педагогическая некомпетентность или они рас-
сматривают физические наказания как некое противо-
ядие от вседозволенности.
Проповедь вседозволенности, некоей совершенной сво-
боды в воспитании, а затем лихорадочный поиск спасе-
ния от того, к чему она привела,— типичная картина для
Америки, живущей в атмосфере эгоизма и «крысиных
бегов». Но в США не понимают главной причины
кризисных явлений в семье, пытаются искать оправдания
в частностях. Скажем, родители нередко оправдываются
тем, что к насилию их побуждает поведение детей.
Надо ли спорить, в непослушании детей нет ничего
хорошего. Это понятно каждому. Но речь-то в Америке
надо вести не о последствиях, а о причинах. Нельзя не
согласиться и с тем, что семейное воспитание — дело
нелегкое, сложное. Да и непослушные дети не только
удел США. Однако ни в одной стране не сделано столько
для коверканья детских душ, как в Америке, где вопрос о
воспитании подрастающего поколения практически реша-
ется с позиций, далеких от человеколюбия, от подлинной
любви к юным. И юные отвечают тем же. Американские
специалисты пришли даже к необходимости классифици-
ровать виды нападений... детей на родителей. Перечис-
лим вкратце: словесные оскорбления, укусы, щипки,
пинки ногой, толчки и бросание различными предмета-
ми— всего же, по американской статистике, 8 млн. детей
(18 из 100) нападают ныне на родителей. Иными слова-
ми, вопрос уже ставится так: кто кого?
В США создали общенациональную разветвленную
организацию «Анонимные родители». Цель? Сюда обра-
щаются те, кто уже не в состоянии справиться ни с
детьми, ни с собственными нервами. Что можно посовето-
вать «анонимному» родителю, дошедшему до крайности?
Консультанты организации чаще всего рекомендуют
сдерживаться в трудную минуту, не доводить гнев до
физических стычек с детьми. Иногда же, когда раздаются
самые отчаянные звонки, «спецы» выезжают к родите-
лям, словно «скорая помощь», на дом, чтобы предотвра-
тить возможное несчастье.
Как указывают американские эксперты, у «бьющих
родителей» имеются общие причины для жестокого обра-
щения с детьми. Прежде всего жизнь таких семей
характеризует социальная изоляция, отсутствие какой-
либо внешней поддержки, они ощущают, что ни друзьям,
ни соседям, ни родственникам, ни обществу в целом нет


184
Кризис американской семьи
до них никакого дела. Все это сказывается на отношении
взрослого к ребенку. Кроме того, замечено, что в боль-
шинстве семей, где отец избивает мать, мать бьет детей.
Мужчин в свою очередь часто толкает к насилию глубо-
кое разочарование, вытекающее из неспособности преус-
петь в гонке американской жизни, и, одновременно,
стремление поддержать власть вопреки сопротивлению
остальных членов семьи. Специалисты также выделяют в
особую категорию тех «бьющих родителей», которые ис-
пытывают острый дефицит уважения и любви к себе со
стороны окружающих. Эти-то эмоционально обделенные
родители и предъявляют нереалистические требования к
своим детям, хотят от них отзывчивости, нежности,
благодарности, которые последние просто не в силах
выполнить. Последнее обстоятельство воспринимается
как дурное намерение ребенка или личное оскорбление.
Так, например, американские родители бьют 2—3-летних
детей за то, что те упорствуют в плаче.
Вообще битье, насилие издавна считались в Америке
«родительским правом», традиционным и действенным
средством поддержания порядка, одобряемым церковью.
Скажем, еще в 1654 г. в Массачусетсе был принят
специальный закон, предусматривающий смертельное
«наказание» для ... ребенка, который вел себя неуважи-
тельно и не слушался родителей. Конечно, с тех пор в
законодательстве США кое-что изменилось. Появились
законы, прямо противоположные названному выше, в
частности запрещающие преступное обращение с детьми.
Однако мало кто из родителей несет по ним реальную
ответственность. Число же трагических случаев с детьми
растет, хотя в США и раздается все больше призывов к
родителям бережнее обращаться с детьми. «Битвой за то,
чтобы спасти семью от себя самой» назвал борьбу с
домашним насилием доктор С. Стейнмитц, социолог из
университета Делавэр. К сожалению, «битва» эта не
приносит пока видимых результатов. Наоборот, насилие
продолжает собирать свой страшный урожай, а дети
по-прежнему остаются в США объектами страха, ненави-
сти и нечеловеческой жестокости.


Объекты страха и ненависти
185
Объекты страха
и ненависти
По данным Национального института психиатрии США,
в стране ежегодно подвергаются различным формам
бесчеловечного обращения со стороны родителей и других
членов семьи 6,5 млн. детей. От 1,4 до 1,9 млн. из них
получают увечья, а 2 тыс. детей умирают за год в
результате истязаний. Вдумайтесь только в эту страшную
статистику. Наибольшей опасности подвергаются те, кто
не имеет возможности уклониться от родительского гне-
ва,— самые беззащитные — маленькие, больные, незакон-
норожденные, сверхактивные, умственно отсталые... Ста-
тистика подтверждает также, что около 60% всех случаев
со смертельным исходом приходится на детей в возрасте
до 2 лет, 74% загубленных — младенцы с травмами мозга,
но на этом не кончается. Специалисты указывают не
только на тревожный рост случаев садизма по отношению
к детям, но и на постоянно возрастающую степень
изощренности родителей. Одно из американских исследо-
ваний, охватившее всю страну, показывает, что на
каждых 100 родителей приходится трое-четверо таких,
которые не ограничиваются кулаками, палками, ремня-
ми, а переходят к ножам и огнестрельному оружию.
В газетах и официальных отчетах можно найти весь
«букет» издевательств над юными, а подчас сообщения,
которые не могут не привести в ужас. В Нашвилле, штат
Теннесси, 4-летняя девочка была избита отчимом, кото-
рый посчитал, что она его обманывала. Через 5 дней
ребенок умер.
Полиция зарегистрировала в округе Говард, штат
Мэриленд, смерть 5-летнего мальчика, который был
утоплен в ванной. В убийстве обвиняется его мать.
Патриции Сандерс из Балтимора 11 лет. Почти все свое
детство она провела в крошечной темной комнате, куда
родители запирали ее за самую невинную шалость.
Дэниэлу Браунеллу из города Хьюстона примерно столько
же лет, сколько и Патриции. Он утратил речь, потерял
зрение и умение ходить из-за зверских побоев, которым
подвергали его собственные родители. На спине мальчи-


186
Кризис американской семьи
ка врачи обнаружили выжженные сигаретой слова: «Не
смей плакать»...
В буржуазном обществе многое «смеют» родители-
садисты. Барбара 13 лет попала в больницу со сломанной
челюстью и несколькими перебитыми ребрами после того,
как ее отец, находившийся в состоянии алкогольного
опьянения, «преподал ей урок». Он бил ее часто, но
Барбара скрывала это в течение многих лет.
Журнал «Нью-Йорк» опубликовал рассказ о «Трагедии
на 89-й улице» Главное ее действующее лицо — 34-летняя
домохозяйка из зажиточной семьи Ирэна Шварц. В среду
она купила автоматическое ружье за 89 долларов. Следу-
ющий день провела в парке со своими двумя детьми — 7-
летним Джошуа и 5-летней Джуди. А в пятницу рано
утром вошла в комнату, где спали ее дети, выстрелила
им в головы, перенесла их маленькие тела в свою
спальню, легла между ними на широкой кровати и убила
себя.
«Почему она это сделала?»—с таким вопросом журна-
листы обратились к соседям матери-детоубийцы. Весь
ужас, по их мнению, заключался в том, что ничто не
предвещало трагедии и никто из них не мог заранее
предположить, что образованная и обеспеченная мать
сможет решиться на такое. Жизнь семьи Шварц выгляде-
ла благополучной, и смерть так и унесла с собой тайну о
страданиях, которые разрывали ее изнутри. Одна из
соседок Шварц выразила вслух тревогу, охватившую
многих после случившегося: «Если она совершила такое,
не ждет ли и меня то же самое, когда мужа нет дома и
некуда деться от вопящих детей, а занятия в школе еще
не начались?» Чисто американское беспокойство!
Трагедия на 89-й улице — далеко не единственная.
Психически здоровые люди не только сами в Америке
кончают жизнь самоубийством, но и нередко уносят с
собой жизни детей. Их поступки профессор психиатрии
доктор Е. Каплан из Корнеллского медицинского центра
объясняет следующим образом. Матерей, по его мнению,
толкает на детоубийство «сознание того, что окружающий
мир слишком враждебен и после их смерти о детях
некому будет позаботиться. Такие женщины убивают
детей, чтобы их защитить». Вот так общество, где матери
приходит в голову мысль «защитить» своих детей подоб-
ным образом!
И все это происходит на почве американского образа
жизни. В беднейших слоях — от нищеты и отчаяния.
Лишая родителей элементарных условий существования,
общество обрекает их детей на дикое обращение и


Объекты страха и ненависти
187
нередко — гибель. Речь, подчеркнем, идет об американцах
с белой кожей. Для тех же, кто занесен в разряд
«цветных», все в десятки раз хуже, хотя, казалось бы, что
хуже не бывает. Американский педагог, поэт и публицист
Нэд О'Горман многие годы ведет изнурительную борьбу
за физическое и душевное здоровье детей негритянской
бедноты в созданном им детском саде-яслях в одном из
районов Гарлема в Нью-Йорке. «Дети погибают» — уже
название очерка, написанного им, звучит как обвинение
в адрес всего общественного строя США, обвинение
звериных законов империализма. «Великану Саймону год
и три месяца,—рассказывает Нэд О'Горман.— Он живет
на 4-м этаже шестиэтажного доходного дома на 129-й
улице... В свои год и три месяца ребенок уже мертв. Нет,
он живой, но и не живой! Я вытаскиваю его к нам в сад,
когда это позволяет мать, но малыш обречен — зияющая
пропасть преисподней вот-вот поглотит его вместе с
родными, попавшими в круг безысходности, отчаяния,
душевного надрыва, голода, грязи, вечного шума. Едва
вылупившись на свет, ребенок попал уже в эту западню.
Хочу поразмыслить о его судьбе. Чем одарила она его
при рождении? Как ни стараюсь я быть осторожным в
высказываниях, я все же думаю, что дети бедняков —
любых: черных, белых, североафриканских, индийских —
из поколения в поколение наследуют предрасположен-
ность к апатии, деградации, медленной гибели. Вспомним
хотя бы предков Саймона: все они, от самых далеких,
знали лишь рабскую долю, и это вошло в их плоть и
кровь, проникло в глубины сознания. Не с этим ли грузом
входит в жизнь маленький Великан Саймон?
Я вовсе не хочу сказать, что Великан Саймон родился
не таким, как дети в благополучных семьях,— менее
понятливым, менее способным. Но Саймон родился с
рубцами, с душевной травмой, полученной им по наслед-
ству... Убиение невинных идет полным ходом. Я сужу со
всей суровостью о том, что приходится видеть: медленное
безжалостное обескровливание малолетних по воле власть
имущих. Я замечаю это каждый день как на детях,
приходящих ко мне в сад, так и на тех, что встречаются
мне на улицах. Их отчужденный взгляд, неряшливый
вид, шаткая походка — все выражает неизъяснимую пе-
чаль и отчаяние...»
Одна из групп статистических данных производит
весьма сильное впечатление на общественное мнение
относительно «прогресса» негров, начиная с конца 70-х
гг. Национальный центр статистики здравоохранения
США начал публиковать данные, свидетельствующие,


188
Кризис американской семьи
что больше половины детей с черным цветом кожи
рождаются вне брака. В 1950 г. их число составляло 17%.
Как полагают, во второй половине 80-х гг. число таких
детей в среднем по стране составляет 60%.
В негритянских гетто больших городов Америки повы-
шается смертность среди младенцев. Доход негритянских
семей, которые содержат женщины, постоянно снижается.
Такие семьи составляют все большую долю среди амери-
канской бедноты: их число с 7,3% в 1959 г. выросло до
19,3% в 1984 г. Вся структура сочиненных «великим
обществом» компенсационных программ по предоставле-
нию пособий «работает» в направлении, прямо противопо-
ложном тому, в каком они, как предполагалось, должны
были бы оказаться конструктивными: эти программы
усугубляют нищету чернокожих американцев, обрекая их
на зависимость от правительственных талонов и других
« благодеяний ».
Но еще страшнее такая деталь: «чистая стоимость
имущества типичной черной семьи», по данным бюро
переписи населения США, в 12 раз меньше «чистой
стоимости имущества типичной белой семьи». Каждый
четвертый чернокожий молодой человек живет в бедно-
сти. Каждый второй растет без отца. Каждый второй
(черный) подросток не имеет работы. Каждого двадцать
первого молодого черного убивают. Убийство — главная
причина смерти черных молодых людей.
«Сегодня во всем мире, за исключением Южной
Африки,— свидетельствует французский социолог Николь
Беркхейм, автор книги «Путешествие в черную Амери-
ку»,— нет страны, в которой смешанные семьи пережива-
ли бы такие трудности, как в Соединенных Штатах...
«Белым» и «черным» американцам нужно иметь много
храбрости, чтобы жить вместе. Такой чете очень трудно
снять квартиру в «белом» доме или купить дом в
квартале, где большинство жителей «белые». Но, если это
и удастся, отношения с соседями будут невыносимые».
Дети из бедных семей, семей «цветных», богатых и
средних — вся эта градация, совершенно обычная для
Америки, как бы ни отражала царящее здесь неравен-
ство, уравнивает юных в одном. Всюду независимо от
цвета кожи и кошелька родителей детские судьбы отмече-
ны печатью буржуазных отношений, складываются пе-
чально не только там, где царят нищета и безысходность.
Издевательства над детьми не знают в США границ,
встречаются среди всех социальных, религиозных и расо-
вых групп населения. Э. Бреттшнейдер из Общества по
предотвращению жестокости к детям в Квинсборо видит


Объекты страха и ненависти
189
причины этого явления «в проблемах, характерных для
культуры «крысиных бегов».
Свидетельство верное. Однако от его правоты детям
не легче. «Крысиные бега» убыстряются, растет и садизм
со стороны родителей. Американские врачи первыми
становятся свидетелями изуверского обращения с детьми.
Избитые малыши и подростки с характерными травма-
ми—гематомами, переломами рук и ног, следами ожогов,
которые не спутаешь с теми, что возникают при несча-
стных случаях, систематически доставляются в больницы
для оказания неотложной помощи. Характерно, что врачи
не торопятся поставить правильный диагноз, засвидетель-
ствовать насильственную природу травмы. Ведь медицин-
ское обслуживание в Америке платное. А терять клиентов
здесь никому не хочется, да и родители могут в ответ на
искренность врача подать на него в суд. Дети же, как
известно, плохие свидетели.
В США высказывается мнение, что только путем
ужесточения существующего законодательства государ-
ство может защитить детей, жизнь которых находится в
опасности. Но дело в том, что судьи и ныне-то демонстри-
руют слишком мягкий подход к родителям-извергам,
руководствуясь в первую очередь стремлением не допу-
стить распада семьи, а также тем, что не имеют возмож-
ности изолировать от нее ребенка. Приютов и сиротских
домов не хватает. Что же делать? В деревне Веамонт в
штате Калифорния недавно было создано специальное
учреждение, куда на год помещают избиваемых детей,
которым не исполнилось 6 лет. Можно судить, каких
масштабов достигло бедствие, если понадобилось созда-
вать подобные учреждения, призванные укрыть крошек
от собственных родителей!
Следует подчеркнуть, что разрыв между поколениями
в американском обществе вступает в наиболее бесчело-
вечную стадию. «Ненавидит ли Америка своих детей?» —
такой вопрос задают сегодня многие в США, причем
отнюдь не из праздного любопытства. Вот что пишет в
связи с этим упоминавшийся ранее американский писа-
тель-коммунист Ф. Боноски: «К концу 70-х гг. американ-
цы, принадлежащие к обеспеченным классам, уже не
могли толком понять, что же такое их дети. Они не
знали, любить ли их или ненавидеть, отправлять ли их в
тюрьмы или в психиатрические лечебницы, панически
прятаться от них или отправлять их в школы-интернаты,
а при первых же признаках переходного возраста убивать
их прежде, чем убьют они, давать ли выход их природной
агрессивности, разрешая им мучить кошек, или вводить


190
Кризис американской семьи
их в мир бизнеса, приобщать их к тайнам секса или
вообще не упоминать о его существовании. Все сводится
к тому, что в целом дети в Америке стали никому не
нужны».
Мало того, отношение к детям как к никому не
нужным существам не следует объяснять лишь экономи-
ческими обстоятельствами, ухудшением материального
положения родителей. Дети в США символизируют не
просто крайне нежелательные реальности — заботы и рас-
ходы: разрыв поколений давно вышел «за рамки семьи».
«Дети как объекты страха и ненависти» — статья с таким
названием, помещенная в журнале «Эдьюкейшнэл ста-
диз», правильно отражает отношение взрослой Америки к
своей молодой поросли. «В отношениях с детьми к
чувству враждебности примешивается страх»,—
утверждает автор статьи Э. Фриденберг. По его словам,
поколение отцов устало и страшится оказаться выброшен-
ным на свалку, так как убеждено, что включение молоде-
жи во взрослую жизнь окончательно подрывает их пози-
ции в обществе. Взрослые, приходят к выводу американ-
ские родители, не располагают средствами контроля,
необходимыми для того, чтобы отстоять свои права, и
сознают, что их вчерашние жертвы завтра придут к
власти. На эту боязнь указывает и Ф. Боноски. Младшие,
по его мнению, постоянно напоминают старшим об их
возрасте, старости, в то время как «родители со все
возрастающим отчаянием пытаются продолжить собствен-
ный подростковый возраст до седых волос — не только
из-за американского культа юности, но и потому, что
быть молодым экономически — значит сохранять шанс не
попасть в безработные».
И действительно, в мире социальной несправедливо-
сти уже сам возраст вполне может стать источником
отчуждения между поколениями. Из-за высокой безрабо-
тицы складывается такое положение, когда молодежь и
люди пожилого возраста становятся настоящими конку-
рентами на рынке наемного труда, противостоят друг
другу как враждебные силы. Но, конечно, не возраст
истинная причина противостояния. Как подчеркивает
советский социолог И. Кон, экономическое соперничество
поколений при капитализме — выражение других, более
глубоких социальных противоречий. «Когда старый рабо-
чий не может найти себе работу, ему кажется, что
причина этого в том, что слишком много на очереди
более молодых и сильных. Когда юноша не находит себе
достойного применения (кстати, процент безработных
среди молодежи, как правило, выше, чем среди старших


Объекты страха и ненависти
191
возрастов), он может думать, будто беда в том, что
лучшие места заняты «стариками». На самом же деле эта
конкуренция между поколениями — только внешнее вы-
ражение законов капитализма, от которых равно страда-
ют и молодые и старые. Уничтожьте безработицу—и
конкуренция исчезнет».
Закон этот распространяется не только на рабочих.
Положение интеллигенции и мелкой буржуазии, которые
также испытывают на себе гнет монополий, все больше
уподобляется положению рабочих, и это сказывается на
взаимоотношениях между поколениями уже в масштабе
всей Америки. Так что же делать, как сузить пропасть,
разделившую взрослых и юных, или хотя бы предотвра-
тить ее расширение? При буржуазных порядках пекутся
не над решением проблемы в интересах общества, а
лишь ради того, чтобы... родители-изверги, которых вре-
менами начинает мучить некое подобие вины за нена-
висть к собственным детям, смогли немного успокоить
совесть. Вот и появился в США новый литературный
жанр, снискавший необычную популярность. Централь-
ной фигурой романов и их экранизированных вариантов
стал выступать невиданный доселе герой — жестокий
ребенок-садист, которого боятся взрослые. «Почти два
века дети в романах были носителями надежды и
служили для того, чтобы пробуждать в читателях лучшие
чувства. За последние три года на страницах около
десяти популярных книг, вышедших огромными тиража-
ми, они фигурируют как посланцы смерти и воплощение
зла,—свидетельствует психиатр Джеймс Гордон, разби-
рая 14 романов о детях-чудовищах, и указывает даль-
ше:— В большинстве книг их губительная роль подкреп-
ляется сверхъестественными силами, идея которых в
последнее время завораживающе действует на стольких
американцев колдовством, фамильными проклятиями,
переселением душ, одержимостью бесами, телепатически-
ми свойствами... Хотя эти бестселлеры об опасных демо-
нических детях и представляют собой малохудожествен-
ное чтиво, они тем не менее являются культурным
феноменом. Их изобилие — как и изобилие фильмов,
которые они неизбежно порождают,— возможно, отражает
тревожные изменения в нашем отношении к детям,
рецидив атавистического страха перед ними и реакцию
на наше недавнее восторженное упоение детством и
детьми... В любом случае заложенный в них общий смысл
всем ясен: мы порабощены нашими детьми, будущее,
которое они несут, мрачно и зловеще, и мы над ним не
властны».


192
Кризис американской семьи
Привлекательность для взрослых подобных произведе-
ний, в которых дети являются носителями разрушитель-
ного начала, объясняется весьма просто. «Нам предостав-
ляется возможность ненавидеть наших детей безнаказан-
но, без ощущения вины, поскольку ими овладел сидящий
внутри зверь»,— пишет К. Супли, рецензент газеты «Ва-
шингтон пост». Кроме того, фильмы о детях-чудовищах,
овеществляющие страхи и ненависть взрослых к детям,
стали весьма доходной отраслью кинобизнеса. Вот сюжет
одного из таких «произведений искусства» — фильма «Ко-
лыбель зла» американского режиссера Ларри Коэна.
Молодая женщина—будущая мать — предчувствует что-
то недоброе. Врач успокаивает ее, заверяя, что все в
порядке. Но это «недоброе» действительно случается.
Едва успев появиться на свет, новорожденный перегрыза-
ет горло врачу и двум акушеркам. Новорожденный-
убийца в «Колыбели зла»—дитя тихой, скромной супру-
жеской пары из Лос-Анджелеса — выглядит как самый
обычный ребенок.
Героиня другого фильма—«Кэрри» (режиссер Брайян
ди Пальма) с помощью телекинеза заставляет кухонные
ножи летать по воздуху и впиваться, как стрелы, в тех,
кем она недовольна, например в собственную мамашу.
Десятки людей, объятые пламенем, кричат и корчатся в
зале школы танцев, которую юное дитя подожгло в
приступе дьявольской злости.
«Вопли в тишине» — фильм о девушке, которую мать
годами держала взаперти и которая одичала настолько,
что убивает всех без разбору. Герой кинокартины «Кто ты
такой» совместного итало-американского производства,
поставленной Оливером Хеллманом, также становится
отцом ребенка-садиста и вынужден убить свое дитя.
Фильмы отражают не что иное, как деградацию
взаимоотношений американских отцов и детей. Как и
любые произведения, эти детища псевдоискусства облада-
ют эффектом обратного воздействия. И вот в американ-
ской прессе начинают появляться сообщения о том, что
какой-то гражданин из Филадельфии чуть не убил соб-
ственного сына, решив, что в него вселился дьявол. А
какая-то мать, также по подсказке с экрана, увидев, как
«изгоняют дьявола», задушила собственную дочь намо-
ченным в «святой воде» шарфом, когда с девочкой
случился нервный припадок.
Немаловажно и то, что поделки о детях-чудовищах и
их жертвах развращают и воображение юных зрителей,
уродуют их психику. Не случайно одна из наиболее
тревожных тенденций, связанных с детской преступно-


Объекты страха и ненависти
193
стью,— насилие, обращенное против родных: 138 тыс.
детей в возрасте от 3 до 17 лет пускали в ход оружие
против брата или сестры; 14-летний сын управляющего
нефтяной компанией в Далласе был арестован по обвине-
нию в убийстве из автоматического ружья отца с ма-
терью. Случай отнюдь не единственный. Американские
дети, ставшие объектом страха и ненависти, все чаще
выплескивают гнев и отчаяние не только в стенах
собственного дома, но и за его пределами, особенно в
школе. Ведь здесь ребенок проводит большую часть своего
«рабочего» времени. Здесь, по идее, должен бы он
получать уроки, необходимые для становления полноцен-
ной личности.
Что же представляет собой американская школа?
Сами американцы признают, что между системой образо-
вания в США и аналогичными системами в других
буржуазных странах все еще пролегает пропасть, которая
образовалась, по их словам, в середине 60-х гг., когда
США охватило движение за так называемое открытое
обучение, сопровождавшееся целой волной реформ. От-
крытое образование во многих случаях поняли как путь к
предоставлению учащимся максимальной индивидуаль-
ной свободы при минимальном надзоре, пишет американ-
ский специалист Петер Дженссен. Идея заключалась в
том, что в «открытом классе» учащиеся сами смогут
выбрать, чем заниматься и чему учиться в составе групп,
не разделенных на классы; что они смогут развиваться и
приобретать знания в угодном им направлении, а не в
том, которое им предписано. В этот период многие школы
отказались не только от разделения учеников на классы и
выставления отметок: они зачастую упраздняли всякого
рода тесты для оценки успехов учащихся, не предъявля-
ли никаких требований к их одежде и вообще не следили
за их поведением.
Учителя оценивали учащихся с точки зрения их
творческих способностей и в зависимости от того, выявля-
ют ли они в полной мере свои творческие возможности.
Учащиеся сами решали, чему и когда учиться. Вот
некоторые из выбранных ими предметов: выделка кожи,
кулинария, ткацкое дело, производство кинокартин,
интерпретация символов, заложенных в телевизионной
рекламе. Невольно напрашивается сравнение «открытого
обучения» и семейного воспитания по принципу «делай
что хочешь». Дом и школа действуют заодно: даже
ученики самых младших классов, придя в школу, слоня-
ются из комнаты в комнату, из лаборатории в лаборато-
рию, выбирая, так сказать, занятие по душе. Результат,


194
Кризис американской семьи
правда, не замедлил явиться: полный развал дисципли-
ны, знаний — никаких.
Напомним также, что система школ в США двой-
ственная, с различным уровнем и качеством обучения,
отражающим социальную структуру общества. Лучшее
образование дается (разумеется, за деньги) в Америке
немногим. Остальные же, считают здесь, вполне обойдут-
ся минимумом, необходимым для того, чтобы работать на
«более образованных» хозяев. Такое положение буржуаз-
ная педагогика оправдывает лживым тезисом о том, что,
дескать, большинство людей от природы не имеют серьез-
ных интеллектуальных наклонностей. А раз так, то
вполне оправдано выхолащивание содержания из учеб-
ных программ в школах бедняков, упор на овладение
практическими навыками.
Для основной массы детей трудящихся школа в США
является как бы первым социальным барьером, воздвиг-
нутым на пути овладения знаниями. И кроме того, дети в
школе — все те же объекты ненависти и страха, как по
отношению к ним педагогов, так и друг к другу. «Нор-
мальный ребенок в Америке болтлив и очень злопыха-
тельно настроен по отношению к сверстникам, он также в
высшей степени консервативен, отчего проявляет больше
враждебности, чем любопытства и интереса к людям,
которые выглядят, поступают и живут отлично от него
самого,— утверждает Э. Фриденберг.— Что в этом воспи-
тании можно отнести на счет школы? Очевидно уже то,
что дети дошкольного возраста проявляют больше любо-
пытства и эмоциональной отзывчивости, более отважны и
энергичны, менее раздражительны и резки, чем те, кто
отучился в школе три года».
Иначе говоря, школа не только не способствует облаго-
раживанию ребенка, а совсем наоборот—уродует лич-
ность юного американца. Да и как облагородить, если
буржуазные педагоги навязчиво внушают детям: ловчи,
выкручивайся, а сам учитель не учит, а лишь констати-
рует и фиксирует факты. В «американской школе полно-
стью отсутствует влияние авторитета учителя. Взамен —
авторитет грубой силы, проповедь обладания материаль-
ными благами»,— пишет советский исследователь
М. Шульц. Манипулирование же межличностными отно-
шениями в группах школьников позволяет американским
педагогам выявить у отдельных из них «качества лиде-
ра». Последние и задают тон в школьном коллективе. Те
же, кто не обнаружил подобных качеств, должны пенять
на себя—с физически слабыми в американских школах
расправляются безжалостно. Кстати, дух ловкачества


Объекты страха и ненависти
195
выпускники выносят из стен школ в дальнейшую жизнь.
Примечателен в этом отношении такой, например, факт.
Во время лабораторных занятий на подготовительных
курсах или при сдаче экзаменов в институты вчерашние
школьники специально обманывают соседей, подсказывая
им неправильные ответы, чтобы устранить конкурента —
самим набрать побольше проходных баллов.
В школах США усиливается цензура книг и учебных
пособий. В 1985 г. число таких случаев возросло на 35%,
а за последние 4 года — более чем вдвое. Данные эти
приводятся в ежегодном выпуске «Наступления на свобо-
ду обучения», издаваемом либеральной вашингтонской
организацией «Народ за американский путь». В нем
обращается внимание на то, что борьба теперь ведется не
против неких «грязных книжек», как раньше, а против
идей, с которыми не согласны самозванные цензоры.
«Наши наблюдения свидетельствуют об активизации пра-
вых религиозных организаций, пытающихся повлиять на
содержание школьных пособий,— говорит Энтони Поде-
ста, президент этой организации.— Почти в 60 случаях
вмешательства в дела школы они пытались поставить
заслон на пути идей, отличающихся от их собственных».
И это вызывает беспокойство.
По словам газеты «Нью-Йорк таймc», в 1985/86
учебном году в четырех из каждых десяти случаев
вмешательства подобной цензуры книги и учебные посо-
бия из школьных библиотек изымались. В 1977 г. 34%
школ, охваченных опросом Национального совета препо-
давателей английского языка, получили от правых кон-
сервативных организаций представления о нежелательно-
сти использования тех или иных материалов в учебных
целях. В 1982 г. подобное явление было зарегистрировано
уже в 56% школ. В 43% случаев такого рода инициатива
цензуры исходила также от консервативных групп, та-
ких, как «Обеспокоенные женщины Америки», «Фонд
преподобного Пата Робертсона» и ряд других. Данные
опроса подтверждают, что усиление цензуры происходит
по всей стране, как в городах, так и в сельской местности.
Нападкам в основном подвергаются произведения ан-
глийских авторов, книги научного характера, а также
книги по вопросам медицины.
В штате Алабама члены религиозных организаций
«Игл-форум» и «Фэйт Америка» объектом своих гонений
избрали учебники иностранных языков, которые якобы не
соответствуют определенной «религиозной и социальной
философии». В результате 37 учебников были изъяты. В
штате Луизиана представители местных властей запре-


196
Кризис американской семьи
тили использование в школах трех научно-популярных
книг об окружающей среде на том основании, что в них
проповедуются радикальные политические и социальные
идеи. В частности, в них содержатся ссылки на динозав-
ров, судьба которых будто бы подтверждает теорию
эволюции жизни.
Во Флоренции, штат Южная Каролина, школьный
совет проголосовал за изъятие из библиотеки энциклопе-
дического словаря Мерриама-Вебстера, поскольку часть
родителей не была согласна с объяснением в нем некото-
рых слов. В Черч Хилл, штат Теннесси, местное отделе-
ние организации «Обеспокоенные женщины Америки»
возбудило в суде дело против школьной администрации,
разрешавшей использование для классного чтения книг,
проповедующих идеи «мирского гуманизма»...
Производным от методов и целей воспитания, приме-
няемых в американских школах, становится подлинный
антагонизм между учителями и учащимися. Хотя есть и
другие мнения, в частности, такое: «Агрессия родителей
по отношению к ребенку рождает агрессию ребенка по
отношению к другим,— утверждает американец Дж. Бол-
двин,— школьные хулиганы воспитываются в доме, а не
на игровой площадке». Думается, что в обоих выводах
нет несоответствия: семья и школа взаимосвязаны. По
мнению другого исследователя, У. Бронфенбреннера,
прогрессирующий отрыв семьи от школы является одной
из причин того, что американские школы превращаются
в очаги насилия и вандализма.
Американская пресса весьма охотно смакует детали
разрыва поколений на школьном уровне, принимающего
самые различные формы. Чуть ли не ежедневно прихо-
дят подобные сообщения: старшеклассник одной из школ
в Вирджинии во время драки с учителем оторвал у него
треть уха; ученик из Орегона во время урока подошел к
учительнице и стал вращать стул, на котором она сидела;
третьеклассник из пригородной школы в Миссури скрутил
во время схватки с учителем большой палец на его руке
и порвал несколько связок; учащиеся из Калифорнии,
рассерженные на учительницу из-за низких отметок,
подожгли ей волосы...
Кастеты, бейсбольные биты, ножи, пистолеты, ружья
да и взрывчатка все чаще идут в ход при сведении
счетов учеников друг с другом и с преподавателями.
«Если посторонний человек окажется в сегодняшней
американской школе,— рассказывает советский журна-
лист Ю. Романов,— он будет буквально ошарашен тем,
что увидит: учащиеся таскают с собой в классы ревущие


Объекты страха и ненависти
197
транзисторы, разговоры на повышенных тонах идут
исключительно на блатном жаргоне, дети выкрикивают
непристойности, в столовых—драки, школьники вырыва-
ют друг у друга завтраки, из-за постоянного шума не
слышно даже, когда у двери в кабинет директора в
который раз взорвется самодельная бомба. Занятия в
школах то и дело прерываются разнузданными актами
насилия, порой со смертельным исходом». Статистика
свидетельствует: в школах США ежегодно совершается
100 убийств, 9 тыс. изнасилований, от агрессивных дей-
ствий сверстников страдает 3 млн. школьников, нападе-
ниям подвергается 70 тыс. учителей...
Педагоги не скрывают своего страха и ненависти к
ученикам. «У того, кто хотя бы минуту послушает
разговоры в учительской, не останется сомнений относи-
тельно враждебности, которую учителя питают к учени-
кам»,— пишет американец Э. Фриденберг. Что посеешь —
то и пожнешь. Психиатры признали условия работы
американских учителей настолько невыносимыми, что
поговаривают о появлении у них симптомов так называ-
емой окопной изнуренности — формы нервного расстрой-
ства, которой страдают из-за постоянной тревоги солдаты,
подолгу находящиеся на передовой линии фронта. Поте-
рявшие остатки терпения, затравленные хулиганами,
учителя занимают круговую оборону, приходят в класс
«оснащенные» баллонами со слезоточивым газом, поли-
цейскими свистками, мини-радиопередатчиками, позво-
ляющими в минуту опасности вызвать коллегу из сосед-
него класса или «стражей порядка» в полицейской форме,
которые теперь несут постоянное дежурство во многих
школах. Но главным орудием устрашения, к которому все
чаще прибегают американские учителя с тем, чтобы
«научить школьников уважать власть и подчиняться
указаниям», являются телесные наказания, которые, к
слову, не противоречат конституции США, официально
разрешены в подавляющем большинстве американских
штатов.
Активному применению побоев в школах предшество-
вала широко развернувшаяся в стране дискуссия на тему
«Разрешить ли порку в школах?». Вопрос был поставлен
чисто риторически—подавляющее большинство родите-
лей высказалось «за». Они почувствовали прямую выго-
ду. Ведь только возмещение материального ущерба, нано-
симого сыновьями и дочерьми школам—поджоги, разби-
тые стекла, порча имущества, обходится американским
налогоплательщикам в 600 млн. долларов ежегодно. На
физические же наказания учащихся многие в США и


198
Кризис американской семьи
поныне возлагают большие надежды. По решению ме-
стного отдела народного образования Лос-Анджелеса не-
давно после шестилетнего перерыва были возобновлены
телесные наказания в школах этого города. Бить можно
за устное оскорбление учителей и учеников, драки в
классной комнате и на игровых площадках.
Однако Америке не чужда и «гуманность». По прави-
лам битья детей в школах, учителям предписывается, в
частности, предварительно ознакомиться с медицинской
картой ребенка. Не дай боже — повредят здоровью. Необ-
ходимо также наличие письменного разрешения от роди-
телей на проведение экзекуции. Есть и такое «гуманное»
правило — прежде чем школьнику будут нанесены удары
деревянной дубинкой, напоминающей по форме и разме-
ру байдарочное весло, из задних карманов брюк наказу-
емого должны быть извлечены посторонние предметы.
Методы, оговоренные в правилах, и в самом деле
кажутся безобидными, если сравнить их с теми, что
реально используют учителя, забыв все ограничения. По
свидетельству журнала «Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт»,
учащихся в американских школах в последние годы били
ремнями, палками, канатами, кулаками. Их швыряли об
стену, бетонную стойку. Их заставляли проходить сквозь
строй вооруженных ремнями. И многие эти случаи имели
место в школах, где присутствовали так называемые
стражи безопасности.
Факты? Преподаватель одной из школ в Брентвуде
(штат Нью-Йорк) Р. Уикс явился в класс... с карабином.
Выясняя отношения с непослушными подопечными, он
выстрелил в одного из них, ранил в руку и живот. Еще
случай. Ученики строились в ряды, чтобы войти в школу.
Не слыша сигнала, Джимми продолжал возиться на
площадке. Его схватили и избили палкой в кабинете
директора школы. Две недели мальчик провел в посте-
ли...
Продолжать можно без конца. Характерно, что буржу-
азная пресса, смакуя насильственные инциденты в шко-
ле, словно невзначай заменяет такие характеристики
детей, как живой, любознательный, на неуправляемый,
сверхактивный. Однако случайность тут ни при чем,
замысел в том, чтобы запугать обывателя, подлить масла
в огонь, настроить на принятие самых бесчеловечных
способов контроля за поведением подрастающего поколе-
ния, да и оправдать самые гнусные деяния под предлогом
усмирения детей с «повышенной активностью». В США
развернули фармакологическое и даже хирургическое
наступление на юных граждан. В разряд «сверхактив-


Объекты страха и ненависти
199
ных» записывают всех подряд. Это и действительно
больные дети, неспособные концентрировать внимание,
управлять своим поведением, сдерживать эмоциональные
вспышки и двигательное беспокойство. Такие несчастные
чаще всего доведены до болезни ужасающей нищетой,
конфликтными ситуациями в семьях, родительскими по-
боями, телевидением (известно, что у детей, проводящих
долгие часы перед телевизором, повышается содержание
холестерина и кровяное давление, что влияет на их
поведение).
Но зачастую к «сверхактивным» относят и детей
вполне здоровых, поведение которых считается плохим. А
ведь любой ребенок и его поведение служат лишь зер-
кальным отражением противоречий и конфликтов всей
окружающей его среды. Как отмечает американский
ученый и издатель ряда медицинских журналов С. Чав-
кин, особая трудность в разграничении практически
здоровых и больных сверхактивностью детей заключается
в том, что между подростком, не контролирующим свое
поведение, и тем, кто совершает аналогичные действия в
знак протеста против окружающего его общества, суще-
ствует так много общего, что точный диагноз установить
невозможно.
Лечение же всем назначается одинаковое — с по-
мощью медикаментов, обладающих наркотическим дей-
ствием, операций на мозге, электрошока — средств, позво-
ляющих модифицировать, изменять поведение детей и
подростков, разумеется, по стандартам американского
общества. Осуществляется это «лечение» с полного благо-
словения власть имущих, ассигнующих на воспитание
«послушного» поколения нужные суммы. Ну а раз есть
деньги — вдуматься только, 6 млн. американских детей и
подростков признаны эмоционально неблагополучными и
нуждающимися в лечении. Возможно ли, чтобы такое
количество детей оказалось неожиданно охвачено некой
эпидемией структурных изменений мозга?
Ответ в том, что само общество давно уже охвачено
кризисом, болезнью, название которой—империализм.
Однако методы терапии и контроля применяют к ни в
чем не повинным—к детям. Над их разумом стремятся
установить контроль, добиться их всеобщего повиновения.
Следствие путают с причиной. «Во многих школах...
именно учитель или директор ставит детям диагноз и
убеждает родителей назначить своему ребенку риталин
или декседрин,— свидетельствует С. Чавкин в книге,
озаглавленной «Похитители разума»,— родители же, за-
частую находящиеся на самой нижней ступеньке соци-


200
Кризис американской семьи
ально-экономической лестницы, не в состоянии справить-
ся с возникшей проблемой самостоятельно. Школьный
учитель для них большой авторитет, поэтому они прислу-
шиваются к его мнению и соглашаются на то, чтобы их
ребенок принимал препараты в течение неопределенного
времени».
Иногда детям дают лекарство прямо в школьном
медпункте, даже не ставя родителей в известность.
Американские школы, расположенные в городских тру-
щобах, превратились из мест, где дети получают образо-
вание, в места, где они проходят курс принудительного
лечения. Усвоив, что, проглотив таблетку, можно рассчи-
тывать на похвалу, многие дети охотно принимают
лекарство сами и нередко превышают дозволенную дозу.
Риталин и другие препараты с наркотическими свойства-
ми, которые прописывают детям с повышенной активно-
стью, успокаивают их на какое-то время, делая некоторых
«полумертвыми, безрадостными и начисто лишенными
эмоций».
Судья Дж. Полиер, сотрудник Фонда защиты детей,
спрашивает: «Хотим ли мы загубить большое число
детских душ только ради того, чтобы облегчить жизнь
учителю или создать более благоприятные условия для
другой группы детей? Мне кажется, это слишком высокая
плата для любого общества». Но и этот вопрос звучит
риторически, поскольку ничто не меняется. Хотя эффект
долговременного употребления риталина пока до конца
не изучен, уже сейчас очевидно, что он обладает патоло-
гическим физиологическим действием: замедляет вес и
рост ребенка, влияет на его гормональную активность,
создает потенциальную угрозу развития настоящего пси-
хоза, близкого к шизофрении, т. е. ведет к последствиям,
зачастую худшим, чем первоначальное заболевание, если
оно, конечно, было правильно диагностировано.
Психотропными медикаментами, однако, не исчерпы-
ваются методы перекраивания детской психики. Следу-
ющий на очереди — хирургический скальпель. Ведущим
специалистом в области детской психохирургии в США
считается О. Энди, сотрудник медицинского института в
штате Миссисипи. Родители, обратившиеся к нему по
поводу проявлений сумасбродного, агрессивного и эмоци-
онально неустойчивого поведения ребенка, могут быть
заранее уверены, что он обнаружит у него «синдром
гиперреагирования» и подвергнет психохирургической
операции. Ради чего? Чтобы, по мысли Энди, дать
возможность развивающемуся мозгу созреть и выработать
как можно более нормальную реакцию на окружающий


Объекты страха и ненависти
201
мир. К сожалению, взгляды Энди находят в США все
больше приверженцев — резко возросло число нейрохирур-
гов, специализирующихся по борьбе со «сверхактивностью»
детей, ставшей доходным бизнесом.
Как указал С. Чавкин, подросток, подвергшийся пси-
хохирургической операции, больше не будет, как прежде,
буйствовать или доводить до слез своих учителей и
метаться в слепой ярости, пытаясь своими действиями
выразить то, чего он не мог объяснить словами. По
заявлению ученого, противники психохирургии (в СССР
лоботомия категорически запрещена.— Автор) считают,
что после операции, когда часть таламуса или миндале-
видного тела разрушена электрическим током, а деятель-
ность мозга изменена, ребенок, по всей вероятности,
будет вести образ жизни, лишенный каких-либо сильных
эмоций и переживаний. Он, возможно, навсегда лишится
значительной части своих интеллектуальных способно-
стей и будет не в состоянии в полной мере воспринимать
окружающий мир. Короче говоря, его вынуждают отка-
заться от своего прежнего «я». Теперь вместо того, чтобы
оставаться самим собой, он становится совершенно иным
человеком...
Да, нелегко защитить детей от собственных родите-
лей. А раз так — нет конца историям, поверить в которые
просто отказываются сердце и разум. Вот только одна из
них. В штате Миссисипи родители обратились к врачу с
жалобой на поведение своего 9-летнего сына. Психиатр
решил, что ребенок «агрессивен и сверхактивен». Ему
была сделана нейрохирургическая операция, чтобы «из-
менить поведение». В результате — отдельные участки
мозга были полностью разрушены, умственные способно-
сти ребенка пострадали и он попал в психиатрическую
лечебницу. Никто не вмешался в этот «эксперимент». Да
и зачем? Ведь все совершается по закону.
В Америке находятся специалисты, например нейро-
физиолог С. Чоровер из Массачусетского технологическо-
го института, которые без обиняков говорят, что средства
модификации поведения направлены на перестройку
поведения не только детей с повышенной активностью
или преступными наклонностями, но даже и тех, чьи
поступки в чем-то не соответствуют существующим в
данном обществе нравам и обычаям.
«В другое время, возможно еще лет 20 назад,— по
словам С. Чавкина,— подобные операции вызвали бы
бурю негодования. При этом десятки групп активистов,
выступающих в поддержку гуманного отношения к детям
и в их защиту, потребовали бы немедленного прекраще-


202
Кризис американской семьи
ния таких хирургических операций, поскольку их науч-
ная обоснованность пока еще не доказана. Но уже с 70-х
гг., когда кривая преступности резко подскочила вверх, а
моральные устои американского общества оказались по-
дорванными, нашлось немало людей, которые предпочли
не вмешиваться. Они согласны с любыми мерами (даже
драконовскими), мрачно надеясь на то, что таким путем
хоть как-то удастся сдержать растущую волну преступно-
сти и актов насилия, совершаемых несовершеннолетни-
ми. То, с какой легкостью американцы готовы поступить-
ся своей совестью в обмен на обещание оградить их от
преступности, поднимает множество вопросов, касающих-
ся нашего отношения к своим детям... Взрослое население
Америки слишком занято своими собственными горестя-
ми и невзгодами, многие из которых вызваны отчаянным
материальным положением. В результате то сочувствие
и понимание, с которыми американцы традиционно
относились к проблемам подростков, очень быстро превра-
щаются лишь в сентиментальное воспоминание».
Добавим к этому, что не просто превратилось в
«сентиментальное воспоминание», а принимает все более
садистскую манеру.
В арсенале средств управления поведением недавно
появился еще один—«детолюбивый»: фирма «Фаррелл
компани» наладила производство электрошокового
устройства с дистанционным управлением. Блок управле-
ния представляет собой компактное портативное устрой-
ство. Приемное приспособление для производства элек-
трошока— также небольшое по размеру и помещено в
кожаный футляр с ремнем, который обычно надевается
на пояс пациента. Как гласит каталог фирмы, большой
радиус действия этого усовершенствованного инструмен-
та детского воспитания (более 90 м на свежем воздухе)
«дает возможность применять его на площадках для игр
и в иных аналогичных ситуациях». И всякий раз, когда
ребенок пытается нарушить установленное правило или
совершить поступок, который приходится не по вкусу
администрации, человек, держащий в руках блок управ-
ления, нажимает на кнопку и посылает сигнал на
приемное устройство. В результате нога, рука или другая
часть тела ребенка подвергается удару электрическим
током.
По мнению фирмы, «преимущество» этого устройства
как метода «исправления» заключается еще и в том, что
физическая удаленность пациента в момент воздействия
электрического шока заставляет его чаще забывать о том,
что наказывает его воспитатель, и отождествлять элек-


Объекты страха и ненависти
203
трошок с тем или иным нежелательным поступком,
который он совершает в данный момент. Удивительная
находчивость, не правда ли?
Кулак, наркотические препараты, скальпель, электро-
шок— что дальше? Что еще смогут предложить в Амери-
ке для исправления ненавистных здесь малолетних, с тем
чтобы подавить детский протест, добиться от них слепого
повиновения обществу, учителям, родителям? Последние,
подчеркнем еще раз, с особой радостью хватаются за
диагноз о «неуправляемости», «сверхактивности» своих
детей, чтобы... навсегда от них избавиться и поправить
тем самым как материальное положение, так и расшатав-
шиеся нервы. В Америке все поощряет в этом деле
родителей — в 38 штатах, например, существуют законы,
позволяющие папам и мамам отправлять детей в психи-
атрические лечебницы. И не потому, что этого требует
здоровье ребенка,— по собственному усмотрению, в каче-
стве так называемых добровольных пациентов. Судить о
добровольности можно хотя бы по рассказанным журна-
листами случаям. Так, в Пенсильвании 12-летний маль-
чик рос без отца. Мать-алкоголичка постоянно избивала
сына и издевалась над ним. Несколько раз ребенок
пытался бежать из дому. После очередного побега работ-
ники службы социального обеспечения штата определили
его ... в психиатрическую лечебницу. За десять минут
осмотра врач быстро поставил диагноз: ребенок «беспоко-
ен, враждебно настроен и агрессивен». Поставлен был
этот диагноз, как свидетельствует газета «Ньюсдей», и
еще потому, что мальчик все время твердил: «Не остав-
ляйте меня в сумасшедшем доме». Врач определил эту
просьбу как признак ненормальности. Ребенку были
прописаны лошадиные дозы сильнодействующего лекар-
ства, которое в случае длительного применения вызывает
неизлечимые нарушения психики. Ребенка, несмотря на
мольбы, поместили в психиатрическую больницу... пожиз-
ненно.
О подобных случаях можно было бы рассказывать
бесконечно. Национальный институт психического здо-
ровья и Американская ассоциация психиатров не сообща-
ют, правда, данных о том, сколько детей находится в
лечебницах для душевнобольных. Известно только, что их
число резко возросло за последние годы. И никто в
кичащейся своими правами и «свободами» Америке не
может помешать родителям направлять своих детей в
подобные «медицинские» заведения. Если же кто и
начинает бить тревогу, адвокаты заявляют друзьям и
родственникам подростков, попавших в психиатрическую


204
Кризис американской семьи
лечебницу, что ничего поделать не могут, так как дети
помещены туда по просьбе и с полного согласия родите-
лей. Цена же этому «согласию» зачастую хорошо изве-
стна— она эквивалентна ненависти, которую американ-
ское общество испытывает к поколению юных граждан.
Ну а те спасаются от нее как только могут, пускаясь даже
в бега от собственных отцов и матерей.
Новое поколение
американских
беспризорных
Бегство детей из дома — большая и очень больная амери-
канская проблема. Полуголодные и несчастные, в одиноч-
ку и группами, беглецы и беглянки скитаются по дорогам,
большим и малым городам страны. Их называют беглеца-
ми второй волны — это новое поколение американских
беспризорных. Первая волна прокатилась по Америке в
60-е гг., во время войны во Вьетнаме, когда дети
обеспеченных родителей покидали дома в знак протеста
против духовной пустоты окружающей их действительно-
сти и, создавая коммуны, искали в жизни не теплого
места, а большого человеческого тепла.
Сегодняшние беглецы и беглянки не похожи на
прежних. Прежде всего, их гораздо больше по статисти-
ке— ежегодно свыше миллиона юных американцев в
возрасте от 10 до 17 лет убегают из дому. Миллион
детей — цифра немалая! Но дело не только в количестве.
Нынешние беглецы значительно «помолодели». Если
раньше средний возраст основной группы убегавших был
15—16 лет, то теперь он снизился до 11 —13 лет. Резко
возросло и число девочек, особенно чувствительных к
насилию и несправедливости. Дети бегут от родителей во
всех штатах независимо от зажиточности их семей.
Среди беспризорных гораздо больше детей белых, чем
черных, может быть, потому, что последние просто не
тешат себя надеждой, будто в расистской стране им есть
где укрыться.
Так почему же бегут дети? Ответ как бы напрашива-
ется сам, если вспомнить рассказанное о кризисе амери-
канской семьи, разрыве поколений и их последствиях для
маленьких американцев. Все так. Однако точку ставить


Новое поколение американских беспризорных 205
еще рано. У каждого беглеца своя история. Но сложенные
вместе они рисуют поистине драматическую картину
нравов, царящих в семьях Америки. Прежде всего ука-
жем, что около трети детей покидают дом не по собствен-
ному желанию—их буквально вышвыривают родители.
Остальные же бегут сами — от невыносимых условий
жизни в семье. Многие из них отчаянно хотели бы найти
взаимопонимание с родителями, но, перепробовав все
средства, решились на побег — последний способ, который
они знают, чтобы показать взрослым, насколько серьезны
их проблемы.
«Дети и подростки уходят из дому потому, что
оставаться дольше просто невыносимо. Вдобавок они
чувствуют, что от них хотят избавиться»,— говорит док-
тор Дж. Гордон из центра изучения духовного здоровья
семьи и детей в Мэриленде. Он убежден, что молодые
люди знают, как трудно выжить, полагаясь только на
собственные силы, но все равно бегут. Специалисты
приходят к выводу, что, по существу, нет большой
разницы между теми, кого выгнали из дому, и теми, кто
бежал сам,— все они эмоционально отверженные родите-
лями дети. Без преувеличения можно сказать, что на
«Почему родители выбрасывают своих детей из
дома?» Журнал «Пэрэнтс» саркастически под-
черкивает: в Америке выбрасывают за ненадоб-
ностью все—от бутылок из-под содовой и авто-
мобилей до собственных детей! В статье—
горькие истории юных американцев.


206
Кризис американской семьи
сегодняшний день бегство от родителей является самой
массовой формой проявления разрыва между поколени-
ями.
Историю 13-летнего Джорджа из Новой Англии можно
считать типичной. Родители мальчика не разрешали ему
пользоваться холодильником, телевизором, мягкой ме-
белью, оставаться дома во время их отсутствия. Когда бы
они ни уходили из дома, он должен был также оставлять
кров и идти куда глаза глядят. А однажды родители
просто не открыли ему дверь. К этому времени Джордж
уже курил марихуану и у него были неприятности с
законом. Историю эту поведал журнал «Пэрэнтс» в статье
под заголовком «Почему родители выбрасывают своих
детей из дома?».
Журнал «Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт» в репортаже с
не менее примечательным заголовком—«Выброшенные
дети Америки» — продолжает хронику детских трагедий.
Джим, 16-летний подросток из семьи среднего достатка в
Огайо, поспорил с отцом, не желая подстригать траву на
газоне. Отец приказал ему убираться из дому, а позже
отказался взять его обратно. Иной пример: 16-летнюю
Бренду со Среднего Запада отчим в течение нескольких
лет принуждал к сожительству. Когда мать обнаружила
это, она велела Бренде уйти из дому и никогда больше не
возвращаться. И снова история: после того как мать
Сэмми покончила жизнь самоубийством, его отчим же-
нился. Сэмми, которому в это время было 15 лет, попро-
сту выставили из дому.
Кстати, число детей, вынужденных уходить из дому
потому, что у родителей нет средств на их содержание,
постоянно растет. Эти факты стали привычными для
американцев и не вызывают сенсаций. «По мере того как
возрастает количество разводов и: инфляция усиливает
экономические стрессы, все большее число родителей
пытаются разрешить свои проблемы, вышвыривая из
дома неблагополучных подростков»,—журнал «Ю. С.
ньюс энд Уорлд рипорт» констатирует очевидные, лежа-
щие на поверхности причины трагического явления,
свидетельствующего о деградации американского обще-
ства. Добавим, что, по наблюдениям специалистов, о
которых поведал тот же журнал, число побегов детей
резко возрастает осенью, когда объявляются итоги успева-
емости за первую четверть. Дети, не добившиеся высоких
результатов, способных удовлетворить родительское тщес-
лавие, вынуждены спасаться бегством.
Миллион беспризорных — миллион судеб, миллион
горьких историй. Послушаем, как воспринимают сами


Новое поколение американских беспризорных
207
дети происшедшее с ними, что говорят о своих родителях
и прежней жизни в семье. «Для матери я был только еще
одним ребенком, которого надо прокормить, и меня
совсем забросили еще в самом детстве. Затем, когда мать
решила, что я достаточно вырос, она велела мне никогда
больше не появляться. Мне было тогда 13 лет», «Мой отец
всегда приходил домой пьяным, будил меня и избивал.
Моя мать всегда кричала, и я готовил ей кофе после того,
как отец шел спать, а она жаловалась мне на жизнь и
плакала», «Мой отец вообще не общался со мной, как
будто меня не существовало. Если бы у меня было ружье,
я бы, наверное, его убил», «Мои родители вечно ссорились
из-за меня и из-за денег. Я чувствовал себя так, будто
меня загнали в маленький ящик и мне уже никогда не
выбраться оттуда», «У моей матери не было никакой
ответственности по отношению к детям, которые у нее
появлялись. Мой отец калечит жизнь людям. У меня нет
дома», «Я хочу найти мою настоящую мать, чтобы она
заботилась обо мне, и я убью свою мачеху, потому что она
самый бесполезнейший человек из всех, существующих
на свете».
Нет конца детским обидам. Детским не значит,
правда, мелким. Американский журналист Дотсон Рей-
дер, взявший интервью у беглецов, добавляет, что все они
жаждали любви, внимания и заботы взрослых, но были
исполнены страха и обиды на своих родителей, которые
лишили их этого. Как ни странно, но многие дети
обвиняют во всем себя и мучаются над тем, что же в них
такого плохого, что родители совсем не любят их. «Я
исколесил страну с востока на запад и обратно, опраши-
вал беспризорных, беседуя с общественными деятелями,
работниками системы социального обеспечения, родите-
лями и священниками,— пишет Д. Рейдер.— Я бросил это
занятие, убедившись, что эти проблемы волнуют лишь
немногих. Можно ли забыть тысячи детей, бродящих по
улицам, ночующих в парках, живущих в заброшенных
домах и автомобилях?»
Печатая рассказы о скитаниях детей-беглецов в жур-
нале «Пэрейд», Д. Рейдер стремится привлечь внимание
общественности к этой проблеме, заставить поколение
взрослых задуматься над тем, что происходит с малолет-
ними: «В последний день моего пребывания в Сан-
Диего,— пишет Д. Рейдер,— я посетил «семью» беглецов,
которые жили вместе в маленьком домике. Перед самым
уходом я заметил малыша, сидящего на траве возле
дома. Я сел рядом с ним. Его звали Ричард, он был в
джинсах, рваной ковбойке и... босиком. Ему 11 лет.


208
Кризис американской семьи
— Почему ты не идешь домой? Уже поздно, твои
родители волнуются.
Он взглянул на меня снизу вверх. Он был очень
худенький, руки и ноги — как палочки. На его пред-
плечье, между кистью и локтем, виднелась глубокая
кровоточащая рана.
— Это мамина работа,— сказал он без всякого выра-
жения.— Это мамина работа,— повторил он, как будто я
не поверил ему.
— Почему она это сделала?
— Не знаю,— вздохнул он.— Должно быть, она не
любит меня.
Я попросил его рассказать, как это произошло.
— Она разозлилась на меня, потому что моя комната
была в беспорядке, стала вопить, как психованная. Она
прищемила мне руку дверью.— Ричард поднялся: он был
не более 4 футов роста. Он повернулся ко мне спиной и
закатал рубашку. Я увидел ожоги, один большой, больше
человеческой ладони. Ричард опустил рубашку и ска-
зал:—Уже совсем не болит.
Я хотел узнать, где это его так угораздило обжечься.
Он рассказал, что у него была стычка с матерью в то
время, когда она готовила обед. Он даже не понял, что
послужило толчком к этой ссоре. Такие столкновения
часто приключались из-за ничего. Мать пришла в ярость,
схватила его и прижала к раскаленной плите.
— Она не хотела больше жить со мной,— говорит он с
печалью в голосе.
— Куда же ты пойдешь, если тебе нет дороги домой?
Ричард сел на траву, помедлил с ответом. Он напря-
женно думал. В 11 лет такой вопрос может привести в
ужас.
— Я убежал, убежал навсегда,— сказал он наконец.
— Ну а потом-то что.
— Потом ничего. Я убежал, и все...»
«Убежал и все...» А родители? Большинство родителей
не заявляют об исчезновении своих детей. Статистика
подтверждает, что только один из десяти родителей хочет
вернуть исчезнувшего ребенка домой. В американских
местных газетах и даже журналах, распространяющихся
в общенациональном масштабе, можно порой встретить
фотографии пропавших без вести и просьбы родных,
вроде: «Линда Кларк из Портленда, пожалуйста, позвони
домой. Если кто-нибудь видел эту девочку...»
Последние слова—уже не к девочке, а к тем, кто мог
бы опознать ребенка. Ведь в Соединенных Штатах дети
нередко бесследно исчезают, становясь жертвами различ-


Фотографии детей, выброшенных из семей и
навсегда пропавших без вести, помещенные в
журнале «Лейдис хоум джорнэл». Они улыбают-
ся своим пока еще любимым мамам и папам;
одного из них, так и не опознанного никем,
хоронят чужие люди на кладбище в городке
штата Орегон.


210
Кризис американской семьи
ных преступлений. Это еще один аспект американской
действительности. Убежал ли ребенок или был похищен?
«Ежегодно в Соединенных Штатах бесследно исчезает
свыше ста тысяч детей разных возрастов,— пишет жур-
нал «Ридерс дайджест».— Впрочем, подлинные размеры
трагедии неизвестны никому, ибо в стране не существует
единой системы поиска пропавших без вести детей.
Родителям приходится надеяться хотя бы на то, что их
дети похищены с целью продажи богатым бездетным
семьям, а следовательно, останутся живы и здоровы. Но
статистика оставляет им мало шансов: ежегодно полиция
находит 2,5 тыс. трупов детей, имена которых стояли в
списках пропавших без вести. Поражает халатное отно-
шение полицейских властей к заявлениям об исчезнове-
нии детей, ход которым дается лишь через сутки с
момента подачи, когда зачастую найти или спасти
ребенка уже практически невозможно».
Как показывает практика, побеги детей из дому тем
отличаются от несчастных случаев, что не бывают неожи-
данными и единичными. Прежде чем решиться на
отчаянный шаг, дети выражают взрослым свои гнев и
боль. Специалисты призывают родителей обращать вни-
мание на эти «сигналы тревоги», чтобы хотя бы знать —
стал ли ребенок беглецом или похищен. Но призывы эти
чаще всего мало приносят пользы родителям, которые
спокойно выгоняют ребенка из дому или способствуют
побегу и которым все равно, что стало с их сыном или
дочерью. Таким взрослым не до приема «сигналов» от
детей. «К сожалению, многие родители игнорируют приз-
наки душевного неблагополучия своего ребенка,—
считает американский психолог М. Блау.— Даже в тех
случаях, если он высказывает явную враждебность или
совсем не идет на контакт, они находят оправдание
такому поведению, ссылаясь на переходный возраст.
Другие, стремясь воздействовать на подростка, предъяв-
ляют слишком жесткие требования и несправедливые
наказания».
Такие взаимоотношения в семье не редкость в Амери-
ке. Вот почему надежды возлагают не на близких
подростка, а на чужих людей. Так, в обязанности суще-
ствующей при школе консультативной службы «гайденс»
включили анализ проблем потенциальных беглецов, ста-
раясь тем самым найти возможность предупредить роди-
телей об опасной ситуации.
Однако все возрастающие масштабы проблемы гово-
рят о неэффективности подобных мер. Не приносит
сколь-нибудь существенных результатов и возникшая в


Новое поколение американских беспризорных
211
последнее десятилетие новая отрасль организованной
социальной службы. Она представляет собой общенаци-
ональную сеть, состоящую из 200 домов-приютов для
беглецов, консультативных центров для детей и родите-
лей и 2 тыс. так называемых горячих линий, позволя-
ющих сбежавшим подростком в любое время суток свя-
заться по телефону через консультанта с родителями,
обсудить разногласия, указать, при желании, свое место-
нахождение. В штате этих центров — психиатры, работ-
ники социальных служб, священники, специализирующи-
еся на беглецах. В США учли, что, поскольку основные
маршруты, по которым двигаются беглецы, проходят
через города Сан-Франциско, Вашингтон, Бостон, Нью-
Йорк, то в них и следует создать наиболее крупные
приюты. Не поскупились и на звучные названия: «Дороги
страны», «Мост», «Одиссей-институт», «Дом Гекльберри».
Оговорены и правила — в этих приютах подростков могут
обеспечить на некоторое время бесплатной едой и ночле-
гом, предложить психотерапевтическую и медицинскую
помощь, но при одном условии — в течение 24—72 часов
после прибытия о беглецах должны быть извещены
родители. По понятным причинам, это правило не устра-
ивает большинство отважившихся на побег детей. И
кроме того, многие из них находят условия жизни в таких
приютах еще более невыносимыми, чем в собственных
домах.
В результате значительного сокращения государствен-
ных ассигнований службы социального обеспечения ис-
пытывают нехватку средств. Федеральное правительство
ассигнует на нужды беспризорных только 10,4 млн. дол-
ларов, что составляет примерно 8 долларов в год на
одного человека. Для сравнения: 8 долларов стоит обед в
столовой сената. Некоторые из конгрессменов, однако,
прилагают все усилия для дальнейшего уменьшения
федеральной помощи беспризорным. Так что и государ-
ство не хочет идти навстречу беспризорным, создать
нормальные условия для тех, кто лишился родительского
крова. Да и сами дети не жалуют приюты, у которых по
сути — лишь одни громкие названия, но мало мест и
сносных условий для жизни. Монахиня Долорес Гартан-
нути, организовавшая убежище для бездомных детей в
Нью-Йорке, с горечью сказала: «Мы живем в обществе,
где выбрасывают ставшие ненужными вещи. Но можно ли
мириться с таким отношением к детям?» В Америке
мирятся. Дети и подростки, вынужденные влачить бродя-
чую жизнь и добывать средства к существованию попро-
шайничеством, рыская по помойкам или оказывая раз-


212
Кризис американской семьи
личные услуги солидным господам — открывая дверцы
подъезжающих машин, начищая ботинки и т. д., оста-
ются позорным пятном общества «равных возмож-
ностей».
«Новым» беспризорным становится все труднее вы-
жить, не нарушая закона. Из-за ухудшившегося экономи-
ческого положения и боязни ограбления американцы все
менее охотно подают милостыню, даже детям. И чем
дольше те остаются на улице, тем меньше шансов у них
вернуться домой и вообще выкарабкаться со дна, на
которое они все глубже погружаются. С каждым днем
беглецы и беглянки вовлекаются в жизнь, которая стано-
вится все более убогой. Они опускаются духовно и
физически. У многих появляется пристрастие к алкоголю
и наркотикам. Деньги? Дети совершают преступления,
порой очень серьезные. Процент смертности среди убега-
ющих из дому детей очень велик — ежегодно гибнут около
150 тыс. детей!
Находясь на грани полного истощения, не имея денег
и не получая помощи, они попадают в сети детской
проституции и порнографии. «Беглецы, прожившие на
улице больше месяца, как правило, начинают заниматься
проституцией, так как иного выхода у них нет,—
указывает уже упоминавшийся Д. Рейдер.— Я беседовал
с Джиной, ей 14 лет.
— Два с половиной года назад,— рассказывает она,—
мы вместе с братиком убежали от сводного брата. Он все
время бил нас, а меня три раза насиловал. Мы хотели
укрыться в центре города, но он разыскал нас, выломал
дверь дома, в котором мы прятались, сильно ударил меня
и увел нас обратно. Дома он начал меня избивать. Я
выпрыгнула в окно и опять убежала. Через 4 месяца мой
маленький братик тоже сбежал от него и нашел меня.
Теперь мы живем вместе.
Я спросил ее, на какие средства они живут.
— На те деньги, которые я зарабатываю на улице,—
сказала она.— Это единственный способ выжить. Я впер-
вые об этом услышала от своей подружки. Она сказала,
что может научить меня, как зарабатывать сразу 50
долларов. Для этого нужно только показать свое тело
одному мужчине.
Ему было 40 лет. Было очень страшно. Тогда я
узнала, что такое секс. Потом он отвез меня обратно на
Пайк-стрит, где меня поджидала подружка. Так все и
началось. Мне было 12 лет. После него было много других
мужчин. Вы знаете, я не очень-то люблю заниматься
сексом, и мне кажется, что никто никогда не любил меня,


Новое поколение американских беспризорных 213
кроме моего брата.— Она засмеялась, смутившись от
этого признания.
— Я католичка,— продолжала она,— я часто думаю:
что случится со мной, когда наступит конец света? Когда
мне бывает грустно, я хожу в церковь и думаю о том, что
сделает со мной бог за мои грехи. Но это единственный
способ, которым я могу зарабатывать деньги. Я бы стала
делать все, что угодно, но я не могу найти работу. Для
нас работы нет».
Но не только те из детей, кто сбежал из дому,
вынуждены заниматься проституцией. На бульваре Гол-
ливуд-Сансет в Лос-Анджелесе каждый вечер ходят де-
вочки, торгующие собой. По данным лосанджелесской
полиции, их не менее 4 тыс. Родители большинства из
них без работы. А в некоторых городах, таких, как
Нью-Йорк, детская проституция широко эксплуатируется
гангстерами, так же как и детская порнография. В
Манхэттене сводники выбирают наиболее симпатичных
детей 8—9 лет, избивают их, приучают к наркотикам и в
конце концов вы-
гоняют на панель.
Что же касает-
ся беспризорных,
то с ними куда
проще. «В Амери-
ке довольно широ-
ко распростране-
ны всякие теле-
фонные агентства,
как внутригород-
ские, так и между-
городные.
Связавшись с
некоторыми теле-
фонными агент-
ствами, клиент мо-
жет приобрести
беглеца или бег-
лянку на одну
ночь или на более
длительное время.
Если вы хотите,
чтобы ребенок по-
стоянно жил с ва-
ми, нужно запла-
тить за него 5 тыс.
долларов...»
«Подростковая проституция». Жур-
нал «Чилдрен тудей» повествует о
масштабах этого явления в штате
Миннесота, город Миннеаполис.


214
Кризис американской семьи
По другим свидетельствам американской прессы, свы-
ше 1 млн. детей и подростков в возрасте до 16 лет в США
занимаются проституцией (среди них 300 тыс.—
мальчиков). По коммерческим соображениям за послед-
ние три года в США было растлено еще 500 тыс. детей.
Они стали объектом детской порнографии, которая, выра-
жаясь языком финансового мира, превратилась в энер-
гично развивающуюся отрасль индустрии.
На какие только преступления не идут в мире бизнеса
ради наживы! В Соединенных Штатах Америки, приз-
нанных мировым лидером по выпуску подобного рода
продукции, издается около 300 порнографических журна-
лов и бессчетное количество фильмов. Журнал «Ю. С.
ньюс энд Уорлд рипорт» констатирует: «Малолетних —
некоторым из них всего по три года — используют при
производстве порнографических материалов, заставляя
изображать все мыслимые и немыслимые сексуальные
акты как друг с другом, так и со взрослыми». Все эти
«Страстные крошки» и «Маленькие Лолиты» открыто
выставляются и рекламируются в магазинах и киосках по
всей стране, экспортируются в другие буржуазные стра-
ны, где есть покупатели. Бизнес есть бизнес. Дельцы
знают — чем младше ребенок «герой» съемки, тем больше
цена на рынке. Сам фильм обойдется в пару сотен
долларов, зато доход исчисляется тысячами. Как свиде-
тельствует пресса, чистый доход всей промышленности
детской порнографии оценивается в США более чем в
миллиард долларов ежегодно. Бездомные дети и стано-
вятся тем материалом, из которого складывается выручка
порнобизнеса. А кроме того, детей толкают на этот путь
их родители. «Только один рутинный полицейский рейд в
Лос-Анджелесе обнаружил на «порностудии» (обычно это
комнаты в дешевом отеле или собственный дом продюсе-
ра) двух девочек (3 и 10 лет) и мальчика 15 лет, которых
привели туда родители,— пишет советский журналист и
писатель Г. Боровик,— за каждую съемку они (родители)
получали по 100—150 долларов. Разговор идет не о
двух-трех патологических случаях. Разговор идет о посто-
янном источнике сырья для новой индустрии. Это проти-
воречит родительскому инстинкту, даже если бы он
находился только на животном уровне. Но в американ-
ском обществе есть инстинкт более могучий, чем мате-
ринский,— деньги. Может быть, так поступают родители,
которым, скажем, грозит голодная смерть? Ничего подоб-
ного».
Кто же стоит во главе детского порнобизнеса? Чаще
всего, по словам Р. Леонарда, президента Национальной


Новое поколение американских беспризорных
215
ассоциации окружных прокуроров, это люди «обеспечен-
ные, оборотистые, образованные. Иногда они занимают
видное место в обществе». А в Уинчестере, штат Теннеси,
на свою ферму заманивал беспризорных детей... священ-
ник. В Новом Орлеане группа, включавшая трех милли-
онеров, заставляла мальчика позировать при съемке
гомосексуального акта — нет числа таким примерам. Ра-
зумеется, кое-кто в Америке протестует, но порнобизнес
живуч, находит своих защитников. Возьмем голливуд-
ских кинопродюсеров, которые считают, что некоторые
законопроекты, направленные против «детской порногра-
фии», имеют настолько широкий характер, что в случае
их принятия под запретом окажутся многие фильмы, в
которых есть «эротические сцены с несовершеннолетни-
ми». Лишиться таких фильмов —чуть ли не потеря для
всей нации.
Развращенные взрослыми дети все чаще становятся в
США героями фильмов известных американских режиссе-
ров. Изучая последствия этого явления, Дж. Денсен-
Гербер, активистка общенационального движения в за-
щиту детей от сексуальной эксплуатации, пришла к
выводу, что «их убивают духовно и физически». В
дальнейшем такие изуродованные дети смогут существо-
вать лишь как «живые» трупы, из которых навсегда
выхолощена душа. Да и их физическую оболочку вскоре
разрушат неизлечимые болезни.
Однако узаконенной детской порнографией, действу-
ющей, так сказать, на коммерческой основе, не исчерпы-
ваются чудовищные преступления против детей в Амери-
ке. Здесь поступила в продажу изданная солидным
тиражом иллюстрированная книжка, где взрослым даются
«советы», как подойти к маленькому ребенку в парке,
незаметно увести его и совершить насилие, не оставив, по
возможности, следов преступления. Не редкость и статьи,
открыто приветствующие кровосмесительные связи. В
одной из них, опубликованной в газете «Голливуд пресс»,
приводятся конкретные примеры и высказывания отцов,
матерей, их сыновей и дочерей, участвующих в семейном
кровосмешении. Результат гнуснейшей пропаганды —
резкое увеличение сексуальных насилий взрослых над
детьми. В среднем их регистрируется до 100 тыс. в год, в
том числе происходящих и внутри семьи.
Дело дошло до того, что американский журнал «Се-
вентин», адресованный девушкам-подросткам, публикует
специальные инструкции о том, как вести себя и к кому
обращаться за помощью в случае сексуальных преследо-
ваний со стороны собственных отцов. И вовремя, заме-


216
Кризис американской семьи
тим, предупреждает. Ведь ныне в США находятся люди,
ратующие за «полное освобождение сексуальности от
каких-либо ограничений, за беспрепятственное разверты-
вание половой жизни в детские (самые ранние) годы».
Дикость? Да. Но она находит поддержку у определенной
части американских родителей. Кто-то же из них покупа-
ет в одном из лучших книжных магазинов Нью-Йорка
роскошно изданный эротический альбом для маленьких
детей, состоящий из рисунков, которые нужно раскраши-
вать цветными карандашами. Только спрос рождает
предложение вещей такого рода. Да что там альбомы —
порнографические видеокассеты на ту же тему, как и
передачи кабельного телевидения, просматривают в Аме-
рике всей семьей, вместе с детьми. Клинический случай?
Несомненно.
Но находятся в США и те, кто пишет о разлагающем
влиянии порнографии на детей: «В сегодняшней Америке
существует институт, который становится столь же аме-
риканским, как и яблочный пирог, и этот институт —
порнография»,— сетует американская журналистка А. Бо-
навоглиа и приводит следующую характерную сценку из
американской жизни. Холодный пронзительный ветер
чуть не сбивал с ног двух маленьких мальчиков, стояв-
ших на углу Седьмой Авеню оживленного пригорода
Нью-Йорка Челзиа. Завидев трех приближающихся муж-
чин, дети кинулись им навстречу. Ребенок, который до
этого держал руки за спиной, выбросил их вперед,
развернув перед мужчинами глянцевый журнал. Разинув
рты, мужчины с довольным хихиканьем закивали в знак
одобрения, потрепали мальчишек по голове и пошли
дальше. «Что у вас там?» — спросила проходившая мимо
женщина. «Вам нельзя это смотреть»,— заявил темново-
лосый мальчуган, пряча разметавшиеся страницы за
спину. «Почему?» — недоумевала женщина. «Потому, что
вы девочка»,— ответил, глядя ей прямо в глаза, ребенок.
«Ну и что из этого?» — настаивала женщина. «Потому,
что это «Плейбой»,— неожиданно вмешался другой маль-
чик и, забывшись, вытянул руки вперед, демонстрируя
скабрезное фото. «Что ты думаешь по поводу этой
картинки?» — поинтересовалась женщина. Без секунды
промедления ребенок ответил: «Это грязь».
Неудержимому мутному потоку, захлестнувшему Аме-
рику, педагоги пытаются противостоять с помощью специ-
альных курсов полового воспитания и подготовки к
семейной жизни, введенных в качестве обязательных
школьных дисциплин. Они преподносятся чуть ли не как
панацея от множества бед, вызванных усиливающейся


Новое поколение американских беспризорных
217
патологией психического и полового поведения подро-
стков. Так ли это? Насколько мощным «заслоном» явля-
ются эти школьные курсы, видно уже из того, чему
обучают на них детей. «Подготовка девочек к семейной
жизни начинается с обучения их искусству нравиться
мальчикам. Девочки уже в 12-летнем возрасте принима-
ют участие в школьных конкурсах красоты. При этом не
обходится без таких моментов, как измерение бюста и
талии школьницы, определение цвета ее глаз, волос,
кожи и т. д. Девочку в школе обучают, как вести себя
наедине с молодым человеком, в компании, как она
должна одеваться, какими манерами и приемами овла-
деть, чтобы всегда быть обаятельной и всегда нравиться
мужчинам. Изучению всего этого «искусства» в амери-
канских школах отводится значительное количество
часов.
Надо ли говорить о том, что такое обучение только
способствует преждевременному интересу мальчиков и
девочек друг к другу».
Вот так «заслон» от порнографии. И это еще не все.
По словам американского педагога Дж. Ленту, под
прикрытием курсов полового воспитания в ряде школ
велась самая разнузданная пропаганда сексуальной все-
дозволенности. Неудивительно, что при таком положении
дел происходит нравственная деградация подрастающего
поколения, американское общество расплачивается за
растление детских душ невиданным ростом половой
распущенности несовершеннолетних. Армия незаконно-
рожденных детей ежегодно пополняется на 600 тыс. Их
матерями являются девочки-подростки. «Самое резкое
увеличение рождаемости наблюдается в 11-летней возра-
стной категории»,— замечает американский социолог
Р. Кирк в статье «Жертвы сексуальности». Эпидемия
раннего материнства представляет собой не только серь-
езную нравственную, но и социально-экономическую
проблему. В США даже создано бюро подростковой
беременности, призванное как-то облегчить детям-
матерям уход за младенцами. Причем если раньше
матерями чаще всего становились девушки-подростки из
беднейших слоев населения, то теперь их ряды все
активнее пополняются представительницами среднего
класса.
Проведенное недавно исследование в одном из окру-
гов Мэриленда показало, что 30% девушек-подростков
забеременели в выпускном классе. То же самое наблюда-
ется во всех других школах страны. Раньше беременных
девушек исключали из школы, но теперь им разрешают


218
Кризис американской семьи
оставаться и даже объединяют в специальные классы. Но,
как правило, большинству из них (девяти из десяти
девушек в возрасте до 15 лет, давшим жизнь ребенку)
никогда не удается закончить школу. На плечи юных
матерей ложится непосильное бремя: уход за ребенком и
материальное обеспечение себя и его. Невыносим и
моральный гнет. Молодые матери как бы оказываются в
пропасти отчуждения: от них отворачиваются родные,
сверстники, общество. Жизнь несовершеннолетней мате-
ри и ребенка бывает разрушена с самого начала. Не
выдерживая тяжких жизненных испытаний, многие из
них отказываются от детей, сдают в сиротские приюты.
Сотни тысяч загубленных детских судеб — таков печаль-
ный итог.
У последней
черты
Побеги из дому, падение нравов среди юных американ-
цев, процветание детского порнобизнеса — это еще далеко
не все... Алкоголь, наркотики, преступления, самоубий-
ства детей приняли в Америке катастрофические мас-
штабы.
«Наркотики — совершенное и окончательное бегство от
действительности,— признается Стэн, юный кокаинист из
Калифорнии, они дороги, под запретом и вредны, но в то
же время позволяют ощущать себя непередаваемо хоро-
шо. Однажды испытав это ощущение, вы хотите наслаж-
даться им еще и еще». Массовое распространение нарко-
мании среди детей и подростков становится подлинным
национальным бедствием. По свидетельству американ-
ской прессы, наркотики употребляет половина учащихся
старших классов общеобразовательной школы. Установле-
но, что общее число школьников-наркоманов лишь в
одном штате Нью-Йорк достигает 300 тыс. В последние
годы отмечается снижение границы возраста, с которого
начинается потребление наркотиков.
Из больших городов эпидемия проникает в сельскую
местность. Она не знает расовых и социально-
экономических барьеров. «Совершенно очевидно, что
подростки из средних и высших слоев общества питают к


У последней черты
219
наркотикам точно такое же пристрастие, как и их
сверстники из менее привилегированных прослоек, хотя
выбор наркотиков меняется»,— заявляет американский
социолог Д. Шилдс. Самый распространенный нарко-
тик— марихуана, затем следует кокаин и героин. Опро-
шенные ученики старших классов признались, что без
труда достают героин прямо в школе.
В последнее время среди детей и подростков распро-
странился новый вид наркомании — вдыхание паров и
аэрозолей некоторых средств бытовой химии, оказыва-
ющих психогенное воздействие. Статистика показывает,
что в США подобные химические вещества, так называ-
емые ингалянты, потребляют в качестве наркотиков
7 млн. человек, большинство из которых моложе 20 лет, а
многие в возрасте 7—8 лет. Потребление ингалянтов
оказывает губительное воздействие на организм, особенно
детский, приводит к необратимым повреждениям зрения,
нервной системы, печени и других жизненно важных
органов, ослабляет память.
Последствия употребления средств бытовой химии в
качестве одурманивающих веществ подчас весьма неожи-
данны и непредсказуемы. Однажды во Флориде, напри-
мер, разразилась эпидемия паралича, когда дети в
качестве наркотика стали употреблять вещество, содер-
жащее новый растворитель. При вдыхании высококон-
центрированных аэрозольных паров возможна мгновен-
ная смерть в результате сердечной недостаточности или
удушья. Это ли не самоубийство? Уже с конца 70-х гг.
преобладающей причиной смерти подростков в Нью-
Йорке стало злоупотребление наркотиками.
Встревоженные размахом и последствиями детской
наркомании, представители полицейских органов и меди-
цинских служб публикуют специальные материалы, разъ-
ясняющие вред и описывающие методы раннего выявле-
ния у детей признаков приверженности к наркотикам.
Однако, как показывает практика, эти меры не в состо-
янии пресечь «белую смерть». Куда эффективнее дей-
ствует на неискушенные детские умы реклама «культуры
наркотиков», прославляющая их буквально на каждом
шагу— в кинофильмах, книгах, популярных песнях.
Реклама сия на руку тем, кто превратил контрабандный
ввоз и торговлю наркотиками в США в прибыльный
бизнес. Деньги, нажитые на трагедии подрастающего
поколения Америки, служат одной из важных статей
доходов могущественной американской мафии. Как это
уже подчеркивалось не раз, в обществе, поклоняющемся
золотому тельцу, даже самые грязные способы обогаще-


О бесчинствах этих подростков на
улицах Нью-Йорка с тревогой сообща-
ет журнал «Ю. С. ньюс энд Уорлд
рипорт».
220 Кризис американской семьи
ния не вызывают ника-
кого протеста со сторо-
ны государства. Не
предпринимается ре-
шительных мер и по
борьбе с распростране-
нием наркотиков. Вот и
получается, что торгов-
цы детской смертью
одурманивают эмоци-
онально неблагополуч-
ных подростков при
полном попуститель-
стве властей. Почему?
Буржуазии в конечном
счете выгодно, чтобы
Молодежь как угодно от-
влекалась от сложных
проблем жизни, предпо-
читала пассивный уход
от действительности,
даже в том случае, если
это наносит непоправи-
мый вред духовному и
физическому здоровью
нации. Дескать, пусть
молодежь сходит с ума,
погружается в наркоти-
ческий дурман, чтобы
забыться, отвлечься от
социальных проблем.
К наркотикам до-
бавляется еще один
смертельный бич—
алкоголь, по сути—тот
же наркотик. Иссле-
дование, проведен-
ное Национальным ин-
ститутом алкоголизма
США, показало, что 79%
мальчиков и 74% дево-
чек в возрасте 12—
18 лет (учащиеся VII—
XII классов школы)
употребляют спиртные
напитки. Из 9 млн. без-
надежных алкоголиков


У последней черты
221
1,3 млн. еще не достигли совершеннолетия. Для многих
подростков пристрастие к наркотикам и алкоголю является
самым «надежным» средством самоутверждения. «Если ты
не хочешь идти на риск (употреблять наркотики и
алкоголь.— Автор), то не будешь принят в компанию.
Быть частью группы — это спасение»,— говорит восьми-
классник из школы в Сильвер-Спрингс.
За этими словами целая философия. В кругу себе
подобных — по возрасту и жизненному опыту — дети и
подростки, отчужденные от родителей, стремятся обрести
сознание собственной необходимости, компенсировать
ощущение одиночества, беспокойства, бесцельности суще-
ствования. Они образуют собственный мирок — со своими
законами, специфическим жаргоном и стилем одежды,
где спасаются от проблем взрослого мира, уходят из-под
контроля. Ценности, цементирующие уличные группы,
антиобщественны по своей сути. В них господствуют
худшие образцы поведения, заимствованные из средств
массовой информации. Лидерство в таких группах при-
надлежит подросткам, искушенным в антисоциальном
поведении. Они подталкивают эмоционально отвержен-
ных и психически нестойких ребят к самоутверждению
через уголовные преступления.
Преступность несовершеннолетних носит в Америке
преимущественно групповой и весьма устрашающий ха-
рактер. Полиции Нью-Йорка известно о существовании в
городе 350 молодежных военизированных банд численно-
стью 7 тыс. человек. В Чикаго насчитывается 220 таких
банд, в Лос-Анджелесе — 300. Уличные банды разраста-
ются в крупных городах как на севере, так и на юге
страны. «Большинство детей вступают в банды под
давлением сверстников. Они, возможно, не хотят этого
делать, но им не остается ничего другого. Это лучше, чем
вернуться домой, если у них вообще имеется такой
шанс»,— объясняет Б. Паркер, специалист, приглашен-
ный редакцией журнала «Ю.С. ньюс энд Уорлд рипорт»
для анализа проблемы детской преступности.
Преступность несовершеннолетних становится наибо-
лее крайней и опасной формой проявления закона инди-
видуалистического самоутверждения, на котором держит-
ся буржуазный строй: не случайно поэтому подростковые
шайки дико и бессмысленно мстят обществу, развратив-
шему их духовно, лишившему причастности к полезному
делу. Они разрушают собственность богатых, грабят
магазины, вымогают деньги у мелких лавочников, угоня-
ют автомобили, поджигают школьные здания, терроризи-
руют местных жителей, нападают на прохожих.


222
Кризис американской семьи
Преступность среди подрастающего поколения в США
распространяется взрывоподобно. Ее кривая резко наби-
рает высоту. Каждый из 9 подростков к 18 годам попада-
ет на скамью подсудимых. Подростки в возрасте от 10 до
17 лет, составляющие лишь около 16% населения, совер-
шают в США 54% всех преступлений, связанных с
похищением собственности, и 31% преступлений с приме-
нением насильственных действий. И доля насилия в
каждом преступлении несовершеннолетних неуклонно
увеличивается.
Сегодня в американской прессе ведется шумная кам-
пания за ужесточение законодательных и карательных
мер по борьбе с малолетними преступниками. Многие
требуют «уравнять в правах» взрослых и детей, престу-
пивших закон (возраст, достигнув которого человек будет
нести полный груз ответственности, предлагается снизить
до 12 лет), передавать их дела из специальных судов по
делам несовершеннолетних в обычные и назначать соот-
ветствующие виды наказания, которые несовершеннолет-
ние должны отбывать в обычных тюрьмах для взрослых.
Иными словами, общество, само обрекающее детей на
бессмысленное существование и буквально подталкива-
ющее к преступлениям, как за соломинку, хватается за
последнее средство — репрессии. Эта тенденция нашла, в
частности, отражение во введении нового уголовного
законодательства в штате Нью-Йорк, предусматривающе-
го увеличение сроков наказания для несовершеннолет-
них, совершивших определенные тяжкие преступления.
По новым законам 16-летний подросток может быть
приговорен к тюремному заключению сроком до 25 лет.
Конечно, далеко не все тюремные эксперименты
сопровождаются рекламой, особенно когда заканчиваются
смертью малолетних узников. Причем, и на это нужно
обратить особое внимание, только 11,4% детей, содержа-
щихся в тюрьмах для взрослых, были обвинены в
серьезных правонарушениях, остальные же — так называ-
емые статусные преступники. За что наказаны эти дети?
Статусными преступниками в США считают детей,
все «преступление» которых заключается в том, что они
либо убегают из дому, прогуливают занятия в школе или,
будучи голодными, крадут булочку с прилавка. Недаром
такие правонарушители носят название статусных. Это
значит, что их жизненный и семейный статус свидетель-
ствует о неблагополучии. Разумеется, законодательство о
статусных преступниках не распространяется на детей из
обеспеченных семей, за подобные «шалости» родители их
наказывают сами. Зато детей бедняков или беспризор-


У последней черты
223
ных, чье поведение подпадает под разряд статусного
преступления, попросту лишают свободы, направляют в
тюрьмы или исправительные заведения. Так, согласно
сведениям организации «Фонд защиты детей», в США
18% заключенных подростков не предъявлено каких-либо
обвинений, а 4% не совершили преступлений и содержат-
ся в тюрьмах без всяких оснований.
По данным мичиганских исследователей, средний
возраст мальчиков и девочек, неожиданно оказавшихся
за решеткой в различных районах США, составлял в
среднем 12—15 лет. Но это в среднем. А среди них есть и
совсем маленькие, которым не исполнилось и 6 лет.
Длительность пребывания таких детей в тюрьме зависит
от прихоти самих тюремщиков, а условия, в которых они
содержатся, ужасны. «Вместо того чтобы бороться за
предотвращение столь губительного воздействия обще-
ства на юные души, огромный аппарат правительствен-
ных и местных правоисполнительных органов, по-
видимому, нацелен на борьбу с конечным результатом
такого воздействия — духовно изуродованным и опусто-
шенным подростком, судьба которого предрешена еще в
колыбели» — к такому выводу пришел ученый С. Чавкин.
Во многих тюрьмах, в особенности в таких, где
шерифам выплачиваются суммы в зависимости от числа
заключенных, поступающих ежедневно в тюрьму, пища
ужасна. Шериф может прикарманить все, что он сэконо-
мил на питании. В одной тюрьме в Южной Каролине
подростков кормят постным супом или бобами. В другой
они семь раз в неделю получают только хлеб да порошко-
вое молоко на ужин. Подобная политика может лишь
увеличить число заключенных детей, так как чем больше
заключенных, тем больше шериф положит к себе в
карман...
Многие официальные лица бесстыдно лгали, что
жестокость у них не в ходу, и делали все, чтобы скрыть от
меня ее проявления. Но в школе для мальчиков в
Индиане один из них рассказал мне, как его избивали.
Впоследствии его рассказ был подтвержден одним из
служащих. «Они привели меня в комнату. Мне велели
перегнуться через стол. Надзиратель держал ремень.
Остальные стояли вокруг стола и смотрели. Они велели
мне снять трусики. Я все время оглядывался, тогда
надзиратель дал мне пощечину. Потом он ударил меня
ремнем. Я упал на колени. Меня подняли и снова
ударили. Я опять упал на колени. Так повторялось пять
раз. Три дня я не мог сесть. Неделю я не мог лежать на
спине, пока не зажили рубцы».


224
Кризис американской семьи
Происходящее в этих «воспитательных учреждениях»
кого угодно может заставить содрогнуться. Причем, как
утверждает Г. Джеймс, детей, содержащихся в исправи-
тельных школах, часто не только избивают, но над ними
нередко смеются и издеваются. Столь обычные в этих
заведениях попытки лишить ребенка его индивидуально-
сти, бесспорно, опасны. Сюда относится, в частности,
чрезвычайно частое применение одиночного заключения.
Сотни детей — мальчиков и девочек — дни, недели и даже
месяцы проводят в одиночных камерах... Такие ужасные
условия существуют в большинстве исправительных заве-
дений. Что же происходит с несчастными детьми, содер-
жащимися в этих заведениях? Мильтон Лужер, прези-
дент национальной ассоциации по делам несовершенно-
летних правонарушителей, говорит: «Для всех заинтере-
сованных лиц было бы лучше, если бы детей не преследо-
вали, не арестовывали и не помещали в такие заведения.
Очень многие из них становятся хуже от такого обраще-
ния с ними».
Все это лишний раз подтверждает простую истину — в
Америке наиболее жестоко и систематически попираются
права тех, кто меньше всего в состоянии защитить себя и
добиться справедливости, права детей. Свидетельств тому
уже знаем немало. Но вот в последнее время американ-
ская печать все громче заговорила о «расширении прав»
детей. Что это—насмешка? Имеется в виду новый,
широко разрекламированный закон, разрешающий детям
подавать в суд на ... родителей и пользоваться услугами
адвокатов. Подобный закон рожден в удушливой атмо-
сфере всеобщих тяжб и судебных разбирательств, харак-
терной для сегодняшней Америки. «Сегодня судятся
все,— признает журнал «Ю.С. ньюс энд Уорлд рипорт».—
Подают друг на друга в суд обиженные соседи, бывшие
друзья, пациенты предъявляют иск врачам, покупатели
товаров их производителям, а теперь еще и дети — на
родителей».
Д. Фрид, адвокат, специализирующаяся в области
семейных тяжб, считает, что юридическое расширение
прав детей является-де благом для взаимоотношений
родителей с ними. По ее мнению, подобное укрепление
позиций ребенка заставит взрослых призадуматься над
тем, как лучше обращаться с детьми и воспитывать их с
самого раннего возраста, чтобы у них не возникало жалоб
и желания обратиться в суд. А что показывает практика?
Некий отпрыск Том Хансен возбудил судебное дело
против отца и матери, предъявив им иск на 350 тыс.
долларов за плохое выполнение родительских обязанно-


Чтобы защититься от родителей, дети ведут
их в суд. Статью об этом журнал «Пэрэнтс»
иллюстрирует фотографией: малолетний ис-
тец с ответчиками-родителями перед кабине-
том судьи.


226
Кризис американской семьи
стей. Не столь важно решение суда, важно, что благодаря
новому законодательству борьба нравственного и утили-
тарного начал, испокон века присущая взаимоотношени-
ям отцов и детей в буржуазном обществе, вступила
теперь в новую и еще более ожесточенную стадию.
Журнал «Пэрэнтс» публикует истории, характеризу-
ющие судебные битвы подростков. Пятнадцатилетняя
девушка из Миннеаполиса возбудила дело против родите-
лей с тем, чтобы избежать необходимости отправиться с
ними в длительную заграничную командировку. Судья
принял мудрое решение—она может остаться с теткой на
то время, пока родители будут отсутствовать. Но такие
«дела» пустяки: в последнее время многие семейные
ссоры все чаще кончаются судебным разбирательством по
инициативе детей. Подростки требуют вмешательства
суда и добиваются решений в свою пользу в таких
вопросах, как желание одеваться по собственному усмот-
рению или употреблять противозачаточные средства воп-
реки воле родителей. Но, несмотря на такие весьма
сомнительные, на наш взгляд, «победы», до торжества
справедливости в отношении к детям в Америке еще
далеко.
Как показывают рассмотренные выше примеры, дети
пользуются своими «новыми правами», не сознавая раз-
рушительных последствий своих поступков для будущих
взаимоотношений с родителями. Новый закон стал, по
сути, еще одним аспектом и без того глубокого разрыва
между родителями и детьми. Американский профессор-
юрист Б. Нейфен утверждает, что было очень неразумно
«подрывать родительские прерогативы в то время, как
общество не может предложить никакой реалистической
альтернативы детям, которые не могут дольше оставаться
в доме». Здравая, признаемся, мысль. Попытки буржуаз-
ных законников на сугубо индивидуалистический манер
разрешить конфликты между отцами и детьми только
привели к еще большему углублению пропасти между
поколениями. Пропасти, в которой и заканчивается под-
час та или иная юная жизнь.
В настоящее время США числятся среди 10 стран,
имеющих самый высокий уровень самоубийств среди
молодежи. По данным Национального статистического
центра здравоохранения, самоубийства — третья по чис-
ленности причина смертности среди американцев в воз-
расте от 15 до 24 лет, при этом несчастные случаи стоят
на первом месте и убийства — на втором. Еженедельник
«Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт» признается, что эта
«эпидемия» охватила даже детей от 5 до 15 лет, среди


У последней черты
227
которых количество самоубийств удвоилось. Ежегодно
почти 5 тыс. юных американцев сводят счеты с жизнью, в
среднем — это 13 самоубийств в день. Причем количество
попыток детей к самоубийству намного превосходит
число удавшихся трагических актов.
Американские специалисты расценивают безудер-
жный рост самоубийств среди детей и подростков как
своего рода месть за эмоциональные травмы, нанесенные
родителями, не уделяющими им достаточно внимания и
любви. А стоит ли удивляться, что на школьном выпу-
скном вечере в Уэймуте, штат Массачусетс, 17-летний
юноша поднялся на эстраду, воскликнул: «Вот американ-
ский путь!» — и застрелился. Самоубийства среди детей и
подростков — результат глубокой душевной депрессии,
вызванной чувством растерянности, гнева и боли, что
является неизбежным побочным продуктом бездушного
социального строя. Причем в то время, как Америку
буквально захлестывает волна самоубийств (в том числе
и среди родителей), расцветает еще одна новая, весьма
прибыльная разновидность псевдонауки — фанатология.
Приверженцы ее отстаивают «право» человека на само-
умерщвление, дают консультации и печатают самоучите-
ли по ... самоубийству, самым гнусным образом спекули-
руя на чувствах отчаявшихся, отвергнутых обществом
людей. Но что самое страшное, с осени 1980 г. новая
учебная дисциплина под названием «педагогика смерти»,
призванная психологически готовить школьников к смер-
ти, введена в качестве обязательного предмета в массо-
вых школах США.
Буржуазные педагоги оправдывают это дикое ново-
введение самыми благими побуждениями,— дескать, необ-
ходимо научить детей воспринимать смерть как есте-
ственное продолжение жизни, чтобы лучше подготовить
их к кризисам и горю, с которыми они неизбежно
столкнутся в будущем. А может быть, подтолкнуть к
смерти наименее сильных уже сейчас? «Педагогике смер-
ти» еженедельник «Тайм» посвятил публикацию под
заголовком «Флорида: уроки жизни и смерти», из которой
можно получить представление о чудовищной практике
сознательного растления детских умов в США: «Образова-
тельные курсы по вопросам смерти сейчас процветают по
всей стране (!) — в колледжах, средних и даже начальных
школах,— вещает «Тайм».— Философия, которой они
вдохновляются, схожа с философией, оправдывающей
обучение вопросам секса: больше говорите вслух о пред-
мете, который вчера был почти запретным, а потому
таинственным и пугающим, и вы будете чувствовать себя


228
Кризис американской семьи
гораздо лучше. Один из учебников (!), написанный
Джинной Стэнфод и Деборой Перри, так и называется —
«Смерть, вынутая из шкафа». Преподавание этой дис-
циплины должно сделать смерть в представлении школь-
ников чем-то ординарным...
Классная комната, где госпожа Шаак преподает уроки
жизни и смерти, на первый взгляд ничем не отличается
от других. На стенах вывешены ученические работы, но
они совсем не похожи на обычные: это проекты эпита-
фий, сочиненные школьниками для своих будущих мо-
гильных памятников. Николь Карпентер написала:
«Здесь лежит Николь, которая упала в эту яму, и, без
сомнения, ей уже оттуда не выбраться». Эпитафия Дана
Смита: «Здесь покоится Дан. Его сбил грузовик, когда он
жил в Японии». У входа в класс вывешены некрологи,
сочиненные учениками: «Алек Тилли умер в возрасте 87
лет. Он скончался от старости в своем собственном доме...
Сохраним память о нем как о выдающемся спортсмене.
Посылайте цветы на его могилу»...
Очаровательная и решительная женщина госпожа
Шаак приглашает на свои уроки врачей. Дети неутомимо
расспрашивают их: «Как вы определяете, кто из ваших
пациентов умирает?», «Взаправду ли есть духи?», «Как
вы производите вскрытие покойников?». Приглашаются
для консультации и юристы. Тема «Как составить заве-
щание». Одна девочка пишет: «Я оставляю свою кровать
моей кузине Милли». Мальчик выражает пожелание:
«Моего щенка отдать Тиму». Другой завещает книжку
комиксов своему брату, но тут же пинает: «А мой горн,
палку и веревку положите вместе со мною в гроб».
Устраиваются игры («Вам только что сообщили, что
вам остался год жизни. Что вы сделаете?»). Используются
все средства, стимулирующие воображение, чтобы при-
учить детей к восприятию смерти. Но ничто не может
заменить встречи с нею лицом к лицу. И вот наступает
час выезда класса на место действия — школьники на-
правляются в похоронное бюро фирмы «Вильямс и То-
мас». Их встречает улыбающийся, похожий на херувим-
чика директор Микки Милем. Он произносит речь о
работе похоронного бюро, описывая ее во всех деталях:
как зашивают губы, если у мертвеца раскрывается рот,
как делается разрез, чтобы вытекла сукровица...
Воспитанники класса жизни и смерти внимательно
слушают. Когда приходит время задавать вопросы, сразу
поднимается дюжина рук: «Бывает ли, что мертвец
оживает?», «Есть ли спрос на стеклянные гробы?», «А вы
хотели бы, чтобы вас сожгли в крематории?». Микки


У последней черты
229
Милем покачивает головой: «Нет». Ему всего тридцать
девять лет, но когда ему задают этот вопрос, по его лицу
пробегает тень. Он поясняет, что в его роду обычно
умирают после шестидесяти двух лет. Директор похорон-
ного бюро показывает зал, где выставлены гробы на
продажу. Школьники деловито интересуются ценами. «Ух,
пять тысяч семьсот долларов!», «Но ведь он бронзовый!»,
«Я куплю такой, когда умрет мой папа...».
И наконец, главный момент: детей вводят в зал, где
стоит гроб с подготовленным к погребению телом 72-
летней вдовы,— она в нарядном платье, причесана и
загримирована. Какие же вопросы задают школьники?
«Почему у нее выросли усы?», «Ее похоронят в очках?»,
«А отчего она умерла?» — «В силу естественных при-
чин»,— отвечает Микки Милем...
Кончается долгий учебный день. Школьники возвра-
щаются домой. Две девочки поют арию из оперетты
«Анни», мальчишки дерут друг друга за волосы».
Уместно задать вопрос — кто следующий? Кому из
учеников, обученных смерти, суждено будет сегодня и
завтра пополнить ряды новой полумиллионной армии
юных, пытающихся уйти из жизни, переступить за
последнюю черту? Но это, так сказать, выход для «сла-
бых». Ну а «сильные»? Быть может, как справедливо
подчеркнул советский писатель Ю. Жуков, уроки смерти
будут восприняты ими «как право сеять смерть, без
рассуждений выполнять самые варварские задания, вро-
де операции «Феникс» во Вьетнаме,— стреляя во все, что
движется, заливая напалмом и отравляющими вещества-
ми леса и поля...» Жизнь покажет. Альтернативы, однако,
губительны обе. Такова дань, выплачиваемая обществом
за кризис американской семьи.


Заключение
Так каков же итог? Что осталось от некогда «самого
лирического символа» Америки? От правды никуда не
уйти, какой бы горькой она ни была. Представляется
особенно важным, что все события, факты и документы,
приведенные в этой книге, засвидетельствованы самими
американцами: социологами, психологами, педагогами,
психиатрами, писателями, журналистами, режиссерами,
общественными и государственными деятелями, детьми и
их родителями. Каждая цифра подтверждена докумен-
тально, а каждый документ рожден конкретным событи-
ем, конкретным исследованием той или иной стороны
жизни буржуазного общества, той или иной отдельно
взятой американской семьи.
Разумеется, мы далеки от мысли делать вывод о том,
будто в Соединенных Штатах Америки нельзя найти ни
одной счастливой семьи, что нет здесь ласковых и добрых
родителей, способных и самоотверженных учителей, неж-
ных и любящих детей. Они есть. Словно ростки хрупкой
зелени, все здоровое, что есть в сегодняшней Америке,
пробивается из-под железобетонной плиты буржуазного
гнета, тянется к свету, к солнцу, не взирая на «смог»
империалистических нравов. И в первую очередь, конеч-
но же, дети — ведь каждый ребенок появляется на свет
беззащитным и трогательным, преисполненным, пусть
еще не осознанной, благодарности к тем, кто дал ему
жизнь. Всякий ребенок — дитя своей матери, своего отца
и во многом их повторение. Вот почему нужно без
обиняков подчеркнуть: в Америке, как и всюду на земле,
юные граждане будут расти такими, какими их захотят
сделать родители и общество, на какие ценности и во имя
чего будут ориентировать. Но сколько бы ни бились
заботливые матери и отцы, сколько бы разумного ни
произносили трезвомыслящие американцы, большинству
семей в США никак не удается уйти от кризиса,
поразившего нацию, избежать столкновения с буржуазной
реальностью, ее тлетворным влиянием и жестокостью,
античеловеческой сущностью. И никакими полумерами
не спасти гибнущие браки, безработных отцов от отча-


Заключение
231
яния, детей от ненависти взрослых и самоубийства, не
избавить родителей от микробов эгоизма и индивидуализ-
ма, а официальные власти от лицемерия, ханжества и
равнодушия, не заставить учителей полюбить школьни-
ков, врачей не пускать в ход скальпели и наркотики для
усмирения юных сограждан, не убедить дельцов порно-
бизнеса поверить в высокую мораль и необходимость
светлого будущего для каждого ребенка...
Полумеры бессильны сократить непрерывно расширя-
ющуюся пропасть между поколениями американцев. Где
же выход? Он известен. Почти все, кто выступил свидете-
лем на страницах этой книги, так или иначе подводили к
нему — единственно правильному выводу: только изме-
нив порядки, царящие в Америке, можно прийти к
подлинной справедливости и равенству. Иной дороги
нет — это аксиома, пусть и не признанная буржуазными
идеологами, занятыми «крестовым походом» против ком-
мунизма. Да и не только против него. На деле этот
«поход» оборачивается уничтожением собственного наро-
да, его духовных и материальных сил, подрастающего
поколения. Все дальше апологеты империализма пытают-
ся увести рядовых американцев в гниющее болото буржу-
азных нравов, где процветают все мыслимые и немысли-
мые пороки, где равнодушие, даже по отношению к
самым близким, во имя достижения призрачной свободы
ото всех и каждого превозносится чуть ли не в качестве
главного смысла жизни.
И последнее, что хотелось бы сказать в заключение:
советским людям никогда не доставляло и не доставит
радости горе любого человека на нашей планете, в какой
бы стране тот ни жил, а тем более — детское горе, детская
боль, страдания отца или матери. Потому что советские
люди, истинные интернационалисты, знают: на чужом
горе счастья не построишь. Но знаем и верим и в то, что
рано или поздно Земля наша очистится от мракобесия.
Но за это нужно бороться...


Использованная
литература
Семья в доиндустриальную эпоху
Парсонс Г. Индивидуализм: навязчивый миф идеологии американского
капитализма // Философские науки. 1981. № 3.
Бестужев-Лада И. В. Город, семья, будущее // США: экономика,
политика, идеология. 1979. № 5.
Боноски Ф. Пасынки Америки // Запад вблизи.— М.: Прогресс, 1982.
Good W. World Revolution and family patterns,—N. Y., 1963.
Burgess E., Lock H. The Family: from the Institution to Companion-
ship.—N. Y., 1964.
Lerner M. America as a Civilization.— N. Y., 1957.
Малая нуклеарная семья: кризис обостряется
Тоффлер Э. Третья волна // США: экономика, политика, идеология.
1982. № 10.
Demos J. Images of the American Families: // Changing of the Family
(Ed. V. Tufte, V. Myer). New Haven; L., 1979.
Подоплека и изнанка «нового идеала»
Рейч Ч. Молодая Америка // Международная экономика и между-
народные отношения. 1971. № 1.
Замошкин Ю. А. Кризис буржуазного индивидуализма и личность.—
М.: Наука, 1966.
Винокурова Е. В. Подоплека и изнанка «нового идеала» // Молодой
коммунист. 1981. № 6.
Kinkead G. Family Business is a Passion Play // Fortune, 1980. June.
Keniston K. The Uncommitted. Allienated Youth in American Soci-
ety—N. Y., 1965.
Lasch С Haven in a Heartless World: The Family Besieged.— N. Y.,
1977.
Во времена «беби-бума»
Николаев В. Американцы.— М.: Советский писатель, 1982.
США глазами американских социологов.—М,: Наука, 1982.
Женщины в Америке: прекрасная, но неравноправная половина //
За рубежом. 1982. № 34.
Алгундсен К. Женщины и американская демократия.— М.: Прогресс,
1976.
Myrdal A., Klein V. Women's Two Roles.—L., 1968.
The Future of the Family. L. K. Howe (Ed.).—N. Y., 1973.
Королева Т. В. Семья и кризис моральных ценностей буржуазного
общества.— Минск: Наука и техника, 1980.
Friedan В. The Feminine Mystique.— N. Y., 1964.


Конфликт поколений: вымыслы и реальность
Почему Спок не стал президентом? // Молодой коммунист. 1978.
№ 1.
Боноски Ф. Пасынки Америки // Запад вблизи. М.: Прогресс, 1982.
Еремин Ю. Миф о конфликте поколений.— М.: Знание, 1973.
Молчанов В. О блудных детях и тех, кто ждет их возвращения //
Молодой коммунист. 1977. № 1.
Иконникова С. Критика буржуазных теорий конфликта поколений и
молодежи как нового общественного класса // Молодежь, НТР, капита-
лизм. М., 1979.
Why is the Generation Gap Wider Then It's Ever Been Before? //
Woman's Day. 1972. June.
Рейч Ч. Молодая Америка // Мировая экономика и международные
отношения. 1971. № 10.
Graduates of the 80's "Are Focused on Money, Status" // U. S. News
and World Report. 1981. December 28.
«Все у нас в порядке»
Ройфи А. «Все у нас в порядке» // Ровесник. 1979. № 12.
Что осталось от семьи?
Тоффлер Э. Третья волна // США: экономика, политика, идеология.
1982. № 10.
Американская семья уменьшается // За рубежом. 1982. № 49.
Statistical Abstract of the United States.— Washington, 1981. Здесь и
далее все данные о составе американских семей указываются по этому
источнику.
American Family: Bent — But Not Broken // U. S. News and World
Report. 1980. June 16.
Андреева И. Социально-философские проблемы пола, брака и семьи
// Вопросы философии. 1980. № 1.
Laucks E. Meaning of Children in America // Center Magazine. 1980.
January — February.
Yankelovich D. Searching for Self-Fulfillment in a World Turned
Upside Down // Psychology Today. 1981. N 4.
Hartz J. The War Against Kids // Parents Magazine. 1978. N 10.
Hauerwas S. The Family in a Time of Troubles. The Moral Meaning of
the Family // Commonweal. 1980. August 1.
Lash С Haven in a Heartless World: the Family Besieged.— N. Y.,
1977.
Нужны ли дети?
Laucks E. Meaning of Children in America // Center Magazine. 1980.
January — February.
Bens D. Intentionally Childless Couples // USA Today. 1979. N 1.
"The Traditional Family Will Make a Comeback" // U. S. News and
World Report. 1980. June 16.
Gordon M. American Family: Past, Present and Future.— N. Y., 1978.
The Baby Boomers Come of Age // Newsweek. 1981. March 30.
Герасимов Г. Станет ли тесно на земном шаре? — М.: Знание, 1967
Bigner J. Parent-Child Relations.—N. Y., 1979.
What it Costs to Have a Baby // Good Housekeeping. 1974. Yuly.


Развод по-американски
Sociology and Social Problems. A Conceptual Approach,— N. Y., 1976.
Norton A., Glick P. Marital Instability in America: Past, Present and
Future // Divorce and Separation (Ed. G. Levinger, O. Moles). N. Y., 1979.
Norman M. New Extended Family: Divorce Reshapes the American
Household // New York Times Magazine. 1980. November 23.
Развод по... почте // Советская Россия. 1982. 14 окт.
Харчев А. Брак и семья в СССР.— М.: Мысль, 1964.
What Makes a Marriage Happy // Woman's Day. 1972. June.
Эпидемия домашних насилий // Литературная газета. 1979. 23 мая.
США глазами американских социологов.— М.: Наука, 1982.
Kamerman Sh. Work and Family in Industrialized Societies // Signs.
1979. N 4.
Pleck J. Conflicts Between Work and Family Life // Monthly Labor
Review. 1980. N 3.
Yarrow L. How to Get Your Husband to Help // Parents. 1982. N 5.
Джонг Э. «Они не верят, что смогут умереть своей смертью» //
Литературная газета. 1982. 15 дек.
Будущее брака или брак без будущего?
Харчев А. Брак и семья в СССР,— М.: Мысль, 1964.
Wolfe L. The Unfaithful Husbands // Ladies' Home Journal. 1977. N 8.
The Lovelife of the American Wife // Ladies' Home Journal. 1982. N 6.
Kinsey A., Pomeroy W., Martin C. Sexual Behaviour in the Human
Male.—Saunders, 1978.
Герасимов Г. Станет ли тесно на земном шаре? — М.: Знание, 1967.
Carro G. Who Says Our Children Never Had it So Good // Ladies'
Home Journal. 1976. N 7.
Schneiderman L. Against the Family JJ Social Work, 1979. Vol. 24.
N 9.
Andrews L. Embryo Technology // Parents. 1981. May.
Когда не помогает государство
America's Middle Class: Angry, Frustrated, Losing Ground //
U. S. News and World Report. 1981. March 30.
Williams C. How Much Does a Bady Cost? // Redbook Magazine. 1976.
April.
Snews N. Fasing the Pain of the "Marriage Tax" // U. S. News and
World Report. 1981. August 3.
Боровой Я. 343 проблемы Америки // Молодой коммунист. 1980. № 3.
Роскошь напоказ нищете // За рубежом. 1982. №11.
Groller J. Kids Keep Out. The Family Housing Crisis // Parents
Magazine. 1978. N 9.
Бронфенбреннер У. Два мира детства: Дети в США и СССР.— М..
Прогресс, 1976.
Когда не помогает государство // За рубежом. 1982. № 33.
Когда ребенок—бремя // Советская культура. 1982. 1 окт.
Без просвета // Правда. 1980. 30 июня.
Hartz J. Тhе War Against Kids // Parents Magazine. 1978. N 10.
«Война против бедняков» // За рубежом. 1983. № 20.
Brown P. Bringing up baby: a new kind of marketing boom // Business
week. 1985. April 22.
Больное общество // За рубежом. 1986. № 35.


Ни работы, ни крыши над головой, ни надежд
на будущее
Гудков Ю. «...и это страшно» // Новое время. 1983. № 6.
Парриш Дж. Занятость и безработица: Что кроется за статистикой
// Америка. 1979. № 6.
Васильев Г. Новая «великая депрессия»? // Правда. 1982. 30 авг.
Жертвы военных расходов // За рубежом. 1982. № 12.
Мейер Ю. Вдоль и поперек Америки, пораженной кризисом // За
рубежом. 1983. № 2.
Женщины в Америке: прекрасная, но неравноправная половина //
За рубежом. 1982. № 34.
В США веет антидетский дух // За рубежом. 1982. № 48.
Роскошь напоказ нищете // За рубежом. 1982. № 11.
«Жестокие антинародные законы» // За рубежом. 1983. № 11.
«Тролли-подорожники» — целое поколение американских беспризор-
ников // За рубежом. 1983. № 13.
Fall M. Streets apart // UNESCO Courier. 1985.
Вся жизнь пошла прахом» // За рубежом, 1986. № 9.
«В США веет антидетский дух»
Беднейшие из бедных // Советская Россия. 1986. 24 мая.
Fustero S. Home on the Street // Psychology Today. 1984. February.
США глазами американских социологов.— М.: Наука, 1982.
Yorburg В. Recent Trends in American Family Life // Intellect. 1978.
N 3.
Schneiderman L. Against the Family // Social Work. 1979. Vol. 24.
N 9.
«Война против бедняков» // За рубежом. 1983. № 20.
Тысячекратно чужие // За рубежом. 1986. № 52.
Дети в разрушенной семье
Francke L. Children of Divorce // Newsweek. 1980. February 11.
Cottle T. Goodbye, Kids, Mother's Leaving Home // The Atlantic.
19S0. N 3.
Black K. What About the Child From a One-Parent Home // Teacher.
1979 N 5.
Leshan E. Stepmothers Aren't Wicked Anymore! // Parents. 1980.
N 6; Jacobson D. Stepfamilies II Children Today. 1980. N 1; Disney D.
"Our Stepchildren are Pulling Us Apart" // Ladies' Home Journal. 1983.
N 1.
Лимиты на общение и любовь
When School Kids Come Home to an Empty House // U.S. News and
World Report. 1981. September 14.
«В США веет антидетский дух» II За рубежом. 1982. № 48.
"The Traditional Family Will Make a Comeback" // U.S. News and
World Report, 1980. June 16.
Тэсс Т. Американки.— M.: Детская литература, 1966.
Герасимов Г. При «пустом гнезде» // Литературная газета. 1979.
27 июня.
Hauerwas S. The Moral Meaning of the Family // Commonweal. 1980.
August 1.
American Family: Bent —But Not Broken // U.S. News and World
Report. 1980. June 16.
Bigner J. Parent-Child Relations.—N.Y., 1979.


«Игрушечный город», где царит одиночество // За рубежом. 1987.
№ 2.
CostelloT. Cabbage —Patch Feuer // Parents. 1985. August.
Yankelovich D. Searching for Self-Fulfillment in a World Turned
Upside Down // Psychology Today. 1981. N 4.
Howe L. All in the Family // McCall's. 1980. N11.
Бронфенбреннер У. Два мира детства: Дети в США и СССР.— М.:
Прогресс, 1976.
Marks J. Your Mother's at Work // Teen. 1980. N 7.
Adams J. Understanding Adolescence. Current Development in Ado-
lescent Psychology.— Boston, 1976.
Marks J. The Pressure You're Under // Teen. 1980. N 12.
Кто заменит родителей: «мерцающий голубой
наставник» или «безобидные» игры?
McCoy E. What TV is doing to Your Kids? // Parents. 1981. N 6.
TV's Disastrous Impact on Children // U.S.News and World Report.
1981. January 19.
Jeffrey D. Boys Munch What They Watch // Psychology Today. 1980.
N 12.
Duperrault J. Protecting Children from TV Commercials // McCall's.
1980. N 10.
Чавкин С. Похитители разума.— М.: Прогресс, 1981.
Игнатьев И. Этот стреляющий «волшебный ящик» // Советская
культура. 1981. 23 июня.
Барто А., Спок Б. Земля детей // Комсомольская правда. 1977. 31
июля.
Николаев В. Американцы.— М.: Советский писатель, 1982.
Убивай, не вставая с кресла // Литературная газета. 1983. 6 июля.
«Дети очень боятся ядерной войны» // За рубежом. 1982. № 51.
«Мое поколение не удастся запугать» // За рубежом. 1983. № 28.
Safran С. How TV Changes Children // Redbook magazine. 1976.
N 11.
Should Children Play With Guns? // Parents. 1983. N 1.
В плену культа насилия // За рубежом. 1986. № 17.
Цели и результаты семейного воспитания
Когда жертвы моды—дети... // За рубежом. 1983. № 26.
Уайт Б. Первые три года жизни.— М.: Педагогика, 1982.
Mark J. The Pressure You're Under // Teen. 1980. N 12.
Cole S. Child Labor: Looking Backward // Psychology Today. 1980.
N 7.
Иконникова С. Фальшивые кумиры.—Л., 1965.
Weinstein G. What You're Teaching Your Children About Money
(Without Meaning to) // McCall's. 1980. N 9.
Уайт Б. Не только любовь // Курьер ЮНЕСКО. 1978. № 6.
Troubled Teenagers // U.S. News and World Report. 1981. December
14.
Coles R. Our Self-Centered Children—Heirs of the "Me" Decade //
U.S. News and World Report. 1980. February 25.
Азаров Ю. Встречи с доктором Споком // Наука и жизнь. 1980. № 6.
Gorney С. The Discarding of Mrs. Hill // Ladies' Home Journal. 1976.
N 2.
Буффо Ф. Женщины-мешочницы // За рубежом. 1982. № 22.
Манаков А. Бездомные Нью-Йорка готовятся к зиме // Литератур-
ная газета. 1982. 29 сент.


Требовательность, вседозволенность или...
порка?
Почему доктор Спок не стал президентом // Молодой коммунист.
1978. № 1.
Махов Ф. «Импульс агрессивности» или воспитание насилием? //
Советская педагогика. 1969. № 2.
Корецкая К. Педагогика ненависти // Дошкольное воспитание.
1963. № 6.
Marks J. The Pressure You're Under // Teen. 1980. N 12.
Файнберг С. Г. Почему ребенок стал нервным.— Л.: Медицина,
1975.
Katz L. A New Approach to Discipline // Parents. 1980. N 7.
Safran C. "Spanking Hurts My Feeling" // Redbook. 1980. N 9.
Kratcoski P. Turning the Tables: Adolescents Violent Behavior
Toward Their Parents // USA Today. 1982. N 1.
Kratcoski P., Kratcoski L. Explaining Family Violence // USA Today.
1980. N 1.
Объекты страха и ненависти
Schuman W. Violent American Way of Life // Parents. 1980. N 9.
Miller M., Miller J. Plague of Domestic Violence in the U.S. // USA
Today. 1980. N 1.
Ferretti F. Shocking Truth About Battered Teens // Seventeen. 1980.
N 6.
Wolfe L. Tragedy on 89-th Street // New York. 1980. October 20.
О'Торман Н. Дети погибают // Запад вблизи. М.: Прогресс, 1982.
Боноски Ф. Пасынки Америки // Запад вблизи.
Friedenberg E. Children as Objects of Fear and Loathing // Educa-
tional Studies. 1978. N 1.
Кон И. Возраст и общество // Семья и школа. 1970. № 1.
Дженссен П. Народное образование: мир становится теснее //
Америка. 1979. № 271.
Шульц М. П. Взаимоотношения учителей и учащихся в советской и
буржуазной школах.— Воронеж, 1981.
Baldwin J. Troubled Child, Troubled Family // The Elementary School
Journal. 1968. N 4.
McGuire W. Violence in the Schools // Todays Education. 1980.
April—May.
Романов Ю. В классе, как в окопе // Учительская газета. 1979.
9 авг.
Fiedler В., Hyman I. Allow Spanking in School? // U.S. News and
World Report. 1980. June 2.
Зверская расправа // Известия. 1983. 15 июня.
Юрова Е. Розга под сенью закона // Учительская газета. 1977.
5 мая.
Чавкин С. Похитители разума.— М.: Прогресс, 1981.
Why So Many Juveniles are Troubled and Destructive // U.S. News and
World Report. 1981. May 4.
Lieberman M. Why school reform isn't working // Fortune. 1986.
February 17.
Новое поколение американских беспризорных
Blau M. Why Parents Kick Their Kids Out // Parents. 1979. N 4.
America's Throwaway Children. (Forced out of Homes by Parents) //
U.S. News and World Report. 1980. June 9.


Рейдер Д. Детство по-американски // Литературная газета. 1983.
9 марта.
Teen-Age Runaways. Family Tragedy. (A National Epidemic) //
Ladies* Home Journal. 1982. N 8.
Уповайте на лучшее // Литературная газета, 1982. 6 окт.
Lourie I. Adolescent Abuse and Neglect: the Role of Runaway Youth
Programs // Children Today. 1979. November — December.
Боровик Г. Растлители // Московская правда. 1978. 12, 13, 15 авг.
Николаев В. Американцы.— М.: Советский писатель, 1982.
Изюмов Ю. Америка, 1982. Стоп-кадр // Литературная газета. 1982.
29 дек.
Bonavoglia A. American Apple Pie and Pornography // USA Today.
1981. N 5.
Юрченко Ф., Карпиков В. Подготовка молодежи за рубежом к
семейной жизни // Воспитание школьников. 1971. № 5.
Lentu G. Raping our Children: The Sex Education Scandal.— New
Rochell: Arlington House, 1972.
Kirk R. Victims of Sexuality // National Review. 1980. May 2.
Smith P., Kolenda K. Male Role in Teenage-Pregnancies // USA
Today. 1982. N 5.
У последней черты
Troubled Teenagers // U.S. News and World Report. 1981. December
14.
Sields D. The American Family: Children in Trouble // Current. 1980.
July — August.
Youth Gangs are Back — on Old Turf and New // U.S. News and
World Report. 1981. June 29.
Waldron M. Teen-Agers'visits to Prisons Criticised // New York
Times. 1979. April 26.
Andrews L. Families and the Law: When Kids Take Parents to Court
// Parents. 1980. May.
Roberts Ch. Helping Children Cope with Death // Educational Leader-
ship. 1981. N 5.
Жуков Ю. Право на жизнь и право на смерть // Знамя. 1981. Кн. 6.


Содержание
От автора 5
Семья в доиндустриальную эпоху 7
Малая нуклеарная семья: кризис обо-
стряется 11
Подоплека и изнанка «нового идеа-
ла» 16
Во времена «беби-бума» 23
Конфликт поколений: вымыслы и
реальность 30
Все у нас в порядке» 38
Что осталось от семьи? 43
Нужны ли дети? 58
Развод по-американски 65
Будущее брака или брак без будуще-
го? 75
Когда не помогает государство 82
Ни работы, ни крыши над головой,
ни надежд на будущее 96
«В США веет антидетский дух» 106
Дети в разрушенной семье 111


Лимиты на общение и любовь 125
Кто заменит родителей: «мерцаю-
щий голубой наставник» или «без-
обидные» игры? 140
Цели и результаты семейного воспи-
тания 1G4
Требовательность, вседозволенность
или... порка? 176
Объекты страха и ненависти 185
Новое поколение американских бес-
призорных 204
У последней черты 218
Заключение 230
Научно-популярное издание
Ольга Глебовна Кирьянова
КРИЗИС АМЕРИКАНСКОЙ СЕМЬИ
Заведующая редакцией Л. И. КОРОВКИНА
Редактор Е. Д. ГОНЧАРОВА
Художник А. Б. БОБРОВ
Художественный редактор С. Г. МИХАИЛОВ
Технический редактор О. В. НЕДОСЕКИНА
Корректор А. И. СОРНЕВА
ИБ № 1295
Сдано в набор 04.03.87. Подписано в печать 05.08.87. Формат 84х1081/32
Бумага тип. № 1. Печать высокая. Гарнитура школьная. Усл. печ. л. 12,6.
Уч.-изд. л. 14,28. Усл. кр.-отт. 12,91. Тираж 100 000 экз. Зак. № 417.
Цена 75 коп.
Издательство «Педагогика» Академии педагогических наук СССР и
Государственного комитета СССР по делам издательств, полиграфии и
книжной торговли
107847, Москва, Лефортовский пер., 8
Ордена Октябрьской Революции и ордена Трудового Красного Знамени
МПО «Первая Образцовая типография» им. А. А. Жданова Союзполи-
графпрома при Государственном комитете СССР по делам издательств,
полиграфии и книжной торговли
113054, Москва, Валовая, 28.


Should
Children
Play
With Guns?


75 коп.