российская академия наук
институт научной информации
ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
ЗАПАДНОЕ
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
XX ВЕКА
ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
МОСКВА
м м i v

RUSSIAN ACADEMY OF SCIENCES
INSTITUTE OF SCIENTIFIC INFORMATION
IN SOCIAL SCIENCES
WESTERN
LITERARY CRITICISM
of the XXth century
ENCYCLOPEDIA
INTRADA
MOSCOW
2004

российская академия наук
институт научной информации
по общественным наукам
ЗАПАДНОЕ
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
XX века
ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
INTRADA
МОСКВА
2004

ЗАПАДНОЕ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ XX ВЕКА: Энциклопедия. - Москва: Intrada,
2004. — 560 с. (ИНИОН РАН. Центр гуманитарных научно-информационных
исследований. Отдел литературоведения).
Главный научный редактор
Е. А. Цурганова
Редакционная коллегия:
д. филол. н. И. П. Ильин, д. филол. н. А. Н. Николюкин, д. филос. н. Л. В. Скворцов,
к. филол. н. А. Е. Махов, к. филол. н. Е. А. Цурганова
Вступительная статья
Е. А. Цургановой
Ответственный научный редактор
А. Е. Махов
Библиографические редакторы
А. М. Гуткина, Н. И. Левина
Корректор Художник Производственный отдел
О. П. Зуева Л. Е. Каирский А. Л. Львова
Издание осуществлено при финансовой поддержке
Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ), проект № 03-04-16141д
Энциклопедия «Западное литературоведение XX века», подготовленная Отделом литературоведения
Центра гуманитарных научно-информационных исследований ИНИОН РАН, представляет панораму
основных направлений, школ и теорий западного литературоведения XX века, содержит объяснение и
анализ современных литературоведческих терминов, характеристику достижений крупнейших ученых.
Подобное издание в нашей стране осуществляется впервые.
Энциклопедия включает 177 терминологических статей, а также 613 статей-персоналий о ведущих
ученых разных специализаций из 18 стран Европы и Америки.
Фактографический материал дан на широком общегуманитарном фоне. История возникновения и
бытование литературоведческих терминов связаны не только с литературной наукой, но и с языкознанием,
философией, историей, социологией, психологией, культурологией, искусствознанием. Энциклопедия
снабжена обширным справочным аппаратом, состоящим из пристатейной и общей библиографии,
предметно-именного указателя (на русском и иностранных языках), указателя периодических и серийных
изданий, тезауруса понятий.
ISBN 5-87604-064-9
9 ||785876и040640"
© Е. А. Цурганова — идея, составление, научное редактирование,
справочная библиография, тезаурус, 2004 г.
© Коллектив авторов — текст статей, 2004 г.
© «Intrada» — верстка, макет, указатели, 2004 г.

ОТ РЕДКОЛЛЕГИИ
Настоящая Энциклопедия подготовлена Отделом литературоведения Центра
гуманитарных научно-информационных исследований ИНИОН РАН. Являясь итоговым
систематизированным сводом знаний по конкретной отрасли науки — западному литературоведению XX
столетия, Энциклопедия представляет собой исследование его ведущих школ, принципиальных
теоретических концепций, персональных достижений крупнейших ученых. Подобное издание
осуществляется в нашей стране впервые.
Энциклопедия включает 177 аналитических статей, в которых раскрыта
методологическая специфика каждой из литературоведческих школ, дана парадигма составляющих ее
терминов и понятий. В Энциклопедию входят также 613 справочных статей-персоналий, содержащих
биобиблиографические данные и концептуальную характеристику деятельности
литературоведов и литературных критиков из 18 стран: Австрии, Бельгии, Великобритании, Германии,
Дании, Ирландии, Исландии, Испании, Италии, Канады, Нидерландов, Норвегии,
Португалии, США, Финляндии, Франции, Швейцарии, Швеции. В состав персоналий включены ученые
широкого спектра специализаций: теоретики литературы, филологи-классики, текстологи,
компаративисты, историки национальных литератур, русисты, слависты, в отдельных случаях
— писатели, выступавшие в качестве литературных критиков. Особое внимание уделено
основателям новых направлений в науке.
Основная цель Энциклопедии — введение в обиход отечественной науки о литературе
устоявшегося понятийного и терминологического аппарата западного литературоведения,
знакомство с именами и деятельностью ученых, явившихся авторами оригинальных концепций.
Фактографический материал дан на широком общегуманитарном фоне. История
возникновения и бытование литературоведческих терминов связаны не только с литературной
наукой, но и с языкознанием, философией, историей, культурологией, социологией,
психологией, искусствознанием. Энциклопедия снабжена справочным аппаратом, состоящим из приста-
тейной и общей библиографии, предметно-именного указателя (на русском и иностранных
языках), указателя периодических и серийных изданий, тезауруса понятий. Справочный
аппарат, многочисленные цитаты, внутритекстовые перекрестные отсылки придают книге характер
интегрированной информационной системы, позволяющей читателю проследить связи между
различными понятиями и воспринять сложную панораму литературоведческой науки XX века
как единое целое.
Статьи Энциклопедии расположены в алфавитном порядке. Названия работ приводятся
в тексте на русском языке с указанием года издания. Названия иностранных периодических
изданий указаны в тексте на языке оригинала. Заглавный термин статьи обозначается внутри
нее сокращенно — прописной буквой. Слова, набранные курсивом, отсылают к одноименным
статьям Энциклопедии.
В аналитических терминологических статьях использована единая система
библиографических отсылок к общей библиографии (1214 наименований), расположенной в конце книги
(«Библиография к терминологическим статьям»). Персоналии снабжены пристатейной
библиографией, включающей первые издания работ литературоведа и книги, вышедшие под его
редакцией или составленные им. Переиздания отмечаются в случае дополнений и переработок.
Указаны русские переводы. Представлена также, если она имеется, критическая литература об
авторе и библиография его трудов. Пристатейная библиография расположена хронологически.
Библиографические сведения приводятся в конце каждой статьи в следующем порядке.
Соч.: переводы работ автора на русский язык, затем его исследования на языке
оригинала. Если работа написана в соавторстве, то перечень авторов указывается в скобках.
Ред.: книги, изданные под редакцией или составленные литературоведом.
Лит.: критические работы о данном авторе.
Библ.: Библиография его трудов.

6 ОТ РЕДКОЛЛЕГИИ
Составление и подготовку материалов по странам осуществляли сотрудники Отдела
литературоведения ИНИОН РАН:
д.ф.н. А. Н. Николюкин, к.ф.н. Е. А. Цурганова — США, Канада;
к.ф.н А. В. Дранов, к.ф.н. А. Н. Махов, к.ф.н. Е. В. Соколова — Австрия, Германия,
Голландия, Швейцария;
д.ф.н. И. П. Ильин, д.ф.н. Н. Т. Пахсарьян — Франция;
д.ф.н. И. П. Ильин, Е. В. Лозинская — Италия;
д.ф.н. И. П. Ильин — Испания, Португалия;
д.ф.н. Т. Н. Красавченко — Великобритания;
д.ф.н Т. Н. Красавченко, к.ф.н. К. Е. Мурадян — страны Скандинавии.
Библиографическое редактирование проведено Н. И. Левиной.
В книге использованы материалы исследований, подготовленных в Отделе
литературоведения ИНИОН РАН:
Панорама современного буржуазного литературоведения и литературной критики. М., 1974. 197 с.
Отв. ред. Е.А. Цурганова.
Социология художественной литературы в современном зарубежном литературоведении. М.,
1976. 226 с. Отв. ред. Е.А. Цурганова.
Тенденции в литературоведении стран Западной Европы и Америки. М., 1981. 175 с. Отв. ред.
И. П. Ильин, Е. А. Цурганова.
Современные зарубежные литературно-критические концепции (герменевтика, рецептивная
эстетика). М., 1983. 184 с. Отв. ред. Е. А. Цурганова.
Проблемы социологии литературы за рубежом. М., 1983. 215 с. Отв. ред. Е. А. Цурганова.
Зарубежное литературоведение 70-х годов: Направления, тенденции, проблемы. Коллективная
монография. М., 1984. 359 с. Отв. Е. А. Цурганова.
Современные зарубежные литературоведы. Справочник. 4.1. — М., 1985. 303 с; ч. И. — М., 1986.
300 с; ч. III. — М., 1987. 312 с. Отв. ред. Е. А. Цурганова, общее научное руководство
А. Н. Николюкин, библиографическое редактирование А. М. Гуткина.
Красавченко Т. Н. Английская литературная критика XX века. — М., 1994.282 с.
Современное зарубежное литературоведение. Энциклопедический справочник. М., 1996. (2-е изд.
М., 1999). 320 с. Научные редакторы и составители И.П.Ильин, Е. А. Цурганова, отв. ред.
А. Е. Махов, библиографическое редактирование А. М. Гуткина.
Ильин И. П. Постмодернизм. Словарь терминов. М., 2001. 384 с. Научный ред. А. Е. Махов.
Наука о литературе в XX в. (история, методология, литературный процесс). М., 2001. 376 с. Отв.
ред. А. А. Ревякина.
Составители опирались на данные национальных библиографий, каталоги крупнейших
национальных библиотек (как книжные, так и электронные), литературные энциклопедии и словари,
биобиблиографические справочники; главным же источником материала служили оригинальные
работы рассматриваемых авторов. Библиография новых работ обобщающего и справочного
характера (83 наименования), использованных создателями энциклопедии, приводится ниже.
Редколлегия и коллектив авторов Отдела литературоведения ИНИОН РАН предполагают
продолжить работу над справочными и энциклопедическими изданиями по истории западной науки о
литературе. Мы будем признательны читателям за критические замечания и предложения, связанные
с этой работой.
В создании Энциклопедии приняли участие многие выпускники филологического факультета
Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова. Вместе с тем этот труд
родился в Институте научной информации по общественным наукам. Он стал реальным воплощением
сотрудничества университетской и академической науки. Учитывая, что выход Энциклопедии
совпадает с двумя памятными датами — 250-летием МГУ и 35-летием ИНИОН РАН, ее
благодарные создатели решили посвятить этим датам свой труд.

БИБЛИОГРАФИЯ СПРАВОЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ПО ЗАПАДНОМУ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЮ
Abrams M. Glossary of literary terms. San Diego, 1999.
IX, 366 p.
American and British poetry: A guide to the criticism.
1925-1978 / Сотр. by S. A. Harriet. Manchester,
1984.
Baasner R., Zens M. Methoden und Modelle der
Literaturwissenschaft. Eine Einfurung. В., 2001.
244 S.
Baldick Ch. Criticism and literary theory 1890 to the
present. L.; N. Y., 1996. XV, 294 p.
Berger A. A. Cultural criticism: A primer of key
concepts. L.; Thousand Oaks (Ca), 1995. XII, 194 p.
Best S., Kellner D. Postmodern theory: Critical
interrogations. Basingstoke etc., 1991. XI, 324 p.
Beyond poststructuralism: The speculations of theory and
the experience of literature / Ed. by Harris W. V.
University Park, 1996. XIII, 445 p.
Bibliographical guide to the study of the literature of the
USA. Durcham, 1984.
Borklund E. Contemporary literary critics. 2d ed. L.,
1982.600 р.
Brooks A. Postfeminism: Feminism, cultural theory and
cultural forms. L.; N. Y., 1997. 240 p.
Butler Ch. Interpretation, deconstruction and ideology:
An introduction to some current issues in theory.
Oxford, 1984. 159 p.
Childs P., Williams P. R.J. An introductory guide to post-
colonial theory. L.; N. Y., 1997. [1996].
Colebrook C. New literary histories: New historicism and
contemporary criticism. Manchester; N. Y., 1997.
VIII, 248 p.
Colonial discourse and post-colonial theory: A reader /
Ed. by Williams P., Chrisman L. N. Y., 1994. XII,
570 p.
Contemporary authors: Autobiogr. ser. / Ed A. Sarkisson.
Detroit (Mass.), 1988.
Contemporary literary criticism: Literary and cultural
studies, 1900 to the present / Ed. by Davis R. C,
SchleiferR..L,;N. Y., 1993.
Contemporary postcolonial theory: A reader / Ed. by
MongiaP. L., 1996. VIII, 407 p.
Critical terms for literary study / Ed. by Lentricchia F.,
McLaughlin Th. L., 1995. X, 486 p.: ill.
Cuddon J. A. A dictionary of literary terms. L., 1979.
Culler J. Literary theory: A very short introduction.
Oxford; N. Y., 1997. 145 p.
A dictionary of cultural and critical theory / Ed. by Payne
M.Oxford, 1996. XII, 644 p.
Dictionnaire des litteratures / Ed. P. van Tieghem. P.,
1968. T. 1-3.
Directory of American scholars / Ed. by Jacques Cattell
press. 8th ed. N. Y., 1982. Vol. 2-3.
Diskurstheorien und Literaturwissenschaft / Hrsg.
Fohrmann J., Muller H. Frankfurt a. M., 1988. 455 S.
Docherty Th. After theory: Postmodernism /
Postmarxism. Edinburgh, 1990. XII, 248 p.
Eco U. Semiotica e filosofia del linguaggio. Turin, 1984.
XVII, 318 p. (Dt.: Semiotik und Philosophic der
Sprache. Munchen: Fink, 1985).
Einfuhrung in die Literaturwissenschaft / Hrsg. Pe-
chlivanos M. et al. Stuttgart; Weimar, 1995. VI,
453 S.
Elton W. A glossary of the new criticism. Chicago, 1948.
Encyclopedia of feminist literary theory / Ed. by
Kowaleski-Wallace E. N. Y.: Carland, 1997.
Fish S. Is there a text in this class?: The authority of
interpretive communities. Cambridge, 1980. VIII,
394 p.
Fludernik M. Towards a «natural» narratology. L., 1996.
XVI, 454 p.
Fokkema D. W., Kunne-Ibsch E. Theories of literature in
the twentieth century: Structuralism, marxism,
aesthetics of reception, semiotics. L., 1977. XII,
219 p.
Fowler A. Kinds of literature: An introduction to the
theory of genres and modes. Cambridge, 1982. VII,
357 p.
Frtihwald W. Geisteswissenschaften heute. Eine
Denkschrift. Frankfurt a. M., 1991. 209 S.
Genette G. Nouveau discours du recit. P.: Seuil, 1983.
118, [10] p. (Engl.: Narrative discourse revisited.
Ithaca, 1988; Dt.: Die Erzahlung. Munchen, 1998).
Grundzuge der Literaturwissenschaft / Hrsg. Arnold
H. L., Detering H. Munchen, 1997. 804 S.
Hart J. The concise Oxford companion to American
literature / J. D. Hart. N. Y.; Oxford, 1986.
Hornung A. Lexicon amerikanische Literatur / Von A.
Hornung. Mannheim etc., 1992.
Hutcheon L. Poetics of postmodernism: History, theory,
fiction. L.; N. Y., 1988. XIII, 268 p.
International authors and writers who's who. Oxford,
1989.
Kultur als Text: Die anthropologische Wende in der
Literaturwissenschaft / Hrsg. Bachmann-Medick D.
Frankfurt a. M., 1996. 302 S.
Kurschner J. Kurschners deutscher. Gelehrten Kalender...
/ Hrsg. von Schunder W. 13. Ausg. Berlin; N. Y.,
1980. Bd 1-3.
Lamping D. Literatur und Theorie: Uber poetologische
Probleme der Moderne. Gottingen, 1996. 139 S.
Letteratura italiana: I critici. Per la storia della filologia e
della critica moderna in Italia /Coll. dir. da Grana G.
Milano, 1969. Vol.4-5.
Der Literatur Brockhaus. Mannheim, 1988. Bd. 1-3.
Literaturwissenschaft. Ein Grundkurs / Hrsg. Brackert H.,
Stuckrath J. Reinbek bei Hamburg: Rowohlt, 1996.
[1992].
Literaturwissenschaft liche Theorien, Modelle und
Methoden. Eine Einfuhrund / Hrsg. Nunning A. Trier,
1995. 232 S.
Literaturwissenschaftliches Lexikon: Grundbegriffe der
Germanistik / Hrsg. Brunner H., Moritz R. В., 1997.
372 S.
Merrell F. Semiosis in the postmodern age. West
Lafayette, 1995. XV, 467 p.
Metzler Lexikon Literatur- und Kulturtheorie: Ansatze —
Personen — Grundbegriffe / Hrsg. von A. Nunning.
Stuttgart; Weimar, 1998. 593 S.

8 БИБЛИОГРАФИЯ СПРАВОЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Metzler Literatur Lexikon: Stichworter zur Weltliteratur /
Hrsg. A. und I. Schweikle. Stuttgart, 1984.
Modern criticism and theory: A reader / Ed. by Lodge D.
L.; N. Y., 1988. XV, 467 p.
Mohanty S. P. Literary theory and the claims of history:
Postmodernism, objectivity, multicultural politics.
Ithaca; L., 1997. XIII, 260 p.
Moore-Gilbert B. Postcolonial theory: Contexts,
practices, politics. L.; N. Y., 1997. 243 p.
Moriarty M. E. Semiotics of world literature. Lewiston
(N. Y.): Mellen, 1996.326 р.
Neue Literaturtheorien. Eine Einfurung / Hrsg. Bogdal
K.-M. Opladen, 1990. 272 S.
Rabate J.-M. The ghosts of modernity. Gainesville, 1996.
XXII, 258 p.
A reader's guide to contemporary literary theory / Ed. by
Brooker P., Selden R., Widdowson P. N. Y.; L., 1997.
XII, 272 p.
Reallexikon der deutschen Literaturwissenschaft:
Neubearbeitung des Reallexikons der Deutschen
Literaturgeschichte / Hrsg. Weimar К. В.; N. Y., 1997
<2000>.Bdl:A-G.
Redrawing the boundaries: The transformation of English
and American literary studies / Ed. by Greenblatt S. J.,
Gunn G.. N. Y., 1992. VII, 595: ill.
Reference guide to American literature / Ed. D. L.
Kirkpatrick. Chicago; L., 1987.
Said E. W. Representations of the intellectual. N. Y.,
1994. XIX, 121 p. (Dt.: Gotter, die keine sind. Der Ort
des Intellektuellen. Frankfurt a. M.; Wien, 1998.
[1997]).
Said E. W. The world, the text, and the critic. Cambridge,
1983. VI, 327 p. (Dt.: Die Welt, der Text und der
Kritiker. Frankfurt a. M., 1997).
Semiotics of the media: State of the art, projects, and
perspectives / Ed. by Noth W. В.; N. Y., 1997. IX,
896 p.
Shaw H. Dictionary of literary terms. N. Y., 1972.
Systemtheorie der Literatur / Hrsg. Fohrmann J., Muller
H. Munchen, 1996. 388 S.
Systemtheorie und Hermeneutik / Hrsg. Berg H., de,
Prangel M. Tubingen, 1997. 292 S.
Texte und Lekturen: Perspektiven in der
Literaturwissenschaft / Hrsg. Assmann A. Frankfurt a. M.:
Fischer, 1996. 297 S.
The academic who's who: Univ. teachers in the British
Isles in the arts, education a. social science. 2d ed. L.,
1975. XXX, 784 p.
The A-Z guide to modern literary and cultural theorists /
Ed. by Sim S. N. Y.; L., 1995. XIV, 432 p.
The ends of theory / Ed. by Herron J. et al. Detroit, 1996.
326 p.: ill.
The Johns Hopkins guide to literary theory and criticism /
Ed. by Groden M., Kreiswirth M. Baltimore; L., 1994.
XIII, 775 p.
The new Princeton handbook of poetic terms / Ed. T. V.
F. Brogen. Princeton, 1994.
Theory into practice: A reader in modern criticism / Ed.
by Newton K. M. N. Y., 1992. VIII, 312 p.
Virmaux A., Virmaux O. Dictionnaire mondial des mou-
vements litteraires et artistique contemporains. P.,
1992.
Webster R. Studying literary theory: An introduction. L.,
1996. IV, 138.
Why literature matters: Theories and functions of
literature / Ed. by Ahrens R., Volkmann L.
Heidelberg, 1996. VII, 424 p.
Wilpert G. von. Sachworterbuch der Literatur / Wilpert
G. von. Stuttgart, 1989.
Zima P. V. Moderne / Postmoderne: Gesellschaft,
Philosophic Literatur. Tubingen, 1997. XV, 428 S.

ПАНОРАМА ЗАПАДНОГО ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ XX ВЕКА
Статус литературной критики в XX в. очень высок, поток информации в области
литературоведения огромен. Профессиональная деятельность литературоведов — от подготовки научных
трудов до чтения лекций в университетах — неотъемлемая часть общей культурной ситуации в
развитых странах. Без непротиворечивого представления об основных концепциях науки о
литературе невозможно проследить динамику развития ее школ и ответить на ключевые вопросы
исследования литературоведения: 1) как происходит процесс институализации в академической науке
принципиально новых взглядов и концепций, т. е. процесс организации конкретного вида деятельности и
закрепления связанных с ней норм в рамках определенных институтов и учреждений; 2) почему с
течением времени возникает почти неизбежная их рутинизация, утрата новизны и включение в
традицию; 3) отделимо ли с точки зрения чистоты методологии литературоведения идеологическое
мышление от профессионального литературно-критического знания.
В панораме литературоведческих концепций истекшего столетия особый интерес
представляют идеи, которым удалось реконструировать «старое» литературоведение, создать новые
методологические системы. Современный филолог не обнаружит в деятельности западных
литературоведов XX в. схождения всех путей к единому перекрестку, подчиненности мыслей и действий одной
истине или одной ценности. Необычайное углубление, свойственное каждой школе западного
литературоведения, — результат специализации, выявляющей ее методологическую оригинальность.
Если вплоть до конца XIX — начала XX в. изучение литературы было сконцентрировано вокруг ее
истории, то в 20-30-е годы историко-литературные исследования подверглись серьезной критике, и
литературные явления стали высвобождаться из-под власти диахронического анализа. Одна из
важнейших проблем, с которой столкнулись литературоведы в XX столетии, — поиски оснований
для сотрудничества с другими гуманитарными дисциплинами. Огромное влияние на исследование
литературных текстов оказали лингвистика, семиотика, психоанализ.
На протяжении всего XX в. важным теоретическим аспектом деятельности
литературоведов самой разной ориентации была семиотика. Один из основателей Пражского лингвистического
кружка Ян Мукаржовский в 1934 г. сформулировал взгляд на произведение искусства как на «особый
тип структуры, систему знаков или просто знак» (цит. по: Winner:1973, с. 89). Этим литература и
искусство были причислены к семиотическим явлениям. Предпосылкой изучения литературы на
основе принципов семиотики послужила родственность ее естественным языкам в
коммуникативном плане. В «Курсе общей лингвистики» (1916) швейцарский ученый Фердинанд де Соссюр указал
на то, что схема коммуникативного процесса едина: отправитель кодирует, т. е. переводит мысли в
знаки, и передает сообщение, которое воспринимается и декодируется адресатом. Языковое
сообщение и есть знак, или система знаков, семиотическая система. В знаке в неразделимом единстве
присутствуют два элемента: означающее (significant) — акустическая или графическая форма, и
означаемое (signifie) — содержание, т. е. объект или концепция, которая существует вне знака и к
которой этот знак отсылает. Семиотики выявили в литературном языке уровни и специфику их
взаимоотношений, ранее не известные науке о литературе. Константой семиотических теорий
является акцент на коды, структуры, системы, и прежде всего — на их «ансамбль», т. е. на то
целое, которое они образуют и вне которого в отдельности они теряют свое значение.
В процессе долгой миграции понятия «знак» (вплоть до конца XX в.) и в результате его
использования в разных литературоведческих школах (структурализм, постструктурализм, деконст-
руктивизм) связь «означающего-означаемого» трансформировалась. В общефилософском контексте
i
Библиографические ссылки во вступительной статье здесь и далее отсылают к библиографии в конце книги.

10 ПАНОРАМА ЗАПАДНОГО ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ XX ВЕКА
эпохи к концу XX в. разрыв этих понятий привел к «освобождению» знака от значения, к
своевольной автономной жизни знака. Знак превратился в «след», отличающийся от знака тем, что «лишен
связи с означаемым, которое предстает всегда отсроченным, отложенным на "потом" и никогда ни
в чем не являет себя» (Эпштейн:1999, с. 219). Это след других знаков в данном знаке, а не след
означаемого в означающем. «Следы» свидетельствуют об универсальной для западной культуры
проблеме «исчезнувшей реальности».
В первой половине XX в. литературоведение в каждой из ведущих стран Запада имело свои
характерные специфические направления. В Германии — это феноменология и герменевтика,
трансформированные в 60-е годы в разновидности рецептивно-эстетических теорий. Во Франции — это
структурализм, сменившийся в середине 60-х годов постструктуралистской доктриной. В
англоамериканском литературоведении — это почти 50-летнее господство «новой критики» и деконструк-
тивистская практика в конце столетия.
В Германии на рубеже XIX-XX вв. произошел «духовно-исторический поворот», отход
философской мысли вообще и литературоведения в частности от позитивизма, производивший на
современников впечатление «духовной революции». Двумя крупнейшими проявлениями реакции на
позитивизм были эмпириокритицизм и «философия жизни». С 90-х годов XIX в. критика
позитивизма протекала по двум основным направлениям: с позиций новейшего естествознания и с позиций
философского субъективизма. Принцип механического детерминизма и эволюционизма, лежавший
в основе позитивистского мировоззрения, не отвечал последним достижениям естественных наук.
Упрощенно-сглаженная картина исторического развития не удовлетворяла более общественное
сознание. Философы все решительнее переносили центр тяжести своих рассуждений с анализа
внешних форм детерминизма — социального, природного — в сферу внутренних детерминант —
интеллекта и подсознания.
«Философия жизни» имела дело с ценностными объектами, с областью общественных
наук, «наук о жизни». Она считала интуитивное постижение сути вещей методологически более
совершенным, чем рациональные формы познания, не способные, по мнению ее адептов, адекватно
отразить онтологически наиболее высокое проявление бытия — «жизнь».
Ведущий представитель «философии жизни» Вильгельм Дильтей (1833-1911) явился
основателем философской герменевтики. Он развил учение о понимании как специфическом методе
«наук о духе», интуитивном постижении духовной целостности личности и культуры. Объектом
познания В. Дильтей объявил не разрозненные факты реальности, взятые вне их всеобщих
взаимосвязей (как это делали позитивисты), и не факты сознания, данные лишь в разуме и через него (как
это делали кантианцы и эмпириокритики), а нерасчлененный комплекс материального и духовного,
называемый «жизнью». Познать этот комплекс, по мысли Дильтея, может лишь интуиция,
позволяющая «вжиться» в явления действительности (Dilthey:1922, с. XVHI). Концепции В. Дильтея
оказали огромное влияние на гуманитарную науку XX в., и прежде всего на литературоведение,
поскольку искусство понимания он основывал преимущественно на интерпретации литературных
произведений.
В первые два десятилетия XX в. в Германии стало возможным выявление в искусстве и
художественной практике феноменологических школ. Основателем феноменологии стал
немецкий философ-идеалист, математик Эдмунд Гуссерль (1859-1938), стремившийся превратить
философию в «строгую науку» посредством феноменологического метода. Его ученики Макс Шелер,
Герхард Гуссерль, Мартин Хайдеггер, Роман Ингарден внедрили феноменологические принципы в
этику, социологию, юриспруденцию, психологию, эстетику, литературоведение. Э. Гуссерль
считал феноменологию универсальной философией, на основе которой может быть произведена
методологическая ревизия всех наук. Гуссерль полагал, что его метод является ключом к познанию
сущности вещей. Для него не существовало дуализма «внешней» и «внутренней» реальности.
Объект — это активность самого сознания; форма этой активности — интенциональный акт; интенцио-
нальность — конституирование объекта сознанием.
Начало феноменологического метода в эстетике и литературоведении — труд Гуссерля
«Логические исследования» (1901). Принято различать четыре стадии в развитии феноменологии
Гуссерля: описательную, эйдетическую, трансцендентальную и абсолютно феноменологическую.
Из эйдетической феноменологии образуется школа «феноменологии сущности», к которой принад-

ПАНОРАМА ЗАПАДНОГО ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ XX ВЕКА 11
лежат В. Конрад, М. Гайгер и Р. Ингарден. В 1908 г. В. Конрад предпринял первую попытку
применить феноменологию к философии искусства и литературоведению. Он считал предметом
феноменологического исследования «эстетический объект» и отграничивал его от объектов физического
мира. Системное развитие феноменологическая эстетика получила в работах Р. Одебрехта и
М. Гайгера в конце 20-х годов. Произведение искусства для них — интенциональный объект
эстетического опыта. Конрад преследовал цель прояснить идентичность художественного произведения
индивидуальным художественным переживаниям читателя. Это радикальное смещение акцента с
проблемы художественной продукции на проблему рецепции явилось заметным поворотом в
эстетике на Западе.
Вершиной феноменологического метода в эстетике является творчество польского
исследователя Р. Ингардена (1893-1970). Он развивал эстетику рецепции, ориентированную на язык
литературного произведения. В книге «Литературное искусство» (1960) получило классическое
выражение главное устремление формалистического литературоведения — рассматривать литературное
произведение как существующее «для самого себя». Ингарден соединил две точки зрения,
вытекающие из гуссерлианского принципа интенциональности, — методологическую и онтологическую,
придав этим феноменологической эстетике ту глубину, благодаря которой она оказала серьезное
влияние на зарубежное литературоведение второй половины XX в. Феноменологическое
исследование по своей природе «необходимо герменевтично». Интерпретация должна выполнять функцию
конституирования «ноэматического», т. е. идеальной сущности, словесно закрепленной писателем.
Поскольку литературный текст является сложным композиционным и концептуальным единством
образного и абстрактно-понятийного, то любая интерпретация не может претендовать на то, чтобы
быть окончательной. Интерпретация принципиально не может быть завершенной. Задача
интерпретации — не просто выявление смысла данного текста, а «развертывание» этого смысла,
выводящее интерпретатора за пределы произведения.
Разработка проблем феноменологии и герменевтики — существенный вклад, который
внесла Германия в «науки о духе» в XX столетии.
В США на рубеже XIX-XX вв. литературный климат формировали писатели. Их
деятельность, поднимавшая многие профессиональные вопросы, не дала, однако, значимых результатов
для развития литературоведения как науки. Только к 1910 г. интеллектуальная и социальная
активность в стране обрела форму литературной критики, ориентированной на теорию. Общее
стремление понять происходящее в области литературы выразилось в развернувшейся в 10-20-е годы борьбе
направлений, «битве книг», имеющей исключительное значение для формирования
литературоведения США. Попытки классифицировать критиков по школам осложнялись существованием
бесчисленных переходных форм и вариантов. И тем не менее в критике США начала XX в. можно
проследить три более или менее отчетливые ориентации.
Это так называемая школа академических «защитников идеального», восходящая к
нью-йоркской «группе пятерых» (поэты Р. Г. Стоддард, Т. Б. Олдрич, Э. К. Стедмен, Б. Тейлор,
Дж. Г. Бокер). Критики этой ориентации были выходцами из среды консерваторов:
У. К. Броунелл, Ирвинг Бэббит, Поль Элмер Мор. Два последних стали основателями «нового
гуманизма» — первого оформившегося направления американской литературной критики с
высоким для того времени профессиональным уровнем.
Именно в борьбе с неогуманизмом окрепла критика второй ориентации —
«литературных радикалов», требовавших тесных связей между литературой и жизнью. В
начале XX в. эта линия представлена в деятельности Ван Вик Брукса, Г. Л. Менкена, Льюиса Мам-
форда, Уолдо Фрэнка и Рэндолфа Борна. Эти критики первыми поставили вопрос о традиции,
которая стимулировала бы развитие литературы как демократического сознания нации.
Третье направление в литературной критике США этого периода — эстетическая
критика. Ведущую роль здесь играл Джоэл Элиас Спингарн (1875-1939), программная лекция которого
«Новая критика» (1911) дала название школе, которая стала новационной в литературоведении США.
Литературно-критическое творчество Спингарна образовало связующее звено между поздневикто-
рианским методом изучения литературы и текстуально-аналитическим методом «новой критики».
Именно Спингарн проложил путь Т. С. Элиоту, Дж. К. Рэнсому, А. Тейту, Р. Блэкмуру и многим

12 ПАНОРАМА ЗАПАДНОГО ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ XX ВЕКА
другим; в первое десятилетие XX в. они представляли собой еще неопределенную группу, а затем,
пройдя сложную эволюцию, составили ведущее направление в англо-американском
литературоведении. Основная концепция «новой критики», повлиявшая на западное литературоведение XX в., —
утверждение, что произведение искусства существует автономно и противостоит действительности
как замкнутый в себе «эстетический объект». Ценность произведения искусства — в самом факте
его существования; «произведение искусства должно не означать, а существовать» (Macleish:1941).
Неокритики Т. Хьюм и Т. С. Элиот, выступая за уничтожение механических форм
употребления языка писателями-позитивистами конца XIX — начала XX в., сами, однако,
продемонстрировали один из новейших вариантов позитивизма — стремление выдать язык за главный и даже
единственный объект исследования.
Наиболее существенное влияние на литературоведение XX в. оказала неокритическая
концепция «пристального прочтения» текста. Эта методика работы с текстами требовала от читателя
концентрации внимания на произведении как таковом. Методика «пристального прочтения»
тщательно разработана «новой критикой»: подход к избранному для анализа тексту как к автономному,
замкнутому в себе пространственному объекту; осознание того, что при всей сложности и
запутанности текст является организованным и целостным; понимание того, что перефразирование
неэквивалентно поэтическому значению; стремление выявить цельность структуры в гармонии
составляющих ее элементов; трактовка значения произведения лишь как одного из элементов структуры.
Именно эта методика продолжает жить и сегодня; внутри ее границ, составляя ядро
исследовательской работы, стремится утвердить себя практическая критика.
Во Франции первая половина XX в. была отмечена повышенным вниманием к результатам
деятельности самого плодовитого и влиятельного французского критика предшествующего
столетия Шарля Огюстена Сент-Бёва (1804-1869). В творческой деятельности Сент-Бёва, представителя
историко-биографического метода в литературоведении, стали настойчиво выделять другой —
«стилистический» — метод анализа. Привлекалось внимание к специфике художественного
произведения, его стилю, экспрессивно-выразительным особенностям. Романтическая по своему
происхождению «критика понимания» (critique de comprehension) сочеталась у Сент-Бёва с «критикой суждения
и оценки» (critique de jugement), основанной на критериях классицизма. Эту двойственность
исследователи наблюдают в литературоведении Франции и в XX в.
Историко-биографическую методологию унаследовала «университетская критика»
Франции, которой противостояли исследователи, отдававшие дань эстетико-стилистическому анализу.
Известны два конфликта в истории французской литературно-критической мысли: Г. Лансон —
Ш. Пеги в начале XX в. и Р. Пикар — Р. Барт в 1965-1966 годы. Детальной исторической докумен-
тированности, свойственной Гюставу Лансону, представителю культурно-исторической школы,
поэт и критик Шарль Пеги противопоставлял внимательное прочтение текста. Тот же антагонизм
определял и вторую дискуссию, главные участники которой Р. Пикар и Р. Барт были, однако,
едины в утверждении правомерности противопоставления во Франции «новой» и «старой» критики.
Французская «новая критика» — неоднородное направление. В 30-е годы она
испытывала довольно сильное влияние со стороны английской «новой критики», прежде всего
Кембриджской школы А. Ричардса и его последователей, а после 1945 г. — американского «ньюкритицизма». В
60-е годы во Франции неожиданно произошла полная «перестановка сил», связанная с выдвижением
Ж. Пуле и Р. Барта в качестве международных авторитетов и «крушением» американской «новой
критики». Французская «новая критика» стала еще более формалистичной по сравнению с
американским «ньюкритицизмом».
В «новой критике» Франции можно выделить по меньшей мере пять школ, в целом
противостоявших традиционной «классической» критике: феноменологическая (Гастон Башляр, Жорж
Пуле, Жан-Пьер Ришар), экзистенциалистская (Жан-Поль Сартр, Жан Старобинский),
фрейдистская (Шарль Морон), структуралистская (Люсьен Гольдман, Ролан Барт), тематическая
(Жан-Поль Вебер).
Структуралистская школа (структурализм) — безусловная новация XX в. Если
рассматривать структурализм как метод исследования в свете традиций научного мышления, то следует
отметить, что постулируемый им принцип автономизации изучаемого предмета восходит к

ПАНОРАМА ЗАПАДНОГО ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ XX ВЕКА 13
идеям тех течений XIX в., которые стремились к методологическому обособлению специфики
гуманитарных наук. Идеи структурализма были направлены прежде всего против позитивизма,
эволюционизма, против доминирующей роли методов исторической науки в подходе к
исследуемому предмету. Структурализм возник как попытка преодолеть кризис «наук о духе». Он прочно
внедрился в социологию, антропологию, психологию, философию.
Структурализм в литературоведении связан с исследованиями в области языкознания,
проведенными Ф. де Соссюром. В языке, представленном как семантическая система, структуралистов
интересовали прежде всего внутренние (языковые) отношения между знаками. В
литературоведческом структурализме XX в. с точки зрения степени объективности метода и учета исторических
изменений исследуемого предмета обозначаются три разновидности: Пражский
лингвистический кружок (Я. Мукаржовский), не принимавший во внимание качественные изменения
предмета во времени; французский структурализм, сложившийся во многом под влиянием структурных
исследований К. Леви-Стросса в области этнологии; семиотическая школа, возникшая в 60-е годы в
Тарту под руководством Ю. Лотмана (Ю. М. Лотман:1994). Советские ученые не ограничивались
литературной критикой: они описывали знаковые системы, относящиеся к различным областям
культуры, и определяли свой метод моделирования как общенаучный, а не литературно-
критический.
Во Франции собственно литературоведческий структурализм сложился в деятельности
раннего Р. Барта, А.-Ж. Греймаса, К. Бремона, Ж. Женетта, Ц. Тодорова и др., а также в работах
Л. Гольдмана и его последователей по Бельгийской школе социологии литературы. Время
наибольшей популярности и влияния французского структурализма — середина 50-х годов, конец 60-х
— начало 70-х годов. Имея явно лингвистическую ориентацию, французский структурализм
принимал теорию знака де Соссюра как неразрывный комплекс «означающего» и «означаемого», не
отделимых друг от друга, как «две стороны бумажного листа». К концу столетия стало очевидным
положительное значение этого, подчеркнутого структурализмом, единства акустического образа и
означаемого им понятия. Датский лингвист Л. Ельмслев показал, что такой знак (т. е. знак
денотативной системы) в свою очередь может превращаться в означающее для нового (коннотативного)
означаемого, образуя в единстве с ним новый знак высшего порядка. Важные следствия имел вывод
Р. Барта о том, что знаки следует изучать в рамках той системы, к которой они принадлежат.
В период с 1953 по 1971 годы Р. Барт издал одиннадцать книг по проблемам критики и
методологии литературоведения и выдвинулся в число наиболее известных представителей
структурализма во Франции. Согласно Барту, сущность литературы состоит в коннотации: «литературное»
в словесном искусстве — это только вторичная знаковая система, развивающаяся на базе
естественного языка и зависящая от него. Коннотированный (дополнительный — «символический»,
ассоциативный и т. п.) смысл литературы является «натурализованной» конвенцией, а сама
литературная наука — частным случаем общей науки о вторичных знаковых системах, семиологии.
Функция обозначения в структурализме состоит в «переводе» общественных противоречий
в чувственно воспринимаемые противопоставления. Процесс «перевода» есть процесс
бессознательного освоения и преодоления человеком общественных противоречий. Барт выявил идеологическую
ангажированность лингвистики. В самой первой своей книге «Нулевая степень письма» (1953) он
усматривал в языке наличие идеологических коннотаций, подчеркивал идеологическую,
культурную, политическую детерминированность всякой языковой деятельности. Барт считал язык
средством идеологически окрашенного, т. е. «искаженного», образа действительности. И он пошел по
стезе «разрушения» господствующего языка, стремясь вывернуть знаки этого языка наизнанку,
показать, как они «сделаны», открыть их коннотативный смысл. Барт показал «идеологическую и
историческую обусловленность языка, претендующего на абсолютность и вневременность»
(Г. Косиков). В этом идеологическая ангажированность семиотики самого Барта. К концу первой
половины XX в. можно было говорить о существовании единого французского структурализма как
одной из ветвей «новой критики» во Франции.
Середина столетия — период существенных перемен в литературоведении, затронувших
все без исключения страны Запада. Во Франции в общем русле структурализма, особенно в конце
60-х годов, четко выявились отдельные течения и группировки. Свое направление наметилось у

14 ПАНОРАМА ЗАПАДНОГО ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ XX ВЕКА
объединившихся вокруг журнала «Poetique» исследователей, которые тяготели к теоретическим
проблемам истории литературы. Их привлекали эпохи «эпистемологических взрывов» (М. Фуко), в
первую очередь эпоха Возрождения, во многом определившая, по их мнению, сегодняшнее
состояние западной мысли. Они проявляли методологическую осторожность в заимствовании
литературоведческих терминов из других дисциплин, в частности из психоанализа Ж. Лакана.
Группа «Тель Кель» получила свое название по парижскому журналу («Tel Quel»), где
сотрудничали Ф. Соллерс, Ю. Кристева, Ж. Рикарду, Ж.-П. Фай, Ж. Женетт, Д. М. Плейне, Ж.-
Л. Бодри и др. Участники этой группы были не удовлетворены установками структурализма.
Ю. Кристева и ее муж Ф. Соллерс стали первыми теоретиками литературоведческого
постструктурализма. Постструктуралистская программа «Тель Кель» была объявлена весной 1967 г. (№ 29); в ее
формировании приняли участие Ж. Деррида и М. Фуко. Появление сборника статей группы «Теория
ансамбля» (Theorie d'ensemble: 1968) ознаменовало собой «теоретически отрефлексированное
становление французского варианта литературоведческого постструктурализма. Именно это событие
часто рассматривается как хронологический рубеж, на котором постструктурализм из «явления в
себе» превратился в «явление для себя» (И. Ильин).
Структурализм выполнил свою историческую задачу, которая состояла в преодолении
эмпиризма и одностороннего социологизма, присущих позитивизму, а также психологизма и
субъективизма, свойственных антипозитивизму. Структурализм противопоставил им принцип
целостности произведения, реализующийся в понятии структуры. Как достижения структурализма следует
отметить разработку принципов детального анализа произведения, восприятие литературного
произведения во взаимосвязи всех его элементов, учет фактора нормы в строении произведения.
Особенно ценны наблюдения в области поэтического языка, стихосложения, сюжетосложения,
композиции, а также введение принципа бинарной оппозиции. Следует признать при этом, что в
области литературы структурализм всегда был больше теорией, чем литературоведческой
практикой.
В западном литературоведении первая половина XX в. заканчивалась кризисно. Профессор
Калифорнийского университета Джон М. Эллис в своей проблемной книге «Теория литературной
критики: Логический анализ» (1974) констатировал, что после выхода в свет в 1949 г. «Теории
литературы» Р. Уэллека и О. Уоррена в области литературной теории на Западе наступил период застоя
(Ellis:1974, с. 3). Терминология и аргументация, разработанные в годы активной научной
деятельности теоретиков литературы между двумя войнами, остались неизменными. Кризисная ситуация
усугублялась широко распространенной в конце 40-х — начале 50-х годов ориентацией западных
теоретиков на так называемый «ученый эклектизм». Обладая кажущейся практической
целесообразностью, на деле эклектизм свидетельствовал о неспособности к концептуальному теоретическому
анализу, о неумении обобщать факты и выявлять основные тенденции.
Наиболее тяжелая ситуация сложилась в США. В результате деятельности «новой
критики» американское литературоведение нисколько не приблизилось к созданию всеобщей теории
литературы. При этом инерция неокритической традиции была настолько сильна, что попытки
порвать с нею позже были освоены и поглощены «новой критикой» как часть ее собственной
методологии (Ellis:1989). В серьезной теоретико-литературной работе «После ньюкритицизма»
Ф. Лентриккия называет двадцатилетие 60-70-х годов «смутным периодом» (Lentriccia:1980). Утрата
«новой критикой» позиций ведущей литературоведческой школы, смена различных философско-
эстетических ориентации и главное — утрата американским литературоведением господствующего
положения в теоретико-литературной мысли Запада обусловили отказ многих исследователей от
создания работ обобщающего характера. Развитие американской критики новейшего времени попало
в зависимость от западноевропейского философско-эстетического контекста, что свидетельствовало
о перемещении центра исследовательской мысли в области теории литературы из США в Европу. В
американском литературоведении с 1957 по 1977 годы можно выделить пять главных течений,
хронологически следовавших друг за другом: 1) мифокритика; 2) экзистенциалистская
критика; 3) феноменологические школы; 4) структурализм; 5) постструктурализм,
позднее сменившийся деконструктивизмом. Мифокритика Н. Фрая и феноменология — два
наиболее ярких примера преодоления методологии «ньюкритицизма».

ПАНОРАМА ЗАПАДНОГО ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ XX ВЕКА 15
Французский структурализм вызвал поначалу резко критическое к себе отношение и в
американском, и в английском литературоведении. Импортированные из Франции теории, не
нацеленные на практическое использование и достаточно абстрактные, к тому же отягощенные
сложным терминологическим аппаратом, не могли не встретить враждебного отношения. Более того,
они воспринимались как симптомы упадка французской культуры. И все же к середине 70-х годов
структурализм завоевывает весьма прочную популярность в США. Ф. Джеймсон, Р. Скоулз,
Дж. Каллер на основе выявления типологического сходства с теориями неокритиков
предпринимают настойчивые попытки «инкорпорировать» структурализм в американское литературоведение.
Распространение структурализма было обусловлено его обращением к системе языка, первичной
функцией которого объявляется не референтивная (отсылающая к контексту, к реальности), а
символическая функция. Именно символическое понимание функции литературы, которое было широко
распространено в литературоведении США, послужило связующим звеном между американской и
французской «новой критикой». Кроме того, применение структуралистских методов в
литературоведении снимало болезненный для «новых критиков» вопрос о намерении (интенции) автора. Его
решением стала концепция Ж. Лакана о бессознательном желании, якобы управляющем
художником. Подверглась пересмотру также проблема «репрезентации», «имитации». С позиций
структурализма речь идет не об имитации действительности литературой, но о повторении символической
структуры, порождающей текст, поскольку язык сам определяет и детерминирует реальность.
Воспитанных в духе «новой критики» американцев устраивало также отсутствие ценностного
подхода в структурализме.
Другой содержательной тенденцией в литературоведении США 70-х годов явилась
постепенная, но явно ощутимая смена ориентации: переход от неопозитивистской модели познания к
феноменологической, постулирующей неразрывность субъекта и объекта в акте познания.
Неокритическое рассмотрение художественного произведения как объекта, существующего независимо от
его создателя и воспринимающего его субъекта, сменяется разработкой комплекса проблем,
связанных с отношением «автор — произведение — читатель». Наиболее концептуальные литературно-
критические школы этой ориентации: рецептивная критика, или школа реакции читателя
(Стэнли Фиш); школа критиков Буффало (Норман Холланд, Хайнц Лихтенстайн, Дэвид Блейх,
Мюррей Шварц).
Во Франции критика феноменологической ориентации оформилась в Женевскую школу,
или критику сознания. Ведущими представителями ее были Ж. Пуле, Ж. Руссе, Ж.-П. Ришар,
Ж. Старобинский; в США — Дж. Хиллис Миллер.
На формирование этих школ решающее влияние оказывала литературно-критическая
мысль Германии, которая становится с середины 70-х годов генератором идей в литературоведении
Запада. Рецептивно-герменевтические исследования западногерманских ученых ощутимо потеснили
концепции французских структуралистов, находившиеся тогда в центре литературоведческих
споров, сменив, в свою очередь, в данной роли американскую «новую критику».
В 70-е годы на Западе была еще достаточно сильна поляризация многочисленных
литературно-критических школ по их приверженности либо сциентистскому, либо антропологическому
типу построения концепций, проявившаяся прежде всего в противостоянии структурализма и
герменевтики. Но уже в начале 80-х годов преобладает тенденция выравнивания литературно-
критических процессов в странах Западной Европы и США, отмеченная возвратом интереса к
культурно-историческому методу, к феноменологии и герменевтике исторической школы.
Одновременно повышается внимание к изучению восприятия художественной литературы, к степени усвоения
индивидом художественных достижений прошлого и его способности видеть в них источник
формирования собственного сознания. Исходной методологической предпосылкой большинства
литературоведческих работ становится объединение двух аспектов: изучение истории возникновения
литературного произведения с помощью герменевтической интерпретации обогащается
изучением истории воздействия произведения на читателя с помощью метода рецептивной
эстетики и социологических исследований.
Непомерное разрастание научных исследований в области литературоведения привело к
осознанию необходимости преодолеть методологическую разноголосицу. Осуществить это можно
было не путем создания очередного нового метода, который бы участвовал своим собственным

16 ПАНОРАМА ЗАПАДНОГО ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ XX ВЕКА
критическим инструментарием в непрекращающемся споре, но путем философско-литературного
обобщения, осмысления и обоснования своеобразия литературы в составе культуры. Традиционно
представление об универсальном методе в области гуманитарных наук связывалось с
герменевтикой. Именно герменевтика как метод истолкования исторических фактов на основе филологических
данных считалась универсальным принципом интерпретации литературных памятников.
Предметом литературной и философской герменевтики, как уже говорилось, является интерпретация,
«понимание». Функция интерпретации состоит в том, чтобы научить, как следует понимать
произведение искусства согласно его абсолютной художественной ценности. Инструментом
интерпретации считается сознание воспринимающей произведение личности, т. е. интерпретация
рассматривается как производная от восприятия литературного произведения.
Теоретическое осмысление толкования и восприятия литературного текста в ФРГ в 70-е
годы проходило в основном в рамках Констанцской школы критики. Наибольший интерес
представляли работы главы этой школы, профессора Констанцского университета X. Р. Яусса и его
коллеги В. Изера. Среди других приверженцев рецептивно-герменевтической ориентации
привлекают внимание имена Р. Варнинга, П. Шонди, У. Нассена, К. Ваймара, Э. Лайбфрида, Э. Лобзьена и
др. Во Франции, в отличие от ФРГ, исследователи, которые вели работу в данном направлении, не
были объединены организационно. Заметны исследования Ш. Гривеля, Ж. Леенхара, Ф. Лежена,
М. Пикара, Ж. Женетта, Ж. Полана. В США наиболее известны своими исследованиями в области
теории текста и его прочтения современниками М. Риффатерр и С. Фиш. Активно ведутся
исследования в области литературной герменевтики и рецептивной эстетики в Нидерландах (А. Кибеди-
Варга, Т. Ван Дейк, П. де Мейер, X. Штейнмец), в Швейцарии (Л. Дэлленбах), в Италии (К. Ди
Джироламо).
В исторической герменевтике видели фундамент формирования гуманитарного знания,
системную основу гуманитарных наук. Современная же литературная герменевтика обходит эти
вопросы и ориентируется на создание отдельных интерпретационных методик и моделей. До
середины 60-х годов герменевтика была далека от господствовавшей в западном литературоведении
тенденции рассматривать художественное произведение как замкнутую структуру, акцентируя
внимание на условиях и функциях восприятия искусства. Однако современная литературная герменевтика
вынуждена учитывать структуралистские, лингвистические и коммуникативные концепции,
поскольку именно они исходят из наличия в творческом акте не только автора и сообщения, но и
«потребителя» искусства. Современная литературная герменевтическая интерпретация (явление
более многоплановое по сравнению с классической герменевтической интерпретацией) вобрала в
себя и ассимилировала многие актуальные проблемы литературоведения и философии XX в.
Важнейшей тенденцией, также свидетельствующей о выравнивании литературно-
критической мысли в странах Запада во второй половине XX в., является бурное вторжение в
литературоведение постструктурализма с его отказом от логоцентризма западной философской
традиции. Вся вторая половина XX столетия отмечена функционированием широкого и
влиятельного интердисциплинарного идейно-эстетического течения, получившего название
«постструктуралистско-деконструктивистско-постмодернистского комплекса» (И. Ильин),
охватившего различные сферы гуманитарного знания, в том числе и литературоведение. Его
теоретиками стали французские исследователи Ж. Лакан, Ж. Деррида, М. Фуко, Ж.-Ф. Лиотар и др. Ярким
примером сдвига от структурализма к постструктурализму явилась книга Р. Барта «S/Z» (1970).
Постструктурализм постепенно вызревал в недрах структурализма и вплоть до середины
70-х годов продолжал существовать параллельно с ним. Лишь к началу 80-х стала ощутимой смена
парадигмы внутри структурализма, разрыв с предшествующей традицией. Распространение идей
постструктурализма в США в конце 70-х годов, получивших название «деконструктивизма», и
выход в свет так называемого «Йельского манифеста» (1979) заставили исследователей признать
постструктурализм самостоятельным течением в литературоведении.
Ключевой фигурой постструктурализма бесспорно является французский семиотик,
философ, культуролог Жак Деррида, чьи многочисленные труды, — начиная с книги «Голос и феномен:
Введение в проблему знака в феноменологии Гуссерля» (1967) и до работы «Психея: Открытие
другого» (1987), — характеризуют его и как литературоведа. В деятельности этого ученого
осуществлена глубинная взаимосвязь основных направлений теоретической мысли Запада в XX столетии.

ПАНОРАМА ЗАПАДНОГО ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ XX ВЕКА 17
что позволило американскому философу Дж. Кануто в книге «Радикальная герменевтика: Повтор,
деконструкция и герменевтический проект» (1987) посчитать французского ученого продолжателем
«герменевтического проекта» Гуссерля и Хайдеггера. Ж. Деррида сочетал это с решительной
критикой основного принципа структурализма — «структурности структуры». Он стал ключевой фигурой
и в формировании американского деконструктивизма. Широкое распространение концепции
Ж. Деррида получили лишь к концу 70-х годов, когда появились переводы работ «О грамматологии»
(1976), «Речь и феномены» (1978), «Письмо и различие» (1978) и после прочтения им курса лекций в
ведущих университетах США. Деконструктивизм в США был представлен сначала небольшой
группой критиков: X. Блум, Е. Донато, Поль де Ман, Дж. Хартман, Дж. Хиллис Миллер и
Дж. Риддел. К концу 70-х к ним присоединились более молодые — Ш. Фелман, В. Джонсон,
Дж. Мелман, Г. Спивак и др. Они образовали так называемую Йельскую школу,
просуществовавшую до середины 80-х годов.
В целом деконструктивизм предпринял резкую критику и структурализма, и
герменевтической феноменологии; в соответствии с этим, а также в результате предпочтения «деструктивного
действия» нередко он именуется постструктурализмом, или «постфеноменологией».
Многие из американских деконструктивистов начинали в русле феноменологии и прошли
путь к деконструктивизму, минуя структурализм, потому что в США и структурализм, и
деконструктивизм возникли как альтернативы феноменологии примерно в одно и то же время. Так, Каллер,
Принс, Риффатерр, Скоулз выбрали структурализм, тогда как П. де Ман, Донато, Риддел, Миллер
— деконструктивизм. Именно они ранее были феноменологами. Молодые американские критики,
получившие образование в 60-70-е годы, стали постструктуралистами, не имея структуралистской
практики, и постфеноменологами, не пройдя школы феноменологии. Многие американские декон-
структивисты, воспитанные на концепциях «новой критики», восприняли у Жака Деррида лишь
методику текстуального анализа, а его философская проблематика осталась за пределами их
интересов.
Соссюровский структурализм Ж. Деррида характеризовал как последний пункт логоцен-
тризма западной метафизической традиции, идущей от Платона и Аристотеля к Хайдеггеру и Леви-
Строссу. Матрицей логоцентризма было определение «бытия как присутствия». Письмо
оценивалось как некое присутствие голоса, вторичная речь, как средство выразить голос в качестве
инструментального заменителя присутствия. Динамика такого «фоноцентризма» вобрала в себя целый
культурный свод аксиологических оппозиций: голос/письмо, сознательное/бессознательное,
реальность/образ, вещь/знак, означаемое/означающее и т. д., — где первый термин получает
привилегированное положение. Структурализм Соссюра, как считал Ж. Деррида, располагается внутри этой
эпистемологической системы. В противоположность структурализму Ж. Деррида утверждал, что
письмо (ecriture) — источник, начало языка, а отнюдь не голос, транспортирующий сказанное слово.
Он перевернул традиционные логоцентрические полярности: письмо/голос,
бессознательное/сознательное, означающее/означаемое и т. д.
Деррида пересмотрел логоцентрическую концепцию структуры, согласно которой
структура зависела от центра. Функция состояла в стабилизации элементов системы, какой бы она ни
была: метафизической, лингвистической, антропологической, научной, психологической,
экономической, политической или теологической. Какой бы сложной ни была логоцентрическая система,
центр структуры гарантирует ее сбалансированность и организованность. Все традиционные
центры имели одну цель — детерминировать «бытие как присутствие». Вокруг центра шла игра
элементов структуры, но сам он в ней не участвовал. Центр ограничивал свободное движение или игру
структуры; трансформация или перестановка членов запрещалась. Разрыв с традицией происходил в
тот момент, когда структурность структуры стала предметом рефлексии, когда возникла мысль о
том, что центра нет, что центр не имеет естественного местонахождения, что он не есть
постоянное место, а «есть функция, не-место, где идет постоянная игра подстановок знаков» (Ж. Деррида).
Новизна подхода деконструктивизма к понятию структуры — в освобождении от
установки на центр, каким бы и где бы он ни был, в достижении абсолютного отсутствия центра, точно
так же нет такого слова, в котором содержалось бы происхождение его смысла. Смысл слов не в
них, а между ними, и язык — всего лишь система различий, отсылаемых всеми элементами друг
другу. Слово-ключ не существует, так же как и центр. Тогда-то, в отсутствие центра, язык вторга-

18 ПАНОРАМА ЗАПАДНОГО ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ XX ВЕКА
ется в область универсальной проблематики, все становится речью, т. е. системой, в которой
центральное обозначение никогда в абсолютном смысле не присутствует вне системы; отсутствие
трансцендентного обозначаемого расширяет до бесконечности поле и игру значений.
Таким образом, Ж. Деррида выделил две исторические модели интерпретации — логоцен-
трическую и деконструктивную. Он предпринял деконструктивную атаку на логоцентризм
структурализма. Деконструктивизм отличается от структурализма своим скептицизмом по отношению
к лингвистической стабильности, структурности как таковой, философскому бинаризму,
метаязыку. Смерть субъекта, провозглашенная структурализмом, была усилена деконструктивизмом,
который провозгласил смерть человека и гуманизма.
Теория языка деконструктивистов размывала привязанность языка к концепциям и
референтам. Язык детерминирует человека больше, чем человек детерминирует язык. Язык
конституирует бытие; ничто не стоит за ним. Экстралингвистическая реальность — иллюзия. Вне текста нет
ничего. Краеугольный камень деконструктивизма — текстуальность, которая завладевает
онтологией. Литературный текст не вещь в себе, но отношение к другим текстам, которые, в свою очередь,
также являются отношениями. Изучение литературы, таким образом, — это изучение
интертекстуальности. Не существует нериторического, или научного, метаязыка критического письма, как
бы ни ратовали за него структурализм и семиотика. Литературная критика не может произвести
строго «научный» анализ литературного текста. Редуцировать текст до «правильного»,
единственного, гомогенного прочтения — значит ограничить свободную игру его элементов. К середине 80-х
годов о деконструктивизме в западной критике было написано больше, чем о какой-либо другой
школе или движении. Деконструктивисты США заняли прочные позиции в университетах, ведущих
издательствах и журналах, возглавили многие профессиональные организации.
Серьезные американские ученые озабочены проблемой национального своеобразия
литературоведения. Книги Дж. Хартмана «За пределами формализма» (1970) и «Критика в пустыне» (1980)
освещали состояние дел в литературоведении США в 60-е и 80-е годы. Первая книга — это
характерная, но неудавшаяся попытка выработать критические принципы на основе соединения методов
«пристального прочтения» (свойственного «новой критике») и феноменологических концепций.
Вторая книга — это попытка противопоставить натиску деконструктивистского релятивизма и
нигилизма собственно англосаксонские критические традиции, сохранить самобытность в условиях
господствующего влияния новейших модификаций французского структурализма. Метафорическое
название книги, взятое из статьи английского поэта и критика XIX в. М. Арнолда, воплощает
основную беспокоящую критика идею.
Для английских деконструктивистов характерна ориентация на фигуру Ж. Лакана.
Стремление вслед за ним теоретически оправдать процесс растворения, или децентрации, субъекта
творчества объединяет столь разных английских исследователей, как Розалинда Кауард, Джон Эллис,
Кэтлин Белей, Колин Маккейб, Стивен Хит, Э. Истхоуп и др. Ж. Лакан как бы ставит последнюю
точку в пронизывающей весь XX век проблеме «означаемое-означающее». Он призывал «не
поддаваться иллюзии, что означающее отвечает функции репрезентации означаемого». Лакан освободил
означающее от зависимости от обозначаемого, ввел понятие «скользящего», или «плавающего,
означающего», отметил способность означающих к «игре» в отрыве от означаемого. Мысль Лакана
о замещении предмета или явления знаком, связанная с утверждением отсутствия этого предмета
или явления, — основа всей знаковой теории постструктурализма. На этом же постулате Жак
Деррида построил теорию «следа».
В последнее десятилетие XX в. появились работы, авторы которых пытаются провести
диалог между сторонниками деконструкции и ее противниками. Профессор Калифорнийского
университета Дж. Эллис в своей книге «Против деконструкции» (1989) критикует деконструктивизм за
его демонстративный отказ от общих логических оснований, которые дают возможность создания
теории литературы как науки. Эллис считает, что за внешне эффектными утверждениями стоят
трюизмы, лишенные всякого интереса и продуктивности. «Когда говорят, что всякая
интерпретация не может исчерпать до конца свой предмет, то высказывается общее место; только деконструк-
тивист нормальную ограниченность всякой интерпретации превращает в аргумент против
объективности вообще, да и против интерпретации как таковой» (Ellis: 1989, с. 113). За нашумевшей
концепцией текстуальности и «игры знаков» Эллис видит справедливое, но отнюдь не новое

ПАНОРАМА ЗАПАДНОГО ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ XX ВЕКА 19
«представление, что текст неисчерпаем». Продуктивность критики связана, по Эллису, со
способностью находить новые решения внутри традиции и на основе нормативных оценок, а не в создании
«задиристых лозунгов» и «квазиальтернативного языка». Самым неблагоприятным следствием
распространения деконструктивизма Эллис считает глубоко присущий ему «антитеоретический
характер». Деконструктивизм вызвал хаотический поток критических работ, где налицо подмена
«подлинной теоретической рефлексии иллюзорной» (Ibid, с. 159).
Комплекс постструктурализма-деконструктивизма в конце столетия стал развиваться в
сторону осознания себя как философии постмодернизма, тем самым существенно раздвинув сферу
своего применения и воздействия. Характеризуя себя как наиболее адекватный очередному «концу
века» менталитет, он начал осмысляться как выражение «духа времени» во всех сферах человеческой
деятельности, и прежде всего в искусстве.
Новации в гуманитарных науках, в том числе и в литературоведении, были встречены так
активно потому, что они, казалось, способствовали появлению новых ценностей. На смену
традиционным принципам, на основе которых мы оценивали наше поведение: гуманизм, этика,
самоограничение, — ожидали эпоху индивидуальной свободы, самоосуществления, полной реализации
себя. Но опьянение преобразованием всех ценностей, снятие постмодерном проблемы отчуждения
вылилось на исходе XX в. в снятие самой проблемы реальности. «Она не просто отчуждается,
овеществляется или обессмысливается — она исчезает, а вместе с ней исчезает и общий субстрат
человеческого опыта, заменяясь множеством знаково-произвольных и относительных картин мира»
(Ibid, с. 117).
Первым опасность изменения качественных критериев, как ни странно, почувствовал
Ф. Ницше: «Не стоим ли мы на пороге эпохи, которую прежде всего следовало бы назвать
отрицательным термином "внеморальная"»? («Гносеология морали», 1887). Именно это опасение побудило
литературоведов к концу XX века искать более устойчивые основания для сотрудничества с другими
гуманитарными дисциплинами.
И мы явились свидетелями существенной трансформации сферы гуманитарных наук:
философии, истории, литературоведения, лингвистики, психологии, социологии. Постепенно исчезала
традиционная замкнутость этих наук в самих себе, в своем предмете исследований вследствие
изменения самого этого предмета. Существовавшая и ранее прозрачность границ между
гуманитарными дисциплинами сделалась более явной в силу того, что в центре научных интересов и
исследовательских усилий оказалась проблема культурного сознания, специфика исторической ментально-
сти, общая для всех гуманитарных наук. Недаром столь широкий резонанс получила концепция
эпистемы М. Фуко — особого типа ментальности в понимании истории как ряда прерывностей,
или концепция политического бессознательного Ф. Джеймсона как не осознаваемой
писателем обусловленности его взглядов доминантными мыслительными структурами его времени.
Именно проблема непроясненности для современников своего собственного мышления
стала предметом исследования теоретиков-гуманитариев и прежде всего филологов, посвятивших
себя анализу внутренней противоречивости художественных текстов. В русле этих исканий
возникли теории симулякров Ж. Бодрийяра (Baudrillard:1981), шизофренического дискурса
Ж. Делёза (Deleuse:1969), концепции, базирующиеся на тезисе Ж. Лакана о взаимодействии в
структуре сознания реального, воображаемого и символического начал (Lacan:1966).
Одно из наиболее устойчивых в середине XX столетия на Западе представлений о культуре
— это понимание функционирования ее как культурного бессознательного, которое лишь по
мере отдаления в прошлое дает возможность исследователям осознать и проинтерпретировать его.
Ощутимая историческая дистанция и предлагаемый компаративистикой сравнительный анализ
различных национальных и исторических типов ментальности создают условия для духовно-
научной ориентации в рамках гуманитарного знания новейшего периода. Переориентация с изучения
литературы на исследование культурного сознания побуждает литературоведов к активному
изучению культурных феноменов самого разного характера, чтобы путем их критического сопоставления
попытаться выявить и зафиксировать основные закономерности культурной жизни современности.
Эта тенденция получила терминологическое определение как культурные исследования,
сформировавшиеся в 80-е годы. Исследователи этого направления выдвинули аргумент, согласно
которому культурный дискурс конституирует как основу социального существования, так и основу

20 ПАНОРАМА ЗАПАДНОГО ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ XX ВЕКА
персональной личности. Задача культурных исследований состоит в изучении всей сети культурных
дискурсов, что неизбежно повышает авторитет компаративистского метода анализа.
В США в русле культурных исследований ярко обозначился специфический аспект
посткультурных исследований, вобравший в себя постколониальные исследования,
проблемы культурного пограничья, культурной критики, черной эстетики. Все вместе эти
явления дали основания для возникновения совершенно нового культурного феномена, получившего
название мультикультурализма, или мультикультурного проекта. Ведущие его создатели
— палестино-американский критик Э. Сайд (в книге «Культура и империализм», 1993), индийцы по
происхождению Г. Спивак и X. Баба (в книге «Определение места культуры», 1994), афро-
американец Г. Л. Гейтс-младший — оценивают мультикультурализм как дискурс «культурного
разнообразия», «посткультурный дискурс», позволяющий говорить о «внезапном разрыве
настоящего» на рубеже XX-XXI веков и дающий возможность реализовать глобальные тенденции в культуре
на основе плюралистической культурной парадигмы, поликультуры (Bhabha:1994, с. 217).
Сторонники логоцентризма и культурной гомогенности считали западный характер
ценностей универсальным; однако предоставленные мультикультурализмом возможности для
самовыражения ранее «невидимым» культурным группам на исходе века выступают как новый
постсовременный проект. Мультикультурализм особенно ярок в США из-за специфики американской
культуры, связанной с проблемами региональной, этнической, расовой идентификации. «Слова, еще совсем
недавно имевшие нейтральный или сугубо положительный смысл — "универсальность",
"качество", "ассимиляция", "европейский модернизм", — вдруг стали восприниматься в прежде
умеренной и нередко подчеркнуто аполитичной академической среде как признаки реакционной
склонности к культурному неоколониализму и империализму. Их место в центре современных
культурных дебатов заняли новые понятия — "разнообразие", "релятивизм", "культурные
различия" и, наконец, пресловутая "инаковость", как и ставшая столь модной в последние годы поэтика
и политика самоопределения "другого"» (Тлостанова:2000, с. 23).
Интересно отметить, что если в североамериканской и европейской культурах эти явления
стали очевидными лишь к концу XX столетия — после постмодернизма, то в латиноамериканском
искусстве и литературе эти принципы были заложены изначально. Тот рубеж времени, который
литература мейнстрима ощутила на исходе XX в., в латиноамериканском сознании всегда был
исторической реальностью.
Характерно само переосмысление понятия «пост» (post), трактуемого теперь не столько как
«после» (постмодернизм), но как некий пост, маяк, новая точка отсчета, означающая завершение,
радикальное переосмысление бывшего ранее. Именно так об этом пишут А. Адам и X. Тиффин в
книге «За последним рубежом: Теория постколониализма и постмодерна» (Past the Last Post: 1991).
Осмысление этих новых тенденций, захвативших в последнее десятилетие XX в. внимание
культурологов и литературоведов не только Америки, но и Великобритании, Франции, Канады, Новой
Зеландии, Африки, Австралии, — задача ученых нового столетия.
Не менее актуальной задачей ученых сегодня является также анализ связи гуманитарных, в
частности литературоведческих, проблем с общими для современной действительности проблемами
глобализации и регионализма. Американский ученый Дж. Пайзер в статье «Гётевская парадигма
"мировой литературы" и современная культурная глобализация» (Pizer:2000) задается вопросом,
насколько идея Гёте о мировой литературе, выдвинутая в 1827 г., применима к современной
ситуации. Критик находит эту идею пророческой, поскольку «одновременно с глобализацией мировой
экономики была создана и истинная мировая литература — глобальная литература». Гёте, на взгляд
Пайзера, по сути предвосхитил своей концепцией «современный культурный транснационализм».
При этом критик призывает отказаться от статичной трактовки «мировой литературы» как
«совокупности образцовых текстов всех времен и народов». «Мировая литература» должна, на его
взгляд, стать динамичной концепцией, описывающей процесс «распада дискретных национальных
традиций», рождения «глобального литературного рынка» и формирования «универсального
мультикультурализма».
Е. А. Цурганова

АВАЛЛЕ 21
АБРАМС Maml-p Хоуард (ABRAMS M[f.yer] H[oward])
(p. 23.VII. 1912, Лонг Бранч, шт. Нью-Джерси) —
американский литературовед. Окончил Гарвардский ун-т
(1934). Доктор философии (1940). Работал в Гарвардском
ун-те (1938-1945), затем проф. Корнеллского ун-та.
Приглашенный проф. во многих ун-тах США, Канады и
Англии, лауреат нескольких литературных премий, член
Американской академии искусств и наук, Американского
философского общества.
В книге «Зеркало и лампа: Романтическая теория и
традиции критики» (1953) А. анализирует теорию
романтического искусства. Отмечая, что ни одна теория не
в состоянии охватить предмет во всей его жизненной
сложности. А. рассматривает четыре возможных
подхода к литературе, открывающиеся перед критикой:
аристотелевский мимесис, когда произведения
литературы рассматриваются как выражение объективной
действительности; прагматическую критику,
утверждающую вслед за Ф. Сидни, что художник должен
произвести глубокое впечатление на тех, к кому
обращено его искусство; объективную критику, доходящую
в своих новейших формах до анализа художественного
произведения как замкнутого в себе целого, достоинство
которого выводится из него самого; экспрессивную
критику, применявшуюся У. Вордсвортом и С. Т. Кол-
риджем, которая исходит из особенностей склада ума и
чувств художника. Эти четыре вида критического
анализа могут сочетаться в различных комбинациях.
Преимущество А. отдает экспрессивной критике. В этом
метакритическом контексте он фиксирует сдвиг в
английской теории критики от преимущественно
миметического подхода, при котором художник осмысляется
как «зеркало» внешнего мира, к экспрессивной критике,
которая рассматривает художника как своего рода
лампу, проливающую свет на изображаемое. С этой
точки зрения переход от классицистической критики к
романтической может быть определен как коренное
изменение системы метафор в критическом языке.
Критик может утверждать, что произведение является
самоценным творением, достоинство которого не
определяется чем-либо вне его; он может считать (вслед
за Дж. К. Рэнсомом), что подлинное произведение
искусства возвращает нас к той полноте и конкретности
жизни, которых лишает ее наука; он может доказывать,
как Дж. С. Милль, что поэзия — это выражение не
реального мира, а мыслей и чувств художника о мире.
В книге «Естественная сверхъестественность:
Традиция и революция в романтической литературе» (1971) А.
рассматривает архетипы и устойчивые метафоры
романтического мышления. Эта работа окончательно
утвердила отличие А. (наряду с У. Бутом и Э. Д. Хир-
шем) как «традиционного» критика, для которого
литературный текст поддается объективному осмыслению,
от критиков, видящих в литературе лишь сознание
самого художника (Ж. Деррида и его американские
последователи). Такой подход к литературе, считает А.,
отрицает возможности языка как средства передачи
некоего содержания. В отличие от полемики чикагской
школы и «новой критики» в 1940-е, расхождения между
этими двумя группами критиков носят более глубокий
характер. Деррида и его сторонники решительно
порвали с тем, что А. называет «гуманистической традицией
чтения и письма». А. верит, что писатель является
человеком, обращающимся к другому человеку, а
литература — средством общения между писателем и
читателем. В статье «Зачем нужна теория поэзии?» (1972) А.
защищает теорию поэзии от напалок теоретиков науки,
полагающих, что логически последовательная критика
искусства невозможна (1984). Использует в своих
теоретических построениях теорию перформативных
высказываний Дж. Остина (1989). Автор многократно
переиздававшегося «Словаря литературных терминов»
(1957, 1999).
Соч.:
The milk of paradise: The effect of opium visions on the works of
De Quincey, Crabbe, Francis Thompson and Coleridge. Cambridge
(Mass), 1934. XI, 85 p.; Idem. N. Y„ 1971. XVII, 136 p. • The
mirror and the lamp: Romantic theory and the crit. tradition. N. Y.,
1953. XI, 406 p.; Idem. (Spiegel und Lampe: Romantische Theorie
und die Tradition der Kritik / von Abrams M. H.; ubers. u. eingel.
von Iser L.). Miinchen, 1978. 496 S. • A glossary of literary terms.
N. Y. 1957. 105 p.; Idem. San Diego, 1999. IX, 366 p. • Literature
and belief. N. Y, 1958. 184 p. • English romantic poets: Modern
essays in criticism. N. Y., 1960. 384 p. • Natural supernaturalism:
Tradition and revolution in romantic lit. N. Y., 1971. 550 p.; Idem.
N. Y., 1973. 550 p. • What's the use of theorizing about art? // In
search of literary theory / Ed. by Bloomfield M. Ithaca (N. Y.),
1972. P. 1-54. • The correspondent breeze: Essays on English
romanticism. N. Y., 1984. XII, 296 p. • Theories of criticism:
Essays in literature and art / by Abrams M. H., Ackerman J. Wash.,
1984. 53 p. • Doing things with texts: Essays in criticism and
critical theory. N. Y., 1989. XIII, 429 p. • Dekonstrukcijski angel //
Literatura. Ljubljana, 1993. Letn. 5, st. 24/25. S. 107-119.
Ред.:
The Norton anthology of English literature: Major authors. N. Y.,
1962. 2024 p.; N. Y., 2001. 2870 p. +2 sound discs. • Wordsworth:
A collection of critical essays. Englewood Cliffs (N. J.), 1972. X,
214 p. • The poetry of Pope: A selection. Arlington Heights (111.),
1986.X, 118 p.
Лит.:
Booth W. С History as metaphor or, Is M. H. Abrams a mirror, or a
lamp, or a fountain, or?.. // High Romantic argument: Essays for
M. H. Abrams/ Ed. by Lapkin L. Ithaca (N. Y.), 1981. P.79-105.
A. H. Николюкин, Т. В. Воронцова
АВАЛЛЕ Д'Арко Сильвио (AVALLE D'Arco Silvio)
(3.VI. 1920, Кремона — 10.1.2002, Флоренция) —
итальянский литературовед и филолог. Окончил ун-т Пизы
(1942). Ученик Дж. Контини. Преподавал итальянскую
литературу в Женевском ун-те (1943-1945) и романскую
филологию в Туринском ун-те (с 1959), где также читал
первый в Италии курс семиологии (1970-1974).
Преподаватель школы Музыкальной палеографии в Кремоне.
Преподавал в флорентийском ун-те (с 1974). Член
академии делла Круска, возглавлял при ней Центр
исследований по итальянской лексикографии (Centro di
studi di lessicografia italiana) и работу над Словарем
Академии. Член Туринской академии наук и Академии деи
Линчей. Совместно с Ч. Сегре и М. Корт и создал
наиболее авторитетный итальянский журнал
структуралистской ориентации «Strumenti critici» (Torino), входил в
редколлегию журнала «Medioevo Romanzo» (Roma).
Как и у большинства критиков его круга (Ч. Сегре,
Д. Изелла, М. Корти), основные научные интересы А.
лежали в трех областях: теоретические вопросы
семиологии и поэтики, литература XX в., язык и поэзия
романского Средневековья и критическое издание
текстов этого периода. В методологии А. сочетаются
приемы структурной критики с традиционным филоло-

22 АВТОМАТИЗАЦИЯ
гическим, стилистическим и лингвистическим
анализом.
В сфере семиологии А. рассматривал возможность
применения к литературе теории Ф. де Соссюра,
исследовал некоторые аспекты его концепции (1973) и
подготовил к изданию ряд его неопубликованных работ. По
отношению к словесности, вслед за С осе юром, указывал
на необходимость четкого разграничения языка (langue)
и речи (parole). При этом семиотика должна
ограничиваться изучением первого, т. е. общих для большого
круга произведений культурных кодов, делегируя
изучение отдельных текстов структурному анализу. Опираясь
на идеи А. Н. Веселовского, К. Леви-Стросса, П.
Богатырева, подчеркивал необходимость единого изучения
народного творчества и высокой литературы. Считая
литературную и языковую деятельность
гомологичными, изучал вопрос о том, что именно в литературе
может считаться аналогом знака как единства
означающего и означаемого. Скептически оценивал возможность
рассмотрения в качестве знака нарративных схем,
подобных предложенным В. Я. Проппом для сказки, и
предлагал сосредоточить силы на изучении персонажа
как структуры коннотативных элементов, имеющей
различные реализации. В книге «Маски Гульельмино»
(1989) предложил комплексную методику анализа
персонажа в процессе решения ономастической задачи,
связанной с текстами эпохи Возрождения.
На материале сонета Э. Монтале «Серьги» создал
своего рода образец структурного анализа текста
(опубликован в 1965, вошел также в сборник «Три
статьи о Монтале», 1970), опирающегося на подробное
изучение внетекстовых элементов, углубляющих и
расширяющих смысл произведения. В стихотворении
«Любе, на отъезд» на основе анализа внутренних рифм
обнаруживает существование других скрытых
соответствий, придающих произведению структуру баллаты,
бессознательно использованную автором для придания
тексту драматизма. В очерке о «Космографии Монтале»
(1970) выделяет две важнейшие для поэзии и
мировоззрения поэта темы: «необходимость», или комплекс
законов и связей, сковывающих человека, и «чудо» —
возможность бегства из царства необходимости.
Перевел также многие стихотворения поэта на французский
язык.
С 1970-х А. возглавлял работу над «Конкордансом
языка ранней итальянской поэзии»; в 1992 вышел
первый том труда, включавший обновленное критическое
издание всех поэтических текстов на итальянском языке
до 1300. Исследовал происхождение одиннадцатислож-
ника, другие вопросы итальянской метрики и просодии,
содержательные аспекты средневековой итальянской
лирики (1973, 1977).
Анализировал предпосылки возникновения структу-
рализма и семиологии в Италии, подчеркивал роль
Дж. Де Робертиса и Дж. Контини в этом процессе
(1970). Книга «Семиологические модели в "Комедии"
Данте» (1975) включает теоретические работы по
структурному изучению текстов и статьи об отдельных
проблемах, связанных с произведением Данте (мотив
«fole amor», фигура Улисса).
А. — авторитетный специалист по вопросам
критического издания текстов. Автор двух учебников по этой
дисциплине (1970, 1972) и работ, затрагивающих
отдельные проблемы критики текста в ранней
французской и провансальской литературах (1961, 1962).
Осуществил издание произведений трубадура Пейре Видал я,
стильновиста Гв. Гвиницелли, а также корпуса ранне-
французских текстов. Работы в этой области, статьи о
французской литературе первых веков существования, а
также размышления о задачах и границах романской
филологии собраны в посмертном сборнике «Двойная
правда: Феноменология критического издания текстов и
литературный язык романского средневековья» (2002).
Соч.:
La letteratura medievale in lingua d'oc nella sua tradizione
manoscritta: Problemi di critica testuale. Torino, 1961. 231 p. •
Culture e lingua francese delle origini nella Passion di Clermont-
Ferrand. Milano; Napoli, 1962. 170 p. • Gli orecchini di Montale.
Milano, 1965. 117 p. • Alle origini delta letteratura francese: I
giuramenti di Strasburgo e la sequenza di Santa Eulalia. Torino,
1966. 255 p. • Introduzione alia critica del testo. Torino, 1970. VII,
117 p. • Tre saggi su Montale. Torino, 1970. 114 p. • l/analisi
letteraria in Italia: Formalismo, strutturalismo, semiologia. Milano;
Napoli, 1970. 235 p. • Ideologia e letteratura in Une saison en enfer
di Arthur Rimbaud: Saggio di analisi semiologica. Torino, 1971.
IV, 167 p. • Principi di critica testuale. Padova, 1972. XII, 137 p. •
L' ontologia del segno in Saussure. Torino, 1973. II, 206 p. •
Sintassi e prosodia nella lirica italiana delle origini: Appunti.
Torino, 1973. VIII, 109 p. • La poesia nell'attuale universo
semiologico. Torino, 1974. 77 p. • Modelli semiologici nella
Commedia di Dante. Milano: Bompiani, 1975. 179 p. • Ai luoghi di
delizia pieni: Saggio sulla lirica italiana del XIII secolo. Milano;
Napoli, 1977. 218 p. • Al servizio del Vocabolario della lingua
italiana. Firenze, 1979. 187 p. • II teatro medievale e il Ludus
Danielis. Torino, 1984. 186 p. • La commedia degli inganni:
Strutture e motivi etnici nella poesia italiana delle origini. Torino,
1985. IX, 117 p. • Le maschere di Guglielmino: Strutture e motivi
etnici nella cultura medievale. Milano; Napoli, 1989. 138 p. • Dal
mito alia letteratura e ritorno. Milano, 1990. X, 417 p. • La doppia
verita: Fenomenologia ecdotica e lingua letteraria del Medioevo
romanzo. Tavarnuzze, 2002. XIX, 755 p.
Ред.:
Concordanze della lingua poetica italiana delle origini: (CLPIO) /
Dir. da Avalle D'Arco Silvio; e con il concorso dell'Accademia
della Crusca. Milano; Napoli, 1992. CCLXX, 870 p.
E. В. Лозинская
АВТОМАТИЗАЦИЯ (нем. AUTOMATISATION). Термин,
воспринятый сторонниками рецептивной эстетики у
русских формалистов. В. Шкловский и Ю. Тынянов
объясняли механизм литературной эволюции
взаимоотношением между А. литературного приема и его «де-
автоматизацией», их постоянным чередованием в
истории литературных форм. В процессе художественного
воспроизводства форма утрачивает свою новизну,
«приедается», ее восприятие автоматизируется,
становится механическим, скользит по поверхности
воспринимающего сознания, не задевая его глубинных пластов.
Нарушить это автоматическое восприятие, разорвать
цепь механического восприятия должна деавтоматиза-
ция.
Включая понятие А. в свой терминологический
арсенал, рецептивные эстетики тем не менее подчеркивают
недостаточность его для понимания механизма
литературной эволюции. С точки зрения X. Р. Яусса (Ja-
uss:/967), описывать литературную эволюцию лишь как
беспрерывную борьбу нового со старым — значит
сводить всю сложность этого процесса только к
формальным изменениям. В абсолютизации чередования

АВТОРА ТЕОРИИ 23
канона и формальной новации Яусс видит слабость
традиционного «формального» подхода, считая, что
чисто диахроническое рассмотрение, весьма эффективно
помогающее исследовать природу эволюции жанров
путем наблюдения за имманентной логикой
взаимоотношений между А. формы и ее обновлением, лишь
тогда приобретает подлинно историческое измерение,
когда оно «прорывается» сквозь морфологический канон,
«сталкивает» живущее по сей день произведение со всем,
что в нем исторически изжито, включая
конвенциональные элементы жанра, и не выпускает из поля зрения
также его литературные взаимосвязи, учитывая
литературный контекст, ту ситуацию, в которой произведение
заявило о себе и «пробилось». По мнению Яусса,
адекватную картину эволюции можно наблюдать лишь в
точках пересечения диахронического и синхронического
анализа.
Термин А. использует также В. Изер {lser:1976),
применяя его большей частью к характеру обыденного
читательского восприятия. На примере «Улисса»
Дж. Джойса он показывает, как переполненность
«репертуара» произведения деталями затрудняет ориентировку
читателя в тексте. Обычная система восприятия,
основанная на А. оценок, критериев и представлений, не
срабатывает. Кол обыденного восприятия, опирающийся
на три основные принципа — прозрачность текста,
ясность повествовательной перспективы и А. в оценке
воспринимаемого, — нарушается. Возникают условия
для перехода читательского сознания на новый, более
высокий и сложный уровень.
Л. В. Драное
АВТОРА ТЕОРИИ (англ. THEORIES OF THE AUTHOR,
франц. THEORIES DAUTEUR). Область теоретико-
литературной мысли XX в., стремящейся к
преодолению тенденции отрицания автора и функциональной
подмены его читателем в литературном произведении.
Западные критики связывают пути выработки А. т. с
поиском выхода из ситуации, наметившейся после
провозглашения «освобождения от автора», которое
обернулось отказом от познания идейно-эстетической
природы литературного произведения. Вместе с тем
идея отрицания автора сохраняет свое значение,
поскольку является реакцией на безраздельное господство
вплоть до конца XIX в. литературоведческого мифа об
авторе литературного текста как главном объекте
литературоведческого анализа. Последовательная
концепция А. т. так и не была создана, несмотря на подчас
весьма влиятельные попытки исследователей.
Плодотворными в этом отношении в 1920-ые — начале 1960-х
стали труды М. Бахтина, В. Виноградова, У. Бута,
П. Лаббока и других исследователей, среагировавших на
концепцию исчезновения автора. Игра и взаимодействие
рассказчиков, чередование точек зрения, авторских
масок, особенности «центрального разума»,
отражающего события произведения, стали главными сферами
интереса англоязычных исследователей,
основывающихся на осмыслении художественных достижений
Г. Джеймса.
Новая вспышка отрицания автора пришлась на конец
1960-х. В работах Р. Барта «Смерть автора» (1968),
Ю. Кристевой «Бахтин, слово, диалог и роман», М.
Фуко «Кто такой автор» (1969) создатель произведения не
просто удалялся из поля литературоведческого
исследования, но полностью заменялся фигурой читателя.
Внутренним импульсом Р. Барта стало неприятие
психоаналитического подхода к проблеме автора, а
именно того факта, что «объяснение произведения
всякий раз ищут в создавшем его человеке («Смерть
автора»). В своих исходных позициях Барт близок
концепциям Бахтина и В. Виноградова, отстаивавших
необходимость принципиального разграничения автора как
биографической, реально существующей личности,
автора как творца и автора как элемента образной
структуры произведения.
Сложность позиции Барта состояла в необходимости
включения автора в коммуникативное поле читателя,
что выразилось в крайне одностороннем
концептуальном решении — отстаивании продуктивности тезиса о
существовании пропасти между автором в жизни и
автором в творчестве. Именно эту пропасть Барт
условно обозначает как смерть автора, маркируя тем самым
факт перехода автора из реальной жизни в жизнь
фиктивную, в псевдореальность художественного вымысла.
Возникновение концепции Барта диктовалось историко-
теоретической необходимостью перехода из
ограниченной сферы взаимодействия автора и героя к
коммуникативной паре «автор-читатель». Но само возникновение
проблемы читателя временно повлекло устранение
проблемы автора. Принципиальное различие между
теориями Бахтина и французских исследователей
заключалось в том, что у Барта, Кристевой и др. отстаивание
многомерности пространства художественного
произведения оборачивалось его обеднением, т. к. из
коммуникативной сферы «герой-автор-читатель» исключалось
важнейшее — срединное, центро- и смыслообразующее
звено. Для Барта был важен также и темпоральный
аспект. С его точки зрения, время автора — это прошлое
(по отношению к читателю). Время читателя, напротив,
устремлено в будущее, в бесконечную перспективу
грядущих читательских прочтений и интерпретаций.
Вариативность читательских трактовок обеспечивает
содержательную многомерность текста, когда каждое
новое прочтение влечет новое рождение читателя.
Именно здесь таится основной смысл теории Барта,
сводящийся к функциональной замене автора читателем,
а процесса написания произведения — процессом чтения,
т. е. к функциональному наложению образов автора и
читателя. Однако упразднение автора повлекло за собой
отрицание «литературности» как особого качества
художественного текста. Барт вводит характерную
поправку: «отныне правильнее было бы говорить
"письмо"» («Смерть автора», Барт:1989). Под видом борьбы с
автором осуществлялся отказ от «литературности»,
выразившийся в намеренном переходе «от произведения
к тексту»: замена автора читателем повлекла замену
произведения «текстом».
Одной из плодотворных попыток противодействия
этому процессу стал выпуск международного
коллективного труда «Автор и текст» {Автор и текст: 1996).
Американские, немецкие, канадские, швейцарские и
российские ученые посвятили свои статьи критике
концепций исчезновения автора и поиску
конструктивных подходов к решению этой проблемы.
Значительным шагом вперед в этой области можно назвать
работы С. Бёрка, прежде всего монографию «Смерть и
возвращение автора. Критичность и субъективность в
трудах Барта, Деррида и Фуко» {Burke: 1993). Один из

24 АВТОРИТЕТ ПИСЬМА
авторов коллективного труда М. Фрайзе в статье «После
изгнания автора: Литературоведение в тупике?»
анализирует три этапа вытеснения автора в
литературоведении: формализм, структурализм, постструктурализм.
В качестве основных недостатков этих школ он
называет увлечение функциональным подходом,
оборачивающееся формализацией литературного материала,
сведение автора к совокупности приемов, недоучет
эстетической природы произведения.
Основная критика бартовской концепции и
требование возвращения автора в 1990-е связана с усталостью от
бесконтрольности герменевтического толкования и
множественности инвариантных прочтений одного и
того же текста. Сторонники А. т. вновь выдвигают на
первый план авторский замысел, реконструкцию
авторских интенций для постижения смысла художественного
произведения, проблему целостности художественного
текста, изучение автора как текстового центра.
В 1990-е англо-американские критики возвращаются
к исследованию творческой лаборатории писателя,
«авторского сознания», изучают процесс создания
литературного произведения, где автор — важнейшее звено.
Современные А. т. более склонны к исследованию
реальной диалектики автора и читателя. Отчетливо
вырисовывается необходимость создания новой,
универсальной А. т., в которой найдут решение основные
упущенные (или нерешенные) проблемы эстетической
природы литературности, цельности и целостности
произведения, что предполагает усиление внимания и
центрообразующей функции автора.
А. Ю. Большакова
АВТОРИТЕТ ПИСЬМА (франц. AUTORITE DE
LECRITURE, англ. AUTHORITY OF WRITING, нем.
AUTORITAT DES SCHREIBENS). В деконструктивизме —
специфическая власть языка художественного
произведения, способного своими внутренними, чисто
риторическими средствами создавать самодовлеющий «мир
дискурса*.
Этот авторитет текста, не соотнесенный с
действительностью, обосновывается исключительно
интертекстуально, т. е. авторитетом других текстов. А. п.
возникает благодаря имеющимся в тексте ссылкам и
аллюзиям на другие тексты, уже приобретшие свой
авторитет в данной культурной среде, воспринимающей
их как источник безусловных и неоспоримых аксиом. В
конечном счете, "авторитет" отождествляется с
риторикой, посредством которой автор любого
анализируемого текста и создает специфическую власть письма над
сознанием читателя.
Однако эта власть весьма относительна, и ее
проблематичность, согласно деконструктивистской
концепции, ощущает всякий писатель. Р. Флорес посвятил этой
проблеме целую книгу — «Риторика сомнительного
авторитета: Деконструктивное прочтение
самовопрошающих повествований от св. Августина до Фолкнера»
(Flores:l984). P. Сальдивар и многие деконструктиви-
сты, отстаивая идею А. п., в значительной степени
повторяют доводы Ницше, стремясь доказать
относительность любой истины и пытаясь заменить понятие
истины понятием авторитета. Суть аргументации
сводится к следующему. Бесконечное множество и
разнообразие природных феноменов было редуцировано
до общих представлений при помощи «тропов сходства»
— отождествления разных предметов на основании
общего для них признака. Необходимость социальной
коммуникации якобы сама создает ситуацию, когда два
различных объекта метафорически обозначаются одним
именем. Со временем многократное употребление
метафоры приводит к тому, что она воспринимается
буквально и таким образом становится общепризнанной
истиной. Тот же процесс (когда метафорическое
трактуется буквально и переносный смысл воспринимается как
прямой) создает и понятия «причинность», «тождество»,
«воля» и «действие»; побеждает не истина, но наиболее
повторяемая и авторитетная метафора.
И. П. Ильин
АВТОРСКАЯ МАСКА (англ. AUTHOR'S MASK). Термин
постмодернизма, предложенный американским
критиком К. Малмгреном (Malmgren:I985). Ученые,
исследовавшие организацию текстовых структур произведений
постмодернизма (Д. Лодж, Д. Фоккема), выявили
различные способы создания эффекта преднамеренного
повествовательного хаоса, фрагментированного дискурса
о восприятии мира как разорванного, отчужденного,
лишенного смысла, закономерности и упорядоченности.
В целом подход этих исследователей помог описать
разрушительный аспект практики постмодернизма — те
способы, с помощью которых постмодернисты
демонтируют традиционные повествовательные связи внутри
произведения, отвергают привычные принципы его
организации. Однако они оставили открытым вопрос,
что же является связующим центром подобного
фрагментированного повествования, что превращает столь
разрозненный и гетерогенный материал, который
составляет содержание типового постмодернистского
романа, в нечто, заставляющее воспринимать себя как
целое. Мам грен предположил, что таким центром
является образ автора в романе, или А. м. Именно она
служит камертоном, который настраивает и организует
реакцию имплицитного читателя, обеспечивая тем
самым необходимую литературную коммуникативную
ситуацию, гарантирующую произведение от
«коммуникативного провала». По мнению критика,
писатели-постмодернисты расширяют художественное
пространство произведения за счет метатекста, под
которым понимаются все коннотации, добавляемые
читателем к денотативному значению слов в тексте,
т. е. «простому текстуальному смыслу». Эти
коннотации формируются культурными конвенциями своего
времени — традиционно сложившимися
представлениями о роли и значении литературных условностей и о
том, какими они должны быть (например, сюжет,
персонаж, жанровые разновидности романа и т. д.). Они
и направляют процесс понимания читателем текста и
таким образом способствуют появлению «читательского
метатекста».
В литературе постмодернизма автор посягает на эту
читательскую прерогативу, вводя «метатекстуальный
комментарий» в рассказ; тем самым он активно
навязывает читателю свою интерпретацию. Ее отличает
иронический характер; автор «явно забавляется своей
авторской маской и ставит под вопрос самые понятия
вымысла, авторства, текстуальности и ответственности
читателя» (Ma/mgren:J985, с. 164). Автор как
действующее лицо постмодернистского романа выступает в
специфической роли своеобразного трикстера, высмей-

АДОРНО 25
ваюшего условности классической, а гораздо чаще
массовой литературы с ее шаблонами: он прежде всего
издевается над ожиданиями читателя, над его
«наивностью», над стереотипами его литературного и
практически-жизненного мышления, ибо главная цель
его насмешек — рациональность бытия. «Вера в некий
рациональный порядок реальности недоступна
писателям-модернистам, фактически само понятие подобного
порядка для них нелепо. В этих условиях столь же
нелепо требовать от литературы, чтобы она
обнаруживала "глубинную структуру" действительности.
Возможно, для литературы даже смешно вообще пытаться
воспроизводить действительность, особенно если учесть
изменчивость современной реальности. Метал итератур-
ная техника в постмодернистской литературе основана
на иной эпистемологии, не убежденной в познаваемости
мира» (Ibid., с. 165).
Другая причина появления А. м. состоит в том, что
при остром дефиците человеческого начала в плоских,
лишенных живой плоти и психологической глубины
персонажах постмодернистских романов часто одна
лишь А. м. может стать реальным героем
повествования, способным привлечь к себе внимание читателя.
Попытка добиться успешной коммуникации —
достичь, пусть даже на уровне иронии, взаимопонимания
если не с массовым, то по крайней мере с «культурным
читателем» — уже служит свидетельством опасения
«коммуникативного провала». Иными словами, автор,
рискнувший появиться в том или ином виде на
страницах своего произведения, тем самым сразу выдает свое
беспокойство по поводу того, что он может столкнуться
с «несостоявшимся читателем». Автор, следовательно,
заранее подозревает, что посредством объективации
своего замысла всей структурой произведения (общей
моралью рассказываемой истории, рассуждениями и
действиями персонажей, символикой повествования и т.
д.) ему не удастся вовлечь читателя в коммуникативный
процесс, и он вынужден взять слово от своего имени,
чтобы вступить с читателем в непосредственное речевое
общение и лично растолковать ему свой замысел. Таким
образом, проблема А. м. тесно связана с обострившейся
необходимостью наладить коммуникативную связь с
читателем.
А. м. как важный структурообразующий принцип
повествовательной манеры постмодернизма в условиях
постоянной угрозы коммуникативного провала,
вызванной фрагментарностью дискурса и нарочитой
хаотичностью композиции постмодернистского романа, оказалась
практически главным средством поддержания
коммуникации и смогла стать смысловым центром
постмодернистского дискурса.
И. П. Ильин
АДОРНО Теодор Визенгрунд (ADORNO Theodor Wiesen-
grund) (11.IX. 1903, Франкфурт-на-Майне — 6.VIII.1969,
Бриг, Швейцария) — немецкий философ, культуролог,
социолог, музыковед, литературовед и эстетик. Доцент
Франкфуртского ун-та (1931-1933). С 1933 — в
эмиграции в Англии, с 1938 — в США. В 1949 возвращается во
Франкфурт-на-Майне; проф. Франкфуртского ун-та (с
1950), руководитель Института социальных
исследований (с 1953).
А. — ведущий теоретик Франкфуртской школы.
Фундаментальная критика культуры, развитая А.
совместно с немецким социологом М. Хоркхаймером в
«Диалектике просвещения» (1947), сложилась в
результате глубокого переосмысления опыта фашистского
режима в Германии на основе сочетания гегелья-
низированного марксизма с новейшими тенденциями
современной западной философии (прежде всего с левым
фрейдизмом). Их «критическая теория общества»
претендовала на роль философской социологии и
социологической философии одновременно. Совместить столь
разные устремления была призвана эстетическая теория,
ориентированная на современное западное искусство,
главным образом на авангардизм и модернизм XX в.
В период пребывания в США А. и его сотрудники
провели исследование структуры и формирования так
называемой «авторитарной личности», рассматриваемой
в качестве важнейшей психологической предпосылки
фашизма («Исследование авторитарной личности»,
1950). Параллельно с исследованиями в области
эмпирической социологии в сферу интересов А. входят
современная музыка («Философия новой музыки», 1947) и
литература (литературоведческие работы А. собраны в
четырехтомнике «Заметки о литературе», 1958-1974). В
работе «Негативная диалектика» (1966) А. вслед за
В. Беньямином видит цель философии не в
«конструировании всеобщего», а в раскрытии специфики
единичного и особенного.
Эстетические воззрения А. характеризует идея
искусства как отрицания «тотально отчужденного» поздне-
буржуазного общества. Он различает искусство
«подлинное» (для А. это авангардизм и модернизм XX века) и
«идеологическое», призванное обеспечить действующей
культуре возможность манипулировать массовым
сознанием. По его мнению, позднебуржуазная
цивилизация подавляет в человеке бессознательное — и от
имени последнего подлинное искусство с цивилизацией
борется. Сознание же выступает как «идеологическое
отчуждение» бессознательного начала и
отождествляется с «рациональностью» (М. Вебер). Таким образом
«подлинное» искусство превращается в основное
средство борьбы с «рационализацией» мира и человека, оно
подрывает буржуазную цивилизацию, и потому
подавляется ею. При этом А. считает теоретически
возможным снятие противоположности «подлинного» и
«идеологического» художественного сознания в так
называемом «ином». В своем фундаментальном труде по
теории искусства — «Эстетической теории» (1970), так и
оставшейся незаконченной и изданной посмертно, — А.
углубленно разрабатывает проблематику эстетического
опыта, стремится пролить свет на парадоксальную
природу искусства, утверждающего себя только в
процессе сознательного саморазрушения и обретающего
возрождение в отрицании, сомнении и вечных поисках
нового. А. рассматривает проблему утраты его
самоочевидности, вопросы о его происхождении, об отношениях
между искусством и обществом, полемизирует с
психоаналитической теорией искусства, с Кантом и Фрейдом.
Серьезное внимание в этой работе уделено литературе
новейшего времени. С. Беккет и П. Целан
рассматриваются А. как представители «литературы после
Освенцима», а характерная для их произведений зашифрован-
ность, воспринимаемая как абсурдность, выводится из
«невысказываемости ужаса» и, соответственно,
затрудненности его эстетического осмысления. В эссе,
посвященных лирике Гёте, некоторым мотивам творчества

26 АЗОР
Ф. Гёльдерлина и Э. Мёрике, конкретные
художественные произведения дают ученому повод для радикальной
критики культуры.
Соч. :
Исследование авторитарной личности. М., 2001. 416 с. •
Эстетическая теория / Перевод с нем. А. В. Дранова. М.,
2001. 527 с. • Философия новой музыки / Перевод с нем.
Б.Скуратова. Вст. ст. К. Чухрукидзе. М., 2001. 352 с. •
Noten zur Literatur. Bd 1-4. В.; Frankfurt a. M. 1958-74. •
Gesammelte Schriften / Hrsg. von Tiedemann R.; Unter Mitw. von
Adorno G. Frankfurt a. M., 1990.
Лит. :
Grenz F. Adomos Philosophic in Grundbegriffen: Auflosung
einiger Deutungsprobleme. Frankfurt a. M., 1974. • Sauerland K.
Eintlihrung in die Asthetik Adornos. В., 1979. • Scheibe H. Th. W.
Adorno. Reinbek, 1989. • Brunkhorst H. Th. W. Adorno: Dialektik
der Moderne. Miinchen, 1990. • Schweppenhduser G. Th. W.
Adorno zur Einfuhrung. Hamburg, 1996. • Matern R. Uber
Sprachgeschichte und die Kabbala bei Horkheimer und Adorno. 3.,
neu durchges. Aufl. Duisburg, 2000. 135 S.
E. В. Соколова
АЗОР РОЗА Альберто (ASOR ROSA Alberto) (p. 23.IX. 1933,
Рим) — итальянский литературовед и историк
культуры. Окончил Римский ун-т. Заведующий кафедрой
итальянской литературы на филолого-философском
факультете Римского ун-та «La Sapienza», где руководит
также отделением лингвистики и литературоведения.
Сотрудничал с изданиями «Quaderni rossi», «Classe
opcraia», «Mondo nuovo», «Angclus novus», руководил
изданием журналов «Contropiano» (1968-1971), «Rinascita»
(1990-1991).
Представитель литературной критики левой
ориентации. Центральная проблема научных исследований А.
— роль интеллектуала в жизни общества и соотношение
литературы и идеологии. В книге «Писатели и народ»
(1965) разоблачил «общие места» новейшей итальянской
литературы, охарактеризовав как «популистов»
подавляющее большинство литературных и культурных
деятелей XX в. — от Дж. Пасколи до А. Грамши, от
К. Кассола до П. П. Пазолини, от Э. Витторини до
К. Леви. Популизм в равной мере свойствен левым,
правым, либералам, демократам и фашистам. Это, по
мнению исследователя, единственно возможная
итальянская идеология, поскольку она представляет собой
культурно оформленное и переведенное в символические
формы стремление слабого и невротичного
интеллектуала совершить обряд самоочищения, «отправившись в
народ». Для существования популизма необходимо,
чтобы народ выступал в качестве идеального образца,
лишенного конкретно-исторической определенности,
мифологизированного, преображенного, чистого и не
развращенного современным обществом. В книге А.
выразилось свойственное новым левым 60-х стремление
откреститься от официальной культурной политики
коммунистов, отказаться от мистической концепции
народа и от антифашистской перспективы как слишком
простой и недостаточно революционной. Культурный
прогрессизм и антифашизм мыслился А. как принятие
демократически-буржуазной модели общества,
следование конформистской и риторической ориентации,
призванной сдерживать энергию и импульсы живой
культуры. Обращение к рабочему классу должно было
стать для А. выразительным средством, отвечающим,
благодаря разрыву с предшествующими эстетическими
традициями, требованиям «высокого», а не «среднего»,
т. е. буржуазного, искусства. В дальнейшем А.
обратился для типологического анализа взаимоотношений
общества и интеллектуалов к материалу итальянской
литературы Треченто, Чинквеченто и XVII века (1974,
1982).
В сборнике статей «Италийский дух» (1997) А.
рассматривает Дж. Боккаччо, Ф. Гвиччардини, Дж. Верга,
К. Коллоди, Д. Кампана, И. Кальвино и др. не только
как великих итальянских писателей, но и как
воплощение исторического и экзистенциального человеческого
типа. Поскольку, в отличие от других великих
европейских литератур, итальянская не имеет структурного или
культурно-географического центра и вынуждена
основываться на медиации, установлении равновесия,
сопоставлении и примирении различных вариантов реальности,
поиск национального духа — ее необходимая и
характерная черта. В статье «Возникновение светского начала» А.
исследует теоретические аспекты проблемы
литературного канона. Классическое произведение, по его мнению,
является установленным образцом, воплощением норм и
правил лишь при рассмотрении апостериори. В момент
же создания оно представляет собой нарушение,
разрушение и преодоление норм и правил, фиксируя
кризисное состояние предшествующей традиции.
Современному читателю не следует стремиться «стать
современником» классических авторов, он должен попытаться
воссоздать и присвоить себе индивидуальные творческие
механизмы, лежащие в основе их творчества.
Невозможно выработать единый канон западной литературы,
его структура и фактическое наполнение будут
различаться в зависимости от того, кого поместить в центре
— Шекспира, Данте или кого-нибудь еще.
В истории итальянской литературы А. видит два
важнейших момента, когда была разорвана связь с
предшествующей традицией. Во-первых,
Контрреформация XVII в., приведшая к временному отказу от
светских основ литературного творчества. Во-вторых,
разрыв в начале XX в. с классической итальянской
традицией, в центре которой стояли такие ценности, как
гармония, благо, соответствие норме. Особой
ценностью новой системы стала категория «поиска»,
введенная в итальянскую литературу в произведениях
«Убеждение и риторика» К. Микельстадтера, «Орфических
песнях» Д. Кампана, «Самосознание Дзено» И. Свево,
«Покойный Маттиа Паскаль» Л. Пиранделло.
В 1960-е А. участвовал в дискуссии между
критиками-марксистами старого и молодого поколений
относительно творчества Дж. Верги. Призывал отказаться от
мифа о «реализме» писателя, объясняя трагическую
компоненту его произведений не историко-социальны-
ми, а метафизическими причинами, подчеркивал в его
творчестве экспрессионистический элемент и отказ от
привычных форм. Собрал и издал материалы этой
дискуссии (1972).
В книге «Стиль Кальвино» (2001) прослеживает
творческую эволюцию автора, которого считает самым
выдающимся итальянским писателем второй половины
XX в. Опровергает распространенную идею о двупол юс -
ности творчества Кальвино, с одной стороны, якобы
уходящего в грубый, вульгарный неореализм, а с другой
— в чистую развлекательность.
А. занимается также актуальной литературной
критикой и анализом современного литературного процесса.

АКТАНТОВАЯ СИСТЕМА 27
Написал неоднократно переиздававшуюся «Историю
итальянской литературы» (1973). Он — автор идеи и
руководитель оригинального издания «Итальянская
литература» издательства «Einaudi» (Torino. 1982-1991),
организованного по географическому и
проблемно-концептуальному принципу. Руководил мультимедиальной
серией «Итальянская литература Эйнауди» (2000) и
изданием «Словаря итальянской литературы XX века» (1992).
Автор публицистических книг на общественно-
политические темы.
Соч.:
Vasco Pratolini. Roma, 1958. 293 p. • Scrittori e popolo: Saggio
sulla letteratura populista in Italia. Roma, 1965. 563 p. • Thomas
Mann о dell'ambiguita borghese. Bari, 1971. 162 p. • Sintesi di
storia della letteratura italiana. Firenze, 1972. 555 p. • Storia della
letteratura italiana. Firenze, 1973. 700 p. • Alessandro Manzoni.
Firenze, 1973. VIII, 248 p. • La cultura della Controriforma. Roma;
Bari, 1974. 247 p. • Galilei e la nuova scienza. Bari, 1974. 151 p. •
La lirica del Seicento. Roma; Bari, 1975. 212 p. • I poeti giocosi
delTeta barocca. Roma, 1975. 201 p. • Genus Italicum: Saggi sulla
identita letteraria italiana nel corso del tempo. Torino, 1997. XXIX,
810 p. • Un altro Novecento. Scandicci, 1999. XIV, 406 p. • Stile
Calvino: Cinque studi. Torino, 2001. XIV, 165 p.
Ред.:
Marino G. Opere. Milano, 1967. 870 p. • II caso Verga. Palermo,
1972. 201 p. • Dizionario della letteratura italiana del Novecento.
Torino, 1992. 595 p. • La scrittura e la storia: Problemi di
storiografia letteraria. Scandicci, 1995. XI, 204 p. • Letteratura
italiana Einaudi. Torino, 2000. 10 CD-ROM.
E. В. Лозинская
АКТАНТ (франц, англ. ACTANT). Термин
структурализма, наиболее абстрактное понятие реализатора
функции действия или, по А.-Ж. Греймасу и Ж. Курте,
«синтаксическая позиция». В своем «Объяснительном
словаре теории языка» они охарактеризовали А. как
«определенный тип формальной синтаксической
единицы, еще не получившей семантическую и/или
идеологическую нагрузку» (Греймас;Курте.1983, с. 483). По
структуралистским представлениям, А. является
абстрактным выражением функциональной сущности
персонажа. Греймас использовал понятие А. для описания
глубинного процесса — смыслопорождения. В наррато-
логии вместо А. употребляется понятие актора (также
см. актантовая система).
И. П. Ильин
АКТАНТОВАЯ СИСТЕМА (франц. SYSTEME
ACTANTIEL). Формализованное описание системы
персонажей произведения как определенной конфигурации
коммуникативных и функциональных позиций. Идея
А. с. выработалась в трудах В. Проппа, Кл. Леви-
Стросса, Р. Якобсона, Э. Сурьо, Л. Теньера; самая
влиятельная концепция А. с. была предложена А.-
Ж. Греймасом. В книге «Элементы структурного
синтаксиса» Теньер (Tesniere:/959) выдвинул специфическое
понятие актанта — большой синтаксической функции
— и предложил модель, состоящую из трех актантов,
необходимых, по его мнению, для осуществления
повествовательного действия: «агента» (agent),
«пациента» (patient) и «бенефициария» (beneficiere).
Профессор Сорбонны Э. Сурьо в книге «Двести
тысяч драматических ситуаций» (Souriau:1950) на основе
анализа европейской драматургии выявил шесть
функций и пять методов их комбинаций, что дает общим
числом 210141 всевозможных драматических ситуаций.
Функция у Сурьо представляет собой абстрактное
понятие драматической роли, взятой в отрыве от любой
ее характеристики. Соответственно столь же абстрактно
понимается и драматическая ситуация — как
специфический набор функций в их взаимодействии. Основной
функцией любого драматического действия Сурьо
считает «силу», «волю» или желание, что является
главной пружиной действия. Эта функция получила
наименование Льва, его желание или воля и двигает
действие. Для того, чтобы это действие стало
драматизированным, ему необходимо противоборство, и
поэтому вводится функция Марса — соперника, оппонента.
Оппозиция этих двух функций составляет главную
драматическую ось любой пьесы. Затем вводятся две
функции, конкретизирующие направленность действия
основной функции — желания или воли Льва: объект
желания Льва (Лев желает чего-то или кого-то;
разумеется, этим некто может быть он сам) и назначение этого
желания (Лев желает этого для кого-то). Эти функции
обозначаются как Солнце, или желаемое благо, и
Земля, или получатель блага. Последние две
функции — это Весы, или арбитр (судья), и Луна,
или помощник (при этом функция Луны способна
оказывать свое влияние на любую другую функцию и
выступать в сочетании с ней).
Функции могут быть воплощены в драматические
характеры, но могут и не принимать облика персонажей:
например, желаемое благо — Солнце, к обладанию
которым стремится Лев, может быть чем угодно:
возлюбленной, общественным положением или просто
необходимостью решить сложную задачу. Точно так же
каждая функция необязательно должна быть
представлена отдельным персонажем, как и необязательно
наличие в пьесе всех функций сразу.
Греймас, испытавший влияние Сурьо и В. Проппа,
работа которого «Морфология сказки» (новое издание:
Пропп.1998) служила и служит импульсом вдохновения
для многих поколений структуралистов, переосмыслил
функции Сурьо как актанты: пропповский «герой»
выступает у Греймаса в виде «субъекта», «искомый
персонаж» как «объект», «антагонист» и «ложный герой»
— в виде «противника». Самое же главное заключается в
том, что Греймас дал актантам четкую схему
взаимодействий, графически разместив их по принципу схемы
функций акта речевой коммуникации, предложенной в
свое время Якобсоном:
КОНТЕКСТ
(референтная
функция)
ОТПРАВИТЕЛЬ СООБЩЕНИЕ ПОЛУЧАТЕЛЬ
(экспрессивная (поэтическая (конативная
функция) функция) функция)
КОНТАКТ
(фатическая функция)
КОД
(металингвистическая
функция)
Экспрессивная функция ориентирована на
отправителя, конативная — на получателя, познавательная
(референтная) — на контекст, металингвистическая — на

28 АКТАНТОВАЯ СИСТЕМА
кол, фатическая — на контакт.
Греймас предложил свою схему актантов:
Отправитель Объект —» Получатель
(адресант, дона- (адресат,
гор. даритель) —> бенефициарий)
т
Помощник —> Субъект —> Противник
(антагонист)
Данная А. с. расшифровывается следующим
образом. Актант — класс понятий, объединяющий
различные роли в одной большой функции, например,
«союзник», «противник». Совокупность манифестаций
актанта называется «действием». «Субъект» —
функция рассказа, объединяющая все атрибуты и действия
главного героя, стремящегося получить желаемый
объект или достичь желаемой цели. «Объект» —
функция рассказа, означающая все то, что является
предметом желания главного субъекта, т. е. понятие
«цели» включено в один большой класс «объекта».
«Помощник» — класс персонажей или
персонифицированных сил, приходящих на помощь главному
субъекту рассказа или вступающих с ним в союз.
«Бенефициарий», или «получатель», — актант,
испытывавший на себе улучшение; тот, кто извлекает
выгоду из результатов деятельности главного субъекта
рассказа или вмешательства отправителя-донатора
(дарителя благ). Таково, например, сверхъестественное,
чудесное вмешательство донатора в жанре волшебной
сказки. «Противник», «антагонист» — один из
больших классов или функций рассказа, объединяющий
всех персонажей или персонифицированные силы,
которые противостоят главному субъекту рассказа.
«Донатор», или «даритель», в схеме Греймаса
применительно к мифу, эпосу и волшебной сказке
является актантом, стоящим как бы над действием и
вмешивающимся в него, чтобы прийти на помощь
главному герою. Иногда донатора называют
отправителем или отождествляют с отправителем акта
коммуникации, например, с писателем, сочинившим
рассказ. Таким образом, любой персонаж может быть
определен как пучок дифференциальных функций и в
зависимости от своего ситуационного положения может
объединять разные функции.
Приведенная здесь система уже есть результат
определенной трансформации первоначальных положений
Греймаса, поскольку он выстраивал ее прежде всего для
описания мифа, эпоса и волшебной сказки и уже потом
распространил ее применение на любой вид
повествования. В результате наложения первоначальной схемы
Греймаса на схему акта коммуникации Якобсона —
процесса, который был начат самим Греймасом, —
«даритель», или «донатор», стал пониматься как
«отправитель», или «адресант», а «бенефициарий» — как
«получатель», или «адресат». Эта постоянная
переакцентуация актантов осуществлялась в зависимости от того,
на каком уровне залегания структур велся анализ, какие
глубинные пласты человеческого сознания,
исторического менталитета имелись в виду. Любой культурный
текст мыслится как материализованный
(вербализованный) «кусок» сознания, и поскольку в
основе всех текстов лежит один и тот же принцип
структурной организации (обусловленный глубинной
актантовой структурой самого сознания), то возникает
радужная перспектива сквозного сопоставления,
соблазняющая обманчивой легкостью «глубинного анализа» в
рамках единой формальной упорядоченности всеобщих
закономерностей.
Вне зависимости от субъективных намерений
исследователя, впоследствии превратившихся в теоретически
обосновываемую преднамеренность, подобное
операционное, функциональное, ролевое понятие агента
действия (актанта) снимало вопрос о целостном характере
персонажа и создавало литературоведческую иллюзию
если не его отсутствия, то по крайней мере
несущественности для анализа художественного произведения. На
уровне мифов, сказок и вообще всего фольклорного
искусства, где действующие лица обладают
стереотипными характеристиками и жестко лимитированы
набором действий, подобный подход несомненно приносит
пользу: достаточно вспомнить новаторские работы
Проппа и Леви-Стросса.
Но как только речь заходит о качественно иных
образованиях, например, о романе Нового времени, то
попытки анализа подобного рода не дают
удовлетворительных результатов. Когда же за этими попытками
стоит идеологическая установка, направленная на
дискредитацию самого понятия личности, на
деперсонализацию авторского, творческого начала, то подобные
усилия могут привести лишь к тому явлению, которое,
знаменуя собой общую тенденцию кризиса личного
начала, получало различные терминологические
именования: дегуманизация искусства, смерть автора, смерть
субъекта, деперсонализация и т. д.
В эпоху всеобщего увлечения структурами, в
которых видели основополагающие, глубинные
закономерности микро- и макрокосмоса, Греймас в качестве
актантов стал вводить понимаемую в неокантианском
духе систему ценностей — сетку социальных,
нравственных и биологических координат, которые, по его
мнению, то сознательно, то бессознательно определяют
этическую и политическую ориентацию человека и его
поведенческую психологию, а, следовательно, в
конкретном случае любого анализируемого произведения
определяют также контуры и закономерности
«повествовательного универсума» (Tunivers raconte).
Для этого Греймасу надо было сначала редуцировать
современные представления о мире до статической
структуры мифа, чтобы потом иметь возможность
наложить на него А. с. Таким образом, актантовая
модель получила два измерения: с одной стороны, она
служит основой для «синтаксического
функционирования хронологической модели Проппа» (В/ап-
chard:/975. с. 306), с другой — основой глубинной
структуры мира, представляя собой «фундаментальную
актантовую модель».
В «Структурной семантике» Греймас конструирует
две фундаментальные актантовые модели: классическую
и марксистскую, соответствующие его пониманию
буржуазной и марксистской идеологий. Для
классической идеологии им предлагается следующий набор
актантов: субъект — философ, объект — мир,
отправитель — бог, получатель —
человечество, противник — материя, помощник — дух.
Для марксистской идеологии модель будет выглядеть
по-другому: субъект — человек, объект — бес-

АКТУАЛИЗАЦИЯ 29
классовое общество, отправитель — история,
получатель — человечество, противник —
буржуазный класс, помощник — рабочий класс
(Greimas:l966,c. 18/).
А. с. Греймаса имела двойственную судьбу. С одной
стороны, благодаря своей простоте, ясности, внешней
логической непротиворечивости, а также благодаря
авторитету своих первоисточников — работ Проппа и
Сурьо. близости схеме функций акта коммуникации
Якобсона она получила широкое распространение в мире
структуралистов и обрела статус общепризнанности. С
другой стороны, всякое ее применение к конкретным
задачам более или менее детального
литературоведческого анализа сразу встречало сопротивление материала
и вынуждало к дополнениям, переработкам и оговоркам
столь существенного характера, что это вызывало
сомнение в целесообразности самой модели как таковой.
Ее стойкое существование, вопреки очевидным
трудностям применения, в виде специфического,
терминологически устойчивого понятийного аппарата и кроющихся
за ним представлений, можно объяснить
редукционистской природой абстрактного мышления. При
рассмотрении конкретного художественного произведения
возникает проблема «включения» данного текста в
исторически детерминированную эпистему — совокупность
речевых практик определенного времени. А. с. Греймаса,
претендующая на внеисторическую универсальность, не
решает этой задачи.
И. П. Ильин
АКТОР (франц. ACTEUR, англ. ACTOR). Термин нарра-
пюлогии; теоретический конструкт, абстрактная
категория, одна из функций рассказа или инстанций акта
художественной коммуникации. В зависимости от
степени абстрактности его понимания может означать
различные функции. На самом верхнем уровне
повествования (уровне манифестации) А. выступает в роли
(функции) персонажа (как пишет голландская
исследовательница М. Баль, «акторы приобретают в результате
дистрибуции отличительные черты, таким образом они
индивидуализируются и трансформируются в
персонажи» — ВЫ: 1977, с. 7) или принимает облик
одушевленных предметов — например, в баснях, сказках, научной
фантастике, в тех произведениях символической и
реалистической литературы, где объекты изображаемого
мира действительности приобретают функции
действующего лица, активно влияющего на ход повествования
(шахта в «Жерминале», паровоз в «Человеке-звере» Золя).
На дискурсивном уровне А. способен приобрести
функцию рассказчика: как автор реплик в диалоге между
персонажами; как один из повествователей вставного
рассказа; как единственный повествователь всего
произведения, где повествование может вестись в третьем
лице, но в перспективе ограниченного знания и
специфики мироощущения повествователя (подробнее см.
нарративная типология). На самом глубинном уровне
существования имплицитных (неявных) структур, где,
по представлениям структуралистов, происходит
процесс смыслопорождения, актор выступает в своей самой
абстрактной форме — актанта.
Разграничивая понятия «актант» и «актор», Греймас
отмечает: «Если акторы могут быть помещены внутрь
рассказа-происшествия (conte-occurence), то актанты,
которые являются классами акторов, могут быть
установлены только исходя из корпуса всех рассказов; одна
артикуляция акторов конституирует отдельный рассказ;
структура актантов — отдельный жанр. Актанты,
следовательно, обладают металингвистическим
статусом по отношению к акторам; они предполагают при
этом функциональный анализ, т. е. конституирование
определенных сфер действия» (Greimas:I966, с. 175).
Главным определяющим признаком А. является его
вторичность по отношению к остальным
повествовательным инстанциям и, как следствие, его от них
зависимость. Когда речь идет об акториальном типе
повествования, то имеется в виду, что автор всеми
доступными ему повествовательными средствами
подчеркивает ограниченность той картины, той
нарративной перспективы, которая создается данным типом
рассказа, чтобы дать возможность читателю
почувствовать за ней совсем иную точку зрения, по-иному
интерпретирующую и оценивающую описываемые события.
По нарратологическим представлениям предполагается,
что когда А. приобретают функцию рассказчика на
уровне диалога между персонажами, то фактически
имеет место цитирование их дискурсов, осуществляемое
либо рассказчиком этого эпизода (в случае «рассказа в
рассказе»), либо нарратором всего произведения в
целом.
Из этого следует еще один постулат нарратологии:
принципиальное несовпадение персонажа и А., нарратора
и А. Последний, являясь абстрактным выражением
функции действия, всегда служит объектом
повествования (повествовательного акта), в то время как персонаж
выполняет одновременно функции и субъекта и объекта
повествования, т. е. и нарратора, и А. Таким образом, по
своим функциям нарратор и А. четко различаются друг
от друга: нарратор берет на себя функции репрезентации
(нарративную функцию) и контроля (функцию
управления), никогда не осуществляя функцию действия, тогда
как А. всегда наделяется функцией действия и лишается
функций повествования и контроля.
И. П. Ильин
АКТУАЛИЗАЦИЯ (нем. AKTUALISATION). Термин
рецептивной эстетики — оживление, овеществление
детали или эпизода литературного произведения
читателем, — превращение мимолетной сценки в
развернутую картину, порождающую разветвленную сеть
ассоциаций и эмоций. Как считает Р. Ингарден
(fngarden:/968), А., являющаяся одним из способов
объективизации и конкретизации художественного
изображения, в определенной степени
запрограммирована самим литературным текстом. Читатель слышит и
воспринимает, а затем и актуализирует, т. е.
овеществляет, оживляет, развертывая и дополняя средствами
собственной фантазии не любые, а лишь содержащиеся
в произведении намеки — детали, черты, слова, образы
и т. п. Иными словами, актуализируется (а не просто
порождается свободной фантазией реципиента) лишь то,
что дано (большей частью в свернутом виде) в
произведении. В А. фрагментов текста читатель, сохраняя
известную свободу от авторской воли, не может
полностью отстраниться от произведения. По мнению
Р. Ингардена, А. (как и конкретизация) деталей
содержания, как правило, представляет собой наиболее
трудно реализуемую часть читательского восприятия —
здесь возникают наибольшие отклонения от авторских

30 АЛЕН
интенций, здесь читатель наиболее самостоятелен.
Механизм А. текстуальных фрагментов
представляется сторонниками рецептивной эстетики следующим
образом: читатель, «натолкнувшись» в тексте на какие-
либо упоминания об определенной ситуации или ее
деталях, о жестах, пейзаже, выражении лиц персонажей,
подробностях интерьера и т. п., начинает слышать,
видеть, обонять и осязать звуки, краски, запахи, тела и
вещи. Характерная особенность А., граничащая с
парадоксом, заключается в том, что наиболее яркие А.
вызываются не законченными, всеобъемлющими
описаниями и картинами, а именно фрагментами,
словами, сказанными как бы вскользь, ненароком.
Например, в романе Г. Сенкевича «Камо грядеши?»,
читая о единоборстве Урса в цирке с быком, читатель
«слышит» звук падения уголька с горящего факела, что
вызывает в его воображении всю полноту мертвой
тишины, которая в тот момент воцаряется среди
зрителей.
Гораздо чаще, чем акустические или тактильные,
актуализируются зрительные образы. Часто требования
А. далеко превосходят возможности читателя (таковы,
например, тонкости психологического анализа,
посредством которых вскрываются детали духовной жизни
личности и ее подсознания), в результате чего
эстетическое восприятие произведения остается неполным.
Картины, актуализируемые в процессе восприятия,
почти никогда не являются чем-то законченным и
цельным, они «рассыпаны» в произведении и
«навязываются» читателю не крупными блоками,
одновременно, а отдельными мелкими фрагментами и
деталями, спорадически, без четко просматриваемой
закономерности их появления. Созданные в процессе А.
читательские представления тяготеют к стереотипу, к
устойчивости, к своего рода клишированности. Раз
возникшая А. становится на долгое время (если не
навсегда) устойчивым знаком персонажа, факта,
обстоятельства — таковы характеристики пейзажа (улицы,
лома и т. п.), возраст героев (почти не меняющийся в
чисто эмоциональном представлении читателя — герой
для него практически «не стареет»). В этом Р. Ингарден
видит одну из причин неадекватности читательского
восприятия художественного произведения.
А. В. Драное
АЛЕН (ALAIN) (наст, имя ШАРТЬЕ Эмиль Огюст —
CHARTIER Emile Auguste) (3.III. 1868, Мортань-сюр-Юин,
совр. Мортань-о-Перш, Нормандия — 2.VI. 1951, Везине)
— французский эстетик, литературный критик,
философ, эссеист. Учился в лицеях Алансона (1881-1886) и
Ванва (1886-1889). Окончил Эколь Нормаль Сюперьер
(1889-1892). Преподавал в лицеях Понтиви (1892-1893),
Лорьена (1893-1900), Руана (1900-1902), Кондорсе в
Париже(1903-1906), Мишле в Ванве (1906-1909), Генриха
IV в Париже (1909-1933) и Севинье в Париже (1917-
1933). Служил в армии (1914-1917). Начал печататься с
1903. Национальная премия по литературе (1951).
Псевдоним Ален взял в честь французского поэта XV в.
Алена Шартье.
Философско-эстетические взгляды А. восходят к
традиции французской моралистической прозы, прежде
всего — М. Монтеня. Его философские сочинения
принципиально фрагментарны. С точки зрения А.,
философия должна существовать в форме рефлексии, а не
системы. А. стремится не к обобщениям, но к
«локальным концентрациям» мысли на любых
выбранных ею предметах. Излюбленная литературная форма
А. — «суждение» (propos) напоминает максимы и
афоризмы французских моралистов XVII в. Человек
трактуется А. как неразделимое единство, которое, однако,
неопределимо a priori и лишь «дает о себе знать»
внешними проявлениями. Важнейшая способность человека
— воображение, которое А. связывает с телесностью
(воображать — значить мыслить категориями тела и его
движений, т. е., по А., фактически не мыслить, а
верить). В человеке первичен не разум, но воображение и
вера, поэтому заблуждение — его естественное
состояние. Наука освобождает человека от власти веры, а
искусство упорядочивает и как бы цивилизует его
воображение. В книге «Система изящных искусств»
(1920) А. рассматривает искусство как «дисциплину
артикулированного воображения»: искусство из самой
структуры человеческого тела извлекает правила,
согласно которым упорядочивает (артикулирует) чувство,
полнимая его тем самым до рефлексии. Свои
философские идеи А. применяет как в критическом исследовании
современной ему литературы (поэзия П. Валери,
творчество Пруста), так и в изучении литературной классики
XIX в. (Стендаль, О. де Бальзак, Ч. Диккенс).
Сочинения А. пользовались большим успехом в первой трети
XX в. Он оказал значительное влияние на творчество
А. Камю, Ж.-П. Сартра.
Соч. :
Суждения М., 2000. 399 с. • Les cent et un propos. 1-5. P.,
1908-1920. • Quatre-vingt-un chapitres sur Tesprit et les passions.
P., 1915. • Systeme des beaux-arts. P., 1920. • Propos sur
Testhetique. P., 1923. • Onze chapitres sur Platon. P., 1928. • Etude
sur Descartes. P., 1928. • Vingt lecons sur les beaux-arts. P., 1931.
• Preliminaires a la mythologie. P., 1932. • Propos de litterature. P.,
1933. • Stendhal. P., 1935. • En lisant Balzac. P., 1935. •
Preliminaires a Testhetique. P., 1939. • En lisant Dickens. P., 1945.
Лит. :
Pascal G. Pour connaitre la pensee d'Alain. P., 1946. • Miquel J.
Les «Propos» d'Alain. P., 1967. • Gil D. Alain, la Republique ou le
materialisme. P., 1990.
H. Т. Пахсарьян, А. Е. Махов
АЛЛЕН Уолтер (Эрнест) (ALLEN Waiter [Ernest])
(p. 23.11.1911, Бирмингем) — английский литературовед
и писатель. Окончил Бирмингемский ун-т (1932).
Литературный редактор журнала «New statesman» (London,
1959-1962). Проф. и заведующий кафедрой английского
языка и литературы в Новом ун-те Ольстера, Колерэйн
(1967-1973); проф. английского языка и литературы в
Нью-Йоркском ун-те (1970-1971), в Виргинском
политехническом институте и ун-те шт. Виргиния (1974-
1975) Член королевского литературного общества (1960).
В основе методологии А., развивающего традиции
М. Арнолда, — социально-исторический анализ
литературного произведения. А. исследует роман как самый
действенный (с точки зрения активизации нравственной
жизни читателя) в современной литературе жанр; как
масштабное реалистическое изображение жизни
человека в обществе, как правило, содержащее социальную
критику. Основа романа — характер. А. расценивает
Д. Дефо как первого английского и, более того, —
«архетипного» романиста. Основной тенденцией в
истории английского романа считает возрастающую
полноту отражения социальной жизни («Английский

АЛЬБЕРЕС 31
роман». 1954). В том же ключе анализирует английскую
и американскую прозу 20-50-х XX в. («Традиция и
мечта», 1964). В истории американского романа
основной, движущей темой считает «фронтир» — постоянно
изменяющуюся в своем продвижении на запад США
границу между «цивилизацией» и «дикостью» (книга
«Беспокойный Запад», 1969). Исследовал рассказ как
органичный для английской литературы жанр
(«Английский рассказ», 1981).
Соч.:
Традиция и мечта: Крит, обзор английской и американской
прозы с 20-х годов до сегодняшнего дня. М., 1970. 424 с. •
Arnold Bennett. L., 1948. 107 p. • The English novel: A short crit.
history. L., 1954. 359 p. • Six great novelists: Defoe, Fieldung,
Scott. Dickens, Stevenson, Conrad. L., 1955. 182 p. • The novel
today. U 1955. 36 p. • George Eliot. N. Y., 1964. 192 p. •
Tradition and dream: The Engl. a. Amer. novel from the twenties to
our time. L.. 1964. XII, 346 p. • The urgent West: An introd. to the
idea of the United States. L., 1969. 244 p. • The short story in
English. N. Y., 1981. 413 p. • As I walked down New Grub street:
Memories of a writing life. L., 1981. 267 p.
Т. H. Красавченко
АЛОНСО Дамасо (ALONSO Damaso) (1898 — 1990) —
испанский литературовед, литературный критик, поэт,
переводчик, лингвист. Окончил Мадридский ун-т, где
изучал вначале математику, затем философию и
филологию. Ученик Р. Менендеса Пидаля, с 1923
сотрудничал под его руководством в мадридском Центре
исторических исследований. В 1921-1935 читал лекции в ун-тах
Европы и США, заведующий кафедрой романской
филологии Мадридского ун-та (с 1939), член (с 1945),
глава (с 1968) Королевской академии языка, главный
редактор (с 1949) журнала «Revista de filologia espanola»
(Madrid).
В 1927 выдвинул тезис о том, что в испанской
литературе XVI-XVII вв. параллельно сосуществовали две
традиции — «высокая», идеальная (рыцарский роман,
ученая поэзия) и народно-низовая (пикареска, романс,
драматургия), причем они могли отражаться в
творчестве одного и того же писателя. Развивая мысли
М. Менендеса Пелайо и Р. Менендеса Пидаля о
традиционности и преемственности испанской литературы,
исследователь отмечал, что в ней Возрождение не
отвергает, а ассимилирует средневековые традиции,
которые затем можно проследить в литературе барокко
и классицизма, вплоть до романтизма. А. принадлежит
заслуга «открытия» испанского поэта Л. де Гонгоры для
широкого читателя. В книге «Поэтический язык
Гонгоры» (1935) он опровергает господствовавшее в то время
мнение о «двух Гонгорах», наследие которого якобы
распадается на стихи «хорошие», написанные в
реалистической манере, и «плохие», темные по смыслу и
усложненные. Путем детального анализа лексики,
синтаксиса, ритма поэмы «Одиночество» А. доказал, что
Гонгора и в т. н. «темных» стихах развивал
национальные поэтические традиции. В конце 30-х-начале 50-х А.
публикует исследования по испанской поэзии XVI-XVII
вв. и формулирует свою теорию стилистической
критики. Стиль, с его точки зрения, является
категорией, обуславливающей индивидуальность «литературного
явления» — произведения писателя, национальной
литературы. Наиболее полно концепция стилистической
критики была изложена в монографии «Испанская
поэзия: Очерк методов и стилистических границ» (1957),
а также в опубликованном совместно с К. Боусоньо
сборнике «Шесть этюдов об испанском литературном
стиле» (1951).
Рассматривая стихотворение как знак, включающий
план выражения и план содержания, А. утверждал, что
соотношение этих планов и должно стать предметом
стилистической критики. Познание поэтического
произведения происходит на трех уровнях: на «уровне
читателя» осуществляется приобщение к лирическому или
иному переживанию, легшему в основу стихотворения;
на «уровне критика» реализуется возможность
импрессионистически выразить свои ощущения от
художественного произведения; и лишь только на «уровне
стилистической критики» можно дать «подлинно научный»
анализ стихотворения. Принципиальное значение у А.
приобретает категория «интуиции» как исходного пункта
исследования, с помощью которого критик должен
подобрать наиболее адекватный подход к творчеству
анализируемого поэта. Впоследствии А. отошел от
принципов стилистической критики и стал придавать
большое значение биографии и психологическому облику
поэта, что отразилось в его работах о Г. де ла Веге.
Гонгоре, Дж. Марагале и А. Мачадо («Четыре испанских
поэта», 1962), а также в статьях о классической и
современной поэзии.
Соч.:
Obras completas. Madrid, 1972-1993. Vol. 1-10. • La lengua
poetica de Gongora. Madrid, 1935. 230 p. • La poesia de San Juan
de la Cruz: (Desde esta ladera). Madrid, 1942. 291 p. • Ensayos
sobre poesia espanola. Buenos Aires, 1946. 401 p. • Vida у obra de
Medrano. Madrid, 1948-1958. Vol. 1-2. • Seis calas en la expresion
literaria espanola: (Prosa, poesia, teatro) / Alonso D., Bousono С
Madrid, 1951. 285 p. • Poetas espanoles contemporaneos. Madrid,
1952. 446 p. • Estudios у ensayos gongorinos. Madrid, 1955. 617
p. • Menendes Pelayo, critico literario: (Las palinodias de don
Marcelino). Madrid, 1956. 118 p. • Poesia espanola: Ensayo de
metodas у limites estilisticos. Madrid, 1957. 672 p. • Cuatro poetas
espanoles. Madrid, 1962. 188 p. • Gongora у el «Polifemo».
Madrid, 1985. 675 p. • De los siglos oscuros al de ого: (Notas у
articulos a traves de 700 anos de letras espanolas). Madrid, 1998.
284 p.
Лит.:
DebickiA. P. D. Alonso. N. Y., 1970. 167 p.
А. Г. Османова, Л. М. Бурмистрова
АЛЬБЕРЕС Рене Марий (ALBERES Rene Marill) (псевд.,
наст, имя — Марий Рене) (1921, Перпиньян — 1982) —
французский критик, эссеист, историк литературы и
писатель. Окончил Эколь Нормаль Сюперьер. защитил
докторскую диссертацию по творчеству Жана Жироду
(«Эстетика и мораль у Жана Жироду», 1957).
Преподавал французскую литературу во Французском институте
Флоренции и ун-те Фрибура (Швейцария), выступал в
периодической печати, в основном на страницах «Figaro
litteraire» (Paris) и «Nouvelles litteraires» (Paris).
Начав карьеру литератора после Второй мировой
войны, А. испытал влияние экзистенциализма и
сохранил интерес к экзистенциальной трактовке
драматически заостренных проблем жизни и смерти, отчаяния и
отчуждения человека от окружающей действительности.
А. — автор многочисленных работ обзорного характера,
в которых стремился выявить основные направления и
тенденции современной западной (преимущественно
французской) литературы и подвести итоги ее эволюции

32 АЛЬВАРЕС
на текущий момент. Доминантой его критического
творчества является стремление создать портрет «героя
своего времени» и его эпохи на основе того, как он
изображается в европейской и американской литературе
XX в. При этом «героем» у него всегда оказывается экзи-
стенциально-модернистски трактованный буржуазный
интеллигент, терпящий поражение в столкновении с
действительностью.
Соч. :
Portrait de notre heros. P., 1945. 209 p. • La revolte des ecrivains
d'aujourd'hui. P., 1949. 253 p. • L'aventure intellectuelle du XXe
siecle, 1900-1950. P., 1950. 330 p. • Jean-Paul Sartre. P., 1953. 142
p. • Les hommes tragiques. P., 1953. 260 p. • Bilan litteraire do
XXe siecle. P., 1956. 272 p. • Esthetique et morale chez Jean
Giraudoux. P., 1957. 569 p. • Histoire du roman moderne. P., 1962.
460 p. • La genese du «Siegfried» de Jean Giraudoux. P., 1963. 156
p. • Metamorphoses du roman. P., 1966. 270 p. • Le Roman
d'aujourd'hui, 1960-1970. P., 1970. 279 p. • Litterature, horizon
2000. P., 1973. 277 p. • Le Comique et 1'ironie. P., 1973. 110 p.
И. П. Ильин
АЛЬВАРЕС Алфред (ALVAREZ Alfred) (p. 5.VIII. 1929,
Лондон) — английский поэт, литературный критик,
романист. Окончил Оксфордский ун-т (1952), там же —
старший научный сотрудник (1952-1955) и
преподаватель (1954-1955). Театральный критик в еженедельном
журнале «New statesman» (London, 1958-1960), редактор
Отдела поэзии в газете «Observer» (London, 1956-1966).
Проф. Брандейсского ун-та (Массачусетс, 1960) и ун-та
штата Нью-Йорк (Буффало, 1966). С 1966 —
профессиональный литератор. Консультант по изданию серии
«Penguin modern European poets' series» (1966-1975).
A. — исследователь поэзии и «критик критики». В
книге «Помимо всякой чепухи» (1968) описал ситуацию в
англо-американском литературоведении как сочетание
изощренности литературно-критического анализа и
зыбкости его результатов, несоответствие литературно-
критических оценок, суждений, разборов текстам. А.
предпочитает «новой» критике «старую» — в лице
С. Джонсона, не владевшего «совершенным»
теоретическим аппаратом, но судившего верно. «Старая» критика,
сосредоточенная на поэзии, была, по его мнению,
«органичной», «первичной, т. е. стремящейся понять
само произведение, его «механизм», образность,
помещающей его в определенную систему ценностей и
передающей суть того, что составляет поэзию.
«Вторичная критика», по мысли А.., поглощена
самодовлеющим процессом критического суждения более,
чем литературным произведением; ее образец —
исследования американского литературоведа К. Брукса об
английской «метафизической поэзии» XVII в. А.
критикует также литературно-критическую моду на «великие
традиции», склонность литературоведов (например,
американского критика А. Уинтерса) составлять
заурядные «великие традиции» из малоизвестных имен. В
книге «Формирующий дух: Исследование современных
английских и американских поэтов» (1958) А., вслед за
Ф. У. Бейтсоном, рассматривает формы использования
поэтами английского языка и утверждает, что он
служил «естественным средством» для британских поэтов,
тогда как американцы — Т. С. Элиот, Э. Паунд,
У. Стивене — создали свои, «новые» язык и «поэтико-
словесные» миры, оказавшиеся неплодотворными для
развития английской поэзии. Важные позитивные
изменения в язык английской поэзии внесли, по мнению
А., английские поэты-метафизики XVII в. с их
поэтическим методом — «новым реализмом» («Школа Донна»,
1961). Вместе с тем в вышедшей в массовой пингвинов-
ской серии антологии «Новая поэзия» (1962) А. выявляет
превосходство послевоенных американских поэтов —
Р. Лоуэлла, Дж. Берримена, С. Плат — над британской
традицией консервативно-сдержанной, умеренной,
«приличной», поэзии и ее классическим представителем
поэтом-лауреатом Ф. Ларкиным (1922-1985). А.
критикует склонность современной английской поэзии к
«неогеоргианству», «запретам», уютности и отдает
предпочтение исповедальной, откровенной поэзии,
основанной на срыве нервов и экстремизме, определяя
поэзию как «убийственное искусство». Книга «Жестокий
Бог» (1971) — исследование феномена самоубийства в
среде литераторов и художников, содержащее
воспоминания о последних месяцах жизни американской
поэтессы С. Плат, покончившей с собой в 1963. В
автобиографии «Куда все это покатилось?» (1999) А. вновь
утверждает приоритет честности над «хорошим вкусом».
Соч.:
The shaping spirit: Studies in mod. Engl. a. Amer. poets. L., 1958.
191 p. • The school of Donne. L., 1961. 202 p. • Under pressure:
The writer in society, Eastern Europe a. the USA. L.,1965. •
Beyond all this fiddle: Essays 1955-1967. L., 1968. XII, 333 p. •
The savage God: A study of suicide. L., 1971. 249 p. •
Samuel Beckett. L., 1973. 148 p. • Where did it all go right?
L.,1999.
Ред.:
The New Poetry. Harmondsworth,1962. • The Faber book of
Modern European poetry. L.,1992.
Т. Н. Красавченко
АЛЬКЬЕ Фердинан Жан-Батист (ALQUIE Ferdinand Jkan-
Baptiste) (18.XII.1906, Каркассон — 1985, Париж) —
французский литературовед и философ. Учился в лицее
в Каркассоне, затем — в лицее Людовика Великого в
Париже. Закончил филологический факультет
Парижского ун-та. Кандидат философских и доктор
филологических наук. В 1924 познакомился с Ж. Боске, который
приобщил его к сюрреализму, познакомил с
А. Бретоном, П. Элюаром и др. С этого момента А.
участвовал в работе сюрреалистической группы,
опубликовал в JNfe 5 журнала «Surrealisme au service de la
revolution» (1933) критическую статью о советской
кинематографии. Эта статья способствовала выходу
А. Бретона, П. Элюара и Р. Кревеля из французской
компартии. Преподавал литературу в коллежах и лицеях
Шанталя, Каркассона, Кана и др. (1928-1941).
Участвовал в Сопротивлении. Диссертация «Метафизическое
открытие человека у Декарта» опубликована в 1950.
Проф. философии филологического факультета ун-та
Монпелье (1947-1952) и Сорбонны (1952-1976), почетный
проф. Сорбонны. Член Академии моральных и
политических наук (1975). Работы А., соединяющие
филологический анализ с сосредоточенностью на философской
проблематике, сыграли важную роль в исследовании
французской классики, в анализе сюрреализма.
Соч.:
Le desir de Peternite. P., 1943. 189 p. • La decouverte
metaphisique de Гпотте chez Descartes. P., 1950. 384 p. •
Philosophic du surrealisme. P., 1955. 234 p. • Le rationalisme de
Spinoza. P., 1981. 366 p.
H. Т. Пахсарьян

АМДАМ 33
АЛЬСТРЁМ Гуннар (AHLSTROM Gunnar) (25.XI. 1906,
Гётеборг — 1982) — шведский литературовед, директор
Шведского института (1949-1972), проф. Дебютировал в
1937 диссертацией о Г. Браидесе. В монографии
«Современный прорыв в скандинавских литературах»
(1947. 1973) анализировал процесс развития реализма
XX в. в скандинавской литературе. В книгах «Чудесное
путешествие» (1942) и «Вокруг саги о Месте Берлинге»
(1959) анализировал творчество Сельмы Лагерлёф.
Соч.:
Den underbara resan. En bok om Selma Lagerlofs Nils Holgersson.
Stockholm, 1942. 271 s. • Kring Gosta Berlings saga. Stockholm,
1959. • Det moderna genombrottet i Nordens litteratur. Stockholm,
1973.306 s.
К. E. Мурадян
АЛЬТЮССЕР Луи (ALTHUSSER Louis) (16.X.1918, Бир-
мандрейс, Алжир — 19.X. 1990, Ла Верньер) —
французский философ-марксист. Член ФКП. Участник
гражданской войны в Испании и Сопротивления во Франции.
Один из самых влиятельных теоретиков марксизма в
период после Второй мировой войны. Учился в Лионе, в
лицее дю Парк. Изучал философию в Эколь Нормаль
Сюперьер в Париже (1945-1948), там же — читал курс
философии (с 1948). Академическую карьеру сочетал с
политической активностью. За убийство жены в 1980
был заключен в психиатрическую клинику (1980-1983).
Предпринятая А. реконструкция марксистской
философии и социальной теории привлекла к нему широкий
круг интеллектуалов в Европе и Латинской Америке в
1960-1970-е. В книге «Читать «Капитал» (1965),
совместно со своими соавторами Э. Балибаром и П. Машере,
А. подверг критике современный ему марксизм за его
гегельянство, полагая, что Маркс окончательно
порывает с Гегелем, а не «переворачивает» его диалектику.
Согласно А., по видимости противостоящие традиции
ортодоксального (Каутский или Сталин) и западного
(Г. Лукач или Ж.-П. Сартр) марксизма обладают
общим пороком историзма. Используя
псевдоматериалистическую инверсию гегелевской теории, они
рассматривают человеческую историю как детерминированную
тотальность. Исторический материализм для А. — это
открытая программа, синтез многих определений.
Современный марксизм как наука должен быть
оплодотворен структурализмом, включать историю,
этнологию, психоанализ и лингвистику. Призыв А. «вернуться
к Марксу» предполагает обновление исторического
материализма как «теории теоретической практики»,
неисторической теории способов производства и
социальных формаций. Он подходит к анализу
композиционного строения и концепций «Капитала», используя
структуралистские идеи. Каждая формация — это
децентрализованная структура, в которой действует
«структурная каузальность». При этом марксизм — не
гуманизм, марксизм понимает историю как процесс без
субъекта и рассматривает индивидуумов через
посредство их социальной идентичности в идеологии. А. толкует
идеологию через понятие «воображаемого» Ж. Лакана:
как сгусток «воображаемых связей» между людьми,
которые не могут исчезнуть и при коммунизме. Конца
идеологии не существует. Взгляды А. повлияли на
многих интеллектуалов-гуманитариев во Франции и за
ее пределами — в частности на литературоведческие
воззрения Т. Иглтона, на работы Центра современных
культурных исследований (СЕСС) и т. д. В них
соединились марксистские и постструктуралистские тенденции
интеллектуальной мысли.
Соч.:
Montesquieu: La politique et Phistoire. P., 1959. 119 p. • Lire le
Capital. P., 1965. T. 1-2. • Pour Marx. P., 1965. 263 p. •
Philosophie et philisophie spontanee des savants. P., 1967. 157 p. •
Lenine et la philosophie. P., 1969. 61 p. • Ce qui ne peut plus durer
dans le partie communiste. P., 1978. 125 p. • L'avenir dure
longtemps; suivi de, Les faits. P., 1992. 355 p. • Sur la philosophie.
P., 1994. 178 p. • Sur la reproduction. P., 1995.314 р.
Лит.:
Benton Т. The rise and fall of structural Marxism: Althusser and
his influence. N. Y., 1984. • Phaler H. Althusser: Das Schweigen
im Text. Munchen, 1997.
H. Т. Пахсарьян
АМБРОДЖО Иньяцио (AMBROGIO Ignazio) (1926 —
1998) — итальянский критик-русист, являлся
директором Института славянской филологии, преподавал
русский язык и литературу в ун-те «Рим III». Переводчик
и издатель русских и советских писателей, входил в
переводческий коллектив итальянских ученых,
выпустивших 5-томное собрание сочинений В. В. Маяковского
(1980). Совместно с А. Вилла подготовил
двадцатитомное собрание сочинений М. Горького. Переводил
произведения Н. Г. Чернышевского (1954), М. Горького,
В. Ленина (1969), «Конармию» Бабеля (1965). Автор
исследования о творчестве Маяковского (1976).
Выпустил книгу «Белинский и теория реализма» (1963). В
работе «Формализм и авангард в России» (1968)
рассматривает формализм как одно из проявлений современной
«стилистики» — течения в европейской критике от
немецкой стилистической критики до
англоамериканской «новой критики» и как предтечу
современного структурализма. В книге «Идеология и техника
литературы» (1971) дан обзор русской советской
литературы XX в. и истории критики.
Соч.:
Belinskij e la teoria del realismo. Roma, 1963. 299 p. • Fornialismo
e avanguardismo in Russia. Roma, 1968. 266 p. • Ideologic e
tecniche letterarie. Roma, 1971. 279 p. • Majakovskij. Roma, 1976.
157 p.
Ред.:
Opere di Maksim Gorki / A cura di Ambrogio I., Villa A. Roma,
1957-1962. Vol. 1-20. • Maiakovski V. Opere /A cura e trad, di
Ambrogio I. Roma, 1958. Vol. 1-4. • Babel I. L* armata a cavallo /
Trad. Ambrogio I.. Roma, 1964. 176 p. • Ilenkov E. L' uomo e i
miti della tecnica. Roma, 1971. 273 p. • Delia Volpe G. Opere.
Roma, 1972-1973. Vol. 1-6.
Лит.:
Bazzarelli A. In ricordo di Ignazio Ambrogio // Slavia. Praha,
1998. R.67, N I.
И. П. Ильин
АМДАМ rib:p(AMDAM Per) (1921 — 1986) — норвежский
литературовед. Доктор филологии (1969), один из
авторов шеститомной «Истории норвежской
литературы» (1975). Исследователь норвежской реалистической
прозы XIX-XX вв. Считает важнейшим периодом в
истории норвежской литературы 1906-1910 — время
дебюта группы норвежских писателей одного
поколения, именуемых «новыми реалистами». К их числу
относит К. Упдаля, О. Бротена, Б. Бьернсона, К. Гамсу-
на, Ю. Фалькбергета, К. Эльстера, С. Унсет. Отмечает,
что, создавая исторические романы, они ставили острые

34 АМОН
социальные и этические проблемы современности,
балансируя между «вечным и актуальным». Им был
присущ интерес к русской литературе — Толстому,
Достоевскому, Горькому. В романах Фалькбергета А.
отмечает критику индустриализации как нарушения
связи человека с природой, воспевание патриархальности
крестьянской культуры, использование национальной
романтической традиции. В романах Бротена А. находит
выражение протест против лицемерия буржуазного
воспитания, ограничивающего свободу естественных
человеческих чувств; в новеллах и романах С. Унсет —
обращение к теме «униженных и оскорбленных»,
трагической любви, женского неравноправия. Двадцатые годы
— период создания ею исторических эпопей: «Кристин,
дочь Лавранса» (1920-1922), «Улаф, сын Аудуна из Хест-
викена (1925-1927), являющихся «вершиной норвежского
романа», — А. считает «золотым десятилетием» в
истории норвежской литературы XX в.
Соч.:
Den unge Bjornson: Diktningen og barndomslandet. Oslo, 1960.
374 s. • Bjornson og kristendommen, 1832-1875. Oslo etc., 1969.
318 s. • Tre litteraere analyser. Oslo, 1974. 80 s. • En ny realisme,
historie og samtid // Norges litteraturhistorie / Red. Av Beyer E. —
Oslo, 1975. Bd 4. S. 301-471. • Bjernson og kristenarven 1875-
1910. Selvhevdelse. Selverkjennelse. Oslo, 1977. 270 s. •
Bjornstjerne Bj0rnson: Han som ville dikte et nytt og bedre Norge.
Oslo, 1979. 224 s. • Norges litteraturhistorie. Bind 4: fra Hamsun
til Falkberget /Red. av Beyer E., Nettum R. N., Amdam P.,
Birkeland B. 4. utg. Oslo, 1995. 686 s. • Bjornstjerne Bjernson.
Oslo, 1993-1999. 2 b.: En biografi 1880-1910. Oslo, 1999. 653 s.
К. E. Мурадян
АМОН Филипп (HAMON Philippe) (p. 1945) — французский
литературовед-структуралист, теоретик литературы,
специализируется в области нарратологии — теории
повествования. Принадлежит к кругу литературоведов,
объединившихся вокруг журнала «Poetique» (Paris), в
котором сотрудничает с середины 70-х.
А. выступает как теоретик искусства модернизма,
отстаивает тезис об условном, произвольно
сконструированном характере литературного персонажа, якобы
принципиально несоотносимого с реальной
действительностью. А. особое внимание уделяет проблемам се-
миозиса и эстетической коммуникации. В книге
«Введение в анализ дескриптива» (1981), по своей
методологии находившейся на грани неориторики, семиотики и
постструктурализма, А. стремится приспособить
актаитовую систему А.-Ж. Греймаса к риторическому
анализу топосов и вводит понятие «описательности» —
одного из видов разрабатываемого современными
французскими постструктуралистами механизма
текстуальной производительности, организующей порождение
художественного текста на основе условностей,
присущих «культурному коду» определенного исторического
момента. Критик связывает феномен «описательности»
с явлением «читабельности», то есть переносит
проблему смыслопорождения литературного текста в сферу
читательской компетенции. Анализирует связь
литературы и архитектуры (1989), литературы и зрительного
образа (2001). Подготовил и опубликовал тематический
словарь «романа нравов» второй половины XX в. (2003).
Соч.:
Analyse du recit: Elements pour un lexique // Francais mod., P.,
1974. a. 42, N 2, p. 133-154. • Clausules. Poetique. P., 1975. N 4,
p. 495-526. • Pour un statut semiologique du personnage //
Poetique du recit. P., 1977. p. 115-180. • Texte litteraire et
metalangage. Poetique. P., 1977, N 31, p. 261-284. • Introduction a
Гanalyse du descriptif. P., 1981. 268 p. • Expositions, litterature et
architecture au XIXe siecle. P., 1989. 200 p. • Imageries, litterature
et image au XIXe siecle. P., 2001. 315 p. • Dictionnaire thematique
du roman de moeurs, 1850-1914. P., 2003. 544 p.
И. П. Ильин
АМОРОС Андрес (AMOROS Andres) (p. 1941) — испанский
литературовед, театральный критик. Преподает
испанскую литературу на философско-филологическом
факультете Мадридского ун-та. А. — сторонник
социологического направления в литературоведении, неизменно
рассматривает литературные произведения в их связи с
общественной жизнью. Последователь Л. Гольдмана и
Р. Эскарпи, А. выступает против схематизма и
вульгаризации социологического метода, подчеркивая
необходимость историко-литературного подхода и учета
исторической семантики. В центре научных интересов
А. — современный испанский и латиноамериканский
роман. В книге «Введение в современный роман» (1966).
рассматривая эволюцию этого жанра в XX в., он
отрицает концепцию «кризиса» романа, считая, что налицо его
развитие и обогащение. Творчество романиста Р. Переса
де Айалы (1880-1962) анализируется в книге
«Интеллектуальный роман Р. Переса де Айалы» (1972),
в которой А. пишет о том, что романы писателя
демонстрируют сложное, многоаспектное видение мира,
ироничность манеры изложения, совершенство стиля и
рассчитаны на подготовленного читателя. Некоторые
работы А. написаны в жанре историко-литературного
комментария к произведениям. Различные аспекты
литературного процесса рассматриваются в сборниках
статей «Сублитература» (1974), «Чарующие мгновения
литературы» (1999).
Соч. :
Introduction a la novela con tern poranea. Salamanca, 1966. 274 p.
• Sociologia de una novela rosa. Madrid, 1968. 75 p. • Introduccion
a la novela hispanoamericana actual. Salamanca, 1971. 181 p. • La
novela intelectual de Ramon Perez de Ayala. Madrid, 1972. 499 p.
• Vida у literature en «Troteras у danzaderas». Madrid, 1973. 277
p. • Subliteraturas. Barcelona, 1974. 207 p. • Analisis de cinco
comedias: Teatro esp. de la postguerra / Amoros A., Mayoral M.,
Nieva F. Madrid, 1977. 218 p. • Introduccion a la literature.
Madrid, 1980. 238 p. • Momentos magicos de la literature. Madrid,
1999.398 р.
Л. М. Бурмистрова
АНДЕРСЕН Вильгельм Расмус Андреас (ANDERSEN
Vii helm Rasmus Andreas) (16.X. 1864, Рингстел —
3.IV. 1953, Фреденсборг) — датский критик, историк
литературы, переводчик с древнегреческого и латыни.
Проф. истории литературы Копенгагенского ун-та,
почетный проф. Высшей школы Гётеборга (1941). Автор
монографий «Адам Эленшлегер» (1899-1900), «Палудан-
Мюллер» (1910), один из соавторов истории датской
литературы (4-й том — «Этапы и типажи датской
духовной истории»). Автор (совместно с С. Петерсеном)
«Иллюстрированной истории датской литературы» (4-й
том, 1919-1934). Анализировал национальные
особенности датской литературы.
Соч.:
Poul Moller. 1894. • Adam Oehlenschlager. 1899-1900. •
J. Paludan-Muller. 1910. • Tider og tiper af dansk Aands Historie.
4 Bde., 1907-1916. • Goethe. 1915-1916. • lllustreret dansk

АРНОЛЬД 35
Litteraturhistorie (med C. S. Petersen). 4 Bde., 1919-1934. • Dansk
litteratur. Forskning og undervisning. Oslo, 1970. 114 s.* Om at
skrive den danske ands historic Ti artikler 1888-1951. 1985. 161 s.
К. E. Мурадян
АНДРЕССОН Кристинн (ANDRESSON Kristinn)
(12.VI. 1901, Хельгустадир, Рейдарфьорд, пров. Остис-
ланд — 21.VIII. 1973, Рейкьявик) — исландский
литературовед. Лауреат международной Ленинской премии
(1968). Получил литературное образование в Рейкьявике
и Берлине. Основал в Рейкьявике издательство «Heim-
skringla» (1933), публиковавшее произведения исландских
и зарубежных писателей. Издавал ежегодник «Красные
перья» (Raudir pennar, Reykjavik, 1935-1938),
провозглашавший социалистические идеи.
А. исследует историю исландской литературы, ее
национальные традиции и современное состояние в
культурно-историческом контексте (монографии
«Современная исландская литература. 1918-1948». 1949; «Белый
остров», 1951), подчеркивает во многих отношениях
особое положение Исландии в Европе. Географической
изолированностью страны объясняет своеобразие
исландской литературы, которую он тем не менее
рассматривает в связи с общеевропейским литературным
процессом. А. выступает против традиционной
склонности исландской и зарубежной скандинавистики
превозносить древнюю исландскую литературу и принижать
ценность исландской литературы XX в. Анализирует
творчество поэтов и прозаиков новейшей эпохи, таких,
как Э. Бенедиктссон, Стефаун из Хвитадаль, Д. Стефа-
унссон. Т. Гудмундссон, Я. Тораренсен, Й. ур Кётлум.
Й. Хельгасон, Т. Тоурдарсон, Г. Гуннарссон, X. К. Лакс-
несс. Их произведения привнесли много нового в
героизм и холодную ясность древней литературы, в
традиции «Эдды» и саг. А. анализирует процесс смены
поколений после Первой и Второй мировых войн, влияние
этих роковых событий на духовный климат Исландии.
В XX в., по мнению А., укреплялась вера в возможности
отдельной личности, по контрасту с монотонным и
серым историческим фоном предыдущих столетий,
возникали новые движения, создавались новые
ценности, менялось мировоззрение. В творчестве Лакснесса,
как считает А., находит наиболее глубокое воплощение
особенность национального исландского мировосприятия
— умение видеть великое в малом: маленькая Исландия
становится в его прозе образом великого мира.
Соч.:
Современная исландская литература, 1918-1948. М., 1957.
311 с. • Islenzkarnutimabokmenntir, 1918-1948. Reykjavik, 1949.
414 bis. • Eyjan hvita: Ritgerdasafh. Reykjavik, 1951. 320 bis. •
Det moderna Islands litteratur 1918-1948: Mot bakgrunden av den
ekonomiska, sociala och politiska utvecklingen. Stockholm, 1955. •
Nu augu: Timar fjolnismanna. Reykjavik, 1973. 390 bis.
К. E. Мурадян
АРВИН Фредкрик Ньютон (ARVIN Frederick Newton)
(23.VIII. 1900, Валпарейзо. шт. Индиана — 24.III. 1963) —
американский литературовед. Окончил Гарвардский ун-т
(1921), помощник редактора литературно-
художественного журнала «The living age» (Boston) (1925-
1926), адъюнкт-проф. (1928-1940) и проф. английского
языка и литературы (1940-1960) в Смит-колледже,
Нортгемптон, шт. Массачусетс. Печатался в журнале
«Nation» (N. Y.), «The new republic» (N. Y.; Washington),
«Partisan review» (N. Y.), «Hudson review» (N. Y.).
Национальная премия по литературе (1951).
Автор монографии о творчестве Н. Готорна (1929); в
период демократического подъема общественного
движения в США написал исследование об У. Уитмене
(1938), в котором документально изучены политические
взгляды поэта. В 1936 А. участвовал в дискуссии
«Марксизм и американская традиция», организованной
марксистской критикой. В июне 1937 на втором съезде Лиги
американских писателей выступил в поддержку
республиканской Испании. Позднее отошел от
демократического движения.
А. принадлежит фундаментальная монография о
творчестве Г. Мелвилла (1950). Роман Мелвилла «Моби
Дик» анализируется им на четырех уровнях: буквальном,
психологическом, нравственном и мифическом, а также
в их переплетении. Начав писать приключенческий
роман о китобоях, Мелвилл в итоге создал социально-
философский роман-эпопею (такая же точка зрения у
Л. Хоуарда и Р. Чейса). Вместе с тем в книге А.
сказываются элементы психоаналитического подхода к
трактовке наследия Мелвилла. В монографии А. впервые
показано философское звучание поздних произведений
Мелвилла. В книге о Г. Лонгфелло (1963) рассмотрено
творчество «наименее американского» из всех писателей-
романтиков, испытывавшего неодолимую склонность к
европейской культуре. Издавал дневники и рассказы
Готорна. Статьи А. собраны в посмертно изданном сб.
«Американский пантеон» (1966).
Соч.:
Hawthorne. Boston, 1929. 303 p. • Whitman. N. Y., 1938. VIII,
320 p. • Herman Melville. N. Y., 1950. XIII, 316 p. • Longfellow:
His life a. work. Boston, 1963. 338 p. • American Pantheon / Ed.
by Aaron D., Schendler S.; memoir by L. Kronenberger. N. Y.,
1966. XXX, 251 p.
A. H. Николюкин
АРНОЛЬД Армии (ARNOLD Armin) (p. 1.IX. 1931, Цуг,
Швейцария) — канадский литературовед швейцарского
происхождения. Окончил Цюрихский ун-т (в 1954).
Проф. ун-та Макджил в Монреале (Канада), где
руководил отделением немецкого языка и литературы (с 1968).
Автор книг на английском и немецком языках по
проблемам немецкоязычной и англоязычной литератур XX
в. Литературный критик газет «Neue Zuricher Zcitung»
(Zurich) и «Die Welt» (Bonn).
Наибольшее внимание А. привлекает литература
немецкого экспрессионизма, многие проблемы которой он
ставит на основе нового фактического материала,
прежде остававшегося вне поля зрения специалистов. В
работах «Литература экспрессионизма» (1966) и «Проза
экспрессионизма» (1972) выступил против зачисления
прозы экспрессионизма во «второй эшелон», доказывая,
что экспрессионистская проза оказала плодотворное
влияние на развитие эпических жанров XX в.
Соч.:
Die Literatur des Expressionismus: Sprachliche und thematische
Quellen. Stuttgart etc., 1966. 200 S. • Friedrich Durrenmatt. В.,
1969. 94 S. • Prosa des Expressionismus: Herkunft, Analyse,
Inventar. Stuttgart etc., 1972. 210 S.
А. В. Драное
АРНОЛЬД Хайнц Людвиг (ARNOLD Heinz Ludwig)
(p. 29.III. 1940) — немецкий литературовед,
литературный критик и публицист. Получил образование в Гёт-
тингенском ун-те по специальности романская филоло-

36 АРНТЦЕН
гия и философия. Редактор журнала «Text + Kritik»
(Munchen), основанного им в 1963, вел курс
литературной критики в Гёттингенском ун-те.
В книге «История немецкой литературы с
методологической точки зрения» (1973) А. прослеживает
«генеалогию» основных тем и формальных принципов
немецкой литературы, проводит хронологическую и
типологическую систематизацию материала, а также
освещает развитие немецкой литературной критики
после Второй мировой войны. Выступает за открытость
литературоведения, за его способность оперативно
реагировать на меняющийся облик литературного мира.
В круг научных интересов А. входит проблема рабочей
литературы, нашедшая свое отражение, в частности, в
«Справочнике по немецкой рабочей литературе» (1977). В
1980-1990-е, оставаясь главным редактором
литературного журнала «Text + Kritik», А. выступает как
составитель многих тематических номеров этого журнала,
посвященных творчеству немецкоязычных писателей
разных эпох (среди них Лютер, Г. фон Клейст, Ф^ Гёль-
дерлин, Ф. Клопшток, Жан Поль, Г. Манн, Й. Рот,
К. Краус, И. Бахман, Г. Грасс, X. Мюллер, Г. де Бройн
и др.), литературам ГДР, Швейцарии, немецкоязычной
лирике XX в. Одним из главных трудов А. в этот период
— многократно переизданный «Критический лексикон
зарубежных литератур».
Соч.:
Literaturbetrieb in Deutschland. Stuttgart etc., 1971. 248 S. •
Brauchen wir noch die Literatur? Zur literarischen Situation in der
Bundesrepublik. Dusseldorf, 1972. 214 S. • Das Lesebuch der
siebziger Jahre: Kritik u. Neuentwurf. Koln, 1973. 112 S. •
Geschichte der deutschen Literatur aus Methoden: Westdeutsche
Literatur von 1945-1971. Frankfurt a. M., 1973. Bd 1-2. •
Gesprache mit Schriftstellern / M. Frisch, G. Grass, W. Koppen et
al. Munchen, 1975. 243 S. • Als Schriftsteller leben: Gesprache mit
P. Handke, F. X. Kroetz, W. Jens, P. Ruhmkorf, G. Grass.
Reinbeck bei Hamburg, 1979. 156 S.
Ред.:
Handbuch zur deutschen Arbeiterliteratur. Munchen, 1977. Bd 1-2.
• Da schwimmen manchmal ein Paar gute Satze vorbei...: Aus der
pietischen Werkstatt. Frankfurt a. M., 2001. 287 S.
Лит. :
Diirrenmatt F. Gesprach mit H. L. Arnold. Zurich, 1976. 85 S.
А. В. Драное, Е. В. Соколова
АРНТЦЕН Хельмут (ARNTZEN Helmut) (p. 10.1.1931) —
немецкий литературовед. Изучал германистику,
историю и философию в ун-тах Гейдельберга, Фрайбурга,
Кёльна. Преподаватель Свободного ун-та Западного
Берлина (1959-1967). Заведующий кафедрой немецкой
литературы Мюнхенского ун-та (1967-1968). Проф.
новой немецкой литературы ун-та г. Мюнстера (с 1968).
Методологически А. тяготеет к традициям
культурно-исторической школы, связывая литературные
явления с факторами экономики, политики и культуры. В
работе «Современный немецкий роман: Предпосылки,
структура, содержание» (1962) считает закономерной
смену классического типа романа XIX в. современным,
утверждая, что новая структура эпических жанров в
XX в. обусловлена всем предыдущим развитием
романного жанра. Апогеем классического романа считает
«Вильгельма Мейстера» И. В. Гёте. Рассматривает
эволюцию немецкого романа в ее связи с общественно-
политическими процессами, в частности с феноменом
капиталистического отчуждения. В романах Р. Музиля,
Ф. Кафки, Т. Манна и Г. Броха исследователь видит
наиболее полное выражение распада традиционных для
XIX в. отношений между личностью и обществом. В
сборнике статей разных лет, объединенных названием
«Литература в эпоху информации» (1971), А.
прослеживает характерные для западногерманской культуры
тенденции развития средств массовой информации (в
т. ч. и функции языка художественной литературы,
который претерпевает унификацию, насыщается
штампами и речевыми клише, утрачивает индивидуальность).
Изменяется в целом функция художественной
литературы. Если раньше она ориентировалась на восходящий к
идеологии Просвещения принцип содержательности,
преследуя просветительские и воспитательные цели, то
в наши дни литература все чаще играет чисто
развлекательную роль, стремясь удовлетворить запросы
массового читателя. А. считает, что вернуть литературе
былое значение в жизни общества может литературная
критика, которая должна стоять на страже духовных
ценностей. К творчеству австрийских писателей XX в.
обращался и позднее («Карл Крауз и пресса», 1975;
«Комментарий к текстам Музиля, изданным при его
жизни», 1980). Автор общих трудов по истории
литературы («С XII по XVII вв.: История и теория», 1989), по
проблемам литературоведения («Понятие литературы:
История, комплементарные понятия, интенция», 1984;
«Нелепость и смысл германистики», 1996).
Соч.:
Satirischer Stil: Zur Satire Robert Musils in «Mann ohne
Eigenschaften». Bonn, 1960. XII, 218 S. • Der moderne deutsche
Roman: Voraussetzungen, Strukturen, Gehalte. Heidelberg, 1962.
128 S. • Die ernste Komodie: Das dt. Lustspiel von Lessing bis
Kleist. Munchen, 1968. 393 S. • Literatur im Zeitalter der
Information: Aufsatze. Frankfurt a. M.,1971. XII, 389 S. • Karl
Kraus und die Presse. Munchen, 1975. 114 S. • Musil-Kommentar
samticher zu Lebzeiten erschienener Schriften. Munchen, 1980.
Bd 1. 330 S. • Der Literaturbegriff: Geschichte, Komplemen-
tarbegriffe, Intention: eine Einfuhrung. Munster, 1984. 165 S. •
Vom 12. bis zum 17. Jahrhundert: Geschichte und Theorie.
Darmstadt, 1989. XIV, 408 S. • Unsinn und Sinn der Germanistik.
Weinheim, 1996. 150S.
Ред.:
Komedia: Dt. Lustspiele vom Barock bis zur Gegenwart / Hrsg.
von Arntzen H., Pestalozzil K.-B. Munchen, 1962-1965. Bd 1-9. •
Gegen-Zeitung: Dt. Satire des 20. Jahrhunderts. Heidelberg, 1964.
565 S. • Literatur und Presse: Karl Kraus Studien. Munchen, 1975.
Bd 1. 114S.
Лит. :
Sprachlichkeit — zur Thematik und zu den Schriften von
H. Arntzen: Vortrage und Wurdigungen / Hrsg. von Althaus H.
Frankfurt a. M.; Wien, 1999. 96 S.
А. В. Драное, Е. В. Соколова
АРОШ Шарль (HAROCHE Charles) (p. 1918) —
французский публицист и литературовед. Вел рубрику
литературного обозрения в журнале «Nouvelle critique» (Paris),
«France nouvelle» (Paris), выступает в журнале «Europe»
(Paris). А. проводит принципы социальной и
исторической детерминированной критики, близкой марксизму
(книга «Язык романа», 1976). Считает необходимым
использовать в литературной критике достижения
современной науки и культуры: лингвистики, истории,
социологии, психоанализа, чтобы выявить сложную
систему связей, составляющих внутреннюю и внешнюю
сферу художественных произведений. Отвергая односто-

АУЭРБАХ 37
ронность и механистичность подходов «новой критики»,
структурализма (Ж. Руссе), феноменологической
критики (Ж.-П. Ришар), А. подчеркивает действенность
традиционной культурно-исторической школы, которая
не вытесняется, а обогащается новыми формами
современного литературоведения. В книге «Идея любви в
поэме "Одержимый Эльзой" и творчество Арагона»
воссоздает его «поэтику знания действительности».
Автор книги «Поль, Макс и другие: Поль Элюар и
сюрреалисты» (1993).
Соч. :
L'idee de Гатоиг dans «Le Fou cTElsa» et l'oeuvre d'Aragon. P.,
1966. 299 p. • Les langages du roman. P., 1976. 318 p. • Paul, Max
Paul, Max et les autres: Paul Eluard et les surrealistes. P., 1993.
155 p. (avec с Raymond J., Bear H.).
P. M. Эсенбаева
АРХЕТИП (англ. ARCHETYPE). Модель, первообраз.
Специфическое значение, обусловившее широкое
употребление термина в литературоведении, было дано ему в
трудах швейцарского психолога К. Юнга (Юнг.1991;
Юнг: 1995; Юнг:1996; см. также Архетип в фольклоре и
литературе: 1994). А. понимается им в качестве
основного элемента коллективного бессознательного,
являющеюся своеобразной копилкой наиболее ценного и
глубинного человеческого опыта. Этот опыт
постигается и реализуется, в частности, в художественном
творчестве, посредством «первоначальных образов», или А.
Постижение осуществляется бессознательно. «Архетип
есть символическая формула, которая повсюду вступает
в функцию там, где или не имеется сознательного
понятия, или таковое по внутренним или внешним
обстоятельствам вообще невозможно» (Юнг:1913, с. 63).
Учение об А. связано с пониманием Юнгом символа,
который также функционирует как элемент
бессознательного и разрушается при сознательном постижении
опыта (разрушение античного пантеона богов под
влиянием научного аналитического мышления).
А. всегда сохраняет свое значение и функции. Он не
разрушается, а только видоизменяется, проявляя себя в
новых формах на новых исторических этапах.
Подчеркивая трансисторизм А. и его способность проявлять себя
в соответствующих времени образах, Юнг пишет, что в
наше время «вместо Зевсова орла или птицы Рок
выступает самолет, вместо сражения с драконом —
железнодорожная катастрофа... вместо хтонической матери —
толстая торговка овощами». А. общечеловечен. Юнг
отмечал, что ему, как врачу, приходилось выявлять
образы античных мифов в бреду «чистокровных негров».
На трактовку Юнга наложила отпечаток склонность его
к трансцендентальному, мистическому. Он никогда не
говорит о какой бы то ни было биологической
запрограммированности опыта, например, в генах. В своем
творчестве великий художник не только не
приземляется чем-то вроде сексуально детерминированного
фрейдистского «эдипова комплекса», но, наоборот, открыт
космосу; идеи осеняют его, и он сам не знает, откуда
они берутся. Будучи «настолько же идеями, как и
эмоциями», А. служит архаически интуитивным средством
«психологического постижения объекта».
А. С. Козлов
АУКТОР (от лат. auctor). Создатель, творец, писатель.
Термин нарратологии, широко применяемый и
критиками других направлений. Введен в 1955 в форме
«аукториальной повествовательной ситуации» и «аукто-
риального повествователя» австрийским
литературоведом Ф. К. Штанцелем (Stanzel:1955, Stanzel:l964,
Stanzel:1979) и затем получил дальнейшую разработку у
Ю. Кристевой (Khsteva: 1969b, Kristeva:1970), Ж. Женет-
та (Genette:1982, Genette:1989), Я. Линтвельта (Lint-
veil: 1981) и др. Близкий по своей функции абстрактному
автору, термин «ауктор» был введен для разграничения
различных нарративных типов или способов
презентации повествовательного материала с точки зрения того,
кто служит для читателя центром ориентации в ходе
рассказа. Иными словами, А. — это тот, кто является
организатором описываемого мира художественного
произведения и предлагает читателю свою
интерпретацию, свою точку зрения на описываемые события и
действия, доминирующую по отношению ко всем
остальным «идеологическим позициям», выражаемым
различными персонажами. Аукториальным могут быть
два типа повествования: там, где А. выступает в роли
«чистого» рассказчика, объективно не зависящего от
описываемых им событий и не являющегося
действующим лицом рассказываемой истории; и там, где А.
выполняет двойную функцию: рассказчика и
действующего лица, участника событий, происходящих в
фиктивном, вымышленном мире художественного
произведения (см. гетеродиегетическое и гомодиегетическое
повествование).
Как и в случае с акторским повествованием (см.
актор), инстанция А. не предопределяет условия, будет ли
рассказ идти от первого или третьего лица, а лишь
служит указанием на то, чья точка зрения, чьи оценки и
суждения будут преобладать: всеведущего ли
безымянного повествователя (гетеродиегетический аукториаль-
ный тип, в таком случае рассказ ведется от третьего
лица) или персонажа-повествователя (гомодиегетический
аукториальный тип с повествованием от первого лица).
Как и большинство повествовательных инстанций.
А. является прежде всего теоретическим конструктом,
абстрактным понятием, вычленяемым в результате
анализа и по-разному формулируемым разными
исследователями. Например, у Ф. Штанцеля «аукториальной
повествовательной ситуации» (auktoriale Erzahlsituation)
противостоит «персональная повествовательная
ситуация» (personale Erzahlsituation), т. е. «персонажная» и «Я-
повествовательная ситуация», относящаяся ко всем
повествованиям от первого лица (Ich-Erzahlsituation);
Линтвельт соответственно их обозначает как
гетеродиегетический аукториальный тип, гетеродиегетический
акториальный тип и гомодиегетическое повествование.
И. П. Ильин
АУЭРБАХ Эрих (AUERBACH Erich) (9.XI.1892, Берлин —
13.Х. 1957, Нью Хейвен, Коннектикут) — немецко-
американский филолог-классик, специалист по
романским литературам. Учился во Французской гимназии в
Берлине. Защитив диплом на степень доктора права,
продолжил обучение по специальности романская
филология и защитил (после службы в действующей
армии во время Первой мировой войны) диссертацию «К
технике новеллы раннего Возрождения в Италии и
Франции» (1921). Библиотекарь Прусской
государственной библиотеки в Берлине (1923-1929). После
опубликования диссертационного сочинения «Данте как поэт
земного мира» (1929) — проф. Марбургского ун-та (1929-

38 АУЭРБАХ
1935). С 1936 в эмиграции. Проф. Стамбульского ун-та
(1936-1947), Пенсильванского колледжа (с 1948), Иель-
ского ун-та (с 1950).
Формирование филолого-герменевтического метола
А., который он определял как «исторический
релятивизм» или «перспективизм» и который сложился в
основном в 1920-е гг., проходило под влиянием разных
духовно-исторических импульсов. Решающими были
три: «историзм» от Гердера и В. фон Гумбольдта до так
называемой «школы Дильтея»: романо-германская
филология в лице К. Фосслера и его школы (Л. Шпиц ер,
Э. Р. Курциус и др.); религиозный историзм и
философия итальянского мыслителя Дж. Вико, основное
произведение которого «Новая наука», было
опубликовано А. в переводе с обширным предисловием (1924).
С опорой на Вико и на основании собственной
практики работы с текстами античной, средневековой и
новоевропейской литературы А. сформулировал по
существу герменевтический принцип
историко-филологического анализа. Характеризуя свой метод, он
писал: «Исторический релятивизм имеет двойной
аспект: он относится к пониманию историка, так же как
и к подлежащим пониманию феноменам». Тем самым
методологические искания А. обнаруживают духовно-
историческую близость к неклассической герменевтике
XX в. (М. Хайдеггер, X. Г. Гадамер), для которой
историчен не только предмет исследования, но и сам
исследователь со своей собственной историчностью,
обусловливающей его подход к явлению. В духе
духовно-исторической школы А. фактически отождествляет
принцип историзма со спецификой гуманитарного
познания, задача которого, по А., состоит в
конкретизирующей индивидуализации всякого смысла и всякого
понимания в истории культуры. Соединение историко-
культурного, литературоведческого и лингвистического
подходов при анализе словесного произведения
(памятника) позволяет филологу не дробить предмет
исследования, избегая самого опасного в условиях
современной технической цивилизации искушения —
«устанавливать господство над полнотою материала
путем гипостазирующего введения абстрактных упоря-
дочивавающих понятий» (1967, с. 306).
Влияние школы Фосслера на А. проявляется в
стремлении изучать язык как творческое явление в единстве с
культурой эпохи и эпох. В отличие от Шпицера, А.
стремится понимать языковые явления не только как
индивидуальные, но и как социокультурные феномены.
В отличие же от Э. Р. Курциуса А. не принимает
«исторической безвыходности» любых классификаций и
обобщений. В духе современной ему феноменологии А.
утверждает, что филологическое исследование должно
ориентироваться не на общие понятия, а на сами
«явления»: «Подход не должен содержать в себе ничего
всеобщего — такого, что притянуто к предмету извне;
он должен вырастать из самого предмета... Сами вещи
должны заговорить» (1967, S. 309). Для этого нужно «со
всей точностью описанные и доступные рассмотрению
отдельные темы раскрывать и сближать таким образом,
чтобы они действовали в качестве ключевых проблем и
открывали целое» в формировании специфически
гуманитарного, в отличие от сциентистского, метода анализа
конкретных литературных явлений.
Определяющим для А. было влияние Вико, и прежде
всего его концепция «филологии» как совокупности наук
исторического опыта, изучающих «достоверное» (сег-
tum), в отличие от «философии» — от Платона до
Декарта, имеющей дело с идеально «истинным» (verum).
Продолжая традицию немецкой филологии, от А. Бека
до У. Вилламовица-Меллендорфа, А. исходит из
сформулированного впервые Вико и продолженного в XX в.
школой Дильтея принципа соприродности познаваемого
и познающего в историческом (гуманитарном) познании.
Но главным фактором, который обусловил философско-
эстетический и культурно-социологический подход А. к
истории западной культуры и литературы и повлиял
также и на разрабатывавшуюся им в последние годы
концепцию «филологии мировой литературы», явилась
сама европейская история XX в., «практический семинар
по мировой истории, в котором мы участвовали и все
еще участвуем» (1967, с. 306). Свое время А.
расценивает, с одной стороны, как некое завершение
исторического цикла европейской культуры, а с другой, как
единственный с своем роде взлет исторического опыта и
отсюда — взлет наук исторического опыта
(герменевтических наук). «Мы, как кажется мне, живем в
некотором кайросе понимающей историографии; будут
ли еще принадлежать ему многие поколения — это
большой вопрос» (1967, с. 303).
Метод «перспективизма» наиболее выразительно и
полно реализован в самой известной книге А. —
«Мимесис» (1946) неоднократно переиздававшейся и
переводившейся на разные языки, в том числе и русский
(1976, 2000). Эту книгу автор писал в годы Второй
мировой войны (1942-1945), не располагая в достаточной
мере научной литературой, но компенсируя неудобства
существования эмигранта в Турции предельным
напряжением исторического сознания, охватывающим
практически всю историю западноевропейской литературы в
аспекте «смешения стилей» (Stilmischung) — тенденции,
под углом зрения которой А. пытался осмыслить
различные содержательные формы западноевропейской
литературы «последних тысячелетий»,
классифицируемые им как различные формы «реализма».
«Мимесис» состоит из двадцати глав (глава XIV о
«Дон Кихоте» была добавлена при переиздании в 1949),
каждая из которых начинается с истолкования
конкретного фрагмента текста — от Гомера и Библии в начале
до В. Вульф и других «современных романистов» — в
конце. Конкретный анализ текста, в соответствии с
методом А., должен действовать как «излучение,
исходящее от немногого», как расходящиеся лучи,
проливающие свет на целостный комплекс проблем данной
эпохи — от религиозных и социально-биографических до
стилистических. Античный термин «мимесис» А.
понимает как «истолкование действительности в ее
литературном изображении или подражании». По А.,
такое образное истолкование действительности не имеет
ничего общего ни с натуралистическим копированием,
ни с чисто субъективным самовыражением; тайна
художественного образа — в творческом отношении
автора к герою как целому, к его «судьбе»,
воссоздаваемой в «структуре возможного события».
Феноменологическую и антропологическую трактовку «мимесиса» в
книге о Данте (1929) А. дополняет в 1930-1940-е
общественно-политическими, экономическими аспектами
исторического бытия, обусловливающими собственно
литературно-эстетические моменты истолковывающе-
оценивающего подхода автора к его герою и его миру

БАБА 39
(сюда входит, например, характер взаимоотношения
автора и публики). «Социологический» акцент при
анализе стилевых, духовно-исторических и
биографических факторов «мимесиса» составляет особый вклад А. в
методологию литературоведения XX в.; не случайно
учеником его в начале 1930-х был В. Краус, будущий
литературовед-марксист из ГДР (см. их переписку:
Auerbach-Krauss: 1987). В «Мимесисе» концепция
«изображения действительности» предстает как единый, но
внутри себя дифференцированный процесс развития
реализма в западноевропейской литературе. Этот
процесс обусловлен, по А., напряжением между
тенденциями «размежевания стилей», характерными для
античности, с одной стороны, и для классицизма XVII-XVIII вв.,
с другой, а также тенденциями «смешения стилей»,
которые наблюдаются в реалистическом романе XIX в.
и у «новых романистов» XX в. По мысли А.,
реалистическое изображение-истолкование действительности,
при котором «главным героем» оказывается история,
было подготовлено прежде всего евангельским
реализмом, для которого характерен «низкий», или
«смиренный», стиль и «место которому прежде было бы,
пожалуй, в комедии и сатире».
Отношение к западноевропейскому роману XX в. в
его наиболее значительных проявлениях (М. Пруст,
Дж. Джойс, В. Вульф, Т. Манн) у А. двойственно. У
«новых романистов» исчезает объективная
действительность в традиционном смысле общих для писателя и
читателя коррелятов, но, с другой стороны, эта утрата
их общей истории все же парадоксальным образом
искупается конкретностью и индивидуал из ированно-
стью изображения внутреннего мира сознания и
сознаний. Свой филологический метод А. сопоставляет с
манерой современных романистов: вместо того, чтобы
пытаться дать общую картину истории литературы и
неизбежно утонуть в материале, он использовал в
«Мимесисе» метод при котором он мог
«руководствоваться различными мотивами, по мере того как они
складывались и словно сами собою разрабатывались».
В современных теоретико-литературных дискуссиях
опыт и методология А. обсуждаются в плане
возможности вновь обрести и удержать самый предмет
гуманитарно-филологического мышления, в известной мере
потерявший в XX в. свою определенность и
индивидуализирующую историчность.
Соч.:
Мимесис: Изображение действительности в
западноевропейской литературе / Перев. Ал. В. Михайлова. М., 1976; 2-
е изд. М., СПб., 510 с. • Zur Technik der Fruhrenaissance-
novelle in Italien und Frankreich. Heidelberg 1921; 2. Aufl.
Heidelberg 1971. • Dante als Dichter der irdischen Welt. В.; Lpz.
1929; 2. Aufl. В., 1969; англ. перев. Chicago, 1961. • Das
franzosische Publikum des 17. Jahrhunderts. Munchen, 1933. •
Neue Dantestudien. Zurich, 1944. • Mimesis: Dargestellte
Wirklichkeit in der Abendlandischen Literatur. Bern, 1946. •
Introduction aux etudes de philologie romane. Frankfurt, 1949;
2.Aufl. 1961; англ. перев. 1961. • Vier Untersuchungen zur
Geschichte der franzosischen Bildung. Bern, 1951.
Literatursprache und Publikum in der lateinischen Spatantike und
im Mittelalter. Bern, 1958. • Gesammelte Aufsatze zur
romanischen Philologie. Bern; Munchen, 1967.
Ред.:
Vico G. Die Neue Wissenschaft. Munchen 1924.
Лит.:
Фридлендер Г. М. Э. Ауэрбах и его «Мимесис» // Ауэрбах
Э. Мимесис. М., 1976. • Лагутина И. И. «Горизонты
ожидания» Э. Ауэрбаха // Ауэрбах Э. Мимесис. М.; СПб.,
2000. • Махлин В. Л. Затекст: Э. Ауэрбах и испытание
филологии // Там же. • Gronau К. Literarische Form und
gesellschaftliche Entwicklung: E. Auerbachs Beitrag zur Theorie
und Methodologie der Literaturwissenschaft. Konigstein, 1979. •
Green G. Literary criticism and the structures of history:
E. Auerbach and L. Spitzer. Lincoln; L., 1982. • Holquist M. The
Last European: Erich Auerbach as precursor in the history of
cultural criticism // Modern Literary Quarterly. 1993, Vol.54,
Sept. P.371-391. • Literary history and the challenge of philology:
The legacy of E. Auerbach / Ed. by Lerer S. Stanford (Calif),
1996. XII, 301 p. • Bauer M. Selbstbehauptung und Konstruktion:
E. Auerbachs philologische Geschichtsbetrachtung in «Mimesis» //
Metageschichte: Dargestellte Wirklichkeit in der europaischen
Kultur im Kontext von Husserl, Weber, Auerbach und Gombrich /
Hrsg. Stuckrath J., Zbinden J. Baden-Baden, 1997. S. 39-59.
В. Л. Махлин
БАБА Хоми К. (ВНАВНА Homi К.) (р. 1949, Бомбей) —
работающий в основном в США и Великобритании
культуролог, литературовед, искусствовед, по
происхождению парс, что сыграло важную роль в формировании
его теорий гибридности, космополитизма и культурного
посредничества между Востоком и Западом. Наряду с
Э. Саидом и Г. Спивак — один из основателей теории
постколониальных исследований. Окончил Бомбейский
ун-т и аспирантуру в Оксфорде. Преподавал в различных
ун-тах Европы, США и Азии, включая Принстонский,
Чикагский, Лондонский. Работы Б., связанные с
проблемами современной культуры, искусства, литературы,
этики, философии, эпистемологии публикуются в
ведущих научных журналах разных стран мира.
На формирование Б. как ученого большое влияние
оказали семиотика, постструктурализм Ж. Деррида,
психоанализ Ж. Лакана, культурологические концепции
Ж. Делёза, Ф. Гваттари, М. Фуко, теория перформан-
са, которые он переосмысляет в применении к
(пост)колониальному материалу, одновременно
высвечивая «лакуны» западного постмодерна, связанные с его
слепотой по отношению к колониальному различию и
инакости. Одновременно Б. отталкивается и от идей
постколониальных мыслителей середины XX в., прежде
всего Ф. Фанона, А. Мемми, карибских поэтов и
писателей 1960-х, в особенности в трактовке ключевых для
него понятий гибридности, мимикрии, культурного
синкретизма и т. д.
Б. осуществляет попытку перевода постмодерна на
язык постколониальности. Отсюда его медиативная
позиция: между мультикультурным эгалитаризмом с
идеей всеобщего синтеза, между мрачным «абсолютным
различием» постмодерна и данными раз и навсегда
ценностями приверженцев идеала аутентичности;
характерно и его стремление отстаивать неустранимость
культурного различ(ен)ия. С этим связана и
интерпретация «зоны расщепления» как новой точки смыслообразо-
вания, позволяющей совместить на одном
множественном культурно-эпистемологическом пространстве
противоречащие друг другу и независимые позиции.
Б. приобрел известность после публикации в
журнале «Critical inquiry» эссе об амбивалентной роли
англоязычной письменной культуры и литературы в развитии
(пост)колониального сознания (1984). Лучшая эссеистика
Б. была собрана в книге «Место культуры» (1994). Ее
отличает междисциплинарность и эпистемологическая

40 БАЛИБАР
неуверенность, открытость, фрагментарность и
незавершенность, усложненный «барочный» стиль, во
многом интуитивистски апеллирующий к эмоциям и
подсознанию читателя, а не к его логике и разуму. Б.
стремится к выработке особой амбивалентной и
открытой для переосмыслений метатеории, трактующей
частное и универсальное не посредством бинарных
оппозиций (см. бинаризм), а с помощью
странствующего, блуждающего критического дискурса, «отрицания в
повторении» и «различия в повторении». Здесь видна
параллель с неидентичными оригиналу «копиями»
Делёза и Гваттари, которые Б. интерпретирует как
расшатывающие оригинал, в данном случае, культуру
метрополии, и гибридизирующие его. Осмысляя
глобальные сдвиги Нового времени, Б. воспринимает
постмодернизм как продолжение незавершенного
проекта модерна, а современность как продолжающееся
(нео)колониальное настоящее, привлекая внимание к
фигуре постколониального интеллектуального мигранта,
принципиально лишенного корней и национальной
идентификации. Последняя трактуется Б. как весьма
условный и исторически преходящий нарративный конструкт.
В центре теории Б. лежит идея продуктивной
культурной «гибрид ности», «потусторонности», «третьего
времени-пространства», промежуточности, «вне-домно-
сти» — как не во всем успешной попытки бороться с
бинарностью, с застывшими структурами и
стереотипами инакости, стремления исследовать
психологические взаимодействия колонизатора и колониального
субъекта, пронизанные противоречиями, в том числе и
внутри себя. С этой проблематикой связана и
семиотическая в своей основе трактовка Б. культурного
перевода/непереводимости, почерпнутая Б. у В. Беньямина и
перенесенная им на уровень личностной психологии, а
также в сферу бессознательного. Интерпретация
«зияющей», амбивалентной, само-уничтожающейся
психологии колонизатора и колониального субъекта, а
также метонимических стереотипов во многом
продолжает открытия Ф. Фанона. Взаимоотношения
колониального субъекта и колонизатора Б. описывает в
категориях тонкой и эффективной стратегии «мимикрии», как
особой формы колониального контроля и одновременно
скрытого противостояния, при котором колониальный
субъект имитирует внешние формы поведения и
ценности метрополии, что ведет к дальнейшему расщеплению
и нюансировке инакости. При этом «взгляд
колонизатора», который возвращает или игнорирует колониальный
субъект, для Б. всегда тревожен, потому что его
(само)илентификация зависит от враждебного ему
«иного».
Б. занимают параллельные проекту модерна истории
лиминальных культур, которые он интерпретирует
посредством идеи «временного запаздывания»,
почерпнутой у Ж. Лакана и Ю. Кристевой, в результате чего
бывшие колониальные субъекты получают возможность
самовыражения в иных терминах, нежели те, что были
навязаны им доминирующей культурой. Ученый
работает над новой книгой «Мера бытия», своеобразной
теорией «повседневного космополитизма».
Соч.
Nation as narration. L., N. Y., 1990. 333 p. • The location of
culture. L., N. Y., 1994. 285 p. • Artists in society: Rights, roles
and responsibilities. Kathy Acker, Henry Giroux, Michael Benson,
Homi K. Bhabha // New Art Examiner. 1995. 112 p. • Negotiating
rapture: The power of art to transform lives / Ed. by R. Francis,
with essays by Homi K. Bhabha et al. Chicago, 1996. XIII. 200 p. •
Anish Kapoor (with essays by Homi K. Bhabha and P. L. Tazzi).
U 1998. 120 p.
M. В. Тлостанова
БАЛИБАР Реме (BALIBAR Renee) (p. 1935, г. Крезо, деп.
Сона и Луара) — французский литературовед.
Преподаватель ун-та г. Тур. В книгах «Французский язык
художественной литературы» (1974) и «Национальный
французский язык» (1974) Б. выступила как
представительница социологического ориентированного
лингвистического структурализма. Эти работы — пример
характерного для части французских структуралистов
середины 70-х стремления связать явления
идеологического плана и законы языкового развития. Б. в
известной мере разделяет тезис структуралистов о равенстве
языка мышлению. Пытается найти в языке ту
политически нейтральную основу, своеобразную параллель
«нулевой степени письма» Р. Барта, на которую
накладываются индивидуальные стили писателей как
выражение их социальной ориентации. Эту «нейтральную
основу» она видит в «школьном языке», т. е. во
французском языке в объеме знаний начальной школы.
Художественное своеобразие писателей, понимаемое как сугубо
языковое творчество, определяется Б. в той мере, в
какой их язык (например, язык Г. Флобера, Ш. Пеги,
А. Камю, сюрреалистов) отличается своими
идеологическими наслоениями от «социально нейтрального»
«школьного языка». Однако и нейтральность «школьного
языка» условна и исторически детерминирована,
поскольку каждой стадии развития общественных
отношений соответствует свой «школьный язык», который в
свою очередь является исторически зафиксированным
результатом социальных противоречий, хотя они и
выступают в нем в специфически «снятой» форме,
особенно заметной по отношению к «идеологически
маркированному» языку писателей. Выявление этой
двойственной «социальной обусловленности»
художественного языка и является для Б. основной задачей
критики. Б. — автор краткой истории французской
литературы (1991).
Соч.:
Les francais fictifs: Le rapport des styles litteraires au francais
national, (avec Merlin J.,Tret G. P.). 1974. 295 p. • Le francais
national, politique et pratiques de la langue nationale sous la
Revolution francaise / Balibar R., Laporte D. P., 1974, 224 p. •
[/institution de francais: Essai sur le colinguisme des Carolingiens
a la Republique. P., 1985. 424 p. • Histoire de la litterature
francaise. P., 1991. 127 p.; reed. 1993. • Le colinguisme. P., 1993.
127 p.
И. П. Ильин
БАНКАР Мари-Клер (BANCQUART Marie-Claire) (p. 1932)
— французский литературовед. Проф. Сорбонны.
Представительница социологически ориентированного
культурно-исторического направления. Сочетает
позитивистскую методику описательной фактографии с
концепциями «истории идей» и элементами биографического
подхода. Показательна в этом плане книга о творчестве
Ж. Валлеса (1971), снабженная хронологическими
таблицами, отражающими биографию писателя на фоне
политической и культурной жизни Франции той эпохи.
Основная тема исследований Б. — кризис
позитивистского сознания в конце XIX — начале XX в., освещенный

БАРБЕРИ СКУАРОТТИ 41
в книгах «Анатоль Франс — полемист» (1962),
«Писатели и история: Морис Баррес, Леон Блуа,
Анатоль Франс, Шарль Пеги» (1966), «Мопассан —
фантастический рассказчик» (1976). Кризис позитивистской
доктрины Б. рассматривает как кризис всей западной
цивилизации, связанный с крахом веры в прогресс и
гуманизм. Считает, что столь разные по социальным,
политическим, эстетическим и нравственным
убеждениям писатели, как Баррес, Франс, Блуа и Пеги,
выразили в своем творчестве «болезнь гуманизма». Превращая
этих писателей в своеобразных предтеч модернизма, Б.
утверждает, что они отказывались от упрошенного
представления о мире, основанного на постулатах
причинно-следственной обусловленности явлений
реальности и отвергали «иллюзию истины», принцип
жизненного правдоподобия реалистично воспроизводимой
действительности. Подобной модернизации в
интерпретации Б. подверглось и творчество Мопассана. В книге
«Анатоль Франс: Вдохновенный скептик» (1984) Б. в
значительной степени преодолела влияние
модернистских концепций современного западноевропейского
литературоведения и вернулась к методике конкретно-
исторического подхода к изучению литературы.
Написала историю французской поэзии в XX веке (1996), книгу
об эпохе «tin de siecle» (2001).
Соч. :
Anatole France polemiste. P., 1962. 688 p. • Les ecrivains et
1'histoire: D'apres Maurice Barres, Leon Bloy, Anatole France,
Charles Peguy. P., 1966. 388 p. • Jules Valles: Un tableau
synoptique de la vie et des oeuvres de Jules Valles et des
principaux evenements contemporains. P., 1971. 187 p. •
Maupassant conteur fantastique. P., 1976. 110 p. • Anatole France:
Un sceptique passionne. P., 1984. 342 p. • Poesie de langue
francaise, 1945-1960 Langue Francais Publication Paris, Presses
universitaires de France: 1995, 41-Vendome, Impr. des PUF
Description 327 p. • La poesie en France, du surrealisme a nos
jours. P., 1996. 119 p. • Fin de siecle gourmande, 1880-1900. P.,
2001. 137 p.
Ред.:
Lettres inedites Г Anatole France a Jacques Lion / Pres. par
Bancquart M.-Cl. P., 1965. 46 p. • 12 poetes sans impatience:
Textes inedits / Par Bancquart M.-Cl., Bosquet A. e. a. P., 1976.
261 p.
И. П. Ильин
БАРБЕРИ СКУАРОТТИ Джорджо (BARBERI SQUAROTTI
Giorgio) (p. 4.IX. 1929, Турин) — итальянский
литературный критик, теоретик литературы, поэт, эссеист,
заведующий редакцией «Большого словаря итальянского
языка» (Grande dizionario della lingua italiana, Torino, dal
1961), преподает итальянскую литературу в ун-те
Турина. Редактор «Истории итальянской литературной
культуры» в восьми томах (Storia della civilta letteraria
italiana, Torino, dal 1990). Член-корреспондент Туринской
академии наук.
Б. С. исходит из представления, что задачей
литературоведа является выявление имплицитного, скрытого
смысла, имманентного внутренней форме и
конструктивной структуре художественного произведения. В
своей исследовательской практике использует методы
символической, психоаналитической и стилистической
критики. В круг научных интересов Б. С. входит
история итальянской литературы от Данте до наших дней,
ему принадлежат монографические работы,
посвященные одному писателю, и исторические очерки развития
отдельных литературных родов и жанров или мотивов.
В книге «Символы и структуры поэзии Пасколи» (1966)
показана организация художественного мира Дж.
Пасколи вокруг центрального образа-мифа «гнезда»,
символизирующего испуг перед лицом реального
существования, ностальгию по детству и само младенческое
состояние, страх смерти и одновременно болезненное
притяжение к ней. В книге «Роман против истории:
Исследование "Обрученных"» (1980) Б. С. пытается
сконструировать «модели» художественного мира
А. Мандзони и доказать его «антиисторическую
направленность», вневременной характер его поэтических
импульсов. В книге о Н. Макиавелли (1987) выявляет
центральное место литературной деятельности в
системе ценностей автора, связывая с ней понятия
возвышенного и героического и основывая на этом анализ его
стилистики. Исследовал на материале итальянской
литературы с момента ее возникновения до раннего
барокко структуру и семантику топоса «охоты» (2000).
В книге «Христианское трагическое» (2003)
рассматривает как частные, так и общие вопросы, связанные с
интерпретацией «Божественной комедии» Данте. Особо
останавливается на ее воздействии на Ф. Петрарку и
предлагает оригинальное прочтение его «Триумфов».
Создает собственную концепцию христианского
трагизма и выявляет его роль в творчестве классических и
современных авторов. В сборнике статей «Прощай,
поэзия сердца» (2002), удостоенном Международной
литературной премии «Мулинелло» (2003), Б. С.
анализирует феномен поэзии, сосредоточенной на внутренних
переживаниях человека и его душевной жизни. На
примере творчества Дж. Леопард и показывает, что
наиболее значительных результатов поэт может
добиться, лишь выйдя за рамки этого направления. В
исследовании о поэзии XX в. (2003) основой концепции
Б. С. стала антитеза Г. Д'Аннунцио и Э. Монтале.
Первый поэт пытается противопоставить духу наживы
и научной сухости, характерному для современной
эпохи, мифологию жизненных форм, литературных
цитат и топосов. Второй, внутренне смирившись с
бездуховностью окружающего мира, стремится к
обретению высшего смысла поэтического слова, которое для
него совпадает с идеей сакрального.
Соч.:
Astrazione e realta. Milano 1960. 338 p. • Metodo stile storia.
Milano 1962. 486 p. • La narrativa italiana del dopoguerra.
Bologna, 1965. 250 p. • La forma tragica del «Principe» e altri
saggi sul Machiavelli. Firenze, 1966. 282 p. • Simboli e strutture
della poesia del Pascoli. Messina; Firenze, 1966. 584 p. • II gesto
improbabile: Tre saggi su Gabriele D'Annunzio. Palermo, 1971.
151 p. • L'artificio delPeternita. Verona, 1972. 541 p. • II codice di
Babele. Milano, 1972. 192 p. • Gli Inferi e il Labirinto: Da Pascoli
a Montale. Bologna, 1974. 269 p. • Poesia e ideologia borghese.
Napoli, 1976. 176 p. • Le sorti del «tragico»: II Novecento italiano:
romanzo e teatro. Ravenna, 1978. 240 p. • II romanzo contro la
storia: Studi sui «Promessi sposi». Milano, 1980. 293 p. • Giovanni
Verga: Le finzioni dietro il verismo. Palermo 1982. 246 p. • Dal
tramonto delTermetismo alia neoavanguardia. Brescia, 1984. 247
p. • L'ombra di Argo: Studi sulla «Commedia». Torino, 1986. 271
p. • V onore in Corte: Dal Castiglione al Tasso. Milano, 1986. 243
p. • La forma e la vita: 11 romanzo del Novecento. Milano, 1987.
275 p. • Machiavelli о La scelta della letteratura. Roma, 1987. 324
p. • Manzoni: Le delusioni della letteratura. Rovito, 1988. 244 p. •
II sogno della letteratura. Milano, 1988. Ill, 354 p. • Le maschere
deireroe: DalPAlfieri a Pasolini. Lecce, 1990. 377 p. • La scrittura

42 БАРБЕРИС
verso il nulla: D'Annunzio. Torino, 1992. 333 p. • II vero Ettorre:
L'eroe del «Giorno». Alessandria, 1999. 99 p. • Selvaggia
dilettanza: La caccia nella letteratura italiana dalle origini a
Marino. Venezia, 2000. 384 p. • Addio alia poesia del cuore.
Roma, 2002. 255 p. • II tragico cristiano: Da Dante ai moderni.
Firenze, 2003. IV, 252 p. • I miti e il sacro: Poesia del Novecento.
Cosenza, 2003. 434 p.
Ред. :
La letteratura in scena: II teatro del Novecento. Torino, 1985. 302
p. • Metamorfosi della novellla. Foggia, 1985. 440 p. • Prospettive
sul «Decameron». Torino, 1989. 223 p. • Storia della civilta
letteraria italiana. Torino, 1990. Vol. 1-8. • Letteratura e industrial
Atti del 15. Congresso A. I. S. L. L. I., Torino, 15-19 maggio 1994
/ A cura di Barberi Squarotti G., Ossola С Firenze, 1997. Vol. 1-2.
E. В. Лозинская
БАРБЕРИС FIbEP(BARBERIS Pierre) (p. 3.V.1926, Париж)
— французский литературовед и критик, проф.
Каннского ун-та, специалист по истории и теории литературы.
Первые труды Б. о Бальзаке вышли в середине 60-х и
привлекли внимание фундаментальным исследованием
всех сторон наследия писателя. В «Реалистической
мифологии» (1971) с позиций исторического
социологизма дана общая характеристика творчества Бальзака,
анализируется тематика романов и творческий метод
писателя, система его образов и стиль. В монографии
«Бальзаковские мифы» (1972) излагается эволюция
политических взглядов писателя и его философских
воззрений в соотнесении с социальными переменами в
жизни Франции, свидетелем которых он был. В своих
исследованиях Б. подчеркивает значение творчества
писателя в социальном плане как изучение буржуазного
мира и его законов, ведущих к отчуждению людей
(«Бальзак и зло века», 1970), развенчивает мифы,
фальсифицирующие личность Бальзака («Мир Бальзака»,
1973). Отмечает, что бальзаковский роман — это роман
нового типа, воссоздающий вселенную и личностное «Я»
автора и его героев. В книге «Прочтение реального»
(1973) Б. исследует творчество современных
французских писателей (Р. Кено, Ф. Саган, Р. Вайян, Л. Арагон),
рассматривает социальное положение писателя и роль
литературы в современном обществе. Анализируя
состояние современной критики, Б. выделяет в ней три
главных течения: 1) традиционную критику, изжившую
себя, по его мнению, на данном этапе; 2) структурно-
семиотическую, являющуюся основным предметом его
критики; 3) идеологическую, представителем которой
он себя считает («Принц и торговец», 1980).
Идеологическая критика должна не только интерпретировать
произведение, но и убедить читателя в своей правоте.
Соч.:
Aux sources de Balzac. P., 1965. XXX, 451 p. • Balzac et le mal du
siecle. P., 1970. Vol. 1-2. • Balzac: Une mythologie realiste. P.,
1971. 130 p. • Mythes balzaciens. P., 1972. 358 p. • Le monde de
Balzac. P., 1973. 603 p. • Lectures du reel. P., 1973. 304 p. •
«Rene» de Chateaubriand: Un nouveau roman. P.. 1973. 255 p. •
Entretiens avec Georges Duby // Ecrire... pour quoi?: Pour qui?
Grenoble, 1974, p. 39-65. • Aux sources du realisme: Aristocrates
et bourgeois. P., 1978. 440 p. • Le prince et le marchand:
Ideologoques. La litterature. l/histoire. P., 1980. 434 p. • Sur
Stendhal. P., 1983. 198 p. • Prelude a Tutopie. P., 1991.270 р.
Т. Т. Макарова
БАРБИ Микеле (BARBI Michele) (19.II.1867, Самбука
Пистойская — 24.IX. 1941, Флоренция) — итальянский
филолог и литературовед. Закончил филологический
факультет ун-та Пизы. Ученик А. Д'Анкона.
Преподавал историк) литературы в ун-те Пизы, Институте
высших исследований во Флоренции (1923-1937),
заведующий кафедрой итальянской литературы в ун-те
Мессины (1901-1912). Работал во флорентийских
библиотеках. Занимал должность секретаря Дантовского
общества при Академии делла Круска. редактор
«Bullettino della Societa dantcsca italiana» (Firenze, 1893-
1905). после его закрытия основал журнал «Studi
danteschi» (Firenze). Член академий деи Линчей, делла
Круска, Аркади; был сенатором.
Б. стоит у истоков современной итальянской
филологии и критического издания текстов. В научной
деятельности опирался на новаторские идеи,
выдвинутые Г. Пари и П. Райна, о необходимости учитывать все
имеющиеся рукописные традиции, а не единственный —
признанный лучшим — манускрипт, в котором лишь
исправляются очевидные ошибки. Для воссоздания
оригинального текста использовал внутренние критерии
— usus scribendi и lectio diftlcilior. при которых наиболее
древняя рукопись и распространенное или очевидное
чтение слова не признаются автоматически
наилучшими. Подчеркивал значение манускриптов, отражающих
традицию, сложившуюся вдали от центров
распространения. Отстаивал идею о том, что не существует
универсальных методик критической реконструкции:
«каждый текст представляет собой свою критическую
проблему, у каждой проблемы есть свое решение». В
области литературоведения подчеркивал необходимость
опираться на объективно проверяемые факты. Основой
любого исследования должно быть изучение лексики,
метрики, синтаксиса, свойственных писателю и языку
его времени. Теоретические взгляды Б. изложены в
получившей широкий резонанс работе «Новая филология
и издание наших писателей от Данте до Мандзони»
(1938).
В центре научных интересов Б. — творчество Данте.
По поручению Дантовского общества подготовил
критическое издание «Новой жизни» (1907, 1932).
Занимался исследованием творчества Гвидо Кавальканти и
Чино да Пистона, новеллистики Саккетти,
второстепенных авторов XIH-X1V веков и литературы XVIII-XIX
вв. Интерес к проблеме генезиса литературного
произведения привел Б. к изучению различных независимых
списков «Декамерона» и выдвижению концепции, что
расхождения в различных копиях вызваны не только
ошибками переписчиков, но и стремлением самого
автора совершенствовать произведение. Изучал также
народную поэзию, создал ее богатейшее собрание (ныне
находится в Институте высших исследований,
Флоренция). Настаивал на том, что «народность» произведений
определяется не столько их происхождением, сколько
формой бытования. Подчеркивал необходимость
специфических критериев при филологической реконструкции
и издании народных произведений.
Соч. :
Notizia della vita e delle opere di Francesco Bracciolini. Firenze,
1897. 166 p. • Studi sul Canzoniere di Dante, con nuove indagini
suite raccolte manoscritte e a stampa di antiche rime italiane.
Firenze, 1915. XVI, 540 p. • Dante: Vita, opere e fortuna: Con due
saggi su Francesca e Farinata. Firenze, 1933. 270 p. • Problemi di
critica dantesca. 1 e II. Firenze, 1934-1941. Vol. 1-2. • II testo dei
«Promessi Sposi» // Annali della R. Scuola Normale Superiore di
Pisa: (Lettere,Storia e Filosofia). Ser. 2., (1934). Bologna, 1934.

БАРТ 43
Vol. 3. P. 439-468. • La nuova filologia e I'edizione dei nostri
scrittori da Dante al Manzoni. Firenze, 1938. XLI, 259 p. • Piano
per un'edizione nazionale delle opere di Alessandro Manzoni //
Annali manzoniani. Milano, 1939. Vol. I. P. 23-153. • Poesia
popolare italiana: Studi e proposte. Firenze, 1939. 166 p. • Con
Dante e con i suoi interpret: Saggi per un nuovo commento della
Divina Commedia. Firenze, 1941. 361 p. • Problemi fondamentali
per un nuovo commento della Divina Commedia. Firenze, 1955.
VIII, 159 p. • La raccolta bartoliniana di rime antiche e i codici da
essa derivati. Bologna, 1983. 71 p.
Ред.:
Alighieri, Dante. La Vita Nuova. Firenze, 1907. CCLXXXVI, 105
p.; Idem. Firenze, 1932. CCCX, 180 p. • Alighieri, Dante. Le opere
/ Testo crit. della Societa Dantesca Italiana. Firenze, 1921. XXXI,
976 p. • Alighieri, Dante. Rime della «Vita nuova» e della
giovinezza/A cura di Barbi M., Maggini F. Firenze, 1956. XXXI,
379 p.
Лит. :
Per una edizione critica della raccolta Barbi // Lares. Firenze, 1991.
A. 57, N2. P. 171-183
E. В. Лозинская
БАРК Джьймс (BARK James) (18%, Глазго — 1965) —
шотландский романист, литературовед, литературный
критик. Учился в ун-те Глазго. Как литературовед Б.
пропагандировал творчество Р. Бёрнса; обнаружил около
двухсот неизвестных ранее стихотворений Бёрнса и
издал их в трех сборниках с предисловием и
комментариями. Разоблачал фальсификаторов Бёрнса, создал
беллетризованную биографию великого поэта,
состоящую из пяти книг: «Ветер, который колышет ячмень»
(1927), «Песня в кустах зеленого боярышника"(1947),
«Чудо всего веселого света» (1949), «Вершина разбитой
волны» (1953), «Источники разбитой арфы» (1954).
Соч.:
The wind that shakes the barley. N. Y., 1927. XV, 348 p. • The
song in the green thorn tree. L., 1947. 512 p. • The wonder of all
the gay world. L., 1949. 67 p. • Crest of the broken wave. L., 1953.
320 p. • The well of the silent harp. L., 1954. 351 p.
Ред.:
Burns R. Poems and songs. L., 1955. 736 p. • Burns R. Selected
poems. Edinburgh, 1956. XXVII, 317 p.
Б. И. Колесников
БАРТ Ролан (BARTHES Roland) (12.XI. 1915, Шербур, леп.
Манш — 26.111.1980, Париж) — французский теоретик
культуры и литературы, семиотик, литературный
критик, эссеист. Учился в Сорбонне. Работал учителем
в лицее Биарица (1939-1940), в парижских лицеях
Вольтера и Карно (1940-1941); преподавал французский язык
во Французском институте и в ун-те г. Бухареста (1948-
1949). в Александрийском ун-те (1949-1950). В 1952-1959
работал в Национальном центре научных исследований,
с 1960 — в Практической школе высших знаний (с 1962
руководитель Центра социологии знаков, символов и
изображений). В 1976-1980 (вплоть до трагической
гибели) — проф. кафедры литературной семиологии в
Коллеж де Франс.
Творческий путь Б. включает три этапа — дострук-
туралистский (50-е годы), структуралистский (60-е) и
постструктуралистский (70-е).
В 50-е, выступив как литературный критик, Б.
активно сотрудничал в журнале «Народный театр», где, в
частности, активно пропагандировал творчество Б.
Брехта. Как теоретик культуры, сформировавшийся под
влиянием К. Маркса и Ж.-П. Сартра, ранний Б.
(«Нулевая степень письма», 1953) попытался
распространить марксистскую концепцию отчуждения, с одной
стороны, и сартровское учение о свободе и
ангажированности — с другой, на область всей культурной
деятельности человека. Исходя из того, что любое общество и
отдельные коллективы с необходимостью
вырабатывают собственную систему образов, понятий и
представлений о действительности, Б. сделал акцент на том, что
подобные социокультурные схемы всегда закрепляются
в форме различных знаково-символических («языковых»)
образований, которые Б. обозначил словом письмо.
Письмо (или идеологический социолект), по Б., — это
опрел метившаяся в языке ценностно-смысловая сетка,
которую та или иная культура (культура определенной
эпохи, класса, политической партии, литературного
направления и т. п. — вплоть до отдельного журнала
или газеты) помещает между индивидом и
действительностью, навязывая субъекту ее определенную
интерпретацию. Диалектический парадокс заключается в том,
что, свободно выбирая тот или иной тип письма,
индивид тем самым и в тот же миг добровольно отчуждает
свою свободу, ибо, социально ангажируясь, он с
неизбежностью подчиняется власти мировоззренческих
стереотипов, а это значит, что всякий акт «исторической
солидарности», на поверку оказывается актом
социального (само)порабощения. Утопический выход из
ситуации Б. видит в овладении «нулевой степенью» письма,
позволяющей сбросить иго «ложного сознания» и
способной привести человека в «новый и совершенный
адамов мир», где слова, научившиеся передавать смысл
«самих вещей», а не их принудительных идеологических
истолкований, обретут первозданную «свежесть» и
станут наконец «счастливы».
Отчуждающая функция языка анализируется и в
следующей крупной работе Б. — в книге «Мифологии»
(1957), где, определив мифы современного
мелкобуржуазного сознания как вторичные (коннотативные)
образования, паразитирующие на знаках естественного языка и
надстраивающие над ними этажи идеологических
смыслов, Б. противопоставил им первичные (предметные,
денотативные) значения слов, якобы соответствующие
«природе» мира и в своей совокупности образующие
реальность, свободную от искажающей власти
псевдомифов.
Программные работы Б. первой половины 60-х гг.
(«История или литература?», 1963; «Что такое
критика?», 1963; «Две критики», 1963; «Критика и истина»,
1966), с одной стороны, сыграли роль
антипозитивистских манифестов, сплотивших представителей
французской «новой критики» (структурная поэтика,
экзистенциалистская критика, «психокритика», «тематическая
критика» и др.), а с другой — содержали
методологические установки, принципиальные для самого Б.
Сформулировав трихотомию «чтение / наука о литературе /
критика» (где чтение — это миметическое вчувствование
в непосредственный смысл произведения; наука о
литературе, или поэтика, — объективированное
описание литературной «грамматики»; критика —
герменевтическая интерпретация текста), Б. в 60-е создал
работы, выдержанные по преимуществу в «научном» ключе,
а в 70-е — в «критическом».
В период 1957-1967, усвоив методологические
приемы структурной лингвистики, семиотики и
антропологии (Ф. де Соссюр, Н. С. Трубецкой, Э. Бенвенист,

44 БАРТ
Л. Ельмслев, Кл. Леви-Стросс), Б. пережил
«плодотворную иллюзию» — веру в возможность «научного
разоблачения идеологии»; под знаком научности прошел
весь структуралистский период его творчества,
отмеченный такими работами, как «Воображение знака»
(1962), «Структурализм как деятельность» (1963),
«Риторика образа» (1964), «Основы семиологии» (1965), а
также «Введение в структурный анализ
повествовательных текстов» (1966), где дано аналитическое резюме
русской и французской нарратологии (В. Я. Пропп, А.-
Ж. Греймас, Ц. Тодоров, Кл. Бремон и др.) и сделана
попытка свести повествование к последовательности его
элементарных функций. Однако к концу десятилетия Б.
испытал разочарование в претензиях семиотики на роль
абсолютного метаязыка. Завершающую этот период
книгу «Система моды» (1967), в которой сложная
семиотическая методика мобилизована для демонстрации
простой мысли о том, что массовая культура создает
изощренно организованные, но содержательно пустые
системы, призванные подчинить себе потребителя, Б.
позднее назвал «мудреной, но ненужной вещью».
Параллельно с семиологическими штудиями Б.
проявлял все больший интерес к смысловой полноте
произведения, выводящей за рамки его интенционального
значения. Если в работе «История или литература?»
(1963) Б. трактовал эту полноту еще ограничительно,
рассматривая «буквальное» значение текста как
означающее с конечным набором латентных означаемых,
выявляемых с помощью различных интерпретирующих
методов (социология, психоанализ и т. д.), то в статьях
«От науки к литературе» (1967), «Смерть автора» (1968),
«От произведения к тексту» (1971), «Текст (теория
текста)» (1973) он радикализировал представление о
«символической» природе литературы, противопоставив
«произведение» его «тексту». Произведение, по Б., это
центрированное смысловое единство, подчиненное
телеологическому смысловому заданию, сознательно
структурированный продукт, предназначенный для
коммуникации. Текст, напротив, есть
недифференцированная и не иерарх и зирова иная масса культурных
смыслов, впитываемых произведением, но еще не
подчинившихся его телеологическому заданию; это зыбкая
смысловая множественность, образованная из «осколков
чего-то, что уже было читано, видено, совершено,
пережито», и предполагающая 1) переплетение
гетерогенных культурных кодов и дискурсов
(интертекстуальность текста), 2) непрерывную перекличку
социальных голосов (диалогизм текста), 3) подвижные
констелляции смыслов (многомерность текста), 4)
изменчивость блуждающих в нем «желаний» и «влечений»
(фактура текста). Диалектика произведения и текста
была раскрыта Б. в двух ярких работах его
постструктуралистского периода — в книге «S/Z» (1970) и в эссе
«Удовольствие от текста» (1973). С одной стороны,
возникая из текста, произведение тут же стремится
подавить своей моносемией текстовую полисемию,
тогда как последняя, дезорганизуя произведение,
подрывает его принудительную власть и открывает читателю
доступ в зону «свободы» и «удовольствия» — в «райский
сад слов», где множество равноправных ценностно-
смысловых инстанций образуют «сокровищницу», из
которой индивид свободен черпать «в зависимости от
истины своего желания». С другой стороны, однако, эти
инстанции, будучи порождены культурой, на поверку
сами оказываются идеологическими стереотипами,
обладающими отчуждающей функцией, и потому
бегство «от произведения к тексту» в очередной раз
оборачивается у Б. своей утопической стороной, а поиск
«свежего», свободного от идеологических мифов слова
все больше драматизируется.
Уверившись в относительном характере любых
социальных «дискурсов» и «кодов», Б. в 70-е все больше
склоняется к позиции идеологической «атопии» и задачу
критика видит не в том, чтобы отыскивать «истину»
литературы, а в том, чтобы «разыгрывать», подобно
актеру, чужие культурные языки, перевоплощаясь в
каждый из них, но ни с одним до конца не
отождествляясь. Сравнив себя с «эхо-комнатой», в которой
перекликаются и переакцентуируются любые голоса,
доносящиеся извне, но где не слышно лишь беспримесного
голоса самого критика, превратившего себя в эту
комнату, Б. построил книгу «Ролан Барт о Ролане Барте»
(1975) на принципе остраненного мимесиса — как
ироническую стилизацию собственной интеллектуальной
биографии.
Неудовлетворенность негативизмом ощутима в
последних работах Б. («Фрагменты речи влюбленного»,
1977; «Camera lucida», 1980), где апология «безвластия» и
стратегия ускользания от условных топосов культуры
сменились поиском безусловных первооснов
человеческого бытия. В противоположность обществу эпохи
постмодерна, где «неприличным считается не
сексуальное, а сентиментальное», Б. утверждает «другого» как
незаместимую ценность, а любовь — как абсолютное
начало жизни («Я люблю тебя не за то, что ты есть, а
за то, что ты есть»).
Концентрированные формулировки
методологических принципов Б. (борьба против унифицирующей
власти «всеобщности» и «стадности», культ единичного
и неповторимого, стремление к дефетишизации мира и
обретению «неотчужденного смысла самих вещей»),
определивших его тридцатилетнее «семиологическое
приключение», содержатся в последнем публичном
выступлении Б. — актовой «Лекции» (1978), ставшей его
интеллектуальным завещанием.
Соч.:
Основы семиологии // Структурализм: «за» и «против». М.,
1975, с. 114-163. • Лингвистика текста // Новое в
зарубежной лингвистике. М., 1978, вып. 8, с. 442-449. • Текстовой
анализ // Там же, 1980, вып. 9, с. 307-312. • Нулевая
степень письма//Семиотика. М., 1983, с. 306-349. • Драма,
поэма, роман // Называть вещи своими именами:
Программные выступления мастеров западно-европейской
литературы XX века. М., 1986. С. 133-151. • Критика и
истина: Введение в структурный анализ повествовательных
текстов // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-
XX вв.: Трактаты, статьи, эссе. М., 1987. С. 349-422. •
Сад-1 // Маркиз де Сад и XX век. М., 1992. С. 183-210. •
Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Сост., общ. ред.
и вступ. ст. [с. 3-45] Г. К. Косикова. М., 1994. 615 с. •
Мифологии / Пер., вступ. ст. и коммент. С. Зенкина. М.,
1996. 313 с. • Camera lucida / Пер., послесл. и коммент.
М. Рыклина. М., 1997. 223 с. • Нулевая степень письма.
Введение в структурный анализ повествовательных
текстов. Основы семиологии. Драма, поэма, роман //
Французская семиотика: от структурализма к
постструктурализму. М., 2000. С. 50-96; 196-238; 247-334. • S/Z /
Перев. Г. К. Косикова и В. П. Мурат; Общ. ред. и вступ.
ст. Г. К. Косикова. М., 2001. 230 с. • Фрагменты речи

БАТАЙ 45
влюбленного. М.. 2002. 430 с. • Ролан Барт о Ролане Барте.
М., 2002. 287 с. • Система молы. Статьи по семиотике
культуры. М., 2003. • Le degre zero de Tecriture. P., 1953.
127 p. • Mythologies. P., 1957. 272 p. • Sur Racine. P., 1963. 171
p. • Essais critiques. P., 1964. 278 p. • Critique et verite. P., 1966.
79 p. • Systeme de la mode. P., 1967. 326 p. • S/Z. P., 1970. 280 p.
• Empite des signes. Geneve, 1970. 150 p. • Sade, Fourier, Loyola.
P., 1971. 191 p. • Le plaisir du texte. P., 1973. 105 p. • Roland
Barthes par Roland Barthes. P., 1975. 192 p. • Lecon. P., 1978.
46 p. • Le grain de la voix. P., 1981. 344 p. • Oeuvres completes.
P., 2002. v. 1-5.
Лит.:
Ржевская H. Ф. замедленная съемка процесса чтения /
Вопр. литературы, М., 1973. № 3, с. 204-210. • Чиковани
Б. С. Современная французская литературная критика и
структурализм Ролана Барта. Тбилиси, 1981. 83 с. •
Косиков Г. К. Ролан Барт — сем иол or, литературовед // Барт Р.
Избранные работы: Семиотика: Поэтика. М., 1989. С. 3-45.
• Косиков Г. К. Постструктуралистская стратегия Ролана
Барта: О книге «S/Z» // Наука о литературе в XX веке. М.,
2001. С. 124-148. • Mallac G.. Eberbach М. Barthes. P., 1971. •
Calvei /.-./. R. Barthes: Un regard politique sur le signe. P., 1973. •
Heath S. Vertige du deplacement: Lecture de Barthes. P., 1974. •
Pretexte: R. Barthes. Colloque de Cerisy. P., 1978. • Lund N.
L'aventure du signifiant: Une lecture de Barthes. P., 1981. 124 p. •
Wasserman (l R. R. Barthes. Boston, 1981. • Lavers A. R. Barthes,
structuralism and after. Cambridge (Mass.), 1982. 300 p. • Sontag
S. L'ecriture meme: a propos de Roland Barthes. P., 1982. • Ungar
S. R. Barthes. the professor of desire. Lincoln, 1983. XIX, 206 p. •
Culler J. D. Barthes L., 1983. 128 p. • Roger P. R. Barthes,
roman. P., 1986. 354 p. • La Croix A. de. Barthes: Pour une
ethique des signes. Bruxelles, 1987. 144 p. • Signs in culture:
Roland Barthes today / Ed. by Ungar S. and McGraw B. R. Iowa
City. 1989. XXV, 164 p. • Calvet L.-J. Roland Barthes, 1915-1980,
P., 1990. • Comment B. Roland Barthes: Vers le neutre. P., 1991. •
Brown A. R. Barthes: The figures of writing. Oxford; N. Y., 1992.
303 p. • Knight D. Barthes and Utopia: Space, travel, writing.
Oxford, 1997. • Di Ambra R. Plaisir d'ecriture: Une lecture de
Loeuvre de Roland Barthes. P., 1997. • Bremond CI., Pavel T. De
Barthes a Balzac: Fictions du critique, critique d'une fiction. P.,
1998. • Coste CI. Roland Barthes moraliste. P., 1998. • Stafford A.
Roland Barthes, phenomenon and myth: An intellectual biography.
Edinburgh, 1998. • Ette O. Roland Barthes oder Ein Weg der
Moderne in der Postmoderne. Frankfurt a. M., 1998. • Burke S. The
death and return of the author: Criticism and subjectivity in
Barthes. Foucault and Derrida. Edinburgh, 1998. 264 p. • Ette O.
R. Barthes: Eine intellektuelle Biographic Frankfurt a. M., 1998.
520 p. • Thody Ph. Introducing Barthes. Cambridge, 1999. •
Critical essays on R. Barthes / Ed. by Knight D. N. Y., 2000. XI,
314 p. • Barthes, au lieu du roman. P.; Quebec, 2002. • Allen G.
R. Barthes. L.; N. Y., 2003.
Г. К. Косиков
БАРФИЛД Артур Оуэн (BARFIELD Arthur Owt.n)
(9.XL 1898, Лондон — 1978) — английский
литературовед. Окончил Оксфордский ун-т (1921). Читал лекции в
ун-тах Дру (Мэдисон, Нью-Джерси, 1964-1965, 1972-
1973) и Брандейс (Уолтем, Массачусетс, 1965-1966).
Член Королевского литературного общества.
Б. — теоретик и историк литературы. Исследовал
проблемы поэтического языка и восприятия,
основываясь на «романтической теории» и доктрине основателя
антропософии Р. Штейнера. Отдавая должное
эстетическим возможностям поэзии, сосредоточился на анализе
ее семантики. «Мудрость поэзии» Б. усматривает в
познании человеком сложной взаимосвязи,
существующей между человеком и природой, полагая, что на
ранних стадиях эволюции общества, когда люди
интуитивно ощущали свое единство с природой, слова были
для них не абстрактными обозначениями, а
основывались на непосредственном чувстве связи с явлениями,
позднее нарушенной развитием «техники» и «триум(|н>м
абстракций». «Современная мудрость», считает Б.,
стоила «нам, как Одину, глаза», и лишь язык поэтов, в
меру их способности создавать подлинные мегафоры.
может восстановить это единство и вернуть слову его
изначальную силу. Задача поэта — воссоздать смысл,
т. е. раскрыть органическую структуру реальности с
помощью метафоры. Т. о., подлинный источник
мудрости — воображение, постигающее аналогии и создающее
метафоры; эстетическое удовольствие — признак
расширения пределов и возможностей сознания. Цель
эволюции — вернуть человека к его изначальному
положению, но на более высокой стадии развития
сознания. Гёте и Колридж для Б. — два великих поэта-
философа, «органичность» которых предшествовала
системе Штейнера.
Соч.:
History in English words. L., 1926. 223 p.; Idem. Rev. ed.
Michigan, 1967. 246 p. • Poetic diction: A Study in meaning. L.,
1928. 256 p.; Idem. Rev. ed. L., 1952. 216 p.; Idem. Middleton
(Conn.), 1984. 238 p. • Romanticism comes of age. L., 1944. 163
p. • What Coleridge thought. L., 1972. XII, 285 p. • The
rediscovery of meaning and other essays. Middleton (Conn.). 1977.
260 p.; Idem. Middleton (Conn.), 1985. 271 p. • Unancestral voice.
Middleton (Conn.), 1986. 186 p. • O. Barfleld on С S. Lewis /
Ed. by Tennyson G. B. Middletown (Conn.), 1989. 189 p.
Лит. :
Diener A. The role of imagination in culture and society:
O. Barfield's early work. Glienicke, Berlin; Cambridge (Mass.),
2002. 224 p. (Leipzig Explorations in Literature and Culture).
Т. Н. Красавченко
БАТАЙ Жорж (BATAILLE Georc.hs) (10.IX.1897. Бийом,
деп. Пюн-де-Дом — 8.VII. 1962, Париж) — французский
критик, эссеист, романист, философ и эстетик. Получил
образование в Эколь де Шарт (1918-1922), работал в
Национальной библиотеке в Париже (1922-1942). В 1951
назначен хранителем библиотеки Орлеана, где и работал
вплоть до смерти.
В 20-х Б. участвовал в движении сюрреалистов. Его
подпись стоит под одним из самых нигилистических по
отношению к традиционным гуманистическим
ценностям французского культурного наследия памфлетов
сюрреалистов «Труп», с которым они выступили в 1924.
требуя не предавать почетному погребению Анатоля
Франса. В 30-х сотрудничал в левых журналах. В 1946
основал журнал «Critique» (Paris), которым руководил до
1962. Если для политических убеждений Б. была
характерна крайняя непоследовательность, то его
эстетические и философские взгляды довольно четко
укладываются в ту традицию французского модернизма
сюрреалистического толка, эстетические концепции которого
по-своему предваряли экзистенциализм. Под влиянием
экзистенциализма окончательно сформировалась его
литературно-философская позиция. Центральное место в
концептуальных построениях Б. занимает понятие
«трансгрессии» (transgression) — нарушения границ,
которое традиционной этикой (но не Б.) трактуется как
грех и зло. Однако именно в нарушении границ, в
достижении неких крайних, «запредельных» состояний

46 БАТТАЛЬЯ
(будь то религиозный экстаз, сексуальный оргазм или
переживание смерти) человек достигает той подлинной
свободы, которую Б. называет «суверенностью»,
«невинностью», погружением в «священное». Эротическое для
Б. — одна из фундаментальных областей запретного, где
переступание границ приводит к экстатическому
саморастворению, сходному с религиозным переживанием
священного: поэтому «всякий эротизм сакрален».
Подлинная литература согласно Б., имеет
«прометеевский характер»: ее миссия — в безбоязненном
исследовании предельных состояний, обретении опыта
трансгрессии. Согласно концепции, изложенной в книге
«Литература и зло» (1957; включает очерки об Э. Бронте,
Ш. Бодлере, У. Блейке, де Саде, Ж. Мишле, Ф. Кафке,
М. Прусте и Ж. Жене), литература — «выражение зла»,
понимаемого в свою очередь как «бескорыстное
притяжение к смерти». Трансгрессия, достигаемая в опыте
рассматриваемых Б. писателей, открывает путь мощной
и глубинной «коммуникации», которая имеет мало
общего с банальным повседневным общением и
является, по сути, преодолением индивидуальности, а также
всякой автономии и изоляции. Сердце литературы —
смерть Бога и отсутствие добра, а тем самым — и
отсутствие всего, что защищает и укрепляет
обособленную и изолированную в себе индивидуальность. Смерть
Бога — это последняя, высшая трансгрессия,
освобождающая человека от самого себя.
Соч.:
Литература и Зло / Перев. и ком мент. Бутман Н. В.,
Домогацкая Е. Г. М., 1994. 166 с. • Сюрреализм день за днем /
Перев. Дубин С. // Иностранная литература. 1997. № 4. •
L/experience interieure. P., 1943. 252 p. • La haine de la poesie. P.,
1947. 180 p. • La litterature et le mal. P., 1957. 231 p. • L'Erotisme
ou la mise en question de l'etre. P., 1957. 306 p.
Лит. :
Клоссовски П. О симулякре в сообщении Жоржа Батая //
Комментарии. 1994. № 3. С. 172-180. • Клоссовски П. Си-
мулякры Ж. Батая // Танатография Эроса. СПб., 1994. С.
79-90. • Haeley D. L'oeuvre insolite de Georges Bataille: Une
hierophanie moderne. Geneve; Paris, 1978. V, 347 p. • Fitch В. Т.
Monde a Tenvers texte reversible: La fiction de Georges Bataille.
P., 1982. 189 p. • Bishof R. Souveranitat and Subversion: G.
Batailles Theorie der Moderne. Miinchen, 1984. • Wiechens P.
Bataille zur Einfuhrung. Hamburg, 1995. • Bolting F., Wilson S.
Bataille. Basingstoke; N. Y., 2001. VIII, 232 p.
И. П. Ильин, А. E. Махов
БАТТАЛЬЯ Сальваторе (BATTAGLIA Salvatore)
(4.VI. 1904, Катания — 1971, Неаполь) — итальянский
литературовед, лингвист. Закончил Флорентийский ун-т
(1926), ученик представителя
культурно-социологической школы М. Казеллы. Преподавал романскую
филологию на педагогическом факультете Римского
унта (1934-1938), заведующий кафедрой романской
филологии (1938-1961), кафедрой итальянской литературы (с
1961) филологического факультета Неаполитанского
унта. Редактор «Enciclopedia italiana» по разделу романских
языков и литератур (1930-1938). Редактор основанного
им в 1954 журнала «Filologia romanza» (Napoli, с 1962
выходит под названием «Filologia e letteratura»). Первый
редактор «Grande dizionario critico della lingua italiana»
(Torino, dal 1961).
Исследовательский метод Б. одинаково далек как от
позитивистского историцизма, так и от формализма
семиотики или глобальных обобщений в духе Б. Кроне.
По мнению Б., изучение литературы возможно только
при «наличии интуитивной симпатии критика к автору,
подкрепленной филологической строгостью анализа».
Художественный текст понимается как высказывание
его автора о человеческой жизни и судьбе, его
«литературность» не исключает наличия в нем философских или
этических смыслов. Б. сочетает исследование и
интерпретацию текста с историографическим подходом и
интересом к личности автора, рассматриваемой однако
не в биографическом, а в духовном плане, когда
индивидуальность находится в диалектических отношениях с
«коллективными ценностями». В художественном
произведении Б. выявляет литературное самосознание
эпохи, связывая, например, преодоление «средневекового
сознания» в творчестве Боккаччо с купеческой культурой
Флоренции.
В круг научных интересов Б. входит, в первую
очередь, европейская литература Средних веков и
Возрождения (поэзия трубадуров, творчество Данте и его
восприятие в последующие эпохи, наследие Боккаччо,
история новеллистики и др. повествовательных жанров).
Подготовил критические издания «Тезеиды» и «Филоко-
ло» Боккаччо (1938), «Пекороне» Сера Джованни Фьо-
рентино (1944), «О любви» Андрея Капеллана (1947) и
др., а также лучших произведений французской и
испанской средневековой литературы, осуществив
одновременно их перевод на итальянский язык («Лэ» Марии
Французской, 1949; «Роман о Розе», 1947; «Песнь о моем
Сиде», 1944). С 60-х Б. занялся изучением литературы
XIX-XX вв. (преимущественно реалистической прозы) и
общетеоретическими проблемами. В книге «Мифография
персонажа» (1968) рассматривает представления о
человеке и мире на материале европейской литературы от
Гомера до X. Ортеги-и-Гассета. Сборник «Проблемы
критического метода» (1969) включает статьи о А. Ман-
дзони, реализме, историческом романе, литературной
критике, месте искусства в общественной жизни, о
взаимосвязях искусства и истории. Посмертно были
изданы сборники статей Б. о литературе XX века (1972) и по
истории итальянской новеллы (1993).
Соч. :
La lirica medievale. Napoli, 1954. 444 p. • L'epica francese: La
Chanson de Roland e il ciclo di Guillaume d'Orange. Napoli, 1955.
228 p. • Romanticismo e poesia tradizionale. Napoli, 1961. 540 p. •
II realismo dei «Promessi sposi». Napoli, 1963. 143 p. • Alessandro
Manzom e la questione della lingua. Napoli, 1964. 135 p. •
Occasioni critiche: Saggi di letteratura italiana. Napoli, 1964. 236
p. • La coscienza letteraria del Medioevo. Napoli, 1965. 748 p. • Le
epoche della letteratura italiana: Medioevo, Umanesimo,
Rinascimento. Napoli, 1965. 872 p. • Mitografia del personaggio.
Napoli, 1966. 408 p. • Formazione e destino della lirica. Napoli,
1967. 304 p. • Esemplarita e antagonismo nel pensiero di Dante.
Napoli, 1967-1974. Vol. 1- 2. • Medioevo e umanesimo. Milano,
1971. 523 p. / La letteratura italiana. Firenze; Milano, 1971-1974.
Vol. 1-4. • Testimonianze del Novecento letterario. Napoli, 1972.
247 p. • Capitoli per una storia della novellistica italiana: (Dalle
Origini al Cinquecento) / A curadi Russo V. Napoli, 1993. 321 p.
Лит. :
Varvaro A. S. Battaglia. Napoli, 1974. 67 p. • Per S. Battaglia.
Napoli, 1993.302 р.
E. В. Лозинская
БАЦЦАРЕЛИ Эридано (BAZZARELLI Eridano)
(p. 10.XII. 1921, Милан) — итальянский литературовед-
русист, переводчик русской поэзии и прозы. Входит в

БАШЛЯР 47
редакцию журнала «Slavia» (Roma), проф. русского языка
и литературы Миланского ун-та, читал курсы лекций о
творчестве Тютчева, Блока, Гоголя, Чехова и о русской
поэзии рубежа XIX-XX вв. Возглавлял Итальянскую
ассоциацию русистов и славистов.
Опубликовал три исследования о творчестве Блока
«Александр Блок: Гармония и хаос в его поэтическом
мире» (1968), «Блок и метафора» (1972), «Приглашение к
прочтению Блока» (1986), где на основе стилистического
анализа стихотворений поэта стремится дать
экзистенциалистскую интепретацию мировоззрения и творчества
Блока как человека в состоянии «вечного боя» с самим
собой, находящегося между двумя полюсами —
гармонии и хаоса. Считает, что поэзия Блока была порождена
ситуацией «тоски и отчаяния», перемежаемой
всплесками надежды. Опубликовал исследования о творчестве
И. Анненского (1965) и М. Булгакова («Приглашение к
прочтению Булгакова», 1976). Под редакцией Б.
выхолили собрания сочинений Достоевского (1959), Толстого
(1964), Гоголя (1963-1965), Чехова (1963-1974) и др. В
последние годы особенно активно занимается переводом
русской литературы, перевел «Слово о полку Игореве»
(1994), «Евгения Онегина» (1996), произведения Гоголя
(«Шинель», 1980; «Вий», 1994), Лермонтова («Демон»,
1990), Блока (1998), Есенина (2000) и др.
Соч.:
... Меня это радует // Лит. обозрение. М., 1988. N 4. С. 17-
19. • Russica и Italica // Всемир. слово = Lettre intern. СПб.,
1995. N 9. С. 80-81. • La poesiadi lnnokentij Annenskij. Milano,
1965. 176 p. • Aleksandr Blok: L'armonia e il caos nel suo mondo
poetico. Milano, 1968. 256 p. • Blok e la metafora. Milano, 1972.
191 p. • Invito alia lettura di Michail Bulgakov. Milano, 1976. 212
p. • Invito alia lettura di Aleksandr Blok. Milano, 1986. 222 p. •
Indice delle frequenze del lessico di Aleksandr Blok. Milano, 1988.
Vol. I. 89 p. • Scritti scelti. Milano, 1994. 525 p.
Ред.:
Dizionario Motta della lingua italiana. Milano, 1966 Vol. 1-2. •
Dizionario di centouno capolavori delle letterature slave. Milano,
1967. 167 p. • Bulgakov M A. Appunti sui polsini. Roma, 1978.
191 p. • Atti del Symposium Aleksandr Blok: Milano-Gargnano del
Garda, 6-11 sett. 1981 / A cura di Bazzarelli E., Kresalkova J.
Milano, 1984. 726 p. • Atti del convegno «Michail Bulgakov»:
Gargnano del Garda, 17-22 sett. 1984 / A cura di Bazzarelli E.,
Kresalkova J. Milano, 1985. 564 p. • Anton Cechov: Antologia
critica / A cura di Bazzarelli E., Malcovati F. Milano, 1992. 454 p.
• Russica e Italica: Saggi sui rapporti culturali. Torino, 1994. XIV,
125 p.
И. П. Ильин, Е. В. Лозинская
БАШЛЯР Гастон (BACHELARD Gaston) (27.VI. 1884, Бар-
сюр-Об — 16.X. 1962, Париж) — французский критик и
философ. Преподаватель физики и химии в коллеже в
Бар-сюр-Об (1919-1930). В 1927 защитил в Сорбонне
докторскую диссертацию «Опыт о приближенном
знании». Проф. философии в ун-те Дижона (1930-1940).
Проф. Сорбонны (кафедра истории и философии науки)
и директор Института истории наук и техники (1940-
1955).
В 1920-30-е занимался историей науки и теорией
научного познания; обнаружил в истории науки «разрывы»,
свидетельствующие о нелинейном характере эволюции
научного познания (предвосхитил тем самым теорию
«смены парадигм» Т. Куна). Необходимым условием
научной продуктивности считал воображение как
способность аффективного вживания в «вещи». С конца
1930-х основной темой Б. становится природа
воображения и феноменология художественного образа.
Воображение понимается Б. как способность человека духовно
«обживать» вещи, наделять их внутренней ценностью
(«воображение — это не что иное, как субъект,
перенесенный в вещи»). Поэтический образ — это предмет,
ставший «человеческой ценностью», включенный в мир
грез, снов и фантазий. Образ вариативен и
«межсубъектен»: произведения отдельных авторов Б.
рассматривает в совокупности, как коллективный
общечеловеческий опыт по обживанию той или иной
области реальности (в некотором смысле образ у Б.
подобен архетипу К. Юнга): так, в книге «Психоанализ
огня» (1937) пассажи о Новалисе, Э. Т. А. Гофмане и др.
писателях включены в общую конструкцию,
воссоздающую всечеловеческий образ огня, обжитого
воображением и присвоенного человеческой душе.
Человеческое воображение, по Б., через «вещь»
устремлено к целостности бытия: «образ — специфический
феномен говорящего бытия» («Поэтика пространства».
1957). Мир поэтических образов у Б. не распадается на
обособленные единичности, но образует по крайней мере
четыре грандиозных комплекса, соответствующие
четырем материальным стихиям — огню, воде, земле и
воздуху (им посвящены отдельные книги Б.). Каждую
из этих стихий человеческое воображение по-своему
структурирует, наделяя ее особыми свойствами, ничего
общего не имеющими с реальными свойствами материи:
так, огонь может быть «чистым» и «нечистым», он
может «питаться», самопроизвольно возгораться и т. п.;
вода может обладать «материнскими» свойствами, она
может быть «спящей», «мертвой», «говорящей». Со
стихиями связаны и определенные психологические
комплексы: с огнем — «комплекс Прометея», «комплекс
Эмпедокла»; с водой — «комплекс Харона», «комплекс
Офелии» и т. д.
Своего рода «пятой стихией» у Б. является
пространство, «поэтике» которого посвящена отдельная книга
(1957). В центре человеческого пространства — образ
дома, который, независимо от многообразия реальных
конструкций, имеет свою устойчивую духовную
геометрию: всякий дом имеет свой «начальный зародыш» и
«центр»; он является воображению как «вертикальная
сущность» — дом «возвышается», и т. п. Части дома,
как и связанные с ним предметы, наделены имажина-
тивным значением, которое не совпадает со значением
реальным: так, «в мире ценностей ключ скорее
закрывает, чем открывает; дверная ручка скорее открывает, чем
закрывает». В целом дом воплощает идею защищенного,
«счастливого» пространства. Существование особой
«геометрии воображения» доказывает, согласно Б., что
бессознательное (которое одновременно и порождает
поэтический образ, и «откликается» на него) по сути
своей пространственно: «бессознательное обитает», оно
«расположено» — и «благополучно, счастливо
расположено».
Идеи Б. оказали значительное влияние на
французскую и мировую гуманитарную мысль, стимулировав
многочисленные работы по «структуре воображения» и
феноменологии поэтического образа (в т. ч. попытку
построить общую «архетипологию воображения» в
работе Жильбера Дюрана «Антропологические
структуры воображения», 1963). «Центры по исследованию
воображения» (Centres de recherche sur I'imaginaire), ориен-

48 БЁ
тированные на методы Б., существуют во Франции,
Бельгии, Канаде, Израиле, Польше и др. странах
(информацию о них см. по адресу: http://www.u-
bourgogne. fr/philo/centre-bachelard)
Соч.:
Психоанализ огня / Перев., Н. В. Кисловой. М., 1993. 176 с.
• Вола и грезы: Опыт о воображении материи / Перев. Б.
М. Скуратова. М., 1998. 268 с. • Грезы о воздухе: Опыт о
воображении движения. / Перев. Б. М. Скуратова. М., 1999.
344 с. • Избранное: Научный рационализм Т. 1. М.; СПб.,
2000. 395 с. • Земля и грезы воли / Перев. Б. М. Скуратова.
М., 2000. 383 с. • Земля и грезы о покое / Перев. Б. М.
Скуратова. М., 2001. 319 с. • Le nouvel esprit scientifique. P.,
1934. • La psychanalyse du feu. P., 1938. 221 p. • Lautreamont.
P., 1939. 200 p. • L'eau et les reves: Essai sur l'imagination de la
matiere. P., 1942. 264 p. • L'air et les songes: Essai sur
Timagination du mouvement. P., 1943. 306 p. • La terre et les
reveries de la volonte: Essai sur l'imagination des forces. P., 1948.
407 p. • La terre et les reveries du repos: Essai sur les images de
I'intimite. P., 1948. 407 p. • Le rationalisme applique. P., 1949.
215 p. • La poetique de 1'espace. P., 1957. 214 p. • La poetique de
la reverie. P., 1961. 192 p.
Лит. :
Балашева Т. В. Научно-поэтическая революция Г. Башляра:
(К изучению литературоведческого наследия франц.
ученого) // Вопр. философии. М., 1972. № 9. С. 140-146. • Визгин
В. П. Эпистемология Г. Башляра и история науки. М.,
1996. 261 с. • Pire F. De Timagination poetique dans Toeuvre de
G. Bachelard. P., 1967. 220 p. • Therrieu V. La revolution de
G. Bachelard en critique litteraire. P., 1970. XVII, 400 p. • Robertz
E. Feuer und Traum: Studien zur Literaturkritik G. Bachelards.
Frankfurt a. M. etc, 1978. 320 p. • Baumann L. G. Bachelards
materialistischer Transzendentalismus. Frankfurt a. M. etc, 1987.
214 p. • Perrot M. Bachelard et la poetique du temps. Frankfurt a.
M. etc, 2000. 160 p.
A. E. Махов
БЁ Гудлейв (B0 Gudleiv) (p. 1939) — норвежский
литературовед. Проф. ун-та в Осло (с 1969). Сфера
исследовательских интересов — русская литература и
сравнительное литературоведение. Изучает историю восприятия
творчества Л. Толстого в Скандинавии, где
произведения русского писателя стали известны в 90-е XIX в. Б.
исследует особенности русской и норвежской духовной
жизни в 80-90-е XIX в. на основе сопоставления
творчества Толстого и Арне Гарборга (1851-1924), в которых
видит представителей национальной — соответственно
русской и норвежской — жизни и культуры (книга
«Гарборг и Толстой», 1973). Анализирует статьи
Гарборга, в которых писатель называл Толстого одним из
«величайших русских гениев». Б. считает, что влияние
Толстого ощутимо в драме Гарборга «Учитель» (1896), в
его романе «Потерянный отец» (1899), где звучат
мотивы жертвенной любви и «христианского братства». Б. —
также специалист по массовой культуре, исследует
феномены «мужского» и «женского» сознания.
Соч.:
Garborg og Tolstoy. Oslo etc., 1973. 164 s. • Popularlitteratur og
kjonnsroller: To popularfiksjoner i retorisk og historisk perspektiv.
Oslo, 1991. 272 s. • Land og lynne. Oslo, 1998. • Veslemoys
verden. Oslo, 2002. 160 s.
К. Е. Мурадян
БЕАР Анри (BEHAR Henri) (p. 28.V. 1940, Париж) —
французский литературовед. Окончил ун-т Гренобля по
специальности «современная литература», доктор
филологических наук, президент ун-та Новая Сорбонна
Париж-Ш (1982-1986), проф. ун-та Новая Сорбонна
Париж-Ш. Председатель общества друзей журнала
«Europe», а также член его редколлегии. Один из
основателей международного журнала «Dada/surrealisme»,
который выходил в конце 60-х. Создал и возглавил
Центр изучения сюрреализма в ун-те Париж-Ш (1971),
основал и возглавил литературоведческий журнал
«Melusine» (1980). Возглавляет выпуск серии книг
«Мелюзина», посвященных культуре аванграда (с 1986).
Вместе с Мишелем Карассу опубликовал
университетские труды и антологии, посвященные дада и
сюрреализму.
Большая часть профессиональной деятельности Б.
посвящена изучению и публикации произведений
литературы французского авангарда. Литературоведческие
исследования Б. начал с создания монографии о
творчестве французского писателя Роже Витрака (1966),
который был участником сюрреалистической группы. Б.
опубликовал сборник стихов Витрака и полное собрание
его театральных пьес. Монография Б. «Театр дада и
сюрреализма» (1967) стала интеллектуальным
бестселлером и была переведена на многие языки, переиздана во
Франции (1979). Используя редкие и неопубликованные
материалы, Б. дал определение широкого круга явлений
в сфере драматургии и театра, связанных с культурой
дада и сюрреализма. Театру посвящены также вторая
монография Б. о Витраке (1981) и две его книги о
творчестве Альфреда Жарри (1973, 1988). Б. осуществил
публикацию собрания сочинений основателя дадаизма
Тристана Тцара в шести томах (1975-1991).
В 80-е Б. стал заниматься компаративистикой и
активно участвовал в международных конференциях
компаративистов. В этот же период он разрабатывает
новую методологию анализа произведений авангарда,
которая нашла свое воплощение в книгах «Культуры
Жарри» (1988) и «Литературный разрыв» (1988). В
первой из них Б. представил, каким образом
энциклопедические познания Жарри преломлялись в его
художественном творчестве. Во второй Б. обосновывает особый
термин для обозначения отношений авангардного
творчества к традиции — «литературный разрыв» («lit-
teruptures»).
Еще с конца 70-х Б. начинает применять в своих
исследованиях новейшие компьютерные технологии.
Одним из первых его опытов была книга «Бретон.
Мысли» (1988), выстроенная по «ключевым понятиям»
из произведений Бретона и некоторых посвященных ему
книг. В 1993 Б. возглавляет центр «Hubert de Phalese» в
ун-те Париж III, где занимается применением
компьютерных технологий к изучению литературы, в основном
на материале XIX-XX вв. Деятельность центра, который
разрабатывает базы данных и программное обеспечение
отразилась в теоретической книге «Литература и ее
Голем» (1996), где, в отличие от генетической критики,
Б. использует термин гипертекст в расширительном
смысле, для обозначения всей совокупности вносимых в
базу данных материалов. Готовит базу данных по
сюрреалистической периодике.
Лит.:
Roger Vitrac. Un reprouve du surrealisme. P., 1966. 329 с • Le
Theatre dada et surrealiste. P., 1967; reed. 1979. 444 p. • Jarry, le
monstre et la marionnette. P., 1973. 271 p. • Vitrac, theatre ouvert
sur le reve. P.-Bruxelles, 1981. 251 p. • Le Surrealisme (avec

БЁЙЕР 49
Michel Carassou). P., 1984; reed. 1992. 509 p. • Litteruptures.
Lausanne, 1988. 255 p. • Les cultures de Jarry. P., 1988. 309 p. •
Les pensees d'Andre Breton. Lausanne, 1988. 362 p. • Dada.
Histoire d'une subversion (avec Michel Carassou). P., 1990. 261 p.
• Andre Breton. Le Grand indesirable. P., 1990, 475 p. • La
litterature et son Golem. P., 1996. 254 p.
Ред.:
Vitrac R. Theatre en 4 vol. P., 1946-1964. • Tzara T. CEuvres
completes en 6 vol. — P., 1975-1991.
E. Д. Галъцова
БЕГЕН Альбер (BEGUIN Albert) (7.VII. 1901, Шо-де-Фон,
Швейцария — 3.V.1957, Рим) — французский
литературовед. Учился на филологическом факультете
Женевского ун-та, затем перешел в Сорбонну (1924), закончил ее
и там же защитил диссертацию. Стажировался в Галле
(1929-1934) и Базеле (1937-1945), где близко
познакомился с немецкой культурой. Переводил произведения
Э. Т. А. Гофмана (1927). Открытие немецкой
романтической литературы совпало с религиозным откровением,
пережитым Б. Его фундаментальное диссертационное
исследование «Романтическая душа и сон»,
опубликованное в 1937, выдвинуло его в ряды наиболее
авторитетных ученых его времени. Получил кафедру литературы
в Бале, где преподавал до 1945. После войны Б.
оставляет преподавание и возвращается в Париж, где пишет
литературно-критические статьи в различных журналах.
Приняв католицизм, Б. сосредоточился на изучении
религиозных писателей — Ш. Пеги, Л. Блуа, Ж. Берна-
носа. Последний поручил Б. распоряжаться его
сочинениями после смерти (1948). Б. активно поддержал
персонализм и сотрудничал с основателем этого
философско-религиозного движения Э. Мунье. После смерти
Мунье в 1950 взял на себя руководство журналом
«Esprit». Много издавал Бальзака, писал предисловия к
изданиям его сочинений.
Вместе с М. Реймоном, Г. Башляром и Ж. Пуле Б.
пересматривает принципы литературоведческого
анализа, сосредоточившись на исследовании воображения,
индивидуальной мифологии и образности писателя. В
своей главной книге «Романтическая душа и сон: Опыт о
немецком романтизме и французской поэзии» (1937) Б.,
беря в качестве отправной точки тему сна в
романтической культуре (на обширном материале психологических
и философских трактатов, дневников, писем,
литературных текстов), создает целостную концепцию
романтизма. Воскресив «три великих мифа» — об
универсальном Единстве, о Душе мира и о суверенном Числе, —
романтизм, согласно Б., создал и новые, собственные
мифы: о Ночи как хранительнице духовных сокровищ; о
Бессознательном как способе человеческого диалога с
высшей реальностью; о Сне, превращающем зрительные
образы в мистические символы. Подобно эпохе
Возрождения, романтизм воспринимает мир как целостность и
всеединство и в этом смысле является «возрожденным
Возрождением». Б. уделяет особое внимание
романтическому представлению о бессознательном: в отличие от
фрейдизма, трактовавшего это понятие чисто
психологически, романтики онтологизирует бессознательное,
представляя его своего рода «корнем человеческого
существа», посредством которого человек «врастает» в
космические ритмы природы.
Соч.:
L'ame romantique et le reve. P., 1937. Vol. 1-2. 413 p. • Gerard de
Nerval: suivi de poesie et mystique avec une lettre inedite de
Nerval. P., 1937. IV, 145 p. • Laprierede Peguy. P., 1944. 130 p. •
Leon Bloy Pimpatient. P., 1944. • Faiblesse de TAIlemagne. P.,
1946. 285 p. • Balzac visionnaire: Propositions. Geneve, 1946. 208
p. Poesie de la presence: De Chretien de Troyes a Pierre
Emmanuel. Neuchatel, 1957. 363 p. • Balzac lu et relu. Neuchatel,
1965. 253 p. • La realite du reve. Neuchatel, 1974. 397 p.
Ред.:
Bernanos par lui-meme / Images et textes inedits presentes par
Beguin A. P., 1956. 189 p. • Pascal par lui-meme / Images et textes
presentes par Beguin A. P., 1958. 192 p.
Лит.:
Franck D. J. La quete spirituelle d'Albert Beguin. Neuchatel, 1965.
157 p. • Grotzer P. Albert Beguin ou la passion des autres. P.,
1974. 230 p. • Albert Beguin 1901-1957: La vie et Poeuvre d'un
ecrivain engage. Bruxelles, 1978. 53 p.
H. Т. Пахсарьян, А. Е. Махов
БЕЙЕР Эдвард (BEYER Edvard) (p. 6.X.1920, Хаугесунд)
— норвежский литературовед. Проф. скандинавских
литератур в ун-тах Бергена и Осло. Редактор журнала
«Edda» (1962-1972). Исследователь норвежской
литературы XIX-XX вв. Автор «Истории норвежской
литературы» (совместно с отцом, Харальдом Бейером, 1978). Б.
определяет период 80-90-х XIX в. как один из самых
плодотворных в истории норвежской литературы, когда
выступление «нового поколения» оживило ее. Важную
роль в этом процессе он отводит критикам —
К. Нэрупу, Я. Кристенсену и др., а также К. Гамсуну,
который в своих статьях обосновал необходимость
нового, психологического типа творчества, обращенного
к миру подсознательного, и критиковал Ибсена за
«упрощение психологической жизни» персонажей.
Писателей 90-х характеризует как «новых романтиков»,
ориентированных на национальные фольклорные
традиции, защищавших патриархальный быт и культуру
(прозаики А. Гарборг, X. Кинк, поэты С. Обстфеллер,
В. Краг). Б. отмечает их важную роль в развитии
реализма в норвежской литературе, поскольку они
подготовили почву для появления крупнейших мастеров прозы
XX в. — О. Дууна, С. Унсет, Ю. Фалькбергета (книга
«Панорама норвежской литературы», 1966). В
монографии «Генрик Ибсен» (1978) прослеживает основные
этапы творческой биографии писателя, анализирует его
поэтическое, драматургическое, эпистолярное наследие,
используя материалы по истории театральных
постановок наиболее значительных ибсеновских пьес. Б.
утверждает, что Ибсен «перекинул мост» между
литературной и сценической драмой, разработал своеобразные
формы драматического реализма, соединил свободу и
простоту обыденного языка с условным, театральным,
оказал влияние на Ю. А. Стриндберга, Г. Гауптмана,
Б Шоу, О'Нила. «Самой ибсеновской драмой» Б. считает
«Кукольный дом», где, по словам Б., тема возмездия за
прошлое решена в духе греческих трагедий. Самой
сложной драмой Ибсена считает реалистическую и в то
же время содержащую элементы символики драму
«Дикая утка» (1884). Б. рассматривает «Дикую утку» как
трагикомедию, находит в ней протест против влияния
идеалистического наследия романтиков. Б. отмечает
влияние творчества Ю. С. Вельхавена, А. Г. Эленшле-
гера, Г. Гейне, X. А. Вергеланна на раннюю лирику
Ибсена. Драматическая поэма «Бранд» (1866), по
мнению Б., продолжает тему титанизма в европейской
поэзии и отчасти предвосхищает Ницше. В духовном
облике Бранда Б. усматривает сходство с С. Кьер-

50 БЕИЛИ
кегором. «Бранд», по словам Б., был задуман как
своеобразный норвежский аналог эпико-сатирической поэмы
датского писателя Палудана-Мюллера «Первочеловек»
(1841-1848). В драматической поэме «Пер Гюнт» Б.
находит жанровое сходство с «Фаустом» Гёте и
аллегорической драмой Эленшлегера «Аладдин, или
Волшебная лампа». Критик видит в Бранде — «холодном
морализаторе и аскете» и Пере Гюнте — «фантазере и
пустослове» полярно противоположные типажи. По мнению
Б., объединяет их приверженность идеализму. В целом
«Пер Гюнт» Б. рассматривает как аллегорическую
притчу о норвежском народе, сатиру, направленную
против тенденции к идеализации действительности,
свойственной норвежским романтикам. Б. прослеживает
сценическую историю драмы, которая долгое время
воспринималась в норвежском театре как своеобразная
романтическая «комедия нравов». Б. рассматривает
историю взаимоотношений Ибсена и Г. Брандеса.
Отмечает влияние немецкого драматурга Ф. Геббеля.
прежде всего его «мещанской трагедии» «Мария
Магдалина», на драму Ибсена «Кукольный дом» и в целом —
на характер ибсеновских женских образов. В буржуазном
обществе, представленном в пьесах Ибсена «Комедия
любви», «Союз молодых», «Столпы общества»
женщины, как правило, зависят от мужчин и бунтуют против
этого рабства. В эпоху романтизма, когда поэты писали
«драмы для чтения», а в театрах играли легкие
развлекательные пьески, Ибсен создал самобытную трагедию о
современности.
Соч. :
Hans E. Kinck: Livsangst og livstro. Oslo, 1956-1965. Vol. 1-2. •
Profiler og problemer. Oslo, 1966. 138 s. • Fra Wergeland til Vinje
// Norges litteraturhistorie. Oslo, 1974. Bd 2. S. 9-236. • Henrik
Ibsen. Oslo, 1978. 170 s. • Utsyn over norsk litteratur. Oslo, 1978.
179 s. • Norsk litteraturhistorie / Beyer E., Beyer H. Oslo, 1978.
170 s. • Norsk litteraturhistorie. Oslo, 1978. 600 s. • Beyer, E.,
Morten M.: Norsk litteraturkritikks historic //1770-1848. Oslo,
1990. • Norges litteraturhistorie. Oslo., 1982. B. 1: Fra runene til
norske selskab. Oslo, 1995. 623 s.
Ред.:
Norges litteraturhistorie. Oslo 1974-1975. Bd 1-6.
К. Е. Мурадян
БЕЙЛИ Джон [Оливер] (BAYLEY John [Oliver]) (p.
27.III. 1925, Англия) — английский литературовед и
романист. Окончил Итонский колледж и Оксфордский
ун-т (1950). Офицер британской разведки. (1943-1947).
Преподаватель (с 1951), проф. Оксфордского ун-та
(колледж св. Екатерины) (1974-1992). Член
Королевского литературного общества (1972) и Британской
Академии. Был женат (с 1956) на писательнице Айрис Мёрдок
(1919-1998).
Развивает традиции неоромантизма в английской
критике. В книге «Романтическая традиция:
Исследование поэтической эволюции» (1957) разрабатывает
концепцию романтизма как типа творчества,
присутствующего в литературе разных эпох и способного обновлять,
остранять обыденные явления. Считает романтиками
XX в. У. Б. Йейтса, У. X. Одена и Дилана Томаса.
Необходимое, на его взгляд, условие создания великой
литературы — любовь автора к своим персонажам —
находит в творчестве Шекспира, Ч. Диккенса,
В. Скотта, и редко в литературе XX в. («Образы любви:
Исследование личности в литературе», 1960). Мир
«Природы», предполагающий верность вечным
атрибутам человеческой жизни: любви, смерти, радостям и
пр., столь органичный в творчестве Шекспира, в XX в.
уступает место «идеологии» в литературе, хотя в целом
англичане в лучших отношениях с Природой, чем
американцы. Л. Н. Толстой как еще одно «дитя
Природы» и художник, любящий своих героев, — в центре
книги «Толстой и роман» (1966). Б. выявляет различие
между художником, пишущим о себе, о своем опыте, и
художником, «существующим» в своих произведениях:
А. Жид пишет о себе, при этом проявляется его
намерение «навязать» читателю свою идею; Толстой также
пишет о себе, но в своем творчестве он «проживает»
драмы человеческой жизни. Его мир — одновременно
«мир солипсистского сознания» и «внешней
неизбежности». В книге «Пушкин» (1971) Б., сознавая трудность
объяснения «тайны Пушкина» из-за сложностей перевода
его произведений и его особой способности к
«ускользанию», дает блестящий образец объяснения
пушкинского феномена путем проведения аналогий и
сравнений с известными западному читателю поэтами и
писателями. Б. ценит в Пушкине способность, по
выражению Достоевского, «вместить в своей душе
чужие гении как родные» и вместе с тем превзойти их;
видит в нем создателя нормы русского литературного
языка, гениально сочетавшего русскую культуру и язык
с европейской и классической культурой. В книге
«Шекспир и трагедия» (1981) Б. рассматривает
шекспировскую трагедию как специфический мир, в котором
трагическое — катализатор, раскрывающий разные
формы и способы бытия. Романтизм и иррационализм
Б., как и «органическая ностальгия» Ф. Р. Ливией*
рождены неприятием «промышленного XX века».
Однако Б. полемизировал с Ливисом, в центре
этико-эстетического кредо которого — «Жизнь» и «Творческое
начало», тогда как у Б. — «Природа и человек». Культ
«персонажа» и «автора», свою нарочито «старомодную»,
«неоромантическую», гуманистическую, жизнелюбивую
критику Б. противопоставляет эстетике и идеологии
постмодернизма. Задачу критики он видит в
доставлении читателям интеллектуального и эстетического
удовольствия. Серию книг посвятил памяти А. Мёрдок
(1998, 1999,2000).
Соч.:
The romantic survival: A study in poetic evolution. L., 1956. VII,
231 p. • The characters of love: A study in the lit. of personality.
L.,1%1. 296 p. «Tolstoy and the novel. L., 1966. 316 p. • Pushkin:
A comparative commentary. Cambridge, 1971. VIII, 369 p. • The
uses of division: Unity a. disharmony in lit. L., 1976. 248 p. • An
essay on Hardy. Cambridge, 1978. 237 p. • Shakespeare and
tragedy. L. etc., 1981. 228 p. • The short story: From Henry James
to Elizabeth Bowen. L., 1988. 197 p. • Housman's poems. L., 1992.
• Iris: A memoir of Iris Murdoch. L., 1998. • Iris and the friends: A
year of memories. L., 1999. • Iris and her friends: A memoir of
memory and desire. Oxford, 2000. 288 p; Idem. N. Y., 2000. X.
275 p.
Ред.:
The portable Tolstoy / Sel. with crit. introd., biogr. summary a.
bibl. by Bayley J. N. Y., 1978. 888 p.
Т. Н. Красавченко
БЕЙТСОН Фредерик Уилс (BATESON Frederick Wii.se)
(25.XII. 1901, Стайл, Чешир — 1978) — английский
литературовед и публицист. Учился в Оксфордском и
Гарвардском ун-тах (1927-1929). Редактор
«Кембриджской библиографии английской литературы» (1940-1957).

БЕККАРИА 51
Преподаватель в Ассоциации по образованию рабочих
(1935-1940). Преподаватель английской литературы в
Оксфордском ун-те (с 1946).
Б. начинал как теоретик — с анализа различий между
прозой и поэзией, связей между языком поэзии и
обычным, повседневным языком («Английская поэзия и
английский язык», 1934; «Английская поэзия:
Критическое введение», 1950). Основьюаясь на тезисе Ф. де
Соссюра о различии между языком как системой (langue)
и языком как речью (parole), Б. полагал, что поэзия —
это своеобразная речь, «малый язык» в общей системе:
она имеет свою форму выражения, свой стиль. Самые
выдающиеся произведения — те, язык которых
предельно близок языку их общества и времени. Последний
поэт, стихи которого были наиболее адекватны этому
условию, с его точки зрения, — Дж. Драйден. В
XX в. «нашим Драйденом» он с оговорками назвал
У. X. Одена.
В 1950 Б. начал издавать возникший как
«полемический отклик» на журнал Ф. Р. Ливиса
«Scrutiny» — журнал «Essays in criticism» (Oxford),
высокопрофессиональный, академичный, исключающий
всякие претензии на «спасение общества». Между Б. и
Ливисом возникла полемика по поводу «функции
критики в настоящее время». По Б., она состояла в
«добросовестности и полезности». В отличие от
«прирожденного критика» (Ф. Р. Ливиса), выяснившего
ее «современное значение», он считал себя
прирожденным «историком литературы», определяющим «смысл»
произведения, и разрабатывал принципы историко-
функционального метода.
Важнейшую задачу историка литературы Б. видел в
исследовании произведения в его социальном контексте:
«поэтический смысл» возникает только во
взаимоотношении «поэт — читатель». Б. разработал свою
периодизацию истории английской поэзии в связи с историей
общества: шести следовавшим друг за другом
поэтическим «школам» (англо-французской, чосеровской, ренес-
сансной, августинской, романтической и современной)
соответствуют шесть общественно-исторических
периодов. Трудно написать «цельную» историю английской
поэзии из-за отсутствия органической связи между ее
этапами, например, средневековым и современным,
поэтому, с точки зрения Б., проще и разумнее создавать
истории различных периодов.
Б. выводит значение литературы и литературной
критики за сугубо эстетические и этические рамки. В
книге «Ученый-критик: Предисловие к литературному
исследованию» (1972) он утверждает: главный вопрос
критики не в том, что такое хорошая литература,
дающая представление об обществе определенного
периода, а в том, «что представляет собою хорошее
общество». Идеальное общество для Б. — «разумно
управляемая демократия», дающая максимум равенства
своим членам; люди читают, чтобы стать более
цивилизованными, полезными, гуманными гражданами.
Соч.:
English comic drama, 1700-1750. Oxford. 1929. 158 p. • English
poetry and the English language. L. 1934. 129 p. • English poetry:
A crit. introd. L., 1950. 273 p.; Idem. Westport (Conn.), 1978. X,
205 p. • Wordsworth: A re-interpretation. L., 1954. 227 p. • A
guide to English literature. N. Y., 1965. X, 258 p. • Essays in
critical dissent. L., 1972. XVIII, 253 P. • The scholar-critic: An
introd. to lit. research. L., 1972. XI, 202 p.
Ред.:
The Cambridge bibliography of English literature. Cambridge,
1940-1957. Vol. 1-5.
Т. Н. Красавченко
БЕККАРИА Джан Луиджи (BECCARIA Gian Luigi)
(p. 27.1.1936, Костильоне Салуццо) — итальянский
лингвист и филолог. Закончил ун-т Турина, ученик
Б. Террачини. Преподавал в ун-те Саламанки (1960-
1963), проф. истории итальянского языка в ун-те Турина
(с 1970). Входит в редакцию ежемесячного издания
«L'Indice» (Torino), публикуется в газете «La Stampa».
Член Академии делла Круска и Туринской Академии
наук.
Б. — один из крупнейших современных итальянских
лингвистов, специалист по истории итальянского
литературного языка и диалектов, социолингвист,
исследователь народных традиций. Научный метод Б.,
сочетающий структурно-семиотические и восходящие к
школе истории языка приемы анализа, отличается
крайней степенью формализма, строгости и
одновременно глубиной интепретации текстов и
культурологических выводов. Основные литературоведческие
достижения Б. лежат в области изучения ритмики, мелодики
и стиля итальянской прозы и поэзии. В книге
«Автономия означающего» (1975) отстаивает идею о
том, что мелодические элементы текста имеют свой
собственный глубокий смысл, и подтверждает это
анализом стилистики Данте, Пасколи и Д'Аннунцио. В
книге «Ритм и мелодия в итальянской прозе» (1964) ввел
понятие «мелодической единицы». Сочетания
разнообразных типов этих единиц организуют «мелодическую
структуру» прозаического произведения. Выделяет в
стилистическом экспрессионизме Дж. Фальделлы две
разнонаправленные тенденции — пуристическую и
диалектную («Четыре писателя в поисках одного языка»,
1974). В книге «Формы удаленности» (1975) исследует
соотношение народной и литературной традиций,
романа и сказки, «высокого стиля» современной лирики
и прозы (Ч. Павезе, Б. Фенольо, У. Саба, Дж. Капрони,
Дж Пасколи, Г. Гоццано и др.) и способы выражения в
крестьянских песнях и представлениях. Б. прослеживает
связь между литературой и народным языком в книге
«Сикутерат: Латынь тех, кто ее не знает» (1999),
посвященной выражениям литургического и библейского
происхождения. Их судьба, отражающая народные
представления об особой силе подобных слов и
одновременно тенденцию к их снижению и переосмыслению,
иллюстрируется на материале итальянской
(Дж. Боккаччо, А. Мандзони) и диалектальной
(Дж. Белли, К. Порта) прозы.
Соч.:
Ritmo e melodia nella prosa italiana: Studi e ri cere he sulla prosa
d'arte. Firenze, 1964. 334 p. • Appunti di metrica dantesca: Corso
di storia della lingua italiana. Torino, 1969. IV, 173 p. • Metrica e
sintassi nella poesia di Giovanni Pascoli. Torino, 1970. VI, 273 p. •
Ricerche sulla lingua poetica del primo Novecento: Corso di storia
della lingua italiana. Torino, 1971. VIII, 179 p. • Quattro scrittori
in cerca di una lingua... Torino, 1974. 207 p. • L' autonomia del
significante: Figure del ritmo e della sintassi. Torino, 1975. 357 p. •
La guerra e gli asfodeli: Romanzo e vocazione epica di Beppe
Fenoglio. Milano, 1984. 127 p. • Italiano: Antico e nuovo. Milano,
1988. 309 p. • Le forme della lontananza: La variazione e Tidentico
nella letteratura colta e popolare: Poesia del Novecento, fiaba,
canto, romanzo. Milano, 1989. 363 p. • L' italiano letterario:

52 БЁКМАНН
Profilo storico. Torino, 1989. VIII, 218 p. • I nomi del mondo:
Santi, demoni, folletti e le parole perdute. Torino, 1995. XXXII,
308 p. • Sicuterat: II latino di chi non lo sa: Bibbia. Milano, 1999.
259 p.
Ред.:
Letteratura e dialetto. Bologna, [1975]. 191 p. • Quando eravamo
strutturalisti. Alessandria, 1999. 134 p.
E. В. Лозинская
БЁКМАНН Пауль (BOCKMANN Paul) (4.XI. 1899, Гамбург
— 22.IV. 1987, Кёльн) — немецкий литературовед-
германист. Окончил Гамбургский ун-т, где преподавал в
1930-1938. Проф. Гейдельбергского (1938-1958),
Кёльнского (1958-1968) ун-тов. Член редколлегий журналов
«Heidelberger Forschungen» (1952-1959) и «Kolner Gennani-
stischen Studien» (1964-1987).
Основная тема работ Б. — эволюция поэтической
формы, прослеживаемая им на материале немецкой
лирики от Средневековья до XX в. Форма понимается Б.
как самообъективация человеческой «души»: «всякая
художественная форма состоятельна лишь в той мере, в
какой она открывает человека для самого себя». Каждой
поэтической эпохе соответствует свой «принцип формы»
и связанный с ним тип выразительности. В своем
главном труде — «История формы в немецкой поэзии»
(Т. 1, доведен до эпохи романтизма) — Б. выделяет в
истории немецкой лирики три этапа: Средневековье как
эпоху «символического языка», когда человек в
собственном внутреннем мире видел лишь знак-символ
высшей реальности; барокко, когда лирическая
выразительность определялась «формальным принципом
остроумия»; и романтизм как эпоху «языка
выразительности» (Ausdrucksprache), когда лирика попыталась стать
непосредственным излиянием чистой и свободной
субъективности. Развитие лирики, согласно Б., было
связано с молитвой как особой «формой душевной речи».
Полное выражение собственной души первоначально
достигалось человеком лишь в обращении к Богу;
светская лирика как самовыражение Я, обращенное к
другому Я, стала возможна лишь в результате
секуляризации «внутренней жизни человека» и потери молитвой
своей прерогативы на выражение душевных глубин.
В статьях о поэзии XIX-XX вв. (собранных в
сборниках «Язык форм», 1966, и «Поэтические пути субъекти-
вации», 1999, отчасти заменяющих так и не написанный
второй том «Истории формы...») Б. стремится показать,
что обретенный в романтической лирике и в поэзии Гёте
«язык внутренней выразительности» приводит к кризису
поэтической формы, поскольку «непосредственность»,
обретенная лирическим Я, оборачивается для него
сознанием собственной иллюзорности, а поэзия теряет
качество объективного «словесного искусства»,
превращаясь в «оболочку» этого иллюзорного Я. Выходом из
кризиса оказывается новый «принцип формы»,
найденный в творчестве поэтов XX в. — С. Георге и
Р. М. Рильке: их поэзия направлена не на
«выразительность» как таковую, но на построение
эстетически значимой «словесной структуры», которая
заявляет о себе миру как независимое бытие,
объективная данность и в которой говорящий человек впервые по-
настоящему обретает себя.
Соч. :
Schillers Geisteshaltung als Bedingung seines dramatischen
Schaffens. Dortmund, 1925. • Das Formprinzip des Witzes in der
Fruhzeit der deutschen Aufklarung // Jahrbuch des Freien
Deutschen Hochstifts Frankfurt a. M., 1932-33. Frankfurt a. M.,
1933. S. 52-130. • Holderlin und seine Gotter. Munchen, 1935. •
Die romantische Poesie Brentanos und ihre Grundlagen bei F.
Schlegel und Tieck: Ein Beitrag zur Entwicklung der
Formensprache der deutschen Romantik // Jahrbuch des Freien
Deutschen Hochstifts Frankfurt a. M. 1934-35. Frankfurt a. M.,
1935. S. 56-176. • Formgeschichte der deutschen Dichtung.
Hamburg, 1949. Bd 1: Von der Sinnbildsprache zur
Ausdruckssprache. • Formensprache: Studien zur Literaturasthetik
und Dichtungsinterpretation. Hamburg, 1966. 560 S.
Strukturprobleme in Schillers «Don Karlos». Heidelberg, 1982. •
Dichterische Wege der Subjektivierung: Studien zur deutschen
Literatur im 19 und 20 Jahrhundert / Hrsg. von der Deutschen
Schillergesellschaft. Tubingen, 1999. (библиография трудов
S. 449-466).
Ред.:
Stil- und Formprobleme in der Literatur. Heidelberg, 1959. •
Hymnische Dichtung im Umkreis Holderlins: Eine Anthologie mit
Einleutung und Erlauterungen. Tubingen, 1965. 371 S.
Лит. :
Formenwandel: (Festschrift zum 65 Geburtstag von Paul
Bockmann). Hamburg, 1964. S. 511-520.
A. E. Махов
БЕЛЬМЕН-НОЭЛЬ Жан (BELLEMIN-NOEL Jean) (p. 1931)
— французский литературовед, представитель
психоаналитической критики. Преподавал современную
литературу в Парижском у-те VIII (с 1992 на пенсии). Сочетает
традиционную фрейдистскую методику с концепциями
лингвистики и поэтики текста. Противопоставляя свою
позицию «психобиографическому» подходу к тексту и
«психокритике» Ш. Морона, Б.-Н. трактует
психоаналитическое прочтение произведения как один из видов его
имманентного анализа: текст способен порождать
бесконечное количество значений и потому не может
служить материалом для реконструкции
подсознательного у писателя. Статус «анализируемого» получает
поэтому интерпретация самого исследователя, его
собственное прочтение. Объектом психоанализа, по Б.-
Н., выступают отношения «текст — читатель», не
требующие от аналитика привлечения контекста, кроме
знания «языка» писателя (т. е. естественного языка и
набора самых общих культурных понятий). Критик
предлагает выделять во внешне логичном тексте
некоторые внутренние несоответствия, на основании чего
воссоздавать «темный сценарий» фантазма (не забывая
при этом, что исследователь всегда имеет дело со
«своим собственным» текстом), и описывать затем
работу сознания по оформлению его в словесные знаки,
в дискурс. Прочтение, полученное таким образом, не
может считаться ни окончательным, ни единственным.
В 70-е, в период становления генетической критики,
Б.-Н. видел возможность коррекции этого
интерпретационного произвола в писательских набросках и
черновиках — того, что он обозначал термином «предтекст» и
что по отношению к окончательному тексту выполняет
роль «ассоциаций» в клиническом психоанализе.
«Предтекст» окружает окончательный текст неким
«ореолом» высказываний, звучащих как бы в унисон с
ним. Взятый сам по себе, «предтекст» представляет
известным образом организованный текст,
структурированный и «читабельный». «Предтекст», понимаемый
как результат работы «предсознательной автоцензуры»,
которая учитывает, с одной стороны, табу современного

БЕНЗЕ 53
коллективного сознания, а с другой — жанровые
ограничения, позволяет уловить, каким образом
бессознательный дискурс проникает в дискурс сознательный,
проследить трансформации фантазма: в противоположность
«неподвижному», «закрытому» окончательному тексту,
«предтекст» включает в себя свое собственное развитие,
свою историю.
Однако скоро Б.-Н. отказался от анализа
«предтекста», целиком сосредоточившись на
отношениях, возникающих в процессе чтения текста. Его
«текстоанализ» (по аналогии с психоанализом)
представляет собой модель любого чтения, из которого фигура
автора всегда исключена: его место занимает
«вслушивающийся» в текст читатель. Критик отличается от
последнего тем, что излагает свое прочтение, заставляя
читателя осознать, что процесс чтения представляет
собой работу его бессознательного, а также что
предлагаемые критиком структурирующие схемы не эксплика-
тивны в обычном смысле, поскольку рождены его
собственным бессознательным. Центральным для
текстоанализа будет понятие переноса (transfert),
которое, по Б.-Н., позволяет уловить в тексте
бессознательный материал. Вымышленный текст при чтении может
выполнять функцию «другого», потому что чтение
представляет собой «самоперенос» — по аналогии с
самоанализом в клинической практике. Таким образом,
отношения, которые возникают вокруг текста — это
обоюдная деятельность, строящаяся на переносе: как
пишущий автор, так и читатель выстраивают свое
представление о «субъекте текста». Только в таком
опосредованном виде понятие «автор» может
присутствовать в системе «текстоанализа».
В рамках подобного подхода некоторые важные
детерминанты литературы оказываются нерелевантными;
в частности, снимается разграничение между
документальным и вымышленным текстом. Например,
автобиография с точки зрения читающего «Я» ничем
существенно не отличается от романа: в обоих случаях
«текстоаналитик» имеет дело с «бессознательной биав-
тографией» автора/читателя.
Соч.:
Les critiques de notre temps et P. Valery. P., 1971. 191 p. • Le
texte et I'avant-texte. P., 1972. 144 p. • La poesie-philosophie de
Milosz. P., 1977. 386 p. • Psychanalyse et litterature. P., 1978. 127
p. • Vers Pinconscient du texte. P., 1979. 208 p. • Gradiva au pied
de la lettre. P., 1983. 288 p. • Les contes et leurs fantasmes. P.,
1984. 192 p. • L'auteur encombrant: Stendhal et «Armance». Lille,
1985. 113 p. • Biographies du desir: Stendhal Breton Leiris. P.,
1988. • Interlignes: (Essais de textanalyse). Lille, 1988-1996. 3 v. •
Le Quatrieme conte de Gustave Flaubert. P., 1990. 126 p. •
Diaboliques au divan. Toulouse, 1991. 126 p. • Une balade en
galere avec Julien Gracq. Toulouse, 1994. • La psychanalyse du
texte litteraire: Introduction aux lectures critiques inspirees de
Freud. P., 1996.271 p.
И. К. Стаф
БЕНДА Жюльен (BENDA Julien) (1867, Париж — 1956,
Фонтенэ-о-Роз) — французский литературовед и критик.
Лиценциат филологии. Учился в Эколь Сантраль, но
оставил учебу ради литературных занятий. Жил в
Париже, был знаком со многими интеллектуалами
столицы. Известный сторонник А. Дрейфуса. Полемист
и эссеист.
Первое эссе опубликовал в «Revue blanche» в ноябре
1898. Сотрудник газеты «Figaro» (с 1906). Интересовался
более всего творчеством Ш. Пеги и бергсонизмом, ведя
при этом постоянный спор с их эстетикой.
Противопоставляя свою позицию интуитивизму А. Бергсона и его
сторонников, Б. защищает свое предпочтение разума,
классицизма, интеллектуализма, тем самым становясь в
антагонистические взаимоотношения с большинством
современных ему литераторов и мыслителей. Свою
позицию традиционалиста Б. противопоставляет идеям
Ш. Дю Боса, Г. Марселя и А. Тибоде. Не сам художник
(поэт, писатель) должен быть первой заботой
исследователя литературы, а художественное произведение,
которое следует оценивать объективно, исходя из
постоянных, непреходящих ценностей, а не из
мимолетного впечатления, которое это произведение может
вызвать. В завоевавшей широкую известность книге
«Предательство клерков» (1927) Б. заявляет о
предательстве интеллигенции, которая променяла свою
историческую миссию защиты разума и его истин на
политическую ангажированность — т. е. на «интеллектуальную
организацию политической ненависти».
Соч.:
Sur le succes du bergsonisme. P., 1914. 249 p. • La trahison des
clercs. P., 1927. 306 p. • La fin de l'eternel. P., 1928. 260 p. •
Belfegor: Essai sur Testhetique de la societe francaise dans la
premiere moitie du XX siecle. P., 1947. 221 p. • Du style d'idees.
P., 1948. 301 p. • De quelques constants de Tesprit humain.
Critique du mobilisme contemporain. P., 1950. 213 p. • La France
Byzantine ou le triomphe de la litterature pure. Mallarme, Gide,
Valery, Alain, Giraudoux, Suares, les surrealistes. P., 1970. 320 p.
Лит.:
Niess R. J. Julien Benda. N. Y.; Ann Arbor, 1956. 361 p. • Nichols
R. L. Treason, tradition and the intellectual: J. Benda and political
discourse. Univ. of Kansas, 1979. 270 p.
H. Т. Пахсарьян, А. Е. Махов
БЕНЗЕ Макс (BENSE Max) (7.XI. 1910, Страсбург —
29.IV. 1990, Штутгарт) — немецкий философ, эстетик,
историк науки, литературовед. Высшее образование
получил в ун-тах Базеля, Бонна, Кёльна, где изучал
физику, математику геологию и философию. Проф.
философии техники и науковедения в Техническом
институте Штутгарта (1959-1978).
В своих литературоведческих концепциях Б.
совмещал идеи феноменологии, восходящие к
экзистенциальной «метафизике» М. Хайдеггера, с принципами
неопозитивистского литературоведения, рассматривающего
художественное произведение как информационную
«структуру», доступную количественному анализу.
Среди сторонников неоструктуралистских направлений в
литературоведении Б. пользуется репутацией одного из
основоположников «строго научного»
литературоведения, хотя в его работах сильны традиции имманентно-
формального подхода, основанного на эстетической
интуиции интерпретатора художественных текстов.
В работе «Литературная метафизика: Писатель в
мире техники» (1950) определил литературу как одно из
средств постижения высших, «метафизических»
ценностей. В художественном произведении истина познается
через красоту, «метафизика» — через онтологию. Но
такое познание, по Б., доступно лишь тому, кто
способен на «метафизическую рефлексию». Таким человеком,
своего рода медиумом между абсолютом и обыденной
реальностью, является критик. Без его оценочно-
герменевтической деятельности произведение остается
незавершенным. Б. утверждал, что именно критик

54 БЕНТЛИ
завершает произведение в его «метафизическом» высшем
смысле, тогда как «непосвященной» публике доступны
лишь ценности низшего порядка — процесс наслаждения
«красотой», т. е. формой.
Начиная с 1960-х становится лидером
семиотического направления, названного Штутгартской школой
(совместно с Э. Вальтер) и занимается развитием
семиотической базовой теории на основе теории знаков
Ч. Пирса. Автор фундаментальных трудов по
семиотической эстетике («Программирование прекрасного»,
1960; «Эстетика: введение в новую эстетику», 1982),
семиотической теории познания («Соединение
реальностей», 1976), эстетической теории коммуникаций
(«Введение в информационную эстетику», 1969).
Соч.:
Введение в информационную эстетику // Семиотика и
искусствометрия. М., 1972. С. 198-215. • Raum und Ich. В.,
1934. 88 S. • Aufstand des Geistes. Stuttgart, 1935. 121 S. •
Abendlandische Leidenschaft. Stuttgart, 1938. 124 S. • Geist der
Mathematik. Munchen; В., 1939. 173 S. • Technische Existenz:
Essays. Stuttgart, 1949. 250 p. • Literaturmetaphysik: Der
Schriftsteller in der techn. Welt. Stuttgart, 1950. 96 S. • Asthetik
und Zivilisation: Theorie der asthet. Kommunikation. Baden-
Baden; Krefeld, 1958. 96 S. • Programmierung des Schonen:
Allgem. Texttheorie u. Textasthetik. Baden-Baden; Krefeld, 1960.
128 S. • Einfuhrung in die informationstheoretische Asthetik.
Hamburg, 1969. 148 S. • Vermittlung der Realitaten: Semiotische
Erkenntnistheorie. Baden-Baden, 1976. 185 S. • Aesthetica.
Einfuhrung in die neue Asthetik. Baden-Baden, 1982.
Лит. :
Завадский С. А. Экзистенциальный рационализм М. Бензе
// Историко-философский сборник. М., 1969. • Он же.
Эстетическая теория М. Бензе // Художественный образ и
структура. М., 1975.
Библ. :
Walther Е. Bibliographic der veroffentlichten Schriften von
M. Bense. Baden-Baden, 1994.
А. В. Драное, Е. В. Соколова
БЕНТЛИ Эрик Рассел (BENTLEY Eric Russei.) (p.
14.IX. 1916, Болтон, Ланкашир, Англия) — американский
литературовед. Окончил Оксфордский ун-т (1938),
доктор философии (Йельский ун-т, 1941), преподавал в
ун-те Миннесоты (1944-1948), Колумбийском ун-те
(1952-1969), Гарвардском ун-те (1960-1961), проф. ун-та
штата Нью-Йорк и Буффало (1977). Как критик драмы
выступал в журнале «The new republic» (N. Y., 1952-
1956). Получил несколько премий по критике.
В книге «Драматург как мыслитель» (1946)
рассматривает две основные традиции современной
драматургии. Первую связывает с натурализмом как
доминирующим, на его взгляд, направлением XIX в., вторую —
антинатурализм — считает возникшей на рубеже XIX-
XX вв. в качестве реакции на натуралистическую
традицию. Понятия «натурализм» и «антинатурализм» Б.
раскрывает посредством оппозиций: кусок жизни /
литературный прием; действительность / воображение;
социальное / индивидуальное; политическое /
религиозное: пропагандистское / эстетическое; объективное /
субъективное. Анализирует трансформацию
трагического и комического жанров в современном театре.
Анализ драматических форм: мелодрамы, фарса,
трагедии, комедии и трагикомедии, а также попытку дать
общую теорию драмы, Б. осуществляет в книге «Жизнь
драмы» (1964). Называя мелодраму «квинтэссенцией
драмы», а фарс «квинтэссенцией театра», Б.
противопоставляет эти «низшие», элементарные драматические
формы более сложным, «высоким»: трагедии, комедии и
трагикомедии. Опираясь на теорию психоанализа,
анализирует отличие «низших» форм, которые
связывает с детством, дикостью, болезнью — от «высоких»,
понимаемых в категориях взрослости,
цивилизованности, здоровья. Отличительной чертой «высоких»
драматических форм является «уважение к реальности»,
позволяющее преодолеть содержательную
ограниченность фарса и мелодрамы. Б. стремится также
объяснить причины непреходящего интереса к драматической
форме и театру. В книге «В поисках театра» (1953)
собраны статьи, посвященные Бродвейским сезонам
1946-1948 и европейскому театру. Статьи 1952-1956 для
журнала «The New republic» опубликованы в двух книгах
«Драматическое событие» (1954) и «Что такое театр?»
(1956), где соотнесено и противопоставлено
драматическое и театральное действа. Б. анализирует роль текста
в драме, а также возможности современного театра по
сравнению с кинематографом. Б. — составитель
антологий по классической и современной драматургии,
редактор и переводчик Б. Брехта. Ему принадлежит
адаптация для моноспектакля «Записок сумасшедшего»
Н. В. Гоголя.
Соч.:
Жизнь драмы / Послесл.: Урнов Д. М., 1978. 368 с. • А
century of hero-worship: A study of the idea of heroism in Carlyle
and Nietzsche, with notes on other hero-worchippers of Modern
times. Philadelphia, N. Y., 1944. 307 p. Idem. The cult of the
superman. L., 1957. XXIII, 227 p. • The playwright as thinker: A
study of drama in modern times. N. Y., 1946. VIII, 382 p. •
Bernard Shaw: A reconsideration. Norfolk (Conn.), 1947. XXV,
242 p. Idem. Bernard Shaw, 1856-1950. Rev. ed. Norfolk (Conn.),
1957. XXV, 256 p. • In search of theatre. N. Y., 1953. XXII, 411,
VIII p. • The dramatic event: An American chronicle. Boston,
1956. 278 p. • What is Theatre? A query in chronicle form. Boston,
1956. X, 273 p. • The life of the drama. N. Y., 1964. IX, 371 p. •
The theatre of commitment and other essays on drama in our
society. N. Y., 1967. XI, 241 p. • What is theatre?: Incorporating
«The drama event» and other reviews, 1944-1967. N. Y., 1968.
XVI, 491 p. • Theatre of war: Comment on 32 occasions. N. Y.,
1972. XIV, 428 p.
Ред.:
Brecht B. A private life of a master race: A documentary play /
Engl, version a. an essay on the work of Brecht by Bentley E. R.,
1948. 100 p. • The modern theatre. Garden City (N. Y.), 1955-
1957. Vol. 1-5. • The classic theatre. Garden City (N. Y.), 1959.
Vol. 1-3. • The theory of the modern stage: An introd. to mod.
theatre and drama. Harmondsworth, 1968. 493 p. • The Recantation
of Galileo Galile: Scenes from history perhaps. N. Y.: Haper a.
Row, 1972. XII, 116 p. • Gogol N. V. Madman's diary / Adapt, by
Bentley E. N. Y., 1976. 14 p.
П. Ю. Рыбина
БЕНЬЯМИН Вальтер (BENJAMIN Walter) (15.VII.1892,
Берлин — 26.IX. 1940, близ Порт-Бу, Испания) —
немецкий теоретик культуры и литературный критик. Автор
более 400 статей и рецензий, посвященных различным
аспектам истории немецкой, французской и русской
литературы, а также — их современному состоянию. Б.
изучал философию во Фрайбурге, Берлине, Мюнхене и
Берне (Швейцария) (1912-1919). В 1921 защитил
диссертацию на тему «Понятие критики искусства в немецком
романтизме», долгое время не находившую понимания

БЕНЬЯМИН 55
среди специалистов. Лишь благодаря усилиям
В. Меннингхауса удалось систематизировать и
упорядочить сложные аргументы автора, привести их в
соответствие с постструктуралистскими понятиями о
литературе и языке — и в 80-е годы возникла новая волна
интереса к раннему творчеству Б. Во время учебы Б.
регулярно публиковал в журналах статьи о
А. Штифтере, Шекспире, Мольере, Б. Шоу,
Достоевском, Бальзаке, др. классиках и современных авторах.
В начале 20-х Б. проявил интерес к эзотерике и
философии языка. Написал статью о романе Гёте
«Избирательное сродство» (1922). В работе «Задача
переводчика» (1923), движимый идеей мессианского
идеального языка, Б. предложил свою версию новой
языковой истории, которая приведет к объединению
всех отдельных языков. В 1924 увлекся марксистскими
идеями, начал работать над докторской диссертацией
«Происхождение немецкой трагедии», которая не была
принята к защите Фрайбургским ун-том и лишь позднее
увидела свет как отдельная книга. В этот период Б.
писал статьи о творчестве французских «проклятых
поэтов», современных ему немецких и русских авторов.
В 1933 покинул Германию и уехал в Париж,
возобновил сотрудничество с Институтом социологических
исследований. В «парижский период» в полной мере
раскрылся давний интерес Б. к французской литературе:
в многочисленных работах о творчестве Ш. Бодлера,
П. Валери, современных французских авторов выступает
как знаток и ценитель французской культуры. При этом
Б. оставался по-прежнему в курсе всех новинок
немецкоязычной литературы, интересовался русскими
писателями (статьи о И. Бунине, М. Алданове и др.) В 1938 и
1939 появились обе версии его автобиографического
романа «Детство в Берлине около 1900 года»,
изобилующего культурно-философскими и социально-
политическими рассуждениями. В начале 1940 пишет
«Тезисы о понимании истории». Вскоре был вынужден
бежать из Парижа от нацистов. Т. Адорно, который
состоял в переписке с Б. и был его постоянным
читателем, добился для него разрешения на въезд в США.
Однако попытка перейти Пиренеи закончилась неудачей,
и 26 сентября прямо на испанской границе Б., приняв
огромную дозу морфия, покончил с собой.
В позднем творчестве Б. особое место занимают
работы о Бодлере — их общим итогом стало эссе «Об
одном мотиве у Бодлера» (1939). По мнению Т. Адорно,
Б. не удавалось гармонизировать соотношение межу
фактической, исторической основой исследования и
метафорическими выразительными средствами.
Возможно, именно эта стилистическая особенность
помешала в 20-е академической карьере «лучшего немецкого
литературного критика».
Наиболее полное и систематическое выражение идей
Б. — книга «Происхождение немецкой трагедии» (1928).
Немецкая трагедия эпохи барокко служит Б. отправным
пунктом для построения оригинальной философско-
эстетической концепции, в центре которой стоит
ключевое для Б. понятие аллегории.
Б. критикует и кантовский тезис о непознаваемости
объекта, и представление о познании как субъективном
интенциональном акте. Истина — «неинтенциональное
бытие», она локализована не в познающем субъекте, но
в объективном бытии. Разрыв между субъектом и
объектом может быть преодолен — но не в
субъективном акте сознания, а в словесном «прояснении»
изначально данного и как бы забытого человеком «единого
бытия», пребывающего в царстве идей. Б. определяет
«чисто материальное» и «чисто духовное» как «полюса
сатанинского царства», а сознание — как «их фиглярский
синтез», жалкую пародию на истинную жизнь.
Нахождение истины достигается в акте «неинтенционального
познания», представляющего собой «вхождение и
исчезновение» (Eingeben und Verschwinden) в идею, которая
«сама себя представляет»: «Бытие идей не может
мыслиться как предмет созерцания, в том числе и
интеллектуального... Истина никогда не вступает в отношения, и
тем более в интенциональные»; «истина — это смерть
интенции».
Всякое художественное произведение — это
«самовыявление» (Selbstdarstellung) идеи». Функция
художественной критики — в том, чтобы привести эту идею к
словесному «прояснению». Самовыявление идеи
барочной трагедии совершается в форме аллегории, которая
трактуется Б. (и в книге о трагедии, и в более поздних
текстах) как особый модус выражения и даже шире —
как гносеологическая категория. Б. противопоставляет
аллегорию символу. Если символ — «фальшивая
видимость тотальности», то аллегория в ее
фрагментарности, расколости («аллегории в сфере мысли суть то же,
что руины в сфере вещей») соответствует реальному
трагическому состоянию человека в его смертности и
грехопадении. Соответствует она и состоянию
человеческого познания, не способного преодолеть разрыв между
субъектом и объектом. Б. иллюстрирует эту мысль
типичным для барочной трагедии образом короля,
который, как «субъект истории» и ее властная
инстанция, является «тираном», а как «объект истории», как
«слабый человек», осознающий собственное
ничтожество и бессилие, — «мучеником»: «тиран и мученик —
таковы в барокко два янусова лика короля». Предмет,
превращенный в аллегорию, «похищается у жизни, он
пребывает отныне как мертвый, хотя и укорененный в
вечности объект; отныне он лишен возможности
испускать из себя значение, смысл; он не имеет иного
значения, кроме того, что дал ему аллегорист». Аллегории —
форма, в которой выражает себя меланхолия (другое
ключевое для Б. понятие): предмет превращается в
аллегорию под взглядом меланхолика (типичный
пример — Гамлет). В идее аллегории заключено
диалектическое напряжение между бренностью и вечностью,
фрагментарностью и тотальностью. Аллегория взывает
о спасении, которое в барочной трагедии
символизируется финальным «чудом», завершающим и искупающим
и трагедию, и саму аллегорию.
В работе «Произведение искусства в эпоху его
технической воспроизводимости» (1936) Б. анализирует
изменения, произошедшие в онтологическом статусе
произведения искусства в результате утраты им
качества «аутентичности» (следствие новых техник массового
тиражирования). Техника репродуцирования, с одной
стороны, отменяет паразитическую зависимость
произведения искусства от ритуала, а с другой стороны,
приводит к появлению у искусства нового «хозяина» —
политики: «перестав основываться на ритуале,
произведение находит свою основу в другой практике —
политике».
Эстетические идеи Б. (особенно предложенное им
расширенное понимание аллегории) оказали существен-

56 БЕР
ное влияние на литературно-эстетическую мысль XX в.,
вызвав попытки увидеть «под знаком аллегории»
различные явления современного искусства.
Соч.:
Произведение искусства в эпоху его технической
воспроизводимости. М., 1996. • Теория искусства ранних
романтиков и Гёте // Логос. М., 1993. №4. С. 151-158. •
Московский дневник. М., 1997. • Франц Кафка. М., 2000. • Gesam-
melte Schriften: In 7 Bd / Hrsg. von Tiedemann R.,
Schweppenhauser H. Frankfurt a. M., 1972 —1989.
Лит. :
Bullock M. P. Romanticism and Marxism: The philosophical
development of literary theory and literary history in W. Benjamin
and F. Schlegel. N. Y., 1987. VI, 276 p. • Kaulen H. Rettung und
Destruktion: Untersuchungen zur Hermeneutik W. Benjamins.
Tubingen, 1987. VI, 289 p. • Weigel S. Entstellte Inlichkeit:
W. Benjamins theoretische Schreibweise. Frankfurt, 1997. 282 p. •
Choi Seong Man. Mimesis und historische Erfahrung:
Untersuchungen zur Mimesistheorie W. Benjamins. Frankfurt a.
M., 1997. 246 p. • Koepnick L. P. W. Benjamin and the aesthetics
of power. Lincoln (Ne), 1999. 276 p. • Pethes N. Mnemographie:
Poetiken der Erinnerung und Destruktion nach W. Benjamin.
Tubingen, 1999. VIII, 462 p. • Benjamin's ghosts: Interventions in
contemporary literary and cultural theory / Ed. by G. Richter.
Stanford (Calif.), 2002. XIII, 365 p.
E. В. Соколова, А. Е. Махов
БЕР Рудольф (BAEHR Rudolf) (p. 6.1.1922, Зальцбург) —
австрийский литературовед. Изучал романскую и
классическую филологию в Мюнхенском ун-те.
Заведовал институтом романистики Зальцбурге кого ун-та
(1964). Ректор Зальцбургского ун-та (с 1964). Один из
издателей серии «Salzburger romanische Schriften» (с 1972).
Специализировался в области романской метрики,
романских литератур Средних веков и Возрождения,
французской и итальянской литератур XIX в. Автор
книг «Испанское стихосложение на основе исторического
анализа» (1966), «Введение во французское
стихосложение» (1970). Издавал старофранцузские тексты,
публиковал работы о Т. Готье, Стендале, П. Валери и др.
Соч.:
Spanische Verslehre auf historische Grundlage. Tubingen, 1962.
XXIII, 325 S. • Dante und die Musik. Salzburg, 1966. 23 S. •
Einfuhrung in die franzosische Verslehre. Munchen, 1970. 110 S.
Ред.:
Der provenzalische Minnesang: Ein Querschnitt durch die neuere
Forschungsdiskussion. Darmstadt, 1967. 531 S.
Лит.:
Romanisches Mittelalter: Festschr. zum 60. Geburtstag von
R. Baehr/ Hrsg. von Messner D. etc. Gottingen, 1981. IV, 405 S. •
Literatur und Wissenschaft: Begegnung u. Integration; Festschr. fur
R. Baehr/ Hrsg. von Winklehner B. Tubingen, 1987. XVI, 441 S.
С. В. Рожновский
БЕРГМАНН Арни (BERGMANN Arni) (p. 22.VIII.1935) —
исландский литературовед, писатель и переводчик.
Закончил МГУ им. М. В. Ломоносова (1962). Работал в
газете социалистической ориентации «Народная воля»
(Podviljinn), главный редактор (1978-1992). Преподает в
Исландском ун-те (с 1973). Член редколлегии журнала
«Язык и культура» (Mai og menning). Крупнейший в
Исландии русист. Выступал с левых позиций (статьи
«Романы и рабочие», 1961; «Революция, литература и
соцреализм», 1987). Б. внес серьезный вклад в
популяризацию русской литературы в Исландии, писал о
творчестве Достоевского, Чехова, Горького и др.; издатель и
переводчик «Слова о полку Игореве» (1997), ему также
принадлежат переводы на исландский язык сочинений
Чехова, Горького, Бабеля и др. Автор статей об
исландской литературе, в том числе на русском языке.
Занимается вопросами взаимодействия русской и исландской
литератур. Написал исторический роман «Торвальд
Странник» (1994), сюжет которого восходит к
средневековой саге, и другие художественные произведения.
Соч.:
Byltingin, bokmenntirnar og socialrealisminn. Timarit Mais og
menningar 1987; 48 (4): 399-430. • Reyfarahofundurinn
Dostojevski. Timarit Mais og menningar 1987; 48 (2): 158-165. •
Tsjekhov um Tsjekhov: rithofundurinn og manneskjan. Bjartur og
fru Emilia 1994; (14): 3-33. • NidjarOdins, hetjurog skald: Island
og norraen menningararfur i russneskum bokmenntum og
menningarumraedu // Skirnir 1995; 169 (haust): 423-461. • Nordan
vid kalt strid: islensk menning og samfelag i Sovetrikjunum //
Skirnir 1998; 172 (vor): 24-58.
А. В. Коровин
БЕРГОМ-ЛАРСОН Мария (BERGOM-LARSSON Maria) (p.
1942) — шведский культуролог и литературный критик.
Исследует проблемы социологии культуры и
творчества. Анализирует особенности шведской массовой
культуры, которой противопоставляет демократическую
литературу (сборник статей «Социалистическая
литературная критика», 1972). Наиболее значительными
критиками этого направления считает А. Даниэль-
ссона, Б. Лидфорса, Э. Хедина, П. Мерлинга, С. Аль-
грена, А. Стриндберга. Она отмечает важную роль
демократической критики в духовной жизни Швеции 60-
х, когда литература «ожила» после долгого периода
депрессии и, опираясь на документы и факты
повседневной жизни, обратилась к актуальным социальным
проблемам. В статье «"Защитительная речь безумца" и
кризис мужского сознания» (1978) анализирует
творчество Стриндберга как писателя, изобразившего реальные
социально-политические условия жизни современного
ему общества. В романах «Защитительная речь безумца»,
«Сын служанки», в новеллах «Браки», в драмах «Отец»,
«Фрекен Жюли» Стриндберг, по мнению Б.-Л., выявил
глубинные истоки «войны между мужчиной и
женщиной во всем ее обнаженном трагизме». Рассматривает
полемику Стриндберга с Г. Ибсеном. В произведениях
Стриндберга находит отражение социальных процессов,
связанных с кризисом традиционной патриархальной
семьи.
Соч.:
«Защитительная речь безумца» и кризис мужского сознания
// Писатели Скандинавии о литературе. М., 1982. С. 355-
364. • Diktarens demaskering: En monografi over Hjalmar
Bergmans roman «Herr von Hancken». Stockholm 1971. 217 s. •
Litteraturen ar nagot 1 grunden socialt // Rying M. Kritiker idag.
Stockholm, 1972. S. 9-35. • Svensk socialistisk litteraturkritik.
Stockholm, 1972. 509 s. • Ingmar Bergman ochden borgerliga
ideologin. Stockholm, 1977. 187 s. • En dares forsvarstal och
manmedvetandes kris // Forfattarnas Litteratur Historia. Stockholm,
1978. Vol.2, s. 84-97.
К. Е. Мурадян
БЕРГОНЦИ Бернард (BERGONZI Bernard) (p. 1929) —
английский литературовед, поэт, исследователь
английской литературы XX в. Окончил Оксфордский ун-т,
преподаватель Манчестерского (1959-1962), Уорвикского
(1962-1992) ун-тов, с 1971 проф. Автор книг о научной

БЕРК 57
фантастике Г. Уэллса («Ранний Уэллс», 1961), об
эволюции концепции героизма и патриотизма в английской
литературе («Сумерки героев: Исследование литературы
Великой войны», 1966; «Война и ее последствия», 1993;
«Военные поэты и разное», 1999), о Т. С. Элиоте как
реформаторе англоязычной поэзии XX в. («Т. С. Элиот»,
1972), о литературе XIX-XX вв. («Рубеж веков. Очерки о
викторианской и современной литературе», 1973), о
пересмотре историко-литературных мифов («Читая
тридцатые», 1978; «Миф модернизма и литература
ХХв.», 1986); о современной прозе («Энтони Пауэлл»,
1971; «Дэвид Лодж», 1999).
При сравнении английских и американских
романистов второй половины XX в. Б. утверждает, что
американские писатели (Т. Пинчон, Дж. Барт, К. Воннегут,
Дж. Хеллер) относятся к истории как к вымыслу,
используемому ими для комического эффекта и
апокалиптических пророчеств, тогда как отношение
английских писателей к ней бережно, исполнено понимания
того, что историю делают люди, а она в свою очередь
делает их. Считает, что такой диалектический взгляд на
историю, характерный для наиболее значительных
европейских романистов, открывает новые возможности
перед английскими писателями. Тезис о
«неисчерпанности реализма» означает, по мнению Б., не
литературный консерватизм, а наоборот обновление,
основанное на синтезе «реалистических» и «проблемных»
элементов в литературе. Одним из образцов такого синтеза
он считает роман Дж. Фаулза «Женщина французского
лейтенанта» (1969). Б. выступает за «осознанный, новый
реализм», предполагающий выбор романистом из всех
возможных средств «своей формы», сохранение
традиции и вместе с тем открытость эксперименту.
Соч. :
The early H. G. Wells: A study of the scientific romances.
Manchester, 1961. IX, 226 p. • Heroes twilight: A study of the lit.
of the Great war. N. Y., 1966. 235 p. • The situation of the novel.
L., 1970. 226 p. • Anthony Powell. L., 1971. 26 p. • T. S. Eliot.
N. Y., 1972. 208 p. • The turn of the century: Essays on Victorian
a. mod. Engl. lit. L., 1973. X, 222 p. • Gerard Manley Hopkins.
N. Y., 1977. XV, 202 p. • Reading the thirties. L., 1978. XI, 157 p.
• The myth of modernism and twentieth century literature. L.,
1986. XVIII, 216 p. • Exploding English: Criticism, theory, culture.
Oxford, 1990. VIII, 240 p. • David Lodge. L., 1995. X, 68 p. • War
poets and other subjects. Aldershot (England), 1999. X, 211 p.
Ред.:
Т. S. Eliot: Four quartets: A casebook. L., 1969. 269 p. • Poetry
1870 to 1914. L., 1980. XVII, 190 p.
Т. Н. Красавченко
БЁРДЖЕСС Энтони (BURGESS Anthony) (25.11.1917,
Манчестер — 22.XI. 1993, Лондон) — английский
писатель, литературовед, композитор, джазовый пианист.
Окончил Манчестерский ун-т (1940). Участник Второй
мировой войны. Преподаватель английского языка в
Бэнберийской классической школе (1946-1954).
Инспектор по образованию в Малайзии и на о. Борнео(1954-
1959). С 1959 профессиональный литератор.
Корреспондент газет «The Observer» (London), «Sunday times»
(London), журнала «The Listener» (London), «Spectator»
(London). Проф. Сити-Колледж, Нью-Йоркского (1972-
1973) и Колумбийского ун-та (с 1973). Член
Королевского литературного общества.
Б. пишет в традиционной для английского
литературоведения эссеистской манере, ориентированной на
широкую аудиторию. Его наиболее характерные книги:
«Сюда приходит каждый: Введение к Джеймсу Джойсу
— для обычного читателя» (1965), «Шекспир» (1970,
1994), «Английская литература» (1975). Б. эпатирует
академическое литературоведение. В книге «Шекспир»
создает образ шекспироведа, задавленного априорными
представлениями о жизни, почерпнутыми из книг, и
полагающего, что произведение искусства — явление
того же порядка, что и научная работа. Б. именует его
«бэконианцем» и считает, что Шекспир, постигавший
истины интуитивно и свободно владевший идеями,
противостоит «бэконианцам» всех времен как
воплощение непосредственности. Оспаривает мнение о том, что
«Шекспир вышел из Марло», творчество которого ведет
к Б. Джонсону, а Шекспир обладал совершенно иным
художественным темпераментом. Одним из самых
обаятельных героев Шекспира считает Фальстафа, в
котором находит много общих черт с самим автором —
«фантазером», остроумным шутником. Б. воспроизвел
общую историко-культурную обстановку, в которой
формировался Шекспир, в эссе о елизаветинской эпохе
(«Дом», «Школа», «Лондон»), привлекшей его внимание
как время национального подъема и связанного с ним
расцвета искусства. Б. постоянно проецирует прошлое
на настоящее, находя в шекспировской Англии многое из
того, что недостает ему в современной Англии. Позднее
в «Послесловии» к книге «Наследие британской
литературы» (1983) признавал «поражение» Англии, «щедро
подарившей» своим бывшим колониям английский язык,
но ставшей «провинцией» в литературе и на «арене
мировой политики». Исследовал связь музыки и
литературы на материале творчества Дж. М. Хопкинса.
Дж. Джойса и своего собственного («Этот человек и
музыка», 1982). Изложил концепцию художественного
творчества как «словесного эксперимента» («Введение в
мир языка Джеймса Джойса», 1973).
Соч.:
Э. Хемингуэй и его мир. Тбилиси, 1987. 182 с. • Уильям
Шекспир. Гений и его эпоха. М., 2001. 383 с. •
Влюбленный Шекспир: Роман. М., 2002. 331 с. • The novel today. L.,
1963. 56 p. • Here comes everybody: An introd. to James Joyce for
ordinary reader. L., 1965. 276 p. • Shakespeare. L., 1970. 272 p. •
Joysprick: An introd. to the language of James Joyce. L., 1973. 187
p. • English literature: A survey for students. L., 1975. 278 p. •
Ernest Hemingway and his world. L., 1978. 128 p. • This man and
music. L., 1982. 192 p. • Afterword // The heritage of British
literature. L., 1983. P. 219-234. • Shakespeare. L., 1994. 251 p.
Библ.:
Brewer J. Anthony Burgess: A bibliography N. Y.; L., 1980. XV,
175 p.
Т. Н. Красавченко
БЁРК Кеннет (BURKE Kenneth) (5.V. 1897, Питтсбург,
шт. Пенсильвания — 19.XI. 1993, Андовер) —
американский литературный критик, философ, прозаик,
переводчик. Получил образование в ун-те шт. Огайо и
Колумбийском ун-те. Преподавал во многих колледжах и
унтах США. Член Американской академии искусств и
литературы и Американской академии искусств и наук.
Основная черта теоретике-литературной
деятельности Б. — методологический эклектизм, сочетание
концепций «новой критики», лингвистики,
психоанализа, функционализма. Литературу и язык считает
частью риторической системы, обслуживающей
человеческое поведение («Контраргумент», 1931), символиче-

58 БЕРТАУ
ским действием (книга «Язык как символическое
действие», 1966), где слова обозначают не веши, а сложные
психологические операции. Понятие символа у Б. тесно
связано с расширительным пониманием риторики,
которая трактуется не как средство убеждения, но как
способ достижения «консубстанциональности»,
единства, внутренней эмоциональной «тождественности»
людей (в частном случае — писателя и читателя). Поэт
выражает себя символически, чтобы преодолеть
изолированность собственной «субстанции» и достичь
«консубстанциональности» с читателем. Чтобы
завладеть аудиторией и вызвать ее сопереживание, поэту
необходимо изобрести эффективную техническую
форму воплощения своего замысла («Философия
литературной формы», 1941). В книгах «Грамматика мотивов»
(1945) и «Риторика мотивов» (1950) Б. разрабатывает
общую систему мотивов человеческого поведения и
производных от этой системы форм мысли и
выражения; ключевые понятия всего исследования — «драма» и
«драматизм» (всякое действие предполагает конфликт и,
следовательно, «драму», ее жертву и процесс
искупления), конкретизируемые в виде т. н. «драматической
пентады» (акт, сцена, агент — agent, средство — agency,
цель). Об особенности символики в литературе Б. писал
в книге «О символах и обществе» (1989).
Соч.:
Counter statement. N. Y., 1931. XI, 268 p. • The philosophy of
literary form: Studies in symbolic action. Baton Rouge, 1941.
XVI, 455 p. • A grammar of motives. N. Y., 1945. XXIII, 530
p. • A rhetoric of motives. N. Y., 1950. XV, 340 p. • The
rhetoric of religion. Boston, 1961. VI, 327 p. • Language as
symbolic action: Essays on life lit. a. method. Berkeley; Los
Angeles, 1966. XIV, 514 p. • The selected correspondence of
Kenneth Burke and Malcolm Cowley, 1915-1981 / Ed. by Jay P.
N. Y., 1988. XI, 448 p. • On symbols and society / Ed. and
introd. by Gusfield J. R. Chicago, 1989. — IX, 332 p. • The
legacy of Kenneth Burke / Ed. by Simons H. W. a. Melia T.
Madison (Wis.), 1989. IX, 331 p.
Лит. :
Blackmur /?. P. The lion and the honeycomb. N. Y., 1955. VIII,
309 p. • White H. Representing K. Burke. Baltimore, 1982. •
Henderson G. E. K. Burke: Literature and language as symbolic
action. Athens, 1988.
E. А. Цурганова, А. Е. Махов
БЕРТАУ Карл Хайнрих Людвиг (BERTAU Karl Heinrich
Ludwig) (p. 1.XI. 1927, Нойштеттин, Померания) —
немецкий литературовед. Преподавал во Франции (в 1956-
1959) в ун-те Экса (Прованс), преподаватель Гёттинген-
ского и Женевского ун-тов (с 1965), проф. Эрлангенского
ун-та (с 1972). Основной круг научных интересов —
немецкая литература Средних веков, творчество
Вольфрама фон Эшенбаха, рыцарский эпос, куртуазный роман,
жанры средневековой немецкой лирики. В методологии
придерживается принципа историзма, подчеркивая
историческую обусловленность жанрово-стилистической
специфики литературного произведения. В книге
«Вольфрам фон Эшенбах: Девять статей о
субъективности и оригинальности в истории» (1983) анализирует
влияние французского куртуазного романа на творчество
Вольфрама. Расценивает «Парцифаль» как пример
эпической переработки мифа. В качестве одной из
существенных особенностей творческого метода Вольфрама
выделяет юмор и иронию. Исследует культурно-
исторические и социально-посихологические истоки
творчества немецкого поэта. В книге «Об истории
литературы: Куртуазный эпос на рубеже XII-XIII вв.»
(1983) исследует диалектику взаимосвязей между
искусством и исторической реальностью.
Со второй половины 1980-х занимался изучением
текста Иоганнеса фон Тепла (1350-1414) «Epistola cum Li-
bello Ackerman» по текстам средневековых списков.
Промежуточные результаты исследований отражены в
монографии «Рукопись Штутгарт НВ X 23 как основа
нового издания Акермана» (1991). Окончательным
результатом стало двухтомное издание текста фон Тепла с
обширными комментариями (1994).
Соч.:
Sangverslyrik: Uber Gestalt u. Geschichtlichkeit mittel-
hochdeutscher Lyrik am Beispiel des Leichs. Gottingen, 1964. 264
S. • Deutsche Literatur im europaischen Mittelalter. Miinchen,
1972-1973. Bd 1-2. • Wolfram von Eschenbach: 9 Versuche uber
Subjektivitat u. Urspriinglichkeit in der Geschichte. Miinchen,
1983. 296 S. • Uber Literaturgeschichte: Lit. Kunstcharakter u.
Geschichte in der hofischen Epik um 1200. Miinchen, 1983. 182 S.
• Die Handschrift Stuttgart HB X 23 als Grundlage einer neuen
Ackermann Ausgabe: Vorgetragen am 3. Mai 1991. Miinchen,
1991. 70S.
Ред.:
Das Biichlein Ackermann: Nach der Freiburger Hs. 163 und nach
der Stuttgarter Hs. HB X 23 / Hrsg. und ubers. von Bertau К. В.;
N.Y., 1994. Bd 1.301 S; Bd. 2. 801.
А. В. Драное, Е. В. Соколова
БЕССИТУАТИВНОСТЬ (нем. SITUATIONSLOSIGKEIT).
Термин, введенный В. Изером — представителем
рецептивной эстетики {her:1976). По его мнению, сама
возможность осуществления прагматического речевого
акта зависит от восприятия говорящим и слушающим
определенного ситуативного контекста, без
предварительного наличия которого понимание в принципе
невозможно. В то же время специфика художественного
произведения («фикциональной речи», «вымышленного
текста») определяется отсутствием изначально
существующего, известного слушающему и говорящему,
читателю и повествователю, ситуативного контекста.
Художественное произведение не «прикреплено» к строго
определенному, однозначному контексту и поэтому, с
точки зрения ученого, бесситуативно. Взаимодействие
текста и читателя стабилизируется с помощью
своеобразной системы обратной связи, действующей
наподобие кибернетической модели саморегулирующейся
системы.
Поскольку ситуативный контекст не может
приниматься в расчет как стабилизирующий фактор общения
автора и читателя, последний должен приложить
дополнительное усилие, чтобы создать такой контекст,
нарушить Б. художественной речи. В качестве
компенсации за эти усилия произведение должно содержать в
себе специфические возможности, суть которых — в
«депрагматизации конвенций» (термин М. Остина), в
лишении их практической, сиюминутной значимости.
Такие депрагматизированные конвенции, содержащиеся
в «вымышленном тексте», Изер называет «репертуаром
вымышленных текстов», выделяя в нем два класса
элементов, принадлежащих внелитературной реальности
и литературной традиции. При этом подчеркивается,
что привнесенный в вымышленный текст репертуар
является не повторением, не механическим отражением
интертекстуальных референтов, а ответом на них.

БИНАРИЗМ 59
Понятие Б. непосредственно связано с идеей «пустых
мест» текста. Фикциональные тексты, пишет Изер, не
идентичны реальным ситуациям, они не обладают
способностью адекватно отражать реалии
действительности. В этом смысле их можно, несмотря на
содержащийся в них исторический субстрат, назвать почти
бесситуативными: «Строго говоря, вымышленный текст
бесситуативен; в лучшем случае он обращен в пустоту,
создавая пустые ситуации, в силу чего читатель во
время чтения находится в ненадежной, неустойчивой
ситуации, поскольку знакомые вещи предстают перед
ним в новом, необычном облике; он перестает
воспринимать их буквально. Однако именно эта пустота
становится в процессе диалога между текстом и
читателем тем источником энергии, который позволяет
создать условия для взаимопонимания, построить
ситуативный каркас, с помощью которого текст и
читатель придут к конвергенции» {her: 1976, с. 294).
А. В. Драное
БИЛЛАНОВИЧ Джузеппе (BILLANOVICH Giuseppe)
(6.VIII.1913, Читтаделла, Падуя — 2.II.2000, Падуя) —
итальянский филолог, литературовед. Закончил
классическое отделение филологического факультета у-та
Падуи (1934). С 1938 работал в редакции Национального
издания наследия Петрарки. Проф. итальянской
литературы в Институте Востока в Неаполе (1945-1948),
работал в Варбургском институте (Лондон, 1948-1950) и
возглавлял кафедру итальянской литературы в ун-те
Фрибурга (Швейцария, 1950). Преподавал в
Католическом ун-те в Милане (1955-1983). Основал журнал «Italia
medievale e umanistica» (1958), соредактором которого
являлся на протяжении многих лет. Основал
издательство Antenore (Падуя). Член Академии деи Линчей.
Б. — автор фундаментальных исследований об
итальянском гуманизме, о творчестве Ф. Петрарки,
Дж. Боккаччо, а также о средневековой и ренессансной
рукописной традиции латинских классиков. В работе
«Ранние гуманисты и классическая рукописная традиция»
(1951) сочетается тщательное исследование заявленной
проблемы с теоретическими размышлениями о методах
филологии. По мнению Б., рукописная традиция любого
древнего текста — это не набор вариантов, а следствие
неисчерпаемого многообразия путей обращения
первоначальной рукописи. Задача филолога — распутать этот
клубок культурных воздействий подобно детективу,
поэтому многие работы Б. сочетают научную строгость
с занимательностью изложения.
В противовес идущей от Ф. Де Санктиса
историографической традиции, уделявшей основное внимание
произведениям на вольгаре, Б. сосредоточился на
творчестве предгуманистов и гуманистов, творивших на
латыни (Ловато де' Ловати, Альбертино Муссато). В
работах о Данте и Петрарке исследовал классические
источники их текстов и произведения на латинском
языке. Отдельную большую работу посвятил «Декадам»
Тита Ливия и их роли для становления гуманизма
(1981).
На протяжении всей жизни в центре интересов Б.
находилось творчество Петрарки. В работе «Письменный
стол Петрарки» (1947, 1996) он показал центральную
роль этого автора для формирования итальянского и
европейского гуманизма: Петрарка не только собрал
богатейшую коллекцию латинских манускриптов, но и
исследовал их с применением методов, во многом
сходных с использующимися в современной науке.
Работая в европейских библиотеках, Б. выявил список
рукописей, которыми владел Петрарка, и восстановил
историю их перехода в другие руки. Проанализировал
сеть корреспондентов Петрарки и систему обмена
рукописями, которая позволила образованным людям
Треченто и Кватроченто проникнуть в дух творений и
воссоздать интеллектуальные перспективы латинских
классиков. Выявил наличие в биографии Петрарки
вымышленных событий, считавшихся
неопровержимыми: встреча в 1327 с Лаурой в Авиньоне в церкви
св. Клары, подъем на гору Вентоза в Провансе. Показал
особую роль Петрарки в становлении европейского
гуманизма — не только его культуры как таковой, но и
присущих гуманистам повседневных жизненных
привычек. Исследовал распространение произведений
Петрарки в первые годы после его смерти. Проанализировал
связь между «Триумфами» Петрарки и «Любовным
видением» Боккаччо, установил влияние на творчество
Петрарки его знакомства с этим произведением
Боккаччо. Пересмотрел датировку «Триумфов». Подготовил
критическое издание «О достопамятных событиях»
Петрарки (1943), тщательно реконструировал его
литературные источники и культурную почву. Другие
работы Б. о Средневековье и эпохе гуманизма собраны в
изданном посмертно сборнике (2001).
Соч.:
Restauri boccacceschi. Roma, 1945. VIII, 198 p. • Petrarca
letterato: I. Lo scrittoio del Petrarca. Roma, 1947. XXII, 445 p. •
Tra don Teofilo Folengo e Merlin Cocaio. Napoli, 1948 VIII, 205
p. • I primi umanisti e le tradizioni dei classici: prolusione al corso
di letteratura italiana detta il 2 febbraio 1951. Friburgo, 1953. 41 p.
• La tradizione del testo di Livio e le origini deirumanesimo.
Padova, 1981. 2 v. • Petrarca e il primo umanesimo. Padova, 1996.
XXXIII, 632 p. • Dal medioevo all'umanesimo: la riscoperta dei
classici. Milano, 2001 VII, 164 p.
Ред.:
Rerum memorandarum libri. Firenze, 1943. CXLIII, 312 p.
E. В. Лозинская
БИНАРИЗМ (англ. BINARISM, франц. BINARISME, нем.
BINARISMUS). Принцип оппозиции, на который опирался
традиционный структурализм, иногда трактуется как
теория Б., согласно которой все отношения между
знаками сводимы к бинарным структурам, т. е. к
модели, в основе которой лежит наличие или
отсутствие некоторого признака. Как писал западногерманский
исследователь Р. Холенштейн, «оппозиция с точки
зрения структурализма является основным движущим
принципом как в методологическом, так и объективном
отношении» (Holenstein:I975, с. 47). В теории
структурализма Б. из частного приема превратился в
фундаментальную категорию, в сущностный принцип природы и
искусства.
Смысл постструктуралистской критики
структурализма заключается в разрушении доктрины Б. Это
достигается двумя способами: либо чисто логическим
постулированием множества переходных позиций, что
начал делать еще А.-Ж. Греймас в пределах собственно
структуралистской доктрины, либо — и этот путь
выбрало большинство постструктуралистов, —
доказательством наличия такого количества многочисленных
различий, которые в своем взаимоотношении друг с
другом ведут себя столь хаотично, что исключают

60 БИННИ
всякую возможность четко организованных оппозиций.
Хаосу может противостоять только порядок (или какая-
либо упорядоченность). Когда же постулируется
существование только неупорядоченного хаоса, то в нем не
остается места для четкого противопоставления одного
другому. В результате и сами различия перестают
восприниматься как таковые.
Нечто подобное доказывают Ж. Целёз и
Ф. Гваттари в своей книге «Различие и повтор» (De-
leuze. Guattari:1968). Они пытались переосмыслить
понятие «различия» (или «отличия»), «освободив» его от
классических категорий тождества, подобия, аналогии и
противоположности; при этом исходным постулатом
является убеждение, что различия — даже
метафизически — несводимы к чему-то идентичному, а всего лишь
соотносимы друг с другом. Иными словами, нет
никакого критерия, меры, стандарта, который позволил бы
объективно определить «величину» «различия» или
«отличия» одного явления от другого. Все они, в отличие
от постулированной структурализмом строго иерар-
хизированной системы, образуют по отношению друг к
другу децентрированную, подвижную сетку,
характеризующуюся «номадической дистрибуцией». Поэтому не
может быть и речи о каком-либо универсальном коде,
которому, по мысли структуралистов, были подвластны
все семиотические и, следовательно, жизненные
системы, а лишь только о «бесформенном хаосе» (Deleuze,
Guattari:l968,c. 356).
И. П. Ильин
БИННИ Вальтер (BINNI Walter) (4.V.1913, Перуджа —
27.XI. 1997) — итальянский литературовед. Учился у
Л. Руссо и А. Момилъяно в Высшей педагогической
школе Пизы. Преподавал итальянскую литературу в
унтах Перуджи, Генуи, Флоренции, работал (с 1964) в
унте Рима. В 1953 основал журнал «Rassegna del la letteratura
italiana». Возглавлял работу над коллективным трудом
«Итальянские классики в истории критики» (Firenze,
1960-1977). Совместно с Н. Сапеиьо подготовил
«Литературную историю регионов Италии» (Firenze, 1968).
Член академии деи Линчей. Входил в состав
национальных комитетов по изданию литературного наследства
различных авторов. В 1946 как депутат-социалист
принимал участие в работе Учредительного собрания.
В творческом наследии Б. можно выделить две
основные линии — комплексные исследования
исторических периодов, литературных течений, критических
направлений и работы об индивидуальных авторах,
изучение индивидуальности писателя в ее внутренней
динамике. Однако обе эти тенденции объединяются
центральным для методологии Б. понятием —
«поэтика», появившимся уже в первой книге Б. «Поэтика
итальянского декаданса» (1936) и получившим
подробную теоретическую разработку в книге «Поэтика,
критика и история литературы» (1963). Для Б. поэтика
— это, с одной стороны, комплекс идей, чувств,
вкусовых предпочтений, общих для группы или нескольких
групп писателей, позволяющий выделить литературное
течение или некоторую единую тенденцию внутри
литературного процесса. С другой стороны, поэтика
может означать и существующие у индивидуального
автора представления о поэзии, его надежды,
предпочтения, моральные и философские взгляды, его
внутренний мир, обусловивший важность для писателя тех или
иных проблем и потребностей, необходимость
выработать новые поэтические техники и приемы. Поэтому
вторым важнейшим для Б. понятием была
«индивидуальность»: историзм его работ — это не только
выделение общих тенденций, но и внимание к «голосам,
выбивающимся из общего хора» или недооцененным
писателям, предвосхитившим будущие поэтические открытия.
Важным аспектом поэтики для Б. является ее
динамичность, как по отношению к комплексным явлениям
литературного процесса, так и в рамках эволюции
творчества отдельного писателя. Поэтика, таким
образом, представляет собой не застывшую схему или
комплекс характерных свойств произведения, а
исходную посылку творчества, элемент самосознания поэта,
ведущего диалог с самим собой, своими реакциями и
ощущениями.
Б. — один из крупнейших современных
исследователей творчества Дж. Леопарди (совместно с Э. Гидетти
подготовил его критическое Полное собрание сочинений,
1969). В первом же из исследований, посвященных поэту
(«Новая поэтика Леопарди», 1947), противопоставил
принятому в то время взгляду на Леопарди как на
идиллического автора тщательное изучение
соотношения «идиллической» и «героической» поэтики в его
творчестве. В дальнейших работах (1973, 1987, 1994)
реконструировал эволюцию «индивидуальности» поэта.
Область интересов Б. простирается от Данте до
Э. Монтале, но наибольшей известностью пользуются
его работы о Л. Ариосто (1947), У. Фосколо (1982),
Микеланджело (1965), Дж. Кардуччи (1960), В. Альфье-
ри (1993). Он внес также вклад в переосмысление роли
XVIII в. для истории итальянской литературы, является
автором посвященного этому периоду тома в «Истории
итальянской литературы» под ред. Э. Чекки и
Н. Сапеньо (1968). Изучал кризис поэтического языка в
Италии того времени и роль предромантизма в его
возникновении. Руководил созданием коллективного
труда «Итальянские классики в истории критики» (1960-
1977). Работы о литературе XX в. собраны в книге
«Поэтика и поэзия» (1999).
Соч.:
La poetica del decadentismo italiano. Firenze, 1936. VIII, 151 p. •
La nuova poetica leopardiana. Firenze, 1947. 150 p.; Idem.
Firenze, 1971. XXV, 270 p. • Metodo e poesia di Ludovico
Ariosto. Messina, 1947. 158 p. • Preromanticismo italiano. Napoli,
1947. 366 p. • Critici e poeti: dal Cinquecento al Novecento.
Firenze, 1951. IX, 240 p. • Carducci e altri saggi. Torino, 1960.
203 p. • Classicismo e neoclassicismo nella letteratura del
Settecento. Firenze, 1963. V, 388 p. • Poetica, critica e storia
letteraria. Ban, 1963. 144 p.; Poetica, critica e storia letteraria e
altri scritti di metodologia. Firenze, 1993. 260 p. • Michelangelo
scrittore. Roma, 1965. 112 p. • II Settecento letterario // Storia della
letteratura italiana / Dir. da Cecchi E., Sapegno N. Vol VI. Milano,
1968. P. 307-1080. • Binni W., Sapegno N. Storia letteraria delle
regioni d'Italia. Firenze, 1968. 885 p. • La protesta di Leopardi.
Firenze, 1973. IX, 281 p. • Ugo Foscolo: storia e poesia. Torino,
1982. XIII, 312 p. • Lettura delle Operette morali. Genova, 1987.
VIII, 114 p. • Studi alfieriani. Modena, 1993. 2 v. • Lezioni
leopardiane. Scandicci, 1994. XVII, 577 p. • Poetica e poesia:
letture novecentesche. Milano, 1999. XVII, 357 p.
Ред.:
I classici italiani nella storia della critica. Firenze, 1960-1977. 3 v.
Лит.:
Poetica e metodo storico-critico nelPopera di W. Binni / A cura di
Costanzo M., Ghidetti E., Savarese G., Varese С Roma, 1985.
E. В. Лозинская

БЛАНКО АГИНАГА 61
БИРКАН Хельмут (BIRKHAN Helmut) (р. 1.И. 1938, Вена)
— австрийский литературовед, лингвист и культуролог,
член-корреспондент Австрийской академии наук (с
1975). Преподавал в Уэллском ун-те, в ун-тах Гёттинге-
на и Фрайбурга. Проф. Венского ун-та (с 1972). В том же
голу возглавил Институт германистики Венского ун-та.
Главный редактор журналов «Philologica Gennanica»
(Wicn), «Wiener Arbeiten zur germanischen Altertumskunde
und Philologie». Научная специализация —
немецкоязычная словесность Средневековья. Автор исследований «К
вопросу о датировке, трактовке и систематизации
некоторых песен Нейдхарта фон Рейенталя» (1971),
«Германцы и кельты в эпоху до падения Римской
империи» (1970), «Историческая основа "Кольца" Генриха
Виттенвейлера» (1973) и др. Издал (с приложением
своего исследования по оккультными наукам в позднее
Средневековье) средневековую дидактическую поэму об
алхимии (1992), исследовал культуру кельтов (1997).
Соч. :
Germanen und Kelten bis zum Ausgang der Romerzeit: Der
Aussagenwerte von Wortern u. Sachen fur die fruhesten
keltischgerm. Kulturbeziehnugen. Wien, 1970. 636 S. • Zur Datie-
rung, Deutung und Gliederung einiger Lieder Neidharts von
Reuental. Wien, 1971. 64 S. • Das Historische im Ring des
Heinrich Wittenweiler. Wien, 1973. 67 S. • Die alchemistische
Lehrdichtung des Gratheus filius philosophi in Cod. Vind. 2372:
Zugleich ein Beitrag zur okkulten Wissenschaft im Spatmittelalter.
Wien, 1992. 2 v. • Kelten: Versuch einer Gesamtdarstellung ihrer
Kultur. 2, korr. u. erw. Aufl. Wien, 1997. 1270 S.
Ред. :
Universitat «Wien»: Die Juden in ihrer mittelalterlichen Umwelt.
Bern; Wien, 1992. XI, 296 S.
С. В. Рожновский
БИРКЕЛАНД Бьярте (BIRKELAND Bjarte) (p. 26.XII. 1920,
Фана) — норвежский литературовед. Редактор журнала
«Syn og Segn» (Осло) (1960-1968). Один из авторов
«Истории норвежской литературы» (6-й том), проф.
истории литературы в ун-те Бергена (с 1969). Б.
исследует норвежскую литературу в плане ее национального
своеобразия. В книге «Саги и рассказы Улафа Дууна»
(1976) анализирует творчество норвежского прозаика
первой половины XX в. У. Дууна, сочетавшего в прозе
лиризм и реалистическую достоверность и, по мнению
Б., обновившего национальную повествовательную
традицию. Характеризуя поколение норвежских поэтов,
выступивших в начале XX в. (Г. Вильденвей, К. Упдаль,
X. Рюттер, У. Аукруст, У. Нюгард), Б. отмечает
присущее им «здоровое крестьянское начало», основанное на
естественном отношении к природе. Б. ценит их как
поэтов, воспевающих красоту материального и
духовного мира в новых формах поэтической выразительности.
Г. Вильденвей обновил ритмический тип строфы,
принятой в норвежской поэзии; К. Упдаль писал
сонеты, что было необычно для норвежской поэзии;
У. Аукруст привнес в нее ритмическую жесткость и
лаконизм (глава «Новый реализм в «Истории норвежской
литературы», 1975). Автор книги о нацизме и
норвежской литературе (1995).
Соч.:
Per Sivle. Oslo, 1961. 388 s. • Ein ny realisme // Norges litteratur
historic Oslo, 1975. Bd 4, s. 471-687. • Olav Duuns sagor og
fortejllingar. Oslo, 1976. 253 s. • Nazismen og norsk litteratur.
Bergen etc., 1995.468 s.
К. E. Мурадян
БЛАНК Вальтер (BLANK Walter) (p. 9.III.1935, Энген-
Хегау) — немецкий литературовед-медиевист. Проф.
Фрайбургского ун-та (с 1973). Специалист по истории
немецкого языка и немецкоязычной литературы.
Придерживается принципов культурно-исторической школы.
В монографии «Аллегории в немецком миннезанге»
(1970) исследует роль и место аллегории в риторике
Цицерона и Квинтилиана, определяет понятие
«аллегория» в средневековом рыцарском романе на
материале произведений Вольфрама фон Эшенбаха,
Гартмана фон Ауэ, Готфрида Страсбургского, Генриха
фон Фельдеке и др. Рассматривая элементы
стихотворного стиля, возникновение, сущность и разновидности
аллегорий, принципы их использования, стремится дать
свое определение аллегории, опровергая дефиниции,
выработанные эстетической мыслью XIX в.
Соч. :
Die Nonnenviten des 14. Jahrhunderts: Eine Studie zur
hagiographischen Literatur des Mittelalters unter besonderer
Berucksichtigung der Visionen und ihrer Lichtphanomene.
Freiburg, 1962. 279 S. • Die deutsche Minneallegorie: Gestaltung
und Funktionen einer spatmittelalterlichen Dichtungsform.
Stuttgart, 1970. 276 S. • Die kleine Heidelberger Liederhandschrift.
Wiesbaden. 1972. 190 S. • Naturanschauung im Mittelalter:
Eroffnung der Wolfgang-Stammler-Gastprofessur fur Germanische
Philologie an der Universitat Freiburg, Schweiz, am 29. Oktober
1991. Freiburg, 1994. 45 S.
H. С. Иванова
БЛАНКО АГИНАГА Карлос (BLANCO AGUINAGA
Carlos) (p. 1922) — испанский литературовед.
Преподавал в ун-тах США. Автор работ по испанской и
латиноамериканской литературам XX в. В монографии
«Унамуно-созерцатель» (1959) он отмечает, что Унамуно
нельзя рассматривать только как «поэта агонии»,
бунтаря и индивидуалиста, охваченного тоской и страхом
смерти. Есть и «второй» Унамуно, который стремится к
гармонии умиротворенности, готов раствориться в
природе, истории. В этой двойственности Б. А. видит
своеобразие Унамуно как личности и как художника. С
60-х Б. А. становится сторонником социологической
критики. В книге «Молодость поколения 98 года» (1970)
предметом его анализа были социально-политические
воззрения М. Унамуно, Асорина, В. Бласко Ибаньеса,
Пио Барохи, Р. Маэсту. Теоретические предпосылки
«нового романа» в современных испанской и
латиноамериканской литературах рассматриваются в книге «О
мифологах и романистах» (1975). Б. А. интересуют
творчество Б. Переса Гальдоса («История и
литературный текст», 1978), Э. Прадоса (1999), проблемы
испанского модернизма («О модернизме: Взгляд с периферии»,
1998). Он участвовал в создании трехтомной
«Социальной истории испанской литературы» (1979), являясь
автором третьего тома о литературе XX в.
Соч.:
Unamuno, te6rico del lenguaje. Mexico, 1954. 129 p. • El
Unamuno contemplativo. Mexico, 1959. 298 p. • Juventud del 98.
Madrid, 1970. XIV, 327 p. • De mitologos у novelistas. Madrid,
1975. 138 p. • La historia у el texto literario: tres novelas de
Galdos. Madrid, 1978. 124 p. • Historia social de la literature
espanola: (En lengua castellana) / Blanco Aguinaga C, Rodrigez
Puertolas J., Zavala I. M. Madrid, 1979. Vol. 3. 361 p. • Sobre el
modernismo, desde la periferia. Granada, 1998. 138 p. • Emilio
Prados: Vida у obra. Malaga, 1999. 239 p.
Л. М. Бурмистрова

62 БЛАНШО
БЛАНШО Морис (BLANCHOT Maurice) (22.IX. 1907 —
20.11.2003) — французский философ, литературовед,
писатель. Испытал влияние Ницше, Хайдеггера, Леви-
наса. В книге «Ложные шаги» (1943), «Лотреамон и Сад»
(1949), «Обречено огню» (1949), «Литературное
пространство» (1955), «Ненаписанная книга» (1959),
«Бесконечный диалог»(1969) проводит идеи о принципиальной
незавершенности художественного освоения мира. С 70-
х Б. — автор смешанного жанра — художественных и
философских фрагментов: «Шаг по ту сторону» (1973),
«Катастрофическое письмо» (1980) и др. Писатель, по
Б., никогда не говорит своего окончательного слова,
всякая реализованность, результативность оказывается
почти синонимом вещности, высшие же достижения
творческого духа проявляются только в том, что не
завершено. Следовательно, чем выше оценивается
произведение, тем меньше остается ему того
пространства, где оно может развернуться в своем «самом
подлинном измерении». Героя романа Р. Музиля «Человек
без свойств» Б. интерпретирует как личность еще
несостоявшихся свойств, свершений и поступков,
отвергающую любую определенность. Анализируя
творчество художников прошлого и настоящего (Ф. Гёльдерлина,
Р. М. Рильке, Г. Броха, Ж. Ж. Руссо, П. Валери и др.),
Б. стремится обнаружить «взвешенные состояния»
«остановившегося процесса». Основным творческим
стимулом для Гёльдерлина и Рильке считает творческое
бесплодие, состояние абсолютной «заброшенности и
одиночества», которые только и могут побуждать к
творчеству. Характерен интерес Б. ко всякого рода
предварительным наброскам, черновикам, дневникам,
планам, «ненаписанным» книгам: интерес представляет
не самое художественное произведение, а то движение,
тот импульс, которые ведут к его созданию. Так, для
Руссо источником творческого импульса, считает Б.,
был отрицательный ответ Дижонской Академии на
конкурсную тему «Способствует ли возрождение
искусства и наук очищению нравов». Отрицание литературы и
искусства у Руссо становится, по концепции Б.,
основным побудителем его литературной деятельности, и на
этом основании даже такого традиционного классика,
как Руссо, Б. относит к художникам, которые
балансируют на фан и между литературой и «молчанием».
Стихи А. Арто получают новый смысл лишь в
сопоставлении с его перепиской, которая якобы объясняет и
комментирует их незаконченность и несовершенство. Б.
превращает анализируемых им художников в искателей
некоего мнимого центра, где слова смогли бы обрести
свое сверх-истинное значение, где все «окрестности»
творчества оказались бы последней инстанцией,
заключительным словом. Тональностью своих исследований
Б. во многих моментах смыкается с идеями негативной
диалектики Т. Адорно.
Концепции безмолвия, отсроченности смысла, идеи
смерти автора, «гула языка», впервые с достаточной
философской глубиной сформулированные в трудах Б.,
были восприняты французской «новой критикой» и
постструктурализмом. В поздних книгах Б. полностью
отказывается от категорий сюжета и ратует за
фрагментарное построение, в котором элементы смысла
теряются в общем течении текста.
Тема смерти в работах Б. связана с рассмотрением
Другого как подобия мертвеца, абсолютно чуждого
субъекта, не имеющего с нами «общего горизонта» и не
вступающего с нами ни в какой диалог. Критический
текст, направленный на постижение этой абсолютной
инаковости, должен иметь дискретную фрагментарную
структуру, создавать вокруг текста атмосферу пустоты
и безмолвия. Пространство литературы немо, поскольку
это поле «сущностного одиночества», лишенное времени
и целенаправленного движения; в нем возможны лишь
«блуждания» письма.
Соч.:
Сад // Маркиз де Сад и XX век. М., 1992. • Литература и
право на смерть // Новое литературное обозрение. М., 1994.
№ 7. • Смерть как возможность // ВЛ, 1994. Вып. III. •
Опыт — предел // Танатография эроса. СПб., 1994. •
Последний человек: Сб. / Перев. и послесл. В. Лапицкого.
СПб., 1997. 301 с. • Неописуемое сообщество. М., 1998.
78 с. • Пространство литературы. М., 2002. 282 с. • Faux
pas. P., 1943. 354 p. • Lautreamont et Sade. P., 1949. 307 p. •
L'espace litteraire. P., 1955. 294 p.; Idem. P., 1988. 376 p. • Le
livre a venir. P., 1959. 374 p. • L'entretien infini. P., 1969. 640 p. •
Le ressassement eternel. P., 1974 p. 146 p. • L'ecriture du desastre.
P., 1980. 219 p. • La communaute inavouable. P., 1983. 93 p.
Лит. :
Collin F. Maurice Blanchot et la question de Pecriture. P., 1971.
247 p. • Clark T. Derrida, Heidegger, Blanchot: Sources of
Derrida's notion and practice of literature. Cambridge; N. Y., 1992.
XV, 219 p. • Miraux J.-Ph., Thomasset CI. Maurice Blanchot:
Quietude et inquietude de la litterature. P., 1998. 128 p. • Zarader
M. L'etre et le neutre: A partir de Maurice Blanchot. Lagrasse,
2001. 309 p. • Toumayan A. Encountering the other: The artwork
and the problem of difference in Blanchot and Levinas. Pittsburgh,
2003.
В. П. Большаков, Е. А. Курганова
БЛЕЙХ Дэвид (BLEICH David) (p. 17.1.1940, Нью-Йорк)
— американский литературовед. Получил образование в
Массачусетском технологическом институте. Работает
(с 1966) в Индианском ун-те (Блумингтон), проф.
английского языка и литературы (с 1980).
Б. — теоретик литературы, представитель школы
критиков Буффало, получившей известность с 1970.
одновременно с открытием Центра психологического
изучения искусства в ун-те г. Буффало, шт. Нью-Йорк.
Считает главной задачей литературной критики
исследование психоаналитической природы литературной
деятельности. В отличие от традиционного
психоанализа, сосредоточившегося на подсознательной активности
автора произведения и его персонажей, Б. фокусирует
внимание на подсознании читателя, воспринимающего
текст. Придерживается принципов феноменологического
литературоведения. В работе «Субъективная критика»
(1978) вводит понятие субъективной парадигмы как
модели познающего сознания, которая в отличие от
«объективной парадигмы» неокритики определяет
объект знания как непосредственно зависящий от
познающего субъекта и зависимый от него.
Проводит тезис о том, что мир вещей дан только в
связи с субъектом. Произведение искусства считает
несуществующим до акта его восприятия. Процесс
понимания произведения означает для Б. внутреннее его
воссоздание, стремление уловить структурированные
ощущения и концепции, с помощью которых автор
пытался выразить качество своего ощущения жизни.
Центральной для Б. является концепция отклика
читателя на произведение. Отклик — это акт восприятия,
который переводит сенсорный акт в сознание. Так же,

БЛОТНЕР 63
как «новая критика» в русле «объективной парадигмы»
призывает к пристальному прочтению текста,
субъективная критика призывает к полному отклику на него.
Читатель бессознательно оформляет и детерминирует
текст в соответствии со своей индивидуальностью. В
книге «Утопия: Психология культурной фантазии»
(1984) Б. анализирует «Утопию» Т. Мора, «Золотую
чашу» Г. Джеймса и конкретизирует свои теоретические
постулаты. Ведет научную и редакционную работу в
области педагогики (1994, 1998, 2001).
Соч.:
Subjective criticism. Baltimore; London, 1978. 309 p. • Utopia: the
psychology of a cultural fantasy. Ann Arbor (Mich.), 1984. 154 p. •
The double perspective: Language, literacy, and social relations.
N. Y., 1988. XIV, 347 p. • Know and tell: A writing pedagogy of
disclosure, genre, and membership. Portsmouth, 1998. XXIV, 248
P-
Ред.:
Writing with: New directions in collaborative teaching, learning,
and research / Ed. by Reagan S. В., Fox Т., Bleich D. Albany
(N. Y.), 1994. VIII, 311 p. • Personal effects: the social character of
scholarly writing/ Ed. by Holdstein D., Bleich D. Logan, 2001.
Лит:
Bredella L. Leserorientierte Literaturtheorie und Literaturunterricht
// Anglistik heute: Perspektiven fur die Lehrerfortbildung.
Frankfurt a. M, 1990. S. 167-198. • Hutton M.-A. Know thyself vs
common knowledge: Bleich's epistemology seen through two short
stories by Balzac // Modern language rev. L., 1991. Vol. 86. P. 49-
56.
E. А. Цурганова
БЛЕКМУР Ричард Палмер (BLACKMUR Richard Palmer)
(21.1.1904, Спрингфилд, шт. Массачусетс — 2.II. 1965) —
американский литературный критик и поэт.
Автодидакт. Проф. Пристонского ун-та (1951-1965). Член
Американской академии искусств и наук.
Б. — теоретик литературы, близок «новой критике».
Претерпел заметную эволюцию в литературно-
критической деятельности от приверженности чисто
формальному анализу до символико-христианской
морально-этической доктрины. В первой крупной работе
«Двойной агент» (1935) сочетает пристальное
прочтение художественных произведений с их оценкой.
Ценность и форма — равнозначные термины в критическом
словаре Б. Новую направленность критическое
мышление Б. приобретает с выходом в свет книги «Цена
величия» (1940) и получает наиболее отчетливое
выражение в работах «Язык как жест» (1952), «Лев и соты»
(1955), «Удивительные годы, 1921-1925: Разум в
безумии» (1956). Интерес к имманентному формально-
стилистическому критическому анализу сменяется
философскими размышлениями о роли литературной
критики. Б. считает, что критика современной
литературы — это, в сущности, критика современной жизни,
однако преобразовать и «освежить» эту жизнь можно
лишь возвращением к христианской культуре и церков-
но-мистической ортодоксии.
Соч.:
Генри Джеймс // Литературная история Соединенных
Штатов Америки. М., 1979, т. 3, с. 127-156. • The double
agent: Essays in craft and elucidation. N. Y., 1935. 302 p. • The
expense of greatness. N. Y., 1940. 305 p. • Language as gesture:
Essays in poetry. N. Y., 1952. 440 p. • The lion and the
honeycomb: Essays in solicitude a. critique. N. Y., 1955. VIII, 309
p. • Anni mirabiles, 1921-1925: Reason in madness of letters.
Wash., 1956. 55 p. • New criticism in the United States. Tokyo,
1963. VI, 159 p. • Eleven essays in the European novel. N. Y.;
Burlingame, 1964. IX, 243 p. • Henry Adams / Ed. by Makowsky
V. A. N. Y., 1980. XXII, 354 p. • Studies in Henry James / Ed. by
Makowsky V. A. N. Y., 1983. 249 p.
Лит.:
Bove P. A. Blackmur and the job of the critic: Turney from the New
Criticism // Criticism. Detroit, 1983, vol. 25, N 4. P. 250-280.
E. А. Цурганова
БЛЕКУА ТЕЙХЕРО Хосе Мануэль (BLECUA TEIJERO
Jose Manuel) (p. 10.1.1913, Альколеа де Синка, пров.
Уэска) — испанский филолог. Изучал филологию,
философию и право в ун-те Сарагосы. Работает в двух
областях испанской филологии — истории языка и истории
литературы. Преподавал в ун-те Барселоны, член
Королевской академии языка и литературы.
Б. Т. — специалист по истории испанской поэзии,
составитель и комментатор многих антологий и
поэтических сборников классических и современных поэтов
Испании. В основе его методики лежит
сопоставительный и текстологический анализ произведений. В книге:
«Птицы в испанской поэзии» (1943), «Цветы в испанской
поэзии» (1944), «Море в испанской поэзии» (1945) Б. Т.
прослеживает трансформацию основных тем и мотивов
в испанской литературе от ее истоков до наших дней.
Автор работ о средневековой литературе и литературе
XVI-XVII вв., культуре барокко, творчестве Ф. Кеведо,
Б. Грасиана, поэтах «поколения 27 года» — П. Салинасе
и X. Гильене.
Соч.:
Los pajaros en la poesia espanola. Madrid, 1943. 265 p. • Las
flores en la poesia espanola. Madrid, 1944. 268 p. • El mar en la
poesia espanola. Madrid, 1945. 368 p. • Sobre poesia de la Edad de
Ого. Madrid, 1970. 310 p. • Sobre el rigor poetico en Espana у
otros ensayos. Barcelona etc., 1977. 185 p.
Л. М. Бурмистрова
БЛОТНЕР Джозеф Лио (BLOTNER Joseph Leo) (p.
21.VI. 1923, Плейнфилд, шт. Нью-Джерси) —
американский литературовед, специалист в области современной
американской и английской литературы. Окончил ун-т в
Мэдисоне, шт. Нью-Джерси. Доктор философии (1951).
Преподавал в Виргинском ун-те (1955-1968), проф. ун-та
Сев. Каролины в Чепл Хилле (1968-1971), проф.
Мичиганского ун-та в Анн-Арборе (с 1972). Член Общества
изучения литературы Юга.
Б. — историк литературы. В книге «Политический
роман» (1955) дан очерк развития этого жанра в
некоторых странах Америки, Европы, Африки и в России (как
политические романы анализируются «Бесы»
Достоевского и «Отцы и дети» Тургенева). В исследовании
«Современный американский политический роман, 1900-
1960» (1966) рассмотрено 138 романов (о маккартизме и
в жанре политической утопии). Принципиальное
внимание уделено изображению политической коррупции в
США, образам политического босса, южного «политика-
демагога» (романы Дж. Лондона, Э. Синклера, Н. Уэста,
С. Льюиса, Дж. Дос Пассоса, Р. П. Уоррена, Н. Мейле-
ра и др.).
В сотрудничестве с проф. Фредериком Л. Гвинном Б.
создал работу о романах и рассказах Дж. Сэлинджера
(1979), а также издал подготовленные к печати
выступления и беседы У. Фолкнера в Виргинском ун-те (1964).
Б. — друг Фолкнера, автор наиболее полной двухтомной

64 БЛУМ
биографии писателя (1974), в которой представлены
неизвестные ранее документальные материалы. К 110-
летию Фолкнера Б. подготовил собрание его рассказов
(1979). остававшихся при жизни автора в рукописях,
либо опубликованных в периодике и общих сборниках;
сюда сошли также рассказы, сюжеты которых
послужили основой некоторых романов писателя.
Репутацию кропотливого исследователя-историка
литературы Б. подтвердил и в работе о другом своем
друге — Р. П. Уоррене (1997). Б. подчеркивает мысль
Уоррена, ставшую его кредо, о том, что критику
необходимы «интеллект, такт, дисциплина, честность,
способность чувствовать... именно от них мы зависим, и
именно они в конце концов дают нам понимание».
Характерная особенность книг Б.-биографа —
насыщенность фактами и бытовыми подробностями.
Соч.:
The political novel. Garden City (N. Y.), 1955. XI, 100 p.; Idem.
Westport (Conn), 1979, XI, 100 p. • The fiction of J. D. Salinger,
(with Gwynn F. L.). Pittsburgh, 1958. 59 p.; Idem. Pittsburgh,
1979. 62 p. • William Faulkner's library: A catalogue / Compiled
with an introd. by Blotner J. Charlottesville, 1964. X, 142 p. • The
modern American political novel, 1900-1960. Austin, 1966. X, 424
p. • Faulkner: A biography. N. Y., 1974. Vol. 1-2; Idem.: Vol. 2.
N. Y., 1991. XX, 778 p. • Faulkner's last days / By Blotner J.,
McLarty Ch. A. // Amer. lit. Durham, 1985. Vol. 57, N 4. P. 641-
649. • Faulkner and the military: Introductory address at the West
Point symposium // Faulkner. Ada, 1987. Vol. 2, N 2. P. 4-11. •
Robert Penn Warren: A biography. N. Y., 1997. XIX, 585 p. •
Mr. Faulkner: Writer-in-residence // Virginia quart, rev..
Charlottesville, 2001. Spring. Vol. 77, N 2.
Ред.:
Faulkner in the University: Class conf. at the Univ. of Virginia,
1957-1958 / Ed. by Gwynn F. L., Blotner J. L. Charlottesville,
1959. 294 p.; Idem. Charlottesville, 1995. XVII, 294 p. • Selected
letters of William Faulkner. N. Y., 1977. XVI, 488 p. • Uncollected
stories of William Faulkner. N. Y., 1979. XVII, 716 p.; Idem.
N.Y., 1981. IX, 716 p.
A. H. Николюкин, Т. В. Воронцова
БЛУМ Хэролд (BLOOM Harold) (p. 11.VII. 1930, Нью-
Йорк) — американский литературовед, теоретик поэзии.
Окончил Корнеллский ун-т (1951), доктор философии
Йельского ун-та (с 1955).
Вместе с П. де Маном, Ж. Деррида, Дж. Хартманом
и Дж. X. Миллером является создателем своего рода
«леконструктивистского манифеста» — сборника статей
«Деконструкция и критика» (1979). Автор работ по
поэзии романтизма, хронологические рамки которого он
раздвигает от 1740 до современности. Центральное
место в раннем творчестве Б. занимает тетралогия о
«поэтическом заблуждении»: «Страх влияния» (1973),
«Карта неправильного прочтения» (1975), «Каббала и
критика» (1975) и «Поэзия и подавление» (1976).
На теоретических воззрениях Б. сказывается
воздействие фрейдизма и структурной поэтики. Проблему
литературной традиции и культурного наследия Б.
интерпретирует во фрейдистских терминах как борьбу
самостоятельного творчества гения («сильного поэта»)
против своего «духовного отца» — литературного
предшественника, от влияния которого он стремится, но не
может избавиться. Изображает формирование
«сильного» поэтического «эго» («Я») как бессознательный и
неизбежный процесс, в котором его литературный
предшественник выступает в роли «ид» («Оно»
фрейдовского бессознательного). Пройдя различные этапы
своего становления, «подавив» свое желание
независимости и «отдавшись» во власть языка, «сильный поэт»
может тем самым обрести оригинальность, преодолев
влияние своего предшественника (и, соответственно,
олицетворенную в литературе традицию), творчески его
переработав. «Ложное прочтение» своего
предшественника, приписываемое критиком любому поэту, является
актом «творческой коррекции», неизбежной «ложной
интерпретации». Такой же процесс «лжеинтерпретации»
характерен, считает Б., и для взаимоотношения между
критиком и читаемым им текстом: только в осознании
неизбежности этого факта критик якобы получает
свободу интерпретации.
В конце 1980-х — начале 1990-х Б. обращался к
проблемам религии, соотношения поэзии и веры
(«Крушение священных истин: Поэзия и вера от Библии
до наших дней», 1989), вероисповедания в США. В
работе «Книга Яхвиста» (1990; послесловие к изданию
текста Яхвиста) Б. пытается доказать, что автор
древнейшего текстового пласта в книге Бытия был
женщиной. Скептически воспринятая специалистами, книга
имела огромный успех у широкого читателя. В
монографии «Американская религия: Возникновение
постхристианской нации» (1992) Б. постулирует существование
особой «американской религии», не совпадающей с
известными христианскими деноминациями и
соединяющей гностицизм с типично американским сознанием
собственной исключительности: американец, по мысли
Б., через опыт полного внутреннего одиночества
приходит к мистическому постижению Бога в себе и, в
конечном итоге, к осознанию своего равенства с Богом, своей
особо интимной, «дружеской» связи с ним.
В книгах «Западный канон: Книги и школа эпох»
(1995) и «Шекспир: Изобретение человеческого» (1998) Б.
обращается к своей постоянной теме великого,
«сильного» писателя и «великого текста» как особой
силы, формирующей мир человеческих ценностей и
смыслов. Книга о «Западном каноне» — ответ Б.
постмодернистским попыткам деконструировать
традиционную систему литературных ценностей: Б. доказывает,
что «великая литература» жива и представляет ее
систему в виде «канона» из 26 писателей. Заимствуя у
Дж. Вико теорию исторических циклов, Б. выделяет в
истории литературы три глобальные цикла-эпохи —
аристократическую, демократическую и хаотическую.
Каждая из этих эпох имеет своих канонических авторов;
центр всего канона — Шекспир, почти обожествляемый
Б. В книге о нем Б. доказывает, что в пьесах Шекспира
был впервые найден особый интроспективный взгляд на
человека, который фактически и привел к
возникновению личности в современном понимании; Шекспир, как
утверждает Б., «изобрел» человека и человеческое и тем
самым — «изобрел» всех нас.
Соч.:
Страх влияния: Карта перечитывания. Екатеринбург, 1998.
351 с. • Shelley's mythmaking. New Haven, 1959. 279 p. • The
visionary company: A reading of English romantic poetry. Ithaca,
1961. XV, 460 p. • The anxiety of influence: A theory of poetry.
N. Y., 1973. 157 p. • Kabbalah and criticism. N. Y., 1975. 127 p. •
A map of misreading. N. Y., 1975. 206 p. • Figures of capable
imagination. N. Y., 1976. XII, 273 p. • Poetry and repression:
Revisionism from Blake to Steven. New Haven; London, 1976. 213
p. • Wallace Stevens: The poems of our climate. Ithaca; London,

«БЛУМСБЕРИ» 65
1977. X, 413 p. • Deconstruction and criticism, (with De Man P.,
Derrida J., Hartman G. etc.). N. Y., 1979. IX, 256 p. • The breaking
of the vessels. Chicago; London, 1982. XIII, 107 p. • The strong
light of the canonical: Kafka, Freud, and Scholem as revisionists of
Jewish culture and thought. [N. Y.]: H. Bloom, 1987. XII, 77 p. •
Ruin the sacred truths: Poetry and belief from the Bible to the
present. Cambridge (Mass.), 1989. 204 p. • The book of J /
Translated from the Hebrew by David Rosenberg; interpreted by
Harold Bloom. N. Y., 1990. 340 p.; Idem. N. Y., 1991. 340 p. • The
American religion: The emergence of the post-Christian nation.
N. Y., 1992. 288 p.; Idem. N. Y., 2000. • The Western canon: the
books and school of the ages. N. Y., 1995. X, 546 p. • Omens of
millennium: the gnosis of angels, dreams, and resurrection. N. Y.,
1996. 255 p. • Shakespeare: The invention of the human. N. Y.,
1998. • How to read and why. N. Y., 2000. 283 p.; Idem. N. Y.,
2001.283 р.
Ред.:
English romantic poetry: An anthology. N. Y., 1961. vol. 1-2;
Idem. rev. ed. N. Y., 1963. Vol. 1-2. • Romanticism and
consciousness; Essays in criticism. N. Y., 1970. VIII, 405 p. • The
Art of the critic: literary theory and criticism from the Greeks to the
present. N. Y., 1985-1990. 11 v. • The New Moulton's library of
literary criticism. N. Y., 1985-1990. 11 v. • The Critical
perspective. N. Y., 1985-1989. 10 v. • Twentieth-century American
literature. N. Y., 1985-1988. 8 v. • Twentieth-century British
literature. N. Y., 1985-1987. 6 v. • Pre-Raphaelite poets. Y., 1986.
X, 309 p. • American fiction 1914 to 1945. Y., 1986, 1987. XI, 464
p. • The Bible. N. Y., 1987. VIII, 350 p. • American poetry 1946 to
1965. N. Y., 1987. XI, 404 p. • American poetry to 1914. N. Y.,
1987. IX, 576 p. • American poetry, 1915 to 1945. N. Y., 1987. IX,
424 p. • Eighteenth-century British fiction. N. Y., 1988. VIII, 335
p. • Edwardian and Georgian fiction, 1880 to 1914. N. Y., 1990.
VIII, 548 p. • French poetry: The Renaissance through 1915. N. Y.,
1990. X, 478 p. • French prose and criticism through 1789. N. Y.,
1990. VIII, 502 p. • French prose and criticism, 1790 to World War
II. N. Y., 1990. X, 528 p. • Hamlet. N. Y., 1990. XV, 210 p. • A
scholarly look at The diary of Anne Frank. Philadelphia, 1999. VII,
141 p. • Shakespeare's comedies: Comprehensive research and
study guide. Broomall (PA), 2000. 119 p.
Лит.:
Зверев А. Антитетическая критика // Новое литературное
обозрение. 1999. № 38. • Moynihan R. A Recent imagining:
Interviews with H. Bloom, G. Hartman, J. Hillis Miller, P. De Man.
Hamden (Conn.), 1986. XVI, 168 p. • De Bella P. H. Bloom:
Towards hist, rhetoric's. L., N. Y., 1988. X, 155 p.
И. П. Ильин, А. Е. Махов
«БЛУМСБЕРИ» (англ. BLOOMSBURY). Группа друзей-
единомышленников, сыгравшая важную роль в истории
английского модернизма и английской «новой критики*.
Большинство из них учились в Кембриджском
университете, с 1904 собирались в доме дочерей покойного
литературоведа Лесли Стивена: Ванессы (впоследствии
Белл) и Вирджинии (позднее Вулф) в лондонском районе
Блумсбери (Гордон-сквер, 46). В группу входили
писатели В. Вулф, Л. Вулф, художница Ванесса Белл и ее муж,
искусствовед Клайв Белл (1881-1964), экономист Джон
Мейнард Кейнс (1883-1946), критик Дж. Литтон
Стрейчи, писатели и критики Э. М. Форстер и Дэвид
Гарнетт (1892-1981), искусствовед и художник Роджер
Фрай (1866-1934), театральный критик Десмонд Мак-
карти (1878-1952). Чуткие к веяниям XX в., они остро
негативно реагировали на эстетику и идеологию
предшествующего викторианского периода — его этические,
эстетические и сексуальные ограничения. Переход от
XIX в. к модернизму в эстетике и теории Б. не был
резким, его плавность была подготовлена эстетизмом —
направлением в английском искусстве и литературе
1880-1890-х, представленным писателем, теоретиком,
историком искусства У. Пейтером, а также группой
поэтов, художников и критиков — А. Саймонсом (1865-
1945), О. Бёрдсли (1872-1898), О. Уайлдом (1854-1900),
Э. Даусоном (1867-1900), Дж. Дэвидсоном (1857-1909),
объединившихся вокруг журналов «The Yellow book»
(1894-1897) и «The Savoy» (1896). Блумсберийцы
продолжили начатую «эстетами» критику идеологии викто-
рианства, материализма и реалистической эстетики как
его порождения; им были близки и программные
положения адептов эстетизма: искусство выше жизни, его
принципы вечны, в отличие от принципов морали,
меняющихся в зависимости от эпохи.
Непосредственная основа этики, эстетики,
литературной теории Б. — учение английского философа,
преподавателя Кембриджского университета Джорджа
Э. Мура (1873-1958), изложенное в работе «Принципы
этики» (1903), где он отождествляет этическое с
эстетическим, скептически отзывается о «долге» и
«добродетели» как оплоте викторианской морали и
рассматривает удовольствие, получаемое от
человеческого общения и восприятия прекрасного, как самое
ценное в жизни. Для группы Б. характерна открытость,
ориентация не только на национальный, но в не
меньшей мере на зарубежный эстетический опыт, прежде
всего французский, пересмотр «провинциального»
викторианского эстетико-культурного канона.
Теоретик Б. Р. Фрай отрицал, как Т. С. Элиот и
другие теоретики модернизма, прогресс в искусстве. Одним
из первых среди английских критиков он обратил
внимание на доисторическое, примитивное искусство и
заметил, что доисторический человек, изображая
животных, видел их таким ясным, точным взглядом,
который в более развитых обществах утрачен всеми,
кроме редких художников (Фрай:1957). Главный
популяризатор постимпрессионизма в Великобритании, Фрай
в ноябре 1910 устроил выставку, на которой впервые в
Англии были выставлены П. Сезанн, П. Гоген,
А. Матисс, В. Ван Гог. Фрай считал жизнь воображения
более значительной, чем реальная жизнь человека; в
искусстве находил особую систему ценностей, стимул и
выражение квинтэссенции жизни, но не ее копию. Он
был убежден, что искусство, хотя и подверженное
жизненным влияниям, в целом самодостаточно, циклы
перемен в нем определяются преимущественно
внутренними ритмами. Признавая авторитет Л. Толстого, Фрай
считал его трактат «Что такое искусство?» (1897-1898)
оригинальным, но ошибочным, поскольку Толстой
оценивал искусство по его влиянию на реальную жизнь
и отстаивал свою позицию даже тогда, когда это вело к
осуждению Микеланджело, Рафаэля, Тициана,
Бетховена. По мнению Фрая, произведения искусства нужно
рассматривать в их самоценности, ибо они, будучи
порождением воображения, создаются не для
утилитарных целей, а для наслаждения, эстетического
восприятия. В связи с этим он считал форму важнейшим
элементом искусства, полемизировал с А. Ричардсом,
сомневавшимся в существовании эстетического начала, и
полагал, что тот не учитывает «напряжения»,
существующего между формой и изображением. Однако
дальше констатации особого качества «реальности» искусства
Фрай не шел, полагая, что любая дальнейшая попытка

66 БО
объяснения природы искусства заводит в дебри мистики.
Обладавший даром толковать картины, Фрай нашел
соответствующий для этого словарь, новый язык,
необычный для Англии, привыкшей к морализированию
или импрессионистической критике. В частности, он
заимствовал у Шарля Морона, сотрудничавшего с Б. и в
1928 опубликовавшего в издательстве В. и Л. Вулф
«Hogarth press» памфлет «Природа красоты в искусстве и
литературе», термин «психологические объемы» по
аналогии с пластическими объемами (Fry R../925).
Другой теоретик Б. — Клайв Белл, автор книги
«Искусство» (Bell: 1914), также более всего ценивший в
искусстве эстетическое начало, ввел понятие «значимая
форма». Искусство он ставил выше природы, считая
эстетическое переживание, вызванное произведением
искусства, более ценным, чем восприятие явления
природы. Объективный мир он объявил непознаваемым;
оценка произведения искусства не требовала, по его
мнению, знания жизни, поскольку искусство — «мир
эстетического наслаждения». Будучи сторонником
метафизической эстетической гипотезы, К. Белл
находил в мире эстетического созерцания не «шум и ярость»
человеческого существования, а присутствие некой
высшей гармонии — Бога во всем, и оттого считал всех
художников неизбежно религиозными, ибо искусство и
религия — пути, которыми люди ускользают «от
обстоятельств к экстазу». Великие века религии — это и
великие века искусства. Однако, как и Т. С. Элиот,
Р. Фрай, Э. М. Форстер, К. Белл отрицал традиционный
принцип историзма и теорию эволюции искусства,
полагая, что в искусстве нет прогресса. В литературе
искал «абсолютный критерий», основанный на
целостном восприятии всего спектра искусства. Как и В. Вулф,
К. Белл не признавал настоящими художниками
Г. Уэллса, Дж. Голсуорси, критиковал Б. Шоу «за
прямолинейность и публицистичность», вредившие
художественности, а также за преклонение перед
сильной личностью (Сталин, Гитлер). Белл восхищался
Дж. Конрадом, М. Прустом, о котором написал книгу
(Bell: 1928).
Десмонд Маккарти представляет наиболее
консервативный полюс группы Б. Следуя за М. Арнолдом в
восприятии литературы как «критики жизни», он
пытался совместить элементы традиционного историзма и
«новой критики». Он видел задачу исследователя
литературы прошлого в том, чтобы подвести читателя к
точке зрения, с которой воспринимали ее современники,
и в то же время оценивал ее с позиций своего времени,
сделав при этом предметом изучения как автора, так и
произведение. Маккарти балансировал, пытаясь
уравновесить инерцию критики прошлого с модернистской
эстетикой. Будучи поклонником Пруста, его успех
(вновь вторя М. Арнолду) объяснял надеждой читателя
на то, что эстетический опыт в конце концов займет
место религиозного. Не одобрял поворот к
субъективности в искусстве и технику «потока сознания», в связи с
чем критиковал В. Вулф, вместе с тем восхищаясь ею
как писательницей, давшей изображение «не самого
поезда, а сквозняка, который вызывает проходящий
поезд» (MacCarthy:1932, p. 173). В целом не одобряя
модернистские эксперименты, он тем не менее ценил
Д. Г. Лоуренса как «религиозного пророка», ошибочно
принятого за порнографа; признавал дарование и
лингвистическую изобретательность Дж. Джойса, вместе с
тем считая его несвободным, а многое в «Улиссе»
холодным и неприятным.
Блумсберийцы, несмотря на прокламируемый
разрыв с викторианством в жизни и искусстве, были
«умеренными» авангардистами, им чужды крайности:
неоклассицизм Т. Э. Хьюма и Т. С. Элиота, ориентация
на науку А. Ричардса. Литературная критика Б.
способствовала созданию непринужденного слога английской
литературно-критической эссеистики. Главная
особенность представителей Б. — эстетизм, хотя им не близка
доктрина «искусства для искусства», поскольку они
провозглашали ориентацию на «обычного читателя».
Ф. Р. Ливис, несмотря на сочувственное отношение Б. к
его морализму, обвинил группу в элитарности. В 1930-
1950-е группа Б. «не в моде», с 1960-х интерес к ней
возрождается (см.: Красавченко:1994а).
Т. Н. Красавченко
БО Карло (ВО Carlo) (25.1.1911, Сестри-Леванте, Лигурия
— 21.VII.2001, Генуя) — итальянский литературовед и
литературный критик, эссеист, переводчик. Специалист
по французской, испанской и итальянской литературам,
занимается преимущественно поэзией и историей
критики, переводил с испанского языка произведения
Г. Лорки, X. Ортеги-и-Гассета. М. Унамуно, Р. Галье-
госа, Р. Гуиральдеса. Проф. французского языка и
литературы в ун-те Урбино (с 1938), его ректор (с 1947).
Сотрудничал с флорентийскими литературными
журналами «второго поколения» — «II Frontespizio»,
«Letteratura»/ «Campo di Marte», «Circoli», «Corrente».
Возглавляет журналы «Studi Urbinati» (Urbino), «Lingua e
letteratura» (Milano). В 1968 совместно с С. Барилоном
основал Высший институт современных языков (Istituto
universitario di lingue moderne, Milano), в котором является
почетным президентом административного совета.
Пожизненный сенатор (с 1984).
Основополагающей характеристикой метода Б.
является католическая направленность его работ, внимание к
религиозно-нравственным вопросам, интерес к
«внутренней истории» личности писателя, задающего
себе вопросы о смысле человеческого существования. Б.
— крупнейший представитель герметической критики,
теоретического «близнеца» флорентийского поэтического
герметизма (1936 — ок. 1945). В статье «Литература как
жизнь» (1938), ставшей манифестом школы, Б. изложил
свои основные критические взгляды: отказ от
понимания литературы как изображения свойственных тому
или иному времени особенностей общественной жизни;
принцип единства жизни и литературы, полемически
направленный против утверждения Б. Кроче об
автономии искусства; убеждение, что жизнь и литература в
равной степени являются инструментами постижения
истины, понимаемого в первую очередь как
самопознание и «постоянное вопрошание» о месте человека в мире.
Б. отстаивает идею «непрерывного чтения», постоянного
диалога между читателем и автором, протекающего в
непрестанных сомнениях и колебаниях между согласием
и несогласием, спором и примирением. Только так в
процессе чтения можно обрести «чувство
сопричастности автору» и, как следствие, «прикоснуться к Истине в
произведении искусства». Литературный критик
выступает в роли читателя по преимуществу, и поэтому его
деятельность носит скорее мистический, чем логический
характер. Отсюда отказ от крочеанского противопостав-

БОДКИН 67
ления «поэзии и не-поэзии», от узко-филологических
исследований, от исторического подхода и любых
других научных «установок» в литературной критике в
пользу «непрерывного чтения», понимаемого как
интимное переживание и диалог сознаний. Критиковал
итальянский неореализм за чрезмерную «объективность»: по
словам Б., «реальность надо истолковывать,
недостаточно отображать ее с фотографической точностью»
(«Расследование о неореализме», 1951).
В круг интересов. Б. входит французская и испанская
литературы, творчество Дж. Леопарди, современная
итальянская литература (Б. — автор многочисленных
предисловий), а также история итальянской критики
(работы, посвященные Р. Серра, 1967, 1998; издание
трудов Дж. Папини). Выступления Б. на культурные,
религиозные, политические и социальные темы собраны
в книге «Потрясение надежды» (1957), «Одиночество и
христианская любовь» (1985).
Соч.:
Jacques Riviere. Brescia, 1935. 274 p. • Otto studi. Firenze, 1939.
230 p. • Saggi di letteratura francese. Brescia, 1940. 255 p. •
Bontempelli. Padova, 1943. 57 p. • Bilancio del surrealismo.
Padova, 1944. 135 p. • Diario aperto e chiuso (1932-1944). Milano,
1945. 342 p. • L' assenza, la poesia. Milano, 1945. 124 p. •
Mallarme. Milano, 1945. 256 p. • Inchiesta sul neo-realismo.
Torino, 1951. 118 p. • Riflessioni critiche. Firenze, 1953. 487 p. •
Scandalo della speranza. Firenze, 1957. 334 p. • L' eredita di
Leopardi e altri saggi. Firenze, 1964. 503 p. • La religione di Serra:
Saggi e note di lettura. Firenze, 1967. 557 p. • Lo stile di Maritaine.
Vicenza, 1981. 152 p. • Solitudine e carita. Brescia, 1985. 340 p. •
Testori: L'urlo, la bestemmia, il canto dell'amore umile. Milano,
1995. 105 p. • Intorno a Serra. Milano, 1998. 421 p.
Лит.:
Tabanelli G. С. Во: II tempo deirermetismo. Milano, 1986. 243 p.
• Castelli F. C. Bo: Una vita per la letteratura. Cinisello Balsamo,
1996. 141 p. • Carlo Bo. Letteratura come vita. Venezia, 2003. 62
P-
E. В. Лозинская
БОВУАР Симона Люси Эрнестина де (BEAUVOIR Simonf
Luc if Ernestine de)(9.1.1908, Париж — 14.IV.1986, Париж)
— французский философ и романист. Первая
представительница феминизма. Ученица и соратница Ж.-
П. Сартра, «символ интеллектуальной женщины XX
столетия». Не могла быть принята в Эколь Нормаль
Сюперьер, так как до 1927 это учебное заведение не
принимало женщин. Изучала математику, классическую
литературу в Сорбонне. В 1929 там же сдала
кандидатский экзамен по философии. Была девятой женщиной,
когда-либо выдержавшей это испытание, и самой
молодой из всех, его сдававших. Оказалась второй по
результатам среди экзаменовавшихся — после Ж.-П. Сартра.
Преподавала в различных лицеях Парижа, Марселя,
Руана (1931-1944). Как писательница дебютировала
романом «Гостья» (1943). За роман «Мандарины» (1954)
получила Гонкуровскую премию. Философские работы
Б. оказали определенное влияние на теории французской
феминистской критики — Ю. Кристевой, Л. Иригарэ,
Э. С иксу.
Как и Сартр, в своих философских воззрениях
пыталась соединить экзистенциализм с марксистской
диалектикой и материализмом. Однако ее основное
внимание занимала проблема «второго пола», разоблачение
лицемерия «патриархальной» идеологии, провозглашение
женской свободы. Самый влиятельный труд Б. «Второй
пол» (1948-1949) подвергался резким нападкам со
стороны интеллектуалов-мужчин разных философских
воззрений — от А. Камю до Ф. Мориака. Однако позднее
эта книга была расценена как важная веха в развитии
одновременно феминизма и философской критики.
Соч. :
Второй пол. Т. 1: Факты и мифы; Т. 2: Жизнь женщины /
Общ. ред. и вступ. ст. С. Айвазовой. М.; СПб., 1997. 831 с.
• Pour une morale de Tambiguite. P., 1947. 223 p. • L'Amerique
au jour le jour. P., 1948. 390 p. • Le deuxieme sexe. P., 1949. T. 1 -
2. 399 p.; 581 p. • La force de Page. P., 1960. 623 p. • La force des
choses. P., 1963. 686 p. • Que peut la litterature? P., 1965. • Les
belles images. P., 1966. 259 p. • The second sex. N. Y., 1979.
714 p. • La ceremonie des adieux, suivi de entretiens avec Jean-
Paul Sartre. P., 1986.559 р.
Лит. :
Bcrghe Chr. L. van den. Dictionnaire des idees dans Toeuvre de
Simone de Beauvoir. The Hague; P., 1966. 290 p. • Schwarzer A.
S. de Beauvoir heute. Hambourg, 1986. 125 p. • Mot T. Feminist
theory and S. de Beauvoir. Oxford, 1993. • S. de Beauvoir, The
second sex: New interdisciplinary essays. Manchester, 1997. • Retif
F. S. de Beauvoir: L'autre en miroir. P., 1999. 186 p.
Библ. :
BairD. S. de Beauvoir: A bibliography. N. Y., 1991.
H. Т. Пахсарьян
БОДКИН [Эми] Мод (BODKIN [Amy] Maud) (30.111.1875.
Челмсфорд, Эссекс — 1967) — английский
литературовед. Окончила Университетский колледж Уэллса (1901).
Несколько лет преподавала в педагогическом колледже в
Кембридже, рано ушла в отставку: занялась
исследованиями литературы, философии, психологии.
В 1934 опубликовала книгу «Архетипные образы в
поэзии: Психологическое исследование воображения»,
позже получившую признание как новаторская работа по
применению психоанализа в литературоведении и
ставшую литературоведческой классикой. Будучи
последовательницей К. Юнга, Б. полагала, что
повторяющиеся сюжеты, образы, архетипы и мифы
естественно, «бессознательно» наследуются поэтами, в
распоряжении которых находятся веками накапливавшиеся
человечеством ресурсы «эвфонии и ритма». Цель Б. —
исследование архетипов в литературе, представляющей
собою своего рода «мифологию», и выявление в
произведениях свойственных мифу «цикличных соответствий».
Действие трагедии, с ее точки зрения, направлено «вниз»
— к «зиме и темноте», действие комедии — вверх, к
«возрождению». «Архетип возрождения» она находит в
«Поэме о Старом моряке» С. Т. Колриджа.
Б. выявляла ассоциации, вызываемые у нее
произведением, а затем искала аналогии им в текстах других
авторов и в религиозной мифологии. Она анализировала
образы героев, дьявола, зла в творчестве Вергилия,
Данте, Милтона, Д. Г. Лоуренса, Т. С. Элиота.
Параллели между «Орестеей» Эсхила и драмой «Семейное
воссоединение» Т. С. Элиота убедили ее в том, что в них
воплощена одна и та же «архетипная» тема — «спасение
через страдание», облаченная в «одеяния» разных времен.
Позднее Б. изучала связь теории архетипов с
религией, в 1951 опубликовала книгу «Исследования типовых
образов в поэзии, религии и философии». Приняв
определение религии как поэзии (Дж. Сантаяна),
рассматривала Евангелие как поэтическое произведение.
Соч. :
Archetypal patterns in poetry: Psychol, studies of imagination. L.,

68 БОДРИЙЯР
1934. XIV, 340 p.; Idem. Reissue with an additional preface. L.,
1963. XII, 340 p.; Idem. N. Y., 1978. XIV, 340 p. • The quest
for salvation in an ancient and modern play. L., 1941. 54 p. •
Studies in type-images in poetry, religion, and philosophy. L.; N.
Y., 1951. XII, 184 p.; Idem. Philadelphia, 1977. XII, 184 p.
Т. H. Красавченко
БОДРИЙЯР Жан (BAUDRILLARD Jean) (p. 1929, Реймс)
— французский интеллектуал. Германист по
образованию. Испытал влияние многие мыслителей: от Маркса
и Ницше до адептов постструктурализма, группы «Tel
Quel». В своей эволюции прошел путь от социолога,
изучавшего общество потребления, до пропагандиста
постмодернизма. Начал карьеру в 1960-е. В результате
майских событий 1968 осознал свои расхождения с
марксизмом, постепенно освобождаясь в социальном
анализе явлений от марксистского детерминизма. Проф.
социологии в ун-те Париж-Нантер, редактор журналов
«Utopie», «Travers».
Б. — переводчик Б. Брехта, влияние которого на
левую интеллигенцию Франции было весьма
значительным в 1950-1960-е. В работах «Система вещей» (1968) и
«Общество потребления» (1970) исследует особенности
общества потребления, сближая лингвистический знак в
трактовке Ф. де Соссюра и стоимость, как ее понимал
Маркс, соединяя лакановский психоанализ и
структурализм. Утверждает, что общество построено не на
производстве, а на потреблении: потребление — основа
социального устройства. Полагая, что движение
материальных продуктов в развитой экономике может быть
описано только лингвистически, рассматривает
структуру потребляемых вещей через функции лингвистических
знаков.
Фундамент философии Б. — критика традиционной
научной мысли, утверждение идеи неподлинности мира.
Б. считает, что человеческое общество живет в мире
кажимостей, опираясь на иллюзию реальности и
истины. Разрабатывает идеи гиперреальности, симулякра,
развивает теорию современной массовой культуры и
пишет о роли масс медиа в современном обществе. Его
идеи используются не только в литературоведении, но и
в культурологии, киноведении.
Соч.:
Система вещей. М., 1995. 168 с. • Соблазн. М., 2000. 307 с.
• В тени молчаливого большинства, или конец социального.
Екатеринбург, 2000. 95 с. • Символический обмен и смерть.
М., 2000. 389 с. • Прозрачность Зла. М., 257 с. • Америка.
СПб., 2000. 203 с. • Le systeme des objets. P., 1968. 283 p. • La
societe des consommations: Ses mythes, ses structures. P., 1970.
303 p. • Le miroir de la production ou Tillusion critique du
materialisme historique. Tournai, 1973. 148 p. • L'echange
symbolique et la mort. P., 1976. 347 p. • Oublier Foucault. P.,
1977. 87 p. • De la seduction. P., 1979. 248 p. • Pour une critique
de 1'economie politique du si^ne. P., 1979. 268 p. • Simulacres et
simulation. P., 1981. 236 p. • A Pombre des majorites silencieuses
ou la fin du social. P., 1982. 117 p. • La gauche divine. P., 1985.
165 p. • Les strategies fatales. P., 1986.273 р. • L'autre par lui-
meme: habitation. P., 1987. 91 p. • La transparence du mal. P.,
1990. 179 p. • L'illusion de la fin. P., 1992. 170 p. • Le crime
parfait. P., 1995. 204 p. • Ecran total. P., 1997. 235 p. • Le
paroxisme indifferent. P., 1997. 203 p. • Car Pillusion ne s'oppose
pas a la realite... P., 1998. • L'echange impossible. P., 1999. 151 p.
• Le complot de Tart, suivi des Entrevues et propos du Complot de
Tart. P., 1999. 89 p. • Figures de l'alterite. P., 1999. 174 p. •
L'esprit du terrorisme. Paris, 2002. 45 p.
Лит.:
Genosko G. Baudrillard and signs: Signification ablaze. L.; N. Y.,
1994. XXII, 197 p. • Butler R. J. Baudrillard: The defence of the
real. L.,; Thousand Oaks (Calif), 1999. VIII, 181 p. • Gane M.
J. Baudrillard: In radical uncertainty. L., 2000. X, 118 p. • Grace V.
Baudrillard's challenge: A feminist reading. L.; N. Y., 2000. VII,
212 p. • Smith M. W. Reading simulacra: Fatal theories for
postmodernity. Albany, 2001. X, 142 p.
H. Т. Пахсарьян
БОННЭ Жан-Клод (BONNET Jean-Claude) (p. 25.03.1946,
Виши) — французский литературовед. Проф. Сорбонны
и главный научный сотрудник Национального центра
научных исследований (CNRS). Руководит группой
ученых Центра изучения французского языка и
литературы XVII и XVIII вв. (Paris IV/CNRS) (с 1982). Член
редколегии французских журналов «Poetique», «Cinema-
tographe», «Dix-huitieme siecle», член оргкомитета
«Общества Шатобриана», «Международного общества
исследователей восемнадцатого века».
Б. — специалист по истории и теории культуры
XVIII и XIX вв. Автор статей, посвященных
Ж. Ж. Руссо, Д. Дидро, М. Шенье и Д. А. Ф. де Саду.
Руководитель и активный участник монументальной
программы комментированного издания книг Л. С. Мер-
сье: два тома «Парижских картин» (1994), книга «Новый
Париж» (1994), сборник, состоящий из произведений
«Мой ночной колпак», «О Театре» (1999) и критических
текстов, многие из которых издавались впервые. Особой
сферой научных интересов Б. является семиотика
гурманства во Франции с 1650 по 1830. В 1978 опубликовал
«Гастрономические заметки Гримо де Реньера», и с тех
пор неоднократно обращался в своих научных работах к
проблеме символизма еды.
На протяжении всей своей научной деятельности Б.
исследует образы культурной памяти, характерные для
второй половины XVIII в. Его исследования воплотились
в статьях и книге «Рождение Пантеона, эссе о культе
великих людей», которая принесла ему славу (1998). Б.
занимается также анализом некоторых концепций
современной теории литературы (Р. Барт и Ж. Ста-
робинский).
Соч.:
Diderot. Р., 1984. 384 р. • Naissance du Pantheon, essai sur le culte
des grands hommes. P., 1998. 414 p.
Ред.:
Ecrits gastronomiques de Grimod de la Reyniere. P., 1978; reed.
1997. 316 p. • Diderot. Le Neveu de Rameau. P., 1983; reed. 1990.
• La Mort de Marat. P., 1986. 510 p. • La Carmagnole des muses,
essai sur l'homme de lettres et 1'artiste sous la Revolution. P., 1988.
426 p. • M.-J. Chenier. Rapport a 1'Empereur sur le progres des
sciences, des lettres et des atrs depuis 1789. P., 1989. 317 p. • L. S.
Mercier. Tableaux de Paris, (avec Ph. Roger) P., 1994. 2 vol, 2112
p., 2070 p. • L. S. Mercier. Le Nouveau Paris, (avec Ph. Roger) P.,
1994. 2232 p. • Le Paris de Louis Sebastien Mercier. Cartes et
index. P., 1994. 173 p. • Louis Sebastien Mercier (1740-1814): Un
heretique en litterature. P., 1995. 512 p. • L. S. Mercier. Mon
bonnet de nuit, Du Theatre. P., 1999. 2060 p.
E. Д. Гальцова
БОНОРА Этторе (BONORA Ettore) (26.XI.1915, Мантуя —
5.IV. 1998) — итальянский литературовед и
литературный критик. Ученик М. Фубини. Окончил
педагогический институт Пизы (1937), продолжил образование в
Сорбонне (1937-1938). Преподавал итальянскую литера-

БОСКО 69
туру в Туринском ун-те (с 1955). Сотрудничал с
крупными литературными периодическими изданиями:
«Bclfagor», «Letteratura», «La Nuova Italia», «II Ponte».
Соредактор «Giornale storico della letteratura italiana» (c 1955).
Член Академии деи Линчей.
Для исследовательского метода Б. характерно
совмещение литературно-историографического подхода с
отдельными приемами стилистической критики и
культурологического анализа. Б. уделяет большое
внимание вопросам поэтического языка, выявляя
оригинальность авторов на фоне культурной среды, в рамках
которой они осуществляют свой языковой и
стилистический выбор.
Один из крупнейших исследователей поэзии
Э. Монтале, другом которого был на протяжении
многих лет, Б. посвятил отдельные работы его
сборникам «Ossi di Seppia» и «Le occasioni». В книге «Прочтение
Монтале» (1980), «Монтале и другие работы о XX веке»
(1989) дан комментарий ко всему корпусу текстов поэта,
тщательно анализируется связь творчества с его
биографией и интеллектуальной эволюцией, высказаны тонкие
наблюдения относительно языка, метрики и стилистики
поэзии данного автора. Б. выявил влияние
символистской традиции на раннее творчество Монтале и
продемонстрировал его переход к метафизической
проблематике в зрелом возрасте.
Значительное число работ Б. посвятил итальянской
литературе эпохи Возрождения. В исследовании
творчества Теофило Фоленго (1956) язык писателя служит
основным средством для анализа социального,
политического и религиозного аспектов ренессансного мира. В
сборнике «Риторика и фантазия» (1970) пересматривает
идущие от романтизма представления о
противоположности риторики и вымысла и показывает их
конструктивные диалектические взаимоотношения. Риторика
понимается как комплекс правил, установившихся в
процессе длившихся на протяжении всей эпохи
дискуссий, а вымысел — как поиск новых и индивидуальных
форм художественного и литературного выражения. Б.
— автор одного из посвященных литературе
Возрождения разделов, входящих в состав фундаментальной
«Истории итальянской литературы», создававшейся под
руководством Н. Сапеньо и Э. Чекки (1966).
Б. внес серьезный вклад в изучение литературы XVIII
в. (1982). творчества А. Мандзони (1976, 1989),
Дж. Леопарди (1997). Занимался творчеством Данте
(1953, 1988), а также французской и итальянской
литературой XX в. (1953). Проявлял интерес к истории
итальянской критики и методологическим проблемам: в
книге «Протагонисты и проблемы» (1985) рассматривает
роль Б. Кроне в изучении ренессансной литературы,
анализирует исследования Л. Пиранделло о творчестве
Данте, спор о диалектной литературе, критическую
методологию М. Фубини и Дж. Контини, дает очерк
итальянской историографии драматургии XVIII в. В
книге «От Аркадии до Леопарди» (1997) основное
внимание уделяется проблемам творчества В. Альфьери.

Сочной ipocriti di Malebolge e altri saggi di Milano; Napoli, 1953. 190
p. • Le Maccheronee di Teofilo Folengo. Venezia, 1956. 245 p. • II
preromanticismo in Italia. Milano, 1958. 174 p. • Retorica e
invenzione: Studi sulla letteratura italiana del Rinascimento.
Milano, 1970. 305 p. • Manzoni: Conclusioni e proposte. Torino,
1976. X, 219 p. • Storia della letteratura italiana. Torino, 1976.
918 p. • Interpretazione di Montale Torino, 1977-1979. 2 v. •
Lettura di Montale. Torino, 1980. 2 v. • Le metafore del vero:
Saggi sulle Occasioni di Montale. Roma, 1981. 121 p. • Parini e
altro Settecento: Fra classicismo e llluminismo. Milano, 1982. 246
p. • La poesia di Montale: Ossi di seppia. Padova, 1982. 213 p. •
Conversando con Montale. Milano, 1983. 129 p. • Protagonisti e
problemi: Saggi e note di storia della critica letteraria. Torino,
1985. XXXVII, 231 p. • Interpretazioni dantesche. Modena, 1988.
205 p. • Montale e altro Novecento. Caltanissetta [ecc], 1989. 267
p. • Manzoni e la via italiana al realismo. Napoli, 1989. 237 p. •
Dall'Arcadia al Leopardi: Studi di letteratura nel corso del tempo.
Modena, 1997.282 р.
Ред.:
Parini G. Opere di Giuseppe Parini. Milano 1967. • Letterati,
memorialise e viaggiatori del Settecento. Milano; Napoli, 1951. •
Guarini B. Pastor fido. Milano, 1977.
E. В. Лозинская
БОРГЕН Юхан (BORGEN Johan) (28.IV. 1902, Осло —
17.X. 1979, Валер) — норвежский писатель, критик и
эссист. В годы оккупации Норвегии активно участвовал
в движении Сопротивления, был заключен в
фашистский концлагерь Грини. Пафосом борьбы пронизана его
книга «Нурдаль Григ» (1944) — о норвежском писателе-
антифашисте. Б. — автор литературно-критических
статей о психологии творчества, типологии жанров, о
наиболее значительных писателях XIX-XX вв. Имевшие
широкий общественный резонанс, они объединены в
сборники «Норвежская и скандинавская литература»
(1977) и «Зарубежная литература» (1977). Б. много писал
о жанре новеллы, полагая, что она основывается либо на
принципах игры и рационально конструируется, либо на
«художественном чувстве»: писатель «раскрепощается» в
новелле, полностью выявляя свою индивидуальность. Б.
проводил аналогии между новеллой, музыкой и
живописью. Исследовал национальное своеобразие творчества
К. Гамсуна, характер присущих ему «поэтического
аскетизма» и «романтизма». В противоречивости натуры
Гамсуна видит путь к разгадке «мистического
магнетизма» его произведений. Сравнивает романы Гамсуна с
полотнами художника Э. Мунка, находя черты
общности в их мировосприятии. Не менее противоречивым
предстает в его истолковании А. Стриндберг —
художник, который увлекался идеями французских
просветителей, социалистическими теориями, сочувствовал
рабочему движению и вместе с тем был «обостренным
эгоцентриком», «религиозным мистиком»,
последователем Э. Сведенборга, «ницшеанцем». Б. проявлял интерес
к русской литературе. Он ценил Чехова за «талант
шутить на грани печали», за поэзию, органично
включенную в традиционное реалистическое повествование,
— дар, по его мнению, вообще свойственный русским
писателям и имеющий народные истоки.
Соч.:
Nordahl Grieg. Stockholm, 1944. 66 s. • Borgen om boker: Norsk
og nordisk / Ved. Nielsen E. Oslo, 1977. 471 s. • Borgen om boker:
Fremmed / Klem Ved. Oslo, 1977. XV, 350 s.
К. Е. Мурадян
БОСКО Умберто (BOSCO Umberto) (2.X. 1900, Катандзаро
— 1987, Рим) — итальянский филолог и литературовед.
Окончил Римский ун-т (1923). Ученик В. Росси и Ч. Де
Лол лиса. Преподавал итальянскую литературу в
средних и высших учебных заведениях (с 1929.) Работал в
ун-те Милана (1942-1945) и Рима (1946-1975). Член

70 БОУСОНЬО
Национальной комиссии по критическим изданиям
произведений Петрарки (с 1928). Президент
Международной ассоциации по изучению итальянского языка и
литературы (с 1951), руководитель Национального
центра по изучению Леопарди. Возглавлял редакцию
Итальянской энциклопедии (с 1933), где подготовил
Итальянский энциклопедический словарь, Итальянский
универсальный лексикон, Дантовскую энциклопедию.
В центре интересов Б. — творчество трех виднейших
писателей Треченто — Данте, Петрарки, Боккаччо - и
проблемы итальянского романтизма. Для научного
метода исследователя характерно органическое
совмещение исторического, идеалистического и
филологического подходов к литературе. В дантологических работах
(1955, 1957, 1958, 1966, 1987), отталкиваясь от сугубо
филологических и текстологических вопросов, Б.
приходит к постановке важнейших проблем средневековой
культуры и широким характеристикам жизненного
стиля писателя и эпохи в целом.
В книге о Петрарке (1946) Б. показал существование
многочисленных литературных инспираций в «Канцо-
ньере» и их соответствие принципу «меллификации»,
характерному для поэтики Петрарки и допускающему
свободное и широкое «заимствование лучшего» у других
авторов. Указывал на невозможность воссоздать
творческую историю «Канцоньере» вследствие его постоянной
переработки автором. Подчеркивал единство общего
духа сборника, выразившееся в ощущении
неустойчивости мира, которое считал не результатом несчастной
любви к Лауре и переживания поэтом ее смерти, а
выводом из религиозных размышлений и отражением
врожденных духовных качеств поэта. Считал
философские аспекты поэзии Петрарки более важными, чем ее
любовная тема, присутствие которой относил на счет
литературной традиции. Отказался от
противопоставления языческого (или гуманистического) и христианского
начала в личности Петрарки и вписал внутренний
душевный конфликт поэта в христианский контекст.
Отмечал, что средневековые и ренессансные аспекты
творчества Петрарки не противостоят друг другу, а
гармонически сливаются. Уделял особое внимание
связям между его латинскими сочинениями и
«Канцоньере». Завершил работу своего учителя В. Росси
над критическим изданием «О делах личных в XXIV
книгах» Петрарки.
Изучал связи между итальянским и европейским
романтизмом — в частности, сравнительные аспекты
творчества Мандзони (1942), и общеевропейскую окраску
«титанизма» Леопарди (1957), что стало новым
подходом на фоне все еще популярной в то время и
восходящей к исторической школе концепции
противоположности европейского (в особенности, немецкого) и
итальянского изводов романтизма. Исследовал возникновение в
итальянской литературе титанизма, ранее считавшегося
принадлежностью исключительно немецкого
романтизма. Рассматривал Т. Тассо как символ романтического
духа и уделял особое внимание изучению его как
персонажа и анализу процесса кристаллизации его
романтического образа - несчастной жертвы тирании Д'Эсте.
Обнаруживает социальный генезис лирического мира
Леопарди, оспаривая преобладавшую в романтической и
крочеанской традиции точку зрения на личные
обстоятельства жизни как источник поэзии этого автора.
Представил взвешенную и целостную концепцию
духовной специфики «Декамерона» как «поэмы
интеллекта, живого и деятельного». Видел ее духовный центр
в человеке, наделенном подобным умом и ощущающем
всю полноту жизни (1929).
В более поздний период придавал большее значение
биографическим моментам в творчестве писателя, что, в
частности, сказалось на анализе отдельных эпизодов и
образов «Божественной комедии» (1966, 1987); высказал
идею о «чувстве реализма» как условии создания
поэтического мира романтиков, субстратом которого
выступает реальное переживание и жизненная история (1959,
1967).
Соч.:
II "Decameron": Saggio. Rieti, 1929. 218 p. • Aspetti del
romanticismo italiano. Roma, 1942. 205 p. • Petrarca. Torino,
1946. 341 p.; Idem. Bari, 1965. 302 p. • Letteratura italiana
delP800. Torino, 1954. 108 p. • Dante: Г Inferno. Torino, 1955. 275
p.; Idem. 2. ed. rived. Torino, 1967. 292 p. • Titanismo e pieta in
Giacomo Leopardi. Firenze, 1957. 89 p. • Dante Alighieri: II
Purgatorio. Torino, 1957. 205 p.; Idem. Torino, 1967. 202 p. •
Dante: II Paradise Torino, 1958. 205 p.; Idem. Torino, 1967.
202 p. • Realismo romantico. Caltanisetta ; Roma, 1959. 302 p.;
Idem. Caltanissetta; Roma, 1967. 314 p. • Dante vicino: Contributi
e letture. Caltanissetta ; Roma, 1966. 420 p. • Dante, la vita e le
opere. Torino, 1966. 181 p. • Saggi sul Rinascimento italiano.
Firenze, 1970. XXXII, 236 p. • Altre pagine dantesche.
Caltanissetta ecc, 1987. 293 p. • Scritti sul teatro. Roma, 1989.
VII, 128 p.
Ред.:
Petrarca F. Le familiari: Edizione a cura di Vittorio Rossi. Vol. IV:
libri XX-XXIV e indici. Firenze, 1942. VIII, 435 p.
E. В. Лозинская
БОУСОНЬО Карлос (BOUSONO Carlos) (p. 9. V. 1923,
Боаль, Астурия) — испанский поэт, литературовед,
теоретик культуры. Окончил ун-т г. Овьедо, где изучал
романскую филологию. Проф. Мадридского ун-та (с
1951). Член Королевской академии языка и литературы
(с 1979). Ученик Д. Алонсо, Б. начинал как приверженец
методики стилистической критики. Совместно с
Алонсо выпустил в 1952 книгу «Шесть этюдов об
испанском литературном стиле», где поместил две
работы, в которых исследует формы параллелизма в
поэзии Г. А. Беккера и в творчестве некоторых поэтов
XX в. В книге «Поэзия Висенте Алейксандре» (1956)
расширил рамки стилистической критики, признав
необходимым изучение не только языка, но также и
биографии и психологии поэта для лучшего понимания
его творчества. Многолетние исследования Б. по теории
поэтического языка нашли отражение в книге «Теория
поэтического выражения» (1956) и монографиях
«Поэтический иррационализм (символ)» (1977; Национальная
премия по литературе, 1978) и «Поэтический
сюрреализм и символизация» (1978). Задача поэзии, по мнению
критика, состоит в том, чтобы донести до читателя
психологическое содержание произведения, создавая
впечатление его правдивости и подлинности.
Поэтическое творчество подчиняется двум основным
принципам: закону «модификации речи» и закону «соглашения»;
соответственно поэтическое произведение можно
изучать как «изнутри», анализируя его язык и структуру,
так и «извне», т. е. с точки зрения восприятия его
читателем, истории литературных вкусов и т. д. При
исследовании «внутренней формы» поэзии центральным
для Б. является учение о поэтическом образе, которое он

БРАНДЕЛЛЬ 71
разрабатывает главным образом на материале поэзии
сюрреализма, видя в нем наиболее характерный тип
художественного мышления XX в. Для
сюрреалистической поэтики, по мнению Б., характерны два типа
образности. Во-первых, это «видение», в котором
реальный план полностью заменен ирреальным, а логические
связи — иррациональными; во-вторых, это «символ»,
когда поэтическая формула выражает реальное
содержание (например, в «Романсе об испанской жандармерии»
Ф. Гарсия Лорки), но при этом заключает
иррациональное значение, в данном случае ощущение мрака и ужаса,
предчувствие гибели.
Б. выделяет категорию «мировидения» как
основополагающего свойства каждой эпохи (Средневековья,
Возрождения, романтизма и т. д.), которое
складывается в результате влияния, с одной стороны, присущей
человеку «склонности к символизации», с другой —
«структуры жизни», т. е. историко-экономических
обстоятельств. Все люди конкретной исторической эпохи,
утверждает критик, бессознательно проникнуты
соответствующим «мировидением», и оно находит
выражение во всех видах «культурной продукции», будь то
литература, искусство, гуманитарные или естественные
науки. При этом определяющим элементом, или
«фокусом» каждой системы «мировидения» выступает
уровень «индивидуализма», или человеческого
самосознания, т. е. уровень «концепции человека». Т. о.,
развитие «мировидения» у Б. выступает как развитие
представления человека о самом себе.
Соч.:
Seis calas en la expresion poetica espanola / Bousono C, Alonso
D. Madrid, 1952. 439 p. • Poesia de Vicente Aleixandre. Madrid,
1956. 421 p.; 2 ed. ampl. Madrid, 1977. 557 p. • Teoria de la
expression poetica. Madrid, 1956. 354 p. • El irracionalismo
poetico: (El simbolo). Madrid, 1977. 457 p. • Superrealismo
poetico у simbolizacion. Madrid, 1978. 539 p. • Epocas literarias у
evolucion: Edad Media, Romanticismo, Edad contemporanea.
Madrid, 1981. Vol. 1-2. • Teoria de la expresion poetica. Madrid,
1985. Vol. 1-2. • Poesia postcontemporanea: Cuatro estudios у una
introduccion. Madrid, 1985. 301 p.
А. Г. Османова, Л. М. Бурмистрова
БРАНГ Пктер (BRANG Peter) (p. 23.V. 1924, Франкфурт -
на-Майне) — швейцарский литературовед. Славист,
изучает проблемы русской литературы Нового времени.
Доцент Боннского ун-та (1959-1961). Проф. Цюрихского
ун-та (с 1961). Член-корреспондент Австрийской
Академии наук. В 1962 приезжал в СССР. Один из
руководителей серии научных трудов по славистике «Slavica
Helvetica».
Рассматривая узко специальные вопросы русистики,
Б. стремится прийти к пониманию глубинных
закономерностей литературного процесса в России. Такова
книга «Пушкин и Крюков» (1957), в которой
анализируются литературные источники «Капитанской дочки». В
книге «Исследования по теории и практике русской
повести 1770-1811» (1960) прослеживает объективные
истоки и условия формирования жанра повести в России.
Исследует культурные связи между Швейцарией и
славянскими (прежде всего русской) литературами.
Издал комментированную антологию «Пейзаж и
лирика: Швейцария в славянских стихотворениях» (1998), а
также сборник статей, посвященных особенностям
отражения швейцарского ландшафта в славянской
лирике в сравнении с лирикой, живописью и музыкой
западноевропейских стран («Швейцария и ее ландшафт в
славянской лирике», 2000).
Соч.:
Puskin und Krjukov: Zur Entstehungsgeschichte der «Kapitanskaja
docka». В., 1957. 95 S. • Studien zur Theorie und Praxis der
russischen Erzahlung, 1770-1811. Wiesbaden, 1960. VIII, 225 S. •
I. S. Turgenev: Sein Leben u. sein Werk. Wiesbaden, 1977. VIII,
248 S. • Zur Todesmotivik in der russischen Moderne. Bern etc.,
1978. 36 S.
Ред.:
Bild und Begegnung: Kulturelle Wechselseitigkeit zwischen der
Schweiz und Osteuropa im Wandel der Zeit. Basel etc., 1996. 894
S. • Landschaft und Lyrik: Die Schweiz in Gedichten der Slaven:
Eine konimentierte Anthologie. Basel, 1998. 733 S. • Die Schweiz
und ihre Landschaft in slavischer Lyrik: (Mit vergleichendem Blick
auf die westeuropaische Dichtung, Malerei und Musik). Mainz;
Stuttgart, 2000. 131 S.
Лит. :
Кочеткова Н. Русская повесть конца XVIII — начала XIX
века в оценке швейцарского исследователя. // Рус. лит. Л..
1964. №2 С. 198-201.
А. В. Драное
БРАНДЕЛЛЬ Гуннар (BRANDELL Gunnar) (1.X.1916, г.
Седертелье — 1994) — шведский литературовед.
Окончил Стокгольмский ун-т (1944). С 1938 сотрудничал с
журналом «Bonniers litterara magasin» (Стокгольм), с 1940
с газетой «Goteborgs handelstidning» (Гётеборг).
Постоянный литературный обозреватель газеты «Svenska
dagbladet» (Стокгольм), проф. ун-та Упсалы (с 1951).
Представляет психолого-интуитивистское и
мифологическое направления в шведском литературоведении.
Называет литературную критику «десятой музой»,
считает, что литературный критик — не только
интерпретатор, но и творец, поэт. Б. разрабатывал
своеобразную концепцию воспитательной функции литературы.
Он делит литераторов на «воспитателей» и
«исповедников». К «воспитателям» причисляет А. Мальро, Э.
Хемингуэя, О. Хаксли, Ф. Ницше, С. Кьеркегора; к
«исповедникам» — Т. Манна.
Рассматривает образы Прометея и Агасфера как
символы двух типов «творцов». Шведского прозаика П. Ла-
герквиста относит к «типу Прометея», шведского поэта
Э. А. Блумберга — к «типу Агасфера». Б. известен своей
полемикой с Блумбергом, теорию которого о
позитивном значении социального коллективизма в литературе
он оспаривал, полагая, что она противоречит
индивидуальной природе творчества, лирическому одиночеству,
необходимому поэту. В книге «Европейский нигилизм»
(1943) анализирует мировосприятие литературного
поколения 40-х в Швеции, охваченного, по его мнению,
духовным кризисом. Противопоставляет этому
позитивные, антинигилистические явления в европейской и
американской литературе, наблюдаемые им в творчестве
Хемингуэя, Лагерквиста, утверждавших, несмотря на
свой скептицизм, свободу человеческого духа.
В книгах «Стриндберг во Франции» (1949),
«Инфернальный кризис Стриндберга» (1950) исследует
«загадку Стриндберга», полагая, что многие историки
литературы не учитывали психологических
особенностей писателя, повлиявших на его творчество. Эту точку
зрения на Стриндберга Б. разрабатывает в книге «У
истоков века» (1961), утверждая, что писатель смог
преодолеть свои недуги и личные драмы и создать в

72 БРАНДЕС
литературе особый психологический мир глубоких
общечеловеческих переживаний, хотя так и не смог
постичь чувство сострадания. В книге «Шведская
литература, 1900-1950: Реализм и символизм» (1958)
исследует вопрос о влиянии французской литературы на
шведских писателей. Б. оспаривает распространенное в
европейском литературоведении мнение о влиянии
3. Фрейда на творчество многих писателей XX в. Он
полагает, что Фрейд лишь обосновал открытия в
области подсознательного, сделанные до него. Б. допускает
возможность влияния на Фрейда произведений Г.
Ибсена, Стриндберга, Й.-П. Якобсена, А. Шницлера, К. Кра-
уса. Литературу, основанную на фрейдизме, расценивает
как психологический натурализм.
Соч.:
Den europeiska nihilismen. Stockholm, 1943. 226 s. • Pa Strind-
bergs vagar genom Frankrike. Stockholm, 1949. 104 s. • Strind-
bergs infernokris. Stockholm, 1950. 303 s. • Svensk litteratur,
1900-1950: Realism och symbolism. Stockholm, 1958. 408 s. • Vid
seklets kallor. Stockholm, 1961. 225 s. • Konsten att citera och
andra aterblickar. Stockholm. 1966. • Drama i tre avsnitt.
Stockholm, 1971. 198 s. • Fran Snoilsky till Sonnevi. Stockholm,
1976.217 s.
Ред.:
Synpunkter pa Strindberg. Stockholm, 1964. 246 s.
К. Е. Мурадян
БРАНДЕС Георг (BRANDES Georg) (4.II.1842, Копенгаген
— 19.11.1927, там же) — датский литературный критик и
эссеист. Окончил Копенгагенский ун-т, изучал право,
философию и эстетику. Защитил магистерскую
диссертацию по французской эстетике (1864). Проф.
Копенгагенского ун-та (1871-1877). Был членом «Литературного
общества», которое объединяло демократически
настроенных писателей (Й.-П. Якобсен и другие). Издавал
(вместе с братом Эдвардом Брандесом) журнал
«Девятнадцатый век» (1874-1877). Жил в Германии
(1877-1883). В 1883 примкнул к радикальной левой
партии «Венстре» и сотрудничал с газетой «Politiken»
(Копенгаген).
Б. начинал литературную деятельность в середине
1860-х как сторонник эстетики гегельянца Й. Л. Хей-
берга. Выступал в защиту свободного научного
исследования, критикуя господствовавшую в Дании школу
Р. Нильсена, стремившуюся примирить ортодоксальный
протестантизм с новыми идеями. Представитель
исторической школы. В статьях и театральных рецензиях,
вошедших в сборники «Эстетические взгляды» (1868),
«Рецензии и портреты» (1870), в докторской диссертации
«Французская эстетика в наши дни» (1870) выступает с
позиций позитивизма. Разделял взгляды Ч. Дарвина,
Дж. Ст. Милля, Ш. О. Сент-Бева и И. Тэна. Автор
монографий о датских писателях «Карстен Гаух» (1873),
«Серен Кьеркегор» (1877). В работах «Фердинанд Лас-
саль» (1881), «Людвиг Хольберг» (1884) и др. критиковал
общепринятые общественные ценности, либеральную
философию. В книгах «Русские впечатления» и
«Польские впечатления» (обе — 1888) обратился к
проблемам русской и славянских литератур.
Б. во многом был согласен с постулатами Ф. Ницше,
которому посвятил статью «Аристократический
радикализм» (1889). В духе Ницше Б. трактует творчество
«столпов» в монографиях «Вильям Шекспир» (1895-18%),
«Вольфганг Гёте» (1914-1915), «Вольтер» (1916-1917),
«Гай Юлий Цезарь» (1918), «Микеланджело» (1921).
После нескольких лет пребывания за границей Б. читает
в Копенгагенском университете курс «О главных
течениях европейской литературы XIX века», ставший основой
его шеститомного труда под тем же заглавием,
доставившего ему европейскую известность и оказавшего
большое влияние на его соотечественников. Б. дает
широкую картину общественных движений, на почве
которых возникали литературные течения. В цикле
лекций, прочитанных в Копенгагене (1871), Б. призывал
скандинавских писателей отказаться от романтических
иллюзий в пользу реализма. Эпическую поэму
Б. Бьернсона «Арнлют Геллине» (1870) назвал
«непревзойденной по красоте описания природы». Несмотря на
восторженные отзывы, Б. убеждал Бьернсона изменить
свои литературные пристрастия. В публицистических
сборниках «Мировая война» (1916) и «Вторая часть
трагедии» (1919) Б. выступал с позиций пацифизма.
Последние книги («Сказание об Иисусе», 1925; «Петр»,
1926) содержат критику христианства.
Соч.:
Собрание сочинений. 2-е изд. Спб, 1906-1914. Т. 1-20. •
Шекспир: Жизнь и произведения. М, 1997. 734 стр. •
Aestetiske studier. Kjabenhavn, 1868. • Kritiker og portraiter.
Kflbenhavn, 1870. 542 s. • Carsten Hauch. Kobenhavn, 1873. •
S0ren Kirkegaard. K0benhavn, 1877. • Tegner. Kobenhavn, 1878.
• Benjamin Disraeli, en litteraere charakteristik. Kobenhavn, 1878.
315 s. • Ferdinand Lassalle. Kebenhavn 1881. • Aristokratisk
Radikalisme. 1889. • Hovedstromninger i det 19' Aarhundredes
Litteratur. Kobenhavn, 1890. • Fern danske digtere. Kobenhavn,
1902. 317 s. • Samlede skrifter. NN. Kobenhavn, 1919. •
Wolfgang Goethe. Kobenhavn, 1920. • Essays. Kabenhavn, 1963.
321 s. • Danske digterportraetter. Kobenhavn, 1964. 335 s.
Лит.:
Шестов Л. Шекспир и его критик Брандес. СПб., 1898 (то
же: Шестов Л. Сочинения. Томск, 1996. Т. 1). • Fenger H.
Den unge Brandes. Kebenhavn, 1957. • Fenger H. Georg Brandes.
Dagbogsblade fra en rejse i Slesvig. Kobenhavn, 1957. • Knudsen
J. Georg Brandes. Frigerelsens vej, 1842-77. Kobenhavn, 1985.
К. Е. Мурадян
БРАНКА Витторио (BRANCA Vittorio) (p. 9.VII.1913,
Савона) — итальянский литературовед. Ученик
А. Момильяно, М. Казеллы, М. Барби. Окончил ун-т
Пизы (1935). Преподавал в ун-тах Катании, Флоренции,
Рима. Преподавал итальянскую литературу в ун-те
Падуи (с 1953). Директор Отдела искусств и литератур
при ЮНЕСКО (1950-1953). Ректор ун-та Бергамо (1968-
1972). Почетный президент (ранее — секретарь)
Международной ассоциации по изучению итальянского языка и
литературы. Руководил Фондом Дж. Чини (Fondazione
G. Cini, Venezia). Член Академии деи Линчей. Редактор
периодического издания «Studi sul Boccaccio» (Флоренция)
и соредактор «Lettere italiane» (Флоренция). Является
редактором ряда научных и художественных серий в
итальянских издательствах и организатором многих
международных семинаров, симпозиумов и
коллоквиумов. Под его руководством вышел «Критический
словарь итальянской литературы» (1973, т. 1-3).
Б. — представитель итальянской «новой филологии»,
последователь М. Барби. Занимался подготовкой
критических изданий произведений итальянских классиков
(Дж. Боккаччо, В. Альфьери, А. Фогаццаро, И. Ньево,
А. Полициано и др.). Считал необходимым учитывать
воздействие личности переписчика на первоисточник

БРАУНГАРТ 73
при его исторической реконструкции. Показал, что
манускрипт «Hamilton 90» является автографом Боккач-
чо, и основал на нем новое критическое издание
«Декамерона», обнаружил неизвестные автографы
Альфьери и считавшейся утраченной Второй центурии
историко-филологических заметок А. Полициано
«Смесь» («Miscellanea»).
Литературоведческие работы Б. отличаются
вниманием к стилистике произведений и одновременно
стремлением рассматривать их в широком историческом и
культурологическом контексте. В книге «Боккаччо
средневековый» (1958, 1962), сыгравшей значительную
роль в развитии современного итальянского
литературоведения, Б. выявил присутствие средневековой
риторической традиции в тексте «Декамерона» и воздействие на
него современной Боккаччо флорентийской купеческой
культуры. Сравнительному анализу двух редакций
«Декамерона» посвящена отдельная книга, написанная в
соавторстве с М. Витале (2002). В работах об
В. Альфьери (1948, 1981) показал связь его стиля с
«languc des passions», характерным для европейской
культуры XVIII в., и взаимное влияние его трагедий и
лирики. В круг научных интересов Б. входит также
творчество Данте, стильновистов, мистиков XIII-
XIV вв., Э. Барбаро, А. Полициано, венецианская
цивилизация и купеческая культура Средневековья и
Возрождения, литература XVIII в. (К. Гольдони, У. Фосколо,
В. Альфьери) и XIX в (И. Ньево, А. Мандзони, Де
Марки). Издатель воспоминаний, автобиографий и
дневников тосканских и венецианских купцов.
Соч.:
Боккаччо средневековый. М., 1983. 399 с. • И cantare
trecentesco e il Boccaccio del Filostrato e del Teseida. Firenze,
1936. XI, 100 p. • Emilio De Marchi. Brescia, 1946. 246 p. •
Alfieri e la ricerca dello stile: Rime, lettere, traduzioni inedite.
Firenze, 1948. 279 p.; Idem: Con cinque nuovi studi. Bologna,
1981. VIII, 287 p. • II Cantico di frate Sole: studio delle fonti e
testo critico. Firenze, 1950. 130 p. • Boccaccio medievale. Firenze:
Sansoni, 1956. 234 p.; Idem. 4. ed. accr. Firenze, 1975. XVI, 384 p.
• Tradizione delle opere di Giovanni Boccaccio. Roma, 1958-1991.
Vol. 1-2. • Un autografo del Decameron; (Codice Hamiltoniano 90)
/ Branca V., Pier Ricci G. Padova, 1962. 69 p. • La filologia e la
critica letteraria / Branca V., Starobinski J. Milano, 1977. 195 p. •
Boccaccio medievale e nuovi studi sul Decameron. Firenze, 1981.
XV, 469 p. • Poliziano e Tumanesimo della parola. Torino, 1983.
XII, 375 p. • «Con amore volere»: Narrar di mercatanti fra
Boccaccio e Machiavelli. Venezia, 1996. XV, 134 p. • La sapienza
civile: Studi sull'Umanesimo a Venezia. Firenze, 1998. XIX, 316
p. • II capolavoro del Boccaccio e due diverse redazioni. La
riscrittura del «Decameron», i mutamenti linguistici / Vitale M.,
Branca V. Venezia, 2002. 2 vol.
Ред.:
Barocco europeo e barocco veneziano: Testi delle lezioni tenute al
Primo Corso Internazionale di Alta Cultura, settembre-ottobre
1959. Firenze, 1963. XIII, 294 p. • Poliziano, Angelo.
Miscellaneorum centuria secunda / Edi. criti. per cura di Branca V.,
Pastore Stocchi M. Firenze, 1972. Vol. 1-4. • Boccaccio, Giovanni.
Decameron / Edi. criti. secondo Г autograft) Hamiltoniano. Firenze,
1976. CXXXV, 755 p. • Mercanti scrittori: Ricordi nella Firenze tra
Medioevo e Rinascimento. Milano, 1986. LXXXVIII, 603 p. •
Dizionario critico della letteratura italiana. Torino, 1973. Vol. 1-3.;
Idem. 2. ed. Torino, 1999. Vol. 1-4. • Boccaccio visualizzato:
Narrare per parole e per immagini fra Medioevo e Rinascimento.
Torino, 1999. Vol. 1-3.
Библ.:
Bibliografia degli scritti di Vittore Branca / A cura di Reinisch
Sullam G. Firenze, 1994. 72 p.
E. В. Лозинская
БРАУН Максимилиан (BRAUN Maximilian) (6.II.1909 —
1984) — немецкий литературовед, специалист в области
славистики и русистики. Преподавал в ун-тах Лейпцига,
Геттингена, Познани (1932-1945). После Второй
мировой войны преподавал в ун-тах Геттингена и
Блумингтона (шт. Индиана, США). Проф. славянской филологии
Гёттингенского ун-та (с 1968). Член-корреспондент
Сербской Академии наук и искусств (Белград).
В своих работах стоит на позициях культурно-
исторической школы, проявляя склонность к
интерпретации литературного произведения в духе
экзистенциализма. В книге «Русская литература XIX в.» (1947)
утверждает, что творчество Пушкина являлось
отражением прежде всего личных переживаний поэта, но так
как Пушкин был одним из духовно наиболее деятельных
людей своего времени, то его личные настроения
приобрели общерусское значение. Лермонтова Б. считает
менее разносторонним писателем, находившимся
всецело под влиянием Пушкина. Если Пушкин создал новую
русскую литературу, то Гоголь указал ей направление
духовных поисков. Этот «неуравновешенный идеалист и
правдоискатель» первым в русской литературе
сформулировал основы этической проблематики, подвел ее к
задаче проникновения в душу человека методом
психологического анализа. Гоголь, по мнению Б., был
последним писателем классического периода русской
литературы. Творчество Толстого (как и Достоевского)
Б. считает стоящим вне течений и направлений.
Достоевского оценивает, с одной стороны, как типично
«русского философа» (проповедь смирения и всепрощения,
страстный пафос правдоискательства), а с другой — как
мыслителя общечеловеческого масштаба. Б. делает
попытку связать развитие художественных
особенностей русской литературы с социально-исторической
канвой русской истории XIX в.
Соч.:
Anfange der Europaisierung in der Literatur der moslimischen
Slawen in Bosnien und Herzegowina. Leipzig, 1934. 148 S. •
Kosovo. Leipzig, 1937. 140 S. • Der Aufstieg Russlands. Leipzig,
1940. 209 S. • Die Slawen und der Balkan. Leipzig, 1941. 263 S. •
Russische Dichtung im 19. Jahrhundert. Hannover, 1947. 190 S. •
Der Kampf urn die Wirklichkeit in der russischen Literatur.
Gottingen, 1958. 75 S. • N.W.Gogol: Eine lit. Biographie.
Munchen, 1973. 244 S. • Dostojewski. Gottingen, 1976. 279 S. •
Tolstoj. Gottingen, 1978. 356 S.
Лит. :
Slavisches Spektrum: Festschrift fur M. Braun zum 80. Geburtstag
/ Hrsg. von Lauer R., Schultze B. Wiesbaden, 1983. 536 S.
А. В. Драное
БРАУНГАРТ Вольфганг (BRAUNGART Wolfgang)
(p. 28.VIII. 1956, Гмюнде, Швабия) — немецкий
литературовед. Изучал германистику, историю искусства,
философию в ун-тах Гисена, Брауншвейга и Цюриха.
Доктор философии (диссертация на тему «Порядок и
интеграция. Утопия нового времени в искусстве», с
1989), doctor habilitus (диссертация на тему «Ритуал и
литература», 1994, удостоенная специальной премии).
Читал лекции в ун-тах Канзаса, Оклахомы (США),
Лодзи (Польша). Преподавал в ун-тах Гисена (1994-

74 БРЕДСДОРФ
1995). Касселя (1995-1996). Проф. общего
литературоведения и современной немецкой литературы в ун-те
Билефельда (с 1996), продекан лингвистического
факультета (с 2000).
Методологически стоит на позициях исторической
герменевтики. Литература для Б. не является
автономной культурной системой, он стремится выявить
глубинные связи между литературой и культурологией,
литературой и историей общества, литературой и
психоанализом, литературой и теологией. В своих
работах сформулировал и развивал тезис о том, что
современная литература формируется как «негативная
теология» и конкурирует с религией, претендуя на
«изобретение Иного». В книге «Искусство утопии» (1989)
интерпретирует утопию XVII в. как своего рода
кунсткамеру, собравшую в едином литературном
пространстве все достижения науки и искусства своего времени. В
монографии «Ритуал и литература» (1996) ставит вопрос
о смысле и значении литературы, выявляя сходство
между литературой и ритуалом с точки зрения
возникновения, восприятия и эстетического воздействия. Книга
«Эстетический католицизм» (1997) посвящена анализу
роли литературного ритуала в творчестве немецкого
поэта Стефана Георге. С фигурой этого автора Б.
связывает проникновение модернизма в немецкоязычную
лирику. Анализируя эстетику его творчества, приходит
к выводу, что оно пронизано идеями католицизма,
ритуальной по своей сути. Начиная с 1997 совместно с
У. Ольман Б. издает ежегодный альманах, посвященный
жизни и творчеству С. Георге.
Соч.:
Die Kunst der Utopie: Vom Spathumanismus zur friihen
Aufklarung. Stuttgart, 1989. 341 S. • Ritual und Literatur.
Tubingen, 1996. XIII, 322 S. • Asthetischer Katholizismus: Stefan
Georges Rituale der Literatur. Tubingen, 1997. XI, 382 S.
Ред.:
Asthetische und religiose Erfahrungen der Jahrhundertwenden III:
um 2000 / Hrsg. von Braungart W., Koch M. Paderborn, 2000. 266
S. • Manier und Manierismus. Tubingen, 2000. 358 S. • Stefan
George: Werk und Wirkung seit dem «Siebenten Ring». Tubingen,
2001. 456 S.
E. В. Соколова
БРЕДСДОРФ Элиас (BREDSDORFF Elias) (15.1.1912,
Рочильде — 8.VIII.2002) — датский литературовед.
Окончил Копенгагенский и Лондонский ун-ты (1930-
1937), доктор филологии. Генеральный секретарь
Датского общества борьбы за свободу культуры (1935-1936),
целью которого была борьба с идеологией фашизма. В
годы оккупации Дании, находясь в эмиграции в Лондоне
вел активную антифашистскую деятельность. После
войны возглавил скандинавское отделение
Кембриджского ун-та, проф. скандинавских литератур
Кембриджского ун-та (1949-1979). Был главным редактором (с
1962) журнала «Scandinavica» (Кембридж). Лауреат
медали Ханса Кристиана Андерсена (1990), премии Отто
Гельстеда (1994).
Б. — автор книг по сравнительному изучению
скандинавских литератур, творчеству X. К. Андерсена (1951,
1954, 1978, 1985, 1987, 1993, 1994), Г. Брандеса,
X. Понтоппидана («Хенрик Понтоппидан и Георг Бран-
дес», 1964), О. Уайлда (1999), по датско-английским
литературным связям. В книге «"Корсар" Гольд-
шмидта» (1962) анализирует деятельность
леворадикального демократического журнала, издававшегося в
Копенгагене в 1840-1855 и выступавшего с критикой
абсолютизма с позиций «народного мнения». Б.
отмечает присущий журналу дух «аристофановской веселости»:
на его страницах печатались злободневные басни,
остроумные литературные и театральные пародии,
рецензии, иронические высказывания в адрес
лжеученых. Большое внимание уделяет мировоззрению Серена
Кьеркегора. Книга «За маской Ибсена: Два
несостоявшихся интервью с Генриком Ибсеном» (1963) написана в
своеобразном жанре вымышленных интервью с
писателем, имеющих документальную основу: в них
использованы письма, речи, частные беседы Ибсена. Б. видит в
Ибсене художника, воплотившего «революцию
человеческого духа», «процесс духовного освобождения»
человека.
Соч.:
Литература и общество в Скандинавии. М., 1971. 200 с. •
Danish literature in English translation, with a special Hans
Christian Andersen supplement; a bibliography. Copenhagen,
1950. 198 p. • Andersen og Charles Dickens. Et venskab og dets
opl0sning. Kobenhavn, 1951. 151 s. • H. C. Andersen og England.
Kobenhavn, 1954. 647 s. • Goldschmidts «Corsaren»: Med en
udferlig redegorelse for striden mellem Soren Kierkegaard og
«Corsaren». Odensae, 1962. 161s. • Bag Ibsens maske: To
i magi пае re interviews med Henrik Ibsen. Kobenhavn, 1963. 57 s. •
Henrik Pontopiddan og Georg Brandes. Kebenhavn, 1964. 169 s. •
Kommerdet os ved: Kulturradikale essays 1934-1971. Kobenhavn,
1971. • Den store nordiske krig om seksualmoralen. Kobenhavn,
1973. 426 s. • Corsaren, Goldschmidt og Kierkegaard. Kobenhavn,
1964. 1977. • Nonsens og bonsens: Fem og tyve koster: Med fem
og tyve engelske originaler samt en indledning om engelsk
nonsensdigtning. Kobenhavn, 1978. • Fra Andersen til Scherfig.
Kobenhavn, 1978. 240 s. • Kjeld Abells billedkunst. Kebenhavn,
1979. • Min egen kurs: Erindringer 1912-1946. Kobenhavn, 1983.
263 p. • Mit engelske liv: Erindringer 1946-1979. K0benhavn,
1984. • H. С Andersen: mennesket og digteren. Kobenhavn, 1985.
• H. С Andersen: En introduktion til hans liv og forfatterskab.
Kebenhavn, 1987. • Kjeld Abell. Et brevportraet. Kobenhavn,
1993. 99 s. • Hans Christian Andersen: The story of his life and
work 1805-1875. 1993. • Medmennesker og modmennesker. Ko-
benhavn. 1994. • H. С Andersen og Georg Brandes. Kobenhavn.
1994. • Syndebukken: En bog om Oscar Wilde. Kobenhavn. 1999.
• Hojskolebarnet. Erindringer 1912-1930. Kebenhavn. 2000.
Лит.:
Thing M. Kommunismens Kultur: DKP og de Intellektuelle. 1918-
1960. Kobenhavn. 1993.
К. E. Мурадян
БРЕМОН Клод (BREMOND Claude) (p. 1929) —
французский теоретик литературы, представитель нарратодо-
гии. Проф. Практической школы высших исследований
в Париже. Стремясь, подобно А.-Ж. Греймасу,
построить универсальную «грамматику нарративности», Б. в
книге «Логика повествовательных возможностей» (1973)
критически переосмыслил те положения «Морфологии
сказки» В. Я. Проппа, которые накладывают
неоправданные, по его мнению, ограничения на логическую
структуру повествовательного текста. Оспорив проппов-
ское определение «функции» через ее сюжетные
последствия, и, соответственно, тезис об организации
событийного ряда произведения не «от начала к концу», а от
«конца к началу» («финализм» Проппа), Б. предложил
выделить синтагматические блоки («элементарные
нарративные последовательности»), занимающие про-

БРОСТРЁМ 75
межуточное место между наименьшей («функция») и
«наибольшей» (пропповский «ход») повествовательными
единицами. Всякая «последовательность» включает в
себя три момента: 1) начальная ситуация (например,
«вредительство»), создающая возможность для
действия; 2) осуществление или неосуществление этого
действия; 3) в случае осуществления действия оно либо
приводит, либо не приводит к желаемому результату,
но в любом случае создает исходную ситуацию для
новых действий. Каждая фаза, таким образом, не влечет
за собой обязательного наступления новой фазы, как
думал Пропп, но представляет собой точку, в которой
существует возможность альтернативного выбора.
Связываясь и группируясь между собою,
«последовательности», по Б., образуют событийный каркас
любого повествовательного произведения. Таким
образом, попытавшись формализовать и
дехронолоптировать сюжетную модель Проппа, Б. на деле выделил и
описал чисто логический, досюжетный, механизм
человеческих поступков; будучи лишены нарративной
целесообразности, эти поступки образуют ветвящееся
«дерево», развертывающееся в бесконечность, и тем
самым подлежат ведению антропологической теории
«действий», вариант которой и создал Б. Сюжет же,
используя исчислимую комбинаторику этих действий в
качестве материала, представляет собой
телеологическую конструкцию, развертывающуюся во времени; он
реализует лишь те «повествовательные возможности»,
которые ведут к «развязке». Возникая в результате актов
нарративного выбора, обусловленного теми или иными
культурными кодами, сюжет надстраивается над
уровнем «действий», превращая их в повествовательные
«события», которые образуют упорядоченное и конечное
единство, подчиняющееся принципу финализма.
Соч.:
Логика повествовательных возможностей // Семиотика и
искусствометрия. М., 1972. С. 108-135. • Структурное
изучение повествовательных текстов после В. Проппа //
Французская семиотика: От структурализма к
постструктурализму., М., 2000. С. 239-246. • Logique du recit. P., 1973.
349 p. • De Barthes a Balzac: Fictions du critique, critique d'une
fiction. (avecTh. Pavel). P., 1998.
Лит.:
Косиков Г. К. Структурная поэтика сюжетосложения во
Франции // Зарубежное литературоведение 70-х гг. М.,
1984. С. 155-205. Косиков Г. К. От структурализма к
постструктурализму (проблемы методологии). М., 1998.
189 с. Рикёр П. Время и рассказ. Т. 2. М.; СПб., 2000. Adam
J. M. Le recit. P., 1984. • Bucher С. J. Three models on a rocking
horse: A comparative study in narratology. Tubingen, 1990. 315
P-
Г. К. Косиков
БРЕННЕР Жак (BRENNER Jacques) (p. 1922) —
французский писатель, критик, эссеист. В своей критической
практике сочетает импрессионистический и
биографический подходы. Работает преимущественно в жанре
литературного портрета, создавая очерк жизни и
творчества художника, снабженный обычно приложением в
виде отрывков из его произведений («Шарль Кро», 1956;
«Мартен дю Гар», 1961). Им созданы также
романизированные биографии Бетховена (1958) и Моцарта (1966).
Автор беллетризированных хроник о литературной
жизни современной Франции «Деревенский праздник»
(1963), «Журнал литературной жизни» (1965-1966),
представляющих собой литературную смесь эссеистики,
дневниковых записей и заметок, воспоминаний и
журналистики. Ему принадлежат также история французской
театральной критики со времен Корнеля до наших дней
«Драматическая критика» (1970) и труд о современной
литературе Франции (1987).
Соч.:
Моя история современной французской литературы. М.,
1994. 351 с. • Charles Cros. P., 1956. 220 p. • Le neveu de Pem-
pereur: Memoires apocryphes de Karl van Beethoven. P., 1958.
206 p. • Martin du Gard. P., 1961. 236 p. • La fete au village:
Chronique a peine romanesque. P., 1963. 220 p. • Journal de la vie
litteraire. P., 1965-1966. Vol. 1-2. p., 307 p. • W.A.Mozart. P.,
1966. Ill p. • Les critiques dramatiques. P., 1970. 260 p. • Mon
histoire de la litterature francaise contemporaine. P., 1987. 319 p.
И. П. Ильин
БРОСТРЁМ Торбен (BROSTR0M Torben) (p. 4.VI. 1927,
Калуннборг) — датский критик и литературовед, член
Датской Академии (с 1973), лауреат премий Тегнера
(1979), Брандеса (1988), проф. Института датского языка
и литературы при Высшей школе педагогики Дании.
Автор книг по истории и теории литературы, о
современной скандинавской литературе — «Поэзия
десятилетия: Критика и хроника, 1956-1965» (1966), «Клаус
Рифбьерг: Поэт и время» (1970), «Современная шведская
литература, 1940-1972» (1973), «Десятилетие критики»
(1975), «Мрак веков: Семь портретов и зарисовок» (1990).
Работы Б. отмечены влиянием позитивизма. Он
отмечает «этический пессимизм», «символический модернизм»,
«метафизику», «холодный иронический классицизм»
шведской поэзии 40-х, свойственные творчеству
Э. Линдегрена, К. Веннберга, В. Аспенстрема;
восприимчивость прозаиков 40-х — С. Арнэра, Л. Алина,
С. Дагермана — к влияниям экзистенциализма и
релятивистских концепций упсальской школы философии, в
частности А. Хегерстрема.
Характеризуя современный литературный процесс,
Б. констатирует, что если в 40-е и 60-е шведская
литература непосредственно откликалась на общественно-
политические события, то в 50-е она отдаляется от
действительности, стремится возвыситься над ней.
Отмечает традиционные недостатки периодизации
шведской литературы по десятилетиям. Следуя
принципам духовно-исторической школы, Б. выделяет в жизни
каждого из десятилетий некую ведущую тенденцию,
которая определяет, на его взгляд, сущностный характер
литературного процесса. Так, в 40-е в литературе
получила широкое распространение экзистенциалистская
философия, в 50-е — плюралистические концепции, для
60-х характерно увлечение идеями социализма и
политизация литературы. Экзистенциализм, как считает Б.,
оказал заметное воздействие на прозу С. Арнера и
С. Дагермана. Анализируя послевоенную шведскую
литературу, Б. пишет об усилении социальной критики,
о демократизме документальной литературы этого
периода, пронизанной сочувствием к «униженным
и оскорбленным» (романы-репортажи,
романы-интервью, романы-дневники С. Лидман, П. Вестберга,
А. Лундквиста, С. Линдквиста, С. Челльберга, романы
П. Г. Эвандера, С. Себерга).
Соч.:
Versets lovemanke. 2. udg. Kabenhavn, 1964. 185 s. • Ti ars lyrik:
Kritik og kronik 1956-1965. K0benhavn, 1966. 275 s. • Labyrint
og arabesk. K0benhavn, 1967. 184 s. • Dansk litteratur historie.

76 БРУККОЛИ
Kobenhavn, 1967. Bd 4: Fra Tom Kristensen til Klaus Rifbjerg /
Brostrom J., Kistrup I. 663 p. • Poetisk kermesse. 2. udg. Ko-
benhavn, 1968. 209 s. • Klaus Rifbjerg: En digter i tiden.
Kobenhavn, 1970. 243 s. • Fra modernisme til ny-marxistisk kritik:
Litteraturkritiske holdninger. Kobenhavn, 1970. 152 s. • Modern
svensk litteratur, 1940-1972. Stockholm, 1973. 272 s. • Opgoret
med modernismen. 1974. 167 s. • Ti ars kritik. Kobenhavn, 1975.
223 s. • Fra Morten Nielsen til Klovedal Reich / Brostrom, Т.,
Kistrup J. // Dansk litteratur historic Kobenhavn. 1978. Bd 6. 471
s. • Den ny abenhed: 1970'emes brugslitteratur. 1981. 201 s. • Det
umaettelige morke: Sytten portraetter og billedspor. K0benhavn,
1990. 156 s. • Halfdan rundt: til Halfdan Rasmussen pa 80
arsdagen den 29. januar 1995 / Red.: Brostrom T. Kobenhavn,
1995. 110 s.
К. Е. Мурадян
БРУККОЛИ Мэттью Джозеф (BRUCCOLI Matthew Joseph)
(p. 21.VIII. 1931, Нью-Йорк) — американский
литературовед, библиограф, книгоиздатель; специалист по
литературе США XX в. Окончил Йельский ун-т, доктор
философии (1961). Проф. английского языка и
литературы в Колумбийском колледже, шт. Южная Каролина (с
1969). Президент книгоиздательской фирмы Брукколи-
Кларк, специализирующейся по выпуску литературных
справочников и энциклопедий (с 1972).
Б. — текстолог, занимающийся прозой США в
период между двумя мировыми войнами
(творчество Ф. С. Фицджералда, Э. Хемингуэя, Р. Ларднера,
Дж. Г. О'Хары, Дж. Г. Коззенса). Б. принадлежит одна
из самых информативных биографий Фицджералда
(«Эпическое великолепие», 1981), где этот писатель
рассматривается как романтик, отстаивающий
принципы «безнадежного» романтического героизма; Б.
тщательно проанализировал круг чтения Фицджералда
(Диккенс, Достоевский, Г. Джеймс, Й. Конрад,
Г. Уэллс, К. Маккензи), дал сравнительное описание
повествовательной техники у Фицджералда и Конрада. В
биографических исследованиях «Скотт и Эрнест» (1978),
«Фицджералд и Хемингуэй: Опасная дружба» (1994)
своеобразие прозы Фицджералда и Хемингуэя выводится
из пристрастия этих авторов к социальной позе: мифу
полного неудачника, алкоголика, с одной стороны, и
героического стоика, героя войны и спортсмена — с
другой. Б. подготовил издание записных книжек
Фицджералда (1978), а также том переписки Хемингуэя и его
редактора М. Перкинса (1996).
Соч.:
F. Scott Fitzgerald: A descriptive bibliography. Pittsburgh (Pa.),
1972. XXIII, 369 p. • The O'Hara concern: A biography of John
O'Hara. N.Y., 1975. XXIX, 417 p. • Ring W. Lardner: A
descriptive bibliography / Bruccoli M., Layman R. Pittsburgh (Pa.),
1976. XXI, 424 p. • Scott and Ernest: The authority of failure and
the authority of success. N. Y., 1978. XV, 168 p. • Some sort of
epic grandeur: The life of F. Scott Fitzgerald. L., 1981. 624 p. •
James Gould Cozzens: A life apart. San Diego (Cal.), 1983. XXIII,
343 p. • Fitzgerald and Hemingway: A dangerous friendship. N. Y.,
1994. XVII, 236 p.
Ред.:
The Notebooks of F.Scott Fitzgerald. N. Y., 1978. 357 p. •
Fitzgerald F. S. A life in letters: A new collection / Ed. by Bruccoli
M. J., Baughman J. S. N. Y., 1995. XXII, 503 p. • The only thing
that counts: The Ernest Hemingway Maxwell Perkins
correspondence, 1925-1947 / Ed. by Bruccoli M. J., Trogdon R. W.
N.Y., 1996. 367 p.
В. М. Толмачёв
БРУК-РОУЗ Кристин (BROOK-ROSE Christine) (p. 1923,
Женева) — английский критик и романистка. После
войны училась в Оксфорде. Работала журналисткой.
После выхода романа «Аут» (Out, 1964) обрела
известность как «новая романистка», близкая А. Роб-Грийе и
Н. Сарропи которой она восхищалась. С конца 70-х (по
приглашению Э. Сиксу) преподает в университете
Париж-3. Первая важная литературно-критическая
работа Б.-Р. — «Грамматика метафоры» (1958), в
которой предпринята попытка грамматической
классификации тропов. В книге «Риторика нереального» (1981)
исследует структурные особенности жанра «фэнтези». В
работе «Невежественности», вошедшей в книгу
«Сюжеты, теории и явления» (1991), ставит тендерную
проблему (см. гендер), анализируя «жреческий» мужской
авангардизм современной цивилизации и культуры.
Автор сборника эссе «Невидимый автор» (2002).
Соч. :
A grammar of metaphor. L., 1958. VIII, 343 p. • A ZBC of Ezra
Pound. Berkeley; Los Angeles, 1971. 297 p. • A structural analysis
of Pound's Usura canto: Jakobson's method extended and applied to
free verse. The Hague, 1976. VIII, 76 p. • A rhetoric of the unreal:
Studies in narrative and structure, especially of the fantastic.
Cambridge; N. Y., 1981. VII, 446 p. • Stories, theories and things.
Cambridge, 1991. 320 p. • Textermination. Manchester, 1991.
192 p. • Invisible author: Last essays. Columbus, 2002. 206 p.
Т. Н. Красавченко
БРУКС Ван Вик (BROOKS Van Wyck) (16. 11.1886, Плейн-
филд, шт. Нью-Джерси — 2. V.1963, Бриджуотер, шт.
Коннектикут) — американский критик, литературовед,
переводчик. Выпускник Гарварда (1904), преподавал в
Стэнфордском ун-те (1909-1913). С середины 1910-х
посвятил себя литературно-критической и издательской
деятельности.
Б. — один из первых представителей культурно-
исторической школы в литературоведении США,
опирался на методологию И. Тэна, Г. Брандеса, а также
опыт европейской и американской (У. Д. Хоуэллс,
Г. Джеймс) импрессионистическо-психологической
критики; испытал влияние 3. Фрейда. В 1910-е Б. наряду с
Р. Борном и Г. Л. Менкеном призывал к «пробуждению»
национального культурного самосознания (и
соответственно — к выработке языка, который бы соответствовал
новейшей американской действительности), а также
обособлению его от британской традиции, с одной
стороны, и линии пуританской культуры в США — с
другой. Свое понимание пуританизма Б. изложил в
работах «Вино пуритан» (1909), «Америка на пороге
зрелости» (1915). В пуританском мировосприятии по
мере становления нации все больше и больше
противоречили друг другу идеалы «города на холме» и
торгашеская приземленность. Пуританская литературная
традиция, своеобразно учтя это противопоставление, связала
свою судьбу не с изображением земной жизни янки, а с
рафинированным интеллектуализмом и его далекими от
повседневности образами. Эту традицию (в числе ее
сторонников — Э. По, Н. Готорн, Р. У. Эмерсон,
Г. Лонгфелло, «не обладавшие» достаточной творческой
силой, «чтобы отвлечь душу Америки от накопления
долларов») первым, по мнению Б., поколебал
У. Уитмен. В работе «Мучительное испытание Марка
Твена» (1920) Б. пишет о трагическо-мизантропическом
мировосприятии Твена и его писательском «поражении».

БРУКС 77
Оно объясняется тем, что тот не мог писать обо всем
задуманном пол страхом общественного наказания,
представление о котором ему было внушено еще в
детстве матерью, а в зрелые годы — другом и
литературным наставником У. Д. Хоуэллсом. Трагически
открыв для себя невозможность быть сатириком, Твен
вынужден был оставаться юмористом. В исследовании
«Паломничество Генри Джеймса» (1925) показан другой
вариант писательского «поражения». Это пример бегства
из Америки в Европу. Б. объяснял его «безвольным»
складом темперамента Джеймса, неучастием писателя в
Гражданской войне. Отсутствие военного опыта
предопределило интерес Джеймса не столько к живым людям
и их действиям, сколько к вязи сложных
психологических ситуаций, где принятие решения необходимо, но
тем не менее мучительно откладывается.
В конце 1920-х Б. пересмотрел свое отношение к
культурному наследию XIX в. Начиная с работы
«Эмерсон и другие» (1927), он отстаивает идею
«полезного прошлого» и обновления эмерсоновского
идеализма. Сочетая импрессионистические зарисовки,
исторические анекдоты, биографические портреты, создает
пенталогию «Творцы и первооткрыватели»: «Расцвет
Новой Англии, 1815-1865» (1936, Пулитцеровская
премия), «Мир Вашингтона Ирвинга» (1944), «Времена
Мелвилла и Уитмена» (1947), «Новая Англия. Бабье
лето, 1865-1915» (1940), «Годы уверенности: 1885-1915»
(1952).
Соч.:
Писатель и американская жизнь: В 2 т. М., 1967-1971. Т. I:
Расцвет Новой Англии. 423 с; Т.2: Избранные статьи. 253
с. • The wine of puritans. N. Y., 1908. VIII, 143 p. • America's
coming-of-age. N. Y., 1915. 183 p. • The ordeal of Mark Twain.
N. Y., 1920. VII, 267 p. • The pilgrimage of Henry James. N. Y.,
1925. VII, 170 p. • Emerson and others. N. Y., 1927. 250 p. • The
flowering of New England, 1815-1865. N. Y., 1936. 550 p. • New
England: Indian Summer. N. Y., 1940. 544 p. • The world of
Washington Irving. N. Y., 1944. 387 p. • The times of Melville and
Whitman. N. Y., 1947. VI, 489 p. • The confident years. N. Y.,
1952. 374 p. • Writer in America. N. Y., 1953. 203 p.
Лит. :
Van Wyck Brooks, the critic and his critics / Ed. by Wasserstrom
W. Port Washington (N. Y.), 1979. XI, 254 p.
В. M. Толмачёв
БРУКС Клинт (BROOKS Cleanth) (16.X. 1906, Марри, шт.
Кентукки — 1994) — американский литературовед.
Получил образование в Вандербилтском, Оксфордском и
Тулейнском ун-тах. Проф. английского языка и
литературы в ун-те шт. Луизиана (1932-1947). Соредактор
(вместе с Р. П. Уорреном) журнала «The southern review»
(Baton Rouge, Louisiana, 1935-1941). Проф. риторики в
Йельском ун-те (с 1947). Культурный атташе
американского посольства в Лондоне (1964-1966); член
Американской академии искусств и наук.
Б. — теоретик литературы, один из
основоположников школы «новой критики». Фундаментальным
принципом критической деятельности Б. является
унаследованное им от А. Ричардса четкое разграничение между
поэзией и наукой, проводимое на уровне языка.
«Референтивный» язык науки абстрактен в отличие от
«эмотивного» языка поэзии, насыщенного множеством
дополнительных значений. Наука редуцирует мир до
«типов» и «форм», поэзия возвращает ему плоть. Б.
рассматривает поэзию как особую форму знания.
Анализируя коннотативные и денотативные значения слов в
соотношении друг с другом, критик получает
представление о контексте произведения, которое являет собой
гораздо более сложное целое, чем т. н. «ересь
парафразы», или его смысловая основа. Организующий принцип
контекста произведения — ирония, суть которой, по Б.,
состоит в том, что значение слова или группы слов
модифицируется их семантическим окружением. Ирония
помогает объединить несовместимые на первый взгляд
элементы опыта, выраженные в языке. Б. сделал
иронию частью художественной структуры. Произведение
для Б. — «органическая контекстуальная структура
нефиксируемых форм языка», получаемых благодаря
связанности отношениями иронии и ее вариантов:
парадокса, многозначности. Б. изучает иронические
полутона и неясности произведения только внутри
текста, препарирует его до мельчайших фрагментов,
пока не раскроет внутренний структурный секрет. Время
и место создания произведения не учитываются,
поскольку социально-экономические координаты не дают,
по Б., детерминант эстетической ценности, которую
только и стремится выявить критик. Анализируя
произведения как структуру парадоксов и иронии, Б. сближает
до неразличимости категории формы и содержания. Он
снимает их диалектическую взаимосвязь понятием
«органическая форма». Б. оказал большое влияние на
всю практическую «новую критику», которая
противопоставляла факт существования «органической формы»
искусства реальной действительности.
В книге «Современная поэзия и традиция» (1939)
выступает против идей и отношений, провозглашаемых
английскими поэтами-романтиками. В результате
дискредитации воображения наукой романтическая
поэзия удалилась от лучших образцов, которые Б.
находил в творчестве елизаветинцев и поэтов-
метафизиков XVII в. К этой теме Б. вернулся в книге
«Историческая очевидность и восприятие поэзии
семнадцатого века» (1991). Лишь в XX в такие поэты, как
Т. С. Элиот, У. Б. Йейтс, У. X. Оден, Дж. К. Рэнсом и
Р. П. Уоррен, приблизились к «идеальной традиции».
Книга «Хорошо вылепленная ваза» (1947), где в русле
общей теории анализируются десять конкретных
поэтических произведений, и «Понимание поэзии» (1938),
представляющая собой комментированную антологию
поэтического произведения, оказали влияние на
литературную критику США в 40-50-е; поколения
американских студентов обучались по этим изданиям. Книга
«Скрытый бог» (1963), где анализируется творчество
Хемингуэя, Фолкнера, Йейтса, Р. П. Уоррена, менее
концептуальна с точки зрения теории. Как практический
критик Б. выступает здесь проповедником идей
христианства, якобы пронизывающих творчество исследуемых
писателей.
Б. принадлежат фундаментальные исследования
художественного своеобразия наследия У. Фолкнера (1963,
1978, 1987). Посмертно издана книга очерков Б.
«Общество, религия и литература» (1998) и его переписка
с А. Тейтом (1998) и Р. П. Уорреном (1998).
Соч.:
Understanding poetry: An anthology for college students / Brooks
C, Warren R. P. N. Y., 1938. XXIV, 680 p. • Modern poetry and
the tradition. Chapel Hill, 1939. XI, 253 p. • Understanding fiction
/ Brooks C, Warren R. P. N. Y., 1943. XXV, 608 p. •
Understanding drama / Brooks C, Heilman R. B. N. Y., 1945. XI,

78 БРЭДБЕРИ
515 p. • The well wrought urn: Studies in the structure of poetry.
N.Y., 1947. XI, 270 p. • Literary criticism: A short history /
Brooks C, Wimsatt W. K. N. Y., 1957. 755 p. • The hidden god:
Studies in Hemingway, Faulkner, Yeats, Eliot, a. Warren. New
Haven; London, 1963. XL, 136 p. • William Faulkner: The
Yoknapatawpha country. New Haven, 1963. 499 p. • William
Faulkner: Toward Yoknapatawpha a. beyond. New Haven, 1978.
445 p. • The language of the American South. Athens, 1985. X, 58
p. • On the prejudices, predilections, and firm beliefs of William
Faulkner: Essays. Baton Rouge, 1987. 162 p. • Historical evidence
and the reading of seventeenth-century poetry. Columbia, 1991.
169 p. • Community, religion, and literature: Essays. Columbia,
1995. X, 334 p. • Cleanth Brooks and Allen Tate: Collected letters,
1933-1976. Columbia, 1998. XI, 278 p. • Cleanth Brooks and
Robert Penn Warren: A literary correspondence. Columbia, 1998.
XXVI, 444 p.
Лит.:
The possibilithes of order: Cleanth Brooks and his work / Ed. by
Simpson L. P. Baton Rouge, 1976. XXXIV, 254 p.
E. А. Цурганова
БРЭДБЕРИ Малколм Стенли (BRADBURY Malcolm
Stanily) (7.IX. 1932, Шеффилд — 27.XI.2000) —
литературный критик, романист, эссеист, теле- и театральный
драматург. Окончил Лестерский ун-т (1953), продолжил
образование в Лондонском (1955), Индианском (1955-
1956), Манчестерском (1956-1958) ун-тах; доктор
философии (1963). Преподавал в Халлском (Йоркшир, 1959-
1961), Бирмингемском (1961-1965),
Восточно-Английском (Норидж, 1965-1970) ун-тах. Проф.
американской литературы в Восточно-Английском ун-те (1970-
1995. с 1995 — заслуженный проф. в отставке),
преподавал там также в Школе писательского мастерства. Член
Комитета британской ассоциации американских
исследований. Награжден Орденом Британской империи
(1996) за заслуги перед национальной культурой.
Б.-критик известен как исследователь современной
английской и американской литературы (прежде всего
романа), рассматривающий ее в социальном и историко-
культурном контексте. В книге «Что такое роман?»
(1969) определяет этот жанр как «открытую форму»,
дающую большие, по сравнению с другими формами
искусства, возможности; исследует функции реальности
и вымысла в структуре романа. В книге «Возможности:
Эссе о состоянии романа» (1973) Б. прослеживает генезис
реалистического и модернистского направлений в
современном английском романе (их синтез, по мнению Б.,
необходим для адекватного отображения в искусстве
духовной жизни современного человека). Книга «Нет,
только не Блумсбери» (1988) — панорама послевоенной
английской прозы, полемичная по отношению к
концепциям группы «Блумсбери». В эпоху постмодернизма Б.
пишет по сути ностальгическую книгу «Современный
мир. Десять великих писателей» (1989), в ретроспективе
обосновывая в ней концепцию «глобальности
модернизма», его «провиденциального характера», его «особого
назначения» не только как эстетического, но и как
духовного движения, ориентированного на высокую
культуру и кардинально изменившего мироощущение
человека. Критиком же, занимающим значительное
место в «великой традиции литературной критики», для
него является Ф. Р. Ливис.
Б., критика и романиста (между ними нет
противоречия) объединяет ироничный взгляд на мир,
обыгрывание современных, модных идей в манере
постмодернизма («От пуританизма к постмодернизму: История
американской литературы», 1991; «Опасные странствия:
Транс-атлантические мифологии и роман», 1995),
плюрализм и ускользание от конечных определений; но
очевидно, что в своих истоках он — умеренный либерал,
способный к компромиссам.
Соч.:
«Собака, затянутая песками»: Абстракция и ирония //
Писатели Англии о литературе. М., 1981. С. 368-378. •
Evelyn Waugh. L., 1964. 120 p. • What is a novel? L., 1%9. 79 p. •
The social context of modern English literature. Oxford, 1971.
XXXV, 277 p. • Possibilities: Essays on the state of the novel. L.
etc., 1973. XI, 397 p. • The expatriate tradition in American
literature. Durham, 1982. 45 p. • The modern American novel.
Oxford., 1983. XIII, 331 p. • No, not Bloomsbury. N. Y., 1988. 373
p. • The modern world: Ten great writers. L., 1988. 294 p. • Unsent
letters: Irreverent notes from a literary life. L., 1989. 224 p. • From
Puritanism to postmodernism: A history of American literature
(with R. Ruland). N. Y., 1991. XXI, 455 p. • The modern British
novel. L., 1993. 304 p. • Dangerous pilgrimages: Trans-Atlantic
mythologies a. the novel. L., 1995. X, 514 p.
Ред. :
Modernism: 1890-1930 / Ed. by Bradbury M., McFarlane J.
Harmondsworth (Mx), 1978. 684 p. • The contemporary English
novel / Ed. by Bradbury M., Palmer D. N. Y., 1980. 214 p. • New
writing / Ed. by Bradbury M., Cooke J. L., 1992. 389 p. • The atlas
of literature. 1996.352 р.
Т. И. Красавченко
БРЭДБРУК Мьюриьл Клара (BRADBROOK Muriil Clara)
(27. IV. 1909. Уоллэси, Чешир — 1993) — английский
литературовед, шекспировед. Училась в Кембриджском
ун-те, затем преподавала там же (1932-1936, 1942-1965).
Работала в Фолгеровской (Вашингтон) и Хантингтон-
ской (Калифорния) библиотеках (1958-1959). Доктор
философии. Проф. английского языка и литературы в
Кембриджском ун-те (с 1965). Почетный член
Норвежской академии искусств и наук (1966). Награждена
Орденом Британской империи за свой вклад в
национальную культуру.
Б. — автор более двадцати книг, в основном об
английской ренессансной драме и театре. Исследует их
социологию, систему взаимоотношений драматурга,
публики и актера. В книге «Живой памятник: Шекспир и
театр его времени» (1976) раскрывает историю
становления и эволюции английской драмы XVI — начала XV11
в. Как «Гамлет» был «драмой XIX в.», так драмой
«нашего времени» Б. считает «Короля Лира», где
представлен портрет целой эпохи — «злого времени», когда
человек находится на пределе бытия. Полагает, что
елизаветинская драматургия в целом преследовала
прежде всего нравственные цели, а приемы ее были по
преимуществу риторическими («Темы и формы
елизаветинской трагедии», 1935). Анализирует взаимодействие
драматических произведений Б. Джонсона,
создававшихся для двора, с шекспировской драмой, предназначенной
для «популярной сцены». Прослеживает эволюцию
английской якобитской драмы. В 1979 работы Б. о драме
1934-1976 годов изданы как шеститомник.
В 1982-1989 вышел четырехтомник
литературоведческих работ Б. Во втором томе («Женщина и литература,
1779-1982», 1982) она прослеживает возрастающее
значение роли женщин в литературе, рассматривая
историю романа как жанра, в котором женщины
наиболее преуспели.

БУТ 79
Соч. :
Themes and conventions of Elizabethan tragedy. Cambridge, 1935.
VIII, 275 p. • Ibsen the Norwegian. L., 1946. • The growth and
structure of Elizabethan comedy. L., 1955. IX, 245 p. • The rise of
the common player: A study of actor a. society in Shakespeare's
England. L., 1962. 320 p. • The living monument: Shakespeare a.
the theatre of his time. Cambridge etc., 1976. XV, 287 p. •
Shakespeare: The poet in his world. N. Y., 1978. 272 p. • A history
of Elizabethan drama.- L., 1979. Vols. 1-6. • John Webster, citizen
and dramatist. N. Y., 1980. XIII, 218 p. • Themes and conventions
of Elizabethan tragedy. Cambridge, 1980. 270 p. • The artist and
society in Shakespeare's England. L., 1982. X, 256 p. • Women
and literature, 1779-1982. Brighton, 1982. 192 p. • Shakespeare in
his context: The constellated globe. Totowa (N. J.), 1989. XII, 207
P-
Т. Н. Красавченко
БУАДЕФР Пы:р jxv (BOISDEFFRE Pierre de) (p. 1926,
Париж) — французский литературный и театральный
критик, специалист по современной французской
литературе, писатель. Получил образование в области права,
политических наук, заведующий художественной
редакцией РТФ (Французского радио и телевидения), вел
театральную хронику (в 1961-1962) в журнале «Table
ronde» (Paris), сотрудничает в периодике.
На взглядах и убеждениях Б. отразилось влияние
католицизма и духа национализма, более умеренного в
последнее время, чем в первое послевоенное
десятилетие, что в частности сказалось в его попытках
«реабилитировать» репутацию Мориса Барреса.
Выступая в защиту необходимости моральной
ангажированности писателя и дидактической миссии критика,
призванного, по его мнению, просвещать читателя, учить его
жизни и пониманию своего места и призвания, «удела
человеческого» в этом мире, Б. полемизировал и с
экзистенциалистами (прежде всего с Ж. П. Сартром), и
с представителями формалистического
литературоведения структуралистского толка, которых он обвинял в
отстаивании неприемлемого для него тезиса «искусство
ради искусства». Литературоведческие работы Б.
представляют собой панорамные исследования современной
французской литературы и основных тенденций
эволюции жанра романа, а также разного рода
литературоведческие справочники, антологии, монографии о
творчестве французских писателей XX в. Под редакцией Б.
вышли книги о творчестве Л. Мальро (1996), П. Лоти
(1996), Ж. Санд (2000).
Соч.:
Metamorphose de la litterature. P., 1950-1951. Vol. 1-2; Idem.
Rev. ed. P., 1973-1974. Vol. 1-2. • Des vivants et des morts. P.,
1954. 350 p. • Une histoire vivante de la litterature d'aujourd'hui.
P., 1958. 775 p., reed. 1969. • Ou va le roman? P., 1962. 309 p. •
Lesecrivains francais d'aujourd'hui. P., 1963. 128 p., reed. 1985. •
Giono. P., 1965. 285 p. • Une anthologie vivante de la litterature
d'aujourd'hui. P., 1965-1966. Vol. 1-2. • La cafetiere est sur la
table: Contre le «nouveau roman». P., 1967. 155 p.
Ред.:
Dictionnaire de litterature contemporaine, 1900-1962. P., 1962.
679 p. • Andre Malraux. P., 1969. 126 p. • Vie d'Andre Gide: Essai
de biographie critique. P., 1970. 573 p. • L'Tle aux livres:
Litterature et critique. P., 1980. 361 p. • Andre Malraux: La mort et
Thistoire. P., 1996. 263 p. • Pierre Loti, sa maison. P., 1996. 193 p.
• George Sand a Nohant: Sa vie, sa maison, ses voyages, ses
demeures. P., 2000. 239 p.
И. П. Ильин
БУРДЬЕ Пьер (BOURDIEU Pierre) (1.VIII. 1930, Данген,
Сев. Пиренеи — 12.1.2002, Париж) — французский
социолог и культуролог. В 1951 поступил в Эколь
Нормаль Сюперьер на философский факультет. Защитил
диссертацию «Лейбниц как критик Декарта» (1954).
Преподавал в лицее Мулена (1954-1955). Преподавал
философию в Алжирском ун-те (1958-1960), в ун-те
Парижа (1960-1961), в Лилльском ун-те (1961-1964), в
Эколь Нормаль Сюперьер (1964-1984). Проф. Коллеж де
Франс (1982-2002). Директор Центра Социологии
образования и культуры. Член Американской Академии
искусств и наук.
Б. получил известность исследованиями в области
теории социокультурной «практики», истории
социальных институций, разработки понятий «габитуса»
(habitus), т. е. свободного производства практик,
«продукта интериоризации интеллектуальных
предпосылок», и «поля» — иерархически организованной
автономной сферы деятельности. Соединяя философию,
социологию и антропологию, Б. предлагает
синтетический путь исследования культуры. Выйдя из круга
структуралистских штудий, он с начала 1960-х строит
собственную аналитико-критическую концепцию
социума, дистанцируясь от классической американской и
французской социологии. Согласно Б., социальным
наукам необходимо преодолеть альтернативу
субъективизма и объективизма. Социология должна изучать
«практики», в которых материальное (объективное)
неотделимо от символического (субъективного).
Индивид — не что иное, как эпифеномен социальных
структур, оппозиция между индивидуумом и обществом не
отвечает реальности, т. к. объективные социальные
структуры соотносятся с ментальными структурами.
Общество — это процесс дифференциации, быть —
значит быть различным, и социальные группы
отличаются по своим принципам дифференциации. В поздних
работах Б. сосредотачивается на литературной теории
(«Правила искусства. Генезис и структура
литературного поля», 1992). Рассматривая культуру как поле, Б.
стремится преодолеть дихотомию внутреннего и
внешнего объяснительных принципов литературной
«манифестации» (т. е. произведения).
Соч.:
Поле литературы // Новое Литер. Обозрение. М., 2000. №5
(45). С. 22-87. • Практический смысл. СПб.; М., 2001. 562
с. • Un art moyen: Essai sur les usages sociaux de la photographic
P., 1965. 303 p. • Les sciences humaines et Toeuvre d'art.
Bruxelles, 1969. 162 p. • La Reproduction: Elements pour une
theorie du systeme d'enseignement. P., 1970. 283 p. • Esquisse
d'une theorie de la pratique: Precedee de trois etudes d'ethnologie
kabyle. Geneve, 1972. • La Distinction. Critique sociale du
jugement. P., 1979. 670 p. • Le sens pratique. P., 1980. 474 p. • Les
regies de Tart: Genese et structure du champs litteraire. P., 1992.
480 p. • La Misere du monde. P., 1993. 947 p. • Raisons pratiques:
Sur la theorie de Taction. P., 1994. 251 p. • Savoir Faire:
Contribution a une theorie dispositionnelle de Taction. P., 1998.
Лит. :
Corcuff P. Bourdieu autrement: Fragilites d'un sociologue de
combat. P., 2003. 143 p.
H. Т. Пахсарьян
БУТ Уэйн К[лейсон] (BOOTH Wayne C[layson]) (22.11.1921,
шт. У та) — американский литературовед, учился в ун-те
Солт-Лейк-Сити (шт. Ута), Чикагском ун-те, доктор
философии (1950). Преподавал во многих колледжах.

80 БЬЁРК
проф. Чикагского ун-та (с 1962). Один из редакторов
журнала «Critical inquiry» (Chicago). Член Американской
академии искусств и наук.
Представитель чикагской школы критики, ученик
Р. С. Крейна, сторонник неоаристотелианизма; сам себя
называет «критическим плюралистом». Взгляды Б.
изложены в двух его основных трудах «Риторика прозы»
(1961) и «Риторика иронии» (1974). Риторикой Б.
называет художественные средства, при помощи которых
писатель передает читателю свое видение
действительности и пытается убедить его в ценности своего
восприятия. В «Риторике прозы» показывает несостоятельность
критической терминологии со времен Г. Джеймса и
сдвиги, происшедшие во взаимоотношениях писателя и
читателя, а также рассматривает различные формы
авторского и безличного повествования. Отмечается, что
во многих произведениях современной литературы
исчезла моральная определенность авторской позиции,
что дает возможность плюралистической
интерпретации произведений. В «Риторике иронии» утверждает, что
чтение хорошей книги дает полную иллюзию жизни и
ее замену в условиях описываемого времени; отсюда
делается вывод, что художественное сильнее
исторического. В книге «Критическое понимание» (1979)
определяет смысл искусства как понимание, т. е. вхождение
одного разума в сферу другого, когда воспринимающий
включает в себя частицу воспринимаемого. Автор книги
об «этике прозы» (1988). Составил антологию (с
собственными комментариями) высказываний писателей об
«искусстве старения» (1992).
Соч.:
The rhetoric of fiction. Chicago, 1961. 1455 p. • Now don't try to
reason with me: Essays a. ironies for a credulous age. Chicago,
1970. X, 287 p. • A rhetoric of irony. Chicago, 1972. XIV, 292 p. •
Modern dogma and the rhetoric assent. Notre Dame (Ind.), 1974.
XVII, 235 p. • Critical understanding: The powers a. limits of
pluralism. Chicago, 1979. XIII, 408 p. • The company we keep: An
ethics of fiction. Berkeley, 1988. XII, 557 p.
Ред.:
The art of growing older: Writers on living and aging / Selected,
and with personal reflections, by W. Booth. N. Y., 1992. 349 p.
A. H. Николюкин
БЬЁРК Стаффан (BJORCK Staffan) (1915 — 1995) —
шведский литературовед, проф. истории литературы в
ун-те Лунда. Б. разработал концепцию романа как
жанра, у истоков которого находится «фигура
повествователя»: художественный объективизм, присущий эпосу,
сменился в романе «заинтересованным» рассказчиком,
дающим моральную, психологическую, философскую
оценку описываемым событиям. Фигура повествователя
особенно важна в европейской литературе XVII-XVIII вв.
Традиция исповедального романа «от первого лица» была
отвергнута в «Госпоже Бовари» Г. Флобера: писатель
целиком «растворился» в своем произведении. Затем
фигура повествователя снова возникла в романе — на
«эпической основе».
Б. — исследователь шведской прозы. Отмечая
влияние на нее английского романа, он выделяет типы
шведского романа: лирический интеллектуальный
(С. Лагерлёф, Я. Сёдерберг, Э. Юнсон), иронический
эпико-реалистический (Я. Бергман),
субъективно-психологический (Э. Вэгнер, Л. Хорд, А. Санд), мифолого-
аллегорический («Варавва» П. Лагерквиста)
(«Многообразие форм романа», 1953). Б. прослеживает разные
пути развития современного шведского романа:
произведения В. Муберга эпичны, сюжетны; в романах
С. Арнэра событийность почти исчезает, на первом
плане — характер, психологическая жизнь героев:
Л. Алин, продолжая традиции Я. Бергмана, вводит
романтического рассказчика в центр повествования.
Исследуя творчество Вернера фон Хейденстама (1946,
1959), отмечал его «новаторство и аристократизм», тягу
к истории, называет его скальдом. Исследовал
творчество Карла-Микаэля Бельмана в контексте шведской
лирической поэзии (1995).
Соч.:
Heidenstam och sekelskiftet. Stockholm, 1946. 356 s. • Romanens
formvarld. Stockholm, 1953. 329 s. • Verner von Heidenstam.
Stockholm, 1959. 19 s. • Diktens livsvarde. Uppsatser ur
Studiekamraten. Stockholm, 1959. 56 s. • Lyriska lasovningar:
Trettio svenska dikter begrundade. Stockholm, 1961. 212 s. •
Romanens formvarld: Studier i prosaberattarens teknik. Stockholm,
1970. 329 s. • Litteraturhistoria i fickformat: Svensk diktning fran
80-tal till 70-tal. Stockholm, 1976. 340 s. • Svenska sprakets
skonheter: Om den lyriska antologin i Sverige — dess historia och
former. Stockholm, 1984. • Fredman som conferencier: En
synpunkt pa Bellmans konstnarskap. Litteraturvetenskapliga
studier. Lund, 1995.
К. Е. Мурадян
БЬЮЛИ Мэриус (BEWLEY Marius) (21.1.1918, Сент-Луис,
шт. Миссури — 24.1.1973) — американский
литературовед. Окончил Сен-Луисский ун-т (1938), доктор
философии (1956), преподавал в Сент-Луисском ун-те (1953-
1959), проф. в Фордэмском ун-те, Нью-Йорк (1963-1966)
и в ун-те Ратджерса, Нью-Браунсуик, шт. Нью-Джерси
(1967-1973). Член редсовета литературного журнала
«The Hudson review» (N. Y.) (1966-1973).
Б. совмещает в своей литературно-критической
деятельности социокультурные и символико-мифоло-
гические концепции. В книгах «Сложная судьба» (1952) и
«Эксцентричный замысел» (1959) сделал для изучения
истории американской прозы то же, что его наставник
Ф. Р. Ливис в области английского романа. Б. считает,
что романы Ф. Купера, Н. Готорна, Г. Мелвилла и
Г. Джеймса образуют определенную линию в
национальной литературе, основанную на критическом
восприятии американского общества. В героях Купера,
Мелвилла, М. Твена, Ф. С. Фицджералда Б. видит не
изображение реальных американцев, а лишь «символ»,
«мифическое воплощение» идей. Обращаясь к проблеме
национального своеобразия американской литературы,
утверждает, что литература США носит
«всенациональный» характер. Американских писателей он
рассматривает как символистов, «метафизических романистов»,
а задачи критики сводит к выяснению, символом чего
являются литературное произведение. В «Сложной
судьбе» Б., сопоставляя творчество Готорна и Джеймса,
показывает, что Готорн был зачинателем той традиции,
которую продолжил Джеймс (противостояние
настоящего миру прошлого, расхождение между кажущимся и
реальным). Б. вскрыл воздействие романов Готорна на
романы Джеймса. «Маски зеркала» (1970) — сборник
статей по английской и американской литературе XVII-
XX вв.
Соч.:
The complex fate: Hawhorne, Henry James a. some other Amer.
writers. L., 1952. 247 p. • The eccentric design: Form in the classic

БЮТОР 81
Amer. novel. L.; N. Y., 1959. 327 p. • Masks and mirrors: Essays
in criticism. N. Y., 1970. X, 364 p.
A. H. Николюкин
БЮРГЕР Петер (BURGER Peter) (p. 6. XII. 1936, Бремен) —
немецкий литературовед. Специалист в области
романских литератур. Окончил Мюнхенский ун-т.
Докторскую диссертацию защитил в ун-те Эрлангена (1970).
Проф. Бременского ун-та (с 1971).
Б. основное внимание уделяет анализу теоретических
проблем литературной коммуникации и интерпретации
литературных произведений. Методологически стоит на
позициях Франкфуртской школы, опираясь на
теоретические работы Т. Адорно, В. Бенъямина, Г. Маркузе.
Эклектически соединяет положения марксизма,
гегельянства и экзистенциализма. В круг постоянных научных
интересов Б. входят вопросы истории литературы,
связанные с формированием и развитием
авангардистских течений: футуризма, дадаизма, сюрреализма.
В работе «Теория авангарда» (1974), «Проза
модернизма» (1988) исследует историю авангардистских
течений, пытаясь ответить на вопрос о социальной
значимости и действенности современного искусства.
Он стремится создать новую науку о литературе, т. н.
«критическую теорию», которая оказывала бы
практическое воздействие на общественное сознание Германии. В
авангардистском формальном экспериментировании
видит орудие социальной «сенсибилизации» читателя,
способ критики общества путем «самокритики
искусства». «Критическая наука» Б. объединяет новейшие
достижения современного литературоведения, в первую
очередь — принципы герменевтики.
Дальнейшее развитие концепция «критической
науки» получила в работе «Сообщение — восприятие —
функция» (1979). Б. постулирует, что предмет
исследования дан литературоведу опосредованным,
взаимосвязанным с общественной реальностью. «Критическая
наука» в отличие от традиционного литературоведения
свободна от иллюзии, будто она может вступить в
непосредственный контакт с предметом исследования:
она исходит из признания изначальной социальной
обусловленности критических оценок. В книге «К
критике идеалистической эстетики» (1983) Б. отмечает,
что центральная проблема современной эстетической
мысли — преодоление ложной альтернативы между
абстрактным признанием авангардистского требования о
перемещении искусства в область жизненной практики и
не менее абстрактным оправданием существующего
положения в искусстве, превратившемся в
самодовлеющий институт. Задача «критической науки» —
определение практических задач искусства в современном
обществе. В книге «Исчезновение субъекта» (1998)
прослеживает историю субъективности в европейской культуре,
от М. Монтеня до Р. Барта.
Соч.:
Die fruhen Komodien P. Corneilles und das Franzosische Theater
urn 1630. Frankfurt a. M., 1971. 293 S. • Der franzosische
Surrealismus: Studien zum Problem der avantgardichen Literatur.
Frankfurt a. M., 1971. 207 S. • Studien zur franzosischen
Fruhaufklarung. Frankfurt a. M., 1972. 149 S. • Theorie der
Avantgarde. Frankfurt a. M., 1972. 138 S.; Idem 1990. 138 S. •
Vermittlung — Rezeption — Funktion: Asthetische Theorie u.
Metodologie der Literaturwiss. Frankfurt a. M., 1979. 233 S. • Zur
Kritik der idealistischen Asthetik. Frankfurt a. M., 1983. 222 S. •
Prosa der Moderne. Frankfurt a. M., 1988. 483 S. • Das
Verschwinden des Subjekts: Eine Geschichte der Subjektivitat von
Montaigne bis Bartes. Frankfurt a. M., 1998. 249 S.
Ред.:
Surrealismus. Darmstadt, 1982. 369 S.
А. В. Драное
БЮТОР Мишель (BUTOR Michel) (p. 14. IX. 1926, Монс-ан-
Барель, предместье Лилля) — французский писатель
школы «нового романа», литературный критик, эссеист.
Преподавал в ряде европейских и американских ун-тов,
проф. современного французского языка и литературы
Женевского ун-та (в 1975-1991).
В 50-е, выражая общую для «новых романистов»
тенденцию к «рефлектирующему» творчеству, Б. сделал
объектом своих критических очерков по преимуществу
жанр романа и его поэтику. Роман понимался им как
самое средоточие литературы, перестающей в
современном мире быть «бесполезной роскошью» и и фаю щей
важнейшую роль в социальной жизни. Поиск новых
литературных форм, по Б., — это обнаружение новых
связей как между романом и действительностью, так и
между элементами самой действительности. По
отношению к общественному восприятию реальности этот
поиск выполняет три основные функции: разоблачение,
критика этой (социальной) реальности, ее освоение и
подчинение. Роман превращается в орудие воздействия
на жизнь и ее трансформации, социального
освобождения. Литература предшествующих эпох рассматривается
с точки зрения ее современного звучания,
потенциального значения для «изменения жизни». В аспекте поэтики
роман предстает у Б. как «сверхжанр», снимающий
традиционное противопоставление поэзии и прозы;
перед ним ставится задача создать новый язык описания
(т. е. в конечном счете трансформации)
действительности, нового взгляда на мир: в этом Б. видит поэзию
романа.
Роман имеет также аналогии с другими видами
искусства, прежде всего музыкой и живописью; поэтому
значительная часть эссе Б. посвящена древним и
современным художникам и композиторам и поэтому же он
рассматривает современную книгу как эстетический (и
промышленный) объект, предполагающий
определенные законы своего восприятия читателем. В 60-е Б.
перестает воспринимать роман как универсальную
литературную форму, рассматривая его лишь как
«частный случай» литературы, а его эссе приобретают
характер собственно художественных произведений, причем
особое значение уделяется разным способам их
прочтения.
Стирая в своем творчестве 70-90-х грань между
жанрами литературы и родами искусства (музыкой,
живописью, архитектурой), Б. стремится реконструировать
«память культуры», без которой невозможно
существование человеческой цивилизации. Тем самым, по Б.,
литературная критика утрачивает самостоятельное
значение, становясь одним из множества элементов,
позволяющих писателю выра-батывать новые формы
письма.
Соч.:
Essais sur les modernes. P., 1964. 376 p. • Essais sur les essais. P.,
1968. 216 p. • Essais sur le roman. P., 1969. 184 p. • Repertoire. P.,
1960-1982. Vol. 1-5. • Rabelais ou C'etait pour rire. (avec Hollier
D.). P., 1972. • Improvisations sur Flaubert. P., 1984. 227 p. •
Frontieres: Entretiens avec Christian Jacomino. Eygalieres, 1985.

82 ВАГГОНЕР
133 p. • Improvisations sur Michel Butor: L'ecriture en
transformation. P., 1994. • L'Utilite poetique. P., 1995. •
Curriculum vitae: Entretiens avec Andre Clavel. P., 1996. 274 p.
И. К. Стаф
ВАГГОНЕР Хайет Хау (WAGGONER Hyatt Howe)
(19.XI.1913, Плезант Велли, шт. Нью-Йорк — 1988) —
американский литературовед, специалист по литературе
США XIX-XX вв. Окончил Чикагский ун-т, доктор
философии (1942), проф. английского языка и
литературы в Канзас-Сити (1942-1956), заведующий отделением
английского языка и литературы в ун-те Брауна, шт.
Род-Айленд (1952-1970), с 1979 проф. в отставке.
В. — представитель культурно-исторической школы.
В монографии «Уильям Фолкнер: от Джефферсона — к
большому миру» (1959), анализируя фолкнеровскую
концепцию художественного времени, приходит к
выводу, что многие критики вслед за Ж.-П. Сартром
неоправданно абсолютизировали роль прошлого в
романах Фолкнера. Фолкнеровское время подвижно, что
обеспечивается многоголосицей рассказчиков, которая
требует от читателей творческого прочтения текста и
задает продолженное настоящее, «вечное сейчас». В
работе «Американские поэты от эпохи пуритан до
современности» (1968) предложил свое понимание
ценностных ориентиров поэзии США. Центральная
фигура в ней — Р. У. Эмерсон, чей синтез идеального и
реального оказал воздействие на всех постромантических
поэтов. У. Уитмен и Э. Дикинсон, с точки зрения В., —
прямые наследники эмерсоновской традиции; Р. Фрост и
Э. А. Робинсон — фигуры переходного периода (от XIX к
XX вв.); Э. Лоуэлл, М. Мур, У. К. Уильяме —
модернисты, осуществившие пересмотр «поэтического образа»;
Э. Паунд, Т. С. Элиот, С. Крейн, Э. Каммингс —
модернисты, добившиеся пересмотра «поэтической
идеи»; Т. Рётке, Р. Лоуэлл, К. Шапиро —
поэты-постмодернисты.
Соч.:
The heels of Elohim: Science and values in modern American
poetry. Norman (Okla.), 1950. 235 p. • Hawthorne: A critical
study. Cambridge (Mass.), 1955. 268 p.; Idem. Rev. ed. Cambridge
(Mass.), 1963. 278 p. • American poets from the puritans to the
present. Boston, 1968. XXI, 740 p.; Idem. Rev. ed. Baton Rouge
(Louis.), 1984. XXIV, 735 p. • Emerson as poet. Princeton (N. J.),
1974. XIII, 211 p. • The presence of Hawthorne. Baton Rouge,
1979. XIII, 166 p. • American visionary poetry. Baton Rouge,
1982. 184 p.
В. M. Толмачёв
ВАГЕНКНЕХТ Эдвард Чарлз (WAGENKNECHT Edward
Charles) (p. 28.III. 1900, Чикаго) — американский
литературовед, специалист по английской и американской
литературам. Учился в Чикагском ун-те. Доктор
философии (1932). Преподавал в Чикагском (1923-1925),
Вашингтонском (1925-1943), Иллинойском (1943-1947.
проф. 1947-1965) ун-тах.
В. — представитель психографической критики,
разновидности биографического метода, выразителем
которого в европейском литературоведении XIX в. был
Ш. О. Сент-Бев, в американской литературе —
Г. Бредфорд (1863-1932). В монографиях об
американских (В. Ирвинге, Э. А. По, Р. У. Эмерсоне, Г. Торо,
Н. Готорне, Г. Лонгфелло, Дж. Лоуэлле, Дж. Г. Уит-
тьере, Г. Бичер-Стоу, М. Твене, У. Д. Хоуэллсе,
Г. Джеймсе) и об английских (Дж. Чосере, В. Шекспире,
Дж. Милтоне, Ч. Диккенсе, Б. Шоу, В. Скотте)
писателях В. анализирует, как характер писателя отразился в
его письмах, дневниках, художественных произведениях.
Социальные и политические тенденции в
художественном творчестве рассматриваются лишь под углом
зрения личных пристрастий и склонностей писателя как
человека. Зачастую семейно-мемуарный метод
(свидетельства родственников и друзей приобретают в
работах В. первостепенное значение) уводит критика от
проблемного анализа творчества и мировоззрения
писателя в область курьезов и перипетий его личной
жизни.
В. — автор исследований по истории английского
романа от эпохи Шекспира до Джойса «Кавалькада
английского романа от Елизаветы до Георга VI» (1943) и
по истории американского романа от зарождения нации
до середины XX в. (1952). Известен как специалист по
истории американского кино, экранизации литературных
произведений; исследователь фантастики (1991).
Соч.:
A guide to Bernard Shaw. N. Y., 1929. XI, 127 p.; Idem. N. Y.,
1971. X, 127 p. • The man Charles Dickens, a Victorian portrait.
Boston; N. Y., 1929. 364 p.; Idem. Norman, 1966. XIV, 269 p. •
Mark Twain: The man and his work. New Haven; L., 1935. X, 301
p.; Idem. Norman, 1967. XIII, 302 p. • Cavalcade of the English
novel from Elizabeth to George VI. N. Y., 1943. XX, 646 p.; Idem.
N. Y., 1954. 686 p. • Cavalcade of the American novel: From the
birth of the nation to the middle of the 20-th cent. N. Y. etc., 1952.
XV, 575 p. • A preface to literature. N. Y., 1954. XVI, 381 p. •
Longfellow: A full-length portrait. N. Y., 1955. XIII, 370 p.; Idem.
H. W. Longfellow: His poetry and prose. N. Y., 1986. V, 266 p. •
Chaucer: Modern essays in criticism. N. Y., 1959. 413 p. •
Nathaniel Hawthorne: Man and writer. N. Y., 1961. X, 233 p.;
Idem. Nathaniel Hawthorne: The man, his tales and romances.
N. Y., 1989. XII, 264 p. • Washington Irving: Moderation
displayed. N. Y., 1962. X, 223 p. • The movies in the age of
innocence. Norman, 1962. XII, 280 p.; Idem. N. Y., 1997. XIII,
280 p. • Edgar Allan Рое: The man behind the legend. N. Y., 1963.
276 p. • Harriet Beecher Stowe: The known and the unknown.
N.Y., 1965. 267 p. • John Greenleaf Whittier: A portrait in
paradox. N. Y., 1967. VII, 262 p. • As far as yesterday; memories
and reflections. Norman, 1968. VII, 224 p. • The personality of
Chaucer. Norman, 1968. XIII, 155 p. • William Dean Howells: The
friendly eye. N. Y., 1969. X, 340 p. • The personality of Milton.
Norman, 1970. XIII, 170 p. • James Russell Lowell: Portrait of a
many-sided man. N. Y., 1971. IX, 276 p. • The personality of
Shakespeare. Norman, 1972. IX, 190 p. • Ralph Waldo Emerson:
Portrait of a balanced soul. N. Y., 1974. 307 p. • Eve and Henry
James: Portraits of women and girls in his fiction. Norman, 1978.
XI, 217 p. • Henry David Thoreau: What manner of man? Amherst,
1981. 211 p. • American profile, 1900-1909. Amherst, 1982. VIII,
365 p. • The novels of Henry James. N. Y., 1983. VI, 329 p. •
Seven masters of supernatural fiction. N. Y., 1991. VIII, 210 p. •
Sir Walter Scott. N. Y., 1991.239 р.
Ред.:
Life on the Mississippi by Mark Twain / Ed. and introd. by
Wagenknecht E., Wager W. N. Y., 1944. XXVIII, 418 p. • Six
novels of the supernatural. N. Y., 1944. 4, 883 p. • The fireside
book of Christmas stories. Indianapolis (N. Y.), 1945. XVIII,
659 p. • The story of Jesus in the world's literature. N. Y., 1946.
473 p. • The fireside book of ghost stories. Indianapolis (N. Y.),
1947. XXIII, 593 p. • The fireside book of romance. Indianapolis
(N. Y.), 1948. 589 p. • Joan of Arc, an anthology of history and
literature. N. Y., 1948. X, 421 p. • Ch. Dickens' selected works.
Chicago, 1952. 880 p. • Stories of Christ and Christmas. N. Y.,
1963. 336 p. • The stories and fables of Ambrose Bierce / Ed. a.

ВАЙМАНН 83
introd. by Wagenknecht E. Owings Mills (Md.), 1977. XXIV, 343
p. • Washington Irving's tales of the supernatural / Ed. a. introd. by
Wagenknecht E. Owings Mills (Md.), 1982. 307 p.
Лит. :
Николюкин А. H. Психография — «новый метод» в
литературоведении США // Вопр. лит. М., 1963. № 9. С. 126-129.
А. Н. Николюкин, Т. В. Воронцова
ВАДЕ Ив (VADE Yves) (p. 28.VI. 1933, Фонтенбло) —
французский литературовед, специалист по литературе
XIX и XX вв., а также по культуре кельтов. Преподавал
в ун те Нанта (с 1970). Защитил докторскую
диссертацию «Чародеи. Письмо, воображение и магия во
французской литературе от Шатобриана до Рембо» (1984),
которую писал под руководством знаменитых ученых
Пьера Альбуи и Макса Мильнера; опубликована в виде
книги, за которую В. получил Гран При Эссе (1990).
Проф. ун-та Бордо (с 1987).
В. начинает свою исследовательскую деятельность с
изучения творчества французского поэта Шарля Пеги. С
70-х активно интересуется антропологией, мифами и
культурой кельтов; участвует в семинарах Андре Ва-
раньяка «Традиционные цивилизации» и Шарля Моразэ
«Логика мифов, логика наук»; пишет научные статьи,
посвященные традиционной культуре и мифам.
Становится одним из основателей и впоследствии
руководителем Общества Евро-Азиатских исследований при
парижском Музее Человека.
Изучает культуру авангардизма. Стремится создать
универсальную теорию этого движения в литературе и
искусстве, предлагая для его обозначения термин
«modernites» (букв, «современности», во множественном
числе). В 1983 создает Группу по изучению
литературной современности (Groupe de Recherches sur les Modernites
litteraires) и основывает журнал «Modernites», издает
серию коллективных трудов под тем же названием. В
1989 организует аналогичную исследовательскую группу
в Бордо.
Лит.:
Peguy et le monde moderne. P., 1965. 116 p. • L/Enchantement
litteraire: Ecriture et magie de Chateaubriand a Rimbaud. P., 1990.
492 p. • Le poeme en prose et ses territoires. P., 1996.
Ред.:
D'Herodiade a Mirabelle. Nantes, 1986. 148 p. • Ecritures
discontinues. Nantes, 1993. 208 p. • Ce que la modernite veut dire
(I). Nantes, 1994. 192 p. • Ce que la modernite veut dire (II).
Nantes, 1994. 240 p. • Le Retour a 1'archaVque. Nantes, 1996. 224
p. • Le Sujet lyrique en question. Nantes, 1996. 304 p. • Pensee
mythique et surrealisme (avec J. Chenieux-Gendron). P., 1996. 287
p. • Poetiques de Tinstant. Nantes, 1998. 184 p. • Ruptures,
continuites. Nantes, 2000. 190 p.
E. Д. Гальцова
ВАЙГЕЛЬ Зигрид (WEIGEL Sigrid) (p. 25.03.1950,
Гамбург) — немецкий литературовед, специалист по
современной немецкоязычной литературе. В. изучала
германистику, политологию и педагогику в Гамбургском
унте (1970-1977). Доктор философии (1977). Доцент (с
1979), проф. (с 1984) литературоведения в Гамбургском
ун-те. Работала в культурологическом научно-
исследовательском институте Эссена (1993-1994),
преподавала в ун-те Цюриха (1992-1999) а также — в
унтах Цинциннати, Огайо (1985), Базеля (1985-1986),
Глазго (1986), Калифорнийском ун-те в Беркли (1989) и
др. С 1999 работает в Институте немецкой филологии,
общего и сравнительного литературоведения в
Техническом ун-те г. Берлина, является директором Центра
исследований литературы и председателем Союза
Центров гуманитарных наук. Лауреат премии фонда
Аби Варбурга в Гамбурге (1997).
Круг интересов В. составляют проблемы
соотношения истории и литературы, личности и свободы («4*В
тюрьме и то свободен!": Литература в тюрьме», 1982),
литературы и пола («Топография пола:
Культурологический подход к истории литературы», 1990). Ее книга
«Голоса Медузы» (1987) посвящена изучению
стилистических особенностей литературных произведений,
написанных женщинами. В. полагает, что у женской
литературы есть собственная традиция, берущая начало
в античности. В монографиях о творчестве В. Бень-
ямина (1996, 1997), вскрывая его роль как писателя и
критика в немецкоязычной литературе первой половины
XX в., В. сосредотачивает внимание на особенностях его
стиля, названного исследовательницей «теоретическим».
Книга В. «И. Бахман: В зеркале личной переписки»
(1999), явившаяся итогом многолетних исследований
различных аспектов творчества И. Бахман, представляет
собой самое полное на сегодняшний день исследование
творчества этой австрийской писательницы. Впервые
материалом исследования становится не только
наследие самой Бахман, но и влияние ее личности и
творчества на частную жизнь и произведения многих известных
современников — среди которых Г. Шолем, В. Гомб-
рович, X. Арендт, Г. Кестен, В. Хильдесхаймер, Т. Адо-
рно и др.
Соч.:
Flugschriftenliteratur 1848 in В.: Geschichte u. Offentlichkeit e.
volkstuml. Gattung. Stuttgart, 1979. IX, 253 S. • "Und selbst im
Kerker frei...!": Schreiben im Gefangnis; zur Theorie u.
Gattungsgeschichte d. Gefangnisliteratur (1750-1933). Marburg;
Lahn, 1982. 241 S. • Die Stimme der Medusa: Schreibweisen in d.
Gegenwartsliteratur von Frauen. Diilmen-Hiddingsel, 1987. 363 S.
• Frauenliteratur ohne Tradition?: 9 Autorinnenportrats. (mit
Stephan I.,Venske R.). Frankfurt a. M., 1987. 276 S. • Topogra-
phien der Geschlechter: Kulturgeschichtliche Studien zur Literatur.
Reinbek, 1990. 285 S. • Bilder des kulturellen Gedachtnisses:
Beitrage zur Gegenwartsliteratur. Diilmen-Hiddingsel, 1994. 280 S.
• Body- and image-space: re-reading Walter Benjamin / Transl. by
G. Paul e. a. L.; N. Y., 1996. XVII, 204 p. • Entstellte Ahnlichkeit:
W. Benjamins theoretische Schreibweise. Frankfurt a. M., 1997.
282 S. • Ingeborg Bachmann: Hinterlassenschaften unter Wahrung
des Briefgeheimnisses. Wien, 1999. 605 S.
Ред.:
Leib- und Bildraum: Lekturen nach Benjamin. Koln etc., 1992.
167 S. • Flaschenpost und Postkarte: Korrespondenzen zwischen
kritischer Theorie und Poststrukturalismus. Koln etc., 1995. IV,
240 S. • Fiinfzig Jahre danach: zur Nachgeschichte des
Nationalsozialismus / Hrsg. von Weigel S., Erdle B. Zurich, 1996.
— XII,513S.
E. В. Соколова
ВАЙМАНН Роберт Карл (WEIMANN Robert Karl)
(18.XI. 1928, Магдебург — 1998) — немецкий
литературовед и литературный критик. Закончил ун-т в Халле
(1951), обе диссертации защитил в Гумбольдтовском
унте Берлина (1955, 1962). Преподавал в ун-те Потсдама
(1962- 1964), в Гумбольдтовском ун-те (1965-1968), а
также в ун-те Торонто (1982), Гарварде (1984, 1989),
унте Калифорнии (1986, 1993). Проф. Центрального
института истории литературы Академии наук в Берли-

84 ВАЙНРИХ
не (1968-1991). Как специалист по творчеству Шекспира
сотрудничал с немецкими театрами (Фольксбюне,
Дойчес Театер, Берлинер Ансамбль). Член
международного Пен-клуба (с 1982), президент Германского
Шекспировского общества (1985-1993), член Берлинской
академии искусств (с 1990).
Начав свою профессиональную деятельность в
качестве преподавателя английской и американской
литературы в берлинском Гумбольдтовском ун-те, В. вскоре
приобрел мировую известность как специалист по
творчеству Шекспира. Пишет об истории литературы и
театра, о состоянии современной литературной критики
и науки о литературе, анализируя многие критические и
культурологические работы современников. Монография
«Новая критика и развитие буржуазного
литературоведения» (1960) посвящена проблемам истории и критики
современных подходов к интерпретации литературного
произведения в англистике. В книге «История
литературы и мифология» (1971) разрабатываются подходы к
изучению классического наследия с позиций
современности. Характеризуя миф как предысторическое сознание,
В. лает обзор западных теорий мифа (Гердер, Ницше,
Э. Кассирер, Фрейд, Юнг, Леви-Стросс, Н. Фрай и др.).
В работе «Мимесис и бремя изображения:
Постструктурализм и проблема производства в
художественных текстах» (1985) В. выявляет парадокс
постструктурализма: постструктуралисты, рассматривая субъект
как функцию дискурса, но не дискурс как функцию
субъекта, тем самым создают свой языковой «код» —
один из тех кодов, которые они же стремились
«деконструировать» при разборе теорий
структурализма. Наиболее наглядно, по мнению В.,
ограниченность постструктурализма проявляется в оценке
«миметических» функций литературы. Мимесис в их
теориях предстает как некая сила, вид энергии,
деформирующей сложившиеся системы. Тексты «в
соответствии с законом всеобщей дезартикуляции» предстают как
абстрактное начало, существующее до языка, до жеста.
По мнению В., искусство лишается своих традиционных
функций, исконно связываемых с «этосом», «дианойей»
(образом мыслей, смыслом), «действием» как
отражением социальных отношений. Ту же проблематику В.
развивает на конкретных примерах из произведений
У. Шекспира в книге «Шекспир и мощь мимесиса»
(1988). Творчество английского драматурга оставалось в
центре внимания исследователя на протяжении всей его
жизни, что отражено в посмертном сборнике его статей
о Шекспире и власти театра 1959-1995 («Между перфор-
мансом и презентацией», 2000). Составитель и участник
научных сборников по теории современной литературы,
актуальным проблемам литературы XX в.
(«Постмодернизм: общие отличия», 1992; «Границы модернизма»,
1997).
Соч.:
Новая критика и развитие буржуазного литературоведения.
М., 1962. • История литературы и мифология. М., 1975.
344 с. • Drama und Wirklichkeit in der Shakespearezeit: Ein
Beitrag zur Entwicklungsgeschichte d. elisabethan. Theaters. Halle
(Saale), 1958. 334 S. • New Criticism und die Entwicklung
burgerlicher Literaturwissenschaft: Zu Geschichte u. Kritik d.
modernen InterpretationsbegrifTs in d. Anglistik. В., 1960. 458 gez.
Bl. • Daniel Defoe: Eine Einf. in d. Romanwerk. Halle (Saale),
1962. 119 S. • Shakespeare und die Tradition des Volkstheaters:
Soziologie, Dramaturgic, Gestaltung. В., 1967. 551 S. • Phantasie
und Nachahmung: drei Studien zum Verhaltnis von Dichtung,
Utopie u. Mythos. 2. Aufl. Halle (Saale), 1976. 153 S. •
Kunstensemble und Offentlichkeit: Aneignung, Selbstver-
standigung, Auseinandersetzung. Halle; Leipzig, 1982. 136 S. •
Shakespeare und die Macht der Mimesis: Autoritat u.
Representation im elisabethan. Theater. В.; Weimar, 1988. 369 S. •
Wert — Representation — Geschichte: zur Kulturproblematik
postindustrieller Gesellschaften. Braunschweig, 1992. 30 S. •
Zwischen Performanz und Representation: Shakespeare und die
Macht des Theaters: Aufsatze von 1959-1995 / Hrsg. von Thomsen
Ch. W., Pfeiffer K. L. Heidelberg, 2000. 255 S.
Ред.:
Dramen der Shakespearezeit. Bremen, 1964. LXVII, 691 S. •
Tradition in der Literaturgeschichte: Beitr. zur Kritik der biirgerl.
Traditionsbegriffs bei Croce, Ortega, Eliot, Leavis, Barthes u. a. /
Eingel. u. hrsg. von Weimann R.; Mit Beitr. von Lehmann C. [u.
а.]. В., 1972. 220 S. • Literaturgeschichte und Mythologie:
Methodol. u. hist. Studien; Mit einem neuen Einl. Frankfurt a. MM
1977. XXXV, 450 S. • Der nordamerikanische Roman: 1880-1940;
Representation und Autorisation in der Moderne. В.; Weimar,
1989. 550 S. • Postmoderne — globale Differenz / Hrsg. von
Weimann R., Gumbrecht H. U. Frankfurt a. M., 1991. 385 S. •
Rander der Moderne. Frankfurt a. M., 1997.
Лит. :
Драное А. В. Вайман Р. Мимесис и бремя изображения:
постструктурализм и проблема производства в
художественных тектстах. // Социальные и гуманитарные науки:
Отечественная и зарубежная литература. Сер. 7,
Литературоведение: Реф. Журнал / РАН. ИНИОН. М., 1986. №4.
с. 14-17.
Е. В. Соколова
ВАЙНРИХ Харальд (WEINRICH Harald) (p. 24. IX. 1927,
Висмар) — немецкий лингвист и литературовед. Приват-
доцент Мюнхенского ун-та (1957-1959). Преподавал в
ун-тах Киля, Кёльна, Билефельда (ФРГ) (1959-1972).
Директор Центра междисциплинарных исследований в
Билефельде (с 1978). Проф. Мюнхенского ун-та (с 1978).
Член Германской академии языка и литературы Рейн-
ско-Вестфальской академии наук.
Научные интересы В. группируются вокруг трех
основных направлений: лингвистические исследования в
области романских языков; изучение вопросов истории
романских литератур; проблемы лингвистической
коммуникации, анализ т. н. сверхфразового синтаксиса
(в т. ч. и на материале литературных произведений). В.
стремится сочетать детальный текстуальный анализ с
изучением истории вопроса, освещением культурно-
исторического и литературного ({юна. В работе
«Трагические и комические элементы в "Андромахе"
Расина: Интерпретация» (1958) утверждает, что, именно
в балансировании на грани комического состоит
подлинный трагизм «Андромахи». Свой вывод подкрепляет
обширными экскурсами в историю жанра трагедии.
В книге «Лингвистика лжи» (1966) В. отвечает на
вопрос, может ли язык исказить мысль, способно ли слово
адекватно передавать содержание высказываний. В. не
ограничивает рамки своего исследования
узколингвистической проблемой: он связывает поставленный вопрос с
проблемой познавательности литературы, с вопросом о
способности литературы (и писателя как ее творца)
адекватно отражать реальность. Ориентироваться в речи
художественной литературы помогает контекст —
особым образом организованная система
художественных координат, которая, несмотря на все свое внешнее

ВАЛЬЦЕЛЬ 85
«неправдоподобие», отражает черты объективной
реальности. Лживой литература, по В., становится лишь
тогда, когда она сознательно используется для создания
искаженной картины реальности. В. анализирует
приемы, применяемые политическими деятелями, которые в
личных целях сообщают аудитории заведомо ложную
информацию (в частности, он рассматривает сочинения
и выступления деятелей нацистского режима как пример
подчинения литературы интересам «тотальной лжи»). В
1990-е В. обратился к исследованию феномена
«забывания», которое рассматривается им как особое
«искусство».
Соч.:
Das Ingenium Don Quichotes. Munster (Westf.), 1956. 160 S. •
Phonologische Studien zur romanischen Sprachgeschichte.
Munster (Westf.), 1958. V, 289 S. • Tragische und komische
Elemente in Racines «Andromaque». Munster (Westf.), 1958. 18 S.
• Tempus: Besprochene und erzahlte Welt. Stuttgart, 1964. 358 S. •
Linguistik der Luge. Heidelberg, 1966. 79 S. • Literatur fur Leser.
Stuttgart etc., 1971. 208 S. • Sprache in Texten. Stuttgart, 1976.
356 S. • Gibt es eine Kunst des Vergessens? Basel, 1996. 49 S. •
Lethe: Kunst und Kritik des Vergessens. Munchen, 1997. 317 S. •
Warum will Kant seinen Diener Lampe vergessen? Munster, 1998.
32 S.
А. В. Драное
ВАЙС Вальтер (WEISS Walter) (p. 1927, Ландсберг-на-
Jlexe) — австрийский литературовед. Преподавал в
унтах Катании (Сицилия), Инсбрука, работал на кафедре
современного немецкого языка и литературы Зальцбург-
ского ун-та (с 1965). Автор статей о современной
литературе Австрии («Современная литература в Австрии»,
1971; «Язык как тема в современной литературе», 1973 и
др.), составитель научных сборников по актуальным ее
проблемам («Современная литература: Подступы к
пониманию», 1973; «Литература и язык в Австрии
между Первой и Второй мировыми войнами», 1985;
«Литература ГДР — Австрийская литература: Диалог
осенью 1989 года», 1992) и антологий («Промежуточный
баланс», 1976; «Содействие: Тексты и контексты
австрийской литературы и истории», 1990). В. —
руководитель многотомного труда по истории австрийской
литературы («Зальцбургекий проект»).
Соч.:
Osterreichische Literatur — eine gefangene des habsburgischen
Mythos? // Dt. Vierteljahrbuch fur Literaturwissenschaft und
Geistesgeschichte, Stuttgart, 1969, Jg.43, H.43. S. 333-345. • Die
Literatur der Gegenwart in Osterreich // Die deutsche Literatur der
Gegenwart. Stuttgart, 1971. S.386-399. • Zur Thematisierung der
Sprache in der Literatur der Gegenwart // Beitrage zur Geschichte
derdt. Sprache und Literatur. Tubingen, 1972, Bd 94, H.94. S. 664-
693.
Ред.:
Gegenwartsliteratur: Zugange zu ihrem Verstandnis. Stuttgart,
1973. 195 S. • Zwischenbilanz: Eine Anthologie osterreichischer
Gegenwartsliteratur / Hrsg. von Weiss W., Schmid S. Salzburg,
1976. 305 S. • Salzburger Trakl-Symposium / Hrsg. von Weiss. W.,
Weichselbaum H. Salzburg, 1978. 188 S. • Literatur und Sprache
im Osterreich der Zwischenkriegszeit / Hrsg. von Weiss. W,
Beuten E. Stuttgart, 1985. • Vermittlingen. Texte und Kontexte
osterreichischer Literatur und Geschichte / Hrsg. von Weiss W.,
Hanisch E. Salzburg, 1990. • «Kakanien»: Aufsatze zur
osterreichische und ungarische Literatur, Kunst, Kultur um die
Jahrhundertwende. Wien u. a., 1991. • DDR-Literatur /
osterreichische Literatur um Herbst 1989. Salzburg, 1992.
E. В. Соколова
ВАЛЕРИ Поль (VALERY Paul) (30.X.1871, Сет —
20.VII. 1945, Париж) — французский поэт, эстетик и
критик. Учился в коллеже Сета, затем — в лицее Мон-
пелье. Изучал право в ун-те Монпелье. Испытал
влияние Р. Декарта. В 1892 оставил поэзию, к которой рано
почувствовал призвание, занялся административной
работой. Служил в военном министерстве (1895),
исполнял обязанности личного секретаря парализованного
публициста Э. Лобэ. Вернулся к литературе в 1922.
Некоторое время был близок сюрреалистам. Читал
лекции по литературе в Алжире, Тунисе. Избран во
Французскую Академию (19 ноября 1925). В 1932 стал
членом совета национальных музеев Франции, в 1933
получил пост администратора университетского центра
в Ницце, который оставил во время гитлеровской
оккупации. Член Академии наук в Лиссабоне (Португалия, с
1935). Был избран проф. и заведующим кафедрой
поэтики в Коллеж де Франс (1936). Директор Французской
Академии (1941).
В. — сторонник единого интеллектуального метода в
исследовании проблем языка, литературы, морали,
истории. Считал язык, инструментом познания,
связующим звеном между духом и миром. Добиваясь
неоклассицистической точности, интересовался
математикой, применяя свои знания в эстетических
исследованиях. Главный предмет эстетического анализа В. —
творчество современных ему поэтов (Вердена,
Малларме). Он обращается также и к классическим явлениям
искусства, литературы (Леонардо да Винчи, Вийон,
Лафонтен, Гёте, Вольтер, Стендаль, Флобер). В.
пристально исследовал проблему искренности в литературе.
Обращаясь к общим проблемам эстетики и литературы,
критиковал метафизическую отвлеченно-нормативную
эстетику и фрейдизм. Называя себя «сверхчистым
рационалистом», В. призывал к созданию такой истории
литературы, которая строилась бы не как история
биографий писателей, а как история разума.
Соч.:
Об искусстве. М., 1993. 506 с. • Eupalinos ou L'Architecte. P.,
1923. 212 p. • Variete I-VII. P., 1924-1945. 265 p. • Regards sur le
monde actuel. P., 1931. 214 p. • Pieces sur Part. P., 1931-1945. •
L'Ame et la danse, Г Idee fixe. P., 1932. • Degas, dance, dessin. P.,
1937. 178 p. • Mon Faust. P., 1945. • Henri Bergson. P., 1945.
Пр.* Cahiers. T. 1 -29. P., 1957-1961.
Лит.:
Bourbon-В usset J. de. Paul Valery ou le Mystique sans Dieu. P.,
1964.
H. Т. Пахсарьян
ВАЛЬЦЕЛЬ Оскар (WALZEL Oskar [Franz]) (28.X. 1864,
Вена — 29.XII.1944, Бонн) — немецкий литературовед.
Учился в Вене и Берлине (1883-1888). Проф. немецкого
языка и литературы в ун-тах Берна (с 1897), Дрездена (с
1907), Бонна (с 1921).
В. — один из крупнейших представителей духовно-
исторической школы в немецком литературоведении.
Теоретические взгляды В., сложившиеся под влиянием
В. Дилътея, изложены в работе «Аналитическое и
синтетическое литературоведение» (1910, включена в
книгу: «Произведение словесного искусства...», 1926) и в
главной книге В. — «Содержание и форма в
произведении писателя» (1923). Наука о литературе должна
прослеживать «линии развития», связывающие идеи,
жизненные проблемы и художественные формы; при этом

86 ВАПНЕВСКИЙ
единичные явления не подвергаются типологизации, но
соединяются в органические «целостности», внутри
которых каждый художественный феномен обретает
свое место, не теряя жизненной силы и
индивидуальности. «Воля к форме» (Formwille) — главный фактор
исторического развития литературы. Законы
художественной ([юрмы и ее эволюции в целом едины для всех
искусств, которые воспринимаются В. как духовно-
эстетическая целостность. В книгах «Содержание и
(]юрма в произведении писателя» и «Произведение
словесного искусства: Способы его исследования» (1926)
В. применяет к анализу текста музыковедческий и
искусствоведческий инструментарий (понятия
лейтмотива, «бесконечной мелодии», вариации, сонатной
формы, золотого сечения, открытой и закрытой формы
и т. п.), стремясь показать, что «воля к форме» сходным
образом проявляет себя в литературе и искусстве.
В работах по истории немецкой литературы В.
ставит вопрос о специфической «немецкой форме» и борьбе
в немецкой литературе двух «форм» — «готической» и
«органической» («Две возможности немецкой формы»,
1921, в книге: «О духовной жизни в прежнее и новое
время», 1922). Для готической формы (свойственна
немецкому барокко и романтизму) характерны
отрицание меры и границ, хаотичность, перенасыщенность
деталями, перевес музыкально-текучего над
архитектоническим, постоянное уклонение от главного к
второстепенному; такая форма, как правило, присуща
«писателям отдельных мест» (Stellendichter), которые
остаются в истории литературы не цельными
произведениями, но отдельными удачными (и при этом нередко
второстепенными) эпизодами (таковы Ф. Клопшток в
«Мессиаде», Жан Поль в своих романах). Органическая
форма (высшие проявления которой В. усматривает в
поэзии И. В. Гёте) предполагает целесообразность,
соразмерность и внутреннюю законченность,
сближающие произведение искусства с феноменом природы.
В. — автор новаторских работ о субъектной
структуре и повествовательных формах текста. Он одним из
первых поставил вопрос о значении несобственно-
прямой речи (в терминологии В., восходящей к Диль-
тею, «пережитой» речи — erlebte Rede) для структуры
европейского романа («О «пережитой» речи», 1924, в
книге «Произведение словесного искусства...»). В работе
«Судьбы лирического "Я"» (1916, там же) В. обращает
внимание на парадокс современной ему немецкой
поэзии, в которой углубление субъективного начала
совпало с развитием внеличных или «ролевых» форм
повествования (исчезновение формы «Я» — в
терминологии В., Entichung; развитие «лирики других» — «Lyrik der
anderen»), и обосновывает тезис о внеличностном
характере подлинной «чистой лирики», в которой «Я» всегда
обобщенно-условно и ничего общего не имеет с
личностью поэта.
Соч.:
Проблемы литературной формы: Сб. статей О. Вальцеля [и
др.] / Перев. под ред. В. Жирмунского. Л., 1928. XV, 222 р.
• Deutsche Romantik: Eine Skizze. Leipzig, 1908. • Vom
Geistesleben des 18 und 19 Jahrhunderts: Aufsatze. Leipzig, 1911.
• Friedrich Hebbel und seine Dramen: Ein Versuch. Leipzig, 1913.
139 S. • Die deutsche Dichtung seit Goethes Tod. Berlin, 1919. •
Vom Geistesleben alter und neuer Zeit: Aufsatze. Leipzig, 1922.
551 S. • Gehalt und Gestalt im Kunstwerk des Dichters. Berlin-
Neubelsberg, 1923. 408 S. • Das Wortkunstwerk: Mittel seiner
Erforschung. Leipzig, 1926. XVI, 349 S. • Deutsche Dichtung von
Gottsched bis zur Gegenwart. 2 Bde. Wildpark-Potsdam, 1927,
1929. • Wachstum und Wandel: Lebenserinnerungen aus dem
Nachlass. Berlin, 1956. XIII, 364 S.
Лит. :
Vom Geiste neuer Literaturforschung. Festschrift fur O. Walzel.
Potsdam, 1924. • Nacierer K. Oskar Walzels Ansatz einer neuen
Literaturwissenschaft. Bonn, 1993.
A. E. Махов
ВАПНЕВСКИЙ Петер (WAPNEWSKI Peter) (p. 7.IX. 1922,
Киль) — немецкий литературовед, специалист по
немецкой литературе. Проф. Гейдельбергского ун-та
(1959-1966). Проф. Свободного ун-та Западного Берлина
(1966-1969). Проф. ун-та в Карлсруэ (1969-1980). Ректор
колледжа в Западном Берлине (с 1980).
Представитель академической медиевистики,
воспитанный на традициях культурно-исторической школы.
Основной круг научных интересов В. — немецкая
литература средних веков и ее восприятие в XIX в., а также
немецкая литература XX в. В книге «Немецкая
литература Средних веков» (1960) материал социально-
исторического характера привлечен лишь в той мере, в
какой он объясняет формирование чисто литературных
явлений (например, роль церкви и религиозных учений в
развитии немецкой литературы Средних веков). В
предисловии к книге «Лирика Вольфрама фон Эшенбаха.
Комментарий, интерпретации» (1972) В. критикует
современное западногерманское литературоведение,
забывшее, по его мнению, о научных традициях,
заменившее конкретно-исторический подход абстрактно-
идеологическими схемами. В. — автор работ о
литературных и философских аспектах творчества Р. Вагнера
(«Печальный бог: Р. Вагнер в своих героях», 1978;
«Тристан — герой Р. Вагнера», 1981). Издал сборник
статей об одном из самых известных современных
литературных критиков Германии — М. Райх-Раницком
(«Касается литературы», 1990).
Соч.:
Deutsche Literatur des Mittelalters: Ein Abriss. Gottingen, I960.
127 S. • Hartmann von Aue. 2. durchges. Aufl. Stuttgart, 1964. VI,
105 S. • Was ist Minne: Studien zur mittelhochdeutsche Lyrik.
Munchen, 1975. 200 S. • Richard Wagner: Die Szene und ihr
Meister. Munchen, 1978. 156 S. • Der traurige Gott: Richard
Wagner in seinen Helden. Munchen, 1978. 319 S. • Zumutungen:
Essays zur Literatur des zwanzigsten Jahrhunderts. Dusseldorf,
1979. 287 S. • Tristan - der Held Richard Wagners. В., 1981. 223
S.
Ред.:
Die Lyrik Wolframs von Eschenbach: Edition, Kommentar,
Interpretation. Muchen, 1972. IX, 278 S. • Betrifft Literatur: Uber
M. Reich-Ranicki. Stuttgart, 1990. 283 S.
А. В. Драное
ВАРБУРТОН Томас Генри (WARBURTON Thomas Henry)
(p. 4.III. 1918, Baca) — шведоязычный финский
литературовед, поэт, переводчик, литературный критик,
культуролог. Окончил Хельсинкский ун-т (1943). Работал в
шведоязычном финском издательстве «Holger Schilds
torlag» (Helsingtors, 1943-1981; консультант, затем
редактор), ответственный секретарь шведоязычного
финского журнала «Nya Argus» (Helsingtors, 1953-1960).
Член Государственной комиссии по литературе (1959-
1967). Возглавлял Союз шведоязычных писателей
Финляндии (1946-1960).

ВЕБЕР 87
Последователь культурно-исторического и
психолого-биографического направлений в финском
литературоведении. Автор фундаментальных работ по истории
шве доя зычной литературы Финляндии (« Швед оя зычная
финская литература 1898-1948 гг.», 1951; «Литература
Финляндии 1900-1950-х гг.», 1958; «Финская поэзия в
шведском облачении», 1960, 1972; «Восемьдесят лет
шведоязычной финской литературы», 1984), а также
исследований, посвященных англоязычному модернизму
(«Два чужестранца: Т. С. Элиот и Джеймс Джойс»,
1944), японскому прикладному искусству («Образы в
парче: О японских гравюрах XVIII в.», 1990), в которых
стремится раскрыть взаимосвязи художественного
творчества с философско-эстетическими течениями и
общественно-политическими событиями эпохи. В. —
один из лучших переводчиков англоязычной и финской
литератур на шведский язык. Составитель тома
избранных произведений классика шведоязычной финской
поэзии Э. Диктониуса «Стихи и проза» (1975), наиболее
полного на шведском языке собрания песен финского
национального эпоса «Кантелетар» (1989, 1990),
антологии «От Сёдергран до Карпелана. Тринадцать шведоя-
зычных финских модернистов» (1965).
Соч.:
Tva framlingar: Т. S. Eliot och James Joyce. Helsingfors, 1944.
120 s. • Finlandssvensk litteratur, 1898-1948. Stockholm, 1951.
307 s. • Finlands litteratur, 1900-1950. Stockholm, 1958. T. 2: Den
finska litteraturen. 271 s. • Moderni proosataide ja dramatiikka //
Suomen kirjallisuus V. Helsinki, 1965. s. 240-278, 635-636. •
Finsk diktning i Svensk drakt: En oversikt. Stockholm, 1960. 63 s.;
1972. 68 s. • Atoio ar finlandssvensk litteratur. Jakobstad, 1984;
Stockholm, 1985. 450 s. • Brokadbilder: Nagot om 1800-talets
japanska farstrasnitt. Stockholm, 1990.
Ред.:
Fran Sodergran till Carpelan: Tretton finlandssvenska modernister i
urval av Warburton Th. Stockholm, 1965. 130 s. • Diktonins E.
Dikter och prosa. Helsingfors, 1975. • Visor och ball ad er ur
Kanteletar: Urval och oversattning av M. Lindquist, O. Torvalds
och Th. Warburton. Helsingfors, 1989, 1990. • James Joyce.
Odysseus. En oversattning under arbete, kommenterad av
oversattaren Th. Warburton. Stockholm. 1992.
Л. А. Еськина
BAPBAPO Альберто (VARVARO Alberto) (p. 13.III. 1934,
Палермо) — итальянский лингвист и литературовед.
Окончил филологический факультет ун-та Палермо,
продолжил образование в педагогическом институте
Пизы, ун-тах Барселоны, Цюриха и Неаполя.
Преподавал итальянский язык в ун-те Цюриха (1959-1963),
романскую филологию в ун-те Пизы (1961-1963). С 1963
работает в ун-те Неаполя, где возглавлял Институт
современной филологии (1969-1985), заведовал
кафедрами иберо-романской филологии, социолингвистики и
занимал административные должности. Организатор
многих конгрессов по романской филологии, стоял во
главе ассоциаций филологов-романистов. Член
Академии делла Круска и член-корреспондент Академии деи
Линчей. Редактор журнала «Medioevo romanzo» (Roma, с
1974). Возглавляет издательскую серию «Romanica
neapolitana» (Napoli). Почетный доктор ун-та Чикаго,
лауреат национальной президентской премии.
В. — один из крупнейших специалистов по
средневековым романским литературам и языкам. В области
литературоведения особый интерес ученого вызывают
нарративные жанры: их поэтика, связь с народными
верованиями и обычаями, а также социальными
практиками Средневековья (1992). В книге «Фантастические
обличья» (1994) показаны пути трансформации устных
рассказов в литературную форму. В. — автор нескольких
исследований о французских средневековых
повествованиях (1964, 1966). Работа, посвященная «Роману о
Тристане» Беруля, пользуется авторитетом и была
переведена на английский язык (1972). Оригинальным
вкладом В. в изучение итальянской новеллистики
является его анализ соотношения художественного
повествования и историографии (1989). В. принадлежат
работы, затрагивающие общие вопросы художественной
специфики средневековых романских литератур (1967,
1968, 1985). Он занимался проблемами, близкими к
«истории ментальностей» (1984). Осуществил
критическое издание поэтических произведений Риго де Бербезье
и рассказов А. Пуччи. Соавтор истории средневековой
испанской литературы (1972). Входит в редакцию
второго раздела, посвященного литературам на
народных языках, многотомного издательского проекта
«Литературное пространство Средневековья».
Соч.:
II Roman de Tristan di Beroul. Torino, 1963. 268 p. • La narrativa
francese alia meta del XII secolo. Napoli, 1964. 228 p. • Studi sulla
narrativa francese della seconda meta del XII secolo. Napoli, 1966.
100 p. • Struttura e forme della letteratura romanza del Medioevo.
Napoli, V. 1-2. V. 1: 1967. 246 p.: V. 2: 1968. 382 p. • Samona C,
Varvaro A. La letteratura spagnola: Dal Cid ai Re Cattolici.
Firenze; Milano, 1972. 312 p. • La parola nel tempo: Lingua,
societa e storia. Bologna, 1984. 247 p. • Le chiavi del castello delle
Gerbe: Fedelta e tradimento nella Sicilia trecentesca. Palermo,
1984. 59 p. • Letterature romanze del medievo. Bologna, 1985. 352
p. • Tra cronaca e novella / La novella italiana. Atti del Convegno
di Caprarola, 19-24 settembre 1988. Roma; Salemo, 1989. • II
racconto tra pratica sociale e professione letteraria nel medioevo.
Napoli, 1992. 117 p. • Apparizioni fantastiche: Tradizioni
folcloriche e letteratura nel Medioevo. Bologna, 1994. 252 p.
Ред.:
Pucci A. Libra di varie storie. Palermo, 1957 LVII, 373 p. • Rigaut
de Barbezieux: Liriche. Ban., 1960. 293 p. • Atti del XIV
Congresso internazionale di linguistica e filologia romanza, Napoli,
15-20 apr. 1974. Napoli, 1978-1981 Vol. 1-5. • Lo spazio letterario
del Medioevo: 2: II Medioevo volgare. Roma, 2003. Vol. 1-3
E. В. Лозинская
ВЕБЕР Жан-Поль (WEBER Jean-Paul) (p. 1931) —
французский литературовед и романист, примыкающий к группе
«новых романистов и критиков». Кандидат философии,
доктор филологии. Преподавал в США (Брин Мор, 1961-
1962). Дебютировал в 1958 эссе «Психология искусства».
В докторской диссертации «Генезис поэтического
произведения» (1960) формулирует свои теоретические
принципы: искусство отражает фрагменты детства,
воспринятые через опыт зрелости. В основе всякого
эстетического опыта лежит опыт пережитого в детстве. Он
может проявляться как прямо, так и символически,
осознанно или бессознательно, но его всегда возможно
обнаружить, ибо он так или иначе (в событии, ситуации
и т. д.) варьируется в произведении. Используя этот
метод, названный им «тематическим анализом», В. не
отрицает необходимость использовать другие подходы к
анализу произведения — исследование источников,
вариантов и т. п. Тематический анализ не исключает и
психоаналитической критики, хотя не совпадает с ней.
В. считает свой метод дополнением к психоанализу.

88 ВЕНЦЛАФФ-ЭГГЕБЕРТ
Соч.:
La psychologue de Tart. P., 1958. 140 p. • Genese de I'oseuvre
poetique. P. 1960. 563 p. • «Domaines thematiques». P., 1963. 341
p. • Neo-critique et paleo-critique. P., 1966. 130 p. • Stendhal: Les
structures thematiques de Toeuvre et du destin. P., 1969. 665 p.
H. Т. Пахсарьян
ВЕНЦЛАФФ-ЭГГЕБЕРТ Фридрих Вильгельм (WENTZ-
LAFF-EGGEBERTFRlEDRlCHWiLHELM)(p. 16.VI. 1905, Фрайст-
Штольп) — немецкий литературовед. Основной круг
исследований — проблемы немецкой литературы
Средних веков, барокко, классицизма, творчество
Ф. Шиллера. В.-Э. рассматривает литературное
произведение в историко-литературном контексте, в
соотношении с философскими теориями и общественно-
политическими событиями эпохи. В книге «Немецкая
мистика от Средних веков до Нового времени» (1947)
анализирует процесс развития неортодоксальных
религиозных учений, способствовавших развитию различных
жанров немецкой литературы. Для исследователя важна
прежде всего идеологическая сторона вопроса, процесс
развития общественной мысли, оказавшей воздействие
на немецкую литературу от периода барокко до эпохи
романтизма. В работе «Тема крестовых походов в поэзии
Средних веков» (1960) рассматривается политическая
история европейского Средневековья, освещаются
особенности общественного сознания эпохи, этические
представления в их зависимости от сословной
принадлежности. Произведения немецкой, французской,
итальянской и латиноязычной литературы,
раскрывающие тему крестовых походов, анализируются как
отражение идеологических представлений различных слоев
средневекового общества. В книге «Тема торжествующей
и побежденной смерти в литературе и изобразительном
искусстве барокко» (1975) раскрываются характерные
для культуры эпохи барокко взгляды на сущность
человеческой жизни.
Соч.:
Das problem des Todes in der deutschen Lyrik des 17. Jh. Leipzig,
1931. VIM, 212 S. • Studien zur Lebenslehre Taulers. В., 1940. 55
S. • Deutsche Mystik zwischen Mittelalter und Neuzeit. В., 1947.
XVI, 339 S. • Kreuzzugsdichtung des Mittelalters: Studien zu ihrer
gesellschaftlichen und dichterischen Wirklichkeit. В., 1960. XIX,
404 S. • Forminteresse, Traditionsverbundenheit und
Aktualisierungsbedurfnis des Merkmales des Dichtens von Saint-
Amant. Munchen, 1970. 162 S. • Belehrung und Verkiindigung:
Schriften zur deutschen Literatur vom Mittelalter zur deutschen
Neuzeit. В.; N. Y., 1975. XI, 344 S. • Der triumphierende und der
besiegte Tod in der Wort- und Bildkunst des Barock. В.; N. Y.,
1975. X, 203 S.
H. H. Новикова
ВЕРЛИ Макс (WEHRLI Max) (17.IX.1909, Цюрих — 1998)
— швейцарский литературовед. Проф. (1953-1974)
немецкой литературы, ректор (1970-1972) Цюрихского
ун-та. Член-корреспондент академий наук Гейдельберга
и Геттингена (ФРГ).
Специализируется в области немецкоязычной
литературы Средних веков, барокко и XIX в. Значительное
место в кругу научных интересов В. занимают
общетеоретические вопросы литературоведения. Для работ В.
характерно стремление к глобальной систематизации
литературных явлений. В работе «Общее
литературоведение» (1951) В. рисует картину состояния науки о
литературе в странах Западной Европы после Второй
мировой войны. В книге «Формы средневекового
повествования» (1969), представляющей собой сборник статей
различных лет, исследует пути становления эпических
жанров немецкой средневековой литературы:
героического и животного эпосов, исторической поэзии,
легенды, куртуазного поэтического романа (произведения
Гартмана фон Ауэ, Вольфрама фон Эшенбаха и Готфри-
да Страсбургского). В. устанавливает различие между
утвердившейся в эпоху Возрождения современной
интерпретацией литературного произведения, которую
он оценивает как жесткую, однозначную,
окончательную, и интерпретацией средневековой —
множественной, основанной на личностном толковании текста.
Свои взгляды на литературу Германии
Средневековья и Возрождения В. суммирует в фундаментальных
трудах «Литература германского Средневековья:
Введение в поэтологию» (1984), «Гуманизм и барокко» (1993).
Соч.:
Общее литературоведение / Предисл.: Дмитриев А. С. М.,
1957. 244 с. • Возникновение швейцарской конфедерации:
Исторические свойства, легенда, идеологемы; Духовная
литература // История швейцарской литературы. М., 2002.
Т. 1.С. 31-64. • Allgemeine Literaturwissenschaft. Bern, 1951.
168 S. • Gottfried Kellers Verhaltnis zum eigenen Schaften. Bern,
1965. 101 S. • Former) mittelalterlichen Erzahlung: Aufsatze.
Zurich; Freiburg, 1969. 279 S. • Wolframs «Titurel». Opiaden,
1974. 37 S. • Literatur im deutschen Mittelalter: Eine poetologische
Einfuhrung. Stuttgart, 1984. 358 S. • Humanismus und Barock.
Hildesheim, 1993. 242 S.
Ред.:
Deutsche Lyrik des Mittelalters. Zurich, 1955. 620 S. • Deutsche
Barocklyrik / Auswahl, Nachwort u. Hrsg. von Wehrli M. Basel,
1956. 235 S.
А. В. Драное
ВЕСТЕЙН Оуласон (VESTEINN Olason) (p. 14.11.1932,
Хёбн в Хорнафьорде) — исландский литературовед.
Окончил Исландский ун-т (1968), доктор (1983).
Преподавал в Копенгагенском (1968-1972), Исландском ун-х
(1972-1985), ун-те Осло (1985-1991), в Калифорнийском
ун-те (1988-1989), проф. Исландского ун-та (с 1991),
директор собрания древних рукописей Института Аурти
Мангуссона (с 1999). Исследователь древнеисландской
литературы, а также творчества писателей XIX-XX вв.,
в т. ч. X. Лакснесса. Теоретик литературы, автор работ
о народных лирических жанрах в Средние века в
Исландии. Принимал участие в издании собрания исландских
саг (1968-1973). Редактор и один из авторов
фундаментальной «Истории исландской литературы».
Соч.:
The traditional ballads of Iceland: Historical studies. Reykjavik,
1982. 418 p. • Sjralfstaett folk eftir Halldor Laxness. Reykjavik,
1983. 71 bis. • Bokmenntafraedi handa framhaldsskolum.
Reykjavik, 1985. 154 bis. • Samraedur vid soguold. Frasagnarlist
islendinga og fortidarmynd. Reykjavik, 1998. 259 bis. • Dialogues
with the Viking Age. Reykjavik, 1998. 299 p.
Ред.:
Islensk bokmenntasaga. Reykjavik, 1992.
А. В. Коровин
ВИЗЕ Бышо фон (WIESE Benno von) (25. IX. 1903, Франк-
фурт-на-Майне — 1987) — немецкий литературовед.
Доцент Боннского ун-та (с 1929). Проф. Эрлангенского и
Министерского ун-тов (1932-1956). Проф. Боннского
унта (с 1956). Почетный доктор Чикагского ун-та (1967).
Член-корреспондент Академии наук земли Северная

ВИЛЬПЕРТ 89
Рейн-Вестфалия по отделению немецкого языка и
литературы (с 1964).
В методологии В. сочетаются черты духовно-
исторической школы с элементами имманентно-
феноменологического «вчувствования» и
экзистенциалистского миропонимания. В. систематизирует развитие
различных жанров немецкой литературы с XVII по
XX вв. В книге «Немецкая трагедия от Лессинга до
Хеббеля» (1948) анализ биографий писателей и текстов
их произведений призван реконструировать историю
«немецкого духа». В. находит истоки трагедии
«немецкого духа» в постепенной утрате религиозного
мироощущения. В новое время человек ориентируется не
на Бога, а на «ничто», поэтому в XIX в. прежняя
трагедийная коллизия, характерная для Средних веков,
заменяется трагедией нигилизма, наиболее ярко и полно
выразившейся в творчестве К. Д. Граббе и Г. Бюхнера.
В работе «Фридрих Шиллер» (1959) В. находит ключ к
пониманию произведений Шиллера в его религиозных
воззрениях. Для В. главное — уловить внутреннюю
закономерность развития Шиллера как поэта, постичь
его «метафизическую природу»; поэтому критика мало
интересует социально-политические обстоятельства
эпохи — Шиллер якобы не вписывается в их рамки,
оставаясь духовно, «экзистенциально» независимым от
них на всех этапах своей деятельности. В 1960-е В.
обращается к творчеству К. Иммерманна («Карл Им-
мерман: Жизнь и творчество», 1969). Позднее много
размышляет о дальнейших путях развития немецкой
литературы («Перспективы», 1978), пишет мемуары
(«Воспоминания», 1982).
Соч. :
Herder, Grundzuge seines Weltbildes. Leipzig, 1939. 144 S. • Die
deutsche Tragodie von Lessingbis Hebbel. Hamburg, 1948. 351 S.
• Die deutsche Novelle von Goethe bis Kafka: Interpretation.
Dusseldorf, 1956. 355 S. • Der Mensch in der Dichtung: Studien
zurdt. u. europ. Lit. Dusseldorf, 1958. 303 S. • Friedrich Schiller.
Stuttgart, 1959. 86 S. • Karl Immermann: Sein Werk und sein
Leben. Bad Homburg, 1969. 357 S. • Perspektiven. В., 1978. Bd 1-
2. • Ich erzahle mein Leben: Erinnerungen. Frankfurt a. M., 1982.
374 S.
Ред.:
Politische Lyrik 1756-1871 / Nach Motiven ausgew. u. geordnet
von Wiese В. В., 1933. 150 S. • Die deutsche Lyrik: Form und
Geschichte. Dusseldorf, 1957. Bd 1-2. • Das deutsche Drama: Vom
Barock zur Gegenwart. Interpretation. Dusseldorf, 1958. Bd 1-2. •
Deutsche Dichter des 18. Jahrhunderts: Ihr Leben und Werk. В.,
1977. 1068 S. • Deutsche Dichter des 19. Jahrhunderts: Ihr Leben
und Werk. В., 1969. 598 S. • Der deutsche Roman: Vom Barock
bis zur Gegenwart. Struktur und Geschichte. Dusseldorf, 1973. Bd
1-2. • Deutschland erzahlt: Von Goethe bis Tieck. Frankfurt a. M.,
1977. 333 S.
Лит. :
Untersuchungen zur Literatur als Geschichte: Festschrift fur B. von
Wiese / Hrsg. von Gunter V. J. u. а. В., 1973. XV, 598 S.
А. В. Драное
ВИКЕРИ Джон (VICKERY John) (p. 20.VIII. 1925, Торонто)
— американский литературовед. Окончил ун-т Торонто
(1947), Колгейтский ун-т (шт. Нью-Йорк) (1949).
Преподавал в ун-те шт. Теннесси (1954-1956), Северо-
Западном ун-те (1956-1959) и в ун-те Пэрдью (1959-
1965). Заведующий кафедрой английской филологии (в
1949) в Калифорнийском ун-те (Риверсайд). Редактор
журналов «Journal of aesthetics and art criticism» (Cleveland,
Ohio), «Virginia quarterly review» (Charlottesville),
«Contemporary literature» (N. Y.).
В. — представитель мифологической критики. Под
его редакцией вышел сборник статей «Миф и
литература» (1966), в котором объясняется поведение и характер
современного человека посредством функциональных
стереотипов, связанных с ритуалом и ролевой ситуацией
примитивного общества. В 1971 В. подготовил сборник
статей мифокритиков «Козел отпущения». Автор
монографии о мифологических и ритуально-критических
концепциях поэтического сборника Р. Грейвса «Белая
богиня» (1972). Центральное место в литературно-
критической деятельности В. занимает книга
«Литературное влияние "Золотой ветви"» (1973) о
двенадцатитомном исследовании английского этнографа
Дж. Фрэзера «Золотая ветвь» (1911-1915). Фрэзер в
интерпретации В. предстает как основоположник
ритуально-мифологической школы в искусствознании. В
свете приписываемой Фрэзеру «литературоведческой
методологии» В. пытается анализировать творчество
У. Б. Йейтса, Дж. Джойса, Д. Г. Лоуренса и Т. С.
Элиота, усматривая в их героях примитивные
поведенческие реакции людей первобытного строя.
Соч.:
Robert Graves and the White Goddess. Lincoln, 1972. XIII, 139 p.
• The literary impact of «The golden bough». Princeton (N. J.),
1973. VIII, 435 p. • Myths and texts: Strategies of incorporation
and displacement. Baton Rouge, 1983. XIII, 214 p.
Ред.:
Myth and literature: Contemporary theory a. practice. Lincoln,
1966. XII, 391 p. • The scapegoat: Ritual as lit. / Ed. by Vickery
J., Sellery J. M. Boston, 1971. VII, 386 p.
Лит. :
Козлов А. С. Мифологическое направление в
литературоведении США. М., 1984. 179 с.
Е. В. Лазарева
ВИЛЬПЕРТ Геро фон (WILPERT Gero von) (p. 13. III. 1933,
Дорпат, Эстония) — немецкий литературовед.
Сотрудник издательства «Альфред Крёнер» (Штутгарт) (1957-
1973), преподаватель ун-та Нового Южного Уэльса
(Австралия) (1973-1982), доктор философии (1977), проф.
Сиднейского ун-та (Австралия) (с 1982).
В. — сторонник культурно-исторической
методологии. Основные направления деятельности — издание
справочников и пособий по истории немецкой
литературы и литературоведения, сравнительный анализ
литературных мотивов и тем, исследование творчества
Ф. Шиллера. В книге «Немецкий литературный
лексикон» (1963) приводятся сведения о трех с лишним
тысячах немецких, австрийских, швейцарских авторах от
Средних веков до 70-х XX в. В. — составитель
«Лексикона всемирной литературы» (1963), «Словаря
литературоведческих терминов» (1955), «Гёте-лексикона»
(1998). В книге «Жизнь и творчество Шиллера» (1958) в
традициях биографического жанра освещаются основные
вехи жизни и творчества писателя. В книге «Утраченная
тень: Варианты одного литературного мотива» (1978)
прослеживает преломление темы человека, потерявшего
свою тень, в произведениях писателей XIX и XX вв.
Анализирует жанр «истории о призраках» в немецкой
литературе (1994).
Соч.:
Sachworterbuch der Literatur. Stuttgart, 1955. VIII, 662 S. •
Deutsche Literatur in Bildern. Stuttgart, 1957. VIII, 316 S. •

90 ВИРТУАЛЬНЫЙ СМЫСЛ
Schiller-Chronik: Sein Leben und Schaffen. Stuttgart, 1958. 336 S.
• Deutsches Dichterlexikon: Biogr.-bibliogr. Handworterb. zur dt.
Literaturgeschichte. Stuttgart, 1963. XI, 657 S. • Der verlorene
Schatten: Varianten eines lit. Motivs. Stuttgart, 1978. 155 S. • Die
deutsche Gespenstergeschichte: Motiv, Form, Entwicklung.
Stuttgart, 1994 XV, 464 S. • Goethe-Lexikon. Stuttgart, 1998. X,
1227 S.
Ред.:
Lexikon der Weltliteratur: Biogr.-bibliogr. Handworterb. nach Aut.
und anon. Werken / Hrsg. von Wilpert G. von. Stuttgart, 1963.
1471 S. • Erstausgaben deutscher Dichtung: Eine Bibliogr. zur dt.
Lit., 1600-1960 / Hrsg. von Wilpert G. von, Guhring A. Stuttgart,
1967.X, 1468 S.
А. В. Драное
ВИРТУАЛЬНЫЙ СМЫСЛ (нем. VIRTUELLER SINN).
Термин рецептивной эстетики, выработанный
X. Р. Яуссом в работе «История литературы как
провокация литературоведения» (Jauss:1975, 1-я публ: 1970).
Полемизируя с X. Г. Гадамером, назвавшим классику
прототипом и источником всех видов общения
современности с историческим прошлым, Яусс отмечает, что
гегелевский термин «классическое» противоречит
принципу истории эстетического воздействия, согласно
которому понимание является не только
репродуктивным, но и продуктивным процессом. Ошибку Гадамера
Яусс видит в классическом толковании мимесиса как
«узнавания», что не отвечает потребностям анализа ни
искусства Средневековья, ни тем более современной
эпохи, когда эстетика мимесиса утратила свой
обязательный характер. Однако этот переворот в эстетике,
подчеркивает исследователь, не означал утраты
искусством его познавательного значения — сменился только
принцип познания, так как художественное
произведение способно сообщить особое, специфическое знание,
характерное только для него. Искусство предвосхищает
пути и способы накопления будущего опыта и развития,
выстраивая с помощью художественного предвидения
еще небывалые, неапробированные мировоззренческие и
поведенческие модели, и дает ответы на заново
поставленные, вновь возникающие вопросы. Искусство
обладает особенным, «виртуальным» значением (или
смыслом), таящим в себе нечто неожиданное,
провоцирующее, освежающее старые представления о литературе и
жизни.
Дистанция между «актуальным», т. е. первым
восприятием произведения, и его В. с, — это
сопротивление, которое новое произведение оказывает своим
первым читателям, их ожиданиям. Она может быть
настолько велика, что для относительно «полного»
усвоения и признания произведения необходим
длительный процесс рецепции. При этом, считает Яусс, может
случиться, что В. с. произведения будет оставаться
непонятным до тех пор, пока «литературная эволюция»
путем актуализации новейшей формы искусства не
достигнет того горизонта, на котором лишь только и
возможно для читателя получить доступ к пониманию
долгое время остававшихся непонятыми старых форм.
Так, например, только «темная» лирика С. Малларме и
его школы подготовила почву для восприятия давно
забытой поэзии барокко и в особенности для новой
филологической интерпретации творчества Л. де Гонго-
ры, приведшей к его «второму рождению».
В работе «Ифигения в творчестве Расина и Гёте»
(Jauss:l975) Яусс отмечает, что виртуальная структура
текста нуждается в конкретизации ее реципиентом,
чтобы реализоваться как произведение. Текст
актуализирует дистанцию, создающую энергетическое поле
между своим «существованием» и «смыслом»,
конституируемым читателем таким образом, что значение
возникает только в результате конвергенции текста и
рецепции его, в силу чего смысл художественного
произведения воспринимается не как некая надвременная
субстанция, а как исторически формирующаяся
целостность.
Обнаруживая виртуальные «горячие точки»
произведения и связывая их с определенными образами,
читатель формулирует «ненаписанный смысл текста». Кроме
того, этот процесс активизирует декодирующие
способности, которые теперь становятся одним из условий
существования текста, в результате чего читатель
воспринимает формулируемый им смысл как свой
собственный опыт. В ходе этого процесса
развертывается «виртуальное измерение» романа, порождаемое
контрастными противопоставлениями (оппозициями)
различных возможных смыслов (интерпретаций).
создаваемых читателем. По мнению В. Изера, подлинно
художественное произведение обладает специфическим
свойством — «стратегией отрицания» (будь то отрицание
героем установленных норм поведения или резкие
изменения ситуации, в которую он попадает),
обнаруживающей принципиальную виртуальность
человеческой натуры, ее незаконченность, непредсказуемость,
приглашающую читателя самостоятельно оценить и
познать открывающееся перед ним богатство жизненной
ситуации, изображенной в произведении (lser:1976).
Л. В. Драное
ВОГЕ Пьтер Нормам (WAAGE Plter Norman) (p. 1953) —
норвежский литературовед, культуролог, историк
философии. Был редактором литературно-
культурологического журнала «Arken» (1981-1989, Осло),
переводчик на норвежский язык произведений
Достоевского, Вл. Соловьева, автор многих эссе по духовной
истории Европы.
В монографии «Невидимый континент: Владимир
Соловьев — европейский мыслитель» (1988) обращается
к теме духовных противоречий Запада и Востока, Рима и
Византии. По мнению В., русский философ и поэт
Вл. Соловьев был одним из тех, кто представлял себе
Европу как некое духовное единство. И хотя реально
единый европейский континент оставался невидимым,
для провидца Соловьева эта новая Европа обладала
четкими контурами, которые он обозначил в своих
сочинениях. В. анализирует творчество Соловьева в
контексте современной ситуации, сложившейся в
культурной и политической жизни Европы. По мнению В.,
на Востоке — всё форма, на Западе — всё материал,
постоянно изменяющийся, находящийся в непрерывной
динамике. Востоку необходимо государство, на Западе
цель устремлений — свобода индивидуума. На Востоке
движущим фактором развития является идея или
идеология общества, на Западе господствуют прагматизм и
свобода действий. С самого начала вся культура Европы
видится В. двойственной, парадоксальной. Символом
разделения являются даже два алфавита — латиница и
кириллица. В противостоянии Рима и Византии,
последствия которого сказываются до сих пор, автор
усматривает первый толчок к разделению Европы. Западная

ВУЛФ 91
церковь делала упор на человеческой природе Христа, а
восточная — на божественной; на Западе Бог
очеловечивается, на Востоке — человек обожествляется. Главная
особенность православия — стремление не к истине, а к
добру; вследствие этой особенности, как считает В.,
православный Восток остался чужд идее развития.
Представители русской культуры, по мнению В., верно
почувствовали неживое, зараженное смертью начало,
лежащее в основе западноевропейской культуры. Но в то
же время и сама русская культура, отделявшая себя от
Запада, мыслившая себя лишь в противопоставлении
ему. тоже таила в себе смерть, которая проявлялась в
стагнации социальной жизни, догматичности и
изолированности.
В эссе «Решающий момент» (1989) В. анализирует
драму Ибсена «Император и Галилеянин», мало
известную широкой публике. Сам Ибсен считал эту драму
лучшим и самым главным своим произведением, в
котором обозначен конфликт двух непримиримых сил,
называл ее «спекталем мировой истории». В. проводит
параллели между творчеством Ибсена и Д. С.
Мережковского, каждый из них по-своему разрабатывал тему
Юлиана.
Соч.:
Der unsichtbare Kontinent: Wladimir Solovjow — der Denker
Europas. Stuttgart: 1988. 340 S. • Det springende punkt. Oslo.
1989. 220 s. • Fjodor M. Dostojevskij. Oslo. 2002.
К. Е. Мурадян
ВОПРОШАЮЩИЙ ТЕКСТ (англ. INTERROGATIVE
TEXT). Термин Кэтрин Белей в ее книге «Критическая
практика» (Belsey:l980)y считающейся в Англии
классическим примером акцентировано социологизированной
версии постструктурализма. Белей противопоставляет
«экспрессивный реализм» классического реалистического
текста вопрошающему тексту модернизма. Первый
посредством различных «дискурсивных операций»
(иерархией дискурсов, принадлежащих разным
рассказчикам, стилистическим иллюзионизмом, выделением
центрирующей точки зрения, законченностью
повествования) создает у читателя иллюзию, что он является
трансцендентным и непротиворечивым субъектом,
ставя его в позицию «целостного субъекта, обладающего
унифицирующим видением» (Ibid., с. 78). Так, например,
в «Холодном доме» Диккенса Белей постулирует
существование трех дискурсов: дискурса Эстер Саммерсон,
дискурса анонимного иронического повествователя в
третьем лице и возникающего в ходе чтения дискурса
читателя, который в конечном счете «открывает
истину» подлинной сложности романной ситуации.
В противоположность реалистическому В. т.
«разрушает целостное единство читателя, препятствуя его
идентификации с цельностью субъекта акта
высказывания. Позиция автора, вписанная в текст, если она
вообще может быть обнаружена, выглядит либо
сомнительной, либо в буквальном смысле противоречивой» (Ibid.,
с. 91).
И. П. Ильин
ВУЛФ [Аднлина] Вирджиния (WOOLF [Adeline] Virginia)
(25.1.1882, Лондон — 28.III. 1941, Родмелл, Суссекс) —
английская писательница и критик. Получила домашнее
образование под началом отца — историка философии,
литературоведа, сэра Лесли Стивена (1832-1904). После
его смерти жила на Гордон сквейр, в лондонском районе
— Блумсбери, ее дом стал центром группы
«Бдумсбери», выступавшей против викторианского
эстетического канона и занимавшей умеренно
авангардистскую позицию. В 1912 вышла замуж за писателя
Л. Вулфа. Они основали издательство «Hogarth press»
(Ричмонд, Суррей, потом Лондон, 1917-1941). С 1905
печатала рецензии в «Times Literary Supplement»,
анонимно, как это было принято в этой газете. Ее эссе
«Современная литература» (1919) — своеобразный
манифест английского модернистского романа 1910-
1920-х.
В. критиковала «заземленную», «натуралистическую»
эстетику А. Беннета, Г. Уэллса, Дж. Голсуорси как
писателей занятых «телом», а не «духом». Видела цель
романа в воспроизведении фрагментарной, субъективной
природы человеческого сознания, в постижении глубин
человеческой психологии. В эссе В., в их совокупности,
выявляется ее представление о «великой традиции»
английского романа, идущей от «Аркадии» Ф. Сидни. В.
оценивала Л. Стерна как «великого писателя»,
Дж. Остин — как лучшую среди писательниц, Д. Дефо
— как автора шедевра с «узкими пределами», ибо человек
в «Робинзоне Крузо» низведен, по ее мнению, до уровня
животного, борющегося за сохранение жизни.
Способствовала возникновению «культа» Остин в XX в. В
Д. Г. Лоуренсе видела сторонника «мистической теории
секса», «безвоздушного, ограниченного» писателя,
находящегося «вне традиции». Двойственно отношение
В. к Дж. Джойсу как автору гениальной книги,
«невероятной по масштабу дерзания» и «ужасной по
гибельным результатам». Полагала, что он. в отличие
от Л. Толстого, не сказал ничего нового о человеке.
Сопоставляла национальные типы и традиции, в
частности Англии и России. Преимущество русских
романистов В. усматривала в естественном для них
преклонении перед человеческим духом, в «святости»,
понимаемой ею в данном контексте как сочувствие чужим
страданиям. В английской литературе ценила «голос
древней культуры», воспитавшей в художниках
естественную склонность не к страданию и сочувствию, а к
радости, действию, естественному наслаждению
юмором, комедией, красотой мира.
В отличие от своего отца, оценивавшего английскую
прозу по критериям социальной морали и
предпочитавшего биографическую критику, В. стремилась понять,
как романист организует, строит свой мир; считала
главным достижением романиста — равновесие между
«приобщением к жизни» и «стилем, организацией,
построением». Задачу критики видела в исследовании не
авторов, а произведений. В. свойствен редкий для того
времени интерес к проблеме взаимодействия автора и
читателя, произведения и читателя. Расценивала
разграничение творческого склада мужчин и женщин как
нарушение равенства и истины о том, что воображение
не имеет пола и есть свойство таланта: любой
художник, сознающий свой пол, фатально обречен. Не любила
писателей (Д. Г. Лоуренса, Дж. Джойса, Э. Хемингуэя),
бравирующих мужским началом. В. считают одной из
основоположниц феминистской критики. Книга
«Собственная комната» (1929) стала для феминисток
«священным текстом». В литературных эссе В.
намечены подходы к формальному методу, рецептивной
эстетике, присутствуют элементы историко-
функционального подхода.

92 ВЫСТРАИВАНИЕ СМЫСЛА
Соч.:
Современная литература // Писатели Англии о литературе.
М., 1981. С.276-281. • Сентиментальное путешествие //
Там же. С.289-294. • The common reader. N. Y., 1925. 332 p.;
Idem. L., 1984. 272 p. • A room of one's own. L.,1929. 172 p. •
The common reader: Second series. L., 1931. 265 p.; Idem. L.,
1986. 330 p. • The moment and other essays. N. Y., 1938. 240 p. •
Roger Fry. L., 1940. 307 p. • The death of the moth. L., 1942.
157 p.; Idem. N. Y., 1974. VIII, 248 p. • A writer's diary /
Ed. by Woolf L. L., 1953. X, 372 p. • Granite and rainbow. L.,
1958. 259 p.; Idem. N. Y., 1975. 240 p. • Contemporary writers
/ With a preface by Guiguet J. L., 1965. 160 p.; Idem. N. Y.,
1976. 160 p. • Diary of Virginia Woolf / Ed. by Bell A. O. L.,
1977-1984.
Лит. :
Bell Q. V. Woolf: A biogr. L., 1974. Vol. 1-2. • Rose P. Woman of
letters: A life of V. Woolf. L., 1978. XXI, 298 p.
Т. H. Красавченко
ВЫСТРАИВАНИЕ СМЫСЛА (нем. SINNKONSTITU-
TION). Понятие, отражающее, по рецептивно-
эстетическим представлениям, главную задачу
читателя-интерпретатора. Поскольку взгляды различных
представителей рецептивной эстетики на этот процесс
различны, В. с. не получило единообразного
терминологического оформления, некоторые авторы прибегают к
различно звучащим дефинициям.
Р. Ингарден (Ingarden:I968) в качестве основных
характеристик В. с. разрабатывает понятия конкретизация
и «реконструкция», связывая их в первую очередь с
выявлением в произведении неких вневременных
метафизических свойств. Я. Мукаржовский (Мика-
tovsky:1967), соотносящий процесс В. с. с внеязыковыми
конвенциями, привносимыми в произведение
реципиентом, говорит об «ответе» читателя на «вопрос»
произведения в процессе коммуникации. Для Ф. Водички
(Vodidka:1976) В. с. эстетического знака, которым, по его
представлениям, является художественное
произведение, заключается в реконструкции тех литературных
норм, которые возникают в ходе последовательной
смены их исторических конкретизации. Посредством
литературной нормы эстетический объект
(произведение) «встроен» в охватывающую его систему
структурных взаимосвязей общественных ценностных
представлений.
Исходя из своего представления о специфике
функции понимания («Понимать — значит, в первую
очередь, понять себя...»), X. Г. Гадамер (Gadamer:l981)
делает вывод, что интерпретатор, выстраивая смысл
воспринимаемого текста, должен вносить свои
предубеждения и предрассудки в процесс понимания как фактор,
способствующий оптимальному конструированию
смысла.
В теории X. Р. Яусса {Jauss:l967; Jams: 1970; Ja-
uss:I977) В. с. уже не является «внедрением» реципиента
в процесс передачи сообщения, а заключается в
активном усвоении произведения посредством познания
предыдущих условий, т. е. знания истории его рецепций
предшественниками. В связи со своей центральной
концепцией горизонта ожидания исследователь
описывает историю рецепции как поступательное
развертывание заложенного в произведении и актуализированного
на различных этапах исторической рецепции его
смыслового потенциала, который раскрывается перед
понимающим сознанием интерпретатора. По Яуссу,
«выстраиванию» (в его терминологии — «реконструкции»
и «объективизации») подлежит не только смысл
произведения, но и жизненно обусловленный горизонт
ожиданий реципиента. Поэтому процесс В. с.
формулируется им следующим образом: сначала необходимо
установить четкое различие между системой произведения и
системой интерпретации, а затем, на основе этого
различия, задать вопрос, кто, почему и каким образом
осуществляет процесс «понимания». Для Яусса
социологический анализ закодированного горизонта ожидания
произведения менее важен, чем социологический анализ
жизненно ориентированного горизонта ожидания
интерпретатора.
Процесс чтения, рассматриваемый В. Изером
(Iser:l976) в аспекте В. с, трактуется им как
перманентный конфликт двух тенденций: потребности читателя в
иллюзии и идентификации («отождествлении»), с одной
стороны, и иронии текста, которая одновременно ставит
под вопрос все структуры текста, с другой. Весь процесс
создания иллюзий читателем основан только на тех
избирательных решениях, которые он производит,
причем факторы, исключаемые им, т. е. отрицаемые как
моменты, мешающие восприятию, препятствуют
созданию полной картины текста. Для Изера важны не
сами по себе фактически производимые и
прослеживаемые в истории рецепции выборочные решения, а
предшествующие этим конкретизациям «заявки» текста в
адрес имплицитного читателя. Для Изера дело
заключается не в «чистой реализации текста», а в
текстуальной модели, объясняющей, каким образом определенные
тексты постоянно создают новые реализации.
А. В. Драное
ВЫТРЖЕНС ПОНТЕР (WYTRZENS Gunther) (p. 21.
VII. 1922) — австрийский литературовед, славист и
русист. Проф. Венского ун-та (с 1963). Член-
корреспондент Австрийской академии наук (с 1974). В.
исследует австро-германо-русские литературные и
культурные связи. Популяризирует творчество
Пушкина в немецкоязычных странах. По своим
методологическим принципам В. близок к позициям духовно-
исторической школы. Одну из главных задач
литературоведа видит в постижении «субстанции» творческого
гения, в выявлении тех высших мотивов, которые
движут деятельностью художника. В практическом
анализе В. опирается на эмпирическую методику: он
считает недостаточным оперировать общими
определениями и характеристиками, способствующими не
прояснению проблемы, а созданию
литературоведческого мифа. Характерна его работа «Дмитрий
Владимирович Веневитинов как поэт русского романтизма» (1962).
Анализируя произведения Веневитинова, В. приходит к
выводу, что главным источником художественных и
философских идей поэта является немецкий романтизм,
прежде всего его «иенская» разновидность. Автор
«Библиографии русских писателей и анонимных
произведений русской литературы 1975-1980» (1982), а также
фундаментальной «Библиографии литературоведческой
славистики» (1982).
Соч.:
P. A. Vjazemskij: Studie zur rus. Lit. und Kulturgeschichte des
neunzehnten Jahrhunderts. Wien, 1961. 333 S. • D. V. Venewitinov
als Dichter der russischen Romantik. Graz; Koln, 1962. 119 S. •
Bibliografische Materialien zur Geschichte der literatur-

ГАРДЖУЛО 93
vvissenschaftlichen Slavistik. Wien, 1979. 60 S. • Vom
slawistischen Buchertisch // Osterr. Osthefte. Wien, 1981, Jg. 23,
H. 2, S.204-212. • Bibliographic der russischen Autoren und
anonymen Werke, 1975-1980. Frankfurt a. M., 1982. 203 S. •
Bibliographic der literarwissenschaftlichen Slawistik, 1970-1980.
Frankfurt a. M., 1982. XIII, 348 S.
Ред.:
Beitrage zur Geschichte der Slawistik in nichtslawischen Landern /
Hrsg. von Hamm J., Wytrzens G. Wien, 1985. 595 S.
А. В. Драное
ВЮРМСЕР Андрь: (WURMSER Andre) (27.IV. 1899, Париж
— 6.IV. 1984) — французский писатель, публицист,
литературный критик, член Французской Компартии (с
1934). Активный участник Сопротивления, вице-
президент Национальной федерации французской
прессы. Был членом редколлегии газеты «Humanite» (Paris),
вел в ней постоянную рубрику «Но... говорит Андре
Вюрмсер», с 1954 был постоянным литературным
обозревателем еженедельника «Les letters francaises»
(Paris).
Как литературный критик отстаивал позиции
реализма в литературе. Его книга «Бесчеловечная комедия»
(1964) — фундаментальная марксистская работа о
Бальзаке — основана на богатом фактическом и историко-
литературном материале. В ней В. анализирует наследие
Бальзака в его обусловленности
социально-историческими процессами и характеризует писателя как
психолога, социолога и историка, сумевшего раскрыть
действие скрытых социальных причин и связей в
современной ему жизни. В книге «Советы к переоценке
ценностей» (1972) анализируются творчество Мольера,
Стендаля, Бальзака, А. Виньи, В. Гюго, Э. Золя,
А. Камю.
Соч.:
Mais... dit Andre Wurmser. P., 1961. 305 p. • La comedie
inhumaine. P., 1964. 806 p. • Conseils de revision. P., 1972. 367 p.
• Cent cinquante nouveaux mais... P., 1974. 362 p.
P. M. Эсенбаева
ГАЙСМАР Максуэлл Дэвид (GEISMAR Maxwell David)
(1.VIII. 1909, Нью-Йорк - 24.VII.1979) - американский
литературовед. Окончил Колумбийский ун-т (1932),
преподавал в Гарвардском ун-те (1931-1933).
Сотрудничал в журналах «Nation» (N. Y.) (1945-1950), «Ramparts»
(San Francisco) (1966-1969), «American dialog» (N. Y.).
Исследования Г., отмеченные социологической
направленностью, доказывают плодотворность
реалистических традиций в американской литературе
(межвоенное творчество Э. Хемингуэя, Ш. Андерсона,
Ф. С. Фицджералда, Дж. Дос Пассоса, Дж. Стейнбека и
др.). Центральная работа Г. — три тома из цикла
«Роман в Америке»: «Писатели в годы кризиса» (1942),
«Последние провинциалы» (1947), «Бунтари и предтечи»
(1953), в которых дан анализ литературы США с 1890-х.
В применении к послевоенной литературе Г. выдвинута
концепция «от бунта к примирению» (1958), оказавшая
воздействие на взгляды многих (в том числе и
некоторых отечественных) исследователей. В последние годы
жизни Г. в центре его научных интересов находилось
творчество классиков литературы США XIX в. В
полемических книгах «Генри Джеймс и якобиты» (1963) и
«Марк Твен — американский пророк» (1970) он резко
возражал против канонизации «повествовательной
машины» Г. Джеймса критиками формалистической
ориентации и стремился не допустить умаления
сатирических, обличительных интонаций в поздних
произведениях М. Твена.
Соч.:
Размышления о современной американской прозе //
Иностранная литература. М., 1967, № 12, с. 203-212. • Для
своего времени и для всех времен: Марк Твен об
империализме, расизме и других характерных чертах амер.
республики // Иностранная литература. М., 1969, № 6, с. 212-217.
• Американские современники / Предисл.: Мулярчик А. М.,
1973. 316 с. • Циклы прозы // Литературная история
Соединенных Штатов. М., 1979, т. 3, с. 429-443. • Writers in
crisis. Boston, 1942. IX, 299 p. • The last of the provincials: The
Amer. novel. 1915-1925. Boston, 1947. XII, 404 p. • Rebels and
ancestors: The Amer. novel, 1890-1915. Boston, 1953. XII, 435 p.
• American moderns: From rebellion to conformity. N. Y., 1958.
XII, 265 p. • Henry James and the Jacobits. Boston, 1963. 463 p. •
Mark Twain: American prophet. Boston, 1970. 564 p.
Ред.:
The Whitman reader. N. Y., 1955. 507 p. • The Ring Lardner
reader. N. Y., 1963.661 p.
E. А. Маслова
ГАРДЖУЛО Альфредо (GARGIULO Alfredo) (2.V. 1876,
Неаполь — 11.V.1949, Рим) — итальянский
литературный критик и эстетик. Бросил изучение технических
наук, чтобы посвятить себя занятиям эстетикой. После
знакомства в 1901 с Б. Кроне, высоко оценившим талант
молодого критика, публиковался в философом журнале
«La critica» (1904-1910). Работал в библиотеке
Международного сельскохозяйственного института
(1910-1941). Сотрудничал с журналами «La cultura», «La
Tribuna», «II Resto di Carlino», «Nuova antologia». В период
после Первой мировой войны сблизился с кругом
литераторов, сложившимся вокруг журнала «Ronda», и вскоре
стал одним из защитников новой литературы и
герметической поэзии.
Отсутствие систематического гуманитарного
образования и «слабое знание латыни» во многом определили
тематику исследований Г.: в круг его интересов входили
обещеэстетические проблемы, немецкая эстетика от
Лессинга до Канта и творчество современных
итальянских и европейских авторов. С самого начала творческой
биографии Г. проявляет интерес к кантовской эстетике,
в 1907 переводит «Критику способности суждения»,
изучает роль априорных форм восприятия для
конкретных искусств. Серьезное влияние на Г. оказали
воззрения Кроче и, в частности, идея искусства как
интуитивного способа познания, однако уже в ранних работах
появляются признаки расхождений Г. с итальянским
философом. Прежде всего это концепция «средств
выражения», понимаемых Г. в техническом смысле:
слово — для писателя, изображение и цвет — для
художника. Г. считал невозможным говорить о
произведении искусства, пока оно не оформлено при помоши
технических средств, и критиковал Кроче за
отождествление интуиции обыденной и художественной, языка и
поэзии. Творческий процесс для Г. заключается в
«преодолении косной материи», придании ей
законченной формы, результативном созидании в
противоположность первичному представлению. Отрицая, что
является формалистом, Г., тем не менее, придавал
первостепенное значение именно формальным аспектам
произведения, чистота стиля является для него главным
достоинством литературного текста. Отсюда нелюбовь

94 ГАРДНЕР
к ориентированным на содержание и психологизм
поэтикам и критическим методологиям.
Важное место в истории итальянского
литературоведения занимает монография Г. о Г. Д'Аннунцио (1905),
в которой автор развивает находящееся в русле идей
Кроче представление о Д'Аннунцио как
«изобразительном поэте», считая сутью его творческой
личности чувствительность к зрительным впечатлениям и, в
частности, пейзажу. Но поскольку любой образ или
представление сопровождается некоторым чувством или
эмоцией, то изобразительное одновременно является и
сенсуально-чувственным. Г. считал Д'Аннунцио в
первую очередь пейзажным лириком, величайшим
пейзажистом современной поэзии. Из его прозаических
произведений выше всего ставил роман «Наслаждение»,
считая его наименее сконструированным, выражающим
драму сенсуальности, заполняющей внутреннюю жизнь
автора.
Книга «Итальянская литература XX века» (1940)
включает в себя статьи, опубликованные в основном в
журнале «Fiera Letteraria», и дает широкую, но довольно
тенденциозную панораму межвоенной итальянской
литературы. По мнению Г., итальянская литература от
фазы культурной, психологической, философской
перешла в первой трети XX в. к фазе художественной,
воплощенной и пропагандируемой писателями «Ронды».
Однако этот переход связан не с новой теорией, как,
например, теория Кроче, а с изменениями в способе
восприятия мира. Центральными фигурами этого
периода для Г. являются: Э. Чекки — в прозе, и
Дж. Унгаретти — в поэзии, а основными жанрами —
эссе и фрагмент. Г. отрицал значимость для новой
литературы таких писателей как Дж. Верга,
А. Фогаццаро, Дж. Кардуччи, Г. Д'Аннунцио, Дж. Па-
скол и, а поэзию У. Сабы и В. Кардарелли оценивал
крайне низко за «дискурсивность» и недостаточную
чистоту стиля.
Соч.:
Gabriele D'Annunzio: Studio critico. Napoli, 1912 VIII, 449 p.;
Idem. Ed. ampl. Firenze, 1941. VII, 468 p. • Letteratura italiana del
Novecento. Firenze, 1940 XI, 655 p.; Idem. Nuova ed. ampl.
Firenze, 1958. XI, 709 p. • Scritti di estetica. Firenze, 1952. XVI,
407 p.
E. В. Лозинская
ГАРДНЕР Джон Чэмплин (GARDNER John Champlin)
(21.VII. 1933, Батавия, шт. Нью-Йорк - 14.IX.1982) -
американский писатель и литературовед. Учился в ун-те
г. Гринкасл, шт. Индиана (1951-1953) и в
Вашингтонском ун-те в Сент-Луисе (1955), доктор философии
(1956), проф. английского языка и литературы в ун-те
Юж. Иллинойса (1965-1976). Член ассоциации
университетских профессоров. Национальная премия по
литературной критике (1976).
Г. — специалист по английской филологии,
исследователь творчества Дж. Чосера и его эпохи,
древнеанглийской и средневековой поэзии. В книге «О моральной
ответственности литературы» (1978). Г. анализирует
причины неблагополучия, поразившего в 1960-70-е
художественную литературу и критику США, осуждает
«иронически-антисерьезную» направленность
современных американских писателей (Н. Мейлера, Дж. Апдайка,
К. Воннегута, С. Беллоу, Дж. Хеллера). Считая, что
творчество нигилистов не является искусством, Г.
утверждает, что искусство по подлинной сути своей
серьезно и благотворно, направлено против хаоса и
разрушения. Провозглашая искусство, утверждающее
нравственные ценности добра, истины и красоты, Г.
обратился к опыту Л. Толстого и русской классической
литературы. Значение выступления Г. против
литературы морального ожесточения определяется тем, что оно
было сделано в период возобладания различных форм
постмодернизма, в том числе и тех, которые внешне
уподоблялись реалистичному искусству. В предисловии
к сборнику «Лучшие американские рассказы» (1982)
охарактеризовал положение в современной американской
новеллистике. В посмертно опубликованной книге «Как
стать романистом» (1983) Г. рассказал о собственном
творчестве и издательском деле в Америке. В последние
годы жизни выступал против постмодернистского,
«модно-банального» искусства, против театра абсурда,
«конкретной музыки», «концептуальной живописи»,
«лингвистической культуры», эстетствующего
психоанализа, «новой критики».
Соч.:
О моральной ответственности литературы // Писатели
США о литературе. М., 1982, т. 2, с. 388-398. • The
construction of the Wakefield cycle. Carbondale, 1974. IX, 162 p. •
The construction of Christian poetry in Old English. Carbondale,
1975. XII, 145 p. • The poetry of Chaucer. Carbondale, 1977.
XXXV, 408 p. • The life and times of Chaucer. N. Y., 1977. IX,
328 p. • On moral fiction. N. Y., 1978. 214 p. • On becoming a
novelist. N. Y., 1983. XXV, 150 p.
Ред.:
The forms of fiction / Ed. by Gardner J. Ch., Dunlap L. N. Y.,
1962. 657 p. • The complete works of the Gawain poet. Chicago,
1965. 347 p. • The best American short stories, 1982 / Sel. a introd.
by Gardner J. Boston, 1982. XIX, 374 p.
Лит.:
Ляликов Д. Н., Роднянская И. Б., Чаликова В. А. Гарднер
Дж. О нравственности литературы // Судьба искусства и
культуры в западноевропейской мысли XX в. М., 1983.
С. 219-273. • John Gardner, critical perspectives / Ed. by Morace
R. A., Van Spanckeren K. Carbondale, 1982. XXV, 171 p.
Библ.
Howell J. M. John Gardner, a bibliogr. profile / With an afterw. by
Gardner J. Carbondale, 1980. XXIV, 158 p.
A. H. Николюкин
ГАРДНЕР Хелен Луиз (GARDNER Helen Louise) (13.11.1908
— 1986, Англия) — английский литературовед.
Окончила Оксфордский ун-т (1929). Преподавала в
Бирмингемском (1930-1941), Лондонском (1931-1934), Оксфордском
(1941-1975) ун-тах; попечитель Национальной
портретной галереи (с 1968). Член Королевской академии (1958)
и Королевского литературного общества (1962).
В центре внимания Г. — теоретические и историко-
функциональные проблемы интерпретации литературы
прошлого. Ее кредо выражено в книгах «Пределы
литературной критики» (1956), «Дело критики» (1959), «В
защиту воображения» (1982). Для нее существенно
различие между «смыслом» и «значением» произведения.
«Смысл» связан с тем, что собственно представляет
собой произведение и что в нем выражено, «значение» —
с ценностями и проблемами истолкователя и его
времени. Истолкование есть восстановление смысла, критика
— определение значения. Литературная критика
начинается с признания объективного существования и
ценности произведения, созданного для «понимания и наслаж-

ГВАТТАРИ 95
дения». Цель историка литературы — прояснять,
освещать прошлое, а не судить его. Г. не приемлет
прочтение произведения прошлого как иллюстрации
христианской, экзистенциалистской, фрейдистской или любой
другой доктрины. Так же неуместным считает она
отношение к поэту прошлого как к «нашему
современнику». Слишком «высокомерно», по ее мнению,
руководствуясь идеей «ложного прогресса», подгонять
Шекспира под современные представления о «трагическом».
Необходимо спокойное, почтительное прочтение
произведений прошлого, дающее новое понимание их.
Участвовала в 50-60-е в «спорах о Милтоне», написав в
результате книгу «Читая "Потерянный рай"» (1965), в 1970-е
— в «войне» против «теории». В критике отмечали ее
«тиранический гуманизм».
В книге «Искусство Т. С. Элиота» (1949) и «Элиот и
английская поэтическая традиция» (1965) рассматривает
Т. С. Элиота как поэта-реформатора, создавшего новую
<|юрму поэтического выражения, новые ритмы, ставшие
классическими.
Соч.:
The art of Т. S. Eliot. L., 1949. 185 p. • The limits of literary
criticism: Reflections on the interpretation of poetry a. scripture. L.
etc., 1956.- 63 p. • The business of criticism. Oxford, 1959. VIII,
157 p. • A reading of Paradise Lost. Oxford, 1965. XII, 131 p. •
T. S. Eliot and the English poetic tradition. Nottingham, 1965. 26
p. • Religion and literature. L, 1971. 195 p. • Poems in the making.
Southampton, 1972. 29 p. • Composition of the Four Quartets. L.,
1978. VIII, 239 p. *ln defence of the imagination. Oxford, 1982.
VII,197 p.
Т. H. Красавченко
ГАССНЕР Джон (GASSNER John) (30.1.1903, Сигетвар,
Венгрия — 2.IV. 1967, Нью-Хейвен, шт. Коннектикут) —
американский критик драмы и театра. Окончил
Колумбийский ун-т (1924), занимал различные должности от
редактора пьес до заведующего постановочной частью в
«Gild Theatre» (1929-1944), проф. Йельского ун-та (с
1956). Член жюри Пулитцеровской премии по
драматургии. Более тридцати лет совмещал разработку проблем
истории и теории мирового и национального театра с
преподавательской и литературно-критической
деятельностью.
В книге «Мастера драмы» (1940) с позиций
позитивистской школы прослежен путь развития мировой драмы
и театра от времени его зарождения до середины 50-х
XX в. Две главы посвящены русскому театру («Чехов и
русские реалисты», «Максим Горький и советская
драма»). Книга «Форма и идея в современном театре» (1956)
создана на основе лекций, в ней рассмотрены драма и
театр XX в. Г. анализирует творчество и деятельность
А. П. Чехова, К. С. Станиславского, М. Горького,
раскрывает значение опыта русского дореволюционного
и советского театра для сценического искусства XX в.
Один из разделов книги озаглавлен «Реализм как
классицизм современности». Изданные посмертно
«Драматические отклики» (1968) содержат статьи, предисловия,
рецензии (1935-1966), где дана картина развития
мирового театра от Эсхила до Э. Олби, охарактеризовано
состояние американского театра. Г. известен также как
редактор книги «Лучшие пьесы американского театра»
(1947). составитель сборника английских средневековых
пьес, соавтор и соредактор сборника «Театр и драма в их
развитии» (1964), антологии «Сокровища театра» (1940).
Соч.:
Форма и идея в современном театре. М., 1959. 256 с. •
Theatre in our times. N. Y., 1953. 609 p. • Masters of the drama.
N. Y., 1940. XVII, 804 p. • Form and idea in modern theatre. N. Y.,
1956. XIII, 289 p. • Theatre of the crossroads: Plays a. playwrights
of the mid-century Amer. stage. N. Y., 1960. 327 p. • Directions in
modern theatre and drama. Rev. ed. N. Y., 1966. 457 p. • Dramatic
soundings: Evaluation a. retraction culled from 30 years of
dramatic criticism. N. Y., 1968. XX, 716 p.
Ред.:
Treasury of the theatre. N. Y., 1940. XVI, 112 p. • Best plays of the
modern American theatre. N. Y., 1947. XXX, 776 p. • Great film
plays / Ed. by Gassner J., Nichols D. N. Y., 1959. XVIII, 334 p. •
Ideas in the drama: Sel. papers from the English institute. N. Y.,
1964. IX, 183 p. • Medieval and Tudor drama. N. Y., 1963. 456 p. •
Theatre and drama in the making. Boston 1964. Vol 1-2.
А. Ф. Головенченко
ГВАТТАРИ Феликс (GUATTARI Felix) (1930, Вильнев-ле-
Саблон, деп. Уазы — 29.VIII. 1992, Ла Борл, деп. Луар-э-
Шер) — французский психиатр и психоаналитик,
близкий Ж. Делёзу и Ж. Лакану. Вместе с Ж. Ури работал в
клинике Л а Борд, открытию которой в 1953 он
способствовал. В этой клинике пытались практически и
теоретически определить основы институциональной
психотерапии. Сотрудничал с Лаканом, посещал его
семинары. Участвовал в событиях 1968, в тот период вступил в
марксистскую группу крайне левого толка. В Венсенн-
ском ун-те встретился с Ж. Делёзом, с которым начал
совместную исследовательскую работу.
Г. объявил войну современному психоанализу,
обвинив его в отступлении от материализма,
присутствующего в ранних трудах Фрейда, в неверной репрезентации
семьи, чувства, желания. По его мнению,
бессознательное необходимо изучать с точки зрения его функции. Г.
и Ж. Делёз в ряде совместных работ выдвинули понятие
ризома, введенное в противовес термину структура
(1976); разрабатывали идею «малых литератур»,
создаваемых культурными меньшинствами, маргиналами и
т. п. «Малые литературы» позволяют преодолеть
диктат единой массовой культуры и достичь «сингу-
ляризации» и «миниатюризации», при которой
культурный процесс, создаваемый «малыми группами»,
оказывается свободным и непредсказуемым. В противовес
традиционалистской «органической» эстетике,
подчеркивающей целостность и «живое» единство эстетического
феномена, Г. выдвигает концепт «машины» — сложного
гетерогенного образования, которое находится в
состоянии постоянной трансформации, комбинаторной
«замены» собственных элементов. «Машинами» могут
быть социальные тела, психологические, культурные,
эстетические формации. Совокупность общественных
«машин» в целом обеспечивают процесс т. н.
«гетерогенезиса» — создания все новых сингулярностей.
Этот процесс противостоит обезличивающим
тенденциям массовой культуры, так как приводит к созданию все
новых «форм субъективности» (1991, 1992).
Соч.:
Капитализм и шизофрения: Анти-Эдип (совм. с Ж.
Делёзом). М., 1990. 179 с. • Что такое философия? (совм. с Ж.
Делёзом) / Перев. С. Н. Зенкина. СПб., 1998. 119 с. •
Psychanalyse et transversalite: Essai d'analyse institutionnelle.
(avec G. Deleuze). P., 1972. 290 p. • Anti-Oedipe (avec
G. Deleuze). P., 1973. 470 p. • Kafka: Pour une litterature mineure.
(avec G. Deleuze). P., 1975. • Rhizome: Introduction. P., 1976.

96 ГЕЙТС
74 р. • La revolution moleculaire. Fontenay-sous-Bois, 1977. 391
p. • Mille Plateaux, (avec G. Deleuze). P., 1980. • Les trois
ecologies. P., 1989. 72 p. • Cartographies schizoanalytiques. P.,
1989. 339 p. • Qu'est-ce que la philosophic? (avec G. Deleuze). P.,
1991. • Chaosmose. P., 1992. 186 p.
H. Т. Пахсарьян, А. Е. Махов
ГЕЙТС Генри Луис мл. (GATES Henry Louis, Jr.) (p. 1950,
Пьемонт, Западная Виргиния) — американский
литературовед, один из главных теоретиков в области
изучения афро-американской литературы и культуры,
активный защитник политики расового равенства. Получил
образование в Йейльском ун-те, где увлекся теориями
деконструктивизма и постструктурализма, которые
попытался адаптировать к сфере своих научных
интересов. Работал в ведущих ун-тах США: Йейльском, Кор-
неллеком, Университете Дьюк, Гарвардском, где
заведует кафедрой афро-американских исследований и
возглавляет институт имени У. Дюбуа. Редактор
научного журнала «Transition» и серийных изданий
(«Автобиографии» в «Библиотеке Америки»).
Г. сделал себе имя в науке как «литературный
археолог», извлекший из забвения произведения афро-
американских писателей XIX в. в проекте реконструкции
«черной» литературной истории на основе афро-
американской культурной матрицы. Он ставит себе
задачей воскрешение для американской и мировой
культуры неизвестных и забытых чернокожих
писателей, активно выступая редактором, составителем и
пропагандистом антологий афро-американской
литературы. В основе литературно-критической модели Г.
лежит высказанная в начале XX в. мысль У. Дюбуа об
эпистемологическом преимуществе афро-американцев,
обладающих «двойственным сознанием». Отсюда
свойственная Г. абсолютизация этно-расового опыта и
косвенное признание невозможности оценки его не
чернокожим критиком или читателем. Г. не занимает
при этом целиком афро-центристскую, сепаратистскую
позицию: в частности, он — активный сторонник
культурной толерантности и мультикультурного
пересмотра и расширения канона за счет включения в него
незападных феноменов и интерпретаций. Теория Г. —
своеобразный конгломерат этно-фольклорного наследия
и постструктурализма, связующее звено между
западным постмодернизмом и афро-американским
материалом.
В своей теории афро-американской нарратологии Г.
использует метафору «означивающей обезьянки» (1988),
заимствованную из устной фольклорной традиции, и
выражающую суть процесса означивания как непрямой,
запутанной коммуникации. Это ироническое
перевертывание расистского стереотипа негра, похожего на
обезьяну, того, кто существует на задворках дискурса,
постоянно и фа я тропами и воплощая в себе амбивалентность
языка. «Означивающая обезьянка» имеет медиативную
природу трикстера, превращаясь из собственно героя в
движущую силу повествования, в троп. «Обезьяний
дискурс» в описании Г. «фальшив», а означивание
призвано не раскрыть, но еще больше запутать смысл,
используя ложные ходы, намеки и многозначность.
Значительно переосмысляя понятие «означивание» по
сравнению с привычными толкованиями, Г. трактует
signifyin(g) (последняя буква в этом слове взята им в
скобки, чтобы подчеркнуть отличие его теории от
европейских концепций) как практикуемый афро-
американцами в повседневной жизни способ
коммуникации, особую языковую стратегию, основанную на
ироническом, игровом, «дразнящем», эвфемистическом
выражении. Эту модель Г. переносит и на афро-
американские литературные тексты, построенные на
взаимной имитации и пародировании. Отсюда возникает
и метафора «говорящей книги», текста с двойным
голосом, на основе которой Г. реконструирует историю
афро-американской литературы. В его поле зрения
попадают самые разнообразные афро-американские
тексты — от автобиографий рабов до наследия поэтов
Гарлемского ренессанса и современных писателей
Р. Эллисона, Р. Райта, И. Рида, Э. Уокер и др.
В сферу интересов Г. входят и явления, связанные с
массовой культурой. Он активно печатается в журналах
«New Yorker», «Time», «The new republic» интересуется
историей «хип-хопа» и «рэпа», современным искусством,
политикой, религией, экологией и т. д.
Соч.:
Figures in black: Words, signs and the «racial» self. N. Y., 1982.
348 p. • The signifying monkey: A theory of African-American
literary criticism. N. Y., 1988. 290 p. • Race, writing and
difference. Chicago, 1989. 422 p. • Loose canons: Notes on the
culture wars. N. Y., 1992. 450 p. • Colored people. A memoir.
N. Y., 1994. 216 p. • Future of the race, (with West C). N. Y.,
1996. 176 p. • Thirteen ways of looking at a black man. N. Y.,
1997. 224 p. • The African-American century: How black
Americans have shaped our century, (with West C.) N. Y., 2000.
414 p.
Ред.:
Black literature and literary theory. N. Y., 1984. 328 p. • Black is
the color of the cosmos. New Haven, 1990. 376 p. • Reading black,
reading feminist: A critical anthology. N. Y., 1990. 480 p. • The
slave's narrative. N. Y., 1990. 384 p. • Identities. Chicago, L..
1995. 466 p. • Norton anthology of Afro-American literature.
N. Y., 1996. 2665 p. • The Civitas anthology of African-American
slave narrative. N. Y., 1998. 642 p.
M. В. Тлостанова
ТЕНДЕР (англ. GENDER). Один из основных терминов
феминистской критики, ориентирующий читателя на
смысловую дифференциацию явлений, в том числе
литературных, по половому признаку. Г. представлен в
трудах американских и британских литературоведов:
Е. Гошило, К. Келли (Kelly: 1994), Р. Марш, Б. Хелдт,
Дж. Эндрю и др. Особенно продуктивен в творчестве
западных русистов. Тендерный подход часто
используется в традиционных областях литературного анализа,
например, в исследовании образной системы
литературного произведения. Кроме того, он применяется для
изучения ментальной природы литературы, типологии
литературного творчества, национального сознания,
отраженного в художественном произведении и т. п. В
1980-1990-е плодотворным стало развитие
компаративных тенденций в исследовании мужского и женского
начал в литературе и культуре (masculinity — femininity).
Открытие женского начала в русской литературе
(ранее, в восприятии западных читателей, всецело
развивавшейся в русле традиций «мужской» литературы
(male tradition) принадлежит исследовательницам
Б. Хелдт и Дж. Эндрю. Б. Хелдт, проведя
сравнительное изучение мужского и женского литературных
канонов, доказывает, что последний не является
исключением из основной литературной традиции и занимает

ГЕНЕТИЧЕСКАЯ КРИТИКА 97
определенное место в классической традиции мужского
авторства (Heldt:1987). Дж. Эндрю считает тендерный
подход основополагающим для литературных
исследований конца XX в. {Andrew:I988; Andrew: 1993) и
выделяет тендерную теорию, разработанную Т. де Лоретс в
монографии «Гендерные технологии» (Laurels: 1987), где
литературное повествование рассматривается как одна
из тендерных технологий.
Важнейший признак Г. — его репрезентативная
функция, имеющая конкретные подосновы: социальные,
личностные, материальные. Репрезентация Г.
происходит через его культурное воссоздание,
«конструирование». Дж. Эндрю полагает, что вся западная
литература и высокая культура представляет собой
историю этого конструирования. Г. — не врожденное
мужское или женское начало: его конструирование на
личностном уровне происходит в процессе социализации
индивида. Г. определяет отношения личности с
окружающим миром. Представителям феминистской
критики важно определить репрезентацию тендерных
отношений в специфическом политико-экономическом и
культурно-историческом контексте. Сексуально-гендерная
система, отраженная в литературном произведении, по
их мнению, является и социокультурным конструктом и
семиотическим аппаратом — особой репрезентативной
системой, определяющей степень значимости индивида
в общественной жизни. В этом смысле сексуально-
гендерная система становится частью идеологии
общества, а репрезентация тендерных отношений — частью
государственно-идеологического аппарата.
Наиболее влиятельными стали гендерные
исследования Р. Марш и ученых, принявших участие в
составленных ею коллективных трудах (Women in Russian and
Ukraine: 1996; An image of their own: 1998). Они выводили
литературоведов в более широкую сферу
социологического и политико-экономического анализа. Согласно
тендерной концепции Р. Марш, сравнительное
исследование мужской и женской природы через литературный
анализ позволяет критику привлечь внимание к
политико-экономическим проблемам (женское политическое
бесправие, экономическая угнетенность, домашнее
насилие и т. п.). Выход через литературный анализ к
проблемным пластам исторической действительности
определяет одну из продуктивных схем в исследовании
«женской литературы»: литературное авторство
писательницы-женщины (автор и произведение); автор-
женщина как биографическая личность (психологический
облик); социальный статус и положение женщины в
современном писательнице обществе. Ориентация
британских и американских исследовательниц на
перечитывание, ревизию литературных и критических
текстов, созданных авторами-мужчинами, приводит к
радикальному пересмотру традиционных национальных
концепций в области литературы и культуры.
А. Ю. Большакова
ГЕНЕТИЧЕСКАЯ КРИТИКА (франц. CRITIQUE
GENETIQUE). Теоретическая дисциплина и научная школа
в современном французском литературоведении.
Основная деятельность сосредоточена в Институте
современных текстов и рукописей (ITEM), образованном в 1982
на базе Центра по анализу рукописей (САМ, 1976) —
подразделения Национального центра научных
исследований (CNRS), которое, в свою очередь, выросло из
научной лаборатории CNRS, созданной в 1968 (под
руководством Э. Луи) для обработки рукописного фонда
Г. Гейне. Издания института выходят в серии «Тексты
и рукописи» (Textes et manuscrits), возглавляемой Э. Луи,
а также в журнале «Genesis» (см. Lecons d'ecriture:1985;
Genese de Babel: 1985; Manuscht inacheve:1986; De la genese
du texte litter aire: 1988; De la lettre au livre:1989; Naissance
du texte: 1989; Ecriture et ses doubles: 1991; Auteur et le
manuscht: 1991; Geneses du roman contemporain: 1993;
Manuscrits litteraires a travers les siecles:1995; Genese
textuelle, identite sexuelle: 1997; Espagne:1998).
Принципы Г. к. сложились как результат
теоретического обобщения текстологических методов и проблем и
на основе категорий, выработанных
постструктуралистской критикой. Для дисциплины характерен прежде
всего специфический объект: писательские рукописи и
черновики. Тем самым по материалу она смыкается с
традиционной филологией; ряд принятых в ней понятий
и категорий (например, предложенное П.-М. де Биази
разграничение «Рукописи», т. е. белового автографа,
подтверждающего аутентичность текста, и «рукописей»,
или «досье» произведения, т. е. максимально полного
свода черновиков и вариантов) оказались актуальны для
текстологического анализа. Однако для «генетистов»
этот материал служит самостоятельным предметом
исследования; отсюда — радикальное изменение
теоретической перспективы. Если в рамках филологии
изучение рукописей помогает полнее выявить смысл
завершенного, статичного («канонического») текста и
историю его создания, то Г. к. видит свою задачу в
интерпретации рукописей как таковых — постольку,
поскольку они позволяют критику проследить самый процесс
письма. Таким образом, концепция литературы в Г. к
совпадает с теориями позднего структурализма; по
словам А. Грезийон (долгое время возглавлявшей ITEM),
«к литературе, понимаемой как закрытое множество
канонических текстов, <...> добавляется отныне
литература, понимаемая как открытое можество
процессов письма». Предмет Г. к. — литература на стадии ее
зарождения, принципиально незавершенной игры
вариантов и черновиков; одной из главных и открыто
провозглашаемых целей «генетистов» является развенчание
«мифологии» конечного текста как замкнутой и
однозначной системы.
Опираясь на теорию письма, разработанную на
рубеже 1960 — 1970-х Р. Бартом, Ж. Деррида,
Ю. Кристевой, один из родоначальников Г. к.
Ж. Бельмен-Ноэль в 1972 выдвинул базовое для нее
понятие «авантекста», т. е. «собрания черновиков,
рукописей, версток, "вариантов", которые материально
предшествуют произведению, рассматриваемому как
текст, и могут образовать с ним единую систему»
(Bellemin-Noel: 1972). Однако, в отличие от
структурализма и семиотики, для Г. к. характерно разделение
понятий текста и письма (Р. Дебре-Женетт, Д. Феррер).
Если авантекст — это целое множество возможностей,
то текст — парадоксальная «необходимая возможность».
Тем самым история текста понимается как совокупность
особых форм произведения, отвечающих логике
различных возможностей, которые нередко приходят в
столкновение между собой. Поэтому теоретическое
содержание понятия «авантекст» впоследствии характерным
образом модифицировалось, соединив в себе научный и
герменевтический смысл: «авантекст» понимается в Г. к.

98 ГЕНЕТИЧЕСКИЙ СТРУКТУРАЛИЗМ
как целостная модель, созданная критиком на основе
анализа черновиков. Тем самым, с одной стороны, он
возникает лишь как результат деятельности
исследователя, а с другой — сохраняя статус «не-произведения»,
превращается в неотъемлемую составную часть
литературы. С этой точки зрения объект Г. к. сближается с
постмодернистскими текстами, сознательно
выстроенными как образцы «открытого» письма. С другой
стороны, изучение генезиса произведения ставит проблему
сущности процесса письма как такового, то есть
объектом Г. к. может служить не только литературный, но и
любой иной текст.
Методологическая опора на теорию письма
предполагает и пересмотр традиционной концепции автора;
однако в данном вопросе мнения отдельных
представителей Г. к расходятся. Согласно Ж. Бельмен-Ноэлю.
следует строго различать «личное» и «публичное»:
история превращения письма в текст есть история
постепенного расхождения автора и «субъекта письма»;
напротив, А. Грезийон полагает, что «рукописи — не
только место, где рождается произведение, но и
пространство, <...> где рождается писатель»
(Gresillon:/994).
Аналогичные разногласия в рамках Г. к. существуют
и в понимании основного для нее понятия рукописи.
Бельмен-Ноэль различает рукопись (беловой автограф
текста) и черновики — документы, где зафиксирован
труд писателя-работника, преодолевающего
сопротивление словесного материала. Работая с черновиками,
критик-генетист должен выделить один или несколько
текстовых профилей — столько направлений
формирующегося смысла, сколько существует подходов к уже
опубликованному тексту. Иное, историческое
толкование термина «рукопись» предлагает Б. Бойе: рукопись —
это то. что написано от руки, она осмысляется как
таковая в период зарождения книгопечатания. Мир
рукописи в ее оппозиции печатному тексту предстает
как субъективный (писатель еще не утратил власти над
произведением); мир же книги — мир объективный
(автор более не участвует в ее судьбе).
Общим для всех критиков-«генетистов» остается
представление о генезисе текста: отказываясь от идеи
поступательного движения от рукописи к конечному
произведению, они рассматривают эволюцию
черновиков как автономный процесс, подчиняющийся
собственным законам; по мнению Э. Луи, правомерно и
исследование «обратной эволюции» — от окончательного текста
к рукописям. Согласно Ж. Левайану, генезис
литературного произведения является не органическим, а скорее
комбинаторным, к нему неприменима причинно-
следственная логика. Страница черновика — открытое
пространство коммуникации, однако бесконечное
порождение новых смыслов ограничено завершенным
текстом. Поэтому одним из центральных понятий для Г. к.
становится гипертекст, концепция которого положена в
основу новейших компьютерных изданий. От изданий
академических их отличает многомерность: на экран
можно вывести одноременно нескольких стадий
писательской работы над рукописью. Тем самым резко
повышается роль читателя: благодаря технике он
реализует свой потенциал восприятия, а авторские интенции
предстают лишь одним из слоев многомерного смысла,
формирующегося в ходе коллективного восприятия
гипертекста. Эти идеи Г. к. получили продолжение в
развернувшихся в конце 1990-х дискуссиях вокруг
компьютерных гуманитарных изданий (Р. Дарнтон,
Р. Шартье и др.): книга в их рамках понимается как
практически бесконечный гипертекст, позволяющий
ученому предоставить в распоряжение читателя всю
систему документов и теоретических посылок,
использованных при написании работы.
Принципиальная установка на множественность
интерпретаций, связанная с изучением процесса письма
(создание авантекста мыслится лишь как одна из
возможных реконструкций генезиса произведения),
позволила Г. к. в 1980-1990-х, в период «кризиса теории», не
только сохранить и развить важные теоретические
положения предшествующего периода, но и выдвинуть
ряд новых идей. Так, изучение связи художественного и
рефлективного дискурсов в рамках авантекста открывает
возможности для нетрадиционного психоанализа
литературного творчества; концепция авантекста как
гипертекста ведет к новому пониманию пространственно-
временных характеристик текста в целом.
Однако генетический подход имеет и свои слабости,
отмечаемые самими генетистами. Прежде всего, Г. к.
вынужденно опирается на сложившуюся,
институциональную систему литературных ценностей, тем самым
подтверждая «школьную» иерархию авторов и
произведений (поскольку в архивы поступают только рукописи
«классических» писателей, то создание авантекстов
возможно только для них). С другой стороны, Г. к. не
позволяет концептуализировать деструктивные стороны
литературного творчества: негативность конечного
текста выше, нежели черновиков, которые лают в
остатке именно конечный текст (иными словами,
черновики имеют не вполне художественный характер).
Наконец, авантекст по определению внеисторичен,
поскольку целиком исчерпывается приемами интерпре-
тативной практики.
Проблемой является и самый статус Г. к. Ее нельзя
рассматривать как разновидность (или вспомогательную
область) поэтики, поскольку ее объектом является не
законченный текст, но диахроническое развитие текста
во всех присущих ему вариантах. Множественность
подходов и теоретических установок, сближение с
постмодернистскими тенденциями в самой литературе
делают условным и определение Г. к. как научной
школы. По своим функциям Г. к., осуществляющая
одновременно научную, издательскую и мемориальную
деятельность, может быть названа скорее
социокультурным институтом (см. Генезис:1986; Рукопись :1994;
Вайнш теин: 1995; Генетическая критика: 1999).
И. К. Стаф
ГЕНЕТИЧЕСКИЙ СТРУКТУРАЛИЗМ (франц. STRU-
CTURALISME GENETIQUE). Социологическая школа в
литературоведении, созданная в 1964 г. Л. Гольдманом
в Центре социологии литературы при Свободном
бельгийском университете. Методология Г. с, изложенная
как в книгах самого Гольдмана, так и в коллективном
сборнике «Социология литературы» (Sociologie tie la litte-
rature:1973), где собраны статьи его учеников
(Жак Ленхардт, Бернар Лоди, Никола Бонот, Анна
Гольдман. Джек Уоруик, Мишель Брюле, Хорхе Уако и
др.), строилась в полемике с ранней марксистской
«социологией содержаний», которая, во-первых,
рассматривала индивидуальное сознание писателя как

ГЕНЕТИЧЕСКИЙ СТРУКТУРАЛИЗМ 99
простую копию коллективной психоидеологии данного
класса, а во-вторых, считала, что классы способны
изображать только свое собственное социальное бытие
— либо непосредственно, либо «переодевая» своих
представителей в костюмы чужих эпох и культур
(Г. В. Плеханов, В. Ф. Переверзев и др.).
Перенося принципы генетической эпистемологии
Ж. Пиаже в область социальных отношений, Гольдман
рассматривал любой человеческий акт как значимый
ответ на ту или иную конкретную ситуацию, имеющий
целью создать равновесие между субъектом действия и
окружающим миром; нарушая при этом ранее
существовавшее равновесие, человеческие поступки обеспечивают
динамику культуры как непрерывного процесса
разрушения старых и формирования новых структур.
На вопрос о том, кто является реальным субъектом
деятельности, существуют, по Гольдману, три
принципиально разных ответа. Согласно первому
(«эмпирическому»), подлинным субъектом всегда
является отдельный индивид, а согласно второму
(«романтическому») — различные социальные коллективы.
Третий ответ, которого придерживается Гольдман,
гласит, что таким субъектом являются коллективы,
представляющие собой, однако, сложную сеть
межиндивидуальных отношений.
Поскольку всякий эмпирический индивид
одновременно принадлежит к множеству разнородных,
социальных групп (классовых, политических, национальных,
профессиональных, возрастных, имущественных и
т. п.), каждая из которых стремится сформировать его
индивидуальное сознание, это сознание всегда
противоречиво и разорвано; поэтому ни один индивид не в
состоянии ни создать связной картины мира, ни
воплотить ее в продуктах культурного творчества. В
классовом обществе только социальные классы способны
вырабатывать глобальное миропонимание, или видение
мира (нем. Weltanschauung, франц. vision du monde),
поскольку только они стремятся к глобальному
изменению или к глобальному сохранению наличных
социальных структур (все остальные группы, преследуя более
или менее частные цели, формируют лишь
периферийные моменты сознания своих представителей).
Полемизируя с «социологией содержаний»,
Гольдман, во-первых, проводит различие между рядовыми
членами класса, в чьем сознании пассивно присутствуют
лишь «аффективные, интеллектуальные и практические
тенденции» к созданию связной картины мира, и
сознанием его «выдающихся представителей», которые
активно «вырабатывают» целостное видение мира.
«Великим писателем является именно тот
исключительный индивид, которому удается создать в
определенной ... области связный или почти связный
вымышленный мир, чья структура соответствует той, к которой
тяготеет вся данная социальная группа в целом»,
позволяя ее представителям «осознать все те мысли, чувства
и поступки, которые они совершали, не отдавая себе
отчета в их объективном значении» (Гольдман: 1987,
с. 34). Во-вторых, в противоположность «социологии
содержаний», считающей, что автор, несвободный в
выборе предмета изображения, может воспроизводить
только социальный характер и социальное поведение
собственного класса («играть» в самого себя), Гольдман
полагает что коллективный характер литературного
творчества определяется не предметом воспроизведения,
а тем, что «структуры, образующие мир
произведения, гомологичны мыслительным структурам
некоторых социальных групп..., тогда как в плане
содержания, то есть с точки создания вымышленного мира,
управляемого этими структурами, писатель обладает
неограниченной свободой» (Гольдман: 1987).
Иллюстрацией этих положений служат работы,
включенные в сборник «Социология литературы». Так,
согласно Б. Лоди («Трагическое видение мира у г-жи де
Лафайет, или Атеистический янсенизм»),
художественный мир «Принцессы Клевской» М. М. Лафайет, где
героиня, ориентированная на идеальные ценности
(«абсолютная» любовь), безысходно противостоит
окружающему миру (супружеские измены, светский
флирт, случайные связи и пр.), в структурном
отношении гомологичен идеологии радикального янсенизма
(Баркос, Паскаль и др.), утверждавшей несовместимость
христианского долга с действительностью и
одновременно утратившей надежду на Бога как на действенную
силу; сам же радикальный янсенизм воплощал
«трагическое видение мира» той части «дворянства
мантии», которая, будучи, с одной стороны, не в
состоянии примириться с местом, отводимым ей
абсолютной монархией, а с другой — приспособиться к
требованиям вызревавшего буржуазного общества,
отвергала всякий компромисс с наличной социальной
практикой. Анализируя смысловую структуру пьесы Ж.
Жене «Строгий надзор», построенной на
противопоставлении уголовной «элиты» и «неэлиты», Л. Гольдман
показывает, что «ментальная структура» современного
люмпен-пролетариата является ценностной калькой с
идеологии отвергаемого им буржуазного общества и ,
что, следовательно, по своему строению этот мир
однороден с миром буржуазного общества, относясь у
нему как негатив к позитиву («Театр Жене: опыт
социологического изучения»). В работе «Семантика и
социология литературы» Ж. Ленхардт исходит из гипотезы,
согласно которой внутренней связности и целостности
произведения на уровне видения мира должна
соответствовать такая же целостность на семантическом уровне.
По Ленхардту, в романе А. Роб-Грийе «Ревность»
«колониальное видение мира» порождает особые
коннотации в оппозиции лексем белый / черный,
пронизывающей всю книгу: если в сознании белых
господствуют рационалистические понятия, выработанные
европейской цивилизацией, то образ туземца,
включающий в себя такие семы, как животность,
нерасчлененность, ночное начало и т. п., отсылает к семеме
«угроза», которая создает общую атмосферу тревоги,
царящей в романе. В работе Н. Бонота «Размышления о
социологическом анализе творчества Мариво» пьесы
драматурга рассматриваются как исторический
компромисс между тремя социальными группами,
определявшими облик французского общества в первой половине
XVIII в. и выработавшими соответствующие
мировоззрения: 1) героическое виденье мира традиционной
аристократии с ее ценностным идеализмом (благородная
любовь, воинская доблесть и т.п.); 2) виденье мира
«светского дворянства», в сознании которого героическое
честолюбие уступило место «аристократическому
тщеславию»; 3) виденье мира набравшей силу буржуазии с ее
морализмом, противостоящим как «аристократическому
идеализму», так и «светскому соблазнительству».
Таким образом, подчеркивая структурирующую и

100 ГЕРМЕНЕВТИКА
категоризирующую роль классового мировоззрения,
принципиально разделяя предмет отражения (познания)
и объектов изображения в литературе, школа Г. с.
вместе с тем отождествляет идеологию автора с
идеологией его героев, а последнюю — с идеологией
соответствующих классов, рассматриваемых как изолированные
социальные группы.
Г. К. Косиков
ГЕРМЕНЕВТИКА (англ. HERMENEUTICS, нем. HERME-
NEUTIK). Теория интерпретации текста и наука о
понимании смысла. Получила широкое распространение в
современном западном литературоведении, в
осмыслении основных методологических принципов, на которых
базируется построение новейшей теории литературы.
Происходит от греч. слова epuT|veia — толкование,
объяснение. Этимологию его связывают с именем
Гермеса, бога торговли, покровителя дорог, который,
согласно древнегреческой мифологии, передавал
повеления олимпийских богов людям. Он должен был
объяснять и истолковывать смысл этих посланий.
С Г. традиционно связано представление об
универсальном методе в области гуманитарных наук. Как
метод истолкования исторических фактов на основе
филологических данных Г. считалась универсальным
принципом интерпретации литературных памятников.
Предметом литературной, как и философской
герменевтики является интерпретация, понимание. Функция
интерпретации состоит в том, чтобы научить, как
следует понимать произведение искусства согласно его
абсолютной художественной ценности. Инструментом
интерпретации считается сознание воспринимающей
произведение личности, т. е. интерпретация
рассматривается как производная от восприятия литературного
произведения.
Классическая Г. уходит своими корнями в
систематику древнегреческих исследований, когда
интерпретация и критика были связаны с толкованием
произведений Гомера и других поэтов. Школы риторов и софистов
сделали первый шаг к познанию правил интерпретации.
Александрийская филология проделала огромную работу
по собиранию памятников прошлого и их описанию.
Ренессансная стадия Г. отмечена стремлением понять
чуждую духовную жизнь классической и христианской
древности. Прослеживая путь становления Г., следует
выделить тот ее этап, когда было осознано, что
классическая и библейская Г., развивающиеся параллельно
друг другу, пользуются многими общими способами
интерпретации и, следовательно, существует некое
всеобщее искусство интерпретации.
Основоположником современной Г. считается
немецкий ученый Фридрих Даниель Эрнст Шлейермахер
(1768-1834), профессор теологии и философии в Галле и
Берлине, автор трактатов «Диалектика»,
«Герменевтика», «Критика» (Schleiermacher: 1959ч Schleier-
macher:I977)4 изданных посмертно по его лекционным
тетрадям. Особенностью метода Шлейермахера, в
отличие от греческих интерпретаторов, трактовавших и
формировавших все акты интерпретации как логические
и риторические категории, является такое понимание
природы творческого акта, когда бессознательное
выступает в качестве первоначального импульса.
«Понимание» и «интерпретация» трактуются Шлейер-
махером как инстинкт и активность в самой жизни.
Целостность понимания произведения художника или
мыслителя достигалась не путем изучения
хронологической последовательности его работ и их внешней
логики, а постижением внутренней логики их единой,
цельной конструкции. Шлейермахер всякое толкование
литературного произведения связывал с самой природой
понимания.
Классическим в истории Г. стало эссе немецкого
философа В. Дилътея «Происхождение герменевтики»
(Dilthey:l972). Дильтеевский метод интерпретации
основывался на теории понимания как интуитивного
самопостижения, являющегося основой всякого
человеческого знания, которое противопоставляется
естественнонаучному объяснению, рассудочному проникновению
в сущность явлений. Гуманитарные науки, «науки о
духе» Дильтей оценивал очень высоко, поскольку они
исследуют самосознание человека, т. н. «внутреннюю
реальность», в отличие от естественных наук,
обращенных лишь к внешним фактам. Для постижения
«внутренней реальности», духовной жизни Дильтей предлагал
систематическое, упорядоченное понимание
относительно постоянных «выражений жизни» —
интерпретацию. Искусство понимания он основывал
преимущественно на интерпретации литературных произведений.
Принципиальным методологическим положением
статьи Дильтея «Происхождение герменевтики» явилось то,
что он отвел интерпретации место на стыке теории
познания, логики и методологии гуманитарных наук,
считая ее их надежным связующим звеном. В XX в. Г. в
значительной мере определила характер философии и
«наук о духе».
Важным этапом в современном развитии Г. стал
выход в свет книги Ханса Георга Гадамера «Истина и
метод. Основные черты философской герменевтики»
(Gadamer:l960). В своем исследовании Гадамер широко
использует опыт Г., накопленный историей европейской
философской мысли. Он убежден в исключительной
важности феномена понимания для разработки
актуальных проблем гуманитарного знания. Для него Г. не
является всего лишь методом познания в «науках о
духе». В «понимании» истины постигаются не за счет
методологической активности познающего субъекта, а
за счет их освоения, базирующегося на погруженности в
определенную культурно-историческую традицию.
Феномен понимания затрагивает самую существенную
сторону человеческого отношения к миру.
Понятие традиции наиболее значимо в Г. Гадамера.
«В начале любой исторической герменевтики
необходимо выставить требование о преодолении абстрактной
противоположности между традицией и историей,
между историей и знанием о ней. Предвосхищение
смысла какого-то явления духовной жизни не является
действием субъективности, оно определяется узами,
связывающими нас с традицией» (Gadamer:l960. с. 267).
Эта связь находится в процессе непрерывного
образования. Мы сами вырабатываем ее по мере понимания
традиции, участия в ее потоке и ответного влияния на
нее. Герменевтический опыт, таким образом,
характеризуется, с одной стороны, принадлежностью к традиции,
а с другой — осознаваемой исторической дистанцией,
разделяющей говорящего и интерпретатора. В задачу Г.
не входит, по Гадамеру, создание метода понимания,
она занята лишь выявлением условий, при которых
происходит понимание.

ГЕРМЕНЕВТИКА 101
Во временном интервале, разделяющем создателя и
интерпретатора текста, Гадамер призывает видеть
позитивную и продуктивную возможность понимания.
Время не является зияющей пропастью, а служит
несущей основой, в которой коренится современность.
Задача истинного понимания не может быть достигнута
путем отказа интерпретатора от своих собственных
понятий и трансплантации себя в дух какого-либо
времени. Позитивная роль временного интервала
заключается в его способности служить фильтром; благодаря
дистанции во времени снимаются частные
познавательные интересы, • что ведет к подлинному пониманию.
Гадамер утверждает, что смысловые потенции текста
далеко выходят за пределы того, что имел в виду его
создатель. Текст не случайно, а необходимо не совпадает
с намерением создателя.
История герменевтических учений делится на два
больших периода — традиционную классическую Г. и
современную литературную Г. Основные отличия
литературной Г. от традиционной филологической Г.
сформулированы Дильтеем и Гадамером и связаны с
проблемами исторической природы понимания,
исторической дистанции, ролью собственной исторической
позиции в процессе понимания. В литературной Г.
обосновывается вывод, что произведение искусства
нельзя понять само по себе как единичный продукт
творческой деятельности. Произведение искусства
является материальной объективацией традиции
культурного опыта, поэтому его интерпретация имеет
смысл лишь тогда, когда она намечает выход в
непрерывность культурной традиции (Гадамер).
Художественное произведение является фактом культуры, и при
его интерпретации необходимо реконструировать его
место в духовной истории человечества.
Исторически в Г. видели фундамент формирования
гуманитарного знания, системную основу гуманитарных
наук. Новейшая литературная Г. {Madison: 1988;
Silverman:/991; Grondin:1994) обходит эти вопросы и
ориентируется на создание отдельных
интерпретационных методик и моделей. Будучи удаленной от
господствующей в западном литературоведении до середины
60-х годов XX в. тенденции рассмотрения
художественного произведения как замкнутой структуры и
акцентируя проблематику условий и функций воздействия и
восприятия искусства, современная литературная Г. тем
не менее вынужденно отталкивается от
структуралистских, лингвистических и коммуникативных концепций,
поскольку именно они исходят из наличия в творческом
акте не только автора и сообщения, но и потребителя
искусства. Современная литературная Г., таким
образом, немалое внимание уделяет освоению идей этих
направлений, зачастую смазывая классические
представления о том, что такое интерпретация и каковы ее
специфические задачи.
Наиболее крупным представителем современной
литературной Г. является профессор университета в
Виргинии Э. Д. Хирш. Его программные работы —
«Достоверность интерпретации» (1967), «Три измерения
герменевтики» (1972), «Цели интерпретации» (1976)
(Hirsch:1967, Hirsch:I972, Hirsch:1976). Хирш исследует
общетеоретические проблемы Г. применительно к тем
спорам, которые ведут различные школы и направления
интерпретации. Хирш выступает против концепций
«новой критики», игнорирующей личность создателя
произведения и его авторский замысел. Еще более
острую полемику ведет он с представителями
структурализма, постструктурализма, деконструктивизма,
прежде всего с Ж. Деррида.
Суть интерпретации для Хирша, как и деконструк-
тивистов, состоит в том, чтобы из знаковой системы
текста создать нечто большее, чем его физическое
бытие, создать его значение. Но если в процессе
деконструкции текста создаются совершенно произвольные и
самостоятельные его интерпретации, то в процессе
реконструкции текста, которую отстаивает Хирш, все
созданные интерпретации должны быть соотнесены с
авторским замыслом. Авторское намерение является для
Хирша «центром», «оригинальным ядром», которое
организует единую систему значения произведения в
парадигме многочисленных его интерпретаций.
«Принцип авторской авторитетности» Хирш вводит как
основу, благодаря которой можно судить о
достоверности или недостоверности интерпретации.
Для того, чтобы найти возможные области согласия
в многочисленных конфликтующих теориях
интерпретации, Хирш предпринимает анализ «измерений»
герменевтики (Hirsch:1972). Первое, что он предлагает
сделать, — это отделить дескриптивное измерение,
выражающее природу интерпретации, от
нормативного измерения, заключающего в себе ее цель. Очень
важным моментом позиции Хирша является
утверждение, что цель интерпретации всегда определяется
системой ценностей интерпретатора, его этическим выбором.
Примером дескриптивного измерения является
разделение между смыслом и значением. Хирш
подчеркивает, что одно значение не может иметь высшую цель
по сравнению с другим на основании того, что оно
якобы вытекает из природы интерпретации. По своей
природе все значения онтологически равны. В
повседневной практике интерпретации Хирш видит
подтверждение онтологического равенства всех возможных
значений интерпретируемого текста. В доказательство
приводится один из наиболее ярких примеров из истории
Г. — победа гуманистов над средневековым методом
анахронической аллегоризации, которой в значительной
мере способствовал Шлейермахер. Однако в этом
отречении от анахронизма, от всякого привнесения
позднейших наслоений в древние тексты в пользу
«первоначального» значения Хирш не находит оснований
для отрицания правомерности аллегорического значения
как такового. Раз средневековый принцип аллегоризации
существовал, значит, текст мог так
интерпретироваться, и аллегорическое значение не было «незаконным».
Все это дает Хиршу основание утверждать, что
Шлейермахер руководствовался нормативным измерением и
его нормы так же избирательны, как и аллегоризация. А
предпочтение оригинального значения — не что иное,
как эстетический выбор исследователя, связанный с его
конечной целью. Нормативное измерение Г. в целом —
всегда этическое измерение. Именно этические
принципы руководили средневековыми интерпретаторами в
выборе «лучшего» значения, которым была для них
христианская аллегоризация. Только недавно, по
мнению Хирша, сторонники историзма вернулись к мысли,
что «лучшая» интерпретация всегда анахронична, хотим
мы этого или нет. Поскольку мы замкнуты пределами
собственной культуры, этический выбор всегда
осуществляется по некоторым стандартам сегодняшних

102 ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКИЙ КРУГ
исторических обстоятельств. Поэтому мы, по сути,
возвращаемся к квазисредневековой концепции
интерпретации.
Хирш признает социальную обусловленность
взглядов интерпретатора, их связь с господствующей
идеологией. Это приводит к убеждению, что эрудиция
интерпретатора должна находиться на уровне самых высших
социальных ценностей. Г. четко определяет сферу
этического выбора.
Кроме дескриптивного и нормативного измерений Г.
Хирш предлагает осмыслить третье,
метафизическое, измерение герменевтики, связанное для него с
концепцией историчности. Описание этого измерения
Хирш проводит в полемике с приверженцами
метафизики М. Хайдеггера (Heidegger: I962) о фатальной
невозможности реконструировать прошлое. Любая
реконструкция прошлого никогда не бывает аутентичной,
потому что невозможно исключить из нее мир,
современный интерпретатору.
Иными словами, наше собственное настоящее дано
заранее в любой исторической реконструкции. Но Хирш
отвергает эти доводы в применении к текстуальной
интерпретации. Он убежден, что анахроничность — не
метафизическая необходимость, а определенный
этический выбор. Хирш обвиняет метафизиков в отсутствии
строгости при определении возможностей
интерпретации, в излишне универсальном подходе ко всем
интерпретаторам, в неумении избрать в конечном счете сферу
ценностей. Хирш настаивает на том, что при
определении истинных целей интерпретации надо обращаться не
к ее «природе», а к этическим убеждениям самих
интерпретаторов, так как интерпретатор свободен в выборе
цели, контекста, условностей языка, т. е. в выборе
значения.
Противоречия с историзмом для Хирша — не
конфликт теорий, а столкновение разных систем ценностей.
В предпочтении современного значения анахроничному
он видит тот же конфликт, который разделял когда-то
средневековых аллегористов и гуманистов. Иногда это
не столько конфликт, сколько неумение заметить, что
«смысл» и «значение» — разные понятия, не
конкурирующие друг с другом. Невосстановимость значения
прошлого, по Хиршу, связана у хайдеггерианцев с
расширительной трактовкой герменевтического круга,
важнейшей эпистемологической концепцией Г.,
касающейся и ее философского обоснования, и ее
методологии.
В герменевтической интерпретации важна не только
историческая реконструкция литературного текста и
последовательное согласование нашего исторического
контекста с контекстом литературного произведения, но
и расширение осведомленности читателя, помощь в его
более глубоком понимании себя. Поэтому понимание
текста, постижение его значения — не просто чтение, но
и исследование, которое, начинаясь с рационального
осмысления, должно вести к осознанному восприятию.
Осознание системы ценностей той или иной эпохи
помогает поместить произведение в его исторический
контекст и оценить его во всем его своеобразии. Это уже
акт социологического исследования, внутри которого
критик может выявить прошлые вкусы и, вероятно,
некоторые виды эстетического отклика.
Попытку конкретизации герменевтических
принципов представляет рецептивная эстетика, которая
дополняет эти принципы социально-историческими
предоставлениями. Если в самой Г. специально не
акцентируется конкретно-историческая ситуация
восприятия произведения и его интерпретации, то
рецептивно-эстетические исследования литературы стремятся
восстановить именно конкретно-исторический и
социальный контексты восприятия произведения. Г. связана
с рецептивной эстетикой в исходном основополагающем
принципе — признании того, что в любом «понимании»
участвуют прежние восприятия произведения.
Представители рецептивной эстетики внесли в рассмотрение
социологический аспект ситуации интерпретации, ввели
в поле исследования литературы ее читателя.
Е. Л. Курганова
ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКИЙ КРУГ (англ. HERMENEUTIC
CIRCLE). Парадокс несводимости понимания и
истолкования текста к логически непротиворечивому алгоритму.
Многие ученые видят традиционную исходную
трудность герменевтики именно в концепции Г. к., т. н.
«круга части и целого». Наиболее емко это явление
зафиксировано в формулировке В. Дильтея: «Для
всякого (истолкования) характерно такое продвижение
вперед, которое переходит от восприятия определенно-
неопределенных частей к попытке захватить смысл их
целого, чередующейся с попыткой, исходя из смысла
этого целого, точнее определить и сами части. Неуспех
этого метода обнаруживается в том случае, когда
отдельные части не становятся при этом понятнее. Это
побуждает к новому определению (их общего) смысла до
тех пор, пока он не станет достаточным. Эти попытки
продолжаются настолько долго, пока не исчерпывается
целиком весь смысл, который заключается в данных
проявлениях жизни (или текстах)» (Di/they:I958, с. 227).
В ходе исторического развития герменевтики
вырабатывались критерии определения связей целого и части и
взаимоотношения частей между собой.
X. Г. Гадамер отказался от ставших традиционными
попыток интерпретировать Г. к. лишь как логическую
проблему и перевел его в содержательную плоскость.
Гадамер осуществил содержательный подход к проблеме
«смысла целого». В книге «Истина и метол» он ввел
понятие «предструктура понимания», которая создается
совокупностью мнений о смысле текста. Постигаемая в
процессе его восприятия истина и собственная
предвзятость мнений не противостоят друг другу. Понимание
достигается открытостью к смыслу текста, т. е.
установлением связи того, что говорит текст, с
совокупностью мнений интерпретатора {Gadamer:I960).
Один из последователей Гадамера профессор
Штутгартского университета Г. Бук описывает круговую
процедуру понимания текста в процессе чтения
следующим образом: «Сначала значение целого смутно
предвосхищается, затем в свете этого предвосхищения
происходит понимание отдельных частей. Понимание
частей накладывается на понимание целого, способствуя
его спецификации в процессе подтверждения или
коррекции первоначального понимания» (Buck:I978, с. 32).
Американский ученый Э. Д. Хирш солидарен с Гада-
мером, который утверждает, что предвосхищение
смысла целого, о котором идет речь при описаниях
Г. к., не есть действие субъективности, а определяется
связью с традицией. Именно эта связь и находится в
процессе непрерывного образования. Круг понимания не

ГЕРМЕТИЧЕСКАЯ КРИТИКА 103
является методическим кругом, он характеризует
онтологический структурный момент понимания.
Герменевтика не властвует над предрассудками и не может
отделить мешающие пониманию предубеждения от
противодействующих ему. Это разделение должно
произойти в самом понимании, и герменевтика лишь
фиксирует, как это происходит. В задачу герменевтики
не входит создание метода понимания, она занята лишь
выявлением условий, при которых происходит
понимание. Исходным наблюдением Гадамера и Хирша
является факт глубокой исторической обусловленности
существования человека и его суждений. «Предрассудки
индивида много больше, чем его суждения, суть
историческая действительность его бытия» (Gadamer: 1960,
с. 261). Для герменевтики, сознающей историчность,
преходящий характер познающей индивидуальности,
открываются особые познавательные перспективы и
возможности критической оценки методологической
активности субъекта.
Г. к., характеризующий понимание, принадлежит к
самой структуре смысла в «науках о духе», где
интерпретатор имеет дело не с однозначно определимым, как
в естествознании. М. Хайдеггер пишет: «Признание
порочности круга, попытки избежать его или
примирение с ним как с неизбежным злом обозначают
фундаментальное непонимание процесса понимания... Круг,
присущий пониманию, не есть роковой круг,
замыкающий в себе всякую форму знания; он есть выражение
экзистенциальной структуры предвосхищения самого
"бытия-здесь"» (Heidegger: 1962, разд. 1, гл. V, параграф
36) (см. интерпретация).
Е. А. Курганова
ГЕРМЕТИЧЕСКАЯ КРИТИКА (итал. CRITICA
ERMETICA). Направление в итальянской литературной
критике, популярное в период между двумя мировыми
войнами и тесно связаное с поэтической школой герме-
тизма. Название «герметизм» отсылает к эзотерическим
философским течениям эпохи эллинизма и Возрождения
и первоначально было использовано в уничижительном
смысле противником школы Ф. Флора с целью
подчеркнуть темноту стиля группы авторов, выступивших
на поэтическую авансцену в 30-40-е годы XX в.
Г. к. существовала вне академического
литературоведения и филологии как в институциональном, так и в
содержательном плане. Работы критиков этого
направления (К. Бо, О. Макри, Дж. Вигорелли, Л. Анчески)
публиковались во флорентийских литературно-
художественных журналах «второго поколения»:
«Solaria». «Letteratura», «Frontespizio», «Campo di Marte», — там
же, где и произведения поэтов-герметистов. Некоторые
авторы выступали как в роли поэтов, так и в роли
художественных и литературных критиков (П. Би-
гонджари, М. Луци, А. Гатто). Г. к. настаивала на
необходимости интерпретации текста без обращения к
историческим, социологическим или психологическим
данным. Для критика и поэта герметического
направления само слово-логос выступало в качестве
познавательного средства, позволяющего проникнуть в сущность
экзистенции. Исследование литературы становится
разновидностью творческой, а не логической или
научной деятельности.
Очевидна связь этой концепции с
основополагающими представлениями культуры XX в. В этом плане Г. к.
и герметизм в целом восходят к теориям и практике
французского символизма, сюрреализма,
феноменологии, экзистенциализма, психоанализа, интегрального
христианского гуманизма. Определенное влияние на
Г. к. оказали работы М. Реймона («От Бодлера до
сюрреализма», 1934), и в особенности Ш. Дю Боса («Что
такое литература?», 1938). В то же время у критиков
идеалистического направления (последователей Б.
Кроне) подходы Г. к. вызывали резкое отторжение и
обвинения в «литературном масонстве», нарочитой
туманности выражений и т. п. В новом способе изучения
литературы противники видели подмену ясных и логических
рассуждений «тайным дневником критика»,
«персональным мистическим ритуалом».
При общности некоторых исходных посылок Г. к. не
представляла собой идеологически единую критическую
школу. В ее рамках можно выделить, в первую очередь,
католическое (К. Бо), и феноменологически
ориентированное (О. Макри) направления. Известная близость к
Г. к. имеется в работах М. Аполлонио (онтологическая
критика) и в диалектической эстетике Л. Анчески.
Манифестом нового направления стал доклад К. Бо
«Литература как жизнь», прочитанный на съезде
католических писателей в Сан Миниато летом 1938.
Полемическое острие этой работы было направлено в первую
очередь против эстетизма Г. Д'Аннунцио. Однако Бо
отрицал не только даннунцианскую идею уподобления
жизни литературе, но и концепцию орнаментальной
роли литературы, представления о ней как о ремесле
или развлечении в свободную минуту. Литература для
него практически совпадала с самой жизнью, будучи
«наиболее подходящим путем для познания нас самих,
жизни нашего сознания». В то же время — это способ
«достойного и осознанного» ожидания (ключевое
понятие для герметизма) «высшей и всеисполняюшей вести».
Поэтому главным для настоящего писателя становится
«жажда истины, пронизывающая его собственный
текст». Только в этом стремлении к истине (охоте за
истиной) текст может освободиться из-под власти
«малого времени» (повседневности, истории), чтобы
войти в область «большого времени» (духа или
абсолюта). Литература достигает полной самореализации в
этом высшем поиске истины и лишена каких-либо
практических целей, в том числе таких, как молитва или
самосовершенствование человека. Отсюда требование к
содержанию литературных произведений: они не
должны говорить о «монстре, что душит нас изо дня в день»,
о «великой ярмарке тщеславия, в которой мы участвуем
со всеми нашими слабостями, грехами, нашей виной и
нашей ужасающей склонностью к небрежению»
(Во: 1939), напротив, она должна неявно указывать на
«знаки спасения» и рассказывать о той жизни, которая
для христианина есть предмет веры. Многие историки
литературоведения видели в образе «ярмарки тщеславия»
или «монстра» намеки на фашистский режим, однако
более вероятно, что К. Бо говорит здесь не только о
современной ему Италии, но и об исторической
действительности и повседневности как таковых.
«Затемненность» и «усложненность» изобразительных
средств связаны с необходимостью выражать такие
смыслы, на которые можно лишь намекнуть — отсюда
требование многозначности и символичности
художественного языка. Ясность выражения в трактовке высших
материй может быть только замаскированной формой

104 ГЕТЕРОДИЕГЕТИЧЕСКОЕ
недостаточной отчетливости и глубины мысли.
Поскольку самой литературе отводится жизнетворящая
роль, это оказывает влияние и на задачи и роль критика.
Его цель — творчески реконструировать процесс
созидания поэтического текста, вступив в своего рода диалог с
писателем.
П. Бигонджари также рассматривает текст не только
как «конечный пункт» творческого процесса, но и как
«точку отсчета» для его дальнейшего развития уже не
писателем, а критиком (Bigongiari:I952). Поэтому
критическая деятельность по отношению к
произведению влияет не только на его понимание и
интерпретации, но и на самого субъекта этой критики. «Критика —
это духовная авантюра» и как таковая она проникает в
скрытые возможности текста и приводит их в
движение. Таким образом, критик сотрудничает с автором в
процессе поиска истины. Поэтому огромное значение
приобретают творческие задатки критика. По мнению
Бигонджари, «итальянская критика прошла путь от
критика-читателя через стилистическую критику к
критику-писателю» {Bigongiari:l972). Творческий путь
самого Бигонджари реализует это идеальное единство
поэта и критика.
Хотя католическое направление мысли было
свойственно далеко не всем представителям Г. к.,
противопоставление вечности и времени, исторического и
абсолютного, естественного и сверхестественного, материи и
духа сохраняется в большинстве работ герметистов.
О. Макри — представитель светского,
экзистенциального извода герметизма — отводит слову роль еще
большую, чем оно играет в концепции К. Бо. Макри
приписывает ему абсолютное значение, возможность
выразить высшую истину, а не только намекнуть на нее.
Слово-логос понимается им как символ, воплощающий
собой форму существования реальности — человеческой
и вещной (Macri:194I, Mach:I988).
Онтологическая концепция поэзии является
неотъемлемым элементом Г. к., одно из программных эссе
К. Бо носит выразительное название «Поэзия — это
онтология» (Во: 1939). Тем не менее, онтологизм в
понимании поэзии не обязательно предполагал
установку на мистицизм и принципиально личностный опыт.
М. Аполлонио попытался сочетать в своем методе
исходные постулаты герметизма со систематичностью
крочеанского подхода и методами
историко-филологического и культурного анализа. Поиск проблеска
высшей истины в произведении искусства оставался для
него сверхзадачей критической деятельности, однако ее
исполнение не предполагает отказа от исследования
исторических и биографических сведений. Произведение
искусства представляет собой единство вечных и
человеческих аспектов, художник в творческом акте не
только прозревает высшие и чистые эстетические
формы, но и отвечает на запросы современной ему
культуры и остается в ее границах. Критический акт,
мыслящийся как диалог в соответствии с основными
постулатами герметизма, также приобретал у
М. Аполлонио индивидуальные обертоны. Его высшей
целью являлось причащение к абсолютной реальности
художественного произведения, достижимое на основе
изучения среды и индивидуального опыта его творца.
Л. Анчески исследует основания и границы чистой
поэзии или идеальной эстетической формы в целом,
устанавливая диалектическое соотношение между
принципом автономии и гетерономии искусства.
Разделение этих принципов ведет, по мнению исследователя,
к догматическому и одностороннему решению вопроса
об эстетическом идеале. В разные периоды истории
культуры побеждает то стремление развести искусство
и другие аспекты реальности, то, наоборот, понимание
необходимости соединить их между собой. В сущности,
оба подхода представляют собой два необходимых
момента диалектики, каждый из которых имеет свое
значение и ценность. Их диалектическое соотношение
является трансцедентным эстетическим законом. Такая
эстетическая концепция позволила Анчески выйти за
пределы собственно герметизма и основать в 1956
журнал «II Verri», ставший трибуной сторонников
экспериментальных методов изучения литературы и
использования интердисциплинарных гуманитарных или даже
заимствованных из точных наук подходов.
Г. к. во многом предвосхитила теории французской
«новой критики» и оказала влияние на многих
итальянских литературоведов, не принадлежавших к этому
направлению в строгом смысле слова — С. Сольми,
Дж. Контини, Дж. Гетто и др.
Е. В. Лозинская
ГЕТЕРОДИЕГЕТИЧЕСКОЕ И ГОМОДИЕГЕТИЧЕ-
СКОЕ ПОВЕСТВОВАНИЕ (франц. NARRATION
HETERODIEGETIQUE ET NARRATION HOMODIEGETIQUE) (от
древнегреч. ётЕрос; «разнородный» и бпуулок; —
«повествование» и от древнегреч. оцос; — «равный»,
«сходный»). Термины французской школы нарратоло-
гии, активно употребляются Ж. Женеттом,
Ц. Тодоровым, Я. Линтвельтом и многими другими.
Линтвельт наиболее подробно обосновал эти понятия
как две основные, базовые формы повествования. В
гетеродиегетическом повествовании рассказчик не
фигурирует в истории (диегезисе) в качестве актора, т.
е. рассказчик не выступает в функции действующего
лица. Наоборот, в гомодиегетическом повествовании
один и тот же персонаж выполняет двойную функцию:
«В качестве нарратора (Я-рассказывающее) (je-narrant) он
ответственен за организацию рассказа и одновременно в
качестве актора (я-рассказываемое) (je-паггё) играет роль
в истории (персонаж-нарратор = персонажу-актору)»
(Lintvelt:198!,c.38).
Проблема, однако, не в позиции рассказчика, а в
центре ориентации читателя, которая достигается
посредством манипулирования повествовательной точкой
зрения. Собственно, и само введение системы гетеро- и
гомодиегетических форм было предпринято с целью
свести к единому знаменателю различные нарративные
типологии: «культурную типологию» Б. Успенского
(Успенский: 1970), немецкую комбинаторную типологию
Э. Лайбфрида, В. Фюгера и Ф. К. Штанцеля
(Leibfried:l972\ Fuger:l972\ Stanzel:1964). Эту задачу
Линтвельт попытался решить, сведя проблему «точки
зрения» к типологии дискурсов, или дискурсивной
типологии. При этом исследователь соединил
выделенные им две базовые повествовательные формы с тремя
нарративными типами (акториальным, аукториальным,
нейтральным), что все вместе взятое и составило его
схему повествовательных типов (также см.
нарративная типология).
В гетеродиегетическом повествовании, как правило,
используется грамматическая форма третьего лица, что,

ГИПЕРТЕКСТ 105
однако, по мнению Линтвельта, не исключает
возможности применения в нем и других грамматических форм.
В качестве примера приводятся романы М. Бютора
«Изменение» и «В., или Воспоминание о детстве»
Ж. Перека: «Если предположить, что кто-то другой
рассказывает историю Леона Дельмона в специфическом
жанре внутреннего монолога, то тогда следует считать
«Изменение» Бютора гетеродиегетическим рассказом во
втором лице» (Lintvelt:1981, с. 56). В другом романе
повествователь по имени Перек (он же автор романа),
вспоминая о своем детстве, описывает, как он выпал из
бобслея, спускаясь с гор, и задается вопросом: «Я не
знаю, действительно ли это произошло со мной, или,
как уже было замечено в других случаях, я это придумал
или позаимствовал» (Perec: 1975, с. 182). Если
действительно имел место факт заимствования (однозначного
ответа на этот вопрос роман не дает), то тогда речь
может идти о «гетеродиегетическом эпизоде в первом
лице» (Lintvelt:l981, с. 56).
Подобно гетеродиегетическому повествованию, го-
модиегетическое повествование также не обязательно
ограничивается только употреблением одного, в данном
случае первого лица. Линтвельт находит гомодиегетиче-
ский рассказ в третьем лице в «Записках о галльской
войне» Цезаря, у Фукидида и Ксенофонта. У Цезаря
рассказ в третьем лице «увеличивает впечатление
исторической объективности и, кроме того, позволяет ему
скрыть свою гордость таким образом, что он мог
хвастаться своими великими подвигами, сохраняя при этом
скромность» (там же, с. 94). Другим примером гомо-
диегетического повествования в третьем лице является
«Чума» Камю, где рассказ демонстрирует видимость
гетеродиегетической хроники вплоть до того момента,
когда доктор Рье наконец признается, что он является ее
автором.
Суммируя различие между гетеродиегетическим и
гомодиегетическим аукториальными типами,
Линтвельт выделяет три оппозиции.
1. В аукториальном гетеродиегетическом
нарративном типе повествователь разъединен с акторами и
внутренняя жизнь актора воспринимается читателем
через рассказчика и им формулируется, что, в свою
очередь, предполагает несовпадение его позиций и
позиции актора (создает между ними напряженность). В
противоположность этому, в аукториальном гомолиеге-
тическом нарративном типе персонаж-повествователь (я-
рассказывающее) и персонаж-актор (я-рассказываемое)
соединены внутри одного и того же персонажа. В
результате внутренняя жизнь персонажа не только
воспринимается, но и формулируется самим персонажем,
что не исключает существования возможной
напряженности, ощущения внутреннего противоречия в его
сознании между его функциями рассказчика и актора.
2. Первый тип повествования предполагает
возможность внешнего и внутреннего всезнания рассказчика,
который осуществляет объективный и безошибочный
психологический анализ акторов. Таким образом,
главное различие между гетеродиегетическим и
гомодиегетическим повествованиями состоит в том, что в первом
случае актор и нарратор разделены, разъединены, в то
время как во втором соединены внутри одного и того же
персонажа. Второй тип исключает всеведение, и
персонаж-рассказчик лишь предпринимает попытку
самоанализа, субъективную и ошибочную.
3. Последняя, третья оппозиция основана на
возможности для первого типа и невозможности для второго
эффекта «вездесущности» (omnipresence), когда
безымянный рассказчик в третьем лице способен, не нарушая
законов повествовательной достоверности, быть
вездесущим, «присутствовать» во всех событиях,
происходящих одновременно или разделенных любой временной и
пространственной дистанцией, на что, естественно, не
способен рассказчик-персонаж, ограниченный в своих
пространственно-временных перемещениях.
И. П. Ильин
ГИЙМЕН Анри (GUILLEMIN Henri) (19. III. 1903, Макон —
1992, Невшатель, Швейцария) — французский
литературовед, сторонник психоаналитической критики.
Закончил Эколь Нормаль Сюперьер. Доктор филологических
наук, защитил диссертацию в Сорбонне. Преподавал в
ун-тах Каира (1936-1938), Бордо (1938-1942). Работал в
Министерстве иностранных дел, культурным атташе в
Швейцарии. Лауреат Гран При литературной критики за
1965.
Г. — историк литературы, специалист по
романтизму. Основные темы его штудий — личность и
творчество Ж. Ж. Руссо, А. Ламартина, В. Гюго и Э. Золя. Г.
упрекали за любовь к сенсационным гипотезам, за
использование психоанализа как «предлога пошарить в
альковах» (П. Буадеффр). Работы Г. отличает
полемическая направленность, желание реабилитировать
«проклятых» писателей и, напротив, уничижительно трактовать
классиков. В этом он видит путь демистификации
официальной литературной истории.
Соч.:
Le Jocelin de Lamartine. P., 1936. 858 p. • Notion de litteratures
etrangeres envisagees dans leurs rapports avec la litterature
francaise. P., 1938. 260 p. • Flaubert dans la vie et devant Dieu. P.,
1939. 234 p. • Lamartine. L'homme et I'oeuvre. P., 1940. • Les
philosophes contre Jean-Jacques. P., 1942. • Cette affaire
infemale: L'affaire J.-J. Rousseau-David Hume, 1766. P., 1942.
354 p. • Un homme, deux ombres: (Jean-Jacques, Julie, Sophie).
Geneve, 1943. 323 p. • Lamartine et la question sociale. Geneve,
1946. 217 p. • Lamartine en 1948. P., 1948. 89 p. • L'humour de
Victor Hugo. Neuchatel, 1951. 113 p. • Notion de litteratures
etrangeres. P., 1951. • Victor Hugo par lui-meme. P., 1951. 190 p.
• Claudel et son art d'ecrire. P., 1955. • M. de Vigne homme
d'ordre et poete. P., 1955. 201 p. • A vrai dire. P., 1956. 213 p. •
Benjamin Constant muscadin. P., 1958. 299 p. • Madame de Stael,
Benjamin Constant et Napoleon. P., 1959. 224 p. • Zola, legende et
verite. P., 1960. 187 p. • Presentation des Rougon-Macquart. P.,
1964. 413 p. • L'homme des «Memoires d'outre-tombe». P., 1965.
332 p.
H. Т. Пахсарьян
ГИПЕРТЕКСТ (англ., нем. HYPERTEXT).
Литературный текст, обладающий метатекстуальностью,
связанный в единое целое «не за счет книжного переплета»
(Cramer:2001), а благодаря ассоциациям, формируемым
им самим в разветвленной системе ссылок. Г.
расширяет понятие текста за счет отсылок на другие тексты,
интертекстуальных перекличек и редакционного
обрамления: предисловия, послесловия, комментариев и т. д.
Понятие Г. применяется как по отношению к
традиционной литературе, так и к произведениям цифровой
литературы. Отличительные особенности Г. —
разрушение представления об обязательной линейности
повествования и его восприятия; вовлечение читателя в

106 ГЛАЗЕР
процесс конструирования литературного текста;
стимуляция полиперспективного восприятия; выявление и
подчеркивание всевозможных интертекстуальных
перекличек.
Термин Г. был введен американским исследователем
Теодором Нельсоном в его фундаментальной книге
«Литературные машины» (Nelson: 1987) для обозначения
типа литературы, берущей начало от документа, т. е.
текста, сопровождаемого «шапкой», подписями,
печатями, и главное — ссылками на другие документы.
Благодаря содержащимся в тексте ссылкам Г. воспринимается
читателем как «цепочка текстов», составляемая им
самим на основе собственных предпочтений. «В
подобного рода текстах не существует концовки, ее не может
быть, как не может быть последней мысли. Всегда
возможен новый путь (новая «цепочка» документов,
текстов — Е. С), новая идея, новая интерпретация»
(Nelson: 1987). Американский исследователь Вэннивер
Буш, не употребляя термина Г., проанализировал в свое
время особенности, механизмы составления документов
и показал, что они открывают новые возможности
художественной литературе в дополнении текста за счет
формирования индивидуального, эксплицитного
читательского «пути» (Bush: 1945). Характеризуя процесс
чтения и создания электронного Г., Р. Барт говорил о
тексте как «о паутине», возникающей «в результате
вечного плетения»: «растворяясь в этой субстанции, в
этой паутине, субъект уподобляется пауку, который
передвигается по узлам собственного творения»
(Барт:1994). Дж. Лэндоу, говоря о месте Г. в
современной науке о литературе, выдвинул тезис о
взаимовыгодном сосуществовании литературной теории и Г.: лите-
ратуная теория объясняет, что такое Г., а Г., в свою
очередь, воплощает в (виртуальную) реальность
определенные аспекты литературной теории и тем самым
позволяет проверить их истинность (Landow:1992). При
такой постановке вопроса выясняется, что оба круга
проблем нуждаются в нелинейном, сетевом
повествовании, система связей которого не имеет ни явного
центра, ни четких границ.
Электронный Г. существует при поддержке
цифровых электронных средств, активно использует
предоставляемые ими возможности (интерактивность, муль-
тимедийность, нелинейность повествования) и до
настоящего времени остается одним из самых
распространенных жанров цифровой литературы. Благодаря
огромным возможностям программирования различные
знаковые системы в электронном Г. не только вступают
в непосредственное взаимодействие, но и процесс
формирования каждой из них происходит в тесном контакте
с остальными. При этом образуется новый уровень
интерпретации, не сводимый к мировосприятию
реципиента в его взаимодействии с машиной (Hei-
bach:2000).
Немецкий исследователь К. Фендт называет среди
предвестников электронного Г. некоторые произведения
традиционной литературы: Талмуд, «Жизнь и мнения
Тристрама Шенди» Л. Стерна, «Улисса» и «Поминки по
Финнегану» Дж. Джойса, «Бледный огонь» В. Набокова.
Общим для них К. Фендт считает обилие вставок,
ссылок, интертекстуальных перекличек, формирующих
нелинейную структуру повествования и
активизирующих читательское восприятие (Fendt:1993).
Американский писатель и литературовед Р. Кувер, полагающий.
что «золотой век» электронного Г. пришелся на начало
1990-х, выделяет в этом жанре произведения М. Джойса
«Полдень», Дж. Мэллойз «Его называли Пенелопой»,
С. Маултропа «Сад Виктория», Ш. Джексон «Девушка из
лоскутков», представляющие внимательному читателю
возможность, «позабыв обо всем на свете, погружаться в
текст все глубже и глубже, разбираясь в сложных
отношениях между творцом и его творением, между
телом и текстом, и для такого читателя к л иканье
мышкой рано или поздно становится столь же
естественным и неосознаваемым действием, как
переворачивание страниц в "настоящей" книге, и при этом гораздо в
меньшей степени ограничивающим и в большей —
завораживающим» (Coover:2001, с. 27). Р. Кувер
отмечает, что уровень восприятия такого произведения столь
же сильно зависит от читателя, как и при чтении
обычной хорошей книги. В США этими проблемами в свое
время занималась рецептивная критика, или школа
реакции читателя (С. Фиш), ставшая разновидностью
рецептивно-эстетических теорий, получивших в 1970-е
широкое распространение в Западной Европе, особенно в
Германии (В. Изер, X. Р. Яусс\ Р. Варнинг).
В случае Г. роль читателя как бы оказывается на
поверхности, становится очевидной. Автор при этом не
исчезает, чего многие боялись, — просто он становится
еще и дизайнером, архитектором, специалистом по
организации ландшафтов, через которые хочет провести
читателя. Все эти «роли» имплицитно были
свойственны и лучшим из «обычных» писателей, т. е. различия
между книжной литературой и электронным Г. не столь
существенны, как казалось. Влияние же, оказываемое на
литературу качественно расширившимися в конце XX в.
возможностями персональных компьютеров
(графические возможности, звуковоспроизведение),
изобретением броузеров, использованием новых языков
программирования и разметки сетевых страниц, наконец,
появлением Интернета — трудно переоценить, хотя
последствия его стали сказываться в области
художественного слова только в самое последнее время. По
мнению Р. Кувера, в обозримом будущем следует
ожидать появления новых литературных техник и
жанров. Новая литература не будет похожа на старую,
ибо постоянно изменяющиеся технологии оказывают
существенное влияние и на формирование
художественных форм.
Понятие Г. активно используется в генетической
критике.
Е. В. Соколова
ГЛАЗЕР Херманн (GLASER Hermann) (p. 28.VIII. 1928) —
немецкий литературовед, критик, публицист. Изучал
германистику и англистику в ун-тах Эрлангена (ФРГ) и
Бристоля (Англия). Директор
культурно-образовательного центра в Нюрнберге (с 1954). Основное
внимание уделяет истории новой немецкой литературы.
Г. придерживается эмпирической методологии,
восходящей к позитивистским установкам культурно-
исторической школы. В книге «Пути немецкой
литературы» (1956) выявляет общие закономерности, в силу
которых один господствующий стиль литературной
эпохи сменяется другим. Основополагающим критерием
в оценке этих изменений для Г. является постепенная и
неуклонная интернационализация национальных
литературных явлений, растворение национальных черт в

ГОЛЬДМАН 107
русле всемирной литературы. Если натурализм
«укладывается» в рамки чисто немецкого мировосприятия, то
экспрессионизм, по Г., обладает чертами, выводящими
его за пределы немецкой культуры и сближающими с
другими литературами мира. Сюрреализм же означает
полное размывание национальной специфики. В работе
«Литература XX века в мотивах» (1978-1979) Г.
совмещает постановку широких теоретических проблем с
детальным описанием быта, нравов, исторических
реалий эпохи, создавая на основе документальных
свидетельств современников картины исторического
прошлого. Чтобы отразить «дух времени», Г. проводит
как бы археологические «раскопки», выявляя факторы,
влияющие на формирование литературных явлений. В
1980-е и 1990-е занимается вопросами истории культуры
Западной Германии XX в. после Второй мировой войны,
стремясь представить возможно более полную ее
картину в книгах «История культуры ФРГ: 1949-1967» (1986)
и «История культуры ФРГ: 1945-1989» (1997).
Соч.:
Wege der deutschen Literatur: Eine geschichtliche Darstellung.
Bamberg; Wiesbaden, 1956. 74 S. • Spiesserideologie: Von der
Zerstorung des dt. Geistes. Freiburg, 1964. 280 S. • Literatur des
20. Jahrhunderts in Motiven. Munchen, 1978-1979. Bd 1-2. •
Kulturgeschichte der Bundesrepublik Deutschland: Zwischen
Grundgesetze und Groper Koalition: 1949-1967. Munchen etc.,
1986. 380 S. • Kleine Kulturgeschichte der Bundesrepublik
Deutschland: 1945-1989. Munchen etc., 1997. 574 S.
Ред.:
Die Mauer fiel, die Mauer steht: Ein deutsches Lesebuch 1998-
1999. Munchen, 1999.271 S.
А. В. Драное
ГЛИКСБЕРГ Чарлз Ирвинг (GLICKSBERG Charms Irving)
(p. 13.XII. 1901. Варшава) — американский
литературовед. Получил образование в Колумбийском и
Пенсильванском ун-тах. Работал в Нью-Йоркском ун-те (1964-
1971). Проф. английского языка и литературы в
Бруклинском колледже (с 1971).
Г. — специалист по истории американской
литературы и литературной критики, придерживается концепций
культурно-исторической школы. Главными
направлениями в литературоведении XX в. считает
психологическую, социологическую и эстетическую (включающую
все разновидности формалистических концепций)
критики. Утверждает, что до 1910 американская литературная
критика не функционировала как самостоятельная
область творчества, в журнальной периодике ей не было
места, и художественная литература почти не получала
критического освещения. В книге «Американская
литературная критика» (1951) излагает историю становления
литературной критики в США, уделяя немалое внимание
развитию марксистской критики, деятельности
Р. Борна, Г. Хикса, Дж. Фримена. Г. критически
анализирует деятельность школы «новой критики» и ее
основных представителей. Исследует литературу в
широком, социально-политическом контексте:
«Литература и общество» (1972), «Литература приговора»
(1976). Анализируя современную американскую
литературу, Г. отмечает в ней доминирование
нигилистических тенденций, трагического мироощущения:
«Литература нигилизма» (1975), «Трагическое видение в
литературе XX века» (1963). Пути преодоления этих
тенденций намечает в книге «Творческая жизнь и пути ее
достижения» (1987).
Соч.:
American literary criticism, 1900-1950. N. Y., 1951. X, 574 p. •
The tragic vision in twentieth-century literature. Carbondale, 1963.
XVIII, 187 p. • The self in modern literature. University Park (Pa),
1963. XXIII, 218 p. • Modern literature and the death of God. The
Hague, 1966. 162 p. • The ironic vision in modern literature. The
Hague, 1969. IX, 268 p. • Literature and society. Boston, 1972. 266
p. • The literature of nihilism. Lewisburg, 1975. 354 p. • The
literature of commitment. Lewisburg, 1976. 467 p. • The creative
life and how to achieve it. Ardmore (Pa.), 1987.
E. А. Цурганова
ГОЛЬДМАН ЛЮСЬЕН (GOLDMANN Lucien) (20.VII.19I3,
Бухарест — 2.X. 1970, Париж) — французский философ,
социолог, литературовед, создатель франко-бельгийской
школы генетического структурализма (Ж. Ленхардт,
А. Гольдман, Б. Лоди, Н. Бонот и др.). Образование
получил в Вене, где учился у Макса Адлера, и в Париже.
В 1940 был интернирован в Тулузе, бежал; нелегально
перебравшись в Швейцарию, работал ассистентом Жана
Пиаже, одновременно подготовив в Цюрихском ун-те
диссертацию о Канте. Преподавал социологию в
Сорбонне (1945-1958), защитил диссертацию по филологии
«Бог сокровенный: Исследование о трагическом видении
в "Мыслях" Паскаля и в театре Расина» (опубл. 1955),
работал в Национальном центре научных исследований
(CNRS) в Париже. Директор Практической школы
высших знаний (с 1959), где ввел преподавание
социологии, литературы и философии. Директор созданного им
Центра социологии литературы в Институте
социологии при Свободном бельгийском университете в
Брюсселе (1964-1970).
Концепция «генетического структурализма» Г.,
сложившаяся в полемике с атомизмом позитивистской
психологии, биологизмом Фрейда и «догматическим
деструктивизмом» Т. Лдорно и Франкфуртской шкоды,
представляет собой попытку синтеза учения К. Маркса и
раннего Г. Лукача («История и классовое сознание»,
1923) с «генетической эпистемологией» Ж. Пиаже. В
работах Г. «Гуманитарные науки и философия» (1952),
«Бог сокровенный» (1955), «К социологии романа» (1964),
«Марксизм и гуманитарные науки» (1970) и др.
центральным оказывается понятие «мировидение», или
«мировоззрение» (франц. «vision du monde», нем.
«Weltanschauung»), заимствованное у В. Дильтея и Г. Лукача.
Полноценными субъектами целостного («тотального»)
«мировидения» и, соответственно, социального действия
и культурного творчества выступают, по Г., не
изолированные индивиды и не семейные, профессиональные,
национальные и т. п. группы, а социальные классы, т.
к. только они, будучи объединены экономическими
интересами, стремятся к «глобальному сохранению» или
«глобальному изменению» наличных общественных
отношений. Если сознание рядовых членов класса,
расколотое под влиянием множества противоречивых
аффектов, в принципе не способно создать целостное
миропонимание и вырабатывает лишь его разрозненные
эмоциональные и интеллектуальные «элементы», то
роль «великого творца» (мыслителя, писателя,
живописца и т. п.) состоит именно в том, что, концентрируя и
придавая «связность» этим элементам, он творит
«вымышленный мир» с такой смысловой структурой, к
которой лишь тяготеют остальные представители
класса и которая позволяет им осознать свою классовую
принадлежность.

108 ГОРИЗОНТ ОЖИДАНИЯ
В основе концепции Г. лежит генетическая операция
«понимания-объяснения». Вживание (в духе классической
немецкой герменевтики) в непосредственно данный
смысл произведения есть понимание этого
произведения, а его включение в более широкую смысловую
структуру, обусловленную социальным положением
данного класса, представляет собой его «объяснение».
Так, пережить трагическое мироощущение, лежащее в
основе «Федры» Расина, значит «понять» эту трагедию, а
интегрировать ее в рамки радикального янсенизма,
выявив мировоззренческую структуру последнего,
значит «объяснить» «Федру» и «понять» радикальный
янсенизм. Включить янсенизм в пессимистическую
идеологию «дворянства мантии», трагически
переживавшего свой уход с исторической арены, значит
объяснить «янсенизм» и «понять» «дворянство мантии» и т. д.
Г. считает, что понятие «мировидение» принудительно
отличает его социологию творчества от раннемарксист-
ской «социологии содержания» с ее абсолютным
детерминизмом. «Социология содержания» (например, П. Ла-
фарг, Г. В. Плеханов или В. Ф. Переверзев)
рассматривала искусство как способ самоизображения класса,
способного разыгрывать на «сцене» произведений лишь
собственную «психоидеологию» с целью побудить своих
членов к подражанию, — художник же полностью
свободен в выборе предмета и способов изображения, в
создании «вымышленного мира». Эта «свобода», однако,
не выводит Г. за пределы так называемого «вульгарного
социологизма», т. к. само сознание художника он
рассматривает лишь как пассивное следствие
общественного поведения данного класса, а «ментальную структуру»
произведений — как слепок с коллективного
«мировидения». Г. знает лишь то «бытие», которое
стоит «за спиной» субъекта, а не автономное бытие
самого субъекта, обладающего познавательной
способностью. Он исходит из представления о
самозамкнутости, ценностной несоизмеримости и смысловой
взаимонепроницаемости различных классовых мировоззрений,
иррелевантных с точки зрения гносеологической
проблемы «истина/ложь», — постольку каузальная
культурология Г. представляет собой яркий вариант
социологического редукционизма и культуррелятивизма,
получивших широкое распространение в XX в.
Соч.:
Структурно-генетический метод в истории литературы //
Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX вв.
Трактаты, статьи, эссе. М., 1987. С. 335-348 • Сокровенный
бог / Перев. В. Г. Большаков. М., 2001. 479 с. • La
comunaute humaine et Tunivers chez Kant. P., 1949. • Sciences
humaines et philosophic P., 1952. 148 p. • Le Dieu cache: Etudes
sur la vision tragique dans les «Pensees» de Pascal et dans le theatre
de Racine. P., 1955. 454 p. • Recherches dialectiques., P., 1959.
356 p. • Pour une sociologie du roman. P., 1964. 372 p. •
Introduction a la philosophic de Kant., P., 1967. 310 p. • Marxisme et
sciences humaines. P., 1970. 367 p. • Structures mentales et
creation culturelle. P., 1970. 450 p. • Racine: Essai. P., 1970. 136
p. • La creation culturelle dans la societe moderne. P., 1971. 187 p.
• Situation de la critique racinienne: Essai. P., 1971. • Lukacs et
Heidegger. P., 1973. • Epistemologie et philosophic politique. P.,
1978.245 р.
Лит. :
Косиков Г. К. Методология «генетического
структурализма» Л. Гольдмана и его школы // Социология худож.
литры в совр. зарубежном лит-ведении. М., 1976. С. 97-129. •
Митина С. М. Генетический структурализм: Критический
очерк/М., 1981. 96 с. • Bastide R. L. Goldmann (1913-1970) //
L'annee sociologique. 1970. Ser. 3, 1971, vol. 21. • Williams R.
Literature and sociology: In memory of L. Goldmann // New left
review. L., 1970, № 66. • L. Goldmanns Methode zur Diskussion
gestellt // Alternative, 1970, № 71. • Dumont F. L. Goldmann //
Cahiers internationales de sociologie, 1971. Vol. 50. • Hommage a
L. Goldmann: L. Goldmann et la sociologie de la litterature // Rev.
de Г Institute de sociologie. Bruxelles, 1973. № 3/4. P. 248-806. •
Baum H. L. Goldmann: Marxismus contra vision tragique?
Stuttgart, 1974. • Hoeges D. L. Goldmann // Fr. lit. Kritik der
Gegenwart in Einzeldarstellungen / Hrsg. von Lange W.-D.
Stuttgart, 1975. . 208-238. • Feher T. L. Goldmann the «mere
recipient» of G. Lukacs // Philosophy and social criticism, Chestnut
Hill, 1979. V. 6, № 1. • Dorner A., Vogt L. Literatursoziologie.
Opladen, 1994.
Г. К. Косиков
ГОРИЗОНТ ОЖИДАНИЯ (нем. ERWARTUNGS
HORIZONT). Термин рецептивной эстетики,
обозначающий комплекс эстетических, социально-
политических, психологических и прочих
представлений, определяющих отношение автора и — в силу этого
— произведения к обществу (и к различным видам
читательской аудитории), а также отношение читателя
к произведению, обуславливающий, таким образом, как
характер воздействия произведения на общество, так и
его восприятие обществом.
Это центральное для теории X. Р. Яусса понятие
дифференцируется у него на Г. о., закодированный в
произведении, и Г. о. читателя, основанный на его
представлениях об искусстве и обществе. В ходе
взаимодействия этих двух горизонтов и осуществляется
рецепция произведения и формирование эстетического
опыта читателя. Как отмечает Яусс, Г. о. произведения
стабилен, в отличие от постоянно меняющегося,
способного к трансформациям Г. о. реципиента (Jams: 1977).
Новый текст вызывает в читателе (слушателе)
знакомый по прежним текстам Г. о., который варьируется,
корригируется, видоизменяется или только
воспроизводится. Вариации и корректуры изменяют пространство
художественного действия, а изменения и
воспроизводство — границы жанровой структуры. По мнению
Яусса, идеальный случай способности к объективизации
представляют собой произведения, которые сначала
вызывают в читателе Г. о., проникнутый
представлениями о давно знакомых формах, жанрах и правилах
чтения и понимания, а затем шаг за шагом разрушают
сложившийся у читателя Г. о. — с тем, однако, чтобы
вызвать не критическую реакцию последнего, а глубоко
поэтическое чувство, рождающееся из встречи с
подлинно новым. Так, Сервантес в «Дон Кихоте»
первоначально создает Г. о., ограничивающийся
традиционными представлениями о рыцарских романах, чтобы тем
ярче затем спародировать эту литературу и образ жизни
своего героя. Так же и Дидро в «Жаке-фаталисте»
посредством фиктивных вопросов читателя, задаваемых
рассказчику, создает Г. о., отвечающий представлениям
о модном сюжете «романа путешествий», оснащенном
конвенциями традиционной романной фабулы, чтобы
впоследствии противопоставить ожидавшемуся роману
путешествий и любовному роману «истину истории» в
совершенно нероманном духе, последовательно разрушая
лживость канонического художественного вымысла с
помощью изображения хаотической действительности.
Специфическая предрасположенность читателя к оп-

ГРАММАТОЛОГИЯ 109
ределенному жанру, которую автор так или иначе
учитывает, может возникать, по Яуссу, и без наличия
эксплицитных сигналов со стороны произведения. Этот
процесс происходит на основе трех факторов:
1) известных норм или имманентной поэтики жанра;
2) имплицитных связей с уже известными
произведениями, вошедшими в историю литературы; 3) на основе
противоречия между вымыслом и реальностью,
возможность сравнить которые и сопоставить всегда
существует для рефлектирующего читателя. Третьим
фактором обусловлено то обстоятельство, что читатель
может воспринимать новое произведение как в рамках
узкого горизонта своих ожиданий, так и в широком
русле своего жизненного опыта.
Общественная функция литературы, подчеркивает
исследователь, проявляет свои подлинные возможности
лишь там, где литературный опыт читателя входит в
Г. о. его жизненной практики, определяет форму его
миропонимания и тем самым оказывает обратное
воздействие на его общественную позицию.
Литературное произведение может нарушить
ожидания своих читателей с помощью необычной
эстетической формы и поставить их перед вопросами, решения
которых не обеспечила мораль, санкционированная
религией или государством. Не только Б. Брехт, но еще
писатели эпохи Просвещения, отмечает Яусс,
прокламировали «конкуренцию» литературы с
канонизированной моралью. Шиллер провозгласил девизом
буржуазной драмы лозунг «Законность сцены начинается там,
где кончается область мирских законов».
Яусс подчеркивает, что отношение между
эстетическим и практическим опытом не предопределяет вопроса
о превращении содержания опыта из фиктивного, неоп-
редмеченного, в опредмеченный, реальный горизонт или
схему действия. В гораздо большей степени в
эстетической установке тематизируется скрытый (латентный)
горизонт уже или еще не осознаваемых ожиданий
жизненной практики, и тем самым отдельному
читателю открывается возможность воспринять мир, в
котором «уже живут другие». Коммуникативная и
общественно-созидающая функция искусства, по Яуссу,
начинается не с того момента, когда отдельный читатель
благодаря ассоциированию с другими индивидуумами,
имеющими те же надежды и устремления, становится
«исторической силой», а с момента имлицитного
восприятия ожиданий, норм и воззрений других людей и
включения их в собственный личный опыт.
А. В. Драное
ГРАММАТОЛОГИЯ (франц. GRAMMATOLOGIE).
Понятие, введенное Ж. Деррида для обозначения
специфической формы «научного» исследования,
оспаривающей основные принципы общепринятой
«научности». Деррида, отвечая на вопрос Ю. Кристевой,
является ли его учение о «грамматологии» наукой,
говорит: «Грамматология должна деконструировать все
то, что связывает понятие и нормы научности с онто-
теологией, с логоцентризмом, с фонологизмом. Это —
огромная и бесконечная работа, которая постоянно
должна избегать опасности классического проекта науки
с ее тенденцией впадать в донаучный эмпиризм. Она
предполагает существование своего рода двойного
регистра практики грамматологии: необходимости
одновременного выхода за пределы позитивизма или
метафизического сциентизма и выявления всего того,
что в фактической деятельности науки способствует
высвобождению из метафизических вериг,
обременяющих ее самоопределение и развитие уже с самого ее
зарождения. Необходимо консолидировать и
продолжить все то, что в практике науки уже начало выходить
за пределы логоцентрической замкнутости.
Вот почему нет ответа на простой вопрос, является
ли грамматология «наукой». Я бы сказал, что она
вписана в науку и де-лимитирует ее; она должна
обеспечить свободное и строгое функционирование норм
науки в своем собственном письме; и еще раз! она
намечает и в то же время размыкает те пределы,
которые ограничивают сферу существования классической
научности» (Derrida: 1972b, с. 48-49).
Это высказывание определяет границы той
«революционности», которую Деррида пытается
осуществить своей «наукой» о Г. «Нормы собственного
письма» науки, если следовать логике французского
«семиотического философа», — это те же конвенции,
условности наукообразного мышления (письменно
зафиксированные — отсюда в данном случае и письмо),
определяемые каждый раз конкретным уровнем
развития общества в данный исторический момент. И этот
уровень неизбежно включает в себя философские, т. е.
«метафизические», по терминологии Деррида,
предпосылки, на которые опирается, из которых исходит
любой ученый в анализе эмпирических или
теоретических данных, и зависимость его выводов от
философского осмысления его работы несомненна.
«Грамматологический проект» как тип анализа был
подвергнут критике Кристевой в ее «Революции
поэтического языка». С точки зрения французской
исследовательницы, грамматология Деррида, если ее
характеризовать как стратегию анализа, предназначавшегося для
критики феноменологии, в конечном счете приводила к
«позитивизации» концепции негативности. Пытаясь
найти в языке ту разрушительную силу, которая смогла
бы быть противопоставлена институтам буржуазного
общества, Кристева пишет: «В ходе этой операции
(«грамматологического анализа», деконструкции в
дерридеанском духе — И. И.) негативность позитивиру-
ется и лишается своей возможности порождать
разрывы; она приобретает свойства торможения и
выступает как фактор торможения, она все отсрочивает и таким
образом становится исключительно позитивной и
утверждающей» (Kristeva:1974, с. 129).
Признавая за Г. «несомненные заслуги»
(«грамматологическая процедура, в наших глазах, является самой
радикальной из всех, которые пытались после Гегеля
развить дальше и в другой сфере проблему
диалектической негативности» — Ibid., с. 128), Кристева все же
считает, что она неспособна объяснить «перемены и
трансформации в социальной структуре» как раз из-за ее
(грамматологии) фундаментальной неспособности
объяснить субъект и расщепление тетического (от
тезиса — однозначного полагания смысла. — И. И.),
которое эти перемены и трансформации порождают»
(Krisleva reader:1987, с. 16). «Грамматология дезавуирует
экономию символической функции и открывает
пространство, которое не может полностью охватить. Но,
желая преградить путь тетическому и поставить на его
место предшествовавшие ему (логически или
хронологически) энергетические трансферы (т. е. переносы значе-

ПО ГРАФФ
ния — И. Я.), сырая грамматология отказывается от
субъекта и в результате вынуждена игнорировать его
функционирование в качестве социальной практики, так
же как и его способность к наслаждению или к смерти.
Являясь нейтрализацией всех позиций, тезисов,
структур, грамматология в конечном счете оказывается
фактором сдерживания даже в тот момент, когда они
ломаются, взрываются или раскалываются: не проявляя
интереса ни к какой структуре (символической и/или
социальной), она сохраняет молчание даже перед своим
собственным крушением или обновлением»
(Khsteva:1974. с. 130).
И. П. Ильин
ГРАФФ Джералд Эдвард (GRAFF Gerald Edward) (p.
28.VI. 1928) — американский литературовед. Получил
образование в Чикагском и Стенфордском ун-тах. Проф.
ун-та в Нью-Мехико (1963-1966). Работает в Северо-
Западном ун-те (с 1971), проф. английского языка и
литературы (с 1978).
Г. — специалист по современной литературной
критике и литературе и по американской литературе
колониального периода, продолжает традиции культурно-
исторической школы. Оценивая состояние современного
западного литературоведения, в книге «Литература
против самой себя» (1979) отмечал в качестве нового
явления закрепление термина «постмодернизм»,
определяющего течение внутри современной литературы и
искусства, которое подвергает сомнению «призывы к
правдивости и человечности». Г. рассматривает
постмодернизм как логическую кульминацию романтических и
модернистских концепций искусства, некогда
выражавших, каждое по-своему, веру в конструктивную силу
воображения, способность литературы внести порядок и
смысл в хаос индустриального общества. После Второй
мировой войны эта вера ослабла, уступив место
ироническому взгляду на претензии литературы быть
правдивой и серьезной. Постмодернистское искусство
высмеивает и пародирует бескомпромиссную
интеллектуальность модернистской литературы. Постмодернистская
литература отмечена утратой значения окружающей
реальности, заменой ее мифотворчеством, отчуждением
(например, роман Д. Бартелма «Белоснежка»).
Теоретико-литературной параллелью постмодернистского
искусства является постструктурализм, подобно тому,
как аналогичной параллелью модернистского искусства
была «новая критика». Г. констатирует, что значение
термина «новая критика» к 70-м стало чрезвычайно
размытым. Методология англо-американской «новой
критики» воспринимается сегодня в отрыве от
выдвинутой ею общей теории искусства и от всего культурно-
исторического и политического контекста, в котором
она возникла. «Освобожденный» подобным образом
неокритический метод интерпретации превращается в
псевдонаучную, на взгляд критика, поглощенность
техническими сложностями текста. В последние
десятилетия Г. интересуют проблемы преодоления
конфликтов в области культуры и реформы в области
американского образования («По ту сторону культурных войн»,
1992).
Соч.:
Poetic statement and critical dogma. Evanston, 1970. XII, 189 p. •
Literature against itself: Literary ideas in mod. society. Chicago;
London, 1979. 260 p.; Idem. Chicago, 1995. 280 p. • Professing
literature: An institutional history. Chicago, 1987. VII, 315 p. •
Beyond the culture wars: How teaching the conflicts can revitalize
American education. N. Y., 1992. X, 214 p.
Ред.:
Scott W. B. Parodies, etc. / Ed. by Graff G., Heldt B. Evanston
(III.), 1985. XI, 166 p. • The origins of literary studies in America:
A documentary anthology / Ed. by Graff G., Warner M. N. Y.,
1989. VI, 198 p. • Twain M. Adventures of Huckleberry Finn: A
case study in critical controversy / Ed. by Graff G., Phelan J.
Boston, 1995. VIII, 551 p. • Shakespeare W. The tempest: A case
study in critical controversy / Ed. by Graff G., Phelan J. Boston,
2000. XII, 350 p.
Лит.:
Teaching the conflicts: G. Graff, curricular reform, and the culture
wars / Ed. by Cain W. E. N. Y., 1994. XLI, 234 p.
E. А. Цурганова
ГРЕЙВС Роберт фон Ранке (GRAVES Robert von Ranke)
(24.VII.1895, Уимблдон - 7.XII. 1985, Дея, Мальорка,
Испания) — английский поэт, романист, литературный
критик. Сын ирландского поэта и фольклориста
А. П. Грейвса. Учился в Оксфордском ун-те. Проф.
английского языка и литературы в Каирском ун-те
(1926). С 1929 жил в Дее на о. Мальорка, затем до 1939
во Франции — в Бретани; во время Второй мировой
войны — в Англии, в 1946-1985 — на Мальорке.
Преподаватель Кембриджского ун-та (1954-1955). Проф.
поэзии в Оксфордском ун-те (1961-1966). Почетный член
Американской академии искусств и наук (1970).
В литературоведческих работах Г. сочетаются
принципы мифолого-антропологических и психологических
исследований. В 1920-е он изучал терапевтические
особенности поэзии, ее целительно-гипнотические
возможности, убежденный в том, что у греков поэзия была
формой психотерапии. Но вскоре понял ограниченность
«терапевтической» теории поэзии, игнорирующей
признаки ее «абсолютной», эстетической ценности.
Г. — автор поэтико-антропологических
исследований, прежде всего книги «Белая богиня: Историческая
грамматика поэтического мифа», влиятельной и ныне. В
свое время ее идеи шокировали, издатели отказывались
от нее (была опубликована лишь Т. С. Элиотом в 1948 в
издательстве «Faber»). В основе книги — миф о «золотом
веке» человечества, веке «Богини», матриархате,
сменившемся патриархатом, что имело пагубные
последствия для поэзии. Важнейшим фактом в истории
западноевропейской мифологии Г. считал постепенное
подавление «вдохновенного» культа лунной Матери-Богини и
замену его рациональным культом солнечного бога
Аполлона. Язык подлинной поэзии восходит к
датируемому «древним каменным веком» мифу о богине-Луне
или Музе, его тайному, магическому языку,
основанному на религиозных ритуалах. Г. проводил различие
между «поэзией Музы», рожденной вдохновением, и
аполлоновской — «интеллектуальной поэзией». Главная
тема подлинной поэзии — отношения между мужчиной
и женщиной, а не между мужчиной и мужчиной, как
заявляли «последователи Аполлона». Женское,
магическое искусство, по Г., не ценится в нашем обществе, где
доминирует мужское начало, тщеславие, практицизм,
почти не оставляющие места поэзии. Подлинная
поэтическая тема — «тема женщины-богини, творческой и
фатальной» — «до-историческая или пост-историческая».
Она сохранилась на протяжении веков благодаря
негласному, бессознательному консенсусу истинных поэтов.

ГРЕЙМАС 111
лишь на словах поддерживавших (часто иронически)
верования и стандарты постматриархатной
цивилизации, но никогда искренне не разделявших их. Для Г.
мифология правдивее, истиннее истории, она сохраняет
память древних ритуалов и построена на постоянных,
регулярных повторах деятельности многих людей под
воздействием глубоко эмоционального порыва. История
же — это то, что сделали однажды несколько человек. В
«Белой богине» нашло выражение кредо поэта, не
приемлющего научно-техническую революцию, не верящего
в прогресс, воспринимающего жизнь циклично (не
линейно). В последующих книгах Г. выявляет различие
между истинным, «служащим Богине», «посвященным
Музе» поэтом, подобным английскому поэту Джону
Скелтону, и аполлоновским поэтом типа Вергилия —
поэтом не «вдохновения», а мастерства. По мнению Г., в
английской поэзии было мало поэтов, «посвященных
Музе». В связи с этим он критикует Дж. Милтона,
А. Поупа, У. Вордсворта. Подлинная поэзия в его
представлении — это своего рода «сокровенный ритуал»,
монолог поэта, «подслушанный читателем».
В поздних книгах Г. сохранилась мысль о частичном
«терапевтическом» эффекте поэзии. Одним из основных
качеств гениального поэта он считал способность
ставить «диагнозы ситуации» и находить пути к их
«исцелению».
В Оксфордских лекциях, опубликованных в книге
«Маммона и Черная богиня» (1966), Г. писал о
«таинственной сестре» Белой богини — Черной богине.
Этот новый образ возник у него, видимо, под влиянием
суфизма, мистического течения в исламе (в 1960 Г.
познакомился с братьями-афганцами И. и О. Али
Шахами): черный цвет в суфизме — цвет мудрости. Г. стал
кумиром феминистского движения, возникшего в 1960-е
годы.
Соч.:
Белая богиня. Историческая грамматика поэтической
мифологии / Перев. Володарской Л. М., 1999. 592 с. •
Белая богиня: Избранные главы / Предисл. Борхеса X. Л.
Перев. Егорова И. СПб., 2000. 382 с. • On English poetry:
Being an irregular approach to the psychology of this art, from
evidence mainly subjective. L., 1922. 149 p. • Poetic unreason and
other studies. L., 1925. 276 p. • Contemporary techniques of
poetry: A polit. analogy. L., 1925. 46 p. • Another future of poetry.
L., 1926. 33 p. • The English ballad: A short crit. survey. L., 1927.
139 p.; Idem. English and Scottish ballads. L., 1957. XXVI. 163 p.
• The white goddess: A hist, grammar of poetic myth. L., 1948. 430
p. • The common Asphodel: Collected essays on poetry, 1922-
1949. L., 1949. 335 p. • Oxford addresses on poetry. L., 1961. 129
p. • Mammon and the black goddess. L., 1965. 165 p. • Poetic craft
and principle. L., 1967. VIII, 194 p. • On poetry: Collected talks a.
essays. Garden City (N. Y.), 1969. 597 p. • Difficult questions,
easy answers. L., 1972. VII, 213 p.
Лит.:
Seymour-Smith M. R. Graves: His life a. work. L., 1983. 623 p.
Библ. :
Higginson F. Y. A bibliography of the works of R. Graves. L.,
1966.328 р.
Т. Н. Красавченко
ГРЕЙМАС Альгирдас-Жюльен (GREIMAS Algirdas-Julien)
(9.Ш.1917, Тула, Россия — 27.11.1992, Париж) —
французский семиотик, лингвист, литературовед, один из
создателей структурной нарратологии. Преподавал на
филологическом факультете в ун-те Александрии (с
1949), в ун-тах Анкары (1958), Стамбула (1960) и в ун-те
Пуатье (1962). В 1960 основал (совместно с Ж. Дюбуа,
Ж.-Кл. Шевалье и А. Миттераном) Общество изучения
французского языка, а в 1964 (совместно с Р. Бартом,
Ж. Дюбуа, Б. Потье и Б. Кемада) — журнал «Langages».
Руководил семио-лингвистической исследовательской
группой в Практической школе высших знаний (с 1963).
Опираясь на принципы соссюровско-ельмслевской
лингвистики и структурной антропологии Кл. Леви-
Стросса, Г. поставил своей задачей создание
всеобъемлющей методологии гуманитарных наук на основе
разработанной им «фундаментальной семантики». В
работах «Структурная семантика» (1966), «О смысле»
(1970) «Мопассан: Семиотика текста» (1976) Г.
предпринял попытку установить универсальные законы
повествовательных текстов, построив чисто логическую
модель порождения сюжета. Обобщив выводы В. Я.
Проппа («Морфология сказки», 1928) и Кл. Леви-Стросса, Г.
выделил в нарративном дискурсе три основных
семиотических уровня: 1) поверхностный уровень «предметной
манифестации»; 2) уровень «антропоморфных действий»;
3) уровень «понятийных операций». На первом уровне,
по Г., изображаются персонажи и их поступки в их
семантической и предметной конкретности. На втором
уровне выявляются инварианты этих персонажей в виде
актантов и их функций (понятие актанта,
заимствованное Г. у французского лингвиста Л. Теньера, в целом
соответствует пропповскому «действующему лицу»,
определяемому не по тому, что оно «есть», а по тому,
что оно «делает»: функция формирует своего актанта).
Сопоставив трехактантную модель Теньера («Основы
структурного синтаксиса», 1959), семиперсонажную
схему Проппа и шестифункциональный набор актантов
Э. Сурьо («200 000 драматических ситуаций», 1950), Г.
предложил собственную шестиактантную модель, где
«субъект» и «объект» связаны модальностью «желать»,
«адресант» и «адресат» модальностью «знать», а
«помощник» и «противник» — модальностью
«мочь».Осуществив редукцию пропповских функций с 31
до 20 и определив их не только через место, занимаемое
ими в синтагматическом ряду, но и через совокупность
их парадигматических корреляций, Г. показал, что
архаический сюжет разворачивается как движение от
начальной ситуации дизъюнктивного «нарушения
договора» — через последовательную актуализацию
функций — к конечной ситуации, где происходит
конъюнктивное «восстановление договора».
Методологическое новаторство Г. заключается в
переходе на третий, «глубинный» уровень описания, где
синтагматические и диахронические связи функций
редуцируются до парадигматических отношений между
термами чисто логической структуры. Так, переход от
ситуации «бедность героя» к ситуации «богатство героя»,
предполагая наличие актантов, функций, модальностей
и изменение ситуации во времени, принадлежит, по Г.,
уровню «антропоморфных действий», тогда как
выделение ахронного «семиотического квадрата» и
установление между его членами (например, «бедный» —
«богатый» — «не-бедный» — «не-богатый») логических
отношений «импликации», «противности» и
«противоречивости» относится уже к компетенции
«фундаментальной грамматики» («понятийные операции»), где
определению подлежит не «элементарное
повествовательное высказывание», а «элементарная структура

112 ГРЁНБЕК
значения». Переход от топологии «семиотического
квадрата» к темпоральности сюжета мыслится Г. как
последовательность трансформаций, позволяющих
превратить статические «отношения», свойственные
«фундаментальной грамматике», в динамические
«операции», создающие всякий нарративный текст.
Модель Г., отдающая приоритет имманентно-
семиотическому подходу перед «повествовательной
компетентностью», стала предметом критического анализа
со стороны таких теоретиков литературы, как
Е. М. Мелетинский, Кл. Бремон, П. Рикёр и др.
Соч.:
Семиотика: Объяснительный словарь теории языка (совм. с
Ж. Курте) // Семиотика. М., 1983. С. 483-550. • К теории
интерпретации мифологического нарратива // Зарубежные
исследования по семиотике фольклора. М., 1985. •
Размышления об актантных моделях; В поисках
трансформационных моделей // Французская семиотика: От
структурализма к постструктурализму. М., 2000. С. 153-195. •
Semantique structurale. P., 1966. 262 p. • Du sens. P., 1970. 320 p.
• Semiotique et sciences sociales. P., 1976. 219 p. • Maupassant: La
semiotique du texte: Exercices pratiques. P., 1976. 277 p. •
Semiotique. Dictionnaire raisonne de la theorie du langage. (avec J.
Courtes). P., 1979. II, 424 p. • Du sens. P., 1983. • Des dieux et des
hommes. P., 1985. • De Г imperfection. Perigueux, 1986.
Лит. :
Косиков Г. К. Структурная поэтика сюжетосложения во
Франции // Зарубежное лит-ведение 70-х гг. М., 1984.
С. 155-205. • Косиков Г. К. От Проппа к Греймасу //
Вестник МГУ. Сер. «Филология», 1996, №1. С. 48-61. •
Косиков Г. К. От структурализма к постструктурализму
(проблемы методологии). М., 1998. 189 с. • Косиков Г. К.
«Структура» и/или «текст» (стратегии современной
семиотики) // Французская семиотика: от структурализма к
постструктурализму. М., 2000. С. 3-48. • Бремон Кл.
Структурное изучение повествовательных текстов после В.
Проппа // Там же. С. 239-246. • Exigences et perspectives de la
semiotoque. Recueil d'hommage pour A1 gird as Julien Greimas: En
2 vol. / Textes presentes par Barret H., Ruprecht H.-G. Amsterdam;
Philadelphia, 1985. Norris Ch. Questions of method: Greimas's
«Structural semantics» // Journal of literary semantics. Heidelberg,
1985. V. 14, № 3. • Racine L. Transferts d'objets et groupe de
Klein: Essai de formalisation en semiotique narrative greimasienne
// Semiotica. Amsterdam, 1986. V. 62, № 3/4. • Schleifer R. A.-J.
Greimas and the nature of meaning: Linguistics, semiotics and
discourse theory. London; Sidney, 1987. • Budniakiewicz Th.
Fundamentals of story logic: Introduction to Greimassian
semiotics. Amsterdam; N. Y., 1992. XV, 230 p. • Lire Greimas /
Sous la dir. d' E. Landowski; M. Beuchot. Limoges, 1997. 259 p. •
Kim T. Vom Aktantenmodell zur Semiotik der Leidenschaften:
Eine Studie zur narrativen Semiotik von A.-J. Greimas. Tubingen,
2002. VIII, 248 p.
Г. К. Косиков
ГРЁНБЕК Бо (GR0NBECH Во) (р. 12.III. 1907) — датский
литературовед, представитель историко-культурного
направления. Автор книг о жизни и творчестве
X. К. Андерсена, лауреат медали его имени. Считает
Андерсена самым выдающимся датским романистом
своего времени. Его имя, по мнению Г., находится в
одном ряду с В. Скоттом и В. Гюго. Слабость
Андерсена-романиста видит в недостаточной глубине характеров
и точности персонажей. Пьесам Андерсена, по мнению
Г., не хватает драматического напряжения, сжатости
действия, точной характеристики персонажей. Сказки
Андерсена считает венцом его творчества. Характерную
особенность сказок Андерсена видит в сочетании
безудержной фантазии и психологической достоверности, в
равновесии между вымыслом и реальностью. Считает
заслугой Андерсена то, что он создал свой особый язык,
сочетающий живость устного рассказа с литературной
формой. Псевдодетский стиль повествования является
лишь пикантной маской, утонченной наивностью,
которая подчеркивает иронию или серьезность.
Исследует творчество Андерсена в контексте развития
скандинавской и европейской литературной сказочной
традиции.
Соч.:
Ханс Кристиан Андерсен: Жизнь. Творчество. Личность. /
Предисл.: Александров Д. Б. М., 1979. 237 с. • Н. С. Ander-
sens eventyrverden. Kobenhavn, 1945. 208 s. • H.C.Andersen:
Levnedslob. Digtning. Personlighed. Kobenhavn, 1971. 256 s.
К. Е. Мурадян
ГРИММ Райнхольд (GRIMM Reinhold) (p. 21.V.1931,
Нюрнберг) — немецкий литературовед.
Специализируется в области сравнительного литературоведения.
Проф. немецкого языка и литературы в Висконсинском
ун-те (США) (с 1967). Президент Американской
ассоциации преподавателей немецкого языка (1974-1975).
Методологически Г. стоит на позициях культурно-
исторической школы. В книге «Вызывание духов и
монтаж» (1961) объясняет появление новых,
экспериментальных форм в поэзии конкретно-исторически,
видит их истоки в литературе прошлых эпох. В книге
«Брехт и всемирная литература» (1961) отмечает, что
наибольшее отражение в произведениях Брехта
получили англо-американские и восточно-азиатские литературы
и что в меньшей степени на него влияли славянские и
скандинавские литературы. Считает, что правильнее
говорить не о прямых влияниях иноязычных литератур
на творчество Брехта, а об активной переработке
писателем усвоенного им в специфических творческих целях.
Г. является издателем и редактором
литературоведческих публикаций по актуальным проблемам
современных немецкоязычных литературы и литературоведения.
В сборнике «Методические вопросы немецкого
литературоведения» (1973) отмечает происшедший в
западногерманской науке о литературе в период с 1954 по 1971
«методологический переворот», суть которого — в
возвращении большинства литературоведов на позиции
историзма. Исследует особенности современного театра
(«Иберийский Контрпроект?: Буэро Валейо, Брехт и
современный театр», 1991), пытается определить истоки
различных тенденций и направлений в современной
европейской литературе («Опыт о европейской
литературе», 1994).
Соч.:
Gottfried Benn: Die farbige Chiffre in der Dichtung. Nurnberg,
1958. 86 S. • Brecht und die Weltliteratur. Nurnberg, 1961. XII,
94 S. • Evokation und Montage: Drei Beitr. zum Verstandnis mod.
dt. Lyrik. Gottingen, 1961. 71 S. • Strukturen: Essays zur dt. Lit.
Gottingen, 1963. 361 S. • Ein iberischer «Gegenentwurf»?:
Antonio Buero Vallejo, Brecht und das moderne Welttheater.
Kopenhagen, 1991. 90 S. • Versuche zur europaischen Literatur.
Bern etc., 1994. 437 S.
Ред.:
Zur Lyrik-Diskussion. Darmstadt, 1966. X, 469 S. • Deutsche
Romantheorien: Beitr. zu einer hist. Poetik des Romans in
Deutschland. Frankfurt a. M.; Bonn, 1968. 420 S. • Deutsche
Revolutionsdramen / Hrsg. u. eingel. von Grimm R., Hermand J.

ГРИНБЛАТТ 113
Frankfurt a. M., 1968. 880 S. • Deutsche Dramentheorien: Beitr. zu
einer hist. Poetik des Dramas in Deutschland. Frankfurt a. M.,
1971. Bd 1-2. • Methodenfragen der deutschen
Literaturwissenschaft / Hrsg. von Grimm R., Hermand J.
Darmstadt, 1973. 553 S. • Arbeit als Thema in der deutschen
Literatur vom Mittelalter bis zur Gegenwart / Hrsg. von Grimm R.,
Hermand J. Konigsstein, 1979. 205 S. • Faschismus und
Avantgarde / Hrsg. von Grimm R., Hermand J. Konigsstein, 1980.
VI, 199 S. • Hans Magnus Enzensberger. Frankfurt a. M., 1984.
436 S. • Mittelalter. Rezeption: Zur Rezeptionsgeschichte der
romanishen Literatur des Mittelalters in der Neuzeit. Heidelberg,
1991.410S.
А. В. Драное, Е. В. Соколова
ГРИНБЛАТТ Стивен (GREENBLATT Stephen) (p. 7.XI.1943,
шт. Массачусетс) — американский литературовед,
теоретик, исследователь английской литературы эпохи
Ренессанса. Окончил Йельский ун-т (1964). Проф.
английской литературы в Калифорнийском ун-те в
Беркли (с 1969). Преподает в ун-тах Оксфорда, Парижа,
Гарварда, Флоренции. Один из основателей и соиздатель
журнала «Representations», главный редактор серии «The
New Historicism. Studies in cultural poetics».
Г. — ведущий представитель нового историзма.
После своей первой книги «Три современных сатирика: Во,
Оруэлл и Хаксли» (1965) обратился к исследованию
английской литературы XVI-XVII вв., главным образом
творчества Шекспира. С начала 1980-х Г. создает
влиятельные работы, которые способствуют переориентации
американского литературоведения с имманентных
методов «новой критики» на своеобразно понимаемый
историзм. Литература рассматривается Г. как одна из
многочисленных социокультурных практик, которые в
целом находятся в состоянии непрерывного
взаимообмена (того, что Г. называет «круговоротом социальной
энергии»). Для анализа этого «круговорота»
исследователю надлежит отказаться от представления о
привилегированности классического литературного текста: метод
Г. основан на уравнивающем сопоставлении
художественных (fiction) и нехудожественных (поп-fiction),
центральных и маргинальных текстов. Литература — часть
семиотической системы, определяющей данную
культуру; конечная цель исследования — построение общей
«поэтики культуры».
В книге «Формирование "Я" в эпоху Ренессанса: От
Мора до Шекспира» (1980) Г. рассматривает
самосоздание ренессансной личности как «управляемый,
искусственный процесс», как стратегию, включающую
моменты расчета и импровизации. Литература участвует в
этом процессе в той мере, в какой человек «рассказывает
себя», формирует себя и воздействует на других людей
посредством «нарратива». Г. показывает, что процесс
самопостроения личности предполагает ее вторжение в
те или иные социокультурные практики и
«символические структуры» (так, шеспировский Яго искусно
манипулирует «христианским учением о
сексуальности»).
Подчеркивая условность и размытость границ между
культурными практиками (в частности, между
искусством и религией) и трактуя понятие литературы как
сугубо конвенциональное, мотивированное конкретными
представлениями данной эпохи, Г. в своих
шекспировских и других штудиях особенно часто обращается к
взаимодействию литературного и религиозного
дискурсов. Так, в книге «Шекспировские сделки: Круговорот
социальной энергии в ренессансной Англии» (1988) текст
«Короля Лира» сопоставляется с руководством для
экзорсистов по изгнанию демонов. В книге «Гамлет в
чистилище» (2001) трагедия Шекспира рассматривается в
историческом контексте борьбы англиканской церкви с
католической идеей чистилища (протестантская «атака
на веру в призраки»). В обоих исследованиях Г.
прослеживает обмен «социальной энергией» между религиозной
сферой и литературой: и ритуал экзорсизма, и
чистилище как выражение веры в связь живых и мертвых были
запрещены церковью и вытеснены из религиозного
обихода, однако связанная с ними «психическая энергия»
перешла в литературу и театр. Шекспировская
драматургия вобрала в себя и трансформировала в новые
формы ту харизму, которая была присуща запретным
католическим практикам («Гамлет» в этом смысле стал
своего рода «лекарством» от травмы, которую
причинила религиозному сознанию «ампутация» чистилища и
мессы по усопшим). Другая важная социокультурная
практика, оказывающая огромное влияние на
литературу, — система власти, в эпоху Шекспира сложно
взаимодействующая с театром (Г. говорит об «инсценировке
власти» и «власти инсценировки» как о взаимосвязанных
феноменах).
Изданные под редакцией Г. сборники (в т. ч. сборник
«Встречи в Новом свете», 1993, посвященный
завоеванию Америки) ставят своей целью ввести в научный
оборот маргинальные, «альтернативные» тексты и
культурные феномены. Г. издал новое полное собрание
сочинений Шекспира (The Norton Shakespeare),
претендующее на каноничность, но скептически встреченное
многими академическими шекспироведами.
Соч.:
Формирование «Я» в эпоху Ренессанса: От Мора до
Шекспира // Новое литературное обозрение. 1995. № 35. • Three
modern satirists: Waugh, Orwell, and Huxley. New Haven, 1965.
XI, 125 p. • Sir Walter Ralegh; the Renaissance man and his roles.
New Haven, 1973. XII, 209 p. • Renaissance self-fashioning: From
More to Shakespeare. Chicago, 1980. 321 p. • Shakespearean
negotiations: The circulation of social energy in Renaissance
England. Berkeley, 1988. XI, 205 p. • Learning to curse: Essays in
early modern culture. N. Y., 1990. 188 p. • Marvelous possessions:
The wonder of the New World. Oxford; N. Y., 1991. IX, 202 p. •
Practicing new historicism. (with С Gallagher). Chicago, 2000.
249 p. • Hamlet in purgatory. Princeton (N. J.), 2001. XII, 322 p.
Ред.:
Allegory and representation / with a preface by St. Greenblatt.
Baltimore, 1981. XIII, 193 p. • Representing the English
Renaissance. Berkeley, 1988. XIII, 372 p. • Redrawing the
boundaries: The transformation of English and American literary
studies / Ed. by Greenblatt St. and Gunn G. N. Y., 1992. VII, 595
p. • New world encounters. Berkeley, 1993. XVIII, 344 p. • The
Norton Shakespeare / General editor St. Greenblatt. N. Y., 1997.
XVI, 3420 p.
Лит. :
Шайтанов И. О. «Бытовая» история. «Вопросы
литературы» 2002. № 2. • Critical self-fashioning: St. Greenblatt and the
new historicism / Ed. J. Pieters. Frankfurt a. M.; N. Y., 1999. 240
p. • Ellrich L. Verschriebene Fremdheit: Die Ethnographie
kultureller Briiche bei Clifford Geertz und St. Greenblatt. Frankfurt
a. M.; N. Y., 1999. 420 p. • Pieters J. Moments of negotiation: The
new historicism of St. Greenblatt. Amsterdam, 2001. 342 p. •
Stevens P. Pretending to be real: S. Greenblatt and the legacy of
popular existentialism // New lit. history. 2002. V. 33, № 3. P. 491-
519.
A. E. Махов

114 ГРОСС
ГРОСС Джон (GROSS John) (p. 1938) — английский
литературовед. Главный редактор журнала «Times
literary supplement» (London). Представитель
социокультурного направления в английском литературоведении.
В книге «Взлет и падение литератора: Исследование
идиосинкретичного и гуманного начал в современной
литературе» (1969) анализирует литературную жизнь
Англии XIX-XX вв., роль критиков, издателей, прессы,
книготорговли в формировании литературного
общественного мнения. В центре книги — литератор как
главное действующее лицо литературного процесса (начиная
с момента его появления на сцене английской
литературной жизни до его профессионального и социального
расцвета в середине XIX в. и кончая современным
«падением»). Г. с тревогой наблюдает явление
девальвации культурных ценностей в Англии. Полемизирует с
К. Д. Ливис, утверждавшей, будто некогда, в шексиров-
ские времена, в Англии существовала «единая»
аудитория: новые исследования отдельных периодов
обнаружили в XVI-XVIII вв. существенную социальную и
эстетическую поляризацию читателей. Г. оспаривает
мысль Ф. Р. Ливиса о существовании т. н. органической
культуры в Англии, считая это «литературно-
критическим мифом». Автор исследований об образе
Шейлока (из комедии «Венецианский купец» Шекспира) и
его значении для культуры XIX-XX вв. (1992).
Соч.:
The rise and the fall of the man of letters: A study of the
idiosyncretic a. the humane in mod. lit. L., 1969. XIV, 322 p. •
James Joyce. N. Y., 1970. 102 p. • Shylock: A legend and its
legacy. N. Y., 1992. 386 p. • Shylock: Four hundred years in the
life of a legend. L., 1992. VIII, 355 p.
Ред.:
Dickens and the twentieth century. L. 1962. XXIV, 244 p. •
Rudyard Kipling: The man, his work a. his world. L., 1972. XII,
178 p.
Т. Н. Красавченко
ГУДМЕН Пол (GOODMAN Paul) (9.IX. 1911, Нью-Йорк —
3.VIII. 1972) — американский писатель и литературный
критик. Учился в ун-те Чикаго, доктор философии
(1940). преподавал в различных ун-тах США. Редактор
журналов «Complex» (N. Y.), «Partisan review» (New
Brunswick, N. J.), «Liberation» (N. Y., 1962-1970)
Выступал обозревателем в журнале «The new republic» (N. Y.).
Г. анализирует социальную природу искусства
(сборник эссе «Искусство и мир социального», 1946).
Рассматривая современного человека как наследника
идей Французской революции, Г. утверждает его
естественные права и отрицает правомерность какого-либо их
ограничения. В книге «Структура литературы» (1954)
отстаивает необходимость социального прочтения
литературы, некритически отождествляя «социальное» с
«серьезным». Книга «Речь и язык: Защита поэзии» (1971)
направлена против принципов структуралистской
поэтики, сводящей язык поэзии к некоему «коду» и
жертвующей непосредственностью чувственного,
конкретного смысла поэзии, которая, по Г., и
составляет ее ценность.
Соч.:
Art and social nature. N. Y., 1946. 109 p. • Kafka's prayer.
N. Y.,1947. XIII, 265 p. • The structure of literature. Chicago,
1954. VII, 281 p. • Speaking and language: Defence of poetry.
N.Y., 1971. 243 p.
A. H. Николюкин
ГУЛЬЕЛЬМИНЕТТИ Марциано (GUGLIELMINETTI
Marziano) (p. 1937) — итальянский литературовед. Проф.
итальянской литературы (с 1971) и декан (1994-1996)
филологического факультета Туринского ун-та.
Руководит Центром по изучению итальянской литературы в
Пьемонте им. Гвидо Гоццано и Чезаре Павезе.
Специалист по истории итальянской литературы Возрождения,
барокко, романтизма и XX в. Член Туринской Академии
наук и Академии дел л'Аркадия.
Г. — автор одного из самых авторитетных
исследований по литературе маньеризма и барокко (1990),
вошедшего в многотомную «Историю итальянской
литературной культуры» (ред. Дж. Барбери Скуарот-
ти). Под его редакцией вышли произведения Б. Гварини
(1981) и Т. Тассо (1983). Активно занимается изучением
таких жанров, как автобиография и воспоминания
(«Память и письмо», 1977; «От первого лица», 2001).
Подготовил антологию записок путешественников
XVII в. (1967), критическое издание «Маленькой книги о
чудесах» Дж. Сансеверино (1985), автор раздела о
биографиях и автобиографиях в «Итальянской литературе»
под редакцией А. Азор Розы. Существенный вклад внес в
изучение средневековой и ренессансной новеллы
(«Обрамление и кража», 1984; «Итальянская новелла»,
1991) и творчества В. Альфьери (1993). Пристальное
внимание уделяет также литературе XX в.: издал полное
собрание романов Ч. Павезе (2000), автор работ о поэтах
последнего столетия (К. Реборе, 1961; А. Гульель-
минетти, 1987; К. Гоццано, 1993; Сбарбаро. 1983). В
исследовании, посвященном прозе (1986), представил
образец тонкого анализа стилистики романистов начала
XX в. и характерного для них типа речевой деятельности
(«монолог» Пиранделло, «ораторское высказывание»
Д'Аннунцио, ««внутренний диалог» И. Свево и т. п.).
Рассматривая творчество последнего автора, указывает
также на постепенное усиление «синтаксической
свободы» и повышение роли иронии, призванной смягчить
категоричность суждений. Анализ категории иронии —
как стилистических, так и экзистенциальных ее
аспектов — занимает существенное место в книге о Гоццано и
его последователях («Школа иронии», 1984). На основе
богатого архивного, биографического и
фактологического материала здесь представлен анализ не только
творчества, но и культурных и поведенческих практик
представителей этой реально существовавшей, хотя и не
имевшей формального статуса, школы.
Соч.:
Clemente Rebora. Milano, 1961. 122 p. • Memoria e scrittura:
L'autobiografia da Dante a Cellini. Torino, 1977. XX, 386 p. • La
critica letteraria dallo storicismo alia semiologia. Brescia. 1980.
249 p. • Sbarbaro poeta, ed altri liguri. Palermo, 1983. 133 p. • La
scuola delLironia: Gozzano e i viciniori. Firenze, 1984. 173 p. • La
cornice e il furto: Studi sulla novella del 500. Bologna, 1984. IV,
160 p. • Biografia e autobiografia // Letteratura italiana / Dir. Asor
Rosa A. Torino, 1986. Vol. 5: Le Questioni. P. 840-867. • II
romanzo del Novecento italiano: Strutture e sintassi. Roma, 1986.
199 p. • Gertrude, Tristano e altri malnati: Studi sulla letteratura
romantica. Roma, 1988. 287 p. • Sulla novella italiana: Genesi e
generi. Lecce, 1990. 154 p. • Manierismo e barocco. Torino, 1990.
XII, 560 p. • Introduzione a Gozzano. Roma, 1993. 215 p. • Saul e
Mirra. Roma, 1993. VII, 117 p. • A chiarezza di me: D'Annunzio e
le scritture delPio. Milano, 1993. 165 p. • Dalla parte delTio. Modi
e forme della scrittura autobiografica nel Novecento. Napoli, 2001.
362 p.

ГУНДОЛЬФ 115
Ред.:
II tesoro della novella italiana. Milano, 1986 Vol. 1-2. • Altleri V.
Traduzioni. Asti, 1984-1985. Vol. 1-2.
E. В. Лозинская
ГУЛЬОН Рикардо (GULLON Ricardo) (1908 — 1991) —
испанский литературный критик, литературовед, по
образованию юрист. Работал в Пуэрто-Рико (с 1953),
преподавал испанскую литературу в ун-тах США (с
1960). Г. рассматривал испанский и
латино-американский модернизм (литературное течение конца XIX
— нач. XX в., не совпадавшее по своим эстетическим
установкам с европейским модернизмом) как
специфическое отношение к искусству поэтов того времени,
стремившихся к обновлению поэтической формы и
содержания. В поэзии модернизма, считал Г., находят
органическое развитие традиции испанской классической
поэзии, в особенности романтической, а также
парнасские и символические тенденции. Другая группа работ
связана с творчеством Б. Переса Гальдоса.
Художественные открытия Гальдоса, в частности его искусство
монолога, предвосхищают, по мнению критика, технику
внутреннего монолога в прозе XX в. Являясь
сторонником «новой критики», Г. в то же время считал
необходимым учитывать при анализе художественного
произведения историко-литературный контекст. Г. признавал
влияние на него работ ОПОЯЗа, оказавшихся
созвучными его собственным взглядам. Это влияние чувствуется
в книге «Поэтика Антонио Мачало» (1970) и
«Поэтические пространства Антонио Мачало» (1987).
Интерес к теоретическим проблемам поэтики отразился
в книгах «Пространство и роман» (1980) и «Лирический
роман» (1990), в которых на материале главным образом
современной прозы анализируются формы
художественного пространства. Посмертно издан сборник статей Г.
«Современный испанский роман» (1994).
Соч. :
Conversaciones con Juan Ramon Jimenez. Madrid, 1958. 204 p. •
Galdos, novelista moderno. Madrid, 1960. 299 p. • Direcciones del
modemismo. Madrid, 1963. 242 p. • Autobiografias de Unamuno.
Madrid, 1964. 389 p. • La invencion del 98 у otros ensayos.
Madrid, 1969. 198 p. • Una poetica para Antonio Machado.
Madrid, 1970. 270 p. • Espacio у novela. Barcelona, 1980. VIII,
144 p. • Espacios poeticos de Antonio Machado. Madrid, 1987. 109
p. • La novela lirica. Madrid, 1990. 209 p. • La novela espanola
contemporanea: Ensayos criticos. Madrid, 1994. 331 p.
Ред.:
Diccionario de literatura espanola e hispanoamericana. Madrid,
1993. T. 1-2.
Лит. :
Bockus Aparte B. La obra critica de R. Gullon. Madrid, 1975. 173
P-
Л. М. Бурмистрови
ГУНДОЛЬФ Фридрих (GUNDOLF РтнотснИпсевд.: наст,
имя — Фридрих Леопольд Гундельфингер — Friedrich
Leopold Gundelfinger) (20.VI. 1880, Дармштадт —
12.VII. 1931, Гейдельберг) — немецкий литературовед и
поэт. Принадлежал к кругу поэта С. Георге, с 1899
сотрудничал в его журнале «Blattern tur die Kunst». В 1911
защитил диссертацию в ун-те Гейдельберга
(опубликована в том же году под названием «Шекспир и
немецкий дух»), где преподавал историю литературы (с 1920).
Г. — один из главных представителей духовно-
исторической школы в немецком литературоведении,
видевший задачу литературоведческого анализа в
сопереживающем восхождении от текста к изначальному
«переживанию» автора и далее — к его личности.
Согласно Г. (его методологические принципы изложены
уже в книге «Шекспир и немецкий дух», 1911),
литературоведение должно заниматься только «живым» в
истории литературы, но каждый исследователь имеет право
на собственное представление о том, что именно «живо»
в этой истории; поэтому исследовательский метод
всегда уникален и субъективен, он не подлежит
воспроизведению или заимствованию; «метод — это
переживание». Авторские переживания, к которым ведет
сопереживающий анализ текста, могут быть, по Г., двух
видов: «прапереживание» (Urerlebnis — первичные
переживания, обусловленные самой «внутренней
структурой» человеческой души) и «культурное переживание»
(Bildungserlebnis — духовно-исторические, культурные
влияния, воспринятые писателем).
В произведениях великих мастеров переживание не
формируется материалом, но само формирует материал.
По Г., сама жизнь писателя возникает из работы его
воображения; внутренняя духовная потребность ищет
созвучных себе жизненных фактов. Так, у Гёте «любовь
всегда предшествует возлюбленным... Гёте написал
песни к Фридерике, не потому, что встретил ее, но,
напротив, увидел Фридерику именно потому, что песни
к ней уже звучали в нем» («Гёте», 1917, S. 58). Основной
аналитический прием Г. — обнаружение в произведении
«точки» (сцены, образа, мотива), в которой материал
точно «совпадает» с переживанием, обладает
совершенным сходством» с ним; из этой точки, в которой «бьется
организующий пульс всей массы», и вырастает
произведение как целое.
Сквозная тема Г. — великие творческие личности в
истории и литературе, ставшие символами своих эпох.
«Великие люди — это единственный масштаб, который
нам дан»; гении для Г. — это персонификации «мировых
сил», создающих все новое в истории: «великие велики
не своей застывшей древностью, но своей никогда не
иссякающей новизной» («Поэты и герои», 1912). Г. не
видит разницы между литературным и историческим
гением: Гёте, Шекспир, Наполеон, Христос — в равной
мере «идеи, ставшие людьми, реинкарнации той или
иной из вечных праидей»; гений — «пра-дух» (Urgeist),
«подчиняющийся лишь тому закону, который вложен в
него от рождения», он сам — закон; тот, «кто не есть
закон» (т. е. обычный человек), должен подчиниться
«закону и идее», воплощенным в гении. Одна из главных
книг Г. — «Цезарь. История его славы» (1924) —
посвящена Гаю Юлию Цезарю как единственному гению,
уникальным образом сочетающему в себе «величие и
норму», творческую силу и классическую дисциплину.
Г. очерчивает двадцативековую историю восприятия
Цезаря, выделяя три его историко-культурные ипостаси:
«мифический образ», «магическое имя» и «историческую
фигуру».
В наследии Г. важное место занимают также
монографии о Гёте, Шекспире (произведения которого Г.
перевел на немецкий; изд. в 1920-22, в 6 тт.), С. Георге,
а также многочисленные статьи о немецких романтиках
(собранные в книге «Романтики», 1930-1931). Романтизм
понимается Г. как эпоха иронии и игры, ставших
самоцелью, самодостаточного мышления, наслаждающегося
собственной бесконечностью и незавершимостью: ро-

116 ГЭСС
мантизм, в отличие от других культурных эпох, «вовсе
не хотел прийти к какому-либо результату... Он не
хотел ни обрести Бога, ни улучшить человечество, ни
решить загадку мира»; романтизм искал «путей, а не
целей», вот почему «романтики, исполненные духа,
совсем не испытывали перед ним благоговения; дух
служил для них орудием игры.... Мир был для них
средством наслаждения и зрелищем» («О романтической
школе», 1907, в книге «Статьи о литературе...», 1980). В
книге «Шекспир: Его сущность и произведения» (1928)
Г., исходя из представлении о Шекспире как абсолютно
непосредственном поэте, живущем в «здесь и сейчас»
своего восприятия, пытается истолковать его
произведения как документы «души», литературные
«автопортреты» драматурга. В историко-литературных
статьях и заметках Г. на разные темы (собраны в книге
«Статьи о литературе...», 1980) немало неожиданных и
остроумных сопоставлений: так, в статье «Св. Елена как
земной рай» Г. показывает, что в литературе XVII в.
(Б. Грасиан и Б. Венатор) остров св. Елены, ставший
позднее «земным адом для низвергнутого тирана»,
трактовался как земной рай.
Соч.:
Shakespeare und der deutsche Geist. В., 1911. VIII, 360 S. •
Dichter und Helden. Heidelberg, 1912. 78 S. • Goethe. В., 1917.
VIII, 794 S. • George. В., 1920. 269 S. • Heinrich von Kleist. В.,
1922. 172 S. • Caesar: Geschichte seiner Ruhms. Berlin, 1924. 272
S. • Paracelsus. В., 1927. 135 S. • Andreas Gryphius. Heidelberg,
1927. 63 S. • Shakespeare: Sein Wesen und Werk. Bd 1-2. Berlin,
1928. • Romantiker. В.; Wilmersdorf, 1930-1931. Bd. 1-2. • Frank
Wedekind. Munchen, 1954. 69 S. • Beitrage zur Literatur- und
Geistesgeschichte. Heidelberg, 1980. 460 S.
Лит. :
Heuschele O. F. Gundolf: Werk u. Wirken. Bad Worishofen, 1947.
33 S. • Berger E. Vorvort // F. Gundolf: Dem lebendigen Geist.
Heidelberg; Darmstadt, 1962. S. 9-21. • Schmitz V. A. Gundolf;
eine Einfuhrung in sein Werk. Diisseldorf, 1965. 234 S. • On four
modern humanists: Hofmannsthal, Gundolf, Curtius, Kantorowicz /
Ed. by Evans A. R. Princeton (N. J.), 1970. VIII, 226 p.
Библ.:
Neutjens CI. F. Gundolf; ein biobibliographischer Apparat. Bonn,
1969. 195 S.
A. E. Махов
ГЭСС Уильям [Хауард] (GASS William H[oward]) (p.
30.VII. 1924, Фарго, шт. Сев. Дакота) — американский
писатель, философ, литературный критик. Окончил
Кеньон колледж, доктор философии (Корнеллский ун-т,
1953), преподавал в ун-те Пэрдью (Лафайетт, шт.
Индиана, 1954-1969). Доктор литературы (1966). Проф.
философии в Вашингтонском ун-те (Сент-Луис, 1969-
1999). Директор Международного писательского центра
(с 1990). Начиная с 1991 неоднократно руководил
секцией Штутгартского культурологического семинара
(Штутгартский ун-т, Институт исследований по
американистике). Печатается в «New York Times book review»,
«New York review of books», «The new republic»,
«Salmagundi» и др.
Г. — автор исследований, посвященных философии
прозы, поэзии, художественного языка: «Проза и
фигуры жизни» (1970), «О бытии синевы» (1975),
«Прибежище слов» (1985), «Обретение формы» (1996),
«Картезианская соната» (1998), «Читая Рильке» (1999).
Рассуждение о прозе для него — способ понимания
своего места в творчестве. Хотя Г. как правило
именуется одним из наиболее известных американских
постмодернистов старшего поколения, по эстетическим
пристрастиям (поэзия французского и австро-венгерского
символизма, Г. Стайн, М. Пруст, Дж. Джойс, М. Лау-
ри, X. Л. Борхес, а также Л. Витгенштейн) он, скорее,
ассоциирует себя с эпохой довоенного модернизма.
Задача прозы — поиск формы на территории формы,
создание «мира языка», главный критерий которого
музыкальная сопряженность слов в предложении.
Писатели, лишенные дара инскрипции музыкального
начала в пространственное, не способны создать «вещь»
в искусстве. Форма — то, что изнутри обнаруживается,
а не извне описывается, — «внутренний шепот и рост»,
«неслышный звук». Значение в тексте, не имея
законченного воплощения, выступает системой музыкальных
референций, знаком «тропа текста». Трансформация
языка в форму онтологично, так как сознание само по
себе не имеет формы. Текст предполагает не узнавание,
но актуализацию литературной «вещи в себе». Форма
также — бесформенность, деструкция, очищение языка
от всего тривиального, повседневного,
псевдоформального, сексуально провоцирующего. Это — движение и
путь в отличие от конечного результата, связанного с
представлением о застывшем пространстве (квадрат
баскетбольного поля, помеченная собакой территория).
Такую задачу творчества Г. называет сюррациона-
лизмом, который противопоставляется позитивизму и
системе ценностей зримого, то есть утилитарно
используемого «евклидова» пространства. Процесс творчества и
связанное с ним переживание формы — «незримый
текст» (выходящий за рамки текста как такового,
«песнь») и творческое наслаждение. Хороших читателей
столь же мало, как и хороших писателей. Персонаж —
не памятник с вытянутой рукой (перст которой якобы
указывает конкретную обозримую цель), не зеркало
буржуазного читателя, искателя тривиальной
идентификации собственного эго и текста, а указание на
неизвестность, такое начало, которое, упорядочивая
повествование, высвобождает новые значения слов. Таким
персонажем может быть и характерная деталь (плакат с
боксерами в романе Лаури «Под вулканом»). Главное
призвание литературного языка — «фигуративное»,
дающее почувствовать и пережить универсальные
«символические тональности».
В согласии с теорией формы Г. дает интерпретацию
истории романа XVIII-XX вв. Бесформенность
буржуазного романа — цена его «реализма», результат
подражания не действительности, а другим жанрам и печатным
(но не устным: проповедь, беседа, речь на церемонии и
т. п.) текстам, которые приспособлены к вульгарным
вкусам новой аудитории. В отличие от ориентации
добуржуазной литературы на звук (поэзию), а также на
«правду» и линейный смысл истории (дневники
путешествий, политическая риторика, государственные
документы), роман XIX в. прежде всего адресован читателю,
заинтересованному не в событиях большого времени, а в
своей личной жизни, взятой преимущественно «в
сердечном аспекте». Установка на тривиальное,
скандальное, сексуально-сентиментальное начало (описание еды,
одежды, ухаживания и соблазнения) упразднило
представление об артистической (звучащей) реальности
языка, поставило роман в зависимость от вуайеризма и
вкуса женщин, обладавших низким эстетическим и
образовательным уровнем. Обольщение читателя —

ДВОЙНОЙ КОД 117
главная цель романа, льстившего читателю,
эмоционально идентифицирующего себя с «героем», с
«заимствованными формами». Лишь по мере эволюции и
усложнения романа авторы стали ориентироваться не на
читателя, а на себя, переживание изменчивой и
прихотливой природы своего языка. Это открытие Г.
связывает с «импрессионизмом», нарушающим буржуазную
референциальность, которая опирается на фиксированное
материальное воплощение значения. Еще больше
эстетическая бессодержательность буржуазных вещей (и
стилистического заимствования) акцентируется в романе
«потока сознания», занятого поиском формы «формы
романа» как чистого целеполагания. Джойс — вершинная
точка преобразования «тривиального» (украденного,
подсмотренного, заимствованного) в свободную
флуктуацию языка, в «форму». В «Улиссе» содержание
обнаруживает себя как функция формы, а форма — как
функция содержания.
Соч. :
Fiction and the figures of life. N. Y., 1970. XIII, 288 p. • On being
blue: A philosophical inquiry. Boston, 1975. 91 p. • The world
within the word. N. Y., 1978. 341 p. • Habitations of the Word:
Essays. N. Y., 1985. 288 p. • Stuttgart lecture one: Space; Stuttgart
lecture two: Form // The end of postmodernism: New directions /
Dir. Ziegler H. Stuttgart: M. u. P., 1993. P.65-79, 101-114. •
Finding a form: Essays. N. Y., 1996. X, 354 p.
В. М. Толмачёв
ДАЛЬ Вилли (DAHL Willy) (p. 26.VII. 1927, Берген) —
норвежский литературовед. Проф. ун-та Осло (с 1965),
Трондхейма (с 1977). Начинал как литературный
обозреватель газеты «Arbeiderbladet». Один из авторов
шеститомной «Истории норвежской литературы» (1975). В
книге «От сороковых до семидесятых» (1973)
рассматривает эволюцию норвежской литературы в 40-70-е XX в.
Подъем норвежской литературы после 1945 Д.
связывает с такими писателями, как Н. Ю. Рюд, Ю. Борген,
Т. Недреос, Э. Болстад и др., которых объединял
интерес к острым социальным и психологическим
конфликтам современного общества. Д. отмечает, что в
послевоенной литературе утвердилась конкретная повседневная
тематика. Наряду с романом, популярным в предыдущее
десятилетие, на литературную авансцену вышла
новелла. Психологический реализм, стилизация,
аллегоричность, символика характерны, по мнению Д., для
новелл Ю. Боргена, Т. Весаса, Н. Ю. Рюда. Переломным
моментом в истории норвежской литературы XX в.
считает рубеж 50-60-х, когда наметился поворот к
традиционному реалистическому роману, как, например,
в трилогии Боргена, в романах Рюда, Весаса, Недреос. Д.
прослеживает традицию норвежского исторического
романа — от С. Унсет к А. Хауге и Т. Стигену,
противопоставлявших прошлое настоящему. Исследует
творчество прозаиков (Ф. Хавреволд, С. Эвенсмо),
изображавших конфликт поколений, семейные драмы.
Считает, что романам С. Хельмебакка, X. Брейена свойствен
социально-критический пафос. Литература 1970-80-х
отмечена стремлением к эксперименту, документализ-
му, фантастике.
Соч. :
Stil og Struktur. Oslo etc., 1965. 227 s. • Johan Borgen intervjuet
av W. Dahl. Oslo, 1967. • Perspectiver: Essays om norske
klassikere. Bergen, 1968. 139 s. • Fra40-tall til 60-tal. Oslo, 1969.
152 s. • Sekstitallsprosa: En antologi. Oslo, 1969. • Tekstop-
plevelser: Ni analyser av norske prosatekster. Oslo, 1970. • Nytt
norsk forfatterleksikon. Oslo, 1971. 267 s. • Fra 40-tal til 70-tal.
Oslo, 1973. 352 s. • Ibsen. Oslo, 1974. 75 s. • Kristian Elster. Oslo,
1977. 173 s. • Ord, form, mening: Litteraturkunnskap. Oslo, 1977.
• Norges litteraturhistorie. Oslo, 1975. Bd 6: Var egen tid. 528 s. •
Ibsen for alle. Oslo, 1979. • Norges litteratur. Oslo, 1981. 340 s. •
Nytt norsk forfatterleksikon. Oslo, 1981. 340 s. • Tid og tekst,
1884-1935. Oslo, 1984. • Om: Kronikker og kroniker fra boklivet.
Oslo, 1987. • Norges litteratur. Oslo, 1981-1988. Bd Mil. • Den
ensomme fest. 1989. • Inn i diktet fra Edda til Eldrid. 2002-2003.
125 s.
К. Е. Мурадян
ДВОЙНОЙ КОД (англ., франц. DOUBLE CODE).
Понятие постмодернизма, должное объяснить
специфическую природу художественных постмодернистских
«текстов» (под «текстом» с семиотической точки зрения
подразумевается семантический и формальный аспект
любого произведения искусства, поскольку для того,
чтобы быть воспринятым, оно должно быть
«прочитано» реципиентом). При многочисленных
попытках определить стилевую особенность
постмодернизма как код теоретики этого направления
сталкиваются с вполне реальными трудностями, поскольку
постмодернизм с формальной точки зрения выступает как
искусство, сознательно отвергающее всякие правила и
ограничения, выработанные предшествующей
культурной традицией.
Французский критик Р. Барт в любом
художественном произведении выделял пять кодов
(культурный, герменевтический, символический, семи-
ческий и проайретический, или нарративный)
{Барт:1989, с. 40). Как теоретик постструктурализма
и предшественник постмодернизма, Барт в своей
концепции «кода» отошел от логической строгости и выве-
ренности структуралистского понятийного аппарата, что
затем было подхвачено его многочисленными
постмодернистскими последователями: «Слово «код» не должно
здесь пониматься в строгом, научном значении термина.
Мы называем кодами просто ассоциативные поля,
сверхтекстовую организацию значений, которые
навязывают представление об определенной структуре; код,
как мы его понимаем, принадлежит главным образом к
сфере культуры; коды — это определенные типы уже
виденного, уже читанного, уже деланного; код есть
конкретная форма этого «уже», конституирующего
всякое письмо» {там же, с. 455-456). Любое
повествование, по Барту, существует в переплетении различных
кодов, их постоянной «перебивке» друг другом, что и
порождает «читательское нетерпение» в попытке
постичь вечно ускользающие нюансировки смысла.
Голландский критик Д. Фоккема отмечает, что код
постмодернизма является всего лишь одним из многих
кодов, регулирующих производство текста. Другие
колы, на которые ориентируются писатели, — это
прежде всего лингвистический код (естественного
языка — английского, французского и т. д.),
общелитературный код, побуждающий читателя
прочитывать литературные тексты как тексты, обладающие
высокой степенью когерентности, жанровый код,
активизирующий у реципиента определенные ожидания,
связанные с выбранным жанром, и идиолект
писателя, который в той мере, в какой он выделяется на
основе рекуррентных признаков, также может считаться
особым кодом.

118 ДЕБЕНЕДЕТТИ
Из всех упомянутых кодов каждый последующий в
возрастающей пропорции ограничивает действие
предыдущих кодов, сужая поле возможного выбора читателя,
однако при этом спецификой литературной
коммуникации является тот факт, что каждый последующий код
способен одновременно оспаривать правомочность
остальных кодов, создавая и оправдывая свой выбор
языковых единиц и их организации, запрещаемый
остальными, более широкими кодами. При этом и сами
идиолекты отдельных писателей-постмодернистов
вместе взятые должны в своем диалектическом
взаимодействии частично подтверждать, частично опровергать
существование социолекта постмодернизма как
целостного литературного течения. Таким образом,
постмодернистский код может быть описан как система
предпочтительного выбора тех или иных семантических и
синтаксических средств (как система преференций),
частично более ограниченного по сравнению с выбором,
предлагаемым другими кодами, частично
игнорирующего их правила. В качестве основополагающего принципа
организации постмодернистского текста вводится
нонселекция (Fokkema: 1986, с. 129).
Ч. Дженкс и Т. Д'ан попытались синтезировать
семиотическую концепцию литературного текста Р. Барта
с теориями постмодернистской иронии (см. пастиш)
Р. Пойриера и Ф. Джеймсона, выдвинув понятие
«двойного кодирования». По их представлению, все
коды, выделенные Бартом, с одной стороны, и
сознательная установка постмодернистской стилистики на
ироническое сопоставление различных литературных
стилей, жанровых форм и художественных течений — с
другой, выступают в художественной практике
постмодернизма как две большие кодовые сверхсистемы,
которые «дважды» кодируют постмодернистский текст
как художественную информацию для читателя. Т. Д'ан
особо подчеркивает тот факт, что постмодернизм как
художественный код «закодирован дважды» (D'ha-
еп:1986, с. 226). С одной стороны, используя
тематический материал и технику популярной, массовой
культуры, произведения постмодернизма обладают рекламной
привлекательностью предмета массового потребления
для всех людей, в том числе и не слишком
художественно просвещенных. С другой стороны, пародийным
осмыслением более ранних — и преимущественно
модернистских — произведений, иронической
трактовкой их сюжетов и приемов он апеллирует к самой
искушенной аудитории.
В более широком мировоззренческом плане «двойное
кодирование» и связанный с ним «иронический модус»
повествования в постмодернистских произведениях
характеризует их специфическое отношение к проблеме
собственного смысла. Стремясь разрушить языковые
(отождествляемые с мыслительными) стереотипы
восприятия читателя, постмодернисты обращаются к
использованию и пародированию жанров и приемов
массовой литературы, иронически переосмысляя их
стиль. При этом они постоянно подчеркивают
условную, игровую природу словесного искусства. В
результате «двойное кодирование» оказывается
стилистическим проявлением «познавательного сомнения»,
эпистемологической неуверенности, тем более, что
практически все постмодернисты стремятся доказать своим
потенциальным реципиентам (читателям, слушателям,
зрителям), что любой рациональный и традиционно
постигаемый смысл является «проблемой для
современного человека» (D'haen:/986, с. 226).
И. /7. Ильин
ДЕБЕНЕДЕТТИ Джакомо (DEBENEDETTI Giacomo)
(25.VII. 1901, Биелла — 20.1.1967, Рим) - итальянский
литературовед и литературный критик. Обучался в
Политехническом институте Турина, закончил
юридический (1921), а затем филологический (1927)
факультеты Туринского ун-та. Совместно с С. Сольми и
М. Громо основал журнал «Primo tempo» (1922-1923).
Входил в круг деятелей культуры, сложившийся вокруг
П. Гобетти и журнала «Baretti». Сотрудничал также с
журналами «Fiera Letteraria», «Solaria». Во время
правления Муссолини подвергался преследованию по расовым
законам. После войны преподавал новую итальянскую
литературу в ун-тах Мессины (1950-1957) и Рима (с
1958). Неоднократно посещал СССР, где в 1963 принял
участие в круглом столе о судьбах современного романа.
Д. сформировался как критик в межвоенном Турине
в кругу молодых левых интеллектуалов,
исповедовавших антифашистские взгляды. На критическую
методологию Д. оказало сильное влияние творчество Р. Серра,
в особенности его эссе о Дж. Пасколи. Работы Д.
отличает особый драматизм и художественность
изложения, которые позволили многим историкам
итальянского литературоведения принять определение метода
Д. как «критического повествования» («racconto critico»).
Для позиции Д. характерен напряженный
автобиографизм, стремление пропустить сквозь себя и заново
пересоздать опыт писателя. Особая эстетическая
чувствительность сочетается у Д. с гуманистической и
гражданской позицией, отсюда его частые апелляции к
«итальянскости, итальянской душе». На разных этапах
научной биографии Д. использовал идеи А. Бергсона,
Э. Гуссерля, 3. Фрейда и К. Юнга, опыт
стилистической критики и марксизма. Работы Д. в основном
представляют собой статьи, первоначально
опубликованные в журналах и затем собранные в несколько
прижизненных и большое число посмертных сборников.
В центре интересов Д. — судьбы нового и новейшего
европейского романа, важнейшим моментом в истории
которого он считает разрыв с эпохой натурализма. Д.
описывает этот разрыв при помощи двух образов.
Психоаналитический — «утрата отца» — символизирует
отказ от предшествующих художественных и идейных
моделей в целом. Научный — противопоставление
«персонажа-человека» и «персонажа-частицы» —
обозначает переход от каузальной модели человека к модели
«стохастической». Возможность продуктивного и
перспективного для будущих судеб романа синтеза этих
моделей Д. иллюстрирует на примере «Скуки»
А. Моравиа и «Доктора Живаго» Б. Пастернака.
В создании символа «персонажа-частицы» отразилось
глубокое убеждение критика в том, что наука и
художественная литература «передают с помощью двух разных
кодов один и тот же тип информации относительно
природы человека и мира». Использование физических,
математических терминов является не только
метафорическим обозначением историко-литературных
явлений, но и указанием на возможность проведения прямых
аналогий с естественными науками.
Д. открыл итальянскому читателю М. Пруста, до
его работ в итальянской критике преобладали биографи-

ДЕВОТО 119
ческие подходы или восприятие этого автора как
бытописателя парижского света. Заслуживает внимания
анализ фрагментарности прустовского повествования. Д.
уподобляет прустовский стиль кривым, которые
геометры могут построить по нескольким известным им
точкам. Стилистика Пруста, по мнению Д., отвечает
его призванию «художника бессознательного», «поэта
идиосинкразии». В связи с анализом романов М. Пруста
и Дж. Джойса Д. вводит понятие «а-идентичности»
человека, до определенной степени соответствующее
«принципу неопределенности» в физике.
В статьях об И. Звево Д. применяет к анализу его
творчества идеи О. Вейнингера. Рассматривая вопрос о
соотношении между биографией и художественным
творчеством писателя, он указывает на семейное
сходство персонажей Звево и психологическим типом еврея,
описанным в книге «Пол и характер». Ограниченность
подхода Звево видит в том, что он не смог описать
особенности еврейской души не с этнической и
исторической точки зрения, а в плане своеобразия психической
конституции, затрудняющей вступление в контакт с
другими людьми и осуществление социальной
активности.
Существенный вклад Д. внес в изучение поэзии
У. Сабы и К. Збарбарро. Он автор нескольких
художественных и публицистических произведений, а
также многих киносценариев, перевел на итальянский
язык произведения Дж. Элиот, К. Мэнсфилд, Г.
Миллера, М. Пруста.
Соч.:
Saggi critici: Serie prima. Firenze, 1929. 301 p. • Saggi critici:
Nuova serie. Roma, 1945. XXIV, 290 p.; Idem. Milano, 1955. 412
p. • Saggi critici: Terza serie. Milano, 1959. 253 p. • Intermezzo.
Milano, 1963. 288 p. • II personaggio-uomo. Milano, 1970. 143 p. •
II romanzo del Novecento: Quaderni inediti. Milano, 1971. XXIII,
757 p. • Niccolo Tommaseo: Quaderni inediti. Milano, 1973. 307
p. • Poesia italiana del Novecento: Quaderni inediti. Milano, 1974.
247 p. • Verga e il naturalismo: Quaderni inediti. Milano, 1976.
487 p. • Personaggi e destino: La metamorfosi del romanzo
contemporaneo. Milano, 1977. XXXI, 211 p. • Vocazione di
Vittorio Alfleri. Roma, 1977. 299 p. • Pascoli: La rivoluzione
inconsapevole: Quaderni inediti. Milano, 1979. 345 p. • Rileggere
Proust e altri saggi proustiani. Milano, 1982. 210 p. • Saggi 1922-
1926. Milano, 1982. XXXI, 404 p. • Quaderni di Montaigne.
Milano, 1986. XVI, 121 p.
E. В. Лозинская
ДЕБЕНЕДЕТТИ Заккариа Cahtoppe (DEBENEDETTI
Zaccaria Santorre) (30.IX. 1878, Акуи Терме —
17.XII. 1948, Джавено) — итальянский филолог и
литературовед. Окончил туринский ун-т (1901). Преподавал
романскую филологию в ун-тах Павии (1923-1928) и
Турина (1928-1938). Член редакции (с 1928) и соредактор
(1938-1939, 1946-1948) «Giornale storico della letteratura
italiana» (Torino). Член Академий деи Линчей, делла
Круска, лелл'Аркадия, Туринской академии наук и др.
академий и научных обществ.
В критической методологии Д. органически
соединились приверженность историческому подходу и
разработанному П. Райна методу филологической
реконструкции с разработкой новых подходов в области
критического издания текстов, близких по направленности к
будущей критике вариантов. Распространению
идеалистических подходов к литературе Д. противопоставлял
тщательную работу с текстом, однако практически не
вступал в открытую полемику с Б. Кроне и его
последователями. Единственный раз Д. подверг их воззрения
критике, когда М. Казелла при публикации
«Божественной комедии» аргументировал свои варианты чтения
не филологическим анализом, а общеэстетическими
соображениями.
В центре интересов Д. — итальянская литература и
культура с момента ее возникновения до XIV в.
Наиболее заметный вклад исследователь внес в изучение
стилистики и генезиса «Неистового Орландо»
Л. Ариосто (1937), подготовил критическое издание
этого произведения (1928). Сложности при критическом
издании «Орландо» связаны с наличием трех редакций,
опубликованных самим Ариосто, и двух вариантов
последней из них. Д. стремился к максимальному
отказу от выработки общих решений, анализируя
каждый вариант чтения по отдельности. Выяснил, что
Ариосто вносил правку на стадии публикации прямо в
оттиски. Замыслы о совместной публикации трех
редакций произведения были осуществлены под руководством
Ч. Сегре на основе подготовительных материалов Д. в
1960.
Д. открыл и опубликовал новеллы С. Проденанци —
автора эпохи Треченто, подготовил критическое издание
его текстов. Творчество этого автора — в центре
монографического исследования, рисующего цельную
картину флорентийской жизни пост-боккаччевского периода,
как она отражена в творчестве писателя (1922).
Занимался также изучением провансальской литературы и
провансальско-итальянских литературных связей (1911,
1921, 1930).
Соч.:
Gli studi Provenzali in Italia nel Cinquecento. Torino, 1911. VIII,
304 p. Idem.; e Tre secoli di studi provenzali / A cura e con
postfaz. di Segre С Padova, 1995. VIII, 428 p. • Nuovi studi sulla
giuntina di rime antiche. Citta di Castello, 1912. 92 p. • Flamenca.
Torino, 1921. 46 p. • II Sollazzo: Contributi alia storia della
novella, della poesia musicale e del costume del Trecento. Torino,
1922. 194 p. • Tre secoli di studi provenzali. Firenze, 1930. 39 p. •
Le canzoni di Stefano Protonotaro. Parte prima. Perugia, 1932. 68
p. • Studi filologici / Con una nota di Segre С Milano, 1986. 290 p.
Ред.:
Ariosto L. Orlando Furioso. Bari, 1928. Vol. 1-3. • I frammenti
autografi dell'Orlando furioso. Torino, 1937. XXXIX, 159 p.
E. В. Лозинская
ДЕВОТО Бернард Огэстин (DEVOTO Bernard Augustin)
(11.1.1897, Огден, шт. Юта - 13.XI.1955, Нью-Йорк) -
американский писатель, журналист, историк и
литературовед. Окончил Гарвардский ун-т (1920). Доктор
литературы Мидлберийского (1937) и Кеньонского
(1942) колледжей, Колорадского (1948) и Сев.-Восточ.
(1948) ун-тов. Преподавал в Северо-Западном (1922-1927)
и Гарвардском (1929-1936) ун-тах. Редактор журнала
«Saturday review of literature» (N. Y., 1936-1955), Премия
Пулитцера (1948).
Д. — специалист по творчеству Марка Твена. В книге
«Америка Марка Твена» (1932) выступил против
идеализации образа Твена (А. Б. Пейном в книге «Марк Твен»,
1912) и против недооценки Твена-сатирика (В. В.
Бруксом в книге «Испытание Марка Твена», 1920). Брукс под
воздействием критики Д. пересмотрел свою концепцию
творчества Твена. Д. выдвинул тезис о благотворном
влиянии жизни и фольклора «границы» на Марка Твена.
Однако он сузил значение Твена как общенационального

120 ДЕЖЁ
писателя. Позднее, после знакомства с архивом Твена,
Д. отошел от этих взглядов. В 1930-е подготовил к
публикации три тома неизданных произведений Марка
Твена в жанре обличительной сатиры: части
«Автобиографии» («Марк Твен — непотухший вулкан», 1940, и
«Письма с Земли», 1962). Призывал к продолжению
национальных реалистических традиций в литературе
(книга «Литературные заблуждения», 1944). В конце 40-х
— начале 50-х Д. выступал против маккартизма,
защищая демократические свободы слова, печати и совести,
хотя в работах и письмах Д. тех лет звучали и нотки
разочарования в американской демократии. Д. уделял
внимание формам и технике литературного труда (книги
«Марк Твен за работой» 1942 и «Литературный мир»,
1950).
Соч.:
Mark Twain's America. Boston, 1932. XIII, 353 p. • Forays and
rebuttals. Boston, 1936. XIV, 403 p. • Minority report. Boston,
1940. X, 346 p. • Mark Twain at work. Cambridge, 1942. IX, 144
p. • The literary fallacy. Boston, 1944. 175 p. • The world of
fiction. Boston, 1950. XII, 299 p. • The hour. Boston, 1951. 84 p.
Ред.:
Mark Twain in eruption. N. Y., 1940. 204 p. • The journals of
Lewis M. and Clark W.. Boston, 1953. 504 p. • The letters from the
earth by M. Twain. N. Y.; Evanston, 1962. 303 p.
Лит. :
Stegner W. The uneasy chair: A biogr. of B. DeVoto. Garden City
(N. Y.), 1974. XI, 464 p. • The letters of B. DeVoto / Ed. by
Stegner W. Garden City (N. Y.), 1975. XIV, 393 p.
П. В. Балдицын
ДЕЖЁ Жан (DEJEUX Jean) (p. 1921, Альби) —
французский литературовед. Тяготеет к культурно-исторической
школе. Изучает преимущественно алжирскую,
марокканскую и тунисскую литературы. Входил в состав
«Исследовательской группы социологического и
психологического подхода к явлениям культуры» при
Сорбонне (руководитель группы — тунисский писатель
А. Мемми). Участвовал в изданиях, подготовленных
этой группой: «Антология французских писателей Маг-
риба» (1969); «Библиография североафриканской
литературы на французском языке» (1965). Д. — автор очерка
истории «Алжирской поэзии от 1830 года до наших
дней» (1963); аналитических этюдов об
алжирских писателях (Ж. Амруше, М. Ферауне, М. Маммери,
М. Дибе, Катебе Ясине), вошедших в его монографию
«Магрибская литература на французском языке» (1973);
раздела «Магриб» в книге «Современная поэзия на
французском языке после 1945 года» (1973), книги
«Современная алжирская литература» (1975). Составитель
«Систематической и критической библиографии
алжирской литературы на французском языке, 1945-1977»
(1981). Автор словаря французских писателей Магриба
(1984), истории франкоязычных литератур Магриба
(1993) и женской литературы Магриба (1994).
Соч.:
La poesie algerienne de 1830 a nos jours. P., 1963. 95 p. • La
litterature maghrebine d'expression francaise. Alger, 1970. Vol. 1-
3. • Litterature maghrebine de langue francaise. Ottawa, 1973. 495
p. • Maghreb // La poesie contemporaine de langue francaise
depuis 1945. P., 1973. P. 613-679. • La litterature algerienne
contemporaine. P., 1975. 126 p. • Dictionnaire des auteurs
maghrebins de lange francaise. P., 1984. 404 p. • Image de
l'etrangere: Unions mixtes franco-maghrebines. P., 1989. 312 p. •
Maghreb: Literatures de langue francaise. P., 1993. 658 p. • La
litterature feminine de langue francaise au Maghreb. P., 1994.
256 p.
Ред.:
Anthologie des ecrivains maghrebins Pexpression francaise. P.,
1964. 298 p. • Bibliographic de la litterature nord-africaine
d'expression francaise, 1945-1962. P., 1965. 48 p. • Anthologie des
ecrivains francais du Mahgreb. P., 1969. 367 p. • Bibliographic
methodique et critique de la litterarure algerienne de langue
francaise 1945-1977. Alger, 1981. 307 p.
В. П. Балашов
ДЕЙВИДоналд (DAVIE Donald) (p. 17.VII. 1922, Бернсли,
Йоркшир) — английский поэт и литературный критик.
Окончил Кембриджский ун-т (1947), доктор философии
(1951). Служил на английском флоте (1941-1946).
преподавал в Дублинском (1950-1957), Кембриджском (1958-
1964) ун-тах. Проф. английского языка и литературы в
Эссекском (1964-1968), Стэнфордском (с 1968) ун-тах.
Проф. Кембриджского ун-та (1973). Член Американской
академии искусства и наук (1973).
Д. работает в русле традиционной для английского
литературоведения «моральной» литературной критики.
В книге «Чистота языка в английской поэзии» (1952)
утверждает, что цель критика — определение моральной
ценности произведения для читателя. Эта книга, по его
признанию, — своеобразный манифест группы поэтов
«Движение», в которую помимо Д. входили Ф. Ларкин,
К. Эмис, Т. Ганн, Дж. Холлоуэй и др. Эстетическая
программа Д., разработанная им в этой и последующих
книгах, характеризовалась антиромантической
направленностью, утверждением в поэзии принципов разума,
реализма, эмпиризма, требованием лаконичности,
афористичности, сдержанности, изгнанием риторики,
восстановлением «прав формы» как интегрального
свойства английской поэзии, без которого она имела
тенденцию превращаться в «подобие прозы». «Чистым»
поэтическим языком Д. считает «центральный» для
исторического периода язык, наиболее близкий культурному
разговорному языку времени, поэтический, но не
поэтичный. Д. полагает, что, если в жизни общества нет
«духовного центра», то решающими в вопросах «вкуса и
оценки» становятся «деньги и власть». Тогда поэты
утрачивают, как в начале XIX в., «веру в читателя». Д.
обнаруживает «романтическую надменность» у
большинства романтических поэтов, но высоко ценит
У. Вордсворта как создателя подлинно великой «земной
и гуманной» поэзии. Отсутствие «духовного центра» Д.
отмечает и в современной жизни, полагая, что
современный поэт, если он не гений, способный расширить
масштабы национального языка, обречен на
вырождение. Мысль о вырождении национальной поэтической
традиции лежит в основе работ Д. Нечто ценное было,
по его мнению, утрачено со времен С. Джонсона.
Чистоту языка, возможную лишь в определенных
культурных условиях, он находит в английской поэзии XVIII в.
В творчестве модернистов Д. исследует разрушение
синтаксиса (этого «нерва поэзии») как явление,
опосредованно отражающее изменения в мировосприятии
человека («Выраженная энергия: Исследование синтаксиса
английской поэзии», 1955). Самой значительной фигурой
в английской поэзии считает Т. Гарди («Томас Гарди и
британская поэзия», 1973).
Соч.:
Purity of diction in English verse. L., 1952. VIII, 217 p.; Idem. L.,
1967. VIII, 217 p. • Articulate energy: An inquiry into the syntax

ДЕЙЧЕС 121
of Engl, poetry. L., 1955. VII, 173 p. • The heyday of Sir Walter
Scott. L., 1961. VII, 168 p. • The language of science and the
language of literature, 1700-1740. N. Y.; L., 1963. 87 p. • Ezra
Pound: Poet as sculptor. L., 1964. VIII, 261 p. • Thomas Hardy and
British poetry. L., 1973. VIII, 192 p. • Ezra Pound. N. Y., 1976. IX,
134 p. • A gathered church: The lit. of the Engl, dissenting interest,
1700-1930. L., 1978. 52 p. • Trying to explain. Manchester, 1980.
VIII, 213 p. • Slavic excursions: Essays on Russian and Polish
literature. L., 1990. 312 p. • Older masters: Essays and reflections
on English and American literature. L., 1993. 202 p. • Purity of
diction in English verse and articulate energy. Manchester, 1995.
380 p.
Ред.:
Russian literature and modern English fiction. Chicago; L., 1965.
VI, 244 p.
Лит.:
Donald Davie and the responsibilities of literature / Ed. by Dekker
G.Manchester, 1984. 184 p.
Библ.:
A Checklist of writings. 1946-1988. L., 1991. 151 p.
Т. Н. Красавченко
ДЕЙ-ЛЬЮИС Сесил (DAY-LEWIS Cecil) (27.IV. 1904,
Беллингабер, Ирландия — 22.V. 1972) — английский
поэт и литературный критик. Учился в Оксфордском
унте, входил в группу «левых» поэтов, возглавляемую
У. X. Оденом. Проф. поэзии в Оксфордском (1951-1956)
и Гарвардском (1964-1965) ун-тах. Директор
издательства «Chatto and Windus» (London, 1954-1972). Член Совета
искусств Великобритании (1962-1967). Член (1944) и
вице-президент (1958) Королевского литературного
общества. Почетный член Американской академии
искусств и литературы (1966). Член Ирландской академии
литературы (1968). В 1968 получил звание поэта-
лауреата.
Д.-Л. как критик начал с обоснования в книге
«Надежда на поэзию» (1934) эстетических принципов
т. н. Оксфордской группы поэтов, в которую, кроме
него, входили У. X. Оден, С. Спендер, Л. Мак-Нис.
Предшественниками этой группы он считал
Дж. М. Хопкинса, У. Оуэна, Т. С. Элиота. Д.-Л.
исследовал природу поэзии; утверждал, что наслаждение,
сопровождающее восприятие поэзии, ведет к более
глубокому постижению жизни. Полагал, что
поэтическое мышление, в основе своей метафорическое,
рождено изначальной человеческой потребностью выразить
ощущения взаимосвязей между явлениями и чувствами.
«Истина поэзии», по мнению Д.-Л., возникает в
результате постижения единства, лежащего в основе всех
явлений действительности, задача поэзии — раскрытие
новых и возрождение старых взаимосвязей; поскольку
«узор» взаимосвязей все время меняется, ни один
поэтический образ не достигает уровня абсолютной истины,
поэтому поэзия неисчерпаема. Исследования Д.-Л.
основываются на юнгианском представлении о
коллективном бессознательном, об обширном запасе
унаследованных литературных символов, которые поэт
непременно использует, придавая им убедительную
эстетическую форму и корректируя тем самым «заблудившуюся»
культуру. В книге «Поэтический образ» (1947) развивает
основные идеи книги М. Бодкин «Архетипные образы в
поэзии» (1934); полагает, что поэтический синтез и
общественные формы жизни — разные стороны одного
и того же стремления человека к всеобъемлющей
цельности и взаимосвязи.
В книге «Лирический импульс» (1965) Д.-Л.
обосновывает необходимость возвращения к изначальным
истокам поэзии, к песне, и отхода от интеллектуальной,
рациональной традиции современной поэзии. Пишет о
«мистике экстаза», о вдохновении и считает, что
история поэзии представляет собой поступательное
движение от лирической (или песенной) основы как истока
«поэтического импульса».
Соч.:
A hope for poetry. Oxford, 1934. 78 p. • Revolution in writing. L.,
1935. 44 p. • The poetic image. L., 1947. 157 p. • The colloquial
element in English poetry. Newcastle-upon-Tyne, 1947. 32 p. • The
poet's task: An inaugural lecture delivered before the univ. Oxford
on 1 June 1951. Oxford, 1951. 24 p. • The lyrical poetry of Thomas
Hardy. L., 1953. 249 p. • The lyric impulse. L., 1965. 164 p. • A
need for poetry. Hull, 1968. 17 p.
Ред.:
The mind in chains: Socialism and the cultural revolution. L., 1937.
255 p.
Лит. :
Riddel J.N. Day-Lewis. N. Y., 1971. 162 p. • Day-Lewis S.
C. Day-Lewis: An English literary life. L., 1980. 333 p.
Библ.:
Handley-Taylor G. C. Day-Lewis, the poet laureate: A
bibliography. Chicago, 1968. XII, 42 p.
Т. Н. Красавченко
ДЕЙЧЕС Дэвид (DAICHES David) (p. 2.IX. 1912, Сандер-
лэнд, Дарем) — английский и шотландский
литературовед. Окончил Эдинбургский (1934) и Оксфордский (1937)
ун-ты. Доктор философии (1939). Преподаватель
английского языка и литературы в Эдинбургском (1935-
1936), Чикагском (1937-1943) ун-тах. Проф. Корнеллско-
го ун-та (Итака, шт. Нью-Йорк) (1946-1951).
Преподаватель Кембриджского ун-та (1951-1962). Декан Школы
английских исследований (1961-1968). Проф. Сассекского
ун-та в Брайтоне (с 1961). Доктор Сорбонны (Париж)
(1973). Член Королевского литературного общества.
В 30-е, когда на литературную критику Д. оказало
влияние английское «левое» движение, в центре его
внимания были социальные проблемы. Он считал
обязанностью критика изучение взаимоотношений
между литературой, культурой и обществом (книги
«Новые литературные ценности: Исследование
современной литературы», 1936; «Литература и общество»,
1938). Литературный критик, по мнению Д., должен
разбираться в социальных вопросах и «противостоять
цивилизации», искажающей человеческие ценности.
Опасность, грозящую художнику, Д. видит в том, что в
современном обществе идет процесс «высыхания»
традиционных «источников ценностей» и вследствие
этого происходит «распад общей веры». Во времена,
когда исчезает «общественная истина», художник
умолкает, ограничиваясь «подражанием и сохранением», или
же воплощает в творчестве «свои личные истины», что
свидетельствует о вырождении литературы.
Во время преподавания Д. в Чикагском ун-те
получила широкую известность его полемика с
американским критиком Р. С. Крейном по поводу двух видов
критики: аристотелевской, или «мероскопической»
(«мерос» — часть), рассматривавшей литературное
произведение как уникальный, индивидуальный факт
искусства, и платоновской, или «голоскопической»
(«голос» — целое), критикой, воспринимавшей
произведение в целом, с учетом его этических, политических,

122 ДЕКОНСТРУКТИВИЗМ
биографических контекстов. В отличие от Крейна,
полагавшего, что время платоновской критики
миновало, Д. вообще отрицал необходимость разграничения
двух видов критики и рассматривал произведение во
взаимосвязи его формальных особенностей и
социального контекста. Формализм «новой критики» не привлек
Д. Позднее, в 50-е, Д. концентрируется в основном на
рассмотрении формальных сторон современной прозы.
Пересмотренное издание книги «Роман и современный
мир» (1950) почти целиком — исследование
литературных приемов.
Соч.:
The place of meaning in poetry. Edinburgh; L., 1935. 80 p. • New
literary values: Studies in mod. lit. Edinburgh; L., 1936. 146 p. •
Literature and society. L., 1938. 287 p. • The novel and the modern
world. Chicago, 1939. 227 p.; Idem. Rev. ed., Chicago, 1960. XI,
220 p. • Poetry and the modern world. Chicago, 1940. X, 246 p. • A
century of the essay, British and American. N. Y., 1951. 500 p. •
Robert Burns. U 1952. VII, 376 p. • Virginia Woolf. Norfolk,
1942. 169 p.; Idem. Rev. ed., N. Y., 1963. XIX, 169 p. • A critical
history of English literature. N. Y., 1960. Vol. 1-2. • Sir Walter
Scott and his world. L., 1971. 143 p. • Robert Fergusson.
Edinburgh, 1982. 127 p. • God and the poets. Oxford; N. Y., 1984.
VII. 227 p. • The Scottish Enlightment. Edinburgh, 1986. 48 p. •
Two worlds. Edinburgh, 1989. 160 p.
Т. H. Красавченко
ДЕКОНСТРУКТИВИЗМ (англ. DECONSTRUCTION,
DECONSTRUCTIVE CRITICISM). Литературно-критическая
«практика» постструктурализма (практика в том
смысле, что Д. является литературоведческой
разработкой обшей теории постструктурализма, по сути же
выступает как теория литературы). В связи с
наметившейся в 80-е тенденцией к расширительному
толкованию понятия Д., обусловленному быстрой экспансией
(особенно в США) деконструктивистских идей в самые
различные сферы гуманитарных наук: социологию,
политологию, историю, философию, теологию и т. д..
термин «деконструктивизм» часто применяется как
синоним постструктурализма. Принципы деконструкти-
вистской критики были впервые сформулированы в
трудах французских постструктуралистов Ж. Деррида,
М. Фуко и Ю. Кристевой и др., во Франции же
появились и первые опыты деконструктивистского анализа —
в книге Ю. Кристевой «"Semiotike": Исследования в
области семанализа» (Kristeva: 1969b) и эссе Р. Барта
«С/3» (Barthes:1970, русский перевод: Барт:1994а),
однако именно в США Д. приобрел значение одного из
наиболее влиятельных направлений литературной
критики. Он формировался в этой стране в течение 70-х
в процессе активной переработки идей французского
постструктурализма с позиций национальных традиций
американского литературоведения с его принципом
пристального прочтения текста и окончательно
оформился в 1979 с появлением сборника статей Ж. Деррида,
П. де Мана, X. Блума, Дж. Хартмана и Дж. X. Миллера
«Деконструкция и критика» (Deconstnwtion: 1979),
получившего название «Иельского манифеста», или
«манифеста Йельской школы».
В американском Д. можно выделить четыре
направления: 1)Йельская школа — самое влиятельное и
авторитетное направление; 2) герменевтический Д.
(У. Спейнос) (Spanos:/970, Spa nos: 1987); 3) левый Д.
(Дж. Бренкман, М. Риан, Ф. Лентриккиа и др.)
(Brenkman:1976. Brenkman: I979, Brenkman:1985, Ryan:
1981, Ryan: 1982, Lenthcchia: 1980, Lentricchia: 1983).
близкий по своим социологически-неомарксистским
ориентациям английскому постструктурализму (Т. Игл-
тон. С. Хит, К. МакКейб, Э. Истхоуп) (Eag/eton:l983.
Eagleton: 1984, Heath: 1977, Heath: 19 78, MaeCabe: 1985.
Easthope:1988): 4) феминистская критика (Г. Спи-
вак, Б. Джонсон, Ш. Фельман, испытавшие сильное
влияние французских теоретиков — Ю.
Кристевой, Э. Сиксу, Л. Иригарэ, С. Кофман) (Johnson: 1979,
Johnson: 1980, Fe/man: 1980, Felman: 1985, Ci.xous: 19 75,
lhgaray:1974, Irigaray: 1977, Kofman: 1980, Kofman: 1982).
Свое название Д. получил по основному принципу
анализа текста, практикуемого Деррида —
деконструкции, смысл которой в самых общих чертах
заключается в выявлении внутренней противоречивости
текста, в обнаружении в нем скрытых и не замечаемых
не только неискушенным, «наивным читателем», но и
ускользающих от самого автора «остаточных смыслов»,
доставшихся в наследство от дискурсивных практик
прошлого, закрепленных в языке в форме
мыслительных стереотипов, и столь же бессознательно транс(|юр-
мируемых современными автору языковыми клише.
1) Говоря о Йельской школе, следует отметить,
что она развивала идеи Деррида, отрицая возможность
единственно правильной интерпретации литературного
текста, и отстаивала тезис о неизбежной ошибочности
любого прочтения. Наделяя критический язык теми же
свойствами, что и язык литературы, т. е.
риторичностью и метафоричностью, ее адепты утверждали
постулат об общности задач литературы и критики,
видя их в разоблачении претензий языка на истинность
и достоверность, в выявлении «иллюзорного» характера
любого высказывания.
П. де Ман — самый авторитетный представитель
американского Д., как и Деррида, исходил из тезиса о
риторическом характере литературного языка, что
якобы неизбежно предопределяет аллегорическую форму
любого «беллетризированного высказывания». При этом
литературному языку придается статус чуть ли не
живого, самостоятельного существа, отсюда и
буквалистское понимание существования художественного
произведения как «жизни текста». По мере того как
текст выражает свой собственный модус написания, он.
по де Ману, заявляет о необходимости делать это
косвенно, фигуральным способом, т. е. текст якобы
«знает», что его аргументация будет понята
неправильно, если она будет воспринята буквально. Заявляя о
«риторичности» своего собственного модуса бытия,
текст тем самым как бы постулирует необходимость
своего «неправильного прочтения»: он, как утверждает
де Ман, рассказывает историю «аллегории своего
собственного непонимания». Объясняется это принципиально
амбивалентной природой литературного языка; таким
образом, де Ман делает вывод об имманентной
относительности и ошибочности любого литературного и
критического текста и на этом основании отстаивает
принцип субъективности интерпретации
художественного произведения.
Вслед за Деррида и де Маном Дж. X. Миллер
утверждает, что все лингвистические знаки являются
риторическими фигурами, а слова — метафорами. С его точки
зрения, язык изначально фигуративен, и «понятие
буквального, или референциального, применения языка
является иллюзией, возникшей в результате забвения

ДЕКОНСТРУКТИВИЗМ 123
метафорических «корней» языка» (Miller: 1972, с. 11).
Основной предмет критики Миллера — концепция
референциальности языка, т. е. его возможности
адекватным образом отображать и воспроизводить
(«репрезентировать») действительность; особенно резко
американский исследователь выступает против принципа
«миметической референциальности» в литературе,
иными словами, против принципа реализма.
На основании подобного подхода к литературному
тексту йельцы осуждают практику «наивного читателя»,
стремящегося обнаружить в художественном
произведении якобы никогда не присутствующий в нем единый и
объективный смысл. Чтение произведения,
подчеркивает Миллер, влечет за собой активную его
интерпретацию со стороны читателя. Каждый читатель овладевает
произведением и налагает на него определенную схему
«смысла». Ссылаясь на Ницше, Миллер заключает, что
само «существование бесчисленных интерпретаций
любого текста свидетельствует о том, что чтение
никогда не бывает объективным процессом обнаружения
смысла, а является вложением его в текст, который сам
по себе не имеет никакого смысла» (Miller: 1972\ с. 12).
Поэтому йельцы предлагают «критику-читателю»
отдаться «свободной игре активной интерпретации»,
ограниченной лишь рамками конвенций общей
интертекстуальности, т. е. фактически только письменной
традицией западной культуры, что, по их
представлению, должно открыть перед критиком «бездну»
возможных значений. Именно теоретиками Йельской
школы было обосновано ключевое понятие этого
течения — деконструкция (или, что вернее, предложен ее
наиболее популярный среди литературных критиков
вариант) и разработан тот понятийный аппарат,
который лег в основу практически всех остальных версий
литературоведческого Д.
2) Герменевтические деконструктивисты, в
противоположность антифеноменологической установке
йельцев, ставят перед собой задачу позитивно
переосмыслить хайдеггеровскую «деструктивную
герменевтику» и на этой основе «деконструировать»
господствующие ментальные структуры, осуществляющие «гегемо-
нистский контроль» над сознанием человека со стороны
различных научных дисциплин.
Под влиянием идей М. Фуко главный представитель
данного направления У. Спейнос пришел к общей
негативной оценке буржуазной культуры,
капиталистической экономики и кальвинистской версии христианства.
Он сформулировал концепцию «континуума бытия», в
котором вопросы бытия превратились в чисто
постструктуралистскую проблему, близкую
«генеалогической культурной критике» левых деконструктиви-
стов и охватывающую вопросы сознания, языка,
природы, истории, эпистемологии, права, пола, политики,
экономики, экологии, литературы, критики и культуры.
Одним из наиболее существенных моментов позиции
Спейноса, как и всех герменевтических деконструктиви-
стов, является его постоянное внимание к современной
литературе и проблеме постмодернизма. В его трудах
фактически оформился тот синтез постструктурализма,
Д. и постмодернизма, за который ратует немецкий
философ В. Вельш (Welsch:1987).
3) Для левых деконструктивистов в первую
очередь характерны неприятие аполитического и аисто-
рического модуса Йельской школы с ее исключительной
замкнутостью на литературе без всякого выхода на
какой-либо культурологический контекст и
преимущественной ориентацией на несовременную литературу (в
основном на эпоху романтизма и раннего модернизма), а
также, что весьма примечательно, попытки соединить
разного рода неомарксистские концепции и
постструктурализм, приводящие к созданию его
социолоптированных или просто вульгарно-социологических версий.
Оставаясь в пределах постулата об интертекстуальности
литературы, они рассматривают литературный текст в
более широком контексте «общекультурного дискурса»,
включая в него религиозные, политические и
экономические дискурсы. Взятые все вместе, они образуют
общий, или «социальный текст». Тем самым левые
деконструктивисты напрямую связывают
художественные произведения не только с соответствующей им
литературной традицией, но и с историей культуры.
Так, например, Дж. Бренкман, как и все теоретики
«социального текста», критически относится к деконст-
руктивистскому толкованию интертекстуальности,
считая его слишком узким и ограниченным. С его точки
зрения, литературные тексты соотносятся не только
друг с другом, но и с широким кругом различных систем
репрезентации, символических формаций, а также
разного рода литературой социологического характера,
что и образует «социальный текст».
Влиятельную группу среди американских левых
деконструктивистов составляют сторонники
неомарксистского подхода: М. Риан, Ф. Джеймсон, Ф. Лентри-
ккия. Для них деконструктивистский анализ
художественной литературы является лишь частью более
широкого аспекта так называемых культурных исследований,
под которыми они понимают изучение «дискурсивных
практик» как риторических конструктов,
обеспечивающих власть «господствующих идеологий» через
соответствующую идеологическую «корректировку» и редактуру
«общекультурного знания» той или иной конкретной
исторической эпохи.
Влияние концепции Деррида сказывается не только в
трудах его прямых последователей и учеников. Об этом
свидетельствует постструктуралистская и несомненно
«продерридианская» позиция «левого деконструктивиста»
Лентриккии. В книге «После Новой критики»
(Lentricchia:1980) влияние Деррида особенно ощутимо в
отношении Лентриккии к основной философской
мифологеме постструктурализма — постулату о
всемогуществе «господствующей идеологии», разработанному
теоретиками Франкфуртской школы.
В соответствии с этой точкой зрения, идеология
политически и экономически господствующего класса (в
конкретной исторической ситуации зарубежных
постструктуралистов это — «позднебуржуазная» идеология
монополистического капитализма) оказывает столь
могущественное и всепроницающее влияние на все
сферы духовной жизни, что полностью порабощает
сознание индивида. В результате всякий способ
мышления как логического рассуждения (дискурса) приобретает
однозначный, «одномерный», по выражению Г. Марку-
зе, характер, поскольку не может не служить интересам
господствующей идеологии, или, как ее называет Лен-
триккия, «силы».
Деррида, как и многие современные
постструктуралисты, следует логике теоретиков Франкфуртской
школы, в частности Т. Адорно, утверждавшего, что

124 ДЕКОНСТРУКЦИЯ
любой стандартизированный язык, язык клише является
средством утверждения господствующей идеологии,
направленной на приспособление человека к
существующему строю. Но если у Адорно эта идея носила явно
социальный аспект и была направлена против системы
тоталитарной манипуляции сознанием, то у Деррида она
приняла вид крайне абстрактного проявления некоего
«господства» вообще, господства, выразившегося в
системе «западного левоцентризма».
В качестве различных проявлений «господствующей
идеологии», мистифицированных философскими
спекуляциями, выступают позитивистский рационализм,
определяемый после работ М. Вебера исключительно
как буржуазный; универсальная эпистема («западная
логоцентрическая метафизика»), которая диктует, как
пишет Деррида, «все западные методы анализа,
объяснения, прочтения или интерпретации» (Derrida:1976,
с. 189); или структура, «обладающая центром», т. е.
глубинная структура, лежащая в основе всех (или
большинства) литературных и культурных текстов, —
предмет исследования А.-Ж. Греймаса и его
сторонников.
Критика традиционного понятия «власти», которое,
как считает Фуко, господствовало в истории Запада,
власти как формы запрета и исключения, основанной на
модели суверенного закона, власти как предела,
положенного свободе, объединяет многих деконструктиви-
стов. Некоторые из них отказываются в своих работах
от понятия единой «репрессивной власти» и переходят к
новому, постструктуралистскому представлению о ее
рассеянном, дисперсном характере, лишенном и единого
центра, и единой направленности воздействия. Эта
«власть» определяется у Фуко как «множественность
силовых отношений» (Foucault: 1978а, с. 1()0)ч у Деррида
— как социальная «драма письма», у X. Б л ума — как
«психическое поле сражения» «аутентичных сил» (Bloom:
1976, с. 2). Подобное понимание «власти», по мнению
Лентриккии, дает представление о литературном тексте
как о проявлении «поливалентности дискурсов»
(выражение Фуко; Foucault: 1978а, с. 100) и
интертекстуальности, воплощающей в себе противоборство сил
самого различного (социального, философского,
эстетического) характера, и опровергает тезис о «суверенном
одиночестве его автора» (Derrida:1978, с. 227).
Интертекстуальность литературного дискурса, заявляет Лентрик-
киа, «является признаком не только необходимой
историчности литературы, но, что более важно,
свидетельством его фундаментального смешения со всеми
дискурсами» эпохи (Lentricchia:1980, с. 351). Своим отказом
ограничить местопребывание «власти» только
доминантным дискурсом или противостоящим ему
«подрывным дискурсом», принадлежащим
исключительно поэтам и безумцам, последние работы Фуко,
заключает Лентриккиа, «дают нам представление о
власти и дискурсе, которое способно вывести
критическую теорию из тупика современных дебатов,
парализующих ее развитие» (Ibid.).
4) Последним крупным направлением в рамках Д.
является феминистская критика. Возникнув на
волне движения женской эмансипации, она далеко не вся
сводима лишь к тому ее варианту, который для своего
обоснования обратился к идеям постструктурализма. В
своей же постструктуралистской версии она
представляет собой своеобразное переосмысление постулатов
Деррида и Ж. Лакана. Концепция логоцентризма
Деррида здесь была пересмотрена как отражение сугубо
мужского, патриархального начала и получила
определение «фаллологоцентризма», или «фаллоцентризма».
Причем тон подобной интерпретации «общего проекта
деконструкции», традиционного для западной логоцен-
тричной цивилизации, задал сам Деррида: «Это одна и
та же система: утверждение патернального логоса (...) и
фаллоса как «привилегированного означающего» (Лакан)»
(Derrida:1972a4c. 311).
Сравнивая методику анализа Деррида и
феминистской критики, Цж. Каллер отмечает: «В обоих случаях
имеется в виду трансцендентальный авторитет и точка
отсчета: истина, разум, фаллос, «человек». Выступая
против иерархических оппозиций фаллоцентризма,
феминисты непосредственно сталкиваются с проблемой,
присущей деконструкции: проблемой отношений между
аргументами, выраженными в терминах логоцентризма,
и попытками избежать системы логоцентризма»
(Culler: 1983, с. 172).
Феминисты отстаивают тезис об «интуитивной»,
«женской» природе письма (т. е. литературы), не
подчиняющегося законам мужской логики, критикуют
стереотипы «мужского менталитета», господствовавшего и
продолжающего господствовать в литературе,
утверждают особую, привилегированную роль женщины в
оформлении структуры сознания человека. Они
призывают критику постоянно разоблачать претензии
мужской психологии на преобладающее положение по
сравнению с женской, а заодно и всю традиционную
культуру как сугубо мужскую и, следовательно,
ложную.
И. П. Ильин
ДЕКОНСТРУКЦИЯ (франц. DECONSTRUCTION).
Ключевое понятие постструктурализма и деконструк-
тивизма, основной принцип анализа текста. Под
влиянием М. Хайдеггера был введен в 1964 Ж. Лаканом и
теоретически обоснован Ж. Деррида. Смысл Д. как
специфической методологии исследования
литературного текста заключается в выявлении внутренней
противоречивости текста, в обнаружении в нем скрытых и
незамечаемых не только неискушенным, «наивным»
читателем, но ускользающих и от самого автора
(«спящих», по выражению Жака Деррида) «остаточных
смыслов», доставшихся в наследие от речевых, иначе —
дискурсивных практик прошлого, закрепленных в языке
в форме неосознаваемых мыслительных стереотипов,
которые в свою очередь столь же бессознательно и
независимо от автора текста трансформируются под
воздействием языковых клише его эпохи. Все это
приводит к возникновению в тексте так называемых
«неразрешимостей», т. е. внутренних логических
тупиков, как бы изначально присущих природе языкового
текста, когда его автор думает, что отстаивает одно, а
на деле получается нечто совсем другое. Выявить эти
«неразрешимости», сделать их предметом тщательного
анализа и является задачей деконструктивистского
критика.
Английский литературовед Э. Истхоуп выделяет
пять типов деконструкции:
«1. Критика, ставящая перед собой задачу бросить
вызов реалистическому модусу, в котором текст
стремится натурализоваться; она демонстрирует актуальную

ДЕКОНСТРУКЦИЯ 125
сконструированность текста, а также выявляет те
средства репрезентации, при помощи которых
происходит порождение репрезентируемого.
2. Деконструкция в смысле М. Фуко — процедура для
обнаружения интердискурсивных зависимостей
дискурса. (Имеется в виду концепция Фуко о неосознаваемой
зависимости любого дискурса от других дискурсов.
Фуко утверждает, что любая сфера знания — наука,
философия, религия, искусство — вырабатывает свою
дискурсивную практику, «единолично» претендующую
на владение «истиной», но на самом деле заимствующую
свою аргументацию от дискурсивных практик других
сфер знания. — И. И.).
3. Деконструкция «левого деконструктивизма» как
проект уничтожения категории «литература»
посредством выявления дискурсивных и институциональных
практик, которые ее поддерживают.
4. Американская деконструкция как набор
аналитических приемов и критических практик, восходящих в
основном к прочтению Деррида Полем де Маном,
показывающему, что текст всегда отличается от самого
себя в ходе его прочтения критиком, чей собственный
текст, благодаря саморефлексивной иронии, приводит к
той же неразрешимости и апории.
5. Дерридеанская деконструкция, представляющая
собой критический анализ традиционных бинарных
оппозиций (см. бинаризм), в которых левосторонний
термин претендует на привилегированное положение,
отрицая претензию на него со стороны правостороннего
термина, от которого он зависит. Цель анализа состоит
не в том, чтобы поменять местами ценности бинарной
оппозиции, а скорее в том, чтобы нарушить или
уничтожить их противостояние, релятивизовав их
отношения» (Easthope:1989, с. 187-188).
Сама по себе Д. никогда не выступает как чисто
техническое средство анализа, а всегда предстает как
своеобразный деконструктивно-негативный познавательный
императив постмодернистской чувствительности.
Обосновывая необходимость Д., Деррида пишет: «В
соответствии с законами своей логики она подвергает
критике не только внутреннее строение философем,
одновременно семантическое и формальное, но и то, что
им ошибочно приписывается в качестве их внешнего
существования, их внешних условий реализации:
исторические формы педагогики, экономические или
политические структуры этого института. Именно потому,
что она затрагивает основополагающие структуры,
«материальные» институты, а не только дискурсы или
означающие репрезентации (т. е. вторичные, по Лот-
ману, моделирующие системы, иными словами,
искусство, либо различные виды эпистем, философем, социо-
логем и т. п., которые складываются в разных
общественно-гуманитарных и естественных науках текущего
момента. — И. //.), деконструкция и отличается всегда
от простого анализа или критики» (Derrida: 1967b, с. 23-
24).
Необходимо при этом иметь в виду, что
действительность у Деррида обязательно выступает в
опосредованной дискурсивной практикой форме, и фактически
для него в одной плоскости находятся как сама
действительность, так и ее рефлексия. Двойственность позиции
Деррида и заключается в том, что он постоянно
пытается стереть грани между миром реальным и миром,
отраженным в сознании людей. По логике его деконст-
руктивистского анализа, экономические,
воспитательные и политические институты вырастают из
«культурной практики», установленной в философских
системах, что, собственно, и составляет материал для
операций по Д. Причем этот «материал» понимается как
«традиционные метафизические формации», выявление
иррационального характера которых и составляет
задачу Д.
В «Конфликте факультетов» Деррида пишет: «То,
что несколько поспешно было названо деконструкцией,
не является, если это имеет какое-либо значение,
специфическим рядом дискурсивных процедур; еще в меньшей
степени это правило нового герменевтического метода,
который «работает» с текстами или высказываниями
под прикрытием какого-либо данного и стабильного
института. Это также менее всего способ занять какую-
либо позицию во время аналитической процедуры
относительно тех политических и институциональных
структур, которые делают возможными и направляют
наши практики, нашу компетенцию, нашу способность
их реализовать. Именно потому, что она никогда не
ставит в центр внимания лишь означаемое содержание,
деконструкция не должна быть отделима от этой
политико-институциональной проблематики и должна
искать новые способы установления ответственности,
исследования тех кодов, которые были восприняты от
этики и политики» (Derrida: 1987, с. 74).
В этом эссе, название которого позаимствовано у
одноименной работы Канта, речь идет о взаимоотношении
с государственной властью «факультета» философии, как
и других «факультетов»: права, медицины и теологии.
Однако, учитывая постструктуралистское представление
о власти как господстве ментальных структур,
предопределяющих функционирование общественного
сознания, акцент переносится в сферу борьбы авторитетов
государственных и университетских структур за
господство над общественным сознанием. Кроме того,
типичное для постструктуралистского мышления гипостази-
рование мыслительных феноменов в онтологические
сущности, наделяемые самостоятельным
существованием, приводит к тому, что такие понятия, как «власть»,
«институт», «институция», «университет», приобретают
мистическое значение самодовлеющих сил, живущих
сами по себе и непонятным для человека образом
влияющих на ход его мыслей, а, следовательно, и на его
поведение. Практика Д. и предназначена для
демистификации подобных фантомов сознания.
Если французские постструктуралисты, как правило,
делают предметом своего деконструктивного анализа
широкое поле «всеобщего текста», охватывающего в
пределе весь «культурный интертекст» не только
литературного, но и философского, социологического,
юридического и т. п. характера, то у американских деконст-
руктивистов заметен сдвиг от философско-антро-
пологических вопросов формирования образа мыслей
человека к практическим вопросам анализа
художественного произведения. Дж. Каллер так суммирует
общую схему деконструктивного подхода к
анализируемому произведению: «Прочтение является попыткой
понять письмо, определив референциальный и
риторический модусы текста, например, переводя
фигуральное в буквальное и устраняя препятствия для получения
связного целого. Однако сама конструкция текстов —
особенно литературных произведений, где прагматиче-

126 ДЕКОНСТРУКЦИЯ
ские контексты не дают возможности осуществить
надежное разграничение между буквальным и
фигуральным или референциальным и нереференциальным, —
может блокировать процесс понимания» {Culler: 1983,
с. 81).
Данная характеристика, отвечая общему смыслу Д.,
тем не менее представляет собой сильно
рационализированную версию иррациональной по своей сути
критической практики, поскольку именно исследованием этого
«блокирования процесса понимания» и заняты деконст-
руктивисты. На первый план выходит не столько
специфика понимания читаемых текстов, сколько
природа человеческого непонимания, запечатленная в
художественном произведении и с еще большей силой
выявляемая при помощи деконструктивистского
анализа, сверхзадача которого и состоит в демонстрации
принципиальной «неизбежности» ошибки любого
понимания, в том числе и того, которое предлагает сам
критик-деконструктивист. «Возможность прочтения, —
утверждает П. де Ман, — никогда нельзя считать само
собой разумеющейся» (De Man:I979, с. 131), поскольку
риторическая природа языка «воздвигает непреодолимое
препятствие на пути любого прочтения или понимания»
(De Man: 1971, с. 107).
Деконструктивисты, как правило, возражают против
понимания Д. как простой деструкции, как чисто
негативного акта теоретического «разрушения»
анализируемого текста. «Деконструкция, — подчеркивает
Дж. X. Миллер, — это не демонтаж структуры текста, а
демонстрация того, что уже демонтировано»
(Miller: 1976, с. 341). Тот же тезис отстаивает и
Р. Сальдивар, обосновывая свой анализ романа «Моби
Дик» Мелвилла: «Деконструкция не означает деструкции
структуры произведения, не подразумевает она также и
отказ от находящихся в наличии структур (в данном
случае структур личности и причинности), которые она
подвергает расчленению. Вместо этого деконструкция
является демонтажом старой структуры, предпринятым
с целью показать, что ее претензии на безусловный
приоритет являются лишь результатом человеческих
усилий и, следовательно, могут быть подвергнуты
пересмотру. Деконструкция неспособна эффективно
добраться до этих важных структур, предварительно не
обжив их и не позаимствовав у них для анализа их же
стратегические и экономические ресурсы. По этой
причине процесс деконструкции — всего лишь
предварительный и стратегически привилегированный момент
анализа. Она никоим образом не предполагает своей
окончательности и является предварительной в той
мере, в какой всегда должна быть жертвой своего
собственного действия» (Saldivar:1984, с. 140).
Из таким образом понятой Д. вытекает и
специфическая роль деконструктивистского критика, которая в
идеале сводится к попыткам избежать внутренне
присущего ему, как и всякому читателю, стремления
навязать тексту свои собственные смысловые схемы,
дать ему «конечную интерпретацию», единственно
верную и непогрешимую. Он должен деконструировать
эту «жажду власти», проявляющуюся как в нем самом,
так и в авторе текста, и отыскать тот «момент» в
тексте, где прослеживается его, текста, смысловая
двойственность, внутренняя противоречивость
«текстуальной аргументации».
Американских деконструктивистов нельзя
представлять как безоговорочных последователей Деррида и
верных сторонников его «учения». Да и сами
американские дерридеанцы довольно часто говорят о своем
несогласии с мэтром. В первую очередь это относится к
X. Блуму и П. де Ману. Однако за реальными или
официально прокламируемыми различиями все же видна
явная методологическая и концептуальная
преемственность. Несомненно, что американские
деконструктивисты отталкиваются от определенных положений
Деррида, но именно отталкиваются, и в их интерпретации
«дерридеанство» приобрело специфически американские
черты, поскольку перед ними стояли и стоят социально-
культурные цели, по многим параметрам отличающиеся
от тех, которые преследует французский исследователь.
Любопытна английская оценка тех причин, по
которым теория постструктурализма была
трансформирована в Америке в деконструктивизм. Сэмюэл Уэбер
связывает это со специфически американской
либеральной традицией, развивавшейся в условиях отсутствия
классовой борьбы между феодализмом и капитализмом,
в результате чего она совершенно по-иному, нежели в
Европе, относится к конфликту: «она делегитимирует
конфликт во имя плюрализма» (Weber: 1983, с. 249).
Таким образом, «плюрализм допускает наличие
сосуществующих, даже конкурирующих интерпретаций,
мнений или подходов; он, однако, не учитывает тот
факт, что пространство, в котором имеются данные
интерпретации, само может считаться конфликтным»
(Ibid.). Здесь важно отметить, что постулируемое им
«пространство» Уэбер называет «институтом» или
«институцией», понимая пол этим не столько
социальные институты, сколько порождаемые ими
дискурсивные практики и дискурсивные формации. Таким
образом, подчеркивает Уэбер, американская национальная
культура функционирует как трансформация
дискурсивного конфликта, представляя его как способ чисто
личностной интерпретации, скорее еще одного
конкурирующего выражения автономной субъективности,
нежели социального противоречия; короче говоря,
редуцирует социальное бытие до формы сознания.
Характеризуя процесс адаптации идей Деррида де
Маном и Миллером, который в общем демонстрирует
различие между французским постструктурализмом и
американским деконструктивизмом, В. Лейч отмечает:
«Эволюция от Деррида к де Ману и далее к Миллеру
проявляется как постоянный процесс сужения и
ограничения проблематики. Предмет деконструкции меняется:
от всей системы западной философии он редуцируется
до ключевых литературных и философских текстов,
созданных в послевозрожденческой континентальной
традиции, и до основных классических произведений
английской и американской литературы XIX и XX
столетий. Утрата широты диапазона и смелости
подхода несомненно явилась помехой для создаваемой
истории литературы. Однако возросшая ясность и четкость
изложения свидетельствуют о явном прогрессе и
эффективности применения новой методики анализа»
(Leitch:1983,c. 52).
Иными словами, анализ стал проще, доступнее,
нагляднее и завоевал широкое признание сначала среди
американских, а затем и западноевропейских
литературоведов. Эту «доступную практику»
деконструктивистского анализа Йельского образца создал на основе
теоретических размышлений де Мана, а через его по-

ДЕКОНСТРУКЦИЯ 127
средство и Деррида, Дж. Хиллис Миллер.
Более того, в своих программных заявлениях глава
Йельской школы Поль де Ман вообще отрицает, что
занимается теорией литературы, — утверждение,
далекое от истины, но крайне показательное для той
позиции, которую он стремится занять. Как пишет об
этом Лейч, «Де Ман тщательно избегает открытого
теоретизирования о концепциях критики, об онтологии,
метафизике, семиологии, антропологии, психоанализе
или герменевтике. Он предпочитает практиковать
тщательную текстуальную экзегезу с крайне скупо
представленными теоретическими обобщениями. «Мои
гипотетические обобщения, — заявляет де Ман в
Предисловии к «Слепоте и проницательности» (1971), —
отнюдь не имеют своей целью создание теории
критики, а лишь литературного языка как такового» (De
Man: 1971, с. 8). Свою приверженность проблемам языка
и риторики и нежелание касаться вопросов онтологии и
герменевтики он подтвердил в заключительном анализе
«Аллегорий прочтения» (1979): «Главной целью данного
прочтения было показать, что его основная трудность
носит скорее лингвистический, нежели онтологический
или герменевтический характер»; по сути дела,
специфичная цель прочтения в конечном счете —
демонстрация фундаментального «разрыва между двумя
риторическими кодами» (De Man:I979, с. 300).
Характеристику аргументативной манеры де Мана, в
значительной степени предопределившей дух Йельской
школы, дал Лейч: «В обоих трудах Поль де Ман
формулирует идеи в процессе прочтения текстов; в результате
его литературные и критические теории большей частью
глубоко запрятаны в его работах. Он не делает никаких
программных заявлений о своем деконструктивистском
проекте. Проницательный, осторожный и скрытный,
временами непонятный и преднамеренно уклончивый, де
Ман в своей типичной манере, тщательной и
скрупулезной, открывает канонические тексты для поразительно
захватывающего и оригинального прочтения» (Leitch:
1983, с. 48-49).
Основное различие между французским
вариантом «практической деконструкции» (условно
называемой «телькелевской практикой анализа») и
американской деконструкцией, очевидно, следует
искать в акцентированно нигилистическом отношении
первого к тексту, в его стремлении прежде всего
разрушить иллюзорную целостность текста, в
исключительном внимании к «работе означающих» и полном
пренебрежении к означаемым. Для американских деконструк-
тивистов данный тип анализа фактически представлял
лишь первоначальный этап работы с текстом, и их
позиция в этом отношении не была столь категоричной.
Здесь, собственно, телькелисты расходились не только с
американскими деконструктивистами, но и с Деррида,
который никогда в принципе не отвергал и
традиционное прочтение текстов, призывая дополнить его
«обязательной деконструкцией».
Роль деконструктивистского критика, по мнению
Дж. Эткинса, сводится в основном к попыткам
избежать внутренне присущего ему, как и всякому
читателю, стремления навязать тексту свои смысловые схемы,
свою «конечную интерпретацию», единственно верную и
непогрешимую. Он должен деконструировать эту
«жажду власти», проявляющуюся как в нем самом, так и
в авторе текста, и отыскать тот «момент» в тексте, где
прослеживается его смысловая двойственность,
диалогическая природа, внутренняя противоречивость.
«Деконструктивистский критик, следовательно, ищет
момент, когда любой текст начнет отличаться от
самого себя, выходя за пределы собственной системы
ценностей, становясь неопределимым с точки зрения своей
явной системы смысла» (Atkins:!981, с. 139).
Деконструктивисты пытаются доказать, что любой
системе художественного мышления присущ
«риторический» и «метафизический» характер. Предполагается,
что каждая система, основанная на определенных
мировоззренческих предпосылках, т. е., по деконструктиви-
стским понятиям, на «метафизике», якобы является
исключительно «идеологической стратегией»,
«риторикой убеждения», направленной на читателя.
Кроме того, утверждается, что эта риторика всегда
претендует на то, чтобы быть основанной на целостной
системе самоочевидных истин-аксиом. Д. призвана не
разрушить эти системы аксиом, специфичные для
каждого исторического периода и зафиксированные в
любом художественном тексте данной эпохи, но прежде
всего выявить внутреннюю противоречивость любых
аксиоматических систем, понимаемую в языковом плане
как столкновение различных «модусов обозначения».
Обозначаемое, т. е. в неязыковая реальность, мало
интересует деконструктивистов, поскольку последняя
сводится ими к мистической «презентности»-налич-
ности, обладающей всеми признаками временной прехо-
димости и быстротечности и, следовательно, по самой
своей природе лишенной какой-либо стабильности и
вещности.
Как подчеркивает Р. Сальдивар, поскольку
риторическая природа языкового мышления неизбежно
отражается в любом письменном, тексте, то всякое
художественное произведение рассматривается как поле
столкновения трех противоборствующих сил: авторского
намерения, читательского понимания и
семантических структур текста. При этом каждая из них
стремится навязать остальным собственный «модус
обозначения», т. е. свой смысл описываемым явлениям
и представлениям. Автор как человек, живущий в
конкретную историческую эпоху, с позиций своего
времени пытается переосмыслить представления и
понятия, зафиксированные в языке, т. е.
«деконструировать» традиционную риторическую систему. Однако
поскольку иными средствами высказывания, кроме
имеющихся в его распоряжении уже готовых форм
выражения, автор не обладает, то риторически-
семантические структуры языка, абсолютизируемые
деконструктивистами в качестве надличной
инерционной силы, оказывают решающее воздействие на
первоначальные интенции автора. Они могут не только их
существенно исказить, но иногда и полностью навязать
им свой смысл, т. е. в свою очередь подвергнуть Д.
систему его риторических доказательств.
«Наивный читатель» либо полностью подпадает под
влияние доминирующего в данном тексте способа
выражения, буквально истолковывая метафорически
выраженный смысл, либо, что бывает чаще всего,
демонстрирует свою историческую ограниченность и с
точки зрения бытующих в его время представлений
агрессивно навязывает тексту собственное понимание
его смысла. В любом случае «наивный читатель»
стремится к однозначной интерпретации читаемого текста, к

128 ДЕЛЁЗ
выявлению в нем единственного, конкретно
определенного смысла. И только лишь «сознательный читатель»-
деконструктивист способен дать» новый образец
демистифицированного прочтения», т. е. подлинную
деконструкцию текста» (Saldivar:1984, с. 23).
Однако для этого он должен осознать и свою
неизбежную историческую ограниченность, и тот факт, что
каждая интерпретация является поневоле творческим
актом — в силу метафорической природы языка,
неизбежно предполагающей «необходимость ошибки».
«Сознательный читатель» отвергает «устаревшее
представление» о возможности однозначно прочесть любой
текст. Предлагаемое им прочтение представляет собой
«беседу» автора, читателя и текста, выявляющую
«сложное взаимодействие» авторских намерений,
программирующей риторической структуры текста и «не
менее сложного» комплекса возможных реакций
читателя. На практике это означает «модернистское прочтение»
всех анализируемых Сальдиваром произведений,
независимо от того, к какому литературному направлению они
принадлежат: к романтизму, реализму или модернизму.
Суть же анализа сводится к выявлению единственного
факта: насколько автор «владел» или «не владел»
языком.
Так, «Дон Кихот» рассматривается Сальдиваром как
одна из первых в истории литературы сознательных
попыток драматизировать проблему
«интертекстуального авторитета» письма. В «Прологе» Сервантес по
совету друга снабдил свое произведение
вымышленными посвящениями, приписав их героям рыцарских
романов. Таким образом он создал «иллюзию
авторитета». Центральную проблему романа критик видит в
том, что автор, полностью отдавая себе отчет в
противоречиях, возникающих в результате «риторических
поисков лингвистического авторитета» (Ibid., с. 68), тем
не менее успешно использовал диалог этих
противоречий в качестве основы своего повествования, тем самым
создав модель «современного романа». В «Красном и
черном» Стендаля Сальдивар обнаруживает прежде всего
действие «риторики желания*, трансформирующей
традиционные романтические темы суверенности и
автономности личности. Сложная структура метафор и
символов «Моби Дика» Мелвилла, по мнению Сальдива-
ра, иллюстрирует невозможность для Измаила (а также
и для автора романа) рационально интерпретировать
описываемые события. Логика причинно-следственных
связей замещается «фигуральной», метафорической
логикой, приводящей к аллегорическому решению
конфликта и к отказу от однозначного понимания
смысла произведения. В романах Джойса «трополо-
гические процессы, присущие риторической форме
романа», целиком замыкают мир произведения в самом
себе, практически лишая его всякой соотнесенности с
внешней реальностью, что, по убеждению критика,
«окончательно уничтожает последние следы веры в
референциальность как путь к истине» (Ibid., с. 252)
И. П. Ильин
ДЕЛЁЗ Жиль (DELEUZE Gilles) (18.I.1925, Париж —
4.XI. 1995, Париж) — французский философ,
психоаналитик; преподавал на факультете литературы и
гуманитарных наук Лионского ун-та.
Д. рассматривает литературу преимущественно с
точки зрения философских категорий — «смысла» (под
влиянием идей М. Мерло-Понти), «различия»,
«повторения» и пр. Наибольшую известность Д. принесла его
критика теории эдипова комплекса — основы
традиционного фрейдизма. Осуждая психоанализ за
ограниченность сферой «семейных» отношений, Д. делает
объектом рассмотрения социальные отношения, ставя на
место «эдипова комплекса» связи «Л» со «Сверх-Я».
Характеризуя современное капиталистическое общество
как общество, разорванное внутренними
противоречиями, Д. делает ключевым понятием своей системы
«шизофрению». Шизофрения отдельного человека
рассматривается как естественный аналог
«разорванности» общества; для Д. не существует границы между
нормальным и безумным человеком, поскольку всякая
«нормальность» понимается им как социальный
компромисс и тем самым отвергается. «Шизоанализ» (см.
шизофренический дискурс) противопоставляет
шизофрению не душевному здоровью, но паранойе: если
шизофреник осознает свое безумие, то параноик — нет.
Шизофрения как высшая форма безумия предстает главным
освободительным началом для личности и главной
революционной силой общества. С этим убеждением
связаны и идеи Д. о природе художественного
творчества: чтобы творить, достаточно быть безумным; в
основе искусства лежит страдание художника в
разорванном обществе, поэтому художник — это «больной»
цивилизации. Одновременно искусство, отделившееся от
религии, но выполняющее одну с нею функцию —
сублимировать страх смерти — и потому относящееся к
области сакрального, делает художника «врачом»
общества. Шизофрения, без которой, по Д., невозможен
никакой творческий акт, придает художнику черты
«социального извращенца». Теории Д. оказали значительное
воздействие на литературную критику
постструктуралистского периода.
Соч.:
Капитализм и шизофрения: Анти-Эдип (совм. с Гваттари
Ф.). М., 1990. 107 с. • Логика смысла. М., 1995. 292 с. •
Ницше. СПб., 1997. 186 с. • Что такое философия? (совм. с
Гваттари Ф.). Спб., 1998. • Различие и повторение / Перев.
Н. Б. Маньковской и Э. П. Юровской. СПб., 1998. 384 с. •
Критическая философия Канта: Учение о способностях.
Бергсонизм. Спиноза / Перев. и послесл. Я. И. Свирского.
М., 2000. 349 р. • Marcel Proust et les signes. P., 1964. 91 p. (ed.
augm. — 1970). • Difference et repetition. P., 1968. 409 p. •
Logique du sens. P., 1969. 392 p. • Spinoza et le probleme de
Texpression. P., 1968. 332 p. • Capitalisme et schizophrenic:
L'Anti-Oedipe. (avec Guattari F.). P., 1972. 470 p. • Kafka: Pour
une litterature mineure. (avec Guattari F.). P., 1975. 133 p. •
Rhizome, (avec Guattari F.). P., 1976. 74 p. • Dialogues, (avec
Parnet C). P., 1977. 177 p. • Superpositions, (avec Bene C). P.,
1979. 131 p. • Cinema I. L'image-mouvement. P., 1983. • Cinema
II. L'image-temps. P., 1985. • Foucault. P., 1986. 141 p. • Le Pli:
Leibniz et le baroque. P., 1988. 151 p. • Qu'est-ce que c'est que la
philosophic? (avec Guattari F.). P., 1991. 206 p. • Nomadology:
The war machine, (avec Guattari F.). N. Y., 1992. 147 p.
Лит.:
Ильин И. П. Жиль Делёз и проблематика
бесструктурности «желания» // Ильин И. П. Постструктурализм. Декон-
структивизм. Постмодернизм. М., 1996. с. 96-119. •
Маньковская Н. Б. Эстетика постмодернизма. СПб., 2000.
347 с. • Lorraine Т. Е. Irigaray and Deleuze: Experiments in
visceral philosophy. Ithaca, 1999. xiv, 272 p. • Deleuze and
Guattari: Critical assessments of leading philosophers / Ed. by
Genosko G. N. Y., 2000. • Das Universum des G. Deleuze: Eine

ДЕПЕРСОНАЛИЗАЦИЯ 129
Einfuhrung / Hrsg von Chlada M. Aschaffenburg, 2000. 213 S. •
Colebrook С Understanding Deleuze. Crows Nest, 2002. XIV, 195
p. • Lambert G. The non-philosophy of G. Deleuze. N. Y., 2002.
XIV, 182 p. • Zizek S. Organs without bodies: Deleuze and
consequences. N. Y., 2003.
И. К. Стаф
ДЕМОТТ Бенджамен Хейл (DEMOTT Benjamin Haile)
(p. 2. VI. 1924, Роквил-сентр, шт. Нью-Йорк) —
американский педагог, литературный критик, романист.
Окончил ун-т Джорджа Вашингтона (1949). Доктор
философии Гарвардского ун-та (1953), доктор
литературы (1970), преподаватель Амхерстского колледжа (с.
1951). Рецензент журнала «American scholar» (Washington,
1962-1964), «Atlantic monthly» (Boston, 1973-1980) и
«Harper's» (N. Y., 1962-1964, с 1981). Член
американского общества литературных критиков.
Методологической основой литературно-критической
деятельности Д. является сочетание социологического
подхода и психоаналитических концепций. В книге «Не
говори так: Запреты в современной Америке» (1966)
исследует систему табу, связанных с американским
принципом политкорректности. Книги
публицистических очерков «Сверхрост» (1969) и «На пороге 70-х»
(1971) отражает социальные конфликты 1960-х в
американской литературе и культуре: студенческие волнения,
движение за мир, за равноправие негров и женшин. Д. не
только характеризует причины снижения нравственного
потенциала в стране, но стремится выявить
непреходящие ценности американской литературы и культуры.
Работы 1990-х посвящены расовым и тендерным
проблемам современной Америки. В книге «Блюз женщины-
убийцы» (2000) Д. анализирует ситуацию «вражды
полов», возникшую в американском обществе под
влиянием масскультуры.
Соч. :
You don't say; studies of modern American inhibitions. N. Y.,
1966. XIV, 240 p. • Supergrow: Essays a. reports on imagination in
America. N. Y., 1969. 188 p. • Surviving the 70's. N. Y., 1971. 153
p. • Close imagining: An introduction to literature. N. Y.: St.
Martin's Press, 1988. XXIX, 1449 p. • The imperial middle: Why
Americans can't think straight about class. N. Y., 1990. 264 p. •
The business self: The recovery of public esteem. N. Y., 1993. VII,
45 p. • Created equal: Reading and writing about class in America.
N.Y., 1996. XVII, 524 p. • The trouble with friendship: Why
Americans can't think straight about race. N. Y., 1995. X, 214 p.;
Idem. New Haven, 1998. 214 p. • Killer woman blues: Why
Americans can't think straight about gender and power. Boston,
2000. XVI, 235 p. • You don't say: Modern American inhibitions.
New Brunswick, 2002.
Ред.:
America in literature. N. Y., 1978. Vol. 2. / Ed. by DeMott В.,
Frachtenberg A. 324 p.
П. В. Балдицыи, А. Е. Махов
ДЕПЕРСОНАЛИЗАЦИЯ (франц. DEPERSONNALISA
TION, англ. DEPERSONALIZATION). Общее определение
тех явлений кризиса личностного начала, которые в
философии, эстетике и литературной критике
структурализма, постструктурализма и постмодернизма
получали различные терминологические именования:
«теоретический антигуманизм», «смерть субъекта»,
«смерть автора», «растворение характера в романе»,
«кризис индивидуальности» и т. д. Особую актуальность
проблема теоретической аннигиляции принципа
субъективности приобрела в постмодернизме.
Уже для структуралистов развитие автономной
индивидуальности стало предметом коренного пересмотра,
пройдя большой путь от своего первичного восприятия
как «телоса» — как главной цели всех устремлений
современности — до признания того факта, что она
превратилась в главное идеологическое орудие
масскультуры. Со временем полученное структуралистами, как
они полагали, систематизированное знание
«объективных детерминант сознания» начало восприниматься как
надежная теоретическая защита против «этической
анархии» радикального субъективизма.
Однако по мере того, как количество выявляемых
структур увеличивалось, стал все более отчетливо
обнаруживаться их явно относительный характер, а
также, что привлекло к себе особое внимание
аналитиков постструктуралистского толка, их несомненная роль
в формировании «режима знания и власти». Под этим
подразумевается, что структуры, открытые в свое время
структуралистами, могут иметь не столько объективное
значение, сколько быть насильственно навязанными
изучаемому объекту как следствие «неизбежной»
субъективности взгляда исследователя. Другой стороной
этого вопроса является тот факт, что, будучи однажды
сформулированы, структуры становятся оковами для
дальнейшего развития сознания, поскольку считается,
что они неизбежно предопределяют форму любого
будущего знания в данной области.
Чтобы избежать подобной
сверхдетерминированности, сверхобусловленности индивидуального сознания,
начали вырабатываться стратегии для нахождения того
«свободного пространства», которое оставалось «по
краям конкурирующих структур». Естественно, что
самоощущение индивида, возникающее в этих
«просветах» между структурами, не способно
приобрести то внутреннее чувство связанности и
последовательности, каким оно обладало в своем «классическом
виде», т. е. как оно самовоспринималось начиная с эпохи
Возрождения и до XX в. Сам факт притязания на
непроблематичную и самодостаточную индивидуальность в
современный период рассматривается постмодернистами
как проявление определенной «идеологии», т. е. как
явление, принадлежащее сфере манипулирования
массовым сознанием и, следовательно, служащее показателем
«несомненного заблуждения».
Этот кризис индивидуальности обычно
прослеживается теоретиками постструктурализма и
постмодернизма со второй половины XIX столетия, когда, по их
мнению, он начал теоретически осмысляться в таких
различных сферах, как марксистская политическая
экономия, психоанализ, антропология культуры и
соссюровская лингвистика, которые основывались на
моделях и методах, не совместимых с
фундаментальными понятиями традиционного индивидуализма.
Внутренняя логика аргументации этих учений отрицает
нормативную власть автономной индивидуальности и
редуцирует субъективное сознание до артефакта
постоянно себя воспроизводящего надличного механизма.
В этих теориях личностный опыт человека
определяется как нечто, детерминированное классом, семьей,
культурой или другим не менее «надличным» по своему
существу феноменом — «языковым сознанием». Все это,
по представлениям постмодернистов, имело своим
следствием тот результат, что облик человека утратил в

130 ДЕ РОБЕРТИС
литературе модернизма и постмодернизма целостность,
которой он обладал в искусстве реализма.
В сфере литературной критики «смерть автора» была
провозглашена в 1968 г. Р. Бартом в его эссе под
одноименным названием. Исследователь утверждал, что в
произведении «говорит» не автор, а язык, и поэтому
читатель слышит голос не автора, а текста,
организованного в соответствии с правилами «культурного кода»
(или кодов) своего времени и своей культуры. Функции
литературы в «новую эру», подчеркивает Барт,
кардинально меняются, приходит эпоха читателя, и
«рождение читателя должно произойти за счет смерти
автора» (Барт: 1989, с. 391).
Для «антиавторских» филиппик Барта, как и многих
постструктуралистов в его французском, «тельке-
левском» варианте (по имени журнала «Tel Quel», где
впервые были сформулированы основные положения
постструктуралистского литературоведения), характерна
подчеркнуто идеологическая, антикапиталистическая и
антибуржуазная направленность, связанная в более
широком плане с декларативно вызывающим
неприятием любого «авторитета», освященного институализиро-
ванными структурами общества. «Автор, — пишет
Барт, — это современная фигура, продукт нашего
общества, так как, возникнув со времен Средневековья вместе
с английским эмпиризмом и французским
рационализмом, он создал престиж индивидуума или, более
возвышенно, «человеческой личности». Поэтому вполне
логично, что в литературе именно позитивизм — это
воплощение и кульминация капиталистической
идеологии — придавал первостепенное значение «личности»
автора. Автор по-прежнему царит в истории
литературы, биографиях писателей, журналах и даже в самом
сознании литераторов, озабоченных стремлением
соединить в единое целое при помощи дневников и
мемуаров свою личность с собственным творчеством.
Весь образ литературы в обычной культуре тиранически
сконцентрирован на авторе» (Барт:1989, с. 385).
Подобная позиция обусловлена тем, что сознание
человека уподобляется тексту; при этом последователи
постмодернизма растворяют свое сознание в сознании
других, демонстрируя мозаично-цитатный характер,
т. е. интертекстуальность всякого сознания, в том
числе и своего собственного. Р. Барт, подводя
теоретическую основу под подобное понимание личности,
писал: «То «Я», которое сталкивается с текстом, уже
само представляет собой множество других текстов и
бесконечных или, вернее, потерянных кодов...
Субъективность обычно расценивается как полнота, с которой
«Я» насыщает тексты (имеется в виду возможность
субъективных интерпретаций. — И. И.), на самом деле
— это лжеполнота, это всего лишь следы всех тех
кодов, которые составляют данное «Я». Таким образом,
моя субъективность в конечном счете представляет из
себя лишь банальность стереотипов» (Barthes:1970, с. 16-
17). Из этого высказывания можно сделать только один
вывод: на более позднем этапе развития своих
концепций Барт предпринял попытку теоретически
аннигилировать личность не только автора, но и читателя, как в
принципе и вообще понятие суверенной личности.
Собственно литература постмодернизма и является
художественной практикой подобных теорий, отражая
разочарование в традиционном для Нового времени
культе индивидуалистической личности. Наиболее
полно эту проблему осветила английская
исследовательница К. Брук-Роуз (Brooke-Rose.1986). Основываясь на
литературном опыте постмодернизма, она приходит к
крайне пессимистическим выводам о возможности
дальнейшего существования литературного героя, как и
вообще персонажа, и связывает это с отсутствием
полнокровного характера в «новейшем романе».
Подытоживая современное состояние вопроса, Брук-
Роуз приводит пять основных причин «краха
традиционного характера»; 1) эпистемологический кризис (см.
эпистемологическая неуверенность); 2) упадок буржуазного
общества и вместе с ним жанра романа, который это
общество породило; 3) выход на авансцену «вторичной
оральности» — нового «искусственного фольклора» как
результата воздействия масс-медиа; 4) рост авторитета
«популярных» жанров с их эстетическим
примитивизмом; 5) невозможность средствами реализма
передать опыт XX в. со всем его ужасом и безумием.
Общий итог рассуждений исследовательницы весьма
пессимистичен: «Вне всякого сомнения, мы находимся в
переходном состоянии, подобно безработным,
ожидающим заново переструктурированное технологическое
общество, где им найдется место. Реалистические
романы продолжают создаваться, но все меньше и
меньше людей их покупают или верят в них, за
исключением бестселлеров с их четко выверенной приправой
чувствительности и насилия, сентиментальности и
секса, обыденного и фантастического. Серьезные
писатели разделили участь поэтов как элитарных изгоев и
замкнулись в различных формах саморефлексии и
самоиронии — от беллетризированной эрудиции Борхеса
до космокомиксов Кальвино, от мучительных меннипе-
евских сатир Барта до дезориентирующих
символических поисков неизвестно чего Пинчона — все они
используют технику реалистического романа, чтобы
доказать, что она уже не может больше применяться
для прежних целей. Растворение характера — это
сознательная жертва постмодернизма, по мере того как он
обращается к технике научной фантастики» (Brooke-
Rose:1986, с. 194) (см. интертекстуальность). .
И. П. Ильин
ДЕ РОБЕРТИС Джузеппе (DE ROBERTIS Giuseppe)
(7.VI.1888, Матера, Лукка — 7.IX. 1963, Флоренция) —
итальянский литературовед и литературный критик.
Получил образование в Институте высших иследований
во Флоренции. Ученик Дж. Вителли. Был редактором
журнала «La voce letteraria» (XII. 1914—XII. 1916),
игравшего значительную роль в литературно-художественной
жизни Флоренции. Входил также в редакцию журнала
«Pan» (Firenze, 1929-1933) и сотрудничал с журналом
«Пегас» (Firenze, 1934-1935). Преподавал в консерватории
Флоренции, в ун-те Флоренции, где заведовал кафедрой
итальянской литературы (1938-1958).
Метод Д. Р. сложился во многом под влиянием его
друга Р. Серра, от которого критик унаследовал «культ»,
или «религию», поэзии. Д. Р. обратился к идущей от
Дж. Кардуччи традиции пристального стилистического
анализа текста, противопоставляя ее культурно-
историческому методу и широким обобщениям
философской эстетики («От Де Санктиса до Кроче», 1914).
Задача критика заключается в том, чтобы найти в
поэтическом произведении его «лирический центр»
(«Умение читать», 1915), не вдаваясь в психологические,

ДЕРРИДА 131
биографические и исторические экскурсы. Важнейшим
качеством для литературного критика является наличие
особой чувствительности, утонченного вкуса к поэзии
как «вибрациям слов и ритмов». Критика должна «идти
за поэзией», ее цель — «выделить в поэтическом
произведении прекрасное, удавшееся». Отсюда
самоопределение Д. Р. своего метода как «фрагментарной критики
поэтических моментов», сосредотачивающейся на
отдельных страницах, строках и словах, выражающих
«сущность произведения», а также его принципиальный
антиисторизм.
С течением времени Д. Р. стал придавать большее
значение изучению «истоков поэзии», т. е. факторам,
обуславливающим художественное произведение и
лежащим в области поэтики, художественного вкуса,
мысли или за пределами поэзии как таковой. Интерес
исследователя стала вызывать «внутренняя история»
художественного произведения, динамика
последовательных исправлений текста. Во многом являясь
предшественником критики вариантов (Дж. Контини),
Д. Р., однако, сосредотачивался не на выявлении
системного характера изменений, а на акцентировании
«разрыва» между первоначальной «неоформленностью»
текста и совершенством его конечной формы.
В центре внимания Д. Р. находилось творчество
Леопард и. в исследованиях о котором заметна эволюция
метода ученого. Его творческое наследие включает
также подготовку к изданию и комментарии к
произведениям других классиков итальянской литературы
(А. Мандзони, Дж. Унгаретти, А. Полициано, Дж. Па-
рини, У. Фосколо), а также критические статьи о
современных писателях, опубликованные в литературных
журналах, а затем собранные в книге «Писатели XX
века» (1940) и «Еще о двадцатом веке» (1962). Д. Р.
участвовал в издании трудов Р. Серра.
Лит.:
Da De Sanctis а Сгосе // La voce. Citta di Cestello, 1914. 28 febr.
N.4. • Saper leggere // «La Voce Letteraria». Firenze, 1915. 30
mar. N.8. • Poeti lirici dei secoli XVIII e XIX. Firenze, 1923. 242
p.: Idem., ampl. in Poetici lirici moderni e contemporanei. Firenze,
1945. 379 p. • Saggi: Con una noterella: Poliziano, Parini, Alfleri,
Foscolo, Carducci, Severino, Serra, Soffici, De Lollis. Firenze,
1939. 207 p. • Scrittori del Novecento. Firenze, 1940. 417 p.; Idem.
4. ed. Firenze, 1958. 408 p. • Studi. Firenze, 1944. 184 p. • Saggio
sul Leopardi. Firenze, 1944. 246 p.; Idem. Firenze, 1973. 183 p. •
Primi studi manzoniani e altre cose. Firenze, 1949. 199 p. • Altro
Novecento. Firenze, 1962. 601 p. • Scritti vociani / A cura di Falqui
E. Firenze, 1967. XXXII, 476 p. • Studi II. Firenze, 1971.352 р.
Ред. :
La Voce; Firenze, 1914-1916. Roma; Milano, 1969. Vol. 1-3. •
Leopardi G. Zibaldone. Firenze, 1922. Vol. 1-2. • Serra, Renato.
Epistolario / A cura di Ambrosini L., De Robertis G., Grilli A.
Firenze, 1934. XII, 614 p. • Leopardi G. Opere. Milano; Roma,
1937. Vol. 1-3. • Serra R. Scritti / A cura di De Robertis G., Grilli
A. Firenze, 1938. Vol. 1-2. • Poeti lirici moderni e contemporanei /
Con l'interpret. de De Robertis G. Firenze, 1948. 380 p.
Лит.:
I canti di Leopardi con I'interpretazione di de Robertis // Nuova
antologia. Firenze, 1999. Vol. 134, fasc. 2209. P. 152-159.
E. В. Лозинская
ДЕРРИДА Жак (DERRIDA Jacques) (p. 15.VII. 1930, Эль
Биар, Алжир) — французский семиотик, философ,
литературовед, теоретик культуры, один из
интеллектуальных лидеров постструктурализма. Создатель
теории деконструкции, ставящей под сомнение
традиционные представления классической эстетики и
литературоведения. Идеи Д. стали одним из основных
концептуальных источников постмодернизма.
В деятельности Д. осуществлена взаимосвязь
основных направлений теоретической гуманитарной мысли
XX в. Он прошел эволюцию от феноменологии и
герменевтики (в 60-ые) к структурализму и
постструктурализму (в 70-ые), а затем к деконструктивистской
концепции философии и литературы (80-90-ые). При всей
несомненности эволюции взглядов Д., природа его
творчества такова, что можно говорить лишь о
смещении акцентов в разные годы, поскольку уже первая его
статья «Структура, знак и игра в дискурсе гуманитарных
наук» (1966, рус. перев. 2000) в краткой форме содержала
все темы, которые он впоследствии разрабатывал.
Книги Д. «Голос и феномен: Введение в проблему
знака в феноменологии Гуссерля» (1967), «О
грамматологии» (1967), «Письмо и различение» (1967), «Диссе-
минация» (1972), «Границы философии» (1972),
«Позиции» (1972) привели к изменению облика
литературной критики. Работы «Глас» (1974), «Почтовая
открытка: От Сократа к Фрейду и дальше» (1980),
«Окрестности» (1986), «О духе: Проблема Хайдеггера»
(1987), «Психея: Открытие другого» (1987), «Другая
философия» (1990), «Пункты подозрения» (1992)
закрепили за Д. авторитет одного из наиболее влиятельных
современных философов, эстетиков и культурологов.
Критикуя структурализм, Д. характеризовал его как
последний пункт логоцентризма западной
метафизической традиции, идущей от Платона и Аристотеля к
Хайдеггеру и Леви-С гроссу. Логоцентрической
традиции, стремящейся во всем отыскать некую
телеологическую истину, придать смысл и упорядоченность всему,
на что направлена мысль человека, Д. противопоставил
деконструктивную модель интерпретации. Он подверг
критике основополагающий принцип структурализма о
«структурности структуры», в основе которого лежит
понятие «центра структуры» как некоего организующего
ее начала.
Для Д. «центр» — не объективное свойство
структуры, а фикция, постулированная наблюдателем,
результат его «силы желания» или ницшеанской «воли к
власти». В конкретном случае толкование литературного
текста — следствие навязывания ему читателем
собственного смысла, «вкладывания» этого смысла в текст,
который сам по себе этого смысла якобы не имеет. Д.
понимает само интерпретирующее «Я» как своеобразный
текст, «составленный» из культурных систем и норм его
времени, и, следовательно, произвольность
интерпретации со стороны этого «Я» заранее ограничена
исторической обусловленностью его норм и систем. Из
положения Ф. де Соссюра о произвольном характере знака, т. е.
о немотивированности выбора означающего и
отсутствия между ним и означаемым естественных связей, Д.
сделал вывод, что слово и обозначаемое им понятие
никогда не могут быть одним и тем же, поскольку то,
что обозначается, никогда не присутствует, не
«наличествует» в знаке. Он утверждает, что сама
возможность понятия «знак» как указания на реальный
предмет предполагает его замещение знаком (в той
системе различий, которую представляет собой язык) и
зависит от отсрочки, от откладывания в будущее
непосредственного «схватывания» сознанием читателя этого

132 ДЕРРИДА
предмета или представления о нем. Интервал,
разделяющий знак и обозначаемое им явление, с течением
времени (в ходе применения знака в системе древних
знаков, то есть в языке) превращает знак в след этого
явления. В результате слово теряет свою
непосредственную связь с обозначаемым, с референтом, или, как
выражается Д., со своим «происхождением», с причиной,
вызвавшей его порождение. Тем самым знак обозначает
якобы не столько сам предмет, сколько его отсутствие
(«отсутствие наличия»), а в конечном счете и свое
«принципиальное отличие от самого себя».
Под сомнение были поставлены все
стабилизирующие логоцентрические понятия: единство,
согласованность, детерминированность. Д. попытался
осуществить контрчтение логоцентрической «метафизики
присутствия» и «онтологии бытия» Э. Гуссерля и Хай-
деггера на основе «незамеченных» ими
конституирующих сил —различения и письма. Если Гуссерль считал,
что интуитивное постижение собственного «бытия как
присутствия» осуществляется без посредства знаков или
операции сигнификации, то деконструктивная критика
феноменологии со стороны Д. была направлена на
конституирующие потенции языка. В литературе не
может быть ничего не представленного в языке:
сознания или реальности мира. Язык предшествует бытию,
конституирует его. Текстуальность завладевает
онтологией. Экстралингвистическая реальность — иллюзия.
Мир есть текст. Изучение литературы — это изучение
интертекстуальности.
Литературный текст не вещь в себе, он вступает в
отношения с другими текстами, которые, в свою
очередь, также являются отношениями; поэтому
редуцировать текст до «правильного», единственного,
гомогенного прочтения — значит ограничить свободную игру его
элементов. Д. трактует человеческую деятельность в
целом как чтение безграничного текста мира, заостряя
при этом проблемы дискурсивности, неопределенности
значений.
Скрещивание и взаимопроницаемость языков в
интертексте образуют метаязык деконструкции,
разрушающий бинарные оппозиции (см. бинаризм) логоцен-
тризма: голос/письмо, означаемое/означающее,
сознательное/бессознательное, реальность/образ, вещь/знак, и
т. д. — где первый термин имел привилегированное
положение. Д. перевернул традиционные полярности:
письмо/голос, означающее/означаемое, бессознательное/
сознательное и т. д. Разрабатываемая им
деконструктивная практика направлена на стремление «начать все
сначала» в ситуации утраты ясности, смысла,
понимания, отдаться «свободной игре» активной
интерпретации, что, якобы, открывает перед критиком «бездну»
возможных смысловых значений.
Практически вся деятельность Д. представляет собой
«непрерывный комментарий» и вне сферы чужих мыслей
его существование невозможно. Это проявляется прежде
всего в повествовательной манере Д., где он сознательно
демонстрирует принцип «бесконечной
интертекстуальности» и где голос комментатора трудно отличить от
голоса комментируемого. Подчас творчество Д. состоит
не столько в создании «нового знания», сколько в
сомнении по поводу «правомочности «старого знания». Для
эпохи постмодерна подобная «вторичность» оказывается
наиболее характерной чертой сознания.
Повышенный интерес к творчеству Д. со стороны
литературных критиков превратил его в «фигуру
влияния», в одну из первых величин на западном
интеллектуальном горизонте.
Соч.:
Деррида Ж. Письмо к японскому другу // Вопр философии.
М., 1992. № 4. С. 53-57. • Эссе об имени / Перев. Н. А.
Шматко. М.; СПб., 1998. 190 с. • Голос и феномен и другие
работы по теории знака Гуссерля. СПб., 1999. 208 с. • О
почтовой открытке от Сократа до Фрейда и не только /
Перев. Г. А. Михалкович. Минск, 1999. 829 с. • Письмо и
различие / Перев. Д. Ю. Кралечкина. М., 2000. 319 с. • О
грамматологии / Перев. и вступ. ст. Н. Автономовой. М.,
2000. 511 с. • Структура, знак и игра в дискурсе
гуманитарных наук // Французская семиотика: От структурализма к
постструктурализму. М., 2000. С. 407-426. • La voux et le
phenomene: Introd. au probleme du signe dans la phenomenologie
de Husserl. P., 1967. 119 p. • De la grammatologie. P., 1967. 445 p.
• L'ecriture et la difference. P., 1967. 439 p. • La dissemination. P.,
1972. 406 p. • Positions. P., 1972. 136 p. • Marges de la
philosophic P., 1972. XXV, 396 p. • Speech and phenomena and
other essays on Husserl's theory of signs. Evanston, 1973. • Glas.
P., 1974. 291 p. • La carte postale: De Socrate a Freud et au-dela.
P., 1980. • Parages. P., 1986. 286 p. • Psyche: Invention de Tautre.
P., 1987. • De Tesprit: Heidegger et la question. P., 1987. 183 p. •
Du droit a la philosophie. P., 1990. 662 p. • Memoires d'aveugle:
L'autoportrait et autres ruines. P., 1990. 141 p. • L'autre cap. P.,
1991. • Points de suspension: Entretiens. P., 1992. 419 p. • Sauf le
nom. P., 1993. 115 p. • Mai d'archive: Une impression freudienne.
P., 1995. 154 p. • Le monolinguisme de Tautre, ou, La prothese
d'origine. P., 1996. 135 p. • Demeure: Maurice Blanchot. P., 1998.
143 p. • Sur parole: Instantanes philosophiques. La Tour d'Aigues,
1999. 141 p. • Donner la mort. P., 1999. 208 p. • Etats d'ame de la
psychanalyse: L'impossible au-dela d'une souveraine cruaute. P.,
2000. 89 p. • Papier machine: Le ruban de machine a ecrire et
autres reponses. P., 2001. 399 p. • Fichus: Discours de Francfort.
P., 2002. 56 p. • Voyous: Deux essais sur la raison. P., 2003.
216 p.
Лит.:
Гараджа А. В. Критика метафизики в неоструктурализме
(По работам Ж. Деррида 80-х гг.). М., 1989. 49 с. • Ильин
И. П. Жак Деррида — постструктуралист sans pareil //
Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструктивизм.
Постмодернизм. М., 1996. С. 10-50. • Жак Деррида в
Москве: Деконструкция путешествия. М., 1993. 199 с. •
Шестакова Е. А. Проблема игры в философско-
эстетической концепции Ж. Деррида. М., 1997. 144 с. •
Displacement: Derrida and after / Ed. by Krupnick M.
Bloomington, 1983. 198 p. • Derrida and difference / Ed. by Wood
D., Bernasconi R. Coventry, 1985. VII, 151 p. • NeelJ. P. Plato,
Derrida, and writing. Carbondale, 1988. XIV, 252 p. • Derrida and
deconstruction / Ed. by Silverman H. J. N. Y.; L., 1989. VII, 258 p.
• Gasche R. Inventions of difference: On J. Derrida. Cambridge
(Mass.), 1994. 286 p. • Champagne R. A. J. Derrida. N. Y., 1995.
XVIII, 138 p. • Feminist interpretations of Jacques Derrida / Ed. by
Holland N. J. University Park (Pa.), 1997. XII, 249 p. • Kronick 7.
G. Derrida and the future of literature. Albany, 1999. XIV, 216 p. •
Tonn R. Zwischen Rezeption und Revision: Derrida in der
amerikanischen Literaturwissenschaft. Frankfurt a. M.; N. Y.,
2000. 231 p. • J. Derrida and the humanities: A critical reader.
Cambridge, 2001. XV, 327 p. • Lawlor L. Derrida and Husserl:
The basic problem of phenomenology. Bloomington, 2002. xii, 286
p. • Llewelyn J. Appositions of J. Derrida and E. Levinas.
Bloomington, 2002. XX, 255 p. • Rapaport H. Later Derrida:
Reading the recent work. N. Y., 2003. X, 158 p.
И. П. Ильин, Е. А. Цурганова

ДЕЦЕНТРАЦИЯ 133
DEFT. Англ. аббревиатура, обозначающая принцип
воссоздания личности с помощью психоаналитической
техники в акте чтения. Введена представителем
американской школы критиков Буффало, профессором
английской литературы и директором Центра
психологического изучения искусства в университете Буффало (1966-
1968) Н. Холландом. Расшифровка термина обозначает
следующее: D (defence) — это то, что «Я» вбирает в себя
из мира: Е (expectation) — это то, к чему «Я» имеет
склонность и что ищет в ходе течения собственного
опыта; F (fantasy) — это то, что «Я» проектирует в мир;
Т (transformation) — это необусловленные значения,
которые «Я» включает в свой опыт (Holland: 1968).
Данные процессы, повторяясь, постоянно сменяют друг
друга.
Холланд применяет модель воссоздания личности с
ее фазовыми компонентами к обеим сторонам
отношений литературного взаимодействия: «автор — текст» и
«читатель (критик) — текст». Так же, как и
представители критики сознания, Холланд считает важными для
исследования любые материалы, оставленные автором:
письма, лекции, стихотворения. Принципиальное
отличие школы критиков Буффало от критики сознания и
рецептивной критики, или школы реакции читателя,
состоит в том, что первые привносят материал
подсознательного в сферу литературной коммуникации.
Е. А. Цурганова
ДЕЦЕНТРАЦИЯ (франц. DECENTRATION). Одно из
основных понятий постструктурализма, деконструк-
тивизма и постмодернизма. Д., по мнению Ж. Дер-
рида, является необходимым условием критики
традиционного западноевропейского образа мышления с его
«логоцентрической традицией» (см. логоцентризм). Как
отмечает Г. Косиков, свою основную задачу
французский ученый видит в том, «чтобы оспорить
непререкаемость одного из основополагающих принципов
европейского культурного сознания — принципа «центрации»,
пронизывающего «буквально все сферы умственной
деятельности европейского человека: в философии и
психологии он приводит к рациоцентризму,
утверждающему примат дискурсивно-логического сознания
над всеми прочими его формами, в культурологии — к
европоцентризму, превращающему европейскую
социальную практику и тип мышления в критерий для
«суда» над всеми прочими формами культуры, в истории
— к презенто- или футуроцентризму, исходящему из
того, что историческое настоящее (или будущее) всегда
«лучше», «прогрессивнее» прошлого, роль которого
сводится к «подготовке» более просвещенных эпох и
т. д. Вариантом философии «центрации» является
субстанциалистский редукционизм, постулирующий
наличие некоей неподвижной исходной сущности,
нуждающейся лишь в воплощении в том или ином
материале; в философии — это представление о субъекте
как своеобразном центре смысловой иррадиации,
«опредмечивающемся» в объекте; в лингвистике — идея
первичности означаемого, закрепляемого при помощи
означающего, или первичности денотации по
отношению к коннотации; в литературоведении — это
концепция «содержания», предшествующего своей
«выразительной форме», или концепция неповторимой
авторской «личности», «души», материальным инобытием
которой является произведение; это, наконец
... позитивистская каузально-генетическая «мифологема»
(Косиков: 1989, с. 35-36). Критика всех этих
«центризмов», подчеркивает Н. Автономова,
«стягивается у Деррида в понятие "логоцентризма" как их
наиболее теоретически обобщенную форму»
(Автономова: 1977, с. 168).
В литературоведении проблема Д. в основном
получила свою разработку в двух аспектах: децентри-
рованного субъекта и децентрированного
дискурса. Так, согласно точке зрения одного из
ведущих теоретиков постструктурализма и постмодернизма
американского критика Ф. Джеймсона, пародия в «эпоху
позднего капитализма», «лишенного всяких
стилистических норм», вырождается в пастиш, причем ее
появление связывается Джеймсоном с процессом децентриро-
вания дискурса, т. е. исчезновения из него единого
смыслового центра и одновременно «индивидуального
субъекта в постиндустриальном обществе»;
«исчезновение субъекта вместе с формальными последствиями
этого явления — возрастающей недоступностью
индивидуального стиля — порождает сегодня почти
всеобщую практику того, что может быть названо пастишем»
(Jameson: 1984, с. 64).
Другой теоретик, голландский исследователь
Д. В. Фоккема, связывает появление постмодернизма с
формированием особого «взгляда на мир», в котором
человек лишен своего центрального места. Для него
постмодернизм — это «продукт долгого процесса
секуляризации и дегуманизации»; если в эпоху Возрождения
возникли условия для появления концепции
антропологического универсума, то в XIX и XX столетиях под
влиянием наук — от биологии до космологии — стало
якобы все более затруднительным защищать
представление о человеке как о центре космоса: «в конце концов
оно оказалось несостоятельным и даже нелепым»
(Fokkema:1986,c.80,82).
Теоретическая «децентрация субъекта» как отражение
специфической мировоззренческой установки сказалась
на главном объекте литературы — человеке, поскольку
последовательное применение основанных на идее Д.
постмодернистских принципов его изображения на
практике привело сначала к девальвации, а затем и к
полной деструкции личности персонажа как
психологически и социально детерминированного характера.
Свой вклад в разработку идеи Д. субъекта внес и
М. Фуко. Наиболее эксплицитно этот вопрос был
поставлен им в «Археологии знания» (1969), где автор с
самого начала заявляет, что общей предпосылкой для
современных гуманитарных наук (психоанализа,
лингвистики и антропологии) стало введение в практику
своего исследования прерывности как
«методологического принципа», т. е. эти дисциплины децентриро-
вали субъект по отношению к «законам его желания» (в
психоанализе), языковым формам (в лингвистике) и
правилам поведения и мифов (а антропологии). Для
Фуко все они продемонстрировали, что человек не
способен объяснить ни свою сексуальность, ни
бессознательное, ни управляющие им системы языка, ни те
мыслительные схемы, на которые он бессознательно
ориентируется. Иными словами, Фуко отвергает
традиционную модель, согласно которой каждое явление
имеет причину своего порождения.
Точно таким" же образом и постулируемая Фуко
«археология знания» децентрирует человека по отноше-

134 ДЖЕТТО
нию к непризнаваемым и несознаваемым
закономерностям и «прерывностям» его жизни: она показывает, что
человек не способен дать себе отчет в том, что
формирует и изменяет его дискурс, — т. е. осознанно
воспринять «оперативные правила» эпистемы. Как все
связанные с ней во временном плане дисциплины,
«археология» преследует ту же цель — «вытеснить»,
упразднить представление о самой возможности подобной
«критической осознаваемости» как «принципе
обоснования и основы всех наук о человеке» (Leitch:l983, с. 153).
Общеструктуралистская проблема Д. субъекта,
решаемая обычно как отрицание автономности его
сознания, конкретизировалась у Фуко в виде подхода к
человеку (к его сознанию) как к «дискурсивной функции». В
статье 1969 (расширенной в 1972) «Что такое автор?»
(Foucau/t:1969) Фуко выступил с самой решительной
критикой понятия автора как сознательного и
суверенного творца собственного произведения: «автор не является
бездонным источником смыслов, которые заполняют
произведения; автор не предшествует своим
произведениям, он — всего лишь определенный функциональный
принцип, посредством которого в нашей культуре
осуществляется процесс ограничения, исключения и
выбора; короче говоря, посредством которого мешают
свободной циркуляции, свободной манипуляции,
свободной композиции, декомпозиции и рекомпозиции
художественного вымысла. На самом деле, если мы
привыкли представлять автора как гения, как вечный
источник новаторства, всегда полного новыми
замыслами, то это потому, что в действительности мы
заставляем его функционировать как раз противоположным
образом. Можно сказать, что автор — это
идеологический продукт, поскольку мы представляем его как
нечто, совершенно противоположное его исторически
реальной функции... Автор — идеологическая фигура, с
помощью которой маркируется способ распространения
смысла» (Textualstrategies: 1980, с. 159).
Эта статья Фуко, как и вышедшая годом раньше
статья Р. Барта «Смерть автора» (русский перевод: Барт:
1989), подытожившие определенный этап развития
структуралистских представлений, знаменовали собой
формирование уже специфически постструктуралистской
концепции теоретической «смерти человека», ставшей
одним из основных постулатов «новой доктрины». Если
эти две статьи — в основном сугубо
литературоведческий вариант постструктуралистского понимания
человека, то философская проработка этой темы была к
тому времени уже завершена Фуко в его работе «Слова и
вещи» (1966), заканчивающейся знаменательным
пассажем: «Взяв сравнительно короткий хронологический
отрезок и узкий географический горизонт —
европейскую культуру с XVI в., можно сказать с уверенностью,
что человек — это изобретение недавнее... Среди всех
перемен, влиявших на знание вещей, на знание их
порядка, тождеств, различий, признаков, равенств, слов,
среди всех эпизодов глубинной истории Тождественного,
лишь один период, который начался полтора века назад
и, быть может, уже скоро закончится, явил образ
человека. И это не было избавлением от давнего неспо-
койства, переходом от тысячелетий заботы к
ослепительной ясности сознания, подступом к объективности
того, что так долго было достоянием веры или
философии, — это просто было следствием изменений
основных установок знания... Если эти установки исчезнут
так же. как они возникли, если какое-нибудь событие
(возможность которого мы можем лишь предвидеть, не
зная пока ни его формы, ни облика) разрушит их. как
разрушилась на исходе XVII в. почва классического
мышления, тогда — в этом можно поручиться —
человек изгладится, как лицо, нарисованное на прибрежном
песке» (Фуко: 1977, с. 398). (Дано в переводе Н. Авто-
номовой — И. И.).
И. П. Ильин
ДЖЕТТО Джованни (GETTO Giovanni) (14. VI. 1913,
Ивреа, Пьемонт — 9.VI.2002, Турин) —
итальянский литературовед, литературный критик, специалист
по истории итальянской литературы. Учился в Высшей
нормальной школе в Пизе. Ученик Л. Руссо. Преподавал
в ун-те Турина (1948-1983), был соредактором журнала
«Lettcre italiane» (Firenze) и «Rivista di storia с Icttcratura
religiosa» (Firenze). Член Туринской академии наук и
Академии деи Линчей, почетный проф. ун-та Турина.
Для критического метода Г. характерен тезис, что
литература является выражением духовного опыта
человека в языковом высказывании, а также стремление
рассматривать художественные произведения в их
«органичности и целостности», противопоставленное
дуализму «поэзии» и «не-поэзии» в духе Б. Кроне.
Местом драматической встречи-сопряжения «человеческого
начала» и «стиля» является тематика произведения:
моменты столкновения внутреннего мира человека с
современной ему реальностью, литературной традицией,
жанровыми константами, идейными комплексами,
архетипами и мифами. Задачей литературоведа
становится выявление различных типов воплощения
духовного опыта человека в литературном творчестве, в
особенности, на уровне стилистики произведения.
Существенное место в научных интересах Д.
отведено итальянской религиозной литературе (св. Катерина
Сиенская, Дж. Пассаванти, св. Франциск Ассизский и
др.), на основе анализа которой складывалась его
методология (1939, 1967). Однако тот же научный подход
был применен в работах о Т. Тассо (1951, 1968, 1979),
где Д. показывает, как контрастирующие
психологические, исторические, идейные составляющие
самосознания писателя становятся элементами его стиля. В том
же ключе написаны и исследования о «Декамероне»
(1958), А. Мандзони (1964) и др., а также «История
историй литературы» (1942). Работа Д. «Аспекты поэзии
Данте» (1947) сыграла существенную роль в переоценке
художественных достоинств «Рая», рассматриваемого
критиком как «эпос внутренней жизни», а не «теология в
стихах».
Д. во многом способствовал формированию
современных представлений об искусстве барокко (1969,
2000). Он выявляет такие константы искусства барокко,
как универсальный «метаморфизм» и «метафоризм»,
пристрастие к «каталогизации», иллюзорность
пространства и времени, постоянную проблематичность
отношений между видимостью и реальностью. Д.
переосмыслил традиционное сближение барокко с
романтизмом, показав, что на первый взгляд сходные
художественные результаты могут проистекать из
совершенно различных принципов: свободы и
творческой искренности — в романтизме, открывшем мир
чувства; интеллектуалистической эстетики
удивительного — в барокко, обращенном к внешнему миру. В

ДИАС-ПЛАХА 135
книге «Время и пространство в итальянской литературе»
(1983) рассматривается воплощение в литературных
произведениях структур, определяющих познание
реальности и представление о ней в сознании человека.
Соч.:
Saggio letterario su S. Caterina da Siena. Firenze, 1939. VIII, 163
p. • Studio sul Morgante. Como, 1944. 197 p. • Storia delle storie
letterarie. Milano, 1942. 440 p.; Idem. Nuova ed. Riv. Firenze,
1981. VII, 337 p. • Aspetti della poesia di Dante. Firenze, 1947.
191 p. • Interpretazione del Tasso. Napoli, 1951. 483 p. • Vita di
forme e forme di vita nel Decameron. Torino, 1958. VII, 313 p. •
Letture manzoniane. Firenze, 1964. 582 p. • Saggi leopardiani.
Firenze, 1966. 279 p. • Letteratura religiosa dal Due al Novecento.
Firenze, 1967. 434 p. • Letteratura religiosa del Trecento. Firenze,
1967. X, 271 p. • Nel mondo della «Gerusalemme». Firenze, 1968.
316 p.; Idem. Nuova ed. riv. Roma, 1977. 265 p. • Barocco in prosa
e in poesia. Milano, 1969. 487 p. • Manzoni europeo. Milano,
1971. 411 p. • Poeti del Novecento e altre cose. Milano, 1977. 196
p. • Malinconia di Torquato Tasso. Napoli, 1979. 458 p. • Tempo e
spazio nella letteratura italiana. Firenze, 1983. VI, 199 p. • II
Barocco letterario in Italia: Barocco in prosa e in poesia; la polemica
sul Barocco. Milano, 2000. 480 p.
Ред.:
Tecnica e teoria letteraria. Milano, 1948. 281 p. • Letture dantes-
che. Firenze, 1955-1961. Vol. 1-3.
И. П. Ильин, E. В. Лозинская
ДЖОНС Хоуард Мамфорд (JONES Howard Mumford)
(16.IV. 1892, Сагино, шт. Мичиган - 11.V.1980) -
американский писатель, культуролог, литературовед.
Окончил Висконсинский ун-т (1914), проф. ун-та Сев.
Каролины (1927-1930), Мичиганского ун-та (1930-1936),
доктор литературы (1936), проф. Гарвардского ун-та
(1936-1960), был президентом Американской академии
искусств, Американской ассоциации современных
языков. Пулитцеровская премия (1965).
Дж. — представитель культурно-исторической
школы. Для «Литературной истории Соединенных Штатов»
им написан раздел «Европейский фон». В книге
«Американская и французская культура, 1750-1848»
(1927) раскрывает многоаспектное влияние французской
культуры на американскую. В монографии «Революция и
романтизм» (1974), анализируя значение французской и
американской революции XVIII в., показывает, как
воплощались идеи романтизма в литературе,
философии, искусстве. Дж. ставил проблемы развития теории
национальной литературы — «Теория американской
литературы» (1948), а также ее истории — «Вера и
неверие в американской литературе» (1967). Много
внимания уделял изучению литературы XIX в.:
«История и современность» (1964) — сборник статей, ранее
публиковавшихся в периодической печати (1944-1963), о
творчестве писателей XIX в. (Дж. Ф. Купер, Э. А. По,
О. У. Холмс, Дж. Г. Уиттьер). В книге «Джеффер-
сонизм и американский роман» (1966) выявлено
воплощение гуманистических идей Т. Джефферсона в
творчестве американских писателей. Неоднократно издавался
«Путеводитель по американской литературе после 1890
г.» (1953). Под редакцией Дж. неоднократно издавалась
антология «Главные американские писатели».
Исследовал творчество Г. Гейне, Т. Мура, Ж. Санд.
Соч.:
Европейский фон // Литературная история Соединенных
Штатов Америки. М., 1977. Т. I.e. 35-49. • American and
French culture, 1750-1848. Chapel Hill, 1927. XVI, 615 p. • The
harp that once: A chronicle of life of Thomas Moore. N. Y., 1937.
XVI, 365 p. • Modern minds: An anthology of ideas. Boston, 1944.
XI, 551 p. • Guide to American literature and its background since
1890. Cambridge, 1953. 151 p.; Idem. Rev. a. enl. ed. / Jones
H. M., Ludwig R. M. Cambridge, 1971. XII, 264 p. • History and
the contemporary: Essays in nineteenth century lit. Madison, 1964.
VII, 176 p. • The theory of American literature. N. Y., 1948. IX,
208 p.; Idem. Ithaca (N. Y.), 1966. XI, 225 p. • Jeffersonianism and
the American novel. N. Y., 1966. XII, 77 p. • Belief and disbelief
in American literature. Chicago; L., 1974. VIII, 487 p.
Ред.:
Major American writers / Ed. by Jones H. M., Leisy E. E. N. Y.,
1935. XVI, 1528 p. Idem. 1944. • Emerson R. W. English traits.
Cambridge, 1966. XXVI, 267 p.
А. Ф. Головенченко
ДИАС-ПЛАХА Гильермо (DJAZ-PLAJA Guillermo) (1909 —
1984) — испанский литературовед и литературный
критик, поэт, эссеист. Член Королевской академии
языка и литературы (с 1967). Писал на испанском и
каталонском языках. Специалист по истории испанской
литературы, автор и редактор многих университетских
курсов, многотомной истории литературы Испании и
Латинской Америки, придерживался традиционного
культурно-исторического метода. В книге «Изучение
литературы» (1963) отстаивал необходимость изучения
литературы в историко-культурном контексте,
подчеркивал необходимость четкой периодизации
литературных эпох, направлений и стилей. Являлся составителем
многочисленных антологий поэзии и прозы. Его первая
крупная работа «Введение в изучение испанского
романтизма» (1936) была удостоена Национальной премии по
литературе. В книге «Дух барокко» (1940) Д.-П.
охарактеризовал отличия литературы барокко от литературы
Возрождения, указав в то же время на корни барочного
«видения» в испанской литературе XV в. В книге
«Модернизм лицом к лицу с поколением 98 года» (1951)
утверждал, что в испанской литературе 1898-1907
сосуществовали два основных направления: «поколение
98 года», куда он относил Асорина, П. Бароху, Р. Маэс-
ту, М. де Унамуно, и «модернизм», включающий
творчество Р. М. де Валье-Инклана, X. Бенавенте, X. Р. Хи-
менеса. Между обоими направлениями были точки
соприкосновения, но были и коренные расхождения,
главным из которых ученый считал вопрос о
художественном языке: если «поколение 98 года» ценило язык
простой, естественный, то «модернисты» ратовали за
эзотеричный, изысканно-музыкальный стиль, за формы
выражения, понятные лишь «избранным». В книге
«Эстетика Валье-Инклана» (1965) Д.-П. намечает в
творчестве писателя три периода, каждый из которых
определяется своей отрицающей предыдущую эстетической
системой. В монографии «Сражение за свет» (1981)
обратился к творчеству каталонского эссеиста,
философа, литературного критика Эухенио Д'Орса (1881-1954),
подчеркивая дидактико-педагогическую,
просветительскую направленность его публицистики и называя его
деятельность «гелиомахией», или сражением за свет.
Соч.:
Introducci6n al estudio del romanticismo espanol. Madrid, 1936.
311 p. • El espiritu del barroco: Tres interpretaciones. Barcelona,
1940. 129 p. • Modemismo frente a Noventa у ocho: Una introd. a
la lit. esp. del siglo XX. Madrid, 1951. XX, 366 p. • Federico
Garcia Lorca: Su obra e influencia en la poesia espanola. Buenos
Aires, 1954. 210 p. • Juan Ramon Jimenez en su poesia. Madrid,

136 ДИАХРОНИЯ
1958. 334 p. • El estudio de la literature: (Los metodos hist.).
Barcelona, 1963. 151 p. • Las esteticas de Valle-lnclan. Madrid,
1965. 297 p. • Estructura у sentido del Novecentismo espanol.
Madrid, 1975. 346 p. • En torno a Cervantes. Pamplona, 1977. 224
p. • El combate por la luz: (La hazana intelectual de Eugenio
D'Ors). Madrid, 1981. 337 p. • El campo en la literature espanola.
Madrid, 1982. 343 p. • Hacia un concepto de la literature espanola.
Madrid, 1986. 159 p.
Ред.:
Antologia mayor de la literature espanola. Barcelona, 1958-1962.
T. 1-4. • Historia general de las literatures hispanicas. Barcelona,
1949. 1957. T. 1-5.
А. Г. Османова, Л. M. Бурмиапрова
ДИАХРОНИЯ (греч. 6т — через, сквозь, и xpovoc; —
время). Понятие, обозначающее временную очередность
событий и обстоятельств в единой системе;
диахронический анализ выявляет историческое развитие
определенного феномена (например, литературного жанра). По
определению швейцарского лингвиста Ф. де Соссюра,
диахронную перспективу имеет «все, что касается
эволюции» (Соссюр:1999, с. 83). Диахронический анализ
должен различать два вектора: один проспективный,
следующий за течением времени, и другой
ретроспективный, направленный вспять; он касается тех явлений,
которые существуют вне систем, основанных на
синхронии, хотя и обуславливают их. «Диахронические факты
не стремятся изменить систему, здесь отсутствует
намерение перейти от одной системы отношений к
другой; перемена касается не упорядоченного целого, а
только отдельных элементов его, — отмечал Ф. де
Соссюр. — Это наблюдение помогает нам понять
случайный характер всякого состояния» (там же, с. 86).
По мнению Ф. де Соссюра, синхроническая и
диахроническая точки зрения абсолютно противоположны друг
другу. Прагматик Д. Лодж в своем литературно-
историческом исследовании модернизма предлагает
компромиссный вариант: «Многообразие может быть
очевидным образом упорядочено, если все
диахроническое нанести на карту поверх синхронической решетки»
{Lodge: 1981а). Решающим становится позиционирование
традиционной Д. по отношению к синхронии. Отказ от
примата Д. в пользу «синхронического сечения
литературной продукции в конкретный исторический момент»,
предлагаемый X. Р. Яуссом, известен в большей степени
как теория, а не практика литературно-исторического
анализа. Периоды, жанры, темы, мотивы — по сути,
диахронические системы, наблюдаемые в соотнесении с
общим литературным процессом.
Е. В. Соколова
ДИ БЕНЕДЕТТО Арнальдо (Dl BENEDETTO Arnaldo) (p.
19.IX. 1940, Больцано) — итальянский литературовед.
Учился в Миланском ун-те и педагогическом институте
Пизы. Проф. итальянской литературы в Туринском
унте. Преподавал также в Сорбонне. Президент
Национального центра исследований Альфьери. Член-
корреспондент Академии Аркадии, состоит в Комитетах
по национальному изданию произведений Т. Тассо и
А. Мандзони, соредактор «Giornale storico del la letteratura
italiana» (Torino).
Д. Б. — специалист по итальянской литературе
широкого профиля. Подготовил издание произведений Джован-
ни делла Каза и других теоретиков поведения эпохи
Чинквеченто (1970). При изучении литературы XVIII-
XIX вв. особое внимание уделяет взаимным влияниям
авторов, принадлежащих различным национальным
литературам. В исследовании, посвященном
В. Альфьери (1987, 1994), предлагает оригинальную
трактовку его творчества как имеющего не столько
политическую, сколько этическую и метафизическую
основу. Считает Альфьери последователем Гердера и
Руссо, а его продолжателем — Дж. Леопард и. В круг
интересов Д. Б. входит творчество Тассо (1996) и
И. Ньево (1974, 1996). В книге «Поэзия и критика XX в.»
(1999) рассматривает поэзию Дж. Пасколи, Г. Гоццано,
У. Саба, Э. Монтале; особое внимание уделяет
Т. Лампедузе и Б. Кроче. В сборник входят также два
очерка о зарубежных авторах — Ю. Мисиме и
Н. Фуэнтесе. В сборнике статей «Поэзия и поведение»
(2002) исследуются вопросы литературы XV-XVII:
поэтика некоторых жанров (пародия, пастораль,
трактаты о поведении), творчество нескольких авторов
(Т. Кампанелла, Н. да Корреджо) и особенности
отдельных произведений («Влюбленный Орландо» Ф. Берни,
«Придворный» Б. Кастильоне и др.). В книге «Дэнди и
возвышенное» (2003) Д. доказывает, что В. Альфьери
практиковал своего рода «дэндизм», являясь
предшественником Дж. Бруммеля и предметом пристального
изучения для Дж. Байрона. Исследует также судьбу
произведений Альфьери в других странах и процесс
превращения его из автора в героя произведений других
писателей.
Соч.:
Stile e linguaggio: Saggi di analisi Roma, 1974. 397 p. • Nievo e la
narrativa campagnola. Roma;Bari,1974. 112 p. • Dante e Manzoni:
Studi e letture. Salerno, 1987. 159 p. • Vittorio Alfieri: Le passioni
e il limite. Napoli, 1987. 108 p. (2 ed.: Le passioni e il limite:
Un'interpretazione di Vittorio Alfieri. — Nuova ed. riv. e
accresciuta. Napoli, 1994. 251 p.) • Tra Sette e Ottocento: Poesia,
letteratura e politica. Alessandria, 1991. 196 p. • Verga,
D'Annunzio, Pirandello. Studi e frammenti critici. Torino, 1994.
170 p. • Ippolito Nievo e altro Ottocento. Napoli, 1996. VI, 289 p. •
Con e intorno a Torquato Tasso. Napoli, 1996. VII, 370 p. • Poesia
e critica del Novecento: Studi e frammenti critici Napoli, 1999. VI,
269 p. • Dal tramonto dei lumi al romanticismo: Valutazioni.
Modena, 2000. 290 p. • Poesia e comportamento. Da Lorenzo il
Magnifico a Campanella. Alessandria, 2002. 204 p. • II dandy e il
sublime. Nuovi studi su Vittorio Alfieri. Firenze, 2003. 186 p.
Ред.:
Prose di Giovanni Delia Casa e altri trattatisti cinquecenteschi del
comportamento. Torino, 1970. 757 p.
E. В. Лозинская
ДИККИ Джеймс (DICKEY James) (2.II. 1923, Атланта,
шт. Джорджия — 19.Ш. 1997, Колумбия, шт. Южная
Каролина) — американский поэт и литературный
критик, участвовал во Второй мировой войне. Окончил
Вандербилтский ун-т (1949). Национальная премия по
поэзии (1966). Консультант по современной
англоязычной поэзии (Библиотека конгресса США, 1966-1968).
Изучал приемы поэтической выразительности.
Метафора, по Д., — это не только основа языка поэзии, но и
своего рода отпечаток неповторимой индивидуальности
автора. В обзорах современной поэзии анализировал
творчество 60 поэтов, среди которых Т. Ретке,
А. Гинзберг, Р. Фрост, У. К. Уильяме. Реакция
читателя, эффекты восприятия являются для Д. важнейшей
частью поэтического «воссоздания мира».

ДИЛЬТЕЙ 137
Соч.:
Spinning the crystal ball: Some guesses at the future of American
poetry. Wash., 1967. Ill, 122 p. • Metaphor as pure adventure.
Wash., 1968. 20 p. • Babel to Byzantium. N. Y., 1968. VIII, 286 p.
• Self-interviews. N. Y., 1970. 190 p. • Striking in: The early
notebooks of James Dickey / Ed. with introd. by Van Ness G.
Columbia, 1996. X, 291 p. • The James Dickey reader/ Ed. by Hart
H. N. Y., 1999. 350 p. • Crux: The letters of James Dickey / Ed. by
Bruccoli M. J. and Baughman J. S. N. Y., 1999. XXX, 574 p.
Лит.:
James Dickey: The expensive imagination. A coll. of crit. essays /
Ed. by Calhoun R. J. De Land (Fa), 1973. XVII, 231 p.
E. В. Лазарева
ДИЛЬТЕЙ Вильгмьм (D1LTHEY Wilhelm) (19.XI.1833,
Виберих / Висбаден — 1.X.1911, южный Тироль) —
философ и историк духовной культуры, теоретик
гуманитарного знания, проблематизатор классической
поэтики и эстетики. По желанию отца изучал теологию, но
интерес к филологии, философии и истории (под
влиянием, соответственно, А. Бека, А. Тренделенбурга и
Л. Ранке) оказался сильнее. Проф. философии в Базеле
(1867-1868), Киле (1868-1871), Бреслау (1871-1882),
Берлине (1983-1908).
Представитель «философии жизни», основоположник
духовно-исторической школы. В трактовке литературно-
эстетических проблем и историко-литературных
явлений решительно отходит от спекулятивного идеализма
и теоретизированных «конструкций» немецкой
философской традиции. Введенные им в терминологический
оборот понятия: «переживание», «выражение»,
«литературная биография», «литературное поколение», «роман
воспитания» (Bildungsroman), «воображение художника»,
«историчность», «понимание» и т. п. — имели целью
обновить «мертвую» поэтику Аристотеля, а также
эстетические системы (немецкого) идеализма и
романтизма. С этим связан живой интерес Д. к конкретной
истории литературы, но в особенности к современной
ему литературе. Не только «прекрасные поэтические
монстры Филдинга и Стерна, Руссо и Дидро», но и
«невероятная реальность» европейских столиц XIX в.,
«когда Диккенс и Бальзак начали создавать эпос
сосредоточившейся в этих городах современной жизни», по
мысли Д., послужили вызовом академической эстетике
и поэтике с их «бледными тенями чего-то нереального,
шаблонами, снятыми с былых художественных
моделей». В этом отношении Д. предвосхитил лучшие
искания литературоведения и эстетики XX в.
Литературно-критический метод Д. представляет
собой стремление сочетать биографический,
психологический и социокультурный аспекты в трактовке
личности и художественного творчества. Наиболее полно он
представлен в позднем сборнике статей «Поэзия и
переживание» (1905), в незавершенной монографии «Жизнь
Шлейермахера» (1870), а также во многих разбросанных
в периодике статьях о литературе. Диапазон авторов
широк: Гёте, Новалис, Гёльдерлин, Шиллер, Лессинг,
Уланд, Данте, Жорж Санд, Вольтер, Диккенс; Гейне и
Бальзак. Д. анализирует образ Сатаны в христианской
поэзии, теорию драмы Г. Фрайтага, нидерландскую
литературу и японские повести. Все литературные темы
и интересы Д. объединяет поиск «историчности»
литературы, конкретно мотивированного движения и
проявления «переживаний» автора-человека, так же как «силы
воображения» автора-творца, в конкретных условиях
эпохи. Это попытка научно-объективно, но не объектно
подойти к «внутреннему», «духовному» (Innerlichkeit) в
человеке и творчестве в контексте «исторического мира»
(die geschictliche Welt) — под углом зрения новой
гуманитарной парадигмы, инициированной Д. с опорой на
Ф. Шлейермахера, — герменевтической парадигмы
«понимания» (Verstehen) духовно-исторических явлений
как «жизнепроявлений» (Lebensausserungen).
Используемый в герменевтике метод
«возвращенного понимания» позволил Д. сделать важные
историко-культурные и историко-литературные
открытия, методическое значение которых по-настоящему
было осознано в XX в. Во вступительной лекции в
Базельском университете «Поэтическое и философское
движение в Германии 1770-1800 годов» (1867) Д.
выдвинул тезис, согласно которому содержательно
существенные и решающие духовно-исторические импульсы и
идеи так назьюаемой классической немецкой философии
первоначально появились не в философии, а в
литературе, которая воздействовала идейно как «новая
философия». Д. утверждал, что системы Шеллинга, Гегеля и
Шлейермахера — это логические и метафизические
переработки художественного и
литературно-критического опыта Лессинга, Шиллера и Гёте; этим ставился
вопрос о нетеоретических (духовно-исторических)
предпосылках и мотивациях самой «теории» и об
эстетических корнях метафизики. Развивая свой тезис, Д.
был одним из первых, кто удержал и обновил
творческий потенциал романтизма конца XVIII — начала
XIX вв. как составной части духовно-исторического
«движения» эпохи Гёте и Гегеля. Отношение Д. к
романтизму и к классическому наследию Гёте и
Шиллера выгодно отличается как от
либерально-позитивистских трактовок и оценок после 1848 (Ю. Шмидт,
Г. Фрайтаг и др., отталкивавшиеся от «преувеличенного
идеализма» и «чуждого мира искусства» веймарского
классицизма), так и от эксцессов собственной «школы» в
10-20-е XX в. (Р. Унгер, О. Вальцель, Г. А. Корф,
Ф. Штрих и др.) с ее гипертрофией «духа», зачастую
националистически окрашенного. Оборотной стороной
научной добросовестности и взвешенности суждений Д.
считали известную нерешительность и
непоследовательность выводов и оценок.
История рецепции идей Д. в XX в. оказалась
выразительным подтверждением его мысли о «возвращенном
понимании». В начале XX в. особенно эффективным
было применение теории «мировоззрений» Д. в
литературоведении и искусствознании, рассмотрение
собственно литературных явлений в широких «духовно-
исторических» контекстах. Начиная с 60-х, новый (после
20-х) «ренессанс Д.» стоит под знаком методологических
исканий литературоведения и других гуманитарных
наук: на волне так называемого герменевтического
поворота в философии (X. Г. Гадамер и его школа), на
передний план выходят вопросы интерпретации и
понимания, вновь обострившаяся дихотомия — «науки о
духе» / «науки о природе».
Соч.:
Сила поэтического воображения: Начала поэтики (фрагмент
введения) // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-
XX вв. / Под ред. Косикова Г. К. М., 1987. С. 135-142. •
Воображение поэта: Элементы поэтики (фрагмент
введения) // Вопр. философии, 1998, Т. 5. С. 116-123. • Введение
в науки о духе. М., 2000. • Сущность философии. М., 2001.

138 ДИОНИСОТТИ КАЗАЛОНЕ
• Gesammelte Schriften. Gottingen, 1922-1997. • Die Einbil-
dungskraft des Dichters / Bausteine fur eine Poetik // Gesammelte
Schriften. Stuttgart; Gottingen, 1958. Bd 6. S. 103-241. • Der
Aufbau der geschichtlichen Welt in den Geisteswissenschaften //
Gesammelte Schriften. Stuttgart; Gottingen. Bd 7. 1958. • Das
Erlebnis und die Dichtung. Leipzig, 1991.
Лит. :
Rickmann H. P. Dilthey today: A critical appraisal of the
contemporary relevance of his work. N. Y., 1988. • Kniippel R. Diltheys
erkenntnistheoretische Logik. Munchen, 1991.
В. Л. Махлин
ДИОНИСОТТИ КАЗАЛОНЕ Карло (DIONISOTTI
CASALONE Carlo) (9. VI. 1908, Турин — 22.11.1998,
Лондон) — итальянский литературовед. Закончил
филологический факультет Туринского ун-та (1928),
ученик В. Чана и К. Калькатерры. Преподавал в
Туринском ун-те (1937-1941), затем до 1946 работал
ассистентом у Н. Сапеньо в Римском ун-те. В 1947 переехал в
Англию, где преподавал сначала в Оксфордском ун-те, а
с 1949 в Бедфордском колледже в Лондоне. Являлся
секретарем редакции «Giomale storico della letteratura
italiana» (Torino), Соредактор журнала «Italia medioevale e
umanistica» (Padova) с момента его основания (1958).
Активно сотрудничал с периодическими изданиями
«Italian Studies» (Leeds), «Lettere italiane» (Firenze), «Studi di
filologia italiana» (Firenze) и др. Член Академии деи
Линчей.
Д. — представитель культурно-исторического
направления в литературоведении, занимался главным
образом литературой Возрождения. Основной труд —
«География и история итальянской литературы» (1967), в
котором избегал широких обобщений, отдавая
предпочтение филологическому и лингвистическому анализу, а
также выявлению конкретного историко-политического
контекста произведения. Особый интерес проявляет к
анализу литературы отдельных регионов и четко
очерченных группировок писателей. Д. — один из ведущих
специалистов по П. Бембо (издавал его произведения),
изучал также творчество Н. Макиавелли (1980). В
область интересов Д. входит литература XIX в. (1988) и
история итальянского литературоведения. В книге
«Заметки об искусстве и литературе» (1995),
посвященной связям между литературой и изобразительным
искусством, Д. создает серию выразительных портретов
художников, литераторов и деятелей культуры эпохи
Возрождения. Последняя книга Д. (1998) состоит из
очерков, исследований и воспоминаний о выдающихся
представителях итальянской истории литературы и
размышлений автора о ее методах и задачах.
Соч.:
Indici del Giomale Storico della Letteratura Italiana: Volumi 1-100
(1883-1932). Torino, 1948. XV, 438 p. • Early Italian Texts / In
collab. con Grayson C. Oxford, 1949. VI, 170 p. • Discorso
suirUmanesimo italiano. Verona, 1956. 33 p. • Geografla e storia
della letteratura italiana. Torino, 1967. 314 p.; Idem. Torino, 1999.
314 p. • Gli umanisti e il volgare fra Quattro e Cinquecento.
Firenze, 1968. VII, 134 p. • Machiavellerie: Storia e fortuna di
Machiavelli. Torino, 1980. 470 p. • Appunti sui moderni Foscolo,
Leopardi, Manzoni e altri. Bologna, 1988. 402 p. • Appunti su arti
e lettere. Milano, 1995. 172 p. • Aldo Manuzio umanista e editore.
Milano, 1995. 143 p. • Ricordi della scuola italiana. Roma, 1998.
620 p.
Ред.:
Bembo P. Prose della volgar lingua. Torino, 1931. L, 216 p. •
Bembo P. Gli Asolani e le rime. Torino, 1932. 310 p. • Savorgnan
M., Bembo P. Carteggio d'amore (1500-1501). Firenze. 1950.
XXXVIII, 175 p.
Лит. :
Villa C. Ritratti critici di contemporanei: С Dionisotti con nota
bibliografica / Belfagor. Firenze, 1988. N 43. P. 49-65. • Cicala R.,
Rossi V. S. I libri di С Dionisotti, con un ricordo di Maria Corti.
Milano, 1998.40 р.
Библ. :
Giannella G. Bibliografia degli scritti di Carlo Dionisotti / Tra
latino e volgare: Studi in onore di С Dionisotti. Padova, 1974. P.
XVII-XXXII.
E. В. Лозинская
ДИСКУРС (франц. DISCOURS, англ. DISCOURSE).
Многозначное понятие, введенное структурализмом.
Теоретически обоснованное структурно-семиотическое
понимание Д. дано А.-Ж. Греймасом и Ж. Курте в их
«Объяснительном словаре теории языка» (Греймас, Кур-
те:1983, с. 483-488). Д. интерпретируется как
семиотический процесс, реализующийся в различных видах
дискурсивных практик. Когда говорят о Д., то в первую
очередь имеют в виду специфический способ или
специфические правила организации речевой деятельности
(письменной или устной). Ж.-К. Коке называет Д.
«сцеплением структур значения, обладающих
собственными правилами комбинации и трансформации»
(Coquet:I973, с. 27-28). Отсюда нередкое употребление
Д. как понятия, близкого понятию стиля: например,
«литературный Д.», «научный Д.». Можно говорить о
«научном Д.» различных сфер знания: философии,
литературоведения, юриспруденции,
естественнонаучного мышления и т. д., вплоть до «идиолекта» —
индивидуального стиля писателя.
М. Фуко считает, что каждая наука обладает своим
Д., выступающим как ее «форма знания»,
представленная специфическим понятийным и терминологическим
аппаратом (Foucault: 1968).
И. П. Ильин
ДИСКУРСИВНЫЕ ПРАКТИКИ (франц. PRATIQUES
DISCOURSIVES, англ. DISCOURSIVE PRACTICS). Термин,
активно употребляемый постструктуралистами и
деконструктивистами. Теоретическое обоснование
получил в работах Ж. Деррида («Структура, знак и игра в
дискурсе гуманитарных наук», 1966 — Деррида.2000) и
Ю. Кристевой (Kristeva: 1969b, Kristeva: 1974) но, как
правило, применяется социологически
ориентированными критиками в том смысле, который ему придал
М. Фуко. Своей целью Фуко поставил выявление
«исторического бессознательного» различных эпох,
начиная с Возрождения и по XX в. включительно.
Исходя из концепции языкового характера мышления,
он сводит деятельность людей к их «речевым», т. е.
дискурсивным практикам. Ученый считает, что каждая
научная дисциплина обладает своим дискурсом,
выступающим в виде специфической для данной дисциплины
«форме знания» — понятийного аппарата с тезаурусными
взаимосвязями.
Совокупность этих форм познания для каждой
конкретной исторической эпохи образует свой уровень
«культурного знания», иначе называемый Фуко
системой. В речевой практике современников она
реализуется как строго определенный код — свод предписаний и
запретов. Эта языковая норма бессознательно
предопределяет языковое поведение, а следовательно, и мышле-

ДОКСА 139
ние индивидов. В результате «воля-к-знанию»,
демонстрируемая любой научной дисциплиной, обращается «во-
лей-к-власти».
Фуко в статье «Ответ на вопрос» (Foucault:l968)
намечает три класса трансформаций Д. п.: 1)
Деривации (или внутридискурсивные зависимости),
представляющие собой изменения, получаемые путем
дедукции или импликации, обобщения, ограничения,
пермутации элементов, исключения или включения
понятий и т. д.; 2) Мутации (междискурсивные
зависимости): смещение границ поля исследуемых
объектов, изменение роли и позиции говорящего
субъекта, функции языка, установление новых форм
информативной социальной циркуляции и т. д.; 3) Ре
дистрибуции (перераспределение, или внедискур-
сивные зависимости): опрокидывание
иерархического порядка, смена руководящих ролей, смещение
функции дискурса.
Левые деконструктивисты исследуют Д. п. как
ритмические конструкты, якобы обеспечивающие власть
«господствующей идеологии» посредством
идеологической «корректировки» и «редактуры» общекультурного
знания той или иной конкретной исторической эпохи.
И. П. Ильин
ДОДДС Эрик Робертсон (DODDS Eric Robertson)
(26.VI. 1893 — 8.IV. 1979) — английский литературовед,
историк античной философии и литературы. Учился в
Оксфордском ун-те. Преподавал античную литературу в
Университетском колледже, Рединг (1919-1924). Проф.
греческого языка и литературы в Оксфордском ун-те
(1936-1960). Почетный член Баварской академии и
Американской академии искусств и наук.
Д. исследует особенности древнегреческого
мифологического мышления, анализирует эволюцию идеи
прогресса у античных авторов (книга «Концепция
прогресса в античности и другие исследования по
классической филологии», 1973). В его работах постоянна мысль
о зависимости всей культуры Запада от античного
наследия. Считает пессимизм и иррационализм,
лежащие в основе этики и психологии Еврипида, «той
многоименной болезнью», от которой погибла греческая
культура. Еврипид, пьесам которого трагический
характер придала победа иррационального над разумом,
проявил, по мнению Д., «научную тщательность» в
изучении «эроса и безумия» — темной, иррациональной
стороны человеческой природы. Отмечает, что Платон
признал отсутствие иррационального начала в самом
разуме и относился к злу как к результату определенных
психологических сдвигов. В мысли Платона о «статусе
человека» выделяет две основные тенденции: веру в
человеческий разум и признание слабости человека —
«марионетки» в руках божества. Д. рассматривает
Платона как оригинального философа, который
завершил определенную философскую традицию и разрешил
духовные проблемы своего времени в понятиях
традиционного греческого рационализма. Полагает, что
Платон был одним из первых писателей, ясно
сформулировавшим «идею человеческого самосознания». За
книгу «Греки и иррациональное» (1951) Д. получил
медаль Британской академии.
Соч. :
Греки и иррациональное / Пер., коммент. и указ. С. В.
Пахомова; Послесл. Ф. X. Кессиди. СПб., 2000. 506 с. •
Греки и иррациональное / Перев. М. Л. Хорькова. М., 2000.
316 с. • The Greeks and the irrational. Berkeley, 1951. IX, 327 p. •
Pagan and Christian in an age of anxiety. L., 1965. XII, 144 p. •
The ancient concept of progress and other essays on Greek
literature and belief. Oxford, 1973. VII, 218 p.
Ред.:
Euripides: Bacchae / Ed. with introd. a. comment, by Dodds E. R.
L., 1944. IV, 231 p. • Plato: Gorgias / Ed. with introd. a. comment,
by Dodds E. R. Oxford, 1959. VI, 400 p.
Т. H. Красавченко
ДОКСА (от древнегреч. S6£a — общепринятое мнение,
представление). Восходящий к Аристотелю термин
Р. Барта, часть его теоретической рефлексии об
«эстетическом правдоподобии» как о внешне
бессмысленном описании, загроможденном бесполезными
деталями быта, где трактовка правдоподобного
совпадает с точкой зрения «традиционной риторики»,
утверждавшей, что правдоподобное — это то, что
соответствует общественному мнению — доксе (66£а)». «Барт, —
считает Майкл Мориарти, — следует за Аристотелем
вплоть до того, что принимает его различие между теми
областями, где возможно знание (научное — И. И.) и
теми сферами, где неизбежно господствует мнение,
такими как закон и политика» (Moriarty:l99l, с. III).
Здесь действует не строгое доказательство, а «лишь
фактор убеждения аудитории. Убеждение основывается
не на научной истине, а на правдоподобии:
правдоподобное — это просто то, что публика считает истинным. И
научный и риторический дискурс прибегают к
доказательствам: но если доказательства первого основаны на
аксиомах, и, следовательно, достоверны, то
доказательства последнего исходят из общих допущений и, таким
образом, они не более чем правдоподобны. Это понятие
правдоподобного переносится из жизни на литературу и
становится основанием суждений здравого смысла о
характерах и сюжетах как о «жизнеподобных» или
наоборот» {Ibid.).
Барт вносит свою трактовку в эту проблему: «Он не
столько принимает авторитет правдоподобия как
оправданного в определенных сферах, сколько просто
возмущен им. «Правдоподобные» истории (основанные на
общепринятых, фактически литературных по своему
происхождению, психологических категориях)
оказываются исходным материалом для юридических
приговоров: докса приговаривает Доминичи к смерти» (ibid., с.
111). Барт неоднократно возвращался к делу Гастона
Доминичи, приговоренного к смертной казни за
убийство в 1955, подробно им проанализированному в эссе
«Доминичи, или Триумф Литературы» (Barthes: 1957,
с. 50-53).
Пылкость борьбы Барта с концепцией правдоподобия
еще в 1955, т. е. фактически в его доструктуралистский
период, можно ощутить по другой статье, «Литература
и Мину Друэ»: «Это — еще один пример иллюзорности
той полицейской науки, которая столь рьяно проявила
себя в деле старика Доминичи: целиком и полностью
опираясь на тиранию правдоподобия, она вырабатывает
нечто вроде замкнутой в самой себе истины,
старательно отмежевывающейся как от реального обвиняемого,
так и от реальной проблемы; любое расследование
подобного рода заключается в том, чтобы все свести к
постулатам, которые мы сами же и выдвинули: для
того, чтобы быть признанным виновным, старику

140 ДОНАДОНИ
Доминичи нужно было подойти под тот
«психологический» образ, который заранее имелся у.
генерального прокурора, совместиться, словно по волшебству, с
тем представлением о преступнике, которое было у
заседателей, превратиться в козла отпущения, ибо
правдоподобие есть не что иное, как готовность
обвиняемого походить на собственных судей» (цит. по
переводу Г. Косикова, Барт: 1989, с. 48-49).
«Докса вбирает в себя все негативные ценности,
принадлежащие понятию мифа. То, что масса людей
считает истинным, не просто является «истиной», принятой
лишь в определенных сферах деятельности, включая
литературу: это то, во что буржуазия хочет заставить
нас поверить и то, во что мелкая буржуазия хочет
верить, и во что рабочему классу остается лишь
поверить» (Moriarty:1991, с. 111). В своей книге «Ролан Барт о
Ролане Барте» (1975) Барт также характеризовал доксу
презрительно: «"Докса" — это общественное Мнение,
Дух большинства, мелкобуржуазный Консенсус, Голос
Естества, Насилие Предрассудка» (Barthes:1975, с. 51).
И. П. Ильин
ДОНАДОНИ Эудженио (DONADONI Eugenio) (16.I.1870,
Бергамо — 15.VI. 1924, Милан) — итальянский
литературовед. Учился в Римском ун-те, закончил ун-т в
Палермо. Преподавал в итальянских средних и высших
учебных заведениях, в ун-те Мессины (с 1916), занимал
кафедру итальянской литературы в ун-те Пизы (с 1922).
Метод Д. складывался под влиянием Б. Кроне и
Дж. Джентиле, с которыми он поддерживал тесные
отношения во время пребывания в Неаполе.
Центральной идеей для Д. было «единство души и слова»: в языке
писателя находит свое выражение его внутренний мир,
богатство которого и определяет уровень воздействия
художественного произведения. «Только в душе
разрешаются антиномии риторической формы». В работах
«Душа и слово» (1915) и «Гуманистические ценности
поэзии» (1917) Д. выдвигает концепцию поэзии и
критики как выражения высоких моральных и духовных
ценностей. Художник преображает реальность в
соответствии с идеальными нормами духа, имеющими в
первую очередь этический характер. Поэтому «искусство
— всегда серьезно», «поэт — в большей степени человек,
чем мы», он выполняет роль утешителя и хранителя
морального наследия человечества. Аналогичным
образом литературная критика должна быть выражением
личности исследователя, отсюда требование ее
«искренности, жизненности и непосредственности».
Д. интересует в первую очередь психологический и
моральный портрет изучаемого автора, эволюция его
внутреннего мира. Критика идет от художника к
человеку и ограничивается изучением содержания
произведений и в особенности самых главных произведений
автора. Исторической реконструкции и анализу
формальных или технико-стилистических элементов поэзии
уделяется очень мало внимания. Основным жанром в
научном творчестве Д. является монография,
посвященная одному писателю (А. Фогаццаро, 1913; У. Фосколо,
1910; Т. Тассо, 1920), в которой критик пытается
выявить «духовный центр» в душе поэта, определяющий
все аспекты его творчества. У Фогаццаро — это
кризисное мироощущение, свойственное всей его эпохе, у Тассо
— первичность поэтического, а не реального мира.
«Краткая история итальянской литературы» (1923)
основана на тех же методологических принципах:
преимущественное внимание к содержательным моментам
в творчестве крупных писателей, отсутствие интереса к
литературным движениям и авторам второго ряда,
аксиоматичность и этическая направленность суждений
(например, негативные высказывания о Дж. Боккаччо,
Н. Макиавелли). Среди трех выделяемых им
литературных эпох Д. позитивно оценивает романтизм и отчасти
— Средневековье (поскольку в нем доминируют
религиозные и рыцарские чувства), Ренессанс получает
негативную оценку за «разрыв между литературой и
жизнью».
Соч.:
Ugo Foscolo pensatore, critico, poeta: Saggio. Milano, 1900. XIX,
648 p. • Sull'autenticita di alcuni scritti reputati danteschi.
Palermo, 1905. 110 p. • Antonio Fogazzaro. Napoli, Perrella, 1913.
265 p.; Idem. Ban, 1939. 257 p. • L'anima e la parola. Roma, 1915.
p. • I valori umani della poesia. Roma, 1917. p. • Gaspara Stampa:
vita ed opere. Messina, 1919. 100 p. • Torquato Tasso: Saggio
critico. Firenze, 1920. Vol. 1-2; Idem. 6 ed. Firenze, 1967. 577 p. •
Scritti e discorsi letterari. Firenze, 1921. 416 p. • Breve storia della
letteratura italiana dalle origini ai nostri giorni. Milano, 1923. 326
p. • Studi danteschi e manzoniani. Firenze, 1963. 249 p.
E. В. Лозинская
ДОНОХЬЮ Денис (DONOGHUE Denis) (p. 1.XII. 1928,
Туллоу, Ирландия) — ирландский литературовед.
Окончил Университетский колледж в Дублине (1949-
1952); доктор философии (1957), преподаватель (с 1957),
проф. (с 1965) современной английской и американской
литературы. Музыкальный критик в дублинской газете
«Irish times» (1957). Директор Йейтсовской
международной летней школы в Дублине (1960). Преподаватель в
Кембриджском ун-те (1964-1965). Член
художественного совета дублинского «Театра Аббатства» (Abbey
Theatre).
Д. работает в русле тематической критики:
анализирует содержательно-смысловую сторону
художественного произведения, мироощущение писателя,
пренебрегая эстетико-формальной стороной литературы. В книге
«Знатоки хаоса» (1965) исследует историю литературы в
понятиях «порядка» и «хаоса», характеризуя
мировосприятие У. Уитмена, Г. Мелвилла, Э. Дикинсон, Р. Фро-
ста. Современные драматурги потерпели, по мнению Д.,
творческую неудачу, ибо они утратили способность
создавать «значительные сюжеты» («Третий голос:
Современная британская и американская стихотворная
драма», 1959). Д. не считает это целиком виной
современного художника: современный мир утратил «коды»,
служившие опорой действия — основы драмы. Если нет
единства в представлениях о природе героизма, то едва
ли возможны героические сюжеты. Великая драма была
создана в те времена, когда существовал некий единый
«код», дававший драматургам четкое представление об
этических нормах человеческого поведения. Ощущение
взаимосвязи между обществом и драмой (т. е.
искусством), присутствующее в «Гамлете», не возникает при
прочтении пьес У. Б. Йейтса или Т. С. Элиота. В книге
«Похитители огня» (1973) пишет о Милтоне, У. Блейке,
Мелвилле, Д. Г. Лоуренсе и дает определение двум
типам художников по аналогии со скульптурой:
художник-ваятель и художник-лепщик. Художник-ваятель
признает существование в самом камне формы,
задуманной природой, и «освобождает» эту форму. При

ДОПОЛНЕНИЕ 141
лепке мастер «налагает» свой замысел на материал,
сообщает ему свою истину. В книге «Обычная
вселенная» (1968) отдает предпочтение писателям, верным
факту, «объективным ваятелям». В книге «Похитители
огня» (1963) архетипный «мастер-лепщик»,
«прометеевский художник» — Д. Г. Лоуренс. «Миф о
Прометее» соответствовал свойственному этому
писателю типу мироощущения, стремящегося к
бесконечности, отсюда «конфликт» художника с жизнью, не
допускающей «бесконечности» ни в реальности, ни в
искусстве. Д. — автор книг об У. Б. Йейтсе (1971),
Т. С. Элиоте (2000), исследования о соотношении
литературы и религии (2001).
Соч. :
The third voice: Mod. Brit. a. Amer. verse drama. Princeton (N. J.),
1959. 286 p. • Connoisseurs of chaos: Ideas of order in mod. Amer.
poetry. N. Y., 1965. 254 p. • The ordinary universe: Soundings in
mod. Amer. lit. L., 1968. 320 p. • Jonathan Swift: A crit. introd. L.,
1969. VIII, 235 p. «William Butler Yeats. L., 1971. 139 p. • Emily
Dickinson. Minneapolis, 1969. 47 p. • Thieves of fire. L., 1973.
139 p. • The sovereign ghost: Studies in imagination. Berkeley; Los
Angeles, 1976. 229 p. • Ferocious alphabets. Boston, 1981. XIV,
211 p. • Being modern together. Atlanta (Ga.), 1991. XV, 76 p. •
The old moderns: Essays on literature and theory. N. Y., 1994.
XIV, 303 p. • Words alone: The poet, T. S. Eliot. New Haven,
2000. XIII, 326 p. • Adam's curse: Reflections on religion and
literature. Notre Dame (Ind.), 2001. IX, 178 p.
Т. Н. Красавченко
ДОПОЛНЕНИЕ (франц. COMPLEMENT). Термин
Ж. Деррида, в котором ощутимо несомненное влияние
принципа дополнительности Н. Бора. Деррида прямо
называет дополнение «другим наименованием
различения» (Derrida: 1967а, с. 215) и пишет: «Концепция
дополнения... совмещает в себе два значения, чье
сожительство столь же странно, как и необходимо. Дополнение как
таковое прибавляет себя к чему-то, т. е. является
излишком, полнотой, обогащающей другую полноту,
высшей степенью наличия... Но при этом
дополнение еще и замещает. Оно прибавляется только для того,
чтобы произвести замену. Оно внедряется или
проникает в-чье-то-место; если оно что-то и наполняет, то
это происходит как бы в пустоте. Если оно что-то и
репрезентирует, порождая его образ, то только в
результате предшествующего ему изъяна в наличии.
Являясь компенсирующим и замещающим элементом,
дополнение представляет собой заменитель,
подчиненную инстанцию, которая занимает место. В качестве
субститута оно не просто добавляется к позитивности
наличия, оно не дает никакого облегчения, его место
обозначено в структуре признаком пустоты.
Это второе значение дополнения не может быть
отделено от первого... Каждое из двух значений
самостирается или становится весьма неясным в пространстве
другого. Но их общая функция в этом и проявляется:
добавляется ли оно или замещает, но добавление
является внешним, находится вне той позитивности, на
которую оно накладывается, оказывается чуждым тому,
что — для того, чтобы быть замещенным дополнением,
— должно быть чем-то иным по сравнению с
дополнением» (Derrida: 1972a, с. 144-145).
Иными словами, Д. необходимо для того, чтобы
покрыть какой-либо недостаток, но тем самым оно и
обнаруживает существование того «вечного недостатка»,
который предположительно всегда существует в любом
явлении, предмете, поскольку никогда не исключает
возможность их чем-то дополнить. Из этого делается
вывод, что сама структура Д. такова, что предполагает
возможность в свою очередь быть дополненной, т. е.
неизбежно порождает перспективу бесконечного
появления все новых Д. к уже имеющемуся. С точки зрения
Деррида, все здание западной метафизики основано на
этой возможности компенсации «изначальной нонпре-
зентности», и введение понятия Д. (или
дополнительности) как раз и направлено на демистификацию, на
разоблачение самого представления о полном,
исчерпывающем «наличии».
Деррида анализирует рассуждения Руссо об
изначальной неиспорченности природы по сравнению с
культурой и о «естественном» превосходстве первой над
второй. Дж. Каллер в связи с этим отмечает: «Руссо,
например, рассматривает образование как дополнение к
природе. Природа в принципе совершенна, обладает
естественной полнотой, для которой образование
представляет собой внешнее дополнение. Но описание этого
дополнения обнаруживает в природе врожденный
недостаток; природа должна быть завершена — дополнена —
образованием, чтобы в действительности стать собой:
правильное образование необходимо для человеческой
природы, если она должна проявиться в своей
истинности. Логика дополнительности, таким образом, хотя и
рассматривает природу как первичное условие, как
полноту, которая существует с самого начала, в то же
время обнаруживает внутри нее врожденный недостаток
или некое отсутствие, в результате чего образование,
добавочный излишек, также становится существенным
условием того, что оно дополняет» (Culler: 1983, с. 104).
Исходя из перспективы таким образом понятого Д.,
можно сказать, что поскольку невозможно себе
представить вне культуры то, что является ее первоочередным
и главным порождением, — человека, то тогда и
невозможно представить человека в одной своей природной
изначальности — без его «дополнения» культурой.
В качестве доказательства реального действия этого
«механизма дополнительности» Деррида приводит
высказывание Руссо в «Исповеди», где, жалуясь на свою
«неловкость» в обществе, он утверждает, что, находясь в
нем, он оказывается не только в просто невыгодном для
себя положении, но и даже совершенно иным, другим
человеком, чем он есть на самом деле. Поэтому он
сознательно сторонится, избегает общества и прибегает
к помощи «письма», т. е. письменной, а не устной
формы самовыражения. Ему приходится это делать,
чтобы объяснить обществу, другим людям, свои мысли,
а в конечном счете и самого себя: «ибо если бы я там
находился, то люди никогда бы не узнали, чего я стою»
(Derrida: 1967а, с. 208).
Деррида обращается к анализу «Исповеди» Руссо,
чтобы на ее примере доказать неизбежность логики
дополнительности, посредством которой реальные
события и исторически реальные люди превращаются в
фиктивные персонажи («фигуры») письма, а сложные,
экзальтированные отношения Руссо-протагониста
собственного произведения с мадам Варане, его возлюбленной
«Маман», рассматриваются ученым как характерный
образец дополнения-замещения (здесь и «Маман» как
субститут матери Руссо, и сексуальные фетиши,
«замещающие» для Руссо мадам де Варане в ее
отсутствие): «Через этот ряд последовательных дополнений

142 ДРЕВС
проявляется закон: закон бесконечно взаимосвязанных
рядов, неизбежно умножающий количество
дополняющих опосредовании, которые и порождают это
ощущение той самой вещи, чье появление они все время
задерживают: впечатление от самой этой вещи, ее
непосредственность оказывается результатом вторичного
восприятия. Все начинается с посредника» {Derrida: 1967а,
с. 226). Как пишет в связи с этим В. Лейч, «самый
тревожащий момент дополнения — это отсутствие у
него какой-либо субстанции или сущности: его нельзя
потрогать, пробовать на вкус, услышать, почувствовать
запах, увидеть или интуитивно ощутить; его нельзя
даже помыслить — в пределах (в рамках) логоцентриче-
ской систематики. В этом отношении оно обнаруживает
родство с такими понятиями как след, различение и
письмо. Это тоже неразрешимое» (Leitch:1983, с. 174).
И. П. Ильин
ДРЕВС Йорг (DREWS Jorg) (p. 26.VIII. 1938) — немецкий
литературовед. Изучал германистику и англистику в
унтах Гейдельберга, Мюнхена, Лондона. Доцент (с 1973) и
проф. Билефельдского ун-та. Редактор серии «Fruhe Texte
der Moderne».
В круг научных интересов Д. входит изучение
поэтики экспрессионизма и проблем современных немецко- и
англоязычных литератур, рассматриваемых главным
образом в формально-стилистическом аспекте. Д.
продолжает традиции формальной школы в
литературоведении, восходящие к работам Г. Вельфлина и О. Валь-
целя. В книге «Лирика Альберта Эренштейна» (1969)
основное внимание уделяется анализу художественной
специфики произведений поэта. Рассматривается
«топика» — образная система, развитие основных поэтических
приемов и представлений как имманентно-литературное
явление. В сборнике «О детской книге» (1975) собраны
высказывания о детской литературе всех наиболее
крупных деятелей немецкой литературы и культуры,
начиная с М. Лютера. В книге «Воздушные духи и
земная тяжесть» (1999) собраны рецензии на
произведения современных немецких писателей.
Соч.:
Die Lyrik Albert Ehrensteins: Ein Beitr. zur Expressionismus-
Forschung. — Munchen, 1969. Ill, 228 S. • Vom «Kahlschlag» zu
«movens»: Uber das langsame Auftauchen experimenteller
Schreibweisen in der westlichen Lit. der funfziger Jahre. Munchen,
1980. 149 S. • Das Tempo dieser Zeit ist keine Kleinigkeit: Zur Lit.
um 1918. Munchen, 1981. 194 S. • Luftgeister und Erdenschwere:
Rezensionen zur deutschen Literatur 1967-1999. Frankfurt a. M.,
1999. 299 S.
Ред.:
Der Solipsist in der Heide: Materialien zum Werk Amo Schmidts.
Munchen, 1972. 199 S. • Zum Kinderbuch: Betrachtungen.
Kritisches. Praktisches / Hrsg. u. Vorwort von Drews J. Frankfurt
a. M., 1975. 254 S. • Herbert Achternbusch. Frankfurt a. M., 1982.
318 S. • «Lilienthal oder die Astronomen»: Historische Materialen
zu einem Projekt Amo Schmidts / Hrsg. von Drews J., Schwier H.
Munchen, 1984. 351 S. • «Des Dichters Aug. in feinem Wahnwitz
rollend...»: Dokumente und Studien zu «Zettels Traum» / Hrsg. von
Drews J., Ploschberg D. Munchen, 2001. 298 S.
А. В. Драное
ДУБРОВСКИЙ Серж (DOUBROVSKY Serge) (p. 1923) —
французский литературный критик и литературовед.
Один из теоретиков «новой критики», принадлежит к
«тематическому» ее направлению, в начале своей
деятельности испытал влияние экзистенциализма. В
полемической работе «Почему новая критика?» (1969) Д.
развивает свои основные аргументы в споре с
традиционной критикой и утверждает, что основной ее
недостаток заключается в том, что она выступает как явление
сугубо вторичное, как бы паразитирующее на
художественном творчестве, тогда как критик должен быть
равноправным партнером писателя. Д. убежден, что
критика — не специальный вид познания, имеющий
литературу объектом изучения, а разновидность той же
литературы; поэтому и литературовед — тот же
писатель, который пишет о творчестве, подобно тому как
драматург или романист пишет об окружающем его
мире. Писатель и критик находятся в положении
«взаимного расшифровывания». Д. считает деятельность
литературоведа в определенных направлениях
смыкающейся с работой лингвиста, психолога, социолога,
философа, но не сводящейся к ней. Художественное
произведение представляет собой открытую систему,
оно может быть переписано заново, прочитано под
иным углом зрения. Работа литературоведа
характеризуется как творческая деятельность.
Соч.:
Corneille et la dialectique du heros. [P.], 1963. 588 p. • Pourquoi la
nouvelle critique?: Crit. et objectivite. P., 1969. XX, 262 p. • La
place de Madeleine. P., 1974. 198 p. • Autobiographiques: De
Corneille a Sartre. P, 1988. 167 p.
В. П. Большаков
ДУРЦАК Манфред (DURZAK Manfred) (p. 1938) —
немецкий литературовед. Высшее образование получил в
Боннском и Берлинском ун-тах, где специализировался в
области германистики и философии. Преподавал в
Йельском ун-те (США), ун-тах Торонто (Канада), Киля
(ФРГ). Проф. современной немецкой литературы в ун-те
штата Индиана (Блумингтон, США). Сотрудничает как
литературный критик в журналах, газетах, на радио.
Круг научных интересов Д. связан прежде всего с
изучением современной немецкоязычной литературы. Как
литературовед в значительной степени сформировался
под влиянием концепций, признающих социальную
природу искусства и историческую обусловленность
литературного процесса. От Г. Лукача воспринял тезис
об исторически обусловленном характере различных
этапов социально-культурного и литературного
развития. В работах о современной немецкоязычной драме
(«Дюррентматт, Фриш, Вайс», 1972) анализирует
произведения в общественно-историческом контексте.
Отмечал, что в Западной Германии после 1945 влияние
политической истории на литературу проявлялось
наиболее отчетливо. В книге «Беседы о романе» (1976)
обнаруживает истоки романных коллизий в социально-
личностных конфликтах современности, утверждая, что
сегодняшний роман отражает противоречие между
внутренним миром личности и отчужденной
действительностью. Книга «Искусство короткой истории» (1988) —
очерк теории новеллы и истории новеллы в Германии.
Соч.:
Hermann Broch in Selbstzeugnissen und Bilddokumenten.
Hamburg, 1966. 181 S. • Poesie und Ratio: Vier Lessing-Studien.
Bad Homburg, 1970. 142 S. • Derdeutsche Roman der Gegenwart.
Stuttgart etc., 1971. 422 S. • Durrenmatt, Frisch, Weiss: Dt. Drama
der Gegenwart. Zwischen Kritik u. Utopie. Stuttgart, 1972. 407 S. •
Zwischen Symbolismus und Expressionismus: Stefan George.
Stuttgart etc., 1974. 208 S. • Gesprache uber den Roman:

ДЮБУА 143
Formbestimmungen u. Analysen. Frankfurt a. M., 1976. 540 S. •
Das expressionistische Drama: Carl Sternheim u. Georg Kaiser.
Munchen, 1978. 197 S. • Hermann Broch: Dichtung u. Erkenntnis.
Studien zum dichterischen Werk. Stuttgart etc., 1978. 247 S. • Das
Amerika-Bild in der deutschen Gegenwartsliteratur: Hist. Voraus-
setzungen u. aktuelle Beispiele. Stuttgart etc., 1979. 236 S. • Peter
Hankde und die deutsche Gegenwartsliteratur: Narziss auf
Abwegen. Stuttgart, 1982. 186 S. • Die Kunst der Kurzgeschichte:
zur Theorie und Geschichte der deutschen Kurzgeschichte.
Munchen, 1989. 352 S.
Ред.:
Texte und Kontexte: Studien zur dt. u. vergleichenden
Literaturwiss. Bern; Munchen, 1973. 336 S. • Zwischen Freund
Hein und Freund Heine: Peter Ruhmkopf: Studien zu seinem Werk.
Hamburg, 1989. 371 S. • Giinter Kunert: Beitriige zu seinem Werk.
Munchen, 1992. 349 S. • F. C. Delius: Studien iiber sein
literarisches Werk / Hrsg. von Durzak M., Stjeinecke H. Tubingen,
1997. X, 258 S.
А. В. Драное
ДЭВИДСОН Доналд (DAVIDSON Donald) (18.VIII. 1893,
Кемпбеллсвилл — 25.IV. 1968, Нэшвилл, шт. Теннесси)
— американский поэт, литературный критик, издатель.
Учился в Вандербилтском ун-те. Защитил магистрскую
диссертацию о Дж. Конраде (1922). Преподаватель Вен-
дербилтского ун-та, проф. в отставке (с 1964). Редактор
журнала южных «аграриев» «Fugitive» (Nashville, 1922-
1924). Участник сборника-манифеста группы фьюджи-
тивистов «Я займу свою позицию» (I'll take ту stand,
/930). Несколько лет вел литературно-критический
отдел в газете «Nashville Tennessian». Печатал
литературно-критические статьи в журналах «Sewanee review»,
«The Kenyon review» (Gambier), «Poetry» (Chicago)
«Southern review» (Baton Rouge) и др.
Д. — теоретик литературы, близок к «новой
критике». Основная тема исследовательской деятельности —
конфликт традиции и антитрадиции, характеризующий
современное общество. В понятии «традиции» Д.
соединял представление о цельной личности с характерной
для южных «аграриев» концепцией органической связи
художника с родиной, местной патриархальной
общиной. В рамках общенационального опыта «конфликт
традиции и антитрадиции», по Д., предстает в
историческом и метафизическом противоречии между
«индустриальным» Севером и «аграрным» Югом (сборник «Все
еще бунтари, все еще янки», 1957). Но это противоречие
американской жизни считал частным случаем более
общего явления — научно-технического прогресса,
лишающего человека естественных связей с внешним
миром, а художника — связей с коллективом. Критикуя
консервативные взгляды представителей американского
нового гуманизма (И. Бэббита, П. Э. Мора и др.), Д.
тем не менее в значительной мере опирался на их
неприятие современной культуры, которая, по его мнению,
порождает особый тип «одинокого художника».
Консервативная позиция Д., самого последовательного из
«аграриев», на практике приводила к тенденциозным
оценкам американской литературы, например,
творчества Хемингуэя.
Соч.:
The attack on Leviathan. Chapel Hill, 1938. X, 368 p. • Still rebels,
still Yankees and other essays. Baton Rouge (La), 1957. X, 284 p. •
Southern writers in the modern world. Athens (Ga), 1958. XI, 76 p.
• The literary correspondence of D. Davidson and Allen Tate / Ed.
by Fain J. Т., Young Th. D. Athens (Ga). 1974. LXX, 442 p.
Лит.:
Yong Th. D., Inge M. Th. D. Davidson. N. Y., 1971. 173 p.
В. Л. Махлин
ДЮ БОС Шарль (DU BOS Charles) (1882, Париж — 1939,
Ла Сель-Сен-Клу) — французский литературовед.
Учился в парижских лицеях, затем — в Оксфорде,
интересовался немецкой и итальянской литературами.
Долго жил во Флоренции и Берлине, общался с
известными европейскими интеллектуалами (в т. ч.
А. Жидом. П. Валери). В 1908 основал свой журнал, но
всерьез занялся литературной критикой после Первой
мировой войны. Регулярно выходили тома
«Приближений» — сборников эссе о европейских, главным
образом французских писателях (Ш. Бодлере, М.
Прусте, мадам де Ноай, А. Жиде, Г. Флобере, А. Ф. Амьеле
и др.), которые составляют основную часть его научно-
критического наследия. Автор работ о творчестве
Б. Констана, Байрона, Новалиса, Гёте, Ницше, Бергсона
и др. Сторонник интуитивного метода проникновения в
тайну литературного творчества, Д. Б. стремился
выявить в литературе метафизическое, а нередко — и
мистическое измерение; его интересовала, по
собственному выражению, «душа» произведения в ее
взаимодействии с душой читателя. В поздних работах Д. Б.
усиливаются религиозные настроения, с особой силой
проявившиеся в его обширном «Дневнике» (Journal intime,
6 vol., 1946-1955).
Соч.:
Reflexions sur Merimee. P., 1920. • Approximations. I-VII. P.,
1922-1937; Idem. P., 2000. 1525 p. • Byron et le besoin de la
fatalite. P., 1929. 361 p. • Francois Mauriac et le probleme du
romancier catholique. P., 1933. 155 p. • Qu'est-ce que la
litterature? P., 1945; Lausanne, 1989. 102 p. • Grandeur et misere
de Benjamin Constant. P., 1946. 303 p. • Goethe. P., 1949. 402 p. •
Du spirituel dans Tordre litteraire. P., 1967. 222 p.
Лит. :
Bossiere J. Perception critique et sentiment de vivre chez Charles
DuBos. P., 1969. 237 p.
H. Т. Пахсарьян, А. Е. Махов
ДЮБУА Жак (DUBOIS Jacques) (p. 1936) — бельгийский
теоретик-литературовед, литературный критик,
лингвист, социолог литературы, семиотик, неориторик.
Преподает в ун-те г. Льеж. Работает в двух основных
направлениях: как литературовед-социолог, близкий по
своим установкам методологии Р. Эскарпи,
специализируется преимущественно в области социальной
психологии чтения; как представитель неориторики, член так
называемой «группы М» или «льежской неориторической
школы», принял участие в создании исследований
«Всеобщая риторика» (1970) и «Риторика поэзии» (1977),
а также ряда частных риторик. Д. считает необходимым
расширение «поля классической литературы» до
включения в нее массовой и паралитературы. Полагает, что
социологический анализ способен выявить
закономерности взаимодействия искусства и идеологии. Стремится
найти источник художественного творчества в
«психической жизни» социальных коллективов, определить его
место в социальной структуре общества. Вместе с
другими представителями «группы М» Д. стремится
создать общую типологию дискурса (понимая ее как
теорию текста) и выявить основные семантические
процессы, определяющие речевую деятельность. В
«Риторике поэзии» предпринята попытка создать теорию

144 ДЮВИНЬО
изотопии, которые определяются Д., вслед за А.-Ж.
Греймасом и Т. А. ван Дейком, как группы
семантических категорий, делающих возможным «униформное
прочтение» текста. При анализе конкретного
художественного произведения Д. интересуют прежде всего
условия его прочтения: он считает необходимым в
первую очередь исследовать все исторически
детерминированные разновидности практики чтения. Эти
практики в значительной степени определяются «социальным
кодом», который предопределяет параметры
«художественной компетенции» читателя и вырабатывается
вкусами и идеологией «господствующего класса».
Социальный код всячески мистифицирует свое классовое
происхождение, скрываясь под маской «очевидности» и
«естественности». В реальной практике чтения
социальный код проявляется в феномене «читабельности»,
функционируя как определитель степени адекватности
«художественной компетенции» читателя требованиям,
предъявляемым к нему кодом.
Д. — автор работ о «чувстве социального» в романах
М. Пруста (1997) и об эволюции французского
«реального» романа от Бальзака до Ж. Сименона (2000).
Соч.:
Romanciers francais de I'instantane au XIXe siecle. Bruxelles,
1963. 224 p. • Rhetorique generate, (avec Edeline F., Klinkenberg
J.-M. et al.). P., 1970. 206 p. • «L'assommoire» de Zola: Societe,
discours, ideologic P., 1973. 223 p. • Rhetorique de la poesie:
Lecture lineaire, lecture tabulaire. (avec Edeline F., Klinkenberg J.
M. et al.). P., 1977. 299 p. • L'institution de la litterature: Introd. a
une sociologie. Paris; Bruxelles, 1978. 188 p. • Pour Albertine:
Proust et le sens du social. P., 1997. 205 p. • Les romanciers du
reel: De Balzac a Simenon. P., 2000. 358 p.
И. П. Ильин
ДЮВИНЬО Жан (DUVIGNAUD Jean) (p. 1921, Ла Рошель)
— французский социолог, писатель, театральный
критик, режиссер; преподавал в Парижском ун-те VII; был
президентом «Дома культур мира», директором
Института социологии искусства. Д. — последователь идей
Г. Лукача и Л. Голъдмана о произведении искусства как
воплощении «видения мира», свойственного
определенной исторической эпохе. Д. включает в понятие
творческого акта не только генезис произведения («творческое
начало»), но и выполняемые им социальные функции.
Художественное произведение, считает Д.,
концентрирует в себе скрытые тенденции коллективного бытия,
которые обеспечивают историческое движение
общества, составляют его «прометеевское начало».
Воображение, творческий акт художника наделяются
способностью опережать реальный социальный опыт эпохи;
через искусство человек как бы приобщается к
социальному устройству будущего: социальные смыслы,
заложенные в произведении, неисчерпаемы. Социология
искусства, по Д., должна отказаться как от
установления прямых зависимостей между социальной и
художественной сферами, так и от сведения индивидуального к
коллективному, что было, по его мнению, недостатком
теорий Гольдмана и Лукача.
Средоточием социального для Д. выступает понятие
роли: именно этим объясняется его повышенный
интерес к театральному искусству. Социальное бытие
человека обретает подлинность и достоверность лишь
благодаря совершению им, подобно актеру на сцене,
некоего ритуала. В этом аспекте Д. рассматривает не
только, например, празднество — социальный ритуал
par excellence (который, по его мнению, тяготеет скорее
к ниспровержению своего объекта, чем к его
возвеличиванию), но и проявления человеческих страстей в их
социальной кодификации. Собственно актер отличается
от «социального человека» тем, что, в силу
«прометеевской» функции искусства, всегда оперирует
«полемическими» знаками. Подобная концепция актера
предполагает, во-первых, что театр в современном понимании
возник лишь на определенной ступени общественного
развития, а именно, вместе с идеей историзма и
прогресса; и, во-вторых, что фигура «комедианта» как бы
концентрирует в себе, подобно колдуну в первобытном
обществе, способность к нарушению запретов, к
актуализации (социализации) любого типа поведения.
Д. принадлежит также ряд социологических очерков
о странах Магриба.
Соч.:
Sociologie du theatre: Essais sur les ombres collectives. P., 1965.
588 p. • L'acteur: Esquisse d'une sociologie du comedien. P., 1965.
304 p. • Introduction a la sociologie. P., 1966. 200 p. • Sociologie
de Tart. P., 1967. 141 p. • Chebika. P., 1968. 360 p. • Spectacle et
societe. P., 1970. 164 p. • Le theatre et apres. P., 1971. 160 p. • Le
langage perdu. P., 1973. 277 p. • Le theatre contemporain. (avec
Lagoutte J.). P., 1974. 223 p. • Le Don du rien. P., 1977. 310 p. •
Lieux et non-lieux. P., 1977. 157 p. • Le jeu du jeu. P., 1980. 158 p.
• Les Tabous des Francais. (avec Corbeau J.-P.). P., 1981. 240 p. •
La genese des passions dans la vie sociale. P., 1990. 211 p. • Fetes
et civilisations; suivi de La fete d'aujourd'hui. Marseille, 1991. 259
P-
Ред.:
Sociologie de la connaissance: Etudes. P., 1979. 286 p.
И. К. Сгпаф
ДЮМЕЗИЛЬ Жорж Эдмон Рауль (DUMEZIL Georges
Edmond Raoul) (1898 — 11 .X. 1986) — французский
историк и литературовед. Возглавлял кафедру
сравнительного изучения религий индоевропейских языков в Высшей
школе практических знаний (с 1935), заведующий
кафедрой индоевропейской цивилизации в Коллеж-де-
Франс (1949-1963, с 1968 проф. в отставке). Д. — один
из основоположников сравнительного изучения
индоевропейской мифологии и истории религий, а также
специалист по кавказской мифологии. В работах 20-х —
начала 30-х, вслед за С. Рейнаком, А. Ван Женнепом,
Ж. Бедье и под влиянием «Золотой ветви» Д. Фрэзера,
предпринял попытку возродить сравнительную
индоевропейскую мифологию, используя социологические и
антропологические методы исследования. Справедливо
считая основными недостатками компаративистики
XIX в. рассмотрение мифов в отрыве от социальных и
политических структур, а также ее стремление создать
номенклатуру индоевропейских богов, ограниченную
фонетическим сходством имен, Д. призывал связывать
мифологию с ритуалом и изучать функции божеств в
пределах цикла мифов, который (взамен традиционных
тем и мотивов) тем самым становился центральным
объектом исследования. В 1935-1938 Д. выработал
концепцию трех социальных функций, организующих
жизнь и сознание древних индоевропейцев и нашедших
отражение в мифологии: религиозно-жреческой, военной
и производительной. Индоевропейские боги и герои
переставали быть произвольным порождением
воображения, превращаясь в манифестацию какой-либо из этих
трех социальных функций. Трехчастное разделение

ЖАНР 145
общества наблюдалось, по Д., вплоть до недавнего
времени у прямых потомков скифов — осетин. С этим
во многом связан повышенный интерес Д. к осетинской
мифологии (нартовскому эпосу). Уточняя в 50-х свою
теорию, Д. перестал непосредственно связывать «три-
функциональную» идеологию с реальной социальной
дифференциацией на три группы (класса). По мнению
Д., эта идеология могла выступать лишь как способ
анализа и объяснения сил, управляющих космосом и
обществом, или как некий идеал мировой гармонии. Три
основные «функции» Д. стал трактовать как три
универсальные категории сознания индоевропейских народов:
магическое и юридическое благополучие, физическую
силу (чаще всего военную) и плодородие; трифункцио-
нальную идеологию он обнаруживает в самом
различном мифологическом материале — древне германском,
древнеиндийском, иранском, скандинавском, греческом,
римском. Д. принадлежит идея о том, что для анализа
универсалий индоевропейского сознания в
древнеримском материале наибольший интерес представляет не
мифология, а история «сотворения Рима» в том ее виде,
в каком она предстает у анналистов.
В последние годы жизни Д. задумал цикл из 100
исследований по сравнительной мифологии различных
народов, вышедший в четырех томах (последний том —
посмертно, 1994).
Соч.:
Осетинский эпос и мифология. М., 1976. 276 с. • Верховные
боги индоевропейцев. М., 1986. 234 с. • Скифы и нарты /
Сокр. перев. А. 3. Алмазовой. М., 1990. 231 с. • Naissance
d'Archanges: (Jupiter, Mars, Quirinus III). P., 1945. 190 p. • Les
dieux des Indo-europeens. P., 1952. 143 p. • L'ideologie tripartite
des indo-europeens. Bruxelles, 1958. 122 p. • Mythe et epopee:
L'ideologie des trois fonctions dans les epopees des peuples indo-
europeens. P., 1968. 653 p. • Du mythe au roman. P., 1970. 208 p. •
Mythe et epopee. P., 1971-1973. T. 2: Types epiques Indo-
europeens. 1971. 416 p.; T. 3: Histoires romaines. 1973. 366 p. •
Fetes romaines d'ete et d'automne. P., 1975. 297 p. • Romans de
Scythie et d'alentours. P., 1978. 380 p. • Apollon sonore et autres
essais. P., 1982. 256 p. • La courtisane et les seigneurs colores et
autres essais. P., 1984. 256 p. • L'oubli de Phomme et Phomme des
dieux et autres essais. P., 1985. 338 p. • Le roman des jumeaux et
autres essais / Publ. par Grisward J. H. P., 1994. 337 p.
И. К. Стаф
ЕРЕСЬ ПАРАФРАЗЫ (англ. HERESY OF PARAPHRASE).
Термин «новой критики», направленный против
убеждения, согласно которому сущность художественного
произведения может быть адекватно передана в виде
краткого изложения его содержания. «Новые критики»
считают, что парафразировать произведение,
использовать термины и структуры, не имманентные ему, —
значит рассеять художественное целое, заменить
сущность произведения его поверхностной видимостью.
К. Брукс утверждает, что произведение искусства
нельзя сводить к его смысловой основе. Произведение
«высказывает именно то, что оно высказывает» (Brooks:
1947). Структурную сложность произведения,
отмеченного гармонической сочетаемостью коннотаций, он
противопоставляет его тематической основе.
Анализируя коннотативные и денотативные значения слов в
произведении и их соотношения друг с другом, критик
составляет впечатление о контексте художественного
произведения, которое представляет собой гораздо более
сложное целое, чем парафраза. Л. Тейт считает, что «ни
автор, ни читатель ничего не знают о произведении вне
слов этого произведения» (Tate: 1944). По Л. Ричардсу*
«поэзия есть способ высказывания» (Richards: 1948).
«Новые критики» допускают парафразу лишь как
экспликацию (см. заблуждение, ересь).
Е. А. Цурганова
ЖАНР (англ. GENRE, франц. LE GENRE, нем. DIE
GATTUNG). Одно из центральных понятий теоретической
поэтики. В XX в. литературоведами активно
обсуждались два принципиальных вопроса, связанных с жанром:
во-первых, сущность его как категории, во-вторых, роль
жанров как классификационных единиц (см. жанровые
классификации). При этом наряду с термином Ж. в
литературоведении XX в. для обозначения тех же или
родственных явлений использовались слова: вид (kind),
модус (mode), тип (type), режим дискурса (regime/type dc
discours, discourse type), тип текста (text type),
конструкционный тип (constructive type), твердые формы (formes
poetiques fixes, fixed forms), жанровые/родовые формы
(generic forms) и т. п. Вместе с тем словом Ж. (genre) в
западной литературоведческой традиции могут называть
и литературные роды — элементы триады
эпика/драма/лирика.
Реакцией на преобладание в предшествующие эпохи
прескриптивных и эссенциалистских теорий Ж. стало
отрицание некоторыми писателями и учеными
необходимости такой литературоведческой категории.
Б. Кроче (Сгосе:1902) считал жанровое деление
литературы внешним по отношению к эстетическим аспектам
произведений и служащим лишь «экономическим» и
«классификационным» целям. Иные мотивы отказа от
категории Ж. были предложены Ж. Деррида в статье
«Закон жанра», где жанр рассматривался как один из
механизмов насилия и ограничения свободы субъекта:
«Как только прозвучало слово "жанр", как только оно
было услышано, как только кто-нибудь сделал попытку
подумать о нем, наметился предел. А когда установлен
предел, недалеко уже до норм и запретов» (Derrida:
1980b, с. 203). Тем не менее отношение самого
Ж. Деррида к жанру далеко от полного отрицания
категории, скорее оно близко идее романтического
смешения жанров.
В первой половине и в 1950-е XX в. жанрология была
ориентирована прежде всего на выделение сущностных
параметров, дающих основание противопоставить друг
другу литературные роды — лирику, эпос и драму, уже
внутри которых производилась (или не производилась)
группировка произведений по жанрам как таковым.
Могли также выделяться принципиально иные —
отличные от канонической триады — крупные
литературные типы. Некоторые авторы отказывались от
родовидовой иерархии, сразу переходя к рассмотрению
отдельных Ж. Двумя важнейшими аспектами жанрологии на
тот момент являлись: 1) выбор оснований для
разграничения произведений и 2) составление перечня
выделяемых родов и видов литературы. И по первому, и по
второму вопросу позиции могли быть весьма
разнообразны. Известный ученый-компаративист П. Ван Тигем
выдвинул теорию эмоциональных потребностей
аудитории и автора в качестве основы для жанровой
группировки произведений (Van Tighem:I938). При этом он
подчеркивал, что в разные исторические периоды одним
и тем же эмоциональным потребностям могут отвечать

146 ЖАНР
произведения разного характера: французская
классическая трагедия и современная драма в прозе, рыцарский и
современный роман и т. п. Однако их различия не
должны затенять их принадлежности к одному и тому
же роду (жанру). Представители Чикагской школы,
напротив, ориентировались на формальные признаки
произведений. Э. Олсон предложил выделять четыре
типа литературных произведений, в соответствии с
различием в соотношении действующих лиц и ситуации,
а также в композиционной организации повествования
(Olson: 1952). Подробный обзор концепций этого периода
представлен П. Хернади в книге «За пределами жанра»
(Hemadi: 1972), где он описывает несколько десятков
жанровых теорий, подразделяя большинство из них на
миметические, экспрессивные, прагматические и
структурные.
Широкий резонанс имела концепция К. Хамбургер,
переосмыслившей идею литературного рода в терминах
теории высказывания и сократившей число
литературных родов до двух: фикционального и лирического.
Литература понимается исследовательницей как система
высказываний, ключевым становится вопрос о субъекте
этих высказываний (в гносеологическом смысле слова —
Ich-Origo). К. Хамбургер выделяет фикциональный
род, включающий повествование от третьего лица,
драму, лирическую балладу, кинематографический
нарратив, и лирический род. Фикциональный род
отличается исчезновением реальных Ich-Origines и
появлением воображаемых, в лирическом же роде
сохраняется реальный Ich-Origo, а отличия лирического
произведения от внелитературных высказываний носят
контекстуальный характер. Фикциональный род, таким
образом, является маркированным, при этом маркеры
фикциональности являются внутритекстовыми
(например, таково специфическое использование прете-
рита — его анализ является самым известным частным
пунктом теории Хамбургер). Повествование от первого
лица фактически выводится за пределы литературы,
будучи не каноническим родом, а особой «смешанной»
формой (Hamburger: 1957).
Н. Фрай (Frye:1957) связал родовое деление
литературы с типом аудитории произведения, добавив к
классической триаде четвертый род: драма
представляется на сцене, лирическая поэзия может петься,
эпическая поэзия рассказывается вслух, проза читается про
себя. Кроме того, Н. Фрай предлагает еще несколько
способов разделения литературы, наиболее известными
из которых является иерархия пяти модусов и система
четырех архетипов. Первая основана на соотношении
героя произведения, законов природы и читателя. В
мифе герой имеет природное превосходство над
читателем и над законами природы; герой легенды или
волшебной сказки имеет некоторое превосходство над
читателем и законами природы; высокий
подражательный («высокомиметический») модус предполагает
некоторое превосходство героя над читателем, но не над
законами природы; герой находится на одном уровне с
читателем и законами природы в низком
подражательном («низкомиметическом») модусе и ниже читателя в
модусе иронии. До известной степени к жанровому
делению литературы можно отнести и систему четырех
архетипов: романса, иронии, комедии и трагедии.
Особое место в теории литературных родов занимает
концепция Э. Штайгера (Staiger:1946), полностью
переворачивающая саму идею членения литературы на
три канонических класса. Э. Штайгер предложил
заменить дескриптивно-классификационные
существительные (например, «лирика») на прилагательные
(«лирическое» и т. п.), указывающие на наличие в конкретной
жанровой форме тех или иных формальных и ключевых
признаков. Так, в «лирической драме» слово «драма»
указывает на диалогическую форму произведения, а
слово «лирическая» — на «ключевой» его тон.
Исторические корни запутанности вопроса о
литературных родах были выявлены Ж. Женеттом во
«Введении в архитекст», где было показано, как в период
раннего Нового времени платоновская и аристотелевская
классификации дискурсивных модальностей были
смешаны с жанрово-родовым делением литературы
(Genette:1979). Исследователь указывает на
принципиальную порочность этого отождествления: априорные
литературные формы выражения (например,
модальности) смешиваются с историческими «архижанрами»
(родами), но нет таких архижанров, которые были бы
полностью внеисторичными, сохраняя при этом свою
жанровую дефиницию. В фольклористике практически
идентичная мысль была высказана на десять лег раньше
Д. Бен-Амосом (Ben-Amos: 1969), противопоставившим
«этнические жанры», т. е. нативные («родные»)
жанровые системы, «аналитическим категориям», созданным
специалистами для описания этих систем. При изучении
западноевропейского фольклора это противопоставление
несколько сглаживается, поскольку все системы
аналитических категорий изначально создавались с учетом
западной культурной реальности. Тем не менее, миф,
загадка, волшебная сказка должны описываться именно
как этнические жанры западноевропейской культуры, а
для африканского или иного фольклора следует
использовать «родные» термины. Аналитические же категории
полезны для проведения кросс-культурных
исследований. Несколько иначе расставил акценты Ц. Тодоров,
предложивший разделить Ж. на исторические и
теоретические (Todorov:J970): первые — суть результаты
наблюдений над фактами литературы (как, например,
трагедия французского классицизма); вторые,
теоретические, напротив, выведены дедуктивно из теории
литературы.
Постановка проблемы противопоставления
исторических и идеальных Ж. (в той или иной формулировке)
свидетельствовала о повышении в 1970-е интереса к
изучению конкретно-исторических жанровых систем.
Широкую известность получила работа Р. Коли
(Colie:1973) о теориях жанра в эпоху Ренессанса, но
самостоятельную теорию жанра исследовательница не
успела создать. Интересные разработки в области
исторической поэтики Ж., в том числе понятия
«контржанр», принадлежат К. Гильену (Guillen:
1971, Guillen: 1985). В то же время возникшее на основе
исторических исследований понимание неустранимости
расхождений между реальными жанровыми традициями
и точными теоретическими дефинициями того или
иного Ж. вызывало попытки разрешить эту проблему
экстремистскими методами. А. Розмарин предложила
рассматривать Ж. как интерпретационный инструмент
литературного критика, не имеющий под собой ни
онтологических оснований, ни связи с читательской
деятельностью или авторской интенцией. «Жанр
выбирается или определяется вне всякого соответствия какой-

ЖАНР 147
либо исторической или теоретической реальности, но
исключительно с прагматической целью. Он нужен для
решения той или иной проблемы критического плана»
(Rosmarin:1985,c. 50).
Олнако в целом изучение жанровых традиций вело к
интеграции этого концепта в теорию литературы. Во
второй половине XX в. вопрос о том, на каких
основаниях выделяются те или иные роды или Ж., уступил
место вопросу о сущности самой категории Ж. Если
раньше преобладало представление, что Ж. есть набор
важных (желательно, субстанциональных) признаков
большого класса произведений, то в середине XX в. этот
взгляд сменяется концепцией Ж. как литературной
институции или конвенции. Хотя выражение «жанр —
это институция» появилось уже в «Теории литературы»
Р. Уэллека и О. Уоррена (Wellek, Warren: 1949),
фактически авторы рассматривали Ж. как набор общих для ряда
произведений формальных и содержательных
характеристик. Решительному переводу вопроса о Ж. в план
литературных институтов, конвенций и интерпретатив-
ных стратегий способствовало распространение
рецептивной эстетики и структурализма. X. Р. Яусс
связывает категории жанра и жанровой традиции с
концепцией горизонта ожидания (Jauss: 1970а). Это позволяет
ему, «отвергая вневременной характер жанровых
понятий», не отказываться от обобщений, позволяющих
обнаружить отношения аналогии внутри той или иной
группы текстов. При этом он предлагает «рассматривать
литературные жанры не как genera (классы) в
логическом смысле, но как исторические группы или семьи»
(Яусс:1998, с. 99).
Классический структурализм стал рассматривать
жанр как один из внешних кодов или «программ
декодирования», позволяющих совершится акту коммуникации
между писателем и читателем (см. например:
Culler: 1975; Corti:I976). В «Поэтике структурализма»
Дж. Каллера также указано на разные критерии
правдоподобия для различных Ж. Эта идея получила развитие
и семиотическое обоснование в теории суперординарных
конвенций М. Стайнманна (Steinmann:198l). Идея
жанровой традиции была интегрирована в структурализм
через понятие интертекстуальности, разновидностью
которой является «архитекстуальность», или связь
между принадлежащими к одному жанру более ранним
гипотекстом и более поздним гипертекстом
(Genette:1982). Ц. Тодоров обратился к вопросу о
«филогенезе» и «онтогенезе» литературных Ж., т. е. об их
происхождении в широкой и узкой исторической
перспективе. Он предлагает концепцию жанровых
трансформаций, подводя к идее определения Ж. через анализ
исторического развития жанровой системы. «Откуда
возникают жанры? Очень просто — из других жанров.
Новый жанр всегда представляет собой трансформацию
одного или нескольких старых жанров: путем инверсии,
смешения, комбинирования» (Todorov:I976, с. /61).
Спускаясь вниз по эволюционной жанровой лестнице,
можно дойти до некоторых лежащих в основе всех
жанров первобытных форм или типов дискурса,
которых Ц. Тодоров выделяет три: плач, хвалу и
приветствие. Задолго до появления эволюционных концепций и
современной теории дискурса А. Йоллес предложил
систему из девяти «простых форм», существующих в
рамках устной традиции и соответствующих основным
речевым ситуациям. Эти простые формы — житие,
предание (легенда, сага), миф, загадка, пословица, казус,
воспоминание, волшебная сказка, шутка — служат
кирпичиками для построения более сложных жанров
(Jolles:I930).
В рамках других литературоведческих течений 1970-
1980-х были предложены свои трактовки категории Ж.
Американский критик-марксист Ф. Джеймсон выдвинул
тезис о том, что Ж. являются не только формально, но
и идеологически обусловленными структурами. Он
определяет Ж. как «литературный институт или
социальный контракт между писателем и специфической
аудиторией, функция которого заключается в том,
чтобы задать правила использования конкретного
культурного артефакта» (Jameson:!981. с. 106). Именно
поэтому Ж. представляет собой не глубинный и
эстетически пассивный слой произведения, но активный и
обращенный вовне. Ж. является для публики знаком
того, на какого рода эстетический, этический и
эмоциональный опыт они могут рассчитывать. Писатели
целенаправленно используют жанры и жанровые
гибриды для создания информативных, драматических,
ошеломляющих эффектов. Любая самостоятельная
жанровая форма обладает собственным социо-символи-
ческим коммуникатом, т. е. глубинным идеологическим
комплексом, лежащим в ее основе. При включении этой
жанровой формы в новый контекст ее исходный комму-
никат сохраняется и остается ее формальным
компонентом. Это явление получило название формальной
седиментации.
Э. Хирш акцентировал герменевтическую роль Ж.,
отметив, что отнесение высказывания к тому или иному
Ж. является первым и необходимым этапом для
понимания его смысла. При этом жанровая принадлежность
свойственна не только литературным, но и любым
иным высказываниям (Hirsch:I967). В то же время
существует особый вид «внутренних жанров» (intrinsic
genres), представленных одним произведением и в
принципе им исчерпывающихся, однако «необходимых
для понимания» этого произведения. К ним относится, в
частности, жанр «Потерянного рая» Дж. Милтона.
Начиная с 1970-1980-х категория Ж. начала
привлекать внимание лингвистов, изучающих вне литературные
типы дискурса — как правило, в рамках теории речевых
актов. К. Миллер (Miller: 1984) определила Ж. как
типизированную риторическую реакцию на однотипные
ситуации. Жанры не являются воплощением предсуще-
ствующих форм или списками правил, но представляют
собой констелляции языковых приемов, направленных
на выполнение одного и того же речевого действия
посредством текста. Жанровые конвенции возникают,
поскольку с помощью определенного вида текстов
разным людям удается выполнять типовые задачи.
Дж. Свэйлз связал концепцию жанра как
коммуникативного события с теорией дискурсивных сообществ, в
рамках которых существуют определенные
номенклатуры жанров (Swales: I990). Хотя в обеих работах вопросы,
связанные с художественной литературой, не
рассматриваются, современная литературоведческая жанрология
уже не обходится без ссылок на эти книги.
Взаимопроникновение литературной и языковой жанровой теорий
привело к появлению исследователей, работающих на
стыке этих дисциплин (см. Finder nik: 2000).
В 1980-е были созданы две обобщающие работы,
вобравшие в себя достижения предыдущих лет и во мно-

148 ЖАНРОВЫЕ КЛАССИФИКАЦИИ
гом определившие лицо современных жанровых теорий.
В книге «Литературные виды» А. Фаулер {Fowler: 1982)
предложил рассматривать Ж. в функциональной
перспективе, как средство существования литературы и ее
интерпретации. Он предложил оригинальную трактовку
семейного сходства теории по отношению к Ж., выведя
на первый план генетический аспект фамильной
аналогии. Основой семейного сходства для него является
принадлежность к литературной традиции как «цепи
влияний, подражаний и наследованных кодов,
соединяющей между собой произведения конкретного жанра»
{Fowler:/982, с. 42). В книге Фаулера рассматриваются
практически все вопросы, поставленные на тот момент в
жанрологии: соотношение исторических и теоретических
жанров, соотношение жанровых имен и жанровых
наименований, модусы и субжанры, жанровые
трансформации и модуляции, происхождение жанров,
жанровые системы и таксономии (карты), сигналы жанровой
принадлежности, иерархии жанров и литературные
каноны, роль жанра в интерпретации произведения и
т. д.
Ж.-М. Шеффер в работе «Что такое литературный
жанр?» {Schaeffer: 1989) уделяет особое внимание
жанровому наименованию, поскольку именно оно служит
материальным воплощением жанровой конвенции или
«жанрового начала» (genericite). Жанровое начало — это
комплекс элементов текста, отсылающих к
моделирующей функции, выполняемой другими текстами.
Тексты, включенные в жанровую традицию, работают
моделью, преобразующейся в рассматриваемом тексте в
набор правил, которым он следует (или не следует).
Жанровое начало может быть синтетическим,
имплицитно сформированным на основе генеалогии
произведения, и аналитическим — восходящим к эксплицитному
множеству жанровых норм. Правила делятся на
обязательные конститутивные и факультативные
регулятивные. Ж.-М. Шеффер выделяет четыре способа
присвоения жанрового имени: для экземплификации
коммуникативного акта (например, повествование), для
означивания правил, по которым совершается
коммуникативный акт (сонет), по аналогии (повесть о воображаемом
путешествии), по установлению генеалогической связи.
При этом жанровые имена должны рассматриваться
раздельно в контексте авторской интенции и в контексте
читательского восприятия. Если имена, присвоенные
первыми тремя способами, более или менее
контекстуально стабильны, то четвертый способ предполагает
контекстуальную нестабильность. Из этого
естественным образом следует, что жанровая классификация не
может быть последовательной, базироваться на
выделении характеристик одного порядка: например, Ж. сонета
и сказки определяются через абсолютно
разнопорядковые признаки — количество строк и тип фабулы.
Поэтому построить обобщающую жанровую
классификацию, выдержанную в едином ключе, невозможно в
принципе. Более того, одно и то же произведение может
иметь «множественный» Ж.: так, «Дон Кихот» в одном
аспекте принадлежит к Ж. повествования (recit), а в
другом — к Ж. пародии. В то же время следует
учитывать, что жанровое имя — не инструмент толкования
историко-литературных вопросов, а часть истории
литературы, поэтому возможны ситуации, когда
авторское жанровое наименование задает набор
неприменимых к конкретному тексту правил (так, «Пармская
обитель» была определена Стендалем как новелла). Но и
применение «подходящих» жанровых имен каждый раз
до известной степени переопределяет литературный
класс (о причинах этого явления см. жанровые
классификации).
Итоги развития жанрологии в XX в. подведены в
книге Д. Фишелова «Метафоры жанра» {Fishelov:l993),
где ученый выделяет четыре типа аналогий, на которых
строятся теории Ж.: биологическая аналогия; аналогия-
метафора семейного сходства; аналогия, исходящая из
институциональной перспективы; аналогия «речевого
акта». По мнению Д. Фишелова, для каждой из
аналогий существует своя «наиболее подходящая» жанровая
традиция. Такое совпадение не случайно, поскольку
аналогия является одним из организационных принципов
человеческого мышления в целом, а жанр — способом
перерабатывать литературную информацию. Книга
свидетельствует о принадлежности Д. Фишелова к
традиции когнитивного литературоведения,
возникшего на границе XX-XXI вв. и открывающего новые
перспективы для исследований Ж. В рамках когнитивизма
Ж. рассматривается как ментальная структура,
позволяющая мыслить о литературе в целом и о месте
отдельного произведения в традиции. Ж. выступает в
качестве организующего принципа одной из подсистем
мышления, поэтому для его изучения могут
применяться подходы, основанные на аналогии между жанром и
формами организации других мыслительных модулей. В
когнитивном литературоведении разрабатываются
общетеоретические вопросы жанрологии {Tsur:1992:
Fi.shelov:/995; Olson, Mack, Duffy: 1981: Reid:1988),
исследуется возможность применения прототипов теории
для создания жанровых классификаций {Fislielov:1991:
Geest, Gorp:1999\ Sinding:2002)4 рассматриваются
принципы жанровой эволюции {Fishelov:/999)4 дается
жанровая характеристика отдельных произведений {Domi-
nicy:1997: Bergdahl:/997). Проблемы читательского
восприятия жанровой принадлежности произведения в
рамках когнитивной науки входят в сферу эмпирического
изучения литературы — особой отрасли, в равной
степени близкой и литературоведению, и психологии
восприятия {Ldszlo, Reinhold:/992: Wallace. Rubin:/991:
Zwaan:1994).
В последние десятилетия теория Ж. продолжает
вызывать активный интерес литературоведов всех
направлений. Об этом свидетельствует не только выход новых
монографий (например, ВееЬее:/994)ч но и появление
посвященных жанру специальных номеров
литературоведческих журналов («European journal of english studies»,
2001, Vol. 5, №2; «New literary history», 2003, Vol. 34.
№ 2-3; «Revue Beige de philologie et d'histoire», 1997, Vol.
75, № 3). Издается (с 1968) журнал «Genre: Forms of
discourse and culture» (Chicago). В 2000 была издана
получившая широкий резонанс и позитивную оценку
хрестоматия «Современная жанровая теория», дающая
представление о том, какие теории жанра, созданные в
XX в., являются наиболее влиятельными {Modern Genre
Theory: 2000).
Е. В. Лозинская
ЖАНРОВЫЕ КЛАССИФИКАЦИИ (англ. THECLASSI
FICATIONS OF GENRE; франц. LES CLASSIFICATIONS DU
GENRE). Практический результат типологического
подхода к жанру, при котором акцентируется роль этой

ЖАНРОВЫЕ КЛАССИФИКАЦИИ 149
категории для классификации литературных
произведений. Традиционный подход к созданию Ж. к.
предполагает использование аналитических категорий для
выделения и противопоставления вневременных жанровых
сущностей или реально существующих исторических
жанров. Типологии могут быть основаны только на
одном измерении — в этом случае под литературными
жанрами понимаются эпос, лирика и драма (а также
понятия сравнимого объема) или несколько сходных
жанров объединяются в одну большую категорию.
Таковы, например, теория литературных видов К. Хам-
бургер (Hamburger:I957) или основанная на «системах
приятия и неприятия» типология К. Берна (Burke: 1937).
Содержательная основа для создания подобных
типологий отражает теоретическую концепцию жанра,
принятую автором конкретной классификации. Подробный
обзор этих типологий представлен в книге П. Хернади
(Hernadi:I972), разделившего их на миметические,
структурные, экспрессивные и прагматические. Хернади
упрекал авторов большинства таких классификаций в
монизме, противопоставив им типологии, основанные
на перекрестном использовании нескольких измерений,
или полицентрические. Типичными примерами таких
классификаций являются «жанровое колесо»
Ю. Петерсена, в котором учитывается близость жанра к
«изначальной словесности» (Ur-Dichtung), а также
степень его близости к лирике, эпосу и драме
(Petersen: 1925); «треугольник модусов» Р. Скоулза
(Scholes:1974), представляющий собой несколько
упрощенную систему Н. Фрая; «конгруэнтные ромбы»
П. Хернади (Hernadi:1972) — результат наложения на
четыре модуса четырех типов репрезентации. Авторы
таких типологий часто прибегают к графическому
представлению своих концепций, получившему не
общепринятое, но распространенное название «жанровые
карты» (genre mapping, genre maps). Как правило,
полицентрический метод позволяет охарактеризовать
большее число жанров, чем монистические концепции.
Однако в большинстве и тех, и других типологий жанры
рассматриваются как вневременные категории.
Основной проблемой такого подхода является невнимание к
проблеме исторической изменчивости жанров и
эволюции жанровых систем, а также предрасположенность к
выделению искусственных жанров и неполных, по
сравнению с литературной реальностью, жанровых
списков.
Примером полицентрической типологии
исторических жанров, входивших в реально существовавшую в
определенный период жанровую систему, является
таблица средневековых малых нарративов X. Р. Яусса,
основанная на 13 измерениях: адресат и адресант речи,
modus dicendi, пространство, время, действующие лица,
модель действий, центральный вопрос, на который
отвечает произведение, тип мира, в нем описанного,
диахроническая и синхроническая связь с традицией,
modus recipiendi, модель поведения, социальная
(идеологическая) функция (Jauss:1977а). Однако
жанровая типология Яусса довольно жестко привязана к
конкретному историческому моменту и не рассчитана на
работу с теми же жанрами, как они были представлены
в другие эпохи.
Сложности в создании диахронически
ориентированной Ж. к. во многом были связаны с тем, что вплоть до
последнего времени теоретические основы создания
классификаций, как правило, литературоведами не
рефлек тировались и большинство принимало пла-
тоновско-аристотелевскую систему выделения классов
на основании исчерпывающего списка необходимых и
достаточных свойств. Вопрос о важности эксплицитного
таксономического основания для научной Ж. к. был
поднят М.-Л. Риан в 1981 (Ryan: 1981а).
Исследовательница говорит о необходимости выбирать между
системами классификации, основанными: либо на однозначно
определяемых множествах элементов, либо на нечетких
множествах, либо на семейного сходства теории. Хотя
каждый из принципов объявляется вполне подходящим
для определенных целей (например, первый подходит
для твердых форм), предпочтение отдается третьему из
них. Это будет характерно и для всего последующего
развития жанрологии, поскольку именно теория
семейного сходства позволяет избежать сложностей,
возникающих при наложении теоретической таксономии на
конкретную историческую. Не менее важным является
выбор между систематической классификацией и
«неформальным каталогом». Первая основана на наборе
оппозиций, количественных параметров и т. п., сквозь
сетку которых пропускается любой классифицируемый
элемент. В случае неформального каталога, напротив,
для каждого класса может выделяться свой собственный
набор свойств, наличие или отсутствие которых
нерелевантно для других классов. Перед составлением
типологии следует также ответить себе на вопрос, какого плана
свойства будут учитываться в характеристиках жанра:
только «конститутивные», отражающие принципиально
важные его характеристики, например, сюжет,
основанный на расследовании преступления для детективного
романа, или также и регулятивные, отражающие
некоторые тенденции, более или менее общепринятые
правила (как, например, отсутствие длинных
философских отступлений в том же детективном романе).
С начала 1980-х в литературоведении все больше
утверждается теория семейного сходства как основа для
классификации жанров. Хотя идеи относительно ее
использования были впервые высказаны еще в 1950-х
М. Уитцем (Weitz:1956, Weitz:1964) и разрабатывались
впоследствии с разной степенью глубины К. Гильеном
(Guillen:1971), Р. Эллиотом (Elliot:1962) M. Мандель-
баумом (Mandelbaum: 1965), Ю. Марголиным (Margolin:
1973), серьезный авторитет она стала завоевывать после
выхода книги А. Фаулера «Литературные виды» (Fowler:
1982). Фаулер связал эту концепцию с идеей
литературной традиции как генетической связи и наметил 15
возможных, но не обязательных параметров для
типологии, переходной между системной классификацией и
открытым каталогом. В дальнейшем Д. Фишелов
выступил за переход от виттгенштейновской концепции,
которая представлялась ему слишком «открытой», к
родственной ей «теории прототипов», созданной в
рамках когнитивизма (Fishe/ov:1991, Fishe/ov:1995) (см.
когнитивное литературоведение). Он также предложил
не отказываться от учета конститутивных признаков
жанра, какими бы тривиальными они ни являлись,
поскольку их совокупность представляет собой хорошую
точку отсчета для дальнейших исследований. Так,
например, хотя роман отлично подходит для
применения теорий семейного сходства или прототипов (см.
семейного сходства теория, прототипов теория), он
несомненно обладает и рядом обязательных, хотя и

150 ЖЕЛАНИЕ
далеко не полностью исчерпывающих этот жанр,
признаков: фикциональность, нарративность, сравнительно
большая длина, прозаичность. Потенциал теории
прототипов в качестве теоретического основания для
жанровых типологий рассматривался также другими
учеными (см. Geest. Gorp:l999\ Spo/sky:I993; Sinding:2()()2).
Логические основания для применения «мягких»
таксономических принципов наметил Ж.-М. Шеффер.
указавший на то, что жанровый класс экстенсионально
открыт и не позволяет однозначного интенсионального
определения. Это связано с тем, что отношения между
произведением и его жанром описываются не
пропозицией: N — это роман, а пропозицией: роман —
например, N. Определяемым является жанр, а определяющим
— текст, а не наоборот, как это представлялось
сторонникам классической теории. Такой взгляд на веши
снимает проблему «смешения жанров», поставленную
романтиками: нет необходимости в выделении
«смешанных жанров», поскольку одно и то же произведение
может «экземплифицировать» два разных жанра
одновременно.
Данный тезис Шеффера во многом объясняет
современные тенденции в Ж. к.: постепенный отход от
создания всеохватных систематических жанровых
классификаций в пользу частичных Ж. к.,
принадлежащих к типу «открытый каталог», и описания
исторически конкретных жанровых систем и их частей.
Е. В. Лозинская
ЖЕЛАНИЕ (франц. DESIR, англ. DESIRE). Одна из
самых влиятельных концепций современной западной
мысли; понятие Ж. проделало путь от чисто
сексуального влечения {либидо) 3. Фрейда до основного
импульса, внутреннего двигателя всего общественного
развития. В этом понятийном конструкте, частично
являющемся наследником «первичных процессов», т. е.
деятельности «Оно» (id), как это сформулировал в свое
время Фрейд, воплощено иррациональное представление
о движущих силах современного общества, где желание,
лишенное личностного аспекта сексуальных
потребностей отдельного индивида, приобретает характер
«сексуальной социальности» — надличной силы, стихийно,
иррационально и совершенно непредсказуемо
трансформирующей общество.
Тот факт, что Р. Барт, Ю. Кристева, Ж. Делёз,
Ф. Гваттари, Ж.-Ф. Лиотар, а также, хотя и в
меньшей степени, Ж. Деррида практически одновременно
разрабатывали проблематику Ж., свидетельствует о
том, что на определенном этапе развития
постструктуралистской мысли она превратилась в ключевой для
нее вопрос, от решения которого зависело само
существование постструктурализма как доктрины. Главным в
теоретическом обосновании механизма Ж. было
стремление разрушить, во-первых, сам принцип
структурности как представление о некоем организующем и
иерархически упорядоченном начале, а во-вторых, и одну из
влиятельных структур современного западного сознания
— фрейдовскую структуру личности, ибо Ж. мыслится
как феномен, «категориально» противостоящий любой
структуре, системе, даже «идее порядка». «Желание —
это все, что существует до оппозиции между субъектом
и объектом, до репрезентации и производства»;
«желание не является чем-то получающим или дающим
информацию, это не информация или содержание.
Желание — это не то, что деформирует, а то, что
разъединяет, изменяет, модифицирует, организует другие
формы и затем бросает их» (Guattari:I976, с. 61).
Философская традиция осмысления Ж. весьма
почтенна; если раньше ее отсчитывали от Фрейда, то
теперь, благодаря усилиям нескольких поколений
историков и теоретиков, ее возникновение (по крайней
мере, в пределах европейской традиции, чтобы не
касаться индуизма с его фаллическим культом лингама)
прослеживается от древнегреческой философии и прежде
всего от концепции Платона о космическом эросе.
Из постструктуралистских интерпретаторов Ж.,
помимо Делёза и его соавтора Гваттари, следует
упомянуть Барта с его «Удовольствием от текста» (Barthes:
1973а) и Ю. Кристеву, подборка сочинений которой
была переведена на английский язык под характерным
названием «Желание в языке: Семиотический подход в
литературе и искусстве» (Kristeva:l980)4 Лиотара и
Деррида, у которого проблема Ж. приобретает крайне
опосредованную форму.
Как пишет В. Лейч, «желание, подобно власти у
Фуко, для некоторых постструктуралистов возникает как
таинственная и разрушающая, всюду проникающая
производительная сила либидо» (Lcitch:/983. с. 211).
Присущее Ж. качество принципиальной
«неопределимости» роднит его с аналогичным по своим
характеристикам понятием различения в теории Деррида.
В климате идей, который господствовал в 1960-1970-
е, необходимо учитывать существенное влияние
неомарксизма, в основном в трактовке Франкфуртской школы.
Под его воздействием завоевала популярность, в
частности, идея «духовного производства», доведенная с
типичным для той эпохи экстремизмом до своей
крайности. Если ее «рациональный» вариант дает концепция
Машере-Иглтона, то Делёз с Гваттари (как и Кристева)
предлагают иррациональный, «сексуализированный»
вариант той же идеи. Они подчеркивают машиноподо-
бие либидо, действующего по принципу неравномерной,
неритмичной пульсации: оно функционирует как
машина и одновременно как производство, связывая
бессознательное с «социальным полем». Порожденные в
бессознательном, разрушительные продукты Ж. постоянно
подвергаются кодированию и перекодированию. Таким
образом, общество выступает как регулятор потока
импульсов Ж., как система правил и аксиом. Само же
Ж. как «дизъюнктивный поток» пронизывает
«социальное тело» сексуальностью и любовью.
В результате функционирование общества
понимается как действие механизма или механизмов, которые
являются «машинами в точном смысле термина, потому
что они действуют в режиме пауз и импульсов» (Deleuze,
Guattari:l972, с. 287). — как «ассоциативные потоки и
парциальные объекты», объединяясь и разъединяясь,
перекрещиваясь и снова отдаляясь друг от друга. Все эти
процессы и понимаются авторами как «производство»,
так как для них Ж. само по себе является одновременно
и производством, и продуктом этого производства.
Исследователи вводят понятие желающая
машина, под которым подразумевается самый широкий круг
объектов — от человека, действующего в рамках (т. е.
кодах, правилах и ограничениях) соответствующей
культуры и, следовательно, ей подчиняющегося, вплоть
до общественно-социальных формаций. Главное здесь —
акцент на бессознательном характере действий как

ЖЕНЕТТ 151
социальных механизмов (включая, естественно, и
механизмы власти), так и субъекта, суверенность
которого оспаривается с позиций всесильности
бессознательного.
Либило пронизывает все «социальное поле», его
экономические, политические, исторические и культурные
параметры и определения: «Нет желающих машин,
которые существовали бы вне социальных машин,
которые они образуют на макроуровне; точно так же как
нет и социальных машин без желающих машин,
которые населяют их на микроуровне» (De/euze,
Guattari:/972, с. 340). По мере того, как бессознательное
проникает в «социальное поле», т. е. проявляется в
жизни общества, оно порождает игру
«сверхинвестиций», «контринвестиций» и «дизинвестиций» —
подрывных сил Ж., которые колеблются, осциллируют
между двумя полюсами. Делёз и Гваттари определяют
эти два полюса следующим образом: «Один
характеризуется порабощением производства и желающих машин
стадными совокупностями, которые они образуют в
больших масштабах в условиях данной формы власти
или избирательной суверенности; другой — обратной
формой и ниспровержением власти. Первый — теми
молярно структурированными совокупностями, которые
подавляют сингулярности, производят среди них отбор
и регулируют те, которые они сохраняют в кодах и
аксиоматиках; второй — молекулярными множествами
сингулярностей, которые наоборот используют эти
большие агрегаты как весьма полезный материал для
своей деятельности. Первый идет по пути интеграции и
территориализации, останавливая потоки, удушая их,
обращая их вспять и расчленяя их в соответствии с
внутренними ограничениями системы таким образом,
чтобы создать образы, которые начинают заполнять
поле имманентности, присущее данной системе или
данному агрегату; второй — по пути бегства (от
системы), которым следуют декодированные и детеррито-
риализированные потоки, изобретают свои собственные
нефигуративные прорывы, или шизы, порождающие
новые потоки, всегда находящие брешь в
закодированной стене или территориализированном пределе,
который отделяет их от производства желания. Итак, если
суммировать все предыдущие определения: первый
определяется порабощенными группами, второй —
группами субъектов» (De/euze, Guattari:I9724 с. 366-367).
В критической литературе постструктуралистской
ориентации того времени типичное для структурализма
понятие «порождения» стало переосмысливаться как
«производство», как «механическая фабрикация»
духовных феноменов, в первую очередь литературных.
Иными словами, заложенная в русском выражении
«литературное произведение» метафора была буквально
реализована в теории постструктурализма. Своего апогея
эта фантастическая идея машиноподобности духовного
производства достигла у П. Машере в книге «К теории
литературного производства» (Macherey:1966) и у
Т. Иглтона в его «Критике и идеологии» (Eagleton:1976).
«Шизоанализ» как раз и относится к подобному роду
«фантасциентем», столь популярных в то время, где
действие бессознательного Ж. мыслилось как акт
«производства», реализующего себя через посредство
«машин желания», оказывающихся, в конечном счете,
деиндивидуализированными субъектами,
безличностными медиумами, через которые в этот мир
просачивается бессознательный мир Ж.
У Кристевой, как и у Делёза, психосексуальная
энергия либидо предстает как извержение лавы, потоки
которой, все сокрушая на своем пути, остывая,
затвердевают и образуют естественную преграду своему
дальнейшему излиянию и продвижению. Чтобы
освободить себе путь, потоки лавы должны взломать,
взорвать застывшую корку. Либидо порождает либо
взрывную деструктивную энергию, разрушающую
общественные и государственные институты власти,
господства и подавления, либо «косные» социальные и
семиотические системы, действующие как цепи —
символы духовного рабства индивида и его сознания.
У Ж. Лакана само бессознательное реализуется в
сложной диалектике взаимоотношения «нужды» и
«желания» (desir). «Лакан, — пишет М. Саруп, —
проводит разграничение между нуждой (чисто органической
энергией) и желанием, активным принципом физических
процессов. Желание всегда лежит за и до требования.
Сказать, что желание находится за пределами
требования, означает, что оно превосходит его, что оно вечно,
потому что его невозможно удовлетворить. Оно навеки
неудовлетворимо, поскольку постоянно отсылает к
невыразимому, к бессознательному желанию и
абсолютному недостатку, которые оно скрывает. Любое
человеческое действие, даже самое альтруистическое,
возникает из желания быть признанным Другим, из
жажды самопризнания в той или иной форме. Желание
— это желание ради желания, это желание Другого»
(Sarup:1988, с. 153-154). Лакан подчеркивает
символический характер Ж., отмечая, что его удовлетворение
может осуществиться лишь в результате его снятия —
разрушения или трансформации желаемого объекта:
например, для того, чтобы удовлетворить голод,
необходимо «уничтожить» пищу. В свете такого
максималистского подхода становится понятным и другое не менее
знаменитое высказывание Лакана: «Мы, конечно, все
согласны, что любовь является формой самоубийства»
(Lacan:l978,c. 172).
И. П. Ильин
ЖЕНЕВСКАЯ ШКОЛА см. Критика сознания
ЖЕНЕТТ Ж1£РАР (GENETTE Gerard) (p. 1930) —
французский литературный критик и теоретик литературы.
Преподаватель (1967-1994), затем проф. в Высшей
школе общественных наук, приглашенный проф. ряда
американских университетов (с 1969); возглавлял (1970-
1979) совместно с Ц. Тодоровым редколлегию журнала
«Poetique» (Paris). В период расцвета структурализма во
Франции был одним из ведущих представителей этого
направления в литературоведении.
В начале 60-х Ж., основываясь на идеях П. Валери,
Р. Якобсона, русской формальной школы, выступил со
своей концепцией предмета и методологии
литературной критики. По его мнению, используя тот же
материал, что и объект ее исследования, то есть язык, критика
разлагает целостную систему произведения на
составные элементы (темы, мотивы, метафоры и пр.) и
создает из них затем новую структуру, свой
собственный текст. Тем самым критика и литература
понимаются Ж. как явления одного порядка, с той разницей,
что критика имеет «вторичный» характер; кроме того, в
критике, по сравнению с литературой, меняется соот-

152 ЖИРАР
ношение знака и смысла: то, что было знаком для
писателя (произведение), становится для критика
смыслом (то есть предметом критического дискурса) и
наоборот, то, что для писателя было смыслом (его
видение мира), для критика становится знаком
(символом определенной «литературности»). Критика,
не ограничиваясь формальным анализом, должна
заниматься исследованием значений.
Ж. намечает два основных направления структурной
критики. Первое связано с разграничением
литературных и нелитературных текстов. По мнению Ж.,
«литературность» текста может быть конститутивной,
когда текст по определению является вымышленным,
или «кондициональной», т. е. обусловленной
социокультурными факторами, рецепцией: в пределе любой
письменный текст способен, в зависимости от
обстоятельств, выполнять литературную функцию. Поэтому
большое значение имеет проблема «потребления»
литературы, соотношения ее со всеми аспектами
общественной жизни данной эпохи: традиционная история
литературы должна уступить место истории литературной
функции. Впоследствии Ж. склонялся больше к
пониманию «литературности» Р. Якобсоном, и с этим связана
вторая (и основная) сфера его деятельности — и второе
направление структурной критики. Согласно его теории,
изучение на основе структурной лингвистики
сверхфразовых единств литературного текста призвано стать
«новой риторикой».
В центре внимания Ж. находятся проблемы
риторики тропов, поэтического языка, закономерности
построения повествовательного текста, литературного
пространства. Требование «новой риторики» привело Ж.,
с одной стороны, к критическому исследованию
античных риторических и поэтических трактатов, прежде
всего «Поэтики» Аристотеля, а также риторик
последующих эпох; с другой — к необходимости
противопоставления поэтики и критики: предметом критики
выступает анализ отдельного произведения, предметом
поэтики — анализ «архитекста», т. е. совокупности
общих, трансцендентных категорий, позволяющих
установить связи отдельного текста с другими
текстами. Ж. стремился к построению «чистой» жанровой
системы, свободной от историзма. При этом
существенным жапрообразующим элементом становится у него
паратекст — внеположные произведению факторы,
связующие его с реальностью (оформление книги,
рекламные тексты, авторские интервью и пр.).
Характеризуя собственные классификации как
«структуралистский кошмар», упрощающий реальную
литературную картину, он вместе с тем предостерегает от
неограниченного релятивизма, поскольку изучение
трансформаций подразумевает и описание констант.
Объектом последней крупной работы Ж.
(«Произведение искусства», 1994, 1997) выступает уже
не литература, но произведение искусства вообще. Ж.
выделяет две модальности его существования —
имманентную и трансцендентную. Первая определяется
типом произведения как объекта и подразделяется на два
режима: автографический (материальный объект,
являющий себя сам: картина, скульптура, перформанс) и
аллографический (идеальный объект, постигаемый
посредством редукции через свои материальные
манифестации: литературный текст — через книгу,
музыкальное произведение — через партитуру и т. п.). Трансцен-
денция же есть способ преодоления произведением своей
имманентности: оно может существовать в виде
нетождественных вариантов, фрагментов, косвенных
манифестаций (копий, репродукций, описаний): сюда же
относится и различное воздействие, которое оказывает
произведение в разные эпохи, в разных странах, на
разных людей. Тем самым произведение не сводится к
своему имманентному объекту, ибо его бытование
неотделимо от оказываемого им воздействия. Отсюда
вытекает проблема эстетического отношения к
произведению, которое, согласно Ж., всегда чисто субъективно
и преходяще. Это отношение предполагает признание
эстетической интенции, присутствующей в объекте, и
учет его относительного положения в жанровом и
историческом поле, которым и определяется его
воздействие. Таким образом, эстетическая теория Ж. обретает
присущую всем его классификациям (ироническую)
завершенность: изучение модальностей существования
произведений, прежде всего их трансценденции,
приводит к анализу их воздействия, а тот, в свою очередь,
возвращает исследователя к определению объекта,
оказывающего это воздействие.
Соч.:
Фигуры. М., 1998. Т. 1-2. • Figures. P., 1966-1972. Vol. 1-3. •
Mimologiques. P., 1976. 281 p. • Introduction a l'architexte. P.,
1979. 89 p. • Palimpsestes: La litterature au second degre. P., 1982.
467 p. • Nouveau discours du recit. P., 1983. 128 p. • Seuils. P.,
1987. • Fiction et diction. P., 1991. • L/oeuvre de Tart: 2 Vol. P.,
1994, 1997. Vol. 1: Immanence et transcendance; Vol. 2: La
relation esthetique.
И. К. Стаф
ЖИРАР Рене Ноэль (GIRARD Rene Noel) (p. 25.XII. 1923,
Авиньон) — французский литературовед и философ-
антрополог. Закончил лицей в Авиньоне, затем учился в
Шарте. Преподавал французский язык и сравнительное
литературоведение в ун-тах США (с 1947). Защитил
докторскую диссертацию в ун-те Индианы. Главный
редактор журнала «Modern Language Notes». Проф.
Стэнфордского ун-та (с 1981).
Ж. разработал (не столько на основе
антропологического материала, сколько путем анализа романов
Сервантеса, Стендаля, Пруста, Достоевского и др.)
оригинальную концепцию происхождения человеческой
культуры, основанную на идее «миметического
желания» (le desir mimetique). В «миметическом» Ж. видит
особое начало, отличающее человека от прочих живых
существ, причем принцип мимесиса в первую очередь
определяет психологию человеческих желаний. По Ж.,
человек не способен иметь «собственных желаний»: его
желание всегда подражает желанию «Другого», который
необходимым образом включен в саму структуру
человеческого желания (так, желания Дон Кихота суть
имитация желаний Амадиса Гальского). В книге
«Романтический обман и романическая правда» (1961) Ж.
развенчивает романтический миф о «самодостаточном
человеке» — якобы ни в ком не нуждающемся
индивидуалисте, и демонстрирует всеприсутствие Другого и
его желания в европейском и русском романе XIX-XX вв.
В своей самой известной работе — «Насилие и
священное» (1972) Ж. связывает понятие «желания» с
понятиями «жертвы» и «священного». При попытке
осуществить свои желания люди становятся
соперниками. Столкновение сходных желаний порождает борьбу и

ЗАБЛУЖДЕНИЕ, ЕРЕСЬ 153
взрыв насилия — кризис, выходом из которого
становится жертвоприношение, которое фокусирует
коллективное взаимное насилие на одном объекте и спасает
общество от саморазрушения. Жертва как заместитель
желания и сопутствующего ему насилия, по Ж., —
исходный пункт всего развития культуры: она —
первичный знак, выделившийся из природы,
«универсальное означающее»; различие между коллективом и
жертвой — первичное различие, открывающее путь
развитию языка и общества. При этом общество,
оформляя механизм подавления насилия в
мифологизированной (|юрме — в виде сакрального ритуала
жертвоприношения «виновной жертвы», — не осознает
подлинного смысла этого механизма.
В более поздних работах Ж. обращается к текстам
иудео-христианской традиции, находя в них радикальное
переосмысление изначальной ситуации: в Библии вечно
повторяющаяся, воспроизводимая в ритуалах история
«козла отпущения» впервые осмыслена с точки зрения
самой жертвы, которая к тому же оказывается здесь
невиновной; поэтому именно Библия открывает путь к
разоблачению, демифологизации ритуала насилия. В
книге «Козел отпущения» (1982) Ж., анализируя
исторические описания преследований, которым в разные
времена подвергались те или иные социальные группы,
показывает, как постепенно в христианском мышлении
преодолевался миф о «виновной жертве». Книга «Я видел
сатану, спадшего с неба, как молнию» (1999) развивает
положение об иудео-христианской демифологизации
механизма жертвы: парадокс «невинной жертвы»,
характерный для библейских текстов, заставил человека
задуматься о подлинном смысле жертвоприношения,
полное понимание которого, будучи однажды
достигнутым, должно привести к коллапсу механизма насилия. В
литературоведческих работах 1980-1990-х Ж. пытается
применить свою концепцию к произведениям классиков
(«Театр зависти: Вильям Шекспир», 1991). Идеи Ж.
получили широкое распространение в современной,
особенно американской гуманитарной науке;
существуют журналы, посвященные популяризации и
обсуждению его концепции («Contagion» — Chicago, с 1994;
«Anthropoetics. The electronic journal of generative
anthropology» — с 1995: www. anthropoetics. ucla. edu)
Соч.:
Насилие и священное. М., 2000. 400 с. • Mensonge
romantique et la verite romanesque. P., 1961. 351 p. • DostoVevski
du double a Tunite. P., 1963. 191 p. • La Violence et le sacre.
P., 1972. 453 p. • Critique dans un souterrain. P., 1976; Idem.
P., 1983. 253 p. • Des Choses cachees depuis la fondation du
monde. P., 1978, 492 p. • Le Bouc emissaire. P., 1982. 298 p. • A
theater of envy: William Shakespeare. N. Y., 1991. IX, 366 p. • Je
vois Satan tomber comme I'eclair. P., 1999. 297 p. • Celui par qui
le scandale arrive. P., 2001. 192 p.
Лит.:
Degui M.. Dupui J.-P. R. Girard et le probleme du mal. P., 1982.
127 p. • Violence et verite Actes du colloque de Cerisy, Grasset,
1985. 361 p. • Orsini Ch. La pensee de R. Girard. P., 1986. 187 p. •
Violence and truth: On the work of R. Girard. Stanford, 1988. 289
p. • Violence renounced: R. Girard, biblical studies, and
peacemaking / Ed. by Swartley W. M. Telford (Pa.), 2000. 343 p. •
Borberi M. S. La spirale mimetique, dix-huit lecons sur R. Girard.
P., 2001. 367 p.
A. E. Махов
ЖУЭН Юы-р (JUIN Hubert) (1926 — 1987) — французский
литературный критик, эссеист, поэт, романист,
возглавлял два издательства «Fin de siecle» и «Bibliothcquc
Marabout». Более двадцати лет вел поэтическую рубрику
в газете «Lettres franchises» (Paris). Выступал в
периодической печати с критическими заметками о современных
поэтах и писателях. Его книга «Гюго» (1980) получила
Гонкуровскую премию. Ж. — автор исследований о
творчестве Пушкина, Л. Арагона, Ж. К. Гюисманса,
А. Боска, Ш. Ф. Рамюза, Анри Батая, бельгийских
поэтов Андре Арделле и Шарля Ван Леберга, мартиник-
ского поэта Эме Сезера; популяризировал творчество
малоизвестных поэтов Франции, Бельгии, издавал
произведения Гюго, Шарля Кро, де Сада, Леона Блуа,
братьев Гонкур, Эдгара По, Л. Н. Толстого, Н. В.
Гоголя. Лотреамона. В основном придерживался
биографического подхода, сочетая его с принципом исторического
исследования и приемами тематической критики.
Соч. :
Aime Cesaire, poete noir / Pref. de Roy С. Р., 1956. 105 p. •
Aragon. P., 1960. 283 p. • Chroniques sentimentales. P., 1962. 229
p. • L'usage de la critique. Bruxelles, 1971. 238 p. • Barbey
d'Aurevilly. P., 1975. 189 p. • Andre Hardellet. P., 1975. 159 p. •
Lectures du XIX siecle. P., 1976-1977. Der. 1-2. • Victor Hugo. P.,
1980. T. 1.882 p.
Т. Т. Макарова
ЗАБЛУЖДЕНИЕ, ЕРЕСЬ (англ. FALLACY, HERESY).
Термины «новой критики», введенные для обозначения
разных ошибок и погрешностей традиционного
литературоведения. «Новой критикой» создано более десяти
терминов-дескрипций, организованных вокруг слов 3. и
Е., само по себе число которых характеризует
полемическую направленность «новой критики» против
традиционного литературоведения. Характерна отрицательная
оценочность терминов, особенно заметная в случае с
«heresy», термином, который можно считать переводом
понятия «fallacy» на образный язык. Вместе с тем замена
их неправомерна. Затруднен перевод терминов из-за
невозможности сохранения генитива; для правильной
передачи смысла терминов приходится использовать
описательные конструкции.
Термин «заблуждение относительно выразительной
(имитирующей) формы» [fallacy of expressive (imitive)
form| выражает критику убеждения в том, что если
поэту есть что сказать, материал сам по себе выльется в
нужную форму. При всем разнообразии точек зрения
«новой критики» на форму характерно ее общее
отношение к форме не как к «выражающей», но как к
«существующей». Поэтому форма не может быть
найдена, не должна наивно отождествляться с
материалом художественного произведения, она явление
онтологическое. «Заблуждение в отношении означения»
(fallacy of denotation) связано с оценкой художественного
произведения, игнорирующей богатство коннотаций,
заключенных в художественном слове. «Заблуждение
относительно коммуникаций» (fallacy of communication)
связано с использованием поэтической формы для
передачи мыслей и чувств, более пригодных для
научного или какого-либо иного, непоэтического текста (более
всего характерно для публицистической поэзии).
Термин «ересь коммуникации» (heresy of
communication) обозначает у «новых критиков» еще более
серьезную ошибку при определении природы поэтиче-

154 ЗЕРАФФА
ского произведения, а именно, ложное представление о
том, будто поэтическое произведение передает идею или
набор идей, приукрашивая их для читателя, тогда как
«произведение является только тем, что оно есть»
(К. Брукс). Иначе говоря, поэт ничего не сообщает с
помощью стиха, само стихотворение и есть сообщение,
поэтическое произведение существует как эстетический
объект, независимо от личности его создателя и
воспринимающей его личности читателя или критика.
Группа терминов определяет литературоведческие
ошибки при оценке художественного произведения. Это
«аффективное заблуждение» (affective fallacy) — термин,
введенный У. К. Уимсетом, обозначает
отождествление эмоционального восприятия художественного
произведения (или впечатления от него) с его ценностью.
Отождествление начинается с попытки вывести
критерий оценки произведения из его психологического
воздействия, что в конечном итоге приводит к
импрессионизму и релятивизму оценок и заблуждению в
отношении реальной ценности произведения.
«Заблуждение в отношении намерения» (intentional
fallacy) — неверное, по мнению «новых критиков»,
представление о роли замысла произведения, вера в то,
будто через изучение авторского замысла можно
проникнуть в суть художественного творения. Разъяснения
поэтом своих намерений могут, подобно любому
другому высказыванию, стать лишь предметом анализа для
лингвиста или психолога, для анализа же текста
произведения они не нужны. Точно так же не нужны и
биографические сведения, и информация относительно
истории создания художественного произведения.
Распространенная в критике ошибка, заключающаяся в
переоценке биографических и «генетических» сведений,
определяется «новыми критиками», как, соответственно,
«biographical fallacy» и «genetic fallacy». Вычитывание
жизненного материала из художественного произведения
является, по мысли А. Тейта, «позитивистской ересью»
(positivist heresy). Таким образом, эстетическая ценность
изначально присуща поэтическому произведению; в
известном смысле она абсолютна и не смещается в
зависимости от вкуса отдельного читателя.
Непонимание этого неизбежно приводит к «ереси критического
релятивизма» (heresy of critical relativism) (см. также ересь
парафразы).
Ю. В. Палиевская
ЗЕРАФФА Мишель (ZERAFFA Michel) (29.I.1918, Ницца
— 1984) — французский писатель и литературовед.
Окончил филологический факультет в Париже. Работал
преподавателем во Франции и США (1948-1954), был
журналистом (1954-1957). В это же время начал
публиковать литературоведческие эссе. Работал в
Национальном центре научных исследований (CNRS) (с 1957).
Научные интересы 3. связаны с изучением эволюции
романа XX в. и с социологией романа. В книге «Роман и
общество» (1971), отмечает, что в романе XIX-XX вв. все
меньше внимания уделяется описанию общества, в
котором происходит действие, и все больше —
описанию внутреннего мира отдельного человека вне видимой
связи с обществом. 3. объясняет это социальными
причинами, прежде всего увеличением разрыва между
жизнью отдельной личности и функционированием
общественного механизма в современном западном
мире. Эзотеризм современного романа — это
своеобразное бегство писателя от реальности, осуществляемое
через создание своего собственного мира. Тем не менее
этот мир несет на себе печать породившего его строя.
Художественные средства, которые используют
писатели, например Дж. Джойс, С. Беккет, А. Роб-Грийещ
выражают независимо от их воли идеологию правящих
кругов, поскольку язык современной литературы
призван замаскировать истинные интересы и цели элиты,
пытающейся сохранить свое доминирующее положение
в экономике.
Соч.:
Eugene O'Neill: Dramaturge. P., 1956. 157 p. • Personne et
personnage: Le romanesque des annees 1920 aux annees 1950. P.,
1969. 494 p. • Roman et societe. P., 1971. 183 p. • La revolution
romanesque. P., 1972. 439 p.
Ред.:
Le recit amoureux: Colloque de Cerisy 1982. Seyssel, 1984. 315 p.
E. И. Дюшен
ЗИНГЕР Херберт (SINGER Herbert) (4.1.1923 — 17. VI. 1970,
Кёльн) — немецкий литературовед. Специалист по
классической немецкой литературе. Доцент Свободного
ун-та Западного Берлина и Боннского ун-та (1959).
Проф. Гамбургского ун-та (1963-1968). Проф.
Кёльнского ун-та (1963-1968).
3. начинал как последователь духовно-исторической
школы, рассматривал развитие литературы как
отражение эволюции высших духовных ценностей. В книге
«Рильке и Гёльдерлин» (1957) вскрывает внутреннюю
связь между Рильке и Гёльдерлином — двумя
художниками, объединенными сходным мироощущением и
взглядами на свое призвание. 3. подчеркивает факт
полной самоотдачи Гёльдерлина своей судьбе,
мистического растворения в ней. Именно в этом он видит залог
творческого бессмертия Гёльдерлина и причину интереса
к нему Рильке. В методологии последующих работ на
первый план выступает задача классификации
литературных явлений, включения их в контекст литературно-
исторического процесса. В книге «Галантный роман»
(1961) 3. рассматривает жанр галантного романа первой
половины XVIII в. как малозначительное в эстетическом
отношении, но ценное как исторический документ эпохи
явление; считает галантный роман эпигонским
продолжением придворного историко-героического романа. В
книге «Немецкий роман между барокко и рококо» (1963)
3. делает дальнейшие шаги в сторону сближения с
методологией культурно-исторической школы; относит
немецкий роман XVII-XVIII вв. преимущественно к
категории придворно-исторического жанра, выделяя
среди его отличительных признаков непременный
счастливый финал. Традициям немецкого романа,
опирающимся на принципы христианской теодицеи, 3.
противопоставляет французский роман, определяя его
как историю реального человека. В этом
противопоставлении он ищет истоки различий между двумя
национальными типами романа.
Соч.:
Rilke und Holderlin. Koln; Graz, 1957. VII, 180 S. • Der galante
Roman. Stuttgart, 1961. 64 S. • Der deutsche Roman zwischen
Barock und Rokoko. Koln; Graz, 1963. VII, 210 S.
Ред.:
Festschrift fur R. Alewyn / Hrsg. von Singer H., Wiese B. Koln;
Graz, 1967. XIII, 423 S.
А. В. Драное

ЗЮМТОР 155
ЗНАЧЕНИЕ — СМЫСЛ (англ. SIGNIFICANCE
MEANING). Понятие, лежащее в основе всех
литературно-критических школ западного литературоведения и
проясняющее, каким образом критики разных
ориентации постигают объект своего исследования.
Представители структурализма и семиотики (Дж. Каллер,
У. Эко, Ж. Деррида) видят источник смыслового
значения произведения в общности культуры писателя и
читателя. Дж. Каллер переносит 3. произведения из
исторического литературного контекста в пространство
традиций, опираясь на концепцию
интертекстуальности. Ж. Деррида понимает 3. текста как навязывание
этого значения читателем, «вкладывание» его в текст,
якобы этого смысла не имеющий. Произвольность
интерпретации текста со стороны воспринимающего
субъекта связана с тем, что слово и обозначаемое им
понятие никогда не могут быть одним и тем же.
поскольку то, что обозначается, никогда не присутствует,
не «наличествует» в знаке. Отрицание традиционных
семиотических концепций литературного 3. — часть
программы деконструктивизма Деррида. Ее цель —
деконструировать всю «западную логоцентрическую
традицию», стремящуюся найти порядок и смысл в
окружающем мире.
Феноменологические школы в литературоведении
рецептивная критика, критика сознания, школа
критиков Буффало) полагают объединение в акте
чтения сознания субъекта с движением текста,
объектом. Объект рассматривается как активность самого
сознания, продуцирующего 3. Н. Холланд, Д. Блеих,
С. Фиш воплотили основной принцип
феноменологического литературоведения, утверждая, что 3.
художественного произведения обретает завершенность лишь в
случае доведения его до уровня восприятия субъектом.
Существенная роль в этом процессе отводится
подсознанию воспринимающего читателя. 3. бессознательно
оформляет и детерминирует сам читатель в
соответствии со своим субъективным индивидуальным опытом и
врожденными особенностями личности.
Для экзистенциалистской критики литературное 3.
возникает из перенесения акцента с «трансцендентной
субъективности» на «человеческое существование» (Ж.-
П. Сартр, М. Дюфренн). Для герменевтической
практики феноменолого-экзистенциального подхода к
литературе (В. Изер) характерно восприятие произведения как
замкнутого в себе и современного выражения человеком
своего мира.
Представитель современной литературной
герменевтики Э. Д. Хирш в книге «Ценность интерпретации»
настаивает на непременном разграничении этих двух
часто объединяемых понятий — «смысла» (meaning) и
«значения» (significance). «Смысл — это то, что
представлено текстом, что намеревался осуществить автор,
используя определенную знаковую последовательность,
это «представленное знаками». Значение фиксирует
взаимоотношение между этим намерением и
интерпретатором» (Hirsch:I967, с. 8). Монография «Цели
интерпретации» вводит новые акценты в данную концепцию:
Хирш сильно расширяет и тем самым серьезно
ослабляет термин 3. в созданной им системе. Здесь «meaning» —
это первоначальный смысл, получаемый
интерпретатором при восприятии, который он актуализирует из
текста, a «significance» — это «полное» значение, взятое в
соотнесенности с контекстом всего опытного мира
интерпретатора (Hirsch:I976, с. 79-80). Первое
воплощает принцип стабильности в интерпретации, второе — ее
изменчивость.
Представители тематически-интуитивистской
критики, или «критики сознания» (П. де Ман) отыскивают
3. произведения во взаимоотношениях «Я»
интерпретатора (читателя, критика) с «Я» автора. Произведение
рассматривается с точки зрения отражения в нем
авторского «Я». Задача критика — отрешиться от своего
эмпирического «Я» и всех индивидуальных признаков
своей личности, уподобив свое сознание сознанию
автора произведения.
Е. А. Цурганова
ЗЮМТОР Поль (ZUMTHOR Paul) (1915, Женева —
1.XI. 1995, Монреаль) — франкоязычный канадский
литературный критик структурно-семиотической
ориентации, писатель; преподавал теорию литературы,
поэтику и сравнительное литературоведение в
Монреальском ун-те.
С конца 40-х в противовес школе Г. Лансона и Г.
Париса выдвинул идею о том, что историческая
интерпретация средневековых текстов должна сочетаться с их
имманентным анализом. В программном «Опыте
построения средневековой поэтики» (1972) 3. создал
модель средневековой словесности, основанную на теории
французского структурализма 60-х. Делая главным
объектом исследования законы структурирования
произведения и способ его функционирования в данной
социальной среде, 3. представляет средневековую
«литературу» как целостную и замкнутую систему, где
каждый конкретный текст служит «манифестацией»
инварианта. Следствием «парадигматичного» характера
средневековой культуры, то есть существования в ней
нескольких изоморфных уровней, язык которых легко
перекодируется с одного на другой, будет присутствие
готового культурного кода, которым одинаково
свободно владеет и создатель (исполнитель) текста, и его
аудитория: исходя из него произведение возникает и
воспринимается. Такой подход позволил 3., во-первых,
отказаться от представления о доминирующей роли
жанра в средневековой словесности — по его мнению,
речь должна идти о дискурсивных классах,
осуществляющих медиацию между социальными и
идеологическими структурами, — и, во-вторых, сделать вывод о
неадекватности термина «литература» применительно к
средневековым текстам («литература» как автономный
дискурсивный класс выделяется только к XVII в.).
Во второй половине 70-х, следуя общим тенденциям
развития французской «новой критики* и в особенности
идеям Р. Барта, 3. признает структурно-семиотический
подход к средневековой словесности (культуре)
недостаточным, отводя структурной схеме лишь роль
предварительной стадии исследования. Основное внимание он
уделяет способности к трансформациям изучаемых
структур, их исторической мобильности. При этом
«интерпретация» средневекового текста понимается 3.
как диалог двух исторических реальностей — дискурса
прошлого и дискурса современного, — где «чужое»
письмо дает письму исследователя возможность
рефлектировать о своем месте в истории, о связи между
историей и речевой деятельностью, т. е. об условиях
своего существования. Дискурс медиевиста 3. вслед за
Бартом понимает как серию «уловок», позволяющих

156 ИГЛТОН
избежать «власти» языка объекта и уловить его
исторический смысл. Перенося отношения текста и
воспринимающего субъекта в сферу желания, близкого к
эротическому, 3. видит цель своих культурологических
изысканий (создающих исторический контекст произведения,
или, в терминах 3., «внетекст») в том, чтобы
обнаружить «удовольствие», которое мог получить от текста
средневековый автор и слушатель.
Особое внимание в последних работах 3. уделяется
устному, точнее, вокальному (понятие «вокальности»,
по 3., позволяет выразить историческое измерение
голоса, его роль в культуре) характеру средневековой
словесности. Вплоть до XIV в. голос исполнителя был
главным способом социализации текстов. Выделяя три
типа «устности» (oralite) — первичный, никак не
связанный с письмом (к нему во многом относится
культура средневекового крестьянства), смешанный,
испытывающий внешнее и частичное влияние
письменности, и вторичный, исходящий из письма, — 3.
относит почти всю средневековую поэзию к двум
последним типам, ибо она в той или иной мере
учитывает существование письменной, прежде всего латинской
традиции. Наиболее близкой аналогией
функционирования словесности в средневековом обществе будет тем
самым не «литература» в современном смысле слова, но
массовая культура. Особую роль в становлении
литературы Нового времени 3. отводит роману, в котором
устная и письменная традиции впервые обрели точку
пересечения.
Соч.:
Опыт построения средневековой поэтики. М., 2003. 544 с. •
Histoire litteraire de la France medievale (Vl-e — XIV siecles). P.,
1954. VII, 344 p. • Charles le Chauve. P., 1957. 258 p. • Langue et
techniques poetiques a Pepoque romane (Xl-e — XIII siecles). P.,
1963. 224 p. • Essai de poetique medievale. P., 1972. 519 p. •
Merlin, le prophete: Un theme de la litterature polemique de
Thistoriographie et des romans. P., 1973. • Langue, texte, enigme.
P., 1975. 266 p. • Le masque et la lumiere: La poetique des Grands
rhetoriqueurs. P., 1978. 313 p. • Parler du Moyen Age. P., 1980.
109 p. • Presence de la voix: Introduction a la poesie orale. P.,
1983. 320 p. • La poesie et la voix dans la civilisation medievale.
P., 1984. 115 p. • La lettre et la voix. De la «litterature» medievale.
P., 1987. 347 p. • Ecriture et nomadisme: Entretiens et essais. P.,
1990. • Riches heures de 1'alphabet. (avec H. Chopin). P., 1992. •
Mesure du monde: Representation de Tespace au Moyen Age. P.,
1993.
И. К. Стаф
ИГЛТОН Терри [Теренс Фрэнсис] (EAGLETON Terry
[Terence Francis]) (p. 22.11.1943, Сэлфорд, Ланкашир) —
английский теоретик, критик, историк литературы,
культуролог, романист. Окончил Кембриджский ун-т
(1964), где был учеником Р. Уильямса, там же
преподавал (1964-1969), получил степени магистра искусств,
доктора философии в Оксфордском ун-те (1969), где
прошел ступени от тьютора, лектора до проф. (с 1992).
Редактор литературоведческой серии «Перечитывая
литературу», цель которой, по его определению, —
сочетание «анализа текста с историческим сознанием».
Начал печататься в студенческие годы в католическо-
экзистенциалистском журнале «Slant». Первая книга
«Церковь новых левых» (1966) — сплав уильямсовского
социализма, литературно-критических идей Т. С.
Элиота, Ф. Ливиса, апологии католицизма.
Известен как неомарксист. Цель критики (книги
«Шекспир и общество», 1967, «Марксизм и литературная
критика», 1976, «Функция критики», 1984 и др.) видит в
максимально полном анализе произведения как
социально-исторического явления — с учетом формально-
стилистических особенностей, а оригинальность ее — в
революционном понимании истории, семена которого
находит в «Немецкой идеологии» (1845-1846),
«Дополнении к критике политической экономии» (1859)
К. Маркса и Ф. Энгельса. Считает марксистскую
методологию неизбежной и универсальной, ибо ее основные
категории — «социальное» и «историческое» в литературе
— радикально первичны как «матрицы», определяющие
все остальные представления. Верит в марксизм как
универсальный, всеобъемлющий метод, в итоге
способствующий освобождению личности от «всех форм
подавления». Одним из главных философов-марксистов
XX в. считает М. М. Бахтина, находит связи между его
работами и философией Л. Витгенштейна (о последнем
и о брате М. М. Бахтина — Николае, жившем в Англии,
написал роман «Святые и ученые», 1987).
Своеобразие английской литературы и искусства
объясняет тем, что англичане — старейшая
капиталистическая нация в мире, «островная», обособленная,
«провинциальная» и глубоко эмпирическая, не склонна к
«авангардистским взрывам». Британский модернизм,
«маргинальный и реакционный», характеризует как
«иностранную имплантацию». «Тяжелый груз» реализма
и натурализма рассматривает как «плод» либеральной и
социал-демократической идеологий при гегемонии
буржуазии, относительном отсутствии революционного
наследия и соответственно — революционного
настоящего. Критически оценивает английских писателей и
критиков-марксистов 1930-х как исповедовавших
«одомашненный марксизм», связывая их теории с
романтическими, эмпирическими и
либерально-гуманистическими началами господствующей культуры. Называет
Р. Уильямса «английским эквивалентом Лукача», имея в
виду традиционализм его эстетических вкусов,
приверженность классике.
Не найдя источников обновления литературы и
искусства в Англии, обращается к Б. Брехту и его другу
В. Бенъямину, оригинальность работ которого, в
частности, эссе «Автор как производитель» (1934), видит в
приложении диалектики развития производительных
сил и производственных отношений к искусству, в
проявлении ангажированности автора не только в
прямом выражении политических пристрастий, но и в
характере использования художественных форм,
превращении читателей в зрителей и соавторов (книга
«Вальтер Беньямин, или О революционной критике»,
1981). В этой связи И. импонирует Б. Брехт как
создатель нового типа драмы, основа которой — восприятие
действительности как результата деятельности людей,
способных изменить ее. Для И. брехтовский эпический
театр, пьеса как модель творчества — иллюстрация
беньяминовской теории революционного искусства.
Находит у Брехта и Беньямина антиромантическое,
заземленное отношение к автору как производителю,
аналогичному создателю «продуктов социального
потребления».
В полемике между Брехтом и Г. Путчем отдает
предпочтение Брехту, обвинившему Лукача в
сотворении фетиша из одной исторической литературной
формы (реалистической литературы), одобряет стрем-

ИДЕНТИФИКАЦИЯ 157
ление Брехта расширить масштабы реализма, чтобы
обнажить социальные закономерности, сорвать маски с
господствующей идеологии. В центре внимания И.,
особенно в книгах «Критика и идеология» (1976),
«Функция критики» (1984), «Идеология и эстетика» (1990),
«Идеология: Введение» (1993), — отношение литературы
и идеологии. Ему близки взгляды Л. Альтюссера и
П. Маш ере: искусство включено в систему идеологии и
вместе с тем дистанцируется от нее, позволяя нам
постичь природу идеологии. Прозведение — это форма
видения мира, определяемая «социальной ментально-
стью» века, главное — понять сложные опосредованные
отношения между произведением и идеологической
средой, определяющей не только его темы, но стиль,
ритмы, образы — форму.
Выразительно описал постмодернизм как «мощный
срыв политических нервов», последовавший после
молодежных волнений 1968 г. Именно туда, по мнению
И., уходят истоки глубокого пессимизма
постструктурализма (власть всесильна, вездесуща, истина
непостижима, возможна лишь маргинальная политическая
деятельность), который он расценивает как плод
политической истории и театральный вариант меланхолии
западного марксизма. Постструктурализм ставит себе
цель расшатать, разрушить общественный строй,
основанный на массовом потреблении и породивший
конформистский постмодернизм, в котором художник
работает на рынок, а произведение искусства прежде
всего — товар. Искусство больше ничего «не отражает»,
потому что нет более истины, которую следовало бы
отражать. Реализм сменился иллюзионизмом в
искусстве и жизни.
Активными выступлениями (издал около двадцати
книг) И. ускорил процесс социологизации английского
литературоведения. Сознавая недостатки своих
предшественников, склонных к «вульгарной социологии», он
порой с успехом избегает ее, толкуя сложные
идеологические «случаи» (Т. С. Элиот, У. Б. Йейтс), но нередко
сам балансирует на грани «вульгарной социологии»,
позитивизма, деконструктивизма.
Соч.:
Shakespeare and society: Crit. studies in Shakespearean drama.
L.,1967. 208 p. • Exiles and emigres: Studies in mod. lit. L.,1970.
227 p. • Myths and power: A Marxist study of the Brontes. L.;
Basingstoke, 1975. IX, 148 p. • Criticism and ideology: A study in
Marxist literary theory. L., 1976. 191 p.; Idem. 1998. 191 p. •
Marxism and literary criticism. Berkeley; Los Angeles, 1976. VIII,
88 p. • Walter Benjamin, or towards a revolutionary criticism. L.,
1981. XIII, 187 p. • Literary theory: An introduction. Oxford;
N. Y., 1983. 252 p. • The function of criticism. L., 1984. 128 p. •
Against the grain: Essays 1975-1985. L.; N. Y., 1986. 199 p. •
William Shakespeare. Oxford; N. Y., 1987. X, 114 p. • Saints and
scholars. L.; N. Y., 1987. 145 p. • Nationalism, colonialism and
literature — nationalism, irony and commitment. Deny [Northern
Ireland], 1988. 17 p. • Nationalism, colonialism, and literature
(With Jameson Fr., Said E. W., Introd. by Deane S.) Minneapolis,
1990. 102 p. • The significance of theory. Oxford; Cambridge
(Mass.), 1990. VIII, 102 p. • Ideology: An introduction. L., N. Y.,
1991. XV, 242 p. • Heathcliff and the great hunger: Studies in Irish
culture. L., 1995. XII, 355 p. • Literary theory: An introduction.
Cambridge (Mass.), 1996. X, 234 p. • The illusions of
postmodernism. Oxford (UK); Cambridge (Mass.), 1997. X, 147 p.
• Crazy John and the Bishop and other essays on Irish culture.
Notre Dame, 1998. X, 345. • The Eagleton reader / Ed. by Regan S.
Oxford, UK; Maiden (Mass.), 1998. XVI, 454 p. • The truth about
the Irish. Dublin, 1999. 181 p. • Modernity, modernism,
postmodernism: Essays, (jointly). / Ed. by Barbeito M. Santiago de
Compostela (Spain), 2000. 185 p. • The idea of culture. Maiden,
2000. 156 p. • Sweet violence: The idea of the tragic. Oxford,
2002.- 384 p. Idem. Maiden (M. A.), 2003. -XVII, 328 p.
Ред.:
Raymond Williams: Critical perspectives. Boston, 1989. IX, 235 p.
• Ideology. L.; N. Y., 1994. X, 317 p. • Marxist literary theory: A
reader / Ed. by Eagleton T. and Milne D. Oxford (UK); Cambridge
(Mass.), 1996. VIII, 446 p.
Лит. :
Kennv M. Marxist adrift // Spectator. L.,1999. Vol. 282, № 8911.
P. 32-33.
Т. Н. Красавченко
ИДЕЛ [Джозеф] Лион (EDEL [Joseph] Leon) (9.IX.1907,
Питтсбург, шт. Пенсильвания — 9.V. 1997, Гонолулу) —
американский литературовед, специалист по английской
и американской литературам, а также теории
литературы. Окончил Монреальский ун-т, доктор литературы
(1932), проф. американской и английской литературы
ун-та шт. Нью-Йорк (1955-1973), затем проф. в
отставке. Пулитцеровская премия (1963). Национальная
литературная премия за биографию Г. Джеймса.
И. — крупнейший исследователь творчества
Г. Джеймса в США, автор пятитомной биографии
писателя (1953-1972). В первой ее части сильны
фрейдистские акценты, которые затем ослабевают. В
монографии «Психологический роман, 1900-1950» (1955)
рассмотрены романы Джойса, Пруста, Д. Ричардсон.
Психологизм этих авторов во многом обусловлен, по
мысли И., воздействием на современную словесность
идей А. Бергсона и У. Джеймса, которые дали импульс
к развитию «субъективного романа» XX в. И. также
автор работы об автобиографизме в творчестве
(«Сочинение жизни», 1984).
Соч.:
Henry James, 1843-1916. Philadelphia, 1953-1972. [Vol. 1-5]. •
The psychological novel, 1900-1950. Philadelphia, 1955. 221 p. •
Bloomsbury: A house of lions. L., 1979. 288 p. • Stuff of sleeps
and dreams: Experiments in literary psychology. N. Y., 1982. XI,
352 p. • Writing lives: Principia biographia. N. Y., 1984. 270 p.
Ред.:
The complete tales of Henry James. Philadelphia, 1962-1965. Vol.
1-12. • Henry James: Letters, 1843-1875. Cambridge (Mass.),
1974. 493 p. • Henry James: Letters, 1875-1883. Cambridge
(Mass.), 1975. 438 p. • Henry James: Selected letters. Cambridge
(Mass.), 1987. XXIX, 446 p.
В. М. Толмачёв
ИДЕНТИФИКАЦИЯ (нем. IDENTIF1KATION).
Самоотождествление читателя с литературными
персонажами, его переживание вымышленного мира
художественного произведения как конкретно-жизненного,
реального, возникающее на основе его веры в реальность
художественной иллюзии.
Представитель рецептивной эстетики В. Изер (her:
1976) рассматривает процесс чтения как перманентный
конфликт двух тенденций — потребности читателя в И.,
веры в иллюзию, с одной стороны, и «иронии текста»,
ставящей под сомнение все структурные взаимосвязи
текста, — с другой. Процесс создания иллюзий основан
на тех избирательных решениях, к которым приходит
читатель, отбрасывающий факторы, мешающие ему
полностью погрузиться в иллюзию, порождаемую в его
сознании текстом. Изер отмечает, что в процессе чтения

158 ИДИОМА
возникает такая форма участия читателя в
произведении, когда он «втягивается» в текст настолько, что ему
кажется, будто всякая дистанция между ним и тем, что
происходит в произведении, исчезла. В результате
происходит «таяние» границы между субъектом и
объектом, приводящее к «расщеплению» личности
самого читателя. Если он думает мыслями другого, то
он временно «выпрыгивает» из рамок своей
индивидуальности, поскольку начинает заниматься тем, что до
сих пор не принадлежало к горизонту его жизненных
представлений. Причину этого расщепления Изер видит
в том, что собственные ориентации читателя не
исчезают полностью в тот период, когда он становится
«другим». В результате во время чтения всегда
возникают два уровня — горизонт собственных представлений
читателя, его горизонт ожидания и горизонт героя или
автора произведения, из взаимодействия которых и
рождается процесс усвоения чужого опыта.
Поскольку возникающие в сознании читателя образы
формулируются на условиях, предлагаемых «чужим» —
автором или героем произведения, — то читатель
формулирует эти образы, не ориентируясь на свои
оценки и критерии. В этом процессе, по Изеру, проявляется
диалектическая природа чтения: текст пробуждает в
сознании читателя сферу, не присутствующую в данный
момент в его представлениях. Происходящее в процессе
чтения выстраивание смысла текста обнаруживает
участки смысловой неопределенности или «пустые
места», заполняемые представлениями читателя. При этом
в ходе подобного рода «формулирования
несформулированного» всегда присутствует возможность для читателя
«сформулировать» самого себя и, тем самым,
обнаружить то, что до сих пор ускользало от его сознания.
X. Р. Яусс понимает И. не как простое подражание
читателя прочитанному, а как осознанное следование
воспринимаемым убеждениям и взглядам: «Между
крайностями норморазрушающей и нормосохраняющей
функции искусства, между прогрессивным изменением
горизонта ожидания и приспособлением к
господствующей идеологии лежит целый спектр практических
возможностей и достижений искусства, которые можно
в узком смысле слова назвать коммуникативными, т. е.
нормосозидающими. Сюда относится как нормоучреж-
даюшая (нормоосновывающая, инициирующая,
возвышающая, оправдывающая) роль героического искусства,
так и необозримые возможности искусства в деле
обучения и образования, проявляющиеся в передаче,
защите и пропаганде передаваемого от поколения к
поколению знания жизненной практики, так, наконец, и
основанные на свободном консенсусе и идентификации
(следование, а не подражание образцу) неповторимые
ценности искусства, одинаково отвергаемые как
эстетством, так и ангажированным искусством» (Jauss:1970).
Яусс прямо связывает феномен И. с реализацией
эстетического опыта читателя, различая уровни И. — от
«наивного» в русле тривиального восприятия до более
высоких уровней литературной рецепции, на которых
происходит качественное изменение горизонта ожидания
и формирование нового эстетического опыта.
А. В. Драное
ИДИОМА (нем. IDIOM). Понятие в эстетической теории
представителя Франкфуртской школы Т. В. Адорно,
обозначающее развитый художественный язык,
последовательность постановки и решения проблем, которую
должно сохранять всякое произведение искусства, чтобы
считаться таковым. «Идиомы — это посмертные маски
общественной ситуации, созданные художественным
произведением». Адорно считал («Философия новой
музыки», 1949; «Эссе о Вагнере», 1952; лекции об
эстетике 1950-1951), что вопрос эстетического качества
может быть поставлен только в идиоматическом
контексте произведения, поэтому и его гармоничность,
непротиворечивость, его истина — являются частью И.
По мнению Адорно, И. сыграла свою роль и была
упразднена с началом буржуазной эпохи; когда
художественные произведения стали «номиналистическими» и
«автономными». В «Эстетической теории» (1970) И.
появляется спорадически в ряду таких понятий, как
«жанр, тип, формула»; все чаше отождествляется с
понятием «материал» (Адорно.2001, с. 522).
В современную эпоху, когда, по мнению Адорно,
происходит распад И. искусства, особенно заметным
становится тот факт, что абсолютизация
художественного произведения по отношению к художнику — это
отнюдь не порождение мании величия сторонников
«искусства для искусства», а наипростейшее выражение
природы произведения как общественного отношения,
которое носит в себе закон своей собственной
абсолютизации. Только в качестве «вещей» произведения
искусства становятся антитезой вещного бесчинства. Повсюду,
где произведения искусства на пути своей конкретизации
полемически элиминируют всеобщее — жанр, тип,
формулу, И., — отвергнутое сохраняется в них
благодаря их отрицанию. Это обстоятельство имеет
конститутивный характер для современной эпохи.
А. В. Драное
ИЗЕЛЛА Данте (ISELLA Dante) (p. 10.XI. 1922. Варезе,
Ломбардия) — итальянский филолог, историк
литературы. Получил образование в ун-тах Фрибура
(Швейцария), где учился у Дж. Контини, и Флоренции
(1947), преподавал в ун-те Павии (1966-1977) и
Федеральном Политехническом институте в Цюрихе (1972-
1988, Швейцария). Главный редактор серии
«Итальянские классики» («Classici italiani», Мондадори) (1961-
1993), был одним из редакторов литературного журнала
«Questo e altro» (Milano, 1962-1964) и серии «Тексты и
инструменты итальянской филологии» (Фонд
Мондадори, с 1978). Соредактор серии «Библиотека итальянских
писателей» (Фонд Бембо) и член редколлегии (с 1966)
журнала «Strumenti critici» (Torino) — пропагандирующего
идеи и методы итальянской «новой критики». Член-
корреспондент Академии деи Линчей, почетный член
Академии делла Круска, член Академии Аркадии и
Бреры.
Критический метод И. сформировался под влиянием
Дж. Контини, одного из создателей критики
вариантов, и отличается пристальным вниманием к
особенностям стилистики и языка анализируемого произведения.
В центре внимания И. находится литература Ломбардии
XVI-XX вв. — как на итальянском языке, так и на
диалекте. И. осуществил многие критические издания
авторов этого региона: Дж. П. Ломаццо, К. М. Маджи,
Ф. де Лемене, Дж. Парини, К. Порта, А. Мандзони,
К. Досси, Д. Тесса, К. Э. Гадда, В. Серени. Основные
достижения И. лежат в области разработки
методологии критического издания незаконченных или имеющих

ИЗЕР 159
несколько редакций произведений. В «Предисловии» к
критическому изданию «Дня» Парини (1969) И. показал,
как издатели предшествующего столетия искажали
авторскую волю в целях придания законченности
произведению. Предложил свой вариант издания,
учитывающий изменявшуюся концепцию произведения и пере-
дающий ощущение фрагментарности и
незавершенности, связанное с неудовлетворенностью автором своим
произведением, его колебаниями между классицизмом и
реализмом. В работе «Язык и стиль К. Досси» (1958)
исследовал взаимодействие диалектной разговорной речи
с литературным итальянским языком в творчестве
писателя. Помимо монографических работ,
посвященных творчеству отдельных авторов, И. принадлежит
исследование ломбардской литературы XIX столетия
(«Мятежные ломбардцы», 1984), оперирующее
широкими культурологическими категориями. Он подчеркивает
этическую составляющую и реалистическую
ориентацию творчества писателей этого региона Италии.
Помимо литературы Ломбардии в круг научных
интересов И. входит поэзия Э. Монтале (1981) и творчество
Б. Фенольо, для незаконченного романа которого И.
предложил оригинальный вариант реконструкции (1992).
В книге «К. Порта: 50 лет работы» (2003) творчество
писателя предстает кульминацией линии «этического
реализма», характерного для ломбардской культуры в
целом.
Соч.:
La lingua e lo stile di Carlo Dossi. Milano; Napoli, 1958. 169 p. •
Ritratto dal vero di Carlo Porta. Milano, 1973. 387 p., • I lombardi
in rivolta: Da Carlo Maria Maggi a Carlo Emilio Gadda. Torino,
1984. X, 308 p. • Carte mescolateyt Esperienze di filologia
d'autore. Padova, 1987. VIII, 169 p. • L' idillio di Meulan: Da
Manzoni a Sereni. Torino, 1994. VI, 353 p. • La vita di Alberto
Pisani e i libri di Carlo Dossi. (con N. Reverdini). Milano, 1995.
122 p. • Per due liriche di Finisterre. Torino, 1997. 81 p. • Carlo
Porta: Cinquant'anni di lavori in corso. Torino, 2003. 388 p.
Ред.:
Manzoni A. Postille al Vocabolario della Crusca nell'edizione
Veronese. Milano; Napoli, 1964. XXI, 531 p. • Parini G. II giorno.
Milano; Napoli, 1969. Vol. 1-2. • Parini G. Le odi. Milano; Napoli,
1975. LXV, 198 p. • Porta С Le poesie. Firenze, 1955-56. Vol. 1-
3. • Montale E. Mottetti. Milano, 1980. X, 93 p. • Gadda С. Е.
Racconto italiano di ignoto del Novecento (Cahier d'etudes).
Torino, 1983. XXXVI, 383 p. • Gadda С. Е.. Opere. Milano, 1988-
1992. Vol. 1-5. • Fenoglio B. Romanzi e racconti. Torino; Paris,
1992. LXIV, 1679 p. • Dossi С Opere. Milano: Adelphi, 1995.
XCI, 1633 p. • Montale E. Le occasioni. Torino, 1996. XVII, 249 p.
• Bibliografia delle opere a stampa della letteratura in lingua
milanese. Milano, 1999. XXI, 235 p.
E. В. Лозинская
ИЗЕР Вольфганг (ISER Wolfgang) (p. 22.VII. 1926) —
немецкий литературовед, англист, один из ведущих
представителей так называемой «констанцской школы».
Преподавал в Гейдельбергском (1957), Кёльнском
(1963), Констанцском (1967) ун-тах. Член Центра
гуманитарных исследований в США (1970-1971),
приглашенный проф. в США и Канаде, член Гейдельберг-
ской академии наук по отделению англистики,
американистики и общего литературоведения.
И. — теоретик рецептивно-эстетического
направления в литературоведении. Как и другие представители
рецептивной эстетики (X. Вайнрих, X. Р. Яуссу Р. Вар-
нинг), ввел в поле исследований литературы читателя,
обратив внимание на социологический аспект
интерпретации произведения. В работе «Имплицитный читатель»
(1972) исследует акт взаимодействия произведения и его
адресата и выдвигает идею о том, что момент
восприятия имманентно присутствует в произведении.
Историческая и художественная определенность
формируется, по И., в соотношении авторского начала и
воспринимающего. Понимает интерпретацию как «соответс-
твование» читателя и произведения. У Диккенса
типологически иной внутренний читатель, чем у Джойса или
Пруста, что важно учитывать при осмыслении их
произведений. В работе «Акт чтения» (1976) утверждает,
что литературный текст обозначает не столько
объективную реальность, сколько отсылает читателя к чему-
то, не существующему в этой реальности,
следовательно, «текстуальные модели» представляют собой
«эвристические решения». Вымысел — не
противоположность реальности, а некое сообщение о ней. Икони-
ческие знаки вымышленного текста — это
организованные означающие, которые не столько обозначают
предметы, сколько дают указания, в соответствии с
которыми должны создаваться означаемые.
Художественный текст обретает, таким образом, существование
лишь в сознании читателя, вымышленный текст — это,
прежде всего, коммуникация и акт чтения. Чтение
порождает множество разнообразных подходов к тексту,
отличающихся всякий раз новой перспективой. Понять
текст — значит войти внутрь ситуации, возникающей
между этим текстом и его читателем благодаря
«обратной связи». Выступая сторонником конфронтации
искусства и действительности, И. подчеркивает, что
внетекстуальные нормы и ценности подвергаются
перекодированию внутри «вымышленного текста», и
читатель сам должен отыскивать мотивы искажения
этих ценностей.
В работах 1990-х И. развивает антропологические
аспекты своей рецептивной теории, обосновывая проект
создания «литературной антропологии». Он отвергает
как недостаточную традиционную дихотомию
«вымысел-реальность», находя слово «вымысел» (das Fiktive),
слишком многозначным, объединяющим разнородные
психические явления. Вместо этой дихотомии И. вводит
триаду «вымышленное (вымысел) — воображаемое
(воображение — das Imaginare) — реальное (реальность)»:
если воображение есть некая душевная «способность», то
вымысел — это сознательная стратегия по
использованию воображения в определенных целях. Литературное
произведение — «переходный объект», колеблющийся
между воображением как «способностью» души и
вымыслом как «стратегией» автора-создателя. Институт
литературы удовлетворяет фундаментальной и вместе с
тем противоречивой человеческой потребности — «быть
внутри себя и одновременно вне самих себя». Наши
знания — данность, определяемая нашим внутренним
устройством, но мы хотели бы выйти за пределы этой
данности. Литература как сложный синтез вымысла и
воображения позволяет нам «продлить себя вовне»,
увидеть извне нашу внутреннюю ситуацию; благодаря
литературе мы разрешаем противоречивость наших
внутренних интенций, получая возможность быть и
«внутри себя», и видеть себя «извне», со стороны.
Соч.:
Appellstruktur der Texte: Unbestimmtheit als Wirkungsbedingung
literarischer Prosa. Konstanz, 1970. 38 S. • Spensers Arkadien:

160 ИМПЕРСОНАЛЬНОЙ ПОЭЗИИ
Fiktion u. Geschichte in der englischen Renaissance. Krefeld,
1970. 49 S. • Der implizite Leser: Kommunikationsformen des
Romans von Bunyan bis Beckett. Miinchen, 1972. 420 S. • Der Akt
des Lesens: Theorie asthetischer Wirkung. Miinchen, 1976. 357 S.
• Die Artistik des Misslingens ersticktes Lachen im Theater
Becketts. Heidelberg, 1979. 60 S. • Das Literaturverstandnis
zwischen Geschichte und Zukunft. St. Gallen, 1981. 27 S. •
Shakespeares Historien: Genesis u. Geltung. Konstanz, 1988. 239
S. • Das Fiktive und das Imaginare: Perspektiven literarischer
Anthropologic. Frankfurt a. M., 1991. 522 S. • Theorie der Lite-
ratur: Eine Zeitperspektive. Konstanz, 1992. 47 S. • Spielstrukturen
in Shakespeares Komodien: «Sommernachtstraum», «Was ihr
vvollt»; vorgetragen am 16. November 1991. Heidelberg, 1993. 44
S. • The range of interpretation. N. Y., 2000. XV, 206 p.
Ред.:
Immanente Asthetik, asthetische Reflexion: Lyrik als Paradigma
der Moderne. Miinchen, 1966. 563 S. • Dargestellte Geschichte in
der europaischen Literatur des 19. Jahrhunderts / Hrsg. von Iser
W., Schalk F. Frankfurt a. M., 1970. 164 S. • Henry Fielding und
der englische Roman des 18. Jahrgunderts. Dermstadt, 1972.
XXVI1!,505S.
Лит. :
Nisslmiiller T. Rezeptionsasthetik und Bibellese: W. Isers Lese-
Theorie als Paradigma fur die Rezeption biblischer Texte.
Regensburg, 1995. V, 296 S. • Pany D. Wirkungsasthetische
Modelle: W. Iser und Roland Barthes im Vergleich. Erlangen;
Jena, 2000. VII, 144 S.
E. А. Цурганова, А. E. Махов
ИМПЕРСОНАЛЬНОЙ ПОЭЗИИ ТЕОРИЯ (англ. IM
PERSONAL THEORY OF POETRY). Разработана Т. С.
Элиотом в статьях «Традиция и индивидуальный талант»
(1918) {Eliot: 1951), «Назначение критики» (1923)
{Eliot: 1975), раскрывает его представление о поэтической
традиции, взаимоотношениях автора и произведения.
Элиот суммирует свои наблюдения, анализируя
высказывания Г. Флобера об «объективной манере» письма (в
период работы над романам «Госпожа Бовари» Флобер
писал Л. Коле 1 февраля 1852 г.: «Никакой лирики,
никаких размышлений, личность автора отсутствует»):
эстетические посылки французского символизма
(«Поэтическая тайна» Малларме — 1896, «Диссоциация идей»
Р. де Гурмона — 1901); рассуждения Бергсона об
интуиции в связи с «экстенсивным» и «интенсивным»
началами в искусстве; идеи Т. Э. Хьюма о грядущей эпохе
неоклассики и закате романтизма XIX в. (эссе 1913-1914
«Классицизм и романтизм», «Концепция искусства у Ан-
ри Бергсона», посмертно опубликованные в 1924); тезис
неогегельянца Ф. Г. Бредли, высказанный в сочинении
«Явление и действительность» (1893), о слиянии в акте
восприятия субъекта и объекта в «моменте опыта»;
мысли Г. Джеймса об «образцовости» прозы (статья
«Искусство прозы» 1884).
И. п. т. Элиота антиромантична, является в
значительной мере комментарием к собственному творчеству,
пониманию его задач. Выражает отрицательное
отношение Элиота к поэзии георгианцев, а также к
произведениям Шелли, Байрона. «Имперсональная поэзия» для
Элиота — образ «идеальной» позиции, мера
объективного поэтического вкуса. Вслед за Т. Э. Хьюмом он
считает, что романтическая поэзия XIX в. является
выражением гипертрофированного эмоционального
переживания (emotion), оторванного от реального опыта. Слова
используются неточно, лишь перекликаются с неясным
внутренним состоянием поэта и не складываются в
образ, компактную метафору. Поэт должен сообщать не
о чувствах, а о значении этих чувств, отчуждая их от
себя, соблюдая равновесие эмоционального и
интеллектуального. Романтическая поэзия подменила
поэтическую мысль переживанием — «разрозненным опытом»,
риторикой, декламацией, по отношению к которым
слова несут служебную функцию, что проявляется в
произвольности образа («соловей» в хрестоматийной оде
Китса).
Суть предлагаемой Элиотом неоклассической теории
— в подчинении поэта языку. Не поэт притягивает к
себе слова силой воображения, через поэта говорит язык
эпохи: «Сознание поэта — это своеобразный сосуд,
собирающий и хранящий в себе бесчисленные чувства,
фразы, образы и они пребывают в нем, пока не
соберутся все частицы, необходимые для создания нового
целого» {Элиот:1987, с. 174). Поэт является
«медиумом», «катализатором»; Элиот, «новые критики»
концентрируют внимание не на личности поэта, а на
произведении как таковом, автономной структуре. Задача
поэзии — достичь «степени уплотнения», делающей
возможным синтез, «органическое целое»
стихотворения. Морализм поэзии заключается в созидании
«структурно мотивированной эмоции», рождаемой в
слиянии «интуиции», «внутреннего слова»,
«интуитивного языка» (Хьюм) и корректирующего языка,
бытующего в двух формах: в разговорной норме определенной
эпохи с ее ритмикой и фоникой и в литературной
языковой традиции. Поэзия, следовательно, — форма
понимания, видения, но не в меньшей мере форма самосознания
языка, делающего поэта субъектом своего «восприятия».
(«Существовать — значит быть воспринятым», — по
классическому определению Беркли). Другими словами,
«виденье» поэта делает возможным превращение языка в
поэзию. Поэтическое произведение, таким образом,
располагается не на территории автора, но и не на
территории читателя, оно автономно. Борьба с языком,
проверка чувства мыслью — «бремя» поэта, отказ от
себя, от собственного «Я», «непрерывное погашение в
себе индивидуального начала» {Элиот: 1987, с. 172).
Безотчетное стремление к поэтическому образу
подобно мистическому переживанию. Соответственно
содержательность ритма равнозначна глубинному
знанию, «музыке поэзии», несубъективная
субъективность которой обеспечивает всеобщность конкретного —
духовный реализм. Именно в этом смысле поэзия —
душа языка, длящееся духовное начало. Каждое
подлинное поэтическое творение неизбежно перестраивает цепь
традиции в ее идеальном единовременье: «прошлое в
такой же мере корректируется настоящим, в какой
настоящее направляется прошлым...».
Данте для Элиота — поэт поэтов, мысливший
чувством и чувствовавший мыслью, умевший выразить
эмоциональный эквивалент мысли. Способом
художественного выражения эмоции Элиот считает нахождение
т. н. объективного коррелята. В эссе «Гамлет и его
проблемы» (1919) Элиот определяет его следующим
образом: «Сочетание предметов, ситуация, цепь
событий являются формулой конкретной эмоции; стоит
лишь описать ее внешние осязаемые приметы, как эта
эмоция незамедлительно возникает» {Eliot: 1951, с. 145).
Такая имперсональная эмоция вызывает не
бихевиористскую реакцию, а служит условием возникновения
образа, что требует читательской активности, умения

ИМПЛИЦИТНЫЙ ЧИТАТЕЛЬ 161
видеть текст целиком в единстве составных частей.
Автономность текста придает стихотворению особую
упругость, экспрессивную материальность, «иконоло-
гичность», что позволяет вспомнить достижения
английских поэтов-метафизиков (прежде всего Джона
Донна), которых Элиот считал образцом для
подражания.
Эстетические новации Элиота оказали бесспорное
влияние на формирование понятийного словаря
американской «новой критики».
В. М. Толмачёв
ИМПЛИЦИТНЫЙ АВТОР (англ. IMPLIED AUTHOR,
франц. AUTEUR IMPLICITE, нем. IMPLIZ1TER AUTOR) (в
том же смысле часто употребляется понятие
«абстрактный автор»). Повествовательная инстанция, не
воплощенная в художественном тексте в виде
персонажа-рассказчика и воссоздаваемая читателем в процессе
чтения как подразумеваемый, имплицитный образ
автора. По представлениям нарратологии, И. а. вместе
с соответствующей ему парной коммуникативной
инстанцией — имплицитным читателем —
ответственен за обеспечение художественной коммуникации всего
литературного произведения в целом. X. Л инк пишет об
имплицитном авторе: «Он является «точкой интеграции»
всех повествовательных приемов и свойств текста, тем
сознанием, в котором все элементы образа текста
обретают смысл» (Link: 1976, с. 22).
Наиболее последовательно концепция И. а. была
разработана в начале 60-х американским критиком У.
Бутом, отмечавшим, что писатель («реальный автор») «по
мере того, как он пишет, создает не просто идеального,
безличного «человека вообще», но подразумеваемый
вариант «самого себя», который отличается от
подразумеваемых авторов, встречаемых нами в произведениях
других людей... Назовем ли мы этого подразумеваемого
автора «официальным писцом» или, приняв термин,
недавно вновь оживленный Кэтлин Тиллотсон, «вторым
я» автора, — очевидно, что тот образ, который создается
у читателя в процессе восприятия текста, является
одним из самых значительных эффектов воздействия
автора. Как бы ни старался он быть безличным, его
читатель неизбежно воссоздаст себе картину
официального писца» (Booth:!961, с. 70-71).
Более того, подчеркивает Бут, в разных
произведениях одного и того же писателя читатель сталкивается с
различными И. а. Например, у Филдинга в «Джонатане
Уайлде» подразумеваемый автор «очень озабочен
общественными делами и последствиями необузданного
честолюбия «великих людей», достигших власти в этом
мире», тогда как И. а., «приветствующий нас на
страницах «Амелии», отличается «сентенциозной
серьезностью», а в «Джозефе Эндрусе» кажется «шутливым» и
«беззаботным» (Ibid., с. 72). В этих трех романах Фил-
динг создал три И. а., отличающихся друг от друга.
Особенно четко выявляется И. а. при сопоставлении
с «ненадежным» повествователем, суть которого
определяется несовпадением его ценностных и нравственных
установок или информации с тем, что сообщается всем
содержанием книги, т. е. с «нормами повествования»
подразумеваемого автора. Голландский исследователь Е.
А. Хаард отмечает: «Если в конкретных произведениях
абстрактный автор рассматривается как обладающий
«значимой позицией», то тогда формулировка вопроса
«Кто он?» равнозначна формулированию темы
произведения, в чем, естественно, неизбежна определенная
степень произвольности. Тем не менее в конкретных
случаях возможно приписать абстрактному автору
некоторые элементы значения, например, ироническое
отношение к наивному повествователю, ведущему
рассказ от первого лица» (Haard:/979, с. ///).
Главной проблемой в вычленении категории И. а.
было установление дистанции между ним и
повествователем, особенно в случае безличного, имперсонального
повествования в третьем лице. В частности,
американский исследователь С. Чэтман подчеркивает, что в
отличие от повествователя И. а. не может «ничего
«рассказать» читателю, поскольку он, а вернее, оно, не
обладает ни голосом, ни какими-либо другими
средствами коммуникации» (Chatman:1978, с. 48). Это всего
лишь «принцип», организующий все средства
повествования, включая повествователя: «Строго говоря, все
высказывания, разумеется, "опосредованы", поскольку
они кем-то сочинены. Даже диалог должен быть
придуман каким-либо автором. Но вполне ясно (общепризнано
в теории и критике), что мы должны проводить
различие между повествователем, или рассказчиком, т. е.
тем, кто в данный момент «рассказывает» историю, и
автором, верховным творцом фабулы, который также
решает, иметь ли рассказчика, и если да, то насколько
важной должна быть его роль» (Ibid., с. 33).
Другой стороной вопроса о выделении инстанции
И. а. было его противопоставление реальному автору. С
точки зрения Чэтмана, те нормы повествования,
которые устанавливает И. а., не могут иметь ценностного
или нравственного характера, и соответственно,
писатель не несет ответственности за свои взгляды, как,
например, Данте за «католические идеи» в
«Божественной комедии», или Конрад за «реакционную
позицию» в «Секретном агенте», поскольку «отождествить
«имплицитного автора», структурный принцип, с
определенной исторической фигурой, которой мы можем или
не можем восхищаться морально, политически или
лично — значит серьезно подорвать нашу теоретическую
концепцию» (Ibid., с. 149).
В попытке провести резкую грань между реальным
автором и И. а. наблюдается влияние теории
деперсонализации, категориально обособляющей личность
писателя от его произведения, «нейтрализующей» его
влияние на собственное произведение. Само понятие И. а.
возникло в процессе теоретического осмысления факта
несовпадения замысла писателя с его конечным
результатом, о чем свидетельствует история литературы.
Наиболее остро до нарратологии эта проблема была
поставлена критикой сознания, прежде всего в работах
Ж. Пуле (Poulet: 1949-1968, Poulet:1977), где всячески
подчеркивалось значение «объективизации» творящего и
воспринимающего сознания, вплоть до постулирования
возникновения гипотетического Я писателя внутри
произведения, отличного от его «эмпирического "Я"».
И. П. Ильин
ИМПЛИЦИТНЫЙ ЧИТАТЕЛЬ (франц. LECTEUR IM
PLICITE, англ. IMPLIED READER, нем. IMPLIZITER LESER).
Повествовательная инстанция, парная имплицитному
автору и, по наррато логическим представлениям,
ответственная за установление той «абстрактной
коммуникативной ситуации», в результате действия кото-

162 ИНДУРАЙН
рой литературный текст (как закодированное автором
«сообщение») декодируется, расшифровывается, т. е.
прочитывается читателем и превращается в
художественное произведение. Как терминологическое понятие
И. ч. наиболее детально было разработано немецким
представителем рецептивной эстетики В. Изером
User:/972, lser:1976). Иногда И. ч. называют
абстрактным читателем (Schmid:I973, Link: 1976).
По определению Я. Линтвельта, имплицитный,
«абстрактный читатель функционирует, с одной
стороны, как образ получателя информации, предполагаемого
и постулируемого всем литературным произведением,
и, с другой стороны, как образ идеального реципиента,
способного конкретизировать его общий смысл в
процессе активного прочтения» (Lintvelt:1981, с. 18). И. ч.
должен в идеале понимать все коннотации автора,
различные «стратегии» его текста, например, стилевой
прием иронии.
И. ч. наиболее четко выявляется при сопоставлении
с «несостоявшимся читателем», в роли которого,
например, выступает череда эксплицитных читателей (см.
эксплицитный читатель) романа Чернышевского «Что
делать?» («проницательный читатель», «простой
читатель», «добрейшая публика» и т. д.). Задача И. ч.
характеризуется здесь как необходимость определить свою
позицию по отношению к взглядам всех этих
«читателей» и синтезировать в единое концептуальное
целое внутренний мир романа, дважды опосредованный
для него: сначала «подачей» материала рассказчиком, а
затем восприятием «читателей».
И. П. Ильин
ИНДУРАЙН Доминго (YNDURAIN Domingo) (p. 1943) —
испанский литературовед и литературный критик,
исследователь испанской литературы XIX-XX вв. В
книгах «Формальный анализ поэзии Эспронседы» (1971)
и «Повторяющиеся идеи у Антонио Мачадо (1898-1907)»
(1975) стремится подкрепить формально-стилистический
анализ поэтического языка обращением к широкому
историко-литературному и социологическому
контексту. И. был составителем заключительного тома
восьмитомной антологии испанской критики и
литературоведения «История и критика современной испанской
литературы» (1981), охватывающего период 1939-1980.
Исследовал творчество испанского поэта-мистика XVI в.
Хуана де ла Крус (1990). Выпустил сборник работ об
испанской литературе различных периодов (2000).
Соч.:
Analisis formal de la poesfa de Espronceda. Madrid, 1971. 644 p. •
Ideas recurrentes en Antonio Machado (1898-1907). Madrid, 1975.
212 p. • Aproximacion a San Juan de la Cruz. Madrid, 1990. 232 p.
• Del clasicismo al 98. Madrid, 2000. 300 p.
Ред.:
Historia у critica de la literature contemporanea: 8. Vol. Madrid,
1981. Vol. 8: Epoca contemporanea, 1939-1980. XX, 719 p.
Л. М. Бурмистрова
ИНСТИТУТ ИСКУССТВА (нем. INSTITUT KUNST).
Термин, сформулированный представителем
Франкфуртской школы в литературоведении, П. Бюргером
(Burger:/974: Burger:/992). Реальное развитие искусства
в XX в., по утверждению Бюргера, опровергает тезис
Т. Адорно об «одноколейности» развития
художественного материала в буржуазном обществе — от «конца
века» к авангарду. Адорно, по мнению П. Бюргера,
переоценивает также стихию бессознательного в
искусстве и недооценивает момент «сознательности»
художника, осмысления им процессов, происходящих в
искусстве и в обществе. Сознательный социальный опыт в
разной степени является фактором художественного
производства.
Критика тезиса Адорно об общесоциальной
детерминированности материала в силу его чрезмерной
всеобщности приводит к вопросу о формальной
обусловленности материала. Произведение создается не в одиноком
противостоянии художника материалу (пусть художнику
и кажется, что дело обстоит именно так), а в системе
отношений, влияющих на производство и восприятие
произведения, которые Бюргер и определяет термином
И. и. В эпоху модернизма искусство — это не просто
сфера, находящаяся рядом со сферами науки и морали, а
рожденная духом современной эпохи
противоборствующая инстанция, контр-институт. По мере развития
современного искусства эта его отличительная черта
становится все более заметной и яркой. Когда же оно
будет создавать программу антиморали и
противопоставлять официальной науке иные формы и методы
познания, оно приблизится в этом процессе к границам
саморазрушения. Автономное искусство возникает как
ответ на феномен отчуждения. Опираясь на свое
собственное, индивидуальное понятие формы, противящееся
принципам рациональности, которым следовало
традиционное искусство, современное искусство становится
институтом, который не только вместе с прочими
институтами общества участвует в процессе
усиливающейся дифференциации функциональных сфер и
направлений общественной жизни, но и может поставить под
сомнение принципы этой дифференциации.
А. В. Драное
ИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТЬ (англ. INTENTIONALITY)
Термин феноменологии, означающий конституирование
объекта сознанием. Л. Бинсвангер в программном
реферате «О феноменологии», прочитанном в 1922 г. в
Цюрихе, писал: «Интенциональность есть
существеннейшее в жизни сознания» (Binswanger: /947).
Понятие И. основано на идее И. Канта,
рассматривающего сознание как проект мира, и развито Э.
Гуссерлем, для которого мир не является воплощением
концепции, организованным целым. Мир понимается
как предшествующее всяким субъектно-объектным
отношениям. И. отличается от классического
понимания, ограниченного «подлинными и незыблемыми
отделами природы», и «связана с феноменологическим
понятием генезиса». И. не только осознание того, чем
являются субъекту свойства увиденной веши, но и
единственного образа существования их в восприятии
субъекта. Наиболее важным достижением
феноменологии считается соединение крайнего субъективизма с
крайним объективизмом в понимании мира, нашедшее
свое наиболее яркое отражение в концепции И.
Феноменологический мир является не толкованием
предварительно существовавшего бытия, но созданием бытия.
Феноменологические философия и искусство являются
не отражением предварительной истины, но
осуществлением истины. Согласно феноменологической критике,
никакая объясняющая гипотеза не может заменить
самого акта искусства, которым оно возвращается к
незавершенному миру, пытаясь увидеть его в целостно-

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ 163
сти и осмыслить. Истинное искусство состоит в том,
чтобы снова и снова учиться видеть мир. Э. Гуссерль
утверждал, что незаконченность феноменологии, ее «на-
чинательность» — не признаки неудачи; они неизбежны,
потому что задача феноменологии — обнаружить тайну
мира и тайну разума. Феноменология требует не
меньшего труда, нежели произведения Бальзака, Пруста,
Валери или Сезанна — той же напряженности внимания
и удивления, такого же требования сознательности,
«такого же страстного намерения постигнуть смысл
мира или истории в момент их рождения» (Husserl:l928).
Е. А. Цурганова
ИНТЕНЦИЯ (англ. INTENTION; от лат. intentio —
намерение, стремление). Понятие, применяемое в различных
областях знания; его значение в литературной теории
тесно связано с другими его значениями. В юридической
науке Великобритании и США этот термин издавна
употребляется для различения преднамеренного и
непреднамеренного убийства; в феноменологии (Э.
Гуссерль) он соотносится с проблематикой восприятия
объекта; в теории речевых актов (Дж. Л. Остин) — с
конвенциями, обуславливающими акт коммуникации; в
истории искусства — с проблемой роли автора при
создании художественного произведения. Как понятие
литературной критики, начиная с 1940-х И. постоянно
является предметом дискуссий. Сторонники
герменевтики полагают, что И. автора поддается реконструкции
и имеет решающее значение для истолкования текста.
Важнейшим представителем данного направления,
восходящего к романтической критике, является
Е. Д. Хирш, который различает смысл (meaning),
привнесенное в текст посредством авторской И., и значение
(significance), изменяющееся в зависимости от эпохи и
конкретного читателя. Он считает И. необходимым
вспомогательным средством при интерпретации
текстов. Представители «новой критики» У. К. У имеет
и М. Бердсли вслед за Т. С. Элиотом, напротив,
считают, что интерпретация с учетом И. приводит к ложным
выводам. Будучи противниками И., они настаивают на
независимой языковой структуре текста и приписывают
интерпретатору текста оценивающую функцию, не
сомневаясь в его субъективности. Начиная с 1970-х
значимость И. ставится под сомнение сторонниками
постструктурализма, чьи идеи об анонимном дискурсе,
смерти автора, интертекстуальности несовместимы с
понятием авторской И.
Е. В. Соколова
ИНТЕРПРЕТАЦИЯ (ТОЛКОВАНИЕ) (англ.
INTERPRETATION). Термин герменевтики. И. — способ реализации
понимания. «Всякое понимание, — пишет X. Г. Гадамер,
— есть интерпретация, и всякая интерпретация
движется в медиуме языка, которым говорит предмет и
который в то же время является языком интерпретатора»
(Gadamer:/960, с. 451). Для герменевтики важен не
только феномен понимания, но и проблема правильного
изложения понятого. Принципиальная связь языка и
мира означает онтологическую существенность языка и
определяет направленность понимания и И. Поскольку
только в языке личные переживания человека находит
наиболее полное, исчерпывающее и объективно
постигаемое выражение, И. развивается по преимуществу
вокруг толкования «письменных памятников
человеческого духа» (В. Дильтей). И. этих памятников стала со
временем отправной точкой для филологии. Филология
— индивидуальное умение, особое мастерство,
требуемое при изучении письменных памятников, и вне
филологии невозможно успешное толкование памятников
другого рода. Искусство И. развивалось так же
постепенно, как и искусство экспериментального
исследования природы. Оно было рождено личной виртуозностью
ученого-филолога. Искусство толкования оказалось в
состоянии сформулировать собственные правила.
Герменевтика родилась из конфликта между этими
правилами — из антагонизма разных способов И. и
необходимости создать общие правила толкования. Герменевтика
— искусство толкования памятников письменности. С
помощью анализа процесса понимания герменевтика
утверждает возможность универсальной действенной
И., действенного толкования.
Для герменевтики И. представляет собой
определенный тип знания, которое стремится к научному
обоснованию того, что оно представляет. По Ф. Шлейер-
махеру, искусство И. состоит в том, чтобы «с
объективной и с субъективной стороны приблизить себя к автору
текста». С объективной стороны это осуществляется
через понимание языка автора, с субъективной — через
знание фактов его внутренней и внешней жизни. Только
через толкование текстов можно выявить словарный
запас автора, его характер, обстоятельства его жизни.
Словарный запас и историко-культурный слой эпохи
автора составляют единое целое, на основании которого
тексты должны быть поняты как элементы, а целое
понимается из них. Т. о., искусство И. непосредственно
связано с концепцией герменевтического круга,
утверждающей, что все особенное может быть понято лишь
из общего, частью которого оно само является, и
наоборот. Чем более полно интерпретатор подготовлен к
истолкованию, тем более ясно он понимает, что
толкуемое никогда не может быть понято сразу. Каждое
прочтение, обогащая предварительное знание,
приближает его к более полному пониманию. Только в
малозначительном можно довольствоваться тем, что понято
сразу. Шлейермахер в своей «Герменевтике» выводит
общее методологическое правило для интерпретатора:
«а) следует начинать с общего представления о целом;
б) продвигаться вперед одновременно в двух
направлениях — грамматическом и психологическом; в) идти
дальше только в том случае, если для каждого
отдельного места оба вида (истолкования) совпадают, дают
одинаковый результат; г) при несовпадении следует
возвратиться назад и найти ошибку» (Schleier-
macher:l959, § 23, п. 1). Как только в каком-то моменте
истолкования возникает трудность, необходимо
выяснить, кто виноват: автор или интерпретатор. Первое
возможно лишь в том случае, когда уже при
предварительном знакомстве с текстом автор показал себя
неточным, неаккуратным, неумелым. Причин вины
интерпретатора, как правило, две: неправильное
понимание, ранее оставшееся незамеченным, и недостаточная
языковая осведомленность. Насущная задача
истолкователя — найти действительную полноту и единство
значения используемого автором слова, соотнеся его с
общим контекстом произведения. Выявление переходов
значений слов друг в друга — герменевтическая задача,
раскрывающая общий смысл текста.

164 ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ
Общая черта И. — целостное представление,
охватывающее единство произведения и главные черты его
композиции. Единство произведения рассматривается
как движущий писателем принцип, а характерные черты
композиции — как его своеобразие, проявляющее себя в
этом движении. Конечная цель истолкования —
«представить целое событие в его частях и вновь в
каждой части представить себе единый материал, как
движущийся, и форму как сущность, движимую этим
материалом... Конечная цель должна быть обозначена
как полное понимание стиля» (Schleiermacher: I959,' ч. II,
с. 2, 3).
Е. А. Цурганова
ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ (франц. INTERTEXTUALI-
ТЁ, англ. INTERTEXTUALITY). Термин, введенный в 1967
теоретиком постструктурализма Ю. Кристевой (Kriste-
va: 1969b), стал одним из основных в анализе
художественного произведения постмодернизма. Употребляется
не только как средство анализа литературного текста
или описания специфики существования литературы
(хотя именно в этой области он впервые появился), но и
для определения того миро- и самоощущения
современного человека, которое получило название
постмодернистской чувствительности.
Кристева сформулировала свою концепцию И. на
основе переосмысления работы М. М. Бахтина «Проблема
содержания, материала и формы в словесном
художественном творчестве» (1924), где автор, описывая
диалектику существования литературы, отметил, что помимо
данной художнику действительности он имеет дело
также с предшествующей и современной ему
литературой, с которой он находится в постоянном «диалоге»,
понимаемом как борьба писателя с существующими
литературными формами. Идея «диалога» была
воспринята Кристевой чисто формалистически, как
ограниченная исключительно сферой литературы, диалогом
между текстами, т. е. И. Подлинный смысл этого
термина Кристевой становится ясным лишь в контексте
теории знака Ж. Деррида, который предпринял попытку
лишить знак его референциальной функции (см.
различение, след).
Под влиянием теоретиков структурализма и
постструктурализма (в области литературоведения в первую
очередь А.-Ж. Греймаса, Р. Барта, Ж. Лакана, М.
Фуко, Ж. Деррида и др.), отстаивающих панъязыковой
характер мышления, сознание человека было
отождествлено с письменным текстом как якобы единственным
более или менее достоверным способом его фиксации. В
результате все стало рассматриваться как текст:
литература, культура, общество, история, сам человек.
Положение, что история и общество являются тем,
что может быть «прочитано» как текст, привело к
восприятию человеческой культуры как единого
«интертекста», который в свою очередь служит как бы
предтекстом любого вновь появляющегося текста.
Важным последствием уподобления сознания тексту
было «интертекстуальное» растворение суверенной
субъективности человека в текстах-сознаниях,
составляющих «великий интертекст» культурной традиции.
Таким образом, автор всякого текста «превращается в
пустое пространство проекции интертекстуальной игры»
(Intertextualitat: 1985, с. 8). Кристева подчеркивает
бессознательный характер этой «игры», отстаивая постулат
имперсональной «безличной продуктивности» текста,
который порождается как бы сам по себе, помимо
сознательной волевой деятельности индивида: «Мы
назовем интертекстуальностью (выделено автором
— И. И.) эту текстуальную интеракцию, которая
происходит внутри отдельного текста. Для познающего
субъекта интертекстуальность — это понятие, которое
будет признаком того способа, каким текст прочитывает
историю и вписывается в нее» (Kristeva:I974, с. 443). В
результате текст наделяется практически автономным
существованием и способностью «прочитывать»
историю. Впоследствии у деконструктивистов, особенно у
П. де Мана, эта идея стала общим местом.
Концепция И. тесно связана с теоретической
«смертью субъекта», о которой возвестил М. Фуко, и
провозглашенной затем Р. Бартом «смертью автора»
(т. е. писателя), а также «смертью» индивидуального
текста, растворенного в явных или неявных цитатах, а в
конечном счете и «смертью» читателя, «неизбежно
цитатное» сознание которого столь же нестабильно и
неопределенно, как безнадежны поиски источников
цитат, составляющих его сознание. Отчетливее всего
данную проблему сформулировала Л. Перрон-Муазес,
заявившая, что в процессе чтения все трое: автор, текст
и читатель — превращаются в единое «бесконечное поле
для игры письма» (Perrone-Moises: 1976, с. 383).
Процессы «размывания» человеческого сознания и его
творчества находили отражение в различных теориях,
выдвигаемых постструктуралистами, но своим
утверждением в качестве общепризнанных принципов
современной «литературоведческой парадигмы» они обязаны в
первую очередь авторитету Ж. Деррида.
Децентрация субъекта, уничтожение границ понятия
текста и самого текста, отрыв знака от его референци-
ального сигнификата, осуществленный Деррида, свели
всю коммуникацию к свободной игре означающих. Это
породило картину «универсума текстов», в котором
отдельные безличные тексты до бесконечности
ссылаются друг на друга и на все сразу, поскольку все вместе
они являются лишь частью «всеобщего текста», который
в свою очередь совпадает со всегда уже «текстуализи-
рованными» действительностью и историей.
Концепция Кристевой в благоприятной для нее
атмосфере постмодернистских и деконструктивистских
настроений быстро получила широкое признание и
распространение у литературоведов самой различной
ориентации. Фактически она облегчила как в
теоретическом, так и практическом плане осуществление
«идейной сверхзадачи» постмодернизма — «деконструи-
ровать» противоположность между критической и
художественной продукцией, а равно и «классическую»
оппозицию субъекта объекту, своего чужому, письма
чтению и т. д. Однако конкретное содержание термина
существенно видоизменяется в зависимости от
теоретических и философских предпосылок, которыми
руководствуется в своих исследованиях каждый ученый.
Общим для всех служит постулат, что всякий текст
является «реакцией» на предшествующие тексты.
Каноническую формулировку понятиям И. и
«интертекст» дал Р. Барт: «Каждый текст является
интертекстом; другие тексты присутствуют в нем на
различных уровнях в более или менее узнаваемых
формах: тексты предшествующей культуры и тексты
окружающей культуры. Каждый текст представляет

ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ 165
собой новую ткань, сотканную из старых цитат.
Обрывки культурных колов, формул, ритмических
структур, фрагменты социальных идиом и т. л. — все они
поглощены текстом и перемешаны в нем, поскольку
всегда до текста и вокруг него существует язык. Как
необходимое предварительное условие для любого
текста интертекстуальность не может быть сведена к
проблеме источников и влияний; она представляет собой
общее поле анонимных формул, происхождение которых
редко можно обнаружить, бессознательных или
автоматических цитат, даваемых без кавычек» (Barthes: 1973b,
с. 78).
Через призму И. мир предстает как огромный текст,
в котором все когда-то уже было сказано, а новое
возможно только по принципу калейдоскопа: смешение
определенных элементов дает новые комбинации. Для
Р. Барта любой текст — это своеобразная «эхокамера»
{Barthes: /973а, с. 78), для М. Риффатерра — «ансамбль
пресуппозиций других текстов» (Riffaterre:1979, с. 496),
поэтому «сама идея текстуальности неотделима от
интертекстуальности и основана на ней» (Riffaterre:1978,
с. 125). Для М. Грессе И. является составной частью
культуры вообще и неотъемлемым признаком
литературной деятельности в частности: любая цитация, какой
бы характер она ни носила, обязательно вводит писателя
в сферу того культурного контекста, «опутывает» той
«сетью культуры», ускользнуть от которых не властен
никто (Intertextuality: 1985, с. 7).
Проблема И. оказалась близкой и тем лингвистам,
которые занимаются вопросами лингвистики текста.
Р.-А. де Богранд и В. У. Дресслер в своем «Введении в
лингвистику текста» (1981) определяют И. как
«зависимость между порождением или рецепцией одного
данного текста и знанием участников коммуникации
других текстов» (Beaugrande, Dressier: 1981, с. 188). Они
выводят из понятия текстуальности необходимость
«изучения влияния интертекстуальности как средства
контроля коммуникативной деятельности в целом»
{там же, с. 215). Таким образом, текстуальность и И.
понимаются как взаимообуславливающие друг друга
феномены, что ведет в конечном счете к уничтожению
понятия «текст» как четко выявляемой автономной
данности. Как утверждает семиотик и литературовед
Ш. Гривель, «нет текста, кроме интертекста» (GV/-
vel:1982,c. 240).
Однако далеко не все западные литературоведы,
прибегающие в своих работах к понятию И., восприняли
столь расширительное ее толкование. Представители
коммуникативно-дискурсивного анализа {нарратологии)
считают, что слишком буквальное следование принципу
И. в ее философском измерении делает бессмысленной
всякую коммуникацию. Так, Л. Дэлленбах, П. Ван ден
Хевель трактуют И. более сужено и конкретно, понимая
ее как взаимодействие различных видов
внутритекстовых дискурсов — дискурс повествователя о дискурсе
персонажей, дискурс одного персонажа о дискурсе другого;
т.е. их интересует та же проблема, что и Бахтина —
взаимодействие «своего» и «чужого» слова.
Аналогично действовал и французский исследователь
Ж. Женетт, когда в своей книге «Палимпсесты:
Литература во второй степени» (Genette:1982) предложил
пятичленную классификацию разных типов
взаимодействия текстов: 1) инт ер текстуальность
как «соприсутствие» в одном тексте двух или более
текстов (цитата, аллюзия, плагиат и т. д.); 2) пара-
текстуальность как отношение текста к своему
заглавию, послесловию, эпиграфу и т. д.; 3) мета-
текстуальность как комментирующая и часто
критическая ссылка на свой предтекст; 4)
гипертекстуальность как осмеяние и пародирование одним
текстом другого; 5) архитекстуальность,
понимаемая как жанровая связь текстов. Эти основные классы
И. исследователь делит затем на многочисленные
подклассы и типы и прослеживает их взаимосвязи, что
создает на первый взгляд внушительную, но трудно
реализуемую на практике анализа структуру.
Задачу выявить конкретные формы литературной И.
(заимствование, переработка тем и сюжетов, явная и
скрытая цитация, перевод, плагиат, аллюзия, парафраза,
подражание, пародия, инсценировка, экранизация,
использование эпиграфов и т. д.) поставили перед собой
редакторы коллективного сборника статей
«Интертекстуальность: Формы и функции» (Intertextualitat: 1985)
немецкие исследователи У. Бройх, М. Пфистер и Б. Шу-
льте-Мидделих. Их интересовала также проблема
функционального значения И. — с какой целью и для
достижения какого эффекта писатели обращаются к
произведениям своих современников и
предшественников; т. о., они стремились противопоставить И. как
литературный прием, сознательно используемый
писателями, постструктуралистскому ее пониманию как
фактору своеобразного коллективного
бессознательного, определяющему деятельность художника вне
зависимости от его воли, желания и сознания.
Концепция И. затрагивает очень широкий круг
проблем. С одной стороны, ее можно рассматривать как
побочный результат теоретической саморефлекснй
постструктурализма, с другой — она возникла в ходе
критического осмысления широко распространенной
художественной практики, захватившей в последнюю треть
XX в. не только литературу, но также и другие виды
искусства. Для творцов этого художественного течения
— постмодернизма характерно «цитатное мышление».
Б. Морриссетт, в частности, в своем определении
творчества А. Роб-Грийе назвал его «цитатной
литературой» (Morrissette: 1975. с. 225).
Погруженность в культуру вплоть до полного в ней
растворения может принимать самые различные, даже
комические формы. Например, французский писатель
Жак Ривэ выпустил «роман-цитату» «Барышни из А.»
(1979), составленный исключительно из 750 цитат,
заимствованных у 408 авторов. Если говорить о более
серьезных примерах той же тенденции, то нельзя не
отметить интервью, данное в 1969 г. «новым
романистом» М. Бютором журналу «Арк», где он, в частности,
сказал: «Не существует индивидуального произведения.
Произведение индивида представляет собой своего рода
узелок, который образуется внутри культурной ткани и
в лоно которой он чувствует себя не просто
погруженным, но именно появившимся в нем (выделено
автором — И. И.). Индивид по своему происхождению
— всего лишь элемент этой культурной ткани. Точно
так же и его произведение — это всегда коллективное
произведение. Вот почему я интересуюсь проблемой
цитации» (Butor:1969, с. 2).
Значение концепции И. выходит далеко за рамки
чисто теоретического осмысления современного
культурного процесса, поскольку она ответила на глубинный

166 ИРИГАРЭ
запрос мировой культуры XX столетия с его явной или
неявной тягой к духовной интеграции. Приобретя
необыкновенную популярность в мире искусства, она,
как никакая другая категория, оказала влияние на саму
художественную практику, на самосознание
современного художника (см. Intertextuality: 1990; Intertextualitat: 1994;
L 4ntertextualite:2002).
И. П. Ильин
ИРИГАРЭ Люс (IRIGARAY Luce) (p. 1930, Бельгия) —
представительница французской феминистской
критики, философ-психоаналитик, лингвист. Одна из трех
наиболее влиятельных философов-феминисток (помимо
Ю. Кристевой и Э. Сиксу). Получила магистерскую
степень ун-та в Лувене (1955), преподавала в высшей
школе в Брюсселе (1956-1959). После переезда во
Францию получает в Парижском ун-те магистерскую степень
по психологии (1961), диплом специалиста по
психопатологии (1962). Работает в Национальном фонде
научных исследований в Бельгии (1962-1964), научный
сотрудник Национального центра научных
исследований, затем — руководитель научного отдела. В 1960-е И.
участвовала в психоаналитических семинарах,
организованных Ж. Лаканом. Защитила докторскую
диссертацию по лингвистике (1968). Преподавала в ун-те Венсен-
на. Член руководимой Лаканом Фрейдистской школы в
Париже, читает лекции в различных европейских ун-тах:
в Италии (1980), Голландии (ун-т Эразма в Роттердаме,
1982). Вторая докторская диссертация И. основана на
опыте ее работы в Венсеннском ун-те.
Сочетая лингвистический, философский и
психоаналитический анализ, И. примыкает к «эссенциалистской»
методологии, как ее именуют в англоязычной науке.
Опубликованная диссертация стала первой крупной
работой И. («Рассуждение другой женщины», 1974).
Значительная часть этого исследования посвящена критике
психоанализа 3. Фрейда и Ж. Лакана, книга вызвала
дискуссию среди сторонников феминизма. Полемику с
наиболее авторитетными психоаналитиками И.
последовательно ведет и в последующих своих сочинениях.
Используя понятие зеркальности, И., в противовес
Фрейду, полагавшему, что женская сексуальность
стирается в зеркальном отражении, утверждает, что
сексуальное удовольствие женщины состоит не в
отражении, а в прикосновении. В отличие от единичного
фаллического мужского секса женская сексуальность —
двойная. Язык женщины — особый, он недоступен
мужскому дискурсу, ибо женская речь «всегда не
идентична тому, что она подразумевает», в силу включенной
в нее «дру гости» (alterite). Женщина входит в систему
мужского дискурса с помощью мимикрии. Идея И.
состоит в том, чтобы считать женщину не субъектом
или объектом, а чтобы «остановить сам теоретический
механизм» речевых структур, которые позволяют
подчинение и эксплуатацию женщины. Это практически
осуществляется И. в собственных сочинениях.
Несмотря на сложность, теория И. оказала
существенное воздействие на французскую и
англо-американскую феминистскую критику.
Соч.:
Speculum, de Г autre femme. P., 1974. 463 p. • Ce sexe qui n'est
pas un. P., 1977. 217 p. • Et Ton ne bouge pas sans Г autre. P.,
1979. 21 p. • Amante marine: De F. Nietzche. P., 1980. 203 p. • Le
corps-a-corps avec la mere. Montreal, 1981. 89 p. • La croyance
meme. P., 1983. 77 p. • Elemental passions. N. Y., 1992. 105 p. •
Entre Orient et Occident: De la singularite et de la communaute. P.,
1999. 190 p. • Between East and West: From singularity to
community. N. Y., 2002.
Лит.:
Whitford M. Luce Irigaray. Philosophy in the Feminin. L., 1991.
241 p.
H. Т. Пахсарьян
ИСКУССТВО И ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИСКУССТВА
(нем. KUNST UND KUNSTWERK). Понятия, проблематизи-
рованные в эстетической концепции теоретика
Франкфуртской школы Т. В. Адорно. В своей главной книге
«Эстетическая теория» (1970) Адорно заявляет, что
«понятие искусства противится дефиниции». Намеренный
отказ от четких определений не означает, что Адорно и
другие франкфуртцы не знают основного содержания и
целенаправленности И. Для них И. — способ познания
истины и пространство духовной свободы, то «место»,
где человек даже в современную, «обезбоженную и
обесчеловеченную», насквозь «товарную» эпоху, находит
убежище от пут «идентичности», обретает свое
оптимальное самовыражение. В эстетике Адорно «орудием»
И. является произведение — самодовлеющий организм,
настолько автономный, независимый от своего
создателя и от реципиента, что Адорно отделяет его и от
самого И. Возникают как бы две независимые сферы:
искусство, порождающее произведения, и произведения,
порожденные искусством, но живущие отдельной от
него, «своей» жизнью И. и П. и. — вещи не идентичные
для Адорно. Подобная антиномичность, разорванность в
подходе к выявлению специфики искусства и
произведения вызывали критические замечания как оппонентов,
так и доброжелателей Адорно, не отметивших в этой
антиномичности один из этапов диалектического
рассмотрения проблемы.
Сквозь эзотерику «Эстетической теории»
прочитывается однако основополагающая схема, та система
координат, в которой, по Адорно, существует И. Это
пространство, содержащее две главных «постоянных» —
произведение и общество. Взаимодействуя, они
«рождают» «переменную», каковой является И. в его
исторической текучести. Субъектом буржуазного искусства для
Адорно является не творец, не воспринимающий, а то,
что «говорит из искусства», — это «мы, а не Я».
Языковой характер И. вытекает из его коллективного
характера. «Язык художественных произведений
конституируется, как и каждый язык, коллективным подводным
течением, особенно язык таких произведений, которые
культурными клише обрекаются на одиночество,
заточенные в башню из слоновой кости и выделенные в
особую категорию... Латентная коллективность
освобождает монадологическое произведение искусства от
случайности его индивидуальности. Общество,
детерминанта опыта конституируют произведение как
центральный субъект опыта» (Адорно.2001, с. 133).
Адорно персонифицирует П. и. — оно обладает
волей, желаниями, мышлением, языком, духом. «Дух
произведения — это не то, что оно обозначает, это
содержащаяся в нем истина» (Адорно:2001, с. 423). П. и.
«хочет», чтобы реципиент постиг его истину, и только
эта истина произведения постижима и доступна для
философской интерпретации, совпадая с философской
истиной. Субъектом произведений не является «ни

ИСТОРИЯ ЯЗЫКА 167
наблюдатель, ни творец, ни абсолютный дух, а дух,
имеющий прямое отношение к конкретной ситуации, "к
делу"» (Адорно :2001, с. 248). В «Эстетической теории»
дано около сотни определений того, что такое дух и
духовное художественных произведений. Наиболее ясны
негативные определения, формулирующие то, чем дух
не является. Дух — это не «объективный» фактор,
проявляющийся в материале, художественной технике и
постановке проблем; это не «коллективное» выражение
эпохи и не «субъективное» достояние художника.
Художник, в интерпретации Адорно, — это всего лишь
повивальная бабка, помогающая произведению, уже
«дремлющему» в объективной природе, родиться на
свет: «В клавиатуре каждого рояля заключена
"Аппассионата", композитору нужно всего лишь изъять ее
оттуда, правда, для этого необходим Бетховен»
(Адорно :2001, с. 403). И., таким образом, становится
самостоятельной субстанцией. П. и. — это эпифеномены И.
— то. что остается от него по мере его объективации.
Поскольку Адорно считает, что общественный,
социальный характер художественного произведения
заложен в его структуре, то П. и. необходимо
исследовать в рамках имманентного анализа на основе
социологического подхода, прежде всего именно как структуру.
Описывая имманентный анализ как «погружение-в-суть-
дела», Адорно противопоставляет эту методику вчувст-
вованию в предмет (в духе, например, Э. Штайгера) и
продолжает гегелевскую традицию понимания роли
науки, перед которой стоит задача «осмысления
собственной работы разума». Адорно стремится «спасти» для
исследования конкретное произведение во всем его
неповторимом своеобразии. Он выступает за изучение
особенного, частного, против неоправданной
генерализации художественных явлений, против рассмотрения
отдельного произведения с абстрактных общих позиций,
против «торопливого включения» П. и. в общую
историческую схему, распределения по историческим
«местам». При этом Адорно ясно сознает социальную
обусловленность произведения: «Процесс, происходящий в
произведениях искусства, исполнен того же смысла, что
и процесс развития общества. Конфигурация элементов
произведения по отношению к его целому подчиняется
тем же законам, по которым живет общество»
{Адорно.2001, с. 350). Адорно считает, что П. и. так или
иначе говорит правду об обществе, поэтому «в истине
или в ее отсутствии эстетическая и социальная критика
совпадают».
А. В. Драное
ИСТОРИЯ ЯЗЫКА (итал. STORIA DELLA LINGUA).
Дисциплина, сложившаяся в рамках итальянской науки
на границе между лингвистикой и литературоведением.
Как правило, исследования в этой области охватывают
вопросы функционирования языковых институтов,
лингвистических и стилистических явлений общего
порядка в противоположность изучению
индивидуальных особенностей стиля конкретных писателей.
Понимание общности материала для
литературоведческого и лингво-стилистического анализа имело в
Италии глубокие предпосылки. Идеи Б. Кроне о связи
лингвистики и эстетики, стилистическая критика в
духе Л. Шпитиера и К. Фосслера заложили
общетеоретическую основу подобного рода междисциплинарных
исследований, хотя по применяемой методологии
работы данных авторов во многом противоположны
исследованиям историков языка. Важнейшее значение,
тем не менее, для И. я. имело разделение «стилистики
языка» и «стилистики индивидуальности», проводимое
Л. Шпитцером, и его мысли о соотношении языковой
нормы и поэтического слова. Особую роль в развитии
И. я. как близкой к литературоведению дисциплины
сыграла и лингвистика Ф. де Соссюра и Ш. Балл и с ее
классической оппозицией язык/речь. В итальянской
филологии ряд авторов начала XX в. также могут
считаться до известной степени предшественниками И. я.
Ч. Де Лоллис в книге «Очерки об итальянской
поэтической форме в XIX веке» исследовал, в частности, борьбу
высокой лирической традиции, существовашей в
итальянской поэзии на протяжении многих веков, с
реалистическими тенденциями и разговорными элементами,
проникающими в лирику в этот период.
Наиболее важным обобщающими работами для И. я.
как лингвистической дисциплины являются «История
итальянского языка» Б. Мильорини (Migliohni:1960) и
«Лингвистическая история объединенной Италии» Т. Де
Мауро (De Mauro:l963). В области, выходящей за
границы лингвистики, историки языка в первую очередь
занимались проблемами ранней итальянской
литературы (letteratura delle Origini) и соотношением латинской
традиции и молодого «вольгаре». В классической работе
«Традиция и поэзия в художественной прозе от
латинского Средневековья до Дж. Боккаччо» (Schiaffini:I934)
А. Скъяффини проследил влияние «ars dictandi» и
«риторической атмосферы» в целом на раннюю
итальянскую прозу и показал, что ее особенности во многом
определяются стремлением авторов к подражанию
латинским трактатам. Во второй половине XX в.
Ч. Сегре вновь обратился к роли риторической
традиции, продемонстрировав ее влияние на
«музыкально-синтаксическую» организацию прозы XIII в. (Segre:I963).
Существенным достижением И. я. стала также
демонстрация Скьяффини отражения в стиле и тональности
дантовской прозы предпочтений, сложившихся в кругу
стильновистов.
И. я. тесно связана с критикой текста и подготовкой
критических изданий. В этой области работы
Дж. Фолена, П. В. Менгальдо, Д. Изелла, М. Корт и
помимо реконструкции канонического текста часто
включают стилистический анализ произведений,
служащий, помимо прочего, и основанием для того или
иного выбора исследователя. Не менее тесное
взаимодействие можно наблюдать между И. я. и критикой
вариантов. Пионером в этой области явилась М. Кор-
ти, исследовавшая в данном контексте тексты Саннад-
заро и выдвинувшая тезис о том, что вариантистика
дает возможность историку языка исследовать
осуществленный автором стилистический выбор не из
гипотетических и не поддающихся проверке «языковых форм»,
а из конкретных вариантов, присутствовавших в его
сознании и актуализированных в черновиках (Corti:I989).
Отдельной областью исследования для историков
языка является изучение итальянского «многоязычия»
(plurilinguismo). С одной стороны, анализ этого феномена
привел к переосмыслению роли региональных
литературных традиций, противопоставленных классицизи-
рующей флорентийской, и к возникновению
представления о «полицентричности» итальянской литературы.
Серьезной переоценке подверглось, например, в работах

168 ЙЕЙТС
Д. Изелла значение ломбардской традиции для
итальянской культуры. С другой стороны, были созданы
работы о роли многоязычия для стиля конкретных авторов
разных эпох.
При всей ориентации на изучение общих
закономерностей интерес у представителей И. я.- вызывает не
только вклад отдельного автора в развитие языка, но и,
наоборот, отношение автора к своему языку и
литературно-стилистической традиции. Серьезный резонанс в
итальянском литературоведении имела, например,
работа П. В. Менгальдо, документировавшая
систематическое проникновение стилистических элементов,
связанных с творчеством Г. Д'Аннунцио, в поэзию
Э. Монтале (Mengaldo:1966).
Е. В. Лозинская
ЙЕЙТС Уильям Батлер (YEATS William Butler)
(13.VI. 1865, Сэндимаунт, Дублин — 28.1.1939, Рокбрюн,
Франция; в 1948 прах перевезен в Слайго, Ирландия) —
ирландский политик, поэт, теоретик поэзии, драматург.
Учился в дублинской школе искусств, в Оксфордском
ун-те. Был членом Теософского лондонского общества.
В 1891 организовал в Лондоне Ирландское литературное
общество, затем Национальное ирландское общество в
Дублине; член «Общества стихотворцев». В 1890-х
инициатор и участник движения «Ирландское
литературное возрождение». В 1899 основал Ирландский
литературный театр в Дублине. Директор театра Аббатства
(1904-1938). Создатель (вместе с Б. Шоу) Ирландской
литературной академии. Сенатор Ирландской
республики (в 1928 отказался от звания из-за расхождений с
правительством). Лауреат Нобелевской премии (1923).
Наследник ветви романтизма, восходящей к
У. Б лейку, прерафаэлитам, А. Суинберну, У. Пейтеру.
Разработал символистскую теорию поэзии.
Воспринимал искусство как «откровение тайной жизни»,
постигаемой в понятиях, близких неоплатонизму или
коллективному бессознательному К. Юнга: существуют
«великое сознание» и «великая память», пробуждаемые
символами; память людей — часть одной «великой
памяти», «Памяти природы». «Малый ритуал поэзии»
подобен «великому ритуалу Природы», поэт —
духовник, священник, славящий Природу своим ритуалом. В
символах видел единственно возможное выражение
«невидимой сущности», «стрелки», указывающей путь в
«божественный лабиринт». Подлинный символизм для
Й. — откровение сверхъестественного мира, поэзия —
двойное видение: чувственное и духовное, личностное и
им персональное, а символ — звено, связующее эти
противостоящие друг другу начала. Й. разделял
символы на «органичные», естественно порождаемые самой
природой бытия, и «произвольные», головные,
интеллектуальные, характерные для современности.
Рассматривал историю как движение по пути утраты цельности
бытия, свойственной Средним векам, а историю поэзии
в связи с этим — как процесс вырождения.
Одновременно ценил и презирал Ренессанс за то, что он дал человеку
«свободу», но сделал его сознание «неорганичным».
Признаки упадка поэзии находил в творчестве Гёте,
Вордсворта, Р. Браунинга, расценивая их как
свидетельства того, что поэзия отказалась постигать мир «в
символах» и стала «критикой жизни», толкователем
всего на свете. С первого же эссе — «Поэзия сэра Сэмю-
эля Фергюссона» (1896) отдавал предпочтение
ирландской поэзии и фольклору. В основе его эстетических
оценок — концепция поэзии, обладающей древними
истоками и противостоящей промышленной,
технической цивилизации, ассоциирующейся с «лондонской
властью».
В теории поэзии Й. различимы идеи, близкие
французским поэтам 1890-х, а также Э. Паунду и Т. С.
Элиоту, хотя он негативно высказывался о последних как о
поэтах, но, как и они, стремился возродить традицию,
которая послужила бы основой его поэзии, и связывал
это с деятельностью критики. Положил начало симво-
лико-мистической традиции прочтения творчества
У. Блейка (в 1893 участвовал в издании его
комментированного трехтомника), в котором видел религиозного
визионера, «древнего мага» вне времени и пространства.
Соч.:
Видение. М., 2000. XXXV, 717 с. • Тайная Роза. СПб.,
2000. 222 с. • Essays and introductions. L., 1961. XI, 530 p. •
Vision. L., 1961. 305 p. • Explorations. L., 1962. VIII, 452 p. •
Uncollected prose / Col. a. ed. Frayne J. P. L., 1970-1976. Vol. I-2.
Ред.:
The works of William Blake / Ed. by Ellis E. J., Yeats W. B. L.,
1893. Vol. 1-3. • The Oxford book of modern verse. Oxford, 1936.
450 p.
Лит.:
Ионкис Г. Э. Символизм и «мифология» У. Б.Йетса // Ион-
кис Г. Э. Эстетические искания поэтов Англии 1910-1930.
Кишинев, 1979. С. 79-89. • Ряполова В. А. У. Б. Йейтс и
ирландская художественная культура, 1890-е-1930-е гг. М.,
1985. 270 с.
Т. Н. Красавченко
ЙЕЛЬСКАЯ ШКОЛА см. Деконструктивизм
ЙЕНС Вальтер (JENS Walter) (p. 8.III. 1923, Гамбург) -
немецкий писатель, литературный критик,
литературовед, публицист. Специалист по античной литературе и
философии. Доцент (с 1950), проф. (с 1962) риторики в
Тюбингенском ун-те. Лауреат премии им. Лессинга
(1968). С 1976 президент западногерманского центра
ПЕН-клуба, президент Германской академии искусств
(до 1997).
В круг литературоведческих интересов Й. входят
вопросы истории литературы и оценка текущих событий
литературной жизни в немецкоязычных и англоязычных
странах. В интерпретации литературных явлений стоит
на демократических позициях. Излюбленный жанр Й. —
литературный портрет, в котором стремится сочетать
внимание к индивидуальной специфике «модели» с
изображением исторического фона, признавая
обусловленность литературных явлений факторами социально-
исторического развития. В книге «Немецкая литература
современности» (1961), где оценивается творчество
М. Л. Кашниц, П. Хухеля, Б. Брехта, П. Целана, И. Ай-
хингер, 3. Ленца, Г. Бёлля, В. Д. Шнурре, Г. Грасса,
У. Йонзона, результаты исследования изложены не в
систематизированной форме, а в виде памфлетно-эссе-
истических тезисов. Искусство XX в. Й. характеризует
как многообразное до хаотичности, отличающееся
«разностилевой бесстильностью». Но у самых
различных писателей видит общую черту — отрицательное
отношение к натуралистической манере, к плоской фак-
тографичности, к «линейному» повествованию.
Сущность современной действительности, по мнению Й.,
лучше всего выражает парабола, фрагмент, незавершен-

КАЙЗЕР 169
ный «осколок», символизирующие расщепленный
современный мир. Оценивая современную немецкую
литературу, отмечает, что тенденции современного романа
подготовлены всем развитием литературы в XIX в.
Книга «Посвящения» (1962) — сборник литературных
портретов писателей XX века: А. Дёблина, Б. Брехта,
К. Тухольского, Э. Хемингуэя, Ч. Павезе, А. Камю,
Э. Барлаха и др. Главное для Й. — дать читателю
представление о личности писателя, через раскрытие
личных качеств и биографии вести к пониманию его
творчества.
В монографии «Литература и религия» (1988) Й.
выявляет специфику раскрытия религиозной темы в
творчестве Паскаля, А. Грифиуса, Лессинга, Гёльдер-
лина, Новалиса, Кьеркегора, Достоевского и Кафки.
Анализирует главные тенденции развития поэзии в
XX в. в историко-литературном аспекте («Вместо
истории литературы», 1990; «Поэт и государство», 1991;
«Мифы поэзии», 1993). Исследует творчество
крупнейших немецких писателей XX века — Т. Манна, Г. Гессе
и Г. Бёлля («Защитники гуманизма», 1993), Т. Фонтане
(«Тот, кто лучше всех говорит, безгрешен», 2000).
Соч.:
Hoffmannsthal und die Griechen. Tubingen, 1955. 157 S. •
Deutsche Literatur der Gegenwart. Munchen, 1961. 156 S. •
Zueignungen: 11 lit. Portr. Munchen, 1962. 94 S. • Literatur und
Politik. Pfullingen. 1963. 31 S. • Zur Antike. Munchen, 1978. 483
S. • Dichtung und Religion: Pascal, Gryphius, Lessing, Holderlin,
Novalis, Kierkegaard, Dostojewski, Kafka / Jens W., Kiing H.
Munchen; Zurich, 1988. 336 S. • Juden und Christen in
Deutschland: 3 Reden. Stuttgart, 1989. 119 S. • Reden. Leipzig;
Weimar, 1989. 391 S. • Statt einer Literaturgeschichte: Dichtung
im zwanzigsten Jahrhundert Ungekurzte Ausg. Munchen, 1990.
425 S. • Dichter und Staat: Uber Geist und Macht in Deutschland;
eine Disputation zwischen Walter Jens und Wolfgang Graf
Vitzthum. В.; N. Y., 1991. 101 S. • Einspruch: Reden gegen
Vorurteile. Munchen, 1992. 335 S. • Ein Jud aus Hechingen:
Requiem fur Paul Levi 1991. Stuttgart, 1992. 57 S. • Anwalte der
Humanitat: Thomas Mann, Hermann Hesse, Heinrich Boll / Jens
W., Kung H. Munchen; Zurich, 1993. 317 S. • Mythen der Dichter:
Modelle und Variationen; vier Diskurse. Munchen, 1993. 128 S. •
Vergangenheit — gegenwartig: Biographische Skizzen. Stuttgart,
1994. 96 S. • Macht der Erinnerung: Betrachtungen eines
deutschen Europaers. Dusseldorf; Zurich, 1997. 291 S. • Aus
gegebenem AnlaB: Texte einer Dienstzeit. В., 1998. 256 S. • Wer
am besten redet, ist der reinste Mensch: Uber Fontane. Weimar,
2000. V, 126S.
Ред.:
Theologie und Literatur: zum Stand d. Dialogs. Munchen, 1986.
271 S. • Rhetorik und Theologie. Tubingen, 1986. 188 S. •
Schreibschule: Neue deutsche Prosa. Frankfurt a. M., 1991. 243 S.
Лит.:
Walter Jens: Eine Einfuhrung. Munchen, 1965. 94 S. • Marciniak
D. Die Diktion des poeta doctus: Zur Essayistik und Rhetorik von
W. Jens. Munster etc., 2000. 243 S.
А. В. Драное, E. В. Соколова
КАЗЕС Чьзарь (CASES Cesare) (p. 24.III. 1920, Милан) —
итальянский литературный критик и литературовед,
специалист по истории немецкой литературы,
представитель социологической критики. Получил образование
в ун-тах Цюриха и Милана. Сотрудничает в левой и
коммунистической прессе Италии. Член-корреспондент
Академии деи Линчей.
Эстетические и литературные концепции К.
сложились в основном под влиянием идей Г. Лукача,
пропагандистом в Италии и переводчиком которого он был. В
то же время итальянский исследователь считает, что
подход Лукача не оправдывает себя при анализе
современной литературы, духу которой больше
соответствуют концепциям В. Беньямина и Т. В. Адорно. К.
считает необходимым различать понятия «социологическая
критика» и «социология литературы» как два разных
подхода к исследованию отношений между литературой
и социальной средой. В первом случае речь идет о
генезисе произведения искусства, о причинах,
вызвавших его рождение, во втором — о специфике его
воздействия на общество. В задачи «социологической критики»
входит определение социальной природы искусства,
цель «социологии литературы» — выявить «социальную
судьбу» литературного произведения и проанализировать
специфику его адресата — исторически и социально
детерминированной читающей публики.
Соч. :
Marxismo e neopositivismo. Torino 1958. 100 p. • Saggi e note di
letteratura tedesca. Torino, 1963. XI, 377 p. • Stichworte zur
deutschen Literatur: Kritische Notizen. Wien etc., 1969. 456 s. •
Critica del marxismo liberale. Barcelona, 1970. 147 p. •
L/Anarchico al bivio: Intellettuale e politica nel teatro di Dorst.
(con Margis C). Torino, 1974. 62 p. • Patrie lettere. Padova, 1974.
141 p.; Idem. Torino, 1987. XVI, 185 p. • II testimone secondario:
Saggi e interventi sulla cultura del Novecento. Torino, 1985. XVI,
473 p. • Su Lukacs: Vicende di un'interpretazione. Torino, 1985.
XIV, 195 p. • II boom di Roscellino: Satire e polemiche. Torino,
1990. X, 270 p. • La fredda impronta della forma. Arte, fisica e
metaflsica neH'opera di Ernst Jiinger. Scandicci, 1997. 240 p. •
Confessioni di un ottuagenario di Cesare Cases. Roma, 2000. 159
P-
Ред.:
Lukacs G. II marxismo e la critica letteraria. 4. ed. Torino, 1970.
475 p.
Лит.:
Chiarioni A. C. Cases // Lettera dall'Italia. Roma, 1995. A. 10, №
39. P. 10. • Fortini F. Cesare Cases al paragone // Belfagor.
Firenze, 2000. A. 55, № 2. P. 143-147.
И. П. Ильин
КАЙЗЕР Вольфганг (KAYSER Wolfgang) (24.XII. 1906,
Берлин — 23.1.1960, Геттинген) — немецкий
литературовед, теоретик и германист. Преподавал немецкий язык
в ун-те Амстердама (1930-1933). В 1932 защитил
диссертацию «Звуковая живопись у Харсдёрффера». Ассистент
в Берлинском ун-те (1935-1937), доцент в ун-те
Лейпцига (с 1938). Заведующий кафедрой немецкой филологии в
ун-те Лиссабона (1941-1946). Проф. немецкой филологии
в ун-те Гёттинена (с 1950).
Один из ведущих теоретиков литературы середины
XX в., К. понимал литературу как «замкнутую в себе
игровую сферу, совершенно особый мир со своими
законами, отличный от всякой действительности»; цель
литературы — «вырвать человека из реальных причинно-
следственных связей», «освободить его для возможного»
(«Истина поэтов», 1959).
Главный труд К. — книга «Произведение словесного
искусства» (1948), давшая систематическое изложение
основных принципов и понятий имманентного анализа
литературного текста. К. противопоставляет свой
подход методу духовно-исторической школы:
художественный текст, в отличие от философского, не несет в
себе «идеи»; содержание произведения следует искать в
самой его структуре. Язык художественной литературы

170 КАЙЗЕР
имеет два специфических свойства: способность
создавать собственную «реальность» (Gegenstandlichkeit),
отличную от первичной реальности; способность
порождать целостные структуры (все, что входит в
поэтической текст, тем самым включается в некое эстетическое
единство). Интерпретация произведения и состоит в
выявлении его особой «реальности» и особой
«целостности». Факторы, лежащие вне «структуры»
произведения (биографические, социальные и т. п.), для такой
интерпретации нерелевантны (исключение К. делает для
понятия «материал», который включен в число
моментов, определяющих «содержание» произведения).
Интерпретация произведения понимается К. как
двунаправленный процесс, включающий в себя как
анализ, так и синтез. Этой установке соответствует
структура книги, включающая две части: «Основные
понятия анализа» и «Основные понятия синтеза». При
аналитической интерпретации выявляются
элементарные составляющие произведения: материал, мотив —
«типичная повторяющаяся ситуация», лейтмотивы,
топосы, фабула, риторические фигуры и т. п. При
синтетической интерпретации используются понятия,
определяющие целостность произведения: содержание, ритм
(в поэтическом тексте), стиль, жанр, композиция (Auf-
bau). В целом произведение предстает многослойной
иерархической структурой: его нижние слои состоят из
дискретных единиц, а высшие представляют собой
«целостности», обуславливающие единство произведения.
Позицию К. можно охарактеризовать как своего рода
умеренный формализм: произведение — имманентная
структура, обладающая в то же время «содержанием»
(Gehalt), которое необходимо отличать от внеположного
произведению «материала» (Stoff). Ясность, логичность
и широта выстроенной К. конструкции, включившей в
себя как традиционные категории поэтики и риторики,
так и относительно новые для литературоведения
понятия (лейтмотив; «слой» — понятие, заимствованн-
ное из феноменологии; топос в том смысле, какой
придал ему Э. Р. Курциус, и др.) обусловили широкую
популярность его труда. Книга К. оказала влияние на
формирование структурализма и до сих пор остается
одним из лучших введений в теорию литературы.
В книге «Гротеск: Его воплощение в живописи и
литературе» (1957) предметом анализа К. становятся
комедия дель арте, драматургия «Бури и натиска»,
творчество немецких романтиков, проза Т. Манна, современная
лирика. Гротеск рассматривается как «структурная
сила», которая направлена на «переворачивание категорий,
упорядочивающих нашу повседневность»; смысл
гротеска — в «отчуждении мира». Книга «Истина поэтов»
(1959) посвящена понятию «поэтической истины» и его
трансформациям в немецкой литературе. К. выделяет
три основных воззрения на идею «поэтической истины»:
1) произведение не обладает никакой истинностью,
поскольку истины нет и в мире; 2) произведение
указывает на некую внележащую истину, но само ею не
обладает; 3) произведение обладает собственной
истиной, не переводимой на иной язык. К. отдает
предпочтение третьему воззрению. В книге «Искусство и игра:
Пять этюдов о Гёте» (изд. посмертно, 1961) К.,
прослеживая влияние на Гёте «Писем об эстетическом
воспитании человека» Ф. Шиллера, показывает, как Гёте
углубляет шиллеровское понятие игры: творчество как
игра сродни игре Бога-Природы; и фа я, художник
восходит к высшим сферам, лежащим уже вне искусства.
Соч.:
Die Klangmalerei bei Harsdorffer. Ein Beitr. z. Geschichte d.
Literatur, Poetik u. Sprachtheorie d. Barockzeit. Leipzig, 1932.
VIII, 288 S. • Geschichte der deutschen Ballade. В., 1936. X, 328
S. • Burgerlichkeit und Stammestum in Theodor Storms
Novellendichtung. В., 1938. 73 S. • Kleine deutsche Versschule.
Bern, 118 S. • Das sprachliche Kunstwerk. Eine Einf. in die
Literaturwissenschaft. Bern, 1948. Idem. 20. Aufl. Tubingen, 1992.
460 S. • Entstehung und Krise des modernen Romans. Stuttgart,
1955. 34 S. • Das Groteske: Seine Gestaltung in Malerei u.
Dichtung. Oldenburg; Hamburg. 1957. 228 S. • Die Wahrheit der
Dichter: Wandlung eines Begriffes in der deutschen Literatur.
Hamburg, 1959. 161 S. • Geschichte des deutschen Verses. 10
Vorlesungen f. Horer aller Fakultaten. Bern; Munchen, 1960. 155
S. • Kunst und Spiel: Fiinf Goethe-Studien. Gottingen, 1961. 100 S.
A. E. Махов
КАЙЗЕР Герхард (KAISER Gerhard) (p. 2.IX. 1927, Тан-
нрола, близ Веймара) — немецкий литературовед.
Германист, специалист в области сравнительного
литературоведения. Проф. германистики в ун-те Гисена
(с 1973).
К. скептически настроен в отношении
«институционализированных школ» западногерманского
литературоведения, с которыми он и полемизирует в книге
«Антитезы: Предварительные итоги с точки зрения
германиста» (1973). Литературоведение, считает К.,
должно быть постоянно готово к самокритике. В работе
«Введение в сравнительное литературоведение» (1980)
рассматривает задачи и методы компаративистики.
Полагает, что неправомерно говорить о существовании
отдельных национальных литератур — до такой степени
они сблизились, составляя единую всемирную
литературу. В центре работы «Поэзия как игра в
социализацию» (1978) стоит проблема социальных связей героя в
произведениях Гёте и Г. Келлера. О соотношении
идеального и реального в творчестве Ф. Шиллера
говорится в книге «От Аркадии к элизиуму» (1978). Один из
главных трудов К. — трехтомная «История немецкой
лирики от Гейне до наших дней» (1991), где творчество
каждого заметного поэта представлено в контексте
времени, а самые важные поэтические произведения,
тексты которых собраны отдельно в третьем томе,
проанализированы. Книга «Христос в зеркале поэзии»
(1997) демонстрирует тесную связь между литературой
и теологией; в центре внимания К. — трактовка образа
Иисуса Христа у поэтов немецкого барокко, Шиллера,
Г. Бюхнера, Ф. Дюрренматта и др. В работах «Зачем
нужна сейчас литература?» (1996) и «Скажи, что я тебя
вижу: Германист как очевидец» (2000) К. размышляет о
месте поэзии и роли литературоведения в современном
мире. Автор книги об И. В. Гёте («Гёте — чем дальше,
тем ближе», 2001).
Соч.:
Antitheses Zwischenbilanz eines Germanisten, 1970-1972.
Frankfurt a. M., 1973. 364 S. • Dichtung als Sozialisationsspiel:
Studien zu Goethe u. Gottfried Keller. Gottingen, 1978. 224 S. •
Von Arkadien nach Elysium: Schiller Studien. Gottingen, 1978.
218 S. • Einfuhrung in die vergleichende Literaturwissenschaft:
Forschungsstand Kritik Aufgaben. Darmstadt, 1980. 237 S. •
Augenblicke deutscher Lyrik: Gedichte von Martin Luther bis Paul
Celan / Interpr. durch Kaiser G. Frankfurt a. M., 1987. • Gottfried

КАЛЛЕР 171
Keller: Das gedichtete Leben. Frankfurt a. M., 1987. 727 S. •
Geschichte der deutschen Lyrik von Heine bis zur Gegenwart.
Frankfurt a. M., 1991. Bd 1-3. • Wozu noch Literatur?: Uber
Dichtung und Leben. Munchen, 1996. 150 S. • Christus im Spiegel
der Dichtung: Exemplarische lnterpretationen vom Barock bis zur
Gegenwart. Freiburg im Breisgau etc., 1997. 191 S. • Christo-
logische Bezuge in sakularer Literatur: Einige Beispiele von
Goethe bis Durrenmatt. Stuttgart; Leipzig, 1997. 17 S. • Rede, dass
ich dich sehe: ein Germanist als Zeitzeuge. Stuttgart; Munchen,
2000. 287 S. • Goethe Nahe durch Abstand: Vortrage und Studien.
2. verb. Aufl.. Jena; Weimar, 2001. 166 S.
А. В. Драное, E. В. Соколова
КАЙУА Рожь: (CAILLOIS Roger) (1913, Реймс — 1978,
Париж) — французский литературовед, социолог,
теоретик культуры, эссеист. Окончил Эколь Нормаль Сю-
перьер, получил диплом преподавателя по
специальности «грамматика». В начале 30-х на короткое время
сблизился с группой французских сюрреалистов и
опубликовал несколько статей о сюрреалистической
поэзии, которые отличались академизмом, что
выглядело необычно на страницах аванградистской периодики.
По окончании Эколь Нормаль, увлекся социологией и
стал активно посещать курсы историка религий Ж. Дю-
мезиля, а также этнолога Марселя Мосса и философа
Александра Кожева в Практической школе высшего
образования. С середины 30-х участвовал вместе с
Ж. Батаем, М. Лейрисом, П. Клоссовски в создании и
деятельности «Коллежа социологии», целью которого
было изучение проявления сакрального в общественной
жизни. Одновременно участвовал в маргинальной
ультра-левой антифашисткой группе «Ацефал» (вместе с
Батаем, Лейрисом и др.) В книгах «Миф и человек»
(1938), «Человек и сакральное» (1939), рассматривает
литературу как достоверный материал, подобный
примерам из психоаналитической практики, зоологии
или истории. Во время войны жил во своей женой
Викторией Окампо в Буэнос-Айресе (1940-1945), где
создал Французский институт, организовал журнал
«Lettres Francaises» и был редактором журнала «France
Libre». Вернувшись на родину занимался публикацией
латиноамериканских писателей, малоизвестных тогда во
Франции: X. Л. Борхеса, П. Неруды, М. Астуриаса и др.
С 1948 работал в ЮНЕСКО, сначала руководителем
литературного отдела, а затем возглавил отдел
культурного развития, в рамках которого организовал
французский журнал по гуманитарным наукам «Diogene»
(1952). В 1971 избран во Французскую Академию.
Теоретическое наследие К. огромно и не сводимо ни
к одной конкретной научной дисциплине. Его идеалом
научного исследования является синтез различных наук:
литературоведения и социологии, истории религий и
зоологии, философии и химии и пр. Свою книгу
«Подступы к поэзии» (1978) он посвятил «памяти
химика Д. И. Менделеева и поэта Сен-Жон Перса: оба,
несмотря на различие методов, одинаково убедительно
показали возможность «строгого описания поэзии»
(первый — благодаря математическим методам, второй —
благодаря особой чувствительности).
По преимуществу литературе посвящена книга
«Вавилон. Эстетический словарь» (1946), в которой К.
анализирует разрушение литературы. Нигилистический
пафос преодолен в труде «Поэтика Сен-Жон Перса»
(1954), где К. обосновывает понятие
«энциклопедической поэзии». В 50-60-е публикует книги,
посвященные поэтическому воображению, в которых
сочетается пристальное внимание к непостижимому,
«темному», бессознательному и стремление создать четкую
научную систему поэтики. Свое парадоксальное
воплощение эти искания получили в «Поэтическом искусстве»
(1958, опубл. также в «Подступах к поэзии», 1978),
текст которого состоит из загадочных отрывков: К.
стремится дать им строгое объяснение в значительно
превосходящих их по объему комментариях с
использованием примеров из самых различных сфер жизни и
науки. В книге «Игры и люди» (1958) К. предлагает
оригинальную классификацию человеческих игр.
Исследования К. поэтических миров, сферы воображения и
фантастики представляют собой оригинальный вклад в
литературную критику и в гуманитарные науки XX в.
Соч.:
Мимикрия и легендарная психастения / Новое литературное
обозрение, № 13, 1995. с. 103-119. • Миф и человек.
Человек и сакральное, М., 2003. 296 с. • Le mythe et 1'homme. P.,
1938; reed. 1972, 1987. 189 p. • L'homme et le sacre. P., 1939;
reed. 1976. 246 p. • Puissance du roman. Marseille, 1942. 213 p. •
Les impostures de la poesie. P., 1945. 90 p. • Babel, precede de
vocabulaire esthetique. P., 1946; reed. 1978. 376 p. • Poetique de
Saint-Jonh Perse. P., 1954. 212 p. • L'incertitude qui vient des
reves. P., 1956. 165 p. • Les jeux et les hommes. P., 1958. 306 p. •
L'art poetique. P., 1958. 202 p. • Esthetique generalisee. P., 1962.
38 p. • Images, images. P., 1966. 153 p. • Discours de reception de
Roger Caillois a I'Academie Francaise. P., 1972. • Obliques,
precede de Images, images. P., 1975. 256 p. • Coherences
avantureuses. P., 1976. • Approches de la poesie. P., 1978. 261 p. •
La fleuve Alphee. P., 1979. 219 p.
Ред.:
Montesquieux, Charles de. (Euvres completes. Vol. 1, 2. P., 1956;
reed. 1964. • Anthologie du fantastique. Vol 1,2. P., 1966-71.
Лит.:
Bosquet A. R. Caillois. P., 1971. 185 с • Autie D. Approaches de
R. Caillois. L., 1983. 161 p. • Panoff M. R. Caillois et Claude
Levi-Strauss. P., 1993. 193 p. • Felgine O. R. Caillois: Biographic
P., 1994. 467 p. • Massonet S. Les labyrinthes de Timaginaire dans
rceuvre de R. Caillois. P., 1998. 335 p.
E. Д. Гальцова
КАЛЛЕР Джонатан (CULLER Jonathan) (p. 1.X.1944,
Кливленд) — американский литературовед. Учился в
Гарвардском и Оксфордском ун-тах, преподает
английскую литературу и сравнительное литературоведение в
Корнеллском ун-те (США) (с 1977).
К. — представитель структурно-семиотического
направления; в основном выступает с обзорно-
теоретическими работами, освещающими современное
состояние западной критики. В книге
«Структуралистская поэтика» (1975) дал систематическое и не
отягощенное терминологическими сложностями
изложение идей основоположников структурализма: Ф. де
Соссюра, Р. Барта, Кл. Леви-Стросса, Р. Якобсона и
А.-Ж. Греймаса и подверг критике поструктуралистские
идеи Ж. Деррида. Умеренный и компромиссный
вариант предлагаемого им структурализма, доступность
изложения, апелляция к здравому смыслу сделали эту
книгу одним из наиболее популярных в англоязычном
мире источников ознакомления с основами
структурализма. Разработанная К. проблема «литературной
компетенции» дала основание некоторым американским
теоретикам литературоведения зачислить его в число

172 КАЛЬКАТЕРРА
сторонников рецептивной критики. Возможность
литературной коммуникации между писателем и
читателем, т. е. возможность понимания читателем (как и
возможность соглашения между читателями,
единодушия их мнения и оценки литературных произведений)
того, что хотел сказать писатель, К. объясняет
существованием разделяемой всеми участниками процесса
коммуникации единой системы читательских
конвенций. Когда писатель вкладывает какой-либо смысл в
свое произведение, то тем самым он предполагает
определенные реакции воображаемого читателя,
усвоившего соответствующие литературные конвенции.
Любое художественное произведение, по К., немыслимо
вне интертекстуальности, вне его существования в
ряду таких же литературных текстов, знакомство с
которыми дает возможность его читателям,
воспитанным на культурных традициях литературного
творчества, содержательно интерпретировать данное
художественное произведение. В книге «В погоне за знаками:
Семиотика, литература, деконструкция» (1981) К. дает
переоценку периода деятельности «новой критики» как
несостоятельного из-за отказа от обобщений, из-за
«позитивистского эмпиризма». Цель семиотики видит в
«создании поэтики, которая была бы в таком же
отношении к литературе, в каком лингвистика соотносится с
языком». В книге «О деконструкции: Теория и критика
после структурализма» (1983) К. существенно
скорректировал свое прежнее негативное отношение к
концепциям Деррида и выступил в роли пропагандиста
постструктуралистского деконструктивизма. В книгах
«Обрамление знака: Критика и ее институты» (1988) и
«Литературная теория: Очень короткое введение» (1997)
исследует состояние современной науки о литературе в
США.
Соч.:
Flaubert: The uses of uncertainty. Ithaca (N. Y.), 1974. 264 p.;
Idem. 1994. • Structuralist poetics: Structuralism, linguistics a. the
study of lit. Ithaca (N. Y.), 1975. XIX, 301 p. • Saussure. Hassocks,
1976. 127 p. • The semiotics of poetry: Two approaches // Semiotic
themes / Ed. by De George R. T. Lawrence. 1981. P. 75-93. • The
persuit of signs: Semiotics, lit. deconstruction. London; Henley,
1981. XIII, 242 p.; Idem. 1997. • Barthes. Oxford, 1983. 130 p. •
On deconstruction: Theory a. criticism after structuralism. L. etc.,
1983. 307 p. • Ferdinand de Saussure. Ithaca (N. Y.), 1986. 157 p. •
Framing the sign: Criticism and its institutions. Norman, 1988.
XVIII, 237 p. • Literary theory: A very short introduction. Oxford;
N.Y., 1997. 145 p.
Ред.:
Just being difficult?: Academic writing in the public arena / Ed. by
Culler J., Lamb K. Stanford (Calif.), 2003.
Библ.:
Gorman D. J. Culler: A checklist of writings on lit. criticism a.
theory to 1994 // Style. 1995. № 1995. S. 549-561.
E. А. Цурганова
КАЛЬКАТЕРРА Карло (CALCATERRA Carlo) (21.XI.
1884, Премия, Новарра — 25.IX. 1952, Санта Мария
Маджоре) — итальянский литературовед и
литературный критик. Окончил Туринский ун-т. Ученик А. Графа,
друг Г. Гоццано. Занимал кафедру итальянской
литературы в Католическом ун-те Милана (1927-1935),
преподавал в Болонском ун-те (с 1935). Основал и возглавлял
журналы «Convivium» (1927-1952), «Studi petrarteschi»
(1948-1952), редактировал «Giornale storico della letteratura
italiana» (1939-1952). Был председателем Комиссии по
изданию текстов итальянской литературы (Commissionc
per i testi di lingua, Bologna). Руководил Центром по
изучению творчества Альфьери.
К. — представитель итальянского литературоведения
широкой ориентации, использующего достижения
различных подходов и направлений. В начале творческого
пути К. выступил как литературный критик антидека-
дентского направления (1911). Критически оценивал
духовные предпосылки творчества Д'Аннунцио и
Дж. Пасколи, противопоставляя идее сверхчеловека —
гуманизм, спиритуализму — материализм,
детерминизму — свободу, крайнему эстетизму — взвешенное
отношение к проблеме искусства. Вторая работа — о
поэзии К. И. Фру гони (1920) — представляет собой
образец применения исторического метола: анализ
текстов и источников сочетается с исследованием
документов и биографических материалов и служит как
для анализа личности и окружения поэта, так и для
характеристики формальных особенностей его
творчества и его восприятия потомками.
В дальнейшем основная область интересов К.
включала творчество Ф. Петрарки (1932, 1942), литературу
барокко (1940, 1949, 1950), культуру Пьемонта эпохи
Рисорджименто (1935, 1941, 1943). В работах о Петрарке
К. опровергнул распространенное представление о нем
как о «неискреннем поэте». Исследовал причины
личностных кризисов поэта, его попытки найти равновесие
между земными и небесными устремлениями.
Предложил новую трактовку соотношения христианского и
гуманистического начала в творчестве поэта, показав,
как исследования филолого-историографического
характера приводит к глубоким моральным и эстетическим
размышлениям. Заменил традиционный образ Петрарки
— поэта Лауры, великого мастера любовной лирики
более богатым понятием «Поэт своего "я"» (1942).
В исследованиях о литературных эпохах, крупных
литературных направлениях старался уловить их «дух»,
основные характеристики. Одним из первых поставил
вопрос о литературе периода барокко, серьезно
недооцененной всем предшествующим литературоведением.
Хотя К. и не предложил принципиальной переоценки
творчества Марино и маринистов, которые
рассматриваются им как «фальсификаторы поэзии», он смог
показать двойственность литературы этого века, в
которой барокко и антибарокко неотделимы друг от
друга, а напряжение между этими двумя полюсам
приводит к «рождению нового мира». По мнению К.,
стиль барокко — не эксцентричность, но особая форма
искусства, отражающая особый способ видения мира,
естественное выражение нового типа души,
колеблющейся между чувством и интеллектом, инстинктом и
разумом, плотским и духовным, естественным и
сверхъестественным. Барокко — свидетельство кризиса,
перехода к новой гносеологии, когда еще не достигнуто
новое равновесие, но противоположные позиции уже
пошатнулись. Язык барокко — это не результат
интеллектуального в основе стремления вызвать удивление
читателя, а отражение духовных поисков, примирения
противоположностей.
В Аркадии К. видел не реставрацию
предшествующей традиции, а продолжение эпохи барокко. В то же
время он не отрицал и значение рационалистического
начала для этой эпохи, подчеркивая особую роль
Л. Муратори для истории итальянской мысли. Внима-

КАСТЕКС 173
тельно изучал поэтов второго ряда, творчество которых
рассматривал как проявление внутренней драмы людей
вовлеченных в великое эстетическое противостояние
(1950).
В исследованиях о В. Альфьери внес серьезный вклад
в изучение вопроса об источниках «Саула». Показал
связь трагедии с библейским первоисточником, связав
этот вопрос с изучением особой роли Библии в культуре
приальпийских регионов. Подчеркнул, что
многоплановость трагедии определяется в том числе и
многообразием использованных автором источников, не сводимых к
античным классикам и «Саулу» Надаля. Отстаивал идею
об «искренности» поэта, соответствии его поэзии «мифу
о об Альфьери» эпохи Рисорджименто.
Соч. :
Studi critici. Asti, 1911. 158 p. • Storia della poesia frugoniana.
Genova, 1920. XV, 528 p. • Nuovi orientamenti negli studi
petrarcheschi. Arezzo, 1931. 36 p. • II nostro imminente
Risorgimento: Gli studi e la letteratura in Piemonte nel periodo
della Sampaolina e della Filopatria. Torino, 1935. XV, 651 p. • II
Parnaso in rivolta: Вагоссо е Antibarocco nella poesia italiana.
Milano, 1940. XI, 319 p. • Filopatridi: scritti scelti: con prefazione
sulla «Filopatria» e pagine introduttive ai singoli autori. Torino,
1941. XXXVI, 512 p., • Nella selva del Petrarca. Bologna, 1942.
XVI, 443 p. • Le adunanze della «Patria societa letteraria». Torino,
1943. LXX, 414 p. • Con Guido Gozzano ed altri poeti. Bologna,
1944. XII, 391 p. • Della lingua di Guido Gozzano. 1. Bologna,
1948. 107 p. • II barocco in Arcadia e altri scritti sul Settecento.
Bologna, 1950. VIII, 528 p. • Poesia e canto: studi sulla poesia
melica. Bologna, 1951. XIX, 369 p.
Ред.:
Gozzano G. Opere / A cura di Calcaterra C, De Marchi A. Milano,
1948. XXXIV, 1281 p.
E. В. Лозинская
KAHO Xoce Луис (CANO Jose Luis) (p. 1911) — испанский
поэт и литературный критик. Главный редактор
литературного журнала «Insula» (Madrid), автор работ об
испанской поэзии XX в., составил несколько
поэтических антологий, опубликовал биографии Ф. Гарсии
Лорки и А. Мачадо. Его излюбленные критические
жанры — литературный портрет, эссе по отдельным
вопросам (биография, темы, образы, «настроения» поэта).
Особое внимание К. привлекает творчество А. Мачадо,
В. Алейксандре, Ф. Гарсии Лорки, других поэтов
«поколения 27-го года» (1970, 1981, 1984), послевоенная
поэзия. Автор книги о малоизученных испанских поэтах
и писателях XVIII — начала XIX в. (1984), истории
испанской поэзии (1992).
Соч.:
Poesia espanola del siglo XX: De Unamuno a Bias de Otero.
Madrid, 1960. 543 p. • Garcia Lorca: Biografia ilustrada.
Barcelona, 1962. 151 p. • El escritory su aventura. Barcelona etc.,
1966. 363 p. • La poesia de la generacion del 27. Madrid, 1970.
290 p. • Poesia espanola contemporanea: Las generaciones de
postguerra. Madrid, 1974. 244 p. • Espanoles de dos siglos: (De
Valera a nuestros dias). Madrid, 1974. 278 p. • Heterodoxos у
prerromanticos. Madrid, 1975. 305 p. • Antonio Machado:
Biografia ilustrada. Barcelona, 1975. 178 p. • Vicente Aleixandre.
Madrid, 1981. 161 p. • Poesia espanola en tres tiempos. Granada,
1984. 208 p. • Historia у poesia. Barcelona, 1992. 255 p.
Л. M. Бурмистрова
КАРАЗЕК Хельмут (KARASEK Helmut) (псевд.: Daniel
DOPPLER) (p. 4.1.1934, Брюнн, Австрия) — немецкий
литературовед и литературный критик. Детство провел
в Вене. Образование получил на отделении
германистики в Тюбингенском ун-те. Доцент Института им. Гёте.
Редактор «Stuttgarter Zeitung». Преподавал в Миддлбе-
рийском колледже (Англия), в Гёттингенском и
Гамбургском ун-тах. Редактор отдела культуры в журнале
«Spiegel» (Hamburg). К. — соведущий популярной
телепередачи «Литературный квартет» (Вместе с М. Райх-
Раницки, с 1989), программы «Nacht Clubs» на Баварском
телеканале, и авторской программы «Spiegel-Thema» (с
1993). Соучредитель и главный редактор отдела
культуры берлинской газеты «Tagesspiegel» (с 1997). Автор
театральных пьес (в т. ч. «Перепелка», 1985, «Хичкок:
Одна комедия», 1988), романов («Журнал», 1998;
«Обман», 2001 и др.), рассказов и эссе. Почетный проф.
Института театроведения Гамбургского ун-та (с 1992).
Работы К. по форме носят характер литературных
портретов: К., как правило, ограничивается
исследованием творчества одного писателя или небольшого круга
произведений, не делая широких обощений. В работе
«Драматург Мартин Вальзер» (1971) К.
сосредотачивается на анализе структуры пьес Вальзера,
взаимоотношении в них «фиктивного» и «реального». В книге
«Бертольт Брехт: Самый молодой классик театра» (1978)
вскрывает своеобразие важнейших пьес знаменитого
драматурга. В последние годы К. активно выступает как
популяризатор современной немецкоязычной
литературы («...И все вопросы остаются открытыми», 2000),
театра и мирового кино. В книге «Мое кино» (1994) дает
краткую и емкую характеристику 100 своих любимых
фильмов. Работает в жанре воспоминаний («Карамбо-
леты», 2002).
Соч.:
Carl Sternheim. Velber bei Hannover, 1966. 112 S. • Max Frisch.
Velber bei Hannover, 1966. 118 S. • Deutschland, deine Dichter:
Die Federhalter der Nation. Hamburg, 1970. 167 S. • Der
Dramatiker Martin Walser // Schwarz W. L. Der Erzahler Martin
Walser / Mit einem Beitr. «Der Dramatiker Martin Walser» von
Karasek H. Bern; Munchen, 1971, S.l 10-135. • Dramatik seit
1945// Kindlers Literaturgeschichte der Gegenwart. Munchen,
1974. Bd 1. S. 1-30. • Bertolt Brecht: Der jungste Fall eines
Theaterklassikers. Munchen, 1978. 207 S. • Mein Kino. Frankfurt
a. M., 1994. «...Unci alle Fragen offen: Das beste aus "Literarischen
Quarter. Munchen, 2000. 768 S. • Karambolagen. Munchen, 2002.
281 S.
А. В. Драное, Е. В. Соколова
КАСТЕКС Пьер-Жорж (CASTEX Pierre Georges) (p. 20.VI.
1915, Тулуза) — французский литературовед. Окончил
филологический факультет Сорбонны и Эколь Нормаль
Сюперьер. Проф. ун-та в Лилле (с 1947), проф.
Сорбонны (с 1956). Член Академии моральных и политических
наук (1977, Париж). Главный редактор, затем директор
ежегодника «L'annee balzacienne» (Paris, 1961). В 1960
выступал с лекциями в Москве.
К. — представитель французской университетской
критики, методология которой восходит к традициям
культурно-исторической школы. Прибегает к
плюралистической методике, сочетая «биографический подход»,
«историю идей» и другие концепции, заимствованные у
различных критических течений, но сохраняя тем не
менее приверженность принципу историзма.
Сосредоточил свои усилия в двух областях: создании истории
литературы и развитии давней традиции французского
«дидактического литературоведения» (объяснение
литературных текстов с точки зрения индивидуальной

174 КАСТЕЛЬЕТ
специфики языка их создателей и
конкретно-исторических реалий). Издавал произведения О. де Бальзака,
Ш. Нодье, А. де Виньи и других классиков французской
литературы XIX в. Работы об отдельных произведениях
какого-либо писателя обычно представляют собой
тщательное исследование дневниковых записей,
набросков, черновиков, различных вариантов и авторских
правок. В книгах «Альбер Камю и "Посторонний"»
(1965) и «Флобер: Воспитание чувств» (1961)
произведения анализируются как прямое отражение личного
опыта писателя. Вместе с П. Сюре и Ж. Беккером
написал многократно переиздававшееся 6-томное
учебное пособие «История французской литературы» (1946-
1953). К принадлежит фундаментальное исследование
художественной критики во Франции XIX в. (1958),
монография «Горизонты романтизма» (1983) и др.
Соч.:
Manuel des etudes litteraires francaises. (avec Surer P., Becker G.).
P., 1946-1953. Vol. 1-6. • Le conte fantastique en France de Nodier
a Maupassant. P., 1951. 466 p. • Vigny: L'homme et Toeuvre. P.,
1952. 176 p. • La crutique Part en France au XIXe siecle. P., 1958.
Vol. 1-2. • Flaubert: Education sentimentale. P., 1961. 99 p. •
Albert Camus et «L/etranger». P., 1968. V, 306 p. • Horizons
romantiques. P., 1983. 448 p. • Ecrire Paris / P.-G. Castex ... et al.
P., 1990. 143 p.
Ред.:
Autours du symbolisme: Villiers, Mallarme, Verlaine, Rimbaud.
Lille, 1955.319 р.
И. П. Ильин
КАСТЕЛЬЕТ Хосе [Жозеп] Мария (CASTELLET Jose [Josep]
Maria) (p. 15.XII. 1926, Барселона) — испанский
литературный критик, печатается с 1951, пишет на испанском
и каталонском языках. К. — представитель испанской
социологической критики, сторонник реализма в
литературе, выдвигающий на первый план общественное
значение литературного произведения. В 50-е в книге
«Час читателя» (1957) выступил как теоретик
«объективной прозы», «провоцирующей» читателя
воспроизведением социальных условий существования
людей во франкистской Испании на активное «сотвор-
ческое» переживание. Позднее К. дал теоретическое
обоснование программы «национальной самокритики»,
нашедшей художественное воплощение в романах X. и
Л. Гойтисоло, X. Бенета, А. Гроссо и др. Концепцию
развития испанской поэзии XX в. К. изложил в
предисловии к составленной им антологии «Четверть века
испанской поэзии (1939-1964)» (1966). Многообразие
поэтических школ он свел к сосуществованию
символического и реалистического направлений, понимая под
символизмом уход от действительности, субъективизм,
культ формы в любых проявлениях, а под реализмом —
выраженную социальную позицию автора, осознание им
ответственности перед обществом, понятный язык. Для
испанской поэзии 40-50-х характерны развитие
социальных мотивов, преодоление поэтического
индивидуализма, тяготение к разговорному языку. Пишет о
каталонской литературе, находившейся под запретом в годы
франкизма, опубликовал две антологии каталонской
поэзии, выпустил книгу о каталонском писателе Жозепе
Пла (1978). Анализирует влияние политики на
испанскую литературу 1960-х — 1970-х (1976).
Соч.:
La hora del lector: Notes para una iniciacion a la lit. narrativa de
nuestros dias. Barcelona, 1957. 161 p. • Poesia catalana del siglo
XX / Castellet J., Molas J. Barcelona, 1963. 576 p. • Ocho siglos de
poesia catalana: Antologia bilingue. Madrid, 1969. 548 p. • Nueve
novisimos poetas espanoles. Barcelona, 1970. 283 p. • Literatura,
ideologia у politica. Barcelona, 1976. 169 p. • Josep Pla о la rao
narrativa. Barcelona, 1978. 247 p. • Iniciacion a la poesia de
Salvador Espriu. Barcelona, 1984. 179 p.
Ред.:
Un cuarto del siglo de poesia espanola (1939-1964): Antologia.
Barcelona, 1966. 554 p.
А. Г. Османова, Л. М. Бурмистрова
КАСТРО Америко (CASTRO Americo) (4.V. 1885, Рио-де-
Жанейро — 1972) — испанский литературовед и историк
культуры. Ученик Р. Менендеса Пидалл, получил
образование в Мадриде и Париже. В деятельности К.
можно выделить два этапа, рубежом между которыми
был 1938. В начале К. выступал как последователь
культурно-исторического метода. В 1910-1925 он
подготовил издания произведений испанских драматургов XVI
— XVII вв., опубликовал биографию Лопе де Веги,
работы о проблемах барокко и образе Дон Жуана в
испанской литературе, выпустил книгу «Сервантес-
мыслитель» (1925), где анализировал творчество
писателя в контексте философско-эстетических исканий
Возрождения.
В 1938 К. эмигрировал в США, с 1940 преподавал в
американских университетах. Поражение Республики в
гражданской войне побудило К. к переосмыслению
взглядов и к созданию экзистенциалистской концепции
испанской истории и культуры. На первый план
выступил интерес к «испанской специфике», к осмыслению
совокупности жизненных условий и обстоятельств,
жизненного контекста, жизненной практики испанцев.
К. выступал против представления об испанском
Средневековье как о явлении исключительно христианском и
обнаруживал в произведениях средневековой литературы
(в поэзии Г. Берсео, в «Книге благой любви» X. Руиса)
влияние идеологии и культуры ислама и иудаизма.
Рассматривая литературное произведение как выражение
«жизненных порывов» и жизненных ситуаций, отмечал,
что конфликт между «старыми христианами» и «конвер-
со» (новообращенными) мог стать неявным источником
«Селестины» Рохаса («Селестина» как литературная
борьба», 1965), а также «драмы чести» XVI-XVII вв. («Об
эпохе конфликтов», 1961). С тех же позиций исследовал
в этот период творчество Сервантеса («К Сервантесу»,
1957; «Сервантес и испанская кастовость», 1966).
Соч.:
El pensamiento de Cervantes. Madrid, 1925. 406 p. • Santa Teresa
у otros ensayos. Madrid, 1929. 278 p. • Hacia Cervantes. Madrid,
1957. XXXI, 350 p. • De la edad conflictiva. Madrid, 1961. 221 p.
• «La Celestina» como contienda literaria: (Castos у casticismos).
Madrid, 1965. 175 p. • Cervantes у los casticismos espanoles.
Madrid, 1966. XI, 364 p. • De la Espana que aun no conocia.
Barcelona, 1990. Vol. 1-2.
Лит.:
A. Castro and the meaning of Spanish civilisation / Ed. by Barcia
J. R. etc. Berkeley etc., 1976. XIX, 336 p. • Homenaje a A. Castro /
Ed. BustosTovarJ. J., de, Silverman J. H. Madrid, 1987.220 р.
А. Г. Османова, Л. М. Бурмистрова
КАУЛИ Малколм (COWLEY Malcolm) (24.VIII. 1898,
Белсано, Пенсильвания — 1989, Шерман, Коннектикут)
— американский литературный критик, поэт,
переводчик. Окончил Гарвардский ун-т (1920), редактор лите-

КЕЙЗИН 175
ратурного отдела журнала «The new republic» (N. Y.,
1929-1944), приглашенный проф. во многих ун-тах США
(1956-1971). С 1948 литературный консультант
издательства «The Viking press» (N. Y.). Президент
Американского института искусств и литературы (1956-1965),
Американской академии искусств и литературы (с 1968).
К. — историк литературы демократической
ориентации, представитель культурно-исторической школы.
Считая, что принципиальная ценность произведения
заключена в единстве его внутренней структуры,
утверждает вместе с тем, что литература — это часть жизни,
испытывающая на себе влияние исторических
социально-экономических и идеологических факторов и в свою
очередь оказывающая на них обратное влияние.
Наиболее известна книга «Возвращение изгнанника» (1934,
переиздана в 1994), в которой К. анализирует творчество
писателей «потерянного поколения», вошедших в
литературу в 20-е: Хемингуэя, Фицджералда, Фолкнера, Дос
Пассоса. Причины «потерянности» своего поколения
видит в осознании бессмысленности войны,
разочарования в капиталистической цивилизации, утрате старых
буржуазных идеалов, бесперспективности судьбы
молодого человека в послевоенной Америке. В книге
«Литературная ситуация» (1954) анализируется американская
литература периода 1940-1954, который К.
характеризует как время «интервала творческой активности»
писателей и поэтов. Только литературная критика США (в
частности «новая критика»), считает К., была отмечена
целенаправленностью в своей деятельности. В работе
«Подумай о нас снова» (1967) собраны очерки, эссе,
рецензии, написанные К. за 15 лет работы в журнале
«The new republic». В книге «Дом со многими окнами»
(1970) жанр короткого обозрения сменяется
развернутыми статьями и дискуссиями с элементами философских
размышлений. В книге «Второй расцвет» (1973) К. дает
итоговые оценки творчества писателей, родившихся на
рубеже веков и начавших свою творческую деятельность
в 20-е, предлагает сравнительную оценку творчества
восьми писателей — Хемингуэя, Дос Пассоса, Э. Э. Ка-
ммингса, Фицджералда, Т. К. Вулфа, Т. Уайлдера,
Фолкнера, X. Крейна. В 1946 К. подготовил том
избранных произведений Фолкнера, послуживший
широкой известности писателя в Европе, а затем в США
(история совместной работы К. и Фолкнера изложена в
книге: «Бумаги Фолкнера-Каули: Письма и
воспоминания», 1966). К. — первооткрыватель многих историко-
литературных тем и имен, которые впоследствии
разрабатывались другими критиками. Первоочередной
задачей критика провозглашает оценочный отбор для
критического анализа художественных произведений,
которые несут новые проблемы и решения, мало
освещены или неправильно поняты предшествующей
критикой. Другая задача критики — помочь читателю в
понимании и оценке выбранных произведений, вскрыть
их глубинный смысл.
Соч.:
Дом со многими окнами. М., 1973. 327 с. • Как жили
писатели // Литературная история Соединенных Штатов
Америки. — М., 1979. Т. 3. С. 386-396. • Американские
книги за рубежом. Там же. С. 492-508. • Формирование
аудитории, (совм. с Г. С. Кэнби). Там же, с. 217-235. •
Exile's return: A narrative of ideas. N. Y., 1934. 308 p.; Idem.
Exile's return: A literary Odyssey of the 1920's. N. Y., 1994.
XXXVIII, 354 p. • The literary situation. N. Y., 1954. 259 p. • The
Faulkner-Cowley file: Letters a. memoirs, 1944-1962. N. Y., 1966.
184 p. • Think back on us: A contemporary chronicle of the 1930's
Ed. by Piper H. D. Carbondale, 1967. XV, 400 p. • A many-
windowed house: Collected essays on Amer. writers a. Amer.
writing. Carbondale etc., 1970. XVIII, 261 p. • A second flowering:
Works a. days of the lost generation. N. Y., 1973. X, 276 p. • And I
worked at the writer's trade: Chapters of literary history, 1918-
1978. N. Y., 1978. XI, 276 p. • The view from 80. N. Y., 1980. 80
p. • The dream of the golden mountains: Remembering the 1930.
N. Y., 1980. XII, 328 p. • The flower and the leaf: A contemporary
record of American writing since 1941. N. Y., 1985. XXIII, 390 p.
• Conversations with M.Cowley. Jackson, 1986. XXII, 224 p. •
The selected correspondence of K. Burke and M. Cowley, 1915-
1981. N.Y., 1988. XI, 145 p.
Ред.:
After the genteel tradition: Amer. writers 1910-1930. N. Y., 1937.
210 p. • Walt Whitman's Leaves of grass / Ed. with an introd. by
Cowley M. N. Y., 1986. XXV, 473 p.
Лит.:
Ковалев Ю. Портрет патриарха // Иностранная литература.
1986. № 8. С. 244-245. • Kempf J. M. The early career of
M. Cowley: A humanist among the moderns. Baton Rouge, 1985.
XII, 145 p.
Библ. :
Eisenberg D. U. M. Cowley: A checklist of his writing.
Carbondale, 1975. XXXII, 240 p.
E. А. Цурганова
КЕЙЗИН Альфред (KAZIN Alfred) (p. 5.VI. 1915, Бруклин,
Нью-Йорк) — американский критик и литературовед.
Окончил Колумбийский ун-т, работал в редакции
журнала «The new republic» (Washington, 1940-1942),
«Fortune» (N. Y., 1943-1945), «Esquire» (N. Y., 1975-1978),
преподавал в ун-тах США и Западной Европы. Член
Американской академии искусств и наук, Американского
института искусств и литературы.
К. получил известность своей книгой «На родной
почве: Опыт интерпретации современной американской
прозы» (1942). Вслед за В. Л. Паррингтоном
рассматривал художественное творчество с позиций
социологического детерминизма, в широком историко-литературном
и социальном контексте. Литературная история XX в.
была приравнена К. к наиболее плодотворным этапам
развития литературы США в прошлом. После Второй
мировой войны К. зарекомендовал себя как критик
социологического направления, комментатор текущего
литературного процесса (сборник «Современники»,
1962). В его обзорной работе «Ясная книга жизни:
Американские прозаики от Хемингуэя до Мейлера»
(1973) преобладает эссеизм. Литературно-критическая
эссеистика составила существенный элемент мемуарной
книги К. «Родом из тридцатых» (1965).
Соч.:
On native grounds: An interpretation of mod. Amer. prose lit.
N. Y., 1942. XIV, 430 p.* A walker in the city. N.Y., 1951. 176 p.
• Contemporaries. Boston, 1962. XVIII, 513 p. • The American
vision: Actual a. ideal soc. in 19-th century fiction. New Haven
(Con.), 1963. 340 p. • Starting out in the thirties. Boston; Toronto,
1965. 166 p. • Bright book of life: Amer. novelists a. storytellers
from Hemingway to Mailer. Boston, 1973. 334 p. • An American
procession: The major writers from 1830-1930. N. Y., 1984. XVII,
408 p.
Ред.:
The stature of Theodore Dreiser / Ed. by Kazin A., Shapiro Ch.
Bloomington, 1955. 303 p. • Emerson R. W. A modern anthology /
Ed. by Kazin A., Aaron D. N. Y., 1958. 399 p.

176 КЕМПЕР
Лит. :
Засурский Я. Возражения А. Кейзину // Иностранная
литература, М., 1959, № 11, с. 241-246.
А. С. Мулярчик
КЕМПЕР Ханс Георг (KEMPER Hans Georg) (p. 18.V. 1941,
Кенигсберг) — немецкий литературовед. Проф.
современной немецкой литературы Бохумского ун-та (с 1978).
К. относит себя к сторонникам «интеграционной теории
литературы», согласно которой литературоведческое
исследование опирается на детальный анализ
конкретных литературных текстов, включая их в общий
контекст истории литературы и общественной мысли. В
книге «Экспрессионизм» (1975) дает обзор эпохи
зарождения и расцвета экспрессионизма, освещает причины
появления новых направлений в литературе. Считает,
что «экспрессионистский переворот» порожден не только
изменениями в области искусства и науки, но и
событиями в жизни общества. Экспрессионизм в
художественной форме отразил феномен капиталистического
отчуждения и протест личности против его
нивелирующего влияния. К. считает, что экспрессионизм
развивался и как следствие внутренних, имманентно-
литературных тенденций, направленных на
модификацию художественной формы. В работе «Образ Бога и
подражание природе» (1981) выступает против
традиционного мнения, будто немецкая лирика только в эпоху
Гёте освободилась от подражания античным и
средневековым канонам и приобрела целиком светский характер.
Полагает, что в эпоху барокко поэзия явилась «орудием
секуляризации», в ходе которой искусство сменило
теологические критерии художественно-нравственных
ценностей на личностные и стало ориентироваться не на
образ Бога, а на природу как модель разумного бытия
человека. Издатель произведений Г. Тракля (1995, 1999,
2001).
Соч.:
Angewandte Germanistik: Materialien zu einer kasuistischen
Dialektik. Munchen, 1974. 427 S. • Vom Expressionismus zum
Dadaismus: Eine Einfuhrung in die dadaistische Literatur.
Kronberg, 1974. 242 S. • Expressionismus. Munchen, 1975. 389 S.
• Gottebenbildlichkeit und Naturnachahmung im Sakula-
risierungsprozess: Problemgeschichtliche Studien zur deutschen
Lyrik in Barock und Aufklarung. Tubingen, 1981. Bd 1-2.
Ред.:
Georg Trakl: Werke, Entwiirfe, Briefe / Hrsg. von Kemper H.-G.,
Max F. R. Nachw. u. Bibliogr. von Kemper H.-G. Stuttgart, 1995.
367 S. • Barthold Heinrich Brockes: Irdisches Vergnugen in Gott:
Naturlyrik und Lehrdichctung. Stuttgart, 1999. 303 S. • Gedichte
von Georg Trakl. Stuttgart, 1999. 222 S. • Georg Trakl. Funfzig
Gedichte. Stuttgart, 2001. 87 S.
А. В. Драное
КЕННЕР [Уильям] Хью (KENNER [William] Hugh) (p.
7.1.1923, Питерборо, Онтарио) — канадский
литературовед. Окончил ун-т Торонто (1945), доктор философии
(1950), преподавал в Калифорнийском ун-те в Санта-
Барбара (1950-1973), проф. ун-та Джонса Хопкинса,
Балтимор (с 1973), читал курсы лекций во многих ун-тах
США. Доктор литературы (1976).
К. — специалист по англо-американскому
модернизму, ирландскому литературному возрождению,
творчеству Дж. Джойса, Т. С. Элиота, Э. Паунда,
С. Беккета. Задачей литературной критики считает
истолкование словесности исходя из критериев
«объективного вкуса». Подлинное искусство
предполагает «ясность видения», интуитивное художественное
соединение разобщенного жизненного материала в
«образцы», которых не могут эмпирически достигнуть
ни наука, ни философия. Считает, что с наступлением
«эпохи картезианства» в западноевропейской словесности
поэзия сменилась риторикой, и «ясность видения» была
утрачена. Вернуть искусству утраченную ясность
и цельность видения сумели в XX в. У. Б. Йейтс\
Т. С. Элиот и Т. Хьюм. Их творческий метод отсылает
читателя к представлению о мироздании как великой
единой цепи бытия. Такое искусство,
восстанавливающее истинный «порядок жизни», К. называет
«вторым Возрождением». В монографии «Самодельный
мир» (1975) К. анализирует творчество американцев
У. К. Уильямса, У. Стивенса, К. Мур, Э. Хемингуэя,
Ф. С. Фицджералда. Отличительной чертой
американских модернистов он считает парадоксальное сочетание
«одномерности» языка (его функция — донести «чистую
информацию») с нацеленностью их текстов на
чувственное восприятие. В книге «Трезвый взгляд. Современные
ирландские писатели» (1983) К. рассматривает судьбу
английского литературного языка в период ирландского
литературного возрождения. Исследователь приходит к
выводу, что включению английского языка в состав
нового модернистского стиля ирландской литературы
предшествовал трудный период овладения в Ирландии
«чужим», «враждебным» для нее языком.
Соч.:
Paradox in Chesterton. N. Y., 1948. XXII, 156 p. • Wyndham
Lewis. Norfolk, 1954. XV, 169 p. • Dublin's Joyce. Norfolk, 1955.
XI, 372 p. • Gnomon: Essays on contemporary lit. N. Y., 1958. 300
p. • The invisible poet: T.S.Eliot. N. Y., 1959. XV, 346 p. •
Samuel Beckett: A critic, study. N. Y. etc., 1962. 208 p. • Flaubert,
Joyce and Beckett: The stoic comedians. Boston, 1963. 106 p. •
The counterfeiters: An hist, comedy. Bloomington, 1968. 174 p. •
The poetry of Ezra Pound. Norfolk (Conn.), N. Y., 1968. 342 p. •
The Pound era. Berkeley; Los Angeles, 1971. XIV, 606 p. • A
Reader's Guide to Samuel Beckett. L., 1973. 208 p. • A homemade
world: The Amer. modernist writers. N. Y., 1975. XVIII, 221 p. •
Joyce's voices. Berkeley etc., 1978. XIII, 120 p. • Ulisses. L.,
1980. 182 p. • A colder eye. The Modern Irish writers. L., 1983.
XIV, 299 p. • A Sinking island: The modern English writers. L.,
1988. 120 p.
Ред.:
Т. S. Eliot. A collection of critic: Essays. Englewood Cliffs (N. J.),
1962. VIII, 210 p.
M. Ю. Тюленин
КЕРМОУД [Джон] Фрэнк (KERMODE [John] Frank) (p.
29.XI. 1919, Дуглас, о-в Мэн) — английский
литературовед. Окончил Ливерпульский ун-т (1940). Служил на
флоте (1940-1946). Преподаватель в Даремском (Нью-
касл-апон-Тайн) (1947-1949) и Редингском (1949-1958)
унтах. Преподаватель Британской Академии (1962). Проф.
английской литературы в Манчестерском (1958-1965),
Бристольском (1965-1967), Лондонском
(Университетский колледж, 1967-1974, с 1996 — почетный
проф.), Кембриджском (1974-1987, с 1988 — почетный
проф.) ун-тах. Соредактор журнала «Encounter» (London,
1966-1967). Член Совета искусств Великобритании
(1968-1971). Председатель Общества поэзии (1968-1976).
Член Королевского литературного общества (1958),
Британской академии (1973). Кавалер ордена искусств и
наук. Титул лорда (1991).

КЕСТИНГ 177
К. — теоретик и историк литературы,
выделяющийся на «умеренном фоне» британского литературоведения
как критик, воздающий должное современным теориям,
использующий их методологию и приемы, но никогда
не становящийся их «рабом». В 1950-е начал с того, что
опроверг распространенный взгляд на модернизм, как
явление, чуждое романтизму; различия между ними, по
его мнению, поверхностны, сходство принципиально:
художник — изолированная, остраненная личность,
произведение — «символ», «эстетическая монада»,
«воплощение истины», причастное к существованию «высшего
порядка» («Романтический образ», 1957 и др.). К.
обосновал мысль о непрерывности английской литературной
и культурной традиции. Главная проблема для К. в
книгах «Чувство конца: Исследование теории
литературы» (1967), «Преемственность» (1968), «Классик»(1975)
— совмещение внеисторичного взгляда на литературу,
свойственного разным направлениями формального
литературоведения, с идеей истории и историзма,
представленной в герменевтике, рецептивной
эстетике; социологическом литературоведении. Идея
традиции, на его взгляд, никогда не была столь слабой, как во
второй половине XX в., отсюда — его уважение к
попыткам сделать историческое сознание «современным».
В центре внимания К. с 1970-х — литературный канон,
т. е. классика, традиция, преемственность как
стабильная основа культуры Запада. Один из путей их
сохранения он видит в исследовании смысла произведения, его
значения для читателей разных времен. В книге
«Искусство повествования: Статьи о художественной
литературе» (1983) рассматривает «взаимоотношения», в
которые вступают писатель (как создатель текста) и
читатель (как толкователь текста и тем самым
соучастник творческого процесса). К. пишет о необходимости
создания не традиционной истории литературы, а
«истории чтения». Он исследовал библейский канон
(статья «Литературный путеводитель по Библии», 1987),
в книге «Формы внимания» (1985) анализирует механизм
формирования канона, в книге «История и ценность»
(1988) соотносит его с историческими и эстетическими
оценками. Проблему формирования канона толкует как
социальное явление. Высокое общественное мнение о
художнике, как правило, предшествует исследованиям,
обосновывающим их эстетическую ценность.
Возрождение репутации Боттичелли в XIX в. — результат
«работы мнения» художников, поэтов, писателей (в
Англии Дж. Рёскин, А. Суинберн, У. Пейтер),
представления которых об истории были не столько
точными, «сколько страстными». Позднее ученые (Г. Хорн,
А. Варбург) подкрепили «мнение знанием». К. находит в
истории достаточно аналогичных примеров: Караваджо
— в живописи, Монтеверди — в музыке, Дж. Донн — в
поэзии. Художник, по мнению, К., каноничен, если
способен выдержать различные критические подходы,
меняющиеся от поколения к поколению (феномен
«эстетической аккомодации»). Воспринимает критику
как «игру», ибо критики знают, что сочиняют «мифы».
Чтобы избежать «эпистемологической анархии» как
возможного результата «игры», считает необходимым
создание «систем» истории культуры, аналогичных
гипотезам в точных науках и связанных с религией и
архетипной психологией. Один из наиболее удачных
образцов такой «системы», по мнению К., — теория
немецкого ученого Аби Варбурга, проследившего
историческую эволюцию архаического состояния страха
перед бытием и его проявлений в виде символов и
образов в искусстве на более высоких фазах
цивилизации.
К. в критике имеет репутацию «умеренного
авангардиста», находящего компромисс между использованием
деконструктивных подходов к литературе,
знаменующих собою сомнение в ее традиционных формах и
ценностях, и сохранением традиции — канона. Как
заметил о нем Ф. Лентриккиа в предисловии к книге
«Формы внимания», К. совершает «подвиг»
деконструкции и одновременно все (т. е. канон) оставляет на своих
местах.
Соч.:
Romantic image. L., 1957. XI, 171 p. • John Donne. L. etc., 1957.
48 p. • The living Milton; essays by various hands. L., 1960. X,
179 p. • Puzzles and epiphanies: Essays a. rev., 1958-1961. L.,
1962. X, 234 p. • Sense of an ending: Studies in the theory of
fiction. N. Y., 1967. XI, 187 p.; Idem. L., 2000. 224 p. •
Continuities. L., 1968. VIII, 238 p. • Modern essays. L., 1971.-351
p. • Shakespeare, Spenser, Donne: Renaissance essays. L., 1971.
VI, 306 p. • Novel and narrative. Glasgow, 1972. 31 p. • The
classic: Literary images of permanence and change. L., 1975. 141
p.; Idem. L.,1983. 152 p. • The genesis of secrecy: On the
interpretation of narrative. Cambridge (Mass.); L., 1979. XIII, 169
p. • The art of telling: Essays on fiction. Cambridge (Mass.), 1983.
229 p. • Forms of attention. Chicago; L., 1985. 182 p. • History and
value. Oxford, 1988. IX, 150 p. • An appetite for poetry: Essays in
literary interpretation. Glasgow, 1989. 242 p. • The uses of error.
Cambridge (Mass.), 1991. 432 p. • Not entitled: A memoir. L.,
1999. 272 p. • Shakespeare's language. L., 2000. 256 p.
Лит. :
Красавченко Т. Традиция против теории // Наука о
литературе в XX веке. М., 2000. С. 100-120.
Т. Н. Красавченко
КЕСТИНГ Марианне (KESTING Marianne) (p. 16.III.1930,
Бохум) — немецкий литературовед, писатель и критик.
Училась в ун-тах Фрайбурга, Мюнхена, Парижа, Рима.
Литературный критик, сотрудник газет «Die Zeit»
(Hamburg), «Frankfurter Allgemeine Zeitung». Проф.
всеобщего и сравнительного литературоведения Бохумского
ун-та (с 1972).
Основной жанр К. — литературный портрет,
сочетающий черты эссе и «фельетона». В книге «Панорама
современного театра» (1962) К. не акцентирует своих
выводов и оценок, желая «просто» высказать
собственную точку зрения, вызвать читателя на спор,
«спровоцировать» дискуссию о драматургии XX в., о борьбе
направлений, форм, идей, с тем чтобы переосмыслить
устоявшиеся представления. Создает литературные
портреты А. Арто, Г. Аполлинера, В. Маяковского,
Б. Брехта, Ю. О'Нила, Ж. Ануйя, Ж. Кокто, Э.
Ионеско, С. Беккета, У. Олби, Т. Уильямса, А. Миллера,
М. Фриша, Ф. Дюрренматта и других, при этом не
стремясь уйти от субъективности в своих оценках. В
работе «Открытие и разрушение» (1970) К. отмечает
стирание граней между литературными жанрами в
современную эпоху, видит в этом отражение общей
тенденции к унификации искусства в условиях
«технотронной цивилизации». Написала работу о
природе фантастической литературы (1999).
Соч.:
Das epische Theater. Stuttgart, 1959. 160 S. • Bertolt Brecht in
Selbstzeugnissen und Bilddokumenten. Hamburg, 1959. 177 S. •

178 КЕТТЛ
Panorama des zeitgenossischen Theaters. Miinchen, 1962. 264 S. •
Vermessung des Labyrinths: Studien zur mod. Asthetik. Frankfurt
a. M., 1965. 181 S. • Entdeckung und Destruktion: Zur Struk-
tu rum wand lung der Kunste. Miinchen, 1970. 344 S. • Auf der
Suche der Realitat: Krit. Schriften zur mod. Lit. Miinchen, 1972.
291 S. • Die Diktatur der Photographie: von der Nachahmung der
Kunst bis zu ihrer Uberwaltigung. Miinchen; Zurich, 1980. 161 S. •
Die Einwanderung in den Kopf: warum phantastische Literatur? /
Hrsg. von LeBlancT. Wetzlar, 1999. 28 S.
Ред.:
Melville, Benito Cereno: Mit e. Dokumentation. Frankfurt a. M.,
1983.301 S.
А. В. Драное
КЕТТЛ Арнолд [Чарлз] (KETTLE Arnold [Charles])
(17. III. 1916, Лондон — 1986) — английский
литературовед и публицист. Окончил Кембриджский ун-т. Доктор
философии. Служба в армии (1942-1946). Преподаватель
Лидсского ун-та (1947-1967). Проф. литературы в ун-те
Дар-Эс-Салам (Танзания, 1967-1970). Член редколлегии
литературного журнала «Arena» (London, 1949-1951).
Один из редакторов литературоведческой серии «Text and
context».
К. — представитель марксистского
литературоведения. Понимая историю как борьбу человека за свободу,
оценивает с этой точки зрения историю романа, проводя
различие между романами, реалистически
изображающими жизнь, и «моральными притчами». На широком
социально-историческом фоне прослеживает эволюцию
английского романа до середины XX в., рассматривая
наиболее характерные для каждого периода
произведения («Введение в английский роман», 1951-1953).
Ключевым событием истории Англии и английской
литературы считает буржуазную революцию XVII в. Задачу
художника видит в том, чтобы раскрыть «истину своего
времени» («Человек и искусство: Марксистский подход»,
1968). К. — автор книги «Гарди — романист» (1966),
статей о Шекспире, Диккенсе, Блейке, Войнич.
Соч.:
Гамлет // Вильям Шекспир: К 400-летию со дня рождения.
М., 1964, с. 149-159. • Введение в историю английского
романа. М., 1966. 446 с. • An introduction to the English novel.
L., 1951-1953. Vol. 1-2. • Karl Marx: Founder of modern
Communism. L., 1963. 120 p. • Hardy the novelist: A reconsideration.
Singleton Park, 1966. 15 p. • Man and the arts: A marxist approach
/ Kettle A., Hanes V. G. N. Y., 1966. 33 p.
Ред.:
Shakespeare in a changing world. L., 1964. 269 p. • The
nineteenth-century novel: Crit. essays a. documents. L., etc., 1972. VII,
359 p.
Лит.:
The Uses of fiction: Essays on the modern novel in honour of
A. Kettle / Ed. by Jefferson D. and Martin G. Milton Keynes, 1982.
VIII, 296 p.
Т. H. Красавченко
КИТТО Хамфри Дейви Финдли (К1ТТО Humphrey Davy
Findley) (6.II.1897, Страуд, Глостершир — 1982) —
английский литературовед. Окончил Кембриджский ун-
т (1920). Преподаватель греческого языка и литературы
в ун-те Глазго (1921-1944). проф. греческого языка и
литературы в Бристольском ун-те (1944-1962). проф. в
Калифорнийском ун-те, Санта-Барбара (1963-1964). Член
Британской академии (1955).
К. — сторонник культурно-исторического подхода к
литературным явлениям. Его книга «Греческая трагедия»
(1939) является основополагающей в Англии и США для
изучающих античную литературу. В этой и
последующих книгах К. противопоставляет литературно-
критическому «хаосу» разнообразных истолкований
аристотелевское понимание жанра трагедии. Следуя
традиции Аристотеля, он полагает, что поэт — это
прежде всего мастер. Оспаривает мнение, будто
греческие драматурги были «примитивнее» греческих
скульпторов или архитекторов: поэт также стремился создать
органичное целое, поражающее красотой. Хаос суждений
в критике об античной драме расценивает как результат
неспособности или нежелания увидеть, что на самом
деле создал драматург. К. отмечает, что в
интерпретации романтиков Эсхил и Шелли, создатели образа
Прометея, выглядели как авторы, имевшие одни и те же
художественные намерения, т. о. Эсхил
«осовременивался». Античности было свойственно совершенно иное,
нежели в новое время, представление о поэте и
назначении поэзии. Для греков поэт был учителем, а поэзия —
основным и единственным средством «общественной
информации». Поэзия имела большее социальное
значение, чем теперь. К. проводит различие между
«изобразительной» — елизаветинской драмой и
«конструктивной» — греческой. Как и греческие философы,
греческие поэты видели бесконечное разнообразие мира, но
стремились к постижению его «единой простоты» и
основополагающих законов. Эсхил и Софокл поражают
мастерством, благодаря которому каждая деталь
становится органичной частью структуры, основанной на
цельном мировоззрении. Греческая трагедия дидактична
и религиозна. К. предлагает свое прочтение
шекспировского «Гамлета». Он полагает, что «этика
индивидуализма» в европейской культуре последних двух веков
привела к противоречивому и ложному прочтению
трагедии, центром которой является не Гамлет, а
персонажи трагедии в целом — группа людей,
«разрушенных обстоятельствами» и содействующих
разрушению друг друга.
Соч.:
Greek tragedy: A literary study. L., 1939. X, 410 p. • The
Greeks. L., 1954. 256 p. • Form and meaning in drama: A study
of six Greek plays and of Hamlet. L., 1956. 341 p. • Sophocles,
dramatist and philosopher. L.; N. Y., 1958. 64 p. Idem. Westport
(Conn.), 1981. • Poiesis; structure and thought. Berkeley, 1966.
X, 407 p.
Т. Н. Красавченко
КЛАНСЬЕ Жорж Эмманюэль (CLANCIER Georges
Emmanuel) (p. 3.V.1914, Лимож) — французский
литературный критик, поэт, романист, автор эссе по
проблемам современной поэзии.
К. по преимуществу развивает идеи П. Валери о
поэтическом творчестве, противопоставляя поэзию
логическим формам речи и определяя поэтический язык как
язык, ориентированный не на передачу информации, но
лишь на утверждение своей собственной специфики.
Поэзия несводима к какому-либо внеположному ей
смыслу, ее значение возникает благодаря отсылке к
составляющим ее словам и «растворено» в них. Язык —
это и объект, и сущность, и самый организм поэзии;
пройдя через его фильтр, образы внешнего мира
приобретают поэтическую глубину и выразительность.
Поэтический язык не позволяет сформулировать некий
предшествующий ему психический опыт, но составляет

КЛОССОВСКИ 179
с ним единое целое, вовлекая и самого поэта, и читателя
в «приключение», каждый раз заново раскрывающее
перед ними и бытие, и окружающий мир. К.
принадлежат исторические обзоры французской поэзии XIX —
XX вв., в которых он стремится обнаружить
преемственность национальных поэтических школ и развивает
мысль о главенствующей роли романтического наследия
в развитии современной поэзии и представлений о ней.
Соч.:
De Rimbaud au surrealisme: Panorama critique. P., 1953. 501 p. •
De Chenier a Baudelaire: Panorama critique. P., 1963. 442 p. • La
poesie et ses environs. P., 1973. 268 p. • Dans Taventure du
langage. P., 1987.255 р.
Ред.:
Queneau aujourd'hui: Actes du Colloque Raymond Queneau. Univ.
de Limoges, mars 1984 / Pres. par Clancier G. E. P., 1985. 245 p.
И. К. Стаф
КЛЕЙН Маркус (KLEIN Marcus) (p. 10.IV.1928,
Кливленд, шт. Огайо) — американский литературовед,
специалист по американской литературе. Окончил
Колумбийский ун-т (1952), доктор философии (1962).
Проф. ун-та шт. Нью-Йорк в Буффало (с 1968).
Монография К. «После отчуждения: Американский
роман в середине столетия» (1964) основана на
социологической методологии. В ней прослеживается эволюция
творчества и мировоззрения крупнейших современных
американских прозаиков «от отчуждения к
конформизму». Отличаясь обстоятельностью филологического
анализа, работа противостоит различным школам
формалистической критики. Тщательному
рассмотрению было подвергнуто творчество крупнейших
негритянских писателей США Дж. Болдуина и Р. У. Элли-
сона. К. — редактор антологии «Американский роман
после Второй мировой войны» (1969). В книге
«Восточные, вестерны и частные детективы: Американские
дела, 1870-1900» (1994) К. исследует процессы, которые
в конце XIX в. происходили в американской литературе
(в жанрах вестерна, детектива, а также в романах
X. Элджера, эксплуатирующих тему превращения
бедняка в богача) под влиянием таких социально-
экономических факторов, как иммиграция,
индустриальный рост и стремительная урбанизация страны.
Соч.:
After alienation: Amer. novel in midcentury. N. Y., 1964. 307 p. •
Foreigners: The making of Amer. lit., 1900-1940. Chicago, 1981.
XI, 332 p. • Easterns, Westerns, and Private Eyes: American
Matters, 1870-1900. Madison, 1994. XII, 216 p.
Ред.:
Short stories: Classic, modern, contemporary. Boston, 1967. XII,
606 p. • The American novel since War II. Greenwich (Conn.),
1969.287 р.
А. С. Мулярчик, А. Е. Махов
КЛОССОВСКИ Пьер (KLOSSOWSKI. Pierre, KLOSSOWSKI
de Roi.a Pierre) (9.VIII. 1905, Париж - 12.VIII.2001,
Париж) — французский филолог, философ,
литературовед, писатель, эссеист и художник. Старший сын
польского живописца Эриха Клоссовски, вырос в
художественной среде. Закончил гуманитарную Школу высшего
образования (Ecole des Hautes etudes), защитил
диссертацию (конец 20-х). Одновременно сближается с
авангардистскими кругами Парижа, сначала с представителями
группы «Гран Же» (Рене Домаль, Поль Вайян, Роже
Жильбер-Леконт), затем знакомится с Ж. Бшпаем,
Р. Кайуа, М. Лейрисом и активно участвует в
деятельности тайного общества «Ацефал» и «Коллежа
социологии». Переживает период интенсивных религиозных
исканий в сфере католичества, затем протестантизма
(конец 1930-х-1945), что нашло отражение в переводе
«Библейских медитаций» А. Аммана и в его собственных
послевоенных романах («Прерванное обращение», 1959, и
др.). Романная трилогия «Законы гостеприимства»
(«Роберта сегодня вечером», 1953; «Отмена Нантского
эдикта», 1959; «Суфлер», 1960) является выражением
философии К., в которой слиты воедино абстракное и
экзистенциальное, метафизика и перверсия, эротизм и
сакральное.
На интеллектуальное формирование К. большое
влияние оказали Р. М. Рильке и А. Жид, которых он
знал с ранней юности. Филологическую деятельность
начинает с переводов Рильке и Гёльдерлина (совместно с
поэтом Жувом, в 1930). В том же году перевел
«Процесс» Ф. Кафки, а позже его «Дневник» (1945).
Переводил античных авторов, был первым переводчиком работ
B. Беньямина, одним из первых, кто переводил
C. Кьеркегора.
С начала 30-х К. увлекается изучением творчества
Сада, что отражается в его статьях: «Элементы
психоаналитического изучения Маркиза де Сада» (1933), «Зло и
отрицание другого в творчестве Д. А. Ф. де Сада» (1934-
1935), «Сад и Революция» (1939) и др. В книге «Сад, мой
ближний» (1947) глубокий историко-литературный
анализ сочетается с ярко выраженным этическим
пафосом, в котором звучат отголоски религиозных исканий
К. Он активно участвует в различных публикациях
сочинений Сада, в том числе и полного собрания его
сочинений в 60-е годы, осущественных издательством
«Cercle du livre precieux». К. пишет для этого издания
предисловия к произведениям «Философия в будуаре»,
«Алина и Валькур», «Новая Жюстина», «Сто двадцать
дней Содома», «История Жюльетты», «Преступления
любви» и др. Статьи о Барбе д'Оревильи, Жиде и
Клоделе, М. Бланшо, Ж. Батае и др. были собраны в
книге «Мрачное желание» (1963).
Литературоведческие интересы К. органически
связаны с философией, вдохновленной отрицательной
теологией. Рассматривая литературные произведения,
он ищет в них выражение таких антропологических
категорий, как «тело» или «телесность», «трансгрессия»,
«симулякр», «геральдическое письмо»,
«жертвоприношение языка» и др. Для К. эти понятия обладают
прежде всего этическим смыслом, однако некоторые
критики 70-х стали рассматривать его работы как
выражение постмодернизма. Книга К. «Ницше, или
порочный круг» (1969), оказала большое влияние на
Ж. Делёза, Ж.-Ф. Лиотара, М. Фуко.
С середины 70-х К. почти полностью посвятил себя
рисунку и живописи, в которых стремился передать свои
философские изыскания в сфере «телесного». За
активную творческую деятельность в различных сферах
культуры К., снискавший себе репутацию маргинального
«писателя странной современности», получил в 1981
Гран При Насьональ де Леттр.
Соч.:
Сад и Революция // Маркиз де Сад и XX век. М., 1992. С.
25-46. • О симулякре в сообщении Жоржа Батая //
Комментарии, М., 1994, №3, С. 172-180. • Симулякры Жоржа
Батая // Танатография Эроса. Спб, 1994. р. 79-90. • Ницше

180 КЛОТЦ
и порочный круг. Спб., 1997. • Бафомет / Сост. и перев. В.
Лапицкого. СПб., 2002. 302 с. • Sade, mon prochain. P., 1947;
Idem, modifie precede d'un Avertissement et du texte Le
Philosophe scelerat, 1967. 189 p. • Un si funeste desir. P., 1963;
Idem. 1994. 212 p. • Nietzsche et le cercle vicieux. P., 1969; Idem.
1978.367 р.
Лит. :
Pour un temps. P. Klossowski. Red. Pfersmann A. P., 1985. 219 p.
• A maud A. P. Klossowski. P., 1990. 223 p. • Jouffroy A.,
Klossowski P. Le secret pouvoir du sens: Entretiens. P., 1994. 199
P-
E. Д. Гальцова
КЛОТЦ Фолькер (KLOTZ Volker) (p. 20.XII.1930, Дарм-
штадт) — немецкий литературовед, литературный и
театральный критик. Образование получил в ун-те
Франкфурта-на-Майне. В 70-е — проф. ун-тов Западного
Берлина, Стокгольма, Штутгарта.
В сферу научных интересов К. входят проблемы
поэзии барокко, «югендстиля», прозы «новой
деловитости», современного театра, художественная сказка,
творчество немецких писателей XX в. (А. Дёблин,
А. Зегерс и др.). В книге «Бертольт Брехт» (1957),
рассматривая творчество писателя, К. опирается на тексты
его произведений. Исследует их структуру,
художественные особенности, язык, композицию, стремясь
обрисовать творчество Брехта как цельное
художественное явление.
В работе «Закрытая и открытая формы в драме»
(1960) К. ограничивает диапазон исследования десятком
драм за период с эпохи классицизма до современности,
«подталкивая» читателя к самостоятельным
размышлениям. Общую линию развития немецкого театра он
определяет как постепенное и неуклонное разрушение
драматургического канона, как смену «закрытой»
драматической формы (получившей свое законченное
воплощение в поэтике французского классицизма)
«открытой». Основные вехи этой «диссоциации формы» —
творчество Шекспира, романтический театр и
драматургия XX в. В работе «Драматургия публики» (1976)
исследует возможности и условия успеха пьесы у
зрителей и критики на примере творчества Ф. Раймунда,
Г. Бюхнера, Ф. Ведекинда, Э. фон Хорвата и
драматургов агитационно-политического театра 20-х XX в.
Анализирует содержание и композицию произведений, их
режиссерско-сценические интерпретации и воздействие
на публику. Система психологических мотивировок в
драматических сказках Раймунда связывается с
социально-экономическими условиями в Австрии в эпоху
Реставрации. Гротескно-сатирические элементы
драматургии Ведекинда он объясняет общественными
отношениями в Германии в т. н. «вильгельмовскую эру».
Своеобразие пьес Хорвата в значительной степени, по
мнению К., порождено коллизиями мелкобуржуазной
среды в начале 30-х. Исследует также роль зрителя в
сценической жизни пьесы, стремится выявить
закономерности, действующие в «поле взаимодействия» между
читателем и текстом. В книге «Венера Мария» (2000) К.
прослеживает мотив оживающей статуи в европейской
литературе. В книге «Драма» (2001) развивает и
суммирует основные принципы анализа драматического
произведения, изложенные ранее в монографиях
«Введение в анализ драматического произведения» (1997)
и «Закрытая и открытая форма в драматургии» (1999).
Соч.:
Bertolt Brecht. Darmstadt, 1957. 140 S. • Geschlossene und offene
Form im Drama. Munchen, 1960. 275 S. • Dramaturgic des
Publikums. Munchen; Wien, 1976. 370 S. • Abenteuerromane.
Munchen, 1979. 231 S. • Burgerliches Lachtheater. Munchen,
1980. 271 S. • Burgerliches Lachtheater: Komodie, Pose, Schwank,
Operette. Munchen, 1980. 271 S. • Das europaische Kunstmarchen:
25 Кар. seiner Geschichte von d. Renaissance bis zur Moderne.
Stuttgart, 1985. XII, 412 S. • Die erzahlte Stadt: Ein Sujet als
Herausforderung des Romans von Lesage bis Doblin. Reinbek,
1987. 572 S. • Operette: Portrat und Handbuch einer unerhorten
Kunst. Munchen; Zurich, 1991. 756 S. • Radikaldramatik:
Szenische Vor-Avantgarde: von Holberg zu Nestroy, von Kleist zu
Grabbe. Bielefeld, 1996. 238 S. • Einfuhrung in die
Dramenanalyse. Stuttgart, 1997. • Geschlossene und offene Form
in Drama. Munchen, 1999. 262 S. • Venus Maria: Auflebende
Frauenstatuen in der Novellistik; Ovid — Eichendorff— Merimee
— Gaudy — Becquer — Keller — Eca de Queiroz — Fuentes.
Bielefeld, 2000. 262 S. • MuGig-Ganger: Untater: Nichtsnutz in
Struwwelpeter, Datterich und anderswo; zwei Essays. Darmstadt,
2001. 38 S. • Das Drama. Stuttgart, 2001. 262 S.
Ред.:
Zur Poetik des Romans. Darmstadt, 1965. XVI, 406 S.
А. В. Драное, Е. В. Соколова
КЛЮКХОН Пауль (KLUCKHOHN Paul) (10.IV.1886,
Гёттинген — 20.V. 1957, Тюбинген) — немецкий
литературовед-германист. Учился в Гейдельберге, Мюнхене,
Гёттингене и Берлине. Преподавал в ун-тах Мюнстера
(1920-1925), Данцига (1925-1927), Вены (1927-1931),
Тюбингена (с 1931). Основатель (1923, вместе с Э.
Ротхакером) журнала «Deutsche Vierteljahrsschrift fur
Literaturwissenschaft und Geistesgeschichte».
Главная тема К. — немецкий романтизм. В книге
«Понимание любви в литературе XVIII века и в
немецком романтизме» (1922) К. показывает, что в
европейской традиции понимания любви (от Платона до
сентиментальной и галантной литературы XVIII в.) всегда
царил дуализм (противопоставление «любви» и
«страсти», «низкой» и «высокой» любви и т. д.), который
был впервые преодолен романтиками: цельный
«органический» человек романтизма нераздельно
соединяет духовную и чувственную ипостаси любви.
Восприняв идеи немецких мистиков XVII-XVIII вв.,
трактовавших любовь как переживание бесконечного, романтизм
придал этому трансцендентному опыту диалогически
активный характер: для романтика бесконечность
открывается в «отвечающем Ты» (Гл. 9).
В книге «Немецкий романтизм» (1924) К.
рассматривает романтическое движение как универсальное явление
в «истории духа», охватывающее самые разнообразные
сферы: от политики и частной жизни до религии и
различных видов искусства. В работе «Идеи немецкого
романтизма» (1941) очерчен круг романтических идей,
оказавших влияние на европейскую духовную историю
XIX-XX вв.: на первом месте оказывается идея «жизни»
— «органической цельности», проявляющей себя в
единстве идеального и реального, философии и бытия.
К. подготовил (изд. 1928, вместе с Р. Самуэлем) первое
историко-критическое издание сочинений Новалиса.
Соч.:
Die Auffassung der Liebe in der Literatur des 18 Jahrhunderts und
in derdeutschen Romantik. Halle (Salle), 1922. 640 S.; Idem 1931.
480 S. • Die deutsche Romantik. Bielefeld; Leipzig, 1924. 250 S. •
Das Ideengut derdeutschen Romantik. Halle (Saale), 1941. 190 S.

КОГНИТИВНОЕ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ 181
• Die Idee des Menschen in der Goethezeit. Stuttgart, 1946. 45 S. •
Dichterberuf und biirgerliche Existenz. Tubingen, 1949. 72 S.
Ред.:
Novalis Schriften / im Verein mit Samuel R.; Hrsg. von Kluckhohn
P. Leipzig, 1928. Bd 4. • Die Idee des Volkes im Schrifttum der
deutschen Bewegung von Moser und Herder bis Grimm. В., 1934.
232 S. • Dramen der Fruhromantik. Leipzig, 1936. 324 S. • Dramen
von Z. Werner. Leipzig, 1937. 279 S. • Dramen von CI. Brentano
und L. Achim von Arnim. Leipzig, 1938. 305 S.
Лит.:
Paul Kluckhohn zum siebzigsten Geburtstag; eine Festgabe.
Stuttgart, 1956. 222 S.
A. E. Махов
КЛЯЙН Иоганны (KLEIN Johannes) (2.X. 1904, Гуммер-
сбах-Райнланд — 1973) — немецкий литературовед,
германист. Доцент (с 1933), проф. (с 1948) Марбургского
ун-та. Специалист по немецкой литературе Нового
времени. В книге «Возвращение к немецкой литературе»
(1948) К. призывал создать новую немецкую
литературу, возродив традиции немецкой литературной
классики. В основе этой и большинства последующих работ К.
лежит идея разграничения социально-политической
реальности и сферы художественного творчества. В
книге «История немецкой новеллы от Гёте до наших
дней» (1954) жанр новеллы охарактеризован автором с
точки зрения формального подхода. К. рассматривал
литературное произведение как замкнутое,
самодовлеющее явление, развивающееся по собственным
законам. В центре его внимания оказывался анализ
структурных элементов жанра, внутренней и внешней формы,
лейтмотивов; идею произведения оценивал как стержень
и двигатель сюжета. В «Истории немецкой лирики: От
Лютера до конца Второй мировой войны» (1957) дан
очерк лирической поэзии с учетом взаимосвязей
различных литературных направлений. Характерные для
немецкой поэзии темы, сюжеты, ситуации, восходящие
к фольклору, прослеживаются на протяжении
нескольких веков. В рамках отдельных литературных эпох
выделен круг наиболее типичных тем. Большое
внимание уделено личности поэтов: обстоятельства их жизни
рассматриваются как непосредственный источник
произведения.
Соч.:
Holderlin in unserer Zeit. Koln, 1947. 149 S. • Heimkehr zur
deutschen Dichtung. Hamburg, 1948. 79 S. • Geschichte der
deutschen novelle von Goethe bis zur Gegenwart. Wiesbaden,
1954. XIV, 527 S. • Geschichte der deutschen Lyrik: Von Luther
bis zum Ausgang des zweiten Weltkrieges. Wiesbaden, 1957. XIV,
876 S. • Kampf urn Gott in der deutschen Dichtung. В., 1974. 420
S.
Ред.:
Ebner-Eschenbach M. von. Das Gemeindekind. Novellen.
Munchen, 1956. 992 S. • Ebner-Eschenbach M. von. Erzahlungen,
autobiographische Schriften. Munchen, 1958. 930 S.
H. H. Новикова
КНАПП Ггрхард (KNAPP Gerhard) (p. 4.VIII. 1943, Бад
Кройцнах) — американский литературовед немецкого
происхождения. Закончил ун-т Франкфурта (1963),
магистратуру и аспирантуру Технического ун-та Берлина
(1968, 1970). Преподавал в ун-тах Солт-Лейк-Сити
(штат Юта, США, с 1972), Амстердама (1977-1979).
Проф. германистики и сравнительного
литературоведения ун-та Солт-Лейк-Сити (с 1979).
В своих научных трудах К. рассматривает историю
немецкоязычной литературы XIX и XX вв. в сравнении с
англо-американской, французской и итальянской
литературами, затрагивает отдельные аспекты истории
культуры и философии. К. видит свою задачу в том,
чтобы выявить в творчестве писателей определенные
«художественные формулы», общие принципы решения
чисто эстетических задач. Эти константные элементы,
посредством которых в произведениях «оформляются»
мировоззренческие установки, служат К. базой для
выработки литературоведческих оценок. Ранние работы
К. посвящены проблеме рецепции античных сюжетов и
мотивов в литературе Средневековья. В книге
«Литература немецкого экспрессионизма» (1979),
рассматривая в ретроспективе эпоху экспрессионизма и ее
исторические истоки, отмечает, что для этого течения
решающую роль играли импульсы не эстетического, а
общественного характера. В монографии «Георг Бюхнер.
Критическое введение в исследование» (1975) выступает
сторонником культурно-исторической методологии,
опираясь на тщательное изучение текстов произведений,
фактов жизни писателя и основных этапов творчества.
Книга «Искусство жизни» (1989) — исследование жизни
и творчества Эриха Фромма. К. — соиздатель собрания
сочинений Г. Бюхнера (2002).
Соч.:
Hystoria Troyana. Ein fruhneuhochdeutscher Prosaroman.
Textedition und Einfuhrung in den Text. В., 1970. VIII, 423 S. •
Hector und Achill: Die Rezeption des Trojastoffes im deutschen
Mittelalter. Personenbild und struktureller Wandel. Bern etc., 1974.
116 S. • Georg Buchner: Eine kritische Einfuhrung in die
Forschung. Frankfurt, 1975. 190 S. 3-rd totally new ed. Stuttgart,
2000. XII, 246 p.» Die Literatur des deutschen Expressionismus.
Einfuhrung Bestandsaufnahme Kritik. Munchen, 1979. 230 S. •
Friedrich Durrenmatt. Stuttgart, 1980. IX, 139 S. • Theodor W.
Adorno. В., 1980. 95 S. • Erich Fromm. В., 1982. 96 S. • Max
Frisch: Homo Faber / Knapp C, Knapp M. Frankfurt; В.;
Munchen, 1987. 92 p. • The Art of Living. Erich Fromm's Life and
Works. N. Y., 1989. 270 p. • Friedrich Durrenmatt. New revised
and entlarged ed. Stuttgart; Weimar, 1993. 224 p.
Ред.:
Friedrich Durrenmatt. Studien zu seinem Werk. Heidelberg, 1976.
288 p. • Autoren damals und heute. Literaturgeschichtliche
Beispiele verandern Wirkungshorizonte. Amsterdamm, 1991. 793
p. • Georg Buchner. Gesammelte Werke / Hrsg. von Knapp G.,
Neuster H. Munchen, 2002. 479 p.
А. В. Драное
КОГНИТИВНОЕ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ (англ.
COGNITIVE LITERARY STUDIES). Научное направление,
использующее при изучении литературы
концептуальный аппарат, разработанный в рамках когнитивной
науки — междисциплинарной отрасли знаний,
исследующей механизмы представления знаний и их
обработки человеком. Когнитивная наука зародилась на стыке
психологии, искусственного интеллекта, лингвистики,
нейробиологии, антропологии и философии в середине
1950-х. Во второй половине 1970-х она получила
организационное оформление в виде создания Общества
когнитивной науки (Cognitive Science Society) и журнала
«Cognitive Science» (Kidlington, Oxford, UK etc.,
электронный вариант — Elsevier Science etc.). Исходная посылка
когнитивизма состоит в том, что мышление
представляет собой структуры репрезентации и необходимые для
оперирования с ними вычислительные процедуры.

182 КОГНИТИВНОЕ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
Центральное место здесь занимает трехчленная
аналогия между мышлением, мозгом и компьютером. В
когнитивной науке создан собственный концептуальный
и терминологический аппарат (см. Кубрякова:1996)у
однако лишь часть его нашла применение в
литературоведческих исследованиях.
Основой для когнитивного изучения литературы
служит представление о ней как о ментальной
деятельности. Цель когнитивизма — «выявление связей между
структурами (patterns) мысли и структурами выражения»
{Turner:2002, с. 9). На настоящий момент еще не создана
общепринятая целостная когнитивная теория
литературы, сравнимая со структуралистской или
постструктуралистской поэтикой. Тем не менее, все же можно
выделить следующие универсальные черты
когнитивного литературоведения: 1) эмпиризм научной
методологии; 2) поиск содержательных аналогий между
явлениями литературы и данными современных естественных
наук о человеке, в частности, нейробиологии,
физиологии и психологии; 3) отказ от эссенциал истек их
трактовок культуры, материалистическое ее понимание;
4) интерпретирующий подход; 5) идея, что
биологический телесный опыт (embodied experience) придает
мышлению форму и накладывает на него определенные
ограничения.
При этом традиционные литературоведческие
категории (метафора, нарратив, история) уже достаточно
давно используются как ключевые понятия когнитивной
науки в целом для описания универсальных механизмов
мышления. Поэтому во многих работах когнитивистов
сливается воедино изучение человеческого мышления
через аналогию с литературой и изучение литературы
как разновидности человеческого мышления.
Наиболее разработанной областью в рамках К. л.
является «когнитивная риторика» М. Тернера. Отправным
пунктом для нее служит теория метафоры как
познавательного механизма, разрабатывавшаяся также
Дж. Лакоффом и М. Джонсоном. Такое «литературное»
явление, как метафоричность, выдвигается учеными на
первый план в области функционирования языка и
мышления в целом {Lakoff, Johnson: 1980\ Turner: 1987). В
книге Дж. Лакоффа и М. Тернера {Lakoff, Turner: 1989)
изучается роль поэтических фигур в повседневном
мышлении. В работе «Литературное мышление»
{Turner: 1996) М. Тернер обращается к вопросу о месте
нарративности в когнитивных процессах, считая
важнейшим инструментом мышления «нарративное
отображение» (narrative imaging) действительности: мы
расчленяем поток восприятия на мини-нарративы, тем
самым придавая смысл своему телесному опыту. При
этом основой познания является человеческая
способность без особых усилий и не отдавая в этом отчета
проецировать одну историю (story) на другую, например,
структурировать историю жизни в терминах истории о
путешествии (эта способность в К. л. называется
параболой — parable). Таким образом, познание идет через
«отображение» известной «истории» в новом материале.
Процесс совмещения двух историй представляет собой
«концептуальное интегрирование», или «смешение»
(blending). Смешение (понятие обосновано в Turner,
Fauconnier:1999) требует последовательного совмещения
(composition) двух ментальных пространств (mental
spaces), восполнения — доведения до полноты
(completion) и разработки (elaboration) результата.
Возникающий в результате смешения новый смысл
«смешанного пространства» не равен сумме смыслов
совмещенных структур (например, двух историй). Это
— универсальный механизм познания и лингвистической
активности, но в то же время — и механизм
функционирования литературных текстов и образов. Согласно
исследованиям последних лет, этот механизм может
иметь нейробиологическую основу, поскольку
субъективный опыт мышления и восприятия возникает в
результате одновременного возбуждения нескольких
синергически взаимодействующих систем нейронов —
нейронных карт (maps).
«Когнитивная поэтика» американского исследователя
Р. Цура призвана дать «систематическое обоснование
связи между структурой литературных текстов и их
воздействием на воспринимающего субъекта, а также
объяснение того, каким образом принципы обработки
человеком информации придают форму этой связи и ее
ограничивают» {Tsur:1992, с. /). В книге рассмотрены все
элементы литературного произведения: от фонетической
организации до жанровой структуры .или «ментального
словаря» писателя. При этом исследователь стремится,
с одной стороны, объяснить внутренний смысл
стилистических и поэтических приемов, а с другой — дать их
эмпирическое, т. е. на уровне акустики, гештальт-
психологии, нейробиологии и т. п., обоснование. Одним
из ярких образцов такого подхода является анализ
двойственности семантики английского дактиля или
ритмических вариаций ямбического пентаметра,
основанный на просодических и акустических данных
{Tsur:1992, Tsur:l996)
В книге «Разрывы в природе» (Spo/sky:1993)
Э. Спольски, опираясь на работы нейрофизиологов,
исследует врожденную когнитивную нестабильность
человеческого сознания, идущую от неполной
совместимости различных функциональных подсистем мозга
(модулей). Отсюда — принципиальная неоднозначность
и неполная ясность любых высказываний, силлогизмов,
классификаций. В то же время рекомбинаторные
возможности человеческого мозга и разрывы (gaps) между
его подсистемами обеспечивают возможность
множественности вариантов восприятия и, следовательно,
инноваций как в области литературного творчества, так
и в литературной критике. «Самые сильные
художественные тексты можно рассматривать как героические
попытки особо реактивных сознаний, стимулированных
неизбежной асимметрией и неполнотой ментальных
репрезентаций, закрыть разрывы в архитектуре мозга и
таким образом выйти за пределы собственной
биологической наследственности. Само мышление может
низвергнуть вас в поэзию» {Spolskv:1993, с. 2). Э.
Спольски рассматривает в этом ключе историю литературной
критики, направления которой основываются на
преобладании в мышлении тех или иных модулей. В работе
«Удовлетворяющий скептицизм» {Spolsky:200l) эта
концепция применяется к анализу культурной и
литературной ситуации английского Ренессанса, включая
трактовку трагедий В. Шекспира «Отелло» и «Ко-
риолан».
М. Т. Крэйн в работе «Мозг Шекспира» {Сгапе:2001)
применяет к литературе одну из наиболее важных
концепций когнитивной науки — о роли телесного
опыта в формировании мыслительных схем. Имеется в
виду, что способы нашего мышления ограничены

КОГНИТИВНОЕ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ 183
базисными фактами нашей телесности (например, тем,
что нам проще ходить вперед, чем назад, что наши глаза
расположены в верхней части тела и т. п.). Язык и
смысл возникают при взаимодействии тела, среды,
мозга и культуры. М. Т. Крэйн предлагает когнитивную
интерпретацию шести пьес Шекспира, в каждой из
которых прослеживаются внешние проявления сетки
структур и категорий, с помощью которых сознание
создает смыслы. В то же время любая из рассмотренных
пьес построена вокруг слова или группы слов,
фиксирующих полисемантичную категорию, во многом
определяемую идеологическими комплексами того времени.
Таким образом, анализу подлежит сложное
взаимодействие культурных и когнитивных детерминант смысла,
и теория М. Т. Крэйн легко вписывается в контекст как
когнитивной науки, так и культурного материализма. В
этом плане интересен также принадлежащий той же
исследовательнице анализ того, каким образом ренес-
сансная гуморальная теория является конкретной
реализацией выделенной Дж. Лакоффом универсальной
когнитивной схемы «тело как контейнер с внутренней и
внешней областью, а также различной степенью
проницаемости границы» (см. Crane: 1998).
Особой частью когнитивной науки признается
эволюционная психология, рассматривающая способы
формирования мыслительных механизмов и их роль в
адаптации человека к окружающей среде. П. Хернади
изучает место литературы в этом процессе. По его
мнению, литература выполняет две
взаимодополняющие функции: расширяет когнитивные, эмотивные.
волевые горизонты человеческой компетентности и
способствует интеграции верований, чувств и желаний
внутри текучей ментальности, необходимой для
выживания в сложно организованном социальном окружении.
Участие в протолитературных взаимодействиях
позволило некоторым из древних людей выиграть борьбу за
существование и стать предками современного человека.
П. Хернади выделяет следующие когнитивные
универсалии, общие для протолитературы и словесности в
современном смысле слова. Во-первых, это четыре
дискурсивных модуса: тематический, нарративный,
драматический и лирический, — основанные на
вербализации семантической или эпизодической памяти и на
эгоцентричной или коллективистской (participatory)
ориентации. Во-вторых, это деление произведений на
приятные и волнующие (gratifying vs. thrilling) по эмо-
тивному отклику аудитории, в основе которого лежат
легко узнаваемые виды физиологических проявлений —
смех и плач. В-третьих, это мотивирующее влияние
вымышленных историй о воображаемых людях на
желание изменить окружающий мир или себя.
Эволюционная и литературная теории совмещаются в т. н.
биопоэтике (работы Дж. Кэрролла — Carroll: 1995,
Carroll:/999: Р. Ф. Стори — Storey: 1996, и др.), одно из
направлений которой — применение идей современного
дарвинизма к литературе и литературному развитию.
Изучение нарративов играло важную роль в
когнитивных исследованиях — лингвистических,
психологических и т. п. Вопросом о том, что, в свою очередь,
может почерпнуть литературоведческая нарратология из
общего когнитивизма, занимался Д. Херманн. В работе
«Нарратология как когнитивная наука» (Hermann:2000) он
наметил в качестве ближайшей цели изучение «логики
повествования» (story logic), т. е. процесса, в рамках
которого интерпретатор на основе элементов нарратива
и их логических следствий реконструирует «мир
повествования» (story worlds), т. е. конфигурацию участников,
объектов, мест, последовательных состояний, событий
и действий. «Логика повествования» относится как к
производству, так и к интерпретации нарратива. Ее
исследование преследует две основные цели. Первая из
них — выделение на локальном уровне списка
принципов, актуальных для микродизайна повествования и
связанных с анализом того, что, по ощущению
интерпретатора, «происходит», т. е. должно быть ментально
моделировано, на протяжении сравнительно коротких
отрывков текста. Типичный пример — представление
индивидуального действия в качестве составного
элемента более крупной последовательности (sequence) —
например, «достижение цели», «избегание антагониста».
Вторая цель изучения «логики повествования» —
выделение принципов макродизайна повествования.
Например, исследуется вопрос о том, насколько точно
события должны быть локализованы во времени и
пространстве; выявляются сигналы «контекстуальной привязки»
(contextual anchoring) — указания на связи между
интерпретируемым повествованием и контекстом его
интерпретации, которые также могут быть более тесными
или более слабыми. Использование такой методики
анализа ведет к необходимости разработки
соответствующего понятийного и концептуального аппарата. Для
этого, по мнению Херманна, следует предварительно
ответить на ряд вопросов: Что отличает событие от
состояния? Что представляет собой действие? Каким
образом нарративы одновременно и делают возможной
интерпретацию событий как целенаправленных
действий, и сами базируются на такой интерпретации? На
основе каких когнитивных механизмов и текстовых
элементов читатели делают умозаключения о
последовательности действий? и т. п. В другой работе Херманн
рассматривает перспективы совмещения подходов
классической и когнитивной нарратологии (Hermann:
1999).
Когнитивная теория литературных персонажей,
представленная работами Р. Шнайдера. Р. Дж. Геррига и
Д. В. Алльбриттона, ориентирована на изучение
ментальных репрезентаций, т. е. конструирования
читателем образов героев произведения (Gerrig, Allbr\tton:1990\
Schneider:2001). Теория литературной метафоры
разработана в исследованиях Г. Стина (Steen:l992, Steen:I999,
Steen:2002). Я. Ласло (Ldszlo:1987, Ldszlo:l999) известен
в когнитивном литературоведении работами по
эмпирическим исследованиям читательского восприятия.
Отдельная проблема — место когнитивизма в
истории литературоведения и исследований культуры. По
мнению многих исследователей, когнитивный подход
стал реакцией на господство в гуманитарных
исследования идей постструктурализма. Научно-эмпирический
метод когнитивизма легко противопоставить
постмодернистским релятивистским теориям (Storey: 1996:
Carroll: 1995). В то же время Э. Спольски считает, что
когнитивный подход укладывается в рамки деконструк-
тивистского мышления, поскольку базируется на идее
нестабильности и контекстуальной зависимости
значений текста. По мнению исследовательницы, теория
нейронной активности может выступить аналогом
постконструктивистской «критики репрезентации»
(Spolsky:2002). Конструктивная критика «изнутри» и

184 КОДУЭЛЛ
своего рода научно-исторический анализ когнитивного
направления в литературоведении представлен работами
Т. Джексона (Jackson:2000, Jackson:2002, Jacbon:2003).
Трибуну для представителей когнитивного подхода в
литературоведении предоставили журналы «Poetics
today», «Poetics», «Language and Literature», «Style»,
«Stanford Humanties Review», «Language and Style», «Journal of
Literary Semantics», «Mosaic», «Philosophy and Literature» и
др. В июне 1998 в рамках Ассоциации современного
языка (Modern Language Association) была создана
дискуссионная группа «Когнитивный подход к литературе»
(«Cognitive Approaches to Literature»). Международное
общество эмпирического изучения литературы
(International Society for the Empirical Study of Literature —
IGEL) также имеет когнитивную направленность.
Международные конференции по когнитивному
исследованию литературы проводятся различными научными
организациями с 1997.
Характерной особенностью когнитивного
литературоведения является его широкое присутствие в
интернете, при этом соответствующие ресурсы поддерживаются
крупнейшими учеными — представителями
направления. Ряд публикаций и изданий существуют только в
онлайновой форме. Наиболее крупным интернет-
ресурсом в этой области является проект Literature,
Cognition & the Brain (http://www2.bc.edu
/%7Ericharad/lcb/home. html), поддерживаемый А.
Ричардсоном и М. Крэйн. На сайте имеется обширная
аннотированная библиография по литературоведческому когни-
тивизму, резюме находящихся в печати работ, отчеты о
продвижении работы над новыми книгами и
диссертациями, резюме и полные тексты статей, тезисы
докладов, рецензии на наиболее важные книги по когнитивной
поэтике. Ф. Стин является автором сайта «CogWeb:
Cognitive Cultural Studies» (http://cogweb.ucla.edu/),
имеющего аннотированную библиографию по нескольким
областям когнитивной науки, а также интересный
раздел с авторскими обзорами публичных дискуссий по
вопросам когнитивизма и внешними ссылками на них.
Сайт Cognitive Science, Humanities and the Arts
(http://www.hfac.uh.edu/cogsci/index. html) помимо
библиографии по когнитивному подходу в литературе и
других видах искусства содержит сведения по ключевым
вопросам когнитивного изучения искусства (раздел
«Введение» и рекомендательный список литературы для
начинающих). М. Тернер имеет домашнюю страницу
http://markturner. org/, на которой, помимо прочего,
помещены тексты некоторых его статей и публичных
лекций. В 2003 на базе Римского университета основано
международное он-лайн издание «Rivista di filologia
cognitiva» («Журнал когнитивной филологии»). В
университете Палермо находится в разработке проект
«Литературные универсалии» («Literary universals project»)
(http://litup. unipa. it/docs/index_en. htm).
E. В. Лозинская
КОДУЭЛЛ Кристофер (CAUDWELL Christopher)
(псевдоним; наст, имя: Сприг Кристофер Джон, Sprigg
Christopher St. John) (20.X.1907, Патни, Лондон —
12.11.1937, Испания) — английский литературный
критик, поэт, журналист, романист, автор двух пьес,
книг по аэронавтике. Сын издателя и журналиста. С
1924 репортер в «York Review», издававшемся его отцом.
В 1934 заинтересовался марксизмом. В 1935 вступил в
компартию, поселился в рабочем квартале Лондона. С
началом испанских событий возглавил движение в
поддержку республиканцев; на собранные деньги купил
машину скорой помощи, перегнал ее в Испанию, сдал в
Народную армию и вступил в Интербригаду. Погиб в
первом же бою, при Хараме.
Посмертно изданные книги К. — «Исследования
умирающей культуры» (1938), в которых анализ
литературы прямо соотносится с классовой борьбой и
экономикой, а художественная форма рассматривается как
средство, извне налагаемое на «беспокойное содержание
истории», а также «Дальнейшие исследования
умирающей культуры» (1949), где Б. Шоу представлен как
«плохой социалист», Д. Г. Лоуреис как фашист и т. п.,
«Романтический роман и реализм: Исследование
английской буржуазной литературы» (1971) — укладываются в
вульгарно-социологический канон марксистского
литературоведения. Выходит за его рамки книга «Иллюзия и
реальность» (1937), в которой влияние К. Маркса
конкурирует с влиянием К. Юнга. Несмотря на марксистскую
риторику, поэзия представлена здесь как явление
«иррациональное», «субъективное», глубоко символистское,
как своего рода «перевернутый сон», мечта, а теория ее
рождения основывается на мифе об изначальном
единстве искусств: танца, поэзии, музыки. При капитализме
конкурентом поэзии, изначально коллективной, а
позднее ставшей индивидуалистической, личной,
становится роман. К. исходил из материалистического тезиса
об искусстве как отражении действительности,
отождествлял экономическое развитие и эволюцию искусства,
полагал, что социально-экономический процесс ведет
либо к расцвету искусства, либо к упадку (при
капитализме искусство существует исключительно под знаком
упадка). Книга пользовалась и пользуется успехом
прежде всего у критиков «левой ориентации». «Этому
научил нас Кодуэлл», — заметил К. Тайней, имея в виду
анализ социальной природы искусства.
Соч.:
Иллюзия и действительность. М., 1969. 364 с. • Illusion and
reality: A study of the sources of history. L., 1937; Idem. Berlin,
1973. 370 p. • Studies in a dying culture. L.,1938. XXV, 228 p.;
Idem. N. Y., 1971, 256 p.; Idem. Westport (Conn.), 1973. XXIII,
228 p. • Further studies in a dying culture / Ed. by Rickword E. L.,
1949. 256 p. • Romance and realism: A study in English bourgeois
literature. Princeton (N. J.), 1970. 144 p. • Scenes and actions:
Unpublished manuscripts / Sel., ed. a. introd. by Duparc J. a.
Margolies D. L.; N. Y., 1986. VIII, 241 p.
Лит.:
Ионкис Г. Э. К. Кодуэлл. На пути к марксистской теории
поэзии // Ионкис Г. Э. Эстетические искания поэтов
Англии 1910-1930. Кишинев, 1979. С. 101-116. • Margolies
D. The function of literature: A study of Ch. Caudwell's aesthetics.
N. Y., 1969. 128 p. • Polemical essays on Ch. CaudwelTs "Illusion
and reality" / Ed. by Nabakumar Nandy. Calcutta, 1992. VII, 94 p.
Т. Н. Красавченко
КОЛЛАЖ (франц. COLLAGE). Одна из характерных
техник, применяемых в искусстве постмодернизма,
который деконструирует опору модернизма на
«унифицирующий потенциал рудиментарных метаповествова-
ний» и на уровне формы прибегает к дискретности и
эклектичности. Отсюда коренное различие в
применении техники К. в живописи модернизма и
постмодернизма. Модернистский К. хотя и составлен из
изначально несопоставимых образов, тем не менее всегда объе-

КОЛЬШМИДТ 185
линен в некоторое целое всеохватывающим единообра-
зием техники: он нарисован в олном и том же стиле
олним и тем же материалом (маслом) и аранжирован как
хорошо уравновешенная и продуманная композиция.
Модернистский К. передает зрителю ощущение симуль-
танности: он как бы видит одну и ту же вещь
одновременно с разных точек зрения. В постмодернистском К.,
напротив, различные фрагменты предметов, собранные
на полотне, остаются неизменными, нетрансформиро-
ванными в единое целое. Каждый из них сохраняет свою
обособленность, что с особой отчетливостью
проявилось в литературном К. постмодернизма (D 'Наеп: 1983).
Самым показательным примером тому может
служить роман американского писателя Реймонла Федер-
мана «На Ваше усмотрение» (Fecierman: 1976). Название
романа диктует способ его прочтения: страницы не
нумерованы и не сброшюрованы, и читатель волен
прочитывать их в том порядке, в каком ему
заблагорассудится. Помимо характерной для постмодернистов
«жизни в цитатах» из Ж. Деррида, Р. Барта, Борхеса и
из своих собственных романов, а также стремления, по
выражению Шульте-Мидделиха, «стилизовать литера-
гуру под эрзац жизни» (Intertextualitat:l985, с. 233) (ср.
эпиграф к роману: «Все персонажи и места действия в
згой книге реальны: они сделаны из слов»), Федерман
даже текст на некоторых страницах размещает по
принципу Ж. Деррида, деля поле страницы крестом из
фамилии французского философа. При всем ироническом
отношении самого писателя к авторитетам деконструк-
тивизма, Федерман не мыслит свое существование вне
цитат из их произведений: фактически весь роман
представляет собой ироническую полемику с
современными деконструктивистскими концепциями и в то же
время демонстрирует признание их всесилия,
сопровождаемое рассуждениями о трудности написания романа в
этих условиях.
И. П. Ильин
КОЛЛЕКТИВНОЕ БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ (англ. COL-
LECTIVE UNCONSCIOUSNESS). Термин введен К. Юнгом,
стремившимся противопоставить его «индивидуальному
бессознательному» 3. Фрейда, определяемому в качестве
психологического резервуара для вытесненных из
сознания в раннем детстве эротических устремлений. Юнг
сделал наиболее психологически сильным не
индивидуальное, наполненное вытесненным эротическим
материалом, а «коллективное» бессознательное. Под К. б.
Юнг понимает врожденную (а не сформировавшуюся в
детстве, как у Фрейда) психологическую структуру,
которая является аккумулятором неосознанно
передающегося из поколения в поколение человеческого опыта.
Т. о., одна из важнейших категорий глубинной
психологии — бессознательное переставала определяться в
качестве вместилища только негативных по своим
общественным и культурным проявлениям потенций,
вытеснение которых обусловлено «принципом
реальности» и необходимо для нормального функционирования
общества. Вытесненные в область бессознательного,
эгоистические, социально деструктивные желания не
утрачивают своей психологической силы и продолжают
быть тайными, неосознанными мотивами поступков не
только ребенка, но и взрослого человека на протяжении
всей его жизни, драматизм которой определяется двумя
антагонистами — принципом реальности и принципом
удовольствия. Юнг подверг резкой критике концепцию
«бессознательного» Фрейда, обоснованно указав на
«пансексуализацию» им всей психической жизни
индивида.
Фрейд преодолевал негативизм потенций человека
посредством понятия «сублимация». Низшие
эротические в своей основе формы психологической энергии
сублимируются в высшие культурные ценности, в
частности, в произведения искусства. Сексуально-
психологическая энергия — либидо первична по
отношению к ним. Юнг отказался от подобного понимания
генезиса содержания духовной жизни. «Религиозный и
философский потенциал, т. е. так называемые
метафизические нужды человека, должны получить
позитивную оценку в руках аналитика» (Jung: I922, с. 224).
Учение Юнга о К. б. — одна из первых попыток
поставить заслон проникновению фрейдистского пансек-
суализма и биологизма в эстетику, литературоведение,
философию и другие гуманитарные науки. Характерно,
что соперник Фрейда нигде не упоминает о каких бы то
ни было биологических шифрах или каналах передачи
бессознательного человеческого опыта. Имеются
указания на способность К. б. быть средством связи с
божественным, космическим. Аналогия К. б. отыскивается в
немецкой литературной и философской традиции. У
йенских романтиков, в частности, у Новалиса, герои
обладают способностью априорного постижения
явлений жизни, они не изучают эти явления, а «узнают» их
как нечто уже виденное и пережитое в прошлом. Таким
даром «узнавания» обладает Генрих фон Офтердинген,
герой основного произведения Новалиса. О жизни духа
как самодовлеющей и высшей силе, развивающейся по
особым законам, писали Шеллинг, Гегель. В. Дильтей.
Концепция К. б. вписывается в эту традицию. Юнг
противопоставил традиционному позитивизму к
биологизму Фрейда метафизическое и идеалистическое в своей
основе понимание психологического механизма.
Юнг и А. Адлер, другой соперник 3. Фрейда, были
первыми, кто сделал попытку создания т. н.
«культурного психоанализа» с акцентом на автономных
ценностях гуманитарных наук, «наук о духе». Ранняя
фрейдистская теория «бессознательного» побуждала
гуманитариев объяснять многообразие литературы,
искусства, философии однообразным «эдиповым
комплексом». Концепция К. б. преодолевала этот узкий
детерминизм, претендуя на объяснение лишь механизма
передачи человеческого опыта (включая
художественный), и не ограничивала его содержание и структуру
одной, пусть и варьирующейся темой. Учение Юнга
способствовало тому, что в более поздних работах
Фрейд расширил рамки своей теории «бессознательного»
и включил в него не только негативные, но и
позитивные потенции.
А. С. Козлов
КОЛЬШМИДТ Вернер (KOHLSCHMIDT Werner)
(24.IV. 1904, Магдебург — 1983) — швейцарский
литературовед. Доцент Фрайбургского ун-та (1938-1944), проф.
Кильского ун-та (ФРГ) (1944-1953), Бернского ун-та
(1953-1971). Специалист в области германистики и
сравнительного литературоведения.
Методологически тяготеет к принципам культурно-
исторической школы. В книге «Форма и сущность»
(1955) К. исходит из анализа конкретного литературного

186 КОММЕРЕЛЬ
текста, изучая язык произведения и его сюжетно-
содержательную сторону. В «Истории немецкой
литературы» (1975), освещает развитие немецкой литературы с
30-х XIX в. до рубежа XIX-XX вв. Большое внимание
уделяет характеристике социально-исторической
действительности, предпосылая рассмотрению литературных
явлений обзор событий общественно-политической
жизни Германии. Сборник статей «Контуры и
переходы» (1977) содержит эссе, задача которых — набросать
портреты отдельных художников, очертив лишь общие
контуры литературных направлений. Утверждая, что
немецкий натурализм не создал произведений мирового
класса, К. в то же время отмечает известную
положительную роль этого направления, которую видит в том,
что натурализм расширил границы эстетического
освоения действительности, включив в них быт
большого города, а также подготовил почву для дальнейшего
совершенствования искусства психологического анализа
в литературе. Заслугу немецкого символизма видит в
том, что тот стремился соединить высокую
нравственную проблематику с эстетическим совершенством
формы. Экспрессионизм, как полагает К., более
радикален в своем неприятии современного мира, чем
натурализм и символизм. Это течение порывает с
формальными традициями, создавая новый поэтический язык,
соответствующий его апокалиптическому
мироощущению. В очерке о Г. Гессе его роман «Игра в бисер»
расценивается как воплощение мифа о вечном
гуманизме. К. считает, что Гессе неглубоко отразил кризисное
состояние современного общества, не создал в романе
модели поведения, адекватной экстремальным условиям
XX в., сделал шаг назад по сравнению с теми решениями
духовно-нравственных проблем, которые были даны в
других произведениях немецких писателей XX в., в
частности, в «Волшебной горе» Т. Манна.
Соч.:
Form und lnnerlichkeit: Beitr. zur Geschichte u. Wirkung der dt.
Klassik u. Romantik. Munchen, 1955. 268 S. • Dichter, Tradition
und Zeitgeist: Gesamm. Studien zur Literaturgeschichte. Bern;
Munchen, 1965. 390 S. • Geschichte der deutschen Literatur von
der Romantik bis zum spaten Goethe. Stuttgart, 1974. 764 S. •
Geschichte der deutschen Literatur vom jungen Deutschland bis
zum Naturalismus. Stuttgart, 1975. 919 S. • Konturen und
Ubergange: Zwolf Essays zur Literaturwissenschaft unseres
Jahrhunderts. Bern; Munchen, 1977. 208 S. • Selbststandigkeit und
Hingabe: Frauen der Romantik / Beitr. von Kohlschmidt W. e. a.;
Hrsg. von Bohme W. Karlsruhe, 1980. 66 S.
Ред.:
Reflexion der deutschen Literaturgeschichte / Hrsg. von
Kohlschmidt W., Mohr W. В., 1955. Bd 1-2. • Tradition und
Ursprunglichkeit: Akten des 3. Intern. Germanistenkongr.
(Amsterdam, 1965) / Vereinig. von Kohlschmidt W., Meyer H. Bern;
Munchen, 1966. 210 S. • Novalis. Gesammelte Werke. Giitersloh,
1967. 671 S. • Burgelichkeit und Unburgerlichkeit in der Literatur
dereutschen Schweiz. Bern, Munchen, 1978. 213 S.
Лит. :
Geschichte. Deutung. Kritik: Literaturwiss. Beitr. zum 65.
Geburtstag W. Kohlschmidts / Hrsg. von Bindschendler M., Zinsil
P.Bern, 1969. 282 S.
А. В. Драное, Е. В. Соколова
КОММЕРЕЛЬ Макс (KOMMERELL Max) (25.11.1902,
Мюнсинген — 25.VII. 1944, Марбург) — немецкий
литературовед, поэт, драматург. Изучал германистику в
унтах Тюбингена, Гейдельберга и Марбурга. Преподавал в
ун-тах Франкфурта-на-Майне (1930-1938), Марбурга (с
1941).
Основные работы К. посвящены истории немецкой
поэзии и теории лирики и драмы. Теоретические
воззрения К. на поэзию изложены в работе «О сущности
лирического стихотворения» (в сборнике «Мысли о
стихотворении», 1943). Поэзия — часть жизни: «в
общественной жизни есть место для стихотворения».
Существование лирики «внутри» жизни обусловлено
неотъемлемым свойством человеческой души постоянно
«быть задетой», «затронутой» чем-либо: «душа всегда
находится в том или ином состоянии», она всегда «так
или иначе чем-то застигнута». Стихотворение — «жест
застигнутой души»; символ души, выражающий ее
судьбу, ее «бытие-в-мире» (In-der-Welt-sein).
В книге «Лессинг и Аристотель: Исследование о
теории трагедии» (1940) К. показывает, как ключевые
понятия аристотелевской теории трагедии (очищение,
вина, правдоподобие, необходимость и др.) были
переосмыслены в драматургических теориях П. Корнеля и
Г. Э. Лессинга. Особое внимание К. уделяет
исторически неизбежному переосмыслению этих понятий (так,
аристотелевское еХеос; превратилось в христианское
понятие «сострадания», с которым не имеет почти
ничего общего).
Историко-литературные работы К. сосредоточены
главным образом на немецкой классической литературе
конца XVIII — начала XIX вв. Мысль об особом месте
поэзии в «жизни общества» развивается в книге «Поэт
как вождь в немецкой классике» (1928), содержащей
очерки о Ф. Клопштоке, Гердере, Гёте, Шиллере. Жан
Поле и Гёльдерлине. Стремясь ответить на вопрос «Как
человек действует посредством поэзии?», К.
рассматривает поэта как силу, формирующую в общественном
сознании образ «действующего человека». В работе
«Опыт схемы к стихотворениям Гёте» (в книге «Мысли
о стихотворении») К. выстраивает типологию
поэтических приемов Гёте. Книга «Дух и буква поэзии» (1940)
посвящена анализу немецкой стихотворной драмы (Гёте,
Шиллер, Клейст, Гёльдерлин), которая не отделяется К.
от лирики на том основании, что в истории немецкой
литературы «драма есть нечто свойственное каждому
поэту». Центральное место в книге занимает анализ
второй части «Фауста» Гёте, понятой К. как картина
«деятельности духа», противостоящая первой части как
истории «жизни души».
Соч.:
Jean Pauls Verhaltnis zu Rousseau. Marburg, 1925. 179 S. • Der
Dichter als Fuhrer in der deutschen Klassik. В., 1928. 485 S. • Jean
Paul. Frankfurt a. M., 1933. 419 S. • Das Volkslied und das
deutsche Lied. Frankfurt a. M., 1936. 51 S. • Geist und Buchstabe
der Dichtung. Frankfurt a. M., 1940. 294 S. • Lessing und Aris-
toteles: Untersuchung uber die Theorie der Tragodie. Frankfurt a.
M., 1940. 360 S. • Gedanken uber Gedichte. Frankfurt a. M., 1943.
503 S. • Beitrage zu einem deutschen Calderon. Frankfurt a. M.,
1946. 2 Bd. 267 S.; 299 S. • Dichterische Welterfahrung: Essays.
Hrsg. von Gadamer H.-G. Frankfurt a. M., 1952. 230 S. • Briefe
und Aufzeichnungen, 1919-1940. Olten und Freiburg in Breslau,
1967. (библиография: S. 472-480).
A. E. Махов
КОММУНИКАТИВНАЯ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ
(нем. KOMMUNIKATIVE UNBESTIMMTHE1T). Одно из
центральных понятий рецептивной эстетики,
введенное в научный оборот в работе Р. Ингардена «О поз на-

КОМПАНЬОН 187
нии литературно-художественного произведения»
(Ingarden:l968). Под влиянием феноменологии Э.
Гуссерля Ингарден пришел к пониманию многоаспектно-
сти. многослойности интенционального объекта, каким
является для читателя произведение художественной
литературы. Многоаспектная упорядоченность «вещного
качества» произведения образует своего рода «скелет»,
опираясь на который читатель может конкретизировать
это произведение, т. е. наполнять предметным, вещным
содержанием имеющиеся в нем образы. Для Ингардена
опредмечивание, конкретизация художественных
образов воспринимающим сознанием состоит в заполнении
«участков неопределенности», окружающих костяк,
остов художественной структуры. Участки
неопределенности — это пространство, которое стимулирует
художественное воображение реципиента. Благодаря им
произведение в течение весьма длительного времени
способно сохранять эстетически открытый характер и не
ограничивать свой смысл одной-единственной,
классической интерпретацией. Ингарден подчеркивал, что
заполнение участков неопределенности не может быть
тотальным, некоторые из них должны всегда оставаться
незаполненными.
В русле развития общей коммуникативной модели
тройственной взаимосвязи между отправителем,
посланием и получателем Я. Мукаржовский (Mukafovsky: 1967)
определяет художественно-литературное произведение
как знаковую систему, обладающую эстетической
функцией. В той степени, в какой эстетический знак
тематизируется в своей знаковой материальности, он
лишен видимой определенности и указывает,
следовательно, на неопределенную реальность. При этом
неопределенность соотнесенности художественного
произведения с реальной действительностью
компенсируется тем, что реципиент никогда не отвечает на
произведение лишь частичной реакцией, а воспринимает
его целиком, комплексно, вовлекая в процесс восприятия
свои взгляды на жизнь, весь спектр своего
мировосприятия. К. н. определяет диапазон возможностей
конкретизации художественного произведения. Тем не менее этот
диапазон ограничен мерой коммуникативной
определенности, без наличия участков которой не было бы смысла
говорить о художественном произведении как о знаковой
системе, поддающейся декодированию.
Для В. Изера (her: 1976) К. н. — это не просто
промежуточная станция на пути к метафизическим
ценностям (составляющим, по Ингардену, основу
художественного воздействия на читателя), а важнейший пункт
между текстом и читателем. Эстетический опыт в
концепции Изера, в отличие от теории Ингардена,
формируется не благодаря эмоциям, порождаемым
метафизическими ценностями, а благодаря «пустым
местам», «участкам неопределенности», которые
позволяют читателю «подключить» чужой опыт, «опыт
текста» к своему личному опыту.
Категория К. н. тесно связана с понятиями
«отрицание», «негативность» и «пустые места»,
представляющими различные модальности взаимодействия
между текстом и читателем. «Пустые места» являются
условием структурирующей деятельности читателя,
влияя на степень и качество его участия в тексте.
«Отрицание» заставляет читателя (находящегося вне
текста) занять определенную позицию по отношению к
тексту. «Негативность» в качестве виртуальной
обусловленности «когерентной деформации» текста является
главным условием выстраивания смысла в процессе
рецепции. Изер различает истинную и мнимую
неопределенность. Истинная К. н. принципиально не
поддается расшифровке в процессе интерпретации. Впрочем,
само понятие К. н. представляется Изеру в высшей
степени недифференцированной категорией — в лучшем
случае ее можно сформулировать в виде универсального
коммуникативно-теоретического понятия.
А. В. Драное
КОММУНИКАТИВНАЯ ОПРЕДЕЛЕННОСТЬ (нем.
KOMMUNIKATIVE BESTIMMTHEIT). Термин, по своему
значению противоположный категории
коммуникативная неопределенность. По Р. Ингардену (Ingarden:1968)%
произведение представляет собой сложную структуру,
балансирующую между определенностью и
неопределенностью, взаимоотношение которых определяет
характер коммуникации между текстом и читателем. В
сравнении с коммуникативной неопределенностью К. о.,
по мнению В. Изера, носит вторичный характер. Часто
признаки предмета или ситуации, однозначно
определенные, как бы «зачеркиваются» читателем и
неосознанно отодвигаются им на периферию внимания. При этом
они отнюдь не элиминируются из текста, создавая в
произведении весомый пласт конкретно-предметного
изображения, который порождает представления, так
или иначе учитывающиеся сознанием читателя.
Если при встрече реципиента с участками
неопределенности создаются условия для реализации его сотвор-
ческой функции, его созидательной свободы, то встречу
его с К. о. в художественном тексте можно
рассматривать как столкновение со сферой необходимости. К. о.
привязывает читателя к объективной реальности — как
текста, так и жизни, — не давая ему оторваться от
жизненно релевантной событийной канвы произведения,
«подпитывая» его фантазию импульсами реальной
действительности.
А. В. Драное
КОМПАНЬОН Антуан (COMPAGNON Antoine) (p.
20.VII. 1950, Брюссель) — французский литературовед.
Получил высшее инженерное образование, затем
защитил в Париже диссертацию по литературе (1985). С
1990-х проф. Сорбонны и Колумбийского ун-та (Нью-
Йорк). К. — представитель младшего поколения
французских структуралистов, ученик Р. Барта и Ю. Крис-
тевойщ под руководством которой он написал свою
диссертационную работу о цитации как простейшей
форме интертекстуальности. Цитата — трехчленное
образование: один и тот же отрезок текста
интерпретируется исходя из двух семиотических систем,
цитируемого и цитирующего дискурса. Исторические концепции
взаимодействия этих дискурсов, технические средства
оформления цитаты (кавычки, курсив и т. д.) К.
прослеживает в средневековой риторике и теологии.
Окончательная «иммобилизация цитаты», когда ее текст
осознается как вполне чужое слово, происходит, по
мысли исследователя, в эпоху Возрождения и в XVII в.
Связанный с цитацией вопрос о неоднозначности
авторского «Я» в дискурсе образует тему отдельной
монографии К. о Монтене (1980).
От частной истории представлений о цитации и
интертекстуальности К. обращается к общей истории

188 КОМПАРАТИВИСТИКА
концепций и методов в литературоведении и теории
культуры. Он анализирует эволюцию модернистского
проекта в западной культуре XIX-XX вв.: от
«ортодоксальных нарративов» раннего модернизма, создавших
культурный миф о разрыве с прошлым и трактовавших
его в сугубо серьезном плане (игнорируя иронию первых
писателей-модернистов — Бодлера и др.), через
теоретический терроризм сюрреалистов — к коммерциализации
модернизма на американском художественном рынке и к
разочарованию в ценностях «новизны» (постмодернизм).
Согласно выводу К., в этой истории проявился «не
столько конец искусства... сколько банкротство
доктрин, пытавшихся его объяснить».
К. подробно описал институциональную историю
французского университетского литературоведения
конца XIX в., которая связана с реформами Г. Лансона.
Этими реформами ознаменовался переход от
риторического к историческому методу преподавания
литературы, цель которого — научить не письму, а чтению
(более демократической, общедоступной процедуре). В
таком идеологическом контексте осмысливаются и
литературные воззрения крупнейших писателей эпохи —
Флобера и Пруста (взгляды последнего на литературу
анализируются в отдельной книге К. — «Пруст между
двух веков», 1989).
В монографии «Демон теории» (1998), переведенной
на многие языки, в том числе и на русский, К.
продолжает анализ истории науки о литературе. Он подвергает
пересмотру не отвергнутый в 60-е лансонизм, а
методологические увлечения своей собственной молодости.
Предметом исследования является теория литературы,
как она сложилась в структуралистской и
постструктуралистской традиции США и Франции второй половины
XX в., а также в немецкой рецептивной эстетике.
Теорию К. понимает как структурно единое научное
направление, цель которого — сформулировать
критическое, противостоящее «здравому смыслу» понимание
ключевых понятий литературы, таких как «литература»,
«авторская интенция», «референция», «рецепция»,
«стиль», «история», «ценность». Подвергая ревизии
обыденные представления, теория создает на их месте
радикальные, порой противоречивые и даже доходящие
до абсурда концептуальные построения.
Осуждая концептуальный ригоризм теории, К. в
ряде случаев предлагает компромиссные, «мягкие»
подходы к соответствующим проблемам. Он расценивает
теорию литературы как исторически определенное
явление культуры XX в., содержащее в себе не только
научные, но и художественные тенденции и образующее
«последний европейский литературный авангард».
Неоднозначные итоги развития теории связаны с общим
кризисом гуманитарных наук в конце XX в., которым
грозит утрата объекта и критериев его познания.
К. является также автором двух романов.
Соч.:
Демон теории: Литература и здравый смысл / Перев. с
франц. и предисл. С. Зенкина. М., 2001. 336 с. • La seconde
main ou le travail de citation. P., 1979. 415 p. • Nous, Michel de
Montaigne. P., 1980. 230 p. • La Troisieme republique des lettres.
P., 1983. 381 p. • Proust entre deux siecles. P., 1989. 315 p. • Les
cinq paradoxes de la modernite. P., 1990. 189 p. • Le demon de la
theorie. P., 1998.307 р.
С. Н. Зенкин
КОМПАРАТИВИСТИКА (франц. LITTERATURE
COMPARES, англ. COMPARATIVE STUDIES, нем. КОМРА-
RATISTIK). Сравнительное литературоведение.
Предметом К. является сравнение двух или более литературных
произведений, созданных в разных языковых культурах.
Возникновение литературной К. в англоязычной
культуре было инициировано X. М. Поснеттом (Pos-
nett:1886)4 во французской — Ф. Брюнетьером (Вгипе-
Иеге:1890) и Ж.-М. Карре (Carre: 1920), в Германии —
В. Шерером, — учеными, ориентированными на
позитивистскую традицию и естественные науки. Появление
К. во второй половине XIX в. связано с развитием
сравнительного естествознания, в частности,
сравнительной анатомии Ж. Кювье, сравнительной
физиологии А. Бленвиля. С точки зрения методологии, К.
целесообразно рассматривать в контексте
сравнительного языкознания, сравнительной юриспруденции и
сравнительной политологии, ибо для этих дисциплин
характерны следующие общие базисные подходы:
а) историко-типологическое сравнение; б) сравнение
происхождения (сравнительно-генетический метод);
в) восприятие текста в рамках иноязычного культурного
контекста; г) тематологические принципы,
объясняющие типологические сходства и различия. Во многих
случаях удается выявить сходные черты между двумя
разными культурами в области языка и литературы, не
объяснимые ни прямым, ни косвенным влиянием. Чаще
всего проявляется сходство «начальных условий» —
совокупности исходных факторов, из которых при
определенных географических, экономических и
общественных условиях развиваются ситуации сходного типа.
Принципиальный вклад в развитие К. внес русский
ученый А. Н. Веселовский, создатель «исторической
поэтики», открывший новые пути исследования фольклора
и древней литературы (Веселовский.1940). Его идеи
развивал В. Жирмунский, который, в частности,
показал, каким образом в географически значительно
удаленных друг от друга обществах (например,
Азербайджан и Западная Европа) в эпоху феодализма могли
возникнуть сходные эпические произведения,
воспевающие военные подвиги героев: «Черты типологического
сходства, основанного на общих закономерностях
социального (в частности, литературного) развития,
выступают более наглядно в тех литературах, которые были
относительно менее связаны между собой прямыми
культурными взаимодействиями» (Жирмунский .1962,
с. 9-10). Аналогичным образом сравнительная
социология или антропология объясняют, почему и как в разных
странах Евразии независимо друг от друга образовались
похожие феодальные структуры. Сходство ситуаций
очевидно и при обращении к литературному модернизму
— авангардистские движения независимо друг от друга
возникли в начале XX в. в Великобритании (вортицизм),
во Франции (сюрреализм), в Германии (экспрессионизм),
в Италии и России (футуризм). Типологически они
независимы друг от друга, ибо появились в результате
сходным образом сложившихся общественно-
политических и литературно-языковых ситуаций.
Группа вопросов К. касается взаимных влияний
различных культур, изучаемых с точки зрения сопоставления
происхождения определенных явлений, течений, жанров.
Типологическое и генетическое сравнение не исключают
друг друга, особенно с учетом того, что со временем
выявляются все новые подтверждения принципиальной

КОНЕЦ ИСКУССТВА 189
возможности формирования литературных влияний в
результате сходства общественных и культурных
предпосылок в разных культурах. Именно таким
образом объясняют, например, влияние итальянского
футуризма начала XX в. на различные европейские
авангардистские течения. Политическую обусловленность удается
обнаружить, например, в случае словенского и
хорватского экспрессионизма, которые зародились еще в
Австро-Венгерской монархии, или в случае
экспортированного из Франции сербского сюрреализма, завезенного в
Югославию М. Ристичем — сербским поэтом и послом
Сербии во Франции. Взаимовлияние разных культур и
восприятие одних культур другими представляют собой
сходные процессы, однако их изучение требует
различных подходов. Изучение влияний сводится по
преимуществу к анализу контактов и взаимоотношений между
отдельными писателями и литературными
объединениями разных стран. Для изучения восприятия
культурой явлений другой, иноязычной культуры необходимо
прежде всего исследовать коллективный опыт. В то
время как сравнительная политология изучает
коллективное восприятие американских тактик предвыборной
борьбы различными европейскими обществами —
литературная К. исследует, восприятие творчества
Г. Гессе американскими хиппи, битниками и
студентами 1960-х, или восприятие философии Ф. Ницше
испанским обществом на рубеже XIX и XX вв. В обоих
случаях интерес представляет то, как воспринятые тексты
или практики трактуются в ином культурном
контексте, как они адаптируются и какой деформации
подвергаются. Перетолкование с целью адаптации к
восприятию имеет место и при всех видах перевода
(литературного произведения, фильма, политического
текста). Эта проблема имеет особое значение для
литературной К., ибо литературные тексты отличаются
многозначностью, предоставляющей переводчикам
простор для перетолкований. Особой формой перевода
является пересказ, ориентированный на другие средства
воспроизведения (литературная обработка или газетная,
журнальная, телевизионная версии). Современная
литературная К. все чаще занимается также проблемой
адаптации литературных произведений к нуждам кино и
телевидения. Для всех типов компаративных
исследований чрезвычайно важны вопросы, связаные с
периодизацией культурных явлений. В области литературы — это,
например, стремление выявить, можно ли говорить о
европейском классицизме или романтизме, реализме или
эстетизме как о реалиях и как наилучшим образом
обозначить подобные периоды в контексте
межкультурных связей. Характерно обращение компаратививстов к
темам, специфическим для определенных исторических
периодов и эпох. Историческая тематология выявляет
круг тем, характерных для художественного творчества
эпохи (например, поиски индентичности, ощущение
тоски, единение человека с природой в эпоху
романтизма), стремится объяснить, почему в различные
исторические эпохи совершенно по-разному толковались и
обрабатывались одни и те же легенды и мифы (легенды
о Фаусте, о Дон Жуане).
До сих пор К. не удалось до конца преодолеть
влияния позитивизма. Он пошел на убыль лишь в 1960-е —
1970-е во Франции в связи с дискуссиями
англоамериканской, а потом и французской «новой критики» о
методологии семиотики, социологии, феноменологии и
психоанализа. Эта дискуссия привела к тому, что в США
появилась тенденция распространения методов
сравнительного литературоведения на другие виды духовной
деятельности — в частности, на средства массовой
информации и философию (X. Ремак). Новая
«американская школа» противостояла «французской»,
скептически воспринимавшей типологические исследования и
препятствовавшей перенесению методов литературной
К. на внелитературные явления. Вместе с тем, именно
во Франции сформировалось и широкое представление
об области исследований К. (Chevrel:1989), включающей
в себя музыку, живопись, фотографию и кино.
Некоторые ученые считают К. наукой о средствах массовой
информации или об искусстве вообще (Heusden,
Jongeneel:l993)y в то время как другие, напротив,
стремятся ограничить поле ее применения исключительно
переводческой деятельностью (Bassnett:1993).
Е. В. Соколова
КОМПЛЕКС НЕПОЛНОЦЕННОСТИ (англ. COMPLEX
OF INFERIORITY, нем. MINDERWERTIGKEITSTKOMPLEX,
франц. COMPLEXE D'lNFERIORITE). Термин введен в
научный обиход Альфредом Адлером, который был
одним из первых соратников 3. Фрейда, а позже стал
едва ли не самым острым критиком его теорий. В пику
психоанализу Фрейда Адлер называл свое учение
«аналитической психологией». К. н., по Адлеру, — это
более или менее явно проявляющееся чувство
ущербности или несоответствия общепринятым стандартам,
приводящее в движение многие глубинно скрытые
психологические механизмы (Ad/er:I926). Важнейший из
них получил название «мужской протест». Ощущение
определенного вида неполноценности заставляет-
личность (сознательно или неосознанно) искать средства
компенсации. «Мужской протест» способен генерировать
мощную психологическую энергию, находящую
выражение в соответствующих поступках. Так, Демосфен,
испытывавший чувство неполноценности из-за
картавости, был психологически настроен на нечеловеческие
усилия по преодолению врожденного недостатка и стал
великим оратором. К. н. может (хотя и не обязательно в
позитивном плане) служить стимулом для достижения
выдающихся результатов. Он побуждает личность
искать удовлетворение и утверждение чувства
собственной значимости в доступных областях. Хромой Байрон
был отличным наездником, боксером и пловцом.
Достижение литературной славы часто рассматривается как
компенсация за тот или иной вид неполноценности.
К. н. и связанные с ним поиски психологической
компенсации — тема, интересующая не только глубинных
психологов, но и художников слова. Эта тема — одна из
ведущих в ранних произведениях Томаса Манна, в
частности, в новелле «Тонио Крёгер».
А. С. Козлов
КОНЕЦ ИСКУССТВА (нем. ENDE DER KUNST).
Гегелевская идея, являющаяся постоянной темой
исследования представителя Франкфуртской школы Т. В. Адорно.
В «Эстетической теории» (1970) Адорно этот феномен
встречается под различными обозначениями: «смерть
искусства» (Absterben der Kunst), «отживание искусства»
(Ableben der Kunst), «гибель искусства» (Untergang der
Kunst), «бренность искусства» (Verganglichkeit der Kunst),
«смертность искусства» (Sterblichkeit der Kunst). Хотя

190 КОНКРЕТИЗАЦИЯ
традиционно считается, что Адорно в принципе
разделяет пессимизм Гегеля, этот вопрос решается им
неоднозначно и в конечном счете противоречит мрачным
прогнозам его «Негативной диалектики» (1966) (см.
негативность).
Те, кто утверждают, что время искусства прошло, и
главная задача состоит в том, чтобы осуществить на
практике содержащуюся в нем истину, безоговорочно
отождествляемую с истиной социально-общественной,
по мнению Адорно. являются сторонниками
тоталитаризма. В тот самый момент, когда делается шаг в
сторону запрета и декретирования, упраздняющего
искусство, искусство в управляемом мире вновь
обретает права на существование. Вопрос, возможно ли
искусство сегодня, решается не «сверху», в силу
существующих производственных отношений, — решение зависит
от уровня развития производительных сил. Жизнь
продлевает себя с помощью культуры в аутентичных
произведениях. Момент утверждения не окружает
ареалом святости существующее, а борется со смертью,
телосом всякого господства, всякой власти,
симпатизируя тому, что есть.
Произведения искусства всегда «предполагают
жить», они рассчитаны на долгое существование; их
длительность родственна понятию объективации. Своей
длительностью искусство возражает смерти:
кратковременная вечность произведений — аллегория истинной,
неиллюзорной вечности. Искусство — это видимость
того, что недоступно смерти. Поскольку произведение
не является чем-то прочным, окончательным, а
движущимся, оно живет в истории как процесс. В ней оно
может и погибнуть.
Длительность искусства является одной из
категорий, возникновение которых уходит в глубокую
древность. Адорно ссылается на мнение Феликса Шпайзера,
показавшего в своих исследованиях 1920-х допустимость
предположения о том, что идея эстетической
длительности развилась из практики мумифицирования.
«Переход от сохранения и симулирования телесного
присутствия мертвого в жизни к символическому
обозначению, намеку на его присутствие, и тем самым к
чистой статуе уже в неолитическую эпоху обозначал
разделение содержания и формы, появление значения»
(Speiser:I923). Одной из моделей искусства был труп в
своей избегнувшей разложения, нетленной ипостаси.
Овеществление живого уже в доисторическую эпоху
означало как восстание против смерти, так и природно-
магическую практику.
Тезис о предстоящем или уже наступившем К. и.
повторяется на всем протяжении истории, особенно с
началом эпохи «модерна». Эта идея, по Адорно,
отражает идеологию исторически уходящего, клонящегося к
своему закату класса, тех групп, которым их
собственный конец кажется гибелью всего существующего.
Разговоры о К. и. регулярно возобновляются в моменты
тех диалектических переходов, во время которых
рождается новая форма, полемизирующая с прежней. Со
времен Гегеля пророчества о гибели искусства стали
составной частью оцениваемой сверху культуры;
декретами подготавливались тоталитарные меры. Однако
изнутри, в сфере самого искусства все свидетельствует о
его открытых, неиспользованных возможностях.
Вопрос Адорно: «Может ли существовать поэзия
после Освенцима?», содержащийся в «Диалектике
просвещения» (1948, написана совместно с М. Хоркхаймером) и
подразумевающий утвердительный ответ,
воспринимается многими интерпретаторами как негативное
утверждение о «смерти искусства». Однако в своей последней
работе «Эстетическая теория» (1970 — Адорно.2001),
рассуждая о «конце» или «смерти» искусства, Адорно не
отстаивает эту идею, а опровергает ее, утверждая
жизнеспособность искусства.
А. В. Драное
КОНКРЕТИЗАЦИЯ (нем. KONKRETISATION). Термин
рецептивной эстетики, обозначающий процесс
воссоздания читателем художественного произведения,
наполнения «смыслом» рамок художественной структуры
путем заполнения «пустых мест» и «участков
неопределенности» своими представлениями и эмоциями на
основе собственного горизонта ожидания (см.
коммуникативная неопределенность).
Р. Ингарден одним из первых приступил к
разработке понятия К. в этом аспекте. Он описал К. {Ingar-
clen:1968) как эстетическую установку читателя,
функционально подчиненную задаче постижения {понимания)
литературного произведения. Произведение
художественной литературы, по мнению Ингардена, не является
конкретным объектом эстетического восприятия. Оно
представляет собой лишь как бы костяк, который в ряде
отношений дополняется или восполняется читателем, а
в некоторых случаях подвергается изменениям и
искажениям. Читатель облекает костяк в плоть в результате
своей воспринимающей и конструирующей
деятельности. Целое, в котором произведение выступает как уже
дополненное и измененное читателем, Ингарден
называет К. литературного произведения. Конкретизации
одного и того же произведения многочисленны —
повторное чтение создает новую, отличную от
предыдущей К. Ингарден выделяет четыре различных типа
процесса К.: 1)с позиции «наивного» потребителя; 2) со
специфически эстетической позиции; 3) с позиции
определенных политических и религиозных интересов в
пропагандистских целях; 4) с научно-исследовательской
позиции. Он считает, что только К., происходящая по
второму типу, отвечает назначению художественного
произведения: «Все другие конкретизации являются
более или менее отклонением от имманентного
произведению идеала». Параллельно с понятием К. Ингарден
выдвинул понятие «реконструкция», объясняя его как
тематически-содержательную объективацию
произведения, осуществляемую читателем после К.
У Я. Мукаржовского и Ф. Водички {Mukafovsky: I967,
Vodi£ka:1976) К. приобретает исторический характер —
конкретизируются исторически возникающие и
изменяющиеся эстетические объекты. При этом Водичка
считал, что объектом литературоведческого анализа
могут быть не все К., возможные с точки зрения
индивидуальных намерений и потенций читателя, а лишь те,
которые демонстрируют, как происходит «встреча»
структуры произведения и структуры литературных
норм, обусловленных конкретной исторической эпохой.
Водичка различает К., предлагаемые литературными
критиками, и К., проводимые литературоведами, за два
десятилетия предвосхитив то различие, которое в 60-е
голы Р. Барт проводил между литературной критикой и
литературоведением в дискуссии вокруг «новой
критики». Водичка понимает литературоведение как науку о

КОНТИНИ 191
формах, опирающуюся на базу строгого научного
анализа, а литературную критику — как аксиологическую
инстанцию, производящую «значения». По мысли
Водички, К. произведения в значительно большей
степени связана с процессом коммуникации, рецепции,
чем с «самодовлеющей» структурой или «сущностью»
произведения. В этом он идет дальше Мукаржовского,
считавшего, что объективная эстетическая ценность,
если такая вообще существует, должна заключаться в
материальном артефакте.
По В. Изеру (her: 1976), литературное произведение
имеет два полюса — «художнический» и «эстетический».
Первый полюс относится к тексту, создаваемому
автором-художником, второй — к осуществляемой
читателем К. текста. Из факта такого рода поляризации он
делает вывод, что литературное произведение не
идентично ни тексту, ни его К. Произведение больше, чем
текст, поскольку оно обретает свою жизнь только в
процессе К., которая, в свою очередь, не вполне
свободна от представлений и оценок, привносимых в нее
читателем. Место встречи текста и читателя, где
возникает литературное произведение, придает
произведению виртуальный характер, ибо процесс его К. не
может быть сведен ни к реальности текста, ни к
оценкам и представлениям читателя.
А. В. Драное
КОННОЛЛИ Сайрил [Верной] (CONNOLLY Cyril [Vernon])
(10.1Х.1903, Ковентри, Уорвикшир - 26.XI.1974) -
английский критик, романист, эссеист. Окончил
Итонский колледж и Оксфордский ун-т. С 1927 —
литературный журналист. Основатель и редактор журнала
«Horizon» (London, 1939-1950); литературный редактор газеты
«Observer» (London, 1942-1943); обозреватель газеты
«Sunday Times» (London, 1951-1974). Член Королевского
литературного общества.
Характерный представитель английской журнальной
«полемической» литературной критики, традиции
которой восходят к XVIII в. — к Дж. Аддисону и
Р. Стилу. Считал, что в английской прозе доминируют
два стиля: разговорный — реалистический, характерный
для «неромантических наблюдателей», и
«искусственный», по-своему обогащавший английский язык и
литературу сложными формами выражения, — стиль
«мандаринов», основывающийся на длинных
предложениях, использовании сложных грамматических времен,
аллюзий, метафор, латинской терминологии,
причудливых образов, свойственный Дж. Донну, Т. Брауну,
Аддисону, С. Джонсону, Т. де Квинси, Т. Карлейлю,
Дж. Рёскину — в отличие от Дж. Беньяна, Дж. Драй-
дена, Д. Дефо, У. Хэзлитта, Р. Саути. Эти стили
взаимодействуют и сменяют друг друга в связи с
социальными изменениями и избыточным развитием,
«усталостью» одного из них. «Реалисты», по мнению К.,
царили перед Первой мировой войной; 1918-1928 —
период Джойса, Пруста, П. Валери, В. Вулф, О. Хаксли
— новых «мандаринов»; в 1928-1938 вновь возобладали
«реалисты». К. призывал писателей сочетать в своем
творчестве лучшие качества обоих стилей.
Соч.:
Enemies of promise. L., 1938. 340 p. • The unquiet grave: A word
cycle by Palinurus. L., 1944. 152 p.; Idem. Rev. ed. L., 1952. XVI,
142 p. • The condemned playground: Essays, 1927-1944. L., 1945.
VIII, 287 p. • Ideas and places. L., 1953. 280 p. • Enemies of
promise and other essays: An autobiography. N. Y., 1960. 421 p. •
Previous convictions: Sel. writings of a decade. L., 1963. XV, 414
p. • The modern movement: 100 key books from England, France
a. America, 1880-1950. L., 1965. 148 p. • The evening colonnade.
L., 1973. XII, 265 p.
Лит. :
SpenderS. C. Connolly: A memoir. Edinburgh, 1978. 20 p.
Т. Н. Красавченко
КОНСТАНЦСКАЯ ШКОЛА см. Рецептивная
эстетика
КОНТЕКСТ (нем. KONTEXT). Термин рецептивной
эстетики, порожден потребностью в создании
объективно-критической инстанции, которая выполняла бы
функцию критерия или ориентира для реципиента в
процессе интерпретации. Я. Мукаржовский видел
необходимость в признании за художественным
произведением, наряду с его функцией автономного знака,
функции коммуникативного знака (Mukafovsky: 1967).
Ф. Водичка в работах «Рецептивная история
литературных произведений» (Vodidka:1976) и «Конкретизация
литературного произведения — к проблеме рецепции
творчества Неруды» соотносил произведение как знак со
всеобъемлющей системой ценностей, определив ее как
К. В его интерпретации К. — это участвующая в кон-
ституировании эстетического объекта литературная
норма, т. е. произведение постигается не в результате
анализа только его структуры, а в результате изучения
того, как оно воспринимается, как соотносится с
существующими в общественном сознании нормами и
представлениями.
В понимании В. Изера (her: 1976) К. — это то, что
будит в читателе представления о мире, о человеческих
взаимоотношениях, о мотивах их действий, о специфике
их положения в жизни и т. п., иными словами, весь
комплекс представлений автора о действительности,
вызывающий в читателе определенные эмоциональные
и интеллектуальные реакции. Изер связывает понятие
К. с понятием репертуара: «В репертуаре конвенции
представлены в той степени, в какой текст включает
предшествующие ему знания и представления, которые
связаны не только с предыдущими текстами, но и
обусловлены также (если не в еще большей степени)
социальными и историческими нормами,
социокультурным контекстом в самом широком смысле слова,
контекстом, из которого вырос текст, короче говоря,
всем тем, что пражские структуралисты определяли как
внеэстетическую реальность» (her: I976, с. 299).
А. В. Драное
КОНТИНИ Джанфранко (CONTINI Gianfranco) (4.I.1912,
Домодоссола, Пьемонт — 1.II. 1990, там же) —
итальянский литературовед и литературный критик, лингвист.
Один из создателей влиятельной в Италии с конца 40-х
до начала 60-х критики вариантов. Окончил факультет
литературы и философии ун-та Павии (1933), затем
продолжил обучение у Л. Дебенедетти в Турине и в
Париже. Преподавал французский язык и литературу в
ун-те Пизы (1937-1938), романскую филологию в ун-те
Фрибура (Швейцария) (1938-1952), в ун-те Флоренции и
Высшей нормальной школе в Пизе (с 1952). Член
Национальной академии леи Линчей, академик
Флорентийской академии делла Круска, в которой возглавлял
Центр филологических исследований и журнал «Studi

192 КООПМАН
dclla tllologia italiana» (Firenze). Президент Итальянского
дантовского общества (1956-1968), редактор «Studi dan-
teschi» (Firenze).
Критический метод К. изложен в работах «Серра и
иррациональное» (1947), «Критика черновиков» (1948),
«Филология и дантовская экзегеза» (1965), «Влияние
Б. Кроче на культуру» (1967), «Орудия старые и орудия
новые» (1968). К. считает, что объектом
филологического исследования должно быть само литературное
произведение, а не предшествующее ему «чувство» или
биографические, психологические, социальные,
философские предпосылки возникновения произведения.
Специфика литературного произведения заключается в его
словесной природе, «все остальное: философские
взгляды, этические и политические суждения, намеки на
реальные исторические события — не что иное, как
слова, и только в качестве таковых и должны
рассматриваться» («Филология и дантовская экзегеза»).
Словесное искусство анализируется при помощи исследования
стиля, но и для самого автора стиль является
инструментом познания. Принципиальным для К. является
рассмотрение художественного текста в динамике его
становления, а не как «готового объекта». Под влиянием
французской символической критики К. склонился к
выводу о принципиальной незавершенности любого
художественного произведения. Отсюда интерес к
исследованию последовательных изменений, вносимых
автором в текст, и приверженность методу критики
вариантов. Однако, в отличие от вариантистики
позднего Дж. Де Робертиса, в концепции К. акцентирован
системный подход, каждое исправление имеет свои
«следствия» (implicazioni), затрагивающие самые разные
элементы структуры произведения. Их анализ приводит
к воссозданию не только творческой истории текста, но
и к выявлению особенностей творческой манеры автора
в целом: например, «единства тона и лексики» в
творчестве Петрарки, его стремление к «динамическому
равновесию» в противоположность полифоничности
произведений Данте. В то же время К. отмечал, что его подход
является одним из возможных методов анализа, и не
претендовал на создание онтологической модели
литературы.
К. предпочитал форму научной статьи, а не
монографии. Наиболее известны его работы о Петрарке
(1943), Леопарди (1947), Данте (1965, 1976), Ариосто
(1939). Ему принадлежит также множество статей о
современных писателях (в особенности о поэтах-герме-
тистах), опубликованные в журналах герметического
направления — «Solaria» (Firenze) и «Letteratura» (Firenze),
в дальнейшем перепечатанные в нескольких сборниках
(1939, 1942, 1972, 1989). В книгу «Последние очерки и
эссе» (1998) включены научные статьи, опубликованные
в 1987-1990, историко-литературные заметки и
воспоминания о коллегах, рассчитанные на широкую публику
и печатавшиеся в газете «Corriere del la serra».
К. принадлежит авторитетный труд по теории
критического издания текста (1986). Осуществил
критические издания Данте (1939) и приписываемых ему
произведений (1984), Г. Кавальканти (1966), «Канцоньере»
Ф. Петрарки (1964), редактировал антологию «Поэты
XIII в.» (1960). На основе лингвостилистического анализа
подтвердил аттрибуцию Данте тосканского
переложения «Романа о Розе».
Соч.:
Esercizi di lettura sopra autori contemporanei: Con un'appendice
su testi non contemporanei. Firenze, 1939. 303 p. • Un anno di
letteratura. Firenze, 1942. 168 p. • Saggio d'un commento alle
correzioni del Petrarca volgare. Firenze, 1943. 59 p. • Implicazioni
leopardine / Letteratura. Firenze, 1947. A. 9, № 33. P. 102-109. •
La critica degli scartafacci / Rassegna d'Italia. Roma. 1948. № 14.
P. 1048-1056, 1155-1160. • Filologia ed esegesi dantesca /
Rendiconti adunanze solenni. Roma, 1965. Vol. 7, fasc. I. P. 18-37.
• Varianti e altra linguistica: Una raccolta di saggi (1936-1968).
Torino, 1970. 686 p. • Altri esercizi (1942-1971). Torino, 1972.
VIM, 403 p. • Una lunga fedelta: Scritti su Eugenio Montale.
Torino, 1974. IX, 115 p. • Un' idea di Dante: Saggi danteschi.
Torino, 1976. 283 p. • Breviario di ecdotica. Milano; Napoli, 1986.
VII, 252 p. • Ultimi esercizi ed elzeviri (1968-1987). Torino, 1988.
VII, 408 p. • La parte di Benedetto Croce nella cultura italiana.
Torino, 1989. XI, 57 p. • Postremi esercizi ed elzeviri. Torino,
1998. VIII, 274 p.
Ред.:
Dante Alighieri. Rime. Torino, 1939. 241 p. • II Fiore e il Detto
d'amore attribuibili a Dante Alighieri. Milano, 1984). CL. 513 p. •
Petrarca F. Canzoniere. Torino, 1964. XXXVIII, 471 p. • Poeti del
Duecento. Milano-Napoli, 1960. Vol. 1-2.
Лит. :
Pupino A. R. II sistema dialettico di G. Contini. Milano; Napoli,
1977. 170 p.
E. В. Лозинская
KOOIIMAH Хельмут (KOOPMAN Helmut) (p. 15.VI. 1933,
Бохум) — немецкий литературовед. Изучал
германистику, англистику и философию в ун-тах Бонна и Мюнсте-
ра. Проф. Боннского ун-та (1969-1974). Преподавал в
различных ун-тах США (1972-1975). К.
специализируется в области истории немецкой литературы XVIII-XX вв.
Основные темы исследований — драматургия немецкого
Просвещения (1979), творчество Шиллера, литература
«Молодой Германии», проблемы романа. В книге
«Развитие интеллектуального романа у Томаса Манна» (1962)
отмечает разрыв в его творчестве с традициями
литературы XIX в. и предвосхищение многих художественных
открытий современности. Заслугой Т. Манна К. считает
создание «двойной оптики» в художественной системе
философского романа, символизацию деталей,
заключающих в себе «тайный смысл» повествования. В книге
«Томас Манн: Константы литературного творчества»
(1975) выделяет четыре основные темы творчества
писателя: проблема поколений «отцов» и «детей»;
бюргерская культура; изгнание, эмиграция; диалог с
литературными предшественниками.
Соч.:
Die Entwicklung des «Intellektualen Romans» bei Thomas Mann:
Unters. zur Struktur von «Buddenbrooks». Bonn, 1962. 174 S. •
Schiller-Kommentar: Mit einem Einf. Von Wiese B. von.
Munchen, 1969. Bd 1- 2. • Das junge Deutschland: Analyse seines
Selbstverstandnisses. Stuttgart, 1970. X, 224 S. • Thomas Mann:
Konstanten seines lit. Werkes. Gottingen, 1975. 194 S. • Drama der
Aufklarung: Komment. zu einer Epoche. Munchen, 1979. 183 S. •
Der klassisch-moderne Roman in Deutschland: Th. Mann,
A. Doblin, H. Broch. Stuttgart etc., 1983. 188 S.
Ред.:
Beitrage zur Theorie der Kunste im 19. Jahrhundert / Hrsg. von
Koopman H., Schmool T. A. Frankfurt a. M., 1971-1972. Bd 1-2. •
Thomas Mann. Darmstadt, 1975. XVII, 430 S. • Mythos und
Mythologie in der Literaturdes XIX. Jahrhunderts. Frankfurt a. M.,
1979. 385 S.
А. В. Драное

КОРТИ 193
«КОРОТКОЕ ЗАМЫКАНИЕ» (англ. SHORT CIRCUIT,
франц. COURT-CIRCUIT). Термин, введенный английским
теоретиком Д. Лоджем (Lodge: 1981, с. 135). Любой
процесс интерпретации художественного произведения,
утверждает Лодж, основан на его сравнении с
действительностью и тем самым якобы предполагает наличие
определенного зазора, дистанции между литературным
текстом и реальным миром, между искусством и
жизнью — то, что постмодернизм и пытается преодолеть,
устроив К. з., чтобы привести читателя в шоковое
состояние и не дать ему возможности ассимилировать
«постмодернистское письмо» «конвенциональными
категориями» традиционной литературы: «Способы
достижения этого состоят в следующем: сочетание в
одном произведении явно фактического и явно
фиктивного, введение в текст автора и тем самым постановка
вопроса о проблеме авторства и обнажение условностей
литературы в самом процессе их использования. Эти
металитературные приемы сами по себе не являются
открытием постмодернистов — их можно обнаружить в
художественной прозе еще во времена Сервантеса и
Стерна, но в постмодернистском письме они
появляются настолько часто и в таком количестве, что
свидетельствуют о возникновении явно нового феномена» (Lodge:
1981, с. 15).
В качестве примера Лодж приводит отрывок из
романа «Завтрак чемпионов» Курта Воннегута, где через
восприятие бывшего заключенного Вейна Гублера
описывается сцена в баре: «нБлэк-энд-Уайт» да разбавь!
— услышал он голос. Надо бы Вейну навострить уши.
Как раз этот напиток предназначался не кому попало.
Он предназначался человеку, который создал все
теперешние горести Вейна, тому, кто мог его убить, или
сделать миллионером, или вновь отправить в тюрьму —
словом, мог проделать с Вейном любую чертовщину.
Этот напиток подали мне (т. е. автору романа)»
(Воннегут:!975, с. 172). Данный пример наглядно
демонстрирует постмодернистскую технику письма,
построенную на обнажении приема — на демонстрации
самого процесса письма. С точки зрения Лоджа, «это
совершенно сбивает с толку читателя, ставя реального,
исторически-конкретного автора на один уровень с его
собственными вымышленными персонажами и в то же
самое время обращая внимание читателя на их общую
фиктивность. Тем самым ставится под вопрос сам факт
чтения и написания художественной литературы»
(Lodge: 1981, с. 15). В то же время многие произведения
этого рода «законтачены» на современности, на
политической и рекламной актуальности повседневного бытия.
В этом плане они близки в своей непосредственности
отклика на актуальность текущей повседневности
средствам массовой информации: газетно-журнальной
периодике, теле- и радиохронике и рекламе.
Эта близость обманчива, поскольку она служит
средством дискредитации привлекаемого «реально-
жизненного» материала и тесно связана с проблемой
псевдореализма постмодернистской манеры письма,
отмеченной специфической для модернизма тенденцией
к натурализму. Постмодернистское своеобразие этой
манеры заключается в том, что она выступает как
псевдофактографичность или псевдодокументализм,
когда неинтерпретированные куски реальности
посредством техники коллажа вводятся в ткань
художественного повествования как бы в сыром,
неопосредованном виде. Однако в общей структуре произведения
они все равно получают интерпретацию и как правило в
весьма однозначной идеологически-эстетической
перспективе. Псевдодокументализм в конечном счете
является одним из средств общего принципа
контрастности, последовательно проводимого во всей
формальной и содержательной структуре типового
постмодернистского романа. На содержательном уровне он
выступает как непреодолимая противоречивость художественно
воспроизводимого образа бытия — абсурдного в своем
искажении причинно-следственной связи и гротескного в
своем восприятии авторской маской, за которой
прячется писатель.
И. П. Ильин
КОРТИ Мария (CORTI Maria) (1915, Милан — 22.11.2002,
Милан) — итальянский литературовед, литературный
критик, историк литературы, лингвист, семиотик,
писательница. Ученица Б. Террачини. Преподавала
историю итальянского языка в ун-те Павии, где основала
(1972) и поныне возглавляет Центр по исследованию
рукописей авторов нового и новейшего времени (Centro di
ricerca sulla tradizione manoscritta di autori moderni e
contemporanei), являлась членом редколлегии журнала
«Paragone» (Firenze, 1950-1986), «Alfabeta» (Milano, 1979-
1987) и журнала «Strumenti critici» (Torino) — ведущего
печатного органа итальянской «новой критики».
Соредактор журнала «Autograft)» (Novara). Почетный член
Академии делла Круска.
С середины 60-х выступает как сторонник
структуралистского подхода, стремится пересмотреть и
систематизировать традиционные для итальянского
литературоведения практики с точки зрения принципов
структурно-семиотического анализа. Совместно с Ч. Сегре
была составителем сборника «Актуальные методы
литературной критики в Италии» (1970). В то же время
на протяжении всей научной деятельности использовала
традиционные для итальянского литературоведения
методики стилистической критики и истории языка.
Как историка языка К. интересует соотношение
литературного языка с языком повседневного общения,
имевшим в Италии до середины XX в. преимущественно
диалектный характер, и способы передачи писателем
бытовых элементов лексики в соответствии с теми
канонами и правилами «высокой» языковой традиции, на
которые он в данный момент считает необходимым
опираться. Занималась историей итальянского языка
преимущественно XIII-XV вв. Индивидуальный стиль
писателя или поэта понимается исследовательницей как
постоянно осуществляемый выбор между различными
«языковыми практиками» и литературными
традициями, как постоянно видоизменяющийся способ
структурирования разных культурных контекстов.
Теоретико-литературные размышления К. нашли
отражение в книге «Принципы литературной
коммуникации» (1976), в которой было «переосмыслено в
семиотическом духе само понятие литературы»,
рассматриваемой как информационная и коммуникационная
система, связывающая авторов — адресантов
художественного сообщения — и его адресатов — читателей
различных эпох. К. анализирует правила
функционирования литературной системы, обусловленные как
изнутри, так и извне — социокультурными и
идеологическими структурами. Художественный текст является

194 КРАТЧ
«гиперзнаком» или «полисемическим сообщением»,
погруженным в жизнь литературных институтов и
литературных жанров.
К. подготовила критическое издание юношеских
произведений Дж. Леопарди и сочинений Б. Фенольо,
которому также посвящено отдельное исследование
(1980). Существенный вклад К. внесла в изучение
творчества Данте и Кавальканте, показав в работах
«Данте на новом перекрестке» (1981) и «Мысленное
счастье» (1983) наличие аристотелевской составляющей
в мысли XIII-XIV вв. В работе «Пути художественного
вымысла» (1993) проанализировала понятие
поэтического языка в теоретических и художественных
произведениях Данте, исследовала принципы генезиса
литературного произведения и связь художественного вымысла с
памятью. В 2001 под названием «Новые методы и
фантазмы» вышло новое, значительно расширенное
издание первого сборника статей К.
Соч.:
Studi sulla latinita merovingia in testi agiografici minori. Milano,
1939. 203 p. • Studi sulla sintassi della lingua poetica avanti lo
stilnovo // Atti delTAccademia Toscana di Scienze e Lettere «La
Colombaria», 18 (1953-1954). Firenze, 1954. P. 261-366. •
Rivaluzione e reazione nel Sannazaro // Liguistica e filologia:
Ommaggio a Benvenuto Terracini. Milano, 1968. P. 136-155. •
Metodi e fantasmi. Milano, 1969. 381 p. • Principi della
comunicazione letteraria. Milano, 1976. 200 p.; Idem. 6. ed.
Milano, 1997. Vol. 1-2. • Le vie del rinnovamento critico in Italia //
I metodi attuali della critica in Italia. Torino, 1975. P. 7-20. • II
viaggio testuale: [Le ideologic e le strutture semiotiche]. Torino,
1978. VI, 302 p. • Beppe Fenoglio: Storia di un «continuum»
narrativo. Padova, 1980. 85 p. • Dante a un nuovo crocevia.
Firenze, 1982. 110 p. • La felicita mentale: Nuove prospettive per
Cavalcanti e Dante. Torino, 1983. X, 172 p. • Storia della lingua e
storia dei testi. Milano; Napoli, 1989. XLIII, 307 p. • Percorsi
delTinvenzione: II linguaggio poetico e Dante. Torino, 1993. VI,
175 p. • Nuovi metodi e fantasmi. Milano, 2001. 496 p.
Лит.:
Corti M. Dialogo in pubblico / Intervista di Nesi С Milano, 1995.
292 p. • Guerra G. M. Corti: Voci, canti e catasti. Novara, 2000.
160 p.
И. П.Ильин, Е. В. Лозинская
КРАТЧ Джозеф Вуд (KRUTCH Joseph Wood) (25.XI.1893,
Нэшвилл, шт. Теннесси — 22.V. 1970) — американский
литературовед, театральный критик, журналист и
естествоиспытатель. Окончил ун-т шт. Теннесси (1915),
Колумбийский ун-т (1916); доктор философии (1924);
проф. Колумбийского ун-та (1937-1952), критик журнала
«Nation» (N. Y., 1924-1937). Вел литературный раздел
журнала «American scholar» (Washington, 1935-1970); один
из создателей литературной Гильдии, был членом
Национальной академии искусств и литературы.
К. — ученый позитивистской школы, занимался
изучением американской и английской драматургии и
театра. Для «Литературной истории Соединенных
Штатов» написал раздел о драме. Ю. О'Нил
охарактеризован как крупнейший драматург США.
Проанализирована деятельность драматургов XX в. (М. Андерсон.
С. Н. Берман, Н. Одетс, Т. Уайлдер, У. Сароян).
«Американская драма с 1918» (1939) содержит запись
впечатлений о наиболее значительных спектаклях с 1918 по
1956. К. принадлежат монографии о творчестве Э. А. По
(1926), Г. Д. Торо (1948). Книга «Пять мастеров» (1930)
составляет очерки о Боккаччо, Сервантесе, С.
Ричардсоне, Стендале. Прусте. К. известен как автор
исследований об английской литературе: книги о
С. Джонсоне (1944), комедии эпохи после Реставрации
(1924); редактор сборника статей об английской драме
XVIII в. (1967). По возвращении в Аризону писал книги
о природе, американском Западе, воспоминания
«Больше, чем одна жизнь» (1962).
Соч.:
Юджин О'Нил // Литературная история Соединенных
Штатов Америки. М., 1979. Т. 3. С. 357-370. •
Американская драма // там же, с. 444-462. • Comedy and conscience
after the Restoration N. Y., 1924. X, 271 p. • Edgar Allan Рое: А
Study in genius. N. Y., 1926. X, 244 p. • Five masters: A study in
the mutations of the novel. N. Y., 1930. XIII, 328 p. • Experience
and art: Some aspects of the esthetics of lit. N. Y., 1932. 222 p. •
The American drama since 1918. N. Y., 1939. 325 p.; Rev a. exp.
ed. N. Y., 1957. XII, 344 p. • Samuel Johnson: A biography. N. Y.,
1944. XIV, 599 p. • Henry David Thoreau. N. Y., 1948. XIII, 208
p. • Modernism in modern drama: A definition a. an estimate.
N. Y., 1962. IX, 138 p.
Ред.:
Representative American drama. N. Y., 1941 XVI, 1041 p. •
Eighteenth-century English drama. N. Y., 1967. XVIII, 430 p.
А. Ф. Головенченко
КРЕБЕР Карл (KROEBER Karl) (p. 24.XI. 1926. Окленд,
шт. Калифорния) — американский литературный
критик, фольклорист, специалист в области литературы и
фольклора индейцев США, истории литературы США.
Потомок известных американских этнографов и
фольклористов Альфреда Л. и Теодоры Креберов. Окончил
Колумбийский ун-т (1947). Проф. литературы
Колумбийского ун-та в Нью-Йорке (с 1970), где читал курсы
«традиционной» (устной) и современной (письменной)
литературы североамериканских индейцев. Возглавляет
Ассоциацию по изучению литературы американских
индейцев и издает в качестве главного редактора
ежеквартальный бюллетень Ассоциации («ASAIL
Newsletter», 1977), где публикуются статьи и рецензии на
прозу индейцев и об индейцах, интервью и текущая
библиография по фольклору и современной литературе
индейцев США и Канады. Бюллетень практикует
дискуссии по вопросам, связанным с проблематикой,
изучаемой Ассоциацией. К. издал книгу «Традиционные
литературы американских индейцев: Тексты и
интерпретации» (1981), где собраны тексты индейских устных
повествований (в том числе и на языке оригинала) в
сопровождении критических статей американских
исследователей — Делла Хаймса, X. Рэмзея, Данниса
Тедлока и др. К. принадлежат также статьи по
проблемам индейского фольклора и современной литературы.
Соч.:
Romantic narrative art. Madison etc., 1960. XI, 225 p. • Romantic
landscape vision: Constable a. Wordsworth. Madison (Wis.), 1975.
XI, 142 p. • Deconstructionist criticism and American Indian
literature // Boundary, 2, N. Y., 1979. № 3. P. 73-89. • Traditional
literatures of the American Indians: Tests a. interpretations, (with J.
Ramsey, D. Tedlock et al.). Lincoln; London, 1981. IX, 162 p.
Ред.:
Images of romanticism: Verbal a. visual affinities / Ed. by Kroeber
K., Walling W. New Haven; London, 1978. XV, 288 p.
А. В. Ващенко
КРЕЙГ Дэвид (CRAIG David) (p. 22.III. 1920) —
английский, шотландский литературовед социологического
направления. Доктор философии, с 1960 проф. ун-та в

КРИГЕР 195
Сент-Эндрю. Автор эссе о шотландских романистах
XIX в. (Д. Г. Локхарте, Д. Хогге, М. Олифант и др.). В
книге «Шотландская литература 1620-1830 гг. и
шотландский народ» (1961) восстанавливает забытые в
английской критике имена шотландских поэтов и
писателей (отец и сын Симпелзы, Т. Драммонд, Р. Фер-
гюсон, Маккензи). К. анализирует творчество видных
шотландских реалистов начала XIX в. — Д. Голта и
С. Ферри, романтиков — Дж. Хогга, Дж. Вилсона,
Д. Г. Локхарта, Э. Мюира и др. Объясняет логику
эволюции литературы Шотландии изменениями в
социальной и политической структуре шотландского
общества. В книге ощутимо влияние позитивистской
философии и эстетики. К. — автор работ об английском
рабочем романе. В книге «Реальные основания:
Литература и социальные перемены» (1973) К. пишет о
социальном основании, «невидимом общественном
фундаменте» искусства.
Соч.:
The Scottish literature and the Scottish people (1620-1830). L.,
1961. 340 p. • The British working-class novel today // Ztschr. fur
Angl. u. Amerikanistik. В., 1963. Jg. 11, N 1. S. 29-41. • The real
foundations: Lit. a. social change. L., 1973. 318 p. • Extreme
situations: Literature and crisis from the great war to the atom
bomb / Craig D., Egan M. N. Y., 1979. VIII, 309 p.
Ред.:
Marxists on literature. Harmondsworth, 1975. 528 p.
Б. И. Колесников
КРЕЙН Роналд Сэлмон (CRANE Ronald Salmon) (5.1.1886,
Текумсел, шт. Мичиган — 1967) — американский
литературовед. Получил образование в Мичиганском (Анн-
Арбор) и Пенсильванском (Филадельфия) ун-тах. Проф.
Северо-Западного ун-та (Эванстон, Иллинойс (1915-
1924), проф., заведующий кафедрой Чикагского ун-та
(1925-1967), приглашенный проф. во многих ун-тах
США, редактор журнала «Modern philology» (Chicago,
1930-1952).
К. — теоретик литературы, глава чикагской шкоды
критики. Программная установка — критический
плюрализм. Предметом критического исследования считает
художественное произведение, рассматриваемое как
«эстетический объект». К. — один из создателей т. н.
«неоаристотелианской» (название дано К. Бёрком)
теории, утверждающей, что искусство — подражание
природе, а его конечная цель — приносить удовольствие.
Получаемое от восприятия искусства наслаждение
связывает только с формой произведения, затушевывает
содержательный момент в восприятии искусства.
Проявляя близость «новой критике», К., однако,
упрекает ее сторонников в неспособности дифференцировать
виды и жанры в искусстве. Различие между отдельными
жанрами словесного искусства К. связывает с
особенностями построения сюжета. В книге «Критики и критика»
(1952), анализируя сюжет «Истории Тома Джонса,
найденыша» Филдинга, утверждает, что сюжет
конституируется из трех элементов: предмета — объекта
имитации; лингвистического медиума — языка как
средства имитации; способа, или техники, имитации. В
соответствии с синтезом этих элементов должен
проходить анализ каждого жанра искусства. К. видит
различие «новой критики» и «неоаристотелианской» теории в
том, что его чикагские коллеги (В. Р. Кист, Н. Маклин,
Р. Маккеон, Э. Олсон) рассматривают поэзию как
имитацию, а «новые критики» как «выражение».
Принцип плюрализма К. проводит в работах «Язык
критики и структура поэзии» (1953) и «Идея
гуманитарных наук» (1967). Свой метод он определяет как
абстрагирующийся от истории, но включающий в себя по
меньшей мере пять «главных аспектов», необходимых
при интерпретации любого художественного текста:
лексикографический, синтаксический, просодический,
логический и стилистический. К. различает
«фактический» (индуктивный) и «абстрактный» (дедуктивный)
методы в литературоведении и отдает предпочтение
последнему.
Соч.:
The language of criticism and the structure of poetry. Toronto,
1953. XIX, 214 p. • The idea of the humanities and other essays
citical and historical. Chicago, 1967. Vol. 1-2.
Ред.:
Critics and criticism: Ancient a. mod. Chicago: London, 1952. 647
p. • Critics and criticism: Essays in method. Chicago, 1957. 276 p.
Лит.:
Booth W. С Between two generations: The heritage of the Chicago
school / Ed. by Brod R. I., Franklin P. P. N. Y., 1982.
E. А. Цурганова
КРИГЕР Мэррей (KRIEGER Murray) (23.XI. 1923, Нюарк,
Нью Джерси — 5.VIII.2000. Лагуна Бич, Калифорния) —
американский литературовед. Образование получил в
Ратджерском ун-те (Нью-Брунсвик, штат Нью Джерси),
Чикагском и Колумбийском ун-тах. Преподавал в ун-тах
Огайо, Миннесоты (1952-1958), Айовы (1958-1963),
Иллинойском (1963-1966) и др. Проф. английского языка
и сравнительного литературоведения Калифорнийского
ун-та (с 1967).
Глава Калифорнийской школы литературной теории
и критики. Основными областями его теоретических
изысканий являются поэзия и литературная критика.
Исследовательскому методу К. присуща взвешенность,
стремление избегать самодовлеющего
теоретизирования. В этом отношении он не приемлет концепций
европейского структурализма и его американских
последователей (Иельскую школу), хотя и не осуждает
их так резко, как его коллеги по Калифорнийской школе
критики (Э. Сайд и др.). Механистические и громоздкие
теории литературы, модные в Европе во второй
половине XX в., отпугивают, по мнению К., склонных к
«практической критике» англо-американских
литературоведов и ведут к дегуманизации литературы. К. не
выступает против теорий вообще. Он призывает лишь к
сдержанности в разработке и применении теоретических
концепций, к «золотой середине».
Свою теорию поэзии и художественного творчества
К. представил в работе «Новые защитники поэзии»
(1956). Он называет свой метод «гуманистическим»,
«антропологическим», и в этом отношении
противопоставляет себя исследователям сциентистской ориентации
(С. Хаймен), стремящимся к объяснению загадок
творчества естественнонаучными методами. Такая позиция
К. сближает его с «новой критикой», «защитниками»
поэзии от засилия естественнонаучных методов в
литературоведении. Определяя собственные научные
ориентиры как исследователя поэзии, К. подчеркивает,
что его интересуют три проблемы: психология
поэтического творчества, структура произведения как
«эстетического объекта», уникальная функция поэзии.

196 КРИСТЕВА
Первая из них совершенно не интересовала «новых
критиков», что свидетельствует о расхождении К. с этой
школой, хотя в иных вопросах он близок ей. К.
подчеркивает также, что не ищет убежища в теории «искусства
для искусства». Он считает, что будучи по своей сути
явлением уникальным, автономным, «нереферентным»,
особым «эстетическим объектом», поэзия не абсолютно
замыкается в самой себе, символизируя нечто и в
реальном мире. «Формирующим» фактором является не
«идея», не намерения поэта, а язык поэзии. Диктат
языка в процессе создания стихотворения «творит
поэтические идеи», а не наоборот. При этом намерения
поэта ограничивают этот диктат и ведут к искомой
«золотой середине».
В книге «Поэтическая данность и иллюзия» (1979) К.
определяет поэзию как метафору — «парадоксальную
фигуру, создающую иллюзорное единство терминов и
концепций, которые вне этой кратковременной
эстетической иллюзии остаются совершенно различными». К.
называет это «единством в противоположности». Такой
же механизм, по мысли ученого, характерен и для
читательского восприятия поэзии. На короткое время в
воображении создается «поэтическая реальность», в
которой, как в метафоре, соединяются
противоположности. Читатель воспринимает одновременно, слитно
«двойной смысл» поэзии: как данности и как иллюзии —
как «иллюзорной данности», иллюзорного
«присутствия». Проблему соотношения реальности и поэзии К.
затрагивает при анализе исторического пути развития
литературы. Он считает, что с появлением
письменности поэтическое произведение само вошло в предметный
мир — стало зрительно различимым, осязаемым
объектом. Поэзия стала (и должна!) восприниматься как
«реальная позитивная сила», а не как пассивное
отражение действительности. К. активно использует разные
методы критического анализа, в частности,
феноменологию и рецептивную критику, до известной степени
деконструктивизм. Писал об органицизме — теории
произведения как организма (1989), об экфрасисе как
повествовательном приеме (1992).
Соч.:
The new apologists for poetry. Minneapolis, 1956. 225 p. • The
tragic vision: Variations on a theme in literary interpretation. N. Y..
1960. 271 p. • A window to criticism: Shakespeare's sonnets and
modern poetics. Princeton, 1964. 224 p. • The play and place of
criticism. Baltimore, 1967. 256 p. • The classic vision: The retreat
from extremity in modern literature. Baltimore, 1971. 376 p. •
Theory of criticism: A tradition and its system. Baltimore, 1976.
250 p. • Poetic presence and illusion: Essays in critical history and
theory. Baltimore, L., 1979. 326 p. • Words about words about
words: Theory, criticism, and the literary text. Baltimore, 1988.
XII, 292 p. • A reopening of closure: Organicism against itself. N.
Y., 1989. XIV, 125 p. • Ekphrasis: The illusion of the natural sign.
Baltimore, 1992. XVII, 292 p.
Ред.:
Northrop Frye in modern criticism: Selected papers from the
English Institute / Ed. with an introd. essay by M. Krieger. N. Y.,
1966. X, 203 p.
Лит. :
M. Krieger and contemporary critical theory / Ed. by B.
Henrickson. N. Y., 1986.307 р.
Harris P. A. The time of possibilities: Murray Krieger and literary
theory // Anglistik. 1997. Vol 8, № 2. P. 69-79.
А. С. Козлов
КРИСТЕВА Юлия (KRISTEVA Julia) (p. 1941) —
французский литературный критик, болгарка по
происхождению, теоретик литературы, структуралист-семиотик.
лингвист, представительница группы «Tel Quel». Проф.
ун-та Париж-VII.
В теоретических работах К. выявились две
специфические тенденции, характерные для французских
структурно-семиотических исследований начала 70-х:
постепенный переход от структуралистской доктрины к
постструктуралистской, усиление
объективно-идеалистической основы философских рассуждений и
нарастание иррационализма. Такое философское обоснование
оказалось для К. наиболее удобным средством
утверждения искусства модернизма. В книге «Революция
поэтического языка» (1974) «текстуальная
продуктивность» (независимый от сознания художника процесс
словотворчества, когда язык «говорит» через него и
помимо него) описывается К. как «семиотический
механизм текста», основанный на сетке ритмических
ограничений, вызванных бессознательными импульсами, и
постоянно испытывающий сопротивление со стороны
однозначной метрической традиции у «говорящего
субъекта». К. постулирует существование особого
«семиотического ритма» и отождествляет его с
платоновским понятием «хоры» из «Тимея», т. е. с круговым
движением «вечного бытия», существующего в самом
себе. Этот «семиотический ритм», находясь глубоко под
поверхностью текста, по утверждению К.,
«высвобождаясь» на синтаксическом уровне, ставит под сомнение
принцип фразовой связи высказываний и тем самым
основу организации, сцепления текста. В качестве
связывающего принципа вводится процесс означивания.
Смысл этой операции заключается в том, что место
«значения», фиксирующего отношение между
означающим и означаемым, занимает «означивание», выводимое
из отношений одних означающих. Фактически это
окончательно замыкает поэтический текст в кругу таких
же текстов и теоретически отвергает всякую
возможность его связи с внеязыковой реальностью. Стремясь
теоретически обосновать искусство модернизма,
деформирующего в своей практике образ действительности и
образ человека, К. пересматривает структуру
поэтического знака и объявляет задачей художественного
текста, его «поэтической стратегией» необходимость
разбить связь между означаемым и означающим. В
практическом плане такой подход подводит базу под языковое
экспериментаторство модернистского искусства.
На рубеже 60-70-х К. активно аккумулировала идеи
Р. Барта, Ж. Деррида, Ж. Лакана, М. Фуко, превратив
их в специфический для себя литературно-философский
комплекс с повышенно экспрессивной революционной
фразеологией и эпатирующей теоретической
«сексуальностью» мысли. Пик влияния К. на западное
литературоведение приходится на период формирования
постмодернистской стадии эволюции постструктурализма. К.
первой сформулировала и обосновала понятие
интертекстуальности и способствовала движению
феминистской критики, выступив с концепцией «женского
письма». Она также дала первые формулировки децен-
трации субъекта, структурности литературного текста,
ставшие ключевыми понятиями постструктурализма.
С нарастанием постструктуралистских тенденций
изменился стиль К., в котором на смену безличностной,
научно-объективированной манере повествования, ти-

КРИТИКА ВАРИАНТОВ 197
пичной для структурализма, пришла эмфатичность
постмодернистской чувствительности. В книге
«Власть ужаса. Эссе об отвращении» (1980) дана
постмодернистская трактовка катарсиса. Осмеянный ужас
порождает важнейший признак «новой речи» —
комическое. В книге «Вначале была любовь: Психоанализ и
вера» (1985) К. разрабатывает тему родства
постфрейдизма и религии.
Соч.:
Бахтин, слово, диалог и роман // Вестн. московск. ун-та.
Сер. 9: Филология. 1995. № 1. С. 91-124 • Избранные
труды: Разрушение поэтики / Перев. Г. К. Косикова,
Б. П. Нарумова. М., 2004. 656 с. • Semiotike: Recherches pour
une semanalyse. P., 1969. 379 p. • Le texte du roman. The Hague;
Paris, 1970. 209 p. • La revolution du langage poetique:
L'avantgarde a la fin du XIXe siecle. P., 1974. 645 p. • Polylogue.
P., 1977. 541 p. • Folle verite. P., 1979. 261 p. • Pouvoirs
d'horreur: Essais sur Г abjection. P., 1980. 247 p. • Le langage, cet
inconnu: Une initiation a la linguistique. P., 1981. 327 p. • Histoire
d'amour. P., 1983. • Au commencement etait Г amour:
Psychanalyse et foi. P., 1985. • Soleil noire, depression et
melancolie. P., 1987. • Etrangers a nous-meme. P., 1988. • Les
Samourais. P., 1990. • Les nouvelles maladies de Tame. P., 1993.
Лит.:
Ильин И. П. Юлия Кристева — теоретик «революционного
лингвопсихоанализа» // Ильин И. П. Постструктурализм.
Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996. С. 120-153.
• Abjection, melancholia, and love: The work of Julia Kristeva /
Ed. by Fletcher J. and Benjamin A. L.; N. Y., 1990. IX, 213 p. •
Body/text in Julia Kristeva: Religion, women, and psychoanalysis /
Ed. by Crownfield D. R. Albany, 1992. XX, 160 p. • Huntington
P. J. Ecstatic subjects, Utopia, and recognition: Kristeva,
Heidegger, Irigaray. Albany, 1998. XXXI, 383 p. • Schmitz B. Die
Unterwelt bewegen: Politik, Psychoanalyse, und Kunst in der
Philosophic J. Kristevas. Aachen, 2000. 240 p.
И. П. Ильин, Е. А. Цурганова
КРИСТОФФЕРСОН Биргер (CHRISTOFFERSON Birger)
(p. 12.VIII. 1927) — шведский литературовед.
Культурный обозреватель газеты «Stockholms-Tidningen» (1954-
1962), литературный редактор на Шведском телевидении
(1963-1964), ректор Высшей преподавательской школы в
г. Умео (с 1967). К. — специалист по истории шведской
литературы и критики. В книге «Шведские
литературные критики: Методы, теории, оценки» (1970)
анализирует литературно-критическую деятельность У. Лагер-
крантца, А. Лундквиста, Г. Бранделля, Э. Я. Линдера,
А. Эстерлинга, Б. Хольмквиста, исследует
методологические особенности шведского литературоведения,
газетно-журнальной критики, эссеистики XX в.
Подразделяет критику на ориентируюше-информативную (ее
задача — популяризация литературного произведения),
эссеистику, основанную на эстетическом анализе
(У. Лагеркрантц, А. Лундквист), психологическую
(анализирует литературное творчество как результат
личного, индивидуального опыта писателя; крупнейший
представитель — Г. Бранделль), социологическую
(В. Сванберг, Л. Лённрот).
Соч.:
Den nya parnassen. Stockholm, 1956. 166 s. • Perspektiv pa 30-
talet. Under redaktion av Christofferson B. och von Vegesack T.
Stockholm, 1961. 146 s. • Svenska litteraturkritiker: Metoder,
teorier, varderingar. Stockholm, 1970. 230 s. • Tva romaner om
ungdom. Staffanstorp, 1974. 248 s.
К. Е. Мурадян
КРИТИКА ВАРИАНТОВ, ВАРИАНТИСТИКА (итал.
CRITICA DELLE VARIANTI, VARIANTISTICA). Метод,
основанный на изучении последовательности
исправлений, вносимых автором в произведение. Как целостный
подход сложился в работах итальянских литературных
критиков и прежде всего Дж. Контини (Contini:/970;
Contini:1974: Contini:1993), сходные исследовательские
приемы использовались несколько ранее Дж. Де Робер-
тисом (De Robertis:I949). К. в. не является
институционально оформленной научной школой или
литературоведческим направлением. Среди практикующих К. в.
ученых имеются представители итальянской семиотики,
лингвисты, историки итальянского языка,
представители академической филологии — Л. Каретти
(Caretti:1950; Caretti:1955), А. Нофьери, Ч. Сегре
(Segre:1968; Segre:/969), М. Корти и др. Большинство
этих авторов объединяет интерес к изучению стиля и
лингвистике.
К. в. не имеет единого программного документа,
теоретические положения, как правило, высказываются
на фоне и по поводу конкретного разбора отдельного
произведения, их формулировки зачастую зависят от
того, к какой более общей методологии склоняется
исследователь. Можно отметить следующие общие
черты, лежащие в основе К. в. как метода.
1) Связь с итальянской филологической традицией и
критикой текста. К. в. несомненно опирается на
существующую в Италии богатейшую традицию научных
изданий древних, средневековых и ренессансных
текстов, сопровождаемых соответствующим критическим
аппаратом. Однако К. в. предлагает совершенно иной
подход к этой проблеме. Л. Каретти предлагает
разделить аппарат «синхронический» (традиционный) и
«диахронический» (используемый в вариантистике). Цель
первого в отсутствие «оригинала» обеспечить основу для
выявления наиболее близкой к нему редакции,
очищенной от позднейших наслоений и искажений, вызванных
функционированием текста. Критический аппарат имеет
текстологическое, а не литературоведческое значение.
Окончательная редакция в современной филологии
зачастую основывается на нескольких источниках
одновременно. Цель второго — документировать стадии
авторской работы над текстом и ее направленность в
ситуации, когда, как правило, имеется окончательная
авторская редакция. Критический аппарат в данном
случае служит основой для литературоведческого
анализа, но не имеет отношения к установлению
канонического текста произведения. Критическое издание не может
основываться на контаминации различных «авторских
вариантов».
2) Позитивистская ориентация. К. в. в первую
очередь нацелена на изучение формальных особенностей
текста как такового, а не лежащей за ним реальности —
трансцендентного, психологического, социального или
культурного характера. Очевидна полемическая
направленность такого подхода по отношению к концепции
Б. Кроче, для которого форма художественного
произведения — проявление абсолютного духа и поэтому не
может анализироваться с материалистической точки
зрения.
3) Рассмотрение текста как вечно становящегося и
незавершенного, а не «готового» объекта, как
произведения, взятого в динамике, а не статике, как energeia, а не
ergon. Связывая эту установку с идеями С. Малларме и

198 КРИТИКА СОЗНАНИЯ
П. Валери, Дж. Контини указывал, что подобная точка
зрения «является точкой зрения творца, а не
потребителя». Следует отметить некоторые различия между
подходами Де Робертиса и Контини. Для первого
окончательная редакция текста представляла собой
принципиально отличную от всех предыдущих стадию
формирования произведения — соответственно, целью
анализа предшествующих вариантов была демонстрация
совершенства окончательного авторского решения,
определяющего своего рода границы текста. Для второго
исследователя последняя стадия не представляла собой
«конечного пункта», а лишь задавала направление, в
котором двигался автор. В этом контексте Контини
разделял два типа правки. Первый тип — «corre/ioni
instaurative» — связан с последовательно улучшающимся
воплощением предсуществующего в авторском сознании
образа и как таковой не является «истинной правкой» и,
следовательно, объектом анализа в вариантистике.
Второй тип — «correzioni sostitutive» — связан с заменой
одних элементов текста, имеющих определенное
значение для данного фрагмента, другими элементами,
приобретающими значение в произведении как целом.
Именно второй тип представляет собой истинные
исправления, подлежащие анализу в К. в.
4) Системность анализа. В этом отношении К. в.
рассматривается как один из предшественников
итальянской семиотики. Более того, в работах многих ученых
(Ч. Сегре, М. Корти) вариантистика органически
сочетается с типичными структуралистскими приемами.
Контини рассматривал вносимые автором изменения как
цепочку взаимосвязанных «причин» и «следствий»
(implicazioni). Конкретная правка может отсылать к
другим частям того же сочинения — смежным с ней или
разделенным некоторым расстоянием. Она также может
соответствовать некоторой общей для группы
произведений схеме, постепенно уточняющейся в процессе
исправлений. И, наконец, она может отсылать к
фактам, «внешним» по отношению к творческому наследию
данного автора: культурным стереотипам,
существующим в его сознании, или к его читательскому опыту.
Это выделяемые теоретически три типа правки, на
практике любое из исправлений может участвовать в
самых разнообразных цепочках взаимообратимых
«причин и следствий». В статье «Implicazioni leopardiane»
(наверное, самом известном образце применения
методов вариантистики — Contini:I970) Контини выделяет
набор разноуровневых правил, определяющих выбор
поэта между двумя возможными формами имперфекта
(на -еа и -eva) и включающих как соображения,
связанные с общей тональностью стихотворения, так и с
местом слова в стихе и его фонической организацией.
К. в. имеет, по мнению Контини, двоякую цель. С
одной стороны, очевидна «дидактическая»
направленность подобного анализа, позволяющего проследить, как
создавался шедевр, каким образом вырабатывалась
поэтическая система отдельного автора. С другой
стороны, вариантистика помогает исследователю
обосновать и подтвердить конкретными фактами свою
интерпретацию произведения. Классическим примером
взаимопроникновения вариантистики и
герменевтических техник принято считать работу Контини о
произведениях Петрарки, написанных на вольгаре
(Contini:I970). Тщательный анализ выбора отдельных
слов, поиск оснований для замены одного на другое
позволяют ученому охарактеризовать поэтику
произведений Петрарки на итальянском языке как
динамическую систему, сочетающую «петраркизм» и «анти-
петраркизм», сбалансированную, но многообразную в
своих проявлениях.
В момент своего возникновения вариантистика
вызывала ожесточенную критику со стороны Б. Кроче (ему
принадлежит уничижительное определение работ
Контини как «critica degli scartafacci» — критика
черновиков), его последователей и других авторов,
высказывавших опасения, что этот подход ведет к уничтожению
«непосредственного и чистого восхищения
произведением искусства» (Дж. Пароли). Однако к середине второй
половины XX в. К. в. стала признанным методом
исследования, и ее аналитическая ценность стала
признаваться учеными, в целом ориентированными на
совершенно иные исследовательские стратегии: П. Би-
гонджари (герметическая критика), Н. Сапеньо,
А. Серони (культурно-исторический подход, марксизм),
М. Фубини (крочеанство в его антидогматическом
варианте), С. Дебенедетти (традиционная филология и
критика текста).
Е. В. Лозинская
КРИТИКА СОЗНАНИЯ (англ. CONSCIOUSNESS
CRITICISM, франц. CRITIQUE DE CONSCIENCE). Литературно-
критическое направление феноменологической
ориентации, впервые заявившее о себе с выходом в свет работы
ее основателя М. Реймона «От Бодлера к сюрреализму»
(Raymond:I933). Ведущими представителями К. с, или
Женевской школы, во Франции были Ж. Пуле, Ж.
Руссе, Ж.-Р. Ришар, Ж. Старобинский, в США —
Дж. Хиллис Миллер. В свете ревизии идей «новой
критики» для американского литературоведения
Женевская школа приобрела особую актуальность в 70-е. В 50-
е Пуле. Старобинский и Хиллис Миллер были
коллегами по университету Джонса Хопкинса, их связывала не
только общность идей, но и дружба.
К. с. рассматривает художественное произведение не
как «дискретный объект», инертный и нейтральный,
который можно изучать точно так же, как любой другой
объект, существующий на свете. Произведение не
может быть оторвано от целенаправленной воли того,
кто его создает, или от целенаправленной воли того, кто
его воспринимает. Взаимодействие субъекта-объекта
рассматривается не в аспекте их единства и
согласованности, а в отношении субъекта к объекту. Критиков
этой ориентации интересует не столько качество
объекта, сколько то, каким образом он дан нашей
субъективности. Ключевой концепцией школы является
утверждение, что литература представляет собой форму
сознания. Литературное произведение — это воплощение
определенного душевного состояния, «модус сознания»,
порожденный соединением мыслей и слов как средства
их выражения. Литературная критика — это «осознание
сознания» анализируемого писателя. Внешнее суждение
о произведении искусства уступает место внутреннему
участию в чисто субъективном процессе познания этого
произведения. Критик как бы дополняет произведение,
придает ему совершенство и законченность.
Дж. Хиллис Миллер, ставший активным
популяризатором идей К. с. в США, в своей программной статье
«Женевская школа» писал, что работа критика должна
начинаться с «акта отречения», при котором критик

КРОМЕ 199
освобождает свое сознание от присущих его личности
свойств, чтобы оно могло полностью совпасть,
отождествиться с сознанием, выраженным в словах автора
произведения. «Труд критика должен запечатлеть это
совмещение» {Miller: 1967, р. 34).
При анализе произведения «критик сознания» не
может основываться только на этом произведении, он
должен учитывать все, написанное данным автором:
письма, заметки, дневники, лекции — с целью
обнаружить скрытые повторяющиеся темы или какие-то
специфические импульсы сознания создающего
субъекта. Любой отрывок, каким бы малым он ни был, может
вскрыть настроение автора и является
конституирующим элементом его целостного сознания. В изучении
каждого автора Миллер полностью посвящает себя
созданию детального портрета сознания каждого из них
(Miller:I9634 Miller: 1968).
Воссоздать в критике основные темы и виденье
автора для К. с. — означает войти в его мир, воплотить и
разделить его изнутри. Одновременно это и процесс
собственного духовного переживания, происходящий
путем осознания сознания другого. Работа критика если
и не интимна, то носит очень личный характер. Миллер
предлагает заменить неокритическую концепцию
эстетической дистанции (отражающую разведение
художественного объекта и воспринимающего его субъекта и
исключавшую личную вовлеченность со стороны
критика при интерпретации произведения) на концепцию
эстетической идентификации, отражающую способность
кригика-читателя отождествить себя с автором, чтобы
принять участие в процессе творческого воссоздания его
произведения.
Согласно Ж. Пуле, здесь таится опасность
абсолютного «вчувствования» во внутренний мир писателя. Это
может привести к потере собственной личности
критика, к растворению его «критического сознания» в
«сознании автора», что повлечет за собой «неистинное
отождествление», свойственное критике
импрессионистического толка. Проникнуть в душу автора, т. е.
субъект произведения, и остаться при этом самим собой
— задача критического метода сторонников К. с. Цель
исследования — вскрыть через сознание критика
субъективную структуру сознания автора, воплощенного в
совокупности его работ.
Е. А. Цурганова
КРОЙЦЕР Хельмут (KREUZER Helmut) (p. 1.XI. 1927,
Фельдштеттен) — немецкий литературовед, специалист
по современной немецкоязычной литературе. Проф.
унтов Западной Германии, США, Египта, Австралии,
Японии (1965-1978), Боннского ун-та (с 1970). Директор
Исследовательского института гуманитраных и
общественных наук (с 1977).
К. выступает за привлечение в арсенал
литературоведения методов других наук, прежде всего точных. В
книге «Математика и литература» (1965) рассматривает
вопрос о возможностях и границах «точного»
литературоведения, опирающегося на формализованное описание
предмета исследования, видя задачу такой науки в
получении результатов, независимых от субъективных
впечатлений исследователя. Считает многообещающим
союз различных наук в исследовании литературы,
выступает за многодисциплинарный подход.
Оптимальным, по его мнению, был бы личный контакт между
историком культуры, интерпретатором произведения
искусства, специалистом по прикладной лингвистике с
использованием математических методов, теории
информации и кибернетики, и теоретиком искусства,
эстетиком. Критикуя традиционное литературоведение
за элитарность, замкнутость в рамках узкоспециальных
проблем, в книге «Изменения понятия литература»
(1975) К. высказывает мысль, что в диапазон
литературоведческого анализа недостаточно включать только
традиционные беллетристические жанры. Диапазон
этот должен быть значительно расширен, охватывая
такие «низкие» (но тем не менее оказывающие большое
влияние на современного массового читателя) виды
литературной информации, как произведения так
называемой тривиальной литературы, комиксы, литературу
ужасов, фантастику, документальную литературу,
социологическую публицистику. Продукцию современных
средств массовой информации — радио, телевидения и т.
п. К. также включает в сферу интересов современного
литературоведения. Автор работы о немецкой
радиопьесе 1924-1933 годов (2003).
Соч.:
Die Boheme. Stuttgart, 1968. XVI, 435 S. • Veranderungen des
Literaturbegriffes: Funf Beitr. zu aktuellen Problemen der
Literaturwiss. Gottingen, 1975. 127 S. • Deutschsprachige Hor-
spiele 1924-33: Elf Studien zu ihrer gattungsgeschichtlichen
Difterenzierung. Frankfurt a. M.; Wien, 2003. 172 S.
Ред.:
Mathematik und Dichtung: Versuche zur Frage einer exakten
Luteraturwiss./ Hrsg. von Kreuzer H., Gunzenhauser R. Munchen,
1965. 350 S. • Deutsche Dramaturgie der sechsziger Jahre:
Augewahlte Texte / Hrsg. von Kreuzer H., Seibert P. Tubingen,
1974. XII, 182 S. • Neues Handbuch der Literaturwissenschaft /
Hrsg. von Kreuzer H., Brandell G. Wiesbaden, 1976. Bd 18-19. •
Expressionismus — Aktivismus — Exotismus: Studien zum lit.
Werk Robert Mullers (1887-1924) / Hrsg. von Kreuzer H., Helmes
G. Gottingen, 1981. 344 S.
Л. В. Драное
КРОНЕ Бенедетто (CROCE Benedetto) (25.11.1866, Пескас-
сероли, Аквила — 20.XI. 1952, Неаполь) — итальянский
философ, литературовед и литературный критик.
Учился на юридическом факультете Римского ун-та,
который не закончил, решив посвятить себя
философским и эстетическим исследованиям. Большую часть
жизни провел в Неаполе, где занимал ряд
административных должностей. Сенатор (1910), министр народного
образования (1920-1921). Член Либеральной партии,
находился в оппозиции режиму Муссолини, после его
падения вернулся к политической деятельности. В 1903
основал журнал «La Critica» (1903-1951, Napoli).
сыгравший значительную роль в культурной жизни Италии.
Член многих зарубежных и итальянских академий,
наиболее тесно был связан с неаполитанским
Обществом науки, литературы и искусств, в «Актах» которого
предпочитал публиковаться.
Характер литературоведческой деятельности К.
определяется его эстетической концепцией, развивающей
идеи Канта, Гегеля, Дж. Вико, Ф. Де Санктиса. К.
определяет искусство как интуитивный и
индивидуальный способ познания в противоположность
универсальному логическому, подчеркивая его автономный и
творческий характер. Художественная интуиция не
имеет философского, исторического, научного
содержания, моральных или гедонистических целей. Эстетика

200 КРУЗ
становится философией интуиции, понимаемой как
выразительная, объективирующая способность духа.
Искусство приравнивается к языку, а эстетика — к
лингвистике. Однако категория «выражения», по К., не
имеет ничего общего с «технической» стороной
художественного произведения. Отсюда его резко
отрицательное отношение к традиционным литературоведческим
категориям: жанру, стилю, тропам, фигурам и т. п.
Содержание понятия «интуиция» было уточнено К. в
1908 в докладе на философском конгрессе в Гейдельбер-
ге. Сущность «чистой интуиции» определяется как
«лирическое начало», отражающее состояние души творца.
По наличию этого лирического элемента истинное
искусство (поэзию) можно отличить от ложного
(непоэзии). В интуиции сливаются два компонента —
формальный (или выразительный, изобразительный) и
содержательный (или лирический, относящийся к
чувству). Цель критики — найти и определить ведущее
чувство в произведении искусства.
В центральной работе второго десятилетия XX в.
(«Новые статьи об эстетике», 1920) К. отчасти
пересматривает свои взгляды на соотношение этики и
эстетики, подчеркивая, что эстетическая активность
духа присуща «моральной личности». Фундамент любой
поэзии — человеческая личность, осуществляющая себя
именно в этической деятельности. В более поздних
трактатах К. перерабатывает свою концепцию
«выразительности», выделяя, наряду с художественным
(поэтическим) ее типом, прозаический, ораторский и
непосредственный виды. То, что не является поэзией,
может тем не менее относиться к «литературе»,
сочетающей в себе непосредственную выразительность с
поэтической. В этой связи К. ввел в свою эстетику
категорию «оратории» — произведения, использующего
лирическое начало как средство для выражения
отвлеченных идей и концепций.
Литературная критика в понимании К. должна
опираться на философию искусства и носить
познавательный характер. При этом критик должен не предлагать
интуитивные или логические эквиваленты поэзии, а
характеризовать то чувство, которое она выражает.
Поэтому критику необходимо «знать человеческое
сердце». Ему необходимы также чувствительность и
вкус, чтобы отделить в художественном произведении
поэзию от не-поэзии. Критика и история литературы у
К. не разделяются, поскольку последняя носит
индивидуализирующий характер, представляя собой историю
«художественных душ» авторов и произведений. В
монографиях об отдельных авторах главным
методологическим приемом К. является выделение основного
лирического чувства: ощущение космической гармонии у
Ариосто; уравновешенность, мудрость, серьезное
добродушие, здравый смысл и справедливость у Гёте;
лирическое оформление волевых актов у Корнеля и т. п.
Серьезным влиянием в итальянском
литературоведении, помимо методологии разделения поэзии и
непоэзии, пользовались также идеи К., относящиеся к
творчеству Данте и литературе барокко, подвергшиеся
определенному упрощению в работах последователей
философа. В «Божественной комедии» К. разграничивал
«структуру» и «поэзию», теологический (или этико-
политико-религиозный) роман и лирику. «Структура»
этого произведения связана с практическими и
дидактическими целями и не рождается из поэтического
чувства. Поэзия же не связана с концептом путешествия,
лирические моменты существуют в поэме сами по себе
и для себя. Тем не менее, К. указывал на диалектические
отношения этих двух компонентов произведения, не
исключающие его определенного единства.
Отрицательное отношение К. к литературе барокко объяснялось
тем, что она, по его мнению, имела только
практическую цель — наслаждение, а художественная правда
лирического чувства заменялась в ней эффектом
неожиданного и удивительного. Работы К. о литературе и
культуре барокко привели к многолетней недооценке
этой эпохи в итальянском литературоведении, однако
сам К. указывал и на положительные моменты в ней,
связанные со «стилистической тренировкой»,
постижением секретов художественного мастерства.
Соч.:
Эстетика как наука о выражении и как общая лингвистика /
Перев. В. Яковенко; предисл. А. Е. Махова. М., 2000. 159 с.
• Антология сочинений по философии: История, экономика,
право, этика, поэзия / Перев. С. Мальцевой. СПб, 1999.
480 с. • Estetica come scienza dell'espressione e linguistica
generale: Teoria e storia. Milano, 1902. XX, 550 p. • Problemi di
estetica e contributi alia storia dell'estetica italiana. Bari, 1910.
VIII, 513 p. • Saggi sulla letteratura italiana del Seicento. Bari,
1911. XXIII, 416 p. • La letteratura del la nuova Italia. Saggi critici.
Bari, 1914-1915, 1939-1940. Vol. 1-6. • Goethe: Con una scelta
delle liriche. Bari, 1919. IX, 284 p. • Ariosto, Shakespeare e
Corneille. Bari, 1920. 286 p. • Nuovi saggi di estetica. Bari, 1920.
VI, 320 p. • Poesia di Dante. Bari, 1921. 212 p. • Poesia e non
poesia: Note sulla letteratura europea del secolo decimonono. Bari,
1923. 329 p. • Storia dell'eta barocca in Italia: Pensiero, poesia e
letteratura, vita morale Bari, 1928. XII, 505 p. • Poesia popolare e
poesia d'arte: Considerazioni teorico-storiche. Bari, 1930. 51 p. •
Nuovi saggi della letteratura italiana del Seicento. Bari, 1931. XI,
394 p. • Nuovi saggi sul Goethe. Bari, 1934. XI, 190 p. • La poesia:
Introduzione alia critica e storia della poesia e della letteratura.
Bari, 1936. 352 p. • Poeti e scrittori del pieno e del tardo
Rinascimento. Bari, 1945, 1952. Vol. 1-3. • La letteratura italiana
del Settecento: Note critiche. Bari, 1949. 408 p.
Лит. :
Овсянникова И. А. Либеральная философия Бенедетто
Кроне. Омск, 1998. 423 с. Struckmeyer О. К. Croce and literary
criticism. Cambridge, 1921. 36 p. • Corsi M. Le origini del pensiero
di Benedetto Croce. Firenze, 1951. VII, 183 p. • Gandolfo A.
B. Croce critico dei contemporanei. Padova, 1958. 102 p. •
Nicolini F. B. Croce. Torino, 1962. 538 p. • Puppo M. II metodo e
la critica di B. Croce. Milano, 1964. 189 p. • Caserta E. G. Croce
critico letterario, 1882-1921. Napoli, 1972. X, 424 p. • Moss M. E.
B. Croce reconsidered: Truth and error in theories of art, literature
and history. Hanover; London, 1987. XII, 150 p. • Roberts D. D.
B. Croce and the uses of historicism. Berkeley, 1987. XII, 449 p.
E. В. Лозинская
КРУЗ Фредерик Кэмпбелл (CREWS Frederick Campbell)
(p. 20.11.1933) — американский литературовед. Окончил
Иельский (1955) и Принстонский (1958) ун-ты, с 1966
преподает английскую филологию в Калифорнийском
ун-те (Беркли).
К. известен как представитель психоаналитического
направления в литературоведении, хотя его отношение к
этому методу неоднозначно и за последнее время
претерпело существенные изменения. Первые работы
критика были написаны в традициях академического
литературоведения и носили описательный характер. К
методологии психоаналитической критики К.
обращается в исследовании «Грехи отцов: Психологические

КУЛЬТУРНАЯ КРИТИКА 201
темы Готорна» (1966). Применение методов
психоанализа в литературоведении позволяет, с его точки зрения,
выявить в тексте такие «аномалии» (смешанные
намерения автора, аффекты, взрывы сентиментальности или
агрессивности, уничижительную самоиронию), которые
обычно не воспринимаются или игнорируются
критикой. Обнаружение этих аномалий способствует более
глубокому и полному пониманию значений текста.
Работа о Н. Готорне являет собой пример
психоаналитической интерпретации художественного произведения.
«Странности» в прозе Готорна (прихотливые повороты
сюжета, причудливость образов) объясняются критиком
особенностями психической организации
писателя-романтика, «интенсивностью подавляемых им эмоций».
Смысл его произведений К. сводит к отражению
последствия нереализованного эдипова комплекса, а их
значение видит в воплощении «фантазии, разделяемой
всем человечеством». В сборнике статей «Вне моей
системы» (1975) и книге «Памятные дебаты:
Дискуссионное наследие Фрейда» (1995) пересматривает свое
отношение к психоаналитической критике, отмечая ее
редукционистский характер и произвол ее методов, в
результате чего происходит грубое искажение смысла
произведения. Автор книги о постмодернизме (2002).
Соч.:
The tragedy of manners: Moral drama in the later novels of Henry
James. New Haven; London, 1957. 114 p. • E. M. Forster: The
perils of humanism. Princeton (N. J.), 1962. IX, 187 p. • The sins
of the fathers: Hawthorne's psychol. themes. N. Y., etc., 1966. VIII,
279 p. • Out of my system: Phychoanalysis, ideology a. crit.
method. N. Y., 1975. XV, 214 p. • Skeptical engagements. N. Y.,
1986. XX, 244 p. • The critics bear it away: American fiction and
the academy. N. Y., 1992. X, 213 p. • The memory wars: Freud's
legacy in dispute. N. Y., 1995. XIII, 299 p. • Postmodern Pooh.
N. Y., 2002.
Ред.:
Psychoanalysis and literary process. Cambridge (Mass.), 1970.
VIII, 296 p. • Concise anthology of American literature / Ed. by
McMichael G.; Crews. F. N. Y.; London, 1985. XXXVIII, 2226 p.;
Idem. Upper Saddle River, N. J., 1998. XXVIII, 2388 p. •
Unauthorized Freud: Doubters confront a legend / Ed. by Crews F.
N. Y., 1998. XXXI, 301 p.
Т. В. Воронцова
КРЭМЕР Эрик Оскар (KRAEMER Erik Oscar von)
(23.III. 1911, Хельсинки — 4.1.1980, Хельсинки) —
финский литературовед-медиевист, окончил ун-т в
Хельсинки и там же преподавал, проф. романской филологии
(1965-1978). Изучал средневековую испанскую
литературу, публиковал ее памятники. Подготовил несколько
научных изданий мираклей французского поэта XIII в.
Готье де Куанси на основании рукописей, хранящихся в
Санкт-Петербурге. В своей деятельности продолжал
традиции своего учителя — финского медиевиста
А. Лонгфорса.
Соч.:
Le type du faux mendiant dans les litteratures romanes depuis de
moyen age jusqu'au XVII-e siecle. Helsingfors, 1944. 337 p. • Les
maladies designees par le nom d'un saint. Helsingfors, 1949. 150 p.
Ред.:
Du clerc qui fame espouse et puis la lessa: Miracle de Gautier de
Coinci. Helsinki, 1950. 139 p. • De la bonne enpereris que garda
loiaument sen manage: Miracle mis en vers par Goutier de Coinci.
Helsinki, 1953. 287 p. • Huit miracles de Gautier de Coinci.
Helsinki, 1960.208 р.
Лит.:
Vaunanen V. E. О. von Kraemer In memoriam // Neuphilol.
Mitteilungen. Helsinki, 1980. Vol. 81, № 3. S. 346.
A. H.
КУЛЬТУРНАЯ КРИТИКА (англ. CULTURAL
CRITIQUE). He обладающая целостным характером, но
заявившая о себе в основном в 80-х годах как довольно
влиятельное течение литературоведческой и
искусствоведческой мысли, К. к. выходит за пределы левого
деконструктивизма и относится к новейшим
тенденциям постмодернизма. Будучи весьма неоднородной по
своим идеологическим импульсам и философским
ориентациям, К. к. в какой-то мере знаменует собой
возврат к традициям культурно-исторического подхода и
апеллирует к практике социально-исторического
анализа. Однако исторический момент в нем выступает в
ослабленной форме, что является следствием общего
упадка на Западе (а к концу XX в. и в России)
исторического сознания. Поэтому К. к. следует скорее назвать
культурно-социологической критикой. Специфической
особенностью этого типа исследований является
настойчивый призыв изучать прежде всего современную
культуру. Преимущественным предметом изучения
этой относительно новой отрасли гуманитарных наук
стал анализ воздействия на мышление и поведение
людей «культурных практик», их систем обозначения и
общественно-духовных институтов, обеспечивающих
функционирование этих практик в обществе.
Существенное влияние на формирование К. к.
оказали разного рода неомарксистские концепции, сторонники
которых часто заявляют о себе как о приверженцах
аутентичного марксизма. В конце 1982 Ф. Джеймсон
заявил: «Марксизм на сегодня является единственной
живой философией, которая обладает концепцией
единого целостного знания и монизма дисциплинарных
полей; он пронизывает насквозь сложившиеся
ведомственные и институциональные структуры и
восстанавливает понятие универсального объекта изучения, подводя
фундамент под кажущиеся разрозненными исследования
в экономической, политической, культурологической,
психоаналитической и прочих областях» (Jameson: 1988, с.
89). По мнению Джеймсона, единственным
эффективным средством против фрагментации, порожденной
академической специализацией и «департаментализацией
знания», является проверенная марксистская практика
К. к., превосходящая по своей эффективности эфемерное
трюкачество эклектизма современных
интердисциплинарных исследований.
Английский теоретик постструктурализма
К. Батлер открыто призывает дополнить его тем, что
он называет марксизмом. Сам Батлер характеризует
свою позицию как «радикально-либеральную», которую
терминологически более правильно было бы определить
как разновидность либерально трактуемого марксизма.
Он последовательно стремится избежать того, что
называется «холической системой убеждений»
(Butler: 1986, с. 153) и выступает сторонником
методологического плюрализма, — весьма характерного для
статуса К. к., — пытаясь дать некий синтез
«лингвистического, структурного, деконструктивистского и
марксистского подходов» к анализу текстов.
С призывом создать эффективную методику
изучения современной культуры выступил и бывший струк-

202 КУЛЬТУРНАЯ КРИТИКА
туралист Роберт Скоулз в книге «Текстуальная власть:
Литературная теория и преподавание английского»
(1985): «Мы лолжны прекратить «преподавать
литературу» и начать «изучать тексты». Наш новый понятийный
аппарат должен быть посвящен текстуальным
исследованиям... Наши излюбленные произведения литературы
не лолжны, однако, затеряться в этой новой
инициативе, но исключительность литературы как особой
категории должна быть отвергнута. Все виды текстов: как
визуальные, так и вербальные, как политические, так и
развлекательные — должны восприниматься в качестве
основания для текстуальности. Все текстуальные
исследования должны быть выведены за пределы
дискретности одной страницы или одной книги и рассматриваться
в контексте институциональных практик и социальных
структур...» {Scholes:1985, с. 16-17). Здесь очевиден все
тот же импульс к замене традиционного понятия
литературы постструктуралистской концепцией
текстуальности и требование включать в исследование
литературы как тексты самого разного вида, так и социальные
формы различных жизненных практик. Эта позиция
очень напоминает поздних телькелевцев, в первую
очередь концепции Ю. Кристевой, а также несомненно
теоретический проект М. Фуко. Разница заключается в
большем акценте на социологический аспект бытования
литературы и ее связи со всеми видами дискурсивных
практик.
В 1985 при Миннесотском университете был создан
журнал «Культурная критика» (Cultural critique,
Minneapolis, 1985), выступивший с развернутой программой
исследований в этой области. Его редакторы заявили в
«Проспекте», что цель этого издания в самом общем
виде «может быть сформулирована как изучение
общепринятых ценностей, институтов, практик и дискурсов в
разных их экономических, политических,
социологических и эстетических конституированностях и связанных
с ними исследованиях» {Prospectus: 1985, с. 5). Задачу
журнала его редакторы видят в том, чтобы «заполнить
обширную область интерпретации культуры, которая на
данный момент определяется соединением
литературных, философских, антропологических и
социологических исследований, а также марксистского,
феминистского, психоаналитического и
постструктуралистского методов» {Prospectus: 1985, с. 6).
Насколько широк интерес к подобного рода
исследованиям, показывает состав редколлегии журнала, куда
вошли неомарксисты Фредрик Джеймсон, Фрэнк Лен-
триккиа и Хейден Уайт, независимые левые
постструктуралистские герменевтики Поль Бове и Уильям Спей-
нос, лингвист и философ Ноам Хомский, известный
литературовед левоанархистской ориентации Э. Сайд,
феминистки Элис Джардин и Г. Спивак и представитель
«черной эстетики», родившейся в недрах негритянского
движения за свои права, христианский теолог и
леворадикальный критик культуры Корнел Уэст,
обратившийся в 80-х к постструктурализму. В первом же номере
этого журнала он опубликовал статью «Дилемма
черного интеллектуала» {West: 1985). Членами редколлегии
стали также и британские постструктуралисты Т. Игл-
тон, Стивен Хит, К. Маккейб и Р. Уильяме, которых
исследователь американского деконструктивизма
Винсент Лейч безоговорочно называет марксистами,
отметив при этом, что право на первенство в этой области
вне всяких сомнений принадлежит британским левым.
В отличие от Северной Америки, где
постструктуралистские концепции первоначально оформились в виде
аисторического модуса Йельского деконструктивизма,
эволюционная траектория постструктурализма в Англии
была совершенно иной. Наиболее существенным в ней
было то, что постструктурализм в Британии с самого
начала выступил как широкое интеллектуальное
движение практически во всем спектре гуманитарного знания,
— движение, отмеченное к тому же весьма характерной
для традиции литературоведения этой страны
социальной озабоченностью и тяготением к
конкретно-историческому обоснованию любого вида знания. Эта
укорененность литературной критики в
социально-общественной проблематике — традиция именно
английского либерального гуманитарного сознания,
оказавшегося способным в свое время придать
несомненную социокультурную направленность даже явно
формалистическим тенденциям «новой критики», о чем
красноречиво свидетельствует весь творческий путь
Фрэнка Ливиса.
Характеризуя становление постструктурализма в
Англии, Э. Истхоуп в своей книге «Британский
постструктурализм с 1968 г.» (1988), подчеркивает:
«Поскольку в Британии постструктурализм был воспринят в
рамках альтюссеровской парадигмы, то внедрение этой
новой критики было нераздельно связано с вопросами
идеологии и политики. Внутри этого дискурсивного
пространства постструктурализм развивался в двух
направлениях. Сначала постструктуралистские
концепции были усвоены по отношению к проблемам
текстуальности, т. е. в альтюссеровском анализе того, каким
образом читатели конституировались текстом... Но при
этом к постструктурализму прибегали также как к
средству критики буржуазного субъекта, как к способу
демонстрации того положения, что считавшийся
самодостаточным субъект на самом деле является всего
лишь структурой и следствием (т. е. результатом
воздействия внеличностных сил — И. И.). В этом
обличье постструктурализм проник в область
социальных наук, историографию и социальную психологию»
{Easthope:1988, с. 33). Именно эти концепции и легли в
основу первоначального варианта английского
постструктурализма, когда в 1971-1977 группа
исследователей (С. Хит, К. Маккейб, Л. Малви, Р. Кауард и др.),
объединившихся вокруг журнала «Screen», стали активно
формировать национальную версию
постструктурализма, преимущественно в сфере теории кино.
Для В. Лейча самыми влиятельными концепциями
британских постструктуралистов являются «культурный
материализм» Р. Уильямса {Williams: 1980),
«риторическая и дискурсивная теории» Т. Иглтона (Eagleton:
1983). Литература, по Иглтону, отнюдь не представляет
собой «неизменную онтологическую категорию» или
объективную сущность, а всего лишь «изменчивый
функциональный термин» и «социоисторическую
формацию»: «Лучше всего рассматривать литературу как то
название, которое люди время от времени и по разным
причинам дают определенным видам письма, внутри
целого поля того, что Мишель Фуко называл
"дискурсивными практиками"» {Eagleton:1983, с. 205).
Таким образом, преимущественным аспектом
культурного исследования является не литература, а
дискурсивные практики, понимаемые в историческом плане
как риторические конструкты, связанные с проблемой

КУЛЬТУРНОЕ ПОГРАНИЧЬЕ 203
власти, обеспечиваемой и проявляемой через
специфическим образом откорректированное, отредактированное
знание. Такими дискурсивными формами Иглтон
считает кинокартины, телешоу, популярные литературные
произведения, научные тексты и, конечно, шедевры
классической литературы. Проповедуя плюрализм как
критический метод, основанный на марксистской
политике, Иглтон в отличие от большинства своих
американских коллег четко ставит перед собой задачу
социологической эмансипации человека: «Приемлемы любой
метод или теория, которые будут способствовать цели
эмансипации человечества, порождения «лучших людей»
через трансформацию общества» (Ibid., с. 211).
В США культурные исследования сформировались
под воздействием постструктуралистских концепций
позднее — в 80-е; их сторонники «выдвинули аргумент,
что не существует чисто дискурсивная, «пред- или до-
культурная» реальность, или социоэкономическая
инфраструктура: культурный дискурс конституирует
основу социального существования так же, как и основу
персональной личности. В свете подобной поэтики
задача культурных исследований заключается в
изучении всей сети культурных )wcKypcoB»(Leitch: 1988, с. 404).
Соответственно решается и проблема взаимоотношения
литературы и действительности: «Литературный
дискурс не отражает социальной реальности; скорее дискурс
всех видов конституирует реальность как сеть
репрезентаций и повествований, которые в свою очередь
порождают ощутимые эмоциональные и дидактические
эффекты как в эпистемологическом, так и социополити-
ческом регистрах» (Ibid., с. 404).
Налицо все та же феноменологическая традиция в ее
панъязыковой форме, восходящей еще к
структурализму, которая объясняет существование самой
действительности интенциональностью языковых
дискурсивных практик, — традиция, не отвергающая
существование независимой от осознания человека реальности, но
утверждающая ее недоступность сознанию в
неопосредованной культурными концепциями и конвенциями
форме. Поскольку степень этой опосредованности
воспринимается как поистине бесконечная величина, то
весь исследовательский интерес сосредотачивается на
анализе механизмов опосредования, сознательно
искусственный характер и противоречивость которых делают
эту реальность столь зыбкой, изменчивой и
неуловимой, что вопрос о ее адекватном постижении постоянно
ставится под сомнение и фактически снимается с
повестки дня.
Новым в К. к. было введение в научный обиход
переоценки эстетической значимости элитной, или
канонической, литературы, бывшей до этого главным
предметом серьезных академических штудий. В этом
отношении важны два момента. Во-первых, было
существенно расширено поле исследования, в которое
были включены и популярная литература, и массмедиа,
и субкультурные формы, — т.е. все то, что
определяется как массовая культура в полном ее объеме, та
эстетическая (вне зависимости от ее качества) культурная
среда, которая явилась порождением технологической
цивилизации XX в. Во-вторых, этот материал
потребовал кардинальной переоценки такого понятия, как
эстетическая ценность, — проблема, давно ставшая
предметом внимания западноевропейских критиков, в
основном теоретиков рецептивной эстетики. Здесь
критики культуры пошли по пути решительной
релятивизации эстетической ценности, доказательства ее
принципиальной относительности и исторической
ограниченности ее престижности, значимости, а
следовательно, и влияния на весь механизм эстетических
взглядов. В определенных случаях, как это пытаются
доказать новые литературоведы, популярная песенка
способна обладать большей эстетической ценностью,
нежели пьеса Шекспира. В частности, об этом пишет
Барбара Херрнстейн-Смит, подчеркивающая
абсолютную условность всех литературных ценностей и оценок
(Herrnstein-Smith: 1978).
И. П. Ильин
КУЛЬТУРНОЕ ПОГРАНИЧЬЕ (англ. CULTURAL BOR-
DERLANDS). Одно из ключевых понятий-метафор
культурных исследований и постколониальных
исследований, развивающее отдельный междисциплинарный
дискурс — исследования пограничья (border studies). В
панамериканском культурном пространстве проблема
пограничья выросла из достаточно частных явлений,
связанных с осмыслением мексикано-американского
(чикано) культурного опыта и — шире — опыта
взаимодействия латиноамериканской культуры и ультрапро-
грессистской западной цивилизации в лице США.
К. п. может быть определено как изменчивое
взаимодействие традиционного и современного начал внутри
культуры. В последние десятилетия XX в. пограничье
нередко лишается географической конкретности и
переносится по аналогии на социокультурные и
эстетические модели (например, пограничье как аналог
маргинал ьности); оно рассматривается как явление сознания,
существующего между культурами, временами,
языками, — например, на пересечении групповой и
личностной культурной идентификации. Пограничье может
быть осмыслено на разных уровнях: в диахронном и в
синхронном срезах, в прикладном и в обобщенном плане
— с учетом спектра онтологических, религиозных,
исторических и иных факторов. Наиболее очевидно и
осязаемо «географическое» пограничье, как реальная зона
контакта двух или нескольких культур или
цивилизаций. Пограничье существовало во все времена в
соответствии с делением на естественные и искусственные
границы, связанные с государствами, религиями,
политическими режимами, «воображаемо-географическими»
полями (например, естественно-искусственная граница
между Мексикой и Юго-Западом США по реке Рио
Гранде или пересечение Атлантики как переход из
Старого Света в Новый).
Пограничье связано со сменой культурных парадигм
и взаимоотношений центра и границ внутри
национальных традиций, а также и на панэтническом, цивилиза-
ционном, «полушарном» уровнях. Эволюция
пограничных исследований, отмеченных транснациональным и
транскультурным пафосом, идет от преимущественно
панамериканской проблематики к постепенному
распространению на так называемый «третий мир», а в
последние годы и на традиционно западный контекст. Не
случайно, большинство исследователей К. п. —
выходцы из поликультурных, зачастую постколониальных
ареалов, получившие западное образование. Отсюда
принципиальная гибридность, промежуточность
большинства их теоретических построений, способность к
критической оценке не только доминирующей культу-

204 КУЛЬТУРНОЕ ПОГРАНИЧЬЕ
ры, но и собственной позиции, к саморефлексии по
западному образцу, наряду со стремлением размышлять
и с точки зрения «пограничной» культуры.
Ведущими теоретиками К. п. являются антрополог
Ренато Росальдо, автор книги «Культура и истина»
(Rosaldo:I989), социолог и литературовед Хосе Давид
Сальдивар, опубликовавший вместе с Гектором Кальде-
роном коллективную монографию «Критика на пограни-
чье» (Criticism in the borderlands: 1991), где сделана
попытка оценить пограничную культуру и литературу
Юго-Запада США через призму постколониальных,
неомарксистских, феминистских и новоисторических
исследований. Характерно, что в работе «Проблемы
пограничья: Как перекроить карту американских
культурных исследований» (Saldivar:/997) Сальдивар ставит
целью переосмысление мексико-американской мульти-
этнической пограничной проблематики в гораздо более
глобальном (пост)национальном контексте, отмеченном
стремлением к децентрации дисциплины
американистики, к ее переформулированию в «полушарном» и
панамериканском контекстах. Особый интерес в смысле
эволюции пограничных исследований представляет
сборник под редакцией С. Микаэлсена и Д. Джонсона
«Теория границы: Ограничения культурной политики»
(Border theory: 1997), где предметом изучения выступают
мексикано-американские или — шире — этнорасовые
элементы, а также тендерное, региональное пограничье и
некоторые иные формы маргинальности, ранее
рассматривавшиеся по отдельности и вне дискурса пограничья.
Теоретиком К. п., одновременно воплощающим эту
проблематику в собственном художественном
творчестве, является мексикано-американская поэтесса,
писательница и эссеистка Глория Ансальдуа, автор книги
«Пограничье/Фронтир. Новая Метиска» (Anzaldua:I987).
Ей принадлежит наиболее полное и утвердившееся на
сегодняшний день определение границы.
В 90-е XX в. исследования К. п. окончательно
оформляются в самостоятельную область культурных
исследований, разделяющую с постколониальным
дискурсом повышенный интерес к идентичности,
взаимосвязи личностного и культурного начал, к
амбивалентности гибридного или синкретического сознания.
Утвердившийся в латиноамериканской традиции термин
«гибридность» (mestizaje), теперь активно используется в
англоязычной и во франкоязычной критике —
«mctissage». При этом отношение к гибридным
пограничным явлениям и формам в Европе и США полностью
сменило знак с отрицательного на положительный.
Термин был узурпирован культурным ядром,
достаточно пластично приспособившим его к своим нормам. Он
был лишен традиционного политического и
исторического наполнения и перенесен на явления, ранее не
рассматривавшиеся в контексте культурной гибридно-
сти. Индейский элемент потерял свое главенствующее
значение, и едва ли не любое культурное
взаимодействие, приводящее к новым интересным результатам,
может теперь получить название «mestizaje». В США
модели гибридности генетически связаны и с «родным»
фронтиром, и с моделями, пришедшими из Латинской
Америки.
Ключевые категории исследований К. п. —
«гибридность» и «синкретизм» — лежат в основе всех
постколониальных исследований, а некоторыми
учеными рассматриваются как конститутивные факторы
эпохи постмодернизма (Kahn:1995). В рамках
пограничья гибридность и синкретизм нередко обретают
дополнительный смысл, выходящий за рамки лишь этнорасо-
вого наполнения. Так, Сальдивар отмечает «перенос и
переделку границ между фольклором и контрдискурсами
маргинал ьности, между повседневной и высокой
культурой, между людьми, принадлежащими определенной
культуре и теми, кто находится между различных
традиций» (Saldivar:1997, с. 17). Из постмодерна в
исследования К. п. пришли понятия децентрации,
диалогизации, эпистемологической неуверенности.
Важным свойством К. п. является амбивалентность,
ярче всего проявляющаяся в характеристике
ускользающего от определения «пограничного сознания» человека,
застрявшего на границе и противостоящего как безмест-
ности, так и новому укоренению в одной, двух или
более культурах. «Промежуточность» в исследованиях
пограничья связывается с концепциями «детерри-
торизации», предложенными Ж. Делёзом и Ф. Гват-
тари (Deleuze. Guattari:l972). Пограничье, как
символически-пространственный образ, осмысляется через
понятие культурной «дислокации», т. е. лишения
культурной территории, места «в проеме» — между
национальной укорененностью и новой безместностью.
отмеченной памятью о лишении корней,
психологическим «беспокойством», лежащим в основе национальной,
культурной, этнорасовой идентификации.
Проблема формирования идентичности в
пограничной культуре заботит всех теоретиков пограничья. В
частности, они выделяют три условных направления
развития пограничной идентичности: 1) культурно-
сепаратистское, базирующееся на традиционной
культуре; 2) ассимиляционное, основанное на
стремлении к модернизации и слиянию с западной
культурой; 3) гибридное, представляющее собой
динамическую комбинацию первого и второго. В
современных пограничных культурах присутствуют все три
пути, тогда как для начала XX в. были характерны
полная ассимиляция и мимикрия, а культурно-
экстремистский, консервативный вариант с
характерным застыванием границ и различий, отличал
культурный климат 1960-х. Наиболее распространена гибридная
модель, отличающаяся открытостью, подвижностью,
неустойчивостью, принципиальной незавершаемостью.
слиянием западных и незападных дискурсов. Это особое
время-пространство, где третий и первый мир
«постоянно трутся друг о друга», «кровоточат, пока не
родится нечто новое» (Anzaldua:1987, с. Г), означенное
дефисом, который может быть не границей
абсолютного разделения, но воображаемым, объединяющим
мостом. Явственно выраженная утопическая сторона
пограничных парадигм зачастую сознательно
моделируется как антитеза западной исчерпанности и
негативизму постмодерна. Она выражается в радужных мини-
теориях, трактующих гибридный путь как единственное
спасение от абсолютной инаковости, но
обнаруживающих при ближайшем рассмотрении тесную зависимость
от тех постмодернистских теорий, которые они
стремятся отрицать. Это касается, например, «легкого
жонглирования культурами», «игровой природы
пограничья», утопии гармоничной личности культурного
путешественника и т. п. Поиск инаковости внутри
собственного расщепленного сознания — ситуация,
типичная для гибридной пограничной личности, объек-

КУЛЬТУРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ 205
тивно сближающая ее с моделями постмодернистской
чувствительности.
Теоретики К. п. выделяют тенденцию усилившихся
глобальных миграций и детерриторизации, в результате
которых на свет рождается новое «Я», не связанное с
семьей или определенной культурной группой. Это
иммигрант, беженец, изгнанник, новый
постиндивидуалист, лишенный традиционных связей. Пограничность
рассматривается здесь как «культурное головокружение»,
дезориентация, определенное состояние «после»: после
иммиграции, после семьи, после языка, после культуры.
Одной из важных проблем, волнующих теоретиков
пограничья, является определение его статуса в
отношении «маргинальное™», как основной категории
постмодерна. Нередко они настаивают на большей
объективности в отношении типичных для сферы интересов
пограничных исследований категорий: пола, цвета кожи,
сексуальной ориентации, социального статуса и др.
Исследования К. п. постепенно теряют свой
маргинальный и экзотический статус мини-дискурса,
интересного лишь узким специалистам, и активно узурпируют
культурное ядро. Транскультурные,
междисциплинарные, полифонические исследования пограничья
становятся попыткой поиска общности и синтеза на пока еще
оформляющихся новых основаниях. В центре
осмысления феномена пограничья в этих исследованиях лежит
стремление понять, существует ли в различных
культурах и литературах некий общий пласт, «не зараженный»
дискредитированными универсалистскими
представлениями, хотя бы на уровне конкретных культурных
«голосов» — скорее индивидуальных, чем групповых;
существует ли тенденция к выработке элементов
условно общей, культурной идентичности, которая
перевесила бы расовые, национальные и иные различия.
В исследованиях К. п. очевиден интерес к стилевым,
онтологическим, эстетическим константам, устойчивым
образам, художественным приемам, сюжетам и героям,
характерным для всех или для большинства
пограничных культур. Характер самой «границы», понятие
«рубежа», в том числе и рубежа эпох, стабильные герои
трикстера, автобиография и исповедь — их
излюбленные образы и жанры. Особое значение имеет гротескно-
карнавальная пластичность, а также ключевые для
пограничного дискурса явления метаморфозы, или
превращения. Метаморфоза воспринимается как
бесшовное перетекание одной формы в другую, образ
«незастывшей магмы» между двумя и более
культурными мирами, где архаика и цикличность третьего мира
просачиваются в рационализм и линеарность первого.
Важное свойство пограничья, находящееся в центре
внимания его исследователей — постоянное
переключение культурных, понятийных, языковых кодов и
дискурсов. В художественной литературе это явление
культурного «перевода» или, напротив, непереводимости
понятий одной культуры на язык другой оказывается
особенно наглядным и выражается в активном
пересоздании языка («языковых вывихах»), «переломах»,
взрывчатых экспрессивных метафорах), в полилингвизме, в
почти повсеместной стилевой избыточности, в диалоге
повествовательных форм и моделей, взятых из
разнородных и, на первый взгляд, взаимоисключающих
традиций.
Размышляя о метаморфности пограничья и его вечно
становящейся природе, Р. Росальдо описывает «зоны
культурного пограничья» как находящиеся в постоянном
движении, а не застывшие для инспекции» (Rosaldo:l989,
с. 217). Гибридность отличает и сами критические
исследования границы, авторы которых постоянно
балансируют между традиционной фольклористикой,
этнографией, антропологией, какими они существовали
в западной логоцентрической мысли (см. логоцентризм)
ранее, и новейшими литературно- и культурно-
критическими исследованиями.
М. В. Тлостанова
КУЛЬТУРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ (англ. CULTURAL
STUDIES). Термин, нередко неточно переводимый как
«культурология». В современном значении К. и. имеют
гораздо более прикладной и локальный характер.
Важным отличием этой области исследований является ее
сильная политическая ангажированность и социальная
ориентированность. К. и. неоднородны и аморфны,
плохо поддаются жесткому определению, поскольку им
в принципе свойственны открытость, размытость,
подвижность границ и дискурсивных практик, принцип
всемерного включения, поддержание
саморефлексирующего подхода, обращение к злободневным проблемам
современности, «плавающий» объект анализа. К. и.
оперируют в контексте различных расовых, тендерных,
социоэкономических, сексуальных и иных факторов,
представляя собой комплекс идей, методов,
проблематики, пришедших из сфер литературоведения,
социологии, истории, массовой культуры, антропологии и т. д.
Британские К. и., сформировавшиеся ранее других —
в 1960-е XX в., — выделились как отдельная область
прежде всего из сферы литературоведения, однако очень
скоро приобрели меж(анти)дисциплинарный характер,
следуя тенденции М. Фуко, направленной против лого-
центризма привычных суживающих дисциплинарных
делений. В определенной мере К. и. предшествовала так
называемая «теория социального текста», в еще большей
мере политически и социально ангажированная,
связанная с леворадикальными течениями в
постструктурализме и деконструктивизме (мичиганский журнал
«Social Text», который начал издаваться с 1979). Уже в
теориях ранних представителей К. и., в частности, у
британца Р. Уильямса, автора теории «культурного
материализма» (Williams:I980)y развивается
неспецифическое представление о культуре, ее трактовка как
подвижного поля социальных различий и борьбы. К. и.
концентрируют внимание на культурно- и социально-
историческом анализе, который имеет много общего с
постструктурализмом, неомарксизмом и новым
историзмом. Среди непосредственных предшественников
К. и. — М. Фуко с его теориями власти и подавления,
Ж. Лакан с его специфической трактовкой субъекта
исторического процесса, и, наконец, Ф. Джеймсон. Речь
идет главным образом о его постструктуралистских
работах «Политическое бессознательное: Нарратив как
социально символический акт» (Jameson: 1981) и
«Постмодернизм, или культурная логика позднего
капитализма» (Jameson: 1991).
К. и. во многом продолжают и корректируют
неомарксистскую критику и различные теории идеологий
(в частности, Л. Альтюссера), разделяющие взгляд на
имплицитное, бессознательное, скрытое
функционирование идеологий, заложенных в наборе культурных
практик, структур и образов, которые мы считаем само

206 КУЛЬТУРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
собой разумеющимися. Одной из общих с
неомарксистской критикой посылок К. и. является мысль о
диалектической природе и взаимовлиянии культуры и ее
субъекта. В русле неомарксистской критики развиваются
и представления о том, что культурные процессы и
взаимоотношения, будучи тесно связаны с
социальными, классовыми, тендерными, расовыми стратифика-
циями, играют важную роль в процессе поддержания и
создания новых механизмов власти, подавления и
неравенства. Диалектический характер культурных
процессов предполагает присутствие в доминирующей
культуре противостояния, нередко рождающего свой
контрдискурс. К. и. обращают особое внимание на
изучение механизмов диалектического взаимодействия
доминирующей и маргинальных культур,
противостояния и ассимиляции в области культурного
(вос)производства.
У представителей К. и. много общего с новым
историзмом. В центре внимания обоих направлений лежит
взгляд на человеческую культуру и историю как на
сложную арену борьбы динамических сил, о которых
человек может создать лишь субъективное и
относительное представление, ограниченное его контекстуаль-
ностью. Человеческая индивидуальность предстает как
развивающаяся в тесном взаимообмене с культурной
средой. Собственно исторический аспект К. и. зачастую
оказывается практически сведенным на нет в силу
предельно субъективистской трактовки истории. К. и.
разделяют с новым историзмом не только восприятие
истории и культуры как феноменов контекстуально
обусловленных и следовательно поддающихся
множественной интерпретации, но и нелинейное,
антиэволюционное представление об истории, взгляд на «власть» и
«подавление» как на сложный механизм
социокультурного и экономического доминирования, результат
противоречивого взаимодействия различных дискурсов
культурных групп и социальных стратификации.
Личностная идентичность воспринимается во
взаимонаправленном взаимодействии с подвижным полем культуры.
Это ведет к снятию дихотомических оппозиций нормы
и не нормы, центра и границы, культурного ядра и
маргинальности и т. д. Социологический же и
антропологический крен, связанные с изучением
непосредственного «сырого» опыта определенных культурных групп, с
так называемыми «полевыми исследованиями»,
занимает в К. и. одно из центральных мест. Не случайно, к
сфере культурной критики относят такие
антропологические, в сущности, исследования, как работа
американского ученого Клиффорда Гирца «Интерпретация
культур». Характерный прием, почерпнутый культурной
критикой из антропологии, — это так называемое «thick
description» — или многослойное описание, в котором
делается попытка полисемантической культурно-
контекстуальной интерпретации. К. Гирц в
«Интерпретации культур» объясняет разницу между таким
многослойным и «тонким» описанием, лишь
констатирующим видимость (Geertz:1973).
Г. Тернер, автор книги «Британские культурные
исследования», выделяет в качестве более раннего
предшественника К. и. Ф. де Соссюра и семиотические теории с
характерным акцентированием языка как единственного
средства, обеспечивающего «доступ» к реальности путем
ее организации, упорядочения и придания ей смысла
(Turner:I990, с. 13). Он отмечает в К. и. стремление
учитывать все возможные объекты анализа как
«тексты», в том числе не только печатные, но и
визуальные, не только серьезные, но и развлекательные.
Следует различать несколько значений термина К. и.
В самом широком смысле пол ними понимают ряд
критических дискурсов, связанных с акцентированием
культурно-исторического и социально-исторического
подходов: неомарксизм, феминизм, гомоэротический
дискурс, постколониальные, афро-американские
исследования и т. д., наряду с философией культуры,
традиционным литературоведением, психоанализом. Это
размывание границ К. и. и их экспансия на другие, более
специфические области исследований характерны для 80-
90-х. В частности, эта тенденция видна в таких
изданиях, как журнал «Cultural critique» (Minneapolis, с 1985),
объединивший на своих страницах множество миниди-
скурсов и различных дисциплинарных течений под
общим, достаточно аморфным полем культурной
критики. Не случайно туда вошли и неомарксист
Ф. Джеймсон, и постструктуралист У. Спейнос, и
постколониальный теоретик Э. Сайд, и феминистка-
постколониалистка Г. Спивак, и др. В 1980-е
появляются и коллективные работы, направленные на
концептуализацию понятий в области критики культуры: сборник
статей «Культурные исследования» под редакцией
Л. Гроссберга и др. (Cultural Studies: 1992), работы
С. Гринблатта (Greenblatt: 1990a, Greenblatt: 1990b),
переосмысление теории литературы с позиций
культурной критики британским постструктуралистом Т. Игл-
тоном (Eagleton:I983) и др. Все они испытали
сильнейшее влияние идей М. Фуко.
Эволюция К. и. с 1960-х шла по двум путям —
глобализации и, напротив, локализации. Первый путь
привел к возникновению в конце 80-х — начале 90-х
таких критических междисциплинарных дискурсов, как
трансконтинентальные, посткультурные, «полушарные»
исследования (см. посткультурные исследования).
Представители второго направления постепенно отошли
от общего понятия К. и. и к началу 90-х разделились на
серию субдискурсов, предпочитая ориентацию на
определенный круг проблематики,
культурно-географический ареал и т. д., например, исследования
культурного пограничья, экокритика, субкультурные
исследования, тендерные исследования (не только
«женской», но и «мужской» субкультуры — например,
Boys: 1996) и т. д. В конце 1990-х — начале 2000-х К. и.
продолжают существовать как общее понятие,
объединяющее номинально ряд различных дискурсов,
сигнализируя по существу лишь об определенном сходстве
методов и подходов к описываемому материалу.
В то же время, в более узком смысле К. и. означают
скорее исследование «дискурса низших классов» и акцент
на реалиях современной культуры, в особенности,
массовой. Теоретики К. и. в последние десятилетия
XX в. обратились к изучению различных аспектов
массовой культуры, а также к попыткам корректировки
и снятия дихотомии высокое/низовое в культуре и
искусстве, доминирующая/подавляемая культура,
каноническое/неканоническое. К примеру, балет и
мыльная опера для культурных критиков — вещи одного
порядка. Главное — какую «культурную работу»
выполняет текст или определенный феномен, какие
культурные стратегии и идеологии он транслирует. Вопрос о
власти и культурном доминировании, а также прелое-

КУРЦ 207
тавление возможности самовыражения ранее
«невидимым» культурным группам лежит в центре всех
построений в области критики культуры, делая их
созвучными таким достаточно самостоятельным на
сегодняшний день ее детищам, как постколониальный
проект. В число интересующих культурных критиков
объектов анализа попадают в широком смысле все
угнетеннные, инаковые, не представленные, лишенные
голоса культурные группы (женщины, заключенные,
рабочие, представители небелых рас, гомосексуалисты,
дети, сумасшедшие, животные, наркоманы и т. д.),
которые формируют свои локальные минидискурсы.
Литературный текст для культурных критиков, как
и любая другая культурная продукция, интересен также
с точки зрения его «культурной работы» и воздействия
на формирование определенного опыта индивида как
члена культурной группы. Переоценка канона и
традиции, лежащая в центре интересов К. и., и связанная с
децентрацией политика включения все более широкого
круга явлений в сферу исследований, ведут к
переосмыслению понятия эстетической ценности, к ее
релятивизации и контекстуализации, а в некоторых, наиболее
агрессивных вариантах, и вовсе к отказу от этого
понятия. Отсюда и стремление к неразличению и деиерархи-
зации по эстетическому и вкусовому признаку: «Хижина
дяди Тома» Г. Бичер-Стоу важнее в смысле «культурной
работы», которую она выполняла в определенном
контексте, чем пылившийся на полках «Моби Дик»
Г. Мелвилла. Литературный текст осмыслен в К. и. вне
традиционных терминов и понятий литературоведения.
Тем самым ставится под сомнение само понятие
«литературности». Литература воспринимается лишь
как один из видов (причем, далеко не основной)
культурной продукции, как один из типов «текста» в мире,
состоящем из текстов. По словам С. Гринблатта,
«может показаться, что анализ культуры служит
литературному анализу, но в современном открытом
гуманитарном образовании все происходит наоборот —
литературный текст и его интерпретация служат задаче
интерпретации культуры» (Greenb/att:1995, с. 227). Текст
анализируется прежде всего с точки зрения исследования
тех или иных риторических практик, позволяющих ему
создать портрет определенной культуры, которую он
представляет и продуктом которой является.
Адепты К. и. переносят интерес с устоявшихся
канонических, «высоких» элементов культуры на
маргинальные, неканонические, низовые, массовые. В анализе
литературных произведений проявляется тенденция к
меж(анти)дисциплинарности и созданию гибридных
критических дискурсов, а также интерес к
сравнительному изучению различных родов искусств: литературы,
изобразительного искусства, кино, театра, музыки и
т. д. Например, это касается изучения популярных форм
канонических произведений с точки зрения подвижности
идеологического наполнения канонических текстов,
обусловленного различными потребностями восприятия
«широкой публики». Отсюда важность проблемы
«рецепции» для большинства исследований в области
культуры.
М. В. Тлостанова
КУН Хуго (KUN Hugo) (1909 — 1978, Мюнхен) —
немецкий литературовед. Проф. Мюнхенского ун-та (1954-
1978). Член Баварской академии наук. Германист.
Основные работы К. освещают проблемы истории и
теории немецкой литературы Средних веков.
Философские, социологические и жанровые особенности
произведений средневековых авторов исследуются в работах:
«Проблемы жанров средневерхненемецкой литературы»
(1956), «Миннезанг в XIII веке» (1962), «О типологии
памятников устного народного творчества» (1960),
«Аспекты немецкой литературы XIII в.» (1968).
Соч.:
Gattungsprobleme der mittelhochdeutschen Literatur. Munchen,
1956. 32 S. • Zur Typologie miindlicher Sprachdenkmaler.
Munchen, 1960. 32 S. • Minnesang des 13. Jahrhinderts: Aus Carl von
Kraus «Deutsche Melodien von Georg Reichert». Tubingen, 1962.
160 S. • Aspekte des 13. Jahrhunderts in der deutschen Literatur.
Munchen, 1968. 28 S.
H. С. Иванова
КУНИШ Херман (KUN1SCH Hermann) (27. X.1901, Оснаб-
рюк — 1991) — немецкий литературовед. Доцент (с
1946), проф. (с 1955) Мюнхенского ун-та. Специалист по
немецкой литературе XIX-XX вв. Сторонник
биографического метода. В книгах «Райнер Мария Рильке. Жизнь
и творчество» (1944), «Адальберт Штифтер. Человек и
реальность» (1950) рассматривал произведения в свете
личности писателя. В работах, охватывающих
значительные периоды истории литературы, опирался на
принципы имманентно-формального анализа
литературных явлений. В книге «Современная немецкая поэзия:
Личности и формы» (1968), явившейся дополнением к
«Истории современной немецкой литературы» (1965),
освещал состояние современной немецкой поэзии на
основе анализа ее стилей. Считал, что реальность
искусства самостоятельна, независима от внешнего
мира; сущность ее — в специфике художественной
формы. Отказался от традиционного выделения в
литературном процессе школ, группировок,
направлений, анализируя лишь стихотворную форму. Немецкую
литературу после 1910 представлял как единый процесс,
оставляя вне поля зрения развитие отдельных поэтов,
эволюцию художественных стилей и тематики.
Выделял три типа поэтического стиля: «форму как дух»,
«форму как мир» и «форму как иероглиф». Первый тип
предполагает конструирование поэтической реальности
на базе мироощущения художника, второй — на основе
впечатлений внешнего мира, третий связан с чисто
формальным экспериментированием и характерен для
формалистических направлений (основоположником
этого типа в поэзии К. считал Г. Бенна). Последняя
работа К. посвящена творчеству И. В. Гёте (1991).
Соч.:
Reiner Maria Rilke: Dasein u. Dichtung. В., 1944. 114 S.; Idem.
Neu gefasste u. erw. Aufl. В., 1975. 528 S. • Adalbert Stifter:
Mensch u. Wirklichkeit. В., 1950. 195 S. • Die deutsche
Gegenwartsdichtung: Krafte u. Formen. Munchen, 1968. 140 S. •
Von der Reichsunmittelbarkeit der Poesie. В., 1979. 432 S. • Meine
Begegnungen mit Gottfried Benn: 1951-1956; Anlass — Stationen
— Dokumente. В., 1989. 89 S. • Goethe-Studien. В., 1991. 191 S.
Ред.:
Handbuch der deutschen Gegenwartsliteratur. Munchen, 1965.
781 S.
H. H. Новикова
КУРЦ Пауль Конрад (KURZ Paul Konrad) (p. IV. 1927, Бад
Шуссенрид) — немецкий литературовед и литературный
критик, поэт. Специалист по современной немецкой

208 КУРЦИУС
литературе. Преподаватель Мюнхенского ун-та (1964-
1972).
В книге «О современной литературе» (1969)
выступает против абсолютизации эстетических достижений
прошлых эпох. Для К. каждое литературное явление
представляет собой формально-содержательный
комплекс, сложившийся под влиянием господствующих в
данной среде эстетических представлений, в свою
очередь формирующихся в соответствии с
историческими условиями. Смена художественных критериев всегда,
по мнению К., протекала болезненно, сопровождаясь
ломкой канонических форм. Стремится избежать
крайностей формально-имманентной и социологической
школ в литературоведении. Свои идеи развивает в
работе «Новое открытие поэзии» (1975), прибегая к
намеренно узкому, «точечному» анализу литературного
процесса, рассматривая литературу только 1973-1974 гг.
— в частности, немецкий театр. Делая экскурс в
историю. К. отмечает, что первое послевоенное поколение
западногерманских писателей видело свое призвание в
создании так называемой ангажированной литературы.
Затем в конце 60-х неоавангардисты разуверились в
возможностях литературы, в ее способности быть
действенным средством изменения общества, поэтому
они призывали к отказу от беллетристики, к замене ее
конкретным политическим действием. К. отмечает
черты кризисности в современной литературе («Времена
апокалипсиса: О литературе середины 80-х», 1987) и
ставит вопрос о «присутствии» в ней Бога («Бог в
современной литературе», 1996).
Соч.:
Kunstler, Tribun, Apostel: Auffassung von Beruf des Dichters
Heinrich Heines. Munchen, 1967. 249 S. • Uber moderne Literatur.
Frankfurt a. M., 1969. 212 S. • Die Neuentdeckung des Poetischen:
Zwischen Entfremdung u. Utopie. Frankfurt a. M., 1975. 181 S. •
Moderne Literatur und christlicher Glaube. Wurzburg, 1968. 145 S.
• Zwischen Widerstand und Wohlstand: Zur Literatur d. fruhen
8Uer Jahre. Frankfurt a. M., 1986. 304 S. • Apokalyptische Zeit:
Zur Literatur d. mitleren 80er Jahre. Frankfurt a. M., 1987. 389 S. •
Gott in der modernen Literatur. Munchen, 1996. 279 S.
Ред.:
Psalmen vom Expressionismus bis zur Gegenwart. Freiburg im
Breisgau etc., 1978. 325 S. • Wem gehort die Erde, neue religiose
Gedichte. Mainz, 1984. 282 S.
А. В. Драное, Е. В. Соколова
КУРЦИУС Эрнст Роберт (CURTIUS Ernst Robi-rt)
(14.IV. 1886, Танн, Эльзас - 19.IV. 1956, Рим) -
немецкий филолог-романист. Изучал филологию и
философию в Страсбурге, Берлине и Гейдельберге. Проф.
унтов в Марбурге (1920-1924), Гейдельберге (1924-1929),
Бонне (1929-1951).
Первые работы К. посвящены главным образом
французской литературе XIX-XX в. В книге о Бальзаке
(1923), выдержанной в традициях духовно-исторической
школы, исходит из посылки о полном единстве
личности и творчества: Бальзак осмыслен как мистик, для
которого писательство стало заменой и продолжением
детских экстатических видений; характерные для
Бальзака мистическое одухотворение мировых законов,
ощущение Божественного присутствия в причинных
связях и «энергиях» мира возводятся К. к «тайне»
детства писателя, вновь и вновь воспроизводящей себя в его
текстах. Тема творчества как одухотворения
материального мира продолжена в работе о М. Прусте (впервые
опубликована в сборнике работ К. «Французский дух в
новой Европе», 1925, отдельно — в 1955). Мировиденне
Пруста истолковано К. как своеобразный платонизм: в
основе прустовского стиля лежит прием «поглощения
материального духовным», все творчество Пруста
пронизано движением «из временного к надвременному,
из преходящего — в вечное, из мира становления — в
покоящееся бытие»; при этом для героев Пруста
собственная индивидуальность — это «стеклянная стена,
которая не дает им прикоснуться к другому человеку», а
фиксация индивидуального — способ его преодоления.
Свое представление о французской культуре как
особом духовном феномене К. излагает в книге
«Французская культура: Введение» (1930). Согласно К.,
Франция в процессе своего национального развития
присвоила себе «универсальные идеи», возникшие на
римской почве, в том числе и «саму идею Рима», отсюда
— и притязания Франции на культурное доминирование
в Европе, и особый статус понятия «культуры» во
французской ментальности, которая, с недоверием
относясь к государству как таковому, соединяет образ
нации с идеей не государства, но культуры (для
французского мышления характерно «полное совпадение идеи
нации и идеи культуры»).
В 1932 К. публикует работу «Немецкий дух в
опасности», где противопоставляет угрозе наступления новых
«темных веков» надежду на «новый гуманизм», который
должен, в отличие от прежнего гуманизма, найти опору
не в античности, а в Средних веках и, таким образом,
стать не «классицизмом», но «медиевализмом».
руководствующимся идеей культурной «реставрации». Главная
книга К. — «Европейская литература и латинское
Средневековье» (1948) фактически реализует эту программу.
К. постулирует в ней существование «игнорируемой
современной филологией латинской традиции» (гл.
XVIII, разд. 1), изучение которой должно показать
непрерывность линии, ведущей от античности к Новому
времени, и несостоятельность существующей системы
«деления на исторические периоды» (гл. XVII, разд. 7).
Непрерывность традиции у К. обусловлена общностью и
всеприсутствием топосов — готовых формул, главным
образом заимствованных литературой из риторики.
Влияние риторики на литературу Средних веков, а через
нее и на литературу Нового времени — основная
проблема книги К., которая, по его признанию, могла бы
быть названа «nova rhetorica» (гл. VII, вступление).
Риторическая топика, по К., сохраняла принципиальную
значимость для европейской литературы до конца
XVIII в., однако иногда К. совершает экскурсы и в более
поздние эпохи (обнаруживая, например, античный топос
у Бальзака — гл. V, разд. 9). Античная риторическая
топика рассматривается К. как «лавка-склад» всех тех
«общих идей, которые можно было употребить в любых
речах и любых письменных текстах» (гл. V,
вступление). Риторизация литературы у К. обусловлена
исторически: закат античных республик и установление
авторитарных режимов (Александра Македонского в Греции
и императора Августа в Риме) привели к исчезновению
открытого политического красноречия, «публичные
ораторы стали школьными декламаторами», «изгнанная
с форума, риторика проникла в художественную прозу,
философию, поэзию» («О понятии исторической
топики», 1938-49). Вместе с тем К. признает и
существование в литературе топосов нериторического происхо-

ЛАГЕРКРАНТЦ 209
ждения, возникших внутри собственно художественной
прозы и поэзии.
Нормативная топика риторики применительно к
литературе превращается в «историческую топику».
Рождение новых топосов, совершающееся весьма редко, а
также переосмысление уже существующих топосов,
происходящее крайне медленно, — исторические факты
особой значимости, поскольку они служат «такими
свидетельствами изменения ментальности, которые не
могли бы быть получены иным путем» («Европейская
литература и латинское Средневековье», гл. V, разд. 2).
Таким образом, К., сближавший иногда топосы с
юнговскими архетипами, трактует их все же не как
вечные константы, но как исторические данности,
отличающиеся, однако, особой устойчивостью,
принадлежащие к медленной, глубинной истории, которая не
совпадает с линейной «историей периодов» и не
затрагивается напрямую поверхностными сдвигами в
литературном процессе. Изучение исторической топики, по
мнению К., позволит прийти и к новой, более
корректной теории литературы, поскольку полученные этим
путем схемы «не образуют навязанную извне
систематику, но гибко следуют за историческим материалом,
будучи извлечены непосредственно из него самого» («О
понятии исторической топики»).
Концепция К., вызвавшая к жизни целое
направление в немецком литературоведении — «исследование
топосов» (Toposforschung), выступила как
противоположность духовно-исторической школы и
стилистической критики первой половины XX в. (К. Фосслер,
Л. Шпицер), искавших в литературном тексте
личностное высказывание или проявление неповторимо
индивидуального языкового творчества. К., исходивший из
посылки, что «в мире духа творческая новизна редка»,
перенес акцент на изучение устойчивых смысловых
схем, которые предпосланы любому творческому акту,
поскольку без них «поэт не смог бы сочинять»
(«Европейская литература и латинское Средневековье», гл.
XVIII, разд. 3).
Соч. :
Die literarischen Wegbereiter des neuen Frankreich. Potsdam,
1920. 275 S. • Der Syndikalismus der Geistesarbeiter in
Frankreich. Bonn, 1921. 37 S. • Maurice Barres und die geistigen
Grundlagen des franzosischen Nationalismus. Bonn, 1921. 263 S. •
Balzac. Bonn, 1923. 543 S. • James Joyce und sein Ulysses. Zurich,
1925. • Goethe, Thomas Mann und Italien: Beitrage in der
«Luxemburger Zeitung», 1922-1925. Bonn, 1988. 140 S. •
Franzosischer Geist im neuen Europa. В.; Leipzig, 1925. 372 S. •
Die franzosische Kultur: Eine Einfuhrung. В.; Leipzig, 1930. •
Deutscher Geist in Gefahr. Stuttgart, 1932. 130 S. • Zum BegrifF
einer historischen Topik (1938-1949) // Toposforschung. Eine
Dokumentation / Hrsg. von Jehn P. Frankfurt a. M., 1972. S. 1-20.
• Kritische Essays zur europaischen Literatur. Bern, 1950. 446 S. •
Europaische Literatur und lateinisches Mittelalter. Bern, 1948.
601 S. • Deutsch-franzosische Gesprache 1920-1950: La
correspondance avec A. Gide, Ch. Du Bos et V. Larbaud. Frankfurt
a. M., 1980. 382 S. • Gesammelte Aufsatze zur romanischen
Philologie. Bern, 1960. 504 S. • Buchertagebuch. Bern, 1960.
119S.
Лит.:
On four modern humanists: Hofmannsthal, Gundolf, Curtius,
Kantorowicz / Ed. by Evans A. R., jr. Princeton, N. J., 1970. 234 p.
• Gross S. E. R. Curtius und die deutsche Romanistik der zwanzi-
ger Jahre: Zum Problem nationaler Images in deutschen Literatur-
wissenschaft. Bonn, 1980. 115 S. • E. R. Curtius: Werk, Wirkung,
Zukunftsperspektiven: Heidelberger Symposion zum hundertsten
Geburtstag 1986 / Hrsg. von Berschin W., Rothe A. Heidelberg,
1989. 300 S. • «In Ihnen begegnet sich das Abendland»: Bonner
Vortrage zur Erinnerung an E. R. Curtius / Hrsg. von Lange W.-D.
Bonn, 1990. 294 S. • Hoeges D. Kontroverse am Abgrund: E. R.
Curtius und K. Mannheim: Intellektuelle und «freischwebende
Intelligenz» in der Weimarer Republik. Frankfurt a. M., 1994. 270
S. • E. R. Curtius et l'idee d'Europe: Actes du colloque de Mul-
house et Thann des 29, 30 et 31 Janvier 1992. P., 1995. 396 p. •
Jacquemard-de Gemeaux Ch. E. R. Curtius (1886-1956): Origines
et cheminements d'un esprit europeen. Bern; N. Y., 1998. 448 p.
A. E. Махов
ЛАББОК Перси (LUBBOCK Percy) (4.VI. 1879 —
1 .VIII. 1965) — английский писатель и литературовед.
Закончил Кембриджский ун-т (1901). Журналист. Л. —
основоположник «новой критики» романа. В
программной книге «Искусство прозы» (1921) выработал т. н.
«рабочую теорию» исследования романа, описал разные
способы отражения авторской точки зрения,
«репрезентации», представления читателю повествовательного
произведения, с помощью которых читатель и критик
могут квалифицировать разные типы
повествовательного искусства. Л. различает два основных метода
реализации повествовательного искусства — «картинный»,
«панорамный», и «сценический», «драматический».
Первый метод — повествование, рассказ о событиях
(Теккерей), второй — прямая передача событий, показ их
(Г. Джеймс). Л. стоит за максимальное использование
возможностей метода драматизации. Он рассматривает
повествовательную технику романа не только как
создание художественной конструкции, но и как
понимание этой конструкции. Органическая целостность
конструкции в словесном искусстве достигается самими
средствами выражения. Здесь Л. предстает как
последователь Г. Джеймса. Рассматривает точку зрения как
одно из основных формальных средств романиста.
Высшим достижением повествовательного искусства
считает умение использовать драматизированную точку
зрения, когда рассказчик «погружен» в героя. По этому
принципу написан роман Флобера «Мадам Бовари» и в
несоответствии с ним — роман Л. Толстого «Война и
мир».
Во второй половине XX в. Л. был провозглашен
пионером в разработке принципов нарративной типологии
(Rossum-Guyon: 1970)
Соч.:
Elizabeth Barrett Browning in her letters. L., 1906. 382 p. • The
craft of fiction. L., 1921. 287 p. Idem. L., 1957. • Portrait of Edith
Wharton. L., 1947. 222 p. • Samuel Pepys. Folcroft (Pa.), 1974. IX,
284 p.
Лит. :
Percy Lubbock reader / Ed. by Harkness M. G. Freeport (Me),
1957.351 p.
E. А. Цуpea нова
ЛАГЕРКРАНТЦ Улаф (LAGERCRANTZ Olof) (1911,
Стокгольм — 2002) — шведский литературовед.
Занимался литературными исследованиями в Стокгольмском
ун-те. Доктор филологии (1951). Постоянный
литературный обозреватель газет «Dagens Nyheter» и «Svenska
dagbladet». Л. — представитель направления
«поэтической критики» в шведском литературоведении.
В 40-50-е выступал за «эстетически ориентированную»
критику, выявляющую художественную специфику

210 ЛАГЕРЛЁФ
произведения. Критиковал современную поэзию за
«чрезмерное украшательство, салонность» (сборник эссе
«Крик птицы из тумана», 1947). В монографии «Стиг
Дагерман» (1958) исследовал жизненный и творческий
путь шведского писателя, представителя поколения 40-
х, отмечая его тяготение к символике, отдаленной от
реальности. В эссе о шведских поэтах XVIII-XX вв.
(«Шведские лирики», 1961) характеризует особые голоса
поэтов, музыку стиха, гармонирующую или
диссонирующую с окружающим миром.
В монографии «Август Стриндберг» (1979) исследует
основные этапы творчества шведского драматурга и
прозаика, обновившего, по его мнению, выразительные
возможности шведского литературного языка,
разработавшего новый тип драмы, в которой преобладали не
характеры, а настроения, — драмы, рассчитанной на
сотворчество и импровизацию исполнителей. Л.
опровергает распространенную в скандинавском
литературоведении точку зрения относительно автобиографичности
произведений Стриндберга, в частности, его романов
«Сын служанки», «Исповедь безумца». Цикл новелл
«Новое царство» (1882) определяет как «картину шведских
нравов того времени», а «Новеллы о браке» (1884-1886)
как прелюдию к пьесам Стриндберга о драматических
отношениях мужчины и женщины. Л. считает, что как
автор «королевских» драм «Густав Васа», «Эрик XIV»,
«Карл XII», «Густав III» Стриндберг находился в плену
иллюзорных идеалистических представлений о
шведской истории.
В монографии «От ада к раю: Книга о Данте и его
комедии» (1983) исследует «Божественную комедию» как
«одну из вечных литературных величин». В монографии
«Гуннар Экелёф» (1994) анализирует биографию и
творчество писателя в общем контексте развития
европейской литературы XX в.
Соч.:
Biografien от Karlfeldt. Stockholm, 1938. • Fagelropet ur
dimman. Stockholm, 1947. 163 s. • Agnes von Krusenstjerna.
Stockholm, 1951. • Stig Dagerman. Stockholm, 1958. 250 s. •
Svenska lyriker. Stockholm, 1961. 207 s. • Att finnas till: En studie
i James Joyces roman Odysseus. Stockholm, 1970. 157 s. • August
Strindberg. Stockholm, 1979. 466 s. • Fran helvetet till paradiset:
En bok от Dante och hans komedi. Stockholm, 1983. 216 s. •
Ekelof, Proust och Conrad. Stockholm, 1994. 624 s. • Dikten от
livet po den andra sidan: En bok от Emanuel Swedenborg.
Stockholm, 1996.205 s.
К. E. Мурадян
ЛАГЕРЛЁФ Карл Эрик (LAGERLOF Karl Erik) (p.
8.VI. 1932, г. Браттфорс, пров. Вэрмланд) — шведский
литературный критик. Окончил Упсальский ун-т (1960),
доктор филологии (1967). Л. — исследователь
современной шведской литературы, которая, по его мнению,
развивается по линии демократизации, преодоления
национальной замкнутости к более полномасштабному
изображению действительности. 40-е оценивает как
«мрачные, пессимистические», 50-е — как «десятилетие
плюрализма», 60-е — как период наиболее адекватного
отражения социальной реальности, избавления от
«стерильного идеализма», эстетизма, абстрактной
патетики, отхода от модернизма в шведской поэзии и
прозе («Беседы с писателями 60-х годов», 1965).
Упрекает современных шведских критиков в
«методологической провинциальности», позитивизме, в
отсутствии академической объективности. Л. — также
исследователь русской литературы, автор монографии
«Достоевский: Жизнь и творчество» (1978). Считает
плодотворным влияние русских классиков, особенно
Достоевского и Толстого, на творчество шведских писателей
XX в. — Э. Юнсона, Я. Бергмана, Л. Юлленстена и др.
Автор книги «Демократия: Рассказы, мемуары, эссе»
(1995).
Соч.:
Samtal med 60-talister. Stockholm, 1965. 134 s. • Dostojevsky: Liv
och dikt. Stockholm, 1978. 207 s. • Demokrati: Berattelser,
minnen, essaer. Stockholm, 1995. 156 p.
Ред.:
Selma Lagerlof och karleken. Stockholm, 1997. 176 s.
К. E. МураОян
ЛАЙТИНЕН Кай (LAITINEN Kai) (p. 27.IX. 1924, Cyo-
ненйоки, Финляндия) — финский литературовед,
критик, эссеист. Окончил Хельсинский ун-т. Доктор
философии (1973). Литературный обозреватель газеты «Hel-
singin Sanomat» (1950-1958), редактор журнала «Parnasso»
(1958-1965), проф. финской литературы Хельсинского
ун-та (с 1974), специалист по истории финской
литературы, теории литературы и эстетике. Участвовал как
автор и редактор в издании многотомных антологий и
истории финской литературы, автор «Истории финской
литературы для иностранцев» (1981). Занимается также
историей литературных связей, в том числе финско-
эстонских. Автор монографии о финско-эстонской
писательнице Айно Каллас (1973). Составитель
антологий по творчеству Гоголя, Т. С. Элиота, Ф. Кафки.
Изучал «Калевалу» как финский национальный эпос,
который отразил сущность народной поэтической
психологии. Автор фундаментальной «Истории финской
литературы» (1988).
Соч.:
Puolitiessa: Esseita kirjalliduudesta. Keuruu, 1958. 264 s. •
Suomen kirjallisuus, 1917-1967: Aariviivoja, paalinjoja.
saavutuksia. Helsinki, 1967. 274 s. • Finlands moderna litteratur:
Konturer, huvudlinjer, resultat, 1917-1967. Helsingfors, 1968. 244
s. • Finlands moderne Literatur. Hamburg, 1969. 251 S. • Aino
Kallas 1897-1921: Tutkimus hanen tuotantonsa paalinjoista ja
taustata. Helsinki, 1973. 395 s. • Finlands litteratur efter ar 1965 /
Av Laitinen K., Niemi J., Svedberg I. Helsingfors, 1975. 71s.»
Suomen kirjallisuuden historia. Helsinki, 1981. 676 s. • Finlands
litteratur. Helsingfors, 1988. 423 s. • Kirjojen virrassa. Otava,
2001.400 s.
Ред.:
Suomen kirjallisuuden antologia / Toim. Laitinen K., Suurpaa M.
Helsinki, 1963-1972. T. 1-6.
К. Е. Мурадян
ЛАКАН Жак (LACAN Jacques-Marih-Emilf) (13.IV. 1901,
Париж — 9.XI. 1981, Париж) — французский
психоаналитик, постфрейдист, постструктуралист, теоретик
литературы. Самый сложный и противоречивый из
последователей 3. Фрейда. Предшественник Ж. Деррида
и М. Фуко, оказавший влияние не только
непосредственно на их теорию, но и в целом на развитие
литературоведения, философии, феминистской критики,
киноведения.
Учился в коллеже Станислава, иезуитской школе.
Изучал в Париже медицину, работал в госпитале
Св. Анны, в Клинике мозговых болезней. Защитил
докторскую диссертацию, посвященную параноидаль-

ЛАНГЕН 211
ным психозам и их связи с личностью (1932). Член
Неврологического общества и Общества психиатров.
Член Института психоанализа в Париже (с 1934).
Основатель Французского психоаналитического
общества (1953). С 1930-х сближается с сюрреалистами,
слушает курс А. Кожева «Введение в чтение Гегеля». Л.
привлекает поиск параллелей между литературными
формами и реалиями патологии, он исследует
литературную практику А. Бретона в соотнесении с паранойей.
Перечитывает Фрейда в соотнесении с современной
философией, лингвистикой, этнологией, биологией и
топологией и провозглашает «возвращение к Фрейду»
через пристальное изучение его клинической практики.
Л. опирается при этом на лингвистику Ф. Соссюра,
логику Г. Фреге, использует математические модели.
Литературоведческая теория Л. складывалась в 50-е,
она сохраняет переходный характер между
структурализмом и постструктурализмом. Центральным для Л.
становится понимание языкового характера
человеческого сознания и бессознательного, «структурированного
как язык». Специфика этого понимания состоит в
представлении о структуре психики человека как сфере
противоречивого взаимодействия трех составляющих,
«инстанций»: «воображаемого», «символического» и
«реального». Воображаемое рассматривается как комплекс
иллюзорных представлений, которые человек создает
сам о себе и который играет важную роль его
психической самозашиты. Символическое — сфера социальных и
культурных норм и представлений, которые индивид
усваивает бессознательно, чтобы нормально
существовать в обществе. Реальное — сфера биологически
порождаемых и психически сублимируемых потребностей и
импульсов, которые не даны сознанию индивида в
доступной рационализированной форме. В этой триаде
ведущая роль отведена организующей роли языка.
Постструктуралисты едины в утверждении лингвосоци-
альной детерминированности этих «инстанций». С 1957
под влиянием Р. Якобсона Л. интересуется
лингвистическими проблемами метафоры и метонимии.
Соч.:
Стадия зеркала и другие тексты. М., 1994. 169 с. • Функция
и поле речи и языка в психоанализе. М., 1995. 192 с. •
Инстанция буквы в бессознательном, или судьба разума после
Фрейда. М., 1997. 183 с. • Семинары. Кн. 1-2, 5. М., 1998-
2002. • Телевидение. М., 2000. 160 с. • Fonction et champs de
la parole et du langage en psychanalyse. P., 1953. 46 p. • Ecrits. P.,
1966. 924 p. • Les ecrits techniques de Freud. P., 1975. • Ecrits: A
selection. L., 1977. 338 p. • Les psychoses. P., 1981. 341 p. •
L'ethique de la psychanalyse. P., 1986. 341 p. • Les formations de
I'inconscient. P., 1994. 293 p.
Ред.:
Sade, marquise de. Oeuvres completes. P., 1966. 2 tomes en 1 vol.
378 p.
Лит. :
Ильин И. П. Проблема языкового сознания у Жака Лакана
и его продолжателей // Ильин И. П. Постмодернизм. От
истоков до конца столетия. М., 1998. С. 54-100. • Widen A.
The Symbolic, the Imaginary and the Real // Wilden A. System and
structure. L., 1972. P. 1-30. • Handwerk G. J. Irony and ethics in
narrative: From Schlegel to Lacan. New Haven, 1985. 224 p. •
Bowie M. Freud, Proust and Lacan: Theory as fiction. Cambridge,
1987. 225 p. • Borch-Jacobsen M. Lacan. The absolute master.
Stanford, 1991. 295 p. • Gekle H. Tod im Spiegel: Zur Lacans
Theorie des Imaginaren. Frankfurt a. M., 1996. 205 p. • Jacques
Lacan: Critical evaluations in cultural theory / Ed. by S. Zizek.
N. Y., 2003. • Campbell K. Jacques Lacan and feminist
epistemology. N. Y., 2004.
H. Т. Пахсарьян
ЛАКСНЕСС Халлдор Кильян (Laxnhss Hai.ldor Kii.jan)
(23.IV. 1902, Рейкьявик — 8.II. 1998, близ Рейкьявика) —
исландский писатель и эссеист. Лауреат Международной
премии Всемирного Совета Мира (1953), Нобелевской
премии по литературе (1955). Л. — исследователь
истории исландской литературы и других скандинавских
литератур на основе конкретно-исторического метода. Т.
н. «скандинавский фатализм» он отождествляет с
«рационализмом эпохи викингов» — основой
мировоззрения, выраженного в древне исландской литературе, в
песнях «Эдды». Выявляет национальную, эстетическую,
историческую специфику исландских саг, занимающих,
по его мнению, особое место в средневековой
европейской поэзии. По мнению Л., каждое из выдающихся
исландских произведений выражает дух своего столетия.
Л. считает, что «Прорицания вельвы», «Сага о Ньяле»,
«Страстные псалмы», стихи Йоунаса Хатльгримссона
интернациональны, общечеловечны по своей сути
(«Исландские саги и другие эссе», 1963). Одну из
важнейших задач писателя Л. видит в обновлении языка
нации, в преодолении установившихся эстетических
канонов («Арена дня», 1942; «День за днем», 1955).
Соч.:
Заметки об исландских сагах // Писатели Скандинавии о
литературе. М., 1982. С. 121-156. • Писатель и его
творения // Писатели Скандинавии о литературе. М., 1982. с.
116-120. • Vettvangur dagsins. Reykjavik, 1942. 494 bis. • Dagur i
senn. Reykjavik, 1955. 302 bis. • Dagleld a fjolllum. Reykjavik,
1962. 288 bis. • De Islandske sagaer og andre essays: I udvalg ved
Erik Sonderholm. Kobenhavn, 1963. 199 s. • Gudsgjafapula.
Reykjavik, 1972. 306 bis. • Pjodhatidarrolla. Reykjavik, 1974; Vid
heygardshornid. Reykjavik, 1981; Og arin lida. Reykjavik, 1984;
Af menningarastandi. Reykjavik, 1986.
К. Е. Мурадян
ЛАНГЕН Август (LANGEN Augist) (1.HI. 1907, Иссель-
бург. Северная Рейн-Вестфалия — 1983) — немецкий
литературовед. Приват-доцент Кёльнского ун-та (с
1942). проф. ун-та в Саарбрюкене (с 1948). Работал в
двух областях немецкой филологии — история языка и
история литературы. История литературы
рассматривалась Л. как процесс смены и преемственности
различных художественных стилей. Исследование отдельных
явлений литературы проводилось на общем фоне
развития немецкого литературного языка. В книге «Формы
поэтической изобразительности в немецкой литературе
XVIII века» (1934) утверждал, что лишь при помощи
обстоятельного изучения лексики, психологической
основы словоупотребления можно понять принципы
художественного изображения человека в литературе.
Прослеживая связь литературы XVIII в. с
произведениями XV-XVI вв., считал, что речь идет не о прямом
заимствовании отдельных образов и символов из поэзии
пиетизма, а о переосмыслении понятий, стоящих за
ними, переносе их из религиозной сферы в область
художественной литературы. В книге «Лексика
немецкого пиетизма» (1954) произвел анализ стилистических
средств поэзии XV-XVIbb., проследил связь поэтики
пиетизма с немецкой литературой последующих эпох.
Л. опубликовал работы по истории немецкой
литературы, в частности монографию «Диалогическая игра:

212 ЛАНГЕР
Формы песни и их трансформации в немецкой поэзии,
1600-1900» (1966). Рассматривая язык как
психологический феномен, в частных лингвистических явлениях
видел отражение общих закономерностей литературного
процесса. Выявлял в немецкой поэзии примеры
переосмысления идей позднесредневековой мистики.
Проследил развитие темы эоловой арфы в поэзии немецкого
романтизма (1966).
Соч.:
Die Anschauungsformen der deutschen Dichtung des 18.
Jahrhunderts. Jena, 1934. 131 S. • Kunstwerke in dichterischer
Deutung: Eine Auswahl von Winckelmann bis Burkhardt. Dresden.
1940. 280 S. • Der Wortschatz des deutschen Pietismus. Tubingen,
1954. VII, 526 S. • Hans Karossa: Weltbild u. Stil. В., 1955. X, 188
S. • Dialogisches Spiel: Formen u. Wandlungen des Wechsel-
gesanges in der dt. Dichtung (1600-1900). Heidelberg, 1966. 310
S. • Zum Symbol der Aolsharfe in der deutschen Dichtung // Zum
70. Geburtstag von J. Muller-Blattau. Kassel, 1966. S. 160-191. •
Gesammelte Studien zur neueren deutschen Sprache und Literatur /
zum 70. Geburtstag d. Verf. ausgew. u. hrsg. von Richter K.; Unter
Mitw. von Binn H. В., 1978. 385 S.
Ред.:
Das Buch deutscher Dichter. Leipzig, 1939. Vol 1-5. • Vom Sturm
und Drang zur Romantik. Bielefeld etc., 1955. 163 S.
H. H. Новикова
ЛАНГЕР Сюзанна (LANGER Susanne) (20.XII.1895, Нью-
Йорк — 17.VII. 1985, Олд Лайм, Коннектикут) —
американский философ, теоретик литературы и искусства.
Образование получила в Рэдклифском колледже.
Училась в Венском ун-те (1921-1922). Преподавала в Дела-
варском и Колумбийском ун-тах, Коннектикутском
колледже. Будучи ученицей неокантианца Э. Кассирера,
Л. продолжила его усилия по разработке основ новой
философии — философии символических форм. Наряду с
языком и наукой важнейшими среди этих форм
являются мифология, искусство, литература. Л. не только
разработала оригинальную концепцию художественного
литературного творчества, прежде всего поэзии, но
проявила себя как незаурядный литературный критик.
Свои общефилософские концепции Л. изложила в книге
«Философия в новом ключе» (1942); в двух других
работах — «Чувство и форма» (1953) и «Проблемы
искусства» (1957) — рассмотрела кардинальные вопросы
художественного творчества.
Усилия Л. как философа были направлены на
переориентацию философии как науки, в основание которой
должна быть положена естественная способность
человека к символотворчеству. Символотворчество
понимается как «естественная активность, высшая
форма нервной деятельности, отличающая человека от
животных». Вслед за Кассирером Л. полагает, что на
высших ступенях развития человек в большей степени
живет в мире символов, чем в реальной
действительности (например, математические символы могут просто
не указывать на нечто конкретное в реальности). Они
связаны с другими символами и порождаются ими.
Л. разделяет научное, «дискурсивное»
символотворчество и символотворчество «недискурсивное»: миф,
ритуал, искусство. «Чистые», или «истинные», символы
встречаются в науке и являются рафинированным видом
абстракции. Символические формы искусства также
абстрактны, поскольку в искусстве выражается не
чувство, а «идея чувства». «Цвета, текстура, свет и тень,
тона различной высоты, гласные и согласные звуки,
быстрые или медленные движения — все это
потенциальные символы чувств, из которых создается иллюзия
органической формы». Основываясь на логоцентриче-
ском (см. логоцентризм) понимании как науки, так и
искусства, Л. подчеркивает различие между ними:
«Искусство образуется посредством логической
абстракции, но не обычным способом истинной символизации,
а, если можно так сказать, псевдо-абстракцией».
В конкретном анализе художественных
произведений, которые Л. характеризует как «экспрессивные
формы», основанные на «репрезентативных» символах,
она в значительной степени уходит от чересчур
абстрактных философских определений творчества,
используя некоторые идеи психоанализа и в большей степени
концепции «новой критики». Художественное
произведение для Л. — уникальный и «новый человеческий
опыт», новое «знание». Она подвергает критике
«коммуникативное» и «эмотивное» понимание литературы и
поэтического языка. Язык изначально формообразуюш.
Поэзия не отражает что-то внешнее, а творит (на основе
«идеи об эмоции») собственную автономную реальность:
поэтическую, символическую, иллюзорную.
Художественную литературу, особенно поэзию, Л. выделяет
среди других видов искусства: «материалом» поэзии
служит язык, являющийся самостоятельной
символической формой. Это не «немая» краска, как в живописи, а
значащие слова. Язык обладает двояким свойством —
быть как носителем информации, так и
художественным средством выражения. Эта двойственная природа
языка приводит к тому, что читатель нередко ищет в
художественном произведении только информацию.
Сущность произведения сводится к простому
«моделированию» реальности, в процессе которого
художественно изображенные предметы и явления
понимаются как ничем не отличающиеся от предметов,
окружающих нас в реальной жизни. Главное же то, как
представлено произведение, его художественная форма.
Поэзия, литература для Л. не «зеркало жизни» (Бальзак)
и не подражание ей (Аристотель). В художественном
произведении создается «иллюзия жизни», своя
собственная «виртуальная реальность». «Поэт пользуется
дискурсом, чтобы создать иллюзию — недискурсивную
символическую форму. Чувства, выражаемые этой
формой, не принадлежат ни поэту, ни его герою, ни
нам. Их значение символично». Таким образом, Л.
подобно «новым критикам», замыкает произведение на
самом себе. Эта «виртуальная реальность» поэзии не
зависит от наших личных реакций и настроения. Ее
сущность объективна и символична.
Наиболее очевидным образом иллюзорный, вербаль-
но-символический характер художественного творчества
проявляется в лирике, где даже географические названия
приобретают особый символический смысл и теряют
связь с внешней реальностью, будучи вплетенными в
семантико-символическую иллюзорную «реальность»
произведения. Читатель «переключается» на эту
«реальность» посредством неожиданных метафор,
парадоксов, непривычного сочетания слов, разрушающих
автоматизм восприятия, характерный для повседневного
языка. Поэтические «события» в результате этого
«переключения» приобретают особое «текстовое»,
символическое значение. Теория художественного
творчества Л. выглядит радикально новой по сравнению
с различного рода миметическими концепциями литера-

ЛАУЭР 213
туры и искусства (от Аристотеля до марксистов), однако
в своей основе она близка к характерным для XX в.
формалистическим учениям о литературном творчестве,
в разработке которых принципиальная заслуга
принадлежит представителям русского ОПОЯ За и
американской «новой критике».
Соч.:
Философия в новом ключе: Исследование символики
разума, ритуала и искусства М., 2000. 287 с. • Philosophy in a
new key: A study in symbolism of reason, rite and art. Cambridge,
1942. 313 p. • Feeling and form: A theory of art developed from
philosophy in a new key. N. Y., 1953. 431 p. • Problems of art: 10
philosophical lectures. N. Y., 1957. 184 p. • Mind: An essay on
human feeling. Baltimore, 1967-1972. Vol. 1-2.
А. С. Козлов
ЛАПЕСА Рафаэль (LAPESA Rafael) (1908 — 2000) —
испанский филолог, ученик P. Менендеса Пидаля и
А. Кастро. С 1928 занимался преподавательской
деятельностью в высших учебных заведениях Мадрида.
Овьедо, Саламанки, читал курсы лекций в ун-тах США,
Аргентины, Мексики. Заведующий кафедрой истории
испанского языка Мадридского ун-та (с 1947), член
Испанской королевской академии (с 1954).
Л. — автор трудов по истории испанского языка и
литературы. В монографии «Поэтический путь Гарсила-
со» (1948) исследует в творчестве поэта взаимодействие
традиций петраркизма и испанского кансьонеро.
Выпустил книгу «Литературное творчество маркиза де Сан-
тильяны» (1957), опубликовал два сборника статей по
проблемам испанской литературы и литературоведения:
«От Средневековья до наших дней: Статьи по истории
литературы» (1967) и «Поэты и прозаики прошлого и
настоящего» (1977). В книгах «От Айалы к Айале:
литературные и стилистические исследования» (1988) и
«От Берсео к Хорхе Гильену: Литературные
исследования» (1997) большое внимание уделял специфике
художественной формы в испанской литературе XV-XX вв.
Стилистические характеристики языка эпохи
романтизма рассматриваются в книге «Новый и современный
испанский язык» (19%).
Соч.:
La trayectoria poetica de Garcilaso. Madrid, 1948. 241 p. • La obra
literaria del Marques de Santillana. Madrid, 1957. IX, 347 p. • De
la Edad Media a nuestros dias: Estudios de historia literaria.
Madrid, 1967. 310 p. • Poetas у prosistas de ауег у de hoy: Veinte
estudios de historia у critica lit. Madrid, 1977. 424 p. •
Introduccion a los estudios literarios. Madrid, 1986. 201 p. • De
Ayala a Ayala: Estudios literarios у estilisticos. Madrid, 1988. 359
p. • El espanol moderno у contemporaneo. Barcelona, 1996. 504 p.
• De Berceo a Jorge Guillen: Estudios literarios. Madrid, 1997.
287 p.
Л. М. Бурмистрови
ЛАРСОН Чарлз P. (LARSON Charles R.) (p. 1938) —
американский писатель и литературный критик, специалист в
области литературы индейцев США, литератур стран
Африки и прозы развивающихся стран. Окончил
Колорадский ун-т (1961); степень доктора получил в Инлиан-
ском ун-те (1970). Преподавал в Нигерии (1962-1984), с
1974 на литературном отделении в Американском ун-те
(Вашингтон), где читает курсы африканистики и
литературы американских индейцев.
Издал в США произведения африканских, а также
афро-американских писателей. Л. — автор монографий
«Возникновение африканской прозы» (1972), «Роман в
третьем мире» (1976). Л. принадлежит монография
«Проза американских индейцев» (1978), в которой дан
исторический очерк возникновения этой литературы,
прослежен путь ее развития в XX в. Рассматривается
вопрос о критериях определения собственно «индейских»
авторов в потоке произведений на индейскую тематику.
Л. очерчивает эволюцию взглядов индейских писателей
в XX в. по отношению как к своему народу и наследию,
так и к американскому обществу. Отмечается возросшая
художественная самостоятельность писателей-индейцев
(особенно в 1970-е) — Хаймийостса Сторма, Джеймса
Уэлча, Лесли Силко. Среди последних монографий Л. —
«Язык и "комедия": Теория и практика» (1991),
«Испытание африканского писателя» (2001). Л. — издатель и
редактор произведений современных африканских, афро-
американских и индейских писателей.
Соч.:
Emergence of African fiction. Bloomington, 1972. XI, 305 p. •
Seven arrows: Sage of the Amer. Indian // World lit. today,
Norman, 1973. Vol. 47, № I. P. 88-92. • The novel in third world.
Wash.. 1976. 201 p. • American Indian fiction. Albuquerque, 1978.
VII, 208 p. • Indian fiction: A tribal vision // Saturday rev., N. Y..
1978, 25 nov., p. 28. • Language and the "comedia": Theory and
practice. Lewisburg, 1991. 276 p. • Invisible darkness: Jean
Toomer and Nella Larsen. Iowa City, 1993. XIV, 241 p. • The
ordeal of the African writer. London; N. Y., 2001. VIII, 168 p.
Ред.:
Under African skies: Modern African stories / Ed. and introd. by
Larson С R. N. Y., 1997. XIX, 315 p. • Worlds of fiction / Ed. by
Rubenstein R., Larson С R. Upper Saddle River (N. J.), 2002.
XXXV, 972 p.
А. В. Ващенка
ЛАСАРО КАРРЕТЕР Фернандо (LAZARO CARRETER
Fernando) (p. 1923, Сарагоса) — испанский
литературовед, преподавал историю языка и литературной критики
в Саламанке и Мадриде, читал лекции в ун-тах Остена,
Тулузы, Гейдельберга. Член Испанской королевской
академии. Л. К. — представитель культурно-
исторической школы, в испанской критике связанной с
именем Менендеса Пелайо, памяти которого посвящена
его книга (1962). Л. К. предпочитает рассматривать
произведение с точки зрения его связи с литературной
традицией вне прямой зависимости от отношений
писателя и общества. По его мнению, такой подход
исключает автоматизм, заданность, присущие многим
исследованиям академического литературоведения.
Автор работ о стиле барокко (1966), о жизни и
творчестве Лопе де Веги (1966), о зарождении жанра испанского
плутовского романа (1983).
Соч.:
Las ideas linguisticas en Espana durante el siglo XVIII. Madrid,
1949. 287 p. • Diccionario de terminos filologicos. Madrid, 1953.
368 p. • Teatro medieval. Madrid, 1958. 227 p. • Menendez Pelayo:
Su ёроса у su obra lit. Salamanca, 1962. Vol. 1-2. • Lope de Vega:
Introd. a su vida у su obra. Salamanca etc., 1966. 231 p. • Estilo
barroco у personalidad creadora. Salamanca etc., 1966. 200 p. •
Estudios de poetica. Madrid, 1976. 159 p. • «Lazarillo Tormes» en
la picaresca. Barcelona, 1983. 271 p. • C6mo se comenta un texto
literario. Madrid, 1985. 205 p.
Л. М. Бурмистрова
ЛАУЭР Райнхард (LAUER Reinhard) (p. 15.III. 1935) —
немецкий литературовед. Проф., руководитель семинара
славянской филологии Гёттингенекого ун-та (с 1970).

214 ЛЕБЕГ
Специалист в области славянской филологии. В своих
работах Л. уделяет серьезное внимание характеристике
общественно-политической ситуации, в которой
создавались художественные произведения. В книге «Гейне в
Сербии» (1961) рассматривает влияние творчества и
личности Гейне на развитие сербско-хорватской
литературы 1847-1918. Видит в творчестве Бранко Ралицевича,
Йована Илича, Христо Михайловича, Светозара
Марковича подражание манере Гейне. Подготовил один из 25
томов «Всемирной истории литературы», издаваемой
Академией наук Висбадена (ФРГ). — Т. 17: «Европейский
реализм» (1980), где написал вступительную статью и
главу о русском реализме XIX в. Л. относит начало
критического реализма к 1830-м. Определяет реализм
как «литературу истины», выделяя в нем «поэтический»
и «идеалистический» реализм. В России основы
реализма, по мнению Л., были заложены Белинским,
Герценом, писателями «натуральной школы».
Теоретическое объяснение реализма Л. видит в статьях авторов
«Современника» (СПб.) и в работах Чернышевского.
Считает «просветительский реализм» XVIII в. важным
этапом развития реализма в России.
Соч.:
Heine in Serbien. Meisenheim am Glan, 1961. 268 S. •
Gedichtform zwischen Schema und Verfall. Munchen, 1975. 447 S.
• llja Ehrenburg und die russische Tauwetter-Literatur. Gottingen.
1975. 31 S. • Russischer Realismus. // Europaischer Realismus.
Wiesbaden, 1980. Bd 17. S. 269-295. • Geschichte der russischen
Literatur: Von 1700 bis zur Gegenwart. Munchen, 2000. 1072 S.
Ред.:
Serbokroatische Heine-Obersetzungen. Wiesbaden, 1963. 54 S. •
Langenscheidts Universal-Worterbuch. B. etc., 1973. 448 S. •
Prinzipien der Literaturgeschichtsschreibung: Beitrage vom ersten
Deutsch-Sowjetischen Literaturwissenschaftlichen Symposium in
Gottingen vom 22. 28.6.81 / Hrsg. von Lauer R.,Turk H.
Wiesbaden, 1988. VI, 241 S. • Kunstlerische Dialektik und
Identitatssuche: Literaturwissenschaftliche Studien zu Miroslav
Krleza. Wiesbaden, 1990. X, 323 S. • Die Moderne in den
Literaturen Sudosteuropas. Munchen, 1991. 216 S. • Das
jugoslawische Desaster: Historische, sprachliche und ideologische
Hintergriinde / Hrsg. von Lauer R., Lehfeldt W. Wiesbaden, 1995.
199 S. • Die bulgarische Literatur in alter und neuer Sicht.
Wiesbaden, 1997. IX, 341 S. • Deutsche und slovakische Literatur:
Beitrage von einem Komparatistischen Symposium, 28. bis 29.
Januar 1995 in Gottingen. Wiesbaden, 2000. VI, 244 S. • Die
slavischen Literaturen heute. Wiesbaden, 2000. 156 S. • Die
literarische Avantgarde in Sudosteuropa und ihre politische und
gesellschaftliche Bedeutung. Munchen, 2001. 286 S.
(Sudosteuropa-Gesellschaft). • A. S. Puschkins Werk und Wirkung:
Beitrage zu einer Gottinger Ringvorlesung / Hrsg. von Lauer R.,
Graf A. Wiesbaden, 2001. 204 S. • Philologie in Gottingen:
Sprach- und Literaturwissenschaft an der Georgia Augusta im 18.
und beginnenden 19. Jahrhundert. Gottingen, 2001. 170 S.
В. В. Сорокина, Е. В. Соколова
ЛЕБЕГ Раймон Шарль (LEBEGUE Raymond Charles)
(16.IX. 1895, Париж — 1984) — французский
литературовед. Окончил Сорбонну, преподавал в ун-те Ренна (1923-
1941), в Румынии (1937), США (1948, 1957-1958, 1966),
Бразилии (1960), Японии (1965). До ухода на пенсию в
1965 — проф. французской литературы Сорбонны, член
Академии надписей и изящной словесности.
Представитель культурно-исторической школы,
отстаивает принцип историзма и строгой объективности,
тщательного изучения источников и общественно-
исторической обусловленности сознания писателя:
проявляет интерес к специфике художественной
индивидуальности («Аспекты творчества Шатобриана», 1979).
Специалист по литературе французского Возрождения
(«Ронсар: Человек и творчество», 1950; «Французская
поэзия с 1560 до 1630-х годов», 1951) и истории
французского театра. Многолетнюю работу по изучению
формирования и исторического развития драматических
жанров во Франции («Мистерия о Деяниях апостольских:
Вклад в исследование французского гуманизма и
протестантства в XVII веке», 1929; «Французская трагедия
эпохи Возрождения», 1944; «Комический театр во
Франции от "Патлена" до "Мелиты", 1972) завершил
изданием фундаментального «Исследования о французском
театре» (1977-1978).
Соч.:
Le mystere des Actes des Apotres: Contribution a Г etude de
Thumanisme et du protestantisme franc, au XVI s. P., 1929. X.,
262 p. • La tragedie francaise de la Renaissance. Bruxelles, 1944.
92 p. • Ronsard: L'homme et Toeuvre. P., 1950. 173 p. • La poesie
francaise de 1560 a 1630. P., 1951. Vol. 1-2. • Le theatre comique
en France du Pathelin a Melite. P., 1972. 191 p. • Etudes sur le
theatre francais. P., 1977-1978. Vol. 1-2. • Aspects de
Chateaubriand. P., 1979. XV, 349 p.
И. П. Ильин
ЛЕБЕК Вольфганг Дитер (LEBEK Wolfgang Dutlr) (p.
29.III. 1938, Кёльн) — немецкий литературовед.
Преподавал в Кёльнском ун-те (с 1971). Проф. Аугсбургского
ун-та (с 1979). Проф. классической филологии,
заведующий отделом Папирологии, эпиграфики и
нумизматики в Кельнском ун-те. Соиздатель журналов
«Zeitschrift fur Papyrologie und Epigraflk», «Epigrafika
Anantolica», «Inschriften griechischer Stadte aus Kleinasien».
Л. — филолог-классик. Автор книги «Verba prisca» (1970)
о истоках тенденции к архаизации языка в латинской
риторике и историографии. Изучал стилистические
особенности и неологизмы, встречающиеся в латинских
эпиграммах, эпитафиях и граффити (надписях). В
монографии «"Фарсалия" Лукана» (1976) опирается на
современные методы исследования, полагая, что следует
выявить функцию каждого элемента в единой
композиционной структуре произведений. Свой метод, в основе
которого лежит выявление вербально-структурных
связей между отдельными элементами текста, Л.
называет интегрально-структурной интерпретацией. Л.
— автор работ о влиянии древнегреческой и
древнеримской культуры на европейскую в историческом аспекте
(«Цицерон в Европе и восприятие Studia humanitatis»,
2001; «Роман Брехта о Цезаре», 1994), исследований
литературных памятников древности («Критический
анализ текста Lex Irnitana», 1992), литературных тем и
мотивов, так или иначе связанных с античностью
(«Каннибалы и карибы в первом путешествии Колумба»,
2001), многочисленных работ по Римскому праву,
политике и экономике Древнего мира.
Соч.:
Zur rhetorischen Theorie des Archaismus: [Teildr.] Koln, 1969. S.
57-78. • Verba prisca: Die Anfange des Archaisierens in der lat.
Beredsamkeit u. Geschichtsschreiben. Gottingen, 1970. 380 S. •
Lucans Pharsalia: Dichtungsstruktur u. Zeitbezug. Gottingen, 1976.
307 S. • Horaz und die Philosophic: Die Oden // Aufstieg und
Niedergang der romischen Welt. В.; N. Y. 1981. T. 2, Bd 23. S.
2031-2092. • Tacitus und das Jahr 19 n. Chr.: Neue Einsichten
durch neue Funde. Dialog // Klassische Sprachen und Literatuten.

ЛЕВИ-СТРОСС 215
Munchen, 1991. Bd XXV. S. 109-137. • Textkritisches zur Lex
Irnitana // Zeitschrift fur Papyrologie und Epigrafik. 1992. H. 93.
S. 65-86. • Brechts Ceaser-Roman: Kritisches zu einem Idol //
Bertolt Brecht — Aspekte seines Werkes / Hrsg. von Koopmann
H., Stammen T. Munchen, 1994. S. 167-197. • Voraussetzungen
fur das Studium der klassischen Philologie // Studien heute.
Erwartungen der einzelnen Studiefacher an ihre Studienanfanger /
Hrsg. von Heldmann W. Bad Honnef, 1998. S. 44-64. • Kannibalen
und Kariben auf der ersten Reise des Columbus // Das andere
Essen. Kannibalismus als Motiv und Metapher in der Literatur /
Hrsg. von Pape W., Fulda D. Freiburg, 2001. S. 53-112. • Cicero in
Europa und der Begriff der studia humanitatis // Humanismus und
Menschenbildung. Zu Geschichte und Gegenwart der bildenden
Begegnung der Europaer mit der Kultur der Griechen und Romer.
Essen, 2001. S. 130-170.
E. Г. Кукушкина
ЛЕВИН Гарри [Тухман] (LEVIN Harry [Tuchman])
(18.VII. 1912, Миннеаполис, шт. Миннесота — 1994) —
американский литературовед. Учился в Гарвардском
(1933) и Парижском (1934) ун-тах, преподавал в
Гарвардском ун-те (с 1934), проф. (1954), заведующий
кафедрой компаративистики и отделения современных
языков Гарвардского ун-та (1946-1978). Вице-президент
(1963-1965) и президент (1965-1968) Американской
ассоциации сравнительного литературоведения, вице-
президент Международной ассоциации сравнительного
литературоведения (1964-1967). Член Американской
академии искусств и наук, Института искусств и
литературы и Американского философского общества.
Л. — теоретик и историк литературы. Используя
социологический подход, в своих работах исследует
главным образом проблемы соотношения реализма и
романтизма в романе и сравнительного изучения
литературных тем и образов. В книге «Роговые ворота»
(1963) анализирует реализм Стендаля, Бальзака,
Флобера, Золя и Пруста. Реализм, утверждает Л., вечен и
является формой отражения действительности.
Различные виды реализма в истории литературы отличаются
разными представлениями художников о
действительности, обусловленными социальным моментом.
Французские реалисты дали критическую картину подъема
буржуазии после революции, так же как эпос и
романтический роман отразили более ранние стадии
социального развития. Противопоставляя реализм романтизму
не только в историческом, но и в аксиологическом
плане, Л. отдает предпочтение реализму. Обращаясь к
образу из XIX песни «Одиссеи», он сравнивает реализм с
роговыми воротами, через которые проходят правдивые
виденья, а романтизм — с воротами из слоновой кости,
через которые вылетают «лживые сны», иллюзии. В
книге «Сила мрака» (1958) исследует символическую и
мифологическую основу американской прозы XIX в.,
контраст между оптимистической философией делового
успеха и мрачными глубинами творческого
самопознания американских писателей (название книги взято из
статьи Мелвилла о Готорне). Эклектический в своей
основе характер литературных взглядов Л. не позволил
ему создать целостную концепцию американской
литературы. Сравнительный метод изучения литературы
использован в работах о Шекспире (1959, 1976) и эпохе
Возрождения (1969) и в сборнике статей «Основания для
сравнения» (1972). Проблемы теории критики
рассматриваются в книге «Контекст критики» (1957) и «Почему
литературная критика не является точной наукой»
(1967). Интерес к актуальным проблемам литературы:
социология романа, модернизм, проблема мифа —
проявился во многих работах Л.
Соч.:
Открытие Богемы // Литературная история Соединенных
Штатов. М., 1979, т. 3, с. 157-173. • James Joyce: A crit.
introd. Norfolk (Conn.), 1941. X, 240 p. Idem. Rev. ed. Norfolk
(Conn.), 1960; XIV, 256 p. • The overreacher: A study of
Christopher Marlowe. Cambridge (Mass.), 1952. XII, 204 p. •
Contexts of criticism. Cambridge (Mass.), 1957. XI, 294 p. • The
power of blackness: Hawthorne, Рое, Melville. N. Y., 1958. 263 p.
• The question of Hamlet. N. Y., 1959. 178 p. • The gates of horn:
A study of five French realists. N. Y., 1963. XII, 554 p. •
Refractions: Essays in contemporary lit. N. Y., 1966. XIII, 359 p. •
Why literary criticism is not an exact science. Cambridge (Mass.),
1967. 27 p. • The myth of the golden age in the Renaissance.
Bloomington, 1969. XXIV, 231 p. • Grounds for comparison.
Cambridge (Mass.), 1972. 423 p. • Shakespeare and the revolution
of the times: Perspectives a. comment. N. Y., 1976. 334 p. •
Memories of the moderns. L., 1981. 257 p.
A. H. Николюкин
ЛЕВИ-СТРОСС Клод (LEVI-STRAUSS Claude) (p. 28.XI.
1908, Брюссель) — французский антрополог, социолог,
литературовед, агреже философии, доктор
филологических наук, лиценциат права, проф. Коллеж де Франс (с
1959), член Французской академии (1972), один из
создателей и ведущий представитель структурной
антропологии, пионер структурной нарратологии.
Критически переработанными источниками
культурологической концепции Л.-С. послужили учение о
«коллективных представлениях» французской
социологической школы (Э. Дюркгейм), учение о
«символических формах» Э. Кассирера и в особенности методы
структурной лингвистики (Р. Якобсон). В
общеметодологическом плане концепция Л.-С, формировавшаяся в
полемике с экзистенциализмом и нацеленная на
обоснование гуманитарных наук, исходит, с одной стороны, из
принципиального оправдания равноправия и
несводимости друг к другу самых различных культур,
существовавших в истории человечества, и, соответственно, из
отрицания любых форм этно- и социоцентризма как
необходимой предпосылки гуманитарного знания, а с
другой — из раскрытия универсальных
(«бессознательных» и «символических») структур, в которых
протекает всякое мышление. При этом, в отличие от
фрейдовских иррациональных биологических импульсов,
структуралистское бессознательное, по Л.-С,
представляет собой формообразующий механизм, организующий
любое содержание и порождающий все продукты
социальной деятельности человека. Исследования Л.-С. в
области мифологического мышления, вопреки
распространенным представлениями о его «слабости» и
«дологичности», показали, что оно столь же логично и
аналитично, как и мышление «современное», хотя
сохраняет конкретно-чувственный и метафорический
характер, причем его метафоры подвержены
бесконечным трансформациям, за которыми, однако,
просматривается ряд фундаментальных бинарных оппозиций
(«жизнь — смерть», «мужское — женское», «свое —
чужое» и т. п.), служащих концептуализации и
упорядочению действительности (см. бинаризм). Такая
концептуализация определяет социальную функцию мифа:
будучи повествованием об «образцовом» прошлом, он
используется как ценностная схема для эффективного

216 ЛБЖЁН
объяснения и моделирования настоящего и в этом
смысле диахроничен и синхроничен одновременно.
Мифологическое мышление, по Л.-С, является логическим
инструментом для разрешения противоречий
посредством механизма «медиации*. Он выводит каноническую
формулу развертывания мифа: переход от начальной
негативной ситуации — через медиативный процесс — к
ликвидации негативности. В программной работе
«Структура и форма» (1960), Л.-С., дав критический
анализ нарративной модели В. Я. Проппа, первым
попытался перейти от «морфологического» анализа
повествовательного текста к анализу структурному: во-
первых, он сделал акцент на упорядоченности
мифологической семантики, показав, что «переменные»
величины (конкретные персонажи, их «мотивировки»,
«атрибуты» и т. п.), не поддающиеся, по Проппу,
морфологическому анализу, на самом деле структурно организованы
в рамках соответствующих этнографических контекстов,
и во-вторых, дехронологизировал повествовательный
континуум, установив парадигматические отношения
между пропповскими синтагматическими «функциями»,
что послужило основой для дальнейшей логической
формализации повествовательных текстов,
предпринятой А.-Ж. Греймасом и Кл. Бремоном.
Соч.:
Колдун и его магия // Природа, 1974, № 8. • Деяния Асди-
валя; Как умирают мифы // Зарубежные исследования по
семиотике фольклора. М., 1985. • В травяной лавке мифов //
От мифа к литературе. М., 1993. • Первобытное
мышление. М., 1994. • Печальные тропики. М., 1999. • Мифологи-
ки. Т. 1: Сырое и приготовленное. М.; СПб., 2000. 399 с. •
Мифологики. Т. 2: От мёда к пеплу. М.; СПб., 2000. 441 с. •
Мифологики. Т. 3: Происхождение застольных обычаев.
М.; СПб., 2000. 460 с. • Путь масок. М., 2000. • Три вида
гуманизма // Культурология XX века. М., 2000. • Структура
и форма: Размышления об одной работе Владимира Проппа;
«Кошки» Шарля Бодлера (совм. с Р. Якобсоном) //
Французская семиотика: От структурализма к
постструктурализму. М., 2000. С. 98-152. • Структурная антропология.,
М., 2001 (имеется библ.). • Les structures elementaires de la
parente. P., 1949. • Races et histoire. P., 1952. • Tristes tropiques.
P., 1955. • Anthropologic structural. P., 1958. • Le totemisme
aujourd'hui. P., 1963. • La pensee sauvage. P., 1963. 395 p. •
Mythologiques. Vol. 1-4. P., 1964-1971. • Anthropologic
structurale: deux. P., 1973. • La voie des masques. Geneve, 1975.
Vol. 1-2. • Le regard eloigne. P., 1983. 398 p. • Paroles donnees.
P., 1984. • La potiere jalouse. P., 1985. • Des symboles et leurs
doubles. P., 1989. • Histoire de lynx. P., 1991. • Regarder, ecouter,
lire. P., 1993. • Le pere Noel supplicie. P., 1994.
Лит. :
Мелетинский Е. М. Кл. Леви-Стросс и структурная
типология мифа // Вопросы философии, 1970, № 7. • Иванов В. В.
Кл. Леви-Стросс и структурная антропология// Природа,
1978, № 1. • Pouillon J. L'(Euvre de CI. Levi-Strauss // Race et
histoire. P., 1968. • Charbonnier G. Entretiens avec CI. Levi-
Strauss. P., 1969. • Backes-Clement C. CI. Levi-Strauss ou la
structure et le malheur. P., 1970. • Leach E. R. Levi-Strauss. L., 1970. •
Marc-Lipiansky M. Le structuralisme de Levi-Strauss. P., 1973.
192 p. • CourtesJ. Levi-Strauss et les contraintes de la pensee
mythique. P., 1974. 187 p. • Merquior J.-G. L'esthetique de Levi-
Strauss. P., 1977. • CI. Levi-Strauss: Textes de et sur Levi-Strauss,
reunis par R. Bellour et С Clement. P., 1979. • Benoist J.-M. La
revolution structurale. P., 1980. • Simondis Y. CI. Levi-Strauss ou
«la passion de Tinceste». P.. 1980. • Levi-Stauss CI., Eribon D. De
pres et de loin. P., 1991. • HenaffM. CI. Levi-Strauss. P., 1991.
Г. К. Косиков
ЛЕЖЁН Филипп (LEJEUNE Philippe) (p. 13.VIII. 1938,
Кодерон, Жиронда, Франция) — французский
литературовед, специалист по автобиографическим жанрам.
Выпускник Эколь Нормаль Сюперьер, доктор
филологических наук, преподавал в ун-тах Йеля (США) и Лиона
(Франция). Преподаватель ун-та Париж-Х (Пари-Нор),
член Университетского института Франции (с 1999),
руководитель группы «Рассказы о жизни» («Recits de vie».
Париж-Х), сотрудник Института современных текстов и
рукописей (ITEM) Национального центра научных
исследований Франции (CNRS), глава Ассоциации
собирателей, хранителей и исследователей автобиографии
(АРАРА). Член редколлегии журналов «Poetique»
(Париж), «А/В Autobiography» (США) и «Faute a Rousseau»
(«По вине Руссо», Франция).
Л. разработал систему самоописательных жанров
(дневник, мемуары, эго-романистика, автобиография в
строгом смысле этого слова и др.), определил их
дифференциальные признаки и создал основной список
относящихся к ним шедевров французской литературы,
начиная с Ж. Ж. Руссо, в книге «Автобиография во
Франции» (1971). Термин «автобиография» Л. использует в
двух смыслах, как обозначение определенного вида
внутри самоописательных жанров и как условное
обозначение всех самоописательных жанров в целом. В 70-е
Л. занимается изучением повествовательных инстанций
на примере автобиографических произведений М. Лей-
риса (1975), А. Жида (1974) и др. Итогом теоретических
исканий является книга «Автобиографическое
соглашение» (1975), в которой Л. доказывает условность
понятий «правда» и «ложь» в отношении самоописательных
текстов. Методология Л. сочетает в себе элементы
нарратологии Ж. Женетта, психоанализа,
лингвистики; большое влияние на нее оказала русская формальная
школа (Ю. Тынянов, Р. Якобсон и др.).
С конца 70-х Л. начинает уделять внимание не
столько произведениям великих писателей, сколько
высказываниям о себе обыкновенных людей («Я —
другой», 1980). В этот период он активно использует в
своей литературоведческой практике элементы
социологии. С 1987 проводит социологические опросы,
посвященные созданию дневников, среди различных
категорий населения Франции. Их результаты, а также
свидетельства личного общения с авторами дневников Л.
публикует в книге «Дорогая тетрадь...» (1989) и в
специальном номере журнала «Практика дневника» (1990). В
90-е занимается изучением женских дневников XVIII-XIX
вв.: Люсиль Демулен, Мари д'Агу и др. Увлекается
генетической критикой и публикует книгу «Черновики
моего "я"» (1998), где анализирует рукописи Н. Сарротч
Ж.-П. Сартра и др. Становится одним из создателей
группы по изучению автобиографии в Институте
современных текстов и рукописей. Продолжая изучение
самоописательных произведений обыкновенных людей,
создает вместе с Шанталь Шаверия-Демулен
Ассоциацию собирателей, хранителей и исследователей
автобиографии, деятельность которой постепенно вышла за
пределы Франции (Испания, Россия и др.). Ассоциация
издает журнал «По вине Руссо», создает каталоги и базы
данных, устраивает выставки дневников и др. видов
автобиографического письма. В 1998-2000 Л. проводил
новый опрос, посвященный практике ведения дневника
на компьютере и в сети Интернета, результаты
которого были опубликованы в книге «Дорогой экран...» (2000).

ЛЕММЕРТ 217
Соч.:
В защиту автобиографии. Эссе разных лет // Иностранная
литература. М., 2000, № 4. С. 110-122. • L'ombre et la
lumiere dans les contemplations de Victor Hugo. P., 1968. 77 p. •
L'autobiographie en France. P., 1971. 272 p.; 2 ed. 1998. 192 p. •
Exercices d'ambiguite. Lectures de «Si le grain ne meurt» d'Andre
Gide. P., 1974. 107 p. • Le pacte autobiographique. P., 1975. 357 p.
• Lire Leiris: Autobiographic et langage. P., 1975. 192 p. • Je est un
autre: L'autobiographie et la litterature aux medias. P., 1980. 335 p.
• Moi aussi. P., 1986. 350 p. • «Chercahier...» Temoignages sue le
journal personnel. P., 1989. 259 p. • La pratique du journal
personnel. Enquete // Cahiers de Semiotique Textuelle 17,
Universite de Paris X. P., 1990. 198 p. • La memoire et l'Oblique:
Georges Perec autobiographe. P., 1991. 252 p. • Le Moi des
demoiselles. Enquete sur le journal de jeune fille. P., 1993. 456 p. •
Les Brouillons de soi. P., 1998. 430 p. • Pour l'autobiographie.
Chroniques. P., 1998. 250 p. • «Cher ecran...». Journal personnel,
ordinateur, Internet. P., 2000. 444 p.
Ред.:
Lejeune Xavier-Edouard. Calicot. Enquete de Michel et Philippe
Lejeune. P., 1984. 367 p. • Lucile Desmoulins. Journal: 1788-1793.
P., 1995. 168 p. • Un journal a soi. (avec Bogaert C). Lyon, 1997.
143 p. • Geneses du Je (avec Viollet C). P., 2000. 239 p. •
Autobiographies, (avec Viollet C.)// Genesis 16. P., 2001. 231 p.
Лит.:
Дубин Б. Как сделано литературное «Я» // Иностранная
литература. М., 2000. № 4. С. 108-110. • «Я в некотором
смысле создатель религиозной секты» (интервью Гальцовой
Е. с Филиппом Леженом) // Иностранная литература. М.,
2001, №4. С. 257-264.
Е. Д. Гальцова
ЛЕЙНО Пьнтти (LEINO Pentti) (р. 17.IV. 1942, Оулу,
Финляндия) — финский литературный критик и
лингвист. Учился в Хельсинском ун-те, доктор философии
(1971). Преподавал в Хельсинском, Туркском и Оулус-
ском ун-тах, проф., заведующий кафедрой финского
языкознания Хельсинского ун-та (с 1982). Специалист по
финской метрике и фонологической структуре
поэтического текста, по фольклористике и семиотике. В
исследованиях литературных и фольклорных поэтических
текстов использует статистические и структуральные
методы исследования, опираясь на мировую литературу
по метрике. В монографии «Язык, стих и метрика»
(1982) на основе общей лингвистики развивает теорию
метрики, исследует отношения между языковой и
метрической системами.
Соч.:
Strukturaalinen alkusointu Suomessa: Folklorepohjainen
tilastoanalyysi. Helsinki, 1970. 322 s. • Kieli, runo ja mitta:
Suomen kielen metriikka. Pieksamaki, 1982. 350 s. • Suomen
kielen lohkolause. Helsinki. 1982. • Kielen rakenne // Kielesta
kiinni. 1989. S. 82-107.
К. Е. Мурадян
ЛЕЙРИС Мишель (LEIRIS Michel) (20.IV. 1901 —
30.IX. 1990, Сент-Илэр, Эссон) — французский этнолог,
писатель и критик. Тяготея к междисциплинарности,
литературоведческое наследие Л. трудно поддается
классификации, его можно охарактеризовать как
литературную, точнее, культурную антропологию. Работы Л.
находятся у истоков антропологического направления в
постмодернизме.
Начинает свое творчество в 20-е как поэт-
сюрреалист; с начала 30-х становится
профессиональным этнологом-африканистом. Однако одна из первых
его публикаций в журнале Андре Бретона
«Сюрреалистическая революция» — «Глоссарий» (с 1925),
демонстрирует не только поэтическое, но и теоретическое
кредо Л., который стремится к разработке нового
подхода к слову как к знаку без четко очерченных границ
означаемого и означающего, и следовательно,
пребывающему в процессе бесконечных метаморфоз. В 1939
«Глоссарий» вместе с теоретическим предисловием Л.
вышел в виде отдельной книги.
С конца 20-х Л. активно участвует в журнале
Ж. Батая «Documents», затем в деятельности тайного
общества «Ацефал» и «Коллеже социологии». Автор
одного из основополагающих текстов «Коллежа
социологии» «Сакральное в повседневной жизни» («Le sacre
dans la vie quotidienne», 1938). Вместе с Батаем издал
произведения Лауры (Laure, псевд. Пеньо Колетт —
Peignot Colette), под названием «Сакральное» («Le Sacre»,
1939). После создания Батаем в 1946 журнала «Critique»
Л. становится одним из самых активных его
участников. Статьи Л. о Батае лежат у истоков современного
научного изучения его творчества. Интерес к
антропологической категории жертвоприношения, которая
разрабатывалась в «Коллеже социологии», был обобщен Л. в
предисловии к его первой автобиографической книге
«Возмужание» (в переводе на русский язык «Возраст
мужчины»): «О литературе, рассматриваемой как тауро-
махия» (1946).
На протяжении всей своей жизни Л. выступал как
литературный критик. Среди его работ — статьи об
Э. По, Аполлинере, Малларме, Максе Жакобе, Робере
Десносе, Бретоне, М. Бюторе, Пьере Реверди, Жорже
Лембуре, Раймоне Кено и др., многие из которых были
переизданы в его книгах «Осколки» (1966) и «Зебрис-
тость» (1992). Среди издательских работ выделяется
предисловие Л. к книге Ж.-П. Сартра «Бодлер» (1947).
Большое влияние на литературно-лингвистические
представления Л. оказало творчество Раймона Русселя, о
котором Л. начинает писать с середины 30-х;
переизданы отдельной книгой «Наивный Руссель» (1987).
Соч.:
Авантюрная жизнь Ж.-А. Рембо; Метафора; Хуан Миро /
Антология французского сюрреализма 20-х годов. М., 1994.
Р. 160-162; 343-347. • Возраст мужчины. Спб., 2002. •
Glossaire j'y serre mes gloses. P., 1939. 61 p. • L'Age d'homme,
precede De la litterature considered comme une tauromachie. P.,
1946; reed. 1992. 337 p. • Langage tangage ou ce que les mots me
disent. P., 1985; reed. 1995. 195 p. • Roussel Pingenu. P., 1987.
107 p. • A propos de Georges Bataille. P., 1988; reed. 1991. 77 p. •
Zebrage. P., 1992.278 р.
Лит. :
Nadeau M. Michel Leiris ou la quadrature du cercle. P., 1963. 131
p. • Lejeune Ph. Lire Leiris: Autobiographic et langage. P., 1975.
192 p. • Maubon C. Michel Leiris romancier, en marge de
l'autobiographie. P., 1994. 320 p. • Yvert L. Bibliographie des ecrits
de Michel Leiris. P., 1996. 462 p. • Armel A. Micher Leiris.
Biographie. P., 1997. • Bataille-Leiris: L'intenable assentiment au
monde. P., 1999.255 р.
E. Д. Гальцова
ЛЕММЕРТ Эберхард (LAMMERT Eberhard) (p. 20.IX. 1924,
Бонн) — немецкий литературовед. Проф. общего и
сравнительного литературоведения в ун-те Западного
Берлина (1962-1970), Гейдельбергском ун-те (1970-1976).
Л. придерживается структуралистских теорий в
литературоведении, отстаивает «точные методы» и форма-

218 ЛЕНЕРТ
лизацию как принцип изучения художественных
произведений. Резко полемизирует с наследниками традиций
духовно-исторической школы. В книге «Германистика —
немецкая наука» (1967) развенчивает литературоведение,
проповедовавшее идеи об «избранности» немецкого духа,
об «уникальности» немецкой судьбы. Выдвигает тезис о
превращении германистики в комплекс конкретных
научных дисциплин, изучающих язык произведения,
историю его создания и теорию литературы. Во
введении к сборнику «Исследования прозы: Материалы
симпозиума» (1982) дан краткий обзор состояния
современного западногерманского литературоведения. Л.
считает, что в 70-80-е наука о литературе существенно
обогатила свои возможности, используя методы
герменевтики, рецептивной эстетики, социологии
литературы, системного анализа. Л. видит будущее
литературоведения в комплексном, междисциплинарном
исследовании, представляющем литературу как «единую
эволюционирующую систему». Написал книгу о ситуации в
литературоведении в 1960-х— 1980-х (1991).
Соч.:
Aufbauformen und Fugemittel des Erzahlens. Bonn, 1952. IV, 423
S. • Bauformen des Erzahlens. Stuttgart, 1955. 296 S. • Ger-
manistik — Eine deutsche Wissenschaft. Frankfurt a. M., 1%7.
164 S. • Das uberdachte Labyrinth: Ortsbestimnnungen der
Literaturwissenschaft 1960-1990. Stuttgart, 1991. XVIII, 306 S.
Ред.:
Erzahlforschung: Ein Symposion. Stuttgart, 1982. XVI, 729 S. •
Romantheorie: Dokumentation ihrer Geschichte in Deutschland
1620-1880. Koln; В., 1971. XXIV, 407 S. • Regelkram und
Grenzgange: Von poet. Gattungen / Hrsg. von Lammert E.,
Scheunemann D. Munchen, 1988. 165 S. • Romantheorie:
Dokumentation ihrer Geschichte in Deutschland, 1620-1880.
Frankfurt a. M., 1988. XXIV, 413 S. • Wer sind wir?: Europaische
Phanotypen im Roman des zwanzigsten Jahrhunderts / Hrsg. von
Lammert E., Naumann B. Munchen, 1996. 287 S. • Die
erzahlerische Dimension: Eine Gemeinsamkeit der Kunste. В.,
1999. XV, 344 S.
Лит. :
Verweyen T. Bucherverbrennungen: Eine Vorlesung aus AnlaB des
65. Jahrestages der «Aktion wider den undeutschen Geist»;
[Eberhard Lammert zum 75. Geburtstag]. Heidelberg, 2000. 237 S.
А. В. Драное, E. В. Соколова
ЛЕНЕРТ Херберт (LEHNERT Herbert) (p. 19.1.1925, Любек)
— немецкий литературовед. Изучал германистику,
историю и философию в Кильском ун-те. С 1952
преподавал в ун-тах Канады (Западная Онтарио) и США (Нью-
Йорк, Канзас, Хьюстон, Калифорния). Проф. немецкого
языка и литературы в ун-те Раиса (Хьюстон, Техас).
Исследовательская методика Л. сложилась под
влиянием традиций немецкой культурно-исторической
школы, хотя нередко он пользуется терминологией,
заимствованной из словаря структуралистских теорий.
Избегает точной классификации литературных явлений,
рассматривая художественное творчество как «текучий»
процесс, считает «условностью» определения жанров,
методов, направлений.
Значительное место в научной деятельности Л.
занимают работы о творчестве Т. Манна (1968, 1969,
1991). В книге «Томас Манн — вымысел, миф, религия»
(1965) исходит из мысли, что между жизненным
опытом писателя, духовной атмосферой эпохи,
мировоззрением и творчеством не существует прямых причинно-
следственных связей, хотя «фиктивные структуры»
опосредованно отражают представления писателя о
современной ему исторической реальности. В «Истории
немецкой литературы: От югендстиля к
экспрессионизму» (1978) дана картина литературы и духовной
жизни немецкого общества на рубеже XIX-XX вв. Л.
пытается критически переосмыслить многие ставшие
шаблонными дефиниции, как бы «приглашая» читателя
принять участие в выработке новых представлений о
литературе.
Соч.:
George, Hofmannsthal und Rilke: lhr Selbstverstandnis als Dichter.
Kiel, 1952. VI, 158 S. • Thomas Mann — Fiktion, Mythos,
Religion. Stuttgart, 1965. 267 S. • Struktur und Sprachmagie: Zur
Methode der Lyrik-Interpretation. Stuttgart, 1966. 159 S. • Thomas
Mann-Forschung: Ein Bericht. Stuttgart, 1969. 168 S. • Die Gruppe
47: Ihre Anfange u. ihre Grundmitglieder // Die deutsche Literatur
der Gegenwart. В., 1971. S. 31-62. • Geschichte der deutschen
Literatur vom Jugendstil bis Expressionnismus. Stuttgart, 1978.
1100 S. • Nihilismus der Menschenfreundlichkeit: Thomas Manns
«Wandlung» und sein Essay «Goethe und Tolstoi», (mit E.
Wessell). Frankfurt a. M., 1991. 255 S.
Ред.:
Der Witz der Franken. Munchen etc., 1973. 53 S. • Thomas Mann's
Doctor Faustus: A novel at the margin of modernism / Ed. by
Lehnert H., Pfeiffer P. С Columbia, SC, 1991. X, 225 p.
А. В. Драное, E. В. Соколова
ЛЁННРОТ Ларс (LONNROTH Lars) (p. 4.VI. 1935, Гёте-
борг) — шведский литературовед, специалист по
медиевистике, а также по современной скандинавской
литературе. Учился в ун-тах Упсалы и Стокгольма, защитил
докторскую диссертацию (1965). Преподаватель
Калифорнийского ун-та в Беркли (1965-1969), проф. там же
(1969-1974), проф. ун-та в Ольбурге (Дания, 1974). вице-
президент Международной Ассоциации скандинавистики
(1970-1972). Редактор журнала «Scandinavian studies»
(Беркли). Проф. ун-та в Гётеборге (Швеция, с 1982). Л.
подвергает сомнению правомерность современной
системы классификации саг по жанровым различиям
(статья «Тезис о двух культурах», 1964), утверждает, что
древнеисландская жанровая терминология была в
большей степени обусловлена континентальным
христианским воздействием и складывалась под влиянием
латинской терминологии («Европейские источники исландских
саг», 1965). Выступает против теории датского ученого
П. Рубова. который полагает, что «саги об исландцах»
сложились на основе переводных рыцарских романов
после 1226 г. Считает, что саги восходят к устным
семейным преданиям, рассматривает их как сочетание
нескольких жанров («Концепция жанра саги», 1975). Л.
— соавтор и редактор фундаментального труда
«Шведская литература» (1999, т. 1-7).
Соч.:
Litteraturforskningens dilemma. Malmo, 1961. 100 s. • European
sources of Icelandic saga-writing. Stockholm, 1965. 39 p. • Njals
saga: A critical introduction. Berkeley; Los Angeles, 1976. 275 p. •
Den dubbla scenen: Muntlig diktning fran Edda till ABBA.
Stockholm, 1978. • Islandska mytsagor, oversatta och
kommenterade av Lars Lonnroth. Stockholm, 1995. • Skaldemjodet
i berget: Essayer om fornislandsk ordkonst och dess
ateranvandning i nutiden. Stockholm, 1996.
Ред.:
Den svenska litteraturen // Lonnrot L., Delblanc S. Stockholm,
1999. Bd 1-7.
К. Е. Мурадян

ЛИБИДО 219
ЛЕНТРИККИА Фрэнк (LENTRICCHIA Frank) (p. 29.V.
1940, У тика, шт. Нью-Йорк) — американский
литературовед. Окончил Сиракьюсский ун-т (1962). Преподавал в
Калифорнийском ун-те (Беркли, 1968-1982).
Представитель постструктурализма. В своих
трудах стремится преодолеть ограниченность метода
«новой критики». В книге «Раскованный язык: Эссе о
радикальной поэтике У. Б. Йейтса и Уоллеса Стивенса»
(1968) анализирует постромантическую поэтику XX в.
Выделяя в литературном процессе XIX в. четыре типа
поэтики (романтизм, натурализм, две разновидности
символизма — как «магическое воображение» и как
«конструктивное воображение»), сопоставляет их с
индивидуальными поэтиками выбранных для
исследования поэтов, которых считает ключевыми фигурами в
английской и американской литературе XX в.
Исследование ведется методом пристального прочтения.
Поэты-постромантики, утверждает Л., отказываются
от романтически-символистского дуализма в
истолковании мироздания и вместо фигуры «поэта-провидца»
выдвигают тип «поэта-мастера». Оспаривает точку
зрения X. Блума и Н. Фраяч расценивающих поэзию
XX в. как «переодетый романтизм». В 70-е Л. изучал
творчество Р. Фроста, опубликовал монографию «Роберт
Фрост: Современная поэтика и ландшафты души»
(1975), издал (в соавторстве с М. К. Лентриккиа)
библиографию по «фростиане» (1976). Монография «После
"новой критики"» (1980) содержит обзор новейших
течений в американском литературоведении. В числе
наиболее влиятельных школ Л. называет:
экзистенциализм, феноменологические школы (см. феноменология),
структурализм и постструктурализм. Выделяет также
интерпретационный метод Э. Д. Хирша и т. н.
«социологию чтения» — подход, сторонники которого
предпринимают попытки ввести принцип историзма в
литературоведческий анализ. Для Л.
интертекстуальность литературного дискурса является признаком не
только необходимой историчности литературы, но, что
более важно, свидетельством его фундаментального
смешения со всеми дискурсами своей эпохи.
Основной упрек, который Л. предъявляет
представителям американского деконструктивизма, состоит в
том, что они недостаточно последовательно следуют
принципам постструктурализма и урокам Ж. Деррида и
М. Фуко. Л. впервые ставит развитие американской
критики в зависимость от западноевропейского фило-
софско-критического контекста, свидетельствуя о
перемещении центра теоретико-эстетической мысли в 70-ые
из США в Европу.
Книга «Модернистский квартет» (1994) посвящена
четырем американским поэтам — Р. Фросту,
У. Стивенсу, Э. Паунду и Т. С. Элиоту: их ключевые
тексты рассматриваются в собственно литературном,
философском, тендерном и экономическом контекстах. В
центре внимания Л. — конфликт поэтического
модернизма с коммерциализированной культурной средой.
Соч.:
The gaiety of language: An essay on the radical poetics of
W. B. Yeats a. Wallace Stevens. Berkeley; Los "Angeles, 1968. X,
213 p. • Robert Frost: Mod. poetics a. the landscapes of the self.
Durham (N. C), 1975. XIII, 200 p. • Robert Frost: A bibliogr.
1913-1974 / Lentricchia F., Lentricchia M. Ch. Metuchen (N.J.),
1976. VIII, 238 p. • After the new criticism. Chicago, 1980. XIV,
384 p. • Criticism and social change. Chicago, 1983. VIII, 173 p. •
Ariel and the police: Michel Foucault, William James, Wallace
Stevens. Madison, 1988. XI, 259 p.; Idem. Brighton, 1988. XI, 259
p. • The American writer as bad citizen: Introducing Don DeLillo;
«Libra» as postmodern critique // South Atlant. quart. Durham,
1990. Vol. 89, № 2 (The fiction of Don DeLillo). • The edge of
night. N. Y., 1994. 182 p. • Modernist quartet. Cambridge; N. Y.,
1994. XIII, 305 p.
Ред.:
Critical terms for literary study / Ed. by Lentricchia F., McLaughlin
T. Chicago, 1990. VII, 369 p.; Idem. Chicago, 1995. X, 486 p. •
Introducing Don DeLillo. Duke University Press, 1991. VIII, 221
p. • New essays on White noise. Cambridge; N. Y., 1991. X, 115 p.
Лит. :
Bialostosky D. The English professor in the age of theory // Novel.
Providence, 1986. Vol. 19, № 2. P. 164-170. • Bretzius S. By
heaven, thou echoest me: Lentricchia, «Othello», De Man //
Diacritics. Baltimore (N. Y.), 1987. Vol. 17, № 1. P. 21-32. •
Watson G. Frank Lentricchia and the currently paralysed debates //
English. L., 1988. Vol. 37, № 157. P. 1-38.
О. А. Алякринский, E. А. Цурганова
ЛИБИДО (англ., нем., франц. LIBIDO; в переводе с лат.
означает «желание»). 3. Фрейд утверждал, что
заимствовал понятие Л. у А. Молля (Untersuchungen uber die Libido
sexual is, 1898) Фрейд определяет Л. как энергию,
возникающую на основе сексуального влечения. В статье
«Психология масс и анализ Я» (1921) Фрейд писал:
«Слово "либидо" означает количественную (хотя в
данный момент и недоступную измерению) сторону
энергии влечений, связанных с тем, что понимается под
словом илюбовь"». Фрейд определял Л. и как
«динамическое проявление сексуального влечения в душевной
жизни». Он подчеркивал две стороны влечений: с точки
зрения качественной Л. нельзя свести к психической
энергии как таковой, с точки зрения количественной оно
позволяет измерять процессы и преобразования
сексуального возбуждения. Возникновение Л., его
возрастание и убывание, распределение и перемещение
позволяют объяснить психосексуальные явления.
Понятие Л. никогда не рассматривалось Фрейдом как
единственное влечение человека. В ранних теориях
психоанализа либидозному влечению противостояло
влечение к самосохранению. Позже была разработана
теория «влечения к смерти», к покою, что характерно,
по мысли Фрейда, для любой живой клетки и живого
существа. Хотя влечения к самосохранению и к смерти
не определялись как более слабые по сравнению с Л.,
тем не менее, именно либидозная область влечений
определяет у Фрейда практически все особенности
психологии личности. Именно этот акцент позволял
обвинять Фрейда в «пансексуализме». Одним из первых
критиков фрейдистской теории влечений был К. Юнг,
выдвинувший собственную концепцию Л., означающую
не какую-то специфическую энергию, а
психологическую энергию как таковую. При этом Юнг подчеркивал,
что эта энергия должна быть направлена на что-то
вовне, должна «стремиться к чему-то». Таким образом
понятие Л. у Юнга десексуализировано. Фрейд же
полагал, что энергия если и может быть десексуализи-
рована, то это лишь вторичный процесс, связанный с
отказом от собственно сексуальной цели.
Значительное ослабление сексуальной детерминанты
наблюдается в поздних работах самого Фрейда. В книге
«По ту сторону принципа удовольствия» (1920) речь
скорее идет об Эросе как о влечении к жизни вообще. И

220 ЛИВИС
в этом своем значении Эрос противостоит богу смерти
Танатосу. Эрос и Танатос составляют своего рода
диалектическую пару, олицетворяя два главных потока
влечений. Понятия о Л. и в меньшей степени — о
влечении к смерти получили применение в
литературоведении и в художественной литературе (см.
Psychoanalysis and literary process: 1970; Literature and
psychoanalysis: 1982; Эткинд:1994),
Л. С. Козлов
ЛИВИС КВИНИ ДОРОТИ (LEAVIS QUEENIE DOROTHY) (1906 —
1981) — английский литературовед. Училась в
Кембриджском ун-те. Доктор философии. Преподаватель
Кембриджского ун-та (1929-1932). Работала с мужем
Ф. Р. Ливисом в журнале «Scrutiny» (Cambridge, 1932-
1953).
Представляет социокультурное направление в
английском литературоведении. Относилась к
художественному творчеству и литературной критике как к
формам «нравственной деятельности», призванным
противостоять «социальному злу». В книге «Литература и
читатель» (1932), социологическом исследовании
литературы, Л. утверждает, что между читателями XX в. и
«лучшей литературой» настоящего времени нет той
органичной связи, которая существовала между ними
прежде, в «золотой век» английской литературы — в
елизаветинскую эпоху. Основные тезисы Л. —
«дезинтеграция читающей публики», разграничение
представлений о книге, имеющей успех, и подлинной литературе.
«Робинзон Крузо» Д. Дефо для своего времени был и
бестселлером, и «серьезным чтением». После
Ч. Диккенса Л. не находит таких совпадений:
бестселлер стал антиподом «подлинного творчества».
Серьезную угрозу «ясности мышления» и «чувству реальности»
современного человека усматривала в средствах массовой
информации — рекламе, кино, телевидении. Изучала,
когда и кого читали различные слои читателей и что они
понимали под «литературой», как реагировала на
литературу пресса. Л. определяла критерии социального
признания и непризнания писателей, подсчитывая
тиражи литературных произведений, т. е. анализировала
производственно-потребительскую подоплеку
литературы, подходя к ней как к профессиональному занятию,
имеющему экономическую основу.
Л. исследовала роль пуританской этики в английской
литературе. Английский роман рассматривала как
явление протестантской культуры; его постоянными
качествами на протяжении всей истории считала
«изначальную моральность» (но не морализаторство),
реализм, понимание основ человеческого бытия с его
нравственно-психологическими проблемами,
неограниченную, «открытую» способность к изображению
действительности (книга «Английская специфика
английского романа», 1983). В этом ракурсе изучала
творчество английских романисток: Дж. Остин, Э. и Ш. Брон-
те, Дж. Элиот. Как и Ф. Р. Ливис, считала, что в XX в.
с его «анархией ценностей» традиция английского романа
ослабла; критически оценивала творчество Ч. П. Сноу,
Э. Пауэлла, А. Мердок, Э. Уилсона, Э. Бёрджесса.
Соч.:
Fiction and the reading public. L., 1932. XVI, 348 p. • Lectures in
America, (with F. R. Leavis). L„ 1969. VII. 152 p. • Dickens the
novelist, (with F. R. Leavis). L., 1970. XVIII, 371 p. • The
Englishness of the English novel. Cambridge, 1983. IX, 352 p. •
Collected essays / Ed. by Singh G. Cambridge (Cambridgeshire);
N. Y., 1983-1989. v. 1-3.
Лит. :
Robertson P. J. M. The Leavises on fiction: An historic
partnership. N. Y., 1981. XV, 176 p. • Kinch M. B. Q. D. Leavis.
1906-1981: An appreciation. Retford, 1982. 24 p. • The Leavises:
Recollections and impressions / Ed. by Thompson D. Cambridge;
N. Y, 1984. VII, 207 p. • Singh G. A critical study of literary critic
0- D. Leavis's published and unpublished writings. Lewiston
(N.Y.),2002. XX, 287 p.
T. H. Красавченко
ЛИВИС Фрэнк Реймонд (LEAVIS Frank Raymond)
(14.VII.1895, Кембридж - 14.IV. 1978, Кембридж) -
английский литературный критик, культуролог,
педагог, представитель социокультурного направления в
английском литературоведении, видевший свою цель в
формировании литературных вкусов и культуры
общества.
Почти вся жизнь Л. связана с Кембриджским
унтом, где он учился, стал доктором философии (1924),
преподавал (1927-1962). В 1931 отстранен от работы за
профессиональный нонконформизм, в 1936 восстановлен
на неполную ставку, лишь в 1954 приглашен в штат
английского отделения Даунинг-колледжа, в 1959 стал
университетским лектором, т. е. доцентом. В 1962 ушел
в отставку, оставшись почетным членом Даунинг-
колледжа, но вскоре отказался от этой чести, заявив,
что в колледже отходят от его принципов преподавания
литературы. Преподавал в Оксфорде (1964), Йоркском
(1965), Уэллском (1969), Бристольском (1970), Лидсском
ун-тах, в 1968 ездил с лекциями в США, написал
(совместно с К. Д. Ливис) книгу «Лекции в Америке»
(1969). Почетный доктор Лидсского, Белфастского.
Абердинского, Делийского ун-тов. Почетный член
Американской академии искусств и наук (1963).
Пережив трагедию Первой мировой войны (служил
санитаром и получил контузию), Л. вернулся в
замкнутый университетский мир, увидел в далекой от реальной
жизни профессуре воплощение самодовольного
филистерства, озабоченного не судьбами культуры, а своей
карьерой. Пересмотрел унаследованный от критики
XIX в. канон английской поэзии в русле изменений,
происходивших в 10-е — начале 30-х XX в.; приобрел
много врагов, исключив из основного русла английской
поэзии многих авторов (Спенсера, Милтона, Шелли), на
изучении творчества которых основывались многие
научные карьеры, вывел на университетскую авансцену
новых поэтов — Т. С. Элиота, Э. Паунда, Дж. М. Хоп-
кинса, в ту пору еше не признанных в академических
кругах («Новые вехи в английской поэзии», 1932;
«Переоценка: Традиции и новаторство в английской
поэзии», 1936). С 1940-х в центре его внимания роман,
более соответствовавший общей моралистической
направленности его критики. В книге «Великая
традиция: Джордж Элиот, Генри Джеймс, Джозеф Конрад»
(1948) опроверг бытовавшее в английской критике со
времен М. Арнолда мнение о поэзии как венце
литературы. Рассматривал литературу как самую
могущественную и масштабную форму существования языка,
сохраняющую культурную преемственность. Был убежден,
что не может быть великого искусства в обществе, язык
которого примитивен; в условиях, грозящих языку
вырождением, живая литературная традиция — гарант

ЛИНДБЕРГЕР 221
ею сохранности. Со временем Л. разделяет присущее
М. Арнолду понимание того, что литература воплощает
в себе нечто большее, чем сугубо эстетические
ценности, она оказывает воздействие на мироощущение,
мысль, критерии жизни общества. В 50-70-е стержень
его «великой традиции» — творчество Ч. Диккенса и
Д. Г. Лоуренса (Д. Г. Лоуренс-романист», 1955;
«Диккенс-романист», 1970, совместно с К. Д. Ливис) как
воплощение «животворного начала», «жизни», а ее
«центр» — У. Блейк как поэт, сознававший, что живет в
мире, лишенном иллюзий, утратившем цельность, но
понимавший самую важную истину о человеке — его
потребность в творческой жизни. Л. полемизировал с
У. Б. Йейтсом и К. Рейн, преувеличивавшими, на его
взгляд, мистицизм и символизм Блейка.
Продолжая консервативно-просветительскую,
идущую от М. Арнолда, традицию в английской критике, в
условиях массового технократического общества Л.
защищал культуру с позиций остающейся в
меньшинстве гуманитарной интеллигенции («Массовая цивилизация
и культура меньшинства», 1930; «Культура и
окружение», 1933, соавтор Д. Томпсон); его ранняя критика
массовой культуры оказала значительное влияние на
учителей и студентов. Свою идеологическую позицию,
служившую основой литературно-критических
выступлений, Л. сформулировал в книге «Не устанет мой меч»
(1972), где развил мысль Арнолда о том, что
литература, являясь «критикой жизни», действенно участвует в
(|юрмировании духовного климата эпохи; утверждал
биоцентрическую силу искусства как источника
жизненных творческих начал и усматривал трагическую
иронию в том, что научно-технический прогресс,
повышение материального уровня жизни сопровождаются
процессом духовного обеднения человека, нарушением
«связи времен», забвением традиций, американизацией.
Назвал XX век технократическо-бентамовским, имея в
виду И. Бентама, защитника этики утилитаризма,
индивидуализма, эгоизма. Включил в понятие «бента-
мизм» и расцветшее в XX в. бюрократическое
отношение к человеку.
В лекции (Даунинг-колледж, 28.11.1962) подверг
уничтожающей критике Ч. П. Сноу за его высказывания
о конфликте двух культур: научно-технической и
традиционной, гуманитарной, убежденный в том, что
существует только одна культура — традиционная,
гуманитарная и гуманистическая, помогающая человеку
осознать свою индивидуальность и формирующая критерии
его отношения к миру: наука и техника не могут
удовлетворить духовные запросы человека как личности, его
жажду смысла жизни. Лекция принесла ему широкую
известность.
Один из многих мыслителей и публицистов XX в.,
не принявших прогресс машинной, промышленной
цивилизации, Л. доказывал преимущества доиндустри-
ального общества, особенно в том, что касалось
здоровья литературы, черпавшей из источников народной
речи и культуры. Объясняя болезни современного
общества разрывом с культурной традицией, он был
убежден в том, что спасти человечество призвана
гуманитарная интеллигенция, и прежде всего
университетская элита. Эта группа, не будучи многочисленной,
способна тем не менее стать генератором духовной
энергии культуры для всей нации. В течение многих лет
трибуна Л. и его единомышленников — литературный и
публицистический ежеквартальник «Scrutiny» (1932-
1953). выходивший в Кембридже тиражом несколько
сот экземпляров, но крайне влиятельный (печататься в
нем считалось честью).
Соч.:
Mass civilization and minority culture. Cambridge, 1930. 31 p. •
New bearings in English poetry: A study of the contemporary
situation. L., 1932. 214 p. • Culture and environment, (with D.
Thompson). L.,1933. 171 p. • Towards standards of criticism.
L.,1976. XXIII, 200 p. • Revaluation: Tradition and development in
Engl, poetry. 1936. 221 p. • Education and university. L., 1943.
139 p. • The great tradition: George Eliot, Henry James, Joseph
Conrad. L., 1948. 266 p. • The Common pursuit. L., 1952. 307 p. •
D. H. Lawrence, novelist. L., 1955. 318 p. • Anna Karenina and
other essays. L., 1967. 248 p. • Dickens the novelist, (with
0- D. Leavis). L., 1970. XVIII, 372 p. • Nor shall my sword:
Discourses on pluralism, compassion a. social hope. L., 1972. 232 p. •
Letters in criticism. L., 1974. 160 p. • The living principle: Engl, as
a discipline of thought. L., 1975. 264 p. • Thoughts, words and
creativity: Art and thought in Lawrence. L., 1976. 156 p. • The
critic as anti-philosopher / Ed. by Singh G. L., 1982. XIV, 208 p. •
Valuation of criticism and other essays. Cambridge, 1986. 280 p.
Ред.:
A selection from Scrutiny. L., 1968. Vol. 1-2.
Лит.:
Красавченко Т. Н. Ф. Р. Ливис // Красавченко Т. Н.
Английская литературная критика XX века. М.,1994. С. 173-197.
• Walsh W. F. R. Leavis. L., 1980. 189 p. • Robertson P. J. M. The
Leavises on fiction: An historic partnership. N. Y., 1981. XV. 176
p. • The Leavises: Recollections and impressions / Ed. by
Thompson O. L., 1984. • MacKillop I. D. F. R. Leavis: A life in
criticism. L., 1995. XVII, 476 p. • Day G. Re-reading Leavis:
Culture and literary criticism. N. Y., 1996. XVI, 307 p. • Ferns J.
F. R. Leavis. N. Y., 2000. XVI, 131 p.
Библ.:
Baker W. F. R. Leavis, 1965-1979, and Q. D. Leavis, 1922-1979:
A bibliography of Writings by and about them // Bull, of
bibliography. Westport, 1980. Vol. 37, № 4.
Т. Н. Красавченко
ЛИНДБЕРГЕР Эрьян (LINDBERGER Orjan) (p.
31.XII. 1912) — шведский литературовед. Был
секретарем Шведской королевской академии наук, проф.
истории литературы Стокгольмского ун-та. Историк
шведской и норвежской литературы. Лауреат премии Боннь-
ера (1990). Исследовал идейно-эстетическую специфику
шведского романтизма («Тема Прометея у Виктора
Рюдберга», 1938), а также шведско-норвежские
литературные связи, выявляя типологические особенности
«скандинавской эстетической общности». Одним из
старейших и наиболее органичных направлений
скандинавской поэзии считает стихотворные посвящения,
жанровые истоки которых возводит к скандинавскому
фольклору — ритуальным обрядовым песням. Л.
характеризует роль стихотворных посвящений в шведской
поэзии XVIII в., прежде всего в творчестве К. М. Бель-
мана, «узаконившего» свадебные, застольные,
торжественные, похоронные песни как литературный жанр
«высокого ряда». Прослеживает эволюцию жанра
посвящений в творчестве шведских романтиков — Э. Тегнера,
К. Снойльского и норвежских реалистов — Бьернсона,
Ибсена, утверждая, что подлинных высот в этом жанре
достиг шведский поэт-неоромантик Вернер фон Хейден-
стам, чьи стихи-посвящения Ибсену, Стриндбергу,
мемориальные оды Бьернсону, Г. Фредингу являются
яркими поэтическими памятниками эпохи.

222 ЛИНДЕР
Соч.:
Поэзия посвящений в творчестве Вернера фон Хейленстама
// Писатели Скандинавии о литературе. М., 1982. с. 311-
326. • Prometeustanken hos Viktor Rydberg: Hans utop liberala
forutsattningar och de darav betingade problemstallningarna i hans
idediktning. Stockholm, 1938. 507 s. • Gustav Hedenvind-
Eriksson. Stockholm, 1945. 224 s. • The transformations of
Amphitryon. Stockholm. 1956. 232 p. • Heidenstams persondikter
// Heidenstam V. von. Fragment och aforismer. Stockholm, 1959.
S. 71-103. • Att lasa poesi: Metoder for diktanalys // Lindberger O.
och Ekner R. 2 rev. uppl. Stockholm, 1960. • Barnlitteratur i
Sverige // Furuland, L., Lindberger, O. och Orvig, M.: Lasning for
barn och barnboksprogram i urval. Stockholm, 1970. 491 s. •
Manniskan i tiden: Eyvind Johnsons liv och forfattarskap 1938-
1976. Stockholm, 1990. S. 136-169.
К. E. Мурадян
ЛИНДЕР Эрик (UNDER Erik) (7.V. 1906 — 1994) —
шведский литературовед. В книге «Яльмар Бергман: Штрихи
к портрету» (1940) Л., прослеживая творческий и
жизненный путь шведского прозаика и драматурга (1883-
1931), выявляет влияние обстоятельств его личной
жизни на творчество. Характерный для его сатирических
произведений «смех сквозь слезы» Л. расценивает как
защитную маску и вместе с тем как эстетическую
платформу. Абсолютизирует роль и авторитет Я.
Бергмана в шведской литературе, считая, что под его
влиянием находились Э. Юнсон, X. Бергер, Э. Вэгнер, Г. Хе-
лльстрём, Б. Шеберг, М. Мартинсон. В книге «Пять
десятилетий XX века» (1965-1966) анализирует
творчество шведских писателей К. Бойе, Э. Линдурма,
Я. Седерберга — «художников трагического
мироощущения» — в связи с их личными драмами. Исследует
метафизическую традицию шведской литературы,
представленную в творчестве А. Стриндберга, Л. Алина,
К. Бойе.
Соч.:
Hjalmar Bergman: En profil-teckning. Stockholm, 1940. 233 s. •
Manskligt och kristet. Litterara betraktelser, mer eller mindre.
Stockholm, 1940. 179 s. • Religiost minimum. Stockholm. 1945.
239 s. • Guds pennfaktare. Stockholm, 1955. 195 s. • Resor: Rum
och tid. Stockholm, 1956. 255 s. • Bildning i tjugonde seklet.
Stockholm, 1962. 161 s. • Fern decennier av nittonhundratalet.
Stockholm, 1965-1966. Vol. I-2. • Karlek och fadershus farval.
Hjalmar Bergmans liv och diktning fran Markurells i Wadkoping
till Farmoroch Var Herre. Stockholm, 1973. 368 s. • Andra boken
om Mitt levande torflutna 1930-1945. Stockholm, 1979. 320 s. • Se
fantasten: Hjalmar Bergmans liv och diktning fran Eros'
begravning till Clownen Jac. Stockholm, 1983. 366 s. • Fern
decennier med Hjalmar Bergman. Stockholm, 1984. 188 s.
К. Е. Мурадян
Л ИНН Ki:HHi-T( LYNN Kenneth) (p. 17.VI.1923, Кливленд,
шт. Огайо) — американский литературовед. Окончил
Гарвардский ун-т (1947). Доктор философии (1954).
Преподавала в ун-тах США (с 1954); проф. (с 1969)
истории ун-та Джонса Хопкинса (Нью-Йорк). Редактор
журнала «Daedalus» (Cambridge, Mass., 1962-1968), «New
England quarterly» (Cambridge, Mass., 1963). Л. — историк
американской литературы. В книге «Мечта об успехе»
(1955) анализирует произведения Т. Драйзера, Дж.
Лондона и писателей «второго поколения» (Д. Г. Филлипса,
Ф. Норриса, Р. Херрика) в контексте «мечты об успехе»
как основной темы американской литературы.
Исследует американскую сатирическую и юмористическую
традиции. В антологии «Комическая традиция в
Америке» (1958) представлено творчество крупнейших
американских писателей и публицистов XVIII-XX в. (от
Б. Франклина до Г. Джеймса). В книге «Марк Твен и
юмор Юго-Запада» (1959) рассматривает произведения
Твена в русле юмористической традиции американского
фронтира. прослеживает историю развития
сатирической прозы США XVIII — XX вв. Л. исследует
реалистическую традицию в прозе США («Уильям Дин
Хоуэллс», 1971). В книге «Образы Америки» (1973)
рассматривает различные аспекты истории литературы
США, творчество Хоуэллса и Дос Пассоса. произведения
Торо, Бичер-Стоу, Норриса, Драйзера, Твена. Сборник
эссе «Авиалиния в Сиэттл» (1983) содержит статьи о
художественной и исторической прозе США. Автор
биографий Э. Хемингуэя (1988) и Ч. Чаплина (1997).
Соч.:
The dream of success: A study of the mod. Amer. imagination.
Boston, 1955. 269 p. • Mark Twain and southwestern humor.
Boston, 1959. 300 p. • William Dean Howells: An Amer. life,
N. Y., 1971. 372 p. • Visions of America: Eleven lit. hist, essays.
Westport (Conn.), 1973. XV, 205 p. • The air-line to Seattle:
Studies in lit. a. hist, writing about America. Chicago, 1983. 227 p.
• Hemingway. Cambridge (Mass.), 1988. 702 p. • Charlie Chaplin
and his times. N. Y., 1997. 604 p.
Ред.:
The comic tradition in America: An anthology. N. Y., 1958. 463 p.
О. Е. Осовский
ЛИННЕР Cbi-h (LINNER Svi-n) (18.VIII. 1919. Ёнчёпинг -
1994) — шведский литературовед, литературный
критик, публицист. Доктор филологии. Преподавал
историю шведской литературы в ун-тах США (Гарвард.
Висконсин. Иллинойс, Индиана. 1948-1967) и Норвегии
(Берген). Доцент, затем проф. Упсальского ун-та
(Швеция, с 1955), Шведской академии в Обо (Турку,
Финляндия, с 1974).
Последователь психолого-биографического подхода к
оценке литературного произведения. В работах,
посвященных истории шведской литературы начала XX в.
(«Примирение с жизнью и идиллия: Шведская
литература 1915-1925 гг.», 1954; «Понять литературу. Роман.
Поэзия, Драма». 1958; «Индивид, общество, религия в
зеркале литературы», 1961; «Литературно-исторические
аргументы. Исследования по практике научной
методологии», 1964; «Психологический и биографический
методы изучения литературы», 1978). рассматривает
творческую эволюцию писателей в контексте идейно-
эстетических течений времени. Исследует религиозно-
нравственную и социально-критическую проблематику в
прозе классика шведской литературы П. Лагерквиста
(«Вера в жизнь Пера Лагерквиста», 1961) и творчество
Достоевского («Достоевский о реализме», 1967; «Старец
Зосима в "Братьях Карамазовых"», 1975; «Достоевский:
Образ святого и мистика жизни», 1982). Л. — автор
многих литературно-критических работ по проблемам
натурализма, религиозных течений в мировой
литературе, публикаций по вопросам преподавания словесности в
университетах США и Швеции.
Соч.:
Livsforsoning och idyll: En studie i rikssvensk litteratur, 1915-
1925. Uppsala, 1954. VIII, 391 s. • Aff forsta litteratur. Roman.
Poesi. Drama. Malmo, 1958. Par Lagerkvists livstro. Stockholm,
1961. 317 s. • Individen, samhallet, religionen i litteraturens spegel.
Stockholm, 1961. • Litteraturhistoriska argument: Studiers i en
vetenskapsmetodpraxis. Stockholm, 1964. 290 s. • Dostojevskij on

ЛИОТАР 223
realism. Stockholm, 1967. 211 p. • Starets Zosima in the Brothers
Karamazov: A study in the mimesis of virtue. Stockholm, 1975.
237 p. • Psykologinen ja biorgafinen kirjallisuuden tutkimus // Kir-
jallisuuden tulkinta ja opetus. Helsinki, 1978. S. 145-170. •
Dostojevskij: Helgonbild och livsmystik. Stockholm, 1982. 303 s.
Л. А. Еськина
ЛИНТВЕЛЬТ Яап (LINTVELT Jaap) (p. 1950) —
голландский литературовед. Получил образование в ун-тах
Гронингена (Нидерланды) и Женевы. Л. — один из
создателей школы нарратологии, внесший вклад в
разработку типологии форм повествования. Предпринял
попытку обобщить все предшествующие типологии и
предложил свою классификацию нарративных типов,
исходя из принципа центра ориентации читателя в
романном мире. В зависимости от того, где находится
этот центр, Л. устанавливает две основные
повествовательные формы: гетеродиегетическую и гомодиегетиче-
скую (см. Гетеродиегетическое и гомодиегетическое
повествование) и три нарративных типа: аукториаль-
ный, акториальный, нейтральный (см. нарративная
типология). Он уточняет, вслед за Б. Успенским, свою
классификацию на психологическом, временном,
пространственном и вербальном уровнях. Коммуникативная
функция направлена на установление контакта
повествования со своим нарратором.
Л. стремится преодолеть с помощью теории
коммуникации ограниченность структуралистских теорий
повествования, жестко замкнутых рамками текста и не
выходящих за их пределы, считает необходимым
учитывать при анализе художественного произведения его
социально-культурный контекст, а также проблематику
его восприятия читателем. Л. выстраивает
прагматическую коммуникативную модель литературного
повествовательного текста, представляя ее как постоянно
действующий акт коммуникации, функционирующий на
четырех уровнях, между четырьмя различными
отправителями и получателями художественной информации.
На первом уровне конкретный автор коммуницирует
литературное произведение конкретному читателю. На
втором «абстрактный автор» (образ автора в
произведении) передает «абстрактному читателю»,
представляющему собой образ читателя в романе, информацию о
внутреннем мире художественного произведения — о
«романном мире». На третьем повествователь-нарратор
рассказывает свой «рассказ» («мир повествуемый»)
своему слушателю — особой, порой чисто
гипотетически постулируемой повествовательной инстанции,
называемой нарра та тором. На последнем — четвертом
уровне акторы (абстрактные понятия действующих
лиц, персонажей) общаются друг с другом внутри
«повествуемого мира» литературного произведения. На
основе различных типов отношений («функциональных
оппозиций»), существующих или способных возникнуть
в ходе повествования между повествователем и
действующим лицом, актором, выявляет модификации
повествовательных типов. В книге «Эссе о нарративной
типологии» (1981) дает критический обзор основных
теорий повествования; «индуктивную теорию» П.
Лаббока и И. Фридмана, «типологическую комбинаторику»,
развиваемую в германоязычных странах Э. Лайбфридом,
В. Фюгером и Ф. К. Штанцелем, структуралистскую
модель Л. Долежела, типологию культуры Б.
Успенского, пытаясь пересмотреть их с точки зрения
воспринятых им концепций французского структуралиста
Ж. Женетта.
Соч.:
Pour une typologie de renonciation ecrite // Cahiers roumains
d'etudes litt., Buc, 1977. № 1. P. 62-80. • La fonction du type
narratif dans «Dix heures et demie du soir en ete» de Marguerite
Duras // Litterature, P., 1978. № 29. P. 38-52. • Modele discursif
du recit encadre: Rhetorique et ideologic dans «Les illustres
francais» de Robert Challe // Poetique, P., 1978. № 35. P. 352-366.
• Dixcursieve verteltypen // Methoden in de literatuurwetenschap /
Onder red. van Grivel Ch. Muiderberg, 1978. P. 136-148. • Essai de
typologie narrative: Le «point de vue»: Theorie et analyse. P.,
1981.315р.
И. П. Ильин
ЛИОТАР Жан-Франсуа (LYOTARD Jean-Francois) (1924,
Версаль — 21.IV. 1998, Париж) — французский философ
и эстетик. Изучал литературу и философию, был
преподавателем философии в лицеях Франции и Алжира
(1949 — 1959). Кандидат философии (1950), доктор
филологических наук (1971). Получил известность,
опубликовав работу «Феноменология» (1954), в которой
ощутима связь с идеями Э. Гуссерля и М. Мерло-Понти.
Был связан с марксистской группой «Социализм или
варварство», объединявшей рабочих, военных и
интеллектуалов, поддерживающих революционный процесс в
Алжире (1954-1964). Во второй половине 1960-х стал
преподавать в Сорбонне и Нантере, был активным
участником событий 1968. В 1970-е читал лекции в
нескольких ун-тах США; преподавал французский язык и
философию в Атланте (1995-1998). В последнее время
преподавал в ун-те Париж-VIII (Венсен-Сен-Дени).
Почетный доктор Парижского ун-та, член
Международного философского коллежа.
Как Ж. Целёз и Ф. Гваттари, Л. соединяет
элементы постмарксизма и постфрейдизма. Известен, особенно
в англоязычном мире, своей полемикой с Ю. Хабер-
масом о постмодернизме. Выступал как аналитик и
защитник постмодернизма.
Подобно М. Фуко, Л. обращается к анализу дискурса
власти. В определенную эпоху в культуре, по мнению
Л., возникает «дискурс легитимации», оправдывающий
и закрепляющий определенное социальное устройство
общества. Общество «модерна» находится под властью
универсальных метанарративов (каковыми являются
великие произведения литературы, философские
концепции, научные системы, своды законов и т. д.).
Власть, выражаемая этими метанарративами, неизбежно
тоталитарна и ведет к ужасным последствиям — таким,
например, как Холокост. В книге «Состояние
постмодерна» (1979) в качестве важнейшего признака
постмодернизма Л. называет потерю нарративами
легитимности, т. е. недоверие к метанарративам.
Постсовременный мир может и должен стать совокупностью
разнообразных небольших общностей людей, ни одна из
которых не будет подавлять другую. Постмодернистская
культура предстает как открытая система открытого
общества. Микрообщности людей создают свои нарра-
тивы, которые не будут претендовать на
универсальность и властную легитимность. Принципом таких
нарративов станет языковая игра (понятие,
заимствованное Л. у Л. Витгенштейна), которая позволит
разоблачить ложные претензии языкового сознания на
универсальность. Языковая игра определяется Л. как

224 ЛИРИ
форма символического действия, совершаемого каждым
актом коммуникации. При этом правила такой игры
лежат в области социальной прагматики, а не
семантики, они не общеобязательны, не универсальны. Особая
роль в языковых играх отводится искусству, прежде
всего — постмодернистскому искусству, в котором Л.
усматривает свидетельство неадекватности языков и
множественности путей существования. Аналитический
пересмотр «Критики способности суждения» Канта,
который Л. предпринял в 1991, позволило ему развить и
применить понятие «возвышенного» к
постмодернистскому искусству и истолковать его как парадоксальную
«репрезентацию нерепрезентируемого».
Соч.:
Состояние постмодерна. СПб., 1998. 159 с. •
Феноменология. СПб., 2001. 150 с. • Хайдеггер и «евреи». СПб., 2001.
187 с. • Discours, figure. P., 1971. 428 p. • Des dispositifs
pulsionnels. P., 1973. 318 p. • Economie libidinale. P., 1974. 314
p. • La condition postmoderne: Rapport sur le savoir. P., 1979.
109 p. • Answering questions: What is postmodernism //
Innovation/Renovation: • New perspectives on the humanities.
Madison, 1983. • Le Differend. P., 1984. 272 p. • Tombeau de
I'intellectuel et autres papiers. P., 1984. 87 p. • Le postmodemisme
explique aux enfants. P., 1986. 165 p. • Art et communication. P.,
1986. 156 p. • Heidegger et «les juifs». Paris, 1988. 162 p. •
L'lnhumain: Causeries sur le temps. Paris, 1988. 219 p. • Moralites
postmodernes. Paris, 1993. 211 p. • Chambre sourde: L'anti-
esthetique de Malraux. Paris, 1998. 112 p. • Misere de la
philosophic Paris, 2000. 306 p.
Лит.:
Murphy J. W. Postmodern Social analysis and criticism. Westport,
1989. • Ruby C. Le Champ de bataille, post-moderne / neo-
moderne. P., 1990. • Williams J. Lyotard: Towards a postmodern
philosophy. Cambridge, 1998. VIII, 150 p. • Curtis N. Against
autonomy: Lyotard, judgement and action. Aldershot, 2001. 264 p.
H. Т. Пахсарьян
ЛИРИ Льюис (LEARY Lewis) (18.IV. 1908, Бловелт, шт.
Нью-Йорк — 1990) — американский литературовед,
историк литературы, лексиолог, библиограф. Окончил
Вермонтский ун-т (1928, доктор философии (1940).
Более сорока лет совмещал научную работу с
преподавательской деятельностью, работал в Дьюкском ун-те
(1943-1947), Колумбийском (заведующий кафедрой
английской филологии, 1951-1959), в ун-тах Аризоны,
Пенсильвании, Северной Каролины. Член редсовета
журнала «American literature» (Durham, N. С).
Л. — представитель позитивистской школы,
исследует периодизацию американо-английских и американо-
европейских литературных связей («Путеводитель по
американской литературе», 1976). Специалист по
американской литературе XVII — начала XIX в., ввел богатый,
не известный ранее фактический материал в изучение
творчества многих американских писателей. Л.
принадлежит монография о творчестве «отца американской
поэзии» Ф. Френо. Занимался изучением творчества
В. Ирвинга, Дж. Г. Уиттьера, Э. Паунда, Н. Дугласа,
М. Твена, Р. У. Эмерсона. Л. — составитель
библиографии по истории американской литературы (1947).
Соч.:
Поэты и эссеисты // Литературная история Соединенных
Штатов Америки. М., 1977, т. 1. С. 212-228. • That rascal
Freneau: A study in lit. failure. New Brunswick (N.J.), 1941. X,
501 p. • The literary life of Nathaniel Tucker. Durham, 1951. IX,
108 p. • John Greenleaf Whitter. N. Y., 1962. 189 p. • Southern
excursion: Essays on Mark Twain a. others. Baton Rouge, 1971.
XVI, 229 p. • William Faulkner of Yoknapatawpha. N. Y., 1973.
216 p. • Soundings: Some early American writers. Athens, 1975. X,
332 p. • American literature: A study a. research guide / Leary L.,
Auchard J. N. Y., 1976. XIV, 185 p. • Realph Waldo Emerson: An
interpretive essay. Boston, 1980. XIII, 170 p.
Ред.:
Articles on American literature. Durham, 1947. X, 337 p.: Idem.
Rev. ed. / Ed. by Leary L., Auchard J. Durham, 1979. XXV, 745 p.
• Contemporary literary scholarship: A crit. rev. N. Y., 1956. X.
474 p. • American literary essays. N. Y., 1960. 318 p. • A casebook
on Mark Twain's around. N. Y., 1962. VIII, 352 p.
Л. Ф. Головенченко
ЛИТЕРАТУРНЫЙ РЯД (нем. LITERARISCHE REIHE).
Понятие, впервые выдвинутое русскими формалистами
и вошедшее в арсенал рецептивной эстетики. В том же
смысле, в каком русские формалисты употребляли
понятие «эволюция литературного ряда», Ф. Водичка
применял термин «развитие» (Vodicka:I976). Л. р., с его
точки зрения, — это вся совокупность исторически
сложившейся литературной реальности, т. е.
совокупность реально существующих (от прошлого до
настоящего) литературных произведений, составляющих как
бы фон. на котором всякий раз возникает новое
произведение, или образующих среду, куда это произведение
должно «внедриться».
X. Р. Яусс (Jauss:I970) считает, что теория
рецептивной эстетики не только позволяет постичь смысл и
форму литературного произведения в историческом
развертывании его восприятия, но и требует также
помещать отдельное литературное произведение в его
Л. р., чтобы понять его историческое место и значение в
общей системе опыта литературы. Идеи формальной
школы, на взгляд Яусса, делают понятие Л. р.
диалектическим, представляя его как непостоянную,
переменную систему взаимосвязей между функциями и формами
литературных явлений в их конкретно-историческом
развитии. Л. р. с этой точки зрения воспринимается как
неразрывный, диалектически противоречивый,
саморазвивающийся процесс создания новых форм, новых
литературных явлений.
В то же время Яусс находит, что теория Л. р.,
данная формальной школой, страдает некоторой
односторонностью. При всем том, что он признает заслуги
русских формалистов, выразившиеся в разработке
системного анализа литературного развития, функцио-
нализации литературного развития и в теории
автоматизации, объясняющих механизм смены старых
литературных форм новыми, он полагает, что описание
литературной эволюции как непрерывной борьбы нового
со старым, как смены процесса канонизации и
автоматизации форм процессом их разрушения сводит
исторический характер литературы лишь к одномерному
представлению об актуальности ее изменений и
ограничивает понимание эволюции Л. р. Он утверждает, что
изменения Л. р. только тогда выстраиваются в некую
историческую последовательность, когда противоречие
между старой и новой формой осознается как некое
специфическое посредничество, преемственность. Это
посредничество, включающее переход от старой формы
к новой в результате взаимодействия произведения и
реципиента (в лице публики, критики, нового автора) и
предшествующего события и последующей его
рецепции, позволяет рассматривать смену исторического ряда

ЛОГОЦЕНТРИЗМ 225
произведений как образование всякий раз нового
горизонта решений относительно нового литературного
явления. Реципиент соотносит свой собственный опыт,
гори юнт ожидания, с прежним горизонтом
литературных форм и современным для него горизонтом
литературной реальности, тем самым выстраивая схему
изменения Л. р.
А. В. Драное
ЛО ГАТТО ЭТТОР1-: (LO GATTO Ettori) (20.V.1890.
Неаполь — 1983, Рим) — итальянский литературовед,
славист, переводчик, пропагандист русского искусства и
культуры. Закончил неаполитанский ун-т по отделениям
юриспруденции и германской филологии (1911). Русской
культурой заинтересовался, будучи в плену во время
Первой мировой войны, начал изучать русский язык по
книгам, оставленным русскими пленными. После войны
преподавал в Неаполе, Падуе, Риме. Возглавлял
Итальянский институт культуры в Праге (1931-1938). Занимал
кафедру русской литературы в ун-те Падуи (с 1929) и в
ун-те Рима (с 1941). Член академии наук в Турине, член-
корреспондент Академии деи Линчей.
Л. — патриарх итальянской русистики. После
Первой мировой войны вошел в круг итальянцев,
поддерживавших тесный контакт с М. Горьким. Создал журнал
«Russia» (1920-1926), в работе которого принимали
участие представители русской диаспоры в Италии:
П. П. Муратов, Е. А. Ляцкий, М. Осоргин и др. Основал
журнал «Rivista di Letterarure Slave» (1926-1932). В 1921
совместно с У. Дзанотти-Бьянко и другими известными
деятелями итальянской культуры участвовал в
организации работы неаполитанского Института Восточной
Европы.
Л. наследовал традиции культурно-исторической
школы, однако в центре его интересов всегда оставались
литература и язык. Культура в целом, историческая
атмос(|)ера были для него средством лучше понять
литературное произведение, прояснить смысл эпизодов,
неясных для иностранного читателя в силу разности
культурного опыта. Основной труд Л. — «История
русской литературы» (1928-1944) в семи томах. Создал
двухтомную «Историю русского театра» (1952).
Занимался проблемами современной русской и советской
литературы (1958, 1960, 1974, 1975) и вопросами итало-
русских культурных связей (1927-1943, 1971, 1976).
Особый интерес Л. вызывало творчество Пушкина,
которому посвящена отдельная монография (1959). В
1972 он создал стихотворный перевод на итальянский
язык «Евгения Онегина». Л. переводил также А. П.
Чехова, М. Ю. Лермонтова,Ф. М. Достоевского, М. Е.
Салтыкова-Щедрина, А. Н. Островского, А. И. Куприна.
Е. И. Замятина, М. А. Булгакова, И. А. Гончарова и др.
Под его руководством вышли издания русских
классических писателей, философов, деятелей культуры. Л.
выступал также как популяризатор знаний о России и
подготовил ряд просветительских изданий о Москве,
обширную историю России (1946). Занимался изучением
других славянских литератур. Перевел на итальянский
язык некоторые произведения Ф. Ницше.
Соч.:
Saggi sulla cultura russa. Roma, 1923. 174 p. • Studi di letterature
slave. Roma, 1925-1931. Vol. 1-3. • Gli artisti italiani in Russia.
Roma, 1927-1943. Vol. 1-4. • Dall'epica alia cronaca nella Russia
soviettista. Roma, 1929. XV, 213 p. • Storia della letteratura russa.
Roma, 1928-1944. Vol. 1-7. • II Teatro Russo: La prima completa e
severa analisi dell'arte teatrale in Russia dalle origini fino ai nostri
giorni. Milano, 1937. 350 p. • Storia della Russia. Firenze. 1946.
XV, 1003 p. • Storia del teatro russo. Firenze, 1952. Vol. 1-2. •
Storia della letteratura russa contemporanea. Milano, 1958. 770 p. •
Storia della letteratura russa moderna. Milano, I960. 738 p. • II
mito di Pietroburgo: Storia, leggenda, poesia. Milano, I960. 289 p.
• Puskin: Storia di un poeta e del suo eroe. Milano, 1959. 650 p. •
Russi in Italia: Dal secolo 17 ad oggi. Roma. 1971. 332 p. •
Correnti e tendenze nella letteratura russa: Dalle origini a oggi.
Milano, 1974. 227 p. • Profllo della letteratura russa: Dalle origini
a Solzenicyn. Milano, 1975. 526 p. • I miei incontri con la Russia.
Milano, 1976.239 р.
Ред.:
Critici letterari russi. Foligno, 1925. 288 p. • L' estetica e la poetica
in Russia. Firenze, 1947. XI, 670 p.
E. В. Лозинская
ЛОГОЦЕНТРИЗМ (франц. LOGOCENTRISME). Понятие в
культурологической концепции Ж. Деррида. С точки
зрения Деррида, все законы мироздания и человеческого
общества, якобы отражающие лишь желание человека
во всем увидеть некую «Истину», на самом деле суть не
что иное, как «Трансцендентальное Означаемое» —
порождение «западной логоцентрической традиции»,
стремящейся во всем найти порядок и смысл, во всем
отыскать первопричину или просто навязать смысл и
упорядоченность всему, на что направлена мысль человека.
Для Деррида, как и для Ницше, на которого он часто
ссылается, это стремление обнаруживает якобы
присущую западному сознанию «силу желания* и «волю к
власти». В частности, вся восходящая к гуманистам
традиция работы с текстами выглядит в глазах Деррида
как порочная практика насильственного «овладения»
текстом, рассмотрения его как некоей замкнутой в себе
ценности, вызванного ностальгией по утерянным
первоисточникам и жаждой обретения истинного смысла.
Поэтому он и утверждает, что понять текст для
гуманистов означало «овладеть» им, «присвоить» его,
подчинив его смысловым стереотипам, господствовавшим в
их сознании.
Рассматривая человека только через призму его
сознания, т. е. исключительно как идеологический феномен
культуры и, даже более узко, как феномен письменной
культуры, как порождение Гутенберговой цивилизации,
постструктуралисты готовы уподобить самосознание
личности некоторой сумме текстов в той массе текстов
различного характера, которая, по их мнению, и
составляет мир культуры. Весь мир в конечном счете
воспринимается Деррида как бесконечный, безграничный текст
(примечательна характеристика мира как «космической
библиотеки» В. Лейча, или «энциклопедии» и «словаря»
У. Эко).
В этом постструктуралисты едины со
структуралистами, также отстаивавшими тезис о панъязыковом
характере сознания, однако осмысление этого общего
постулата у наиболее видных теоретиков
постструктурализма и структурализма отличается некоторыми
весьма существенными нюансами. Например, Деррида,
споря с Бенвенистом, слишком «прямолинейно», с точки
зрения Деррида, связывающим логические и
философские категории, сформулированные еще Аристотелем в
соответствии с грамматическими категориями
древнегреческого языка, — а через него и всех индоевропейских
языков, — тем самым критикует «неоспоримый тезис»

226 ЛОДЖ
структурной догмы, жестко соотносившей специфику
естественного языка со своеобразием национального
мышления. Хрестоматийный пример: эскимосы «видят»,
т. е. воспринимают мир и осмысливают его иначе, чем
носители английского языка. С точки зрения Деррида,
проблема гораздо сложнее, чем это кажется Бенвенисту.
Ибо для того, чтобы категории языка стали
категориями мысли, они должны быть сначала осмыслены,
отрефлексированы как категории языка: «Знание того,
что является категорией — что является языком,
теорией языка как системы, наукой о языке в целом и так
далее — было бы невозможно без возникновения четкого
понятия категории вообще, понятия, главной задачей
которого как раз и было проблематизировать эту
простую оппозицию двух предполагаемых сущностей,
таких как язык и мысль» (Derrida:I98(), с. 92). К тому же
количество категорий древнегреческого языка
значительно превосходит те десять, которые выдвигались
Аристотелем в качестве логико-философских. Таким
образом, заключает Деррида, исходя только из
«грамматического строя» древнегреческого языка нельзя
решить вопрос, почему были выбраны именно эти
категории, а не другие, в результате чего нарушается
структуралистский тезис о полном соответствии
законов грамматики, мышления и мира.
И. П. Ильин
ЛОДЖ Дэвид (LODGE David) (p. 28.1.1935, Лондон) —
английский прозаик и литературный критик. Закончил с
отличием Университетский колледж Лондонского ун-та
(1952-1955), магистр искусств (1959). По линии
Британского Совета преподавал английский и литературу
иностранным студентам в Лондоне (1959-1960). В 1960-
1987 прошел этапы университетской карьеры от лектора
до проф. (1976) в Бирмингемском ун-те (д-р философии,
1967), ныне почетный проф. В 1997 награжден
французским министерством культуры титулом кавалера ордена
искусств и литературы.
С середины 1970-х один из наиболее видных
британских романистов. В эссе «Перекрестки в современной
английской критике» (1970) описал три вида
современных английских литературных критиков:
университетские литературоведы, пишущие в основном для коллег и
рассматривающие литературу как объект познания, а
исследование ее — как «науку»; писатели, чья критика —
продолжение их творчества; «свободные критики»,
печатающиеся в журналах, рассчитанных на широкую
аудиторию. В собственной критике сочетал все три
вида.
Л. свойствен долгий поиск-погоня за «теорией»,
подходящей для прозы. Известны его книги: «Язык
литературы» (1966), «Романист на перекрестках и другие эссе о
литературе и критике» (1971), «Виды современного
письма: Метафора, метонимия и типология современной
литературы» (1977), «Модернизм, антимодернизм и
постмодернизм» (1977), «Работая со структурализмом:
Эссе и рецензии о литературе XIX и XX веков» (1981). Л.
— составитель антологий «Критика XX века» (1972) и
«Современная критика и теория» (1988).
Поначалу развивал традиции «новой критики»,
разрабатывая метод «текстуального» анализа романов. В
ранних работах утверждал, что искусство романиста
пострадало из-за привилегированного положения поэзии
в сфере теории. Считал, что различия между прозой и
поэзией не абсолютны: большинству романов
свойственно «поэтическое» начало. Соответственно критика
прозы должна исследовать внутреннюю структуру
произведения, изучать, как автор использует слова,
«складывает их во фразы» в зависимости от своей
«эстетической логики», выявлять повторяющиеся словесные
элементы и конфигурации.
По мнению М. Брэдбери, Л. был недостаточно
«формальным критиком», делавшим ставку не на
«структуру романа», а на «язык» («Язык, которым пользуются
романисты», 1967). В книге «Романист на перекрестках»
(1971) Л. откликнулся на призыв Брэдбери создать более
емкую теорию структуры (эссе «О поэтике литературы:
Подход через структуру»), но главным образом писал о
емких «словесных формах» и поставил вопрос о
взаимоотношениях вымысла и «реальности». В книге «Виды
современного письма: Метафора, метономия и
типология современной литературы» Л. использует проводимое
Р. Якобсоном разграничение между метафорой и
метонимией (романтизму соответствует принцип метафоры,
реализму — метонимии) при прочтении произведений
XX в., существенно расширив теорию Якобсона. Он
утверждал возможность воплощения всеобъемлющего
синтеза европейского рационализма и
англо-американского эмпиризма в «лингвистической форме» на
основе якобсоновского различения метафоры и
метонимии. Современная реальность, по мнению Л.,
непредсказуема, в ней много насилия, это «взрывает»
традиционное восприятие, порождает апокалиптическое
мироощущение, а писателей заставляет быть
экспериментаторами. Использовав модель языка Якобсона, Л.
разработал классификацию этапов и произведений английской
литературы, основанную на колебании «литературного
маятника» между полярными принципами и методами:
метафорическими — экспериментальными,
модернистскими; и метонимическими — реалистическими.
Столкнувшись с преобладанием одного из методов, писатель
старается оживить средства выражения обращением к
другому методу, что создает циклический ритм
литературной истории. Природа языка обрекает писателя на
выбор одного из методов, вызывая у него
неудовлетворенность тиранией языка. Постмодернисты разделяют
свойственное русским формалистам понимание того, что
литературные перемены — это постоянные
перегруппировки одних и тех же элементов. Принимая это
ограничение и стремясь его преодолеть, отказываясь выбирать
между преобладающе метафорическим или
метонимическим способами письма, постмодернисты используют
противоречивые, абсурдные или пародийные способы.
Архетипный постмодернистский писатель для Л. —
С. Беккет; в его творчестве «маятник языка» колеблется
между метафорой и метонимией, и это делает его
творчество «актом освобождения». Реализм же, о
котором постоянно пишет Л., проблематичен; например,
Дж. Фаулз, используя «метахудожественные» приемы,
подвергает сомнению надежность традиционных
реалистических условностей, например, иллюзию жизнеподо-
бия.
Л. обрел «истину» в трудах М. Бахтина,
познакомившись с ними в английских переводах в 1980-е. В
книге «После Бахтина» (1990), свидетельствующей о
том, что Л. на «постструктуралистском этапе» нашел
удовлетворяющую его теорию прозы, толкуются бах-
тинские понятия «диалогизм», «полифония», «карна-

ЛОРЕНЦ 227
вальность», на взгляд Л., более емкие и гибкие, чем
якобсоновская пара «метафора-метонимия». Основываясь
на бахтинских категориях. Л. разработал типологию
«литературного дискурса», позволяющую провести
различия между классическим реализмом,
модернистской прозой и постмодернистским разнообразием. В
статье «Лоуренс, Достоевский и Бахтин» он объясняет
особенности романа Д. Г. Лоуренса «Влюбленные
женщины», используя идеи «диалогизма» и «полифонии». Л.
никогда не был склонен к полному отказу от идеи
индивидуального автора как создателя текста. Его вера в
авторство связана с защитой им классического реализма
(Бахтина он считал сильным союзником в этом вопросе)
и писателей-реалистов последних десятилетий, а также с
твердым убеждением в том. что политическая основа
реализма — либерализм (себя он считал либералом).
Среди литературно-критических работ Л. 90-х —
книга «Искусство литературы» (1992), возникшая на
основе 50 еженедельных колонок, написанных с мая 1991
для лондонской газеты «Independent», и публикаций в
газете «Washington Post», представляющих собой обзор
«практик письма»: от путеводителей и рассуждений на
темы погоды до художественных произведений и
анализа литературных «приемов» {точка зрения, ирония,
остранение, интертекстуальность). Корни
современной романной практики он находит в XVIII в. Л.
показывает, как изменения в сфере технологии (в частности,
использование телефона) дают новые источники
романисту (речь идет о возникновении новой разновидности
американского романа, основанной на мотиве
«телефонного секса»). В книге «Практика письма» (1996) Л. в
постструктуралистском духе демифологизирует
творческий процесс: видя в читателях романов потенциальных
авторов, он предлагает включить курс писательского
мастерства в систему литературного образования. Л.
многое сделал для того, чтобы ввести в англоязычный
обиход европейские, в том числе и русские (идеи
формалистов, М. Бахтина и др.) литературные теории.
Соч.:
Language of fiction. L., 1966. XII, 283 p. • Graham Greene. N. Y.;
L., 1966. 48 p. • The novelist at the crossroads and other essays on
fiction and criticism. L., 1971. XI, 297 p. • Evelyn Waugh. N. Y.,
1971. 48 p. • The modes of modern writing: Metaphor, metonymy
a. the typology of mod. lit. Ithaca (N. Y.), 1977. XVI, 279 p. •
Modernism, antimodernism and postmodernism: An inaug. lecture
delivered in the Univ. of Birmingham on 22 Dec. 1976.
Birmingham, 1977. 13 p. • Working with structuralism: Essays a.
rev. on nineteenth a. twentieth-cent. lit. Boston etc., 1981. XII, 207
p. • After Bakhtin: Essays on fiction and criticism. L.; N. Y., 1990.
208 p. • The art of fiction: Illustrated from classic and modern
texts. L., 1992. XI, 239 p. • The practice of writing. L., 1996. XI,
340 p.
Ред.:
Twentieth century criticism: A reader. L., 1972. XX, 683 p. •
Modern criticism and theory: A reader. L.; N. Y., 1988. 467 p.
Лит. :
Красавченко Т. Н. Английская литературная критика XX
века. М.. 1994.-С. 230-239. • Bergonzi В. D. Lodge. Plymouth,
1995. IX, 68 p. • Martin В. К. D. Lodge. N. Y., 1999. 188 p.
Т. Н. Красавченко
ЛОПЕШОшкар(LOPES Oscar) (p. 1917) — португальский
литературовед, литературный критик и лингвист, автор
работ по семантике португальского языка.
Преподаватель филологического факультета ун-та г. Порту. Л.
вместе с А. Ж. Сарайвой является автором «Истории
португальской литературы» (1955), принимал участие в
создании коллективных трудов по истории
португальской литературы и культуры. Работы Л. 40-50-х
написаны в традициях неореалистической критики,
культивировавшей в Португалии социологическое культурно-
историческое понимание литературы и искусства. В
«Истории португальской литературы» стремился
дополнить «экспликативный» социально- и
культурно-исторический подход интуитивным восприятием формально
объективированного авторского замысла. Эта
методологическая конвергенция еще более очевидна в
монографиях Л. о творчестве современных португальских
писателей. В 70-е использовал элементы структуралистской
методологии для анализа поэтического текста,
разрабатывая, в частности, идею структурного подобия поэзии
и музыки на примере творчества современного
португальского поэта Эужениу де Андраде. В области теории
литературы Л. исследует реализм и его взаимосвязь с
наукой (материалистической философией),
взаимоотношения литературы с другими видами искусства,
категорию времени в литературе. Теоретические работы Л.
отмечены внутренней полемичностью по отношению к
идеалистическим литературно-философским
направлениям — феноменологии, экзистенциализму,
психоаналитическому и социологическому структурализму.
Соч.:
Realistas e Pamasianos. Lisboa, 1946. 158 p. • Historia da
literatura portuguesa / Saraiva A.-J., Lopes O. Porto, 1955. 888 p.;
13-a ed. corr. e act. Porto, 1985. 1218 p. • Cinco personalidades
literarias: Jaime Cortesao, Aquilino Ribeiro, Jose Rodrigues
Migueis, Jose Regio, Miguel Torga. Porto, 1961. 184 p. • Critica e
interpretacao literaria. Porto, 1970-1972. Vol. 1-2. • Uma especie
de musica: A poesia de Eugenio de Andrade. Tres ensaios. Lisboa,
1981. 149 p. • Antero de Quental: Vida e legado de uma Utopia.
Lisboa, 1983. 140 p. • Album de familia: Ensaios sobre aut. portug.
do s. XIX. Lisboa, 1984. 190 p. • Os sinais e os sentidos. Lisboa,
1986. 291 p. • Uma arte de musica e outros ensaios. Porto, 1986.
225 p. • Entre Fialho e Nemesio: Estudio de lit. portug.
contemporanea. Lisboa, 1987. T. 1-2.
Т. Е. Коробкина
ЛОРЕНЦ Эрика (LORENZ Erika) (p. 20.111.1923, Гамбург)
— немецкий литературовед, испанист, специалист в
области латиноамериканской литературы. С 1967
работала в Латиноамериканском исследовательском
институте (Гамбург, ФРГ), была ответственным
секретарем Национальной ассоциации Рубена Дарио
(Никарагуа).
В своих исследованиях уделяет большое внимание
формальной стороне литературного творчества. Анализ
художественных произведений (в основном,
поэтических) основывает на выявлении его структурных
особенностей и соотношении отдельных художественных
приемов. В книге «Рубен Дарио: Изучение значения
эстетического принципа» (1956) основной акцент делает
на определении музыкальной основы произведений
никарагуанского поэта. Очевидная связь его творчества с
французским символизмом проявляется, по мнению Л.,
именно в принципах так называемой «музыкальной
эстетики» Дарио. Доказывает также общность
музыкальной символики Вагнера и поэтики Дарио, сравнивая
количества гласных и согласных звуков в строфах поэта
и ритмичной организации музыкальных фраз
композитора. Утверждает, что ключ к пониманию поэзии Дарио

228 ЛОУРЕНС
— в постижении «музыки его идей», порывающей с
материальной реальностью и строящейся по законам
внутреннего мира поэта. Символика художественных
произведений исследуется в книге «Метафорический
космос современной испанской лирики (1936-1956)» (1961).
Анализируя поэзию Рикардо Молины, Дамасо Алонсо,
Эмилио Прадоса, Гарсии Лорки, Леопольдо Панеро, Л.
предлагает свою трактовку мифологизированных
образов их поэтики. Сопоставляя античную литературу и
современные произведения, делает вывод о единстве
древней и современной символики. Автор работ о Терезе
Авильской (1982), Хуане де ла Крусе (1992),
христианской мистике (в т. ч. о мотиве молчания в мистике —
1993; о практике мистического созерцания — 1993).
Соч.:
Ruben Dario: Stidie zur Bedeutung eines asthetischen Prinzips.
Heidelberg, 1956. 103 S. • Der metaphorische Kosmos der
modernen spanischen Lyrik (1936-1956). Hamburg, 1961. 189 S. •
Der altspanische Cid. Munchen, 1971. 58 S. • Teresa von Avila:
Licht u. Schatten. Schaffhausen, 1982. 206 S. • Ins Dunkel ge-
schrieben: Johannes vom Kreuz Briefe geistl. Fiihrung. Freiburg im
Breisgau etc., 1987. 153 S. • Auf der Jakobsleiter: Der mystische
Weg des Johannes vom Kreuz. Freiburg im Breisgau etc., 1991.
141 S. • Licht der Nacht: Johannes vom Kreuz erzahlt sein Leben.
2. Aufl. Freuburg im Breisgau etc., 1992. 262 S. • Wort im
Schweigen: Vom Wesen christicher Kontemplation. Freiburg im
Breisgau etc., 1993. 221 S. • Praxis der Kontemplation: Die
Weisungder klassischen Mystik. Munchen: Kosel, 1994. 117 S.
Ред.:
Der nahe Gott: Im Wort der span. Mystik / Texte in der Ubers. von
Lorenz E. Freiburg im Breisgau etc., 1985. 216 S. • Johannes vom
Kreuz. Weisheit und Weisung: die Aphorismen und andere
Kurzprosa / Ubers. und aus heutiger Sicht erl. von Lorenz E.
Munchen, 1997. 199 S.
В. В. Сорокина, Е. В. Соколова
ЛОУРЕНС Дэвид Герберт (LAWRENCE David Herbert)
(11.X.1885, Иствуд, Ноттингемшир, Англия —
21.IV. 1930, Ване, около Антиб, Франция) — английский
романист, поэт, критик. Сын шахтера и учительницы.
Учился в Университетском колледже в Ноттингеме на
севере Англии. Прежде чем стать писателем, работал
клерком и учителем в школе. В 1914 женился на немке
— Фриде Уикли (урожд. фон Рихтхофен), уехал с нею в
Германию. За исключением периода Первой мировой
войны жил за границей — в Италии, Австралии,
Мексике.
Л. — радикальный критик современной
цивилизации, неоромантик, иррационалист. Начиная с эссе
«Фантазия подсознательного» (1922) обращался к «чувству
крови», «физическому зову», «солнечному сплетению»,
«темным богам», т. е. к подсознательному,
инстинктивному, интуитивному. Дал свою версию теории распада
цельности мировосприятия: цельность находил лишь в
Средних веках, в старой крестьянской цивилизации в
Сицилии и Сардинии, в английской деревне до
«промышленного переворота». В этом контексте и
сквозь призму «упадка сексуальности» рассматривал
историю поэзии: Чосер — «дивный и бесстрашный»,
Шекспир отравлен «страхом секса»; Петрарка смешон с
его возвышенной любовью к Лауре и «детьми от других
женщин». Поэзию Бёрнса Л. называл «лебединой
песнью» природного сознания, а Китса, Шелли, Э. Бронте
— «посмертными поэтами», одобрял Уайлда и Суин-
берна, пытавшихся возродить сексуальность; высоко
ценил В. В. Розанова как писателя, восстановившего
подлинное языческое, «фаллическое» мировидение
(рецензия на «Уединенное»).
Свое предназначение Л. видел в возрождении
изначального единства человека, в примирении души и тела,
установлении подлинной гармонии между мужчиной и
женщиной. Считал роман открытием более великим,
чем телескоп Галилея или радио, а романиста ставил
выше ученого, философа, поэта и святого, полагая, что
каждый из них познал лишь одну из ипостасей человека,
но не человека в целом. Стремился освободить роман от
ханжеских ограничений. В трактате «Порнография и
непристойность» (1929), защищая свой роман «Любовник
леди Чат терли», разграничивал «секс» и порнографию
как попытку «запачкать секс». Был убежден, что все
писатели — почитатели культа фаллоса, но когда речь
заходит об их философии или самооценке, оказываются
«распятыми Иисусами». В книге «Исследования
классической американской литературы» (1923) развил свои
тезисы о национальной психологии, истории и
сексуальной типологии. Писал об американцах как о людях,
живущих «головой», ненавидящих европейскую
непосредственность, демоничных и разрушительных; об
американской душе как о жестокой, стоической,
«убийце»; призывал сорвать демократическую и
идеалистическую оболочку с американской формы выражения и
обнажить ее «смуглое тело». Разоблачал лицемерие
отцов-пилигримов, как якобы поехавших в Америку в
поисках свободной веры; Б. Франклина критиковал за
утилитаризм и филистерство, как «темного
заговорщика», сделавшего больше для разрушения «старой
Европы», чем любой «русский нигилист»; Ф. Купера — за
социальный снобизм и неискреннее прислужничество
уравнительной демократии; Э. А. По — за крайний
интеллектуализм и «ужасную болезнь» —
романтическую, возвышенную любовь и т. л. Л. призывал
доверять не художнику, а повествованию, но был убежден,
что критика слишком лична и наукой быть не может.
Книга Л., имевшая успех, несмотря на свои крайности,
обнажила «демоничные глубины» американской
литературы во времена, когда в ней видели отражение лишь
«улыбающихся, светлых сторон жизни» и замечали
лишь восхваление Америки как воплощения прогресса и
наследницы умирающей Европы. Отрицание Л.
прагматической, уравнительной демократии, призывы к
воскрешению плоти нашли отклик у многих поэтов и
критиков (У. К. Уильямса, М. Бьюли, Э. Уилсона,
Р. Чейса, Л. Фидлера). Ф. Р. Ливис использовал
высказывание Л. «ничто не имеет значения, кроме жизни» как
«эпиграф» к своей критике и как ее лейтмотив.
Соч.:
Почему важен роман // Писатели Англии о литературе:
Сб. ст. М., 1981. С. 326-331. • Порнография и
непристойности // Иностранная литература. М., 1989. № 5. С. 232-236.
• Psychoanalysis and the unconscious. N. Y, 1921. 120 p.; Idem.
L., 1923. 127 p. • Fantasia of the unconscious. N.Y., 1922.297 р.;
Idem. L., 1923. 175 p. • Studies in classic American literature. L.,
1923. 196 p. • Pornography and obsenity. L., 1929. 32 p. • Assorted
articles. L.,1930. 215 p.; Idem. N. Y., 1930. 258 p. • Phoenix: The
posthumous papers / Ed. by McDonald E. D. L., 1936. XXII,
852 p.; Idem. L., 1972. 569 p. • Sex, literature and censorship.
Essays / Ed. by Moore H. T. N. Y., 1953. 122 p. • Selected literary
criticism / Ed. by Beal A. L., 1955. 289 p. • The symbolic meaning:
The uncollected versions of studies in classic American literature

ЛУКАЧ 229
(1918-1921)/ Ed. by Arnold A. L., 1964. 421 p. • Phoenix II:
Uncollected, unpublished and other prose works / Ed. by Roberts W.,
Moore H.T. U 1968.640 р.; Idem. U 1970.514 р.
Лит.:
Ионкис Г. Э. Д. Г. Лоуренс: «Философия жизни» как основа
«поэзии настоящего» // Ионкис Г. Э. Эстетические искания
поэтов Англии 1910-1930. Кишинев, 1979. С. 69-75. •
Красавченко Т. Н. Английская литературная критика XX
века. М., 1994. С. 80-86. • D.H.Lawrence: A composite
biography. L., 1957-1959. Vol. 1-3.
Т. Н. Красавченко
ЛОУРЕНСУ Эдуарду (LOURENCO Eduardo) (p. 1923) —
португальский литературовед. По образованию
философ, преподаватель португальского языка и литературы
в ун-тах ФРГ, Бразилии и Франции. В 70-е после
революции 25 апреля 1974 активно выступал в печати как
литературный критик и политический публицист, автор
эссе по общественно-политическому и культурному
развитию Португалии.
Как теоретик и литературный критик Л.
придерживается экзистенциалистских позиций (последователь
М. Хайдеггера). Подобно другим экзистенциалистам,
считает поэзию отражением «метафизики», той сферы
жизни, где, по его мнению, наиболее интенсивно и
глубоко концентрируется «духовная всеобщность» людей.
Поэзия воплощает в себе «максимум человеческого
откровения», содержащегося в слове, в процессе чтения
читатель «сливается» с произведением, и именно в этой
слитности критик видит бытие поэзии, которую якобы
нельзя понять рационально и невозможно подвергнуть
критическому анализу. Л. предлагает устранить
одновременно школьное и схоластическое разделение
литературного творчества и критики, философии и поэзии и
создать нечто вроде «поэтики-критики» и «критики-
поэтики». В литературно-критических исследованиях
связывает поэтическое произведение с онтологическими
проблемами, что превращает его статьи и монографии в
разновидность литературно-философских эссе. Такой
подход характерен, в частности, для его книги о
творчестве португальского поэта Фернанду Пессоа (1974, 1986).
Л. исследует также национальную самобытность
португальской культуры и литературы как отражение
своеобразия «португальской судьбы». Он выступил с
собственной трактовкой поэзии португальского неореализма,
ведущего направления 40-50-х, в которой увидел за
«современным словарем» и ярко выраженной социальной
направленностью прежде всего «романтическую тему» —
конфликт между «мечтой и реальностью», «возврат» к
традиции португальской песни об «отсутствующем рае»
и «присутствующем чистилище».
Соч.:
Heterodoxia. Coimbra, 1949-1967. Vol. 1-2; 2-а ed. Lisboa, 1987.
222 p. • Sentido e forma da poesia neorealista. Lisboa, 1968. 271 p.
• Fernando Pessoa revisitado: Leitura estruturante do drama em
gente. Porto, 1973. 247 p. • Tempo e poesia. Porto, 1974. 303 p. •
О labirinto da saudade:Psicanalise mitica do destino portugues.
Lisboa, 1978. 201 p. • Poesia e metafisica: Camoes, Antero,
Pessoa. Lisboa, 1983. 261 p. • Fernando, rei da nossa Baviera.
Lisboa, 1986. 144 p.
Т. E. Коробкина
ЛОФЕР Рожь Морис Арман (LAUFER Roghr Maurice
Armand) (p. 11.VII. 1928, Париж) — французский
литературовед. Учился в лицеях Карно и Генриха IV, затем —
на филологическом факультете Парижского ун-та,
Эколь Нормаль Сюперьер. Доктор филологии,
специалист по английскому языку и литературе. Работал
преподавателем французского языка в Ливерпуле (1949-
1950), Йельском ун-те (1950-1951), преподавал в ун-те
Сиднея (1954-1956), Мельбурна (1957-1961), Мона (1962-
1967), Экс-Марселя (1967-1970); проф. французской
литературы в ун-те Париж-VII. Кроме того, как знаток
гра<|юлогии работает экспертом по почеркам в
государственном суде.
Основные научные интересы Л. связаны с
литературой XVIII в., романом рококо, к которому он причисляет
практически все значительные романные сочинения
эпохи Просвещения. В исследовании «Стиль рококо,
стиль Просвещения» (1963) доказывает, что в эпоху
Просвещения развивается единственный
художественный стиль, являющийся одновременно выражением
просветительских идей — стиль рококо. Работа Л., при всей
дискуссионное™ концепции, сыграла важную роль в
реабилитации рокайльной литературы и стимулировала
не только ее изучение, но и анализ теоретических
проблем — прежде всего проблемы единства
художественной эпохи (споров о том, строится ли это единство на
моностильности литературы и искусства) и вопроса о
связи идеологии и художественного творчества.
Исследовал также проблему соотношения текста в
его традиционном понимании и гипертекста как
феномена современной мул ьт имел иальной культуруры
(1992).
Соч.:
Style rococo, style des Lumieres. P., 1963. 155 p. • Lesage ou le
metier du romancier. P., 1971. 440 p. • Introduction a la textologie.
P., 1972. 159 p. • Le conte, la poesie: textes et travaux. P., 1974.
303 p. • Le langage, le theatre, la parole et I'image: Textes et
travaux. P., 1975. 335 p. • Le Roman, le recit non romanesque, le
cinema: Textes et travaux. P., 1975. 432 p. • La Notion de
paragraphs P., 1985. 150 p. • Texte, hypertexte, hypermedia. P.,
1992. 125 p.
Ред.:
Le Sage A. R. Histoire de Gil Bias de Santillane. P., 1977. 638 p. •
La Machine a ecrire: Hier et demain. Colloque organise par
Plnstitut d'etude du livre. P., 1982. 282 p.
H. Т. Пахсарьян
ЛУКАЧ Георг [Дьердь] (LUKACS Georg) (14.IV. 1885,
Будапешт. — 4.VI. 1971, Будапешт) — венгерский
философ, эстетик и литературный критик (писал в основном
по-немецки). Родился в семье директора банка. Изучал
государственное право и философию, продолжил
обучение в Германии. Дебютировал как литературный критик
и эссеист. Известность Л. принесла книга «Душа и
формы» (1911), удостоившаяся высокой оценки Т.
Манна. Во время Первой мировой войны подготовил
диссертационное исследование по эстетике, которое не было
принято к защите в 1918; т. н. «Гейдельбергская
эстетика» была опубликована после смерти (1972; 1974). В
Будапеште, в декабре 1918 в результате духовного
кризиса и под воздействием русской революции
происходит знаменитое «обращение» Л.: он вступает в
коммунистическую партию, и отныне все, что он пишет и
делает, продиктовано верой в Маркса и Ленина, а в 1930-
е — начале 1950-х — в Сталина. Во время Венгерской
советской республики Л. — нарком просвещения, после
поражения революции — в Вене на нелегальной работе.
Пик революционно-политической активности Л. прихо-

230 ЛУКАЧ
яится на 1920-е. Книга культурполитических статей Л.
начала 1920-х «История и классовое сознание» (1923),
принципиальная для всего западного марксизма,
представляет собою почти полный разрыв Л. с его
собственной этикой и эстетикой до 1918.
К литературно-эстетической проблематике Л.
возвращается (после резкой критики его идей в
Коминтерне) в свой «московский период» (1929-1930 и 1933-1945).
В 1930-е Л., убежденный ленинец и сталинист, являясь
(наряду с М. А. Лившицем) ведущим сотрудником
журнала «Литературный критик» (1933-1940), создает,
опираясь на высказывания «основоположников», свою
версию реализма и социалистического реализма,
участвует в эстетических дискуссиях 30-х (в частности, об
экспрессионизме), отстаивая классическое наследие и
полагая, что современное искусство проникнуто
распадом, формализмом, антигуманизмом и
иррационализмом. Жесткая позиция Л. в этот период встретила
сопротивление со стороны его
соратников-антифашистов Э. Блоха и Б. Брехта (см.: Брехт:1977, с. 158-
160, 172-179). Полемика «благодаристов» и «вопре-
кистов» позволила Л. выработать свое особое понимание
«победы реализма» как художественного метода
«вопреки» реакционному, по мнению Л., мировоззрению
таких великих писателей, как Бальзак или Л. Толстой.
Крупным событием в советской литературной науке
стала лукачевская теория романа как «буржуазной
эпопеи» («Проблемы теории романа», 1935; «Роман как
буржуазная эпопея», 1935; «К истории реализма», 1939).
В начале Великой отечественной войны Л. был
арестован, но вскоре освобожден по ходатайству друзей из
Коминтерна. Военные годы Л. провел в эвакуации;
после освобождения Венгрии от фашистов вернулся в
Будапешт, где возглавил кафедру эстетики и философии
культуры и воспитал так называемую «Будапештскую
школу» философов-марксистов (А. Хеллер, Г. Маркус,
М. Вайда, Ф. Фехер), впоследствии в основном
эмигрировавших и отошедших от веры в учение Маркса. В 1956
Л. вошел в правительство И. Надя в качестве министра
культуры; после подавления Венгерского восстания
депортирован в Румынию. По возвращении на родину в
1957 отошел от политики и занялся созданием своих
последних, более академичных трудов, где отстаивал
марксистско-ленинское учение в отталкивании от
«сталинизма» и во имя «демократии» и «социализма». В
области эстетики и литературной критики — это
незавершенная работа «Своеобразие эстетического» (1963). а
также книга о Солженицыне (1970), в которой Л., по-
прежнему, как в 1930-е в Москве, отстаивает свою
концепцию социалистического реализма, а
Солженицына считает продолжателем на новом этапе лучших
традиций советской литературы во главе с М. Горьким.
Адекватный подход к философско-эстетическому и
литературно-критическому наследию Л. требует учета
ряда существенных обстоятельств. Во-первых, Л. — не
обычный теоретик искусства и не литературный критик
в узком смысле, но мыслитель-визионер, культур-
философские и литературно-теоретические концепции-
конструкции которого невывод им ы и необъяснимы из
них самих. В основе «марксизма» и «сталинизма» Л. в
политике и эстетике обнаруживается определенная
экзистенциально-эстетическая метафизика, развитая им
еще в домарксистский период. Формально отброшенная
после 1918, она составляет мотивационную подоснову
«ортодоксальности» Лукача-марксиста. Во-вторых, встав
после «обращения» на путь реализации и политизации
своей ранней эстетизованной метафизической апокалип-
тики, Л. вынужден был приспосабливать свой марксизм
к меняющимся от десятилетия к десятилетию внешним
условиям, полагая, что тем самым он укрепляет чистоту
марксизма. Очевидно, что ранний Л. значительно
интереснее и актуальнее Л.-марксиста; однако, его
марксистские работы 1920-1940-х при всем их догматизме и
резком полемизме обнаруживают захватывающие, хотя
и спорные, построения, тогда как многотомные поздние
исследования, содержащие немало интересных
наблюдений и верных соображений, почти нечитабельны. Эти и
подобные обстоятельства требуют по-новому
конструктивного подхода к деятельности Л. и даже, по
выражению его ближайшей ученицы Агнес Хеллер, «спасающей
критики», направленной не только на Л., но и на его
ближайших оппонентов — Т. В. Лдорно. В. Беньямина
и др.
Особое место в литературно-эстетических воззрениях
Л. занимает его теория романа; именно роман
оказывается стержнем его эстетики и метафизики, а также —
важнейшим опосредованием между «ранним» и
«поздним» Л. Но и теория романа может быть по-настоящему
осмыслена с учетом глубоких мотивационных
импульсов молодого Л.: с одной стороны, это его концепция
«метафизики трагедии», с другой — мессианское
понимание им Достоевского, русской литературы и — шире
— России, которая должна спасти мир от духовно
мертвой западной цивилизации. Именно такая мотива-
ционная констелляция сделала закономерным
«обращение» Л. и вместе с тем существенное переворачивание
и переакцентирование его самых ранних воззрений в
направлении концепции «социалистического реализма»,
«отцом» которого (если не идеологическим, то
теоретическим) Л. был. В «Метафизике трагедии» — эссе (рус.
перев. 1912-1913), вошедшем в книгу «Душа и формы»
(1911), Л. выстраивает в духе неоромантизма
(символизма) своеобразную эстетическую метафизику
«трагедии» — своего рода модель апокалиптически-
героического мировоззрения раннего Л., обусловившую
и метафизическое понимание романа в его отношении к
эпосу. Л. противопоставляет обыденной жизни (с ее
«банальными путями») «вершины»
трагически-ноуменального бытия. Подлинная, сущностная
действительность скрыта за «хаосом». Подлинная трагедия
перерастает античную трагедию: «Бог должен сойти со сцены,
но, сойдя, остаться зрителем, — вот историческая
возможность трагических эпох» («Метафизика
трагедии»). Поиск такой «исторической возможности», но не
в искусстве, а в эстетизованной этике, как бы
глядящейся в зеркало «трагедии», и составляет ядро «Теории
романа» (1920). Эта книга — самая знаменитая в
литературно-эстетическом наследии Л., подобно тому как
«История и классовое сознание» (1923) — самая
влиятельная из его философских работ. Поздний Л.
отказался от той и другой в пользу более зрелого, по его
мнению, научного марксизма. «Теория романа» представляла
собой лишь вводную часть грандиозного культурно-
философско-теологического замысла — книги
«Достоевский», от которого в архиве Л. сохранились
только фрагменты, изданные много позже (1985). Л.
рассматривает роман как проблематичный жанр,
обозначающий отпадение от счастливого и беспроблемного

ЛУНДКВИСТ 231
эпического прошлого и выражающий
«трансцендентальную бездомность» современного человека. Книга, в
славянофильском духе, завершается своеобразным
апофеозом русской литературы и России, которая, по Л.,
ближе к «первичным, органически естественным
состояниям», чем «условные формы» западной культуры.
Таковы Л. Толстой и Достоевский. Но мир первого
остается лишь элементом эпического творчества, а не
самой эпической действительностью. Достоевский
«принадлежит новому миру», ибо он выходит за
пределы романтической критики действительности и
«состояния абсолютной греховности». Провал замысла книги о
Достоевском был для Л. в то же время и определенным,
«исторически возможным» решением замысла —
«обращение» в марксистскую веру было приобщением к
ноуменальному бытию, к «метафизике трагедии». Эту
схему Л. лишь поверхностно модифицирует в
переосмыслении собственной концепции романа в 1930-е годы.
Однако его интересует теперь не столько типология
эпических форм, сколько историческое развитие романа
и его периодизация. Общим моментом теории романа у
домарксистского и марксистского Л. является
понимание романа как выпадения из эпической полноты
(«тотальности»). Поскольку расцвет романа как «буржуазной
эпопеи» приходится на XIX в., то на смену буржуазному
реализму приходит в XX в. «социалистический реализм»,
для которого характерна тенденция возвращения к эпосу.
В отличие от «Теории романа», в работах 1930-1950-х Л.
решительное предпочтение оказывает Л. Толстому, а
Достоевский рассматривается в духе Ленина — как
реакционный идеолог. В 1930-е Л. создает свою теорию
«отражения», которой придерживался до конца дней.
Искусство, по Л., должно постигать независимую от
сознания объективную действительность, должно
«отражать» ее в «пропорционально правильной»
взаимосвязи. Но кто открывает и утверждает такую
«объективную действительность» в произведениях великих
писателей-реалистов? И можно ли считать
реалистичными произведениями те, где «объективная истина», как
ее понимает Л., не усматривается? На эти и многие
другие вопросы теория «отражения» не отвечает и не
может ответить, поскольку она сама обусловлена
определенной картиной мира, крах которой не мог не
привести к самоотрицанию и теорию «эстетического
отражения» Л.
Л., напряженно искавший всю жизнь подлинного
эпического героя современности, сам не раз служил
прототипом для романистов, но прототипом не
эпически-возвышенного, а прозаически сниженного героя
(иезуит Нафта из романа Т. Манна «Волшебная гора»).
Соч.:
Метафизика трагедии // Логос. 1912-1913, кн. 1-2. С. 275-
288. • Проблемы теории романа // Литературный критик,
1935, № 2, 3. • Роман как буржуазная эпопея (доклад в
Комакадемии 20 декабря 1934) // Литературная
энциклопедия. М., 1935. Т. 9. С. 795-831. • Литературные теории XIX
века и марксизм. М., 1937. • К истории реализма. М., 1939.
• Своеобразие эстетического. М., 1985-87. В 4 т. • Ленин:
Исследовательский очерк о взаимосвязи его идей. М., 1990.
141 с. • К онтологии общественного бытия: Пролегомены.
М., 1991. 410 с. • Теория романа: Опыт историко-
философского исследования форм большой эпики // Новое
литературное обозрение, 1994, № 9. С. 19-78. • Die Seele und
die Formen. В., 1911. • Theorie des Romans. В., 1920. •
Geschichte und Klassenbewusstsein: Studien iiber marxistische
Dialektik. В., 1923. • Goethe und seine Zeit. В., 1947. • Der
russische Realismus in der Welti iterator. В., 1948. • Fortschritt
und Reaktion in derdeutschen Literatur. В., 1947. • Zur
Geschichte der Asthetik. В., 1956. • Der Besondere als Zentrale Kategorie
der Asthetik // Deusche Zeitschrift der Philosophic, 1956, Jg. 4, №
2. • Wider den missverstandenen Realismus. Hamburg, 1958. •
Thomas Mann. B. (Ost), 1957. • Faust und Faustus. Hamburg,
1967. • Solzhenizin. B. (Ost), 1970. • Heidelberger Philosophic der
Kunst (1912-1914) / Hrsg. Markus G., Benseler F. Darmstadt;
Neuwied, 1972. • Heidelberger Asthetik (1916-1918) / Hrsg.
Markus G., Benseler F. Darmstadt; Neuwied, 1974. • Kunst und
objektive Wahrheit. Leipzig 1977. • Moskauer Schriften: Zur
Literaturtheorie und Literaturpolitik, 1934-1940 / Hrsg. von
Benseler B. Frankfurt a. M., 1981. 173 p. • Dostojevski: Notizen
und Entwurfe / Hrsg. Nyiri G. С Budapest 1985.
Лит. :
Ермилов В. Лукач и советская литература //Литературная
газета. 5 марта 1940. № 13. С. 3. • Страда В. Лукач,
Бахтин и другие // Бахтинский сборник-Ill, М., 1997. С. 21-
55. • Долгов К. М. Эстетика Д. Лукача. М., 1988. • Беседы
на Лубянке. Следственное дело Д. Лукача: Материалы к
биогр. М., 1999. 258 с. • Dialog und Kontroverse mit Georg
Lukacs. B. (Ost), 1975. • Fetter F. The pan-tragic vision: The
metaphisics of tragedy // New literary history. Baltimore, 1980.
Vol. 11, №2, P. 245-254. • Spoil G. Politisierung der
Literaturkritik: Beitrage zu einer intellektuellen Biographie Georg
Lukacs. Hamburg, 1981. • Marcus-Tar J. Tomas Mann und Georg
Lukacs. Koln; Wien, 1982. • Burger P. Aporien des Subjekt-
Objekt in den Asthetiken von G. Lukacs // Burger P. Zur Kritik der
idealistischen Asthetik. Frankfurt a. M., 1983. S. 45-52. •
Shevtsova M. Die Brecht-Lukacs Debatte gegen den
Expressionismus, fiir den Realismus im deuschen und sowjetischen
Zusammenhang // Expressionismus und Kulturkritik. Heidelberg,
1983. S. 263-289. • Klatt G. Vom Umgang der Moderne:
Asthetische Konzepte der dreissiger Jahre: Lifschitz. Lukacs,
Lunatscharski, Bloch, Benjamin. В., 1984. • Bernstein J. M. The
Philosophy of the novel: Lukacs, Marxism and the dialectics of
form. Minneapolis, 1984. • Gi'mther H. Zwischen Affirmation und
Opposition — Die Position der Zeitschrift Literaturnyi Kritik //
Gilnther H. Der Verstaatlichung der Literatur. Stuttgart
I984,S.144-169. • De Man P. G. Lucacs's theory of the novel //
De Man P. Blindness and Insight. 2nd rev. ed., L., 1989, p. 51-59. •
Weisser E. Georg Lukacs' Heidelberger Kunstphilosophie. В.,
1992.
В. Л. Махлин
ЛУНДКВИСТ Артур (LUNDKVIST Artur) (3.III. 1906, дер.
Одерюнга, пров. Сконе — 1991) — шведский писатель,
критик, общественный деятель. Лауреат международной
Ленинской премии «За укрепление мира между
народами" (1957). Выступил в 30-е с критикой эстетики
модернизма, исчерпавшего, по его мнению, свою
жизнеспособность, как в свое время французский классицизм.
Л. не приемлет эстетизм как явление, ограничивающее
поэтический горизонт. Он выдвинул для поэзии
программу «примитивизма», «витализма», предлагая
вернуться к простым общезначимым ценностям. В книге
«Поэты в профиль» (1958) отвергает взгляд на поэта как
на романтического избранника, одинокого гения,
пребывающего в изоляции от общества. Призывает поэтов к
«универсализму», к «космизму чувств», полагая, что
только такая позиция поможет шведской поэзии
вырваться из «оков стерильности». Выявляет в
современной поэзии конфликт между интеллектуальной
критикой и лирическим импульсом, видя в этом особенность

232 ЛУПЕРИНИ
поэзии «эпохи кризиса». Наиболее характерное ее
воплощение он находит в творчестве Т. С. Элиота, «свободно
путешествовавшего» во времени и пространстве и
сумевшего придать своему поэтическому
интеллектуализму «подобие магии». Крупнейшими скандинавскими
писателями считает Стриндберга, Гамсуна и Й. Йен-
сена. Хронологически они представляют три этапа в
истории скандинавской литературы: Стриндберг
открывает 80-е, Гамсун — 90-е XIX в., а Йенсен — XX
столетие. Л. отмечает, что все они начинали как радикалы,
бунтари и новаторы, а позже перешли на
консервативные позиции. В статье «Перспективы и тенденции
развития современной шведской литературы» (1976)
анализирует творчество авторов, утвердивших и
закрепивших основы реализма: Стриндберга, Я. Бергмана.
А. ((юн Крузенштерна, П. Лагерквиста, отмечая при
этом тяготение к романтической традиции, символике,
экспрессионизму. Эйвинда Юнсона называет «самым
европейским писателем своего времени», а Вильгельма
Муберга — «самым значительным шведским эпиком».
Характерной чертой творчества Муберга считает
«ориентированность на конфликт между индивидуализмом и
солидарностью, между стремлением к личной свободе и
подчинением диктату общества». На шведскую поэзию
XX в., особенно на Б. Мальмбергета, Я. Гуллберга,
Г. Экелефа, оказали влияние «пессимистический пафос
творчества Элиота, кафкианская поэтика отчаяния и
страха, абсурдности бытия». Этими же влияниями, по
мнению Л., пронизано творчество «фюртиоталистов» —
К. Веннберга,Э. Линдегрена,Л. Алина, С. Арнэра, С. Да-
германа. Л. считает Л. Юлленстена наследником
традиций Сведенборга, Кьеркегора. Элементы вымысла и
факта составляют сложный сплав эссеистских романов
С. Дельбланка, прозы П. Г. Эвандера.
Соч.:
Чистилище поэзии: Фрагменты // Писатели Скандинавии о
литературе. М.. 1982. С. 308-310. • Йоханнес В. Йенсен //
Там же. С. 303-307. • Ikarus' flykt. Stockholm, 1939. 281 s. •
Poeter i profil. Stockholm. 1958. 87 s. • Utsikter over utlandsk pro-
sa. Stockholm, 1959. 221 s. • Lasefrukter. Stockholm, 1973. 253 s.
• Skrivet mot kvallen. Stockholm, 1980. 190 p.
Ред.:
Europas litteraturhistoria 1918-1939. Stockholm, 1946. 656 s.
К. E. Мурадян
ЛУПЕРИНИ Pomaho (LUPERIN1 Romano) (p. 1940, Лукка)
— итальянский литературовед и литературный критик
марксистской ориентации. Преподает новую и
новейшую итальянскую литературу в ун-тах Сиены и
Торонто. Редактор журнала «Allegoria» (Palermo) и «Moderna»
(Pisa). Руководил издательскими сериями «Письмо и
интерпретация» (издательство «Palumbo», Palermo),
«История и письмо» (издательство «Manni», Lecce).
Л. — специалист по истории итальянской
литературы и культуры XX в., занимается также вопросами
теории литературы и методологии литературоведения.
Считает, что, хотя «актуальная» литературная критика
приходит в упадок, литературоведение должно отчасти
взять на себя ее роль. Литературный критик или
литературовед должен иметь крепкую теоретическую базу,
но не забывать о том, что в конечном итоге его задача —
вынести этическое, эстетическое или иное суждение о
конкретном произведении («Диалог и конфликт»,
«Против течения», 1999).
Для критического метода Л. при сохранении обшей
марксистской ориентации на выявление связей между
литературой и идеологией характерно использование
различных приемов анализа, заимствованных из
антропологии, психоанализа, стилистической критики.
Примером методологии Л. является работа о Ф. Тоцци
(1995), в которой исследователь реконструирует
«персональные архетипы» писателя, рассматривает его
«идеологию», после чего переходит к детальному
анализу поэтики произведений. В результате Л. опровергает
представление о Тоцци как безыдейном авторе, указывая
на тесную связь между его католицизмом и
модернизмом и констатируя «совпадение этики и стиля» в его
произведениях. Пристальное внимание в исследовании
уделено обновлению жанра новеллы в творчестве
писателя. Л. также принадлежат работы о Дж. Верга (1968.
1975), Э. Монтале (1986, «Диалог и конфликт». 1999),
Л. Пиранделло (1990, 1992). Особый интерес у Л.
вызывают категории аллегории и символа в творчестве
различных итальянских писателей («Аллегория
современного». 1990). Занимается историей итальянского
литературоведения (2002), предложил оригинальное
понимание теории А. Грамши в духе герменевтики
(«Против течения», 1999). Интерес к проблемам дидактики
литературы проявляется в подготовке учебных изданий
и в специфике содержания некоторых монографий,
представляющих собой «введение» в творчество того или
иного писателя или даже к отдельному произведению. В
2000 опубликовал книгу о кризисе в преподавании
литературы и подготовке учебников, о проблемах
литературной историографии в целом. Занимается также
историей итальянской интеллигенции (1978, 1981),
создавая панорамные картины борьбы различных
идеологических течений, периодических изданий и
группировок интеллектуалов.
Соч.:
Pessimismo e verismo in Giovanni Verga. Padova, 1968. VI. 233 p.
• Letteratura e ideologia nel primo Novecento. Pisa, 1973. 175 p. •
Verga. Roma, 1975. 143 p. • La crisi degli intellettuali nelTeta
giolittiana: Un saggio introduttivo. Messina, 1978. 188 p. •
Novecento: Apparati ideologici, ceto intellettuale, sistemi formali
nella letteratura contemporanea. Torino, 1981. XXIV, VI, 1003 p. •
Storia di Montale. Roma, 1986. 250 p. • Luigi Pirandello e II fu
Mattia Pascal. Torino, 1990. VI-106 p. • 1/ allegoria del moderno:
Saggi suirallegorismo come forma artistica del moderno e come
metodo di conoscenza. Roma, 1990. 352 p. • Introduzione a
Pirandello. Roma;Bari, 1992. 174 p. • Federigo Tozzi: Le immagini, le
idee, le opere. Roma; Bari, 1995. 266 p. • II dialogo e il conflitto:
Per un'ermeneutica materialistica. Roma; Bari, 1999. 218 p. •
Controtempo: Critica e letteratura fra moderno e postmoderno:
Proposte, polemiche e bilanci di fine secolo. Napoli. 1999. VIII,
220 p. • Insegnare la letteratura oggi. Lecce, 2000. 191 p. •
Breviario di critica. Napoli, 2002. 136 p.
E. В. Лозинская
ЛУПОРИНИ Чнзаре (LUPORIN1 Cesar»:) (20.VI1I.1909,
Феррара — 24.IV. 1993, Флоренция) — итальянский
философ и литературовед. Окончил ун-т Флоренции,
продолжил образование во Фрайбурге у М. Хайдеггера и
в Берлине. Преподавал историю философии и
философию морали в ун-тах Пизы и Кальяри, с 1960 — в ун-те
Флоренции, где впоследствии возглавил кафедру
философии морали. Был сенатором от КПИ (1958-1963),
один из редакторов и основателей журнала «Societa»
(Firenze, 1945-1961). Член Академии деи Линчей.

ЛЬЮИС 233
Научную деятельность Л. начинал как философ-
экзистенциалист, но в дальнейшем перешел на
марксистские позиции. Изучал морально-этические проблемы
существования человека, этические, эстетические и
исторические концепции классической и новейшей
философии (1942, 1947, 1953, 1955, 1961, 1974, 1982).
Наибольший резонанс получила его работа «Прогрессивный
Леоиарди», опубликованная в книге «Старые и новые
философы» (1947), а затем неоднократно
переиздававшаяся. Л. решительно пересмотрел восходящее к
итальянской идеалистической философии представление о
Леопарди как романтически-субъективном поэте,
полемически подчеркнув морализм и социальную
направленность его творчества, неразрывную связь его
поэтических и философских произведений. В более поздних
статьях о Леопарди, собранных в посмертном издании
«Дешифровать Леопарди» (1998), Л. переосмысляет
традиционные для итальянского литературоведения
представления о нигилизме и пессимизме поэта.
Выдвигает также концепцию о ведущей роли эстетической
категории «неопределенного» исключительно на
«лингвистическом» уровне, в то время как на «уровне
художественного вымысла» преобладают ясность и четкость
интеллектуальных построений. Дает оригинальное
истолкование идиллии «Бесконечность», которая, на
взгляд исследователя, является сознательной попыткой
передать кантианское представление о пространстве как
форме чистого созерцания.
Соч.:
Situazione e liberta nelTesistenza umana. Firenze, 1942. 262 p.;
Idem. Roma, 1993. XII, 286 p. • Filosofi vecchi e nuovi: Schiler,
Hegel, Kant, Fichte, Leopardi. Firenze, 1947. 282 p.; Idem. Roma,
1981. 186 p. • La mente di Leonardo. Firenze, 1953. 197 p.; Idem.
Firenze, 1997. 197 p. • Voltaire e le «Lettres philosophiques»: 11
concetto della storia e rilluminismo. Firenze, 1955. 244 p. • Spazio
e materia in Kant: Con una introd. al problema del «criticismo».
Firenze, 1961. 380 p. • Dialettica e materialismo. Roma, 1974.
XLVIN, 392 p. • Leopardi progressivo. Roma, 1980. X, 107 p.;
Idem. Ad. accr. Roma, 1993. XVI, 148 p. • L/ottimismo di Jean-
Jacques Rousseau. Firenze, 1982. 213 p. • Decifrare Leopardi.
Napoli, 1998. XXI, 281 p.
Лит. :
II pensiero di Cesare Luporini. Milano, 1996. 270 p.
E. В. Лозинская
ЛУ-ЮХАНСОН Ивар (LO-JOHANSSON Ivar) (23.11.1901,
Эсму, пров. Сёрмланд — 11.IV. 1990, Стокгольм) —
шведский писатель и эссеист. В книге «Школа статаров в
литературе» (1972) Л.-Ю. писал о возникшем в шведской
литературе в 30-е направлении «статаров» —
представителей сельского пролетариата (Я. Фриде горд, М.
Мартине, Ю. Челлырен, М. Кох). Считал, что они создали
подлинно народную литературу, протестующую против
морального угнетения трудового класса. Л.-Ю.
прослеживает традиции шведской классической прозы в
творчестве А. Стриндберга, С. Лагерлёф, Я. Фридегорда.
Современных писателей критиковал за увлеченность
камерными формами, за «эпический авитаминоз».
Соч.:
Кризис искусства рассказа // Писатели Скандинавии о
литературе. М., 1982. С. 328-329. • Statarskolan i litteraturen.
Goteborg, 1972. 199 s. • Dagar och dagsverkan: Debatter och
memoarer. Stockholm, 1975. 255 s.
К. Е. Мурадян
ЛЬЮИС Клайв Стейплс (LEWIS Clivf Staples)
(29.IX.1898, Белфаст — 22.XI. 1963, Оксфорд) —
английский писатель, литературовед. Окончил Оксфордский
ун-т (1922). Преподаватель Оксфордского ун-та (1924-
1954). С единомышленниками (Ч. Уильямсом, Д. Сей-
ерс и др.) организовал Высшую школу литераторов с
центром в Оксфорде, особенно влиятельную в 1940-е.
Проф. английской литературы в Кембриджском ун-те
(1954-1963). Член Королевского литературного общества
(1948). Член Британской академии (1955).
Историк и теоретик литературы, близкий
герменевтике. Рассматривал литературную критику как систему
знаний, позволяющую понять намерения автора, и
предлагал различать не плохие и хорошие тексты, а плохие и
хорошие прочтения. Литературный текст — это
одновременно «logos» (нечто сказанное) и «poiema» (нечто
созданное). Хороший критик ценит гармоническое
«высказанное и сделанное» целое и получает
удовольствие. «Плохой критик» воспринимает только «логос».
Различал четыре вида литературной критики:
текстуальную интерпретацию, историческую, эмоциональную,
оценочную. Понимание литературы прошлого требует,
по мнению Л., отказа от многих современных
представлений и реконструкции изначального смысла
произведения прошлого. Критика должна понимать явление в
категориях его эпохи; в этом — специфическая ценность
литературы, дающей нам новый опыт, масштаб нашему
бытию («Эксперимент в критике», 1961). В книге
«Предисловие к "Потерянному раю"» (1942)
устанавливает, какого рода поэму намеревался написать Милтон.
Анализировал («Исследование слов», 1960) смысл
ключевых поэтических понятий разных времен. В книге
«Аллегория любви: Исследование средневековой
традиции» (1936) проследил эволюцию понятия «куртуазная
любовь», возникшего в Южной Франции в XI в., а также
приема аллегории. В книге «Отброшенный образ:
Введение в литературу Средних веков и Возрождения» (1964)
утверждал, что разрыв в истории европейской культуры
произошел не между Средневековьем и Возрождением, а
между XX в. и «веком Дж. Остин и В. Скотта».
Выступил против идущего от романтиков представления о
поэзии как «выражении личности поэта»; цель чтения —
получить доступ не к «душе поэта», а к тому, что он
видел и познал, «посмотреть его глазами», а не на него.
Особенность мироощущения поэта усматривал в
присущем ему чувстве традиции, нравственности,
общественной ориентации.
Соч.:
Собр. соч.: В 8 т. М.; Минск, 1998-2000. • The allegory of
love: A study in medieval tradition. Oxford, 1936. VIII, 378 p. •
Rehabilitations and other essays. L., 1939. VIII, 197 p. • A preface
to «Paradise lost» L., 1942. VII, 139 p.; Idem. Rev. a. enlarg. ed.
L., 1960. VII, 143 p. • English literature in the sixteenth century,
excluding drama. Oxford, 1954. VI, 696 p. • Studies in words. L.,
I960. VII, 239 p. • An experiment in criticism. L., 1961. 142 p. •
The discarded image: An introd. to medieval a. Renaissance lit. L.,
1964. IX, 231 p. • Studies in medieval and Renaissance literature /
Ed. by Hooper W. L.; N. Y., 1967. X, 195 p. • Spenser images of
life / Ed. by Fowler A. L.; N. Y., 1967. IX, 143 p. • Selected
literary essays / Ed. by Hooper W. L.; N. Y., 1969. XX, 329 p.
Лит. :
Walsh Ch. The literary legacy of С S. Lewis. L., 1979. XI,
269 p.
Т. Н. Красавченко

234 ЛЬЮИС
ЛЬЮИС Ричард Уоррингтон Болдуин (LEWIS Richard
Warrington Baldwin) (1.XI. 1917, Чикаго — 13.VI.2002) —
американский литературовед. Окончил Гарвардский ун-
т, преподавал во многих колледжах, в Ратждерс ун-те
(шт. Нью-Джерси, 1954-1959), проф. английской и
американской литературы в Йельском ун-те (с 1960).
Лауреат Пулитцеровской премии (1976).
Л. — приверженец тематической критики: главный
интерес для него представляет тема и то, как она
выражается в образах героев произведения. Л. обратился к
образу «американского Адама», естественного человека,
не испорченного современной цивилизацией, «нового
человека в Новом Свете», о котором писал Г. Кревкер в
«Письмах американского фермера» (1782).
Провозвестником такого героя, который отмежевывается от всех
пороков прошлого, чтобы, подобно Адаму в его
первозданной невинности и чистоте, создать новый мир с
новой культурой, Л. считает Дж. Ф. Купера. Куперов-
ский Натти Бумпо и индеец Чингачгук, проделавшие
долгое «обратное» путешествие от старости (в ранних
романах пенталогии) ко дням своей золотой юности (в
последнем романе «Зверобой»), освободились от понятия
времени. Такой миф самообновления героя отражает,
согласно Л., мечту Купера уйти от собственного
времени и заменить реальную действительность
мифотворческой. Не признавая социальной обусловленности
литературных героев, Л. прослеживает «самообновление
американского Адама» в книгах Г. Торо, Р. У. Эмерсона,
У. Уитмена, У. Фолкнера и др. писателей.
Американскому Адаму как «герою в пространстве», лишенном
времени, противостоят силы зла, изображаемые в
литературе «партией прошлого», утверждающей
неизбывность первородного греха. Кроме того, Л.
усматривает в американской литературе третью силу, которую
он называет «партией иронии» (Н. Готорн, Г. Мелвилл,
Г. Джеймс). Американская культура складывалась при
постоянном взаимодействии этих трех сил, причем
ироническая точка зрения, которую Л. считает наиболее
плодотворной, вела к утверждению «трагического
оптимизма», свойственного многим писателям США.
Соч.:
The American Adam: Innocence, tragedy a. tradition in the
nineteenth century. Chicago, 1955. VII, 204 p. • The picaresque
saint: Representative figures in contemporary fiction. Philadelphia,
1959. 317 p. • Trials of the world: Essays in Amer. lit. a. the
humanistic tradition. New Haven; L., 1965. X, 239 p. • The poetry
of Hart Crane: A crit. study. Princeton (N. J.), 1967. XIII, 426 p. •
Edith Wharton: A biography. N. Y., 1975. XIV, 592 p. •
Homecomings // South Atlant. quart. Durham, 1990. Vol. 89, № 3.
P. 457-500. • The Jameses: A family narrative. N. Y., 1991. 695 p.
• The long goodbye // New York times book rev. Ann Arbor
(Mich.), 1997. June 22. P. 12-13.
Ред.:
Herman Melville / Ed. a introd. by Lewis R. W.B. N. Y., 1962. 384
p. • The presence of Walt Whitman / Ed. with a foreword by Lewis
R. W. B. N. Y., 1962. XVI, 215 p. • Malraux: A collection of crit.
essays. Englewood Cliffs (N.J.), 1964. 181 p. • American
literature: The makers and the making / Ed. by Brooks* CI., Lewis
R. W. В., Warren R. P. N. Y., 1973. Vol. 1-2.
A. H. Николюкин
ЛЭНГБАУМ Роберт [Вудро] (LANGBAUM Robert
[Woodrow]) (p. 23.11.1924, Нью-Йорк) — американский
литературовед. Окончил Корнеллский ун-т (1947),
преподаватель того же ун-та (1950-1960). Доктор
философии (1954). Проф. Виргинского ун-та с 1960. Член
редколлегии журналов «Victorian poetry» (Morgantown,
W. Va, c 1963), «Style» (Fayetteville, Arc, с 1%7), «New
literary history» (Charlottesville (Va.), с 1969).
Отдавая должное анализу текста «новой критикой».
Л. называет ее «неполной критикой». Задачи «полной
критики» Л. обосновывает в книге «Поэзия
эксперимента» (1957). Помимо анализа текста «полная критика»
изучает место и роль произведения в национальной
литературной традиции, его соотнесенность с другими
областями знаний, значение для своего и для настоящего
времени, причины популярности или неприятия
произведения. «Полная критика» имеет дело не только с
текстом литературного произведения, но и с той частью
литературного процесса, в котором автор не принимал
участия (до начала его творчества и после его смерти).
Старой «поэзии смысла», где на первый план выступала
определенная концепция мироздания, проявляемая в
действии. Л. противопоставляет современную «поэзию
эксперимента», понимаемую в эстетическом и
историческом плане весьма широко — от романтиков до
У. Б. Йейтса и Т. С. Элиота. В сборнике статей
«Современный дух» (1970) Л. утверждает
преемственность в литературе XIX-XX вв. Отстаивая
романтический взгляд на личность, он считает, что лучшие
писатели нашего времени осуществляют связь с
классическим романтизмом и показывают, что личность не
противостоит обществу, а является его естественным
порождением. Поэтому в современной литературе
получила развитие не трагедия, основанная на
конфликте человека и общества, а комедия или трагикомедия. В
книге «Тайны личности» (1977) на примере творчества
шести романтических и современных писателей
рассматривается проблема «нового индивидуализма» и
утраты индивидуального начала современной поэзией:
Т. С. Элиот и У. X. Оден решали «тайну личности»,
возвращаясь к созданной до романтиков концепции
человека, и лишь У. Стивене пытался отстоять в поэзии
значение современной личности. Концепцию «полной
критики» Л. развивает в книге очерков о современной
литературе и культуре (1987) и монографии «Томас
Гарди в наше время» (1995).
Соч.:
The poetry of experience: The dramatic monologue in mod. lit.
tradition. N. Y., 1957. 246 p.; Idem. Chicago, 1985. 247 p. • The
gayety of vision: A study of Isak Dinesen's art. L., 1964. X, 305 p.;
Idem. Chicago, 1975. VIII, 309 p. • The modern spirit: Essays on
the continuity of nineteenth a. twentieth-century lit. N. Y., 1970.
XI, 221 p. • The mysteries of identity: A theme in mod. lit. N. Y.,
1977. X, 383 p.; Idem. Chicago, 1982. XII, 383 p. • The word from
below: Essays on modern literature and culture. Madison, Wis.,
1987. XV, 240 p. • Thomas Hardy in our time. N. Y., 1995. XII,
173 p.
Ред.:
The Victorian age: Essays in history a. in social a. lit criticism.
Greenwich (Conn.), 1967. 314 p.; Idem. Chicago, 1983.318 р.
A. H. Николюкин
ЛЮДВИГ Вальтер (LUDWIG Waltkr) (p. 9.II.1929,
Штутгарт) — немецкий литературовед, филолог-классик.
Окончил Тюбингенский ун-т. Проф. Мюнхенского ун-та
(с 1961). Преподавал во Франкфуртском ун-те (в 1964-
1976), ун-те Гамбурга (с 1976). Переводчик с
древнегреческого. Л. придерживается традиционной
академической методологии, специализируясь в области греческой

МАВЕР 235
трагедии и литературы на латинском языке. В
диссертации (1954) анализирует композицию и стиль поздних
трагедий Еврипида, основную тенденцию которых
видит в канонизации и типизации элементов
повествования, выработке схем композиционной и стилистической
организации текста. Композиция монологов у Еврипида
развертывается по заранее заданной риторической схеме.
Их характерной стилистической чертой является
чистота формы (оафлуеш), воплощающая стилистический
идеал позднего Еврипида. Л. исследует различные
аспекты античной литературы: структурное единство
«Метаморфоз» Овидия, эллинистическую любовную
эпиграмму. С начала 70-х переходит к разработке
проблем неолатинистики, а также занимается критическим
изданием текстов средневековых латинских авторов.
Одно из наиболее значительных изданий,
осуществленных им, — эпос «Борсиада», написанный на латинском
языке в XV в. поэтом Тито Строцци. «Борсиада»
интересует Л. как исторически точная картина итальянской
придворной культуры XV в. и как пример рецепции
классического латинского эпоса и его трансформации в
эпоху Возрождения. Анализировал положение дел в
германском классическом литературоведении (Речь,
посвященная памяти Э. Цехлина, 1993; «Эллада в
Германии», 1998).
Соч.:
Sapheneia: Ein Beitr. zur Formkunst im Spatwerk des Euripides.
Diss. Tubingen, 1954. 171 S. • Struktur und Einheit der
Metamorphosen Ovids. В., 1965. 101 S. • Die plautinische
Cistellaria und das Verhaltnis von Gott und Handlung bei Menan-
der // Entretiens sur Tantiquite classique. Geneve, 1970. № 16.
S. 43-110. • Gedenkreden auf Egmont Zechlin. 1896-1992:
Anschprachen auf der Akademischen Gedenkfeier am 16. Dezem-
ber 1992. (mit Moltmann G., Smitt E., Linnert J.). Hamburg, 1993.
48 p. • Hellas in Deutschland: Darstellungen der Grazistik im
deutschsprachigen Raum aus dem 16. und 17. Jhs.: Vorgestellt in
der Sitzung vom 30. Januar 1998. Hamburg, 1998. 104 p.
Ред.:
Zolioli Ferrariensis Comediola Michaelida / Ubers. von Ludwig W.
Munchen, 1975. 372 S. • Antike Komodien: Plautus und Terenz /
Hrsg. u. mit einem Nachwort von Ludwig W. Munchen, 1966. Bd
1-2. • loannis Harmonii Marsi Comoedia Stephanium. Munchen,
1971. 189 S. • Rinuccio for Arezzo: Die Fabula Penia des
Rinucinus Aretinus / Hrsg., eingel. u. komment. von Ludwig W.
Munchen, 1975. 55 S. • Die Borsias des Т. Е. Strozzi: Ein lat. Epos
der Renaissance / Hrsg., eingel. u. komment. von Ludwig W.
Munchen, 1977. 414 S. • Horace: Toevre et les imitations, un siecle
d'imterpretation: neuf exposes de discussions: 24-29. VIII. 1992/
Hrsg. von T rankle H., Ludwig W. Vandoevres; Geneve, 1993. 439
P-
E. Г. Кукушкина
ЛЮДВИГ Xahc-Bephep (LUDWIG Hans-Werner)
(p. 18.IV. 1934) — немецкий литературовед, англист.
Проф. ун-та в Тюбингене. Научные интересы Л.
включают историю английской литературы с Возрождения и
до наших дней (в т. ч. творчество У. Блейка,
Дж. М. Хопкинса, Дж. Джойса, Э. Паунда, Т. С.
Элиота). В своих исследованиях, в частности, по анализу
стиля английской лирики Л. использует методы
структурализма. В «Пособии по анализу лирики» (1979)
лирическое произведение рассматривается с точки
зрения его коммуникативной роли, изучается
взаимосвязь звуков, риторика образов, поэтический синтаксис.
Л. придерживается структуралистской терминологии.
Анализируются тексты английской поэзии XVI-XVI1 вв,
а также отдельные произведения немецкой и
французской литератур. Л. полагает, что только описание
стилистических фигур и их классификация могут дать
возможность понимания поэтического текста.
Предлагает выработанный им аналитический инструментарий.
Для успешного изучения поэтических произведений
считает наиболее важным понимание литературы как
средства коммуникации и выделение лирики как особой
формы литературной коммуникации. Разделяет теорию
коммуникационных моделей Р. Якобсона.
В 1990-е Л., продолжая исследования английской
литературы («Поэзия британских островов», 1995), изучает
также смех как самостоятельное коммуникативное
явление в историческом аспекте («Семиотика, риторика и
социология смеха». 1996), уделяет значительное
внимание взаимосвязям литературы и СМИ, сравнивает
британское и немецкое телевидение, системы
радиовешания двух стран («Сделано в Британии: исследование
литературной продукции Британского телевидения»,
1992, и др.), анализирует феномен насилия на
телеэкранах («Охота за зрителем», 1996; «...в насилии я так
нуждаюсь», 1998).
Соч.:
Die Self-Komposita bei Thomas Carlile, Matthew Arnold und
Manley Hopkins: Unters zum geistigen Gehalt u. sprachlicher
Form. Tubingen, 1962. 304 S. • Barbarous in beauty: Studien zum
Vers im Gerald Manley Hopkins' Sonetten. Munchen, 1972. 396 S.
• Arbeitstechniken fur Studenten der Literaturwissenschaft. (mit
W. Faulstich). Tubingen, 1978. 103 S. • Arbeitsbuch Lyrikanalyse.
Tubingen, 1979. 272 S. • Erzahlperspektive empirisch: Unters. zur
Rezeptionsrelevanz narrativer Strukturen / Faulstich W., Ludwig
H.-W. Tubingen, 1985. 184 S. • EDV fur Literaturwissenschaftler:
Arbeits- und Programmiertechniken fur den PC. Tubingen, 1991.
254 S. • Made in Britain: Studien zur Literaturproduktion im
britischen Fernsehen. (mit E. Schenkel, B. Zimmermann).
Tubingen, 1992. 351 S. • Poetry in the British Isles: Non-Metropolitan
Perspectives, (mit Fetz L.). Cordiff, 1995. • Semiotik, Rhetorik und
Soziololgie des Lachens: Vergleichende Studien vom Mittelalter
bis zum Gegenwart. (mit Fetz L., Fichte J. O.). Tubingen, 1996. •
Die Jagd nach dem Zuschauer. Uberlegungen zur inszenierten
Gewalt auf dem Bildschirm. Tubingen, 1996. • "...so ЬгаисгГ ich
Gewair: Wie Fernsehgewalt produziert und bekampft wird. (mit
Pruys G. M.). Baden-Baden, 1998.
Ред.:
Das literatische Proseminar im Studium der Anglistik: Konzepte u.
Reflexionen. Hamburg, 1977. 120 S. • Arbeitsbuch Lyrikanalyse.
Tubingen, 1979. 272 S. • Arbeitsbuch Romananalyse. Tubingen,
1982. 260 S.
E. В. Соколова
МАВЕР Джованни (MAVER Giovanni) (18.11.1891, Курцо-
ла, Далмация, современная Корчула. Югославия — 12.
VII. 1970) — итальянский литературовед, лингвист.
Получил образование в Венском ун-те (1909-1913),
стажировался в Париже, где изучал французский язык и
романскую филологию (1913-1914). Преподавал
славянскую филологию на филологическом факультете ун-та
Падуи (с 1920), где заведовал кафедрой славянской
филологии (с 1926), в ун-те Рима (1929-1966). Редактор «Enci-
clopedia italiana» по разделу славянских литератур (1929-
1948). В 1952 основал журнал «Ricerche slavistiche»
(Roma), член Академии деи Линчей, а также польской и
сербской академий.

236 МАДОЛЬ
М. — представитель культурно-исторической
школы, компаративистики. Вместе с Э. По Гатто
является основателем итальянской школы славистики. Автор
работ по сербо-хорватской, русской, польской и чешской
литературам. Основная задача его книг — создание
всеохватывающей панорамы развития и современного
состояния культуры славянских стран. Принципиальное
место в деятельности М. занимает изучение культурных
и литературных итало-славянских связей.
Соч.:
Saggi critici su Juliusz Slowacki. Padova, 1925. • Un poeta
romantico ceccoslovaco: Karl Hyneck Macha. Roma, 1925. 168 p.
• Leopardi presso i croati e i serbi. Roma, 1929. 69 p. • Alle fonti di
romanticismo polacco. Roma, 1929. 21 p. • Carattere patriottico e
tendenze universali della letteratura polacca. Roma, 1929. 22 p. •
Mickiewicz e Italia, (con E. Damiani, M. B. Begey). Napoli, 1949.
58 p. • Letteratura polacca // Storia delle letterature moderne
(TEuropa e d'America. Milano, 1958. Vol. 5. P. 271-296. •
Literature polska i jej zwiazki z Wlochami / Wybor, przekl. i oprac.
Zielinski A. W-wa, 1988.563 р.
И. П. Ильин
МАДОЛЬ Жак (MADAULE Jacques) (1898, Кастельнодрэ,
Од — 1993, Париж) — французский литературовед,
историк, литературный критик, писатель католической
направленности. С 1932 работал в журнале «Esprit». Член
редколлегии многих литературоведческих журналов, в
том числе «Europe» (Paris). Лауреат премии «Гран При
Насьональ» (1973). Историк по образованию, М. — автор
работ по истории Франции и Италии в Средние века и
эпоху Возрождения, а также книг, посвященных
христианской проблематике. Специалист по творчеству Поля
Клоделя, основатель «клоделеведения», организатор
многих научных конференций, автор неоднократно
переиздавшихся книг о Клоделе, издатель полного собрания
его драматургии (1948, переизд. 1965-1967), переписки и
др. М. был личным другом Клоделя, который давал ему
интервью и предварял многие его критические труды
своими предисловиями.
М. создал три книги о Данте (1957, 1965, 1969),
занимался творчеством П. Корнеля, М. Барреса, М.
Пруста, Ш. М. Гюисманса, Ж. Бернаноса, Э. Триоле и др.
Исследовал также творчество русских писателей —
А. С. Пушкина и, в особенности Ф. М. Достоевского,
которого считал «исконно христианским писателем»
(1939, 1956). М. — один из создателей «Ассоциации
Николая Бердяева» и журнала «Бюллетень Ассоциации
Николая Бердяева» (1953-1978). Опубликовал два
автобиографических произведения: «Собеседник» («l/Inter-
locuteur», 1973) и «Отсутствующий» («L'Absent», 1973).
Соч.:
Le genie de Paul Claudel. Lettre-preface de Paul Claudel. P., 1933.
• Le drame de Paul Claudel. P., 1936; Idem. 1964. 423 p. • Le
Christianisme de DostoVevski. P., 1939. 128 p. • Pierre Cornelle. P.,
1941. 58 p. • Paul Claudel: Tel un grain de seneve. Bruxelles,
1952. 15 p. • Dostoievsky. P., 1956. 125 p. • Dante et la splendeur
italienne. P., 1957. 315 p. • Dante ou la passion de rimmortalite.
P., 1965. 189 p. • Claudel et le langage. P., 1968. 316 p. • Dante et
la rigueur italienne. P., 1969; Idem. 1982. 312 p. • Claudel et le
Dieu cache. P., 1969. • Claudel dramaturge. P., 1981. 157 p. •
Correspondance: Connaissance et reconnaissance 1929-1954
(Claudel P., Madaule J.). P., 1996. 432 p.
Ред.:
Claudel P. Theatre. P., t. 1,2, 1948; Idem, (avec Petit J.) 1967.
1556 p.
E. Д. Гальцова
МАЗОНАндрн (MAZON Andre) (7.IX. 1887, Париж— 1967,
Париж) — французский литературовед и лингвист,
славист, историк русской литературы. Учился в ун-тах
Сорбонны и Праги, преподавал французский язык в
Харьковском ун-те (1905-1908). Проф. Страсбургского
ун-та (1919-1923), Коллеж де Франс (1924-1951), был
директором Парижского института славяноведения,
иностранный член АН СССР (1928), член Французской
академии (1935), член Академии надписей и изящной
словесности (1941). Один из основателей журнала «Revue
des etudes slaves» (Paris, 1921).
M. — автор исследований о грамматике русского
(1943) и чешского (1914) языков, известен своей
монографией о творчестве Гончарова (1914) и работами о
Пушкине, Лермонтове, Гоголе, Герцене, Лескове,
Толстом, Достоевском и др. Внес большой вклад в изучение
и издание рукописного архива Тургенева, находящегося в
Париже. Книга «Слово о полку Игореве» (1940), в
которой он пытался пересмотреть датировку этого
памятника, вызвала дискуссию среди советских и зарубежных
ученых. В 1964 опубликовал исследование о двух
русских писателях, писавших на французском языке:
А. М. Белосельском-Белозерском (1752-1809) и Е. П.
Мещерском (1808-1844).
Соч.:
Un maitre du roman russe Ivan Gontcharov, 1812-1891. P., 1914.
X, 473 p. • Grammaire de la langue tcheque. P., 1914. 292 p. •
Documents, contes et chansons slaves de l'Albanie du Sud. P.,
1936. VII, 462 p. • Le Slovo d'Igor. P., 1940. 182 p. • Grammaire
de la langue russe. P., 1943. 301 p. • Melanges Andre Mazon. P.,
1951. 338 p. • Deux Russes ecrivains francais. P., 1964. 427 p.
Ред.:
Manuscripts parisiens d'lvan Tourghenev / Notice et extraits par
Mazon A. P., 1930. 200 p.
И. П. Ильин
МАЙЕР Ханс (MAYER Christian Hans) (19.111.1907 —
19. V.2001, Тюбинген) — немецкий литературовед,
критик, культуролог, писатель. Изучал
юриспруденцию, историю, философию в ун-тах Кельна, Бонна,
Берлина. Участник «Группы 47». Преподавал в ун-тах
Франции, Японии, США. Эмигрировал из Германии во
Францию (1933), потом — в Швейцарию. Заведующий
кафедрой социологии культуры и истории литературы в
Лейпцигском ун-те (1948-1963), проф. в ун-те Ганновера
(1963-1973). Лауреат Литературной премии г. Кёльна
(1980).
М. — специалист по общему и сравнительному
литературоведению. В социально-историческом аспекте
изучал творчество классиков немецкой литературы
(Шиллера, Гёте) и писателей XX в. (Т. Манна, М.
Фриша, Ф. Дюрренматта и др). В числе основных трудов:
«Георг Бюхнер и его время» (1946), «Бертольт Брехт и
традиция» (1961), «Гёте» (1973), двухтомная
автобиография «Немец как вызов» (1982).
В фундаментальном труде «Немецкая литература в
1945-1985» (1998), объединившем два изданных ранее
тома «Перевоспитанная литература: Немецкие писатели
и книги в 1945-1967» (1988) и «Нежелательная
литература: Немецкие писатели и книги в 1968-1985» (1989), М.
интерпретирует литературные тексты (У. Йонзона,
П. Вайса, Э. Канетти), рассказывает об истории
немецкоязычной литературы последних 40 лет и о творчестве
писателей, со многими из которых был связан лично:

МАККЁЙБ 237
М. был учителем Уве Йонзона и Кристы Вольф, членом
«Группы 47», другом Генриха Белля и Гюнтера Грасса.
М. предъявляет счет политической системе ГДР,
высказывает критическое отношение к студенческому
движению конца 1960-х. В постоянных поисках истины между
Западом и Востоком М. как никто умел уловить эхо
политики в литературе обоих немецких государств.
Обобщил свои взгляды на немецкую литературу
второй половины XX в. в книгах «Немецкая литература
1945-1985 гг.» (1998), «Конец эпохи бюргерства» (2000),
написал новую книгу о Гёте (1999), активно работал в
жанре литературных воспоминаний («Современник
Вальтер Беньямин», 1992; «Современники: воспоминания
и трактовки», 1998: «Воспоминания о Вилли Брандте»,
2001).
Соч.:
Anmerkungen zu Brecht. Frankfurt a. M., 1965. • Das Geschehen
und das Schweigen. Frankfurt a. M., 1969. • Georg Biichner und
seiner Zeit. Frankfurt a. M., 1972. • Goethe. Ein Versuch uber den
Erfolg. Frankfurt a. M., 1973. • Aussenseiter. Frankfurt a. M.,
1975. • Nach Jahr und Tag: Reden 1945-1977. Frankfurt a. M.,
1978. • Doktor Faust und Don Juan. Frankfurt a. M., 1979. •
Thomas Mann. Frankfurt a. M., 1980. • Das ungliickliche
Bewusstsein: Zur deutschen Literaturgeschichte von Lessing bis
Heine. Frankfurt a. M., 1986. • Versuche iiber Schiller. Frankfurt
a. M., 1987. • Gelebte Literatur: Frankfurter Vorlesungen.
Frankfurt a. M., 1987. • Reden iiber Ernst Bloch. Frankfurt a. M.,
1989. • Weltliteratur: Studien und Versuche. Frankfurt a. M., 1989.
• Abend und Vernunft: Reden und Vortrage 1985-1990. Frankfurt
a. M., 1990. • Die umerzogene Literatur: Deutsche Schriftsteller
und Biicher, 1945-1967. Frankfurt a. M.,1991. 252 S. • Die
unervviinschte Literatur: Deutsche Schriftsteller und Biicher, 1968-
1985. Frankfurt a. M., 1992. 256 S. • Der Zeitgenosse Walter
Benjamin. Frankfurt a. M., 1992. • Frisch und Durrenmatt.
Frankfurt a. M., 1992. • Wendezeiten: Uber Deutsche und
Deutschland. Frankfurt a. M., 1993. • Der Widerruf: Uber Deutsche
und Juden. Frankfurt a. M., 1994. 468 S. • Deutsche Literatur,
1945-1985. В., 1998. 508 S. • Zeitgenossen: Erinnerung und
Deutung. Frankfurt a. M., 1998. 374 S. • Goethe. Frankfurt a. M.,
1999. 448 S. • Burgeliche Endzeit: Reden und Vortrage, 1980 bis
2000. Frankfurt a. M., 2000. 216 S. • Erinnerungen an Willy
Brandt. Frankfurt a. M., 2001. 74 S.
Ред.:
Deutsche Literatur Kritik. Frankfurt a. M., 1978. Bd 1-4.
E. В. Соколова
МАЙЗНЕР Артур Мур(MIZENER Arthur Moore) (3.IX. 1907,
Эри, шт. Пенсильвания — 11.11.1988) — американский
литературовед. Окончил Принстонский ун-т (1930),
доктор философии (1934). Проф. отделения английского
языка и литературы в Корнеллском ун-те (с 1951). В
работах М. основное внимание уделено тематической
критике прозы с позиций культурно-исторической
школы. Он — один из популяризаторов творчества
Ф. С. Фицджералда, автор наиболее обстоятельного
биографического исследования о нем. В книге
«Ощущение жизни в современном романе» (1964) М. анализирует
романы А. Троллопа, Т. Харди, Э. Пауэлла, Дж.
Сэлинджера, Дж. Апдайка, разбирает характер
взаимодействия «вымысла» и «реальности». В работе «Двенадцать
выдающихся американских романов» (1967)
прослеживает эволюцию американского художественного
самосознания (от «Зверобоя» Ф. Купера до «Всей королевской
рати» Р. П. Уоррена).
Соч.:
The far side of paradise: A biography of F. Scott Fitzgerald.
Boston, 1951. XX, 362 p.; Idem. Rev. ed. Boston, 1965. XXVHI,
416 p. • The sense of life in the modern novel. Cambridge (Mass.),
1964. IX, 291 p. • Twelve great American novels. N. Y., 1967.
XVII, 204 p. • The saddest story: A biography of Ford Madox
Ford. N. Y., 1971. XXIII, 616 p. • Scott Fitzgerald and his world.
L., 1972. 128 p.
Ред.:
Modern short stories: The uses of imagination. N. Y., 1962. XI,
609 p. • F. Scott Fitzgerald: A collection of critical essays.
Englewood Cliffs (N. J.), 1963. VIII, 174 p. • The Fitzgerald
reader. N. Y., 1963. XXVII, 509 p.
В. М. Толмачёв
МАКДИАРМИД Хью (MACDIARMID Hugh) (псевдоним:
настоящее имя: ГРИВ Кристофер Мэррей — GRIEVE
Christopher Murray) (11.VIII. 1892, Лэнгхолм, Дамфри-
шир, Шотландия — 9. IX. 1978, Эдинбург) —
шотландский критик и поэт, основоположник современной
шотландской поэзии. Сын почтальона. Окончил
Эдинбургский ун-т. Член компартии Великобритании. Проф.
литературы в Королевской Шотландской Академии
(1974). Президент «Союза no3TOB»(«Poetry society»).
В 1920-30-х возглавил группу молодых шотландских
писателей, живописцев и композиторов (т. н. «новый
шотландский Ренессанс»). Отслужив в армии во время
Первой мировой войны, работая журналистом в
шотландском городке Монтроз, издал три выпуска первой
послевоенной антологии шотландской поэзии «Северные
номера» (1921-1923). В 1922 основал ежемесячник
«Scottish Chapbook», в котором защищал шотландское
литературное возрождение. Отстаивал право шотландских
поэтов писать не на английском языке, но на «языке
великих предков» — шотландских писателей XV-XV1 вв.:
У. Дунбара, Р. Хенрисона, Д. Линдсея, а также Р. Бёрн-
са; предлагал «синтетический шотландский» как сплав
элементов шотландских диалектов и языка народных
баллад. В автобиографии «Счастливый поэт» (1943). где
выразилось стремление М. к независимости Шотландии,
в мемуарах «Мои друзья» (1966) писал о своеобразии
шотландской культуры, о творчестве своего друга
ирландского писателя Шона О'Кейси. В поздних эссе
проявилась склонность к философским размышлениям о
тайнах времени и пространства.
Соч.:
Lucky poet. L., 1943. XXIV, 436 p. • The company I've kept. L.,
1966. 288 p. • Selected essays / Ed. a. with an introd. by Glen D.
L., 1969. 252 p. • Metaphysic and poetry. Hamilton, 1975. 22 p.
Лит.:
The Age of MacDiarmid: Essays on H. MacDiarmid and his
influence on contemporary Scotland / Ed. by Scott P. H., Davis
A.C.Edinburgh, 1980.268 р.
Т. Н. Красавченко
МАККЕЙБ Колин [Майлз Джозеф] (МАССАВЕ Colin
[Mylks Joseph]) (p. 9.П. 1949) — английский
литературовед, культуролог. Окончил Кембриджский ун-т,
бакалавр искусств (1971), магистр искусств (1974), доктор
философии (1976). Стажировался в Эколь Нормаль
Сюперьер в Париже (1972-1973). С 1974 в
Кембриджском ун-те — научный сотрудник (до 1976),
преподаватель (1976-1981), проф. английской литературы (1981-
1985). Проф. Питтсбургского ун-та (с 1987). Директор
(1983-1985) и председатель (1985-1991) Центра Джона

238 МАККОРМИК
Лолжи Бейрда по исследованию телевидения и кино.
Заведующий отделом критики (с 1987), главный
редактор (с 1990) журнала «Critical Quarterly» (London). Проф.
Эксетерского ун-та (с 1998).
М. сочетал постструктурализм с марксизмом. В
1973-1981 был членом редколлегии политизированного,
постструктуралистского журнала «Screen», «аванпоста
теории» в Англии, внедрявшего синтез альтюссеровского
марксизма, психоанализа и семиотики в английскую
критику. Автор книг «Джеймс Джойс: Революция слова»
(1979), «Годар: Образы, звуки, политика» (1980),
«Теоретические эссе: Фильм, лингвистика, литература» (1985).
Редактор книги «Высокая теория — низкая культура:
Анализируя массовые телевидение и кино» (1986). В
1980-е в британской прессе получило огласку «дело
Маккейба», явившееся результатом «гражданской войны»
в английской литературной критике «традиционалистов»
и «теоретиков»: М. как «авангардисту» не продлили
контракт в Кембриджском ун-те. В 1990-е выступает
как культуролог. Составитель книги об американском
художнике-авангардисте Энди Уорхоле (1997), редактор
монографии П. Грея «Сталин о лингвистике и другие
эссе» (2002).
Соч.:
James Joyce and the revolution of the word. N. Y., 1979. 186 p. •
Godard: Images, sounds, politics, (with Eaton M., Mulvey L.). L.,
1980. 175 p. • Tracking the signifier: Theoretical essays: Film,
linguistics, literature. Minneapolis, 1985. VIII, 152 p.; Idem.
Manchester, 1985. 165 p. • Diary of a young soul rebel, (with
Julien I.). L., 1991. 224 p. • Performance. L., 1998. 87 p. • The
eloquence of the vulgar: Language, cinema, and the politics of
culture. L., 1999. VIII, 184 p.
Ред.:
The talking cure: Essays in psychoanalysis and language. N. Y.,
1981. XIII, 230 p.; Idem. L., 1986. 243 p. • James Joyce: New
perspectives. Brighton (Sussex) etc., 1982. XIII, 198 p. • High
theory — low culture: Analysing popular television and film.
Manchester, 1986. X, 171 p. • Who is Andy Warhol? / Ed. by
MacCabe C, Francis M., Wollen P. L. Pittsburgh, 1997. VIII,
162 p. • Gray P. Stalin on linguistics and other essays / Ed. by
MacCabe C, Rothschild V. N. Y., 2002. XIV, 267 p.
Лит. :
Красавченко Т. Н. Магия консерватизма в английском
литературоведении // Литературоведение на пороге XXI
века. М.., 1998. С. 129-143.
Т. Н. Красавченко
МАККОРМИК Джон Оуэн (McCORMICK John Owen)
(p. 20.IX. 1918, Тиф-Ривер-Фолс, шт. Миннесота) —
американский литературовед-компаративист,
специалист по литературе XX в. Окончил ун-т шт. Миннесота,
доктор философии (1951). Проф. сравнительного
литературоведения в ун-те Западного Берлина (1952-1959), в
ун-те Раджерса, шт. Нью-Джерси (с 1959).
Задачу критика видит в совмещении культурно-
исторического подхода к тексту и его философского
осмысления. Считает социальный контекст литературы
более важным, чем интеллектуальный. В работе
«Средняя дистанция» (1971) оригинально сравнивает
американских и европейских авторов (С. Льюис — И. Звево,
Ш. Андерсон — Ж. Ромен, Хемингуэй — А. де Монтер-
лан, Дос Пассос — Дёблин), особый интерес М.
вызывают писатели экзистенциалистской ориентации. В
монографии «Проза как знание» (1975) на примере
произведений Музиля, Г. Броха, Фолкнера, Мальро
анализирует влияние романтизма (концепция истории,
личного времени, индивидуального стиля) на
постромантическую литературу XX в. Маккормик — автор
биографии Джорджа Сантаяны (1987), книги «Американское
и европейское литературное воображение, 1919-1932»
(2000), мемуаров (2001).
Соч.:
Catastrophe and imagination: An interpretation of the recent
English and American novel. L., 1957. XI, 327 p. • The middle
distance: A comparative history of American imaginative literature,
1919-1932. N. Y., 1971. XI, 256 p. • A syllabus of comparative
literature. Metuchen (N. J.), 1972. XIII, 220 p. • Fiction as
knowledge: The modern post-romantic novel. New Brunswick
(N.J.), 1975. 184 p. • George Santayana: A biography. N. Y.,
1987. XV, 612 p. • American and European literary imagination,
1919-1932. New Brunswick (N. J.), 2000. XIII, 256 p. • Seagoing:
Memoirs. New Brunswick (N. J.), 2001. XII, 165 p.
В. М. Толмачёв
МАККЬЯ Джованни (МАССН1А Giovanni) (14.XI. 1912,
Трани — 30.IX.2001, Рим) — итальянский
литературовед, специалист по французской литературе. Окончил
филологический факультет Римского ун-та (1934).
Ученик П. П. Тромпео. Завершил образование в
Сорбонне и Колеж де Франс (1935-1936). Преподавал
литературу в ун-те и педагогическом институте Пизы (1938-
1947), ун-те Катании (1948), в римском педагогическом
институте (1949-1957). В 1958 перешел на
филологический факультет Римского ун-та, где ранее основал
Институт истории театра (1952) и преподавал историю
театра и сценического искусства. Член Академии леи
Линчей и делл'Аркадия. Лауреат премии Французской
Академии. Активно сотрудничал с «Corriere del la Sera».
Соредактор «Lettere d'Oggi», редактор «Immagine»,
«Letteratura». Совместно с Р. Баккелли и А. Вискарди
руководил изданием серии «Letterature del mondo»
(Sansoni-Accademia).
M. не принадлежит ни к одному из популярных
литературоведческих направлений, ни к академической
филологической традиции. Его работы отличает яркий
стиль, точность и парадоксальность наблюдений,
склонность к использованию броских, запоминающихся
метафор («ангел ночи» о М. Прусте, «камера пыток» о
Л. Пиранделло и т. п.). В научной продукции М.
монографические исследования занимают скромное место;
как правило, книги ученого представляют собой
сборники эссе, объединенных общей темой или сквозным
образом. В то же время благодаря тщательно
продуманной композиции они оставляют впечатление цельных
произведений.
В 60-е М. создал нетрадиционную концепцию
французской литературы, опровергающую представление о
ней как о царстве порядка, в котором доминируют
картезианские взгляды, преобладают ясные и
отчетливые идеи. В наиболее концентрированном виде эти
взгляды М. представлены в статье «Свобода и разум»,
открывающей сборник «Рай рассудка» (1960). Анализ
антикартезианских течений в творчестве
второстепенных французских авторов, поэзии и прозе в
противоположность театру содержится также в других работах М.
(1961, 1963, 1970-1974, 1985, 1994, 1997).
Существенное место в творчестве М. занимают
портретные очерки об отдельных авторах. Личность
писателя часто характеризуется непривычным способом

МАКРИ 239
— через анализ тайных слабостей, малоизвестных
фактов биографии, кризисных моментов жизни —
болезни, старости («Писатели на закате», 1999). Сходной
стратегии ученый придерживается и в очерках,
вошедших в книгу «Миф о Париже» (1965), рисующих образы
П. Корне ля, мадам де Сталь, Д. Дидро, М. Пруста,
А. Роб-Грийе, Ф. Мориака. Последняя статья сборника
возвращает читателя к любимой идее исследователя и
противопоставляет Версаль и Париж как царства
порядка и беспокойства, аристократический рай и реальный
город. В книге «Гибель надежды» (1994) рассматривается
характерное для писателей пост наполеоновской Франции
ошушение интеллектуального удушья и его воздействие
на изобразительный ряд их произведений.
М. является известным специалистом по творчеству
Ш. Бодлера (1939, 1946, 1975). Он подчеркнул значение
критических работ Бодлера как для понимания его
поэтического творчества, так и для последующей
эволюции литературной критики в целом. Считал эстетику
Бодлера равно далекой и от идеи чистой поэзии, и от
утилитаристских подходов современников. Показал, что
в поэтике Бодлера рационализм и стремление к порядку
гармонически слиты с иррациональными тенденциями,
достигнуто равновесие между изысканной поэтической
техникой и бурным, запутанным содержанием. М.
подготовил одно из лучших изданий «Цветов зла» и
других стихотворений Бодлера, обосновав
предпочтительность издания 1861 г. в качестве канонического
текста.
Особое значение для итальянского
литературоведения имеют работы о М. Прусте (1979, 1989),
создававшиеся на протяжении многих лет и собранные в книге
«Все работы о Прусте» (1997). М. подчеркивает
трагические аспекты его творчества, указывая на связь между
креативной деятельностью и болезнью, на ощущение
несвоевременности своих произведений, присущее
писателю. Сквозные образы-метафоры, используемые
М. для характеристики Пруста, — Андромеда и Неемия,
символы ожидания и непонимания окружающими.
Существенный вклад М. внес в изучение творчества
Л. Пиранделло. Вместе с М. Костанцо участвовал в
подготовке собрания сочинений писателя. В книге
«Пиранделло или комната пыток» (1981) анализирует проблему
отчуждения и склонность персонажей писателя к
самоистязанию.
Интерес к сопоставлению различных видов искусства
и междисциплинарным исследованиям выразился в
создании работ, вошедших в многочисленные книги М.
(1971, 1997 и др.), а также в рассмотрении музыки,
пейзажной живописи, орфографии в «Истории
французской литературы» (1961).
Соч.:
Baudelaire critico. Firenze, 1939. 294 p. • Baudelaire e la poetica
della malinconia. Napoli, 1946. 129 p. • II paradiso della ragione:
Studi letterari sulla Francia. Bari, 1960. 444 p.; II paradiso della
ragione: L'ordine e I'avventura nella tradizione letteraria francese. 2
ed. Torino, 1982. XIV, 397 p. • Storia della letteratura francese.
Roma; Torino, 1961-1963. Vol. 1-2. • La scuola dei sentimenti.
Caltanissetta; Roma, 1963. 276 p. • II mito di Parigi: Saggi e motivi
francesi. Torino, 1965. 356 p., • La letteratura francese. Firenze,
1970-1974. Vol. 1-3; Idem. Milano, 1984-1987. Vol. 1-5. • I
fantasmi dell'opera: Idea e forme del mito. Milano, 1971. XII, 204
p. • La caduta della luna. Milano, 1973. X, 319 p. • Baudelaire.
Milano, 1975. 226 p. • II silenzio di Moliere. Milano, 1975. 173 p.
• 11 Principe di Palagonia: Mostri, sogni, prodigi nelle metamorfosi
di un personaggio. Milano, 1978. VII, 162 p. • Vita avventure e
morte di Don Giovanni. Torino, 1978. VI, 309 p. • L'angelo della
notte. Milano, 1979. 244 p. • Pirandello о la stanza della tortura.
Milano, 1981. 204 p. • Saggi italiani. Milano, 1983. 368 p. • Le ro-
vine di Parigi. Milano, 1985. 417 p. • Proust e dintorni. Milano,
1989. 203 p. • Tra don Giovanni e don Rodrigo: Scenari
secenteschi. Milano, 1989. 220 p. • II teatro delle passioni. Milano,
1993. 615 p. • II naufragio della speranza: La letteratura francese
daH'illuminismo all'eta romantica. Milano, 1994. XVIII, 501 p. •
Manzoni e la via del romanzo. Milano, 1994. 195 p. • Ritratti,
personaggi, fantasmi. Milano, 1997. LXXXV, 1870 p. • La stanza
delle passioni: Dialoghi sulla letteratura francese e italiana.
Venezia, 1997. 111 p. • Tutti gli scritti su Proust. Torino, 1997. VI.
302 p. • Scrittori al tramonto: Saggi e frammenti autobiografici.
Milano, 1999. 150 p.
Ред.:
Baudelaire C. Les fleurs du mal; Les epaves; Supplement aux
Fleurs du mal; Poemes divers. Roma, 1961. XXIII, 415 p. • I
moralisti classici: Da Machiavelli a La Bruyere. Milano, 1961. 317
P-
E. В. Лозинская
МАКРИ Оресте (MACRI Oreste) (10.11.1913, Малье, Лечче
— 1998, Флоренция) — итальянский литературовед и
литературный критик, представитель герметической
критики. Окончил философский факультет
флорентийского ун-та (1934). Сотрудничал с журналами.
«Letteratura», «Approdo Letterario», «Revista della Filologia
Espanola», «Hispanic Review», «Frontespizio», «Campo di
Marte». Преподавал в средних учебных заведениях. С
1954 работал на кафедре испанского языка и литературы
педагогического факультета флорентийского ун-та.
М. — один из ведущих теоретиков герметизма.
Испытал заметное влияние М. Хайдеггера, К. Ясперса, но
в особенности К. Юнга и аналитической психологии в
целом. В ряде работ близок к критике вариантов и
структурализму (1950), считая изучение структуры
мостом от филологии к истории духа. Выдвинул идею о
необходимости разработать «литературную категорию»,
с которой можно соотнести «чтение-соучастие» —
центральное понятие герметической критики. Такой
литературной категорией для М. стала идея «XX века»,
рассмотренная в одной из первых работ критика (1941).
«XX век» для М. — не панорама хронологически близких
поэтических явлений, а комплекс мотивов, имеющих
отношение к сущности человека и поэзии. Центральное
место в этом комплексе занимает слово-символ как
неделимый атом и высшая ступень человеческой
деятельности, символ единства личности. Становление
слова происходит параллельно становлению
человеческого духа. М. подчеркивает отличия в таком понимании
символа от представления о нем в XIX в. Тогда символ
имел «негативный» характер, представлял собой
небытие, отвечая романтической и пост-романтической
идее об абсолютной противоположности реальности и
«мечты». Сейчас между жизнью и поэзией нет
противоположности, символ питается реальностью и дает ей
стилистическое оформление. М. прослеживает историю
того, как символ постепенно приобретал позитивное
значение в творчестве П. Валери, А. Мачадо, X. Гиль-
ена, X. Р. Хименеса, Ф. Гарсиа Лорки, а в Италии — в
творчестве Э. Монтале.
В отличие от К. Бо — другого видного теоретика
герметизма — М. не считает поэзию слабым отражени-

240 МАЛЬРО
ем трансцендентальной реальности и утверждает, что
она способна через символическое слово воплотить
аутентичную и совершенную истину, связываемую
критиком с понятием формы. При этом форма в
концепции М. не имеет отношения к формалистическим
аспектам поэзии, а рассматривается как «изначальная
форма», предшествующая любым феноменам.
М. разработал метод критического исследования,
названный им «неокомпаративизмом» и заключающийся в
синхронном исследовании одной и той же ценности в
литературах разных регионов. Ввел в историю
итальянской литературы термин «поколение» по аналогии с его
использованием в испанской литературной
историографии. «Поколение» воплощает идею хронологической и
духовной близости рассматриваемых авторов.
Крупнейшим представителем первого поколения поэтов (годы
рождения — с 1883 по 1890) является У. Саба, второго (с
1894 по 1901) — С. Квазимодо, третье поколение (с 1906
по 1914) лучше всего представлено флорентийским
герметизмом. Однако крупные литературные эпохи и
течения М. считает не столько явлениями культурной
реальности, сколько результатом рефлексии
последующих поколений. Так, например, «барокко» стало
изобретением мысли XX в. и ответило на специфические
потребности современного духа.
Больше всего занимался современной итальянской и
испанской поэзией. Подготовил итальянские издания
произведений А. Мачадо, Д. Алонсо, Ф. Гарсиа Лорки,
Л. Понсе де Леон. Опубликовал работу «Судьба Манд-
зони на иберийском полуострове» (1976). М. —
крупнейший специалист по творчеству Т. Ландольфи (1990).
Соч.:
Esemplari del sentimento poetico contemporaneo. Firenze, 1941.
329 p. • Caratteri e figure della poesia italiana. Firenze, 1956. 451
p. • Realta del simbolo: poeti e critici del novecento italiano.
Firenze, 1968. 646 p. • Varia fortuna del Manzoni in terre iberiche:
Con una premessa sul metodo comparatistico. Ravenna, 1976. 136
p. • La obra poetica de Jorge Guillen. Barcelona, 1976. 534 p. • "L'
Angelo пего" е il demonismo nella poesia. Lecce, 1977. 186 p. • II
Foscolo negli scritti italiani del Novecento. Ravenna, 1980. 204 p.
• La poesia di Quasimodo: studi e carteggio con il poeta. Palermo,
1986. 393 p. • Studi sull'ermetismo: l'enigma della poesia di
Bigongiari. Lecce, 1988. 160 p *"II cimitero marino" di Paul
Valery: Studi, testo critico, versione metrica e commento Firenze,
1947. 114 p.; Idem. Nuova ed. interamente rifatta. Firenze, 1989.
381 p. • Tommaso Landolfi: Narratore, poeta, critico, artefice della
lingua. Firenze, 1990. 229 p. • Pratolini: Romanziere di una storia
italiana. Firenze, 1993. 229 p. • Le prose del malumore di Simeone.
Lecce, 1995. 135 p. • Semantica e metrica dei Sepolcri del Foscolo:
Con uno studio sull'endecasillabo. Roma, 1978. 409 p.; idem. 2. ed.
corr. e aumentata. Roma: Bulzoni, 1995. 443 p. • Studi ispanici.
Napoli, 1996. 2 v. • Studi montaliani: La vita della parola. Firenze,
1996. 457 p. • Simbolo e ritmo nel Poema paradisiaco di Gabriele
D'Annunzio. Roma, 1997. 202 p. • Poeti del Salento: Comi, Pierri,
Bodini, De Donno. Milano, 1997. 179 p. • Studi su Ungaretti e
poeti coevi: La vita della parola. Roma, 1998. 519 p. • Scritti
salentini. Cavallino, 1999. 271 p. • Scritti d'arte: Dalla materia alia
poesia. Roma, 2002. 428 p. • La vita della parola: da Betocchi a
Tentori. Roma, 2002. 851 p.
Ред.:
Poesia spagnola del Novecento / Testo e versione a fronte, saggio
introd., profili biobibliogr. e note a cura di Macri O. Parma, 1952.
CXI, 576 p.; Idem. 2. ed. riv. e aum. Parma, 1961. CLII, 684 p.;
idem. 4. ed. Milano, 1985. 2 v. • Machado A. Prosas completas /
Ed. crit. de Macri O., Chiappini G. Madrid. 1988. 1507 p. •
Machado A. Poesias completas / Ed. crit. de Macri O., Chiappini G.
Madrid. 1988. XXIII, 1032 p.
E. В. Лозинская
МАЛЬРО Андре (MALRAUX Andre) (3.XI. 1901, Париж —
23.XI. 1976, Париж) — французский романист, эстетик,
политический деятель, литературовед. Начал свою
карьеру в литературе в начале 20-х в качестве редактора
и критика в различных художественно-литературных
журналах. Воевал в рядах республиканской армии
Испании, участник французского Сопротивления. Министр
информации (1945-1946), министр культуры (1958-1969).
Член Совета музеев Франции (с 1951), член
Американской академии искусств и наук.
Эстетическая теория М. сформировалась под
влиянием Ницше, Шпенглера, П. Валери, Эли Фора и др.
Ключевое понятие его эстетики — «воображаемый музей»,
т. е. совокупность всех существующих произведений
изобразительного искусства, подлежащих бесконечным
метаморфозам и устанавливающих друг с другом диалог
на уровне формы. В книге «Бренный человек и
литература» (1977) пытается применить это понятие к
литературоведению, превращая его в «воображаемую
библиотеку». Понятие «библиотеки» смыкается с созданным
постструктуралистами понятием
интертекстуальности, призванным подчеркнуть идею преемственности в
литературе в противовес романтическим по своему
происхождению теориям самовыражения писателя.
Литература хронологически приходит на смену
изобразительным искусствам как более высокая ступень
«воображаемого». М. считает, что литература отомрет под
натиском аудиовизуальных средств искусства и
массовой информации.
Соч.:
Голоса безмолвия // Писатели Франции о литературе. М.,
1978. С. 188-297. • Les voix du silence. P., 1951. 664 p. • Le
musee imaginaire. P., 1965. 256 p. • L'Homme precaire et la
litterature. P., 1977. 330p.
Лит. :
Les critiques de notre temps et Malraux / Pres. par Gaillard P. P.,
1970. 191 p. • Grover F. J. Six entretiens avec Andre Malraux sur
des ecrivains de son temps (1959-1975). P., 1978. 158 p.
В. А. Никитин
MAH Пол Майкл де (MAN Paul Michael de) (1919, Бельгия
— 27.XII. 1983, Нью-Хейвен) — американский теоретик
литературы. Ведущий представитель Йельской школы.
Бельгиец, с 1952 жил в США. С 1952 жил в США, проф.
в ун-тах Корнелла и Джона Хопкинса, Йеля (с 1970).
М. был сторонником «новой критики», в середине
1960-х гг. испытал влияние французской критики
сознания, в конце 1960 — начале 1970-х под
воздействием концепций Ж. Деррида обратился к деконструкти-
визму, считается главой американского деконструкти-
визма, или Йельской школы критики.
Книгу М. «Слепота и проницательность» (1971)
принято считать первой работой американского деконструк-
тивизма. Однако большинство ее глав, первоначально
появившихся в виде журнальных статей на французском
языке (пятая глава — 1960, вторая — 1966, первая —
1967, шестая — 1969), еще весьма далеки от деконструк-
тивистской проблематики и по понятийному аппарату, и
по мировоззренческим предпосылкам. Они отмечены
духом критики сознания и несомненным влиянием
Ж. Пуле. И только седьмую главу «Риторика слепоты:

МАНАКОРДА 241
Прочтение Руссо Жаком Деррида» (1970) можно
охарактеризовать как определенно деконструктивистскую.
Именно к ней восходит принцип деконструкции как
определенный набор аналитических приемов и
критических практик, призванных показать, что любой текст
всегда отличается от самого себя в ходе его
критического прочтения.
Задачу критики М. видел в том, чтобы выявить в
тексте внутреннюю противоречивость, якобы
неизбежно присущую ему в результате «риторического
характера» любого литературного текста. Деконструкция
текста состоит в обнаружении его «тропологического
конструкта», т. е. его риторической организации и его
логической непоследовательности. Природа
литературного языка такова, что любой текст должен быть
написан в форме беллетризованного диахронического
повествования, т. е. в форме аллегории. Аллегорический
модус выражается в «фигуральности», метафоричности
языка любого литературного произведения. По мере
того как текст выражает свой собственный модус
написания, он заявляет и о необходимости делать это
косвенно, фигуральным способом, якобы «зная», что
объяснение будет неправильно понято, если будет
воспринято буквально. Объясняя свою «риторичность»,
текст тем самым как бы постулирует необходимость
неправильного прочтения, т. е. он (текст) как бы знает и
утверждает, что будет понят превратно, поскольку
способен рассказать лишь аллегорию собственного
непонимания; отсюда название книги М. «Аллегории
прочтения: Фигуративный язык у Руссо, Ницше, Рильке
и Пруста» (1979). М. утверждает амбивалентную
природу литературного языка, наделяя его, в духе
структуралистских представлений, способностью к
самостоятельному существованию и превращая его чуть ли не в живое
существо. Любую историю язык способен выразить
только как вымысел, который может быть принят за
факт. Противоречивость философских и религиозных
взглядов Руссо М. переводит в языковой план и
рассматривает ее с точки зрения чисто риторической
аргументации. Считает, что текст «Исповеди» ставит перед
читателем неразрешимую дилемму: текст организован
так, что читатель лишен возможности понять, чему
Руссо отдавал приоритет — разуму или вере. В книге
«Слепота и проницательность» М. отстаивал тезис о
неизбежной ошибочности любой критической
интерпретации текста. Ошибочность как таковая не только
принципиально заложена в самом критическом методе,
но и возводится М. в степень его достоинства: «Слепота
критика — необходимый коррелят риторической
природы литературного языка». Отсюда логическое
заключение М.: «Поскольку интерпретация — не что иное, как
возможность ошибки, то, заявляя, что некоторая
степень слепоты заложена в специфике всей литературы,
мы также утверждаем абсолютную независимость
интерпретации от текста и текста от интерпретации»
(см. неразрешимость смысловая).
Не случайно во многих своих программных
заявлениях сам М. отрицал, что занимается теорией литературы:
«Мои гипотетические обобщения отнюдь не имеют
своей целью создание теории критики, а лишь
литературного языка как такового» («Слепота и
проницательность»). Американский исследователь В. Лейч
характеризовал его подход следующим образом: «Де Ман
тщательно избегает открытого теоретизирования о
концептах критики, об онтологии, метафизике,
семиологии, антропологии, психоанализе и герменевтике. Он
предпочитает практиковать тщательную текстуальную
экзегезу с крайне скупо представленными
теоретическими обобщениями» (Leitch:1983, p. 46). Свою
приверженность проблемам языка и риторики, нежелание касаться
вопросов онтологии и герменевтики М. подтвердил в
книге «Аллегории прочтения»: «Основная трудность
прочтения носит скорее лингвистический, нежели
онтологический или герменевтический характер»: по сути
дела, специфичная цель прочтения в конечном счете —
демонстрация фундаментального разрыва между
«риторическими кодами».
В предисловии к «Риторике романтизма» (1984) М.
подчеркивает, что практика его анализа как
скрупулезного прочтения текста постоянно нарушает континуум
преемственности историко-литературных традиций; он
завершает одну из глав типично деконструктивистской
сентенцией: «Ничто — ни поступок, ни слово, ни мысль
и ни текст, — никогда не находится в какой бы то ни
было позитивной или негативной связи с тем, что ему
предшествует, следует за ним или вообще где-либо
существует, а выступает только как случайное событие,
сила воздействия которого, как и сила смерти, обязана
лишь случайности его проявления».
Соч.:
Критика и кризис // Философские науки. 1992, № 3. •
Гиппограмма и инскрипция // Новое литературное
обозрение. М., 1993. № 2. • Аллегория чтения: Фигуральный язык
Руссо, Ницше, Рильке и Пруста. Екатеринбург, 1999. 367 с.
• Слепота и прозрение: Ст. о риторике соврем, критики.
СПб., 2002. 255 с. • Mallarme, Yeats and the postromantic
predicament. Cambridge, 1960. 191 p. • The resistence to literary
theory // Yale French studies. New Haven, 1962. № 63. P. 3-20. •
Blindness and insight: Essays in the rhetoric of contemporary
criticism. N. Y., 1971. XIII, 189 p. • Allegories of readings: Figural
language in Rousseau, Nietzsche, Rilke, and Proust. New Haven,
1979. XI, 305 p. • Shelley disfugured // Deconstruction and
criticism. N. Y., 1979. P. 39-74. • Sing and symbol in Hegel's
aesthetics // Critical inquiry. Chicago, 1982. № 8. P. 31-54. • The
rhetoric of romanticism N. Y., 1984. IX, 327 p. • Critical writings,
1953-1978 / Ed. by L. Waters. Minneapolis, 1989. LXXIV, 246
P-
Лит. :
DerridaJ. Memoires: For Paul de Man. N. Y., 1986. XV, 153 p. •
Norris Ch. P. de Man: Deconstruction and the critique of aesthetic
ideology. L.; N. Y., 1988. • Lehman D. Signs of the times:
Deconstruction a. the fall of P. de Man. N. Y., 1991. 318 с •
Cebulla M. Wahrheit und Authentizitat?: Zur Entwicklung der
Literaturtheorie P. de Mans. Stuttgart, 1992. 230 p. • Stix B.
Rhetorische Aufmerksamkeit: Formalistische und strukturalistische
Vorgaben in P. De Mans Methode der Literaturwissenschaft.
Miinchen, 1997. 171 p. • McQuillan M. P. de Man. L.; N. Y., 2001.
• Material events: P. de Man and the afterlife of theory.
Minneapolis, 2001. XXV, 368 p.
И. П. Ильин, Е. В. Соколова
МАНАКОРДА Джулиано (MANACORDA Giuliano) (p.
1919, Рим) — итальянский литературный критик,
писатель. В 1944 окончил Римский ун-т, преподавал
историю и философию, современную и новейшую
итальянскую литературу в ун-те Рима. Сотрудничает с
журналом «Belfagor» (Firenze). Редактировал серию
«Документы и переписка XX в.» («Carte e carteggi del
Novecento») в издательстве Bulzoni (Roma).

242 МАННАК
М. — автор «Истории современной итальянской
литературы. 1940-1965» (1967), неоднократно
переиздававшейся. В последующих книгах продолжил работу по
созданию панорамы развития литературы и культурной
жизни Италии на протяжении XX в. («Двадцать лет
терпения: Эссе о современной итальянской литературе».
1972: «История итальянской литературы между двумя
войнами, 1919-1943», 1980; «Итальянская литература
сегодня: 1965-1985», 1987; «История современной
итальянской литературы; 1900-1940», 1999). В монографии
«От "РондьГ к "Баретти"» (1973) исследовал
литературную и культурную жизнь Италии после Первой мировой
войны на примере деятельности литературного журнала
«Ronda» (Roma) и «Baretti» (Torino). M. принадлежат
очерк творчества Э. Монтале и обзор критических работ
о нем (1969), а также работа о прозе К. Кассолы (1973).
Опубликовал роман «Библиотека сверчка» (1997).
Соч.:
Storia della letteratura italiana contemporanea, 1940-1965. Roma,
1967. XII, 411 p.; Idem (1940-1996). Nuova ed. aggiornata. Roma,
1996. Vol. 1-2. • Montale. Firenze, 1969. 117 p. • Vent'anni di
pazienza: Saggi sulla lett. ital. contemporanea. Firenze, 1972. VII,
512 p. • Dalla «Ronda» al «Baretti». Roma, 1973. 201 p. • Invito
alia lettura di Carlo Cassola. Milano, 1973. 172 p. • Letteratura e
cultura del periodo fascista. Milano, 1974. 308 p. • Momenti della
letteratura italiana degli anni trenta. Foggia, 1979. 176 p. • Storia
della letteratura italiana tra le due guerre, 1919-1943. Roma, 1980.
371 p. • Letteratura Italiana d^oggi, 1965-1985. Roma, 1987. 384 p.
• Letteratura nella storia: Saggi critici dalTottocento ai
contemporanei. Caltanissetta, 1989. Vol 1-2. • Storia della
letteratura italiana contemporanea: 1900-1940. Roma, 1999. VIII,
423 p.
Ред.:
Butti E. A. L'Antonia, L'incatesimo. Bologna, 1968. 558 p. •
Novecento. Bologna, 1974. 172 p. • Lettere a Solaria. Roma, 1979.
Lll,6l6p.
И. П. Ильин
МАННАК Эберхард (MANNACK Eberhard) (p. 22.IV. 1928,
Миттельхервигсдорф, Циттау) — немецкий
литературовед. Проф. института литературоведения Кильского
унта (1977). В книге «Андреас Грифиус: Влюбленный
призрак, возлюбленный шиповник» (1968). «Пегницкие
пастушки: Нюрнбергская поэзия барокко» (1968) и
«Андреас Грифиус» (1968) исследует поэтику немецкого
барокко, обращая внимание на эволюцию форм и
жанров. Отход от формально-текстологического анализа в
сторону выявления социальной обусловленности
явлений искусства наметился в работе «Изображение
пространства и связи с реальностью в прозаических
произведениях Гёте» (1972). В книге «Две немецкие
литературы?» (1977) пытался обосновать тезис о принципиальной
однородности литератур ГДР и ФРГ, проводя мысль о
«конвергенции» творческих взглядов писателей ФРГ и
ГДР. В книге «Барокко в современную эпоху» (1991)
прослеживает влияние писателей немецкого барокко на
немецкую литературу XX в.
Соч.:
Andreas Gryphius: Verliebtes Gespenst, Die geliebte Dornrose.
Stuttgart, 1968. VIII, 97 S. • Andreas Gryphius. Stuttgart, 1968.
VIII, 97 S. • Raumdarstellung und Realitatsbeziehungen in Goethes
epischer Dichtung. Frankfurt a. M., 1972. 241 S. • Zwei deutsche
Literaturen?: Zu G. Grass, U. Johnson, H. Kant, U. Plenzdorf u.
K. Wolf. Kronberg, 1977. 142 S. • Barock in der Moderne:
Deutsche Schriftsteller des 20. Jh. als Rezipienten deutscher
Barockliteratur. Frankfurt a. M.. 1991. 152 S.
Ред.:
Rist J. Samtliche Werke. В., 1967-1972. Bd 1-4. • Die Pegniz-
Schafer: Numberger Barockdichtung. Stuttgart. 1968. 296 S. •
Beitrage zur Literatur und Literaturwissenschaft des 20.
Jahrhunderts. Frankfurt a. M. etc., 1979. Bd 1. 343 S.
А. В. Драное
МАРАВАЛЬ Хось Антонио (MARAVALL Josi Antonio)
(1911 — 1986) — испанский литературовед, историк,
социолог, историк культуры. Член Испанской
королевской академии истории. Главный редактор журнала
«Cuadernos hispanoamericanos» (Madrid). M. анализирует
литературные произведения как памятники
общественной мысли. Свой подход он называет историко-
социологическим. В монографии «Социальный мир "Се-
лестины"» (1964) исследует отражение в произведении
Ф. де Рохаса «Селестина» социальных противоречий
эпохи, рассматривает его как документ времени, когда
деньги приобретали все большее значение в жизни
человека. В «Дон Кихоте» критика интересует
общественная позиция Сервантеса («Утопия и антиутопия в
"Дон Кихоте"», 1976). Он видит обличение Сервантесом
современного общества в противопоставлении ему
рыцарской утопии Дон Кихота и «аграрно-пасторальной»
утопии Санчо Пансы. Рассматривая поведение Дон
Кихота в контексте современных ему общественных
идей, М. показывает, что в глазах читателя XVII века
протагонист Сервантеса не выглядел столь
эксцентричным, каким он кажется сейчас: Дон Кихот — типичный
представитель «реакционного утопизма», который был
широко распространен в Испании времен Сервантеса.
Концепция литературы барокко у М. вульгариювана.
Театр и драматургию XVII в. он рассматривает как
фактор «социальной пропаганды», призванной крепить
существующий общественный строй («Театр и
литература в обществе барокко», 1972). Жанр плутовского
романа исследуется в книге «Пикарескная литература с
точки зрения социальной истории: XVI-XVII вв.» (1986).
Соч.:
El humanismo de las armas en Don Quijote. Madrid. 1948. XV,
309 p. • Velazquez у el espiritu de la modernidad. Madrid, I960.
250 p. • El mundo social de «La Celestina». Madrid, 1964. 165 p. •
Teatro у literatura en la sociedad barroca. Madrid, 1972. 188 p.; 2-
a ed. Barcelona, 1990. 202 p. • La cultura del barroco: Analisis de
una estructura historica. Barcelona, 1975. 536 p. • Utopia у
contrautopia en el «Quijote». Santiago de Compostela, 1976. 260
p. • La literatura picaresca desde la historia social: Siglos XVI у
XVII. Madrid, 1986.800 р.
Л. М. Бурмистрова
МАРГ Вальтер (MARG Walter) (13.VII. 1910, Просткен,
округ Лик — 1983) — немецкий литературовед,
переводчик с древнегреческого, специалист по античной
литературе. Окончил Кильский ун-т (1935). Проф. ун-та в
Майнце (с 1953, в 1958-1959 декан философского
факультета). Один из редакторов журнала «Gnomon» (Berlin,
1978) и «Antike und Abendland: Beitr. zum Verstandnis der
Griechen und Romer und ihres Nachlebcns» (West-Berlin,
1945).
В книге «Понятие характера в ранней греческой
поэзии» (1938) опровергает мнение о фрагментарности
жанра античной сатиры. В эпосе главным считает
вопрос о возможностях человека как члена общества.
Исследовал поэтологические воззрения Гомера («Гомер о

МАРГИНАЛЬНОСТЬ 243
поэзии». 1957). В эпосе Гомера выделяет понятие
«добродетель». Комментатор и переводчик на немецкий язык
произведений Гесиода (1970), древнегреческих лириков
(1979), издатель сочинений Геродота (1962), Гесиода
(1970). Издал и перевел на немецкий язык одно из
произведений псевдопифагорики — трактат Тимея
Локрского «О природе души и мира» (1972), снабдив его
комментарием.
Соч.:
Charakter in der Sprache der fruhgriechischen Dichtung: Diss.
Kiel, 1938. 105 S. • Homer uber die Dichtung: Der Schild
Achilleus. Munster, 1957. 44 S. Idem. 1991.
Ред.:
Herodot: Eine Auswahl aus der neueren Forschung. Munchen,
1962. VI, 76b S. • Hesiod: Samtliche Gedichte / Ubers. u. erl. von
Marg W. Zurich, 1970. 541 S. • Timaeus Lokrus: De natura mundi
et animae / Uberlfg., Testimonia, Text u. Ubers. von Marg W.
Leiden, 1972. IX, 151 S. • Griechische Lyrik / Ubers. von Marg W.
Stuttgart, 1979. 224 S.
Лит.:
Festschrift fur W. Marg zum 70. Geburtstag. Munchen. 1981. IX,
325 S.
E. Г. Кукушкина
МАРГИНАЛЬНОСТЬ (франц. MARGINAL1SME, англ.
MARGINALISM). В буквальном смысле слова — перифе-
рийность, «пограничность» какого-либо (политического,
нравственного, духовного, мыслительного, религиозного
и проч.) явления социальной жизнедеятельности
человека по отношению к доминирующей тенденции своего
времени или общепринятой философской или этической
традиции. Одними из первых последовательных
маргиналов культурной жизни Европы считаются киники,
которые, начиная с Антисфена, сознательно
противопоставляли себя философской и этической традициям своей
эпохи с ее мыслительными и поведенческими
стереотипами.
В определенном смысле постструктурализм и
постмодернизм могут быть охарактеризованы как
проявление феномена маргинализма — специфического
фактора именно «модернистско-современного» модуса
мышления творческой интеллигенции XX в. Характерная для
нее позиция нравственного протеста и неприятия
окружающего мира, позиция «всеобщей контестации»,
«духовного изгойничества» и стала отличительной чертой
именно модернистского художника, в свою очередь
получив специфическую трактовку в постмодернизме.
Начиная с постструктурализма, М. превратилась в
уже осознанную теоретическую рефлексию, приобретя
статус «центральной идеи» — выразительницы духа
своего времени. Причем следует иметь в виду, что М.
как сознательная установка на «периферийность» по
отношению к обществу в целом и его социальным и
этическим ценностям, т. е. и по отношению к его
морали, всегда порождала пристальный интерес к
«пограничной нравственности». Феномен де Сада был
заново осмыслен в постструктуралистской мысли,
получив своеобразное теоретическое оправдание.
Проблема не исчерпывается имморализмом; ее суть в том,
что Т. Манн в «Волшебной горе» устами Сеттембрини
определил как placet experiri — жажду эксперимента,
искус любопытства и познания, часто любой ценой и в
любой ранее считавшейся запретной области.
Артистически богемная М. всегда привлекала
внимание теоретиков искусства, но особую актуальность она
приобрела для философов, эстетиков и литературоведов
структуралистской и постструктуралистской
ориентации. Здесь «инаковость», «другость» и «чуждость»
художников миру обыденному с его эстетическими
стандартами и социальными и этическими нормами стала
приобретать экзистенциальный характер,
превратившись в почти обязательный императив: «истинный
художник» по самому своему положению неизбежно
оказывается в роли бунтаря-маргинала, поскольку всегда
оспаривает общепринятые представления и
мыслительные стереотипы своего времени.
М. Фуко отождествил проблему «подрывного
эстетического сознания» художника-маргинала, основанного на
«работе бессознательного», с проблемой безумия.
Именно отношением к безумию французский ученый
поверяет смысл человеческого существования, уровень
цивилизованности человека, способность его к самопознанию и,
тем самым, к познанию и пониманию своего места в
культуре, к овладению господствующими структурами
языка и, соответственно, к власти. Иначе говоря,
отношение человека к «безумцу» вне и внутри себя служит
для Фуко мерой человеческой гуманности и уровнем его
зрелости. И в этом плане вся история человечества
выглядит у него как история безумия, поскольку Фуко
пытался выявить в ней то, что исключает разум:
безумие, случайность, феномен исторической
непоследовательности — все то, что свидетельствует о
существовании «инаковости», «другости» в человеке. Как и все
постструктуралисты, он видел в художественной
литературе наиболее яркое и последовательное проявление
этой «инаковости», которой лишены тексты любого
другого характера (философского, юридического и
проч.). Естественно, на первый план при таком подходе
выходила литература, нарушающая («подрывающая»)
узаконенные формы дискурса своим маркированным от
них отличием, т. е. та литературная традиция, которая
представлена именами де Сада, Нерваля, Ницше.
«Фактически, — пишет американский критик В. Лейч, —
внимание Фуко всегда привлекали слабые и угнетаемые
социальные изгои: безумец, пациент, преступник,
извращенец, — которые систематически подвергались
исключению из общества» (Leitch:/983, с. 154).
Проблема безумия в данном аспекте занимала не
только одного Фуко; это общее место всего
современного западного «философствования о человеке»,
получившего особое распространение в рамках
постструктурализма и постмодернизма. Практически для всех
теоретиков этого направления было важно понятие «другого»
в человеке или его собственной по отношению к себе
«инаковости» — того не раскрытого в себе «другого»,
«присутствие» которого в человеке, в его
бессознательном и делает его нетождественным самому себе. При
этом тайный, «бессознательный» характер этого другого
ставит его на грань или, чаще всего, за пределы нормы
— психической, социальной, нравственной, и тем самым
дает основания рассматривать его как безумного.
В любом случае при общей теоретической
подозрительности по отношению к норме, официально
закрепленной в обществе либо государственными
законами, либо неофициально устанавливаемыми правилами
нравственности, санкционируемые состоянием безумия
отклонения от нормы часто воспринимаются как гарант
свободы человека от жесткой детерминированности
господствующими структурами властных отношений.

244 МАРРИ
Так, Ж. Лакай утверждал, что бытие человека
невозможно понять без его соотнесения с безумием, как и не
может быть человека без элемента безумия внутри себя.
Еше дальше тему неизбежности безумия развили Ж. Де-
лёз и Ф. Гваттари с их дифирамбами в честь
шизофрении и шизофреника, привилегированное положение
которого якобы обеспечивает ему доступ к
«фрагментарным истинам» (см. шизофренический дискурс).
Если Делёз и Гваттари противопоставляли «больной
цивилизации» капиталистического общества творчество
«подлинного» художника, приобретающего в своем
неприятии общества черты социального извращенца, то
точно так же и Фуко противопоставляет любым
властным структурам деятельность «социально
отверженных» маргиналов: безумцев, больных, преступников и,
прежде всего, художников и мыслителей типа де Сада,
Гёльдерлина, Ницше, Арто, Ж. Батая и Русселя. С
этим связана и высказанная им в интервью 1977 г. мечта
об «идеальном интеллектуале», который, являясь
аутсайдером по отношению к современной ему эпистеме,
осуществляет ее деконструкцию, указывая на слабые
места, изъяны общепринятой аргументации, призванной
укрепить власть господствующих авторитетов: «Я
мечтаю об интеллектуале, который ниспровергает
свидетельства и универсалии, замечает и выявляет в
инерции и притязаниях современности слабые места,
провалы и натяжки ее аргументации» (цит. по:
Leitch:/9#3.c. 14).
И. П. Ильин
МАРРИ Джон Мидлтон (MURRY John Middle-ton)
(6.VII1.1889, Пекем, Лондон - 13.III. 1957, Бери-Сент-
Эдмендс, Суффолк) — английский литературный
критик, публицист. Окончил Оксфордский ун-т. Муж
писательницы Кэтрин Мэнсфилд. Редактор
литературного журнала «Rythm» (London, 1911-1913), «Athenaeum»
(London. 1919-1921) и «Adelphi» (London, 1923-1930).
Сначала друг, затем враг Д. Г. Лоуренса, в книге «Сын
женщины: История Д. Г. Лоуренса» (1931)
охарактеризовал его как «пророка ложной религии», не
понимающего «реальность духа».
М. принадлежал к кругу английских неоромантиков.
Возрождал «органическую веру» в единство мира,
ведущую к приятию сущего, смерти, и в романтическое
представление о поэзии как об особом пути постижения
«истины души», охватывающей и примиряющей
частичные истины ума и сердца, как о «своеобразном
пантеизме», пробуждающем в душе человека желание постичь
«цельность мира» и ведущем к «спасению». Продолжая
традицию М. Арнолда, видевшего в поэзии замену
религии, воспринимал поэзию как путь к постижению
вечности, находящей в религии менее непосредственное
и полное выражение; поэзия и религия для М. — побеги
от одного корня. Вслед за Арнолдом полагал, что
литература и жизнь нераздельны, великое литературное
произведение содержит всеобъемлющий взгляд на жизнь
и «измеряется» масштабом и глубиной ее понимания;
подлинный художник — «духовный герой», носитель
трансцендентной истины. Кумиры М. — Шекспир и
Ките. Высоко ценил Достоевского, более как пророка,
нежели романиста («Федор Достоевский», 1916). В
русской литературе нашел единство «практического» и
«созерцательного» начал, гармонию «сердца» и «разума»;
противопоставлял ее «рациональной» французской
литературе («Открытия», 1924).
В 1920-е, шокированный рассуждениями о
«неоклассицистском возрождении» в Англии, М.
полемизировал с «неоклассицистом» Т. С. Элиотом,
обвинявшим его в антиинтеллектуализме, релятивизме,
бергсонианстве, «неевропейском пантеизме»,
превращении поэзии в заменитель философии и религии.
Утверждал, что в Англии никогда не было значительного
классицизма, все английские классицисты — романтики:
английский писатель следует не принципу, а чувству,
слушает «внутренний голос», высмеянный Элиотом как
завуалированный лозунг «делай, что хочешь»: считал
самого Элиота (не без оснований) не настоящим
классицистом, выявляя расхождение между его
«классицистическими принципами» и поэтической практикой —
«мучительным нигилизмом бесплодной земли».
В книгах «Исследование творчества Китса» (1930),
«Исследования Китса: Новые и старые» (1939), «Тайна
Китса» (1955) разработал проблемы, ставшие
основными для изучения Китса в XX в. Восстановил репутацию
английского романтического поэта-крестьянина —
Дж. Клера, писавшего об отходе человека от природы
(«Джон Клер и другие исследования», 1950). Задачу
литературной критики видел в соотнесении литературы с
идеалом. Ключевой литературно-критический термин
М. — «кристаллизация» — определение метода, которым
пользуется писатель, чтобы вызвать у читателя
реакцию, адекватную своему замыслу («Поэты, критики,
мистики», 1970).
Соч.:
Fyodor Dostoevsky: A crit. study. L., 1916. 263 p. • Aspects of
literature. L., 1920. IX, 203 p. • Countries of the mind: Essays in
lit. criticism. L., 1922. 245 p. • The problem of style. U 1922. VII.
148 p. • Discoveries: Essays in lit. criticism. L., 1924. 313 p. • Son
of woman: The story of D. H. Lawrence. N. Y., 1931. XI, 367 p. •
William Blake. L., 1933. 380 p. • Shakespeare. L., 1936. 448 p. •
Heaven and earth. L., 1938. 383 p.; Idem. Rev. ed. Heroes of
thought. N. Y., 1938. XIII, 361 p. • Katherine Mansfield and other
literary portraits. L., 1949. 242 p. • John Clare and other studies.
L.; N. Y., 1950. 252 p. • Poets, critics, mystics: A sel. of criticisms
written between 1919 a. 1955. Carbondale, 1970. XV, 173 p.
Лит.:
Cassavant Sh. (/. J. M. Murry: The critic as moralist. University
(Ala), 1962.— XI. 162 p.
Т. Н. Красавченко
МАРТИНИ Фриц (MARTINI Fritz) (5.IX. 1909. Магдебург
— 1991) — немецкий литературовед. Проф. ун-та в
Штутгарте (1950), Колумбийского ун-та в США (1958),
Ливерпульского ун-та в Англии (1959). Канзасского
унта в США (1962). Член Немецкой академии языка и
литературы. Академии прав человека. Редактор журнала
«Deutschunterricht» (Stuttgart). Член президиума
международного общества Гёте в Веймаре.
В ранних работах М. придерживался принципов
духовно-исторической школы, позднее предпочитал чисто
эмпирический подход, ограничивая себя рамками
текстологического анализа. В книге «Крестьянство в
немецкой литературе» (1944) рассматривает крестьянство как
некую «вечную» категорию. В книге «История немецкой
литературы» (1950) излагает биографии писателей и дает
характеристику их творчества в отрыве от социально-
исторических факторов. В книге «Бесстрашие языка»
(1954) отказывается от абстрактных методологических
обобщений и категорий, выступает против формализма

МАУРЕР 245
в литературоведении. В книге «Немецкая литература в
эпоху буржуазного реализма» (1962) доминирует
конкретно-эмпирический анализ произведений. В книге
«Комедии и комическое» (1974) М. рассматривает
комедию как феномен художественного языка. В книге
«История в драме — драма в истории» (1979) развитие
литературы представлено главным образом как развитие
художественных форм; социальные аспекты введены
внутрь литературного процесса, их анализ дан в
контексте эстетических особенностей конкретного
произведения. Книга «Литературная форма и история» (1984)
представляет эволюцию повествовательных жанров от
эпохи «Бури и натиска» до конца XX в.
Соч.:
Das Bauerntum im deutschen Schrifttum: Von den Anfangen bis
zum 16. Jh. Halle (Saale), 1944. XV, 395 S. • Deutsche
Literarurgeschichte von den Anfangen bis zur Gegenwart.
Stuttgart, 1950. VIII, 604 S. • Das Wagnis der Sprache: Inter-
pretationen dt. Prosa. Von Nietzsche bis Benn. Stuttgart, 1954. 529
S. • Deutsche Literatur im burgerlichen Realismus, 1848-1898.
Stuttgart, 1962. XVI, 908 S. • Geschichte im Drama Drama in der
Geschichte: Spatbarock. Sturm und Drang. Klassik. Friihrealismus.
Stuttgart, 1979. 372 S. • Lustspiele — und das Lustspiel. Stuttgart,
1974. 276 S. • Literarische Form und Geschichte: Aufsatze zu
Gattungstheorie und Gattungsentwicklung vom Sturm und Drang
bis zum Erzahlen heute. Stuttgart, 1984. VI, 240 p. • Vom Sturm
und Drang zur Gegenwart: Autorenportrats und Interpretationen:
Ausgevvahlte Aufsatze (1965-1988). Frankfurt a. M.; N. Y., 1990.
438 S.
Ред.:
Deutsche Schillergesellschaft: Jahrbuch der Dt.
Schillergesellschaft. Stuttgart, 1957. Bd 1. 410 S. • Wieland Ch. M.
Werke / Hrsg. von Martini F., Seiffert H. W. Munchen, 1964-68. 5
Bde. • Prosa des Expressionismus. Stuttgart, 1970. 318 S. •
Probleme des Erzahlens in der Weltliteratur: Festschrift fur K.
Hamburger. Stuttgart, 1971. XI, 429 S. • Moricke E. Der Schatz /
Hrsg. u. mit einem Nachw. von Martini F. Stuttgart, 1980. 127 S.
А. В. Драное
МАТТИСЕН Фрэнсис Отто (MATTHIESSEN Francis Otto)
(10.11.1902, Пасадена, шт. Калифорния. — 1.IV. 1950,
Бостон) — американский литературовед, публицист.
Окончил Йельский ун-т (1923), где и преподавал (1927-
1929), доктор философии (1927). Проф. Гарвардского
унта (1929-1950). Член Американского института искусств
и литературы и редколлегии журнала «The New England
quarterly» (Cambridge, Mass., 1937-1940), президент
профсоюза преподадвателей Гарвардского ун-та (1940-
1942). В 1938 побывал в СССР, в последние годы жизни
был близок марксизму, за что в период маккартизма
подвергся травле и покончил жизнь самоубийством.
Первая значительная работа М. посвящена анализу
поэтического мастерства Т. С. Элиота (1935). Начав
литературную деятельность как последователь В. Л. Пар-
рингтона и В. В. Брукса, внес вклад в американское
литературоведение своей книгой «Американское
возрождение» (1941), оказавшей сущестенное влияние на
преподавание истории американской литературы. В книге дан
анализ творчества пяти американских писателей-
романтиков (Р. У. Эмерсон, Г. Торо, Н. Готорн, Г. Мел-
вилл и У. Уитмен). Однако М. не удалось показать
значение для американского романтизма Дж. Ф. Купера
и Э. А. По. Теория искусства Эмерсона, считает М.,
оказала решающее воздействие на Торо и Уитмена и
вызвала творческое противодействие Готорна и Мел-
вилла. Сочетание философского, социального и
эстетического подходов делает книгу М. фундаментальным
исследованием американского романтизма. В
монографии о Г. Джеймсе (1944) показана логика развития
реализма в его творчестве, а также причины неприятия
писателем американской действительности. Для
«Литературной истории Соединенных Штатов» М.
написал главу об американской поэзии 1920-1940. В
книге о Т. Драйзере (1951) М. пересматривает свое
прежнее негативное отношение к наследию Драйзера. В
лекции «Ответственность критики» (1949), вошедшей в
посмертно изданный сборник его статей, обосновал
основные принципы своего критического метода и
выступил против формализма «новой критики».
Соч.:
Ответственность критики / Предисл.: Засурский Я. Н. М.,
1972. 376 с. • Поэзия // Литературная история Соединенных
Штатов. М., 1979. Т. 3. С. 463-491. • Sarah Orne Jewett.
Boston, 1929. 159 p. • The achievement of T. S. Eliot: An essay on
the nature of poetry. Boston; N. Y., 1935. XVI, 159 p. • American
Renaissance: Art and expression in the age of Emerson and
Whitman. L.; N. Y., 1941. XXIV, 678 p. • Henry James: The major
phase. L.; N. Y., 1944. XVI, 190 p. • Theodore Dreiser. N. Y.,
1951. 267 p. • The responsibilities of the critic: Essays a. rev.
N. Y., 1952. XVI, 282 p.
Лит. :
F. О. Matthiessen (1902-1950): A collective portrait / Ed. by
Sweezy P., Hubermann L. N. Y., 1950. XII, 154 p. • Gwm G. B.
F. O. Matthiessen: The crit. achievement. Seattle; L., 1975. XXV,
210p.
A. H. Николюкин
МАУРЕР Карл (MAURER Karl) (p. 15.IV. 1926, Дарм-
штадт, Гессен) — немецкий литературовед. Проф.
Боннского ун-та (1959-1991). М. — специалист по
романским литературам; исходит из принципов культурно-
исторической школы. Исследует распад классической
жанровой системы в литературе романтизма и XX в.
Полагает, однако, что не сам художник «взрывает»
старые формы, действуя по своему произволу, а «дух
времени» диктует ему выбор поэтических средств. В
книге «Песни Джакомо Леопарди и разложение
лирических жанров» (1957) прослеживает взаимосвязи между
способами самовыражения поэта и идейно-социальными
тенденциями эпохи. Фрагментарность Леопарди —
следствие не сознательного намерения, а требований
времени. В книге «Гёте и романский мир» (1997)
исследует «европейскую предысторию» творчества Гёте,
влияние на него романских литератур.
Соч.:
Interpretationen zur spateren Lyrik Paul Valerys. Munchen, 1954.
252 S. • Giacomo Leopardis «Canti» und die Auflosung der
lyrischen Genera. Frankfurt a. M., 1957. 250 S. • Himmlischer
Aufenthalt: Fray Luis de Leons Ode «Alma region luciente».
Heidelberg, 1958. 44 S. • Goethe und die romanische Welt: Studien
zur Goethezeit und ihrer europaischen Vorgeschichte. Paderborn,
1997. 360 S.
Ред.:
Romantik: Aufbruch zur Moderne / Hrsg. von Maurer K., Wehle
W. Munchen, 1991. 567 S.
Лит. :
Entgrenzungen: Studien zur Geschichte kultureller
Grenziiberschreitungen: Festgabe des Romanischen Seminars der
Ruhr-Universitat Bochum flir K. Maurer zur Emeritierung im Juli
1991 / Hrsg. von Behrens R., Figge U. L. Wurzburg, 1992. 285 S.
А. В. Драное

246 МАШЕРЕ
МАШЕРЕ Пьер (MACHEREY Pierre) (p. 1938) —
французский теоретик-марксист, ученик Л. Альтюссера.
Закончил Эколь Нормаль Сюперьер. Преподавал в ун-те
Лилль-1, позднее проф. Сорбонны. Работы М.
сосредоточены на трех направлениях: разработка и
корректировка марксистской теории литературы (1974); анализ
философских воззрений Спинозы как предшественника
критиков гегельянства (1979, 1992); изучение
современной французской философии, в частности «исторической
эпистемологии» М. Фуко. Литературной теорией М.
занимается с 1966 (публикация «Теории литературного
производства»), когда стал разрабатывать понятие
текста как «видения мира». М. стремится отбросить как
немарксистский формализм (литература не связана с
идеологией), так и вульгарный марксистский
редукционизм (литература — эстетический вариант идеологии),
полагая, что литература «не независима», но
«автономна» по отношению к идеологии. Используя
понятие «видение мира», М. проводит границу между
марксистским понятием «отражения» и пассивным
зеркальным отражением. Он отвергает концепцию
«творчества» как «мистическую» и видит в тексте
гетерогенное единство социальной, идеологической и
эстетической практики. В согласии с альтюссеровской
концепцией, литературный текст понимается М. как
конечный продукт художественной трансформации
сырого идеологического и лингвистического материала.
Литературный текст создает одновременно эффект
действительности и эффект вымысла. В работе «О чем
думает литература?» (1990) М. предпринимает философ-
ско-идеологический анализ литературы. По мнению М.,
научная критика должна тщательно избегать как оце-
ночности, так и интерпретации, т. к. оба эти процесса
подменяют объект литературного анализа. Вместо этого
необходимо рассматривать текст как определенную
материальную практику, находящуюся одновременно
внутри идеологии и над ней. Идеи М. широко
распространены в литературной теории и критике, его
концепция «противонаправленного чтения» пропагандировалась
в англоязычном литературоведении Т. Игл тоном.
Соч.:
Pour une theorie de la production litteraire. P., 1966. 332 p. • Sur la
litterature comme forme ideologiqie: Quelques hypotheses
marxistes // Litterature. P., 1974. № 13. 29-48 p. • Hegel ou
Spinoza. P., 1979. 263 p. • A quoi pense la litterature? Exercices de
philosophie litteraire. P., 1990. • Avec Spinoza: Etudes sur la
doctrine et Thistoire du spinozisme. P., 1992. 271 p. • Histoire de
dinosaure: Faire de la philosophie. 1965-1997. P., 1999. 323 p.
H. Т. Пахсарьяи
МЕЙНСТРИМ (англ. MAINSTREAM). Буквально —
«основной поток». Синонимом М. является понятие
«общей культуры», основанной на западных
либеральных, или так называемых универсальных,
общечеловеческих ценностях. Это слово пришло в европейские и в
русский языки из американской традиции и
используется как нестрогий термин с зыбкими границами,
подвергающийся постоянному переосмыслению в силу
изменчивости литературной моды под воздействием
различных идеологических дискурсов. С одной стороны, М.
предполагает некий усредненный уровень читательского
восприятия, смыкаясь с массовой и популярной
литературой, с другой стороны, отнесение к М. определенных
явлений прочно связано с формированием и
интерпретацией литературных канонов, культурного ядра,
«центра», национальной традиции. Коммерческий,
идеологический и политико-воспитательный аспекты М. чаше
всего перевешивают эстетическую специфику явления. В
какой-то мере М. выступает ареной для различных
явлений и имен, которые затем включаются или
исключаются из национального и мирового канона. М. прочно
связан с апологетическими и охранительными
тенденциями в национальной культуре, и в силу своей
значительной пластичности является индикатором смены и
перераспределения влияния на общественное сознание
различных культурных парадигм, теорий и
представлений. Он тесно связан с формированием читательской и
издательской политики. Не случайно разного рода
национальные и международные литературные премии
чаще всего присуждаются представителям М.
Существуют и коммерческие издательства,
специализирующиеся преимущественно на произведениях, относимых к М.
(«Random Haus»).
Если канон обычно обращен в прошлое, то М. — это
современная литература, более чутко реагирующая на
изменения читательских вкусов, моды, актуальность
перемен и т. д. В сугубо прикладном смысле М.
определяется как «романы, написанные в XX в., реалистически
исследующие различные аспекты человеческого опыта*
{Pearl:I999). При этом часть М. со временем все же
переходит в канон, а часть уходит со сцены как чисто
конъюнктурное явление. Наиболее радикально
настроенные борцы за демократизацию канона предлагают
вообще отказаться от канонических делений на
«большую и «малую» литературу, на М. и «задворки»
{Lauter:l99I). Отсюда — ставшее традиционным деление
на «diction», параллель М., и «literature», синоним канона
в англоязычной традиции. Сложные философские и
онтологические проблемы, занимающие центральное
место в коллективном бессознательном определенной
эпохи и страны, получают немедленное отражение в
литературе М.. хотя зачастую неожиданное и
искаженное. Именно в силу своей быстрой реакции на чаяния
современности М. является ценным материалом для
школы культурной критики, для теорий и практик
читательского отклика.
В определенной мере М. соотносим с понятием так
называемого «демократического» или «массового
канона», возникшего в Европе и США на рубеже XIX и XX
вв. Его актуализация была связана с изменением обшей
обстановки в производстве и потреблении литературной
продукции, с развитием и удешевлением массового
книжного рынка, что вело к усилению нормообразую-
шего и воспитательного значения «демократического
канона». Именно в то время вошли в обиход
сохраняющиеся и по сей день «списки» рекомендованных для
чтения важных и полезных книг. Прочитав их, средний
человек может считать себя «культурным» и
«образованным», а также сформировать самостоятельное
эстетическое суждение и вкус, необходимые для
создания «верной» картины мира. М. можно определить как
современный демократический канон текущей
литературы, рассчитанный на пресловутого широкого читателя.
В силу своей подвижности он легче «высокого канона»
включает в себя новые имена — в зависимости от моды
и политико-социального заказа.
В прикладном значении М. часто определяется по
принципу «от противного» — как литературные явления,

МЕЛУ-Э-КАШТРУ 247
не попадающие под другие определения: жанровые,
тематические, эстетические и т. д., не имеющие ярко
выраженных типологических признаков. Например, если
роман не исторический, не любовный, не детективный,
не научно-фантастический, он скорее всего попадет под
определение М. Но такая классификация условна в силу
размытости жанровых, эстетических делений и
привычных иерархий в современной словесности и культуре.
Расхожее определение литературы М. как
«реалистической», повествующей о жизни героев среднего класса
также не выдерживает критики, поскольку
произведение, относимое к М., вовсе не обязательно является
достоверным рассказом о «типических характерах в
типических обстоятельствах». В силу тотального
воздействия механизмов коммерциализации, стирания
границ между китчем и искусством, между
традиционализмом и постмодернизмом М. легко усредняет и
осваивает элементы эстетики, художественные идеи и
языки, прежде считавшиеся привилегией маргинальной
литературы (см. маргинальность). Отсюда, например,
пристрастие современного романа М. к магическому
реализму, технике пастиша, фантастике, гротескному
искажению, мифологическим мотивам и т. д. В
контексте современной культурной фрагментации активное
посягательство «культурных границ» на место в М. —
все чаще выражающееся не в форме ассимиляции или
мимикрии, но в попытках расшатывания М. изнутри, —
привело к тому, что во многих случаях прежде
маргинальная литература заняла место М. Ни один писатель
не относит себя к М. добровольно, поскольку это
понятие имеет некий пренебрежительный оттенок. Понятие
М. характеризуется довольно негативно всеми лагерями
критики: канонисты, придерживающиеся строгой
дихотомии высокой и низовой культуры, считают М.
чрезмерно политически ангажированным и
сиюминутным; леворадикальные критики полагают, что он
излишне законопослушен и склонен к апологетике;
приверженцы экспериментов и авангарда считают М.
интеллектуально убогим и эстетически примитивным.
Отсюда противопоставление М. как инерционного и
принципиально не экспериментального поля —
маргинальной литературе, «андеграунду», которое, однако, не
выдерживает критики, поскольку границы между ними
(как в эстетическом, так и в коммерческом смысле) на
рубеже XX-XXI вв. весьма проницаемы. Для
представителей маргинальных групп самого разного толка М. —
это антагонист и одновременно «голубая мечта».
Последние десятилетия XX в. постепенно ввели в М. ранее
маргинализированные явления, легко им освоенные. Они
отвечали общим принципам М.: были достаточно
апологетическими, респектабельными; понятными и
близкими среднему читателю; несли так называемые
общечеловеческие ценности в привычной форме; их
«иное» было вполне предсказуемо и неопасно. В целом
проблему перехода и включения в М. можно определить
как изменение соотношения локального и
универсального, частного и общего, которая решается пока
традиционным логоцентрическим образом (см. логоцентризм).
М. В. Тлостанова
МЁЛЛЕР КРИСТЕНСЕН Свен (M0LLER KRISTENSEN
Syt.n)(12.XI.1909 — 3.VIII.1991) — датский
литературовед и музыковед. Окончил Копенгагенский ун-т (1932).
Проф. скандинавских литератур в ун-те в Орхусе (1953-
1964), проф. Копенгагенского ун-та (с 1964), член
Датской академии (с 1989), лауреат премии Брандеса (1970).
М. К. — автор работ по теории литературы, истории
датской литературы XIX-XX вв. Критиковал
распространенное в датском литературоведении
биографическое направление. Взгляд на литературу как на
социальное явление представлен в книге «Литературная
социология» (1975), в ней разрабатываются принципы
социологического подхода к литературному произведению.
В книгах «Поэт и общество в Дании в XIX в.» (1942-
1945), «Двойной эрос: Статьи о датской романтической
литературе» (1966) М. К. рассматривает творчество
датских писателей XIX в. Анализирует эстетико-фило-
софские взгляды крупнейшего датского критика
Г. Брандеса, сыгравшего важную роль в истории
датской литературы («Георг Брандес: критик, либерал,
гуманист», 1980). Брандес, по мнению М. К., заложил
эстетические основы современной датской литературы.
В книге «Датская литература. 1918-1952» (1952),
выдержавшей много переизданий, представлены основные
тенденции развития датской литературы XX в.
Соч.:
Датская литература, 1918-1952. М., 1973. 391 с. • Dansk
litteratur, 1918-1952. Kobenhavn, 1952. 300 s. • Digteren og
samfundet i Danmark i det 19. Aarhundrede. Kobenhavn, 1942-
1945. Vol. 1-2. • Impressionismen i dansk prosa, 1870-1900.
Kobenhavn, 1955. 198 s. • Digtningens teori. K.0benhavn, 1958.
198 s. • Den dobbelte Eros: Studier i den danske romantik.
Kobenhavn. 1966. 291 s. • Den store generation. Kobenhavn, 1974.
267 s. • Literary sociology. Brugge, 1975. 47 p. • Georg Brandes:
Kritikeren, liberalisten, humanisten. Kobenhavn, 1980. 187 s.
К. Е. Мурадян
МЕЛУ-Э-КАШТРУ Эрнешту Мануэл Жералдкш де
(MELO-E-CASTRO Ernesto Manuel Geraldes de) (p. 1932) —
португальский литературный критик, популяризатор
идей французского структурализма, поэт. Член
руководства Португальской ассоциации писателей и
португальского ПЭН-центра. Редактор (с 1975) литературного
приложения к газете «Diario de Noticias» (Lisboa),
ставшего рупором португальского структурализма.
Согласно М.-Э-К., критика — это прежде всего
«чтение», в результате которого возникает
интерпретация, принципиально отличная от самого произведения:
никакая интерпретация не является «единственной и
окончательной». М.-Э-К. разрабатывает понятие
литературного авангарда (под несомненным влиянием
французских «тель-келистов»), изучает взаимоотношение
поэтической и политической речи. В первые годы после
португальской революции 1974 М.-Э-К. большое
внимание уделял лингвистическим методам исследования
природы и возможностей политического языка как
материала для творчества, используя речи политических
деятелей Апрельской революции, тексты плакатов,
настенных надписей-лозунгов, рисунки и эмблемы. В
«народном визуализме» критик видит проявление
скрытой диалектической взаимосвязи между политическим и
поэтическим и на этом основании считает его
феноменом авангардизма, который творится коллективно и
якобы тем самым превращает всю страну в «огромную
лабораторию» поиска «визуальной коммуникации».
Главными признаками литературного авангарда
считаются новизна (противостояние всему устаревшему и
общеизвестному), маргинальность (оппозиция офици-

248 МЕЛЬ
альной власти) и свобода (протест против угнетения,
репрессий и окостенения). Прослеживая историю
взаимодействия идеологии и творчества в Португалии с
конца XIX в., М.-Э-К. видит проявление «подлинного
авангарда» в деятельности поэтических групп,
заявивших о себе в начале 60-х («Поэзия-61»,
«Экспериментальная поэзия») и осуществлявших «разрыв» с
фашистской диктатурой на «уровне языка», через отказ
от господствовавших литературно-эстетических норм.
Соч.:
A proposicao 2.01: Poesia experimental. Lisboa, 1%5. 110 p. • О
proprio poetico. Sao Paulo, 1973. 165 p. • Dialectica das
vanguardas. Lisboa, 1976. 117 p. • In-novar. Lisboa, 1977. 280 p. •
As vanguardas na poesia portuguesa do sec. XX. Lisboa, 1980. 113
p. • Po. Ex.: Textos teoricos e documentos da poesia experimental
portuguesa / Melo e Castro E. M. de, Harterly A. Lisboa, 1981. 288
p. • Essa critica louca (1955-1979). Lisboa, 1981. 170 p. • Projecto:
Poesia. Lisboa, 1984. 262 p.
Т. E. Коробкина
МЕЛЬ Дитер (MEHL Dieter) (p. 21.IX. 1933, Мюнхен) —
немецкий литературовед. Проф. английского отделения
Боннского ун-та. Специалист в области английского
Средневековья и Возрождения, стоит на позициях
культурно-исторической школы. В книге
«Средневековый английский роман XI1I-XIV вв.» (1967) на основе
анализа исторической обстановки исследует влияния
различных европейских литератур (прежде всего
французской) на развитие средневекового английского
романа; сосредоточивает внимание на определении его
жанрового своеобразия. Показывает связи между
древними сказаниями и литературными произведениями,
созданными позднее на их основе. Анализирует
творчество Шекспира-трагика (1983). В книге «Джеффри Чосер:
Введение в поэтическое творчество» (1973)
рассматривает истоки мастерства поэта и причины его популярности
у современников и потомков. Творчество Чосера М.
считает вершиной средневековой английской
литературы («Английская литература в век Чосера», 2001). В
монографии «Английский роман до конца XVIII века»
(1977) анализируются структурные элементы этого
жанра, нашедшие свое отражение в классической
литературе XIX в. М. — издатель сборников английской
драмы, ему принадлежат вводные статьи к
произведениям Шекспира.
Соч.:
Die Pantomime im Drama der Shakespearianzeit. Heidelberg,
1964. 160 S. • Die mittelenglischen Romanzen des 13. und 14.
Jahrhunderts. Heidelberg, 1967. 229 S. • Geoffrey Chaucer: Eine
Einf. in seine erzahlenden Dichtungen. В., 1973. 226 S. • Der
englische Roman bis zum Ende des 18. Jahrhunderts. Dusseldorf,
1977. 207 S. • Die Tragodien Shakespeares: Eine Einfuhrung. В.,
1983. 276 S. • English literature in the age of Chaucer. N. Y., 2001.
Ред.:
Das Vorlesebuch. Ebenhausen bei Munchen, 1954. 224 S. • Sein
Reich — die Erde: Eine Anthologie aus unserer Zeit. В., 1956. 241
S. • Englische Gedichte — English poems. Ebenhausen, 1965.
157 S.
В. В. Сорокина
МЁЛЬК Ульрих (MOLK Ulrich) (p. 29.111.1937) —
немецкий литературовед. Преподаватель (1960-1966), затем
проф. Гейдельбергского ун-та (1974). Проф. Геттинген-
ского ун-та. В книге «Темный стиль — светлый стиль»
(1968) на основе культурно-исторической методологии
обращается к исследованию провансальских трубадуров.
К «светлому» стилю относит «идеальную школу» во
главе с Б. де Вентадорном, в основе которой лежал
идеал прославления придворной любви (Жофре Рудель,
граф Блайя). «Темным» стилем М. считает
«реалистическую школу», отвергавшую идеал придворного флирта
и призывавшую к естественной, «природной» любви. М.
видит в этом призыве протест против средневекового
аскетизма.
Соч.:
Las Cansos: Kritischer Text und Kommentar. Heidelberg, 1962.
138 S. • Herbert le Due de Daumartin XIII. Tubingen, 1966. 151 S.
• Trobar clus — trobar lieu: Studien zur Dichtungstheorie der Tro-
badors. Munchen, 1968. 204 S. • Repertoire metrique de la poesie
lyrique francaise des origines a 1350. Munchen, 1972. 682 S. •
Trobadorlyrik: eine Einfuhrung. Munchen, 1982. 127 S.
Ред.:
Franzosische Literaturasthetik des 12 und 13 Jahrhunderts:
Prologe, Exkurse, Epiloge. Tubingen, 1969. 115 S.
Лит.:
Literatur, Geschichte und Verstehen: Festschrift fur U. Molk zum
60. Geburtstag. Heidelberg, 1997. 555 S.
В. В. Сорокина
МЕЛЬХИНГЕР Зигфрид (MELCHINGER SirciiRUD)
(22.1.1906 — 1988) — немецкий искусствовед и
литературовед. Изучал классическую филологию и
германистику в ун-тах Тюбингена и Мюнхена. Проф.
Государственного института музыки и изобразительных
искусств в Штутгарте (1963-1973). Редактор журнала
«Theater heute» (Hannover) (1962-1972).
М. сочетает в своей методологии принципы
культурно-исторической и духовно-исторической школ. В
книге «Драматургия "Бури и натиска'» (1929)
анализирует теоретические воззрения штюрмеров на
драматическое искусство; штюрмерство рассматривается как
результат внутрилитературного развития,
обусловленного «имманентными» законами, не связанными с
общественными явлениями эпохи. В книге «Мир как
трагедия» (1979-1981) показывает, как проявляются в
трагедиях Эсхила и Софокла политические, этические и
религиозные представления античного общества.
Последняя монография М. посвящена творчеству Шекспира
(1986).
Соч.:
Dramaturgic des Sturms und Drangs. Gotha, 1929. VII. 123 S. •
Modernes Welttheater. Bremen, 1956. 172 S. • Theater der
Gegenwart. Frankfurt a. M; Hamburg, 1956. 220 S. • Drama
zwischen Shaw und Brecht. Bremen, 1957. 312 S. • Schauspieler:
36 Portraits, (mit R. Clausen). Frankfurt a. M. etc., 1965. 226 S. •
Sophokles. Velber bei Hannover, 1966. 142 S. • Euripides. Velber
bei Hannover, 1967. 151 S. • Anton Tschechow. Velber bei
Hannover, 1968.- 150 S. • Geschichte des politischen Theaters.
Velber bei Hannover, 1971. 439 S. • Das Theater der Tragodie.
Munchen, 1974. XII, 326 S. • Die Welt als Tragodie. Munchen.
1979-1981. Bd 1-2. • Shakespeare. Frankfurt a. M., 1986. 124 S.
Ред.:
Shakespeare auf dem modernen Welttheater. Velber bei Hannover,
1964.81 S.
А. В. Драное
МЕНГАЛЬДО Пы:р Винчышо (MENGALDO Piik Vinclnzo)
(p. 1936, Милан) — итальянский филолог, литературовед
и историк языка. Закончил филологический факультет
Падуанского ун-та. Ученик Дж. Фолены. Преподавал в
ун-тах Генуи, Феррары, в Сорбонне и ун-те Браун

МЕНКЕН 249
(США); проф. ун-та Падуи. Член Академии делла
Круска. Главный редактор журнала «Stilistica с metrica
italiana». соредактор журнала «Lingua e stile». Руководил
изданием антологии «Итальянские поэты XX века»
(1978).
Область интересов М. простирается от Данте до
поэтов XX в.; М. специализируется на исследовании
стилистики и метрики. Изучал трактат Данте «О
народном красноречии», прояснив характер связей между
творчеством поэта и средневековой латинской
риторической традицией (1978). Подготовил критическое издание
этого трактата (Padova, 1968). Существенный вклад М.
внес в изучение творчества поэтов — представителей
герметизма. Указывал, что их пристрастие к «темному»,
изысканному языку было не своеобразным способом
противостоять грубости и демагогии современного им
режима (распространенная среди критиков точка
зрения), но сознательным стилистическим экспериментом,
поиском «идеального» поэтического языка. В творчестве
герметистов итальянский язык приобрел некоторые
черты синтетического, в котором имеется большое
количество имплицитных связей, а граматические
категории и функции в высшей степени коннотативны.
По мнению М., герметизм является единственным
вариантом авангардизма, сделавшим основной акцент на
обновлении самого языка, основной же побудительный
мотив для большинства других авангардистских
направлений XX в. — тяга к революционному обновлению
жизни — вынесен герметистами за скобки. М. уделял
внимание языковым экспериментам, распространенным
в ломбардской литературе (К. Досси, Э. Гадда,
К. Ребора): многоязычию, лексическим деформациям,
авторским неологизмам и пр. В работе «Традиция XX
века» (1975) выявил зависимость лингвистического
опыта Э. Монтале от языка Д'Аннунцио. В работе о
стиле эпистолярного наследия И. Ньево (1987) собран
богатейший эмпирический материал, касающийся
морфологических, синтаксических, графических и
фонетических особенностей языка писателя,
представлены соображения о возможности применения на
современном материале методик, разработанных для
исследования древних и средневековых авторов. В книге
«Профили критиков XX века» (1999) М. прослеживает
взаимосвязь стилистики отдельных авторов с их
методологическими установками. Занимается
исследованиями итальянской метрики и поэтической стилистики
(2001), особый вклад внес в изучение метрики
Дж. Пасколи. В книге «Волшебство жизни» (2003)
собраны статьи о поэзии XVIII в., в т.ч. работа о
включении афоризмов и сентенций в лирические
произведения, анализ творчества П. Метастазио и Дж. Па-
рини, а также исследование либретто к опере Моцарта
«Идоменей».
Соч.:
La lingua del Boiardo lirico. Firenze, 1963 IX, 382 p. • La
tradizione del Novecento. Milano, 1975. 444 p. • Linguistica e
retorica di Dante. Pisa, 1978. 320 p. • La tradizione del Novecento:
Nuova serie. Firenze, 1987. 475 p. • L' epistolario di Nievo:
Un'analisi linguistica Bologna, 1987. 361 p. • II linguaggio della
poesia // Dai solariani agli ermetici. Studi sulla letteratura italiana
degli anni venti e trenta. Milano, 1989. P. 1-25. • La tradizione del
Novecento: Terza serie. Torino, 1991. IX, 397 p. • II Novecento.
Bologna, 1994. 491 p. • Lingua e stile nell'Ottocento italiano.
Novara, 1999. 59 p. • Giudizi di valore. Torino, 1999. VI, 215 p. •
Proflli di critici del Novecento. Torino, 1999. 146 p. • La tradizione
del Novecento: quarta serie. Torino, 2000. VIII, 421 p. • Prima
lezione di stilistica. Roma, 2001. 158 p. • Gli incanti della vita.
Studi su poeti italiani del Settecento. Padova, 2003.
E. В. Лозинская
МЕНЕНДЕС ПИ ДАЛЬ Рамон (MENENDEZ PI DAL Ramon)
(13.III.1869. Ла-Корунья — 14.11.1968, Мадрид) —
испанский литературовед и историк культуры, ученик
М. Мененлеса Пелайо. Окончил Мадридский ун-т,
заведующий кафедрой романской филологии Мадридского
ун-та (с 1899), член (с 1901) и президент (в 1925-1936 и
1947-1968) Испанской королевской академии. В 1914
основал журнал «Revista de filologia espafiola» (Madrid).
M. П. — автор фундаментальных исследований по
истории Испании и испанского языка, а также испанской
литературы Средневековья и XVI-XVII вв., видный
представитель культурно-исторической школы. Серьезное
значение деятельность М. П. имела в области
медиевистики: он осуществил научные издания нескольких
крупнейших произведений средневековой испанской
литературы: «Всеобщей хроники» короля Альфонса X
(1906), «Песни о моем Сиде» (1908-1911), «Песни о
Фернане Гонсалесе», народных романсов. На материале
хроник и романсеро М. П. реконструировал несколько
кастильских эпических поэм, ранее неизвестных или
считавшихся утраченными. Внес существенный вклад в
изучение «Книги благой любви» Хуана Руиса,
опубликовал работы о творчестве Сервантеса, Лопе де Веги,
Тирсо де Молина, Б. де Лас Касаса и др. писателей XVI-
XVII вв. В основе историко-литературной концепции
М. П. — учение о традиционализме как о свойстве, в
высокой степени присущем испанской литературе, а
также о неразрывной связи литературы и народного
творчества. Вскрыл значение романсовой традиции для
драматургии Лопе де Веги («Лопе де Вега, Новое
искусство и новая биография», 1935) выявил возможные
источники «драмы чести» XVII в. в сюжетике народного
эпоса («Тема чести в испанском театре», 1937),
проанализировал связи и соотношение «Дон Кихота» с
рыцарскими романами («Один аспект "Дон Кихота"», 1921-1924).
Соч.:
Избранные произведения: Исп. лит. Средних веков и эпохи
Возрождения. М., 1961. 772 с. • La leyenda de los Infantes de
Lara. Madrid, 1896. XVI, 488 p.» Cantar del Mio Cid: Texto,
gramatica у cocabulario. Madrid, 1908-1911. Vol. 1-3. • Poesia
jiglaresca у juglares. Madrid, 1924. VIII, 488 p. • Flor nueva de
romances viejos. Madrid, 1928. 294 p. • De Cervantes у de Lope de
Vega. Buenos Aires; Mexico, 1940. 182 p. • Poesia arabe e poesia
europea con otros estudios de literatura medieval. Buenos Aires;
Mexico, 1941. 177 p. • La epopeua castellana a traves de la
literatura espanola. Madrid, 1945. 245 p. • Romancero hispanico:
Teoria e historia. Madrid, 1953. Vol. 1-2. • En torno al poema del
Cid. Barcelona; Buenos Aires; 1963. 222 p. • El Padre Las Casas:
Su doble personalidad. Madrid, 1963. XVI, 410 p.
Ред.:
Alfons X. Primera cronica general. Madrid, 1906. IX, 776 p.
Лит.:
Maravall L. A. Menendez Pidal у la historia del pensamiento.
Madrid, 1960.206 р.
А. Г. Османова
МЕНКЕН Генри Луис (MENCKEN Henry Louis)
(12.IX.1880. Балтимор, Мэриленд — 29.1.1956, там же)
— американский критик, публицист, общественный

250 МЕНТАЛИТЕТ
деятель. Одна из центральных фигур в общественно-
литературной полемике США 1910-1920-х. Окончил
Балтиморский политехнический институт (1896), с 1899
начал заниматься журналистской деятельностью в
балтиморской прессе. Эстетическая позиция М., в целом
крайне противоречивая, сложилась под влиянием
социал-дарвинизма, Г. Спенсера, Б. Шоу, сочинений Ф.
Ницше, с которым он первым начинает последовательно
знакомить американских читателей: «Философия
Фридриха Ницше» (1908), «Ницше в выдержках» (1910) и др.
Главными темами М. является идея «прорыва»
культуры США (ранее пробританской и провинциальной) к
американской повседневности и к подлинно
американскому языку, а также «пробуждение» американского
культурного самосознания, независимой традиции
которого Америка XIX в., на его взгляд, не знала.
Ницше для М. — прежде всего союзник в борьбе с
«пуританизмом» и «традицией благопристойности», с одной
стороны, и новым гуманизмом (И. Бэббит, П. Э. Мор),
с другой, как факторами, препятствующими
«свободному» проявлению творческой индивидуальности.
Антипуритатнская позиция М. перекликается со
взглядами В. В. Брукса («Вино пуритан», 1908), Р. Борна
(«Пуританская воля к власти», 1917). Подобно Ницше,
М. критикует современную ему культуру справа, с
позиций, по его собственному признанию, «абсолютного
индивидуализма», порывавшего с лицемерной евангели-
стской набожностью, фразерством буржуазного
либерализма, релятивизмом прагматической этики и
утверждавшего «трезво-трагический» взгляд на жизнь.
Современную ему эпоху М. воспринимал как «битву за
существование» — «романтическую» деятельность элитарных
нонконформистов (ученых, писателей, художников),
которая бы способствовала процессу эволюции,
отрицала все искусственное и отжившее свой век. Основное
достоинство современного писателя, считал М., должно
быть связано с иронической способностью подлинного
художника потешаться нал «цирком» американской
жизни, «болванусом американусом».
Литературно-критическая деятельность М. в
основном приходится на 1900-1920-е: «Джордж Бернард Шоу:
Пьесы» (1905), «Книга предисловий» (1917),
«Предрассудки» (6 выпусков, 1919-1927), «Заметки о
демократии» (1926). Свое понимание задач литературной
критики М. высказал в статьях 1918-го — «Джеймс
Ханекер», «Критика критики о критике», а также в
«Книге предисловий», состоящей из трех разделов:
«Джозеф Конрад», «Теодор Драйзер», «Пуританизм как
литературная сила». Критик, по М., должен не столько
истолковывать материал («все смыслы подвижны»),
сколько пользоваться им для утверждения собственных
взглядов и «критики идей». Реализм в этом контексте —
«попросту интеллектуальная честность художника, не
идущего ни на какие уступки общественным лицемерию
и лжи». Как подобных реалистов М. пропагандировал в
США X. Ибсена, Г. Гауптмана, Г. Зудермана,
Дж. Джойса. Однако главную поддержку в 1910-е М.
оказывал Т. Драйзеру, что существенным образом
сказалось на росте его писательского авторитета. В 1920-е
любимым автором М. становится С. Льюис, а Драйзера
в связи с полевением его взглядов он начинает
подвергать острой критике. Настаивая на общественно-
критическом пафосе художественного произведения, М.
вместе с тем не признавал С. Синклера, видя в нем не
художника, а лишь автора экономических изысканий в
литературно-беллетристической форме. Особое место
среди современных писателей М. отводил Дж. Конраду,
создавшему концепцию «нового трагического
морализма», «победы в поражении», стоического мужества перед
лицом безразличной природной стихии и демагогических
по своей сути «общественных иллюзий». Считая
главным предметом художественного изображения «драму
американской жизни». М. скептически относился к
экспатрианству «потерянного поколения», «душевными
муками» которого, по его словам, были «полны все
либеральные еженедельники». Другая, и не менее
важная, сторона творчества М. была связана с сатирическим
обличением американской действительности в шести
книжках «Предрассудков», а также на страницах журнала
«Smart set», где М. сотрудничал с 1908, а в 1914 стал его
редактором вместе со своим соавтором, критиком
Дж. Дж. Натаном. В 1924 ими было основано
собственное издание — альманах «American Mercury»,
деятельность М. в котором продолжалась до 1933. Перу М.
принадлежит громадное количество пародий, шуточные
диалоги с Натаном, сатирические передовицы на тему
пуританских «обществ по борьбе с пороком», «лиги
борьбы за трезвость» и т. д. Специальное место в
журнале было отведено колонке под названием
«Американа», где перепечатывались наиболее абсурдные,
по мнению М., образчики американской журналистики.
Некоторые из неологизмов, предложенные в этой связи
М., прочно вошли в американское словоупотребление
(напр., «библейский пояс» — о Среднем Западе). В 20-е
М. стал больше интересоваться общественно-
политической тематикой (освещение им в прессе и по
радио нашумевшего судебного процесса над учителем
Скоупсом из штата Теннесси, взявшегося за
преподавание в школе теории Дарвина и тем самым поставившего
под сомнение авторитет Библии), а его взгляды
становятся все более правыми. Известность получил
лингвистический труд М. «Американский язык» (1919),
выдержавший несколько расширенных переизданий (1921-
1948).
Лит. :
George Bernard Show; his plays. Boston; L. 1905. XXIV, 107 p. •
The philosophy of Friedrich Nietzshe. Boston, 1908. VIII, 325 p. •
The gist of Nietzsche. Boston, 1910. • A book of burlesques. N. Y.,
1916. 253 p., Idem. N. Y., 1925. 239 p. • A book of prefaces. N.
Y., 1917. 283 p. • Prejudices: First series. N. Y., 1919. 254 p. • The
American language; a preliminary inquiry into the development of
English in the United States. N. Y., 1917. X, 374 p. Idem. N. Y.,
1949. XI, 769 p. • The Nordic blond renaissance. Baltimore, 1923.
• Notes on democracy. N. Y., 1926. 212 p. • Prejudices: Sixth
series. N. Y., 1927.317 р.
Ред:
A new dictionary of quotations on historical principles from
ancient and modern sources. N. Y., 1942. XIII, 1347 p.
Лит.:
The days of H. L. Mencken: Happy days, newspaper days, heathen
days. N. Y., 1947.958 р.
В. М. Толмачёв
МЕНТАЛИТЕТ (англ. MENTALITY, франц. MENTALITE,
нем. MENTAL1TAT; от лат. mens). Согласно концепциям
французского исследователя Ж. Ле Гоффа (Le Goff:I974).
прилагательное mentalis возникло в языке средневековой
схоластики в XIV в. Существительное М. появляется в
английской философии XVII в. Отчасти благодаря Воль-

МЕТАРАССКАЗ 251
теру английское философское понятие проникло в сферу
обыденного языка и мышления во Франции. В начале
XX в. оно воспринималось как неологизм. В научный
обиход термин М. в современном значении слова введен
Л. Леви-Брюлем. Однако в научную теорию
представление М. оформилось в исследованиях представителей
французской Школы «Анналов»: М. Блока, Л. Февра и
др., которые перекодировали понятие, вывели его из
сферы первобытного, паралогического мышления и
применили к исследованию европейского сознания
(Втгин:1991). М. определяет сферу человеческих
эмоций, мировидения как исторически складывающуюся
структуру и предполагает существование непознанных,
глубинных пластов общественного сознания и
подсознания. М. складывается из умонастроений, мыслительных
установок, коллективных представлений т. п. Как
правило, М. противопоставляется рационализированным
мыслительным системам идеологии, обозначая сферу
неотрефлектированной, стихийно развивающейся
мысли, не отделенной от эмоций, привычек, приемов
сознания. М. — своего рода «фон» мышления, который
остается скрытым от самого мыслящего субъекта;
однако, в отличие от фрейдовского бессознательного, М.
не «биологичен», а культурно-исторически обусловлен.
В современном литературоведении ставится вопрос о
«ментальной» основе литературы, об обусловленности
М. процессов творчества и восприятия. Понятие М.
способствует проникновению в ранее неисследованные,
скрытые от постороннего наблюдателя и
трудноуловимые процессы формирования образов (mental image-
making). Изучение ментальной природы образности и М.
как первоосновы литературности формирует
несхематичные представления о разнообразии образов
мышления и чувствования, о проявлении их в самых
причудливых и неожиданных формах. Согласно концепции
ученых Школы «Анналов» (в частности Л. Февра,
Февр:1991), в творчестве писателей, мыслителей,
художников при всех их неповторимых, уникальных
особенностях проявляются черты ментальности своего
времени и среды. Любой писатель, художник,
мыслитель подвергается «культурному принуждению»: он
«пленен» системой представлений, господствующей в
обществе. Творец, будучи автором оригинального
«послания», не может не выражать его в «коде» заранее
заданной ему языковой системы и культурной
традиции, которая ставит ему определенные границы. От
того, что сам он этих ограничений не ощущает и не
осознает, они не делаются менее значимыми.
В 1990-х калькированный термин М. получил
широкое распространение в России — в частности, в связи со
стремлением к отказу от официальной идеологической
ангажированности и обращением к универсальным,
онтологическим понятиям и категориям. Одним из
дискуссионных моментов в российской философии и
литературоведении стало сосуществование двух
вариантов термина — «менталитет» и «ментальность», которые
нередко различались по признаку «общечеловеческое» —
«национальное».
А. Ю. Большакова
МЕРКЕЛЬБАХ Райнхольд (MERKELBACH Reinhold)
(р. 7.VI. 1918, Гренцхаузен, Рейнская обл.) — немецкий
литературовед. Закончил Гамбургский ун-т, где
преподавал (с 1950). Проф. ун-та в Эрлангене (1957),
преподаватель Кёльнского ун-та (с 1961). Исследования М.
охватывают гомеровский эпос, фрагменты Гее иола,
позднегреческий роман, папирологию, палеографию,
эпиграфику. Основное направление деятельности —
текстологические исследования латинских и греческих
авторов. В книге «Исследование "Одиссеи"» (1951)
обращается к проблеме происхождения этого эпоса.
Согласно гипотезе М., «Одиссею» создали три автора,
условно обозначенные им как А, Т, и В (А — наиболее
ранний из творцов «Одиссеи», Т — создатель «Теле-
махии», В — самый поздний автор, оформивший
каноническую композицию эпоса). Книга «Источники
греческого романа об Александре» (1955) имеет
текстологический характер. М. предполагает, что в романе
использовано два основных источника: 1) конгломерат
псевдоисторических писем, среди которых можно выделить
роман в письмах об Александре, датируемый не позднее
1 в. н. э., письма Александра к Аристотелю и Олимпии
о приключениях в Индии и «на краю света»;
2) исторический роман-хроника в духе Филарха (III в. до
н. э.) или Дурия (ок. 340-270 до н. э.). Компиляция этих
двух источников произошла, по мнению М., не ранее
III в. н. э. В книге «Роман и мистерии в античности»
(1962) выдвигает гипотезу о том, что жанр греческого
романа имеет религиозно-сакральные истоки, а его
композиция отражает мистериальные ритуалы, в
частности, обряд инициации. Находит каждому эпизоду
параллель из области мифа или ритуала, делая вывод,
что глубинный смысл религиозного античного романа —
поиски пути к спасению человечества, обретение
высших нравственных ценностей. В 1980-е М. написал ряд
специальных работ, посвященных мистериям Диониса и
Митры, а также учению Мани — основоположника
манихейства. В 1990-е исследует роль денег в греко-
римском мире (1992), издает сборник статей об
античной литературе (Philologica, 1997).
Соч.:
Untersuchungen zur Odyssee. Munchen, 1951. 241 S. • Die
Quellen des griechischen Alexander-Romans. Munchen, 1954. IX,
255 S. • Roman und Mysterium in der Antike. Munchen; В., 1962.
XII, 348 S. • Kritische Beitrage zu antiken Autoren. Meissenheim
a. Glan, 1974. 96 S. • Weihegrade und Seelenlehre der
Mithrasmysterien. Opladen, 1982. 74 S. • Mithras. Konigstein,
1984. XVI, 412 S. • Mani und sein Religionssystem. Opladen,
1986. 58 S. • Die Hirten des Dionysos: die Dionysos-Mysterien der
romischen Kaiserzeit und der bukolische Roman des Longus.
Stuttgart, 1988. XVII, 290 S. • Die Bedeutung des Geldes fur die
Geschichte der griechisch-romischen Welt. Stuttgart, 1992. 79 S. •
Iris regina, Zeus Sarapis. Stuttgart, 1995. • Philologica.
Ausgewahlte kleine Schriften. Stuttgart, 1997
Ред.:
Hesiodus. Die Hesiodusfragmente aus Papyros. Leipzig, 1957. 55
S. • Beitrage zur klassischen Philologie. Meissenheim a. Glan,
1961-1963. H. 1-13. • Lateinisches Leseheft zur Einfuhrung in
Palaographie und Textkritik / Hrsg. von Merkelbach R., Van Thiel
H. Gottingen, 1969. XI, 111 S. • Abrasax: ausgewahlte Papyri
religiosen und magischen Inhalts / Hrsg. und erkl. von Merkelbach
R., Totti M. Opladen, 1990-1992. 3 Bde. • Steinepigramme aus
dem griechischen Osten / Hrsg. von Merkelbach R., Stauber J.
Stuttgart, 1998-2001. Bd 1-2.
E. Г. Кукушкина
МЕТАРАССКАЗ (франц. METARECIT, англ.
METANARRATIVE). Термин постмодернизма, введен
французским исследователем Ж.-Ф. Лиотаром в книге

252 МЕТАРАССКАЗ
«Состояние постмодерна» (Lyotard:1979). Одно из
ключевых понятий постмодернизма: «если все упростить до
предела, то под «постмодернизмом» понимается
недоверие к метарассказам» (Lyotard:1979, с. 7). Этим термином
и его производными («метаповествование», «метаисто-
рия», «металискурс») Лиотар обозначает все те
«объяснительные системы», которые, по его мнению,
организуют буржуазное общество и служат для него средством
самооправдания: религию, историю, науку, психологию,
искусство (иначе говоря, любое «знание»).
Переработав некоторые концепции М. Фуко и
Ю. Хабермаса о «легитимации», т. е. оправдании и
узаконивании «знания», Лиотар рассматривает любую
форму вербальной организации этого знания как
специальный тип дискурса-повествования. Эта литературно
понимаемая философия имела целью придание
законченности «знанию», что якобы и порождало
повествовательно организованные философские «рассказы» и
«истории», задачей которых было сформулировать свой
«метадискурс» о «знании». Основными организующими
принципами философской мысли Нового времени
Лиотар называет «великие истории», т. е. главные идеи
человечества: гегелевскую диалектику духа,
эмансипацию личности, идею прогресса, просветительское
представление о знании как о средстве установления
всеобщего счастья и т. д.
Для Лиотара «век постмодерна» в целом
характеризуется эрозией веры в «великие метаповествования», в
легитимирующие, объединяющие и «тотализирующие»
представления о современности. Сегодня «мы являемся
свидетелями раздробления», расщепления «великих
историй» и появления множества более простых,
мелких, локальных «историй-рассказов»; смысл этих
«крайне парадоксальных» по своей природе
повествований — не узаконить знание, а «драматизировать наше
понимание кризиса» {Ibid., с. 95) и прежде всего кризиса
детерминизма, который сохранился только в виде
«маленьких островков» в мире всеобщей нестабильности,
когда все внимание концентрируется на «единичных
фактах», «несоизмеримых величинах» и «локальных»
процессах. Даже концепция конвенционализма,
основанная на договоренности большинства, на общем согласии
относительно чего-либо, в принципе оказывается
неприемлемой для эпистемы постмодерна: «консенсус стал
устаревшей и подозрительной ценностью» (Ibid., с. 100).
Доведенная до своего логического предела, доктрина
разногласия ради разногласия приводит к тому, что
любое общепринятое мнение или концепция
рассматриваются как подстерегающая современного человека на
каждом шагу опасность поглощения его сознания
очередной «системой ценностей», системой М. В результате
господствующим признаком культуры «эры
постмодерна» объявляется эклектизм: «Эклектизм является
нулевой степенью общей культуры: по радио слушают
реггей, в кино смотрят вестерн, на ленч идут в
закусочную Макдоналда, на обед — в ресторан с местной
кухней, употребляют парижские духи в Токио и носят
одежду в стиле ретро в Гонконге... становясь китчем,
искусство способствует неразборчивости вкуса
меценатов. Художники, владельцы картинных галерей,
критика и публика стекаются туда, где «что-то происходит».
Однако истинная реальность этого «что-то происходит»
— это реальность денег: при отсутствии эстетических
критериев оказывается возможным и полезным
определять ценность произведений искусства по той прибыли,
которую они дают. Подобная реальность примиряет все,
даже самые противоречивые тенденции, при условии,
что эти тенденции и потребности обладают
покупательной способностью»(4го/я/г/.79#3, с. 334-335).
Важную, если не ведущую роль в поддержке этого
познавательного эклектизма играют средства массовой
информации, поскольку они, пропагандируя
гедонистическое отношение к жизни, закрепляют состояние
бездумного потребительского отношения к искусству. В
этих условиях для «серьезного художника» якобы
возможна лишь одна перспектива — воображаемая
деконструкция «политики языковых игр», позволяющая
понять «фиктивный характер» языкового сознания.
Таким образом, здесь четко прослеживается
постструктуралистское представление о языке как об инструменте
для выявления своего собственного «лецентрированного
характера», для выявления отсутствия организующего
центра в любом повествовании.
Этим, по Лиотару, и определяется специфика
искусства постмодерна: оно «выдвигает на передний план
непредставимое, неизобразимое в самом изображении...
Оно не хочет утешаться прекрасными формами,
консенсусом вкуса. Оно ищет новые способы изображения, но
не с целью получить от них эстетическое наслаждение, а
чтобы с еще большей остротой передать ощущение
того, что нельзя представить. Постмодернистский
писатель или художник находится в положении
философа: текст, который он пишет, произведение, которое он
создает, в принципе не подчиняются заранее
установленным правилам, им нельзя вынести окончательный
приговор, применяя к ним общеизвестные критерии
оценки. Эти правила и категории и суть предмет
поисков, которые ведет само произведение искусства.
Художник и писатель, следовательно, работают без
правил, их цель и состоит в том, чтобы сформулировать
правила того, что еще только должно быть сделано.
Этим и объясняется тот факт, что произведение и текст
обладают характером события, а также и то, что для
своего автора они либо всегда появляются слишком
поздно, либо же их воплощение в готовое произведение,
их реализация всегда начинается слишком рано (что,
собственно, одно и то же)» (Ibid., с. 340-341).
Концепция Лиотара получила широкое
распространение среди теоретиков постмодернизма, самым
влиятельным среди которых является американец И. Хассан:
именно под его влиянием М. занял место неоспоримого
догмата постмодернистской теории последних лет.
Голландский критик Т. Д'ан на основе концепции М.
пытается разграничить художественные течения
модернизма и постмодернизма: «Постмодернизм творчески
деконструирует опору модернизма на унифицирующий
потенциал рудиментарных метаповествований. Поэтому
на уровне формы постмодернизм вместо однолинейного
функционализма модернизма прибегает к дискретности
и эклектичности» (D'haen:1986, с. 219). Под
«однолинейным функционализмом модернизма» критик
понимает стремление модернистов создать самодостаточный,
автономный мир произведения искусства, искусственная
и сознательная упорядоченность которого должна была
противостоять миру реальности, воспринимаемому как
царство хаоса и краха традиционных ценностей:
«модернизм в значительной степени обосновывался
авторитетом метаповествований с целью обрести утеше-

МБШОННИК 253
ние перед лицом того, как ему казалось, разверзшегося
хаоса нигилизма, который был порожден
политическими, социальными и экономическими обстоятельствами»
(Ibid., с. 213).
В качестве «симптоматического примера» подобного
подхода, т. е. поисков унифицирующего метапо-
вествования Д'ан называет «Бесплодную землю» (1922)
Т. С. Элиота, характеризуя ее как «диагноз хаоса после
Первой мировой войны» и в то же время как стремление
к обретению «альтернативы этому хаосу», которую
находит в обращении к авторитету религии и истории.
Именно они кладутся автором в основу его
«мифологического метода», с помощью которого он пытается
обрести ощущение единства и целостности. В своих
поздних произведениях и теоретических эссе Элиот, по
Д'ану, обращался к более секуляризованным и
политическим формам авторитета, стремясь найти утраченную
цельность восприятия мира и времени («нерасщеп-
ленную чувствительность») в единстве содержания,
стиля и структуры произведения искусства. Идея
искусства как защиты от жизни была канонизирована в
теории англо-американской «новой критики».
Ту же мифологему метаповествования Д'ан находит
в попытках Э. Паунда опереться на традиции мировой
классической литературы (не только западной, но и
восточной), в обращении У. Фолкнера к
мифологизированной интерпретации истории американского Юга,
Э. Хемингуэя — к природным мифам и кодексам чести и
мужества, а также в общем для многих модернистов
тяготении к «потоку сознания» как организующему
принципу произведения, — тяготении, предполагающем
веру в возможность целостного характера персонажа в
литературе.
В противоположность модернистам постмодернисты
отвергают «все метаповествования, все системы
объяснения мира», т.е. «все системы, которые человек
традиционно применял для осмысления своего положения в
мире» (D haen:J986, с. 229). Для «фрагментарного опыта»
реальностью обладают только прерывистость и
эклектизм, а любое разумное обоснование исторического,
мифологического и психологического плана заведомо
ложно и искусственно, произвольно и просто лживо.
Как пишет американский писатель Д. Бартелм в
рассказе «Смотри на луну», «фрагменты — это единственная
форма, которой я доверяю» (Barthelme:l968, с. 160).
Если постмодернисты и прибегают к метаповество-
ваниям, то только в форме пародии, чтобы доказать их
бессилие и бессмысленность. Р. Браутиган в «Ловле
форели в Америке» (1970) пародирует хемингуэйевский
миф о благотворности возврата человека к девственной
природе, а Т. Макгвейн в «92° в тени» (1967) —
хемингуэйевский кодекс чести и мужества. Точно так же
Т. Пинчон в романе «V» (1963), хотя и косвенно,
пародирует веру Фолкнера (имеется в виду прежде всего роман
«Авессалом, Авессалом!») в возможность восстановления
истинного смысла истории.
Несколько иную, по сравнению с Лиотаром,
трактовку понятия М. дает влиятельный американский
литературовед Ф. Джеймсон, применяющий для его
обозначения термины «великое повествование»,
«доминантный код», «доминантное
повествование». Он развивает мысль Лиотара, утверждая, что
«повествование» — не столько литературная форма или
структура, сколько «эпистемологическая категория».
Подобно кантовским категориям времени и
пространства, она может быть понята не как черта нашего
эмпирического восприятия, а как одна из абстрактных (или
«пустых») координат, внутри которых мы познаем мир,
как «бессодержательная форма», налагаемая спецификой
нашего восприятия на неоформленный, «сырой поток
реальности». Даже представители естественных наук,
например физики, «рассказывают истории» о ядерных
частицах. При этом все, что репрезентирует себя как
существующее за пределами какой-либо истории
(структуры, формы, категории), может быть освоено
сознанием только посредством повествовательной фикции,
вымысла.
Иными словами, мир доступен и открывается
человеку лишь в виде историй, рассказов о нем. Любое
повествование всегда требует интерпретации (как его
автором, так и реципиентом), и в силу этого оно не
только представляет, но и воспроизводит, а также
перевоссоздает реальность в восприятии человека, т. е.
«творит реальность». В своем качестве повествования
оно одновременно утверждает «независимость» от этой
же реальности. Повествование в такой же степени
открывает и истолковывает мир, как и скрывает и
искажает его. В этом якобы проявляется специфическая
функция повествования как формы «повествовательного
знания» — оно служит для реализации «коллективного
сознания», направленного на подавление исторически
возникающих социальных противоречий. Но поскольку
эта функция, как правило, не осознается, Джеймсон
называет ее «политическим бессознательным».
В отличие от Лиотара американский исследователь
считает, что М. (или «доминантные коды») не исчезают
бесследно, а продолжают влиять на сознание людей,
существуя в рассеянном, дисперсном виде всюду
присущей, но невидимой «власти господствующей
идеологии». В результате индивид не осознает своей
«идеологической обоснованности», что характерно прежде всего
для писателя, имеющего дело с таким «культурно
опосредственным артефактом», как литературный
текст, который в свою очередь представляет собой
«социально символический акт» {Jameson: 1981, с. 20).
Выявить этот «доминантный код», специфический для
мироощущения каждого писателя, и является целью
«симптоматического анализа», который Джеймсон
предложил в своей известной книге «Политическое
бессознательное: Повествование как социально-
символический акт» (1981).
И. П. Ильин
МЕШОННИК Анри (MESCHONNIC Henri) (p. 1932,
Париж) — французский литературовед, теоретик
литературы и перевода, лингвист, поэт и переводчик.
Фундаментальная пенталогия М. «В защиту поэзии»
(1970-1978) создавалась в то время, когда кризис
структуралистской доктрины с ее опорой исключительно на
лингвистику наиболее остро ощущался французскими
литературоведами. М. выступил как настойчивый, хотя
и не всегда последовательный критик основных
положений лингвистически ориентированного структурализма.
В книге «Критика ритма: Историческая антропология
языковой деятельности» (1982), созданной под влиянием
методики аргументации Ж. Деррида, заметна
определенная эволюция взглядов М. На основе анализа
поэтических традиций с их культурно-историческими принци-

254 МИЛЛГЕЙТ
пами ритмической организации стиха французского,
английского, немецкого, русского, испанского,
древнееврейского и арабского языков предпринята попытка
выработать самостоятельную теорию, которая смогла
бы оформить в более или менее стройное целое богатый
эмпирический материал, собранный автором. М.
разделяет многие положения, характерные для современного
состояния французского постструктурализма: о
тождественности языка мышлению, о политическом и
идеологическом характере средств языковой и,
соответственно, поэтической выразительности, а также
вытекающее из этого представление о фактически «полной
независимости» от суверенной воли индивида
«мыслительных форм», якобы совпадающих с
языковыми формами их выражения. Такой же мистический
характер М. придает и понятию «ритма» как
специфическому феномену, определяемому
национально-литературной традицией и представляющему собой
«означающее всех означающих» текста, т. е. главному
«организатору» дискурса, являющемуся «телом» текста.
Продолжение «Критики ритма» — книга «Поэтика
перевода» (1999), в которой понятие перевода трактуется
обобщенно, как универсальное понятие, позволяющее
проследить единство языка и литературы.
В книге «Прославление поэзии» (2001) М. критикует
представление о поэзии как предмете узкоспециального
интереса («поэзия — для поэтов») и развивает концепцию
поэзии как общезначимой социально-лингвистической
функции (поэзия — это наша повседневная «работа с
языком»; поэзия — «то, что общество делает с каждым
из нас, и то, что каждый из нас делает из других»).
Соч.:
Pour la poetique. P., 1970-1978. Vol. 1-5. • Critique du rythme:
Antropologie hist, du lang. P., 1982. 731 p. • Les Etats de la
poetique. P., 1985. 284 p. • La Rime et la vie. Lagrasse, 1989.
365 p. • De la langue francaise: Essai sur une clarte obscure. P.,
1997. 356 p. • Combien de noms. P., 1999. 95 p. • Poetique du
traduire. P., 1999. 468 p. • Et le genie des langues? Saint-Denis,
2000. 150 p. • Celebration de la poesie. Lagrasse, 2001. 266 p. •
Au commencement, traduction de la Genese P., 2002. 370 p.
И. П. Ильин, А. Е. Махов
МИЛЛГЕЙТ Майкл (MILLGATE Michael) (p. 19.VII.1929,
Саутгемптон, Англия) — канадский литературовед,
специалист по английской и американской литературам
и литературным связям Англии и США. Учился в
Кембриджском ун-те, ун-те Лидса, доктор философии
(I960). Преподавал в Ассоциации по образованию
рабочих (1953-1956) в ун-те Лидса (1958-1964), проф. и
заведующий кафедрой в Йоркском ун-те (1964-1967).
Проф. американской литературы в ун-те Торонто (с
1967). Член Канадской ассоциации по изучению
Америки, Американского библиографического общества.
В своих исследованиях М. акцентирует историко-
социальную основу литературы («Американская
социальная проза: От Джеймса до Коззенса», 1964). Наиболее
значительны его работы о жизни и творчестве
У. Фолкнера (1961, 1966, 1997), в которых произведения
писателя рассмотрены в историческом контексте, а
литературоведческий анализ сочетается со строгой
текстологической документальностью. Совместно с
Дж. Мериуэзером подготовил сборник интервью
Фолкнера (1968). Другая область интересов М. — жизнь и
творчество английского писателя Т. Гарди.
Рассматривая эволюцию Гарди-романиста, М. анализирует судьбы
английского реализма на рубеже XIX-XX вв. (1971, 1982,
1992). М. издал письма, эссе, очерки и избранную прозу
Гарди (1990. 1994, 2001).
Соч.:
William Faulkner. Edinburgh, 1961. 120 p.: Idem. N. Y., 1971. •
American social fiction: James to Cozzens. Edinburgh; L., 1964.
XI, 217 p.; Idem. N. Y., 1964. XI, 344 p. • The achievement of
William Faulkner. N. Y., 1966. XIII, 344 p.; Idem. Athens, 1989.
XI, 344 p. • Thomas Hardy: His career as a novelist. L., 1971. 428
p.; Idem. N. Y., 1994. 428 p. • Thomas Hardy: A biography.
Oxford, 1982. XVI, 637 p. • Testamentary acts: Browning, Tennyson,
James, Hardy. Oxford; N. Y., 1992. X, 273 p. • Faulkner's place.
Athens, 1997. XVI, 145 p.
Ред.:
Gosse E. Transatlantic dialogue: Selected American
correspondence / Ed., with an introd. by Mattheisen P., Millgate M.
Austin, 1965. XIII, 333 p. • Tennyson A. Selected poems. L., 1973.
217 p. • Lion in the garden: Interviews with William Faulkner,
1926-1962 / Ed. by Meriwether J., Millgate M. N. Y., 1968. 298 p.;
Idem. Lincoln, 1980. XVI, 298 p. • Hardy Th. The life and work of
Thomas Hardy. L., 1984. XXXVII, 604 p.; Idem. Athens, 1985.
XXXVII, 604 p. • Faulkner W. A fable / Introd. a. arr. by Millgate
M. N. Y., 1986. 4 v. • New essays on Light in August. Cambridge;
N. Y., 1987. VIII, 151 p. • Thomas Hardy: Selected letters. Oxford;
N. Y., 1990. XXVII, 433 p. • Thomas Hardy's studies, specimens
a. notebook / Ed. by Dalziel P., Millgate M. Oxford. N. Y., 1994.
XXVII, 164 p. • Letters of Emma and Florence Hardy. Oxford.
N.Y., 1996. XXV, 364 p. • Thomas Hardy's public voice: The
essays, speeches, and miscellaneous prose. Oxford, N. Y., 2001.
A. H. Николюкин, Т. В. Воронцова
МИЛЛЕР Джозгф Хиллис (MILLER Joseph Hums)
(p. 5.III. 1928, Ньюпорт-Ньюс, Виргиния) —
американский литературовед. Получил образование в
Гарвардском ун-те (1949), доктор философии (1952). Работал в
ун-те Джонса Хопкинса в Балтиморе (1953-1972). в
Йельском ун-те (с 1972, с 1976 декан отделения
английского языка и литературы). Приглашенный проф. во
многих ун-тах США и в Цюрихском ун-те в Швейцарии.
Редактор журналов «Modern language notes» (Baltimore,
1953-1961), «English literary history» (Charlottesville, с
1953). Член Американской академии искусств и наук.
М. — теоретик литературы, активный
популяризатор в США идей т. н. Женевской школы критики, или
критики сознания. Ключевой концепцией этой школы
является утверждение, что литература представляет
собой форму сознания. Литературное произведение —
«модус сознания». Литературная критика — это
«осознание сознания» анализируемого писателя. В
программной статье «Женевская школа» (1967) пишет, что работа
критика должна начинаться с «акта отречения», при
котором критик освобождает свое сознание от присущих
его личности свойств, чтобы оно могло полностью
совпасть, отождествиться с сознанием, выраженным в
словах автора произведения. Труд критика должен
запечатлеть это совмещение. М. заменяет концепцию
эстетической дистанции, отражающую разграничение
художественного объекта и воспринимающего его
субъекта, на концецию эстетической идентификации,
отражающую способность критика-читателя
отождествлять себя с автором. В книге «Чарлз Диккенс» (1958)
ставит задачу раскрыть «ассимилятивное» сознание
английского писателя. В книге «Исчезновение бога»
(1963) пишет о функции религии в жизни и творчестве.

МИНЬОЛО 255
История современной литературы, считает М., — это
история разобщения человека и мира. В литературе
романтизма (к которой принадлежали Т. Де Куинси,
Р. Браунинг, Э. Бронте, М. Арнолл и Дж. М. Хопкинс)
это разобщение не было столь явным.
В работах 1970-90-х М. обращается к различным
проблемам поэтики: применяет к литературному тексту
лингвистическую теорию речевых актов («Речевые акты
в литературе», 2001), анализирует текст как форму
восприятия и «картографирования» пространства. В
книге «Топографии» (1995) М., рассматривая текст как
«карту», в то же время утверждает, что в «глубине»
текста всегда лежит нечто не поддающееся
картографированию. В работе «Нить Ариадны: Линия рассказа»
(1992) стремится прояснить природу литературного
повествования, обращаясь к метафоре литературы как
лабиринта (литература — не то «место», куда входят, но
скорее «место», откуда ищут выхода). В книге «Другие»
(2001) демонстрирует, как литературный текст
вызывает в сознании читателя переживание некоего
отчуждения, «другости» (otherness). Посредством «внимательного
прочтения» текстов десяти писателей (Ф. Шлегель,
Диккенс, Дж. Элиот, Э. Троллоп, Дж. Конрад У. Б. Йейтс\
Э. М. Форстер, М. Пруст, П. де Ману Ж. Деррида) М.
прослеживает метаморфозы «другости», принимающей в
творчестве каждого из них свое, глубоко
индивидуальное обличие (так, в концепции иронии Ф. Шлегеля
другость воспринимается читателем «как хаос»).
Соч.:
Триумф теорий производства значений. // Вопросы
литературы. 1990. № 5. С. 83-87. • Charles Dickens: The world of his
novels. Cambridge, 1958. 346 p. • The disappearance of god: Five
nineteenth-century writers. Cambridge (Mass.), 1963. IX, 367 p. •
Poets of reality: Six twentieth-century writers. Cambridge (Mass.),
1965. 369 p. • The Geneva school: The criticism of Marcel
Raymond, Albert Beguin, Georges Poulet, Jean Rousset, Jen-Pierre
Richard a. Jean Starobinski // Virginia quart, rev. Charlottesville
1967, № 43. P. 18-35. • The form of Victorian fiction: Thackeray,
Dickens, Trollope, George Eliot, Meredith a. Hardy. Notre Dame,
1968. XXXII, 151 p. • Thomas Hardy: Distance a. desire.
Cambridge (Mass.), 1970. XVI, 282 p. • Deconstructing the
deconstructors // Diacritics. 1975. № 5. P. 24-31. • The linguistic
moment: From Wordsworth to Stevens. Princeton, 1985. XXI, 445
p. • The ethics of reading: Kant, de Man, Eliot, Trollope, James a.
Benjamin. N. Y., 1987. 138 p. • Versions of Pygmalion. Cambridge
(Mass.), 1990. IX, 263 p. • Victorian subjects. N. Y., 1990. XII,
330 p.; Idem. Durham, 1991. XII, 330 p. • Theory now and then.
Durham, 1991. XV, 405 p. • Tropes, parables, performatives:
Essays on twentieth-century literature. Durham, 1991. XII, 266 p. •
Hawthorne a. history: Defacing it. Cambridge (Mass.), 1991. VIII,
192 p. • Ariadne's thread: Story lines. New Haven, 1992. XVIII,
280 p. • Illustration. Cambridge (Mass.), 1992. 168 p. •
Topographies. Stanford (Calif), 1995. XIV, 376 p. • Reading
narrative. Norman, 1998. XIX, 275 p. • Speech acts in literature.
Stanford (Calif.), 2001. X, 238 p. • Others. Princeton (N. J.), 2001.
Ред.:
Aspects of narrative. N. Y., 1971. 210 p.
Лит.:
Stewart G. [Recensio ad op.: Miller J. H. Tropes, parables,
performatives...] // Mod. lang. quart. Seattle, 1993. Vol. 54, № 2.
P. 295-306. • Siebers T. [Recensio ad op.: Miller J. H. Versions of
Pygmalion] // Semiotica. В.; N. Y., 1993. Vol. 96, № 3/4. P. 335-
352. • Hauge H. The ethical demand: Responding to J. Hillis
Miller's «The roar on the other side of silence: Otherness in
«Middlemarch» // Edda. Oslo, 1995. H. 3. P. 247-255.
E. А. Цурганова, А. Е. Махов
МИНДЕР Роберт (MINDER Robert) (23.VIII. 1902, Васслон,
Эльзас — 1980) — немецкий литературовед. Жил и
работал во Франции. Проф. ун-тов Страсбурга (1926-
1934), Нанси (1934-1938), Парижа (1938-1951).
Преподавал в Коллеж де Франс (1957). Лауреат премии
Французской академии (1935, 1975) и премии Гёте (1969). Член
Академии наук и литературы Майнца и Немецкой
академии языка и литературы (ФРГ).
М. — представитель французской германистики;
приобрел известность как пропагандист немецкой
литературы. Выделяет два принципа исследования в
русле культурно-исторического литературоведения:
«дедуктивный», идущий от изучения общей картины
общества и исторических условий к анализу отдельных
произведений, и «индуктивный», поднимающийся от
анализа текстов к широким обобщениям и
установлению типологических взаимосвязей; высказывается в
пользу второго подхода. В книге «Восемь эссе о
литературе» (1969) осуждал стремления западногерманских
германистов замкнуться в рамках национальной
литературы, обвиняя их в «духовном шовинизме». В работе
«Гёльдерлин среди немцев и другие статьи о немецкой
литературе» (1968) в импрессионистической манере
нарисованы литературные портреты Жан-Поля Рихтера.
Гёльдерлина, Фонтане, Шиллера, Брехта. В книге «Для
чего существует литература?» (1971, сборник лекций и
речей М.) проведена мысль о литературе как
«носительнице коллективных представлений», объединяющей
народы.
Соч.:
Un poete romantique ellemand: Ludwig Tieck (1773-1853). P.,
1936. VIII, 516 p. • Dichter in der Gesellschaft: Erfahrungen mit
deutscher und franzosischer Literatur. Frankfurt a. M., 1966. 401 S.
• Holderlin unter den Deutschen und andere Aufsatze zur
deutschen Literatur. Frankfurt a. M., 1968. 185 S. • Acht Essays
zur Literatur. Frankfurt a. M.; Hamburg, 1969. 172 S. • Wozu
Literatur: Reden und Essays. Frankfurt a. M., 1971. 176 S. • Die
Entdeckung deutscher Mentalitat: Essays. Leipzig, 1992. 380 S.
Лит.:
Wie, warum und zu welchem Zwecke wurde R. Minder
Literaturhistoriker: Eine Samml. von Aufsatzen aus Anlass des 70.
Geburtstag von Robert Minder / Hrsg. von Unsell S. Frankfurt a.
M., 1972. 229 S.
А. В. Драное
МИНЬОЛО Уолтер Д. (MIGNOLO Walter D.) (p. 4.1.1946,
Корал де Бустос) — аргентинский по происхождению
культуролог и литературовед, специалист в области
постколониальных исследований и глобалистики. С
1982 живет и работает в США, в ун-те Дьюк, Северная
Каролина, где возглавляет Центр гуманитарных
исследований и глобализации в институте Дж. Франклина.
Окончил Кордовский ун-т (Аргентина) и аспирантуру в
Высшей школе социальных наук в Париже. Работал в
ун-тах Латинской Америки, Европы, США. Защитил
диссертацию в области семиотики. Преподает
романскую филологию, культурную антропологию,
философию и историю культуры, латиноамериканские
исследования и т. д. Пишет на испанском и английском
языках. Основатель и редактор культурологического
журнала «Диспозиция», издававшегося сначала на
испанском (Dispositio, 1976), а затем и на английском языках
(Disposition, 1994).
В сферу научных интересов М. входят также вопросы
этики и осмысления инаковости в философском измере-

256 МИТТЕРАН
нии, всесторонняя трактовка ключевых для него
понятий «колониальное различ(ен)ие» и «геополитика знания»
в их взаимодействии с процессами глобализации,
реконструкция альтернативных европоцентристским
эпистемологических и художественных традиций, в том числе
сравнительный анализ алфавитной европейской и
неалфавитной индейской письменности (отсюда его
метафора «письмо без слов»). Отталкивается в своих
исследованиях от эпохи Возрождения как начала современности и
установления «колониальности власти» в планетарном
масштабе; осмысляет Ренессанс посредством
глобального процесса колонизации. М. связывает рождение
«колониального различия» с возникновением понятия
философии в современном европоцентристском значении, а
также с началом строительства европейских культурно-
исторических макроповествований в период завоевания
Америк. Колонизация, по его мнению, лежит в основе
всех культурных моделей современности — от
цивилизаторских миссий XIX в. до идеологии развивающихся
стран после Второй мировой войны и культурно-
экономической глобализации в 90-е XX в. Для М. важно
продемонстрировать локальность и контекстуальность
западной эпистемологии с ее универсалистскими
претензиями, показать ущербность современного
представления о знаниях, в котором «понятия связаны не с
локальными историями, а с глобальными замыслами,
глобальные же замыслы всегда контролируются
определенными локальными историями».
М. разграничивает дискурсы постколониальности,
постоксидентализма и посториентализма. Каждый из
них хотя и основан на колониальном различии,
представляет собой «локальную историю», которая не
должна становиться «глобальным замыслом». В резонанс с
известной книгой Э. Сайда «Ориентализм» (1978) М.
предлагает теорию, основанную на понятии (пост)
оксидентализма, в центре которой стоит незаслуженно
маргинализированная культурная история Латинской
Америки. Она, по мнению исследователя, способна
стать альтернативой постколониальным, англофонным
штудиям, на основе транскультурации, деколонизации
мышления и мультилингвизма. Отсюда и отказ М. от
оппозиции постколониальность / постмодернизм,
которую он переводит в плоскость глобализации и
планетарных процессов, отталкиваясь от понятия
постзападного мышления.
Труды М. отличает предметно-дисциплинарная и
методологическая эклектика, он обращается к истории,
семиотике, (пост)структурализму, географии и
культурологии, что не мешает ему быть четко
ориентированным в плане эпистемологических традиций, отделять
неевропейские формы от европейских. Это нашло
наиболее яркое выражение в его теории «пограничного
мышления», полемичной по отношению к позиции
Ж. Деррида в трактовке «другого»
(взаимодействие/отталкивание деколонизации и деконструкции), а
также по отношению к теории «номадологии»
Ж. Делёза и Ф. Гватпшри. «Пограничную эпистему» М.
связывает с такими неевропейскими формами
осмысления инаковости, как «другое мышление» А. Катиби,
«эпистемологическая креолизация» Э. Глиссанта, и
особенно, философия инаковости аргентинского
философа Э. Дюсселя, активно полемизирующих с
европейскими теориями постмодернизма. «Пограничное
мышление» М. строится на идее колониального различ(ен)ия,
недоступной, по его мнению, западным теоретикам, и
по существу элиминирующей «другого» как негативный
полюс. Проявления пограничной эпистемы
рассматриваются при этом в качестве двойников западных
постмодернистских теорий, не сводимых, однако, друг к
другу. На основе пограничной эпистемы М. предлагает
создать новую филологию, не связанную столь жестко с
дискурсами национального языка, культуры и
литературы, но основанную на мультилингвизме,
транскультурных и транснациональных тенденциях современности.
Соч.:
Elementos para una teoria del texto literario. Barcelona, 1978. •
Textos, modelos у metaforas. Xalara, 1984. • Teoria del texto e
interpretation de textos. Mexico, 1986. • The Darker side of the
Renaissance: Literacy, territoriality and colonization. Ann Arbor,
1995. 426 p. • Local histories / global designs. Coloniality,
subaltern knowledges and border thinking. Princeton, 2000. 371 p.
Ред.:
Writing without words: Alternative literacies in Mesoamerica and
the Andes / Ed. by Boone E., Migmolo W. D. Durham, 1994.
324 p.
Capitalismo у geopolitica del conocimiento: Eurocentrismo, у
filosofia de la liberation en el debate intelectual contemporaneo.
Buenos Aires, 2001.
M. В. Тдостанова
МИТТЕРАН Анри Шарль (MITTERRAND Hrnri Charlf-s) (p.
1928) — французский литературовед и лингвист,
специалист по творчеству Эмиля Золя; основатель Центра
исследований Золя и натурализма во французском
Национальном центре научных исследований (NCRS) и
аналогичного Центра в ун-те Торонто. Преподавал в
Парижском ун-те III, ныне — проф. в отставке Новой
Сорбонны и проф. Колумбийского ун-та (Нью-Йорк).
Представитель социологического направления в
литературной критике.
М. предпринял критическое издание собрания
сочинений Золя. Применяя к его произведениям методы
структурно-семиотического анализа, он выделяет в них
системы различных «моделей компетенции», или «ядер»,
каждая из которых порождает на разных уровнях
повествования определенный дискурс. Романы писателя
рассматриваются как взаимосвязанные ряды
изоморфных оппозиций. Важнейшим для Золя М. считает
дискурс «научного знания», в сферу которого входят
технические описания, размышления о социальном
устройстве, о самосознании рабочих и пр. На более
глубоком смысловом уровне аналогом «научного»
дискурса будет дискурс «мифологический»: описывая
тяжелую жизнь рабочих, Золя прибегает к сравнениям и
метафорам «природного» характера и тем самым как бы
«натурализирует» ее. От мифа М. переходит к
глубинному идеологическому дискурсу, организующему
творчество писателя. Его основными понятиями он считает
следующие: социальное устройство, картину которого
дает Золя в своих романах и которое предстает как
«естественный», вечный порядок, неподвластный
историческим переменам; понятие «рабочий класс»,
тождественное для Золя понятию «народ»; осуждение
эксплуатации, ограничивающееся областью чистой
нравственности. Эту идеологию М. определяет как идеологию
прогрессивного буржуа конца XIX в., отличающуюся
нравственной четкостью и неспособностью взглянуть с
рациональной точки зрения на общественное развитие.
Отталкиваясь от творчества Золя, М. стремится

МИФ 257
сформулировать законы поэтики реалистического и
натуралистического романа, в основе которой, по его
мнению, лежит «этнографическое» наблюдение
реальности, очищенное и усиленное условностями
реалистического письма и романной формы. Из этого сочетания
взгляда и знака у Золя, Флобера, Мопассана
рождается правда романа (нетождественная правде в романе),
доставляющая читателю двоякое удовольствие —
одновременно и от познания, и от вымысла. Последнее
обстоятельство заставляет М. обратиться к культурным
истокам творчества Золя (1990), его замыслам и «пред-
текстам»; при этом историческая и генетическая
критика подводят исследователя к критике «фигуральной»
— к изучению «поэтизирующей поэтики» романов Золя,
весьма далекой от расхожих представлений о
натурализме. М. принадлежит монография о французской
литературе XIX в. (1996), значительное число статей о
творчестве Золя и предисловий к его романам, а также
словарей и учебных пособий.
Соч.:
Zola journaliste: De Taffaire Manet a Paffaire Dreyfus. P., 1962.
310 p. • Le discours du roman. P., 1980. 266 p. • Zola et le
Naturalisme. P., 1986. • Le regard et le signe: Poetique du roman
realiste et naturaliste. P., 1987. 291 p. • Zola: L'histoire et la
fiction. P., 1990. 294 p. • L'illusion realiste. P., 1994. • Zola, la
verite en marche. P., 1995. • La litterature francaise du XX siecle.
P., 1996. 128 p.
Ред.:
Problemes de Panalyse textuelle. P., 1971. • La lecture
sociocritique du texte romanesque / Dir. par Mitterrand H.,
Falconer G. Toronto, 1975. • L'analyse du discours / Dir. par
Mitterrand H., Leon P. Montreal, 1976. • Litterature et langage: Les
genres et les themes. P., 1980. Vol. 1-6. • Dictionnaire des oeuvres
du XX siecle. P., 1995.
И. К. Стаф
МИФ (англ. MYTH; от греч. ци0о<;). Древнейшее
сказание, являющееся неосознанно-художественным
повествованием о важных, часто загадочных для древнего
человека природных, физиологических и социальных
явлениях, о происхождении мира, о загадке рождения
человека и о происхождении человечества, о подвигах
богов, царей и героев, об их сражениях и трагедиях. М.
был порождением определенной фазы в развитии
человеческого сознания, пытавшегося художественно, в виде
персонификации отразить действительность и
объяснить ее посредством конкретно-чувственных образов и
ассоциаций, перцепций, носящих своеобразно логический
характер.
Принципиальной особенностью М. является его
синкретизм — слитность, нерасчлененность различных
элементов — художественного и аналитического,
повествовательного и ритуального. Мифологическое
авторство характеризуется неосознанностью творческого
процесса, поэтому мифы предстают в качестве созданий
коллективного и бессознательного народного
творчества. Осознание индивидуального авторства, творческого
процесса, развитие критического отношения к
содержанию повествования — признаки новой ступени в
развитии сознания, для которой характерно вырождение
мифов, распад их синкретизма. Неразрывные ранее
составляющие М. получают самостоятельное развитие.
Наиболее устойчивым проявил себя повествовательно-
художественный его аспект, сохранивший свое
непосредственное влияние до настоящего времени и
послуживший основой для развития сначала аллегории, а затем и
других форм сознательного творчества. Утратив са-
кральность, лишившись «объясняющих» функций, М. не
утратил художественной силы, сохранился в качестве
простого, но необычайно живого, свежего, детски-
наивного повествования.
Существует несколько десятков различных
определений М., поэтому литературоведческое использование
термина многообразно и противоречиво. Ряд
литературоведов определяет М. как один из литературных
жанров или модусов (Р. Чейс, Н. Фрай). Другие
специалисты отвергают определение М. как жанра
словесности, понимая его как цельную систему первобытной
«духовной культуры» или «науки», в терминах которой
«воспринимается и описывается весь мир» (С. Аве-
ринцев), а также в качестве первобытной
«идеологии» (А. Лосев), незрелой древней философии (Б. Фон-
тенель). К. Юнг считает М. носителем особо важного
человеческого опыта, ценного для всех времен, тогда как
3. Фрейд понимает М. как одну из форм суррогативного
исполнения желаний. К оценке М. со стороны его
психопрагматической функции склонны и сторонники
антропологической школы (Э. Тейлор, Дж. Фрэзер и их
последователи), тогда как представители
«мифологической школы» (Я. Гримм, М. Мюллер)
акцентировали внимание на творческой художественной
стороне М. как на главной. Специфика М. часто
связывается исключительно с характером его общественной
функции — одно и то же повествование может
функционировать или как развлекательное (сказка), или как
серьезное, сакральное, и тогда оно является М.
(В. Пропп, отчасти Э. Лэнг).
Многозначность термина М. усиливается введением
в литературоведческий обиход понятия «современный
миф», размывающего представление о границах древней
мифологии. К мифотворческим временам причисляются
эпоха Возрождения (Л. Баткин) и период романтизма
(У. Трои), в качестве «современных мифов»
рассматриваются произведения модернистов (Р. Барт, Н. Фрай,
Д. Затонский).
Первые попытки создать «новую мифологию» были
предприняты Ф. Шеллингом и йенскими романтиками.
Вырастающая якобы из «глубин духа», эта мифология
должна была стать объединяющим центром всех
проявлений человека — духовных, культурных, научных,
художественных. Ее основой должна была служить
натурфилософия Ф. Шеллинга, исходящая из идеи
тождества материального и духовного. Хотя
искусственный синкретизм и синтез различных элементов в
«новую мифологию» не состоялся, ее поиски и попытки
создания энергично продолжаются. «Современное
мифотворчество» связывается обычно с научными
теориями, философско-идеологическими доктринами и
художественным творчеством — т. е. с тремя
основными областями, получившими самостоятельное развитие
после распада мифологического синкретизма. «Мифом»
часто именуют теорию относительности А. Эйнштейна,
как и любую новейшую теорию или гипотезу о наиболее
загадочных для современного человека явлениях.
В резко отрицательном значении термин М.
употребляется для обозначения некоторых идеологических,
политических и философских учений. Р. Барт называет
«мифами» все проявления буржуазной идеологии, а
А. Гулыга в качестве «современного мифа» называет

258 МИФБМА
фашистскую доктрину. Томас Манн, наоборот, следуя
немецкой традиции с ее высокой положительной
оценкой мифов, относил к последним не только выдающиеся
философские системы (Ф. Ницше), но и творчество
наиболее глубоких писателей (И. В. Гете), хотя и
отмечал возможность дегуманизации мифа.
В литературе XIX-XX вв. не только широко
используются с различными художественными и
философскими целями древние мифы (Т. Манн, А. Камю, Ж.-
П. Сартр), но и предпринимаются попытки создания
произведений, структурно и по содержанию сознательно
на них ориентированных (Г. Мелвилл, Т. С. Элиот,
Дж. Джойс). Подобные произведения часто
определяются литературоведами и критиками как «мифы».
Однако даже «Моби Дик» Г. Мелвилла, не говоря уже об
откровенно «сконструированных»
высокоинтеллектуальных «Улиссе» Дж. Джойса или «Бесплодной земле»
Элиота, не является М. ни по типу авторства, ни по
типу сообщения и характеру восприятия читателями, ни
по своей функции. Они представляют собой не более чем
мифоцентрические или мифопоэтические произведения.
Трансисторическое понимание М. ведет к отрицанию
его исторических границ и к терминологической
путанице. На самом деле связь М. и современной литературы
неоднозначна: развиваясь из М. как из своего
естественного источника и сохраняя видовую связь с ним,
литература вместе с тем и преодолевала М., прямо отрекаясь
от него (Вольтер) или используя его иронически
(А. П. Чехов).
Терминологическую пере гру жен нос ть слова «миф»
могло бы снять введение понятия «мифоцентрическое
произведение» для обозначения всех современных
произведений, ориентированных или на конкретный М.. или в
целом на структурные принципы древней мифологии.
Широко применяемый в англоязычной литературе
термин мифопоэзия для этой цели менее пригоден из-за
своей узкой жанровой ориентации, хотя и он во многом
снимает отмеченную терминологическую
напряженность и понятийную путаницу.
А. С. Козлов
МИФЕМА, МИФОЛОГЕМА (англ. MYTHEME). Термин
мифологической критики, обозначающий заимствование
у мифа мотива, темы или ее части и воспроизведение в
более поздних фольклорных и литературных
произведениях. Термин получил широкое распространение в XX в.
в связи с активизацией интереса к мифу. М. обозначает
сознательное заимствование автором мифологических
мотивов, тогда как постулируемая К. Юнгом
бессознательная их репродукция как правило обозначается
понятием архетип. М. понимается и как
мифологический «пережиток» в современной
литературно-художественной практике, и как ее важнейший
структурообразующий принцип. Последователи К. Юнга склонны
также считать М. носителем особо важного
общечеловеческого значения. Такое понимание ведет к культу мифа,
к признанию его доминирующей роли в произведении,
что контрастирует с более скромной, характерной для
XVIII и XIX вв., оценкой древнего мифа только как
«материнского лона» литературы (Ф. Шеллинг).
А. С. Козлов
МИФОЛОГИЧЕСКАЯ КРИТИКА (англ. MYTH CRI
TICISM). Влиятельное направление в англо-американском
литературоведении XX в., именуемое также
«ритуальной» (ritual) и «архетипной» (archetype) критикой.
Ритуальная ветвь М. к. берет начало в исследованиях
Дж. Фрэзера, архетипная — порождена концепциями
К. Юнга. В США, где генезис М. к. во многом
предопределен работами швейцарского психолога, ее иногда
именуют «юнгианской». Родиной ритуальной, фрэзеров-
ской ветви М. к. является Англия. Хронологически
«ритуальная» критика, работы представителей которой
появились в начале XX в., предшествует «архетипной».
юнгианской, заявившей о себе в конце 10-х годов.
Современная М. к. представляет собой оригинальную
литературоведческую методологию, основанную
преимущественно на новейших учениях о мифе:
определенное подобие ей можно найти в XIX в. в деятельности
мифологической школы в литературоведении, а
рудименты этой методологии проступают даже в
античности.
В основу мифокритической методологии положена
идея о мифе как решающем для понимания всей
художественной продукции человечества, древней и
современной, факторе. Все литературно-художественные
произведения или прямо называются мифами, или в них
отыскивается столько структурных и содержательных
элементов мифа (мифем, мифологем), что последние
становятся определяющими для понимания и оценки
данного произведения. Миф таким образом
рассматривается не только как естественный, исторически
обусловленный источник художественного творчества, давший
ему изначальный толчок, но и как трансисторический
генератор литературы, держащий ее в определенных
мифоцентрических рамках. В концепции Н. Фрая,
например, изложенной в книге «Анатомия критики»
(Frve:l957), история мировой литературы понимается
как циркулирование по замкнутому кругу. Литература
сначала отделяется от мифа, развивая собственные,
исторически обусловленные модусы, но в конечном
итоге снова возвращается к мифу (имеется в виду
творчество писателей-модернистов).
Мода на миф, своеобразный мифоцентрический
тоталитаризм, пришла на рубеже XVIII—XIX вв., сменив
презрительное и высокомерное отношение к мифологии
со стороны рационалистов-просветителей. Вольтер, в
частности, говорил о нелепых «гигантских образах»
эпоса и мифа, которые могут привлечь внимание дикаря,
но оттолкнуть «души просвещенные и чувствительные».
Мысль о несуразности мифа, о нелепости его
использования (наряду с другими, «варварскими» формами
народной фантазии) в век Просвещения разделял и Гёте,
тяготевший в поздний период творчества к классической
соразмерности и ясности. Ситуация коренным образом
меняется с выходом на литературную арену предроман-
тиков, а затем романтиков. В отличие от классицистов
представители этих течений рассматривали стихийное
народное творчество, включая и мифологию, как
проявление высшей художественности, отмеченной
свежестью и непосредственностью восприятия. Миф
понимался уже не как нелепый вымысел, плод незрелого
ума, а как проявление высшей мудрости, как выражение
способности древнего человека к целостному,
синтетическому, не замутненному односторонним
аналитическим мышлением восприятию и художественному
моделированию мира. Предтечами такого понимания
мифа в XVIII в. были Т. Блэкуэлл в Англии и И. Гердер
в Германии. Доминирующим этот новый подход к мифу

МИФОЛОГИЧЕСКАЯ КРИТИКА 259
стал после появления философских трудов Ф. Шеллинга
и литературно-теоретических работ немецких
романтиков.
И. Гердер, высоко оценивая миф, исходил главным
образом из своих наблюдений над народным
творчеством (эта линия была продолжена гейдельбергскими
романтиками, в частности Я. Гриммом); Шеллинг пришел
к подлинному культу мифа (подхваченному затем
братьями Шлегелями и другими йенскими романтиками)
чисто философским, умозрительным путем. Он
разработал известную «философию тождества» (основная
мысль которой состояла в том, что «дух» и «природа»
тождественны) в пику кантовскому дуализму —
противопоставлению идеального и реального. Высшее
проявление этого тождества Шеллинг видел в мифе и
искусстве. Истоки искусства Шеллинг сводит к абсолютным,
божественным «первообразам», бессознательно,
интуитивно создаваемым древними мифотворцами. Идея о
«первообразах» в XX в. нашла свое развитие в концепции
архетипа К. Юнга. Ф. Шеллинг подходил к мифологии
исторически, отмечая исчезновение ее ранних форм на
позднейших этапах. Специфической чертой мифа,
отличающей его от аллегории, он считал то, что
особенное в нем не обозначает всеобщее (как в аллегории), а
является им. С течением времени миф теряет
непосредственность и бессознательность выражения и,
вырождаясь в аллегорию, разрушается. Шеллинг, а за ним и
йенские романтики, верили в возможность создания
«новой мифологии», которая должна возникнуть из
«глубин духа», а конкретнее — из их стремления
синтезировать науку, литературу, религию и другие
проявления современной жизни.
Философские, мировоззренческие трактовки мифа,
продолженные вслед за романтиками Р. Вагнером и
Ф. Ницше, а в XX в. нашедшие выражение в
диаметрально противоположных подходах к мифологии со
стороны Т. Манна, ратовавшего за гуманизм, и
теоретиков фашизма, стремившихся использовать миф в узко
националистических интересах, были дополнены
исследованиями антропологов, лингвистов и социологов.
Общепринятое понимание сущности мифа не было
достигнуто; чем больше специалистов занималось
поисками истины, тем более многозначным становилось
само понятие «миф». Если ранее, например, сходились в
понимании мифа как «повествования», то с течением
времени многие отказались от этого, определяя миф как
форму сознания, как первобытную идеологию или
философию, независимую от формы выражения, ибо
миф можно не только рассказать, но и пропеть и даже
протанцевать.
Многозначность в определении мифа и мифологии
достигла наивысшей степени в XX в., когда и возникла
М. к., претендующая на достаточно строгое, научное
понимание и объяснение литературы. Каждый мифок-
ритик, как правило, опирался на свою собственную
концепцию мифа или на одну из многочисленных
теорий, разработанных другими (прежде всего
Дж. Фрэзером и К. Юнгом). В XIX в. мифологическая
школа в литературоведении возникла на базе учений
Я. Гримма и М. Мюллера, основоположников
сравнительного метода в исследовании мифологии,
опиравшихся при реконструкции мифов на достижения
сравнительного языкознания, а также на основе концепций
Э. Тейлора и других представителей антропологической
школы, связывавших зарождение и развитие ми<|юлогии
с анимистическими представлениями первобытных
народов. Лингвистическая и антропологическая школы
враждовали между собой, так что уже в XIX в.
представители мифологического литературоведения имели
возможность выбора ориентиров для своих научных
построений. Один из крупнейших представителей
русской мифологической школы в литературоведении
А. Н. Афанасьев ортодоксально следовал за М.
Мюллером, связывая рождение мифов с особенностями
древнего языка, его богатой метафоричностью, ведущей
к путанице понятий и стимулирующей «детское»
воображение мифотворца. Близкий же к мифологической
школе в литературоведении А. Н. Веселовский опирался
на концепции английских антропологов, осуждавших
лингвистическую теорию мифа.
Мифологическая школа в литературоведении XIX в.
претендовала на объяснение ранних, фольклорных форм
художественного творчества, выявляя мифологические
темы и мотивы в сказках, былинах, песнях. В каждой
стране, где существовало это направление, в том числе и
в России, оно способствовало выявлению глубинно
национальных истоков художественного творчества.
М. к. XX в. претендует на большее, стремясь свести
всю, даже самую современную художественную
литературу к мифу, и не только в генетическом, но и в
структурном, содержательном и идеологическом планах.
Такая самоуверенность мифокритиков основывается на
культе мифа и мифологического сознания, которое, как
считают многие теоретики, в частности, последователи
Дж. Фрэзера и особенно К. Юнга, сохранилось до наших
дней в значительно большей степени, чем предполагали
ранее. Если, например, Э. Тейлор говорил лишь о
«пережитках» мифологического мировосприятия,
которое можно найти в различных проявлениях современного
человека, то Юнг склонен детерминировать наиболее
глубинные проявления человека влиянием архетипов,
сохранившихся в могучем коллективном
бессознательном и диктующих свою волю сознанию. «На
современных мифологических критиков, — пишут по этому
поводу американские специалисты по истории
литературной критики У. У имеет и К. Брукс, — особенно
сильное впечатление произвела идея о том, что
первобытный человек все еще живет в нас и что гражданин
двадцатого столетия... воспроизводит в своих снах
символы древних мифов» (Wimsatt, Brooks: 1957, с. 709).
Если У. У имеет и К. Брукс пишут об увлечении юн-
гианской теорией архетипов не без доли иронии, то
многие представители М. к. сделали эту теорию
основанием своей методологии. Однако с течением времени
скептическое отношение к учению Юнга на Западе
усиливается. В отечественном литературоведении
восприятие идей Юнга развивалось в обратном направлении
— от полного неприятия (Д. Ляликов) до признания
первостепенной важности некоторых его идей, в
частности, учения об архетипе (С. Аверинцев, Г. Косиков).
Юнг попытался решить действительно важную и
малоизученную проблему литературы — репродукцию в ней
константных тем и образов в их исторически
обусловленных вариантах. Однако оригинальность и научная
обоснованность юнгианской концепции архетипа и
коллективного бессознательного заметно
переоцениваются. О душе человека как о резервуаре
бессознательного опыта всего человечества писал еще Новалис, а

260 МИФОЛОГИЧЕСКАЯ КРИТИКА
теорию «первообразов» художественного творчества
разрабатывал Шеллинг. С немецкими романтиками
Юнга роднит и откровенно «божественная» ориентация его
концепций, их метафизичность, сознательно
направленная цюрихским психологом против позитивизма 3.
Фрейда и ведущая к умозрительным, воспринимаемым
на веру, хотя и не лишенным рационального зерна
построениям.
Первая крупная школа современной М. к. возникла в
Англии в начале XX в. Она была результатом влияния
идей Дж. Фрэзера, английского исследователя древних
культур, представителя ритуально-антропологического
направления в науке о мифе. Генезис этого направления
связывается с именем француза Б. Фонтенеля, а его
расцвет — с деятельностью английской
антропологической школы (Э. Тейлор, Э. Лэнг и др.), продолжателем
дела которой на рубеже веков был и Дж. Фрэзер. Он
прославился работой «Золотая ветвь», публикация
которой началась с 1890 и постепенно развернулась в
двенадцать томов (1911-1915). Если Э. Тейлор
разработал теорию «пережитков», Э. Лэнг уделял много
внимания проблеме тотема и древних религий, то Фрэзер
сосредоточил усилия на изучении магии и связанных с
нею сезонных ритуалов, игравших, по его мнению,
исключительно важную роль в первобытных обществах
и оказавших огромное влияние на художественную
культуру древнего человека. Сами ритуалы были
художественными действиями, а их словесными
эквивалентами стали мифы, среди которых важнейший — миф об
умирающем и возрождающемся божестве. Такими
божествами были Осирис (у египтян), Адонис (у греков),
Аттис (у римлян).
В числе учеников и последователей Фрэзера,
привлеченных не только научной глубиной, но и блестящим
стилем его исследований, приближающим их к
художественным произведениям, оказались многие
литературно одаренные люди, попытавшиеся применить его
теории в качестве инструмента литературоведческих
исследований. Так возникла школа английской М. к.,
которую более точно можно определить как
«ритуальную» критику, ибо первые ее представители
были ортодоксальными последователями Дж. Фрэзера.
Все они были связаны с Кембриджским университетом,
поэтому нередко их группу называют кембриджской
школой мифокритики. К первому поколению ее
представителей относятся Э. Чемберс, Дж. Уэстон,
Дж. Харрисон, Ф. Корнфорд и примыкавший к ним
Г. Мэррей, работавший в Оксфорде. На более позднем
этапе английскую М. к. представляли Ф. Рэглан и
Р. Грейвс, также достаточно твердо ориентировавшиеся
на «Золотую ветвь» Дж. Фрэзера. Выступившие же в 30-
е К. Стилл и М. Бодкин не довольствовались
позитивистской и эволюционистской направленностью идей
Фрэзера, тяготея в своих мифокритических
построениях к метафизическим и протоструктуралистским
(К. Стилл), а также фрейдистско-юнгианским,
глубинно-психологическим взглядам (М. Бодкин).
Первым исследователем, применившим в
определенной степени концепции Дж. Фрэзера для
литературоведческих целей, был Э. Чемберс, опубликовавший в 1903
фундаментальный труд «Средневековая сцена»
{Chambers: 1925), в котором очевидно стремление дать новое
фрэзеровское толкование некоторым элементам
средневековой драмы. Он, например, указывает на
ошибочность трактовки танцев с мечами, часто встречающихся
в древней драме, как пережитка культа бога войны.
Э. Чемберс связывает генезис этого танца с ритуалами,
вызванными к жизни культом более древнего божества
— бога плодородия.
В последующих работах кембриджских
мифологических критиков ритуальный метод анализа постепенно
становился доминирующим, освещающим все основные
проблемы произведения. Наиболее известными мифок-
ритическими работами 10-х — 20-х являются «Древнее
искусство и ритуал» Дж. Харрисона, «Происхождение
аттической комедии» Ф. Корнфорда (Cornford:l9l4)% «От
ритуала к роману» Дж. Уэстона (Weston:I920),
«Классическая традиция в поэзии» Г. Мэррея. Характерно, что в
более поздних исследованиях мифокритический метод
использовался для решения проблем и более поздних
литературных явлений. Если, как видно из названий,
Дж. Харрисон и Ф. Корнфорд занимаются древним
искусством, то Дж. Уэстон пытается с помощью
ритуального подхода объяснить загадки романов о Граале, а
Дж. Мэррей применяет этот метод для объяснения
«Гамлета». В работах Мэррея впервые ритуальный метод
анализа дополняется глубинно-психологическим,
берущим начало у Фрейда и Юнга. В частности, Мэррей
пытается показать, что Шекспир в «Гамлете» дал одну
из версий мифа об Оресте. И эта аналогия определялась
«коллективным бессознательным» Шекспира (Мэррей в
отличие от Юнга говорит просто о «бессознательном»),
ибо великий драматург, по мнению исследователя, не
мог сознательно ориентироваться на миф уже потому,
что ничего о нем не знал.
Юнгианская ориентация вскоре начинает соперничать
с фрэзеровской, а затем и вытеснять ее. Свидетельством
тому может служить известная книга М. Бодкин
«Архетипы в поэзии» (Bodkin:I958). Сам термин
архетип, хотя он и не был придуман Юнгом, в широкий
литературоведческий обиход введен именно им. Архетип
в понимании Юнга — основное, хотя и бессознательное
средство передачи наиболее ценного и важного
человеческого опыта из поколения в поколение. Архетип —
производное и составная часть коллективного
бессознательного, которое цюрихский психолог
противопоставлял индивидуальному бессознательному Фрейда. В
коллективном бессознательном аккумулирована, по
мнению Юнга, вся мудрость человечества. Уже этим
одним Юнг противопоставлял свое учение ранним
фрейдистским концепциям с их трактовкой
бессознательного как резервуара подавленных эротических
влечений, по своей природе узко эгоистических и
общественно деструктивных.
Идеальным проявлением коллективного
бессознательного (по мысли не только Юнга, но и Шеллинга)
были мифы, образы которых превратились в архетипы,
стали основой всего последующего художественного
творчества. Развитие современного искусства и
литературы мыслится Юнгом как извлечение художником из
запрограммированного в нем бессознательного более или
менее замаскированных, «осовремененных» неизменных
сущностей — архетипов или «первоначальных образов».
Архетипом Гамлета был Орест. И Шекспир извлек этот
образ из бессознательного, а не осознанно нарисовал
копию, имея перед глазами модель. Гамлет — это
современный Орест; глубинные, архетипные сущности
этих героев идентичны.

МИФОЛОГИЧЕСКАЯ КРИТИКА 261
Упомянутые работы Г. Мэррея и М. Болкин
свидетельствовали о начале нового,
глубинно-психологического, юнгианского течения в английской мифок-
ритике, хотя ее фрэзеровское начало и не было
полностью отвергнуто. Об этом свидетельствуют работы
достаточно ортодоксальных последователей Дж.
Фрэзера: Ф. Рэглана («Герой») и Р. Грейвса, последний из
которых в книге «Белая богиня» (Graves:I958), используя
лунарную теорию мифа, во многом (как и в своих
стихах) опирался и на ритуалистические концепции,
разработанные в «Золотой ветви».
Особое место среди английских мифокритиков
занимает К. Стилл, получивший известность после
публикации книги «Вечная тема» (Still: 1936). В определенной
степени продолжая эволюционистские традиции фрэзе-
ровской школы, в частности, определяя ритуал и миф
как нечто единое, что служит основой современного
творчества, он вместе с тем преодолевает отчетливо
выраженный позитивизм первых кембриджских
мифокритиков. К. Стилл интересуется высшими духовными
проявлениями человека, причем на всех стадиях его
развития. Он, как и Э. Лэнг, считает, что идея святости
была присуща людям всегда и что поэтому «вечной
темой» художественного творчества всех эпох является
повествование о духовном падении и последующем
моральном возрождении (а не просто о телесном
умирании и воскресении, как считали ортодоксальные
последователи Дж. Фрэзера). Очевидна библейская
ориентация К. Стилла при определении «вечной темы» или
мономифа, лежащего в основе всей современной
литературы. И эта ориентация позволяет говорить о Стилле
как об одном из основоположников религиозного
течения в современной мифокритике, предшественнике
работающих в США Дж. Кэмпбелла и М. Элиаде —
крупнейших представителей этого течения.
Зародившись в Англии, современная М. к. получила
наибольшее распространение в Соединенных Штатах
Америки. В других странах, в частности, во Франции и
Германии, мифокритическая методология
использовалась лишь спорадически, в работах отдельных авторов.
Она не стала там заметным течением в
литературоведении. При этом речь идет именно о М. к., а не об учениях
о мифе, появившихся в странах континентальной
Европы даже в большем объеме, чем в Англии и США. Но
эти учения далеко не всегда использовались и могли
быть использованы мифокритикой. С французским же
структурализмом, с его, казалось бы, близким мифок-
ритикам стремлением отыскать общие и неизменные
основы литературы, возникла вражда, ибо
структуралисты или не признавали особой ценности древнего мифа и
его архетипов (К. Леви-Стросс). или вообще относились
к нему презрительно (Р. Барт).
В США М. к., начиная с 1940-х, стала одним из
ведущих направлений в литературоведении. Первые
работы американских мифокритиков появились здесь в
конце 1910-х. Они были вызваны к жизни начавшими
распространяться в США идеями К. Юнга. Типично
юнгианским исследованием была статья Э. Тейлора
«Шелли как мифотворец» (Tylor:187l). Характерно, что
появилась она в «Журнале психопатологии», одном из
первых, начавшем печатать литературоведческие работы
фрейдистского и юнгианского направления. Интерес
именно к Юнгу, а не к Фрэзеру объясняется общим
увлечением глубинной психологией в США.
Проникновение фрэзеровской методологии в
литературоведение США начинается лишь с конца 30-х, но в
последующие десятилетия эта методология успешно
соперничала с юнгианскими подходами, причем никакой
борьбы между ними не было — они весьма удачно
дополняли одна другую. Учение Юнга о
бессознательных каналах передачи художественного опыта давало
возможность последователям Фрэзера преодолеть
очевидную слабость их методологии. Отпадала
необходимость в трудных поисках средств и путей передачи
древних традиций.
Первым крупным американским мифокритиком
является У. Трои, работы которого стали появляться в
печати с конца 30-х. У. Трои широко использовал в
своих статьях как юнгианские, так и фрэзовские
концепции. Он знал и высоко ценил работы английских
мифокритиков, особенно Дж. Уэстон и К. Стилла. Но в
отличие от них У. Трои использует мифологический
метод для анализа современной литературы (К. Стилл,
как и Г. Мэррей, дошел лишь до Шекспира), и не только
для анализа творчества отдельных писателей, но и
литературных направлений. Он стремится показать,
например, что романтизм был не более чем
«возрождением мифа в сознании Запада». С мифокрити-
ческой точки зрения рассматривается творчество
Д. Г. Лоуренса, с его, если верить У. Трою,
«монотемой» об умирающем божестве; Ф. С. Фиц-
джералда, репродуцировавшего якобы в «Великом
Гэтсби» ритуал инициации, а также творчество
некоторых других авторов.
Большое влияние на становление и развитие
американской мифологической критики оказали работы
Р. Чейза и Н. Фрая, выступивших в качестве не только
исследователей литературы, но и теоретиков
рассматриваемой методологии. Чейз решительно осудил все
попытки определить мифологию как древнюю
философию или идеологию. Миф — это только художественное
произведение и ничего более, утверждал исследователь.
«Я понимаю миф как производное от искусства, а не
наоборот. Миф и является в сущности искусством»
(Chase: 1949). Преувеличенный акцент, сделанный
Чейзом на художественном, творческом аспекте мифа,
явился реакцией на засилие различных околонаучных
трактовок, авторы которых стремились «вчитать» в
мифологию свои идеи. Примером такого вчитывания
является фрейдистская концепция мифа, осуждаемая
Чейзом. Защищая таким образом миф, Чейз, в
сущности, защищает самоценность искусства от
многочисленных попыток сделать его придатком идеологии или
социологии. Определив миф как разновидность
словесного творчества, Р. Чейз сделал генератором этого
творчества вечное стремление человека «связать
естественное со сверхъестественным». Поскольку это
стремление есть всегда, как всегда существует загадочное,
таинственное и неизвестное, то и мифотворчество
является постоянной функцией человечества, считает
исследователь. Чейз не очень охотно применяет свою
теорию при анализе конкретных произведений, а в
поздних работах вообще отходит от своих прежних
концепций.
Н. Фрай более эклектичен в своих теориях
(Frye:1957, Frye:1963, Фрай:1987, Frye:/988. Фрай:1991).
Он сочетает эволюционистский подход к мифу с
элементами структурализма, широко использует как

262 МИФОПОЭЗИЯ
фрэзеровский, так и юнгианский подходы. Миф он
представляет тем ядром, первичной клеточкой, из которой
развивается вся последующая литература, возвращаясь
на определенном витке к своим первоистокам.
Модернистскую литературу Фрай понимает как новую
мифологию, предельно расширяя границы существования
мифологии (У. Трои, как было отмечено, довел ее до
эпохи романтизма). Мифоцентризм, по мысли Фрая,
даст науке о литературе твердую основу, ибо «критика
остро нуждается в координирующем принципе, в
центральной концепции, которая, подобно теории эволюции
в биологии, помогла бы осознать литературные явления
как части одного целого» (Frye:1957, с. 16). Фрай
повторяет вслед за Юнгом, что «первобытные формулы», т. е.
архетипы, постоянно встречаются в произведениях
классиков, и, более того, «существует общая тенденция
к воспроизведению этих формул» (Frye:I957, с. 17). Он
даже определяет «центральный миф» всего
художественного творчества. Это связанный с природными циклами
и мечтой о золотом веке миф об отъезде героя на поиски
приключений. Вокруг этого центра, по мысли Фрая,
вращается вся литература с ее центростремительными и
центробежными потенциями. Фрай широко и
эклектически использует самые различные теории. Его фрэзе-
ровская и фрейдистско-юнгианская ориентация
проступает, например, в следующем определении одного из
жанров литературы: «Рыцарский роман, говоря языком
снов, означает попытки либидо найти удовлетворение.
На языке же ритуала он знаменует собой победу
плодородия над опустошенной землей» (Frye:1957, с. 188).
Мифокритическая методология, будучи изначально
плюралистической, открывает широкие возможности
скорее для творческой, чем для строго научной критики.
Этому способствует и отсутствие строго научной
концепции мифа. Творческие возможности М. к. в
значительно большей степени проявились в США, чем в
Англии, где приверженцы теорий Фрэзера не слишком
часто позволяли себе выходить за рамки позитивистских
представлений и методов анализа. Опираясь на
теоретические работы Чейза, Фрая, а также на исследования
мифа М. Элиаде, Б. Малиновского и др., американская
М. к. в 40-е — 60-е стала одним из ведущих
литературоведческих направлений в своей стране. Ее использовали
исследователи драмы (Ц. Барбер, Г. Вотс, Г. Вейзингер,
Ф. Фергюссон, Т. Портер) и романа (Р. Кук, Ю.
Франклин, Ф. Янг, Л. Фидлер, Дж. Луфборо). В меньшей
степени применялась мифокритическая методология для
анализа поэтических произведений.
Мифологические критики в различных странах, в
том числе и у нас (см., например, сборник Литература
и мифология.1975), много сделали в исследовании
генезиса и типологических аспектов литературы.
Работы мифокритиков многое прояснили в природе
общечеловеческих «вечных» символов, образов, тем,
конфликтов, в выявлении художественных инвариантов в
литературах различных эпох.
А. С. Козлов
МИФОПОЭЗИЯ (англ. MYTHOPOETRY). Термин
мифологической критики. Употребляется для обозначения
всех жанров художественного творчества, тематически
или структурно связанных с тем или другим древним
мифом. В фундаментальном исследовании
американского ученого Г. Слокховера «Мифопоэзия» (Slochower:1970)
этим термином обозначается большое количество
художественных произведений различных эпох и жанров, в
которых выявляется одна и та же, весьма жесткая
мифологическая структура или каркас. Определенное
неудобство в употреблении термина обусловлено его
ориентацией прежде всего на поэзию. Поиски более
приемлемого термина продолжаются. Российский
философ Ю. Н. Давыдов предлагает обозначать
современную «искусственную мифологию» термином
«мифологема» (см. мифема, мифологема). Для обозначения
всех современных видов художественного творчества
успешно используются понятия «мифоцентрическая
литература» или «мифоцентрическое произведение».
А. С. Козлов
МНОГОЗНАЧНОСТЬ (англ. AMBIGUITY). Термин
«новой критики», введенный У. Эмпсоном (учеником
А. Ричардса) в работе «Семь типов многозначности»
(1930 — Empson:1947). Означает множественность
значений, «двусмысленность», присущую поэтическому
произведению (см. неразрешимость смысловая). Эмпсон
применял этот термин не для фиксации авторской
небрежности, которая продуцирует два или более
значений, тогда как подразумевается лишь одно из них, но
для акцентирования богатства и многозначности самой
поэтической речи, самой природы поэтического языка,
который видоизменяется от «любого, сколь угодно
неуловимого нюанса, способствуя возникновению
альтернативных реакций на один и тот же языковый
фрагмент». Не претендуя на академичность, Эмпсон в целях
классификации группирует М. по семи типам, восходя
от частного и конкретного (двусмысленная деталь,
каламбурная игра смыслами) к более общему (М. как
неразрешимое противоречие, вызванное внутренним
конфликтом в сознании самого автора):
1. Поэтическая деталь (слово, синтаксический
оборот) эффективна одновременно в нескольких смысловых
направлениях: например, при сравнении по нескольким
параметрам сходства или при противопоставлении по
нескольким пунктам различия. Читатель вынужден
выбирать, в каком из направлений, предложенных
текстом, он должен двигаться.
2. Два или более смысла соединены в одном слове.
Читатель должен решить, какой из смысловых
оттенков ему предпочесть.
3. Два совершенно не связанных значения
представлены одновременно, например, в каламбуре или в
аллегории. Из этих двух значений читатель формирует
третье, обобщающее значение.
4. Противоречащие друг другу значения сочетаются
— с целью выразить внутреннее противоречие в
сознании автора. В этом случае читатель не приходит к
единому значению, но лишь воспринимает
противоречивость автора как намеренную и неизбежную.
5. Смысл образа меняется по мере того, как автор в
ходе письма формулирует новую мысль,
отсутствующую в первоначальном замысле. Читатель должен
осознать, что автор в процессе творчества изменил свой
замысел, а образ как бы завис на распутье между
начальной и конечной идеей.
6. Утверждение автора является тавтологией или
смысловой несообразностью, оказываясь практически
бессмысленным. Читатель вынужден сам «придумать»
смысл для этого утверждения.

МОМИЛЬЯНО 263
7. Абсолютно противоречивое высказывание
показывает читателю кардинальный разлад во взглядах
автора.
Эмпсон всеобъемлюще проиллюстрировал первый
тип М., анализируя 73 сонет Шекспира. В целом он
представил интерпретации стихотворений и
стихотворных фрагментов 39 англоязычных поэтов и драматургов,
раскрыв множественность скрытых смысловых пластов
в этих текстах.
К. Брукс полностью принимал метод Эмпсона и
приветствовал его как демонстрацию функциональности
метафоры и динамического единства произведения
{Brooks.1946). Дж. К. Рэнсом был достаточно скептичен
(Ransom:1938а). Однако все без исключения «новые
критики» признавали, что методика работы Эмпсона с
текстом является образцом пристального прочтения
произведения.
Е. А. Цурганова
МОДЕЛЬ (англ. MODEL, PATTERN; франц. MODELE).
Один из терминов/понятий западного
литературоведения, используемый для исследования литературных
текстов и построения истории мировой литературы.
Популярна такая его модификация, как «жанровая
модель», иногда употребляемая вместо термина «жанр».
Согласно Р. Пиккио, М. — это
содержательно-эстетический эталон, которому следует подражать;
мировоззренческая структура, соотносимая с особенностями
мировидения. Пиккио выделяет четыре имитационные
М., определяющие системность славянской культурной
общности: библейскую (предполагающую
ориентацию на Священное писание как на абсолютный образец,
обладающий полнотой смысла); патристическую
(возводящую литературу к традициям экзегетики);
константиновскую (ориентированную на
прославление христианской державы и ее правителей),
монашескую (предопределяющую природу молитвословных
текстов) (Picchio:1973).
Попытку использовать М. в компаративистике для
построения истории мировой литературы предпринял
Р. Кое, обративший внимание на необходимость
выявления М. для определения межлитературных
схождений. М. «детство» (childhood), избранная им в силу своей
универсальной природы, позволила ученому расмотреть
под единым углом зрения более ста произведений
писателей из разных стран. Данная М. переросла
собственные изначальные границы, развившись в
«независимый жанр, со своими собственными внутренними
законами, конвенциями и структурами» (Сое: 1984, с. 1).
Последователи Р. Кое поддерживают его ориентацию на
исследование разных литературных текстов сквозь
единую призму, подчеркивая значение поиска М. как
продуктивной альтернативы традиционному поиску так
называемого сюжетного сходства. С точки зрения
К. Парте, это важно для изучения повествовательных
жанров с бесфабульной основой, без явно выраженного
сюжета, представляющих явление жанрового
синкретизма (например, русская «деревенская проза») (Parte:
1992). Э. Вахтел обращает внимание на специфическую
М. «антидетства», в творчестве М. Горького в
противовес классическим (идиллическим) дворянским М.
«детства» у Л. Толстого и С. Аксакова (Wachtel:1990).
Современный исследовательский поиск приводит к
необходимости определения архетипических,
повторяющихся М. мировой литературы, вариативно
проявляющих себя в различных национальных литературах и
являющихся определяющим фактором
межлитературных взаимосвязей. Опыт англо-американского
литературоведения позволяет выдвинуть литературную М. (или
ее терминологические варианты с некоторым
смысловым различием: архетип, хронотоп) в качестве
важнейшей историко-литературной единицы, способствующей
выявлению констант межлитературного процесса и
позволяющей проследить пути вхождения
национальных литератур в литературу мировую.
А. Ю. Большакова
МОМИЛЬЯНО Аттилио (MOM1GLIANO Алию)
(7.III. 1883, Чева — 5.IV. 1952, Флоренция) —
итальянский литературовед и литературный критик. Учился в
Турине у А. Графа, преподавал в ун-тах Катании и
Пизы, занимал кафедру итальянской литературы в ун-те
Флоренции.
Критический метод М. сложился под влиянием
негативного отношения к работам филологов
предшествующего поколения, «обожествлявших факты», и к широким
общеэстетическим построениям, свойственным работам
некоторых последователей Б. Кроне. М. считал, что
роль критика заключается в том, чтобы «дать вторую
жизнь словам» поэта. В этом процессе играют важную
роль не только «умение читать», но и художественный
дар самого интерпретатора («Интерпретация поэзии» —
предисловие к «Антологии итальянской литературы»,
1928). Сначала — внимательное прочтение
художественного произведения с целью уловить его «жизненный
нерв», а затем — подробный комментарий к нему.
Именно этот жанр является основным в творчестве М.,
однако его комментарии носят отчетливую психолого-
эстетическую окраску и не содержат в себе
традиционных для этого типа исследований фактологических и
исторических сведений, анализа источников тем и
мотивов. Основную часть комментария М. к
«Декамерону» Боккаччо занимает изучение психологии
персонажей. Критические работы М. несут оттенок
субъективизма и импрессионистичности, специфика анализа
зачастую заключается в парафразах художественных
высказываний.
В «Истории итальянской литературы» (1932) получил
отражение взгляд М. на литературу как «эманацию
духовных явлений». Объединяющим для этого
исследования понятием стало «сознание» или «дух» в широком
смысле слова. С точки зрения М., роман Мандзони
«Обрученные» является воплощением гуманистического
духа, которому свойственны «умеренность суждений» и
«ощущение относительности человеческих судеб». В
работе выявляются связи между различными авторами,
однако речь не идет об историческом анализе
литературного процесса: предшественником романа Мандзони
по «духу» оказывается «Божественная комедия». Помимо
работ о Данте и Мандзони, значительное место в
творчестве М. занимают исследования способов выражения
комического в творчестве Гольдони, Л. Пульчи. К.
Порта, работы о Дж. Верга и Ариосто.
Соч.:
L'indole e riso di Luigi Pulci. Rocca San Casciano, 1907. VIII, 351
p. • L'opera di Carlo Porta. Citta di Castello, 1909. 302 p. •
Alessandro Manzoni. Messina, 1915-1919. Vol. 1-2.; Idem. Rist.
delta 5. ed. inter, rived, e parz. rif. 1969. 273 p. • Saggio su

264 МОММЗЕН
r»Orlando Furioso». Ban, 1928. 361 p.; Idem. 2 ed. Ban, 1971.
309 p. • Storia della letteratura italiana dalle origini ai nostri giomi.
Milano; Messina, 1936. 645 p.; Idem. 8 ed. inter. Riv. Milano,
1975. 665 p. • Studi di poesia. Ban, 1938. 252 p.; Idem. 2. ed. riv. e
accr. Ban, 1948. 278 p. • Dante, Manzoni, Verga. Messina; Firen-
ze, 1944. 284 p. • Cinque saggi. Firenze, 1945. 175 p. •
Introduzione ai poeti. Roma, 1946. 243 p. • Ultimi studi. Firenze,
1954. VIII, 184 p. • Saggi goldoniani / A cura di Branca V.
Venezia; Roma, 1959. 239 p. • Lettere scelte. Firenze, 1969. VI,
304 p.
Ред.:
Alfieri V. Saul / Comment, da Momigliano A. Catania, 1921. 112
p. • Boccaccio G. Decamerone, 49 novelle / Comment, da
Momigliano A. Milano, 1924. 496 p. • Parini G. II Giorno /
Comment, da Momigliano A. Catania, 1925. VII, 179 p. •
Antologia della letteratura italiana. Messina, 1928. 2 v. • Alighieri
D. La Divina Commedia / Comment, da Momigliano A. Firenze,
1945-1947. Vol. 1-3. • Tasso T. Geruslemme Liberata / Comment,
da Momigliano A. Firenze, 1946. VII, 326 p. • Manzoni A. I pro-
messi sposi / Comment, da Momigliano A. Firenze, 1972. 822 p.
Лит. :
Fubini M. Critica e poesia. Ban', 1956. 112 p. • Tuscano P. Critica
e stile in Attilio Momigliano. Bergamo, 1971. 214 p. • Biondi A. II
silenzio della lettura: Attilio Momigliano critico e scrittore.
Padova, 1984. 360 p. • Ghidetti E. II tramonto dell storicismo.
Firenze, 1993. 137 p. • Dionisotti С Momigliano e il contesto //
Belfagor. Firenze, 1997. A. 52, N 6. P. 633-648.
E. В. Лозинская
МОММЗЕН Катарина (MOMMSEN Katharina)
(p. 18.IX. 1925, Берлин) — немецкий литературовед.
Сотрудница Института немецкого языка и литературы
Германской академии наук (1949-1961). Проф.
Свободного ун-та Западного Берлина (1968). Проф. Карлтонского
ун-та в Оттаве (1970). Проф. германистики Стенфорд-
ского ун-та (1974).
Основная тема М. — творчество Гёте и его связь с
литературой и культурой Востока. В книге «Гёте и "1001
ночь"» (I960) освещает историю знакомства поэта со
сказками «1001 ночи» и их влияние на его творчество, в
том числе на вторую часть «Фауста». В книге «Гёте и
моаллакаты» (I960) М. рассматривает воздействие ран-
неарабской поэзии на стихи Гёте, сопоставляет мотивы
и стилистические приемы, подкрепляя этот анализ
высказываниями Гёте об арабской поэзии. В книге «Мир
природы и сказки во второй части "Фауста"» (1968)
анализирует традиции и источники, повлиявшие на
Гёте, их связь с философской проблематикой «Фауста».
Книга «Гёте и арабский мир» (1988) обобщает
результаты предшествующих исследований М.
Соч.:
Goethe und 1001 Nacht. В., 1960. XXIII, 331 S. • Goethe und die
Moallakat. В., 1960. 81 S. • Goethe und Diez: Quellenunters. zu
Gedichten der Divan-Epoche. В., 1961. XVIII, 350 S. • Goethe und
der Islam. В., 1965. 32 S. • Natur- und Fabelreich in Faust-II. В.,
1968. VII, 255 S. • Goethe und die arabische Welt. Frankfurt a. M.,
1988. 669 S.
Ред.:
Herweg G. Literatur und Politik. Frankfurt a. M., 1969. 172 S. •
Gesellschaftskritik bei Fontane und Thomas Mann. Heidelberg,
1973. 126 S.
H. H. Новикова
МОНОМИФ (англ. MONOMYTH). Термин
мифологической критики. Употребляется для обозначения
«первичного» мифа, который, по мнению многих
исследователей, лежит в основе всех последующих
мифологических повествований и всего художественного
творчества в целом. М. понимается как первичная структура,
мифологический инвариант, якобы неизменно
присутствующий и поддающийся выявлению во всех
художественных произведениях. Это архетип всей литературы,
ее универсальный мотив.
Первые попытки свести многообразие
художественного творчества к одному единственному источнику
были предприняты Я. Гриммом, который в работе
«Немецкая мифология» писал: «При пристальном
рассмотрении почти все отдельные божества выступают
как порождения и расчленения одного единственного»
(Grimm: 1875, с. XXXV7). Однако Я. Гримм и его
последователи из т. н. мифологической школы в
фольклористике и литературоведении занимались в основном
реконструкцией национальных мифологий на основе изучения их
«пережитков» и «осколков» в художественном
(преимущественно фольклорном) материале более
поздних эпох. Особое внимание уделялось при этом
лингвистическому анализу, семантике слова, лучше
всего сохранявшего (по мнению М. Мюллера, например)
первоначальное мифологическое содержание. М.
Мюллер на основе языкового анализа пришел к заключению,
что все древние мифы в итоге сводятся к одному —
мифу о солнце («солярная» теория мифа).
Выделение М., или мифологической «монотемы», в
качестве основополагающей характерно и для других
мифообъясняюших школ XIX-XX вв. Представители
лунарной теории видели во всех мифах лишь одну тему
— обожествление луны. Дж. Фрэзер и его
последователи, представляющие одну из ветвей ритуально-
антропологической школы в учении о мифах, сводили
тематику их почти исключительно к сезонному ритуа-
лизму, к формуле «умирание — возрождение». Эту
«монотему» литературоведы фрэзеровской ориентации
стали выявлять и в современных произведениях
литературы.
Литературоведы определяют в качестве М.
различные мифологические темы. Одни из них связывают М. с
образной системой, другие кладут в его основу
структурные аспекты. Поиски общечеловеческого М.
дополняются попытками определить национальный
художественный или идеологический мономиф. Н. Фрай,
например, тяготея к общечеловеческому и
универсальному, считает М., или первомифом, всего
художественного творчества повествование об отъезде героя на
поиски приключений и его возвращении с победой, т. е.
так называемый «поиск мифа». Этот универсальный
мотив подобен биологической клетке, из которой
развиваются все дальнейшие формы художественного
творчества. Данный мономиф Фрай ставит в тесную связь с
сезонными циклами природы (умирание — возрождение)
и полагает, что в конечном счете он является мифом об
исполнении всех человеческих желаний, мифом о
«золотом веке». «В тематическом аспекте центральный
миф литературы рисует нам окончание житейских
трудностей, свободное общество, в котором
удовлетворяются все желания» (Frye:1963, с. 18).
Если Н. Фрай акцентирует внимание на
тематической стороне М., то Г. Слокховер больше внимания
уделяет его структуре. Общечеловеческий литературный
М. состоит, по его мнению, из четырех четко
выделяемых структурных элементов. Это «эдем» (повествование

МОУРАН-ФЕРРЕЙРА 265
о детстве героя), «падение или преступление»,
«путешествие», «возвращение или гибель». Эту структуру
Г. Слокховер отыскивает как в самих мифах, так и в
фольклорных произведениях, в античных трагедиях, в
«Божественной комедии", «Гамлете", «Фаусте",
«Братьях Карамазовых», т. е. фактически во всей литературе
(Slochower:1970).
Американский исследователь Ф. Янг, выдвигая
мысль о существовании национального М., видит его в
повествовании «о раненом герое», составляющем, по его
мнению, основу всей литературы США. Поиски
общечеловеческого и национального М. стали одной из
характерных особенностей современной зарубежной
мифологической критики.
Л. С. Козлов
МОРОН Шарль (MAURON Charles) (1899, Сен-Ремн-де
Прованс, деп. Буш-дю-Рон — 1966) — французский
литературовед. Инженер по образованию,
профессиональным критиком стал поздно, защитил диссертацию
по творчеству Ж. Расина (1957) в ун-те г. Экс-ан-
Прованс, где впоследствии в течение многих лет
преподавал литературу.
По методике исследования М. являлся типичным
представителем неофрейдизма. Он последовательно
стремился противопоставить свой «подход» как якобы
«научный» «псевдопсихоаналитической технике» анализа
венской «школы терапии» и французских критиков 30-х:
Мари Бонапарт, Рене Лафорга и Шарля Бодуэна,
которые ставили своей задачей «диагноз» вида невроза или
комплекса исследуемого писателя. М. утверждал, что
основная цель его работ — не изучение «психического
портрета» писателя со всеми приписываемыми ему
фобиями и маниями, а выявление в его произведениях
«единиц бессознательного», лежащих в основе
«навязчивых тем» его творчества и якобы «раскрывающих»
личность (внутренний мир) художника. М. сравнивал
тексты писателя, накладывая их друг на друга и
определяя постоянно встречающиеся группы навязчивых
образов. На основе анализа составлялись структуры
«ассоциативных сетей» во всех их различных вариантах и
трансформациях, которые в свою очередь сводились к
единому «персональному мифу» писателя, якобы
связанному с его бессознательным. На последней стадии
анализа проводится «верификация» «персонального
мифа» посредством отыскания возможных источников его
происхождения в фактах биографии писателя или поэта.
В конечном счете «персональный миф» оказывается
наиболее типичным и часто встречающимся образом в
творчестве художника (например, образ спящей
женщины у П. Валери, танцовщицы у Малларме) («От
навязчивых метафор к персональному мифу», 1963).
Соч.:
Malarme Pobscur. P., 1941. XXIII, 199 p. • Sagesse de PEau. P.,
1945. 28 p. • Introduction a la psychanalyse de Mallarme.
Neuchatel, 1950. 245 p. • Des metaphores obsedantes au mythe
personnel: Introd. a la psychocritique. P., 1963. 380 p. • Malarme
par lui-meme. P., 1964. 190 p. • Le dernier Baudelaire. P., 1966.
189 p. •Phedre. P., 1968. 188 p.
И. П. Ильин
MOPTOH Артур Лесли (MORTON Arthur Leslie)
(4.VII. 1903 Хенгрейв, Суффолк — 1987) — английский
литературовед, историк-марксист, поэт. Проф. Лейп-
цигского ун-та (1952-1962), затем проф. в отставке.
Цель литературоведческих исследований М. —
проникновение в сущность и специфику английского
национального самосознания на основе исторически
достоверного анализа литературных явлений (книга «Суть
Британии», 1966). В серии очерков о литературе от
Средневековья до современности М. выявляет живое,
жизнеспособное в культуре нации. Он анализирует памятник
английской средневековой прозы — эпопею Томаса
Мэлори «Смерть Артура», взгляды Шекспира на
историю, создает портрет Ф. Бэкона, пишет о
демократической публицистике времен английской буржуазной
революции XVII в., об У. Блейке, сестрах Бронте,
Ч. Кинге л и и рабочей теме в английской литературе
XIX в., Э. Форстере и Т. С. Элиоте. В книге «Вечно-
сущее Евангелие: Исследование источников творчества
Уильяма Блейка» (1958) рассматривает социальные и
религиозные взгляды Блейка, устанавливая их связь с
идеологией левеллеров. Постоянная тема М. — утопия.
В книге «Английская утопия» (1952) он выявляет
активность утопической мысли в шекспировскую эпоху,
прослеживает эволюцию утопии в английской
литературе от Томаса Мора до современных авторов и
показывает перерождение с течением времени утопии в
антиутопию.
Соч.:
Английская утопия. М., 1956. 278 с. • От Мэлори до
Элиота. М., 1970. 256 с. • The English Utopia. L., 1952. 320 p. •
The everlasting gospel: A study in the sources of William Blake.
L., 1958. 64 p. • The matter of Britain: Essays in a living culture.
L., 1966. 166 p. • History and the imagination: Sel. writings. L.,
1990.352 р.
Ред.:
Freedom in arms: A selection of leveller writings. L., 1975. •
Morris W. Political writings. L., 1984. 295 p.
Лит. :
Rebels and their causes: Essays in honour of A. L. Morton / Ed. by
Corforth M. L., 1978.224 р.
Т. Н. Красавченко
МОУРАН-ФЕРРЕЙРА Давид де Жезуш (MOURAO-
FERREIRA David de Jesus) (p. 24.11.1927) — португальский
литературовед, поэт, прозаик, драматург и переводчик.
Преподаватель филологического факультета
Лиссабонского ун-та. Член Лиссабонской академии наук.
Главный редактор лиссабонской газеты «Capital» (1974-1975),
государственный секретарь по делам культуры (1976-
1979). М.-Ф. — автор монографий и статей о
современной португальской литературе, составитель собраний
сочинений португальских писателей, антологий поэзии.
Участвовал в создании «Словаря португальской,
галисийской и бразильской литератур» (1960). Исходя из
философско-эстетических идей Э. Кассирера, К. Юнга и
др. о символической природе искусства, М.-Ф. выдвинул
концепцию «литературы как полигональной
(многоугольной) реальности». Эта реальность требует
всестороннего изучения на языковом уровне, в рамках
языковой структуры произведения, понимаемой в духе «новой
критики». Отвергается восприятие литературного
произведения как социального или психологического
«документа». Произведение берет свое начало не только
в воле и разуме своего создателя, но и в инстинкте,
интуиции, фантазии, в реминисценциях его памяти. В
произведении, по М.-Ф., выявляются не только
«комплексы» индивидуального бессознательного, но и
мифы и архетипы коллективного бессознательного,

266 МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМ
что и составляет «полигональную реальность».
Проявляя интерес к новейшим течениям
литературно-критической мысли на Запале, М.-Ф. выступал как
популяризатор новых веяний в критике.
Соч.:
Dicionario de literature: Lit. portuguesa, lit. brazileira, lit. galega.
Estilistica literaria / Dir. de Prado Coelho J. Porto, 1960. 234 p. •
Aspectos da obra de M. Teixeira-Gomes. Lisboa, 1961. 97 p. • Mo-
tim literario: Ensaio. Critica. Polemica. Lisboa, 1962. 203 p. •
Topicos de critica e de historia literaria. Lisboa, 1969. 288 p. • Pre-
senca da «Presenca». Porto, 1977. 216 p. • Lampadas no escuro:
De Herculano a Torga. Ensaios. Lisboa, 1979. 206 p. • Nos passos
de Pessoa: Ensaios. Lisboa, 1988. 177 p. • Sob о mesmo tecto:
Estudos sobre aut. de lingua portug. Lisboa, 1989. 236 p.
Т. E. Коробкини
МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМ, МУЛЬТИКУЛЬТУРНЫЙ
ПРОЕКТ (англ. MULTICULTURALISM). Один из
всеобъемлющих факторов современной культуры, сложное
междисциплинарное явление, сложившееся главным
образом в США, в 80-90-е XX в., хотя и заложенное в
американской культуре как тенденция практически с
самого ее возникновения. М. — важная часть процесса
пересмотра культурного и литературного канона
(совокупности устоявшихся представлений об «эстетических
шедеврах»), сформировавшегося в 40-70-е XX в.
Пересмотр канона активизировался в 80-90-е XX в. и был
связан в своем наиболее плодотворном варианте с
именами Л. Фидлера, Ф. Кермоуда, Поля Лаутера,
Э. Сайда и др. Этих ученых волнует не столько
проблема расширения канона, включения в него новых
фигур, мифов, героев, сколько возможность вовсе
отказаться от идеи каноничности. Отсюда и характерное
для М. как культурно-критической теории стремление
поставить под сомнение не только понятие
национальной культуры, но и национальной литературной
традиции. Мультикультурное переосмысление и даже
«переписывание» истории национальной литературы
занимает одно из важных мест в работах мультикульту-
ралистов. В американском ареале в контексте М.
возникают попытки рассматривать словесность двух
американских континентов как условное единство, что
является проявлением трансконтинентальной, «полушарной»
тенденции в мультикультурных исследованиях.
Для мультикультурных моделей эстетического
канона характерно стремление к смешению канонического
и популярного, немыслимое ранее снижение или отмена
художественных стандартов и норм, гибридизация двух
основных господствовавших ранее моделей канона:
модели, ориентированной на чисто эстетические
ценности, и модели, учитывающей внеэстетическую
(дидактическую или познавательную) функцию
произведений.
Среди культурных моделей, подготовивших М. в его
современном варианте — «доктрина явственной судьбы»,
концепции «мультиверсума» и «плюралистичной
вселенной» Г. Адамса и У. Джеймса, теории «плавильного
котла» Г. Альтшулера и «салатной миски» А.
Шлезингер, идеология этнических возрождений 60-х XX в. и
т. д. Развитие мультикультурных моделей в США
связано с особым отношением американской культуры к
проблеме региональной, этнической, расовой
идентификации, с более острым, чем в других культурах,
противоречием между мощной прагматической, рациональной
в своей основе национальной идеологией и
социокультурной реальностью страны-эксперимента, отмеченной
незавершенной задачей национальной идентификации,
принципиальной негомогенностью и децентрированно-
стью. М. имеет аналогии в других культурных
традициях, отмеченных тенденциями многосоставности и
этнорасового многообразия, в частности, в
Великобритании, Австрии, Швейцарии и на объективно
мультикультурных континентах и географических ареалах
Новой Зеландии. Африки, Австралии, Восточной Европы. В
панамериканском контексте существует также несколько
различных вариантов осмысления проблемы мульти-
культурализма — канадский, карибский и т. д.
М. — это и социокультурная утопия, и
академическая «мода», и художественная практика, и отражение
новой формирующейся (пост)национальной идеологии.
Он затрагивает самые разные сферы общественной
жизни и ее осмысления — от политики и социологии до
литературы и искусства, и существует как бы на
границах и стыках различных дисциплин: антропологии,
социологии, политологии, экономики, историографии,
психологии, педагогики, литературоведения,
философии. В широком смысле М. может быть отнесен к так
называемым культурным исследованиям.
В мультикультурном проекте слились проблемы
соотношения единства/разнообразия/различия в культуре,
субъектно-объектная проблематика, вопросы
релевантности познания, полемика по поводу релятивизма и
универсализма, политики и структуры власти,
переосмысление национальной традиции и канона, кризис
национальной, культурной и личностной
идентификации. М. выступает в качестве выражения и,
одновременно обоснования плюралистичной культурной
парадигмы, активно развивающейся в конце XX в. во всем
мире. Идеология культурной множественности и
многообразия ставит задачей предложить идеальное и часто
утопическое видение в соответствии или по контрасту с
активно дискутируемым идеалом общества и культуры
«разнообразия» или «мультикультуры». Данная модель в
очередной раз выводит на первый план центробежные и
гетерогенные тенденции в развитии национальной
культуры в США.
М. представляет собой эволюцию и корректировку
основополагающих понятий и принципов
постмодернизма, таких, как концепции открытости (см.
открытое произведение), децентраиии и деиерархизации,
культурного эгалитаризма, релятивизма и плюрализма.
Мультикультуралисты акцентируют в
постмодернистских теориях некоторые специфические моменты, в
частности, повышенный интерес к проблеме «другого» и
особое наполнение этого понятия, не всегда лежащее в
сфере интересов постмодернистских теоретиков. Из
выделенного М. Фуко ряда: социальных изгоев,
безумцев, извращенцев, преступников, слабых, и, наконец,
просто «других», которых можно обнаружить в
собственном подсознании, — мультикультуралисты
выбирают прежде всего метафизически маргинальных
субъектов, «других» не по своей воле, но из-за цвета кожи или
нескрываемого акцента. Тем самым они корректируют
(путем конкретизации или некоторой примитивизации)
понятие «инаковости». Мультикультурное
«разнообразие» близко постмодернистскому «различ(ен)ию».
Отсюда и общий принцип — познавать и описывать
«иное» так, чтобы не нарушить его претензии на субъ-

МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМ 267
ектность; отсюда и мультикультурное «разрушение»
определенных, актуальных для современной культуры
понятий: раса, этнос, нация и т. д. М. является как
частью культуры постмодерна, развивающей и
уточняющей некоторые из его важнейших элементов, так и
специфически американским вариантом
постколониальной чувствительности. Основной элемент, связывающий
мультикультурную и постколониальную концепции, в
их наиболее экстремистских вариантах — это
выделенное Э. Саидом (Said: 1994) противопоставление
культурного империализма борьбе так называемых культур-
«жертв» за свое освобождение и новые возможности
репрезентации. Эта бинарная схема уточняется самим
ученым и его последователями (X. Бабой, Г. Спивак и
др.) как в плане привнесения в нее полутонов и
промежуточных вариантов культурного взаимодействия,
снимающих черно-белую оппозицию
«империализм/противостояние жертвы», так и в плане дальнейшей
деконструкции самих понятий «разнообразие» и «различие».
Мультикультурные теоретики, в особенности
глобального толка: Г. Л. Гейтс мл. (Gates: 1995), Р. Броумли
(Bromley: 1996) и др. — в большинстве своем разделяют
характерное для постколониальных исследователей
отрицание абсолютной радикальной инаковости и
релятивизма.
Важной точкой соприкосновения
постмодернистской чувствительности и мультикультурных
концепций является понятие маргинальности. Характерно, что
М. быстро потерял этнорасовую, или национальную
окраску, и сделал акцент на явлениях, традиционно
оценивавшихся в контексте нравственно-этической
маргинальности как основного свойства культурного
«гибрида». Это отмечают, в частности, наиболее
культурно-экстремистски настроенные мультикультурали-
сты: Г. Ансальдуа, Э. Уокер, И. Рид, П. Г. Аллен и др.
В подобной комплексной маргинальности видится
потенциальная возможность одновременного бытия в
нескольких мирах — нормальном и аномальном, в
мейнстриме и на культурном пограничье, а также
способность «жонглировать» культурами. Последний
путь характерен для полицентричных вариантов М.
Следует отметить, что М. является аморфным
понятием, термином-зонтиком, допускающим
противоречивые интерпретации. В нем перемешаны и
непримиримые политические манифесты последователей
«афроцентристов», и взгляды культурных экстремистов
60-70-х XX в., и призывы поборников восстановления
наследия «доколумбовой» Америки (выступающих за
перемещение центра американской культуры в
индейское наследие), и либерально-демократические и
космополитические настроения умеренных мультикультура-
листов. Кроме того, мультикультурное пространство
оказалось узурпировано приверженцами западного
логоцентризма и культурного единообразия. Они
считают западный характер ценностей универсальным.
М. в смысле простой констатации разнообразия не
является освободительным или, напротив,
узурпаторским, проектом, не имеет идеологии и этики и может
быть использован с совершенно различными целями,
что нередко ставится ему в упрек представителями
леворадикальных направлений (неомарксизма и культурной
критики).
Академический, лабораторный характер мульти-
культурного проекта 80-90-х XX в. отделяет его
довольно резко от гораздо более политизированного и социоло-
гизированного наследия 60-х. Большинство мультикуль-
туралистов полицентричного толка — это не борцы за
гражданские права, но литературоведы, в основном
деконструктивистской и постструктуралистской
направленности, а также социологи и антропологи,
тяготеющие к культурной критике.
Канадка Л. Хатчен фиксирует американскую и
канадскую модели М.: «В США, в отличие от Канады,
существует синкретическая идеология "плавильного
котла" и одновременно приверженность
плюралистической национальной идентичности. Этнические
возрождения и культурный шовинизм переросли в
американском мультикультурном проекте рамки только расы и
этноса и включили в себя такие элементы, как пол,
сексуальную ориентацию, класс и т. д.» (Hutcheon:l998,
с. 300). Этнорасовое многообразие и полилингвизм
являются одним из самых ярких и очевидных проявлений
культурной многосоставности в США, но в контекст
«политики разнообразия» входит и традиционный для
американской культуры элемент регионализма; и
тендерная инаковость, во взаимодействии с этнорасовым
фактором; и различные отклонения от общепринятых
норм осмысления истории, национального идеала,
образа жизни; и специфически американский феномен
экспатрианства; и опыт сексуальных меньшинств. Все
более сознательный характер культурного выбора в
современном мире переводит ключевую для М.
проблему «разнообразия» в интенциональный, внутриличност-
ный пласт, где инаковость обнаруживается не только и
не столько в других культурах и системах ценностей,
сколько в самой личности, традиционно испытывающей
страх перед «другим».
Обращает на себя внимание возникновение в 90-е
гибридных мини-дискурсов, стремящихся примирить
различные идеологии инаковости. Например, это
касается так называемого мультикультурного или этнического
феминизма, представительницы которого:
афро-американские, чикано и другие «цветные» феминистки —
стремятся использовать мультикультурный дискурс,
чтобы отгородиться от универсализма и белого
супрематизма традиционного феминизма. Афро-американская
писательница и активистка Э. Уокер даже предлагает
альтернативный термин «вуманизм» (womanism) (Walker:
1984, с. XI).
М. представляет собой проявление центробежных
тенденций в современной культуре и в определенной
мере противостоит центростремительности и
доминирующей власти усреднения и растворения в русле социо-
экономической глобализации. Значительная часть
мультикультурных теорий направлена на переосмысление и
отрицание ранее принятых представлений. Отсюда и
возникающие в 80-90-е XX в. альтернативные
«плавильному котлу» модели: «радуга», «великолепная мозаика»,
«лоскутное одеяло» и т. д. (Mohanty:1997). В центре
построений мультикультуралистов лежит всестороннее
осмысление понятия «мультикультурной
идентичности», ее обогащение различными групповыми
культурными влияниями, неприятие ею западного
индивидуалистического модуса или этноцентристской замкнутости
внутри определенного мини-контекста. Мультикультур-
ная персона множественна, совмещает в себе различные
текучие идентичности. Поневоле, но нередко и по
собственному выбору, она существует в «гетеротопии»

268 МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМ
многополюсного мира.
Для официальных, «корпоративных» моделей М.
характерна тенденция к стереотипизации,
коммерциализации различий и превращению их в товар, а также
незаинтересованность в перераспределении власти и
культурного влияния. Понятие «разнообразие/различие»,
будучи переведено в официальный или, напротив,
низовой пласт, превращается в набор стереотипов,
сползает в китч, застывает в таких искусственных
формах, как «политическая корректность».
Характерными клише, эксплуатируемыми в М. на всех уровнях, —
от концептуального искусства, художественной
литературы, театра до культурной критики, антропологии,
социологии, — являются метафоры культурного
заточения и клетки, а также постоянно обыгрывающаяся
оппозиция «жертва/притеснитель». Метисация и гиб-
ридность обретают в мультикультурном дискурсе
размытое значение и оцениваются все чаще
положительно. В США модели гибридного сознания,
отвечающие идее проницаемой смычки, моста между западной и
незападной культурами, связаны генетически с
понятием «границы», как в формах, пришедших из Латинской
Америки, так и в собственных «фронтирных» вариантах.
Обращает на себя внимание значительная экспансия и
ресемантизация понятия культурного и этнорасового
гибрида, ставшего своего рода мультикультурным
клише: среди обязательных его примет выделяется игровая,
мерцающая, пластичная природа и особая
амбивалентность сознания, свободно переходящего от мейнс грима к
иным миромоделям.
Представители так называемого умеренно-
либерального варианта М. (Ч. Тейлор, Р. Такати) своей
центральной задачей ставят сохранение разнообразия
культурных групп и возможность их сосуществования
на основе равных прав и свобод. Тем самым они
стремятся включить мультикультурную модель в западное
либеральное сознание. Леворадикальные, наиболее
экстремистски настроенные мексикано-американские
мультикультуралисты (Белл Хуке, И. Рид, П. Г. Аллен,
Г. Ансальдуа. X. Жиру) часто обвиняют либеральный
«плюралистический» М. в том, что он создает
обманчивую картину гармоничного разнообразия, не имеющую
ничего общего с реальностью, не учитывающую
подавления и неравенства, которые по-прежнему, но их
мнению, определяют культурную ситуацию в США.
Сами они представляют довольно обширную группу
мультикультуралистов оппозиционного толка. Этот тип
М. не занят акцентированием различий, но он
противостоит всяческому подавлению, насилию в сфере
культуры, сливаясь с радикальными направлениями культурно-
критических теорий. Характерным примером
оппозиционного М. является «критический мультикультурализм»,
теория которого разрабатывалась чикагской школой
культурных исследований в 90-х годах (Л. Берлант,
М. Уорнер и др.), а также «повстанческий», или
экстремистский М. «противостояния», напрямую связанный с
наследием политического активизма и этнических
самоопределений 60-х годов (черная эстетика, индихе-
низм и т. д.).
Наиболее плодотворным является выходящий за
рамки национальной американской проблематики поли-
центричный, диалогический М., отмеченный
компаративистскими элементами, меньшей политической и
социальной ангажированностью и большим вниманием к
проблематике разнообразия и различия, в том числе в
литературе и искусстве. Представители полицентрично-
го направления в М. не объединены в группу или
направление. Помимо Э. Сайда (Said: 1994).
сформулировавшего его основные посылки, к этой области можно
отнести литературоведов П. Лаутера, Г. Джея (Jay:
1997). социолога Т. Гитлина (Gitlin:l995). исследователя
индейской культуры А. Крупата, афро-американского
теоретика Г. Л. Гейтса мл. (Gates: 1995). Для них
актуальной остается идея культурной общности,
представление о мире как поле со множеством «точек кипения»,
число и смысл которых не окончательны, не даны раз и
навсегда, но подвержены постоянным изменениям и
проницаемости. Отсюда их отказ от понятия
маргинальной культурной и литературной субтрадиции.
П. Лаутер оказывается от канонических делений на
«большую» и «малую» литературы, «мейнстрпм» и
«задворки». Приверженцы полицентричной модели
культуры делают акцент на эпистемологическое преимущество
тех, кто обладает «двойственным» или
мультикультурным сознанием, поскольку оно ограничивает принцип
множества границ и центров, разрушающий
доминирующий национальный или государственный дискурс
(см. эпистема).
Полицентричную модель культурного многообразия
- Сайд (Said:l994), P. Броумли (Bromley: 1996). С. Мо-
ханти (Mohanty:1997) — отличает неожиданно четкая
нравственно-этическая позиция. Разнообразие перестаеi
восприниматься как самоцель, актуальной вновь
становится проблема человеческого единства и гармонии,
возвращающая на новом витке истории к переосмысленным
универсалистским идеалам. Здесь таится основная
непоследовательность М.: с одной стороны, он вторит
постмодерну в отказе от метаповествований,
исторических и национальных конструктов Нового времени,
абсолютных авторитетов, с другой — отмежевывается от
постмодерна в трактовке универсальности человеческой
природы и абсолютизации инаковости. Акцентируя
групповую идентичность, полицентричные
мультикультуралисты стремятся совместить ее с личностным
началом, с идеей, что человек не равен своей культуре или
тем более расе, что он сохраняет возможность поиска
диалога, компромисса между особенным и общим,
«иным» и тем, что может быть разделено всеми.
Развитие М. в XXI в. может идти в трех
направлениях: в умеренно-либеральном, наследующем
ассимилятивные идеологии, когда национальная традиция
«переваривает» множество новых элементов, но остается
«ядро»: в культурно-экстремистском, смыкающемся с
постмодернистским абсолютным релятивизмом, когда
национальная традиция окончательно рассыпается на
множество несвязанных субтрадиций, ни одна из которых
не способна понять и принять другую и чаще всего
враждебна по отношению ко всем остальным (это
наследие культурного экстремизма наиболее
радикальных антиуниверсалистских теорий 60-х). Третье,
наиболее плодотворное направление предполагает сохранение
национальной (или скорее пост-национальной) традиции
в контексте и в постоянном диалоге с
актуализирующейся гибридной посткультурной общностью (пан-
этнической, континентальной, «всемирной»), при более
или менее условном сохранении индивидуальных
особенностей культурных субтрадиций.
М. В. Тдоспшнова

МУШЕТТА 269
МУНЭН Жорж (MOUNIN GtoRGL-:s) (псевл.; настоящее имя
ЛЕБУШЕ Луи — LEBOUCHER Louis) (1910 — 1993) —
французский лингвист, теоретик перевода.
Преподаватель общей лингвистики, семантики, стилистики и
семиотики в ун-те Экс-ан-Прованса (с 1961). В области
поэтики М. основывается на выдвинутом им вслед за
лингвистом Ф. Франсуа в противовес теории Р.
Якобсона тезисе о том, что язык имеет лишь одну функцию
— коммуникативную, и многообразные применения, в
число которых входят остальные пять функций,
выделяемых Якобсоном. Эстетическое применение языка
рассматривается с точки зрения коммуникации. М.
показывает ограниченность структурной интерпретации
текста, которая, по его мнению, сводится к
механическому вычленению формальных структур, не
сопровождаясь определением их существенности для данного
произведения и их функций. Цель изучения литературы
М. видит в том, чтобы установить природу
эстетической эмоции, рождающейся у читателя, и причины ее
возникновения. Существенными для текста он считает
те структуры, которые выполняют эстетическую
функцию. Речевая деятельность, по М., неспособна в
полной мере передать уникальный жизненный опыт
человека, поэтому в содержание любой лингвистической
единицы, помимо социализированного, включенного в
коллективный обиход означаемого, входит некий несо-
циализированный «остаток» — индивидуальные
переживания, связанные с данным означающим. Эстетическое
применение языка определяется М. как попытка
социализировать этот «остаток», «выразить невыразимое».
Язык в его эстетическом применении стремится
расширить существующие границы коммуникации, и в этом
качестве может быть приравнен к другим видам
искусства (музыке, живописи и т. д.). которые также имеют
целью передать то, что не может быть выражено
посредством языка. Эстетическое удовольствие
заключается в идентификации читателем своего жизненного
опыта с опытом автора; чтение литературного текста
создает коммуникацию читателя с дотоле не
находившей выражения частью его собственного «Я».
Соч.:
Poesie et societe. P., 1962. 108 p. • Les problemes theoriques de la
traduction. P., 1963. XII, 296 p. • Histoire de la linguistique. P.,
1967. 226 p. • Saussure ou le structuraliste sans le savoir. P., 1968.
188 p. • Clefs pour la linguistique. P., 1969. 189 p. • La
communication poetique. P., 1969. 297 p. • Introduction a la
semiologie. P., 1970. 248 p. • Clefs pour la semantique. P., 1972.
268 p. • La linguistique au XX siecle. P., 1972. 252 p. •
Linguistique et philosophic P., 1975. 216 p. • Linguistique et
traduction. Bruxelles, 1976. 276 p. • La litterature et ses
technocrats. P., 1978. 193 p. • Camarade poete. P., 1979. Vol.
1-2.
И. К. Опаф
МУШГВальтглчМШСНС Walter) (21.V. 1898, Витикон —
6.XII. 1965, Базель) — швейцарский литературовед,
литературный критик, писатель. Автор работ о
классической и современной немецкоязычной литературе.
Окончил Цюрихский ун-т. Проф. Базельского ун-та (с
1936).
В своей методологии М. испытывал влияние
фрейдистских концепций, а также идей «школы интерпретации»
Э. Штайгера, с которым он, однако, во многом
расходился, противопоставляя откровенно субъективистской
«интерпретации» принцип «научной критики». М.
проявляет интерес к биографии писателя, к глубинам его
подсознания, в котором он стремился найти ключ к
пониманию творческого процесса. Одна из центральных
работ М. — «Трагическая история литературы» (1948)
задумана как энциклопедия страданий и мук, выпавших
на долю писателей всех времен и народов.
Художественное произведение рассматривается как сложный духовно-
эстетический феномен, постичь сущность и назначение
которого можно лишь путем «вживания» в него,
интуитивного «озарения».
Соч.:
Kleist. Leipzig, 1923. 316 S. • Psychoanalyse und die
Literaturwissenschaft. В., 1930. 28 S. • Gotthelf: Die Geheimnisse
des Erzahlers. Munchen, 1931. IX, 569 S. • Die Mystik in der
Schweiz, 1200-1500. Frauenfeld; Leipzig, 1935. 455 S. • Tragische
Literaturgeschichte. Bern, 1948. 470 S. • Die Zerstorung der
deutschen Literatur. Mainz, 1956. 31 S. • Schiller: Die Tragodie
der Freiheit. Bern; Munchen, 1959. 25 S. • Von Trakl zu Brecht:
Dichterdes Expressionismus. Munchen, 1961. 379 S. • Studien zur
tragischen Literaturgeschichte Bern; Munchen, 1965. 270 S. •
Gestagen und Figuren. Bern: Munchen, 1968. 208 S. • Pamphlet und
Bekenntnis: Aufsatze und Reden. Olten; Freiburg im Breisgau,
1968. 395 S. • Die dichterische Phantasie: Einfurung in eine Poetik.
Bern; Munchen, 1969. 180 S. • Freud als Schriftsteller. Munchen,
1975. 66 S.
А. В. Драное
МУШЕТТА Карло (MUSCETTA Carlo) (p. 22.VIII. 1912,
Авеллино, Кампания) — итальянский литературный
критик, специалист по истории итальянской
литературы, преподавал на филологическом факультете ун-та
Катании, возглавляет комиссию по изданию трудов
Ф. Де Санктиса в издательстве Einaudi (Torino).
Выступает в периодических изданиях «Societa» (Firenze),
«Spettatore italiano» (Roma), «Unita» (Roma), «Mondo
operaio» (Roma).
M. начинал литературно-критическую деятельность
в Неаполе, где познакомился с Б. Кроне, концепции
которого вместе с идеями Ф. Де Санктиса оказали
влияние на его первые работы. Впоследствии под
воздействием А. Грамши стал марксистом. Основной круг
исследовательских интересов — проблемы реализма и
демократизма в итальянской литературе XIX-XX вв.
(«Литература воинствующая», 1953). Исследует
основания и практическое применение марксистской
методологии «интегрального историзма» (1992). В книге «Реализм
и контрреализм» (1958) дан социально-исторический
анализ кризиса неореализма. С середины 1960-х активно
занимается историей итальянской литературы и
критики. В 1980 выпустил сборник статей о демократических
традициях итальянской критики XVII-XX вв.
(«Исследование о Де Санктисе и другие работы по истории
критики»). Под руководством М. осуществлялось
издание «Истории итальянской литературы XIX в.»
Ф. Де Санктиса. М. — редактор двадцатитомной
истории итальянской литературы («Итальянская литература:
История и тексты», 1970-1980), шеститомной истории
итальянской критики (1994-1995). Изучал литературу на
римском диалекте (1989). Занимался творчеством
современных и классических итальянских поэтов (1984,
1988), подготовил многотомную антологию
итальянской поэзии с XIII по XIX вв. (1956-1968). В книге «Дон
Кихот на Сицилии» (1987) собраны критические статьи
М. за период с 1934 по 1985, посвященные широкому
кругу итальянских и зарубежных авторов всех времен.

270 МЬЮР
Соч.:
Letteratura militante. Firenze, 1953. 313 p. • Realismo e contro-
realismo. Milano, 1958. 128 p. • Romanticismo, realismo,
decadentismo. Roma, 1960. T.l. XI, 261 p. • Ritratti e letture.
Milano, 1961. 285 p. • Cultura e poesia di G. G. Belli. Milano,
1961. 514 p. • Giovanni Boccaccio. Bari, 1972. 371 p. • Francesco
De Sanctis. Roma; Bari: Laterza, 1975. 117 p. • Realismo,
neorealismo, controrealismo. Milano, 1976. 380 p. • Leopardi:
Schizzi, studie e letture. Roma, 1976. 380 p. • Studi sul De Sanctis
e altri scritti di storia della critica. Roma, 1980. X, 261 p. • Pace e
guerra nella poesia contemporanea da Alfonso Gatto a Umberto
Saba. Roma, 1984. 137 p. • Don Chisciotte in Sicilia: Pagine di
letteratura militante. Catania, 1987. 282 p. • Per la poesia italiana:
Studi, ritratti, saggi e discorsi. Roma, 1988. Vol. 1-2. • II papa che
sorrise al Belli: Saggi e studi di letteratura romanesca. Roma, 1989.
113 p. • II giudizio di valore: Pagine critiche di storicismo
integrals Roma, 1992. 167 p.
Ред.:
De Sanctis Fr. La letteratura italiana nel secolo decimonono.
Torino, 1951-1960. Vol. 1-4. • Poesia del Duecento e del Trecento / A
cura di Muscetta C, Rivalta P. Torino, 1956. XLVII, 1244 p. •
Poesia del Quattrocento e del Cinquecento / A cura di Muscetta C, Po-
nchiroli D. Torino, 1959. XLIX, 1535 p. • Poesia del Seicento / A
cura di Muscetta C, Ferrante P. P. Torino, 1964. Vol. 1-2. • Poesia
del Settecento / A cura di Muscetta C, Massei M. R.. 3. ed. Torino,
1967. Vol. 1-2. • Poesia dell'Ottocento / A cura di Muscetta C,
Sormani E. Torino, 1968. Vol. 1-2. • La Letteratura italiana: Storia
e testi. Roma; Bari, 1970-1980. Vol. 1-20. • La Critica italiana
moderna e contemporanea: Storia e testi. Roma, 1994-95. Vol. 1-6.
И. П. Ильин, Е. В. Лозинская
МЬЮР Кеннет (MUIR Kenneth) (1907 — 1996) —
английский литературовед. Окончил Оксфордский ун-т.
Преподавал английскую литературу в Лидсском ун-те (1937-
1951). Проф. Ливерпульского ун-та (1951-1974).
Редактор ежегодника «Shakespeare survey» (Cambridge, 1965-
1980). Член Британской академии (1970). Председатель
Международной шекспировской ассоциации (с 1974).
Исследователь английской литературы XV1-XVII вв.
Творчество Шекспира воспринимает как цельный мир.
герои которого взаимосвязаны. В основе этой цельности
— личность самого драматурга, обладавшего даром
«ставить себя на место своих героев» и проникать в
«закоулки их психологии». Полемизирует с «субъективными»
оценками пьес Шекспира, отмечая, что критики (Кол-
ридж, Б. Шоу, Дж. М. Марри, Р. Уокер, К. С. Льюис и
др.) толкуют его образы по своему подобию, исходя из
собственных представлений о жизни и литературе.
Считает наиболее плодотворными два направления в
изучении шекспировских драм: анализ их образной
структуры и исследование мировосприятия елизаветин-
цев. Рассматривает «Гамлет» как трагедию, в которой
отражен определенный этап в развитии человечества и
показан вечный, непримиримый конфликт между двумя
мирами: чести и низкой выгоды, совести и
изворотливой политики, невинности и искушенности. Силу и
разнообразие елизаветинской прозы объясняет
взаимообогащением двух традиций — национальной и
классической; оспаривает мнение, будто писатели английского
Возрождения находились целиком под влиянием
классических моделей и их творчество выходит за пределы
национальной традиции. Наиболее характерные
представители елизаветинской прозы, на взгляд М., — Р. Грин
и Т. Лодж, живостью языка обязаны более
отечественной традиции, чем изучению классических моделей.
Соч.:
Гамлет // Вильям Шекспир: К четырехсотлетию со дня
рождения. 1564-1964. М., 1964. С. 160-170. • Shakespeare as
collaborator. L., I960. XI, 164 p. • John Milton. L. etc., 1955. X.
196 p. • Last periods of Shakespeare, Racine, Ibsen. Detroit, 1961.
117 p. • The comedy of manners. L., 1970. 173 p. • The voyage to
Illyria: A new study of Shakespeare, (with O'Loughlin S.).
Freeport (N. Y.), 1970. 242 p. • Shakespeare's tragic sequence. L.,
1972. 207 p. • The singularity of Shakespeare and other essays.
Liverpool, 1977. VII, 235 p. • The sources of Shakespeare's plavs.
L., 1977. VII, 320 p. • Shakespeare's sonnets. L., 1979. 179 p. •
Shakespeare comic sequence. Liverpool, 1979. VIII, 320 p. •
Shakespeare: Man of the theater. Delavare, 1983. 272 p. •
Shakespeare: Contrasts and controversies. Norman, 1985. 208 p.
Ред.:
Elisabethan and Jacobean prose, 1550-1920. Harmondsworth,
1956. XXXIII. 276 p. • Shakespeare: The comedies. A coll. of crit.
essays. Englewood Cliffs (N. J.), 1965. 183 p. • Aspects of
Shakespeare's «Hamlet»: Articles reprinted from 'Shakespeare
Survey» / Ed. by Muir K., Wells S.Cambridge, 1979. 109 p. •
Aspects of Shakespeare's "problem plays': Articles reprinted from
'Shakespeare Survey» Ed. by Muir K., Wells S. Cambridge, 1982.
153 p.
Лит.:
Shakespeare's styles: Essays in honour of K. Muir / Ed. by
Edwards Ph. a. o. Cambridge, 1980. VIII, 247 p.
Т. Н. Красавченко
МЬЮР Эдвим (MUIR Edwin) (15.V. 1887, Дирнесс, Оркни,
Шотландия — 3.1.1959, Кембридж) — английский,
шотландский писатель, поэт, литературный критик.
Сотрудник журнала «New Age» (London, 1919-1921).
Директор Британского института в Риме (1949). Ректор
Ньюбэттл Эбби колледжа, Далкейт (1950-1955). проф.
Бристольского ун-та (1958).
В сборнике эссе «Широты» (1924) писал о
необходимости психологизма в литературной критике (только
критик-психолог может проникнуть в суть литературы).
Объяснял природу искусства в понятиях игры.
Специфику литературы XX в. определял в связи с
нестабильностью, изменчивостью социальной жизни (сборник эссе
«Переход», 1926). В своей наиболее значительной книге
«Структура романа» (1928) изложил одну из
основополагающих точек зрения на роман в английской
литературной критике. Дал определение трем основным формам
романа. В «романе характеров» («Ярмарка тщеславия»
Теккерея) действие подчинено раскрытию сути
персонажей. В «драматическом романе» существует тесная связь
между сюжетом и персонажем: герои определяют
действие, которое в свою очередь меняет их;
господствует «строгая внутренняя причинность» («Гордость и
предрассудки» Дж. Остин). В отличие от первых двух
форм, зависящих от пространства и времени действия,
«роман-хроника» не имеет временных и
пространственных ограничений: Толстой в «Войне и мире» описывал
несколько поколений, но общее впечатление —
бесконечность человеческой жизни, проходящей неизменные
циклы рождения, роста и упадка. Считал, что три
формы романа, изображая явления в понятиях «времени,
пространства, причинности», отражают основные
категории человеческого сознания. Полемизировал с
П. Лаббоком, считая формальным его подход к
проблемам повествования. В 1930-е переводил Ф. Кафку и
содействовал его признанию в Великобритании. В
«Очерках о литературе и обществе» (1949) отмечает

МЮЛЛЕР 271
отсутствие «законченности», «завершенности» в
современном романе, объясняя это явление отсутствием
«классического порядка» в жизни современного человека
и «масштабной», «цельной» концепции бытия у
современного художника, который создает «частичное,
незавершенное, временное» искусство на основе
«дробного, частичного» представления о жизни. Писал о
постепенном исчезновении в XX в. аудитории у поэта:
людей более не трогает поэзия, как некогда трогали
феков их рапсоды (книга «Положение поэзии», 1962). М.
объяснял это тем, что новые средства массовой
информации способствовали развитию свойственной
человеческому сознанию и чувствам предрасположенности к
абстракциям и клише. Но поэт не может говорить
языком клише и «безличных наблюдений», его
интересует жизнь в ее конкретности и непосредственности.
Полагал, что критика XX в. лишь увеличила расстояние
между поэтом и аудиторией: анализ стиха часто
напоминает научный эксперимент. Долг критика, как и
поэта, видел в проникновении в сущность конкретного
«образа» или произведения и тем самым — в «глубины
человеческого духа».
Соч.:
We moderns: Enigmas a. guesses, (pseud. — Moore E.). L., 1918.
247 p. • Latitudes. L., 1924. 322 p. • Transition: Essays on
contemp. lit. L., 1927. IX. 218 p. • The structure of the novel. L.,
1928. 151 p. • Scot and Scotland: The predicament of the Scottish
writer. L., 1936. 182 p. • The present age, from 1914. L., 1939. 309
p. • The politics of King Lear: (Lecture). Glasgow, 1947. 24 p. •
Essays on literature and society. L., 1949. 168 p. • The estate of
poetry. L., 1962. XV11I, 118 p. • Selected lettersof E. Muir/ Ed. by
Butler P. H. L., 1974.221 p.
Лит.:
Hov P. C, Mellown E. W. A checklist of writings about E. Muir.
N. Y., 1971. IX, 251 p. • Hixon Л. С Edwin Muir. N. Y., 1977.
247 p. • Mellown E. W. E. Muir. Boston, 1979. 181 p. • Knight R.
E. Muir. L.,1980. 210 p.
Библ.:
Mellown E. W. Bibliography of E. Muir. L., 1964. 144 p.
Т. H. Красавченко
МЮЛЛЕР ГшмMULLER Ghrd) (p. 19.11.1939, Нойштадг,
Шлезвиг-Гольштейн) — немецкий литературовед.
Окончил ун-т в Уппсале (Швеция, 1966). Проф. ун-та г.
Киля (1974).
Работа «Поэзия и наука» (1971) посвящена анализу
теоретических воззрений австрийского писателя
Р. Музиля, влиянию Гёте на его творчество. В книге
«Народная комедия от Раймунда до Креца» (1979)
анализируются жанровые особенности творчества
немецкоязычных драматургов XVIII-XX вв. — Ф. Раймунда,
И. Н. Нестроя, Л. Анценгрубера, Л. Тома, К. Цук-
майера, Б. Брехта, М. Шперра, Ф. К. Крёца. М.
полагает, что традиционный «академический» театр
переживает кризис, находясь в плену шаблонных идей и
застывших форм, тогда как народные пьесы отличаются
новаторством и запасом творческой энергии. Язык
политического плаката как одного из средств,
использовавшихся в предвыборных кампаниях в Германии в 1919-
1972, исследуется в диссертации (1978). Автор истории
немецкой литературы в XIX в. (1990).
Соч.:
Aufriss der neueren deutschen Literatur. Stockholm, 1969. 259 S. •
Dichtung und Wissenschaft: Studien zu R. Musils Romanen «Die
Verwirrungen des Zoglings Torless» und «Der Mann ohne
Eigenschaften». Uppsala, 1971. 249 S. • Literatur und Revolution:
Unters. zur Frage des lit. Engagements in Zeiten des polit.
Umbruchs. Uppsala, 1974. 172 S. • Das Wahlplakat: Pragmatische
Unters. zur Sprache in der Politik am Beispiel von Wahlplakaten
aus der Zeit der Weimarer Republik und der Bundesrepublik.
Tubingen, 1978. XIV. 367 S. • Das Volksstiick von Raimund bis
Kroetz: Die Gattung in Einzelanalysen. Munchen, 1979. 178 S. •
Deutsche Literatur im 19. Jahrhundert. Bern; N. Y., 1990. Bd I.
H. С. Иванова
МЮЛЛЕР Карл Bkphe-p (MULLER Carl Wlrni-k)
(p. 28.1.1931, Мёдрат на Эрфте) — немецкий
литературовед. Проф. ун-та в Саарбрюкене (1972). Член-
корреспондент Академии наук и литературы в Майнце
(1980). М. — филолог-классик. В книге «Краткие
диалоги» (1975) рассматривает жанр «короткого диалога»,
пользовавшегося популярностью в эпоху античности.
Анализирует особенности стиля, литературные
источники. Считает, что все диалоги, судя по их философской
проблематике, написаны в период 350-100 до н. э.. во
времена старой и новой академий. В книге «Подобное
стремится к подобному» (1965) прослеживает истоки,
зарождение и развитие указанного в заглавии принципа в
ранней греческой философии (досократики, Эмпедокл,
Гиппократ, Платон). Автор работы о датировке
трагедии «Эдип» Софокла (1984), книги о роли мифа как
«нарративной метафоры» в гимнах Каллимаха.
Соч.:
Gleiches zu Gleichem: Ein Prinzip fruhgriechischen Denkens.
Wiesbaden, 1965. XIX, 209 S. • Die Kurzdialoge der Appendix
Platonica. Munchen, 1975. 353 S. • Zur Datierung des sophok-
leischen Odipus. Mainz; Wiesbaden, 1984. 85 S. • Erysichthon: des
Mythos als narrative Metapher im Demeterhymnos des
Kallimachos. Mainz; Stuttgart, 1987. 104 S.
E. Г. Кукушкина
МЮЛЛЕР Лудольф (MULLER Ludolf) (p. 5.IV. 1917,
Шёнзее, Бризен) — немецкий литературовед и философ.
Проф. ун-та в Киле (1953-1959), проф. Тюбингенского
ун-та (1961), член Гейдельбергской академии наук
(1974). М. — специалист в области русской и
древнерусской литературы; для интерпретаций М. характерны
неофрейдистская направленность и сосредоточение на
религиозно-философской проблематике. В книге
«Достоевский» (1977) обосновывает гипотезу, что все
произведения Достоевского помимо конкретного, реального
содержания обладают скрытым символическим
смыслом, наиболее ярко ощущающимся в его ранних
повестях («Бедные люди» и др.). Центральный конфликт
произведений Достоевского видит в трагедии
расщепления личности, разладе между духом и плотью, между
сознанием и бессознательным. Природу этого
конфликта объясняет особенностями психики самого писателя.
М. издает этнографические материалы, жития русских
святых, летописи, снабжая их историко-литературными
комментариями. Подготовил материалы к немецко-
русскому словарю литературоведческих терминов (1982).
Исследует древнерусскую живопись (книга «Троица
Андрея Рублева», 1990).
Соч.:
Solovjev und der Protestantismus. Freiburg, 1951. 182 S. • Die
altrussischen hagiographischen Erzahlungen und liturgischen
Dichtungen uber die Heiligen Boris und Gleb. Munchen, 1967.
XXIV, 204 S. • Dostojevskij. Tubingen, 1977. 118 S. -
Dostojevskij: Sein Leben, sein Werk, sein Vermachtnis. Munchen,

272 НАГ
1982. 125 S. • Wege zum Studium der russischen Literatur.
Munchen, 1985. XIII, 135 S. • Materialien zu einem russisch-
deutschen Worterbuch der philosophischen Terminologie Vladimir
Solov'evs: zusammengestellt vor allem aufgrund der «Recht-
fertigung des Guten». Tubingen, 1987. 93 S. • Die Taufe
Russlands: Die Friihgeschichte des russischen Christentums bis
zum Jahre 988. Munchen, 1987. 131 S. • Die Dreifaltigkeitsikone
des Andrej Rubljow. Munchen, 1990. 134 S.
Ред.:
Des Metropoliten Ilarion Lobrede auf Vladimir den Heiligen und
Glaubensbekenntnis / Nach der Erstausg. von 1844 neu hrsg.,
eingel. u. erlaut. von Muller L. Wiesbaden, 1962. 229 S. •
Materialien zu einem deutsch-russischen Glossar der
literaturwissenschaftlichen Terminologie. Tubingen, 1982. 101 S.
В. В. Сорокина
НАГ Мартин (NAG Martin) (p. 30.VIII. 1927, Ставангер,
Норвегия) — норвежский критик, литературовед,
переводчик на норвежский язык поэзии Маяковского и
советских поэтов. Преподаватель русской литературы в
ун-те Осло, автор работ о современной норвежской
литературе, о норвежско-русских литературных связях,
в частности, о восприятии Достоевского (1977),
Тургенева (1978), Толстого (1980) и советской литературы в
Норвегии. Реализм Н. определяет как понятие
универсальное, включающее в себя фантастику, романтическое
и ирреальное начала, традиционные и
экспериментальные формы. Период от Парижской коммуны до
Октябрьской революции считает важным этапом в истории
русско-норвежских литературных связей, когда жизнь в
России определялась социально-классовой борьбой, а в
Норвегии шла борьба за национальные интересы — за
расторжение насильно навязанной ей в 1814 шведско-
норвежской унии, которого удалось добиться лишь в
1905. Н. считает, что социальная действительность —
основа русского и норвежского реализма, отсюда —
общность многих черт. Тургенев, по словам Н., был
«повивальной бабкой» для целого поколения норвежских
писателей. Под его влиянием, в русле поэтического
реализма написан роман X. Йегера «Из жизни богемы
Кристиании» (1885), герой которого напоминает
Базарова . Определенное влияние на норвежскую литературу
оказало и творчество Гоголя: скульптурность
гоголевской манеры произвела впечатление на Ибсена; влияние
русского писателя очевидно в его драме «Когда мы,
мертвые, пробуждаемся». Под впечатлением творчества
Гоголя находился и А. Кьеллан. Н. допускает, что
«Ревизор», постановку которого норвежский писатель
посмотрел во время пребывания в России (Одесса, май
1891) вдохновил его на создание романа «Гарман и
Ворше». Н. отмечает, что норвежские писатели —
А. Гарборг, Ибсен, А. Скрам, К. Гамсун, С. Обстфеллер
— по-разному осваивали мир Достоевского. Пьеса
Ибсена «Дикая утка» перекликалась с «Преступлением и
наказанием». Внутренние монологи Достоевского
спровоцировали у норвежских писателей «сумасшествие на
манер Достоевского». Н. отмечает важную роль Льва
Толстого как художника, философа и моралиста в
духовной жизни Норвегии. Комментируя судьбу
творчества Гончарова в Норвегии, Н. отмечает, что Обломов
как социальный феномен был типичен и для норвежской
интеллигенции 1880-х. Серьезное влияние на
норвежскую литературу XX в., особенно на творчество
Ю. Фалькбергета, О. Броттена, М. Братта, оказало
творчество Горького. Пьесу «На дне» Н. считает
важным открытием для норвежской культуры. В
автобиографическом герое романа «Голод» Гамсуна Н. находил
много общих черт с Раскольниковым. С «Преступлением
и наказанием» перекликается и роман Гамсуна
«Мистерии» (1998). Н. считает также, что на Гамсуна произвел
впечатление и Лермонтов, о чем свидетельствует
сходство образов Печорина и лейтенанта Глана — героя
гамсуновского «Пана».
Соч.:
Hamsun i russisk andsliv. Oslo, 1969. • Dostojevskijs
gjennombrudd i Norge. Oslo, 1977. 54 s. • To nordmen hos Tolstoj.
Oslo, 1979. 32 s. a Turgenev giennombrudd i Norge. Oslo, 1978.
42 s. • Tolstojs gjennombrudd i Norge. Oslo, 1980. 95 s. •
Gjenklang. Russisk og norsk realisme i dialog (1871-1917). Oslo,
1988. • Hamsun og Dostojevskij. Oslo, 1993. 172 s. • Sigbj0rn
Obstfelder uro og skaperkraft. Oslo, 1996. 57 s. • Geniet Knut
Hamsun en norsk Dostojevskij. Oslo, 1998. • Omkring
samfunnsrefseren Alexander Kielland. Oslo, 1999.
К. Е. Мурадян
НАДО Морис (NADEAU Maurice) (p. 21. V.1911, Париж)
— французский литературный критик. Окончил Высший
педагогический институт в Сен-Клу и филологический
факультет Парижского ун-та. Заведующий отделом
литературы (1947-1951) еженедельника «Combat» (Paris),
литературный критик парижских изданий «Mercure dc
France» (1948-1953), «France — Observateur» (1952-1959),
«Express» (1959-1964), главный редактор литературно-
критической серии «Le chemin de la vie» издательства
«Correa» (1949-1954); с 1953 главный редактор (с 1977
издатель) основанного им издания «Lettres nouvelles»
(Paris), с 1966 главный редактор «La Quinzaine litteraire»
(Paris). В 1969 получил «Гран при» по критике за книгу
«Гюстав Флобер — писатель».
Н. связан с писателями и поэтами-сюрреалистами,
опубликовал книгу «История сюрреализма» (1945), где
выступил не только историком, но и теоретиком-
пропагандистом этого литературного течения, стремясь
представить его как один из «вечных принципов»
отношения человека к действительности. В 1948 выпустил
«Документы сюрреализма», сборник деклараций,
памфлетов и выступлений сюрреалистов. В предисловиях к
сборнику статей «Литература сейчас» (1952) определил
свою позицию по отношению к литературе и критике,
очертив круг своих литературных привязанностей и
вкусов, типичный для модернистски ориентированных
французских литераторов: де Сад, Лотреамон, Рембо,
Джойс, Конрад и Кафка. Исследовал послевоенный
французский роман (1963), посвятил монографию
творчеству де Сада (2002).
Соч.:
Histoire du surrealisme. P., 1945. Vol. 1-2. • Documents
surrealistes. P., 1948. 398 p. • Litterature presente. P., 1952. 357 p.
• Michel Leiris et la quadrature de cercle. P., 1963. 131 p. • Le
roman francais depuis la guerre. P., 1963. 254 p.; Idem. Nouv. ed.
rev. et augm. P., 1970. 317 p. • Gustave Flaubert, ecrivain: Essai.
P., 1969. 335 p. • Graces leur soient rendues. P., 1990, 481 p. •
Sade, Tinsurrection permanente. P., 2002. 149 p.
И. П. Ильин
НАЙТ Джо[рдж Ричард] Уилсон (KNIGHT G[eorge Richard]
Wilson) (19.IX. 1897, Саттон, Суррей — 1985, Эксетер) —
английский литературовед. Окончил Оксфордский ун-т
(1923). Проф. в ун-те Торонто (1931-1940);
преподаватель (1946-1956), затем проф. (1952-1962) в Лидсском

НАЙТС 273
ун-те. Актер и постановщик шекспировских спектаклей
в театре Харт Хаус (Торонто, 1931-1940), в
Вестминстерском театре (Лондон, 1941), в Лидсском ун-те (1946-
1960), исполнитель ролей Гамлета, Отелло, Лира,
Тимона и лр.
Н. — один из основоположников «новой критики»
драмы. Положил начало новому направлению в
шекспироведении, заменив традиционную интерпретацию
сюжета и персонажей толкованием шекспировских пьес
как метафор. Важнейшее значение придавал не
временному, а пространственному измерению драмы.
Осознанно выступал как «интерпретатор», а не «критик», т. е. не
давал оценок; погружался в текст, постигая значение
разбросанной по всему тексту, но в основе своей единой
символики. Выявлял мотивы, образы, символы,
соотносящиеся друг с другом в тексте вне зависимости от
временной последовательности, сюжета, и рассматривал
их как выражение «экстрасенсорных» измерений
«духовной реальности».
Н. впервые применил свой метод в эссе «Миф и чудо»
(1929), теоретически обосновал его в книге «Огненное
колесо» (1930) и разрабатывал в книгах «Господствующая
тема» (1931), «Шекспировская "Буря"» (1932), «Венец
жизни» (1947) и др. Он называет реализм Шекспира
«поэтическим», видя цель драматурга в изображении
явлений глубинной, сущностной жизни, особенно в
трагедиях. Н. считал роли трагических героев трудными
для актеров именно потому, что в них многое от поэзии:
Гамлет неправдоподобен, он — не столько реальный
человек, сколько «поэтический голос», в жизни люди не
говорят так, как Гамлет. Чтобы герои выглядели
реально, Шекспир использовал прозу, как в диалоге
Гамлета и Офелии. Шейлок слишком реален для
шекспировской драмы — и тем самым «разрушает» ее.
Особую поэтическую природу шекспировской трагедии
Н. связывал с ее конечными — героическими —
ценностями, отсюда — особое шекспировское этическое
качество. В книгах «Принципы шекспировских
постановок» (1936), «Символ человека» (1979), «Шекспировские
масштабы» (1984) разработана теория актерской игры:
актер должен чередовать обычное поведение с
поэтическим, или символическим действием. Н. оказал
значительное влияние на шекспироведов — Л. Ч. Найтса,
Р. Хилмана, Н. Фрая и др. Его метол успешно
применялся критиками к разным жанрам, например, Ф. Р. и
К. Д. Ливисами — к роману.
Соч.:
Myth and miracle: An essay on the mystic symbolism of
Shakespeare. L., 1929. 31 p. • The wheel of fire: Essays in
interpretation of Shakespeare's sombre tragedies. L., 1930. XIX,
296 p. • The imperial theme: Further interpretations of
Shakespeare's tragedies, including the Roman plays. L., 1931. IX,
367 p. • The Shakespearean «Tempest». L., 1932. VIII, 332 p. •
Principles of Shakespearean production, with especial reference to
the tragedies. L., 1936. 246 p.; Idem. Rev. ed. Shakespearean
production. L., 1964. 323 p. • The burning oracle: Studies in the
poetry of action. L., 1939. VI, 292 p. • The starlit dome: Studies in
the poetry of vision. L., 1941. 314 p. • The crown of life: Essays in
interpretation of Shakespeare's final plays. L., 1947. 336 p. • The
golden labyrinth: A study of Brit, drama. L., 1962. XIV, 402 p. •
Byron and Shakespeare. L., 1966. XV, 381 p. • Shakespeare's
dramatic challenge: On the rise of Shakespeare's tragic heroes. L.
1977. 181 p. • Symbol of man: On body-soul for stage a. studio. L.,
1979. 192 p. • Shakespearean dimensions. L., 1984. 187 p.
Т. Н. Красавченко
НАЙТС Л[айонел] Ч[арлз] (KNIGHTS L[ionkl] C[hari rs])
(15.V. 1906, Грэтем. Линкольншир — 1997) —
английский литературовед. Окончил Кембриджский ун-т
(1928). Доктор философии (1936). Преподавал в
Манчестерском ун-те (1933-1947). Проф. Шеффилдского (1947-
1952), Бристольского (1953-1964), Кембриджского (1965-
1973) ун-тов. Входил в кембриджскую группу критиков,
возглавляемую Ф. Р. Ли висом. Один из основателей и
соредакторов журнала «Scrutiny» (Cambridge, 1932-1953),
где вел темы «Шекспир» и «Литература XVII века».
В книге «Драма и общество в век Джонсона» (1937).
отдав дань «красным» 1930-ым, использовал
марксистскую модель и исследовал социально-экономические
условия жизни в Англии XVI — начала XVII вв. в их
взаимодействии с культурой того времени, полагая, что
реакция подлинного поэта на его окружение порождает
критику общества не менее серьезную, чем самый
объективный экономический анализ. Принадлежность к
группе Ливиса наиболее очевидна в эссе «Комедия
Реставрации: Реальность и миф» (1937), где, бросив вызов
литературоведческой традиции, Н. констатировал в
комедии второй половины XVII в. «распад» старого
культурного единства, приведший к обеднению
драматического языка.
В историю английской критики Н. вошел как
представитель «поэтического направления» в
шекспироведении. Рассматривал Шекспира как поэта, анализировал
образность, природу стиха, поэтический ритм его пьес.
Знаменитое эссе Н. — «Сколько детей было у леди
Макбет?» (1933) содержало острую критику буквализма,
присущего работам о шекспировских персонажах мэтра
английского университетского шекспироведения
Э. С. Бредли (1851-1935), любившего размышлять над
гипотетическими вопросами: что было бы, если бы
Дездемона жила дольше, сколько детей могло быть у
Макбета, — и превращавшего, по мнению Н.,
шекспировские символические драмы в квазиреалистические
портретные галереи или второсортные романы.
Толковал трагедию «Макбет» как драматическую поэму.
Развил метод Цж. У. Найта в книге «Некоторые
шекспировские темы» (1959), «Подход к Гамлету» (1961),
«Гамлет и другие шекспировские эссе» (1979). Считал,
что все пьесы Шекспира образуют единое целое и
выражают постепенно меняющееся отношение поэта к
жизни, что находит воплощение в их поэтической
форме.
В поздних работах Н. сочетал интерес к теме
политики и литературы с поэтическим методом («Поэзия,
политика и английская традиция», 1954, «Общественные
голоса: Литература и политика, особенно в XVII в.»,
1971).
Соч.:
How many children had Lady Macbeth?: An essay in the theory a.
practice of Shakespeare criticism. Cambridge, 1933. 70 p. • Drama
and society in the age of Jonson. L., 1937. XII, 346 p. • Restoration
comedy: The reality a. the myth // Scrutiny. Cambridge, 1937. N b.
P. 122-143. • Explorations: Essays in criticism, mainly on the lit. of
the seventeenth century. L., 1946. XII, 198 p. • Poetry, politics and
the English tradition. L., 1954. 32 p. • Some Shakespearean themes
and an approach to Hamlet. L., 1959. 183 p.; Idem. Harmond-
sworh, 1966. 183 p. • Further explorations: Essays in criticism. L.,
1965. 203 p. • Public voices: Lit. a. politics with special reference
to the seventeenth century. L., 1971. 133 p. • Explorations 3. L.,
1976. 196 p. • «Hamlet» and other Shakespearean essays.

274 НАРРАТАТОР
Cambridge etc., 1979. IX, 308 p. • Selected essays in criticism. L.,
1981. VIII, 232 p.
Т. Н. Красавченко
НАРРАТАТОР (франц. NARRATAIRE, англ. NARRATEE).
Термин нарратологии, означающий одну из
повествовательных инстанций внутритекстовой коммуникации;
разновидность внутреннего адресата, явного или
подразумеваемого собеседника, к которому обращена речь
рассказчика-нарратора; слушателя обращенного к нему
рассказа, воспринимателя информации, сообщаемой
повествователем.
Впервые был введен Дж. Принсом в 1971
(Prince: 1973b) и получил дальнейшую разработку в
трудах Ж. Женетта (Genette:1983), Ж. Жоста (Jost:
1977), Ф. Дюбуа (Dubois: 1977), Я. Линтвельта (Lintvelt:
1981), С. Чэтмана (Chatman:1978), M.-J1. Риан (Ryan:
1981) и др. Теоретические предпосылки необходимости
введения этой повествовательной инстанции были
детально обоснованы М. М. Бахтиным в 1952-1953 в
статье «Проблема речевых жанров» (Бахтин:1979b), где
подчеркивалась активная роль «другого», «слушающего»
в любом «высказывании», в том числе и в
художественном произведении (вторичные речевые жанры). Для
Бахтина как убежденного сторонника принципиальной
диалогичности литературы роль других, для которых
строится высказывание, исключительно велика и
заранее во многом предопределяет его форму, наполняя
высказывание «диалогическими обертонами». Цель
введения данной повествовательной инстанции
заключается в разделении уровней внутритекстовой
коммуникации, в точной конкретизации каждого акта
коммуникативного (речевого, письменного) общения.
В отличие от Бахтина западные теоретики в
основном придерживаются той точки зрения, что Н. целиком
обусловлен рассказчиком, его способом ведения рассказа,
риторическим построением повествования и немыслим
вне отношения «рассказчик-слушатель», поэтому и
степень индивидуальности Н. предопределяется силой
индивидуальности повествователя.
Как и большинство внутритекстовых
повествовательных инстанций, Н. является переменной и
трансформирующейся величиной, способной в зависимости от
техники повествования (от первого или третьего лица,
сказового, диалогического, эпистолярного, объективно-
описательного, лирически-экспрессивного,
побудительно-риторического и т. п.) приобретать различную форму
и степень повествовательной активности. Н. может
предстать в виде самостоятельного персонажа, как в
случае «рамочного» способа повествования, когда
рассказчик, выступая в роли персонажа, сообщает какую-
либо историю своему слушателю-наррататору, также
воплощенному в действующее лицо («Тысяча и одна
ночь», где Шахразада рассказывает сказки калифу). При
этом он может быть пассивным слушателем, как халиф
в «Тысяче и одной ночи», доктор Шпильфогель в
«Жалобе Портного» Ф. Рота, или, наоборот, играть
важную роль в событиях («Изменение» М. Бютора,
«Опасные связи» Ш. де Лакло), или вообще быть
лишенным статуса персонажа (молчаливый и безымянный
слушатель рассказа Кламанса в «Падении» Камю); таков
и читатель, к которому обращается Т. Манн в «Докторе
Фаустусе», А. С. Пушкин в «Евгении Онегине». Здесь
функция Н. практически трансформируется в функцию
эксплицитного читателя.
Особый вид Н. возникает при обращении рассказчика
к самому себе («Изменение» М. Бютора, «Драма» Ф. Со-
ллерса), порождая форму, часто встречающуюся в
дневниковых жанрах, драматических монологах,
«самооткровениях» внутреннего монолога и т. п. Дж. Принс
вводит также понятие Н. «в нулевой степени», знающего
только денотации, но не коннотации слов рассказчика-
нарратора, и «несостоятельного читателя», который не
понимает целиком и полностью смысл рассказа и не
разделяет намерения автора; таким образом, речь идет о
Н., проявляющих недостаточную коммуникативную
компетентность и тем самым вызывающих у реального
читателя необходимость иронической корректировки их
интерпретации.
Необходимо теоретическое разграничение Н. и
имплицитного читателя, наиболее отчетливо
проявляющееся в произведениях с явно дидактическим началом,
например, в романах просветительского реализма или
политических романах. Классическим образцом
использования разных типов Н. может служить роман
Чернышевского «Что делать?» с его, на первый взгляд,
«избыточным» количеством адресатов:
«проницательный читатель», «читательница», «простой читатель»,
«добрейшая публика», просто «публика», «всякий
читатель». Такое количество «читателей», выполняющих
роль различных Н., четко показывает, где пролегает
грань между собеседниками рассказчика и имплицитным
читателем, призванным определить свою позицию по
отношению к взглядам всех Н. и синтезировать в единое
концептуальное целое внутренний мир романа (его
образно-событийную и идеологическую основу).
Н. не всегда выделяется так легко, как в романе
Чернышевского. Очень часто его присутствие не ощущается
явно, он переходит в скрытую, имплицитную форму.
С. Чэтман считает, что любой отрывок текста, не
представляющий собой диалога или простого пересказа
событий, но что-то объясняющий, косвенно апеллирует
к адресату и воссоздает инстанцию Н., так как любой
объясняющий пассаж предполагает и объясняющего, и
того, кому объясняют.
Наибольшую сложность представляет проблема
выделения Н. в случае «имперсонального повествования»,
когда сам рассказчик обладает «нулевой степенью
индивидуальности». (Например, при «всезнающем
повествовании» от третьего лица классического, романа
XIX в. или в «анонимном повествовательном голосе»
некоторых романов XX в., в частности Г. Джеймса и
Э. Хемингуэя, не прибегавших к технике «авторского
всеведения»). Подобное повествование с
лингвистической точки зрения является актом «имперсонализации»,
т. е. перевоплощения, посредством которого реальные
речевые субъекты (автор и читатель) делегируют
ответственность за речевые акты (за их порождение и степень
адекватности их восприятия) своим заменителям в
тексте — нарратору и Н.
Дальнейшее развитие теории нарратологии привело к
последующей детализации внутритекстовой
коммуникации и выделению в ней двух перспектив: диегезиса
(дискурсивного аспекта повествования) и мимесиса
(его визуального аспекта, «зрительной информации»).
Таким образом, помимо говорящего и слушающего была
введена коммуникативная пара «фокализатор» —
«имплицитный зритель», ответственный за органи-

НАРРАТИВ 275
зацию и восприятие визуальной перспективы
художественных произведений.
И. П. Ильин
НАРРАТИВ (англ. NARRATIVE). Проблема
взаимоотношения между рассказом-нарративом и жизнью,
рассматриваемая как выявление специфически нарративных
способов осмысления мира и, более того, как особая
(|юрма существования человека, как присущий только
ему модус бытия, в последнее время ставший
предметом повышенного научного интереса в самых различных
дисциплинах. Особую роль здесь играло
литературоведение, которое на основе последних достижений
лингвистики стало воспринимать сферу литературы как
специфическое средство для создания моделей
«экспериментального освоения мира», моделей,
представляемых в качестве примера для «руководства действиями».
Наиболее известные работы данного плана — «На краю
дискурса» Б. Херрнстейн-Смит (Herrnstein-Smith: 1978),
«Формы жизни: Характер и воображение в романе»
М. Прайса {Price: /983), «Чтение ради сюжета: Цель и
смысл в нарративе» П. Брукса (Brooks:! 984) щ
«Политическое бессознательное: Нарратив как социальной
символический акт» Ф. Джеймсона (Jameson: 198!).
Ту же проблематику, хотя несколько в ином аспекте,
разрабатывают философ и теоретик литературы
П. Рикер («Время и рассказ», Ricoeur:!983-1985) и
историк X. Уайт («Метаистория: Историческое воображение
в XIX столетии». White:I973). Первый пытается
доказать, что наше представление об историческом времени
зависит от тех нарративных структур, которые мы
налагаем на наш опыт, а второй утверждает, что
историки, рассказывая о прошлом, до известной степени
заняты нахождением сюжета, который смог бы
упорядочить описываемые ими события в осмысленно
связной последовательности.
Особый интерес вызывают работы современных
психологов, представителей так называемого
социологического конструктивизма, которые для
обоснования своей теории личности, или, как они
предпочитают ее называть, «идентичности», обращаются к
концепции текстуальности мышления, постулируя
принципы самоорганизации сознания человека и
специфику его личностного самополагания по законам
художественного текста. Например, под редакцией
Т. Г. Сарбина был выпущен сборник «Нарративная
психология: Рассказовая природа человеческого
поведения» (Sorbin: 1986), где его перу принадлежит статья
«Нарратология как корневая метафора в психологии».
Дж. Брунер в книге «Актуальные сознания,
возможные миры» (Вгипег:1986) различает нарративный модус
самоосмысления и самопонимания и более абстрактный
научный модус, который он называет
«парадигматическим». Последний лучше всего приспособлен для
теоретически абстрактного самопонимания индивида; он
основан на принципах, абстрагирующих конкретику
индивидуального опыта от непосредственного
жизненного контекста. Иными словами, парадигматический
модус способен обобщить лишь общечеловеческий, а не
конкретно индивидуальный опыт, в то время как
«нарративное понимание» несет на себе всю тяжесть
жизненного контекста и поэтому является лучшим
средством («медиумом») для передачи человеческого
опыта и связанных с ним противоречий. Согласно
Брунеру, воплощение опыта в форме истории, рассказа
позволяет осмыслить его в интерперсональной,
межличностной сфере, поскольку форма Н., выработанная в
ходе развития культуры, уже сама по себе предполагает
исторически опосредованный опыт межличностных
отношений.
В сборнике «Тексты идентичности» американские
психологи Б. Слугоский и Дж. Гинзбург, предлагая свой
вариант решения «парадокса персональной идентичности
— того факта, что в любой момент мы являемся одним
и тем же лицом, и в то же время в чем-то отличным от
того, каким мы когда-то были» (Texts of identity: 1989,
с. 36), основывают его на переосмыслении концепции
Э. Эриксона в духе дискурсивно-нарративных
представлений. Эриксон, представитель эго-психологии,
выдвинул теорию так называемой «психосоциальной
идентичности» как субъективно переживаемого «чувства
непрерывной самотождественности», основывающейся на
принятии личностью целостного образа своего «Я» в его
неразрывном единстве со всеми своими социальными
связями. Изменение последних вызывает необходимость
трансформации прежней идентичности, что на
психическом уровне приводит к утрате, потере себя,
проявляющейся в тяжелом неврозе, не изживаемом, пока индивид
не сформирует новую идентичность.
Слугоский и Гинзбург считают необходимым
перенести акцент с психических универсалий эриксоновской
концепции идентичности, находящихся на глубинном,
практически досознательном уровне, на «культурные и
социальные структурные параметры, порождающие
различные критерии объяснительной речи для социально
приемлемых схем» (Ibid., с. 50). По мнению
исследователей, люди прибегают к семиотическим ресурсам
«дискурсивного самообъяснения» для того, «чтобы с
помощью объяснительной речи скоординировать
проецируемые ими идентичности», т. е. воображаемые
проекты своего "Я", внутри которых они должны
выжить» (Ibid.). Слугоский и Гинзбург выступают
против чисто внутреннего, «интрапсихического»
обоснования идентичности человека, считая, что язык, сам по
себе будучи средством социально межличностного
общения и в силу этого укорененным в социокультурной
реальности господствующих ценностей любого
конкретного общества, неизбежно социализирует личность
в ходе речевой коммуникации. Поэтому они и
пересматривают эриксоновскую теорию формирования эго-иден-
тичности уже как модель «культурно
санкционированных способов рассказывания о себе и других на
определенных этапах жизни. Как таковая, эта модель лучше
всего понимается как рационализированное описание
саморассказов» (Ibid., с. 51). С их точки зрения,
присущее человеку чувство «собственного континуитета»
основывается исключительно на континуитете,
порождаемом самим субъектом в процессе акта
«самоповествования». Стабильность же этого автонарратива
поддерживается стабильностью системы социальных связей
индивида с обществом, к которому он принадлежит.
Сформулированное таким образом понятие
«социального континуитета» оказывается очень важным
для исследователей, поскольку личность мыслится ими
как «социально сконструированная» (и лингвистически
закрепленная в виде авторассказа), и иного способа ее
оформления они не предполагают. То, что в конечном
счете подобный авторассказ может быть лишь художе-

276 НАРРАТИВ
ственной фикцией, хотя ее существование и связывается
исследователями с наличием социально обусловленных
культурно-идеологических установок исторически
конкретного общества, следует из приводимых примеров. В
них объяснительная речь литературных персонажей
уравнивается в своей правомочности с высказываниями
реальных людей.
Еще дальше по пути олитературивания сознания
пошел К. Мэррей. В своем стремлении определить расска-
зовые структуры личности он обращается к
классификации известного канадского литературоведа Н. Фрая и
делит их на «комедию», «романс» (romance),
«трагедию» и «иронию», т. е. на те повествовательные
модусы, которые Фрай предложил в свое время для
объяснения структурной закономерности
художественного мышления.
Применительно к структурам личностного
поведения «комедию» Мэррей определяет как победу
молодости и желания над старостью и смертью. Конфликт в
комедии обычно связан с подавлением желания героя
нормами и обычаями общества. Он находит свое
разрешение в результате рискованного приключения или в
ходе праздника, временно отменяющего неудобства
обременительных условностей, посредством чего
восстанавливается более здоровое состояние социальной
единицы — того микрообщества, что составляет
ближайшее окружение героя. «Рбманс», наоборот, нацелен
на реставрацию почитаемого прошлого,
осуществляемую в ходе борьбы (обязательно включающей в себя
решающее испытание героя) между героем и силами зла.
В «трагедии» индивид терпит поражение при попытке
преодолеть зло и изгоняется из своего общества — из
своей социальной единицы. С величественной картиной
его краха резко контрастирует сатира «иронии»; ее
задача, по Мэррею, состоит в демонстрации того факта,
что «комедия», «романс» и «трагедия», с помощью
которых человеческое сознание пытается осмыслить, в
терминах исследователя, «контролировать», данный ему
жизненный опыт, на самом деле отнюдь не
гарантируют нравственного совершенства как индивидов, так и
устанавливаемого ими социального порядка, в свою
очередь регулирующего их поведение. Хотя
исследователь в своем анализе в основном ограничивается двумя
нарративными структурами (комедия и романс) как
«проектами социализации личности», он не исключает
возможности иной формы «биографического сюжета»
становления личности, например, «эпической
нарративной структуры».
Как подчеркивает Мэррей, «эти структуры
претендуют не столько на то, чтобы воспроизводить
действительное состояние дел, сколько на то, чтобы
структурировать социальный мир в соответствии с принятыми
моральными отношениями между обществом и
индивидом, прошлым и будущим, теорией и опытом» (Texts of
identity: 1989, с. 182). В отношении эпистемологического
статуса этих структур исследователь разделяет позицию
П. Рикера, считающего, что они представляют собой
своего рода культурный осадок развития цивилизации и
выступают в виде мыслительных форм, подверженных
всем превратностям исторической изменчивости и
являющихся специфичными лишь для западной
нарративной традиции. Последнее ограничение и позволяет
Мэррею заключить, что указанные формы лучше всего
рассматривать не как универсальную модель
самореализации, т. е. как формулу, пригодную для описания
поведенческой адаптации человека к любому обществу, а
в более узких и специфических рамках — как одну из
исторических форм социальной психики западного
культурного стереотипа.
Таким образом, Н. понимается Мэрреем как та
сюжет но-повествовате л ьная форма, которая предлагает
сценарий процесса опосредования между
представлениями социального порядка и практикой индивидуальной
жизни. В ходе этой медиации и конституируется
идентичность: социальная — через «инстанциирование»
(предложение и усвоение примерных стереотипов
ролевого поведения) романсной нарративной структуры
испытания; и персональная — посредством избавления
от индивидуальных идиосинкразии, изживаемых в
карнавально-праздничной атмосфере комической
нарративной структуры. «Эти рассказовые формы выступают
в качестве предписываемых способов инстанциирования
в жизнь индивида таких моральных ценностей, как его
уверенность в себе и чувство долга перед такими
социальными единицами, как семья» (Ibid., с. 200). Именно
они, утверждает Мэррей, и позволяют индивиду
осмысленно и разумно направлять свой жизненный путь к
целям, считаемым в обществе благими и почетными.
Следовательно, «романс» рассматривается ученым
как средство испытания характера, а «комедия» — как
средство выявления своеобразия персональной
идентичности. Главное здесь уже не испытание своего «Я», как в
«романсе», требующем дистанцирования по отношению
к себе и другим, а «высвобождение того аспекта "Я",
которое до этого не находило своего выражения» (Ibid.,
с. 196), — высвобождение, происходящее (тут Мэррей
ссылается на М. Бахтина) в атмосфере карнавальности.
В атмосфере смешения истории и литературы (см.
новый историзм), которая особенно сгустилась в 80-х.
общим местом стала ссылка на книгу американского
историка Хейдена Уайта «Тропики дискурса» (White:
1978), где он пытается убедить читателя, и весьма
успешно, преодолеть «наше нежелание рассматривать
исторические повествования (Уайт так их и называет —
«нарративы» — И. И.) как то, чем они самым
очевидным образом и являются, — словесным вымыслом,
содержание которого столь же придумано, сколь и
найдено, и формы которого имеют гораздо больше
общего с литературой, чем с наукой» (Ibid., с. 82).
История, т. е. историческое исследование, по Уайту,
добивается своего объяснительного эффекта лишь
благодаря операции «осюжетивания», «воплощения в
сюжет» (emplotment): «Под воплощением в сюжет я
просто имею в виду закодирована фактов,
содержащихся в хронике, как компонентов специфических видов, —
сюжетной структуры, закодирование, осуществленное
таким же способом, как это происходит, по мнению
Фрая, с литературными произведениями в целом» (Ibid.,
с. 83). С точки зрения Уайта, само понимание
исторических повествований-нарративов зависит от их
существования в виде той литературной модели, в которую они
были воплощены; он называет в качестве таких
литературных моделей «романс, трагедию, комедию, сатиру,
эпос» и т. д. (Ibid., с. 86).
Под влиянием подобного подхода оформилась целая
область исследований — нарратология, но уже не в
сугубо формальном плане, а эпистемологическом, в
качестве науки по изучению повествования-нарратива

НАРРАТИВНАЯ ТИПОЛОГИЯ 277
как фундаментальной системы понимаемости любого
текста, стремящейся доказать, что даже любой
нелитературный дискурс функционирует согласно принципам и
процессам, наиболее наглядно проявляющимся в
художественной литературе. В результате именно
литература служит для всех текстов моделью, обеспечивающей
их понимание читателем. Отсюда и тот переворот в
иерархических взаимоотношениях между литературным
и нелитературным: оказывается, что только
литературный дискурс или литературность любого дискурса и
делает возможным наделение смыслом мира и нашего
его восприятия.
И. П. Ильин
НАРРАТИВНАЯ ТИПОЛОГИЯ (франц. TYPOLOGIE
NARRATIVE). Термин нарратологии. Одним из пионеров
Н. т. был немецкий исследователь Отто Людвиг,
предложивший еще в конце XIX в. типологию «форм
повествования» (Ludwig:1891). Последние по времени и
наиболее влиятельные и подробные типы
классификации даны Ю. Мюсарра-Шредер (Musarra-Schr0der:1981) и
Я. Линтвельтом (Lintvelt:I98J).
Принципы Н. т. XX в. были заложены английским
литературоведом П. Лаббоком в 1921 (Lubbock: 1957) на
основе анализа творчества Толстого, Флобера, Теккерея,
Диккенса, Мередита и Бальзака. Целью исследования
было выявление ограниченного количества
повествовательных форм, обладавших, однако, бесконечным
числом возможных комбинаций. Исходя из базовой
дихотомии между «показом» и «рассказом» (showing/telling) —
первой нарративной категории, Лаббок различает два
антитетических модуса презентации «истории»:
сцену и панораму. Примером сценического описания
в «Госпоже Бовари» Флобера является появление Шарля
Бовари в руанском коллеже, за которым следует
панорамный обзорный рассказ о его родителях, его детстве и
учебе. Понятие панорамы у Лаббока также
подразумевает принцип всезнания и вездесущности повествователя.
Следующая нарративная категория — голос:
«Иногда автор говорит своим собственным голосом,
иногда он говорит устами одного из персонажей книги»,
при этом «он пользуется своим собственным языком и
своими собственными критериями и оценками» или
«знанием, сознанием и критериями кого-нибудь другого»
(Ibid., с. 68). Третьим нарративным принципом является
оппозиция между двумя модусами повествования:
картинным и драматическим. В случае картинного
модуса повествователь создает «живописный образ,
изображение событий в зеркале воспринимающего
сознания кого-либо» (Ibid., с. 69). Демонстрацию этого
модуса исследователь видел в описании бала в Вобьесса-
ре, «картинно» показанного через повествовательную
перспективу Эммы Бовари, а «драматический» — в сцене
сельскохозяйственной выставки, где происходит
объяснение в любви Родольфа с Эммой.
На основе этих критериев выводятся четыре
повествовательные формы: 1) панорамный обзор
(panoramic survey); 2) драматизированный
повествователь (dramatized narrator); 3)
драматизированное сознание (dramatized mind); 4) чистая драма
(pure drama). Специфика панорамного обзора
заключается в ощущаемом присутствии всезнающего,
всеведущего, стоящего над своими персонажами и
исключенного из действия автора, который своим голосом и со
своей точки зрения посредством картинного модуса дает
панорамное изображение романных событий (например,
в романах «Война и мир» Толстого, «Ярмарка тщеславия»
Теккерея). Драматизированный повествователь
предполагает определенную степень интегрированности
повествователя в романное действие: «Если рассказчик
истории присутствует в этой истории, то автор
оказывается драматизированным; ... автор тем самым
отодвигает от себя бремя ответственности за
повествование, которое теперь находится там, где его сможет
найти и дать ему свою оценку читатель. Ничто уже
больше не вмешивается в историю извне, произведение
представляется самодостаточным и не имеющим
никаких отношений с кем-либо за пределами своей сферы»
(Ibid., с. 251-252). В данной повествовательной форме
нарратор, не обладая ни всезнанием, ни
вездесущностью, рассказывает, как правило в первом лице, свою
историю в «картинном» модусе с позиции
индивидуализированного, личностного восприятия описываемых
событий (например, «История Генри Эсмонда» Теккерея,
«Дэвид Копперфилд» Диккенса, «Приключения Гарри
Ричмонда» Дж. Мередита). По Лаббоку, недостатком
этой формы является редкость прямого,
непосредственного изображения сцен, поскольку «рассказ» здесь
доминирует над «показом», и неспособность
драматизированного повествователя непосредственно изображать
сознание персонажей, достоверно передавать
внутреннюю психическую жизнь даже самого рассказчика, чему
мешает описательность, репортажность
ретроспективного изложения событий.
Этого недостатка, с точки зрения Лаббока, лишена
повествовательная перспектива драматизированного
сознания, которая позволяет непосредственно
изображать психическую жизнь персонажа, соединяя в себе
картинный модус внешнего мира с драматическим
модусом показа мира внутренних переживаний героев.
Примером этой формы для исследователя служит роман
Г. Джеймса «Послы», где события показываются с
точки зрения Ламберта Стрезера, однако его внутренняя
жизнь представлена «драматизированным» способом:
«Хотя в "Послах" преимущественной точкой зрения
является точка зрения Стрезера и кажется, что она не
меняется на протяжении всего романа, фактически
происходит ее смещение, осуществляемое столь
искусно, что читатель может добраться до конца романа, не
подозревая об этом» (Ibid., с. 161). Иными словами,
сознание оказывается драматизированным в тот
момент, когда у читателя создается впечатление, что он
присутствует на сценическом представлении внутренних
переживаний персонажа, на спектакле «театра сознания».
При этом достигается столь желанный для Лаббока
эффект кажущегося отсутствия автора: «Автор не
рассказывает историю сознания Стрезера, он делает это
таким образом, что она сама себя рассказывает, он ее
драматизирует» (Ibid., с. 147).
Нарративная форма чистой драмы наиболее
близка театральному представлению, так как здесь
повествование дано в виде сцен, перспектива читателя ограничена
внешним описанием персонажей и их диалогами. В
результате читатель лишается доступа к внутренней
жизни действующих лиц и может лишь догадываться о
ней по косвенным намекам, исходя из «видимых и
слышимых знаков», когда их мысли и побудительные
мотивы передаются действием. В качестве примера

278 НАРРАТИВНАЯ ТИПОЛОГИЯ
Лаббок приводит «Неудобный возраст» Г. Джеймса:
«Здесь нет никакого внутреннего видения мысли
персонажей, никакого обзора сцен, никакого ретроспективного
резюме прошлого. Весь роман развертывается перед
зрителем в виде сцен, и ему ничего не предлагается,
кроме физиономий и слов персонажей в ряде отдельных
эпизодов. Фактически это произведение могло бы быть
напечатано как театральная пьеса; все, что не является
диалогом, представляет собой просто своего рода
расширенные сценические ремарки, придающие диалогу тот
эффект выразительности, который могла бы ему
создать игра на сцене» (Ibid., с. 198). Эту нарративную
форму Лаббок считает самой совершенной.
В соответствии со вкусами своего времени —
времени формирования формалистических принципов, легших
впоследствии в основу «новой критики», — Лаббок
выступает сторонником деперсонализации,
демонстрируя явное предпочтение «показу» за счет «рассказа»,
сцене в ущерб описанию, объективистски безоценочному
изображению событий, создающему эффект
самоустранения автора, в противоположность субъективно-
эмоциональному рассказу, изобилующему авторскими
комментариями: «Искусство романа начинается лишь
тогда, когда романист осознает историю как материю,
которая должна быть показана (выделено автором. —
И. И.), которая должна быть представлена таким
образом, что она сама себя рассказывает» (Ibid., с. 62). В
соответствии с такой установкой классификация
Лаббока носит не столько описательный, сколько
оценочный характер, как последовательное восхождение от
«устаревших» повествовательных форм к наиболее
адекватному, с его точки зрения, способу построения
романа.
Американский исследователь Н. Фридман явился
продолжателем концепции точки зрения, заложенной
Лаббоком, и создал тщательно разработанную систему
ее разновидностей. Подобно своему предшественнику,
он следует принципу разграничения между
субъективным рассказом (subjective telling), осуществляемым
«видимым» нарратором, и объективным показом
(objective showing), за которым стоит «безличный»
повествователь, излагающий события от третьего лица.
Как заметила Ф. ван Россум-Гийон (Rosswn-Guyon: 1970,
с. 477), англоязычные критики, как и немецкие
теоретики, называют повествование объективным, когда нар-
рапюр воздерживается от аукториального в него
вмешательства, в то время как французские исследователи
считают в данном случае повествование все равно
субъективным, поскольку нарратор идентифицирует
себя здесь с субъективностью актора.
Фридман предложил классификацию сначала из
восьми (Friedman: 1955), а затем семи (Friedman: 1975)
нарративных форм: 1) редакторское всезнание
(editorial omniscience); 2) нейтральное всезнание
(neutral omniscience); 3) Я как свидетель (I as witness):
4) Я как протагонист (I as protagonist); 5)
множественное частичное всезнание (multiple selective
omniscience); 6) частичное всезнание (selective
omniscience); 7) драматический модус (dramatic
mode); 8) камера (the camera).
Основными характеристиками редакторского
всезнания, или «всеведения», когда автор выступает в
роли «издателя-редактора», являются обзорность,
всезнание и авторское вторжение в повествование в виде
«общих рассуждений о жизни, нравах и обычаях,
которые могут прямо или косвенно быть связанными с
рассказываемой историей» (Friedman: 1967, с. 121). как,
например, в романах «История Тома Джонса,
найденыша» Филдинга, «Война и мир» Толстого. Нейтральное
всезнание представляет собой первый шаг по пути к
искомой Фридманом объективации повествования:
«Единственное, чем оно отличается от редакторского
всезнания, — это отсутствие прямого вмешательства
автора; автор говорит в безличной манере, повествуя от
третьего лица» (Friedman: 1975, с. 145). например, в
романах «Контрапункт» О. Хаксли, «Тэсс из рода
д'Эрбервиллей» Т. Харди.
Я как свидетель — автономный персонаж внутри
истории, более или менее вовлеченный в действие, более
или менее хорошо знающий главных персонажей и
говорящий с читателем от первого лица» (Friedman: 1975,
с. 150). Таким образом, здесь автор отказывается от
своей позиции всезнания, поскольку «Я как свидетель»
может рассказывать только то, что он знает как простой
наблюдатель происходящих событий. По мнению
Фридмана, таким ограниченным знанием обладают в
частности Марлоу в романе «Лорд Джим» Конрада и
Ник в «Великом Гэтсби» Фицджералда. В нарративной
форме Я как протагонист герой-протагонист, в
противоположность периферийному положению «Я как
свидетеля», занимает центральное место в романном
действии, в результате его «точка зрения» постоянно
служит для читателя фиксированным центром
ориентации («Большие ожидания» Диккенса, «Чужой» Камю).
Множественное частичное и просто
частичное всезнание характеризуются прежде всего
устранением «видимого», явного нарратора и восприятием
романного мира через ограниченное, частичное знание
нескольких персонажей в первом случае или одного — во
втором. Таким образом, в первом случае
(демонстрируемом на примере романа В. Вулф «К маяку»)
читатель имеет дело с переменным (меняющимся от
одного персонажа к другому), а во втором (как,
например, в романе Дж. Джойса «Портрет художника в
молодые годы») — с фиксированным центром
ориентации: «Здесь читатель вместо того, чтобы воспринимать
историю через сознание нескольких персонажей,
ограничивается сознанием единственного персонажа»
(Friedman: 1975, с. 154). Эти два нарративных модуса, по
Фридману, ближе всего к сценическому изображению —
к драматизации состояний души персонажа, где
преобладает техника внутреннего монолога, потока
сознания. «Информация, которой располагает читатель в
драматическом модусе, ограничена в основном
действиями и словами персонажей, автор может добавить кое-
какие уточнения относительно их телосложения и
окружения, в котором они находятся, в духе сценических
ремарок, однако он никогда не дает никакого прямого
указания об особенностях их восприятия..., их мыслях
или чувствах» (Friedman: 1975, с. 155). Драматический
модус, по мнению Фридмана, ярче всего выражен в
романе Г. Джеймса «Неудобный возраст».
Специфика последнего повествовательного модуса —
камеры — состоит в абсолютном исключении автора:
«Целью здесь является передача пласта жизни без
какого-либо ощутимого выбора или организации
материала, в том виде, как она разворачивается перед
регистрирующим ее медиумом». В качестве примера приводит-

НАРРАТИВНАЯ ТИПОЛОГИЯ 279
ся начало романа К. Ишервуда «Прощание с Берлином»,
где рассказчик заявляет: «Я — камера, с открытым
обтюратором, регистрирующая абсолютно все,
совершенно пассивно, без размышлений. Бреющегося
мужчину, стоящего лицом к окну, женщину в кимоно,
моющую волосы. Когда-нибудь все должно быть проявлено,
тщательно воспроизведено, зафиксировано» (цит. по:
Friedman: 1967, с. 130). В 1955 исследователь пришел к
выводу, что прием камеры противоречит самой сути
повествовательного искусства, представляющего собой
♦процесс абстрагирования, выбора, отбрасывания
ненужного и упорядочивания материала» (Friedman: 1967, с.
131), и на этом основании исключил камеру из своей
классификации 1975 г.
В 1970-х были сформулированы основные принципы
немецкоязычной повествовательной типологии (Э. Лай-
бфрид, В. Фюгер, Ф. К. Штанцелъ, В. Шмид). Э. Лай-
бфрид в своей классификации использует две
нарративные категории: повествовательную перспективу и
грамматическую форму. В свою очередь в перспективе
он выделяет «внешнюю (AuBenperspektive) и
«внутреннюю» (lnnenperspektive), а в грамматической форме
Ich-form — рассказ от первого лица и Er-form — рассказ
от третьего лица.
Из комбинаторного сочетания этих критериев Лайб-
фрид выводит существование четырех нарративных
типов: 1) внутренняя перспектива -I- Ich-form —
персонаж рассказывает от первого лица историю, в
которой он сам принимает участие; 2) внутренняя
перспектива + Er-form — персонаж «рассказывает»
от третьего лица историю, участником которой он
является (т. е. рассказ от третьего лица дается через
восприятие одного из действующих лиц); 3) внешняя
перспектива + Ich-form — повествователь
использует грамматическую форму первого лица, чтобы
рассказать историю, в которой он не участвует
(например, в просветительском юмористическом
романе, где нарратор постоянно прерывает нить
повествования своими замечаниями и размышлениями в первом
лице); 4) внешняя перспектива -I- Er-form — так
называемая «позиция олимпийца», где нарратор в
третьем лице рассказывает историю, в которой он
отсутствует как действующее лицо.
Опираясь на Лайбфрида и Ц. Тодоровау Вильгельм
Фюгер разработал более подробную двенадцатичленную
классификацию нарративных типов. К категориям
Лайбфрида, которые он воспринял целиком, введя лишь
несколько иную терминологию (внешняя и внутренняя
«позиции повествователя», личная и безличная
грамматические формы), он добавил еще один типологический
принцип — глубину повествовательной
перспективы, который определил как уровень восприятия
рассказчиком повествовательной ситуации (BewuBt-
seinsstand des Erzahlers), служащий центром ориентации
для читателя (Fiiger:1972y с. 273).
Если нарратор знает больше, чем остальные
действующие лица, то он находится в ситуации «над»
романным миром (situationuberlegen); если он обладает таким
же знанием, то находится в равном положении с ними
(situationadequat); или же он находится в ситуации
дефицита знания (situationdefizitar), если ему известно меньше,
чем другим персонажам. Таким образом, каждая из двух
«повествовательных позиций» обладает тремя
«повествовательными ситуациями», в свою очередь каждая из
них может быть передана двумя грамматическими
формами, так что все вместе взятое дает двенадцать
нарративных типов.
Впоследствии Фюгер перегруппировал их, исходя
прежде всего из ситуации и грамматической формы, и
получил четыре синтетические нарративные формы,
соответствующие четырем нарративным типам
Лайбфрида: аукториальную, нейтральную, Я-ори-
гинальную (Ich-original) и персональную, т. е.
«персонажную», с тремя нарративными типами в
каждой.
Первая синтетическая форма — аукториальная —
имеет следующие типы: 1) аукториально-дирек-
ториальный (auktorial dircktorial) — внешняя позиция
-I- личная грамматическая форма + преобладающее
знание; 2) аукториально-гадательный (auktorial
konjektural) — внешняя позиция + личная
грамматическая форма + недостаточное знание; 3) аукториально-
ситуативный (auktorial situational) — внешняя позиция
+ личная грамматическая форма + равное знание.
Первый тип иллюстрируется Фюгером на писательской
манере Теккерея, ситуативный и гадательный
различаются степенью глубины нарративной перспективы,
поскольку здесь аукториальный нарратор теряет свое
всезнание и располагает только достаточным или
настолько дефицитным знанием, что вынужден строить
догадки о дальнейшем ходе развития романного
действия.
Вторая синтетическая форма — нейтральная —
определяется, по Фюгеру, внешним нарратором, т. е.
рассказчиком в третьем лице. Типы второй формы:
1) нейтрально-олимпийский (neutral olympisch) —
внешняя позиция + безличная грамматическая форма +
преобладающее знание; 2)
нейтрально-наблюдательный (neutral observational) — внешняя позиция +
безличная грамматическая форма + равное знание; 3)
нейтрально-предположительный (neutral
suppositional) — внешняя позиция + безличная грамматическая
форма + недостаточное знание. Первый тип возникает,
когда «невидимый нарратор («олимпиец»), располагая
превосходящим знанием, создает фиктивный мир,
повествуя о нем в третьем лице» (Ibid., с. 277). Нейтрально-
наблюдательный тип практикуется в романах, где
события излагаются протокольно, в виде отчетов и
репортажей, а повествователь ограничивается лишь
наблюдением романного действия, как будто оно
регистрируется камерой. В нейтрально-предположительном
типе нарратор вынужден своими предположениями,
гипотезами и допущениями заполнять лакуны в
имеющемся у него дефиците информации. В качестве примера
Фюгер приводит стилевую манеру Хемингуэя и «нового
романа».
Третья, синтетическая форма — Я-оригинальная
— характеризуется внутренним нарратором,
повествующим от первого лица, и также имеет три типа:
1) ретроспективный (Ich-original retrospektiv) —
внутренняя позиция + личная грамматическая форма +
преобладающее знание; 2) симультанный (simultan) —
внутренняя позиция + личная грамматическая форма +
равное знание; 3) «загадочное Я» (ratselndes Ich) —
внутренняя позиция 4- личная грамматическая форма +
недостаточное знание. В первом типе «рассказывающее
Я» является центром ориентации, во втором «Я-
рассказывающее» идентифицируется с «Я-рассказыва-

280 НАРРАТОЛОГИЯ
емым» таким образом, что создается впечатление, будто
ход повествования синхронизируется с развитием
истории. Тип «загадочного Я» Фюгер находит в «Неназыва-
емом» Беккета и считает, что «он отличается от
симультанного тем фактом, что в результате большей или
меньшей потери своей личности нарратор сам
оказывается не в состоянии дать вразумительную
интерпретацию событиям, происходящим перед его глазами.
Несмотря на свое формальное присутствие, «Я» в своей
самой сущности находится под возрастающей угрозой
полной утраты своей правомочности» {Ibid., с. 275).
Четвертая синтетическая форма — персональная
(под «персональным повествованием» немецкоязычные
литературоведы обычно понимают тот вид, который
французы называют «акториальным») — определяется
применением внутреннего повествователя и третьего
лица и также охватывает три типа: 1) спектральный
(spektral) — внутренняя позиция + безличная
грамматическая форма + преобладающее знание; 2) медиум-
цен тральный (mediumzentral) — внутренняя позиция +
безличная грамматическая форма + равное знание;
3) медиум периферийный (mediumperipher) —
внутренняя позиция -I- безличная грамматическая форма +
недостаточное знание. Спектральный тип, где
«автор-перцептор» располагает «высшим» знанием,
превосходящим знание остальных участников романного
действия, Фюгер находит в фантастических рассказах, в
которых повествование передается через сознание
«трансцендентного мечтателя», мертвеца или призрака,
способного охватить своим мысленным взором все
действие и в то же время принимающего в нем участие.
Медиум цен тральный тип встречается в тех
пассажах, когда рассказ концентрируется на самом
«посреднике», «медиаторе», через сознание которого
опосредуется (передается, «фильтруется»)
повествование, когда «актор-перцептор», обладая «средне-
достаточным» знанием, не превосходящим знание
других акторов-персонажей, ограничивается в основном
«интроспекцией» — самоанализом своей внутренней
жизни. В медиумпериферийном типе
повествование ориентируется на периферию познавательного
горизонта медиатора, т. е. внимание «актора-перцеп-
тора» сосредоточено на других персонажах, о которых
он, как правило, обладает недостаточной информацией.
Австрийский исследователь Ф. К. Штанцель, один
из наиболее авторитетных современных нарратологов, в
основу своей типологии кладет три нарративные
категории: 1)лица, служащего показателем
тождественности или нетождественности, разделенности мира
нарратора и мира акторов; 2) перспективы,
разделяемой, под влиянием Лайбфрида, на внешнюю и
внутреннюю; и 3) модуса, где Штанцель следует
традиционной дихотомии рассказ/показ (berichtcnde Erzahlung /
szcnische Erzahlung) (ср.: eigentliche Erzahlung / szenische
Erzahlung О. Людвига, panoramic presentation / scenic
presentation П. Лаббока, telling/showing Фридмана).
Модус служит для противопоставления повествования
от лица индивидуализированного, персонализированного
нарратора сценическому изображению, передаваемому
через сознание рефлектирующего персонажа (reflektor).
Из взаимодействия этих категорий исследователем
выводятся три «базовые» повествовательные ситуации
(аукториальная; персональная, т. е.
«персонажная»; и Я-повествовательная, где рассказ идет от
первого лица), а также целая гамма опосредующих
нарративных форм, число которых, согласно Штанцелю,
теоретически бесконечно {Stanzel:1979, с. 85).
Голландский исследователь Я. Линтведьт
предпринял попытку обобщить практически все
предшествующие типологии и предложил свою классификацию
нарративных типов, исходя из главного, по его мнению,
принципа — центра ориентации читателя в романном
мире. В зависимости от того, где находится этот центр,
в повествователе или акторе, ученый устанавливает две
основные повествовательные формы (гетеро-
диегетическую и гомодиегетическую. см.
гетеродиегетическое и гомодиегетическое
повествование) и три нарративных типа: аукториальный.
акториальный и нейтральный, из которых все три
присутствуют в гетеродиегетическом повествовании и
только два (аукториальный и акториальный) в гомодие-
гетическом. В результате Линтвельт выстраивает
классификацию, состоящую из пяти нарративных типов,
каждый из которых он затем уточняет вслед за
Б. Успенским {Успенский: 1970) в четырех планах:
1) перцептивно-психологическом (см. фокализа-
ция). 2) временном, 3) пространственном и
4) вербальном, давая им детальные характеристики.
И. П. Ильин
НАРРАТОЛОГИЯ (франц. NARRATOLOGIE. англ.
NARATOLOGY). Теория повествования. Как особая
литературоведческая дисциплина со своими специфическими
задачами и способами их решения оформилась в конце
60-х в результате пересмотра структуралистской
доктрины с позиций коммуникативных представлений о
природе искусства, о самом модусе его существования.
Поэтому по своим установкам и ориентациям Н.
занимает промежуточное место между структурализмом, с
одной стороны, и рецептивной эстетикой и
рецептивной критикой, или школой реакции читателя — с
другой. Если для первого в основном характерно
понимание художественного произведения как в
значительной степени автономного объекта, не зависимого ни от
своего автора, ни от читателя, то для вторых типична
тенденция к «растворению» произведения в сознании
воспринимающего читателя.
Нарратологи, стремясь избежать крайностей этих
позиций, не отбрасывают самого понятия «глубинной
структуры», лежавшей, по их мнению, в основе всякого
художественного произведения, но главный акцент
делают на процессе реализации этой структуры в ходе
активного диалогического взаимодействия писателя и
читателя. Фактически на нынешнем этапе своего
существования Н. может рассматриваться как современная (и
сильно трансформированная) форма структурализма,
поскольку у подавляющего большинства
структуралистски ориентированных исследователей 70-х — 80-х четко
выявилась тенденция к переходу на нарратологические
позиции.
Основные положения Н.: 1) коммуникативное
понимание природы литературы; 2) представление об акте
художественной коммуникации как о процессе,
происходящем одновременно на нескольких повествовательных
уровнях; 3) преимущественный интерес к проблеме
дискурса; 4) теоретическое обоснование многочисленных
повествовательных инстанций, выступающих в роли
членов коммуникативной цепи, по которой осуществля-

НАРРАТОЛОГИЯ 281
ется передача художественной информации от писателя
к читателю, находящихся на различных полюсах
процесса художественной коммуникации.
Коммуникативная природа литературы (как и
всякого другого вида искусства) предполагает: 1) наличие
коммуникативной цепи, включающей отправителя
информации, сообщения (коммуниката), т. е. автора
литературного произведения; сам коммуникат (в данном случае
литературный текст); получателя сообщения (читателя);
2) знаковый характер коммуниката, требующий
предварительного кодирования знаков текста отправителем;
3) систему обусловленности применения знаков, т. е.
закономерно детерминированной соотнесенности, во-
первых, с внелитературной реальностью и, во-вторых, с
художественной традицией как системой принятых
литературных конвенций. Последние два условия и
делают в принципе возможным сам процесс
коммуникации, позволяя читателю содержательно
интерпретировать литературный текст на основе собственного
жизненного опыта и знания литературной традиции,
т. е. на основе своей литературной компетенции.
Нарратологи концентрируют внимание на том факте,
что художественное произведение, даже в своих
формальных параметрах, не исчерпывается сюжетом в
строгом понимании этого термина. Если исходить из
старого, введенного русскими формалистами
определения, что фабула — это что рассказывается в
произведении, а сюжет — как это рассказывается, то понятие
сюжета оказалось недостаточным, и в этом «как» было
выделено два аспекта. Во-первых, формальная
структура повествования, касающаяся способа
подачи и распределения повествуемых событий (строго
хронологического или ахронологического изложения
фактов и ситуаций, последовательности, причинности и
связности событий), времени, пространства и
персонажей; и, во-вторых, способы подачи этой
формальной структуры с точки зрения прямого или
косвенного диалога писателя с читателем.
В принципе, поиски формальных признаков писателя
и читателя внутри художественного произведения —
свидетельство желания объективировать
коммуникативный процесс во всех его звеньях с точки зрения
повествовательного текста. Оценивая в Целом
современное состояние Н., приходится констатировать, что в ее
теориях значительно больше чисто логических
предположений о должном, чем непосредственного
наблюдения над эмпирическими данными, фактами,
полученными в результате тщательного и беспристрастного
анализа.
Нарратологами был предпринят пересмотр основных
концепций теории повествования с начала XX в.: русских
формалистов В. Проппа, В. Шкловского и Б. Эйхенбаума
(Пропп:1998, Шкловский: 1925, Эйхенбаум: 1969);
принципа диалогичности М. Бахтина (Бахтин:1979а,
Бахтин: 1979b); англо-американской индуктивной
типологии техники повествования [в более узком смысле —
проблематики точки зрения, разработанной в основном
П. Лаббоком (Lubbock: 1957) и уточненную Н.
Фридманом (Friedman: 1955, Friedman: 1967, Friedman: 1975)];
немецкоязычной комбинаторной типологии 3. Лайб-
фрида (Leibfried:1972), В. Фюгера (Fuger:1972), Ф. Шта-
нцеля (Stanzel:1955, Stanzel:1964, Stanzel:1979) и В.
Кайзера (Kayser:1958), опирающейся на давнюю традицию
немецкого литературоведения разграничивать формы
повествования от первого (Ich-Form) и третьего (Er-Form)
лица [работы О. Людвига 1891 г. (Ludwig:1891), К. Фри-
деманн 1910 г. (Friedemann: 1969)]. Значительное
воздействие на формирование Н. оказали также концепции
чешского структуралиста Л. Долежела (Doleze/:1967) и
русских исследователей Ю. Лотмана (Лотман:1970) и
Б. Успенского (Успенский:!970).
Самым тесным образом Н. связана со
структурализмом: отправным пунктом для любого наррато-
лога служит статья Р. Якобсона 1958 г. «Лингвистика и
поэтика» (Якобсон.1975), где он предложил схему
функций акта коммуникации (см. актант). Особую роль
сыграли труды французских структуралистов А.-Ж.
Греймаса (Greimas:1966, Greimas:1970, Greimas:1976),
К. Бремона (Bremond:1973), Ц. Тодорова (Todorov:1969,
Todorov:1971, Todorov:1978), Ж.-К. Коке (Coquet: 1973),
раннего Р. Барта (Barthes:1953, Barthes: 1966),
пытавшихся «во всей массе рассказов, существующих в мире»,
отыскать единую «повествовательную модель,
безусловно формальную, т. е. структуру или грамматику
рассказа, на основе которой каждый конкретный рассказ
рассматривался бы в терминах отклонений» от этой
базовой глубинной структуры (Barthes: 1966, с. 7). Эти
поиски «логико-семантических универсальных моделей
«повествовательных текстов» и привели к созданию той
структурной поэтики сюжетосложения, от которой
отталкивались и которую под воздействием
коммуникативных и рецептивно-эстетических идей развивали
дальше нарратологи, стремясь преодолеть
структуралистское представление о замкнутости и автономности
литературного текста и сместить акцент на те уровни
функционирования текста, где четче всего проявляется
его дискурсивный характер. Основные представители Н.
(Р. Барт, Л. Долежел, Ж. Женетт, М. Баль, В. Шмид,
Дж. Принс, С. Чэтман, Ю. Мюзарра-Шредер, Я. Линт-
вельт и др.) выявили и теоретически обосновали
иерархию повествовательных инстанций и уровней,
определили специфику отношений между повествованием,
рассказом и историей. Иногда в рамках Н. выделяют
специфическое направление — анализ дискурса,
относя к нему позднего Р. Барта, Ю. Кристеву,
Л. Дэлленбаха, М. Л. Пратт, М. Риффатерра,
В. Бронзвара, П. Ван ден Хевеля, Ж.-М. Адама,
Ж. Курте, К. Кебрат-Ореккиони и др.
Основное различие между двумя направлениями
в Н. заключается в том, что первое в основном
исследует нарративные уровни, а второе —
дискурсивные. Смысл этого разграничения, отчасти условного,
состоит в следующем. В первом случае в центре анализа
— взаимодействие повествовательных инстанций на
макроуровне художественной коммуникации
литературного текста в целом. Этот макроуровень и образует
комплекс иерархически организованных нарративных
уровней, каждому из которых соответствует своя пара
отправителя и получателя (конкретный автор —
конкретный читатель, абстрактный автор — абстрактный
читатель, фокализатор — имплицитный зритель),
выступающих в роли подуровней по отношению к
макроуровню художественной коммуникации
литературного текста. Все эти инстанции, как правило, не
реализуются в форме, непосредственно зафиксированной
в тексте, а проявляются только косвенно и могут быть
определены лишь на основе анализа своих «следов» в
дискурсе. В известном смысле они находятся «над»

282 НАРРАТОР
текстом или «вокруг» него в виде «коммуникативной
ауры», превращающей текст в феномен художественной
коммуникации.
Во втором случае, т. е. когда речь идет об «анализе
дискурса», в центре внимания — микроуровень
различных дискурсов, наглядно зафиксированных в тексте.
Таким образом, положение нарратора, наррататора и
актора в рамках дискурсивного анализа уточняется как
находящееся не столько на нарративных, сколько на
дискурсивных уровнях. «Рассказ, — пишет Ван лен
Хевель, — представляет собой самую наглядную
поверхность нарративного дискурса. Здесь коммуникация
основывается на дискурсах, высказанных нарратором и
персонажами-акторами, слова которых цитируются
нарратором. Комбинация этих двух дискурсов образует
рассказ, повествовательное содержание которого
составляет история, или диегезис, т. е. описываемый мир и
мир цитируемый. Образованный таким образом рассказ
сам является частью романного мира, рассказываемого
локутором, т. е. нарратором, видимым или невидимым,
эксплицитным или имплицитным, который, в свою
очередь, адресуется к своему собеседнику, наррататору,
также способному быть эксплицитным или
имплицитным» (Van den Heuvel:/986, с. 92).
Сторонники дискурсивного анализа в основном
заняты исследованием внутритекстовой коммуникации,
понимаемой ими как взаимоотношения разных дискурсов:
дискурса текста и дискурса персонажей, дискурса о
дискурсе (моего дискурса о моем дискурсе, моего
дискурса о его дискурсе, его дискурса о моем дискурсе),
дискурса в дискурсе (своем или чужом). Таким образом,
в «дискурсивном анализе» изучается круг вопросов о
рефлексивности и интертекстуальности
художественного текста, близкий проблематике взаимоотношения
«своего» и «чужого слова», как она была сформулирована
М. Бахтиным (Ю. Кристева, Л. Дэлленбах, П. Ван ден
Хевель).
Гамбургский славист Вольф Шмид в книге «Нарра-
тология» (Шмид:2003), написанной на русском языке,
излагает собственную нарратологическую теорию,
привлекая обширный материал западной и славянской Н.
Он анализирует влияние теорий В. Проппа, В.
Шкловского, Ю. Тынянова, М. Бахтина, Ю. Лотмана, Б.
Успенского и др. на формирование этой школы в западном
л итературоведении.
И. П. Ильин
НАРРАТОР (франц. NARRATEUR, англ. NARRATOR, нем.
ERZAHLER). Повествователь, рассказчик. Одна из
основных категорий нарратологии. Для современных нарра-
тологов, разделяющих в данном случае мнение
структуралистов, понятие Н. носит сугубо формальный
характер и категориальным образом противопоставляется
понятию «конкретный», «реальный автор». В. Кайзер в
свое время утверждал: «Повествователь — это
сотворенная фигура, которая принадлежит всему целому
литературного произведения» (Kayser:1954, с. 429); «в искусстве
рассказа нарратор никогда не является * автором, уже
известным или еще неизвестным, а ролью,
придуманной и принятой автором» (Kayser:1958, с. 91).
Впоследствии Р. Барт придал этой идее характер общепринятого
догмата: «Нарратор и персонажи по своей сути являются
"бумажными существами"; автор рассказа
(материальный) никоим образом не может быть спутан с
повествователем этого рассказа» (Barthes:1966, с. 19).
Англоязычные и немецкоязычные нарратологи
иногда различают «личное» повествование (от первого лица
безымянного рассказчика или кого-либо из персонажей)
и «безличное» (анонимное повествование от третьего
лица). В частности, С. Чэтман предпочитает в
последнем случае не употреблять термин «нарратор» и
называет этот тип повествования «ноннаративным», где
функционирует «ноннаратор» (Chatman:1978, с. 34, 254).
Франкоязычные исследователи, как правило, убеждены, что в
принципе не может быть безличного повествования: все
равно кто-то берет слово и ведет речь, и всякий раз.
когда говорит персонаж, роль повествователя
передоверяется ему. В частности, швейцарская
исследовательница М.-Л. Риан, исходя из понимания художественного
текста как одной из форм «речевого акта», считает
присутствие Н. обязательным в любом тексте, хотя в
одном случае он может обладать некоторой степенью
индивидуальности (в «имперсональном» повествовании),
а в другом — оказаться полностью ее лишенным (в
«персональном» повествовании): «Нулевая степень
индивидуальности возникает тогда, когда дискурс
нарратора предполагает только одно: способность
рассказать историю» (Ryan: 198I. с. 518). Нулевая степень
представлена прежде всего «всезнающим повествованием
от третьего лица» классического романа XIX в. и
«анонимным повествовательным голосом» некоторых
романов XX в., например, Г. Джеймса и Э. Хемингуэя.
Риан предлагает модель художественной
коммуникации, согласно которой художественное повествование
предстает как результат акта «имперсонализации», т. е.
перевоплощения автора, передающего ответственность
за совершаемые им речевые акты своему заменителю в
тексте — «субституированному говорящему»,
повествователю. Это, по мнению исследовательницы, помогает
понять специфически онтологическое положение
художественного произведения как мира вымысла
одновременно и по отношению к миру действительности, и по
отношению к своему создателю-автору: «Он не
связывает себя убеждением, будто события, сообщаемые в
повествовании, действительно имели место, хотя
именно эти события сообщаются посредством того же
самого типа предложений, которые мы обычно
применяем, чтобы рассказать о действительном положении
дел» (Ibid., с. 519).
Таким образом, различие между
персональным и имперсональным Н. заключается в том. что
в первом случае, по Риан, автор делает вид, будто он
является кем-то другим, кто совершает речевые акты.
Это помогает объяснить противоречие, которое
возникает прежде всего при имперсональном повествовании
между художественным дискурсом (т. е. между тем,
что буквально говорится) и той картиной мира, что
создается на этой основе. Здесь автор делает вид, будто
он является кем-то, кто говорит определенные вещи об
определенном мире, и затем приглашает читателя
реконструировать истинное положение вещей, что
заставляет читателя проводить разграничение между
речью повествователя и подразумеваемой речью автора.
И. П. Ильин
НЕГАТИВНОСТЬ (нем. NEGATION, NEGATIVITAT, франц.
NEGATIVITE). Понятие, широко распространенное в
современных эстетических теориях. Представитель

НЕГАТИВНОСТЬ 283
рецептивной эстетики X. Р. Яусс считает, что
отрицание присуще самой природе художественного
произведения, создание которого предполагает отрыв от реальной
действительности. Ж.-П. Сартр в своей феноменологии
воображаемого определяет отрицание как
конституирующий фактор художественной реальности.
Н. характеризует субъективную и объективную
стороны эстетического опыта. Она скрывается в кан-
товской «незаинтересованности эстетического
удовольствия», в формуле отрицания, характеризующей разрыв
между «Я» и предметом в эстетической дистанции и
моменте созерцательности. Н. проявляется и в
отношениях между искусством и обществом — в той степени, в
какой произведение искусства, которое хотя и является
продуктом общественного труда, всегда, как считает
представитель Франкфуртской школы Т. В. Адорно,
оппонирует «эмпирии посредством момента формы».
Искусство, по Адорно, обретает социальный статус
благодаря своей автономности; оно становится
социально значимым именно благодаря тому, что отрицает все
социальные связи. По отношению к социальной
реальности искусство в силу эстетического закона формы
остается чистой видимостью, но именно благодаря
этому оно может стать инстанцией социальной истины,
перед которой раскрывается ложная видимость
фактического состояния общества. Н. эстетической видимости
приводит Адорно к выводу: «То, чего нет, обещано в
силу самого факта его появления» (Адорно:2001, с. 347).
Эстетическая теория Адорно является
инструментом, с помощью которого можно разрешить
унаследованные от XIX в. ложные антиномии формализма и
реализма, «искусства для искусства» и «ангажированной
литературы». Если взять главное положение этой
теории — мысль о том, что социальное содержание
искусства может возникать только из определенного
отрицания определенного общества, то возникает
дилемма, формулируемая самим Адорно. «Позитивные
и утверждающие произведения — почти целиком
составляющие арсенал традиционной литературы —
нельзя отбрасывать прочь или торопливо защищать с
помощью чересчур абстрактных аргументов, и они, в
силу своего резкого противоречия с эмпирией, являются
критическими и негативными. Философская критика
бессознательного номинализма не позволяет
безоговорочно объявить линию прогрессирующей негативности
— отрицания объективно обязывающего смысла —
линией прогресса в искусстве» (Адорно:2001, с. 239).
Однако решения этой дилеммы эстетическая теория
Адорно не дала. Она не смогла не принять во внимание
множество жизнеутверждающих произведений. История
искусства не сводима к общему знаменателю Н., даже
если не учитывать того факта, что наряду с
негативными или критическими произведениями существует
гораздо большее число позитивных или утверждающих
произведений, естественную традицию которых «линия
прогрессирующей негативности» просто оттеснила на
задний план. По мнению Яусса, суть искусства нельзя
сводить к Н. прежде всего потому, что негативность и
позитивность в социальной диалектике взаимосвязей
между искусством и обществом не являются
устойчивыми величинами. Они могут обращаться в свою
противоположность, поскольку в историческом процессе
рецепции они нередко испытывают смену горизонта.
А. В.Драное
В «Революции поэтического языка» Ю. Кристевой
понятие Н., заимствованное ею у Гегеля,
характеризуется как «четвертый термин гегелевской диалектики».
Исследовательница активно употребляет это понятие в
своих работах, хотя тщетно было бы приписывать ему
терминологическую четкость и абсолютную
корректность применения: «негативность» для нее — всего лишь
одно «слово» в ряду других («разнородность»,
«гетерогенное», «отказ» и т. д.), используемых ею для
описания главного для нее явления — импульсного действия
либидо.
Материальная вещность коллективной либидозно-
сти, пронизываемая импульсами — прорывами
семиотического ритма жизни и смерти, Эроса и Танатоса.
прорывает логическую структуру обыденного языка;
этот прорыв и есть Н. поэтического текста.
Чем больше прорыв семиотического ритма негативи-
зирует нормативную логическую организацию текста,
навязывая ему новое означивание, лишенное
коммуникативных целей, тем более такой текст, с точки зрения
Кристевой, будет поэтическим, и тем более трудно
усваиваемым, если вообще не бессмысленным, он будет
для читателя.
Соответственно постулируется и новая практика
«прочтения» художественных текстов, преимущественно
модернистских: «Читать вместе с Лотреамоном,
Малларме, Джойсом и Кафкой — значит отказаться от
лексико-синтаксическо-семантической операции по
дешифровке и заново воссоздать траекторию их
производства. Как это сделать? Мы прочитываем
означающее, ищем следы, воспроизводим повествования,
системы, их производные, но никогда — то опасное и
неукротимое горнило, всего лишь свидетелем которого и
являются эти тексты» (Khsteva:/974, с. 98). Если
воссоздать «горнило» в принципе нельзя, следовательно,
реальна лишь приблизительная его реконструкция как
описание процесса негативности.
Свидетельством революции поэтического языка в
конце XIX в. для Кристевой служит творчество
Малларме и Лотреамона — самых популярных и
общепризнанных классиков постструктуралистской истории
французской литературы. Исследовательница считает,
что именно они осуществили кардинальный разрыв с
предшествующей поэтической традицией, выявив
кризис языка, субъекта, символических и социальных
структур. Н. у обоих поэтов определяется во
фрейдистском духе, как бунт против отца —
фактического у Малларме и божественного у Лотреамона — и
отцовской власти. В этом кроется и различие в
проявлении Н.: «Если Малларме смягчает негативность,
анализируя означающий лабиринт, который конструирует
навязчивую идею созерцательности, то Лотреамон
открыто протестует против психотического заключения
субъекта в метаязык и выявляет в последнем
конструктивные противоречия, бессмыслицу и смех» (Ibid.,
с. 419); «Отвергнутый, отец Лотреамона открывает
перед сыном путь "сатаны", на котором смешаны
жестокость и песня, преступление и искусство.
Напротив, Малларме сдерживает негативность,
освобожденную действием того музыкального, орализованного,
ритмизированного механизма, который представляет
собой фетишизацию женщины» (Ibid., с. 450-451).
И. П. Ильин

284 НЕОФОРМАЛИСТСКАЯ ШКОЛА
НЕОФОРМАЛИСТСКАЯ ШКОЛА (англ. THE NEO-
FORMALIST CIRCLE). Основана британскими русистами в
1970; своей главной целью ставит продолжение,
развитие и обновление традиций русских формалистов. С
1990 во главе неоформалистов стоят известные
английские теоретики Р. Рейд и Дж. Эндрю, они же являются
главными редакторами основного печатного органа
Н. ш. — журнала «Essays in Poetics». Деятельность Н. ш.
развивается на базе Кильского ун-та, ежегодные
международные конференции проводятся в Мансфилд-
колледже (Кембридж). Членами неоформалистского
кружка на нач. 2000-х являются свыше 200 ученых из
разных стран мира.
На момент создания неоформалистского кружка под
руководством М. О' Тула в 1970 в него вошли десять
британских славистов. Переломным моментом,
показавшим зрелость и укрепившим научную репутацию
кружка стал февраль 1975, когда на конференции в г.
Эссекс (Великобритания) собрались видные ученые из
стран Западной Европы. Деятельность кружка
значительно расширилась со времени основания его печатного
органа в апреле 1976. Деятельность Н. ш. носит
международный характер, на ее базе получают развитие
различные научные направления, связанные с
традициями формалистов — постструктурализм, семиотика,
феминистская критика, бахтиноведение и др.
Особенностью Н. ш. является разработка и практическое
применение основных ее концепций на материале
русской литературы. Начало работы британских
неоформалистов было положено научными исследованиями
М. О' Тула и др. по применению методов формалистов
для нового прочтения канонических текстов (Пушкина,
Лермонтова, Чехова). Конференция в Кембридже
(апрель 1997) продемонстрировала успешное развитие
неоформалистских концепций применительно к
творчеству Достоевского, Платонова, Астафьева и др., а также
подчеркнула повышенное внимание западных
исследователей к теориям М. Бахтина и В. Виноградова. В работе
Н. ш. принимают активное участие ученые из разных
стран, в том числе России: Л. Барнетт, А. Баррат,
А. Большакова, Л. Карпова, К. Келли, Н. Корнуэлл,
Д. Куртис, А. Ливингстон, Р. Милнер-Галланд, П. Мей-
ер, Л. Полухина, К. Хиршкоп, Р. Шервуд, А. Шукман,
А. Шаррок и другие ученые из Великобритании, США,
России, Польши и др.
За годы своего существования Н. ш. сформулировала
и осуществила практическое применение ведущих
неоформалистских принципов и установок, развивающих
на новом историческом этапе традиции русских
формалистов. Это прежде всего исследование природы
литературы, специфики «литературности» (literariness),
связанной с уточнением таких понятий, как «образ»,
«прием» (device), «нарушение нормы», «доминанта». По
мнению Д. Эндрю, принцип доминанты,
предполагающий изучение произведения как определенной системы,
главным организующим принципом которой и является
доминанта, стал центральным в учении русских
формалистов. Рассматривая теории Б. Томашевского, Ю.
Тынянова, В. Шкловского, Б. Эйхенбаума, Р. Якобсона и
др., британские неофрмалисты стремятся внести в них
черты научного новаторства, соответствующие
современному уровню развития теоретико-литературной
мысли. Наряду с исследованием «литературности» на
уровне таких литературных категорий, как «тема»,
«фабула», «сюжет», «повествование», «структура»,
«место действия», «точка зрения», «характер», «символизм»,
британские неоформалисты считают необходимым
помещение исследования литературной природы
произведения в определенный социально-политический
контекст. Это является своего рода историческим ответом
на былые упреки формалистам в абстрагированности от
«реального мира». Наиболее продуктивным метолом
Н. ш. стал метод, в основе которого лежит перемещение
исследовательской модели из одной коммуникативной
сферы в другую. Согласно концепции О' Тула,
например, «системно-функциональная грамматика» М. Хэлли-
дея может быть успешно использована в качестве
универсально-семиотической модели, выполняющей
текстуальную, идейную и межличностную метафункции
на правах составляющих генетический код человеческой
коммуникации. Методом обновления классических
концепций стала также разработка и применение новых
терминов/категорий на основе прежних, например,
введение концепции «этнотопа», разработанной
Р. Рейдом на основе бахтинского «хронотопа».
Характерной особенностью Н. ш., стимулирующей
возникновение новых концепций и методов исследования
стало сосредоточение внимания на пристальном
прочтении текстов. Дж. Эндрю считает, что
характеристика членов Н. ш. как тщательных «читателей текстов»
наиболее точно отвечает сути их коллективной
исследовательской работы, оправдывает и придает особый
смысл изначальному определению Н. ш. как круга
единомышленников.
А. Ю. Большакова
НЕРАЗРЕШИМОСТЬ СМЫСЛОВАЯ (франц. INDE-
CIDABLES, INDECIDABILITES, англ. UNDECIDABLES,
UNDECIDABILITIES). Проблема смысловой
неразрешимости, которую ставит текст перед своим читателем или
критиком, имеет долгую историю и по-разному
решалась представителями различных школ и направлений.
Наиболее близкую позицию — для
постмодернистского горизонта ожидания — занимали два критических
течения: англо-американская «новая критика» и
немецкая рецептивная эстетика. «Новые критики» и среди
них прежде всего У. Эмпсон, изучая поэтические
тексты, сделали основным предметом своих поисков так
называемые «двусмысленности» (см. многозначность),
понимая под ними «логический конфликт между
денотативным и коннотативным смыслом слов; т. е. между,
так сказать, аскетизмом, стремящимся убить язык,
лишая слова всех ассоциаций, и гедонизмом,
стремящимся убить язык, рассеивая их смысл среди
множественности ассоциаций» (Empson:196/, с. 234). Книга
Эмпсона «Семь типов многозначности» (1930) служит
типичным примером подобного подхода.
В. Изер, опираясь на предложенную Р. Ингарденом
категорию неопределенности литературного
произведения, подробно разработал концепцию «пустых мест» или
«участков неопределенности» в литературном тексте,
которые активизируют эстетическое сознание читателя,
побуждая его более интенсивно воспринимать текст и
провоцируя на активный поиск интерпретаций.
Проблема читательской неуверенности активно
разрабатывалась в западной критике конца 60-х — начала
80-х представителями различных теоретических
направлений, и прежде всего в рамках рецептивной критики.

НЕТОЖДЕСТВЕННОЕ 285
или школы реакции читателя, под несомненным
воздействием идей немецкой рецептивной эстетики. Однако
окончательное свое завершение концепция Н. с.
получила в теориях постструктурализма Ж. Деррида.
Практические аспекты критики теории художественной
коммуникации более детально были разработаны в
концепциях деконструктивистов и постмодернистов, их
критика коммуникативности в основном сводилась к
выявлению трудности или просто невозможности
адекватно понять и интерпретировать текст. Предметом
их анализа становились в первую очередь произведения
тех поэтов и писателей (А. Рембо, Лотреамон, А. Роб-
Грийе, Дж. Джойс), у которых смысловая неясность,
двусмысленность, многозначность интерпретации
выступали на передний план. С этим связано и ключевое
для деконструктивизма понятие Н. с. как одного из
принципов организации текста, введенного Деррида.
Рассматривая любой текст как вечную и
неразрешимую борьбу риторических и семантических структур,
кодов, систем, деконструктивисты утверждают тезис об
исконной противоречивости письма («Метафоры ...
взрывают логику аргумента», — пишет М. Саруп: Sarup:
1988, с. 57) и практически все их критические усилия
направлены на доказательство этого постулата. Как
писала Г. Спивак, в своем «Введении» к английскому
переводу «Грамматологии» Деррида, «если в процессе
расшифровки текста традиционным способом нам
попадается слово, которое таит неразрешимое
противоречие и в силу этого иногда оно заставляет мысль
работать то в одном направлении, то в другом и тем
самым уводит от единого смысла, то нам следует
ухватиться за это слово. Если метафора, кажется,
подавляет свои значения, то мы ухватимся за эту
метафору. Мы будем следить за ее приключениями по всему
тексту, покуда она не проявится как структура
сокрытия, обнажив свою самотрансгрессию, свою
неразрешимость» (Spivak:l98l, с. LXXV).
Для Деррида главное — найти в анализируемом
тексте дезорганизующий его принцип и проследить его
воздействие на всю аргументацию текста, как
подрывающий его логику и упрямо демонстрирующий всю
тщетность его — текста и стоящего за ним
писательского сознания — доводов и отстаиваемой им иерархии
ценностных ориентиров. Одним из таких принципов
Н. с. является дополнение. В. Лейч подчеркивает:
«Чтобы понять эти неразрешимости, которых
насчитывается около трех дюжин в каноне Деррида. мы можем
представить себе их как несинонимические заменители
(субституты) различения, имея при этом в виду, что ни
одно из этих понятий не перекрывает другое. Подобно
различению — след, письмо, диссеминация, опростран-
ствование, повторяемость, граница и дополнение
остаются отличными друг от друга» (Leitch:l988, с. 174).
Деррида, объясняя причины его обращения к
понятию Н. с, говорит: «Необходимо было анализировать,
начать работать внутри текста истории философии,
так же как внутри так называемого литературного
текста...»; и работа эта преследует своей целью
выявление «неразрешимостей, т. е. единиц симулякра,
«ложных» вербальных свойств (номинальных или
семантических), которые уже не могут включаться в философскую
(бинарную) оппозицию, но которые однако населяют
философскую оппозицию, сопротивляясь и дезорганизуя
ее, и в то же время никогда не образуя третий термин,
никогда не оставляя места для решения...» (Derrida:
1972b, с. 42-43).
Классическим текстом для демонстрации постулата
о Н. с. стала «Исповедь» Руссо. Тон задал сам Деррида:
среди наиболее авторитетных его последователей был и
П. де Ман\ собственно с анализа «Исповеди» в сугубо
дерридеанском духе и началось становление де Мана как
деконструктивиста. Рассуждая об этом произведении
Руссо, де Ман пишет: «Такой текст, как * Исповедь" в
буквальном смысле слова может быть назван
"нечитаемым", так как он приводит к утвержденям,
которые самым радикальным образом исключают друг
друга. Эти утверждения — не просто нейтральные
констатации, это побудительные перформативы,
требующие перехода от чистого акта высказывания к
действию. Они побуждают нас сделать выбор, при этом
уничтожая все основания для какого-либо выбора. Они
рассказывают нам аллегорию судебного решения,
которое не может быть ни разумным, ни справедливым.
Как в пьесах Клейста, приговор повторяет то самое
преступление, которое он осуждает.
Если после прочтения "Исповеди" мы испытываем
искушение обратиться в "теизм", то оказываемся
осужденными судом интеллекта. Но если мы решим,
что вера, в самом широком смысле этого термина
(которая должна включать все возможные формулы
идолопоклонства и идеологии), может быть раз и
навсегда преодолена просвещенным умом, то тогда это
уничтожение идолов будет еще более глупым..» (De
Man: 1979, с. 107-1II). Поясняя эту мысль, Дж. Каллер
замечает: «В "Исповеди" теизм, утверждаемый текстом,
определяется как согласие с внутренним голосом,
который является голосом Природы, и выбор, который
каждый вынужден сделать, лежит между этим голосом
и здравым смыслом, суждением; однако возможность
подобного выбора подрывается системой представлений
внутри самого текста, поскольку, с одной стороны,
согласие с внутренним голосом определяется как акт
суждения, а с другой стороны, то описание, которое
Руссо дает суждению, представляет его как процесс
аналогии и субституции, который является источником
как ошибок, так и знания. Уничтожая оппозиции, на
которых он основывается и между которыми текст
побуждает читателя сделать выбор, текст помещает
читателя в невозможное положение...» {Culler: 1983,
с. 81).
И. П. Ильин
НЕТОЖДЕСТВЕННОЕ (нем. NICHT-IDENTITAT, NICHT-
IDENTISCHES). В системе понятий Т. Адорно этим
термином обозначается все, что не подпадает под «общий
коэффициент» буржуазной действительности,
выбивается из нее, протестует против нее. Адорно всячески
отстаивает индивидуальное, неповторимое перед лицом
«всеобщего»: «Неповторимое, уникальное означает не
только упрямое сопротивление всеобъемлющей
всеобщности мысли, но и его глубочайшую потребность,
глубочайшую жажду, логическую форму реального,
свободного от господства общества и сформированных
по его образцу классифицирующих мыслей; понятие,
примиряющееся с реальностью, с реальным положением
вещей. В эпической наивности живет критика
буржуазного разума. Она сохраняет ту возможность, которая
разрушается буржуазным разумом, который делает вид.

286 НЕТТУМ
что именно ее-то он и обосновывает» (Т. Адорно. «Об
эпической наивности» — Adorno: /958-1974, Bd I, с. 53).
Буржуазная действительность, по Адорно, о которой
и для которой ведется рассказ, должна «снимать»,
уничтожать другую реальность, которая
«рассказывается» (вернее, позволяет себя, дает себя рассказывать),
так как она, эта другая, рассказываемая реальность, в
своей сокровенной сущности остается возможной и в то
же время нереальной. Буржуазный строй, обладающей
властью идентификации, отождествления всего сущего
(в терминологии Адорно и Франкфуртской школы —
анонимизации, уравнивания, нивелирования), втайне
«проявляет терпимость к неидентичному» (Adorno: 1966,
с. 137). Эту тайну и использует повествование для
создания проекта такой терпимости. Неидентичное в
рамках всеобщей идентичности предстает как нечто
преходящее, как распадающаяся неповторимость,
которой угрожает разрушение и которая разрушается, в ходе
самого распада утверждая собственную неповторимость.
Субъект повествования и «рассказанный» субъект,
индивидуальные отправные точки романа Нового
времени черпают свое продуктивное, творческое недовольство
из того раздора с самим собой, в котором живет
буржуазное общество. Умиротворение этого раздора сделало
бы излишним и литературу и буржуазное общество,
уничтожило бы их. «Рассказать что-либо означает
сказать что-то, сообщить что-то особенное, а именно
это и воспрещено управляемым миром, стандартизацией
и всеобщим равенством. Еще до всякого идеологического
высказывания идеологична сама претензия рассказчика
представить дело так, будто конкуренция, соревнование
в сущности является все еще процессом индивидуации»
(Адорно, «Место повествователя, рассказчика в
современном романе» — Adorno: 1958-1974, Bd I, с. 63).
«Идентичность — не примирение всеобщего и
особенного, а всеобщее как абсолютное, в котором исчезает
особенное» (Adorno: 1970b, с. 60). Раньше об этом же,
иными, пророческими словами сказал Ф. Шиллер в
статье «О возвышенном»: «Нет ничего более
недостойного человека, как терпеть насилие — именно потому,
что насилие уничтожает человека. Тот, кто подвергает
нас ему, заставляет нас сомневаться во всем
человечестве — никак не меньше».
А. В. Драное
НЕТТУМ Рольф Нюбо (NETTUM Rolf Nyboe)
(p. 17.VI. 1919) — норвежский литературовед.
Литературный обозреватель газеты «Aftenposten» (Осло, 1954-
1965). Доктор филологии (1970). Проф. скандинавских
литератур ун-та Осло (с 1973). Член Норвежской
академии наук. Считает конец XIX — начало XX в. наиболее
значительным периодом в развитии норвежской
литературы. Исследует творчество представителей реализма
(А. Скрам, Б. Бьернсон, Й. Ли, П. Сивле). Рубеж XIX-
XX вв. оценивает как период формирования самобытной
детской норвежской литературы (творчество
Н. Рольфсена, Э. Холста). Среди писателей,
дебютировавших в 1890-е (X. Кинк, В. Краг, С. Обстфеллер),
самый читаемый и спорный, с его точки зрения, — Кнут
Гамсун (книга «Поколение 1890-х», 1975). Считает его
литературным бунтарем, призывавшим в 90-е XIX в. к
преодолению эстетической инерции «поколения отцов»,
к изображению сложного внутреннего мира
современного человека и вместе с тем проповедником крайнего
индивидуализма, культа инстинктов, брутального
витализма, что, в конце концов, привело писателя к
коллаборационизму, затем к осуждению норвежской
общественностью и последующему его раскаянию (книга
«Конфликт и мировоззрение: Основные мотивы в
творчестве Гамсуна», 1970). В книге «Мировоззрение
Ханса Кинка» (1949) анализирует творчество прозаика,
обновившего литературный язык и запечатлевшего
исторические судьбы Норвегии. Автор монографий
«Кнут Гамсун — вечный бунтарь» (1993), «Кристен
Прам: Первый норвежский романист» (2001).
Соч.:
En undersokelse av Hans E. Kincks livssyn. Oslo, 1949. 189 s. •
Konflikt og visjon. Hovedtemaer i Knut Hamsuns forfatterskap
1890-1912. Oslo, 1970. 319 s. • Henrik Ibsen. Oslo, 1972. 1-6. •
Generasjonen fra 1890-arene // Norges Litteraturhistorie. Oslo,
1975. Bd 4. s. 9-299. • Knut Hamsun — den evige motsigelse.
Oslo. 1993. • Christen Pram: Norges forste romanforfatter. Oslo,
2001.222 s.
К. E. Мурадян
НИЕМИ Ирмели (NIEMI Irmeli) (настоящее имя HELM1
Irma Kaarina) (p. 3.XI. 1931, Хельсинки) — финский
литературовед. Училась в Хельсинском ун-те. Доктор
философии (1964), доцент теории литературы в ун-те
Турку (1967-1977), адъюнкт-проф. (с 1977). Специалист
по теории литературы и драмы. Занимается вопросами
театра (1989), структуры художественных
произведений, исследует драмы финского классика-реалиста
Марии Йотуни (1964, 1966, 2001). В книге эссе (1969)
анализирует драматургию Чехова, европейских
классиков — Стриндберга, Шоу и др.
Соч.:
Maria Jotunin naytelmat. Tutkimus niiden aiheista, rakenteesta ja
tyylista. Helsinki, 1964. 269 s. • Maria Jotunin naytelmat teatteris-
sa. Helsinki, 1966. 74 s. • Nykydraaman ihmiskuva: Analyyseja
1900 — luvun eurooppalaisista naytelmista. Helsinki, 1969. 254 s.
• Heinrich von Kleistin «Rikottu ruukku». Turku, 1977. 65 s. • The
pains of self-reflection, (with H.-L. Helavuori). Theatre Research
in Finland. 1989, № 1. С 50-55.
Ред.:
Tekiljat, tulkit, kokijat: Esseita ja tutkimuksia taiteen tekemisesta,
valittamisesta ja vastaanottamisesta. Helsinki, 1967. 231 s. • Taide
ja yhteiskunta. Teoksessa Taiteentutkimuksen perusteita. Toim. Yr-
jo Varpio. Helsinki, 1982. • Maria Jotunin elama ja kirjailijantyo.
Helsinki, Otava, 2001.332 s.
M. Ю. Мягер
НИКОЛАИ Вальтер (NICOLAI Walter) (p. 25. III. 1933,
Франкфурт-на-Одере) — немецкий литературовед. Проф.
ун-та в Майнце (с 1973). Н. — специалист по греческой
литературе. Автор монографий, в которых
анализируется структура раннегреческого эпоса: «"Труды и дни"
Гесиода» (1964) и «Малые и большие композиционные
единства "Илиады"» (1973). Н. предполагает, что общая
композиция эпических поэм основана на структурных
единицах, каждая из которых обладает своей
формальной характеристикой. «Малые единицы» — это легко
выделяемые фрагменты, которые выражают действия
данного персонажа; в соединении друг с другом они
образуют эпизод, составляющий более крупное
сюжетное единство. Работы Н. 1980-1990-х посвящены
философии истории у Геродота, структуре древнегреческой
трагедии, творчеству Еврипида (1990), Софокла (1992).

«НОВАЯ КРИТИКА» 287
Соч.:
Hesiods Erga: Beobachtungen zur Aufbau. Heidelberg, 1964. 213
S. • Kleine und grosse Darstellungseinheiten in der Ulias.
Heidelberg, 1973. 158 S. • Versuch iiber Herodots Geschichts-
philosophie. Heidelberg, 1986. 54 S. • Zum doppelten Wirkungs-
ziel der aischyleischen Orestie. Heidelberg, 1988. 56 S. • Euripides'
Dramen mit rettendem Deus ex machina. Heidelberg, 1990. 39 S. •
Zu Sophokles' Wirkungsabsichten. Heidelberg, 1992. 121 S.
E. Г. Кукушкина
НИЛЬСОН Нильс Окп [Леннарт] (NILSSON Nils Ake
[Lennari]) (I.IX. 1917, Карлскруна — 1995) — шведский
филолог-славист, литературовед. Переводчик Гоголя,
Достоевского, Горького, русских поэтов на шведский
язык. Директор Русского института в Стокгольме (1944-
1962). Доктор философии (1950). Проф. русского языка и
литературы в Стокгольмском ун-те (с 1967).
В книге «Русская советская литература 1917-1947
годов» (1948) дан общий очерк русской советской
литературы. Исследует отдельные проблемы русской
литературы в книгах: «Гоголь и Петербург» (1954), «Русские
геральдические вирши XVIII века» (1964) — на материале
хранящейся в Швеции рукописи, «Очерки о
повествовательной технике Чехова» (1968). В книге о русской
поэзии XX в. представлен структурный анализ
поэтических текстов («Русские имажинисты», 1970; «Осип
Мандельштам: Пять стихотворений», 1974). Н. —
редактор книжной серии «Русские классики»,
выпускаемой издательством «Tiden» (1946-1968); редактор и
составитель антологий русской поэзии (1959), книг о
Б. Пастернаке (1976, 1990), русском романтизме (1979),
русской прозе XX в. (1982). Редактор сборника
«Искусство, общество, революция: Россия 1917-1987»
(1990). Переводчик и редактор собрания стихотворений
польского поэта Чеслава Милоша на шведском языке
(1990). редактор сборника материалов Стокгольмской
конференции, посвященной творчеству Милоша (1992) и
симпозиума в честь А. Стриндберга (1995).
Соч.:
Sovjetrysk litteratur, 1917-1947. Stockholm, 1948. 222 s. • Die
Appollonius-Erzahling in den slavischen Literaturen. Uppsala,
1949. 172 s. • Gogol et Petersbourg: Recherches sur les
antecedents des contes peterbourgeois. Stockholm, 1954. 71s.*
Ibsen in Ryssland. Stockholm, 1958. 264 p. • Russian heraldis virSi
from the 17th century. Stockholm, 1964. 93 p. • Studies in Ce-
chov's narrative technique: «The Steppe» a. «The Bishop».
Stockholm, 1968. 110 p. • The Russian imaginists. Stockholm, 1970.
117 p. • Osip Mandelstam: Five poems. Stockholm, 1974. 87 p.
Ред.:
Beromda ryska berattare: Fran Tjechov till Sjolochov. Stockholm,
1958. 270 s. • Rysk lyrik. Ett urval fran Pusjkin till Pasternak.
Stockholm, 1959. 99 s. • Modern rysk berattarkonst. Stockholm,
1965. 181 s. • Vladimir Maiakovskij: Memoirs a. essays / Ed. by
Jangfeldt В., Nilsson N. A. Stockholm, 1975. 196 p. • Boris
Pasternak: Essays. Stockholm, 1976. 214 p. • Russian romanticism:
Studies in the poetic codes. Stockholm, 1979. 226 s. • Studies in
Russian 20th century prose. Stockholm, 1982. 246 p. • Theater and
literature in Russia, 1900-1930 / Ed. by Kleberg L., Nilsson N. A.
Stockholm, 1984. 123 p. • Velimir Chlebnikov: A Stockholm
symposium. Stockholm 1985. 150 p. • Poeter, profeter och
tidsvittnen. Stockholm, 1989. 172 s. • Art, society, revolution:
Russia 1917-1987 Stockholm, 1990. 509 p. • Boris Pasternak och
hans tid: Foredrag vid symposium i Vitterhetsakademien, 28-30
maj 1990. Stockholm, 1991. 181 s. • Czeslaw Milosz: A Stockholm
conference, sept. 9-11, 1991. Stockholm, 1992. 112 p. • August
Strindberg och hans oversattare: Foredrag vid symposium i
Vitterhetsakademien, 8 sept. 1994 / Red.: Meidal В., Nilsson N. A.
Stockholm, 1995. 124 s.
A. A. Мацевич
НИС Фриц (NIES Fritz) (p. 13.11.1934, Людвигсхафен) —
немецкий литературовед. Проф. Дюссельдорфского
унта. Н. — специалист по романским языкам и
литературе, главным образом французской. В работе «Поэтика
жанра и структура публики: К истории писем г-жи де
Севинье» (1972) исследует литературные и
документальные достоинства писем г-жи де Севинье. Свою
задачу видит в том, чтобы провести не только
текстологический анализ, но и раскрыть общественно-
исторические предпосылки расцвета эпистолярного
жанра во Франции XVII в. Считает, что этот жанр, со
времен античности игравший важную роль в жизни
общества, можно рассматривать как необходимый
компонент мировой литературы. Н. занимается также
проблемой «неканонических», маргинальных
литературных жанров (в 1978 издал сборник текстов к «теории и
истории неканонической литературы»).
Соч.:
Poesie in prosaischer Welt: Untersuchungen zu Prosagedicht bei
Aloysius Bertrand und Baudelaire. Heidelberg, 1962. 298 S. •
Gattungspoetik und Publikumsstruktur: Zur Geschichte der
Sevignebriefe. Munchen, 1972. 370 S. • Bahn und Bett und
Blutenduft: Eine Reise durch die Welt der Leserbilder. Darmstadt,
1991. 270 S.
Ред.:
Prosa aus Frankreich. Frankfurt a. M. etc., 1963. 65 S. • Genres
mineurs: Texte zur Theorie u. Geschichte nichtkanon. Literatur
(vom 16. Jh. bis zur Gegenwart). Munchen, 1978. 149 S. •
Literaturimport und Literaturkritik: Das Beispiel Frankreich.
Tubingen, 1996. VI, 198 S.
H. С. Иванова
«НОВАЯ КРИТИКА» (англ. «NEW CRITICISM»).
Наиболее влиятельная школа в англо-американском
литературоведении XX в., зарождение которой относится к
периоду Первой мировой войны и является
специфической реакцией на кризис либерального викторианского
литературоведения конца XIX — начала XX в.
Формирование неокритической теории проходило в борьбе с
основными направлениями критического исследования
литературы второй половины XIX в.: позитивизмом,
импрессионистической критикой,
культурно-исторической школой.
«Новые критики» оспаривали точку зрения, согласно
которой искусство объяснимо методами естественных
наук, а детерминирующие факторы литературного
творчества лежат в экономических, социальных и
политических условиях жизни человека. Утверждение,
что гуманитарные науки имеют свои цели, свою
систему организованных знаний, свои традиционные методы,
явилось общей чертой, роднящей многообразные
антипозитивистские теории литературной критики.
«Новые критики» не были согласны с положением
импрессионистических критиков и биографической
школы, в соответствии с которым произведение
искусства, будучи продуктом индивидуального создателя,
может быть объяснено биографией и психологией
автора. Они выступили против объяснения
литературного искусства через коллективные творения человеческого
ума, не являющиеся непосредственно эстетическими, —
такие, как история идей, история культуры, теология.

288 «НОВАЯ КРИТИКА »
Методам литературоведения XIX в. Н. к.
противопоставляла теории, сводящиеся к восприятию
произведения искусства как чисто эстетического явления.
Главной задачей литературоведения провозглашалось
разработка методики аналитического чтения и на его
основе формально-стилистического толкования текста
литературного произведения. В основу исследования был
положен изолированно взятый текст. Утверждалось,
что значение написанного может быть понято лишь
путем тщательного изучения внутренней структуры
произведения, принципов ее организации, поэтической
образности. Произведение искусства объявлялось
автономно существующей органической структурой,
ценность которой заключена в ней самой, в самом факте ее
существования; искусство — не отражение и познание
действительности, а средство и цель «эстетического
эксперимента».
Н. к. претерпела длительную эволюцию, пройдя
через несколько этапов развития. 1910-е годы отмечены
деятельностью предтечей Н. к. Дж. Э. Спингарна,
Т. Э. Хьюма. В 20-е Т. С. Элиот, А. Ричарде, У. Эмпсон
в Англии, а также фьюджитивисты и аграрианцы,
прежде всего Дж. К. Рэнсом и А. Тейт, в США начали
выступать с идеями, которые десятилетие спустя
сформировали фундаментальные основы «Н. К.» как
теоретико-литературной школы.
В 30-е — 40-е были написаны основные
теоретические работы Н. к.: «Новая критика» (1941) (Ransom: 1941)
и «Субстанция мира» (1938) (Ransom: 1936) Дж. К. Рэн-
сома, «Реакционные очерки» (1936) (Tate: 1936) А. Тейта,
«Понимание поэзии» (1938; Brooks, Warren: 1938) и
«Понимание прозы» (1943; Brooks, Warren: 1943) К.
Брукса и Р. П. Уоррена, «Понимание драмы» (1945;
Understanding drama: 1945) под редакцией К. Брукса и Р. Хил-
мана. Таким образом была реализована основная идея
теоретика Н. к. Рэнсома (выдвинута им в 1931 в статье
«Критика: корпорация» — Ransom: 1951) о создании
корпорации критиков, которые общими усилиями
сделали бы литературную критику профессиональной
деятельностью, сосредоточили ее в университетах и
ввели как обязательную дисциплину в лекционные
курсы. У Н. к. появились свои печатные органы: в
Англии — журналы «The Criterion» (1922-1939, главный
редактор Т. С. Элиот), «Scrutiny» (1932-1953,
возглавлялся Ф. Р. Ливисом); в США — «Southern Review» (1935-
1942, главный редактор К. Брукс, Р. П. Уоррен);
«Kenyon Review» (1938-1959, главный редактор
Дж. К. Рэнсом); «Sewanee Review» (1944-1945, главный
редактор А. Тейт). К концу 40-х число исследователей,
разделяющих неокритические идеи, сильно возросло.
Школа была представлена такими новыми именами, как
Р. П. Блекмур, Р. Уэллек, У. К. У имеет, А. Уинтерс,
К. Берн. В 50-е Н. к. теряет свою «революционную
ауру», но все еще является главным направлением в
литературоведении США. Издаются крупнейшие
теоретические работы: «Теория литературы» Р. Уэллека и
О. Уоррена (1949 — Уэллек, Уоррен.1978), «Словесная
икона» У. К. Уимсета (1954) (Wimsatt:1954), «Новые
защитники поэзии» М. Кригера (1956) (Krieger:1956),
«Литературная критика: Краткая история» (1957)
К. Брукса и Уимсета (Wimsatt, Brooks: 1970).
Идеи Н. к. воспринимаются вторым и третьим
поколениями ее адептов. Одновременно представители
старшего поколения начинают постепенно выходить за
ими же очерченные теоретические рамки школы. И
первым среди них был Т. С. Элиот, который в это
время написал серию социально ориентированных
литературно-критических работ. Ф. Р. Ливис погрузился в
проблемы культуры, А. Уинтерс сделал акцент на
изучении морально-этических проблем и т. п.
Последовательными «новыми критиками» старшего поколения
оставались Дж. К. Рэнсом, А. Тейт и К. Брукс, наиболее
продуктивный и влиятельный среди них.
В 50-е — 60-е Н. к. выступает по преимуществу в
эклектическом единстве с такими направлениями
литературной критики, как мифологическая критика и
экзистенциалистская критика. Она перестает
восприниматься как оригинальная школа, продуцирующая новые идеи
и методы. В 70-е американская Н. к. утрачивает свое
лидирующее положение, которое она занимала в
литературоведении США свыше 50 лет. Столь длительное
господство она сохраняла потому, что являлась
единственным критическим методом, обучение которому в
течение многих лет входило и входит до сих пор в
обязательный курс программы американских
университетов и колледжей.
В течение первых трех десятилетий XX в.
литературная критика в США вообще не была связана с
деятельностью высших учебных заведений. Официальное
учреждение ее в университетах и колледжах началось
именно с деятельности Н. к. Дж. К. Рэнсом, К. Брукс,
Р. П. Уоррен и многие их единомышленники вели
преподавательскую деятельность. А. Тейт, Р. П.
Блекмур были членами Американской академии искусств и
наук. Таким образом, «новые критики» не только
создали литературно-критическую школу, но и произвели
реформу в педагогике. В 80-е для большинства ученых
Н. к. является «собственно литературной критикой»,
сущностью литературной критики как таковой.
Подобная трансформация литературоведческой школы,
приобретение ею культурного status quo выпала на долю
именно Н. к., и такова ее сегодняшняя фаза развития.
Последним выдающимся выразителем идей Н. к.
является профессор Калифорнийского университета
М. Кригер, который в 70-80-е годы последовательно
противопоставляет формалистические в основе своей
идеи Н. к. деконструктивизму.
Предтечей Н. к. в США был Дж. Э. Спингарн. Его
выступления образуют связующее звено между поздне-
викторианским эстетическим методом изучения
литературы и текстуально-аналитическим методом
неокритицизма. В пророческой по названию лекции «Новая
критика» (1911) Спингарн призвал к радикальной
переоценке методов импрессионистического и
позитивистского литературоведения и изложил некоторые
концепции, позднее развитые неокритицизмом. Он почти
дословно пересказал основные положения работы
итальянского филолога Б. Кроче «Эстетика как наука о
выражении и как общая лингвистика» (1902) (Кроче:2000) и не
отрицал этого влияния, считая себя учеником Кроче.
Импрессионистический критик, по Спингарну,
постоянно отстраняется от художественного произведения,
чтобы сосредоточить внимание на себе самом и своих
чувствах. Исторический метод «уводит нас от
произведения искусства в поисках среды, эпохи, социальной
принадлежности поэтической школы». По теории
Кроче, произведение искусства — это чистый феномен
сознания. «Оно относится не к сфере вещей, а к деятель-

«НОВАЯ КРИТИКА» 289
ности человека, к сфере его духовной энергии».
Эстетический факт всецело исчерпывается выразительной
переработкой впечатлений. «Как только мы добились
внутреннего слова, с ясностью и живостью восприняли
какую-либо фигуру или статую, обрели музыкальный
мотив, выражение родилось и осуществилось
полностью, и ни в чем другом нет никакой надобности»
(Кроче:2000, с. 60).
Критик, как считают Кроче и Спингарн, призван
вслед за художником испытать рождение в себе
идентичного выражения. Он должен внутренне переработать
впечатление, полученное от прочтения произведения, и
найти для него выражение, создав в своем воображении
новое, но адекватное вызвавшему его произведение
искусства. Уже здесь заложено понимание произведения
искусства как имманентно существующей автономии.
Реальность, или «материя», понимается как «смутная
психическая масса ощущений», необработанные
впечатления. В «эстетическом факте» эти ощущения
перерабатываются и оформляются посредством активного начала
— интуиции. «Эстетический факт представляет собой,
таким образом, форму и только форму» (Там же, с. 27).
Следуя за Кроче, Спингарн провозглашает также
идентичность «творческой деятельности» писателя и
«судящей деятельности» критика. У Кроче «судящая
деятельность» называется вкусом, творческая — гением.
Аналогичные термины использует и Спингарн. Деятельность
писателя и деятельность критика он считал актом
«творческого духа», чем-то существующим идеально.
Между тем все остальные американские «новые
критики» так или иначе пытались идеальный творческий акт
превратить в практический, дать понятию прекрасного
физическое существование.
Для Т. Э. Хьюма, одного из первых
англоамериканских неокритиков, интуиция принимает
лингвистическую форму, он даже делает ее зависимой от
языка. В этом отношении Хьюм — более типичный
«новый критик», чем Спингарн. Он пытается
объединить понимание произведения искусства как чистого
феномена сознания и его понимание как определенной
языковой структуры. Он хочет видеть воображение
запечатленным в словах для того, чтобы оно могло
реально существовать. Беря за основу внутреннюю
«умственную активность» художника, он судит о
возможностях этой активности исключительно по результатам ее
функционирования в языке.
Наиболее ярко дуализм неокритицизма на ранних
этапах его развития проявился в работах Т. С. Элиота.
Теоретические выступления Элиота 10-х — 20-х годов
касаются двух главных проблем — концепции распада
цельности мировосприятия (dissociation of sensibility) и
концепции объективного коррелята (objective
correlative). Как и у Кроче, поэт, обладающий цельностью
мировосприятия (unity of sensibility), у Элиота способен
осуществлять в уме интеграцию эмоций и интеллекта и
благодаря этому формировать законченные по форме
образы, всплывающие из неорганизованной массы
ощущений. Но Элиота не удовлетворяет только такая
внутренняя сторона творческого процесса. По Элиоту,
поэт для выражения состояний ума и чувств ищет
словесный эквивалент (objective correlative). Знакомую
нам по Кроче «теорию выражения» Элиот, как и Хьюм,
переносит в сферу лингвистического существования.
На эстетическую теорию Н. к. доктрина
объективного коррелята Элиота повлияла своей прямой связью с его
так называемой «имперсональной теорией искусства»
(см. имперсональной поэзии теория). Элиот различает
эмоции, выраженные через объективный коррелят в
искусстве, и эмоции, испытываемые поэтом или
читателем в жизни. Сущность эмоции Элиот понимает так
же, как Кроче. По Элиоту, поэт не выражает себя, свою
личность, он особый посредник (medium), в котором
«впечатления и опыт комбинируются неожиданным
способом». У Кроче читаем: «чувствительность или
страстность относится к той богатой материи, которую
артист поглощает своим психическим организмом;
нечувствительность или спокойствие относятся к
форме, при помощи которой он преодолевает
чувственный и эмоциональный хаос и господствует над ним»
(Кроче:2000, с. 32). Разница состоит лишь в том, что
форма для неоромантика Кроче существует не
физически, а идеально. Неоклассик Элиот превращает
«внутренний эстетический факт во внешний» с помощью
реального посредника — объективного коррелята.
Неопозитивистскую доктрину языка Элиот, как и Хьюм,
переносит на почву популярной в первой четверти XX в.
«теории выражения». Из их слияния он стремится дать
рождение новому классицизму в эстетической теории
искусства. Эклектическое сочетание неоромантических,
неоклассических и неопозитивистских концепций в
эстетических теориях Хьюма и Элиота характеризует их
как типичных представителей Н. к. 20-х годов.
Н. к. начинают считать школой с деятельности
А. Ричардса. Главная задача Ричардса — также
исследование языка поэзии. Но он подходит к ней, пользуясь
достижениями новейших наук — современной
психологии и семантики. Подобно Элиоту, Ричарде убежден,
что поэзия способствует «цельности человеческого
восприятия». Чем больше психологических импульсов
вызывает произведение искусства, тем оно
значительнее. Ключом, позволяющим автору вызвать желаемую
им комбинацию импульсов, является правильно
найденное слово. Однако каждое отдельное слово в
литературном произведении осмысляется только благодаря
функционированию его в общем контексте произведения.
Взаимодействие контекстов — базис ричардовского
семантического подхода к произведению искусства.
Механизм этого взаимодействия определяется тем, что,
с одной стороны, каждый читатель привносит в
произведение свой комплекс контекстов, естественно, не
контролируемых автором, а с другой стороны, — в
словах литературного произведения содержатся
контексты, которые автором контролируются. Результат
взаимодействия тех и других контекстов таков, что
каждый читатель воспринимает произведение
неповторимо, иначе, чем автор, чем каждый другой читатель.
Ценность произведения искусства состоит для Ричардса
в функциональной роли отдельных элементов,
способствующих получению цельного контекста импульсов.
Цельность контекста провозглашается органической,
стоящей выше простой суммы частей. Воспринять эту
цельность можно лишь путем многократного,
пристального прочтения текста произведения.
Вместе с антиромантической критикой Элиота и
Хьюма текстуально-аналитическая критика Ричардса
определила общее направление исследований группы
фьюджитивистов — литераторов, объединившихся в
20-е вокруг журнала «Беглец» («The Fugitive»). Деятель-

290 «НОВАЯ КРИТИКА»
ность фьюджитивистов — это то методологически
оформленное направление американской литературно-
критической мысли, та новая критика, которая в
дальнейшем дала этому направлению терминологическое
определение и позволила заключить слова «новая
критика» в кавычки. Руководители и наиболее активные
члены этой группы — Дж. К. Рэнсом, А. Тейт,
Р. П. Уоррен, Д. Дэвидсон, позднее присоединившийся
к ним К. Брукс. В 20-е эта группа выросла из
антагонизма «вульгарному экспансионизму» и индустриализму
нового Юга, к 30-ым она подготовила аграрный ответ
социальному кризису, и это сделало ее поэтов и
критиков активными интеллектуальными вождями Юга. В 40-
е фьюджитивисты создали безразличную к социальным
волнениям и более или менее однородную эстетическую
теорию, получившую название по одноименной работе
Рэнсома «Новая критика» (1941). Название сразу было
принято в литературных кругах, оно уже носилось в
воздухе с 1911, когда Спингарн опубликовал свою
лекцию. К фьюджитивистам подключилось большое
число литературных критиков, поэтов и прозаиков. У
Н. к. появляются свои печатные органы.
Благодаря деятельности фьюджитивистов с 1935
центр активности Н. к. переместился из Англии в США.
Американские «новые критики» этого периода не были
достаточно оригинальными. Они стремились
синтезировать неокритические идеи Элиота, Хьюма, Ричардса,
У. Эмпсона. Отсюда эстетический и философский
эклектизм американской Н. к. Но американцам удалось
достичь известного синтеза различных влияний. Это и
позволяет исследовать их творческую деятельность как
определенное направление в развитии литературно-
критической мысли США и как методологию.
Общим и основным положением неокритической
теории искусства является пристальное прочтение
(close reading), замкнутое исследование текста
художественного произведения. Взятый изолированно от явлений
действительности и жизни писателя,
текстуально-аналитический метод исследования произведения — базис
неокритического анализа. Подход любого из
осуждавшихся неокритиками традиционных методов
литературоведения конца XIX — начала XX в. отвергается ими на
том основании, что он «отрицает автономию художника
как человека, который поглощен художественным
объектом как таковым, и автономию этого объекта как
существующего для своей собственной цели» {Ransom:
1951, с. 463). Рэнсом утверждает, что, вобрав в себя те
или иные жизненные материалы, произведение
искусства в дальнейшем своем существовании теряет все связи с
действительностью и живет по собственным законам
как некое самодовлеющее целое. Для «новых критиков»
произведение искусства существует автономно. И
ценность его не в том, что оно несет в себе богатство и
разнообразие объективного мира в
конкретно-чувственной форме, не в том, что в этой неповторимой форме
заключены значение, смысл, идея, а в самом факте его
существования. Как говорил американский поэт
Арчибальд Маклиш, «произведение должно не означать, а
быть». Среди «новых критиков» тезисно это положение
закрепил А. Ричарде: «Важно не то, о чем говорит
произведение, важно, что оно существует» {Richards:
1924). Произведению искусства дается онтологический
статус (см. онтология поэтического произведения). Оно
существует в определенной структуре как чистый и
замкнутый в себе факт познания. Эту структуру и
предлагается исследовать критику.
Методологическая задача критика — отыскание
«способа существования» (mode of existence) структуры-
фактуры произведения. В поэзии «способом
существования» такой структуры объявляется ритм, метр,
эвфония; в прозе — пространственная форма (spatial
form), точка зрения (point of view), сценическая
организация материала и т. п. Структура произведения может
существовать как особая организация образов, символов,
предстать в форме мифа.
Основополагающие принципы неокритической
теории сводятся к следующему.
1. Произведение искусства — объект, а не
сообщение.
2. Как объект произведение искусства существует
отдельно от художника, как «брошь от ювелира».
3. Произведение искусства, существующее как
объект независимо от художника, имеет органичную и
целостную структуру.
Первый принцип неокритической теории — это
вывод из предпринятой «новыми критиками» попытки
«оправдать поэзию внутри научной ориентации XX в.»
Дж. К. Рэнсом рассматривал внимательную к деталям
поэзию как плоть опыта, наполняющего чистый скелет
научных концепций. Поэзия — это «субстанция мира»
{Ransom.1938). Взаимоотношение идеи и детали в
произведении искусства представляет онтологическое знание о
мире, дает мир «в миниатюре» и является тем самым
инстанцией универсальной онтологии. Иными словами,
произведение искусства дает нам знание. Характер
знания определяется специальной неокритической
доктриной поэзии как знания (poetry as knowledge).
Опираясь на Канта, К. Брукс, Р. П. Уоррен. Р. Блекмур
и другие утверждают, что сама действительность
представляет собой определенную структуру норм. О ней
якобы и дает знать произведение искусства
«органической концентрацией на действительном опыте».
Познание действительности осуществляется с помощью
органической формы — такова сущность неокритической
концепции «поэзии как знания».
Концепция органической формы (organic form) —
самая популярная и самая противоречивая во всей
неокритической теории. Взятая в отрыве от общей
методологии неокритицизма, она сулила глубокое проникновение
в поэтическое произведение. В статье «Ирония как
принцип структуры» (1937) К. Брукс писал: «Отдельные
элементы художественного произведения связаны друг с
другом не как цветы в букете, а как части цветущего
растения» {Brooks: I987, с. 85). Анализ произведения
искусства должен начинаться с более сложных единиц,
чем диада формы и содержания. Он должен начинаться с
критики онтологической структуры, с критики, которая
трактует произведение искусства как имеющее
совершенно независимый и замкнутый «способ
существования» (selfcontained mode of existence), как утверждал
Рэнсом {Рэнсом.1987). В свете восприятия «новыми
критиками» произведения искусства как автономно
существующего «эстетического объекта» и следует
рассматривать этот способ сосуществования формы и
содержания в произведении искусства. Для Н. к. (прежде
всего для К. Брукса, наиболее отчетливо
зафиксировавшего теорию «органической формы» в своих работах)
именно «органическая форма» послужила концепцией, с

НОВЫЙ ГУМАНИЗМ 291
помощью которой удалось синтезировать различные
взгляды и таким образом избежать определенной доли
упреков в чрезмерной эклектичности. У К. Брукса
воспринятые им концепции Кроче, Хьюма, Элиота,
Ричардса слились в методологию более четко, чем у
других. Он создал свою теорию иронии, которая оказала
сильное влияние на всю практику Н. к. в США.
В контекстуальные отношения между произведением
и читателем, о которых говорил Ричарде, Брукс
включает требование Хьюма о свежести поэтического
лингвистического выражения, об исключительности словарного
запаса художника, направленного против фиксированных
форм языка, диктующих фиксированные мысли. Кроме
того, Брукс переносит ричардсовскую дискуссию из
плоскости отношений между произведением искусства и
читателем в отношения между произведением искусства
и действительностью. Отсюда видимость признания
связи произведения искусства с действительностью,
которая в сочетании с рассуждениями об «органической
форме» искусства вызывала благосклонность к Н. к.
самых разных литературоведов.
Структурную сложность художественного
произведения Брукс противопоставляет так называемой ереси
парафразы (heresy of paraphrase), или любым попыткам
свести поэтическое произведение к его смысловой основе
{Brooks: 1947). Произведение правдиво, говорит он, когда
найден его объективный коррелят — совокупность слов
и знаков, при прочтении которых всплывает искомый
комплекс эмоций и мыслей. Не отрицая заимствований
у Элиота, Брукс, однако, не без влияния со стороны
Ричардса, трансформирует элиотовскую концепцию
«объективного коррелята» в контекстуальную теорию:
содержание произведения испытывает влияние
контекста и в зависимости от него модифицирует смысл. Если
Элиот в своей концепции «объективного коррелята»
предстал как неоклассик, то Брукс в своей
контекстуальной теории — формалист. Он поглощен не столько
поисками адекватного словесного «посредника» для
выражения эмоций в искусстве, сколько особой
организацией языка ради спасения его от «истощенности»
повседневного употребления. Этой цели служит ирония.
Она — организующий принцип всего контекста
произведения. Произведение искусства для Брукса —
органическая контекстуальная структура нефиксированных форм
языка, получаемых благодаря связанности отношениями
иронии и ее вариантов: парадокса, двусмысленности,
многозначности и т. д. Согласно теории К. Брукса,
сущность произведения искусства — это
контекстуальная согласованность его элементов, противостоящая
действительности в своей онтологической
самодовлеющей целостности. Примеры такого рода произведений
Н. к. смогла отыскать в модернистском искусстве, в
качестве теоретической параллели которого она и
выступает.
Итак, американская Н. к. рассматривает
художественное произведение как «эстетический объект».
Выраженный с помощью «поэтического языка»,
«эстетический объект» существует независимо от своего
создателя и окружающей его обстановки в разных
структурных вариантах «органической формы». Обладая
онтологическим статусом, произведение искусства дает
посредством этой формы уникальное знание о мире. Путь
овладения этим знанием — познание самой структуры,
т. е. отыскание способа ее существования. Предлагаемая
Н. к. методологическая задача структурного анализа
сводится к выявлению в произведении искусства так
называемого органического центра, где происходит как
бы высшее слияние формы и содержания. Все элементы
произведения оцениваются в связи с этим как имеющие
направленность и скорость. Точка схождения этих
«векторов», закрепленная пространственно в структуре
произведения, объявляется средоточием «центра
значения» его.
Н. к. получила определенное развитие и в других
странах, прежде всего в Италии и Франции.
Представители европейской Н. к. дают иную картину ее истории и
источников возникновения по сравнению с генезисом ее
англо-американского варианта, но несомненное
методологическое родство ветвей Н. к. определялось
общностью целей, задач и принципов подхода ее адептов к
анализу художественного произведения. В Италии
самые убежденные сторонники Н. к., как в США и
Англии, представлены университетской профессурой. Во
Франции, напротив, университетские ученые наиболее
яростно нападали на Н. к.. В своем чистом виде
французская Н. к. просуществовала около полутора
десятилетий. Наиболее ценны ее исследования в области
сюжетосложения (Greimas:1966; 1970). В 70-е она
перестала выдвигать методологически оригинальные идеи и
претерпела значительные изменения. Французская Н. к.
в лице Ц. Тодорова (Todorov:1969) и Р. Барта выделяла
в качестве специфического предмета науки о литературе
универсальные законы построения литературной формы,
некую всеобщую «морфологию» литературы. Н. к. США
такую задачу перед собой не ставила.
Е. А. Цурганова
НОВЫЙ ГУМАНИЗМ (англ. NEW HUMANISM).
Направление в литературоведении и критике США, возникшее
на рубеже XIX— XX вв. Основная цель Н. г. —
пересмотр позитивистского литературоведения
викторианской эпохи, критика процесса поглощения личности
империалистической идеологией XX в., идущей на смену
либерализму XIX в., воспитание «надежного типа
индивидуалиста» с помощью неогуманистических правил и
самоконтроля, борьба с романтизмом и натурализмом в
эстетике и литературе. Основатели Н. г. — профессора
литературы Гарвардского университета Ирвинг Бэббит
(1865-1933) и Поль Элмер Мор (1864-1937). Бэббит -
автор книг «Литература и американский колледж»
(Babbitt: 1908), «Новый Лаокоон» (Babbitt: 1910), «Мастера
современной французской критики» (Babbitt: 1912), «Руссо
и романтизм» (Babbitt: 1919), «Демократия и правление»
(Babbitt: 1924), «О художественном творчестве» (Babbitt:
/932). Имя первого ученика Бэббита — Мора — связано с
его сельским уединением в Шелберне (штат Нью-
Гемпшир), где он, подобно Г. Д. Торо на Уолдене,
вынашивал свою теорию. «Шелбернские очерки» Мора —
это вышедшие в 1904-1921 одиннадцать томов, большая
часть которых посвящена творчеству отдельных
писателей, и лишь немногие — разработке теории критики.
Исследовательский метод Мора состоял в том, что в
каждом литературном очерке он рассматривал какой-то
аспект соотношения духовного и материального и
анализировал, как это соотношение проявляется в
произведениях конкретного писателя (More: 1928-1936).
Своим обширным материалом и внимательным чтением
Мор дал богатейший материал для теоретических

292 НОВЫЙ ИСТОРИЗМ
построений Бэббита, который считал своей основной
задачей исследование именно теории, а не критику
текущей литературной продукции.
Назвав свою систему взглядов Н. г., его основатели
утверждали, что продолжают традиции эпохи
Возрождения, поскольку также ставят в центр внимания
проблему человека. По их мнению, основа возрожденческой
традиции — самоценность и независимость человеческой
личности — в ходе дальнейшего развития истории
подверглась радикальному переосмыслению и была
искажена. В контексте социальных катаклизмов начала
XX в. проблема личности стала рассматриваться как
проблема буржуазного индивидуализма. Бэббит и Мор
резко выступили против влияния культа романтической
личности, понимая романтизм очень широко — как
вечный, внеисторический элемент человеческой
природы. Отталкиваясь от концепции «мирового зла»,
разработанной романтическими философами (прежде всего
Ф. Шеллингом в «Философских исследованиях о
сущности человеческой свободы», 1801-1806), Бэббит и Мор
видели в проявлении свободной воли человека
потенциальные возможности зла. Дискредитация романтической
морали стала одной из главных целей
неогуманистического литературоведения. Но романтизм для Бэббита и
Мора был общим понятием, обозначающим все
кризисные тенденции социально-политической и
экономической жизни Запада рубежа XIX-XX в., обусловленные
специфическими идейно-духовными формами сознания.
Для Бэббита и Ж. Ж. Руссо, и А. Бергсон в равной
степени «романтики», ибо выражают культ
романтической личности. Предметом критики Н. г. являлось и
материалистическое сознание, опирающееся на
достижения современной науки и называемое Бэббитом и
Мором «натурализмом». Отождествление «натурализма»
с «романтизмом» было осуществлено Бэббитом в его
главном труде «Руссо и романтизм». Бэббит различает
две формы натурализма: «утилитарный, научный»,
воплощенный для него в творчестве Ф. Бэкона, и
«эмоциональный», представленный Руссо, романтиками
и критическими реалистами в литературе. Н. г.
выступает с идеей спасения цивилизации и культуры путем
создания типа «индивидуалиста с гуманистическими
стандартами» и утверждения «неоклассического
искусства» как отражения норм и требований «человеческого
закона», воспроизводящего в искусстве вечные законы,
диктуемые человеку «высшей волей», «внутренним
контролем». Еще в 1900-е Бэббит и Мор пытались
восстановить слово «гуманизм» в значении «истинно
человеческий». Они воссоздавали концепцию человека на
дуалистической основе. Считая, что человек — это
существо одновременно и духовное, и материальное, они
утверждали, что человек не может быть продуктом
лишь материальной эволюции. Духовное в человеке
рассматривалось не как относящееся к сфере сознания,
появившегося на высшем этапе развивающейся материи,
а как религиозное, Божественное, данное извне. Однако
гуманизм не отождествляется с религией. Для
достижения счастья человек должен полагаться не на природу и
не на Бога, а на себя самого. Бэббит утверждал, что
необходимым принципом благополучного
существования человека является его самоконтроль,
противостоящий как «механическому и биологическому
детерминизму», так и Божественной воле. Только благодаря такому
двойному противостоянию — непостоянству природы и
высшей, надчеловеческой воле — человек приобретает
гуманистические качества, становится уникальным.
Сторонники Н. г. настаивают на том, что в природе
существуют законы не только для людей, но и для
вещей. Помимо нравственного закона, требующего от
человека контроля над собой, существует общий закон
для природы и человека — закон меры. Цель
неогуманистической литературной теории — найти эти законы в
жизни и отражать их в искусстве.
Бэббит полагал, что если определенная группа
индивидуумов будет практиковать «гуманистический
контроль» и объединится по принципу определенной
гуманистической дисциплины, она приобретет стабильность,
социальную значимость и сможет подчинить себе
большинство, неосведомленное о существовании
гуманистических правил. Группа эстетиков и литераторов,
объединившаяся в согласии с этими принципами,
способна создать новое искусство с четкими стандартами
ценностей. В 1930 результаты работы основателей Н. г.
и их последователей были обобщены в сборнике
«Гуманизм и Америка» под редакцией Н. Форстера
(Humanism and America: 1930). Н. г. — первое в XX в.
оформившееся направление американской критики с
высоким по тому времени профессиональным уровнем.
Историческая ценность Н. г. во многом состоит в том.
что он явился катализатором для формирования
противоположных ему тенденций. Именно в борьбе с Н. г. в
значительной степени прояснила свои позиции
американская «новая критика».
Е. Л. Цурганова
НОВЫЙ ИСТОРИЗМ (англ. NEW HISTORICISM).
Направление в культурологии и литературоведении,
основанное на семиотической концепции культуры как
«миметической практики», репрезентации. Н. и. ищет
генезис литературного произведения в социальных
институтах, культурных практиках и духовных
концептах того социума, в рамках которого возникло
произведение, а также изучает обратное влияние литературных
текстов на данные институты, практики и концепты.
При этом «новые истористы» подчеркивают условность
и размытость границ между культурными практиками
(в частности, между искусством и религией), трактуя
понятие «литературы» как сугубо конвенциональное,
мотивированное конкретными представлениями данной
эпохи. Отсюда склонность представителей Н. и. к
интердисциплинарным исследованиям, к обнаружению
связей между внешне далекими друг от друга областями
культуры.
Специфика Н. и., формировавшегося в эпоху
постмодернизма , — его отношение к истории.
Исторический процесс понимается как текст, а историческое
исследование как форма текстуального анализа. История
трактуется как один из возможных дискурсов, как
становление, потенция, заключающая в себе
осуществленные или неосуществленные возможности. История
не мыслится как данность, а приобретает характер
рукописи, текста, который можно дописывать,
домысливать, видоизменять и в конечном итоге создавать по
своему желанию. Подобное явление «альтерации
истории» — характерная черта постмодернизма, мыслящего
себя как постисторическая эпоха.
Термин Н. и. был предложен американским
литературоведом С. Гринблаттом в его предисловии к специ-

НОВЫЙ ИСТОРИЗМ 293
альному выпуску журнала «Genre» за 1982,
посвященному английскому Ренессансу. В книге «Формирование "Я"
в эпоху Ренессанса. От Мора до Шекспира» (1980),
Гринблатт обозначал этот подход как «поэтику
культуры» (Greenblatt:l980). В 1988, несмотря на активное
употребление термина Н. и., Гринблатт возвращается к
термину «поэтика культуры». Он подчеркивает принцип
изучения культуры как единого текста, созданного в
результате взаимодействия творческих, социальных,
экономических, политических импульсов. Право на
проведение границ между текстами принадлежит
интерпретатору. Тема контекста, используемого при
интерпретации текста, является одной из существенных для
Н. и. Последователи данного направления понимают
текст как место борьбы различных сил, они являются
противниками построения устойчивой целостной,
единой картины мира.
Н. и. часто рассматривают как разновидность
неомарксизма, основываясь на его стремлении погружать
семантическое содержание текста в реальные условия
его социо-культурного бытия. Представление о
необходимости рассмотрения культурных вопросов вместе с
социально-экономическими и политическими возникло в
Н. и. под влиянием работ Клиффорда Гиртца (прежде
всего в книге «Интерпретация культур» (Geertz:1973),
подчеркивавшего идею неразделенности культуры и
общества. Наряду со специфически понимаемой
«историчностью текстов», Н. и. включает в себя понятие
«текстуальности истории». Его сторонники
постулируют, что критическая интерпретация становится методом
постижения истории. Противники Н. и. подчеркивают
различие в предметах анализа историка и
интерпретатора. Современный историк (успешно или нет) работает с
фактами, имевшими место в прошлом, тогда как
интерпретатор создает структуру материала во время его
обработки. Представители Н. и., как правило,
иронически относятся к попыткам воспроизвести факты в
подлинном виде.
Другой видный представитель Н. и., Л. А. Монроз,
считает, что в сущности этот проект характеризуется не
методом или теорией, а постановкой вопросов,
исключавшихся ранее из рассмотрения. К ним относятся
вопросы о критериях отличия «литературы» от других
видов дискурса, о взаимоотношении видов культурной
практики и социальных, политических, экономических
процессов, о средствах социального конструирования и
ограничения субъективности, о процессах, создающих и
поддерживающих идеологии, и о процессах, эти
идеологии подрывающих (Монроз.2000). Таким образом, Н. и.
может рассматриваться и как исследовательская
техника, широко применяемая в последние десятилетия XX в.
специалистами различных областей гуманитарного
знания. Изучение генезиса и эволюции Н. и. показывает,
что пик его влияния и значения сегодня пройден, но
вполне возможно, что его теоретические наработки
послужат основой для новых культурологических или
литературоведческих движений и направлений.
Создателями Н. и. наряду с Гринблаттом и Мон-
розом были в основном специалисты, занимавшиеся
английским Ренессансом (Дж. Голдберг, Дж. Е. Ховард,
К. Ньюмен). Зарождение новой теории среди
литературоведов, пишущих о XVI-XVIIbb., не было
случайностью. «Индивид» Ренессанса, способный на
противостояние Божественному провидению и обществу,
оказался близким группе «новых историцистов» как пример,
побуждающий человека конца XX в. к социальной и
политической активности. Наиболее полные обзоры
литературы раннего Н. и. содержатся в статьях Д. Голд-
берга («Политика литературы Ренессанса: Обзор» —
Goldberg: 1982) и Д. Е. Ховарда («"Новый историзм" в
исследовании Ренессанса» — Howard: 1986).
С. Гринблатт в своей программной книге полагает,
что в период Возрождения литература стала основным
средством «самоформирования». К числу героев
Ренессанса Гринблатт относит Т. Мора, добившегося звания
лорд-канцлера Англии; С. Спенсера, ставшего
владельцем колониальных земель, а также К. Марло, Т. Уайета
и В. Шекспира. Д. Голдберг в книге «Яков I и политика
литературы» (первое издание в 1983) избирает для
анализа культуры Ренессанса термин «репрезентация» —
ключевое слово, соотносимое с понятием «письмо*. Для
Голдберга «письмо» обозначает фиксацию результатов
социального процесса. В отличие от «письма»,
«репрезентация» не только представляет власть, но и
формирует ее границы. «Субъект» Голдберга добивается
авторитета с помощью установления четких правил,
регулирующих производство текстов (Goldberg.1989). Термин
«репрезентация» широко употребляется авторами
новоисторической направленности: в частности, он дал
название одному из наиболее значимых для институали-
зации Н. и. журналов — «Representations», издаваемому в
Беркли с 1983. Этот термин стал своеобразным знаком,
определяющим принадлежность работы к данной
практике.
Следующий этап развития новоисторической
практики характеризуется изданием серии крупных
исследований. В сборнике «Шекспир-политик: Новый опыт о
культурном материализме» (1985) сведены два близких
подхода в изучении английского Ренессанса: Н. и. и
«культурный материализм». В обоих подходах культура
рассматривается не как отражение сложившихся
экономических отношений, а как основной фактор их
развития. Новоисторическая парадигма представлена здесь
отрывком из книги Гринблатта «Шекспировские сделки:
Круговорот социальной энергии в ренессансной Англии»
(1988), в которой анализируются хроники Шекспира
«Генрих IV» и «Генрих V». Гринблатт полагает, что
способом укрепления власти королевы Елизаветы
является фиксирование и интерпретация «голоса
другого»; роль «другого» выполняют широко представленные
люди низшего происхождения: бродяги и бедняки. В
сборнике выступили со статьями о Шекспире П. Браун,
К. МакЛюски, а также А. Синфилд, Г. Голденис,
М. Хайнманн и Р. Уильяме с очерками, посвященными
переработкам текстов Шекспира современными
писателями и кинематографистами (например, статья
М. Хайнманн «Как Брехт читает Шекспира»). Сборник
«Пересмотренный Шекспир: Текст в истории и
идеологии» (Shakespeare reproduced: 1987) содержит примеры
неомарксистской критики У. Шекспира и включает
обзоры основных публикаций представителей Н. и.
К концу 1980-х Н. и. стал широко распространенной
исследовательской практикой, что побудило А. Визера
подвести итоги его развития во введении к сборнику
«Новый историзм» (New Historicism:1989). А. Визер не
только вычленил основные пять положений,
характеризующих «новоисторическую» практику, но и объединил
в единую группу самостоятельно выступавших ученых.

294 НОЙМАЙСТЕР
Среди них К. Галлахер, Гринблатт, Л. Монроз, Э.
Сайд, Ф. Лентриккиа. В 1993 под редакцией А. Визера
вышел еще один сборник «Новоисторический читатель»,
где Визер вновь представляет Н. и. как школу и
публикует уже известные работы классических
представителей этого направления: С. Оргела, Гринблатта, Монро-
за, Д. Фейнманна, К. Галлахер, В. Б. Михайельса,
М. Роджина. Визер дополняет этот список менее
известными именами: М. Гарбер, Б. Хэрлоу, Д. Гэлоп, Д. Ча-
крабарти, оценивает перспективы дальнейшего развития
Н. и.
Наиболее полное представление о Н. и. дает
специальная книжная серия под названием «Новый историзм:
Изучение поэтики культуры», открывающаяся
монографией Гринблатта «Шекспировские сделки» (Greenblatt:
1988). Позднее в серии были представлены Н.
Армстронг, К. Галлахер, Т. Вальтер Герберт, А. Синфилд,
B. Б. Михайельс. К 1995 серия насчитывала 35
монографий, часть которых сыграла важную роль в
гуманитарных дискуссиях конца века, как, например, работа
Михайельса «Золотой стандарт и логика натурализма:
Американская литература и поворот века» (1987).
К числу периодических изданий, решающих
проблемы «новоисторической» практики, относятся уже
упоминавшийся журнал «Representations», а также «New
Literary History» (Балтимор), посвятивший Н. и.
специальный выпуск (1990, vol. 21, №3); «English Literary
History» (Балтимор), «Studies in Romanticism» (Бостон).
Наиболее значительная публикация — полемика
C. Гирхарт и С. Гринблатта о влиянии теории М. Фуко
на философские основы Н. и. («New Literary History»,
1997). Основная масса работ, написанных в русле Н. и.,
по-прежнему печатается в журнале «Representations».
Кроме Гринблатта, в нем участвуют К. Хесс
(специалист по эпохе Просвещения), К. Галлахер
(исследователь XIX в.), историк К. Клейн, политолог Т. Ла-
кер, искусствоведы М. Роджин, Т. Кларк, А. Вагнер.
Изобразительный материал в «Representations»
рассматривается как разновидность изучаемого «текста».
«Визуальность», как одна из форм существования
культуры, широко обсуждается на страницах журнала,
поэтому наряду с литературными произведениями,
предметом изучения становятся изобразительное
искусство, архитектурные памятники, фотографии.
Некоторые номера содержат дискуссионные материалы,
организованные в виде форума: проблема пола в искусстве
(1989, вып. 25), американское кино (2000, вып. 71).
А. Э. Анисимова
НОЙМАЙСТЕР Зебастьян (NEUME1STER Sebastian) (p.
5.IV. 1938) — немецкий литературовед. В 1969 защитил
докторскую диссертацию «Буржуазная игра в любовь.
Жанр лирического любовного "спора" в средневековой
провансальской поэзии и связь его с придворными
обычаями». Проф. кафедры испанского языка и литературы
в Свободном ун-те г. Берлина.
Н. — специалист в области романского и
сравнительного литературоведения. В основе его исследований
лежит социальный подход к рассмотрению
художественного творчества. В книге «Поэт как денди» (1973)
рассматривает роль поэта в обществе на примере
творчества Кафки, Бодлера, Т. Бернхарда. Констатирует, что
Бодлер, Кафка и Бернхард видели в искусстве силу,
способную спасти человека от духовной смерти. В книге
«Миф и его проявление» (1978) анализирует роль мифа и
мифотворчества в поэзии Кальдерона как представителя
искусства барокко. На основе анализа творчества
Кальдерона приходит к выводу, что обращение
просветительской драмы к мифологии подготовлено всем
предыдущим развитием европейской культуры и является
продолжением ренессансных традиций на новом
историческом этапе. Участвовал в работе над
фундаментальным академическим изданием «История испанской
литературы» (1997).
Соч.:
Das Spiel mit der hofischen Liebe: Die altprovenzalische Partimen.
Munchen, 1969. 214 S. • Der Dichter als Dandy: Kafka.
Baudelaire. Thomas Bernhard. Munchen, 1973. 134 S. • Mythos und
Representation: Die mythol. Festspiele Calderons. Munchen, 1978.
353 S. • Spanische Literaturgeschichte / Unter Mitarb. von
Neumeister S.; Hrsg. von Neuschafer H.-J. Stuttgart; Weimar,
1997. X,423S.
Ред.:
Leopardi in seiner Zeit: Akten des internationalen Kongresses der
Deutschen Leopardi-Gesellschaft. Tubingen, 1995. 341 S.
В. В. Сорокина
НОЙМАННБернд (NEUMANN BERND)(p. 19.VI. 1943, Вена)
— немецкий литературовед. Проф. ун-та в Трондхайме
(Норвегия). В своих работах привлекает методы
социальной психологии и социологии, психоаналитической
критики, полагая, вслед за Э. Фроммом, что
литературовед должен выйти за рамки индивидуальности и
расширить применение психоанализа на область
социально-массовой психологии. В книге «Идентичность и
вынужденная роль: К теории автобиографического
жанра» (1970) рассматривает автобиографию как
литературный жанр, предполагающий особую форму «ролевого
повествования». Изучает творчество немецкого писателя
V. Йонзона («Уве Йонзон: "Догадки насчет Якоба"»,
1976; «Утопия и мимесис: об эстетическом, историко-
философском и политическом в романах У. Йонзона».
1978: «Уве Йонзон», 1994), обращается к теме немецко-
еврейских отношений («Ханна Арендт и Генрих
Блюхер», 1998). Исследовал вопрос о влиянии Ф. Кафки
на формирование философско-политической позиции
Ханны Арендт (2002).
Соч.:
Identitat und Rollenzwang: Zur Theorie der Autobiographic
Frankfurt a. M., 1970. 200 S. • Uwe Johnsons «Mutmassungen
uber Jakob» // Der deutsche Roman im 20. Jahrhundert. Bamberg,
1976. Bd 2. S.l 18-144. • Utopie und Mimesis: Zum Verhaltnis von
Asthetik, Geschichtsphilosophie und Politik in den Romanen Uwe
Johnsons. Kronberg, 1978. IX, 352 S. • Uwe Johnson. Hamburg,
1994. 996 S. • Hannah Arendt und Heinrich Blucher: Ein deutsch-
judisches Gesprach. В., 1998. 200 S. • Das Diapositiv des
Kulturgeschichtlichen als astetisches Integral: Franz Kafkas
Romane im Diskurs mit Hannah Arendts Gedankengangen // Franz
Kafka / Hrsg. Von Sandberg В., Lothe J. Tyskland, 2002.
Ред.:
Edelman J. Ch. Selbstbiographie, 1849. Stuttgart, 1976. XXVIII,
602 S.
А. В. Драное
НОЙХОЙЗЕР Рудольф (NEUHAUSER Rudolf) (p. 17.
VI. 1933) — австрийский литературовед-русист.
Преподавал в ун-те Детройта (1961-1963), в различных ун-iax
Канады (1963-1975). Проф. ун-та в Клагенфурте (с 1975),
директор Института восточной культуры в Загребе
(1960-1970).

НОНСЕЛЕКЦИЯ 295
Н. — приверженец культурно-исторического метола.
В книге «На пути к романтизму: Очерки о
сентиментальной и предромантической литературе в России»
(1974) стремится доказать, что развитие литературы в
России XVII-XVIII вв. было предопределено влиянием
западной культуры. Выделяет в развитии русской
литературы XVII-XVIII вв. три этапа: первый период
раннего Просвещения (вторая половина XVII в.); второй
период раннего Просвещения (первая треть XVIII в.);
собственно Просвещение (эпоха Екатерины II). Н.
отмечает, что именно в эти периоды были заложены основы
современной русской литературы, сформировавшейся
под влиянием Запада. В книге «Век романтизма в
русской литературе: Поэтические и эстетические нормы»
(1975) предлагает свою периодизацию русского
романтизма. В основе книги «Ранние произведения
Достоевского» (1979) лежит идея о принципиальной важности
раннего этапа творчества писателя. Н. считает, что
историко-философская эволюция русских
интеллектуалов (от идеалистов сентименталистско-романтической
эпохи к нигилистам периода «натуральной школы»)
является темой не только «Униженных и
оскорбленных», «Бедных людей», «Записок из подполья», но и
более поздних произведений писателя. Занимается
разработкой теоретических основ литературоведения
(«Парадигмы литературоведения», 1984). В книге
«Достоевский» (1993) анализирует романы и отдельные
рассказы русского писателя.
Соч. :
Towards romantic age: Essay on sentimental and preromantic
literature in Russia. The Hague, 1974. XIII, 250 p. • The romantic
age in Russian literature: Poetic and aesthetic norms. An anthology
of original texts, 1800-1850. Munchen, 1975. 300 p. • Das
Fruhwerk Dostojevskis: Literaturtradition und gesellschaftliche
Anspruch. Heidelberg, 1979. 327 S. • Paradigmen der Litera-
turwissenschaft. Klagenfurt, 1984. 24 S. • F. M. Dostojevskij: die
grossen Romane und Erzahlungen: Interpretationen und Analysen.
Wienetc, 1993. 194 S.
Ред.:
Polyfunktion und Metaparodie: Aufsatze zum 175. Geburtstag F.
M. Dostojevskijs. Dresden; Munchen, 1998. 293 S.
Лит. :
Literarische Avantgarde: Festschrift fur R. Neuhauser / Hrsg. von
Gerigk H.-J. Heidelberg, 2001. 352 S.
В. В. Сорокина
НОНСЕЛЕКЦИЯ (англ. NONSELECTION). Термин
постмодернизма, наиболее детально обоснован и описан
голландским исследователем Д. Фоккемой. Утверждая,
что один из главных признаков постмодернистского
восприятия заключается в отрицании любой
возможности существования «природной или социальной
иерархии», ученый выводит из этого так называемый
«принцип нониерархии», лежащий в основе структурирования
и формообразования всех постмодернистских текстов.
Этот принцип нониерархии в свою очередь сказывается
на переосмыслении самого процесса литературной
коммуникативной ситуации.
Для отправителя постмодернистского текста (т. е.
его автора — писателя) данный принцип означает отказ
от преднамеренного отбора (селекции) лингвистических
(или иных) элементов во время «производства текста».
Для получателя же подобного коммуниката (т. е. для
его читателя), если он готов его прочесть (дешифровать)
«постмодернистским способом», этот же принцип
предполагает отказ от всяких попыток выстроить в
своем представлении «связную интерпретацию» текста
(Fokkema:1986).
Из того же представления о художественном тексте
как о специфическом коллаже, по своей природе не
способном трансформировать в единое целое свою
принципиально фрагментированную сущность, исходят
и другие теоретики постмодернизма — Д. Лодж,
И. Хассан. К. Батлер, Т. Д'ан (Lodge:198/, Hassan:1987,
Butler: 1980, D'haen: 1983). Выделяя в качестве
основополагающего принципа организации постмодернистского
текста понятие Н., Д. Фоккема прослеживает его
действие на всех уровнях анализа: а) лексемном; б)
семантических полей; в) фразовых структур;
г) текстовых структур. Синтаксис постмодернизма
в целом — как синтаксис предложения, так и более
крупных единиц (синтаксис текста или композиции,
включающей в себя аргументативные, нарративные и
дескриптивные структуры) — характеризуется явным
«преобладанием паратаксиса нал гипотаксисом», что
отвечает общему представлению теоретиков
постмодернизма о «равновозможности и равноз начност и»
(эквивалентности) всех стилистических единиц.
На фразовом уровне Фоккема отмечает три основные
характерные черты постмодернистских текстов:
1) синтаксическую неграмматикальность
(например, в «Белоснежке» Д. Бартелма) или такую ее
разновидность, когда предложение оказывается
оформленным не до конца с точки зрения законов грамматики,
и фразовые клише должны быть дополнены читателем,
чтобы обрести смысл («Заблудившись в комнате смеха»
Дж. Барта); 2) семантическую несовместимость
(«Неназываемый» С. Беккета, «Вернитесь, доктор Кали-
гари» Бартелма); 3) необычное типографическое
оформление предложения («Вдвойне или ничего»
Р. Федермана). Все эти приемы Фоккема называет
формами «фрагментарного дискурса», отмечая, что чаше
всего они встречаются в конкретной поэзии (Ср.
вышедшие на русском языке «Тексты и коллажи»
немецкого поэта Франца Мона — Мон:1993).
Наиболее подробно исследователем разработан
уровень текстовых структур литературного
постмодернизма. Здесь он попытался объединить и упорядочить
разнородную терминологию, применяемую в западном
литературоведении для описания феномена Н. В
процессе создания произведения он часто превращается в
применение комбинаторных правил, имитирующих
«математические приемы»: дубликация, умножение,
перечисление. К ним, под влиянием И. Хассана и
Д. Лоджа, Фоккема добавляет еще два приема:
прерывистость и избыточность. Тесно связанные друг с
другом, все они в равной степени направлены на
нарушение традиционной связности повествования.
Например, прием избыточности, предлагающий читателю
либо наличие слишком большого количества
«коннекторов» (связующих элементов), должных
привлечь его внимание к сверхсвязности текста, либо
назойливую описательность, перегружающую
реципиента избытком ненужной информации. В обоих случаях
это создает эффект информационного шума,
затрудняющего целостное восприятие текста. В качестве
примера приводятся романы А. Роб-Грийе «Зритель»,
Р. Браутигана «Ловля форели в Америке», Д. Бартелма
«Печаль» и «Городская жизнь». Наиболее типичны

296 НОНСЕЛЕКЦИЯ
примеры повествовательной прерывистости, или
дискретности, в романах Дж. Хокса «Смерть, сон и
путешественник», Р. Браутигана «В арбузном сахаре»,
Д. Бартелма «Городская жизнь», К. Воннегута «Завтрак
чемпионов», Р. Сьюкеника «96.6», Л. Майклза «Я бы
спас их, если бы мог», написанных в 70-е годы.
Прием пермутации — одно из главных средств
«борьбы» постмодернистского письма против
литературных условностей реализма и модернизма.
Подразумевается взаимозаменяемость частей текста
(роман Р. Федермана «На наше усмотрение» составлен из
несброшюрованных страниц, и читатель волен по
собственному усмотрению выбрать порядок его
прочтения): а также пермутация текста и социального
контекста (попытка писателей уничтожить грань
между реальным фактом и вымыслом (романы
«Бледный огонь» В. Набокова и «Бойня номер пять»
К. Воннегута).
Фактически, правило Н. отражает различные
способы создания эффекта преднамеренного
повествовательного хаоса, фрагментированного дискурса о восприятии
мира как разорванного, отчужденного, лишенного
смысла, закономерности и упорядоченности. Позицию,
близкую взглядам Фоккемы, занимает и английский
исследователь Д. Лодж, поскольку выдвигаемый им
прием сквозной контрастности, или противоречивости
постмодернистского текста, служит тем же целям, что
и правило Н. {Lodge: 198I).
Оставаясь в основном на уровне формального
анализа, критик в своем определении постмодернистского
письма опирается на концепции Р. Якобсона,
утверждавшего, что каждый дискурс связывает одну тему с
другой по принципу подобия и смежности, поскольку
все они в определенном смысле либо сходны друг с
другом, либо смежны во времени и пространстве
(хронотопе). Якобсон называл эти типы связи
соответственно метафорическими и метонимическими,
считая, что данные фигуры речи (метафора и
метонимия) являются базовыми моделями, воплощающими
суть всех речевых процессов.
Большинство дискурсов, по мнению Лоджа,
сочетают в себе оба принципа организации литературного
текста или оба «типа письма», но модернизму более
свойственна метафора, а реализму — метонимия.
Вместо организации письма по принципу сходства и
смежности постмодернистское письмо ищет
альтернативный принцип композиции, и Лодж выявляет шесть
«альтернатив»: «противоречивость, пермутация,
прерывистость, случайность, эксцесс и короткое замыкание*
{Ibid., с. 13). Противоречивость выступает у Лоджа в
качестве основного признака, поскольку все остальные
приводимые им «технические приемы» являются скорее
дополнением и развитием этого главного постулата, чем
качественно иными явлениями. Конечный результат
проявляется в сквозной контрастности, передающей
типичное постмодернистское ощущение
принципиальной несовместимости противоположностей
(социального, этического, эстетического и т. д. планов) и
необходимости принимать эту противоречивость как
реальность действительности.
Принцип Н. выступает как последовательное
смешение явлений и проблем разного уровня, уравнивание в
своей значимости совершенно незначительного и
существенно проблемного, перетасовка причины и следствия,
посылки и вывода. Парадоксальность логики писателей-
постмодернистов заключается в том, что между
противоречиями, понимаемыми в антитетическом духе, как
взаимоисключающие антиномии, по принципу
дополнительности устанавливается абсолютная
эквивалентность: все они равнозначны и равноценны в мире хаоса и
полной относительности, где девальвированы все
ценности: «Каждая фраза «Неназываемого» Беккета
опровергает предыдущую, поскольку на протяжении всего текста
повествователь постоянно колеблется между
непримиримыми желаниями и утверждениями» {Ibid., с. 13).
Любой процесс интерпретации художественного
произведения основан на его сравнении с
действительностью и тем самым предполагает наличие определенного
зазора, дистанции между литературным текстом и
реальным миром, между искусством и жизнью — то,
что постмодернизм и пытается преодолеть, устроив
«короткое замыкание*, чтобы привести читателя в
шоковое состояние и не дать ему возможности
ассимилировать постмодернистское письмо
конвенциональными категориями традиционной литературы: «Способы
достижения этого состоят в следующем: сочетание в
одном произведении явно фактического и явно
фиктивного, введение в текст автора и тем самим постановка
вопроса о проблеме авторства и обнажение условностей
литературы в самом процессе их использования. Эти
металитературные приемы сами по себе не являются
открытиями постмодернистов — их можно обнаружить
в художественной прозе времен Сервантеса и Стерна, но
в постмодернистском письме они появляются настолько
часто и в таком количестве, что свидетельствуют о
возникновении явно нового феномена» {Ibid., с. 15).
Принцип Н. по своей природе сугубо негативен,
поскольку он описывает только разрушительный аспект
практики постмодернизма — те способы, с помощью
которых постмодернисты демонтируют традиционные
повествовательные связи внутри произведения,
отвергают привычные принципы его организации.
Принципом Н. теоретики постмодернизма пытаются
охарактеризовать его стремление к своеобразному
антииллюзионизму — к уничтожению грани между искусством и
действительностью и опоре либо на документально
достоверные факты в литературе, либо на реальные
предметы массового потребления в живописи и
скульптуре, где наиболее явственно сказалось пристрастие
современных западных художников к технике так
называемых «найденных вещей», которые они
вставляют в свои композиции.
Ван ден Хевель, описывая тот же самый прием
«найденных вещей», распространенный в
«комбинированной живописи», прибегает к термину
«украденный объект», когда ссылается на практику
французских «новых романистов», помещающих в свои
произведения тексты афиш, почтовых открыток,
уличных лозунгов и надписей на стенах и тротуарах. Здесь
«стирание граней» выступает как псевдофактографич-
ность или псевдодокументальность, когда неинтерпре-
тированные куски реальности посредством коллажной
техники вводятся в ткань художественного
повествования как бы в сыром, неопосредованном виде.
Естественно, в общей структуре повествования они все равно
получают интерпретацию и, как правило, в весьма
однозначной идеологически-эстетической перспективе.
Псевдодокументализм в конечном счете является одним

ОБЪЕКТИВНЫЙ КОРРЕЛЯТ 297
из средств общего принципа не столько Н., сколько
«квазинонселекции», поскольку художник неизбежно
осуществляет отбор материала, его селекцию, а не
механически регистрирует факты, попадающие в его
поле зрения.
И. П. Ильин
НОРА Эухемио др. (NORA Eugenio de) (псев.; настоящее
имя — ГОНСАЛЕС ДЕ НОРА ЭУХЕМИО — GONSALEZ DE
NORA Eugenio) (p. 13.11.1924, Сакос, пров. Леон) —
испанский поэт и литературный критик. Окончил
Мадридский ун-т, преподавал испанскую литературу в
Бернском ун-те (Швейцария). Автор исследования
«Современный испанский роман» (1958-1962), в котором
развитие жанра в XX в. проанализировано с большой
полнотой. Творчество малоизвестных или забытых
писателей рассматривается Н. в связи с
социально-политическими факторами.
Соч.:
La novela espanola contemporanea. Madrid, 1958-1962. Т. 1-3;
Idem. 2-a ed., corr. у aum. Madrid, 1968-1970. T. 1-3.
Л. М. Бурмистрова
НОРДАЛЬ СИГЮРДЮР ЙОХАННЕССОН (NORDAL SlCil'RDUR
Johannesson) (14.IX. 1886, Ватнсдалюр — 21.IX. 1974,
Рейкьявик) — крупнейший исландский литературовед и
писатель. Магистр искусств (Копенгагенский ун-т,
1912), доктор литературы (1914). Изучал философию в
Берлине и Оксфорде (1915-1918). Проф. (1918), ректор
(1922-1923), почетный доктор Исландского ун-та.
Редактор журнала «Vaka» (1927-1929). Главный редактор
издательства «Studia Islandica» (1937-1951). Посол
Исландии в Дании (1951-1957).
Один из основоположников т. н. «исландской
школы», кредо которой, утверждающее преемственность
новой исландской литературы по отношению к древней
словесности, сформулировано в вводной статье к
«Исландской хрестоматии» (Samhengid i islenskum bokmen-
ntum. 1924). Издатель и комментатор многих
памятников исландской литературы: «Прорицания вёльвы»
(Voluspa, 1923), сборника фольклорных произведений
«Магическая книга» (Graskinna, 1928-1936), «Саги об
Эйгиле» (Egilssaga, 1933), собрания стихов Эйнара
Бенедиктссона (1964) и др. В труде о Снорри Стурлусоне
(1920) Н. определил его место в истории исландской
культуры, исследовал развитие искусства повествования
в древности. Главный труд — «Исландская культура»
(Islensk menning, 1942).
Соч.:
Snorri Sturluson. Reykjavik, 1920. 266 s. • Inngangur / Samhengid
i islenskum bokmenntum. Reykjavik, 1924. • Islensk menning.
Reykjavik, 1942. 360 bis. • The historical element in the Icelandic
family sagas. Glasgow. 1957. 35 p. • Urn islenskar fornsogur.
Reykjavik, 1968. 178 bis.» Hallgrimur Petursson og
Passiusalmarnir. Reykjavik, 1970. 140 bis.
А. В. Коровин
ОБРАЗ (англ., франц. IMAGE). Несмотря на свою
традиционность, этот термин/понятие неизменно привлекает
внимание современных западных теоретиков и вопрос о
его природе все еще остается нерешенным. О. и
«образность» относятся к разряду наиболее широко
распространенных и плохо понятых терминов в
литературной теории, которые употребляются в столь
многочисленных и вариативных контекстах, что какое-либо
рациональное, системное осмысление и употребление
этих терминов стало почти невозможным. Современные
дискуссии о природе О. сосредоточены на следующих
аспектах: 1)стал ли термин О. неудобным и
устаревшим, а сама идея мышления в образах — «типичным
примером примитивных представлений» (У. Эмпсон):
2) является ли природа О. вербальной или ловербальной
(во втором случае ее основу составляет визуальное
восприятие действительности); 3) можно ли
рассматривать произведение в целом как О. («новая критика»):
4) каково соотношение О. и метафоры; 5) возможно ли
выделение образов и их классификация без нарушения
художественной ткани литературного произведения.
Несмотря на неясность понятия О., западные
критики считают именно О. ключевым термином в
современном литературоведческом анализе. Так,
шекспироведение как одна из основных областей западного
литературоведения в значительной степени ориентировано на
анализ образной системы английского классика. Как
отмечает М. Абраме, именно шекспироведение стало
своего рода моделью для многих современных критиков
(Abrams: 1994b, с. 86). Наиболее проблемным
современным направлением изучения О. стала рецептивная
эстетика. О. становится здесь своего рода пустым
пространством (фреймом), характер и смысл заполнения
которого целиком зависят от активности читательского
воображения. Такое понимание О. предполагает
читательское сотворчество, дополнение и завершение
произведения силой читательского воображения. Однако, как
отмечают американские критики, в этой концепции О.
возникает опасность бесконтрольной множественности
прочтений, беспредельной инвариантности толкований.
В последние десятилетия XX в. одним из
популярных направлений стало исследование природы О. в русле
понятия гендер, предполагающего дифференциацию
образной системы произведения с учетом пола автора
произведения. Британский неоформалист Дж. Эндрю
строит исследование классической литературы по
принципу дифференциации мужских и женских образов
(Andrew: 1988; Andrew: J993). Заметным стало
исследование ментальной природы образности в литературе (см.
Менталитет). Понятие О. приобретает популярность и
за рамками литературно-теоретических изысканий. Все
чаще употребление термина О. в заглавиях научных
трудов становится признаком исследования на границе
— литературы и культуры, литературы и истории,
литературы и страноведения (работы об «образе
России», «образе Запада» и т. п.). В современном
отечественном литературоведении, ориентированном на
изучение проблемы «Россия и Запад», получает
распространение калькированный термин имагология (от англ.
imagology), родившийся в недрах западной теории масс-
медиа.
А. Ю. Большакова
ОБЪЕКТИВНЫЙ КОРРЕЛЯТ (англ. OBJECTIVE COR
RELATIVE). Понятие, введенное в литературно-
критический обиход Т. С. Элиотом в статье «Гамлет и
его проблемы» (1919) (Eliot:I960) как определение
способа художественного выражения эмоции. О. к., по
Элиоту, обозначает «сочетание предметов, ситуацию, цепь
событий, которые являются формулой конкретной
эмоции; стоит лишь описать внешние факты,
вызывающие определенные переживания, как эта эмоция

298 ОДЕН
незамедлительно возникает» {Eliot: 195I, с. 145). О. к.
переносит центр внимания с субъекта на объект
творчества, с поэта — на произведение как структуру.
Поскольку поэт не может передать читателям свои эмоции
или представления непосредственно, должен быть некий
«посредник». Таким образом осуществляется
взаимодействие между автором и читателем, объективируется то,
что «хотел сказать автор», делается антиромантический
акцент на проблемах мастерства. Еще одно определение
О. к. содержится в статье Элиота «Метафизические
поэты» (1921), где говорится о том, что английские
поэты-метафизики начала XVII в. «в лучших своих
образцах старались найти словесный эквивалент для
состояний ума и чувства» (Eliot:I960, с. 198).
О. к. — своеобразная квинтэссенция того, что Элиот,
наряду с Т. Э. Хьюмом и Э. Паундом, постиг в теории и
практике французских символистов, утверждавших, что
поэзия не выражает эмоции непосредственно, эмоции
нужно вызывать опосредованно различными способами.
По С. Малларме, основа поэзии — не идеи, а слова; он
исследовал потенциальные возможности слов,
взаимодействие которых воспринимал как своего рода балет
или музыкальное построение; назвать объект — значит
разрушить три четверти наслаждения, рождаемого
поэтическим намеком на объект. Паунд, отдавая
должное символизму, писал о необходимости «намечать,
намекать, вызывать ассоциацию, суггестировать», а не
«изображать».
Исследователи находили истоки понятия О. к. у
Э. Паунда, У. Уитмена, Ш. Бодлера, американского
художника Вашингтона Эллстона, у Дж. Сантаяны,
Э. Гуссерля, Ф. Ницше, У. Пейтера, С. Т. Колриджа,
М. Арнолда, Ф. Г. Брэдли, в древнеиндийской эстетике.
Некоторые критики определяют О. к. как создание
образа или ряда образов, выражающих эмоцию
персонажа, поэта или их обоих. Например, образ «я вымерил
свою жизнь кофейными ложками» в «Пруфроке» самого
Элиота и даже стихотворение в целом рассматривают
как О. к., выражающий свойственное и Пруфроку, и
Элиоту чувство тщеты, суетности, пустоты бытия. В
такого рода интерпретациях предполагается, что О. к. —
нечто, само выражающее эмоцию. На самом деле О. к.
— описание, изображение ситуации, мотивирующей
эмоцию героя в стихотворении или драме, эмоцию,
которая отличается от эмоций и поэта, и читателя.
Отчаяние Гамлета — его эмоция; О. к. — ситуация,
мотивирующая ее: смерть отца и замужество матери.
Элиот расценивал «Гамлета» как художественную
неудачу, считая, что эмоции Гамлета по своему
масштабу и последствиям неадекватны реальным
событиям.
По существу, Элиот искал пути установления в
поэтическом произведении гармоничного равновесия
между чувствами и эмоциями протагониста и строгой,
конкретной мотивировкой их. Он стремился к
перенесению в поэзию принципа драмы, где все построено на
показе событий, а не рассказе о них, часто
способствующем возникновению неадекватных эмоций. О. к.
стал для Элиота основой его неоклассической имперсо-
нальной теории поэзии (см. им персональной поэзии
теория), основные принципы которой были намечены в
эссе «Традиция и индивидуальный талант» (1917):
«Поэзия — это не свободное излияние эмоций... не
выражение личности, а бегство от нее» (Eliot: 1951). О. к.
— своеобразная узда, сдерживающая в стихотворении
немотивированные обстоятельствами эмоциональные
порывы героя и — в конечном итоге — автора,
способствующая «укрощению» романтических эмоций и
субъективных излияний «личности» в поэзии. Нечто
аналогичное имел в виду К. С. Станиславский, призывая актеров
«играть» не чувства, а воспроизводить обстоятельства, в
которых они возникают.
Концепция О. к. была широко принята «новой
критикой*. Ее разделяли Дж. К. Рэнсом, А. Уинтерс,
Э. Вивас, многие шекспироведы.
Т. И. Красавченко
ОДЕН Уистен Хью (AUDEN Wystan Hugh) (21.II.1907,
Йорк, Англия — 29.IX. 1973, Вена) — английский поэт и
теоретик поэзии. Окончил Оксфордский ун-т (1928). В
30-е примыкал к левому крылу английской
интеллигенции («Оксфордская группа поэтов»), позднее отошел от
демократического движения и объяснял свое увлечение
марксизмом ошибочной верой в то, что на Запале, в
развитых странах коммунизм может быть другим, «не
тираническим», как в России; называл 1930-е
«бесчестным десятилетием». Эмигрировал в США (1939), принял
американское гражданство (1946). В 1945 провел
несколько месяцев в Германии, изучая в качестве
наблюдателя американских военно-воздушных сил последствия
бомбардировок. Среди руин Дармштадта и Мюнхена
остро ощутил кризис европейской цивилизации и
необходимость возрождения ее цельности — об этом его
антиромантическая книга «Горячий поток, или
романтическая иконография моря» (1951), считающаяся одним из
лучших образцов «архетипной критики». Преподавал в
Новой школе социальных исследований (Нью-Йорк.
1940-1951, 1946-1947). Проф. Смит-колледжа (Норт-
гемтон Масс, 1953). Проф. поэзии в Оксфордском ун-те
(1956-1961).
Будучи неоклассицистом, О. разрабатывал
антиромантический взгляд на поэзию. Подверг сомнению
романтическую веру в то, что литература и искусство
способствуют искоренению зла и нищеты. Полагал, что
в борьбе с социальным злом эффективны только
политическое действие и прямой репортаж о фактах; долг
поэта — помочь человеку легче переносить невзгоды,
наслаждаться жизнью, освободить его от «иллюзий и
яда». Воспринимал поэзию как «игру познания».
Постоянна мысль О. о различии и взаимодействии между
историком и поэтом; цель историка — истина, его долг
— разоблачение зла в мире; цель поэта — создание
вымышленного мира, свободного от боли и смерти.
Сопоставлял поэтов в зависимости от пропорций
«историка» и «художника» в них («Вторичные миры»,
1968; «Предисловия и послесловия», 1973).
Соч.:
The enchafed flood, or, The romantic iconography of the sea. L.,
1951. 126 p.; Idem. L.,1985. 127 p. • The dyer's hand, and other
essays. N. Y., 1962. XII, 527 p. • Louis MacNeice: A memorial
address. L., 1963. 14 p. • Worte und Noten: Rede zur Eroffnung
der Salzburger Festspiele 1968. Salzburg, 1968. 57 S. • Secondary
worlds: The T. S. Eliot memorial lectures. L., 1968. 144 p. •
Forewords and afterwords / Sel. by Mendelson E. L., 1973. XI, 529
p. • The English Auden: Poems, essays a. dramatic writings, 1927-
1939 / Ed. by Mendelson E. L., 1977. XXIII, 696 p.
Ред.:
The Faber book of modern American verse. L., 1956. 336 p. • The
portable Greek reader / Ed. a. with an introd. by Auden W. H.

ОЛСОН 299
N. Y., 1948. X, 726 p. • The Oxford book of light verse. L., 1973.
XXIV, 553 p.
Лит.:
Бродский И. У. X. Оден: осень 1978 — весна 1983 // Волков
С. Диалоги с Иосифом Бродским. М., 2000. С. 135-166. •
Spender S. W. H. Auden: A memorial address. L.,1973. Юр. •
Osborne СИ. W. H. Auden: The life of a poet. N. Y.; L., 1979. 336
p. • Wright G. T. W. H. Auden. Boston, 1981. 232 p. • Callan E
Auden: A carnival of intellect. N. Y.; Oxford, 1983. XII, 299 p. •
Carpenter H. W. H. Auden: A biography. L., 1983. XIV, 495 p. •
Rodway A. A preface to Auden. L., 1984. 172 p.
Библ. :
Bloomfield B. C, Mendelson E. W. H. Auden: A bibliography,
1924-1969. Charlottesville, 1972. XVI, 420 p.
Т. H. Красавченко
O'KOHHOP Фрэнк (O'CONNOR Frank) (наст, имя:
ОДОНОВЕН Майкл — ODONOVEN Michael) (17.IX. 1903,
Корк — 10.III. 1966, Дублин) — ирландский писатель.
Учился в университетском колледже г. Корка.
Преподавал в ун-тах США (1952-1960) и Ирландии. Почетный
доктор литературы Дублинского ун-та (1962).
В книге «О восприятии литературы» (1945)
анализирует творчество Дж. Остин, Флобера, Диккенса,
Толстого, Чехова, Джойса, прослеживает взаимоотношение
русского и западно-европейского романа XIX в. О'К.
исследовал взаимосвязи драматурга, актера и аудитории
в ходе театрального представления («Искусство театра»,
1947), проследил творческую эволюцию Шекспира, дал
характеристику его драм («Путь в Стратфорд», 1948). В
книге «Зеркало на дороге» (1956) исследовал европейский
реалистический роман XIX в. и определил периоды его
развития. Высоко оценил творчество русских реалистов,
проанализировал произведения писателей-модернистов.
Рассматривая становление рассказа в XIX-XX
(«Одинокий голос», 1963), обратился к русской и советской,
западно-европейской и американской новеллистике,
сыгравшей решающую роль в эволюции жанра. О.
создал краткую историю ирландской литературы
(«Взгляд назад», 1967) от поэтического и прозаического
творчества древних кельтов до произведений
У. Б. Йейтса и Дж. Джойса, показал ее самобытность,
глубокую связь с народной традицией.
Соч.:
Towards an appreciation of literature. Dublin, 1945. 58 p. • The art
of the theatre. L., 1947. 50 p. • The road to Stratford. L., 1948. 149
p. • The mirror in the roadway: A study of the mod. novel. N. Y.,
1956, VII, 316 p. • The lonely voice: A study of the short story. L.,
1963. 220 p. • The backward look: A survey of Irish lit. L„ 1967.
264 p.
Лит.:
Michael / Frank: Studies on F. O'Connor / Ed. by Sheehy M.
Dublin; L., 1969. VIII, 203 p.
О. Е. Осовский
ОЛИ Эрнст Фридрих (OHLY Ernst Friedrich) (10.1.1914,
Брейденбах, Гессен — 1996) — немецкий литературовед-
медиевист. Проф. ун-тов Франкфурта-на-Майне (1954),
Киля (1958), Мюнстера (с 1964). Лауреат премии
братьев Гримм (1967). Член-корреспондент Австрийской
академии наук (1968), Американской академии Средних
веков (1979), член Рейнско-Вестфальской академии наук
(1970).
В центре внимания О. — отношение средневекового
сознания к слову как таковому («О духовном смысле
слова в Средние века», 1966), методы средневековой
экзегетики («Исследования "Песни песней"», 1958,
посвященные истории толкования «Песни песней» в
Средние века). В сборнике статей «Очерки по
средневековым исследованиям значения» (1977) определяет
предмет и метод средневековых семантических теорий,
привлекает большой историко-культурный материал,
позволяющий реконструировать модель средневекового
сознания.
Соч.:
Sage und Legende in der Kaiserchronik: Untersuchungen iiber
Quellen und Aufbau der Dichtung. Munster, 1939. XIV, 242 S. •
Hohelied Studien: Grundziige einer Geschichte der
Hoheliedauslegung des Abendlandes bis um 1200. Frankfurt a. M.,
1958. VI, 328 S. • Vom Geistigen Sinn des Wortes im Mittelalter.
Darmstadt, 1966. 23 S. • Der Verfluchte und das Erwahlte: Vom
Leben mit der Schuld. Opladen, 1976. 143 S. • Diamant und
Bocksblut: Zur Traditions und Auslegungsgeschichte eines Natur-
vorgangs von der Antike bis in die Moderne. В., 1976. 135 S. •
Schriften zur mittelalterlichen Bedeutungsforschung. Darmstadt,
1977. XXXIV, 422 S.
Лит. :
Meier С. Е. F. Ohly // Neue Deutsche Biographic Berlin, 1999.
488 S.
E. Г. Кукушкина
ОЛСОН Чарлз (OLSON Charles) (27.XII. 1910, Вустер, шт.
Массачусетс — 10.1.1970, Глостер, шт. Массачусетс) —
американский поэт и литературный критик. Учился в
ун-те Уэсли, в Гарварде, получил степень доктора
философии (1939). Вел преподавательскую деятельность
(с 1934), ректор Блэк Маунтин колледж, шт. Северная
Каролина (1951-1956); проф. Нью-Йоркского (1963-1965)
и Коннектикутского (1965-1968) ун-тов. Один из
основателей журнала «Black Mountain review» (1951).
Первое значительное литературоведческое
исследование О. — монография «Зовите меня Измаилом» (1947)
о романе Г. Мелвилла «Моби-Дик». О. соотносит
сюжетное содержание с фактами истории США,
спецификой китобойного промысла, ставит проблему
воздействия на творчество Мелвилла произведений Шекспира.
Занимался изысканиями в области поэзии. Изучая
поэтический опыт У. К. Уильямса и Э. Паунда, создал
теорию «проецирующего стиха» (статья «Проецирующий
стих», 1950), ставшую определяющей для возглавляемой
им «антиформалистической» группы поэтов «Черной
горы» (Р. Данкен, Р. Крили, Д. Левертов и др.). В книге
«Человеческая вселенная» (1965) обращается к
английской и американской литературе, творчеству Шекспира;
противопоставляет Мелвилла М. Твену, Т. Драйзеру,
Э. Хемингуэю и У. Фолкнеру, считая, что Мелвилл не
имеет последователей и продолжателей в XX в., за
исключением Д. Г. Лоуренса. «Избранные работы»
(1966) и опубликованная посмертно книга «Поэзия и
правда» (1971) свидетельствуют, что О. остался на
прежних позициях и во второй половине 60-х.
Соч.:
Call me Ishmael. N. Y., 1947. 119 p. • Projective verse. Poetry,
N. Y., 1950, N 3, p. 13-22. • Human universe, and other essays.
San Francisco, 1965. 160 p. • Selected writung. N. Y., 1966. 280 p.
• The special view of history. Berkeley, 1970. 61 p. • Poetry and
truth. San Francisco, 1971. 75 p. • An encounter at St. Elizabeths,
(with Pound E.). N. Y., 1975. XXVI, 143 p.
Лит.:
Charters A. Olson-Melville: A study of affinity. Berkeley, 1968.

300 ОЛСОН
90 p. • Von Hollberg R. Charlwd Olson: The scholar's art.
Cambridge (Mass.), 1978. IX. 252 p.
Библ.:
A bibliography of works by Ch. Olson / Сотр. by Bytterick G. F.,
Glover A. N.Y., 1967.90 р.
О. E. Осовский
ОЛСОН Элдер [Джеймс] (OLSON Elder [James]) (9.III.1909,
Чикаго — 25.VII.1992, Альбукерк) — американский
литературовед, поэт и драматург. Получил образование
в Чикагском ун-те (1948), где и преподавал (1954-1977).
О. — представитель чикагской школы, плюралист в
теории, неоаристотелианец в литературной критике.
Считает, что критика — часть философии: число
возможных критических позиций соотносится с числом
возможных философских позиций. Принципиально
разграничивает предмет литературы и способы ее
интерпретации. Считает все существующие
интерпретационные литературно-критические методики
неполными и противопоставляет им «всеобъемлющую» критику
Платона и Аристотеля. В своей методологии сочетает
различные подходы и призывает теоретиков литературы
развивать главные положения «Поэтики» Аристотеля на
современном этапе. В статье «Контуры литературной
теории» (1957) близок «новой критике». Утверждает,
что получаемое от восприятия произведения искусства
наслаждение связано только с его эстетической формой,
достигнутой в процессе подражания природе, и
оценивается «ради этой формы». Вносит в принцип подражания
антидемократический смысл, прямолинейно соотнося
выбор предмета подражания в искусстве с социальной
принадлежностью художника. Суть полемики О. с
«новой критикой» состоит в утверждении неспособности
неокритиков дифференцировать виды и жанры в
искусстве на уровне языка. В книгах «Трагедия и теория
драмы» (1961) и «Теория комедии» (1968) разрабатывает
поэтику этих жанровых форм в соответствии со своей
общей методологией. Эмоциональная задача трагедии —
вызвать сопереживание читателя и его веру в
значительность действий трагического героя; комедия призвана
дать человеку чувство облегчения. Оба вида воздействий
О. соотносит с эффектом катарсиса.
Соч.:
The poetry of Dylan Thomas. Chicago, 1954. VII, 163 p. • An
outline of poetic theory // Critics and criticism: Essays in method
by a group of the Chicago critics. Chicago, 1957, p. 3-24. •
Tragedy and the theory of drama. Detroit, 1961. 269 p. • The
theory of comedy. Bloomington, 1968. 145 p. • On value
judgements in the arts and other essays. Chicago; London, 1976.
IX, 365 p.
Ред.:
Aristotle's «Poetics» and English literature: A collection of crit.
essays. Chicago, 1965. XXVIII, 236 p.
Лит. :
Lucas Th. E. Elder Olson. N. Y., 1972. 198 p. • Booth W. С
Between two generations: The heritage of the Chicago school / Ed.
by Brod R. I., Franklin P. P. N. Y., 1982.
Библ.:
Batherby J. L. Elder Olson: An annotated bibliography. N. Y.,
1983. XXXVII, 289 p.
E. А. Цурганова
«ОНО» (англ., лат. ID, нем. ES, франц. CA). Одна из трех
составляющих психологического аппарата личности. По
3. Фрейду, — это наиболее мощная сфера личности.
представляющая собой не признающий течения времени
и действующий по принципу удовольствия комплекс
бессознательных побуждений, представлений,
интересов, инстинктов и тенденций, главным образом
агрессивных и сексуальных. Это — энергия влечений
личности, которые являются врожденными. Постепенно, под
влиянием требований морали, под давлением «Сверх-Я»
откровенно сексуальные влечения ребенка подавляются
и вытесняются в бессознательное. Однако их
психическая энергия от этого не уменьшается. Находясь в
бессознательном, подавленные влечения оказывают
сильное влияние на поведение личности, на мотивацию
его поступков. При этом индивид чаще всего не знает
или искаженно трактует истинные мотивы своих
поступков. Поэтому как в медицинском, так и в
литературоведческом аспектах первостепенной задачей для
психоаналитика является выявление содержания
бессознательного, которое практически полностью состоит из
О., т. е. подавленных, вытесненных и рвущихся к
удовлетворению влечений.
Подавление влечений, считает Фрейд, необходимо
для реализации личностью общественных, культурных
целей. В сущности, культура, цивилизация возможны
лишь при условии отказа личности от эгоистических
влечений. Однако подавление влечений не проходит
бесследно. Личность может расплатиться за это
неврозами, другими заболеваниями и перверсиями. Одним из
каналов, отводящих опасную энергию О., является, по
Фрейду, художественное творчество, в частности,
литература. Художественное творчество, в понимании
психоаналитиков, — одно из средств суррогативного
удовлетворения влечений. В художественном
произведении в большей или меньшей степени манифестирует
себя бессознательное. В «Братьях Карамазовых»
Достоевского, как пишет Фрейд в статье «Достоевский и
отцеубийство» (1928), писатель изживал эдипов
комплекс, бессознательную враждебность по отношению к
своему отцу.
Темы отцеубийства и инцеста, если верить
литературоведам-психоаналитикам, доминируют в мировой
литературе и привлекают особо пристальное внимание
читателей. Во время чтения подобных произведений они
также суррогативно удовлетворяют свои влечения,
высвобождая часть подавленной энергии О.
А. С. Козлов
ОНТОЛОГИЯ [ПОЭТИЧЕСКОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ]
(англ. ONTOLOGY). Базисное понятие одного из
основоположников «новой критики» Дж. К. Рэнсома,
сформулированное им в статье «Поэзия: Рассуждение об
онтологии» (1934), вошедшей в книгу «Субстанция мира»
(Ransom: J 938). Рэнсом использует его, чтобы
разграничить и отделить «событие» поэтического произведения
от прозаического либо научного дискурса. «Новая
критика» утверждает, что поэтическое произведение обладает
уникальной онтологией, объективным статусом,
реальностью существования, которая отличает его от всех
других типов дискурса. Поэтическое произведение имеет
не только логическую структуру, подобно научному
высказыванию, — оно обладает еще «свободной
индивидуальной фактурой», которая состоит из деталей. В
поэтическом произведении это метафоры, ритм, метр,
эвфония, коннотации слов, последовательность образов;
в прозе — пространственная форма, точка зрения,

ОРГАНИЧЕСКАЯ ФОРМА 301
сценическая организация материала и т. п. Они ирреле-
вантны по отношению к рациональному содержанию, к
логически выстроенному рассуждению, лежащему в
основе произведения, к «прозе стиха». Дихотомия
структура-фактура и определяет О. п. п. Структура и
фактура, в своем единстве дающие завершенный смысл
произведения, определяют его уникальный статус,
который отличает его от непоэтического дискурса.
Онтологическая концепция Рэнсома — это его
попытка «оправдать поэзию внутри научной ориентации
XX в.» (Ransom:I95I, с. 453). Взаимоотношение идеи и
детали в произведении искусства представляет, на его
взгляд, онтологическое знание о мире и является тем
самым инстанцией универсальной онтологии. Характер
знания определяется неокритической доктриной поэзии
как знания, на основе которой возникли практические
теории, прежде всего в области поэзии: денотация-
коннотация А. Уинтерса, структура-фактура
самого Рэнсома, экстенция — интенция А. Тейта,
«нечистая — чистая» поэзия Р. П. Уоррена. В
каждой паре определений первое понятие обозначает
«прозаическое высказывание», универсальный аргумент,
второе — целостный контекст конкретных деталей,
делающих произведение искусства не научным
трактатом, а фактом искусства. Поэзия, по Рэнсому, это плоть
опыта, «субстанция мира», наполняющая чистый скелет
научных концепций (Ransom: 1938). Оспаривая важность
для поэзии ее понятийного содержания (message), «новые
критики» «спасают поэзию от научных посягательств
обращением ее в чистую и независимую эстетическую
сущность» (Pulos:1958, с. 84).
Для «новых критиков» ценность произведения
искусства заключается в самом факте его существования.
Американский поэт Арчибальд Маклиш говорил, что
«произведение должно не означать, а быть» (Macleish:
1941, с. 1501), А. Ричарде утверждал: «Важно не то, о
чем говорит произведение, важно, что оно существует»
(Richards .1926, с. 34), ему вторил У. К. У имеет (Wim-
satt:1954). Произведение искусства существует в
определенной структуре как чистый и замкнутый в себе факт
познания.
Пройдя существенную эволюцию, «новая критика»
обнаружила в 50-ые годы онтологическое родство с
экзистенциализмом, что объясняется не столько
распространением в западной литературе того времени идей
экзистенциализма, сколько типологическим сходством
их подхода к изучаемому предмету. «Новая критика»,
провозглашая себя онтологической критикой, считает
себя таким же, как и экзистенциализм, учением о
бытии: экзистенциализм изучает существование
человека, «новая критика» — существование произведения
искусства. Экзистенциализм отвергает влияние на
человека всего сущего. «Новая критика» отрицает влияние на
произведение искусства окружающей действительности.
Экзистенциалисты познают бытие человека через его
существование. «Новая критика» утверждает, что
познать структуру действительности можно лишь познав
самосуществующую органическую форму произведения,
представляющую нам мир «в миниатюре» (in little)
(Ransom: 1938). Экзистенциализм, смыкающийся в
области литературной критики с формализмом,
постепенно пришел к пониманию существования как извечно
повторяющейся структуры, что сделало очевидной его
связь с «новой критикой».
Е. А. Цурганова
ОПЕЛЬТ Илона (OPELT Ilona) (p. 9.VII. 1928, Прага) —
немецкий литературовед. Заведующий кафедрой
классической филологии Дюссельдорфского ун-та (1968). О. —
филолог-классик; ее работы посвящены
стилистическому изучению лексики латинского языка от античности
до Средневековья и анализу рецепции античности в
патристике и неолатинской литературе. В книге «Тиран
как чудовище в трагедиях Сенеки» (1951) анализирует
коллизию человека и власти, изображение которой
впервые появляется именно в трагедиях Сенеки. В книге
«Бранная лексика в латинском языке и литературе»
(1962) исходит из семасиологического критерия, т. е. из
конкретного ситуационного значения бранного
выражения, учитывая не только его коммуникативное
содержание, но и намерение адресанта, что ведет к определению
аффективной модальности коммуникативного акта. О.
исследовала формирование политической лексики в
латинском языке. Дополнение к монографии о бранных
выражениях — книги «Полемические сочинения Иеро-
нима» (1973) и «Полемика в христианской литературе от
Тертуллиана до Августина» (1980). Автор работы о
христианской латинской поэзии Средних веков (1988).
Соч.:
Der Tyrann als Unmensch in den Tragodien des L. A. Seneca.
Freiburg, 1951. 114 S. • Die lateinischen Schimpfworter. Freiburg,
1962. 283 S. • Griechische Philosophic bei den Arabern. Munchen,
1970. 89 S. • Hieronymus' Streitschriften. Heidelberg, 1973. 219 S.
• Die Polemik in der christlischen Literatur von Tertullian bis
Augustin. Heidelberg, 1980. 296 S. • Paradeigmata poetica
Christiana: Unters. zurchristl. lat. Dichtung. Dusseldorf, 1988. 156
S. • Kleine Schriften. Frankfurt a. M. etc., 1997. 469 S.
E. Г. Кукушкина
ОРГАНИЧЕСКАЯ ФОРМА (англ. ORGANIC FORM).
Одно из ключевых понятий «новой критики». Восходит
к эстетике С. Колриджа, который разработал ее в
противовес идее нормативной «механической формы»
эпохи классицизма. Колридж, в свою очередь,
обыгрывал изложенную Платоном в «Федре» мысль Сократа об
аналогии между течением речи и ростом растения, а
также опирался на понятие энтелехии у Спинозы, идеи
Канта о соотношении воображения и фантазии,
натурфилософскую максиму Шеллинга о примирении «неба,
земли и духа», «Лекции о драматическом искусстве и
литературе» Авг. Шлегеля.
В «Biographia literaria» (1817, гл. XIV), а также
«Лекциях о Шекспире», опубликованных в 1930 и
ставших откровением для ряда американских неокритиков,
Колридж как романтик исходит из убеждения, что
любая частица природы несет в себе свойства всей
Вселенной. Каждое истинное литературное
произведение, плод «магической силы» воображения, является
точным соответствием природе («подлинному первоху-
дожнику») — живым организмом, развивающимся из
основы, априорной «цели». Стихотворение «растет» —
«части взаимно дополняются и поясняют друг друга, а
вместе они делают замысел метрически организованного
произведения органическим и способствуют его
осуществлению». Взаимопроникновение частей в целом как
единовременности, тождественность «духовного» и
«материального», цели и средств (каждый поэтический
элемент несет сверхнагрузку) Колридж называет
«органической целостностью» (organic unity). «Игра ума», или
«конструктивная философия», таящая целое, сулит, по

302 ОРОСКО ДИАС
мысли Колриджа, особое наслаждение читателю,
следящему не столько за описанием, сколько за
художническим самопознанием, зигзагообразным путешествием
авторской мысли, а потому постоянно вынужденному
быть внимательным к самому процессу чтения.
Применительно к прозе мысли, созвучные
рассуждениям Колриджа о сути поэзии как знания, были развиты
Г. Джеймсом в программном эссе «Искусство прозы»
(1884) и предисловиях к томам своего нью-йоркского
собрания сочинений 1907-1909 годов.
Романтическая эстетика Колриджа корректируется у
Джеймса литературным позитивизмом Флобера и
Дж. Элиот. Для Джеймса роман — эстетический
феномен, поле символической активности человеческого
сознания. Опыт писателя он предлагает оценивать «по
форме... уже после того, как она состоялась» (Джеймс:
1982, с. 132), роман существует «органически», по своим
внутренним законам, не зависящим от автора.
Произведение должно оцениваться «неутилитарно», по тому, как
оно сделано, а не по тому, о чем оно рассказывает.
Художник занят не действительностью как таковой, а
осмыслением характера ее восприятия. , Опыт
восприятия — это «огромное чувствилище, нечто вроде
гигантской паутины, сотканной из... нитей, протянувшихся
через пределы сознания и захватывающих в себя каждую
частицу бытия» (там же, с. 134). Перерастание
восприимчивости в воображение осуществляется посредствам
([юрмы, важнейшего сюжетообразушего начала.
Соответственно единственная объективная задача критика
сводится к оценке качества воплощения формы как
упорядоченного языкового опыта, внутри которой части
«перетекают друг в друга, оставаясь тесно связанными
элементами единой системы выражения» (там же,
с. 135), таким образом, что любое звено (диалог, деталь,
фигура умолчания) равнозначно целому тексту. «По мере
того как идея, пронизывая роман и сообщая ему
контуры, оживляет его, а каждое слово, каждая запятая
работают непосредственно на общий эффект, мы теряем
ощущение сюжета (...) Сюжет и роман, как идея и
форма, служат иголкой и ниткой...» (James:/956, с. 21).
Единство формы достигается в языке. Быть
воспринятым — значит получить языковую реальность, стать, по
выражению Колриджа, «вещью». Это становление,
«самовыражение языка», «образцовость» говорят о
художнике «помимо» художника, об особой, не
миметической, близости искусства и жизни.
Сильное влияние на «новую критику», помимо
Г. Джеймса, оказала работа Б. Кроче «Эстетика как
наука о выражении и как общая лингвистика» (1902).
Под содержанием. — по его терминологии, «материей»,
— Кроче понимает необработанную эстетически
эмоциональность или впечатления, под формой — духовную
активность, интуицию, выражение. Содержание
становится эстетическим после преобразования его с
помощью интуиции. В эстетическом же содержании (или
теперь уже «эстетическом факте») нет двух элементов,
форма и содержание в нем идентичны. Эстетическое
содержание и есть форма искусства, и есть выражение.
Часто критики называют «содержанием выражение или
внутренний факт (для нас являющийся уже формой), а
формой... мрамор, краски, ритм, звуки (для нас
являющиеся уже не формой), таким образом, они
рассматривают физический факт как форму, которая может быть
присоединена или не присоединена к содержанию»
(Кроче:2000, с. 105).
Эти идеи в рамках англоязычной культуры были
развиты Т. Э. Хьюмом: статьи 1900 гг. «Романтизм и
классицизм», «Современное искусство и его философия»
из посмертно опубликованного Г. Ридом сборника
«Рассуждения» (Ни/те: 1924). Хьюм стал одним из
непререкаемых авторитетов для Э. Паунда, Т. С. Элиота, а
также первого поколения американских «новых
критиков». Он был убежден, что суть поэзии не в передаче
«спешащего» чувства, а в созидании компактного образа
как спустившегося до «значения» (meaning)
«интуитивного языка». Хьюм настаивал на лингвистической
реализации интуиции. Поэзия — это язык, нагруженный
значением до предела. Отчуждаясь в языке,
стихотворение представляет себя автору.
В «новой критике» понятие О. ф. наиболее
последовательно разрабатывали К. Брукс и Р. П. Уоррен в
учебных антологиях «Понимание поэзии» (1938) и
«Понимание прозы» (1949). Они придерживались кол-
риджевской формулы: «Произведение искусства всегда
необходимо трактовать как органическую систему
отношений, поэтичность не должна пониматься
коренящейся в одном или нескольких поэтических фактах,
взятых вне зависимости друг от друга» (Understanding
poetry: 1938, с. СУ).
Для Дж. К. Рэнсома «процесс слияния ритма и
смысла и есть органический поэтический акт, поскольку
он включает в себя все наиболее важные компоненты
поэзии» (Рэнсом:1987, с. 179). Однако соответствие
между развитием семантических и фонетических
структур всегда неполно. «Фраза» — в одно и то же время и
отрезок в развитии темы, и определенный элемент
ритма, результат взаимной коррекции, «компенсации»,
«силового поля». К. Брукс рассматривает поэзию в
качестве особого модуса знания, язык которого, в
отличие от абстрактного языка науки, сводящего все к
категориям, воплощает новую реальность (см. поэзия
как знание). Не существует двух одинаковых парафраз.
Смысл каждой метафоры раскрывается только
функционально, в контексте органических связей
стихотворения. Видоизменение части под «давлением» целого Брукс
называет «иронией». «Части стихотворения связаны друг
с другом не как цветы в букете, а как цветки на разных
ветках одного дерева, для чего необходимы и крона, и
стебель, и невидимые глазу корни» (Brooks: 1987, с. 87).
Произведение для Брукса — органическая
контекстуальная структура нефиксируемых форм языка. Изучение
иронии и ее основных вариантов — парадокса,
двусмысленности, многозначности — важная задача критики.
«Форма» способна быть шире «сообщения».
В. М. Толмачёв
ОРОСКО ДИАС Эмилио (OROZCO DIAZ Emu io) (1909 —
1987) — испанский литературовед и искусствовед. Проф.
Гранадского ун-та (с 1943). Занимается проблемами
теории искусства маньеризма и барокко. О. Д. —
представитель культурно-исторической школы. В сборнике о
творчестве Гонгоры («Об «Одиночествах» Гонгоры»,
1969) сформулировал свой принцип анализа,
заключающийся в требовании не противопоставлять искусство
жизни. Даже в наиболее сложных стихотворениях
Гонгоры и поэтов его круга, принадлежащих к т. н.
«темному стилю», критик находит отражение реальных
переживаний, ощущает «биение жизни» в самых искус-

ОСТЕНДОРФ 303
ственных метафорах Гонгоры. Большинство его работ
представляет собой развернутый комментарий
культурно-исторического и биографического характера («Гранада
в поэзии барокко», 1963; «Любовь, поэзия и живопись у
Карильо де Сотомайора», 1968; «Лопе и Гонгора лицом к
лицу», 1973). Опубликовал ряд работ по теории и
истории искусства барокко. В книге «Театр и театральность
барокко» (1969), исследуя развитие театрального
искусства Испании в XVII в., стремился выявить значение
театра и его символики для барочной культуры в целом.
Анализ основных теоретических проблем маньеризма и
барокко в испанской литературе и искусстве конца XVI-
XVII вв. дан в книгах «Маньеризм и барокко» (1970),
«Сервантес и роман барокко» (1992). Интерес иследова-
теля привлекали поэты-мистики XVI в. Тереса де Хесус
и Хуан де ла Крус.
Соч.:
Temas del barroco: De poesia у pintura. Granada, 1947. LXI, 190
p. • Antonio Machado en el camino: Notas a un tema central de su
poesia. Granada, 1962. 187 p. • Granada en la poesia barroca: En
torno a tres romances ineditos. Coment. у ed. Granada, 1963. 321
p. • Paisaje у sentimiento de la naturaleza en la poesia espanola.
Madrid, 1968. 374 p. • Amor, poesia у pintura en Carillo de
Sotomayor: Coment. e investigation en torno a un poema ined.
Granada, 1968. 185 p. • En torno a las «Soledades» de Gongora:
Ensayos, estudios у ed. de textos crit. de la epoca referentes al
poema. Granada, 1969. 326 p. • El teatro у la teatralidad del Barroco.
Barcelona, 1969. 244 p. • Manierismo у barroco. Salamanca, 1970.
204 p. • Lope у Gongora frente a frente. Madrid, 1973. 261 p. •
Expresion, comunicacion у estilo en la obra de Santa Teresa.
Granada, 1987. 215 p. • Cervantes у la novela del barroco.
Granada, 1992. 405 p. • Estudios sobre San Juan de la Cruz у la
mistica del barroco. Granada, 1994. T. 1-2.
Л. M. Бурмиапрова
OPCET Асбьерн (AARSETH Asbjorn) (p. 1935) —
норвежский литературовед. Проф. скандинавских литератур в
Бергенском ун-те (с 1985), редактор международного
литературоведческого журнала «Edda» (Осло, с 1986),
редактор-консультант «Международной энциклопедии
Ибсена».
Сочетает социокультурный анализ с методом
герменевтики. Автор работ «Национальная сцена 1901-1931»
(1969), «Герменевтика и литература» (совместно с Аттле
Киттангом). «Романтика как конструкция:
Традиционные исследования истории скандинавских литератур»
(1985). О. известен как исследователь творчества
Ибсена. В монографии «Зверь в человеке: О толковании "Пера
Гюнта" Генрика Ибсена» (1975) утверждает, что образ
Пер Гюнта построен на символике человекозверя,
кентавра, соединяющего начала духовного и животно-
биологического. По мнению О., символ кентавра
возникает и в других драма Ибсена — в «Бранде», «Кукольном
доме», «Дикой утке», «Женщине с моря», «Строителе
Сольнессе», «Маленьком Эйольфе», а также в романе
К. Гамсуна «Пан». Пер Гюнт и мир его фантазий, по
мнению О., могут быть поняты отчасти и как тема
поэта: линия Пер Гюнт-Сольвейг аллегорична:
Сольвейг, любящая и преданная, олицетворяет Музу (1993).
Драматическую поэму «Бранд» О. толкует как
трагический вариант отклика Ибсена на нравственный крах
своих соотечественников, когда интеллигенция
разуверилась в идее панскандинавского единства после датско-
прусской войны 1864. «Пер Гюнт» — это комический
вариант того же отклика. «Пер Гюнт» уникален в
скандинавской литературе своей драматической формой —
обилием фольклорных персонажей, аллегорических образов.
Европейский читатель невольно сравнит его с «Фаустом»
Гёте. Формально и тематически «Пер Гюнт»
представляет собой романтический вариант европейской
средневековой традиции моралите. За аллегорической фигурой
Сольвейг скрываются не только Гретхен Гёте, но и
Беатриче Данте, и даже Дева Мария. Возвращение Пера
Гюнта к Сольвейг — это не только покаянное
возвращение к покинутой невесте, но и на аллегорическом уровне
— воссоединение человека со своей божественной
сущностью. «Приведения» Ибсена — пьеса классического
канона, восходящая к античной греческой трагедии с ее
категориями вины и искупления, и полная
противоположность «Перу Гюнту».
Соч.:
Den Nationale Scene 1901-1931. Bergen, 1969. • Dyret i
Mennesket. Et bidrag til en tolkning av Henrik Ibsens «Peer Gynt».
Bergen, 1975. 291 s. • Hermeneutikk og litteratur/Aarseth A., Kit-
tang A. Bergen, 1979. • Romantikken som konstruksjon: Tra-
ditjonskritiske studier i nordisk litteraturhistorie. Bergen, 1985. •
Peer Gynt. Kommentarutgave. Oslo, 1993. • Ibsens samtids-
skuespill: En studie i glasskapets dramaturgi. Oslo, 1999. 375 s.
К. Е. Мурадян
ОСТЕНДОРФ БЕРНД (OSTENDORF BERND)(p. 8.IV. 1940) —
немецкий литературовед. Преподавал в Академии
Фрайберга (1969-1976), в ун-тах Массачусетса (США,
1970-1971), Гарварда (США, 1975-1976), Франкфурта-на-
Майне (с 1976).
Научная деятельность О. связана с изучением афро-
американской культуры и литературы. В книге «Миф в
новом мире: Исследование американской
мифологической критики» (1971) высказывает мнение, что
современные американские критики уделяют недостаточно
внимания анализу мифа и неправильно понимают
взаимоотношение мифа и литературы. О. видит в мифе
отражение иррациональных представлений о мире,
характерных для долитературной эпохи, лишенных
индивидуального отношения к бытию и отмеченных
ритуальной целостностью мировосприятия. Литература
как продукт рефлективного мировосприятия возникла на
несколько столетий позже. Поэтому миф может быть
представлен в искусстве в качестве художественного
приема, а не в первоначальном его понимании. О.
считает, что литературные теории, абсолютизирующие миф,
антиисторичны и ненаучны. В книге «Черная литература
в белой Америке» (1982) освещено состояние
современной негритянской культуры США. О. отмечает, что
«черная литература» может быть понята только в
контексте фольклора, музыки и быта негритянского
населения Америки. Считает американскую культуру
продуктом противоречивых взаимопритяжений и
взаимоотталкиваний между культурами различных народов,
составляющих население страны. Приходит к выводу, что
у афро-американцев четко различаются устная и
литературная культурные традиции, причем литературная
ориентируется на культуру белых, текстуальную по
преимуществу, а устная связана с культурой
негритянского населения, тяготеющей к «эстрадной» форме
самовыражения. О. — сторонник мулътикулътурализма
(1992, 1994).
Соч.:
Der Mythos in der Neuen Welt: Eine Untersuchung zum amer.
Myth Criticism. Frankfurt a. M., 1971. X, 207 S. • Black literature

304 ОТКАЗ
in white America. Brighton (Sus.), 1982. IX, 171 p. • The costs of
multiculturalism. В., 1992. 30 p.
Ред.:
Amerikanische Gettoliteratur / Hrsg. von Ostendorf B. e. a.
Darmstadt, 1983. 403 S. • Multikulturelle Gesellschaft: Modell Amerika?
Miinchen, 1994. 268 S.
В. В. Сорокина
ОТКАЗ (франц. REFUS). Один из многочисленных
терминов К). Кристевой периода активного
формирования телькелевского варианта французской версии
постмодернизма. Вместе с такими понятиями, как
негативность, разнородность, гетерогенность, О. служит
для Кристевой одним из способов описания
импульсивного действия либидо. Используя эту терминологию,
исследовательница в основном опиралась на
современные ей теории французских лингвопсихоаналитиков
Сержа Леклэра, Рене Шпитца, Синклера де-Зварта. Ее задача
заключалась прежде всего в том, чтобы обосновать
прямое воздействие либидозной энергии на процесс
художественного творчества.
Из этого и проистекает ее теория О. как особого
явления, порожденного (или порождаемого) орально-
анальными спазмами (вспомним «Анти-Эдипа» Ж. Де-
лёза и Ф. Гваттари, где муссируется та же
проблематика — De/euze, Guattah: 1972), — проявления действия
соматических импульсов, каждый из которых способен
реализовываться и как соединение гетерогенного в нечто
связное, приводящее в конечном счете к образованию
символического «Сверх-Я», и как разрушение, распад
всякой цельности (что и происходит у художников слова
в форме нарушения фонетической, вербальной и
синтаксической, а, соответственно, и смысловой
правильности).
В связи с идеей отказа Кристева приводит
высказывание Рене Шпитца: «По моему мнению, в нормальном
состоянии взаимоналожения двух импульсов
агрессивность выполняет роль, сравнимую с несущейся волной.
Агрессия позволяет направить оба импульса вовне, на
окружающую среду. Но если эти два импульса не могут
наложиться друг на друга, то происходит их
разъединение, и тогда агрессия обращается против самого
человека, и в данном случае либидо уже более не может быть
направлено вовне» (Spitz:I979, с. 221-222).
Из этого положения Кристева делает вывод: «Если в
результате взаимоотталкивания импульсов или по
какой-либо другой причине происходит усиление отказа
— носителя импульсов, или, точнее, его негативного
заряда, то в качестве канала прохождения он выбирает
мускулярный аппарат, который быстро лает выход
энергии в виде кратковременных толчков: живописная
или танцевальная жестикуляция, жестомоторика
неизбежно соотносятся с этим механизмом. Но отказ может
передаваться и по вокальному аппарату: единственные
среди внутренних органов, не обладающие способностью
удерживать энергию в связанном состоянии, — полость
рта и голосовая щель дают выход энергетическому
разряду через конечную систему фонем, присущих
каждому языку, увеличивая их частоту, нагромождая их
или повторяя, что и определяет выбор морфем, даже
конденсацию многих морфем, «заимствованных» у одной
лексемы.
Благодаря порождаемой им новой фонематической и
ритмической сетке, отказ становится источником
«эстетического» наслаждения. Таким образом, не
отклоняясь от смысловой линии, он ее разрывает и
реорганизует, оставляя на ней следы прохождения импульса
через тело: от ануса до рта» (Kristeva:l974, с. 141).
И. П. Ильин
ОТКРЫТОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ (итал. OPERA APERTA).
Концепция, разрабатываемая учеными многих стран в
основном с середины 60-х и получившая свое наиболее
авторитетное завершение в работе итальянского
медиевиста, семиотика, теоретика постструктурализма и
постмодернизма, писателя Умберто Эко «Открытое
произведение» (Есо:1962). То, что он выступил с этой
концепцией в самый разгар господства
структуралистских представлений о художественном произведении как
о некоем замкнутом на себе самодостаточном целом,
которое якобы можно рассматривать вне его
зависимости от автора и читателя, — свидетельствовало о том,
что Эко был одним из тех, кто примкнул к так
называемой «семиотической критике структурализма» (см.
структурализм), хотя, как и многие сторонники этого
направления, называл себя семиологом и в большом
обзорном труде 1970 «Актуальные методы критики в
Италии» (1 metodi attuali:I975) представлял раздел
«Семиологическая критика».
Концепция О. п. была предложена Эко для
осмысления опыта авангардной литературы и искусства в целом,
отражающего, по его мнению, двусмысленность
человеческого бытия в настоящее время. Это своего рода
«трансцендентальная схема» структурирования
художественной формы в эпоху, когда происходит смена
художественной и философско-мировоззренческой
парадигмы, когда в искусстве, как и в восприятии жизни,
господствует идея множественной интерпретации. О. п.
не конструирует закрытый, самодостаточный мир
вымысла, а ставит перед читателем вопросы о своем
смысле, предлагая или даже навязывая ему
бесчисленную череду истолкований и категорически отвергая
возможность однозначного понимания. Впоследствии
Эко трансформировал идею бесконечной интерпретации
в идею неограниченного семиозиса и стал утверждать
«эстетику Хаосмоса», где хаос и порядок обладают
равноправным существованием.
Аналогичная О. п. концепция получила
распространение и в театрологии. Немецкий исследователь Фоль-
кер Клотц опубликовал в 1960 книгу «Открытая и
закрытая форма в драме» (Klotz:1975), где пришел к
выводу, что в сфере построения драмы существуют две
композиционные возможности. Первая — это
закрытая форма, на которую ориентировалась античная
и классицистическая трагедия. Она представляет собой
законченное целое и все ее эпизоды ориентированы на
основной конфликт. Схема пьесы этой формы подчинена
строгой временной и причинно-следственной логике,
интрига развивается от действия к противодействию,
все противоборства и противоречия при своем
разрешении порождают новые, — и так до самого конца, когда
разрешается основной конфликт. Открытая форма
драмы проявляется в том, что рассказываемая в пьесе
история представляется не как закрытое, иерархически
организованное целое, а как ансамбль
последовательностей, относительно независимых и изолированных друг
от друга. Если в пьесе закрытой формы на все вопросы
даются исчерпывающие ответы, адекватные для разре-

ПАПЕ 305
шения тех ситуаций, в которых оказались герои, то в
пьесах открытой формы, напротив, большинство
вопросов остаются без ответа, зритель сознательно ставится в
положение, когда он вынужден активно домысливать
возможные варианты решения дилеммы.
И. П. Ильин
ОЧИНКЛОСС Луис [Ctehtoh] (AUCHINCLOSS Louis
[Stanton]) (p. 27. IX. 1917, Лоренс, шт. Нью-Йорк) —
американский писатель, критик, литературовед.
Окончил Йельский ун-т (1939), во время Второй мировой
войны служил на флоте. Доктор литературы (1974),
член Американской академии литературы и искусств,
президент музея Нью-Йорка (1966). В 1985 посетил
СССР.
О. сформировал свой литературно-эстетический
идеал под влиянием Г. Джеймса, творчество которого
считает эталоном писательского и личностного
консерватизма. В эволюции Джеймса выделяет пять отрезков:
первый (1866-1880) отмечен влиянием Готорна, второй
(1880-1890) — «бальзаковский»; третий (1890-1895)
связан с попыткой переноса своей прозы на сцену;
четвертый (1895-1901) — время творческого кризиса и
самоповторения; пятый (1902-1911) характеризуется созданием
самых глубоких, самых артистически рафинированных
психологических романов, к лучшим из которых О.
относит «Крылья голубки» и «Золотую чашу». В работе
«Размышления якобита» (1961) сочинения Джеймса
соотнесены с творчеством Дж. Элиот, Мередита,
Э. Уортон, П. Бурже, Пруста, Достоевского, Л.
Толстого. Анализируя романы Достоевского, О. отмечает
их трагикомедийность, а также то обстоятельство, что
русского автора интересуют не характеры (в привычном
для XIX в. смысле слова), а души, к которым и автору и
читателю непросто подобрать ключ. В монографии
«Жизнь, закон и литература» (1979) О. рассматривает
произведения герцога де Сен-Симона, Теккерея, Дж.
Остин, Э. Дикинсон, Пруста, Драйзера. Биографии нос ть
Пруста, по О., не самоценна, а является инструментом
социального и психологического анализа. Читая
Драйзера, критик замечает, что несмотря на перегруженность
деталью, драйзеровские романы («Сестра Керри»,
«Американская трагедия») не дают почувствовать аромат
времени своего действия. О. также историк культуры,
автор исследований о викторианской эпохе,
американском «позолоченном веке» («Эра Вандербилта», 1989), о
роли женщин (королев, придворных дам, фавориток) в
жизни Франции, Англии, Швеции XVII-XVIII вв.
(«Фальшивый расцвет», 1984), о Франции литературной
эпохи Корнеля и Расина («Слава», 1996).
Соч.:
Reflections of a Jacobite. Boston, 1961. VIII, 220 p. • Pioneers and
caretakers: A study of American women novelists. Minneapolis,
1965. 202 p. • Edith Wharton: A woman in her time. N. Y., 1971.
191 p. • Richelieu. N. Y., 1972. 263 p. • Reading Henry James.
Minneapolis, 1975. 181 p. • Life, law and literature. Boston, 1979.
175 p. • Period of consequence: Queen Victoria and her circle.
N. Y., 1979. 208 p. • False dawn: Women in the age of the Sun
King. Garden City (N. Y.), 1984. 184 p. • The Vanderbilt era:
Profiles of a gilded age. N. Y., 1989. X, 214 p. • The style's the
man: Reflections on Proust, Fitzgerald, Wharton, Vidal, and othres.
N. Y., 1994. IX, 177 p. • La gloire: The Roman empire of Comeille
and Racine. Columbia (S. C), 1996. VII, 90 p. • The man behind
the book: Literary profiles. Boston, 1996. XI, 208 p.
В. M. Толмачёв
ПАПЕ Вальтер (PAPE Walter) (p. 1945, Бург, близ
Магдебурга) — немецкий литературовед. Изучал
германистику, англистику и политологию в ун-те Гейдельберга,
защитил кандидатскую (1972) и докторскую (1980)
диссертации, проф. современной немецкой литературы в
Кельнском ун-те (с 1988). Преподавал также в
калифорнийских ун-тах Санта-Барбары и Сан-Диего (1983).
Постоянный сотрудник Института гуманитарных
исследований при ун-те в Ирвине, шт. Калифорния, регулярно
приглашается в США с докладами и лекциями (с 1991).
Исполнительный директор Института немецкого языка
и литературы в составе Кельнского ун-та (1993-1996),
декан философского факультета ун-та (с 1997). Член
жюри Кассельской литературной премии за гротеск и
юмор в литературе (с 1985), его председатель (с 1996).
президент Интернационального общества Арнима (с
1999).
В сфере научных интересов П. — общие проблемы
эстетики («Эстетическая иллюзия: Теоретический и
исторический подходы», 1990; «Отражающие чувства:
Опыт и восприятие в литературе, культуре и искусстве»,
1995), некоторые вопросы интерпретации литературных
произведений, жанр комедии и комическое в литературе
(«Иоахим Рингельнатц: Пародия и самопародия в
литературе и в жизни», 1974), взаимосвязь поэзии и
философии языка — в частности, влияние языковых теорий
Хайдеггера и Витгенштейна на немецкую лирику XX в.,
роль метафоры в истории культуры («Поедание других:
Каннибализм как литературный мотив и метафора»,
2001), а также — история романа в XIX и XX вв.,
творчество Томаса Бернхарда, политическая лирика и детская
литература («Написано для детей: Формы и типы
произведений детской литературы на немецком языке»,
1985) и их место в современном литературном процессе.
П. является главным редактором серии «Европейские
культуры: Исследования по литературе и искусству»
(European Cultures. Studies in literature and the arts, Берлин.
Нью Йорк) (с 1993).
Соч.:
Joachim Ringelnatz: Parodie und Selbstparodie in Leben und Werk
/ Mit einer Joachim-Ringelnatz-Bibliographie und einem Ver-
zeichnis seiner Briefe В.; N. Y., 1974. (Quellen und Forschungen
zur Sprach- und Kulturgeschichte der germanischen Volker. N. F.;
62). • Wilhelm Busch. Stuttgart, 1977. (Sammlung Metzler. 163). •
Das literarische Kinderbuch: Studien zur Entstehung und
Typologie. В.; N. Y., 1981. • Fur Kinder geschrieben: Formen und
Typen deutscher Kinderliteratur. Kurseinheit 1: Systematischer
Teil. Kurseinheit 2: Historisch-typologischer Teil. Hagen, 1985. •
Aesthetic illusion: Theoretical and historical approaches / Ed. by
Burwick F., Pape W. В.; N. Y., 1990. • Reflecting senses:
Appearance and perception in literature, culture, and the arts / Ed.
by Burwick F., Pape W. В.; N. Y., 1995. • The Boydell
Shakespeare gallery / Ed. by Burwick F., Pape W. in collabor. with the
German Shakespeare society. Bottrop, 1996. • Das Andere Essen:
Kannibalismus als Motiv und Metapher in der Literatur / Hrsg. von
Fulda D., Pape W. Freiburg; Rombach, 2001. (Rombach
Wissenschaften Reihe Litterae; 70).
Ред.:
Joachim Ringelnatz: Das Gesamtwerk: In 7 Bd В., 1982-1985.
(Kritishe und kommentierte Ausgabe) (2., durchges. Und erw.
Aufl.: Zurich, 1984-1994.). • Samuel Richardson: Asopische
Fabeln mit motalischen Lehren und Betrachtungen / Hrsg. und mit
einem Nachwort versehen von Pape W. В., 1987. • Die Psalmen /
Hrsg. von Pape W.; Mit einem Nachwort von Pape W., Toury G.
В., 1991. (2. Aufl.: Zurich, 1998.). • Arnim und die Berliner

306 ПАРАТЕКСТ
Romantik: Kunst, Literatur und Politik: Berliner Kolloquium der
Internationalen Arnim-Gesellschaft. Tubingen, 2001. (Schritten der
Internationalen Arnim-Gesellschaft; 3).
E. В. Соколова
ПАРАТЕКСТ (греч. тшра — о [чем-то], вокруг, около;
лат. textus — текстовая ткань). Термин введен
Ж. Женеттом в 1982 (Genette:1982), использовался им
для обозначения особой формы транстекстуальности (к
которой причисляют также интертекстуальность) —
разного рода комментирующих текстов к «собственно»
текстам. Они выполняют в основном функцию «помощи
читателю» (включают разного рода информацию или
интерпретируют основной текст), но иногда и функцию
украшения. Чаще всего содержат материальные отличия
от основного текста (макет, шрифт и т. п.). В
классификации Женетта П. различаются: а) по отношению к
контексту — ориентированные внутрь основного текста
«претексты» (посвящение, заглавие, вступление,
названия глав) и ориентированные вовне «эпитексты»
(например, интервью с автором): б) по времени
появления — относящиеся к первому изданию, ко второму
изданию и более поздние; в) по авторству — авторские,
издательские, или «аллографические», написанные «кем-
то другим»; г) по отношению к реальности —
аутентичные, фиктивные или «апокрифы» (неправильно
упорядоченные); д) по направленности — открытые и личные;
е) по форме — текстуальные (т.е. письменные) и
устные, вербальные и невербальные (к невербальным П.
относятся, например, иконические, в т. ч. иллюстрации,
но также и материальные — такие как формат книги,
использованные шрифты; и отдаленные «фактические
П»: возраст, пол автора, дата выхода книги и т. д.). В
столь широком смысле понятие П. внутренне
противоречиво. Женетт говорит, с одной стороны, об
обязательности письменной или книжно-материальной
формы П., с другой стороны, причисляет к ним также и
устные тексты или лежащие вне текста факты (такие,
как тендерная принадлежность автора и т. п.). Он легко
расширяет границы понятия, как вовне — причисляя к
П. литературоведческий комментарий, так и внутрь —
причисляя к П. «комментирующий текст» внутри
произведения и «обрамляющее повествование».
Е. В. Соколова
ПАРАТОРЕ Эггорн (PARATORE Ettorh) (1907, Кьети,
Абруцци — 15.Х.2000, Рим) — итальянский
литературовед, филолог-классик, историк музыки. Окончил ун-т
Палермо. Заведующий кафедрой латинской литературы
в ун-те Катании (Сицилия) (с 1940), преподавал в ун-те
Турина (с 1942); преподавал греческую и латинскую
грамматику, а затем историю латинской литературы в
главном римском ун-те «La Sapienza» (1947-1981).
Редактор изданий Национального центра по изучению
Цицерона, член Академии деи Линчей.
Научный метод П. предполагает соединение
филологических и исторических исследований, тщательный
анализ источников, текстуальную критику в сочетании с
изучением «духовной среды», обусловившей форму и
содержание художественного произведения. П. является
автором «Истории латинской литературы» (1951) —
одного из основных учебных пособий по данному
предмету в итальянской высшей школе. Защищает
концепцию автономии римской культуры в противовес идущей
от романтиков теории о ее зависимости от греческой
традиции. Считает латинскую литературу «первой
литературой современного мира», поскольку римляне,
вышедшие за границы «безмятежной рациональности»
греков, смогли почувствовать ответственность,
налагаемую на них главенствующим положением Рима. Эта
ответственность заставила их поставить этические
проблемы, касающиеся жизни народа и отдельной
личности. Именно с этим связано более глубокое
проникновение римских авторов во внутренний мир
человека. П. возводит шекспировское и — шире — все
современное понимание трагического к творчеству Сенеки,
основавшего свои трагедии не на взаимоотношениях
человека и богов, как это было характерно для греческой
драмы, а на исследовании духовных глубин человека как
жертвы собственных страстей. Роль Плавта видит в
создании современного языка народного театра,
отвечающего принципу фарсовой комичности. Специфику
художественного творчества Вергилия связывает с
религиозным, моральным и политическим кризисом его
эпохи, особо подчеркивая значение идеала мирной
сельской жизни, воплощенного не только в «Георгиках»,
но и в «Энеиде».
П. — автор монографий о прозе и поэзии античности
(«Латинская проза в эпоху Нерона», 1961; «Поэзия
Лукреция», 1960, «Лукан», 1992). Переводил комедии
Плавта. Занимался также историей итальянской
литературы, в особенности творчеством Данте (одна из его
наиболее известных работ в этой области — «Традиция и
структура у Данте», 1968), Д'Аннунцио (1966. 1989.
1991) и А. Мандзони (1972). Исследование, посвященное
роману «Обрученные», отличается глубоким анализом
психологии персонажей (1972).
Соч.:
Introduzione alle Georgiche. Palermo, 1938. 145 p. • Catullo poeta
doctus. Catania, 1942. 227 p. • Virgilio. Roma, 1945. 454 p. • L'
oratoria ciceroniana della maturita. Roma, 1959. 62 p. • Storia della
letteratura latina. Firenze, 1951. 1023 p.; Idem. Sansoni, 1992. 992
p. • Storia del teatro latino. Milano, 1957. 286 p. • La poesia di
Lucrezio. Roma, 1960. 140 p. • La narrativa latina nell'eta di
Nerone: La Cena Trimalchionis di Petronio. Roma, 1961. 261 p. •
Antico e nuovo. Caltanisseta; Roma, 1965. 544 p. • Studi
dannunziani. Napoli, 1966. 347 p. • La poesia di Giovanni Pontano.
Roma, 1967. 113 p. • La letteratura latina delTeta imperiale.
Firenze, 1967. 586 p.; Idem. Milano, 1992. 592 p. • Tradizione e
struttura in Dante. Firenze, 1968. XIII, 365 p. • La letteratura latina
delTeta repubblicana e augustea. Firenze, 1969. 532 p.; Idem.
Milano, 1993. 544 p. • Studi sui Promessi sposi. Firenze, 1972.
264. • Nuovi saggi danteschi. Roma, 1973. 235 p. • Dal Petrarca
alTAIfieri: Saggi di letteratura comparata. Firenze, 1975. 516 p. •
Letteratura latina e letteratura greca di interesse romano / Arnaldi
F., Paratore E., Malcovati E. Jouvence, 1983. 336 p. • Aspetti della
personality letteraria del D'Annunzio. Napoli, 1989. 89 p. • Nuovi
studi dannunziani. Pescara, 1991. 408 p. • Lucano: Filologia e
critica. Roma, 1992. 120 p.
E. В. Лозинская
ПАРЕН Брис (PARAIN Brice) (1897, Сен-и-Марн — 1967,
Париж) — французский литературовед и философ.
Выпускник Эколь Нормаль Сюперьер. Специалист по
русскому языку, философии и литературе. Секретарь
центра русской документации в Париже (1924-1925),
культурный атташе Франции в Москве (1926). Работал в
литературной секции издательства Галлимар (с 1927).
Автор философских эссе и статей.

ПАРРИНГТОН 307
Основная сфера интересов П. — проблема
коммуникации и ее отражение в современных философских,
политических и литературных произведениях. Он
анализирует средства, которыми обеспечивалась
коммуникация в советском обществе, а также в различных
эстетико-философских системах (сюрреализме,
экзистенциализме). П. обеспокоен утратой основных
ценностей французской культуры — ясности, разума. Полагая,
что современная философия обрекает человека на
героическое отчаяние, поскольку требует жертвовать
настоящим ради будущего, П. не присоединяется ни к тем из
его современников, кто обожествляет историю, ни к
тем. кто культивирует лишь интуитивную,
невыраженную мысль. Сосредоточившись на языке как основном
источнике либо истинного, либо ложного суждения, он
утверждает универсальное и постоянное значение слов и
неколебимые правила языка, на которые необходимо
ориентироваться во избежание ошибок и недоразумений.
Соч.:
Essai sur la misere humaine. P., 1934. • Essai sur le logos
platonicien. P., 1942. • Recherches sur la nature et les fonctions du
langage. P., 1942. • L'embarras du choix. P., 1947. • La mort de
Socrate. P., 1950.
H. Т. Пихсарьян
ПАРИС Жан (PARIS Jean) (p. 24.IV. 1921) — французский
критик постструктуралистской ориентации, переводчик,
писатель: один из лидеров группы «Шанж».
объединившейся вокруг журнала с тем же названием. Преподавал в
Пикардийском ун-те.
Начав свою деятельность в первой половине 50-х с
работ историко-литературного характера, П. к 70-м
выработал теоретические основы для исследования
условий языка, порождающих и объясняющих
литературные тексты конкретной исторической эпохи. Первой
попыткой подобного рода стал анализ (1970) «Гаргантюа
и Пантагрюэля» Рабле как выражения двух «главных
революций», свершившихся в эпоху Возрождения и
противопоставивших ее Средним векам: революции
экономической (зарождение класса буржуазии) и
революции лингвистической (открытие закона о
«произвольном» характере знака). Переформулируя свои идеи в
духе порождающей грамматики Н. Хомского, П. в
программной для группы «Шанж» книге «Гамлет и Па-
нург» (1971) определяет любую историческую эпоху как
совокупность «порождающих вопросов»
(«проблематику»), генерирующих все принадлежащие к ней
литературные тексты. Желание построить единую
порождающую модель для всякого художественного текста
приводит П. к идее рассматривать все роды литературы как
некие «параллельные универсумы», маниф>естации
единой «творящей силы», заключенной в бытии.
Дискурсивная и порождающая модель литературного текста
строится, в соответствии с общими установками
«Шанж», на сочетании идей Хомского, Фрейда и Р.
Якобсона. Изначальная двойственность языка определяет его
способность к раздвоению любого объекта на
собственно материальный предмет и его «концепт».
П. принадлежат также монографии о Бальзаке (1986)
и поэте М. Роше (1989); в 90-е выступал
преимущественно как искусствовед, анализируя разработку
отдельных тем и мотивов в истории живописи.
Соч.:
Hamlet. P., 1953. 192 р. • Shakespeare par lui-meme. P., 1954. 191
p. • James Joyce par lui-meme. P., 1957. 191 p. • L'espace et le
regard. P., 1965. 320 p. • Rabelais au futur. P., 1970. 272 p. •
Hamlet et Panurge. P., 1971. 192 p. • Miroirs de Rembrandt. Le
Sommeil de Vermeer. Le Soleil de Van Gogh. Espaces de Cesanne.
P., 1973. 194 p. • Univers parallels. P., 1975. Vol. 1-2. • Painting
and linguistics. Pittsburg, 1975. 272 p. • Lisible: Visible: Six essais
de critique generative. P., 1978. 173 p. • Balzac. P., 1986. 356 p. •
Maurice Roche. P., 1989. 186 p. • L'atelier Bellini. P., 1995. 396 p.
• L'Annonciation. P., 1997. 80 p. • La fuite en Egypte. P., 1998. 76
p. • Saint Jerome. P., 1999. 66 p.
И. К. Стаф
ПАРРИНГТОН Верной [ЛУИС1 (PARRINGTON Vi-rnon
L[oi4s])(3.VIII. 1871, Орора, шт. Иллинойс — 16.VI.1929,
Уинакомб, Великобритания) — американский
литературовед и критик. Окончил колледж в Эмпории (шт.
Канзас), стажировался в Гарварде; преподаватель (с
1908), проф. (с 1912) отделения английского языка и
литературы в Вашингтонском ун-те.
П. — представитель социологического академизма в
литературоведении США. Его прежде всего
интересовало развитие идей американской демократии, как они
были е(]юрмулированы Т. Джефферсоном в «Декларации
независимости». П. изучал не столько эстетические
аспекты литературного творчества, сколько отражение в
литературе США политических и экономических
факторов общественного развития. Его главный труд —
«Основные течения американской мысли» (т. 1, 1927,
т. 2, 1928 — Пулитцеровская премия, т. 3, 1930),
заключительная часть которого не окончена автором. Первый
том «Система взглядов колониального периода: 1620-
1800» охватывает период от первых дней пуританской
Новой Англии до победы Джефферсона и аграрной
демократии. По мнению П., американский либерализм
сформировался под влиянием английского
индепендентства, идей французского Просвещения, а также
английского вигизма, отстаивал свою идеологию (Р. Уильяме,
Б. Франклин, Т. Джефферсон) в борьбе с
«консерваторами» (Дж. Коттон, Дж. Эдварде, А. Гамильтон). В
поле зрения исследователя попадают произведения
К. Мэзера, Т. Пейна, Ф. Френо, X. Брекенриджа. Во
втором томе «Романтическая революция в Америке:
1800-1860» говорится о влиянии на американскую
систему мысли французской романтической идеологии и
переходе от аграрного экономического уклада к
индустриальному (творчество Дж. П. Кеннеди, У. Г. Симмса,
О. Лонгстрита, В. Ирвинга, Дж. Ф. Купера, Г. Мелвил-
ла, Р. У. Эмерсона, Г. Д. Торо, Н. Готорна, Дж. Р.
Лоуэлла). В третьем томе «Возникновение реализма в
Америке» (творчество У. Уитмена, М. Твена, Г. Адамса,
У. Д. Хоуэллса, X. Гарленда, Э. Беллами) речь идет о
зарождении недовольства в отношении правящих элит и
о смене оптимизма эмерсоновского типа
(свободолюбивый аграрный уклад жизни) на драйзеровский
пессимизм (тиранические порядки индустриализма).
«Основные течения» состоят из очерков и литературных
портретов, которые группируются по географическому
принципу. П. не скрывает отсутствия интереса к тем
писателям (Э. По), кто, на его взгляд, принадлежит
«чистому искусству».
Соч.:
Основные течения американской мысли: Амер. литература
со времени ее возникновения до 1920 года: В 3 т. М., 1962-
1963. • Sinclair Lewis, our own Diogenes. N. Y., 1927. • Main
currents in American thought: An interpretation of American
literature from the beginning to 1920: 3 Vol. N. Y., 1927-1930.

308 ПАСКУАЛИ
Лит.:
Веиман Р. История американской литературы: перемены и
кризисы... // Вейман Р. История литературы и мифологии.
М., 1975. С. 163-205.
В. М. Толмачёв
ПАСКУАЛИ Джорджо (PASQUALI Giorgio) (1885, Рим —
1952. Беллуно) — итальянский филолог-классик и
литературовед. Закончил филологический факультет
Римского ун-та, учился и работал в качестве приват-
доцента в Геттингене (Германия), преподавал греческую
литературу во Флоренции, Пизе, Киле, заведующий
кафедрой в Мессине (1920-1921) и затем во Флоренции.
Возглавлял периодическое издание «Studi italiani di filo-
logia classica» (Firenze, с 1924), сотрудничал по
приглашению Б. Мильорини в журнале «Lingua nostra» (Firenze).
В послевоенное время руководил Центром итальянской
филологии при Академии делла Круска, член Академии
деи Линчей.
Метод П. сложился под влиянием
антипозитивистской и «неогуманистической» немецкой филологии
(У. фон Виламовиц, Е. Шварц, Я. Вакернагель),
преследующей цели «тотальной реконструкции» того или
иного исторического периода через изучение и
комментарий соответствующих текстов. Однако П. не был
склонен недооценивать чисто филологическую работу,
технические исследования метрики, синтаксиса, лексики
и пр., которые немцы считали «механистическими».
Теоретические взгляды П. изложены в работах
«Филология и история» (1920), «История традиции и
критика текста» (1934) и во многом соответствуют
концепциям «новой итальянской филологии» (см.
М. Барби). По мнению П., необходимо учитывать
специфику культуры, в которой переписывались
манускрипты, особенности языка и стиля самого автора: не
существует механических правил реконструкции
оригинала, которые можно применять без учета
исторического контекста. Реконструкция и интерпретация — это не
две последовательные фазы, а две одновременные
операции. П. защищал идею интердисциплинарных
гуманитарных исследований и считал, что критико-
филологический метод может служить основой для
решения разнообразных научных проблем.
В работах П. тщательный филологический анализ
текстов служит основой для глубоких философских и
культурологических выводов («Письма Платона», 1938;
«Гораций-лирик», 1920). Для литературоведческого
метода П. характерен сопоставительный анализ и поиск
исторических источников. В работе «Предыстория
римской поэзии» (1936) высказал мнение, что сатурнов
стих является результатом ассимиляции греческих
образцов между VIII и VI в. до Р. X. — в противовес
распространенной теории об общем индоевропейском их
происхождении. Выдвинул концепцию «намекающего
искусства», в которой латинское «emulatio»
рассматривается как стремление не слепо копировать греческую
модель, а соревноваться с ней. Серия книг под сходными
названиями «Экстравагантные страницы
филолога» (1942, 1950) представляет собой обсуждение
отдельных филологических проблем, заметки о научных
проблемах, выдержанные в популярном духе,
воспоминания о коллегах и друзьях.
П. подготовил критические издания отдельных
произведений Прокла, Григория Нисского, Феофраста,
Платона и др. Писал для Итальянской энциклопедии
статьи по латинской и греческой метрике (собраны в
книге «Рапсодия в классических тонах», 1986). Занимался
вопросами итальянского языка и литературы (1953,
1964).
Соч.:
Quaestiones Callimacheae. Gottinga, 1913. 157 p. • Orazio lirico.
Firenze, 1920. VIII, 792 p. • Filologia e Storia. Firenze, 1920. XII,
82 p.; Idem. Firenze, 1998. XXI, 98 p. • Pagine stravaganti di un
Filologo. Lanciano, 1933. 370 p. • Storia della tradizione e critica
del testo. Firenze, 1934. XX, 484 p. • Preistoria della poesia ro-
mana. Firenze: Sansoni, 1936. XII, 83 p. • Le letteredi Platone.
Firenze, 1938. XVI, 276 p. • Terze pagine stravaganti. Firenze, 1942.
392 p. • Stravaganze quarte e supreme. Venezia, 1950. 257 p. •
Storia dello spirito tedesco nelle memorie d'un contemporaneo.
Firenze, 1953. VIII, 146 p. • Conversazioni sulla nostra lingua. Torino,
1953. 131 p. • Lingua nuova e antica: Saggi e note / A cura di
G. Folena. Firenze, 1964. XXXI, 354 p. • Rapsodia sul classico:
Contributi all'Enciclopedia italiana / A cura di Bornmann F. e. a.
Roma, 1986. 344 p. • Scritti fllologici. Firenze, 1986. Vol. 1-2.
Ред.:
Grigorio Nisseno. Epistulae. В. о, 1925. LXXXII, 94 p. •
Theophrastus. I caratteri. Firenze, 1919. XII, 71 p.
Лит.:
Giorgio Pasquali e la filologia classica del novecento: Atti del
convegno, Firenze-Pisa, 2-3 die. 1985 / A cura di Bornmann F.
Firenze, 1988. V, 277 p. • De Martino D. «Al di la del cerchio della
lampada» // Belfagor. Firenze, 1998. A. 53, № 6. P. 487-489
E. В. Лозинская
ПАСТИШ (франц. PASTICHE; от итал. pasticcio — опера,
составленная из отрывков других опер, смесь, попурри,
стилизация). Термин постмодернизма, редуцированная
форма пародии. На первых этапах осмысления
художественной практики постмодернизма трактовалась его
теоретиками либо как специфическая форма пародии
(например, А. Гульельми, теоретик итальянского
неоавангардистского движения «Группа-63», писал в
1965: «Наиболее последовательным воплощением в
жизнь поэтики экспериментального романа является
pastiche — фантазия и одновременно своеобразная
пародия», Гульельми: 1986, с. 185), либо как самопародия.
Американский критик Р. Пойриер писал: «В то время как
пародия традиционно стремилась доказать, что с точки
зрения жизни, истории или реальности некоторые
литературные стили выглядят устаревшими, литература
самопародии, будучи совершенно не уверенной в
авторитете подобных ориентиров, высмеивает даже само
усилие установить их истинность посредством акта
письма» (Poiher:1968, с. 339).
Американский теоретик Ф. Джеймсон дал наиболее
авторитетное определение понятия П., охарактеризовав
его как основной модус постмодернистского искусства.
Поскольку пародия якобы «стала невозможной» из-за
потери веры в «лингвистическую норму», или норму
верифицируемого дискурса, то в противовес ей П.
выступает одновременно и как «изнашивание
стилистической маски» (т. е. в традиционной функции пародии),
и как «нейтральная практика стилистической мимикрии
без скрытого мотива пародии... без того не угасшего
окончательно чувства, что еще существует что-то
нормальное по сравнению с тем, что изображается в
комическом свете» (Jameson: 1981, с. 114).
Специфический характер «иронического модуса», или
П., произведения постмодернизма определяется в

ПЕЙР 309
первую очередь негативным пафосом, направленным
против иллюзионизма массмелиа и тесно связанного с
ним феномена массовой культуры. Постмодернизм
стремится разоблачить сам процесс мистификации,
происходящий в результате воздействия медиа на
общественное сознание, и тем самым доказать
проблематичность той картины действительности, которую
внушает массовой публике массовая культура.
И. П. Ильин
ПАУТАССО Орджо (PAUTASSO Sergio) (p. 1933. Турин)
— итальянский критик, литературовед, поэт.
Возглавляет «Институт итальянистики» и преподает итальянскую
литературу в Свободном университете языков и
коммуникации в Милане; вице-президент Высшей школы
устного и письменного перевода.
П. — представитель итальянской «новой критики» и
сторонник интердисциплинарного подхода к анализу
художественного произведения, сочетающего методику
лингвистики, социолингвистики, психоанализа,
структурализма , тематической и символической критики, а
также принциов коммуникативного анализа. В книге
«Рубежи критики» (1972) прослеживает историю
европейской «новой критики», возводя ее истоки к работам
Сент-Бева, и итальянской «новой критики»,
предшественником которой считает герметическую критику,
созданную сторонниками и участниками поэтического
движения герметизма — поэтами-критиками К. Бо,
М. Луци, О. Макри, Л. Анчески, П. Бигонджари. П.
отстаивает тезис об особо важном значении
литературной критики в современную эпоху, которую называет
«эпохой критики». Подтверждением этого считает
произведения современной западной экспериментальной
литературы, часто приобретающие характер критики
традиционных литературных жанров, нередко
включающие чисто аналитические разборы художественных
произведений. Занимается в основном литературой
последнего столетия (единственное исключение —
работа об «Обрученных» Мандзони. 1988), особый
интерес проявляет к творчеству Э. Витторини и
Ч. Павезе (1991, 2000). В сборнике статей «Лаборатория
писателя: Темы, идеи и техника литературы XX в.»
(1981) дан также формально-тематический анализ
произведений Дж. Бассани, Э. Моранте, Э. Флайяно,
М. Мастронарди, И. Кальвино, в творчестве последнего
исследователь подчеркивает наличие «утопического»
элемента. Несколько работ посвятил герметической поэзии
и отдельным ее представителям (1981. 1996).
Литературно-критические выступления П. собраны в книгах
«Литературные годы» (1979), «Восьмидесятые годы и
литература» (1991), «Современная лирика» (2000).
Соч.:
Elio Vitiorini. Torino, 1967. 281 p. • Le frontiere della critica.
Milano, 1972. 236 p. • Anni di letteratura: Guida all'attivita
letteraria in Italia dal 1968 al 1979. Milano. 1979. 194 p. • II
laboratorio dello scrittore: Temi. idee, techniche della lett. del
Novecento. Firenze, 1981. VI, 184 p. • Mario Luzi: Storia di una
poesia. Milano, 1981. 154 p. • I promessi sposi: Appunti e ipotesi
di lettura. Milano, 1988. 310 p. • Titolo Progetto e silenzio:
Appunti per una lettura delTopera di Giovanni Verga. Milano,
1990. 196 p. • Gli anni Ottanta e la letteratura: Guida alTattivita
letteraria in Italia dal 1980 al 1990. Milano, 1991. 331 p. • Cesare
Pavese, Tuomo libro: II mestiere di scrivere come mestiere di
vivere. Milano, 1991. 224 p. • Ermetismo. Milano, 1996. 95 p. •
Clemente Rebora e la poesia religiosa. Borgomanero, 1998. 36 p. •
Cesare Pavese oltre il mito: 11 mestiere di scrivere come mestiere di
vivere. Genova, 2000. 230 p. • Lirica moderna: Un ossimoro
ideale. Roma, 2000. 324 p.
Ред.:
II Politecnico / Antologia critica a cura di Forti M., Pautasso S.
Milano, 1960. 907 p. • Circolo linguistico di Praga: Le tesi del *29 /
Trad, di Pautasso S. Milano, 1966. 113 p. • Vittorini E. II
brigantino del Papa. Milano, 1985. XVII, 114 p.
И. П. Ильин, E. В. Лозинская
ПАЧИНИ САВОЙ ЛЕОНЕ (PACINI SAVOJ Lionf)
(p. 14.11.1907) — итальянский литературовед, переводчик
русской литературы. Преподавал в ун-тах Праги,
Софии, Варшавы, Брно и Братиславы, являлся
соредактором славянского раздела «Анналов» Высшего института
восточных исследований в Неаполе, где преподавал
русскую литературу.
П. С. — славист и русист, его работы переводились
на русский, словацкий, английский языки. Занимался
древнерусской литературой («Слово о полку Игореве»,
1946), русской литературой XVIII в. («Очерк биографии
Фонвизина», 1935). Главный предмет научных интересов
— русская литература XIX в. («Миргород: деревня,
город, мир», 1941; «Владимир Соловьев», 1949; «Эссе о
русской литературе: Гончаров, Толстой, Булгаков,
Гоголь», 1978). Претерпел эволюцию от культурно-
исторического подхода до стилистической критики*
испытал заметное влияние концепций русского
формализма. В основе методики П. С. лежат поиски
личностного стиля автора, или семиотики личности писателя,
которую он стремится обнаружить, выявляя
особенности словоупотребления, построения фразы, отмечая
повторяющиеся образы, тематические лейтмотивы,
специфические для каждого писателя (например,
исследует разговорные интонации Гончарова, ритмику его
периодов). Иногда методика исследования приобретает
отчетливые черты тематического анализа. Перевел
«Горе от ума» А. Грибоедова (1932), стихотворения
В. Соловьева (1949), «Ревизора» Н. Гоголя (1988).
Соч.:
Saggio di una biografia del Fon-Vizin. Roma, 1935. 94 p. •
Mirgorod: Villaggio, citta, mondo. Roma, 1941. 124 p. • Detto
della compagna di Igor. Napoli, 1946. 114 p. • Vladimir Solovev.
Firenze, 1949. 131 p. • 11 Parini e II «Giorno». Milano, 1952. 446 p.
• Schede russe: Con una intrusione. Napoli, 1959. 104 p. • Teatro
russo / Pacini Savoj L., Staffa D. Milano, 1960. Vol. 1-2. •
Conversazioni sulla prosa cfarte. Pisa, 1976. 311 p. • Saggi di
letteratura russa: Goncarov, Tolstoj, Bulgakov, Gogol'. Firenze,
1978. 390 p. • La taverna. Napoli, 1990. 44 p.
Ред.:
Tolstoj L. N. Romanzi e taccuini / A cura di Pacini Savoj L.,
Luporini M. B. Firenze, 1961. Vol. 1-4. • Gogol' N. Tutti i
racconti. Roma, 1953. CXXXII, 825 p. • Goncarov I. A. Tutte le
opere narrative. Milano, 1970. — Vol. 1-2.
И. П. Ильин
ПЕЙР Анри Морис (PEYRE Hlnri Maurice) (21.11.1901,
Париж — 1988) — французский литературовед,
литературный критик. Окончил Высший педагогический
институт (Париж), доктор филологии. Преподаватель
французской литературы в ун-те Каира (1933-1936),
заведующий кафедрой французского языка и литературы
Йельского ун-та (1939-1969), проф. Нью-Йоркского
унта (с 1969). С 1939 живет в США, член Американской
академии искусств и наук, президент Американской
ассоциации современного языка и литературы.

310 ПБКХЕМ
П. примыкает по своей методике исследования к
французской «университетской», или «традиционной»,
критике, сложившейся под воздействием культурно-
исторической школы Г. Лансона (является издателем
его работ и автором предисловия к ним). Существенное
влияние на исследовательскую практику П. оказал его
учитель Альбер Тибоде — последователь интуитивизма
А. Бергсона. Вслед за Тибоде П. пытался теоретически
обосновать понятие «литературных поколений», сменой
которых объяснял не только изменение литературных
вкусов и пристрастий, но и «культурного климата»
целой эпохи и соответственно литературных школ и
течений («Литературные поколения», 1948). Выступает
против социальной и политически ориентированной
деятельности критика. Свою основную задачу видел в
том, чтобы защитить литературу от угрозы ее
обесценивания в условиях «века технократии». П. — автор
обзорно-популяризаторских работ о классицизме (1933),
романтизме (1971) и символизме (1974). В 1940-1960
издал несколько книг обзорного характера на английском
языке о современной французской литературе.
Культурно-историческая ориентация П. проявилась в
исследованиях о В. Гюго (1972) и Ж. Ренане (1969). Последние
работы посвящены проблемам символизма в литературе.
Соч.:
Qu'est-ce que le classicisme? Essai de mise en point. P., 1933. 229
p.; Idem. Ed. rev. et augm. P., 1965. 315 p. • L'influence des
literatures antiques sur la litterature francaise moderne: Etat des
travaux. New Haven, 1941. 106 p. • Le classicisme francais. N. Y.,
1942. 279 p. • Les generations litteraires. P., 1948. 263 p. •
Connaisssance de Baudelaire. P., 1951. 235 p. • The contemporary
French novel. N. Y., 1955. XVI, 155 p. • Renan. P., 1969. 122 p. •
Maurcel Proust. N. Y., 1970. 48 p. • Qu'est -ce que le romantisme?
P., 1971. 307 p. • Hugo. P., 1972. 127 p. • Renan et la Grece. P.,
1973. 125 p. • Qu'est-ce que le symbolisme? P., 1974. 263 p. • La
litterature symboliste. P., 1976. 127 p.
Ред.:
Lanson G. Essai de methode de critique et d'histoire litteraire. P.,
1965.479 р.
И. П. Ильин
ПЕКХЕМ Морс (РЕСКНАМ Morse) (17.VIII. 1914, Йонкерс,
шт. Нью-Йорк — 4.IX.1993) — американский
литературовед. Окончил Рочестерский ун-т (шт. Нью-Йорк,
1935), доктор философии (1947). Преподавал в Ун-те
Ратджерса (1946-1949), директор Института
гуманитарных исследований (1953-1954), проф. Пенсильванского
ун-та (1961-1967), ун-та Южной Каролины (1967-1980).
П. — историк эстетических идей, культуролог. На
основе наблюдений своих современников (А. Лавджой,
Ж. Барзен, М. X. Эйбрамс) о европейском и
американском романтизме, разработал оригинальную концепцию
романтизма как большой волны культуры,
пронизывающей в разнообразии и единстве весь XIX в. П.
изложил ее в статьях разных лет («К теории романтизма»,
1951; «К теории романтизма: 2. Уточнения», 1961;
«Романтизм: Современное состояние теории вопроса»,
1965), которые шли вразрез с общепринятой
интерпретацией романтизма как исторически четко очерченного и
прежде всего немецкого материала (конец XVIII —
начало XIX вв.), с одной стороны, и литературного
направления, отдающего дань религиозной мистике и
иррациональному началу, а затем уступающего место
реализму — с другой. Статьи были собраны в книге
«Триумф романтизма» (1970). Для П. романтизм — не
столько тематические признаки и классификация
категорий (воображение, органическое отношение к природе,
символ и миф как поэтическая техника), сколько
принцип движения культуры и, соответственно, центральная
проблема новейшей словесности, «не решив которую,
едва ли можно решить какую-либо общую проблему
литературной истории». Рассматривая романтизм как
стержень эпистемологического сдвига в западном
культурном сознании (движение от универсума к мультивер-
суму), П. вызвал ожесточенную критику со стороны
Р. Уэллека, чья в целом позитивистская точка зрения на
литературную эволюцию XIX века, а также критическое
отношение к тому, что даже в весьма отдаленной
перспективе «обещало» национал-социализм
(«Концепция романтизма в истории литературы», 1949), были в
1950-е в США доминирующими. П. проследил
постепенную актуализацию романтической культуры и
вступление ее языков в полные права тогда, когда,
согласно Уэллеку, никакого романтизма уже не было.
Одним из главных двигателей романтизма были
постоянно возникающие в нем контрромантизмы (то в виде
«классики» то в виде «романтики»), которые не только
не отменяли романтизм, но, напротив, возвращали его к
себе на новом основании и расширяли, таким образом,
сферу романтических возможностей. В числе первых
«контрромантиков», по мнению П., был уже Байрон. В
не меньшей степени контромантиком и романтиком
был Флобер. В ранних работах П. выделяет три
романтические модели («радикальный романтизм»,
«позитивный романтизм», «негативный романтизм»).
Позднее в культуре столетия (в данном случае
культурологического, а не астрономического пространства) он
дает описание четырех главных срезов романтизма,
которые не противопоставлены, а взаимодополняют
друг друга: «аналогизм» («позитивный», или визио-
нерско-мистический романтизм, ищущий соответствия
между «Я» и «не-Я»: У. Вордсворт в поэзии,
К. Д. Фридрих в живописи, А. Шопенгауэр в
философии); «трансцендентализм» (или «асиметризм»,
поиск идеального порядка вне пораженного
несовершенством, проклятием мира — У. Тернер в живописи,
Н. Паганини, Ф. Лист, Ф. Шопен, Р. Вагнер в музыке.
К. Маркс в политэкономии, Т. Карлейль в литературе);
«объективизм» (или «разрушение иллюзий»,
принцип, призванный сократить разрыв между феноменом и
ноуменом за счет парадокса любви-ненависти,
утверждения-отрицания, постоянно обновляемого
отчуждения: Ч. Дарвин в естествознании, Э. Золя в прозе,
Э. Мане в живописи, Ш. Бодлер в поэзии); «эстетизм»
(или «стилизм»: А. Суинберн в поэзии, К. Дебюсси в
музыке, О. Уайлд в искусстве жизни). Центральная
фигура романтизма — Ф. Ницше. Он и аккумулирует в
себе все версии романтизма XIX в., и разворачивает их в
сторону XX в.
Соч.:
Beyond the tragic vision: The quest for identity in the nineteenth
century. N. Y., 1962. 380 p. • Man's rage for chaos: Biology,
behavior, and the arts. Philadelphia, 1965. XV, 339 p. • The
triumph of Romanticism: Coll. essays. Columbia (S. C), 1970. V,
462 p. • Victorian revolutionaries: Speculation on some heroes of a
culture crisis. N. Y., 1970. 310 p. • Romanticism and behavior:
Coll. essays. Columbia (S. C), 1976. VII, 387 p. • Explanation and
power: The control of human behavior. N. Y., 1979. XIX, 290 p.

ПЕТРОНИО 311
Ред.:
Word, meaning, poem / Ed. by Peckham M„ Chatman S. N. Y.,
1961. 683 p. • Romanticism: The culture of the nineteenth century.
N. Y., 1965. • Reflections in literature. Boston, 1972. XIII, 719 p.
Лит., Библ.:
Romanticism and culture: A tribute to M. Peckham and a
bibliography of his works / Ed. by Matalene H. W. Columbia (S.
C), 1984. XXI, 185 p.
В. M. Толмачёв
ПЕТЕРСЕН Юрген (PETERSEN Jurgen H.) (p. 8.II.1937,
Эссен) — немецкий литературовед. Учился в ун-тах
Гёттингена, Кёльна. П. принадлежит к сторонникам
культурно-исторической школы; в конкретных
исследованиях использует методы других направлений. В книге
«Роль рассказчика и эпическая ирония в раннем
творчестве Томаса Манна» (1967) высказывает мысль о том,
что ирония Т. Манна в корне отличается от обыденного
понимания этого термина и служит для писателя
своеобразным способом художественного освоения
действительности. В работе «Введение в современное немецкое
литературоведение» (1976, совместно с группой авторов)
П. дает характеристику теории имманентной
интерпретации, продолжающей традиции герменевтики В. Диль-
тея, русского формализма, «новой критики». Многие
работы П. посвящены поэтике современного немецкого
романа. В работах 1990-2000-х обращается к
эстетическим проблемам: пытается построить «философию
поэзии» на основе понятий «фикции» и «фикциональности»
(книга «Фикциональность и эстетика: философия
поэзии», 1996), анализирует историю европейской поэтики
сквозь призму трех ключевых понятий — античного
«мимесиса», средневековой «имитации» (imitatio) и
нововременного «подражания» (книга «Мимесис-Imitatio-
Подражание: история европейской поэтики», 2000).
Соч.:
Die Rolle des Erzahlers und die epische Ironie im Fruhwerk
Thomas Manns: Ein Beitrag zur Untersuchung seiner dichterischen
Verfassensweise. Inaug. Diss. Koln, 1967. Ill, 247 S. • Max Frisch.
Stuttgart. 1978. 217 S. • Einfuhrung in die neuere deutsche
Literaturwissenschaft: Ein Arbeitsbuch / Von Gutzen D., Oellers
N., Petersen Т. Н. В., 1976. 276 S. • Der deutsche Roman der
Moderne: Grundlegung, Typologie, Entwicklung. Stuttgart, 1991.
424 S. • ErzahIsysteme: eine Poetik epischer Texte. Stuttgart, 1993.
191 S. • Max Frisch, Stiller. Frankfurt a. M., 1994. 110 S. •
Fiktionalitat und Asthetik: eine Philosophic der Dichtung. В., 1996.
315 S. • Mimesis-lmitatio-Nachahmung: eine Geschichte der
europaischen Poetik. Munchen, 2000. 287 S.
Ред.:
Triffst du nur das Zauberwort: Stimmen von heute zur dt. Lyrik.
Frankfurt a. M., 1961. 305 S.
А. В. Драное, А. E. Махов
ПЕТРОККИ Джорджо (PETROCCHI Giorgio)
(13.VIII. 1921, Тиволи — 7.II. 1989, Рим) — итальянский
филолог, историк литературы. Окончил юридический
факультет Римского ун-та (1942). Преподавал
итальянскую литературу в ун-те Мессины (с 1955) и в Римском
ун-те (с 1961). Член Академий деи Линчей и делла
Круска. Сотрудничал с журналами «Lettcratura», «Convi-
vium», «La fiera letteraria». Принимал активное участие в
координации деятельности итальянских библиотек, был
президентом Национального центра единого каталога.
П. — представитель академического
литературоведения. В центре его интересов всегда было творчество
Данте (1969, 1974, 1978, 1983, 1988). В 1956 на П. была
возложено официальное поручение подготовить
критическое издание «Божественной комедии» Данте. Выход
этого издания в 1965-1967 знаменовал принципиально
важное достижение современной дантологии, поскольку
до нашего времени не дошел не только оригинал, но и
первые списки произведения. Для реконструкции
канонического текста «Комедии» П. использовал ранние
кодексы, датируемые периодом до издания Боккаччо
(1355), в которых искажения и контаминации не зашли
слишком далеко. В 1965 подготовил также издание
трактата «Монархия». Был одним из руководителей
«Дантовской энциклопедии». Существенное место в
научном наследии П. занимают работы, посвященные
трем частям «Божественной комедии» (1978). Он —
автор многократно переиздававшейся и считающейся
наиболее научно выверенной биографии поэта (1983).
Значительный вклад внес также в изучение
итальянской новеллистической традиции (1949) и итальянской
ренессансной литературы в целом (1990). Исследовал
источники Л. Ариосто, в частности, указал на отсылки
к творчеству Горация в «Неистовом Орландо» (1972).
Занимался творчеством А. Мандзони (1971, 1977, 1986) и
Дж. Леопарди (1993), сравнительным изучением
литературы и музыки (1991). Сборник «Знаки и смыслы»
(1981) включает статьи и эссе, публиковавшиеся в
итальянских газетах на протяжении многих лет.
Соч.:
Pietro Aretino tra Rinascimento e Controriforma. Milano, 1948. VI,
390 p. • Matteo Bandello. Firenze, 1949. 183 p. • La formazione
letteraria di Giovanni Pascoli. Firenze, 1953. 76 p. • Ascesi e
mistica trecentesca. Firenze, 1957. 231 p. • Poesia e tecnica
narrativa. Milano, 1962. 132 p. • La tecnica manzoniana del
dialogo. Firenze, 1966. 65 p. • Itinerari danteschi. Ban, 1969. 366
p. • Manzoni: Letteratura e vita. Milano, 1971. 276 p. • I fantasmi
di Tancredi: Saggi sul Tasso e sul Rinascimento. Caltanissetta;
Roma, 1972. 446 p. • Politica e letteratura nella vita giovanile di
Dante. Roma, 1974. 163 p. • Lezioni di critica romantica. Milano,
1975. 293 p. • L' ultima dea. Roma, 1977. 315 p. • L/ Inferno di
Dante. Milano, 1978. 148 p. • II Paradiso di Dante. Milano, 1978.
128 p. • II Purgatorio di Dante. Milano, 1978. 147 p. • Segnali e
messaggi. Milano, 1981. 178 p. • Vita di Dante. Roma; Bari, 1983.
240 p. • Manzoniana e altre cose dell'Ottocento. Caltanisetta etc.,
1987. 319 p. • La selva del protonotario: Nuovi studi danteschi.
Napoli, 1988. 254 p. • Saggi sul Rinascimento italiano. Firenze,
1990. XII, 203 p. • Letteratura e musica. Firenze, 1991. XV, 172 p.
• II tramonto della luna: Studi tra Leopardi e oggi. Napoli, 1993.
335 p.
Ред.:
Commedia secondo Tantica vulgata: Edizione Nazionale della
Societa Dantesca Italiana. Milano, 1965-67. Vol. 1-4.
E. В. Лозинская
ПЕТРОНИО Джузеппе (PETRONIO Giuseppe) (1.IX.1909,
Марано-ди- Наполи, Кампания — 14.1.2003. Рим) —
итальянский критик, литературовед. Окончил Римский
ун-т (1929), преподавал итальянскую литературу в
унтах Граца (Австрия, 1936-1938) и Ясс (Румыния, 1938-
1943), заведовал кафедрами итальянской литературы на
филологических факультетах ун-тов Кальяри (1956-1963)
и Триеста (с 1963). Президент Института Грамши,
директор Международного центра изучения массовой
литературы. Являлся членом редколлегии газеты «Моп-
do operaio» (Roma). Редактор журнала «Problemi» (Roma).
«Энциклопедического словаря итальянской литературы»

312 ПЕТЦОЛЬД
(Ban; Roma, 1966-1970) и серии «История критики» в 32
т. (Palermo, Palumbo, 1958-1975).
П. начинал научную деятельность как последователь
Б. Кроне и в первых работах стремился определить
«духовный генезис» анализируемого произведения
искусства. В книге «Декамерон: Критический очерк» (1935)
выдвинул идею о том, что объединяющим центром
«Декамерона» является «идеал свободного разума».
После Второй мировой войны испытал воздействие идей
А. Грамши и обратился к изучению марксизма, став
пропагандистом концепций историзма и реализма в
итальянской критике. Для его работ характерно
стремление к созданию панорамных картин развития
итальянской литературы при одновременном понимании
сложностей, связанных с изложением истории литературы
как единого и непрерывного процесса. Считал, что
объектом исторических исследований должны быть
«литературная деятельность» (понятие, заимствованное
у А. Грамши), а не литература как таковая. Изучал
теоретические вопросы, связанные с созданием историй
литературы (1970). Экспериментировал с новыми
формами подачи историко-литературного материала,
отличающимися от традиционных академических
трактатов и напоминающими свободную беседу (1993-1994,
1995).
Формально придерживался теории «искусства как
отражения действительности», однако указывал, что
отношение литературы и реальности является сложным
и непрерывным процессом взаимодействия. Придавал
принципиальное значение «литературе» как «орудию
власти», понимая под ней совокупность различных видов
«литературной деятельности», в том числе и
литературной критики, как «идеологического факта», активно
влияющего на сознание людей и формирующего их
видение мира. Негативное отношение П. к элитарной,
формалистической по характеру культуре проявилось
как в его историко-литературных исследованиях
(указывал на прогрессивную роль Просвещения по
сравнению с культурой Аркадии), так и в стремлении
признать «право на принадлежность к литературе» за
такими жанрами, как детектив, шпионская, научно-
фантастическая и «дамская» проза (сборник статей «По
следам детектива», 2000). Занимался проблемами
массовой литературы и теории литературоведения (1959.
1972), в книге «Литературная деятельность в Италии:
История литературы» (1964) выдвинул требование о
необходимости выработки комплексной критики,
учитывающей все достижения современной лингвистики
и литературоведения и устанавливающей связи
литературного произведения с социально-историческими
«структурами». Поиску «сущности» поэтических
произведений (которую он видел в намеренном создании эффекта
моральной и интеллектуальной вовлеченности читателя,
доставляющей ему особого рода удовольствие) посвятил
книгу «Путешествие в страну Поэзии» (1999). Сборник
«Романтизм и веризм» (2003) составляют статьи,
написанные П. в 1940-1990 и дающие целостное
представление о смене культурных предпочтений в итальянской
литературе на протяжении XIX в.
Соч.:
И Decamerone: Saggio crit. Ban, 1935. 171 p. • Formazione e
storia della lirica manzoniana. Firenze, 1947. 97 p. • Pirandello
novelliere e la crisi del realismo. Lucca, 1950. 58 p. • II
Romanticismo. Palermo, 1960. 196 p. • Parini e rilluminismo
lombardo. Milano, 1961. 300 p. • L'attivita letteraria in Italia:
Storia della lett. Palermo, 1964. 878 p. • Compendio di storia della
letteratura italiana. Firenze, 1967. 604 p. • Invito alia storia
letteraria. Napoli, 1970. 107 p. • Profilo di un'eta: rilluminismo.
Palermo, 1972. 186 p. • Lo strutturalismo fra ideologia e tecnica.
Palermo, 1972. 225 p. • II novecento letterario in Italia. Palermo,
1974. 1975. Vol. 1-3. • L' autore e il pubblico. Pordenone, 1981.
IX, 221 p. • Restauri letterari da Verga a Pirandello. Roma; Ban,
1990. 209 p. • Racconto del Novecento letterario in Italia. Roma;
Ban', 1993-1994. Vol. 1-2. • La letteratua italiana raccontata da
Giuseppe Petronio. Milano, 1995. Vol. 1-5. • II piacere di leggere:
la letteratura italiana in 101 libri. Milano, 1997. 364 p. • Viaggio
nel paese di Poesia. Milano, 1999. 138 p. • Sulle tracce del giallo.
Roma, 2000. 193 p. • Romanticismo e verismo. Due forme della
odernita letteraria. Milano, 2003. 394 p.
Ред.:
Critica Sociale. Milano, 1959. Vol. 1-2. • Antologia della critica
letteraria. Bari, 1962-1964. Vol. 1-3. • Dizionario enciclopedico
della letteratua italiana. Bari; Roma, 1966-1967. Vol. 1-3. • II caso
Svevo. Palermo, 1976. 165 p. • Teorie e realta del romanzo: Guida
stor. e crit. Roma; Bari, 1977. LXIII, 194 p. • Letteratura di massa:
Lett, di consumo: Guida stor. e crit. Roma; Bari, 1979. LXXXVI,
157 p. • Teorie e realta della storiografia letteraria: Guida stor. e
crit. Roma; Bari, 1981. LXXXIV, 198 p. • 11 punto su: II romanzo
poliziesco. Roma; Bari, 1985. 210 p. • II punto su Goldoni. Roma;
Bari, 1986. 210 p. • Storiografia letteraria in Italia e Germania:
Tradizioni e problemi attuali. Firenze, 1990. VIII, 239 p.
И. П.Ильин, Е. В. Лозинская
ПЕТЦОЛЬД Дитер (PETZOLD Dietkr) (p. 20.11.1945, Бал
Нойштадт, Заале) — немецкий литературовед. Проф.
Тюбингенского ун-та (с 1972). В книге «Английская
литературная сказка в XIX веке» (1981) реконструирует
родовые признаки этого жанра в литературе, предлагая
свою схему систематизации сказок. Английские сказки
считает вторичным явлением по отношению к
произведениям Ш. Перро, братьев Гримм и X. К. Андерсена,
хотя отмечает их общие корни. Повышенный интерес к
созданию литературных сказок в викторианскую эпоху
объясняет тенденцией к стабилизации общественной
жизни в Англии.
Соч.:
Formen und Funktionen der englislhen Nonsense-Dichtung im 19
Jahrhundert. Nurnberg, 1972. 254 S. • J. R. R. Tolkien: Fantasy
literature als Wunscherfullung u. Weltdeutung. Heidelberg, 1979.
126 S. • Das englische Kunstmarchen im neunzehnten Jahrhundert.
Tubingen, 1981.X, 362 S.
Ред.:
Unterhaltungsliteratur der achtziger und neuziger Jahre / Hrsg. von
Petzold D., Spath E. Erlangen, 1998. 264 S.
В. В. Сорокина
ПИККИО Риккардо (PICCHIO Riccardo) (p. 7.IX. 1923.
Алессандрия) — итальянский филолог и литературовед,
славист. Окончил Римский ун-т La Sapienza (1946).
Специализацию проходил в Национальной Школе живых
восточных языков в Париже (1949-1951). Ученик Э. По
Гатто и Дж. Мавера. Работал в ун-тах Варшавы (1947-
1949) и Флоренции (1954-1961), Римском ун-те La
Sapienza (с 1961), проф. и заведующий кафедрой русского
языка Восточного института в Неаполе (с 1986), Йель-
ского ун-та (1970-1985). Иностранный член РАН по
Отделению литературы и языка (с 1994), член
Американской и Европейской академий медиевистики,
академий Софии, Варшавы, Кракова, Братиславы.
Ответственный редактор ежегодника «Ricerche Slavistiche» (с

ПИКОН 313
1970). Основал ежегодник «AION-Slavistica» (1993,
Неаполь).
П. — специалист по славянским средневековым
литературам, автор получивших широкое распространение
терминов «Slavia Orthodoxa» и «Slavia Romana» (1958),
характеризующих «литературные цивилизации» славян,
находящихся в сфере влияния Константинополя и Рима.
Они описывают «совокупность культурных установок, в
равной мере присущих производящим и использующим
литературные тексты в том или ином обществе». П.
настаивал на том, что можно говорить о литературе, а
не только о словесности в связи с произведениями
славянской средневековой письменности. Для описания
ее художественной специфики использовал термин
«поэтика истины», понимаемый как теория литературы,
соответствующая церковной докторине (1991). В
качестве центрального принципа этой поэтики выделил
принцип синсемии, когда все уровни значения должны
выражать одну и ту же семантику, т. е.
свидетельствовать о духовной истине. Связь между историческим и
духовным содержанием произведения устанавливалась
при помощи особого типа семантического маркирования
— тематических ключей, т. е. расположенных в особых
местах цитат из священных текстов, к которым следует
обращаться для уяснения духовного уровня значения
(1977).
В статье «Модели и типы в литературной традиции
средневекового славянства» (1973) П. раскрыл специфику
средневековой славянской литературной системы,
строящейся не на основе жанров, а на принципе
подражания образцовым текстам. Выделил четыре типа таких
образцов-моделей: «библейский», «патристический»,
«константиновский» и «молитвенный». Образцы — это
статические элементы литературной системы, но в
соответствии с ними подражатели создают новые
формальные типы (модули, или шаблоны), являющиеся
элементами динамическими. Славянская литературная
система может быть описана путем каталогизации
формальных модулей и определения их моделей.
П. отстаивал концепцию существования
православно-славянского Возрождения, во многом сходного с
западным в плане развития филологического метода,
отношения к тексту и обсуждения проблем,
аналогичных «вопросу о языке». Констатировал возникновение
«нового типа учености, направленного на формирование
разносторонней личности, способной ко всем видам
социальной деятельности» (1958). Изучал ритмическую
организацию древнеелавянских «прозаических»
произведений, на основе общей для всех средневековых
литератур Slavia Orthodoxa изоколической сегментации, т. е.
«регулярного распределения во фразе сегментов, или
членов, с одинаковыми свойствами», в славянских
литературах определяемых «одинаковым количеством
ударений независимо от количества слогов» (1973).
Установил роль этой традиции в возникновении
русского стихосложения.
Соч.:
Латино-романское наследие и развитие литературных
систем славянских наций (XVIII-XIX вв.) // Славянские
культуры в эпоху формирования и развития славянских
наций XVII1-XIX вв.: Материалы международной
конференции Юнеско. М., 1978. С.361-369. • Мотив Трои в «Слове о
полку Игореве» // Проблемы изучения культурного
наследия. М., 1985. С.86-99. • История древнерусской
литературы. М., 2002. 350 с. • Древнерусская литература. М., 2001.
352 с. • Slavia Orthodoxa:Литература и язык. М., 2003. XVI,
704 с. • Prerinascimento esteuropeo e Rinascita slava ortodossa //
Ricerche slavistiche. 1958. №6. P. 103-118. • Storia della
letteratura russa antica. Milano, 1959. 416 p. • I racconti di
Cechov. Torino, 1961. 124 p. • A proposito della Slavia ortodossa e
della comunita linguistica slava ecclesiastica. Roma, 1963. 23 p. •
La letteratura russa antica. Firenze, 1967. 355 p. • The Isocolic
Principle in Old Russian Prose // Slavic Poetics: Essays in Homor
of Kiril Taranovsky. The Hague; Paris, 1973. P. 299-331. • Models
and patterns in the Literary Tradition of Medieval Orthodox
Slavdom // American contributions to the Seventh International
congress of Slavists. Vol. 2. The Hague; Paris, 1973. P.439-467. •
The Function of Biblical Thematic Clues in the Literary Code of
Slavia Orthodoxa // Slavica Hierosolymitana: Slavic Studies of the
Hebrew University. 1. Jerusalem, 1977. P. 1-31. • Etudes litteraires
slavo-romanes. Firenze, 1978. 207 p. • Letteratura della Slavia
ortodossa: 9.-18. sec. Bari, 1991. 546 p. • Pravoslavnoto slavjanstvo i
starobalgarskata kulturna tradicija. Sofija, 1993. 724 p. • Open
Questions in the Study of the 'Orthodox Slavic' Variants of Slavic
Culture // Contributi italiani al XII Congresso Internazionale degli
Slavisti. Napoli, 1998. P. 1-23.
Ред.:
Storia della civilta letteraria russa / Dir. da Colucci M., Picchio R.
Torino, 1997.3v.
Лит.:
Лихачев Д. С. Несколько замечаний по поводу стати
Риккардо Пиккио // ТОДРЛ. М; Л., 1961. Т.П. С.675-678. •
Дуйчев И. С. Итальянская книга по истории древнерусской
литературы // ТОДРЛ. М; Л., 1962. Т.18. С.552-568. •
Липатов А. В. Общие закономерности истории славянских
литератур и концепция Р. Пиккио // Изв. АН СССР. Серия
литературы и языка. Т.49, №4. М., 1990. С.318-327. •
Седакова О. А. Филологические проблемы славянского
средневековья в работах Риккардо Пиккио // Вопросы
языкознания. 1992. № 1. С. 114-125.
Е. В. Лозинская
ПИКОН Гаэтан (PICON Gaetan) (19.IX.1915 - 1976) -
французский литературовед и искусствовед. Получил
образование в ун-тах Бордо и Сорбонны. Преподавал
французскую литературу в ун-тах Франции, Бейрута и
Флоренции (1938-1958). Автор учебников по истории
французской литературы, работ по эстетике и
искусству.
П. — представитель плюралистского подхода, свое
понимание критики изложил в трехтомнике «Польза
чтения» (1960-1963). В первом томе (1960) дает обзор
основных тенденций французской и англо-американской
«новой критики» и противопоставляет ей «глубинную
критику», исходя из постулата, что художественное
произведение является выражением реальности,
существующей до него. Видит в произведении отражение
образа творца, его личности и утверждает особую
значимость акта чтения, предваряющего эстетическое
суждение. П. допускает использование в «глубинной
критике» элементов социально-исторической,
психоаналитической и других школ и направлений. Во втором
томе (1961) рассматривает роман О. Бальзака
«Утраченные иллюзии» как жанровый архетип романа,
воспроизводящий историю обычной жизни на уровне мифа.
В третьем томе «Чтение Пруста» (1963) анализирует
повествовательную манеру эпопеи «В поисках
утраченного времени», считая это произведение прототипом
современного модернистского романа. В книгах «1863:
Рождение современной живописи» (1974), «Творчество

314 ПИНЬЕЙРУ ТОРРЕШ
Жана Дюбюффе» (1973), исходя из формалистической
концепции Г. Вельфлина, возводит истоки современной
живописи к импрессионизму.
Соч.:
Panorama de la nouvelle litterature francaise. P., 1949. 524 p. •
l/usage de la lecture. P., 1960-1963. T. 1-3. • Le travail de Jean
Dubuffet. Geneve, 1973. 209 p. • 1863: Naissance de la peinture
mod. Geneve, 1974. 170 p. • Malraux. P., 1974. 192 p.
Ред.:
Panorama des idees contemporaines. P., 1957, 216 p. • Balzac par
lui-meme. P., 1965. 191 p.
P. M. Эсенбаева
ПИНЬЕЙРУ ТОРРЕШ Алейшандре (PINHE1RO TORRES
Alexandre) (p. 29.X. 1923) — португальский
литературовед, теоретик литературы, литературный критик, поэт
и романист. С 1966 живет в Великобритании, проф.
Кардиффского ун-та, руководитель отделения
португальских, бразильских и афро-португальских
исследований. Автор предисловий к изданиям произведений
португальских писателей, составитель антологий
португалоязычной поэзии.
П. Т. выступает как теоретик и историк неореализма
— ведущего направления в португальской литературе 40-
50-х. Рассматривает неореализм как один из этапов в
эволюции реалистического метода. В современном
романе выделяет два типа: роман «разрушения»
человека, воссоздающий образ мира одиночества, тоски и
бездействия, и роман «возрождения» человека,
изображающий новый мир надежды и солидарности. К
первому типу П. Т. относит творчество А. Мальро, Ч. Па-
везе, У. Фолкнера, представителей французского «нового
романа», ко второму — произведения А. Камю,
Ж. Амаду, М. Шолохова и португальских неореалистов.
Соч.:
Poesia: Programa para о concrete Lisboa, 1966. 212p.* Romance:
О mundo em equacao. Lisboa, 1967. 320 p. • Vida e obra de Jose
Gomes Ferreira. Lisboa, 1975. 406 p. • О neo-realismo literario
portugues. Lisboa, 1977. 226 p. • О movimiento neo-realista em
Portugal na sua primeira fase. Lisboa, 1977. 107 p. • Ensaios
escolhidos: Estudos sobre as literaturas de ling, portug. Lisboa,
1989. Vol. 1-2.
Л. М. Бурмистрова
ПИРС Рой Харви (PEARCE Roy Harvey) (p. 2.XII. 1919,
Чикаго) — американский литературовед. Окончил
Калифорнийский ун-т в Лос-Анджелесе (1940). Доктор
философии (1945). Преподавал в ун-те шт. Огайо (1949-
1954), проф. Калифорнийского ун-та в Беркли (1954-
1963). Проф. Калифорнийского ун-та в Сан-Диего с
1963. Член редколлегии журнала «English literary history»
(Baltimore, с 1946). Член редколлегии юбилейного
издания полного собрания сочинений Н. Готорна. Член
Американской академии искусств и наук.
В книге «Целостность американской поэзии» (1961)
П. рассматривает поэзию в контексте всей американской
культуры и утверждает, что поэт во многом
предопределяет характер и дух национальной культуры. В
американской поэзии видит две линии: адамову и мифическую
традиции, субъективную и объективную, прославление
индивидуальной свободы и выражение интересов
общества. Адамову традицию в поэзии выразил У. Стивене,
мифическую — Т. С. Элиот. Вместе с тем П.
усматривает установление «подлинного равновесия» между
этими двумя линиями на основе гуманизма, когда поэт
своим творчеством помогает творить историю и
строить общество. В сборнике «Еще раз об историзме» (1969)
П. выступает за исторический подход к поэзии против
попыток «новой критики» изолировать литературу от
жизни и тем самым исказить ее эстетическую оценку.
Литературу рассматривает не как отражение истории, а
как «выражение себя в истории». Выступал как
составитель и редактор сборников по американской литературе
колониального периода и творчеству У. Уитмена,
Готорна, Стивенса. Совместно с Э. X. Кэди и Ф. Дж. Хоф-
фманом подготовил фундаментальную антологию
«Развитие американской литературы» (1956), в которой
представлен литературный процесс с XVII до середины
XX в.
Соч.:
The savages of America: A study of the Indian and the idea of
civilization. Baltimore, 1953. XV, 252 p.; Idem. Rev. ed.:
Savagism and civilization: A study of Indian a. the Amer. mind.
Baltimore, 1967. XI, 260 P.; Idem. Berkeley, 1988. XXII. 272 p. •
The continuity of American poetry. Princeton (N. J.), 1961. XV,
442 p.; Idem. Middletown (Conn.), 1987. XXI, 442 p. • Historicism
once more: Problems a. occasions for the American scholar.
Princeton (N. J.), 1969. XIII, 357 p. • Gesta humanorum: Studies in
the historicist mode. Columbia, 1987. XVI, 183 p.
Ред.:
American diaries: An annot. bibliogr. of Amer. diaries written prior
to the year 1861 / Сотр. by Matthews W., Pearce R. H. Berkeley;
Los Angeles, 1945. XIV, 383 p. • Colonial American writing.
N. Y., 1950. XIII, 581 p.; Idem. Rev. ed. N. Y., 1969. XVII, 707 p.
• The growth of American literature: A crit. a. hist, survey. N. Y.,
1956. Vol. 1-2. • Leaves of grass by Walt Whitman / Ed. a. introd
by Pearce R. H. Ithaca, N. Y., 1961. 467 p. • Whitman: A coll. of
crit. essays. Englewood Cliffs (N. J.), 1962. 183 p. • Hawthorne
centenary essays. Columbus, 1964. 480 p. • The act of the mind:
Essays on the poetry of Wallace Stevens / Ed. by Pearce R. H.,
Miller J. H. Baltimore, 1965. XI, 287 p. • Experience in the novel:
Select, papers from the English inst. / Ed. a. forew. by Pearce R. H.
N.Y., 1968. VII, 171 p. • Progress and its discontents / Ed. by
Almond G. A., Chodorow M., Pearce R. H. Berkeley, 1982. XIV,
565 p.
A. H. Николюкин
ПИСЬМО (франц. ECR1TURE). Одно из ключевых
понятий в теоретических построениях Ж. Деррида,
получившее широкое распространение в современных
культурологии и литературоведении. Деррида вводит его в
противовес традиционному представлению о речи как
истоке и «прафеномене» языка. Обосновывая тезис о
первичности П., Деррида тем самым стремится
опровергнуть постулат о первичности речи, отстаиваемый
логоцентризмом.
Когда человек говорит, то, по мнению французского
семиотика, у него возникает «ложное» представление о
естественной связи означающего (акустического образа
слова) с означаемым (понятием о предмете или даже с
самим предметом), что для Деррида абсолютно
неприемлемо: «Создается впечатление, что означающее и
означаемое не только соединяются воедино, но в этой
путанице кажется, что означающее самоустраняется или
становится прозрачным, чтобы позволить понятию
предстать в своей собственной самодостаточности, как
оно есть, не обоснованное ни чем иным, кроме как
своим собственным наличием» (Derrida: 1972b, с. 33).
Другая причина неприятия «звуковой речи» кроется в
философской позиции французского ученого, крити-

ПИСЬМО 315
кующего ту концепцию самосознания человека, которая
получила свое классическое выражение в знаменитом
изречении Декарта: «Я мыслю, следовательно я
существую» (cogito ergo sum). «Говорящий субъект», по мнению
Деррила, во время говорения якобы предается иллюзии о
независимости, автономности и суверенности своего
сознания, самоценности своего «Я». Именно это «cogito»
(или его принцип) и расшифровывается ученым как
«трансцендентальное означаемое», как тот «классический
центр», который, пользуясь привилегией управления
структурой или навязывания ее, например, тексту в виде
его формы, сам в то же время остается вне
постулированного им структурного поля, не подчиняясь никаким
законам.
Эту концепцию «говорящего сознания», замкнутого
на себе, служащего только себе и занятого
исключительно логическими спекуляциями самоосмысления,
Деррида называет феноменологическим голосом
— «голосом, взятым в феноменологическом смысле,
речью в ее трансцендентальной плоти, дыханием интен-
циональной одушевленности, трансформирующей тело
слова ... в духовную телесность. Феноменологический
голос и будет этой духовной плотью, которая
продолжает говорить и наличествовать себе самой —
прислушиваться к себе — в отсутствие мира» (Derri-
da:!973,c. 16).
В сущности, феноменологический голос представляет
собой одну из сильно редуцированных ипостасей
гегелевского мирового духа, в трактовке Деррида —
типичного явления западноевропейской культуры и
потому логоцентрического по своему характеру,
осложненного гуссерлианской интенциональностью и
агрессивностью ницшеанской «воли к власти». Как отмечает
Ф. Лентриккиа, феноменологический голос выступает у
Деррида как «наиболее показательный,
кульминационный пример логоцентризма, который господствовал над
западной метафизикой и который утверждает, что
письмо является произведением акустических образов
речи, а последние, в свою очередь, пытаются
воспроизвести молчаливый, неопосредованный, самому себе
наличный смысл, покоящийся в сознании» (Lentric-
chia:l980,c. 73).
Выстраивая оппозицию «голос — письмо», Деррида
стремится доказать принципиальное преимущество
грамматологии как учения о письме над фонологией и
самим принципом фонологизма. Эта идея — часть
дерридианской критики теории знака Ф. Соссюра,
основанной на убеждении, что «предметом лингвистики
является не слово звучащее и слово графическое в их
совокупности, а исключительно звучащее слово», что
ошибочно «изображению звучащего знака» приписывать
«столько же или даже больше значения, нежели самому
этому знаку» (Соссюр:1977, с. 63).
Деррида рассматривает язык как социальный
институт, как средство межиндивидуального общения, как
«идеальное представление» (хотя бы о правилах
грамматики и произносительных нормах), под которые
«подстраиваются» его отдельные конкретные носители
при всех индивидуальных отклонениях от нормы — в
противном случае они могут быть просто не поняты
собеседниками. Эта нормативность и служит в качестве
«архиписьма», или «прото-письма», являющегося
условием как речи, так и П. в узком смысле слова. Язык в
первую очередь обусловлен не «речевыми событиями»
(или «речевыми актами») в их экзистенциональной
неповторимости и своеобразии, в их зависимости от
исторической конкретности данного «здесь и сейчас»
смыслового контекста, а возможностью быть
неоднократно повторенным в различных смысловых
ситуациях. По аргументации Деррида суть проблемы не
меняется от того, что существуют бесписьменные языки,
поскольку любой язык способен функционировать лишь
при условии возможности своего существования в
«идеальном» отрыве от своих конкретных носителей.
При этом внимание Деррида сосредоточено не на
проблеме нарушения грамматических правил и
отклонений от произносительных норм, характерных для
устной, речевой практики, а на способах обозначения:
тем самым подчеркивается произвольность в выборе
означающего, закрепляемого за тем или иным
означаемым. Таким образом, понятие П. у Деррида выхолит за
пределы его проблематики как «материальной фиксации»
лингвистических знаков в виде письменного текста:
«Если "письмо" означает запись и особенно
долговременный процесс институирования знаков (а это и
является единственным нередуцируемым ядром концепции
письма), то тогда письмо в целом охватывает всю сферу
применения лингвистических знаков. Сама идея
институирования, отсюда и произвольность знака,
немыслимы вне и до горизонта письма» (Derrida: 1967а, с. 66).
«Устная форма речи» представляет собой живой
язык, гораздо более непосредственно связанный с
действительностью, чем его графическая система записи —
письмо в собственном смысле слова. Условный характер
этой системы (любое слово любого языка можно
записать различными средствами: кириллицей, латиницей,
деванагари, иероглифами и т. д.) способен значительно
усиливаться в зависимости от специфики самой
системы, ее исторического состояния, традиционности,
консервативности и т. д. Условность графики и позволяет
Деррида провести свое различение, фактически
означающее попытку если не разбить, то во всяком случае
значительно ослабить связь между означающим и
означаемым. В этом заключается главный смысл
противопоставления phone (звука, голоса, живой речи) gramme
(черте, знаку, букве, письму).
Вся первоначальная устная культура древних индоа-
рийцев, согласно Деррида, представляла собой практику
П., поскольку состояла из огромного количества
постоянно пересказываемых и цитируемых священных (т. е.
культурных) текстов, образовывавших то «архиписьмо»,
ту культурную «текстуальность мышления», через
которую и в рамках которой самоопределялось,
самоосознавалось и самовоспроизводилось сознание людей
той эпохи. Деррида рассматривает исключительно
«человека культурного» и отрицает существование
бес пред посыл очного сознания, мыслящего спонтанно и в
полном отрыве от хронологически предшествующей ему
традиции, которая в свою очередь способна
существовать лишь в форме текстов, составляющих в своей
совокупности П.
Понятие П. исключает возможность установить для
любого текста некую первоначальную традицию,
поскольку всякий текст, даже самый древний,
обязательно ссылается на еще более ветхое предание, и так до
бесконечности. В результате этого само понятие
конечности оказывается сомнительным, очередной
«метафизической иллюзией», где культурное «допол-

316 ПИШУА
нение» присутствует «изначально», или, по любимому
выражению Деррида, «всегда уже»: «... никогда ничего
не существовало кроме письма, никогда ничего не было,
кроме дополнений и замещающих обозначений,
способных возникнуть лишь только в цепи
дифференцированных референций. "Реальное" вторгается и дополняется,
приобретая смысл только от следа или апелляции к
дополнению. И так далее до бесконечности, поскольку
то, что мы прочли в тексте: абсолютное наличие.
Природа, то, что именуется такими словами, как
"настоящая мать" и т. д., — уже навсегда ушло, никогда не
существовало; то, что порождает смысл и язык,
является письмом, понимаемым как исчезновение наличия»
(Derrida: 1967а, с. 228).
Таким образом, концепт П. позволил Деррида
осуществить по крайней мере две важнейшие теоретические
процедуры: разорвать связь означающего и означаемого,
осмыслив знак как след отсутствующего денотата, и
децентрировать культуру, представив ее как
бесконечную и безначальную игру текстов в отсутствие
реальности и сознания.
О трактовке понятия П. Р. Бартом см. в статье о
нем.
И. П. Ильин
ПИШУА Клод (PICHOIS Claude) (p. 21.VII. 1935, Париж)
— французский литературовед. Получил образование в
Сорбонне, проф. ун-та Базеля (Швейцария) (1961-1970),
Вандербилтского ун-та (США) (с 1970) и ун-та в Намюре
(Бельгия) (с 1977). Член редколлегии журнала «Revue
d'histoire litteraire de la France» (Paris).
П. — один из ведущих представителей культурно-
исторической школы, теоретик компаративистики,
историк французской литературы, исследователь
творчества Ш. Бодлера (1967, 1969, 1997, 2002). Возглавлял
коллектив ученых, работавших над созданием 16-
томного труда — «Французская литература» (1968-1978).
В предисловии к первому тому П. сформулировал
основные принципы социально-исторического подхода к
изучению литературы. Во вводной части каждого тома
освещается политическая, экономическая и социальная
жизнь рассматриваемой эпохи — с целью отразить те
«социальные координаты» «литературного факта»,
предварительный и тщательный анализ которых
необходим для понимания конкретно-исторических
особенностей развития литературы. Вместе с А. М. Руссо
опубликовал теоретический манифест сравнительного
литературоведения («Сравнительная литература» 1967),
где выступил с утверждением гуманистического и
интернационального характера «французской школы»
компаративизма. С точки зрения авторов манифеста,
«подлинный компаративизм», прибегая к помощи
различных методов анализа, самым существенным из
которых является принцип социально-экономического
объяснения литературы, служит универсальным
синтетическим средством интерпретации литературных
феноменов.
Соч.:
L'image de la Belgique dans les lettres francaises de 1830 a 1870:
Esquisse methodologiques. P., 1957. 116 p. • L'image de Jean-Paul
Richter dans les lettres francaises. P., 1963. 526 p. • Philarete
Chasles et la vie litteraire au temps du romantisme. P., 1965. Vol.
1-2. • La litterature comparee. (avec A.M. Rousseau). P., 1967.
215 p. • Baudelaire: Etudes et temoignages. Neuchatel, 1967. 271
p. • Les annees Baudelaire, (avec R. Корр.). Neuchatel, 1969. 205
p. • Le romantisme. P., 1979. 565 p. • Baudelaire et le haschisch...
(avec R. Ropp). Lille, 1997. • Colette, (avec A. Brunet). P., 2000.
733 p. • Dictionnaire Baudelaire, (avec J.-P. Avice) Tusson, 2002.
502 p.
Ред.:
Baudelaire devant ses contemporains / Textes rec. et publ. par
Bandy W. Т., Pichois C. Monaco, 1957. 347 p. • Litterature
francaise. P., 1968-1978. Vol. 1-16.
И. П. Ильин
ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНЫЕ УРОВНИ (франц. NIVEAUX
NARATIFS). Теоретические конструкты, лающие, по
мнению представителей нарратологии.
схематизированное представление о процессе художественной
коммуникации, в ходе которого лингвистический текст
превращается в литературное произведение. В отличие
от структуралистов, также понимавших произведение
как сложное, многоуровневое, структурно упорядоченное
образование, нарратологи делают акцент на
коммуникативной природе этих уровней. Для них это прежде всего
уровни коммуникации, на которых коммуницируют
друг с другом главные повествовательные инстанции
(отправитель и получатель художественной
информации) в специфической для каждого П. у. форме. При
этом предполагается, что каждая пара отправителя и
получателя одного П. у. вступают друг с другом в
коммуникативную связь не прямо, а косвенно — через
опосредующую роль повествовательных инстанций,
находящихся на другом, «нижележащем» уровне,
иерархически подчиненном первому. Так, например,
конкретный автор и конкретный читатель какого-либо
произведения общаются друг с другом не непосредственно на
внетекстовом уровне, а через само произведение, т. е.,
по нарратологическим представлениям, при помощи
повествовательных инстанций, существующих и ком-
муницирующих друг с другом внутри текста, иными
словами, на внутритекстовых уровнях. В свою очередь,
как только повествователь, имеющий своим адресатом
иаррататора и общающийся с ним уже на
внутритекстовом или дискурсивном уровне, дает слово персонажу,
то возникает новый П. у. со своими
повествовательными инстанциями.
Общее количество П. у. в конкретном
художественном произведении, особенно в случае вставного рассказа
(так называемого «рассказа в рассказе») может быть
очень велико. Характерный пример — структура
«Тысячи и одной ночи», где главный повествователь
Шехерезада, выступая в функции эксплицитного
автора, часто уступает место рассказчика персонажам своих
историй, в свою очередь нередко передоверяющим эту
роль героям своих повествований. Однако главной
задачей нарратологии было выявление не этих
микроуровней, а макроуровней, обеспечивающих
коммуникацию всего произведения в целом и включающих в этот
процесс также реального автора и реального читателя.
Первым коммуникативно ориентированную схему
П. у. и соответствующих им повествовательных
инстанций предложил Вольф Шмид (Schmid:1973),
переработавший идеи М. Бахтина, У. Бута, Ф. К. Штанцеля
и Л. Долежела. Затем она усовершенствовалась и
дорабатывалась Р. Варнингом, X. Л инк, М. Баль, Я. Линт-
вельтом, Дж. Принсом. Восходящая к Шмиду «модель
вертикального разреза повествовательной структуры»

ПОЙРИЕР 317
{Ibid., с. 20) предполагает четыре уровня коммуникации:
1) внетекстовой, где происходит опосредованная
другими уровнями коммуникация между реальным автором
и реальным читателем («эмпирически историческими
лицами»): 2) внутритекстовой уровень
абстрактной коммуникативной ситуации, где реализуется
коммуникация теоретических конструктов абстрактного,
или имплицитного автора и абстрактного,
имплицитного читателя', 3) внутритекстовой уровень
фиктивной коммуникативной ситуации, где комму-
ницируют «фиктивные» эксплицитный автор и
эксплицитный читатель, выступающие в виде персонажей; и
4) уровень «мира в тексте», на котором возникают
многочисленные коммуникативные ситуации между
акторами. Таким образом, Шмид в «изображенном
мире» (dargestellte Welt) выделял также и «цитируемый
мир» (zitierte Welt) для обозначения еще одного «мира»,
воссоздаваемого дискурсом романных акторов {Ibid.,
с. 27).
Нарратологи, работающие в рамках французской
традиции, пытаются теоретически обосновать
коммуникативный характер таких традиционно
структуралистских понятий, как «повествовательный текст»,
«рассказ», «история», интерпретировав их как
повествовательные инстанции структуры художественной
коммуникации. В частности, М. Баль предлагает
следующее объяснение и схему взаимодействия П. у. и
повествовательных инстанций: «Каждая инстанция
реализует переход из одного плана в другой; актор,
используя действие как материал, делает из него
историю; фокализатор, отбирая действия и выбирая угол
зрения, под которым он их представляет, делает из них
рассказ: тогда как повествователь претворяет рассказ в
слова: он делает из них повествовательный текст.
Теоретически каждая инстанция адресуется к
получателю, расположенному на том же уровне: актор
адресуется к другому актору, фокализатор к "зрителю" —
косвенному объекту фокализации, и повествователь
адресуется к гипотетическому читателю» (Bah 1977,
с. 33) (см. фокализация). Этот процесс коммуникации
поясняется схемой:
Автор
1. Повествователь
2. Фокализатор
3. Актор
|[ Действия Прямая речь
| * *
4. Актор
5. Имплицитный «зритель*
6. ^тпдицитный или иМПЛИЦИТНЫй
читатель
Читатель
(рамками изображаются П. У.)
Аналогичную попытку предпринял Я. Линтвелып.
опиравшийся в основном на идеи В. Шмила. Свою схему
он поясняет на примере сказки Ш. Перро «Мальчик-с-
пальчик»: «Повествование — это нарративный акт и, в
широком смысле, весь ансамбль фиктивной ситуации, в
которой он имеет место, включая нарратора и его
наррататора. Под рассказом я понимаю
повествовательный текст, состоящий не только из повествовательного
дискурса, высказываемого нарратором, но также и из
слов, произносимых акторами и цитируемых
нарратором. Мальчик-с-пальчик и Людоед участвуют как
акторы в нарративном содержании рассказа, т. е. в
истории, или диегезисе. Так же, как рассказ объединяет в
себе дискурс нарратора с дискурсом акторов, так и
история содержит в себе действие, являющееся
объектом дискурса нарратора, и события, воссоздаваемые
дискурсом акторов, и, следовательно, охватывает как
мир повествуемый, так и мир цитируемый. Рассказ =
дискурс нарратора + дискурс акторов. История, диеге-
зис = мир рассказываемый -I- мир цитируемый»
(Lintvelt: 198L с. 31-32).
И. П. Ильин
ПОЙРИЕР Ричард [Уильям] (POIRIER Richard [William])
(p. 9.IX. 1925, Глостер, шт. Массачусетс) —
американский литературовед. Учился в Парижском ун-те (1944-
1945), Амхерст-колледже (Массачусетс, 1949), Йельском
ун-те (1951). Доктор философии (1959). Преподавал в
Гарвардском ун-те (1958-1963). Проф. Ратджерского
унта (с 1963). Один из редакторов журнала «Partisan review»
(New Brunswick). Член Американской академии искусств
и наук (1979).
П. — теоретик постмодернизма. Круг его интересов
определяется современной американской литературой,
рамками которой он считает творчество Г. Джеймса
(«Комическое у Генри Джеймса», 1960) и литературу
«черного юмора», рассматриваемую в качестве
«единственной движущей силы» искусства нашего времени.
П. высоко ставит формальное экспериментаторство
представителя школы «черного юмора» Т. Пинчона. В
книге «Иной мир: Значение стиля в американской
литературе» (1966) П. анализирует отражение в
стилистических особенностях творчества различных романистов их
сокровенного желания создать обстановку, при которой
наилучшим образом проявляется сущность героя, а его
скрытое «Я» вступает в контакт с внешним миром.
В программной статье «Политика самопародии»
(1968) П. разрабатывает теорию постмодернистской
пародии, получившей название «пастиш».
Постмодернизму присуще постоянное сопоставление
«текстуальных миров» писателей, т. е. различных способов
семиотического кодирования эстетических систем, под
которыми и следует понимать художественные стили.
Постмодернизм выступает одновременно и как
продолжение практики модернизма, и как его преодоление,
поскольку он «иронически преодолевает» стилистику
своего предшественника. П. пишет: «В то время как
пародия традиционно стремилась доказать, что, с точки
зрения жизни, истории и реальности некоторые
литературные стили выглядят устаревшими, литература
самопародии, будучи совершенно не уверенной в
авторитете подобных ориентиров, высмеивает лаже само
усилие установить их истинность посредством акта
письма» (1968, с. 339).

318 ПОЛАН
В сборнике статей «Представляя себя» (1971) П.
развивает точку зрения на искусство как на динамическое
самоопределение, а не застывший артефакт. Критик
должен стремиться не к объяснению готовых структур,
а к воссозданию процесса творчества. В этой книге
получило отражение молодежное движение конца 60-х
против войны во Вьетнаме. П. принадлежит книга о
творчестве Н. Мейлера (1972) и исследование поэзии
Р. Фроста (1977), которого он характеризует как более
трудного, несмотря на обманчивую внешнюю простоту
его стихов, и более тонкого поэта, чем У. Б. Йейтс.
Э. Паунд или Т. С. Элиот. Считает Фроста
недооцененным современниками. Деятельность журнального
критика П. сочетает с подготовкой академических
антологий американской литературы. В книге «Поэзия и
прагматизм» (1992) пафос «иронического модуса»
направлен против воздействия массмедиа на общественное
сознание.
Соч.:
The comic sense of Henry James: A study of the early novels.
N. Y., 1960. 260 p. • A world elsewhere: The place of style in
Amer. lit. N. Y., 1966. XIII, 257 p. • The politics of self-parody //
Partizan rev. N. Y., 1966. XIII, 257. • The performing self:
Compositions a. decompositions in the lang. of contemporary life.
N. Y., 1971. XV, 203 p.* Norman Mailer. N.Y., 1972. XIV, 176 p.
• The aesthetics of contemporary American radicalism. N. Y.,
1972. 24 p. • Robert Frost: The work of knowing. N. Y., 1977.
XVII, 322 p. • The renewal of literature: Emersonian reflections.
N. Y., 1987. 245 p. • Une lettre inedite de Saint-Lambert a Madame
Du Chatelet // Rev. d'histoire litt. de la France. P., 1991. A. 91,
№ 4/5. P. 747-755. • Poetry and pragmatism. Cambridge (Mass.),
1992. 9, 228 p.
Ред.:
In defense of reading: A reader's approach to lit. criticism / Ed. by
Brower R. A., Poirier R. N. Y., 1962. 311 p. • American literature /
Ed. by Poirier R., Vance W. L. Boston, 1970. Vol. 1-2. • The
Oxford reader: Varieties of contemporary discourse / Ed. by
Kermode E., Poirier R. N. Y., 1971. XIII, 868 p.
Лит.:
Beiciler P. [Recensio] // Amer. lit. Durham, 1993. Vol.65, № 1. P.
178-179. Rec. ad. op.: Poirier R. Poetry and pragmatism.
Cambridge, 1992. • Wakefield R. The lives of an American poet //
Sewanee rev. 1998. Vol. J06, № I. P. 77-82.
A. H. Николюкин, И. П. Ильин
ПОЛАН Жан (PAULHAN Jean) (2.XII.1884, Ним —
9.Х. 1968, Париж) — французский литературовед,
критик. Учился в лицее Людовика Великого, закончил
восточное отделение филологического факультета
Сорбонны. Несколько лет работал на о. Мадагаскар (1907-
1912), преподавал французский язык. По возвращении
некоторое время преподавал мальгашский язык в Школе
восточных языков. Участвовал в Первой мировой войне,
был награжден военным крестом. Работал в
сюрреалистическом журнале «Litterature». С 1921 сотрудничал с
журналом «Nouvelle revue francaise», после смерти
Ж. Ривьера (1925) занимал пост главного редактора. По
возобновлении выхода журнала в 1953, П. делил этот
пост с М. Арланом. Во время оккупации П. работал в
подпольной периодической печати, является
основателем «Lettres francaises» (1942), издательства «Минюи».
Награжден медалью участника Сопротивления. После
войны становится директором серии «Плеяда» в
издательстве «Галлимар». Член Французской Академии (с
1963).
Главное внимание П. уделяет проблеме языка. Его
исследование «Тарбские цветы» — главная «критическая
декларация» литературоведа — была начата в 1925 и
вышла в свет в 1941 (русский перевод 2000). Вторую
часть книги П. не закончил. В работе
противопоставлены две концепции языка и литературы — концепция
«террористов», ценящих прежде всего мысль,
подлинность выражения, и «риторов», для которых важнейшим
аспектом является способ выражения, законы языка, его
условности. С точки зрения П., язык управляет
мышлением человека, и «террористы» — те, кто хочет сбросить
власть языка, — лишь укрепляют его власть над
мышлением. Утверждение П. об очевидности и
естественности власти слов, акцент на проблемах стиля, а не
идейного содержания литературы, вызывали критику со
стороны сторонников «ангажированной» литературы.
Соч.:
Тарбские цветы, или террор в изящной словесности. СПб..
2000. 332 с. • Les Fleurs de Tarbes, ou la Terreur dans les lettres.
P., 1941. 227 p. • Clef de la poesie, qui perrnet de distinguer le vrai
du faux en toute observation ou doctrine touchant la rime, le
rythme, le vers, le poete et la poesie. P., 1944. 95 p. • De la paille et
du grain. P., 1948. 183 p. • Le marquis de Sade et sa complice; ou,
Les revanches de la pudeur. P., 130 p. • Petite preface a toute
critique. P., 1951. 110 p. • Preuve par I'etymologie. P., 1953. 133 p.
• Jules Renard. P., 1964. • Oeuvres completes P., 1966-1969.
Vol. 1-4.
Лит.:
BadreF. Paulhan le juste. P., 1996. 326 p.
H. Т. Пахсарьян
ПОЛИТЦЕР Хайнц (POLITZER Hhinz) (31.XII. 1910, Вена
— 1978) — немецкий литературовед. Проф.
Калифорнийского ун-та в Беркли (1960).
П. — представитель неофрейдизма в германистике.
Признавая обусловленность литературы социально-
исторической действительностью, задачу
литературоведа видит в анализе подсознательных, глубинных слоев
психики художника. Проводит мысль о неисчерпаемости
тайников подсознания: каждый писатель —
неповторимый феномен, уникальный мир, не сравнимый ни с кем
и ни с чем. Говорит о невозможности типологических
обобщений в литературоведческом анализе, превращая
каждое конкретное исследование в «интуитивный акт
интерпретации». В книге «Был ли у Эдипа "эдипов
комплекс"?» (1974), «Франц Кафка. Художник» (1965),
«Грильпарцер» (1972) пытается с помощью методов
фрейдистского психоанализа проникнуть в глубины
писательского подсознания. В работе «Молчание сирен.
Исследования по немецкой и австрийской литературе»
(1968) полемизирует с идеалистической позицией
Э. Штаигера, доказывая, что литературоведческий
анализ должен опираться на изучение «объективной
данности» литературы.
Соч.:
Franz Kafka, der Kunstler. Stuttgart, 1965. 536 S. • Das Schweigen
der Sirenen: Studien zur dt. und osterreichischen Literatur.
Stuttgart, 1968. 436 S. • Franz Grrillparzer oder das abgriindige
Biedermeier. Wien etc., 1972. 416 S. • Hatte Odipus einen Odipus-
Komplex?: Versuche zum Thema Psychoanalyse und Literatur.
Munchen, 1974. 236 S.
Ред.:
Amerika erzahlt: Siebzehn short stories. Frankfurt a. M.; Hamburg,
1958. 244 S. • Griitparzer uber sich selbst: Aus den Tagebuchern /
Hrsg. u. nut einem Nachw. von. Politzer H. Frankfurt a. M., 1965.

ПОНИМАНИЕ 319
145 S. • Das Kafka-Buch: Eine innere Biographie in Selbs-
tzeugnissen. Frankfurt a. M.; Hamburg, 1966. 271 S.
Лит.:
Austriaca: Beitr. zur osterreichischen Lit. Festschrift fur H. Politzer
zum 65. Geburtstag / In Zusarb. mit Brinkmann R.; Hrsg. von
Kudszus W., Seeba H. C. Tubingen, 1975. IX, 495 S.
А. В. Драное
ПОЛЛОК Карл-Хайнц (POLLOK Karl-Hkinz) (p.
22.VIII. 1929) — немецкий литературовед-славист. В
книге «Изучение поэтики и композиции любовной
народной песни балканских славян» (1964) исследует
поэтику сербохорватской, болгарской и македонской
народной песни. П. считает, что почвой, на которой
возникает народная песня, является жизнь народа: но
при этом он не отождествляет сюжет песни с
реальными историческими событиями, легшими в основу
произведения: народная песня, используя материал
действительности, преобразует ее согласно законам
художественного творчества. Исследовать природу
«поэтического реализма», которым отличается народная
песня балканских славян, по мнению П., можно лишь с
учетом общественно-культурных условий возникновения
этого жанра. П. подготовил библиографический сборник
«Материалы славистической библиографии. Работы
славистов Австрии, Швейцарии, ФРГ (1945-1963)»
(1963).
Соч.:
Studien zur Poetik und ^Composition des balkan-slawischen
lyrischen Volksliedes. Gottingen, 1964. Bd 1. 272 S. • Der
neustokavische Akzent und die Struktur der Melodiegestalt der
Rede. Gottingen, 1964. 183 S.
Ред.:
Materialien zu einer slawistischen Bibliographic: Arbeiten der in
Osterreich, der Schweiz und der Bundesrepublik Deutschland
tatigen Slawisten (1945-1963) / Hrsg. von. Mahnken I., Pollok K.-
H.-Munchen, 1963. IX, 257 S. • Tradition und Entwicklung:
Gedenkschrift fur Johann Riederer. Passau, 1981. 372 S.
А. В. Драное
ПОМЬЕ Жан Жон-ф Мари (POMMIER Jean Josi-ph Marie)
(1893 — 1973) — французский литературовед. Сторонник
культурно-исторической школы, один из наиболее
влиятельных представителей академического
литературоведения. Возглавлял группу ученых-бальзаковелов,
выпускавших ежегодник «L'annee balzacicnne» (Paris,
1961-1963). Придает большое методологическое
значение сбору и изучению документов, имеющих отношение
ко всем сторонам жизни писателя, анализу источников
для выяснения социальных, литературных,
психологических условий возникновения художественных
произведений. Работой подобного рода является его книга
«Изобретательность и письмо в "Торпиль" Оноре де
Бальзака» (1957). Прослеживая историю создания
фрагмента «Торпиль», впоследствии вошедшего в «Этюды о
нравах», с целью определить его место в обшей
структуре «Человеческой комедии», проводит стилистический
анализ фрагмента, сравнивая разные варианты текста
рукописи. Характерный для П. интерес к личности
художника, приобретающий в методологическом плане
черты биографического подхода, наиболее ярко
выразился в жанре литературного портрета («Диалоги с
прошлым: Исследования и литературные портреты», 1967),
а также в книгах «Мистика Бодлера» (1967) и «Мистика
Марселя Пруста» (1968), где П. пытается выявить
механизм взаимодействия в творчестве художника
поэтической иллюзии и действительности.
Соч.:
Dans les chemins des Baudelaire. P., 1945. 384 p. • Les ecrivains
devant la revolution de 1848: Lamartine, Hugo, Lamennais,
Georges Sand, Michelet, Beranger. P., 1948. 77 p. • Aspects de
Racine suivi de I'Histoire litteraire d'un couple tragique. P., 1954.
XXXVIII, 465 p. • L'invention et l'ecriture dans «La Torpille»
d'Honore de Balzac avec le texte inedit du manuscrit original.
Geneve; Paris, 1957. 248 p. • Autour du drame de Venise, G. Sand
et A. de Musset au lendemain de «Lorenzaccio». P., 1958. 200 p. •
Variete sur Alfred de Musset et son theatre: Musset et Georges
Sand. Mussset et la princesses Belgiojoso. P., 1966. 209 p. •
Georges Sand et le reve monastique. P., 1966. IV, 122 p. •
Dialogues avec le passe: Etudes et portraits litt. P., 1967. XXII, 440 p.
• La mystique de Baudelaire. Geneve, 1967. VII, 199 p. • La
mystique de Marcel Proust. Geneve, 1968. VIII, 63 p. • «Vie de
Jesus» et ses mysteres. P., 1973. 127 p.
Ред.:
L'annee balsacienne / Publ. par le Grouppe d'etudes balzaciennes;
Dir. PommierJ. Red. en chef Castex P.-G. P., 1961-1963. Vol. 1-3.
И. П. Ильин
ПОНИМАНИЕ (англ. UNDERSTANDING, нем. VER-
STANDNIS). Термин герменевтики. П. — это процесс
познания «внутреннего содержания» жизненного факта с
помощью внешних знаков, воспринимаемых нашими
чувствами. Основываясь на анализе процесса П.,
герменевтика утверждает возможность универсального
действенного истолкования фактов и стремится решить
общую проблему — доказать способность «наук о духе»
дать знание, обладающее универсальным значением.
Контролируемый уровень объективности в П. может
быть обеспечен только в том случае, если жизненный
факт, требующий П., зафиксирован — будь то рисунок,
картина, сочинение и т. п. Литература имеет особое
значение для проникновения в духовную жизнь, ибо
только в языке личные переживания человека находят
полное, исчерпывающее и объективно постижимое
выражение. Поэтому П. развивается по преимуществу
вокруг толкования письменных памятников
человеческого духа. Истолкование этих памятников и неизбежно
сопровождающий их критический анализ стали
отправной точкой для филологии.
П. затрагивает самую существенную сторону
человеческого отношения к миру. «В основе своей, — пишет
X. Г. Гадамер, — человеческое отношение к миру...
определяется пониманием» (Gadamer:/960, с. 451).
Герменевтическое П. направлено на реконструирование
смысла, расшифровку исторического текста с целью
осознания непрерывности духовного и культурного
опыта человечества, на приобщение нового поколения и
новой эпохи к прошлому, к традиции. Литературоведы
видят в современной герменевтике путь преодоления
инструментализма, преобладающего в теоретических
исследованиях, воспитание утонченности вкуса,
просветленного отношения к произведениям (Гадамер),
которые являются основой глубокого и подлинного П.
Герменевтика рассматривается как теория постижения
ценности (В. Дилыпей). Ценность и П. составляют как
бы две крайние точки, между которыми простирается
поле интерпретаций. Универсализм, исторически
разрабатывавшийся в П., ведет к выходу за пределы опреде-
ляемости материалом в пространство духовной
традиции. Цель П. в первую очередь направлена на смысл

320 ПОСТКОЛОНИАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
текста, для ее реализации требуется открытость
интерпретации по отношению к традиции. Задача понимания
смысла того, что сказал автор, произволна по
отношению к задаче понимания смысла текста. П. не является
репродуктивной работой, оно решает продуктивные
задачи, обусловленные его обращенностью за пределы
субъективных смысловых установок создателя текста.
Понять текст — значит понять его как слово, которым с
нами говорит традиция. При этом происходит сплав,
синтез горизонтов интерпретатора и прошлого. Понятия
прошлого реконструируются так, что они одновременно
содержат и наши собственные понятия. П. — это
создание более высокой общности, преодолевающей как
собственную, так и чужую исключительность.
Происходящий в П. сплав горизонта интерпретатора
и горизонта традиции осуществляется и реализуется в
языке. Серьезное значение придавал языку и речи Диль-
гей: «И автор, и интерпретатор не противостоят друг
другу в плане своих индивидуальностей. Общность
человеческой природы, которая делает возможной
общение с помощью речи, делает возможной и
интерпретацию: в ее процессе происходит сопереживание
чужих форм жизни путем своего собственного
жизнеощущения...» (Di/thev:I972, с. 242-243). Язык —
универсальный медиум, в котором протекает П. Способом
реализации понимания является интерпретация.
Сущностную черту традиции X. Г. Гадамер видит именно в
том, что она существует в медиуме языка, имеет
языковую природу. Для Гадамера герменевтика — феномен П.
и правильного изложения понятого. Процесс П.
осуществляется по герменевтическому кругу.
Е. А. Цурганова
ПОСТКОЛОНИАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ (англ.
POSTCOLONIAL STUDIES). Область междисциплинарных
исследований, литературоведческий аспект которых
сформировался в конце 80-х — начале 90-х XX в.
Отдельные элементы постколониальной теории, а также
сам термин возникли в критических дискуссиях в конце
70-х. Большинство постколониальных теорий и практик
восходит к гораздо более ранним явлениям и развивается
по существу параллельно с колониализмом.
Проблематика колониалистских идеологий, навязывавших
угнетаемым культурным группам определенные ценности
доминирующей культуры, вызывая различные формы
противостояния им, существовала задолго до того, как
П. и. оформились в отдельное направление. Сегодня
сфера интересов П. и. не ограничивается феноменами,
относящимися к последним десятилетиям XX в., но
включает в себя изучение как доминирующих, так и
маргинализированных культурных традиций.
Мартиникский франкоязычный антрополог Франц
Фанон одним из первых предпринял попытку
исследования психологии колониализма и антиколониального
противостояния, а также выявления роли языка-
колонизатора в формировании культурной идентичности
(Fanon:J952; Fanon:1961). Афро-американский
мыслитель и общественный деятель Уильям Дюбуа выдвинул
концепцию «двойственного» сознания подавленного
субъекта, которая легла в основу современных
постколониальных представлений, а также движения «негри-
зма» в Карибском регионе, «Афро-американского
ренессанса» в США и т. д. фи Bois:1903; Du Bois:1947). Эти
прото-постколониальные теории оказали заметное
влияние на идеологию широко развернувшихся с
середины XX в. национально-освободительных движений
стран «третьего мира», которые в свою очередь
повлияли на дальнейшее развитие и концептуализацию
постколониальных теорий и практик, что привело в
заключительные десятилетия XX в. (отмеченные культурной
глобализацией, ростом миграций в мировом масштабе и
транснациональными тенденциями) к выделению П. и.
в отдельную область.
В строгом значении термина П. и. касаются
литературы, созданной на языке бывших колонизаторов,
прежде всего английском, писателями из бывших
колоний (за исключением американской и канадской
национальных литератур). До 1980 «постколониальная
литература» рассматривалась под рубрикой «литература
Британского Содружества». Причем и тогда и сегодня в
сферу интересов постколониальных теоретиков
попадают и литература, написанная авторами,
принадлежащими «условно» к группе «колонизаторов» и к группе
«колонизированных». Тем самым выявляется
противоречие, содержащееся в понятии П. и., включающем как
противостояние колониальной идеологии и ее дискурсу,
так и допущение того, что они продолжают активно
влиять на формирование культур, ([юрмально
добившихся независимости от метрополии.
В центре П. и. стоит задача выявления и
всестороннего изучения, а также сравнения опыта «немых»,
недостаточно или вовсе не представленных культурных
групп, история которых была связана с крайним
политическим, социальным, культурным и психологическим
подавлением. Важное место в П. и. занимает анализ
сложного взаимодействия культуры колонизатора и
культуры колонизируемой, отмеченного многими
особенностями и нюансами, в зависимости от
культурно-географического ареала и идеологических практик.
П. и. ставят целью определение социальных,
политических, культурных и психологических принципов,
согласно которым функционируют колониалистские и
антиколониальные идеологии, основывающиеся на стратегии
власти и подавления, с одной стороны, и
противостояния, с другой. Постколониальной критике свойственна
некоторая общественность и транснациональный
транскультурный пафос. Этим она отличается от более
прикладных критических мини-дискурсов инаковости
последних десятилетий XX в. таких как «черная
эстетика», гомоэротический, афро-американский,
экологический дискурсы и т. д. В основе многих
постколониальных построений лежат посылки постструктурализма,
неомарксизма, нового историзма, легко
прочитывающиеся, хотя и переосмысленные. Это работы трех
ведущих постколониальных исследователей: палестино-
американского критика Э. Сайда, индийцев по
происхождению Хоми Бабы и Гаятри Спивак.
Большинство исследователей датирует начало
активного развития П. и. выходом в свет книги Сайда
«Ориентализм» (1978). Сайд представляет Восток
(точнее, Ближний Восток) как один из фантастических
дискурсивных конструктов, создаваемых Западом с тем.
чтобы успешно проводить стратегии объективации и
отчуждения «другого», в данном случае, «незанадного»
субъекта, формируя посредством этой «фантазии»
различные теории и практики культуры колонизатора и
колонизируемой культуры. Опираясь в основном на
теории М. Фуко, Сайд подвергает деструкции западные

ПОСТКОЛОНИАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ 321
представления о культурном, эпистемологическом,
языковом, литературном каноне, раскрывает сущность
идеологии «экзотизации», сводящей образ «иной»
культуры к примитивному набору стереотипов. Выделенная
Саидом культурная стратегия «ориентализма» —
западного стремления представить все «восточные» культуры
как низшие, недоразвитые и угрожающие «высокой»
цивилизации — оказалась одной из центральных и
наиболее активно дискутируемых во всем
постколониальном проекте (Said:1978). Она воплотилась в более
глобальных теориях этноцентризма и евроцентризма,
как проявлениях западной логоцентрической мысли. В
монографии «Мир, текст и критик» (1983) Сайд
предлагает возможные пути развития литературоведения в
свете постколониальных аспектов, выдвигая понятие
«светской» критики и категорию «всемирности»
(космополитизма) — горизонтально-вертикального,
предельно де- иерарх и зированного, междисциплинарного
изучения всех аспектов культуры и литературы
(Said:I983). В книге «Культура и империализм» (1993)
Сайд обращается к интерпретации колониалистских и
имперских стратегий в области литературы и культуры,
не ограничиваясь лишь одним регионом, но оперируя в
широком пространстве доминирующей европейской
традиции. Он трактует понятие «культурного
империализма», ставшее одним из основных в постколониальной
теории, как многостороннее подавление, в результате
которого доминирующая культура вытесняет и
подчиняет себе все проявления культуры-субъекта — от высоких
до низовых, от системы ценностей до сферы сугубо
массовой культуры, от личного до общественного, сводя
уникальные проявления колонизированной культуры к
имитации. Сайд оценивает процесс всеобщей
американизации в последние десятилетия XX в. как проявление
культурного империализма (Said:1993). Таким образом,
в работах Сайда различима важнейшая тенденция П. и.
— повышенное внимание к проблемам глобализации и
локализации, акцентирование ключевой для
постколониального дискурса категории «различ(ен)ия» (см.
различение).
Центральным понятием постколониального проекта
является постколониальная культурная идентичность и
принпицы ее формирования и репрезентации. Проблема
идентификации чаще всего интерпретируется
посредством различных дискурсивных практик, что выдвигает
на первый план анализ полиязыковости и культурного
«перевода-парафраза». изучение колониалистского
дискурса и сформировавшейся в его недрах
специфической трактовки «Я» (колонизатора) и «другого»
(«дикаря», нецивилизованного) как колониального
субъекта. Данная трактовка представляет собой
вариацию общей проблемы интерпретации инаковости,
сложившейся на Западе в эпоху Нового и Новейшего
времени и активно разрушаемой сегодня. В фокусе внимания
постколониальных теоретиков находятся субъектно-
объектная проблематика, культурная мимикрия и
ассимиляция, а также двойственное, «расщепленное»
сознание (пост)колониального субъекта. Оно основано на
непреодолеваемой культурной межпространственности,
промежуточности, и на связанном с ними
шизофреническом дискурсе, выделенном Ж. Делёзом и Ф. Гваттари
(Deleuze, Guattari:1972), а затем переосмысленном
Ф. Джеймсоном {Jameson: 1991). Двойственное сознание
(пост)колониального субъекта основано на
неустойчивой, принципиально незавершаемой и часто негативной
самоидентификации, связанной с актуальной в
последние десятилетия проблемой культурной дислокации,
нередко трактуемой внутри постколониального дискурса
в психологических/психоаналитических терминах.
Ведущий постколониальный теоретик X. Баба в книге
«Определение места культуры» (Bhabha:l994) связывает
это специфическое состояние, нередко рождающее свой
дискурс и эстетику, с «внедомностью». Проблема
«внедомности» и поисков баланса между наследием
доминирующей и архаической (доколониальной) культур
выходит на первый план в теоретической и
художественной трактовке постколониального сознания и
чувствительности (Bhabha: 1994). «Внедомность» нередко
интерпретируется в рамках культурной и эстетической
гибридности (синкретизма), как противоречивого и
взрывоопасного сочетания доминирующей и
подавляемой, суперпрогрессистской и архаической культурных
традиций. Дискурс гибридности закономерно находит
выражение в тех культурно-географических регионах,
которые в течение длительного времени были отмечены
этнорасовым и культурным смешением, особенно
«креолизацией». Это характерно, например, для
теоретиков культурного пограничья, связанных с
латиноамериканской культурой и с рядом субдискурсов внутри
США (в частности, с чикано-традицией), а также с
карибскими постнациональными исследованиями, в
центре которых — определение карибской
идентичности, не связанной с национальным, расовым, языковым
единообразием. Небольшая часть постколониальных
исследователей, приверженцев мини-дискурсов и
архаизации культурных моделей бывших колоний, выступает
против понятия гибридности, связывая его с по-
прежнему сохраняющимся доминированием западной
культурной парадигмы.
Постколониальные теоретики, большинство из
которых родились и выросли в бывших колониальных
культурах, но сформировались как ученые под
воздействием западного дискурса, в том числе и прежде всего,
постмодернистского, сами отвечают модели
гибридности, развивая и корректируя многие общетеоретические
установки постмодернизма. Постколониальная
критика, являя собой в определенной мере пример
постмодернистских «культурных исследований», воспринимает
культуру не как данный раз и навсегда набор
характеристик и явлений, но как подвижное поле
взаимоотношений, особую психо-социальную среду, внутри которой
осуществляется сложный процесс смыслотворения,
обусловленный перекрестным, реальным и
опосредованным влиянием культур. В этом смысле
постколониальная критика отталкивается от постмодернистских
теорий, направленных против логоцентризма западной
традиции и ее метарассказа. Вместе с тем,
постколониальные исследователи Э. Сайд, X. Баба, Г. Спивак и др.
активно полемизируют с теоретиками постмодернизма
— М. Фуко, Ж. Делёзом, Ж. Бодрийяром, Ф.
Джеймсоном и др. Это касается, в частности, понятия
«временного зазора», или «запаздывания», выделяемого
Бабой вслед за Ж. Лаканом — неустойчивого состояния
«темпорального разрыва в процессе репрезентации», в
поле которого ранее разлученный со значением знак
наделяется новым смыслом, обогащенным за счет
успевшего сформироваться гибридного или пограничного
дискурса. Особенно важной является попытка Бабы

322 ПОСТКОЛОНИАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
посредством идеи временного зазора отмежеваться как
от простого культурного плюрализма, когда культурные
явления рассматриваются в едином условно
универсальном времени, так и от культурного релятивизма с идеей
сосу шествования различных временных культурных
контекстов в универсальном пространстве
постмодернизма. Поэтому исследователь предлагает развести
«пространство постмодерна» и «время постколониально-
CTH»(Bhabha:I994, с. 212).
Г. Спивак, чьи взгляды представляют собой
довольно эклетичное сочетание деконструктивизма,
феминизма и неомарксизма, и Баба активно переосмысляют
проблему культурной инаковости и «различ(ен)ия»,
связанную с более ранними по времени антилогоцентри-
ческими выступлениями теоретиков постмодернизма,
прежде всего Ж. Деррида, Ж.-Ф. Лиотара, Ж. Лакана.
Идеи Деррида о столкновении путем разделения, как
единственном ненасильственном способе трактовки
проблемы «другого», переосмысляются Г. Спивак в
книге «Постколониальный критик: Интервью,
стратегии, диалоги» (1990), где она размышляет о
принципиальной невозможности понятия абсолютного «другого».
Исследовательница обосновывает свою мысль тем, что
человеку свойственно переводить любую инаковость в
знакомые ему категории, тем самым делая ее
неабсолютной, сближая объектность с субъектностью. Идеи
различ(ен)ия в сочетании с моментом
эпистемологической неуверенности актуальны для постколониального
дискурса, особенно в их социально-политическом и
культурном измерениях (Spivak:1990).
Постколониальная культурная «жертва» — это человек или группы
людей, не имевших доступа к репрезентации в рамках
того или иного метарассказа: национального,
международного, светского или религиозного. Эти «жертвы»
были выброшены за границы проектов модернизма,
посмодернизма, демократии и т. д. что дало основания
X. Бабе предложить понятие «контр-модерна», как
особого культурно-исторического поля, в котором
функционируют действующие субъекты. Если
абсолютный релятивизм классически постмодернистского толка
нередко предполагал отказ от самой возможности
взаимопонимания между культурными группами и
индивидами, бесконечное постулирование и
тиражирование различий, то для Спивак и Бабы релятивизм,
теряющий свой абсолютный характер, парадоксально
сочетается с этическим, нравственным выбором;
момент неуверенности, нерешительности, «временного
запаздывания», рождающий новые смыслы, позволяет
застывшим ролям поработителя и «жертвы» стать менее
абсолютными.
Особое место внутри П. и. занимает так называемый
«цветной феминизм», концентрирующий внимание на
проблемах тендерной культурной идентификации в
условиях (пост)колониализма. В этой области кроме
Спивак заметна деятельность Чандры Моханти, Челы
Сандоваль и др., которые переосмысляют и
конкретизируют постулаты постколониальной теории, выдвинутые
Саидом и Бабой, а также активно критикуют западную
универсалистскую феминистскую критику (Mohantv:
1997).
Заметную сферу П. и. составляет изучение
культурных традиций Соединенных Штатов, являющихся
одновременно бывшей колонией и государством-
колонизатором. Бурное развитие мультикультурного
дискурса и теорий разнообразия внутри
североамериканского пространства может быть рассмотрено как
специфическое применение постколониальной теории к
нетипичному культурному ареалу. В контексте
североамериканской критики, имеющей непосредственное
отношение к постколониальному проекту, выделяются
работы постструктуралистского афро-американского
исследователя Генри Луиса Гейтса мл. (редактора книг
«Черная литература и литературная теория, 1984»; «Раса,
письмо и различение», 1985), мексикано-американской
писательницы и критика Глории Ансальдуа (Anzaldiia:
/987), исследователя «пограничья» Хосе Давида Сальди-
вара (Saldivar:I997). В центре их усилий — попытка
децентрации США как неоимперии, внутри и вне
которой существуют субъекты неоколонизации; стремление
лишить США претензии представлять всю Америку, что
нередко приводит к переносу постколониальных
дискуссий в панэтнический, континентальный,
трансатлантический, «полушарный» аспекты. Это же стремление
наблюдается и у многих других постколониальных
теоретиков.
Однако Сайд и Баба отличаются более размытым
неоуниверсалистским подходом; не случайно для них
актуальной и дискуссионной остается проблема
«всемирности» и «всемирной литературы». Бабе
принадлежит попытка постколониального переосмысления
категории «мировая литература». Он делает акцент на
межкультурных взаимодействиях и мировая литература
более не рассматривается в ячейках отдельных
национальных традиций, но скорее через призму глобальных,
культурных, политических, психологических влияний,
закономерностей, понятий и тем (таких как
«историческая травма», рабство, революция, террор, изгнание,
«внедомность», потеря культурной идентичности и
т. д.). «Промежуточными» героями такого критического
дискурса становятся личности, проскальзывавшие
прежде сквозь ячейки логоцентрических оппозиций:
иммигранты, би- и мультикультурные авторы,
полиязыковые писатели, беженцы, колонизированные
народы, маргинализированные культурные группы.
Изучение художественного творчества с точки
зрения постколониальной теории начинает развиваться с
конца 80-х XX в., по преимуществу в отношении
англоязычных литератур; в 90-е к ним добавляют франкофон-
ные, испаноязычные и другие реалии. На
первоначальном этапе многие критики обратились к
постколониальному прочтению канонических текстов западной
традиции. Наиболее известно «переписывание» Саидом
канонического текста «Бури» У. Шекспира и «Сердца тьмы»
Дж. Конрада, основанное на дестабилизации текста
изнутри, смене места границ и центра, когда
второстепенные герои и географические локалы неожиданно
занимают центральное место. Характерны романы
ямайского автора Дж. Рис «Широкое Саргассово море»
(1966) — пастиш, созданный на основе «Джейн Эйр»
Ш. Бронте, и южно-африканского писателя Дж. М. Кут-
зее «Фо» (1988), до неузнаваемости изменившего
«Робинзона Крузо» Д. Дефо. Исследовательница Хелен
Тиффин считает, что задача постколониального дискурса
состоит не в (ре)конструировании национальных и
групповых культурных идентичностей, а в
перечитывании и переписывании европейского
(европоцентристского) исторического и художественного метарас-
сказов. Тиффин предлагает понятие канонического

ПОСТКУЛЬТУРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ 323
«контрлискурса» — особой стратегии, с помощью
которой постколониальный писатель/критик использует
героев, ситуации, илеологические и культурные
конструкты из канонических запалных текстов с тем, чтобы
высветить их колониалистские основы и тем самым
подвергнуть их деконструкции с точки зрения
постколониальных целей и задач.
В последнее десятилетие XX в. все более частыми
стали попытки теоретиков П. и. критически
переосмыслить теории и практики постколониальности; зачастую
они резко полемизируют с собственными взглядами.
Так, Спивак опубликовала книгу с характерным
названием, вызывающим ассоциацию с известной работой
И. Канта, — «Критика постколониального разума» (Spi-
vak:1999). В более мягкой форме это свойственно и Бабе,
который все больше склоняется к пост национальной и
посткультурной неоуниверсалистской традиции,
выходящей за рамки первоначального постколониального
проекта. Подобный транснациональный, направленный
против определенных элементов постколониальной
теории, пафос отличает также деятельность
исследователя парадоксов глобальной экономики социолога
Арлжуна Аппадураи, марксистского критика Ахмада
Айаза, исследовательницу Энн Маклинток,
обнажающую проблематичность самого термина
«постколониальный».
М. В. Тлосгпанова
ПОСТКУЛЬТУРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ (англ. POST
CULTURAL STUDIES). Область междисциплинарных
исследований, сформировавшаяся в 80-е — 90-е XX в. и
связанная с определенными областями культурной
критики, в которых проявляется тенденция к
глобализации (постнациональный, полушарный,
трансконтинентальный, транснациональный, трансатлантический
дискурсы), а также с развитием постколониальных
исследований в их глобалистском, неоуниверсалистском
варианте, в частности, в трактовке Э. Сайда, X. Бабы и
Г. Спивак (Said:1993; Bhabha:l994; Spivak:1999).
Несомненна связь посткультурного дискурса с
постструктуралистскими установками на отказ от жесткой дисцип-
линарности, на деконструкцию национального (и
любого другого) метарассказа, а также переосмысление
истории и культуры в русле концепций нового
историзма. В то же время сама тенденция к посткультурности
сигнализирует о попытке дефрагментации знания, о
противоречивом стремлении выстроить новую
глобальную общность, новый синтез, на основе различных
альтернативных вариантов метарассказов, перекроив
тем самым карту культурных исследований вне
европоцентристских категорий и реалий.
П. и. могут быть осмыслены как определенная
тенденция в трактовке культурных феноменов самого
разного порядка — как в смысле их исторической
привязки, так и в смысле разнообразия культурно-
географических ареалов. В основе большинства
посткультурных построений лежит центральная и для
постколониального дискурса проблематика гибридности
и синкретизма, а также настойчиво проводимая попытка
поставить под сомнение саму идею национальной
культуры и традиции. В этом смысле характерной
является точка зрения X. Бабы, в значительной мере
переосмысляющего идеи Э. Сайда, и по сути уже
пишущего в новой посткультурной традиции, где акцент
сделан на межкультурных взаимодействиях и «мировая
литература» более не рассматривается в ячейках
отдельных национальных традиций, но скорее через призму
тех или иных глобальных культурных, политических,
психологических влияний, закономерностей, понятий —
к примеру, таких как «историческая травма», рабство,
революция, террор, изгнание, бездомность, потеря
культурной идентичности и т. д. (Bhabha:1994, с. 11-12).
Особое место в формировании подвижного поля
П. и. занимает принцип «всемирноети», который
Э. Сайд определяет как особый тип взаимодействия
реальности и текста, находящихся постоянно в
отношениях игры и взаимовлияния (взаимозаменяемости)
{Said: 1983, с. 34), причем с явным оттенком «снижения»,
стремления обратить внимание на то, как
многосоставная и разноликая реальность вторгается в ранее сугубо
высоколобую эстетически замкнутую сферу
литературоведения. Отсюда и его модель мира как «восточного
базара». Определяя принципы новой «всемирной»
методологии «светского» знания, Сайд возвращает в сферу
научного дискурса порядком дискредитировавшие себя
идеалы гуманизма, по его мысли, способные связать
разнородные явления многосоставной культурной
мозаики, невзирая на различия в языках, традициях,
историческом времени бытования и т. д. При этом
внимание к умолкнувшим или подавленным
культурным голосам является для исследователя необходимым
условием любой «всемирности» и космополитизма.
«Всемирность» как принцип культурной репрезентации
противостоит культурному сепаратизму, хотя и
настаивает на важности внимания к умолкнувшим или
подавленным культурным голосам, как необходимому
условию космополитизма, при котором ранее пограничные
явления могут получить возможность репрезентации в
собственных терминах. Сайду принадлежит и попытка
сформулировать основные черты «всемирного человека»
— современного интеллектуала, культурного скитальца
эпохи глобальной «постнациональной» общности,
отмеченного космополитизмом («всемирностью») и
символической «безместностью», готового постоянно
менять свои идентичности (те, что достались от семьи,
этноса на те, что выбраны сознательно с помощью
образования и культурной среды) (Said: 1994).
Внося уточнения в первоначальные культурно-
эгалитаристские построения Сайда, Баба совершает
попытку отмежеваться как от простого и
монологического в основе культурного плюрализма, когда
различные культурные локалы рассматриваются в одном,
условно универсальном времени, так и от культурного
релятивизма с идеей сосуществования различных
временных культурных контекстов в однородном
универсальном пространстве постмодерна (Bhabha:1994, с. 212).
В П. и. центральным и достаточно условным, до
конца не определимым понятием, объектом изучения и
утопическим идеалом выступает посткультура (post-
culture). Это понятие включает в себя и
североамериканский мультикультурализм, и постколониальные
исследования, и ряд областей культурных исследований,
в особенности, касающихся современных реалий мас-
скульта, однако, эти термины нередко употребляются
как синонимы. Австралийский социолог-антрополог
Дж. С. Кан, автор книги «Культура, мультикультура,
посткультура» (Ка/гп:1995), связывает понятие
посткультуры с дискурсом гибридности и синкретизма, а

324 ПОСТМОДЕРНИЗМ
также с проблемой культурной глобализации (и в
частности, возможности/желательности создания
мировой культурной системы или мультикультурной
империи, если иметь в виду повсеместное влияние
культурных моделей США) на примере постмодернистского
мегалополиса, как идеальной модели посткультуры.
X. Баба, хотя и не оперирует понятием посткультуры,
тем не менее также рассматривает проблему культурной
глобализации через призму дискурсов межпространст-
венности и культурной гибридности, говоря о
«внезапном разрыве настоящего», делающим
возможным реализацию глобальных тенденций в культуре
{Bhabha: 1994, с. 212-217). В этом смысле особенно
важным является сборник статей под редакцией X. Бабы
«Нация как повествование» {Bhabha: 1990), где особое
внимание уделено временному аспекту посткультуры, а
идея преодоления современности, перехода из культуры
в посткультуру связывается с метафорой
потусторонности. «В конце века нас не занимает более проблема
уничтожения — смерти автора, или создания —
рождения субъекта... наше сегодняшнее существование
отмечено настойчивым ощущением выживания, жития на
границе настоящего, для которого, кажется, нет
подходящего названия, кроме противоречивой текучести
приставки «пост». Если жаргон нашего времени —
постмодернизм, постколониальность, постфеминизм —
вообще имеет какой-либо смысл, он состоит не в
популярном значении приставки пост-, как выражения
последовательности — «после» или противоположности
— «анти». Эти термины настойчиво указывают на сферу
по ту сторону, которая не является ни новым
горизонтом, ни отказом от прошлого. Конец века отмечен
переходностью, где время и пространство пересекаются,
производя на свет противоречивые знаки различия и
идентичности, прошлого и настоящего, включения и
исключения, и ощущения дезориентации и временного
запаздывания, когда знак и значение на время разлучены
и происходит процесс нового смыслообразования,
являются определяющими для пограничной эпохи,
которую мы переживаем сейчас» {Bhabha: 1994, с. 4-7).
Важно отметить, что термины с приставкой «пост»
(посткультура, постсовременность, постдисциплинар-
ность) не употребляются в простом значении «анти» или
«после». Не случайна игра с метафорой «пост» (англ.
«post») как некого маяка, новой точки отчета,
претендующей в случае с постмодерном и постколониально-
стью на завершение, отмену или радикальное
переосмысление проекта модерна и соответственно
колониального дискурса, в книге под редакцией А. Адама и
X. Тиффин «За последним рубежом: Теория
постколониализма и постмодерна» {Past the Last Post: 1991).
Попытка X. Бабы рассмотреть нацию как
повествование, как текст опирается на более ранние по времени,
главным образом, постструктуралистские работы, в
частности, деконструкцию Жаком Деррида
«Декларации Независимости» как текста, создающего,
«наговаривающего» американскую нацию в процессе речевой
репрезентации, когда сама эпистемологическая
неуверенность активно способствует формированию
национальной идентичности (Derrida: 1986). «Амбивалентность
идеи нации связана с историческим моментом перехода,
эпистемологической неуверенностью в выборе языка
самоопределения», — отмечает Баба. Отсюда и
отношение к нации как к тексту, во многом обусловленное
временным аспектом культуры. Поэтому он и
связывает порубежье, потусторонность но отношению к
современности не только с «утопическим и
жизнеутверждающим сознательным выбором самомаргинализации,
но и с важнейшим и фундаментальным посягательством
на основы модерна — прогресс, гомогенность,
культурную органику, национальную традицию, прошлое,
посредством которых рационализируются нормообра-
зующие тенденции внутри культуры» {Bhabha: 1990, с. 2-
4). В этом смысле понятие «нации как повествования
определяет те культурные границы, которые содержат
отрезки смыслов, что должны быть пересечены,
стерты, переведены или даже уничтожены в процессе
культурного воспроизводства» {Bhabha: 1990, с. 4).
М. В. Т/шстанова
ПОСТМОДЕРНИЗМ (англ. POSTMODERNISM, франц.
POSTMODERNISME, нем. POSTMODERNISMUS).
Многозначный и динамически подвижный в зависимости от
исторического, социального и национального контекста
комплекс философских, эпистемологических, научно-
теоретических и эмоционально-эстетических
представлений. Прежде всего П. выступает как характеристика
определенного менталитета, специфического способа
мировосприятия, мироощущения и оценки как
познавательных возможностей человека, так и его места и роли
в окружающем мире. П. прошел долгую фазу
первичного латентного формообразования, датирующуюся
приблизительно с конца Второй мировой войны (в
самых различных сферах искусства: литературе, музыке,
живописи, архитектуре и проч.), и лишь с начала 80-х
годов был осознан как общеэстетический феномен
западной культуры и теоретически отрефлексирован как
специфическое явление в философии, эстетике и
литературной критике.
Необходимо различать П. как художественное
течение в литературе (а также других видах искусства) и П.
как теоретическую рефлексию на это явление, т. е. как
специфическую литературоведческую методологию,
позволяющую говорить о существовании особой
критической школы или направления. П. как направление в
современной литературной критике (основные
теоретики: француз Ж.-Ф. Лиотар, американцы И. Хассан.
Ф. Джеймсон, голландцы Д. В. Фоккема, Т. Д'ан,
англичане Дж. Батлер, Д. Лодж и др.) опирается на
теорию и практику постструктурализма и деконст-
руктивизма и характеризуется прежде всего как
попытка выявить на уровне организации художественного
текста определенный мировоззренческий комплекс
специфическим образом эмоционально окрашенных
представлений. Основные понятия, которыми
оперируют сторонники этого направления: «мир как хаос» и
постмодернистская чувствительность, «мир как
текст» и «сознание как текст», интертекстуальность,
«кризис авторитетов» и эпистемологическая
неуверенность, авторская маска, двойной код и «пародийный
модус повествования», пастиш, противоречивость,
дискретность, фрагментарность повествования (принцип
нонселекции), «провал коммуникации» (или в более
общем плане — «коммуникативная затрудненность»),
метарассказ.
В работах теоретиков П. предприняты попытки
синтезировать соперничающие общефилософские концепции
постструктурализма с практикой Йельского деконструк-

ПОСТМОДЕРНИЗМ 325
тивизма, спроецировав все на современное искусство.
Таким образом, П. синтезировал теорию
постструктурализма, практику литературно-критического анализа
леконструктивизма и художественную практику
современного искусства и попытался дать этому объяснение
как «новому видению мира». Все это позволяет говорить
о существовании специфического постструктуралистско-
деконструктивистско-постмолернистского комплекса
общих представлений и установок.
Проблема П. как целостного феномена современного
искусства лишь в начале 1980-х была поставлена на
повестку дня западными теоретиками, пытавшимися
объединить в единое целое разрозненные явления
культуры последних десятилетий XX в., которые в
различных сферах духовного производства определялись как
постмодернистские. Чтобы объединить
многочисленные «посгмодернизмы» в одно большое течение, нужно
было найти единую методологическую основу и
единообразные средства анализа.
Обнаружению постмодернистских параллелей в
различных видах искусства был посвящен специальный
номер журнала «Critical inquiry» (Critical inquiry: 1980).
Среди работ на эту тему — «Художественная культура:
Эссе о постмодерне» Дугласа Дэвиса (Davis: 1977); «Язык
архитектуры постмодерна» (1977) Чарлза Дженкса
(Jeneks: 1978); «Интернациональный трансавангард»
Акилле Бенито Оливы (Oliva:l982)\ «После "Поминок":
Эссе о современном авангарде» Кристофера Батлера
(Butler: /980; имеются в виду «Поминки по Финнегану»
Джойса); «Постмодернизм в американской литературе и
искусстве» Тео Д'ана (D'haen:1986)\ «Цвета риторики:
Проблема отношения между современной литературой и
живописью» Уэнду Стейнер (Steiner: 1982).
Следует отметить литературоведов и философов,
которые стремятся выявить основу постмодернистской
чувствительности, видя в ней некий общий знаменатель
«духа эпохи», породившей П. как эстетический феномен:
Ихаб Хассан, Дэвид Лодж, Алан Уайлд, Кристофер
Батлер, Доуве Фоккема, Кристин Брук-Роуз, Юрген
Хабермас, Михаэль Келер, Андре Ле Во, Жан-Франсуа
Лиотар. Джеремо Мадзаро, Уильям Спейнос, Масуд
Завар-заде, Вольфганг Вельш и многих других.
Проблема П. как широкого художественного течения
поставила перед исследователем ряд вопросов.
Существует ли сам феномен П.? Не очередная ли это фикция,
результат искусственного теоретического построения,
бытующего скорее в воображении некоторых западных
теоретиков искусства, нежели в реальности
современного художественного процесса? Чем, собственно, П.
отличается от модернизма, которому он обязан прежде
всего своим названием? В каком смысле он
действительно «пост» — в чисто временном или еще и в
качественном отношении?
Все эти вопросы и составили суть тех дискуссий, kq-
торые велись как сторонниками, так и противниками
П., и ответы на которые свидетельствуют о том, что в
какой-то мере проблема П. оказалась в начале 80-х
неожиданной для западного теоретического сознания. В
предисловии к сборнику статей «Приближаясь к
проблеме постмодернизма» его составители X. Бертенс и
Д. Фоккема пишут: «К большому замешательству
историков литературы, термин "постмодернизм" стал
ходячим выражением лаже раньше, чем возникла
потребность в установлении его смысла. Возможно, это
верно как относительно США, так и Европы, и
наверняка справедливо по отношению к Германии, Италии и
Нидерландам, где этот термин был практически
неизвестен три или четыре года назад, в то время как
сегодня он часто упоминается в дискуссиях о визуальных
искусствах, архитектуре, музыке и литературе» (Bertens.
Fokkema:1986,c. У If).
Как сам П., так и его теоретическое осмысление
оформились под воздействием определенного
«эпистемологического разрыва» с мировоззренческими
концепциями, традиционно характеризуемыми как
модернистские. Но вопрос, насколько существенен был
этот разрыв, вызвал бурную полемику среди западных
теоретиков. Если Герхард Хоффман, Альфред Хорнунг и
Рюдигер Кунов утверждали наличие «радикального
разрыва между модернистской и постмодернистской
литературами, отражающегося в оппозиции двух эпи-
стем: субъективность в противовес потере
субъективности» (Hoffmann, Hornung, Кипо\\>:1987, е. 2(9), то Сьюзан
Сулейман и Хельмут Летен (Suleiman: 1986, Lethen:1986)
выражали серьезные сомнения в существовании каких-
либо принципиальных различий между модернизмом и
П. Сулейман, в частности, считает, что так называемая
«постмодернистская реакция» против модернизма
является скорее всего критическим мифом или, в крайнем
случае, реакцией, ограниченной американской
литературной ситуацией. Однако и она, при критическом
отношении к возможности существования П. как
целостного художественного явления по обе стороны
Атлантики, вынуждена была признать, что «Барт, Деррила и
Кристева являются теоретиками постмодерной
чувствительности независимо от терминов, которые они
употребляют, точно так же, как и Филипп Соллерс, Жиль
Делёз, Феликс Гваттари и другие представители
современной французской мысли» (Suleiman: 1986, с. 256).
Если постструктурализм в своих исходных формах
практически ограничивался относительно узкой сферой
философско-литературных интересов, т. е., условно
говоря, определялся французской философской мыслью
(постструктурализмом Ж. Деррида, М. Фуко, Ж. Де-
лёза, Ф. Гваттари и Ю. Кристевой) и американской
теорией литературоведения (деконструктивизмом П. бе
Мана, Дж. Хартмана, X. Блума и Дж. X. Миллера), то
постмодернизм сразу стал восприниматься как
глобальное выражение духа своей эпохи — второй половины и
конца XX века.
Для подобного расширения потребовались и
переоценка некоторых исходных постулатов
постструктурализма, и привлечение более широкого философского и
демонстрационного материала. Страстный сторонник П.
Вольфганг Вельш пишет: «Конгруэнция
постмодернистских феноменов в литературе, архитектуре, как в разных
вилах искусства вообще, так и в общественных
феноменах от экономики вплоть до политики и сверх того в
научных теориях и философских рефлексиях просто
очевидна» (Welsch:1987, с. 6).
Претендуя на выведение общего знаменателя своей
эпохи на основе довольно ограниченного набора
параметров, П. ищет подтверждения своим тезисам везде,
где имеются или предполагаются признаки, которые
могут быть истолкованы как проявление духа
постмодернизма. При этом частным и внешним явлениям
нередко придается абсолютизирующий характер, в них
видят выражение некоего «духа времени», определяюще-

326 ПОСТМОДЕРНИЗМ
го все существующее. Иными словами, постмодерном
пытаются объяснить весь современный мир, вместо
того, чтобы из своеобразия этого мира вывести П. как
одну из его тенденций и возможностей.
Суждение В. Вельша выражает распространенное
умонастроение западной интеллигенции: «в целом
необходимо иметь в виду, что постмодерн и
постмодернизм отнюдь не являются выдумкой теоретиков
искусства, художников и философов. Скорее дело заключается
в том, что наша реальность и жизненный мир стали
44постмодерными". В эпоху воздушного сообщения и
телекоммуникации разнородное настолько сблизилось,
что везде сталкивается друг с другом; одновременность
разновременного стала новым естеством. Общая
ситуация симультанности и взаимопроникновения различных
концепций и точек зрения более чем реальна. Эти
проблемы и пытается решить постмодернизм. Не он
выдумал эту ситуацию, он лишь только ее
осмысливает. Он не отворачивается от времени, он его исследует»
(Ibid., с. 4). При этом следует иметь в виду, что
«постмодерн здесь понимается как состояние
радикальной плюральности, а постмодернизм — как его
концепция» (Ibid.).
Проблема формирования П. и его функционирования
в системе современной западной культуры затрагивает
сферу, глобальную по своему масштабу, поскольку
касается вопросов не столько мировоззрения, сколько
мироощущения, т. е. ту область, где на первый план
выходит не рациональная, логически оформленная
философская рефлексия, а глубоко эмоциональная,
внутренне прочувствованная реакция человека на
окружающий его мир. Осмысление постструктуралистских
теорий как концептуальной основы постмодернистской
чувствительности — факт, хронологически более
поздний по сравнению с временем возникновения
постструктурализма. Он стал предметом серьезного обсуждения
среди западных философов только с середины 80-х. Это
новое понимание постструктурализма и привело к
появлению философского течения постструктурализма,
пытающегося осмыслить различные аспекты
постмодернистской чувствительности (Ж.-Ф. Лиотар, А. Мед-
жилл, В. Вельш).
Относительно того, что считать самыми
характерными признаками П., существует весьма широкий
спектр мнений. И. Хассан выделяет в качестве его
основных черт «имманентность» и «неопределенность»,
утверждая, что произведения этого направления в
искусстве в целом обнаруживают тенденцию к
«молчанию», т. е. «с метафизической точки зрения»
ничего не способны сказать о «конечных истинах». В то
же время Алан Уайлд считает, что самым главным
признаком П. является специфическая форма
«корректирующей иронии» по отношению ко всем
проявлениям жизни. Согласно Д. Лоджу, разрабатывавшему в
основном теорию литературного П, определяющим
свойством постмодернистских текстов оказывается тот
факт, что на уровне повествования они создают у
читателя неуверенность в ходе его развития.
Другим спорным вопросом является дата
возникновения П. Для Хассана он начинается с «Поминок по
Финнегану» (1939) Дж. Джойса. Фактически той же
периодизации придерживается и К. Батлер. Другие
исследователи относят время его появления примерно к
середине 50-х, а к середине 60-х — его превращение в
господствующую тенденцию в искусстве. Однако
большинство западных ученых, как литературных
критиков, так и искусствоведов, считают, что переход
от модернизма к П. пришелся именно на середину 50-х.
Одним из последствий выхода на теоретическую
авансцену философского П. был пересмотр тех
импульсов влияния, которые оказали существенное воздействие
на сам факт формирования постструктурализма. Как
собственно постмодернистский по своей природе стал
рассматриваться такой влиятельный и
распространенный в интеллектуальных кругах Запада феномен, как
«поэтическое мышление». Именно оно и
характеризуется теоретиками П. как фундаментальный признак
постмодернистской чувствительности. Суть его
заключается в том, что философы обращаются к самому
способу художественного, поэтического постижения
мысли, заявляя, что только таким способом ее вообще
можно выразить. Другим аспектом этого же явления
служит тот факт, что критики и теоретики литературы
выступают по преимуществу как философы, а писатели
и поэты — как теоретики искусства.
Искусство многих современных художников Запала
отличается высокой степенью теоретической рефлексии,
что же касается художников, относимых к течению П.,
то практически все они одновременно выступают и как
теоретики собственного творчества. В немалой степени
это обусловлено тем, что данное искусство просто не
может существовать без авторского комментария. Все
то, что называется «постмодернистским романом»
Дж. Фаулза, Дж. Барта, А. Роб-Грийе, Р. Сьюкеника.
Ф. Соллерса, X. Кортасара и многих других,
представляет собой не только описание событий и изображение
участвующих в них лиц, но и пространные рассуждения
о самом процессе написания произведения. Вводя в ткань
повествования теоретические пассажи, писатели
постмодернистской ориентации нередко прямо
апеллируют в них к авторитету Р. Барта, Ж. Деррида. М. Фуко
и других теоретиков постструктурализма и П., заявляя о
своей невозможности в «новых условиях» писать по-
старому, т. е. в традиционной реалистической манере.
Говоря о литературоведении как об особом
направлении в критике, не следует забывать, что на практике его
представители скорее как правило, нежели как
исключение, дополняют один вид деятельности другой. Так,
романисты А. Роб-Грийе и Дж. Барт являются авторами
влиятельных среди постмодернистов теоретических
книг, а «чистые» теоретики М. Бланшо и У. Эко —
создателями художественных произведений;
итальянский семиотик и постмодернист У. Эко — автор
хрестоматийного постмодернистского романа «Имя
розы» (1980) и популярного романа «Маятник Фуко» (1988).
Подобный симбиоз литературоведческого
теоретизирования и художественного вымысла можно объяснить и
чисто практическими нуждами писателей, вынужденных
объяснять читателю, воспитанному в традициях
реалистического искусства, почему они прибегают к
непривычной для него форме повествования. Эссеистичность
изложения, касается ли это художественной
литературы, или литературы философской, литературоведческой,
критической и т. д., вообще стала знамением времени, и
тон здесь с самого начала задавали философы: Хайдег-
гер, Бланшо, Деррида и др.
Модель поэтического осмысления любого
культурного текста и стоящей за ним действительности сложи-

ПОСТМОДЕРНИЗМ 327
лась в специфических условиях глобального
мировоззренческого кризиса, типичного для самоощущения
западной творческой интеллигенции второй половины
XX в. Теоретики П. постоянно подчеркивают кризисный
характер постмодернистского сознания, считая, что
своими корнями оно уходит в эпоху ломки
естественнонаучных представлений рубежа XIX-XX вв. (или
глубже), когда был существенно подорван авторитет как
позитивистского научного знания, так и
рационалистически обоснованных ценностей буржуазной культурной
традиции. Сама апелляция к здравому смыслу, столь
типичная для критической практики идеологии
Просвещения, стала рассматриваться как наследие «ложного
сознания» буржуазной рационалистичности. В
результате все то, что называется «европейской традицией»,
воспринимается постмодернистами как традиция
рационалистическая и тем самым как неприемлемая.
Отсюда и общее ощущение кризисности.
Американский исследователь А. Меджилл, раскрывая смысл
понятия «кризис», пишет: «Это утрата авторитетных и
доступных разуму стандартов добра, истины и
прекрасного, утрата, отягощенная одновременно потерей веры в
божье слово Библии» (Megill:I985, с. XIV). Отказ от
рационализма и осененных традицией и религией веры в
общепризнанные авторитеты, сомнение в достоверности
научного познания, т. е. картины мира, основанной на
данных естественных наук, приводит постмодернистов
к эпистемологической неуверенности, убеждению, что
наиболее адекватное постижение действительности
доступно не естественным и точным наукам или
традиционной философии, опирающейся на систематически
формализованный понятийный аппарат логики с ее
строгими законами взаимоотношения посылок и
следствий, а интуитивному поэтическому мышлению с его
ассоциативностью, образностью, метафоричностью и
мгновенными откровениями инсайта. Эта точка зрения
получила распространение не только среди
представителей гуманитарных, но также и естественных наук.
Специфическое видение мира как хаоса, лишенного
причинно-следственных связей и ценностных
ориентиров, мира децентрированного, предстающего сознанию
лишь в виде иерархически неупорядоченных фрагментов,
и получило определение постмодернистской
чувствительности.
Практически все теоретики П. отмечают серьезное
значение, которое имел для становления их концепций
труд Ж.-Ф. Лиотара «Состояние постмодерна» (1979).
Лиотар пишет, что «если все упростить до предела, то
под «постмодернизмом» понимается недоверие к мета-
рассказам (Lyotard:1979, с. 7). Метарассказом он
обозначает все те «объяснительные системы», которые, по его
мнению, организуют буржуазное общество и служат для
него средством самооправдания: религию, историю,
науку, психологию, искусство (иначе говоря, любое
«знание»). Для французского исследователя «век
постмодерна» в целом характеризуется эрозией веры в «великие
метаповествования», легитимирующие, объясняющие и
«тотализируюшие» представления о реальности. С его
точки зрения, мы явились свидетелями раздробления,
расшепления «великих историй» и появления множества
простых, мелких, локальных «историй-рассказов».
Смысл этих «крайне парадоксальных» по своей природе
повествований — не узаконить, не легитимизировать
знание, а «драматизировать наше понимание кризиса».
Характеризуя науку постмодерна, Лиотар заявляет, что
она занята «поисками нестабильностей»; например,
«теория катастроф» Рене Тома прямо направлена против
понятия «стабильная система». Детерминизм
сохраняется только в виде «маленьких островков» в мире всеобщей
нестабильности, когда все внимание концентрируется на
«единичных фактах», на «несоизмеримых величинах» и
«локальных» процессах {Ibid., с. 95).
Господствующим признаком культуры эры
постмодерна оказывается эклектизм, который «является
нулевой степенью общей культуры» (Lyotard:1983, с. 334).
Важную, если не ведущую роль в поддержке этого
«эклектизма» — как эстетического, так и
познавательного — играют средства массовой информации, или, как их
называет Лиотар, «информатика», которая,
пропагандируя гедонистическое отношение к жизни, закрепляет
состояние бездумного потребительского отношения к
искусству. В этих условиях, практически по
единогласному мнению теоретиков П., для «серьезного
художника» возможна лишь одна перспектива — воображаемая
деконструкция «политики языковых игр», позволяющая
понять «фиктивный характер» языкового сознания.
Отсюда и специфика искусства постмодерна, которое
«выдвигает на передний план непредставимое, неизобра-
зимое в самом изображении... Оно отказывается
утешаться прекрасными формами, консенсусом вкуса. Оно
ищет новые способы изображения, но не для того,
чтобы получить от них эстетическое наслаждение, а для
того, чтобы с еще большей остротой передать
ощущение того, что нельзя представить. Постмодернистский
писатель или художник находится в положении
философа: текст, который он пишет, произведение, которое он
создает, в принципе не подчиняется заранее
установленным правилам, ему нельзя выносить приговор, не
подлежащий обжалованию, применяя к нему
общеизвестные критерии оценки. Эти правила и категории и есть
как раз то, что ищет само произведение искусства»
(Ibid., с. 340-341).
Одним из наиболее распространенных принципов
определения специфики искусства П. является подход к
нему как к своеобразному художественному коду, т. е.
своду правил организации «текста» художественного
произведения. Трудность этого подхода заключается в
том, что П. с формальной точки зрения выступает как
искусство, сознательно отвергающее всякие правила и
ограничения, выработанные предшествующей
культурной традицией. Поэтому в качестве основополагающего
принципа организации постмодернистского текста
голландский исследователь Д. Фоккема называет понятие
нонселекции, феномен которой неоднократно отмечался
и другими исследователями (например, Д. Лоджем,
И. Хассаном).
Отталкиваясь от концепций Лиотара и
американского теоретика И. Хассана, Д. Фоккема попытался
спроецировать мировоззренческие предпосылки П. на его
художественную стилистику. П. для него — это прежде
всего особый «взгляд на мир», «продукт долгого процесса
секуляризации и дегуманизации» {Fokkema:I986, с. 81).
Если в эпоху Возрождения, по его мнению, возникли
условия для появления концепции антропологического
универсума, то в XIX и XX вв. под влиянием наук — от
биологии до космологии — стало все более
затруднительным защищать представление о человеке как о
центре космоса: «В конце концов оно оказалось несо-

328 ПОСТМОДЕРНИСТСКАЯ ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТЬ
стоятельным и даже нелепым» (Ibid., с. 82). Поэтому
постмодернистский взгляд на мир характеризуется
убеждением, что любая попытка сконструировать
модель мира — как бы она ни оговаривалась или
ограничивалась «эпистемологическими сомнениями» —
бессмысленна. Создается впечатление, что художники-
постмодернисты считают в равной мере невозможным и
бесполезным пытаться устанавливать какой-либо
иерархический порядок или какие-либо системы
приоритетов в жизни. Если они и допускают существование
модели мира, то основанной лишь на «максимальной
энтропии», на «равновероятности и равноценности всех
конститутивных элементов» (Ibid., с. 82-83).
Мировоззренческая противоречивость художников-
постмодернистов, их попытки передать свое восприятие
хаотичности мира сознательно организованным хаосом
художественного произведения, скептическое отношение
к любым авторитетам и как следствие — ироническая их
трактовка, подчеркивание условности художественно-
изобразительных средств литературы («обнажение
приема») абсолютизируются постмодернистской
критикой, превращаются в основные принципы
художественности как таковой и переносятся на всю мировую
литературу. Познавательный релятивизм теоретиков П.
заставляет их с особым вниманием относиться к
проблеме «авторитета письма», поскольку в виде текстов
любой исторической эпохи он является для них
единственной конкретной данностью, с которой они готовы
иметь дело. Этот авторитет характеризуется ими как
специфическая власть языка художественного
произведения, способного своими внутренними (например для
литературы — чисто риторическими) средствами
создать самодовлеющий мир дискурса. Авторитет текста,
не соотнесенный с действительностью, обосновывается
исключительно интертекстуально (т. е. авторитетом
других текстов). В конечном счете, этот авторитет
отождествляется с набором риторических или
изобразительных средств, при помощи которых автор данного
текста создает специфическую «власть письма» над
сознанием читателя. Однако эта власть письма крайне
относительна, и любой художник, по мысли
постмодернистов, ощущая ее относительность, все время
испытывает, как пишет Э. Сайд, чувства смущения,
раздражения, досады, вызванные «сознанием
собственной двусмысленности, собственной ограниченности
царством вымысла и письма» (Said: 1985, с. 34). Отсюда
и постулируемая всеми теоретиками П. неизбежность
пародийного модуса повествования как единственно
возможной экзистенциальной позиции серьезного
художника.
При анализе искусства П. все его теоретики
указывают, что пародия в нем приобретает иное обличье и
новую функции по сравнению с традиционной
литературой. Так, Ч. Дженке определяет главный признак этого
направления как «парадоксальный дуализм, или двойное
кодирование, указание на который и содержит в себе его
гибридное название «постмодернизм» (Jencks:1978, с. 14).
Под «двойным кодированием» исследователь понимает
присущее П. постоянное пародическое сопоставление
двух (или более) «текстуальных миров», т. е. различных
способов семиотического кодирования эстетических
систем, чем, собственно, для него и являются разные
художественные стили. Рассматриваемый в подобном
плане П. выступает одновременно и как продолжение
практики модернизма, и как его преодоление, поскольку
он «иронически преодолевает» стилистику своего
предшественника (см. двойной код).
Основной корпус постмодернистской критики
представляет собой исследования различных способов
повествовательной техники, нацеленной на создание фраг-
ментированного дискурса. Д. Лодж, Д. Фоккема,
Л. Хейман и др. выявили и систематизировали
многочисленные «повествовательные стратегии»
постмодернистского письма, т. е. сугубо условный характер
художественного творчества.
Версию «мягкого», или «кроткого постмодерна»
предлагает Жиль Липовецкий. В книге «Сумерки долга:
Безболезненная этика демократических времен» (Lipo-
vetsky:1992)y продолжая линию, намеченную в «Эре
пустоты: Эссе о современном индивидуализме» (Lipovet-
sky:1983) и «Империи эфемерности: Мода и ее судьба в
современных обществах» (Lipovetsky:1987), он отстаивает
тезис о безболезненности переживания современным
человеком своего «постмодерного удела», о
приспособлении к нему сознания конца XX в., о возникновении
постмодерного индивидуализма, больше озабоченного
качеством жизни, желанием не столько преуспеть в
финансовом, социальном плане, сколько отстоять
ценности частной жизни, индивидуальные права «на
автономность, желание, счастье» (Lipovetsky:l992, с. 290).
И. П. Ильин
ПОСТМОДЕРНИСТСКАЯ ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТЬ
(франц. SENSIBILITE POSTMODERNE, англ. POSTMODERN
SENSIBILITY, нем. POSTMODERNE SENSIBILITAT). Термин
постструктурализма и постмодернизма;
специфическая форма мироощущения и соответствующий ей
способ теоретической рефлексии, характерные для
научного мышления литературоведов постструктурали-
стско-постмодернистской ориентации. Возникновение
понятия П. ч. связано с фактом переосмысления
постструктуралистских теорий как отражения
постмодернистского менталитета, ставшего предметом серьезного
обсуждения среди западных философов и культурологов
с середины 80-х. Под П. ч. понимают два рода явлений.
Первым аспектом П. ч. называют ощущение мира как
хаоса, где отсутствуют какие-либо критерии ценностной
и смысловой ориентации, — мира, отмеченного, по
утверждению теоретика постмодернизма И. Хассана,
«кризисом веры» во все ранее существовавшие ценности.
Провозвестником этой «эры пришествия нигилизма»
считается Ф. Ницше с его работой «Воля к власти»
(1883-1888). Сто лет спустя, отмечает Хассан,
«большинство из нас с горечью признают, что такие
понятия, как Бог, Царь, Человек, Разум, История и
Государство, некогда появившись, затем канули в Лету
как принципы несокрушимого авторитета; и даже Язык
— самое младшее божество нашей интеллектуальной
элиты — находится под угрозой полной немощи, — как
еще один бог, не оправдавший надежд» (Hassan:/987,
с. 442).
В художественном сознании эта форма П. ч., как
считает голландский исследователь Д. Фоккема, привела
к убеждению, что любая попытка сконструировать
«модель мира» (в направлении чего двигалось искусство
модернизма) абсолютно бессмысленна, как бы она ни
оговаривалась или ни ограничивалась
эпистемологической неуверенностью. Постмодернисты полагают в рав-

ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ 329
ной мере невозможным и бесполезным пытаться
устанавливать какой-либо иерархический порядок или какие-
либо системы приоритетов в жизни. Если они и
допускают существование модели мира, то основанной лишь
на «максимальной энтропии», на «равновероятности и
равноценности всех конститутивных элементов» {Fok-
кета:1986, с. 82-83). Фактически на уровне композиции
постмодернистский «взгляд на мир» выразился в
стремлении воссоздать хаос жизни искусственно
организованным хаосом принципиально фрагментарного
повествования. Согласно английскому теоретику Д. Лоджу {Lodge:
1981). главное свойство текстов подобного типа
заключается в том. что на уровне повествования они создают
у читателя «неуверенность» в ходе его развития.
Американский критик А. Уайлд {Wilde:I98I) выделяет такой
существенный их признак, как специфическая форма
«корректирующей иронии» по отношению ко всем
проявлениям жизни.
Вторым аспектом П. ч., наиболее ярко
проявившимся в с(|)ере теории критики, является особая манера
письма (характерная не только для литературоведов, но
и для многих философов и культурологов), которую
можно было бы назвать «метафорической эссеистикой»,
феноменом «поэтического мышления». Связанный с
кризисом рационализма и отождествлением его с «духом
буржуазности» (традиция, восходящая в основном к
аргументации М. Вебера), этот феномен обязан своим
теоретическим оформлением прежде всего
М. Хайдеггеру и его попытке обосновать свой отход от
традиционной «классической модели западного
философствования» авторитетом философско-эстетических
представлений восточного происхождения
{Heidegger: 1962). Особую роль в манере позднего Хайдеггера
играет поэтический язык, восстанавливающий своими
намекающими ассоциациями «подлинный» смысл
«первоначального слова». Ученый прибегает к технике
словесно выраженного «намека», т. е. к помощи не
столько дискурсивно, логически обоснованной
аргументации, сколько к литературным, художественным
средствам, восходящим к платоновским диалогам и
диалогам восточной дидактики, как они применяются в
индуизме, буддизме и в чаньских текстах, где раскрытие
смысла понятия идет (например, в дзэновских лиалогах-
«коанах») поэтически-ассоциативным путем. Стиль
Хайдеггера, повлиявший на оформление литературной и
эстетической практики в США и Великобритании, на
деятельность представителей американского деконст-
руктивизма {П. де Мана, Р. Палмера, Дж. Риддлелла,
У. Спейнос и др.), заложил основу той модели
«поэтического мышления», которая была усвоена П. ч.
«Это мышление, — отмечает американский
исследователь Д. Хэллибертон, — вызвало интерес не только у
его (Хайдеггера — И. И.) коллег-философов Т. Адорно,
О. Беккера. Ж. Деррида, М. Дюфренна, М. Фуко, К. Яс-
перса, Э. Левинаса, М. Мерло-Понти и Ж.-П. Сартра,
но и у таких культурологов, как М. Бензе, у социологов
А. Шютца и Л. Голъдмана, у писателей М. Бланшо,
А. Мачадо, Дж. Ноллсона, О. Паса и У. Перси»
{Halliburton:I98I, с. VII).
И. П. Ильин
ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ (франц. POSTSTRUCTU-
RALISME. англ. POSTSTRUCTURALISM). Идейное течение
западной гуманитарной мысли, оказывавшее в
последнюю четверть XX в. сильнейшее влияние на
литературоведение Западной Европы и США. Получило такое
название, поскольку пришло на смену структурализму
как целостной системе представлений и явилось его
своеобразной самокритикой, а также в определенной
мере естественным продолжением и развитием
изначально присущих ему тенденций. Первоначально П.
рассматривался как чисто французское явление,
поскольку для обоснования своей сущности и специфики
опирался почти исключительно на материал французской
национальной культуры. К концу 70-х он превратился в
факт общемирового (в рамках западной культуры)
значения, породив феномен американского деконструк-
тивизма, укорененного прежде всего в своеобразии
национальных традиций духовно-эстетической жизни
США. П. характеризуется негативным пафосом по
отношению ко всяким позитивным знаниям, к любым
попыткам рационального обоснования феноменов
действительности, и в первую очередь культуры. Так,
например, постструктуралисты рассматривают концепцию
«универсализма», т. е. любую объяснительную схему
или обобщающую теорию, претендующую на
логическое обоснование закономерностей действительности,
как «маску догматизма», называют деятельность
подобного рода проявлением «метафизики» (под которой они
понимают принципы причинности, идентичности,
истины и т. д.), являющейся главным предметом их
инвектив. Столь же отрицательно они относятся к идее
«роста», или «прогресса», в области научных знаний, а
также к проблеме социально-исторического развития.
Сам принцип рациональности постструктуралисты
считают проявлением «империализма рассудка», якобы
ограничивающим «спонтанность» работы мысли и
воображения, и черпают свое вдохновение в
бессознательном.
Отсюда и проистекает то явление, которое
исследователи называют «болезненно патологической
завороженностью» (morbid fascination, по выражению М. Са-
рупа, — Sarup:l988, с. 97), иррационализмом,
неприятием концепции целостности и пристрастием ко всему
нестабильному, противоречивому, фрагментарному и
случайному. П. проявляется как утверждение принципа
«методологического сомнения» по отношению ко всем
«позитивным истинам», установкам и убеждениям,
существовавшим и существующим в западном обществе
и применяющимся для его легитимации, т. е.
самооправдания и узаконивания. В самом общем плане теория
П. — это выражение философского релятивизма и
скептицизма, эпистемологической неуверенности.
являющейся по своей сути теоретической реакцией на
позитивистские представления о природе человеческого
знания.
Выявляя во всех формах духовной деятельности
человека признаки «скрытой, но вездесущей (cachce mais
omnipresente) метафизики, постструктуралисты
выступают прежде всего как критики «метафизического
дискурса». На этом основании современные западные
классификаторы философских направлений относят П. к
общему течению «критики языка» (la critique du langage),
в котором соединяются традиции, ведущие свою
родословную от Г. Фреге и Ф. Ницше (Л. Витгенштейн,
Р. Карнап, Дж. Остин, У. Куайн), с одной стороны, — и
от М. Хайдеггера {М. Фуко, Ж. Деррида). с другой. Если
классическая философия в основном занималась пробле-

330 ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ
мой познания, т. е. отношениями между мышлением и
вещественным миром, то практически вся современная
западная философия переживает своеобразный «поворот
к языку» (a linguistic turn), поставив в центр внимания
проблему языка, и поэтому вопросы познания и смысла
приобретают у нее чисто языковой характер. В
результате и критика метафизики принимает форму критики
ее дискурса, или дискурсивных практик, как у М. Фуко.
Для Фуко знание не может быть нейтральным или
объективным, поскольку всегда является «продуктом
властных отношений». Вслед за Фуко
постструктуралисты видят в современном обществе прежде всего борьбу
за «власть интерпретации» различных идеологических
систем. «Господствующие идеологии», завладевая
«индустрией культуры», средствами массовой
информации, навязывают индивидам свой язык, т. е., по
представлениям постструктуралистов, отождествляющих
мышление с языком, навязывают сам образ мышления,
отвечающий потребностям этих идеологий. Тем самым
«господствующие идеологии» существенно
ограничивают способность индивидуумов осознавать свой
жизненный опыт, свое «материальное бытие». Современная
«индустрия культуры», утверждают
постструктуралисты, отказывая индивиду в адекватном средстве для
организации его собственного жизненного опыта, тем
самым лишает его необходимого «языка» для понимания
{интерпретации) как самого себя, так и окружающего
мира.
Таким образом, язык рассматривается не просто как
средство познания, но и как инструмент социальной
коммуникации, манипулирование которым со стороны
«господствующей идеологии» касается не только языка
наук (так называемых «научных дискурсов» каждой
дисциплины), но главным образом проявляется в
«деградации языка» повседневности, служа признаком
извращения человеческих отношений, симптомом
«отношений господства и подавления». При этом ведущие
представители П. (Деррида и Фуко), продолжая
традиции Франкфуртской школы, воспринимают критику
языка как критику культуры и цивилизации.
Теория П. развивалась как критика структурализма,
которая велась по четырем основным
направлениям: проблемам знаковости, структурности,
целостности субъекта и коммуникативности.
Следует отметить, что критика концепции целостного
субъекта была осуществлена в значительной мере уже в
рамках структурализма и в теории П. получила лишь
свое окончательное завершение.
Прежде всего, в русле той тенденции П., которую
Р. Барт по аналогии с иконоборчеством назвал
«знакоборчеством» (Barthes:1970, с. 271), была
предпринята попытка дезавуировать традиционную
структуру знака. Первым против соссюровской
концепции знака выступил в 50-х Ж. Лакан,
отождествив бессознательное со структурой языка, и заявив, что
«работа сновидений следует законам означающего» {La-
can: 1966, с. 116). Он утверждал, что означающее и
означаемое образует отдельные ряды, «изначально
разделенные барьером, сопротивляющимся
обозначению» {Ibid., с. 149). Тем самым Лакан фактически
раскрепостил означающее, освободив его от зависимости
от означаемого, и ввел в употребление понятие
плавающего означающего. Позднее Ю. Кристева развила эту
мысль, выдвинув концепцию текстуальной
продуктивности, где принципом, связывающим текст, служит
процесс «означивания». Смысл этой операции
заключается в том, что вместо «обозначения», фиксирующего
отношения между означающим и означаемым, приходит
«означивание» — процесс, выводимый из отношений
одних только означающих. Это окончательно замыкает
поэтический текст в кругу других текстов и
теоретически отвергает всякую возможность его связи с внеязыко-
вой реальностью.
Наиболее авторитетное среди постструктуралистов
теоретическое обоснование критики традиционной
концепции знака дал Ж. Деррида. Он предпринял
попытку опровергнуть эпистемологическое обоснование,
на котором покоился «классический структурализм», а
именно — невозможность разделения ряда означаемого и
ряда означающего при функционировании знака.
Детально разработанная аргументация Деррида направлена
не столько на выявление ненадежности любого способа
знакового обозначения, сколько на то, что обозначается,
— на мир вещей и законы, им управляющие (также см.
логоцентризм). Особое неприятие у Деррида вызывает
соссЮровская теория знака, основанная на примате
звучащего слова над письменным. Когда человек
говорит, то, согласно Деррида, у него создается «ложное»
представление о естественности связи означающего
(акустического образа слова) с означаемым (понятием о
предмете или даже с самим предметом). Это кажется
французскому ученому абсолютно недопустимым,
поскольку в данном случае не учитываются ни интен-
циональная направленность сознания, воспринимающего
мир по своим внутренним законам и представлениям, ни
опосредующая роль контекста культуры.
Рассматривая мир только через призму его
осознания, т. е. исключительно как идеологический феномен
культуры и, даже более узко, как феномен письменной
культуры, постструктуралисты готовы уподобить
самосознание личности некоторой сумме текстов в той
массе текстов различного характера, которая, по их
мнению, и составляет мир культуры. Поскольку, как не
устает повторять Деррида, «ничего не существует вне
текста», то и любой индивид в таком случае неизбежно
находится «внутри текста», т. е. в рамках определенного
исторического сознания, что якобы и определяет
границы «интерпретативного своеволия» критика. Весь мир в
конечном счете воспринимается как бесконечный,
безграничный текст.
Важная сторона деятельности Деррида — его
критика самого принципа «структурности
структуры», в основе которого лежит понятие «центра»
структуры как некоего организующего начала, того, что
управляет структурой, организует ее и в то же время
само избегает структурности. Для Деррида этот «центр»
— не объективное свойство структуры, а фикция,
постулированная наблюдателем, результат его «силы
желания» или «ницшеанской воли к власти»; в
конкретном же случае толкования текста — следствие
навязывания ему читателем собственного смысла. В некоторых
своих работах Деррида рассматривает этот «центр» как
«сознание», «cogito», или «феноменологический голос».
Само интерпретирующее «Я» вместе с тем понимается
им как своеобразный текст, «составленный» из
культурных систем и норм своего времени. Вместе с понятием
структуры критике подвергаются такие
структурообразующие принципы, как бинаризм, оппозиция, различие.

ПОЭЗИЯ КАК ЗНАНИЕ 331
В. Вельш называет П. «течением, которое
отмежевывается от постулата структурализма о неснимаемости
различия, полагая, что можно переступить через любое
различие по пути к единству» (Welsch:1987, с. 141).
Подобная критика структуры — самая показательная
сторона П. Наиболее последовательно она проводилась в
теориях деконструкции Деррида, текстуальной
продуктивности Ю. Кристевой, шизофренического дискурса и
ризомы Ж. Делёза и Ф. Гваттари и т. д. В том же
направлении развивалась мысль и второго после Деррида
по своему влиянию теоретика постструктурализма
М. Фуко. В значительной степени он явился
продолжателем «разоблачительной критики», начатой
теоретиками Франкфуртской школы Т. В. Адорноч М. Хоркхай-
мером и В. Беньямином. Главная цель ее — критика
всех феноменов общества и сознания как сознания
буржуазного — состояла в том, чтобы выявить
сущностный, хотя и неявный иррационализм претендующих
на безусловную рациональность философских
построений и доказательств здравого смысла, лежащих в основе
«легитимации», самооправдания западной культуры
последних столетий. Основная цель исследований Фуко
— выявление исторического бессознательного различных
эпох, начиная с Возрождения и по XX в. включительно.
Исходя из концепции языкового характера мышления и
сводя деятельность людей к дискурсивным практикам,
Фуко постулирует для каждой конкретной исторической
эпохи существование специфической эпистемы —
«проблемного поля», достигнутого к данному времени
уровня «культурного знания», образующегося из
дискурсов различных научных дисциплин.
При всей разнородности этих дискурсов,
обусловленной специфическими задачами разных «форм
познания», в своей совокупности они образуют, по
утверждению Фуко, более или менее единую систему знаний —
эпистему. В свою очередь, она реализуется в речевой
практике современников как строго определенный
языковой код — свод предписаний и запретов. Эта языковая
норма якобы бессознательно предопределяет языковое
поведение, а, следовательно, и мышление отдельных
индивидов. Таким образом, в теории Фуко научно-
технический прогресс мистифицируется, подменяется
анонимной и полиморфной «волей-к-знанию» и
интерпретируется как стремление замаскировать «волю-к-
власти» претензией на научную истину. Разработанная
Фуко методика анализа общественного сознания,
концепция децентрации, трактовка «воли-к-знанию» как
«воли-к-власти», интерес к маргинальным явлениям
цивилизации, иррационалистическое толкование
исторического прогресса — все это было взято на вооружение
левыми деконструктивистами и постмодернистами, что
в значительной степени предопределило специфику их
анализа художественных произведений.
Панъязыковая и пантекстуальная позиция
постструктуралистов, редуцирующих сознание человека до
письменного текста, а заодно и рассматривающих как
текст (или интертекст) литературу, культуру, общество
и историю, обусловливала их постоянную критику
суверенной субъективности личности и
порождала многочисленные концепции о «смерти субъекта»,
через которого «говорит язык» (М. Фуко), «смерти
автора» (Р. Барт), а в конечном счете и «смерти
читателя» с его «текстом-сознанием», растворенном в
великом интертексте культурной традиции.
Практические аспекты критики теории
художественной коммуникации более детально были
разработаны в концепциях деконструктивизма и
постмодернизма, но их общеметодологические основы были
заложены именно в трудах Деррида, Кристевой, Делёза
и Гваттари. Постструктуралистская критика
коммуникативности в основном сводилась к выявлению
трудности или просто невозможности адекватно понять и
интерпретировать текст. Естественно, что когда
постструктуралисты обращались к конкретному анализу
художественного произведения, в их поле зрения
попадало творчество тех поэтов и писателей (А. Рембо,
Лотреамон, А. Роб-Грийе, Дж. Джойс), у которых
смысловая неясность, двусмысленность,
многозначность интерпретации выступали на передний план. С
этим связано и ключевое для деконструктивизма
понятие смысловой неразрешимости (см. неразрешимость
смысловая) как одного из принципов организации
текста, введенного Деррида.
П. в целом можно определить как
общеметодологическую основу, на базе которой деконструктивисты и
постмодернисты выстраивали свои концепции,
отличающиеся фактически лишь сменой исследовательских
приоритетов, иными идейно-эстетическими ориента-
циями и более практическим характером анализа,
нацеленного прежде всего на изучение литературы.
И. П. Ильин
ПОЭЗИЯ КАК ЗНАНИЕ (англ. POETRY AS
KNOWLEDGE). Концепция «новой критики», основанная на
убеждении, что поэзия — это специфическая форма
знания, отличная от научного познания. Искусства и
науки представляют собой две различные, независимые,
равноценные категории опыта. Знание и опыт,
полученные из поэзии, уникальны. Разрабатывая теорию
«цельности мировосприятия» (см. распад цельности
мировосприятия), Т. С. Элиот утверждал, что поэзия
— это слияние эмоции и мысли. Неокритики-#ь/одлп/-
тивисты считали, что поэзия не дает ни
«эмоционального опыта», как утверждали романтики, ни
интеллектуального, как полагают позитивисты. Поэзия
дает «поэтический опыт».
К. Брукс проводит четкое разграничение между
поэзией и наукой на уровне языка. «Референтивный» язык
науки абстрактен в отличие от «эмотивного» языка
поэзии, насыщенного множеством дополнительных
значений. Наука редуцирует мир до «типов» и «форм»,
поэзия возвращает ему плоть. В книге «Хорошо
вылепленная ваза» (1947) Брукс пишет: «Язык науки — это
язык абстрактных символов, не изменяемых под
семантическим давлением контекста. Научные термины —
это чистые (или стремящиеся к чистоте) знаки. Их
значения установлены заранее. Их не следует портить,
придавая им новые значения... В руках же поэта слово
должно восприниматься не отдельной, самостоятельной
частицей смысла, а его потенцией — узлом, гроздью
значений» {Brooks:1947, с. 219).
Брукс рассматривает поэзию как особую форму
знания. «Поэтому недостаточно того, что вполне
удовлетворяет ученого, анализирующего свой жизненный
опыт, рассекающего его на части, определяющего
особенности каждой из частей и классифицирующего их.
Задача поэта в конечном счете — обобщение,
объединение этого опыта. Он должен вернуть нам само единство

332 ПРАДУ КОЭЛЬЮ
впечатлений и ощущений, знакомых каждому из нас на
основании собственного жизненного опыта» (Ibid.).
Поэтическое произведение выступает как «форма
существования жизненного опыта» в отличие от простых
высказываний о нем. Настоящий поэт, по Бруксу, дарит нам
прозрения, сохраняющие единство нашего
мировосприятия и побеждающие в высшем и самом серьезном
смысле несомненно противоборствующие элементы
нашего сознания, придавая им новое единство.
Подчеркнутая здесь созидательная функция искусства —
позитивный момент неокритической теории.
Дж. К. Рэнсом пишет об образной реализации
теоретических концепций в поэтическом творчестве —
поэтическая энергия работает с двумя этими
измерениями, теоретическим и поэтическим, одновременно
{Ransom: I94I). А. Тейт полагает, что настоящая поэзия есть
форма знаний, которыми мы не обладали ранее (Tate:
1948). А. Ричарде писал о том, что разум поэта
временами настолько глубоко проникает в реальность, что
«считывает природу» как символ ее, реальности,
потаенной сущности, не постигаемой обычным путем. Разум
поэта создает реальность, в которую проектирует свои
чувства, вдохновения, оценки (Richards: 1925) и которая
не поддается верификации, как при научных открытиях,
что не умаляет познавательного значения поэтического
труда. Поэзия, писал Ричарде, есть «совершенный
способ высказывания». Задача критика — раскрыть
уникальное знание, которое представляет искусство в
органической форме.
Е. А. Цурганова
ПРАДУ КОЭЛЬЮ Жасинту ду (PRADO COELHO Jacinto
do) (p. 1920) — португальский литературовед, историк и
теоретик литературы. Проф. филологического
факультета Лиссабонского ун-та. Вице-президент Лиссабонской
академии наук и президент отделения литературы той
же Академии. Вице-президент Международной
ассоциации литературных критиков (МАЛК) и президент ее
Португальского центра. Главный редактор ведущего
литературного журнала «Coloquio/letras» (Lisboa).
П. К. руководил созданием «Словаря португальской,
галисийской и бразильской литератур» (1960). Автор
монографий и статей по истории и теории
португальской литературы; составитель, автор предисловий и
комментариев к собраниям сочинений португальских
писателей К. Каштелу Бранку, Ф. Пессоа, Тейшейра де
Пашкоинша, составитель антологий португальской
поэзии. П. К. — представитель стилистической
критики и последователь Л. Шпицера и Д. Алонсо.
Литература для П. К. является «реальностью как она есть».
Любое литературное произведение — это «двуликое
существо», обладающее одновременно частным и
универсальным, временным и вневременным характером.
Двойственная природа литературного произведения
требует и двоякого способа изучения: синхронического,
предполагающего «начальное интуитивное» его
восприятие, и диахронического, включающего произведение в
культурно-историческую последовательность,
позволяющую разглядеть за стилем данного произведения
стиль эпохи, национальной культуры, литературного
направления, самого автора. Поэтому любой критик, с
точки зрения П. К., в известной мере историк, а любой
историк — в определенной степени критик, история же
литературы является не более чем отраслью истории
культуры. Основную задачу науки о литературе П. К.
определяет как стилистический анализ произведения на
основе интуиции, способной «схватывать» их
«сущность», и корректируемой, по возможности,
доказательствами, имеющими «объективную ценность».
Соч.:
lntroducao ao estudo da novela camiliana. Coimbra, 1946. 637 p.;
2-a ed. rev. e aum. — Lisboa, 1982. T. 1-2. • Diversidade e unidade
em Fernando Pessoa. Lisboa, 1949. 126 p.; 6-a ed. rev. e act.
Lisboa, 1980. 263 p. • Problematic^ da historia literaria. Lisboa, 1961.
316 p. • A letra e о leitor. Lisboa, 1969. 373 p. • Ao contrario de
Penelope. Amadora, 1976. 305 p. • A originalidade de literatura
portuguesa. Lisboa, 1977. 90 p. • Camoes e Pessoa, poetas da
Utopia. Mem Martins, 1983. 220 p.
Ред.:
Dicionario das literaturas portuguesa, galega e brasileira. Porto,
I960. 1020 p.; 3-a ed. Porto, 1985. 1020 p.
Т. E. Коробкина
ПРАДУ КОЭЛЬЮ Эдуарду (PRADO COELHO Edi ardo)
(p. 29.III. 1944) — португальский литературный критик и
теоретик литературы, один из первых пропагандистов
идей французского структурализма в Португалии в 60-
е. В годы учебы в ун-те специализировался в области
романской филологии, докторскую диссертацию
защитил по теории литературы. Преподаватель факультета
общественных и гуманитарных наук Лиссабонского
унта. Был культурным атташе посольства Португалии в
Париже (1993). Активно сотрудничает в португальской
прессе как литературный критик, кинокритик и
политический публицист.
В области теории литературы П. К. выступает как
последователь Р. Барта и французской группы «Tel
Quel» (Ю. Кристева, Ф. Соллерс). Это влияние
сказалось на его подходе к проблеме взаимоотношений
литературы и революции в первые годы после
португальской революции 25 апреля 1974. Португальские
структуралисты выдвигали лозунг «языковой
революции», осуществляемой в сфере языка параллельно
революции социальной; в качестве «единственно
революционного искусства» утверждался неоавангардизм, все
прочие «традиционные» направления отвергались как
«буржуазные». Одновременно П. К. ставил задачу
создания в Португалии «новой культуры», которая
освободилась бы от сугубо «этических моделей»
антифашистского сопротивления. П. К. призывал
интеллигенцию стать «интеллектуально революционной», т. е.
вступать в «битву с языком», а не заниматься практикой
культурной революции. В анализе творчества
современных португальских прозаиков и поэтов исходил вслед за
Р. Бартом из представления о литературном
произведении как «языке» и о литературной критике как «чтении»,
а также из адекватности критического творчества
поэтическому. Для П. К. критика — это одновременно
«акт письма» и «текст», который создает «языковой
опыт» в той мере, в какой он «пишется» языком
рассматриваемого произведения.
Соч.:
О reino flutuante: Exercicios sobre a razao e о discurso. Lisboa,
1972. 315 p. • A palavra sobre a palavra. Porto, 1972. 312 p. •
Hipoteses de Abril. Lisboa, 1975. 173 p. • A letra litoral: Ensaios
sobre a lit. e seu ensino. Lisboa, 1979. 276 p. • Os universos da
critica. Lisboa, 1982. 561 p. • A mecanica dos fluidos: Lit., cinema,
teoria. Lisboa, 1984. 305 p. • Tudo о que nao escrevi. Porto, 1993.
Т. Е. Коробкина

ПРЕВО 333
ПРАНГХельмут (PRANG Helmut) (p. 26.VII.1910, Берлин)
— немецкий литературовед. Учился в ун-тах Гейдель-
берга и Берлина. Проф. кафедры современной немецкой
литературы в ун-те Эрлангена (1952). Проф. Миддлбе-
рийского колледжа в Вермонте, США (1968-1970).
П. придерживается принципов
культурно-исторической школы, склонен к подчеркнутому эмпиризму.
В книге «Мотив ошибки и недоразумения в
произведениях Г. Клейста» (1955) выявляет сюжетообразующую
роль мотива ошибки в пьесах драматурга. Сравнивая
пьесы и письма Клейста, П. заключает, что в обычном
словоупотреблении слова «ошибка» или «недоразумение»
у писателя практически не встречались; т. о., между
творчеством Клейста и его повседневной жизнью нельзя
установить прямых связей: литература и жизнь в
трактовке исследователя предстают как две различные, не
связанные друг с другом сферы. В работе
«Романтическая ирония» (1972) различает иронию как
мироощущение и как художественный прием, получивший
особое распространение в творчестве романтиков.
Соч.:
Goethe und die Kunst der italienischen Renaissance. В., 1937. 275
S. • Johann Heinrich Merck: Ein Leben fur andere. Wiesbaden,
1949. 331 S. • Geschichte der deutschen Literatur im Grundriss.
Bamberg, 1950. 232 S. • Johann Heinrich Merck: Bibliographic
Darmstadt, 1953. 59 S. • Irrtum und Missverstandnis in den
Dichtungen Heinrich von Kleists. Eriangen, 1955. 66 S. • Friedrich
Ruckert; Geist und Form der Sprache. Schweinfurt, 1963. 350 S. •
Geschichte des Lustspiels: Von der Antike bis zur Gegenwart.
Stuttgart, 1968. IX, 390 S. • Formgeschichte der Dichtkunst. Stuttgart,
1968. 231 S. • Die Romantische Ironie. Darmstadt, 1972. VIII, 118
S.; Idem. 2., unverand. Aufl. Darmstadt, 1980. VIII. 118 S.
Ред.:
BegrifTsbestimmung der Romantik. Darmstadt, 1968. XVI, 496 S. •
Moritz Heimann: Kritische Schriften. Zurich; Stuttgart, 1969. 299
S. • E. T. A. Hoffmann. Darmstadt, 1976. VI, 423 S.
А. В. Драное
nPAL(MAPMO(PRAZ Mario) (6.IX. 1896, Рим — 23.III. 1982,
Рим) — итальянский критик и литературовед, эссеист,
переводчик английской поэзии, историк живописи и
прикладного искусства, коллекционер и создатель музея.
Получил юридическое образование в ун-тах Болоньи
(1914-1915) и Рима (1915-1918), учился в Институте
высших исследований во Флоренции у Цж. Паскуали и
Э. Дж. Пароли. Специализировался в английском языке
и литературе, переводил А. Суинберна, Т. С. Элиота, а
также других английских поэтов для антологии
«Английские поэты XIX века» (1925). Проф. итальянского
языка и литературы ун-та Ливерпуля (1923-1932), ун-та
Манчестера (1932-1934), проф. английского языка и
литературы в ун-те Рима (1934-1966). Член Академии
леи Линчей. Основатель и редактор журнала,
посвященного английской культуре: «English miscellany: A
symposium of history, literature and the arts» (Roma).
П. — специалист по истории английской и
итальянской литературы, преимущественно XVII-XIX вв.
Предпочитал эссеистические формы исследования
традиционным монографиям. Особый интерес проявлял к
исследованиям сопоставительного характера на материале
европейского искусства и литературы (1947, 1952, 1971,
1979), при этом стараясь избегать глобальных
обобщений относительно происхождения и сущности того или
иного явления. Работы П. отличаются повышенным
вниманием к «странному» и темам, связанным с плотью
и темными сторонами человеческой натуры. Наиболее
известна его книга «Плоть, смерть и дьявол в
литературе романтизма» (1930; в английском переводе —
«Романтическая агония», 1933), в которой автор
прослеживает развитие мотивов эротики, «несущей смерть
красоты» и садизма, образов роковых женщин и
демонических героев в литературе XIX-XX вв. В то же время сам
исследователь неоднократно подчеркивал, что его
трактовки эротических мотивов не связаны с
психоаналитическими концепциями эроса как источника
художественного творчества. Продолжением этой работы стала
книга «Союз со змеем» (1972). Историю литературы
рассматривал как процесс смены различных поэтик,
изменений в области художественного вкуса и способов
восприятия искусства. Термин «романтизм» использовал
не в узко историческом смысле, а для обозначения
определенного типа художественной восприимчивости.
Другая важная область исследовательских интересов П.
— культура барокко (1975), в особенности творчество
английских поэтов XVI-XVII вв. В работах «Сечентизм и
маринизм в Англии» (1925), «Исследования о консеп-
тизме» (1934) рассмотрел функции «остроумия» в
творчестве поэтов-метафизиков, подчеркнул динамизм их
поэтики и ее связь с изобразительным искусством того
времени. В этих работах затрагивается также тема
итало-английских литературных связей, получившая
развитие в книге «Макиавелли в Англии и другие
исследования» (1962). В книге «Кризис героя в викторианском
романе» (1952) прослежено постепенное ослабление и
исчезновение героического начала в центральных
персонажах английских романов под давлением
викторианских требований респектабельности. П. — автор
неоднократно переиздававшейся в Италии «Истории
английской литературы» (1937). Литературные и
художественные очерки П., опубликованные ранее в газетах,
собраны в книге «Анаморфические структуры» (2002).
Соч.:
Основные направления в литературе и искусстве Италии
XIX в. // Вестн. истории мировой культуры. М., 1959. N 1.
С. 68-85. • Secentismo e marinismo in Inghilterra: John Donne,
Richard Crashow. Firenze, 1925. XII, 294 p. • La came, la morte e
il diavolo nella letteratura romantica. Milano; Roma, 1930. X, 505
p.; Idem. The romantic agony. L., 1933. XIII, 294. • Studi sul con-
cettismo. Milano, 1934. VII, 168 p. • Storia della letteratura
inglese. Firenze, 1937. 331 p. • Studi e svaghi inglesi. Firenze,
1937. VIII, 346 p.; Idem. Milano, 1983. Vol. 1-2. • Gusto
neoclassico. Firenze, 1940. 331 p. • Machiavelli in Inghilterra ed
altri saggi sui rapporti letterari anglo-italiani. Roma, 1942. 357 p.
Idem. Firenze, 1962. X, 441 p. • Ricerche anglo-italiane. Roma,
1944. 361 p. • Studies in seventeenth-century imagery. L., 1947.
209 p.; Idem. 2. ed. considerably increased. Roma, 1975. 607 p. •
La Casa della fama; Saggi di letteratura ed arte. Milano, 1952. VI,
424. • La crisi delPeroe nel romanzo vittoriano. Firenze, 1952. 456
p. • Bellezza e bizzarria. Milano, 1962. 598 p. • Mnemosine. Pa-
rallelo tra la letteratura e le arti visive. Milano, 1971. 270 p. • II
patto col serpente. Milano, 1972. 566 p. • II giardino dei sensi:
Studi sul Manierismo e il Barocco. Milano, 1975. 451 p. • Perseo e
la Medusa: Dal Romanticismo alPAvanguardia. Milano, 1979. 418
p. • Geometrie anamorflche: Saggi di arte, letteratura e bizzarrie
varie. Roma, 2002. 213 p.
E. В. Лозинская
ПРЕВО Клод (PREVOST Claude) (7.VII. 1927, Шательро —
1992) — французский критик-марксист, член
редколлегии журнала «La Nouvelle critique» (Paris). Учился в ун-

334 ПРИЕТО
тах Пуатье и Тюбингена (ФРГ). Выступал в печати со
статьями по проблемам литературы и идеологии,
политики, а также по некоторым аспектам современной
французской и немецкой литературы.
Книга «Литература, политика и идеология» (1973)
направлена против иррационалистических теорий
интерпретации текста, апеллирующих к «интуиции» и
«индивидуальной чувствительности» как основным
инструментам познания, и против концепции «реализма без
берегов» Р. Гароди. В статье «Проблемы современного
романа» (1975) П. рисует панораму развития жанра на
путях реализма, противопоставляя эту линию
тенденциям «нового романа».
Соч.:
Проблемы современного романа // Судьбы романа / Сост.
Трущенко Е. Ф. М., 1975, с. 200-241. • Litterature, politique et
ideologic P., 1973. 279 p. • Litterature du depaysement. P., 1979.
314p.
P. M. Эсенбаева
ПРИЕТО Антонио (PRIETO Antonio) (p. 23.IX. 1930,
Альмерия) — испанский писатель и литературовед,
семиотик. Окончил Мадридский ун-т. Преподавал в
унтах Пизы, Страсбурга, работает в Мадридском ун-те.
П. — компаративист, теоретик литературы, историк
испанской литературы XVI-XVII вв. Опубликовал
комментированные издания «Селестины» Ф. ле Рохаса,
произведения Б. Грасиана, Тирсо де Молины, X. Род-
ригеса де ла Камары, монографии о творчестве Гарсила-
со де ла Веги (1975), «Золотой век испанской поэзии
(Возрождение)» (1988). В сборнике статей «Семио-
логическое исследование литературных систем» (1972) и
в книгах «Морфология романа» (1975), «Связность и
релевантность текста от Берсео до Барохи» (1980)
выступил как теоретик и практик семиотического
анализа, тесно связанного с социологическим подходом к
произведениям литературы.
Соч.:
Морфология романа: Нарративное произведение //
Семиотика. М., 1983. С. 370-399. • Ensayo semiol6gico de sistemas
literarias. Barcelona, 1972. 288 p. • Garcilaso de la Vega. Madrid,
1975. 182 p. • Estudios de literatura europea. Madrid, 1975. 238 p.
• Morfologia de la novela. Barcelona, 1975. 427 p. • El tema de
amor en la poesia / Prieto A., Villena L. A. de. Barcelona, 1977.
158 p. • Coherencia у relevancia textual: De Berceo a Baroja.
Alhambra, 1980. 348 p. • La poesia en la edad de ого:
(Renacimiento). Madrid, 1988. 241 p.
Л. М. Бурмистрова
ПРИРОДНО-ПРЕКРАСНОЕ (нем. NATURLICH SCHO-
NE). Понятие, в эстетике Т. Адорно, составляющее один
из компонентов пары природа-искусство в
противостоящее искусству как явлению всецело «рукотворному».
Природа, традиционно мыслившаяся как антипод духа, в
эстетике Адорно получает диалектическое осмысление,
как источник и необходимое условие для развития
«аутентичного», одухотворенного искусства. В этом
Адорно продолжает традицию Гегеля, утверждавшего,
что подлинный художественный опыт невозможен без
постижения П.-П. Аутентичные произведения, по
мнению Адорно, всегда нуждались в «согласии» и
«поддержке» природы, как «первой» реальности.
Противостоя природе, искусство завершает «обещания»
природы, воплощая их в жизнь, точнее, в свою,
субъективную, «вторую» реальность. Адорно отмечает
парадоксальность взаимоотношений между художественно- и
природ но-прекрасным: чем решительнее произведение
дистанцируется от природы, чем смелее оно переводит
на собственный язык ее «тексты», тем вернее оно
передает ее красоту. И наоборот, чем натуралистичнее
изображение, тем оно дальше от подлинной природы —
в этом Адорно видит принципиальный недостаток
натурализма, стремившегося быть как можно ближе к
природе, тогда как задача заключалась в прямо
противоположном — в художественном «отдалении» от нее.
Адорно подчеркивает еще одну важную для него
особенность П.-П., рассматривая его как антитезу
буржуазному «идентичному» обществу. Природа — это сфера, в
которой возможно подлинное, а не ложное, как в
социальной области, примирение противоречий жизни.
Подлинным «доверенным лицом» природы, по Адорно,
может быть не общество, а искусство, в негативных
артефактах которого образы П.-П. обретают свое
спасение. Именно в искусстве чистая
непосредственность П.-П. поднимается на более высокий уровень,
одухотворяется, становится фактом художественного
сознания. Именно искусство способно создать тот
идеал, которого недостает природе, самодостаточной и
«наивной».
В то же время Адорно отмечает, что отношения
между искусством и природой (в том числе и природно-
прекрасным) далеко не всегда носят идиллический
характер — они исторически обусловлены. И если еще в
XVIII в., в эпоху Канта, видевшего в величественных
явлениях природы («звездное небо над головой») аналог
нравственных ценностей, и в эпоху романтизма природа
была, как правило, объектом восхищения (и в этом
смысле — подражания) для искусства, то с конца XIX в.
отношение заметно меняется — искусство (особенно так
называемое «новое искусство») начинает откровенно
иронизировать над природой, а несколько позже и прямо
деформировать ее, предпочитая изображению П.-П.
живописание природно-безобразного. Явление это для
Адорно совершенно закономерное — ведь природа, по его
определению, это «замершая на мгновение история».
И природно-, и художественно-прекрасное решают
одну, общую для них задачу — они стремятся
восстановить природу как сферу неидентичного, как область
свободы. Именно природа является той средой, которая
создает для искусства атмосферу тяготения к
прекрасному (пусть в сколь угодно остраненной и
превращенной, «негативной» форме), то, что В. Бенъямин называл
«аурой», возникающей при созерцании природы.
А. В. Драное
ПРИСТАЛЬНОЕ ПРОЧТЕНИЕ (англ. CLOSE READING).
Методика работы с текстом в «новой критике»,
требующая от читателя фокусирования внимания в процессе
чтения на произведении как таковом. Читатель не
должен отвлекаться на фиксацию собственного отклика
на произведение и на выявление его связей с
окружающей действительностью. С точки зрения К. Брукса,
идеальный читатель — это формалистически
ориентированный критик. В статье «Критики-формалисты»
(1951) он настаивает на том, что читатель должен
концентрировать внимание на структуре произведения.
Методика П. п. предполагает следующее: подход к
избранному для анализа тексту как к автономному,
замкнутому в себе пространственному объекту; осозна-

ПРИТЧЕТТ 335
ние того, что текст является сложным и запутанным,
но в то же время организованным и целостным;
сосредоточение внимания на многообразной семантике текста
и внутренней соотнесенности его элементов; принятие
как данности метафоричности и эмфатичности
литературного языка; понимание, что парафразирование (см.
ересь парафразы) не эквивалентно поэтическому
значению; стремление выявить цельность структуры в
гармонии составляющих ее элементов; трактовка
значения произведения лишь как одного из элементов
структуры; осознанное стремление быть идеальным
читателем и осуществить единственное правильное прочтение
текста.
Основные принципы методики П. п. предложены
А. Ричардсом в работах «Принципы литературной
критики» (1924) (Richards: 1925), «Практическая критика»
(1929) (Richards: I948) и его учеником У. Эмпеоном в
книге «Семь типов многозначности» (1930) (Empson:
1947) (см. многозначность). В качестве пособий для
студентов были выпущены комментированные
антологии «Понимание поэзии» (1938) (Understanding
poetry: 1938) и «Понимание прозы» (1943) (Understanding
fiction: 1943) К. Брукса и Р. П. Уоррена.
В США и Англии методика П. п. входит в курс
обучения студентов-филологов. Она легко усваивается,
поскольку не требует знания иного контекста, кроме
«слов на бумаге». Привлекательность ее состоит в том,
что она обязывает быть внимательным к нюансам
текста и позволяет увидеть богатство и сложность даже
самого простого произведения искусства. Многие
студенты проявляют виртуозность в текстуальной
интерпретации литературного произведения, но при этом
впадают в полное замешательство, когда их просят
выявить и прокомментировать связи анализируемого
произведения с окружающей их действительностью, с
политикой, историей.
Американские литературоведы утверждают, что
техника П. п., считавшаяся ранее специфической
методикой «новой критики», теперь является основой
литературной критики как таковой. Профессор университета
Джонса Хопкинса У. Е. Кейн пишет: «"Новая критика"
живет двумя жизнями. Она мертва в одном смысле и
весьма животворна в другом. Она мертва как движение,
и это доказали многие критические дискуссии. Но
преподанные ею уроки литературного исследования
продолжают жить, они образуют нормы эффективного
обучения и отмечают границы, внутри которых
стремится утвердить себя практически вся критика. Именно
"новая критика" определяет и закрепляет ядро
практической исследовательской литературоведческой работы —
пристальное прочтение литературных текстов» (Cain:
/984, с. 105).
Е. А. Цурганова
ПРИСТЛИ Джон Бойнтон (PRIESTLEY John Boynton)
(13.IX. 1894, Брадфорд — 15.VIII.1984) — английский
писатель и литературный критик. Окончил
Кембриджский ун-т. Доктор литературы. Президент
Международного института театра (1949). Мастер жанра
литературного эссе. Рассматривал литературу как «зеркало
жизни», выявлял национальную специфику английской
литературы («Комические характеры в английской
литературе», 1925). Для понимания народа и его
литературы считал необходимым изучение национального
юмора (антология «Дураки и философы», 1925).
Полагал, что англичанам свойственно отношение к
романисту прежде всего как к создателю живых, реальных
персонажей, а к роману — как к изображению живых
образов («Английский роман», 1927). В книге «Человек и
время» (1964) на основе исследования литературного,
исторического и научного материала противопоставил
хронологическому времени психологическое время. В
книге «Чехов» (1970) рассматривает русского писателя
как «цельного человека», врача и литератора,
сочетавшего в своей деятельности практику и теорию, как
«честного скептика», не приемлющего крайности «фальшивой
романтики» и пессимизма.
Соч.:
Два Уэллера: (Из кн. «Комические характеры в английской
литературе») // Писатели Англии о литературе. М., 1981.
С. 342-354. • Жизнь, литература и школа // Иностранная
литература. М., 1985. № 1. С. 182-194. • Figures in modern
literature. L., 1924. 215 p. • The English comic characters. L., 1925.
276 p. • George Meredith. L., 1926. VII, 204 p. • Thomas Love
Peacock. L., 1927. VIII, 215 p. • The English novel. L., 1927. 79 p.
• Self-selected essays. L., 1932. VI, 319 p. • Literature and Western
man. L., 1960. XI, 512 p. • Charles Dickens: A pictorial biogr. L.,
1961. 144 p. • Man and time. L.; Amsterdam, 1964. 319 p. • Essays
of five decades / Sel. a. with a pref. by Cooper S. Boston; Toronto,
1968. XV, 311 p. • Anton Chekhov. L., 1970. 87 p.
Ред.:
Fools and philosophers: A gallery of comic figures from Engl. lit.
L., 1925. XII, 299 p.
Лит. :
De Vitis A. A., Kalson A. E. J. B. Priestley. Boston, 1980. 257 p.
Т. Н. Красавченко
ПРИТЧЕТТ Виктор Соден (PRITCHETT Victor Sawdon)
(16.XII.1900, Ипсуич, Суффолк — март 1997) —
английский литературный критик и писатель. Главный
редактор журнала «New statesman» (London, 1946-1978). Член
Королевского литературного общества (1969).
Президент английского центра Пен-клуба (1970). Доктор
литературы (1972). Президент международного Пен-
клуба (1974-1976). Титул лорда (1975).
Сопоставительно исследовал русскую и английскую
литературы. Рассматривал «Героя нашего времени»
Лермонтова как образец «великой литературы»,
показывающий жизнь своего времени и передающий «ритм
постоянно меняющейся жизни». Существенным
недостатком современных романистов считал их
неспособность выявить «героя своего времени», типичного
человека, что объясняет их недостаточной моральной и
политической восприимчивостью. Типичных «героев»
современной негероической эпохи видел в Фальстафе и
Обломове («Живой роман», 1946; «О книгах», 1953).
Рассматривал Дж. Мередита как представителя
основного направления английской литературы — комической
традиции, альтернативу которой составляет традиция
пуританская («Джордж Мередит и английская комедия»,
1970). Полагал, что Мередит объединил три линии
английской комической традиции: «мужскую
традицию», сангвиническую, позитивную, основанную на
здравом смысле, идущую от Г. Филдинга к Э. Пауэллу;
«женскую», своенравную, изменчивую (от Л. Стерна —
к С. Беккету), отдающую предпочтение воображению,
чувству; «мифическую», представитель которой —
Ч. Диккенс — сочетал поэтический символизм с
критикой социальной несправедливости. Автор книг «Бла-

336 ПРОСТРАНСТВЕННАЯ ФОРМА
городный варвар: Жизнь и творчество Тургенева» (1977),
«Мифотворцы: Эссе о европейских, русских и
латиноамериканских романистах» (1979), «Эссе об английских,
американских и других писателях» (1980), «Чехов:
Освобождение духа» (1988).
Соч.:
In my good books: Essays on lit. L., 1942. 191 p. • The living
novel. L., 1946. XI, 260 p. • Books in general. L., 1953. VIII, 258
p. • The working novelist: (Essays.) L., 1965. VIII, 200 p. • George
Meredith and English comedy. L., 1970. 127 p. • Balzac. L., 1973.
272 p. • The gentle barbarian: The life a. work of Turgenev. L.,
1977. IX, 243 p. • The myth makers: Essays on Europ., Russ. a.
South Amer. novelists. L., 1979. 190 p. • The tale bearers: Essays on
Engl., Amer. a. other writers. L., 1980. 223 p. • A man of letters.
L., 1985. • Chekhov: A spirit set free. L., 1988. 224 p. • Marching
Spain. L., 1991. 236 p.
Т. H. Красавченко
ПРОСТРАНСТВЕННАЯ ФОРМА (англ. SPATIAL FORM).
Организация текста, замещающая последовательность
во времени одновременностью в пространстве. В более
широком смысле — тип эстетического видения в
литературе и в искусстве XX в., при котором смысловое
единство изображенных событий раскрывается не в
порядке временной, причинной и внешней
последовательности действий и событий, а синхронично, по
внутренней рефлективной логике целого, в
«пространстве» сознания. Термин П. ф. введен
американским критиком Джозефом Фрэнком в работе
«Пространственная форма в современной литературе»
(1945). вошедшей в переработанном виде в книгу
«Расширяющаяся воронка: Кризис и мастерство в
современной литературе» (Frank: 1945, Frank: I963).
Внутри концепции П. ф. целесообразно различать
для анализа три нераздельных, но и неслиянных уровня:
дискурсивную, доказательную логику концепции самой
по себе; социокультурный контекст, обусловивший
генезис и смысловой горизонт авторской мысли;
теоретические следствия этой мысли, выходящие за ее
пределы и обусловливающие продуктивность концепции в
новом, социокультурном контексте, в движении
времени.
Согласно Дж. Фрэнку, литература XX в., как в
поэзии (Э. Паунд, Т. С. Элиот), так и в особенности — в
прозе (М. Пруст, Дж. Джойс, Д. Берне), ломает
«натуралистический» тип повествования, изображения
событий, перенося центр тяжести на внутренние
соотношения элементов языковых и смысловых структур,
подчиненных фрагментарно-ассоциативному принципу
изображения и восприятия образа — «принципу
рефлективной референции». В направлении авторской
«художественной воли» П. ф. есть художественный метод или
«прием», соединяющий разнородный и подчас
разновременный материал в новое «ненатуралистическое»,
акаузальное смысловое единство. В направлении
реципиента П. ф. обозначает активный, творческий характер
восприятия, понимания авторского замысла изнутри
некодированного, «неофициального» опыта читателя.
Конкретная историчность, интуитивная память
читательского восприятия восполняет авторский замысел до
целого, как бы по вертикали вневременного смысла.
П. ф. предстает, по Дж. Фрэнку, в сцене
сельскохозяйственной выставки в романе Г. Флобера «Госпожа
Бовари», в романе Дж. Джойса «Улисс», в «Cantos»
Э. Паунда. «Принцип рефлективной референции»
развернут в разновременных пространствах мировой
культуры. Предметом изображения в «пространственном»
образе исторического времени оказывается «конфликт
различных исторических перспектив, возникший в
результате отождествления современных людей и
событий с разнообразными историческими и
мифологическими прототипами. Помимо этого М. Пруст в своем
«лабиринтоподобном романе» оказывается, по Фрэнку,
«платоником»; поиски личностью «небесной пищи»
(М. Пруст) приводят героя «Поисков утраченного
времени» к обретению сверхвременного переживания изнутри
своей судьбы и к эстетическому изображению ее в П. ф.
художественного произведения.
Дж. Фрэнк стремится преодолеть дуализм формы и
содержания в П. ф.. объясняя ее появление в литературе
и в изобразительных искусствах XX в. кризисом
европейского гуманизма. эстетической альтернативой
которому и оказывается, согласно его концепции,
«новое» мироощущение и художественная практика. «Образ
объективной истории, которым гордился человек Нового
времени и который он столь тщательно культивировал
начиная с эпохи Возрождения, трансформируется ... в
мифическое представление, в котором действия и
события определенной эпохи являются воплощением вечных
первообразов. Эти первообразы созданы путем
превращения временного мира истории во вневременной мир
мифа» (Frank: 1945).
По мысли Фрэнка, проведенное впервые Лессингом в
«Лаокооне» (1766) разграничение искусств на
пространственные (живопись, скульптура) и временные (музыка,
поэзия) в современной литературе одновременно
подтверждается и преодолевается как в эстетическом, так и
в духовно-историческом плане. Порвав «смирительную
рубашку» нормативной классицистской эстетики ради
эмансипации внутреннего, развертываемого во времени,
органического творчества, реабилитировав конкретную
личность, Лессинг (и в его лице Просвещение) вместе с
тем сделал попытку «подняться над историей и
определить неизменные законы эстетического восприятия». В
этом пункте классицизм самого Лессинга сходится с
неоклассицизмом начала XX в., подготавливая в лице
Т. Э. Хьюма переход к П. ф.
Концепция П. ф.. как и художественная практика, на
материале которой возникла теория Дж. Фрэнка. —
порождение «неслыханных перемен» первых
десятилетий XX в. Она раскрывается в контексте следующих
направлений в литературно-эстетической и духовно-
исторической жизни Европы и США: немецкое
искусствознание конца XIX — начала XX в. (А. Ригль.
В. Воррингер, К. Фидлер и др.); немецкая «духовно-
историческая школа» (В. Дильтей и идущая от него
«критика исторического разума»); англо-американский
имажизм (Э. Паунд, Т. С. Элиот, Т. Э. Хьюм);
англоамериканская «новая критика» (Дж. Найт. А. Тейт и
др.). Общей основой этих разнородных и разноязычных
тенденций является идущая от Просвещения (И. Кант,
Ф. Шиллер) и романтизма (Новалис, Ф. Шлегель) к
символизму традиция «религии искусства»,
превратившая художника, «гения» и его творчество в имманентно-
трансцендентное искупление, «исцеление» грехов
человечества в форме «прекрасного».
Концепция Дж. Фрэнка подверглась, с одной
стороны, исторической конкретизации и обогащению за счет

ПРОТОТИПОВ ТЕОРИЯ 337
теоретических новаций и художественной практики 60-х
— 80-х XX в., на почве постмодернизма-, с другой
стороны, возникнув в контексте «критики исторического
разума», П. ф. сама оказалась объектом этой критики
{Frank: 1977, Frank: 1978). С учетом новейшего опыта
можно сказать, что в качестве эвристического принципа,
как научная гипотеза, концепция П. ф. получила
фронтальное подтверждение уже за пределами того
литературного авангарда начала века, из которого исходил
Дж. Фрэнк. Произведения таких романистов, как
Дж. Фаулз («Женщина французского лейтенанта»),
А. Битов («Пушкинский дом»), Г. Г. Маркес («Сто лет
одиночества»), обнаруживают устойчивую тенденцию к
размыканию «натуралистического» историзма в духе
XIX в. в глубинные синхронические пространства
«большого времени» (М. М. Бахтин).
Однако концепция Дж. Фрэнка критиковалась и
продолжает критиковаться сейчас на Западе за «модернизм»,
формализм, эстетизм и нравственную
индифферентность и «дегуманизацию», даже за политическую
реакционность (Holz:1945, Timple:1971, Kestner:1978,
Mitchell: 1980, Spatial form: 1981). Амбивалентность,
противоречивость концепции П. ф. отражает кризис
классической рациональности Нового времени, который не
вполне адекватно определяют термином «модернизм».
Дж. Фрэнк, подобно немецкому искусствоведу В. Вор-
рингеру, книга которого «Абстрагирование и вчувствова-
ние» (1908) явилась «ключом» к концепции П. ф.,
предложил в значительной мере абстрактную альтернативу
«натуралистической» эстетике и «натуралистической»
концепции человека в целом.
Продуктивная незавершенность концепции П. ф.
подтверждается творческой эволюцией ее автора,
типичной для критиков-«формалистов» (будь то В.
Шкловский в России или Р. Уэллек в США). Не слишком
активно отражая в 70-е — 80-е возражения на свою
давнюю работу, Дж. Фрэнк, как показывает его
обширная биография Достоевского (Frank: 1976, Frank: 1983;
Frank: 1986; Frank: 1995; Frank:2002), которой он
посвятил свою жизнь начиная с 50-х, практически отошел от
теоретических вопросов, поставленных им самим,
неизбежно приняв на вооружение ту методологию XIX в., из
критики которой возникла концепция П. ф. В начале 90-
х Дж. Фрэнк, однако, вновь вернулся к идее П. ф.
(Frank: 1991).
В. Л. Махлин
ПРОТОТИПОВ ТЕОРИЯ (англ. PROTOTYPE THEORY).
Классификационный подход к литературным явлениям,
представляющий собой развитие семейного сходства
теории Л. Витгенштейна. Первоначально П. т. была
разработана в рамках когнитивных исследований
американским психологом Э. Рош (Rosch:1973, Rosch:1975,
Rosch:1978). Ее идеи были подхвачены многими
лингвистами (Taylor: 1989), в особенности специалистами по
семантике (Lakojf:1987, Lakqff:1988; Givon:1983), и затем
перенесены в иные области гуманитарных исследований.
В П. т. принадлежность явления к классу
определяется не наличием у него определенного набора
различительных признаков, как в традиционной
аристотелевской системе категоризации, а сходством
рассматриваемого элемента с прототипом, своего рода «лучшим» или
типическим образцом данного класса. Природа
прототипа двойственна: с одной стороны, он во многих случаях
вполне конкретен (например, прототипом понятия
«птица» в американской культуре является малиновка —
robin), а с другой стороны, он существует в сознании
человека в виде ментальной схемы, поэтому не все
признаки прототипа в одинаковой степени значимы для
установления сходства с ним. Знание прототипов
приобретается человеком в процессе освоения языка и иных
культурных кодов, следовательно, системы
категориального членения мира культурно-зависимы. Так же, как
и в теории семейного сходства, границы категории
могут быть в достаточной степени размыты. Не все
признаки, имеющиеся у прототипа, должны
присутствовать у прочих членов его класса: некоторые элементы
имеют много общих свойств с прототипом, а другие —
мало. Вторые лежат на границе категории и могут
включаться в другие классы, если при этом обладают
некоторыми свойствами, объединяющими их с
прототипом соседней категории. Кроме того, в отдельных
случаях некоторые из периферийных элементов могут
не иметь общих признаков и быть связанными друг с
другом опосредованно — через наличие общих свойств у
каждого из них и прототипа. Главное отличие П. т. от
теории семейного сходства заключается в том, что в
П. т. категория обладает внутренней структурой. Связи
между элементами представляют собой не хаотическую
сетку, как это виделось Витгенштейну и его
последователям, а упорядоченную структуру ограниченного числа
мотивированных цепочек, идущих от прототипа к
периферийным элементам. Принадлежность к классу
определяется включением в эту цепь сходств, а не
только наличием одного из «прототипических
признаков». Прототипы выступают в качестве «рефе-
ренциальных точек» (reference points) для своей
категории: раньше усваиваются при изучении языка, быстрее
узнаются, лучше запоминаются и т. п. Эти явления
были названы прототипическими эффектами
(prototypical effects). Дж. Лакофф значительно расширил
теорию Э. Рош, выделив различные виды прототипов
(типичные примеры, социальные стереотипы, идеалы,
образцы, генераторы, подмодели, выдающиеся
примеры) и установив механизмы формирования прототипи-
чески организованных категорий: радиальные
модели (radial models), включающие центральный случай и
его конвенциализированные вариации на основе
метонимических, метафорических, пропозициональных,
схематически-образных связей; и «экспериенциальные
кластеры» (experiential clusters), представляющие собой
пересечение нескольких простых «базисных моделей»
категории (Лакофф.1988).
В 1990-е сторонники когнитивного подхода указали
на возможность применения П. т. в
литературоведческих исследованиях, в первую очередь — в жанровом
анализе. Мысль о необходимости перехода в этого рода
исследованиях от теории семейного сходства к П. т.
впервые высказал Д. Фишелов (Fishelov:1991). Он
подчеркнул наличие «основного ядра» (hard core) у любой
жанровой категории, представленного «образцовыми»,
прототипическими произведениями — такими как
«Эдип-царь», «Король Лир» и «Федра» в случае
трагедии. Изучение жанра должно начинаться с выделения
подобных текстов, для чего следует обратиться к
источникам коллективного культурного и языкового
знания, в первую очередь, к словарям и энциклопедиям.
Гест и Горп (Geest, Gorp:1999), высказав сходные идеи,

ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКАЯ КРИТИКА 339
из сознания из-за своей общественно предосудительной
направленности. Процесс вытеснения предосудительных
устремлений ребенка Фрейд демонстрирует на примере
образования эдипова комплекса. Под влиянием
общепринятой морали детское влечение к матери и
амбивалентное отношение к отцу вытесняется в
бессознательное. Три величайших произведения литературы —
«Эдип-царь» (5 в. до н. э.) Софокла, «Гамлет» (1601)
У. Шекспира и «Братья Карамазовы» (1879-1880)
Ф. М. Достоевского были написаны, считает Фрейд, на
тему эдипова комплекса. Что касается бессознательного,
то наличие неосознанных мотивировок поведения было
известно еще до Фрейда (ср. его замечание о том, что
бессознательное открыл не он, а писатели).
Если теория бессознательного получила всеобщее
признание, то теория влечений (а точнее говоря, пансек-
суализм Фрейда) подверглась острой критике. Сам автор
этой теории со временем во многом отошел от нее, во
всяком случае попытался внести в нее радикальные
изменения. Фрейд высказал мысль, что в
бессознательном могут находиться не только отрицательные,
эгоистические, общественно предосудительные импульсы,
но и положительные, альтруистские побуждения. Эти
добавления были сделаны явно под влиянием К. Юнга,
считавшего, что бессознательное может служить
средством связи человека с высшими, божественными
силами.
Фрейдизм почти сразу привлек внимание и
литературоведов. Сам Фрейд весьма активно использовал свое
учение в качестве метода интерпретации
художественного произведения. Уже в первой крупной работе
«Толкование сновидений» (1900) Фрейд попытался
применить свой метод для объяснения трагедии
Шекспира «Гамлет». Затрагивая проблему нерешительности
Гамлета в мести за отца, Фрейд высказал мысль о том,
что дядя принца, убив своего брата, осуществил
бессознательное стремление племянника. Именно поэтому
Гамлет так долго откладывает месть. В дальнейшем
мысли Фрейда о «Гамлете» развивал один из его первых
англоязычных учеников Э. Джоунс. С помощью весьма
сложного понятийного аппарата, разработанного
психоаналитиками, Джоунс пытался доказать, что
бессознательное Гамлета по указанной причине «противится
мести Клавдию».
Начиная с 1910-х П. к. стала играть заметную роль в
литературоведении различных стран. Наибольшее
влияние фрейдизм оказал на литературную мысль США.
Доминировало убеждение, что Фрейд не просто указал
на новые пути развития литературоведения, но поставил
его на твердую научную (даже «лабораторную») основу.
Среди первых американских энтузиастов новой
литературоведческой методологии выделялись Ф. Прескот,
А. Тридон, К. Эйкен. В Англии к фрейдизму тяготел
литературовед и искусствовед Г. Рид. В 1920-е широкое
распространение получили психологические биографии
писателей. Этот литературоведческий жанр пользовался
значительным спросом у читающей публики.
Известными стали книги Дж. Крача об Э. По, В. В. Брукса о
Марке Твене, К. Антони о Маргерет Фуллер. Творчество
Байрона и Шелли во фрейдистском плане рассматривал
Рид. В США в 1930-1940-е после фрейдистского бума
предшествующего десятилетия интерес литераторов к
психоанализу резко снизился. В 1950-е использование его
в качестве инструмента литературоведческого анализа
дополнялись другими теориями глубинной психологии
(книга Мари Бонапарт об Эдгаре По, 1958).
Большое влияние на литературоведческую мысль
оказал К. Юнг, сначала ученик Фрейда, а потом
соперник и критик своего учителя, основатель «культурного
психоанализа». В отличие от Фрейда, Юнг определил
бессознательное не как вместилище эгоистических
эротических влечений, вытесненных в детстве из
сознания, а как резервуар мудрости и высоких творческих
потенций, т. н. коллективное бессознательное, в
котором сконцентрирован опыт народа, нации,
передающийся из поколения в поколение. Порождением
коллективного бессознательного являются архетипы,
или «первоначальные образы», знание о которых
гениальным писателям дано априорно. Джилберт Мэррей,
применяя теорию коллективного бессознательного в
литературоведческих целях, доказывал, что Шекспир,
ничего не зная об «Оресте», воспроизвел в образе
Гамлета почти точную копию Ореста (Murray:/914). Идеи
Юнга используются как психоаналитической, так и в
большей степени мифологической критикой.
Определенное влияние на литературоведческую
мысль оказали концепции А. Адлера, разработавшего, в
частности, теорию комплекса неполноценности, и
О. Ранка, выдвинувшего идею о травме рождения. Но
это влияние сказывалось лишь в первой половине XX в.
Позже, в послевоенный период, значительную роль в
развитии П. к. сыграл философ и литературовед
Э. Фромм, который является типичным представителем
культурного психоанализа. Он не ограничивает
активность бессознательного ни детской эротикой, ни
мифологическими архетипами. Для Фромма бессознательное
— носитель самых разнообразных по своему
содержанию символов, прежде всего универсальных. К
последним он относит, например, огонь как символ энергии,
света, движения. Отход Фромма от психологической и
литературоведческой методологии Фрейда, его опора на
более традиционные (социологические, культурно-
исторические) принципы анализа особенно наглядны в
интерпретации мифа об Эдипе. Фромм полностью
отвергает известное фрейдистское толкование мифа,
основанное на учении об эдиповом комплексе. Этот
миф, по мысли Фромма, отражает не смутные
инфантильные влечения Эдипа, а более широкие социальные
явления современной ему жизни. Миф об Эдипе должен
пониматься не как символ инцестуозной любви между
матерью и сыном, а как бунт сына против власти отца в
первобытной семье. Брак Эдипа и Иокасты оценивается
как «вторичный элемент», являясь лишь одним из
символов победы сына над отцом в плане социальном.
Литературоведы Франции и Германии, в отличие от
литературоведов США, весьма прохладно отнеслись к
психоанализу как критической методологии на первом
этапе его развития, однако в послевоенный период идеи
культурного психоанализа стали восприниматься и в
этих странах. При этом фрейдистские теории
воспринимаются не как воплощения строгой научности, но как
своего рода «фантазии» о бессознательном. Анализ этого
нового этапа в понимании и использовании психоанализа
дан в книге англичанина М. Бови «Фрейд, Пруст и
Лакан: Теория как творчество» (1987). Само название
книги весьма характерно: психоанализ осмыслен не как
научное, а как художественное творчество. Книга Бови,
в которой рассматривается на равных художественное

340 ПУЛЕ
творчество М. Пруста и научное «фантазирование»
Ж. Лакана и самого Фрейда, представляет собой образец
нового применения психоанализа в литературоведческих
целях. Английский литературовед указывает на
методологический параллелизм, существующий между
психоанализом и литературой, уже одним этим избавляя
литературу от диктата психоаналитических схем и догм.
Более того, в исследовании Бови проступает тенденция
поставить сам психоанализ, казавшийся ранее таким
всесильным, в зависимость от литературы, точнее, от
литературно-художественного метода моделирования
реальности.
Прямое применение теорий классического
психоанализа в качестве литературоведческого инструментария в
настоящее время встречается редко {Brooks: 1988). Но в
трансформированном и модифицированном виде П. к. и
литературоведение продолжают существовать и
занимают видное место в ряду других методологий.
Особенно тесно переплетены психоанализ и мифологическая
критика. Интерес к П. к. проявляли сторонники
структурализма, но отношения между этими двумя
методологиями весьма сложны.
Из современных сторонников П. к. наиболее
известен русский профессор Университета в Констанце
(Германия) И. П. Смирнов. В статье «Кастрационный
комплекс в лирике Пушкина» {Смирнов: 1991) он
акцентирует чувство страха у персонажей поэта и мотив
наказания за эротическое действие: смерть Дон Гуана,
арест Гринева, любовь Клеопатры ценою жизни в
«Египетских ночах», отсечение бороды в «Руслане и
Людмиле». К косвенным отражениям кастрационного
комплекса Смирнов относит сюжет «Царя Никиты».
Сублимированный автоэротизм (самоудовлетворение
творчеством) возникает у Пушкина, по мнению
Смирнова, как попытка «избежать сублимированной же
кастрационной опасности».
А. С. Козлов
ПУЛЕ Жорж (POULET Georges) (1902, Бельгия — 1991) —
бельгийский франкоязычный литературовед. Преподавал
в Великобритании (Эдинбургский ун-т, 1927-1952), США
(ун-т Джонса Хопкинса в Балтиморе, 1952-1957) и
Швейцарии.
П. — представитель критики сознания (тема-
тически-интуитивистской критики, или Женевской
школы) — критического направления, корни которого
можно проследить с 30-х (работы М. Реймона, А. Бегена
и Г. Башляра). В начале 60-х П. оказал значительное,
хотя и кратковременное влияние на критику США, где
под его воздействием сформировался американский
вариант «критики сознания» Щж. Хиллис Миллер, П. де
Ман). Состоявшийся осенью 1966 в Серези-ла-Саль
(Франция) коллоквиум, своего рода «учредительный
съезд» французских «новых критиков», прошел под его
председательством. Исследовал темы времени и
пространства в подсознании писателя в духе
экзистенциального психоанализа и феноменологической эстетики
(тетралогия «Исследования человеческого времени»,
1949-1968). Во втором томе («Внутренняя дистанция»,
1952) разрабатывал ставшую наиболее характерной для
него проблему «внутренней дистанции», существующей
между «мыслящим Я» и «мыслимым предметом»,
трактуя ее как неизбежную трудность в понимании
критиком внутренней сущности писателя, его
«литературного сознания», выводимого из совокупности
всех его произведений. «Литературное сознание»
писателя становится доступным для восприятия, только когда
«Я» интерпретатора (читателя, критика) вступает во
взаимодействие с «Я» интерпретируемого автора. Лишь
уподобив свое собственное сознание сознанию автора
произведения, критик способен полно и объективно
понять «глубинное сознание» автора, а, следовательно, и
само произведение.
Соч.:
Etudes sur le temps humain. Edinburg; Paris, 1949-1968. Vol. 1-4.
• Les metamorphoses du cercle. P., 1961. XXXI, 525 p. • L'espace
proustien: Essai. P., 1963. 183 p. • Benjamin Constant par lui-
meme. P., 1968. 187 p. • Qui etait Baudelaire? Geneve, 1969. 189
p. • La conscience critique. P., 1971. 313 p. • Entre moi et moi:
Essais crit. sur la conscience de soi. P., 1977. 277 p. • La poesie
eclatee: Baudelaire, Rimbaud. P., 1980. 175 p. • La Pensee
indeterminee, 1: De la Renaissance au Romantisme. P., 1985, 303
p. • La Pensee indeterminee, III: De Bergson a nos jours. P., 1990.
290 p. • La Pensee indeterminee, II = Du romantisme au debut du
XXe siecle. P., 1995.263 р.
Ред.:
Les chemins actuels de la critique. P., 1968. 309 p.
И. П. Ильин
ПФОЛЬ Герхард (PFOHL Gerhard) (p. 16.11. 1927, Айзен-
штайн) — немецкий литературовед. Учился в
Мюнхенском ун-те. Проф. Мюнхенского ун-та (с 1973),
заведующий кафедрой в Техническом ун-те Мюнхена (с
1977).
В работе «Изучение греческой эпиграфики» (1977)
выдвинул критерии классификации греческой
эпиграмматической поэзии: место, дата, количество строк,
размер, стилистические особенности. В комментариях
П. сообщает не только устанавливаемые правилами
эпиграфики обязательные данные об эпиграмме, но
оговаривает также языковые особенности диалекта, метра,
литературные достоинства и традицию, реминисценции
у античных и средневековых авторов. Принимает
участие в изданиях надгробных римских и христианских
надписей. Автор диссертации «Исследование аттических
эпитафий» (1953).
Соч.:
Untersuchungen iiber die attischen Grabinschriften: Inaug. Diss.
Munchen, 1953. V, 296 S. • Bibliographic der griechischen Vers-
Inschriften. Hildesheim, 1964. 62 S. • Poetische Kleinkunst auf alt-
griechischen Denkmalern: Ausgesuchte Inschriften mit Uber-
setzungen und Erlauterungen. Munchen, 1967. 64 S. • Elemente
der griechischen Epigraphie. Darmstadt, 1968. 111 S.
Ред.:
Griechische Inschriften als Zeugnisse des privaten und offentlichen
Lebens. Munchen, 1966. 252 S. • Das Epigramm: Zur Geschichte
einer inschriftlichen und lit. Gattung. Darmstadt, 1969. VI, 552 S. •
Die griechischen Elegie. Frankfurt a. M., 1972. 472 S. • Das Stu-
dium der griechischen Epigraphik: Eine Einfurung. Darmstadt,
1977. XV, 164 S.
E. Г. Кукушкина
ПЭРРИ Милман (PARRY Milman) (20.VI. 1902, Окленд,
шт. Калифорния — 3.XII. 1935, Лос-Анджелес) —
американский литературовед. Окончил классическое отделение
Калифорнийского унт-та в Беркли (1922). Получил
степень доктора в Париже (1928), где стажировался у
лингвиста А. Мейе и словенского этнографа М. Мурко,
специалиста по устному славянскому эпосу. Преподавал
в Гарвардском ун-те (с 1929). Трагически погиб.

РАВ 341
П. — исследователь поэм Гомера и устного эпоса,
создатель т.н. теории устных формул (oral-formulaic
theory: известна также как теория Пэрри-Лорда). П.
показал, что поэмы Гомера — результат многовековой
практики традиционной версификации, опирающейся на
готовые формулы, которые П. определил как
устойчивые сочетания слов, «регулярно употребляемые в одной
и той же метрической позиции стиха для выражения
ключевых образов».
Чтобы доказать, что подобная формульная
структура связана не только с традиционным, но и с устным
характером гомеровского эпоса, П. вместе со своим
учеником А. Б. Лордом записал в Югославии огромный свод
эпических песен в исполнении народных певцов-
импровизаторов (ок. 700 000 строк, записи хранятся в
Гарвардском университете, составляя т. н. Колекцию
Милмана Пэрри — Milman Parry Collection of Oral
Literature). П. пришел к выводу, что певец не исполняет
готовый заученный текст, но непрерывно
импровизирует, комбинируя готовые словосочетания. Сопоставление
поэм Гомера с живой традицией устного эпоса
позволило П. придти к выводу, что и они возникли как устная
импровизация (скорее всего, одного певца),
опирающаяся, однако, на систему формул.
Теория П., развитая А. Б. Лордом (Lord:I960), нашла
широкое применение в современных исследованиях
фольклора и литературы различных народов (в
частности, ее использовал С. М. Боура при построении своей
концепции героической поэзии — Боура:2002).
Воспринятая в расширенном смысле — как идея о «формульном
характере» творчества она оказала влияние на самые
различные области гуманитарных исследований.
Соч.:
The making of Homeric verse: The collected papers of M. Parry /
Ed. by A. Parry. Oxford, 1971. LXII,483 p. Idem. 1980, 1987.
Лит.:
Путилов Б. Н. Школа Пэрри-Лорда в современном мировом
эпосоведении // Живая старина. 1994. №2. • Bynum D. Е.
Child's Legacy Enlarged // Harvard Library Bulletin. 1974. № 22.
P. 237-267. • Comparative research on oral traditions: A memorial
for M. Parry / Ed. by Foley J. M. Columbus, 1987. 597 p. • Le style
formulaire de Гёрорёе homerique et la theorie de I'oralite poetique:
Hommage a M. Parry / Ed. par F. Letoublon. Amsterdam, 1997.
VII, 419 p.
A. E. Махов
РААБЕ Пауль (RAABE Paul) (p. 31.11.1927, Ольденбург) —
немецкий литературовед. Изучал германистику и
историю в Гамбургском ун-те. Директор библиотеки
Немецкого литературного архива при Национальном музее
Шиллера в Марбахе (ФРГ). Специалист в области
книговедения и библиографии.
В работе «Источниковедение в современном
немецком литературоведении» (1962) дан обзор
методологических проблем источниковедения, сообщаются сведения о
местонахождении важнейших материалов для изучения
творчества и жизни немецких писателей. Р. считает,
что, в отличие от исторической науки, где
источниковедение сложилось в начале XIX в., в литературоведении
такой дисциплины до сих пор не существует. В понятие
«источник» Р. включает не только архивные материалы,
но и сами произведения (от рукописи до переиздания).
Сборник «Экспрессионизм: Записки и воспоминания
современников» (1965) содержит воспоминания, отзывы
и свидетельства писателей, поэтов, драматургов,
издателей, литературных критиков о важнейших событиях
«эпохи экспрессионизма». В сб. «Экспрессионизм: Борьба
за литературное движение» (1965) представлены статьи,
фрагменты из книг, манифестов экспрессионистов, их
последователей и критиков. В 1980-х написал ряд работ
по истории и теории книжного дела и библиотеки как
особого культурного института.
Соч.:
Einfuhrung in die Bucherkunde zur deutschen Literatur-
wissenschaft Stuttgart, 1961. VII, 91 S. • Quellenkunde zur
neueren deutschen Literaturgeschichte. Stuttgart, 1962. 144 S. •
Die Briefe Holderlins: Studien zur Entwickiung und Personlichkeit
des Dichters. Stuttgart, 1963. X, 326 S. • Die Zeitschriften und
Sammlungen des literarischen Expressionismus: Repertorium der
Zeitschriften, Jahrbucher, Anthologien, Sammelwerke,
Schriftenreihen und Almanache, 1910-1921. Stuttgart, 1964. XIV,
263 S. • Bucherlust und Lesefreuden: Beitrage zur Geschichte des
Buchwesens im 18. und fruhen 19. Jahrhundert. Stuttgart, 1984. X,
344 S. • Die Autoren und Biicher des literarischen
Expressionismus: Ein bibliographisches Handbuch / Raabe P., in
Zusammenarbeit mit Hannich-Bode I. Stuttgart, 1985. XIV, 1002
S. • Die Bibliothek als humane Anstalt betrachtet: Pladoyer fur die
Zukunft der Buchkultur. Stuttgart, 1986. 107 S. • Die Bibliothek
und die alten Biicher: iiber das Erhalten, Erschliessen und
Erforschen historischer Bestande. Augsburg, 1988. 20 S.
Ред.:
Goethe und Sylvie: Briefe, Gedichte, Zeugnisse. Stuttgart, 1961.
154 S. • Expressionismus: Aufzeichnungen und Erinnerungen der
Zeitgenossen. Olten Freiburg im Breisgau, 1965. 422 S. •
Expressionismus: Der Kampf urn eine literarische Bewegung.
Munchen, 1965. 318 S. • Offentliche und private Bibliotheken im
17 und 18. Jahrhundert: Raritatenkammern, Forschungsinstrumente
oder Bildungsstatten? Bremen, 1977. 346 S.
А. В. Драное
РАВ Филип (RAHV Philip) (настоящее имя — Иван
ГРИНБЕРГ) (10.III.1908, Купянск, Украина —
23.XII. 1973, Нью-Йорк) — американский литературовед,
критик; в США — с 1922. Сотрудничал в периодических
изданиях «The Nation» (N. Y.), «The new republic» (N. Y.).
«The New masses» (N. Y.) и др. В 1933 вступил в клуб
Джона Рида. Один из основателей и редакторов журнала
«Partisan review» (N. Y.). Преподавал в ун-те Брендайс,
шт. Массачусетс (1957-1973).
Свою концепцию литературного процесса Р.
сформулировал в работе «Литература и шестое чувство» (1969).
Под «шестым чувством» он имел в виду борьбу
идеологий в XX в.: если писатель не проявляет достаточной
воли к оригинальному творчеству, идеология неизбежно
подавит в нем инстинкт художнического
самосохранения. Р. выделяет три этапа в истории современной
литературы США: 1930-е, когда сам он в качестве
одного из наиболее ортодоксальных участников левого
движения интересовался идеями Маркса и Троцкого;
1940-1950-е, характеризующиеся по контрасту
консервативными настроениями; 1960-е — время, не
представляющее собой идеологической цельности и
характеризующееся «нигилистическим маньеризмом». В эссе «Миф
и электростанция» (1965) утверждал, что современный
интерес к мифу обусловлен нежеланием замечать
социальные катаклизмы; в Н. Мейлере видит автора,
ставшего «жертвой» идей, весьма упрощенных и
выставленных «на продажу».
Соч.:
Image and idea. N. Y., 1949. 164 p. • The myth and the
powerhouse. N. Y., 1965. X, 243 p. • Literature and the sixth sense.

342 РАЗЛИЧЕНИЕ
Boston, 1969. XI, 445 p. • Essays on literature and politics, 1932-
1972. Boston, 1978. XV, 435 p.
Ред.:
The great short novels of Henry James. N. Y., 1944. XIII, 799 p. •
Discovery of Europe: The story of American experience in the old
world. Boston, XIX, 743 p. • Great Russian short novels. N. Y.,
1951. 774 p. • Literature in America: An anthology of literary
criticism. N. Y., 1957. 452 p. • Modern occasions. N. Y., 1966. 369 p.
В. М. Толмачёв
РАЗЛИЧЕНИЕ (франц. DIFFERANCE). Термин
постструктурализма, введенный французским семиотиком,
философом и литературоведом Ж. Деррида (в основном
в работах 1967, затем неоднократно уточнялся в
последующих исследованиях). По-разному переводится на
русский язык: «различение» (Н. С. Автономова, Лвто-
номова:1977, с. 162; Г. К. Косиков, Косиков:1989, с. 37),
«разграничение» (И. П. Ильин, Ильин:1983, с. 111-112),
«различие» (А. В. Гараджа, Гараджа:1989, с. 3).
Смысл введения этого термина становится
понятным лишь в контексте той критики структурализма и
его понятийного аппарата, который был предпринят
Деррида в процессе оформления доктрины
постструктурализма. В основе структурализма лежит теория бина-
ризма, согласно которой все отношения между знаками
сводимы к бинарным структурам, т. е. к модели,
основанной на наличии или отсутствии четко
выявляемого, «маркированного» (по структуралистской
терминологии) признака и служащей показателем различия
между двумя терминами оппозиции. «Оппозиция, —
отмечает немецкий исследователь Р. Холенштайн, — с
точки зрения структурализма, является основным
движущим принципом как в методологическом, так и
объективном отношении» (Holenstein:1976, с. 47).
Чтобы теоретически дезавуировать
структуралистское понятие «различие» (или «отличие»), принятое
также в семиотике и лингвистике, Деррида и вводит
концепцию Р., «разграничивания», внося смысловой
оттенок временного разрозненья, разделенности,
отсрочки в будущее (в соответствии о двойным значением
французского глагола differer — различаться и
отсрочивать). При этом временной разрыв влечет за собой и
разрыв в пространстве — «пространственное
становление времени». Р. отличается от «различия» прежде всего
своим процессуальным характером, поскольку оно
понимается исследователем как «систематическое
порождение различий», как «производство системы
различий» (Derrida: 1972b, с. 40). В своей книге
«Диссеминация» Деррида уточняет: «Не позволяя себе
попасть под общую категорию логического
противоречия, различение (процесс дифференциации) позволяет
учитывать дифференцированный характер модусов
конфликтности, или, если хотите, противоречий»
(Derrida: 1972а, с. 403). «Различение, — поясняет Деррида
в "Позициях" (1972), — должно означать ... точку
разрыва с системой Aufhebung (имеется в виду
гегелевское «снятие» — И. И.) и спекулятивной
диалектикой» (Derrida: 1972b, с. 60). Иными словами, Р. для него
— не просто уничтожение или примирение
противоположностей, но и их одновременное сосуществование в
подвижных рамках процесса дифференциации.
Концепция Р. тесно связана с сопутствующими ей и
поясняющими ее понятиями след и «происхождение» и
направлена на ревизию традиционного понятия знака как
структуры, связывающей означающее (по Соссюру,
«акустический образ» слова) и означаемое (предмет или
понятие о нем, концепт). Временной и
пространственный интервал, разделяющий означающее и означаемое
им явление, превращает знак в след этого явления; он
теряет связь со своим «происхождением» и тем самым
обозначает не столько сам предмет или явление, сколько
его отсутствие. На первый план выходит не проблема
референтности, т. е. соотнесенности языка с внеязыко-
вой реальностью, а означивания — взаимосвязи чисто
языкового характера: означающего с означающим, слова
со словом, одного текста с другим: «Различение — это
то. благодаря чему движение означивания оказывается
возможным лишь тогда, когда каждый элемент,
именуемый "наличным" и являющийся на сцене
настоящего, соотносится с чем-то иным, нежели он сам, хранит о
себе отголосок, порожденный звучанием прошлого
элемента, и в то же время разрушается вибрацией
собственного отношения к элементу будущего; этот
след в равной мере относится и к так называемому
будущему, и к так называемому прошлому; он образует
так называемое настоящее в силу отношения к тому,
чем он сам не является...» (Derrida: 1972d, с. 13).
Деррида с помощью понятия Р. пытается доказать
«принципиальное отличие» знака от самого себя; знак
несет внутри самого себя свою собственную инаковость,
сосуществование, как отмечает Г. Косиков, «множества
не тождественных друг другу, но вполне равноправных
смысловых инстанций. Оставляя друг на друге "следы",
друг друга порождая и друг в друге отражаясь, эти
инстанции уничтожают само понятие о "центре", об
абсолютном смысле» (Косиков.1989, с. 37) (см. также
децентрация).
Деррида использует понятие Р. как одно из средств
теоретической борьбы против традиционного запападно-
европейского «метафизического мышления», однако
практически оно превращается в орудие доказательства
неизбежной двусмысленности любого анализируемого
понятия. При всех многочисленных истолкованиях
понятие Р. не получает у исследователя однозначного
определения. Деррида сам неоднократно ссылается на
графический признак придуманного им термина, на
«скрытое а» в слове difference (его произношение не
отличается от произношения слова difference —
различие); он считает, что именно этот признак и позволяет
ему быть не «понятием», не просто «словом», а чем-то
доселе небывалым. Недаром редколлегия журнала
«Promesse», в котором были первоначально помещены
объяснения Деррида, снабдила их примечанием, где
констатировала, что характеризуемое подобным образом
«различение» по своей принципиальной неопределимости
структурно близко фрейдовскому бессознательному
(Derrida:1972b, с. 60).
Эту характеристику можно было бы применить и ко
многим другим понятиям, введенным и используемым
Деррида, поскольку все вместе при всей своей внешней
противоречивости они образуют довольно целостную
систему аргументации, направленную на доказательство
внутренней иррациональности западного рационализма
или, как его называет Деррида, логоцентризма западной
философской традиции.
Подобное переосмысление структуралистского
понятия «различие» имело место и у других
постструктуралистов, при этом они не всегда прибегали к неологиз-

РАЙХ-РАНИЦКИ 343
мам, ограничиваясь лишь новой интерпретацией старого
термина. Так, например, Ж. Делёз и Ф. Гваттари в
своей книге «Различие и повтор» (Deleuze. Guattah:l968)
предприняли аналогичную попытку «освободить»
понятие «различие» от связи с классическими категориями
тождества, подобия, аналогии и противоположности.
Исходным постулатом исследователей является
убеждение, что различия — даже метафизически —
несводимы к чему-то идентичному, а только соотносимы друг с
другом. Иными словами, нет никакого критерия,
стандарта, который позволил бы объективно определить
«величину различия» одного явления по отношению к
другому. Все они, в противоположность
постулированной структурализмом строго иерархизированной
системе, образуют по отношению друг к другу де-
центрированную, подвижную сетку. Поэтому не может
быть и речи о каком-либо универсальном коде,
которому, по мысли структуралистов, были бы подвластны
все семиотические и, следовательно, жизненные
системы, существует лишь «бесформенный хаос» (Deleuze,
Guattari:1968,c. 356).
И. П. Ильин
РАЙМОНДИ Эцио (RAIMONDI Ezio) (p. 22.III. 1924,
Лидзано-ин-Бельведере, Болонья) — итальянский критик
и литературовед. Преподает в Болонском университете
— сначала на педагогическом (с 1955), а затем на фило-
лософско-филологическом факультете (с 1975), где
занимал также должность декана (1996-1997). Член
Академии деи Линчей. Президент Института
культурного наследия Эмилии Романьи, редактор совета
издательского дома «II Mulino» (Bologna), директор Болон-
ского архива ренессансного гуманизма.
Р. сочетает в своей практике приемы и методы
различных литературно-критических школ и направлений:
структурализма, неориторики, символической,
социологической, культурно-исторической и др. В сборнике
статей «Метафора и история» (1970) представлен образец
структурно-семантического анализа 9-й песни
«Чистилища». Исследование архетипических образов в
комедиях Н. Макиавелли и анализ их источников
содержится в книге «Политика и комедия» (1972). Живой
интерес в итальянском литературоведении вызвала его
символико-психологическая трактовка творчества
В. Альфьери («персонажи — тени субъективности,
двигающиеся по сцене» — «Тени театра Альфьери»,
1985). Значительное число работ Р. посвящено истории
итальянской литературы эпохи Возрождения (1965), а
также барокко (1961, 1966, 1995), — современный
вариант этого литературного стиля Р. видел в
творчестве К. Галла («Современное барокко», 2003). Занимается
также творчеством Г. Д'Аннунцио («Молчание
Горгоны», 1980) и А. Мандзони (1976, 1990).
Проявляет интерес к проблемам методологии
современной критики («Техника литературной критики»,
1967; «Герменевтика и комментарий», 1990), вместе с
Л. Боттони выпустил антологию работ литературоведов
разных стран по проблемам теории литературы (1975). В
монографии «Наука и литература» (1978)
охарактеризовал художественное и научное творчество как различные
формы познания и дал сравнительный анализ структуры
языка художественной и научной литературы,
подчеркнул значение философии языка В. Гумбольдта для
современного структуралистского литературоведения.
На протяжении всей научной деятельности сохраняет
интерес к проблемам риторики. В книге «Риторика
сегодня» (2002) дает краткий очерк истории этой
дисциплины, исследует ее герменевтические возможности и
философские аспекты. В конце 90-х занялся
исследованием романтизма и связанными с ним вопросами
национальной идентичности итальянской литературы (1997,
1998, 2000). Является одним из ведущих специалистов
по творчеству Р. Серры — яркого представителя
итальянской филологии начала века. Судьба и значение
литературы в эпоху Аушвица и Хиросимы стала главным
вопросом, поставленным Р. в работе «XX век и после»
(2003).
Соч.:
Letteratua barocca: Studi sul Seicento italiano. Firenze, 1961. 365
p. • N lettore di provincia: Renato Serra. Firenze, 1964. 207 p. •
Rinascimento inquieto. Palermo, 1965. 319 p. • Anatomie
secentesche. Pisa, 1966. XII, 167 p. • Techiche della critica
letteraria. Torino, 1967. 130 p. • Metafora e storia: Studi su Dante e
Petrarca. Torino, 1970. XII, 218 p. • II romanzo senzo idillio:
Saggio sui «Promessi sposi». Torino, 1974. 340 p. • Scienza e
letteratura. Torino, 1978. 224 p. • II concerto interrotto. 1979. •
Poesia come retorica. Firenze, 1980. 202 p. • II silenzio della
Gorgona. Bologna, 1980. 181 p. • Le ombre del teatro alferiano //
Scene e figure del teatro italiano. Bologna, 1985. P. • Le pietre del
sogno: II moderno dopo il sublime. Bologna, 1985. 219 p. • II volto
nelle parole. Bologna, 1988. 182 p. • La dissimulazione
romanzesca: Antropologia manzoniana. Bologna, 1990. 155 p. • Le
poetiche della modernita in Italia. Milano, 1990. 131 p. •
Ermeneutica e commento: Teoria e pratica deirinterpretazione del
testo. Firenze, 1990. 68 p. • Intertestualita e storia letteraria: Da
Dante a Montale. Bologna, 1991. 608 p. • Un europeo di provincia:
Renato Serra. Bologna, 1993. 278 p. • I sentieri del lettore.
Bologna, 1994. Vol. 1-3. • II colore eloquente: Letteratura e arte
barocca. Bologna, 1995. XII, 115 p. • Romanticismo italiano e
Romanticismo europeo. Milano, 1997. XX, 160 p. • Letteratura e
identita nazionale. Milano, 1998. 256 p. • La retorica d'oggi.
Bologna, 2002. 112 p. • Novecento e dopo: Nonsiderazioni su un
secolo di letteratura. Roma, 2003. 166 p.
Ред.:
Teoria della letteratura / A cura di Raimondi E., Bottoni L.
Bologna, 1975. 477 p. • Retorica e critica letteraria / A cura di
Ritter Santini L., Raimondi E. Bologna, 1978. 217 p. • Universita,
accademie e societa scientifiche in Italia e in Germania dal
Cinquecento al Settecento / A cura di Boehm L., Raimondi E.
Bologna, 1981. 460 p. • Dal «Novellino» a Moravia: Problemi della
narrativa / A cura di Raimondi E., Basile B. Bologna, 1979. 314 p.
• Tasso T. Dialoghi. Firenze, 1958. Vol. 1-3. • Tesauro E. II
cannocchiale aristotelico: Scelta. Torino, 1978. XI, 100 p. •
Trattatisti e narratori del Seicento. Milano; Napoli, 1960. XXIX,
1299 p.
И. П. Ильин, Е. В. Лозинская
РАЙХ-РАНИЦКИ Марсель (REICH-RANICKI Marcel)
(p. 2.VI. 1920, Влоцлавек, Польша) — немецкий
литературный критик, специалист по современной
немецкоязычной литературе. Почетный доктор ун-та Упсала
(Швеция) (1972), лауреат премии Рикарды Хух (1981),
премии Томаса Манна (1987). С 1929 жил в Берлине, в
1938 как польский еврей был депортирован в Варшаву. С
1940 в Варшавском гетто, в 1943 бежал оттуда вместе с
женой, нелегально проживал в Варшаве. После войны
работал в Польском Министерстве иностранных дел
(1947), был Консулом Польской Республики в Лондоне
(1948-1949). После увольнения с дипломатической
службы, исключения из коммунистической партии с

344 РАКУЗА
формулировкой «за чуждые взгляды» работал в
издательстве Министерства обороны редактором
немецкоязычной литературы. Публиковал критические статьи о
современных книгах на немецком языке в польских
газетах и журналах. В 1953 на публикацию его работ
властями был наложен запрет. С 1958 жил в ФРГ.
Принадлежал к «Группе 47» (1958-1967). Публиковал
критические статьи в газетах «Frankfurter Allgemeine
Zeitung», где заведовал отделом художественной
литературы (1973-1988), и «Die Welt». С 1960 работал в
качестве литературного критика в еженедельнике «Die Zeit».
Совместно с X. Манером вел радиопередачу
«Литературное кафе» на гамбургском радио (1964-1973),
преподавал современную немецкую литературу в ун-тах
США (1968-1969), Швеции (1971-1975), Германии.
Создатель и ведущий популярной телевизионной
передачи «Литературный квартет» (с 1988).
Р.-Р. — автор многих книг по истории
немецкоязычной литературы XX в., в том числе о творчестве
Г. Белля, К. Вольф, Г. Грасса, А. Зегерс, Т. Манна и др.
В его книге «О нарушителях покоя. Евреи в немецкой
литературе» (1973) героями стали Г. Гейне, Л. Маркузе,
Г. Кестен, П. Вайсе, Э. Фрид и др. Постоянно следил за
литературным процессом в ГДР, знакомил западных
читателей с книгами писателей «с востока». Составитель
многих сборников и антологий, в том числе —
многотомной «Франкфуртской антологии: 1000 немецких
стихотворений с интерпретациями», антологии
«Женщины пишут иначе» (1998) и др. Считает текущий
литературный процесс зеркалом эпохи, позволяющим
отслеживать тончайшие изменения в мировосприятии
людей («Шажки литературы», 1965), а крупных
писателей — людьми, способными влиять на
действительность. Акцентирует важную роль критики в
литературной деятельности и необходимость негативной критики
(«Без поблажек. О литературе ГДР», 1991). Высоко
оценивая творчество Т. Бернхарда («Томас Бернхард»,
1990). подчеркивает единство личности и творчества
этого писателя: «человек, всегда идущий в
противоположном направлении, бросающий вызов, у Бернхарда —
не выдумка автора, но он сам» Квинтессенцию
творчества М. Фриша видит в том, что «в его произведениях
мы всегда находили и находим то, чего мы вообще
ищем в литературе — наше страдание. Или даже — сами
себя» («Макс Фриш», 1990).
Соч.:
Моя жизнь / Перев. В. Брун-Цехового. М., 2002. 512 с. •
Deutsche Literatur in West und Ost: Prosa seit 1945. Munchen,
1963. 497 S. • Literarisches Leben in Deutschland: Kommentare
und Pamphlete. Munchen, 1965. 295 S. • Literatur der kleinen
Schritte: Deutsche Schriftsteller heute. Munchen, 1991. 333 S. •
Lauter Verisse. Munchen, 1970. 208 S. • Uber Ruhestoerer: Juden
in der deutschen Literatur. Munchen, 1973. 256 S.; 2. Aufl. —
Stuttgart, 1989; 3. Aufl. — Munchen, 1993. • Entgegnung: Zur
deutschen Literatur der siebziger Jahre. Stuttgart, 1979. 350 S.;
2. Aufl. Stuttgart, 1981; 3. Aufl. Munchen, 1982. • Betrifft Goethe.
Zurich; Munchen, 1982. • Lauter Lobreden. Stuttgart, 1985. 207 S.
• Mehr als ein Dichter: Uber Heinrich Boell. Koln, 1986. 122 S. •
Thomas Mann und die Seinen. Stuttgart, 1987; Frankfurt a. M.,
1990. • Herz, Arzt und Literatur: 2 Aufs. ZQrich, 1993. 71 S. •
Thomas Bernhard: Aufsatze und Reden. Zurich, 1990. 113 S. •
Max Frisch: Aufsatze. Frankfurt a. M, 1991. 137 S. • Ohne Rabatt:
Uber Literatur aus der DDR. Stuttgart, 1991. 288 S. • Die Anwalte
der Literatur. Munchen, 1992. 360 S. • Giinter Grass: Aufsatze.
Zurich, 1992. 182 S. • Martin Walser: Aufsatze. Zurich, 1994. 167
S. • Mein Leben. Munchen, 1999. 566 S. • Vom Tag gefordert.
Munchen; Stuttgart, 2001. 208 S.
Ред.:
Meine Schulzeit im Dritten Reich: Erinnerungen deutscher
Schriftsteller. Koln, 1988. 273 S. • Frauen dichten anders: 181 Gedichte
mit Interpretationen Frankfurt a. M., 1998. 859 S.
Лит.:
Betrifft Literatur: Uber Marcel Reich-Ranicki / Hrsg. von
Wapnewski P. Stuttgart, 1990. 283 S.
E. В. Соколова
РАКУЗА Ильма (RAKUSA Ilma) (p. 1946, Римавска Собо-
та, Словакия) — швейцарский литературовед,
литературный критик, переводчик, писатель и драматург.
Изучала славистику и романистику в ун-тах Цюриха,
Парижа, Ленинграда (1972-1977). Работает в Институте
славистики Цюрихского ун-та (с 1977). Наибольшее
влияние на формирование научных взглядов Р. оказала
школа русского формализма и воззрения французского
литературоведа Ж. Пуле.
Р. — автор многочисленных статей по проблемам
русской литературы XIX и XX вв. (сборник статей о
мотиве одиночества в русской литературе, 1973), о
современной французской и немецкоязычной
литературе, о проблемах сравнительного литературоведения, а
также — работ об особенностях женской литературы,
публиковавшихся как в специальных изданиях, так и в
популярных газетах и журналах («Neue Ztiriche Zeitung»,
«Die Zeit» и др.). Книга «О еретиках и классиках» (2003)
— сборник работ о русской литературе различных
периодов.
Соч.:
Studien zum Motiv der Einsamkeit in der russischen Literatur.
Bern; Frankfurt a. M., 1973. 197 S. • Frau und Literatur
Fragestellung zu einer weiblichen Asthetik // Frau — Realitat und
Utopie / Hrsg. von Koppel C, Sommerauer R. Zurich, 1984.
S. 273-296. • Deutsche Reminiszenzen im Prosawerk von Marina
Zwetajewa // Trudy 1-go mezhdunarodnogo simposiuma (Lozanna,
30. VI. 3. VII.1982). Bern, 1991. S.46-56. • Erzahlen als Auf-
zahlen: Danilo Kiss literarische Inventare // Rohwolt Literaturmag.
Hamburg, 1998. N 41. S. 121-134. • Von Ketzern und Klassikern:
Strefziige durch die russische Literatur. Frankfurt a. M., 2003.
190 S.
Ред.:
Dostojewski in der Schweiz. Frankfurt a. M., 1981. 351 S. •
Marguerite Duras: Materialienband. Frankfurt a. M., 1988. 362 S.
E. В. Соколова
PAMAT Раффаэлло (RAMAT Raffaello) (26.VI. 1905,
Витербо, Лацио — 2.V. 1967, Флоренция) — итальянский
критик и литературовед, историк итальянской критики.
Окончил Флорентийский ун-т (1936). Принимал
активное участие в антифашистском движении и
Сопротивлении, подвергался аресту (1942-1944). После Второй
мировой войны стал членом социалистической партии
Италии. Вместе с Джакомо Новента основал журнал
«Riforma letteraria» (Firenze), совместно с А. Кароччи был
соредактором журнала «Argomenti» (Milano). Преподавал
итальянскую литературу в педагогическом институте
Салерно и на педагогическом факультете ун-та
Флоренции (1951-1967).
Р. сформировался под влиянием идеалистической
философии и эстетики Б. Кроне. Впоследствии отошел
от ортодоксального крочеанства. Рассматривал
творчество анализируемых поэтов и писателей в контексте

РАН 345
широкого культурно-исторического фона, уделяя особое
внимание связи литературного творчества с
моральными, философскими и политическими взглядами авторов.
Проявлял повышенный интерес к
социально-политическим проблемам литературы, связанным с
трагическими и переломными моментами национальной
истории («Альфьери — лирический трагик», 1940; «Гвич-
чардини и трагедия Италии», 1953). В книге «К истории
стиля эпохи Возрождения» (1953) и о ритмике
У. Фосколо (1946) заметно воздействие концепций
итальянской стилистической критики. Будучи
специалистом широкого профиля по истории итальянской
литературы. Р. проявлял преимущественный интерес к
поэзии итальянского Возрождения и послевозрожденче-
ского периода («Миф о Флоренции и другие дантовские
работы», 1964; «Статьи о Возрождении», 1969;
исследования о Т. Тассо, 1953 и Л. Ариосто, 1954), об эпохе
романтизма («Слово об итальянской романтической
поэзии», 1950).
Соч.:
Sismondi e il mito di Ginevra. Firenze, 1936. • Alfieri tragico
lirico. Firenze, 1940. VIII, 209 p. • Ragionamenti morali e letterari.
Bari, 1945. 350 p. • Itinerario ritmico foscoliano. Firenze, 1946.
XI, 268 p. • Discorso sulla poesia romantica italiana. Firenze, 1950.
360 p. • II Guicciardini e la tragedia d'ltalia. Firenze, 1953. 117 p. •
Per la storia dello stile rinascimentale. Firenze, 1953. 228 p. •
Lettura di Tasso minore. Firenze, 1953. 162 p. • La critica
ariostesca: Dal secolo XVI ad oggi. Firenze, 1954. 261 p. •
Orientamento bibliografico per lo studio delta letteratura italiana.
Roma, 1954. 170 p. • Sette contributi agli studi di storia della
letteratura italiana. Palermo, 1958. 225 p. • Vittorio Alfieri: Saggi /
Con app. critico-biblogr. di Di Preta A. Firenze, 1964. 276 p. • II
mito di Firenze e altri saggi danteschi. Messina; Firenze, 1964. 189
p. • Saggi sul Rinascimento. Firenze, 1969. 277 p.
И. П. Ильин
PAMAT Сильвио (RAMAT Silvio) (p. 1939, Флоренция) —
итальянский критик и поэт, специалист по истории
итальянской поэзии XX в. Получил образование в ун-те
Флоренции (1962). Преподавал в ун-те Флоренции; проф.
итальянской литературы в ун-те Падуи (с 1976).
Сотрудничает с ведущими журналами, посвященными
итальянской литературе: «Paragone» (Firenze), «L'Approdo
letterario» (Roma), соредактор «Forum italicum» (NY).
Как поэт и критик сформировался под влиянием
представителя поэтического течения флорентийского
«герметизма» — поэта и эссеиста Марио Луци. Автор
нескольких обзорных работ и сборников статей об
итальянской поэзии XX в. (1968, 1976, 1978, 2002),
важнейшей из которых стала «Итальянская поэзия 1903-
1943» (1997). Р. принадлежит исследование «История
итальянской поэзии XX столетия» (1976), а также книги
о герметизме (1969), о творчестве Э. Монтале (1965,
1986) и П. Бигонджари (1979). В монографии
«Психология формы у Леопарди» (1970), написанной под
влиянием неофрейдизма, прослеживает эволюцию
творчества Дж. Леопарди от классицизма к романтизму
и отстаивает тезис о внутреннем единстве формы и
содержания его поэзии.
Соч.:
Montale. Firenze, 1965. 285 p. • L'intelligenza dei contemporanei:
Saggi, note, interventi sulla poesia della Novecento. Padova, 1968.
325 p. • L'ermetismo. Firenze, 1969. 611 p. • Psicologia della
forma leopardiana. Firenze, 1970. 157 p. • Storia della poesia
italiana del Novecento. Milano, 1976. 701 p. • Protonovecento.
Milano, 1978. XI, 494 p. • Invito alia lettura di Piero Bigongiari.
Milano, 1979. 170 p. • l/acacia ferita e altri saggi su Montale.
Venezia, 1986. 219 p. • I sogni di Costantino: La poesia testo a
testo: corrispondenze e raccordi otto-novecenteschi. Milano, 1988.
249 p. • Particolari: Undici letture novecentesche. Milano, 1992.
237 p. • La poesia italiana 1903-1943: Quarantuno titoli esemplari.
Venezia, 1997. 505 p. • I passi della poesia: Saggi e note da un
secolo finito. Novara, 2002. 247 p.
Ред.:
Omaggio a Montale. Milano, 1966. 549 p.
И. П. Ильин
РАММЕЛЬМАЙЕР АЛЬФРЕД (RAMMELMEYER Al.frfd)
(p. 31.XII. 1909, Москва) — немецкий литературовед.
Проф. ун-тов в Марбурге (1848-1952) и Франкфурте-на-
Майне (с 1958). Редактор журнала «Frankfurter Abhand-
lungen zur Slavistik» (с 1959).
Специализируется в области истории русской
литературы. В книге «К истории русской басни XVIII века»
(1937) прослеживает возникновение русской басни из
переводных европейских басен — Эзопа, Федра, Ж. Ла-
фонтена, К. Ф. Геллерта. Становление национального
русского стиля связывает с творчеством А. П.
Сумарокова: свойственный ему юмор и умение изображать
нравы совершили переворот в басенном жанре. В книге
«Восток и Запад» (1966) указывает на необходимость
изучения взаимосвязей восточных и западных культур,
доказывает влияние древнерусского языка на прусский
диалект немецкого языка.
Соч.:
Studien zur Geschichte der russischen Fabel des 18 Jahrhunderts.
Charlottenburg, 1937. 49 S.; Idem. Leipzig, 1939. VIII, 143 S. •
Russische Literatur in Deutschland // Deutsche Philologie im
Aufriss. B. etc., 1957. Bd 3. S. 439-479. • Sovietrussische Literatur
heute. В.; Zurich, 1969. 32 S.
Ред.:
Ost und West: Aufsatze zur slavischen Philologie. Wiesbaden,
1966. Bd 1.244S.
Лит. :
Festschrift fur Alfred Rammelmeyer / Hrsg. von Harder H.-B.
Munchen, 1975. 450 S.
В. В. Сорокина
РАН Хьльмут (RAHN Helmut) (p. 16.IX.1919, Франкфурт -
на-Майне) — немецкий литературовед. Проф. ун-та
Франкфурта-на-Майне (1959). Автор работ о латинской
литературе, в частности, об ораторской прозе. Книга
«Платон и Дион Хризостом» (1943) написана в духе
традиционного сравнительного анализа на основе
принципов культурно-исторической школы. В монографии
«Морфология античной литературы» (1969) исследуется
система жанров римской литературы с позиций
структурализма. Р. исходит из принципов морфологической
культурологии, целью которой является описание и
анализ форм культурного сознания. Абсолютизирует
роль риторического воспитания в античности и
характеризует систему форм римской литературы как
порождение риторической культуры античности.
Соч.:
Platon und Dion von Pruse: Zur Geschichte des platonischen Stils.
Frankfurt a. M., 1943. 262 S. • Tier und Mensch in der Home-
rischen Auffassung der Wirklichkeit: Ein Beitrag zur geisteswiss.
Selbstkritik // Paideuma. Frankfurt a. M., 1953. Bd 5, H.6. S.277-
297; 1954. Bd 5, H.7/8. S.431-480. • Morphologie der antiken
Literatur: Eine Einfuhrung. Darmstadt, 1969. 173 S.

346 РАСПАД ЦЕЛЬНОСТИ МИРОВОСПРИЯТИЯ
Ред.:
Quintilianus Markus Fabius: Ausbildung des Redners / Hrsg. und
iibers. von Rahn H. Darmstadt, 1972-1975. Bd 1-2.
Лит. :
Ainigma: Festschrift fur H. Rahn / Hrsg. von Varwig F. R.
Heidelberg, 1987.291 S.
E. Г. Кукушкина
РАСПАД ЦЕЛЬНОСТИ МИРОВОСПРИЯТИЯ (англ.
DISSOCIATION OF SENSIBILITY). Термин введен Т. С.
Элиотом в эссе «Метафизические поэты» (1921) {Eliot: I963)
как определение наблюдающегося в XX в. нарушения
духовно-чувственной цельности бытия, что оказало
существенное влияние на английскую поэтическую
традицию. Начало «распада» Элиот относит к XVII в.:
английская буржуазная революция дала импульс
необратимому процессу развития общества, в котором человек
и искусство утратили гармоничность. Реформация,
Ренессанс и гуманизм, стоявшие у истоков буржуазной
цивилизации, привели, как казалось Элиоту, к
разрушению «духовно-материальной» и
«интеллектуально-чувственной» цельности мировосприятия, которую он
находил в средневековом, добуржуазном обществе в виде
христианско-католического взгляда на мир. Отсюда —
его ориентация на «средневекового» Данте как
величайшего поэта мира, обладавшего цельным, христианско-
католическим мировосприятием. Философский источник
доктрины Элиота — возникшая на базе философии
объективного идеализма Ф. Г. Бредли концепция
реальности, в основе которой лежит представление о
единстве мысли и чувства. В творчестве Дж. Донна и его
современников — поздних елизаветинцев Элиот находил
мироощущение, основанное на «непосредственном
претворении мысли в чувство»: мысль, ощущаемая как
переживание, обладала для них таким же биением
жизни, как и непосредственное изображение
человеческой страсти. Элиот назвал их поэтами
«интеллектуальными» в отличие от «размышляющих» поэтов
романтизма — Теннисона и Браунинга, не способных
почувствовать мысль непосредственно, «как запах розы»
(Eliot: 1932, с. 287). «Поэты XVII в., последователи
драматургов XVI в., обладали механизмом
мировосприятия, способным к переживаниям любого рода ... В
XVII в. происходит нарушение цельности
мировосприятия, от которого мы так и не оправились ... Со второй
половины XVII в. разум и опыт становятся лишь
средством знания, воображению перестают доверять, оно
превращается в фантазию, мысль отделяется от чувства.
Утрачивается духовное прозрение, метафизическое
начало. В творчестве Драй лена и Милтона словесное
совершенство возросло, а глубина чувств, переживаний,
общий "механизм" мироощущения значительно
упростились по сравнению с Шекспиром и другими елизаве-
тинцами. В XVIII в. произошла переориентация в
сторону рационализма, в XIX — в пользу "бунта
чувств"» (Eliot:1932, с. 288).
В эстетическом плане доктрина Элиота была, в
сущности, направлена на защиту особого, гармоничного
способа постижения истины и основывалась на теории
формы, ориентированной на музыку и танец, в которых
Элиот видел идеал искусства и высшее выражение
особого способа мышления, в корне отличающегося от
мышления ученого (в своих эссе Элиот неоднократно
обращался к теории и истории балета). Концепцию
Элиота рассматривали также как модификацию теории
воображения Колриджа.
Теория Элиота выражала общую для многих
критиков первой четверти XX в. эстетическую позицию и
получила широкое распространение. Термин Элиота
стал своего рода рамкой, которую более поздние
критики (Ф. Р. Ливис\ Дж. Уильямсон, Л. Ч. Найтс\ Б.
Уилли) наполнили своим содержанием.
Т. Н. Красивченко
РАУХУТ Франц (RAUHUT Franz) (2.X. 1898, Франкенталь,
Германия — 1988) — немецкий литературовед-романист.
Проф. Вюрцбюргского ун-та (с 1947). Лауреат
Международной премии им. Л. Пиранделло. В книге
«Классическая и романтическая французская поэзия»
(1977) Р. характеризует литературные направления во
Франции XIX в., анализируя противодействие
классической традиции как фактор, препятствующий
становлению романтизма; исследует влияние на французский
романтизм философии А. Шопенгауэра и немецкого
романтизма, особенно творчества Э. Т. А. Гофмана. Во
французском романтизме Р. обнаруживает
типологическое сходство с символизмом. В книге «Молодой
Луиджи Пиранделло, или становление экзистенциального
духа» (1963) прослеживает формирование личности
итальянского писателя, вехи творческого пути,
основные темы его произведений. Считает, что
основополагающее влияние на творчество Пиранделло оказали
события его молодости, обусловившие трагический
пессимизм, свойственный его произведениям. В книге
«1003 вариации на тему Дон Жуана с 1630 до 1934»
(1990) Р. прослеживает развитие образа Дон Жуана в
европейской литературе.
Соч.:
Die Stellung Mallarnies in der franzosichen Lyrik. Wurzburg,
1925. VIII, 170 S. • Das Romantische und Musikalische in der
Lyrik Stephane Mallarmes. Marburg, 1926. 55 S. • Das
franzosische Prosagedicht. Hamburg, 1929. 120 S. • Paul Vallery:
Geist und Mythos. Munchen, 1930. 312 S. • Greschichte und
Anthologie der franzosischen Lyrik. Munchen, 1952. Bd 1-3. • Der
junge Pirandello oder Das Werden eines existentiellen Geistes.
Munchen, 1963. VIII, 528 S. • Die klassizistische und romantische
Lyrik der Franzosen: Im kulturellen Zusammenhang der Epoche.
1780-1850. Heidelberg, 1977. X, 219 S. • 1003 Variationen des
Don-Juan-Stoffes von 1630 bis 1934. Konstanz, 1990. 279 S.
Ред.:
Italienische Sonetten der Liebe: Aus Mittelalter und Renaissance /
Dargeboten und iibertr. von Rauhut F. Freiburg / Br., 1951. 84 S.
Лит. :
Romanische Literaturbeziehungen im 19. und 20. Jahrhundert:
Festschrift fur F. Rauhut zum 85. Geburtstag / Hrsg. von San
Miguel A. u. a. Tubingen, 1985. XIX, 358 S.
H. С. Иванова
РЕГЕНЕР Урсула (REGENER Ursula) (p. 1961, Кельн) —
немецкий литературовед, специалист по современной
немецкой литературе. В ун-те Мюнстера изучала
германистику, философию, музыковедение, защитила
кандидатскую диссертацию. Преподает в ун-те г. Аугсбурга
на кафедре современной немецкой литературы (с 1989),
там же защитила докторскую диссертацию (1999).
Автор обширного комментария к стихотворениям
Йозефа фон Эйхендорфа для историко-критического
издания его сочинений, двух монографий, нескольких
работ по теории средств массовой информации, много-

РЕКСРОТ 347
численных публикаций о творчестве Й. К. Гюнтера,
Ф. Шиллера, К. Брентано, М. Фриша. Подготовила три
тома историко-критического издания произведений Эй-
хендорфа (Берлин, Штуттгарт, 1993-1998), является
одним из редакторов ежегодника «Aurora», издаваемого
обществом Йозефа фон Эйхендорфа (с 2001).
Соч.:
Stumme Lieder? Zur motiv- und gattungsgeschichtlichen Situi-
erung von Johann Christian Giinthers «Verliebten Gedichten». В.;
N. Y., 1989. 208 S. (Quellen und Forschungen zur Sprach- und
Kulturgeschichte der germanischen Volker. N. F.; 94; [218]). • For-
melsuche: Studien zu Eichendorffs lyrischem Fruhwerk. Tubingen,
2001.
Ред.:
Eichendorff J. von. Gedichte. Stuttgart etc., 1993. T.l: Text /Hrsg.
von Frohlich H., Regener U. • Eichendorff J. von. Gedichte.
Stuttgart etc., 1996. T.2: Verstreute Nachgelassene Gedichte: Text.
362 S. • Eichendorff J. von. Gedichte. Stuttgart etc, 1998. T.2:
Verstreute und Nachgelassene Gedichte: Kommentar. 685 S. •
Aurora: Jahrbuch der Eichendorff-Gesellschaft fiir die klassisch-
romantische Zeit / Hrsg. von Koopmann H., Regener U. u. a.
Stuttgart, 2001. Jg. 61.
E. В. Соколова
РЕЙМОН Марсель (RAYMOND Marcel) (20.XII.1897,
Женева — 28.XI. 1981, Женева) — швейцарский
литературовед. Учился в Сорбонне, доктор филологии (1927).
Преподавал в ун-тах Баля и Женевы (с 1936). Р. — один
из зачинателей тематическо-интуитивистской критики,
или критики сознания — ответвления французской
«новой критики». В концепциях Р. ощутимо влияние
экзистенциализма, психоанализа и
гештальт-психологии; прослеживается связь представляемой им
критики сознания с ее чисто литературным источником —
французским сюрреализмом. Вместе с А. Бегеном и
Г. Башляром оказал воздействие на послевоенную
французскую критику, ориентировал ее на изучение
бессознательного. Анализ специфики бессознательного
должен раскрыть своеобразие индивидуального виденья
мира, как оно проявляется в творчестве анализируемого
автора; исследование должно учитывать не только
завершенные произведения, но и неоформленные
наброски, черновики, планы. Посредством «вчувствования»,
возводимого в ранг методологического приема,
исследователь как бы проникает во внутренний мир писателя.
Критика трактуется как творческий акт сотрудничества
с анализируемым писателем и как необходимое
продолжение его творчества. В книге «От Бодлера до
сюрреализма» (1933) — наиболее показательной для методики
Р. — Бодлер изображается одновременно сознательным
и бессознательным творцом мифа о современном поэте.
Соч.:
Biographie critique de Ronsard en France. P., 1927. 150 p. • L/in-
fluence de Ronsard sur la poesie franchise (1550-1585). P., 1927.
T. I. 398 p.; T.2. 380 p. • De Baudelaire au surrealisme. P., 1933.
366 p. • Henri Gheon. P., 1939. • Genies de France. P., 1942.
248 p. • Paul Valery et la tentation de l'esprit. P., 1944. • Baroque
et renaissance poetique. P., 1955. 173 p. • Jean-Jacques Rousseau.
P., 1962. 219 p. • Verite et poesie. Neuchatel, 1964. 295 p. • Senan-
cour: Sensation et revelation. P., 1966. 251 p. • Etre et dire; Etudes
(Recueil.) Neuchatel, 1970. 301 p. • Journal: 1964-1978. Paris,
1988. 317 p.
И. П. Ильин
РЕЙН Кетлин Джесси (RAINE Kathleen Jessie) (p. 1908,
Лондон) — английская поэтесса и литературный критик.
Окончила Кембриджский ун-т, где преподавала (1946-
1962). Доктор литературы. Соредактор журнала «Тете-
nos» (с 1981). Известна прежде всего как «главная жрица»
символико-мистического «культа» У. Блейка —
традиции, основоположником которой был У. Б. Йейтс. На
Р. оказали влияние неоплатоники и учение шведского
теософа-мистика Э. Сведенборга. В двухтомнике «Блейк
и традиция» (1969), в книге «Йейтс, тарот и золотой
восход» (1979) выстраивает свою «великую традицию»
английской поэзии, идущую от Э. Спенсера через
Дж. Мил тона, У. Блейка, У. Вордсворта, С. Т. Кол-
риджа, П. Б. Шелли к Йейтсу. В центре внимания Р. —
архетипы бытия человека и поэзии, недаром в
Кембридже она дружила с М. Бодкин. Функцию поэзии Р.
видела в том, чтобы пробудить в читателе ощущение
жизни посредством первобытной природной образности
и т. о. восстановить пространственно-временную связь
человека с его вечной сущностью. Рассматривала Блейка
как неоплатоника («Блейк и новый век», 1979:
«Человеческое лицо Бога: Уильям Блейк и книга Иова», 1982;
«Город воображения: Последние работы об Уильяме
Б лейке», 1991).
Соч.:
Defending ancient springs. L., etc., 1967. 198 p.; Idem. Lindisfarne
Pr., 1985. 198 p. • Blake and tradition. Wash., 1969. Vol. 1-2. •
William Blake. L., 1970. 216 p. • Death-in-life and life-in-death:
«Cuchulain comforted» a. «News for the Delphic Oracle». Dublin,
1974. 63 p. • Yeats, the Tarot and the Golden dawn. Dublin, 1979.
60 p. • From Blake to «A Vision». Dublin, 1979. 64 p. • Blake and
antiquity. Princeton (N. J.), 1977. XV, 116 p. • Blake and the new
age. L. etc., 1979. IX, 179 p. • The human face of God: William
Blake a. the book of Job. L., 1982. 320 p. • The inner journey of
the poet, and other papers / Ed. by Keeble B. N. Y., 1982. 208 p. •
Golgonza: City of imagination. Last studies of William Blake.
Lindisfarne Pr., 1991. 182 p.
Ред.:
Shelley / Sel. by Raine K. J. Harmondsworth, 1973. 380 p.
Т. Н. Крисавченко
РЕКСРОТ Кеннет (REXROTH Kenneth) (22.XII. 1905. Саут-
Бенд, шт. Индиана — 6.VI. 1982, Монтекито,
Калифорния) — американский поэт, переводчик и литературный
критик. Учился в Чикагском художественном
институте. Преподавал в Калифорнийском ун-те в Санта-
Барбаре. Один из основателей Сан-Франциского
поэтического центра. Премия Американской поэтической
академии. Сотрудничал в журнале «Nation» (N. Y., 1953-
1968), в газете «San Francisco examines» (1960-1968). В 30-
е участвовал в деятельности левых организаций.
Литературно-критические взгляды Р. отражают его
интерес к демократической литературной традиции
(У. Уитмен, К. Сэндберг). В сборнике статей «Птица в
кустах» (1959) в полемической форме высказывается о
современной американской литературе. В книге
«Оценки» (1961) анализирует творчество М. Твена,
Г. Джеймса, Л. Даррела, рассматривает влияние
французской поэзии на американскую, исследует
произведения молодых поэтов США (Р. Крили, Д. Левертов),
обращается к китайской поэзии, песням американских
индейцев. В книге «Американская поэзия в двадцатом
веке» (1971) рассмотрено влияние на современную
поэзию США английской, французской, испанской
поэзии, творчества Уитмена. Р. анализирует творчество
американских декадентов и модернистов,
представителей рабочей и негритянской поэзии, произведения о двух

348 РЕФЛЕКСИЯ
мировых войнах. Преимущественное внимание
уделяется поэтам «Ренессанса Сан-Франциско» и «битникам». В
сборниках статей «Альтернативное общество» (1970),
«Читая и слушая» (1970), «Эластическая "реторта"»
(1973) исследует общие проблемы художественного
творчества, культуры, взаимодействия поэзии США с
китайской и японской поэзией.
Соч.:
Bird in the bush. N. Y., 1959. X., 246 p. • Essays. N. Y., 1961. 246
p. • The alternative society: Essays from the other world. N. Y.,
1970. 196 p. • With eye and ear. N. Y., 1970. 217 p. • American
poetry in the twentieth century. N. Y., 1971. 180 p. • The elastic
retort: Essays in lit. a. ideas. N. Y., 1973. VIII, 280 p. • Classics
revisited. N. Y., 1986. IX, 214 p. • World outside the window: The
selected essays / Ed. by Morrow B. N. Y., 1987. X, 326 p. • More
classics revisited. N. Y., 1989. IX, 150 p. • An autobiographical
novel / Ed. by Hamalian L. N. Y., 1991. XVII, 542 p. • Kenneth
Rexroth and James Laughlin: Selected letters / Ed. by Bartlett L.
N.Y., 1991. XXIII, 292 p.
О. Е. Осовский
РЕФЛЕКСИЯ (англ. REFLECTION, нем. REFLEKTION).
Термин феноменологии, обозначающий осознание
собственных мыслей и переживаний. Обычно опыт
осознания сознания субъекта проходит анонимно,
внимание субъекта не направлено на этот опыт. «В
бодрствующей жизни, — пишет Э. Гуссерль, — мы
всегда заняты чем-то, — то этим, то тем, причем на
низшей ступени — непсихическим; например,
воспринимая, мы заняты восприятием ветряной мельницы,
направлены на нее и только на нее, в воспоминании мы
заняты воспоминаемым, в мышлении — мыслями, в
чувственно-оценивающей жизни — соответственно,
прекрасным или каким-либо иным образом ценным для
нас, в волевом стремлении — целями или средствами...
Только рефлексия, поворот взгляда от непосредственно
тематического вводит как тему в поле зрения
психическую жизнь... В рефлективном восприятии и вообще
опытном постижении она охватывается и сама
становится темой разнообразных занятий» (Гуссерль:1992,
с. 65). Р. как новое опытное постижение латентна, но
может быть раскрыта благодаря Р. более высокого
уровня. Феноменологический опыт есть Р., в которой
становится доступным психическое в его собственной
сущности. Р. как опытное самопостижение является
методом последовательного феноменологического
самораскрытия и служит основой всякого другого опыта —
постижения опыта Другого, опыта сообщества,
природы, времени и т. п.
Самопостижение связано с концепцией интенцио-
нальности. Жизнь сознания всегда протекает как жизнь,
конституирующая в себе смысл, и как жизнь,
конституирующая смысл из смысла. Феноменологическая Р.
принимает во внимание реальное значение душевных
фактов, т. е. их физическое существование. Интенцио-
нальность в собственном Я, которая вводит в сферу
чужого Я, и есть так называемое феноменологическое
вчувствование.
Е. А. Цурганова
РЕЦЕПТИВНАЯ КРИТИКА, ШКОЛА РЕАКЦИИ
ЧИТАТЕЛЯ (англ. RECEPTIVE CRITICISM, READER-
RESPONSE SCHOOL). Американская разновидность
рецептивно-эстетических теорий, получивших широкое
распространение в 70-е в Западной Европе, особенно в
Германии. Стала популярной в США с появлением работ
С. Фиша «Пораженный грехом: Читатель в
"Потерянном рае"» (1967) и «Самопоглощаемые
артефакты: Восприятие литературы семнадцатого века»
(1972). После публикации эссе «Литература в читателе:
Аффективная стилистика» (1970) (Fish: 1967, Fish: 1970,
Fish: 1972) С. Фиш выдвинулся в число ведущих
представителей критиков этой ориентации. Из европейских
рецепционистов наибольшей популярностью в США
пользуется В. Изерц профессор университета в
Констанце, и другие авторы программной антологии
«Рецептивная эстетика: Теория и практика» (1975)
X. Р. Яусс, Р. Варнинг, М. Риффатерр (Rezeptions-
asthetik:1975).
Сторонники рецептивной эстетики выступают
против «объективной» методологии формалистической и
структуралистской критики и поддерживают
«субъективные» методы феноменологической философии и
психологии (см. феноменология). Они исходят из
утверждения, что в сознании человека существуют
структуры, предопределяющие характер его восприятия и тем
самым активно модифицирующие его представления об
объектах. Произведение локализуется в сознании
читателя в процессе чтения. Цель американской Р. к. —
точное описание последовательно развивающегося во
времени восприятия читателем текста в процессе
чтения, т. е. фиксация откликов сознания читателя в акте
чтения. В противовес формалистической неокритической
идее о произведении искусства как автономном объекте
Р. к. вводит представление о литературном
произведении как о процессе, создающемся в акте восприятия
посредством чтения. Произведение получает свое
значение лишь в результате взаимодействия печатного текста
с работой воспринимающего его сознания читателя.
С. Фиш видит смысл литературного произведения не
в той информации, которую читатель получает при
ассимиляции «референтного поля» произведения (т. е.
поля соотнесения его с реальной действительностью)
или при нахождении обозначающего, соответствующего
каждому обозначаемому, но в том впечатлении, которое
возникает у читателя в процессе чтения, в той
деятельности, которую вызывает у него язык произведения.
Критику следует сосредоточиться на форме этого
впечатления: предметом описания должна стать
«структура читательского впечатления, а не какая-либо
другая». Когда читатель сталкивается с трудным для
понимания или допускающим различные толкования
текстом, он просто «заставляет» его что-то обозначать
(см. многозначность). Сам процесс чтения становится,
т. о., обозначающим, к которому читатель-критик
должен подыскать обозначаемое. Приняв эту точку
зрения, критик перестает относиться к литературному
произведению как к чему-то законченному,
обладающему определенной формой.
С. Фиш считает, что если значение произведения
локализуется в читательском восприятии и
непосредственно связано с опытом читающего субъекта, то форма
произведения есть форма этого восприятия. Положение
о дуализме формы и содержания сменяется у Фиша
«монистическим» утверждением, согласно которому
читательское восприятие = значению = форме. Фиш
настаивает на временном принципе формы, равно как и
значения произведения: значение и форма совпадают во
времени с читательским восприятием.

РЕЦЕПТИВНАЯ КРИТИКА 349
Сосредотачивая внимание на эффектах, возникающих
в процессе чтения, производя «анализ последовательных
реакций читателя на слова по мере их появления во
времени» {Fish: 1970t с. 127), «аффективный стилист»
якобы может избежать основной ошибки, которая
свойственна формалистическому подходу, а именно,
ошибки превращения «временного опыта в
пространственный». Этим утверждением Фиш пытается
опровергнуть концепцию пространственной формы.
Ретроспективная объективация литературной композиции для него
— иллюзия, поскольку произведение как бы «исчезает» в
читательском восприятии. «В основе метода лежит
анализ временного потока возникающих при чтении
впечатлений, при этом имеется в виду, что читатель
реагирует именно на этот поток, а не на все
высказывание в целом» (Fish: 1970, с. 127). Вместо окончательной
ретроспективной оценки прочитанного произведения,
которая служила исследователям других направлений
основой для последующих критических размышлений.
Фиш предлагает опираться на постоянно меняющийся
результат сознания, что именно и характеризует всякий
процесс чтения. Фиш полагает, что отклик читателя на
произведение возникает внутри «регулирующего
организующего механизма, который предшествует
вербальному опыту» (Fish: 1970, с. 143). Этот механизм он
понимает как систему внутренних правил, позволяющих
читателю приписывать семантическое значение каждой
лексической единице, текста в соответствии с
собственным контекстом. Однако и этот контекст, т. е.
жизненный опыт писателя, включая сумму его знаний, Фиш
интерпретирует прежде всего как «запас языкового
опыта», который только один и определяет
возможность выбора и, следовательно, ответа. Т. о., временной
характер процесса чтения, который при поверхностном
рассмотрении кажется главным в системе Фиша,
уступает место осведомленности читателя: «Временной
поток всецело зависит от тех знаний, которыми
обладает читатель; только принимая во внимание их
взаимодействие с временным аспектом, необходимым для
верного восприятия вербального ряда, можно
предугадать возникающую реакцию» (Fish: 1970, с. 143). Смысл
произведения выявляется только тогда, когда поток
чтения регулируется чем-то другим, находящимся вне
системы координат текста, а именно — матрицей
возможных ассоциаций, которая и является конечным
носителем смысла. Смысл произведения отыскивается,
т. о., в тех впечатлениях, которые теперь
рассматриваются как сумма предшествующих моменту чтения
эпизодов из жизни читателя. Впечатления — это и есть
реакция читателя; сигналы текста возбуждают
механизмы порождения ассоциаций.
Введение такого понятия, как предшествующие
знания, ставит как форму, так и содержание
художественного произведения в зависимость от внетекстуальных и
субъективных факторов. Такая позиция соответствует
тому процессу чтения, который и описывает
феноменологическая критика. Последовательно заменяя
фрагментарный подход «гармоничным», «целостным», в котором
все осознается как происходящее одновременно и во
всеобщей взаимосвязи, «читатель постепенно
приобретает внутреннее видение мира, причем кульминация
наступает тогда, когда реальный, состоящий из
разрозненных частей мир превращается в символ обитания его
создателя» (Fish: 1972, с. 5), становится образом сознания
читателя. Смысл текста можно осознать как
собственное сознание (см. феноменология).
Процесс чтения Фиш сводит к цепи озарений,
которые возникают после прочтения каждого очередного
отрывка текста, заключающего в себе какое-то
суждение. Такое в высшей степени личное восприятие текста
подразумевает, что эта цепь озарений зависит от
имеющихся в произведении суждений и, следовательно, от
объективно существующего языка произведения.
Отсюда в свою очередь следует вывод и о существовании
произведения с его внешними признаками, такими, как
начало и конец, рамками которых ограничены факты,
ставящие вопросы и предполагающие ответы. Однако
озарения, моменты интуитивного постижения каких-то
истин наступают лишь в паузах, возникающих в
процессе чтения. В эти моменты из постороннего
наблюдателя, который получает отфильтрованную (через язык и
логику) информацию, читатель превращается в человека,
видящего произведение изнутри. Благодаря возникшей
связи, явления реальности предстают перед ним в новом
свете. «Повествование и его формы уходят из
читательского поля зрения, оставляя его лицом к лицу с
действительностью» (Fish: 1970, с. 127). Понятие референт-
ности, соотнесенности предмета с реальной
действительностью, теперь возникает в виде конечного смысла
произведения; все предложения вновь обретают свое
значение, поскольку они либо подтверждают, либо
отрицают нашу способность интуитивно понять мир.
Рассудок же приводит свои собственные представления в
соответствие с вновь обретенным смыслом с помощью
языка.
В теории Фиша ощутимо сказывается дихотомия
интуитивного и рационального логического познания. В его
работах мысль развивается по двум противоречащим
друг другу направлениям. Одно из них подчеркивает
непосредственность читательского контакта с объектом
познания и сохраняет связь с содержанием (в трактовке
Фиша — темой) произведения и его языком; согласно
другому направлению, содержание и рациональное,
объективное начало, которое оно представляет,
перестает существовать в той деятельности воспринимающего
сознания, которую оно вызвало. Ощутима тенденция
критика поместить реальное, внешнее внутрь читателя,
объявить его свойством сознания. Хотя внешне текст
представляется «серией хорошо выверенных аргументов,
логически обоснованных посылок, доказательств и
заключений, читатель получает изнутри совсем иное
представление о тексте, на формирование которого эти
внешние признаки не оказывают решающего влияния»
(Fish: 1972, с. 280).
Такая «внутренне-внешняя структура» и
свидетельствует, по Фишу, о двух способах познания, рассудочном и
интуитивном, к которым в процессе чтения поочередно
переходит читатель. Содержание произведения остается,
но только в форме самораскрывающегося видения, при.
этом понятие «Я» или противопоставление истинного
содержания тексту возникает лишь в языковых паузах.
Различие между внутренним и внешним является, т. о.,
продуктом языка. Озарение, внутреннее постижение
объекта полностью заменяет язык. Читатель выявляет
смысл произведения в результате внутреннего видения,
вызванного внешним проявлением текста.
Точно так же, как при чтении читатель выходит у
Фиша за рамки языка и поднимается на более высокий

350 РЕЦЕПТИВНАЯ ЭСТЕТИКА
уровень субъективности, когда все, что было снаружи,
помещается внутрь его, — критик-Фиш в свете им
самим созданной системы созерцает свой собственный
процесс интерпретации. Не существует выбора между
объективностью и интерпретацией, но есть выбор
между осознанной и еще не осознанной интерпретацией.
Именно эту осознанность он утверждает для себя.
Проблема Р. к. затрагивается и современной
французской критикой (Aranda:200l).
Е. А. Цурганова
РЕЦЕПТИВНАЯ ЭСТЕТИКА (нем. REZEPTIONS
ASTHETIK). Направление в критике и литературоведении,
исходящее из идеи, что произведение «возникает»,
«реализуется» только в процессе «встречи», контакта
литературного текста с читателем, который благодаря
«обратной связи», в свою очередь, воздействует на
произведение, определяя тем самым конкретно-
исторический характер его восприятия и бытования.
Т. о., основным предметом изучения Р. э. является
рецепция, т. е. восприятие литературных произведений
читателем или слушателем.
По своему происхождению Р. э. — это реакция на
имманентную эстетику, идею автономности искусства,
одностороннюю ориентацию литературоведения на
анализ «самодовлеющего произведения». Р. э. порывает с
представлениями о независимости искусства от
общественно-исторического контекста, вводя в сферу
исследования читателя и общество, представляя литературный
текст как продукт исторической ситуации, зависящей от
позиции интерпретирующего читателя. Отсюда —
особый интерес Р. э. к явлениям массовой культуры
(развлекательно-тривиальной литературе, газетно-
журнальной продукции, комиксам и т. п.), ее связь с
социологическими исследованиями, педагогикой,
прикладными литературоведческими дисциплинами.
Для Р. э. характерен отказ от классических канонов и
норм в качестве литературных и литературно-
критических критериев. Основной критерий оценки
произведения — общественная практика, социальная
действенность искусства в той мере, в какой она
проявляется в читательской реакции. Спектр исследования
Р. э. исключительно широк — в него входят практически
любые литературные тексты, от судебного кодекса до
поваренной книги. «Высокая» литература из центра
рассмотрения последовательно перемещается на
периферию, а маргинальные жанры — в обратном направлении,
к центру.
Среди источников Р. э., основные идеи которой
восходят к тезису йенеких романтиков о «живом, идущем
навстречу писателю, активно участвующем в творчестве
читателе», — герменевтика, опирающаяся на
«философию жизни» В. Дильтея и феноменологию Э. Гуссерля,
пражский структурализм, русская формальная школа 10-
х — 20-х XX в., социология литературы, изучающая
воздействие литературы на читательскую аудиторию.
Стремясь к четко выраженному функциональному
изучению произведения, Р. э. развивалась в русле общего
для западной и русской науки о языке и литературе
процесса, ведшего исследователей от восприятия
искусства как автономного, самодовлеющего феномена к
проблеме его понимания и прочтения (эта линия, впитав
идеи Дильтея, дала начало сегодняшним
герменевтическим подходам), и далее к осознанию восприятия и
оценки литературно-художественных текстов как
сложного процесса взаимодействия и коммуникации
социально-эстетических структур, образующих
диалектически противоречивую и открытую систему
«искусство — общество».
Одним из основных предшественников современной
Р. э. был польский философ и литературовед
Р. Ингарден, выдвинувший ряд концепций, ставших
краеугольными для современных исследователей. Ему
принадлежит (в работе «О познании литературно-
художественного произведения», /ngarden:I968)
разработка понятий «конкретизация» и «реконструкция»,
составляющих две стороны восприятия произведения
адресатом. В своей теории структуры художественного
произведения Ингарден испытал сильное влияние
феноменологии Э. Гуссерля. Это. прежде всего,
выразилось в идее интенциональности% ставшей
основополагающей для всех последующих сторонников Р. э.
Именно эта идея явилась философским обоснованием
коммуникативной сущности искусства, объясняющим
активный, творческий характер читательского восприятия.
Как известно, интенциональность — это
направленность, устремленность сознания на предмет,
позволяющая личности создавать, а не только пассивно
воспринимать окружающий вещный мир, наполняя его «своим»
содержанием, смыслом и значением. Принцип интен-
циональности, восходящий к средневековой схоластике,
получил систематическое выражение в работах Франца
Брентано и Эдмунда Гуссерля. Согласно Брентано,
психика человека интенциональна по своей природе, ибо
не существует без отношения личности к любым —
реальным или вымышленным — явлениям. По
Гуссерлю, субъект поэтапно конституирует мир, выстраивая
объекты, доступные его пониманию и исследованию.
Иными словами, без мирообразующего сознания для
личности не существует внешней (равно как и
внутренней, психологической) реальности: «Нет объекта без
субъекта».
Именно эту идею о творческой роли личности в
познании мира восприняла Р. э., поставившая в центр
внимания проблему бытия произведения как результата
коммуникации между автором и читателем, как
выстраивание смысла произведения читателем. Другие же
важнейшие идеи феноменологии Гуссерля, прежде всего
идея «феноменологической редукции» (отсекающей от
познающей личности всю ее социально-объективную
оболочку), не были восприняты Р. э. Более того, по
мере развития они всячески преодолевались, все более
уступая место растущему интересу исследователей к
«оболочке» — наслоениям культурных эпох, традиций,
литературных и эстетических «конвенций». Этот
процесс наглядно демонстрируется при сравнении работ
Ингардена с работами последующих исследователей
рецептивного направления. Ингарден во многом еще
оставался на почве так называемого «субстанциализма»,
считая возможным реальное существование «оригинала»
как «единственного идеального эстетического предмета»,
задуманного и реализованного автором. В силу этого
задачу литературоведа он видел в феноменологическом
«усмотрении сущности», ограничивая в конечном счете
свой анализ рамками самого произведения и не делая
решительного перехода к изучению акта рецепции и
специфики реципиента как самостоятельной,
равновеликой автору и произведению инстанции.

РЕЦЕПТИВНАЯ ЭСТЕТИКА 351
В начале 40-х в работах представителя пражского
структурализма Феликса Водички (Vodidka:l976)
наметился путь преодоления метафизической феноменологии
Ингардена. Значительную роль в этом сыграли идеи
Я. Мукаржовского, пытавшегося на основе
установленной им недостаточной коммуникативной
определенности «эстетического объекта» (который он определял как
«отражение и коррелят материального предмета
искусства в сознании воспринимающего») преодолеть рамки
узкопонимаемых лингвистических взаимосвязей. По
Мукаржовскому, «значение» (которое Ф. де Соссюр
определяет как конвенциональное взаимоотношение между
означающим и означаемым) задается в эстетическом
объекте, понимаемом как «знак», не изначальными
лингвистическими конвенциями, а зависит от внеязыко-
вых конвенций, которые реципиент привносит в
произведение. Таким образом, если в трактовке Ингардена
понятие «конкретизация» имело своей целью
«извлечение» из текста неких вневременных метафизических
качеств, то у пражских структуралистов этот процесс не
только соотносится с объективной реальностью,
воплощенной в «конвенциях» реципиента, но и приобретает
конкретно-исторические черты, будучи изображен в виде
смены постоянно возникающих в ходе исторического
развития эстетических объектов.
Такого рода «историзация» восприятия осуществлена
в работе Ф. Водички «История литературы, ее проблемы
и задачи» (Rezeptionsasthetik: 1975, с. 71-83), где был
поставлен вопрос о критериях релевантности
исторически обоснованной конкретизации, отныне возлагаемой
на читателя. Водичка считал, что не все конкретизации,
возможные с точки зрения индивидуальных
читательских намерений, могут быть целью исследования, а
лишь те, которые показывают, как происходит
«встреча» структуры произведения и структуры
обусловленных конкретной исторической эпохой
литературных норм, представителем которых выступает
реципиент. Таким реципиентом — в понимании ученого,
гарантом существующей литературной нормы —
является литературный критик, получающий статус
«попечителя литературной нормы».
Существенной составной частью Р. э. является круг
герменевтических проблем, как бы перекидывающих
мост от структуры произведения к реципиенту,
«понимающей структуре». В работе X. Г. Галамера
«История художественного воздействия» истина
общественно-гуманитарных наук (в том числе науки о
литературе) принципиально противопоставляется
«методическому знанию» как сумме сведений и фактов,
получаемых естественными науками. Духовно-научное
понимание, по Гадамеру, следует объяснять не как
научный метод, направленный на изучение
определенного объекта, а как некое экзистенциальное явление:
«Понимать, — значит, в первую очередь, понять в
данной области самого себя, и лишь во вторую очередь
— выявить мнение другого лица по этому вопросу».
Отсюда следует, что интерпретатор не должен
приглушать, преодолевать собственное бытие, свою
собственную «историчность» и кроющиеся в ней предрассудки,
предубеждения и ограниченность; напротив, в интересах
максимального постижения объективной сущности
своего предмета (художественного произведения)
интерпретатор должен вносить все эти качества своей
личности в процесс понимания. Понять текст, по Гадамеру. —
означает «применить», «приложить» его к современной
для интерпретатора (реципиента) ситуации, точно так
же, как юрист «применяет» (конкретизирует) закон, а
теолог — Писание.
Концепция Гадамера носит двойственный характер.
С одной стороны, понимание, определяемое им как
самовыражение интерпретатора с помощью
документальных свидетельств прошлого опыта, отделяется от
романтического субъективизма. Против представления о
«таинственном родстве душ» автора и его
интерпретатора Гадамер выдвигает требование участия их обоих в
обшем деле погружения в «общий смысл» и
самопонимания, возникающего на этой основе. С другой стороны,
«смысл» не становится для Гадамера предметом строго
научного анализа, поскольку исследователь
принципиально отвергает сциентистские методы исследования,
теорию и метаязык науки.
Наиболее законченное выражение принципы Р. э.
получили в работах исследователей Констанцской школы,
возникшей в 60-е в ФРГ. К ее представителям
принадлежат X. Р. Яусс, В. Изер, Р. Варнинг. X. Вайнрих,
Г. Гримм и др. Своей целью Констанцская школа Р. э.
поставила обновление и расширение
литературоведческого анализа путем введения в схему литературно-
исторического процесса новой самостоятельной
инстанции — читателя. Центральным для этой разновидности
Р. э. является тезис, согласно которому эстетическая
ценность, эстетическое воздействие и литературно-
историческое воздействие произведения основаны на том
различии, которое существует между горизонтом
ожидания произведения и горизонтом ожидания
читателя, реализующемся в виде имеющегося у него
эстетического и жизненно-практического опыта (см.
эстетический опыт). Позже Яусс. под влиянием дискуссий
вокруг идей Констанцской школы модифицировал свою
концепцию, выдвинув на первый план процесс
коммуникации, осуществляющийся между произведением и его
реципиентом в рамках эстетического опыта, где особую
роль приобретают нормообразуюшая и нормоутвер-
ждаюшая функции литературы.
Яусс исходит из факта происходящей в современную
эпоху замены трех культурно-эстетических парадигм —
классицистско-мистической (берущей за норму и образец
искусство античности), позитивистской (во главу угла
ставящей исторически-поступательное развитие
литературы в контексте единой мировой литературы) и
формально-эстетической (отдающей приоритет
исследованию структуры произведения в отрыве от его
социальных связей) — на четвертую, которая должна
восполнить недостатки всех предыдущих. Для ее
формирования, по мысли Яусса, необходимо соблюдать
следующие основные требования: 1) дополнить формально-
эстетический анализ историко-рецептивным подходом,
учитывающим социально-исторические условия
существования искусства; 2) объединить структуралистский и
герменевтический подходы; 3) значительно расширить
сферу эстетического освоения действительности,
включив в нее наряду с «высокими» жанрами и
«сублитературу».
Яусс строит свой подход, который, как он считает,
должен устранить разрыв между историей и эстетикой,
между социально-историческим и
формально-эстетическим принципами анализа, на стыке несовместимого
— крайностей материалистической (в том числе и

352 РЕЦЕПТИВНАЯ ЭСТЕТИКА
марксистской) методологии и структуралистско-форма-
листических направлений. Главную роль в его системе
исследования играет позиция реципиента, ранее
недооценивавшаяся обоими вышеуказанными
направлениями. В работе «История литературы как провокация
литературоведения» Яусс пишет: «Актуальную
потребность литературоведения я вижу в том, чтобы в споре
между марксистским и формалистическим методами
вновь рассмотреть остающуюся открытой проблему
истории литературы. Я начинаю свою попытку
перебросить мост через пропасть, разделяющую литературу и
историю, историческое и эстетическое познание, там,
где остановились обе школы» (Jauss:1967).
В теории Яусса ощутимо стремление избежать тех
слабостей, которыми страдает позиция Гадамера. Ратуя
за возвращение в литературоведение герменевтического
подхода (и в этом Яусс, по мнению Р. Варнинга,
является одним из наиболее ревностных последователей
Гадамера), критикуя ограниченность объективистско-
позитивистской методологии, Яусс, в отличие от
Гадамера, развивает эмпирико-аналитические,
сциентистские методики конкретизации и реконструкции
произведения, стремясь сделать феномены рецепции
доступными систематическому описанию. Он постоянно
подчеркивает, что именно методическое познание —
основа герменевтических принципов исследования.
Восстанавливая в правах герменевтику — древнюю науку
истолкования литературных (а первоначально —
религиозных, изобилующих темными местами) текстов, Яусс
связывает процесс интерпретации литературных
произведений не с произволом истолкователя (вывод, к
которому пришел В. Дильтей), а с объективными
возможностями читателя, обусловленными его
эстетическим опытом и горизонтом ожидания.
В основе представлений Яусса о литературе лежит
открыто подчеркиваемый им отход от традиций
нормативной эстетики, утверждающей незыблемость канонов,
регламентирующих жизнь литературы. Главное для
исследователя, считает Яусс, — живая жизнь
литературы и общества. Для современного литературоведения не
должно быть запретных или «неприличных» тем и
явлений в литературе, оно не должно видеть в ней лишь
сферу «изящного», отгороженную от «грубой»
действительности. Яусс утверждает, что отношения между
литературой и читателем носят как эстетический, так и
исторический характер. В силу этого процесс рецепции
произведений осуществляется путем посредничества
между прошлым и современным искусством, между
традиционными и актуальными значениями и
интерпретациями. Все это требует от исследователя критической
ревизии, если вообще не разрушения литературных
канонов, унаследованных от прошлого.
Вначале Яусс ориентировался на положения ведущего
теоретика Франкфуртской школы Т. Адорно, выше
всего ценившего произведения, характеризуемые
авангардистским поиском и самодовлеющим формальным
экспериментом, но довольно скоро рамки «вопиющего
модернизма» стали узки для него. Ученого перестает
устраивать дискриминация по отношению к различным
возможностям искусства, не вписывавшимся в канон
«негативной эстетики» авангардизма и модернизма (см.
негативность). Из некогда бескомпромиссного адепта
«новых форм» Яусс становится исследователем, который
ценит любые проявления эстетической активности
человека. Последовательнее многих своих коллег
осуществив переход от нормативности «негативной эстетики»
к коммуникативному пониманию явлений искусства, он
существенно переосмыслил термины «эстетический
опыт» и «эстетическая идентификация», воспринятые им
из понятийного арсенала Адорно.
Стремясь сочетать синхронический анализ (см.
синхрония) рецепции произведения с диахроническим (см.
диахрония), Яусс описывает историю рецепции как
поступательное развертывание заложенного в
произведении и актуализированного в этапах его исторической
рецепции смыслового потенциала, который
раскрывается понимающему суждению исследователя,
осуществляющего при встрече с традиционным пониманием
произведения «таяние горизонта ожидания» (Jauss:l967).
По мнению Яусса, только благодаря посредничеству
читателя произведение вписывается в меняющийся
горизонт опыта некоей традиции, в рамках которой
происходит непрестанное развитие рецепции от пассивного,
простого восприятия к активному, критическому
пониманию, от опоры на признанные эстетические нормы к
признанию новых. Историчность литературы, по Яуссу,
как и ее коммуникативный характер, предполагают
длительный диалог между произведением, публикой и
вновь создаваемым произведением. Литературное
произведение не есть существующий лишь для самого
себя объект, воспринимаемый всеми и всегда одинаково.
Это, по определению Яусса, не монумент,
монологически возвещающий о своей вневременной сущности, а
партитура, рассчитанная на постоянно обновляющееся
восприятие, высвобождающее текст из материи слов и
дающее ему реальное бытие.
Желая уловить диалектику эволюции литературных
явлений в их историческом развитии, Яусс приходит к
выводу, что литературное произведение, даже
откровенно новаторское, нельзя рассматривать как абсолютное
новшество, возникающее в некоем информационном
вакууме. Оно предрасполагает читательскую аудиторию
к совершенно определенному образу восприятия
посредством явных и скрытых «сигналов», содержащихся в
нем. Оно пробуждает воспоминания об уже
прочитанном, приводит читателя в определенное эмоциональное
настроение, с первых строк подготавливая в нем
ожидания дальнейшего развития повествования, которые в
процессе чтения, осуществляемого согласно «правилам
игры», диктуемым жанром, могут быть подтверждены
или опровергнуты, переориентированы или иронически
«сняты». При этом Яусс устанавливает следующий
порядок этапов восприятия. Интерпретирующая
рецепция всегда предпосылает контекст читательского опыта
эстетическому восприятию. Вопрос об адекватности
интерпретации, о качестве эстетических воззрений
отдельного читателя или различных читательских групп
может быть, по мнению Яусса, поставлен правильно
только в том случае, если будет очерчен
транссубъективный горизонт читательского понимания, социальный
контекст, в котором осуществляется рецепция
произведения.
Яусс подвергает критике позитивистскую схему
взаимоотношений между автором, произведением и
публикой, согласно которой писатель «впрямую»
зависит от среды, эстетических взглядов и идеологии
публики, что заставляет его для достижения успеха
сознательно выполнять «социальный заказ», удовлетворять

РИД 353
ожидания определенной социальной группы. Такой
подход не позволяет удовлетворительно объяснить
механизм длительного, длящегося веками, воздействия
произведения на публику. В этом контексте Яусс
полемизирует с Р. Эскарпы, полагающим, что произведение
живет в представлении последующих поколений до тех
пор, пока живы черты того мира и той эпохи, которые
породили данное произведение; когда же эти черты
окончательно уходят из реальной жизни или изначально
не существуют в воспринимающей среде (например,
иноязычной), их заменяют «мифы», изобретаемые для
удобства восприятия, а все последующие интерпретации
произведения являются лишь «искаженным отзвуком»
первоначального значения, за пределы которого
последующие оценки и интерпретации выйти не могут.
По мысли Яусса, взаимоотношения между
произведением и публикой носят далеко не столь однозначно
детерминированный характер. Существуют
произведения, которые в момент своего появления не
ориентируется ни на какую определенную публику, но столь
сокрушительно разрушают привычный горизонт
литературных ожиданий, что необходимо известное время,
чтобы возникла публика, читательская среда, способная
считать это произведение «своим». Исходя из
положения, согласно которому горизонт литературных
ожиданий отличается от горизонта ожиданий жизненной
практики тем, что он не только охраняет и обобщает
предыдущий опыт, но и предвосхищает
неосуществленные возможности, расширяет ограниченное
пространство социального поведения, порождая новые желания,
притязания, ставя новые задачи и цели, Яусс
выстраивает логику восприятия новой формы. Креативные
способности литературы, создающие феномен предориен-
тации читательского опыта, позволяют читателю
преодолеть автоматизм традиционного восприятия, в
результате чего новая форма в искусстве воспринимается
не только на фоне других произведений, не только как
их «отрицание», возникающее лишь для того, чтобы
сменить старую форму, утратившую художественную
ценность. Яусс подчеркивает прогнозируюше-пред-
восхищаюшую функцию новой формы,
предопределяющей и стимулирующей не только сенсорные,
эстетические установки читателя, но и его способность к
этической оценке, к моральной рефлексии.
В. Изер в работе «Апеллятивная структура текста»
User: /970) исходит из введенной Р. Ингарденом
категории неопределенности литературного произведения. Для
него эстетический опыт формируется именно благодаря
наличию в тексте «участков неопределенности» или
«пустых мест». Изер составляет целый каталог условий
и приемов, порождающих в тексте «пустые места». Это
нарушения в структуре интенциональных коррелятов
фраз, различные приемы врезки, монтажа и композиции
текста, комментарии рассказчика, которые как бы
«растворяют» перспективы рассказанной истории,
предоставляя читателю широкий спектр
самостоятельных оценок и суждений относительно исхода той или
иной ситуации в повествовании. Изер развивает
гипотезу, согласно которой художественный текст является не
отражением действительности, а «вторжением» в нее,
результатом реакции на различного рода «дефициты»
социальной среды. В этой позиции исследователя нашла
свое оригинальное преломление идея интенциональности
творческого сознания, лежащая в основе практически
всех теоретических положений Р. э.
Центральным пунктом аргументации Изера является
попытка вывести теорию художественной речи за
пределы теории подражания, и прежде всего за рамки
представлений о восприятии как простом отражении
общественных отношений. Эти представления Изер
заменяет фукционалистским подходом, основанным на
теории систем в том виде, как она освещена в работах
Н. Лумана (Luhmann:1982). Основное требование этой
теории заключается в утверждении примата функции
над структурой. Согласно точке зрения Лумана,
функции обусловлены не имманентностью системных
структур, а реальностью окружающего мира, на
которую «отвечают», реагируют структурные образования.
Изер разрабатывает также понятие «репертуар»,
выстраивая шкалу неопределенности и определенности
составляющих его структур, обусловливающих
отношение читателя к тексту. Они характеризуют степень
узнавания текста читателем — от полного неприятия в
силу его непонятности («встреча» произведения
экспериментально-новаторской литературы и
неподготовленного, ориентирующегося на традицию, читателя, как это
происходит, например, при чтении «Улисса» Джойса) и
до почти полного совпадения структур текста и эстети-
ко-психологических установок читателя, что
наблюдается при встрече с произведениями тривиальной
литературы.
При всей детальности, с какой разработаны многие
положения и дефиниции Р. э., как теоретическая система
она далека от завершения. Это естественно для теории,
претендующей на возможно более полный охват и
осмысление явлений живой литературной
действительности, многие из которых возникают и развиваются
буквально пол руками исследователя. Как отмечает
Г. Гримм (Grimm: 1977), трудности, связанные с
созданием единой рецептивной теории, коренятся в
сложности и многосоставности самого предмета исследования,
предполагающего мультидисциплинарный,
многоотраслевой аналитический подход. Специалистами
зафиксировано несколько отраслей и направлений внутри Р. э:
1) теоретико-познавательная (герменевтика и
феноменология): 2) описывающе-воспроизводящая
(структурализм, последователи русской формальной школы):
3) эмпирико-социологическая (социология читательского
вкуса и восприятия); 4) психологическая (изучение
психологии читательских поколений); 5)
коммуникативно-теоретическая (семиотические исследования);
6) социально-информативная (изучение социальной роли
средств массовой информации) (Schottker:1997).
А. В. Драное
РИД ГНРБЕРТ ЭДВАРД (READ HtRBLiRT EDWARD) (4.XII. 1893.
Кербимурсайд, Йоркшир — 12.VI. 1968) — английский
поэт, критик, искусствовед. Окончил Лидсский ун-т
(1915), Хранитель Музея Виктории и Альберта (1922-
1931). Проф. Эдинбургского ун-та (1931-1933).
Преподаватель Кембриджского (1929-1930), Ливерпульского
(1935-1936), Гарвардского (1953-1954) ун-тов. Редактор
«Burlington magazine» (London). Президент Британского
эстетического общества, директор Института
современного искусства в Лондоне.
В 1917, познакомившись и подружившись с
Т. С. Элиотом, Р. примкнул к имажистам, был
приверженцем неоклассицизма, в 1924 издал «Размышления»

354 РИДЖЛИ
Т. Э. Хьюма. Но в 1927, когда Элиот объявил себя
«классицистом в литературе, роялистом в политике, англока-
толиком в религии», Р. прокламировал себя как
«романтик в литературе, анархист в политике, агностик
в религии». Осознанный эклектик, он считал
«непримиримые школы» плодом «невежества и
предубеждения». Сочетал в своих работах различные веяния
современной западной философии (Ф. Ницше, А.
Бергсон, Дж. Сантаяна, марксизм, неотомизм).
Последователь Дж. Рёскина, У. Морриса, Р. воспринимал
искусство как фактор человеческого счастья, писал об
образовании «посредством искусства». Полагал, что К. Маркс и
3. Фрейд стремились к одной цели: воссозданию
цельности человека. В духе Б. Кроне сводил к минимуму
различия между искусствами, проводил параллели
между поэзией и живописью, связывал У. Вордсворта с
Дж. Констеблем, Дж. Китса с У. Тернером.
Р. разработал неоромантическую теорию искусства.
В «иррациональном» в своей основе романтизме находил
подлинный «голос чувства», высшую форму познания и
непосредственного восприятия истины. Считал
искусство необходимым для самопознания человека, ибо
художественная деятельность позволяет объективировать
человеческую субъективность, жизнь души («Разум и
романтизм»; «Вордсворт», 1930; «Форма в современной
поэзии», 1932; «В защиту Шелли», 1936; «Литературно-
критические эссе», 1938; «Многоцветное одеяние», 1945;
«Подлинный голос чувства», 1953 и др.). Защищал
«свободный стих» как единственную искреннюю форму
поэзии, верил во вдохновение как проявление
гениальности. Искренность и сочувствие, выводимые на
социальный уровень, — ключевые слова критики Р.
Использовал психоанализ как инструмент литературной критики,
рассматриваемой как разновидность искусства и
«философии». Объективность литературной критики
считал иллюзией. «Рационалистическая догма» привела,
по его мнению, к возникновению философии «без
содержания» и цивилизации без «нравственной опоры», а
наукообразная «новая критика» — к предательству
«высшего», артистического художественного идеала, к
бедственному положению поэзии в современном мире
(«Разум и романтизм», 1926; «Природа литературы».
1956; «Поэзия и опыт», 1967). Предпочитал
психологическую литературную критику. Содействовал
возрождению интереса к английским романтикам — Вордсворту,
Китсу, П. Б. Шелли, к сестрам Бронте, к творчеству
Дж. М. Хопкинса, писал о Г. Джеймсе, Дж. Джойсе,
Т. С. Элиоте, Д. Г. Лоуренсе, Г. Миллере, Р. Грейвсе
(«Десятая муза», 1957, «Истина священнее», 1961 и др.),
возражал против разделения английской и американской
поэзии, верил в существование «большого
англо-саксонского целого» («Культ искренности», 1968).
Пропагандировал сюрреализм в Великобритании, не слишком
преуспев в этом.
Соч.:
Определение искусства // Современная книга по эстетике:
Антология. М., 1957. С. 95-116. • Искусство и
бессознательное // Там же. С. 197-208. • Reason and romanticism:
Essays in literary criticism. L., 1926. VII. 229 p. • Phases of
English poetry. L., 1928. 158 p. • In defence of Shelley and other
essays. L. etc., 1936. 282 p. • Art and society. L., 1937. 282 p. •
Collected essays in literary criticism. L., 1938. 366 p. • A coat of
many colours. L., 1945. VIII, 352 p. • Wordsworth. L., 1949.
194 p. • Byron. L., 1951. 43 p. • The true voice of feeling; Studies
in Engl, romantic poetry. L., 1953. 382 p. • The nature of literature.
N. Y., 1956. 381 p. • The tenth muse: Essays in criticism. L., 1957.
IX, 331 p. • Truth is more sacred: A crit. exchange on mod. lit.:
James Joyce, D. H. Lawrence, Henry James, Robert Graves, T. S.
Eliot a. Ezra Pound, (with Dahlberg E.). N. Y., 1961. 222 p. •
Poetry and experience. N. Y., 1967. 160 p. • The cult of sincerity.
L., 1968. 184 p.
Лит. :
Ионкис Г. Э. Поэтическая теория Г. Рида // Эстетические
позиции и художественное мастерство писателя. Кишинев,
1982. С. 69-81. • Н. Read: An introduction to his works by
various hands. / Ed. by Treece H. Port Washington. 1969. 226 p. •
Thistlewood D. H. Read: Formlessness and form. An introduction
to his aesthetics. L., 1984. 296 p.
Т. Н. Красивченко
РИДЖЛИ Джозеф Винсент (RIDGELY Joseph Vincent)
(p. 23.VI.192I, Монтгомери, шт. Алабама) —
американский литературовед. Окончил ун-т Джонса Хопкинса в
Балтиморе (1948), преподаватель Колумбийского ун-та
(с 1970 проф.).
Р. — представитель культурно-исторической школы.
В монографии об У. Г. Симмсе (1962) отвергает тезис о
гибельном влиянии консервативного Юга на писателя,
выдвинутый У. П. Трентом. Симмс в трактовке Р. —
певец южных идеалов, живущий в счастливом единстве
со своим окружением. В книге о Дж. П. Кеннеди (1966)
анализирует творчество литератора из Балтимора как
отражение противоречий между коммерческим духом
города и ностальгией по славному прошлому Виргинии.
Корни регионального своеобразия находит в
колониальном периоде («Южная литература XIX века», 1980).
Считает, что рабство и приверженность аграрному укладу
определили как идеологическое значение литературы
Юга до Гражданской войны, так и ее консерватизм в
эстетической сфере. Освобождение литературы региона
от сковывающих канонов, обретение ею собственного
голоса привело в 1920-е к «южному ренессансу», в
котором Р. видит осуществление цели, поставленной
южанами век назад: создать литературу южную по
тематике и универсальную по духу. Издатель (в
соавторстве) произведений Э. По (1997).
Соч.:
William Gilmore Simms. N. Y., 1962. 144 p. • John Pendleton
Kennedy. N. Y., 1966. 156 p. • Nineteenth century Southern
literature. Lexington (Ky), 1980. X, 128 p.
Ред.:
Collected writings of E. A. Poe. Vol. 5: Writings in «The Southern
literary messengen>: Nonfictional prose / Ed. by Pollin B. R.,
Ridgely J. V. N. Y., 1997. X, 406 p.
В. И. Яценко
РИЗОМА (франц. RHIZOME). Специфическая форма
корневища, не обладающая четко выраженным
центральным подземным стеблем. Термин постструктурализма
и постмодернизма, разработан в книге Ж. Делёза и
Ф. Гваттари «Ризома» (1974) (Defeuze, Guattah:1976).
Введен французскими исследователями в противовес
понятию структура как четко систематизированному и
иерархически упорядочивающему принципу
организации. Используя метафору ризомы, Делёз и Гваттари
попытались дать представление о взаимоотношении
различий как о запутанной корневой системе, в которой
неразличимы отдельные отростки; ее побеги и волоски,
регулярно отмирая и заново отрастая, находятся в

РИКЕР 355
состоянии постоянного обмена с окружающей средой,
что якобы «парадигматически» соответствует
современному положению действительности. Р. вторгается в
чужие эволюционные цепочки и образует «поперечные
связи» между «дивергентными» линиями развития. Она
порождает несистемные и неожиданные различия,
неспособные четко противопоставляться друг другу по
наличию или отсутствию какого-либо признака. Тем
самым, концепция различия теряет свое онтологическое
значение, которое оно имело в доктрине
структурализма, символизируя собой принцип бинаризма; «ина-
ковость» оказывается «одинаковостью». На этом
основании Делёз и Гваттари постулируют тождество
«плюрализм-монизм», объявляя его «магической
формулой», где различие поглощается недифференцированной
целостностью и утрачивает свой маркированный
характер.
Р. стала рассматриваться как эмблематическая
фигура художественной практики постмодернизма. В
частности, итальянский теоретик постмодернизма У. Эко,
создавший самый популярный и «эталонный» образец
постмодернистского романа «Имя розы» (1980) и
написавший не менее известное к нему послесловие «Заметки
к роману "Имя розы"» (1983), охарактеризовал Р. как
прообраз символического лабиринта, характерный для
менталитета постмодернизма, и отметил, что
руководствовался этим образом, когда создавал свое
произведение.
И. П. Ильин
РИКАРДУ Жан (RICARDOU Jean) (p. 1932, Канн) -
французский литературный критик и писатель школы
«нового романа». С 1962 входил в редколлегию журнала
«Tel Quel» (Paris), преподавал историю литературы в
Париже. Приобрел известность как вдохновитель и
организатор знаменитых коллоквиумов в Серизи-ла-
Саль, посвященных «новому роману».
С начала 60-х Р. выступал в печати как защитник и
теоретик художественной практики французских
«новороманистов» против концепции литературы как
отражения, или выражения, «внеположной» ей
реальности, будь то реальность объективного мира (предмет
изображения литературы реализма) или внутреннего «Я»
человека (предмет изображения литературы
романтизма). Центральным объектом его критики стала теория
Ж.-П. Сартра, видевшего в прозе «утилитарный язык»,
призванный воспроизводить мир реальных предметов.
Исходя из постулата о несовпадении означаемого и
означающего, Р. определяет литературу (прежде всего
модернистский «новейший роман») как «производящую»
— а не воспроизводящую — «силу», способную
трансформировать любую заданную ей извне систему
значений и создавать на ее основе совершенно новый строй
смысловых элементов и отношений. Отказ от установки
на «иллюзию достоверности» проявляется, по Р., в
современной литературе в двух основных формах: в
«автоотражении», характерном для «нового романа», где
обнажается сам процесс письма и текст строится как
постоянное самоосмысление, изучение собственных
возможностей, — и в «антиотражении», характерном для
художественного творчества группы «Tel Quel» и в
первую очередь для романов Ф. Соллерса, где
«пространство вымысла» принципиально неоднородно и
множественно. Литература подобного рода призвана
выполнять «новую социокультурную роль»: она
раскрывает условность означаемого, ставит под сомнение
любую идею «естественного», «прозрачного» языка.
Современное повествование не может быть прочитано в
плане реальности; согласно Р., особое значение в нем
приобретают лексические единицы, находящиеся на
стыке эпизодов и выступающие «генераторами»
дальнейшего текста. «Революция» в литературе заключается
в полном отказе от внеположного ей референта;
сущность литературы Р., в полном соответствии со
взглядами группы «Tel Quel», видит в ее «критической
функции» по отношению к действительности, понимаемой
как набор «идеолектов» — языков, несущих выраженную
идеологическую нагрузку (пропаганда, пресса и пр.).
Одновременно она осуществляет критику предшест-
вующей ей художественной традиции. Тем самым
меняется и задача литературной критики: традиционные
приемы классификации текстов по жанрам, темам,
историческим эпохам и пр. должны уступить место
чисто комбинаторным принципам, когда в одной группе
окажутся, например, все романы, для структуры
которых так или иначе значима цифра 8, и т. п.
Соч.:
Problemes du nouveau roman. P., 1967. 206 p. • Pour une theorie
du nouveau roman. P., 1971. 264 p. • Le nouveau roman. P., 1973.
189 p. • Nouveaux problemes du roman. P., 1978. 350 p. • Le
theatre des metamorphoses. P., 1982. 296 p.
И. К. Стаф
РИКЁР Поль (R1COEUR Paul) (p. 27.11.1913, Баланс, деп.
Дром) — французский философ и теоретик литературы.
Получил классическое образование в ун-тах Ренна и
Парижа, закончил Сорбонну. Пять лет после этого
преподавал философию в лицее. Во время Второй
мировой войны служил в армии (с 1939), был в плену, в
концлагере на территории Померании. В лагере читает
К. Ясперса и переводит один из трудов Э. Гуссерля.
После войны знакомится с французскими философами —
Э. Левинасом, М. Мерло-Понт и, Ж.-П. Сартром,
сотрудничает с журналом «Esprit», член редколлегии
журнала (с 1947). Ведет курс лекций по истории
философии в Страсбургском ун-те (1948-1956) и общий курс
философии в Сорбонне. Работал одновременно в ун-тах
Париж-Х (Нантер) и Чикаго (1967-1970). Читал лекции в
ун-тах Франции, США, Швейцарии, Бельгии, во
Французском коллеже в Москве.
Р. участвовал во всех наиболее острых философских
дискуссиях послевоенной Европы. Претерпел эволюцию
от приверженности христианскому экзистенциализму (в
духе Г. Марселя) и тесно с ним связанному
персонализму через феноменологию, герменевтику и
структурализм к философии языка («От экзистенциализма к
философии языка», 1971). В работе «Фрейд и философия»
(1965) Фрейд осмыслен как некое философское
дополнение к Марксу и Ницше, все трое отнесены к
«герменевтике подозрительности». Редукция идей этих
философов приводит либо к пансексуализму, либо к
экономизму и биологизму. Освобождающий потенциал их
теорий — в расширении сознания, а не в
разрушительном отказе от него. По мнению Р., следует соединить
гегелевскую и фрейдовскую герменевтики, поскольку
это — различные, но взаимодополняющие способы
анализа явлений бытия.
После 1970 чисто философская проблематика в
работах Р. уступает место теоретико-литературным вопро-

356 РИКО
сам. Р. рассматривает художественно-образное
постижение мира как специфику «метафорического дискурса».
Вместе с Г. Башляром, Э. Кассирером, С. Лангер
разрабатывает проблематику «символического характера»
культуры («Символика зла», 1960; «Об интерпретации»,
1965), считая символ главным понятием, основой, на
которую опирается новая феноменология. В книге
«Живая метафора» (1975) на базе семиотического и
герменевтического анализа наделяет символ «референцией»,
способной «переписать» действительность. В
метафорическом дискурсе (т. е. художественном повествовании,
стихотворении, эссе) отсутствует референция, т. е.
непосредственное соотнесение языковых феноменов с
внеязыковой реальностью. Вместо нее действует
референция «вторичного уровня», ориентированная не
столько на действительность, сколько на закономерности
структуры художественного произведения. Разрабатывая
теорию интерпретации, Р. акцентирует развертывание
интерпретации во времени («время смысла»). Он изучает
три уровня дискурса: мир, сентенцию и текст. Метафора
— не лингвистический знак, а компонент дискурса.
Буквальный лексический смысл заменяется
метафорическим, что, на взгляд Р., теснее связывает слово с
реальностью. Здесь Р. вступает в полемику с Ж. Деррида. В
книге «Время и рассказ» (1983-1988) Р. разрабатывает
концепцию трех этапов мимесиса — префигурации
(предвосхищения), конфигурации (формообразования,
композиции) и рефигурации (преобразования,
восприятия). Он связывает модель метафоры с мимесисом и
фабулой и анализирует их взаимоотношение в
произведении, что служит основанием новой модели
лингвистической референции.
Соч.:
Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. М.,
1995. 412 с. • Герменевтика. Этика. Политика. Московские
лекции и интервью. М., 1995. 127 с. • Герменевтика и
психоанализ. Религия и вера. М., 1996. 234 с. • Время и
рассказ. Том 1. СПб., 2000. 302 с. • Время и рассказ.
Конфигурации в вымышленном рассказе. Том 2. СПб.,
2000. 211 с. • История и истина. СПб., 2002. 400 с. • Karl
Jaspers et la philosophic de Pexistence. P., 1947. 395 p. • Gabriel
Marcel et Karl Jaspers. Philosophic du mystere et philosophic du
paradoxe. P., 1948. • Philosophic de la volonte I. Le volontaire et
rinvolontaire. P., 1950. 297 p. • Histoire et verite. P., 1955. •
Philosophic de la volonte. Finitude et culpabilite. I. L'homme
faillible. P., 1960. II. La symbolique du mal. P., 1960. 335 p. • De
('interpretation: Essai sur Freud. P., 1965. 536 p. • Le conflit des
interpretations. Essais d'hermeneutique. P., 1969. 512 p. • La
metaphore vive. P., 1975. 413 p. • La semantique de Paction. P.,
1978. 189 p. • Temps et recit. I. P., 1983. 319 p. • Temps et recit.
II. La configuration dans le recit de fiction. P., 1984. • Temps et
recit. III. Le temps raconte. P., 1985. • Du texte a Taction. Essais
d'hermeneutique-II. P., 1986. • Le Mal. Un defl a la philosophic et
a la theologie. Geneve, 1986. • A I'ecole de la phenomenologie. P.,
1986. • Du texte a Taction. P., 1986. 409 p. • Soi-meme comme une
autre. P., 1990. • Lectures. I Autour de la politique. P., 1991: II La
contree des philosophes. P., 1992: III Aux frontieres de la
philosophic P., 1994. • Le Juste. P., 1995. • Le Juste 2. P., 2001.
297 p.
Лит.:
Clark S. H. Paul Ricoeur. L.; N. Y., 1990. VIII, 216 p. • On Paul
Ricoeur: Narrative and interpretation / Ed. by D. Wood. L.; N. Y.,
1991. XIII, 209 p. • Paul Ricoeur: La critique et la conviction.
Entretien avec F. Azouvi et M. de Launay. P., 1995. • Evans J.
P. Ricoeur's hermeneutics of the imagination. N. Y., 1995. 213 p. •
Kaplan D. M. Ricoeur's critical theory. Albany, 2003. XII, 223 p. •
Simms K. P. Ricoeur. N. Y., 2003.
H. Т. Пахсарьян
РИКО Франсиско (RICO Francisco) (p. 28.IV. 1942.
Барселона) — испанский литературовед. Преподает в
Барселонском ун-те. Главный редактор «Anuario de estudios
medievales». Автор книги о «Всеобщей хронике»
Альфонса X (1972), работ о средневековой латинской
литературе, об испанских писателях X. Руисе, X. Манрике, X. де
Мене, Лопе де Веге, а также исследований о Ф.
Петрарке. В книге «Плутовской роман и точка зрения» (1970) Р.
подчеркнул значение единства точек зрения автора и
протагониста в художественной системе плутовского
романа. Анализ различных направлений испанской
поэзии представлен в книге «Тексты и контексты:
Исследования испанской поэзии XV в.». Участвовал в
подготовке восьмитомной антологии
литературоведческих работ по испанской литературе от Средневековья до
XX в.
Соч.:
La no vela picaresca у el punto de vista. Barcelona, 1970. — 141 p.;
Idem. 3 ed., согг. у aum. Barcelona, 2000. 190 p. • Alonso el Sabio
у la «General estoria»: Tres lecciones. Barcelona, 1972. 188 p. •
Textos у contextos: Estudios sobre la poesia espanola del siglo XV.
Barcelona, 1990. XIV, 240 p. • Figuras con paisaje. Barcelona,
1994. 185 p.
Ред.:
Historia у critica de la literatura espanola. Barcelona, 1979-1992.
T. 1-8.
Л. М. Бурмпетрова
РИФФАТЕРР Майкл (RIFFATERRE Мкмаы)
(p. 20.XI. 1924, Франция) — американский
литературовед, окончил Сорбонну (1947), преподавал в ун-тах
Торонто и Висконсина, проф. Колумбийского ун-та в
Нью-Йорке (1982). В 1960-х — начале 1970-х был ближе
всего французскому структурализму, уделяет серьезное
внимание проблеме читателя и восприятия
художественного текста, поэтому его часто относят к
рецептивной критике, или школе реакции читателя. В отличие
от многих представителей этого течения, Р. убежден,
что смысл литературного произведения кроется в языке
текста и существует независимо от отношения к нему
читателя. В то же время выступает против
структуралистского анализа с его тезисом автономности
литературного текста, утверждая, что смысл произведения
является функцией реакции читателя на текст и вне этой
реакции не может быть точно описан. Основной
недостаток анализа «Кошек» Бодлера, осуществленного
К. Леви-Строссом и Р. Якобсоном (1960), Р. видит в
том, что он основан на выявлении фонологической и
грамматической структур, которые не воспринимаются
читателем. Вместо этого он предлагает выделять только
те лингвистические особенности поэтического языка
стихотворения, которые постоянно привлекали
внимание читателей, и выдвигает концепцию «сверхчитателя»,
включающего в себя мнения всех критиков и
переводчиков этого стихотворения. Исследование реакций этого
сверхчитателя, лишенных субъективности отдельного
индивида, и позволяет, по убеждению критика,
определить поэтически значимые лингвистические черты
художественного текста. В «Семиотике поэзии» (1978)
утверждает, что происходящее в процессе чтения
«порождение», «производство» читателем поэтических

РИЧАРДС 357
текстов основано на знании им кодов поэтических
стереотипов; узнавание трансформаций этих колов
является решающим моментом в ходе чтения.
Испытывая трудности в интерпретации смысла стихотворения,
читатель предпринимает второе, ретроспективное
прочтение, в котором ранее встречавшиеся препятствия
становятся ключом к пониманию «матрицы» — краткого
высказывания — изречения, лежащего в основе всей
смысловой структуры произведения. По отношению к
«матрице» все стихотворение может рассматриваться как
перифрастическая трансформация. Постижение этой
«матрицы» читателем происходит внезапно как
озарение, в результате которого все недоумения
рассеиваются. Р. суммировал свои размышления в монографии
«Вымышленная правда» (1990).
Соч. :
Критерии стилистического анализа // Новое в зарубежной
лингвистике. Вып. 9. М., 1980. • Формальный анализ и
история литературы // Новое литературное обозрение. 1992.
№ 1. • Le style des Pleiades de Gobineau. Geneve; Paris, 1957.
239 p. • La metaphore filee dans la poesie surrealiste // Langue fr.,
P., 1969, N 3, p. 46-60. • Essais de stylistique structurale. P., 1971.
364 p. • Interpretation and descriptive poetry // New. lit. history,
Charlottesville, 1973. Vol. 4, № 2. P. 229-256. • The self-sufficient
text // Diacritics. Baltimore (N. Y.), 1973. Vol. 3, № 3. P. 41-74. •
Semiotics of poetry. Bloomington; London, 1978. X, 213 p. • La
production du texte. P., 1979. 284 p. • Syllepsis // Crit. inquiry.
Chicago, 1980, № 6. P. 625-638. • La trace de I'intertexte // Pen-
see, P., 1980. № 215. P. 4-18. • Fictional truth. Baltimore, London.
1990.
Лит. :
Под de Ман. Гипограмма и инскрипция: поэтики чтения
Майкла Риффатерра // Новое литературное обозрение. 1993.
№ 2. • Mishra У. Text textually and interpretation. An interview
with M. Riffaterre // Southern review. Vol. 18, 1985. P. 109-119.
И. П. Ильин
РИЧАРДС Айвор Армстронг (RICHARDS Ivor Armstrong)
(26.XI.1893, Сандбаг, Чешир - 7.IX. 1979, Кембридж,
Кембриджшир) — английский литературный критик,
психолог, поэт, лингвист, создатель (с Ч. К. Огденом)
«элементарного английского» (Basic English). Окончил
Кембриджский ун-т (1914), преподавал в нем (1922-
1929), а также в Пекинском ун-те (1929-1930). Доктор
литературы (1932). Директор Ортологического
(правильной речи) института Китая (1936-1939).
Преподаватель (1939) и проф. (1943-1979) Гарвардского ун-та. Член
Британской академии (1959).
Один из основоположников «новой критики».
Главным событием современной эпохи считал
«нейтрализацию природы», переход от «магических воззрений»
на нее к научным. В работах 1920-х очевидно стремление
сделать литературоведение научным, объяснить
феномен поэзии на основе законов психологии. В книге
«Принципы литературной критики» (1924) анализировал
«референциальное» и «эмоциональное» начала языка,
различия между «обозначающим» языком науки и
«эмотивным» языком поэзии, рассматривал поэзию в
ракурсе ее воздействия на читателя, его
психологического отклика на литературное произведение. Утверждал,
что поэзия, в отличие от науки, основана на
«псевдоутверждениях», не имеющих «эмпирической
основы», но парадокс в том, что они — источник
энергии, позволяющей человеку наиболее эффективно
действовать в «мире факта». Главная ценность поэзии не
в ее смысле, содержании, а в ее воздействии; язык
поэзии эмотивен (эмоционален), ее цель — создание
настроений; хорошее стихотворение примиряет в
читателе различные эмоции и импульсы, вызывает у него
«удовлетворительное душевное равновесие». Р.
рассматривал поэзию как умственную терапию, «лекарство».
Разрабатывал «гипнотическую теорию»,
постулирующую равновесие противоположных импульсов,
достигаемое главным образом посредством «взаимосвязанной
образности», основывающейся на ритме. Прослеживал
взаимосвязь между образом и ощущением в «дебрях
неврологии». Полагал, что чем сложнее стихотворение,
чем разнообразнее и противоречивее его импульсы, тем
оно лучше.
Полемизируя с теоретиком группы «Блумсбери»,
Р. Фраем, рассуждавшим об универсальном
«эстетическом переживании», Р. отрицал существование его как
особого вида опыта. Он был убежден в том, что мир
поэзии не обладает особыми качествами, законами,
реальностью, отличающими их от остального мира;
явные же различия между ними объяснял большим
разнообразием взаимодействующих импульсов. Не
желая обособлять поэзию, искусство, видеть в них «рай
для эстетов», воспринимал их как особый способ
вызывать сложное переживание, «уравновешивающее
импульсы», однако по природе своей, качественно оно не
отличается от других переживаний человека.
Наиболее влиятельная книга Р. — «Практическая
критика: Анализ литературного суждения» (1929)
вызвала переворот в изучении литературы и обучении ей. В
книге документально зафиксирован проводимый Р. с
1925 эксперимент. Он регулярно раздавал участникам
своего семинара в Кембриджском университете
неподписанные стихотворения и просил письменно в
свободной форме толковать их, затем комментировал эти
«протоколы», выявившие поразительно низкий уровень
литературной грамотности: лишь 30% студентов
оценили, например, сонет Дж. Донна, большинству же
нравились «понятные стихи» с «благородными
мыслями». Цель Р. — дать представление о современном
состоянии культуры, наметить путь к объяснению
интуитивных процессов, реформировать обучение
литературе.
Своим предшественником Р. считал С. Т. Колриджа.
В книге «Колридж о воображении» (1935, переизд. 1950)
он исследовал мысли поэта о литературном языке,
выявляющие органичную сущность психологии
человека; в Колридже он видел семантика, внесшего важный
вклад в эту науку будущего. Р. сформулировал свое
представление о ценности поэзии и задачах критики.
Поэзию рассматривал как высшую форму использования
языка, являющегося для человека основным
инструментом координации его деятельности. Цель критики
определял как «оздоровление сознания», а ее важнейшую
функцию видел в исследовании языка как действенного
способа работы сознания.
Продолжая литературно-критическую традицию
М. Арнолда, Р. предъявлял «высшие требования» к
поэзии, заявляя, что жизнь цивилизации зависит от
искусства («Наука и поэзия», 1926; «Инструменты
мышления», 1955; «Поэзия: Ее средства и цели», 1974).
Предлагал судить искусство не по эстетическим, а по
нравственным критериям. Считал «плохой» поэзию, не
способную вызвать «достойные движения души».

358 РИШАР
Концепции Р. оказали значительное влияние на
англоязычную критику (У. Эмпсоиа, К. Брукса, Р. П.
Уоррена и др.). «"Новая критика** началась с Ричардса»,»' —
писал американский критик Дж. К. Рэнсом в книге
«Новая критика» (1941). Р. считают одним из
основоположников семантического направления в англоязычной
эстетике и литературной критике.
Соч.:
Наука и поэзия // Современная книга по эстетике. М., 1957.
С. 320-337. • The foundations of aesthetics, (with Ogden С. К.,
Wood J.). L., 1922. 92 p. • The principles of literary criticism. L.,
1924. VI, 290 p. • Science and poetry. L., 1926. 83 p. • Practical
criticism: A study of lit. judgement. L., 1929. XIII, 375 p. •
Coleridge on imagination. L., 1934. XV, 236 p. • Interpretation in
teaching. L., 1937. XXII, 420 p. • Speculative instruments.
Chicago, 1955. 216 p. • Poetries: The media a. ends. The Hague,
1974. XII, 260 p. • Beyond. N. Y., 1974. XV, 201 p. •
Complementarities: Uncoil, essays a. rev. Cambridge, 1976. XXIV, 293 p.
Лит. :
Красавченко Т. Н. Новая критика (А. Ричарде, У. Эмпсон)
// Красавченко Т. Н. Английская литературная критика XX
века. М., 1994. С. 139-164; I. A. Richards: Essays in his honor /
Ed. by Brower B. et al. N. Y., 1973. VIII, 368 p. • Needham /. The
completest mode: I. A. Richards a. the continuity of Engl, criticism.
Edinburgh, 1982. VIII, 210 p. • Shusterman R. Critique et poesie
selon I. A. Richards: De la confiance positiviste au relativisme
naissant. Lille, 1988. 456 p. • RussoJ. P. I. A. Richards: His life a.
work. Baltimore (N. Y.), 1989. • Martindale С Dailey A. I. A.
Richards revisited. Do people agree in their interpretation of
literature? // Poetics. 1995. Vol. 23. S. 299-314.
Т. Н. Красавченко
РИШАР Жан-Пьер (RICHARD Jean-Pierre) (p. 1922,
Марсель) — французский литературный критик и теоретик
литературы. Окончил Высшее педагогическое училище,
доктор философии (1962), преподавал французскую
литературу в ун-тах Эдинбурга (1946-1948), Лондона
(1949-1959), проф. французской литературы во
Французском ун-те Мадрида, специализируется
преимущественно на исследовании французской поэзии (С. Малларме,
Ж. Нервал ь, Ш. Бодлер).
Р. — представитель критики сознания, отличается
пристрастием к проблематике экзистенциального
психоанализа. Его «тематический метод» сложился в
основном под влиянием Ж. Пуле и Г. Башляра; из всех
критиков сознания более других испытал воздействие
структурализма Р. Барта, Кл. Леви-Стросса и П. Ри-
кёра. На основе микростилистического и тематического
анализа Р. стремится раскрыть специфику поэтического
видения, понимая его как динамически подвижную (хотя
и не выходящую за характерные для каждой
поэтической системы пределы) структуру семантических полей.
Эти семантические поля образованы поэтическими
образами с их суггестивным, символическим значением,
сквозными темами, постоянными метаформами.
Закономерности их распределения и взаимодействия, по
утверждению Р., подчинены законам изоморфизма,
стремлению к достижению «равновесия». Они
аналогичны процессам, трансформации и варьирования мотивов
музыкального произведения. В более поздних работах Р.
трактует динамическую структуру и семантические
поля как «движение письма», в основе которого лежит
бессознательное желание автора произведения. Это
желание порождает в тексте «пейзаж», неосознанно
воспринимаемый читателем, «рисунок» текста, по своей
природе имеющий характер «фантазма», т. е. проявления
действия воображения, посредством которого «Я» автора
пытается избежать «гнета реальности». Р. отстаивает
тезис о резком противопоставлении и несовместимости
мира фантазии, художественного вымысла и мира
действительности.
Соч.:
Literature et sensation. P., 1954. 286 p. • Poesie et profondeur. P.,
1955. 249 p. • L'univers imaginairede Mallarme. P., 1961. 653 p. •
Stephane Mallarme et son tils Anatole, d'apres des documents
inedits. P., 1961. 317 p. • Onze etudes sur la poesie moderne. P.,
1964. 301 p. • Paysage de Chateaubriand. P., 1967. 188 p. • Proust
et le monde sensible. P., 1974. 237 p. • Microlectures. P., 1979.
282 p. • L'etat des choses: Etudes sur huit ecrivains d'aujourd'hui.
P., 1990. 198 p. • Terrains de lecture. P., 1996. 185 p. • Essais de
critique buissonniere. P., 1999. 219 p.
Лит. :
Le Sage L. Jean-Pierre Richard // Le Sage L. The French new
criticism. Pennsilvania, 1967. p. 119-127.
И. П. Ильин
РОБ-ГРИЙЕ Ален (ROBBE-GRILLET Alain) (p. 18.VIII.
1922, Брест) — французский писатель, сценарист,
кинорежиссер, теоретик литературы. Один из
зачинателей школы «нового романа», изложил его теорию в
книге «В защиту нового романа» (1963). Произведение
искусства, по мнению Р.-Г., никоим образом не
соотносится с «внетекстовой реальностью», а само по себе
является реальностью. Р.-Г. отвергает
характерологическое единство персонажа и причинно-следственную связь
его мотивов и поступков, стремясь теоретически
обосновать такой вид письма, где на первый план
выдвигаются спонтанные проявления авторской
субъективности. Особую роль в теории Р.-Г. играют «описания»
мира вещей (т. н. принцип шозизма — от франц. choses),
представляющие собой эмоционально бесстрастные
перечисления и описания окружающих человека
предметов, призванные создать эффект его отчуждения от
бездуховного вещного мира. Основной предмет критики
Р.-Г. — традиционное представление о персонаже
художественного произведения. Называя его
«устаревшим понятием», утверждает, что единственными
«персонажами», участвующими в «процессе
артикуляции» текста, являются писатель и читатель. Отстаивая
тезис о единстве художественных принципов кино и
литературы, в которых главную роль играет якобы не
персонаж, а «взгляд на него» читателя или зрителя,
пытается сделать центральным действующим лицом
своего творчества «наблюдателя» (в случае литературы
— читателя); в этой особенности своего творчества
видит теоретический идеал для современной
литературы. Творческая практика и теоретические концепции Р.-
Г. оказали существенное воздействие на оформление
теории французского структурализма и продолжают
влиять на современных теоретиков модернизма и
постмодернизма.
Соч.:
О нескольких устаревших понятиях // Называть вещи
своими именами. М., 1986. С. 112-118. Notes sur la localisation et
les deplacements de point de vue dans la description romanesque //
Rev. des lettres mod. P., 1958. Vol. 5, № 36. P. 128-130, 256-258.
• Pour in nouveau roman. P., 1963. 183 p.
Лит. :
Robbe-Grillet: Analyse, theorie. Centre culturel international de
Cerisy-la-Salle / Dir. J. Ricardou. P., 1976. 2 v. • Robbe-Grillet

РОЗЕНФЕЛЬД 359
zwischen Moderne und Postmodeme: Nouveau roman, nouveau
cinema und nouvelle autobiographie / Hrsg. K. A. Bluher.
Tubingen, 1992. 188 p. • Deduck P. A. Realism, reality, and the fictional
theory of Alain Robbe-Grillet and Anais Nin. Washington, 1982.
VII, 108 p.
И. П. Ильин
РОДРИГЕС-ПУЭРТОЛАС Хулио (RODRJGUEZ-PUER-
TOLAS Julio) (p. 7.X. 1936, Сарагоса) — испанский
литературовед. Окончил Мадридский ун-т, преподавал в ун-тах
Великобритании, США, Канады, Мадрида (с 1984).
Перевел с английского языка на испанский много книг
по истории литературы и лингвистике.
Р.-П. — сторонник социологического метода в
литературоведении, интерпретирует текст как
непосредственное выражение процессов социально-исторического
развития. Опубликовал исследование о творчестве И. де
Мендосы (1968). С позиций социологической критики
написаны статьи о творчестве Хуана Мануэля, Хуана
Руиса, Ф. Сантоса, о «Песне о моем Сиде», «Селестине»
Ф. Рохаса и др., которые включены в сборники «От
Средневековья до эпохи конфликтов» (1971) и
«Литература, история, отчуждение» (1976). В книге «Гальдос:
Буржуазия и революция» (1975) произведения Б. Переса
Гальдоса рассматриваются как иллюстрация к явлениям
социально-экономической жизни Испании XIX — начала
XX вв. Участвовал в создании «Социальной истории
испанской литературы» (1978). Выпустил тематические
антологии: «Средневековая испанская поэзия протеста»
(1968), «Критическая и сатирическая поэзия XV века»
(1984), «Испанская фашистская литература» (1986),
«"Катастрофа" в литературных текстах: (кризис 98 года
глазами писателей-современников)» (1999).
Соч.:
Fray Inigo de Mendoza y sus «Coplas de vita Christi». Madrid,
1968. 633 p. • De la edad media a la edad conflictiva: Estudios de
lit. esp. Madrid, 1972. 406 p. • Galdos: Burguesia у revolution.
Madrid, 1975. 219 p. • Literatura, historia, alienation. Barcelona,
1976. 199 p. • Historia social de la literatura espanola / Blanco
Aguinaga C., Rodriguez-Puertolas J., Zavala I. M. Madrid, 1978.
Vol. 1-3; Idem. 2 ed., corr. у aum. Madrid, 1981. Vol. 1-3.
Ред.:
Poesia de protesta en la Edad media castellana: Historia у
antologia. Madrid, 1968. 347 p. • Poesia critica у satirica del siglo
XV. Madrid, 1984. 385 p. • Literatura fascista espanola. Madrid,
1986. 854 p. • El «Desastre» en sus textos: (la crisis del 98 vista
por los escritores coetaneos). Madrid, 1999. 495 p.
Л. М. Бурмистрова
РОЖЕ Филипп (ROGER Philippe) (p. 30.IX.1949, Бурж) —
французский литературовед, литературный критик.
Окончил парижскую Эколь Нормаль Сюперьер по
специальности «классическая французская литература».
Доктор филологии. Преподаватель Нью-Йоркского
унта (1981-1985), а затем приглашенный проф. ун-тов
Нью-Йорка, Чикаго и др. Главный научный сотрудник
Центра по изучению французского языка и литературы
XVII-XV1II вв. Национального центра научных
исследований (CNRS) и Ун-та Сорбонна Париж-IV (с 1985);
Проф. Высшей школы общественных наук (EHESS) (с
1995). Возглавляет журнал «Critique», посвященный
обозрению публикаций по гуманитарным наукам в мире (с
1996).
Р. — специалист в области французской литературы
XVIII в., является одним из ведущих исследователей
творчества де Сада. С конца 1990-х руководит
академической публикацией его переписки. В книге «Сад:
Философия в давильне» (1976) анализирует, как преломлялись
категории мышления эпохи Просвещения в садовском
письме. По мнению Р., политическая приверженность
Сада отличалась чрезмерностью, в которой можно
усмотреть аналогию с чрезмерностью его эротических
устремлений. Отказ Сада от политики и философии
интерпретирует как стремление создать «политику тела
и философию желания». В своей методологии Р.
сочетает антропологический подход и семиотический
анализ.
Р. — автор статей, посвященных особенностям языка
культуры Просвещения, а также эпох французской
революции и империи Наполеона Бонапарта. В конце 90-
х он проводил международные коллоквиумы по
проблемам энциклопедического жанра, подготовил публикации
о создании словарей (специальный номер журнала
«Critique», январь-февраль 1998, коллективный труд
2001).
Книга «Ролан Барт, роман» (1986), имевшая во
Франции большой успех и переиздававшаяся в карманном
формате, — одна из первых книг о Р. Барте, вышедших
после его кончины. Проведя огромную архивную
работу, Р. стремился преодолеть односторонне понимание
творчества Барта как теоретика литературы и культуры.
Р. оценивает Барта прежде всего как «человека
пишущего» и своим письмом выражающего трагическое
ощущение и «нулевую степень ангажированности».
Р. разрабатывает культурологическую и
антропологическую проблематику дискурсов враждебности и
терпимости в словесности трех последних столетий;
написал книгу, посвященную истории антиамериканизма
во Франции от XVIII в. до наших дней (2002).
Соч.:
Кровавый человек: семиотическая находка Марата // Новое
литературное обозрение, 1997. №.26. С. 27-47. • Sade. La
Philosophic dans le pressoir. P., 1976. 225 p. • Roland Barthes:
roman. P., 1986. 354 p.; reed. P., 1990. • L'ennemi americain:
Genealogie de Pantiamericanisme francais. P., 2002. 420 p.
Ред.:
Sade: Ecrire la crise. P., 1983. 301 p. • La legende de la Revolution
francaise au XXe siecle. P., 1988. 222 p. • Napoleone e gli Ebrei
(1806-1807). Atti dell'Assemblea degli Israeliti di Parigi e dei
Verbeli del Gran Sinederio, con le lettere di lacopo Carmi.
Bologna, 1989-1990. • L. S. Mercier. Tableaux de Paris (avec J.-Cl.
Bonnet) P., 1994. 2 vol, 2112 p., 2070 p. • L. S. Mercier. Le
Nouveau Paris, (avec J.-Cl. Bonnet) P., 1994. 2232 p. • L'Homme
des Lumieres. De Paris a Petersbourg. Naple; P., 1995. 331 p.
E. Д. Гальцова
РОЗЕНФЕЛЬД Хельмут (ROSENFELD Helmut) (p. 24.VIII.
1907, Франкфурт-на-Одере) — немецкий литературовед.
Проф. Мюнхенского ун-та (с 1957). В книге «Немецкие
иллюстрированные стихотворения» (1935) Р. ставит
проблему «перевода» с языка изобразительного искусства
на язык поэзии. В книге «Легенда» (1961), где
рассматривается легендарный повествовательный стиль в
литературе античности и Средних веков, проводится
сопоставление легенды с мифом, сагой, героическими
сказаниями. Прослеживается развитие отдельных мотивов и
характерных стилистических особенностей легендарного
повествования также и в литературе Нового времени,
когда легенда перестает существовать как
самостоятельный жанр. Образы средневековой культуры Р. исследует

360 РОЛЛЕ
в книгах «Средневековая пляска смерти» (1950),
«Немецкая культура в эпоху Позднего Средневековья, 1250-
1500» (1978).
Соч.:
Das deutsche Bildgedicht, seine antiken Vorbider und seine
Entwicklung bis zur Gregenwart: Aus dem Grenzgebiet zwischen
bildender Kunst u. Dichtung. Leipzig, 1935. VIII, 272 S. • Die
Schichtung im germanischen Totenkult und Gotterglauben und ihre
Bedeutung fur die deutsche Volkskunde und Geistesgeschichte,
und als Nahrboden mystischer und rationaler Denkform. M Lin с hen,
1950. Ill, 85 S. • Der mittelalterliche Totentanz: Seine Entstehung
und Entwicklung in seiner geistes- kultur- und buchgeschichtlichen
Bedingtheiten und seine religiose u. seelische Untergriinde.
Munchen, 1950. II, 292 S. • Der Totentanz in Deutschland,
Frankreich und Italien. Milano, 1954. 19 S. • Legende. Stuttgart,
1961. 87 S. • Deutsche Kultur im Spatmittelalter 1250-1500 / Von
Rosenfeld H.-F. und Rosenfeld H. Wiesbaden, 1978. 334 S.
Ред.:
Comenius J. A. Orbis sensualium pictus / Hrsg. mit Nachwort von
Rosenfetd H. Osnabriick, 1964. 309 S.
Лит.:
Festgruss: H. Rosenfeld zum 70. Geburtstag: Nebst einer voll-
standigen Bibliographie und 2 Aufsatzen des Jubilars / Hrsg. von
Brevart F. B. Goppingen, 1977. 99 S.
H. H. Новикова
РОЛЛЕ Дитрих (ROLLE Dietrich) (p. 18.V. 1928, Бреслау)
— немецкий литературовед. Проф. ун-тов в Мюнстере
(1968), Киле (1968-1969), ректор ун-та в Мюнстере (с
1971).
Р. следует принципам формально-текстологического
анализа, используя при этом
сравнительно-историческую методику. В книге «Филдинг и Стерн» (1961)
анализирует функцию рассказчика в повествовании;
считает Филдинга основателем романной формы, для
которой характерны драматически выстроенный сюжет,
психологическая детерминированность поступков героев,
форма объективного повествования, постоянное
присутствие в повествовании рефлектирующего рассказчика —
комментатора событий. Сравнивая произведения
Филдинга и Стерна, Р. отмечает различие в
повествовательной ситуации, во взаимоотношениях между
рассказчиком, персонажем и читателем. Исследовал
«драматургическую функцию речи» в трагедиях эпохи Шекспира
(1971).
Соч.:
Fielding und Sterne: Unters. uber die Funktion des Erzahlers.
Minister, 1961. 196 S. • Ingenious structure: Die dramatische
Funktion der Sprache in der Tragodie der Shakespearezeit. Heidelberg,
1971.271 S.
Ред.:
Die englische Literatur in Text und Darstellung. Bd 5: 18.
Jahrhundert. Stuttgart, 1982. 452 S.
В. В. Сорокина
РОНКАЛЬЯ Аурелио (RONCAGLIA Aurelio) (8.V. 1917 —
28.VI.2001) — итальянский филолог, лингвист и
литературовед. Окончил Высшее педагогическое училище в
Пизе (1939). Ученик Дж. Бертони и А. Монтеверди.
Преподавал в учебных заведениях Рима (1945-1950),
Пизы (1947-1948), Триеста (1948-1954), Павии (1953-
1956), Монреаля (1967-1971). Проф. кафедры романской
филологии в Римском ун-те (1956-1992), директор
Института романской филологии. Член Академии деи
Линчей, Моденской академии науки, литературы и
искусства, Барселонской академии изящной словесности,
Лисабоннской академии наук и Румынской академии
наук. Руководил журналом «Cultura neolatina».
Особый интерес Р. вызывала проблема истоков
итальянской и французской литератур. Он автор
раздела, посвященного этому периоду, в фундаментальной
«Истории итальянской литературы», подготовленной
Н. Сапеньо и Э. Чекки. Осуществил критическое
издание «Песни о Роланде» (1947). Наибольшее внимание Р.
уделял средневековой лирике, в особенности
провансальской, издал несколько антологий поэзии трубадуров.
Исследовал средневековую придворную жизнь и
культуру романских стран, мифы и легенды этого историко-
географического ареала. Изучал творчество Дж. Бокка-
ччо и подготовил критическое издание «Тезеиды» (1941).
Теоретические и методологические проблемы
рассмотрены в книге «Принципы и практика критики текста»
(1975). В последние годы проявлял интерес к проблемам
современной литературы, подготовил посмертное
издание романа П. П. Пазолини «Петролио» (1992).
Соч.:
II canto delle scolte modenesi. Modena, 1948. 65 p. • II canto 26
del «Purgatorio. Roma, 1951. 32 p. • Poesie d'amore spagnole
d'ispirazione melica popolaresca: Dalle kharge mozarabiche a Lope
de Vega. Modena, 1953. 158 p. • Problemi delle origini //
Questioni e correnti di storia letteraria / A cura di Bosco U. Milano,
1963. 965 p. • La lingua dei trovatori: Profilo di grammatica storica
del provenzale antico. Roma, 1965. 140 p. • Le origini // Storia
della Ietteratura italiana / Dir. da Cecchi E., Sapegno N.
Milano, 1965. Vol. 1: Le Origini e il Duecento. P. 3-269. • La
Ietteratura francoveneta // Storia della Ietteratura italiana / Dir. da
Cecchi E., Sapegno N. Milano, 1965. Vol. 2: 11 Trecento. P.725-
759. • La tradizione trobadorica nella prospettiva dantesca. Roma,
1965. 195 p. • La lingua d'oil: Ovviamento alio studio del francese
antico. Roma, 1971. 207 p. • Antologia delle letterature medievali
d'oc e d'oTI. Milano, 1973. 653 p. • Principi e applicazioni di critica
testuale. Roma, 1975. 175 p. • Le corti medievali // Letteratura
Italiana / Dir. da Asor Rosa A. Torino, 1982. Vol. 1: Letterato e le
istituzioni. P.33-147.
Ред.:
Boccaccio G. Teseida; Delle nozze d'Emilia. Bari, 1941. 507 p. •
La «Chanson de Roland». Modena, 1947. 255 p. • Le piu belle
pagine delle letterature D'OC e D'OIL. Milano, 1961. 641 p. •
Poesia dell'eta cortese. Milano, 1961. XXX, 641 p. • Pasolini P. P.
Petrolio. Torino, 1992. VI, 591 p.
E. В. Лозинская
РОТЕ Ханс (ROTHE Hans) (p. 5.V. 1928) — немецкий
литературовед. Проф. Боннского ун-та (с 1966). В
исследованиях по славянским литературам Р.
придерживается культурно-исторической методики. Центральное
место в его работах занимает личность писателя, его
окружение, историческая обстановка, в которой
создавались тексты. В книге «Европейское путешествие
Н. М. Карамзина: Начало русского романа» (1968)
отмечает определяющее влияние французской
революции на становление личности Карамзина; свой вывод
подтверждает анализом «Писем русского
путешественника». Автор книг «Шекспир как провокация» (1961),
«Религия и культура в регионах российской империи в
XVIII веке» (1984).
Соч.:
Der Kampf urn Shakespeare. Leipzig, 1936. 105 S. • Shakespeare
als Provokation. Munchen, 1961. 502 S. • N. M. Karamzins
europaische Reise: Der Beginn des russischen Romans. Bad
Homburg etc., 1968. 475 S. • Religion und Kultur in den Regionen

РУССЕ 361
des russischen Reiches im 18. Jahrhundert: Erster Versuch einer
Grundlegung. Opladen, 1984. 131 S.
Ред.:
Bausteine zur Geschichte der Literatur bei den Slaven / Hrsg. vom
Harder H.-B., Rothe H. Giessen, 1968-1978. Bde 1-13. • Schnell
CI. Literarische Zeitschriften in Russland, 1800-1812: Vollstan-
diges Verzeichnis nach Sachgebieten und Autoren / Bearb. von
Schnell CI.; unter Mitwirkung von Kluge M., Bertrand K.; Hrsg.
von Rothe H. Koln, 1999. XVIII, 1219 S.
В. В. Сорокина
РУБИН Луис Децимус мл. (RUBIN Louis Decimus Jr.)
(p. 19.XI. 1923, Чарлстон, шт. Юж. Королина) —
американский литературовед, критик, романист. Окончил ун-
т Джонса Хопкинса в Балтиморе, преподавал там же
(1949-1954), доктор философии (1954), затем в ун-тах
Пенсильвании и Луизианы; проф. ун-та Северной
Каролины (с 1967, с 1973 проф. в отставке). Редактор
журналов «Hopkins review» (Baltimore, 1950-1954), «News leaden»
(Richmond, 1956-1957), «Hollins critic» (Baltimore, 1963-
1968), «Southern literary journal» (Chapel Hill, 1968-).
P. — специалист в области литературы
американского Юга и «южного ренессанса». В книге «Странная
смерть романа» (1967) исследует творчество
американских прозаиков (Г. Джеймса, М. Твена, Э. Глазгоу,
Ф. О'Коннор, У. Фолкнера). Полемизируя с «новой
критикой*, подчеркивает связь литературы с
социальным контекстом эпохи (сборник статей о современных
писателях Юга «Далекая страна», 1963). В исследовании
о Дж. В. Кейбле (1969) отмечает актуальность этого
несправедливо забытого писателя. В книге «Писатель на
Юге» (1972) рассмотрены различные типы отношений
южного литератора со своим окружением. В книге
«Осторожные фьюджитивисты» (1978) анализируется
деятельность четырех поэтов, основателей группы
«Фьюджитив». Типологическое родство произведений
южной литературы XIX-ХХвв., проявляющееся не
столько в предмете или теме, сколько в особом видении
жизни, природы социальных отношений — тема
сборника «Уильям Эллиотт охотится на медведя» (1975),
книг «Кромка болота» (1989) и «Пересмешник на
смоляном дереве» (1991). Р. — редактор антологий по истории
литературы американского Юга (1953, 1969, 1970, 1985).
Опубликовал книги историко-литературных
размышлений (1996) и воспоминаний о своей работе в
журналистике (2001).
Соч.:
Thomas Wolfe: The weather of his youth. Baton Rouge (La), 1955.
XII, 183 p. • The faraway country: Writers of the mod. South.
Seattle, 1963. XIV, 256 p. • The curious death of the novel: Essays
in Amer. lit. Baton Rouge (La), 1967. IX, 302 p. • George W.
Cable: The life a. times of a Southern heretic. N. Y., 1969. VIII,
304 p. • The writer in the South: Studies in a lit. community.
Athens (Ga), 1972. XV, 128 p. • Black poetry in Ametica: Two
essays in hist, interpretation, (with Jackson В.). Baton Rouge (La),
1974. XIV, 119 p. • William Elliott shoots a bear: Essays on the
Southern lit. imagination. Baton Rouge (La), 1975. XII, 279 p. •
The wary fugitives: Four poets a. the South. Baton Rouge (La),
1978. XV, 384 p. • The edge of the swamp: A study in the literature
and society of the Old South. Baton Rouge, 1989. X, 234 p. • The
mockingbird in the gum tree: A literary gallimaufry. Baton Rouge,
1991. XIII, 272 p. • Babe Ruth's ghost and other historical and
literary speculations. Seattle, 1996. 214 p. • An honorable estate:
My time in the working press. Baton Rouge, 2001. X, 216 p.
Ред.:
Southern renascence: The lit. of the mod. South / Ed. by Rubin
L. D., Jacobs R. D. Baltimore, 1953. XII, 450 p. Idem. 1966. XII,
444 p. • The idea of an American novel / Ed. by Rubin L. D.,
Moore I. R. N. Y., 1961. XXII, 394 p. • A bibliographical guide to
the study of Southern literature. Baton Rouge (La), 1969. XXIV,
368 p. • Southern writing, 1585-1920 / Ed. by Davis R. В., Holman
С Y., Rubin L. D. Hr. N. Y., 1970. XIV, 994 p. • Thomas Wolfe: A
collection of crit. essays. Washington, 1979. VII, 398 p. • The
history of Southern literature. Ind., 1985. XIV, 626 p. • A writer's
companion / Ed. by Rubin L. D. in assoc. with Mills J. L. Baton
Rouge, 1995. XIV, 1041 p.; Idem. rev. N. Y., 1997. XIV, 993 p.
Лит.:
Stevens D. [Recensio ad op.: Rubin L. D. The mockingbird in the
gum tree: A literary Gallimaufry] // Amer. lit. Durham, 1992. Vol.
4, № 3. P. 624-62.
Т. В. Воронцова
РУПРЕХТ Эрих (RUPRECHT Erich) (p. 1.VII. 1906, Манн-
гейм) — немецкий литературовед. Проф. Марбургского
ун-та (1965). Методологически примыкает к культурно-
исторической школе. В книге «Романтическое движение»
(1948) характеризует немецкий романтизм как
направление, сформировавшееся в эпоху разложения старого,
религиозного миросозерцания и замены его новым,
секуляризованным мироощущением. В сборнике
историко-литературных документов «Литературные
манифесты натурализма, 1880-1892» (1962) Р. стремится
показать натурализм в контексте общего кризиса
европейской культуры, порожденного процессом
рационализации сознания и разрушения «метафизического
мировоззрения». В сборнике «Литературные манифесты рубежа
веков. 1890-1910» (1970) демонстрирует
противоречивость литературного процесса тех лет, не поддающегося
строгой терминологической классификации;
объединяющей чертой многочисленных литературных
направлений рубежа XIX-XX вв. было лишь неприятие
социально-политического порядка, который установился в
Германии в «вильгельмовскую эру». Влияние идей
романтизма на современность прослежена в книге «Дух
и мысль романтического движения» (1986). Автор книги
о В. Ван Гоге(1987).
Соч.:
Das Problem des Mythos bei Wagner und Nietzsche. В., 1938. 256
5. • Die Botschaft der Dichter: 12 Vortrage. Stuttgart, 1947. 474 S.
• Gerhard Hauptmann als Dichter der Menschlichkeit. Freiburg,
1947. 14 S. • Die romantische Bewegung. Miinchen, 1948. 541 S. •
Geist und Denkart der romantischen Bewegung: Durchgedacht bis
zur Gegenwart. Pfullingen, 1986. 128 S. • Vincent van Gogh:
Malerdes Lichtes. Stuttgart, 1987. 150 S.
Ред.:
Literarische Manifeste des Naturalismus, 1880-1892. Stuttgart,
1962. IX, 268 S. • Literarische Manifeste der Jahrhundertwende,
1890-1910. Stuttgart, 1970. XLII, 579 S.
А. В. Драное
РУССЕ Жан (ROUSSET Jean) (1910, Женева — 15.IX.2002)
— франкоязычный швейцарский литературовед.
Представитель критики сознания. Известен работами по
теории и истории французского барокко. Вместе с
М. Реймоном, Р. Лебегом и В. Тапье ввел в
литературоведческий обиход немало забытых имен французских
поэтов конца XVI — начала XVII вв., опубликовал
антологию французской поэзии эпохи барокко (1961).
Предложил новую дихотомию общих стилистических
примет и тематических лейтмотивов, свойственную

362 РУССО
барочной образности («Литература века барокко во
Франции: Цирцея и павлин», 1954). Р. подчеркивает
характерное для мироощущения барокко осознание
разрыва между сущностью и видимостью и анализирует
концепцию иллюзорности жизни («жизнь есть театр»),
превратившуюся в один из наиболее распространенных
мотивов барочной драматургии. Широкое
распространение этой «театральной тематики» Р. находит и в
барочной лирике. В книге «Форма и значение» (1962) на
примере анализа художественной функции структурных
принципов симметрии и антитезы в «Горации» и
«Полиевкте» Корнеля вскрывает различие поэтики
классицизма и барокко. Для этой книги характерна
также тенденция к абсолютизации структурного
подхода, внеисторическое понимание барокко как
художественного мироощущения, якобы свойственного
современной модернистской литературе. Начиная с 70-х внимание
Р. стали привлекать проблемы нарратологии и
связанные с ней аспекты структурно-коммуникативного
анализа художественных произведений. Анализируя
повествование от первого лица, Р. провел различие
между «солилоквием» — контролируемым, рефлекти-
руемым и сознательно оформленным размышлением, и
«внутренним монологом» — потоком неконтролируемых
мыслей и образов (1973, с. 55). В 1990-е вновь обратился
К проблеме барокко (1998).
Соч.:
La litterature de Page baroque en France: Circe et le Paon. P.,
1954. 312 p. • Forme et signification: Essai sur les structures
litteraires de Corneille a Claudel. P., 1962. XXVI, 200 p. • Les
realites formelles de Poeuvre litteraire // Les chemins actuels de la
critique. P., 1967, p. 105-116. • L'interieur et Texterieur: Essais sur
la poesie et sur la theatre au XVI 1-е siecle. P., 1968. 276 p. • Nar-
cisse romancier: Essai sur la premiere personne dans le roman. P.,
1973. 159 p. • Le mythe de Don Juan. P., 1978. 255 p. • Leurs
yeurs se rencontrerent: La scene de premiere vue dans le roman. P.,
1981. 208 p. • Le lecteur intime: De Balzac au journal. P., 1986.
220 p. • Passages, echanges et transpositions. P., 1990. 229 p. •
Dernier regard sur le baroque. P., 1998. 185 p.
Ред.:
Anthologie de la poesie baroque franchise. P., 1961. Vol. 1-2.
И. П. Ильин
РУССО Луиджи (RUSSO Luigi) (29.XI.1892, Делья, Каль-
танисетта — 14.VIII. 1961, Марина ди Пьетрасанта) —
итальянский литературовед. Закончил Высшее
педагогическое училище при ун-те Пизы (1914), ученик
Ф. Фламини. С 1925 преподавал итальянскую
литературу в педагогическом институте во Флоренции, в 1934
перешел на филологический факультет ун-та Пизы, где
сразу после войны занял пост ректора Высшего
педагогического училища. В 1948 был снят с должности по
политическим мотивам. Возглавлял журнал «Leonardo»
(Roma, 1925-1929), «La Nuova Italia» (Firenze, 1930-1931).
В 1945 вместе с А. Омодео основал журнал «Belfagor». В
1936-1958 руководил изданием серии «Писатели Италии»
(«Scrittori d'Italia») в издательстве Laterza (Bari).
Творческий метод Р. основан на отказе от
противопоставления эстетического и исторического подходов.
Задачей критика является реконструкция внутренней
логики и истории литературного шедевра как этапа
становления и развития личности его автора, создание
«трансцедентальной биографии поэта», героем которой
является не только сам художник, но и «абсолютный
дух в процессе его индивидуации». Однако
идеалистические установки критика сочетаются с внимательным
исследованием текстов: многие книги Р. выросли из
комментариев к важнейшим произведениям итальянской
литературы («Государю» Н. Макиавелли, «Обрученным»
А. Мандзони), в которых выкристаллизовалось важное
для Р. понятие «поэтики» как «целостной истории
поэтического мира художника», способствовавшее
преодолению восходящей к Б. Кроне дихотомии «поэ-
зия/не-поэзия». В статье «Генезис и единство u
Комедии"» (1927) показано единство поэзии и структуры,
лирического начала и философского аппарата в
дантовском шедевре, возникающее на основе цельного
представления его автора о мире, обусловленного
современным ему историческим контекстом. В книге
«Персонажи "Обрученных"» (1945) Р. отказывается от
подхода, основанного на реконструкции психологии
действующих лиц произведения, и рассматривает их как
элементы эмоционального и поэтического мира
писателя, поэтому в символическом плане главным героем
романа А. Мандзони, по мнению ученого, становится
XVII век как таковой.
На протяжении всего творческого пути Р. отстаивал
представление о литературе как действии и о литераторе
как личности, которой свойственно и рефлективное, и
активное начала. Отсюда анти-декадентский пафос
многих работ Р., признание им важной роли идеализма
как наследника романтизма в борьбе с идеей
интеллектуала, устраняющегося от современной ему жизни. В
сборнике очерков о писателях ХГХ-ХХ вв. («Закат
литератора», 1960) литературная история рассматривается в
этико-политическом ключе. Р. высказывает мысль о
том, что с появлением В. Альфьери умер старый тип
литератора-гуманиста, и для последующих эпох
становится характерным слияние моральных, политических и
поэтических сторон жизни. В эссе о Ф. де Санктисе
(1928) Р. выделяет два этапа в его эволюции:
гегельянский и реалистический — и рассматривает не только
научную, но и общественную деятельность критика,
подчеркивая его огромную роль в политической истории
XIX в. Работа о Дж. Верга (1919) сыграла огромную роль
в переоценке этого писателя итальянским
литературоведением. Р. реконструирует эволюцию творчества
писателя на фоне ментальности и культуры его эпохи, а
также во взаимосвязи с эволюцией его моральной
физиономии. Переход от основанных на «мифе о любви»
ранних романов к зрелому творчеству, раскрывающему
«миф о простом народе», Р. объясняет через изменение
этической позиции автора. В противоположность
взглядам, акцентирующим зависимость Дж. Верга от Э.
Золя, Р. подчеркивает глубокие различия между
итальянским веризмом и французским натурализмом: научная,
отстраненная, прозаическая интонация Золя
противопоставляется лирической и заинтересованной интонации
Верга.
Существенный вклад Р. внес в изучение творчества
Н. Макиавелли, Боккаччо, Дж. Леопарди, В. Альфьери,
опроверг многие существующие в итальянской критике
стереотипы об этих писателях. Методологические
проблемы рассматривает в работах (1929, 1933),
созданных в период постепенного отхода от теории Кроче, а
также в исследованиях более позднего времени (1943-
1946), где в полемике с другими критиками получает
четкое оформление творческий метод самого Р.

РЮДИГЕР 363
Соч.:
Giovanni Verga. Napoli, 1920. 230 p.; Idem. 3. ed. riv. Ban, 1941.
IX, 465 p. • I narratori. Roma, 1923. 214 p.; I narratori: (1850-
1957). 3. ed. integrata e ampl. Milano, 1958. 488 p. • Francesco De
Sanctis e la cultura napoletana: 1860-1885. Venezia, 1928. 388 p. •
Problemi di metodo critico. Bari, 1929. 312 p.; Idem. 2. ed.
radicalmente rinnovata. Bari, 1950. 331 p. • Elogio della polemica.
Bari, 1933. XXIV, 330 p. • La critica letteraria contemporanea
Bari, 1942-1943. 3 v. • Machiavelli. Roma, 1945. 289 p.; Idem. 4.
ed. riveduta. Bari, 1957. 298 p. • Personaggi dei Promessi sposi.
Roma, 1945. 332 p. • Ritratti e disegni storici. Bari, 1946-1953. 4
v. • Letture critiche del Decameron. Bari, 1956. XI, 380 p. •
Carducci senza retorica. Bari, 1957. VIII, 413 p. • II tramonto del
letterato: Scorci etico-politico-letterari sulPOtto e Novecento. Bari,
1960. VIII, 549 p. • Storia della letteratura italiana. Vol. I. Da
Francesco d'Assisi a Girolamo Savonarola. Firenze, 1957. XI, 677
p. • Compendio storico della letteratura italiana. Messina; Firenze,
1961. 834 p.
E. В. Лозинская
РЭНСОМ Джон Кроу (RANSOM John Crowe) (30.IV. 1888,
Пьюласки, шт. Теннеси — 3.VII. 1974) — американский
литературовед и поэт. Окончил Ванлербилтский ун-т
(Нэшвилл, 1909), преподавал в Гарвардском (1914) и
Вандербилтском (1914-1937) ун-тах, проф. в Карнеги
(Питтсбург, 1937-1958 и Кеньон (Огайо, 1958-1974)
колледжах. Руководитель Кеньонской школы критиков,
поддерживаемой фондом Рокфеллера. Глава фьюджити-
вистов, издавал вместе с А. Тейтом журнал «Fugitive»
(Nashville, 1922-1925); основатель журнала «Кепуоп
review» (Gambier, О., 1937-1959). Член Американской
академии искусств и литературы и Американской
академии искусств и наук.
Р. — один из основателей «новой критики», ее
идеолог. Именно Р. принадлежала идея сделать
литературную критику сферой профессиональной деятельности,
сосредоточить ее в университетах и ввести в лекционные
курсы как обязательную дисциплину. В своей
установочной статье «Критика: корпорация» (Criticism, Inc.,
1937), вошедшей в сборник «Субстанция мира» (1938), Р.
ориентировал университетских профессоров на общую
работу по созданию стандартов и критериев
литературной критики: «Критика должна быть более научной,
точной и систематизированной, а это означает, что она
должна развиваться коллективными усилиями
профессионалов, и, следовательно, ее истинное место — в
университетах» (The world's body, с. 328). Эту задачу и
выполнила «новая критика», ведущие представители
которой, коллеги Р., подготовили в качестве
программных учебных пособий для студентов колледжей и
университетов комментированные антологии:
«Понимание поэзии» (1938; Brooks, Warren: 1938) и «Понимание
прозы» (1943; Brooks, Warren: 1943) К. Брукса и
Р. П. Уоррена, «Понимание драмы» (1945; Understanding
drama: 1945) под редакцией К. Брукса и Р. Хилмана. Р.
выдвинул доктрину поэзии как знания, суть которой
состоит в разделении искусства и науки как двух
независимых, объективных и равноценных категорий опыта.
Поэзия не дает эмоционального опыта, как считали
романтики, или интеллектуального, как считают
позитивисты. Поэзия дает «поэтический опыт», в котором
дуалистически сочетаются логические абстракции и
конкретная образность. Произведение искусства во
взаимоотношении идеи и детали представляет
онтологическое знание о мире, дает мир «в миниатюре»,
раскрывает «субстанцию мира». Произведение искусства —
не сообщение, а объект, существующий «для своей
собственной цели» и органически нерасчленимый. На
основе доктрины «поэзии как знания» выросли
практические концепции «новой критики», в т. ч. концепция
структура-фактура самого Р., разработанная им в книге
«Новая критика» (1941). Под структурой Р. понимает
сюжет произведения, его тему, «парафразированное
содержание». Фактурой он считает все, что вызывает
эстетический эффект: метр, ритм, образность,
мелодику. Любое высказывание, кроме поэтического, является
познавательным и зависит от структуры. Фактура же,
как психологический корреспондент чувства, является
определяющей характеристикой поэзии.
Концептуальный скелет структуры наполняется плотью фактуры. Р.
анализирует литературно-критическую работу А. Ри-
чардса как пример психологической критики, Т. С.
Элиота — как образец исторической критики в
специфическом неокритическом ее понимании, и А. Уинтерса —
как пример логической критики. Он выявляет
характерные для этих критических подходов ошибки, сводящиеся
в целом к отказу фокусировать внимание на поэтических
произведениях как на «эстетических объектах». С 1947
происходит эволюция литературно-критических
взглядов Р. к принятию концепций психоанализа и в
известной степени концепций логического позитивизма.
Дуализм теории структуры-фактуры получает у Р. новое
обоснование в терминах Фрейда: структура соотносится
с ego («Я»), фактура — с id (Юно» — подсознательное,
архаическое наследие индивида). Критическая функция
соответственно сводится к выявлению и осознанию
мотивов id в произведении.
Соч.:
«Новая критика» // Зарубежная эстетика и и теория
литературы XIX-XX вв. М., 1987. С. 177-193. • God without thunder:
An unorthodox defense of orthodoxy. N. Y., 1930. X, 334 p. • The
world's body. N. Y., 1938. XIV, 350 p. • T. S. Eliot as dramatist.
Chicago, 1939. 271 p. • The new criticism. N. Y., 1941. XIII,
339 p. • A college primer of writing. N. Y., 1943. VI, 137 p. •
Poems and essays. N. Y., 1955. VI, 185 p. • Beating the bushes:
Sel. essays, 1941-1970. N. Y., 1972. 176 p.
Ред.:
The Kenyon critics: Studies in mod. lit. from the «Кепуоп rev.».
Cleveland, 1951. X, 342 p.
Лит. :
J. С Ransom: Crit. essays a. a bibliogr. / Ed. by Young T. D.
Baton Rouge, 1968. XII, 290 p. • MagnerJ. E. J. С Ransom; Crit.
principles a. preoccupations. The Hague, 1971. 134 p.
Библ.:
Young T. D. J. С Ransom: An annot. bibliogr. N. Y., 1982. XXVI,
187 p.
E. А. Цурганова
РЮДИГЕР Xopct (RUDIGER Horst) (p. 20.XI.1908, Герин-
гсвальде) — немецкий литературовед. Преподавал в
унтах Италии (Болонья 1938-1945, Милан, 1949-1957,
Павия 1950-1957), США, ФРГ (Кельн, Майнц, Бонн). С
1971 член (в 1972-1978 вице-президент) Германской
академии языка и литературы (ФРГ). Первый
председатель основанного им в 1969 Немецкого общества
всеобщего и сравнительного литературоведения. Основатель и
редактор журналов «Arcadia. Zeitschrift fur vergleichende
Literaturwissenschaft» (Berlin, 1961), «Komparatistische Stu-
dicn» (Berlin, N. Y., 1971) «Wiener literarisches Echo»
(Wien, 1948-1951), «Euphorion» (Wien, 1962). Автор

364 РЮИНГ
исследований о Сапфо как символическом образе,
трансформировавшемся в ходе истории (1933); о сущности
европейского ренессансного гуманизма (1937); об
открытии античной литературы в эпоху Ренессанса (1961), об
истории переводов Сапфо на немецкий язык (1967), о
Гёте в контексте европейской литературы (1990).
Соч.:
Sapho, ihr Ruf und ihr Ruhm bet der Nachwelt. Leipzig, 1933.
VIII, 203 S. • Wesen und Wandlung des Humanismus. Hamburg,
1937. 316 S. • Winckelmann und Italien: Sprache, Dichtung, Men-
schen. Krefeld, 1956. 44 S. • Die Wiederentdeckung der antiken
Literatur im Zeitalter der Renaissance. Zurich, 1961. 580 S. • Ge-
schichte der deutschen Sappho-Ubersetzungen. Nendeln;
Liechtenstein, 1967. 51 S. • Studien iiber Petrarca, Boccaccio und Ariost in
der deutschen Literatur. (mit W. Hirdt). Heidelberg., 1976. 84 S. •
Goethe und Europa: Essays und Aufsatze 1944-1983. В.; N. Y.,
1990. XIV, 331 S.
Ред.:
Griechische Lyriker / Hrsg. und ubers. von Rudiger H. Zurich,
1949. 350 S. • Zur Theorie der vergleichender Literatur-
wissenschaft. В.; N. Y., 1971. 87 S. • Komparatistik: Aufgaben und
Methoden. Stuttgart, 1973. 165 S. • Literatur und Dichtung.
Stuttgart etc., 1973. 171 S.
Лит. :
Horst Rudiger zum siebzigsten Geburtstag. В.; N. Y., 1978. IV,
138 S.
А. В. Драное
РЮИНГ Mattc (RYING Matts) (p. 14.IX. 1919) — шведский
литературный критик. Окончил Стокгольмский ун-т.
Был литературным обозревателем Шведского радио (с
1970). Исследователь современной шведской
литературы. Полемизировал с литераторами, пишущими об
«исчерпанности литературы», замене ее «новыми
средствами коммуникации», о «смерти романа», о
«стерильности» современной поэзии («Поэты сегодня», 1971,
«Галерея: Встречи и портреты», 1972; «Беседы с
поэтами», 1979). Критиковал современных шведских
критиков, ограничивающихся ролью дежурных рецензентов,
страдающих субъективностью, недостатком
аналитичности в оценке современной литературы («Критики
сегодня», 1972). Подчеркивает просветительскую и
воспитательную миссии литературной критики.
Соч.:
Diktare idag. Stockholm, 1971. 208 s. • Galleri: Moten och portrait.
Stockholm, 1972. 188 s. • Kritiker idag. Stockholm, 1972. 272 s. •
Nattliga ackord. Stockholm, 1974. • Tungomal: Samtal med
diktare. Stockholm, 1979. 206 s. • Italienska samtal. Stockholm,
1980. 143 s. • Samtal om Goethe. Stockholm, 1983. 80 s. • Poeter
till svars. Stockholm, 1986.
К. Е. Мурадян
САВАЛА Ирис M. (ZAVALA Iris M.) (p. 27.XII. 1936, Понсе,
Пуэрто-Рико) — испанский поэт и прозаик,
литературовед, историк, преподавала испанскую литературу в Нью-
Йоркском ун-те, автор работ по истории, литературе и
журналистике Испании XIX — начала XX вв.
Первые книги «Унамуно и его "драма сознания'*»
(1963) и «Тревога и поиски человека в литературе» (1965)
— о творчестве М. де Унамуно — свидетельствовали об
интересе исследовательницы к экзистенциальной
проблематике в литературе. Позднее С. обратилась к
методам социологической критики с тенденцией к ее
вульгаризации. В работе «Идеология и политика в
испанском романе XIX в.» (1971), исследуя прозу и
публицистику 1800-1860-х, она рассматривает развитие
романа и литературы как прямое отражение
общественно-политических процессов. Политические аспекты
литературной полемики в испанской печати XIX в.
анализируются в сборнике статей «Романтики и социалисты»
(1972). Игнорирование эстетической специфики
литературы и особенностей мировоззрения писателя
проявилось в работах о Р. де Валье-Инклане, включенных в
сборник «Текст в истории» (1981). С. — в числе авторов
«Социальной истории испанской литературы» (1978).
Написала исследования о диалогике М. Бахтина (1991) и
проблемах испано-американского модернизма (1992).
Соч.:
Unamuno у su teatro de conciencia. Salamanca, 1963. 222 p. • La
angustia у la busqueda del hombre en la literatura. Mexico, 1965.
224 p. • Ideologia у politica en la novela espanola del siglo XIX.
Salamanca, 1971. 362 p. • Romanticos у socialistas: Prensa esp. del
siglo XIX. Madrid, 1972. 205 p. • Historia social de la literatura
espanola / Blanca Aguinaga C, Rodriguez Puertolas J., Zavala I. M.
Madrid, 1978. Vol. 1-3; Idem. 2-a ed. согг. у aum. Madrid, 1981.
Vol. 1-3. • El texto en la historia. Madrid, 1981. 259 p. • Ruben
Dario bajo el signo del cisne. Puerto Rico, 1989. 153 p. • La musa
funambulesca de Valle-Inclan: (Politica de la carnavalizacion).
Madrid, 1990. 174 p. • La postmodernidad у Mijail Bajtin: Una
politica dial6gica. Madrid, 1991. 277 p. • Colonialism and culture:
Hispanic modernism and the social imaginery. Bloomington;
Indeanapolis, 1992.240 р.
Л. М. Бурмистрова
САЙД Эдвард (SAID Edward) (p. 1935, Иерусалим) —
американский культуролог, литературовед,
искусствовед. Детство и юность провел в Египте и Ливане,
получил образование в Принстоне и Гарварде. Проф.
Колумбийского ун-та (с 1966). Президент Ассоциации
современных языков США (MLA). В своих работах
опирается на культурологию М. Фуко, практику декон-
структивизма, в последние годы — на неомарксистскую
теорию гегемонии А. Грамши. Он пытается
синтезировать эти дискурсы и сочетать их с гуманистической
либеральной традицией.
Ранний опыт интеллектуального изгнанника и ми-
фанта сформировал медиативную критическую
позицию С. и способствовал выработке им теории
«всемирной, светской критики». Работы С. известны в мире
и переведены на 26 языков, он активно выступает в
научных изданиях и средствах массовой информации
США, Западной Европы, Ближнего Востока. С. стал
первым и главным из основателей теории
постколониальных исследований. Широкую известность С.
принесла книга «Ориентализм» (1978), где, следуя методам
М. Фуко, ученый представил Восток как фантастический
дискурсивный конструкт, создаваемый Западом с тем,
чтобы успешно проводить объективацию «другого». С.
деконструктивировал западные представления о
культурном, эпистемологическом, языковом, литературном
каноне, раскрыв сущность идеологии «экзотизации»,
сводящей образ «иной» культуры и ее представителей к
примитивному набору стереотипов. Выделенная им
культурная стратегия «ориентализма» — западного
стремления представить все «восточные» культуры как
низшие, недоразвитые и угрожающие «высшей»
цивилизации — стала центральной категорией
постколониального проекта, воплотившись в теориях этноцентризма и
евроцентризма. Однако, несмотря на попытку
деконструкции бинарных оппозиций, на которых основано
западное доминирование, теория Ориента и сама отчасти

САЛИНАРИ 365
явилась структуралистским примером дихотомического
мышления, связанного с некритическим и чрезмерно
упрошенным толкованием условных понятий «Востока»
и «Запада», а также с неразрешенной проблемой
абсолютной/неабсолютной инаковости Востока по
отношению к западной эпистемологии.
В работе «Мир, текст и критик» (1983) С.
рассматривает пути развития литературоведения, выдвигая
понятие «светской» критики и категорию «всемирности»
(космополитизма) — горизонтально-вертикального,
предельно деиерархизированного, междисциплинарного
изучения всех аспектов культуры и литературы,
построенного на игровом принципе взаимодействия реальности
и текста. Определяя принципы новой «всемирной»
методологии «светского» междисциплинарного знания,
С. возвращает в сферу научного дискурса
дискредитировавшие себя идеалы гуманизма, способные связать
разнородные явления многосоставной культурной
мозаики, невзирая на различия в языках, традициях,
историческом времени бытования и т. д. Его
«всемирный человек» — интеллектуал-изгнанник,
культурный скиталец в глобальной «над-национальной»
общности, получающей неоуниверсалистское толкование, —
критикует доминирующую систему изнутри,
балансируя между данной ему по рождению «филиацией» и
приобретенной сознательно политической, культурной,
академической «аффи л нацией», между ностальгией и
мимикрией, сентиментальностью и тайным аутсайдер-
ством. В идеале критическая рефлексия для С.
оказывается открытой, эклектичной, фрагментарной,
иронической, саморефлексирующей, светской, хотя С. осознает
невозможность полной критической дистанцированно-
сти любого «аналиста», включая себя самого. Секуля-
ризм С. противостоит не столько религиозным формам
коммунитарности, сколько и прежде всего
националистическим движениям и дискурсам. Диалогический
метод С, его принцип перекрестного опыления культур,
а также стремление «быть на обеих сторонах
одновременно», ведут к вере в возможность примирения Запада
и Незапада, основанного на взаимном уважении и
признании.
В книге «Культура и империализм» (1993) С.
обращается к интерпретации колониалистских и имперских
культурных и литературных стратегий, не
ограничиваясь лишь одним регионом, но оперируя в широком
пространстве современной западной и незападной
традиций. Как литературоведа его в большей степени
интересует литература метрополии и творчество писателей-
мигрантов, а не политически заряженная продукция
стран «третьего мира». «Другой» обретает здесь
собственный голос, перестает быть молчаливым
собеседником Запала — С. переключает внимание на стратегии
противостояния. Он трактует понятие «культурного
империализма» как многостороннее подавление, в
результате которого доминирующая культура вытесняет
и подчиняет себе все проявления культуры-субъекта —
от высоких до низовых, от личного до общественного,
сводя их к имитации. В этом смысле процесс
культурной глобализации оценивается им также как проявление
культурного империализма.
Соч.:
Orientalism. N. Y., 1978. 368 р. • The question of Palestine. N. Y.,
1979. 273 p. • Covering Islam. N. Y., 1981. 200 p. • The world, the
text and the critic. Cambridge, 1983. 327 p. • Beginnings: Intention
and method. N. Y., 1985. XXI, 414 p. • Culture and imperialism.
N.Y., 1994. 380 p. • Peace and its discontents, (with Ch.
Hitchens). N. Y., 1995. 256 p. • Representations of the intellectual.
N. Y., 1996. 121 p. • The anti-aesthetic: Essays on postmodern
culture / ed. by Foster H. N. Y., 1998. 159 p. • Out of place: A
memoir. N. Y., 2000. 336 p. • Reflections on exile. Cambridge,
2000. 617 p. • The Edward Said reader/ Ed. by Bayoumi M., Rubin
A. N. Y., 2000. 512 p. • The war for Palestine. Cambridge, 2001.
252 p.
M. В. Тлостанова
САЛИНАРИ Карло (SALINARI Carlo) (17.X.1919, Монте-
скальозо, Матера — 26.V. 1977, Рим) — итальянский
литературовед. Окончил Римский ун-т (1941), ученик
Н. Сапеньо. Член КПИ (с 1941), во время Второй
мировой войны участвовал в Сопротивлении.
Преподавал итальянскую литературу в ун-тах Салерно, Кальяри,
Милана и Рима (с 1949), был деканом филологического
факультета Римского ун-та (в 1970-е). В 1954 совместно
с А. Тромбадори и Р. Биленки основал журнал «II
Contemporaneo» (Roma), редактором которого являлся до
1964. Сотрудничал с изданиями «Rinascita», «Vie Nuove»,
«II calendario del popolo».
С. — литературовед левой ориентации,
придерживающийся классического марксистского направления, у
истоков которого стоял А. Грамши. Предметом
исследований С. были первые века итальянской литературной
истории (особенно поэты XIII в. и творчество Дж. Бок-
каччо), а также литература XX в. и прежде всего
проблемы реализма и неореализма. С. — активный
участник дискуссии о реализме в литературе, разгоревшейся в
Италии в 1950-е. Указывал на различия между
неореализмом и зрелым реализмом, отмечая, что разница
между ними связана с переходом автора от
хроникального подхода к историческому, который произошел,
например, в творчестве В. Пратолини в романе
«Метел ло».
В книге «Мифы и самосознание итальянского
декаданса» (1960) рассматривает возникновение декаданса в
Италии как духовную реакцию на позитивизм,
расцениваемый им как последнее прогрессивное течение XIX в.,
и на веризм как высочайшее достижение
реалистического искусства. Декаданс отразил деградацию европейского
общества, однако его нельзя рассматривать как
исключительно негативное явление, поскольку он
свидетельствовал об осознании авторами кризисного характера
исторической ситуации, отражал их размышления об
одиночестве художника, оторванного от естественной
исторической почвы, о степени и причинах отчаяния
современного человека. В творчестве Г. Д'Аннунцио
(1960) С. особое внимание уделил авторской мифологии,
провел ее систематизацию и исторический анализ ее
соотношения с мифологическими системами других
авторов XIX-ХХвв., проанализировал концепцию
сверхчеловека. Романы А. Фогаццаро для С. интересны в
первую очередь как отражение социальных и
культурных перипетий итальянского общества последних
десятилетий XIX в., а не как образцы стилистического и
композиционного эксперимента.
С. подчеркивал необходимость для писателя
выражать в своих книгах ясную гражданскую позицию и
нравственный идеал. В сборнике «Подготовка и конец
реализма в Италии» (1967), где собраны статьи о
современных авторах, исследователь упрекает Э. Монтале в

366 САЛЛИВАН
отсутствии историчности и отражения окружающей
действительности в его творчестве, тем более что поэт
стал своего рода символом оппозиции фашистскому
режиму и моральным ориентиром для целого
поколения. Аналогичные упреки адресованы И. Кальвино за
отказ от социального пафоса его ранних романов и
стремление к легкому успеху, выразившееся в
обращении к сказочному материалу. Определение Мандзони как
интеллектуала, «органически» воплотившего идеалы и
ценности прогрессивной ломбардской буржуазии (1979),
вызвало дискуссию в итальянском марксистском
литературоведении.
С. совместно с К. Риччи выпустил историю и
антологию итальянской литературы (1967). Подготовил
издание критических статей Ф. Де Санктиса (1953) и
сборника ранней итальянской лирики (1950), составил
комментарий к «Декамерону» Дж. Боккаччо (1967).
Соч.:
Laquestione del realismo. Firenze, 1960. 188 p. • Miti e coscienza
del decadentismo italiano: D'Annunzio, Pascoli, Fogazzaro e
Pirandello. Milano, 1960. 288 p. • Storia popolare della letteratura
italiana. Napoli, 1962. Vol. 1-3. • 11 Canzoniere di Francesco
Petrarca. Napoli, 1966. 163 p. • Preludio e fine del realismo in
Italia. Napoli, 1967. 407 p. • Storia della letteratura italiana: Con
antologia degli scrittori e dei critici: Per le scuole medie superiori /
Di Salinari C, Ricci C. Roma; Ban, 1967. Vol. 1-3. • Boccaccio,
Manzoni, Pirandello. Roma, 1979. XII, 201 p. • Tra politica e
cultura. Milano, 1980. XVI, 146 p.
Ред.:
La poesia lirica del Duecento. Torino, 1951. 618 p. • Antologia
della critica dantesca. Bari 1965. 257 p.
Лит. :
Atti del simposio di studi su С Salinari. Matera, 1986. 295 p.
E. В. Лозинская
САЛЛИВАН Уолтер (SILLIVAN Walter) (p. 4.1.1924,
Нэшвилл, шт. Теннесси) — американский
литературовед, писатель, учился в Вандербилтском ун-те и ун-те
Айовы. Преподаватель Вендербилтского ун-та в Нэш-
вилле (с 1949, проф. с 1963).
В статьях 1960-х отстаивал тезис об уникальности
современной южной литературы, писал о продолжении
«южного ренессанса» после Второй мировой войны. В 70-
ые изменил позицию, утверждая, что подъем южной
литературы стал фактом прошлого. Комплекс эмоций и
идей, породивших между двумя мировыми войнами
«южный ренессанс», считал исчерпанным. В книге
«Смерть от меланхолии» (1972) и «Реквием по
ренессансу» (1976) связывает упадок южной школы с тем, что
«южный миф» лишился своего смысла, распалась
«община» как выражение коллективного сознания. Соавтор
книг об американской поэзии (1989, 1998).
Соч.:
Quest for a continent. N. Y., 1957. XIV, 372 p. • Shakespeare. His
times and his problems. N. Y., 1968. IX, 118 p. • Death by
melancholy: Essays on mod. Southern fiction. Baton Rouge, 1972.
XI, 133 p. • A requiem for the renascence: The state of fiction in
the mod. South. Athens (Ga), 1975. XXIV, 81 p. • Allen Tate: A
recollection. Baton Rouge, 1988. XX, 117 p. • Modem American
poetry, 1865-1950. (with Shucard A., Moramarco F. S.). Boston,
1989. 285 p. • Containing multitudes: Poetry in the United States
since 1950. (with Moramarco F. S.). N. Y., 1998. XXXI, 370 p.
Ред.:
The war the women lived: Female voices from the Confederate
South / Ed. by Sullivan W. Nashville, 1995. XXIX, 319 p.
Т. В. Воронцова
САМОРА ВИСЕНТЕ АЛОНСО (ZAMORA VICENTE Alonso)
(p. 1.II. 1916, Мадрид) — испанский писатель, филолог,
ученик Р. Менендеса Пидаля и А. Кастро. Преподавал
испанский язык и литературу в ун-тах Испании и других
странах Европы, в Аргентине, США, был директором
Филологического института в Буэнос-Айресе. Член
Испанской королевской академии (с 1967), проф. Сала-
манкского ун-та.
С. В. — сторонник культурно-исторической школы и
стилистической критики. Автор трудов по испанскому
языку и литературе. Выпустил критические издания
произведений писателей Средневековья и XVI-XVII вв.:
Ж. Висенте, Тирсо де Молины, Лопе де Веги, А. де
Торкемады, Ф. де Торре, А. де Вильегаса и др.
Опубликовал сборники статей об испанских писателях,
воспоминания о встречах с деятелями литературы: «От
Гарсиласо до Валье-Инклана» (1950), «В присутствии
классиков» (1951), «Голос буквы» (1958), «О языке, о
литературе, о друзьях» (1966). Оценивая «Сонаты» Рамона
дель Валье-Инклана (1951) как явление модернизма,
С. В. подчеркнул стремление писателя к обновлению
литературного языка. Проблемы литературы XVI-
XVII вв. отражены в очерке «Что такое плутовской
роман» (1962) и в исследованиях о творчестве Лопе де
Веги (1961). В 1960-х выработал новую методику
анализа, которую назвал «приближением к писателю». В
книгах о К. X. Селе (1962, 1995) стремится постичь
художественный мир писателя, избегая прямолинейных
интерпретаций, и обращается лишь к фактам, выявляя в
его творчестве историко-культурные реалии.
Дальнейшее развитие эта методика получила в монографии о
Валье-Инклане (1990).
Соч.:
De Garcilaso a Valle-Inclan. Buenos Aires, 1950. 243 p. • Las
«Sonatas» de Ramon del Valle-Inclan: Contribution al estudio de
la prosa modernista. Buenos Aires, 1951. 272 p. • Presencia de los
clasicos. Buenos Aires, 1951. 147 p. • Voz de la letra. Madrid,
1958. 141 p. • Lope de Vega. Su vida у su obra. Madrid, 1961. 294
p. • Camilo Jose Cela. Madrid, 1962. 250 p. • Lengua, literatura,
intimidad: (Entre Lope de Vega у Azorin). Madrid, 1966. 171 p. •
La realidad esperpentica: Aproximacion a "Luces de Bohemia").
Madrid, 1969. 205 p. Idem. Madrid, 1974. 218 p. • Vida у obra de
Ramon Valle-Inclan. Barcelona, 1990. 175 p. • Retrato de Camilo
Jose Cela. Barcelona, 1995. 141 p.
Л. М. Бурмистрова
САНГВИНЕТТИ Эдоардо (SANGUINETI Edoardo)
(p. 9.XII.1930, Генуя) — итальянский поэт, прозаик и
драматург, литературовед и литературный критик.
Окончил Туринский ун-т, ученик Дж. Джетто.
Преподавал новую и новейшую итальянскую литературу в
унте Салерно (1968-1974), в ун-те Генуи (1974). Почетный
доктор Лондонского ун-та (1980) и ун-та Сиены (1995).
Преподавал в Гарвардском ун-те (1993-1994). Соредактор
журнала «Bollettario» (Modena). Был сенатором от КПИ.
С. — один из влиятельных деятелей итальянского
неоавангарда, был участником группы '63 и
«Новейших». Левая политическая ориентация и политическая
ангажированность имеют у С. специфически
итальянскую окраску — разрушение академических канонов,
пародия, травестия вносятся не только в художественное
творчество, но и в литературоведческую деятельность.
Теоретические взгляды изложены в работах «Идеология
и язык» (1965) и «Миссия критика» (1987). Публикация
составленной под его руководством антологии итальян-

САРРОТ 367
ской поэзии XX в. (1970) вызвала ожесточенную
полемику в связи с опрокидыванием традиционных
поэтических ценностей и представлений о месте различных
авторов в поэтической табели о рангах. С. — автор книг
о Данте (1961, 1966, 1992), Гв. Гоццано (1966), А.
Моравиа (1962), работы о Боккаччо (1989) и многих статей
об итальянских классиках и современных писателях.
Широкий резонанс вызвала книга С. «Целостный
клирик» (2000), где на широком литературном материале —
от Данте до современных писателей — выявляется
социальная природа художественного акта и
характеризуется роль интеллектуалов в общественной жизни.
Соч.:
Interpretazione di Malebolge. Firenze, 1961. XX, 364 p. • Tra
liberty e crepuscolarismo. Milano, 1961. 224 p. • Tre studi
danteschi. Firenze, 1961. 108 p. • Alberto Moravia. Milano, 1962.
150 p. • Ideologia e linguaggio. Milano, 1965. 104 p. • 11 realismo
di Dante. Firenze, 1966. 133 p. • Guido Gozzano. Indagini e
letture. Torino, 1966. 184 p. • La missione del critico. Genova,
1987. VIII, 230 p. • Letturadel Decameron. Salerno, 1989. 152 p. •
Dante reazionago. Roma, 1992. X, 289 p. • Gazzettini. Roma,
1993. XI, 323 p. • II chierico organico: Scritture e intellettuali.
Milano, 2000. 317 p.
Ред.:
Poesia italianadel Novecento. Torino, 1970. Vol. 1-2.
E. В. Лозинская
САПЕНЬО Наталино (SAPEGNO Natalino) (10.XI.1901,
Аоста, Валле-д'Аоста — 11.IV. 1990) — итальянский
критик и литературовед. Окончил ун-т Турина (1922),
преподавал итальянскую литературу в высших учебных
заведениях и ун-тах Феррары, Болоньи, Падуи и
Палермо (1924-1936), работал в Римском ун-те (1937-1976).
Участвовал в деятельности группы антифашистов (1938-
1943), был членом КПИ, из которой вышел после
венгерских событий. Соредактор журнала «Giornale sto-
rico della Ictteratura italiana» (Torino) (1955-1966). Член
Академии деи Линчей.
Для первого периода научной деятельности С. было
характерно стремление соединить эстетические
концепции Б. Кроне с традициями туринской культурно-
исторической школы и, в особенности, с идеями Ф. Де
Санктиса. В наиболее значительной работе этого
периода — «Треченто» (1934) — история литературы
фактически растворяется в истории культуры в целом. Позднее
С. испытал влияние идей А. Грамши и в первое
десятилетие после Второй мировой войны был близок
марксистским концепциям искусства и литературы. Однако эта
близость ограничивалась в основном использованием
отдельных марксистских терминов и включением в
историко-культурный анализ некоторых социальных
аспектов.
С. — автор трудов по истории итальянской
литературы, в т. ч. неоднократно переиздававшегося
трехтомного учебника для высшей школы «Краткая история
итальянской литературы» (1936-1941), исследований о
творчестве Петрарки (1961), Леопарди (1954-1955),
Мандзони (1961), комментариев к «Божественной
комедии» Данте и «Стихотворениям» Полициано,
составитель учебных антологий для высшей и средней школы.
Совместно с Э. Чекки возглавлял издание девятитомной
«Истории итальянской литературы» (1965-1969), в 1990
вышедшей в расширенном варианте под руководством
одного С.
Соч.:
Frate Jacopone. Torino, 1926. 194 p. • II Trecento. Milano, 1934.
VII, 640 p.; Idem. Ed. nuova e accresc. Milano, 1987. IX, 798 p. •
Storia letteraria del Trecento. Milano, 1936. 410 p.; Idem. Milano;
Napoli, 1963. 409 p. • Compendio di storia della letteratura
italiana. Firenze, 1936-1941. Vol. 1-3; Idem. Nuova ed., riv. e aggiorn.
Firenze, 1989. Vol. 1-3. • Commento alle rime del Poliziano: anno
accademico 1948-1949. Roma, 1950. 334 p. • La letteratura
deirilluminismo. Roma, 1950-1952. Vol. 1-3. • Storia della poesia
di Leopardi.. Roma, 1954-1955. Vol. 1-2. • Pagine di storia
letteraria. Palermo, 1960. 311 p. • Ritratto del Manzoni ed altri
saggi. Bari, 1961. 304 p. • Introduzione alia lettura di Dante. Roma,
1966. 214 p. • Storia letteraria della regioni d*Italia / Binni W.,
Sapegno N. Firenze, 1968. 865 p. • Pagine disperse. Roma, 1979.
XIII, 774 p.
Ред.:
Poeti minori del Trecento. Milano-Napoli, 1952. XVII, 1179 p. •
Antologia storica della poesia lirica italiana dalle origine al 400.
Torino, 1963. 162 p. • Storia della letteratura italiana / Dir. Cecchi
E., Sapegno N. Milano, 1965-1969. Vol. 1-9. Idem. Nuova ed. accr.
agg. Milano, 1990. Vol. 1-10.
Лит. :
Dionisotti С Natalino Sapegno: Dalla Torino di Gobetti alia
catedra romana. Torino, 1994. 85 p.
И. П. Ильин, E. В. Лозинская
САРРОТ Натали (SARRAUTE Nathalie) (настоящее имя:
Наталия ЧЕРНЯК) (18.VII.1902, Иваново-Вознесенск,
Россия — 2000, Париж) — французская писательница и
критик. Русская по происхождению, жила во Франции с
1907. Окончила филологический и юридический
факультеты Парижского ун-та, училась в нескольких
заграничных ун-тах, в том числе — в Оксфорде. Изучала
английский язык, историю и социологию, правоведение.
Лиценциат филологии и права. До 1939 работала
адвокатом.
С. — представительница школы французского
«нового романа». Известна своими лекциями, интервью,
статьями о проблемах современной литературы, прежде
всего — романа. В 1932 под впечатлением от знакомства
с творчеством М. Пруста, Дж. Джойса и В. Вулф
написала книгу «Тропизмы» (изд. 1939), в которой
размышляла над вопросами современного письма. Называя
«тропизмами» мельчайшие внутренние движения
человеческой психики, С. поставила перед собой задачу с
помощью изображения этих тропизмов
трансформировать традиционное романное повествование. Сборник ее
эссе «Эра подозрения» (1956) — классика французской
«новой критики», провозгласившей «смерть романа» в
его классическом виде. С. пыталась обосновать
модернистскую концепцию человека, характеризуемую
исчезновением целостного, объемного и пластического
образа, разорванностью сознания, психологической
недетерминированностью, необъяснимостью поступков,
отсутствием четко зафиксированного облика персонажа,
чтобы помешать читателю отождествить себя с ним и
увлечься его жизненным правдоподобием. С. считает
необходимым отказаться от традиционного описания
внешности и поступков персонажа, от обрисовки его
характера. Даже в наделении персонажа именем С.
усматривает покушение на субъективность, которая, с ее
точки зрения, должна лежать в основе «субстанции»
героя, и потому настаивает на обязательной
анонимности персонажа. Полагает, что «анонимное я»
повествования представляет самого автора романа, узурпировав-

368 САРТР
шего роль литературного героя и занявшего его место. В
течение двадцати лет С. тщательно изучала «обычай
языка», опубликовав в 1980 книгу с этим названием.
Концепции С. оказали влияние на современные теории
модернизма и постмодернизма.
Соч.:
Эра подозрения // Писатели Франции о литературе. М.,
1976. С. 312-320. • Les tnopismes. P., 1939. 50 p. • L'ere du
soupcon: Essais sur le roman. P., 1956. 155 p. • L'usage de la
parole. P., 1980.
Лит. :
Scholz G. Kompositionsprinzipien asthetischer Zeichen auf semio-
tischer Basis: Analysen von N. Sarraute u. F. Magritte. Hannover,
W81. 204 s.
H. Т. Пахсарьян
САРТР Жан-Поль (SARTRE Jean-Paul) (21 .VI. 1905, Париж
— 15.XI. 1980, Париж) — французский писатель,
философ, драматург, литературный критик. Окончил Эколь
Нормаль Сюперьер в Париже (1929), преподавал
философию в лицеях Франции (1929-1939). Изучал немецкую
философию во время стажировки при Французском
институте в Берлине (1933-1934). Участник движения
Сопротивления. Основатель литературно-философского
и политического журнала «Les Temps Modernes»
(совместно с Р. Ароном, С. де Бовуар и др., 1945). В 1964 С.
отказался от присужденной ему Нобелевской премии.
Литературно-критические очерки С. носят характер
биографий отдельных художников, представляя собой
иллюстрации к онтологическим категориям сартровской
теории человеческой личности: «Ситуации 1» (1947),
«Ситуации 2» (1948), «Бодлер» (1947), «Святой Жене»
(1952), «Урод в семье» (1971). Формулировка С.
«существование предшествует сущности» объясняется в его
литературно-критических работах как противоречие
между духовностью личности и наличным бытием.
Начав свою деятельность с книги «Воображаемое:
Феноменологическая психология воображения» (1940)
как последователь феноменологии Э. Гуссерля, он отдал
затем дань экзистенциальному психоанализу (работа о
Бодлере, книга «Бытие и ничто», 1943). В сборниках
статей «Ситуации» творчество М. Бланшо, Ж. Батайя,
У. Фолкнера, А. Камю, Ф. Мориака и др.
рассматривается в контексте отношений личности и языка. Книга
«Урод в семье» представляет собой «антропологическое»
исследование творчества Г. Флобера и является, по
признанию критика, попыткой создать роман о языке и
творчестве. Для С. Флобер — «человек-неудача»,
воплощение личностной пассивности, парадоксальным
образом сумевший приспособить это свойство своей натуры
к активному творческому процессу. Во многих аспектах
критической деятельности С. смыкается с концепциями
приверженцев «новой критики», их сближает прежде
всего отношение к творчеству как к обращенной на
самое себя рефлексирующей деятельности.
В серии статей «Что такое литература?» (1947) С.
утверждает, что историю литературы следует писать не в
духе позитивистских представлений о
детерминированности творчества условиями общества, а как историю их
противоборства (в духе борьбы «бытия-в-себе» и «бытия-
для-себя»). Бескомпромиссность противостояния
литературы обществу служила для С. критерием
эстетической оценки произведений.
Соч.:
Экзистенциализм — это гуманизм. М., 1953. 42 с. • Что
такое литература? // Зарубежная эстетика и теория
литературы XIX — XX вв. М., 1987. С. 313-334. • Бодлер // Бодлер
Ш. Цветы зла. М., 1993. • Проблемы метода. М., 1994.
234 с. • Ситуации / Сост. и предисл. С. Беликове кого;
коммент. С. Н. Зенкина. М., 1997. • Идиот в семье: Гюс-
тав Флобер от 1821 до 1857. СПб., 1998. 647 с. • Что такое
литература? СПб., 2000. 466 с. • Воображаемое:
Феноменологическая психология воображения. СПб., 2001. 318 с. •
Бытие и ничто: Опыт феноменол. онтологии. М., 2002.
638 с. • L/Imaginaire: Psychologie phenomenologique de Г
imagination. P., 1940. • L'etre et le neant. P., 1945. Idem. P., 1966. •
Qu'est-ce que la litterature? // Les Temps Modernes. 1947. 17-22
(Febr.-Juli). • Situations I. P., 1947. 335 p. • Baudelaire. P., 1947.
223 p. • Situations II. P., 1948. 330 p. • Saint Genet, comedien et
martyre. P., 1952. 578 p. • Critique de la raison dialectique. P.,
1960. • L'idiot de la famille: Gustave Flaubert de 1821 a 1857. P..
1971. Vol. 1-2. • Un theatre de situation. P., 1973. • Situation X:
Politique et autobiographic P., 1976. • Cahiers pour une moral. P.,
1983.
Лит.:
Кузнецов В. Н. Ж.-П. Сартр и экзистенциализм. М.. 1969.
285 с. • Киссель М. А. Философская эволюция Ж.-П.
Сартра. Л., 1976. 239 с. • Долгов К. М. Эстетика Ж.-П. Сартра.
М., 1990. 63 с. • Андреев Л. Г. Ж.-П. Сартр: Свободное
сознание и XX век. М., 1994. 331 с. • Косиков Г. К. Ж-
П. Сартр: Искусство как способ экзистенциальной
коммуникации / Вестник Моск. ун-та: Серия Филология. 1995.
№ 3. С. 163-168. • Sicard M. La critique litteraire de J.-P. Sartrs.
P., 1976. 112 p. • Maler E. Sartres Individualhermeneutik. Miin-
chen, 1986. 115 S. • Mulatris P. K. Desir, sens et signification chez
Sartre: Phenomelogie du langage comme existence sensee. P.,
1999. 280 p.
Библ.:
Rvbalka M.. Contat M. Sartre: Bibliographic 1980-1992. P., 1993.
247 p.
В. П. Большаков, Е. А. Цурганови
«СВЕРХ-Я» (англ. SUPER-EGO, нем. UBER-ICH, франц.
SUR-MOI). Высшая, контролирующая инстанция в
психологическом аппарате личности; сфера личности,
складывающаяся из комплекса совести, моральных черт и норм
повеления, которые контролируют действия «Я» и
предписывают ему образцы поведения и деятельности.
Ее функция — быть цензором и формировать идеал
поведения индивида. По преимуществу это сознательная
инстанция, хотя некоторые из ее действий могут носить
и бессознательный характер.
Среди психоаналитиков нет единого мнения о
способах, времени и характере формирования этой сферы
личности. Чаще всего высказывается мнение, что С.-я.
складывается у ребенка до пяти лет под влиянием
родительских запретов. Позже к ним прибавляются
требования законов, общепринятой морали. Эти
запреты и ограничения формируют данную внутреннюю
психологическую инстанцию личности, обозначенную
впервые Фрейдом в книге «Я и Оно» (1923).
В области литературы и литературоведения учение
Фрейда о С.-я. находит определенное применение в
случаях, когда речь идет о подавлениях влечений героя и о
его ориентации на общепринятую нравственность (см.:
Wright:J985).
А. С. Козлов

СЕГРЕ 369
СГУЩЕНИЕ (англ., франц. CONDENSATION, нем. VER-
DICHTUNG). Термин психоанализа. Обозначает один из
основных механизмов работы бессознательного.
Впервые был описан 3. Фрейдом в «Толковании сновидений»
(1900). затем использовался в работах «Психопатология
обыденной жизни» (1901), «Остроумие и его отношение
к бессознательному» (1905) и др. С. — это аккумуляция
представлений, порожденных различными
ассоциативными рядами, сходящимися в одной точке и
порождающими единое представление. С. является общим
механизмом бессознательной мысли. Бессознательные
желания подвергаются С. немедленно, а предсознатель-
ные мысли, привлеченные бессознательным, — лишь
после воздействия «цензуры».
Наиболее ярко С. проявляет себя в сновидении, где
часто наблюдается слияние различных образов в одном.
Может также иметь место и вычленение одного
наиболее важного элемента в образах различных людей или,
наоборот, соединение различных элементов в одном. С.
— одно из средств преодоления «цензуры», ибо оно
позволяет замаскировать истинное содержание сна или
другого проявления бессознательного.
Термин применяется в литературоведении для
выявления и объяснения истинных, с точки зрения
литературоведов-фрейдистов, мотивов поведения или поступков
героев (см.: Wright:1985). Так, в бессознательном
Гамлета, по мысли Э. Джоунса, образ отца стал
результатом синтеза образов еще двух персонажей — Клавдия и
Полония. С. можно также определить как краткое
изложение или выражение несравненно более широкого
н глубокого как по смыслу так и по психическому
воздействию скрытого значения. В сущности любое
художественное произведение рассматривается
психоаналитической критикой в качестве носителя этого
замаскированного значения, которое и надлежит
выявить литературоведу. Процесс С. ярко проявляется на
уровне слов (неологизмы).
А. С. Козлов
СЕГРЕ Чкзаре (SEGRE Cesare) (p. 4.IV. 1928, Верцуоло,
Пьемонт) — итальянский литературовед и филолог.
Получил образование в ун-тах Турина и Милана. Проф.
ун-та Триеста (1954-1956), с 1956 преподает, а с 1960
является проф. романской филологии в ун-те Павии.
Член академий делла Круска и деи Линчей, Туринской
Академии наук. Почетный доктор ун-тов Чикаго,
Женевы, Турина и Гранады. Соредактор журнала «Stru-
menti critici» (Torino), «Medioevo Romanzo» (Roma),
«Autograft» (Novara), входит в редколлегию «Romance
Philology» (Berkeley), «Poetics Today» (Tel Aviv), «Italian
Quarterly» (Boston) и др. Почетный президент
Международной ассоциации семиотических исследований.
С, начинавший научную деятельность как
представитель итальянской школы стилистической критики и
истории языка, в 1960-е обратился к семиотическим и
структуралистским методам анализа. Совместно с
М. Корти выпустил антологию «Актуальные методы
критики в Италии» (1970), в которой предпринята
попытка обосновать образование итальянского варианта
«новой критики». Утверждал, что семиологическая
критика должна служить той методологической
основой, с помощью которой можно объединить методы и
подходы различных направлений. В работе «Знаки и
критика» (1969) выступил с обоснованием
семиотических основ и предпосылок литературной критики и
предложил «формально-семантические модели»
литературоведческого анализа творчества А. Мачадо, Гарсия
Маркеса и др. Анализ нарратологических подходов к
изучению повествовательных текстов от В. Проппа до
К. Бремона и др. содержится в сборнике «Структуры и
время» (1976), включающем также статьи, где
фабульные функции и «ходы» соотносятся с темпоральными,
персонажными и идейными сторонами текстов на
материале творчества Боккаччо, Сервантеса, Беккета и др. Со
временем С. все больше внимания начинает уделять
социальным и культурологическим аспектам
литературы, не отказываясь от структурно-семиотических
методов анализа. В книге «Вне мира» (1990) обратился к
культурно-антропологическим методам исследования и
на материале классической и современной литературы
проанализировал взаимосвязь художественного вымысла
с представлениями о потустороннем мире и
сумасшествии. Возвратился к проблемам методологии в книге
«Признаки кризиса: Куда идет литературная критика?»
(1993), отметив начало кризиса в литературоведении,
связанного не с дискредитацией самих методов критики,
а с отсутствием ясного понимания ее целей. В
«Возвращении к критике» (2001) исследовал отношения между
письмом и властью на материале творчества Ф. Кафки,
К. Леви и К. Э. Гадды. Проблему соотношения и
взаимопереводимости вербального и изобразительного
искусства рассматривает в книге «Кожа святого
Варфоломея» (2003) в рамках междисциплинарного подхода,
предполагающего совмещение нарратологических,
лингвистических и иконологических методов.
Важнейшим аспектом научной деятельности С. является работа
по критическому изданию текстов («Неистовый
Орландо» Ариосто, 1970; «Книга пороков и добродетелей» Бо-
но Джамбони, 1968; «Песнь о Роланде». 1971 и 1989:
«Сатиры» Ариосто, 1987), а также теоретическое
осмысление методик этой научной дисциплины («Критическое
издание текстов и романская компаративистика», 1998).
Соч.:
Lingua, stile e societa: studi sulla storia della prosa italiana.
Milano, 1963. 439 p. Idem. Milano, 1991. 458 p. • Esperienze
ariostesche. Pisa, 1966. 189 p. • I segni e la critica. Torino, 1969.
301 p. • La tradizione della «Chanson de Roland». Milano; Napoli,
1974. XII, 211 p. • Le strutture e il tempo: narrazione, poesia,
modelli. Torino, 1976. IX, 279 p. • Semiotica, storia e cultura.
Padova, 1977. 108 p. • Avviamento alPanalisi del testo letterario.
Torino, 1985. IX, 405 p. • Fuori del mondo: I modelli nella follia e
nelle immagini deiral di la. Torino, 1990. VI, 159 p. • Intrecci di
voci: La polifonia nella letteratura del Novecento. Torino, 1991.
159 p. • Notizie dalla crisi: Dove va la critica letteraria? Torino,
1993. VI, 317 p. • Ecdotica e comparatistica romanze / A cura di
Conte A. Milano; Napoli, 1998. LXVIII, 299 p. • La letteratura
italiana del Novecento. Roma; Bari, 1998. XI, 117 p. • Ritorno alia
critica. Torino, 2001. 272 p. La pelle di san Bartolomeo: Discorso e
tempo deU'arte. Torino, 2003. XVII, 134 p.
Ред.:
Linguistica e filologia: Omaggio a Benvenuto Teracini. Milano,
1968. 323 p. • I metodi attuali della critica in Italia / A cura di Corti
M., Segre С Torino, 1975. 453 p. • Intorno alia linguistica / Intr. e
cura di Segre С Milano, 1983. 342 p.
Лит. :
Segre C. Per curiosita: Una specie di autobiografia. Torino, 1999.
294 p. • Marabini C. Cesare Segre // Nuova antologia. Firenze,
2000. Vol. 584, fasc. 2213. P. 182-185
И. П. Ильин, Е. В. Лозинская

370 СЕМЕЙНОГО СХОДСТВА ТЕОРИЯ
СЕМЕЙНОГО СХОДСТВА ТЕОРИЯ (англ. FAMILY RE
SEMBLANCE THEORY). Подход к категоризации
элементов, основанный на тезисах, высказанных Л.
Витгенштейном в «Философских исследованиях»
(Витгенштейн .1994, § 65-77) относительно семантики таких
слов, как «игры», «языки» или «числа».
Классический платоновско-аристотелевский подход к
категоризации предполагает дискретность категорий и
их внутреннюю однородность, возможность
однозначного ответа на вопрос о принадлежности элемента к
конкретному классу, использование в качестве
необходимого и достаточного критерия законченного списка
его сущностных свойств. В С. с. т. единство категории
определяется не наличием у всех элементов какого-то
определенного сущностного свойства или списка
свойств, а «сложной сетью подобий, накладывающихся
друг на друга и переплетающихся друг с другом, сходств
в большом и малом» (Витгенштейн: 1994, с. 111). Два
произвольно взятых элемента могут не иметь ни одного
общего свойства, и тем не менее, благодаря частичному
сходству с другими элементами включаться в один
класс. Поэтому границы категорий размыты (категории
не дискретны) и относительно некоторых элементов
невозможен однозначный ответ относительно их
принадлежности к определенному классу.
С. с. т. распространилась в 1960-1980 в
литературоведении и эстетике, затронув в первую очередь теории
жанровых классификаций и литературности. Среди ее
сторонников М. Мандельбаум (Mandelbaum:1965), P.
Эллиот (Elliot.1962), П. Альперс (Alpers:1982), К. Гильен
(Guillen:1971), Ю. Марголин (Margolin: 1973), М. Уитц
(Weitz:1956, Weitz:1964), А. Фаулер (Fowler: 1982). Ее
популярность среди исследователей жанра объяснялась в
первую очередь очевидностью того факта, что реальные
жанровые системы и отдельные произведения не
укладываются в принципы традиционной жесткой
таксономии без включения в теорию представления о
множестве «смешанных жанров». Однако экстремальные
варианты применения С. с. т. к литературному материалу
привели к полной расплывчатости категории жанра:
фактически получалось, что любое произведение может
принадлежать ко всем жанрам одновременно, хотя и в
разной степени. Чтобы обойти это затруднение и
сохранить относительное единство жанра, А. Фаулер
(Fowler: 1982) связал С. с. т. с генетическим аспектом
литературной традиции. Но подобное решение по сути
дела опиралось на реификацию генетической метафоры
жанра и вызывало законную критику (см. Schaeffer:-
1989). Другой способ придать большую строгость
выделению классов заключался в переходе к теории
прототипов, что было предложено Д. Фишеловым
(Fishelov:1991).
Е. В. Лозинская
СЕНА Жоржи де (SENA Jorge de) (2.XI. 1919 — 4.VII. 1978)
— португальский литературовед, историк и теоретик
литературы, поэт. В 1959 эмигрировал в Бразилию, где
преподавал теорию литературы и историю
португальской литературы в ун-те Сан-Паулу. С 1965 жил в США,
преподавал португальскую и бразильскую литературу в
ун-те шт. Висконсин, а затем возглавил отделение
португальского языка в Калифорнийском ун-те, проф.
кафедры сравнительного литературоведения.
Сотрудничал в качестве литературного критика в португальских
газетах и литературных журналах. Автор работ по
истории португальской литературы, теории
литературы.
Взгляды С. на роль и задачи литературной критики
наиболее полно изложены в его работе «Теоретическая
диалектика литературы» (1977), где он охарактеризовал
современное состояние литературной критики на Западе
как «тупиковое» и предложил пути выхода из кризиса.
Как сторонник «трезвого эмпиризма» выразил сомнение
в ценности системного подхода к литературному
произведению, считая, что сама идея системы несовместима с
идеей практической критики. «Систематическому»
принципу противопоставил принцип
«методологического» анализа, суть которого сводится к
требованию начинать исследование произведения с изучения его
непосредственных «характеристик». С. призывает при
этом эклектически использовать любые «методы»,
имеющиеся в распоряжении литературоведа, а уже затем
переходить к выводам обобщающего характера. Автор
работ о творчестве Л. Камоэнса (1970, 1980), о культуре
и литературе Бразилии (1988).
Соч.:
Estudos de historia e de cultura. Lisboa, 1967. 621 p. • A estructura
de «Os Lusiadas» e outros estudos camonianos e de poesia
peninsular do seculo XVI. Lisboa, 1970. VI, 337 p. • Dialecticas da
literatura. Lisboa, 1973. 213 p. • Dialecticas teoricas da literature.
Lisboa, 1977. 301 p. • Regio, Casais, a «Presence» e outros afins.
Porto, 1977. 267 p. • Dialecticas aplicadas da literatura. Lisboa,
1978. 517 p. • О reino de estupidez. Lisboa, 1978. 199 p. • Trinta
anos de Camoes, 1948-1978: (Estudos camonianos e correlatos).
Lisboa, 1980. Vol. 1-2. • Estudos de literatura portuguesa. Lisboa,
1981- 1988. Vol. 1-3. • Fernando Pessoa & C-a heteronima:
(Estudos coligidos, 1940-1978). Lisboa, 1982. Vol. 1-2. • Sobre о
romance: Ingleses, norte-americanos e outros. Lisboa, 1986. 232 p.
• Estudos de cultura e literatura brasileira. Lisboa, 1988. 463 p.
Лит.:
Jorge de Sena: О homem que sempre foi. Lisboa, 1992. 254 p.
Т. Е. Коробкина
CEPPA Pehato (SERRA Renato) (5.XII. 1884, Чезена —
20.VII. 1915) — итальянский литературный критик и
эссеист. Закончил Болонский ун-т, учился также во
Флоренции в Институте Высших исследований.
Большую часть жизни провел в родном городе, возглавляя
библиотеки «Малатеста» и «Пиана». Участвовал в
подготовке итальяно-латинского и итальянского
биобиблиографического словарей под руководством
Л. Амброзини. Погиб на Первой мировой войне.
С. остался в стороне от деятельности флорентийских
журналов, во многом определявших характер
литературной жизни Италии того времени. Сам С. определял
себя как «критика-дилетанта», «скромного
библиотекаря», «провинциального читателя» и активно сотрудничал
лишь с местными литературными изданиями. Наследие
С. асистематично, большую его часть занимают статьи
из периодики, и большинство его трудов было
опубликовано в виде книг посмертно, благодаря усилиям его
почитателей. Несмотря на, казалось бы. маргинальную
роль С. в итальянском литературном процессе, он
оказал серьезное влияние на многих исследователей,
начиная с Дж. Де Робертиса, и стал знаковой фигурой в
истории итальянского литературоведения и культуры в
целом.
Для С. характерны нелюбовь к теоретическим
построениям и абстрактной проблематике, а также своего

СИКСУ 371
рода «религия поэзии», в которой центральное место
занимает «акт чтения», а не вынесение критической
оценки тому или иному писателю или создание
литературной табели о рангах. «Наилучший способ объяснения
литературы — воссоздать ее от первого до последнего
слова, ничего не добавляя и не убирая». Основной чертой
критического метода С. является стремление к
«присвоению» художественного текста, при котором происходит
взаимопроникновение личности критика и писателя. Из
внимательного чтения, заметок на полях, вопросов и
ответов рождается живой и объемный образ
анализируемого автора — исходный пункт для написания
критического очерка. Обилие цитат служит не доказательству
того или иного мнения критика, а созданию впечатления
многомерности и неоднозначности творчества писателя
(«Киплинг», 1996). Воздействие французской
критической традиции (Сент-Бев, Тэн, Монтень) на метод С.
проявляется также в наличии автобиографического,
исповедального начала в его работах (особенно сильного
в книге «Литератор на суде своей совести», 1994, где С.
выразил ощущения «последнего гуманиста»,
наблюдающего за разложением современной ему литературы и
возникновением новой массовой культуры). Однако эти
черты методологии С. не свидетельствуют о чрезмерной
субъективности его анализа: свое ощущение поэзии как
чистой красоты и словесной музыки критик
рационализирует через анализ поэтической техники, ее
мельчайших деталей (метрика, синтаксис, фоника). С.
принадлежат очерки стилистики прозы Макиавелли, а также
поэзии Дж. Пасколи, где С. приходит к повлиявшим на
многих позднейших авторов выводам, что Пасколи не
следует рассматривать как поэта-эрудита, замкнутого в
башне из слов и цитат, напротив, его отличительной
чертой является умение передавать свое ощущение от
реальности. Применяя один и тот же критический
метол, С. создал портреты не только крупных
писателей (Ф. Петрарка, Данте, Г. Д'Аннунцио, Дж. Кардуччи
и др.). но и второстепенных региональных авторов
(А. Панцини, А. Бельтрамелли, А. Ориани).
Соч.:
Scritti critici: G. Pascoli, A. Beltramelli, Carducci e Croce.
Firenze, 1910. 113 p. • Le lettere. Roma, 1914. 135 p.; Idem. / A
cura di Biondi M. Milano, 1974. 175 p.; Idem. / A cura di Piretti U.
Ravenna, 1989. 253 p. • Epistolario / A cura di Ambrosini L. e. a.
Firenze, 1934. XII, 614 p; Idem. Firenze, 1953. XII, 614 p. • Scritti
/ A cura di De Robertis G., Grilli A. Firenze, 1938. Vol. 1-2; Idem.
Firenze, 1958. Vol. 1-2. • Scritti letterari, morali e politici: Saggi e
articoli dal 1900 al 1915 /A cura di Isnenghi M. Torino, 1974.
LXXVII, 576 p.■• Scritti Critici. / A cura di Ciani I. Roma, 1990.
LIN, 175 p. • Esame di coscienza di un letterato / A cura di Gueglio
V. Palermo, 1994. 96 p. • Carducciana / A cura di Ciani I. Bologna,
1996. LXXVII, 199 p. • Kipling / A cura di Biondi M.
Santarcangelo di Romagna, Fara, 1996. 154 p. • Lettere in pace e
in guerra / A cura di Cappellini M. M. Torino, 2000. 284 p.
Лит.:
Grilli A. Tempo di Serra. Firenze, 1961. 331 p. • Briosi S. Renato
Serra. Milano, 1968. 267 p. • Pacchiano G. Renato Serra. Firenze,
1970. 117 p. • Reina L. L' inquietudine di Renato Serra. Salerno,
1972. 115 p. • Acciani A. Renato Serra: Contributo alia storia
delTintellettuale senza qualita. Bari, 1976. 231 p. • Raimondi E. et
al. Renato Serra: II critico e la responsabilitadelle parole. Ravenna,
1985. 146 p. • Un europeo di provincia: Renato Serra / Raimondi E.
e. a. Bologna, 1993. 278 p. • Bo C. Intorno a Serra. Milano, 1998.
421 p.
E. В. Лозинская
СЕСИЛ [Эдвард КристианЩэвид [Гаскойн], лорд (CECIL
[Edward Christian] David [Gascoyne], lord) (9.IV. 1902,
Лондон — 1.1.1986, Крэнборн, Дорсет) — английский
поэт и литературный критик. Закончил колледж в
Бекингемшире и Оксфордский ун-т. Исследователь
(1924-1930, 1939-1948), затем проф. (1948-1969) в
Оксфордском ун-те. Доктор литературы (1950). Попечитель
Национальной портретной галереи (1937-1951).
Президент общества поэзии (Лондон, 1947-1948).
С. — представитель импрессионистического
направления в английском литературоведении, последователь
У. Пейтера. Считал природу эстетического воздействия
литературы на человека «неразрешимой тайной». Автор
исследований о В. Скотте (1933), викторианских
романистах (1934), Томасе Гарди (1943), Максе Бирбоме
(1964), Дж. Остин (1978). Полемизировал с Ф.Р.Ли-
висом, видевшим в творчестве Диккенса «исключение» в
английской литературе; именно в нем находил
квинтэссенцию национальных качеств англичан. Исследовал
английскую поэзию с XIV в. до 80-х годов XX в. и
утверждал, что именно поэзия была тем видом
искусства, в котором воплотился «дух английской нации»
(«Поэты», 1983).
Соч.:
Sir Walter Scott. L., 1933. 59 p. • Early Victorian novelists: Essays
in revaluation. L., 1934. 332 p. • Hardy the novelist: An essay in
criticism. L., 1943. 157 p. • The fine art of reading and other
literary studies. Indianopolis, 1957. 282 p. • Victorian novelists:
Essays in revaluation. Chicago, 1958. XI, 311 p. • A portrait of
Jane Austen. L., 1978. 208 p. • Poets // The heritage of British
literature. L., 1983. P. 7-65.
Ред.:
Modern verse in English, 1900-1959 / Ed. by Cecil D., Tate A. L.,
1958.688 р.
Т. Н. Красавченко
СИКСУ Элен (CIXOUS Helenl) (p. 5.VI. 1937, Оран,
Алжир) — представительница французской
феминистской критики, теоретик литературы, писательница.
Училась в г. Алжире (лицей Бюнсо), во Францию
переехала в 1955. С начала 1960-х связана с теоретическими
изысканиями Ж. Деррида. Преподавала в ун-те Бордо (с
1962), затем ассистент в Сорбонне. Приняла активное
участие в событиях 1968. Была в числе инициаторов
создания ун-та Париж-VIII (Венсенн), где заняла
должность проф., разработала экспериментальные
литературные курсы, возглавила консультативный совет по
интердисциплинарным программам, в который входили
также Ж. Женетт, М. Фуко, Ц. Тодоров, Ж. Делёз.
Читала лекции в США, Канаде. Проф. английской
литературы в ун-те Париж-VIII, основательница и
президент Центра феминистских исследований. В июне
1998 Международный культурный центр в Серизи-ла-
Саль провел коллоквиум по литературному и
критическому творчеству С.
Работы С. вобрали влияние психоанализа, деконст-
руктивизма, нового историзма, но не вошли ни в одно
из этих течений. В литературоведческом анализе С.
пользуется понятием «женское письмо». Это письмо
понимается как дискурс тела, разрывающий
символическое (мужское) письмо. В европейской культуре,
построенной вокруг парной оппозиции «мужчина/женщина»,
женщина фигурирует как негатив, отражающий
мужскую гегемонию. Эта культура, согласно С, — резуль-

372 СИМОИНШ
тат легализации женщины через Другого; ее собственное
стремление к дискурсу тела, к собственному «письму»
отрицается. Традиционно связьюание «мужского» с
активностью, а «женского» с пассивностью ставит
женщину в положение не-сушествования. Женщина
оказывается лишь пространством для мужского
желания. Ее нет даже для себя самой, она — вне собственного
тела и собственного желания. С. критикует
«созерцательную» теорию 3. Фрейда и Ж. Лакана: мужской
созерцательности она противопоставляет
объективизацию, импульсивность и фрагментарность женского. Для
«мужского» желание Другого есть на самом деле
желание себя; «женское» — множественно по своим
движениям и желаниям (в силу способности к материнству,
бисексуальности), содержит в себе субверсивный
потенциал. Аналитическое прочтение литературного текста
требует обязательного учета тендерных особенностей
письма. С. применяет эти принципы анализа в
исследовании Дж. Джойса, Ф. Кафки, М. Цветаевой и др. Вера
С. в силу «женского письма» как выражения
специфически женского воображения заставляет ее ломать
линейную «мужскую логику» в собственной писательской
практике. В 2001 вышла монография С. «Портрет Жака
Деррида как молодого еврейского святого».
Соч.:
L/exile de James Joyce ou Tart de remplacement. P., 1968. 122 p.
• Le rire de la Meduse // Arc. P., 1975. №61. • Writing
differences: Readings from the seminar of Helene Cixous. N.-Y.,
1988. 158 p. • On the feminin. N.-Y., 1996. 200 p. • Helene
Cixous, croisees d'une oeuvre. P., 2000. 471 p. • Benjamin et
Montaigne: II ne faut pas le dire. P., 2001. 249 p. • Portrait de
Jaques Derrida en jeune saint juif. P., 2001. 112 p.
Лит.:
Evans M. N. Masks of tradition: Women and the politics of writing
in the twentieth century France. L., 1987. • Conley V. A. Helene
Cixous: Writing the feminine. Lincoln, 1991. XXIII, 197 p. •
Cremonese L. Dialectique du masculin et du feminin dans I'oeuvre
d'Helene Cixous. Fasano (Br-Italia), 1997. 158 p. • Bray A.
H. Cixous: Writing and sexual difference. N. Y., 2003.
H. Т. Пахсарьян
СИМОИНШ Жоан Гашпар (SIMOES Joao Gaspar)
(p. 25.11.1903) — португальский критик и историк
литературы. В 1927 вместе с Жозе Режиу и Бракинью да
Фонсекой основал журнал «Presenca» (Lisboa, 1927-1940),
вокруг которого сформировалось литературное движение
под тем же названием («Присутствие»). Вел рубрику
«Литературная критика» в газете «Diario de noticias»
(Lisboa). Автор исследований в области португальской и
мировой литературы, составитель антологий, биографий
классиков национальной литературы Эса ле Кейроша
(1973), Ф. Пессоа (1973) и др. С 1942 издавал
отдельными томами антологию португальской критики.
Методология С. — «психологический интуитивизм».
С. стремится выявить главный психологический мотив,
легший в основу произведения и побудивший писателя к
его созданию. Считает, что в основе восприятия и
оценки критиком произведения лежит непосредственное
от него впечатление. Выступал как популяризатор
современной литературы, видел главную роль критика в
«просвещении» как читателей, так и писателей,
высказывался против структуралистских методов.
Соч.:
Temas. Coimbra, 1929. 207 p. • О misterio da poesia: Ensaios de
interpretacao da genese poetica. Coimbra, 1931. 290 p. • Novos
temas: Ensaios de lit. e estetica. Lisboa, 1938. 406 p. • Historia de
poesia portuguesa das origens aos nossos dias acompanhada de
uma antologia. Lisboa, 1955-1956. Vol. 1-2. • Hist6ria do
movimento da «Presenca» seguida de uma antologia. Coimbra,
1958. 295 p. • Novos temas. Velhos temas. Ensaios de literatura e
estetica literaria. Lisboa, 1967. 374 p. • Historia do romance
portugues. Lisboa, 1969-1972. Vol. 1-3. • Heteropsicografia de
Fernando Pessoa. Porto, 1973. 389 p. • Vida e obra de Eca de Quei-
r6s. Amadora, 1973. 746 p. • Vida e obra de Fernando Pessoa:
Historia duma geracao. Lisboa, 1973. 715 p.; 5-a ed. rev., a compl.
Lisboa, 1987. 635 p. • Perspective historica de poesia portuguesa
(seculo XX): Des simbolistas aos novissimos. Porto, 1976. 433 p. •
Jose Regio e a historia do movimento da «Presenca»:
Autobiografia. Porto, 1977. 370 p. • Critica. Lisboa, 1983-1985.
Vol. 1-8. • Perspective hist6rica da ficcao portuguesa: (Das
origenes ao S. XX). Lisboa, 1987. 754 p.
Т. E. Коробкина
СИМПСОН Льюис Пирсон (SIMPSON Lewis Pearson)
(p. 18.VII.1916, Джексборо, шт. Техас) — американский
литературовед. Получил образование в ун-те Техаса,
преподавал там же (с 1948, с 1971 проф.). Проф. ун-та
Луизианы (с 1980). Один из редакторов журнала «The
Southern review» (Baton Rouge). С. в русле культурно-
исторической школы рассматривает творчество
литераторов Севера и южан XIX-XX вв. («Писатель в Новой
Англии и на Юге», 1973). Произведения южных авторов,
созданные после Гражданской войны, анализирует с
позиций мифологической критики как воссоздание мифа
об утраченном рае, относя их к жанру пасторали
(«Утраченный Эдем. Пастораль и история в южной
литературе», 1975). Исследует влияние Гражданской
войны на мировосприятие американцев (1989).
Соч.:
The man of letters in New England and the South: Essays on the
literary vocation in America. Baton Rouge (La), 1973. XII, 255 p. •
The dispossessed garden: Pastoral a. history in Southern lit. Athens
(Ga), 1975. X. 109 p. • The brawn face of history: Studies in the lit.
consciousness in America. Baton Rouge (La), 1980. XVI, 276 p. •
Mind and the American Civil War: a meditation on lost causes.
Baton Rouge, 1989. XIV, 110 p. • The fable of the southern writer.
Baton Rouge, 1994. XVIII, 249 p.
Ред.:
Profile of Robert Frost. Columbia (O.), 1971. X, 118 p. • Selected
stories from The Southern review, 1965-1985. Baton Rouge, 1988.
VIII, 374 p. • The Southern review and modern literature, 1935-
1985. Baton Rouge, 1988. XVI, 238 p.
Лит. :
American letters and the historical consciousness: Essays in honor
of Lewis P. Simpson / Ed. by Kennedy J. K., Fogel D. M. Baton
Rouge, 1987. VI, 284 p.
Т. В. Воронцова
СИМУЛЯКР (франц., англ. SIMULACRE: от лат.
simulacrum — образ, подобие). Термин постмодернистски
ориентированной теоретической мысли. Представляет
собой переосмысление термина Лукреция, который
попытался перевести словом simulacrum эпикуровский
eicon (т. е. отображение, форма, познавательный образ).
Эпикур говорил о ложных образах восприятия, которые
возникают, когда мы прибавляем что-либо от себя в
своем суждении к чувственному восприятию и когда
«возникают фантастические представления вроде
химеры, кентавра и т. д.». Восприятие для Эпикура всегда
истинно; «ложь и ошибка всегда лежат в прибавлениях,
делаемых мыслью [к чувственному восприятию] отно-

СКЬЯФФИНИ 373
сительно того, что ожидает подтверждения или
неопровержения, но что потом не подтверждается» (История
греческой литературы:I960, с. 360).
Термин С. был воскрешен в XX в. Ж. Батаем\
введен в широкий обиход Ж. Бодрийяром, который
попытался объяснить С. как «порождение гиперреального»
«при помощи моделей реального, не имеющих
собственных истоков в реальности» (Baudrillard:1981, с. 10). С. —
результат процесса симуляции, в ходе которой
происходит «замена реального знаками реального»: в итоге С.
оказывается принципиально несоотносимым с
реальностью напрямую, если вообще соотносимым с чем-либо,
кроме других симулякров. С. становится изображением,
лишенным сходства, образом, лишенным подобия. В
этом и заключается его фундаментальное свойство.
Признавая симуляцию бессмысленной, Бодрийяр в то
же время утверждает, что в этой бессмыслице есть
некая «очарованная» форма — «соблазн», или «совращение»,
которое присуще всякому дискурсу и всему миру.
Чтобы стать законченным, или, как предпочитает
его называть Бодрийяр «чистым симулякром», образ
проходит ряд последовательных стадий: «он является
отражением базовой реальности: он маскирует и
искажает базовую реальность: он маскирует отсутствие
базовой реальности: он не имеет никакого отношения к
какой-либо реальности: он является своим собственным
чистым симулякром» (Гараджа:1989, с. 17).
В результате возникает особый мир, мир моделей и
С, никак не соотносимых с реальностью, но
воспринимаемых как нечто гораздо более реальное, чем сама
реальность. Этот мир, который основывается лишь
только на самом себе, Бодрийяр и называет
гиперреальностью. Всем этим процессом правит симуляция,
которая выдает отсутствие за присутствие и смешивает
всякое различие между реальным и воображаемым. При
этом симуляция обладает силой соблазна или
совращения.
Современность для Бодрийяра — это эра тотальной
симуляции: он всюду обнаруживает симуляционный
характер социальных и культурных феноменов: власть
лишь симулирует власть — при этом столь же симуля-
тивно и сопротивление ей: информация не содержит
никакого смысла, а лишь «разыгрывает» его, поскольку
подменяет коммуникацию симуляцией общения. В
результате гиперреальность окончательно заслоняет
собой действительный мир, делает его недоступным для
людей. Это и определяет мироощущение современного
массмедиированного общества.
И. П. Ильин
СИНХРОНИЯ (от греч. оьм — с, вместе: xpovoc; —
время). Понятие, означающее одновременность событий и
обстоятельств внутри единой системы. Синхронический
анализ^предполагает комплексный взгляд на события и
явления, одновременно происходящие в рамках
определенного пространства. Швейцарский лингвист Ф. де
Соссюр говорил о существовании двух видов
лингвистики: синхронической и диахронической (см. диахрония),
проивоположность точек зрения которых «совершенно
абсолютна и не терпит компромиссов» (Соссюр: 1999,
с. 83). По его мнению, «синхронично все, что относится
к статическому аспекту нашей науки (лингвистики —
Е. С), диахронично все, что касается эволюции»
(Там же). В поле зрения синхронической лингвистики
должны попадать логические и психологические
отношения, связывающие сосуществующие элементы и
образующие систему, «которая воспринимается одним и
тем же коллективным сознанием» (Там же, с. 100). При
этом, согласно Соссюру, синхронический аспект науки о
языке превалирует над диахроническим, ибо для
говорящих только он — подлинная и единственная
реальность. Французский психолог Ж. Пиаже, напротив,
выступал против подобной «односторонней
формализации» данной категории, каковая, по его мнению,
упрощает сложные, исторически сложившиеся структуры.
По Кл. Леви-Строссу, система дана в С, тогда как
развитие протекает в диахронии: «то есть имеются два
детерминизма, каждый их которых действует в своих
интересах, не заботясь о другом» (Леви-Стросс:1994,
с. 165). Во французском структурализме история как
последовательность процессов сводится к структурно-
синхронической системе. Современное
литературоведение вкладывает в понятие С. смысл сосуществования
литературных структур и предлагает определенный
набор правил, позволяющих исследовать их взаимосвязь.
Е. В. Соколова
СКОТТ Уилбур (SCOTT Wilbur) (p. 14.IX. 1914,
Филадельфия, шт. Пенсильвания) — американский
литературовед. Окончил Колумбийский ун-т (1939). Доктор
философии (1943). Преподавал в американских ун-тах (с
1943). Проф. ун-та Хофстра (шт. Нью-Йорк) (с 1965).
Специалист по современной литературе США,
литературоведению и литературной критике. В 1954
выпустил антологию «Основные течения американской
литературы» (в соавторстве), где представлено творчество
наиболее известных писателей США. В антологию
«Пять подходов к литературной критике» (1962)
включены работы крупнейших американских
литературоведов и критиков (И. Бэббитт, К. Брукс, Дж. Кратч,
Л. Фидлер и др.). С. выделяет этическое,
психологическое, социологическое, формалистическое и архетипиче-
ское (мифологическое) направления в критике,
рассматривает истоки и влияние на каждое из направлений
философской и эстетической мысли США и Западной
Европы. В книге «Мастерство поэта» (1977) С.
обращается к теоретическим проблемам поэтического творчества,
эстетики и поэтики.
Соч.:
Skills of the poet. N. Y., 1977. XIX, 196 p.
Ред.:
The main lines of American literature. N. Y., 1954. 648 p. • Five
approaches to literary criticism. N. Y., 1962. 351 p.
О. Е. Осовский
СКЬЯФФИНИ Альфредо (SCHIAFF1N1 Alfredo) (16.111.
1895, Сарцана, Лигурия — 26.VII.1971, Виареджо,
Тоскана) — итальянский литературовед, лингвист.
Получил образование во Флоренции, ученик Э. Дж.
Пароли. Преподавал классическую и романскую
филологию в ун-те Генуи (с 1923), с 1939 академик Италии и
заведующий кафедрой истории итальянского языка в
унте Рима. Член Академий делла Круска, деи Линчей,
Аркади.
С. принадлежит к школе истории языка,
объединившей методы историко-позитивистского направления
XIX в. и эстетико-стилистический анализ в духе
последователей Б. Кроче с достижениями европейской
лингвистики и культурологии (Ш. Б ал л и, Ф. де Соссюр,

374 СЛЕД
К. Фосслер, Л. Шпитцер, Э. Ауэрбах).
Литературоведение понимается в первую очередь как история
литературного языка, при изучении которого особое значение
приобретает понятие «инновации» — отклонения от
нормы обыденного языка, призванное отразить
субъективность творческого процесса. В работе «Традиция и
поэзия в итальянской художественной прозе от
латинского Средневековья до Джованни Боккаччо» (1934)
показал, что специфика риторического оформления этих
произведений во многом определяется теоретическими
установками авторов, их сознательным поиском новых
выразительных средств. Существенный вклад С. внес в
изучение творчества Данте («Моменты истории
итальянского языка», 1950), показав, что стилистика его
прозы отражает художественный вкус, сложившийся
под влиянием стильновистов. Исследовал соотношение
литературной традиции и новаторства в современной
поэзии на примере творчества Дж. Пасколи и
Дж. Унгаретти, показав, как разрушение традиционных
поэтических форм может привести к созданию нового
типа художественного единства произведения
(«Антилиризм в итальянской поэзии на протяжении ста лет»,
1962).
Соч.:
La tecnica delta kprosa iimata' nel Medioevo latino, in Guido Faba,
Guittone e Dante Perugia, 1931. 115 p. • Tradizione e poesia nella
prosa d'arte italiana dalla latinita medievale a G. Boccaccio.
Genova, 1934. 287 p.; Idem. Roma, 1943. 197 p. • Momenti di
storia delta lingua italiana. Ban, 1950. 137 p.; Idem. Roma, 1953.
194 p. • La lingua dei rimatori siciliani del Duecento: Lezioni
delPanno accademico 1956-57 / A cura di Sabatini F. Roma, 1957.
326 p. • I mille anni della lingua italiana. Milano, 1961. 90 p. •
Antilirismo nella poesia italiana di cento anni / Devoto G. et al.
Cento anni di lingua italiana. Milano, 1962. 68 p. • Mercanti, poeti,
un maestro. Milano; Napoli, 1969. 191 p. • Italiano antico e
moderno / A cura di De Mauro Т., Mazzatini P. Milano; Napoli,
1975. 424 p.
Ред.:
Spitzer L. Critica stilistica e storia del linguaggio. Ban, 1954. 385
p. • Testi florentini del Dugento e dei primi del Trecento. Firenze,
1926. 336 p.
E. В. Лозинская
СЛЕД (франц. TRACE). Термин постструктурализма,
заимствованный Ж. Деррида у французского философа
Э. Левинаса и интерпретированный им в работах 1967 г.
(прежде всего в «Письме и различии», Derrida: 1967b).
Исходя из положения лингвиста Ф. де Соссюра о
произвольном характере знака, т. е. о немотивированности
выбора означающего и отсутствии между ним и
означаемым естественной связи, Деррида сделал вывод, что
слово и обозначаемое им понятие никогда не могут быть
одним и тем же, поскольку то, что обозначается,
никогда не присутствует, не «наличествует» в знаке.
Исследователь утверждает, что сама возможность понятия
«знак» как указания на реальный предмет предполагает
его замещение знаком в той системе различий, которую
представляет собой язык, и зависит от отсрочки, от
откладывания в будущее непосредственного
«схватывания» сознанием читателя этого предмета или
представления о нем (см. различение).
Интервал, разделяющий знак и обозначаемое им
явление, с течением времени (в ходе применения знака в
системе других знаков, т. е. в языке) превращает знак в
«след» этого явления. В результате слово теряет свою
непосредственную связь с обозначаемым, с референтом
или, как выражается Деррида, со своим
«происхождением», с причиной, вызвавшей его порождение. Тем
самым знак обозначает не столько сам предмет, сколько
его отсутствие («отсутствие наличия»), а в конечном
счете и свое «принципиальное отличие от самого себя».
Как отмечает американский критик В. Лейч, подобная
точка зрения привела к «деконструкции референциальной
функции языка... Место референта занял след» {Leitch:
1983, с. 121).
Иными словами, в постструктурализме проблема
референции, т. е. соотнесенности языка с внеязыковой
реальностью, подменяется вопросом взаимоотношений
на чисто языковом уровне, или, в терминах Ю. Кри-
стевой, вместо структуралистского «значения»
(signification), фиксирующего отношения между
означающим и означаемым, приходит «означивание» (signi-
fiance), выводимое из отношений одних означающих
(Kristeva:l969b,c. 361).
Введение понятия С. подчеркивает прежде всего
опосредованный характер человеческого восприятия
действительности и в конечном счете ставит под вопрос
познавательные возможности человека. Если
воспринимающему сознанию дан только «след» знака,
обозначающего предмет, а не непосредственное обозначение
этого предмета, то тем самым предполагается, что
получить о нем четкое представление невозможно.
Более того, вся система языка в таком случае предстает
как платоновская «тень тени» как система «следов», т.е.
вторичных знаков, в свою очередь опосредованных
условными схемами конъюнктурных культурных колов
читателя.
С. — это пространственно-временная реализация
различения. «След есть то, что всегда и уже включает и
закрепляет эту соотнесенность и различенность, а
значит, и артикулирован нос ть поля сущего и поля
метафизики; именно след дает в конечном счете
возможность языка и письма. След не есть знак, отсылающий к
какой-либо предшествующей «природе» или «сущности»
— в этом смысле след немотивирован, т. е. не определен
ничем внешним по отношению к нему, но определен
лишь своим собственным становлением... След есть то,
что уже априори «записано». Так взаимосвязь «следа» и
«различия» подводит к понятию «письма»... Письмо есть
двусмысленное присутствие-отсутствие следа, это
различение как овременение и опространствливание, это
исходная возможность всех тех альтернативных
различий, которые прежняя «онто-тео-телео-логоцентри-
ческая» эпоха считала изначальными и
самоподразумевающимися» (Автономова:1977, с. 163).
Свою позицию Деррида обосновывает тем, что сама
природа «семиотического освоения» действительности
(т. е. освоение ее сознанием-языком, которые он
фактически не разграничивает) настолько опосредована, что
это делает невозможным непосредственный контакт с
ней (как, впрочем, и со всеми явлениями духовной
деятельности, которые на уровне семиотического
обозначения предстают лишь в виде следов своего бывшего
присутствия).
И. П. Ильин
СМЕРТЬ АВТОРА см. Деперсонализация

СНОУ 375
СМЕЩЕНИЕ (англ. DISPLACEMENT, франц. DEPLA-
CEMENT, нем. VERSCHIEBUNG). Термин психоанализа,
обозначающий явление переноса по принципу
ассоциации важных представлений на более слабые и
второстепенные. Психологический механизм действия С. близок
к механизму сгущения — также используется для обмана
««цензуры». Обманутая малозначительностью
представления, она может пропустить в сознание в
замаскированном виде неприемлемые для «Сверх-Я»
представления. В основе механизма С, как и в случае со
сгущением, лежат ассоциативные ряды. Согласно
психоаналитической теории С, нагрузка того или иного
представления способна отделяться от него, перемещаясь по всей
ассоциативной цепи. В этой цепи и происходит перенос
значения с одного элемента на другой. С. наряду со
сгущением объясняет, почему явное и скрытое
содержание сна не совпадают. В литературоведении термин
употребляется для тех же целей, что и сгущение (см.
Psychoanalysis and literary process: 1970).
Термин нашел определенное употребление и в
лингвистике. Р. Якобсон в своей известной дихотомии
«метафора / метонимия», определяющей два полюса языка,
связывал С. с метонимией как носительницей
ассоциаций по смежности — в противовес метафоре как
порождению ассоциаций по сходству.
А. С. Козлов
СМИТ Генри Нэш (SMITH Henry Nash) (29.IX.1906,
Даллас. Техас — 1990) — американский литературовед.
Окончил Южный методистский ун-т (Даллас, 1925), где
преподавал (1927-1941), затем в Техасском ун-те (1941-
1947), в ун-те Миннесоты (1947-1953). Проф.
Калифорнийского ун-та (Беркли) с 1953. Член редколлегии
журнала «Southern review» (Baton Rouge, 1927-1941).
С. — представитель культурно-исторической школы.
Приобрела известность его книга «Целина:
Американский Запад как символ и миф» (1950), в которой
изображение Запада в американской литературе
рассматривается как основа становления и развития национальной
литературы, а тема «фронт ира» прослеживается от
Ф. Купера до XX в. Главной фигурой в литературе
первой половины XIX в. представлен первопроходец
американских лесов и степей, которого в конце XIX в. сменила
менее героическая фигура фермера. Столкновение
индустриального прогресса с мифом о «фронтире» привело к
разочарованию мелких фермеров в аграрной утопии.
Книга С. об американском Западе стимулировала
появление исследований на эту тему.
С. — знаток творчества М. Твена, автор
исследований «Марк Твен: Развитие писателя» (1962), в котором
прослежена эволюция мировоззрения писателя; «Притча
Марка Твена и прогресс» (1964) о политических и
экономических идеях романа «Янки из Коннектикута при
дворе короля Артура». Им подготовлены к публикации
материалы из эпистолярного и критического наследия
писателя (1957, 1960, 1967). С. принадлежит несколько
глав в «Литературной истории Соединенных Штатов
Америки» (1948).
Соч.:
Литературная история Соединенных Штатов / Под ред.
Спиллера Р. и др. М., 1978. Т. 2. С. 139-149: 173-187; 307-
320: 341-350. • Literary history of the United States / Ed. by
Spiller R. E. e. a. N. Y., 1948. Vol. 2, Chap. 36, 38, 45, 48. • Virgin
land; the American West as symbol and myth. Cambridge (Mass.),
1950. XIV, 305 p.; Idem. Cambridge (Mass), 1971. XVIII, 305 p. •
Mark Twain: The development of a writer. Cambridge, 1962. IX,
212 p. • Mark Twain's fable of progress: Political and economic
ideas in «A Connecticut Yankee». New Brunswick (N.J.), 1964.
116 p. • Democracy and the novel: Popular resistance to classic
American writers. N. Y., 1978. VII, 204 p.
Ped:
Интервью Генри Нэшу Смиту (1932) // Фолкнер У. Статьи,
речи, беседы, письма. М., 1985. С. 119-123. • Mark Twain on
the «Enterprize» newspaper articles and other documents / Ed. by
Smith H.N. Univ. of California, 1957. 240 p. • Mark Twain —
Howells letters: The correspondence of Samuel L. Clemens and
William D. Howells, 1872-1910/ Ed. by Smith H. N. Gibson W. P.
with the assist, of Anderson F. Cambridge (Mass.), 1960. Vol. 1-2.
• Mark Twain: A collection of critical essays. Englewood Cliffs
(N.J.), 1963. 179 p. • Popular culture and industrialism, 1865-
1890. Garden City (N. Y.), 1967. XX, 522 p. • Selected Mark
Twain Howells letters, 1872-1910 // Ed. by Anderson F., Gibson
W. P., Smith H. N. Cambridge (Mass), 1967. XIV, 453 p.
Лит. :
American literature, culture, and ideology: Essays in memory of
Henry Nash Smith / Ed. by Voloshin B. R. N. Y., 1990. XV, 353 p.
A. H. Николюкин
СНОУ Чарлз Перси (SNOW Charles Percy) (15.X. 1905,
Лейстер — 1.VII. 1980) — английский писатель,
литературный критик, ученый-физик, государственный и
общественный деятель. Окончил Лейстерский
университетский колледж. Преподавал в Кембриджском ун-те
(1935-1945), где получил степень доктора философии за
исследования по физике. В период Второй мировой
войны — государственный советник по науке.
Уполномоченный государственной гражданской службы (1945-
1960). Парламентский секретарь Министерства по науке
и технике (1964).
Выступал за традиционную форму английского
романа, видя его квинтэссенцию в творчестве Э. Троллопа
(«Троллоп», 1975). Считал, что художественное
творчество не в меньшей степени, чем наука, служит
средством познания действительности («Реалисты. Портреты
восьми романистов», 1978). В жанре критической
биографии концентрировался на изучении взаимосвязи «поэта»
и «человека» в творческой личности, полагая, что склад
характера писателя — основа его творческого метода. В
1959 выступил на традиционных научных чтениях в
Гарвардском ун-те с имевшей международный резонанс
лекцией «Две культуры и научная революция», в
которой заявил, что мир образованных людей раскололся на
два враждебных лагеря, не знающих друг друга и не
делающих никаких попыток к сближению. «Две
культуры» — это культура научно-техническая и
«традиционная», гуманитарная, представителей которой С.
назвал «интеллектуалами», или «не-учеными»,
пессимистами, для которых «золотой век» — в прошлом, а не в
будущем, как для «ученых». Интеллектуалов, особенно
литературных, именовал «прирожденными луддитами»,
в порыве эгоистического пессимизма отрицающими не
только благо научно-технического прогресса, но и
социальных реформ. Именно ученые, по мнению С,
озабочены ныне и гуманистическими идеалами, и
социальными реформами. Его важнейший тезис:
изменилось понятие грамотности в применении к
большинству. Главная цель С. — обоснование научно-
технических приоритетов в университетах,
соответствующие изменения в системе образования и на этой

376 СОБЕХАНО
основе — сближение двух лагерей и культур. Лекция С.
много раз переиздавалась и была включена в школьные
программы в англоязычных странах. Резкую отповедь
С. дал Ф. Р. Ливис.
Соч.:
Две культуры. М., 1973. 143 с. • Троллоп. М., 1981. 208 с.
• Что могут гуманисты? // Писатели Англии о литературе.
М., 1981. С. 389-390. • Richard Aldington. L., 1938. 26 p. • The
two cultures and the scientific revolution: The lecture 1959. N. Y.,
1959. 51 p. • The two cultures and a second look: An expanded
version of the two cultures a. the scientific revolution. Cambridge,
1963. 92 p. • Trollope. L.; Basingstoke, 1975. 191 p. • The realists:
Portraits of eight novelists: Stendhal, Balzac, Dickens. Dostoevsky.
Tolstoy, Galdos, Henry James, Proust. L., 1978. 254 p.
Библ.:
Левидова И. M. Чарлз Перси Сноу: Библиогр. указ. М.,
1977. 61 с. • Boytinck Р. С. P. Snow: Bibliogr. works by a. about
him сотр. with sel. annot. Norwood, 1977. 144 p.
Т. Н. Красавченко
СОБЕХАНО Гонсало (SOBEJANO Gonzalo) (p. 10.1.1928,
Мурсия) — испанский поэт, литературовед и критик.
Учился в ун-тах Германии (1951-1963), с 1963
преподавал в Колумбийском ун-те (Нью-Йорк). Автор книг по
испанской классической и современной литературе.
В начале своей деятельности был близок к
стилистической критике. В монографии «Эпитет в испанской
лирике» (1956) исследовал теоретические аспекты
эпитета и проследил его историю в испанской и испано-
американской поэзии от Средневековья до XIX в.
Считает, что эпитет является одной из основных
составляющих индивидуального стиля и стиля любой поэтической
школы: для каждой поэтической эпохи характерен свой
тип эпитета. Автор работ о восприятии философии
Ницше в испанской культуре и литературе XX в. («Ницше в
Испании», 1967). Проблемы отражения в литературном
произведении его идейной и социальной проблематики
рассмотрены в книге «Литературная форма и социальная
восприимчивость» (1967). Анализируя развитие
современного испанского романа («Испанский роман нашего
времени», 1970) подчеркивает, что центральной темой
этого жанра стало художественное осмысление
национально-революционной войны и ее последствий. С.
выделил два основных типа романа:
«экзистенциальный» (К. X. Села, К. Лафорет, М. Делибес),
обращенный к проблемам существования отдельной
личности в «крайних», экстремальных и моральных
обстоятельствах, и «социальный» (Р. Санчес Ферлосио, X.
Фернандес Сантос, X. Гойтисоло), изображающий общество
в состоянии кризиса.
Соч.:
El epiteto en la lirica espanola. Madrid, 1956. 498 p. • Forma
literaria у sensibilidad social: (Mateo Aleman, Galdos, Clarin,
R. M. del Valle-lnclan). Madrid, 1967. 247 p. • Nietzche en
Espana. Madrid, 1967. 687 p. • Novela espanola de nuestro tiempo:
(En busca del pueblo perdido). Madrid, 1970. 479 p.; Idem. 2 ed.,
согт. у amp. Madrid, 1975. 655 p. • Clarin en su obra ejemplar.
Madrid, 1991. 206 p.
Ред.:
Juan Goytisolo / Рог Sobejano G., Duran M., Curntchet J. С
Madrid, 1975. 266 p. • Francisco de Quevedo. Madrid, 1978. 389 p.
Л. М. Бурмистрова
СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО (нем. MODERNE
KUNST). Понятие в эстетической теории Т. В. Адорно,
который исходит из идеи модернистского искусства как
единственно «легитимного искусства современности».
Под модернизмом он понимает искусство,
существующее со времен Ш. Бодлера, объединяя таким образом
период подготовки авангардистских движений, сами эти
движения и неоавангард. В концепции модернизма,
разработанной Адорно, доминируют три позиции: I)
Акцентирование исторической и системной связи
модернизма с развитием высокоразвитого капитализма в
середине XIX в. 2) Утверждение, что искусство остается
привязанным к тому понятию истины, которое
«исчезает» в процессе «универсального ослепления».
3) Объединение в рамках «концепции природы»
марксовой критики политической экономики с критикой
инструментального разума. Эстетическая теория Адорно
— последовательное выражение его понимания С. и.
Для Адорно природно-прекрасное — это след.
отпечаток неидентичного в атмосфере универсальной
идентичности. Искусство модернизма, подражая природе,
действует «негативно» — оно создает лишь след.
негативный отпечаток неидентичного, которое невозможно
представить позитивно (см. негативность). Оперируя
такими понятиями, как «конструкция», «техника»,
«материал», Адорно описывает эстетический процесс,
посредством которого модернизм художественно
реагирует на общественные отношения, все больше и больше
дистанцируясь от общества, замыкаясь в себе, становясь
все более эзотерическим и герметическим. Эту
тенденцию Адорно считает одной из основополагающих черт
модернизма. Из материального понятия модернизма
вытекает сознательное распоряжение техническими
средствами, подчеркнуто направленное против иллюзии
об органической сущности искусства. Здесь происходит
конвергенция материального и художественного
производств. Требование идти до самых крайних пределов
диктуется рациональностью по отношению к
материалу, которая категорически отделяет материал
модернизма от традиционализма. Эстетическая
рациональность нацелена на использование средств, позволяющее
добиться такого художественного эффекта, на который
не способны средства традиционные. Художественный
экстремизм проистекает из художественной технологии,
а не только из бунтарского умонастроения художника
(Адорно :2001).
77. Бюргер в «Прозе модернизма» (1992)
рассматривает искусство только как организованную с помощью
истины сферу самоопределения буржуазного субъекта
Нового времени в его противостоянии религии и науке.
«Или искусство модернизма уже не является
выражением истины, — и тогда вневременное понятие искусства
утрачивает свою силу и остается лишь средством
компенсации того процесса, который Макс Вебер называл
"расколдовыванием мира*4. Или же оно в эпоху
модернизма является средством постижения истины, — и
тогда рушится теорема о конце искусства, то есть
упускается из виду историческое движение понятия.
Если же попытаться сохранить обе стороны гегелевского
аргумента — и выходящее за рамки определенной
исторической эпохи понятие искусства, связанное с истиной,
и тезис о конце искусства, то для современности
искусство становится чем-то невозможным. Искусство в
таком случае одновременно и является выразителем
истины, и не способно на это» (Burger: 1992, с. 447).
П. Бюргер исключает возможность того, что искусство
современности, начинающееся как проза (в Германии с

СОЦИАЛЬНЫЙ ТЕКСТ 377
эпохи Гейне и Бюхнера), делает своим исходным
пунктом именно эту апорию. Искусство «после конца
искусства» сохраняет «только» чувственную истину; именно в
этом «только» и заключается секрет его выживания и
дальнейшего развития.
П. Бюргер, не решаясь на открытый разрыв с
тезисами Адорно, отклоняется от франкфуртской
ортодоксии. Для Адорно буржуазное искусство Нового времени
существует как вкрапление в чужеродный для него
организм общества. Неизбежно повторяя судьбу
изображаемого им объекта, искусство должно смириться с
тем, против чего восстает: «Загадочность произведений
искусства — в их сломленности, конечности, бренности.
Искусство, являясь миметическим протестом против
табу, налагаемого дискурсивным мышлением на
задаваемые вопросы, стремится дать ответ и все же не дает
его. поскольку не способно вынести определенное
суждение, приговор», — пишет Адорно в «Эстетической
теории» (Адорно :2001, с. 193).
Для П. Бюргера буржуазное искусство Нового
времени существует в «анклаве своей автономности»,
заключенной в историческую форму общества. Если у
Адорно метафизическое (субъективное) начало
произведения и его трансцендентальность (социальный момент,
общественно-историческая сфера) противопоставлены
друг другу как антиномии, то для Бюргера
метафизическое и трансцендентальное начала в произведении
идентичны друг другу, в силу чего радикальное
разрушение рациональной субъективности не ведет к распаду
произведения, а лишь влияет на метафизику его формы
(т. е. на характер субъективного выражения). Если для
Адорно в эпоху современности («модерна»), когда в
буржуазном обществе господствует целенаправленность
и рациональность, с минуты на минуту ожидается
наступление конца искусства, то для Бюргера форма
произведения, утверждающая его субъективный смысл,
достигает своей полной значимости именно благодаря
тому вызову, той угрозе, которую представляет для
искусства эпоха «модерна». Поэтому для П. Бюргера о
конце искусства в эпоху «модерна» не может быть и
речи. Наоборот, институт искусства помещает
произведение в ту общественно-историческую «точку», где
только и может проявиться субъективность буржуазной
личности Нового времени.
«Модернистское» (во франкфуртском, чисто
эпохально-историческом толковании этого термина) искусство
одновременно и целостно, и расщеплено, оно и
метафизично, и трансцендентально (метафизика, в понимании
франкфуртцев — это «божественное» начало в искусстве,
трансцендентальное — то, что находится «вне него»,
социальное, человеческое, историческое). Искусство,
демонстрируя свою трансцендентальность, делает все
возможное, чтобы усомниться в этом и заставить
усомниться реципиента. В этом изощренном комплексе
— залог жизнеспособности, действенности и
искренности С. и. Искусство несет двойственную миссию:
выполняя требования, предъявляемые ему исторической
художественной традицией (проявляя
трансцендентальное в установленных формах), оно в то же время должно
быть всегда новым, оригинальным, чтобы привлечь
внимание реципиента к содержащейся в нем трансцен-
дентальности; чем необычнее эта трансцедентальность
будет выражена, тем полнее и доверительнее будет
усвоена. Произведение должно всякий раз
«перешагивать» себя.
В наиболее чистом виде эта изначальная
парадоксальность С. и., его «метафизическая истина»
сформулированы в работах Адорно. П. Бюргер разрабатывает
«неметафизическое понятие истины», прослеживая его
как процесс, протекающий между необходимостью и
невозможностью эстетической правды. Признавая
парадоксальность и противоречивость С. и.. Бюргер
выступает с критикой теорий, обрекающих искусство в эпоху
«модерна» на гибель, будто бы ему уже не о чем
рассказывать, кроме как о невозможности самого себя. В
осознании искусством своей ограниченности П. Бюргер
видит для него выход и надежду на «выживание».
Ученый стремится смятчить нигилистический пафос
отцов-основателей Франкфуртской школы — он не
призывает к уничтожению самого института искусства,
а рекомендует превратить искусство в вечный
раздражитель общества, в нарушителя общественного
спокойствия, в подрывателя устоев.
А. В. Драное
СОПРЯЖЕНИЕ (англ. TENSION). Термин предложен
неокритиком А. Тейтом в работе «Сопряжение в
поэзии», впервые появившейся в 1938 и перепечатанной в
сборнике «Избранные эссе» (Tate:I948). Получен путем
вычленения основы двух логических терминов:
«extension» — объем понятия, и «intension» — содержание
понятия.
Согласно Тейту, «tension» и есть значение поэзии —
высоко организованное соединение «экстенционала»
(абстракции, денотации и т. п.) и «интенционала»
(конкретности, коннотации и т. п.), которые мы можем
обнаружить в поэзии. «Я использую этот термин не в
качестве обобщенной метафоры, но как термин
специальный. Отдаленный переносный смысл, к которому
может придти исследователь, сам по себе не является
отрицанием смысла, заключенного в буквально понятом
высказывании. Мы можем начать с буквального
высказывания и поэтапно воссоздать метафорический смысл
во всей его сложности. При этом на каждом новом этапе
можно сделать паузу, определить значение, понятое на
данный момент, при том что каждое промежуточное
значение будет цельным» (Tate:I948, с. 281). Свойство
«сопряжения», соединения абстрактного (общего),
буквального и конкретного (метафорического) значений
и есть основное свойство поэтического произведения.
В расширительном смысле термин использовался
«новой критикой» в значении «единство впечатления»,
возникающего при взаимовлиянии таких внутренне
противоречивых структур, как парадокс и ирония, или
же при взаимодействии естественно-разговорного и
поэтического ритма. Подобное С. сообщает
поэтическому произведению внутреннее единство.
Ю. В. Палиевская
СОЦИАЛЬНЫЙ ТЕКСТ (англ. SOCIAL TEXT)
Ключевое понятие в работах американских левых деконструк-
тивистов, объединившихся вокруг журнала «Social text»
(Michigan). Сторонники идеи Ст. существенно
раздвинули границы интертекстуальности, рассматривая
литературный текст в контексте общекультурного
дискурса, включая религиозные, политические и
экономические дискурсы. Взятые все вместе, они и образуют
общий, или С. т. Тем самым левые деконструктивисты

378 СПЕНДЕР
напрямую связывают художественные произведения не
только с соответствующей им литературной традицией,
но и с историей культуры.
Американский исследователь Джон Бренкман в
статье «Деконструкция и социальный текст» (Вгепктап:
1979) критиковал узость, ограниченность йельского
представления о «Реальном», основанного, по его
мнению, на устаревших понятиях об объектах восприятия
как о стабильно зафиксированных в сознании
воспринимающего. С его точки зрения, референт, или Реальное,
является исторически порожденным и социально
организованным феноменом. Традиционную для всех
постструктуралистов проблему несоответствия (т. е.
произвольный характер связи) между означающим и
означаемым Бренкман, опираясь на Ж. Лакана, решает в духе
психоаналитических представлений как
«лингвистическую пробуксовку»: для многих высказывания содержат в
себе неизбежные конститутивные смысловые
«провалы», которые сообщают своим адресатам нечто
отличное от того, что было изначально заявлено или
констатировано. Бренкман объясняет этот феномен
лингвистической пробуксовки специфической природой
человеческой психики, якобы укорененной в мире фан-
тазмов. Таким образом, он стремится восстановить
утраченную в теории деконструктивизма связь
лингвистической референции как с социальной реальностью,
так и с бессознательным, не отказываясь и от присущего
этой теории представления о неадекватности данной
связи. В то же время он разделяет деконструктивист-
ский тезис о фикциональности и риторичности языка,
что, по его мнению, лучше всего выявляет способность
литературы критиковать общество, не столько
противопоставляя себя Реальному, сколько осознавая свою
известную отстраненность от него, и одновременно
порождать утопические возможности, давая волю
воображению, или, как предпочитает говорить
Бренкман, «высвобождая материал фантазии».
Как все теоретики Ст., Бренкман критически
относится к деконструктивистскому толкованию
интертекстуальности, считая его слишком узким и
ограниченным. С его точки зрения, литературные тексты
соотносятся не только друг с другом и друг на друга
ссылаются, но и с широким кругом различных систем
репрезентации, символических формаций, а также с разного рода
литературой социологического характера, что, вместе
взятое, и образует Ст.
Одной из наиболее представительных книг леводе-
конструктивистского толка является работа Майкла
Риана «Марксизм и деконструктивизм» {Ryan: 1982).
Подобно Бренкману, Риан также предпринимал попытки
связать понятия текстуальности и интертекстуальности
с теорией Ст., и своеобразие его трактовки
заключается в переосмыслении предложенной Ж. Деррида
концепции «инаковости», или «отличности» (alterity):
«Невозможно точно локализовать подлинную основу
субстанции или субъективности, онтологически или
теологически, бытия или истины, которая не была бы
вовлечена в сеть отношений с другим (other-relations) или
в цепь процесса дифференцирования» (Ibid., с. 14).
С точки зрения Риана, все явления, объекты и
концепции способны функционировать исключительно во
взаимосвязи, во взаимном сцеплении, в общем
переплетении отношений, конвенций, историй и институтов.
Для него, как и для большинства постструктуралистов,
идеи и представления обладают таким же реальным
бытием, как и объекты предметного мира, мира вещей,
точно так же и сам мир представляется ему текстуали-
зованным, хотя, в противоположность сторонникам
Йельской школы, и наполненным социальным
содержанием, поэтому любой литературный текст он
рассматривает как неизбежно взаимосвязанный с социальным
текстом.
Другой американский исследователь, Фредрик
Джеймсон, приняв за основу текстуальный подход к
истории и реальности, попытался смягчить его, дав ему
рациональное объяснение, насколько оно было возможно
в пределах постструктуралистских представлений. Он
подчеркивает, что история недоступна нам, кроме как в
текстуальной форме, и поэтому наш подход к ней и к
самому Реальному неизбежно проходит через стадию ее
предварительной текстуализации, ее нарративизации в
политическом бессознательном {Jameson: 1981, с. 35).
Подобного рода рационализированная текстуализация
должна была, по мысли критика, помочь избежать
опасности как эмпиризма, так и вульгарного
материализма.
И. П. Ильин
СПЕНДЕР Стивен [Гаролд] (SPENDER Steven [Harold])
(28.11.1909, Лондон — 21.VI. 1995, Лондон) -
английский поэт и критик. Сын писателя Хэролда Спендера.
Учился в Оксфордском ун-те, вместе с У. X. Оденет и
С. Дей-Льюисом, К. Ишервудом и др., входил в
«Оксфордскую группу поэтов». Не получив ученой
степени, в 1930 уехал в Берлин. В 1930-е пережил
увлечение коммунизмом. Во время Гражданской войны был
в Испании (1936-1939), поддерживая республиканцев
пропагандистской деятельностью. Участник
Международного конгресса писателей в Испании (1937). Во время
Второй мировой войны служил в противопожарной
обороне в Лондоне. Соредактор журнала (с С. Коннолли)
«Horizon» (London, 1939-1941). С 1948 жил то в Англии,
то в США. Проф. Калифорнийского ун-та (Беркли.
1959). Консультант по поэзии в Библиотеке Конгресса
(Вашингтон, 1965-1966). Редактор журнала «Encounter»
(London, 1953-1967), политического и литературного
ежемесячника, поначалу финансируемого ЦРУ. Проф.
Лондонского ун-та (с 1970, с 1977 проф. в отставке).
Президент английского центра Пен-клуба (с 1975).
Титул лорда (1983).
С. исследует литературу и культуру XX в. В 30-е
годы его критика политизирована. В книге
«Разрушительная стихия» (1935) писал о «современном
политическом хаосе» как результате Первой мировой войны и
экономического кризиса. В книге «Вперед от
либерализма» (1937) утверждал, что лишь коммунизм гарантирует
прогресс и свободу. Разочаровавшись в коммунизме, в
книге «Творческое начало» (1953) критикует его, отдавая
предпочтение либерализму и индивидуализму; надежды
на возрождение литературы связывает с писателем,
якобы находящимся вне «разрушительной стихии». Тема
книги «Отношения любви-ненависти» (1974) — связь
писателя со своей страной, ее историей, природой,
народом. При возникновении условий, препятствующих
писателю отождествлять свой идеал с нацией, С.
оправдывает его оппозицию «официальному обществу»
(«Т. С. Элиот», 1976; «Тридцатые и после: Поэзия,
политика, люди. 1933-1975», 1978). В книге «Мир в мире»

СПИЛЛЕР 379
(1951), в «Дневниках 1939-1983» (1985) повествует о себе
и своем поколении.
Соч.:
The destructive element: A study of mod. writers a. beliefs. L.,
1935. 284 p. • Forward from liberalism. L., 1937. 295 p. • Life and
the poet. L., 1942. 127 p. • World within world: The
autobiography. L., 1951. IX, 349 p.; Idem. L., 1994. 568 p. • Shelley.
L., etc., 1952. 56 p. • The creative element: A study of vision,
despair, a. orthodoxy among some modern writers. L., 1953. 199 p.
Idem. L., 1980. • The making of a poem. L., 1955. 192 p. • The
struggle of the modern. L., 1963. XIII, 266 p. • Love-hate relations:
A study of Anglo-Amer. sensibilities. L., 1974. XVIII, 246 p. •
W. H. Auden: A tribute. L., 1975. • T. S. Eliot. Harmondsworth,
1976. XV, 269 p. • The thirties and after: Poetry, politics, people
(1933-1975). L., 1978. 286 p. • Journals 1939-1983 / Ed. by
Goldsmith J. L., 1985. • Poetry since 1939 to nineteen eighty-five. L.,
1986.
Лит.:
Бродский И. Памяти Стивена Спендера // Сочинения И.
Бродского. СПб., 2000. Т.6. 386-407. • Weatherhead А. К.
St. Spender and the thirties. Lewisburg; L., 1975. 241 p. • Pandey
S. N. S. Spender: A study in poetic growth. New Delhi, 1982.
191 p. • Leeming D. A. S. Spender: A life in modernism. L., 1999.
304 p.
Библ.:
Kulkani H. B. S. Spender: Works a. criticism: An annot. bibliogr.
N. Y., 1976. X, 264 p.
Т. Н. Красавченко
СПИВАК Гаятри Шакраворти (SPIVAK Gayatri Chak-
RAVORTY)(p. 1937, Калькутта) — американский
литературовед и культуролог бенгальского происхождения.
Окончила Калькуттский ун-т, аспирантуру по
специальности компаративистика в Корнеллском ун-те США
под руководством П. де Мана. Преподавала в ун-тах
Европы, Америки, Азии. Проф. Колумбийского ун-та
США. Стала известна западной научной аудитории в
1976, после перевода на английский язык работы
Ж. Деррида «О грамматологии» (1960).
Последовательница деконструктивизма, представитель
неомарксистской критики, теоретик феминизма, специалист в
области маргинальных культур и литератур, одна из
основателей наряду с Э. Саидом и X. Бабой теории
постколониальных исследований, в последние годы —
сторонница транснациональной культурологии.
Критические взгляды С. отличает эклектика,
фрагментарность, тенденция к междисциплинарности, «но-
мадический» и открытый характер письма и мышления,
намеренная противоречивость, которую она трактует в
позитивном смысле, связывая с принципом «апории». С.
— автор нескольких монографий и более 150 статей,
переведенных на многие языки мира и неоднократно
переиздававшихся, знаковая фигура 1990-х,
интерпретатор и переводчик «другого» на язык западной аудитории.
Основная цель С. — стремление применить деконструк-
тивизм к анализу (пост)колониального материала:
культурного империализма и деколонизации.
Деконструкция для С. — источник осознания собственной
социальной, научной, методологической контекстуаль-
ности. Несмотря на постоянные обвинения в
сотрудничестве с американским культурным истеблишментом,
она подчеркивает, что не бывает незаинтересованной
критической позиции, и ключевым понятием для своей
работы считает «преодоление», дестабилизацию
изнутри, основанные на перераспределении терминов
оппозиции, а не на прямом отказе от западных культурных
институтов, текстов, ценностей, теорий.
С. осуществляет дальнейшую проблематизацию
теории «другого» в интерпретации А. Грамши, выраженную
в ее известном сомнении по поводу самой способности
«угнетенных» говорить и обладать идентичностью, оно
основано на мысли о принципиальной непознаваемости
«другого», в особенности гендерно отмеченного. Многие
работы С. посвящены феминистским аспектам
постколониальной проблематики. И здесь она занимает
промежуточную позицию между этноцентристским
феминизмом и западной феминистской критикой и
культурологией. Одна из самых известных работ С. —
постколониальный, деконструктивистский, марксистский
анализ классических английских романов XIX в.: «Три
женских текста и критика империализма» (1983).
В своей теории субъекта С. отталкивается от
марксистской модели и от представлений Л. Альтюссера о
децентрированном субъекте с иллюзией свободной
субъективности. Здесь она выступает как с критикой
представлений Ж. Делёза и М. Фуко, так и
противостоит дискурсам аутентичности и этноцентризма на Запале
и в «третьем мире». С. формулирует промежуточную
идею «стратегического эссенциализма», позволяющую
ей балансировать между этими эпистемологическими
полюсами. Активно используя принципы деконструкции
в области постколониального анализа, С. заостряет
внимание на когнитивном разрыве между риторикой
текста и его тематикой, акцентирует различные
текстовые «тангенсы» (касательные): второстепенных
персонажей, вставные сюжеты и т. д., вводит приемы,
посредством которых весь текст или отдельные его
элементы изымаются из контекста и помещаются в
иную систему аргументации и смысловые поля.
Трактовка «другого» менялась у С. — от весьма
условного концепта радикальной инакости и
конструирования его как молчаливого собеседника Запада, до отказа
от понятия «абсолютного иного» и постепенного
переноса внимания на этическую сторону проблемы и
трактовку колониального субъекта как все более конкретной
исторической реальности. В последних работах С. (1999,
2001) угнетенные обретают голос, но сделать это они
могут лишь посредством «местных информантов»,
поскольку понятия, в которых формулируется дискурс
угнетенного, по-прежнему детерминированы
доминирующей культурой.
Соч.:
Myself must I remake: The life and poetry of W. B. Yeats. N. Y.,
1974. 201 p. • Three women's texts and a critique of imperialism //
Canons: critical inquiry. 1983. Vol. 10. Sept. P. 262-280. • In other
worlds: Essays in cultural politics. N. Y., 1987. 309 p. • The post-
colonial critic: Interviews, strategies, dialogues. N. Y.; L., 1990.
224 p. • Outside in the teaching machine. N. Y., 1993. 350 p. • The
Spivak reader/ Ed. Landry D., Maclean G. N. Y., 1995. 334 p. • A
critique of postcolonial reason: Towards a history of the vanishing
present. Cambridge, 1999. 449 p. • Red thread. Cambridge, 2001.
335 p.
Ped.
Derrida J. Of grammatology / Trans, with crit. introd. of Derrida.
Baltimore, 1976. 448 p. • Selected subaltern studies / Ed. by Spivak
G. Ch., Guha, R., N. Y., 1988. 434 p.
M. В. Тлостанова
СПИЛЛЕР Роберт Эрнест (SPILLER Robert Ernest) (13.XI.
1896, Филадельфия — VIII. 1988, Филадельфия) — амери-

380 СПИНГАРН
канский литературовед. Окончил Пенсильванский ун-т
(1917). Доктор философии (1924). Преподавал в Суор-
тморском колледже (Пенсильвания, 1921-1945). Проф.
Пенсильванского ун-та (1945-1967). Член редколлегии
журнала «American literature» (Durham, N. С, 1928-1939,
1940-1955). Член редколлегии собрания сочинений
Р. Эмерсона (1971-1994).
С. — представитель культурно-исторической школы,
создатель теории циклического развития литературы
США. В исследовании творчества Дж. Ф. Купера (1931)
обратился к социальной трактовке наследия писателя в
духе идей американской демократии. Выступил как один
из инициаторов создания программной «Литературной
истории Соединенных Штатов Америки» (1948), истории
литературы в ее взаимосвязи с историей культуры
нации. Им написаны главы о становлении американской
литературы, Эмерсоне, Г. Адамсе, Т. Драйзере,
натурализме, литературной критике и др. В книге проводится
идея об американской нации как воплощении
многовековой мечты народов Европы и американской литературе
как воплощении идеи мировой литературы. В книге
«Цикл американской литературы» (1955) С.
прослеживает смену периодов в истории литературы США:
возникновение, развитие и упадок литературы американского
Востока, воспринявшего европейское культурное
наследие, затем отказ от него и создание собственной
литературы (первый цикл до кризиса романтического
миропредставления у Г. Мелвилла и У. Уитмена). Отход
после Гражданской войны писателей американского
Запада и Юга от условностей литературы американского
Востока и обращение к реализму (второй цикл от
М. Твена и У. Д. Хоуэллса до Т. С. Элиота и У.
Фолкнера). Интерес к истокам и становлению американской
национальной литературы проявился в ряде
составленных С. антологий. Он автор цикла книг по истории
американской литературы и культуры: «Третье
измерение» (1965), «Рассеянный свет» (1968), «Вехи
американской литературной истории» (1977), «Поздняя жатва»
(1981). Издатель переписки В. В. Брукса и Л. Мамфорда,
длившейся свыше 40 лет (1970).
Соч.:
Fenimore Cooper, critic of his time. N. Y., 1931. XIII, 337 p.;
Idem. N. Y., 1963. XIII, 337 p. • A descriptive bibliography of the
writing of J. F.Cooper / By Spiller R. E., Blackburn Ph. С N. Y.,
1934. IX, 259 p.; Idem. N. Y., 1968. IX, 259 p. • The cycle of
American literature: An essay in hist, criticism. N. Y., 1955. XV,
318 p.; Idem. N. Y., 1967. XII, 243 p. • A time of harvest: Amer.
lit., 1910-1960. N. Y., 1962. 173 p. • The third dimension: Studies
in lit. history. N. Y., 1965. VII, 245 p. • James Fenimore Cooper.
Minneapolis, 1965.48 p. • The oblique light: Studies in lit. history
a. biography. N. Y., 1968. VIII, 279 p. • The mirror of American
life: Essays and reviews on Amer. lit. Tokyo, 1971. XVIII, 277 p. •
The Philobiblon club of Philadelphia: The first eighty years, 1893-
1973. Philadelphia, 1973. 38 p. • The American in England during
the first half century of independence. Philadelphia, 1976. XIII,
416 p. • Milestones.™ American literary history. Westport (Conn.),
1977. XVI, 152 p. • Late harvest: Essays a. addresses on Amer. lit.
and culture. Westport (Conn.), 1981. XI, 280 p.
Ред.:
Литературная история Соединенных Штатов Америки /
Под ред. Спиллера Р. Э. и др. Предисл.: Засурский Я. Н.
М., 1977-1979. Т. 1-3. • The roots of national culture: Amer.. lit.
to 1830 / Ed. by Spiller R. E. N. Y., 1933. XV, 758 p.; Rev. ed. /
Ed. by Spiller R. E., Blodgett H. N. Y., 1949. XV, 998 p. • Cooper
J. F. Satanstoe / EcL, introd., with chronology a. bibliogr. by Spiller
R. E. and Coppock J. D. N. Y., 1937. XLI, 424 p. • Literary history
of the United States. N. Y., 1948. Vol. 1-3; Idem. N. Y., 1974. Vol.
1-2. • American perspectives: The nat. self-image in the twentieth
century / Ed. by Spiller R. E., Larrabee E. Cambridge (Mass.),
1961. XII, 216 p. • Emerson R. W. Selected essays, lectures, and
poems / Ed. a. introd. by Spiller R. E. N. Y., 1965. XX, 396 p. •
The American literary revolution, 1783-1837. N. Y., 1967. XIV,
500 p. • The Van Wyck Brooks — Lewis Mumford letters: The
record of a literary friendship, 1921-1963. N. Y.; Dutton, 1970. IX,
461 p. • Emerson R. W. The collected works / Ed. by Spiller R. E.,
Ferguson A. R. Cambridge (Mass), 1971-1994. Vol. 1-5. • Cooper
J. F. Representative selections. Westport (Conn.), 1976. 350 p.
Лит. :
Вейман P. Общественная история и эстетика как «дуализм»
(Р. Э.Спиллер) // Вейман Р. История литературы и
мифология. М.,1975. С. 179-182.
А. Н. Николюкин, Т. В. Воронцова
СПИНГАРН Джоэл Элиас (SPINGARN Joel Elias) (1875,
Нью-Йорк — 1939) — американский поэт, критик,
флорист. Проф. компаративистики Колумбийского
унта (1910-1911), один из основателей литературного
сообщества Harcout Brace and Co (1919). Главные работы
С. — подготовленный им трехтомник «Литературно-
критические очерки XVII века» (1908-1909),
«Литературоведение и критика в США» (1922), «Творческая
критика» (1931), комментированный перевод на
английский язык труда Б. Кроне «История литературной
критики в эпоху Возрождения» (1899) — характеризуют
его как ученого академических кругов. Но он же одним
из первых восстал против поздневикторианских
эстетических методов критического анализа, изучению
которых посвятил большую часть своей жизни. В лекции
«Новая критика» (1911) осуществил радикальную
переоценку методов импрессионистического,
биографического, исторического и позитивистского литературоведения
и представил некоторые предварительные формы
развития неокритицизма. С. часто называют отцом
американской «новой критики», но этот титул во
многом условен. Во-первых, С. в дальнейшем никогда
практически не осуществлял провозглашенных им в 1911
принципов, во-вторых, новая критическая деятельность
С. не была достаточно оригинальной и
самостоятельной. Конкретные идеи, высказанные им в лекции «Новая
критика», явились переложением некоторых положений
работы Б. Кроче «Эстетика как наука о выражении и как
общая лингвистика» (1902). Влияние С. на
неокритическую плеяду молодых критиков США во многом было
вторичным, и С. не отрицал этого, считая себя
учеником итальянского ученого.
Центральным для теории С. стало понятие
«выражения», заимствованное им у Кроче. Во всех типах
критики, рассматриваемых С, он нашел общий,
объединяющий их момент выражения — будь то выражение
эмоций или опыта, характера автора или реалий
действительности. По убеждению С, критик вслед за
художником должен создать новое, но адекватное вызвавшему
его произведению искусства выражение: «Я по крайней
мере стремлюсь заменить одно произведение искусства
на другое, искусство может найти свое alter ego только в
искусстве» («Новая критика»). С. понимает искусство как
форму; каждое поэтическое произведение для него — это
новое и независимое выражение, новая форма, поэтому
невозможно говорить о стереотипном
функционировании в искусстве видов и жанров: «Поэты не создают

СТАЙНЕР 381
эпику, пастораль, лирику — они выражают себя, и это
выражение есть их единственная форма (Там же).
«Творческая деятельность» писателя идентична «судящей
деятельности» критика: обе являются актом
«творческого духа», существующим в идеальном измерении.
«Новые критики», развивая идеи С, попытались дать
этому акту лингвистическое обоснование.
Соч.:
A history of literary criticism in the Renaissance. N. Y., 1899. 330
p. Idem. N. Y., 1954. 350 p. • The origins of modern criticism.
Chicago, 1904. • Scholarship and criticism in the United States. N. Y.,
1922. P. 93-108 p. • Creative criticism and other essays. L., 1931.
221 p. • The New criticism // Glicksberg Ch. American literary
criticism, 1900-1950. N. Y., 1951. P. 76-89.
Ред.:
Critical essays of the seventeenth century. Oxford, 1908-1909. Vol.
I 1605-1650; Vol. II 1650-1685; Vol. Ill 1685-1700.
E. А. Цурганова
СТАЙНЕР Джордж (STEINER George) (p. 23.V. 1929,
Париж) — американский литературовед. Переехал в США в
1940, принял американское гражданство в 1944. Учился в
Сорбонне (1947), Чикагском (1948) и Гарвардском ун-тах
(1950). Доктор философии (1955), сотрудник журнала
«The economist» (London, 1952-1956), преподавал в Прин-
стонском ун-те (1957-1960). С 1961 проф.
Кембриджского ун-та (Англия).
С. выступает против методологии «новой критики»
с утверждением «старой критики», основанной не на
анатомировании художественного текста, а на
размышлении, понимании и любви к произведениям искусства.
Эту принципиальную позицию С. вынес в подзаголовок
своей книги о Толстом и Достоевском «Очерки старой
критики» (1959). В книге «Смерть трагедии» (1961)
рассматривает теорию и историю становления жанра.
Критерием трагедии считает отсутствие вознаграждения
герою как проявления справедливости (античные
трагедии и трагедии елизаветинцев). После Ж. Расина
трагедии стали невозможны: романтическая образность, рост
популярности прозаических произведений в буржуазном
обществе — причины «смерти трагедии» как
художественной формы. Ту же мысль С. проводит и в
предисловии к книге В. Беньямина «Начало немецкой трагической
драмы» (1998). В основу книги «Язык и молчание:
Очерки о языке, литературе и бесчеловечии» (1967)
положена идея о том, что после ужасов Второй мировой
войны, после Освенцима и Бухенвальда идеи
классического гуманизма, вдохновлявшие человечество на
протяжении веков, обнаружили свою несостоятельность. В
период «посткультуры» вера в будущее утрачена.
Проблеме дегуманизации культуры в XX в.,
превращению ее в «посткультуру» посвящена книга С. «В замке
Синей бороды» (1971) — аллюзия на название оперы
Б. Бартока «Замок герцога Синяя Борода» (1918).
Западная культура умерла в дни «тридцатилетней войны» —
1914-1945, но ее смерть не означает остановки в
движении человечества к познанию: «Мы не можем повернуть
обратно. Мы не можем выбрать сон незнания. Мы
откроем последнюю дверь в замке, даже если это ведет
к реалиям, находящимся вне человеческого понимания и
контроля», потому что «открывание дверей — это
трагический смысл нашего существа».
Книга «После Вавилона» (1975) является
исследованием феноменологии и процессов перевода — как
межъязыкового, так и внутриязыкового (разница дискурсов).
С. находит корень «проблемы Вавилона» в глубоком
инстинкте человека — проявить себя в мире и
одновременно сохранить собственную частность и уникальность
(«общедоступная тайна»). На примере
словообразовательных и полисемических находок К. Бёрка и
Дж. Оруэлла С. рассуждает об особенностях «языка
идеологии». Он утверждает, что язык является способом
отказа человека принять мир таким, каков он есть.
С. сохраняет интерес к экзистенциализму. В конце
1970-х он выпустил две версии книги о М. Хайдеггере.
Сборник критических эссе, созданных в 1978-1995,
«Неистраченная страсть» вышел в 1996. Центральная тема
всех статей — язык и его взаимосвязь с литературой и
религией. «Эррата» (1998) — мемуары С. Рожденный в
Париже сын евреев-эмигрантов из Вены, американский
гражданин — он рассматривает свою жизнь как
пересечение континентов и культур. Считает обыденные
события собственной жизни источником возникновения
центральных идей и тем своих научных исследований о
значении современной западной традиции, ее
философских и религиозных истоках. Темы книги — связь
высокого искусства и жестокости в XX в., проблемы
иудаизма (диаспора и Израиль), неопределимая связь
между языком и музыкой, язык и современное
«отступление из слова», значение Бога для современной
науки.
Соч.:
Tolstoy or Dostoevsky: An essay in the old criticism. N. Y., 1959.
354 p.; Idem. New Haven, 1996. XVI, 368 p. • The death of
tragedy. N. Y., 1961. 354 p.; Idem. New Haven, 1996. XIV, 368,
XII p. • Language and silence: Essays 1958-1966. L., 1967. 454 p.;
Idem: Language and silence: Essays on language, literature and the
inhuman. N. Y., 1967. XIV, 426 p.; Idem. New Haven, 1998. XIV,
426 p. • Extraterritorial: Papers on lit. and the lang. revolution.
N. Y., 1971. XIII, 210 p. • In Bluebeard's castle: Some notes
towards the redefinition of culture. New Haven, 1971. 141 p.;
Idem. L., 1971. 112 p.; Idem: La Culture contre Phomme: In
Bluebeard's castle. P., 1973. 155 p. • After Babel: Aspects of language
and translation. N. Y., 1975. VIII, 507 p.; Idem. N. Y., 1998. 576 p.
• Heidegger. Hassocks (Eng.), 1978. 156 p. • On difficulty, and
other essays. N. Y., 1978. XI, 209 p. • Martin Heidegger. N. Y.,
1979. 173 p.; Idem. Chicago, 1991. XXXV, 173 p. • Antigones:
The Antigones myth in Westren lit., art and thought. Exeter, 1979.
316 p.; Idem. New Haven, 1996. 316 p.; Idem: Dialogues sur le
mythe d'Antigone, sur le sacrifice d'Abraham / Boutang P., Stiener
G. P., 1994. 156 p. • Real presences. Chicago, 1989. 236 p. • Proofs
and three parables. L., 1993. 114 p. • What is comparative
literature?: An inaugural lecture delivered before the University of
Oxford on 11 October, 1994. Oxford; N. Y., 1995. • No passion
spent: Essays 1978-1995. New Haven, 1996. XI, 430 p. • Errata:
An examined life. New Haven, 1998. 206 p. • Grammars of
creation: Originating in the Gilford Lectures for 1990. New Haven,
2001.344 р.
Ред.:
Homer: A collection of critical essays / Ed. by Steiner G., Fagles R.
Englewood Cliffs (N. J.), 1962. 178 p. • The Penguin book of
modern verse translation / Ed. a. intod. by Steiner G. Harmondsworth,
1966. 332 p. • Poem into poem: World poetry in modern verse
translation / Ed. a. introd. by Steiner G. Harmondsworth, 1970. 334
p. • Kafta F. The trial / Ed. with an introd. by Steiner G. N. Y.,
1995. XXI, 281 p. • Homer. Homer in English / Ed., introd. a. notes
by Steiner G.; With the assist, of Dykman A. L. N. Y., 1996.
XXXIV, 357 p. • Benjamin W. The origin of German tragic drama /
Introd. by Steiner G. N. Y., 1998. 258 p.

382 СТАРОБИНСКИЙ
Лит.:
Reading George Steiner/ Ed. by Scott N. A., jr., Sharp R. A. N. Y.,
1994. • Schwartz J. [Recensio] // Mod. philology. Chicago, 1992.
Vol. 89, N 3. P. 452-456. Rec. ad. op.: Steiner G. Real presences.
Chicago, 1989.
Т. В. Воронцова, А. H. Николюкин
СТАРОБИНСКИЙ Жан (STAROBINSKI Jean) (p. 17.XI.
1920, Женева) — швейцарский литературовед и историк
культуры, пишет преимущественно по-французски. Сын
эмигрантов из Польши, учился в Женевском ун-те, где в
50-е защитил две докторских диссертации — по
литературе и медицине. Некоторое время работал врачом.
Проф. истории идей (с 1958) и французской литературы
(с 1964) Женевского ун-та. С медициной (ее историей)
связана одна из тем исследований С. — история понятий
о меланхолии и ее психиатрического лечения. Основная
область его литературоведческих занятий — французская
литература от Монтеня до XIX в.
С. — один из участников Женевской школы в
литературоведении, ученик М. Реймона, друг Ж. Пуле. Его
первые работы 50-х связаны с методом тематической
критики (о мотиве взгляда у Расина, о масках и
псевдонимах в жизни и творчестве Стендаля, о тематике
«прозрачности и препятствия» у Руссо), который
сочетается со стилистикой Л. Шпитцера (с ним С. общался во
время стажировки в США в 1953-1956) и с «мягким»,
широко понятым психоанализом; классический
психоанализ Фрейда С. критиковал, демонстрируя его не
вполне научные, «литературные» корни.
В 60-е научное творчество С. развивалось в сложном
взаимодействии с французской «новой критикой». Он
решительно отдавал предпочтение структурному, а не
генетическому объяснению художественного текста,
интересовался идеями современной лингвистики. Одной из
его заслуг явилось открытие и комментированное
издание неопубликованных записей Ф. де Соссюра об
анаграммах (1964). Введенную Э. Бенвенистом оппозицию
«истории» и «дискурса» С. с 50-х применял к анализу
биографического повествования у Руссо (1958). Однако в
методологии, в теории акта интерпретации он
отрицает основополагающую для «новой критики»
иерархическую систему языка-объекта и метаязыка:
интерпретатор, по мысли С, добивается успеха (научного,
социального и т. д.) постольку, поскольку находит в толкуемом
тексте язык своих собственных актуальных ценностей
и, наоборот, формирует этот язык на основе предмета
интерпретации. Культурный перелом рубежа XIX-
XX вв. характеризуется тем, что в этот исторический
момент критическая интерпретация отрывается от
авторитета предсуществующих (в том числе
интерпретируемых ею) текстов и начинает высказываться на свой
страх и риск, опираясь на собственную творческую
свободу.
Отправляясь от теории герменевтического круга, С.
в работе «Отношение критики» (1970) расширяет это
понятие, формулируя его как «критический путь»: такой
путь пролегает через различные «планы» анализируемого
произведения, каждый из них описывается на своем,
техническом метаязыке, но никакая техника анализа не
способна программировать сам переход от одного плана
к другому. Критический путь — ответственный
экзистенциальный акт, совершаемый личностью и в
принципе неповторимый; повторению и преподаванию
поддаются лишь частные «техники».
В позднем творчестве С. все большее место
занимают междисциплинарные историко-культурные эссе, где
литература рассматривается в ряду других областей
культуры. Предметы этих исследований — образ паяца в
художественной культуре XIX-XX вв. (в частности,
символическое отождествление художника, поэта с
циркачом), хронологический срез европейской культуры
за один критический 1789 год, образное оформление
идей свободы в культуре Просвещения (1973).
Материалом этих синтетических очерков служат как словесные
памятники эпохи, так и живопись, музыка, театр.
Другой цикл работ С. образуют исследования по
истории ключевых слов и понятий новоевропейской
культуры, таких как «воображение», «цивилизация», «мифы»,
«лесть», «реакция». Истории последнего понятия
посвящена большая монография (1999), учитывающая его
физическое, медико-биологическое, психологическое,
политическое значения. В семантической динамике
анализируемого понятия С. раскрьюает исторические
конфликты эпохи, некоторые из которых прослеживает
до нашей современности.
Соч.:
Поэзия и знание: История литературы и культуры / Сост.,
предисл. С. Н. Зенкина. М., 2002. Т. 1, 495 с. Т. 2, 599 с. •
Montesquieu par lui-meme. P., 1953. 192 p. • Jean-Jacques
Rousseau: La transparence et Tobstacle. P., 1958. 340 p. • Toeil
vivant. P., 1961. 262 p. • L'Invention de la liberie. Geneve, 1964.
220 p. • Les mots sous les mots: Les anagrammes de Ferdinand de
Saussure. P., 1964. 168 p. • Portrait de Partiste en saltimbanque.
Geneve, 1970. 143 p. • La relation critique. P., 1970. 341 p. • 1789.
Les emblemes de la raison. P., 1973. 191 p. • Trois fureurs. P.,
1974. 176 p. • Montaigne en mouvement. P., 1982. 384 p. • Table
d'orientation. Lausanne, 1989. 220 p. • La melancolie au miroir:
Trois lectures de Baudelaire. P., 1989. 93 p. • Le remede dans le
mal. P., 1989. 286 p. • Diderot dans Tespace des peintres. P., 1991.
100 p. • Action et reaction. P., 1999. 450 p.
Лит. :
Le Magazine litteraire. P., 1990. Sept. №280. P. 14-61. • Sta-
robinski en mouvement / Sous la dir. de Gagnebin M., Savinel С
Seyssel, 2001. 500 p.
С. Н. Зенкин
СТЕФФЕНСЕН Эйгил (STEFFENSEN Eigil) (p. 26.1.1927,
Вестервиг) — один из ведущих русистов Дании, доктор
филологии (1966), проф. Копенгагенского ун-та. В книге
«Идеи и действительность в искусстве Гоголя: Анализ
проблематики творчества» (1967) рассматривает
писателя как представителя романтического направления,
художника, движимого мечтой о возрождении
утраченной гармонии человека и природы. В работах о
творчестве Л. Н. Толстого выявляет этические парадоксы
мировоззрения писателя. Автор книги «Великие романы
Достоевского» (1971), «Достоевский в датской
литературной критике (1883-1945)» (1977), а также биографий:
«Чехов на пороге» (1982), «От символизма к
литературному мессианизму: Александр Блок» (1880-1980). В
статьях 70-х уделяет много внимания изучению
советской культурной политики и литературы 20-х, проводя
параллели между эстетикой Пролеткульта и
современным литературным процессом. С. принадлежит также
теоретическое исследование «Современная русская
литературная критика: От Плеханова до Лотмана» (1973).
Осмыслению перемен, происходящих в русской
литературе 80-х XX в., посвящена книга «Бунт сверху: От

СТИЛИСТИЧЕСКАЯ КРИТИКА 383
холодной войны к оттепели» (1988). В книгу «Просто к
Рунгстелу» (1993) включены письма и мемуары.
Соч.:
Ide og virkelighed i Gogols kunst: En analyse af forfatterskabets
central problematik. K.0benhavn, 1967. 359 s. • Dostojevskijs —
store romaner. K.0benhavn, 1971. 92 s. • Nyere russisk
litteraturkritik: Fra Plechanov til Lotman. Kobenhavn, 1973. • Do-
stojevskij i dansk litteratur kritik (1883-1945). Odense, 1977. 23 s.
• Fra symbolisme til revolusjonaer messianisme: Aleksander Blok,
1880-1980. K0benhavn, 1980. 152 s. • Tjechov pa taerskelen:
Digteren, virkeligheden, dr0mmen. K.0benhavn, 1982. 248 s. •
Oppr0r fra oven: Fra koldfront til t0rbrud i sovjetisk litteratur.
K0benhavn, 1988. 213 s. • En enkelt til Rungsted. K.0benhavn,
1993.203 s.
Л. Г. Григорьева
СТИЛИСТИЧЕСКАЯ КРИТИКА (нем. STILKRITIK,
итал. CRITICA STILIST1CA). Интернациональное
направление в литературоведении, преимущественно
романском, изучающее художественные произведения сквозь
призму использованных лингвистических средств
выразительности в их соотношении с духовными
аспектами личности автора, а также с языковой и культурной
системой в целом. С. к. имеет довольно размытые
границы, пересекаясь с другими литературоведческими
направлениями, и активно взаимодействуя со
стилистикой как отдельной филологической дисциплиной.
Исследования литературного стиля имеют богатую
историческую традицию, восходящую к античности,
однако теоретические основания собственно С. к. лежат
в высказанной Б. Кроне идее о том, что литературную
форму следует изучать не «снаружи», исходя из
предустановленных риторикой или другой дисциплиной норм,
а «изнутри», отталкиваясь от выраженного в
произведении «чувства» (Сгосе:1902). Стиль и язык являются,
таким образом, выражением духовного начала, поэтому
иногда встречается обозначение С. к. как
«идеалистической стилистики». Тезисы Кроче о единстве речи и
эстетической деятельности были развиты К. Фоссле-
ром, основателем «идеалистической неофилологии»,
соединившим их в своей теории с идеями В. Гумбольдта
о языке как деятельности и продукте деятельности, а
также о внешней и внутренней форме. Творческий
потенциал языка реализуется в стиле, однако в
концепции Фосслера нет принципиального разграничения речи
обыденной и поэтической, стиля индивидуального и
общенародного (этот взгляд в дальнейшем будет
пересмотрен многими представителями С. к.). Цель
стилистического анализа — рассмотреть происхождение
экспрессивных элементов, реконструировать их
«духовную этимологию», или причину, которая
обнаруживается в «духе народа» или личности автора. Существенным
элементом лингвистической теории Фосслера является
также идея о существовании непосредственной связи
между культурой и языком, их параллельном развитии,
при котором мельчайшим изменениям в языке
соответствуют определенные внешние культурные события.
Несмотря на значительный вклад в теорию С. к., Фосс-
лер оставил небольшое количество образцов
практического применения своих идей к изучению
индивидуальных авторских стилей (Vossler:1913).
В этот же исторический период основы
лингвистической стилистики были заложены представителем
швейцарско-французской языковедческой школы Ш. Ба-
лли. Несмотря на известную близость этих концепций
(понимание языка как знаковой системы, признание его
духовной природы, представление о речи как реализации
возможностей языка, внимание к аффективным его
аспектам и пр.), концептуальные и методологические
различия между ними весьма велики. Если немецкая
идеалистическая школа в первую очередь основывалась
на рассмотрении индивидуальных и творческих аспектов
языка, то швейцарско-французская рассматривала его
прежде всего как систему знаков, имеющую социальное
и психологическое происхождение и когнитивную
направленность. Первая стремилась от лингвистических
фактов подняться к единству Духа, вторая применяла к
лингвистическим и литературным фактам
аналитические, объективные, дескриптивные подходы. Первая
была направлена на изучение индивидуального языка
литературного произведения, вторая — на анализ
безличного языка некоторого сообщества. Однако в
дальнейшем идеалистическая С. к. восприняла некоторые
достижения аналитической и лингвистической
стилистики, при этом особо важным среди стилистических
терминов стало центральное для Ш. Балли понятие
«языковый выбор», осуществляемый писателем между
различными приемлемыми вариантыми языковых
средств (Bally: 1905, Bally: 1909).
Практические исследования стиля отдельных
авторов на основе принципов эстетики Кроче стали
появляться в первые два десятилетия XX в. в Италии. Так,
Ч. Де Лол лис в работе «Очерки итальянской
поэтической формы в XIX веке» (написана между 1912 и 1920)
исследовал две разнонаправленных стилистические
тенденции в поэзии этого периода: стремление к
реалистическому, народному, социально значимому искусству
и высокую поэтическую, «парнасскую» традицию (De
Lollis:1929). Т. Пароли в книге «Поэзия и литература»
(1916) подчеркивал, что авторская личность оставляет
отпечаток на всех аспектах произведения, — и чтобы
«раскрыть ее тайну», необходимо «спиритуализовать
понимание художественной формы и стиля». В
соответствии с этими теоретическими установками Пароли
находил соответствие между субъективностью стиля
Б. Челлини и независимостью и эгоцентризмом его
характера, а в его расшатанных, изобилующих
бесчисленными подробностями периодах видел отражение
авантюризма автора и его профессии ювелира (Parodi:
1916).
Целостная методология С. к. была впервые
разработана немецким ученым Л. Шпитцером. Фактически она
может расцениваться как образец практического
применения идей Фосслера и Кроче к анализу литературного
произведения, но, как указывал сам Шпитцер,
генетически она восходит скорее к психоанализу 3. Фрейда. В
основе шпитцеровского метода лежит убеждение, что
«каждому чувству, отличающемуся от нашего
нормального душевного состояния, в языке соответствует
некоторое отличие от привычного способа изъясняться;
и наоборот, из лингвистического средства,
отклоняющегося от нормального употребления, вытекает необычное
состояние психики: в общем, каждое конкретное
языковое выражение отражает определенное состояние духа»
(Spitzer:J928). Кроме того, литературное произведение
воспринимается как целостный организм, где
мельчайшая деталь соответствует общей структуре и средства
языковой выразительности находятся в
предустановленной гармонии с целым. Существенной чертой методоло-

384 СТИЛИСТИЧЕСКАЯ КРИТИКА
гии Шпитцера является установка на интуитивность
литературоведческого анализа, предпочтение
герменевтического метода строгим научным процедурам.
Стилистический анализ начинается с внимательного прочтения
произведения, при котором взгляд
читателя-исследователя фиксирует некоторое отклонение от языковой
нормы, открывающее ему доступ к внутреннему миру
автора. В процессе чтения подобные наблюдения
множатся и складываются в целостную систему,
позволяющую найти для них единый «духовный этимон»,
который на следующем этапе исследования позволит
объяснить другие, еще не интерпретированные,
особенности стиля. На дальнейшее развитие С. к. оказало
серьезное влияние и различение Шпитцером двух
понятий: Stilsprache — индивидуальный авторский стиль и
Sprachstil — речевые особенности, характерные для
исторических эпох, социальных групп и т. п. (Spitzer:
1928).
Развитие С. к. в сторону историко-культурного
анализа было осуществлено в работах Э. Ауэрбаха и
Э. Р. Курциуса. Первый, базируясь на шпитцеровском
по духу анализе «образцов стиля», раскрыл взаимосвязь
между произведением и его конструктивными
моментами: культурными традициями, поэтическими школами,
социальной средой, аудиторией. В книге Ауэрбаха
«Мимесис» (1946) осуществлен естественный переход от
синхронического изучения стиля к диахроническому
исследованию содержательных аспектов произведения.
Хотя автор анализирует лишь небольшие отрывки
произведений, ему удается показать, каким образом
вариативность экспрессивных методов подражания
отражает изменчивость самого понятия реальности
(Auerbach:1946). Курциус анализирует топосы, которые
представляют собой устойчивые формулы, клише,
мотивы, восходящие главным образом к «общим
местам» риторики. Будучи элементами стиля, они в то
же время являются проявлением духовных констант,
свойственных европейской культуре (Curtius:1948).
Работа Г. Фридриха «Структура лирической позии от
Бодлера до наших дней» демонстрирует возможности
С. к. в области компаративистики (Friedrich:1956).
Во Франции П. Гиро, опираясь на восходящую к
Шпитцеру идею «отклонения», создал «стиломет-
рическую» (компаративно-статистическую) методику. Ее
центральным понятием является «разрыв» (1'ecart) между
выразительными средствами, используемыми
конкретным автором, и современной ему или характерной для
его литературных предшественников лингвистической
нормой, между поэзией и прозой и т. п. Мера разрыва
вычислялась на основе статистики встречаемости
различных слов в сравниваемых произведениях и
выделении ключевых слов, тематически характеризующих
творчество писателя или отдельное произведение. При
этом отклонением Гиро считал не отдельные «разрывы»
между авторским языком и языковой нормой, а их
комплекс, включающий также не-ключевые олова,
представляющие собой «контекстуальное отклонение» (Сш-
raud:!953, Guiraud:l955, Guiraud:1969). Ж. Марузо внес в
понятие лингвистического выбора тематические
аспекты. Стремление определить мотивацию автора при
осуществлении выбора позволяет говорить о частичном
соприкосновении его концепции со С. к. (Marouzeau:
1946). В Италии работы Шпитцера стали известны
узкому кругу академических исследователей в 30-е,
однако широкомасштабное знакомство с ними
состоялось лишь в 50-е, когда был издан в переводе сборник
его статей, подготовленный А. Скьяффини. До этого
момента термин «С. к.» относился скорее к работам
Дж. Де Робертиса и его ученицы А. Нофьери,
вызвавшим жестокую критику со стороны Кроче. Подход Де
Робертиса базировался на идущей от Дж. Кардуччи
традиции тщательного анализа мелких стилистических
деталей, конечной целью которого было выделить в
поэтическом произведении прекрасное, удавшееся.
Отсюда определение Де Робертисом своего метода как
«фрагментарной критики поэтических моментов».
Изучение языковых стилей в понимании, восходящем к
Шпитцеру, в 30-е можно увидеть в работе Скьяффини
«Традиция и поэзия», написанной на материале прозы
Боккаччо, Данте и других ранних итальянских авторов
(Schiaffini:1934).
Б. Террачини создал теорию стилистического
анализа, во многом созвучную шпитцеровской, но
восходящую к учению о символических формах Э. Кассирера. В
произведении, имеющем поэтическую значимость (здесь
прослеживается связь с оппозицией поэзия/не-поэзия,
идущей от Кроче), символическое выражение образуется
благодаря сочетанию образа и ритма (мелодического
элемента). Эта образно-мелодическая линия приобретает
отчетливость в «особых местах» (punti distinti),
представляющих собой «явную и прямую тропу к
символическому значению, носителем которого являются все
выразительные аспекты произведения в целом» (Terracini:1966).
Новаторство Террачини заключается также в
объединении концепции «особых мест», напоминающей идеи
Шпитцера, с восходящим к стилистике Балли понятием
авторского выбора. В процессе творчества автор
постоянно осуществляет выбор между лингвистически
близкими вариантами, и каждый из этих выборов
определяется целостным выражением-символом. Автор
становится своим первым критиком и интерпретатором в
процессе поиска знака, адекватного определяющему его
символу. Таким образом, Террачини создал свой вариант
С. к., лишенный психоаналитических обертонов,
присущих работам Шпитцера (Terracini:1961, Terracini:1966).
Крупнейший итальянский лингвист Г. Девото в
своих занятиях стилистикой наследовал традиции
женевско-французской лингвистической школы. Однако
в отличие от нацеленной на изучение общеязыковых
явлений «стилистики без стиля», характерной для
Балли, функциональная стилистика Девото
предполагала анализ стиля отдельных авторов — Дж. Пасколи,
Г. Д'Аннунцио, М. Пруста, И. Свево и др.
Теоретической новацией Девото стало внесение в понятие стиля
социальных аспектов. Для него стиль является не
отражением индивидуальных свойств говорящего
субъекта, а продуктом отношения между ним и обществом.
«Стиль предполагает отношение. Он является
результатом диалога между нами и лингвистическими
институциями, которыми мы пользуемся, на которых писатель
оставляет след, но которыми в свою очередь
обуславливается его творчество» (Devoto:l950, Devoto:1962).
В Испании принципы С. к. разрабатывал Д. Алонсо.
По его мнению, стилистическое исследование, являясь
одним из видов научного анализа, в то же время
отражает «тайну поэзии», т. е. то неуловимое, что «застает
врасплох» читателя. Идеал науки о литературе — понять
произведение как совершенную и индивидуальную сие-

СТОЛПЕ 385
тему значений, постичь его «истинную (духовную)
форму». Однако эти идеалистические установки
сочетаются у Алонсо с применением на практике
семиотических концепций. Рассматривая теорию знака Ф. де
Соссюра, Алонсо подчеркивает, что в стилистике
бывает важен не только «акустический образ», но и реальное
произношение слова. Кроме того, само означаемое не
всегда бывает концептом, оно может быть
аффективным, сенсуальным или образным. Слово не является
изолированным знаком, иногда в его роли выступает
способ соединения слов (AIonso:I950, Alonso, Bousono:
1951).
К. Боусоньо перевел проблематику С. к. в план
изучения типов образности и символизма — в
терминологии ученого, «психологической семантики». В
традиционной поэзии связь между реальностью и поэтическим
выражением устанавливается разумом (так, розе на
тонком стебле соответствует женская головка на
стройном теле). Начиная с Ш. Бодлера, такая связь
устанавливается не столько при помощи рационального
взаимосоотнесения элементов, сколько под воздействием
эмоций. В авангардной поэзии происходит полное
разрушение рациональной связи между образом и
реальностью, данной в опыте, однако отсутствует также и связь
эмоциональная (Bousono: 1952).
В английском литературоведении С. к. представлена
исследованиями С. Ульмана и Р. А. Сэйса в области
стилистики французской прозы, в которых стиль
понимается как выбор между потенциальными
синонимическими вариантами (Ullmann:1957, Sayce:1953). В США в
первой половине XX в. стилистические исследования
существовали по большей части в рамках «новой
критики», а С. к. идеалистического характера отсутствовала. В
1957 М. Риффатерр в ранней работе о стиле «Плеяд»
Ж. А. Гобино соединил анализ в духе Шпитцера со
статистическим методом, рассматривая «любимые
выражения» Гобино (например, assurement, sans doute, soit) как
«лингвистическую верхушку психологического айсберга,
позволяющую получить доступ к глубинным течениям
мысли, важнейшим идеям и даже idee-fixe автора, что
может помочь нам в понимании его осознанно
осуществляемых выборов» (Riffaterre:1957).
Начиная с 60-х XX в., авторы стилистических
исследований все больше ориентировались на достижения
лингвистики, и идеалистическая С. к. постепенно
уступила место семиотическим, структуралистским и
иным подходам. Они способствовали обновлению
методов, близких С. к. (критика вариантов, история
языка), но оказались невовместимы с С. к. как таковой,
поскольку невозможно строго научное определение
лингвистической нормы, отклонения от которой
образуют индивидуальный стиль и отражают личность
автора. По мнению Ч. Сегре, одного из крупнейших
итальянских семиотиков, практиковавшего все
разновидности С. к. и сходных с ней методик, настало время
окончательно отделить стилистику произведения как
эстетического объекта от лингвистической стилистики,
рассматривающей его как документ истории языка.
Е. В. Лозинская
СТИФ Карл (STIFF Carl) (p. 11.VIII. 1914, Свендборг) —
датский литературовед. Окончил Копенгагенский ун-т
(1941, магистр 1944, доктор филологии 1953). Проф.
славянской филологии Копенгагенского ун-та (1953-
1985). Член Международного комитета славистов (с
1964), вице-президент Международного общества
Достоевского (International Dostoevsky Society, с 1972). Автор
трудов по истории средневековых славянских литератур
(«История всемирной литературы», т. 2, 1971), разделов
о русском классицизме (т. 6), литературе 1790-1830 (т.
7), реализме (т. 8), натурализме (т. 9), современной
литературе («Современная литература после 1914»,
1950). В книге «Русский нигилизм: Фон романа
Достоевского «Бесы» (1969) истолковывает роман как
литературную полемику с романом «Отцы и дети» Тургенева,
исследует русскую революционно-демократическую
литературу и литературную критику XIX в.. идеологию
народничества. В работе «Контрасты и соответствия:
Три статьи о русской литературе» (1976) анализирует
полемику Горького с «евангелием страдания»
Достоевского, понятие «живая жизнь», у Толстого и
Достоевского и его преломление в различных вариантах у
Л. Леонова, Е. Замятина и других русских писателей
XX в. Отдельные статьи посвящены исследованию
связей между русским летописанием и эпосом, а также
творчеству Тургенева, Бунина, Вяч. Иванова, Б.
Пастернака. В монографии «Борьба против пола. Споры
вокруг рассказа о браке "Крейцерова соната" Толстого»
(1985) рассматривает эволюцию взглядов писателя на
вопросы этики и морали.
Соч.:
Sovjetrussisk litteratur // Modern litteratur efter 1914. Kobenhavn,
1950. s. 348-389. • Studien in the Russian historical song.
Kobenhavn, 1953. 274 p. • Om at loese Dostoevskij. Kobenhavn,
1965. 32 s. • Den russiske nihilisme: Baggrunnen for Dostojevskijs
roman «De besatte». Kobenhavn, 1969. 204 s. • Kontrasterog sam-
menhaenge: Tre studier i russisk litteratur. Kobenhavn, 66 s. •
Kampen mellom ost og vest i russisk andshistorie. Kobenhavn,
1979. 20 s. • Kampen mod konet: Omkring Tolstojs oegtes-
kabsfortoelling «Kreutzersonaten». Kobenhavn. 1985.
Лит. :
Dansk biografisk leksikon. Kobenhavn, 1983. V. 14, s. 114-115.
Библ. :
Bibliography of Carl Stief// We and they. Kobenhavn, 1984.
p. 4-11.
Л. Г. Григорьева
СТОЛПЕ Свкн (STOLPE Sven) (1905, Стокгольм — 1996)
— шведский литературовед. Преподаватель истории
литературы в Стокгольмском ун-те (до 1959). Проф.
унта в Упсале (с 1959). С. опроверг распространенное в
скандинавском литературоведении представление о том,
что шведская литература начинается со Стриндберга. В
первом томе своей многотомной «Литературной истории
шведского народа» — «От рун до баллад» (1972)
проследил ее истоки в Средневековье. Выдвинул гипотезу о
более древнем происхождении «Старшей Эдды»,
полагая, что она сложилась к VI, а не к IX в., и что среди ее
авторов были датчане и шведы, которые к тому времени
имели оживленные связи с германскими племенами. С.
рассматривает шведскую литературу XII-XV вв.,
носившую в основном теологический характер и
создававшуюся на латыни. Самым значительным литературным
памятником той эпохи считает «Откровения Святой
Биргитты» (1303-1373), включавшие в себя произведения
разных жанров — теологические дискуссии, исповеди,
новеллы, молитвы, письма. Наиболее самобытным
поэтом шведского Средневековья С. называет епископа
Николауса из Линчёпинга. В монографии «Линней,

386 СТОРМБУМ
Бельман, Челлырен» (1974) исследует творчество
крупнейшего шведского поэта XVIII в. К. М. Бельмана. В
томе «Шведский романтизм: От Аттербума до Руне-
берга» (1977) изложена история преодоления в шведской
литературе начала XIX в. французского влияния и
увлечения шведских писателей эстетикой Шеллинга и
немецкой романтической философией. Ведущую роль в
литературе и духовной жизни Швеции отводит
романтикам Э. Тегнеру, Э. Г. Гейеру, Ю. У. Валлину,
Э. Ю. Стагнелиусу. С. рассматривает Хейденстама как
первого шведского поэта, который черпал вдохновение
не в иноязычных, а в национальных источниках («Вернер
фон Хейденстам», 1980). Книга «Август Стриндберг»
(1978) носит полемический характер, направленный
против критиков, обращавших внимание на
«эксцентрические эскапады» художника и тем самым
искажавших подлинный облик шведского писателя. Автор
монографий «Святая Биргитта» (1985), «Королева
Кристина» (1988),
Соч.:
Sigfrid Siwertz. Stockholm, 1933. 63 s. • Hjalmar Soderberg.
Stockholm, 1934. 60 s. • I dodens vantrum. Stockholm, 1944. 304
s. • Kaj Munk: Diktaren och profeten. Stockholm, 1944. 122 s. •
Nikolaj Berdjajef. Stockholm, 1946. 171 s. • Geijer: En essay.
Stockholm, 1947. 194 s. • Francois Mauriac och andra essayer av
Sven Stolpe. Stockholm, 1947. 291 s. • En svensk Dreyfus-skandal.
Torsten Kreuger annu en gang. Stockholm, 1951. 140 s. • The maid
of Orleans. N. Y., 1956. • Drottning Kristina: Den svenska tiden.
Stockholm, 1960. 266 s. • Jakob Bagares aventyr. Stockholm,
1972. 25 s. • Svenska folkets litteraturhistoria. Stockholm, 1972-
1980. T. 1-7. • Birgitta i Sverige och i Rom. Boras, 1985. 484 s. •
Drottning Kristina. Stockholm, 1988. 536 s.
К. E. Мурадян
СТОРМБУМ Нильс-Борье (STORMBOM Nils-Borje) (p.
26.IX. 1925, Baca) — финский шведоязычный
литературовед, культуролог, писатель, литературный критик,
переводчик, публицист. Окончил Хельсинкский ун-т.
Редактировал финляндские шведоязычные газеты
«Vasabladet» (Baca, 1941-1951), «Hufvudstadsbladet»
(Хельсинки, 1951-1964) и журналы «Horisont» (Хельсинки,
1954-1965), «Nya Argus» (Хельсинки, 1966-1973).
Возглавлял Союз финских литературных критиков (1956-
1966), Союз шведских писателей Финляндии (1957-
1967). Проф. литературы ун-та г. Васа (Финляндия, с
1978).
Последователь социологического и психолого-
биографического направлений в финляндском
литературоведении. Автор книг о жизни и творчестве
крупнейших финских писателей XX в.: В. Линна («Вяйне Линна:
Путь к литературе», 1963; «Вяйне Линна», 1964),
Э. Лейно («Эйно Лейно как прозаик и поэт», 1979),
классика финско-шведской прозы X. Ульссона
(«Путешествие внутрь себя. Произведения Хагар Ульссон»; 1964);
современного шведского писателя Л. Юлленстена
(«Анатом и моралист», 1965). Создатель истории
финской шведоязычной литературы XX в. («Финско-
шведская поэзия 1930-х гг.», 1967; «Два десятилетия
финско-шведской лирики», 1976; «Измерения», 1973). С.
отстаивает идею «эстетической состоятельности»
реалистической литературы, подчеркивает значение
классической русской литературы для развития
финского романа. Он один из лучших переводчиков финской
прозы на шведский язык, редактор и составитель
антологии «Новая финская лирика» (1960), сборника статей
«Образ народа», подготовленного к 60-летию В. Линна
(1980).
Соч.:
Vaino Linna: Kirjaliijan tie. Helsinki, 1963. 292 s. • Vaino Linna.
Helsingfors, 1964. 259 s. • Inward journey: The works of Hagar
Olsoon // The American-Scandinavian Review. N. Y., 1964.
P. 261-266. • Anatomi ja moralisti: [Lars Gyllensten] // Parnasso.
Helsinki, 1965. № 15. S. 116-121. • Suomenruotsalainen runous
1930-luvulla // Suomen kirjallisuus VI. Keurun. Helsinki, 1967. S.
492-506. • Pejlingar. Helsingfors, 1973. 258 s. • Tva artionden
finlandssvenska lyrik // Historiska och litteraturhistoriska studier.
Helsinki, 1976. №471. S. 113-133. (Skrifter utgivna av Svenska
Litteratursallskapet i Finland). • Eino Leino som prosadiktare och
diktare // Horisont. 1979. №3. S. 16-17. • Fodelsedagsbrev //
Bilden av ett folk: En festskrift till Vaino Linna. Jakobstad, 1980.
S. 428-437.
Ред.:
Ny finsk lyrik / Repo E., Stormbom N.-B. Stockholm, 1960. 139 s.
Л. А. Еськина
СТРАДА Вигторио (STRADA Vitiorio) (p. 1929, Милан) —
итальянский литературовед-русист, переводчик русской
поэзии и прозы. Окончил философский факультет
Миланского ун-та, ученик А. Банфи, учился в
аспирантуре филологического факультета МГУ (1957-1961).
Главный редактор журнала «Россия / Russia» (Torino),
проф. русского языка и литературы Венецианского
унта. Руководил Итальянским институтом культуры в
Москве (Istituto Italiano di Cultura a Mosca, 1992-1996).
Сотрудничает с газетой «Corriere della Sera».
С. — специалист по русской литературе и культуре
XX в., особое внимание уделял советскому периоду их
развития. В первой своей книге «Советская литература:
1953-1963» (1964) поставил вопрос об объеме и
содержании этого понятия и подчеркнул необходимость
исторического подхода к этой проблеме. Считал советскую
литературу (на русском языке) одним из этапов в
развитии русской литературы в целом и включал в нее
творчество всех писателей, работавших после революции на
территории СССР, вне зависимости от их отношения к
новой власти. В то же время творчество писателей
русского зарубежья, по мнению С, является
продолжением предыдущего этапа развития русской литературы.
Книга включает статьи, посвященные собственно
литературе указанного периода (А. Фадеев, К. Симонов,
Н. Погодин, Е. Евтушенко, В. Кочетов, Н. Заболоцкий,
А. Солженицын, В. Некрасов, И. Эренбург и др.), и
очерки, затрагивающие более широкие темы
(культурная жизнь в СССР, политика государства в
области культуры, Достоевский в СССР, фильм
С. Эйзенштейна «Иван Грозный», формализм и
структурализм и т. п.). В более поздней работе, посвященной
русскому XX в., («Символ и история», 1988) С.
отказывается от терминов «дореволюционная/советская»
литература, заменяя их соответственно понятиями
«петербургский» и «московский» периоды. Автор анализирует
процессы «деевропеизации» и «дерусификации» культуры
«московского» периода, отношения между властью и
литературой в первые десять лет после революции.
Особое внимание в книге уделено «современным мифам»
об утопии и авангарде, историческим судьбам
соцреализма.
Русская литература XIX в. исследуется в сборнике
«Бессоница разума: Мифы и образы русской литературы
от Достоевского до Пастернака» (1986). С. выделяет

СТРАТЕГИЯ ТЕКСТА 387
гамлетовскую и дон-кихотовскую линии в русской
литературе и подчеркивает, что в XX в. первая начинает
преобладать. С. рассматривает культурологические и
политические проблемы русской истории («русский
вопрос», Европа и Россия, революция и
«богоискательство»). Совместно с С. Кулешовым выпустил книгу
о советском тоталитаризме, в которой публикация
исторических документов сопровождается
аналитическими статьями, представляющими это явление как
«изнутри России», так и в контексте западных дискуссий
(1998).
Соч.:
Антон Чехов // История русской литературы: XX век:
Серебряный век / Ред. Нива Ж., Серман И., Страда В..
Эткинд Е. М., 1995. 705 с. • Литература и общество:
Введение в социологию литературы, (совм. с Дубиным Б.,
Гудковым Л.). М., 1998. • Letteratura sovietica: 1953-1963.
Roma, 1964. 361 p. • Tradizione e rivoluzione nella letteratura
russa. Torino, 1969. 262 p.; Idem. Nuova ed. accresc. Torino,
1980. XII, 406 p. • Sergej Ejzenstejn. Torino, 1970. 27 p. • Gogol',
Gor'kij, Cechov. Roma, 1973. 120 p. • Quale dissenso / Strada V.
e. a. Roma, 1978. 79 p. • URSS-Russia. Milano, 1985. 452 p. • Le
veglie della ragione: Miti e figure della letteratura russa da
Dostoevskij a Pasternak. Torino, 1986. XI, 295 p. • Simbolo e
storia: Aspetti e problemi del Novecento russo. Venezia, 1988.
254 p. • Incontro con Pasternak. Napoli, 1990. 62 p. • La Russia e
I'Europa: Un problema di ieri e di oggi: a. a. 1990-1991. Venezia,
1991. 26 p. • La questione russa: Identita e destine Venezia, 1991.
181 p. • L' altra rivoluzione: Gorkij, Lunacarskij, Bogdanov: la
Scuola di Capri e la costruzione di Dio / Con scritti di Scherrer J.,
Gloveli G., Revjakina I. Capri, 1994. 165 p. • Kulesov S., Strada V.
II fascismo russo. Venezia, 1998. 248 p.
Ред.:
История русской литературы: XX век: Серебряный век /
Ред. Нива Ж., Серман И., Страда В., Эткинд Е. М., 1995.
705 с. • Rossija. Torino, 1974. 240 p. • Rossija\Russia / Studi e
ricerche a cura di Strada V. Torino, 1974-1977. Vol. 1-3. • Problemi
di teoria del romanzo: metodologia letteraria e dialettica storica /
Scritti di Bachtin M. e. a.. Torino, 1976. LI, 221 p. • Tolstoj oggi /
A cura di Graciotti S., Strada V. Firenze, 1980. VIII, 398 p. • Fede
e scienza: la polemica su Materialismo ed empiriocriticismo di
Lenin / A cura e con un saggio di Strada V. Torino, 1982. 267 p. •
Dostoevskij e la crisi dell'uomo / A cura di Graciotti S., Strada V.
Firenze, 1991. 444 p. • I russi e I'ltalia. Milano, 1995. 349 p.
E. В. Лозинская
СТРАТЕГИЯ ТЕКСТА (нем. TEXTSTRATEGIE). Термин
рецептивной эстетики. Как отмечает X. Р. Яусс,
процесс восприятия текста на первичном горизонте
эстетического опыта не является произвольной сменой чисто
субъективных впечатлений. Он представляет собой
результат выполнения определенных «указаний»,
получаемых реципиентом со стороны текста в ходе
управляемого восприятия (Jauss:I967). В. Изер (her: 1976)
указывает на тот факт, что повествование наполнено
замечаниями автора относительно происходящего в
произведении. Авторские комментарии провоцируют в
читателе многообразные реакции. Они обескураживают
его, приводят в замешательство, побуждают к
сопротивлению и возражению, зачастую вскрывая множество
неожиданных сторон процесса повествования, которые
без этих «указаний» не были бы восприняты. И хотя эти
комментарии не предлагают обязательных оценок
происходящего, они делают «заявку» на интерпретацию,
допускающую возможность выбора. Вместо
единообразной точки зрения, однозначного видения
происходящего они предоставляют читателю возможность
выбрать определенные установки, которые он должен
осуществить, чтобы уяснить для себя суть
происходящего. Эти комментарии «снабжают» повествование
меняющимся «углом зрения», открывая пространство
интерпретации, в котором возникают новые «пустые
места». Эти места располагаются не в рассказанной
истории, а между историей и возможностями ее оценки.
«Пустые места» можно устранить лишь по мере того,
как выносятся оценки о событиях, освещаемых в
произведении.
О провоцировании способности читателя к оценке
происходящего в тексте комментарий автора
«заботится» двумя способами: воздерживаясь от однозначной
оценки событий, он создает «пустые места», которые
допускают разные варианты их заполнения; в то же
время предоставляя возможность для оценки, он
заботится о том, чтобы эти «пустые места» не заполнялись
произвольно. Таким образом, с одной стороны, это
способствует участию читателя в оценке произведения,
с другой — обеспечивает контроль за теми реакциями,
на основе которых производится оценка.
Изер демонстрирует такой способ руководства
читателем на примере «Оливера Твиста» Ч. Диккенса, а
именно той сцены, где Оливер, находящийся в работном
доме, с отвагой отчаяния требует добавки супа.
Надзиратели возмущены его «наглостью». Что делает
комментатор (он же автор)? Он не только соглашается с их
нетерпимой реакцией, но и подыскивает ей оправдание.
Реакция же читателя на происходящее однозначна,
поскольку автор «выстроил» свой комментарий таким
образом, чтобы читатель отверг его. Только так
Диккенсу удается в данной сцене «поднять» участие
читателей в судьбе ребенка до уровня прямого вмешательства.
Здесь речь идет уже не о заполнении «пустого места», а о
тотальной корректуре ложной оценки. Для того чтобы
повысить активность читателя в переживании события
и направить ее по единственно верному пути, все,
сказанное автором в тексте, должно в данном случае
пониматься читателем «наоборот» — мысль,
сформулированная автором, не должна исчерпывать интенцию
текста.
Изер делает вывод, что участие читателя в тексте
стимулируется различными способами. Оно
относительно невелико там, где текст репродуцирует
предыдущее совпадение представлений читателя и автора, и
относительно велико и интенсивно там, где совпадение
точек зрения автора и читателя приближается к нулю.
Однако в обоих случаях «репертуар» организует
установки читателя по отношению к тексту. Тем самым
создается организационная структура смысла, которую
необходимо оптимизировать в процессе чтения текста.
Эта оптимизация зависит от состояния знаний читателя
и готовности довериться чужому опыту. Она зависит и
от Ст., которая в качестве потенциала руководства
предуказывает путь реализации.
Роман, констатирует Изер, мобилизует активность
своих читателей. Содержащийся в тексте «репертуар»
образует «горизонт романа». Но если этот горизонт
романа проявляется во все более негативном значении,
следовательно, его интенция, его «позитивное начало»
лежит по другую сторону горизонта, который
необходимо реконструировать в процессе чтения. Если процесс
чтения совпадает с процессом выработки виртуальных

388 СТРЕЙЧИ
измерений текста (см.: виртуальный смысл), то может
возникнуть, как считает Изер, впечатление, что
читатель как бы приподнимается над образами
произведения. Вследствие этого С. т. романа должна быть
выстроена таким образом, чтобы читатель в процессе
актуализации виртуального измерения был вовлечен в
то, что он создает. Только тогда процесс чтения
приобретает свою драматичность, необходимую постольку,
поскольку побуждаемое романом поведение воплощено
не в образах произведения, а должно осуществляться в
деятельности читателя.
А. В. Драное
СТРЕЙЧИ [Джайлс] Литтон (STRACHEY [Giles] Lytton)
(1.III.1880, Лондон — 21.1.1932, Хэм-Спрей Хаус, близ
Хангерфорда, Беркшир,Англия) — английский критик,
эссеист. Сын генерала Р. Стрейчи, служившего в Индии.
Учился в Кембриджском ун-те (1899-1903). Член
кембриджского общества «Апостолы». Входил в группу
«Блумсбери».
В первой же публикации — «Два француза» (Вовенарг
и Лабрюйер) в 1903 наметилась эстетико-идеологическая
направленность С: «Самое большое несчастье для
остроумного человека — родиться не во Франции». У
французских моралистов он находил стилистический идеал:
точность, законченность, совершенные пропорции и
столь важное для него остроумие, свойственные, по его
мнению, французскому языку и традиции в целом.
Книга «Вехи французской словесности» (1912)
преисполнена энтузиазма по отношению к французским
классикам, особенно Расину и Вольтеру. В английской
литературе С. отдавал предпочтение XVII — XIII векам
(комедия Реставрации, А. Поуп). Мастер остроумно-
ярлыковых определений типа: «Блейк —
интеллектуальный пьяница, дающий повод для осуждения мистики за
ее негуманность» («Книги и характеры», 1922). Резко
выступал против викторианской эпохи, ее
претенциозности, скуки, провинциализма. Репутация С. основана на
документально-биографических эссе, в которых он с
шокирующей откровенностью пересматривал истории
жизни недавних кумиров — политических и
литературных. Открыл новую эпоху в жанре биографии, которую
строил на «снижении» образов великих, создавая порой
карикатурные портреты. Воспринимал политику как
интригу, религию как смешной анахронизм, а личные
отношения — как главное в жизни. В этом ключе
написаны имевшая в свое время большой успех книга
сатирических портретов «Выдающиеся викторианцы» (1918) —
о кардинале Мэннинге, одном из лидеров Оксфордского
движения; об известной английской медсестре и
благотворительнице Флоренс Найтингейл, о просветителе и
историке Т. Арнолде и генерале Чарлзе «китайце»
Гордоне; а также принятые более умеренно книги
«Королева Виктория» (1921), «Елизавета и Эссекс» (1928),
«Портреты в миниатюре»(1931).
В характерной для него манере в книге «Характеры и
комментарии» (1933) С. метафорически определил
современную ему историко-литературную ситуацию:
«Донн поднимается, Стивенсон быстро нисходит,
Шекспир в безопасности, Вордсворт — хорошее солидное
капиталовложение, хотя и дает всего лишь два с
половиной процента». Эту метафору позднее использовали
Т. С. Элиот и Н. Фрай. Как и другие члены
«Блумсбери», увлекался Достоевским, сравнил его с
якобитскими драматургами, назвал Степана
Тимофеевича в «Бесах» Дон Кихотом XIX в., написал хвалебный
очерк о «Братьях Карамазовых», хотя ему не нравилась
свободная композиция и лихорадочная атмосфера
романа. С. как критик и эссеист пересмотрел эстетико-лите-
ратурный канон XIX в., прежде всего викторианский,
способствовал обновлению литературных вкусов,
усовершенствованию непринужденного слога английской
литературной эссеистики.
Соч.:
Landmarks in French literature. L., 1912. 256 p. • Books and
characters, French and English. L., 1922. 306 p. • Portraits in
miniature and other essays. L., 1931. 217 p. • Characters and
commentaries. L., 1933. XI, 320 p.
Лит. :
Красавченко Т. Н. Английская литературная критика XX в.
М.,1994. С.60-62.
Т. Н. Красавченко
СТРУКТУРА (франц., англ. STRUCTURE). Ключевое
понятие структурализма. Интерпретируемая как
синхроническая фиксация любой диахронически изменяющейся
системы, С. трактовалась как инвариант системы. В
лингвистически ориентированном структурализме
языковые С. отождествлялись со структурами мышления, и
им приписывался характер законов, адекватных
принципам организации мира, существующего якобы по
правилам «универсальной грамматики». Ц. Тодоров писал:
«Эта универсальная грамматика является источником
всех универсалий, она дает определение даже самому
человеку. Не только все языки, но и все знаковые
системы подчиняется одной и той же грамматике. Она
универсальна не только потому, что информирует все языки
о мире, но и потому, что она совпадает со структурой
самого мира» {Todorov:1969, с. 15).
Ж. Деррида подверг решительной критике сам
принцип «структурности структуры» и традиционные
семиотические представления, выявив «неизбежную», с его
точки зрения, «ненадежность» любого способа языкового
обозначения. В своей ранней работе «Структура, знак и
игра в дискурсе гуманитарных наук» (Dcrrula: 1972c),
впервые представленной в виде выступления на
конференции «Наука о человеке» в 1966 в Университете
Джонса Хопкинса, Деррида сформулировал практически все
основные положения своей системы взглядов,
составившие впоследствии «обязательный канон» теории
постструктурализма: идея деиентрации структуры, идея
следа, критика многозначного понятия «наличие» и
концепции «целостного человека», а также утверждение
ницшеанского принципа «свободной игры мысли» и
отрицание самой возможности существования какого-
либо первоначала, «первопричины», или, как его
называет ученый, «происхождения» любого феномена, его
origine.
С точки зрения Деррида, понятие «центр структуры»
определяет сам принцип «структурности структуры»:
«Функцией этого центра было не только ориентировать,
сбалансировать и организовывать структуру —
естественно, трудно себе представить неорганизованную
структуру — но прежде всего гарантировать, чтобы
организующий принцип структуры ограничивал то, что
мы можем называть свободной игрой структуры.
Поскольку несомненно, что центр структуры,
ориентируя и организуя связность системы, допускает свобод-

СТРУКТУРА - ФАКТУРА 389
ную игру элементов внутри целостной формы» (Ibid.,
с. 324). В то же время, в самом «центре пермутация, или
трансформация элементов (которые, разумеется, могут
быть в свою очередь структурами, включенными в
состав общей структуры) запрещена... Таким образом,
всегда считалось, что центр, который уникален уже по
определению, представляет собой в структуре именно
то, что управляет этой структурой, в то же время сам
избегает структурности. Вот почему для классической
мысли, занимающейся проблемой структуры, центр
парадоксальным образом находится внутри структуры
и вне ее. Центр находится в центре целостности и
однако ей не принадлежит, эта целостность имеет
свой центр где-то в другом месте. Центр не
является центром» (Ibid., с. 325). И далее: «Вся история
концепции структуры ... может быть представлена как
ряд субституций одного центра другим, как
взаимосвязанная цепь определений этого центра. Последовательно
и регулируемым образом центр получал различные
формы и названия. История метафизики, как и история
Запада, является историей этих метафор и метонимий.
Ее матрица ... служит определением бытия как наличия
во всех смыслах этого слова. Вполне возможно показать,
что все эти названия связаны с фундаментальными
понятиями, с первоначалами, или с центром, который
всегда обозначал константу наличия — эйдос, архе,
телос, энергейя, усия (сущность, субстанция,
субъект), алетейя, трансцендентальность, сознание или
совесть. Бог, человек и так далее» (Ibid., с. 325).
Таким образом, в основе представления о С. лежит
понятие «центра структуры» как некоего организующего
ее начала, того, что управляет С, организует ее, в то
время как оно само избегает структурности. Для Дерри-
да этот «центр» — не объективное свойство С, а
фикция, постулированная наблюдателем, результат его
«силы желания» или ницшеанской «воли к власти», а в
конкретном случае толкования текста (и прежде всего
литературного) — следствие навязывания ему читателем
своего собственного смысла, «вкладывания» этого
смысла в текст, который сам по себе может быть
совершенно другим. В некоторых своих работах, в
частности в «Голосе и феномене» (1967) Деррида
рассматривает этот «центр» как «сознание», «cogito» или
«феноменологический голос». С другой стороны, само
интерпретирующее «Я» понимается им как своеобразный
текст, «составленный» из культурных систем и норм
своего времени, и, следовательно, произвольность
интерпретации со стороны этого «Я» заранее ограничена
исторической обусловленностью его норм и систем.
И. П. Ильин
СТРУКТУРА - ФАКТУРА (англ. STRUCTURE
TEXTURE). Согласно основателю «новой критики*
Дж. К. Рэнсому, ключевая дихотомия, определяющая
онтологию поэтического произведения. Искусство дает
наиболее живое и полное представление о жизни, и в
этом смысле с ним не может сравниться ни наука, ни
какая-либо другая форма духовной деятельности. Мир,
или, по Рэнсому, миры, исследуемые наукой, — это
всего лишь выхолощенные, обедненные, упрощенные
копии подлинного мира. Поэзия имеет своей целью
заново открыть более «плотный», сущностный мир и
таким образом является формой познания
принципиально, или онтологически, иной (см.: поэзия как знание).
«Поэзия имеет дело с теми формами бытия, уровнем
объективности, которые не поддаются научному
истолкованию, в мире поэзии мы имеем дело с
революционным отрицанием законов логического высказывания»
(Рэнсом:1987, с. 178).
Поэтическое произведение определяется как
«открытая логическая структура со свободной индивидуальной
фактурой». При этом структура — это логически
выстроенное рассуждение, лежащее в основе поэтического
произведения, проза стиха. Фактура определяется как
свойство поэтического произведения, выходящее за
пределы простого, поддающегося пересказу
рационального содержания. С одной стороны, Рэнсом указывает,
что «фактура независима от структуры». Однако, о
другой стороны, рассматривая метрическое строение
стиха, Рэнсом вводит термин «метрическая структура»
(metrical structure), который использует для обозначения
регулярно повторяющейся метрической модели, и
термин «метрическая фактура» (metrical texture) — для
обозначения вариаций, накладываемых на эту модель.
Таким образом, С. и Ф. оказываются связанными,
взаимозависимыми. Утверждается, что именно их
взаимодействие, их постоянное противостояние и лежит
в самой основе поэтического акта. Процесс создания
поэтического произведения представляет собой
приспособление С. и Ф. друг к другу. Окончательный
поэтический результат содержит смысловые и звуковые
(формальные) элементы, не входившие в первоначальный
замысел. На примере анализа английской поэзии (Поупа,
Донна, Колриджа и др.) Рэнсом показывает, как
приспособление размера к значению приводит поэта к
созданию дополнительных элементов звуковой формы, а
приспособление значения к размеру — к
дополнительным оттенкам смысла. Подобно тому, как размер
подрывает значение и приводит к созданию
«дополнительного смысла», смысл подрывает размер и создает
«вариации» ритма, или же «дополнительное звучание».
Развернутый анализ взаимоотношения С. и Ф.
содержится в книге Рэнсома «Новая критика» (1941):
«Семантическая структура, взятая сама по себе, подобно
отдельной мелодии, исполненной дискантом, может
стать структурой эстетической именно потому, что она
допускает плоть, фактуру — то, что чистая логическая
структура допустить не может, и тогда казалось бы,
совершенно не связанная с ней фонетическая структура
приводится в соответствие с ней. Занятие это
представляется мне более трудным, требующим больших усилий
и в конечном итоге более удивительным, чем создание
музыкального контрапункта. Мелодий все-таки остается
две, хотя и звучат они одновременно, а поэтическая
фраза — единый акт. Онтологически он означает
соединение двух разных миров — сущностного и почти
неуловимого — и построение высказывания в новом
измерении» (Рэнсом:!987, с. 192-193).
Взаимодействие С. и Ф. проявляется в
«разнообразии» и «униформности» стиха. При этом
разнообразие, определяемое как многосторонность объектов,
описанных в поэтическом произведении, составляет его
фактуру, а униформность — структуру. Таким образом,
анализ поэтического произведения, по Рэнсому,
представляет собой рассмотрение «разнообразия в свете
униформности» (heterogeneity-in-the-light-of-unifinnity).

390 СТРУКТУРАЛИЗМ
Позднее термины «структура» и «фактура» в «новой
критике» подвергаются переоценке в свете фрейдистских
категорий «Я» (ego) и «Оно» (id).
Ю. В. Палиевская
СТРУКТУРАЛИЗМ (франц. STRUCTURALISME, англ.
STRUCTURALISM, нем. STRUKTURALISMUS).
Направление, проявившее себя в разных областях гуманитарного
знания и отмеченное общностью философско-эписте-
мологических представлений, методологических
установок и принципов анализа. Складывавалось в период с
начала XX в. и по 40-е включительно. В формировании
С. участвовали Женевская школа лингвистики (Ф. де
Соссюр и его ученики), русский формализм, пражский
структурализм, американская школа семиотики
Ч. Пирса и Я. Морриса, Копенгагенский и Нью-
Йоркский лингвистические кружки, структурная
антропология К. Леви-Стросса, структурный психоанализ
Ж. Лакана, структура познания М. Фуко, структурная
лингвопоэтика Р. Якобсона с его теорией поэтического
языка.
Собственно литературоведческий С. сложился в
результате деятельности условно называемой «Парижской
семиологической школы» (ранний Р. Барт, А.-Ж. Грей-
мас, К. Бремон, Ж. Женетт, Ц. Тодоров и др.), а также
«Бельгийской школы социологии литературы» (Л. Голъ-
дман и его последователи). Время наибольшей
популярности и влияния французского С. — с середины 50-х
(публикация в 1955 «Печальных тропиков» Леви-
Стросса) до конца 60-х — начала 70-х. В США С.
сохранял свой авторитет на протяжении всех 70-х годов
(Дж. Каллер, К. Гильен, Дж. Принс, Р. Скоулз, М. Ри-
ффатерр). На рубеже 70-х — 80-х те исследователи,
которые более или менее остались верны
структуралистским установкам, сосредоточили свои усилия в сфере
нарратолоеии, большинство же бывших
структуралистов перешли на позиции постструктурализма и
деконструкт ивизма.
С. как структурно-семиотический комплекс
представлений в своих самых обших чертах имел явно
лингвистическую ориентацию и опирался на новейшие
по тому времени концепции языкознания и семиотики.
В первую очередь это касалось теории знака Ф. де
Соссюра как некоего целого, являющегося результатом
ассоциации означающего (акустического образа слова) и
означаемого (понятия). Подчеркивалось, что знак по
своей природе «произволен»: «Означающее немотивиро-
вано, т. е. произвольно по отношению к данному
означаемому, с которым у него нет в действительности
никакой естественной связи» (Соссюр :1977, с. 101).
Иными словами, в разных естественных языках
(английском, французском, русском и т. д.) одно и то же
понятие, например, «дерево» может обозначаться по-
разному: tree, arbre, — тем не менее его употребление
строго упорядочено в той конкретной лингвистической
системе, какой является любой естественный язык:
«Слово «произвольный»... не должно пониматься в том
смысле, что означающее может свободно выбираться
говорящим (... человек не властен внести даже малейшее
изменение в знак, уже принятый определенным
языковым коллективом)» (там же). Самым существенным в
этом положении Соссюра был тезис о неразрывности
означающего и означаемого, неотделимых друг от друга
как две стороны бумажного листа («Язык можно также
сравнить с листом бумаги. Мысль — его лицевая
сторона, а звук — оборотная; нельзя разрезать лицевую
сторону, не разрезав и оборотную») (там же, с. 145).
Другими базовыми понятиями, которыми
оперировали теоретики С, опиравшиеся на учение о языке
Соссюра и его последователей, были постулаты о
коллективном характере языка («Язык
существует только в силу своего рода договора, заключенного
членами коллектива») (там же, с. 52) и его
изначально коммуникативной природе. С этим было
связано и представление о коде как о совокупности правил
или ограничений, обеспечивающих функционирование
речевой деятельности естественного языка или какой-
либо знаковой системы: иными словами, код
обеспечивает коммуникацию, в том числе и литературную. Он
должен быть понятным для всех участников
коммуникативного процесса и поэтому, согласно общепринятой
точке зрения, носит конвенциональный (договорной)
характер. Таким образом, и сам язык понимался как
система правил, т. е. как кодифицированный язык.
Помимо лингвистической основы другой
неотъемлемой составляющей С. является понятие структуры.
Согласно Ж. Вьету (Viet: 1965) и Ж. Пиаже (Piaget:1968),
структуру можно определить как модель, принятую в
лингвистике, литературоведении, математике, логике,
физике, биологии и т. д., в которой соблюдены три
условия: а) целостность — подчинение элементов
целому и независимость последнего; б) трансформация —
упорядоченный переход одной подструктуры (или
уровня организации составляющих данную структуру
элементов) в другую на основе правил порождения;
в) саморегулирование — внутреннее функционирование
правил в пределах данной системы.
Основная тенденция в понимании структуры у
французских литературоведов заключалось в том, что
составляющие ее элементы рассматривались как функции
(традиция, заложенная русскими формалистами), однако
в противоположность русским формалистам и пражским
структуралистам, акцентировавшим исторически
изменчивый, диахронический (см. диахрония) аспект любой
системы литературного характера, на первый план в С.
вышла проблема синхронии. Например, А.-Ж. Грей-
мас, Р. Барт, К. Бремон, Ж. Женетт, Ю. Кристева,
Ж-К. Коке, Ц. Тодоров пытались выявить внутреннюю
структуру смыслопорождения и сюжетного построения
любого повествования вне зависимости от времени его
возникновения и создать систематизированную
типологию жанров.
Лингвистическая ориентация структуралистов
проявлялась также в том, что они развивали гипотезу
американских языковедов Э. Сепира и Б. Уорфа о
влиянии языка на формирование моделей
сознания (например, Уорф на основе того факта, что в
эскимосском языке имеется гораздо больше слов для
обозначения различных видов снежного покрова, чем в
английском языке, утверждал существование у
эскимосов особой способности видеть эти различия, не
замечаемые носителями английского языка) и отстаивали
тезис, согласно которому язык и его конвенции
одновременно порождают и ограничивают видение человека
вплоть до того, что само восприятие действительности
структурируется языком; поэтический же язык стали
рассматривать как основной законодатель
лингвистического творчества на всех уровнях, начиная с фонетиче-

СТРУКТУРАЛИЗМ 391
ской организации языкового материала и кончая
моделирующей и конституирующей способностью
специфическим образом организовывать познавательный
универсум — эпистему.
Эта тенденция сохранилась и у большинства
постструктуралистов, исходящих из панъязыковой
концепции сознания, т. е. из тождества языка и сознания.
Более того, сам мир в представлении структуралистов
был структурирован по законам языка, по законам
«универсальной грамматики».
Хотя литературоведческий С. немыслим вне
семиотических представлений, тем не менее эти его две
составные части далеко не всегда мирно уживались друг
с другом. Помимо того что семиотика как отдельная
дисциплина отнюдь не ограничивается лишь сферой
литературы, проблема заключается также и в том, что
последовательно семиотическое понимание природы
искусства по своей сути противоречит той
структуралистской тенденции, в рамках которой литературный
текст рассматривался как замкнутая в себе автономная
сущность. Характерны ожесточенные и бесплодные
дебаты во французских журналах конца 60-х — начала
70-х о принципе «замкнутости» литературного текста
(cloture). Это определенное несходство изначальных
установок стало особенно остро ощущаться в период
кризиса структуралистской доктрины, наступившего
тогда же. Данный период часто называют временем
«семиотической критики структурализма» (работы
раннего Ж. Деррида, Ю. Кристевой, группы «Tel Quel»,
позднего Р. Барта). Вместо слова «структурализм» стали
употреблять термин «семиотика».
В рамках С. иногда выделяют три направления:
1) семиологически-структурное, 2) грамматика
текста, и 3) семиотически-коммуникативное.
Первое в целом охватывает представителей «Парижской
семиологической школы», стремившихся выработать
адекватные способы описания нарративно определяемых
структур и соответствующей им грамматики
повествования. Направление грамматики текста (П. Хартманн,
Т. А. ван Дейк, X. Ризер, Я. Петефи, Й. Иве и др. —
Hartmann Р..1975, Dijk:I979, Dijk:1980, Dijk:l98l4 Petqfi,
Rieser:l974, /hwe:1972, Probleme:l974) ставит перед
собой задачу на основе лингвистических правил создать
модель грамматики текста, которая должна описывать
не только речевую, но и нарративную компетенцию и
тем самым выявить специфику процессов перехода с
глубинных на поверхностные структуры самых
различных текстов, в том числе и литературных. Третье
направление — семиотически-коммуникативное —
разрабатывалось в трудах 3. Шмидта, Г. Винольда,
Э. Моргенталера и др. (Schmidt: 197 Зу Schmidt: 1974,
Wienold:1972, Wienold: 1972a, Morgenthaler:1980),
акцентировавших прежде всего факторы порождения и
восприятия текста, а также пытавшихся охарактеризовать
интра- и интертекстуальные коммуникативные аспекты
отношений между отправителем и получателем
языковой информации и исследовать взаимообусловленную
связь внутренних свойств текста (его «репертуар»,
«повествовательные стратегии», «перспективы») и
специфики его восприятия.
Последние два направления обычно объединяют в
рамках активно развивавшейся в 80-е дисциплины
«лингвистика текста» (Б. Совинский, В. Дресслер, Р. А.
де Богранд, В. Калмейер, X. Калферкемпфер — So-
winski: 1983; Beaugrande, Dressier: 1981; Kallmeyer: 1980;
Kalverkdmpfer:1981). В свою очередь, на основе
«лингвистики текста», занимающейся самыми разными
видами текста, сложилось особое направление,
исследующее с лингвистических позиций коммуникативную
проблематику текста художественной литературы (Т. А.
ван Дейк, Р. Познер, Р. Фаулер, Р. Оман, Дж. Лич и др.)
(Dijk:19814 Posner:1982. Fowler: 1981 ч Ohman:1973, Leech.
Short: 1981) и опирающееся на «теорию речевых актов»
Дж. Остина и Дж. Р. Серля (Новое в зарубежной
лингвистике:1986, Searle: 1975).
Литературоведческий С. всегда был самым тесным
образом связан с лингвистикой, влияние которой сильно
ощущалось на начальном этапе его становления, но
затем заметно уменьшилось в результате критики со
стороны постструктуралистов. Концепция «речевых
актов» повлекла за собой новую волну активного
воздействия лингвистики на литературоведение, вызвав
оживленную полемику среди структуралистов и
постструктуралистов. Такие исследователи, как Л. М. Пратт,
Ж. Женетт, О. Дюкро, Ф. Реканати, Э. Парре и др.
(Pratt:1977, Genette:19894 Ducrot:1978, Recanati: 1981, Par-
ret: 1983) создали на основе ее творческой переработки
ряд чисто литературоведческих концепций как о самом
статусе повествовательного вымысла (или «фиктивного
высказывания»), так и о специфике его
функционирования в сравнении с другими,
нелитературно-художественными, формами языковой деятельности.
Специфика С. заключается прежде всего в том, что
его приверженцы рассматривают все явления,
доступные чувственному, эмпирическому восприятию, как
«эпифеномены», т. е. как внешнее проявление
(«манифестацию») внутренних, глубинных и поэтому
«неявных» структур, вскрыть которые они и считали
задачей своего анализа. Таким образом, задача
структурного анализа художественного произведения
определяется не как попытка выявить его неповторимую
уникальность, а как поиски внутренних закономерностей его
построения, отражающие его абстрактно-родовые
признаки и свойства, якобы присущие всем
литературным текстам вне зависимости от их конкретного
содержания, или — на еще более обобщенно-абстрактном
уровне — как стремление описать сам «процесс
формирования смысла» (Р. Барт). Подобным подходом и
объясняются призывы Р. Барта отыскать единую
«повествовательную модель»; Р. Скоулза — «установить
модель системы самой литературы», «определить
принципы структурирования, которые оперируют не
только на уровне отдельного произведения, но и на
уровне отношений между произведениями» (Scholes:1974,
с. 10); Дж. Каллера — «открыть и понять системы
конвенций, которые делают возможным само
существование литературы» (Culler: 1975, с. VIII). Эта тенденция
структурного анализа обнаруживать глубинные и
потому неосознаваемые структуры любых семиотических
систем дала повод для отождествления многими
теоретиками С. с марксизмом и фрейдизмом как близкими
ему по своему научному пафосу и целям методами —
отождествления, которое со временем стало широко
распространенной мифологемой западной теоретической
мысли.
С. проникнут пафосом придать гуманитарным
наукам статус наук точных; отсюда его тенденция к отказу
от эссеизма, стремление к созданию строго выверенного

392 СТЮАРТ
и формализованного понятийного аппарата, основанного
на лингвистической терминологии, пристрастие к
логике и математическим формулам, объяснительным
схемам и таблицам, — к тому, что впоследствии
получило название «начертательного литературоведения».
Таковы многочисленные схемы и таблицы смыслопоро-
ждения любого повествования А.-Ж. Греймаса и его
последователей, различные модели сюжетосложения,
предлагаемые Ж. Женеттом, К. Бремоном (Bremond:
1973), ранними Р. Бартом (Barthes:I966) и Ц. То-
доровым, попытка Ж.-К. Коке дать алгебраическую
формулу «Постороннего» Камю (Coquet: I973) или
двенадцать страниц алгебраических формул, с помощью
которых Дж. Принс описал структуру «Красной
Шапочки» в своей книге «Грамматика историй» (Prince: 1973a).
Общую характеристику С, отфильтрованную в
результате четвертьвековой постструктуралистской
критики, дал американский ученый М. Саруп:
«Структурализм, как попытка выявить общие структуры
человеческой деятельности, нашел свои основные аналогии в
лингвистике. Хорошо известно, что структурная
лингвистика основана на проведении четырех базовых
операций: во-первых, она переходит от исследования
осознаваемых лингвистических феноменов к изучению
их бессознательной инфраструктуры; во-вторых, она
воспринимает термы оппозиции не как независимые
сущности, а как свою основу для анализа отношений
между термами; в-третьих, она вводит понятие
системы; наконец, в-четвертых, она нацелена на обнаружение
общих законов» (Samp: 1988, с. 43). В
постструктурализме Саруп отмечает радикализацию и углубление
критического пафоса С. В частности, если С. видит истину
«за» текстом или «внутри» него, то постструктурализм
подчеркивает взаимодействие читателя и текста,
порождающее своеобразную силу «продуктивности смысла»
(тезис, наиболее основательно разработанный Ю. Кри-
стевой).
Общеевропейский кризис рационализма в конце 60-х,
одной из форм которого в сфере литературоведения и
был С, привел к очередной смене парадигмы научных
представлений и вытеснению С. на периферию
исследовательских интересов другими, более авторитетными на
Западе в последнее тридцатилетие XX в. направлениями
— постструктурализмом и деконструктивизмом.
И. П. Ильин
СТЮАРТ Рэнделл (STEWART Randall) (25.VI 1.1896, Феет-
твилл, шт. Теннесси — 17.VI. 1964, Нэшвилл) —
американский литературовед. Закончил Вандербилтский ун-т
(1917), Гарвардский ун-т (1921), доктор философии
(1930). Преподавал в ун-те Оклахомы (1917-1920, 1922-
1923), морской академии США, в ун-те Айдахо (1923-
1925). Проф. и заведующий кафедрой английской
филологии Вандербилтского ун-та (1934-01937, 1955-1964),
проф. Браунского ун-та (1937-1955), проф. Йельского
унта (1940-1948).
Писал в традиционной культурно-исторической
манере. Тематика научных исследований: «южный
ренессанс» в литературе США, творчество Н. Готорна.
Редактор «Американских записных книжек» (1932, 1941)
Готорна (расшифровка текста рукописи), где
рассмотрено использование этого материала в рассказах и романах
писателя. Написал биографию писателя (1948). В книге
«Американская литература и христианская доктрина»
(1958) показывает, что крупнейшие писатели США от
Франклина до Фолкнера либо отвергали христианскую
доктрину, либо воспринимали ее в широком плане
этического гуманизма.
Соч.:
Nathaniel Hawthorne: A biogr. New Haven, 1948. 279 p. •
American literature and Christian doctrine. Baton Rouge, 1958. 154 p.
Ред.:
Hawthorne N. The American notebooks. New Haven, 1932. XCVI,
350 p. • HawtomeN.The English notebooks. N. Y.; L., 1941. XIV,
664 p.
А. Ф. Головенченко
СУБЪЕКТИВНАЯ КРИТИКА (англ. SUBJECTIVE CRI
TICISM). Понятие школы критиков Буффало, введено
Д. Блейхом. С. к. «утверждает, что наиболее сильные
побуждения человека заключены в его стремлении
понять себя, и простейший путь к этому пониманию —
осознание собственной языковой системы как
посредника сознания и средства самовыражения» (B/eich:1978f
с. 43). С. к. фиксирует тенденцию превращения
феноменологической критики в вариант «психологического
структурализма», подчеркивает мысль о том, что
ментальное функционирование в целом находится в
непосредственной зависимости от языка. «Речь есть
символическая трансформация опыта человека». Понять
язык человека значит понять его ум. В акте
литературной критики исследователь манифестирует себя. Здесь
ощутима полемика с «новой критикой»,
рассматривающей язык лишь как медиум.
Блейх осознает трудности, состоящие в том, что
язык является одновременно и объектом знания, и
средством его выражения. Различие между
«символизацией» и «ресимволизацией» (см. субъективная
парадигма) определяется им как различие между
использованием языка как простой денотации и
суждением; «идея ресимволизации — это одновременно
объяснение языка и объяснение объяснения». Из всех способов
символического выражения язык требует наименьшего
специального интерпретационного мастерства. Отклик
читателя — это символизация им текста, ресимволиза-
ция отклика — это его интерпретация. В акте критики,
т. о., происходит интерпретация интерпретации.
Непосредственный мотив для возникновения интерпретации
— отклик читателя.
Поскольку язык формирует и определяет сознание
читателя, новый опыт входит в его сознание как новая
языковая система. «Познание языка и литературной
продукции другого ума (автора — Е. Ц.) базируется на
знании своего собственного языка» (B/eich:1978, с. 263).
При записи своего отклика на произведение читатель
преследует цель зафиксировать восприятие читаемого в
виде спонтанных проявлений этого восприятия:
неожиданных чувств, ассоциаций, воспоминаний, мыслей,
аффектов. Запись реакции на читаемое произведение
требует отказа от привычных аналитических навыков.
Опыт чтения, как сон или воспоминания, в основе своей
аморфен. Запись его, по Блейху, — это неизбежная
символизация, оформление воспринимаемого. Осознание
опыта чтения — это обязательный перевод его в
словесную форму. Лишь такое артикуляционно-графическое
выражение своей реакции на произведение дает
возможность познать и понять эту реакцию.
«Основополагающий момент в записи отклика — это переход объек-

СУРЬО 393
тивирующей способности ума с символического объекта
на себя, на субъект» (Bleich:I978, с. 167).
Все читательские интерпретации трактуются как
конструирование нового знания; знания именно
конструируются, а не раскрываются, не берутся готовыми в
процессе читательской деятельности. В акте анализа
собственной реакции на прочитанное читатель должен
выбрать наиболее значимые аспекты и быть предельно
объективным, как будто эти записи принадлежат не
ему. Самая трудная часть анализа — избежать
рассудочного подхода в понимании своего отклика.
С. к. утверждает, что если объект внимания симво-
личен, то'попытка объяснить этот объект — неизбежно
субъективная реконструкция нашего собственного
восприятия объекта; сконструировать литературное
значение-смысл — значит объяснить спонтанное восприятие
и средства понимания его в одном и том же акте.
Е. Л. Цурганова
СУБЪЕКТИВНАЯ ПАРАДИГМА (англ. SUBJECTIVE
PARADIGM). Термин школы критиков Буффало, введен
Д. Блейхом. С. п. — это модель сознания, познающего
художественное произведение, она определяет объект
знания как непосредственно зависящий от познающего
субъекта. Объяснение объекта рассматривается как
принадлежащее субъекту и зависимое от него. «Одна из
наиболее важных причин формулирования субъективной
парадигмы — наблюдение, что субъективность является
эпистемологическим условием деятельности каждого
человека» (Bleich:l978, с. 264).
Познание человеком себя в процессе чтения проходит
несколько стадий. Первичный ментальный акт, в
котором происходит оформление элементарных идей,
возникающих на основе чтения, Блейх называет
символизацией и считает эту деятельность филогенетической.
Символизация имеет место в процессе
идентификации, опознания человеком своего опыта. Следующая
ступень отражает потребность читателя объяснить
первые акты его восприятия произведения. Блейх
называет эту ступень «ресимволизацией». Ресимволизация
объясняет действительность, концептуализируя
символические объекты (в том числе художественные
произведения — Е. Ц.) и значения в терминах субъективных
мотивов» (Bleich:1978, с. 264). Следующая ступень в
поэтапном формировании ментальных действий
читателя — выявление мотивировок «ресимволизаций». Эта
ступень — интерпретация. В акте интерпретации
читатель объясняет себе воздействие произведения и
добивается понимания этого воздействия.
Интерпретация — не декодирующий или аналитический процесс,
это синтез нового значения, базирующийся, как правило,
на отрицании общепринятых значений текста и
утверждении субъективного (обусловленного
неповторимостью индивидуального опыта) отклика в процессе
восприятия данного текста. Контрастным по
отношению к интерпретации считается акт критики. Он
определяется как толкование, объяснение суждения,
высказанного по поводу того, как понято
сконструированное с помощью ресимволизаций значение.
Е. А. Цурганова
СУЛЕТА Эмилия де (ZULETA Emilia de) (p. 1938) —
испанский литературовед, преподает в ун-те г. Мендосы
(Аргентина). Автор книги «История современной
испанской критики» (1966), в которой дана панорама основных
критических школ и направлений страны, а также
анализ основных теоретических концепций, их
становления, развития и взаимной борьбы в течение первой
половины XX в. Другой предмет исследовательских
интересов С. — творчество представителей «поколения
1927 года», которое она интерпретирует как широкое
направление не только в поэзии, но и в прозе и
литературной критике, указывая на его тесную связь с
философией и эстетикой Ортеги-и-Гассета («Пять испанских
поэтов: Салинас, Гильен, Лорка, Альберти, Сернуда».
1971). В монографии о творчестве прозаика и критика
Б. Харнеса (1977), также принадлежавшего «поколению
1927 года», подчеркивает близость писателя к ортегиан-
ской философии, важность для него проблемы
отношения искусства и жизни. Занимается исследованием
литературных связей: «Литературные взаимоотношения
Испании и Аргентины» (1983), «Испанцы в Аргентине:
Литературная эмиграция 1936 года» (1999).
Соч.:
Guillermo de Torre. Buenos Aires, 1962. 174 p. • Historia de la
critica espanola contemporanea. Madrid, 1966. 452 p.; Idem. 2-a
ed., notabl. aum. Madrid, 1974. 482 p. • Cinco poetas espanoles:
(Salinas, Guillen, Lorca, Alberti, Cernuda). Madrid, 1971. 484 p. •
Arte у vida en la obra de Benjamin James. Madrid, 1977. 276 p. •
Relaciones literarias entre Espana у la Argentina. Madrid, 1983.
278 p. • Espanoles en la Argentina: El exilio literario de 1936.
Buenos Aires, 1999. 150 p.
Л. М. Бурмистрова
СУРЬО Этьен (SOURIAU Etienne) (26.IV. 1892 Париж —
19.IX. 1979, Париж) — французский эстетик, философ,
литературовед. Окончил лицей в Нанси и Эколь
Нормаль Сюперьер. Проф. филологического факультета
унтов Экс-ан-Прованс (1926-1929) и Лиона (1929-1941).
проф. всеобщей философии, затем эстетики в Сорбонне
(1953-1962), С 1948 редактор журнала «Revue cTesthe-
tique» (Paris). Президент Французского общества
эстетики (с 1953), член Академии моральных и политических
наук (с 1958).
С. — сторонник формалистических,
структуралистских методов исследования, развивал во Франции идеи
«всеобщей науки об искусстве», сформировавшейся в
Германии в начале XX в. В книге «Будущность
эстетики» (1929) выдвинул концепцию «научной эстетики» как
«объективного» описания формально-стилистических
характеристик произведений. Считал, что предметом
эстетики должно быть описание и классификация
художественных форм и формальных структур. С.
рассматривал форму как бытие духовной человеческой
деятельности, искусство — как бессознательное
воссоздание сущности вещей, с которыми имеет дело
художник. Существенную роль в развитии
литературоведческого структурализма во Франции сыграла книга
«Двести тысяч драматических ситуаций» (1950), где С. вслед
за В. Проппом разработал концепцию персонажа как
функции, что впоследствии стало базовым понятием
структуралистского «актантового анализа». Функция у
С. представляет собой абстрактное понятие
драматической роли, взятой в отрыве от любой ее характеристики.
Столь же абстрактно понимается и драматическая
ситуация — как специфический набор функций в их
взаимодействии. Абстрактно-редукционистский
характер понимания функций, которые могут быть воплоще-

394 ТАВАРЕШ РОДРИГЕШ
ны в драматические характеры, но могут и не
принимать облика персонажей, оказали влияние на развитие
структуралистского представления о литературном
персонаже как о чистом условном конструкте, якобы не
имеющем ничего общего с действительным обликом
человека.
Соч.:
Pensee vivante et perfection formelle. P., 1925. XV, 308 p. •
L'avenir de Pesthetique: Essai sur l'objet d'une science naissante.
P., 1929. VIII, 403 p. • Les differents modes cT existence. P., 1943.
168 p. • La correspondance des arts: Elements d'esthetique com-
paree. P., 1947. 280 p. • Les deux cent mille situations drama-
tiques. P., 1950. 282 p. • Les structures de Poeuvre d'art. P., 1956.
109 p. • Clefs pour Pesthetique. P., 1970. 189 p. • L'avenir de la
philosophic P., 1983.317 р.
И. П. Ильин
ТАВАРЕШ РОДРИГЕШ Урбану (TAVARES RODRIGUES
Urbano) (p. 6.XII. 1923) — португальский литературный
критик, литературовед, писатель, общественный
деятель. Преподавал португальский язык в ун-тах Монпе-
лье и Сорбонны (1949-1955), на филологическом
факультете Лиссабонского ун-та. Президент Португальской
ассоциации писателей, член-корреспондент отделения
литературы Академии наук Португалии.
В работе Т. Р. об интерпретациях мифа о Дон Жуане
в мировой литературе (I960) сказалось влияние
мифологической критики. «Донжуанство» рассматривалось как
«извечный и универсальный» философско-психологи-
ческий комплекс, якобы изначально присущий
человеческой натуре. В книге «Реализм, искусство авангарда и
новая культура» (1966) Т. Р. обратился к писателям-
реалистам с призывом создавать революционное
искусство и новую прозу, отвечающую требованиям
современности, предложил свою формулу «нового реализма»:
историчность плюс экспериментаторство. Считал, что в
основе историчности лежат социалистическая концепция
будущего и сознательное стремление художника создать
«историческое свидетельство» своей эпохи. В 60-70-е
испытал влияние французского структурализма,
методология которого используется им для выработки
«нового взгляда» на неореализм (1981).
Соч.:
Manuel Teixeira-Gomes: Introd. ao estudo da sua obra. Lisboa,
1950. 129 p. • О mito de D. Juan e о donjuanismo em Portugal.
Lisboa, 1960. 136 p. • Noites de teatro. Lisboa, 1961. Vol. 1-2. •
Realismo, arte de vanguarda e nova cultura. Lisboa, 1966. 120 p.;
Idem. 2-a ed. rev. e aum. Porto, 1978. 181 p. • Escritos temporais.
Lisboa, 1969. 155 p. • Ensaios de escreviver. Porto, 1970. 274 p.;
Idem. 2-a ed. rev. e ampl. Coimbra, 1978. 344 p. • Ensaios de apos-
Abril. Lisboa, 1977. 120 p. • О tema da morte: Ensaios. Coimbra,
1977. 142 p. • A palavra no espaco. Lisboa, 1980. 166 p. • Um
novo olhar sobre о neo-realismo. Lisboa, 1981. 116 p.
Т. Е. Коробкина
ТАЙНЕН Кеннет (TYNEN Kenneth) (1927 — 1980, Jloc
Анджелес) — английский литературный, театральный и
кинокритик. Окончил Оксфордский ун-т. Принадлежал к
поколению «рассерженных молодых людей». Увлечение
Б. Брехтом сделало его марксистом, «новым левым».
Поддерживал режим Ф. Кастро на Кубе. Убежденный
защитник французской «новой волны» в кино и театре.
Помогал Л. Оливье в создании Национального театра
Великобритании. С 1963 руководил его репертуарной
частью. Автор сенсационно-развлекательных
представлений («О Калькутта», 1969 и др). Т. был признан
лучшим литературным критиком драмы в Англии со
времен Б. Шоу. Ему вменяли в вину то, что английская
драма последовала не за Шоу, а за Брехтом, которого он
яростно пропагандировал в Англии. Т. называют
«законодателем радикального шика»; «революционные
жесты» — неотъемлемая часть его образа. Следуя принципу
необходимости мгновенного удовольствия, используя
дар красноречия для популяризации политических идей,
он способствовал распространению в 1960-е молы на
своеобразный симбиоз гедонизма и марксизма. Был
очень популярен среди молодежи.
Соч.:
На сцене и в кино. М.,1969. 286 с. • Не that plays the king: A
view of the theatre etc. L., 1950. 256 p. • Alec Guinnes. L., 1953.
108 p. • Persona Grata, (with C. Beaton). L., 1953. 99 p. • Curtains.
L., 1961. • Selections from the drama, criticism and related
writings. L., 1961. IX, 495 p. • Tynan right and left: Plays, films,
people, places and events. L., 1967. II-XI, 479 p. • A view of the
English stage, 1944-1965. L., 1975. 386 p.; Idem. 1984. 386 p.
Т. Н. Крисавченко
ТАЛЬМАН Марианне (THALMANN Marianne) (p. 27.IV.
1888, Линц) — немецкий литературовед. Доцент (с
1924), проф. (с 1932) Венского ун-та. Преподавала
немецкую литературу в одном из колледжей шт.
Массачусетс (США, 1933-1962).
Основная проблематика работ Т. — исследование
немецкого романтизма. Методика носит индуктивно-
эмпирический характер: на основе детального
исследования текстов выявляются общие эстетические принципы
литературного направления. Литература эпохи
романтизма рассматривается как эстетический феномен, не
связанный с социально-политической
действительностью. В книге «Сказка и современность» (1961)
рассматривает полемику романтической школы с литературой
Просвещения как борьбу эстетики интеллектуального
«остранения», свойственной романтизму, с
«описательным реализмом» XVIII в. Считает, что
романтическая эстетика, сознательно и остраненно
конструирующая художественную реальность, которая не имеет
ничего общего ни с действительностью, ни с реализмом
уходящего века, сопоставима с эстетикой сюрреализма.
В книге «Язык знаков в произведениях романтиков»
(1967) на примере сказок ранних романтиков
формулирует принципы прочтения текста (употребляет выражение
«расшифровка текста»). Утверждает, что сказка
романтиков в отличие от народной содержит не сообщение, а
эстетическое высказывание, зашифрованное в символах.
Задача исследования — выявление не отношения идеи к
действительности, а знака к реальности. Знаки и
структуры — модели абстрактного порядка, преображающие
эмоциональное переживание каждой отдельной жизни и
придающие событию его конечную значимость. Книга
«Провокация и равноправие в комедии романтиков»
(1974) затрагивает вопрос о воздействии пьесы на
зрителя. Эта тема раскрывается в основном на материале
произведений Л. Тика, в комедии которого выделены
три основных взаимозависимых элемента: публика —
актер — зритель. «Провокация — внутренний двигатель
пьесы», действие вынуждает, «провоцирует» зрителя
высказать свою оценку. Реакция зала — необходимый
элемент сценического действия.

ТЕКСТОВОЙ АНАЛИЗ 395
Соч.:
Probleme der Damonie in Ludwig Tiecks Schriften. Weimar, 1919.
102 S. • Der Trivialroman des 18. Jahrhunderts und der roman-
tische Roman. В., 1923. Ill, 326 S. • Ludwig Tieck: Der
romantische Weltmann aus В.. Munchen, 1955. 14-4 S. • Ludwig
Tieck, «der Heilige von Dresden». В., 1960. VI, 194- S. • Das
Marchen und die Moderne. Stuttgart, 1961. 112 S. • Romantik und
Manierismus. Stuttgart, 1963. 213 S. • Zeichensprache der
Romantik. Heidelberg, 1967. 115 S. • Die Romantik des Trivialen:
Von Grosses «Genius» bis Tiecks «William Lovell». Munchen,
1970. 138 S. • Provokation und Demokration in der Komodie der
Romantik. В., 1974. 119 S. • Romantik in kritischer Perspective.
Heidelbers. 1976. 202 S.
H. H. Новикова
ТЕЙТ Аллнн ДЖЧ)н Орли (ТАТЕ Allen John Orley) (19.XI.
1899, Уинчестер, шт. Кентукки — 9.II. 1979) —
американский поэт, литературовед. Закончил Вандербилтский
ун-т (1922), участник поэтической группы «Fugitive»,
основатель вместе с Дж. К. Рэнсомом журнала «The
Fugitive» (Nashville, 1922-01925). Редактор журнала
«Sewanee review» (Tennessee, 1944-1946). Преподавал в
Юго-западном колледже Мемфис (шт. Теннесси, 1934-
1936), проф. ун-та Северной Каролины в Гринсборо
(1938-1939), Принстонского ун-та (1939-1942), Нью-
Йоркского ун-та (1947-1961), ун-та шт. Миннесота
(1951-1968). Приглашенный проф. во многих ун-тах
США, Западной Европы, Индии. Член Американской
академии искусств, президент Национального института
искусств, член Академии американских поэтов.
Т. — один из основателей «новой критики». Его
книги «Реакционные очерки» (1936) в «Разум в безумии»
(1941) вместе с программными работами Дж. К. Рэн-
сома, К. Брукса и Р. П. Уоррена составили основу
неокритической методологии. В мировоззренческой
эволюции прошел путь от приверженности идеалам
аграрного Юга к англо-католической ортодоксальности
(в 1951 принял католичество). Воспринял теорию
традиции Т. С. Элиота и его концепцию распада цельности
мировосприятия. Считал, что интеллектуальный и
моральный хаос современного мира можно подавить
упорядоченностью поэтического видения, следованием
«идеальной традиции». В качестве образца
упорядочивающей формы предлагал идею традиционного
общества, в котором экономика функционирует для
поддержания «адекватного и незыблемого» порядка. Идеал такого
общества видел в аграрном образе жизни старого Юга,
когда собственность была мерилом социальной
ответственности («Кто владеет Америкой?», 1936). Выступал
против исторической, импрессионистической,
социологической критики в ее позитивистской форме. Считал
поэзию уникальной замкнутой формой знания,
способной создать органическое и значимое единство в
противоположность хаотическому течению опыта.
Утверждал, что поэзия должна изучаться и оцениваться по
имманентным законам. В работе «Сопряжение в поэзии»
(1938), перепечатанной в сборнике «На границах поэзии»
(1948), изложил свою главную критическую концепцию
о двух основных измерениях поэтического произведения
— «экстенции» (extention) и «интенции» (intention), из
слиянности которых рождается присущее произведению
сопряжение (tension). Базирующаяся на доктрине поэзии
как знания данная концепция близка теориям
«денотации — коннотации» А. Уинтерса, структуры —
фактуры Дж. К. Рэнсома, «неочищенной — чистой»
поэзии Р. П. Уоррена. В каждой паре определений
первое обозначает «прозаическое высказывание»,
универсальный аргумент, второе — целостный контекст
конкретных деталей, делающих высказывание фактом
поэзии. Вся эстетика Т. построена на концепции
«сопряжения», в котором «экстенция» и «интенция»
объединены в неразрывное эмоционально-смысловое целое,
называемое органической формой искусства.
Соч.:
Reactionary essays on poetry and ideas. N. Y., 1936. 240 p. •
Reason in madness: Crit. essays. N. Y., 1941. XIII, 230 p. • On the
limits of poetry: Sel. essays, 1928-1948. N. Y., 1948. 379 p. • The
man of letters in the modern world: Sel. essays, 1928-1955.
Cleveland, 1955. 352 p. • Essays of four decades. Chicago, 1968.
XI. 640 p. • Memoirs and opinions, 1926-1974. Chicago, 1975. XI,
225 p.
Ред.:
Ager H. Who owns America? A new declaration of independence /
Ed. by Agar H., Tate A. Boston; N. Y., 1936. X., 342 p. • The
language of poetry. Princeton, 1942. 125 p. • The house of fiction:
An anthology of the short story / Ed. by Gordon C, Tate A. 1950.
550 p.
E. А. Цурганова
ТЕКСТОВОЙ АНАЛИЗ (франц. ANALYSE TEXTUELLE).
Первый вариант деконструктивистского анализа в
собственном смысле этого слова, предложенный Р.
Бартом. Здесь исследователь переносит акцент своих
научных интересов с проблемы «произведения» как
некоего целого, обладающего устойчивой структурой,
на подвижность текста как процесса «структурации»:
«Текстовой анализ не ставит себе целью описание
структуры произведения; задача видится не в том,
чтобы зарегистрировать некую устойчивую структуру, а
скорее в том, чтобы произвести подвижную структура-
цию текста (структурацию, которая меняется на
протяжении Истории), проникнуть в смысловой объем
произведения, в процесс означивания. Текстовой анализ не
стремится выяснить, чем детерминирован данный
текст, взятый в целом как следствие определенной
причины: цель состоит скорее в том, чтобы увидеть, как
текст взрывается и рассеивается в межтекстовом
пространстве... Наша задача: попытаться уловить и
классифицировать (ни в коей мере не претендуя на
строгость) отнюдь не все смыслы текста (это было бы
невозможно, поскольку текст бесконечно открыт в
бесконечность: ни один читатель, ни один субъект, ни
одна наука не в силах остановить движение текста), а,
скорее, те формы, те коды, через которые идет
возникновение смыслов текста. Мы будем прослеживать пути
смыслообразования. Мы не ставим перед собой
задачи найти единственный смысл, ни даже один
из возможных смыслов текста... Наша цель —
помыслить, вообразить, пережить множественность
текста, открытость процесса означивания» (цит. по
переводу С. Козлова, Барт:1989, с. 425-426).
Самым значительным примером предложенного
Бартом Т. а. является его эссе «С/3» (1970).
Примечательно, что по своему объему эта работа
приблизительно в шесть раз превосходит разбираемую в ней
бальзаковскую новеллу «Сарразин». Во многих отношениях —
это поразительное смешение структуралистских
приемов и постструктуралистских идей. Прежде всего
бросается в глаза несоответствие между стремлением к
структуралистской классификационности и постоянно

396 ТЕКСТОВОЙ АНАЛИЗ
подрывающими ее заявлениями, что не следует
воспринимать вводимые им же самим правила и ограничения
слишком серьезно. Иными словами, «С/3» балансирует
на самом острие фан и между manie classificatrice
структурализма и demence fragmentatrice
постструктурализма.
По своему жанру, «С/3» — это прежде всего
систематизированный (насколько понятие строгой системности
применимо к Барту) комментарий, функционирующий
на четырех уровнях. Во-первых, исследователь разбил
текст на 561 «лексию» — минимальную единицу
бальзаковского текста, приемлемую для предлагаемого анализа
ее конногативного значения. Во-вторых, критик вводит
пять кодов — герменевтический, проайретиче-
ский (от греческого proairetikoi — «совершающий
выбор», «принимающий решение»; проайретический код
— код действия, иногда называемый Бартом акциональ-
ным кодом), культурный, символический и
семический, или нарративный. «Пять кодов
образуют своего рода ячеистую сеть, топику, через которую
пропускается любой текст (точнее, будучи пропущен
через нее, он и становится текстом)» (Барт.2001, с. 45).
Эти коды предназначенны для того, чтобы «объяснить»
коннотации лексий. В-третьих, «С/3» включает еще 93
микроэссе — лирико-философские и литературно-
критические рассуждения, не всегда напрямую
связанные с анализируемым материалом. И, наконец, два
приложения, первое из которых представляет сам текст
новеллы, а второе подытоживает основные темы,
затронутые в микроэссе, — своего рода суммирующее
заключение.
Невозможно понять специфику Т. а. Барта и
ключевого для него понятия текста, если предварительно не
разобраться в одном из главных приемов разбора
произведения — в интерпретации понятия кода, который
представляет собой сугубо структуралистскую
концепцию свода правил или ограничений, обеспечивающих
коммуникативное функционирование любой знаковой, в
том числе, разумеется, и языковой, системы. Как же
эти правила представлены у Барта в «С/3»?
«Суммируем их в порядке появления, не пытаясь
расположить по признаку значимости. Под
герменевтическим кодом мы понимаем различные
формальные термы, при помощи которых может быть намечена,
предположена, сформулирована, поддержана и, наконец,
решена загадка повествования (эти термы не всегда
будут фигурировать явно, хотя и будут часто
повторяться, но они не будут появляться в каком-либо четком
порядке). Что касается сем, мы просто укажем на них —
не пытаясь, другими словами, связать их с персонажем
(или местом и объектом) или организовать их таким
образом, чтобы они сформировали единую
тематическую группу; мы позволим им нестабильность,
рассеивание — свойство, характерное для мельтешения
пылинок, мерцания смысла. Более того, мы воздержимся от
структурирования символического группирования; это
место для многозначности и обратимости. Главной
задачей всегда является демонстрация того, что это
семантическое поле можно рассматривать с любого
количества точек зрения, дабы тем самым
увеличивалась глубина и проблематика его загадочности.
Действия (термы проайретического кода) могут
разбиваться на различные цепочки последовательностей,
указываемые лишь простым их перечислением,
поскольку проайретическая последовательность никогда не
может быть чем-либо иным, кроме как результатом
уловки, производительности чтения. ... Наконец,
культурные коды являются референциальными
ссылками на науку или корпус знания; привлекая
внимание к ним, мы просто указываем на тот тип знания
(физического, физиологического, медицинского,
психологического, литературного, исторического и т. д.), на
который ссылаемся, не заходя так далеко, чтобы
создавать (или воссоздавать) культуру, которую они
отражают» (Barthes:I970, с. 26-27).
Очевидна нечеткость в определении самих кодов — и
Барт это сам почувствовал. В «Текстовом анализе одной
новеллы Эдгара По» (анализируется рассказ «Правда о
том, что случилось с мистером Вальдемаром») он
пересмотрел, хотя и незначительно, схему кодов,
предложенную в «С/3». Она приобрела такой вид:
1) Культурный код с его многочисленными
подразделениями (научный, риторический,
хронологический, социо-исторический) охватывает «знание как
корпус правил, выработанных обществом, — вот
референция этого кода» (Барт: 1989, с. 456).
2) Код коммуникации, или адресации,
«заведомо не охватывает всего означивания,
разворачивающегося в тексте. Слово «коммуникация» указывает лишь на
те отношения, которым текст придает форму
обращения к адресату» (там же). Фактически
коммуникативный код занимает место выпавшего при
заключительном перечислении семического, или коннотативного
кода. Хотя Барт на протяжении всего анализа новеллы и
обращается к интерпретации коннотаций, но соотносит
их с другими кодами, в основном с культурным и
символическим.
3) Символический код называется здесь «полем»
(«поле» — менее жесткое понятие, нежели «код») и
применительно к данной новелле обобщенно
суммируется как «символический каркас новеллы По, состоящий
в нарушении табу на Смерть» (там же).
4) «Код действий, или акциональный код,
поддерживает фабульный каркас новеллы: действия или
высказывания, которые их денотируют, организуются в
цепочки» (там же).
5) «Код Загадки», называемый также
«энигматическим», или «герменевтическим».
Сама форма, в которой, по Барту, существует смысл
любого рассказа, представляет собой переплетение
различных голосов и кодов; для нее характерны
«прерывистость действия», его постоянная «перебивка»
другими смыслами, создающая «читательское
нетерпение». В бартовской трактовке понятия «код» ощутима
установка на отказ от строгой его дефиниции: «Само
слово «код» не должно здесь пониматься в строгом,
научном значении термина. Мы называем кодами просто
ассоциативные поля, сверхтекстовую организацию
значений, которые навязывают представление об
определенной структуре; код, как мы его понимаем,
принадлежит главным образом к сфере культуры: коды — это
определенные типы уже виденного, уже
читанного, уже деланного; код есть конкретная форма этого
«уже», конституирующего всякое письмо» (там же,
с. 455-456).
Создается впечатление, что Барт вводит понятие
«код» лишь для того, чтобы подвергнуть его той
операции, которая и получила название деконструкции: «Мы

ТЕКСТОВОЙ АНАЛИЗ 397
перечислили коды, проходившие сквозь
проанализированные нами фрагменты. Мы сознательно уклоняемся
от более детальной структурации каждого кода, не
пытаемся распределить элементы каждого кода по некой
логической или семиологической схеме; дело в том, что
коды важны для нас лишь как отправные точки
«уже читанного», как трамплины
интертекстуальности: «раздерганность» кода не только не
противоречит структуре (расхожее мнение, согласно которому
жизнь, воображение, интуиция, беспорядок,
противоречат систематичности, рациональности), но, напротив,
является неотъемлемой частью процесса
структурации. Именно это «раздергивание текста на
ниточки» и составляет разницу между структурой (объектом
структурного анализа в собственном смысле слова) и
структурацией (объектом текстового анализа, пример
которого мы и пытались продемонстрировать)» (там
же, с. 459).
Следует обратить внимание еще на два положения,
подытоживающие Т. а. рассказа По. Для Барта нет
сомнения, что данное произведение — по его
терминологии «классический», т. е. реалистический рассказ, хотя
он и трактовал его как модернистскую новеллу,
подвергнув его «авангардистскому» истолкованию, выявив в
нем (или приписав ему) черты, общие с авангардом, и, в
то же время, указав на его отличия от последнего. Это
отличие связано с существованием двух
структурных принципов, которые по-разному проявляют
себя в авангардистской и классической прозе:
а)принцип искривления и б) принцип
необратимости. Искривление соотносится с так
называемой «плавающей микроструктурой», создающей «не
логический предмет, а ожидание и разрешение
ожидания» (там же, с. 460), причем ниже эта «плавающая
микроструктура» называется уже «структурацией», что
более точно отвечает присущей ей неизбежной
нестабильности, обусловленной неуверенностью читателя в
отнесении той или иной фразы к определенному коду:
«Как мы видели, в новелле По одна и та же фраза очень
часто отсылает к двум одновременно действующим
колам, притом невозможно решить, который из них
«истинный» (например, научный код и символический
код): необходимое свойство рассказа, который достиг
уровня текста, состоит в том, что он обрекает нас на
неразрешимый выбор между кодами» (там же,
с. 461). Следовательно, «первый принцип» сближает
классический текст По с авангардным.
Второй принцип — необратимости —
противодействует первому: «в классическом, удобочитаемом
рассказе (таков рассказ По) имеются два кода, которые
поддерживают векторную направленность
структурации: это акциональный код (основанный на логико-
темпоральной упорядоченности) и код Загадки (вопрос
венчается ответом); так создается необратимость
рассказа» (там же, с. 460). Из этой характеристики
немодернистской классики Барт делает вывод о современной
литературе: «Как легко заметить, именно на этот
принцип покушается сегодняшняя литературная
практика: авангард (если воспользоваться для удобства
привычным термином) пытается сделать текст частично
обратимым, изгнать из текста логико-темпоральную
основу, он направляет свой удар на эмпирию (логика
поведения, акциональный код) и на истину (код
загадок)» (там же).
Все эти рассуждения приводят Барта к главному
тезису — о принципиальной неразрешимости выбора,
перед которой оказывается читатель: «Неразрешимость
— это не слабость, а структурное условие
повествования: высказывание не может быть детерминировано
одним голосом, одним смыслом — в высказывании
присутствуют многие коды, многие голоса, и ни
одному из них не отдано предпочтение. Письмо и
заключается в этой утрате исходной точки, утрате
первотолчка, побудительной причины, взамен всего
этого рождается некий объем индетерминаций или
сверхдетерминаций: этот объем и есть означивание.
Письмо появляется именно в тот момент, когда
прекращается речь, то есть в ту секунду, начиная с которой
мы уже не можем определить, кто говорит, а можем
лишь констатировать: тут нечто говорится» (там
же, с. 461). Это положение содержит зародыш всей
позднейшей деконструктивистской критики. Здесь дана
чисто литературоведческая конкретизация принципа
неразрешимости Ж. Деррида, в текстовом его
проявлении понятого как разновекторность, раз но
направленность «силовых притяжений кодовых полей».
X. Харари считает, что понятие текста у Барта, как и
у Деррида, стало той сферой, где «произошла бартовская
критическая мутация. Эта мутация представляет собой
переход от понятия произведения как структуры,
функционирование которой объясняется, к теории текста как
производительности языка и порождения смысла»
(Textual strategies: 1980, с. 38). С точки зрения Харари,
критика структурного анализа Бартом была в первую очередь
направлена против понятия «cloture» — замкнутости,
закрытости текста, т. е. оформленной законченности
высказывания. В работе «Переменить сам объект»
(Barthes:1971) Барт, согласно Харари, открыто изменил
и переориентировал цель своей критики: он усомнился в
существовании модели, по правилам которой
порождается смысл, т. е. поставил под сомнение саму структуру
знака. Теперь «должна быть подорвана сама идея знака:
вопрос теперь стоит не об обнаружении латентного
смысла, характеристики или повествования, но о
расщеплении самой репрезентации смысла; не об изменении
или очищении символов, а о вызове самому
символическому» (имеется в виду символический порядок
Ж. Лакана - И. И.) (Barthes:1971, с. 614-615).
По мнению Харари, Барт и Деррида были первыми,
кто столкнулся с проблемой знака и конечной,
целостной оформленности смысла (все тот же вопрос cloture),
вызванной последствиями переосмысления в
современном духе понятия «текста». Если для раннего Барта
«нарратив — это большое предложение», то для
позднего — «фраза перестает быть моделью текста» (цит. по
переводу Г. Косикова, Барт:1989, с. 466): «Прежде всего
текст уничтожает всякий метаязык, и собственно
поэтому он и является текстом: не существует голоса
Науки, Права, Социального института, звучание
которого можно было бы расслышать за голосом самого
текста. Далее, текст безоговорочно, не страшась
противоречий, разрушает собственную дискурсивную,
социолингвистическую принадлежность (свой «жанр»); текст
— это «комизм, не вызывающий смеха», это ирония,
лишенная заразительной силы, ликование, в которое не
вложено души, мистического начала, текст — это
раскавыченная цитата. Наконец, текст, при желании,
способен восставать даже против канонических структур

398 ТЕКСТ-УДОВОЛЬСТВИЕ
самого языка (Соллерс) — как против его лексики
(изобилие неологизмов, составные слова,
транслитерации), так и против синтаксиса (нет больше логической
ячейки языка — фразы)» (там же, с. 486).
Здесь очевиден подрыв Бартом классического
понятия произведения — отныне текст стал означать
«методологическую гипотезу, которая как стратегия
обладает тем преимуществом, что дает возможность
разрушить традиционное разграничение между чтением
и письмом. Проблема состояла в том, чтобы сменить
уровень, на котором воспринимался литературный
объект». Фундаментальная же задача «С/3»: открыть в
произведении Бальзака, во всех отношениях обычном,
конвенциональном, «текст» как гипотезу и с его
помощью «радикализовать наше восприятие литературного
объекта» (Textualstrategies: 1980, с. 39).
Барт решает поставленную задачу, практически
переписав бальзаковского «Сарразина» таким образом,
чтобы «заблокировать принятые разграничения
письмо/чтение, объединив их в рамках единой деятельности»
(Ibid.): «никакой конструкции текста: все бесконечно и
многократно подвергается означиванию, не сводясь к
какому-либо большому ансамблю, к конечной
структуре» (Барт, «С/3», Barthes:1970, с. 12). Обширный
комментарий Барта к этой небольшой по объему новелле,
как пишет Харари, во-первых, превращает
конвенциональное произведение в текст, разворачивающийся как
лингвистический и семиотический материал, и, во-
вторых, вызывает изменение нашего традиционного
понимания производства смысла; отсюда и новая
концепция текста как «самопорождающейся
продуктивности» или «производительности текста» (Textual
strategies: 1980, с. 39). Только коренное изменение
«традиционных методов знания» позволило произвести
на свет это новое понятие текста как «неопределенного
поля в перманентной метаморфозе» (Ibid., с. 40), где
«смысл — это вечный поток и где автор — или всего
лишь порождение данного текста или его "гость", а
отнюдь не его создатель» (Ibid.).
Таким образом, в Т. а. Барта понятие «кода»
фактически размывается, теряет ясность и определенность.
Т. а. — не что иное, как переходная ступень
теоретической рефлексии от структурализма к
постструктурализму.
И. П. Ильин
ТЕКСТ-УДОВОЛЬСТВИЕ -
ТЕКСТ-НАСЛАЖДЕНИЕ (франц. TEXTE-PLAISIR — TEXTE-JOUISSANCE).
Понятия, вводимые в поздних работах Р. Барта,
фактически неотделимые друг от друга как два вечных
спутника читателя. Тем не менее, в традиции французского
постструктурализма между ними установилась грань,
осмысляемая как противопоставление lisible/illisible
(читаемое/нечитаемое), т. е. противопоставление
традиционной, классической и авангардной, модернистской
литератур. У Барта эта оппозиция чаще встречалась в
формуле lisible/scriptible, которой Барт придал
эротические обертоны, типичные для его поздней манеры:
«Текст-удовольствие — это текст, приносящий
удовлетворение, заполняющий нас без остатка, вызывающий
эйфорию; он идет от культуры, не порывает с нею и
связан с практикой комфортабельного чтения.
Текст-наслаждение — это текст, вызывающий чувство
потерянности, дискомфорта (порой доходящее до
тоскливости); он расшатывает исторические, культурные,
психологические устои читателя, его привычные вкусы,
ценности, воспоминания, вызывает кризис в его
отношениях с языком» (Барт: 1989, с. 471).
В конечном счете речь идет о двух способах чтения:
первый из них напрямик ведет «через кульминационные
моменты интриги; этот способ учитывает лишь
протяженность текста и не обращает никакого внимания на
функционирование самого языка» (там же, с. 469-470; в
качестве примера приводится творчество Ж юля Верна);
второй способ чтения «побуждает смаковать каждое
слово, как бы льнуть, приникать к тексту; оно и вправду
требует прилежания, увлеченности... при таком чтении
мы пленяемся уже не объемом (в логическом смысле
слова) текста, расслаивающегося на множество истин, а
слоистостью самого акта означивания» (там же, с. 470).
Естественно, такое чтение требует и особенного
читателя: «чтобы читать современных авторов, нужно не
глотать, не пожирать книги, а трепетно вкушать, нежно
смаковать текст, нужно вновь обрести досуг и
привилегию читателей былых времен — стать
аристократическими читателями» (выделено автором — И. И.)
(там же).
Здесь очевидна уже вполне деконструктивистская
установка на смысловую неразрешимость текста и на
связанную с этим принципиальную «неразрешимость»
выбора читателя перед открывшимися ему смысловыми
перспективами текста, — читателя, выступающего в
роли не «потребителя, а производителя текста» (Барт,
Barthes:1970, с. 10): «Вот почему анахроничен читатель,
пытающийся враз удержать оба эти текста в поле своего
зрения, а у себя в руках — и бразды удовольствия, и
бразды наслаждения; ведь тем самым он одновременно
(и не без внутреннего противоречия) оказывается при-
частен и к культуре с ее глубочайшим гедонизмом
(свободно проникающим в него под маской «искусства
жить», которому, в частности, учили старинные книги),
и к ее разрушению: он испытывает радость от
устойчивости собственного я (в этом его удовольствие) и в то
же время стремится к своей погибели (в этом его
наслаждение). Это дважды расколотый, дважды извращенный
субъект» (Барт:1989, с. 471-472).
И. П. Ильин
ТЕКСТУАЛЬНАЯ ПРОДУКТИВНОСТЬ (франц.
PRODUCTION TEXTUELLE). Термин, введенный Ю. Кри-
стевой (Kristeva: 1969b, с. 75), близкий по своему смыслу
шизофреническому дискурсу Ж. Делёза и Ф. Гваттари.
Под Т. п. Кристева понимает «потенциальную
бесконечность» поэтического языка, рассматриваемого как
одно из средств той децентрирующей семиотической
практики, которая борется против «господствующего
идеологического дискурса», подрывая его попытки
«рационального самооправдания» (легитимации). Этот
«семиотический механизм текста» трактуется Кристевой
как проявление действия бессознательного, придающего
«поэтическому языку» якобы революционный характер.
Т. п. поэтического языка на уровне сознания творящего
субъекта приобретает то же свойство, что и
политическая революция: «Первая делает для субъекта то, что
вторая внедряет в общество» (Kristeva: 1974, с. 14).
Для М. Фуко сама концепция о якобы присущей
тексту особой текстуальной энергии, проявляющейся как
имманентная Т. п., об особой автономности языка по

ТЕЛЕСНОСТЬ 399
отношению ко всем историческим и социальным
системам («рамкам референции», по его терминологии)
является одной из форм «идеологии», которая
препятствует развитию познания.
И. П. Ильин
ТЕЛЕСНОСТЬ (англ. CORPORALITY, CORPOREALITY, BO-
DIN ESS). Понятие постструктурализма и
постмодернизма, не получившее однозначной терминологической
фиксации и именуемое по-разному у различных
теоретиков. Является побочным следствием общей сексуализа-
ции теоретического и эстетического сознания Запала и
служит одним из концептуальных обоснований
деперсонализации субъекта.
Если классическая философия разрывала дух и плоть,
конструируя в «царстве мысли» автономный и
суверенный трансцендентальный субъект как явление сугубо
духовное, резко противостоящее всему телесному, то
усилия многих влиятельных мыслителей
современности, под непосредственным воздействием которых и
сложилась постструктуралистско-постмолернистская
доктрина, были направлены на теоретическое
сращивание тела с духом, на доказательство постулата о
неразрывности чувственного и интеллектуального начал. Эта
задача решалась путем внедрения чувственного элемента
в сам акт сознания, утверждения невозможности чисто
созерцательного мышления вне чувственности, которая
объявляется гарантом связи сознания с окружающим
миром.
В результате было переосмыслено и само
представление о внутреннем мире человека, поскольку с
введением понятия «телесности сознания» различие между
внутренним и внешним оказывалось снятым, по крайней
мере, в теории. Это довольно распространенная фантас-
циентема современной философско-литературоведческой
рефлексии, породившая целый веер самых различных
теоретических спекуляций. Достаточно вспомнить
«феноменологическое тело» М. Мерло-Понти как
специфический вид «бытия третьего рода», обеспечивающего
постоянный диалог человеческого сознания с миром и
благодаря этому — чувственно-смысловую целостность
субъективности. Для Мерло-Понти источник любого
смысла кроется в человеческом одушевленном теле,
одухотворяющем миры и образующем вместе с ними
«коррелятивное единство». В этом же ряду находятся
«социальное тело» Ж. Делёза, «хора» как выражение
телесности «праматери-материи» Ю. Кристевой и,
наконец, «тело как текст» Р. Барта («Имеет ли текст
человеческие формы, является ли он фигурой,
анаграммой тела? Да. но нашего эротического тела» — Barthes:
1975, с. 72).
Введение принципа Т. повлекло за собой (или,
вернее, усилило и без того давно проявившиеся) три
тенденции. Во-первых, растворение автономности и
суверенности субъекта в «актах чувственности», т. е. в таких
состояниях сознания, которые находятся вне власти
волевого и рационального начала. Во-вторых,
акцентирование аффективных сторон чувственности обусловило
обостренный интерес к патологическому ее аспекту. И,
наконец, сексуальность как наглядно-концентрированное
проявление чувственности выдвинулась на первый план
практически у всех теоретиков постструктурализма и
постмодернизма и стала заметно доминировать над
всеми остальными ее формами. В принципе этим можно
объяснить и тот интерес к литературе «отрицательных
аффектов» (де Саду, Лотреамону, Арто, Жене и проч.),
который демонстрирует литературоведение в его
постмодернистском варианте. Несомненно также, что сама
концепция сексуализированной и эротизированной Т.
формировалась в русле фрейдистских и неофрейдистских
представлений.
Роль М. Фуко в развитии концепции Т. заключается в
том, что он стремился доказать непосредственную
взаимообусловленность социальных и телесных
практик, формирующих, по его мнению, исторически
различные виды Т. Главное, что он попытался обосновать
в первом томе «Истории сексуальности» (1976)
(Foucault: 1976-1984), — это вторичность и историчность
представлений о сексуальности. Для него она не
природный фактор, не естественная реальность, а продукт,
следствие воздействия на общественное сознание
системы постепенно формировавшихся социальных и
дискурсивных практик, в свою очередь явившихся результатом
развития системы надзора и контроля над индивидом.
По Фуко, эмансипация человека от деспотических форм
власти, сам факт его субъективности является
своеобразной формой «духовного рабства», поскольку
«естественная» сексуальность человека сформировалась под
воздействием феномена «дисциплинарной власти».
Ученый утверждает, что люди обрели сексуальность
как факт сознания только с конца XVIII столетия, а секс
— начиная с XIX в.; до этого у них было всего лишь
понятие плоти. При этом формирование сексуальности
как комплекса социальных представлений, интериоризи-
рованных в сознании субъекта, Фуко связывает с
западноевропейской практикой исповеди-признания, которую
он понимает очень широко. Для него и психоанализ
вырос из институциализации исповедальных процедур,
характерных для западной цивилизации. В Средние века
священники, считает Фуко, во время исповеди
интересовались лишь сексуальными проступками людей, так как
в общественном сознании они связывались
исключительно с телом человека. Начиная с Реформации и
Контрреформации «дискурс сексуальности» приобрел
новую форму: священники стали исповедовать своих
прихожан не только в делах, но и в помыслах. В
результате чего и сексуальность стала определяться в
терминах не только тела, но и ума. Возникший дискурс о
греховных помыслах помог сформировать как само
представление о сексуальности, так и способствовал
развитию интроспекции — способности субъекта к
наблюдению за содержанием и актами собственного
сознания. Формирование аппарата самосознания и
самоконтроля личности способствовало повышению уровня
его субъективности, самоактуализации «Я-концепции»
индивида.
Т. о., сексуальность предстает как факт
исторического становления человека, причем человека современного,
как неотъемлемая часть его мышления, как конечное
проявление все той же «телесности сознания». Столь
исторически позднее возникновение представлений о
сексуальности обусловило, по Фуко, относительно
недавнее появление «современного человека», якобы
возникшего на исходе XVII столетия и при «изменении
основных установок знания», его породивших,
способного так же быстро исчезнуть: «Если эти установки
исчезнут так же, как они возникли, если какое-нибудь
событие (возможность которого мы можем лишь предви-

400 ТЕРНЕР
деть, не зная пока ни его формы, ни облика) разрушит
их, как разрушилась на исходе XVIII в. почва
классического мышления, тогда — в этом можно поручиться —
человек изгладится как лицо, нарисованное на
прибрежном песке» (Foucault:1966, с. 398).
И. П. Ильин
ТЕРНЕР Арлин (TURNER Arlin)(25.XII. 1909, Абилин, шт.
Техас — 1980) — американский литературовед. Окончил
колледж Западного Техаса (1927), доктор философии
(1934). проф. (1974), заведующий кафедрой английской
филологии Дьюкского ун-та. Преподавал в ун-тах США,
Англии, Австралии. С 1954 редактор журнала «American
literature» (Durham, N. С).
Разрабатывал проблемы истории южной литературы
США. Автор монографии о Н. Готорне (1960). Под его
•редакцией и с его вступительной статьей издан сборник
«Готорн — редактор» (1941), в который включены
материалы из журнала «American magazine of useful and
entertaining knowledge» (Boston), редактором которого
Готорн был в 1836. Автор биографии Дж. В. Кейбла
(1956), а также книги о взаимоотношениях М. Твена и
Кейбла (1960): во время их совместной четырехмесячной
повездки по США и Канаде (1884-1885). Под редакцией
Т. опубликованы письма, эссе, речи Кейбла (1956),
осуждавшего политику насилия и дискриминации по
отношению к негритянскому населению.
Соч.:
George W. Cable: A biogr. Durham (N. С), 1956. XI, 351 p. •
Nathaniel Hawthorne: An introd. a. intetpretation. N. Y., 1961. X. 149
p.;Idem,N. Y. 1980.
Ред.:
Hawthorne as editor: Sel. from his writings in the Amer. magazine
of useful and entertaining knowledge. Baton Rouge (La), 1941. 290
p. • Cable G. W. The Negro question: A sel. of writings on civil
rights in the South. N. Y., 1956. XIX, 286 p. • Southern stories.
N. Y., 1960. XL., 336 p. • Twain M, Cable G. W. The record of
literary friendship. East Lansing (Mich.), 1960. XI, 141 p.
А. Ф. Головенченко
ТИБЕРГЕР Рихард (THIEBERGER Richard) (p. 3.III. 1913,
Вена) — немецкий литературовед. Работал в ун-тах ФРГ,
Франции. Проф. ун-та г. Ницца (1959-1964). Член
Академии искусств (Страсбург, 1970). Исследует
немецкоязычную прозу XIX-XX вв., историю и теорию романа
и новеллы, радиопьесу как специфический жанр,
стилистику художественной речи. Рассматривает
произведение как эстетический феномен, в незначительной
степени обусловленный внелитературными факторами
(«Мысли о литераторах и литературе», 1982).
Интерпретацию понимает как подробное комментирование
формально-содержательных компонентов произведения
(«Понятие времени у Т. Манна», 1952). Написал книгу по
теории литературных стилей (1988).
Соч.:
Der Begriff der Zeit bei Thomas Mann. Baden-Baden, 1952. 102 S.
• A. Camus: Eine Einfurung in sein dichterisches Werk. Frankfurt
a. M., 1960. 93 S. • Le genre de la nouvelle dans la litterature
allemande. P., 1968. 305 p. • Gedanken iiber Dichter und Dichtung:
Essays aus 5 Jahrzehnten. Bern, 1982. 407 S. • Stilkunde. Bern; N.
Y., 1988. 161 S.
Ред.:
H. Broch und seine Zeit: Akten des intern. Broch-Symposiums.
Born, 1980. 203 S.
Лит.:
Hommage a R. Thieberger: Etudes allemandes et autrichiennes. P.,
1989. XXII, 521 p.
A. M. Науменко
ТИГЕРСТЕДТ Эжен Наполеон (Теодор Фредрик Густаф]
(TIGERSTEDT EUGENE NAPOLEON [THEODOR FREDRIK GlSTAF])
(28.V.1907, Варшава — 27.VI. 1979, Самос, Греция) —
шведский литературовед. Окончил Хельсинский ун-т.
Проф. Хельсинского ун-та (с 1948). Переехал в Швецию,
где в 1954 принял шведское подданство. Проф.
Стокгольмского ун-та (1956-1973). Литературный
консультант (с 1955) шведского издательства «Bonnier»
(Stockholm).
Т. представляет биографический метод в шведоязыч-
ном литературоведении. Рассматривает литературные
явления на широком общеевропейском фоне, связывая их
с эволюцией идей. В ранних трудах («Религиозная
проблематика в современной шведоя зычной литературе
Финляндии», 1939) исследовал шведоя зычную
литературу Финляндии, французскую литературу («Мир Поля
Валери», 1941; «Сент-Бёв», 1944). Создал популярную
«Историю шведской литературы» (1948). В 1956-1969
под его редакцией вышла шеститомная «Всеобщая
история литературы»; он — автор ее третьего тома
(1960) о литературе эпохи Возрождения, барокко и
классицизма, а также трудов по истории античной и
средневековой литературы и культуры: «Легенда о
Спарте в классической античности» (3 тт., 1965-1978), об
эстетике Платона (1969-1977), «Данте. Эпоха, личность,
творчество» (1967). Под редакцией Т. осуществлены
издания академической четырехтомной истории
шведской литературы (1955-1958).
Соч.:
Del religiosa problemet i modern finlandssvensk litteratur.
Helsingfors, 1939. XLVI, 646 s. • Sudier i Paul Valerys tankevarld.
Helsingfors, 19841. 182 s. • Saint-Beuve: En studie. Helsingfors,
1944. 199 s. • Svensk litteraturhistoria. Stockholm, 1948. 582 s.;
Idem. Stockholm, 1960. 618 s. • Renassans. Barock. Klassicism:
Bonniers allmanna litteraturhistoria. Stockholm, 1960. Del. 3.
499 s. • Engelsk nyhumarism och nyklassicism under 1700-talet.
Stockholm, 1963. 179 s. • The legend of Sparta in classical
antiquity. Srockholm, 1965-1978. Vol. 1-3. • Dante: Tiden, mannen,
verket. Stockholm, 1967. 271 s. • The decline and fall of the Neo-
platonic interpretation of Plato: An outline a. some observations.
Helsingfors, 1974. 108 s. • Interpreting Plato. Stockholm, 1977.
157 s.
Ред.:
Ny illustrerad svensk litteraturhistoria. Stockholm, 1955-1958. Del.
1-4; Idem. 2. bearb. uppl. Stockholm, 1967. Del. 1-4. • Bonniers
allmanna litteraturhistoria. Stockholm, 1959-1962. Del. 1-6.
А. А. Мацевич
ТОДОРОВ Цветан (TODOROV Tzvetan) (p. 1939, София)
— французский литературовед, лингвист и семиотик
болгарского происхождения. Изучал славистику,
языкознание и литературоведение в ун-тах Софии и Парижа.
Защитил кандидатскую диссертацию под руководством
Р. Барта (1970). Вел научно-исследовательскую работу в
Национальном центре научных исследований во
Франции (CNRS), член ученого совета французского Центра
исследований искусства и языка (с 1968); «Poetique. Revue
de theorie et cTanalyse litteraires» (1970-1979). Преподавал в
Йельском, Колумбийском, Нью-Йоркском и др. ун-тах
США.

ТОПОС 401
Представитель французского структурализма. В
начале своей деятельности пропагандировал теоретическое
наследие русских формалистов на Западе, издал сборник
«Теория литературы: Тексты русских формалистов»
(1965). В книгах «Поэтика» (1968), «Поэтика прозы»
(1971), «Грамматика "Декамерона"» (1969) выступил
одним из создателей структурной поэтики, предметом
которой считает изучение литературности в литературе.
Предложил модель повествования, состоящую из
повествовательных предложений, эпизодов и текста,
последовательно трансформирующихся друг в друга. В
«Грамматике "Декамерона"» постулировал
существование универсальной грамматики (т. е. универсальной
структуры), предполагающей строение всего мира по
аналогии с грамматикой языка. «Эта универсальная
грамматика является источником всех универсалий, она
дает определение даже самому человеку. Не только все
языки, но и все знаковые системы подчиняются одной и
той же грамматике. Она универсальна не только
потому, что информирует все языки о мире, но и потому,
что она совпадает со структурой самого мира». В книге
«Введение в фантастическую литературу» (1970)
выдвинул широкую концепцию фантастического,
охватывающего все формы его проявления в литературе от
фольклора, рыцарского романа и произведений романтизма до
современной научной фантастики. В работах 70-х в связи
с общей переориентацией западного литературоведения
со структуралистских позиций на
постструктуралистские Т. отказывается от однозначного определения
ключевого понятия структурализма — «литературности»
и приходит к мысли о существовании многочисленных
литературных дискурсов, не обладающих едиными
закономерностями производства и существования.
Утверждая идею множественности языковых норм,
подчеркивает, что каждое общество и культура
обладают своим набором дискурсов; это дает возможность
построить их типологию для каждой эпохи. В книге
«Жанры дискурса» (1978) обращается к проблеме
восприятия и предлагает модель чтения как конструкции в виде
четырехчленной схемы: авторское повествование;
вымышленный мир, созданный автором;
вымышленный мир, сконструированный читателем; впечатление
читателя от текста. Рембо, по Т., создал особый тип
литературного дискурса, ставший моделью для поэзии
XX в.
В книге «Завоевание Америки: Проблема другого»
(1982) Т. рассматривает историю открытия Америки
Колумбом как модель человеческих отношений на стыке
Средневековья и Нового времени и как модель
взаимодействия двух культур — европейской и индейской.
Сами названия глав книги: «Открыть»; «Завоевать»:
«Узнать»; «Полюбить» — призывают к пониманию и
познанию других культур с учетом главенствующей
роли речевого акта в контексте культуры.
Соч.:
Поэтика // Структурализм: «за» и «против». М., 1975. С. 37-
113. • Как читать? // Вестник Московского ун-та. Серия
Филология. 1998. №6. С. 114-128. • Теории символов. М.,
1999. 384 с. • Введение в фантастическую литературу. М.,
1999. 143 с. • Понятие литературы // Семиотика. М.;
Екатеринбург, 2001. С. 376-391. • Les categories du recit
litteraire. Communications, P., 1966, N 8, p. 15-151. • Litterature et
signification. P., 1967. 118 p. • Poetique. P., 1968. 111 p. •
Grammaire du Decameron. The Hague, 1969. 100 p. • Introduction
a litterature fantastique. P., 1970. 189 p. • Poetique de la prose. P.,
1971. 252 p. • Theorie du symbole. P., 1977. 375 p. • Les genres du
discours. P., 1978. 309 p. • Mikhail Bakhtine, le principe
dialogique suivi de Ecrits du cercle de Bakhtine. P., 1981. 319 p. •
La conquete de Amerique. P., 1982. • Critique de la critique. P.,
1984. • Literature and its theorist. A personal view of twentieth-
century criticism. L., 1988. • Face a Textreme. P., 1991. • Les
morales de Phistoire. P., 1991.
Ред.:
Theorie de la litterature: Les textes des formalistes russes. P., 1965.
228 p.
И. П. Ильин , E. А. Цурганова
ТОПОС (нем. TOPOS; от греч. тояос, — место). Термин,
введенный в литературоведение Э. Р. Курциусом (Сиг-
tius:194l; Curtius:1948). Заимствован из античной
риторики, где обозначал «эвристическую формулу (Such-
formel) для изобретения (inventio) подходящей мысли», а
также саму «мысль, найденную при помощи этой
формулы» (Lausberg:1960, Bd 2, S. 740). В качестве такой
«найденной», готовой «мысли» Т. представлял собой
заранее «подобранное доказательство», которое оратор
должен «иметь наготове по каждому вопросу»
(Аристотель, Риторика, II, 22: перевод О. П. Цыбенко);
фактически выглядел как отвлеченное рассуждение,
вставляемое в речь на конкретный случай (например,
рассуждение на тему «все люди смертны» в речи на
смерть определенного лица). Поскольку Т.
соответствовали универсальным, повторяющимся ситуациям, то
они могли повторяться и переноситься из речи в речь;
поэтому их было принято называть «общими местами»
(лат. loci communes).
Согласно Курциусу, Т. — «устойчивые клише, схемы
выражения (Ausdruckschemata)» (Curtius:l94l)y которые
распространились в античной и средневековой
литературе вследствие влияния на нее риторики. Переходя из
риторики в литературу, топосы меняли свое качество:
если в ораторской речи Т. выполнял роль «аргумента»,
то в литературном тексте он становился устойчивой
формулой. Для риторов топика была источником
аргументов, для писателей она стала источником
стереотипных выражений.
В понимании Курциуса, «топос — нечто анонимное.
Он срывается с пера сочинителя как литературная
реминисценция. Ему, как и мотиву в изобразительном
искусстве, присуще временное и пространственное
всеприсутствие... В этом внеличностном стилевом
элементе мы касаемся такого пласта исторической
жизни, который лежит глубже, чем уровень
индивидуального изобретения» (Curtius:I972, S. 9). Т. чаще всего
соответствует определенное словесное оформление, ему
присущ формульный характер; однако в некоторых Т.
внешняя формульная заданность как бы ослаблена, они
предполагают значительное разнообразие словесного
выражения (например, Т. «перевернутого мира» — см.
Obermayer:1972, S. 157). Т. как таковой не является
элементом произведения: он принадлежит к историко-
литературной реальности, из которой произведение
возникает, к материалу, из которого творит художник.
Т. может выполнять функцию образа, мотива,
метафоры, символа, аллегории и т. п. (Obermayer:I972, S. 158)у
однако сам по себе он никогда не тождествен им,
поскольку существует вне произведения, во вне
личностных глубинах литературного процесса.

402 ТОПОС
Выдвигая понятие Т. в качестве существенного
фактора эволюции европейской литературы (топика самим
своим существованием обусловливает историческую
непрерывность литературного процесса), Курциус
стремился показать проблематичность психологических или
духовно-исторических интерпретаций литературного
произведения. Он никогда не упускал случая
продемонстрировать, как якобы «убедительные» выражения
душевных состояний, «искренние» признания,
«реалистическая точность» в средневековой литературе на самом
деле оказываются лишь вариациями на темы
стандартных Т. (так, «страх перед ночью», документированный
поэтическими средневековыми текстами, не имеет
никакого отношения к личным переживаниям поэтов, а
является результатом «применения
общеупотребительной схемы» — Curtius:l972, S. 16-18). При этом Курциус
все же не мог не задаться вопросом о психологической
природе Т.: он провел аналогию между Т. и юнговыми
архетипами коллективного бессознательного (Curtius:
1948, гл. 5, разд. 8). Некоторые из описанных Курциу-
сом Т. действительно выходят за поставленные им
самим исторические рамки (античность —
Средневековье) и своим универсальным значением напоминают
архетипы: таков, например, топос «puer-senex»
(«мальчик-старик»), прослеживаемый Курциусом и в древнем
Китае (имя китайского философа Лао Цзы означает
«старое дитя»), и в культуре раннего христианства
(раннехристианские мученики представляли себе Бога «как
седого старца с юношеским лицом» — «Мученичество
Перпетуи», нач. Ill в.), и в немецком романтизме (роман
«Годви» К. Брентано, 1800).
Отход Курциуса от узкориторической трактовки Т.
проявился и в признании им существования особых
литературных Т.: «Не все топосы можно вывести из
риторических жанров», многие из них произошли из
поэзии, а потом могли перейти и в риторику; между
художественной литературой и риторикой существовали
не только отношения одностороннего заимствования, но
и взаимообмен (Curtius:/972, S. 15).
Исследование литературной топики предполагает
особый метод, который Курциус определил как
эвристику (в статье «Топика как эвристика», 1938 —
Curtius:I973). Если для оратора топика служила орудием
изобретения слова, то и для исследователя она должна
стать своего рода «исторической ars inveniendi»: ученый,
случайно обнаруживая, открывая Т., открывает тем
самым и новый пласт историко-литературной
реальности. Топика как эвристический принцип не нуждается в
иных теоретических обоснованиях (Curtius: 1973).
Этот методический подход и был реализован в
главной книге Курциуса — «Европейская литература и
латинское Средневековье» (Curtius: 1948). Не стремясь
организовать литературную топику в некую систему, он
тем не менее выделил ряд существенных тематических
и функциональных групп Т. Так, некоторые Т. связаны с
композиционным планом произведения, с организацией
повествования (композиционные формулы начала и
конца; формулы, структурирующие условный образ
«автора», и т. п.). Одновременно с Курциусом проблему
Т. как формул, организующих композицию текста,
затронул Л. Арбузов в своде средневековых
риторических «общих мест» (Arbusow.1948): он выделил, в
частности, четыре вида топосов вступления (экзордиума):
«формулы скромности» (Bescheidungsformel); общие
суждения — proverbium generate или sententia; изложение
причин, побудивших автора взяться за перо (causa
scribendi); «формулы краткости» (Brevitasformel).
Особая группа Т. (в их числе — идиллический locus
amoenus) служила для описаний природы; другая группа
— для выражения поэтологических представлений
(например, Т. поэта как теолога — «poeta theologus»).
Последователь Курциуса Рольф Бахем в книге «Поэзия
как скрытая теология» (Bachem:1956) показал, что целый
пласт средневековых представлений о поэтике по сути
дела представляет собой набор Т. («божественное
безумие поэта», «поэзия как скрытая теология», Deus poeta,
«благородная простота», и др.).
Идеи Курциуса подвергались серьезной критике со
стороны филологов-классиков, специалистов по истории
риторики. Так, по мнению П. Йена, Курциус путает Т. с
конкретной аргументацией, основанной на них; вводит
сомнительное понятие «поэтического топоса» (в то
время как Т. неразрывно связан с риторикой);
игнорирует разницу между аргументативной прагматической
речью в риторике и «фикциональной» речью
художественной литературы; проявляет неспособность охватить
топику литературы как целое (Jehn:1972, S. LV1I-LXIII).
Э. Мертнер полагает, что Курциус неправомерно перенес
на риторический термин Т. современное значение,
присущее английскому слову commonplace; термины topos,
loci communi лишь в английском языке XVI-XVIII вв.
превратились в topic и commonplace в смысле расхожего
клише, банальности; до этого они обозначали
творческое орудие риторического процесса изобретения
(inventio) (Mertner:1972, S. 68; 1-я публ. — 1956).
Эта критика, однако, не остановила многочисленных
«исследований топосов» (Toposforschungen), в которых
продолжилось намеченное уже у Курциуса смысловое
расширение понятия Т., доходящее до полного забвения
его риторической природы. Характерный пример такого
расширения — работа Вальтера Фейта «Исследования к
истории топоса золотого века от античности до XVIII в.»
(Veit:1961)y где Т. понимается как «мыслительная форма»
(Denkrorm), принимающая в разные эпохи различный
облик («золотой век» модифицируется в Аркадию,
Элизиум, Остров Блаженных, Рай, Вечный мир).
Важный для Курциуса момент конкретного словесного
выражения Т., остающегося в его понимании достаточно
определенной, хотя и варьируемой словесной формулой,
при таком подходе теряет значение.
В современных исследованиях продолжается
изучение открытых Курциусом антично-средневековых Т.
(например, «puer-senex» в английской мистерии XV в. —
Shurgot:l991). но предпринимаются и попытки
обнаружить ту или иную топику в самых различных областях
культуры Нового времени — в литературе XIX-XX вв.
(например, Т. «народности» в романтизме; восходящий к
Лукрецию Т. «умозрительного странствия» в английской
литературе XIX-XX вв. — Edgecombe:2003), в
современной политической аргументации, в массовой культуре, в
эстетических теориях и т. п. (см., например, Вот-
scheuer:1976; Mu/ler:1981). Термин Т. активно
используется в исследованиях литератур Древнего Востока
(начиная с работы Бенно Ландсбергера — Land-
sberger:1949\ см, в частности, работу М. Л. Барра о
«блуждании» как топосе депрессии в древней литературе
Ближнего Востока и в Библии — Вагге:2001). На стыке
музыкознания и литературоведения началось исследова-

ТОТАЛЬНОСТЬ 403
ние музыкальных Т. — устойчивых мелодических,
ритмических, гармонических формул, тесно
ассоциируемых с определенными смыслами (преимущественно на
материале вокальной музыки барокко, в которой
существовала хорошо разработанная номенклатура
музыкально-риторических фигур со строго закрепленным
значением). Так, в работе Генриха Пооса {Poos: 1986) о Т.
«креста-славы» в «Страстях по Матфею» И. С. Баха
(crux-gloria-topos) показано, как соединение в
богословской христологии контрастных мотивов «страдания» и
«славы» передается у Баха соединением двух
контрастных музыкальных мотивов-топосов: нисходящего
хроматического хода (в музыкальной риторике т. н.
passus duriusculus) — звукового символа страданий, и
восходящего тетрахорда — символа вознесения и славы
Христа.
Выявление и изучение Т. позволяют проследить в
истории литературы и искусства глобальные,
медленные процессы, в масштабе которых творческая
«новизна», «индивидуальность» творца может утратить
значение, оказавшись лишь моментом в совместной
работе многих поколений художников над обогащением
всеобщего надличностного языка искусства.
А. Е. Махов
ТОРП[Уилард (THORP Willard) (20.IV. 1890, Сидней, шт.
Нью-Йорк — 1973) — американский историк литературы
и культуры. Доктор философии (1926) и литературы
(1947) Принстонского ун-та. Преподавал в Смитском
колледже (в 1921-1924), в Принстоне (с 1926
преподаватель, с 1964 проф., с 1967 проф. в отставке).
Занимался исследованием английской драмы,
американской поэзии. Был редактором многих антологий
поэзии и прозы, а также «Американских сборников»
(1941), произведений Г. Мелвилла. Принимал участие в
создании «Литературной истории Соединенных Штатов
Америки» (1948) как один из редакторов и автор
нескольких статей. Основательность фактографии,
меткость суждений и оценок сочетается с методологическим
эмпиризмом. В лучших работах литература дана на
широком социально-историческом и культурном фоне,
выявлены связи различных видов и жанров литературы.
Стремление осмыслить достижения литературы США
первой половины XX в. отражают книги «Американская
литература в XX веке» (1960), «Американские
юмористы» (1964).
Соч.:
Статьи в «Литературной истории Соединенных Штатов
Америки»: В 3 т. / Под ред. Спиллера Р., Торпа У. и др.
М., 1977-1979: Герман Мелвилл, т. 1, с. 515-547; Ораторы
(в соавт.), т. 2, с. 68-91; Защитники идеального, т. 2, с.
364-383; Возвращение пилигримов, т. 2, с. 384-402; «Новая»
поэзия, т. 3, с. 277-307; Конец эпохи (в соавт.), т. 3, с. 531-
548. • The triumph of realism in Elizabethan drama, 1558-1612.
Princeton, 1928. 142 p. • American writing in the twentieth
century. Cambridge (Mass.). IX, 353 p. • American humorists.
Minneapolis, 1964. 48 p.
Ред.:
Melville H. Representative selections. N. Y., 1938. CLXI, 437 p. •
American issues. Chicago, 1941. Vol. 1-2.
/7. В. Балдицын
ТОРГЕ ГИЛЬЕРМО ДЕ (TORRE GUILLERMO DE) (1900 —
27.VIII. 1971, Мадрид) — испанский поэт, критик и
литературовед. Окончил Мадридский ун-т. Во время
гражданской войны переехал в Аргентину. Проф. ун-та
Буэнос-Айреса (с 1956). Подготовил к печати первое
«Полное собрание сочинений» Ф. Гарсия Лорки (1938).
В начале деятельности Т. выступил как один из
основателей «ультраизма» в испанской поэзии. Сторонник
ортегианской концепции литературного процесса как
чередования поколений «традиционалистов» и
«новаторов» («Искания и упорядоченность», 1943). Трактовал
понятие литературного авангарда очень широко, как
любое обновляющее направление в литературе
(«История литературного авангарда», 1965). В теоретических
работах «Проблематика литературы» (1951) и «Стрелки
весов» (1961) обосновал свои представления о задачах
литературы и литературной критики. Литературную
критику рассматривал как «самосознание литературы»,
отграничивая ее от науки о литературе.
Соч.:
Literaturas europeas de vangiardia. Madrid, 1925. 390 p. • La
aventura у el orden. Buenos Aires, 1943. 326 p. • Problematica de
la literatura. Buenos Aires, 1951. 366 p. • El fiel de la balanza.
Madrid, 1961. 220 p. • Historia de las literaturas de vanguardia.
Madrid, 1965. 946 p. • Doctrina у estetica literaria. Madrid, 1970.
810p.
Ред.:
Garcia Lorca F. Obras completas. Buenos Aires, 1938. Vol. 1-8.
А. Г. Османова
ТОТАЛЬНОСТЬ (нем. TOTALITAT). Термин в философ-
ско-эстетической системе Т. Адорно. Использовался им
двух случаях (и, соответственно, в двух основных
значениях). 1) Применяя термин Т. к социальной
реальности, Адорно именует так все то анонимно-
враждебное, что противостоит индивиду (например,
«позднекапиталистическая тотальность»). Здесь Т., в
сущности, очень часто является синонимом термина
«тоталитаризм». Рассматриваемый в этом аспекте,
термин Т. явно ведет свое происхождение от
«тотальности» Г. Лукача. 2) Когда Т. применяется к
сфере эстетического (Адорно в таких случаях часто
прямо говорит об «эстетической Т.»), она обозначает
целостность художественной системы (образа,
произведения, темы и т. п.), будучи противопоставлена
эстетическому «частному» — детали, части, элементу
произведения и т. п., — но в то же время и диалектически
связана с ним. Категория фрагментарного — это не
проявление случайной детали, подробности, частности:
отрывок, фрагмент есть часть Т. произведения,
противостоящая ей.
Путь к интеграции произведения искусства,
представляющей собой единый процесс с его автономизаци-
ей, есть смерть моментов в целостности. Все частное,
отдельное в художественных произведениях стремится к
интеграции; однако этой интеграции противостоит
дезинтегративное стремление детали к автономности.
Чем интегрированнее произведение, тем сильнее
автономность составляющих его элементов; в конечном
итоге возникает парадокс: условием успеха произведения
является его распад, именно он придает произведению
бездонность. Между Т. произведения и стремлением
детали, частного к автономности возникает
напряженность, которая необходима в искусстве. Утрата этой
напряженности, равнодушие в отношениях между
частями и целым — тяжелейший упрек, который можно
обратить против некоторых современных произведений.

404 ТОЧКА ЗРЕНИЯ
в которых напряженность должна быть гораздо более
заметной, чем в произведениях классического искусства,
где напряженность «пряталась» в освященных традицией
идиомах. Традиционная эстетика определяла Т.
искусства как смысловую структуру, смысловое единство
(Sinnzusammenhang). Части этой Т. являлись
выразителями и носителями смысла — роль отдельных
элементов произведения в традиционном искусстве
определялась общей идеей, духовной схемой произведения.
Современное искусство, когда общий замысел оказался
объектом критики, придает важное значение всякой
детали, в нем любая деталь находится «на одинаковом
расстоянии от центра». Возникает своего рода
«энтропия» в результате равнозначности составляющих частей.
Искусство, по Адорно, хочет признать свое бессилие
перед позднекапиталистической Т. и в то же время
провозгласить начало ее устранения. Монтаж — это
внутриэстетическая капитуляция искусства перед
гетерогенными для нее явлениями. Отрицание синтеза
становится принципом формирования образной
системы. При этом монтаж бессознательно управляется
принципами номиналистской утопии — утопии,
состоящей в намерении сообщать чистые факты в чистом виде,
а не через обобщающую форму или понятие.
Произведение хочет заставить факты заговорить, дав им право
голоса в себе самом. Тем самым искусство начинает
процесс против художественного произведения как
смысловой структуры.
А. В. Драное
ТОЧКА ЗРЕНИЯ (англ. POINT OF VIEW). Исходно —
одно из ключевых понятий «новой критики», воспринятое
главным образом у Г. Джеймса. Позднее на него
наслоилось немало значений, связанных с символистским
и постсимволистским представлением о «неоклассике»,
«хорошо сделанной вещи», с описанием перспективы в
искусствознании (Венская искусствоведческая школа), с
эстетикой литературного монтажа (книга «О теории
прозы» В. Шкловского — Шкловский: 1925), с изучением
сюжетосложения в рамках структурной нарратологии
(«Морфология сказки» В. Проппа — Пропп.1998).
Понятие Т. з. описывает «способ существования»
(mode of existence) текста как повествовательной
структуры, автономной по отношению к действительности и
к личности писателя. В отличие от понятия
органическая форма, используемого прежде всего для критики
поэзии, Т. з. служит инструментарием пристального
прочтения (close reading) прозаического текста.
Используется прежде всего для описания и анализа
сложившихся в тексте пространственно-временных отношений
между «как говорится» и «что говорится», между
картиной мира и оценкой происходящего, отраженных в
сознании рассказчика (рассказчиков), и теми же
элементами у персонажей. В таком виде затрагивает саму суть
художественности, границ художественного
произведения и связано с другими ключевыми концептами самых
разных литературоведческих школ XX в. Имеет и
культурологическую интерпретацию у П. А.
Флоренского (критика ренессансного и постренессансного
иллюзионизма в работе «Обратная перспектива», 1919),
X. Ортеги-и-Гассета (становление модернистской
восприимчивости в статье «О точке зрения в искусстве»,
1924; книге «Дегуманизация искусства», 1924),
М. М. Бахтина (раздел о «теории кругозора и окружения»
в работе «Автор и герой в эстетической деятельности»,
1920-1924).
Идея Т. з. в прозе впервые развернуто представлена в
эссе «Искусство прозы» (1884) Г.Джеймсом. Затем она
была уточнена им в записных книжках начала 90-х,
предисловиях к нью-йоркскому изданию своего собрания
сочинений 1907-1909 (особенно в предисловиях к
романам «Женский портрет», «Княгиня Казамассима». а
также к романизированным новеллам «Переходный
возраст», «Пойнтонская добыча»). Рассуждая на эту
тему, Джеймс учитывает идеи Флобера о безличной
манере письма («Нет ни возвышенных, ни низких
сюжетов, и можно, почти как аксиому, установить с точки
зрения чистого искусства, что сюжета совсем нет, так-
как стиль сам по себе является абсолютной манерой
видеть вещи»), рассуждения Мопассана об
«иллюзионизме» (предисловие к роману «Пьер и Жан», 1887).
Роман, согласно Джеймсу, — не рассказывание
историй для развлечения читателя, а изощренная форма
искусства. Т. з. — такой выбор повествовательной
дистанции, который исключает авторское
вмешательство в описываемые события и позволяют прозе быть
«естественной». «Автор и везде и нигде, невидим и
всемогущ», подобен деистскому Богу. Произведение не
рассказывает, не «придумывает», а показывает.
Рассказчик погружен в одного или нескольких персонажей
(«светильников»), что обеспечивает общую сценическую
презентацию, «центральное сознание». Автор-драматург
таким образом не вторгается в повествование, живущее
своей «органической» жизнью, но присутствует в нем
структурно. Живописность показа, импрессионистич-
ность прозы определяется умением видеть —
способностью писателя откликаться на некий импульс, идущий
от реальности, и упрочивать его в отборе, борьбе со
стихией языка, что дарует в случае удачи единственное
точное слово в единственно верном месте. В этом
смысле художник и владеет структурой своего
произведения — «образцовостью», «сетью», но отнюдь не тем,
что она в себя захватила. Роман, таким образом,
является волей к форме и законченности, «целесообразностью
без цели», если воспользоваться знаменитым
определением Канта. Виденье писателя равнозначно
эстетическому измерению мира. Соответственно Т. з. — это
органичность формы, а художник — ее настройщик,
«уникальный прибор», «оптика», возможность
актуализации и проекта. Т. з., следовательно, не только
очерчивает поле романа, но является и пониманием этого
ограничения. Отчуждаясь в языке, произведение как бы
«представляет себя» автору и читателю. Техника романа
— его символическое содержание, единственное
имманентное, объективное звено, по которому можно
оценить писательское мастерство. Новейший писатель, по
Джеймсу, — это и живописец, и созерцатель, и философ
языка, это одновременно субъект и объект творчества.
Наблюдения Джеймса о Т. з. применительно к
задачам литературной критики были систематизированы
американцем П. Лаббоком в исследовании «Искусство
романа» (1921) {Lubbock: 1957), где дан анализ способов
повествования как «уточняющих понятий». Лаббок
различает два общих метода организации повествования
(focus of narrative): «панорамный» (panoramic) — у
Диккенса, Теккерея, Л. Толстого, — основанный на
привнесении в текст прямой авторской оценки описываемых
событий, и «сценический» (scenic), разработанный

ТРААР 405
Флобером, Джеймсом, где автор растворяет себя в Т. з.
персонажа, ощущениях свидетеля «сцены». Задача —
проследить формирование целого из фрагментов,
обнаружить функциональность детали, несущей в себе
«сверхзнание», выявить органическую структуру
произведения. Роман синтезирует динамику, движение
«самоуточняющегося» языка и недвижность, тему.
Максимум единства обеспечивает «сценическая» Т. з.
Лаббок не приводит подробную классификацию
«драматического» способа повествования. Он сравнивает
типологически различные тексты, выдерживающие единство
«фокуса» повествования и темы («Госпожа Бовари») и не
выдерживающие его («Война и мир»).
С начала 30-х определение Т. з. нередко заменяется
сходными по содержанию терминами («форма» у
А. Тейта — Tate: 1944: органическая форма у К. Брукса
— Brooks: 1947). М. Шорер (Schorer:1948) предпочитает
пользоваться понятием «техника», обозначающим
актуализационные возможности формы. Т. з.
рассказчика, понятая как особая «техника», преобразует сюжет
(материал) в художественное высказывание.
Н. Фридман (Friedman: 1955, Friedman: 1967),
учитывая опыт Лаббока и Шорера, прослеживает смену
различных вариантов Т. з. в историческом плане.
Исчезновение автора для него — главное явление литературы
XX в. Фридман выделяет следующие разновидности
повествовательной структуры: активное «организующее
всеведение» (editorial omniscience) — у Филлинга в
«Истории Тома Джонса, найденыша», Толстого в «Войне
и мире», заявляющее о себе прямыми авторскими
ремарками «извне»; «нейтральное всеведение» (neutral
omniscience), где нет прямого авторского вмешательства
от первого лица и обо всем повествуется в третьем лице,
что не исключает наличия персонажа, служащего
рупором авторских идей (Филипп Куорлз в «Контрапункте»
Хаксли); «Я как свидетель» (I as witness) —
повествователь в первом лице не участвует в действии, а
комментирует его, используя как собственную информацию,
так и полученную им из иных источников (Ник Каррау-
эй в «Великом Гэтсби» Фитцджералда, Марлоу в «Сердце
тьмы» Конрада); «Я как герой« (I as protagonist) —
повествователь в первом лице не выходит за рамки своего
понимания событий («Большие ожидания» Диккенса);
«составное избирательное всеведение» (multiple selective
omniscience) — использование нескольких «потоков
сознания» в рассказе о событиях («К маяку» В. Вулф);
«избирательное всеведение» (selective omniscience) —
подача материала через «поток сознания» одного лица,
что приводит к нарушению норм синтаксиса («Портрет
художника в юности» Джойса).
Отказ от «всеведения» приводит к «драматическому»
модусу презентации, при котором описание создает
пластическую концепцию образа. Например, персонаж
выглядывает из окна, но не дает описания увиденного,
его внутреннее состояние представляет собой как бы
сцену, на которой разыгрываются события, оно
предельно овнешнено и его взгляд как бы совпадает с
ритмом его внутреннего монолога (у Хемингуэя,
Фолкнера). Существует, наконец, модус показа,
художественные качества которого сведены к минимуму, — отбор
заменен прямым монтажом «кусков жизни». Это показ,
получивший название «камера» (camera).
Типы и модусы повествовательной дистанции
разработаны также К. Бруксом и Р. П. Уорреном в антологии
«Понимание прозы» (Understanding fiction: 1943),
Б. Ромбергом в работе «Изучение повествовательной
техники в романе от первого лица» (Romberg: 1962),
пражским структуралистом Л. Долежелом («Типология
повествователя: точка зрения в прозе», 1967),
австрийским нарратологом Ф. Штаниелем в «Теории
повествования» (Stanzel:1979).
Опыт русского формализма и «новой критики» в
разработке проблем структурной поэтики использован
структуралистской нарратологией в 1960-е (см. также
нарративная типология). А.-Ж. Греймас, анализируя
постоянные и переменные величины повествования,
выделяет в повествовательных текстах персонажей двух
уровней: актеров (acteur, конкретизированный персонаж
и поступок) и актантов (actants, общетекстовое,
«инвариантное» значение этого персонажа и поступка).
Один и тот же актант может получать через актеров по
мере развертывания сюжета различное семантическое
воплощение. Женетт, изучая «повествовательную
грамматику», выделил в повествовании три уровня —
«историю» (histoire), «дискурс» (recit), «наррацию»
(narration), а также наметил классификацию четырех
темпов повествования («резюме», «дескриптивная пауза»,
«сцена», «эллипсис»). Он предлагает заменить термин
Т. з. на менее, в его восприятии, двусмысленный
термин фокализация (по Женетту, существует три вида
фокализации: «нулевая» — всеведущий автор; «внешняя»
— «бихевиористское» повествование, рассматривающее
персонажей только извне; «внутренняя» — «глазами»
того или иного персонажа или персонажей).
Герменевтик П. Рикёр в работе «Время и рассказ»
(Ricoeur: 1983-1985) анализирует повествовательные
«игры со временем». Он отличает нарративный акт
высказывания от высказывания о сообщаемых
событиях. Т. з. является точкой зрения на ту сферу опыта, к
которой принадлежит персонаж, тогда как
повествовательный голос, обращаясь к читателю, представляет
ему рассказываемый мир. Т. з. находится в «поле
нарративной конфигурации», а понятие голоса соотносится с
восприятием читателя. Акт высказывания становится у
Рикёра дискурсом повествователя, а высказывание —
дискурсом персонажа. Дискурс нарратора берет на себя
дискурс персонажа и предоставляет ему свой голос,
нарратор же приспосабливается к тону персонажа.
Понятия Т. з. и повествовательного голоса Рикёр
связывает с продуцированием речи повествователя,
излагающего речь вымышленных персонажей.
В. М. Толмачёв
ТРААР Пьер (TRAHARD Pierre) (p. 1900) — французский
литературовед. Проф. и декан филологического
факультета Дижонского ун-та. Представитель академического
направления французского литературоведения. В анализе
литературных фактов и явлений исходит из биографии и
психологии писателей, анализирует их эпистолярное
наследие, творческую историю создания произведения и
повествовательную манеру. Автор биографических
исследований о П. Мериме, которому была посвящена
его диссертация. В книге «Проспер Мериме и искусство
новеллы» (1922) представлен тематический и
стилистический анализ новелл писателя. В книге «"Тесные врата"
Андре Жида» (1968) в обращении писателя к
разнородным элементам стиля усматривает колебания его
повествовательной манеры между классической и романти-

406 ТРАНСЦЕНДЕНТНОСТЬ
ческой традициями. В работе «Критическое эссе о
Бодлере-поэте» (1973) Т. выступил против рассмотрения
Бодлера как основоположника поэзии герметизма.
Считает, что Бодлер не оказал существенного влияния
на символистов, так как не отказывался от рифмы,
традиционной метрики и не утверждал разрушительных
тенденций в языке и синтаксисе. Символику Бодлера
рассматривает как романтическую по преимуществу,
родственную символике поэзии Гюго, Виньи, Мюссе.
Бодлер близок к романтикам и по тематике своих
произведений.
Соч.:
Prosper Merimee et Part de la nouvelle. P., 1922. 55 p. • La
sensibilite revolutionaire (1789-1794). P., 1936. 283 p. • Le
mystere poetique. P., 1940. 176 p. • L'art de Collette. P., 1941. 239
p. • L'art de Marcel Proust. P., 1953. 103 p. • «La Porte Etroite»
d'Andre Gide: Etude et analyse par P. Trahard. P., 1968. 220 p. •
Essay critique sur Baudelaire poete. P., 1973. 285 p.
P. M. Эсенбаева
ТРАНСЦЕНДЕНТНОСТЬ (нем. TRANSZENDENZ). В
эстетике теоретика Франкфуртской школы Т. В. Адорно
этим термином обозначается духовное, высшее
содержание искусства. Искусство «трансцендирует принцип
реальности в нечто высшее». Природа прекрасна тем,
что она кажется способной сказать больше того, чем она
является. Вырвать это «большее» из сферы его
случайных проявлений, стать его господином, определить эту
видимость саму как видимость — и есть идея искусства.
Создаваемое людьми «большее» не содержит в себе
самом метафизической сущности искусства. Эта
сущность, это метафизическое содержание может быть
совершенно ничтожным, но произведения могут
выразить это «большее», дать ему проявиться.
Художественные произведения становятся произведениями в процессе
производства, создания этого «большего»; они
продуцируют свою собственную Т., а не являются ее ареной.
Искусство опускается ниже своего понятия, когда оно не
требует Т.; оно перестает быть искусством. Искусство
проявляет Т., когда оно ищет ее как «взаимосвязь
воздействия». Это имплицирует существенный критерий
современного искусства. В образе не должно
чувствоваться присутствие изначальной схемы, замысла,
«геометрического чертежа» — образ должен убегать от
математических формул, которыми он пользуется. Один
из парадоксов произведений искусства, по мысли
Адорно, заключается в том, что они не имеют права
утверждать то. что они утверждают; этим и измеряется их
значимость.
Для описания понятия «большее» не подходит
психологическая дефиниция гештальта, согласно которой
целое больше суммы его частей. «Большее» — это не
просто структура, сочетание, сумма, а «другое»,
сообщенное посредством этой структуры, «суммы»,
совокупности, и, несмотря на это, обособленное от нее.
Художественные моменты в своей совокупности как бы
дают понять, «нашептывают», чего в этой совокупности
не хватает, что в нее не вместилось, что осталось за ее
пределами. Эстетическая Т. и «расколдовывание»
сливаются там, где они поют в унисон, постепенно умолкая,
что, по мнению Адорно имеет место в произведениях
С. Беккета. Может быть, чем ближе выражение к
транс цен дируемому, тем ближе оно и к немоте: так, в
новой музыке ничто не является столь выразительным,
как затухающий, голый звук, выделяющийся из
плотной структуры образа. Произведения становятся
произведениями именно благодаря разрушению их
собственного образа. Шок, порождаемый новейшими
произведениями искусства, — это взрыв их явления. Сжигая
явление, произведение резко отталкивается от эмпирии,
от всего того, что живет в нем. То, что трансцендирует
в художественном произведении фактическое, его
духовное содержание, нельзя «пригвоздить к одной
единственной вещной данности, но именно через эту
данность Т. и конституируется (здесь уместна аналогия
с экспрессионизмом, где прорыв к «ноуменальному»
осуществляется через «феноменальное», выявление
глубинных закономерностей через оболочку случайного
— А. Д.). В этом состоит опосредованный характер
истинного содержания. Духовное содержание не «реет»,
не витает где-то по ту сторону фактуры — произведение
трансцендирует свою фактичность (переводит факты в
духовную, «потустороннюю» плоскость) через фактуру,
через последовательность их структурирования.
А. В. Драное
ТРИЛЛИНГ Лайонкл (TRILLING Lionel) (4.VII.1905,
Нью-Йорк — 7.XI. 1975, Нью-Йорк) — американский
литературовед, культуролог, прозаик. Окончил
Колумбийский ун-т (1925), доктор философии (1938).
Преподавал в ун-те шт. Висконсин (1926-1927), Нью-Йоркском
Хантер колледже (1927-1932), в Колумбийском ун-те (с
1932 преподаватель, с 1948 проф., с 1974 проф. в
отставке).
Как литературный критик Т. сложился под влиянием
эстетического консерватизма М. Арнолда, о котором
написал докторскую диссертацию, опубликованную в
1939. Подобно Арнолду (и своим современникам,
литературоведам-неокритикам), настаивал на деидеологиза-
ции критики: текст должен читаться под знаком
«незаинтересованного любопытства» — так, чтобы в нем
оказались выявлены эстетические свойства, которые бы
оттачивали восприятие читающего, учили бы его
воспринимать структурную красоту материала.
На работы Т. конца 1940-х — 1950-х: «Либеральное
воображение» (1950), «Сопротивление эго» (1955), «Союз
беглецов» (1956) — значительное воздействие оказали
сочинения Фрейда (в особенности,
«Неудовлетворенность культуры», 1930), в связи со столетием
которого он выпустил работу «Фрейд и кризис нашей
культуры» (1956). По мысли Т., в культуре, как и в психике
отдельно взятого человека, можно выделить
«сознательный» и «бессознательный» уровни. К сознательному
(или «идеологическому») относятся все разновидности
«тирании культуры» — те способы эстетических
восприятия и оценки, которые навязаны индивиду извне, без
учета его индивидуальности. К бессознательному —
«идеальное» начало, позволяющее пренебречь диктатом
реальности и вызывающее к бытию подлинное
искусство. Т. полагал, что первичное (или «либеральное», то
есть лишенное прагматической, а также конъюнктурной
окраски) воображение наделяет истолкование материала
большой гибкостью и эстетической емкостью. Это —
критичность «по ту сторону» леволиберального
понимания критики. Иными словами, социальная активность
художника в виде надстроечного импульса неизбежно
подавляет стихийность творческого восприятия и тем
самым снижает «непроизвольную» художественную

ТУРК 407
ценность текста. Именно с этой позиции в книге
очерков «Либеральное воображение» (куда вошли
работы 1930-1940-х о Вордсворте, Г. Джеймсе,
Киплинге. Ш. Андерсоне, Твене, Фицджералде) Т. критикует
социологический подход к литературе, представленный
в США прежде всего трудом В. Л. Паррингтона
«Основные течения американской мысли» (1927-1930), за его
требование жесткого соответствия искусства
действительности — соответствия, которое основано на ложном
признании тождества «жизни» и интеллекта.
В работах 1960-х — «По ту сторону культуры» (1965)
— заметно влияние экзистенциалистской психологии
(труды Р. Лиэнга). Соответственно прогнозы Т.
относительно судеб современной культуры становятся еще
более пессимистическими. Единственный способ
противостоять агрессивным общественным идеологемам (они
наложили отпечаток, к примеру, на подбор авторов в
университетских курсах по литературе) видится Т. в
нормальности творческого «безумия», которое
иррационально противостоит всем формам социальной
нивелировки личности. В одной из последних работ Т.
«Искренность и подлинность» (1972) на примере
творчества Дидро, Гегеля, Сартра прослеживается роль
категории «верности себе» в истории западноевропейской
культуры XVIII-XX вв.
В 1950-1960-е Т. был одним из самых известных
американских критиков, занимал видное место в нью-
йоркских литературно-художественных кругах. Многие
его наблюдения о литературе США (в частности,
виденье в Фросте не сельского любителя природы, а глубоко
трагического поэта) получили широкое признание.
Соч.:
Matthew Arnold. N. Y., 1939. XIV, 465 p. • E. M. Forster. Norfolk
(Conn.), 1943. 164 p. • The liberal imagination: Essays on
literature and society. N. Y., 1950. XVI, 303 p. • The opposing
self: Nine essays in criticism. N. Y., 1955. XV, 232 p. • Freud and
the crisis of our culture. Boston, 1955. 59 p. • A gathering of
fugitives. Boston, 1956. VIII, 167 p. • Beyond culture: Essays on
literature and learning. N. Y., 1965. XVIII, 235 p. • Sincerity and
authenticity. Cambridge (Mass.), 1972. 188 p. • Mind in the
modern world. N. Y., 1973. 41 p.
Ред.:
Literary criticism: An introductory reader. N. Y., 1970. XIV, 629 p.
• Romantic poetry and prose / Ed. by Bloom H., Trilling L. N. Y.,
1973. XIV, 813 p. • Speaking of society and literature. N. Y., 1980.
429 p.
В. М. Толмачёв
ТРУССОН Раймонд (TROUSSON Raymond) (p. 11.VI. 1936,
Форе-де-Брюссель, пров. Брабант) — бельгийский
литературовед, проф. Свободного ун-та Брюсселя, доктор
философии и филологии, член Королевской академии
языка и французской литературы.
Т. — представитель тематологической критики. В
рамках компаративизма, традиционно влиятельного в
бельгийском литературоведении, стремится
теоретически обосновать критическое направление тематологии.
Основные теоретические постулаты сформулировал в
книгах «Проблема сравнительной литературы:
Исследование тем» (1965), «Темы и мифы: Вопросы метода»
(1981). Разграничивает два понятия — «мотив» и «тему».
«Мотив» обозначает в самых общих чертах «безличную
ситуацию», участники которой не индивидуализированы
(бунт, вражда, месть); «тема» трактуется как «частное
выражение мотива», его индивидуализация, конкретная
реализация ситуации в художественном произведении.
Для Т. характерна противоречивая позиция в толковании
понятия «тема»: с одной стороны, он выступает против
концепции коллективного бессознательного, лежащей в
основе теории архетипов К. Юнга, утверждая, что
универсальность мифа объясняется лишь сходством
психологической эволюции людей, являясь каждый раз
результатом индивидуального опыта отдельных людей
или целого народа, а не эманацией некоего идеального
человеческого духа. С другой — приближается к
идеалистической ее трактовке как «нити, тянущейся через
века», как проявлению «постоянных жизненных
величин», «фундаментальных интересов» человека. Т.
ограничивается в основном фиксацией греко-римской
мифологической тематики в современной литературе («Тема
Прометея в европейской литературе» (1964). В
исследованиях о творчестве отдельных писателей, носящих
более конкретно-исторический характер («Вольтер и
маркиз д'Аржан», 1966; «Руссо и его литературная
судьба», 1971; «Сократ перед Вольтером, Дидро и Руссо:
Сознание перед лицом мифа», 1967; «Бальзак — ученик и
судья Жан-Жака Руссо», 1983), стремится выявить
специфику интерпретации «вечных тем» каждым
художником, ставя ее в зависимость от
социально-исторического контекста. Опубликовал антологии различных
жанров французского романа XVIII в. (1996, 1997), автор
исследования по истории свободомыслия (1993), книг по
истории утопии (1998, 2001).
Соч.:
Le theme de Promethee dans la litterature europeenne. Geneve,
1964. T. 1-2. • Un probleme de litterature comparee: Les etudes de
themes, essai de methodologie. P., 1965. Ill p. • Voltaire et le
marquis TArgens. Torino, 1966. 13 p. • Socrate devant Voltaire,
Diderot et Rousseau: Le conscience en face du mythe. P., 1967.
154 p. • Rousseau et sa fortune litteraire. P., 1971. 248 p. • Themes
et mythes: Questions de methode. Bruxelles, 1981. 144 p. • Balzac
disciple et juge de Jean-Jacques Rousseau. Geneve, 1983. 277 p. •
Histoire de la libre pensee: Des origines a 1789. Bruxelles, 1993.
314 p. • D'utopie et d'utopistes. P., 1998. 233 p. • Religions
d'utopie. Bruxelles, 2001. 244 p.
Ред.:
Michel de Ghelderode dramatique et conteur: Actes des Colloque
de Bruxelles (22-23 oct. 1982). Bruxelles, 1983. 180 p. • Romans
libertins du XVIIIe siecle. P., 1993. XCIX, 1329 p. • Romans de
femmes du XVIIIe siecle. P., 1996. 1085 p. • Le roman noir de la
Revolution. Bruxelles, 1997. 1289 p.
И. /7. Ильин
ТУРК Xopct (TURK Horst) (p. 13.IV. 1935, Бремен) —
немецкий литературовед. Изучал германистику в ун-тах
Гамбурга, Франкфурта-на-Майне, Берлина. Преподавал в
ун-тах Фрайбурга (1972-1974), Гёттингена (с 1974).
Т. — специалист в области герменевтики,
рецептивной эстетики, социологии литературы,
художественного перевода. В методологии близок к эмпиризму
«формальной» школы О. Вальцеля, считает главным
предметом исследования конкретный литературный
текст. В книге «Язык драмы как речь» (1963)
исследуется стиль драмы Г. Клейста «Пентесилея». Последующие
монографии носят более концептуальный характер. В
книге «Диалектический диалог: Литературоведческое
исследование проблемы понимания» (1975)
рассматриваются герменевтические проблемы текстологии (на
материале просветительской драмы). В книге «Теория
литературы» (1976) освещены этапы развития литера-

408 ТЭННЕР
турной теории, которая определяется как история
становления и распада оценочных критериев, история
«жизни» произведения в различных интерпретациях.
Называя главным предметом литературоведческого
исследования текст в его исторической оформленности,
Т. выступает за междисциплинарный подход к
изучению текста. В сборнике «Рецептивная эстетика: Теория и
интерпретация литературного воздействия» (1976)
анализирует эстетические аспекты воздействия
произведения на читателя, освещает проблемы художественной
коммуникации в свете истории эстетических теорий и
современного состояния западной эстетики. Редактор
сборника научных работ о дифференциации смеховых
культур и межкультурном восприятии комизма (1995).
Соч.:
Dramensprache als gesprochene Sprache: Unters. zu Kleists
«Penthesilia». Bonn, 1963. VIII, 195 S. • Dialektischer Dialog:
Literaturwiss. Unters. zum Problem der Verstandigung. Gottingen,
1975. 267 S. • Literaturtheorie. Gottingen, 1976. Bd 1-2. •
Wirkungsasthetik: Theorie und Interpretation der lit. Wirkung.
Munchen, 1976. 138 S.
Ред.:
Klassiker der Literaturtheorie: Von Boileau bis Sarthes. Munchen,
1979. 375 S.
Differente Lachkulturen?: Fremde Komik und ihre Ubersetzung.
Tubingen, 1995. 327 S.
А. В. Драное
ТЭННЕР Тони (TANNER Tony) (1935, Ричмонд, Саррей —
5.XII. 1998) — английский критик. Окончил
Кембриджский ун-т, где преподавал (с 1964). Историк и теоретик
литературы; известен прежде всего как американист.
Убежден в том, что литературная критика непременно
содержит в себе элементы философского анализа,
полемизировал с Ф. Р. Ливисом, прокламировавшим
себя как «антифилософа». В американской литературе
(творчестве Эмерсона, Твена, Г. Джеймса, Г. Стайн,
Ш. Андерсона, Хемингуэя) находил особое,
национальное качество — «романтическую наивность», или
«изумленный взгляд» на бытие, предполагающий
конкретность, разговорность стиля, недоверие к
«аналитическому интеллекту», отсутствие «сложных реакций»
на общественную жизнь («Царство изумления:
Наивность и реальность в американской литературе», 1965). В
книге «Город слов: Американская проза, 1950-1970»
(1971) развил тезис о литературном стиле как «защитной
стратегии»: американские романисты, мечтая о
свободной жизни, страдая от контроля «сил подавления
личности», обретают себя в «городе слов», т. е. в чисто
словесных структурах. В книге «Прелюбодеяния в романе»
(1979) — о европейском романе XVIII-XIX вв. —
рассматривает роман как особую «трансгрессивную»
(переходящую границы) литературную форму. Источник
«энергии» романа находит в его способности изображать
явления и героев, нарушающих принятые нормы морали
и представляющих потенциальную или
непосредственную угрозу для стабильности общества. Автор книг о
творчестве Дж. Остин (1987) и Г. Джеймса (1995).
Соч.:
Conrad: «Lord Jim». L., 1963. 62 p. • The reign of wonder:
Naivety a. reality in Amer. lit. L.; N. Y., 1965. VIII, 388 p. • City
of words: Amer. fiction, 1950-1970. L., 1971. 463 p. • Adultery in
the novel: Contract a. transgression. Baltimore; L., 1979. XII, 383
p. • Henry James. Harlow, 1979. 61 p. • Thomas Pynchon. L.,
1982. 96 p. • Jane Austen. Cambridge (Mass.), 1987. 294 p. •
Scenes of nature, signs of man: Essays in 19th and 20 th century
American Literature. Cambridge, 1989. 288 p. • Henry James and
the art of nonfiction. Athens, 1995. 112 p.
Т. Н. Красавченко
УИЛРАЙТ Филип [Эллис] (WHEELWRIGHT Philip [Ellis])
(6.VII. 1901, Элизабет, шт. Нью-Джерси — 6.1.1970,
Сайта-Барбара, шт. Калифорния) — американский
литературовед и философ. Окончил Принстонский ун-т,
преподавал философию в Нью-Йоркском ун-те (1925-
1932), философию и литературу в Дартмутском
колледже (Хановер, шт. Нью-Гэмпшир, 1937-1953) и
Калифорнийском ун-те (1953-1970).
У. — представитель мифологической критики,
утверждал тезис об особом «мифопоэтическом» способе
мышления, специфическом для словесного искусства, и
рассматривал произведения литературы с точки зрения
проявления в них «вечных» ритуально-мифологических
моделей. Свои концепции изложил в книге «Пылающий
фонтан» (1954), «Метафора и реальность» (1962), в
статьях «Семантический подход к мифу» (1945) и
«Семантика и онтология» (1960). Выделял три стадии
бытования мифа в жизни человека: «первичную»;
«романтическую», когда происходит художественная обработка
«первобытного мифа»; «завершающую», когда
предпринимаются сознательные попытки восстановить
утерянную непосредственность примитивного мифопоэтиче-
ского отношения к действительности. Утверждал, что
нельзя выделять в качестве независимых феноменов
познающего субъекта, его язык и те объекты, которые
он стремится познать: все это — взаимозависимые
аспекты, или полюсы «интеракции», которая
«конституирует реальность». Язык постоянно находится в
движении от конвенционального и точного к текучему и
«открытому». На конвенциональном полюсе
существуют «блоксмыслы», т. е. значения слов, одинаковые для
большинства людей. На другом полюсе существует
«текучий» язык, который полон напряженной
многозначности и тем самым якобы способен открывать
людям неизведанные «перспективы реальности».
Напряженный характер языка более всего выражается в его
метафоричности, порождающей два «рода
деятельности»: эпифорическую и диафорическую. Эпифора
применяет определение к предмету на основе факта сходства
между двумя объектами и порождает образ на основе
сравнения. Диафора порождает озарение, «инсайт».
возникающие при неком расположении объектов, но
независимо от имеющегося поверхностного сходства
между ними. Метафора, варьируясь от эпифоры до
диафоры, объявляется средством как постижения, так и
выражения «истинной реальности», характеризующейся
«напряженностью», «изменчивостью» и
«принципиальной незавершенностью». Художественная литература
при помощи метафоры реализует мифопоэтическое
мышление, воскрешает в сознании читателя его
ритуально-мифологическую основу и тем самым якобы дает
ему более верное представление о действительности,
нежели научное познание.
Соч.:
A critical introduction to ethics. N. Y., 1935. XVI, 463 p. • The
way of philosophy. N. Y., 1954. XII, 617 p. • The semantic
approach to myth // Journal of Amer. folklore. Austin, 1945. Vol.
58, №227. P. 473-481. «The way of philosophy. N. Y., 1954. XII,
617 p. • The burning fountain: A study in the lang. of symbolism.

УИЛСОН 409
Bloomington, 1954. IX, 406 p. • Semantic and ontology //
Metaphor and symbol. L., 1960. P. 1-9. • Metaphor and reality.
Bloomington, 1962. 192 p. • Valid thinking: An introd. to logic. N. Y.,
1962. X, 388 p.
Ред.:
The presocratics. N. Y., 1966. X, 337 p.
И. П. Ильин
УИЛСОН Колин (WILSON Colin) (p. 26.VI. 1931, Лестер)
— английский писатель, философ, драматург,
литературный критик. Сын рабочего. Окончил Гейтуэйскую
техническую школу (1948). Служил шесть месяцев в
Королевских военно-воздушных войсках (1949-1950).
Работал ассистентом в школе, служащим налоговой
полиции, рабочим, билетером, санитаром, мойщиком
посуды. В 1953 ненадолго примкнул к анархистам. В
1954, оказавшись без дома, ночевал в лондонском
Хэмпстед-парке, одновременно регулярно занимался в
библиотеке Британского музея. О нем возник миф как об
«аутсайдере», «самородке», «новом Торо».
Писал о литературе, претендуя на роль не просто
литературного критика, а критика-философа. Выступил
как создатель философии «нового экзистенциализма» (в
книге «Введение в новый экзистенциализм», 1966,
использует также термин «феноменологический
экзистенциализм»), определяя экзистенциализм как бунт
против «логики и разума». Последователь Э. Гуссерля и
А. Н. Уайтхеда. Придавал большее значение
способностям человека, нежели влиянию среды, обстоятельств.
Считал, что человек рождается в цепях скуки и
суетности, отдавал приоритет воле человека как орудию его
поступков и свершений. Среди учителей «реальности
Воли» называл Я. Беме, Б. Паскаля, Э. Сведенборга и
Н. Феррара, английского теолога XVII в. Не принимает
фатализм и пессимизм. Призывает людей отказаться от
отчаяния, преодолевать апатию и инерцию, избавиться
от главного Абсурда, расщепив его на маленькие абсур-
ды, которые можно осмыслить и противостоять им. Не
принимает писателей, воспевающих поражение —
Фолкнера, Дос Пассоса, Хемингуэя. Считает, что
хорошая литература должна быть моральной и т. о.
помогать найти ответ на вопрос: «как жить?». У. свойственна
вера в прогресс человечества, в способность людей к
героизму. Он осуждал Г. Грина, И. Во как писателей,
которым не удалось противостоять злу мира. Обвинял в
тотальном пессимизме Л. Андреева и С. Беккета.
Творчество рассматривал как форму борьбы с апатией и
инерцией. Автор более 60 книг. В заглавии книги
«Аутсайдер» (1956) заявлено ключевое для У. понятие;
его главный вопрос: как талантливый человек,
нонконформист, «аутсайдер» существует и может выжить в
условиях современной цивилизации и культуры,
основанных на этике конформизма. В книге шла речь об
У. Блейке, Достоевском, Л. Толстом, Ницше, Т. Лоу-
ренсе, Ван Гоге, Нижинском, Д. Г. Лоуренсе, Камю и
др. Она сразу стала бестселлером в Англии и США, а У.,
приглашенный прочесть лекции в Кембриджском ун-те,
— объектом споров (продолжающихся и поныне): кто
он, «идиот» или «гениальный мыслитель»? Некоторое
время,, учитывая критический пафос книги, У.
воспринимали на волне движения «сердитых молодых людей»,
но вскоре выявилось его отличие от них, успех же книги
длился шесть месяцев, потом многие сочли ее
«сборником цитат», «претенциозно-интеллектуальной
компиляцией», а У. — «кумиром на час», «фальшивым
пророком».
В этой и других книгах У. исследует разные виды
аутсайдеров. В А. Рембо, Ч. Диккенсе, Б. Шоу, Г.
Уэллсе, Р. М. Рильке, «сверхмудром поэте» необычайной
силы воли, и др. У. видел писателей, начинавших как
аутсайдеры, а затем превратившихся в «центральных
авторов» своего времени. У. включал в «класс»
аутсайдеров и персонажей пьес С. Беккета, а также Обломова,
именуемого им ««русским Гамлетом». Со временем У.
все большее значение придавал мистицизму,
соответственно его аутсайдерами становятся мистики, а «новый
экзистенциализм» толкуется как мистический бунт, тяга
к иррационализму. Поздний У. призывает аутсайдера
«объять мир» и преодолеть свое аутсайдерство.
Задачу писателя У. формулирует как необходимость
содействовать процессу формирования более достойных
отношений между людьми. В книге «Искусство романа»
(1975) трактует роман как художественную форму,
которая наиболее адекватно отражает духовный мир
человека и сложность общественного сознания.
Сравнивает роман с научным прибором, помогающим измерить
силу наших нераскрытых способностей. Важной формой
литературного творчества считает научную фантастику
как стимулятор воображения человека в его стремлении
охватить необъятность мира вокруг себя, познать
глубины и возможности человеческого разума.
Возрождает репутацию писателя-фантаста Г. П. Лавкрафта
(1890-1937), оказавшего на него сильное влияние.
Связывает научную фантастику XX в. с современной
философией экзистенциализма, ибо видит в ней зеркало
«внутренней напряженности» и «беспорядка нашего
времени». Сосредоточившись на изучении сознания, его
возможностей и развития (посредством телепатии, силы
воли, медитаций, наркотиков), использовал фантастику
в целях тотально мифологизированного толкования
действительности.
В сборнике литературно-критических эссе «Орел и
уховертка» (1965), образце своей «экзистенциалистской
критики», пишет об авторах, которыми, на его взгляд,
незаслуженно пренебрегли (в этом плане они —
аутсайдеры): Джоне Каупере Поувисе, Дэвиде Линдсее,
Л. Дж. Майерсе, Г. Уильямсоне и др. В биографии
«Бернард Шоу» (1969) У. отказывался рассматривать
Шоу как позднего викторианца, видел в нем философа-
пророка, предтечу «оптимистического
экзистенциализма». В поэзии ищет раскрепощающее человека
откровение, близкое видениям мистиков. В книге «Поэзия и
мистика» (1969), вдохновленной встречей в Сан-
Франциско с американским поэтом Л. Ферлингетти, У.
отождествляет поэтический и мистический опыт. Автор
научно-фантастических романов, У. находил в научной
фантастике наиболее адекватное воплощение своей
философии («Научная фантастика как форма
экзистенциализма», 1978; «Тайны сознания», 1978),
разрабатываемой и в книгах «Эссе о новом экзистенциализме»
(1988), «Рассуждая экзистенциально: Эссе о философии
литературы» (1989), «Музыка, природа и романтический
аутсайдер» (1990), «За пределами аутсайдерства» (1991).
Оптимистическая «философская критика» У., порой
называемая «философией китча», имела успех в США.
Соч.:
Outsider. L., 1956. 317 р.; Idem. L., 1990. 282 р. • Eagle and
earwig. L., 1965. 278 р. • Introduction to the new existentialism.

410 УИЛСОН
L., 1966. 188 p. • Bernard Shaw: A reassessment. L., 1969. XIV,
314 p.; Idem. L., 1981. XIV, 314 p. • Poetry and mysticism. L.,
1970. 227 p. • The craft of the novel. U 1973. 256 p. • The
strength to dream: Lit. a the imagination. L., 1976. 254 p.; Idem.
L., 1979. XXV, 260 p. • Science fiction as existentialism. Hayes,
1978. 16 p. • Mysteries of the mind. L., 1978. 256 p. • The haunted
man: The strange genius of David Lindsay. L., 1979. 63 p. • The
war against sleep: The philosophy of Gurdjieff// Wellingborough,
1980. 95 p. • An essay on a «new» existentialism. L., 1988.18 p. •
Existentially speaking: Essays on philosophy of literature. L.,1989.
144 p. • Music, nature and romantic outsider. L., 1990. 40 p. •
Beyond the outsider. L., 1991. 256 p. • Sex, American and other
insights. L., 1992. 60 p. • The essential Colin Wilson. L., 1995.
276 p.
Лит. :
WeigelJ. A. C. Wilson. Boston (Mass.), 1975. 157 p.
Т. H. Красавченко
УИЛСОН Эдмунд (WILSON Edmund) (8.V. 1895, Ред-Бэнк,
шт. Нью-Джерси — 12.VI. 1972, Бунвилл, шт. Нью-
Йорк) — американский литературовед, писатель.
Выпускник Принстона (1916), где познакомился с Ф. С. Фиц-
джералдом и как старший товарищ редактировал
юношеские рукописи своего друга, во многом определил круг
его чтения. С августа 1917 — участник Первой мировой
войны. Редактор (1922-1923) журнала «Vanity fair» (N. Y.),
заместитель главного редактора журнала «The new
republic» (1923-1931). В 1920-1930-е в основном писал
обзоры и рецензии для изданий левого толка,
испытывал интерес к идеям Л. Троцкого. Принял участие в
полемике против нового гуманизма И. Бэббита и
П. Э. Мора; в 1930-е наряду с К. Берном, Ф. Равом,
Дж. Фаррелом настаивал на отказе американской
литературы от «негативистского скептицизма» первого
послевоенного десятилетия. Совершил пятимесячную
поездку в СССР (1935), в целом благоприятные
впечатления от которой отражены в книге очерков
«Путешествие по двум демократиям» (1936). Позднее,
разочаровавшись в советском «эксперименте», оставался
тем не менее на марксистских позициях, что отражено в
его книге «К Финляндскому вокзалу» (1940).
У. — критик-эрудит; владел многими иностранными
языками, в том числе русским. Сочетал импрессионизм
и эссеизм с социологизмом. В 1920-е интересовался
проблематикой модернистской литературы; в 1930-е
стал приверженцем марксизма, в 1940-е ему близки идеи
психоанализа. Самая известная работа У. — «Замок
Акселя» (1931), где на примере творчества У. Б. Йейтса,
Джойса, Т. С. Элиота, Г. Стайн, Пруста, Валери, Вилье
де Л иль-Адана новаторски для своего времени
прослежена взаимосвязь меркду натурализмом и символизмом
конца XIX в., с одной стороны, и эпохой литературного
модерна — с другой. У. склонен именовать
модернистскую литературу XX в. «символизмом». Такой
символизм — своего рода культурологическая реакция на новое
в европейской культуре столкновение между классикой
(в данном случае она представлена натурализмом и
требованием «научности») и романтикой
(иррациональное начало и музыкальность во французской поэзии
конца XIX в.). Одним из предтеч современного искусства
У. считает Флобера, внесшего в натуралистскую прозу
символистскую технику письма.
В работе «Рана и лук» (1941) рассмотрены
произведения Диккенса, Э. Уортон, Киплинга, Хемингуэя.
Название навеяно софокловской драмой «Филоктет», где
рассказывается о воине, из-за смердящей раны
сосланного на необитаемый остров; соплеменники в конечном
счете даруют ему свободу — им требуется волшебный
лук, без которого невозможно одержать победу в
Троянской войне. Для У. этот образ ключевой для понимания
современного положения писателя, который
расплачивается за свои творческие достижения крайней нервической
и психологической уязвимостью: общество
одновременно и делает его изгоем, и требует целительной силы его
искусства.
В 1945 У. издал (под названием «Крах») сборник
писем, эссеистики и выдержек из записных книжек Фицд-
жералда. Он также подготовил к печати первые главы из
неоконченного его другом романа «Последний магнат».
К поздним сочинениям У. относится книга «Свитки с
Мертвого моря» (1955, 1969) об археологических
находках на Ближнем Востоке, подтверждающих
историческую реальность новозаветных событий, а также
исследование «Патриотический пыл: Изучение словесности
эпохи Гражданской войны» (1962). У. — составитель
одной из наиболее известных антологий американской
литературы «Шок узнавания» (1943).
Соч.:
Письмо советским читателям о Хемингуэе //
Интернациональная литература. М., 1936. №2. С.151-154. • Axel's
castle: A study in the imaginative literature of 1870-1930. N. Y.,
1931. 319 p. • The triple thinkers: Ten essays on literature. N. Y.,
1938. 289 p. • The wound and the bow: Seven studies in literature.
Boston, 1941. 295 p. • Classics and commercials: A literary
chronicle of the forties. N. Y., 1950. X, 534 p. • The shores of
light: A literary chronicle of the twenties and thirties. N. Y., 1952.
XII, 814 p. • Patriotic gore: Studies in the literature of the
American civil war. N. Y., 1952. XXXII, 816 p. • The bit between
my teeth: A literary chronicle of 1950-1965. N. Y., 1966. VIII, 694
p. • The devils and canon Barham: Ten essays on poets, novelists,
a. monsters. N. Y., 1973. XIV, 219 p.
Ред.:
The shock of recognition: The development of literature in the
U. S. recorded by the men who made it. N. Y., 1943. XV, 1290 p.
Библ. :
Ramsey R. D. Edmund Wilson: A bibliography. N. Y., 1971. 345 p.
В. М. Толмачёв
УИЛСОН Энтус (WILSON Angus) (И.VIII. 1913, Бексхилл,
Сассекс — 31 .V. 1991) — английский писатель и критик.
Вырос в Южной Африке. Выходец из принадлежавшей к
высшему слою среднего класса, но разорившейся семьи.
Окончил Оксфордский ун-т (1935). Служил в
министерстве иностранных дел (1939-1945). Сотрудник
библиотеки Британского музея (1936-1939, 1945-1955). С 1955 -
профессиональный литератор. Проф. Восточного
английского ун-та (Норидж, 1963-1973), далее проф. в
отставке. Член Королевского литературного общества
(1958), глава литературной секции Британского Совета
Искусств (1966) и национальной книжной лиги (1971-
1974), титул сэра (1980).
Главный жанр У. — философская эссеистика.
Существенным критерием оценки литературного
произведения (вслед за Ф. Р. Ливисом) считает присутствие в нем
«живой жизни», что позволило ему назвать Г. Джеймса
мастерским сочинителем книг о жизни, но не книг,
содержащих жизнь. Расценивает роман как самую
адекватную художественную форму в XX в. Видел в
Золя «черного романтика», полагавшего, что, поскольку
он живет во времена Дарвина, он должен «при-

УИЛЬЯМС 411
творяться», будто роман — это документ, а его создание
— научный процесс («Эмиль Золя», 1952). Призывал
избавиться от ложной идеи о «документальности
романа» и тем самым от предпочтения факта воображению.
Долгое время У. считали традиционалистом,
создающим романы в неовикторианской манере. Но в его
критике со временем все чаще встречались высказывания
о «тирании неотрадиционного романа», об
ограниченности «островной психологии» английской литературы.
Задачи английского романа он видел в преодолении
«провинциализма», «островной замкнутости», в
совмещении реализма с вымыслом, в передаче
непредсказуемости, недетерминированности жизни. В центре
внимания У. — Диккенс и Достоевский (1970) как
«романтические», или «фантастические», реалисты, обладавшие
пониманием глубин бытия, исповедовавшие, несмотря
на национальные, психологические, политические
различия, сходную этику, имевшие общий
литературный источник — Шекспира, ощущавшие «переплетение»
в жизни серьезнейших явлений с комическими,
абсурдными. Диккенс и Достоевский для У. — «мера
измерения» литературного качества прозы. В книге «Мир
Чарльза Диккенса» (1970) полемизировал с Ф. Р. Ли-
висом, противопоставив представлению о Диккенсе как
моралисте образ Диккенса-выдумщика, фантазера,
создателя трагикомического мира. Полагал, что
традиционный для английской литературы тип романа —
социально-психологический роман о человеке в обществе
— возобладал в Великобритании не по литературным, а
по идеологическим и социальным причинам. Считает,
что современные английские литераторы слишком
озабочены малозначительными проблемами, и
недостаточно — коренным вопросом бытия: противоборством
добра и зла в жизни («Зло в английском романе» в книге
«Разнообразие и глубина в литературе», 1983).
Соч.:
Точка зрения англичанина: Из выступления на форуме
европ. писателей в Ленинграде // Лит. газ. М., 1963. 13 авг.
№ 97. С. 4. • Мир Чарльза Диккенса / Вступ. ст.: Ивашева
В. В. М., 1975. 319 с. • Emile Zola: An introd. study of his
novels. L., 1952. 148 p. • The novelist and the narrator // English
studies today / Ed. by Bonnard G. A. Bern, 1961. P. 43-50. • The
dilemma of the contemporary novelist // Approaches to the novel /
Ed. by Colmer J. Edinburgh, 1967. P. 115-132. • The world of
Charles Dickens. L., 1970. 302 p. • Dickens and Dostoevsky //
Dickens memorial lectures. L., 1970. P. 41-61. • Strange ride of
Rudyard Kipling: His life a. works. L., 1977. XIV, 370 p. •
Diversity and depth in fiction: Sel. crit. writings / Ed. by
McSweeney K. N. Y., 1983. XVI, 303 p.
Ред.:
Writers of East Anglia. L., 1977. XIII, 238 p.
Лит. :
Faulkner P. Angus Wilson: Mimic a. moralist. L., 1980. XII, 226 p.
• Gardner A. Angus Wilson. Boston, 1985. 140 p.
Т. Н. Красавченко
УИЛЬЯМС Реймонд [Генри] (WILLIAMS Raymond [Henry])
(31.VIII. 1921, деревня Панди, Уэльс — 26.1.1988,
Кембридж) — английский литературовед, социолог,
культуролог, романист. Сын железнодорожного стрелочника.
Учился в Кембриджском ун-те (1939-1941, 1945-1946).
Член компартии Великобритании (в 1940 выступал в
поддержку СССР), к концу или сразу после окончания
Второй мировой войны вышел из партии. Редактор
журнала «Politics and letters» (Essex, 1946-1947).
Преподавал в Оксфордском ун-те, в Рабочей Просветительской
Ассоциации (1946-1961), в Кембриджском ун-те (с 1961,
в 1974-1983 проф.). Создал свою школу (его ученики
обычно сочетали приверженность социализму со
склонностью к авангардистским методам исследования —
структурализму, семиотике). Главный редактор серии
«Библиотека новой мысли» («New thinker's library»,
London, 1962-1970). В последние годы жизни заявил о
возвращении в русло классического марксизма.
У. — идеолог социализма, отвергавший его ложные,
дискредитированные практикой версии и
разрабатывавший вариант «британского социализма» (этим
продиктован его интерес к Дж. Оруэллу, о котором в 1971
написал книгу). У. не без основания считают утопистом,
последователем Дж. Рёскина, Г. Уэллса. В 60-е он —
идеолог движения «новых левых», идеи которых
использовал в своих работах в смягченном, умеренном,
«английском» варианте.
Представитель социокультурного направления в
литературоведении. Литература — «летопись» чувств, в
которой находят выражение меняющиеся представления
«социального человека» о природе жизни. Искал в
литературе проявления общего демократического и
гуманистического — «социального сознания». Суждения
У. о романе и драме («Драма от Ибсена до Брехта»,
1968, и др.) вписываются в его социальную программу.
В социокультурных и литературно-критических работах
«Культура и общество. 1750-1950» (1958), «Деревня и
город» (1973), «Ключевые понятия: Словарь культуры и
общества» (1976), «Культура» (1981) и др. изложил свою
концепцию общественного и культурного развития
Великобритании, выдвинув в противоположность
элитарному представлению и культуре, свойственному
Т. С. Элиоту и Ф. Р. Ливису, идеал «общей культуры».
Считал демократию необходимым условием
существования подлинной культуры, придавая ей решающее
значение в истории общества. В Великобритании
культура, на его взгляд, нуждается в преодолении господства
«среднего класса» и связанных с ним социальных и
духовных барьеров, в формировании «общего
социального сознания», и на его основе — «общей культуры». Эту
идущую от «новых левых» идею У. связывал с
развитием в стране «долгой революции» (о чем писал в
одноименной книге, 1961).
В рассуждениях о принципиальном значении
«творческого начала» в жизни человека очевидно влияние
Ф. Р. Ливиса. Книга «Английский роман от Диккенса до
Лоуренса» (1970) — отклик на идею Ливиса о «великой
традиции». У. в свою «традицию» включил Т. Харли и
Д. Г. Лоуренса, видимо, как писателей, получивших
демократическое, непривилегированное образование и
поэтому обладавших типом интеллигентности, близким
демократическому большинству англичан, имевших
аналогичное образование. В Харди, как и в Лоуренсе, У.
видел писателей, в чьих произведениях представлен
«пограничный край», в котором жили и живут
британцы: граница проходит между традиционным, веками
складывавшимся сельским образом жизни и
«просвещенной» городской цивилизацией. Взаимодействие
города и деревни рассматривал как процесс,
определивший природу современной цивилизации и
мировосприятия человека XX в. В книге «Деревня и город» выступил
с предупреждением: процесс «взросления» человеческой
цивилизации сопровождается социальной и этической

412 УИМСЕТ
деформацией, угрожающей существованию человека.
Литература подает сигналы предупреждения, и прежде
всего английская литература, ибо англичане — первая
преимущественно урбанистическая нация в истории.
В этой связи внимание У. привлекли 40-е XIX в., на
исходе которых англичане стали преобладающе
городской нацией (оформилась модель городской жизни и
культуры — от газет, мюзик-холлов до общественных
парков, музеев, библиотек; возникла «массовая
культура»). У. признавал частичную правоту Элиота и Ливиса:
промышленный переворот, наступление буржуазной
эпохи нарушили цельность бытия и мировосприятия
человека. Возникли культура интеллектуального
меньшинства и «низкая» культура большинства. Последняя,
на его взгляд, включила в себя демократическую,
народную, городскую культуру, отличающуюся от
традиционной, фольклорной и трансформировавшуюся в
современную «массовую культуру», которая отнюдь не
исчерпывается коммерческими интересами. Более того,
«массовый» и «просвещенный» виды культуры на
практике взаимодействовали. Подтверждение своей теории
У. нашел в творчестве Диккенса, поднявшего «низкую»,
«массовую» культуру (полицейскую хронику,
мелодраму) на уровень высокой литературной традиции. У.
способствовал пересмотру традиционной структуры
английской культуры, ввел в нее прежде игнорируемую
традицию «массовой культуры».
У. — один из первых исследователей средств
массовой информации («Средства массовой информации»,
1962; «Телевидение», 1974; «Реймонд Уильяме о
телевидении», 1988), рано осознавший их важную роль в
политике и культуре.
Со временем все больше внимания уделял
политической борьбе уэльсцев, утверждал приоритет локальных
ценностей, в поздних работах называл себя «уэльсским
европейцем». У. — наиболее значительный мыслитель и
писатель, представляющий Уэльс; главная фигура
«левого» британского движения и самый влиятельный
британский культур-философ второй половины XX в.
(«Политика модернизма», 1989; «Социология
культуры», 1995)
Соч.:
Reading and criticism. L., 1950. X, 142 p. • Drama from Ibsen to
Eliot. L., 1952. 282 p.; Idem. L., 1968. 314 p. • Culture and society,
1750-1950. L., 1958. XX, 363 p. • Modern tragedy. L., 1958. 288
p. • The long revolution. L., 1961. XIV, 369 p. • Communications.
Harmondsworth (Mx)., 1962. 134 p. • The English novel from
Dickens to Lawrence. L., 1970. 196 p. • Orwell. L., 1971. • The
country and the city. L., 1973. 335 p. • Keywords: A vocabulary of
culture a. society. L., 1976. 286 p.; Idem. 1985. 286 p. • Marxism
and literature. L.; N. Y., 1977. V, 218 p. • Politics and letters:
Interviews with «New left review». L., 1979. 444 p. • Problems in
materialism and culture: Sel. essays. L., 1980. VIII, 277 p. •
Culture. L., 1981. 248 p. • Writing in society: Modern classic
society. L., 1985. 271 p. • Raymond Williams on television:
Sel. writings / Pref. by Williams R.; Ed. O'Connor A. Toronto,
1988. • The politics of modernism. L., 1989. 200 p. • The sociology
of culture. L., 1995. XVIII, 248 p.
Лит. :
Johnson L. The cultural critics: From Matthew Arnold to Raymond
Williams. L. etc., 1979. VIII, 235 p. • O'Connor A. R. Williams.
Writing, culture,politics. Oxford, 1989. 180 p. • Raymond
Williams: Critical perspectives / Ed. by Eagleton T. Boston, 1989.
IX, 235 p.
Т. Н. Красавченко
УИМСЕТ Уильям Куртц мл. (WIMSATT William Kurtz Jr.)
(27.XI. 1907, Вашингтон — 17.XII. 1975) — американский
литературовед. Окончил ун-т Джорджтауна
(Вашингтон, 1928) и Католический ун-т (Сент-Луис, 1939).
Доктор философии Йельского ун-та (1939).
Преподаватель (1943-1949), проф. (1955-1975) Йельского ун-та.
Член исполнительного совета Ассоциации современных
языков (1955-1958). Президент Коннектикутской
академии искусств и наук (1969-1970).
У. — представитель школы «новой критики».
Наиболее известны два его эссе, вошедшие в сборник
«Словесная икона: Изучение смысла поэзии» (1954) — «Ин-
тенциональная ошибка» (1946) и «Аффективная ошибка»
(1949). Названия эссе соответствуют двум важным
понятиям в методологии У.: «интенциональная ошибка»
заключается в выявлении критиком первоначальных
намерений автора произведения; «аффективная ошибка»
допускает участие читателя в оформлении смысла
произведения в соответствии с его, читателя,
индивидуальным опытом. Утверждал, что значение-смысл
поэтического произведения утрачивается критикой в силу
того, что произведение рассматривается не как
эстетический объект, а как результат биографических или
психологических намерений автора. У. прокомментировал
базисное для «новой критики» онтологическое
утверждение, что «поэтическое произведение должно не означать,
а быть» (1954, с. 4-5). В сборнике «Враждующие
противоположности» (1965) выделяет пять типов
литературной критики: генетическую, аффективную,
дидактическую, формалистическую и т. н. критику
«напряженности», которая включает в себя элементы
четырех предыдущих типов и является выражением в
искусстве взаимоотношений между субъектом и
объектом. У. отвергает крайности аффективизма
фрейдистского толка и формализма сторонников «чистой» формы.
Как К. Брукс, А. Тейт, Дж. К Рэнсом, Р. П. Уоррен,
отдает предпочтение т. н. «тенциональным»,
напряженным аспектам поэтического высказывания, связанным с
иронией, парадоксом, многозначностью. Только они
придают произведено, свежесть, полноту и
конкретность. Считает художественное произведение
выражением эстетических и религиозных ценностей. Исследует
использование в поэзии символа, метафоры, ритма,
придающее ему характер «иконического знака».
Анализирует полемику Ф. Уилрайта с Н. Фраем,
подтверждая популярность в 50-е концепций мифологической
критики.
В сборнике «День леопардов: Эссе в защиту
поэтических произведений» (1976) констатирует, что «новая
критика» прошла период своего расцвета, но она
представляла собой более цельный тип критического
мышления, чем пришедшие ей на смену критика сознания,
феноменологические школы, трансформационная
грамматика, отражающие постмодернистский тип
мышления.
Соч.:
The prose style of Samuel Johnson. New Haven, 1941. XVI, 166 p.
• The verbal icon: Studies in the meaning of poetry, (with
Beardsley M. C). Lexington, 1954. XVIII, 299 p. • Literary
criticism: A short history (with Brooks CI.). N. Y., 1957. XVIII,
755 p. • Hateful contraries: Studies in lit. a. criticism. Lexington,
1965. XIX, 260 p. • Day of the leopards: Essays in defence of
poems. New Haven, 1976. XIV, 258 p.

УОРРЕН 413
Ред.:
Explication as criticism: Sel. papers from the Engl, institute, 1941-
1952 / Ed. with a forew. by Wimsatt W. K. N. Y., 1963. XV, 202 p.
• Literary criticism: Idea and act / Seltcted essays from the English
institute, 1939-1972 / Ed. with an introd. by Wimsatt W. K.
Berkeley; Los Angeles, 1974. 650 p.
Лит.:
Wellek R. The literary theory of W. K. Wimsatt // Yale review.
New Haven, 1976. № 66. S. 178-192.
E. А. Цурганова
УИНТЕРС Айвор (WINTERS Yvor) (17.X. 1900, Чикаго —
25.1.1968) — американский критик и поэт. Учился в
Чикагском ун-те, окончил Колорадский ун-т (1925). Доктор
философии (1935). Проф. Стенфордского ун-та (1927-
1966).
По теоретико-эстетическим взглядам У. явился
посредником между двумя течениями американской
критики: новым гуманизмом (И. Бэббитт, П. Э. Мор) и
«новой критикой*. Вслед за Бэббиттом отстаивал
необходимость «твердой веры» в «абсолютные ценности
и истины» и на протяжении всей жизни вел
непрекращавшуюся войну с «романтизмом». Влиянию
романтических идей с их культом неограниченного выражения
эмоций и экзальтации чувств приписывал порождение
основного зла времени — морального релятивизма, в
котором видел главную опасность для существования
современного общества. Считал эстетику американских
романтиков «эстетикой обскурантизма», поскольку для
него была неприемлема антибуржуазная направленность
их творчества («Проклятие Мола: Семь очерков истории
американского обскурантизма», 1938). Как теоретик
выступал с позиций, близких «новой критике»;
утверждал, что художественное произведение воплощает
«объективную истину», которой он придавал статус
«совершенного» знания о мире. Стихотворение для него
хорошо в той степени, в какой оно выносит суждение о
человеческом опыте и в то же время передает эмоцию,
которая должна быть мотивирована рациональным
пониманием этого опыта («В защиту разума», 1947).
«Мораль» стихотворения рассматривалась не как
открыто дидактическое нравоучение, а как уравновешенность
формы и содержания, как «классическая» сдержанность
эмоции и стремление к гармонии. Теория и практика У.
сыграли определенную роль в формировании «новой
критики».
Соч.:
Poetry, morality and criticism // Critique of humanism / Ed. by
Gratton С H. N. Y., 1930. P. 301-333. • Primitivism and
decadence. N. Y., 1937. XIII, 146 p. • Maule's curse: Seven studies
in the history of American obscurantism: Hawthorne, Cooper,
Melville, Рое, Emerson, Jones Very, Emily Dickinson, Henry
James. Norfolk (Conn.), 1938. XII, 240 p. • The anatomy of
nonsence. Norfolk, 1943. 255 p. • In defense of reason. Denver,
1947. VIII, 611 p. • The function of criticism: Problems a.
exercises. Denver, 1957. 200 p. • On modern poets. N. Y., 1957.
223 p. • The poetry of W. B. Yeats. Denver, 1960. 24 p. • Forms of
discovery: Crit. a hist, essays on the forms of the short poem in
English. Kenver, 1967. XXII, 377 p. • Uncollected essays and
reviews / Ed. by Murchy F. Chicago, 1973. XXI, 320 p.
И. П. Ильин
УОРРЕН Остин (WARREN Austin) (4.VII. 1899, Уолтем,
шт. Массачусетс — 1986) — американский литературный
критик. Окончил Уэслианский ун-т, Мидлтаун (1920) и
Гарвардский ун-т (1922), получил степень доктора
философии в Принстоне (1926), доктора гуманитарных
наук в ун-те Брауна Провиденс (1974); преподавал в
унте шт. Кентукки (1920-1924), Бостонском ун-те (1926-
1938), ун-те шт. Айовы (1939-1949), ун-те шт. Мичиган
(1948-1968). С 1968 проф. в отставке, участвовал в
редактировании журнала «New England quarterly»
(Brunswick, 1937-1940; 1942-1946), «American literature»
(Durham, N. C, 1940-1942), «Comparative literature»
(Eugene, Oregon, 1948-1950).
В сотрудничестве с P. Уэллеком написал «Теорию
литературы» (1949, 6 глав из 19).
Формально-эстетические задачи, поставленные авторами труда не
исчерпывают полностью критических интересов У.,
называвшего себя «практическим критиком». Его
методология зависит непосредственно от предмета
исследования и включает разнообразные частные методы от
стилистического анализа до интерпретации
идеологического уровня и биографии. В книге «Ричард Крэшо»
(1939) творчество поэта-метафизика XVII в.
рассматривается на фоне политических, литературных и
религиозных реалий его времени. Сборник «Страсть к порядку»
(1939) включает в себя статьи о девяти писателях,
относимых к «метафизической традиции». В книге
«Новоанглийские святые» (1956) исследуется творчество
американских писателей и философов, для которых
единственной реальностью была духовно-религиозная
жизнь. В сборнике «Связи» (1970) представлены
литературно-критические статьи разных лет, в том числе
анализ критической деятельности Т. С. Элиота,
эстетические взгляды которого рассмотрены в их эволюции и
зависимости от социально-политических и философских
представлений поэта.
Соч.:
Теория литературы, (совм. с Р. Уэллеком). М., 1978. 325 с.
• Alexander Pope as critic and humanist. Princeton, 1929. Ill, 289
p. • The elder Henry James. N. Y., 1934. XVI, 269 p. • Richard
Grashaw: A study in Baroque sensibility. Baton Rouge, 1939. 260
p. • Rage for order: Essays in criticism. Chicago, 1939. XI, 164 p. •
Theory of literature, (with R. Wellek). N. Y.; L., 1949. 403 p. •
New England saints. Ann Arbor, 1956. V, 192 p. • Connections.
Ann Arbor, 1970. IX, 202 p.
Ред.:
Nathaniel Hawthorn: Representative selections. N. Y., 1932. 368 p.
Лит. :
Teacher and critic. Essays by and about A. Warren / Ed by Simon
M., Gross H. Los Angeles, 1976.
Т. В. Селезнева
УОРРЕН Роберт Пени (WARREN Robert Penn) (24.IV. 1905,
Гатри, шт. Кентукки — 15.IX. 1989, Стрэттон, шт.
Вермонт) — американский романист, поэт,
литературовед. Учился в Вандербилтском (1925), Калифорнийском
(1927), Йельском (1927-1928) ун-тах. Проф. Юго-
западного колледжа (Мемфис, шт. Теннеси, 1930-1931),
Вандербилтского (1931-1934), Луизианского (1934-1942),
Миннесотского (1924-1950), Йельского (1950-1973)
унтов. Член группы «Беглец», издававшей одноименный
журнал («The Fugitive». Nashville, 1922-1925). Основатель
журнала «Southern review» (Baton Rouge, 1935-1942). Член
Американской академии искусств и наук.
Как представителя «новой критики» У. отличает
приверженность концепции органической формы и
иронии как организующего принципа структуры
произведения («Понимание поэзии», совместно с К. Бруксом,

414 УОТСОН
1938, «Чистая и неочищенная поэзия», 1942, — в
сборнике, 1958). В отличие от других «новых критиков»
стремился утвердить принцип, согласно которому
произведение должно быть выражением целостного сознания
личности. На У. оказал воздействие подъем социальной
активности 30-х. Литература рассматривается как
«симптом» общественного и духовного кризисов. Эссе
«Литература как симптом» (1936) — итог раннего
периода творческой деятельности У. Он выделяет в
литературе два движения — «областническое» и «пролетарское». В
основе первого — следование традиции, связь прошлого
с настоящим. «Пролетарский» писатель «имеет уклон к
индустриализму, «областнический» — к аграрному
укладу жизни. И те, и другие не удовлетворены
существующими отношениями литературы и общества. В эссе
«Знание и образ человека» (1955) утверждает право
человека на знание и существование в качестве
уникально неповторимой личности. Искусство — познание
путем созидания формы. В книге «Дань Теодору
Драйзеру» (1971) и статье «Вестники бедствий» (1975) пишет
об американских писателях, обличающих
отрицательные стороны действительности США, о
психологической глубине творчества Драйзера, Твена, У. Д. Хо-
уэллса, Фицджералда, Фолкнера, Хемингуэя. В книге
«Демократия и поэзия» (1975), куда вошло расширенное
издание статьи «Вестники бедствий», объявляет
искусство оплотом человеческой духовности, последним
заграждением против обезличивающих сил
«технотронного века». Одним из последствий американской
демократии считает тенденцию к отдалению человека
от искусства. Поэзия — образное воплощение идеи
личности, поэтому искусство — фактор сохранения
истинной демократии.
Интерес к неокритическому периоду творчества У.
проявился в издании его переписки с К. Бруксом (1998) и
писем 1924-1934 годов (2000).
Соч.:
Вестники бедствий: Писатели и американская мечта //
Писатели США о литературе. М., 1982, т. 2, с. 347-362. •
Как работает поэт. / Сост. и общ. ред А. Н. Николюкин.
М., 1988. 540 с. • Literature as a symptom // Who owns
America?: A new declaration of independence / Ed. by Agar H.,
Tate A. Boston; N. Y., 1936, p. 264-278. • Selected essays. N. Y.,
1958. XIII, 305 p. • Knowledge and the image of man // Robert
Penn Warren: A coll. of crit. essays / Ed. by Longley J. L. N. Y.,
1965, p. 237-246. • Homage to Theodore Dreiser. Aug. 27, 1871.
Dec. 28, 1945 on the centennial of his birth. N. Y., 1971. 173 p. •
Democracy and poetry. Cambridge (Mass.), 1975. XVI, 102 p. •
Robert Penn Warren talking: Interviews, 1950-1978. N. Y., 1980.
304 p. • Robert Penn Warren: A col. of crit. essays / Ed. by Gray R.
N. Y., 1980. 206 p. • New and selected essays. N. Y., 1989. IV, 423
p. • Cleanth Brooks and Robert Penn Warren: A literary
correspondence / Ed. by Grimshaw J. A. Columbia, 1998. XXVI,
444 p. • Selected letters of Robert Penn Warren: The apprentice
years, 1924-1934 / Ed. by Clark W. B. Louisiana, 2000.
Ред.:
Understanding poetry: An anthology for college students / Ed. by
Brooks C, Warren R. P. N. Y., 1938. XXIV, 680 p. •
Understanding fiction / Ed. by Brooks C, Warren R. P. N. Y.,
1943. XXV, 608 p.
Лит. :
Мендельсон M. Р. П. Уоррен литературный критик // Вопр.
лит., М., 1976, № 10, с. 269-281. • Роднянская И. Б.
Р. П. Уоррен о положительных задачах литературы //
Судьба искусства и культуры в западно-европейской мысли
XX в. М., 1983. С. 165-218. • Кекеева Т. М. Эстетика
Р. П. Уоррена и интерпретация сущности литературы
современным западным литературоведением. Автореф.
дисс. канд. филол. наук / М., 1998. 25 с. • Moore L. Н.
R. P. Warren and history; The big myth we live. The Hague, 1970.
201 p. • Westendorp T. A. R. P. Warren and the modernist temper:
A study of his social and literary criticism in relation to his fiction.
Delft, 1987. [8], 130 p. • Burt J. R. P. Warren and American
idealism. New Haven, 1988. XIV, 238 p. • American quarterlies
and R. P. Warren // Sewanee rev. 1989. Vol. 97, № 4. P. CXIII-
CXIV. • Simpson L. P. R. P. Warren: The loneliness artist //
Sewanee rev. 1991. Vol. 99, № 3. P. 337-361. • Clark W. В The
American vision of R. P. Warren. Lexington, 1991. XIII, 161 p. •
Blotner J. R.P.Warren: A biography. N. Y., 1997. • Blotner J.
«Your letters are manna to me»: R. P. Warren as correspondent //
Sewanee rev. 2000. Vol. 108, № 3. P. 484-488.
E. А. Цурганова
УОТСОН Джордж Граймс (WATSON George Grimes)
(p. 13.X. 1927, Брисбейн, Австралия) — английский
литературный критик. Окончил Квинслендский (1948) и
Оксфордский (1950) ун-ты. Преподает в Кембриджском
ун-те (с 1959). Член Библиографического общества
(Лондон). Главный редактор «Новой Кембриджской
библиографии английской литературы».
Убежденный сторонник традиции и реализма в
литературе. В книге «История романа» (1979) — о
европейском романе XVII-XX вв. — назвал свой
литературоведческий метод аристотелевским, имея в виду изучение
способов изображения реальности («миметических»
приемов) в историческом развитии. Исследует вопрос,
насколько литература способна адекватно отразить
реальный мир. Выявляет кризисное состояние
литературоведения 1970-х: утрату литературной критикой и
академическим литературоведением Запада
значительной роли в системе гуманитарного знания и как
следствие этого — переход к самодовлеющей специализации
(«Современная литературно-критическая мысль», 1978).
Основную задачу современной литературной критики
видит в обретении ею вновь статуса «знания».
Критикует структурализм с этической точки зрения, расценивая
его как порождение «современного нигилизма».
Политический аналог структурализма находит в движении
«новых левых». В книге «Политика и литература в
современной Великобритании» (1977), продолжающей
его работу «Английская идеология» (1973), выступает
как социальный критик, претендующий на роль
нравственного судьи общества. В центре его внимания —
«новые левые» 60-х (К. Тайней), «левая интеллигенция»
30-х и литераторы различных политических ориентации.
Представляет идеологов английских «новых левых» —
Р. Хоггарта, Р. Уильямса, Э. Томпсона как
революционеров не способных на революционные поступки. Автор
монографий об английской литературе после 1945 (1991),
о К. С. Льюисе (1992).
Соч.:
The literary critics: A study of Engl, descriptive criticism.
Harmondsworth (Mx), 1962. 248 p. • The study of literature. L.,
1969. 237 p. • The literary thesis: A guide to research. L., 1970. X,
188 p. • The English ideology: Studies in the lang. of Victorian
politics. L., 1973. XI, 276 p. • Politics and literature in modern
Britain. L.; Basingstoke, 1977. 190 p. • The discipline of English:
A guide to crit. theory a. practice. L., 1978. 125 p. • Modern
literary thought. Heidelberg, 1978. 96 p. • The story of the novel.
L.; Basingstoke, 1979. XIII, 166 p. • Certainty of literature: Essays

УЭЛЛЕК 415
in polemic. L., 1989. 240 p. • British literature since nineteen forty-
five. L., 1991. 150 p. • Critical essays on C.S.Lewis. L., 1992.
284 p.
Ред.:
The concise Cambridge bibliography of English literature.
Cambridge, 1958. XI, 271 p. • Literary English since Shakespeare.
L., 1970. X, 407 p. • The shorter new Cambridge bibliography of
English literature. Cambridge, 1981. XIV, 1612 p.
Т. H. Красавченко
УЭЙН Джон [Баррингтон] (WAIN John [Barrington])
(14.III. 1925, Сток-он-Трент, Стаффордшир — 1994) —
английский писатель, поэт, критик. Окончил
Оксфордский ун-т (1946), где учился у К. С. Льюиса.
Преподаватель английской литературы в Редингском ун-те (1947-
1955). Проф. Оксфордского ун-та (1973-1978).
Входил в группу поэтов «Движение», возникшую в
50-е. Выступал против разрушения традиционных
размеров и ритмов в англоязычной поэзии 40-х, против ее
сложной и хаотичной образности. В 50-60-е отстаивал
«права формы» как интегрального свойства английской
поэзии, без которого она склонна превращаться в
подобие прозы. Модернизм XX в. рассматривал как один из
этапов романтизма. Защищал достоинства «разума»,
необходимость конкретности изображения места и
времени в художественном произведении. Формы и
условия восприятия литературы, преобладавшие в
Англии вплоть до конца XVIII в., считал идеальными
(участников «Движения» называли в критике «новыми
августианцами»). Намерение восстановить гармоничные
отношения «писатель-читатель» было частично вызвано
влиянием теорий Ф. Р. и К. Д. Ливисов: У. близок их
идеал — профессионально подготовленный,
университетски образованный читатель. Эстетика У. развивается
между двумя полюсами — элитарностью и ориентацией
на средний вкус. В работах 70-х («Дом для истины»,
1972) выступил как моралист; реабилитировал
принципы романтической критики, заявив, что в
иррациональный век необходимо слушать героев, пророков в кар-
лей левском смысле, которых находит прежде всего
среди литераторов (С. Джонсон, Дж. Оруэлл и др.).
Соч.:
Preliminary essays. L., 1957. X, 196 p. • Essays on literature and
ideas. L., 1963. XI, 270 p. • The living world of Shakespeare: A
playgoer's guide. L., 1964. XII, 238 p.; Idem. L., 1980. 239 p. •
Arnold Bennett. N. Y., 1967. 47 p. • A house for the truth: Crit.
essays. L., 1972. X, 214 p. • Professing poetry. L., 1977. X, 396 p.
• Samuel Johnson: (Biography). L., 1974. 388 p.
Ред.:
Interpretations: Essays on twelve Engl, poems. L., 1955. 237 p. •
Johnson on Johnson: A sel. of the personal a. autobiogr. writings of
Samuel Johnson (1709-1784). L., 1976. XXIII, 247 p. • Anthology
of contemporary poetry: Post-war to the present. L., 1979. 160 p.
Лит. :
John Wain: Poet, novelist, critic: Catalogue of an exhibition held in
the library, Univ. of Reading 16 May — 30 June, 1977. Reading,
1977. 19 p.
Библ.:
Gerard D. E. John Wain: A bibliography. Westport (Conn.), 1987.
XXVIII, 235 p.
Т. Н. Красавченко
УЭЛЛЕК Рене (WELLEK Rene) (22.VIII.1903 - 1995) -
американский литературовед, историк и теоретик
литературы. Чех по национальности, гражданин США с
1946. Окончил Пражский ун-т, где защитил
кандидатскую диссертацию (1926). Преподавал славистику и
германистику в американских ун-тах, в Принстоне
(1927-1930). Вернувшись в Прагу, работал
приват-доцентом Пражского ун-та (1930-1935), был членом
«Пражского лингвистического кружка». Преподавал
чешский язык в Институте Славистики Лондонского
унта (1935-1939), потом снова переехал в США. Работал в
ун-те Айовы (1939-1941), проф. англистики, славистики
и сравнительного литературоведения в Йельском ун-те
(1941-1972), заведующий кафедрой славянского
факультета (1960-1972), президент Международной ассоциации
сравнительного изучения литератур (1961-1964), член
Американской академии искусств и наук.
По философским воззрениям У. — неопозитивист-
эклектик, известен как специалист в области
сравнительного литературоведения; глава американской
компаративистики. В молодости испытал воздействие
идей чешского структуралиста Я. Мукаржовского и
польского ученого Р. Ингардена, однако первые работы
(«Расцвет английской истории литературы», 1941) создал
в духе культурно-исторической школы. Затем сблизился
с американской «новой критикой», совместно с О.
Уорреном выпустил книгу «Теория литературы» (1949),
итоговый документ эволюции американской «новой
критики». У. выступил в ней сторонником
«внутреннего» микроанализа словесных структур
художественного произведения (принцип пристального
прочтения), и выразил свое негативное отношение ко всем
«внешним» способам исследования (социологическому,
историческому, биографическому). Впоследствии
подверг критике наиболее уязвимые аргументы
неокритической доктрины, обвинив ее сторонников в узости
научного кругозора, пристрастии к ограниченному набору
поэтических имен, преимущественно
поэтов-метафизиков и английских романтиков, на основе анализа
творчества которых делались широкие теоретические
обобщения. У. — автор труда «История современной
критики: 1750-1950» (1955-1965), а также книг по теории
и истории современной литературной критики
(«Концепция критики», 1969; «Литературная теория и
эстетика Пражского лингвистического кружка», 1969;
«Четыре критика: Кроче, Валери, Лукач, Ингарден»,
1981). Исследовал творчество русских писателей XIX в.,
особенно Достоевского и Чехова («Достоевский:
собрание критических статей», 1962; «Чехов, новые
перспективы», 1984), выступая при этом теоретическим
оппонентом искусства реализма. Особой критике подверг
понятие «социальный тип», олицетворяющее связь
искусства с действительностью, поскольку оно
подрывало главный тезис У. о необходимости
принципиального отрыва искусства от реальности. Исследовал
рецепцию философи Канта в Англии (1993).
Соч.:
Теория литературы, (совм. с Уорреном О.). / Вступ. ст.:
Аникст А. А. М., 1978. 325 с. • The rise of English literary
history. Chapel Hill, 1941. VII, 275 p. • Theory of literature /
Wellek R., Warren A. N. Y., 1949. X, 403 p. • A history of modern
criticism: 1750-1950. New Haven; L., 1955-1965. Vol. 1-4. • The
crisis of comparative literature // Comparative lit. Chapel Hill,
1959, vol. 1, № 1. P. 149-159. • Confrontations. Princeton (N. Y.),
1965. VI, 221 p. • The literary theory and aesthetics of the Prague
school. Ann Arbor, 1969. 137 p. • Concepts of criticism. New
Haven; L., 1969. XV, 403 p. • Discriminations: Further concepts of
criticism. New Haven; London, 1970. 387 p. • Four critics: Croce,

416 ФАИДЕЛСОН
Valery, Luk£cs and Ingarden. Seattle, 1981. IX, 92 p. • The attack
on literature and other essays. Chapel Hill, 1982. X, 199 p. •
Immanuel Kant in England: 1793-1838 // Early reception of Kant's
thought in England / Micheli G. L., 1993. IX, 119, 317 p.
Ред.:
A collection of critical essays. Englewood Cliffs, 1962. p. 1-15. •
Anthology of Czech poetry / Introduced by Wellek R. Ann Arbor,
1973. 417 p. • Chekhov, new perspectives / Ed. by Rand N. D.,
Wellek R. Englewood Cliffs, Prentice Hall. 1984. 206 p.
Лит. :
Literary theory and criticism festschrift presented to R. Wellek in
honor of his eightieth birthday / Ed. by Strelka J. Bern, N. Y.,
1984. 1462 p.
И. П. Ильин, E. В. Соколова
ФАИДЕЛСОН Чарлз мл. (FEIDELSON Charles Jr.)
(p. 27.11.1918, Саванна, шт. Джорджия) — американский
литературовед. Окончил Йельский ун-т (1938), где
преподавал с 1947 (с 1959 проф.). Доктор философии
(1948).
Ф. — представитель мифологической школы
критики. В книге «Символизм и американская литература»
(1953), анализируя творчество американских писателей
XIX в. (Эмерсона, Готорна, По, Уитмена), стремится
подчеркнуть специфику и обособленность американской
культуры. По мысли Ф., параллельно с европейским
романтизмом существовал американский символизм.
Генетически американский символизм не связан с
европейской романтической традицией; он коренится в
уникальной культурной ситуации Америки в XVII и
XVIII вв. Родоначальником такого взгляда Ф. считает
Э. Уилсона («Замок Акселя», 1931),
противопоставившего американских писателей середины XIX в. европейским
романтикам и отметившего их близость к эстетике
символизма. Отличие американской «интеллектуальной
истории» от европейской позволяет утверждать, что
символизм свойствен американскому сознанию XIX в.
Для Готорна, По, Мелвилла, Уитмена символы —
одновременно приемы и тема; символизм —
руководящий и формообразующий принцип их произведений. Их
персонажи воспринимают мир как сложную систему
символов, которые надо разгадать. Воссоздание
трагического разрыва между интеллектуальным и эстетическим
восприятием мира было, по мнению Ф., миссией
американского символизма XIX в.: «Символизм — это
гуманизм, но гуманизм критический». Заслугой
американских символистов он считает также их влияние на
последующие поколения, позволившее расширить
горизонты мировой литературы. Ф. подготовил
сборники по американской литературе XIX-XX в. (1959, 1965).
Соч.:
Symbolism and american literature. Chicago, 1953. X, 356 p.
Ред.:
Interpretations of American literature / Ed. by Feidelson Ch.,
Brodtkorb P. N. Y., 1959. 368 p. • Melville H. Moby Dick, or The
White whale. Indianopolis, 1964. XIV, 730 p. • The Modern
tradition: Backgrounds of mod. lit. / Ed. by Ellman R., Feidelson
Ch. N.Y., 1965. XIX, 953 p.
M. Ю. Тюленин
ФАЛЬК Вальтер (FALK Walter) (p. 8.II. 1924, Зандвайер
близ Баден-Бадена) — немецкий литературовед. Проф.
Марбургского ун-та (с 1971). Научные интересы Ф.
группируются вокруг анализа исторического развития
художественных стилей. В методологии испытывает
влияния духовно-исторической школы,
экзистенциалистской эстетики, герменевтики,
формально-стилистической критики. В книге «Страдание и преображение»
(1961) исследует художественную специфику
импрессионизма и экспрессионизма, оценивая стиль эпохи как
воплощение ее «смысла». В трактовке Ф.
художественная эпоха — явление, не всегда совпадающее с эпохой
исторической. В книге «От структурализма к потенциа-
лизму» (1976) развивает концепцию «смысловой
интерпретации» стиля. Считает структурализм неспособным
постичь динамику художественного развития ввиду его
«исторической статичности»; стремится обосновать
новую литературоведческую методику — т. н.
потенциал изм, отражающий эволюцию духовного содержания
художественной эпохи. В книге «Коллективная мечта о
войне» (1977) разрабатывает концепцию стиля как
духовно-исторического феномена, опираясь на
положения К. Юнга о коллективном бессознательном. В книге
«"Песнь о Нибелунгах" в контексте эпохи» (1974)
осуществляет ревизию «романтического мифа» о Нибелунгах,
пересматривая романтические традиции истолкования
немецкого героического эпоса.
В исследованиях 80-х и 90-х («Справочник по
литературоведческому компонентному анализу», 1983, 1996;
«Путь к компонентному анализу», 1985) отрабатывает и
популяризирует теорию компонентного анализа в
литературоведении, продолжая одновременно применять
отдельные ее аспекты к конкретным вопросам
(«Параллельный Египет: Историко-эпохальные отношения в
египетской и немецкой литературах XX в.», 1984;
«Мосты между естественными и гуманитарными науками:
Общее в тезисах германиста и химика Руперта Шеллрей-
ка», 1998).
Соч.:
Leid und Verwandlung: Rilke, Kafka, Trakl und der Epochenstil
des Impressionismus und Expressionismus. Salzburg, 1961. 499 S.
• Das Nibelungenlied in seiner Epoche: Revision eines romanti-
schen Mythos. Heidelberg, 1974. 267 S. • Vom Strukturalismus
zum Potentialismus: Ein Versuch zur Geschichts- und Literatur-
theorie. Miinchen, 1976. 399 S. • Der kollektive Traum vom Krieg:
Epochale Strukturen derdt. Lit. zwischen «Naturalismus» und
«Expressionismus». Heidelberg, 1977. 294 S. • Epochale Hintergriinde
der antiautoritaren Bewegung: Ein Beitr. zur literaturwissenschaftl.
Diagnose der Sozialgeschichte. Frankfurt a. M. etc, 1983. 270 S. •
Handbuch der literaturwissenschaftlichen Komponentenanalyse:
Theorie, Operationen, Praxis e. Methode der neuen Epochenfor-
schung. Frankfurt a. M. etc., 1983. 227 S. • Parallele Agypten: Die
epochengeschichtl. Verhaltnisse in der agypt. u. dt. Literatur des
20. Jh. Frankfurt a. M. etc., 1984. 200 S. • Der Weg zu komponen-
tialen Ordnung in der Geschichte. Frankfurt a. M. etc., 1985. 378 S.
• Der Weg zur Komponentenanalyse. Frankfurt a. M. etc., 1985.
430 S. • Franz Kafka und die Expressionisten im Ende der Neuzeit.
Frankfurt a. M. etc., 1989. 421 S. • Literaturwissenschaftliche Be-
trachtungsweisen II. Bern etc., 1989. 205 S. • Handbuch der
Komponentenanalyse: ErschlieBen von Sinn in Text und Epoche /
Walter Falk und die Mitglieder eines Marburger Forschungs-
seminars. 2., erw. und uberarb. Aufl. Taunusstein; Mikulasovice,
1996. 341 S. • Brucken zwischen Human- und Naturwissenschaft:
Gemeinsames in Thesen eines Germanisten und des Biochemikers
Rupert Sheldrake. Frankfurt a. M. etc., 1998. 225 S.
Лит.:
Wandel und Kontinuum: Festschr. fur Walter Falk zum 65.
Geburtstag /Hrsg. von Bernsmeier H., Ziegler H.-P. Frankfurt a. M.
etc., 1992. 346 S.
А. В. Драное, E. В. Соколова

ФЕМИНИСТСКАЯ КРИТИКА 417
ФАНТАСТИЧЕСКОЕ (англ. FANTASTIC, франц. FANTA-
STIQUE). Термин для обозначения жанровой модели,
предложен Ц. Тодоровым (Todorov:1970).
Методологическое значение концепции Тодорова состоит в введении
нового принципа, по которому многие произведения
объединялись под знаком единого признака: этим
признаком стало «ментальное состояние» читателя.
Тодоров считает «колебание» читателя, его «состояние
ума» более важным для жанрового определения
произведения, чем предмет изображения.
По Тодорову, эффект Ф. достигается в результате
соблюдения трех условий жанра: 1) текст должен
побудить читателя воспринять мир персонажей как мир
реально живущих людей и испытывать некоторое
колебание между естественным и сверъестественным
объяснением изображаемых событий; 2) Это колебание
или сомнение может испытывать также персонаж — на
этом уровне оно становится одним из тематических
аспектов произведения; 3) Читатель может занять
определенную позицию по отношению к тексту: он
может отвергнуть как аллегорические, так и
поэтические варианты истолкования текста.
Принципиальным моментом Ф., по Тодорову,
становится колебание читателя в отношении того, как надо
интерпретировать изображенные события: читатель как
бы оказывается на стыке реального, обычного и
ирреального, сверхъестественного объяснения этих событий.
Таким образом, основной жанровый признак
фантастического Тодоров ищет в области взаимодействия героя,
автора и читателя.
Многие исследователи развивали или
модифицировали идеи Тодорова, полемизируя с ним. Английский
ученый Н. Корнуэлл опубликовал концептуальную
статью {Cornwell:1988), а затем монографию (Cornwell:
/990), посвященные Ф. в литературе — от готики до
постмодернизма. Статья опубликована в журнале
британской неоформалистской школы («Essays in
Poetics»), главным девизом которой стало кредо русских
формалистов — «нарушать общепринятые нормы». Ф. в
системе теории жанров относится к явлениям именно
такого порядка: «Очевидно, что понятие
"фантастическое" противоречит многим литературным теориям.
Действительно, такое понятие также противоречит
многим традиционным идеям теории жанра, хотя
очевидно и то, что плодотворное исследование
"фантастического" возможно лишь в системе
литературных жанров» (Cornwell:I988, с. 3). Ф. становится как
бы сверхжанром, исторически сложившимся на основе
одновременно с ним существующих нарративных
жанров (роман, повесть и т. п.). Наиболее серьезные
последователи Тодорова — К. Брук-Роуз и Р. Джексон. Брук-
Роуз, беря за исходную позицию тодоровский принцип
«колебания», формулирует концепцию «неясности»:
«сложность и утонченность чисто фантастического
жанра коренится в абсолютной неясности» (Brooke-
Rose: I98I, с. 229). Р. Джексон также считает возможным
определять литературные жанры в соответствии с
ментальными категориями. Она полагает, что категории
«обычное», «жуткое» и «трансцендентное»
соответствуют трем литературным видам: «имитационному»,
«фантастическому» и «чудесному». Ф. существует на
границе между «реальным» и «воображаемым» (Jackson:
1981, с. 35).
М. Минто, британская исследовательница
специфически русской разновидности литературного Ф.,
подчеркивает популярность этого жанра в России. В основе
этой популярности лежит «восторг и восхищение» перед
невероятным и чудесным, сверхъестественным. Начиная
с 1820-х (произведений Пушкина, Гоголя, Достоевского,
Тургенева, Толстого, Чехова и др.) формируется
«богатый новый мир, ни на что не похожий мир русской
фантазии» (Minto:1994, с. VI). Жанровой особенностью
русского Ф. становится определенное сближение двух
полюсов: сверхъестественные события могут быть
невероятными, но при этом они лишены атмосферы
«ужасного», свойственной европейской готической
традиции.
А. Ю. Большакова
ФАСТИНГ Сигурд (FASTING Sigurd) (12.V. 1921 —
12.111.1982) — норвежский литературовед-русист. Изучал
историю и германистику в ун-те Осло (1946), был
арестован нацистами, отправлен в концлагерь. Доктор
филологии (1970). Преподаватель русской литературы
Бергенского ун-та (1971). Член Норвежской академии
наук (1981). Вице-президент Международного общества
Достоевского.
В книге «В. Г. Белинский, развитие его теории»
(1969) выявляет связи философских взглядов и
эстетической системы русского критика с немецкой
идеалистической философией. В книге «Достоевский и нигилизм»
(1956) использует структуралистские методы для
анализа произведений писателя. Итогом исследований
Ф. о жизни и творчестве писателя стала вышедшая
посмертно книга «Достоевский» (1983). Ф. — автор
статей о Лермонтове, Чехове, Н. И. Наде жди не.
Восприятию в Норвегии творчества А. Блока, М. Булгакова,
А. Платонова и др. посвящена книга «Советская
литература в Норвегии до Второй мировой войны» (1975).
Автор монографии «Белинский и античность» (1978).
Соч.:
Dostojevskij og nihilismen. Bergen, 1956. 46 s. • Belinskij: Die
Entwicklung seiner Literaturheorie. Bergen, 1969. LI, 387 S. • V.
G. Belinskij: Die Entwicklung seiner Literaturtheorie. Bergen
[u. a.]: Die Wirklichkeit ein Ideal. 1972. 470 S. • Sovjetlitteraturen
i Norge frem til annen verdenskrig. Bergen, 1975. 33 s. • Belinskij
und die Antike. Bergen, 1978. 22 S. • Dostoevski. Oslo, 1983.
Ills.
Ред.:
Mennesker og temaer i sovjetlitteraturen: En artikkelsamling. Oslo,
1979.287 s.
Лит. :
Erik E. Sigurd Fasting in memoriam // Scando-Slavica. Kobenhavn,
1982. T. 28. S. 237-242.
Л. Г. Григорьева
ФЕМИНИСТСКАЯ КРИТИКА (англ. FEM1NIST-CRI-
TICISM, франц. CRITIQUE FEMINISTE). Литературно-
критическое культурологическое движение. Ф. к. не
представляет собой какой-либо отдельной
специфической школы, обладающей только для нее характерным
аналитическим инструментарием или своим
собственным методом, поскольку существует на стыке
нескольких критических подходов и направлений: культурно-
социологического, постструктуралистского,
неофрейдистского и др. Единственное, что объединяет ее авторов,
— это принадлежность широкому и часто
принимающему весьма радикальные формы движению женской
эмансипации. В сфере литературоведения движение за

418 ФЕМИНИСТСКАЯ КРИТИКА
права женщины, за ее подлинное, а не формальное
равноправие принимает особые, сублимированные формы
теоретической рефлексии, которые приобретают
специфические признаки «мифологичности научного
мышления», «литературоведческой научной фантастики».
Исходным постулатом современного феминистского
сознания является убеждение, что господствующей
культурной схемой, культурным архетипом
буржуазного общества Нового времени служит «патриархальная
культура». Иными словами, все сознание современного
человека, независимо от его половой принадлежности,
насквозь пропитано идеями и ценностями «мужской
идеологии» с ее «мужским шовинизмом», приоритетом
мужского начала, логики, рациональности, насилием
упорядоченной мысли над живой и изменчивой
природой, властью Логоса-Бога над Матерью-Материей. Этим
«непреложным» фактом современной культуры и
обосновывается необходимость феминистского пересмотра
традиционных взглядов, а также необходимость
создания истории женской литературы и отстаивания
суверенности женского начала, не укладывающегося в
жесткие рамки мужской логики. Критика «чисто
мужских» ценностных ориентиров в основном развернулась в
англо-саксонской, преимущественно американской,
литературной феминистке, усилиями которой к
настоящему времени создана обширная литература,
многочисленные антологии женской литературы, научные
центры, программы и курсы по изучению этого предмета.
Нет ни одного американского университета, где бы не
было курсов или семинаров по феминистской
литературе и критике. Однако основная часть Ф. к. развивается
не столько в русле социокритического направления,
сколько под влиянием неофрейдистски окрашенного
постструктурализма в духе идей Ж. Деррида, Ж.
Лакана и М. Фуко. Именно Деррида охарактеризовал
главную тенденцию западноевропейской культуры, ее
основной способ мышления как «западный логоиен-
тризм», т. е. как стремление во всем найти порядок и
смысл, отыскать первопричину и тем самым навязать
смысл и упорядоченность всему, на что направлена
мысль человека. Вслед за Лаканом, он отождествил
«патернальный логос» с фаллосом как его наиболее
репрезентативным символом и пустил в обращение
термин «фаллологоцентризм», подхваченный Ф. к.
Специфика Ф. к. и состоит в том, что логоцентризм —
основной предмет критики постструктуралистских и
деконструктивистских исследователей, она
воспринимает как фаллологоцентризм или как фаллоцентризм. Эту
проблему конфронтации с логосом патернальной
культуры Ф. к. в зависимости от своей философско-
теоретической ориентации осуществляла по-разному, но
фактически всегда выходя на путь рефлексии об особой
интуитивно-бессознательной природе женского способа
осмысления мира и своего специфического образа
«бытия», «деятельности» в нем. Эта общность подхода
не свидетельствует, однако, о единстве
методологической практики данного течения.
О сложности состава Ф. к. говорят попытки ее
классификации. В книге «Феминистские литературные
исследования: Введение» (Ruthven:1984) К. Рутвен
насчитывает семь различных типов представительниц Ф. к.:
«социофеминистки», «семиофеминистки»,
«психофеминистки», «марксистские феминистки», «социо-семио-
марксистские феминистки», «лесбианские феминистки» и
«черные феминистки». Предположение о существовании
многих типов Ф. к. объясняется издержками «класси-
фикаторской мании», поскольку не подтверждается
конкретными доказательствами. Ф. к. — не монолитное
явление, о чем постоянно говорят и его сторонники; как
правило, для «практикующих феминисток» характерен
набор или комплекс приемов и подходов, исключающий
всякую возможность подобной детализации и
классификации.
Вплоть до середины 1960-х во французской Ф. к.
ощущалось воздействие идей экзистенциализма, в той
психоаналитической интерпретации, которую ему
придал Ж.-П. Сартр и которая была подхвачена и
разработана С. де Бовуар и Моникой Виттиг. Особым
влиянием в англоязычной Ф. к. пользовалась книга
Бовуар «Второй пол» (1949), переведенная на английский
в 1970 (Beauvoir:1970), где автор дала экзистенциальные
формулировки понятиям «инаковость» и
«аутентичность» женской личности и выдвинула популярную в
мире феминизма идею, что понятие «фаллос» как
выражение трансцендентального превращает «Я» женщины в
«объект», в «другого». В 1970-е доминирующее
положение во французском литературоведческом феминизме
заняла постструктуралистски ориентированная критика
в лице ее наиболее видных представительниц
Ю. Кристевой, Э. Сиксу, Л. Иригарэ, С. Кофман. В
США картина была совершенно иной. Практически все
1970-е здесь господствовала социологически
ориентированная Ф. к. с воздействием различных философских
влияний — от экзистенциализма до фрейдизма. Эта
социологизирующая доминанта американского
литературоведческого феминизма сохраняется и поныне, хотя в
1930-е произошла заметная философская переориентация
на постструктурализм, а с конца 1980-х и на
постмодернизм. Постструктуралистские концепции в их
подчеркнуто неофрейдистской трактовке оказались
наиболее приемлемыми для обоснования специфики
женского самосознания. Несмотря на то, что в 1970-е
американская Ф. к. создала свою традицию анализа
литературы и пользовалась несомненным влиянием за
пределами своей страны, первоначальная ориентация
лишь на эмпирику исследования обусловила слабость ее
собственного концептуального обоснования и
уязвимость перед «теоретической экспансией» французского
феминизма. Следствием этого стало то, что ускоренное
усвоение представлений, концепций и терминологии
французского постструктурализма преимущественно в
той форме, которую ему придали французские
феминистки, в значительной степени стерло различие между
французскими и американскими версиями данного
критического течения. Со второй половины 1980-х в
англоязычном мире развернулась резкая критика
традиционного «американского феминизма» как проявления
буржуазного «либерализма» и «гуманизма» со стороны
постструктуралистских теоретиков феминизма: Торил
Мой, Крис Уидон, Риты Фельски. В результате
влиятельные в литературоведении США 1970-х авторы
наиболее популярных исследований
психосоциологического плана допост-структуралистского периода
американского критического феминизма: Элейн Шоуолтер,
Барбара Кристиан, Сандра Гилберт и Сьюзан Губар —
стали переходить на новые теоретические позиции.
Проблема «Я» особенно остро ощущалась
феминистским сознанием, поскольку именно поиски специфики

ФЕНОМЕНОЛОГИЯ 419
женского сознания, его «аутентичности», определяемой в
отличии и в противопоставлении традиционному
представлению о «мужском Я», якобы воплощенном в
застывших и окостеневших культурных стереотипах и
клише западной цивилизации, всегда были и по-
прежнему остаются сверхзадачей Ф. к. С этим и связано
обособленное место Ф. к. как внутри
постструктурализма, так и внутри фрейдизма.
Главный теоретический импульс Ф. к. получила от
ее французского варианта, представительницы которого
начали свою деятельность с пересмотра традиционного
фрейдизма. Л юс Иригарэ в работах «Хирургическое
зеркало, о другой женщине» (lrigaray:1974) и «Этот пол,
который не один» (Irigaray:I977) решительно критикует
фрейдистскую концепцию женщины как неполноценного
мужчины, утверждая, что в своих представлениях о
женщине Фрейд оказался пленником традиционных
философских и социальных предрассудков. Сара Кофман
в книге «Загадки женщины: Женщина в текстах Фрейда»
(Kqfman:/980) предприняла «деконструктивистский
анализ» творчества Фрейда, пытаясь доказать, что его
теория, которая столь явно отдает предпочтение
мужской сексуальности, противоречит сама себе, т. е. сама
себя «деконструирует». Женоненавистнические писания
Фрейда, нацеленные на то, чтобы тайное сделать явным
(что и составляет основную задачу любого
психоаналитического сеанса), благодаря деконструктивистскому
прочтению и якобы вопреки себе выявляют
«угрожающую мощь» и превосходство, примат женского
начала. Эта тенденция является основной в Ф. к. Элен
Сиксу в своих работах противопоставляет
невротическую фиксацию мужчины на «фаллической
моносексуальности» женской «бисексуальности», которая якобы и
дает женщинам привилегированное положение по
отношению к «письму», т. е. литературе. По ее мнению,
мужская сексуальность отрицает «инаковость»,
«лругость», сопротивляется ей, в то время как женская
«бисексуальность» представляет собой приятие,
признание «инаковости» внутри собственного «Я» как
неотъемлемой его части, точно так же как и природы самого
«письма», обладающего теми же характеристиками.
Т. о., «письмо», как таковое, а, следовательно, и
литература, объявляется феноменом, обладающим женской
природой. Что же касается литературы, созданной
женщинами, то ей отводится особая роль в утверждении
этого специфического отношения с «другим», поскольку
она якобы обладает более непосредственной связью с
художественностью и литературностью, а также
способностью избегать мужских по происхождению
желаний господства и власти (Cixous:l979).
Все усилия французских теоретиков Ф. к. были
направлены на «переворот», на «опрокидывание»
традиционной иерархии мужчины и женщины, на
доказательство того, что женщина занимает по отношению к
мужчине не маргинальное, а центральное положение, а все
концепции о ее «неполной сексуальности» являются
попытками мужской психологии утвердить свою
«самотождественность» за счет суверенных прав
личности женщины, обходя при этом вопрос о сложности
полового самосознания человека, независимо от того, к
какому полу она (или он) принадлежит. Т. о.,
представители Ф. к. стремятся доказать, во-первых, более
сложный, чем это традиционно считается, характер
полового самосознания; во-вторых, восстановить роль
женщины в рамках психоаналитических представлений,
и, в-третьих, разоблачить претензии мужской
психологии на преобладающее положение по сравнению с
женщиной, а заодно всей традиционной культуры как
сугубо мужской и, следовательно, ложной. Кристева,
Кофман, Иригарэ и Сиксу пытаются выявить в психике
человека «женское начало» как особую и фактически, по
их представлению, единственную силу, проявляющуюся
как в психике, так и в биологии, истории, социологии,
обществе, литературе, которая способна разрушить,
подорвать «символические структуры западной мысли».
По мысли Кристевой, это особое женское начало
ускользает от любого определения и любых идеологий.
Провозглашаемая Ф. к. постструктуралистского толка
«инаковость», «другость», «чуждость» женщины
традиционной «идеологически мужской» культуре
приобретает характер подчеркнуто специфического феномена
(Kristeva:l977).
Специфичность американского женского прочтения
текстов основывается на авторитете психологически-
биологического и социального «женского опыта» и
женского восприятия литературы, т. е. на своеобразии
женского переживания эстетического опыта. Этот
опыт побуждает к осознанию сексуальных кодов текста,
которые понимаются очень широко — как признаки
духовно-биологического различия женской и мужской
психики. При этом, согласно представлениям, в рамках
которых работают эти критики, духовное начало
предопределяется и практически целиком отождествляется с
половым. Большинство феминистских критиков занято
утверждением специфики женского читательского
опыта, которому приходится преодолевать в самом себе
навязанные ему традиционные культурные стереотипы
мужского сознания и, следовательно, мужского
восприятия. Как утверждает Анетт Колодны, «решающим
здесь является тот факт, что чтение — это воспитуемая
деятельность, и как многие другие интерпретативные
стратегии в нашем искусстве, она неизбежно сексуально
закодирована и предопределена половыми различиями»
(Kolodny:1976, с. 588). Эта сексуальная закодированноеь
заключается прежде всего в том, что в женщине с
детства воспитываются «мужской взгляд» на мир,
мужское сознание, от которого женщина должна
отрешиться. Задача женской критики состоит в том, чтобы
научить женщину читать как женщина. В основном это
сводится к переосмыслению роли и значения женских
характеров и образов, к «разоблачению» мужского
«психологического тиранства».
Как широкомасштабное явление социального порядка
и как влиятельный фактор интеллектуальной жизни
современного западного общества феминизм,
разумеется, гораздо шире и многограннее своего проявления в
литературоведении и захватывает своим воздействием в
данное время практически весь спектр гуманитарных
наук.
И. П. Ильин
ФЕНОМЕНОЛОГИЯ (англ. PHENOMENOLOGY, нем.
PHANOMENOLOGIE, франц. PHENOMENOLOGIE). Одно из
наиболее влиятельных философских течений XX
столетия, оказавшее существенное влияние на западное
литературоведение. Основатель — немецкий философ-
идеалист, математик Эдмунд Гуссерль, стремившийся
превратить философию в «строгую науку» посредством

420 ФЕНОМЕНОЛОГИЯ
феноменологического метода. Его ученики Макс Шелер,
Герхард Гуссерль, Мартин Хайдеггер, Роман Ингарден
внедрили феноменологические принципы в этику,
социологию, юриспруденцию, психологию, эстетику,
литературоведение. Феноменологические школы в
литературоведении во второй половине XX в.
представляют не меньший интерес, чем в первые два его
десятилетия, когда стало возможным выявление их в
искусстве и художественной практике. Ф. близок
экзистенциализм, который, став наиболее влиятельным
направлением в западноевропейской культуре после Второй
мировой войны, в той же мере основывался на
феноменологии Гуссерля, как и на философии Кьеркегора.
Согласно определению Гуссерля, Ф. обозначает
дескриптивный философский метод, установивший в конце
XIX в. априорную психологическую дисциплину,
оказавшуюся способной создать базис для построения всей
эмпирической психологии. Кроме того, он считал Ф.
универсальной философией, на основе которой может
быть произведена методологическая ревизия всех наук.
Гуссерль полагал, что его метод является ключом к
познанию сущности вещей. Он не разделял мир на
явление и сущность. Анализируя сознание, он
исследовал субъективное познание и его объект одновременно.
Для Гуссерля не существовало дуализма «внешней» и
«внутренней» реальности. Объект — это активность
самого сознания; форма этой активности — интенцио-
нальный акт, интенциональность. Интенциональность
— конституирование объекта сознанием — ключевая
концепция Ф. (Гуссерль:1999, Гуссерль:2001).
Первая попытка применить Ф. к философии
искусства и литературоведению была предпринята В. Конрадом
в 1908. Конрад считал предметом феноменологического
исследования «эстетический объект» и отграничивал его
от объектов физического мира. Системное развитие
феноменологическая эстетика получила в работах
Рудольфа Одебрехта и Морица Гейгера в конце 20-х. Своей
задачей они ставили исследование интенционального
эстетического опыта чистого сознания, которое не
является сознанием отдельного индивидуума, а имеет
трансцендентный характер и познает эстетические
ценности непосредственно. Произведение искусства для
них — интенциональный объект эстетического опыта
(Гуссерль :2001).
Следующая важная ступень в истории Ф. —
деятельность польского ученого Р. Ингардена. В качестве
объекта исследования Ингарден выбрал литературное
произведение, интенциональный характер которого, в
соответствии с теорией Гуссерля, он считал очевидным.
Интересы Ингардена фокусировались главным образом
на способе существования произведения искусства,
созданного интенционально. Ингарден стремился
показать, что структура литературного произведения есть
одновременно способ его существования и его сущность
(lngarden:1960).
Для экзистенциалистского варианта
феноменологического подхода к литературе характерно перенесение
акцента с «трансцендентной субъективности» на
«человеческое существование». Ф. в своем гуссерлиан-
ском варианте стремилась быть наукой.
Экзистенциалисты, и прежде всего Хайдеггер, зачастую подменяли
традицию логических методологических исследований
интуитивными выкладками. Наиболее значительная
книга М. Хайдеггера «Бытие и время» (1927) оказала
заметное влияние на французский экзистенциализм.
Если феноменологическая редукция Гуссерля, дававшая
возможность исследовать «чистые сущности», данные в
трансцендентном сознании, вела его к чистому
сознанию, сущностью которого был конституитивный акт,
интенциональность, то Хайдеггер обратил чистое
сознание в тип экзистенциального «примитивного
сознания». Однако его метод базируется не на архетипной
психологии К. Юнга, а на иррационально-мистическом
понимании интуиции (Хайдеггер:2002).
К. Ясперс имел отдаленный контакт с теорией
искусства и литературы. Он рассматривал вопросы
искусства на трех уровнях: спиритуально-психологическом,
экзистенциально-метафизическом и
универсально-логическом. Именно на этом последнем уровне возникали
проблемы языка искусства и литературы. Э. Штайгер
наиболее полно использовал феноменолого-зкзистен-
циальную ориентацию в исследовании литературного
творчества в книге «Время как воображение поэта»
(Staiger:1939). Монография В. Кайзера «Произведение
словесного искусства» (Kayser:l992) продолжила
исследования литературы в этом направлении.
Основным принципом германского феноменолого-
экзистенциалистского подхода к литературе является
рассмотрение художественного произведения как
замкнутого в себе и «совершенного» выражения человеком
своих представлений. Согласно этой концепции,
произведение искусства выполняет свое назначение самим
фактом своего существования, оно вскрывает основы
человеческого бытия. Указывается, что произведение
искусства не должно и не может иметь иной цели,
кроме онтологическо-эстетической. Отличительной
чертой французских философов искусства является то, что
они придерживаются более строгой в научном
отношении методологии и гораздо более рациональны в
подходе к произведению искусства (М. Дюфренн, Ж.-
П. Сартр, М. Мерло-Понти).
Методологические принципы феноменологического
анализа литературного произведения базируются на
утверждении, что Ф. — дескриптивный научный метод,
рассматривающий феномен вне контекста, исходя из
него самого. Сложные феномены препарируются на
отдельные составные части, уровни, пласты, тем самым
выявляется структура феномена. Феноменологическое
описание и раскрытие структуры составляет первую
методологическую ступень в исследовании
произведения. Дескриптивный и структурный анализ приводят
феноменологов к онтологическому исследованию
феномена, который останавливает познание на себе самом.
Применение онтологии (см. онтология поэтического
произведения) в литературных исследованиях
составляет второй важнейший аспект феноменологического
подхода к литературе. Третий существенный вопрос
феноменологического подхода связан с выявлением
отношения произведения искусства к реальности, т. е. с
выявлением роли причинности в феноменологической
концепции произведения искусства.
Метод выявления слоев в феноменологическом
описании и был впервые использован Гуссерлем,
построившим модель послойной структуры воспринимаемого
сознанием объекта, сущность которой состоит в том,
что ее слои, представляя каждый в отдельности
независимую единицу, вместе создают целостную структуру.
Р. Ингарден применил этот принцип к литературному

ФЕРГЮССОН 421
произведению. Именно ученые-феноменологи первыми
подошли к исследованию структуры произведения
искусства, т. е. применили методологию, используемую
впоследствии структурализмом. Некоторые
восточноевропейские ученые (3. Константинович, Г. Вайда)
видят в (|>еноменологическом методе исследования
германский эквивалент русского формализма и
англоамериканской «новой критики» (Vajda:I979). Наиболее
широкое распространение получила идея о том, что
(1>еноменологический метод рассматривает произведение
искусства как единое целое. Все, что можно выяснить о
произведении, заключено в нем самом, оно имеет свою
самостоятельную ценность, свое автономное
существование и построено по собственным законам.
Экзистенциалистский вариант феноменологического
метода, базирующийся на тех же принципах, отличается
лишь тем, что выделяет внутренний опыт работы
интерпретатора произведения, подчеркивает его
«параллельное течение» с произведением, его творческие
способности, необходимые для анализа произведения.
Феноменологический метод рассматривает произведение
вне процесса реальности, отъединяет его от сферы
реальности и «ставит в скобки» не только
действительность, существующую вне сознания, но также
субъективную психологическую реальность сознания
художника с целью приближения к «чистому»
(трансцендентному) сознанию и чистому феномену (сущности).
В США с начала 70-х XX в. наблюдается
постепенная, но явно ощутимая смена ориентации от
неопозитивистской модели познания к феноменологической.
Обращение к феноменологической методологии,
постулирующей неразрывность субъекта и объекта в акте
познания, объяснялось стремлением предложить нечто
новое по сравнению с традиционными приемами «новой
критики». Рассмотрение художественного произведения
как объекта, существующего независимо от его
создателя и воспринимающего субъекта, под влиянием
пересмотра субъектно-объектных отношений в философии,
сменилось разработкой комплекса проблем, связанных с
отношением «автор — произведение — читатель». По-
новому актуальными для американской критики
становятся европейские по своему происхождению
разновидности рецептивной эстетики, занимающейся анализом
отношений «произведение — читатель», и Женевской
школы, выявляющей отношение «автор —
произведение». В США в русле феноменологической методологии
существуют три школы: критика сознания; шкода
критиков Буффало; рецептивная критика, или школа
реакции читателя. Предметом исследования в данных
литературно-критических школах выступают феномены
сознания. Ценность феноменологических установок для
психологического изучения литературы состоит в том,
что они позволяют выявить сущности психических
актов и рассматривают любой психологический феномен
в связи со всей структурой человеческого сознания.
Между этими школами наблюдаются, однако,
существенные различия, и прежде всего в плане основной
концепции — отношения «читатель — текст». Критики
сознания рассматривают текст как воплощение сознания
автора, которое мистически разделяется восприимчивым
читателем. Критики школы Буффало утверждают, что
читатель бессознательно оформляет и детерминирует
текст в соответствии со своей индивидуальностью.
Рецепционисты рассматривают текст в качестве
своеобразного «контролера» процесса откликов читателя.
Непринципиальность расхождений снимается
убежденностью в том, что любые характеристики произведения
следует выводить из деятельности познающего
субъекта. Все разновидности феноменологической критики
подчеркивают активную роль читателя как субъекта
эстетического восприятия.
Е. Л. Цурганова
ФЕР Карл (FEHR Karl) (p. 8.V. 1910, Берг-на-Ирхеле) —
швейцарский литературовед. Проф. Цюрихского ун-та (с
1959). Специалист по немецкоязычной литературе
Швейцарии. Методологически Ф. придерживается
позиций культурно-исторической школы. Наряду с
конкретными проблемами в произведениях отдельных
писателей анализирует развитие швейцарской
литературы XIX в. как единый процесс, отличающийся по своей
национальной специфике от литератур Германии и
Австрии. В книге «Реализм в швейцарской литературе»
(1965) пересматривает традиционные представления
немецкоязычного литературоведения о швейцарской
литературе, полагая, что слияние «социального» или
«политического» реализма с идеалами общественного
переустройства составляет особенность швейцарской
литературы XIX в. В книгах «И. Готтхельф» (1967),
«К. Ф. Майер» (1971), «Г. Келлер» (1972) высказывает
мысль, что эстетическая функция
социально-политического реализма, не сводимого к бытовому
правдоподобию, состоит в идеализации настоящего, преоб-
ретающего характер прообраза будущего.
Соч.:
Die Mythen bei Pindar. Zurich, 1936. 164 S. • Besinnung auf
Gotthelf: Wege zur Erkenntnis seiner geistigen Gestalt. Frauenfeld,
1946. VIII, 119 S. • Jeremias Gotthelf: Biographic Zurich, 1954.
432 S. • Der Realismus in der schweizerischen Literatur. Bern;
Munchen, 1965. 296 S. • Jeremias Gotthelf. Stuttgart, 1967. VIII,
104 S. • Conrad Ferdinand Meyer. Stuttgart, 1971. VIII, 124 S. •
Gottfried Keller: Aufschlusse und Deutungen. Bern, 1972. 251 S.
A. M. Науменко
ФЕРГЮССОН Фрэнсис (FERGUSSON Francis) (21.11.1904,
Альбукерке, шт. Нью-Мексико — 1986) — американский
литературовед, театральный критик. Окончил
Гарвардский (1923) и Оксфордский (1926) ун-ты, работал в
экспериментальном театре в Нью-Йорке под
руководством Р. Болеславского (1927-1930), рецензент журнала
«The bookman» (N. Y., 1930-1932). Литературно-
критическую деятельность совмещал с
преподавательской: вел курс драмы в Бенингтонском колледже (1934-
1947), организатор и руководитель театра этого
колледжа. Преподавал в Принстонском ун-те (1947-1952),
доктор литературы Ун-та шт. Нью-Мексико (1955),
проф. Ратджерского ун-та (1952-1969), проф. Принстон-
ского ун-та (с 1973). Член Американской академии
искусств и наук и Дантовского общества. Член
редколлегии журнала «Comparative literature» (Eugene, Oregon,
1952-1960), «Sewanee review» (Tennessee).
Принадлежит к школе компаративистики. В книге
«Идея театра» (1949) рассматривает историю драмы и
театра от «Царя Эдипа» Софокла до реализма Ибсена и
Чехова, исследует театральность Шоу и Пиранделло, а
также эксперименты в области драмы. Высшим
достижением считает «театр человеческой жизни»,
представленный в «Божественной комедии» Данте. В работах о
Данте (1953, 1966) исследовал темы его творчества,

422 ФИДЛЕР
преемственно развиваемые Шекспиром (идеал светской
власти, сущность поэзии). В сборнике статей о
драматургии и театре «Литературные вехи» (1975)
прослеживает историю концепций драматического и театрального
искусства, получивших отражение в крупнейших
произведениях мировой драматургии от Софокла до
современности. Исследовал творчество Шекспира, поэтику
Аристотеля в ее современном значении, драматургию
Мольера и Ибсена.
Соч.:
The idea of a theatre: A study of ten plays. The art drama in
changing perspective. N. Y., 1949. X, 239 p. • Dante's drama of
the mind: A mod. reading of the «Purgatorio». N. Y., 1953. X, 232
p. • The human image on dramatic literature. N. Y., 1957. XX, 217
p. • Dante. L., 1966. X, 214 p. • Shakespeare: The pattern in the
carpet. N. Y., 1970. IX, 331 p. • Literary landmarks: Essays on the
theory a. practice of lit. New Brunswick (N. Y.), 1975. X, 149 p. •
Trope and allegory: Themes common to Dante a. Shakespear.
Athens, 1977. 164 p. • Wordsworth: Lang, as counterspirit. New
Haven; London, 1977. XVI, 263 p. • Sallies of the mind / Ed. by
McCormick J., Core G. New Brunswick (N. J.), 1998. XIV, 253 p.
А. Ф. Головенченко
ФИДЛЕР Лесли Аарон (FIEDLER Leslie Aaron) (p. 8.HI.
1917, Ньюарк, шт. Нью-Джерси) — американский
литературовед. Окончил Нью-Йоркский ун-т (1938),
локтор философии (1941). Преподавал в ун-те
шт. Монтана (1947-1963). Проф. ун-та шт. Нью-Йорк в
Буффало (с 1964). Приглашенный проф. ряда ун-тов и
колледжей США и др. стран. Член редколлегии
периодических изданий: «Ramparts», «The Running man»,
«Quarterly review of film studies», «Studies in black literature»,
«Literature and medicine», «Witness».
Редактор-консультант издательства «St. Martin's Press». Член
Американской Академии (Институт литературы и искусства;
отдел литературы, с 1988). Член Дантовского
американского общества.
Сторонник плюралистического подхода к
литературе. В книге «Любовь и смерть в американском романе»
(I960) считает задачей критика рассмотрение
произведения с учетом наибольшего количества аспектов:
контекста, жанра, общего наследия автора, фактов его жизни,
проблематики его времени. Сам «текст» становится при
этом одним из контекстов литературы, его лексическим
выражением, не менее важным, чем социологический,
психологический, исторический или жанровый аспект.
Используя мифологический подход, Ф. обращается к
архетипам американской литературы и трактует их в
духе фрейдизма. В работах 1970-1980-х («Что такое
литература? Классовая культура и массовое общество»
1982 и др.) утверждает, что модернизм мертв, время
Т. С. Элиота и Дж. Джойса безвозвратно прошло
(1984); на смену элитарной критике, питавшейся
творчеством модернистов, приходит критика, проповедующая
идеи примитивизма. Используя фрейдистские и юнгиан-
ские концепции, Ф. анализирует историю американской
литературы в свете темы скрытого гомосексуализма,
проявляющегося в бегстве от общества, где
главенствуют женщины (романы Ф Купера, Г. Мелвилла, М.
Твена). Писал о проблемах еврейской культуры (1991),
биоэтике, теологии и мифе (1996).
Соч.:
An end to innocence: Essays on culture and politics. Boston, 1955.
IX, 214 p.; Idem. N. Y., 1973. • Love and death in the American
novel. N. Y., 1960. XXXIV, 603 p.; Idem. Normal (III.), 1997. •
No! In thunder: Essays on myth and literature. Boston. I960; Idem.
N. Y., 1973. • Waiting for the end. N. Y., 1964. 256 p.; Waiting for
the end.: The American literature scene from Hemingway to
Baldwin. L., 1965. 256 p. • The continuing debate: Essays on
education / Fiedler L., Vinocur J. N. Y., 1966. • The return of the
vanishing American. N. Y., 1968. 192 p. • Being busted. N. Y.,
1969. • The collected essays. N. Y., 1971-1972. Vol. 1-2. • The
stranger in Shakespeare. N. Y., 1972. 263 p.; Idem. L., 1973. • The
inadvertent epic: From «Uncle Tom's cabin» to «Roots». Toronto,
1979. 85 p. • What was literature? Class culture and mass society.
N. Y., 1982. 258 p. • Olaf Stapledon, a man divided. Oxford; N. Y.,
1983. XI, 236 p. • Light rays: James Joyce a. modernism / Fiedler
L. et al. / Ed. by Ehrilich H. Bognor Regis, 1984. 224 p. • Fiedler
on the roof: Essays on literature and Jewish identity. Boston, 1991.
• Montana, oder: Das ende Jean-Jacques Rousseaus: Wie der
Westen erfunden wurde // Neue Rundschau. Frankfurt a. M.. 1994.
Jg. 105, H. 2. S. 9-19. • Tyranny of the normal: Essays on bio-
ethics, theology a. myth. Boston, 1996. • A new Fiedler reader:
Selections. 1999. Amherst; N. Y., 1999.
Ред.:
Leaves of grass one hundred years after. Stanford, 1955. •
Whitman: Selections from the leaves of grass / Introd. a. notes by
Fiedler L. N. Y., 1959. • The art of the essay. N. Y., 1958. 640 p.:
Idem. Rev. ed.: N. Y., 1969. • A critical anthology of American
literature / Сотр. by Fiedler L. A., Zieger A. N. Y., 1968. Vol. 1.
(1600-1840). • In dreams awake: Anthology of science fiction.
Dell, 1976. • English literature: Opening up the canon / Ed. by
Fiedler L., Baker H. A., jr. Baltimore, 1981.
Лит.:
Тугушева М. Книга против рабства // Иностранная
литература. М., 1986. № 12. С. 242-243. Rec. ad op.: Fiedler L. What
was literature?: Class culture and mass society. N. Y., 1982. •
Winchell M. R. Lesli Fiedler. Boston, 1985. • Kiihel W. Leslie A.
Fiedler // Contemporaries in cultural criticism / Ed. by Heuerman
H., Lange B.-P. Frankfurt a. M., 1992. S. 49-82. • Leslie Fiedler
and American culture / Ed. by Kellman S. G., Malin I. Newark,
1999.
A. H. Николюкин, Т. В. Воронцова
ФИННЮР ЙОУНССОН (FINNUR JONSSON) (29.V.1858,
Акюрейри — 30.III. 1934, Копенгаген) — исландский
филолог, историк, литературовед, лингвист,
библиограф. Защитил в Копенгагенском ун-те докторскую
диссертацию «Критический обзор части древнейших
норвежских и исландских скальдических песен» (1884);
приват-доцент древнескандинавской филологии и
литературы Копенгагенского ун-та (1885-1887), доцент (1887-
1898), проф. (1898-1928). Почетный член Исландского
литературного общества, член Датской королевской
академии, Норвежской академии, Шведской королевской
академии и ряда других научных обществ. Один из
основателей национальной научной школы по изучению
памятников древнеисландской литературы. Внес
заметный вклад в исследование и систематизацию
манускриптов на древне исландском языке. Автор
фундаментального трехтомного труда «История древненорвеж-
ской и древнеисландской литературы» (1894-1902) и
книги о поэзии скальдов «Норвежско-исландская скаль-
дическая поэзия» (1908-1915). Редактор изданий древне-
исландских текстов: «Младшей Эдды» (1900, 1907, 1926,
1931), Саги об Эйгиле Скаллагримссоне (1886-1888),
Саги о Гисли (1903), Саги о Ньяле (1908) и др.
Соч.:
Agrip af bokmenntasogu Islands, 900-1890. Kobenhavn, 1891-
1892. • Den oldnorske og oldislandske Litteraturs Historic
Kobenhavn, 1894-1902. Bd. 1-3. • Bokmenntasaga islendinga fram

ФИШЕР 423
undir sidabot. Kobenhavn, 1904-1905. 477 bbs. • Den islandske
Litteraturs Historie tilligemed den oldnorske. Kobenhavn, 1907.
453 s. • Den norsk-islandske Skjaldedigting. K0benhavn, 1908-
1915. Bd 1-2.
А. В. Коровин
ФИШ Стэнли Ю[джин] (FISCH Stanley E[dgene]) (p. 19.V.
1938, Провиденс, шт Род-Айленд) — американский
литературовед. Окончил Пенсильванский ун-т (1959),
доктор философии Йельского ун-та (1962). Преподавал в
Калифорнийском ун-те (1962-1970), проф. ун-та Джонса
Хопкинса (Балтимор) (1974-1985). Член редколлегии
журнала «Milton quarterly» (Athens, Ga). Проф. Дьюкского
ун-та (Durham) (с 1983). Директор издательства
Дьюкского ун-та (с 1994).
Ф. — представитель рецептивной критики, или
школы реакции читателя, американской разновидности
рецептивной эстетики, получившей распространение в
70-е годы в Западной Европе, особенно в ФРГ. Она стала
популярной в США с появлением работ Ф.
«Пораженный грехом: Читатель в "Потерянном рае"» (1967) и
«Самопоглощаемые артефакты: Восприятие литературы
семнадцатого века» (1972). После публикации эссе
«Литература в читателе: Аффективная стилистика»
(1970, в книге 1972) Ф. выдвинулся в число ведущих
представителей критиков этой ориентации. Выступает
против методологии формалистической критики и
структурализма в поддержку субъективных методов
феноменологической философии и психологии. Исходит
из убеждения, что в сознании человека существуют
структуры, предопределяющие характер его восприятия
и тем самым активно модифицирующие представления
об объектах. Произведение локализуется в сознании
читателя в процессе чтения. Цель рецептивной критики
— фиксация откликов сознания читателя в акте чтения.
В противовес идее «новой критики» о произведении
искусства как автономном объекте вводит
представление о литературном произведении как о процессе,
возникающем в акте восприятия посредством чтения.
Положение о дуализме формы и содержания заменяет
«монистическим» утверждением, согласно которому
читательское восприятие = значению = форме.
Значение и форма произведения совпадают во времени с
читательским восприятием. Опровергает
неокритическую концепцию пространственной формы.
Ретроспективная объективация литературной композиции —
иллюзия, поскольку произведение как бы «исчезает» в
читательском восприятии. Предлагает опираться на
постоянно меняющийся результат сознания читателя.
Вербальные сигналы текста возбуждают механизмы
порождения ассоциаций.
В сборнике «Существует ли текст в этом качестве?»
(1980) Ф. распространяет на литературную критику
методы эмпирического чтения, которое понимается как
форма «свободного письма». Переходит от утверждения,
что текст воздействует на читателя, к точке зрения на
текст как на продукт собственной деятельности
читателя (критика). Откликаясь на увлечение деконструктиви-
стов неограниченной «свободой интерпретации», Ф.
заметил, что теперь больше никто не заботится о том,
чтобы быть правым, главное — быть интересным
(1994). В книге «Профессиональная корректность» (1996)
протестует против попыток некоторых современных
литературоведческих направлений (культурная
критика, новый историзм) вовлечь науку о литературе в
решение политических и глобально-исторических
проблем: литературовед должен соблюдать принцип
«профессиональной корректности» и оставаться верным
своему предмету — литературе.
Соч.:
John Skelton's poetry. New Haven, 1965. VIII, 268 p. • Surpised by
sin: The reader in «Paradise lost». L. etc., 1967. XI, 344 p. • Self-
consuming artifacts: The experience of seventeenth-century lit.
Berkeley, 1972. XIV, 432 p. • The living temple: George Herbert a.
catechizing. Berkeley, 1978. IX. 201 p.; Idem, 1995. • Is these a
text in this class?: The authority of interpretive communities.
Cambridge (Mass.), 1980. VIII, 394 P. • Doing what comes
naturally. Change, rhetoric, and the practice of theory in literary
and legal studies. Durham, 1989. • There's no such thing as free
speech... And it's good thing, too. Oxford; N. Y., 1994. •
Professional correctness: Literary studies and political change.
Oxford, 1996.
Лит.:
Ray W. E. S. Fish: Supersession and transcendence // Literary
meaning: From phenomenology to deconstruction. Oxford, 1984.
P. 152-169.
E. А. Курганова
ФИШЕР Инне Мальте (FISCHER Jens Maitf.) (p. 26.XI1.
1943) — австрийский литературовед. Защитил
докторскую диссертацию о «Театре поэзии» и культурном
консерватизме К. Крауса в ун-те Саарбрюкена (1973). Ф.
— специалист по проблемам немецкоязычной
литературы конца XIX-XX в. Сторонник принципов культурно-
исторической школы, признающей обусловленность
литературного произведения общественно-
политическими факторами. Исходной точкой критики
считает художественный текст, анализируемый в
контексте всего многообразия
общественно-литературных явлений. В книге «Конец века» (1978) исследует
проблемы австрийской литературы конца XIX в.,
обосновывает тезис о ведущем положении австрийской
литературы (главным образом прозаических жанров)
среди немецкоязычных литератур той эпохи,
обусловленном историческими судьбами Австрии. Большое
внимание уделяет анализу т. н. «маргинальных»,
малоизвестных произведений, не вошедших в золотой фонд
немецкоязычной литературы, но сыгравших
значительную роль в формировании литературы Австро-
Венгерской империи в конце XIX в. В монографии «Карл
Краус» (1974), носящей характер биобиблиографического
исследования, освещает жизнь и творчество известного
писателя, публициста и литературного критика
Австрии. Автор книг о литературной фантастике (1980,
1998), об истории оперы в XIX и XX вв. (1991), о
культурной ситуации нового «tin de siecle» на рубеже XX и
XXI веков (2000); биографии Г. Малера (2003).
Соч.:
Karl Kraus: Studien zum «Theater der Dichtung» u.
Kulturkonservatismus. — Kronberg (Taunus), 1973. VII, 226 S. •
Karl Kraus. Stuttgart, 1974. 82 S. • Fin de siecle: Komment. zu
einer Epoche. Munchen, 1978. 298 S. • Phantastik in Literatur und
Kunst. Darmstadt, 1980. X, 563 S. • Oper — das mogliche Kunst-
werk: Beitrage zur Operngeschichte des 19. und 20. Jahrhunderts.
Anif, 1991. VI, 240 S. • Literatur zwischen Traum und
Wirklichkeit: Studien zur Phantastik. Wetzlar, 1998. 172S. •
Jahrhundertdammerung: Ansichten eines anderen Fin de siecle.
Wien, 2000. 319 S. • Richard Wagners «Das Judentum in der
Musik»: Eine kritische Dokumentation als Beitrag zur Geschichte

424 ФЛОРА
des Antisemitismus. Frankfurt a. M., 2000. 380 S. • Gustav Mahler:
Der fremde Vertraute: Biographie. Wien, 2003. 991 S.
А. В. Драное
ФЛОРА Франческо (FLORA Francesco) (27.X. 1891, Колле
Саннита, Беневенто — 17. IX. 1962, Болонья) —
итальянский литературовед и литературный критик. Юрист по
образованию, после завершения учебы посвятил себя
журналистике, литературным и музыкальным
исследованиям. Участвовал в интеллектуальном кружке,
сложившемся вокруг Б. Кроне в Неаполе после Первой
мировой войны (1920-1930). Ответственный редактор
крочеанского печатного органа «Критики» (с 1923).
Редактировал многие периодические издания: «II
Saggiatore» (Milano, 1943), «Aretusa» (Napoli, 1944), «La
Rassegna d'Italia» (1945-1948), «Letterature moderne» (1950-
1954). Член Академии деи Линчей. Заведующий
кафедрой итальянской литературы в ун-те Боккони (с 1949),
преподавал в ун-те Болоньи (1952-1961).
Эстетические воззрения Ф. сложились под влиянием
Кроче и связаны с философией языка («Мифы слова»,
1931; «Орфизм слова», 1953; «Проводник по поэзии:
Прелюдия к поэзии», 1959»): слово содержит в себе миф,
при помощи слова человек структурирует вселенную в
формах языка. Первично — поэтическое слово, только
впоследствии оно стало использоваться в обыденной
речи, поэтому «поэзия — музыкальная метафора мира».
В отличие от Кроче, отождествлявшего эстетический
акт с языковым, Ф. указывал на структурную связь
эстетической деятельности с вымыслом и способами
выражения. Кроме того, слово является формой
«человечности», оно связано с рациональным началом и
с чувством моральной ответственности. Человечность
находит выражение в литературной деятельности, а
наивысшими ее проявлениями являются те
произведения, в которых воплотились принципы «орфизма» и
«поэтической мелодии», выявляющие миф,
содержащийся в слове. Следует учитывать, что миф в понимании Ф.
никак не связан с психоаналитическими концепциями, он
подчеркивает необходимость рационального объяснения
бессознательного. Кроме истинного слова может
существовать «антислово», не несущее в себе миф, отсюда
отрицательное отношение к техническим
экспериментам, «разлагающим» современную поэзию
(«Герметическая поэзия», 1936). В первой работе «От
романтизма к футуризму» (1921) Ф. выступает против изучения
художественного выражения в раздельных категориях:
поэтический язык, музыкальная организация,
пластичность языка — и утверждает структурное единство
произведения искусства. С этой целью в работах
«Рифма» (1938) и «Парнасская таверна» (1943) Ф.
выдвигает свое понимание «поэтики» как метода работы
творца.
В соответствии с духом крочеанской эстетики Ф.
старается определить ведущее чувство творчества
писателя. В «Истории итальянской литературы» его
оценки носят почти метафорический характер:
«Леонардо — художник улыбки», мифология В. Монти
«воплощает ощущение чувственной красоты вселенной».
Аналогичные принципы реализованы и в
монографических работах Ф. о Дж. Пасколи (1959), Д'Аннунцио
(1959) и Дж. Кардуччи (1959).
В 40-50-е Ф. занимался проблемой литературного
перевода, выдвинув идею о принципиальной переводимо-
сти произведений с одного языка на другой, которая
обеспечивается единством человеческого языка,
универсального при внешнем различии конкретных языков.
Этот подход привел Ф. к тому, что он анализировал
специфику языкового выражения в творчестве Дж. Джойса
(1962), опираясь на итальянский перевод, а не
оригинальный текст.
Соч.:
Dal romanticismo al futurismo. Piacenza, 1921. 311 p. • I miti della
parola. Trani, 1931. 290 p. • La poesia ermetica. Bari, 1936. 190 p.
• Storia della letteratura italiana. Milano, 1940. Vol. 1-3. • La rima.
Milano, 1942. 29 p. • Tavema del Parnaso: Prima serie. Roma,
1943. 270 p. • Saggi di poetica moderna: Dal Tasso al surrealismo.
Messina; Firenze, 1949. 295 p. • Scrittori italiani contemporanei.
Pisa, 1952. 421 p. • Orfismo della parola. Bologna, 1953. 472 p. •
Preludio alia poesia. Milano, 1959. 126 p. • La poesia di Giovanni
Pascoli. Bologna, 1959. 258 p. • La poesia e la prosa di Giosue
Carducci. Pisa, 1959. 299 p. • Poesia e impoesia nell'Ulisse di
Joyce. Milano, 1962.258 р.
Лит.:
Nicastro L. Con Francesco Flora: Avvenimenti ed uomini del
nostro secolo. Milano, 1964. 439 p. • Falalo A. Francesco Flora:
Un testimone del future Benevento, 1998. 197 p.
E. В. Лозинская
ФЛЭНЕГАН Джон Т1ЮДОР (FLANAGAN John Tmeodor)
(p. 15.11.1906) — американский литературовед. Окончил
ун-т шт. Миннесота (1927), доктор философии (1935),
преподавал английскую филологию, американскую
литературу в ун-тах штата Северной Дакоты (1928),
Миннесоты (1929-1938), проф. Южного методистского
ун-та (1945-1946), Иллинойсского ун-та (1949),
приглашенный проф. в ун-тах Японии, Франции, Бельгии.
Посещал СССР, член редколлегии журнала «American
literature» (Durham, N. С, 1968-1971).
Специалист по литературе Среднего Запада США. а
также американскому фольклору, придерживается
концепций культурно-исторической школы. Автор
монографий о писателе Среднего Запада Джеймсе Холле
(1941), о поэзии Э. Л. Мастерса и восприятии ее
современной критикой (1974). Соавтор библиографии
«Американский фольклор» (1977). Изучал использование
фольклора в литературе США. В антологии «Американского
фольклора» (1958) представлен фольклор фронтира.
индейцев, негров Новой Англии. Особое внимание
уделено отражению фольклора в произведениях В.
Ирвинга, Г. Мелвилла, Н. Готорна, М. Твена. Автор книги
о литературной жизни Миннесоты (1993).
Соч.:
James Hall: Literary pioneer of the Ohio Valley. Minneapolis,
1941. 218 p. • The American way. Aspects of American
civilization. 1953. VIII, 66 p. • Edgar Lee Masters: The Spoon
River poet and his critics. Metuchen (N. Y.), 1974. VIII, 175 p. •
American folklore: A bibliogr., 1950-1974. (with Flanagan С. С).
Metuchen (N. J.); L., 1977. VI, 406 p. • More memorable
Americans, 1750-1950. (with Downs R. В., Scott H. W.). Littleton
(Colo.), 1985. XIV, 383 p. • Minnesota's literary visitors. St. Paul
(Minn.), 1993. XIV, 233 p.
Ред.:
American sketchbook. N. Y., 1938. 706 p. • American is West: An
anthology of Middlewestern life a. lit. Minneapolis, 1945. 677 p. •
The American folklore reader: Folklore in Amer. Lit. / Ed. by
Flanagan J. T. and Hudson A. P. Evanston (III); Whire Plains
(N. Y.), 1958. 511 p. • American literature: A college survey / Ed.
by Brown С A., Flanagan J. T. N. Y., 1961. XVI, 853 p.
А. Ф. Головенченко, Т. В. Воронцова

ФОКАЛИЗАЦИЯ 425
ФОКАЛИЗАЦИЯ (франц. FOCALISATION).
Структуралистски переработанный вариант англо-американской
концепции точки зрения* лишенный неприемлемого для
структурализма и нарратологии психологизма. Основы
Ф. как подхода к проблеме «зрительной перспективы» в
произведениях словесного искусства были заложены
Ж. Пуионом. Он выделил две разновидности
повествовательного «взгляда»: «изнутри» и «извне»; первое —
«это сама психическая реальность», второе — «ее
объективная манифестация» (Pouil/on:I974, с. 72). Исходя из
данной оппозиции, Пуйон выдвинул концепцию трех
типов «видения в произведении: видение «с»,
видение «сзади» и видение «извне». Первый тип
характеризует повествование, где нарратор «видит» столько же,
сколько и остальные персонажи, являясь основным
источником знания для читателя. В видении «сзади»
«этот источник находится не в романе, а в романисте,
поскольку он поддерживает свое произведение, не
совпадая с одним персонажем. Он поддерживает
произведение, будучи «позади» него; он находится не в мире,
который описывает, но «позади» него, выступая в роли
демиурга или привилегированного зрителя, знающего
обратную сторону дела» (РоиШоп:1974, с. 85-86).
Видение «извне» относится к «физическому аспекту»
персонажей, к среде их обитания.
Ц. Тодоров переформулировал тезисы Пуйона,
исходя из соотношения объема знания рассказчика и
персонажа: видение «сзади» — нарратор знает больше
персонажа, видение «с» — нарратор знает столько же, сколько
и актор, видение «извне» — нарратор знает меньше
актора (Todorov:1966, с. 141-142). Наконец, Ж. Женетт
предложил свое объяснение и свою терминологию,
которая стала наиболее популярной среди
франкоязычных критиков: видение «сзади» — нулевая Ф. (или
отсутствие фокализации), видение «с» — внутренняя Ф.,
видение «извне» — внешняя Ф. Первый тип Женетт
относит к «классическому рассказу» с всезнающим
нарратором; под внутренней Ф. он понимает точку
зрения «фокального персонажа» (personnagc focal),
воспринимающего субъекта (sujet-percepteur), находящегося
«внутри истории». Последний тип обозначает
восприятие того, на что или на кого направлен взгляд
повествователя. При этом повествовательная перспектива
может меняться в зависимости от того, чья точка
зрения становится предметом описания. Женетт в своем
анализе «80 дней вокруг света» Жюля Верна отмечает:
«Внешняя фокализация по отношению к одному
персонажу иногда может быть с таким же успехом
определена как внутренняя фокализация по отношению к
другому; внешняя фокализация, направленая на Филеаса
Фогга, является внутренней фокализацией для Пасспар-
ту, ошеломленного своим новым хозяином»
{Genette:I966-1972, с. 208).
Эта изменчивость и многовариантность фокальной
перспективы особенно заметна в акториальном типе
гетеродиегетического повествования (см. гетеродиеге-
тическое и гомодиегетическое повествование). Если
имеется только один актор-перцептор, как, например, в
«Послах» Джеймса, то перспектива будет постоянной,
«фиксированной»; если их несколько («Госпожа Бовари»
Флобера), то она будет «меняющейся» («скользящая
точка зрения», по Дж. Шипли, Shipley:I970, с. 375:
«множественная», или «переменная фокализация», по
Женетту, Genette: I966-/972, с. 207; «множественное
частичное всезнание», по Н. Фридману, Friedman: 1955).
Последняя перспектива может быть «моноскопической,
если различные акторы (субъекты-перцепторы: А, Б, В,
Г) каждый последовательно воспринимают разные
события (воспринимаемые объекты: а, б, в, г), в то
время как переменная перспектива будет полископиче-
ской, если различные акторы (субъекты-перцепторы: А,
Б, В, Г) каждый одновременно будут воспринимать одно
и то же событие (воспринимаемый объект: а)»
(Я. Линтвельт, Lintvelt:1981, с. 68).
Точно так же и в гомодиегетическом повествовании
повествовательная перспектива может быть постоянной
или переменной в зависимости от того, ведется ли
рассказ одним или несколькими нарраторами, и,
соответственно, моноскопической, если каждое событие
рассказывается единственный раз одним нарратором,
или полископическим, если одно и то же событие
излагается с точки зрения нескольких нарраторов
(Р. Шаль, «Знаменитые француженки»; Р. Браунинг,
«Кольцо и книга»; Фолкнер, «На смертном одре»; Л.-
П. Бон, «Минует», роман в письмах) (Lintvelt:198I,
с. 81). Тодоров в случае полископической переменной
перспективы предпочитает говорить о
«стереоскопическом виденьи» (Todorov:1966, с. 142-143), а Женетт
— о «повторном рассказе во множественной
фокализации» (Genette: 1966-1972, с. 207).
Введение Женеттом понятия Ф. способствовало
распространению среди французских нарратологов мнения о
существовании особой повествовательной инстанции,
ответственной за организацию в художественном
словесном произведении зрительной перспективы как
особого повествовательного уровня, с одной стороны,
противостоящего другим уровням, с другой —
иерархически соотнесенного с ними в рамках общей структуры
художественной коммуникации. Аналогичные мысли
высказывал и американский исследователь С. Чэтмен:
«Точка зрения не равнозначна средствам выражения; она
означает только перспективу, в терминах которой
реализуется выражение. Перспектива и выражение не
обязательно должны совмещаться в одном и том же
лице» (Chatman:1978, с. 153). Однако он не смог
теоретически обосновать место инстанции «точки зрения» в
коммуникативной цепи. Это было сделано французским
нарратологом М. Баль (Ва1:1977), выделившей уровень
коммуникации, промежуточный между текстом и
историей, где одновременно находятся обозначаемое
текста и означающее истории. Процесс вербализации,
т. е. воплощения слова, здесь замещается воплощением
в сцены и образы. Эта «фаза гипотетической
переработки» упорядоченной и структурированной истории, по
мнению Баль (Ва1:1977, с. 8), не должна
отождествляться с фазой организации нарративного текста. Именно
этот уровень и является сферой действия Ф.,
отождествляемой исследовательницей с рассказом. Баль
признает, что «природу этой коммуникации трудно ухватить:
рассказ является означаемым лингвистического
обозначения, но сам он обозначает нелингвистическими
средствами» (Ibid., с. 8). Она исходит из убеждения, что
читатель не воспринимает изображение
непосредственно, поскольку он сначала «декодирует знак,
обозначающий восприятие» и поэтому не может «видеть» в
буквальном смысле этого слова, как, например, умирает
Эмма Бовари. Он воспринимает только текст
рассказчика, его слова. Одновременно с выделением в повествова-

426 ФОКС
нии уровня «зрительной перспективы»
исследовательница обозначила и инстанции получателя и отправителя,
через посредство которых коммуницируется зрительная
информация: фокализатор и имплицитный зритель.
И. П. Ильин
ФОКС Ральф (FOX Ralph) (ЗОЛИ. 1900, Галифакс, Средняя
Англия — 2.II. 1937, близ Кордовы, Испания) —
английский литературовед, публицист, историк. Окончил
Оксфордский ун-т. Член компартии Великобритании (с
1920). В 1920 впервые посетил Советскую Россию, по
впечатлениям написал книгу очерков и рассказов (1925),
роман (1928). Принадлежал к кругу просоветски
настроенных западных деятелей «левого движения». Работал в
Институте марксизма-ленинизма в Москве (1930-1932);
издал биографию Ленина (1933), представив его героем
времени, борцом за справедливость. Редактор отдела
литературы в газете «Daily worker» (London), один из
основателей журнала «Left Review» (London). Политко-
миссар англо-ирландской роты Интербригады в
Испании.
Собиратель фольклора монголо-татарских народов,
Ф. нашел в Монголии воплощение мечты о свободном
демократическом восточном государстве. В величии и
падении Чингиз-хана и Тимура искал ключ к проблемам
европейской истории. Мечтал о мировой революции.
Посмертно изданная книга «Роман и народ» (1937) была
в 1939 переведена на русский язык и включена в
советские программы университетского обучения. Ф.
рассматривал роман как эпическую форму, адекватную
современному буржуазному обществу, и осуждал его за
унижение разума, обеднение личности, отрицание
«исторического человека», его связей с народом и эпохой.
Он прямо связывал общественное и историческое
развитие с литературной эволюцией, обрывал «героический
период» английской литературы XVIII веком, а весь XIX
век считал «периодом отступления», закончившегося
«паническим бегством» в наши дни. В речи «Литература
и политика» на митинге памяти Горького в Конвей-
холле (Лондон) в июне 1936 восторженно отзывался о
«реорганизации» Горьким русской литературы и
объединении литераторов в мощный Союз писателей, о
поощряемой Горьким идее создания коллективного труда о
Беломорканале. Писал о возможности возникновения и
существования социалистического реализма в
литературах западно-европейских стран.
Соч.:
Роман и народ. Л., 1939. 232 с. • The novel and the people. L.,
1937.
Лит. :
Саруханян А. П. Р. Фокс и становление эстетики
социалистического реализма в Англии // Генезис соц. реализма в
литературах стран Запада. М., 1965. С. 214-238.
Т. Н. Красавченко
ФОЛЕНА Джанфранко (FOLENA Gianfranco) (9.IV.1920,
Савильано — 14.11.1992, Падуя) — итальянский филолог,
лингвист и литературовед. Окончил флорентийский ун-
т, ученик Б. Мильорини и Дж. Паску али. Преподавал
историю итальянского языка в ун-те Падуи. Член
академии деи Линчей. Соредактор журналов «Lingua
nostra» (Firenze), «Giornale storico della letteratura italiana»
(Torino), «Medioevo romanzo» (Napoli). Руководил
издательскими сериями «Scrittori d'Italia» (Laterza, Roma,
Bari), «Vulgres eloquentes» (Antenore, Padova).
Руководитель Падуанского филологического и лингвистического
общества, редактор «Quaderni del Circolo filologico e lingui-
stico padovano». Организатор летних Конгрессов в Брес-
саноне, редактор «Quaderni di retorica e poetica»,
публикующих их материалы.
Специалист в области романской филологии и
лингвистики, Ф. внес существенный вклад в
литературоведение, особенно в изучение литературы Средних веков и
Возрождения и проблемы использования в
художественных произведениях различных диалектов. Рассматривая
поставленный романтиками вопрос о «позднем
возникновении итальянской литературы», отмечал, что
обсуждать его можно только с учетом всего объема романской
культуры. В то же время считал необходимым
разграничивать сходные формальные и культурные традиции,
часто пересекающие границы конкретных языков.
Указывал, что французская культура породила
огромный корпус поэтических норм и техник, в то время как
Италия самостоятельно и намного раньше других
романских стран стала развивать технику
художественной прозы. Ф. исследовал также язык и поэтику
представителей сицилийской поэтической школы. Работы о
первых двух веках существования литературы на
«вольгаре», собранные в книге «Textus testis. Язык и
поэтическая культура первых веков» (2002), показывают
как в течение этого периода оформились модели и
вкусовые предпочтения, определившие все последующее
развитие итальянской литературы.
Ф. занимался проблемами теории и истории
перевода. Был убежден в том, что теория перевода может
быть создана только на основе исторически-конкретных
исследований, с одной стороны, а с другой — должна
быть частью общей поэтики, лингвистики и
философской герменевтики. Считал необходимым использовать
для изучения перевода разнообразные подходы:
структурализм, русский формализм, семиологию,
формальную логику. Книга «Перекладывать на вольгаре и
переводить» (1991) построена на основе исследования
«семантики перевода», реконструкции истории
терминов, используемых в западной традиции с античных
времен до гуманизма и отражающих эволюцию
представлений об этом виде деятельности. В центре
внимании Ф. — творчество Л. Бруни, утвердившего в
использовании новую семью терминов (traductio, traductor,
traducere) как отражение принципиальных изменений в
этом роде деятельности в эпоху Ренессанса.
С именем Ф. в итальянском литературоведении
связывается изучение т. н. «ренессансного многоязычия»,
которому посвящен сборник его работ «Язык хаоса»
(1992). Социолингвистический анализ литературной
продукции кружка Пульчи-Медичи и Теофило Фоленго,
эпистолярного наследия Паоло Джовио,
искусствоведческой терминологии времен Возрождения приводит
автора к мысли о существовании двух линий в эволюции
языка в эту эпоху: классицизирующей, основанной на
идее упорядочения языкового материала, и
антиклассической, связанной с пародийным началом, игрой с
диалектами и языковыми регистрами.
В изучении творчества К. Гольдони Ф. отказался от
традиционной для итальянского литературоведения
дилеммы — либо социально-реалистическая
интерпретация, либо представление о воплощении в его
творчестве идеи «чистого», основанного исключительно на
авторской фантазии, театра. Ф. предложил опираться на

ФОРСТЕР 427
конкретный анализ языка писателя, осветил его
различные аспекты и эволюцию, исследовал игру регистрами,
диалектами и национальными языками. Статьи о
К. Гольдони, опубликованные ранее в научной
периодике, вошли в книгу «Итальянский в Европе:
Лингвистические практики XVIII века» (1983). Издал словарь
венецианского диалекта в произведениях Гольдони (1993).
Ф. осуществил также несколько критических
изданий, в частности, «Motti e facezie del Piovano Arlotto»
(Milano-Napoli, 1953), «Стихов и песен» У. Фосколо
(Firenze, 1987).
Соч.:
La crisi linguistica del Quattrocento e Г Arcadia di I. Sannazaro.
Firenze, 1952 XI, 188 p. • L'esperienza linguistica di Carlo
Goldoni. Firenze, 1958. • Cultura e poesia dei Siciliani //Storia
delta letteratura italiana / Dir. da Cecchi E., Sapegno N. Vol. 1.
Milano, 1965-1969. P.225-289. • Scenografia di Pietro Gonzaga.
Venezia, 1967. • La voce e la scrittura di Malipiero // Omaggio a
Malipiero. Firenze, 1977 P. 99-114. • L' italiano in Europa:
esperienze linguistiche Torino, 1983. XIV, 496 p. • Tre naratori:
Calvino, Primo Levi, Parise. Padova, 1989. • II linguaggio del caos:
studi sul plurilinguismo Rinascimentale. Torino, 1991 XVIII, 291
p. • Volgarizzare e tradurre. Torino, 1991. XII, 105 p. • Filologia e
umanita. Vicenza, 1993. 394 p. • Vocabolario del veneziano di
Carlo Goldoni. Roma, 1993 XXXVIII, 718 p. • Scrittori e scritture:
Le occasioni della critica. Bologna, 1997. 341 p. • Textus testis:
Lingua e cultura poetica delle origini. Torino, 2002. XII, 322 p.
E. В. Лозинская
ФОРМВЕГ Хейнрих (VORMWEG Heinrich) (p. 20.111.1928,
Гайсвальд близ Зигена, Северная Рейн-Вестфалия) —
немецкий литературовед, литературный критик,
публицист. Изучал германистику, философию, психологию в
Боннском ун-те. Режиссер и драматург Боннского театра
(1963-1964). Сотрудник газеты «Generalanzeiger» (Bonn)
(1958-1959). Главный редактор газеты «Deutsche Zeitung»
(Koln) (1959-1964).
Ф. соединяет некоторые положения культурно-
исторической школы (социальная обусловленность
литературного процесса) с идеей интерпретация
произведения как переживания, «вчувствования». В книге «Слова и
мир: О литературе» (1968) отрицает возможность
общеобязательных определений и выводов в
литературоведении, называет «самообманом» претензии критиков на
«точную интерпретацию». Видит решение проблемы в
стимулировании самостоятельных оценок на основе
личностного «вживания» в произведение. В книге «Новая
литература и общество: Теория общественной функции
экспериментальной литературы» (1971) отмечает
различия в художественной специфике литературы XIX и XX
вв., видя их в «релятивизации современного сознания»: в
XX в. доминирует научный тип мышления —
гипотетического, ищущего, а не ценностно-утверждающего, как в
XIX в. Статья «Проза в Федеративной республике с 1945
г.» (1973) — обзор современной немецкой литературы в
форме серии литературных портретов. В статье «Уве
Ионзон: Инвентарные описи потока бытия» (1975)
заслугу «повествовательной стратегии» писателя видит в
стремлении сломать «растущее сопротивление объекта»,
проникнуть в тайны взаимоотношений личности и
мира. Автор биографии Г. Бёлля («Другой немец:
Генрих Бёлль», 2000).
Соч.:
Die Romans Chr. M. Wielands. Bonn, 1956. V, 454 S. • Die Worter
und die Welt: Uber die Lit. Neuwied; В., 1968. 148 S. • Neue
Literatur und Gesellschaft: Eine Theorie der gesellschaftliche
Funktion experimenteller Literatur. Mainz, 1971. 23 S. • Eine an-
dere Leseart: Uber neue Lit. Neuwied, 1972. 209 S. • Prosa in der
Bundesrepublik seit 1945 // Die Literatur der Bundesrepublik
Deutschland / Hrsg. von Latmann D. Zurich; Munchen, 1973.
S. 143-346. • Uwe Johnson: Bestandsaufnahmen vom Lauf der Welt
// Zeitkritische Romane des 20 Jahrhunderts. Stuttgart, 1975. S.
360-375. • Schreiben und Leben. Mainz, 1983. 12 S. • Der andere
Deutsche: Heinrich Boll; eine Biographic Koln, 2000. 410 S.
Ред.:
Gunter Grass / Mit Selbstzeugnissen und Bilddokumenten dargest.
von Vormweg H. Reinbek bei Hamburg, 1993. 159 S.
А. В. Драное
ФОРСТЕР Эдуард Морган (FORSTER Edward Morgan)
(1.1.1879, Лондон — 7.VI. 1970, Ковентри) — английский
писатель и критик. Окончил Кембриджский ун-т (1901).
Жил в Греции и Италии (1901-1907). Один из
основателей журнала «Independent review» (London, 1903).
Преподаватель рабочего колледжа (Лондон, 1907). Входил в
группу «Блумсбери». Редактор газеты «Daily Herald»
(London, 1920-1921). Преподаватель (1927), проф. (с
1946) Кембриджского ун-та. Участник Первого
Международного антифашистского конгресса в защиту
культуры (1935), на котором выступил с речью «Свобода и
культурное наследство в Англии»; член бюро созданной
на конгрессе Международной ассоциации писателей в
защиту культуры. Доктор литературы (Ливерпульский
ун-т, 1947).
Самая известная литературно-критическая книга Ф.
«Свойства романа» (1927) выражает одну из основных
точек зрения на проблемы повествования, бывшие
предметом дискуссии в Англии в 1920-е. Это
своеобразная поэтика модернистской прозы, перекликающаяся с
программным эссе Т. С. Элиота «Традиция и
индивидуальный талант» (1919). В начале книги Ф. просит
представить себе английских романистов сидящими в
круглом зале — все они существуют одновременно: история
развивается, искусство стоит на месте. Ф. отказался от
систематизации литературы по хронологии, от
соотнесения книги с ее историческим контекстом, с
описываемыми в ней реальными событиями, с жизнью автора, с
любой «тенденцией», считая произведение
самодостаточным. Ниспровергал «жизнь во времени». Видел
смысл в попытке Г. Стайн «отменить время» в своей
прозе, хотя и характеризовал ее эксперименты как
неудачу. Отдавал предпочтение географическому
пространству в романе; именно оно, а не время, по его
мнению, «господин» «Войны и мира» Л. Толстого.
Не сюжет, а персонажи романа интересовали Ф.,
делившего их на «плоские» и «круглые». «Плоские» —
предсказуемые, часто юмористические типы, как,
например, миссис Микобер у Ч. Диккенса или почти все
персонажи Г. Уэллса, кроме Киппса и тети в «Тоно
Бунго». Все главные персонажи «Войны и мира» Л.
Толстого, герои Ф. Достоевского, некоторые у М. Пруста
(герцогиня Германтская, старый семейный слуга, Шар-
люс, Сент-Лу) — «круглые», т. е. «способные удивлять».
Ф. считал, что нет английского романиста
равновеликого Л. Толстому. Полемизировал с П. Лаббоком,
полагавшим, что роман «Война и мир» стал бы более
великим, если бы имел одну последовательную точку
зрения. Усматривал в перемене романистом точки
зрения параллель многоплановому восприятию жизни, а
главную цель романа видел в создании особого мира,

428 ФОССЛЕР
вызывающего отклик у читателя, превращающегося в
участника творчества. Ценил Пруста как создателя,
возможно, второго (после «Войны и мира») великого
романа; В. Вулф — как единственную (за исключением
Дж. Джойса), кто попытался изменить форму
английского романа, неизменную от Г. Филдинга до А. Бен-
нета (эссе о ранних романах В. Вулф, 1925; лекция ее
памяти, 1941). «Улисса» Джойса назвал попыткой
«покрыть вселенную грязью». Используемые Ф.
понятия: «ритм прозы», «круглые» и «плоские» персонажи —
вошли в обиход английской критики.
Соч.:
Свобода и культурное наследство в Англии //
Международный конгресс писателей в защиту культуры. М., 1936. С.
57-64. • Две книги Т. С. Элиота // Писатели Англии о
литературе: Сб. ст. М., 1981. С. 318-320. • Пруст // Там
же. С. 321-325. • Aspects of the novel. L., 1927. 224 p. • Abinger
harvest. L., 1936. X, 400 p. • Virginia Woolf: (Lecture).
Cambridge, 1942. 27 p. • The development of English prose
between 1918 and 1939: (Lecture). Glasgow, 1945. 23 p. • Two
cheers for democracy. L., 1951. • Aspects of the novel and related
writings. L., 1974. XII, 169 p.
Лит. :
Trilling L. E. M. Forster. Norfolk (Conn.), 1943. 192 p.
Библ.:
Kirkpatrick B. J. A bibliography of E. M. Forster. L., 1965. 200 p.
Т. Н. Красавченко
ФОССЛЕР Карл (VOSSLER Karl) (6.IX. 1872, Хоэнхейм —
18.V. 1949, Мюнхен) — немецкий филолог-романист.
Изучал романскую и германскую филологию в Гейдель-
берге, Страсбурге, Женеве и Риме. Защитил
диссертацию на тему «Поэтические теории раннего итальянского
Ренессанса» (1900). Проф. ун-тов в Гейдельберге (с
1902), Вюрцбурге (с 1909), Мюнхене (1911-1937, 1945-
1947).
Ф. — создатель направления «идеалистической
неофилологии», противопоставившей лингвистическому
позитивизму понимание речи как свободной и
эстетически значимой творческой деятельности. Общая
филологическая концепция Ф. (изложена в работах
«Позитивизм и идеализм в языкознании», 1904; «Язык как
творение и развитие», 1905; «Дух и культура в языке»,
1925) сложилась под влиянием философии Б. Кроне,
провозгласившей полное тождество речи и творчества.
Вслед за Кроче Ф. трактует речь как эстетический
процесс, в котором проявляется активность творящего
духа: «Речь — не что иное, как дух, ставший образом»
(«Дух и культура в языке»). Национальные языки
представляют собой «стили», в каждом из которых
заложена своя «художественная воля»; народная поэзия
— то «место, где язык становится поэзией и, так
сказать, сочиняет сам себя» (Там же).
Различая язык и речь, Ф. находит сущность языка в
грамматике как совокупности языковых правил, а
сущность речи — в поэтическом творчестве (Dichtung),
представляющем собой «самооформление» (Selbstgestal-
tung) языка. Вместе с тем поэзия и грамматика не
противостоят друг другу: поэтическое произведение
представляет собой реализацию возможностей,
дремлющих в грамматическом строе языка: любое
поэтическое выражение может быть сведено к грамматическим
категориям. Техника и психология художественного
творчества в существенных чертах совпадают с
техникой и психологией языка. Таким образом,
литературоведение у Ф. становится естественным продолжением
лингвистики: если последняя описывает строй языка, то
первое анализирует реализации этого строя в
конкретных художественных структурах.
Поэтическое высказывание отличается от
обыденного лишь тем, что в нем снимается напряжение между
«внутренней» и «внешней» языковыми формами (пол
«внутренней формой» языка Ф. понимает
подразумеваемый смысл речи, под «внешней» — его конкретно-
материальное языковое оформление): в отличие от
обычных высказываний, поэтическое высказывание не
обозначает нечто внешнее и чуждое языку, но служит
самовыражением духа, облекшегося в конкретный
языковой образ. Не отвергая психологического фактора в
литературном творчестве (констатация связи между
холерическим темпераментом Б. Челлини и его стилем
в работе об автобиографии Челлини, 1899;
психологические пассажи в монографии о Данте, 1907-1910), Ф. все
же полагает, что на уровне высшего эстетического
бытия психология утрачивает всякую роль, поскольку
произведение в своей чисто эстетической ипостаси есть
свободное самовыражение независимого духа. Эстетика
и психология принципиально разведены: «Эстетика и
логика исследуют дух в той мере, в какой он — творец и
безусловная причина, психология исследует его как
обусловленное творение и феномен» («Язык как
творение и развитие»).
«Самооформление языка» в поэзии не является, по
Ф., неким сверхличным действом: поэтическая речь
осуществляет себя в совокупности индивидуально-
личностных высказываний. Однако, подчеркивая
значение личности поэта, Ф., как и Кроче, отказывается
принципиально разграничить сферы поэтической и
бытовой речи, поскольку эта последняя тоже
представляет собой творческую деятельность. Поэт отличается
от обычного человека лишь степенью вовлеченности его
внутренней жизни в процесс речевого становления,
который для поэта является неотъемлемой частью его
субъективного мира: «Всякий человек может
освободиться если не от содержания, то хотя бы от формы
своей речи. Поэт же полностью срастается с ней» («Дух
и культура в языке»).
Поэзия и проза у Ф. рассматриваются как две
основные стихии словесного творчества, в которых
проявляются противостоящие друг другу начала — логическое и
ритмическое. В работе «Границы социологии языка» (в
книге «Собрание работ по философии языка», 1923) Ф.
находит недостаточными формальные критерии
различения поэзии и прозы (в частности, их
противопоставление по признаку симметрии — асимметрии) и
предлагает говорить о поэзии и прозе как о внутренних
свойствах любого языкового выражения. Проза — это
тяготение речи к логическому: «внутренняя форма прозы —
логическая», поскольку логическая конструкция лежит в
основе любого синтаксического построения. Поэзия —
тяготение речи к ритмическому: здесь синтаксическая
структура как проявление логического начала
подчиняется ритму и преодолевается им. Таким образом,
моменты поэзии и прозы в принципе обнаруживаются в
любом высказывании: можно говорить лишь о
преобладании в нем поэтического или прозаического начала, но
не о полном преодолении одного из них.
Из работ Ф. по истории романских литератур (книги
о Дж. Леопард и, Ж. Расине, Ж. Лафонтене, Л one де

ФРАЙ 429
Вега, Тирсо ле Молина и лр.) вылеляется
монументальная монография о «Божественной комелии» Данте (1907-
1910), гле после отдельного рассмотрения этико-
политического, философского, религиозного и
литературного аспектов поэмы Ф. лает ее общее толкование. В
монографии «Философские основы "сладостного нового
стиля" Г. Гвиничелли, Г. Кавальканти и Данте Алигье-
ри» (1904) Ф. показывает, что превращение женщины в
метафизический символ, совершающееся в любовной
лирике Данте и его современников, обусловлено
«неизбежным компромиссом» между христианской моралью,
религиозно-мистической философией и куртуазностью.
В своей последней, посмертно вышедшей книге
«Поэтические формы романских народов» (1951; в основе
— лекции 1920-х — 1930-х) Ф. стремится к предельно
конкретному, свободному от схематизации и
чрезмерных обобщений подходу: «Каждый стих — индивидуум,
каждый отличается от другого»; «единственная
изначальная форма, которую мы здесь признаем, — это
человеческая речь». Отказываясь от деления форм на
прозаические и поэтические, Ф. включает в сферу своего
рассмотрения и роман, которому дает историко-
социологическое определение: становление этого жанра в
романских литературах связано с формированием
светской культурной среды и распространением скуки как
характерного состояния образованного светского
человека. «Негативная цель» романа — развлекать скучающего
— остается, по мнению Ф., определяющим моментом
этого жанра и в самых интеллектуальных его образцах,
где элемент развлечения все более сублимируется, но
отнюдь не исчезает.
Ф. — автор ряда переводов с романских языков на
немецкий (драмы Тирсо ле Молина, труды Б. Кроче,
«Божественная комедия» Данте).
Соч.:
Грамматика и история языка // Логос. М.; Прага, 1910. Кн.
1. • Отношение истории языка к истории литературы //
Логос. М.; Прага, 1912-13. Кн. 1-2. • Грамматические и
психологические формы в языке // Проблемы литературной
формы. Л., 1928. • Позитивизм и идеализм в языкознании
(извлечения) // Хрестоматия по истории языкознания XIX и
XX вв. М., 1956. • Das deutsche Madrigal: Geschichte seiner
Entwicklung bis in die Mitte des XVIII Jahrhunderts. Weimar,
1898. 163 S. • Benvenuto Cellinis Stil in seiner Vita: Versuch einer
psychologischen Stilbetrachtung // Beitrage zur romanischen
Philologie / Festg. fur Grober G. Halle, 1899. S. 414-451. •
Poetische Theorien in der italienischen Fruhrenaissance. В., 1900.
91 S. • ltalienische Literaturgeschichte. Leipzig, 1900. 160 S. • Die
philosophischen Grundlagen zum «siissen neuen Stil» des Guido
Guinicelli, Guido Cavalcanti und Dante Alighieri. Heidelberg,
1904. • Positivismus und Idealismus in der Sprachwissenschaft.
Heidelberg, 1904. • Sprache als Schopfung und Entwicklung.
Heidelberg, 1905. • Die Gottliche Komodie: Entwicklungs-
geschichte und Erklarung. Heidelberg, 1907-10. Bd 1-2. •
Frankreichs Kultur im Spiegel seiner Sprachentwicklung:
Geschichte der franzosischen Schriftsprache von den Anfagen bis
zur klassischen Neuzeit. Heidelberg, 1913. XI, 370 S. • ltalienische
Literatur der Gegenwart, von der Romantik zum Futurismus.
Heidelberg, 1914. 144 S. • La Fontaine und sein Fabelwerk.
Heidelberg, 1919. • Dante als religioser Dichter. Bern, 1921. •
Gesammelte Aufsatze zur Sprachphilosophie. Munchen, 1923.
VIII, 272 p. • Leopardi. Munchen, 1923. XV, 423 S. • Geist und
Kultur in der Sprache. Heidelberg, 1925. 267 S. • Die neuesten
Richtungen der italienischen Literatur. Marburg, 1925. • Realismus
in der spanischen Dichtung der Bliitezeit. Munchen, 1926. 22 S. •
Die romanischen Kulturen und der deutsche Geist: (Vortrage
gehalten in Bremen im Marz 1925). Munchen, 1926. 69 S. •
Frankreichs Kultur und Sprache. Heidelberg, 1929. 410 S. • Lope
de Vega und sein Zeitalter. Munchen, 1932. X, 373 S. • Roma-
nische Dichter. Wien, 1936. • Einfiihrung in die spanische
Dichtung des goldenen Zeitalters; sechs Vorlesungen. Hamburg,
1939. 113 S. • Poesie der Einsamkeit in Spanien. Munchen, 1940.
425 S. • Aus der romanischen Welt. Leipzig, [1940-42]. Bd 1-2. •
Jean Racine. Buhl; Baden, 1948. • Die Dichtungsformen der
Romanen / Hrsg. von Bauer A. Stuttgart, 1951. 333 S.
Лит. :
Жирмунский В. M. Предисловие // Проблемы литературной
формы. Л., 1928. • Звегинцев В. А. Эстетический идеализм
в языкознании: К. Фосслер и его школа. М., 1956. •
Aschenberg H. Idealistische Philologie und Textanalyse: Zur
Stilistik Leo Spitzers. (гл. 2: Vossler). Tubingen, 1984. S. 38-63.
Библ.:
Ostermann Th. Bibliographie der Schriften K. Vosslers, 1897-
1951. Munchen, 1951.
A. E. Махов
ФРАЙ Бруно (FREI Bruno) (настоящее имя: FRE1STADT
Benedikt) (11.VI. 1897, Пресбург — 21.V. 1988, Клостер-
нойбург) — австрийский писатель, журналист,
литературный критик. Специалист по немецкоязычной
литературе. Лауреат литературной премии Г. Гейне (ГДР,
1967).
Являясь по профессии и призванию журналистом, Ф.
излагал свои литературно-эстетические воззрения не
только в литературоведческих работах, но и в статьях,
рецензиях, заметках, репортажах, эссе. Основная тема
Ф. — связь литературы и политики,
социально-политическая тенденциозность писателя. Очерк «Душитель»
из сборника «Собственными глазами» (1955) — о
превращении искусства и литературы в «индустрию
развлечений»; очерк «Поэт» из сборника «Весна во Вьетнаме»
(1959) — о проблеме народности в современной
литературе. Сборник «Эстафета» (1959) содержит очерки об
Эразме Роттердамском, Вольтере, Руссо, Карле Краусе.
Выступал против «надыдейной» теории искусства
Э. Фишера («Решение: Заметки о некоторых книгах
Э. Фишера», 1969). Автор книги о Карле Осецком (1966).
Соч.:
Mit eigenen Augen. В., 1955. 223 S. • Friihling in Vietnam. В.,
1959. 84 S. • Die Stafette: Hist. Miniaturen. В., 1959. 372 S. • Carl
von Ossietzky: Ritterohne Furcht u. Tadel. В.; Weimar, 1966. 330
S. • Die Entscheidung: Bemerkungen zu einigen Buchern von Ernst
Fischer // Neue Dt. Lit. В., 1969. Jg. 17, № 5. S. 172-178. • Zur
Kritik der Sozialutopie. Frankfurt a. M., 1973. 100 S.
Ред.:
Carl von Ossietzky: Rechenschaft. В., 1970. 320 S.
A. M. Науменко
ФРАЙ Нортроп Герман (FRYE Northrop Herman)
(14.VII. 1912, Шербрук, Квебек - 23.1.1991, Торонто) -
канадский литературовед. Высшее образование получил
в ун-те Торонто (1933), где изучал теологию,
философию, литературу. Продолжил образование в Оксфорде
(1936-1938). В 1939 возвратился в ун-т Торонто и
проработал там всю жизнь. За шестидесятилетнюю научную
деятельность опубликовал более сорока книг, свыше 500
статей и др. работ. Специальным исследованием в 1979
установлено, что имя Ф. занимает девятое место по
частотности упоминания в гуманитарных публикациях.
Его работа «Анатомия критики» (1957) — самая
цитируемая из всех литературоведческих книг XX в.

430 ФРАИ
По свидетельству самого Ф., наибольшее влияние на
его исследовательскую методологию оказала поэзия
У. Б лейка и работа Дж. Фрэзера «Золотая ветвь». У
Блейка он заимствовал диалектический метод анализа,
стремление к «симметрии», являющейся важнейшей
особенностью его исследовательского метода, а также
страсть к построению грандиозных («космических», по
выражению М. Кригера) теоретических конструкций.
Фрэзер стимулировал увлечение Ф. ритуалом и мифом.
Ф. вошел в историю современного
литературоведения как крупнейший теоретик и как «практический»
критик. Его программная книга «Анатомия критики»
состоит из четырех самостоятельных очерков и
представляет собой грандиозную теоретическую
конструкцию, в основе которой лежит стремление Ф.
исследовать литературу чисто литературными методами.
Предложенная им циклическая схема развития
литературы начинается с древнего мифа и возвращается к
«ироническому мифу» (творчество модернистов Ф. Кафки,
Дж. Джойса и др.) в наше время. Для построения этой,
равно как и более частных схем развития литературы,
Ф. использует почти весь арсенал гуманитарных теорий
— от Аристотеля до Фрэзера, Фрейда, Юнга,
структурализма, «новой критики» и даже частично деконст-
руктивизма. Ф. отождествляет миф и ритуал — с одной
стороны, миф и архетип — с другой, предпочитая
применять понятие «миф» к повествованию, а «архетип»
— к его значению, смыслу.
В первом из четырех очерков, составляющих
«Анатомию критики» — «Историческая критика: Теория
модусов» Ф. представляет историю литературы как
историю развития ее «модусов», видов, демонстрируя этим
свой интерес к внутренней диалектике развития
словесности. В основу характеристики модусов Ф. положил
тип героя, как в свое время это сделал Аристотель для
характеристики трагедии и комедии. Начинаясь с мифа,
литература переходит в романтический модус, герой
которого уже не бог, как в мифе, но обладает
сверхъестественными способностями. Далее следуют
«высокомиметический» модус литературы (трагедия в широком
понимании, где герой выше других людей, но «зависит
от условий земного существования») и
«низкомиметический модус» (комедия и реалистическая литература).
Завершается эволюция видов «ироническим» модусом
(современная модернистская литература, смыкающаяся с
древним мифом). Во втором и третьем очерках Ф.
проводит мысль о том, что литература
«самодостаточна», ее главная цель состоит не в отражении
действительности, а в «продуцировании слов ради них самих».
Такая позиция сближает его с «новыми критиками»,
некоторые идеи которых он охотно вплетает в свою
теорию творчества. Ф. выделяет несколько фаз
символизма: дескриптивную, архетипную и «аналогическую».
Символизм первых двух фаз используется для
выражения некоторых «внешних целей искусства», тогда как
«аналогический» символизм творит искусство, «стоящее
на своих собственных ногах», преследующее свои
собственные цели и создающее свой собственный мир. В
четвертом очерке «Анатомии критики» Ф. критически
рассматривает теорию жанров и предлагает собственную
их классификацию. В мифе видит основную силу,
придающую литературе ее жанровую форму.
В книге «Пугающая симметрия» (1947) Ф.
проанализировал трудные для понимания «пророческие»
произведения У. Блейка и показал, что они являются не плодом
чисто индивидуальной фантазии, а выражением
западной литературной и философской традиции. Однако Ф.
тяготеет не только к романтизму, но и к позитивизму,
стремясь найти в основании литературы аналог того,
чем является протоплазма в биологии. В качестве
первичной «клетки», из которой не только началось
развитие литературы, но которая входит в ее «плоть» на
протяжении всей истории, Ф. называет миф об
исполнении желаний, наиболее ярко выразившийся в сказании об
отъезде героя на поиски приключений (quest-myth). Этот
миф Ф. (под влиянием Дж. Фрэзера) ставит в связь с
сезонными циклами (умирание-возрождение), проводит
аналогию между сезонами и жанрами литературы,
связывая, в частности, дифирамбическую поэзию с
весной, комедии, рыцарские романы — с летом,
трагедию — с осенью, сатиру — с зимой.
В качестве мифологического теоретика Ф. проявляет
себя также в книге «Идентичные фабулы: Исследования
по поэтической мифологии» (1963). Как практик
мифологической критики он анализирует, в частности,
сонеты У. Шекспира. В книге «Мирское писание:
Исследование структуры романа» (1976) Ф. не использует
мифокритический метод, вступая в определенное
противоречие со своими прежними утверждениями. В работах
о творчестве Блейка, Шекспира, Милтона, Элиота,
романтиках («Возвращенный рай: Пять очерков по мил-
тоновскому эпосу», 1966; «Шуты времени: Исследование
шекспировской трагедии», 1967; «Исследование по
английскому романтизму», 1968) Ф. проявляет себя не
как узко мифологический критик, а как ученый широкой
эрудиции, владеющий огромным арсеналом критических
методов и подходов. В своих поздних трудах Ф. уделял
много внимания общекультурным вопросам, проблемам
роли литературы в жизни общества («Просвещенное
воображение», 1963; «Неподатливая структура: Очерки
по критике и обществу», 1970; «Критический путь:
Очерк социального содержания литературной критики»,
1971, «Великий код: Библия и литература», 1982, и др.).
Но диалектической парой западной идеологии он по-
прежнему считал консервативный и либеральный
«мифы». Серию работ Ф. посвятил исследованию
канадской литературы и культуры (1963, 1971, 1982), хотя
больше всего его интересовали не национальные, а
«глобальные» проблемы художественного творчества и
критики.
Соч. :
Анатомия критики // Зарубежная эстетика и теория
литературы XIX-XX вв. Трактаты, статьи, эссе. М., 1987. С. 232-
263. • Критическим путем. Великий код: Библия и
литература // Вопр. Лит. М., 1991. №9/10. С. 159-187. • Fearful
symmetry: A study of W. Blake. Princeton, 1947; Idem. 1990. 462
p. • Anatomy of criticism: Four Essays. Princeton, 1957. X, 393 p.
• Culture and the national will. Ottawa, 1957. • By liberal things.
Toronto, 1959. • The changing pace of Canadian education.
Montreal, 1963. • The educated imagination. Toronto, 1963;
Bloomington, 1964. • Fables of identity: Studies in poetic
mythology. N. Y., 1963. 264 p. • T. S. Eliot. Edinburgh, 1963.
N. Y., 1972. • The well-tempered critic. Bloomington; 1963. 160 p.
• A natural perspective: The development of Shakespearean
comedy and romance. N. Y., 1965. 159 p. • The return of Eden:
Five essays on Milton's epics. Toronto, 1965. VIII, 143 p. • Fools
of time: Studies in Shakespearen tragedy. Toronto, 1967. 121 p. •
The modern century. Toronto, 1967. • A study of English

ФРАНКФУРТСКАЯ ШКОЛА 431
romanticism. N. Y., 1968. IX, 180 p. • The stubborn structure:
Essays on criticism and society. Ithaca, 1970. 316 p. • The Bush
garden: Essays on Canadian imagination. Toronto, 1971. • The
critical path: An essay on the social context of literary criticism.
Bloomington, 1971. 174 p. • The secular scripture: A study of the
structure of romance. Cambridge, 1976. IX, 199 p. • Spiritus
mundi: Essays on literature, myth and society. Bloomington, 1976.
XVI, 296 p. • Northrop Frye on culture and literatire: A collection
of review essays / Ed. by R. D. Denham. Chicago, 1978. • Creation
and recreation. Toronto; L., 1980. 241 p. • Criticism as education.
N. Y., 1980. • The great code: The Bible and literature. N. Y., L.,
1982. 261 p. • Divisions on a ground: Essays on Canadian culture /
Ed. by Polk J. Toronto, 1982. • The myth of deliverance: Reflection
on Shakespeare's problem comedies. Toronto, 1983. • Northrop
Frye on Shakespeare / Ed. by Sandler R. New Haven, 1986. •
Rereading Frye: The published and unpublished works / Ed. by
Boyd D., Salusinszky I. Toronto; Buffalo, 1999. XXIII, 163 p.
Лит.:
Козлов А. С. Н. Фрай и поиски метода в литературоведении
США // Литературоведение на пороге XXI века. М., 1998.
С. 390-394. • Northrop Frye in modern criticism / Ed. by Krieger
M. N. Y., 1966. • Hart J. L. N. Frye: The theoretical imagination.
L.; N. Y., 1994. XVIII, 333 p. • Russell F. N. Frye on myth: An
introduction. N. Y., 1998. XIX, 245 p. • Cotrupi С N. N. Frye and
the poetics of process. Toronto; Buffalo, 2000. XII, 145 p.
Библ.:
N. Frye: An annotated bibliography. Toronto, 1987.
А. С. Козлов
ФРАНКФУРТСКАЯ ШКОЛА (нем. FRANKFURTER
SCHULE). Условное обозначение научно-философского
направления, представленного группой философов,
социологов, психологов, объединившихся в начале 1930-х
вокруг Франкфуртского института социальных
исследований. В разное время и с разной степенью
вовлеченности в поле притяжения франкфуртской «галактики»
находились и находятся М. Хоркхаймер, Т. В. Адорно,
Э. Фромм, Г. Маркузе, Ю. Хабермас, А. Шмидт, П.
Бюргер. Традиционно к «отцам-основателям» Ф. ш.
причисляются Хоркхаймер, Адорно и Маркузе, в свое время
испытавшие влияние «философии жизни» в лице
А. Шопенгауэра, Ф. Ницше, А. Бергсона, В. Цильтея,
Г. Зиммеля, и в особенности гегельянства и марксизма,
главным интерпретатором которого для них явился
Г. Лукач. Франкфуртцев (при всем различии
индивидуальных теоретических позиций) объединяло ярко
выраженное антицивилизаторское, антисциентистское,
леворадикальное умонастроение, непримиримо
оппозиционное «статусу кво» позднебуржуазной реальности.
Исток комплекса социально-философских и
эстетических идей франкфуртцев составляет критическая теория,
принципы которой впервые были сформулированы в
книге Хоркхаймера «Традиционная и критическая
теория» (1937). Критическая теория, провозглашающая
человека мерилом всех вещей, ориентируется на
радикальный разрыв с буржуазной реальностью и
утверждение новой реальности, устраняющей противоречие
между индивидуальным и всеобщим, целиком, т. о.,
разделяя старую марксистскую утопию. Эта
гармонизирующая интенция — краеугольный камень всех
философских и эстетических рассуждений и поисков
франкфуртцев, особенно в первое после Второй мировой
войны двадцатилетие.
Этими исходными установками объясняется интерес
и симпатия франкфуртцев к искусству, способному
стать реальным духовно-культурным противовесом
буржуазному истеблишменту — искусству неуютному,
тревожащему, будоражащему. В наиболее
концентрированной форме отношение Ф. ш. к искусству (в т. ч. и к
литературе) выражено в работах Адорно, посвященных
общим эстетическим проблемам и специальным
литературоведческим изысканиям (прежде всего «Заметки о
литературе» — Adorno: 1958-1974 и «Эстетическая
теория», 1970 — Адорно:2001). Реалистическое, жизнепо-
добное искусство, в представлении Адорно, объективно
оправдывает и тем самым утверждает существующую
буржуазную действительность, «дублируя» ее. Поэтому
лишь искусство авангарда, в особенности те его
произведения, которые основаны на принципе деформации
привычных, развлекающих и успокаивающих обывателя
фкэрм, способно выступить в роли подлинного
отрицателя существующего миропорядка. Наиболее
адекватным выразителем этой тенденции, по мысли Адорно,
является С. Беккет. В «Эстетической теории», последней
большой работе Адорно, завершить которую помешала
смерть, он пытается пролить свет на парадоксальную
природу искусства вообще (а не только
авангардистского), утверждающего себя лишь в процессе сознательного
саморазрушения и обретающего возрождение в
очищающем пламени отрицания, сомнения и вечного поиска
нового (тем самым Адорно опровергает свой прежний
тезис о «невозможности искусства после Освенцима»).
Если Адорно дает искусству «шанс на выживание»,
то Маркузе (обретший особую популярность у «новых
левых» в конце 1960-х), работы которого своей
«телесностью» и «биопсихичностью»,
ориентированностью на внутреннюю, «ночную» жизнь личности,
существенно отличаются от несколько абстрактного
подхода Адорно, как бы подводит итог балансированию
между грозящей искусству гибелью и его
проблематичным выживанием (предмет, столь занимавший Адорно).
Маркузе устраняет саму проблему соотношения
искусства и действительности, утверждая слияние искусства с
жизнью в русле сексуально-политической революции.
Видным представителем идеологии Ф. ш. в
литературоведении является П. Бюргер, проделавший в
последние десятилетия существенную теоретическую
эволюцию. Традиционно относя свои методологические
принципы к комплексу идей Ф. ш., ссылаясь на работы
Адорно и Маркузе, называя себя «борцом с
антагонистическим буржуазным обществом», в вопросах эстетики
Бюргер проявляет ощутимый крен в сторону смягчения
ортодоксального франкфуртского ригоризма. В работах
«Теория авангарда» {Burger:1974), «Сообщение —
восприятие — функция» (Burger: 1979), «К критике
идеалистической эстетики» (Burger: 1983) и особенно «Проза
модернизма» (1988 — Burger: 1992) Бюргер, стремясь
создать критическую литературоведческую теорию,
которая оказывала бы практическое воздействие на
общественное сознание, приходит к признанию
относительности принципа отрицания в современном
искусстве. Аналогичную смену вех (только в чисто философско-
социологическом ракурсе) совершил и Ю. Хабермас,
признанный преемник Хоркхаймера и Адорно.
представитель второго поколения теоретиков Ф. ш., один из
идеологов новых левых. Трагическую безысходность
протестов франкфуртцев «первого призыва» он
«снимает» с поистине постмодернистской расслабленностью,
совершая очевидный дрейф в сторону веберовской

432 ФРЕЙЗЕР
социологии понимания, на место идеи «Великого
^Отказа» ставя принцип «коммуникативного поведения».
А. В. Драное
ФРЕЙЗЕР Джордж Сазерленд (FRASER George Sutherland)
(8.XI. 1915, Глазго — 3.1.1980) — шотландский критик и
поэт. Окончил ун-т св. Эндрю в Глазго (1937).
Сотрудник «Press and journal» (Aberdeen, 1937-1939). Большую
часть Второй мировой войны провел в Египте, где
познакомился с Л. Даррелом, о котором позднее (1968)
написал книгу. Обозреватель «Times literary supplement»
(London), «New statesman» (London). Преподавал в Лей-
стерском ун-те (1959-1979). Его литературные «Вечера» в
Лондоне часто вспоминают мемуаристы его поколения.
Работал в характерной для английской литературной
критики эмпирико-эссеистской манере, видел цель
критики в том, чтобы вызвать у читателя живое
непосредственное впечатление, создать «чувство книги». В
книге «Современный писатель и его мир:
Преемственность и новаторство в английской литературе XX в.»
(1953), содержащей анализ английской поэзии, прозы,
драмы, критики, начиная с 1880, основная тема —
отношение писателя к своему времени. Критически
отнесся к модернизму в прозе (Беккет), одобрительно —
к «критикам из Кембриджа» — А. Ричардсу, Ф. Р. Ливи-
су, и к писателям, дебютировавшим в 50-е (Э. Уилсон,
А. Мердок). Выступал против «риторического
направления» в поэзии, основанного на скрытом или явном
дидактизме («Мировидение и риторика», 1959). Автор
работ по истории английской поэзии (1977, 1979), книги
об А. Поупе (1978).
Соч.:
Post-war trends in English literature. Tokyo, 1950. 167 p. • The
modern writer and his world: Continuity a. innovation in twentieth-
century Engl. lit. L., 1953. 351 p.; Idem. Rev. ed.: N. Y., 1965. 427
p. • W. B. Yeats. L. etc., 1954. 40 p. • Dylan Thomas. L., 1957. 36
p. • Vision and rhetoric: Studies in mod. poetry. L., 1959. 285 p. •
Ezra Pound. Edinburgh; L., 1960. 118 p. • Lawrence Durrell. L.,
1968. 256 p. • Metre, rhythm, and free verse. L., 1970. 88 p. •
Essays on twentieth-century poets. Leicester, 1977. 255 p. •
Alexander Pope. L. etc., 1978. X, 134 p. • The short history of
English poetry. L., 1979.
Т. Н. Красавченко
ФРЕНЦЕЛЬ Херберт A. (FRENZEL Herbert A.) (20.XII. 1908
— 1995) — немецкий литературовед. Жил и работал в
Западном Берлине. Ф. — специалист по германистике и
театроведению. В методологии стоял на позициях
культурно-исторической школы. Известность приобрела
его изданная совместно с Эл. Френцель книга «Даты
немецкой литературы: Хронологический очерк истории
немецкой литературы с древнейших времен и до
современности» (1953), впоследствии многократно
переиздававшаяся целиком и по частям. В ней отражены главные
вехи развития немецкой литературы, дано краткое
изложение наиболее значительных произведений,
определяются границы и дается общая характеристика
основных эпох; исследуются иностранные влияния;
рассматривается состояние других видов искусства,
деятельность литературных объединений, групп,
журналов, творчество крупнейших писателей. Автор книг по
истории немецкого театра (1959, 1979).
Соч.:
Daten deutscher Dichtung: Chronologischer Abriss der dt.
Literaturgeschichte von den Anfangen bis zur Gegenwart. (mit
Frenzel E.). Koln; В., 1953. XII, 444 S. • Brandenburg-preussische
Schlosstheater: Spielorte und Spielformen vom 17. bis 19. Jh. В.,
1959. 268 S. • Thiiringisches Schlosstheater: Beitr. Zur Typologie
des Theaters: Daten und Dokumente (1470-1840). Munchen, 1979.
424 S.
Ред.:
Kurschners biographisches Theater-Handbuch: Schauspiel, Oper,
Film, Rundfunk: Deutschland — Osterreich — Schweiz / Hrsg. von
Frenzel H. A., Moser H. J. В., 1956. XII, 840 S.
Лит. :
Biihnenformen, Buhnenraume, Buhnendekorationen: Beitrage zur
Entwicklung des Spielorts; Herbert A. Frenzel zum 65. Geburtstag
von Freunden und wissenschaftlichen Mitstreitern / Hrsg. von
Badenhausen R. В., 1974. 217 S.
А. В. Драное
ФРИДЕРИХ Вернер Пол (FRIEDERICH Werner Paul)
(2.VI.1905, Тун, Швейцария — 13.XI. 1993, Чепл Хилл,
шт. Северная Каролина) — американский литературовед,
представитель компаративистики США. Учился в
Берне, Сорбонне и Гарварде. Доктор философии (1932).
Преподавал в ун-те шт. Северная Каролина (с 1935).
Проф. в отставке (с 1977). Президент американской
(1959-1962) и международной (1958-1961) ассоциаций
компаративистов. Один из основателей и редактор
журнала «Comparative literature» (Eugene, Oregon, 1949-
1972) и «Yearbook of comparative and world literature»
(Chapel Hill, 1952-1960).
В 30-40-е Ф. занимался историей английской
(«Спиритуализм и сенсуализм в лирике английского
барокко». 1932), американской («Обозрение и развитие
США: Политическая и литературная характеристика»,
1939) и немецкой («Краткая история немецкой
литературы», 1948) литератур. В книге «Слава Данте за границей»
(1950) исследует влияние итальянского поэта на
художественное творчество и научную мысль Западной Европы
и США. Совместно с Ф. Бальдансперже составил
«Библиографию компаративистики» (1950). Взгляды на
развитие мировой литературы изложил в книге
«История сравнительной литературы от Данте Алигьери до
Юджина О'Нила» (1954, в соавторстве). Считал началом
становления всемирной литературы эпоху Возрождения,
рассматривает мировой литературный процесс как
последовательную смену литературных направлений. В
то же время Ф. ограничил круг исследуемых литератур
«западной цивилизацией», не учел национальные
особенности малых литератур, переоценил влияние
западноевропейских литератур на русскую. В книге «Австралия
в западной художественной прозе: 1600-1960» (1967) дает
краткий очерк истории австралийской литературы и
анализ произведений европейских и американских
писателей об Австралии. Сборник «Вызов
компаративистики и другие выступления» (1970) содержит статьи по
сравнительному литературоведению и истории
всемирной литературы.
Соч.:
Spiritualismus und Sensualismus in der englishen Baroklyrik.
Wien; Leipzig, 1932. VIII, 303 S. • Werden und Wachsen der USA
in 300 Jahreh: Polit. u. lit. Charakterkopfe von Virginia Dare bis
Franklin D. Roosevelt. Bern, 1939. 271 S. • An outline-history of
German literature / Friederich W. P. with the collab. of Seidlin O.
a. Shelley P. N. Y., 1948. VI, 326 p. • Bibliography of comparative
literature, (with Baldensperger F.). Chapel Hill, 1950. XXIV, 701
p. • Dante's fame abroad, 1350-1850. Chapel Hill; Roma, 1950.
582 p. • Outline of comparative literature from Dante Alighieri to

ФРИЗЕ 433
Eugene O'Neil / Friedrich W. P. with the collab. of Malone D. H.
Chapel Hill, 1954. VI, 451 p. • Australia in Western imaginative
prose, 1600-1960. Chapel Hill, 1967. XIII, 279 p. • The challenge
of comparative literature, and other addresses. Chapel Hill, 1970.
XXIII, 152 p.
Ред.:
Comparative literature: Proc. of the second congr. of the Intern,
comparative lit. assoc. Chapel Hill, 1959. Vol. 1-2.
О. E. Осовскии
ФРИДМАН Алан Уоррен (FRIEDMAN Alan Warren)
(8.VI. 1939, Нью-Йорк) — американский литературовед.
Учился в Эдинбургском ун-те (1960-1961). Доктор
философии Рочестерского ун-та (1966). Преподает в
Техасском ун-те (с 1964, проф. с 1970).
Изучает англоязычный роман XX в. В книге «Много-
валентность: Этический смысл формы современного
романа» (1978) предложена концепция, во многом
напоминающая идею полифонии М. М. Бахтина. Анализируя
многоплановые романы Дж. Кэри, Ф. М. Форда, И. Во,
Дж. Конрада, Г. Миллера, У. Фолкнера, отмечает
черты многоголосия, столкновение различных точек зрения
на происходящее. В 1990-е исследовал проблемы «смерти
романа» и модернизма.
Соч.:
The turn of the novel. N. Y., 1966. XVIII, 212 p. • Lawrence
Durrell and «The Alexandria Quartet». Norman (O.), 1970. XXV,
221 p. • Multivalence: The moral quality of form in the modern
novel. Baton Rouge; London, 1978. XVIII, 215 p. • Fictional death
and the modernist enterprise. Cambridge; N. Y., 1995. XIII, 339 p.
Ред.:
Forms of modern British fiction. Austin; London, 1975. VIII, 247
p. • Beckett translating/translating Beckett / Ed. by Friedman
A. W., Rossman Ch., Sherzer D. Pennsylvania, 1987. 245 p. •
Critical essays on Lawrence Durrell. Boston, Mass., 1987. VIII,
251 p. • Situating college English: Lessons from an American
university / Ed. by Carton E., Friedman A. W. Westport, 1996. XII,
240 p. • Beckett in black and red: The translations for Nancy
Cunard's Negro (1934). Lexington, 2000. XL, 207 p.
П. В. Балдицын
ФРИДМАН Норман (FRIEDMAN Norman) (p. 10.IV.1925,
Бостон) — американский литературный критик и
литературовед. Учился в Гарвардском ун-те (1948-1952).
преподавал в Коннектикутском ун-те (1952-1963), проф.
ун-та в Нью-Йорке (с 1968).
Ф. — представитель «новой критики», последователь
П. Лаббока в исследовании категории точки зрения.
Идеи Ф. оказали влияние на формирование в 60-е нар-
ратологии. В методологической статье «Точка зрения в
прозе» (1955) пишет о необходимости установления уже
в замысле для каждого повествовательного произведения
особого технического приема выражения его содержания.
Ф. различает семь ступеней авторского «всеведения» в
произведении, замаскированного в разных «точках
зрения». Высшей ступенью считает полную обезличен-
ность автора, полагая, что с уничтожением не только
автора, но и рассказчика вообще достигается
значительная «объективация» повествования. Полярные пункты
его многоступенчатой деперсонализирующей концепции
— «редакторское всезнание» и «показ камерой» (см.
нарративная типология). Однако позднее Ф. пришел к
выводу, что прием «камеры» противоречит сути
повествовательного искусства, представляющего собой
«процесс абстрагирования, выбора, отбрасывания
ненужного и упорядочивания материала» («Поэзия», 1967,
с. 131). На этом основании Ф. исключил «камеру» из
своей классификации в книге «Форма и значение в прозе»
(1975), где в неокритическом ключе анализирует общие
принципы соотношения формы и содержания в
повествовательном искусстве. Ф. — автор работ по литературе
викторианского периода и современной английской
литературе («Логика, риторика и стиль», 1963).
Исследователь творчества Е. Е. Каммингса (1960, 1964, 1996).
Соч.:
Point of view in fiction: The development of a crit. concept //
Publications of the Modern Language Association, Menasha, 1955,
vol. 70, № 5, p. 114-138. • E. E.Cummings: The art of his poetry.
Baltimore, I960. 195 p. • Logic, rhetoric, and style. Boston, 1963.
274 p. • E. E.Cummings: The growth of a writer. Carbondale, 1964.
X, 193 p. • Poetry: An introd. of its form a. art. (with McLaughlin
Ch. A.). N. Y., 1967. 197 p. • Form and meaning in fiction. Athens
(Ga), 1975. XI, 420 p. • (Re)valuing Cummings: Further essays on
the poet, 1962-1993. Gainesville, 1996. XIII, 192 p.
Ред.:
E. E.Commings: A collection of crit. essays. Englewood Cliffs
(N.J.), 1972. VI, 185 p.
E. А. Цурганова
ФРИЗЕ Вильгельм (FRIESE Wilhelm) (p. 27.V. 1924, Хай-
лигенштадт, Айхсфельд) — немецкий литературовед,
переводчик. Изучал германистику, англистику,
скандинавистику в ун-тах Йены, Берлина, Грайфсвальда.
Проф. Тюбингенского ун-та (с 1972). Специалист по
скандинавским литературам. Член Международной
ассоциации исследований по скандинавистике, Научного
рабочего общества Северной Германии и Швейцарского
общества по скандинавским исследованиям. Автор
художественных переводов с исландского и датского
языков. С 1972 редактор журнала «Skandinavistik: Zeit-
schrift fur Sprache, Literatur und Kultur der nordischen Lander»
(Gliickstadt).
В книге «Литературы скандинавских стран в
XX веке» (1971) освещает развитие основных жанров
датской, фарерской, норвежской, шведской (в т. ч.
финляндско-шведской) литератур. Анализу
художественной специфики литературных явлений Ф.
предпосылает обзор национально-исторических особенностей
каждой страны и прежде всего — социально-
экономического содержания конкретной эпохи. В книге
«Барокко в скандинавских литературах» (1968)
анализирует историческую ситуацию, сложившуюся на севере
Европы в XVII в. В 80-е занимался историей
скандинавских литератур Нового времени («Современная
литература в Скадинавии», 1986, «...На краю мира», 1989), в 90-
е исследовал романы исландского писателя Хальдоура
Лакснесса (1995) и сопоставлял его поэтику с
творчеством норвежца Кнута Гамсуна (2002). Переводил стихи
скандинавских поэтов, издал антологию «Скандинавская
лирика XVII века» (2003).
Соч.:
Nordische Barockdichtung: Eine Darstellung und Deutung
skandinavischer Dichtung zwischen Reformation und Aufklarung.
Miinchen, 1968. 320 S. • Nordische Literaturen im 20. Jahrhundert.
Stuttgart, 1971. VII, 331 S. • Neuere skandinavische Literatur.
Bern etc., 1986. Ber. 18. • «... Am Ende der Welt»: Zur
skandinavischen Literatur der fruhen Neuzeit. Leverkusen, 1989.
V, 223 S. • Halldor Laxness, die Romane: eine Einfuhrung. Basel
etc., 1995. X, 164 S. • Knut Hamsun und Halldor Laxness.
Tubingen; Basel, 2002. 103 S.

434 ФРИНГЕЛИ
Ред.:
Ibsen auf der deutschen Buhne: Texte zur Rezeption. Tubingen,
1976. 150 S. • Skandinavische Lyrik im 17. Jahrhundert / Hrsg. u.
ubers. von Friese W. Tubingen; Basel, 2003. 224 S.
E. В. Соколова
ФРИНГЕЛИ Дитер (FRINGELI Dieter) (17.VII.1942,
Базель — 9.IV. 1999, Базель) — швейцарский
литературовед, писатель. Изучал германистику, историю, историю
искусств в ун-тах Базеля и Фрайбурга, преподавал в
различных вузах Швейцарии и США (доцент). Редактор
отдела фельетонов в газете «Basler Nachrichten» (с 1974).
В послесловии к антологии диалектной лирики «Не
болтай попусту!» (1972) высказывает мысль о том, что
диалектная лирика в Швейцарии — не изолированная
область художественного творчества, а часть общего
литературного процесса, оказывающая на него
значительное воздействие. О народном характере лучших
произведений швейцарской литературы пишет в книге
«Сквозь призму печали» (1970). Не признает за
швейцарской литературой национальной самостоятельности и
автономности (предисловие к антологии «Можно
печатать», 1972). В книге «Писатели, которых отстранили»
(1974) обосновывает этот тезис не только тематикой,
стилевыми приемами, но и общностью языка и
исторических судеб Швейцарии и Германии в XX в. Автор
монографии об А. К. Гвердере (1970), Ф. Дюрренматте
(1977), книги «От Шпиттелера до Мушга» (1975).
Выпустил несколько поэтических книг (в т. ч. «Я больше
не считаюсь», 1978, «Перемена бессилия и другие
стихотворения», 1981), сборников эссе («Поэт участвует»,
1991; «Мелочи, такие как любовь», 1994), роман «Ногти:
23 приступа» (1992).
Соч.:
Die Optik der Trauer: A. X. Gwerder, Wesen u. Wirken. Bern,
1970. 176 S. • Dichterim Abseits: Schweizer. Aut. von Glauserbis
Hohl. Zurich; Munchen, 1974. 184 S. • Von Spitteler zu Muschg:
Lit. der dt. Schweiz seit 1900. Basel, 1975. 143 S. • Nachdenken
mit und iiber F. Durrenmatt. Zurich, 1977. 313 S. • Mein
Feuilleton. Breitenbach, 1982. 480 S. • Dichter im Einsatz. Zurich,
1991. 123 S. • Minderheiten wie Liebe. Zurich, 1994. 67 S.
Ред.:
Mach kein Schpriich: Schweizer Mundart Lyrik des 20. Jh. Zurich,
1972. 100 S. • «Gut zum Druck»: Lit. der dt. Schweiz seit 1964.
Zurich; Munchen, 1972. 475 S.
A. M. Науменко
ФРИТЦ Xopct (FRITZ Horst) (p. 5.VI.1939) — немецекий
литературовед. Проф. Майнцского ун-та. Рассматривает
литературу как инструмент общественного сознания,
отражающий социальную реальность и выполняющий
идеологические функции. В книге «Литературный
"югендстиль" и экспрессионизм» (1969) анализирует
творчество Р. Демеля в контексте основных социально-
политических и художественно-литературных событий
эпохи. В книге «Инструментальное сознание как
предмет литературы» (1982) на материале произведений
Жан-Поля, Э. Т. А. Гофмана, Гёте и Т. Манна
прослеживает становление и развитие буржуазного сознания,
характерными чертами которого считает вещизм,
страсть к наживе, антигуманизм. Эти качества
превращают буржуазное сознание в «инструментальное»,
преследующее лишь сиюминутную выгоду, не
сосредотачивающееся на вечных проблемах. Считает, что
«инструментальное» сознание как предмет критического
изображения определило большинство тем и образов
немецкой литературы XIX-XX вв. В 90-е исследует роль
техники монтажа в современном театральном и
киноискусстве (редактор сборника «Монтаж в театре и кино»,
1993).
Соч.:
Literarischer Jugendstil und der Expressionismus: Zur
Kunsttheorie, Dichtung und Wirkung Richard Dehmels. Stuttgart,
1969. VII, 310 S. • Instrumentelle Vernunft als Gegenstand von
Literature Studien zu Jean-Pauls Dr. Katzenberger, E. T. A.
Hoffmanns Klein Zaches, Goethes Novelle und Thomas Manns
Zauberberg. Munchen, 1982. 236 S.
Ред.:
Montage in Theater und Film. Tubingen etc., 1993. IX, 342 S.
А. В. Драное
ФРОЙНД Винфрид (FREUND Winfried) (p. 15.1.1938,
Дортмунд) — немецкий литературовед. Проф. Паде-
борнского ун-та (с 1977). Специалист по немецкой
литературе Нового времени и методике преподавания
литературы. В центре научных интересов — проблемы
литературы немецкого барокко (книга о немецкой
стихотворной барочной сатире, 1972), жанра комедии,
детективной литературы (1975), литературы «ужасов». В
книге «Буржуазные комедии Карла Штернхайма» (1976)
полемизирует с традиционными взглядами немецких
литературоведов на комедию как на «низший» по
сравнению с трагедией вид драматического искусства.
Считает неверным представление, согласно которому
трагедия олицетворяет «абсолютные», высшие
ценности, а комедия — относительные, «земные».
В 80-е и 90-е обращается к истории и теории разных
жанров в немецкоязычной литературе. Исследует
феномен современной детской и юношеской литературы
в странах немецкого языка («Современная детская
книга», 1982), изучает историю жанра пародии в прозе
(«Немецкая прозаическая пародия двух последних веков»,
1989), анализирует жанр новеллы, выявляя
специфические особенности, характерные для немецкоязычной
литературы («Новелла: литературное исследование»,
1998), обращается к истории фантастического в
немецкой литературе («Немецкая фантастика: Фантастическое
в немецкой литературе от Гете до наших дней», 1999),
пытается осознать особенности современного немецкого
романа (редактор сборника «Немецкий роман в наши
дни», 2001).
Соч.:
Die deutsche Verssatire im Zeitalter des Barocks. Diisseldorf,
1972. 190 S. • Die deutsche Kriminalnovelle von Schiller bis
Hauptmann: Einzelanalysen unter sozialgeschichtlichen und
didaktischen Aspekten. Padebom, 1975. 115 S. • Die
Burgerkomodien Carl Sternheims. Munchen, 1976. 144 S. • Die
deutsche Ballade: Theorie, Analysen, Didaktik. Paderborn, 1978.
228 S. • Das zeitgenossische Kinder- und Jugendduch. Padebom,
1982. 181 S. • Deutsche Prosa-Parodien aus zwei Jahrhunderten.
(mit Freund-Spork W.). Stuttgart, 1988. 303 S. • Novelle.
Literaturstudium. Ditzigen, 1998. • Deutsche Phantastik: Die
phantastische deutschsprachige Literatur von Geothe bis zur
Gegenwart. Munchen, 1999.
Ред.:
Deutsche Novellen. Munchen, 1993. 344 S. • Wolfgang Borchert.
Draussen vor der Tur / Hrsg. von Freund W., Freund-Spork W.
Stuttgart, 1996. 107 S. • Der deutsche Roman der Gegenwart.
Munchen, 2001.
А. В. Драное

ФУБИНИ 435
ФРЭНК Джозкф (FRANK Joseph) (p. 6.X. 1919, Нью-Йорк)
— американский литературовед. Окончил Нью-йоркский
ун-т (1938), доктор философии Чикагского ун-та (1960).
Преподавал в ун-те шт. Миннесота (Миннеаполис, 1958-
1961), проф. Ратджерского ун-та (1961-1966). Проф.
Принстонского ун-та (с 1966). Член американской
академии искусств и наук (1969).
Ф. — теоретик литературы, русист, специалист по
творчеству Ф. М. Достоевского. Известность получила
его работа «Пространственная форма в современной
литературе» (1945), вошедшая в переработанном виде в
книгу «Расширяющаяся воронка: Кризис и мастерство в
современной литературе» (1963). Основой выдвинутой
Ф. концепции пространственной формы послужили
идеи В. Воррингера, разработанные им в диссертации
«Абстрагирование и вчувствование» (1908), Г. Э. Лес-
синга — в «Лаокооне» (1766), М. М. Бахтина — в книге о
поэтике Достоевского (1929). Ф. исследовал тип
эстетического видения в литературе и искусстве XX в., при
котором смысловое единство изображенных в
произведении событий раскрывается не во временной
последовательности — диахронично, а в пространственной —
синхронично, что ломало «натуралистический метод»
повествования и чему способствовала практика
литературного авангарда первых десятилетий XX в.
В течение полувека изучая творчество Достоевского,
освоив ради этого русский язык и обширную литературу
о писателе, выходившую в нашей стране, Ф. не мог не
основываться в своей разработке концепции
пространственной формы на положении Бахтина, утверждавшего,
что «основной категорией художественного видения
Достоевского было не становление, а сосуществование и
взаимодействие», «что он мыслил свой мир
преимущественно в пространстве, а не во времени», что
«разобраться в мире значило для него помыслить все
содержание как одновременное и угадать их взаимоотношения
в разрезе одного момента» («Проблемы поэтики
Достоевского», 1963, с. 38).
Ф. издал задуманную им еще в 50-е годы пентало-
гию о творчестве Достоевского: «Достоевский: Семена
бунта, 1821-1849» (1976), «Достоевский: Годы
испытаний, 1850-1859» (1983), «Достоевский: Признаки
освобождения, 1860-1865» (1986), «Достоевский: Удивительные
годы, 1865-1871» (1995), «Достоевский: Мантия пророка,
1871-1881» (2002). Учитывая точку зрения Бахтина, Ф.
полагает, однако, что диалогический характер
повествования Достоевского определяется не стремлением
писателя позволить высказаться различным «голосам», но
диалогической природой его собственной личности,
находившейся постоянно во внутренних противоречиях.
Российской проблематике посвящена и книга Ф. «Сквозь
русскую призму: Очерки о литературе и культуре»
(1990).
Популярность, продуктивная незавершенность
концепции пространственной формы, а также
неоднозначная реакция на нее со стороны критиков самой разной
ориентации вызывала неоднократную ответную
реакцию со стороны Ф. — «Пространственная форма: Ответ
критикам» (1977), «Пространственная форма: Несколько
дальнейших размышлений» (1978), «Идея
пространственной формы» (1991).
Соч.:
Пространственная форма в современной литературе /
Перев. В. Л. Махлина // Зарубежная эстетика и теория
литературы XIX-XX вв. М., 1987. С. 194-213. • The widening
gyre: Crisis a. mastery in mod. lit. New Brunswick, 1963. XV, 278
p. • Dostoevsky: The seeds of revolt, 1821-1849. Princeton (N. J.),
1976. XVI, 401 p. • Spatial form: An answer to critics // Crit.
inquiry. Chicago, 1977. №4. P. 231-252. • Spatial form: Some
further reflections // Crit. inquiry. Chicago, 1978. № 5. P. 275-290.
• Dostoevsky: The years of ordeal, 1850-1859. Princeton (N. J.),
1983. XV, 320 p. • Dostoevsky: The stir of liberation, 1860-1865.
Princeton (N. J.), 1986. XV, 295 p. • Through the Russian prism:
Essays on literature and culture. Princeton (N. J.), 1990. XII, 237
p. • The idea of spatial form. New Brunswick, 1991. XVI, 196 p. •
Dostoevsky: The miraculous years, 1865-1871 Princeton (N. J.),
1995. XV, 523 p. • Dostoevsky: The mantle of the prophet, 1871-
1881. Princeton (N. J.), 2002. XV, 784 p.
Ред.:
Blackmur R. P. A primer of ignorance. N. Y., 1967. XII, 273 p.
E. А. Цурганова
ФУБИНИ Марио (FUBINI Mario) (18.III. 1900, Турин —
23.VI. 1977, Турин) — итальянский литературовед.
Окончил Туринский ун-т (1921), ученик Ф. Нери.
Продолжил образование в Институте высших исследований
(Флоренция). До Второй мировой войны преподавал
итальянскую литературу на педагогическом факультете
флорентийского ун-та. После войны преподавал в
высших учебных заведениях Палермо, Милана, Триеста,
заведующий кафедрой истории критики в Высшей
педагогической школе Пизы (с 1965). Сотрудничал с
многими периодическими изданиями: «Rivoluzione
liberate», «II Baretti», «Belfagor», «II Ponte». Занимал
должность соредактора журнала «Giomale storico della lette-
ratura italiana» (Torino). Являлся президентом Комитета
по изданию литературного наследства У. Фосколо.
отвечал за выпуск серии «Итальянские классики» в
издательстве UTET. Член академий делла Круска, деи
Линчей, Туринской академии наук.
Сформировался как ученый в атмосфере Туринской
культурно-исторической школы, в исследованиях
стремился сочетать историзм, эстетический подход к
произведениям искусства в духе Б. Кроче (определение
ведущего лирического чувства) и внимательное
филологическое изучение текста. В наиболее зрелой форме его
теоретические и методологические идеи нашли
отражение в работе «Критика и поэзия» (1966). По мнению Ф.,
теоретико-литературные размышления должны
строиться на основе практической литературоведческой
деятельности. Ф. смягчает классическую аксиому Кроче
о том, что задачей критика является отделение
прекрасного от не прекрасного, поэзии от непоэзии. При
рассмотрении литературного произведения необходим
гибкий подход, позволяющий привлечь разнообразные
инструменты для проникновения в глубину творческого
процесса. Переосмысляя представление Кроче о
поэтическом языке и сдвигая его в сторону лингвистических
исследований и критики стиля, считает необходимым
техническое изучение языка и языковых традиций в
русле исторического языкознания. Признает также
инструментальную ценность изучения источников,
вариантов и даже жанровых классификаций. Утверждает
неабсолютность критического суждения, его
историческую относительность. Но при этом работы, в которых
рассматриваются различные аспекты конкретного
произведения, принадлежащие различным научным
направлениям или дисциплинам, должны складываться
в единое целое, поскольку частные исследования, выве-

436 ФУКО
ленные из общей перспективы, теряют смысл. Их
конечной целью является изучение индивидуального
авторского языка, его внутренней формы и его
«поэтичности».
Основная тема Ф. — связь между литературным
творчеством и мировоззрением, теоретической мыслью
писателя; его интерес вызывали те формы словесного
искусства, которые Кроче назвал «литературным
выражением», противопоставив его выражению
поэтическому. В работах об У. Фосколо (1928, 1947, 1954, 1963)
оригинальным элементом является установление
взаимосвязи между его поэтическими и критическими
произведениями. Для Ф. критические работы Фосколо
— та же поэзия, но в менее возвышенных тонах,
поэтому эстетика Фосколо составляет органическую часть его
наследия. В этом же духе Ф. исследовал творчество
Дж. Леопард и и В. Альфьери (1937, 1951). Отказался от
восходящего к Дж. Джентиле прямолинейного
отождествления поэзии и философии в творчестве Леопарди.
Утверждал, что речь идет не о переходе от Леопарди-
философа к Леопард и-по эту, но от ограниченной поэзии
к поэзии, в которой сливаются все аспекты жизни
личности. Проследил различные степени сочетания
спекулятивных и лирических элементов, сопоставляя
«Малые произведения» и «Идиллии».
Ф. изучал соотношение между гражданскими
побуждениями и поэтическим вдохновением и в
противоположность многим исследователям, включая Кроче,
выводил анархический индивидуализм Альфьери за
границы как проторомантического контекста, так и
декадентского титанизма. В «культе страсти» и
«этическом действии» выделяет элементы взвешенного
морального рассуждения, полностью свободного от
титанизма или поверхностной экзальтации. В
исследовании о Дж. Вико (1946) структурно-лингвистический
анализ становится средством для характеристики
мировоззрения и поэтики Вико.
Одну из книг посвятил исследованию итальянского
стихосложения (1962), трактуя его элементы не как
формы общего характера или частные привычки
конкретных авторов, но как внутренне обусловленные
способы реализации поэтического слова. Особенного
внимания заслуживают главы, посвященные терцинам
Данте и особенностям стихосложения Петрарки.
Соч.:
Ugo Foscolo: Saggio critico. Torino, 1928. 430 p.; Ugo Foscolo:
Saggi, studi, note. 3. ed. riveduta Firenze, 1962. XVI, 331 p. •
Vittorio Alfieri: II pensiero, la tragedia. Firenze: Sansoni, 1937.
XII, 372 p.; Idem. 2. ed. riv. e corretta Firenze, 1953. X, 420 p. •
Dal Muratori al Baretti: Studi sulla critica e la cultura del
Settecento. Bari, 1946. 2 v.; Idem. 4 ed. riv. e ampl. Roma-Bari,
1975. • Stile e umanita di Giambattista Vico. Bari, 1946 VII, 231
p.; Idem. 2. ed. con un appendice di nuovi saggi Milano; Napoli,
1965. IX, 265 p. • Lettura dell' «Ortis». Milano, 1947. 109 p. •
Studi sulla letteratura del Rinascimento. Firenze, 1947. VI, 321 p.;
Idem. 2. ed., riveduta e accresciuta Firenze, 1971 IX, 316 p. •
Ritratto dell'Alfieri e altri studi alfierani. Firenze, 1951. XII, 185 p.
• Lettura della poesia foscoliana. Milano, 1954. 169 p. • Critica e
poesia: Saggi e discorsi di teoria letteraria. Bari, 1956. VII, 524 p.;
Idem. 2. ed. riv. e accresciuta di nuovi studi. Bari, 1966. 504 p. •
Metrica e poesia: Lezioni sulle forme metriche italiane. 1. Dal
Duecento al Petrarca. Milano, 1962. 349 p. • Ortis e Didimo:
Ricerche e interpretazioni foscoliane. Milano, 1963. 278 p. •
Interpretazione del Parini. Milano, 1966. 351 p.
Ред.:
Foscolo U. Prose varie d'arte. Firenze, 1951.
E. В. Лозинская
ФУКО Мишель (FOUCAULT Michel [Paul]) (15.X. 1926,
Пуатье — 25.VII. 1984, Париж) — французский философ,
эпистемолог и историк. Изучал философию,
психологию и психопатологию в Париже. В Эколь Нормаль
Сюперьер учился у Ж. Ипполита, М. Мерло-Понти и
Л. Альтюссера (1946-1951). Под влиянием Альтюссера
вступил во французскую коммунистическую партию
(1948). Начал преподавать в Институте психологии
(1951) и одновременно завершил изучение
психопатологии (диплом 1952). В этот период активно изучал
Ницше, Хайдеггера, увлекался работами о литературе
Ж. Батая, М. Бланшо* Р. Русселя. Некоторое время
работал психологом в клинике, затем преподавал в
унтах Уппсалы, Клермон-Феррана и Парижа.
Диссертацию по философии писал под руководством Ж. Кан-
гильема, опубликовал ее под заголовком «История
безумия в классическую эпоху» (1961). В течение 10 лет
жил за границей (с 1955) — в Швеции, Польше,
Германии, Тунисе. Проф. Венсеннского ун-та (1968), проф.
истории ментальных систем в Коллеж де Франс (с
1970). Регулярно сотрудничал с журналами «Tel Quel» и
«Critique», входил в состав редакции последнего издания.
Идеи Ф. с 1970-х оказывали огромное влияние на
литературную теорию; с его именем связывают ее поворот
от структурализма к постструктурализму. Главная
особенность позиции Ф. в рамках постструктурализма
заключается в его резко отрицательном отношении к
«текстуальному изоляционизму», ведущему, по его
мнению, к теоретическому уничтожению всех внетек-
стуальных факторов, и в своеобразно понимаемом
историзме. Ф. трактует человеческое сознание (субъект)
как исторический продукт, считая, что «человек — это
недавнее изобретение» («Слова и вещи: Археология
гуманитарных наук», 1966), которое может легко исчезнуть,
если исчезнут породившие его установки. Превращение
биологического «человеческого существа» в «субъекта»
(т. е. в человека в историко-культурном смысле слова)
совершается благодаря различным видам объективации:
например, объективации «говорящего субъекта» в
филологии и лингвистике; объективации субъекта в т. н.
«разделяющих практиках» (разделение общества на
безумных и нормальных, больных и здоровых,
преступников и «добропорядочных» и т. п. осуществляет их
взаимную объективацию, превращает их в субъектов
друг для друга); самообъективации человека в сфере
сексуальности, и др.
Разнообразные формы объективации объединены
тем, что все они являются прежде всего дискурсивными
практиками: человек формирует себя в языковой
деятельности, которая, однако, всегда подчинена некоторой
системе внеязыковых правил: «В каждом обществе
порождение дискурса одновременно контролируется,
подвергается отбору, организуется и ограничивается
определенным набором процедур» («Порядок дискурса»,
1971). Эти правила обусловлены специфической для
каждой конкретной исторической эпохи эпистемой,
образующей более или менее единую систему знаний и
реализующуюся в речевой практике современников как
строго определенный языковой код — свод предписаний
и запретов. Эта языковая норма якобы бессознательно

ФУКО 437
предопределяет поведение, а, следовательно, и
мышление отдельных индивидуумов, которым не дано
критически осознать ту систему эпистемологических
предписаний, в рамках которых они существуют как субъекты.
Поэтому можно говорить о существовании особого
«культурного бессознательного», суть которого меняется
от эпохе к эпохе по мере смены господствующих эпи-
стем.
Историю человеческой культуры отличает, по
мнению Ф., скачкообразный, кумулятивный характер:
количественное нарастание новых
научно-мировоззренческих представлений и понятий приводит к столь
радикальной трансформации всей системы взглядов, что
порождает стену непонимания и отчуждения между
людьми разных конкретно-исторических эпох, образуя
«эпистемологический разрыв» в едином потоке
исторического времени. Ф. считает, что «традиционные
средства конструирования всеобъемлющего взгляда на
историю и воссоздания прошлого как спокойного и
непрерывного развития должны быть подвергнуты
систематическому демонтажу... История становится
к* эффективной" лишь в той степени, в какой она
внедряет идею разрыва в само наше существование...»
(«Ницше, генеалогия, история», 1971). Смена эпистем
(Ф. выделяет в истории три основные эпистемы —
Возрождение, классический рационализм и
современность) делает предыдущую эпоху недоступной для
новой эпохи, превращает ее в «архив». Если и можно
успешно исследовать архив другой эпохи, то только
потому, что он предстает перед людьми иного времени
как «другой», как носитель «отличия». Этим актом
изучения «другого», по мнению Ф., мы косвенно
признаем нашу дистанцию и отличие и имплицитно отвергаем
идею непрерывного «телеологического» прогресса или
просто преемственность монологической линии
развития. Иными словами, каждая историческая эпоха
обладает ей присущим «архивом», утверждающим свою
оригинальность и неповторимость и аннулирующим
свое происхождение и дальнейшую судьбу: ему на смену
придет другой «архив», который так же забудет о своем
предшественнике.
Вместе с тем существуют трансгрессивные фигуры,
которые способны нарушить замкнутость описанных им
эпистемологических систем: это художники и
мыслители маргинального типа (подобные де Саду, Гельдерли-
ну, Ницше, Арто), которые, будучи аутсайдерами по
отношению к современной им эпистеме, осуществляют
ее деконструкцию, указывая на слабые места, изъяны
общепринятой аргументации. Именно такие творцы-
аутсайдеры, воплощающие в себе столь близкую Ф.
идею «инаковости», являются «идеальными
интеллектуалами». В художественной литературе Ф. видел
наиболее яркое и последовательное проявление этой
«инаковости», которой по определению лишены тексты
философского и юридического характера.
В книге «Воля к знанию» — части тогда замысливае-
мой им обширной шеститомной «Истории
сексуальности» (1976) Ф. выявляет иррациональный импульс
истории — стремление к власти, устанавливаемой
посредством господствующих авторитарных дискурсов
(«власть-к-знанию»). Ф. выступает против тирании
«тотализирующих дискурсов», легитимирующих власть
(одним из таких видов дискурса он считал марксизм),
борьбу с которыми и должен был начать его анализ
«генеалогии знания», позволяющий, по мнению ученого,
выявить фрагментарный, подчиненный
господствующему дискурсу, локальный и специфичный характер
любого «знания». Рождение «дисциплинарной власти»
было прослежено Ф. в труде «Надзор и наказание»
(1975), где он ввел в научный обиход одну из самых
популярных своих концепций — теорию паноптизма
(«всеподнадзорности»).
Положение о необходимости критики «логики власти
и господства» во всех ее проявлениях — едва ли не самое
существенное во всех теоретических построениях Ф. —
оказало огромное влияние на современное гуманитарное
сознание.
Соч.:
Слова и вещи: Археология гуманитарных наук. М., 1977:
СПб., 1994. • Герменевтика субъекта (выдержки из лекций
в Коллеж де Франс 1981-1982) // Социо-Логос. М., 1991.
Вып. I. с. 284-311. • Ницше, Фрейд, Маркс // Кентавр. М.,
1994. № 2. С. 48-56. • Жизнь: опыт и наука // Вопросы
методологии. М., 1994. № 3-4. • О трансгрессии. Танато-
графия Эроса. СПб., 1994. • Воля к истине: по ту сторону
знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. М..
1996. 447 с. • Археология знания. Киев, 1996. 207 с. •
История безумия в классическую эпоху. СПб., 1998. •
История сексуальности III: Забота о себе. Киев; М., 1998.
282 с. • Рождение клиники. М., 1998. 310 с. • Что такое
Просвещение? // Вестник МГУ. М., 1999. № 2. С. 132-149.
• Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М., 1999.
479 с. • Интеллектуалы и власть Ч. 1: Статьи и интервью,
1970-1984. М., 2002. 381 с. • Maladie mentale et personnalite.
P., 1954. • Folie et deraison: Histoire de la folie a Page classique.
P., 1961. 673 p. • Maladie mentale et psychologic P., 1962. 108 p.
• Naissance de la clinique: line archeologie du regard medical. P.,
1963. 214 p. • Madness and civilisation: A history of insanity in the
age of Reason. N. Y., 1965. 299 p. • Les mots et les choses. Une
archeologie des sciences humaines. P., 1966. 400 p. •
L'archeologie du savoir. P., 1969. 279 p. • Qirest-ce qu'un auteur?
P., 1969. 32 p. • L/ordredu discours. P., 1971. 82 p. • Nietzsche, la
genealogie, Thistoire // Hommage a Jean Hyppolite. P., 1971.
P. 145-172. • Surveiller et punir: Naissance de la prison. P., 1975.
318 p. • Histoire de la sexualite: La volonte de savoir. P., 1976.
T. I. 211 p. • Histoire de la sexualite: l/Usage des plaisirs. P.,
1984. T. II. 290 p. • Histoire de la sexualite: Le souci de soi. P.,
1984. T. III. 290 p. • La vie: Г experience et la science // Revue de
metaphisique et de morale. P., 1985. № 2. • A critical reader / Ed.
by Hoy D. Oxford, 1986. • Resume des cours. 1970-1982. P., 1989.
• Qu'est-ce que les Lumieres? // Magazine litteraire. P., 1993. №
309. P. 63-73. • Dits et ecrits. 1954-1988. P., 1994. Vol. I-IV.
Лит. :
Ильин И. П. М. Фуко — историк безумия, сексуальности и
власти // Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструкти-
визм. Постмодернизм. М., 1996. С. 51-94. • Жизнь и
власть в работах М.Фуко Реф. сб. М., 1997. 134с. •
Михель Д. В. М. Фуко в стратегиях субъективации: От
«Истории безумия» до «Заботы о себе»: Материалы лекц.
курсов 1996-1998 гг. Саратов, 1999. 136 [2] с. • Dreyfus H.,
Rabinow P. M. Foucault, un parcours philosophique. P., 1984. •
Bemauer J. W. Michel Foucault's force of flight. N. Y., 1990. •
During S. Foucault and literature. Toward a genealogy of writing.
L.;N.Y., 1992. • Geisenhanslilke A. Foucault und die Literatur:
Eine diskurskritische Untersuchung. Opladen, 1997. 228 p. • Payne
M. Reading knowledge: An introduction to Barthes, Foucault, and
Althusser. Maiden (MA), 1997. IX, 121 p. • Critical essays on
M. Foucault / Ed. by Racevskis K. N. Y., 1999. XI, 293 p. •
Brown A. L. On Foucault: A critical introduction. Belmont (CA),
2000. 90 p. • Bernas S. Archeologie et evolution de la notion

438 ФЬЮДЖИТИВИСТЫ
d'auteur. P., 2001. 392 p. • Foucault and Heidegger: Critical
encounters / Ed. Milchman A. and Rosenberg A. Minneapolis,
2003.
И. П. Ильин, Н. Т. Пахсарьян
ФЬЮДЖИТИВИСТЫ (англ. FUGITIVES). Группа
литераторов и критиков, объединившихся в 1920-е вокруг
журнала «Беглец» («The Fugitive», 1922-1925) Их
деятельность — первая фаза того методологически
оформившегося направления англо-американской литературно-
критической мысли, которое в дальнейшем получило
название «новая критика».
В 20-е Ф. стали собираться в Вандербилдском
университете в г. Нэшвилл (шт. Теннеси). Они оказали
существенное влияние на пересмотр общей
литературной теории в США и преподавание литературы в
университетах и колледжах. Исследователь творчества Ф.
Джон Брэдбери писал: «Они были настолько
оперативны в формировании и продвижении теории и техники
"новой критики", что сделали ее методологию самой
продуктивной в интенсивно развивающейся в
литературной критике XX столетия» {Bradbury:1958, с. 3).
Руководителями и наиболее активными членами этой
группы были Джон Кроу Рэнсом, Лллен Тейт, Роберт
Пенн Уоррен, Доналд Дэвидсон и позднее
присоединившийся к ним Клинт Брукс. Среди других
многочисленных имен наиболее заметны Эндрью Лайтл —
романист, автор коротких рассказов, преподаватель
истории письма, Мерилл Мур — психиатр из Бостона и
автор сонетов, Уильям Эллиотт — педагог, Стэнли
Джонсон — романист и администратор Вандербилдского
университета. Тот факт, что в Вандербилдском
университете, никогда не славившимся прежде творческими
достижениями, собралось столько одаренных людей,
весьма знаменателен для литературы американского Юга
(и США в целом). Благодаря их деятельности
американская южная литература вступила в период подъема
после длительного застоя, вызванного поражением Юга
в Гражданской войне 1861-1865.
На формирование группы «Фьюджитив» оказала
влияние общая активность художников, прежде всего
поэтов США, во втором десятилетии XX в. С 1912 по
1916 г. были опубликованы первые имажистские
антологии и первые сборники стихов таких крупных поэтов,
как Фрост, Линдсей, Эдгар Ли Мастере, Флетчер,
Конрад Айкен, Робинсон Джефферс, Арчибальд Мак-
лиш, Карл Сэндберг. Появились многочисленные
поэтические журналы. Беспрецедентная волна интереса
к поэзии получила новый толчок благодаря
деятельности Эми Лоуэлл в Бостоне, в Гринвич Виллэдж в Чикаго
и быстро распространилась до Сан-Франциско. К 1920
только один Юг не принимал участия в этой
поэтической «эпидемии». И только маленький провинциальный
Нэшвилл живо откликнулся на общие поэтические
призывы.
Дело в том, что в области экономики Нэшвилл
первым потянулся за Севером. Он быстро превращался из
патриархального городка в коммерческий центр по
производству зерна, табака, текстиля, спиртных
напитков. Старые частные дома стали вытесняться
небоскребами, старый тип хозяйства заменялся новым,
строившимся по образцу индустриального Севера и Запада.
Патриотично и регионально настроенная
интеллигенция, группировавшаяся вокруг Вандербилдского
университета, почувствовала необходимым отреагировать на
рушившиеся устои старого Юга. Университетские поэты
и критики во что бы то ни стало хотели сохранить
идеализированную патриархальную традицию южан.
Они принялись за создание в своем воображении
романтического идеала, базировавшегося на легенде об
идиллическом Юге, законным выражением которого стала
концепция «традиционального общества», с которой
выступил А. Тейт.
Южные писатели ощутили острую, вызванную
двойной причиной потребность в поэтическом
творчестве. Они объединились в Вандербилдском университете,
чтобы создать свой печатный орган и выразить в нем
свою программу. Идея создания журнала принадлежала
Дж. К. Рэнсому. Название журнала «Беглец» во многом
определило его эскепистский характер. Ф. стремились
бежать и от современной им буржуазной цивилизации,
проявившейся в насильственной индустриализации Юга,
и от старого Юга, дискредитированного Гражданской
войной, и от изысканно-утонченной культуры браминов,
ставших ревнителями викторианских вкусов.
Практическая деятельность Ф. была близка
эстетическим концепциям Т. Э. Хъюма, Т. С. Элиота, А. Ри-
чардса. Но южные критики не могли увязать
объединяющие всех их общие литературные устремления с
индивидуальностью каждого из них. На протяжении
всех пяти лет своего существования журнал
«Фьюджитив» впадал в крайности. Первые номера журнала,
публиковавшие стихи Ф. под псевдонимами,
воспринимались читателями как написанные одним автором.
Сказывалось сильное влияние на них творчества Рэн-
сома. Последующие выпуски казались
отредактированными Т. С. Элиотом, потому что другой видный фьюд-
житивист, А. Тейт, выбрал Элиота образцом для
подражания в стиле. К 1924 почти каждый из Ф. выработал
свою поэтическую теорию, соединить которые журнал
на своих страницах не сумел. К началу 1926 он
прекратил свое существование. Кончился фьюджитивистский
период этой большой группы южных критиков. Тейт
уехал в Нью-Йорк, Уоррен — в Калифорнию, Рэнсом —
в Оксфорд, и только Доналд Дэвидсон остался работать
в Вандербилдском университете.
Американские критики, начавшие свои выступления
в журнале «Фьюджитив», несмотря на то, что их
региональная деятельность продолжалась всего пять лет и
практически в тот период не была зафиксирована в
печати, остались в литературной истории США как
единая группа. Несмотря на длительное отсутствие у
них в дальнейшем печатного периодического органа,
несмотря на то, что они разбрелись по всей стране, Ф.
еще не раз выступали совместно. Четверо из них —
Рэнсом, Тейт, Уоррен, Дэвидсон — приняли участие в
аграрном движении в конце 20-х — начале 30-х;
одиннадцать создали книгу «Фьюджитивисты: Антология
стихов» (Fugitives: I928); двенадцать поэтов и критиков
стали участниками сборника «Я займу свою позицию»
(1930) (I'll take my stand:/930); в 1936 к ним примкнул
Клинт Брукс во втором аграрном выпуске «Кто владеет
Америкой?» (Who owns America?: 1936). Наконец, в 1956,
когда прошло более трех десятилетий со дня первой
поэтической дискуссии Ф. в Нешвилле, около двадцати
человек вновь собрались в Вандербилдском университете
(Trilling: 1956). Ф. были приглашены Американской
научной ассоциацией для проведения трехдневной

ХАББЁЛ 439
конференции (Bryant: 1991). Они оставили документы и
мемуары о своей деятельности в 20-е годы. В 1959 их
книга вышла под названием «Встреча фьюджитивистов.
Беседы в Вандербилде» (Fugitives reunion: 1959).
Е. А. Цурганова
ФЮГЕН Ханс Норберт (FUGEN Hans Norbert)
(p. 6.VI. 1925, Майнц) — немецкий литературовед. Проф.
Гейдельбергского ун-та (с 1972). Исследует
методологию современной литературной социологии как науки,
освещает историю немецкоязычной социологии
литературы. Известность приобрела диссертация Ф. «Главные
направления и метод социологии литературы. Опыт
литературно-социологической теории» (1962), где
сформулированы теоретические принципы современной
литературной социологии в Германии. Автор
монографии «Поэзия в буржуазном обществе» (1972), книги по
теории сравнительного литературоведения (1973).
Сборник «Общество и литература» (1994) включает
работы Ф. разных лет.
Соч.:
Die Hauptrichtungen der Literatursoziologie und Untersuchungen
zu ihrer Methode. Mainz, 1962. 215 S. • Die Hauptrichtungen der
Literatursoziologie und ihre Methode: Ein Beitr. zur literatursoziol.
Theorie. Bonn, 1964. VII, 215 S. • Dichtung in der burgerlichen
Gesellschaft. Bonn, 1972. 96 S. • Vergleichende Literatur-
wissenschaft. Dusseldorf, 1973. 272 S. • Max Weber: Mit
Selbstzeugnissen u. Bilddokumenten dargest. von Hans Norbert
Fugen / Hrsg. von Kusenberg В., Schroter K. Reinbek, 1985. 146
S. • Gesellschaft und Literatur: Aufsatze zur Literatursoziologie.
Hamburg, 1994. 174S.
Ред.:
Wege der Literatursoziologie. Neuwied am Rhein; В., 1968. 479 S.
A. M. Науменко
ФЮЛЛЕБОРН УЛЬРИХ (FIILLEBORN Ulrich) (p. 21.IV.
1920, Риченвальде) — немецкий литературовед.
Преподавал в Гамбургском ун-те (1964), проф. немецкой
литературы Эрланген-Нюрнбергского ун-та,
руководитель Института немецкого языка и литературоведения
(с 1965). Приглашенный проф. в США (Вермонт, 1967;
Калифорния, 1974) и Австралии (1970).
Сторонник историко-генетического метода.
Признает значение внелитературных факторов, но видит в них
лишь импульс к зарождению художественного образа,
развитие которого считает происходящим по
имманентным законам искусства. Эта концепция отразилась в
книге «Проблема структуры в лирике позднего Рильке»
(1960). В книге «Драматическое действие в
произведениях Ф. Грильпарцера» (1966) рассматривает творчество
этого автора как начало первой фазы реализма в
немецкоязычной литературе XIX в. В книге «Немецкие
стихотворения в прозе» (1970) утверждает, что в европейской
литературе XIX-XX вв. развивались две синтезирующие
тенденции — эпизация драмы и лиризация эпоса, что
повлекло за собой значительные структурные изменения
в поэтике современной литературы. Исследует
проявление в литературе категории собственности (1995),
выдвигает альтернативу «посессивного — непосессивного
мышления» (мышления в категориях собственности или
вне этих категорий) и анализирует ее воплощение в
немецкой литературе (2000).
Соч.:
Das Strukturproblen der spaten Lyrik Rilkes. Heidelberg, 1960.
344 S. • Das dramatische Geschehen im Werk F. Grillparzers: Ein
Beitr. zur Epochenbestimmung der dt. Dichtung im XIX Jh.
Munchen, 1966. 341 S. • Das deutsche Prosagedicht: Zu Theorie
und Geschichte einer Gattung. Munchen, 1970. 59 S. • Besitzen als
besaBe man nicht: Besitzdenken und seine Alternativen in der
Literatur. Frankfurt a. M., 1995. 336 S. • Besitz und Sprache: Offene
Strukturen und nicht possessives Denken in der deutschen
Literatur. Munchen, 2000. 439 S.
Ред.:
Deutsche Prosagedichte: Eine Textsammlung. Munchen, 1976. 336
S. • Studien zur deutschen Literatur / Hrsg. von Fiilleborn U..
Krogell J. Heidelberg, 1979. 336 S. • Forschungsgeschichte.
Frankfurt a. M., 1982. 406 S. • Das neuzeitliche Ich in der Literatur
des 18. und 20. Jahrhunderts: zur Dialektik der Moderne; ein
Internationales Symposion / Hrsg. von Fiilleborn U., Engel M.
Munchen, 1988. 348 S.
Пит.:
Zur Geschichtlichkeit der Moderne: Der Begriff der literar.
Moderne in Theorie u. Deutung; U. Fiilleborn zum 60. Geburtstag /
Hrsg. von Elm Т., Hemmerich G. Munchen, 1982. 328 S.
A. M. Науменко, E. В. Соколова
ХАББЕЛ ДЖЕй Бродус (HUBBELL Jay Broadus) (8.V.1885,
Смит Каунти, шт. Виргиния — 13.11.1979, Дарэм, шт.
Северная Каролина) — американский литературовед,
учился в Ричмондском, Гарвардском,
Северо-Каролинском и Колумбийском ун-тах. Преподаватель
Южного методистского ун-та (Даллас, шт. Техас, 1915-1927),
проф. Дьюкского ун-та (Дарем, шт. Северная Каролина,
1927-1954, с 1954 проф. в отставке). Редактор журнала
«Southwest review» (Dallas, Тех., 1924-1927). Председатель
редакционного совета журнала «American literature»
(Durham, 1928-1954).
Обращение к литературе американского Юга X.
связывал с влиянием трудов своего учителя в
Колумбийском ун-те У. П. Трента, а также В. Л. Паррингтона. В
диссертации «Виргинская жизнь в литературе» (1920,
опубл. 1922) утверждает, что Север игнорировал
обильное культурное наследие Юга. Богатством фактического
материала отличается книга «Юг в американской
литературе, 1607-1900 гг.» (1954). Основное внимание
уделено колониальному периоду и Старому Югу (до
Гражданской войны 1861-1865), к исследованию привлекаются
политические и исторические произведения, сочинения
северных писателей, связанные с Югом. X. создал
академическую школу изучения южной
литературы (Д. Брэдбери, Р. Симонини, Д. Стюарт, Л. Госсет,
Д. Кор, Р. Джекобе и др.). В 40-50-е руководимый X.
журнал «American literature» находился в оппозиции к
влиятельной школе «новой критики», порицал молодых
литераторов, утративших интерес к историческому
анализу литературных явлений. Изменения
читательского вкуса и критических критериев в США XIX-XX вв.
прослеживаются в книге «Кто ведущие американские
писатели?» (1972).
Лит. :
An introduction to poetry, (with Beaty J. O.). N. Y.. 1922. XXVII,
524 p. • The enjoyment of literature. N. Y., 1929. XVI, 289 p. •
The South in American literature, 1607-1900. Durham (N. C),
1954. XIX. 987 p.; Idem. 1959. • South and Southwest: Lit. essays
a. reminiscences. Durham (N. C), 1965. X, 369 p. • Who are the
major American writers?: A study of the changing lit. canon.
Durham (N. C), 1972. XVII, 344 p.
Ред.:
An introdiction to drama / Сотр. by Hubbell J. В., Beaty J. O.
N. Y., 1927. XI, 838 p. • American life in literature. N. Y.: L.,

440 ХАГЕМАНН
1936. • The last years of Henry Timrod, 1864-1867. Durham
(N. C), 1941. XI, 184 p. • Southern life in fiction. Athens, 1960.
В. И. Яценко
ХАГЕМАНН Соня (HAGEMANN Sonja) (6.X.1898 — 1983)
— норвежский литературовед. Исследователь истории
норвежской детской литературы. В трехтомной
«Истории детской литературы» (1965, 1970, 1974)
рассматривает детскую литературу как важный компонент
социальной и культурной жизни в Норвегии. Расцвет детской
литературы в Норвегии относит к 90-м XIX в. Эпохой ее
подъема считает 40-50-е XX в. (У. Дуун, К. Холт,
А. Прейсен, А. К. Вестли). В общем потоке литературы
для детей выделяет группы произведений: робинзонады,
деревенскую литературу, литературу для девочек, для
юношества, научно-популярную литературу.
Исследования X. охватывают прозу, поэзию, драматургию, теле-,
радио-, театральные постановки, журналы для детей,
азбуки, хрестоматии. Соотносит детскую и взрослую
литературы послевоенного периода, выявляя сходство
тем, приемов, отмечая сосредоточенность на проблеме
«поиска личности». Анализировала феномен
популярности и типологию муми-троллей — персонажей,
созданных шведоязычной финской писательницей и
художницей Туве Янссон.
Соч.:
Henrik Wergelands hustru Amalie Sofie Bekkevold, 1819-1889.
Oslo, 1961.58 s.
Jtfrgen Мое: Barnas dikter. Oslo, 1963. 135 s. • Hjertets geni:
Henrik Wergelands diktning for barn. Oslo, 1964. 207 s. •
Barnelitteratur i Norge inntil 1850. Oslo, 1965. 350 s. •
Mummitrollbokene: En litteraer karakteristikk. Oslo, 1967. 35 s. •
«Jeg er sa glad hver julekveld»: En bok om Marie Wexelsen,
salmedikter og opprorer. Oslo, 1968. 106 s. • Elling Hoist: Norske
barnerims plass i den fellesnordiske tradisjon. Oslo, 1969. 38 s. •
Barnelitteratur i Norge, 1850-1914. Oslo, 1974. 303 s. •
Barnelitteratur i Norge 1914-1970. Oslo, 1974. 327 s. • Henrik
Wergelands mor Alette Dorothea Thaulow. Oslo, 1975. 77 s. • De
tegnet for barna: Norske kunstneres illustrasjoner i boker for barn.
Oslo, 1986. 153 s.
К. Е. Мурадян
ХАЙМЕН Стенли Эдгар (HYMAN Stanley Edgar)
(11.VI. 1919, Нью-Йорк — 20.VII.1970) — американский
литературовед. Окончил Сиракьюзский ун-т (Нью-Йорк
1940), сотрудничал в журнале «The New Yorker» (1940-
1970, «The new leader» (N. Y., 1961-1965), преподавал в
Беннингтонском колледже (шт. Вермонт, 1945-1946,
1952-1970).
X. приобрел известность очерком истории
американской литературной критики между двумя мировыми
войнами «Вооруженное видение» (1948), в котором
рассмотрена деятельность 12 влиятельных критиков как
представителей ведущих тенденций в современном
литературоведении: теории исторической интерпретации
(Э. Уилсон), оценочной критики (А. Уинтерс),
обращения к традиции (Т. С. Элиот), биографической критики
(В. В. Брукс) фольклорной критики (К. Рурк),
психологической юнгианской критики (М. Бодкин),
марксистской критики (К. Кодуэлл), академической критики
(К. Сперджен), экзегетики (Р. П. Блекмур),
символической критики (К. Бёрк), «научной» критики (У. Эмпсон
и А. Ричарде), вызывающей наибольшие симпатии X.
Он критически относится к
«реакционно-аристократическим и религиозным ценностям», провозглашаемым
А. Уинтерсом и Т. С. Элиотом. Представленная схема
истории американской критики условна, ибо константы
критики, связываемые с одними именами, нередко
оказываются присущи и критикам другой
направленности. X. считает идеалом синтез всех критических
направлений, совокупность достоинств которых должна
создать литературную критику будущего. В книге
«Запутанное наследие» (1962) рассматривает влияние на
культуру и литературу эволюционной теории Ч.
Дарвина, концепции К. Маркса, согласно которой
литература в сложной и опосредованной форме отражает
социальные и производственные отношения своего времени,
а также психоанализа Фрейда и теории первобытных
верований Дж. Фрэзера; по мнению X., «в интеграции
этих теорий — наше будущее». Журнальные рецензии
собраны в книге «Обещанный конец» (1963) и
«Стандарты» (1966). Написал книгу об интерпретации
шекспировского образа Яго (1970).
Соч.:
The armed vision: A study of the methods of mod. lit. criticism.
N. Y., 1948. XV, 417, XXII p.; Idem. Rev. ed.: N. Y., 1955.402 р.
• Poetry and criticism: Four revolutions in literary taste. N. Y.,
1961. 178 p. • Nathanael West. Minneapolis, 1962. 48 p. • The
tangled bank: Darwin, Marx, Frazer a. Freud as imaginative
writers. N. Y., 1962. XII, 492 p. • The promised end: Essays a. rev.,
1942-1962. Cleveland, 1963. 380 p. • Standards: A chronicle of
books for our time. N. Y., 1966. 286 p. • Flannery O'Connor.
Minneapolis, 1966. 48 p. • Iago: Some approaches to the illusion of
his motivation. N. Y., 1970. VIII, 180 p. • The critic's credentials:
Essays a. rev. / Ed. by Pettingell Ph. N. Y., 1978. XX, 325 p.
Ред.:
The critical performance: An anthology of Amer. a. Brit. lit.
criticism of our century. N. Y., 1956. X, 337 p. • Burke K.
Perspectives by incongruity / Ed. by Hyman S. E., Karlmiller B.
Bloomington, 1964. VII, 200 p. • Burke K. Terms for order/ Ed. by
Hyman S. E., Karlmiller B. Bloomington, 1964. VIII, 198 p.
A. H. Николюкин
ХАЙСЕНБЮТТЕЛЬ Хрльмут (HEISSENBUTTEL Hklmut)
(21. VI. 1921, Рюстринген близ Вильхельмсхафена,
Нижняя Саксония — 1996) — западногерманский
писатель, литературовед, литературный критик, публицист.
Изучал германистику, искусствоведение, архитектуру в
Дрездене, Лейпциге, Гамбурге.
X. относился к поэтическому творчеству как к
средству предупреждения общества о грозящей ему
опасности, был сторонником формального поиска в
литературе. В книге «О литературе» (1966) выступал за
литературу, идущую «на риск», «радикально» просвещающую
общество, видел в поэзии средство «встревожить»
читателя. Опираясь на этот тезис, X. рассматривал
творчество Г. Стайн, Э. Хемингуэя, Э. Паунда, А.
Шмидта, исследовал поэтику детективного романа, проводил
сравнительный анализ литературы и науки как орудия
познания. В книге «Традиция модернизма» (1972) дал
очерк литературы Западной Германии, не придерживаясь
«закрытой», замкнутой теории, стремясь сопоставить
различные, часто противоречивые оценки и мнения
современников. В сборнике «Изобретение либидо:
Немецкая проза второй половины XIX века» (1981)
высказал предположение, что литература во многом
предвосхищает открытия науки. Книга «О летающих
лягушках, проникнутой "либидо" прозе, отечественных
романах, речевых пузырях и ушных червях» (1982)
содержит 13 эссе, написанных в эпатирующей манере.

ХАРДУИК 441
Отбрасывая академический стиль, отказываясь от
четкой методики в исследовании, от формальной логики
в доказательствах, X. в парадоксальных формулировках
утверждал мысль о ценности классических традиций в
литературе.
Соч.:
Uber Literatur. Olten; Freiburg, 1966. 247 S. • Briefwechsel iiber
Literatur. Neuwied am Rhein, 1969. 97 S. • Textbuch. Neuwied am
Rhein; В., 1970. 282 S. • Uber Literatur: Aufsatze u. Frankfurter
Vorlesungen. Munchen, 1970. 225 S. • Zur Traditon der Moderne:
Aufsatze u. Anm., 1964-1971. Neuwied am Rhein; В., 1972. 394 S.
• Die Erfmdung des Libido: Das dt. Epos in der 2. Halfte des 19.
Jh. Mainz; Wiesbaden, 1981. 16 S. • Odipuskomplex made in
Germany: Gelegtnheitsgedichte, Totentage, Landschaften, 1965-
1980. Stuttgart, 1981. 105 S. • Von fliegenden Frochen, libidinosen
Epen, vaterlandischen Romanen. Sprechblasen und Ohrwurmern:
13 Essays. Stuttgart, 1982. 189 S. • Das Sagbare sagen: Eine Aus-
wahl aus dem Werk / Zugest. von Arbogast H. Stuttgart, 1998.
184 S.
Библ. :
Stein A. Bibliographie H. Heissenbuttel. Bielefeld, 1999.
XXXVIII, 363 S.
А. В. Драное
ХАМБУРГЕР Кэте (HAMBURGER Kate) (21.IX. 1896,
Гамбург — 1992) — немецкий литературовед. Изучала
философию, историю литературы, историю в ун-тах
Берлина и Мюнхена. В 1933 эмигрировала во Францию, с
1934 жила в Швеции, была проф. Гётеборгского ун-та. С
1957 в Германии, проф. Штуттгартского ун-та (1957-
1976).
X. специализировалась в области
компаративистики. В методологии сочетала принципы различных
направлений: конкретно-текстологического, формально-
эстетического, духовно-исторического. В центре
научных интересов — творчество Т. Манна и Р. М. Рильке.
Большинство ее работ носит теоретико-концептуальный
характер. В главной своей книге, переведенной на многие
иностранные языки, «Логика поэзии» (1957), X.
проводила различие между логикой как наукой, отражающей
законы человеческого мышления в процессе познания
объективной реальности, и художественной логикой как
явлением субъективным, развивающимся в силу
интуитивно-ценностных требований творческой
индивидуальности. Однако, по мнению X., «объективная» логика,
прячущаяся в языке, присутствует в призведении,
являясь для литературоведа ключом к постижению тайн
творческого процесса и создания поэтической формы. В
сборнике «Философия поэтов: Новалис, Шиллер, Рильке»
(1966) провела сравнительный анализ позиций
художников и философов — Шиллера и Сартра, Новалис а и
Канта, Рильке и Гуссерля. В книге «Лев Толстой:
Личность и проблема» (1950) пересмотрела традиционный в
западной литературе тезис о Толстом: о двойственности
его натуры, в которой «языческое», плотское начало
противостояло «духовному», «христианскому». X.
полагала, что феномен Толстого един: художник и
мыслитель в его личности составляют целостный сплав.
Основу этого единства X. видела в этике писателя,
проникнутой стремлением к истине. В книге «Истина и
художественная правда» (1979), используя методы
сравнительного литературоведения с ориентацией на
принципы духовно-исторической школы, X. развивала
свои прежние идеи о принципиальной гетерогенности
искусства и науки, о невозможности рационального
познания законов художественного творчества, об
аксиологическом содержании художественной правды,
не сводимой, в отличие от научной истины, к
надличностным фактам.
О теории литературных родов X. см. в статье Жанр.
Соч.:
Thomas Manns Roman «Joseph und seine Bruder». Stockholm,
1945. 159 S. • Leo Tolstoi: Gestalt und Problem. Bern, 1950. 189
S. • Die Logik der Dichtung. Stuttgart, 1957. 255 S. • Von
Sophokles zu Sartre: Griech. Dramenfiguren antik und modern.
Stuttgart, 1962. 222 S. • Der Humor bei Thomas Mann: Zum
Joseph-Roman. Munchen, 1965. 239 S. • Philosophic der Dichter:
Novalis, Schiller, Rilke. Stuttgart etc., 1966. 280 S. • Rilke: Eine
Einfuhrung. Stuttgart, 1976. 199 S. • Wahrheit und asthetische
Wahrheit. Stuttgart, 1979. 149 S. • Thomas Manns biblisches
Werk: Der Joseph-Roman, die Moses-Erzahlung «Das Gesetz».
Munchen, 1981. 269 S. • Kleine Schriften zur Literatur- und
Geistesgeschichte. 2. erw. Aufl. Stuttgart, 1986.
Ред.:
Rilke in neuer Sicht. Stuttgart, 1971. 224 S.
Лит. :
Kate Hamburgers Aufsatze und Gedichte zu ihren Themen und
Thesen. Zum 90. Geburtstag / Hrsg. von Kreuzer H., Kiihnel J.
Siegen, 1986.
А. В. Драное
ХАРДЕР Ханс-Бернд (HARDER Hans-Bernd) (p. 16.VI. 1934,
Гамбург, Альтона) — немецкий литературовед. Изучал
славистику, германистику, историю стран Восточной
Европы в Марбургском ун-те и ун-те Западного Берлина
(1954-1959). Преподавал в ун-те Франкфурта-на-Майне
(1960-1966). Проф. Марбургского ун-та (с 1967), вице-
президент Комиссии по изучению творчества
И. Г. Гердера (Марбург) (с 1975).
Основной круг научных интересов — литературы
стран Восточной Европы эпохи Просвещения, русская
литература XVIII-XIX вв., взаимовлияния немецкой и
русской литератур в XVIII-XIX вв. В книге «Шиллер в
России» (1969) подчеркивал, что Шиллер нигде не
пользовался такой популярностью, как в России, войдя в
русское национальное сознание. X. анализирует русские
переводы произведений Ф. Шиллера. Автор книг о
русской классицистической трагедии (1961), о Гердере
(2000).
Соч.:
Studien zur Geschichte der russischen klassizistischen Tragodie
(1747-1769). Wiesbaden, 1961. XI, 165 S. • Schiller in Russland:
Materialien aus einer Wirkungsgeschichte, 1789-1814. Bad Hom-
burg etc., 1969. 234 S. • Johann Gottfried Herder: Ein Zeuge der
deutschen Klassik aus dem Lande PreuBen. Frankfurt a. M. etc.,
2000. XVI, 156 S.
Ред.:
Festschrift fur A. Rammelmeyer. Munchen, 1975. 450 S. • Studien
zu Literatur und Aufklarung in Osteuropa: Aus Anlass des VIII.
Intern. Slavistenkongr. in Zagreb / Hrsg. von Harder H.-B., Rothe
H. Giessen, 1978. VIII, 443 S. • International Asociation for the
Study and Dissemination of Slav Cultures: Landesbeschreibungen
Mitteleuropas vom 15. bis 17. Jahrhundert: Vortrage der 2.
international en Tagung des «Slawenkomitees» im Herder-lnstitut
Marburg a. d. Lahn, 10. 13. November, 1980. Koln etc., 1983. VII,
285 S. • Spater Humanismus in der Krone Bohmen: 1570-1620.
Dresden, 1998. IX, 343 S.
А. В. Драное
ХАРДУИК Элизабет (HARDWICK Elizabeth) (p. 27.VII.
1916, Лексингтон, шт. Кентукки) — американская

442 ХАРТ
писательница и критик. Закончила ун-т шт. Кентукки
(1938), преподавала в Колумбийском ун-те (Нью-Йорк).
Член Американской академии искусств и литературы.
Редактор журнала «New York review of books».
Пишет о современной и классической литературе.
Главный объект интересов — женщина в литературе
(1970, 2001). В круг ее интересов входит драматургия
Ибсена, романы Л. Толстого, Г. Мелвилла, творчество
сестер Бронте, В. Вулф, С. Плат. Рассмотрение
социальных и психологических конфликтов в литературе X.
подчиняет идее освобождения женщины, целям
феминистского движения. Исследует проблематику
современной американской прозы (1998, 1999), творчество
Г. Меллвила (2000).
Соч.:
A view of my own: Essays on lit. a. soc. N. Y., 1962. 214 p. •
Seduction and betrayal: Women a. lit. N. Y., 1970. XI, 208 p.;
Idem. N. Y., 2001. XIV, 205. • Bartleby in Manhattan a. other
essays. N. Y., 1983. X, 292 p. • The ghostly lover. N. Y., 1989. 278
p. • Sight-readings: American fictions. N. Y., 1998. 284 p. •
American fictions. N. Y., 1999. XX, 352 p. • Herman Melville. N. Y.,
2000. IX, 161 p.
Ред.:
The selected letters of William James / Ed. and introd. by
Hardwick E. N. Y., 1993. XXIX, 271 p.
П. В. Балдицын
ХАРТ Джеймс Дэвид (HART James David) (18.IV. 1911, Сан-
Франциско — 1990) — американский литературовед и
писатель. Окончил Стенфордский ун-т (1932),
Гарвардский ун-т (1933), доктор философии (1936), преподавал в
Калифорнийском ун-те в Беркли (с 1936, с 1951 проф., в
1957-1966 проректор). Работал в Бэнкрофтской
библиотеке (с 1969 директор). Член Американской академии
искусств и наук. Член академии современных языков
филологической ассоциации Тихоокеанского побережья,
клуба книги в Калифорнии (его председатель, 1956-
1958).
Придерживался концепций культурно-исторической
школы. Неоднократно переиздавался составленный им
«Оксфордский справочник американской литературы»
(1941-1995, 6 изд.), в котором представлены справки о
творчестве писателей XVII-XX вв., о литературных
школах, направлениях, обществах, премиях, журналах,
антологиях, издательствах, коллекционерах, а также
статьи о развитии прозы, драматургии, поэзии, критике,
об отдельных жанрах и темах в американской
литературе, о крупнейших произведениях и их главных героях. В
справочнике содержатся сведения экономического,
эстетического, военного, политического, религиозного
характера, биографии американских общественных
деятелей; представлены законы, документы, материалы
о системе образования, важные города и регионы,
политические партии, периодические издания.
Включены материалы о зарубежных писателях и общественных
деятелях, написавших книги о США. X. — соавтор
истории американской литературы (1955); один из
составителей антологии (1972), в которой представлены
наиболее значительные рассказы писателей мира;
редактор различных книг и антологий. Автор книги об
истории литературного вкуса в Америке (1950).
Соч.:
The Oxford companion to American literature. L., 1941. 888 p.:
Idem 6 rev. el.: N. Y., 1995. 709 p. • The popular book: A history
of America's lit. taste. Oxford, 1950. 351 p. • American images of
Spanish California. Berkeley, 1960. 39 p. • Fine printing: The San
Francisco tradition. Washington, 1985. 56 p. • A companion to
California. Berkeley, 1987. IX, 591 p. • The Oxford companion to
American literature / Revisions and additions by Leininger P. W.
N.Y., 1995. IX, 779 p.
Ред.:
American literature, N. Y., 1955. 958 p. • My first piblication:
Eleven Californias auth. Describe their earliest appearances in
print. San Francisco., 1961. 106 p. • Stevenson: From Scotland to
Silverado. Cambridge, 1966. 287 p. • Norris: A novelist in the
making. A coll. of student themes and the novels «Blox» and
«Vandover and the Brure». Cambridge (Mass), 1970. 596 p. •
Discovery and responce: The strategy of fiction. An anthology.
Cambridge (Mass), 1972. 483 p.
А. Ф. Головенченко
ХАРТМАН ДЖЕФФРИ (HARTMAN Geoffri-y)
(p. 11.VIII. 1929, Германия) — американский критик и
литературовед. Эмигрировал в США и принял там
подданство в 1946. Получил образование в Куинс-колледж
(Нью-Йорк), Дижонском ун-те (Франция) (1951-1952),
Йельском ун-те (1952-1953). Доктор философии (1953).
Преподавал в Йельском, Чикагском, Корнеллском
унтах, директор Школы критики и теории литературы в
Северо-Западном ун-те (шт. Иллинойс, с 1981).
X. — представитель постструктурализма, один из
участников деконструктивистского манифеста «Декон-
структивизм и критика» (1979), выступает как теоретик
критики, комментируя и критикуя с деконструктивист-
ских позиций творчество современных ему
литературоведов. Для его работ характерен крайний релятивизм.
Основной тезис X. состоит в утверждении особого
положения критики в конце XX в., когда критика
создает свои собственные тексты, не связанные с
художественными произведениями, от которых она лишь
отталкивается. Понимая критику как художественную эссеи-
стику, устремленную к синтезу «поэзии» и «философии»,
в качестве примера указывает на деятельность
Т. В. Адорно, Р. Блэкмура и Ж. Деррида, которых
называет «разочарованными поэтами», поскольку они
осознали специфику «критического знания» и
ограниченность чисто логических средств анализа. X. отстаивает
деконструктивистское представление о литературно-
критическом эссе как о «пограничном жанре» в области
гуманитарных дисциплин, принципиально неустойчивом
и непредсказуемом по отношению к референциальной
или комментирующей функциям. Исходя из тезиса, что
инструменты исследования становятся частью самого
изучаемого предмета и релятивистски его
абсолютизируя, X. утверждает, что чем больше критик прилагает
усилий для интерпретации или «декодирования»
любого текста, тем более этот текст становится
многозначным и неопределенным. Это происходит якобы потому,
что критик вносит в него свои субъективные
представления, соответствующие его уровню знаний, и тем
самым «подключает» текст к «бесконечной
текстуальности» культурной традиции (принцип
интертекстуальности). Таким образом X. постулирует существование
«беспредельной паутины текстов или интерпретаций»,
принципиально исключающей возможность
однозначного, точного, «абсолютного» знания.
Соч.:
The unmediated vision: An interpretation of Wordsworth. Ann
Arbor, 1954. XII, 206 p. • Wordsworth, poetry, 1787-1814. New
Haven; London, 1965. 418 p. • Beyond formalism: Lit. essays,

ХЕДЛУНД 443
1958-1978. New Haven, 1970. XVI, 396 p. • The fate of readings
and other essays. Chicago, 1975. XVI, 352 p. • Literary criticism
and its discontents / Crit. inquiry, Chicago, 1976, № 30. P. 203-
220. • Crossing over: Lit. comment, on lit. // Comparative lit.,
Eugene, 1976, vol. 28, №3. P. 257-276. • Deconstruction and
criticism / Bloom H., Man P. de, Derrida J., Hartman G., et al.
N. Y., 1979. 256 p. • Criticism in the wilderness: The study of lit.
today. New Haven; London, 1980. XI, 323 p. • Saving the text: Lit.
Derrida. Philosophy. Baltimore; L., 1982. XXVII, 184 p. Idem:
Baltimore, 1995. • A critic's journey: Literary reflections, 1958-
1998. New Haven, 1999. XXXI, 297 p.
Лит. :
Atkins G. D. G. Hartman: Criticism as answerable style. L.; N. Y.
1990.
И. П. Ильин
ХАССАН Ихаб [Хабиб] (HASSAN Ihab [Habib])
(p. 17.X. 1925, Каир, Египет) — американский
литературовед. Окончил Каирский ун-т (1946) по специальности
инженер-электрик. В 1946 переехал в США, с 1956
гражданин США. Обучался и преподавал в
Пенсильванском ун-те (1948-1951). Магистр искусств (1950),
специальность — английский язык и сравнительное изучение
литератур. Доктор философии (1953). Проф. Уэслиан-
ского ун-та (Мидллтаун, штат Коннектикут, 1954-1970),
Висконсинского ун-та (с 1970). Читает лекции в
различных ун-тах Америки, Европы и Азии.
Работы X. начала 60-х проникнуты идеями
экзистенциализма, что наиболее ярко проявилось в книге
«Мятежная невинность» (1961), где X. высказывает
убеждение, что романный герой послевоенного времени
(анализируются произведения У. Стайрона, Н. Мейлера,
Р. У. Эллисона, Дж. Чивера, К. Маккалерс, Дж.
Сэлинджера, Т. Капоте) познал абсурдность хаотического,
децентрализованного мира, одновременно
отталкивающего и притягательного. По отношению к этому миру
герой — и жертва, и отверженный, и бунтарь,
стремящийся уяснить и утвердить смысл своего
существования.
К концу 1960-х литературно-критические взгляды X.
претерпевают эволюцию, и он становится одним из
ведущих теоретиков постмодернизма: книги
«Литература молчания» (1968), «Расчленение Орфея» (1971) и
особенно «Паракритика» (1975). В сборнике эссе
«Постмодернистский поворот» (1987) X. утверждает,
что в основе феномена постмодернизма лежит кризис
веры во все ранее существовавшие ценности и
авторитеты, наметившийся на рубеже XIX-XX вв.
Постмодернизм, по словам X., ощущает себя «космическим
хаосом», где царит «процесс распада мира вещей»
(«Расчленение Орфея»). В отличие от модернистов,
пытавшихся, каждый по-своему, противопоставить этому
кризису собственный художественный космос,
постмодернисты принимают «распад мира вещей» и отсутствие
«конечных истин» как факт. Для X. постмодернистская
литература начинается с «Поминок по Финнегану»
Дж. Джойса (1939). Постмодернистские произведения
искусства характеризуются «имманентностью» и
«неопределенностью», стремлением к «молчанию»,
сознательной ориентацией на хаотичность мира.
Характерную черту постмодернистской литературы —
самопародирование X. определяет как средство, при помощи
которого писатель-постмодернист пытается сражаться
со «лживым по своей природе языком». Важное место в
концепции X. занимает понятие «Я», «личность»,
«самость» (self). В книге «Рискующие "Я"» (1990) X.
изучает отражение экзистенциального конфликта личности и
мира в современном американском приключенческом
романе. Искатель приключений, по мнению
исследователя, сегодня сознательно идет на рискованное
столкновение с миром ради самообновления и
самоидентификации. Его «Я» ищет опыта встречи с иным, чужеродным,
пытается восстановить утраченный контакт с миром.
Соч.:
После 1945 года. // Литературная история Соединенных
Штатов Америки. М., 1979. Т. 3. С. 549-585. • Radical
innocence: Studies in the contemporary American novel. Princeton
(N. J.), 1961. IX, 363 p. • Crise du heros dans Ie roman americain
contemporain. P., 1963. 80 p. • The literature of silence: Henry
Miller and Samuel Beckett. N. Y., 1968. XIV, 225 p. • The
dismemberment of Orpheus: Toward a postmodern literature.
N. Y., 1971. X, 297 p. • Contemporary American literature, 1945-
1972: An introduction. N. Y., 1974. XI, 194 p. • Paracriticisms:
Seven speculations of the times. Urbana, 1975. XVII, 184 p. • The
right promethean fire: Imagination, science and cultural change.
Urbana etc., 1980. XXI, 218. • Out of Egypt: Scenes and arguments
of an autobiography. Carbondale, 1986. XI, 114 p. • The
postmodern turn: Essays in postmodern theory and culture. Columbus,
1987. • Making sense: The trials of postmodernist discourse // New
Lit. History. Baltimore, 1987. Vol. 18, № 2. P. 437-459. • Selves at
risk: Patterns of quest in contemporary American letters. Madison
(Wis.), 1990. XI, 232 p. • Rumors of change: Essays of five
decades. Tuscaloosa, 1995. XIX, 261 p. • Between the Eagle and
the Sun: Traces of Japan. Tuscaloosa, 1996. XIX, 206 p.
M. Ю. Тюленин
ХЕДЛУНД Том (HEDLUND Том) (р. 1939) — шведский
литературовед, доктор филологии, доцент
Стокгольмского ун-та. Сочетает социально-исторический анализ с
эстетическим. В книге «Шведская лирика от Экелунда до
Сонневи» (1978) прослеживает «эволюцию
экспериментальной традиции» в шведской поэзии — от Вильгельма
Экелунда (1880-1949), впервые использовавшего форму
свободного стиха, к Йорану Сонневи, дебютировавшему
в 60-е XX в. Й. Сонневи и Т. Бергрена, в творчестве
которых проявился протест против культа
респектабельности и благополучия, X. относит к числу наиболее
значительных современных шведских поэтов. В книге «В
середине 70-х: 15 молодых шведских писателей» (1975)
выявляет позитивные сдвиги в современной шведской
литературе: преодоление тенденциозности, социальную
критику навязываемых обществом стереотипов и норм
морали. Среди анализируемых X. писателей — прозаики
П. Г. Эвандер, Т. Каллифатидес, С. Сёберг, Г.-Б. Сун-
стрем, А. Вальгрен, поэты Й. Сонневи, Г. Хардинг,
Берит Бергстрем, Ёста Фриберг, Ян Мортенсон. X.
выступает против идиллического изображения жизни,
порой свойственного шведским писателям, критикует
формалистическую замкнутость шведской конкретной
поэзии в сфере языковых поисков. В книге «Поэт Арвид
Мёрне» (1974) исследует творчество финского шведоя-
зычного поэта, на рубеже XX в. провозгласившего себя
поэтом «рабочих кварталов», а в 40-е разоблачавшего
«миф» о милитаристских настроениях шведов. Автор
монографий «Новая шведская лирика» (1985), «Понять
поэзию» (1989).
Соч.:
Poeten Arvid Morne: Ideer, teorier och metoder i Monies poesi.
1924-1946. Helsingfors, 1974. 272 s. • Mitt i 70-talet. 15 yngre
svenska forfattare presenteras. Stockholm, 1975. 217 s. • Den

444 ХЕЗЕЛЬХАУС
svenska lyriken frln Ekelund till Sonnevi: Oversikt. Stockholm,
1978. 427 s. Stormens anatomi. Stockholm, 1981. 1035 s. • Ny
svensk lyrik 1970-1983. Stockholm, 1985. 223 s. • Att fdrsta lyrik.
Stockholm, 1989. 130 s. • Alska mig, nu! Dikter om karlek och
relationerav ungdomar/ Hedlund Т., Ramnefalk M. L. Stockholm,
1994.248 s.
К. E. Мурадян
ХЕЗЕЛЬХАУС Клнменс (HESELHAUS Clemens) (p. 18.VII.
1912, Бурло) — немецкий литературовед. Работал в
унтах Италии (Милан, 1939; Пиза, 1940). Германии
(Халле, 1944; Мюнстер, 1946), проф. литературы в ун-те
г. Гисена (с 1961). С 1954 редактор журнала «Beitrage zur
deutschen Philologie» (Giessen).
Исследует немецкоязычную литературу XX в.,
освещает различные аспекты творчества Ф. Кафки,
Г. Тракля, И. Бахман. Отстаивает тезис об эстетической
самоценности и имманентности литературного
произведения. Признает внелитературные факторы подспорьем
в изучении летературы, но основным предметом анализа
объявляет «слово»: интонацию, лексику, синтаксис,
принципы связи между словами, приемы создания
образности. В предисловии к антологии «Лирика
экспрессионизма» (1956) проводит свою концепцию, считая,
что поэтический успех зависит только от поисков
языковой формы для выражения духовных интересов. С
этих позиций исследует лирику XX в., делая акцент на
изучении эротических мотивов, лирического гротеска,
абсолютизации метафоры, ведущей к разрушению
формы стиха и самого языка. Изучает тему урбанизации
и рабочего класса в поэзии XX в. В книге «Немецкая
лирика новейшего времени» (1961) предпринята попытка
определить разнообразие стилевых манер в современной
лирике (монологическая — у Г. Бенна, социальная — у
И. Бахман, сюрреалистичсекая — у И. Голла, природно-
магическая — у О. Лёрке, религиозная — у К. Вайса). В
книге «Аннета фон Дросте-Хюльсхоф: Творчество и
жизнь» (1971) прослеживает эволюцию лирической
формы в ее творчестве.
Соч.:
Anton Ulrichs Aramena. Wurzburg, 1939. 117 S. • Annette von
Droste-Hulshoff: Die Entdeckung des Seins in der Dichtung des
19. Jh. Halle (Saale), 1943. 187 S. • Die deutsche Lyrik des 20.
Jahrhunderts // Deutsche Literatur im 20. Jahrhundert. Munchen,
1967. S. 11-44. • Annette von Droste-Hulshoff: Werk und Leben.
Dusseldorf, 1971. 399 S.
Ред.:
Droste-Hulshoff A. von: Samtliche Werke. Munchen, 1952. 1109
S. • Die Lyrik des Expressionuismus: Voraussetzungen, Ergebnisse
und Grenzen, Nachwirkungen. Tubingen, 1956. XIV, 199 S. •
Deutsche Lyrik der Moderne: Von Nietzsche bis Ivan Goll. Die
Ruckkehr zur Bildlichkeit der Sprache. Dusseldorf, 1961. 480 S. •
Keller G. Samtliche Werke und ausgewahlte Briefe. Munchen. •
Morgenstern, Ch. Werke: Jubilaumsausg. in 4 Bd. Munchen, 1979.
Bd 1-4.
A. M. Науменко
ХЕЛЛЕРЕР Вальтер (HOLLERER Walter) (p. 19.XII.1922,
Зульцбах-Розенберг, Рейнланд-Пфальц) — немецкий
поэт, публицист, литературный критик, литературовед.
Изучал германистику, сравнительное
литературоведение, философию, историю в ун-тах Эрлангена. Гёттин-
гена, Гейдельберга. Доцент ун-та Франкфурта-на-Майне
(1956-1959). Преподавал в Мюнхенском ун-те и в США.
Член «Группы 47», Немецкой академии языка и
литературы. Академии искусств. Основатель (совместно с
X. Бендером) авангардистского журнала «Akzente»
(Munchen, 1954).
Главное внимание X. уделяет формальным аспектам
творчества. В методологии приближается к принципам
формальной школы, основной акцент делая на анализе
стиля и языка произведения. В книге «Между
классицизмом и модернизмом: Смех и плач в литературе
переходной эпохи» (1958) возражает против концепции,
согласно которой предтечей современных форм романа и
лирики в XX в. являлась французская литература XIX в.
Считает, что Г. Бюхнер, К. Д. Граббе, И. Н. Нестрой, а
раньше — Я. М. Ленц и Г. Клейст. заложили фундамент
для литературы XX в. Задачу исследователя литературы
сводит к анализу двух основополагающих человеческих
эмоций — смеха и плача, отражающих приятие или
неприятие мира. Между этими полюсами и протекает,
по мнению X., процесс художественного творчества. В
книге «Как возникает стихотворение» (1964) называет
поэтическое произведение «зашифрованным
сообщением» о жизни. Видит общественную функцию
литературы в том, что она заставляет подвергать ревизии
традиции и каноны во всех сферах человеческого бытия — в
искусстве, политике, социальных отношениях. X.
популяризирует современную лирику (1992).
Соч.:
Zwischen Klassik und Moderne: Lachen u. Weinen in der Dichtung
einer Ubergangszeit. Stuttgart, 1958. 503 S. • Gedichte: Wie
entsteht ein Gedicht. Frankfurt a. M., 1964. 102 S. • Dokumente
zur Poetik: Theorie der mod. Lyrik. Reinbek, 1965. 44 S. • Zurute,
Widerspiele: Aufsatze zu Dichtern und Gedichten. В., 1992. 354 S.
Ред.:
Literatur als Kunst: Eine Schriftenreihe / Hrsg. von May K..
Hollerer W. Munchen, 1961. 277 S. Bd 1-34. • Junge
amerikanische Lyrik / Hrsg. von Corso G. u. mit Einleit. verseher
von Hollerer W. Munchen, 1961. 277 S. • Transit: Lyrikbuch der
Jahrhundertmitte. Frankfurt a. M., 1956. XVI, 334 S. • Autoren im
Haus: 20 Jahre Literar. Colloquium B. / Hrsg. von Hollerer W.,
BisongerG. В., 1982. 249 S.
Лит.:
Krumme D. Lesemodelle: E. Canetti, G. Grass, W. Hollerer.
Munchen; Wien, 1983. 221 S. • Bausteine zu einer Poetik der
Moderne: Festschr. fur W. Hollerer / Hrsg. von Miller N. e. a.
Munchen; Wien, 1987. 452 S.
E. В. Соколова
XEHMAPK Kai*(HENMARK Kai) (23.11.1932, Линчёпинг —
24.111.1980) — шведский писатель, критик, эссеист.
Редактор журнала «Liberal debatt» (Stockholm, 1959-1960).
Литературно-критические рецензии и эссе, составившие
сбоник «Огненная птица» (1962), полемически
направлены против формально-экспериментальных, эстетских
тенденций в шведской литературе начала 1960-х. С этих
позиций анализирует творчество П. Лагерквиста в
сборнике статей «Чужак Лагерквист» (1966). Книги X. имели
большой общественный резонанс, способствовали
«политизации» шведской литературы и критики во второй
половине 60-х.
Соч.:
En fagel av eld: Essaerom dikt och engagemang. Stockholm, 1962.
364 s. • «Framlingen» Lagerkvist. Srockholm, 1966. 169 s. •
Jamlikheten och samtalet: Ett 60-tal arkiklar och essaer.
Stockholm, 1970. 260 s. • Den som alskar sover inte: En resa i det
kristna spraket. Goteborg, 1975. 214 s.
А. А. Мацевич

ХЕРМАНОВСКИ 445
ХЕРМАНД Йост (HERMAND Jost) (p. 1930, Кассель) —
американский литературовед германского
происхождения. Преподаватель немецкой литературы Висконсин-
ского ун-та (США, 1958-1963). Проф. Висконсинского
ун-та (с 1963). Специалист в области немецкой
литературы и истории культуры.
X. по своим общественно-политическим взглядам —
неомарксист. В литературоведческих трудах
придерживается принципов культурно-исторической школы,
особое внимание уделяя социальным функциям
литературы, отмечает жанровую «неустойчивость» литературы
бидермайера, считая ее типичной для переходных эпох в
литературе — «Мир литературных форм эпохи
бидермайера» (1958). Определяющей тенденцией бидермайера
считает смену «поэтической культуры» романтизма
«прозаической культурой» реализма. Лейтмотивом
книги «От Майнца к Веймару, 1793-1919» (1969) является
мысль о неразрывной взаимосвязи между немецкой
литературой и политической реальностью Германии. В
анализе литературного процесса опирается на
исследование общественно-исторических закономерностей
конкретных исторических эпох. X. (совместно с немецким
искусствоведом Р. Хаманном) осуществил издание серии
«Немецкая культура и искусство от эпохи грюндерства
до экспрессионизма». К этому кругу работ примыкает
книга «Блеск прекрасной жизни» (1972) — обширное
культурологическое исследование немецкого
изобразительного искусства на рубеже XIX-XX вв. и книга
«Культура Веймарской республики» (1978. совместно с
Ф. Троммлером). В книге «Где-то там: Формы
утопического мышления» (1981) анализируется литература
социальной фантастики с 1945. X. выделяет два типа
утопии — «ложную» (абстрактную, представителем
которой считает Т. Адорно) и «истинную» (конкретную),
связанную с социалистическими идеалами (как,
например, у Б. Брехта). В 90-ые вышли книги X. о творчестве
А. Цвейга (1990), о музыке в историческом процессе
(1991), о взаимодействии авангардистских и
регрессивных тенденций в немецком искусстве последних двух
веков (1995), о связях еврейской и немецкой культур
(1996), о писательских союзах в немецкой литературе —
от мейстерзингеров до ПЭН-клуба (1998), о формах
эроса в искусстве (2000) и др.
Соч.:
Die literarische Formenwelt des Biedermeiers. Giessen, 1958. 228
S. • Deutsche Kunst und Kultur von der Griinderzeit bis zum
Expressionismis. (mit Hamann R.). 1959-1975. Bd 1-5. • Von
Mainz nach Weimar, 1793-1919: Studien zur dt. Lit. Stuttgart,
1969. 400 S. • Der Schein des schonen Lebens: Studien zur
Jahrhindertwende. Frankfurt a. M., 1972. 313 S. • Der fruhe Heine:
Ein Komment. zu den «Reisebildern». Munchen, 1976. 226 S. •
Die Kultur der Weimarer Republik. (mit Trommler F.). Munchen,
1978. 448 S. • Orte, irgendwo: Formen utopischen Denkens.
Konigstein, 1981. 202 S. • 1945-49: Schreibweisen, Gattungen,
Institutionen. В., 1982. 207 S. • Der alte Traum vom neuen Reich:
Volkische Utopien und Nationalsozialismis. Frankfurt a. M., 1988.
387 S. • Arnold Zweig: Mit Selbstzeugnissen und Bilddokumenten.
Reinbek, 1990. 157 S. • Beredte Tone: Musik im historischen
Prozess. Frankfurt a. M. etc., 1991. 270 S. • Im Wettlauf mit der
Zeit: Anstosse okologiebewussten Asthetik. В., 1991. 225 S. •
Engagement als Lebensform: Uber Arnold Zweig. В., 1992. 208 S.
• Geschichte der Germanistik. Reinbek, 1994. 208 S. • Avantgarde
und Regression: 200 Jahre deutsche Kunst. Leipzig, 1995. 214 S. •
Judentum und deutsche Kultur: Beispiele einer schmerzhaften
Symbiose. Koln etc., 1996. 266 S. • Die deutschen Dichterbiinde:
Von den Meistersingern bis zum PEN-Club. Koln etc.. 1998. VII,
383 S. • Mit den Toten reden: Fragen an Heiner Muller. (mit
Fehervary H.). Koln etc., 1999. IX, 218 S. • Formen des Eros in der
Kunst. Wien etc, 2000. 283 S. • Zuhause und anderswo:
Erfahrungen im Kalten Krieg. Koln, 2001.
Ред.:
Das Junge Deutschland: Texte u. Dokumente. Stuttgart, 1966. 416
S. • Exil und innere Emigration / Hrsg. von Grinn R., Hermand J.
Frankfurt a. M., 1972. 210 S. • Judische Intlligenz in Deutschland. /
Hrsg. vom Hermand J., Mattnklott G. Hamburg etc., 1986. 174 S. •
German essays on music: [Theodor W. Adorno, Ernst Bloch,
Thomas Mann, and others]. N. Y., 1994. XXI, 310 p. • Heimat,
nation, fatherland: The German sense of belonging / Ed. by
Hermand J., Steakley J. N. Y. etc., 1997. 228 S. • Heinrich Heine's
contested identities: Politics, religion, and nationalism in
nineteenth century Germany / Ed. by Hermand J., Holub R. С N.
Y. etc., 1999. IX, 199 S. • Rethinking Peter Weiss. N. Y. etc., 2000.
IX, 1998.
E. В. Соколова
ХЕРМАНОВСКИ Георг (HERMANOWSKI Glorcj) (p. 18.111.
1923, Эмден) — немецкий литературовед, писатель,
публицист. Учился в ун-тах Мюнхена, Берлина, Мюн-
стера, Кембриджа, сотрудничал в газетах «Rheinischc
Mcrkur» (Koln), «Deutsche Zeitung» (Munchen).
Специалист по фламандской литературе,
представитель культурно-исторической школы. В книге «Голос
черного льва: История фламандского романа» (1961)
освещает специфику возникновения и развития
фламандской литературы нового времени. Отмечает ведущую
роль экспрессионизма в становлении современного
романа в Бельгии и Нидерландах, называя среди
характерных черт этого литературного направления протест
против буржуазного общества и разрыв с
литературными традициями. В книге «Современная фламандская
литература» (1963) предлагает схему периодизации,
опираясь на факты литературного процесса и на явления
общественно-политического развития. Начало
современной фламандской литературы связывает с выходом в
свет романа Хендрика Консиенса «В год чудес» (1837). В
работе «Столпы современной фламандской прозы» (1969)
дает характеристику различным направлениям и
жанрам, выделяя психологический роман (М. Релантс),
«фламандский реализм» (М. Маттийс), магический
реализм (И. Десне), «индивидуалистический» роман
(М. Гийом), «новый реализм» (И. Михиельс).
Отличительной чертой фламандской литературы считает
преодоление прежнего провинциализма при сохранении
национальной специфики.
Соч.:
Die Stimme des schwarzen Lowen: Geschichte des flam. Romans.
Sternberg, 1961. 203 S. • Die moderne flamische Literatur. Bern:
Munchen, 1963. 105 S. • Der Christ und das Buch: Buchkauf. u.
Lesepraxis. Friedberg bei Augsburg, 1969. 150 S. • Saulen der
modernen flamischen Prosa. Bonn, 1969. 94 S. • Gedichte aus
Flandern, 1920-1970 / In dt. Nachdichtung von Hermanowski G.
Sternberg, 1970. 73 S. • Johannes Intenberg: Sein Leben u. sein
Werk. Munchen, 1970. 200 S. • Nicolaus Copernicus: Sein Leben
u. sein Werk. Munchen, 1971. 215 S. • Weimarer Klassik. Bonn,
1984. 68 S. • Johann Gottfried Herders Schulreform. Bonn, 1986.
62 S. • «...spurlos verschwinden nur Namen.» Wurzburg, 1990.
120 S.
Ред.:
Der Abend und die Rose: Flamische Gedichte. Starnberg, 1962.
63 S.
А. В. Драное

446 ХЕТСО
ХЕТСО Гкйр (KJETSAA Geir) (p. 2.VI. 1937, Осло) —
норвежский литературовед, переводчик русской прозы.
Учился в ун-те Осло (1956-1961). Стажировался в
Москве (1961, 1963, 1964). Преподаватель русской
литературы (1964-1966), проф. Славяно-Балтийского института в
ун-те Осло. Редактор серии «Вестник Славяно-
Балтийского института», в которой публикуются труды
норвежских славистов.
X. одним из первых в скандинавском
литературоведении использовал статистические методы
исследования. При помощи ЭВМ анализирует язык поэзии в книге
«Лексика стихотворений Лермонтова: Опыт
количественного описания» (1973), что явилось
подготовительным этапом для дальнейшего текстологического
изучения русской поэзии первой половины XIX в. («Языковые
нормы поэтов пушкинской поры», 1983). Эффективно
применив эту методику, X. подтвердил авторство
М. Шолохова в работе «Авторство Тихого Дона» (1984),
заказанной шведским Нобелевским комитетом. В книге
«Евгений Баратынский: Жизнь и творчество» (1973)
представлены неизвестные письма поэта.
Обратившись к творчеству Достоевского, X.
основывается на изучении источников и документов. В книге
«Достоевский и Толстой» (1977) показывает отношение
русских писателей к искусству, мифу, освещает
восприятие их творчества современниками. В книге «Максим
Горький в Норвегии» (1975) собраны данные о
постановках пьес Горького в норвежских театрах, прослеживается
влияние его творчества на норвежских писателей XX в.
Новые данные об общественной деятельности писателя
в 1920-е содержатся в работе «Максим Горький и
Валерий Каррик: Из неизвестной корреспонденции» (1981). В
середине 80-х X. переходит к созданию монументальных
трудов, обобщающих его многочисленные статьи и
исследования, о классиках русской литературы: «Федор
Достоевский: Жизнь писателя» (1985), «Николай Гоголь:
Загадочный писатель» (1990), «Максим Горький: Судьба
писателя» (1994).
Книги X. переведены на английский, немецкий и
русский языки. Под редакцией X. вышли сборники
статей о прозе и драматургии Чехова (1971, 1976),
«Люди и темы в советской литературе» (1979),
«Женщина в русской литературе» (1979).
Соч.:
Евгений Баратынский: Жизнь и творчество. Осло, 1973. 739
с. • Лексика стихотворений Лермонтова: Опыт
количественного описания. Осло. 44 с. • Проблема авторства в
романе «Тихий Дон». Осло, 1978. 25 с. • Максим Горький:
Судьба писателя. М., 1997. 343 р. • Maksim Gorkij i Norge.
Oslo, 1975. 60 s. • Dostojevskij og Tolstoi. Oslo, 1977. 126 s. •
Lutring gjenom lidelse: Om Dostojevskijs «Brodrene Karamasov».
Oslo, 1980. 102 s. • Tolstojs gjennombrud i Norge. Oslo, 1980. 95
s. • Maksim Gofkij og Valery Carrik: Fra en ukjent
korrespondanse. Oslo, 1981. 32 s. • A norm for the use of political
language in the age of PuSkin: A comparative analysis. Oslo, 1983.
51 p. • Dostojevskij and his «New Testament». Oslo, 1984. 82 p. •
The autorchip of the «Quiet Don» //Kjetsaa G., Gustavsson S.,
Beckmam В., Gil S. Oslo; N. Y., 1984. 153 p. • Fjodor
Dostojevskij — et dikterliv. Oslo, 1985. 423 s. • Nikolai Gogol: Den
gatefule dikteren. Oslo, 1989. 437 s. • Maksim Gorkij — en
dikterskjebne. Oslo, 1994. 428 s. • Lev Tolstoj: Den russiske jords
store dikter. Oslo, 1999. 415 p.
Ред.:
Russisk teater: Et tversnitt / Red. av Kjetsaa G., Egeberg E. Oslo,
1971, 195 s. • Chechovs novellenkunst: En samling analyser. Oslo,
1971. 166 s. • Dostojevskijs roman om Raskolnikov: En
artikkelsamling. Oslo, 1973. 177 s. • Tsekhovs dramatik. Oslo,
1976. 166 s. • Moderne russiske fortellere. Oslo, 1977. • Menne-
sker og temaer i sovjetlitteraturen: En art. saml. Oslo, 1979. 287 s.
• Kvinnen i russisk litteratur: En artikkelsammling / Red. av
Kjetsaa G., Nielsen M. B. Oslo, 1979. 210 s.
Л. Г. Григорьева
ХИЛЛЕБРАНД Бруно (HILLEBRAND Bruno) (p. 5.11.1935,
Дюррен) — немецкий литературовед, поэт и писатель.
Проф. и руководитель Немецкого института Майнцско-
го ун-та (с 1971). Член Майнцской академии наук и
литературы (с 1978).
Стоит на позициях культурно-исторической школы.
В книге «О теории искусства у Бенна и Ницше» (1966),
«Человек и пространство в романе» (1971), «О структуре
романа» (1978) и особенно в двухтомной «Теории
романа» (1972) возражает против абстрактно-логического ти-
пологизирования в структурализме. Особенностью
романа XX в. считает синтез художественной практики
предшествующих эпох с современными теоретическими
воззрениями. X. устанавливает специфически
национальные закономерности художественного мышления в
Германии. В последние годы углубленно исследует
проблемы поэтики, а также анализирует эстетические
основы литературы последних двух веков («Эстетика
нигилизма: От романтизма к модернизму», 1991). В
книге «Эстетика мгновения» (1999) анализирует
творчество многих значительных немецких поэтов от Гёте до
наших дней. В книге «Что такое искусство?» (2001)
задается вопросом, как изменяется поэзия в эпоху
индивидуализма.
Соч.:
Artistik und Auftrag: Zur Kunsttheorie von Benn u. Nietzsche.
Munchen, 1966. 203 S. • Mensch und Raum im Roman: Studien zu
Keller, Stifter, Fontane. Mit einem Eint. Essay zur europ. Lit.
Munchen, 1971. 335 S. • Theorie des Romans. Munchen, 1972. Bd
1-2. • Expressionismus als Anspruch: Zur Theorie des
expressionistischen Lyrik // Zeitschrift fur deutsche Philologie. В.,
1977. Jg. 96, H. 2. S. 234-269. • Die Hoffnung des alten Goethe.
Mainz; Wiesbaden, 1983. 35 S. • Vernunft ist etwas Sicheres: Karl
Krolow: Poesie und Person / Akad. der Wiss. u. der Literatur,
Mainz. Stuttgart, 1985. 15 S. • Benn. Frankfurt a. M., 1986. 300 S.
• Asthetik des Nihilismus: Von der Romantik zum Modernismus.
Stuttgart, 1991. V, 237 S. • Theorie des Romans: Erzahlstrategien
der Neuzeit. Ungekurzte Ausg., 3., erw. AufL Frankfurt a. M.,
1996. 551 S. • Asthetik des Augenblicks: der Dichter als
Uberwinder der Zeit von Goethe bis heute. Gottingen, 1999. 156 S.
• Nietzsche: Wie ihn die Dichter sahen. Gottingen, 2000. 160 S. •
Was denn ist Kunst?: Essays zur Dichtung im Zeitalter des
Individualismus. Gottingen, 2001. 430 S.
Ред.:
Nietzsche und die deutsche Litetatur: Texte zur Nietzsche-
Rezeption 1873-1963 / Hrsg. u. mit einer Einf. versehen von
Hillebrand B. Tubingen, 1978. 388 S. • Zur Struktur des Romans.
Darmstadt, 1978.611 S.
E. В. Соколова
ХИЛМАН РОБЕРТ Б[ЕХТОЛД] (HEILMAN ROBERT B[E( HTOLD])
(18.VII. 1906, Филадельфия) — американский
литературовед. Учился в Тафтском (Медфорд, шт. Массачусетс),
Колумбийском и Гарвардском ун-тах. Работал в ун-те
шт. Луизиана (1935-1948), проф. английского языка и
литературы, заведующий кафедрой Вашингтонского
унта (1948-1971), член редколлегии многих литературно-
критических журналов.

ХИНК 447
X. — теоретик и историк литературы, специалист в
области драматургии. Основополагающей для него
является концепция метафоры, в трактовке которой он
близок «новой критике». Подготовленная X. совместно
с К. Бруксом комментированная антология «Понимание
драмы» (1945) стала программным учебным пособием
для студентов колледжей и университетов США. В
книге «Эта великая сцена: Образ и структура в "Короле
Лире"» (1948) метафора рассматривается как
вместилище представлений, имеющее бесконечное число
значений и связей. Трагедия Шекспира, как и любая драма,
рассматривается в качестве цепи образов, образующих
расширенную метафору, которая и составляет всю
пьесу. Структура пьесы может развиваться только на
базе образной канвы. В книге «Трагедия и мелодрама»
(1956) X. устанавливает жанровые различия между
этими видами драматургического произведения. В
мелодраме столкновение символов жизни, добра и
смерти, зла рассматривается как внешний конфликт
между героем и обстоятельствами, в трагедии — это
конфликт внутри протагониста. Сборник эссе «Южная
связь» (1991) — зарисовки литературной и
интеллектуальной жизни американского Юга в годы пребывания X.
в Луизиане (1935-1948). Книга воспоминаний
«Профессор и профессия» (1999) включает литературные
портреты известных американских писателей XX в.
(Р. П. Уоррен, М. К аул и и др.).
Соч.:
America in English fiction, 1760-1800: The influence of the Amer.
revolution. Baton Rouge (La), 1937. IX, 480 p. • This great stage:
Image and structure in «King Lean>. Baton Rouge, 1948. XI, 339 p.
• Magic in the web: Action a lang. in «Othello». Lexington, 1956.
XIII, 298 p. • Tragedy and melodrama: Version of experience.
Seattle, 1956. XII, 326 p. • The ways of the world: Comedy a.
society. Seattle, 1978. 294 p. • The Southern Connection: Essays.
Baton Rouge, 1991. XII, 279 p. • The working of fiction: Essays.
Columbia, 1991. XII, 384 p. • The professor and the profession.
Columbia, 1999. VIM, 358 p.
Ред.:
Understanding drama / Ed. by Brooks C, Heilman R. B. N. Y.,
1945. XI, 452 p. • Shakespeare, the tragedies: New perspectives.
Englewood Cliffs (N. J.), 1984. 243 p.
Лит. :
Brvant J. A. The example of Vanderbilt // Sewanee rev. 1991.
Vol. 99, № 3. P. 478-483.
E. А. Курганова
ХИММЕЛЬ Хпльмут (HIMMEL Helmut) (p. 17.11.1919,
Марбург) — австрийский литературовед, писатель,
музыковед. Проф. ун-та Граца (с 1966), руководитель
Института германистики этого ун-та (с 1978). В 1937-
1945 жил в эмиграции в Англии. Член редколлегии
литературоведческого издания Австрийской академии
наук «Die Sprachkunst» (Wien, 1970-1983).
Исследует историю и теорию немецкой новеллы,
влияние творчества Рильке на лирику и роман XX в.
Разрабатывает теоретические проблемы
литературоведения: взаимосвязь музыки и литературы,
использование математических методов, макро- и микроструктуры
в художественном тексте, формы комического, ритмы
немецкого стиха, роль метафоры. Среди других тем X.
— Шекспир и немецкие классики, новелла австрийского
бидермайера, австрийская литература после 1848,
экспрессионизм, сквозные мотивы в литературе,
австрийская литература после 1918.
Соч.:
Geschichte der deutschen Novelle. Bern, 1963. 545 S. •
«Osterreichische Autoren» oder «osterreichische Literatur»? // Gibt
es eine deutsche Literatur? Graz, 1967. S. 207-223. • Musikalische
Fugentechnik in Kleists «Bettelweib von Locarno» // Sprachkunst.
Wien, 1971. Jg. 2, H. 4. S. 188-210. • Wirkungen Rilkes auf den
Osterreichischen Roman. Koln; Wien, 1981. 252 S.
A. M. Науменко
ХИНК Вальтнр (HINCK Walter) (p. 8.III. 1922, Нижняя
Саксония) — немецкий литературовед. Преподавал в
унтах Гёттингена (1957), Киля (1964), проф. Кёльнского
ун-та (1964-1988), руководитель Института немецкого
языка и литературы..
Сторонник социологического подхода (книга
«Современная драма в Германии», 1973). Стремится показать
писателя в конкретной исторической ситуации, выдвигая
на первый план политические факторы, — таковы книга
«Драматургия позднего Брехта» (1959), статья «"Глазами
клоуна" Бёлля сегодня» (1975). введение в книге «Гёте —
человек театра» (1982). С позиций
социально-исторической методологии X. рассматривает возможность
отражения мира литературой («Театр в "научную
эпоху "», 1978), соотношение национального и
общечеловеческого, актуального и эпохального («Современная драма
в Германии», 1973), анализирует новые и традиционные
формы в драме («Немецкая комическая пьеса XVII-XV11I
веков и итальянская комедия», 1965) и в лирике
(«Немецкая баллада от Бюргера до Брехта», 1968), исследует
образ поэта в немецкоязычной лирике, ее историко-
культурные и жанровые особенности («Стихотворение
как зеркало для поэта», 1984; «Магия и сон наяву», 1994:
«Этапы немецкой лирики: От Лютера до наших дней».
2000). Размышляет о месте литературы в современном
мире в книге «Когда меняются времена: Жизнь и
литература» (1998).
Соч.:
Die Dramaturgie des spaten Brecht. Gottingen, 1959. 172 S. • Das
deutsche Lustspiel des 17.-18. Jahrhinderts und die italienische
Komodie. Stuttgart, 1965. VII, 467 S. • Die deutsche Ballade von
Burger bis Brecht. Gottingen, 1968. 152 S. • Das moderne Drama
in Deutschland: Vom expressionistischen zum dokumentarischen
Theater. Gottingen, 1973. 241 S. • Bolls «Ansichten eines Clowns»
heute. // Boll: Unters. zum Werk / Hrsg. von Jurgensen M. Bern,
1975. S. 11-29. • Theater im «wissenschaftlichen Zeitalter»:
Kontroversen vom Naturalismus bis zur Gegenwart. // Literatur
und Theater im wilhelminischen Zeitalter. Tubingen, 1978. S. 258-
274. • Goethe — Mann des Theaters. Gottingen, 1982. 94 S. • Das
Gedicht als Spiegel der Dichter: Zur Geschichte des dt. poetolog.
Gedichts. Opladen, 1984. 67 S. • Theater der Hoffning: von der
Aufklarung bis zur Gegenwart. Frankfurt a. M., 1988. 214 S. • Die
Wunde Deutschland: Heinrich Heines Dichting im Widerstreit vom
Nationalidee, Judentum und Antisemitismus. Frankfurt a. M., 1990.
305 S. • Walter Jens: un homme de lettres; zum 70. Geburtstag.
Munchen, 1993. 191 S. • Magie und Tagtraum: Das Selbstbild des
Dichters in der deutschen Lyrik. Frankfurt a. M.; Leipzig, 1994.
359 S. • Geschichtsdichtung. Gottingen, 1995. 151 S. • Im Wechsel
derZeiten: Leben und Literatur. Bonn, 1998. 268 S. • Stationen der
deutschen Lyrik: Von Luther bis in die Gegenwart; 100 Gedichte
mit Interpretationen. Gottingen, 2000. 240 S.
Ред.:
Schlaft ein Leid in alien Dingen: Das Gedicht als Spiegel des
Dichters; poet. Manifeste von Walther von der Vogelweide bis zur
Gegenwart. Frankfurt a. M., 1985. • Sturm und Drang: [ein
literaturwiss. Studienbuch]. Frankfurt a. M., 1989. XII, 269 S. •
Goethe, Johann Wolfgang von: Goethe fur Gestresste. Frankfurt a.

448 ХИНТЕРХОЙЗЕР
М., 1997. • Jahrhundertchronik: Deutsche Erzahlungen des 20.
Jahrhunderts. Stuttgart, 2000. 635 S.
E. В. Соколова
ХИНТЕРХОЙЗЕР Ханс (H1NTERHAUSER Hans) (p. 12.11.
1919, Альценау) — немецкий литературовед, специалист
по романским литературам. Доцент Боннского (1960-
1962), проф. Кильского (1962-1968), Боннского (1968-
1972), Венского (с 1972) ун-тов.
Рассматривая творчество писателя в контексте
общественно-исторических закономерностей, X. в то же
время стремится выстроить духовную типологию
анализируемых литературных явлений на основе так
называемой «доминанты эпохи». В книге «Fin de siecle:
Образы и мифы» (1977) типологизирующим началом
выступает протест художников рубежа XIX-XX вв. против
естественнонаучного «духа времени». X. считает, что
неоромантический ренессанс мифа, проповедь парами-
фического мировосприятия на базе христианско-
языческого синкретизма продиктованы стремлением
возродить духовные ценности в мире бездуховной
цивилизации. В книгах «Современная итальянская
лирика» (1964) и «Итальянская лирика в XX веке» (1990) с
аналогичных позиций анализирует творчество Дж. Ун-
гаретти, Э. Монтале, С. Квазимодо, У. Саба. В
вышедшем под редакцией X. «Новом справочнике по истории
литературы» (1976) освещаются проблемы литературы
народов мира на рубеже XIX-XX вв.
Соч.:
Utopie und Wirklichkeit bei Diderot: Studien zum «Supplement au
voyage de Bougairville». Heidelberg, 1957. 133 S. • Die Episodios
nacionales von Benito Perez Galdos. Hamburg, 1961. 199 S. • Mo-
deme italienische Lyrik. Gottingen, 1964. 133 S. • Der Weg des
Lyrikers Cesare Pavese. Krefild, 1969. 41 S. • Fin de siecle:
Gestalten u. Mythen. Miinchen, 1977. 233 S. • Roman und Lyrik in
Frankreich: 1900-1918. (mit Neumeister S.). Wiesbaden, 1979. 117
S. • Streifzuge durch die romanische Welt. Wien, 1989. 295 S. •
Italienische Lyrik im 20. Jahrhundert: Essays. Miinchen; Zurich,
1990.251 S.
Ред.:
Die franzosische Lyrik von Villon bis zur Gegenwart. Dusseldorf,
1975. Bd 1-2. • Neues Handbuch der Literaturwissenschaft: Jahr-
hundertende Jahrhundertwende. Miinchen, 1976. Bd 1-2. •
Poetischer Rom-Fiihrer: italienisch und deutsch. Darmstadt, 1997.
VIII, 187 S.
E. В. Соколова
ХИРШ Эрик Доналд мл. (HIRSCH Eric Donald Jr.) (p. 22.
III. 1928. Мемфис, шт. Теннесси) — американский
литературовед. Учился в Корнеллском (1950) и Йельском
(1953) ун-тах, доктор филологии (1957), преподавал в
Йельском ун-те (1956-1966, с 1966 проф., в 1968-1971
заведующий кафедрой). Проф. Ун-та в Виргинии (с
1973).
X. — представитель современной литературной
герменевтики, которая в отличие от традиционной
классической герменевтики вобрала в себя многие актуальные
проблемы теоретического литературоведения и
философии XX в. В работах «Ценность интерпретации» (1967),
«Три измерения герменевтики» (1972), «Цели
интерпретации» (1976) предлагает отделить «дескриптивное»
измерение, выражающее природу интерпретации, от
«нормативного», заключающего ее цель. Суть
интерпретации видит в том, чтобы создать из знаковой системы
текста значение. Текст — только повод для создания
значения; все значения онтологически равны. Считает
необходимым разделить на дескриптивном уровне
понятия смысл как нечто первоначальное, получаемое
интерпретатором при восприятии, актуализации текста
и значение как «полное» значение, взятое в
соотнесенности с контекстом всего опыта интерпретатора. Первое
воплощает принцип стабильности в интерпретации,
второе — ее изменчивость. Нормативным измерением в
герменевтике считает этический выбор, всегда
осуществляемый по стандартам сегодняшних исторических
обстоятельств. Третьим измерением герменевтики X.
называет «метафизическое», вступая в спор с концепцией
Хайдеггера о фатальной невозможности
реконструировать в интерпретации прошлое, поскольку мы не можем
исключить из нее свой собственный мир. При
определении истинных целей интерпретации считает
необходимым обращаться к убеждениям критика, определяющим
сферу его этического выбора. В последние десятилетия
XX в. вел обширную редакционно-издательскую
деятельность в области образования и культуры.
Соч.:
Wordsworth and Schelling: A typological study of Romanticism.
New Haven, 1960. VIII, 214 p. • Innocence and experience: An
introd. to Blake. New Haven, 1964. XV, 335 p. • Validity in
interpretation. New Haven, 1967. XIV, 287 p. • Three dimensions
of hermeneutics // New lit. hist. Baltimore, 1972, vol. 3, №2.
P. 245-261. • The aims of interpretation. Chicago; London, 1976.
VI, 177 p. • The philosophy of composition. Chicago; London.
1977. XIII, 200 p. • Cultural literacy: What every American needs
to know, (with Kett J., Trefil J.). Boston, 1987. XVII, 251 p. • The
dictionary of cultural literacy, (with Kett J., Trefil J.). Boston,
1988. XIX, 586 p. • The schools we need and why we don't have
them. N. Y., 1996. XIII, 317 p.
Ред.:
The collected poems of Elma Stuckey / Introduction by Hirsch
E. D. Chicago, 1987. IV, 187 p. • A first dictionary of cultural
literacy: What our children need to know. Boston, 1989. XV, 271
p. • What your first grader needs to know: Fundamentals of a good
first-grade education. N. Y., 1991. XVIII, 246 p. • What your
second-grader needs to know: Fundamentals of a good first-grade
[sic] education. N. Y., 1991. XVIII, 318 p. • What your third grader
needs to know: Fundamentals of a good third-grade education. —
N. Y., 1992. — XVIII, 344 p. • Books to build on: A grade-by-
grade resource guide for parents and teachers / Ed. by Holdren J.,
Hirsch E. D. N. Y., 1996. XVI, 361 p.
Лит.:
Цурганова Е. А. Два лика герменевтики // Рос.
литературовед, журн. М., 1993. № 1. С. 47-55. • Lentricchia F. E. D.
Hirsch: The hermeneutics of innocence / After the new criticism.
Chicago; London, 1980. P. 256-280. • Smith R. A. General
knowledge and arts education: An interpretation of E. D. Hirscrfs
Cultural literacy. Urbana, 1994. X, 160 p. • Seaton J. Cultural
conservatism, political liberalism: From criticism to cultural
studies. Ann Arbor, 1996. VIII, 287 p.
E. А. Цурганова
ХОБСБАУМ Филип [Днннис] (HOBSBAUM Philip [Dknnis])
(p. 29.VI. 1932, Лондон) — английский поэт и критик.
Окончил Кембриджский ун-т (1955), учился у Ф. Р.
Ливией. Получил степень доктора философии в
Шеффилдском ун-те. где работал под руководством У. Эмпсона.
Преподаватель Королевского ун-та (Белфаст, с 1962) и
ун-та Глазго. Один из основателей (1955) «Группы» —
творческого объединения поэтов 50-70-х.
X. принадлежит к разряду критиков-почвенников.
Особое значение придает национальной основе англий-

ХОЛЛАНД 449
ской поэзии. Полагает, что в XIV в. возникла,
развивалась в последующие века и существует до сих пор
основная линия английской поэзии («Традиция и
эксперимент в английской поэзии», 1979). Ее суть и
возможности наметились в аллегорической поэме XIV в.
«Видение о Петре Пахаре» У. Ленгленда, выявившей
специфические черты национальной традиции — лаконичность,
конкретность, разговорность, сюжетность,
аллитерационный строй, своеобразный кинетизм, четкость
структуры, насыщенность пословицами и поговорками.
Историк) английской поэзии рассматривает как
«историю традиции». Самое значительное исключение
из нее, на взгляд X., — Чосер, «величайший
национальный поэт-экспериментатор». Полемизируя с
распространенной с XIX в. традицией высоко ценить
«сладкозвучную поэзию» Ф. Сидни и Э. Спенсера, ключевыми
фигурами в английской поэзии XVI — начала XVII вв.
считает Дж. Чэпмена, Б. Джонсона, Дж. Донна, не
подражавших иностранным, итальянским образцам, а
подчинявших иностранный материал национальной
традиции. Поэзию романтизма оценивает как отход от
«традиции», как идеологическое явление, основанное на
«бунте индивида». Основное течение английской поэзии
XX в. прослеживает от Т. Харди, военных поэтов
(У. Оуэна, И. Розенберга) к У. X. Одену, а затем к
поэтам группы «Движение» (Ф. Ларкин, Д. Дейви,
Т. Ганн, Дж. Холлоуэй, Дж. Уэйн)ч восстановивших в
1950-1960-е гг. «права формы». Классификацию форм
художественной прозы основывает на идеях Н. Фрая
(«Основы литературной критики», 1983). Предлагает
классификацию типов литературной критики:
беллетристическая критика, представляющая собою
разновидность поэтической прозы; пророческая критика (Кар-
лейль, Дж. Рёскин, Ф. Р. Ливис); ироническая критика,
превращающая позицию оппонента в полемическую
мишень (Ф. Р. Ливис против Ч. П. Сноу)ч объективный
комментарий. Разрабатывает проблемы поэтики
(«Размер, ритм и поэтическая форма», 1996).
Соч.:
A reader's guide to Charles Dickens. L., 1973. 318 p. • Theory of
criticism. Bloomington; L., 1970. XVI, 272 p. • Tradition and
experiment in English poetry. L., 1979. XIII, 343 p. • A reader's
guide to D. H. Lawrence. L., 1981. 160 p. • Essentials of literary
criticism. L., 1983. 150 p. • Metre, rhythm and verse form. L.,
N. Y., 1996. 152 p.
Ред.:
A Group anthology / Ed. by Hobsbaum Ph., Lucie-Smith E. L.,
1963. XV, 127 p. • Wordsworth: Selected poetry and prose. L.,
1989. 288 p.
Т. Н. Красавченко
ХОГГАРТ Ричард (HOGGART Richard) (p. IX. 1918, Лидс)
— английский критик, культуролог, социолог. Окончил
Лидсский ун-т (1940). Служил в армии (1940-1946).
Преподаватель Халлского (Гулльского) (1946-1959),
Лейстерского (1959-1962), проф. Бирмингемского (1962-
1973), Лондонского ун-тов. Руководитель Центра
современных исследований культуры (Бирмингем, 1964-1973).
Попечитель Королевского шекспировского театра (1962-
1988). Помощник генерального директора ЮНЕСКО
(1970-1975). Глава издательского объединения «Statesman
and Nation» (1978-1981), а также группы по исследованию
радиовешания (1981-1991). Глава Комитета
национальной книги (с 1998).
Один из теоретиков социокультурного направления,
инкорпорирует литературный анализ в
социокультурную систему. Последователь Ф. Р. Ливиса, важную
роль в своей программе стоического противостояния
«деперсонализирующему обществу» отводит литературе,
утверждающей во времена обезличивания и типовых
проектов индивидуальность человека, нравственно и
интеллектуально воздействующей на общество; хорошая
литература — «индекс» духовного здоровья общества.
Разделяет точку зрения М. Арнолда на литературу как
«критику жизни», но при условии признания ее
эстетического своеобразия. Развивая традиции Т. С. Элиота,
Ф. Р. Ливиса, в программной лекции при вступлении в
должность в Бирмингемском университете X. привлек
внимание к явлению вырождения языка, вызванному его
избыточным использованием для демагогических целей,
обращением к человеку в его ролевой функции: не как к
личности, а как к представителю, специалисту
(покупателю, избирателю и т. д.).
Наиболее значительная работа X. — двухтомник
«Обращаясь друг к другу» (1970), в котором собраны
сорок очерков 60-70-х. Первый том — «Об обществе»
содержит анализ культуры, образования, системы
массовой информации, жизни рабочего класса и
интеллектуалов в Англии XX в. Второй том — «О
литературе», в основном английской. Полемически отнесся к
понятиям Ф. Р. Ливиса «просвещенное меньшинство» и
«деградирующая масса»: настало, по мнению X., время
перестать противопоставлять «массовую культуру»
«высокому искусству» и открыть то важное, что в ней
заложено. X. и его коллеги из Бирмингемского центра в
результате конкретных исследований (анализа рассказов
в популярных журналах, составления первого словесного
и визуального словаря современных рекламных
объявлений и пр.) пришли к выводу, что «массовая культура»,
имеющая сложную структуру, во многом является
откликом на общественную потребность в перемене и
обновлении. X. предлагает распространить приемы
литературного и риторического анализа, толкования
мифов антропологами на формы «массовой культуры». В
духе «новых левых» он уповает на идею «бесклассовой
культуры», раскрывающей новые горизонты
литературе, искусству, обществу и постепенно формирующейся в
лоне массовой культуры. Автор книг о культуре и
политике («Дилеммы современной культуры», 1996;
«Между мирами: политика, анти-политика и
аполитичность», 2001).
Соч.:
Auden: An introd. essay. L., 1951. 256 p. • Uses of literacy:
Aspects of working-class life, with special reference to
publications a. entertainments. L., 1957. 319 p.; Idem. L.; N. Y.,
1991. 319 p. • Teaching literature. L., 1963. 62 p. • Technology and
society. L., 1966. • Contemporary cultural studies: An approach to
the study of lit. a. soc. Birmingham, 1969. 24 p. • Speaking to each
other. L., 1970. Vol. 1-2. • Only connect: On culture a.
communications. The В. В. С Reith lectures, 1971. L., 1972. Ill p. • An
English temper: Essays on education, culture a. communications.
L., 1982. 207 p. • Dilemmas in contemporary culture. L., 1996.
400 p. • Between the two worlds: Politics, anti-politics and the
unpolitical. L., 2001. 313 p.
Т. Н. Красавченко
ХОЛЛАНД Норман [Норвуд мл.] (HOLLAND Norman
[Norwood Jr.]) (p. 19. IX. 1927, Нью-Йорк) —
американский литературовед. Учился в Массачусетском техноло-

450 ХОЛМЕН
гическом институте (1947) и Гарвардском ун-те (1950),
доктор философии (1956). Преподавал в Гарвардском
унте (1953-1955), Массачусетском технологическом
институте (1955-1956), Бостонском психоаналитическом
институте (1960-1966). Проф., заведующий кафедрой
английской литературы, директор Центра
психологического изучения искусства в ун-те Буффало (1966-1968).
X. — представитель школы критиков Буффало,
воплотившей основной принцип феноменологического
литературоведения: художественное произведение
обретает завершенность лишь в случае доведения его до
уровня восприятия субъектом. Главной задачей
литературной критики считает исследование
психоаналитической природы литературного творчества («Психоанализ
и Шекспир», 1966). В отличие от традиционного
психоанализа фюкусирует внимание на подсознании не автора,
а читателя, воспринимающего текст. В работах
«Динамика литературного опыта» (1968),
«Стихотворения в субъектах» (1973), «Пять читательских прочтений»
(1975) дает психоаналитическую трактовку динамики
отклика читателя на произведения. Утверждает, что
тематическое содержание текста бессознательно
оформляет сам читатель в соответствии со своим
субъективным индивидуальным опытом и врожденными
особенностями своей личности. Читатель взаимодействует с
текстом, делая его частью собственной психической
структуры, а себя — частью произведения. Благодаря
этому взаимодействию читатель «воссоздает свою
личность», вырабатывает и фиксирует образцы своих
желаний и адаптации. Литературное взаимодействие
между читателем и текстом завершается ощущением
единства текста, возникающим благодаря
оформляющему присутствию личности читателя. Интерпретация
произведения по X. — функция индивидуальности, а
само произведение — продукт психологического «Я». В
книге «Я» (1985) X. моделирует концепцию
идентичности человеческой личности. Он утверждает, что
человеческое «Я» — это одновременно тема и вариация, нечто
постоянное, но и постоянно меняющееся. В процессе
чтения каждый читатель использует литературное
произведение для осознания себя. По убеждению X.,
единство произведения создается личностью
воспринимающего, которая неизбежно «пропитывает»
произведение. X. обозначает принцип и технику воссоздания
личности в акте чтения аббревиатурой DEFT,
означивающей концепцию, которая «обогащает классический
психоанализ». Книга «Критическое Я» (1992) направлена
против современных теорий «исчезновения субъекта» в
литературе: по мнению X., современная критика,
отстаивающая тезис об им персонал ьност и текста,
базируется на устаревшей лингвистической концепции Ф. де
Соссюра, которая рассматривала смыслообразование в
языке как объективный безличный процесс,
независимый от носителей языка.
Соч.:
The first modern comedies: The significance of Etherege,
Wycherley a. Congreve. Cambridge, 1959. 274 p. • The
Shakespearean imagination. N. Y., 1964. XII, 338 p. •
Psychoanalysis and Shakespeare. N. Y., 1966. XI, 412 p. • The
dynamics of literary response. N. Y., 1968. XIII, 378 p.; Idem. rev.
N. Y., 1989. XXVIII, 378 p. • Poems in persons: An introd. of the
psychoanalysis of lit. N. Y., 1973. XI, 183 p.; Idem. rev. N. Y.,
1989. XVII, 182 p. • Five readers reading. New Haven, 1975. XVI,
418 p. • Laughing: A psychology of humor. Ithaca, 1982. 231 p. •
The I. L., 1985. 390 p. • The brain of Robert Frost: A cognitive
approach to literature. N. Y., 1988. VIII, 200 p. • Film response
from eye to I: The Kuleshov experiment // South Atlant. quart.
Durham, 1989. Vol. 88, №2 (Film and TV theory today). •
Holland's guide to psychoanalytic psychology and literature-and-
psychology. N. Y., 1990. VI, 143 p. • The critical I. N. Y„ 1992.
XIV, 262 p. • Death in a Delphi seminar: A post-modern mystery.
Albany (N.Y.), 1995.334 р.
Ред.:
The second part of «King» Henry IV: With new dramatic criticism
and an updated bibliography. N. Y., 1988. 268 p. • Shakespeare's
personality / Ed. by Holland N. N., Homan S., Paris B. J. Berkeley,
1989. VII, 284 p.
E. А. Цурганова
ХОЛМЕН Кларенс Хью (HOLMAN Clarence High)
(24.11.1914, Кросс Анчер, шт. Южная Каролина — 1981)
— американский литературовед, романист. Окончил ун-
т Северной Каролины (1949), проф. того же ун-та (с
1959). Редактор журнала «Southern literary journal» (Chapel
Hill, N.C.).
В фундаментальных исследованиях о творчестве
Т. Вулфа (1962) выделяет автобиографическое начало,
проблему точки зрения, влияние на писателя Юга и
европейской культуры. В книге «Три направления
современной южной литературы» (1966) показывает, как
социально-экономическая специфика различных
областей Юга проявилась в творчестве Э. Глазгоу, Т. Вулфа,
У. Фолкнера. Идеал X. (сборник «Корни южного стиля»,
1972) — писатель, прочно связанный с культурой своего
региона и вместе с тем способный преодолеть
локальную ограниченность. Творчество лучших писателей Юга
XX в. представляется ему трагическим в своей основе,
пронизанным чувством моральной вины за социальное
зло прошлого и настоящего. Полемизирует с
принципами «новой критики», разграничивающей функции
критика и литературоведа. Споря с интерпретаторами
«южного мифа» и мифологической трактовкой
произведений южан, утверждает, что историзм —
отличительная черта южного романа XIX и XX вв. (книга «Южный
писатель и история», 1977).
Соч.:
The world of Th. Wolfe. N. Y., 1962. XIX, 187 p. • Three modes of
modern Southern fiction: Ellen Glasgow, William Faulkner.
Thomas Wolfe. Athens (Ga), 1966. XIV, 95 p. • The roots of
Southern writing: Essays on the lit. of the Amer. South. Athens
(Ga), 1972. XIII, 236 p. • The lonelines at the core: Studies in
Thomas Wolfe. Baton Rouge (La), 1975. XX, 184 p. • The
immoderate past: The Southern writer a. history. Athens (Ga),
1977. IX, 118 p. • Windows on the worls: Essays on Amer. soc.
fiction. Knoxville, 1979. XIV, 205 p. • A handbook to literature,
(with Harmon W.). 6th ed. N. Y., 1992. VII, 615 p.
Ред.:
Southern writing, 1585-1920 / Ed. by Davis R. В., Holman С. Н.,
Rubin L. D. N. Y., 1970. XIV, 994 p.
А. Ф. Головенченко
ХОЛЬМБЕРГ Улле [Аксель Улоф] (HOLMBERG Oele [Axel
Olof]) (20.X. 1892, Стокгольм — 7.VI. 1974) — шведский
литературовед. Доктор философии. Проф. в Лундском
ун-те (1937-1859). Редактор журнала «Svensk litteratur-
tidskrit» (Lund, 1938-1957). В 20-30-е X. испытывал
влияние психоаналитического метода, но в
теоретической работе «Мир воображения» (1927-1930, 2 тт.) — о
психологических предпосылках и сущности
литературного творчества в значительной мере преодолел одно-

ХОЛЬТХУЗЕН 451
сторонность психоанализа и достиг более целостного
взгляда на литературу. На этой основе исследовал
творчество шведских писателей-романтиков XIX в. —
В. Рюдберга (1935), Э.-Ю. Стагнелиуса (1941). В
позднейших трудах психологический и философский анализ
дополнил принципом историзма, тщательным
изучением архивных и неопубликованных источников. В этом
плане наиболее примечательна капитальная монография
о последнем крупном представителе шведского
классицизма К. Г. Леопольде (1953-1965, 5 тт.). Ориентируясь
на шведскую классику, предъявляет к современной
литературе высокие художественные требования (книга
«Хвала шведскому роману», 1957).
Соч.:
Frodings mystik: Nagra grundlinjer. Stockholm, 1921. 126 s. •
Inbillningens varid. Stockholm, 1927-1930. Del. 1-2. • Viktor
Rydbergs lyrik. Stockholm, 1941. 285 s. • Den unge Leopold,
1756-1785. Stockholm, 1953. 321 s. • Leopold och Gustaf III,
1786-1792. Stockholm, 1954. 340 s. • Leopold och Reuterholmskd
tiden, 1792-1796. Stockholm, 1957. 320 s. • Lovtal over svenska
romaner. Stockholm, 1957. 179 s. • Leopold under Guistaf IV
Adolf, 1796-1809. Stockholm, 1962. 391 s. • Skratt och allvar l
svensk litteratur: Sudier fran fyra arhundraden. Stockholm, 1963.
240 s. • Leopold och det nya riket, 1809-1829. Stockholm, 1965.
318 s.- Hjalmar Gullberg: En vanbok. Ctockholm, 1966. 214 s. •
Karlek, ensamhet och dodens tradgard: Tre sentimentala kapitel
fran svensk romantik. Stockholm, 1972. 189 s.
А. А. Маиевич
ХОЛЬМКВИСТ Бьнгт [Юхан Кристоффер] (HOLMQVIST
Bengt Joman Christoffer) (15.III. 1924, Турку, Финляндия
— 27.XI.2002) — шведский литературовед. Учился в
унте г. Турку. Доктор философии. С 1950 живет в
Швеции. Концепции X. сформировались под влиянием
школы «новой критики». Основывается на текстовом
анализе стиля, что проявилось в работах о современной
поэзии («Шведская поэзия 40-х годов», 1951). X. — автор
книг «Современная финская шведоязычная литература»
(1951), «Современная литература» (1966) — о шведской
литературе XX в.
Соч.:
Svensk 40-talslyrik. Stockholm, 1951. 71 s. • Modern finlands-
svensk litteratur. Stockholm, 1951. 198 s. • Den moderna
litteraturen. Stockholm, 1966. D. 1. 509 s. • Kritiska ogonblick:
Essaeroch artiklar 1946-1986. Stockholm, 1987. 611s.
Ред.:
40-talslyric. Stockholm, 1951. 175 s. • 50-talslyrik. Ett urval.
Stockholm, 1955. 152 s. • Satir. Stockholm, 1966. D. 1-2. • 40-tal:
En prosaantologi. Stockholm, 1964. 317 s.
А. А. Маиевич
ХОЛЬТХУЗЕН Йоханнес (HOLTHUSEN Johannes)
(30.XI. 1924, Гамбург — 1986) — немецкий
литературовед-русист. Доцент и проф. ун-тов Гамбурга, Вюрцбур-
га, Бохума (1956-1969). Проф. кафедры славистики
Мюнхенского ун-та (с 1969). Член Баварской академии
наук (с 1973). Издатель журналов «Slawistische Beitrage»
(Munchen, с 1971), и «Centrifuga» (Munchen, с 1971). В
методике X. преобладал текстологический анализ,
направленный на выяснение структурно-семантической
специфики произведения и его типологических связей. В
книге «Исследования по эстетике и поэтике русского
символизма» (1957) объявил символизм по
преимуществу искусством формы, которая в его трактовке
выступала как единственная носительница истины. В работе «К
литературной типологии "Петербургских повестей"»
(1959) интерпретировал творчество Гоголя в морально-
аллегорическом плане, видя историческую заслугу
писателя в умении вскрыть лежащий под поверхностью
реальной жизни «экзистенциальный слой бытия». В
двухтомной «Истории современной русской литературы»
(1963, 1968) представлен обзор русского литературного
процесса с 1890 по 1967. В книге «Животные образы и
метаморфоза в литературе русского авангардизма, 1909-
1923» (1974) осуществил систематизацию литературных
форм и образов в контексте типологических
взаимосвязей. Книга «Вячеслав Иванов как поэт-символист и
русский философ культуры» (1982) содержит
биобиблиографический анализ жизни и творчества поэта.
Соч.:
Studien zur Asthetik und Poetik des russischen Symbolismus.
Gottingen, 1957. 159 S. • Zur literarischen Typologie der
Petersburger Erzahlungen // Die Welt der Slawen. Munchen, 1959.
H. 2. S. 150-170. • Fjodor Sologubs Roman-Trilogie (Tvorimaja
legenda): Aus der Geschichte des rus. Symbolismus. Gravenhage,
1960. 80 S. • Russische Gegenwartsliteratur, 1890-1940. Bern;
Munchen, 1963-1968. Bd 1-2. • Prinzipien der Komposition und
des Erzahlens bei Dostojevskij. Koln; Opladen, 1969. 54 S. •
Tiergestalten und metamorphne Erscheinungen in der Literatur der
rusischen Avantgarde, 1909-1923. Munchen, 1974. 58 S. •
Vjaceslav Ivanov als symbolistischer Dichter und als rusischer
Kulturphilosoph. Munchen, 1982. 44 S.
Ред.:
Russland in der Vers und Prosa: Vortr. zur russ. Lit. des 19. u 20.
Jh. Munchen, 1973. 212 S. • Slawistische Studien zum VII.
Internationalen Slavistenkongress in Warschau 1973 / Hrsg. von
Holthusen J., Render P. Munchen, 1973. 606 S. • Slawistische
Studien zum VIII. Slawistenkongress im Zagreb 1978. Koln; Wien,
1978. X, 545 S. • Chlebnikov Velimir: 1885-1985. Munchen, 1986.
278 S.
Лит. :
Text, Symbol, Weltmodell: Johannes Holthusen zum 60. Geburts-
tag/ Hrsg. von Doring-Smirnov J. R. e. a. Munchen, 1984. 631 S.
А. В. Драное
ХОЛЬТХУЗЕН Ханс Эгон (HOLTHUSEN Hans Egon)
(15.IV. 1913 — 1997) — немецкий поэт, романист,
литературовед, литературный критик, публицист. Изучал
германистику, историю, философию в Тюбингенском
ун-те (1931-1937). Проф. немецкой литературы Северо-
Западного ун-та в Эванстоне (шт. Иллинойс, США).
Президент Баварской академии изящных искусств (1968-
1974), член Немецкой академии искусств (с 1956).
X. приобрел известность в 50-е в период так
называемой «экзистенциалистской волны» в Западной
Германии. Его книга «Бездомный человек» (1951) стала
манифестом немецкого литературного экзистенциализма.
Современный мир трактовался как хаос, чуждый
человеку; бесприютность человека, «заброшенного» в мир,
объявлялась магистральной темой литературы. В
качестве критерия подлинной художественности
рассматривалось творчество Т. С. Элиота и Ф. Кафки. В
антологии «Обуянное бытие: Немецкая поэзия 1900-1950 годов»
(1953) наряду с поэтическими текстами X. поместил
свой обзор немецкой поэзии за 50 лет. Эпоху после
Второй мировой войны назвал «послереволюционной», в
отличие от начала XX в., когда «революции»
совершались и в политической жизни, и в искусстве. Считал
уделом поэта отречение и самоограничение, его задачей
— не «лирический репортаж» на злобу дня, а «мета-

452 ХОРСТ
физический стих». В жанре биоблиографического
исследования написаны его книги о Р. М. Рильке (1958),
Э. Мёрике (1971), Г. Бенне (1986).
Соч.:
Райнер Мария Рильке, сам свидетельствующий о себе и о
своей жизни. Челябинск, 1998. 392 с. • Der unbehauste
Mensch: Motive u. Probleme der mod. Lit. Munchen, 1951. 221 S.
• Ja und Nein: Neue krit. Versuche. Munchen, 1954. 293 S. • Das
Schone und das Wahre: Neue Studien zur mod. Lit. Munchen,
1958. 305 S. • R. M. Rilke in Selbstzeugnissen und Bild-
dokumenten. Hamburg, 1958. 172 S. • Kritisches Verstehen: Neue
Aufsatze zur Lit. Munchen, 1961. 347 S. • Eduard Morike in
Selbstzeugnissen und Bilddokumenten. Reinbek, 1971. 181 S. •
Kreiselkompass: Krit. Versuche zur Literatur der Epoche.
Munchen; Zurich, 1976. 235 S. • Amerikaner und Deutsche: Dialog
zweier Kulruren; erw. Fassung e. Vortr. Munchen, 1977. 39 S. •
Sartre in Stammheim: 2 Themen aus den Jahren der grossen
Turbulenz. Stuttgart, 1982. 243 S. • Gottfried Benn: Leben, Werk,
Widerspruch; 1886-1922. Stuttgart, 1986. 308 S. • Jenseits von
Sieg und Niederlage: der Ruhm: Rede auf Gottfried Benn.
Stuttgart, 1986. 63 S. • Vom Eigensinn der Literatur: kritische Versuche
aus den achtziger Jahren. Stuttgart, 1989. 265 S.
Ред.:
Ergriffenes Dasein: Dt. Lyrik, 1900-1950 / Ausgew. von Holthusen
H. E., Kemp F. Ebenhausen bei Mehn, 1953. 392 S.
А. В. Драное, Е. В. Соколова
ХОРСТ Карл Август (HORST Karl August) (10.VIII.1913,
Дармштадт — 30.XII. 1973, Рид) — немецкий писатель,
литературовед, литературный критик, переводчик с
испанского и французского языков. Уделяя внимание
социально-историческому контексту литературы, X.
выстраивал и умозрительные типологические схемы,
трактовал развитие национальной культуры как
«приключение» или «одиссею» национального духа. В книге
«Немецкая литература современности» (1957)
рассматривал развитие немецкого романа и немецкой поэзии
XX в., связывая качественные различия между
литературой 20-х и 40-50-х со своеобразием общественно-
политической ситуации в рассматриваемые эпохи. В
книге «Спектр современного романа» (1960) выступил
противником реалистической теории искусства,
сформулированной в работах Г. Лукача. В книге «Критический
путеводитель по современной немецкой литературе»
(1962), расширив фактографический материал, во
многом повторил идеи, высказанные в ранних
исследованиях. Автор исследования о «редукции понятия
реальности» в повествовательной литературе Новейшего
времени (1972).
Соч.:
Die deutsche Literatur der Gegenwart. Munchen, 1957. 279 S. •
Das Spektrum des modernen Romans: Eine Unters. Munchen,
I960. 154 S. • Kritischer Fiihrer durch die deutsche Literatur der
Gegenwart: Roman. Lyrik. Munchen, 1962. 524 S. • Das Abenteuer
der deutschen Literatur im 20. Jahrhundert. Munchen, 1964. 159 S.
• Die Reduktion des Begriffs Wirklichkeit in der neueren
erzahlenden Literatur. Mainz, 1972. 22 S. • Bald wird die
Vogelschrift entsiegelt: Essays. Mainz, 1983. 264 S.
Ред.:
Literatur und Wissenschaft: Das Werk Heinrich Schirmbecks. Krit.
Beitr. / Hrsg. von Horst K. A., Usinger F. Dusseldorf, 1968. 104 S.
А. В. Драное
ХОУ Грэм [Гоулдер] (HOUGH Graham [Goulder])
(p. 14.11.1908, Грейт Кросби, Ланкашир) — английский
теоретик и историк литературы. Окончил
Ливерпульский и Кембриджский ун-ты. Преподаватель Раффлско-
го колледжа (Сингапур. 1930), проф. Малайского ун-та
(1946). Доктор литературы. Преподаватель (1950-1966).
проф. (1966-1975) Кембриджского ун-та.
В своей наиболее известной книге «Образ и опыт:
Размышления о литературной революции» (1960)
заявляет, что прогресс в литературе обусловлен
периодическими протестами против «клише» в мировосприятии и
формах его выражения. Считает, что поэзия XX в.,
прежде всего модернистская (Т. С. Элиот, У. Стивене),
превратившая образ в первостепенное, а порой
исключительное средство поэтического выражения, отдалилась
от обычного человеческого мировосприятия и утратила
широкого читателя. Специфику литературы, в
сравнении с философией и религией, видит в сообщении
человеку «живого знания жизни»,
эффективно-действенного восприятия «ситуации и судьбы» («Мечта и задача:
Литература и мораль в современной литературе». 1963).
Исследовал феномен символизма в английской поэзии
XIX в. Обосновывал правомерность юнгианского
подхода к творчеству Дж. Рёскина, прерафаэлитов, У.
Морриса, У. Пейтера. У. Б. Йейтса, о котором в 1984
написал книгу «Таинственная религия У. Б. Йейтса». В
книге «Эссе о критике» (1966) подразделяет все
литературно-критические системы на «формальные»
(отвечающие на вопрос, что такое литература) и «этические»
(ищущие ответа на вопрос, для чего литература). В 1996
вновь обратился к проблеме смены литературных этапов
(«Размышления о литературной революции», 1997).
Соч.:
The last romantics. L., 1949. XIX, 284 p.; Idem. U 1996. 284 p. •
The romantic poets. L.; N. Y., 1953. 200 p.; Idem. L., 19%. 200 p.
• The dark sun: A study of D. H. Lawrence. L., 1956. 265 p.; Idem.
L., 1996. 265 p. • Image and experience: Reflections on a lit.
revolution. Wash.; L., 1960. IX, 228 p. • The dream and the task:
Lit. a. morals in the culture of today. L., 1963. 103 p. • An essay on
criticism. L., 1966. IX. 179 p. • Style and stylistics. L., 1969. X.
114 p. • Selected essays. Cambridge, 1978. 247 p. • The mystery
religion of W. B. Yeats. Sussex, 1984. 129 p. • Reflections on a
literary revolution. L., 1997. 133 p.
Ред.:
Strangeness and beauty: An anthology of aesthetic criticism 1840-
1910/Ed. Warner E., Hough G.Cambridge, 1983. Vol. 1-2.
Т. Н. Красавченко
ХОФФМАН Дэнинл [Джнрард] (HOFFMAN Dwiti
[Gerard]) (p. 3.IV. 1923, Нью-Йорк) — американский
поэт, критик, фольклорист. Участник Второй мировой
войны. Окончил Колумбийский ун-т, доктор филологии
(1956). Преподавал в Суортмор-колледж (шт.
Пенсильвания), проф. ун-та шт. Пенсильвания (с 1966).
Председатель Академии американских поэтов (с 1972).
X. — представитель мифологической критики. Его
наиболее известная работа «Форма и вымысел в
американской прозе» (1961). Анализируя творчество Ирвинга,
Готорна, Мел вилла, Твена, исследует романтическое
литературное сознание. Стержень романтизма в США —
жанр «romance», приметы которого: аллегоричность,
готика, мелодраматичность, фантастические элементы.
В центре этой жанровой структуры — тема
индивидуалистического поиска «тождественности самому себе»,
которая соотнесена не с сумятицей повседневной жизни,
а с интуитивно постигаемой ценностью идеального
характера. Основные темы («мифы») американского
романтизма — покорение девственной природы, бунт

ХОХОФФ 453
личности против традиции и ее социальных институтов,
«новый Адам», «тайный грех». Они согласуются с
формами (или универсальными архетипами) поиска,
инициации, путешествия, имеющими фольклорное
происхождение. Традиция «romance» в XX в. продолжена, на
взгляд X., в некоторых произведениях Фолкнера,
Р. Эллисона, С. Беллоу. В работе «Мудрость варвара:
Миф в поэзии Йейтса, Грейвза, Мьюра» (1967) X.
систематизирует наблюдения об эстетике примитива в
культуре XX в. В книге «Формы фолкнеровской страны»
(1989) на примере книг рассказов «Непобежденные»,
«Сойди, Моисей», а также романа «Деревушка»
исследуется феномен мифа и притчи в творчестве Фолкнера.
Соч.:
Paul Bunyan, last of the frontier demigods. Chicago, 1952. XIV,
213 p. • The poetry of Stephen Crane. N. Y., 1957. XIII, 304 p. •
Form and fable in American fiction. N. Y., 1961. XVI, 368 p. •
Barbarous knowledge: Myth in the poetry of Yeats, Graves and
Muir. N. Y., 1967. XVI, 266 p. • Рое, Рое, Рое, Рое, Рое, Рое, Рое.
N. Y., 1972. XVI, 339 р. • Faulkner's country matters: Folklore and
fable in Yoknapatawpha. Baton Rouge, 1989. XVIII, 181 p.
Ред.:
Harvard guide to contemporary American writers. Cambridge
(Mass.), 1979.618 р.
В. М. Толмачёв
ХОФФМАН Фредерик Джон (HOFFMAN Frederick John)
(21.IX. 1909, Порт-Вашингтон, шт. Висконсин —
24.XII, 1967, Милуоки, шт. Висконсин) — американский
литературовед. Окончил Стэнфордский ун-т (1934),
доктор философии (1942). Преподавал в ун-тах шт.
Огайо (1945-1947), шт. Оклахома (1947-1948), шт.
Висконсин (1948-1960), проф. Калифорнийского ун-та в
Риверсайде (1960-1965), ун-та шт. Висконсин в Милуоки
(1965-1967). Приглашенный проф. во Франции и Италии
(1953-1954).
Приобрел известность книгой «Двадцатые годы»
(1955), характеризующей литературный процесс в США
этого периода с привлечением обширных
документальных материалов. В центре исследования —
творчество Хемингуэя, Фицджералда, У. Кэзер, Т. С. Элиота,
С. Льюиса, Э. Паунда, Дж. Дос-Пассоса. Особенность
литературы 20-х видит в отражении нового образа
мыслей и моральных норм жизни, возникших в
результате осмысления опыта Первой мировой войны. В книге
«Современный роман в Америке» (1951) послевоенная
литература США рассматривается с фрейдистских и
экзистенциалистских позиций и с применением
методологии «новой критики». X. анализирует региональную
разобщенность современной американской прозы и
возникновение литературы национальных меньшинств.
Автор монографий о творчестве У. Фолкнера (1961),
К. Эйкена (1962), С. Беккета (1962) и о литературе
американского Юга как идейно-художественном
единстве (1967). Вместе с О. Викери выпустил сборники «Два
десятилетия критики У. Фолкнера» (1951) и «Три
десятилетия критики У. Фолкнера» (1960), в которых
представлены наиболее значительные работы о творчестве
писателя.
Соч.:
Freudianism and the literary mind. Baton Rouge (La), 1945. VIII,
346 p. • The little magazine: A history a. a bibliogr. (with Allen
Ch., Ulrich С F.). Princeton, 1946. IX, 440 p. • The modern novel
in America, 1900-1950. Chicago, 1951. VIII, 216 p.; Idem. Rev.
ed.: Chicago, 1963. 275 p. • The twenties: Amer. writing in the
postwar decade. N. Y., 1955. IV, 466 p.; Idem. Rev. ed..: N. Y.,
1962. 516 p. • William Faulkner. N. Y., 1961. 134 p. • Conrad
Aiken. N. Y., 1962. 172 p. • Samuel Beckett: The lang. of self. Car-
bondale, 1962. 177 p. • The mortal no: Death a. the mod.
imagination. Princeton, 1964. XV, 507 p. • Art of Southern fiction:
A study of some mod. novelists. Carbondale, 1967. X, 198 p.
Ред.:
William Faulkner: Two decades of criticism / Ed. by Hoffman F. J.,
Vickery O. W. East Lansing (Mich.), 1951. VIII, 280 p. • William
Faulkner: Three decades of criticism / Ed. by Hoffman F. J.,
Vickery O. W. East Lansing (Mich.), 1960. XI, 428 p. •
Perspectives on modern literature. Evanston (III), 1962. 242 p. •
The great Gatsby: A study. N. Y., 1962. 338 p.
A. H. Николюкин
ХОХОФФ Курт (HOHOFF Curt) (p. 8.III. 1913, Эмден) —
немецкий писатель, литературовед, литературный
критик, публицист, издатель. Изучал германистику,
философию и историю. В 1937 защитил диссертацию о
творчестве Г. фон Клейста. С 1934 жил в Мюнхене.
Представитель культурно-исторического
литературоведения. В книге «Дух и истоки: О современной
литературе» (1954) рисует литературные портреты
западногерманских писателей, дает оценку конкретным
произведениям. Выступает против лингвистического
позитивизма Карнапа и релятивизма феноменологии
Гуссерля. Отмечает диалектически сложный характер
литературных произведений, в которых объективные и
субъективные моменты сплетены в нерасторжимое
целое. В книге «Литература и писатели эпохи: От
натурализма до наших дней» (1961-1963), написанной
совместно с А. Зергелем, характеризует
немецкоязычный литературный процесс за последнее столетие.
Работа содержит богатый фактографический,
документальный и иконографический материал. X. — автор
книг, написанных в жанре биобиблиографического
исследования: «Генрих фон Клейст» (1958), «Йоханн
Якоб Кристоф фон Гриммельсгаузен» (1978). «Иоганн
Вольфганг фон Гёте — Поэзия и жизнь» (1989), в
которых основные вехи творческого пути писателей
представлены на тщательно «выписанном» культурно-
историческом фоне эпохи. Выпустил книгу
воспоминаний «Среди рыб» (1982). В эссе, собранных в книге
«Блеск действительности» (1998), X. показывает, что
«ученая» проза может и должна рассматриваться как
искусство.
Соч.:
Geist und Ursprung: Zur mod. Lit. Munchen, 1954. 242 S. •
Heinrich von Kleist in Selbstzeugnissen und Bilddokumenten.
Hamburg, 1958. 162 S. • Dichtung und Dichter der Zeit: Von
Naturalismus bis zur Gegenwart. (mit Soergel A.). Dusseldorf,
1961-1963. Bd 1-2. • Jakob Michael Reinhold Lenz: In
Selbstzeugnissen u. Bilddokumenten. Hamburg, 1977. 152 S. •
Gegen die Zeit: Theologie, Literatur, Politik. Stuttgart, 1970. 169
S. • Johann Jacob Christoph von Grimmelshausen: in
Selbstzeugnissen u. Bilddokumenten. Hamburg, 1978. 154 S. •
Unter den Fischen: Erinnerungen an Manner, Madchen u. Biicher;
1939. Wiesbaden; Munchen, 1982. 338 S. • Johann Wolfgang von
Goethe Dichtung und Leben. Munchen. 1989. 560 S. • Der Glanz
des Wirklichen: gelehrte Prosa als Kunst; Essays. Wien; Leipzig.
1998. 222 S.
Ред.:
Flugel der Zeit: Dt. Gedichte, 1900-1950 / Ausw. u. Nachw. von
HohoffC. Frankfurt a. M., 1956. 187 S.
А. В. Драное, Е. В. Соколова

454 ХОЭНДАЛЬ
ХОЭНДАЛЬ Петер Уве (HOHENDAHL Peter Uwe)
(p. 7. III. 1936, Гамбург) — американский литературовед
и языковед германского происхождения. Директор
немецкого отделения Вашингтонского ун-та (Сент-Луис,
США) (1972-1977), проф. сравнительного
литературоведения и германистики Корнеллского ун-та (США, 1977-
1981), директор Института германистики ун-та Итаки
(шт. Нью-Йорк, США) (с 1981).
X. — сторонник культурно-исторической
методологии. В центре научных интересов — проблемы
социологии литературы, роль литературной критики в
современном обществе. В изданной X. (с собственным
предисловием) антологии документов «Бенн — воздействие
против воли» (1971) о влиянии поэзии Г. Бенна на
позднейший литературный процесс X. стремится
показать, что «герметическая» поэзия в конечном счете
также выполняет «социальный заказ», вопреки
осознанному намерению автора. В книге «Образ буржуазного
мира в экспрессионистской драме» (1967) проводит
анализ роли, которую сыграл экспрессионизм в
познании природы общества, показывает социальную
ограниченность и вместе с тем объективную ценность картины
мира, созданной экспрессионистами в их драмах.
В книге «Роман европейского сентиментализма»
(1977) X. прослеживает, в частности, влияние
английского сентиментализма на Шиллера и Гёте времен «Бури
и натиска». Особенностям и механизмам формирования
германской литературы как единого целого в XIX в.
посвящены его работы «Формирование национальной
литературы: Германия, 1830-1870» (1989) и «История —
Оппозиция — Переворот: Исследования по истории
литературы XIX в.» (1993). В книге «Призматическое
мышление» (1995) говорит о возникновении новой
литературоведческой парадигмы на основе методов
Франкфуртской школы и Т. Адорно. Автор книги о
методологии культурных исследований (2001).
Соч.:
Das Bild der biirgerlichen Welt im expressionistischen Drama.
Heidelberg, 1967. 303 S. • Der europaische Roman der
Empfindsamkeit. Wiesbaden, 1977. 136 S. • Building a national
literature: the case of Germany, 1830-1870 / Transl. by Baron
Franciscono R. Ithaca; L., 1989. X, 361 p. • Geschichte —
Opposition — Subversion: Studien zur Literatur des 19. Jahrhunderts.
Koln etc., 1993. 272 S. • Prismatic thought: Theodor W. Aforno.
Lincoln; L., 1995. XI, 287 p. • Kulturwissenschaften: Beitrage zur
Erprobung eines umstrittenen literaturwissenschaftlichen
Paradigmas = Cultural studies. В., 2001. 271 S.
Ред.:
Benn — Wirkung wider Willen: Dok. zur Wurkungsgeschichte
Benns. Frankfurt a. M., 1971. 512 S. • Sozialgeschichte und Wir-
kungsasthetik: Dok. zur empirischen u. marxistischen
Rezeptionsforschung. Frankfurt a. M., 1974. 310- S. • Literatur und
Literaturtheorie in der DDR. Frankfurt a. M., 1976. 356 S. •
Rezeptionsforschung. Gottingen. 1975. 127 S. • Literatur der DDR
in den siebzuger Jahren / Hrsg. von Hohendahl P. U.,
Herminghouse P. Frankfurt a. M., 1983. 293 S. • Geschichte der
deutschen Literaturkritik: (1730-1980). Stuttgart, 1985. VI, 375 S. •
Heinrich Heine and the Occident: Multiple identities, multiple
receptions / Ed. by Hohendahl P. U., Gilman S. L. Lincoln; L.,
1991. 235 p. • Offentlichkeit — Geschichte eines kritischen
Begriffs. Stuttgart; Weimar, 2000. 179 S.
А. В. Драное, Е. В. Соколова
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МАТЕРИАЛ (нем. MATERIAL).
Понятие в эстетике Т. В. Адорно, обозначающее
исторически достигнутый уровень художественной техники, а
также то, что традиционно называют содержанием:
темы, мотивы и их формальную обработку. X. м.
определенной эпохи есть результат исторического
развития, в нем откладывается исторический опыт,
поэтому отношения между художником и обществом
могут проявляться при использовании художником
X. м. Понятие «материал» означает опредмеченные в
художественных произведениях художественные формы
и приемы, участвующие в посредничестве между
искусством и обществом. Трудность этого понятия состоит в
том. что его нельзя применить ни к формальной, ни к
содержательной стороне произведения порознь. Однако
оно для того и вводится, чтобы преодолеть дихотомию
«форма-содержание». На место противоположности
формы и содержания у Адорно встает противоречие
между материалом и художественным способом
изображения, между объективно данным и субъективной
обработкой его. Это противоречие трудно осмыслить,
поскольку понятие «способ изображения» (Verfarhungs-
wcise) обозначает не только то, с чем художник
подходит к материалу (противостоит ему), но и служит
определению самого материала: «Материал — это нечто,
проявляющееся с помощью способа изображения, он
весь пронизан субъективными моментами» (Adomo: 1962,
с. 233). Трудность осмысления исчезает, если уяснить,
что материал, пусть даже он всегда формируется под
воздействием усилий художественных субъектов
прошлого, выступает по отношению к творящему
художнику как квазиобъективный комплекс форм и приемов,
которые этот художник использует, также оставляя в
наследство последующим поколениям художников
измененный материал.
В теории Адорно X. м. обозначает место, где
встречается художественное произведение и общество; кроме
того это понятие позволяет рассматривать развитие
искусства одновременно и как автономное, и как
связанное с общественным развитием. Материал — это не то,
что художник может использовать по своему
усмотрению, как ему захочется; материал — это требования,
предъявляемые художнику. «Требования предъявляемые
материалом субъекту, порождены тем обстоятельством,
что "материал" сам является "выпавшим в осадок",
материализовавшимся духом, он — порождение
общества, изначально созданное сознанием людей» (Adomo:
1958, с. 36). Поскольку Адорно рассматривает материал
как порождение общества, отношение художника к
материалу становится аутентичной формой отношений
художника к обществу. Эстетизм для Адорно является
адекватным ответом на историческое состояние X. м. в
конце XIX в.; ангажированное же искусство,
осуществляющее свой спор, свою «дискуссию», свое столкновение
с обществом на уровне прямых, эксплицитных
высказываний, а не на уровне обработки материала, лишает
искусство его автономии.
Искусство, по Адорно, знает логику развития,
прогресса, хотя трудную и запутанную; но «похоже, что
имманентная логика всего круга проблем и внешние
детерминанты в конце концов смыкаются» (Adomo: 1962,
с. 221). Там, где акцент делается исключительно на
имманентной закономерности развития искусства,
происходит абсолютизация «духовной сферы», ее
обособление; если же уделяется исключительное внимание
социальным детерминантам, история искусства утрачи-

ХЬЮМ 455
вает самостоятельность и сводится к истории общества,
к «реальной истории». Изменения, которые художник
вносит в X. м., оставляя после себя измененный
материал, сами предопределяются социально определенным,
детерминированным материалом. Поскольку X. м.
обусловлен социальными явлениями, его автономное
развитие в конечном счете следует за развитием
общественным. Материал — это осуществляемая через
субъект форма проявления общественной
тотальности; через художника, через творческий субъект,
творческую личность общественная тотальность входит
в материал. Но для художника этот процесс остается
скрытым, он не может постичь общественную
обусловленность материала и знает лишь «технические»
проблемы.
А. В. Драное
ХУЛЬДЕН Ларс [Эверт] (HULDEN Lars [Evert]) (p.
5.II. 1926, Якобстад) — шведоязычный финский
литературовед, лингвист, поэт, литературный критик.
Окончил Хельсинкский ун-т. Доктор философии (1967).
Преподавал в педагогическом институте г. Ювяскюля
(Финляндия, 1958-1960). Проф. скандинавской
филологии Хельсинкского ун-та (1964-1989), почетный проф.
ун-та Упсала. Директор Шведского театра в Хельсинки
(с 1966). Возглавлял Союз шведских писателей
Финляндии (1972-1978). Председатель литературного «Общества
Бельмана в Финляндии» (с 1974).
Исследует лингвостилистическое своеобразие шве-
доязычной поэзии, главным образом творчества
классика шведоязычной финской литературы. И. Л. Рунеберга
(«Й. Л. Рунеберг и его друзья», 1978; «О Рунеберге
своими словами», 1980), шведского поэта XVIII в.
К. М. Бельмана («Поэзия Бельмана», 1961;
«Диалектические исследования в "Посланиях Фредмана"», 1963;
«Карл Микаэль Бельман», 1994), крупнейшего
финляндского прозаика XX в. В. Линна («Местный говор и
роман», 1980).
Автор историко-литературных работ, посвященных
фольклору и современной поэзии шведоязычных финнов
(«Шведский фольклор в Финляндии», 1968, «Шведская
поэзия Финляндии на пороге 1980-х годов», 1980),
лирике шведских писателей К. Ю. Альмквиста
(«Удивление Марии: Комментарии к "Песням" Альмквиста»,
1963) и К. А. Эренсверда («Немного о Карле Августе
Эренсверде» 1977). X., в частности, отстаивает
необходимость приблизить поэзию к повседневной жизни. X.
— составитель комментированного издания «Посланий
Фрелмана» К. М. Бельмана (1964), тома драматических
произведений в собрании сочинений Й. Л. Рунеберга
(1990). Перевел финский эпос «Калевала» на шведский
язык (1999).
Соч.:
Verbbojningen i osterbottens svenska folkmSl. Helsingfors, 1957.
262 s. • Om samordning hos Bellman. Stockholm, 1961. 149 s. •
Ortstudier i Fredmans epistlar. Stockholm, 1963. 165 s. • Lasning
for vandrare. Helsingfors, 1977. 62 s. • J. L. Runeberg och hans
vanner. 1978. • Swedish poetry in Finland on the threshold of the
eighties // World lit. today. Norman, 1980. №54. S. 47-50. •
Runeberg belyst av sina ord // Hist, och litteraturhist, studier.
Helsingfors, 1980. № 55. S. 41-54. • Carl Michael Bellman. 1994.
Ред.:
Konkordans over J. L. Runebergs lyrik / Red. Hulden L., Forslund
K., Solstrand H. Helsingford, 1990.
Л. А. Еськина
ХЬЮМ Томас Эрнест (HULME Thomas Ernest) (16.IX.1883,
Эндон, Стэффордшир — 28.IX. 1917, Ньюпорт, Бельгия)
— английский философ, теоретик литературы,
искусства, идеолог модернизма и имажизма. Родился в
семье состоятельного бизнесмена. Изучал философию,
математику, историю искусства в Кембриджском ун-те
(с 1902), откуда в марте 1904 исключен (по неясным
причинам), в 1912 восстановлен, но так и не закончил
обучение. Прослушал курс биологии и физики в
Лондонском ун-те. С 1908 — признанный лидер английского
поэтико-философского авангарда. В 1914 добровольно
ушел на фронт и погиб. За семь лет (с 1908) напечатал
40 статей о «новой философии», поэзии и искусстве
(посмертно собраны Г. Ридом в книгах «Размышления:
Эссе о гуманизме и философии искусства» (1924),
«Заметки о языке и стиле» (1929).
Продолжая традиции Дж. Свифта, Ж. де Местра,
Т. Карлейля, считал человечество неизлечимо глупым и
злым. Негативно относился к либерализму,
«пацифистской» демократии, прогрессу, ценил авторитарную
власть, восхищался Ж. Сорелем, Ницше, французской
группой «Аксьон Франсэз»; размышлял, как сделать мир
безопасным для высшего просвещенного меньшинства.
Очевидно тяготение X. к неокласссицизму, который был
для него, как и для Т. С. Элиота, идеологической
суперструктурой — надстройкой, природная же
склонность, вкус влекли его к особенному, иррациональному
— бергсонианству. X. — один из ранних английских
бергсонианцев (в 1907 лично познакомился с
А. Бергсоном), автор статей о Бергсоне как философе,
давшем ответ на «кошмар материализма» (в 1913 перевел
на английский его «Введение в метафизику»).
В программном эссе «Романтизм и классицизм»
(1924) утверждал, что после столетнего господства
романтизма наступила эпоха возрождения классицизма,
трезво оценивающего человека как существо низменное,
ограниченное, требующее дисциплины и контроля
традицией. Строил свою философию на догме
первородного греха. Рассматривал религию как человеческую
потребность, аналогичную аппетиту или сексуальному
инстинкту. Свойственные романтикам веру в
бесконечные возможности человека, культ поэзии расценивал как
искаженную форму религиозного импульса. В
романтизме с его руссоистской идеализацией природной
доброты человека видел главный источник идеологии
индивидуализма, ведущей к разгулу страстей, хаосу
эмоций, обожествлению человека. X. разработал
теоретическую программу имажизма, где антропоцентризму,
романтической, субъективистской эстетике
самовыражения противопоставлялись ценности высшего,
божественного порядка, культ мастерства. X. ценил
абстрактное искусство, ориентированное на обнаженность,
структурность; считал, что верлибр сможет преодолеть
инерцию традиционной ритмики. Полагал, что человек
способен преодолеть хаос страшного мира лишь одним
путем: заковать его в неподвижную систему железной
геометрической закономерности. Отвергая идею
поэтического вдохновения, пропагандировал
интеллектуальную поэзию, не воспроизводящую «внешнюю
природу», а рационально реконструирующую глубинный
изначальный «объект», скрытый за зримыми формами
явлений и предметов. Считал, что искусство имажизма
как совокупность геометрических форм было известно
уже художникам глубокой древности, но ныне эти

456 ЦИЗАРЖ
формы ассоциируются с идеей машины. Цель поэта —
точность изображения, лаконизм, ясность языка,
приближение к формам японской классической лирики с ее
минимумом «информации» и максимумом подтекста
(суггестивности). X., по определению Т. С. Элиота,
«классицист, реакционер», приобрел посмертную славу
как философ нового антилиберального образца,
противоположного либерализму XIX в., идеолог модернизма,
теоретик имажизма. Он оказал влияние на
формирование воззрений Элиота, Э. Паунда, С. Льюиса,
предвосхитил теории «новой критики».
Соч.:
Романтизм и классицизм // Антология имажизма. М., 2001.
С. 287-310. • Speculations / Ed. by Read H. L., 1924. XVI, 271 p.
• Notes on language and style.- L., 1929. 114 p. • Further
speculations /Ed. by Hynes S. Minneapolis, 1955. 226 p. •
Romanticism and classicism // Perspectives of modern literature / Ed. by
Hoffman F. J. Evanston (111.), 1962. 242 p.
Лит. :
Ионкис Г. Э. Эстетические концепции Т. Э. Хьюма //
Ионкис Г. Э. Эстетические искания поэтов Англии 1910-
1930. Кишинев, 1979. С. 17-30. • Roberts М. Т. Е. Hulme.
L.,1938. 310 р. • Jones A. R. The life a. opinions of Т. E. Hulme.
L., 1960.233 р.
Т. Н. Красавченко
ЦИЗАРЖ Херберт (CYSARZ Herbert) (29.I.1896, Оберберг,
Силезия — 1985) — немецкий литературовед. Приват-
доцент, проф. Венского ун-та (1922-1926); проф.
Немецкого ун-та в Праге (1928-1938), Мюнхенского ун-та
(1936-1946).
Один из основоположников духовно-исторической
школы в немецком литературоведении. Научное кредо
выразил в книге «История литературы как наука о духе:
Критика и система» (1926). Задачу науки о литературе
видел в глубоком проникновении в действительность, в
стремлении проложить завещанный Гёте путь «из
конечного в бесконечное». Определяя комплекс идей
духовно-исторического литературоведения, выделял в
нем три основных компонента: 1) феноменологию-,
2) биологистику — восприятие мира как борьбы
«витальных» сил, восходящее к «философии жизни»
Ницше; 3) морфологию — продолжающий традицию
Гёте «физиогномический» подход к произведению,
отношение к нему как к самостоятельному организму с
индивидуальной судьбой и физиономией. Цель
литературоведческого исследования видел в том, чтобы в
явлении, в «феноменальном» уловить сущностное,
«ноуменальное», разглядеть в истории литературы
историю духа. В книге «Мировые загадки слова:
Исследования европейской литературы и философии» (1970)
определил литературу как «искусство выражать словами
невыразимое», как чудо, которое невозможно постичь до
конца. Исследователь может лишь попытаться в
рационально-иррациональном акте восприятия приблизиться к
пониманию парадоксальной, конечно-бесконечной
природы художественного произведения. В книге
«Творческая фантазия Фридриха Шиллера» (1959) характеризовал
творчество Шиллера как «всезначимый всемирно
литературный уникум». Шиллер для Ц. — больше, чем поэт:
воплощение вечной духовно-творческой силы,
личностное проявление надличностного.
Соч.:
Erfahrung und Idee: Probleme und Lebensformen in der deutschen
Literatur von Hamann bis Hegel. Wien, 1921. XII, 320 S. •
Deutsche Barockdichtung: Renaissance — Barock — Rococo.
Leipzig, 1924. 311 S. • Literaturgeschichte als Geisteswissenschaft:
Kritik und System. Halle, 1926. VI, 304 S. • Vom Schiller zu
Nietzsche: Hauptfragen der Dichtungs- und Bildungsgeschichte des
jungsten Jh. Halle (Saale), 1928. 405 S. • Schiller. Halle (Saale),
1931. 462 S. • Das seiende Sein: Geistes und gesammtwissent-
schaftliche Letztfragen. Wien, 1948. XV, 338 S. • Die dichterische
Phantasie Friedrich Schillers: Mit einem Anhang iiber die Elemente
der Einbildungskraft. Tubingen, 1959. 222 S. • Weltratsel in Wort:
Studien zur europaische Dichtung und Philisophie. Mit einem
Anhang: Zwanzig Jahre spater. N. Y., 1970. 338 S. • Die Struktur
der menschlichen Gewissheiten in der philosophischen Theorie und
in der kulturwissenschaftlichen Forschung. Innsbruck, 1973. 34 S.
• Das Individuationsprinzip und seine Widerspiele in Natur und
Geisteswelt, Geschichte und Gesellschaft. Salzburg, Munchen,
1979. 208 S. • Individualist: Die kreative Einmaligkeit des
Menschseins. Salzburg; Munchen, 1983. 106 S. • Weltordnung und
Weltverwirklichung: Universaltheoret. Thesen. Munchen, 1984.
30 S.
Ред.:
Schwund- und Kirchenbarock. Leipzig, 1937. 265 S. • Vor- und
Fruhbarock. Leipzig, 1937. 278 S.
Лит. :
Die menschliche Individuality Festschr. zum 85. Geburtstag von
Prof. Dr. Herbert Cysarz / Hrsg. von Macha K. Munchen, 1981.
239 S.
А. В. Драное, Е. В. Соколова
ЦИОЛКОВСКИ Теодор Джозеф (ZIOLKOWSKI Theodore
Joseph) (p. 30.IX. 1932, Бирмингем, шт. Алабама) —
американский литературовед, один из ведущих
специалистов 1960-1970-х по немецкой, австрийской,
швейцарской литературам. Окончил Ун-т Дьюка в Дареме (шт.
Северная Каролина). Доктор филологии (1957), проф.
германистики Йельского (1956-1962), Колумбийского
(1962-1964), Принстонского (1962-1964) ун-тов. Проф.
отделения компаративистики Принстонского
университета (с 1964).
Метод работ Ц. — сочетание неокритического
пристального прочтения текста с его культурно-
историческим и компаративитским исследованием. В
центре интересов ученого — творчество Т. Манна, Дёб-
лина, Гессе, Г. Броха, Р. Музиля, произведения которых
он помещает в контекст современного
западноевропейского интеллектуализма. Ц. интересны соприкосновения
прозы XX в. с ницшеанскими и бергсонианскими
идеями, «философией жизни», экзистенциализмом. Главные
темы его работ: художественное время (на уровне идеи,
композиции); поэтика философского романа; символика
чисел; трактовка мифа. В монографии «Романы Германа
Гессе: Тема и структура» (1965) рассматривает
взаимосвязь сочинений Гессе с немецкой традицией
романтической иронии. В работе «Измерения современного
романа» (1969) анализирует проблемы синтеза искусств
(монтаж в литературе), воздействия на словесность теории
относительности Эйнштейна, взаимопроникновения
философских (Хайдеггер, Ясперс) и
литературно-художественных идей времени, отчуждения у Музиля. В книге
«Ожившие образы: Литературная иконология» (1977)
систематизирован материал об оживающих статуях и
портретах, волшебных зеркалах т. п. в прозе XVIII-
XX вв. Исследование «Немецкий романтизм и его
социальные институты» (1990) посвящено развитию
горнорудной промышленности, юриспруденции, психиатрии,
университетского образования на рубеже XVIII-XIX вв.

ЧЕЙС 457
Соч.:
Hermann Broch. L., 1964. 48 p. • The Novels of Hermann Hesse: A
study in theme and structure. Princeton, 1965. XII, 375 p. •
Dimensions of modern novel: German texts and European context.
Princeton, 1969. XI, 378 p. • Disenchanted images: A literary
iconology. Princeton, 1977. IX, 273 p. • The classical German
elegy, 1795-1950. Princeton, 1980. XIV, 345 p. • German
romanticism and its institutions. Princeton, 1990. XIII, 440 p.
Ред.:
H. Hesse: A collection of critical essays. Englewood Cliffs (N. J.),
1973. VIII, 184 p.
В. М. Толмачёв
ЦИФРОВАЯ ЛИТЕРАТУРА (англ. DIGITAL LITE
RATURE, нем. DIGITALE LITERATUR). Форма
художественной словесности, существование которой определяют
современные высокие технологии. Ц. л. невозможна без
поддержки цифровых электронных средств:
компьютера, дискеты, CD-ROMa, Интернета, — поскольку она
обладает по крайней мере одной из таких специфических
черт, как интерактивность, интермедиальность, инсце-
нированность. Интерактивность предполагает соучастие
реципиента в создании произведения, выражающееся как
посредством его реакции на определенные свойства
произведения, так и на действия других реципиентов
(Suten2000). Интермедиальность (более
распространенное понятие — мультимедийность; Bolz;/993)
подразумевает, что при создании произведения комбинируются
текст, зрительный образ и звук, с целью обеспечения
одновременного воздействия на разные органы чувств.
Инсценированность предполагает момент
«представления», внедренный в текст: так, в тексте могут
совершаться запрограммированные изменения, обставленные
визуальными или звуковыми эффектами (Sitnanow-
ski:2000).
Типологически внутри Ц. л. выделяются:
а) несетевая литература, существующая в пределах
одного компьютера, и б) сетевая литература,
существующая за счет связей между компьютерами. Внутри
несетевой Ц. л., основанной на использовании
гипермедиальных и мультимедиальных возможностей одного
компьютера, существуют жанры электронного
гипертекста и трансформационной литературы. К
последнему жанру относится проект «Great Wall of China»
(«Великая Китайская стена») Саймона Биггза (1998):
полный текст неоконченного рассказа Ф. Кафки «На
строительстве Китайской стены», загруженный в
память компьютера, служит материалом, из которого
далее при помощи текстового генератора и сложной
синтаксической программы формируются новые
комбинации предложений. Внутри сетевой литературы
выделяются проекты, основанные на коммуникации между
машинами. Таков проект «The impermanence agent»
(«Постоянный сопровождающий») Ноа Вордрупа-Фруйна
и других (1999), обеспечивающий посетителя сети
«личным сопровождающим», который компилирует
затем разные элементы посещенных сайтов в цельную
историю (в литературном отношении подобные проекты
ориентируется на «производство наррации»). Проекты,
основанные на коммуникации между людьми при
посредстве машины, тоже принадлежат к сетевой
литературе. К этому типу относятся все сетевые
проекты коллективного творчества; проектные сети с
заданными тематическими рамками, где желающие
вывешивают свои сообщения; а также искусственно созданные
виртуальные миры, оживающие в коммуникации с
посетителем (например, «Conversation with angels» —
«Разговор с ангелами», 1998) и дающие ему возможность
вступать в контакт не только с выбранными по его
собственному усмотрению персонажами сайта, каждый
из которых имеет «собственную» историю, но и — в
многоканальной версии — с другими посетителями
сайта. Важную задачу Ц. л. немецкая исследовательница
К. Хайбах видит в том, чтобы облегчить неизбежный
переход от эпистемологии книгопечатания к
эпистемологии компьютера и Интернета (Heibach:2000).
Е. В. Соколова
ЧЕЙС Ричард [Волни] (CHASE Richard [Volney]) (12.X.
1914 Лейкпорт, Нью-Гэмпшир — 28.VIII. 1962) —
американский литературовед. Окончил Дартмутский колледж
(1937), доктор философии Колумбийского ун-та (1946).
Преподавал в Колумбийском ун-те (1939-1945),
Коннектикутском женском колледже (1945-1959), проф.
Колумбийского ун-та (1949-1962).
Ч. — представитель мифологической критики. В
книге «Поиски мифа» (1949) объясняет стремление
многих современных писателей к мифотворчеству
разочарованием в прежних художественных методах.
Разработал теоретические основы мифотворчества и
мифокритики. Утверждал, что миф является
литературой, вступая в спор с толкованиями мифа как религии,
философии, науки, выдвинутыми в XVIII-XIX вв.
Полемизируя с фрейдистской теорией мифотворчества,
стирал грань между древним и современным
мифотворчеством, считая, что миф возник из эмоциональной
необходимости, неизменных психологических основ
творчества. Высказывал идею о равноправии мифа и
современного произведения, считал миф литературным
жанром. Миф возникает на стыке естественного и
сверхъестественного. Миф — это компромисс между
демоническими устремлениями человека и его
возможностями в реальном мире. Ч. исходит из тезиса об
автономном, имманентном литературном процессе,
когда литература порождается литературой и не
подвержена внешним социально-историческим влияниям.
Как мифокритик разбирает произведения Вордсворта,
Йейтса, Э. Дикинсон (1951), Уитмена (1955).
Крупнейшим мифотворцем считает Г. Мелвилла (1949). все
творчество которого рассматривает как символические
поиски «культурного идеала» для Америки. В книге
«Американский роман и его традиция» (1957)
рассматривает литературную эволюцию жанра от романтического
романа (romance) до середины XIX в., фиксирует
тенденцию к мелодраме, идеализации, абстракции,
погруженности в глубины сознания, способность выразить
«темные и сложные истины», непосильные для
реалистического романа. С этих позиций рассматривает
творчество Брокден Брауна, Готорна, Купера, Мелвилла, Твена,
Ф. Норриса, Фолкнера, а также Г. Джеймса и Фицдже-
ралда. В добавленном к книге заключении Ч., однако,
демонстрирует потерю интереса к чисто
мифологической трактовке литературы, упрекая мифокритиков в
том, что они полностью «игнорируют реальность
пространства и времени», освещенную определенным
«культурным контекстом».
Соч.:
Quest for myth. Baton Rouge (La), 1949. X, 150 p. • Herman Mel-

458 ЧЕЛЛЕН
ville: A crit. study. N. Y., 1949. XIII, 305 p. • Emily Dickinson.
N. Y., 1951. XII, 328 p. • Walt Whitman reconsidered. N. Y., 1955.
191 p. • The American novel and its tradition. N. Y., 1957. XII,
266 p. • The democratic vista: A dialog on life a. letters in
contemporary America. Garden City (N. Y.), 1958. 180 p. • Walt
Whitman. Minneapolis, 1961. 48 p.
E. А. Цурганова
ЧЕЛЛЕН Альф [Хуго Герхард] (KJELLEN Alf [Hugo
Gerhard]) (30.IV. 1902, Стокгольм — 1986) — шведский
литературовед. Преподаватель истории литературы,
проф. Стокгольмского ун-та (с 1976). Последователь
культурно-исторической школы в литературоведении.
Автор книг о шведской литературе XVIII-XIX вв.:
«Социальные идеи и мотивы у шведских писателей в
1830-1840-е годы» (1937-1950), о творчестве Э. Флюгере-
Карлен (1932), К. М. Бельмана (1971).
Соч.:
Emilie Flygare-Carlen. Stockholm, 1932. 489 s. • Sociala ideeroch
motiv hos svenska forfattare under 1830-och 1840-talen. Lund,
1937-1950. D. 1-2. • Diktaren och havet: Drift-och dromsymbolik i
svensk-sprakig lyrik, 1880-1940. Stockholm, 1957. 258 s. •
Bellman som bohem och paridiker: Studier i hans diktning.
Stockholm, 1971. 215 s. • Bakom den offlceilla fasaden: En studie
over Carl David af Wirsens personlighet. Stockholm, 1979. 193 s. •
Flanoren och hans storstadsvarld: Synpunkter pa ett litt. motiv.
Stockholm, 1985.303 s.
А. А. Мацевич
«ЧЕРНАЯ ЭСТЕТИКА» (англ. BLACK AESTHETICS).
Понятие, призванное определить границы и содержание
черного искусства в США и включающее в себя все виды
литературной деятельности — от поэзии, прозы,
драматургии до литературной критики. Составляет часть
мультикультурного проекта, мультикультурализма.
«Гарвардская энциклопедия американских этнических
групп» (1980) насчитывает в США 106 различных
этнических меньшинств. Проблема этничности находится в
центре внимания возрастающего с каждым годом числа
новых книг и журналов, конференций и дискуссий,
организаций и комиссий, антологий и учебных пособий,
исследовательских проектов, университетских программ
и центров, изучающих этнические группы в Америке.
Вопреки ожиданиям, иммигранты не
ассимилировались с «ядром» англо-саксонского общества, не
адаптировали главный поток его ценностей и норм (см. мейн-
смрим), а сохранили верность и всячески поддерживали
связи с национальной историей, религией, языком,
обычаями.
Существенно отличались от добровольных
иммигрантских общностей те группы, которые оказались в
Америке в результате колонизации, заняв самую низкую
ступень в стратифицированной социальной структуре и
став объектом репрессий. Среди таких меньшинств —
афро-американцы, выходцы из Азии, чикано,
американские индейцы и пуэрториканцы. Проблемы
«внутреннего колониализма» со всей остротой были поставлены
радикально настроенными негритянскими художниками,
учеными и общественными деятелями в период черного
освободительного движения в 50-70-ые годы. Наиболее
результативными оказались усилия афро-американцев,
сумевших добиться включения в программы
американских университетов исследований своей специфической
проблематики. Черное освободительное движение
достигло кульминации в 1976, когда был создан
Национальный совет черных исследований (NCBS). Основной
целью его и движения в целом была потребность дать
анализ и документировать исторический опыт черного
населения США в борьбе за конструктивные социальные
перемены.
Еще со времен, предшествующих Гражданской
войне, обнаруживали себя две тенденции в мироощущении
черного населения Америки. Некоторые лидеры,
например, Мартин Делани, пропагандировали черный
национализм, тогда как другие, например, Фредерик Дуглас,
призывали к социальным реформам и интеграции. В
период Первой мировой войны сторонником первой
тенденции был Маркус Гарви; второй линии
придерживались Букер Вашингтон и Уильям Дюбуа. В разгар
черного освободительного движения обе эти тенденции
были налицо. Две главные фазы борьбы негров после
Второй мировой войны: движение за гражданские права
— 1954-1964; массовое черное движение — 1964-1973.
Десятилетнее движение за гражданские права
охарактеризовалось расширением и усилением сопротивления
сегрегации, формированием ненасильственных
активистских организаций, философией расовой интеграции,
достижением определенных успехов в юридической
сфере и средствах массовой информации. Главной фигурой
этого периода был Мартин Лютер Кинг.
Постепенно, однако, вдохновленные примером
антиколониальных движений в Латинской Америке, Азии и
особенно Африке, появились новые лидеры,
призывающие негритянское население Америки к черному
национализму, сепаратизму, бунтам, негритюду,
африканизму. Вождями этого движения стали Мал кол м Икс.
Клейтон Пауэлл мл., Стоукли Кармичел.
В области культуры было выработано понятие Ч. э.
Годы освободительного движения отмечены небывалым
подъемом черного искусства, получившим название
«нового ренессанса» (New renaissance). Особенностью его
было возрождение «этнопоэтической чувствительности»
к ритуальным истокам искусства, устному игровому
началу поэзии и драмы, местным традициям и обычаям
малых народов, коллективным контекстам
колонизированных культур. Ассимиляция этнических литератур с
евро-американскими традициями неизбежно вела к
качественной деформации этих литератур. Особенно
важным было то, что утверждалась не только новая
эстетика и критика, но и принудительно иной канон,
новый курс американской литературы в целом.
Англосаксонская литература рассматривалась лишь как одна из
многих этнических литератур в США. «Проект этнопо-
этики» был направлен на то, чтобы подорвать
доминирующее интеллектуальное влияние «англо-ортодокса-
льности» (Anglo-conformity). Концепция Ч. э. явилась
наиболее очевидным результатом этой позиции.
В июне 1964 Малколм Икс основал Организацию
афро-американского единства, одной из основных целей
которой было провозглашено следующее: «Наша
культурная революция призвана приблизить нас к
африканским братьям и сестрам... Афро-американцы будут
свободны в творчестве только тогда, когда они смогут
опираться на афро-американскую общность и будут
поддержаны ею. Афро-американские художники должны
осознать, что здесь — источник их вдохновения»
(Malcolm: 1972, с. 563). Интеграции как политической
цели М. Икс противопоставлял поиски культурной
автономии, базирующейся на братстве всех людей

«ЧЕРНАЯ ЭСТЕТИКА» 459
африканского происхождения. Стандарты черного
искусства коренятся и исходят из общности черной
жизни. Белая евро-американская эстетика нерелевантна
для черного человека.
В период массового черного движения негритянская
литературная критика приобрела особое влияние. В этой
области работали многие писатели, например, Амери
Барака (новое, суахильское по происхождению имя
писателя Лероя Джонса, которое в 1968 он предпочел
прежнему, «рабскому имени»), Лэрри Нил, издатель Хойт
Фуллер, университетские профессиональные критики
Эддисон Гейл мл., Стивен Хендерсон, Дарвин Т.
Тернер. 70-80-ые годы в области литературной критики
отмечены двумя заметными явлениями. Во-первых,
Армировалось влиятельное молодое поколение черных
критиков, наиболее активными среди которых стали
Хаустон А. Бейкер мл. и Генри Луис Гейтс мл.
Во-вторых, обособилось феминистское крыло черной
литературной критики, представленное писательницами Тони
Кейд Бамбарой, Мари Эванс, Одри Лорд, Алисой Уол-
кер. Профессиональными критиками были Барбара
Кристиан, Глория Т. Халл, Барбара Смит, Эрлен Стет-
сон и Мари Хелен Вашингтон. Они всячески
способствовали институализации черной литературной критики и
включению ее в программы американских университетов
и колледжей.
Хойт Фуллер, издатель журнала «Negro Digest»,
переименованного в 1970 в «Black World», был одним из тех
влиятельных литературоведов, которые содействовали
практике становления Ч. э. с середины 60-х до начала
70-х. В своей работе «К черной эстетике» (1968) он писал
о трудностях этого процесса. Главное в «этом
деликатном и опасном эксперименте — появление новых черных
критиков, которые оказались бы способными
сформулировать и изложить основы новой эстетики и сделать
действенными давно созревшие обвинения в
ограниченности белых критиков» (Fuller:I985, с. 587).
Лэрри Нил в своей деятельности соединил «движение
черного искусства» с «массовым черным движением».
Политика и эстетика — черная сила и черное искусство
— идут рука об руку. Контекстом возникновения Ч. э.
Нил считает декадентский и антигуманный западный
мир. «Западный мир — Запад — предстает ныне как
умирающее создание, абсолютно лишенное духовности»
(Neal:l968, с. 648). Возрождение Л. Нил видит в
обращении искусства и литературы к негритянской музыке и
фольклору как основам черной образной экспрессии.
Эддисон Гейл мл. в антологии «Черная эстетика»
(1971) представил тридцать три статьи ведущих
негритянских писателей и критиков — от В. Дюбуа, Л.
Хьюза, О. Килленза, Р. Райта до А. Барака и молодых
современных авторов. Гейл выразил свое понимание
Ч. э. как «политической и художественной попытки
деамериканизации черного сознания и литературы,
имеющей глубокие корни в афро-американской
традиции...» Он настаивал на том, чтобы «все черные
художники не только восстанавливали свое специфическое
культурное наследие, но и противостояли искушению
ассимиляции, которой отмечено творчество очень
многих представителей старшего поколения
негритянских писателей, таких, как Джеймс Уелдон Джонсон,
Джеймс Болдуин и Ральф Эллисон» (Gayle:I974, с. XVI).
Среди академических литературных критиков самым
влиятельным в сфере Ч. э. является Дарвин Тернер. С
1972 более десяти лет он руководил программой афро-
американских исследований в университете Айовы, в 70-
ые был одним из директоров Национального совета
черных исследований, является приглашенным
редактором многих журналов и членом многих советов и
фондов. Тернер — составитель популярной антологии для
учащихся «Черная американская литература» (1969),
библиографии для студентов «Афро-американские
писатели» (1970), соавтор «Теории и практики
преподавания литературы афро-американцев» (1971) (Turner:
1971). «Литература, которую я рассматриваю как
собственно афро-американскую, — пишет Тернер, —
воспроизводит черты, свойственные устной фольклорной
традиции, выражает себя на специфическом языке
черной общности, впитывает и воссоздает важные
аспекты черной культуры, такие, как проповедь,
использует ритмические характеристики музыки,
созданной черными, развивает позиции, свойственные черному
обществу» (Turner: 197/, с. J1-12).
Некоторые известные литераторы старшего
поколения — Роберт Хейден, Дж. Саундерс Реддинг, Натан А.
Скотт мл., Мелвин Толсон — не разделяют идеи Ч. э.
Н. Скотт в своем эссе по истории послевоенной черной
литературы, опубликованном в «Гарвардском
путеводителе современной американской литературы» (1979),
критикует Ч. э. за прямолинейность, философскую
непоследовательность, нетерпимость, особенно по
отношению к белым критикам, за осуждение
выдающихся негритянских писателей (прежде всего Ральфа
Эллисона), за этнический сепаратизм.
Следует отметить широкий разброс индивидуальных
теоретико-литературных пристрастий сторонников Ч. э.
В период расцвета «нового ренессанса» черную
литературную критику характеризовало множество методов,
простирающихся от феноменологической теории раннего
Барака до мифологической критики Л. Нила, от
социальной критики X. Фуллера до историко-эстетической
практики С. Хендерсона, наконец, от моралистической
позиции Э. Гейла до культурологической критики
позднего А. Барака. В конце 60-х этих критиков
объединило неприятие изоляционистской ориентации
формализма и экзистенциализма, а также их непоколебимая
приверженность черной социальной истории и
сепаратистской политике; все они рассматривали свою
критическую деятельность как «социологическую,
политическую, историческую и вполне законную». «Ни один из
этих исследователей не проявлял особого интереса к
герменевтике, критике читательского отклика,
структурализму, деконструктивизму... не были они и
последователями Маркса или Фрейда» (Leitch: 1988a, с. 342-343).
В 80-ые представители Ч. э. были поглощены
формированием самосознания черных художников и черной
аудитории. В 80-ые многие негритянские критики
приняли ориентацию постструктурализма.
Отражением этой тенденции является сборник статей «Раса,
письмо и расовое различие», опубликованных
первоначально в крупнейшем критическом журнале США
«Critical Inquiry» и вышедшем под редакцией лауреата
премии Мак Артура Г. Л. Гейтса, ведущего черного
постструктуралиста 80-х (Gates: I985). Он хотел
использовать все возможные источники современной
критической теории для усиления позиций черной критики и
литературы. Задачу критика он видел в том, чтобы,
черпая из мейнстрима литературных традиций, отхо-

460 ЧИКАГСКАЯ ШКОЛА
дить от них, изыскивая и развивая принципы и практику
маргинальных традиций, т. е. манипулировать двумя
наследиями с целью добиться их раскола. Гейтс
призывал к скрупулезному анализу образного языка черных
текстов, заимствуя технику пристального прочтения и
микроанализа из деконструктивной риторики П. де
Мана. Эту технику он предпочитал старым
политизированным и упрощенным теориям черной литературы:
миметической, экспрессивной, дидактической и
аффективной. Он основывался на постструктуралистской
концепции интертекстуальности для иллюстрации и
анализа комплекса внутренних характеристик
«канонических» текстов афро-американской литературы.
Наиболее выдающимся в этом плане писателем Гейтс считает
Измаэля Рида, прежде всего его роман «Мумбо Юмбо»
(1972). Он полагает, что И. Рид в своей
постмодернистской прозе пародирует натурализм Ричарда Райта и
модернизм Ральфа Эллисона. Черные критики 80-х —
90-х настаивают на самостоятельном уникальном
статусе социальной жизни и культуры негров в США, и
постструктурализм снабдил их изощрёнными
средствами манифестации этих претензий.
Е. А. Цурганова
ЧИКАГСКАЯ ШКОЛА, НЕОАРИСТОТЕЛИАНЦЫ
(англ. CHICAGO SCHOOL, NEOARISTOTELIANS). Группа
критиков, объединившихся в Чикагском университете в
середине 30-х XX в., когда литературная критика в США
приобрела значительность, которой она никогда прежде
не имела. «Новая критика» к этому времени уже
сформировалась. Ч. ш. и мешала и помогала ей закрепить
свои позиции. Название «неоаристотелианцы» было дано
представителям этой школы К. Бёрком, который знал
об активном изучении этими критиками «Поэтики» и
других произведений Аристотеля. Чикагские критики
были озадачены таким термином, потому что они в
сущности не принимали учения Аристотеля, но
согласились, что это определение не хуже других, им
предписываемых: «холизм», «миметизм» и т. п. К тому же оно
фиксировало в известной мере направление их
деятельности. Группу составили шесть человек: Р. С. Крейн
(руководитель), В. Р. Кист, Н. Маклин, Р. МакКеон,
Э. Олсон* Б. Вайнберг.
Индуктивная в основе своей критика Ч. ш.
первоначально не давала никакой теории. Просто изучалась
структура отдельного произведения, при этом данные
исследования не использовались для анализа другого
произведения искусства. Эти отдельные эксперименты
не вошли в два программных сборника статей неоари-
стотелианцев «Критики и критика: Древность и
современность» (1952), и «Критики и критика: Очерки о
методе» (1957) вышедшие под ред. Р. С. Крейна (Critics
and criticism:1952; Critics and criticism: 1957).
Разногласия неаристотелианцев с «новой критикой»
существенны в частностях, но не носят
принципиального характера. Основным принципом теории Ч. ш.
является утверждение, что искусство — это подражание
природе, а конечная цель искусства — удовольствие. В
этом плане новые аристотелианцы как будто
действительно следуют за Аристотелем. Но в сам принцип
подражания природе они вносят особый и прежде всего
антидемократический смысл. Утверждается, что выбор
предмета подражания в искусстве зависит
исключительно от социальной принадлежности художника:
«благородный имитирует благородное, низколобый —
низменное» (Аристотель:!951, с. 15). Получаемое от
восприятия произведения наслаждение связывается
чикагскими критиками только с формой произведения,
достигнутой в процессе подражания, и оценивается ради
нее самой. Для Аристотеля причина удовольствия,
доставляемого искусством, — прежде всего в том, что
приобретать знания весьма приятно, «потому что
смотря, люди могут учиться и рассуждать» (Аристотель,
Поэтика, гл. 4, 1448 в., с. 49). Аристотель акцентирует
момент познания в восприятии искусства, он придает
большое значение не только форме изображаемого, но и
сущности его содержания: «так как поэт должен при
помощи подражания вызывать удовольствие,
вытекающее из сострадания и страха, то ясно, что это должно
заключаться в самих событиях» (Аристотель, Поэтика,
гл. 14, 1443 в, с. 83).
«Новые критики» совершенно так же, как
неоаристотелианцы, деформируют искусство в утверждении
приоритета существующей ради самой себя формы. Они
тоже подчеркивают чистый момент наслаждения при
восприятии такой органической формы. И тем не менее
вопрос о форме искусства представляет предмет
полемики между этими школами. Чикагские критики берут
за руководство одно из практических положений
поэтики Аристотеля и, по-своему преломив его,
противопоставляют выросшей на других влияниях «новой критике».
Они считают, что проводимое «новой критикой»
противопоставление «поэзии» и «прозы», искусства и науки
(см. поэзия как знание) не может быть проведено в
терминах языка. Язык искусства и науки одинаков, так
же как одинаков язык различных родов литературы:
эпоса, лирики, драмы. «Поэзия не есть слово, она
словесна». Чикагские неаристотелианцы упрекают
«новых критиков» в неспособности дифференцировать
виды и жанры в искусстве. По убеждению
представителей Ч. ш., различие между отдельными жанрами
словесного искусства лежит не в языке, а в особенностях
построения сюжета. Язык же — один из элементов
сюжетной структуры, он имеет подчиненное значение.
В определении сюжета чикагские критики следуют за
Аристотелем. В прозаическом произведении сюжет
конституируется из трех элементов: предмета —
объекта, который имитируется; лингвистического медиума —
языка как средства имитации; способа, или техники
имитации. В соответствии с синтезом этих элементов
должен проходить анализ каждого жанра искусства. В
качестве примера неоаристотелианцы рассматривают
трагедию и практически буквально следуют здесь за
античным критиком. Р. МакКеон пишет, что надо
анализировать трагедию «как целое, включающее в себя
шесть частей: сюжет, характер, мысль, побуждаемую
объектом (подражания — Е. //.), дикцию и мелодию,
диктуемые средствами изображения, сценическую
обстановку» (МсКеоп:1957, с. 262). У Аристотеля
читаем: «необходимо, чтобы в каждой трагедии было шесть
частей... Части эти суть: фабула, характер, разумность,
сценическая обстановка, словесное выражение и
музыкальная композиция» (Аристотель, Поэтика, гл. 6,
1450а, с. 58). Неоаристотелианцы подчеркивают
преимущественное значение сюжета по сравнению с
остальными пятью частями и представляют сюжет как
всеобъединяющий момент (the organizing principle).
И хотя в этом утверждении намечена какая-то диада:

ЧЭТМЕН 461
сюжет может быть отнесен к содержанию, все
остальное — к форме, в конечном счете сущность неоаристоте-
лианского сюжета мало отличается от органической
формы «новых критиков». Для неокритиков
органическая форма — это заданная структура произведения, к
которой художник стремится в борьбе с
лингвистическим медиумом; для неоаристотелианцев сюжет —
первичный элемент, который существует до и сверх
слов. Художник использует язык лишь как средство для
украшения того, что уже инстинктивно оформлено.
Сохранена та же априорная заданность структуры.
Близость позиций «новой критики» и Ч. ш. очевидна
в программном высказывании Р. Крейна: «Поэта делает
поэтом не выражение им своего внутреннего или
окружающего его мира, не решение психологических и
моральных трудностей, не передача некоего видения
мира или развлечение читателя... Его задача скорее в
том, чтобы построить средствами искусства из
языкового материала и опыта различные законченные формы,
в которых мы в процессе восприятия увидим не столько
техническое мастерство поэта, сколько определенные
законченные ценности. С этой точки зрения критика
поэзии ... является прежде всего поиском специфических
характеров и сил, а также необходимых составляющих
их элементов, заключенных в любых законченных
поэтических формах. Такая критика помогает понять,
насколько успешно авторы отдельных произведений
справились с поэтическими задачами, обусловленными
характером тех законченных форм, которые они
пытались создать. Для такой критики нужны и
соответствующие средства анализа, позволяющие отделить друг
от друга разнообразные виды созданных поэтом
законченных форм, определить количество, характер и
порядок их функциональных частей» (Critics and criticism:
1952, с. 13).
Отличие же двух соперничающих теорий состоит, по
убеждению Р. Крейна, в том, что представителями его
школы поэзия рассматривается как имитация, а «новыми
критиками» — как «выражение» (Crane:I957, с. 15).
Именно рассмотрение искусства как «выражения», с
точки зрения Ч. ш., не дает возможности «новым
критикам» установить четкое жанровое различие между
отдельными видами искусства. Однако данное различие
между двумя школами сглаживается общим подходом к
пониманию творческого процесса как такового. Обе
школы выделяют три основные ступени в создании
произведения искусства. На первой действует
мистическая интуитивная активность художника, на второй он
дает ей практическое существование в языке, на третьей
— добивается имманентной согласованности всех
лингвистических элементов в органической структуре
произведения (Olson: 1957, с. 15). Момент подражания
природе появляется в теории Ч. ш. лишь для того,
чтобы акцентировать ее антидемократический характер.
Если неоаристотелианцы различают предмет имитации
благородного художника и плебея, то «новым критикам»
были в высшей степени безразличны личность и
социальное положение творца.
Именно безличный характер теории «новой критики»
привлек к ней значительно большее по сравнению с
Ч. ш. число поклонников, ибо он импонировал
разочаровавшейся в каких-либо авторитетах молодежи начала
XX в.
Е. А. Курганова
ЧЭТМЕН Сеймур Бенджамин (CHATMAN Seymour
Benjamin) (p. 30.VIII. 1928, Детройт) — американский
литературовед. Окончил Мичиганский ун-т, преподавал
в Корнеллеком и Уэйнском ун-тах, преподаватель (с
1968) риторики ун-та Беркли (Калифорния).
Ч. — сторонник структурно-коммуникативного
метода. Вначале выступал как лингвистически
ориентированный структуралист и семиотик, рассматривая
художественную литературу с точки зрения специфически
присущего ей качества — «литературности», определяя
ее как результат особой организации языка. С середины
1970-х в связи с общим кризисом структуралистской
доктрины перешел на позиции коммуникативного
подхода и стал теоретиком нарратологии. Ч. выделяет
в структуре произведения два слоя, соответственно
отвечающие за передачу того, что рассказывается
(история), и как это рассказывается (дискурс), причем
основное внимание в ущерб «истории» (содержательному
аспекту произведения) уделяет «дискурсу» (структурно-
формальному аспекту). Исходя из тезиса об
обязательной помещенности литературного текста в общий
контекст коммуникативной цепи (отправитель информации,
литературный текст и получатель сообщения), Ч.
выделяет три пары отправителя и получателя
информации. На внетекстовом уровне это исторические лица,
соответствующие понятиям «реальный автор» и
«реальный читатель»; на первом внутритекстовом уровне —
имплицитный автор (образ автора в произведении) и
имплицитный читатель (образ читателя в
произведении); на втором внутритекстовом уровне — нарратор
(рассказчик) и наррататор (слушатель рассказчика).
Обосновывая необходимость разграничения между
образом автора в произведении и рассказчиком, Ч.
подчеркивает, что имплицитный автор — это принцип
организации текста, включающий все средства
повествования, в том числе и повествователя. Критик
различает два способа передачи событий: простой и рамочный.
В рамочном рассказчик и его слушатель предстают в
виде персонажей истории (в «Тысяча и одной ночи»
Шахразада рассказывает сказки калифу). В повествовании с
простой передачей событий рассказчик может
выступать в трех видах: как «открытый автор» (рассказ от
первого лица), как «скрытый автор» («всеведущий
повествователь») и как «ноннарратор», организующий
безличное повествование без прямых оценок событий и
персонажей со стороны писателя (зафиксирован в
художественной практике Г. Джеймса и Э. Хемингуэя).
Ч. исследует типологические сходства
повествовательных структур в литературе и кино (1978, 1990).
Автор книги о М. Антониони (1985).
Соч.:
A theory of meter. The Hague, 1965. 185 p. • An introduction to
the language of poetry. Boston, 1968. XIX, 357 p. • New ways of
analysing narrative structures // Lang. a. style, N. Y., 1969. Vol. 2.
№ 1. P. 3-36. • The later style of Henry James. N.Y., 1972. 135 p.
• Story and discourse: Narrative structure in fiction a. film. Ithaca,
1978. 277 p. • Antonioni, or The surface of the world. Berkeley,
1985. 290 p. • Coming to terms: The rhetoric of narrative in fiction
and film. Ithaca, 1990. IX, 240 p.
Ред.:
Essays in the language of literature / Ed. by Chatman S., Levin
R. S. Boston, 1967. 128 p. • Literary style: A symp. L., 1971. XV,
427 p.
И. П. Ильин

462 ШВАРЦ
ШВАРЦ Эгон (SCHWARZ Egon) (p. 8.VIII. 1922, Вена) —
австрийский литературовед. В 1938 эмигрировал в США.
Преподавал в Гарвардском, Сент-Луисском ун-тах,
проф. немецкой классической и современной литературы
Вашингтонского ун-та (Сент-Луис, с 1961). Пишет на
немецком и английском языках.
Ш. — сторонник социологической методологии в
литературоведении. Основные направления научной
деятельности — литература немецкого романтизма,
австрийская литература XIX-XX вв., английская и испанская
литературы. В книге «Глотая слезы: Поэзия и политика
в творчестве Р. М. Рильке» (1972) Ш., опираясь на
документальные материалы, исследует обратную связь
общества с литературой, влияние литературы на
социальные явления. Наиболее полно взгляды Ш. на
проблемы социологии литературы отражены в сборнике
«Литература, критика, история» (1983), «Литература из
четырех культур» (1987).
Соч.:
Das verschluckte Schluchzen: Poesie und Politik bei Rainer Maria
Rilke. Frankfurt a. M., 1972. 114 S. • Joseph Roth und die oster-
reichische Literatur // Joseph Roth und die Tradition. Darmstadt,
1975. S.131-152. • Der Erzahler Eichendorff // Romantik: Ein
literaturwissenschaftliches Studienbuch. Konigstein, 1979. S. 169-
191. • Keine Zeit fur Eichendorff: Chronik unfreiwilliger
Wanderjahre. Konigstein, 1979. 190 S. • Dichtung. Kritik.
Geschichte: Essays zur Lit. 1900-1930. Gottingen, 1983. 237 S. •
Literatur aus vier Kulturen: Essays u. Besprechungen. Gottingen,
1987. 134 S.
Ред.:
Verbannung, Aufzeichnungen deutscher Schritfsteller im Exil /
Hrsg. von Schwarz E., Wegner M. Hamburg, 1964. 319 S.
H. H. Новикова
ШВИТЦКЕ Хайнц (SCHWITZKE Heinz) (13.11.1908, Хель-
бра — 1991) — немецкий писатель, публицист,
переводчик, литературовед. Заведующий отделом радиопьес
Северо-германского радио (с 1981). Специалист по
немецкоязычной драматургии XX в. Исследует теле- и
радиопьесу: историю, теорию, художественную
специфику, национальные особенности; выявляет отличия
этих новых жанров от театральной пьесы и
телеэкранизации, изучает роль звукового фона, акустическую
функцию слова в радиопьесе, синтез слова и жеста в
телепьесе. В книге «Радиопьеса: История и драматургия» (1963)
прослеживает истоки радиопьесы в 1920-е, анализирует
ее теоретические основы. В «Справочнике радиопьес»
(1969) выявляет интроспективный характер радиопьесы,
позволяющий более пристально исследовать внутренний
мир человека.
Соч.:
Die Beziehungen zwischen Asthetik und Metaphysik. Charlot-
tenburg, 1930. 93 S. • Das Horspiel: Dramaturgic und Geschichte.
Koln;B., 1963. 488 S.
Ред.:
Sprich, damit ich dich sehe. Munchen, 1960. 214 S. • Der
dreieckige Traum: Sieben japanische Horspiele. Hamburg, 1964.
141 S. • Reclams Horspielfuhrer. Stuttgart, 1969. 670 S.
A. M. Науменко
ШЕНЬЁ-ЖАНДРОН Жаклин (CHENIEUX-GENDRON
Jacqueline)(p. 19.XI. 1939, Тур) — французский
литературовед, специалист по теории и истории сюрреализма, а
также других движений авангарда. Главный научный
сотрудник Национального центра научных исследований
(CNRS), проф. ун-та Париж-VII, Почетный проф.
Лондонского ун-та, приглашенный проф. Принстонского
унта (США). Создала и возглавляла в 80-90-е научную
группу «Поля сюрреалистической деятельности»
(«Champs des Activites surrealistes»). С середины 90-х
руководит международной научной программой
«Сюрреалистическая идея на перекрестках современной
культуры» («L'idee surrealiste au carrefour des modernites», ISCAM).
Является организатором многих международных
научных семинаров и конференций, в том числе и франко-
российских (совместно с ИМЛИ РАН, с 1997). В 1985
создала и возглавила литературно-критический и
искусствоведческий журнал «Pleine Marge». С 1993
осуществила серию коллективных трудов «Pleine Marge»,
посвященных авангардистской культуре.
Ш.-Ж. использует различные методы анализа
художественных произведений, в которых доминируют
семиотический и антропологический подходы.
Занималась исследованием сюрреалистической периодики
различных стран мира (Франция, США,
Великобритания, Бельгия, Мексика). В монографии «Сюрреализм и
роман» (1983) представляет особенности
сюрреалистического повествования с помощью риторических категорий
метафоры и метонимии. Наиболее известная книга Ш.-
Ж. — «Сюрреализм» (1994), переведенная на многие
языки.
В 1980-1990-е Ш.-Ж. и возглавляемая ею группа
ученых занимались исследованиями антропологических и
философских категорий мифа, бриколажа, жестокости,
желания, субъекта и объекта применительно к культуре
сюрреализма. С конца 1990-х Ш.-Ж. обратилась к
герменевтике в качестве методологии для исследования
различных феноменов авагардизма. Автор книг о
Филиппе Супо (1992, 1997, 2000), «черном юморе» как
явлении сюрреализма (1993).
Соч.:
Сюрреализм. М., 2002. 411 с. • Le Surrealisme et le roman.
Lausanne, 1983. 385 p. • Le Surrealisme. P., 1984. 267 p.
Ред.:
Leonora Carrington: Pigeon vole et autres contes retrouves.
Cognac, 1986. 148 p. • L'Objet en defi. P., 1987. 168 p. • Du
surrealisme et du plaisir. P., 1987. 276 p. • Philippe Soupault, le
poete. P., 1992. 394 p. • Jeu surrealiste et humour noir. P., 1993.
329 p. • Lire le regard: Andre Breton et la peinture. P., 1993. 280 p.
• Violence, theorie, surrealisme. P., 1994. 224 p. • Nouveau
Monde, autres mondes. Surrealisme et Ameriques. P., 1995. 268 p.
• Pensee mythique et surrealisme (avec Y. Vade). P., 1996. 287 p. •
Portrait(s) de Philippe Soupault. P., 1997. 175 p. • Patiences et
silences de Philippe Soupault. P., 2000. 310 p. • Anthologie du
surrealisme. P., 2002.
E. Д. Гальцова
ШИЗОФРЕНИЧЕСКИЙ ДИСКУРС (франц. DIS
COURS SCH1ZOPHRENIQUE). Термин, введенный Ж. Де-
лёзом и Ф. Гваттари в 1972 (Deleuze, Guattari:1972).
Исходя из концепции М. Фуко, противопоставлявшего
господству культурного бессознательного деятельность
«социально отверженных» (безумцев, больных,
преступников, а также творческих людей: поэтов, писателей,
художников), Делёз и Гваттари выдвинули понятие
«шизофрения» как основное освободительное и
революционное начало личности в ее противостоянии «больной
цивилизации» капиталистического общества.
«Подлинный» художник, по их представлению, неизбежно
«шизоидная личность», в своем неприятии общества он

ШМИД 463
приобретает черты «социального извращенца» и
обращается к Ш. д. — к языку, ставящему под вопрос
правомочность языка общепринятой логики и причинно-
следственных связей, к языку абсурда и парадокса.
И. П. Ильин
ШКОЛА КРИТИКОВ БУФФАЛО (англ. SCHOOL OF
BUFFALO CRITICISM). Школа феноменологической
ориентации в американском литературоведении, известна с
1970. Появилась одновременно с открытием Центра
психологического изучения искусства в Университете
г. Буффало (шт. Нью-Йорк). Основные представители
этой школы — Норман Холланд, Хайнц Лихтенстайн,
Дэвид Блейх, Мюррей Шварц — считают главной
задачей литературной критики исследование
подсознательной природы литературной деятельности. Однако в
отличие от традиционного психоанализа,
сосредотачивающегося на подсознательной активности писателей и
поэтов и их литературных персонажей, они фокусируют
внимание на подсознании читателя, воспринимающего
текст. Критики Буффало открыто используют методы
«эго психологии» и базисные принципы психоанализа как
средство понимания природы литературного
воздействия.
Н. Холланд в своих программных работах «Динамика
литературного отклика» (1968), «Стихотворения в
субъектах» (1973), «Пять читательских прочтений» (1975)
дает психоаналитическую трактовку динамики отклика
читателя на произведение. Холланд утверждает, что
тематическое содержание текста бессознательно
оформляет сам читатель в соответствии со своим
субъективным индивидуальным опытом (Holland: 1968, Holland:
1973, Holland: 1975).
Второе важнейшее положение этой школы —
утверждение, что «личность воссоздает себя в процессе
чтения». Модель «читатель — текст» в трактовке
Н. Холланда, предложенной в книге «Я», выглядит
следующим образом: «Каждый во время чтения
использует литературное произведение, чтобы
символизировать и в конечном счете копировать себя. Мы
вырабатываем благодаря тексту наши собственные специфические
образцы желаний и адаптации. Мы взаимодействуем с
текстом, делая его частью нашей собственной
психической структуры и делая себя частью произведения, когда
мы интерпретируем его» (Holland: 1985). Единство,
которое мы обнаруживаем в литературных текстах,
«пропитано» личностью, которая создает это единство.
Литературное взаимодействие между читателем и
текстом завершается чувством единства текста,
возникающим благодаря оформляющему присутствию
личности читателя. Интерпретация есть функция
индивидуальности. Т. о., значение произведения понимается
Холландом, в отличие от С. Фиша, не как процесс, а как
продукт психологического «Я» читателя.
Холланд выделяет три психологические фазы
реакции читателя в процессе «его работы с текстом»: первая
— выражение стремления к удовольствию и боязнь
боли; вторая — активизация воображения; третья —
замена фантазии осознанием морального,
интеллектуального, социального, эстетического единства. Холланд
называет принцип воссоздания личности с помощью
психоаналитической техники в акте чтения —
аббревиатурой «DEFT» (см.). В монографии «Я» (1985) Холланд
подробно расшифровывает этот принцип (Holland: 1985,
с. 108).
Наиболее теоретичный из критиков школы Буффало
Дэвид Блейх гораздо отчетливее, чем Холланд,
выражает принципы феноменологического литературоведения.
Он вводит основополагающее для его концепции
понятие субъективной парадигмы как модели познающего
сознания, которая, в отличие от «объективной
парадигмы» «новой критики», определяет объект знания как
непосредственно зависящий от познающего субъекта,
поэтому объяснение этого объекта рассматривается как
принадлежащее субъекту и зависимое от него. Блейх
проводит характерный для феноменологической
методологии тезис о том, что мир вещей дан только в связи с
субъектом.
Центральной в книге Блейха «Субъективная критика»
(1978) является концепция реакции, отклика читателя на
произведение. «Отклик — это безусловный акт
восприятия, который переводит сенсорный акт в сознание»
(Bleich:1978, с. 264). Сенсорный опыт становится частью
читательского ощущения себя и, таким образом,
идентифицируется реципиентом. Отклик на произведение —
это акт символизации, которая служит основанием всех
дальнейших дискуссий о нем. Для Блейха как
феноменолога предметы внешнего мира существуют только как
объекты сознания, произведение искусства он также
считает несуществующим до процесса его восприятия.
Критик разделяет базисный для феноменологии
принцип интенциональности и, признавая, что объект
сознания по своей природе существует вне сознания
(т. е. трансцендентен), вместе с тем убежден, что
сознание полагает и «схватывает» объект одним и тем
же актом. «Независимо от того, когда текст изучается,
он должен быть осознан как функция воспринимающего
сознания и поэтому не может быть описан без
отношения к читателю» (Bleich:1978, с. 109). Отклик читателя
для Блейха — начальная точка изучения эстетического
опыта.
Блейх считает, что в проблеме анализа отклика
реципиента со времен Аристотеля отсутствовало как раз
понимание того, что художественное произведение —
это не реальный объект (строки, страницы и сама
книга), а символический, существующий идеально в
сознании воспринимающего его субъекта. Процесс
понимания произведения означает для Блейха
внутреннее его воссоздание, стремление уловить
структурированные ощущения и концепции, с помощью которых
автор пытался выразить качество своего ощущения
жизни. Каждый читатель может осуществить новый
синтез элементов в соответствии со своей собственной
натурой, но принципиально то, что пробуждаются те
компоненты опыта, к которым текст отсылает в
настоящее время. Так же как «новая критика» в русле
«объективной парадигмы» призывает к пристальному
прочтению текста, «субъективная критика» Блейха
призывает к полному отклику на него.
Е. А. Цурганова
ШМИД Карл (SCHMID Karl) (31.III. 1907, Цюрих —
4.VIII. 1974) — швейцарский литературовед и
литературный критик. В своих работах опирается на теорию
аналитической психологии К. Г. Юнга. В литературном
произведении видит соединение индивидуального
авторского сознания и коллективного бессознательного. В

464 ШМИДТ
книге «Г. Гессе и Т. Манн: Две возможности
европейского гуманизма» (1950) прослеживает развитие понятия
«европейское сознание» на примере жизни и творчества
немецких писателей. В образах героев «Игры в бисер» и
«Доктора Фаустуса» Ш. видит архетипы, воплощающие
две возможности выхода из бюргерской ограниченности
на уровень «европейского сознания»: у Гессе — это путь
аскезы, медитации, у Манна — обращение к
гуманистической традиции европейской культуры. В книге
«Трудно жить в маленькой стране» (1963)
литературоведческое исследование становится поводом для
обобщений на тему судьбы интеллигенции в Швейцарии,
отношения художника к своей стране. Работы Ш.
разных лет собраны в сборнике «Швейцария между
традицией и будущим» (1991).
Соч.:
Hermann Hesse und Thomas Mann. Olten, 1950. 49 S. • Aufsatze
und Reden. Zurich; Stuttgart, 1957. 211 S. • Hochmut und Angst.
Zurich; Stuttgart, 1958. 188 S. • Die Gestalt des Schwachen bei С
F. Meyer. Zurich, 1961. 37 S. • Unbehagen im Kleinstaat: Unters.
uber C. F. Meyer, H.-F. Amiel, J. Schaffner, M. Frisch, J.
Burckhardt. Zurich; Stuttgart, 1963. 250 S. • Brot und Wein: Ge-
danken uber G. Kellers Weltfrommigkeit. Zurich, 1963. 21 S. •
Europa zwischen Ideologic und Verwirklichung. Zurich, 1966. 192
S. • Zeitspuren. Zurich, 1967. 280 S. • Mitmenschlichkeit des
Dichters; Gedanken uber J. P. Hebel. Olten, 1969. 56 S. • Die
Schweiz zwischen Tradition und Zukunft: Ansprachen und
Aufsatze aus 25 Jahren. Schaffhausen, 1991. 210 S. • Gesammelte
Briefe (1918—1974) in 2 Banden. Zurich, 2000.
Лит. :
Diiniker M.-C, Urnek K. Nachlass Professor Dr. Karl Schmid.
1907-1974. Zurich, 1983.
H. H. Новикова
ШМИДТ Зигфрид Й. (SCHMIDT Siegfried J.) (p. 1940) —
немецкий философ, лингвист, литературовед, писатель
и скульптор. Изучал философию, геманистику,
лингвистику, историю искусства и общую историю во
Фрайбурге, Гёттингене и Мюнстере (1960-1965).
Аспирант в ун-те Мюнстера (1966-1968), доктор философии
(1968). Работал в ун-те Билефельда на кафедре теории
текста (1971-1973) и на кафедре теории литературы
(1973-1979). В 1979 получил приглашение на кафедру
германистики и общего литературоведения ун-та в
Зигене. В 1984 на базе этого ун-та основал Институт
эмпирического литературоведения, который лично
возглавлял до 1997. Проф. ун-та Мюнстера на кафедре
теории коммуникаций и медиакультуры (с 1997).
Ш. наряду с Т. Гребеном, И. Ихве, Г. Винолдом
является одним из основателей и теоретиков т. н.
эмпирического литературоведения, опирающегося но новейшие
методы современной лингвистики, социологии и
когнитивной психологии. В двухтомнике «Основы
эмпирического литературоведения» (1980, 1982) и в книге
«Литературоведение и системная теория» (1993) Ш., в
противоположность имманентно-текстовому подходу
рассматривает литературу как одну из систем
«общественной деятельности», регулируемую
многочисленными исторически обусловленными «конвенциями» и
тесно переплетенную с другими социальными и
культурными системами.
Соч.:
Texttheorie. Munchen, 1973. • Grundriss der Empirischen
Literaturwissenschaft. Frankfurt a. M., 1980-1982. Bd 1-2. Bd I:
Der gesellschaftliche Handlungsbereich Literatur. Bd 2: Zur
Rekonstruktion literaturwissenschaftlicher Fragestellungen in einer
empirischen Theorie der Literatur. • Lieraturwissenschaft und
Systemtheorie: Positionen, Kontroversen, Perspektiven. Opladen,
1993. • Kognitive Autonomic und soziale Orientierung. Frankfurt
a. M., 1994. • Die Welten der Medien. Braunschweig; Wiesbaden.
1996.
E. В. Соколова
ШМИДТ-ДЕНГЛЕР Вешшжн (SCHMIDT-DENGLER Wen-
delin) (p. 20.V. 1942, Загреб) — австрийский
литературовед. Проф. Венского ун-та (с 1981). В методологии
придерживается принципов имманентно-эстетического
описания литературного факта и сопоставления его с
типологически или содержательно сходными явлениями
(методика «параллельных мест»). Круг интересов —
литература Австрии и Германии, традиции античности,
проблемы мифа, отражение в литературе истории
общества. Ш.-Д. — автор статей по проблематике
штюрмеров, венской народной комедии конца XIX в.. о
творчестве Ф. Раймунда, Г. Гофмансталя, X. <|юн Доде-
рера, о политической сатире в австрийской литературе
1920-1930-х. В книге «Гений: История влияний античной
мифологемы на эпоху Гёте» (1978), посвященной
истории идеи «гения» и «гениальности», на материале
немецкой культуры 1750-1830-х решает вопрос об истоках
художественного мифотворчества в немецкой
литературе.
В 80-е и 90-е углубленно изучает творчество
австрийского писателя Томаса Бернхарда («Мастер
преувеличений: исследования о творчестве Томаса Бернхарда»,
1986; «Вместо Бернхарда», 1987), продолжает
систематические исследования новейшей литературы, в
особенности — австрийской («Линии разломов: лекции об
австрийской литературе 1945-1990», 1995), работает над
изданием дневников X. фон Додерера («Хаймито фон
Додерер: Дневники 1920 — 1939», 1996).
Соч.:
Genius: Zur Wirkungsgeschichte antiker Mythologeme in der
Groethezeit. Munchen, 1978. 323 S. • Stilistische Studien zum
Aufbau der Konfession Augustins. Wien, 1985. 248 S. • Der
Ubertreibungskunstler: Studien zu Thomas Bernhard. Wien, 1986.
125 S. • Bruchlinien: Vorlesungen zur osterreichischen Literatur
1945 bis 1990. Salzburg, 1995. 559 S.
Ред.:
H. von Doderer, 1896-1966: Symp. anlasslich des 80 Geburtstages.
Salzburg, 1978. 96 S. • Formen der Lyrik in der osterreichischen
Gegenwartsliteratur. Wien, 1981. 143 S. • Jandl E.
Materialienbuch. Bonn, 1982. 517 S. • Statt Bernhard. Wien, 1987.
• H. von Doderer, Tagebucher 1920-1939. Munchen, 1996. 2 Bd.
A. M. Науменко
mOftEPXi^bMyT(SCHEUERHELMUTH)(p. 1.III. 1942, Трир)
— немецкий литературовед. Преподавал в ун-те Вены,
проф. германистики ун-та в Зигене (с 1981). Проф. ун-та
в Касселе. Исследует процесс читательского восприятия
как социально-историческое явление; ряд работ посвятил
народным книгам, творчеству У. Гуттена, А. Хольца.
проблеме натурализма (книга «Натурализм». 1974).
Особое внимание уделяет жанру биографии и
автобиографии. В книге «А. Хольц» (1971) рассматривает этот
жанр как явление, промежуточное между
художественной литературой и историческим исследованием. В
книге «Биография: Ее функция и эволюция как
литературного жанра с XVIII в. до современности» (1979)
оценивает биографию как источник по истории культу-

ШПИТЦЕР 465
ры и как литературное явление с особыми традициями,
находя в произведениях этого жанра свойства,
родственные историческому роману.
В 80-е Ш. занимался историей культуры на рубеже
XIX и XX вв. («Любовь, желание, страсть: О культуре
чувств около 1900 года», 1989). Изучает творчество
Г. Форстера, совместно с X. Диппелем издает
ежегодник, посвященный проблематике творчества этого
писателя («Георг Форстер: Исследования»: 3-8, 1999-
2003).
Соч.:
A. Holz im literarischen Leben des ausgehenden 19 Jahrhunderts
(1883-1896): Eine biogr. Studie. Munchen, 1971. 328 S. •
Naturalismus: Burgerliche Dichtung und soziales Engagement.
Stuttgart, 1974. 264 S. • Biographie: Studie zur Funktion und zum
Wandel einer lit. Gattung vom 18. Jh. bis zur Gegenwart. Stuttgart,
1979. 312 S. • Liebe, Lust und Leid. Zur Gefuhlskultur um 1900.
Kassel, 1989. 496 S.
Ред.:
George Forster Studien / Hrsg. von Dippel H, Scheuer H. III-VIII.
Kassel, 1999-2003.
A. M. Науменко
ШПИТЦЕР Лео (SPITZER Lfo) (7.II. 1887, Вена —
16.IX. 1960, Форте леи Марми, под Луккой, Италия) —
австрийский филолог-романист. Изучал романистику в
Вене, Париже, Лейпциге, Риме и Неаполе. В 1913
защитил диссертацию в Венском ун-те. Преподавал в ун-тах
Вены (1913-1918), Бонна (1918-1921), Марбурга (1921-
1930), Кёльна (1930-1933). В 1933 отстранен от работы
как еврей, эмигрировал в Турцию, преподавал
романистику в ун-те Стамбула (1933-1936). С 1936 жил в США.
Проф. ун-та Дж. Хопкинса в Балтиморе (1936-1956).
III. — мастер интуитивистского стилистического
анализа (см. стилистическая критика), выдающийся
представитель немецкой «идеалистической филологии»
первой половины XX в., рассматривавшей язык как
область индивидуально-творческой деятельности.
Следовавший во многом принципам К. Фосслера, Ш. в
значительной мере смягчил его радикал истеку ю
эстетизацию языка, предложив взамен функциональное
разделение языковой и эстетической деятельности: «Язык
прежде всего сообщение, искусство — выражение; язык
прежде всего социален, искусство —
индивидуалистично» («Стилистические штудии», 1928). Ш. вслед за
Фосслером рассматривал языковые изменения как
продукт индивидуального творчества: «Общество не
меняло бы свой язык, если бы не было отдельных
личностей, у которых есть основания определенным
образом его изменить и возможность утвердить эти
изменения» («Фактор индивидуальности в
лингвистической инновации», 1956). Поэзия — та сфера, где
языкотворческая деятельность осуществляется наиболее
интенсивно. При этом Ш., в отличие от Фосслера, был
склонен все же рассматривать поэзию не как идеальное,
абсолютное воплощение языка, но как некое отклонение
от языковой нормы. В поэзии язык перерастает свою
«нормальную» коммуникативную функцию, создает
свой автономный мир, который, отменяя условно-
конвенциональный характер языка и утверждая его
самоценность, отменяет вместе с тем и обыденную
реальность: «Благодаря языковым конструкциям,
отличным от нормальной речи, поэзия создает образ
метафизического мира, в котором больше не действуют
законы науки, причинности, практичности, известные
нам из повседневной жизни, и в котором нам
открываются иные законы» («Язык поэзии», 1957).
Центральное понятие Ш. — стиль как «сознательное
использование языковых средств для тех или иных задач
выразительности». Ш. различает «стиль социума» (в его
терминологии «речевой стиль», Sprachstil, — речевые
средства, используемые народами и социальными
группами для выражения своего «умонастроения») и
«стиль индивидуальности» («стилевая речь», Stilsprache,
— индивидуально-речевое, выразительная система,
создаваемая отдельными личностями). Стилистика как
наука, лежащая между языкознанием и
литературоведением, ставит своей задачей осмыслить поэтическую речь
в совокупности ее выразительных приемов и через это
осмысление прийти к тому душевному содержанию,
которое выражает поэт. Восхождение к личности поэта
— обязательный момент в анализе Ш.: его принцип —
Oratio vultus animi [речь — лицо души]; стилевой язык
есть «биологически необходимое следствие
индивидуальной души». Поскольку стилистика имеет дело с
индивидуальным и интуитивным, она сама должна
быть индивидуалистической и интуитивной. Ш. резко
выступает против сциентизма и позитивизма в
стилистике, против попыток найти некие «объективные»
методы стилистического анализа: главный и
единственный критерий истинности для него — внутренняя
очевидность (inner evidence).
Стилистический анализ Ш. основан на принципе
герменевтического круга, заимствованного у Ф. Шлей-
ермахера и В. Дильтея. Анализ текста складывается из
двух дополняющих друг друга процессов: процесс
предугадывания «сущности целого» дополняется и
корректируется процессом сравнения, соотносящим детали текста
между собой и с его предугаданной сущностью. В целом
анализ оборачивается челночным движением между
предугадываемым «внутренним ядром» произведения и
деталями, в ходе которого «ядро» открывает значимость
деталей, а детали уточняют контур и смысл этого ядра.
Эстетическая оценка не включается в задачи анализа:
она скорее предпосылается ему, поскольку уже сам
выбор текста говорит о том, что он чем-то привлек
исследователя и, следовательно, чем-то значим.
Откровенный субъективизм такого подхода вызывал критику
оппонентов: М. Риффатерр отметил, что в основе
анализа Ш. лежит невыраженная и весьма сомнительная
предпосылка некой «предустановленной гармонии»
между деталями и «сущностью» текста, — гармонии,
обеспечиваемой на самом деле слепотой к деталям,
которые не были высвечены исходной интуицией
исследователя (Riffaterre:l96I, с. 323).
Литературоведческое наследие Ш. составляют
главным образом статьи (около 800), посвященные анализу
творчества Данте, Ж. Дю Белле, Д. Дидро, Ж. Расина.
А. де Виньи, Ш. Пеги, А. Барбюса, М. Пруста, П. Кло-
деля, Ж. Ромена и др. Анализ часто начинается в
области «исторической семантики», отправляясь от истории
отдельных слов, топосов, мотивов. В работе о Барбюсе
Ш. исследует слова, связанные с сексуально-эротической
сферой, и приходит к выводу о своеобразной сублимации
плотского у Барбюса: в чувственном Барбюс видит «не
путь вниз, но стремление человека к неизведанному,
бесконечному». В исследовании о Прусте Ш., анализируя
бесконечную вариативность его синтаксического ритма,

466 ШПРЕНГЕЛЬ
выявляет характерный для Пруста синтаксический
инвариант, причем существование такого инварианта
«выражает» душевный строй писателя: «Бесконечность
вариаций ограничена и однородностью мира и, главное,
постоянством человеческого говорящего организма»
(«Стилистические штудии», 1928). Среди исследований
слов-мотивов выделяется разбор рассказа Терамена из
«Федры» Расина (в книге «Лингвистика и история
литературы», 1948): Ш. показывает, как глагол «видеть»
(voir) обретает в мире Расина особое значение, будучи
для Федры основой и истоком ее трагедии (вся ее вина в
том. что она «увидела» однажды Ипполита).
Подобно Э. Р. Курциусу, Ш. проявляет интерес к
проблеме топосов в европейской литературе, однако, в
отличие от Курциуса, он стремится показать, как топос
«оживает» в конкретном тексте, облекаясь в
индивидуальные средства стилистической выразительности.
Такова, в частности, статья «Поэтическая трактовка
платоновско-христианской темы (сонет Дю Белле об
Идее)» (в книге «Исследования по романским
литературам», 1959), где история «топоса воспарения» («туда,
туда!») сопряжена с историей стилистического приема —
ритмической структуры, передающей идею полета
души.
Соч.:
Словесное искусство и наука о языке // Проблемы
литературной формы. Л., 1928. • Die Wortbildung als stilistisches
Mittel exempliflziert an Rabelais, nebst einem Anhang uber die
wortbildung bei Balzac in seinen «Contes drolatiques». Halle a.
Saale, 1910. • Aufsatze zur romanischen Syntax und Stilistik. Halle
a. Saale, 1918. 392 p. • Uber einige Worter der Liebessprache; vier
Aufsatze. Leipzig, 1918. • Studien zu Henri Barbusse. Bonn, 1920.
• Stilstudien. Munchen, 1928. Bd 1: 294 S.; Bd 2: 592 S. • L'amour
lointain de Jaufre Rudel et le sens de la poesie des troubadours.
Chapel Hill, 1944. • Linguistics and literary history: Essays in
stylistics. Princeton, 1948. VI, 236 p. • A method of interpreting
literature. Northampton (Mass.), 1949. • Essays in historical
semantics. N. Y., 1948. XVIII, 316 p. • The individual factor in
linguistic innovation // Cultura Neolatina. 1956. Vol. 16. •
Language of poetry // Language: An enquiry into its meaning and
function. N. Y., 1957. • Romanische Literaturstudien, 1936-1956.
Tubingen, 1959. 944 p. • Classical and Christian ideas of world
harmony; prolegomena to an interpretation of the word
«Stimmung». Baltimore, 1963.
Лит.:
Степанов Ю. С. Доказательство и аксиоматичность в
стилистике: Метод Л. Шпитцера // Вестн. Моск. ун-та.
Сер. 7. Филология. М., 1962. № 5. С. 43-50. • Klotz У. Leo
Spitzers Stilanalysen // Sprache im technischen Zeitalter. В., 1964.
H. 12. S. 992-1000. • Gray B. The lesson of Leo Spitzer // Modern
language rev. L., 1966. №61. S. 547-555. • Green G. Literary
criticism and the structures of history, Erich Auerbach and Leo
Spitzer. Lincoln, 1982. • Aschenberg H. Idealistische Philologie
und Textanalyse: Zur Stilistik Leo Spitzers. Tubingen, 1984. 264 S.
• Catano./. V. Language, history, style: Leo Spitzer and the critical
tradition. Urbana, 1988.
Библ.:
Baer E. K. Leo Spitzer on language and literature: A descriptive
bibliography. N. Y., 1991.
A. E. Махов
ШПРЕНГЕЛЬ Петер (SPRENGEL Peter) (p. 1949) —
немецкий литературовед, специалист по современной
немецкоязычной литературе и театру. Изучал
классическую филологию (эллинистику) в ун-тах Гамбурга и
Тюбингена, его кандидатская (1975) и докторская (1981)
диссертации были посвящены творчеству
немецкоязычных писателей XVIII и XIX вв. Научный сотрудник
Технического ун-та Берлина (1976-1982), преподавал в
ун-тах Штуттгарта (1982-1983), Мюнхена (1985-1986),
проф. ун-тов Эрлангена (1986-1989), Киля (1989-1990). С
1990 проф. философии и литературоведения в
Свободном ун-те г. Берлина, сотрудник Института германской
и нидерландской филологии.
Научные интересы Ш. сосредоточены в основном на
проблемах истории немецкоязычной литературы XVII —
XX вв. В разные годы он занимался творчеством Жана
Поля («Внутренняя жизнь: Жан Поль или страдание за
общество», 1977; «Человек-машина: Центральный мотив
творчества Жана Поля», 1977 и др.), Герхарта Гаупт-
мана («Реальность и мифы», 1982; «Герхард Гауптман:
Эпоха — творчество — влияние», 1984 и др.), Т. Фонтане
и К. Ф. Майера («От Лютера до Бисмарка: Проблема
культурной и национальной идентичности в творчестве
Т. Фонтане, К. Ф. Майера и Г. Гауптмана». 1999),
историей еврейского театра в Берлине («Популярный
еврейский театр в Берлине в 1877 по 1933», 1997, и др.),
историей литературного модернизма («Инсценированная
нация», 1991; «Модернизм Берлина и Вены», 1998). В
1990-е круг научных интересов Ш. составляют прежде
всего проза и драма раннего модернизма. Ш. возглавляет
работу по исследованию дневников Г. Гауптмана,
готовит к изданию его дневники 1933-1946.
Соч.:
Innerlichkeit. Jean Paul oder Das Leiden an der Gesellschaft.
Munchen; Wien, 1977. • Die Wirklichkeit der Mythen.
Untersuchungen zum Werk Gerhart Hauptmanns aufgrund des
handschriftlichen Nachlasses. В., 1982. • Gerhart Hauptmann.
Epoche — Werk — Wirkung. — Munchen, 1984. • Die inszenierte
Nation. Deutsche Festspiele 1813-1913. Tubingen, 1991. •
Literatur im Kaiserreich. Studien zur Moderne. В., 1993. •
Scheunenviertel-Theater. Judische Schauspieltruppen und jiddische
Dramatik in B. (1900-1918). В., 1995. • Populares judisches
Theater in B. von 1877 bis 1933. (mit Streim G., Noth В.). В.,
1997. • Berliner und Wiener Moderne. Vennittlungen und
Abgrenzungen in Literatur, Theater, Publizistik. Wien u. a., 1998. •
Darwin in der Poesie. Spuren der Evolutionslehre in der
deutschsprachigen Literatur des 19. und 20. Jahrhunderts.
Wiirzburg, 1998. • Geschichte der deutschsprachigen Literatur
1870-1900. Von der Reichsgrundung bis zur Jahrhundertwende.
Munchen, 1998. • Von Luther zu Bismarck. Kulturkampf und
nationale Identitat bei Theodor Fontane, Conrad Ferdinand Meyer
und Gerhart Hauptmann. Bielefeld, 1999.
Ред.:
Jean Paul im Urteil seiner Kritiker. Dokumente zur Wirkung Jean
Pauls in Deutschland. Munchen, 1980. • Otto Brahm Gerhart
Hauptmann: Briefwechsel 1889-1912. Erstausgabe mit Materialien.
Tubingen, 1985. • Johann Wolfgang von Goethe: Aus meinem
Leben. Dichtung und Wahrheit. Munchen; Wien 1985. • Die
Berliner Moderne 1885-1914. / Hrsg. von Sprengel P., Schutte J.
Stuttgart, 1987. • Schall und Rauch: Erlaubtes und Verbotenes.
Spieltexte des ersten Max-Reinhardt-Kabaretts. В., 1991. • Gerhart
Hauptmann: Griechischer Fruhling. Reisetagebuch Griechenland-
Turkei 1907. В., 1996. • Gerhart Hauptmann: Tagebucher 1914-
1918. В., 1997.
E. В. Соколова
ШРЕДЕР Юрген (SCHRODER Jurgen) (p. 3.V.1935, Воль-
денберг) — немецкий литературовед. Сотрудник Бед-
фордского колледжа в Лондоне (1963-1964). Проф.
немецкого языка и литературы Тюбингенского ун-та

ШТАКЕЛЬБЕРГ 467
(1963-1964). Цель исследований Ш. — создание
«духовной биографии» писателя. В книге «"Леоне и Лена"
Г. Бюхнера: Комедия наизнанку» (1966) доказывает, что
мотив скуки в творчестве Бюхнера символизирует
зарождение экзистенциалистской философии, а сам
драматург является предтечей театра абсурда XX в. В
книге «Г. Э. Лессинг: Язык и драма» (1972) Ш.
ограничивает сферу своего исследования рамками имманентно-
лингвистического анализа языка драматургии Лессинга.
В книге «Г. Бенн: Поэзия и социализация» (1978)
исследует связь между искусством и обществом, литературой
и политикой, выявляет скрытые социальные корни
поэзии Бенна, вопреки претензиям поэта на
«автономность» и «абсолютность». В книге «Германия как
стихотворение» (2000) анализирует знаменитые образцы
немецкой лирики, делая акцент на их «германской»
специфике.
Соч.:
G. Biichners «Leonce und Lena»: Eine verkehrte Komodie. Mun-
chen, 1966. 208 S. • G. E. Lessing: Sprache und Drama. Munchen,
1972. 416 S. • G. Benn: Poesie und Sozialisation. Stuttgart, 1978.
220 S. • Horvaths «Lehrerin von Regensburg»: Der Fall Elly
Malaque. Munchen, 1982. 311 S. • Deutschland als Gedicht: Uber
beruhmte und beruchtigte Deutschland-Gedichte aus flinf
Jahrhunderten in funfzehn Lektionen. Freiburg im Breisgau, 2000.
441 S.
Лит. :
Geschichtserfahrung im Spiegel der Literatur: Festschrift fur J.
Schroder zum 65. Geburtstag / Hrsg. von Blasberg C, Deiters F.-J.
Tubingen, 2000. XII, 459 S.
E. В. Соколова
ШТАЙГЕР Эмиль (STAIGER Emil) (8.II. 1908, Кройцлин-
ген, Швейцария — 28.IV. 1987) — швейцарский
литературовед. Проф. Цюрихского ун-та (с 1968). В 1942 основал
журнал «Trivium» (Zurich).
В методологии Ш. опирается на различные
теоретические концепции, среди которых главную роль играют
принципы феноменологической герменевтики В. Дилъ-
тея и Н. Гартмана, экзистенциализм М. Хайдеггера,
построения духовно-исторической школы.
Теоретические позиции Ш. изложил во введении к книге «Время
как способность воображения поэта» (1939), которое
получило известность как программа школы Ш.
Основное содержание книги составляют лекции, читавшиеся
Ш. в 1936-1938 в Цюрихском университете, где он
полемизировал со сторонниками
культурно-исторической школы В. Шерера. Историю литературы Ш.
понимает как ее феноменологию, ключ к постижению
мира поэта он видит в изучении стиля. В книге
«Основные понятия поэтики» (1946) дает схему
классификации литературы по родам: лирика трактуется как
«воспоминание», эпос — как «отражение настоящего»,
драма — как «предвосхищение будущего» (о концепции
Ш. см. также жанр). Литература столь же неисчерпаема,
как и человек, поэтому наука о литературе
принципиально неоднозначна, многосмысленна. Каждый
исследователь открывает в произведении то, что ему
необходимо; ценность произведения определяется произвольной
оценкой интерпретатора. В книге «Гёте» (1952-1959) Ш.
проводит текстологический анализ произведений Гёте в
контексте языка его эпохи. В книге «Искусство
интерпретации» (1955) получают дальнейшее развитие идеи
разработанной Ш. стилистической критики,
герменевтики, имманентной интерпретации. В книге «Дух и дух
времени» (1964) утверждается мысль о враждебности
современной действительности искусству. Автор
этюдов о творчестве Софокла, Горация, Шекспира, Манцзо-
ни (1979); о живописи К. Д. Фридриха, Г. Ф. Керстинга
(1983).
Соч.:
A. von Droste-Hulshoff. Zurich, 1933. 101 S. • DerGeistder Liebe
und des Schicksals: Schelling, Hegel und Holderlin.
Habilitationsschrift. Zurich, 1935. IV, 128 S. • Die Zeit als
Einbildungskraft des Dichters: Unters. zu Gedichten von Brentano,
Goethe und Keller. Zurich, 1939. 203 S. • Grundbegriffe der
Poetik. Zurich, 1946. 248 S. • Musik und Dichtung: Aufsatze,
Vortrage, Reden. Zurich, 1947. 119 S. • Goethe. Zurich; Freiburg
im Breisgau, 1952-1959. Bde 1-3. • Die Kunst der Interpretation:
Studien zur dt. Literaturgeschichte. Zurich, 1955. 273 S. •
Stilwandel: Studien zur Vorgeschichte der Goethezeit. Zurich,
1963. 204 S. • Geist und Zeitgeist. Zurich, 1964. 59 S. • Friedrich
Schiller. Zurich, 1967. 452 S. • Spatzeit: Studien zurdt. lit. Zurich;
Munchen, 1973. 319 S. • Gipfel der Zeit: Studien zur Weltliteratur:
Sophokles, Horaz, Shakespeare, Manzoni. Zurich; Munchen, 1979.
299 S. • Vor drei Bildern: G. F. Kersting, С D. Friedrich, J. L.
Agasse. Zurich, 1983. 100 S.
Ред.:
Schlegel A. W. von. Kritische Schriften. Ausgewahlt, eingeleitet
und erlautert von Staiger E. Zurich, 1962. 363 S.
А. В. Драное
ШТАЙНЕР Якоб (STEINER Jacob) (p. 1.X.1926, Берн) —
немецкий литературовед. Доцент (1956-1964), затем
проф. Стокгольмского ун-та. Проф. Геттингенского
унта, декан факультета германистики (с 1968). Специалист
по немецкой классической и современной литературе,
сторонник имманентных методов интерпретации
произведения. Цель литературоведческого исследования видит
в выявлении символического, «высшего» смысла
произведения на основе детального анализа текста. В книге
«Комментарии к "Фаусту" Гёте» (1959)
литературоведческий анализ текста сочетается с лингвистическими
комментариями. Выявление «вневременных»,
символических черт произведения остается центральной задачей
исследования и в книге «"Вильгельм Мейстер" Гёте:
Язык и стиль» (1959), где, однако, более широко
представлен круг вопросов, лежащих вне текста
произведения — личность Гёте, его мировоззрение и эстетические
взгляды. В книгах о Рильке (1962; 1986) дан анализ его
стиля, символики его поэтического языка.
Соч.:
Erlaiiterungen zu Goethes Faust I. Stockholm, 1959. 187 S. •
Goethes Wilhelm Meister: Sprache und Stilwandel. Stuttgart; В.,
1959. 194 S. • Sprache und Stilwandel in Goethes Wilhelm
Meister. Zurich, 1959. 190 S. • Rilkes Duineser Elegien. Bern;
Munchen, 1962. 376 S. • Rilke: Vortrage und Aufsatze. Karlsruhe,
1986. 237 S.
Ред.:
Theodor Storm — Theodor Fontane, Briefwechsel: Kritische
Ausgabe. В., 1981. 219 S.
H. H. Новикова
ШТАКЕЛЬБЕРГ Юрген фон (STACKELBERG Jurgen von)
(p. 26.XII. 1925, Тенген, Хегау) — немецкий
литературовед. Учился в ун-тах Цюриха, Фрайбурга, Парижа,
Пизы. Проф. Геттингенского ун-та (с 1964). Специалист
по романским литературам. Основной круг научных
интересов Ш. связан с литературой Просвещения во
Франции, Италии, Испании. В книге «Мировая
литература в немецких переводах» (1978) проводит сравнитель-

468 ШТАНЦЕЛЬ
ный анализ произведений мировой классики (франке-,
итальяно-, испаноязычных поэтов) и их немецких
переводов в разные эпохи. Исследует особенности
поэтического стиля, адекватность передачи оригинала. В
книге «Темы литературы Просвещения» (1979)
подчеркивает актуальность просветительских идей для XX в.
Главную заслугу той эпохи видит в переориентации
общественного сознания на интересы и задачи,
связанные с действительностью, в отходе от религиозно-
догматического мышления. Ш. написал книгу о маске
итальянской комедии дель арте — Арлекине (1996),
монографии о Вольтере (1998) и Руссо (1999), работу о
литературной реплике как феномене поэзии
(«Стихотворения в ответ: Отдельные исследования к
феномену литературной реплики», 2001).
Соч.:
Humanistische Prosatexte aus Mittelalter und Renaissance.
Tubingen, 1957. XI, 111 S. • Tacitus in der Romania: Studien zur
lit. Rezeption des Tacitus in Italien und Frankreich. Tubingen,
I960. XI, 298 S. • Weltliteratur in deutscher Ubersetzung:
Vergleichende Analysen. Munchen, 1978. 235 S. • Themen der
Aufklarung. Munchen, 1979. 150 S. • Franzosische Moralistik im
europaischen Kontext. Darmstadt, 1982. VI, 217 S. • Humanismus
und Aufklarung: Aus der Werkstatt eines Romanisten. Bonn, 1996.
284 S. • Metamorphosen des Harlekin: zur Geschichte einer
Buhnenfigur. Munchen, 1996. 159 S. • Uber Voltaire. Munchen,
1998. 217 S. • Jean-Jaques Rousseau: Der Weg zuriick zur Natur.
Munchen, 1999. 104 S. • Gegendichtungen: Fallstudien zum Pha-
nomen der literarischen Replik. Tubingen, 2000. VII, 81 S. • Spate
Essays zur Literatur der Romanen. Frankfurt a. M.; B. etc., 2001.
219 S.
Ред.:
Italienische Geisteswelt: Von Dante bis Croce. Darmstadt, 1954.
336 S. • Humanistische Geisteswett: Von Karl dem Grossen bis
Philip Sidney. Baden-Baden, 1956. 318 S.
Лит. :
Romanistik als vergleichende Literaturwissenschaft: Festschrift fur
J. von Stackelberg / Hrsg. von Graeber W. etc. Frankfurt a. M.: N.
Y., 1996. XVII, 411 S.
А. В. Драное
ШТАНЦЕЛЬ Франц Карл (STANZEL Franz Karl)
(p. 4.VIII. 1923, Молльн) — австрийский литературовед.
Изучал англистику и германистику в ун-тах Граца и в
Гарварде, где защитил докторскую диссертацию (1955).
Работал в ун-тах ФРГ (Геттингенский, 1957; Эрланген-
ский, 1959), проф. англистики ун-та г. Граца (с 1962).
Член-корреспондент Австрийской академии наук и
литературы (1972). На пенсии с 1993.
Один из создателей нарративной типологии.
Методологически Ш. тяготеет к структурализму. Исследует
структуру романа и новеллы, иноязычные мотивы в
английском романе XVII-XVIII вв., типологическое
сходство англоязычной и немецкоязычной литератур,
творчество Г. Филдинга, Л. Стерна, Дж. Джойса. Автор
теоретических трудов по типологии повествовательных
форм в эпических жанрах. Оживленную дискуссию в
немецкоязычном литературоведении второй половины
1950-х вызвала его гипотеза о типах повествовательных
структур, изложенная в книге «Типичные ситуации
повествования в романе» (1955), где Ш. попытался
показать принципиальную возможность вычленения во
всех эпических жанрах нескольких общих структур" и
дать их классификацию. В работе «Типичные формы
романа» (1964) детализирует общие структуры и сводит
их в системное единство, в основу которого кладет три
типа романных структур: аукториальную (наличие
рассказчика, объективно не зависящего от происходящих
событий); повествование от первого лица (рассказчик
выступает как часть событийного мира произведения):
безличную (рассказчик «исчезает», события
воспринимаются читателем как бы происходящими сами по
себе). В книге «Теория повествования» (1979) гипотеза
Ш. получает наиболее подробную разработку:
определяются промежуточные повествовательные структуры и
различные комбинации из трех главных, исследуется
стилистико-синтаксическая реализация этих вариантов
(внутренний монолог, несобственно-прямая речь).
Соч.:
Das Amerikabild Th. Wolfes, 1900-1938. Graz, 1950. 220 S. • Die
typischen Erzahlsituationen im Roman. Wien, 1955. 176 S. •
Typische Formen des Romans. Gottingen, 1964. 77 S. • Narrative
situations in the novel. Bloomington, 1971. 186 p. • Theorie des
Erzahlens. Gottingen, 1979. 339 S.
Ред.:
Intimate enemies: English and German literary reactions to the
Great War 1914-1918 / Ed. by Stanzel F. K.; Loschnigg M.
Heidelberg, 1993.571 p.
Лит.:
On Franz Stanzler's «Theorie des Erzahlens» // Poetique today.
1981. V. 2. №2. P. 157-182.
A. M. Науменко
ШТОРЦ Герхард (STORZ Gerhard) (наст, имя: ЛЯЙТЕН-
БЕРГЕР ГЕОРГ — LEITENBERGER Ghoru) (19.VIII. 1898,
Роттенаккер, Вюртемберг — 1983) — немецкий
литературовед, писатель, общественный и государственный
деятель. Специалист по немецкой литературе XVIII-XIX
вв. Министр просвещения земли Баден-Вюртемберг
(1958-1964), проф. Тюбингенского ун-та (с 1964).
В центре научных интересов Ш. — проблемы
интерпретации художественного произведения, философские и
эстетические аспекты языка. В основе теоретических
воззрений лежат три постулата: 1) человек есть
порождение языка («Обращение с языком», 1937, «Язык и
литература», 1957); 2) художественное произведение —
целостность, адекватная интерпретация которой
невозможна путем анализа ее отдельных компонентов
(«Бдения над Гёте», 1953, «Драма Фридриха Шиллера»,
1938, «Эдуард Мёрике», 1967); 3) при изучении
внутренних закономерностей художественной формы
необходимо учитывать не только имманентные факторы, но и
явления общественно-политической реальности,
природные условия, исторические традиции («Современный
театр», 1927, «Классицизм и романтизм», 1972).
Соч.:
Das Theater in der Gegenwart. Karlsruhe, 1927. 131 S. • Umgang
mit der Sprache. Stuttgart, 1937. 137 S. • Das Drama F. Schillers.
Frankfurt a. M., 1938. 228 S. • Goethe-Vigilien. Stuttgart, 1953.
208 S. • Sprache und Dichtung. Munchen, 1957. 435 S. • Eduard
Morike. Stuttgart, 1967. 408 S. • Klassik und Romantik.
Mannheim, etc., 1972. 247 S.
Лит.:
Uber Literatur und Geschichte: Festschrift fur G. Storz / Hrsg. von
Huppauf В., Stemberger D. Frankfurt a. M., 1973. VIII, 400 S.
A. M. Науменко
ШТРЕЛКА Йозеф (STRELKA Joseph) (p. 3. V. 1927, Вена) -
австрийский литературовед и критик. В 1930-е
эмигрировал в США. Доктор философии (1953), преподавал в

ШТРИХ 469
ун-тах США, проф. ун-та Нью-Йорка (с 1971).
Приглашенный проф. ун-тов Европы и Америки (1980-е).
Пишет на немецком и английском языках.
Сторонник социологического направления в
литературоведении. В книгах «Литературно-историческое
значение Г. Форстера» (1955), «Бургундский двор
Маргариты Австрийской в эпоху Ренессанса и его
литературно-историческое значение» (1957), «Эзотерическое у
Гёте» (1980) выявляет связи современной литературы с
литературой прошлого. В работе «Кафка, Музиль, Брох
и развитие современного романа» (1959) оценивает
рассматриваемых писателей как первооткрывателей
«бесфабульного романа». Типологическая общность
между Рильке, Г. Бенном и Э. Шёнвизе устанавливается
в книге «Рильке, Бенн, Шёнвизе и развитие современной
лирики» (1960). Многие работы 1980-1990-х посвящены
современной австрийской литературе, ее связям со
славянской культурой, «австрийскому духу» как
элементу общеевропейской литературы («Между реальностью и
сном: Сущность австрийского в литературе», 1994).
Выпустил монографию об австрийской литературе в
изгнании времен фашизма («Последователи Одиссея»,
1999), исследовал творчество Германа Броха и Франца
Кафки («Poeta Doctus Герман Брох», 2001; «Франц Кафка:
Мастер параболы», 2001).
Соч.:
Gr. Forsters literaturhistorische Bedeutung. Horn, 1955. 24 S. • Der
burgundische Renaissancehof Margarethes von Osterreich und
seine literaturhistorische Bedeutung. Wien, 1957. 200 S. • Kafka,
Musil, Broch und die Entwicklung des modernen Romans. Wien,
1959. 110 S. • Rilke, Benn, Schonwiese und die Entwicklung der
modernen Lyrik. Wien, 1960. 147 S. • Brecht, Horvath, Durrenmatt
und das moderne Drama. Wien, 1962. 175 S. • Briicke zu vielen
Ufern: Wesen und Eigenart der osterr. Lit. Wien, 1966. 131 S. •
Methodologie der Literaturwissenschaft. Tubingen, 1978. 423 S. •
Esoterik bei Goethe. Tubingen, 1980. 96 S. • Einfuhrung in die
literarische Textanalyse. Tubingen, 1989. XI, 168 S. • Literatur und
Politik: Beispiele literaturwissenschaftlicher Perspektiven.
Frankfurt a. M., 1992. 229 S. • Zwischen Wirklichkeit und Traum:
das Wesen des Osterreichischen in der Literatur. Tubingen; Basel,
1994. XII, 332 S. • Austroslavika: Die Slaven und Osterreich in
ihrer literarischen Wechselwirkung. Tubingen, 1996. 272 S. •
Mitte, MaB und Mitgefuhl: Werke und Autoren der
osterreichischen Literaturlandschaft. Wien; Koln etc., 1997. 227 S. •
Des Odysseus Nachfahren: Osterreichische Exilliteratur seit 1938.
Tubingen; Basel, 1999. X, 297 S. • Dienst an der Dichtung:
Festansprachen und Reden; eine Auswahl. Frankfurt a. M.; В., etc.,
1999. 257 S. • Poeta Doctus Hermann Broch. Tubingen; Basel,
2001. VI, 157 S. • Der Paraboliker Franz Kafka. Tubingen; Basel,
2001. VIII, 1I0S.
Ред.:
Moderne amerikanische Literaturtheorien / Hrsg. von Strelka J.,
Hinderer W. Frankfurt a. M., 1970. 562 S. • Theories of literary
Genre. Pennsylvania State Univ. Press, 1978.
A. M. Науменко
ШТРИХ Фриц (STRICH Fritz) (13.XII. 1882, Кенигсберг —
15.VIII. 1963, Берн) — немецкий литературовед. Изучал
германистику в ун-тах Берлина, Бонна, а также
Мюнхена, где в 1905 защитил диссертацию. Преподавал в
унтах Мюнхена (с 1915), Берна (1929-1953).
Главная книга Ш. — «Немецкий классицизм и
романтизм, или Совершенство и бесконечность» (1922).
Классицизм и романтизм у Ш. воплощают
соответственно принцип «завершенности/совершенства» (Vollen-
dung) и противоположный ему принцип «бесконечности»
(Unendlichkeit), что не может не напомнить о
противопоставлении искусства Ренессанса и барокко у Г. Вёль-
флина по признаку замкнутой/открытой формы.
Принципиальная новация Ш. состоит в том, что предметом
противопоставления у него становятся не
художественные стили, но, по сути, духовные типы личности (то.
что Ш. называет «романтическим и классическим
человеком»).
Классический человек — воплощение вечного,
неизменного, внеисторического «рода» (Gattung); его
замкнутый мир (в идеале это — мир идиллии, понимаемой Ш.
как типично классицистский локус) описывается как
система полярных категорий, антитез; человек —
масштаб и вершина этого мира. Романтический человек
чужд замкнутости и неизменности: он «распахнут в
бесконечный поток мировой истории» (понятие
«истории» как стихии романтика противостоит у Ш.
понятию «рода» как идеальной неизменности, на
которую ориентирован классик). В отличие от «классического
человека» романтик не находит в самом себе «цель и
завершение»: он растворяется в бесконечности жизни,
ощущая себя «инструментом, на котором играют
высшие силы». Будучи врагом всякой полярности, романтик
отменяет мировые антитезы в игре иронии, остроумия,
в «опьянении» энтузиазма. Чувствуя повсюду
проявление «дружественного духа», романтик вступает в
общение с «далеким», растворяет себя в чужом, в иных
духовных мирах: Ш. называет романтиков
прирожденными переводчиками, имея в виду их способность
«растворяться в другой личности», отказываться от
права духовной собственности.
Романтика и классика сближает лишь одно — идея
«самоотречения» (Entsagung); однако «если классицизм
отрекается от бесконечного томления, чтобы стать
формой и красотой, то романтизм отрекается от всякой
формы и структуры, чтобы обрести бесконечность и
святость».
В книге «Гёте и мировая литература» (1946) Ш.
рассматривает творческое становление поэта с точки зрения
категории, самим же Гёте изобретенной: гётевское
понятие «Weltiitcratur» Ш. интерпретирует как «диалог
народов», как «духовное пространство, в котором
народы переговариваются между собой голосами своих
поэтов». Ш. стремится выявить влияние, оказанное
литературами мира на те или иные стороны творческой
индивидуальности Гёте: так, английская литература
«пробудила дух Гёте», развила в нем свободу
художественного мышления; Италии поэт обязан чувством меры,
«классического совершенства»; Франции — владением
формой; Испании — драматургическим мастерством.
Восток стал для Гёте «размыкающей силой»,
позволившей ему преодолеть европейский идеал завершенной в
себе личности.
Лит. :
Franz Grillparzers Asthetik. Munchen 1905. • Die Mythologie in
der deutschen Literatur von Klopstock bis Wagner. Halle a. S.
1910. • Schiller. Sein Leben und sein Werk. Leipzig, 1912. 481
S.Deutsche Klassik und Romantik oder Vollendung und
Unendlichkeit. Vergleich. Munchen, 1922. 256 S. • Dichtung und
Zivilisation. Munchen, 1928. 248 S. • Goethe und die Weltliteratur.
Bern, 1946. 408 S.
A. E. Махов

470 ШЮТЦ
ШЮТЦ Эрхард (SCHUTZ Erhard) (p. 17.II.1946) —
немецкий литературовед, специалист по современной
немецкой литературе, публицист. Изучал германистику,
политологию и философию в ун-тах Гисена и Вюрцбурга
(1967-1972), защитил кандидатскую (1975) и докторскую
(1979) диссертации по проблемам современной немецкой
литературы. Научный сотрудник отдела поэтики и
герменевтики Научного центра по проблемам философии
(с 1972), научный сотрудник ун-та Гезамтхохшуле в
Эссене (1973-1985). Преподавал в ун-тах Ессена (1982),
Дюйсбурга (1983), университетском колледже в
Дублине, Ирландия (1985), Висконсинском ун-те, шт. Мэдисон
(1994-1995). Проф. Свободного ун-та в Берлине,
директор входящего в его состав Института истории
коммуникаций и прикладной культурологии (с 1988).
Заведующий кафедрой современной немецкой литературы в
Гумбольдт-ун-те Берлина (с 1996), член Совета
Института немецкой литературы в составе Гумбольдт-ун-та (с
1999) и директор этого института (с 2000). Один из
редакторов (с 1996) журнала «Zeitschrift fur Germanistik», a
также (с 1998) книжной серии «Литературоведение/
культурология» издательства «Der Deutsche Universitats-
verlag».
Придерживаясь методологически позиций
герменевтики, Ш. исследовал историю жанра литературного
репортажа («Литературный репортаж», 1978),
творчество А. Андерша (1980), особенности и роль романа в
Веймарской республике (1986). Несколько работ («Хай-
тек — масскульт? Литература и техника: автор и
компьютер» — сост., 1991; «Культура техники», 2001)
посвящены проблемам взаимосвязи литературы и
техники в современном обществе. По мнению Ш.,
развитие «высоких технологий» создает предпосылки
для расцвета т. н. «низкой литературы». В круг научных
интересов Ш. входят проблемы журналистики и
литературной публицистики, история культуры и средств
массовой информации в XX в., история литературы в
Третьем Рейхе (1996).
Соч.:
Kritik der literarischen Reportage: Reportagen und Reiseberichte
aus der Weimarer Republik uber die USA und die Sowjetunion.
Munchen, 1977. • Literarische Reportage: Ein Arbeitsbuch.
Frankfurt a. M. etc., 1978. • Einfuhrung in die deutsche Literatur
des 20. Jahrhunderts / Schutz E., Vogt J. Opladen, 1977-1980. Bd
1: Kaiserreich.; Bd 2: Weimarer Republik, Faschismus, Exil.; Bd 3:
Bundesrepublik und DDR. • Alfred Andersch. Munchen, 1980. •
Romane der Weimarer Republik. Munchen, 1986. • Das Ruhrgebiet
in der Literatur: Annotierte Bibliographic zur Literatur uber das
Ruhrgebiet von den Anfangen bis 1961 / Hallenberger D., Laak D.
van, Schutz E. Essen, 1990. • Mythos Reichsautobahn: Bau und
Inszenierung der «StraBen des Fuhrers» 1933-1941. (mit Gruber E.
В.). В., 1996.
Ред.:
Reporter und Reportagen: Texte zur Theorie und Praxis der
Reportage der Zwanziger Jahre. GieBen,1974. • Zur Aktualitat des
Kriminalromans. Munchen, 1978. • Egon Erwin Kisch:
Reportagen. Stuttgart, 1978. • Georg Schwarz, Kohlenpott 1931.
Essen, 1986. • Willkommen und Abschied der Maschinen:
Literatur und Technik. Essen, 1988. • HighTech — LowLit?
Literatur und Technik: Autoren und Computer / Hrsg. von Schutz E.
Essen, 1991. • Erik Reger: Kleine Schriften: 2 Bd. В., 1993. •
Spielraume des einzelnen. Deutsche Literatur in der Weimarer
Republik und im Dritten Reich / Hrsg. von Delabar W., Denkler H.,
Schutz E. В., 1999. • Banalitat mit Stil: Zur Widerspruchlichkeit
der Literaturproduktion im Nationalsozialismus / Hrsg. von
Delabar W., Denkler H., Schutz E. Bern etc., 1999. • Spielraume
des einzelnen: Deutsche Literatur in der Weimarer Republik und
im Dritten Reich / Hrsg. von Delabar W., Denkler H., Schutz E. В.,
1999. • Die lange Geschichte der Kleinen Form: Beitrage zur
Feuilletonforschung/ Hrsg. von Kauffmann K., Schutz E. В., 2000.
E. В. Соколова
Э Луи (HAY Louis) (p. 4.VIII. 1926, Берлин) — французский
литературовед. Получил образование в Лицее Луи-ле-
Гран и Эколь Нормаль Суперьер. Преподавал в ун-те
Безансона и в Сорбонне (1959-1967). Возглавляет (с 1968)
группу по изучению истории и анализа современн
рукописей при Национальном центре научных
исследований (CNRS). Директор выделившегося из Центра
Института современных рукописей и текстов (с 1982).
В результате деятельности этой группы во
французском литературоведении сформировалось новое
критическое направление генетическая критика или «ману-
скриптология», наука о возникновении художественных
произведений на основе анализа черновиков и рукописей
(Ж. Бельмен-Ноэль, Б. Брюн, Р. Дебрэ-Женетт, Кл. Ке-
мар, Л. Миттеран); ведущим представителем является
сам Э. Выступает против «формальной ограниченности»
литературно-критических школ, против преувеличения
роли и значения какого-либо одного подхода и
призывает к обновлению литературной критики за счет
использования самых разнообразных методик анализа и
рассмотрения художественных произведений в рамках
широко понимаемого исторического контекста (жизни
общества, истории культуры и т. д.). Целью
генетической критики считает не анализ завершенного
произведения, а исследование процесса его «производства»,
описание генезиса текста на основе изучения всего
рукописного наследия писателя: писем, дневников,
воспоминаний, незаконченных набросков и вариантов, —
чтобы наиболее адекватно описать процесс воплощения
в окончательном тексте писательского замысла.
Характеризует «замысел» как динамическую систему
сосуществования множества вероятных смыслов, конкретная
интерпретация которых зависит от способа их
прочтения. Трактуя генетический анализ как попытку создания
«универсальной критики текста», как синтез различных
направлений современного литературоведения
(психоанализа, рецептивной эстетики, теории информации
и лингвистики), Э. фактически встает на позиции
методологического плюрализма.
Соч.:
Текста не существует. Размышления о генетической
критике // Генетическая критика во Франции. М., 1999. С.
115-128. • La critique genetique: Origines et perspectives // Essais
de critique genetique. P., 1979. P. 227-236. • La naissance du
Texte. P., 1989.226 р.
Ред.:
Essais de critique genetique. P., 1979. 236 p. • Avant-texte, texte,
apres-texte: Colloque intern, de textologie a Matrafured (Hongrie),
13-16 oct. 1978 / Publ. par Hay L., Nage P. P., 1982. 217 p. • La
manuscrit inacheve. P., 1986. 165 p. • De la lettre au livre:
Semiotique des manuscrits litteraires. P., 1989. 195 p. • Les
manuscrits des ecrivains. P., 1993. 259 p.
И. П. Ильин
3rEBEPr3PMKX0K0H(EGEBERG Erik HAKON)(p. 23.1.1941,
Осло) — норвежский литературовед-русист, переводчик.
Доктор философии (1976). Проф. русской литературы в
ун-те Тромсе (с 1977). Редактор научного журнала

ЭДИПОВ КОМПЛЕКС 471
«Scando-Slavica» (с 1991). В 1994 удостоен премии
Норвежской Академии за развитие культурных связей
между Россией и Норвегией.
В книге «Поэтическое искусство Афанасия Фета»
(1976) дает компьютерный анализ стихотворных форм и
лексики русского поэта. Совместно с норвежскими
литературоведами С. Гилом и Г. Хетсо разработал
критерии для исследования русской лирики первой
половины XIX в. на ЭВМ. Исследует также поэзию
Пушкина, Тютчева, драматургию А. Н. Островского,
Сухово-Кобылина, прозу Гоголя, Достоевского,
Толстого. Чехова, Платонова, Тендрякова. В статьях рассмати-
вает отражение в русской литературе XX в. проблем
рациональности и утопии, революционности и
традиции, технологической революции, символизма,
футуризма, культурной революции. Редактор-составитель
библиографической серии книг о культуре славянских и
балтийских народов, содержащей исчерпывающую
информацию о работах норвежских славистов. Автор
монографии «Русская вера и мысль» (1997).
Соч.:
Dostojevskijs store romaner. Kobenhavn. 1971. 92 s. • Nyere
russisk litteraturkritik: Fra Plechanov til Lotman. Kobenhavn,
1973. • Kjaerligheten har ord: En studie i Afanasij Fets digterkunst.
Tromso, 1976. 386 s. • Dostoevskij i dansk litteratur kritik (1883-
1945). Odense, 1977. 23 s. • Fra symbolisme til revolusjonaer
messianisme: Aleksander Blok, 1880-1980. K0benhavn, 1980. 152
s. • Russiske punktlys. Oslo. 1981. 101 s. • Slavistikkens historie i
Norge: En oversikt / Egeberg E., Gallis A. Oslo, 27 s. • Tjechov pa
taerskelen: Digteren, virkeligheden, drommen. Kebenhavn, 1982. •
Kampen mod konnet: Omkring Tolstojs aegteskabsfortaelling
«Kreutzersonaten» Kobenhavn, 1985. • Dostoevskij: En dikter
soker sin form. Oslo. 1995. 189 s. • Russisk tro og tanke. Oslo,
1997. 175 p.
Ред.:
Mennesker og temaer i sovjetlitteraturen: En artikkelsaml. / Red. av
Egeberg E., Fasting S., Kjetsaa G. Oslo, 1979. 287 s. • Streiftog i
Dostojevskijs verden: En artikkelsaml. Oslo, 1982. 233 s. •
Sovjetlitteraturen: Artikkelsamling. Oslo, 1994. 244 s.
Л. Г. Григорьева
ЭДИПОВ КОМПЛЕКС (англ. OEDIPUS COMPLEX, нем.
ODIPUSKOMPLEX, франц. COMPLEXE DOEDIPE). Одна из
основных категорий психоаналитического учения
3. Фрейда, оказавшая заметное влияние на литературу и
литературную критику. Э. к. —
глубинно-психологический конфликт, возникающий у ребенка на
почве бессознательной эротической привязанности к
родителю противоположного пола и амбивалентного
или агрессивного чувства к родителю собственного пола.
Наименование Э. к. связано с психоаналитическим
толкованием греческой трагедии о царе Эдипе и
одноименной трагедии Софокла. Утверждается, что все
мужчины подвержены воздействию Э. к.
Ребенок, по мысли Фрейда, является абсолютным
эротиком, т. е. он воспринимает окружающий мир как
нечто, состоящее из того, что приносит удовольствие и,
наоборот, доставляет неприятные ощущения.
Наибольшее удовольствие ребенок получает от общения с
матерью (кормление грудью, ласка). Отец же
воспринимается в качестве соперника по отношению к матери.
Мальчик имманентно испытывает враждебность к отцу,
которого он должен был бы любить наравне в матерью.
Аналогичное отношение девочки к матери определяется
как «комплекс Электры». Этот детский «любовный
треугольник» трактуется Фрейдом как острейший
психологический конфликт, определяющий всю
дальнейшую судьбу человека, а в случае с художником —
направление и содержание его творчества. В личном
плане, например, по образу матери может быть
осуществлен выбор жены. Судьба человека, его взрослая
жизнь во многом программируется в детском возрасте.
Чрезвычайно много определяют, по мысли Фрейда,
отношения с матерью, ее характер. Слишком суровая
или, наоборот, чрезмерно ласковая мать
соответствующим образом влияют на всю дальнейшую жизнь сына, и
особенно жизнь творческую.
В книге «Тяжелое испытание Марка Твена»
В. В. Брукс попытался в духе Фрейда определить все
творчество и жизнь великого юмориста как результат
влияния слишком суровой матери на психику ребенка,
будущего писателя {Brooks: 1920). Сам Фрейд в работе
«Леонардо да Винчи» (1910) показывает, как все женские
образы гениального живописца детерминированы его
детскими отношениями с его матерью Катариной. И
прежде всего тем, что она отдала маленького Леонардо
на воспитание отцу. Отсюда, полагает Фрейд,
специфическое отношение художника к женщинам и та
загадочность женских улыбок, которая характерна для его
портретов.
В полном объеме Э. к. проявляется, по Фрейду, в
трех величайших произведениях мировой литературы:
«Эдипе-царе» Софокла, «Гамлете» Шекспира и «Братьях
Карамазовых» Достоевского. Если в «Эдипе-царе» тема
отцеубийства является ведущей, хотя отношения Эдипа-
ребенка с родителями в психоаналитическом аспекте и
не затрагиваются, то с шекспировским «Гамлетом» дело
обстоит сложнее. В тексте пьесы нет ни малейшего
упоминания о враждебном отношении Гамлета к отцу.
Наоборот, Гамлет постоянно подчеркивает свою любовь
к отцу и восхищение им. Фрейду и его ученику
Э. Джоунсу пришлось прибегнуть к ряду специфических
терминов из своего понятийного аппарата, чтобы
попытаться доказать наличие Э. к. у Гамлета.
Использовались термины «перенесение», «расщепление»,
«сверхдетерминация» и др. Образ отца, по мысли Джоунса,
«расщеплен» Гамлетом и включает три персонажа —
истинного отца, Полония и Клавдия. Убийство отца
Гамлета Клавдием было осуществлением
инфантильного желания самого принца датского, именно поэтому он
медлит с местью — его бессознательное противится
этой мести. А бессознательное чувство вины заставляет
Гамлета особенно подчеркивать свою любовь к отцу.
Ситуацию «Братьев Карамазовых» Фрейд в работе
«Достоевский и отцеубийство» (1928) напрямую
выводит из чрезвычайно сильного, по его мнению, Э. к.
русского писателя. Привязанность Достоевского-ребенка
к мягкой и ласковой матери контрастировала с
враждебностью и даже «желанием смерти» своему
необыкновенно жесткому отцу (Фрейд.1995).
Фрейд придает универсальное значение Э. к. Но уже
первые критики Фрейда, прежде всего К. Юнг,
подвергли учение об Э. к. критике, отмечая его ограниченность
и вместе с тем непомерные претензии на
универсальность в объяснении почти всех проблем психологической
и творческой жизни человека. В 1972 вышла в свет книга
Ж. Делёза и Ф. Гваттари «Капитализм и шизофрения:
Анти-Эдип», в которой впервые было подвергнуто
серьезной критике понятие Э. к. Традиционная фрейди-

472 ЭДФЕЛЬТ
стекая схема плохо укладывалась в сложившиеся к
этому времени представления о социальной природе,
опосредующей поведение личности. Основная претензия
авторов монографии к традиционному психоанализу —
ограниченность его семейными отношениями, вместо
которых они считали необходимым поставить
отношения социальные (Deleuze, Guattah:1972).
Ж. Лакан в своих трудах радикально переосмыслил
понятие Э. к. Он рассматривает его как переход от
природного «регистра жизни» к культурному регистру,
когда ребенок «гуманизирует себя», начиная осознавать
свое «Я» и его отличие от внешнего мира и других
людей, прежде всего от матери и отца. Лакан переводит
проблему в область языка, концептуализирует Э. к. как
лингвистический акт и утверждает, что табу,
накладываемое на инцест, может быть закреплено и выражено
только через лингвистические категории «отец» и
«мать». Если у Фрейда эдипов отец выступает в роли
реального, биологического отца, то у Лакана он
замешается своим символом — «именем отца» (Lacan:/978).
А. С. Козлов
ЭДФЕЛЬТ [Бу] Юханнес (EDFELT [Во] Johannes)
(21.XII. 1904, Чюркефалла, Скараборт - 28.VIII.1997) -
шведский поэт, критик и эссеист. Доктор философии
(1960). Член Шведской академии (1969). Популяризатор
русской литературы в Швеции. Автор очерков
«Достоевский: Комментарий к творчеству» (1936), «Русский
реализм» (1938), составитель антологии советской
(«Советский Союз рассказывает», 1943) и классической
русской литературы («Русские писатели», 1949), с
предисловием Н. О. Нильсона. Под редакцией Э. изданы
собрания сочинений шведских писателей XX в. А. фон
Крусеншерны (1944-1946, 19 тт.) и Я. Бергмана (1949-
1958, 29 тт.).
Соч.:
Dostojevski: En komment. till hans diktning. Stockholm, 1936. 64
s. • Rysk realism. Stockholm, 1938. 71 s. • Strovtag. Stockholm,
1941. 178 s. • Utblick. Stockholm, 1958. 218 s.» Birger Sjoberg:
Konturer av liv och dikt. Stockholm, 1971. 82 s. • Profiler och epi-
soder. Stockholm, 1973. 149 s. • Klara Johanson. Stockholm, 1984.
60s.
Ред.:
Sovjet berattar: Ett urval ur den mod. ryska litt. Stockholm, 1943.
365 s. • Krusenstjerna A. von. Samlade skrifter. Stockholm, 1944-
1946. D. 1-19. • Ruska berattare i urval. Stockholm, 1949. 806 s. •
Bergman Hj. Samlade skrifter. Stockholm, 1949-1958. Del. 1-29.
Библ.:
Eriksson E. J. Edfelt: En bibliogr. Stockholm, 1973. XVI, 244 s.
А. А. Малевич
ЭЙНАР ОУЛАВЮР СВЕЙНССОН (EINAR OLAFUR
SVEINSSON) (12.XII.1899 - 18.V. 1984, Рейкьявик) —
исландский литературовед, филолог и фольклорист.
Проф., доктор литературы (1940). Директор
Национальной и университетской библиотек (1940-1945), проф.
Исландского ун-та (1945-1971), первый директор
Института рукописей Исландии (Handritastofnun Islands) (1962-
1971). С. занимался изучением древнеисландских саг и
фольклора. Был одним из видных представителей
«исландской школы» в изучении древнеисландских
текстов, провозгласивших преемственность новой
национальной литературы по отношению к
средневековым памятникам. Свой взгляд на основные проблемы
изучения саг сформулировал в книгах «Датировка
исландских саг» (1958) и «Исландские саги» (1961).
Совмещал историко-литературный подход с эстетическим.
Исследовал культурно-исторические предпосылки
расцвета литературы в средневековой Исландии в книге
«Век Стурлунгов» (1940). Занимался изучением народных
преданий и сказок, отмечая их своеобразие и отличие от
европейских образцов («Об исландских сказках», 1940).
Автор монографии «Исландская литература в
древности» (1962).
Соч.:
Sturlungaold. Reykjavik, 1940. • Um islenskar pjodsdgur.
Reykjavik, 1940 • Studies in the Manuskript Tradition of
Njalssaga. L., 1945. • Islenskar pjodsogur og aevintyri vid upps-
pretturnar. Reykjavik, 1956. • Dating the Icelandic sagas: An essay
in method. L., 1958. 126 p. • Les sagas islandaises. P., 1961. 64 p.
• Islenskar bokmenntir i fornold. Reykjavik, 1962
Лит. :
Vesteinn Olason V. Einar Olafur Sveinsson //Andvari. 124 Aur.
Reykjavik, 1999. Bis. 13-62.
А. В. Коровин
ЭКО Умберто (ECO Umberto) (p. 5.1.1932, Алессандрия,
Пьемонт) — итальянский литературовед, медиевист,
писатель, философ, эстетик, семиотик, публицист.
Получил образование в Туринском у-те (1954).
Преподавал в ун-тах и высших учебных заведениях Италии,
Западной Европы и США, в наибольшей степени связан с
ун-том Болоньи, где является проф. семиотики (с 1975),
возглавлял Институт наук о коммуникации и зрелищах
(Istituto di Discipline della Comunicazione e dello Spettacolo,
1976-1977, 1980-1983) и Институт наук о коммуникации
(1983-1988), Президент Высшей школы гуманитарных
исследований (Scuola Superiore di Studi Umanistici) (с
1999). Генеральный секретарь (1972-1979), вице-
президент (1979-1983) Международной ассоциации
семиотических исследований (1ASS/AIS — International
Association for Semiotic Studies). Лауреат многих премий и
почетный доктор многих ун-тов (в т. ч. Московского и
Тартуского). Входит в редколлегии журналов «Semio-
tica», «Poetics Today», «Degres», «Structuralist Review»,
«Text», «Communication», «Problemi delPintbrmazione»,
«Word & Images». Регулярно выступает по общественно-
политическим проблемам на страницах итальянской
прессы. Пишет на итальянском и английском языках,
почти все его книги переведены на европейские и
восточные языки.
Э. — один из наиболее авторитетных представителей
современной семиотики, разрабатывавший как общие ее
аспекты («Теория семиотики», 1976; «Знак», 1973:
«Семиотика и философия языка», 1984), так и более
частные вопросы. Углубил классическую теорию икони-
ческого знака, показав, что он воспроизводит не
свойства отображаемого предмета, а условия его восприятия.
При этом коды, используемые реципиентами для
интерпретации таких знаков, являются культурно
обусловленными, а не универсальными. Внес
существенный вклад в изучение семиотики визуальных
искусств (особенно кино и архитектуры).
Подверг критике концепции классического
структурализма за стремление онтологизировать категорию
структуры и абсолютизацию текста в
литературоведческом анализе («Отсутствующая структура», 1968;
«Открытое произведение», 1962). Ввел понятие
открытое произведение, предполагающее наличие широкого

ЭКСПЛИЦИТНЫЙ АВТОР 473
поля интерпретативных возможностей, в
противоположность «закрытому» — навязывающему читателю
единственно возможную стратегию интерпретации.
Эта модель произведения соответствует
авангардистскому представлению о хаотичности мира и
амбивалентности самого языка. Однако концепция открытого
произведения, как подчеркивал Э. в более поздних
работах, не имеет ничего общего с представлением о
принципиальной «ошибочности» и полной
субъективности любого прочтения. Проблема пределов
интерпретации рассматривается во многих работах ученого. В
исследованиях, посвященных эстетике Фомы Аквинско-
го (1956) и Средних веков в целом (1987), Э. показывает,
как схоластическая философия ставила ограничения для
символических и интерпретативных практик той эпохи.
В работе «Пределы интерпретации» (1990) предлагает
использовать попперовский критерий фальсифицируемо-
сти для разграничения истинных и ложных прочтений —
гиперинтерпретаций. В разработке данной проблематики
(«Пресловутый читатель», 1979) использует также
понятие «образцового читателя» — совокупности
компетенций, задаваемых самим текстом, во многом близкое,
но не полностью идентичное «подразумеваемому
читателю» В. Изера. При описании текстуальной стратегии
образцового читателя разрабатывает распространенные в
современном литературоведении концепции «возможных
миров» и «фреймов» (культурных клише).
Э. — один из крупнейших теоретиков массовой
культуры, исследует как саму эту область, так и ее
восприятие в среде интеллектуалов. В ее оценке занимает
умеренную позицию, не будучи склонен ни к
апологетике явления, ни к свойственным интеллектуальной элите
«апокалиптическим» типам его рецепции (1964).
Разработал теорию «серийных форм», свойственных массовой
культуре и основанных на повторении
предустановленных схем, в противоположность модернистской
эстетике, высоко оценивающей новизну и высокую
информативность. Выдвинул тезис о сближении массовой и
высокой эстетики в постмодернизме, для которого
также принципиально важными являются понятия
«воспроизведения и повторения».
В последние годы обратился к вопросам
эпистемологии. В работе «Кант и утконос» (1997) исследует
проблемы существования, референции, реальности, истино-
го и ложного, зависимости наших представлений об
окружающем от когнитивных практик. В книге «В
поисках идеального языка» (1993) ставит вопрос о
возможности существования языка, отражающего
истинную сущность явлений. Концепция лжи в речевых
и поведенческих практиках, ее связь с иронией
исследуется на четырех исторических примерах (Калиостро,
А. Кампаниле, Мандзони, Гуго Пратт) в сборнике
статей «Между ложью и иронией» (1998). В 2000 вышел
сборник статей, опубликованных ранее в журнале
«L/espresso» и посвященных анализу современных
реалий, в том числе роли Интернета в повышении
значения вербальных компонентов в культуре третьего
тысячелетия. Практические проблемы, связанные с
переводом, рассматриваются в книге «Говорить почти
то же самое» (2003), созданной на основе семинаров,
проводившихся автором в университетах Турина,
Болоньи и Оксфорда. В книге «О литературе» (2002),
включающей расширенные и переработанные выступления на
научных конференциях и журнальные статьи, особое
место занимает очерк о воздействии литературных
текстов на исторические события.
Соч.:
О членениях кинематографического кода // Строение
фильма: Некоторые проблемы анализа произведений
экрана. М., 1984. С. 79-101. • Заметки на полях «Имени
розы»; Постмодернизм, ирония, удовольствие // Называть
вещи своими именами. М., 1986. С. 224-229. •
Потребление, поиск и образцовый читатель // Homo ludens: Человек
читающий. М., 1990. С. 286-301. • Инновация и
повторение. Между эстетикой модерна и постмодерна // Философия
эпохи постмодерна. Минск, 1996. • Отсутствующая
структура: Введение в семиологию. СПб., 1998. 432 с. • II
problema estetico in San Tommaso. Torino, 1956. 157 p. • Opera
aperta: Forma e indeterminazione nelle poetiche contemporanee.
Milano, 1962. 370 p. • Apocalittici e integrati. Milano. 1964. 387
p. • Le poetiche di Joyce: Dalla «Summa» al «Finnegans Wake».
Milano, 1965. 171 p. (англ. перев.: The aesthetics of Chaosmos.
Tulsa, 1982. VIII, 96 p. • Appunti per una semiologia delle
comunicazioni visive. Milano, 1967. 211 p. • La struttura assente:
Introduzione alia ricerca semiologica. Milano, 1968. 431 p. • II
segno. Milano, 1971. 174 p. • Trattato di semiotica generale.
Milano, 1975. 420 p. (англ. ориг. версия: A theory of semiotics.
Bloomington, 1976. IX, 354 p.) • II superuomo di massa. Milano,
1976. 128 p.; Rev. ed., Milano, 1978. IX, 184 p. • Lector in fabula.
Milano, 1979. 239 p. • Postille al nome della rosa. Milano, 1983.
45 p. • Semiotica e fllosofia del linguaggio. Torino, 1984. XVII,
318 p. • I limiti dell'interpretazione. Milano, 1990. 368 p. •
Interpretation and overinterpretation. Cambridge, 1992. IX, 151 p. •
La ricerca della lingua perfetta nella cultura europea. Bari, 1993.
VIII, 423 p. • Six walks in the fictional woods. Cambridge, 1994.
153 p. • Cinque scritti morali. Milano, 1997. 113 p. • Kant e
1'ornitorinco. Milano, 1997. XVI, 454 p. • Tra menzogna e ironia.
Milano, 1998. 107 p. • La bustina di Minerva. Milano, 2000. 345 p.
• Sulla letteratura. Milano, 2002. 359 p. • Dire quasi la stessa cosa:
Esperienze di traduzione. Milano, 2003. 395 p.
Лит.:
Жолковский А. У. Эко. Отсутствующая структура //
Вопросы философии. 1970. № 2. С. 171-177. • Козлов С.
У. Эко. Lector in fabula. Интерпретативное сотрудничество
в повествовательных текстах // Современная
художественная литература за рубежом. 1982. № 1. С. 101-105. •
Чекалов К. Произведение искусства в теории культуры
У. Эко // Искусство. 1988. № 5. С.39-44. • Усманова А. Р.
У. Эко: Парадоксы интерпретации. Минск, 2000. 200 с. •
De Laurent is Т. U. Eco. Firenze, 1981. 112 p. • Coletti Th. Naming
the rose: Eco, Medieval Signs and Modern Theory. Ithaca, N. Y.
1988. XI, 212 p. • Pansa F., Vinci A. Effetto Eco. Roma, 1990. 201
p. • Gritti J. U. Eco. Paris, 1991. 139 p. • Ganeri M. II caso Eco.
Palermo, 1991. 321 p. • Bondanella P. E. U. Eco and the open
text: Semiotics, fiction, popular culture. Cambridge; N. Y., 1997.
XVI, 218 p.
E. В. Лозинская
ЭКСПЛИЦИТНЫЙ АВТОР, ФИКТИВНЫЙ АВТОР
(франц. AUTEUR EXPLICITE, AUTEUR FICTIF, англ.
EXPLICIT AUTHOR, FICTIVE AUTHOR, нем. EXPLIZ1TER
AUTOR, FIKT1VER AUTOR, FIGUR IM TEXT). «Фигура в
тексте». Рассказчик, принадлежащий миру
художественного вымысла и ведущий повествование от своего лица,
т. е. «фиктивный автор» всего ли произведения или
только его части, выступающий в качестве персонажа
этого романного мира. Например: Цейтблом из
«Доктора Фаустуса» Т. Манна; Рудый Панько из «Вечеров на
хуторе близ Диканьки» Гоголя; фиктивные нарраторы
«Героя нашего времени» Лермонтова: безымянный

474 ЭКСПЛИЦИТНЫЙ ЧИТАТЕЛЬ
повествователь, выступающий от имени автора романа,
Максим Максимыч, сам Печорин — автор своих
дневников; Марлоу в нескольких романах Конрада; Шахразада в
«Тысяче и одной ночи».
И. П. Ильин
ЭКСПЛИЦИТНЫЙ ЧИТАТЕЛЬ (франц. LECTEUR
EXPLICITE, англ. EXPLICIT READER). Реципиент,
выступающий в виде персонажа, например, калиф в «Тысяче и
одной ночи», слушающий сказки Шахразады, или Э. ч.,
зафиксированный в тексте в виде прямого обращения
эксплицитного автора к своему читателю, — прием,
наиболее часто встречающийся в просветительской
литературе XVIII в. (например, постоянные обращения к
читателю в романе Филдинга «История Тома Джонса,
найденыша»). Специфическим случаем сознательного
обыгрывания писателем приема Э. ч. может служить
роман Чернышевского «Что делать?», где в самом
тексте произведения выведен спор «автора» и
«проницательного читателя» с его установками
любителя «традиционной беллетристики», заявляющего о своем
«знании» шаблонизированных канонов повествования.
Здесь Э. ч. выступает в функции «несостоятельного
читателя», являющегося объектом иронии
повествовательной стратегии текста, направленной на
разрушение инерционной системы традиционного восприятия,
чтобы переключить внимание имплицитного читателя
на более важные, с точки зрения автора, проблемы, чем
вопросы чисто литературного характера.
И. П. Ильин
ЭЛИОТ Томас Стирнс (ELIOT Thomas Stearns) (26.IX. 1888,
Сент-Луис, шт. Миссури — 4.1.1965, Лондон) —
американский поэт, драматург, литературный критик,
философ культуры, публицист. Учился в Гарварде (1906-
1909), слушал лекции Дж. Сантаяны, И. Бэббита,
А. Бергсона в Сорбонне (1910-1911). Ассистент на
философском факультете в Гарварде (1911-1914). Летом
1914 поехал в Марбург, в Германию, оттуда из-за войны
— в Оксфорд, где до октября 1915 работал над
магистерской диссертацией «Познание и опыт в философии
Ф. Г. Бредли» (опубл. 1964). Изучал санскрит, пали,
буддизм. В 1910-е близок Т. Э. Хьюму и имажистам.
Работал в Лондоне в Ллойдс-банке (1917-1925).
Помощник редактора журнала «Egoist» (London, 1917-1922). С
1925 возглавил издательство «Faber and Gwyer» (позднее
«Faber and Faber», London). Издавал малотиражный, но
влиятельный литературный и
общественно-политический журнал «Criterion» (London, 1922-1939). В 1927
принял британское подданство и перешел из
традиционного в его семье унитарианства в англиканство. Лауреат
Нобелевской премии (1948). Награжден британским
орденом «За заслуги». Почетный доктор Оксфордского,
Кембриджского, Римского ун-тов. Президент
Лондонской библиотеки (1952-1965).
Свой взгляд на природу литературного процесса и
традиции, в основе которого — понимание времени в
духе философии А. Бергсона и Ф. Г. Бредли, Э.
обосновал в программном эссе «Традиция и творческая
индивидуальность» (1919), где утверждал, что искусство и
литература не прогрессируют, меняется лишь их
материал; вся европейская литература, начиная с Гомера, а в
ней любая национальная литература, «имеет
одновременное существование и образует одновременный ряд»,
меняющийся с появлением нового произведения; поэты
и критики, ощущающие это, обладают «подлинным
чувством истории», воспринимают литературу и во
времени, и как нечто устойчивое вне времени. Культуре
романтического самовыражения, индивидуализма,
творческой свободы Э. противопоставил «классический»
принцип — подчинение личного надличностному,
ориентацию на традицию. Его «великая традиция» — это
Данте, поздние елизаветинцы (Шекспир, Дж. Уэбстер,
Дж. Форд и др.), поэты-метафизики (Дж. Донн,
Дж. Герберт, Р. Крэшо и др.), «барочный классицист»
Джон Драйден.
Изложив основы своей литературной теории (многие
ее положения близки русским акмеистам, формальной
школе) в сборнике «Священный лес: Эссе о поэзии и
критике» (1920), Э. развил и иллюстрировал ее в
сборниках 30-х — «Избранные эссе» (1932), «Джон Драйден,
поэт, драматург, критик» (1932), «Назначение поэзии и
назначение критики» (1933), «Елизаветинские эссе»
(1934), «О поэзии и поэтах» (1957), «Критика критики»
(1965). В них много ценных наблюдений о природе
поэзии, языка, критики, но они обретают полноту
смысла лишь в связи с Э.-поэтом-критиком 20-х, когда
он был одним из основоположников «эстетической
критики» и его литературно-критическая деятельность
была направлена на преодоление традиционного
эмпиризма в английском литературоведении.
Назвав себя в предисловии к книге «В защиту
Ланселота Эндрюза»(1928) «классицистом в литературе,
роялистом в политике, англокатоликом в религии»,
подчинил свою деятельность решению этических
проблем и проповеди христианских идеалов. Пытался
возродить жанр поэтической драмы шекспировских
времен, в которой видел идеал искусства, имевшего
отклик у зрителей разных социальных слоев и
культурных уровней. Для Э. крайне важна тема культурного
единства Европы, органично вырастающего на греко-
римской и христианской основе — общем наследии
Европы. Ему свойственна ностальгия по цельной
духовной культуре Средних веков, когда человек, религия,
культура, искусство исходили из единой католической
системы ценностей, веры в божественный авторитет
(теория распада цельности мировосприятия). В
Средневековье находил комплекс этических идей, пригодных
для оздоровления западной цивилизации. Начало Второй
мировой войны продемонстрировало ему безнадежность
его программы сохранения цельности европейской
культуры, и он прекратил издание своего,
ориентированного на европейский форум журнала. Тем не менее Э.
продолжал верить в то, что спасение человека — в
сохранении традиции, прежде всего духовной,
религиозной и культурной. Свою точку зрения изложил в
работах «Заметки к определению понятия "культура"» (1948)
и «Задачи образования»(1950).
Э. вошел в историю литературы и культуры XX в.
как реформатор англоязычной поэзии и литературной
критики, законодатель литературных вкусов, как автор
оригинальной теории поэзии, концепции традиции и
культуры. Пересмотрел литературно-критические
концепции, унаследованные от эпохи романтизма, перенес
внимание с субъекта творчества на его объект —
художественное произведение (см. имперсональной поэзии
теория), переоценил роль личности в поэзии,
исследовал природу творческого процесса, расширил рамки

ЭММЕРИХ 475
восприятия материала поэзии, обосновал необходимость
согласования эмоционального начала с объективным
изображением конкретной психологической ситуации
(принцип объективного коррелята), а также положение
о целостности многовекового литературного процесса, о
балансе традиции и творческой индивидуальности в нем
(«теория традиции»); идее неприкосновенности слова,
рожденного вдохновением, противопоставил жесткое
требование осмысленности, рассматривал язык как
«транспорт традиции» и верил в то, что поэт, способный
обогатить свой язык, т. е. сохранить его, расширить его
возможности, влияет на мироощущение людей, ибо
каждый шаг живого развития языка означает шаг в
развитии мироощущения человека. Содействовал
восстановлению литературной репутации английской
метафизической поэзии XVII в. Выступил против
субъективности и психологизма в литературоведении,
сыграв значительную роль в формировании «новой
критики» XX в., однако значение Э. выходит далеко за ее
пределы. Многие положения его литературной теории
были развиты в работах английских критиков
Ф. Р. Ливиса, Д. Лоджа, Р. Хоггарта и др.
Соч.:
Назначение критики. — Социальное назначение поэзии: Из
статьи «Американская литература и американский язык» //
Писатели США о литературе. М., 1974. С. 149-181. •
Данте, Байрон // Писатели Англии о литературе XIX-XX
вв. М., 1981. С. 295-317. • Традиция и творческая
индивидуальность // Писатели США о литературе. М., 1982. Т. 2.
С. 12-19. • Традиция и индивидуальный талант //
Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-ХХвв. М.,1987.
С. 169-176. • Назначение поэзии: Статьи о литературе.
Киев, 1996. 350 с. • The sacred wood: Essays on poetry a.
criticism. L., 1920. 155 p. • Dante. L., 1929. 69 p. • Selected
essays, 1917-1932. L., 1932. 468 p.; Idem. Rev. ed.: L., 1951.
516 p. • John Dryden: The poet, the dramatist, the critic. N. Y.,
1932. 67 p. • The use of poetry and the use of criticism: Studies in
the relation of criticism to poetry in England. L., 1933. 156 p. •
After strange Gods: A primer of mod. heresy. L., 1934. 72 p. •
Elizabethan essays. L., 1934. 195 p. • Notes towards a definition of
culture. L., 1948. 124 p. • On poetry and poets. L., 1957. 262 p. •
To criticize the critic and other writings. L., 1965. 188 p.
Лит.:
Красавченко Т. Н. Т. С. Элиот // Красавченко Т. Н.
Английская литературная критика XX века. М.,1994. С. 110-138.
• Красавченко Т. Н. Бремя поэта. Поэзия, пророчества и
мифы Старого Опоссума // Элиот Т. С. Избранное:
Стихотворения и поэмы; Убийство в соборе: Драма; Эссе,
лекции, выступления. М.,2002. С.3-12. • Т. S. Eliot, the critical
heritage. L., 1982. Vol. 1-2. • Shusterman R. T. S. Eliot and the
philosophy of criticism. L.,1988. 236 p.
Библ.:
Martin M. A half-century of Eliot criticism: An annot. bibliogr. of
books a. articles in English, 1916-1965. Lewisburg, 1972. 361 p.
Т. H. Красавченко
ЭЛЛИСОН Ралф Уолдо (ELLISON Ralph Waldo)
(1.III.1914, Оклахома-Сити, шт. Оклахома— 16.IV.1994,
Нью-Йорк) — американский писатель, публицист,
литературный критик. Получил музыкальное образование в
Институте Таскеджи (шт. Алабама), находился под
сильным влиянием Д. Эллингтона; после знакомства с
негритянским писателем Р. Райтом окончательно
отказался от музыкальной карьеры; с 1936 сотрудничал
в «The new masses», «The Negro quarterly». Участник
Второй мировой войны. Прославился романом «Человек-
невидимка» (1952). Доктор философии (1963), доктор
литературы (1966). Преподавал в ун-те шт. Нью-Йорк.
Йельском и др. ун-тах США.
Литературно-критические взгляды Э. сложились в
полемике с Р. Райтом, с сепаратистскими теориями
американской негритянской культуры. Эссеистика Э.
собрана в книгах «Призрак и действие» (1964), «Отправка
на территорию» (1986). Наиболее известные эссе —
«Проза двадцатого века и черная маска человечности»
(1946), «За решеткой и на воле» (1963), «О становлении
писателя» (1983). По мнению Э., Райт в своих романах
изображал нефа лишь как расово и социально
угнетенную единицу и тем самым лишил его богатый
внутренний мир глубины, невольно подтвердив стереотипное
представление белых о нем как неполноценном типе
личности. Свою задачу Э. видел в раскрытии бытия
нефа вне политического контекста, который неизбежно
искажает экзистенциально-человеческое и универсальное
измерение нефитянской индивидуальности. Неф —
самый угнетенный член американского общества, но и
самый таинственный, непознанный. Цель творчества —
раскрыть эту таинственность, которую Э. в духе
Достоевского называет «подпольной» (Достоевскому
принадлежит и выражение «белый неф»). Американская проза,
по наблюдению Э., отмечена особым морализмом,
сложившимся в результате художественно осознанного
противоречия между идеалами борьбы за независимость
и трагичностью повседневности. Писатели, наиболее
остро пережившие это «чувство вины», создали и
наиболее неангажированный образ нефа (как Американца):
Мелвилл, Твен, Фолкнер. В своих эссе Э. анализирует
произведения С. Крейна, Хемингуэя, Фолкнера, Райта,
Мальро. Мировоззренчески ему родственны идеи
европейского экзистенциализма. Среди нефитянских
писателей-современников Э. ближе Дж. Болдуин. Немало
написано им об американской джазовой культуре
(Д. Эллингтон, М. Джексон, X. Минтон, Ч. Кристиан,
Дж. Рашинг и др.).
Соч.:
Утаенное имя и трудная судьба: (О жизненном опыте
писателя в Соединенных Штатах) // Писатели США о
литературе: В 2 т. М., 1982. Т.2. С. 242-258. • Shadow and
act. N. Y., 1964. XXII, 317 p. • Robert Penn Warren and Ralph
Ellison: A dialogue // Reporter. N. Y., 1965. № 6. P.42-48. • The
uses of history in fiction // Southern lit. j. Chapel Hill (N. C),
1969. Vol. 1. P. 57-90. • Invisible man: Special 30th anniversary
ed. / With an introd. by the auth. N. Y., 1982. XXI, 439 p. • Going
to territory: Essays, lectures, and interviews. N. Y., 1986. •
Conversations with Ralph Ellison / Ed. by Graham M., Singh A.
Jackson (Miss.), 1995. XX, 409 p.
Библ. :
Giza J. Ralh Ellison // Black American writers: Bibliographical
essays. N. Y., 1978. Vol. 2. P. 47-71.
В. М. Толмачёв
ЭММЕРИХ Вольфганг (EMMERICH Wolfgang) (p. 30.111.
1941, Хемниц) — немецкий литературовед. Изучал
германистику, философию, историю, этнографию.
Проф. Бременского ун-та (с 1978). Придерживается
принципов культурно-исторической школы. В книге «К
критике идеологии народности» (1971) критикует
националистическую и шовинистическую концепции в
немецкой общественно-политической мысли XIX-XX вв.
Показывает на конкретном материале влияние этих

476 ЭМПСОН
учений на общественное сознание, в том числе на
литературу. Книга «Пролетарские судьбы:
Автобиографические документы о возникновении второй культуры в
Германии» (1974-1975) явилась вкладом в изучение
истории немецкой пролетарской культуры. Автор
«Краткой истории литературы ГДР» (1981), книги о
немецком поэте П. Целане (1999).
Соч.:
Zur Kritik der Volkstumsideologie. Frankfurt a. M., 1971. 182 S. •
Heinrich Mann: Der Untertan: Ein literaturwiss. Arbeitsbeitr.
Munchen, 1980. 180 S. • Kleine Literaturgeschichte der DDR.
Darmstadt; Neuwied am Rhein, 1981. 264 S. • Paul Celan.
Reinbek, 1999. 189 S.
Ред.:
Proletarische Lebenslaufe: Autobiogr. Dok. zur Entstehung der
zweiten Kulture in Deutschland. Reinbek, 1974-1975. Bd 1-2. •
Lyrik des Exils / Hrsg. von Emmerich W., Heil S. Stuttgart, 1985.
511 S. • Rudolf-Alexander-Schroder-Stiftung: Der Bremer Litera-
turpreis 1954-1998: Reden der Preistrager und andere Texte; eine
Dokumentation der Rudolf-Alexander-Schroder-Stiftung. Bremer-
haven, 1999. 538 S.
А. В. Драное
ЭМПСОН Уильям (EMPSON William) (27.IX. 1906, Йок-
лифт, Восточный Йоркшир — IV. 1984) — английский
поэт и критик. Окончил Кембриджский ун-т (1929). В
1931, надеясь обрести «покой», уехал на Дальний Восток
— преподавал английскую литературу в Токийском
(1931-1934) и Национальном (Пекин, 1937-1939, 1947-
1952) ун-тах, сотрудник китайской редакции Юго-
Восточного отдела БиБиСи (Лондон, 1940-1946). В 1930-
е пережил увлечение марксизмом, завершившееся, когда
он стал свидетелем социалистической революции в
Китае. Проф. Шеффилдского ун-та (1953-1971). Доктор
литературы (1968).
Э. — представитель «новой критики». Самый
способный ученик А. Ричардса. В 1929 для выпускного
экзамена в Кембриджском университете написал работу,
на основе которой в 1930 издал книгу «Семь типов
многозначности» (см. многозначность), принесшую ему
известность. Разработал в ней метод словесного анализа,
примененный Р. Грейвсом и Л. Райдинг к 129 сонету
Шекспира, дополнив его ричардсовской теорией поэзии,
допускающей многообразные толкования стихов, ибо
многозначна сама природа языка поэзии.
Интерпретировал стихотворения и фрагменты произведений 39
поэтов, драматургов и прозаиков методом «свободных
ассоциаций», используя «Оксфордский словарь
английского языка» и комментарии к шекспировскому тексту.
Стремясь разработать метод, способный точно описать
оттенки смысла поэтического произведения,
анализировал текст, раскрывая множественность пластов
таящегося в нем смысла, систематизировал различные виды
многозначности в поэзии. Его представление о
многозначности подразумевает восприятие слова, образа как
части целого: лексическое исследование каламбуров,
двойных смыслов вело к проникновению в сферу
художественного сознания автора, при этом произвольность
психологизирования и ассоциативности порой порождала
неубедительные построения. Тем не менее Э. добился
существенных результатов, прояснив текст и природу
поэтического языка в «Оде меланхолии» Дж. Китса, во
фрагменте «Меры за меру» Шекспира и др. Использовал
разные подходы к поэзии: с точки зрения ритма,
размера, чистоты звучания. Предпочитал сложную поэзию.
Под влиянием Т. С. Элиота ценил в истории
английской поэзии позднего Шекспира, Донна, Дж. Герберта и
характеризовал ее эволюцию как движение по
нисходящей — к «остроумию» А. Поупа, запутанным
сравнениям У. Вордсворта и туманным словесам А. Суинберна.
В книге «Несколько версий пасторали» (1935),
написанной, вероятно, в поисках «идеала», «покоя»,
рассматривал жанр пасторали в связи с сохранением цельности и
жизнеспособности общества, а литературу в целом как
социальное явление. Понятие пасторали как простоты,
невинности распространял на любую попытку выразить
в литературе сложное просто. Расценивал пастораль как
форму критики современной цивилизации, неприятия
любых «застывших» общепринятых представлений.
Например, Фальстаф для Э. — пасторальная фигура,
вызывающая сомнение в героической природе событий
хроники: «Опера нищих» Дж. Гея — комическая
пастораль, выражающая необычную для того времени
мораль: жулик, мошенник может быть «маленьким
героем»: «Алиса в стране чудес» Л. Кэролла — невротическая
форма пасторали, сочетающая типично викторианский
тайный интерес к сексуальной жизни человека с культом
невинности, а абсурд «Алисы» — сатира на
викторианскую политическую и университетскую жизнь.
Современное пролетарское искусство, на взгляд Э., содержит
элементы пасторали, вместе с тем он выявляет
«фальшивую идеологию» пролетарской литературы,
видя цель литературы в выражении вечных истин.
В книге «Структура сложных слов» (1951) продолжил
исследование проблемы смысла и подтекста
литературного произведения, приняв ричардсовскую «общую
теорию ценности», хотя отвергал различие, которое
Ричарде делал между эмотивным языком поэзии и
познавательным языком науки (см. поэзия как знание).
Увлечение Востоком, буддизмом стимулировали
сомнение Э. в традиционной христианской вере. В поздних
книгах, особенно в «Боге Милтона» (1961), отзывался об
«аде, проклятии» как о жестокостях ортодоксального
христианства, привлекающего людей мифом о вечной
жизни, но пугающего возможностью вечной боли. Тем
не менее был убежден в глубинных связях человеческих
ценностей с религией. В Дж. Донне, «христианском
поэте», ему импонировала «тайная широта взглядов».
Э. — автор многих статей: о Шекспире, Донне. Мил-
тоне, Филдинге, Т. С. Элиоте, Джойсе, вошедших в
посмертно изданный сборник эссе «Пользуясь
биографией» (1984), в котором он осудил «новых критиков» за
пренебрежение традиционными биографическими и
психологическими началами литературного анализа. Э.
поддержал и усилил те перемены в поэтических вкусах и
приемах литературного анализа, начало которым
положили Элиот, Э. Паунд, А. Ричарде; ввел, разработал и
сделал широко известным понятие многозначности,
установил новые критерии для пристального прочтения
поэзии. Одно из основных качеств Э. как поэта и
критика — тяга к сочетанию противоположностей, ощущение
парадоксальности жизни и мышления человека. В
поздних работах пытался связать литературный анализ
с идеями марксизма и психоанализа. Внимание к
пристальному чтению Э. сочетал с изучением вопросов
«конечного суждения», оценки литературного
произведения. Его интересовал также анализ читательского
сознания. Он полагал, что литературное произведение
обладает катарсическим воздействием на читателей. В

ЭПИСТЕМА 477
истории английской критики за Э. закрепилась
репутация своенравного, переменчивого «заблудшего гения»,
склонного шокировать читателей и критиков.
Соч.:
Seven types of ambiguity. L., 1930. 325 p.; Idem. 1986. • Some
versions of pastoral. L., 1935. 449 p. • The structure of complex
words. L., 1951. 449 p. • Milton's God: A study of «Paradise lost».
U 1961. 280 p.; Idem. Rev. ed.: L., 1965. 320 p. • Using
biography. L., 1984.259 р.
Лит. :
Красавченко Т.Н. У. Эмпсон // Красавченко Т. Н.
Английская литературная критика. М., 1994. С. 155-164. • Norris
Ch. W. Empson and the philosophy of literary criticism. L., 1978.
IX, 222 p. • Norris Ch. Importance of Empson: The criticism //
Essays in criticism. Oxford, 1985. Vol.35, № 1. P. 25-44. •
Kermode F. William Empson: The critic as genius // Kermode
F. An appetite for poetry: Essays in lit. interpretations. Glasgow,
1989. С 116-135. • Critical essays on William Empson / Ed. by
Constable J. L., 1993. 851 p.
Т. Н. Красавченко
ЭМРИХ Вильгельм (EMRICH Wilhelm) (29.XI. 1909, Нидер-
Йоутц — 1998) — немецкий литературовед. Преподавал
в Гёттингенском (1949) и Кёльнском ун-тах; проф.
немецкого литературоведения в Свободном ун-те Зап.
Берлина (с 1959). Член Майнцской Академии наук и
литературы (с 1956). Автор книг «Образ апостола Павла
в драме» (1934), «Символика второй части "Фауста*'»
(1943) и «Франц Кафка» (1958), «Немецкая литература
эпохи барокко» (1981). Сборники статей «Протест и
прорицание» (1960) и «Дух и антидух» (1965) посвящены
проблемам социологии литературы. В книге «Свобода и
нигилизм в литературе XX в.» (1981) исследует способы
воздействия литературы на общественное сознание.
Соч.:
Paulus im Drama. В., 1934. 146 S. • Die Symbolik von Faust II:
Sinn und Vorformen. В., 1943. 560 S. • Franz Kafka. Bonn, 1958.
445 S. • Protest und Verheissung: Studien zur klassischen und
modernen Dichtung. Frankfurt a. M.; Bonn, 1960. 265 S. • Geist
und Widergeist: Wahrheit und Luge der Literatur. Frankfurt a. M.,
1965. 332 S. • Polemik: Streitschriften, Pressefehden und kritische
Essays urn Prinzipien, Methoden und Masstabe der Literaturkritik.
Frankfurt a. M., 1968. 297 S. • Poetische Wirklichkeit: Studien zur
Klassik und Moderne. Wiesbaden, 1979. 202 S. • Freiheit und
Nihilismus in der Literatur des XX Jhs. Wiesbaden, 1981. 17 S. •
Deutsche Literatur der Barockzeit. Konigstein, 1981. 367 S.
Ред.:
Huch R. Gesammelte Werke. Neuwied am Rhein, 1966-1974. Bd
1-11.
Лит.:
JagerL. W. Emrich (1909-1998). Hamburg, 2000.
A. M. Науменко
ЭНРАЙТ Деннис Джозеф (ENRIGHT Dennis Joseph) (p. 11.
III. 1920, Лимингтон, Уорвикшир) — английский критик,
поэт, романист. Окончил Кембриджский ун-т (1944).
Доктор литературы (1949). Преподавал в
Александрийском (Египет, 1947-1950), Бирмингемском (1950-1953),
Лидсском (1970-1971) ун-тах. Проф. Чулалонгкорнского
(Бангкок, 1957-1959), Сингапурского (1960-1970), Уор-
викского (Ковентри, с 1975) ун-тов. Соредактор журнала
«Encounter» (London, 1970-1972). Директор издательства
«Chatto and Windus» (London, 1974-1982). Член
Королевского литературного общества (1961).
Э. — автор литературно-критических работ эссеист-
ско-философского характера. Последователь Ф. Р. Ливи-
са. Главным в творчестве писателя считает его
«человеческую сущность». Относится позитивно к
художникам, утверждающим «ценность жизни»
(«Комментарий к "Фаусту" Гёте», 1949; «Литература
ради человека», 1955); критически — к «эгоистичным» и
пессимистичным художникам. Сторонник подхода к
литературе с позиций «здравого смысла». Предпочитает
оптимизм, стабильность, «надежность» Э. М. Форстера
«психологической зыбкости», «бледным символам»,
«замкнутым мирам» В. Вулф. Литературную критику
рассматривает как часть литературы. Считает, что
живет в «век критики», повторившей путь поэзии:
романтизм был перевернут «с ног на голову» —
«тиранию сердца» заменила «тирания разума». Отрицает
возможность «чистой объективности» в литературной
критике. Автор книг «Притягательная проблема: Эссе
об иронии» (1986); «Сферы восприятия: Эссе о
литературе, языке и телевидении» (1991).
Соч.:
A commentary on Goethe's «Faust». Norfolk (Conn.), 1949. 158 p.
• Literature for man's sake: Crit. essays. Tokyo, 1955. 208 p. • The
Apothecary's shop: Essays on lit. L., 1957. 236 p. • Conspirations
and poets. L., 1966. 256 p. • Shakespeare and the students. L.,
1970. 206 p. • Man is an onion: Rev. a. essays. L., 1972. V., 222 p.
• A mania for sentences. L., 1983. • The alluring problem: An
essay on irony. L., 1986. • The alluring problem: An essay on
irony. L., 1987. • Fields of vision: essays on literature,language and
television. L., 1991.
Ред.:
English critical texts: 16th cent, to 20th cent. / Ed. by Enright D.,
Chickera E. L.; N. Y., 1962. 398 p. • The Oxford book of death.
Oxford, 1983. 351 p. • The Oxford book of the supernatural.
Oxford, 1994.576 р.
Т. И. Красавченко
ЭПИСТЕМА (франц. EPISTEME). Одно из главных
понятий в системе интерпретации истории как ряда
«прерывностей», выдвинутое М. Фуко в середине 60-х.
Оно явилось результатом еще структуралистских
представлений ученого, в соответствии с которыми он, как и
многие французские структуралисты 60-х, считал, что
существует некий глобальный принцип организации всех
проявлений человеческой жизни, некая «структура
прежде всех других структур», по законам которой
образуются, конституируются и функционируют все
остальные структуры. В духе научных представлений
той эпохи этой «доминантной структуре» приписывался
языковой характер, и понималась она по аналогии с
языком. В 1966, после выхода книги «Слова и вещи»,
Фуко описывал Э. следующим образом: «Мы мыслим
внутри анонимной и ограничивающей системы
мышления, системы присущего ей языка и эпохи. Эта система
и этот язык имеют свои собственные законы
трансформации. Выявление этого мышления, предшествующего
всякому мышлению, этой системы прежде всех систем,
и является задачей сегодняшней философии» (Цит. по:
Cavallari:1985,c. 19).
Исходя из концепции языкового характера
мышления и сводя деятельность людей к дискурсивным
практикам, Фуко постулирует для каждой конкретной
исторической эпохи существование специфической Э. —
«проблемного поля» достигнутого к данному времени
уровня культурного знания, образующегося из дискурсов
различных научных дисциплин. При всей разнородности
этих дискурсов, обусловленной специфическими задача-

478 ЭПИСТЕМОЛОГИЧЕСКАЯ НЕУВЕРЕННОСТЬ
ми каждой научной дисциплины как особой формы
познания, в своей совокупности они образуют более или
менее единую систему знаний — Э., реализующуюся в
речевой практике современников как строго
определенный языковой код — свод предписаний и запретов: «В
каждом обществе порождение дискурса одновременно
контролируется, подвергается отбору, организуется и
ограничивается определенным набором процедур»
(Foucault:1971a, с. 2/6). Эта языковая норма якобы
бессознательно предопределяет языковое поведение, а,
следовательно, и мышление отдельных индивидуумов.
Таким образом, характерной особенностью
понимания Э. у Фуко является то, что она выступает как
исторически конкретное познавательное поле научного
свойства, как уровень научных представлений своего
времени. Насколько можно судить по всему контексту
работ французского ученого, он выделял не менее пяти
подобного рода познавательных полей: античное,
средневековое, возрожденческое, просветительское и
современное. Первые два не получили у него эксплицитного
описания и развернутых характеристик, поэтому
фактически, и это касается в первую очередь «Слов и вещей»,
речь идет о трех четко друг другу противопоставленных
Э.: Возрождение (XV-XVI вв.), классический
рационализм (XVII-XVIII вв.) и современность (с начала XIX в.).
Как пишет Н. Автономова, эти три Э. кардинальным
образом отличаются друг от друга: «В ренессансной
эпистеме слова и вещи сопринадлежны по сходству; в
классическую эпоху они соизмеряются друг с другом
посредством мышления — путем репрезентации, в
пространстве представления; начиная с XIX в. слова и
вещи связываются друг с другом еще более сложной
опосредованной связью — такими мерками, как труд,
жизнь, язык, которые функционируют уже не в
пространстве представления, но во времени, в истории»
(Автономова:!977, с. 58).
Э. у Фуко носит «децентрированный характер», т. е.
лишена четко определяемого центра и создается по
принципу самонастройки и саморегулирования. В ней
изначально заложен момент принципиальной неясности,
ибо она исключает вопрос, откуда исходят те
предписания и тот диктат культурно-языковых норм, которые
предопределяли специфику каждой
конкретно-исторической Э. Это объясняется тем, что Э. образуется из
локальных, сугубо ограниченных сфер своего
первоначального применения в частно-научных дискурсивных
практиках: «Дискурсивные практики характеризуются
ограничением поля объектов, определяемых
легитимностью перспективы для агента знания и фиксацией норм
для выработки концепций и теорий. Следовательно,
каждая дискурсивная практика подразумевает
взаимодействие предписаний, которые устанавливают ее
правила исключения и выбора» (Foucault:I977, с. 199).
Каждая вновь образующаяся научная дисциплина как бы
заново открывает для себя объект своего исследования
(фактически, по представлениям Фуко, его «создает»)
или, как пишет В. Лейч, «очерчивает поле объектов,
определяет легитимные перспективы и фиксирует
нормы для порождения своих концептуальных
элементов» (Leitch:/983, с. 146). Лейч отмечает: «Изображая
эпистему не как сумму знаний или унифицированный
способ мышления, а как пространство отклонений,
дистанцирования и рассеивания, Фуко помещает свою
всеобщую модель культуры среди активной игры
различий» (Ibid., с. 153). Эта «игра различий» редуцирует
«отличительную» способность традиционного различия,
превращая его на деле в незначительные отклонения,
лишая или ослабляя его функцию содержательного
маркирования отличительных признаков.
«Высвобождение различия требует мысли без противоречий, без
диалектики, без отрицания; мысли, которая приемлет
отклонение; мысли утверждающей, инструментом
которой служит дизъюнкция; мысли множества —
номадической рассеянной множественности, не
ограниченной и не скованной ограничениями подобия; мысли,
которая не приспособляется к какой-либо педагогической
модели (например, для фабрикации готовых ответов),
атакует неразрешимые проблемы...» (Foucault: 1977,
с. 185).
Сам Фуко, кроме «Слов и вещей», практически нигде
не употреблял понятия Э., что не помешало этому
понятию получить исключительную популярность
среди самых широких кругов литературоведов,
философов, социологов, эстетиков, культурологов. Вырвавшись
из замкнутой системы Фуко, Э. у разных
интерпретаторов обрела различные толкования, однако сохранился
основной ее смысл, так поразивший воображение
современников: Э. соответствует константному характеру
некоего специфического языкового мышления, всюду
проникающей дискурсивности, которая, — и это самое
важное, — неосознаваемым для человека образом
существенно предопределяет нормы его деятельности, сам
факт специфического понимания феноменов
окружающего мира, оптику его зрения и восприятия
действительности.
И. П. Ильин
ЭПИСТЕМОЛОГИЧЕСКАЯ НЕУВЕРЕННОСТЬ
(англ. EPISTEMOLOGICAL UNCERTAINTY). Наиболее
характерная мировоззренческая категория
постмодернистского сознания. В работах теоретиков
постмодернизма ее возникновение связывается с кризисом веры во
все ранее существовавшие ценности (т. н. «кризис
авторитетов»), хотя на первое место в их аргументации,
как правило, выходит «крах» научного детерминизма как
основного принципа, на фундаменте которого
естественные науки создавали картину мира, где безоговорочно
царила идея всеобщей причинной материальной
обусловленности природных, общественных и психических
явлений. С отказом от принципа детерминизма связана
и постоянная критика теоретиками постмодернизма и
постструктурализма традиций западноевропейского
рационализма. В этом отношении они являются
продолжателями той разоблачительной критики всех
феноменов общественного сознания как сознания
буржуазного, которая была начата теоретиками
Франкфуртской школы (Т. В. Адорно. В. Беньямином) и
стремилась выявить сущностный, хотя и неявный
иррационализм претендующих на безусловную рациональность
философских построений и доказательств здравого
смысла, лежащих в основе «легитимации» —
самооправдания западной культуры последних столетий.
Культурологический (и
художественно-литературный) аспект этой критики был осуществлен в трудах
М. Фуко и Ж. Деррида. Так, например, основная цель
исследований Фуко — выявление «исторического
бессознательного» различных эпох начиная с Возрождения и по
XX в. включительно. Своего апогея этот дух познава-

ЭСКАРПИ 479
тельного скептицизма достиг у Деррида и проявился в
критике традиционных семиотических концепций,
доказывая ненадежность любого способа знакового
обозначения. С точки зрения французского ученого, все
постулируемые наукой «законы и правила»
существования «мира вещей» на самом деле отражают всего лишь
желание человека во всем увидеть некую «Истину», в
действительности же это не что иное, как
«Трансцендентальное Означаемое» — порождение «западной
логоцентрической традиции», стремящейся но всем
найти порядок и смысл, во всем отыскать
первопричину, или, как выражается философ, навязать смысл и
упорядоченность всему, на что направлена мысль
человека (см. логоцентризм).
В частности, вся восходящая к гуманистам традиция
работы с текстом выглядит в глазах Деррида как
порочная практика насильственного «овладения» текстом,
рассмотрения его как некоторой замкнутой в себе
ценности — практика, вызванная ностальгией по утерянным
первоисточникам и жаждой обретения истинного
смысла. Понять текст для них означало «овладеть» им,
«присвоить» его, подчинив его смысловым стереотипам,
господствовавшим в их сознании. В каждом
анализируемом тексте Деррида ищет «неопределенности», места
«провала» или «слабости аргументации», где текст
начинает противоречить сам себе. Собственно
исследованием механизма «информационных помех»,
«блокирования процесса понимания» и занят деконструкти-
визм, заложивший основы аналитической практики,
подхваченной затем постмодернистами. На первый план
здесь выступает не столько специфика понимания
читаемых текстов, сколько природа человеческого
непонимания как такового: выявить и
продемонстрировать «неизбежность» ошибки в принципе любого
понимания, в том числе и того, которое предлагает сам
критик, — сверхзадача подобного анализа.
Для характеристики познавательного скептицизма
постмодернистского сознания, явившегося в свою
очередь следствием «затянувшегося
эпистемологического кризиса», английская исследовательница К. Брук-Роуз
применяет метафору «мертвая рука», имея в виду
юридический термин, означающий владение
недвижимостью без права передачи по наследству. С ее точки
зрения, в результате широко распространенного скепсиса
относительно познавательных возможностей человека
для современного понимания оказался недоступен
исторический характер сознания, обусловленный как
социально-политическим состоянием общества, так и
исторически сложившимися представлениями: «все наши
представления о реальности оказались производными от
наших же многочисленных систем репрезентации»
{Brooke-Rose: 1986, с. 187). Иными словами,
постмодернисты пришли к заключению, что все, принимаемое за
действительность, на самом деле не что иное, как лишь
представление о ней, зависящее к тому же от точки
зрения, которую выбирает наблюдатель, — и смена ее
ведет к кардинальному изменению самого
представления. Т. о., восприятие человека объявляется обреченным
на «мультиперспективизм», на постоянно и
калейдоскопически меняющийся ряд ракурсов действительности, в
своем мелькании не дающих возможности познать ее
сущность — ее закономерности и основные признаки.
Отказ от историзма и детерминизма — самые
характерные черты «постмодернистской эпистемы». Для
таких ее теоретиков, как Ж. Деррида, М. Фуко,
Ж. Лакан, Ж. Делезу Р. Барт, при всем различии
позиций, иногда весьма существенном, характерно
общее представление о мире как о хаосе, бессмысленном
и непознаваемом, — как о «децентрированном мире», по
отношению к которому люди испытывают, по
определению голландского критика X. Бертенса, «радикальное
эпистемологическое и онтологическое сомнение»
(Bertens:1986, с. 28).
В подчеркнутом педалировании
«антиавторитарности» состоит суть полемических высказываний
многих теоретиков постмодернизма, выражающих его
нигилистический пафос. В этом собственно и
заключается, по И. Хассану, главное отличие постмодернизма
от модернизма: «В то время, как модернизм — за
исключением дадаизма и сюрреализма — создавал свои
собственные формы художественного авторитета
именно потому, что центра больше нет (имеется в виду
любой структурный принцип концептуальной
организации мира: Бог, логос, физические законы — все то, что
обосновывало представление об упорядоченности
мироздания. — И. И.), постмодернизм развивался в сторону
художественной анархии — в соответствии с глубинным
процессом распада мира вещей — или поп-искусства»
(Hassan:/975, с. 59). Если модернисты пытались как-то
защитить себя от угрозы космического хаоса в условиях
абсолютной ненадежности любого «центра», то
постмодернисты приняли хаос как факт и практически живут,
проникшись к нему определенным «чувством
интимности». Подтверждение своей убежденности Хассан видит
в современных научных релятивистских представлениях,
например, в «принципе неопределенности» В. Гей-
зенберга из области физики и доказательстве неполноты
(или неразрешимости) «всех логических систем»
К. Геделя. Речь идет о так называемом «соотношении
неопределенностей» Гейзенберга, выражающего
специфическую связь в квантовой механике между импульсом
и координатой микрообъектов, обусловленную их
корпускулярно-волновой природой, и об известной
теореме Геделя о неразрешимости, т. е. о
невозможности доказать непротиворечивость формальной системы
средствами самой системы, в которой обязательно
найдутся «неразрешимые предложения», недоказуемые и
одновременно неопровержимые в рамках данной
системы.
И. П. Ильин
ЭСКАРПИ Робер Шарль (ESCARPIT Robert Charles)
(p. 24.IV. 1918, Сен-Макер, Жиронда) — французский
критик социологического направления, писатель.
Секретарь, затем директор Института Латинской Америки в
Мехико (1945-1949), проф. ун-та Бордо III (1951-1984; в
1975-1978 был президентом этого ун-та), директор
созданного им Института массовой литературы и
художественной техники, а затем Лаборатории по
наукам об информации и коммуникации (1965-1984). В
90-е занимал посты советника региональной
администрации в Аквитании, Бордо и др. Кавалер ордена
Почетного Легиона.
Интерес к социальной детерминации литературы
привел Э. к изучению проблем массовой коммуникации
(«Социология литературы», 1958). Связывая изменение
статуса литературы в современном обществе с
возникновением различных форм массовой культуры, Э.

480 ЭСПМАРК
уделяет главное внимание анализу книги как
инструмента литературной коммуникации; социология литературы
основывается на исследовании законов книжной
индустрии, «производящую» ветвь которой составляет
собственно литература, а «потребляющую» — чтение.
«Цепочку» автор-произведение-читатель Э. объединяет в
понятие «литературный факт». В 80-90-е выступал
преимущественно как писатель.
Соч.:
Литератрон: Плутовской роман. М., 1966. 159 с. •
Революция в мире книг. М., 1979. 127 с. • Жажда чтения, (с
Баркером Р.). М., 1979. 206 с. • Sociologie de la litterature. P.,
1958. 128 p. • La revolution du livre. P., 1965. 105 p. • L'ecrit et la
communication. P., 1973. 127 p. • Theorie generate de
reformation et de la communication. P., 1976. 218 p. • Vivre la gauche.
P., 1977. 153 p. • Theorie de reformation et pratique politique. P.,
1981. 162 p.
Ред.:
Le litteraire et le social: Elements pour une sociologie de la
litterature. P., 1970. 318 p. • Systemes partiels de communication /
Sous la dir. de Escarpit R., Boazis Ch. P., 1972. 225 p.
И. К. Стаф
ЭСПМАРК 4FJUib(ESPMARK Kjell) (p. 19.11.1930, Стрем-
сунд, Емтланд) — шведский поэт, прозаик и
литературовед. Доктор философии. Преподавал историю
литературы в Стокгольмском ун-те (с 1964). Член Шведской
академии (1981).
Основной предмет исследования — современная
шведская и европейская поэзия. В книге «Виталист
Артур Лундквист» (1964), в монографии о становлении
лирического метода Харри Мартинсона (1970)
анализирует ранний «примитивистский» период творчества
(конец 20-х — начало 30-х) двух крупнейших шведских
писателей. Прослеживает воздействие на их поэзию
советской литературы (Маяковского, Есенина) и
искусства, в частности, кино (Эйзенштейна).
Соч.:
Livsdyrkaren Artur Lundkvist: Studier i hans lyrik till och med Vit
man. Stockholm, 1964. 396 s. • Harry Martinson erovrar sitt sprak:
En studie i hans lyriska metod, 1927-1934. Stockholm, 1970. 320
s. • Att oversatta sjalen: En huvudlinje i mod. poesi fran Baudelaire
till surrealismen. Stockholm, 1975. 285 s. • Sjalen i bild: En
huvudlinje i modern svensk poesi. Stockholm, 1977. 330 s. •
Resans formler: En studie i Tomas Transfrontiers poesi. Stockholm,
1983. 319 s. • Dialoger. Stockholm, 1985. 167 s. • Det litterara
Nobelpriset: Principer och varderingar bakom besluten. Stockholm,
1986.202 s.
А. А. Мацевич
ЭССЛИН Мартин [Джулиус] (ESSLIN Martin [Julius])
(8.VI.1918, Венгрия - 3.II.2002, Стэнфорд, США) -
английский критик. Окончил Венский ун-т. В 1940
эмигрировал в Англию. Принял британское подданство
в 1947. Работал на БиБиСи: в качестве сценариста и
режиссера в Европейской редакции (1940-1955),
заместителя заведующего (1961-1963), заведующего (1963-1977)
редакции драмы. Член Совета искусств Великобритании
(1976). Проф. Стэнфордского ун-та (Калифорния, 1977-
1988). Редактор отдела драмы в журнале «Kenyon review»
(Gambier, Ohio). Кавалер ордена Британской империи
(1972).
Э. — теоретик драмы («Анатомия драмы», 1976).
Рассматривает творчество Брехта как образец подлинно
современной драмы и театра (1959; 1971). «Театр
абсурда» расценивал как симптом времени, результат кризиса
буржуазной идеологии. В книге «Театр абсурда» (1961) и
«Размышления: Эссе о современном театре» (1969)
утверждает, что пьесы Беккета, Ионеско, Ж. Жене
выполняют терапевтическую функцию в современном мире:
зритель, столкнувшись с «нелепостью человеческой
жизни», реальнее воспринимает свое собственное
положение; человеческое достоинство кроется в способности
спокойно наблюдать действительность, принимать ее
без иллюзий и «смеяться над нею». Отвергает
возможность логически-последовательного объяснения всех
явлений и признает, что огромная сфера опыта остается
за пределами нашего познания. Автор книг о Г. Пинтере
(1970), А. Арто (1976), монографий «Раздумья: Эссе о
Брехте, Беккете и средствах информации» (1980),
«Область драмы» (1987).
Соч.:
Brecht, a choice of evils: A critical study of the man, his work and
opinions. L., 1959. 302 p.; Idem. L., 1984. 315 p. • The theatre of
the absurd. N. Y.. 1961. XXIV, 364 p.; Idem. Harmondsworth,
1980. 480 p. • Brecht: Das Paradox des politischen Dichters.
Frankfurt a. M., 1962. 420 S. • Harold Pinter. Velber bei Hannover,
1967. 148 p. • Reflections: Essays on mod. theatre. N. Y., 1969. X,
229 p.; Enl. ed.: Brief Chronicles: Essays on mod. theatre. L., 1970.
303 p. • The peopled wound: The plays of Harold Pinter. L., 1970.
256 p. • Brecht: The man a. his work. N. Y., 1971. XIX, 379 p. •
An anatomy of drama. L., 1976. 125 p.; Idem. 1978. 125 p. •
Antonin Artaud. L., 1976. 127 p. • Pinter, the playwright: A Study
of his plays. L., 1977. 288 p.; Idem. L., 1982. 288 p. • Meditations:
Essays on Brecht, Beckett, a. the media. L., 1980. 248 p.; Idem. L.,
1982. 248 p. • The field of drama. L., 1987. 276 p.
Ред.:
Illustrated encyclopaedia of world theatre / Introd. By Esslin M. L.,
1977. 320 p.
Т. Н. Красавченко
ЭСТЕТИЧЕСКАЯ ДИСТАНЦИЯ (нем. ASTHETISHE
DISTANZ). Понятие, определяющее степень
неожиданности произведения для читателя и, по представлениям
рецептивной эстетики, его поэтическую ценность.
«Недоумение» или «разочарование», постигающее
реципиента при встрече с произведением, «обманывающим»
его ожидания, являются, как считает X. Р. Яусс
(Jams: 1967), критерием определения эстетической
ценности произведения. Дистанция между горизонтом
ожидания читателя и горизонтом ожидания
произведения — т. е. между уже известным, знакомым,
принадлежащим к прошлому эстетическому опыту и
необходимостью «изменения горизонта», которого требует
восприятие нового произведения, — определяет, с точки
зрения рецептивной эстетики, художественный характер
литературного произведения. В том случае, если Э. д.
сокращается, и от воспринимающего сознания не
требуется обращения к горизонту нового, еще неизвестного
эстетического опыта, произведение приближается к
категории потребительского («кулинарного», по
терминологии X. Р. Яусса), или развлекательного, искусства.
Такое искусство с позиций рецептивной эстетики
характеризуется тем, что не требует смены горизонта
ожиданий от реципиента, а наоборот, целиком оправдывает
его ожидания, продиктованные сложившимися
критериями художественного вкуса, тем самым удовлетворяя
потребности реципиентов в воспроизведении привычных
образцов прекрасного.
В тех случаях, когда Э. д. отделяет произведение от

ЭСТЕТИЧЕСКАЯ ИСТИНА 481
ожиданий его первых читателей или зрителей,
происходит процесс ее постепенной исторической
трансформации. Эта дистанция, воспринимаемая сначала — с
восторгом или осуждением — как новый способ видения,
для последующих читателей исчезает по мере того, как
первоначальное негативное отношение, вызываемое
текстом в реципиенте, заменяется на доверительное, не
вызывающее возражений; и то, что казалось прежде
немыслимым, начинает восприниматься как нечто само
собой разумеющееся и само, в свою очередь, будет
включено в горизонт будущего эстетического опыта как
давно и хорошо знакомое. С этим вторым изменением
горизонта (первое происходит при усвоении
новаторского произведения рутинным сознанием реципиента)
связана проблема «классичности» так называемых
«шедевров». Как утверждает Я усе, прекрасная форма
классических произведений (переставшая вызывать
недоумение или возражения, так как Э. д. между ними и
читателем практически свелась к нулю) и наполняющий
их «вечный смысл» (который по общему согласию не
принято подвергать ни малейшему сомнению), с точки
зрения рецептивной эстетики, сближает эти
произведения с воспринимаемым «без сопротивления»
развлекательным, «кулинарным» искусством. Это традиционно
сглаженное (вследствие критического сокращения Э. д.
между произведением и реципиентом) восприятие
классики требует особых усилий от реципиента,
стремящегося прочесть ее «вопреки» привычному
эстетическому опыту, чтобы вновь раскрыть ее художественную
природу и выявить ее эстетическую ценность.
А. В. Драное
ЭСТЕТИЧЕСКАЯ ИСТИНА (нем. ASTHETISCHE WAHR-
HEIT). Одно из основополагающих понятий эстетики
Франкфуртской школы, полемически сформулированное
в книгах Т. В. Адорно «Эстетическая теория» (1970) и
П. Бюргера «Проза модернизма» (1988). Искусство, по
Адорно. говорит истину, но говорит ее как бы
«невзначай». При этом художественное произведение
обретает характер субъекта, «подминая» под себя и автора, и
реципиента. Адорно объявляет правду искусства
загадкой: «То, что художественные произведения говорят
нечто и в то же мгновение скрывают сказанное, и
определяет загадочный характер их языка... Истина
художественного произведения заключается в
объективной разгадке тайны каждого из них» (Адорно:2001,
с. 182). Противоречивый характер Э. и. обусловлен
самой структурой художественного произведения —
осознание непостижимости и неопределимости
эстетического опыта приходит в противоречие с
философскими притязаниями на обретение истины.
Э. и. раскрывается для Адорно не в философии, как у
Гегеля, а в искусстве, являющемся подражанием при-
родно-прекрасному (именно здесь, считает Адорно,
возможно приблизиться к конкретной и не случайной
правде). В искусстве «ускользающее объективируется и
становится объектом длительного цитирования». Но
определить загадочную правду искусства как «видимость
невидимого» является задачей философии: «Правда
искусства есть объективная разгадка тайны каждого
конкретного произведения. Если произведение требует
разгадки, значит, в нем заключается истина, которая
постижима лишь посредством философской рефлексии»
(Адорно:2001, с. 193). Найти эту правду философия сама
по себе, путем рационального умопостижения, помимо
постижения структуры художественного произведения
не может. Эстетика Адорно ориентирована на
произведение, из него она стремится познать заключающуюся в
нем истину. Истиной произведения является сама его
загадочность. Внешне постижимое, поддающееся
интерпретации, но внутренне неуловимое — таково искусство
для Адорно, такова заключающаяся в нем правда.
Адорно оспаривает сторонников «чистого эстетического
переживания», утверждая, что и в период современного
(«модерного») искусства художественные произведения
порождают в реципиенте больше мыслей и чувств, чем
некое эстетическое переживание, не получившее точного
определения. В произведении содержится некая правда,
более содержательная — несмотря на ее
неопределимость и непостижимость, — чем просто эстетическое,
чисто чувственное переживание. Там, где философия со
своим понятийным аппаратом бессильна, проблему в
состоянии решить искусство — в произведениях,
«перечеркивающих» самих себя. «Шок непонятного»,
вызываемый произведением у публики, — способ
постижения мира, понимания его «немыслимости».
Познавательный характер искусства, по Адорно, заключается
в его форме — в виде сообщения чувственных и
духовных элементов и сведения их в некое единство. В
идеальном случае — это чувственное сияние идеи, о
котором говорил Гегель; истина как примирение духа и
природы.
Адорно убежден в том, что великие произведения
искусства не могут лгать. Если их содержанием и
является видимость, то сама эта видимость неизбежно
становится хранителем истины, о которой
свидетельствуют произведения искусства; неистинными являются
лишь неудавшиеся произведения. Искусство стремится к
истине, оно становится познанием в результате своего
отношения к истине; истина является его содержанием:
«Искусство само познает истину, по мере того, как она
проявляется в нем. Но искусство не является
дискурсивным познанием, а его истина не является отражением
объекта» (Адорно.2001, с. 419). Истина, содержащаяся в
искусстве, «является метексисом (отражением) истории
и определенной критикой, осуществляемой искусством
над историей... истина, содержащаяся в искусстве, не
находится вне истории, она является кристаллизацией
истории в произведениях» (Адорно:2001, с. 200).
П. Бюргер начинает конструировать свое понятие
Э. и. с деконструкции того представления о ней, которое
сформулировано в «Эстетической теории» Адорно: автор
и реципиент у Адорно лишаются силы и власти в угоду
произведению, которое само становится субъектом,
обретает свой «дух», свой язык, свой «характер», свою
«волю». Бюргер считает, что необходимо аннулировать
само понятие Э. и., если гипостазирование
художественного произведения до уровня автономного субъекта,
как это делает Адорно, обрекает понятие на
существование в сфере чистой метафизики. П. Бюргер подвергает
метафизику художественного произведения у Адорно
«спасительной критике», ставя на место метафизики
диалектику отношений между автором, произведением
и читателем.
Э. и. для П. Бюргера находится «не в авторе, так как
произведение, зависящее от признания, неизбежно
трансцендирует намерение автора за его рамки; не в
читателе, который не влагает свою истину в произведе-

482 ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЕ СИЛЫ
ние, иначе это был бы плохой читатель (он лишь
высказывает истину, содержащуюся в произведении), и даже
не в произведении, которое без автора и
воспринимающего читателя было бы мертвой вещью, — она
находится в том сплетении взаимосвязей и отношений, которые
возникают между автором, произведением и читателем»
(Burger: 1992, с. 44).
П. Бюргер также рассматривает произведение как
субъект абсолютного, но абсолютное мыслится им
лишь в контексте общественно-исторического развития,
как осуществляемое в каждый конкретный исторический
момент социальное взаимодействие автора и читателя:
произведение не только обладает истиной, оно несет
истину на рынок, где ее необходимо продать. Правда
художественного произведения, утверждает П. Бюргер,
всегда возвышается над реальной историей буржуазного
общества, она лежит в ее основе и одновременно
предвосхищает ее, являясь ее предпосылкой. Но реальность
этой правды, сохранение ее истинности во времени не
осуществляется в рамках истории этого общества (или
вообще не осуществляется в действительности).
Диалектика субъективно-метафизического и объективно-
социального — условие возникновения художественного
произведения. При этом метафизика, история,
субъективность и объективность, личные переживания, мысли
художника и социальная реальность в рамках
художественного произведения «перетекают» друг в друга. Правда
художественного произведения существует в единстве
этого тождества.
Л. В. Драное
ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЕ СИЛЫ
(нем. ASTHETISCHE PRODUKTIONSKRAFTE). Понятие в
эстетике Т. В. Лдорно. Для «квази-марксиста» Адорно
естественно выстраивать художественный континуум в
терминах марксистской социологии. Адорно, не боясь
навлечь на себя обвинения «эстетов» в позитивизме,
вульгарном социологизме и т. п., утверждает:
«Эстетическая производительная сила — точно такая же сила,
что и сила полезного труда, и обладает той же
телеологией; и все, что можно назвать эстетическими
производственными отношениями, все, в чем содержится эта
производительная сила и в чем она проявляется, все это
— отложения или отпечатки общественной
производительной силы» (Адорно:2001, с. 393). Говоря об
эстетических производительных силах, Адорно утверждает
примат производственной сферы в художественных
произведениях, являющихся по своей природе
продуктами общественного труда, над случайностью их
субъективного производства, создания. Поскольку
художественный труд является общественным трудом, в модусе
его производства концентрируется диалектика
взаимосвязи производительных сил и производственных
отношений. Производительные силы, действующие в
художественных произведениях, отличаются от
общественных производительных сил только их структурным
характером, их отстраненностью от реально
существующего общества.
Адорно говорит о двойственном характере искусства
— как об эмпирической реальности и в то же время как о
явлении, обособленном от структуры общественных
взаимосвязей: «Историческая форма существования
искусства отталкивает от себя эмпирическую
реальность, частью которой, однако, художественные
произведения являются, будучи вещами» (Там же, с. 336).
При этом Адорно, по сути, отождествляет
художественные производительные силы с производительными
силами, действующими в сфере материального
производства. Эстетические производственные отношения в
искусстве проявляются в «форме товара», в «материале»,
носящем «насквозь общественный характер»,
формирующем технику искусства, а также в «овладении
материалом», называемом на эстетическом языке
«техникой». Этому представлению соответствует
формула, согласно которой художник — «продолжение
инструмента». В этой амальгаме субъекта и техники для
Адорно и скрывается Э. п. с.
А. В. Драное
ЭСТЕТИЧЕСКИЙ ОПЫТ (нем. ASTHETISCHE ER-
FAHRUNG). Одна из центральных категорий
рецептивной эстетики, введенная в лексикон специалистов
Р. Ингарденом (в частности, в его работе
«Конкретизация и реконструкция», Ingarden:l968). Наиболее
глубокую разработку это понятие получило в работах
X. Р. Яусса, главным образом в книгах «История
литературы как провокация литературоведения» (Jauss:1975)
и «Эстетический опыт и литературная герменевтика»
(Jauss:l977). Рассматривая Э. о. прежде всего в
рецептивно-коммуникативном аспекте, исследователь
отмечает, что с точки зрения рецепции он отличается от
прочих видов социального функционирования личности
специфическим отношением ко времени. Благодаря ему
реципиент может видеть вещи в «новом свете» и
посредством этой первооткрывательской функции может
наслаждаться зримой реальностью, творящейся на его
глазах. Это свойство Э. о. позволяет человеку,
использующему его, переселяться с помощью фантазии в иные
миры, избавляясь тем самым от гнета времени.
Э. о. позволяет забегать вперед, прорываться в
будущее, открывая человеку новые горизонты, новые
возможности; это свойство оживляет прошлое,
исчезнувшее или вытесненное из памяти, возвращая таким
образом утраченное время. В коммуникативном плане
Э. о. позволяет человеку, занявшему позицию
созерцателя, установить специфическую ролевую дистанцию по
отношению к изображаемому, равно как и дает ему
возможность, приняв участие в своеобразной игре,
отождествить себя с тем, что представляется ему
идеальным, образцовым. Э. о. позволяет также
наслаждаться тем, что в реальной жизни невозможно
осуществить или трудно вынести. Он создает пространство для
ситуаций и ролей, которые сможет пережить или
сыграть не только тот, кто движим безотчетной
потребностью в подражании, но и тот, кто способен
сделать сознательный выбор. Э. о., наконец, позволяет
человеку воспринимать «самоосуществление»
собственного «Я» в ходе проигрывания всех ролей и переживания
ситуаций как процесс эстетического воспитания.
Э. о., свидетельствующий о продуктивных,
творческих возможностях человека, с самой глубокой
древности, подчеркивает Яусс, одновременно давал
представление о границах этих возможностей и о том
сопротивлении, которое приходилось преодолевать художникам и
поэтам в процессе творчества. До того как была создана
«эстетика гениальности», в качестве границы и
идеальной нормы художественного творчества выступала
природа, исчерпать которую художнику было не дано,

ЭСТЕТИЧЕСКОЕ НАСЛАЖДЕНИЕ 483
не говоря уже о попытке превзойти ее — он мог лишь
подражать ей или, в крайнем случае, совершенствовать
те образцы, которые природа оставила
недоработанными.
С победой принципов эстетики, утверждающей в
искусстве приоритет автономного гения, Э. о., которым
располагает художник, стал мыслиться не только как
творчество по законам субъективной свободы,
осуществляемое без оглядки на какие-либо правила или образцы,
или как сотворение воображаемых миров за пределами
повседневности, но и как способность гения воссоздавать
знакомый, давно привычный и вновь ставший чужим
мир в его изначальной неожиданности и полноте. Как
считает Яусс, глубинная сущность Э. о. не в
обостренном восприятии нового и не в том ошеломляющем
впечатлении, которое несет с собой знакомство с иным
миром; она — в возвращении утраченного времени, в
обретении давно забытого прошлого, путь к которому
лежит через «врата повторного узнавания».
Поэт-модернист, выполняющий посредническую
функцию в процессе обновления эстетического
восприятия путем повторного узнавания вытесненного опыта
прошлого, делает всеобъемлющую силу воспоминания
высшей инстанцией эстетического производства. В
отличие от платоновского «анамнеза» произведению
здесь не приписывается обладание вневременными
качествами абсолютно Прекрасного: в процессе самого
припоминания о прошлом эстетическая деятельность
сама создает себе цель, «телос», благодаря которому
несовершенный мир и бренный, преходящий опыт
обретают в произведении совершенную форму и вечный,
непреходящий характер.
Э. о. обладает еще одним свойством,
заключающимся в бесцельности эстетической деятельности, не
преследующей никакой иной цели, кроме собственного
саморазвития. Отличительная особенность Э. о. —
добровольный характер эстетического познания мира.
Именно то обстоятельство, что искусство не требует
принудительного внедрения своих ценностей и
возвещаемая им истина не может быть ни опровергнута с
помощью догм, ни «фальсифицирована» посредством
логики, и составляет, по Яуссу, суть его общественной
функции. Именно этот фактор придает искусству
освобождающий, раскрепощающий характер, именно
этим объясняется заинтересованность власть имущих в
том, чтобы подчинить своей воле его соблазняющую и
просвещающую мощь. Искусству, утверждает Яусс
(солидаризирующийся в этом пункте с Ю. М. Лот-
маном), во все времена удавалось пережить своих
гонителей, и не потому, что оно способствовало
удовлетворению материальных потребностей общества, а потому,
что отвечало задачам, осуществить которые позволяет
лишь игровая природа Э. о.
Яусс отмечает и другую важную особенность Э. о. —
его «строптивость», особенно с точки зрения
религиозного авторитета: как только искусство используют с
целью конкретно-зримого воплощения
сверхчувственного начала или понятия, Э. о. тут же именно
чувственному явлению придает очарование и прелесть,
доставляющие наслаждение видом воплощенной реальности.
Яусс выделяет и такую разновидность Э. о., которая
отделена непереходимой гранью от действительности и
осознается исключительно негативно, как опыт
«исторического упадка». Его можно обнаружить и там,
где он. опережая конкретно-жизненный,
непосредственный опыт, привносит свои нормы и содержание в
жизненную практику.
Вслед за Э. Блохом Яусс понимает способность Э. о.
раскрывать человеку глаза на действительность,
открывать мир, как присущее этому опыту свойство
утопического предвидения. Он называет эту способность
«прорывом силы воображения», опережением
действительности с помощью фантазии. В качестве примеров
Яусс приводит «Вадуца» К. Брентано и «Последнего
короля Орплида» Э. Мёрике, где изображаются
идеальные поэтические ландшафты, о которых мечтают еще в
детстве, уносясь в мечтах прочь от обыденного мира, и
которые несут в себе «всю реальность предвидения
возможной действительности» {Jauss:1977), пробуждая в
сердцах читателей надежду на лучшее будущее.
С помощью средств литературы Э. о. разворачивает
свое «как будто» так широко, что самые высокие
ожидания совпадают с реальностью лишь в крайних
проявлениях, в остальном же они должны неминуемо привести
к разочарованию при встрече с действительностью.
Любовь Дон Кихота к Дульсинее остается
возвышенной, поскольку герой так и не встречает свою
возлюбленную; в романе Пруста «В поисках утраченного
времени» любовь героя всякий раз умирает, как только
желаемое осуществляется, и вновь оживает, когда
терзаемый ревностью герой представляет свою возлюбленную
принадлежащей другому. В этом произведении
ожидания, порождаемые Э. о., меняют свою направленность
на противоположную: опережающий действительность
прыжок воображения, неизлечимо страдающего
отсутствием чувства реальности, может быть совершен
только назад, в прошлое, когда сила воображения
восстанавливает во всем эстетическом совершенстве жизнь,
прожитую неполно, не «до конца».
Э. о., резюмирует Яусс, в равной степени
проявляется и в утопическом предвидении, и в узнавании
прошлого. Он улучшает несовершенный мир, не только
«проектируя» будущее, но и оберегая прошлое, которое
было бы утрачено для человечества, если бы литература
и искусство не обращали к нему «свой испытующий и
проясняющий взор» {Jams: 1977).
А. В. Драное
ЭСТЕТИЧЕСКОЕ НАСЛАЖДЕНИЕ (нем. ASTHE-
TISCHE GENUSS). Понятие в рецептивной эстетике
X. Р. Яусса. Выдвинуто в противовес аскетической
установке, характерной для модернистского искусства и
его теоретиков (прежде всего Т. В. Адорно, полагавшего,
что автономность художественного опыта совпадает со
свободой от «вкусового наслаждения»).
Яусс предпринимает реабилитацию принципа
наслаждения, опираясь на исторический опыт эстетики и
философии: он напоминает о высоком метафизическом
смысле, которое имела идея «наслаждения» в ряде
духовных традиций: так, св. Августин рассматривает
наслаждение (fruitio) людей любовью и дружбой как
проявление блаженной жизни (vita beata); в немецкой
духовной поэзии XVII в. слово geniessen (наслаждаться)
означало «быть причастным к Богу»; таким же
метафизическим характером обладали понятия «мыслящего
наслаждения» у Ф. Г. Клопштока и «духовного
наслаждения» как владения миром и собой у И. Г. Гердера
(Jams: 1977, с. 47-49). С конца XVIII в. эстетика все реже

484 ЭТНОТОП
признает за наслаждением право быть моментом
эстетического опыта; Э. н. все чаще рассматривается как
некое утопическое, нереальное состояние, которое
связывается либо с опытом будущего (марксистская
эстетика), либо с опытом прошлого (фрейдистская
эстетика, для которой Э. н. — лишь вытесненное в
подсознание воспоминание о когда-то испытанном
удовольствии). «Эстетика негативности» Т. Адорно
превращает Э. н. в атрибут китча — обывательского
искусства (см. негативность).
Реабилитацию Э. н. Яусс связывает с выходом
собственной работы «Малая апология эстетического опыта»
{Jaws:! 972) ч а также работы Р. Барта «Удовольствие от
текста» (Barthes :1973а). По мнению Яусса, Э. н. —
необходимый конститутивный момент эстетического
опыта, связанный с переживанием субъектом
собственного свободного участия во всестороннем раскрытии
объекта эстетического восприятия: «Субъект в той мере,
в какой он выбирает свободную позицию в отношении
ирреального эстетического объекта, обретает
способность наслаждаться и самим предметом, который все
больше и больше открывается ему как "удовольствие",
и самим собой, поскольку в этой своей деятельности
субъект ощущает себя свободным от своей повседневной
жизни» (Jauss:I977, с. 58-59). Яусс категорически
возражает против кантовского понимания Э. н. как
«незаинтересованного удовольствия»: эстетический опыт не
является также и пассивным созерцанием, он не
противопоставлен ни познанию, ни действию. Горацианская
формула dclectare et prodesse (услаждать и приносить
пользу), или формула риторического учения docere —
delectare — movere (обучать — услаждать — волновать)
гораздо точнее, по мнению Яусса, описывают
подлинный «открытый» характер эстетического опыта. Э. н. —
форма проявления заинтересованности в предмете; это
«наслаждение собой через наслаждение чужим»,
«переживание самого себя через возможность стать другим»
(Jauss:I977, с. 59). Яусс стремится вернуть слову
«наслаждение» изначально присутствовавшие в
немецком слове «GcnuB» смысловые моменты «соучастия и
овладения»: субъект эстетического процесса не
дистанцируется от объекта восприятия, но входит в него и
участвует в нем, дистанцируясь при этом от самого
себя, как бы остраняя себя. Э. н., таким образом,
возникает «из внутренней дистанции к своему Я, ставшему
чужим» (Jauss:l977, с. 61).
Э. н., по Яуссу, может реализоваться в трех
моментах эстетического процесса. Первый из них, пойесис
(от греч. Koieco — делаю, произвожу), соотносится с
«продуцирующим сознанием»; Э. н. здесь реализуется
как удовольствие от «сотворения мира как собственного
произведения»; художник, творя все новые эстетические
объекты, постепенно превращает чужой мир в дом
человека. Второй момент, эстесис (от греч. аюблои;
— ощущение, чувство), связан с воспринимающим
сознанием; здесь Э. н. — это «удовольствие познающего
зрения и зрительного узнавания»; на этом уровне
человеческое восприятие достигает все новых высот субли-
мированности и интенсивности (Jauss:I977, с. 62).
Наконец, третий момент, катарсис (от греч. кабарок;
— очищение), представляет собой интерсубъективную
фазу эстетического процесса; здесь реципиент
непосредственно входит в «область чужого» и находит Э. н. в
том, что свободно соотносит себя с чужим поступком,
суждением или чувством, а это в свою очередь приводит
к «освобождению души» {Jams: 1977, с. 62). Три
вышеназванные момента (или функции) эстетического опыта,
каждая из которых по-своему воплощает идею Э. н., не
расположены иерархически и не предполагают
определенной последовательности, но сложно и
непредсказуемо переплетаются в общем эстетическом процессе (так,
писатель может иногда воспринять свое произведение
как читатель, а читатель может отнестись к чужому
тексту «пойетически», как потенциальный автор).
Однако «литературная коммуникация сохраняет во всех
своих функциональных связях характер эстетического
опыта лишь постольку, поскольку пойетическая,
эстетическая или катартическая деятельность не теряют
характера наслаждения» (Jams: 1977, с. 64).
Л. Е. Махов
ЭТНОТОП (англ. ETHNOTOPE). Модификация бах-
тинского термина «хронотоп», предпринятая английским
теоретиком Р. Рейдом, одним из основателей
британской неоформалистской школы. В основу термина
положена концепция русского романтика О. М. Сомова,
согласно которой «местность» является географическим
или топографическим эквивалентом «народности». С
точки зрения Рейда, «народность» в Э. становится
идеологизированным «этносом», тогда как «местность»
— романтической идеологизацией «топоса». Сочетание
терминов/понятий: «этнос» (ethnos) и «топос» (topos) — с
«хронотопом» М. М.Бахтина и легло в основу Э.
Принципиальным недостатком термина/понятия
«хронотоп» как структурного приема Рейд считает
тенденцию к исключению человеческого фактора.
Напротив, Э. включает человеческий фактор в исходные
характеристики, так как понятие «этнос» вбирает в себя
психологическое время, время человеческого
существования. Первичной и наиболее чистой формой Э.
полагается совпадение этноса и топоса (романтические
идиллии, произведения Руссо, отчасти «Цыганы» Пушкина).
Виды Э. делятся на симметричные, когда этнос и топос
совпадают, и ассиметричные, когда налицо их
несовпадение («Мцыри», «Демон», «Герой нашего времени»
Лермонтова). Ассиметрия может быть выражена в
разных формах — от умеренных (тоска по родине) до
жестких (межэтнические конфликты). Структурная
усложненность ассиметричного Э. обусловлена его
генетическим кодом (Reid:I992).
А. Ю. Большакова
ЭТЬЕМБЛЬ Рене (ETIEMBLE Rene) (26.I.1909 - 7.1.2002,
Виньи) — французский литературовед, писатель,
эссеист, переводчик. Получил образование в Эколь Нормаль
Сюперьер, Школе восточных языков Института
китаистики и в Парижском ун-те. Заведующий кафедрой
общего и сравнительного литературоведения в Сорбонне
(с 1956). Представитель французской
компаративистики, Э. в пятитомном цикле исследований под общим
названием «Гигиена словесности» (1952-1967)
сформулировал принципы своего критического метода,
основанного на анализе и внимании к мельчайшим языковым
деталям и реалиям текста. Разграничивает «всеобщее
литературоведение», предстающее в форме всеобщей
истории отдельных национальных литератур, и «общее
литературоведение», которое заимствует из всеобщей
истории литературы ограниченное количество постоян-

ЮСТ 485
ных величин (романтизм, классицизм, барокко и т. л.) и
создает теорию жанров. Связующим звеном между
этими двумя сферами литературоведения считает
компаративистику, которая обеспечивает переход от сугубо
аналитических исследований каждой отдельной
литературы к систематическому изучению литературы вообще
как особого института духовной деятельности человека.
Для позиции Э. характерно отрицательное отношение к
любым проявлениям европоцентризма, который он
считает типичным примером «духовного
провинциализма». В завоевавшей широкую популярность книге
«Говорите ли вы по-французски?» (1964) Э. выступил
против англо-саксонских заимствований во французском
языке. Автор работ о китайской и других восточных
литературах, книги «Новые эссе о всеобщей литературе»
(1992).
Соч.:
L'enfant de choeur. P., 1937. Reed. 1988. 276 p. • Le mythe de
Rimbaud: Structure du mythe. P., 1952. 516 p. • Premieres notions
(Hygiene des lettres, I). P., 1952. 296 p. • Le mythe de Rimbaud:
Genese du mythe (1869-1949). P., 1954. Reed. 1968. 540 p. •
Litterature degagee (1942-1953) (Hygiene des lettres, II). P., 1955.
312 p. • Savoiret gout (Hygiene des lettres, III). P., 1958. 288 p. •
Questions de poetique comparee. P., 1960-1963. Vol. 1-3. • Parlez-
vous francais ? P., 1964. 384 p. • Poetes ou faiseurs? (1936-1966)
(Hygiene des lettres, IV). P., 1966. 408 p. • C'est le bouquet!
(1940-1967) (Hygiene des lettres, V). P., 1967. 456 p. • Les
jesuites en Chine: La querelle des rites (1552-1773). P., 1973. 300
p. • Essais de litterature (vraiment) generale. P., 1974. 296 p. •
Quelques essais de litterature universale. P., 1982. 456 p. •
Rimbaud, systeme solaire ou trou noir? P., 1984. 160 p. •
Nouveaux essais de litterature universelle. P., 1992. 348 p.
И. П. Ильин
ЮЛЛЕНСТЕН Ларс (GYLLENSTEN Lars) (p. 12.XI. 1921,
Стокгольм) — шведский писатель, философ, критик-
эссеист. Получил медицинское образование. Доцент (с
1953), проф. Каролингского института (с 1955). Член
Шведской Академии (1966-1989), из состава которой
вышел в 1989, считая, что Шведская Академия обязана
занять четкую позицию относительно судьбы Салмана
Рушли. Лауреат премии Сельмы Лагерлёф (1991).
В статьях, опубликованных в 40-50-е и вошедших в
сборник «Кредо нигилизма» (1964), формулирует кредо
неверия, позицию индивидуализма. Идеал художника
для Ю. — Кьеркегор, владевший «методом иронического
отрицания», «парадокса», создатель «личной
философии». Одной из основных категорий литературы считает
миф как определенную модель, которая повторяется на
протяжении всей истории в разных формах в
зависимости от специфических условий («Современные мифы»,
1964). В сборниках эссе «Центон: Признаки жизни»
(1976), «Пир богов» (1991), «Память, только память»
(2000) размышляет о психологии художественного
творчества. Ю. изучает генеалогию бродячих сюжетов,
категории героя и антигероя, прослеживает историю
популярных литературных образов — Одиссея, Тиресия,
Орфея, Эдипа, Прометея, Робинзона Крузо, Дон
Кихота, Фауста, Дон Жуана.
Соч.:
«Я — лишь чей-то отзвук, чей-то след...» //Писатели
Скандинавии о литературе. М., 1982. с. 339-349. •
Nihilistiskt credo. Stockholm. 1964. 99 s. • Moderna myter:
Dialektisk fantasi. Stockholm, 1964. 178 s. • Ur min offentliga
sektor. Stockholm, 1971. 219 s. • Lapptacken livstecken: Ur
arbetsanteckningarna. Stockholm, 1976. 228 s. • Det himmelska
gastabudet. Stockholm, 1991. • Minnen, bara minnen. Stockholm,
2000.313 s.
К. E. Мурадян
ЮНГ Bephep (JUNG Werner) (p. 13.VII. 1955, Аахен) —
немецкий литературовед. Изучал историю немецкой
литературы и философию в ун-те Аахена (1975-1980),
работал научным сотрудником Института германистики
в Аахене (1980-1985), защитил диссертацию (1985).
Преподавал в ун-тах Ессена (с 1984), Аахена (с 1988),
Бремена (с 1990), Бохума (с 1996), Дюйсбурга (с 1998), а
также в ун-те Северной Каролины (США, 1996-1997).
Проф. ун-та г. Дюйсбурга (с 2001). Методологически
придерживается принципов герменевтики. В сфере
научных интересов Ю. — вопросы эстетики, поэтики,
творчество Г. Лессинга, Г. Лукача, теория мимесиса, а
также — пограничные области между литературой и
философией. Как историк литературы интересуется
прежде всего литературой XX в.
Соч.:
Wandlungen einer asthetischen Theorie: Georg Lukacs' Werke
1907-1923. Koln, Pahl-Rugenstein, 1981. 132 S. • Schoner Schein
der HaBlichkeit oder HaBlichkeit des schonen Scheins: Asthetik
und Geschichtsphilosophie im 19. Jahrhundert. Frankfurt
a. M.,1987. • Georg Lukacs: Eine Einfuhrung. Stuttgart, 1989. •
Schauderhaft Banales: Uber Literatur und Alltag. Opladen, 1994. •
Von der Mimesis zur Simulation: Eine Einfuhrung in die Geschich-
te der Asthetik. Hamburg, 1995. • Vom Nullpunkt zur Wende:
Anmerkungen zur deutschen Literatur zwischen 1945 und 1989.
[Eine Vorlesung]. Egelsbach etc., 1995. • Kleine Geschichte der
Poetik. Hamburg, 1997: • G. E. Lessing: Zur Einfuhrung. Hamburg,
2001. • Von der Utopie zur Ontologie: Zehn Studien zu Georg
Lukacs. Bielefeld, 2001.
Ред.:
Adam Kuckhoff: Frohlich Bestehn / Hrsg. u. eingel. von Jung W.
— Aachen, 1985. • Karl Otten: Das tagliche Gesicht der Zeit. Eine
Flaschenpost aus den Zwanzigern / Hrsg. und mit e. Nachw.
versehen von Ackermann G., Jung W. Aachen, 1989. • Georg
Simmel: Vom Wesen der Moderne / Hrsg. u. mit einem Nachwort
von Jung W. Hamburg, 1990. • Albert Vigoleis Thelen: Poetische
Marzkalbereien: Gesammelte Prosa. Monchengladbach, 1990. •
Diskursiiberschneidungen: Georg Lukacs und andere. Frankfurt a.
M. etc., 1993. • Jahrbuch der Internationalen Georg-Lukacs-
Gesellschaft. / Hrsg. von Benseler F., Jung W. Bern, 1997-2000.
Bd 1-4. • Im Dunkel des gelebten Augenblicks. Der Erzahler,
Essayist und Medienautor Dieter WellershofT. В., 2000.
E. В. Соколова
ЮСТ Клаус Гюнтер (JUST Klaus Gunter) (p. 23.IX. 1923,
Берлин) — немецкий литературовед. Проф. Бохумского
ун-та (с 1964). Сторонник культурно-исторической
методологии. Круг научных интересов —
немецкоязычная литература XX в., литература немецкого барокко. В
книге «От эпохи грюндерства до современности» (1973)
рисует панораму развития немецкой литературы,
которую рассматривает не как изолированный
узкоэстетический феномен, а в неразрывной связи с
общественно-политическими собятиями эпохи. Уделяет особое
внимание анализу публицистики и эссеистики —
жанров, в которых, по мнению Ю., с наибольшей
откровенностью выражались общественно-политические
симпатии и антипатии литераторов. В книге «Переходы:
Проблемы и образы литературы» (1966) освещает
состояние современной немецкоязычной литературы. В
книге «Трагедии Лоэнштейна: Опыт интерпретации»

486 «Я»
(1961) анализирует творческий метод, историю создания
и художественные особенности произведений одного из
крупнейших писателей немецкого барокко.
Соч.:
Die Trauerspiele Lohensteins: Versuch einer Interpretation. В.,
1961. 188 S. • Obergange: Probleme und Gestalten der Lit.
Munchen, 1966. 228 S. • Von der Griinderzeit bis zur Gegenwart.
Bern; Munchen, 1973. 702 S. • Marginalien: Probleme der
Gestalten der Lit. Bern; Munchen, 1976. 233 S.
Ред.:
Lohenstein D. C. von. Afrikanische Trauerspiele: Cleopatra.
Sophonisbe / Hrsg. von Just K. G. Stuttgart, 1957. XX, 413 S.
А. В. Драное
«Я» (англ. EGO, нем. ICH, франц. MOI). Сфера личности,
характеризующаяся внутренним осознанием самой себя
и осуществляющая приспособление личности к
реальности. В своей второй топике теории психического
аппарата 3. Фрейд отличает эту инстанцию от Юно» и «Сверх-
Я». Первая фрейдовская теория психического аппарата
включает две категории — бессознательное и предсозна-
ние-сознание, вторая — три инстанции: «Оно», «Я»,
«Сверх-Я». В психоанализе принято считать, что
понятие «Я» приобретает строго психоаналитический смысл
после так называемого «поворота» 1920, когда
превращение «Я» в особую систему или инстанцию было нужно
Фрейду для более убедительного обоснования
конфликтности психики. Здесь участники конфликта
начинают играть роль отдельных психических
инстанций: «Я» — инстанция защиты, «Сверх-Я» — система
запретов, «Оно» — полюс влечений. Однако резкой
фа ни между «Я» как личностью и «Я» как психической
инстанцией не существует, поскольку вся проблематика
«Я» основана на взаимодействии обоих этих смыслов.
Прежние функции системы предсознания большей
частью переходят к «Я». Фрейд пишет, что «внутри "Я"
мы тоже обнаружили бессознательное: оно ведет себя
так же, как вытесненное, т. е. оказывает мощное
воздействие, не будучи осознаваемым и требуя для
осознания особой работы» («Я и Оно» — Фрейд: 1924).
«Я» в расширенном понимании приобретает во
второй топике спектр различных функций: контроль за
восприятием, осознание реальности, предвосхищение,
рациональное мышление и др., но также и отказ от
признания очевидного, навязчивая защита от влечений и
т. п. Эти функции объединяются в пары антиномий:
отталкивание влечений / удовлетворение влечений,
инсайт / рационализация, объективное познание /
систематическое искажение, сопротивление / устранение
сопротивлений и пр. Эти антиномии очерчивают
положение «Я» по отношению к двум другим инстанциям и к
реальности.
«Я» выступает как «слуга трех господ, который
подвергается опасностям с трех сторон — внешнего мира,
либидинальных побуждений "Оно" и сурового "Сверх-
Я"... Занимая пограничное положение, "Я" стремится
опосредовать отношения между миром и "Оно",
подчинить "Оно" требованиям внешнего мира и —
посредством мышечных действий — привести мир в
соответствие с желаниями "Оно"» {Там же). «Я» — это
«совокупность организованных сил, которая контролирует
слепые, бессознательные силы "Оно" и пытается
привести их в известное соответствие с требованиями
внешнего мира путем расположения душевных явлений
во времени и осуществлению над ними контроля
реальности» (Там же). Важнейшим успехом развития «Я»
Фрейд считал переход от принципа удовольствия к
принципу реальности, предстающему как закон, извне
навязывающий свои требования психическому аппарату,
постепенно их осваивающему, — благодаря этому «Я»
оказывает существенное воздействие на поведение и
жизнь человека.
В области литературной теории концепцией «Я»
увлекались представители экзистенциализма и «новой
критики», прежде всего Дж. К. Рэнсом (Ransom: 1947).
Для них разумный и нравственный человек в
традиционном смысле слова, человек, ответственный за свои
поступки, — фикция. С одной стороны, он является
жертвой иллюзий «Сверх-Я», с другой — состоит в
интимных и тесных отношениях с приобретениями
филогенетического порядка, с архаическим наследием
индивида — «Оно». Таким образом, между «Сверх-Я» и
«Оно», между повелениями сверхличного и динамизмом
инфраличного, человек уже не в состоянии определить
себя (Ego) в понятиях субъекта. Он может сделать это
только в понятиях структуры. Человек не сложное
социально-биологическое поле, подвижное равновесие
которого в каждый исторический момент определяется
сложной и множественной системой мотивировок, а
структура либидозной и экзистенциальной энергии.
Одним из показательных примеров критического
исследования такого рода служит анализ романа Хемингуэя
«За рекой в тени деревьев», осуществленный
профессором университета во Флориде неокритиком Питером
Лиской. Его скрупулезное исследование направлено на
то, чтобы найти в организации деталей романа,
характеризующих образ полковника Кантуэлла, некий образец
(pattern) — вечное религиозно-мифологическое
представление о жизни, окрашенное экзистенциальным страхом
перед ее концом (Lisca:1966).
Е. А. Цурганова
ЯНГ Филип [Пратт] (YOUNG Philip [Pratt]) (26.V. 1918.
Бостон — 1991) — американский литературовед и
критик. Окончил Амхерстский колледж (шт. Массачусетс.
1940), Гарвардский ун-т (1941). Во время Второй
мировой войны служил на европейском фронте. Доктор наук
(1948). Преподавал в Нью-Йоркском (1948-1953),
Канзасском (1953-1959) ун-тах, проф. Пенсильванского ун-та
(с 1959). Печатался в журналах «American literature»
(Durham, N. С), «Kenyon review» (Gambier, О.), «Sewanee
review» (Baton Rouge, La).
Я. — представитель мифологической критики.
Известность приобрел работами о творчестве Хемингуэя
(1952, 1966), в которых дана характеристика
художественной специфики произведений писателя. Хотя интерес
Я. к Хэмингуэю не ограничивался биографическим
подходом, он настоятельно подчеркивал, что хемингуэ-
евские герои близки самому писателю. Прослеживает
сходство в судьбах Ника Адамса и Хемингуэя, Я.
приходит к выводу, что Ник Адаме — архетип героя,
изображению которого писатель посвятил почти сорок лет
жизни. В сборнике статей «Три полные корзины» (1972)
рассматривается творчество Хэмингуэя, американских
романтиков (Н. Готорна, Г. Мелвилла, В. Ирвинга) и
роман М. Твена «Приключения Гекльберри Финна»,
выявляется связь американского романа с американской
действительностью. Анализируя образ ирвинговского

ЯУСС 487
Рип Ван Винкля, Я. обращается к методологии 3.
Фрейда и К. Юнга и рассматривает иронию Ирвинга как одну
из сторон его мифотворчества. В статье «Выпавший из
своего времени: мифический Рип Ван Винкль» (1960; в
сборнике «Три полные корзины») сделана попытка
мифологизировать один из наиболее ранних
художественных образов американской литературы, рассмотреть
его как архетип вне исторического времени и
социальной среды, его породившей. В сборнике эссе
«Американская проза. Американский миф» (2000)
систематизирует свои взгляды на мифотворчество.
Соч.:
Хотчер против Хемингуэя // Лит. газ. М., 1966. 13 сент. №
108. С. 4. • Непрочитанный Хеминугэй // За рубежом. М.
1968. 22-28 ноябр. № 48. С. 30. • Ernest Hemingway. N. YM
1952. 244 p.; Idem. Rev. ed.: Ernest Hemingway: A
reconsideration. N. Y., 1966. XIII, 297 p. • Ernest Hemingway.
Minneapolis, 1959. 44 p.; Idem. Minneapolis, 1966, 48 p. • Fallen
from the time: The mythic Rip Van Winkle // Kenyon rev, Gambier
(Ohio), I960. Vol. 22, N 4. P. 547-573. • The Hemingway
manuscripts: An inventory / Young Ph., Mann Ch.. W. University
Park (Pa); L., 1969. XIII, 138 p. • Three bags full: Essays in Amer.
fiction. N.Y., 1972. XVI, 231 p. • Revolutionary ladies. N. Y.,
1977. 225 p. • Hawthorne's secret: An untold tale. Boston, 1984.
183 p. • The private Melville. University Park (Pa.), 1993. XII, 163
p. • American fiction, American myth: Essays. University Park
(Pa.), 2000. XXVII, 288 p.
Ред.:
Hawthorne N. The house of the seven gables. N. Y., 1957. XXXIII,
280 p. • Hemingway E. The Nick Adams stories. N. Y., 1972. 268
p. • Directions in literary criticism: Contemporary approaches to
literature / Ed. by Weintraub S., Young Ph. University Park (Pa),
1973. VII, 264 p.
A. H. Николюкин
ЯНГФЕЛЬД Бннп (JNGFELDT Bengt) (p. 1948) -
шведский литературовед, лингвист и переводчик, славист.
Основная область его исследований и публикаций —
русский футуризм. Защитил диссертацию о В. В.
Маяковском и футуризме (1976). На материале архивов, в
т. ч. российских, опубликовал ряд комментированных
изданий: переписку В. В. Маяковского с Л. Ю. Брик
(1974, 1984) и с Э. Триоле (1990), письма И. Северянина
к А. Баранской (1988), сборник материалов
(воспоминаний, документов и пр.) о В. В. Маяковском (1975).
Автор монографии «Шведы на берегах Невы» (1992).
Соч.:
Majakovskij and Futurism, 1917-1921. Stockholm, 1976. 133 p. •
Den vralande parnassen: den ryska futurismen i poesi, bild och
dokument / Harding G., Jangfeldt B. Stockholm, 1976. 230 s. •
Russica; the Russian collection in the Nobel Library of the Swedish
Academy: A sel. cat., 1766-1936 / Сотр. by Gruber K., Jangfeldt
B. Stockholm, 1994. XI, 129 p. • Den trettonde Aposteln: Ryska
essaeroch synpunkter. Stockholm, 1995. 329 s. • Svensha vagartill
St. Petersburg: Kapitel ur historien от svenskarna vid Nevans
strander. Stockholm, 1995. 358 s.
Ред.:
Северянин И. Письма к Августе Барановой, 1916-1938 /
Сост., подгот. текста, введ. и ком мен т. Янгфельдта Б.,
Круус Р. Стокгольм, 1988. 165 с. • Дорогой дядя Володя...:
Переписка Маяковского и Эльзы Триоле, 1915-1917 / Сост.,
подгот. текста, предисл. и коммент.: Янгфельдт Б.
Стокгольм, 1990. 78 с. • Brik L., Majakovskij: Ur minnen / Urval och
pres., overs, och komment. av Jangfeldt B. Stockholm, 1974. 120 s.
• Vladimir Majakovskij: Memoirs and essays / Ed. by Jangfeldt В.,
Nilsson N. A. Stockholm, 1975. 196 s. • Vladimir Majakovskij Lili
Brik: «Karleken ar alltings hjarta»: Brevvaxling, 1925-1930 /
Sammanst. och komment. av Jangfeldt B. overs, av Blomqvist L. E.
Stockholm. 1984. 318 s. • Kara farbror Volodja...:
Korrespondensen mellan Majakovskij och Elsa Triolet, 1915-1917
/ Utg., red. och overs, av Jangfeldt B. Stockholm, 1990. 78 s.
А. А. Мацевич
ЯУСС Ханс Роберт (JAUSS Hans Robert) (12.XII. 1922 —
1.III. 1997) — немецкий литературовед. Изучал
романскую филологию, защитил диссертацию в Гейдельберг-
ском ун-те (1957). Доцент Гейдельбергского (1957-1959),
проф. Мюнстерского (1959-1961), Гессенского (1961-
1966) ун-тов, Констанцского ун-та (1966-1987),
преподавал в Сорбонне (1978). Член Гейдельбергской Академии
наук (1980).
Я. — специалист по общему литературоведению,
рецептивной эстетике, герменевтике, средневековой
литературе, романским литературам, был главой Кон-
станцской школы рецептивной эстетики. В книге
«История литературы как провокация» (1970) поставил
под сомнение стереотипы немецкого академического
литературоведения. Исходя из мысли, что в основе
интерпретации литературных произведений лежит
живой процесс его восприятия, считал необходимым
учитывать общественно-коммуникативные функции
литературы. В книге «Уже не изящные искусства:
Пограничные феномены эстетического» (1968) отмечал
распад традиционных критериев прекрасного в
современной литературе, неуклонное расширение сферы
эстетического освоения действительности. В книге
«Исследования по средневековой поэзии о животных»
(1959) изучал историю и образную систему этого жанра.
С конца 70-х Я. разрабатывал центральное для
рецептивной эстетики понятие эстетического опыта. В
книге «Эстетический опыт и литературная
герменевтика» (1977) Я. выделил в искусстве как эстетической
практике три области: творческую деятельность
(«пойесис»), восприятие («эстесис») и коммуникативно-
сообщающую деятельность («катарсис»), каждая из
которых по-своему воплощает идею эстетического
наслаждения. Основу эстетического наслаждения для
читателя находил в его способности отождествлять себя
с героем литературного произведения. С конца 80-х
(«Пути понимания», 1994; «Проблемы понимания»,
1999) активно полемизировал с новым историзмом и
деконструктивизмом. Разрабатывал проект
литературной герменевтики как науки о понимании произведения,
которое становится возможным на пересечении
эстетического опыта в его историческом развитии и
читательских практик, также обусловленных исторически.
Автор работ о генезисе аллегорической поэзии во
французской литературе Средневековья (1962), о
соотношении «старого» и «нового» в средневековой
литературе (1977); исследований о М. Прусте (1986), Г.
Аполлинере (1986).
Соч.:
История литературы как провокация литературоведения //
Новое литературное обозрение. 1994. № 12. •
Средневековая литература и теория жанров // Вестник МГУ. Серия
Филогия. Nq 2. М., 1998. • Untersuchungen zur mittelalterlichen
Tierdichtung. Tubingen, 1959. 314 S. • Genese de la poesie
allegorique francaise au moyen-age (de 1180 a 1240). Heidelberg,
1962. 55 p. • Literaturgeschichte als Provokation der
Literaturwissenschaft. Konstanz, 1967. 72 S. • Literaturgeschichte
als Provokation. Frankfurt a. M., 1970. 250 S. • Kleine Apologie

488 ЯУСС
der asthetischen Erfahrung: Mit kunstgeschichtlichen Bemer-
kungen von Max Imdahl. Konstanz, 1972. 75 S. • Theorie
literarischer Texte. (mit G. Mattenklot, H. Anton) / Hrsg. von
Bubner R. Gottingen, 1973. 139 S. • Asthetische Erfahrung und
literarische Hermeneutik. Miinchen, 1977. Bd 1: Versuche in Feld
der asthetischen Erfahrung. 382 S. • Alteritat und Modernitat der
mittelalterlichen Literatur: Gesammelte Aufsatze 1956-1976.
Miinchen, 1977. 450 S. • Zeit und Erinnerung in Marcel Prousts «A
la recherche du temps perdu» // Beitr. zur Theorie des Romans.
Frankfurt a. M., 1986. 365 S. • Die Epochenschwelle von 1912:
Guillaume Apollinaire: «Zone» u. «Lundi rue Christine».
Heidelberg, 1986. 42 S. • Studien zum Epochenwandel der
asthetischen Moderne. Frankfurt a. M., 1989. 302 S. • Wege des
Verstehens. Miinchen, 1994. 435 S. • Probleme des Verstehens:
ausgewahlte Aufsatze / Nachw. von Warning R. Stuttgart, 1999.
221 S.
Ред.:
Die nicht mehr schonen Kiinste: Grenzphanomene des
Asthetischen. Miinchen, 1968. 729 S. • Nachahmung und Illusion:
Kolloquium Giessen Juni 1963; Vorlagen und Verhandlungen. 2.,
durchges. Aufl. Miinchen, 1991. 252 S.
Лит.:
Rush O. The reception of doctrine: An appropriation of Hans
Robert Jauss' reception, aesthetics and literary hermeneutics.
Roma, 1997. 420 p. • Gehring H.-U. Schriftprinzip und
Rezeptionsasthetik: Rezeption in Martin Luthers Predigt und bei
Hans Robert JauB. Neukirchen-Vluyn, 1999. IX, 307 S.
А. В. Драное, Е. В. Соколова

БИБЛИОГРАФИЯ К ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКИМ СТАТЬЯМ
А в тоном ова: 1977 — Автономова Н. С. Философские
проблемы структурного анализа в гуманитарных науках. М.,
1977. 271 с.
Автономова: 1980 — Автономова Н. С. Рассудок, разум,
рациональность. М., 1980.
Автономова: 1991 — Автономова Н. С. Археология знания;
Фуко // Современная западная философия: Словарь. М.,
1991.
Автор и текст: 1996 — Автор и текст / Ред. Маркович
В. М., Шмидт В. СПб., 1996. 470 с.
Адорно:2001а — Адорно Т. Философия новой музыки /
Перевод с нем. Б. Скуратова. Вст. ст. К. Чухрукидзе.
М.,2001. 352 с.
Адорно:2001 — Адорно Т. Эстетическая теория / Перев. А.
B. Дранова. М., 2001. 527 с.
Андреев:1986 — Андреев Л. Г. Французская литература и
«конец века». // Вопр. лит. М., 1986. № 6. С. 81-101.
Аникин:1986 — Аникин Г. В. Фантазия и воображение //
Аникин Г. В. Эстетика Джона Рёскина и английская
литература XIX века. М., 1986. С. 59-89.
Аристотель: 1951 — Аристотель. Поэтика. М., 1951.
Архетип в фольклоре и литературе.1994 — Архетип в
фольклоре и литературе. Кемерово, 1994.
Барт:1989 — Барт Р. Избранные работы: Семиотика:
Поэтика. М., 1989 / Сост., общ. ред. и вступ. ст.
Г. К. Косикова.
Барт:1994 — Барт Р. Избранные работы: Семиотика,
поэтика. М., 1994. 615 с.
Барт:1994а - Барт P. S/Z. М., 1994.
Барт:1996 — Барт Р. Мифологии. М., 1996.
Барт:2001 - Барт P. S/Z / Перев. Г. К. Косикова и В. П.
Мурат; Общ. ред. и вступ. ст. Г. К. Косикова. М., 2001.
230 с.
Бахтин.1975 — Бахтин М. М. Вопросы литературы и
эстетики. М., 1975. 502 с.
Бахтин:1979Ь — Бахтин М. М. Эстетика словесного
творчества. М., 1979. 424 с.
Бахтин:1979а — Бахтин М. М. Проблемы поэтики
Достоевского. 4-е изд. М., 1979. 320 с.
Бенвенист:1974 — Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.,
1974.
Бонецкая:1985 — Бонецкая Н. К. Образ автора как
эстетическая категория // Контекст, 1985. М., 1986. С. 241-269.
Боура:2002 — Боура СМ. Героическая поэзия. М., 2002.
792 с.
Бремон:1972 — Бремон К. Логика повествовательных
возможностей // Семиотика и искусствометрия. М., 1972.
C. 108-135.
Брехт: 1977 — Брехт Б. О литературе. М., 1977.
Вайнштеин:1995 — Вайнштейн О. Б. Удовольствие от
гипертекста (Генетическая критика во Франции) // Новое
литературное обозрение. 1995, № 13. С. 383-388.
Вейман:1965 — Вейман Р. «Новая критика» и развитие
буржуазного литературоведения. М., 1965. 428 с.
Вейман.1975 — Вейман Р. История литературы и
мифология. М., 1975. 343 с.
Веселовский: 1940 — Веселовский А. Н. Историческая
поэтика. Л., 1940.
Визгин:1991 — Визгин В. П. Ментальность, менталитет //
Современная западная философия. М., 1991. С. 176-178.
Витгенштейн: 1994 — Витгенштейн Л. Философские
работы. Ч. I. M, 1994.612 с.
Воннегут: 1975 — Воннегут К. Завтрак для чемпионов. //
Иностранная литература-pa. М., 1975. № 2.
Воронский:1925 — Воронский А. Фрейдизм и искусство //
Красная новь. 1925. № 7.
Гайденко:1963 — Гайденко П. П. Экзистенциализм и
проблема культуры. М., 1963.
Гали некая: 1984 — Галинская И. Л. Постструктурализм в
оценке современной философско-эстетической мысли //
Зарубежное литературоведение 70-х годов: Направления,
тенденции, проблемы. М., 1984. С. 205-217.
Гараджа:1989 — Гараджа А. В. Критика метафизики в
неоструктурализме (по работам Ж. Дерриды 80-х годов).
М., 1989.50 с.
Гараджа: 1991 — Гараджа А. Ж. Бодрийар // Современная
западная философия: Словарь. М., 1991. С. 44-45.
Генезис: 1986 — Генезис художественного произведения:
Материалы советско-французского коллоквиума. М.,
1986. 226 с.
Генетическая критика: 1999 — Генетическая критика во
Франции (Антология). М., 1999. 286 с.
Герменевтика: 1985 — Герменевтика: История и
современность. М., 1985. 303 с.
Гольдман:1987 — Гольдман Л. Структурно-генетический
метод в истории литературы // Зарубежная эстетика и
теория литературы XIX-XX вв. Трактаты, статьи, эссе.
М., 1987. *
Гольдман.2001 — Гольдман Л. Сокровенный Бог. М., 2001.
Греймас, Курте: 1983 — Греймас А.-Ж., Курте Ж.
Семиотика: Объяснительный словарь теории языка //
Семиотика. М., 1983. С. 483-550.
Гульельми:1986 — Гульельми А. Группа 63. // Называть
вещи своими именами. М., 1986. С. 185-194.
Гуссерль: 1992 — Гуссерль Э. Амстердамские доклады:
Феноменологическая психология // Логос. М., 1992. № 3.
С. 62-80.
Гуссерль:1999 — Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии
и феноменологической философии / Перев. А. В.
Михайлова Кн. 1: Общее введение в чистую феноменологию М.,
1999 332 с.
Гуссерль:2001 — Гуссерль Э. Собрание сочинений / Под
общ. ред. проф. В. И. Молчанова Т. 3(1): Логические
исследования. Исследования по феноменологии и теории
познания / Перев. В. И. Молчанова. Б. м., 2001 CV1I,
471с.
Цавыдов:1975 — Давыдов Ю. Н. Эстетика нигилизма. М.,
1975. 271 с.
Делёз, Гваттари:1990 — Делёз Ж., Гваттари Ф.
Капитализм и шизофрения: Анти-Эдип. М., 1990.
Делёз:1998 — Делёз Ж. Фуко. М., 1998.
Демьянков:1994 — Демьянков В. 3. Теория прототипов в
семантике и прагматике языка // Структуры
представления знаний в языке. / Отв. редактор Кубрякова Е. С. М.,
1994. С. 32-86.
Деррида:1992 — Деррида Ж. Письмо к японскому другу //
Вопр. философии. М., 1992. № 4. С. 53-57.
Деррида: 1993 — Жак Деррида в Москве. М., 1993.
Деррида:2000 — Деррида Ж. Структура, знак и игра в
дискурсе гуманитарных наук // Французская семиотика:

490 БИБЛИОГРАФИЯ
От структурализма к постструктурализму / Перев. Г. К.
Косикова. М., 2000. С. 407-426.
Джеймс:1982 — Джеймс Г. Искусство прозы: Из
предисловий к собранию сочинений // Писатели США о
литературе. М., 1982. Т. 1. С. 127-144.
Драное: 1988 — Дранов А. В. Современное
литературоведение и критика ФРГ: Итоги и перспективы // Литература
капиталистических стран в оценке современной
зарубежной критики. М., 1988. С. 120-161.
Жирмунский: 1962 — Жирмунский В. Народный
героический эпос. М.; Л., 1962. 436 с.
Зарубежная эстетика: 1987 — Зарубежная эстетика и
теория литературы XIX — XX вв. / Сост., общ. ред. и
вступ. ст. Косикова Г. К. М., 1987.
Зарубежное литературоведение: 1984 — Зарубежное
литературоведение 70-х годов: Направления, тенденции,
проблемы. М., 1984. 359 с.
Ильин:1977 — Ильин И. Философия и эстетика
американского «неогуманизма» // Теории, школы, концепции.
Художественный текст и контекст реальности. М., 1977.
Ильин: 1983 — Ильин И. П. Теория знака Ж. Дерриды и ее
воздействие на современную критику США и Западной
Европы // Семиотика. Коммуникация. Стиль. М., 1983.
С. 108-125.
Ильин:1984а — Ильин И. П. Постструктурализм и диалог
культур. М., 1989.
Ильин:1984Ь — Ильин И. П. Проблемы «новой критики»:
История эволюции и совр. состояние. // Заруб,
литературоведение 70-х гг.: Направления, тенденции, проблемы.
М., 1984. С. 119-155.
Ильин: 1985 — Ильин И. П. Между структурой и
читателем: Теоретические аспекты коммуникативного изучения
литературы // Теории, школы, концепции. М. 1985. С.
134-168.
Ильин: 1987 — Ильин И. П. Совр. концепции
компаративистики и сравнит, изучения литератур. М., 1987.
Ильин:1988 — Ильин И. П. Некоторые концепции
искусства постмодернизма в современных зарубежных
исследованиях. М., 1988. 28 с.
Ильин:1989 — Ильин И. П. Постструктурализм и диалог
культур. М., 1989. 60 с.
Ильин: 1989а — Ильин И. П. Восточный интуитивизм и
западный иррационализм: «Поэтическое мышление» как
доминантная модель «постмодернистского сознания». //
Восток — Запад: Лит. взаимосвязи в заруб,
исследованиях. М., 1989. С. 170-190.
Ильин: 1989b — Ильин И. П. Проблема речевой
коммуникации в современном романе. // Проблемы
эффективности реч. коммуникации. М., 1989.
Ильин:1989с — Ильин И. П. Стилистика
интертекстуальности: Теоретические аспекты. // Проблемы современной
стилистики. М., 1989. С. 186-207.
Ильин:1990а — Ильин И. П. «Постмодернизм»: Проблема
соотношения творч. методов в совр. романе Запада //
Современный роман: Опыт исследования. М., 1990. С.
255-279.
Ильин:1990b — Ильин И. П. Массовая коммуникация и
постмодернизм. // Речевое воздействие в сфере масс,
коммуникации. М., 1990. С. 80-96.
Ильин: 1990с — Ильин И. П. Проблема личности в
литературе постмодернизма: Теоретич. аспекты. // Концепция
человека в совр. литературе. 1980-е годы. М., 1990.
С. 47-70.
Ильин:1991 — Ильин И. П. Малколм Брэдбери: критик,
писатель, пародист // Диапазон. М., 1991. № 3. С. 16-20.
Ильин: 1992 — Ильин И. П. Английский
постструктурализм и традиция социального историзма // Диапазон. М.,
1992. № 1. С 32-38.
Ильин: 1996 — Ильин И. П. Постструктурализм. Деконст-
руктивизм. Постмодернизм. М., 1996.
Ильин: 1998 — Ильин И. П. Постмодернизм от истоков до
конца столетня: эволюция научного мифа. М., 1998.
Ильин:2001 — Ильин И. П. Постмодернизм и дух времени:
80-е годы в западном литературоведении // Наука о
литературе в XX веке. М., 2001. С. 149-165.
Ильин:2001а — Ильин И. П. Постмодернизм: Словарь
терминов. М., 2001. 384 с.
Ингарден:1962 — Ингарден Р. Исследования по эстетике.
М., 1962.570 с.
Исаев:1992 — Как всегда об авангарде: Антология франц.
театр, авангарда. М., 1992.
История греческой литературы: 1960 — История греческой
литературы. М., 1960. Т. 3.
Козлов: 1984 — Козлов А. С. Мифологическое направление
в литературоведении США. М., 1984. 174 с.
Козлов:1984а — Козлов А. С. Семантико-символическая
критика в США // Зарубежное литературоведение 70-х
годов: Направления, тенденции, проблемы. М.. 1984. С.
217-242.
Козлов:1981 — Козлов А. С. Структурализм и
мифологическое литературоведение США: Проблемы взаимосвязи и
интерференции // Тенденции в литературоведении стран
Западной Европы и Америки. М., 1981. С. 120-139.
Косиков:1976 — Косиков Г. К. Методология «генетического
структурализма» Люсьена Гольдмана и его школы //
Социология художественной литературы в современном
зарубежном литературоведении. М.. 1976. С. 97-129.
Косиков:1977 — Косиков Г. К. Французская «новая
критика» и предмет литературоведения // Теории, школы,
концепции. Художественный текст и контекст реальности.
М., 1977. С. 37-66.
Косиков:1984 — Косиков Г.К. Структурная поэтика сюже-
тосложения во Франции // Зарубежное литературоведение
70-х годов: Направления, тенденции и проблемы. М.,
1984. С. 155-205.
Косиков:1986 — Косиков Г. К. Комментарии // Называть
вещи своими именами. М., 1986. С. 517-540.
Косиков: 1987 — Косиков Г. К. Зарубежное
литературоведение и теор. проблемы науки о литературе // Зарубежная
эстетика и теория литературы XIX — XX вв. М., 1987.
Косиков:1989 — Косиков Г. К. Ролан Барт — семиолог.
литературовед. // Барт Р. Избранные работы:
Семиотика: Поэтика. М., 1989. С. 3-45.
Косиков: 1993 — Поэтика и герменевтика // Вопр.
литературы. 1993, №2. С. 37-42.
Косиков: 1998 — Косиков Г. К. От структурализма к
постструктурализму. М., 1998. 189 с.
Косиков:2001 — Косиков Г. К. Постструктуралистская
стратегия Ролана Барта: О книге «S/Z» // Наука о
литературе в XX веке. М., 2001. С. 124-148.
Коси ков :2001а — Косиков Г. К. Идеология. Коннотация.
Текст // Барт P. S/Z. M., 2001. С. 8-29.
Красавченко: 1994а — Красавченко Т. Н. Группа «Блум-
сбери» // Английская литературная критика XX в.
М.,1994. С. 53-79.
Красавченко: 1994 — Красавченко Т. Н. Английская
литературная критика XX в. М., 1994. 282 с.
Красавченко: 1997 — Красавченко Т. Н. Социокультурное
направление в английском литературоведении 60-70-х
годов // Теории, школы, концепции. Художественный
текст и контекст реальности. М., 1997. С. 102-124.
Красавченко: 1998 — Красавченко Т. Н. Магия
консерватизма в английском литературоведении //
Литературоведение на пороге XXI века. М., 1998. С. 129-134.
Красавченко :2001 — Красавченко Т. Н. Традиция против
«теории» // Наука о литературе в XX веке. М., 2001. С.
166-179.
Кроче:2000 — Кроче Б. Эстетика как наука о выражении и
как общая лингвистика / Перев. В. Яковенко. М., 2000.
159 с.

БИБЛИОГРАФИЯ 491
Кубрянова:1996 — Кубрякова Е. С, Демьянков В. 3.,
Панкрац Ю. Г., Лузина Л. Г. Краткий словарь
когнитивных терминов. М., 1996. 245 с.
Лакан:1997 — Лакан Ж. Инстанция буквы в
бессознательном, или судьба разума после Фрейда. М., 1997.
Лакофф:1988 — Лакофф Дж. Мышление в зеркале
классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.
XXIII. М., 1988. С. 12-51.
Лапланш, Понталис:1996 — Лапланш Ж., Понталис Ж.-Б.
Словарь по психоанализу. М., 1996.
Левин:1974 — Левин А. Е. Принципы семиологического
анализа. // Вопросы философии. М., 1974. № 9.
Леви-Стросс: 1994 — Леви-Стросс Кл. Первобытное
мышление. М., 1994. 384 с: ил. (Мыслители XX века).
Леви-Стросс: 1984 — Леви-Стросс Кл. Печальные тропики.
М., 1984. 220 с.
Литература и мифология: 1975 — Литература и мифология
/ Науч. ред. Григорьев А. Л. Л., 1975. 143 с.
Литературоведение: 1998 — Литературоведение на пороге
XXI века. М., 1998.501 с.
Лотман:1970 — Лотман Ю. М. Структура художественного
текста. М., 1970. 384 с.
Митина: 1981 — Митина С. М. Генетический
структурализм: Критический очерк М., 1981.
Мон:1993 — Мон Ф. Тексты и коллажи. М., 1993. 63 с.
Монроз:2000 — Монроз Л. Изучение Ренессанса: Поэтика и
политика культуры // НЛО. М., 2000. № 42. С. 13-37.
Называть вещи:1986 — Называть вещи своими именами:
Прогр. выступления мастеров западноевроп. лит. XX в. /
Сост., предисл., общ. ред. Андреева Л. Г. М., 1986.
Новое в зарубежной лингвистике: 1986 — Новое в
зарубежной лингвистике. М., 1986. Вып. 17: Теория речевых
актов. 424 с.
Овчаренко:1988 — Овчарен ко В. И. Бессознательное //
Новейший философский словарь. Минск, 1998
Панорама: 1974 — Панорама современного буржуазного
литературоведения и литературной критики. М., 1974.
197 с.
Пропп:1998 — Пропп В. Я. Морфология <волшебной>
сказки. Исторические корни волшебной сказки. М., 1998.
(Пропп В. Я. Собрание трудов).
Райкрофт:1995 — Райкрофт Ч. Критический словарь
психоанализа. СПб., 1995. 250 с.
Розенталь Т. К. Страдание и творчество Достоевского //
Вопросы изучения и воспитания личности. Пг., 1919. №
1.
Рукопись: 1994 — Рукопись сквозь века (рукопись как
культурный феномен на различных этапах литературного
развития). Материалы русско-французского коллоквиума.
Москва; Псков, 1994. 127 с.
Рыклин:1991 — Рыклин М. К. Делёз. // Современная
западная философия: Словарь / Сост.: Малахов В. С,
Филатов В. П. М., 1991. С. 88-89.
Рыклин:1992 — Рыклин М. К. Террорологики. Тарту; М.,
1992.
Рымарь;Скобелев: 1994 — Рымарь Н. Т., Скобелев В. П.
Теория автора и проблемы художественной деятельности.
Воронеж, 1994. 263 с.
Рэнсом:1987 — Рэнсом Л. К. «Новая критика» // Зарубежная
эстетика и теория литературы XIX-XX вв. М., 1987. С.
177-193.
Смирнов: 1991 — Смирнов И. П. Кастрационный комплекс
в лирике Пушкина // Russian literature. Amsterdam, 1991.
Vol. 29. № 2.
Современные зарубежные литературоведческие концеп-
ции:1983 — Современные зарубежные
литературоведческие концепции: Герменевтика, рецептивная эстетика.
М., 1983. 184 с.
Соссюр :1977 — Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. М.,
1977. 695 с.
Соссюр:1999 — Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики.
Екатеринбург, 1999. 432 с.
Стафецкая:1984 — Стафецкая М. П. Герменевтика и
рецептивная эстетика в ФРГ // Зарубежное
литературоведение 70-х годов: Направления, тенденции, проблемы.
М., 1984. С. 243-265.
Тенденции в литературоведении: 1981 — Тенденции в
литературоведении стран Западной Европы и Америки.
М., 1981. 175 с.
Теории, школы, концепции.1977 — Теории, школы,
концепции: Худож. текст и контекст реальности. М., 1977.
179 с.
Тл ос та нова: 2000 — Тлостанова М. Проблема мультикуль-
турализма и литература США конца XX в. М., 2000.
396 с.
Урнов:1978 — Урнов Д. М. Слово — произведение — время
// Теория литературных стилей. М., 1978. С. 303-304.
Успенский: 1970 — Успенский Б. Н. Поэтика композиции.
М., 1970. 255 с.
Утопия:1991 — Утопия и утопич. мышление: Антология
заруб, литературы. М., 1991.
Уэллек, Уоррен: 1978 — Уэллек Р., Уоррен О. Теория
литературы. М., 1978. 325 с.
Февр:1991 — Февр Л. Бои за историю. М.: Наука, 1991.
629 с.
Фрай:1987 — Фрай Н. Анатомия критики // Зарубежная
эстетика и теория литературы XIX-XX вв.: Трактаты,
статьи, эссе. М., 1987. С. 232-264.
Фрай:1991 — Фрай Н. Критическим путем. Великий код:
Библия и литература // Вопр. лит. М., 1991. № 9/10. С.
159-187.
Фрай:1957 — Фрай Р. Заметки по эстетике // Современная
книга по эстетике. Антология. М.,1957. С. 117-134.
Французская семиотика:2000 — Французская семиотика:
От структурализма к постструктурализму / Перев. Г. К.
Косикова. М., 2000. 532 с.
Фрейд: 1924 — Фрейд 3. Я и Оно. Л., 1924.
Фрейд:1995 — Фрейд 3. Достоевский и отцеубийство // 3.
Фрейд. Художник и фантазирование. М., 1995.
Фрэнк: 1987 — Фрэнк Д. Пространственная форма в
современной литературе // Зарубежная эстетика и теория
литературы XIX-XX вв. М., 1987. С. 194-213.
Ф\ко:1977 — Фуко М. Слова и вещи: Археология гуманит.
наук. М., 1977.
Фуко:1996 — Фуко М. Воля к истине. М., 1996. 447 с.
Хайдеггер:1987 — Хайдеггер М. Исток художественного
творения // Зарубежная эстетика и теория литературы
XIX-XX вв.: Трактаты, статьи, эссе. М., 1987. С. 264-
313.
Хайдеггер:2002 — Хайдеггер М. Бытие и время / Перев.
В. В. Бибихина. СПб., 2002 X, 450 с.
Цурганова:1973 — Цурганова Е. А. «Новая критика»
романа: Основные категории и их создатели // Литература
США. М., 1973. С. 229-234.
Цурганова: 1974 — Цурганова Е. А. Стратегические линии в
современном буржуазном литературоведении. //
Панорама современного буржуазного литературоведения и
литературной критики. М., 1974.
Цурганова: 1977 — Цурганова Е. А. История возникновения
и основные идеи неокритической школы в США //
Теории, школы, концепции: Худож. текст и контекст
реальности. М., 1977. С. 13-36.
Цурганова: 1978 — Цурганова Е. А. Основные направления и
школы современного зарубежного литературоведения //
Методология изучения современного литературоведения.
Ташкент, 1978.
Цурганова: 1983 — Цурганова Е. А. Традиционно-
исторические и современные проблемы литературной
герменевтики // Современные литературоведческие
концепции: (Герменевтика, рецептивная эстетика). М., 1983.

492 БИБЛИОГРАФИЯ
С. 12-27.
Цурганова:1984 — Цурганова Е. А. Феноменологические
школы критики в США // Зарубежное литературоведение
70-х годов: Направления, тенденции, проблемы. М., 1984.
С. 265-285.
Цурганова: 1993 — Цурганова Е. А. Два лика герменевтики
// Рос. литературовед, журн. М., 1993. № 1. С. 1-10.
Цурганова:2001 — Цурганова Е. А. Новации зарубежною
литературоведения в XX в. // Наука о литературе в XX
веке. М., 2001. С. 101-123.
Чернец: 1982 — Чернец Л. В. К проблеме жанра в
современном западном литературоведении // Чернец Л. В.
Литературные жанры (Проблемы типологии и поэтики). М.,
1982. С. 43-66.
Шкловский: 1925 — Шкловский В. Б. О теории прозы. М:
Л.. 1925. 189 с.
Шмид:2003 — Шмид В. Нарратология. М., 2003. 312 с.
Эйхенбаум: 1969 — Эйхенбаум Б. М. О прозе. Л., 1969.
503 с.
Эко:1988 — Эко У. Заметки на полях «Имени розы». //
Иностранная литература. М., 1988. № 10. С. 88-104.
Элиот:1987 — Элиот Т. С. Традиция и индивидуальный
талант // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-
XX вв. М., 1987. С. 469-276.
Эпшшейн:1999 — Эпштейн М. Информационный взрыв и
травма постмодерна // Звезда. СПб., 1999. № 11. С. 216-
227.
Эткинд:1994 — Эткинд А. Эрос невозможного. М., 1994.
М. Потман:1994 — Ю. М. Лотман и тартусско-московская
семиотическая школа. М., 1994. 560 с.
Юнг:1913— Юнг К. Психологические типы. М., 1913. 96 с.
Юнг:1991 - Юнг К. Г. Архетип и символ. М., 1991.
Юнг: 1994 — Юнг К. Г. Проблемы души нашего времени.
М., 1994.
Юнг: 1995 — Юнг К. Г. Аналитическая психология:
Прошлое и настоящее. М., 1995.
Юнг: 1996 — Юнг К. Г. Человек и его символы. Спб., 1996.
Якобсон:1985 — Якобсон Р. Избранные работы. М., 1985.
455 с.
Якобсон: 1975 — Якобсон Р. Лингвистика и поэтика //
Структурализм: «за» и «против». М., 1975. С. 193-230.
Якобсон:1987 — Якобсон Р. Работы по поэтике. М., 1987.
461 с.
Яусс:1998 — Яусс Х.-Р. Средневековая литература и теория
жанров // Вестник МГУ. Серия Филогия. № 2. М., 1998.
Abems:1992 — Abems J. La vie quotidienne du parlenient euro-
peen. P., 1992.
Abrams:1994a — Abrams M. Genre // A dictionary of modern
critical terms. N. Y.; L., 1994. P. 75-77.
Abrams: 1994b — Abrams M. Imagery // Abrams M. A. Glossary of
literary terms. N. Y.; L. 1994. P. 86-87.
Adam, Goldenstein: 1976 — Adam J.-M., Goldenstein J. P.
Linguistique et discours litteraire. Theorie et pratique des texte.
P., 1976.351 p.
Adams: 1961 — Adams H. The dynamo and the virgin // The
Education of Henry Adams. В., 1961. P. 379-390.
Adams: 1977 — Adams M. Jane Eyre: Woman's estate // The
authority of experience. Ed. by Edwards L., Diamond A.
Amherst, 1977.
Ad/er: 1926 — Adler A. Le Temperament nerveux: Elements d'une
psychologie individuelle et applications a la psychotherapie. P.,
1926. 366 p.
Adorno: 1958 — Adorno Th. W. Philosophic der neuen Musik.
Frankfurt a. M., 1958. 204 S.
Adorno: 1958-1974 — Adorno Th. W. Noten zur Literatur. Bd 1-4.
В.; Frankfurt a. M. 1958-74.
Adorno: 1966 — Negative Dialektik. Frankfurt a. M., 1966. 406 S.
Adorno: 1970a — Adorno Th. W. Asthetische Theorie / Hrsg. von
Adorno G., Tiedemann R. Frankfurt a. M., 1970. 544 S.
Adorno: 1970b — Adorno Th. W. Aufsatze zur Gesellschaftstheorie
und Methodologie. Frankfurt a. M., 1970. 244 S.
Adorno: 1970c — Adorno Th. W. Vorlesungen zur Asthetik. Wien.
1970. 52 S.
Allen: 1988— Allen P. G. Who is your mother? Red roots of white
feminism // Multicultural Literacy. Opening the American Mind
/ Ed. R. Simonson, S. Walker. Graywoolf Press, 1988. P. 13-29.
Allen: 1989 — Allen P. G. Spider woman's granddaughters. N. Y.,
1989.256 р.
Alonso, Bousono:l951 — Alonso D., Bousono C. Seis calas en la
expresion literaria espanola: Prosa, poesia, teatro. Madrid, 1951.
285 p.
Alonso: 1950 — Alonso D. Poesia espanola: Ensayo de metodos у
limites estilisticos: Gracilaso, Fray Luis de Leon, San Juan de la
Cruz, Gongora, Lope de Vega, Quevedo. Madrid, 1950. 671 p.
Alpers:1982 — Alpers P. What is pastoral? // Critical Inquiry. № 8.
1982. P. 437-460.
Alter: 1975 — Alter R. Partial magic: The Novel as a self-consious
genre. Berkeley, 1975. XVI, 248 p.
Althusser:l970 — AlthusserL. Reading Capital. L., 1970.
Allshuler:1981 — Altshuler G. С Race, ethnicity, and class in
american social thought. 1805-1919. Arlington Mights (II).
1982. 141 p.
An image of their own: 1998 — An image of their own: Feminism
revisionism and Russian culture // Women and Russian culture.
Ed. by Marsh R. Oxford; Berghahn, Providence, 1998. P. 18-72.
Anderegg:1973 — Anderegg G. Fiktion und Kommunikation: Ein
Beitrag zur Theorie der Prosa. Gottingen, 1973. 185 S.
Andrew: 1988 — Andrew J. Women in Russian literature, 1780-
1863. L., 1988. 197 p.
Andrew: 1993 — Andrew J. Narrative and desire in Russian
literature, 1822-1849. The feminine and the masculune. N. Y.,
1993.242 p.
Anzaldua: 1987— Anzaldua G. Borderlands / La Frontera. The new
Mestiza. San Francisco, 1987. 203 p.
Anzaldua: 1990 — Anzaldua G. Making face, making soul. San
Francisco, 1990.448 р.
Approaching postmodernism: 1986 — Approaching
postmodernism: Papers pres. at a workshop on postmodernism. 21-23
Sept. 1984, Univ. of Utrecht / Ed. by Fokkema D. W., Bestens H.
Amsterdam; Philadelphia, 1986. X, 300 p.
Aranda:2()01 — Aranda D. Le lecteur dans le retour // Poetique. P.,
2001. November. № 178. P. 409-420.
Arbusow:1948 — Arbusow L. Colores rhetorici; eine Auswahl
rhetorischer Figuren und Gemeinplatze als Hilfsmittel fur
akademische Ubungen an mittelalterlichen Texten. Gottingen,
1948. 124 p.
Archard:1984 — Archard D. Consciousness and unconsciousness.
L., 1984.
Asthetische Erfahrung: 1974 — Asthetische Erfahrung und lite-
rarisches Lernen / Hrsg. von Dehn W. Frankfurt a. M., 1974.
300 S.
Atkins: 1981 — Atkins G. D. The sign as a structure of difference 7
Semiotic themes. Ed. by DeGeogre P. Lawrence, 1981.
Attridge:1988 — Attridge D. Peculiar language: Literature as
difference from the Renaissance to James Joyce. Ithaca (N. Y.),
1988. XV, 262 p.
Auerbach:1946 — Auerbach E. Mimesis: Dargestellte Wirklichkeit
in der abendlandlschen literatur. Bern, 1946. 504 S.
Auerbach-Krauss: 1987 — Auerbach E. / Krauss W. Eine
Unveroffentliche Korrespondenz // Beitrage zur Romantischen
Philologie. 1987, XXVI. Jg., Heft 2, S. 301-326.
Auge: 1992 — Auge M. Non-lieux: Introduction a une
anthropologic de la surmodernite. P., 1992.
Auge: 1994a — Auge M. Le sens des autres: L'actualite d'anthro-
pologie. P., 1994.
Auge: 1994b — Auge M. Pour Tanthropologie des mondes mo-
dernes. P., 1994.
Auteur et le manuscrit: 1991 — L'auteur et le manuscrit / Ed. M.
Contat. P., 1991. 197 p.
Avalie:l965 — Avalle D'Arco S. «Gli orecchini» di Montale.

БИБЛИОГРАФИЯ 493
Milano, 1965.
Babbitt: 1908 — Babbitt I. Literature and the American college:
Essays in defense of the humanities. Boston; N. Y., 1908. VII,
262 p.
Babbitt: 1910 — Babbitt I. The new Laokoon; an essay on the
confusion of the arts. Boston, 1910. XIII, 258 p.
Babbitt: 1912 — Babbitt I. The masters of modern French criticism.
Boston: N. Y., 1912. XI, 427 p.
Babbitt: 1919 — Babbitt I. Rousseau and romanticism. Boston;
N. Y., 1919. XXIII, 426 p.
Babbitt: 1924 — Babbitt I. Democracy and leadership. Boston;
N. Y., 1924.354 р.
Babbitt: 1932 — Babbitt I. On being creative, and other essays.
Boston; N. Y., 1932. XLIII, 265 p.
Bachem:1956 — Bachem Rolf. Dichtung als verborgene Theologie.
Bonn, 1956.
Bal:1977 — Bal M. Narratologie: Les instances du recit. P., 1977
199 p.
Balandier: 1988 — Balandier G. Le Desordre: Eloge du
mouvement. P., 1988.
Balandier: 1992 — Balandier G. Pouvoir sur scenes. P., 1992.
BaUlelli:1965 — Baldelli I. Varianti di prosatori contemporanei:
Palazzeschi, Cecchi, Bassani, Cassola, Testori. Firenze, 1965.
Bally: 1905 — Bally Ch. Precis de stylistique: Esquisse d'une
methode fondee du francaise moderne. Geneve, 1905. 183 p.
Ballv:1909 — Bally Ch. Traite de stylistique francaise. Heidelberg,
1909. V. 1-2.
Barba, Savarese: 1985 — Barba E., Savarese N. L'Anatomie de
Pacteur: Dictionnaire d'anthropologie theatrale P., 1985.
Bane:2001 — Вагге М. L. "Wandering about" as a topos of
depression in ancient Near Eastern literature and in the Bible //
Journal of Near Eastern Studies. University of Chicago Press,
2001. Vol. 60, №3. P. 177-188.
Barthelme:1968 — Barthelme D. Unspeakable practices, unnatural
acts. N. Y., 1968. 170 p.
Barflies: 1953 — Barthes R. Le degre zero de Pecriture. P., 1953.
Barthes. 1957— Barthes R. Mythologies. P., 1957.
Barthes: 1966 — Barthes R. Introduction a 1'analyse structurale des
recits // Communications. P., 1966. № 8. P. 1-27.
Barthes.1970— Barthes R. S/Z. P., 1970. 280 p.
Barthes: 1970a — Barthes R. L'Empire des signes. Geneve, 1970.
Barthes: 1970b — Barthes R. L'Etrangere // La quinzaine litteraire.
P., 1970. №94.
Barthes: 1971 — Bartes R. Changer l'objet lui-meme // Esprit. № 4.
P., 1971.
Barthes.1971 a— Barthes R. Sade, Fourier, Loyola. P., 1971.
Barthes: 1972 — Barthes R. To wright: An intransitive verb? // The
structuralists / Ed. by DeGeorge P., DeGeorge F. Carden City,
1972.
Barthes: 1973a — Barthes R. Le plaisir du texte. P., 1973.
Barthes: 1973b — Barthes R. Texte // Encyclopaedia universalis. P.,
1973. Vol. 15.
Barthes: 1975 — Barthes R. Roland Barthes par Roland Barthes. P.,
1975.
Barthes: 1977 — Barthes R. Fragments d'un discours amoureux. P.,
1977.
Barthes.1978— Barthes R. Lecon. P., 1978.
Barthes: 1980 — Barthes R. La chambre claire: Note sur la
photographic P., 1980.
Bassnett.1993 — Bassnett S. Comparative literature. A critical
introduction. Oxford, 1993.
Baudrillard:1976 — Baudrillard J. L'Echange symbolique et la
mort. P., 1976.347 р.
Baudrillard: 1977 — Baudrillard J. Oublier Foucault. P., 1977.
87 p.
Baudrillard: 1979 — Baudrilllard J. De la seduction. P., 1979.
270 p.
Baudrillard: 1981 — Baudrillard J. Simulacres et simulation. P.,
1981.236 р.
Baudrillard: 1987— Baudrillard J. Cool memories. P., 1987.
Baudrillard: 1987a — Baudrillard J. L'Autre par lui-meme. P.,
1987.90 р.
Baudrillard: 1990 — Baudrillard J. La transparence du mal. P.,
1990.
Baudrillard: 1991 — Baudrillard J. La guerre du Golphe n'a pas eu
lieu. P., 1991.
Beaugrande, Dressier: 1981 — Beaugrande R.-A. de, Dressier W.
Introduction to text linguistics. L.; N. Y., 1981. XVI, 270 p.
Beauvoir:1970 — Beauvoir S. The second sex. N. Y., 1970.
Beebee:1994 — Beebee Т. О. The Ideology of genre: A
comparative study of generic instability. University Park, 1994.
303 р.
Bell: 1914— Bell С Art. L., 1914. XV, 292 p.
Bell: 1928— Bell С Proust. L., 1928. 88 p.
Bellemin-Noel.1972 — Bellemin-Noel J. Le texte et Tavant-texte.
P., 1972. 144 p.
Belsev:1980 — Belsey С Critical practice. L.; N. Y., 1980. VIII,
168 p.
Ben-Amos: 1969— Ben-Amos D. Analytical categories and ethnic
genres//Genre. Chicago, 1969. Vol. 2, № 3. P. 275-301.
Bergdahl:1997 — Bergdahl D. Genre in a cognitive perspective:
EHot's Four Quartets // Revue Beige de Philologie et d'Histoire.
Bruxelles, 1997. Vol. 75, № 3. P. 731-741
Berlant, Warner: 1995 — Berlant L., Warner M. Critical
multiculturalism. Chicago cultural studies group» //
Multiculturalism: A critical reader / Ed. by Goldberg D. T.
Blackwell, 1995. P. 114-139.
Bertens, Fokkema: 1986 — Bertens H., Fokkema D. Forword //
Approaching postmodernism: Papers pres. at a Workshop on
postmodernism, 21-23 Sept. 1984, Univ. of Utrecht / Ed. by
Fokkema D. W., Bertens N. Amsterdam; Philadelphia, 1986.
Bertens: 1986 — Bertens N. The postmodern Weltanschauung and
its relation with modernism // Approaching postmodernism:
Papers pres. at a Workshop on postmodernism, 21-23 Sept.
1984, Univ. of Utrecht / Ed. by Fokkema D. W., Bertens
N. Amsterdam; Philadelphia, 1986. P. 9-52.
Betti:1972 — Betti E. Die Hermeneutik als allgemeine Methodik
der Geisteswissenschaften. 2. durchges. Aufl. Tubingen, 1972.
64 S.
Bhabha:1990 — Bhabha H. Nation as Narration. Routledge. L.;
N.Y., 1990.333 р.
Bhabha.1994 — Bhabha H. The location of culture. L.; N. Y.,
1994.285 р.
Bigongiari: 1937 — Bigongiari P. Elaborazione della lirica
leopardiana. Firenze, 1937.
Bigongiari: 1952 — Bigongiari P. II senso della lirica italiana e altri
studi. Firenze, 1952.290 р.
Bigongiari: 1972 — Bigongiari P. La poesia come funzione
simbolicadel linguaggio. Milano, 1972. 369 p.
Binswanger:1947 — Binswanger L. Ausgewahlte Vortrage und
Aufsatze. Bern, 1947. Bd I. 568 S.
Birringer:1991 — Birringer J. Theatre, theory, postmodernism.
Bloomington, 1991.
Black Literature: 1984 — Black literature and literary theory / Ed.
by Gates H. L. Jr. N. Y., 1984. 224 p.
Blanchard:1975 — Blanchard J. M. Semiostyles: Le ritual de la
litterature // Semiotica. The Hague, 1975. Vol. 14, № 4.
Blanchot:1986 — Blanchot M. M. Foucault tel que(l) je I'imagine.
Montpellier, 1986.
Bleich:1978— Bleich D. Subjective criticism. Baltimore; L., 1978.
309 p.
Bloom: 1973 — Bloom H. The anxiety of influence: A theory of
poetry. N.Y., 1973. 157 p.
Bloom: 1975 — Bloom H. A map of misreading. N. Y., 1975. 206 p.
Bloom: 1976 — Bloom H. Poetry and repressions. Hew Haven; L.,
1976.
Bo: 1939— Bo C. Otto studi. Firenze, 1939. 230 p.
Bo: 1940 — Во С Saggi di letteratura francese. Brescia, 1940.
255 p.
Bodkin: 1958 — Bodkin M. Archetypal patterns in poetry. N. Y.,

494 БИБЛИОГРАФИЯ
1958. XII, 340 р.
Boh: 1993 — Bolz N. Am Ende der Guttenberggalaxis: Die neuen
Kommunikationsverhaltnisse. Munchen, 1993.
Booth.1961 — Booth W. C. The rhetoric of fiction. Chicago; L.,
1961. XIII, 455 p.
Border theory: 1997— Border theory: The limits of cultural politics
/ Ed. by Michaelsen S., Johnson D. E. Minneapolis, 1997. VII,
266 p.
Bornscheuer:1976 — Bornscheuer L. Topik: Zur Struktur der
gesellschaftlichen Einbildungskraft. Frankfurt, 1976.
Bourdieu:1979— Bourdieu P. e. a. La distinction: Critique sociale
du jugement de gout. P., 1979.
Bousoiio:1952 — Bousono C. Teoria de la expresion poetica: Hacia
una explicacion del fenomeno lirico a traves de textos espaooles.
Madrid, 1952. 310 p.
Bouvier: 1989 — Bouvier P. Le travail au quotidien, demarche
socio-anthropologique. P., 1989.
Bouvier: 1995 — Bouvier P. Socio-anthropologie du contemporain.
P., 1995.
Bove.1980 — Bove P. Destructive poetics: Heidegger and modem
Amer. poetry. N. Y., 1980. XX, 304 p.
Bowie: 1987 — Bowie M. Freud, Proust and Lacan: Theory as
fiction. Cambridge, 1987. 225 p.
Boys: 1996 — Boys: Masculinities in contemporary culture / Ed. by
Smith P. Boulder (Colo.), 1996. IX, 326 p.
Bradbury: 1958 — Bradbury John M. The Fugitives, a critical
account. Chapel Hill, 1958. XIV, 300 p.
Bradley: 1909 — Bradley A. C. Poetry for poetry's sake // Bradley
A. C. Oxford lectures on poetry. L., 1909. P. 4-32.
Brede:1985 — Brede R. Aussage und Discours: Unters. zur
Discours- Theorie bei Michel Foucault. Frankfurt a. M., 1985.
Bremond:1973 — Bremond CI. Logique du recit. P., 1973. 349 p.
Brenkman:1976 — Brenkman J. Narcissus in the text // Georg. rev.
N. Y., 1976. Vol. 30, № 30. P. 293-327.
Brenkman: 1979— Brenkman J. Deconstruction and the social text
// Social text. Michigan, 1979. Vol. 2, № 1. P. 27-51.
Brenkman: 1985 — Brenkman J. Culture and domination. Ithaca,
1985. XI, 239 p.
Breuer:1974 — Breuer D. Einfuhrung in die pragmatische
Texttheorie. Munchen, 1974. 248 S.
Bristol: 1982 — Bristol E. Introduction // Russian literature and
criticism. Berkeley, 1982. P. 3-18.
Bromley: 1996 — Bromley R. Narratives for a new belonging —
Writing in the Borderlands. // Cross-Addressing. Resistance
Literature and Cultural Borders. N. Y., 1996. P. 275-299.
Bronzwaer:1978 — Bronzwaer W. J. M. Implied author,
extradiegetic narrator and public reader: Gerard Genette's
narratological model a. the reading version of «Great
expectations» // Neophilologus. Groningen, 1978. Vol. 67, № 1.
P. 1-18.
Brooke-Rose: 1981 — Brooke-Rose Chr. A rhetoric of the unreal:
Studies in narrative and structure, especially the fantastic.
Cambridge etc., 1981. VII, 446 p.
Brooke-Rose: 1986 — Brooke-Rose Ch. The dissolution of
character in the novel // Reconstructing individualism:
Autonomy, individualy a. the self in western thought. Stanford,
1986. P. 184-196.
Brooks, Warren: 1938 — Brooks C, Warren R. P. Understanding
poetry: An anthology for college students. N. Y., 1938. XXIV,
680 p.
Brooks, Warren: 1943 — Brooks C, Warren R. P. Understanding
fiction. N. Y., 1943. XXV, 608 p.
Brooks: 1920 — Brooks V. W. The ordeal of Mark Twain. N. Y.,
1920. VII, 267 p.
Brooks: 1939 — Brooks С Modern poetry and the tradition.
ChapellHill, 1939. XI, 258 p.
Brooks: 1946 — Brooks С Empson's criticism // Accent anthology.
1946. P. 496-508.
Brooks: 1947 — Brooks C. The well wrought urn: Studies in the
structure of poetry. N. Y.-, 1947. XIV, 300 p.
Brooks: 1987 — Brooks С Irony as a principle of structure //
Keesey D. Contexts for criticism. Palo Alto, 1987. P. 82-90.
Brooks: 1984 — Brooks P. Reading for the plot: Design and
intention in narrative. N. Y., 1984.
Brooks: 1988 — Brooks P. The idea of psychoanalytic literary
criticism // The trial(s) of psychoanalysis / Ed. by Meltzer F.
Chicago; L., 1988. P. 145-160.
Brooks-Davies D. Fielding, Dickens, Gosse, Iris Murdock and
Oedipal «Hamlet». L., 1989.
Brown: 1989— Brown D. The modernist self in twentieth century
literature: A study in self-fragmentation. Basingstoke; L., 1989.
X, 206 p.
Brunei: 1986 — Bruner J. Actual minds, possible worlds.
Cambridge, 1986.
Brunetiere:1890 — Brunetiere F. L'evolution des genres dans
I'histoirede litterature. P., 1890.
Bryant: 1991 — Bryant J. A. The example of Vanderbilt // Sewanee
rev. 1991. Vol. 99. № 3. P. 478-483.
Buck: 1978 — Buck G. The structure of hermeneutic experience
and the problem of tradition // New lit. history. Charlottesville,
1978. Vol. I0,№ 1. P. 31-49.
Biihler: 1978— Biihler K. Sprachtheorie: Die Darstellungsfunktion
der Sprache. Frankfurt a. M., 1978. XXXIV, 434 S.
Burger: 1974— Burger P. Theorie der Avantgarde. Frankfurt a. M.,
1974. 138 S.
Burger: 1979 — Burger P. Vermittlung — Rezeption — Funk-
tion: Asthetische Theorie u. Methodologie der Literaturwis-
senschaft. Frankfurt a. M., 1979. 233 S.
Burger: 1983 — Burger P. Zur Krutik der idealistischen Asthetik.
Frankfurt a. M., 1983. 222 S.
Burger: 1992 — Burger P. Prosa der Moderne. Frankfurt a. M.,
1992. 489 S.
Burgum:1930— Burgum E. B. The new criticism: An anthology of
mod. aesthetic a. literary criticism. N. Y., 1930. IX, 359 p.
Burke: 1937 — Burke K. Attitudes towards history. Boston, 1937.
Vol. 1-2.
Burke:/993 — Burke S. The death and return of the author:
Criticism and subjectivity in Barthes, Faucault and Derrida.
Edinburgh, 1993. 199 p.
Burke: 1995 — Burke S. Authorship: From Plato to the postmodern
reader Edinburgh, 1995. 349 p.
Bush: 1945 — Bush V. As we may think // Bush. V. The endless
frontier: A rep. to the President. Washington, 1945. IX, 184 p.
Butler: 1980 — Butler Ch. After the Wake: An essay on the
contemporary avant-garde. Oxford, 1980. XI, 177 p.
Butler: 1986 — Butler Ch. Interpretation, deconstruction and
ideologv. Oxford, 1986.
Butor: 1969—Butor. P., 1969. (Arc; № 39).
Cain: 1984 — Cain W. E. The crisis in criticism: Theory, lit. a.
reform in English studies. Baltimore, 1984.
Caretti:1950 — Caretti L. Perfezione e lavoro del Tasso // Caretti
L. Studi sulle rime del Tasso. Roma, 1950.
Caretti: 1955 — Caretti L. Filologia e critica: studi di letteratura.
Milano; Napoli, 1955.218 р.
Carroll: 1995 — Carroll J. Evolution and literary theory. Columbia,
1995. XI, 518 p.
Carroll: 1999 — Carroll J. The Deep Structure of Literary
Representation // Evolution and Human Behavior. 1999. Vol. 20,
№3. P. 159-173.
Carre: 1920 — Carre J.-M. Goethe en Angleterre. Paris, 1920.
Cavallari:l985 — Cavallari H. M. Understanding Foucault: Same
sanity / other madness // Semiotica. Amsterdam, 1985. Vol. 56,
№3/4. P. 315-346.
Chambers: 1925 — Chambers E. The medieval stage. Oxford, 1925.
Vol. 12.
Chase: 1949 — Chase R. Quest for myth. Baton Rouge (La). 1949.
X, 150 p.
Chase: 1987 — Chase С Transference as trope and persuasion //
Discourse in the psychoanalysis and literature / Ed. by
Rimmon-Kenan S.-L. L.; N. Y., 1987.

БИБЛИОГРАФИЯ 495
Chatman:l978 — Chatman S. Story and discourse: Narrative
structure in fiction a. film. Ithaca; L., 1978. 277 p.
Chevrel.1989 — Chevrel Y. La litterature comparee. Paris, 1989.
Ci.\ous:1975 — Cixous H. Le rire de la Meduse // Arc. P., 1975.
№61. P. 3-54.
Cixous: 1979 — Cixous H. Sorties // Sixous H. Clement, Catherine:
La jeune nee. P., 1979.
Сое: 1984 — Сое R. When the grass was taller: Autobiography and
the experience of childhood. New Haven, 1984. 315 p.
Colie:1973 — Colie R. The resources of kind. Berkeley, 1973.
128 p.
Coming to terms: 1989 — Coming to terms: Feminism, theory,
politics. N. Y., 1989.
Contini: 1970 — Contini G. Saggio d'un commento alle correzioni
del Petrarca volgare; Implicazioni leopardine // Contini G.
Varianti e altra linguistica. Torino, 1970.
Contini: 1974 — Contini G. Come lavorava Ariosto // Contini G.
Esercizi di lettura sopra autori contemporanei. Torino, 1974.
Contini: 1993 — Contini G. La critica degli scartafacci e altre
pagine sparse. Pisa, 1993. XXXV, 77 p.
Coover:2001 — Coover R. Goldene Zeitalter: Vergangenheit und
Zukunft des literarischen Wortes in den digitalen Medien //
Text+Kritik. Munchen, 2001. H. 152. S. 22-30.
Coquet: 1973 — Coquet J.-C. Semiotique litteraire. P., 1973. 268 p.
Corn ford: 1914 — Cornford F. The origin of Attic comedy. L.,
1914. XXX, 289 p.
Cornwall: 1988 — Cornwell N. Literary fantastic. Critical
approaches to the literary fantastic: Definitions, genre, import //
Essays in poetics. Keele, 1988. Vol. 13, № 1. P. 1-45.
Cornwell: 1990 — Cornwell N. The literary fantastic. From gothic
to postmodernism. N. Y., L., 1990. 246 p.
Corti:l976 — Corti M. I principi della comunicazione letteraria:
Introduzione alia semiotica della letteratura. Milano, 1976.
202 p.
Corti.1989 — Corti M. Storia della lingua e storia dei testi. Milano;
Napoli, 1989. XLIII, 307 p.
Courtes:1976 — Courtes J. Introduction a la semiotique narrative
et discoursive: Methodologie et application. P., 1976. 143 p.
Cramer:2001 — Cramer F. Sub merge my senses: Lyrik in
Programmiersprachen // Text+Kritik. Munchen, 2001. H. 152.
S.I 12-123.
Crane: 1957 — Crane R. S. Introduction // Critics and criticism.
Ancient and modern. Chicago, 1957.
Crane:2001 — Crane M. T. Shakespeare's Brain: Reading with
Cognitive Theory. Princeton, 2001. X, 265 p
Critical inquiry: 1980 — Critical inquiry. Chicago, 1980. Vol.7,
№ 1.
Criticism in the borderlands: 1991 — Criticism in the borderlands:
Studies in Chicano literature, culture, and ideology / Edited by
Calderon H., Saldivar J. D. Durham, 1991. XV, 289 p.
Critics and criticism: 1952 — Critics and criticism. Ancient and
modern. Chicago, 1952. 647 p.
Critics and criticism: 1957 — Critics and criticism. Essays in
method. Chicago, 1957. 276 p.
Croce: 1902 — Croce B. Estetica come scienza dell'espressione e
linguistica generale: Teoria e storia. Milano, 1902. XX, 550 p.
Croce: 1910 — Croce B. Problemi di estetica e contributi alia storia
dell'estetica italiana. Bari, 1910. VIII, 513 p.
Croce: 1946 — Croce B. Intorno alia cosiddetta «critica stilistica» //
Quademi della Critica. Vol. 2, quad. IV. 1946. P. 52-59.
Culler:/975 — Culler J. Structuralist poetics: Structuralism,
linguistics a. the study of literature. Ithaca, 1975. XIX, 301 p.
Culler: 1983 — Culler J. On deconstruction. L. etc., 1983. 307 p.
Culler: 1988 — Culler J. Framing the sign: Criticism and its
institutions. L., 1988.
Cultural Difference: 1996 — Cultural difference and the literary
text / Ed. Siemerling W., Sehwenk K. Iowa, 1996. 200 p.
Cultural Studies: 1992 — Cultural studies / Ed. by Grossberg L.,
Nelson С etc. N. Y., 1992.788 р.
Curtius:1941 — Curtius E. R. Beitrage zur Topik der mittel-
lateinischen Literatur // Corona Quernea - Festgabe Karl
Strecker zum 80. Geburtstag. Leipzig, 1941.
Curtius: 1948 — Curtius E. R. Europaische Literatur und latei-
nisches Mittelalter. Bern, 1948. 601 S.
Curtius: 1972 — Curtius E. R. Zum Begriff eines historischen
Topik // Toposforschung. Eine Dokumentation. Frankfurt a. M.,
1972.
Curtius: 1973 — Curtius E. R. Topik als Euristik // Toposforschung
/ Hrsg. M. L. Baeumer. Darmstadt, 1973. S. 19-21.
Dallenbach:1977 — Dallenbach L. Le recit speculaire: Essai sur la
mise en abfme. P., 1977. 247 p.
Davis: 1977 — Davis D. Artculture: Essays on the post-modern.
N.Y., 1977. XII, 176 p.
De Certeau: 1980 — De Certeau M. L'invention du quotidien. P.,
1980.
De Certeau: 1984 — De Certeau M. The practice of everyday life.
L., 1984.
De la genese du texte litteraire: 1988 — De la genese du texte
litteraire: Manuscrit, auteur, texte, critique: Actes du colloque
franco-sovietique. P., 1988. 198 p.
De la lettre au livre:1989 — De la lettre au livre. Semiotique des
manuscrits litteraires. P., 1989. 195 p.
De Lollis:1929 — De Loll is C. Saggi sulla forma poetica italiana
deirOttocento. Bari, 1929
De Man: 1971 — De Man P. Blindness and insight: Essays in the
rhetoric of contemporary criticism. N. Y., 1971. XIII, 189 p.
De Man: 1979 — De Man P. Allegories of reading: Figural
language in Rousseau, Nietzsche, Rilke, and Proust. New Haven,
1979. XI, 305 p.
De Man: 1984 — De Man P. The rhetoric of romanticism. N. Y.,
1984. IX, 327 p.
De Man: 1986 — De Man P. The resistance to theory. Minneapolis,
1986. XVIII, 137 p.
De Mauro:1963 — De Mauro T. Storia linguistica delTltalia unita.
Bari, 1963.521 p.
De Robertis: 1949 — De Robertis G. SulPautografo del canto «A
Silvia» // De Robertis G. Primi studi manzoniani e altre cose.
Firenze, 1949. P. 150-168.
Debord: 1990 — Debord G. Comments on the society of spectacle.
L., 1990.
Debord: 1992 — Debord G. La societe du spectacle. P., 1992.
Deconstruction: 1979 — Deconstruction and criticism // By Bloom
H.etal. N.Y., 1979. IX, 256 p.
Deconstruction: 1986 — Deconstruction in context: Literature and
philosophy. Chicago, 1986.
Deleuze, Cuattari:1968 — Deleuze G., Guttari F. Difference et
repetition. P., 1968.409 р.
Deleuze, Guattari:1972 — Deleuze G., Guattari F. Capitalisme et
schizophrenic: L'Anti-Oedipe. P., 1972. 470 p.
Deleuze, Guattari: 1975 — Deleuze G, Guattari F. Kafka: Pour une
litterature mineure. P., 1975. 133 p.
Deleuze, Guattari: 1976 — Deleuze G., Guattari F. Rhizome. P.,
1976.74 р.
Deleuze, Guattari: 1980 — Deleuze G., Guattari F. Mille plateaux.
P., 1980.
Deleuze, Guattari: 1992 — Deleuze G., Guattari F. Nomadology:
The war machine. N. Y., 1992. 147 p.
Deleuze.1969— Deleuze G. Logique du sens. P., 1969. 392 p.
Deleuze: 1988— Deleuze G. Le pli: Leibniz et le baroque. P., 1988.
151 p.
Deleuze.1990— Deleuze G. Pourparlers. P., 1990.
Denard:1988 — Denard С The Convergence of Feminism and
Ethnicity in the Fiction of Toni Morrison // Critical Essays on
Toni Morrison/Ed. McKay N. Y.; Boston, 1988. P. 171-172.
Derrida: 1967a — Derrida J. De la grammatologie. P., 1967. 445 p.
Derrida: 1967b — Derrida J. L'ecriture et difference. P., 1967.
439 p.
Derrida: 1972a — Derrida J. La dissemination. P., 1972. 406 p.
Derrida: 1972b — Derrida J. Positions. P., 1972. 136 p.
Derrida: 1972c — Derrida J. Structure, sign, and play in the dis-

496 БИБЛИОГРАФИЯ
course of human sciences. // The structuralist controvercy. / Ed.
by Macksey R., Donato E. Baltimore, 1972. P., 256-271.
Derrida: 1972d — Derrida J. Marges de la philosophic P., 1972.
396 p.
Derrida: 1973 — Derrida J. Speech and phenomena and other
essays on Husserl's theory of signs. Evanston, 1973. XIII, 166 p.
Derrida: 1974a — Derrida J. Glas. P., 1974. 291 p.
Derrida: 1974b — Derrida J. Mallarme // Tableau de la litt. fr. P.,
1974. №3.
Derrida: 1974c — Derrida J. Le parergon // Digraphe. P., 1974.
№2. P. 21-57.
Derrida: 1976 — Derrida J. Of grammatology. Baltimore, 1976.
XXXVII, 396 p.
Derrida: 1978— Derrida J. Writing and difference. Chicago, 1978.
451 p.
Derrida: 1980 — Derrida J. The supplement of copula: Philosophy
before linguistics. // Textual srtategies: Perspectives in post-
structuralist criticism. L., 1980.
Derrida: 1980a — Derrida J. La carte postale: De Socrate a Freud et
au-dela. P., 1980.560 р.
Derrida: 1980b — Derrida J. The law of genre // Glyph Seven:
Textual Studies. Baltimore, 1980. P. 202-229.
Derrida: 1981 — Derrida J. Les morts de Roland Bartes // Poetique.
P., 1981. №47.
Derrida: 1986 — Derrida J. «Declarations of Independence» // New
Political Science, 15, 1986. P. 7-15.
Derrida: 1986a — Derrida J. Parages. P., 1986. 289 p.
Derrida: 1987 — Derrida J. Psyche: Invention de l'autre. P., 1987.
652 p.
Derrida: 1987a — Derrida J. De 1'esprit: Heidegger et la question.
P., 1987. 186 p.
Devoto.1950 — Devoto G. Studi di stilistica. Firenze, 1950. 252 p.
Devuto: 1962 — Devoto G. Nuovi studi di stilistica. Firenze, 1962.
245 p.
D'haen: 1983 — D'haen T. Text to reader: A communicative
approach to Foules, Barth, Cortazar a. Boon. Amsterdam;
Philadelphia, 1983. 162 p.
D'haen: 1986 — D'haen T. Postmodernism in american fiction and
art // Approaching postmodernism: Papers pres. at a Workshop
on postmodernism, 21-23 Sept. 1984, Univ. of Utrecht / Ed. by
Fokkema D., Bertens H. Amsterdam; Philadelphia, 1986. P. 211-
231.
Dijk:1979 — Dijk T. A. van. Advice on theoretical poetics //
Poetics. Amsterdam, 1979. Vol. 8, № 6. P. 569-608.
Dijk: 1980 — Dijk T. A. van. Textwissenschaft: Eine
interdisziplinare Einf. Tubingen, 1980. IX, 285 S.
Dijk: 1981 — Dijk T. A. van. Studies in the pragmatics of
discourse. The Hague etc., 1981. XII, 331 P.
Dilthey: 1922 — Dilthey W. Gesammellte Schriften. Leipzig; В.,
1922. Bd l.XX,429S.
Di/thev:1957 — Dilthey W. Gesammellte Schriften. Stuttgart,
1957. Bd 5.
Dilthey: 1958 — Dilthey W. Gesammelte Schriften. Stuttgart, 1958.
Bd7.
Dilthey: 1972 — Dilthey W. The rise of hermeneutics // New lit.
history. Charlottesville, 1972. Vol. 2, № 2. P. 229-243.
Displacement: 1983 — Displacement: Derrida and after.
Bloomington, 1983.
Dolezel: 1973 — Dolezel L. Narrative modes in Chech literature.
Toronto, 1973. VI, 152 p.
Dolezel: 1967' — Dolezel L. The typology of the narrator: Point of
view in fiction // To honor Roman Jakobson. The Hague, 1967.
Vol. 1. P. 541-552.
Dominicy:1997 — Dominicy M. Pour une approche cognitive des
genres. L'Espagne de Theophile Gautier // Revue Beige de
Philologie et d'Histoire. Bruxelles, 1997. Vol. 75, № 3. P. 709-
730.
Dort:1988— Dort B. La representation emancipee. P., 1988.
Dreifus. Rabinow:1982 — Dreifus H. L., Rabinow P. Michel
Foucault: Beyond structuralism and hermeneutics. Brighton,
1982.
Du Bois: 1903 — Du Bois W. The souls of black folk. Chicago,
1903. VIII, 264 p.
Du Bois: 1947 — The world and Africa: An inquiry into the part
which Africa has played in world history. N. Y., 1947. XII,
276 p.
Du Plessis:1985 — Du Plessis R. B. Writing beyond the ending:
Narrative strategies in twentieth-century women writers.
Bloomington, 1985.
Dubois: 1977 — Dubois Ph. L'enonciation narrative du recit
surrealiste: L'identite du sujet et de Tobjet couples a la conquete
du Norn // Litterature. P., 1977. № 25. P. 19-41.
Dubrow.1982— Dubrow H. Genre. L., N. Y., 1982. 133 p.
Ducrot:1978 — Ducrot O. Structuralisme, enonciation et
semantique// Poetique. P., 1978. № 33. P. 107-128.
Eagleton: 1976 — Eagleton T. Criticism and ideology: A study in
Marxist lit. theory. L., 1976. 191 p.
Eagleton: 1983 — Eagleton T. Literary Theory: An Introduction.
Oxford, 1983.244 р.
Eagleton: 1984 — Eagleton T. The function of criticism. L., 1984.
136 p.
Easthope:1988 — Easthope A. British post-structuralism since
1968. L.;N. Y., 1988. XIV, 255 p.
Easthope: 1989 — Easthope A. Poetry and phantasy. Cambridge,
1989.
Eco:1962 — Eco U. Opera operta: Forma e indeterminazione nelle
poetiche contemporanee. Milano, 1962.
Eco: 1964— Eco U. Apocalittici e integrate Milano, 1964. 387 p.
Eco: 1966a — Eco U. James Bond: Une combinatoire narrative //
Communications. P., 1966. № 7. P.77-93.
Eco: 1966b — Eco U. Sue, il socialismo e la consolazione.
prefazione a E. Sue, I misteri di Parigi. Milano, 1906.
Eco: 1979 — Eco U. The role of the reader: Explorations in the
semiotics of texts. Bloomington; L., 1979. 273 p.
Ecriture et ses doubles: 1991 — L'ecriture et ses doubles. Genese et
variation textuelle. P., 1991. 213 p.
Edgecombe:2003 — Edgecombe R. S. The heroic mental journey:
A note on a topos. ANQ. 2003. Vol. 16, № 1. P. 24-29.
Eliot:1932 — Eliot T. S. Andrew Marvell // Eliot T. S. Selected
essays, 1917-1932. L.; N. Y., 1963. P. 293.
Eliot: 1938 — Eliot T. S. A note on two odes of Cowley //
Seventeenth century studies presented to sir Herbert Grierson.
Oxford, 1938. P. 235-242.
Eliot: 1951 — Eliot T. S. Tradition and the individual talent: The
function of criticism: Hamlet. Dante // Eliot T. S. Selected
essays. L., 1951. P. 13-22; 23-36; 141-146; 237-280.
Eliot: 1960 — Eliot T. S. Hamlet and his problems // Eliot T. S. The
sacred wood: Essays on poetry a. criticism. L., 1960.
Eliot: 1963 — Eliot T. S. Metaphysical poets // Eliot T. S. Selected
essays, 1917-1932. L.; N. Y., 1963.
Eliot: 1975 — Eliot T. S. Selected prose / Ed. by Kermode P. L.,
1975.320 р.
Elliot: 1962 — Elliot R. С The definition of satire // Yearbook of
comparative and general literature. Totowa, 1962, № II. P. 17-
53.
Ellis: 1974 — Ellis J. M. The theory of literary criticism: A logical
analysis. Berkeley a. o., 1974. XIII, 274 p.
Ellis: 1989 — Ellis J. M. Against deconstruction. Princeton (N. Y.),
1989.X, 168 p.
Empson:1947 — Empson W. Seven types of ambiguity. N. Y.,
1947. XV, 258 p.
Empson: 1961 — Empson W. Seven types of ambiguity. L., 1961.
Empson: 1986 — Empson W. Some versions of pastoral. L., 1986.
298 p.
Englert:1987 — Englert K. Frivolitat und Sprache: Zur
Zeichentheorie bei J. Derrida. Essen, 1987. 251 S.
Espagne:1998 — Espagne M. De Г archive au texte. P.. 1998.
221 p.
Et tin .1984 — Ettin A. Literature and the pastoral. New Haven, L.,
1984. 199 p.

БИБЛИОГРАФИЯ 497
Fanon:1952 — Fanon F. Peau noire, masques blancs. P., 1952.
222 p.
Fanon: 1961 — Fanon F. Les damnes de la terre. P., 1961. 242 p.
Federman.1976 — Federman R. Take it or leave it: An exaggerated
second-hand tale to be read aloud either standing or sitting.
N. Y., 1976.
Felman:l980 — Felman Sh. Le scandale du corps parlant: «Don
Juan» avec Austin ou La seduction en deux lang. P., 1980. 222
P-
Felman: 1981 — Felman Sh. Reading feminity // Yale French
studies. New Haven, 1981. № 62.
Felman: 1985 — Felman Sh. Writing and madness: Lit.,
philosophy, psychoanalisis. Ithaca (N. Y.), 1985. 255 p.
Feminism: 1989— Feminism and psychoanalysis. Ithaca; L.,1989.
Feminism: 1991 — Feminisms: An anthology of literary theory and
criticism. Ed. by Warhal R. R., Price Herndl D. New Brunswick,
1991.
Fendt.1993 — Fendt K. Offene Texte und Nicht-lineares Lesen:
Hypertext und Texttheorien. Bern, 1993. Diss.
Fetterly: 1978 — Fetterly J. The resisting reader: A feminist
approach to American fiction. Bloomington, 1978.
Fiegu(h:l973 — Fieguth R. Zur Rezeptionslenkung bei narrativen
und dramatischen Werken // Sprache im technischen Zeitalter.
1973. №43, S. 186-201.
Fischer: 1980 — Fischer J. M. (Hg.). Psychoanalytische lit.
Interpretationen. Tubingen, 1980.
Fish: 1967 — Fish S. Surprised by sin: The reader in «Paradise
lost». L. etc., 1967. XI, 344 p.
Fish: 1970 — Fish S. Literature in the reader: Affective stylistics //
New lit. history. Charlottesville, 1970. Vol. 2, № 1. P. 123-162.
Fish: 1972 — Fish S. Self-consuming artefacts: The experience of
seventeenth century literature. Berkeley, 1972. XIV, 432 p.
Fishelov:1991 — Fishelov D. Genre theory and family resemblance
— revisited // Poetics. Amsterdam, 1991. Vol. 20, № 1. P. 123-
138.
Fishelov: 1993 — Fishelov D. Metaphors of genre: The role of
analogies in genre theory. University Park, 1993. VIII, 175 p.
Fishelov: 1995 — Fishelov D. The structure of generic categories:
Some cognitive aspects // Journal of literary semantics. Berlin
etc., 1995. Vol 24. P. 117-126.
Fishelov: 1999 — Fishelov D. The Birth of a genre // European
Journal of English Studies. 1999. Vol. 3, № 1. P. 51-63.
Flores:1984 — Flores R. The rhetoric of doubtful authority:
Deconstructive readings of self-questioning narratives,
St. Augustine to Faulkner. Ithaca; L., 1984. 175 p.
Fludernik:2000 — Fludernik M. Genres, text types, or discourse
modes? Narrative modalities and generic categorization // Style.
DeKalb, 2000. Vol. 34, № 2. P. 274-292.
Fokkema: 1984— Fokkema D. W. Literary history, modernism and
postmodernism. Amsterdam, 1984. VIII, 63 p.
Fokkema: 1986 — Fokkema D. W. The semantic and syntactic
organisation of postmodernist texts // Approaching
postmodernism: Papers pres. at a workshop on postmodernism,
21-23 Sept. 1984, Univ. of Utrecht / Ed. by Fokkema D. W.,
Bertens H. Amsterdam; Philadelphia, 1986. P. 81-98.
Folena: 1953 — Folena G. Statica e dinamica del testo //
Letteratura. 1953. HI.
Folena: 1991 — Folena G. II linguaggio del caos: Studi sul
plurilinguismo Rinascimentale. Torino, 1991 XVIII, 291 p.
Foucault: 1963 — Foucault M. Raymond Roussel. P., 1963. 211 p.
Foucault: 1966 — Foucault M. Les mots et les choses: One
archeologie des sciences humaines. P., 1966. 400 p.
Foucault: 1968 — Foucault M. Reponse a une question // Esprit. P.,
1968. №36.
Foucault: 1969 — Foucault M. Qu'est-ce qu'un auteur? // Bull, de la
Soc. fr. de philosophic P., 1969. № 63. P. 73-104.
Foucault: 1969a — Foucault M. L'Archeologie du savoir. P., 1969.
275 p.
Foucault: 197la— Foucault M. l'ordredu discours. P., 1971.
Foucault:1971b — Foucault M. Nietzsche, la genealogie, Thistoire
// Hommagea Jean Hyppolite. P., 1971. P. 145-172
Foucault: 1972a — Foucault M. Folie et deraison: Histoire de la
folie a l'age classique. P., 1972. 613 p.
Foucault: 1972b — Foucault M. The archeology of knowledge. L.,
1972.281 p.
Foucault: 1975 — Foucault M. Surveiller et punir: Naissance de la
prison. P., 1975. 318 p.
Foucault: 1976 — Foucault M. Mental illness and psychology.
N.Y., 1976. 110 p.
Foucault: 1976-1984 — Foucault M. Histoire de la sexualite. P.,
1976-1984. Vol. 1-3.
Foucault: 1976a — Foucault M. Histoire de la sexualite: La volonte
de savoir. P., 1976. Vol. 1.211 p.
Foucault: 1977 — Foucault M. Language, counter-memory,
practice: Sel. essays a. interviews. / Ed., pref., a. introd. by
Bouchard D. F. Oxford, 1977.
Foucault: 1978a — Foucault M. History of sexuality: An introd.
N. Y., 1978. Vol. I.
Foucault: 1978b — Foucault M. Naissance de la clinique: Une
archeologie du regard medical. P., 1978.
Foucault: 1979 — Foucault M. What is an author // Textual
strategies: Perspectives in post-structuralist criticism / Ed. Harari
J.Ithaca, 1979. P. 141-160.
Foucault: 1980 — Foucault M. Power/Knowledge: Sel. interv. a.
other writings, 1972-1977 / Ed. with an afterword by Gordon С
N. Y., 1980.
Foucault: 1984a — Foucault M. Histoire de la sexualite: Le souci
desoi. P., 1984. Vol. 3.
Foucault: 1984b — Foucault M. Histoire de la sexualite: L'usage
desplaisirs. P., 1984. Vol. 2.
Foucault: 1986 — Foucault M. A critical reader / Ed. by Hoy D.
Oxford, 1986.
Fowler: 1981 — Fowler R. Literature as social discourse: The
practice of ling, criticism. L., 1981. 215 p.
Fowler: 1982 — Fowler A. Kinds of literature. An introduction to
the theory of genres and modes. Oxford, 1982. 327 p.
Frank: 1945 — Frank J. Spatial form in modern literature //
Sewanee review. Vol. 53. 1945. P. 221-240, 433-456.
Frank: 1963 — The widening gyre: Crisis a. mastery in mod. lit.
New Brunswick, 1963. XV, 278 p.
Frank:1976 — Frank J. Dostoevsky: Seeds of revolt, 1821-1849.
Princeton (N. J.), 1976. XVI, 401 p.
Frank: 1977 — Frank J. Spatial form: An answer to critics // Crit.
inquiry. Chicago, 1977. № 4. P. 231 -252.
Frank: 1978 — Frank J. Spatial form: Some further reflections //
Crit. inquiry. Chicago, 1978. № 5. P. 275-290.
Frank: 1983 — Frank J. Dostoevsky: The years of ordeal, 1850-
1859. Princeton (N. J.), 1983. XV, 320 p.
Frank: 1984 — Frank M. Was ist Neostrukturalismus? Frankfurt a.
M., 1984.
Frank: 1986 — Frank J. Dostoevsky. The stir of liberation, 1860-
1865. Princeton (N. J.), 1986. XV, 295 p.
Frank: 1991 — Frank J. The idea of spatial form. New Brunswick,
1991. XVI, 196 p.
Frank: 1995 — Frank J. Dostoevsky: The miraculous years, 1865-
1871 Princeton (N. J.), 1995. XV, 523 p.
Frank:2002 — Frank J. Dostoevsky. The mantle of the prophet,
1871-1881. Princeton (N. J.), 2002. XV, 784 p.
Frank M..1984— Frank M. Was ist Neostrukturalismus? Frankfurt
a. M., 1984. 615 S.
Freud: 1950 — Freud S. Psychologie collective et analyse du moi.
P., 1950. P. 117-177.
Friedemann:1969 — Friedemann K. Die Rolle des Erzahlers in der
Epik. Darmstadt, 1969. 245 S.
Friedman S..1989— Friedman S. S. Lyric subversions of narrative
// Reading narrative: Form, ethics, ideology / Ed. by Phelan J.
Columbus, 1989.
Friedman: 1955 — Friedman N. Point of view in fiction: The
development of a critical concept // Publications of the Modern
Language Association. N. Y., 1955. Vol. 70, № 5. P. 1160-1184.

498 БИБЛИОГРАФИЯ
Friedman: 1967 — Friedman N. Point of view in fiction // The
theory of the novel. Ed. by Stevick Ph. N. Y., 1967. P. 108-139.
Friedman: 1975 — Friedman N. Form and meaning in fiction.
Athens, 1975. XI, 420 p.
Friedman: 1991 — Friedman S. Post/poststructuralist feminist
criticism: The politics of recuperation and negotiation. // New lit.
hist. Charlottesville, 1991. V. 22, № 2.
Friedrich:1956 — Friedrich H. K. A. Die Struktur der modernen
Lyrik: Von Baudelaire bis zur Gegenwart. Hamburg, 1956. 214
P-
Five: 1957 — Frye N. Anatomy of criticism. Princeton, 1957. X,
383 p.
Five: 1963 — Frye N. Fables of identity. N. Y., 1963. 264 p.
Fire. 1988— Frye N. Fearful symmetry. N. Y., 1988. 462 p.
Fry R..1925 — Fry R. Vision and design. L., 1925. 302 p.
Fubini:1956 — Fubini M. Legittimita e limiti di una critica
stilistica//Fubini M. Critica e poesia. Bari, 1956. P. 118-121.
Fugitives reunion: 1959 — Fugitives reunion. Conversations at
Vanderbilt. Vanderbilt, 1959.
Fi'tger:1972 — Fuger W. Zur Tiefenstruktur des Narrativen:
Prolegomena zu einer generativen «Grammatik» des Erzahlens //
Poetica. Amsterdam, 1972. № 5. P. 268-292.
Fugitives: 1928 — Fugitives, an anthology of verse. N. Y., 1928. 2
p. I., III-XII, 164 p.
Fuller: 1985 — Fuller Hoyt W. Towards a black aesthetic // The
Critic, 2 (april-may 1968); rpt in: Afro-American writing: An
anthology of prose and poetry, 2d ed., eds. Richard A. Long and
Eugenia W. Collier. Univ. Park, 1985. P. 587.
Fuss: 1989 — Fuss D. Essentially speaking: Feminism, nature a.
difference. N. Y., 1989.
Gadamer: 1960 — Gadamer H. G. Wahrheit und Methode:
Grundziige einer philos. Hermeneutik. Tubingen, 1960. XVII,
486 S.
Gadamer: 1981 — Gadamer H. G. Was ist Literatur? Munchen,
1981. 173 S.
Gates: 1985 — Gates Henry L., Jr. Editor's introduction: Writing
"Race" and the difference it makes // Critical Inquiry. Special
issue on "Race, writing and difference", 12 (autumn 1985), p. 1-
20.
Gates: 1995 — Gates H. L. Jr. Goodbye, Columbus ? Notes on the
culture of criticism // Multiculturalism. A Critical Reader / Ed.
D. Th. Goldberg. Blackwell, 1995. P. 203-218.
Gayle.1974 — Gayle Addison, Jr., ed. The black aesthetic. N. Y.,
1974, P. XVI.
Geertz:1973 — Geertz С The Interpretation of cultures: Selected
essays. N. Y., 1973.480 р.
Geertz: 1986 — Geertz С The uses of diversity // Michigan
quarterly review, 25, 1986. 120 p.
Geest, Gorp:1999 — Geest D. de, Gorp H. van. Literary genres
from a systemic-functionalist perspective // European Journal of
English Studies. 1999. Vol 3. № 1. P. 33-50.
Gender and theory:1990 — Gender and theory:
Feminism/postmodernism. N. Y.,1990.
Genese de Babel: 1985 — Genese de Babel. Joyce et la creation. P.,
Ed.duCNRS, 1985.267 р.
Genese textuelle, identite sexuelle:1997 — Genese textuelle,
identite sexuelle. P., Du Lerot, 1997. 218 p.
Geneses du roman contemporain: 1993 — Geneses du roman
contemporain: Incipit et entree en ecriture. P., 1993. 210 p.
Genette: 1966-1972 — Genette G. Figures. P., 1966-1972. Vol. 1-3.
Genette: 1979 — Genette G. Introduction a Parchitexte. P., 1979.
89 p.
Genette: 1982 — Genette G. Palimpsestes: La litterature au second
degre. P., 1982.467 р.
Genette: 1983 — Genette G. Nouveau discours du recit. P., 1983.
178 p.
Genette: 1989 — Genette G. Le statut pragmatique de la fiction
narrative // Poetique. P., 1989. № 78. P. 237-249.
Gerrig, Allbritton:1990 — Gerrig R. J., Allbritton D. W. The
construction of literary character: A view from cognitive
psychology // Style. 1990. Vol. 24, № 3. P. 380-392.
Gesellschaft:1973 — Gesellschaft — Literatur — Lesen:
Literaturrezeption in theoretischer Sicht / Hrsg. von Naumann
M. et al. В.; Weimar, 1973. 583 S.
Gilbert, Gubar:1979 — Gilbert S. M., Gubar S. The madwoman in
the attic: The woman writer and the nineteenth-century literary
imagination. N. Y., 1979.
Girard: 1963 — Girard R. Dostoievski du double a Punite. P.. 1963.
191 p.
Girard: 1972 — Girard R. La violence et le sacre. P., 1972. 453 p.
Girard: 1978 — Girard R. Mensonge romantique et verite
romanesque. P., 1978. 351 p.
Giroux:1995 — Giroux H. E. Insurgent multiculturalism and the
promise of pedagogy // Multiculturalism. A critical reader.
Blackwell, 1995. P. 325-343.
Gitlin:l995 — Gitlin T. The twilight of common dreams: Why
America is wracked by culture wars? N. Y., 1995. 294 p.
Givon:1986 — Givon T. Prototypes: Between Plato and
Wittgenstein // Noun classes and categorization: Proceedings of
a Symposium on categorization and noun classification, Eugene
(Or.), October 1983 / Ed. by Craig C. Amsterdam; Philadelphia,
1986. P.77-102.
Goffman.1973 — GofTman E. La mise en scene de vie quotidien.
P., 1973.
Goldberg: 1982 — Goldberg J. The Politics of Renaissance
literature: A Review Essay // English literary history. Baltimore.
1982. V. 49. P. 514-542.
Goldberg: 1989 — Goldberg J. James I and the politics of literature.
Stanford, 1989.
Goldmann.1955 — Goldmann L. Le dieux cache. P., 1955. 454 p.
Goldmann: 1964a — Goldmann L. La methode structuraliste
genetique en histoire de la litterature // Goldmann L. Pour une
sociologie du roman. P., 1964. P. 211-229.
Goldmann: 1964b — Goldmann L. Pour une sociologie du roman.
P., 1964. 372 p.
Goldmann: 1970— Goldmann L. Marxisme et sciences humaines.
P., 1970.
Goldmann: 1970 — Goldmann L. Structures mentales et creation
culturelle. P., 1970. 450 P.
Gorak:1991 — Gorak J. The making of the modern canon. L. 1991.
309 p.
Gottner:1973 — Gottner H. Logik der Interpretation: Analyse einer
literaturwiss. Methode unter krit. Betrachtung der Hermeneutik.
Munchen, 1973. 191 S.
Graves: 1958 — Graves R. The white godness. N. Y., 1958. XIX,
541 p.
Greenblatt: 1980 — Greenblatt S. Renaissance self-fashioning:
From More to Shakespeare Chicago; L., 1980.
Greenblatt: 1988 — Greenblatt S. Shakespearean negotiations: The
circulation of social energy in Renaissance England. Berkeley,
1988. XIII, 372 p.
Greenblatt: 1990a — Greenblatt S. «Culture» // Critical terms for
literary study / Ed. by Lentricchia F., McLaughlin Th. Chicago,
1990.
Greenblatt: 1990b — Greenblatt S. Learning to curse: Essays in
early modern culture. N. Y., 1990. 188 p.
Greenblatt: 1995 — Greenblatt S. «Culture» // Critical Terms for
Literary Study. 2nd ed. Chicago, 1995. P. 225-232.
Greenblatt:2001 — Greenblatt S. Hamlet in purgatory. Princenton,
2001. XII, 322 p.
Greimas:1963 — Greimas A.-J. La description de la signification et
la mythologie comparee // L'homme. P., 1963. T. 3, № 3.
Greimas: 1966 — Greimas A.-J. Semantique structurale. P., 1966.
262 p.
Greimas: 1970 — Greimas A.-J. Du sens. P., 1970. 320 p.
Greimas: 1973a — Greimas A.-J. Les actants, les acteurs et les
figures // Chabrol CI. (Ed.) Semiotique narrative et textuelle. P.,
1973.
Greimas: 1973b — Greimas A.-J. Un probleme de semiotique
narrative: Les objets de valeur // Langages. P., 1973. №31.

БИБЛИОГРАФИЯ 499
Greimas: 1976 — Greimas A.-J. Maupassant: La semiotique du
texte, exercices pratiques. P., 1976. 277 p.
Greimas: 1977 — Greimas A.-J. Elements of narrative grammar //
Diacritics. Ithaca, 1977. Vol. 7.
Grimm.1875 — Grimm J. Deutsche Mythologie. В., 1875.
Grimm: 1977 — Grimm G. Rezeptionsgeschichte: Grundlegung
einer Theorie, mit Analysen u. Bibliographic Munchen, 1977.
446 S.
Grivei:l982 — Grivel Ch. Theses preparatoires sur les intertextes //
Dialogizitat, Theorie und Geschichte der Literatur und der
schonen Kunste / Hrsg. von Lachmann R. Munchen, 1982. S.
237-249.
Grondin:1994 — Grondin J. Hermeneutische Wahrheit? Zum
Wahrheitsbegriff H.-G. Gadamers. Weinheim, 1994.
Gresillon:1994 — Gresillon A. Elements de critique genetique.
Lire les manucrits modernes. P., PUF, 1994. 264 p.
Guattari:1976 — Guattari F. A liberation of desire: An interview //
Homosexualities and French Literature / Ed. by Stambolian G.
Ithaca, 1976.
Guillen: 1971 — Guillen С Literature as system. Essays toward the
theory of literary history. Princeton, 1971. IX, 528 p.
Guillen: 1985 — Guillen C. Entre lo uno у lo diverso: Introduccion
a la Literatura Comparada. Barcelona, 1985. 450 p.
Guiraud: 1953 — Guiraud P. Langage et versification d'apres
I'oeuvre de Paul Valery: Etude sur la forme poetique dans ses
rapports avec la langue. Paris, 1953. 237 p.
Guiraud: 1955 — Guiraud P. La stylistique. Paris, 1955. 126 p.
Guiraud: 1969 — Guiraud P. Essais de stylistique. Paris:
Klincksieck, 1969.283 р.
Gunn.1988 — Gunn D. Psychoanalysis and fiction: An exploitation
of literary and psychoanalytic borders. Stanford etc., 1988.
Haard: 1979 — Haard E. A. de. On narration in «Voina i min> //
Russ. lit. Amsterdam, 1979. Vol. 7, № 11. P. 95-120.
Habermas:1981 — Habermas G. Theorie des kommunikativen
Handels. Frankfurt a. M., 1981. Bd. 1-2.
Habermas: 1982 — Habermas J. Zur Logik der
Sozialwissenschaften. Frankfurt a. M., 1982. 606 S.
Halliburton: 1981 — Halliburton D. Poetic thinking: An approach
to Heidegger. Chicago, 1981. XII, 235 p.
Hamburger: 1957 — Hamburger K. Die Logik der Dichtung.
Stuttgart, 1957. 255 p.
Hamburger: 1968 — Hamburger K. Die Logik der Dichtung.
Stuttgart, 1968.
Handwerk:1985 — Handwerk G. J. Irony and ethics in narrative:
From Schlegel to Lacan. New Haven; L.,1985.
Haraway:1991 — Haraway D. «A manifesto for cyborgs», simians,
cyborgs, and women: The reinvention of nature. N. Y., 1991.
Hartman: 1980 — Hartman G. H. Criticism in the wilderness: The
study of lit. today. New Haven; L., 1980. XI, 323 p.
Hartman: 1981 — Hartman G. H. Saving the text: Lit., Derrida,
Philosophy. Baltimore; L., 1981. XXVII, 184 p.
Hartmann P.: 1975 — Hartmann P. Textlinguistische Tendenzen in
der Sprachwissenschaft // Folia linguistica. The Hague, 1975. T.
8,№ 1.
Hass:1970 — Hass H.-B. Das Problem der literarischen Wertung.
Darmstadt, 1970. 99 S.
Hassan: 1971 — Hassan I. The dismemberment of Orpheus:
Toward a postmodernist literature. Urbana, 1971. 297 p.
Hassan: 1975 — Hassan I. Paracriticism: Seven speculations of the
times. Urbana, 1975. XVIII, 184 p.
Hassan: 1980 — Hassan I. The right promethean fire: Imagination,
science and cultural change. Urbana, 1980. XXI, 219 p.
Hassan: 1983 — Hassan I. Ideas of cultural change // Innovation /
Renovation: New perspectives on the humanities / Ed., by
Hassan I., Hassan S. Madison, 1983. P. 15-29.
Hassan: 1987 — Hassan I. Making sense: The trials of postmod.
discourse // New lit. history. Baltimore, 1987. Vol. 18, № 2. P.
437-459.
Hayman:l987 — Hayman D. Re-forming the narrative: Toward a
mechanics of modernist fiction. Ithaca; L., 1987. XII, 219 p.
Heath: 1976 — Heath S. Anatomo // Screen. L., 1976. Vol. 17, № 4.
Heath: 1977 — Heath S. Notes on future // Screen. L., 1977.
Vol. 18, №4. P. 48-76.
Heath: 1978 — Heath S. Difference // Screen. L., 1978. Vol. 19,
№3. P. 51-112.
Heibach:200() — Heibach C. Literatur im Internet: Theorie und
Praxis einer kooperativen Asthetik. В., 2000.
Heidegger: 1962 — Heidegger M. Being and time. N. Y., 1962.
589 p.
Heidegger: 1971 — Heidegger M. Vortrage und Aufsatze. Pfiil-
lingen, l971.Bd2.283S.
Heidegger: 1977 — Heidegger M. Unterwegs zur Sprache. Pful-
lingen, 1977.
Heidegger: 1982 — Heidegger M. The basic problems of
phenomenology. Bloomington, 1982.
Heldt:1987 — Heldt B. Terrible perfection: Women and Russian
literature! Bloomington; Indiapolis, 1987. 174 p.
Heller: 1986 — Heller A. Lukacs und die Heilige Familie:Versuch
einer rettenden Kritik // Georg Lukacs: Jenseits der Polemiken.
Beitrage zur Rekonstruktion seiner Philosophic / Hrsg.
Dannemann R. Frankfurt a. M., 1986.
Herman: 1999 — Herman D. Toward a Socionarratology: New
Ways of Analyzing Natural-Language Narratives //
Narratologies: New Perspectives on Narrative Analysis.
Columbus, 1999. P. 218-46.
Herman:2000 — Herman D. Narratology as a Cognitive
Science. Image [&] Narrative. № 1. http://www.
imageandnarrative. be/narratology/narratology. htm. Published:
September 2000-18 14:48:59
Hernadi:1972 — Hemadi P. Beyond Genre. New directions in
literary classification. Ithaca; L., 1972. 224 p.
Herrnstein-Smith: 1978 — Herrnstein-Smith B. On the margin of
discourse. Chicago, 1978.
Heusden, Jongeneei.1993 — Heusden B. van; Jongeneel E.
Algemene literatuurwetenschap. Een theoretische inleiding.
Utrecht, 1993.
Hirsch:1967— Hirsch E. D. Validity in interpretation. New Haven,
1967. XIV, 287 p.
Hirsch: 1972 — Hirsch E. D. Three dimensions of hermeneutics //
New lit. history. Baltimore, 1972. Vol. 3, № 2. P. 245-261.
Hirsch: 197'6 — Hirsch E. D. The aims of interpretation. Chicago;
London, 1976. VI, 177 p.
Historizitat:1972 — Historizitat in Sprach- und
Literaturwissenschaft: Vortr. u Ber. der Stuttgarter Germa-
nistentagung, 1972 / Hrsg. von Mullerseidel W. Munchen, 1974.
685 S.
Hoffmann. Homung, Kunow:1987 — Hoffmann G., Hornung A.,
Kunow R. Modern, postmodern and contemporary as criteria for
the analysis of 20th century literature // Amerikastudien. 1987.
№22. S. 19-46.
Holenstein: 1975 — Holenstein E. Roman Jakobson phanomeno-
logischer Strukturalismus. Frankfurt a. M., 1975. 213 S.
Holenstein:'1976 — Holenstein E. Linguistik, Semiotik,
Hermeneutik: Pladoyers fur eine strukturale Phanomenologie.
Frankfurt a. M., 1976. 228 S.
Holland: 1968 — Holland N. The dynamics of litetary response
N.Y., 1968. XIII, 378 p.
Holland:1973 — Holland M. Poems in persons. N. Y., 1973. XI,
183 p.
Holland: 1975 — Holland N. Five readers reading. New Haven
(Conn.), 1975. XVI, 418 p.
Holland:!985— Holland N. The I. L., 1985. 390 p.
Holz:1945 — Holz W. Spatial form in modern literature: A
reconsideration // Crit. inquiry. Chicago, 1945. P. 271-283.
Hooks: 1990 — Hooks B. Yearning: Race, gender and cultural
politics. В., 1990.236 р.
Hooks: 1992 — Hooks B. Black Looks: Race and representation.
В., 1992.200 р.
Hermann: 1976 — Hermann H. Meinen und Verstehen: Grundsatze
einer psychologischen Semantik. Frankfurt a. M., 1976. 552 S.

500 БИБЛИОГРАФИЯ
Howard: 1986 — Howard J. E. The New Historicism in
Renaissance studies // English literary history. Baltimore. 1986. V. 16.
P. 13-43.
Hoy: 1978 — Hoy D. С The critical circle: Lit. a. history in
contemporary hermeneutics. Berkeley etc., 1978. 182 p.
Hulme: 1924 — Hulme T. E. Speculations / Ed. by Read H. U
1924. XVI, 271 p.
Hulme: 1936 — Hulme Т. Е. Bergson's theory of art // Hulme Т. Е.
Speculations. L., 1936. P. 143-169.
Hulme: 1972 — Hulme T. E. Romanticism and classicism // 20-th
century literary criticism: A reader / Ed. by Lodge D. L.; N. Y.,
1972. P. 93-104.
Humanism and America: 1930 — Humanism and America / ed. N.
Foerster. N. Y., 1930. XVII, 294 p.
Husserl:1928 — Husserl E. Vorlesungen zur Phanomenologie des
innern ZeitbewuBtsein. Halle, 1928. V, 496 p.
Hussong:1973 — Hussong M. Zur Theorie und Praxis des
kritischen Lesens: Uber die Moglichkeit einer Veranderung der
Lesehaltung. Dusseldorf, 1973. 203 S.
Hutcheon.1998— Hutcheon L. Crypto-Ethnicity // Publications of
the Modern Language Association. January 1998. P. 29-33.
Hutton:1981 — Hutton P. The history of mentalities: The new map
of cultural history // History and theory. Gravenhage, 1981. Vol.
XX, № 3. P. 237-259.
/ metodi attuali:1975 — I metodi attuali della critica in Italia.
Torino, 1975.
I'll take my stand: 1930 — I'll take my stand: The South a. the
agrarian traditions. N. Y.; L., 1930. XX, 359 p.
lhwe:1972 — Ihwe J. Linguistik in der Literaturwissenschaft: Zur
Entwicklung einer mod. Theorie der Literaturwiss. Munchen,
1972. 450 S.
lngarden:1960 — Ingarden R. Das literarische Kunstwerk. 2.
verarb. u. erw. Aufl. Tubingen, 1960. XVI, 430 S.
Ingarden: 1962 — Ingarden R. Untersuchungen zur Onthologie der
Kunst: Musikwerk, Bild, Architektur, Film. Tubingen, 1962. IX,
341 S.
Ingarden: 1968 — Ingarden R. Vom Erkennen des literarischen
Kunstwerks. Tubingen, 1968. 440 S.
Ingarden: 1969 — Ingarden R. Erlebnis, Kunstwerk, Wert.
Tubingen, 1969.261 S.
Intertextualitv: 1985 — Intertextuality in Faulkner/ Ed. by Gresset
M., Polk M.Jackson, 1985.217 р.
Intertextuality: 1990 — Intertextuality: Theories and practices / Ed.
by Worton M. and Still J. Manchester; N. Y., 1990. IX, 194 p.
Intertextualitat: 1985 — Intertextualitat: Formen, Funktionen,
anglist. Fallstudien. Hrsg. von Broich U., Pfister M. Tubingen,
1985. XII, 373 S.
Intertextualitat: 1994 — Intertextualitat in der friihere Neuzeit:
Studien zu ihren theoretischen und praktischen Perspektiven /
Ed. Kuhlmann W., Neuber W. Frankfurt a. M.; N. Y., 1994.
XIX, 676 p.
Irigarav:1974— Irigaray L. Speculum, de Г autre femme. P., 1974.
468 p.
Irigarav: 1977— Irigaray L. Ce sexe qui n'en est pas un. P., 1977.
217 p.
Isella: 1958— Isella D. La lingua e lo stile di Carlo Dossi. Milano;
Napoli, 1958. 169 p.
Isella: 1968 — Isella D. L'officina della «Notte» e altri studi
pariniani. Milano; Napoli, 1968.
lser:1970— Iser W. Appellstrukturder Texte: Unbestimmtheit als
Wirkungsbedingung literarischer Prosa. Konstanz, 1970. 38 S.
Iser: 1972 — Iser W. Der implizite Leser: Kommunikationsformen
des Romans von Bunyan bis Beckett. Munchen, 1972. 420 S.
Iser: 1976 — Iser W. Der Akt des Lesens: Theorie asthetischer
Wirkung. Munchen, 1976. 357 S.
Jackson: 1981 — Jackson R. Fantasy: The literature of subversion.
L.,N. Y., 1981.211 p.
Jackson:2000 — Jackson T. Questioning Interdisciplinarity:
Cognitive Science, Evolutionary Psychology, and Literary
Criticism // Poetics Today. 2000. Vol. 21, № 2. P. 319-47.
Jackson:2002 — Jackson T. Issues and Problems in the Blending of
Cognitive Science, Evolutionary Psychology, and Literary Study
// Poetics Today. 2002, Vol. 23, № 1. P. 161 -79.
Jackson:2003 — Jackson T. Literary Interpretation' and Cognitive
Literary Studies // Poetics Today. 2003. Vol. 24, № 2. P. 191-
205.
James: 1934 — James H. The art of the novel: Crit. pref. by H.
James. N. Y., 1934.50 р.
James: 1956 — James H. The art of fiction; From the «Prefaces» //
James H. The future of the novel / Ed. by Edel L. N. Y., 1956. P.
3-27,42-71.
Jameson: 1976 — Jameson F. The ideology of text // Salmagundi.
N. Y., 1976. № 31/32. P. 204-246.
Jameson: 1977 — Jameson F. Imaginary and symbolic in Lacan. //
Yale French studies. New Haven, 1977. № 55/56.
Jameson: 1981 — Jameson F. The political unconscious: Narrative
as a Socially Symbolic Act. Ithaca, 1981. 296 p.
Jameson: 1984 — Jameson F. Postmodernism or the cultural logic
of late capitalism. // New left rew. L.,1984. № 146. P. 62-87.
Jameson: 1984a — Jameson F. Postmodernism and consumer
society // The anti-aeshetic: Essays on postmodern culture. / Ed.
Forster H. Port Townsend, 1984. P. 111-126.
Jameson: 1988 — Jameson F. Interview // Diacritics. Ithaca, 1988.
Vol.4,№ 12.
Jameson: 1991 — Jameson F. Postmodernism or. The cultural logic
of late capitalism. Durham, 1991. 461 p.
Jardine:1985 — Jardine A. A. Gynesis: Configurations of woman
and modernity. Ithaca, 1985.
Jauss:1967 — Jauss H. R. Literaturgeschichte als Provokation der
Literaturwissenschaft. Konstanz, 1967. 72 S.
Jauss: 1970 — Jauss H. R. Literaturgeschichte als Provokation.
Frankfurt a. M., 1970. 250 S.
Jauss: 1970a — Jauss H. R. Litterature medievale et theorie des
genres// Poetique. Paris, 1970. Vol. 1. P. 79-101.
Jauss: 1975 — Jauss H. R. Racines und Goethes Iphigenie: Mit
einem Nachwort uber die Partialitat der rezeptionsasthetischen
Methode // Rexeptionsasthetik. / Hrsg. von R. Warning.
Munchen, 1975. S. 353-400.
Jauss.1977 — Jauss H. R. Asthetische Erfahrung und literaturische
Hermeneutik. Bd. 1: Versuche im Feld der asthetischen
Erfahrung. Munchen, 1977. 382 S.
Jauss: 1977a — Jauss H. R. Alteritat und Modemitat des
mittelalterlichen Literarur. Munchen, 1977. 450
Jay: 1997 — Jay G. American literature and the culture wars.
Ithaca; L., 1997.238 р.
Jehn:l972 — Jehn P. E. R. Curtius: Toposforschung als
Restauration // Toposforschung. Eine Dokumentation. Frankfurt
a. M., 1972. VII-LXIV.
Jencks: 1978 — Jencks Ch. The language of postmodern
architecture. L., 1978. 136 p.
Jencks: 1986 — Jencks Ch. What is postmodernism? L., 1986.
123 p.
Jenny: 1976 — Jenny L. La strategic de la forme // Poetique. P.,
1976. №27. P. 257-281.
Johnson: 1979 — Johnson B. Deflgurations du langage poetique. P.,
1979. 100 p.
Johnson: 1980 — Johnson B. The critical difference: Essays in the
contemporary rhetoric of reading. Baltimore, 1980. 156 p.
Jolles:1930 — Jolles A. Einfache Formen. Halle (Saale), 1930.
VI, 272 p.
Jost: 1977 — Jost F. Les aventures du lecteur. // Poetique. P., 1977.
№ 29. P. 77-89.
Jost: 1986 — Jost F. La litterature selon Barthes. P., 1986.
Jung: 1922 — Jung С Collected papers on analytical psychology.
H., 1922.
Kahn:1995 — Kahn J. S. Culture, multiculture, postculture.
London, 1995. 169 p.
Kallmeyer:1980 — Kallmeyer W., Meyer-Hermann R.
Textlinguistik // Lexikon der germanistischen Linguistik.
Tubingen, 1980. S. 242-258.

БИБЛИОГРАФИЯ 501
Kalverkdmpfer: 1981 — Kalverkampfer H. Orientierung zur Tex-
tlinguistik. Tubingen, 1981. X, 262 S.
Kanzog.1976 — Kanzog K. Erzahlstrategie: Die Einf. in die Nor-
menubungdes Erzahlens. Heidelberg, 1976. 204 S.
Kayser:1954 — Kayser W. Die Anfange des modernen Romans im
18. Jahrhundert und seine heutige Krise // Dt. Vierteljahrsschrift
fur Literaturwiss. u. Geistesgeschichte. Stuttgart, 1954. Jg. 28,
H. |. S. 417-446.
Kayser:/958 — Kayser W. Wer erzahlt den Roman? // Kayser W.
Die Vortragsreise: Studien zur Literatur. Berne, 1958. S. 82-101.
Kayser: 1992 — Kayser W. Das sprachliche Kunstwerk. Eine Einf.
in die Literaturwissenschaft. Tubingen, 1992. 460 S.
Kellner:1989 — Kellner D. Jean Baudrillard: From marxism to
postmodernism and beyond. Stanford, 1989.
Kellog. Scholes:/966 — Kellog R., Scholes R. The nature of
narrative. N. Y., 1966. 26 p.
Kellv:1994 — Kelly С A history of Russian women's writing,
1870-1992. Oxford, 1994. 497 p.
Kerbrat-Orecchioni: /980 — Kerbrat-Orecchioni C. L'enonciation:
De la subjectivite dans le langage. P., 1980. 290 p.
Kern:/978 — Kern E. Resolved: That the proper study of mankind
is man. // Publications of the Modern Language Association.
N. Y., 1978. Vol. 93, № 73. P. 362-372.
Kernan:/990 — Keman A. The death of literature. New Haven;
L.,1990.
Kes(ner:/978 — Kestner J. The spatiality of the novel. Detroit,
1978.203 р.
Klein:/969— Klein M. La psychanalyse des enfants. P., 1969.
Klotz:1975 — Klotz V. Geschlossene und offene Form im Drama.
Munchen, 1975.
Knights:/946 — Knights L. С Explorations: Essays in criticism
mainly on the literature of the seventeenth century. L., 1946.
199 p.
Kofman:/980— Kofman S. L'enigme de la femme: La femme dans
les textes de Freud. P., 1980. 336 p.
Kofman:/982 — Kofman S. Le respect des femmes. P., 1982.
157 p.
Kohler:l987 — Kohler M. Postmodernism: Ein begriffs-
geschichtiger Uberblick // Amerikastudien. 1987. № 22. S. 9-12.
Kolodny:1976 — Kolodny A. The feminist as literary critic //
Critical inquiry. 1976. № 2.
Kolodny: 1980 — Kolodny A. Reply to commentaries: Women
writers, literary historians a. martian readers. // New lit. history.
Charlottesville, 1980. Vol. II, № 3.
Krauss:I984 — Krauss R. The originality of the avant-garde and
other modernist myths. L., 1984.
Krieger: 1956 — Krieger M. The new apologists for poetry.
Minneapolis, 1956. XIV, 225 p.
Krieger: 1967 — Kriger M. The play and place of criticism.
Baltimore, 1967. XIV, 256 p.
Krieger: 1976 — Krieger M. Theory of criticism: A tradition a. its
system. Baltimore, 1976. XIV, 250 p.
Krieger:/979 — Krieger M. Poetic presence and illusion: Essays in
crit. history a. theory. Baltimore; L., 1979. XVIII, 326 p.
Krieger: 1981 — Krieger M. Arts on the level: The fall of the elite
object. Knoxville, 1981. IX, 72 p.
Kristeva:/967 — Kristeva J. Bakhtine, le mot, le dialogue et le
roman // Critique. P., 1967. № 23. P. 438-465.
Kristeva: 1969a — Kristeva J. Narration et transformation. //
Semiotica. The Hague, 1969. № 4. P. 422-448.
Kristeva: 1969b — Kristeva J. Semiotike: Recherches pour une
semanalyse. P., 1969. 319 p.
Kristeva.1970— Kristeva J. Le texte du roman. P., 1970.209 р.
Kristeva: 1974 — Kristeva J. La revolution du langage poetique:
L'avant-garde a la fin du XIXe siecle: Lautreamont et Mallarme.
P., 1974.645 р.
Kristeva.1977— Kristeva J. Polylogue. P., 1977. 541 p.
Kristeva. 1979— Kristeva J. Folle verite. P., 1979. 261 p.
Kristeva:/980— Kristeva J. Desire in language: A semiotic appr.
to lit. a. art. N. Y., 1980.
Kristeva: 1980a — Kristeva J. Pouvoirs de 1'horreur: Essai sur
l'abjection. P., 1980. 247 p.
Kristeva:/98/ — Kristeva J. Le langage, cet inconnu: Une
initiation a la linguistique. P., 1981. 327 p.
Kristeva. /983 — Kristeva J. Histoire d'amour. P., 1983.
Kristeva:/985 — Kristeva J. Au commencement etait I'amour:
Psychanalyse et foi. P., 1985.
Kristeva:/987— Kristeva J. Soleil noire, depression et melancolie.
P., 1987.
Kristeva:/988— Kristeva J. Etrangers a nous-meme. P., 1988.
Krupat:/993 — Krupat A. New voices in native american literary
criticism. Washington, 1993. 704 p.
Kiig/er:/97/ — Kugler H. Literatur und Kommunikation: Ein
Beitr. zur didaktischen Theorie u. methodischen Praxis.
Stuttgart, 1971.241 S.
Kuhn:1966 — Kuhn H. Schriften zur Asthetik. Munchen, 1966.
465 S.
Kuhn:1969 — Kuhn H. Text und Theorie. Stuttgart, 1969. VIII,
389 S.
Lacan:1966 — Lacan J. Ecrits. P., 1966. 924 p.
Lacan:/973 — Lacan J. Le seminaire: Les quatre concepts
fondamentaux de la psychanalyse. P., 1973. Livre II.
Lacan: /977— Lacan J. Ecrits: A selection. L., 1977. 338 p.
Lacan:/978 — Lacan J. Le seminare: Le Moi dans la theorie de
Freud et dans la technique de psychanalyse. P., 1978. Livre 2.
Lacoste:/988 — Lacoste J. La philosophic au XXe siecle: Introd. a
la pensee contemporaine. P., 1988. 203 p.
Lacoue-Labarthe: 1970 — Lacoue-Labarthe Ph. La fable/litterature
et philosophic // Poetique. P., 1970, № 1. P. 50-62.
Lakoff, Johnson:/980— Lakoff G., Johnson M. Metaphors we live
by! Chicago, 1980. XIII, 242 p.
Lakoff, Turner: 1989 — Lakoff G., Turner M. More than cool
reason: A field guide to poetic metaphor. Chicago, 1989. XII,
230 p.
Lakoff: 1987 — Lakoff G. Women, fire, and dangerous things:
What categories reveal about the mind. Chicago, 1987. XVII,
614 p.
Ldmmert:1955 — Lammert E. Bauformen des Erzahlens. Stuttgart,
1955. 296 S.
Landow:1992 — Landow G. P. The convergence of contemporary
critical theory and technology. Baltimore, 1992.
Landsberger: 1949 — Landsberger B. Jahreszeiten im Sumerisch-
Akkadischen // Journal of Near Eastern Studies. № 8. 1949.
Languages of knowledge:/982 — Languages of knowledge and of
inquiry / Ed. by Riffaterre M. N. Y., 1982. 276 p.
Laplanche, Pontalis:/980— Laplanche J., Pontalis J. The language
of psychoanalysis. L., 1980.
Ldszlo, Reinhold:l992 — Laszlo J., Reinhold V. Genre-specific
knowledge and literary understanding: Some empirical
Investigations. Siegen, 1992. (LUMIS-Schriften, Vol. 33).
Ldszlo: 1987 — Laszlo J. Understanding and enjoying: An
information-processing approach to reception // Literary
discourse: Aspects of cognitive and social psychological
approaches. Berlin, 1987. P. 113-24.
Ldszlo: 1999— Laszlo J. Cognition and representation in literature:
The psychology of literary narratives. Budapest, 1999. 219 p.
Laurets:1987 — Laurets T. de Technologies of Gender: Essays on
theory, film and fiction. L., 1987. 187 p.
Lausberg:1960 — Lausberg Heinrich. Handbuch der Literarischen
Rhetorik. Eine Grundlegung der Literaturwissenschaft. 2 Bde.
Munchen, I960.
Lauter:1991 — Lauter P. The Literatures of America A
Comparative Discipline // Canons and Contexts. N. Y., 1991. P.
48-96.
Le Genre: 1979 — Le Genre | Die Gattung | Genre. Colloque
International. Strasbourg, 1979. 575 p.
Le Goff:1974 — Le Goff J. Le mentalites: Une histoire ambique //
Le Goff J. Nora P., eds. Fair de Phistoire. P., 1974. Vol. III. P.
96-94.
Le Vot:1976 — Le Vot A. Disjunctive and conjunctive modes in

502 БИБЛИОГРАФИЯ
contemporary American fiction // Forum. N. Y., 1976. Vol. 14,
j\fe i. p. 44.45.
Leavis:1936 — Leavis F. R. Revocation: Ttadition a. development
in English poetry. L., 1936. 275 p.
Leclaire:I97I — Leclaire S. Demasquer le reel. P., 1971.
Lemons d'ecriture:1985 — Lecons d'ecriture. Ed. A. Gresillon et
M. Werner. P., 1985. XIV, 361 p.
Leech, Short: 1981 — Leech G., Short M. Style in fiction: A ling.
untrod. to Engl, fictional prose. L.; N. Y., 1981. 402 p.
Leibfried: 1972 — Leibfried E. Die Schicht der Typen // Leibfried
E. Kritische Wissenschaft vom Text: Manipulation, Reflexion,
transparente Poetologie. Stuttgart, 1972. S. 240-258.
Leitch: 1983 — Leitch V. Deconstructive criticism: An advanced
introd. L., 1983.290 р.
Leitch: 1988— Leitch V. Amer. lit. criticism from the thirties to the
eighties. N. Y., 1988.
Leitch: 1988a — Leitch V. Black aesthetics // American literary
criticism from the thirties to the eighties. N. Y., 1988. P. 342-
343.
Lemaire:1977— Lemaire A. Jacques Lacan. L., 1977.
Lentricchia:1980 — Lentricchia F. After the New criticism.
Chicago, 1980. XIV, 384 p
Lentricchia: 1983 — Lentricchia F. Criticism and the social change.
Chicago, 1983. VIII, 173 p.
Lesen:1973 — Lesen — ein Handbuch: Lesestoff, Leser u.
Leseverhalten, Lesewirkungen, Leseerziehung, Lesekultur /
Hrsg. von Baumgartner A. C. Hamburg, 1973. 663 S.
Lethen:1986 — Lethen H. Modernism cut in half// Approaching
postmodernism. Amsterdam; Philadelphia, 1986.
Levi-Strauss: 1962 — Levi-Strauss CI. La pensee sauvage. P., 1962.
395 p.
Levi-Strauss: 1964-1971 — Levi-Strauss CI. Mithologiques. P.,
1964-1971. Vol. 1-4.
Lewis: 1982 — Lewis Ph. The post-structuralist condition //
Diacritics. Ithaca, 1982.№ 12.
Link: 1976 — Link H. Rezeptionsforschung: Eine Einfurung in
Methode und Probleme. Stuttgart, 1976. 182 S.
L'intertextualite:2002 — L'intertextualite: Choix de textes // Ed.,
comment., vade-mecum et bibliogr. Rabau S. P., 2002. 254 p.
Lintvelt:1981 — Lintvelt J. Essai de typologie narrative: Le «point
de vue»: Theorie et analyse. P., 1981. 315 p.
Lipovetsky:1983 — Lipovetsky G. L'ere du vide: Essai sur
I'individualisme contemporain. P., 1983.
Lipovetsky: 1987 — Lipovetsky G. L'empire de Гёрпётёге: La
mode et son destin dans les societes modemes. P., 1987.
Lipovetsky: 1992 — Lipovetsky G. Le crepuscule du devoir:
L'ethique indolore des nouveaux temps democratiques. P., 1992.
Liska:1966 — Liska P. The structure of Hemingway's: Across the
river and into the trees // Modern fiction studies. 1966. Vol. XII,
№ 2. P. 235-249.
Literarische Kommunikation: 1975 — Literarische Kommunikation:
6 Aufsatze zur sozialen u. kommunikativen Charakter des
literarischen Werks u. des literarischen Prozesses / Hrsg. von
Fieguth R. Kronberg (Ts), 1975. 179 S.
Literarische Rezeption: 1975 — Literarische Rezeption: Beitr. zur
Theorie des Text-Leser-Verhaltnisses u. seiner empirischen
Erforschung / Hrsg. von Heuermann H. et al. Paderborn, 1975.
271 S.
Literatur und Leser: 1975 — Literatur und Leser: Theorien u.
Modelle zur Rezeption literarischer Werke / Hrsg. vor. Grimm
G.Stuttgart, 1975. 444 S.
Literature and psychoanalysis: 1982 — Literature and
psychoanalysis: The question of reading otherwise / Ed. by
Felman S. Baltimore, 1982.
Llewelyn: 1986 — Llewelyn J. Derrida on the threshold of sense. L.,
1986.
Lodge: 1981 — Lodge D. Working with structuralism: Essays a.
reviews on 19th and 20th cent. lit. L., 1981. XII, 207 p.
Lodge: 1981a— Lodge D. Historism and literary history: Mapping
the modern period // Working with structuralism: Essays and
reviews on 19-th and 20-th century literature. Boston, 1981.
P. 68-75.
Lord:1960 — Lord Albert Bates. The singer of tales. Cambridge,
1960. XV, 309 p.
Lotringer:l975 — Lotringer S. Le 'complexe' de Saussure //
Semiotexte. P., 1975. №2.
Lubbock: 1957— Lubbock P. The craft of fiction. L., 1957. 274 p.
Ludwig:1891 — Ludwig O. Formen der Erzahlung // Ludwig O.
Gesammelte Schriften / Hrsg. von Stern A. Leipzig, 1891. S.
202-206.
Luhmann:l982 — Luhmann N. Soziologische Aufklarung:
Aufsatze zur Theorie sozialer Systeme. Opladen, 1982. Bd 1-3.
Lyons: 1977— Lyons J. Semantics. Cambridge, 1977. Vol. 1-2.
Lyotard: 1979 — Lyotard J.-F. La condition postmoderne: Rapport
surlesavoir. P., 1979. 109 p.
Lyotard: 1983 — Lyotard J.-F. Answering question: What is
postmodernism. // Innovation/Renovation: New perspectives on
the humanities / Ed. by Hassan J., Hassan S. Madison, 1983.
P. 334-335.
Lyotard: 1984a— Lyotard J.-F. Le differand. P., 1984. 272 p.
Lyotard: 1984b — Lyotard. J.-F. Tombeau de Tintellectuel et autre
papiers. P., 1984.96 р.
MacCabe:1985 — MacCabe С Theoretical essays. Manchester,
1985. VIII, 152 p.
MacCarth.v: 1932— MacCarthy D. Criticism. L., 1932. 319 p.
Macherev:1966 — Macherey P. Pour une theorie de la production
litteraire. P., 1966.
MacLeish:1941 — MacLeish A. Ars Poetica // The Oxford
anthology of American literature. N. Y., 1938. XXX, 1705 p.
Macri: 1941 — Macri O. Esemplari del sentimento poetico
contemporaneo. Firenze, 1941. 329 p.
Macri: 1988— Macri O. Studi sull'ermetismo: l'enigma della poesia
di Bigongiari. Lecce, 1988. 160p
Madison: 1988 — Madison G. B. The hermeneutics of
postmodernity. Bloomington, 1988.
Maffesoli:1985— MafTesoli M. La conscience commune. P.,1985.
Ma(Jesoli:1989 — Maffesoli M. La socialidad en la post-
modernidad // Pergola. Madrid, 1989. № 8. P. 100-124.
Malcolm: 1972 — Malcolm X. Statement of basic aims and
objectives of the organization of A fro-American unity // New
black voices. Ed. by Abraham Chapman. N. Y.: New American
Library, 1972.
Malmgren:1985 — Malmgren C. D. Fictional space in the
modernist and postmodernist American novel. Lewisburg, 1985.
240 p.
Mandelbaum:1965 — Mandelbaum M. Family resemblances and
generalization concerning the arts. American philosophical
quaterly. Pittsburgh (Pa.), 1965. № 2. P. 219-228.
Manguel: 1997 — Manguel A. The author as reader // Manguel
A. A history of reading. L., 1997. P. 247-259.
Mannoni:1970 — Mannoni M. Le psychiatre, son 'fou' et la
psychanalyse. P., 1970.
Manuscrit inacheve:1986 — Le manuscrit inacheve. Ecriture,
creation, communication. P., Ed. du CNRS, 1986. 165 p.
Manuscrits litteraires a travers les siecles: 1995 — Les manuscrits
litteraires a travers les siecles. P., 1995. 166 p.
Marcia:1987 — Marcia J. E. Identity status approach to the study
of Ego identity development. // Self and identity: Psychological
perspectives. L., 1987.
Margolin: 1973 — Margolin U. The concept of genre as historical
category. Doctoral dissertation. Cornell, 1973.
Marouzeau:1946 — Marouzeau J. Precis de stylistique francaise.
Paris, 1946.224 р.
Martin Heidegger: 1979 — Martin Heidegger and the question of
literature: Toward a postmod. lit. hermeneutics / Ed. by Spanos
W. V. Bloomington; L., 1979. XXII, 327 p.
Mazzaro:1980 — Mazzaro J. Postmodern American poetry.
Urbana, 1980. XI, 203 p.
McKeon:1957 — McKeon R. The philosophical bases of art and
criticism // Critics and criticism: Essays in method. 1957.

БИБЛИОГРАФИЯ 503
McLaren: 1995 — McLaren P. White terror and oppositional
agency // Multiculturalism. A Critical Reader / Ed.
D. Th. Goldberg. Blackwell, 1995. P. 49-51.
Mead: 1934- Mead G. H. Mind, Self and society. Chicago, 1934.
Megili.1985 — Megill A. Prophets of extremity: Nietzsche,
Heidegger, Foucault, Derrida. Berkeley etc., 1985. XXIII, 399 p.
Melrose: 1994 — Melrose S. A semiotics of the dramatic text. L,
1994.
Mengaldo: 1966 — Mengaldo P. Da D'Annunzio a Montale:
Ricerche sulla formazione e la storia del linguaggio poetico
montaliano // Ricerche sulla lingua poetica contemporanea.
Padova, 1966. P. 163-259.
Mengaldo: 1991 — Mengaldo P. La tradizione del Novecento:
Terza serie. Torino, 1991. IX, 397 p.
Merleau-Ponly: 1967 — Merleau-Ponty M. La phenomenologie de
la perception. P., 1967.
Mertner:/972 — Mertner E. Topos und Commonplace //
Toposforschung. Eine Dokumentation. Frankfurt a. M., 1972.
P. 20-68.
Methoden der deutschen Literaturwissenschaft: 1971 — Methoden
der deutschen Literaturwissenschaft: Eine Dokumentation /
Hrsg. von Zmegac V. Frankfurt a. M., 1971. 383 S.
Meyer: 1997 — Meyer J. What is literature? A definition based on
prototypes // Work papers of the summer institute of linguistics:
University of North Dakota. Huntington Beach (Calif.) etc.,
1997. Vol. 41. P. 33-42.
Michel Foucault: 1979 — Michel Foucault: Power, truth and
strategy. Sydney, 1979.
Michels:1973 — Michels G. Leseprozesse: Zur kommunika-
tionstheoretischen Begrundung von Literaturdidaktik. Dus-
seldorf, 1973. 128 S.
Migliorini.1960 — Migliorini B. Storia della lingua italiana.
Firenze, I960. XVI, 841 p.
Miller: 1963 — Miller J. H. The disappearance of god: Five
nineteenth-century writers. Cambridge (Mass.), 1963. IX, 367 p.
Miller: 1967 — Miller J. H. The Geneva school: The criticism of
Marcel Raymond, Albert Beguin, Georges Poulet, Jean Rousset,
Jen-Pierre Richard a. Jean Starobinski // Virginia quart, rev.
Charlottesville 1967, №43, p. 18-35.
Mil/er:1968 — Miller J. H. The form of Victorian fiction:
Thackeray, Dickens, Trollope, George Eliot, Meredith a. Hardy.
Notre Dame, 1968. XII, 151 p.
Miller: 1972 — Miller J. H. Tradition and difference, rev. of M. H.
Abrams' Natural supernatural // Diacritics. Baltimore. 1972. Vol.
2, №2. P. 9-12.
Miller: 1976 — Miller J. H. Steven's rock and criticism as cure: 2 //
Georgia rev. N. Y., 1976. Vol. 30, № 2. P. 335-348.
Miller: 1982 — Miller J. H. Fiction and repetition: Seven English
novels. Cambridge, 1982. 250 p.
Miller: 1984 — Miller C.R. Genre as Social Action // Quarterly
Journal of Speech. 1984. Vol. 70, № 2. P. 151-167.
Miller: 1985 — Miller J. H. The linguistic moment: From
Wordsworth to Stevens. Princeton (N. Y.), 1985. XXI, 445 p.
Minto:1994 — Minto M. Russian tales of the fantastic. Bristol,
1994. 163 p.
Mitchell: 1980 — Mitchell W. J. T. Spatial form in literature.
Toward a general theory // The language of images. Chicago,
1980. S. 271-299.
Modern (ienre Theon.2000 — Modern Genre Theory / Ed. by
Duff D. London, 2000. XVI, 287 p.
Mohanty:l997 — Mohanty S. P. Literary theory and the claims of
history: Postmodernism, objectivity, multicultural politics.
lyhaca, 1997.260 р.
Moi:1985 — Moi T. Sexual/texual politics: Feminist literary
history. L., 1985.
More: 1928-1936 — More P. E. New Shelbume essays. Princeton,
1928-1936. Vol. 1-3.
Morgenthaler: 1980 — Morgenthaler E. Kommunikationsorientierte
Textgrammatik: Ein Versuch, die kommunikative Kompetenz
zur Textbildung u. Rezeption aus naturlichem
Sprachvorkommen zu erschlielien. Diisseldorf, 1980. 204 S.
Moriarty:1991 — Moriarty M. Roland Barthes. Stanford,1991.
Morris: 1981 — Morris W. The irrepressible real: Jacques Lacan
and post-structuralism. // American criticism in the
poststruturalist age. Michigan, 1981.
Morrissette:1975 — Morrissette B. Post-modern generative fiction:
Novel and film. // Crit. inquiry. Chicago, 1975. Vol. 2, № 2. P.
281-314.
Morson, Emerson: 1990— Morson G., Emerson C. Theory of genre
// Morson G., Emerson С Creation of prosaics. Stanford, 1990.
P. 271-305.
Mortley:1991 — Mortley R. Michel Serres // Mortley R. French
philosophers in conversation. N. Y., 1991. P. 48-60.
Mukarovskv:1967 — Mukafovsky J. V. Kapitel aus der Poetik.
Frankfurt a. M., 1967. 156 S.
Muller:198i — Muller W. G. Topik des Stilbegriffs. Darmstadt,
1981.
Multiculturalism: 1995— Multiculturalism: A Critical Reader/ Ed.
Goldberg D. T. Blackwell, 1995. 452 p.
Munzberg:1974 — MunzbergO. Rezeptivitat und Spontaneitat: Die
Frage nach dem asthetischen Subjekt oder soziologische u.
politische Implikationen des Verhaltnisses Kunstwerk-Rezipient
in den asthetischen Theorien Kants, Schillers, Hegels,
Benjamins, Brechts, Heideggers, Sartres und Adornos. Frankfurt
a. M., 1974. 219 S.
Murray: 1914 — Murray G. Hamlet and Orestes; a study in
traditional types. N. Y, 1914. 27 p.
Musarra-Schroder: 1981 — Musarra-Schroder U. Le roman-
memoires moderne: Pour une typologie du recit a la premiere
personne. Amsterdam, 1981. 393 p.
Naissance du texte:1989 — Naissance du texte / Ed. Hav L., Corti
J. P., 1989. 226 p.
Neal:1968 — Neal Larry. Afterword. // Black fire: an anthology of
Afro-American writing/ Eds. LeRoi J. and Neal L. N. Y., 1968,
p. 648.
Nelson: 1987 — Nelson T. Literary machines. N-Y.,1987.
Neue Ansichten:1973 — Neue Ansichten einer kiinftigen
Germanistik: Probleme einer Sozial- u. Rezeptionsgeschichte der
Literatur: Kritik der Linguistik-, Literatur- und
Kommumkationswiss. / Hrsg. von Kolbe J. Munchen, 1973.
357 S.
New French feminisms: 1979 — New French feminisms:
Anthology. Amherst, 1979.
New Historicism:1989 — The New Historicism // Ed. by
H. A. Veeser. N. Y. London, 1989.
Nisin.1959 — Nisin A. La litterature et la lecteur. P., 1959. 181 p.
Norris:1988 — Norris Ch. Deconstruction and the interest of
theory. L., 1988.
Obermayer:1972 — Obermayer A. Zum Toposbegriff der
modernen Literaturwissenschaft // Toposforschung. Eine
Dokumentation / Hrsg. Jehn P. Frankfurt a. M., 1972. 348 S.
0'Farrell:1989 — O'Farrell С Foucault: Historian or philosopher?
L., 1989.
Ohman.1973 — Ohman R. Literature as act. // Appr. to poetics.
N. Y.;L., 1973. P. 81-107.
Oliva:1982 — Oliva A. B. The international trans-avantgarde. //
Plashart. N. Y., 1982. № 104. P. 36-43.
Olson. Mack, Duffy: 1981 — Olson G.M., Mack R.L, Duffy S. A.
Cognitive Aspects of Genre // Poetics. Amsterdam, 1981. Vol.
10, №2/3. P. 283-315.
Olson: 1957 — Olson E. An outline of poetic theory // Critics and
criticism: Essays in method. 1957. P. 3-24.
Ostriker:1986 — Ostriker A. Stealing the language: The emergence
of women's poetry in America. Boston, 1986.
Oswald: 1969 — Oswald H. Literatur, Kritik und Leser: Eine
literatur-soziol. Untersuch. В., 1969. 218 S.
Palmer: 1969 — Palmer R. E. Hermeneutics: Interpretation theory
in Schleiermacher, Dilthey, Heidegger and Gadamer. Evangton,
1969. XV11I, 283 p.
Parodi:1916 — Parodi T. Poesia e letteratura: Conquista di anime e

504 БИБЛИОГРАФИЯ
studi di critica. Bari, 1916 XIII, 422 p.
Parret:l983 — Parret B. L'enonociation en tant que deictisation et
modalisation // Langages. P., 1983. № 70. P. 83-97.
Parte: 1992 — Parte K. Russian village prose: The radiant past.
Princeton, 1992. 194 p.
Past the last post: 1991 — Past the last post: Theorizing post-
colonialism and post-modernism / Ed. Adam I., Tiffin H.
Harvester Wheatsheaf, 1991. 214 p.
Pearl: 1999 — Pearl N. Now read this: A guide to mainstream
fiction, 1978-1998. N. Y., 1999. 432 p.
Perec: 1975 — Perec G. W ou le souvenir d'enfance. P., 1975.
220 p.
Perrone-Moises: 1976 — Perrone-Moises L. L'intertextualite
critique // Poetique. P., 1976. № 27. P. 372-384.
Petersen: 1939 — Petersen J. Die Wissenschaft von der Dichtung:
System und Methodenlehre der Literaturwissenschaft. Berlin,
1939.
Petqfi, Rieser:1974 — Petofi J., Rieser H. Probleme der modell-
theoretischen Interpretation von Texten. Hamburg, 1974. X,
175 S.
Pfister: 1977— Pfister M. Das Drama. Munchen, 1977.
Piaget:1968— Piaget J. Le structuralisme. P., 1968. 129 p.
Picchio:1973 — Picchio R. Models and patterns in literary tradition
of medieval orthodox Slavdom // American contributions to the
seventh international congress of slavists. The Hague-Paris,
1973. P. 439-467.
Pizer:2000 — Pizer J. Goethe's "World Literature" Paradigm and
Contemporary Cultural Globalization // Comparative Literature.
Eugene (OR), 2000. Vol. 52. № 3. P. 213-228.
Poirier:1968 — Poirier R. The politics of self-parody // Partisan
rev. N. Y., 1968. Vol 35, № 3. P. 327-342.
Poos: 1986 — Poos H. Kreuz und Krone sind verbunden: Sinnbild
und Bildsinn in geistlichen Vokalwerk J. S. Bachs. Eine
ikonografische Studie // Musik-Konzepte. H. 50/51. Munchen,
1986.
Posner:1982 — Posner R. Rational discourse and poetic
communication: Method of ling., lit. a. philos. analysis. Berlin,
1982.258 р.
Posnett:1886 — Posnett H. M. Comparative literature. L., 1886
Postmoderne:1986 — Postmoderne: Zeichen eines kulturellen
Wandels / Hrsg. von Huyssen A., Scherpe K. R. Reinbek bei
Hamburg, 1986.347 р.
Post-structuralism: 1987 — Post-structuralism and the question of
history / Ed. by Attridge D., Bennington G., Young R.
Cambridge, 1987.
Pouillon:1974 — Pouillon J. Temps et roman. P., 1974. 280 p.
Poulet: 1949-1968 — Poulet G. Etudes sur le temps humain.
Edinburg; P., 1949-1968. Vol. 1-4.
Poulet: 1977 — Poulet G. Entre moi et moi: Essays sur la
conscience de soi. P., 1977. 277 p.
Pratt: 1977 — Pratt M. L. Toward a speech act theory of literary
discourse. Bloomington; L., 1977. 231 p.
Price: 1983 — Price M. Forms of life: Character and imagination in
the novel. New Haven, 1983.
Prince: 1973a — Prince G. A grammar of stories. The Hague; P.,
1973. 106 p.
Prince: 1973b — Prince G. Introd. a Г etude du narrataire //
Poetique. P., 1973. № 14. P. 178-196.
Prince: 1980— Prince G. Introduction to the study of the narratee //
Reader-response criticism. Baltimore; London, 1980. P. 7-25.
Prince: 1982 — Prince G. Narratology: The form a. functioning of
narrative. В., 1982. VII, 184 p.
Probleme: 1974 — Probleme und Perspektiven der neueren
textgrammatischen Forschung. Hamburg, 1974. Bd 1. VII,
177 S.
Prospectus: 1985 — Prospectus // Cultural critique. Minneapolis,
1985. № 1.
Prower:1973 — Prower S. S. Comparative literary studies. An
introduction. L., 1973.
Psychoanalysis and literaiy process: 1970 — Psychoanalysis and
literary process / Ed. by Grews F. Cambridge, 1970.
Pulos:1958 — Pulos С The new critics and the language of poetry.
Lincoln, 1958.93 р.
Race, writing, and difference: 1985 — «Race», writing, and
difference / Ed. by Gates H. L., Jr. Chicago, 1985. 422 p.
Raglan: 1956 — Raglan E. The hero: A study in tradition, myth a.
drama. N. Y., 1956.296 р.
Rajchman:1985 — Rajchman J. M. Foucault, the freedom of
philosophy. N. Y., 1985.
Ransom:1938 — Ransom J. С The world's body. N. Y., 1938.
390 p.
Ransom: 1938a— Ransom J. C. Mr. Empson's muddles // Southern
review. 1938. v. IV, p. 322-339.
Ransom: 1941 — Ransom J. С The new criticism. Norfolk, 1941.
XIII, 339 p.
Ransom:1947 — Ransom J. С Poetry: The formal analysis //
Kenyon review. 1947. Vol. 9. P. 440-452.
Ransom: 1951 — Ransom J. C. Criticism, inc. // American literary
criticism / Ed. by Glickeberg Ch. Vermount, 1951. 463 p.
Ransom: 1955 — Ransom J. C. Poems and essays. N. Y., 1955.
185 p.
Ransom: 1958 — Ransom J. C. American poetry at mid-century.
Wash., 1958.49 р.
Ray: 1984 — Ray W. Literary meaning: From phenomenology to
deconstruction. N. Y., 1984. 228 p.
Raymond: 1933 — Raymond M. De Baudelaire au surrealisme,
essai sur le mouvement poetique contemporain. P., 1933. 412 p.
Reader-response criticism: 1980 — Reader-response criticism:
From formalism to poststructuralism. Baltimore, 1980. XX,
275 p.
Recanati.1981 — Recanati F. Les enonces performatifs. P., 1981.
287 p.
Reed: 1988— Reed I. Writin' is Fightin'. N. Y., 1988. 192 p.
Reid:1988 — Reid I. Genre and framing: The Case of epitaphs //
Poetics. Amsterdam, 1988. Vol. 17, P. 25-35.
Reid: 1992 — Reid R. Ethnotope im Lermontov's Caucasian poemy
// Russian literature. 1992. Vol. XXXI. P. 555-473.
Rezeptionsasthetik: 1975 — Rezeptionsasthetik: Theorie u. Praxis /
Hrsg. von Warning R. Munchen, 1975. 504 S.
Richards:1925 — Richards I. A. Principles of literary criticism. L.;
N.Y., 1925. VI, 290 p.
Richards: 1926 — Richards I. A. Science and poetry. N. Y., 1926.
83 p.
Richards: 1948 — Richards I. A. Practical criticism: A study of
literary judgement. L., 1948. XIII, 370 p
Richardson: 1997 — Richardson A. British Romanticism as a
Cognitive Category // Romanticism on the Net. Montreal, 1997.
№ 8 (November 1997). <http://users. ox.ac. uk/~scat()385/
cognitive. html>
Ricoeur:1965 — Ricoeur P. De Interpretation: Essai sur Freud. P..
1965.
Ricoeur: 1973 — Ricoeur P. Hermeneutik und Structuralismus.
Munchen, 1973.230 р.
Ricoeur: 1983-1985 — Ricoeur P. Temps et recit. P., 1983-1985.
T. 1-2.
Ricoeur: 1990— Ricoeur P. Soi-meme comme un autre. P., 1990.
Riddel: 1974 — Riddel J. The inverted bell: Modernism a. the
counterpoetics of William Carlos Williams. Baton Rouge, 1974.
XXV, 308 p.
Riffaterre: 1957— Riffaterre M. Le style des Pleiades de Gobineau;
essai d'application d'une methode stylistique. N. Y., 1957. 239 p.
Riffaterre: 1961 — Riffaterre M. Vers la definition linguistique de
style//Word. 1961, Vol. 17. P. 323
Riffaterre: t971 — Riffaterre M. Essais de stylistique structurale.
P., 1971.364 р.
Riffaterre: 1978— Riffaterre M. Semiotics of poetry. Bloomington;
L., 1978. X, 213 p.
Riffaterre: 1979 — Riffaterre M. La syllepse intertextuelle //
Poetique. P., 1979. № 40. P. 446-501.
Riffaterre: 1979a— Riffaterre M. La production du texte. P., 1979.

БИБЛИОГРАФИЯ 505
284 р.
Rimmon:l976 — Rimmon Sh. A comprehensive theory of
narrative: Genette's «Figures III» and the structuralist study of
fiction // Rev. theologique de Louvain. 1976. Vol. 1, № 1. P. 33-
62.
Roger: 1986 — Roger Ph. Roland Barthes, roman. P., 1986.
Romano: 1955 — Romano A. II codice degli abbozzi. Roma, 1955.
Romberg: 1962 — Romberg B. Studies in the narrative technique of
the firstperson novel. Stookholm, 1962. XII, 379 p.
Rorty: 1978 — Rorty R. Philosophy as a kind of writing: An essay
on Derrida. // New lit. history. Charlottesville, 1978. Vol. 10,
№ I. P. 141-160.
Rortv:1982 — Rorty R. Consequence of pragmatism: Essays 1972-
1982. Brighton, 1982. XLVII, 237 p.
Rortv:1986 — Rorty R. On ethnocentrism // Michigan Quarterly
Review, 25, 1986. P. 532-533.
Rosaldo:1989 — Culture and truth: The remaking of social
analysis. Boston, 1989. XII, 253 p.
Rosch:I973 — Rosch E. Natural categories // Cognitive
psychology. 1973. V.4. P. 328-350.
Rosch: 1975 — Rosch E. Human categorization // Advances in
cross-cultural psychology. L., 1975. P. 23-57.
Rosch: 1978 — Rosch E. Principles of Categorization // Cognition
and Categorization. Hillsdale, 1978. P. 27-48.
Rose: 1993 — Rose M. Parody: Ancient, modern and post-modern.
Cambridge, 1993.
Rosmahn:1985 — Rosmarin A. The power of genre. Minneapolis
1985. 199 p.
Ross: 1970 — Ross J. R. On declarative sentences // Readings in
English transformational grammar / Ed. by Jakobs R. A.,
Rosenbaum P. S. Waltham. 1970. P. 222-272.
Rossum-Guyon: 1970 — Rossum-Guyon F. van. Point de vue ou
perspective narrative: Theories et concepts critiques // Poetique.
P., 1970. №4. P. 476-497.
Rousset:1962 — Rousset J. Forme et signification: Essai sur les
structures litt. de Corneille a Claudel. P., 1962. XXVI, 200 p.
Rousset: 1973 — Rousset J. Narcisse romancier: Essai sur la
premiere personne dans le roman. P., 1973. 159 p.
Ruelle:1991 — Ruelle D. Hasard et caos. P., 1991.
Ruthrof.1994 — Ruthrof H. The hidden telos: Hermeneutics in
critical rewriting. // Semiotica. Berlin; N. Y., 1994. Vol. 100,
№ 1. P. 69-93.
Ruthven:1984 — Ruthven К. К. Feminist literary studies: An
introduction. Cambridge, 1984.
Ryan: 1981 — Ryan M.-L. Pragmatics of personal and impersonal
' fiction. // Poetics. Amsterdam, 1981. Vol. 10, № 6. P. 517-539.
Ryan: 1981a — Ryan M.-L. Introduction. On the why, what and
how of generic taxonomy // Poetics. Amsterdam, 1981. Vol. 10,
№2/3. P. 109-126.
Rvan:1982 — Ryan M. Marxism and deconstruction: A crit. appr.
"Baltimore, 1982. XIX, 232 p.
Said. 1978— Said E. Orientalism. N. Y., 1978. 368 p.
Said: 1983 — Said E. The world, the text and the critic. Harvard
University Press, 1983. 327 p.
Said: 1985 — Said E. W. Beginnings: Intention a. method. N. Y.,
1985. XXI, 414 p.
Said: 1991 — Said E.«The Politics of Knowledge» // Raritan,
11.I.I991.P. 30-31.
Said: 1993 — Said E. Culture and imperialism. L., 1993. 380 p.
Said.1994 — Culture and imperialism, N. Y., 1994. 380 p.
Saldivar:1984 — Saldivar R. Figural language in the novel: The
flores of speech from Cervantes to Joyce. Princeton, 1984. XIV,
267 p.
Saldivar: 1997 — Saldivar J. D. Border matters: Remappring
American cultural studies. Berkeley; Los Angeles, 1997. 251 p.
Sorbin: 1986 — Sarbin T. R. Narratology as a root metaphor in
psychology. // Narrative psychology: The storied nature of
human conduct. N. Y., 1986. P. 14-68.
Samp: 1988 — Sarup M. An introductory guide to
post-structuralism and postmodernism. N. Y., 1988. VIII, 171 p.
Savile:1978 — Savile A. Historicity and the hermeneutic circle //
New lit. history. Charlottesville, 1978. Vol. 10, № I P. 49-71.
Sayce:1953 — Sayce R. A. Style in french prose. A method of
analysis. Oxford, 1953. 166 p.
Schaeffer: 1989 — Schaeffer J. Qu'ect-ce qu'un genre litteraire? P.,
1989. 184 p.
Schaeffer: 1989 — Schaeffer J.-M. Literary genres and textual
genericity. //The Future of Literary Theory. N. Y.; London,
1989. P. 167-187.
Schiaffini: 1934 — Schiaffini A. Tradizione e poesia nella prosa
d'arte italiana dalla latinita medievale a G. Boccaccio. Genova,
1934.287 р.
Schiafflni: 1950 — Schiaffini A. Momenti di storia della lingua
itaiiana. Bari, 1950. 137 p.
Schiaffini: 1953 — Schiaffini A. La stilistica letteraria // Momenti
di storia della lingua italiana. Roma, 1953. P. 165-186.
Schleiermacher: 1959 — Schleiermacher F. D. E. Hermeneutik.
Heidelberg, 1959. 175 p.
Schleiermacher: 1977 — Schleiermacher F. D. E. Hermeneutik und
Kritik. Frankfurt a. M., 1977. 466 p.
Schlesinger:1992 — Schlesinger A. M. Jr. The Disuniting of
America. Knoxvillle, 1992. 208 p.
Schlueter:1979 — Schlueter J. Metfictional characters in modern
drama. N. Y., 1979. X, 143 p.
Schmid:1973 — Schmid W. Der Textaufbau in den Erzahlungen
Dostogewskijs. Munchen, 1973. 298 S.
Schmidt: 1973 — Schmidt S. J. Texttheorie: Probleme einer
Linguistik der sprachlichen Kommunikation. Munchen, 1973.
184S.
Schmidt: 1974 — Schmidt S. J. Elemente einer Textpoetik: Theorie
u. Anwendung. Munchen, 1974. 181 S.
Schneider:2001 — Schneider R. Toward a cognitive theory of
literary character: The dynamics of mental-model construction //
Style. 2001. Vol. 35, № 4. P. 607-640.
Schneiderman:1983 — Schneiderman S. Jacques Lacan: The death
of an intellectual hero. Harvard, 1983.
Scholes: 1974 — Scholes R. Structuralism in literature: An introd.
New Haven, 1974.223 р.
Scholes: 1985 — Scholes R. Textual power: Lit. theory a. the
teaching of English. New Haven; L., 1985. XII, 176 p.
Schorer:1948 — Schorer R. Technique as discovery // Hudson rev.
N.Y., 1948. Spring. P.67-87.
Schottker:1997— Schottker D. Theorien der literarische Rezeption
// Grundziige der Literaturwissenschaft / Hrsg Arnold H. L.,
Detering H. Munchen, 1997. S. 537-554.
Schwarz:1975 — Schwarz M. Where is literature // College
English. Chicago, 1975. Vol. 36. № 3.
Schonau:1990 — Schonau W. Einfurung in die psychoanalytische
Literaturwissenschaft. Stuttgart, 1990.
Searle:1975 — Searle J. R. Indirect speech acts // Syntax and
semantics. N. Y., 1975. Vol. 3. P. 59-82.
Searle: 1977 — Searle J. Reitirating the differences: A reply to
Derrida//Glyph. Baltimore, 1977. № 1. P. 198-288.
Segre:1963 — Segre С Lingua, stile e societa: Studi sulla storia
della prosa italiana. Milano, 1963. 439 p.
Segre: 1968 — Segre C. Sistema e struttura nelle «Soledades» di
A. Machado // Strumenti critici. Torino, 1968. № 7. P. 269-303.
Segre: 1969 — Segre С I segni e la critica. Fra strutturalismo e
semiologia. Torino, 1969. 301 p.
Series: 1982 — Serres M. Hermes: Literature, science, philosophy.
Baltimore, 1982.
Shakespeare reproduced: 1987 — Shakespeare reproduced: The
text in history and ideology / Ed. by J. E. Howard.
M. F. O'Connor. N. Y.; L., 1987.
Sheridan: 1981 — Sheridan A. M. Foucault: The will to truth. L.,
1981.
Shipley: 1970 — Shipley J. T. Dictionary of world literary terms:
Forms, techniques, criticism. L., 1970. XIII, 466 p.
Sholes:1970 — Sholes R. Metafiction // Iowa rev. 1970. № 1.
P. 100-115.

506 БИБЛИОГРАФИЯ
Showa/ter: 1977a — Showalter E. A literature of their own: British
women novelists from Bronte to Lessing. Princeton, 1977.
Showalter: 1977b — Showalter E. Women and the literary
curriculum. // College English. Middletown, 1977. №32. P.
855-866.
Showa/ter: 1982 — Showalter E. Feminist criticism in the
wilderness // Writing and sexual difference / Ed. by Abel E. L.:
Chicago, 1982. P. 9-35.
Shurgot:l99I — Shurgot M. W. The Puer Senex topos in the
Wakefield Secunda Pastorum // Papers on Language and
Literature. 1991. Vol. 27, № 4, p. 419-431.
Silhol:t984 — Silhol R. Le texte du desir: La critique apres Lacan.
Petit Roeulx, 1984.
Silverman: 1991 — Silverman H. Gadamer and hermeneutics. N.
Y., 1991.
Simanowski:2000 — Simanowski R. Chaos und Vergnugen:
Literatur im Internet // Neue Deutsche Literatur. В., 2000. H. 3.
S. 130-149.
Simanowski:2001 — Simanowski R. Interactive Fiction und
Software-Narration: Begriff und Bewertung // Liter@tur.
Computer/Literatur/Internet: Betrage zu Einer Theorie einer
digitalen Literatur/ Hrsg. von. LiesegangT., Schmidt-Bergmann
H.Bielefeld, 2001.
Shilling:2002 — Sinding M. After Definitions: Genre, categories,
and cognitive science // Genre. Chicago, 2002. V. 35, № 2. P.
181-220.
Slochower:1970— Slochower H. Mythopoesis: Mythic patterns in
the literary classics. Detroit, 1970. 362 p.
Smart: 1985 — Smart B. Michel Foucault. Chichester; N. Y., 1985.
Smith: 1988— Smith P. Discerning the subject. Minneapolis, 1988.
220 p.
Smith: 1989 — Smith P. Julia Kristeva et al., or Take three or more
// Feminism and psychoanalysis. / Ed. by Feldstein R., Roof J.
Ithaca; L, 1989. P. 84-104.
Socio/ogie de la litterature: 1973 — Sociologie de la litterature.
Recherches recentes et discussions. Bruxelles, 1973. 241 p.
Sollors:1986 — Sollors W. Beyond ethnicity: Consent and descent
in american culture. Oxford University Press, 1986. 294 p.
Souriau: 1950 — Souriau E. Les deux cent mille situations
dramatiques. Paris, 1950
Sowinski:1983 — Sowinski B. Textlinguistik: Eine Einfuhrung.
Stuttgart, 1983. 176 S.
Sozialgeschichte und Wirkungsasthetik: 1974 — Sozialgeschichte
und Wirkungsasthetik: Dokumente zur empirischen u.
marxistischen Rezeptionsforschung / Hrsg. von Hohendahl P. U.
Frankfurt a. M., 1974. 310 S.
Spanos: 1970 — Spanos W. V. Modern literary criticism and the
spatialization of time // J. of aesthetics a. art criticism.
Philadelphia, 1970. Vol. 29, № 1. P. 87-104.
Spanos: 1987 — Spanos W. V. Repetitions: The postmodern
occasion in literature and culture. Bloomington, 1987. 322 p.
Sparmacher:1981 — Sparmacher A. Narrativistik und Semiotik.
Frankfurt a. M., 1981.
Spatial form: 1981 — Spatial form in narrative / Ed. by Smitten J.,
Daghistani A. Ithaca; L., 1981. 275 p.
Speiser:1923 — Speiser F. Ethnographische Materialien aus den
Neuen Hebriden und den Banks-Inseln. Berlin, 1923.
Spitz: 1979 — Spitz R. A. De la naissance a la parole. P., 1979.
318 p.
Spitzer:1910 — Spitzer L. Die Wortbildung als stilistisches Mittel
exemplifiziert an Rabelais: Beihefte zur Zeitschrift fur
romanische Philologie. Halle, 1910. 157 p.
Spitzer.1928— Spitzer L. Stilstudien. Munchen, 1928. Bd 1-2.
Spitzer: 1948— Spitzer L. Linguistics and literary history; essays in
stylistics. Princeton, 1948. VI, 236 p.
Spitzer: 1961 — Spitzer L. Zum Stil Marcel Prousts // Spitzer L.
Stilstudien. Darmstadt, 1961. T. 2. S. 367-497.
Spitzer: 196la — Spitzer L. Les etudes de style et les differents
pays // Langue et litterature: Actes du VIHe Congres de la
Federation Internationale des langues et Literatures Modernes.
Paris, 1961.
Spivak:/981 — Spivak G. Ch. French feminism in an international
frame // Yale French studies. New Haven, 1981. № 62. 211 p.
Spivak: 1990 — Spivak G. The postcolonial critic: Interviews,
strategies, dialogues / Ed. Harasim S. N. Y., Routledge, 1990.
224 p.
Spivak: 1993 — Spivak G. Outside in the teaching machine. N. Y.,
Routledge, 1993.350 р.
Spivak: 1999 — Spivak G. A critique of postcolonial reason.
Toward the history of the vanishing present. Cambridge, 1999.
224 p.
Spolsky: 1993 — Spolsky E. Gaps in nature: Literary interpretation
and the modular mind. Albany, 1993. X, 247 p.
Spolsky:2001 — Spolsky E. Satisfying skepticism: Embodied
knowledge in the early modern world. Aldershot etc, 2001. VII,
239 p.
Spolsky:2002 — Spolsky E. Darwin and Derrida: Cognitive literary
theory as a species of post-structuralism // Poetics Today. 2002.
Vol. 23. № I. P. 43-62.
Sprenger:1999— Sprenger M. Modernes Erzahlen: Metafiktion im
deutschsprachigen Roman der Gegenwart. Stuttgart, 1999.
363 S.
Staiger:1939 — Staiger E. Die Zeit ats Einbildungskraft des
Dichters: Unters. zu Gedichten von Brentano, Goethe und
Keller. Zurich, 1939. 203 S.
Staiger: 1946 — Staiger E. Grundbegriffe der Poetik. Zurich, 1946.
248 S.
Stanzel: 1955 — Stanzel F. K. Die typische Erzahlsituationen im
Roman. Wien, 1955. 176S.
Stanzel: 1964 — Stanzel F. K. Typische Formen des Romans.
Gottingen, 1964. 77 S.
Stanzel: 1979 — Stanzel F. K. Theorie des Erzahlens. Gottingen,
1979. 339 S.
Steen:1992 — Steen G. Literary and Nonliterary Aspects of
Metaphor// Poetics Today. 1992. Vol. 13, N 4. P. 687-704.
Steen: 1999 — Steen G. Analyzing metaphor in literature: With
examples from William Wordsworth's 'I Wandered Lonely as a
Cloud' // Poetics Today. 1999. Vol. 20, № 3. P. 499-522.
Steen:2002 — Steen G. Identifying metaphor in language: A
cognitive approach // Style. 2002. Vol. 36, № 3. P. 386-407.
Steiner:1982 — Steiner W. The colours of rhetoric: Problems in the
relation between modern lit. and painting. Chicago, 1982.
Steinmann:1981 — Steinmann M. Jr. Superordinate genre
conventions // Poetics. Amsterdam, 1981. Vol. 10, №2/3. P.
243-262.
Stevick:1977 — Stevick Ph. Sheherezade runs out of plots, goes on
talking; the king, puzzled, listens: An essay on new fiction. //
The novel today: Contemporary writers on modern fiction. /Ed.
by Bradbury M. Glasgow, 1977. P. 194-222.
Stevick: 1981 — Stevick Ph. Alternative pleasures: Postrealist
fiction and the tradition. Urbana, 1981.
Still: 1936 — Still С The timeless theme. L., 1936. VIII, 244 p.
Stonehill:1988 — Stonehill B. The self-consious novel; Artifice in
fiction from Joyce to Pinchon. Philadelphia, 1988. X., 221 p.
Storey: 1996 — Storey R. F. Mimesis and the human animal: On the
biogenetic foundations of literary representation. Evanston,
1996. XXII, 274 p.
Suleiman: 1986 — Suleiman S Naming and difference: Reflexions
on «modernism versus postmodernism» in literature //
Approaching postmodernism: Papers pres. at a Workshop on
postmodernism, 21-23 Sept. 1984, Univ. of Utrecht / Ed. by
Fokkema D., Bertens N. Amsterdam; Philadelphia, 1986. P. 255-
270.
Suter:2000— Suter B. Hyperfictionen und interaktive Narration im
friihen Entwicklungsstadium zu einem Genre. Zurich, 2000.
Swales: 1990 — Swales J. M. Genre analysis: English in academic
and research settings. N. Y., 1990. 260 p.
Szondi:1978 — Szondi P. Introduction to literary hermeneutics
//New lit. history. Charlottesville, 1978. Vol. 10, № I. P. 17-31.
Tadie:1987 — Tadie J.-Y. La critique litteraire au XXe siecle. P.,

БИБЛИОГРАФИЯ 507
1987.
Takaki:I993 — Takaki R. A Different Mirror. N. Y., 1993. 506 p.
Tate: 1936 — Tate A. Reactionary essays on poetry and ideas.
N.Y., 1936. XII, 240 p.
Tate:/944 — Tate A. The post of observation in fiction // Maryland
quart. Baltimore, 1944. № 2. P. 61-64.
Tate: 1948 — Tate A. On the limits of poetry: Selected esssys,
1928-1948. N.Y., 1948.379 р.
Tavlor: 19S9 — Taylor J. R. Linguistic categorization: Prototypes
in linguistic theory. Oxford [England]; N. Y., 1989. XIII, 270 p.
Taylor: 1992 — Taylor Ch. Multiculturalism and «The Politics of
Recognition». Princeton University Press, 1992. 128 p.
Technologies: 1988 — Technologies of the self: A seminar with
Michel Foucault. / Ed. by Martin L. H. et al. L., 1988.
Terracini: 1961 — Terracini B. Analisi stilistica e critica testuale //
Studi e problemi di critica testuale: Convegno di studi di
Filologia italiana nel Centenario delta Commisione per i Testi di
lingua. Bologna, 1961. P. 220-239.
Terracini: 1963 — Terracini B. Lingua libera e liberta linguistica:
introduzione alia linguistica storica. Torino, 1963. 223 p.
Terracini: 1966 — Terracini B. Analisi stilistica: teoria, storia,
problemi. Milano, 1966. 413 p.
Tesniere:1959 — Tesniere L. Elements de syntaxe structurale.
Paris, 1959.
Texts of identity: 1989 — Texts of identity. /Ed. by Shotter J.,
Gergen K. J. L., 1989.
Textual strategies: 1980 — Textual strategies: Perspectives in
post-structuralist criticism. / Ed. with an introd. by Harari J. V.
L., 1980.475 р.
The house of fiction: 1960 — The house of fiction / Ed. by Tate A.,
Gordon C.N. Y., 1960.469 р.
The postcolinial critic: 1990 — The postcolinial critic: Unterviews,
strategies, dialogies / Ed. by Harasim S. N. Y., 1990. 224 p.
The trial(s) of psychoanalysis: 1988 — The trial(s) of
psychoanalysis / Ed. by Meltzer F. Chicago; L., 1988. 295 p.
Theorie d'ensemble: 1968 — Theorie d'ensemble. P., 1968. 275 p.
This Bridge: 1984 — This bridge called my back: Writings by
radical women of color / Ed. G. Anzaldua, Ch. Moraga. N. Y.,
1984.261 p.
Tieghem: 1946 — Tieghem P. van. La litterature comparee. Paris,
1946.
Timple:1971 — Timple E. The spatial dimension: A stylistic
typology // Patterns of literary style. Univ. Park; L., 1971. P. 149-
197.
Todorov:1966 — Todorov Tz. Les categories du recit litteraire //
Communications. P., 1966. № 8. P. 125-151.
Todorov: 1969 — Todorov Tz. Grammaire du Decameron. The
Hague, 1969. 100 p.
Todorov: 1970 — Todorov Tz. Introduction a la litterature
fantastique. P., 1970. 188 p.
Todorov: 1971 — Todorov Tz. Poetique de la prose. P., 1971.
252 p.
Todorov: 1976 — Todorov Z. The origin of genres // New literary
history. Baltimore, 1976. Vol. 8, № 1. P. 159-170.
Todorov:l977 — Todorov Tz. Theorie du symbole. P., 1977. 375 p.
Todorov: 1978 — Todorov Tz. Le genres du discurs. P., 1978.
309 p.
Trilling: 1956 — Trilling L. A gathering of fugitives. Boston, 1956.
VIII, 167 p.
Trov.1967 — Troy W. Selected essays. New Brunswick, 1967.
300 p.
Tsur: 1992 — Tsur R. Toward a theory of cognitive poetics.
Amsterdam, 1992. XII, 574 p.
Tsur: 1996 — Tsur R. Rhyme and cognitive poetics // Poetics today.
1996. Vol. 17,№ 1. P. 55-84.
Turk: 1976 — Turk H. Wirkungsasthetik: Theorie u. Interpretation
der literarischen Wirkung: Vier Aufsatze. Munchen, 1976.
138 S.
Turner, Fauconnier:1999 — Turner M., Fauconnier G. A
mechanism of creativity // Poetics today. 1999. Vol. 20, № 3.
P. 397-418.
Turner: 1971 — Turner D. F. and Stanford B. D. Theory and
practice in the teaching of literature by A fro-Americans. Urbana,
1971.P. 11-12.
Turner: 1987 — Turner M. Death is the mother of beauty: Mind,
metaphors, and criticism. Chicago, 1987. XI, 208 p.
Turner: 1990 — Turner G. British cultural studies: An Introduction.
N.Y., 1990.272 р.
Turner: 1991 — Turner M. Reading minds: The study of English in
the age of cognitive science. Princeton, 1991. X, 298 p.
Tumer:1996 — Turner M. The Literary mind. N. Y., 1996. VIII,
187 p.
Tumer:2002 — Turner M. The Cognitive study of art, language,
and literature // Poetics today. 2002. Vol. 23, № 1. P. 9-20.
Two theories: 1942 — Two theories of poetry as knowledge //
Southern rev. Adelaide, 1942. № 12. P. 690-705.
Tylor:1871 — Tylor E. Primitive culture. L., 1871. Vol. 1-2.
Tyson: 1999 — Tyson L. Critical theory today. N. Y., 1999. 437 p.
Ubersfeld: 1991 — Ubersfeld A. L'ecole du spectateur. P., 1991.
Ubersfeld: 1977— Ubersfeld A. Lire le theatre. P., 1977.
Ubersfeld: 1996 — Ubersfeld A. Les termes cles de Гanalyse du
theatre. P., 1996.
Ullmann:1957 — Ullmann S. Style in the French novel.
Cambridge, 1957. VII, 272 p.
Ulmer:1985—UlmerG. Appflied grammatology. Baltimore, 1985.
Understanding drama: 1945 — Understanding drama / Ed. by
Brooks C, Heilman R. B. N. Y., 1945. XI, 452 p.
Understanding fiction: 1943 — Understanding fiction / Ed. by
Brooks C, Warren R. P. N. Y., 1943. XXV, 608 p.
Understanding poetn>:1938 — Understanding poetry / Ed. by
Brooks C, Warren R. P. N. Y., 1938. XXIV, 680 p.
Underwood: 1989 — Underwood Th. A. Autobiography and
ideology in the South: Thomas Wolfe a. the Vanderbilt agrarians
// Amer. lit. Durham, 1989. Vol. 61, № 1. P. 31 -45.
Ungar:1983 — Ungar S. Roland Barthes: The professor of desire.
Lincoln, 1983.
Vajda:1979 — Vajda G. M. Phenomenology and literary criticism
// Literature and its interpretation. Bp., 1979. P. 165-230.
Van den Heuvel:1986 — Van den Heuvel P. Parole, mot, silence:
Pour une poetique de I'enonciation. P., 1986. 319 p.
Van Tieghem: 1938 — Van Tieghem P. La question des genres
litteraires// Helicon. Amserdam; Haague, 1938. T. 1. P 95-101.
Veit:1961 — Veit Walter. Studien zur Geschichte des Topos der
Goldenen Zeit von der Antike bis zum XVIII Jh. Diss. Koln,
1961.
Ventos: 1980 — Ventos X. R. de. De la modernidad: Ensayo de
fllosofia critica. Barcelona, 1980.
Ventos: 1990 — Ventos X. R. de. Por que fllosofia. Barcelona,
1990.
Vidal:1993 — Vidal M. C. The death of politics and sex in the
eighties show // New lit. history. Charlottesville, 1993. Vol. 24,
№ l.P. 171-194.
Viet: 1965 — Viet J. Les methodes structuralistes dans les sciences
sociales. P., 1965. VII, 246 p.
Virilio:1984 — Virilio P. L'espace critique. P., 1984. 187 p.
Virilio: 1996 — Virilio P. Un paysage d'evenement. P., 1996
Virilio: 1998 — Virilio P. La bombe informatique. P., 1998.
VodiC~ka:1976 — Vodi£ka F. P. Die Struktur der Entwicklung.
Munchen, 1976 CIII, 319 S.
Vossler: 1913 — Vossler K. Frankreichs Kultur im Spiegel seiner
Sprachentwicklung: Geschichte der franzosischen Schriftsprache
von den Anfagen bis zur klassischen Neuzeit. Heidelberg, 1913.
XI, 370 S.
Vossler: 1925 — Vossler K. Geist und Kultur in der Sprache.
Heidelberg, 1925. 267 S.
Wachtel:1990— Wachtel A. M.Gorky: Anti-childhood // Wachtel
A. The battle for childhood: Creation of a Russian myth.
Stanford, 1990. P. 135-145.
Walker: 1984 — Walker A. In search of our mother's gardens. San
Diego, 1984.393 р.

508 БИБЛИОГРАФИЯ
Wallace, Rubin: 1991 — Wallace W. Т., Rubin D. С
Characteristics and constraints in ballads and their effects on
memory // Discourse processes. Norwood (N. J.), 1991. № 14. P.
181-202.
Wallace: 1988 — Wallace M. Invisibility Blues // Multicultural
Literacy. Opening the American Mind. Gray wolf Press, 1988. P.
161-172.
И arren.l958 — Warren R. P. Selected essays. N. Y., 1958. 305 p.
Wasson:1969 — Wasson R. Notes on a new sensibility // Partisan
rev. N. Y., 1969. № 36. P. 460-471.
Waugh:1984 — Waugh P. Metafiction: The theory and practice of
self-consious fiction. L.; N. Y., 1984. IX, 176 p.
Weber: 1983 — Weber S. Capitalising history: Notes on "The
political unconscious" // The politics of theory. / Ed. by Barker
F. et al. Colchester, 1983. P. 248-264.
Weedon.1987 — Weedon Ch. Feminist practice and poststruct.
theory. Oxford, 1987.
Weinrich:/971 — Weinrich H. Literatur fur Leser: Essays u.
Aufsatze zur Literaturwiss. Stuttgart, 1971. 208 S.
Weitz: 1956 — Weitz M. The role of theory in aesthetics // Journal
of Aesthetics and Art Criticism. Madison, Wis., 1956. V. 15.
№ 1. P. 27-35.
Weitz: 1964 — Weitz M. Hamlet and the philosophy of literary
criticism. Chicago, 1964. XVI, 335 p.
Wellek, Warren: 1949 — Wellek R., Warren A. Theory of
literature. New York, 1949. X, 403 p.
Welsch:1987 — Welsch W. Unsere postmoderne Moderne.
Weinheim, 1987. 344 S.
Weltliteratur:1995 — Weltliteratur heute. Konzepte und
Perspektiven / Hrsg. von Schmeling M. Wurzburg, 1995.
West: 1985 — West С The dilemma of the black intellectual. //
Cultural critique. Minneapolis, 1985. № 1. P. 109-124.
Weston: 1920 — Weston J. L. From ritual to romance. Cambridge,
1920. XV, 202 p.
What is an author: 1993 — What is an author? Ed. Biriotti M.,
Miller N. Manchester, 1993. 216 p.
White: 1973 — White H. Metahistory: The historical imagination in
the nineteenth century. Baltimore; L., 1973. XII, 448 p.
White:! 978— White H. Tropics of discourse. Baltimore, 1978.
Who owns America: 1936 — Who owns America?: A new
declaration of independence / Ed. by Agar H., Tate A. Boston;
N. Y., 1936.342 р.
Wienold:1972 — Wienold G. Die Konstruktion der poetischen
Formulierung in Gedichten Paul Celans // Strukturelle
Textanalyse / Hrsg. von Koch W. A. Hildesheim, 1972. S. 208-
225.
Wienold: 1972a — Wienold G. Probleme der linguistischen Analyse
des Romans // Literaturwissenschaft und Linguistik: Eine
Auswahl. Texte zur Theorie der Literaturwiss. / Hrsg. von Ihwe
J. Frankfurt a. M., 1972. Bd 1. S. 322-344.
Wilde: 1981 — Wilde A. Horizons of assent: Modernism,
postmodernism, and ironic imagination. Baltimore: L., 1981.
XII, 209 p.
Wilden:1972 — Wilden A. The Symbolic, the Imaginary and the
Real // Wilden A. System and structure. L., 1972. P. 1-30.
Williams: 1980— Williams R. Problems in materialism and culture:
Sel. essays. L., 1980. VIII, 277 p.
Williamson: 1961 — Williamson G. The proper wit of poetry. L.,
1961. 131 p.
Wimsatt. Brooks:1957 — Wimsatt W. K. jr., Brooks C. Literary
criticism: A short history. N. Y., 1957. XVIII, 755 p.
Wimsatt: 1954 — Wimsatt W. K. The verbal icon. Lexington, 1954.
XVIII, 299 p.
Wimsatt: 1965 — Wimsatt W. K. jr. Hateful contraries: Studies in
literature a. criticism. Kentucky, 1965. XIX, 260 p.
Wimsatt.1970— Wimsatt W. K. jr., Brooks C. Modern criticism: A
short history. L. etc., 1970. 775 p.
Winner: 1973 — Winner Th. The aesthetics and poetics of the
Prague linguistic circle // Poetik. The Hague; P., 1973. №8.
P. 77-96.
Wisdom: 1987 — Wisdom J. Chaotic behavior in the Solar system.
L., 1987.
Wiseman: 1989 — Wiseman M. The ecstasies of Roland Barthes.
L.;N. Y., 1989.
Women in Russian and Ukraine: 1996 — Women in Russian and
Ukraine / Ed. by Marsh R. Cambridge, 1996. 350 p.
Worthen.1992 — Worthen W. B. Modern drama and the rhetoric of
theater. Los Angeles; Oxford, 1992.
Wright N. A source for T. S. Eliot's «Objective correlative?» //
Amer. Lit. Durham (N. C), 1970. Vol. 41, № 4. P. 589-591.
Wright: 1985 — Wright E. Psychoanalytic criticism: Theory in
practice. L., 1985.
Yaeger:l988 — Yaeger P. Honey-mad women: Emancipatory
strategies in women's writing. N. Y., 1988.
Young: 1981 — Young R. Untying the text: A post-structuralist
reader. L., 1981.
Zavarzadeh:1976 — Zavarzadeh M. The mythopoetic reality: The
postwar Amer. nonfiction novel. Urbana, 1976. IX, 262 p.
Zimmermann:1971 — Zimmermann B. Literaturrezeption im
historischen ProzeB: Zur Theorie einer Rezeptionsgeschichte der
Literatur. Munchen, 1971. 167 S.
Z6ckler:1975 — Zockler Ch. Dilthey und die Hermeneutik:
Diltheys Begriindung der Hermeneutik als «Praxiswissenschaft»
u. die Geschichte ihrer Rezeption. Stuttgart, 1975. VII, 292 S.
Zur Bestimmung:1972 — Zur Bestimmung narrativer Strukturen
auf der Grundlage von Textgrammatiken / Dijk T. A. van, Ihwe
J., Petofi J.-S. et al. Hamburg, 1972. XII, 134 S.
Zwaan:1994 — Zwaan R. A. Effect of genre expectations on text
comprehension // Journal of experimental psychology: Learning,
memory, and cognition. 1994. № 20. P. 920-933.

предметно-именной указатель
Слова, являющиеся темами статей Энциклопедии, набраны прописными буквами;
номера страниц, на которых расположены соответствующие статьи, выделены
полужирным.
АБРАМСМ. X. 21, 297
Абрахам К.- 338
абстрактное искусство • 455
абстрактный автор • 37, 161, 281
абстрактный читатель • 162, 281
абсурда геатр • 94, 467, 480
АВАЛЛЕДА. С. -21
авангард, авангардизм • 25, 33, 48, 66,
76. 83, 162, 247, 249, 352. 394. 403,
445, 451, 462; авангарда теория •
81: авангардизм русский • 451
авантекст • 97, 98
Август, император • 208
августианцы -415
Августин Блаженный • 24, 301, 483
Аверинцев С. С. • 257, 259
Австралия в западной прозе • 432
австрийская литература: после 1848 ■
447: конца XIX в. • 423; после 1918 •
447; XIX-XX вв. ■ 462; 1945-1990 гг. ■
464: современная • 85; в изгнании
времен фашизма • 469; символизм •
116; бидермайера новелла • 447;
связи со славянской культурой •
469: Венская народная комедия •
464: австрийского сущность в
литературе - 469; австро-германо-
русские литературные связи • 92
автобиография • 32. 114, 157, 216,
216. 294; во Франции -216
автографический режим
существования произведения • 152
АВТОМАТИЗАЦИЯ • 22, 224
автоматизм • 353
автономии римской культуры
концепция • 306
Автономова Н. С. • 133, 134, 342, 478
автор ■ 23. 24. 29, 53, 98, 106, 130,
134; АВТОРА ТЕОРИИ • 23; автор
абстрактный • 37, 161, 281;
конкретный - 281, 316: невидимый •
76; ИМПЛИЦИТНЫЙ АВТОР •
161, 317. 461; ЭКСПЛИЦИТНЫЙ
АВТОР • 316, 317, 473; автора
образ • 24, 161, 223; автор —
произведение — читатель • 421, 480;
автор и публика • 39; авторская
интенция • 127, 188; авторское
всеведение • 274; авторский выбор
- 384; авторские варианты • 197
авторитарная личность • 25, 26
авторитет • 29, 124, 125, 128, 185,
244. 252, 253, 280. 285, 328, 390,
392; АВТОРИТЕТ ПИСЬМА • 24.
328
АВТОРСКАЯ МАСКА • 23. 24, 193,
324
Агасфер • 71
агент • 27
аграрианцы * 288
аграрии • 143
Агу М. д*- 216
ад • 476
Адам А.- 324; Адам новый • 453
Адам Ж.-М. • 281
Адаме Г.- 266,307.380
Адаме Н. -486
Адлисон Дж. 191
Адлер А. 185, 189.339
Адлер М. • 107
Адонис • 260
АДОРНО Т. В. • 25, 55, 62, 81, 83.
107. 123, 158, 162, 166, 169, 189,
230, 283, 285, 286, 329, 331. 334,
352, 376, 377, 403, 406. 431, 442,
445, 454, 478, 481-484
АЗОРРОЗАА. 26, 114
Айаз А.- 323
Айала -213
Айкен К. • 438
Айхингер И.- 168
Аксаков С. Т. • 263
АКТАНТ • 27, 28, 29, 111, 281, 405
АКТАНТОВАЯ СИСТЕМА 27
АКТОР • 27, 29, 37, 104, 223, 278,
282. 317, 425
акториальный тип повествования - 29
АКТУАЛИЗАЦИЯ • 29. 388
акустический образ • 385
Алданов М.- 55
Алейксандре В. • 70, 173
Александр Македонский- 208
александрийская филология • 100
Александрия, греческий роман ■ 251
АЛЕН • 30
алетейя • 389
алжирская литература и поэзия • 120
Али Шахами И. - 111
Али Шахами О. - 111
Алин Л.-75, 80, 222, 232
аллегория • 55, 61, 128, 241, 259, 262;
и символ • 232; аллегории
прочтения • 127, 241; аллегорический
модус • 241; во французской
литературе средневековья • 487; аллегории
любви • 233; аллегория
современного • 232; аллегория в понимании
В. Бенъямина • 55
Аллен П. Г. • 267, 268
АЛЛЕН У. 30
аллографический режим
существования произведения • 152
Алльбриттон Д. В. • 183
АЛОНСО Д. 31, 70, 228. 240. 332.
384
алхимия - 61
АЛЬБЕРЕС Р. М. • 31
Альберти Л. • 393
Альбуи П. • 83
АЛЬВАРЕС А. • 32
Альгрен С* 56
АЛЬКЬЕФ. Ж.-Б. -32
Альмквист К. Ю. • 455
Альперс П.- 370
АЛЬСТРЁМ Г. • 33
альтерация истории • 292
Альтшулер Г.- 266
АЛЬТЮССЕР Л. • 33, 157, 202, 205.
238, 246, 379, 436
Альфонс X • 249
Альфьери В.- 60, 69, 72, 73, 136, 172,
343, 345, 362, 436, 436: «Саул» • 173
Алякринский О. А. -219
Амадис Гальский • 152
АмадуЖ.- 314
АМБРОДЖО И. 33
AM ДАМ П. • 33
американская (США) литература • 78,
107, 194, 204, 228, 228, 294, 314,
317, 373, 403, 408, 422, 442;
американская литература XVII — начала
XIX в. • 224; литература в XX веке •
403; американская литература как
воплощение идеи мировой
литературы -380; новеллистика • 94;
поэзия • 32, 82. 314, 366, 403: поэзия
1920-1940 ■ 245; драма • 194; проза •
80, 452, 475, 487: проза XIX в. • 215;
проза современная • 175;
современной американской прозы
региональную разобщенность • 453;
сатирическая и юмористическая
традиции • 222, 403; социальная
проза • 254; роман • 57, 82, 179, 227,
237, 457, 486; роман современный •

510 ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
453; политический роман • 63;
приключенческий роман • 443;
романтизм • 245, 413, 452; символизм •
416: модернизм • 176;
американский фольклор - 424; американский
Запад как символ и миф • 194, 375:
литература Среднего Запада США
• 424; американского Юга
литература • 143, 354. 361. 366. 400, 439.
447, 450, 453: Север и Юг • 372;
литература индейцев • 194, 213, 347,
458: негритянская литература
179, 303. 459, 475; литературы
национальных меньшинств в США •
453; американский Адам • 234;
американская душа - 228;
американский миф • 487: американский
либерализм 307; литературная
критика • 107, 172, 219, 440;
мифологическая критика • 303;
американский деконструктивизм • 126,
127; американской литературы
теория • 135; американской
литературы преподавание • 245;
американский язык • 250; американское
возрождение • 245; вера и неверие в
американской литературе • 135;
литература и христианская
доктрина • 392; американское и
европейское литературное
воображение, J919-1932 • 238; истории
литературного вкуса в Америке • 442;
изумленный взгляд как качество
американской литературы • 408;
любовь и смерть в американском
романе ■ 422; мечта об успехе как
основная тема американской
литературы • 222; американский театр
• 95: американское кино • 82, 294;
американское культурное
самосознание • 250: американской мысли
течения • 407;
американо-английские и американо-европейские
литературные связи • 224; антологии
американской литературы • 410;
библиография по истории
американской литературы • 224
Америки завоевание • 113, 401
Амман А,- 179
АМОН Ф. 34
АМОРОС А. 34
АмрушЖ.- 120
Амьель А. Ф. • 143
анаграммы - 382
аналитическая психология • 189, 239
аналогизм -310
анатомия драмы • 480
анатомия критики • 429
ангажированная литература • 208, 283
английская литература: английской
литературы история • 333;
литература Средневековья и Ренессанса
• 182, 248; литература XVI-XVII вв.
• 270, 273; буржуазная литература
• 184; викторианская литература •
57, 65, 91, 305, 312, 333, 388,433;
литература XX в. • 432;
литература после 1945 • 414, 433; поэзия •
32, 449; английской поэзии история
- 432; периодизация истории
поэзии -51; английской лирики стиль
• 235; поэзии синтаксис • 120:
древнеанглийская поэзия - 94;
метафизическая поэзия - 475; английского
барокко лирика • 432; английский
рассказ -31; английский роман • 57,
82. 335. 338, 375, 411, 428, 433;
роман Средневековый • 248: до конца
XVIII века • 248. 468; XIX в. • 379:
от Диккенса до Лоуренса -411: как
явление протестантской культуры
• 220: модернистский роман • 91:
рабочий роман • 195: драма • 403:
средневековые пьесы • 95: ренес-
сансная драма • 78; комедия эпохи
после Реставрации • 194:
елизаветинская драматургия • 78, 178,
346; драма XVIII в. • 194; утопия •
265; сказка • 312; английский
классицизм • 244; романтизм • 244, 338,
354, 430: неоромантизм • 244;
реализм • 254; символизм • 452;
модернизм • 176: английский
эмпиризм • 130; индепендентство • 307;
национальное самосознание • 265;
английской литературы
своеобразие - 156, 335; левое движение 121;
пуританская этика в английской
литературе • 220; английская
критика современная • 226:
английской литературы библиография •
414
англиканская церковь 113
АНДЕРСЕН В. Р. А. 34
Андерсен X. К. • 74, 112. 312
Андерсон М.- 194
Андерсон Ш.- 93, 238, 407, 408
Андерш А.- 470
Андраде Э. де • 227
Андреев Л.- 409
АНДРЕССОН К. 35
Андромеда • 239
Анисимова А. Э. • 294
Анкона А. Д'- 42
Анненский И.- 47
Аннунцио Г. Д' • 41, 51, 94, 103, 114,
168, 172, 249, 306, 343, 365. 371,
384, 424; «Наслаждение» • 94
анонимное Я • 367
анонимный повествовательный голос
• 274. 282
Ансальдуа Г.- 204. 267. 268, 322
антагонист • 27, 28
антиамериканизм во Франции ■ 359
антигуманизм • 129
антииллюзионизм • 296
антимодернизм • 226
антинатурализм • 54
антислово • 424
Антисфен • 243
антиутопия • 265
антифашизм • 26
античная литература • 228, 251;
античная литература в эпоху
Ренессанса • 364; античная сатира • 242;
античности рецепция в
патристике и неолатинской литературе •
301: античных сюжетов и мотивов
рецепция в литературе
Средневековья 181
Антони К.- 339
антропологическое направление в
постмодернизме -217
антропология: литературная • 159;
языковой деятельности • 253
антропософия • 45
антропоцентризм • 455
АнуйЖ.- 177
Анценгрубер Л.- 271
Анчески Л.- 103, 104. 309
Апдайк Дж. • 94, 237
апокрифы • 306
аполитичность • 449
Аполлинер Г.- 177. 217,487
Аполлон * 110
АполлониоМ.- 103. 104
Аппадураи А.- 323
Арагон Л.- 37.42, 153
Арбузов Л.- 402
АРВИН Н. • 35
аргентинская литература • 393
Арделле А. • 153
Арендт X. • 83, 294
Аржан маркиз д' • 407
Ариосто Л. • 60, 119. 192. 200. 263,
311, 345, 369; «Неистовый Роланд»
• 311
Аристотель • 131, 137, 139. 149. 152.
178, 186, 212, 225. 226. 251, 300.
337, 370, 401, 430. 460. 463:
«Поэтика» • 422
Аристофан • 74
Аркадия • 69, 170, 172. 312. 402
Арлекин • 468
Армстронг Н.- 294
Арнер С- 75
Арнолд М- 30. 66, 220. 221, 244, 255.
298, 357, 406, 449
Арнолд Т.- 388
АРНОЛЬД А. • 35
АРНОЛЬД X. Л. • 35
АРНТЦЕН X. 36
АрнэрС- 75, 80.232
Арон Р.- 368
АРОШ Ш. • 36
Арто А.- 62, 177, 244, 399, 437. 480
архе • 389
археология знания • 133
АРХЕТИП • 21, 37. 47. 67. 67. 121,
134, 209, 232, 260, 262-265. 298. 313.
339, 347, 402, 407, 418. 420. 422.
430, 453, 464, 487
архетипология воображения • 47
архижанр • 146
архиписьмо -315
архитекст • 146, 152
архитекстуальность • 147, 165
Асорин -61, 135
Аспенстрем В.- 75
Астуриас М.- 171
атопии • 44

ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 511
Аттербум П. Д. А. • 386
Аттис • 260
Аукруст У.- 61
АУКТОР • 37
аукториально-галательный тип
нарративной формы • 279
аук гориально-директориальный тип
нарративной формы • 279
аукториально-ситуативный тип
нарративной формы • 279
аутсайдер • 409
АУЭРБАХ Э. • 37, 384
Афанасьев А. Н. • 259
афоризмы и сентенции в лирике • 249
африканистика -217
А(|>рики стран литература -213
афро-американцы 458; афро-
американские исследования • 206;
афро-американские литературы
96: афро-американцев
двойственное сознание • 96
афроцентризм • 267
а(|к(>ективизм -412
аф<|>ективная критика ■ 412
аффективная ошибка -412
аффективная стилистика • 349, 423
БАБА X. К. 39, 267, 320-323, 379
Бабель И. • 33,56
базы данных • 48
Байрон Дж. Г. • 136, 143, 160, 189.
338, 339
Баккелли Р.- 238
Балашов В. П. • 120
Балдицын П. В. • 120, 129, 403, 433,
442
балет • 206, 346
БАЛИБАРР. 40
Балибар Э.- 33
баллада: лирическая • 146;
шотландская • 237
баллата • 22
Балли Ш.- 167, 373. 383, 384
БальМ. -29,281,316, 317,425
Бальдансперже Ф.- 432
Бальзак О. де • 30, 42, 49, 55, 93, 137,
144. 163. 174, 208, 212, 215, 230,
277, 307, 313, 319, 398, 407;
«Утраченные иллюзии» • 313; и
Г. Джеймс • 305
Бамбара Т. К. • 459
БАНКАР М.-К. 40
Банфи А.- 386
Барака А. • 459
Баранская А.- 487
Баратынский Е. А. • 446
Барбаро Э.- 73
Барбер Ц. • 262
БАРБЕРИ СКУАРОТТИ Дж. • 41,
114
БАРБЕРИС П. • 42
БАРБИ М. • 42, 72, 308
Барбюс А.- 465
БарзенЖ.- 310
Баридон С- 66
БАРК Дж. • 43
Баркос • 99
БарлахЭ.- 169
барокко • 63, 114. 134. 135, 172. 174,
176, 180, 200. 213, 333, 343. 362,
400, 433; барокко и гуманизм • 88;
барокко и классицизм • 362:
барокко метаморфизм • 134; барокко как
современное изобретение • 240
Бароха-и-Неси П. • 61, 135. 334
БарресМ. -41,79. 236
Барт Дж. • 57, 295, 326
БАРТ Р. 23, 40, 43, 68, 81, 97, 106,
111, 117, 118, 122, 130, 134, 139,
140, 150, 155, 164, 165, 171, 185,
187, 190, 196, 257, 261, 281, 282,
325. 326, 330-332, 358. 359, 390-392,
395-400, 479, 484
Бартелм (Бартелми) Д. • 110, 253,
295. 296
Барток Б.- 381
БАРФИЛД А. О. • 45
Бассани Дж. • 309
Батай А. • 153
БАТАЙ Ж. • 45, 171. 179, 217, 244,
368. 373, 436
Баткин Л. • 257
Батлер Дж. • 324, 325
БатлерК. • 201,295,326
БАТТАЛЬЯ С. • 46
Бах И. С, «Страсти по Матфею» •
403
Бахем Р. • 402
Бахман И.- 36, 83,444
Бахтин М. М. • 23, 156, 164, 165, 226,
227, 274. 276, 281, 282, 316, 337,
364, 404, 433. 435, 484
Бахтин Н. М. • 156
БАЦЦАРЕЛИ Э. • 46
БАШЛЯР Г. • 47, 49, 340. 347, 356.
358
БЁ Г. • 48
БЕАР А. 48
Беатриче • 303
БЕГЕН А. • 49, 340. 347
БедьеЖ.- 144
безумие • 124, 128, 139. 243, 243, 407;
божественное безумие поэта • 402
БЕЙЕР Э. 49
БейкерХ. А. • 459
БЕЙЛИ Дж. • 50
БЕЙТСОН Ф. У. 32, 50
Бек А.- 137
БЕККАРИА Дж. Л. • 51
Беккер Г. А. • 70
БеккерЖ.- 174
Беккер О. • 329
Беккет С. 25, 154, 176, 177, 226, 280,
295. 296. 335, 369, 406, 409, 431,
453. 480
БЁКМАНН П. • 52
Белинский В. Г. •33, 214, 417
Белл В. • 65
Белл К.-65, 66
Белл X. • 268
Беллами Э.- 307
Белли Дж. • 51
БеллоуС- 94,453
Бёлль Г.- 168, 169, 237. 344, 427;
«Глазами клоуна» • 447
Белосельский-Белозерский А. М.
236
Белей К. • 91
бельгийская школа социологии
литературы • 390
бельгийский роман • 445
Бельман К. М. • 80, 221, 386, 455.
458
БЕЛЬМЕН-НОЭЛЬ Ж. • 52, 97, 470
Бельтрамелли А.- 371
Бембо П.- 138
Беме Я.- 409
Бенавенте X.- 135
Бен-Амос Д. 146
Бенвенист Э. 43, 225, 226, 382
БЕН ДА Ж. 53
Бенедиктссон Э. 35, 297
Бенет X.- 174
бенефициарий • 27, 28
БЕНЗЕ М. • 53, 329
Бенн Г.- 207, 444, 446, 452. 454, 467,
469
Беннет А.- 91.428
Бентам И.- 221
бентамизм • 221
БЕНТЛИ Э. Р. • 54
БЕНЬЯМИН В. • 25, 40, 54, 81, 83,
156, 169, 179, 230. 237. 331, 334,
381,478
Беньян Дж. • 191
БЕР Р. • 56
Бербезье Р. де • 87
Бергер X.- 222
Бергман Я.- 80, 210, 222, 232. 472
БЕРГМАНН А. 56
БЕРГОМ-ЛАРСОН М. 56
БЕРГОНЦИ Б. • 56
Бергрен Т.- 443
Бергсон А.- 53, 118, 143, 157, 160,
292, 310, 354, 431, 455, 456, 474
Берге трем Б. • 443
БЁРДЖЕСС Э. • 57, 220
Бердсли М.- 163
Бердсли О.- 65
БЁРК К. • 57. 149, 195, 288, 381, 410,
440, 460
БёркС- 23
Беркли Дж. • 160
Берлант Л.- 268
Берман С. Н. • 194
БернаносЖ.- 49, 236
Берни Ф.- 136
Берне Д. • 336
Берне Р.-43, 228, 237
Бернхард Т. • 294, 305. 344, 464
Берримен Дж. • 32
Береео Г.- 174. 213, 334
БЕРТАУ К. X. Л. • 58
Бертенс X. • 325, 479
Бертони Дж. • 360

512 ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Беру ль • 87
бесклассовая культура • 449
бесконечная мелодия • 86
БЕССИТУ АТИВНОСТЬ 58
бессознательное • 49, 53, 64, 119, 122,
133. 138, 150, 151, 162, 165, 243,
251, 265, 271, 275, 300, 329, 330,
331, 338, 342, 347, 369, 378, 392,
398. 406. 424, 462, 471, 478;
бессознательный дискурс - 53;
бессознательное, структурированное как
язык • 211; бессознательное
политическое • 205, 253;
бессознательное структуралистское -215
бестселлер • 220
бесфабульный роман • 469
Бетховен Л. ван • 65, 75, 167
биавтография • 53
Биази П.-М. ле • 97
библейский канон • 177
библиография: английской
литературы • 414; компаративистики •
432; славистики • 92; русских
писателей • 92
библиотека: воображаемая 240;
космическая • 225
Библия • 327; Библия и литература •
430
Бит С- 457
Бигонджари П.- 103, 104, 198, 309,
345
бидермайер • 445, 447
БИЛЛАНОВИЧ Дж. 59
бинаризм • 40, 59, 125, 132, 215, 330,
342, 355
БИННИ В. • 60
Бинсвангер Л. • 162, 338
биографический метод • 87, 173, 222,
247, 319
биография • 137, 388, 467; биография
и автобиография • 464; биография
критическая • 375
биологизм • 355
биоэтика • 422
Бирбом М. • 371
Биргитта Св. • 386; Биргитты Св.
Откровения • 385
БИРКАН X. 61
БИРКЕЛАНД Б. 61
бисексуальность женская -419
битники • 189, 348
Битов А. Г. • 337
Бичер-Стоу Г. • 82, 207, 222
благопристойности традиция • 250
благородная простота • 402
благородный варвар • 336
Блайя граф • 248
БЛАНК В. 61
БЛАНКО АГИНАГА К. • 61
БЛАНШО М. • 62, 179, 326, 329, 368,
436
Бласко Ибаньес В. • 61
Блейк У.- 46, 140, 168, 178, 221, 235,
265, 347, 388, 409, 430
БлейлерЭ.- 338
БЛЕЙХ Д. • 62, 155, 392, 393, 463
БЛЕКМУР Р. П. • 63, 288, 290, 440
БЛЕКУА ТЕЙХЕРО X. М. 63
Бленвиль А.- 188
БлокА. А. -47,382,417
БлокМ.- 251
БЛОТНЕРДж. Л. -63
Блох Э. • 230, 483
БлуаЛ. -41.49, 153
блуждание как топос • 402
БЛУМ X. • 64, 122. 124. 126, 219, 325
Блумберг Э. А. • 71
БЛУМСБЕРИ • 65, 78, 91, 357, 388,
427
Блэкмур Р.- 442
Блэкуэлл Т. • 258
Блюхер Г. • 294
БО К. • 66, 103, 104, 239, 309
Бове • 202
Бови М.- 339
БОВУАРС. Л. Э. де-67, 368
Бог: в современной литературе •
208; Бог сокровенный • 107
Богатырев П.- 22
Богранд А. де • 165. 391
БОДКИН М. • 67, 121, 260, 261, 347,
440
Бодлер Ш.- 46, 55, 143, 188, 198, 217,
239, 294. 298, 310, 316, 319, 358,
368, 376, 384, 385, 406; «Кошки» •
356; «Цветы зла» • 239; Бодлер и
сюрреализм • 347
БОДРИЙЯР Ж. • 68, 321, 373
Бодуэн Ш. • 265
божественное безумие поэта • 402
БойеБ.-98, 222
Боккаччо Дж. • 26, 46. 51, 59, 70, 72.
73, 140, 167, 194, 311, 360, 362, 365-
367. 369, 374; «Декамерон» • 42, 70,
73, 134,263,312,401
болгарская народная песня -319
Болдуин Дж. • 179, 459, 475
Болеславский Р.- 421
Болстад Э.- 117
Большаков В. П. • 62, 142, 368
Большакова А. Ю. • 24, 97, 251, 263,
284, 297. 417, 484
большое время • 103, 337
Бон Л.-П. -425
Бонапарт М. • 265, 339
БОННЭ Ж.-К. 68
Боно Дж. • 369
БОНОРА Э. 68
Бонот Н. • 98, 99, 107
БорН. • 141
БОРГЕНЮ. • 69, 117
БорнР.-76, 107,250
Борхес X. Л. • 116, 130, 171, 185
Боска А.- 153
Боске Ж.- 32
БОСКО У. 69
Боттичелли С. • 177
Боттони Л.- 343
БоураС. М. • 341
БОУСОНЬОК. 31,70, 385
бразильская литература • 265, 370
БРАНГ П. • 71
БРАНДЕЛЛЬ Г. • 71, 197
БРАНДЕС Г. • 33, 50, 72, 74, 76. 247
Брандес Э. • 72
Брандт В. • 237
БРАНКА В. 72
бранная лексика в латинском языке и
литературе • 301
БраттМ.- 272
БРАУН М. 73. 457
Браун П.- 293
Браун Т.- 191
БРАУНГАРТ В. 73
Браунинг Р. • 168, 255, 346. 425
Браутиган Р. • 253, 295. 296
Бредли Ф. Г. • 160, 298. 346, 474
Бредли Э. С. • 273
БРЕДСДОРФ Э. • 74
Бред форд Г.- 82
Брейен X.- 117
Брекенридж X.- 307
БРЕМОН К. 44, 74, 112, 216. 281.
369, 390, 392
Бренкман Дж. • 122. 123, 378, 378
БРЕННЕР Ж. -75
Брентано К. • 347, 402, 483
Брентано Ф. • 350
Бретон А. • 32.48, 211, 217
Брехт Б.- 43, 54, 68, 109, 112, 156,
168, 169, 173, 177, 180, 230, 236,
255, 271, 394, 445, 447, 480: Брехт и
всемирная литература • 112; Брехт
читает Шекспира • 293; Брехт о
Цезаре -214
Брик Л. Ю. • 487
бриколаж • 462
бродячие сюжеты • 485
Бройн Г. де • 36
Бройх У. • 165
Бронзвар В. -281
Бронте, сестры • 220, 265, 354, 442
Бронте Ш., «Джейн Эйр» ■ 322
Бронте Э.- 46, 228, 255
БРОСТРЁМ Т. • 75
БротенО.- 33, 272
Броумли Р.- 267
Брох Г.- 36,62,238,456.469
БРУККОЛИ М. Дж. • 76
БРУК-РОУЗ К. • 76, 130, 325, 417,
479
БРУКС В. В. • 76, 119, 245, 250, 339,
380, 440
БРУКС К. • 32, 77, 145, 154, 259,
263, 288, 290, 291, 302, 331, 334,
335, 358, 363, 373, 395, 405, 412-414.
438, 447
Брукс П. • 275
Бруммель Дж. • 136
Брунер Дж. • 275
Бруни Л.- 426
Брэдбери Д.- 439
БРЭДБЕРИ М. С. • 78, 226
БРЭДБРУК М. К. • 78
Брюле М. • 98
Брюн Б.- 470

ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 513
Брюнетьер Ф.- 188
БУАДЕФР П. ле • 79, 105
буддизм • 329. 476
Бук Г. • 102
Булгаков М. А. • 47, 225, 309, 417
Бунин И. А. 55, 385
БУРДЬЕП. -79
Бурже П. 305
Бурмистрова Л. М. • 31, 34, 61, 63,
71. 115. 136, 162, 173, 174, 213, 242.
297, 303, 314, 334, 356, 359, 364,
366, 376, 393
Буря и натиск • 170, 245, 248, 454
БУТУ. • 21.23,79. 161,316
БУФФАЛО ШКОЛА КРИТИКОВ
155.392,421.463
Буш В. • 106
бытие как присутствие • 132
БЬЁРК С. 80
Бьернсон Б. 33. 221, 286
БЬЮЛИ М. 80, 228
Бэббит И.- 143, 250, 291, 292. 373.
410,413,474
Бэкон Ф.- 265,292
бэконианцы • 57
БЮРГЕР П. 81, 162, 376, 377, 431,
481.482
бюргерская культура • 192
БЮТОР М. • 81, 105, 165, 217, 274
Бюхнер Г. • 89, 170, 180, 181, 236,
377, 444, 467; «Леоне и Лена» • 467
Вавилон • 381
ВАГГОНЕР X. X. 82
ВАГЕНКНЕХТ Э. Ч. 82
Вагнер А.- 294
Вагнер Р. • 86, 227, 259,310
ВАДЕ И. • 83
ВАЙГЕЛЬ 3. 83
Вайда Г. - 421
Вайда М.- 230
ВАЙМАНН Р. К. 83
Вайнберг Б. • 460
ВАЙНРИХХ. -84, 159, 351
ВАЙС В. 85
Вайс К.-444
Вайс П.- 142,236, 344
Вайян П. • 179
Вайян Р.- 42
Вакернагель Я.- 308
Валейо Б. • 112
ВАЛЕРИ П. • 30, 55, 56, 62, 85, 143,
151, 163. 178, 191, 198, 239, 240,
265,400,410,415
Вал лес Ж.- 40
Валлин Ю. У. • 386
Вальгрен А.- 443
Валье-Инклан Р. М. де • 135, 135,
364,366
Вальзер М. • 173
Вальтер Г. Т. • 294
Вальтер Э.- 54
ВАЛЬЦЕЛЬ О. • 85, 137, 142, 407
Ван ГогВ. -65, 361,409
Ван лен Хевель П. • 165, 281, 282, 296
Ван Женнеп А. • 144
Ван Леберг Ш. • 153
Ван Тигем П. • 145
ВАПНЕВСКИЙ П. • 86
Вараньяк А.• 83
Варбург А. • 177
ВАРБУРТОН Т. Г. • 86
ВАРВАРО А. 87
ВАРИАНТИСТИКА • 197, 198
вариации • 86
Варнинг Р. • 159, 316, 348, 351, 352
Вахте л Э. 263
Вашингтон Б. • 458
Вашингтон М. X. • 459
Вашенко А. В. • 194, 213
ваятель • 140
вдохновение поэтическое • 455
ВЕБЕРЖ.-П. 87
Вебер М. • 25, 124, 329
Вега Лопе де • 174, 213. 249, 303, 356,
366, 429
Ведекинд Ф.- 180
Вейзингер Г. • 262
веймарская республика • 445
веймарский классицизм • 137
Вейнингер О. 119
великие творческие личности 115
великая традиция * 411
Вёльфлин Г.- 142, 314,469
Вельхавен Ю. С. • 49
ВельшВ. • 123,325,326,331
Венатор Б.- 116
Веневитинов Д. В. • 92
венецианский диалект • 427
ВеннбергК.- 75, 232
венская: искусствоведческая школа •
404; народная комедия • 464
Вентадорн Б. де • 248
ВЕНЦЛАФФ-ЭГТЕБЕРТ Ф. В • 88
Верга Дж. • 26, 94. 232. 263, 362
Вергеланн X. А. • 49
Вергилий -67, 111. 306
веризм • 365
Верлен П. • 85
ВЕРЛИ М. • 88
Верн Ж. • 398: «80 дней вокруг
света» • 425
Версаль • 239
ВесасТ.- 117
Веселовский А. Н. • 22. 188. 259
ВестбергП.- 75
ВЕСТЕЙН ОУЛАСОН 88
вестерн • 179
Вестли А. К. • 440
вечные темы • 407
вечный мир • 402
вживание • 269
взаимозаменяемость частей текста •
296
взгляда мотив у Ж. Расина • 382
Вивас Э. • 298
Вигорелли Дж. • 103
Византия и Рим • 90
ВИЗЕ Б. фон • 88
Визер А.- 293, 294
Вийон Ф. •85
ВИКЕРИ Дж. • 89
ВикериО.-453
Вико Дж. • 38, 64. 199, 436
викторианская литература • 57, 65,
91, 305, 312,333,388,433
Виктория, королева • 388
Вилла А.- 33
Вилламовиц-Меллендорф У. • 38, 308
Вилсон Дж. • 195
Вильденвей Г.- 61
Вилье де Лиль-Адан Ф. О. • 410
Вильегас А. де • 366
ВИЛЬПЕРТ Г. фон • 89
Виноградов В. В. 23
Винольд (Винолд) Г. • 391, 464
Винчи Л. да • 85,424,471
Виньи А. ле • 93. 174. 406, 465
ВИРТУАЛЬНЫЙ СМЫСЛ • 90, 388
Висенте Ж.- 366
Вискарди А.- 238
Витале М.- 73
витализм • 231
Витгенштейн Л.- 116, 156, 223, 305,
329, 337, 370
Витрак Р. • 48
Внттенвейлер Г. • 61
ВитториниЭ.- 26, 309
власть • 123-127, 139, 150, 151. 203,
225, 243, 244, 253, 315, 330, 331.
373, 389; власть идеологии • 139;
власть ментальных структур
125; власть интерпретации • 330;
власть письма • 24, 328; власть
языка • 24, 64, 328; власть-к-
знанию ■ 437; власть отцовская •
283
внешняя перспектива • 279
внутренний монолог • 362. 468
внутренняя перспектива • 279
внутренняя форма: поэзии • 70: речи •
428
Во И. • 113,409,433
Вовенарг • 388
ВОГЕП. Н. -90
Водичка Ф. • 92, 190, 191, 224, 351
возвышенное • 41
возможных миров концепция • 473
Войнич Э. Л. • 178
вокальность • 156
волшебная сказка как простая форма •
147
вольгаре 167, 426
Вольтер • 72, 85, 137, 251, 258, 388,
407, 429, 468
Вольф К.- 344
Вольфрам фон Эшенбах • 58, 61, 86,
88: «Парцифаль» • 58
воля • 409: к власти • 131, 225. 315,
330. 331; л* знанию • 331; к форме •
86
Воннегут К. • 57, 94, 193, 296
воображаемая библиотека • 240
воображаемого феноменология • 283

514 ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
воображаемое, термин Ж. Лакана •
33,211
воображаемый музей • 240
воображаемый читатель • 172
воображение • 30, 44, 45, 47, 65, 94,
115, 137, 159, 275, 301, 310, 346,
357, 378, 382, 397, 406, 430, 450,
478, 483; воображение и магия во
французской литературе • 83;
воображение как гендерная проблема
• 91; воображение либеральное •
407; воображения психологическое
исследование • 67
воплощение в сюжет • 276
ВОПРОШАЮЩИЙ ТЕКСТ 91
Вордруп-Фруйн Н. • 457
Вордсворт У.- 21, 111, 120, 168, 310,
338, 347, 354, 388, 407, 457, 476
Воронцова Т. В. • 21, 64, 83, 201, 254,
361, 366, 372, 380, 382, 422, 424
Воррингер В. • 336, 337, 435
вортицизм • 188
воспитательной функции литературы
концепция • 71
воспоминание как простая форма *
147
Восток как фантастический
дискурсивный конструкт • 364
Вотс Г. • 262
вражда полов • 129
время в литературе • 227; время
автора • 23; время как воображение
поэта - 420; время художественное
• 456; время читателя • 23
всеведение • 405
всемирная литература • 170, 214, 322,
432; всемирной литературы
лексикон • 89
всемирный человек • 365
всеподнадзорность • 437
вуайеризм 116
ВУЛФ (Вульф) В. • 38, 39, 65, 66, 91,
191, 278, 367, 405, 428, 442, 477
ВулфЛ.-65,91
ВулфТ. К. • 175,450
вульгарный социологизм • 108
вуманизм • 267
вчувствование • 199, 337, 347
вымысел • 58, 69, 159, 237, 424;
вымысел и память • 194
выражение • 137, 200, 380;
выражения теория - 289
высокомиметический модус • 430
ВЫСТРАИВАНИЕ СМЫСЛА • 92,
158, 350
вытеснение • 392
ВЫТРЖЕНС Г. • 92
Вьет Ж. • 390
Вьетнам -318
ВэгнерЭ.- 80, 222
ВЮРМСЕР А. • 93
габитус • 79
Галамер X. Г. • 38, 90, 100-103, 137,
163, 319, 320, 351, 352
Гадда К. Э. • 158, 249, 369, 343
ГАЙСМАР М. Д. • 93
галантный роман • 154
Галилей Г. • 228
галисийская литература • 265
Галлахер К.- 294
Гальегос Р.- 66
Гальцова Е. Д. • 49, 68, 83, 171, 180,
217, 236, 359, 462
Гамильтон А.- 307
Гамсун К.- 33, 49, 69, 232, 272, 286,
433; «Пан» • 272, 303; «Голод» • 272
ГаннТ.- 120,449
Гараджа А. В. • 342
Гарбер М.- 294
ГарборгА.-48, 49, 272
Гарви М. • 458
ГАРДЖУЛО А. • 93
Гарди Т.- 120, 178, 234, 237, 254, 371,
449
ГАРДНЕР Дж. Ч. • 94
ГАРДНЕР X. Л. 94
гарлемский ренессанс • 96
Гарленд X.- 307
Гарнетт Д. • 65
Гароди Р.- 334
Гарсиласо де ла Вега И. • 31, 213,
334, 366
Гарсия Лорка Ф. • 66, 71, 173, 228,
239, 240, 393, 403
Гарсия Маркес Г. • 337, 369
Гартман Н.- 467
Гартман фон Ауэ • 61, 88
ГАССНЕР Дж. • 95
Гатто А.- 103
Гауптман Г.- 49, 250, 466
Гаух К. • 72
Гварини Б.- 114
ГВАТТАРИ Ф. • 39, 60, 95, 150, 151,
204, 223, 244, 256, 304, 321, 325,
331,354,355,398,462,471
Гвердер А. К. • 434
Гвиницелли (Гвиничелли) Г. • 22,
429
Гвинн Ф. Л. -63
Гвиччардини Ф.- 26, 345
Геббель Ф.- 50
Гегель Г. В. Ф. • 25, 33, 81, 90, 109,
137, 167, 185, 190, 199, 211, 246,
252, 283, 315, 334, 342, 355, 407,
431,481
Гедель К. • 479
гедонизм • 394
Гей Дж. • 476
Гейгер М. • 420
Гейер Э. Г. • 386
Гейзенберг В. • 479
Гейл Э. • 459
Гейне Г.- 97, 135, 137, 170, 344, 377;
Гейне в Сербии -214
ГЕЙТС Генри Луис мл. • 96, 267,
322, 459, 460
гелиомахия • 135
Геллерт К. Ф. • 345
Гёльдерлин Ф. 26, 36, 62, 137, 154,
169, 179, 186, 244, 255, 437
ТЕНДЕР • 76, 96, 129, 297; гендерная
инаковость • 267
генеалогическая культурная критика •
123
генеалогия знания • 437
ГЕНЕТИЧЕСКАЯ КРИТИКА • 48.
52,97, 106, 216,257,412,470
генетическая эпистемология • 99, 107
ГЕНЕТИЧЕСКИЙ
СТРУКТУРАЛИЗМ • 98, 107
гениальность • 464
гений • 289, 464
Генрих фон Фельлеке • 61
геополитика знания • 256
Георг VI • 82
Георге С. -52, 74, 115
геральдическое письмо • 179
Герберт Дж. • 474, 476
Гердер И. Г. • 38, 84, 136, 186, 258,
259,441,483
германистика -218
ГЕРМЕНЕВТИКА • 24, 38, 74, 81,
100, 102, 108, 123, 127, 131, 137,
155, 163, 177, 218, 232, 233, 241,
303, 311, 319, 343, 350-353, 355, 384,
407, 412, 416, 426, 448, 462, 467,
470, 485, 487; герменевтика
подозрительности - 355;
герменевтические деконструктивисты ■ 123;
герменевтический код • 117, 396;
герменевтика деструктивная • 123
ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКИЙ КРУГ • 102,
163, 382, 465
Гермес • 100
герметизм • 103, 104, 192, 239, 249,
309, 345, 406
ГЕРМЕТИЧЕСКАЯ КРИТИКА • 66,
103, 198, 239, 309
герметическая поэзия • 93, 424
Геродот • 243, 286
героическая поэзия • 341
героический эпос • 88
героическое • 41, 140
Герриг Р. Дж. • 183
Герцен А. И. -214,236
Гесиод • 243, 251, 286
Гессе Г.- 169, 189, 456, 464; «Игра в
бисер» - 186, 464
Гест Д. • 337
Гёте И. В. • 25, 36, 45, 50, 52, 55, 72,
85, 90, 115, 137, 143, 168, 170, 176,
181, 186, 200, 207, 236, 237, 242,
258, 265, 271, 434, 456, 464, 467,
468; Гёте и английский
сентиментализм • 454; Гёте в контексте
европейской литературы • 364;
«Фауст» • 186, 189, 303, 467, 477,
485; символика второй части
«Фауста» • 477; «Вильгельм Мей-
стер» • 467; Гёте и арабский мир •
264; Гёте и культура Востока •
264; Гёте и мировая литература •
469; Гёте и романский мир • 245;
Гёте и театр • 447; «Гёте-
лексикон» • 89; эзотерическое у
Гёте • 469
гетерогенезис • 95
гетеродиегетический аукториальный

ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 515
тип • 37
гетеролиегетическое и гомодиегети-
ческое повествование • 37, 104, 223,
425
гетеротопии • 267
Гетто Дж. • 104
гештальт • 406;
гештальт-психология • 347
гибрилность • 39, 40, 204
гигиена словесности • 484
Гилетти Э.- 60
ГИЙМЕН А. • 105
Гийом М.- 445
Гил С-471
Гилберт С. • 418
Гильен К. • 149, 370, 390, 393
ГильенХ.- 63, 213,239
Гинзберг А.- 136
Гинзбург Дж. • 275
гиперзнак • 194
гиперинтерпретация • 473
гиперреальность • 373
ГИПЕРТЕКСТ • 48, 98, 105, 147, 229,
457
гипертекстуальность • 165
гипнотическая теория А. Ричардса •
357
гипотаксис • 295
гипотекст • 147
Гиппократ • 271
Гиро П.- 384
Гирхарт С- 294
Гирц К. • 206
Гитлер А. • 66
ГлазгоуЭ.- 361,450
ГЛАЗЕР X. • 106
ГЛИКСБЕРГ Ч. И. • 107
Глиссант Э.- 256
глобалистика • 255
глубинная критика -313
глубинная психология • 339
глубинные структуры • 280
гнезда образ • 41
гностицизм • 64
Гобетти П.- 118
Гобино Ж. А. • 385
говорящая книга • 96
говорящее сознание -315
Гоген П.- 65
Гоголь Н. В. • 47, 73, 153, 210, 236,
272, 287, 309, 382, 417, 446, 471,
473; «Петербургские повести»
451; «Вечера на хуторе близ Ди-
каньки» • 473; «Записки
сумасшедшего» • 54; Гоголь и Петербург •
287
Годар Ж.-Л. • 238
Гойтисоло Л. • 174
Гойтисоло X.- 174, 376
Голдберг Дж. • 293
Го л денис Г.- 293
голем • 48
Голл И.- 444
Головенченко А. Ф. • 95, 135, 194,
224, 392, 400, 422, 424, 442, 450
голос • 161, 304, 315, 389, 396, 397;
голос другого • 293; голос,
нарративная категория 211 \
голос/письмо • 132
голоскопическая критика 121
Голсуорси Дж. • 66, 91
Голт Д.- 195
Гольдман А. • 98, 107
ГОЛЬДМАН Л. • 34, 98, 107, 144,
329, 390
Гольдони К.- 73, 263, 426, 427
Гольдшмилт • 74
Гомбрович В.- 83
Гомер • 46, 100, 243, 251, 341, 474;
«Илиада» • 286; «Одиссея» • 215,
485; «Одиссеи» проблема
происхождения • 251; добродетель у
Гомера • 243; Гомера поэтологические
воззрения • 242
гомодиегетический аукториальный
тип • 37
гомосексуализм • 422
гомоэротический дискурс • 206
Гонгора Л. де • 31, 90, 302
Гонкур, братья • 153
ГОНС АЛ ЕС ДЕ НОРА Э. 297
Гончаров И. А. • 225, 236, 272, 309;
«Обломов» • 272, 335, 409
Гораций- 308,311,467,484
Гордон Ч.- 388
ГОРИЗОНТ ОЖИДАНИЯ • 92, 108,
147, 158, 190, 225, 284, 351-353, 480
Горп Г. •337
Горький М.- 33, 34, 56, 95, 225, 230,
263, 272, 287, 385, 426, 446;
Горький в Норвегии • 272, 446
Госсет Л,- 439
готическая форма • 86
готический роман • 338
Готорн Н.- 35, 76, 80, 82, 201, 215,
234, 245, 305, 307, 314, 392, 400,
416, 452, 457, 486; фольклор в его
произведениях • 424
Готтхельф И.- 421
Готфрид Страсбургский • 61, 88
Готье де Куанси • 201
Готье Т.- 56
Гофман Э. Т. А. • 47, 49, 346, 434
Гофмансталь Г.- 464
Гоццано Г.- 51, 114, 136, 172, 367
Гоццано К.- 114
Гоши л о Е.- 96
Граббе К. Д. • 89, 444
грамматика: метафоры • 76;
мотивов • 58; поэтического мифа • 110;
нарративности • 74; грамматика
фундаментальная • 111, 112;
грамматическая классификация тропов
•76
ГРАММАТОЛОГИЯ • 109, 110
Грамши А.- 26, 232, 269, 312, 364,
365, 367, 379
Гранада в поэзии барокко • 303
границы теория • 204
Грасиан Б.- 63, 116, 334
ГрассГ.- 36, 168. 237,344
Граф А.- 172
графология • 229
ГРАФФДж. Э. 110
Гребен Т.- 464
Грезийон А.- 97,98
Грей П.- 238
Грейвс А. П. • ПО
ГРЕЙВС Р. фон Р. • 89, 110, 260, 261,
354, 453, 476
ГРЕЙМАС А. Ж. • 27-29, 34, 44. 59,
74, 111, 124, 138. 144, 164, 171, 216,
281, 390, 392
греки и иррациональное • 139
ГРЁНБЕКБ. • 112
Грессе М. • 165
грех • 453
Грибоедов А. С. • 309
Грив К. М. • 237
Гривель Ш. • 165
Григ Н. • 69
Григорий Нисский • 308
Григорьева Л. Г. • 383, 385, 417, 446,
471
Грильпарцер Ф.- 318, 439
Гримм Г. -351, 353
ГРИММ Р. 112
Гримм Я. • 257,259,264
Гримм, братья -312
Грин Г.- 409
Грин Р.- 270
ГРИНБЕРГ И. 341
ГРИНБЛАТТ С. • ИЗ, 206, 207, 292-
294
Грифиус А. • 169, 242
ГромоМ.- 118
ГРОСС Дж. • 114
Гроссберг Л.- 206
Гроссо А.- 174
гротеск • 170, 444
Группа 47 • 237, 344
грюндерство • 485
Губар С. • 418
ГУДМЕНП. • 114
Гудмундссон Т.- 35
Гуиральдес Р.- 66
гул языка • 62
Гуллберг Я. • 232
Гулыга А. • 257
Гульельми А. • 308
Гульельминетти А. • 114
ГУЛЬЕЛЬМИНЕТТИ М. 114
Гульельмино • 22
ГУЛЬОНР. 115
гуманизм • 292, 346, 364, 464;
гуманизм и барокко • 88
Гумбольдт В. фон • 38, 343, 383
гуморальная теория • 183
ГУНДОЛЬФФ. • 115
Гуннарссон Г.- 35
Гурмон Р. де • 160
Гуссерль Г. • 420
Гуссерль Э. • 118, 131, 132, 162, 163,

516 ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
187, 223, 298, 348, 350, 355, 368,
409, 419, 420, 453; Гуссерль и
Рильке • 441
Гуттен У.- 464
Гэлоп Д.- 294
ГЭССУ. 116
Гюго В.- 93, 105, 112, 153, 310, 406
Гюисманс Ж. К. (Ж. Ш. М.) • 153,
236
Гюнтер Й. К. • 347
Давыдов Ю. Н. • 262
ДагерманС- 75, 210, 232
лада • 48
дадаизм - 81
ДАЛЬ В. • 117
дамская проза -312
Д'ан Т. • 118, 252, 253, 295, 324, 325
Даниэльссон А.- 56
Данкен Р.- 299
Данте • 26, 38, 41, 42, 46, 51, 60, 67,
69, 70, 73, 134, 137, 160, 161, 167,
192, 194, 200, 236, 249, 263, 265,
306, 311, 346, 367, 371, 374, 428,
429, 432, 436, 465, 474;
«Божественная комедия» • 41, 70, 119, 200,
210, 311, 362, 421, 429;
«Чистилище» • 343; «Рай» • 134; Семиоло-
гические модели в «Божественной
Комедии» • 22; «О народном
красноречии» - 249; Данте как поэт
земного мира • 37; дантовская
экзегеза • 192; Дантовская
энциклопедия • 70
Дарвин Ч.-72, 250, 310, 440
Дарио Р. • 227
даритель • 28
Дарнтон Р.- 98
Даррел Л.- 347,432
датская: литература • 34, 247;
литература XX в. • 247; датский
романтизм • 247; датское
литературоведение • 247
Даусон Э.- 65
двадцатый век как понятие
герметической критики • 239
Движение, группа поэтов • 120, 415
ДВОЙНОЙ КОД • 117, 118, 118, 324,
328, 328
дворянство мантии • 108
Де Лоллис Ч. • 167, 383
Де Марки • 73
Де Мауро Т. • 167
ДЕ РОБЕРТИС Джузеппе • 22, 130,
192, 197, 198, 370, 384
Де Санктис Ф. • 59, 130, 199, 269,
362, 366, 367
деавтоматизация • 22
ДЕБЕНЕДЕТТИ Дж. • 118
ДЕБЕНЕДЕТТИ 3. С. • 119, 198
Дебенедетти Л.- 191
Дёблин А.- 169, 180, 238, 456
Дебре-Женетт Р. • 97, 470
Дебюсси К.- 310
Дева Мария • 303
ДЕВОТОБ. О. • 119
Девото Г.- 384
девочки, литература для них • 440
ДЕЖЁ Ж. 120
ДЕЙВИ Д. • 120, 449
Дейк Т. А. ван • 144, 391
ДЕЙ-ЛЬЮИСС. • 121,378
ДЕЙЧЕС Д. • 121
Декарт Р.-32, 38, 79, 85, 315
Декларации Независимости • 324
ДЕКОНСТРУКТИВИЗМ • 24, 96,
122, 124, 133, 138, 155, 157, 172,
185, 196, 201, 205, 219, 240, 285,
288, 322, 329, 331, 364, 371, 378,
379, 390, 392, 430, 479, 487; декон-
структивизм левый • 123, 125
ДЕКОНСТРУКЦИЯ • 64, 101, 109,
122, 123, 124, 125, 131, 172, 177,
241, 244, 252, 323, 327, 331, 379, 396
Делани М. • 458
ДЕЛЁЗ Ж. • 39, 60, 95, 128, 150, 151,
179, 204, 223, 244, 256, 304, 321,
325, 331, 343, 354, 355, 371, 379,
398,399,462,471,479
Делибес М.- 376
Дельбланк С- 232
ДемельР.- 434
демистификация наличия - 141
демократия • 210, 411
демонов изгнание • 113; см. также
экзорсисты
Демосфен • 189
ДЕМОТТ Б. X. 129
Демулен Л. • 216
денотация — коннотация -301, 395
деньги в греко-римском мире • 251
ДЕПЕРСОНАЛИЗАЦИЯ • 28, 129,
161,278,374,399
деревенская проза • 263
деривации дискурсивных практик ■
139
ДЕРРИДА Ж. • 21, 39, 64, 97, 109,
122-127, 131, 133, 138, 141, 145, 150,
155, 164, 171, 185, 196, 210, 219,
225, 240, 253, 255, 256, 285, 314-316,
322, 324-326, 329-331, 342, 356, 371,
372, 374, 379, 388, 389, 391, 397,
418,442,478,479
Десне И.- 445
Деснос Р. • 217
деструктивная герменевтика • 123
детектив -312, 434, 440
детерминизм • 327
детерриторизация • 204
детская литература • 142, 286, 305,
440
детство • 87
Дефо Д.- 30, 91, 191, 220; «Робинзон
Крузо» -91,322,485
ДЕЦЕНТРАЦИЯ • 60, 133, 164, 196,
204, 207, 252, 266, 327, 331, 342,
343, 388, 398, 478
Джардин Э. • 202
Джеймс Г.- 23, 63, 76, 77, 80, 82, 93,
157, 160, 209, 220, 222, 234, 245,
254, 274, 277, 278, 282, 302, 305,
347, 354, 361, 404, 405, 407, 408,
410, 425, 457
Джеймс У.- 157, 266, 338
Джеймсон Ф. • 118, 123, 133, 147,
201, 202, 205, 206, 253, 275, 308,
321,324,378
Джекобе Р.- 439
Джексон М.- 475
Джексон Р.- 417
Джексон Т.- 184
Джексон Ш.- 106
ДженксЧ. • 118,325, 328
Джентиле Дж. • 140, 436
ДЖЕТТО Дж. • 134, 366
Джефферс Р. • 438
Джефферсон Т.- 135, 307
Джовио П. • 426
Джойс Дж. • 23, 39, 57, 66, 82, 87,
89, 91, 106, 116, 119, 128, 154, 159,
176, 191, 235, 238, 250, 258, 272,
278, 283, 285, 299, 325, 326, 331,
336, 353, 354, 367, 372, 405, 410,
422, 424, 428, 430, 468, 476; «Улисс»
• 23, 428
Джойс М.- 106
Джонс Л. — см. Барака А.
ДЖОНС X. М. • 135
Джонсон Б. • 57, 78, 122, 449
Джонсон Д.- 204
Джонсон Дж. У. • 459
Джонсон М.- 182
Джонсон С. • 32, 120. 191, 194, 415,
438
ДжоунсЭ.- 339, 369,471
Дзанотти-Бьянко У. • 225
ДИ БЕНЕДЕТТО А. • 136
диалог: диалектический • 407;
короткий • 271; диалогизация • 204;
диалогизм • 44, 226; диалогическая
игра -211; диалогический метод •
365
ДИАС-ПЛАХА Г. • 135
диафора • 408
ДИАХРОНИЯ • 136, 197, 332, 352,
373, 390
ДибеМ.- 120
дидактическая критика -412
Дидро Д.- 68, 108, 137, 239, 407, 465;
«Жак-фаталист» • 108
диегезис • 104, 274, 282, 317
дикарь • 321
Дикинсон Э. 82, 140, 305, 457
Диккенс Ч. • 30, 50, 76, 82, 91, 137,
159, 178, 220, 221, 254, 255, 277,
278, 299, 335, 387, 404, 405, 409.
410, 412, 427; «Оливер Твист» • 387;
«Холодный дом»- 91; Диккенс и
Достоевский -411
ДИККИ Дж. • 136
Диктониус Э.- 87
Дилан Т. • 50
ДИЛЬТЕЙ В. • 38, 85, 86, 100-102.
107, 137, 163, 185, 311, 319, 320,
336,350, 352,431,465,467
Дион Хризостом • 345
Дионис • 251
ДИОНИСОТТИ КАЗАЛОНЕ К. 138
Диппель X.- 465

ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 517
ДИСКУРС • 24, 29, 40, 52, 91, 104,
123-125, 134, 138, 139, 143, 155, 163,
166, 187, 202, 219, 227, 243, 252,
256, 274, 275, 277, 280, 292, 296,
300, 308, 316, 317, 320, 323, 328-331,
373, 377, 397, 398, 401, 461, 477,
478; дискурс власти • 223; дискурс
гомоэротический • 206; дискурс
нарратора • 282; дискурс о дискурсе
• 282; дискурс персонажей • 282;
дискурс сексуальности • 399;
дискурс тела -371; дискурса уровни •
281,356
ДИСКУРСИВНЫЕ ПРАКТИКИ •
122, 124-126, 138, 139, 202, 203, 205,
321,330,399,436,477
дискурсивный анализ • 282
дискурсивных сообществ теория • 147
дислокация • 204
диссеминация • 285
диссоциация формы • 180
дисциплинарная власть • 399, 437
дифирамбическая поэзия • 430
дневник -216
ДОДДС Э. Р. 139
Додерер X. фон • 464
ДОКСА 139
Долежел Л.- 223, 281, 316, 405
дома образ • 47
Домаль Р. • 179
доминанта • 284
доминантный код • 253
Доминичи Г. • 139
Дон Жуан • 189, 346, 485; в
испанской литературе • 174; в мировой
литературе • 394
ДОНАДОНИ Э. • 140
донатор • 28
Донн Дж. • 32, 161, 177, 191, 346,
357, 388, 389, 449, 474, 476
ДОНОХЬЮ Д. • 140
ДОПОЛНЕНИЕ • 141, 285
дополнительности принцип • 141
Д'Орс Э. • 135
Дос Пассос Дж. • 63, 93, 175, 222,
238, 409, 453
досократики • 271
ДоссиК.- 158,249
Достоевский Ф. М. • 34, 47, 50, 55,
56, 63, 69, 73, 76, 90, 152, 169, 210,
222, 225, 227, 230, 236, 244, 265,
271, 287, 295, 305, 337, 381, 382,
386, 388, 409, 415, 417, 427, 435,
446, 471, 472, 475; ранние
произведения - 295; «Преступление и
наказание» • 272; «Бесы» -385; «Братья
Карамазовы» • 222, 300, 339, 471;
Достоевский и нигилизм • 417;
Достоевский о реализме • 222;
Достоевский и трагедия • 271;
Достоевский в Норвегии • 272
Драйден Дж. • 51, 191, 346, 474
Драйзер Т.- 222, 245, 250, 299, 305,
380, 414
драма • 95, 411; поэтическая • 474;
стихотворная • 140; драма
сознания • 364; драмы теория • 54
драматизированное сознание,
нарративная форма • 277
драматизированный повествователь,
нарративная форма • 277
драматическая пентада • 58
драматические ситуации • 393
драматический модус, нарративная
форма • 278
драматург, актер и аудитория • 299
Драммонд Т.- 195
Дранов А. В. • 23, 30, 35, 36, 54, 58,
59, 71, 73, 81, 85, 86, 88-90, 92, 93,
107, 109, 113, 142, 143, 154, 158,
162, 167, 169, 171, 173, 176, 178,
180, 181, 186, 187, 190-192, 199, 208,
218, 225, 242, 245, 248, 255, 269,
283, 286, 294, 311, 319, 333, 334,
341, 353, 361, 364, 377, 388, 404,
406, 408, 416, 424, 427, 432, 434,
441, 445, 451-456, 467, 468, 476, 481-
483, 486, 488
древнегреческая: поэзия • 242;
понятие характера в ней • 242;
трагедия • 178, 235, 286; эпиграфика •
340; древнегреческое
мифологическое мышление • 139
древнеримская литература — см.
латинская литература
древнеиндийская эстетика • 298
ДРЕВС Й. • 142
Дрейфус А.- 53
Дресслер В. У. • 165, 391
Дросте-Хюльсхоф А. фон • 444
другой • 44, 62, 151, 152, 243, 256,
274, 321, 348, 365, 379, 437; другого
объективация • 364; другого
открытие • 131; другого проблема •
266, 401; легализация женщины
через другого • 372; страх перед
другим • 267; другое мышление • 256;
другость • 166, 255; 419
ДУБРОВСКИЙ С. • 142
Дуглас Н. • 224
Дуглас Ф. • 458
ДунбарУ.- 237
Дурий • 251
ДУРЦАК М. • 142
ДуунО.-49
ДуунУ.61,440
духовно-историческая школа • 38, 75,
85, 89, 92, 115, 137, 154, 169, 208,
218, 244, 248, 416, 441, 456, 467
душа и слово • 140
душа мира • 49
дьявол • 67, 333
Дэвидсон Дж. • 65
ДЭВИДСОН Д. • 143, 290, 438
Дэвис Д. • 325
Дэлленбах Л. • 165, 281, 282
дэндизм • 136; дэнди и возвышенное
• 136
Дю Белле Ж. • 465, 466
ДЮ БОС Ш. • 53, 103, 143
Дюбуа В. • 459
ДЮБУА Ж. • 111, 143
Дюбуа У. • 96, 320, 458
Дюбуа Ф. • 274
ДюбюффеЖ. • 314
ДЮВИНЬО Ж. • 144
Дюкро О. • 391
ДЮМЕЗИЛЬ Ж. Э. Р. • 144, 171
Дюран Ж. • 47
Дюркгейм Э.- 215
Дюрренматт Ф.- 142, 170, 177, 236,
434
Дюссель Э.- 256
Дюфренн М. • 155, 329, 420
Дюшен Е. И. • 154
Евангелие • 39, 67
еврейская культура • 422; еврейская и
немецкая культуры • 445;
еврейский театр в Берлине • 466
Еврипид • 139, 235, 286
Европа как духовное единство • 90
европейское сознание • 464
европоцентризм • 133;
европоцентризм как провинциализм • 485
Евтушенко Е. А. • 386
еды символизм • 68
Екатерина II • 295
Елены Св. остров • 116
Елизавета, королева • 82, 293, 388
елизаветинская драматургия • 78,
178, 346
Ельмслев Л.- 44, 111
ЕРЕСЬ 153
ЕРЕСЬ ПАРАФРАЗЫ • 77, 145, 154,
335
Есенин С. А. • 47, 480
Еськина Л. А. • 87, 223, 386, 455
Жакоб М. • 217
Жан Поль • 36, 86, 186, 255, 434, 466
ЖАНР • 136, 145, 263, 441; жанры
этнические • 146; жанровая модель
• 263; жанровое колесо • 149;
классической жанровой системы распад
• 245; маргинальные жанры • 287,
350; жанровые имена • 148;
жанровые карты • 149; ЖАНРОВЫЕ
КЛАССИФИКАЦИИ • 145, 148,
370; жанровые теории • 146;
жанровый код 117
Жарри А. • 48
ЖЕЛАНИЕ • 27, 44, 95, 128, 131.
150, 151, 152, 156, 225, 257, 276,
358, 372, 462; желание
миметическое • 152
Жене Ж.-46, 399, 480
ЖЕНЕВСКАЯ ШКОЛА • 151, 198,
382, 390, 421
ЖЕНЕТТ Ж. • 37, 104, 146, 151, 165,
216, 223, 274, 281, 306, 371, 390-392,
425
женская бисексуальность -419
женская литература • 83, 120, 344;
женской литературы история
418; женский роман • 78; женские
дневники XVIII-XIX вв. • 216;
женский романтизм -338; женское
начало в литературе • 96; женское
письмо • 124, 196, 371; женское соз-

518 ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
нание • 48; женская литература
Магриба • 120
женщина в литературе • 78, 305, 442;
в русской литературе • 446;
женщина как метафизический символ •
429; женщины легализация через
другого • 372; женщины спящей
образ • 265: женщина-богиня 110
жертва/притеснитель • 268
жертвоприношение • 152, 153, 179,
217
жестокость как антропологическая
категория • 462
живая жизнь • 385
животные в литературе русского
авангардизма • 451
животные, средневековая поэзия о
них • 487
животный эпос • 88
Жид А.-50, 143, 179,216
жизнь есть театр • 362
ЖИРАР Р. Н. • 152
Жирмунский В. М. • 188
ЖиродуЖ. • 31
ЖируХ.- 268
житие как простая форма • 147
Жост Ж. • 274
Жув, поэт • 179
ЖУЭН Ю. • 153
ЗАБЛУЖДЕНИЕ • 145, 153
Заболоцкий Н. А. • 386
забывание как искусство • 85
Завар-заде М. • 325
загадка как простая форма • 147
загадки слова • 456
загадочное Я, тип нарративной
формы • 279
закрытая и открытая формы в драме
• 180
закрытая форма • 304
замкнутость • 397
замысел • 470
Замятин Е. И. • 225, 385
Запада образ • 297
западный канон * 64
записки путешественников • 114
Затонский Д. • 257
защита поэзии • 253
Збарбарро К.- 119
Зварт С. де • 304
ЗвевоИ.- 119,238
Зевс • 37
Зегерс А.- 180, 344
Зенкин С. Н. • 188, 382
ЗЕРАФФА М. 154
Зергель А.- 453
зеркало • 277; зеркала волшебного
мотив • 456
зеркальность • 166
Зиммель Г.- 431
ЗИНГЕР X. • 154
зло: его природа • 139; зло в
английском романе -411; зло и отрицание
другого • 179; зла символика • 356
знак • 59, 131, 164, 315, 330, 342, 355,
373, 374, 388, 390, 391, 396, 397,
478; знаки и критика • 369; знако-
борчество • 330; знака теория • 390
ЗНАЧЕНИЕ - СМЫСЛ 90, 101,
155, 163,393,412,448
значимая форма * 66
золотая середина • 196
золотое сечение • 86
золотой век 110
Золя Э- 29, 93, 105, 215, 256, 257,
310,362,410
зрительная перспектива • 425, 426
Зудерман Г.- 250
Ибсен Г. (X.) • 49, 56, 72, 74, 91, 221,
250, 272, 303, 421, 422, 442;
«Бранд» • 50, 303; «Пер Гюнт» • 50,
303; «Император и Галилеянин» •
91; «Дикая утка» • 272; «Когда мы,
мертвые, пробуждаемся» • 272;
Ибсена Международная
энциклопедия • 303
Иванов Вяч. И. • 385, 451
Иванова Н. С. • 61, 207, 271, 287, 346
Иве Й. • 391
ИГЛТОН Т. • 33, 122, 150, 151, 156,
202, 203, 206, 246
игра • 69, 118, 123, 151, 164, 165, 185,
270, 278, 301, 323, 388, 458, 478;
игра и искусство - 170; игра в любовь
• 294; игра различий • 478; игра
структуры • 388; игра языковая •
223, 327; игровой принцип
взаимодействия реальности и текста •
365; критика как игра • 177
идеалистическая неофилология • 383,
428
идеалистическая стилистика • 383
идеальная традиция • 395
идеальный интеллектуал • 244
идеальный язык * 473
идей история -40, 173
ИДЕЛ Дж. Л. • 157
ИДЕНТИФИКАЦИЯ • 92, 157, 286
идентичность и вынужденная роль •
294
идеологическая критика • 42
идеология • 28, 123, 124, 127, 139,
151, 253, 274, 285, 341, 398, 399;
инаковости • 267; народности •
385, 475; экзотизации • 364;
идеология и язык • 366
идиллия • 202, 233, 436, 469;
идиллии романтические • 484
идиолект (идеолект) • 117, 138, 355
ИДИОМА • 158
иерархия • 60, 91, 150, 277, 281, 285,
295
Иероним Евсевий • 301
избыточность • 295
ИЗЕЛЛА Д. • 21, 158, 167, 168
ИЗЕР В. • 23, 58, 90, 92, 106, 155,
157, 158, 159, 162, 187, 191, 284,
348,351,353,387,473
изобретение Иного • 74
изобретение либидо • 440
изоколическая сегментация -313
изоморфизм • 358
изотопии теория • 144
Иисус Христос • 115; в поэзии • 170
иконический знак -412, 472
иконология литературная • 456
Икс М. • 458
иллюзия • 92, 184
Ильин И. П. • 24, 25, 27. 29. 32-34,
37, 40, 41, 46, 47, 60, 65, 75, 79, 91,
105, ПО, 118, 124, 128, 130, 132.
134, 135, 138-140, 142, 144, 151, 161.
162, 166, 169, 174, 185, 193, 194,
197, 203, 214, 223, 226, 236, 241,
242, 244, 253, 254, 265, 270, 272,
275, 277, 280, 282, 283, 285, 297.
304, 305, 309, 310, 312, 316-319, 328,
329, 331, 340, 342, 343, 345, 347,
355, 357-359, 362, 367, 369, 373, 374,
378, 389, 392, 394, 398-401, 407, 409,
413, 416, 419, 426, 438, 443, 461,
463, 470, 474, 478, 479, 485
имагология • 297
имажизм • 336, 353, 455, 474
Иммерманн К.- 89
империализм рассудка • 329
имперсонализация • 282
ИМПЕРСОНАЛЬНОЙ ПОЭЗИИ
ТЕОРИЯ • 160, 289, 298, 474
имперсональность текста • 450
ИМПЛИЦИТНЫЙ АВТОР • 161,
317,461
имплицитный зритель • 274, 426
ИМПЛИЦИТНЫЙ ЧИТАТЕЛЬ 24.
92, 159, 161, 274,461,474
импрессионизм • 117, 314, 416
импрессионистическая критика • 287,
371
инаковость • 243, 255, 256, 266, 267,
268, 342, 355, 378, 379, 419. 437;
инаковость Востока • 365:
инаковость гендерная • 261 \ инаковость
культурная • 322
Ингарден Р.- 29, 30, 92, 187, 190, 284,
350,351,353,415,420,482
индейская культура • 194; 204, 213,
268
индихенизм • 268
индуизм • 329
ИНДУРАЙН Д. • 162
инициация • 251, 453
иного изобретение • 74
инсайт • 327
ИНСТИТУТ ИСКУССТВА 162, 377
инструментальное сознание как
предмет литературы • 434
инсценированность • 457
интеллектуал • 26, 375;
интеллектуал в общественной жизни • 367
интенционал • 377
интенциональная ошибка -412
ИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТЬ • 162, 203,
315, 348, 350, 353, 420, 463
ИНТЕНЦИЯ 163
интерактивность • 106, 457
интермедиальность • 457
Интернет • 106, 457, 473

ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 519
ИНТЕРПРЕТАЦИЯ • 64, 88, 90, 92,
97, 100, 103, 104, 106, 137, 155, 159,
163, 170, 187, 246, 253, 263, 284,
293, 320. 330, 335, 350, 352, 356,
382, 392, 393, 427, 442, 448, 450,
463, 473
интертекст • 164, 331
ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ • 44,
123, 124, 128, 130, 132, 147, 155,
163, 164, 165, 172, 187, 196, 219,
227, 240, 282, 306, 324, 328, 377,
378,391, 397,442,460
интроспекция • 280, 399
интуиция -31, 200
информатика ■ 327
инцест • 338
Иова книга • 347
Ионеско Э. 177,480
Ипполит Ж.- 436
Ирвинг В. • 77, «2, 224, 307, 452, 486;
«Pun Ван Винкль» • 487; фольклор в
его произведениях • 424
ИРИГАРЭЛ. -67, 166,419
ирландская литература • 299;
современная • 176; ирландское
литературное возрождение • 176
ирония • 58, 77, 114, 234, 255, 302,
311, 326, 377, 469, 477; ироническая
критика • 449; иронический
повествовательный модус • 276, 308,
318, 430; иронический миф • 430;
ирония корректирующая • 329
иррациональное • 139, 196, 239, 310,
329,331,334, 342,354
искренность • 407
искривления принцип • 397
искусство: и литература • 138;
искусство для искусства • 66, 283;
искусство и игра • 170; искусство и
наука -441; ИСКУССТВО И
ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИСКУССТВА • 166;
искусство старения • 80;
искусство, общество, революция • 287
ислам 111
исландская литература • 35, 56, 88,
297, 472; средневековая • 88, 211,
422, 472
исландские саги • 88, 211, 472;
датировка - 472; их европейские
источники - 218; исландские саги и
фольклор • 472
испанская литература • 31, 61, 67,
162, 213, 249, 334, 356, 366, 376,
393; история испанской
литературы 135, 294, 359, 364; литература
испанского Средневековья • 174;
Средневековья и XVI-XVII вв. • 249;
испанское Средневековье и влияние
ислама и иудаизма • 174; испанское
стихосложение • 56; поэзия • 63,
356, 376; поэзии история • 173;
поэзия средневековая • 359; поэзия XX
в. - 174; испанский романтизм •
135, 213: реализм • 174; символизм
• 174; модернизм 115; кансьонеро •
213; роман • 34, 376; плутовской
роман -213; роман XIX в. • 364;
современный роман 115, 297; театр
• 249; литературный стиль • 70;
современной критики история
393; испанская социологическая
критика • 174; фашистская
литература • 359; традиционализм в
испанской литературе • 249
исповедь • 399; исповедальный роман
• 80
истина • 91, 122, 125, 127, 128, 225,
244, 253, 282, 325, 326, 331, 378,
392, 397, 398; истина поэтическая •
170
историзм • 33, 58, 66, 112, 219, 312,
314, 337
историческая поэтика • 188
историческая семантика • 34
историческая эпистемология • 246
исторический социологизм • 42
историческое бессознательное • 138,
331,478
история историй литературы • 134
история как рукопись • 292
история литературы всеобщая • 400
история литературы как провокация •
487
ИСТОРИЯ ЯЗЫКА -51, 167, 193,
369, 373, 385
источниковедение • 341
Истхоуп Э. • 122, 124, 202
исчезновение субъекта • 81
итальянская литература • 26, 60, 67,
134, 136, 138, 140, 263, 269, 343,
345, 367, 367, 424; истоки • 360,
365, 426; литература до XIV в.
119; Ренессанс • 69, 311, 343;
придворная культура XV в. • 235;
гуманизм • 59; романтизм • 70; реализм
• 269, 365; литература XIX в. • 269;
декаданс • 60, 365; неоавангард •
366; футуризм • 189; литература
XX в. • 94, 232, 242; неореализм •
67; поэзия • 345; конкорданс языка
ранней поэзии • 22; поэзия 1903-
1943 • 345; поэзия XX в. • 367, 448;
итальянская поэзия, антилиризм в
ней • 374; стихосложение • 249, 436;
поэзии антологии • 269;
поэтическая форма • 167, 383; религиозная
литература • 134; новеллы
история • 46; литература на римском
диалекте • 269; время и
пространство в итальянской литературе •
135; итальянской литературы
антологии - 263; филология • 167,
308; литературоведения история •
138, 232; критика • 69, история
критики - 269; русистика • 225;
славистика • 236; интеллигенции
история • 232; литературный язык
• 51; итальянский язык XIII-XV вв. •
193; Итальянский универсальный
лексикон • 70; Итальянский
энциклопедический словарь • 70
иудаизм • 381
Ифигения • 90
ИхвеЙ.-464
Ишервуд К. • 279
ЙегерХ.- 272
ЙЕЙТС У. Б. • 50, 77, 89, 140, 141,
157, 168, 176, 219, 221, 234, 255,
299, 318, 347, 410, 452, 453, 457
ЙЕЛЬСКАЯ ШКОЛА • 122, 123, 126,
127, 168, 195, 202, 240, 324, 378, 378
Йен П.- 402
ЙЕНС В. • 168
Йенсен Й.- 232
йенские романтики • 257, 259, 350
Йован И. • 214
Йоллес А.- 147
Йонзон (Ионсон) У. • 168, 236, 294,
^427
Йоту ни М.- 286
Кавальканти Г. • 42, 192, 194, 429
кавказская мифология • 144
Каза Дж. делла • 136
КазеллаМ.-46, 72, 119
КАЗЕС Ч. 169
казус как простая форма • 147
КАЙЗЕР В. • 169, 281, 282, 420
КАЙЗЕР Г. • 170
КАЙУА Р. • 171, 179
каламбур • 262
Калевала -210
Калиостро • 473
Калифорнийская школа • 195
Каллас А.- 210
КАЛЛЕР Дж. • 124, 125, 141, 147,
155, 171, 285, 390, 391
Каллимах • 271
Каллифатидес Т. • 443
Калмейер В. • 391
Калферкемпфер X. • 391
кальвинизм • 123
Кальвино И.- 26, 130, 309, 366
Кальдерон Г.- 204
Кальдерон де ла Барка П. • 294
КАЛЬКАТЕРРА К. • 138, 172
камера • 405; камера, нарративная
форма • 278
Каммингс Э. Э. (Е. Е.) • 82, 175, 433
Камоэнс Л. • 370
Кампана Д.- 26
Кампанелла Т. • 136
Кампаниле А. • 473
Камю А. • 30, 40, 67, 93, 105, 169,
174, 258, 274, 278, 314, 368, 392, 409
Кан Дж. С. • 323
канадская литература • 430
Кангильем Ж.- 436
Канетти Э.- 236
каннибализм как литературный
мотив • 214, 305
КАНО X. Л. • 173
канон: библейский • 177; западный •
64; литературный • 26, 338
Кант И.- 25, 55, 93, 107, 125, 162,
199, 224, 233, 253, 259, 283, 290,
301,323,334,336,404,415
Кантелетар • 87
Капеллан А. • 46
капитализм • 126
Капоте Т.- 443

520 ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Капрон и Дж. • 51
Караваджо М. • 177
КАРАЗЕК X. • 173
Карамзин Н. М. • 360
Карассу М. • 48
Кардарелли В.- 94
Кардуччи Дж. • 60, 94, 130, 371, 384,
424
КареттиЛ.- 197
Карлейл (Карлейль) Т.- 191, 310, 415,
449, 455
Кармичел С. • 458
карнавальность • 227, 276
Карнап Р. • 329, 453
Кароччи А.- 344
Карпелан • 87
Каррауэй Н. • 405
Каррик В. • 446
картезианство • 176, 238
картинный модус повествования
277
Кассирер Э.- 84, 212, 215, 265, 356,
384
КассолаК.- 26, 242
КАСТЕКС П.-Ж. • 173
КАСТЕЛЬЕТ X. 174
Кастильоне Б.- 136
кастрационный комплекс • 340
КАСТРО А. • 174,213,366
Кастро Ф.- 394
каталогизация • 134
каталонская литература • 174
катарсис • 300, 476, 487
катастроф теория Р. Тома • 327
Катерина Сиенская св. • 134
Катиби А.- 256
католицизм • 79, 156, 232
Кауард Р. • 202
КАУЛИ М. • 174, 447
Каутский К. • 33
Кафка Ф. • 36, 46, 169, 179, 210, 232,
270, 272, 283, 294, 318, 369, 372,
430, 444, 451, 457, 469, 469, 477
КашницМ. Л. • 168
Каштелу Бранку К. • 332
Квазимодо С- 240, 448
Квинси (Куинси) Т. де • 191, 255
Квинтилиан • 61
Кебрат-Ореккиони К. • 281
Кеведо Ф.- 63
КейблДж. В. • 361,400
КЕЙЗИН А. • 175
КейнУ. Е. • 335
Кейнс Дж. М. • 65
Келер М. • 325
Келлер Г.- 170,421
КеллиК.-96
кельты • 61, 83
Кемала Б.- 111
Кемар Кл. • 470
КЕМПЕР X. Г. • 176
Кеннеди Дж. П. • 307, 354
КЕННЕРУ. X. • 176
Кено Р. • 42, 217
кентавр • 303
Кеньонская школа критиков • 363
КЕРМОУД Дж. Ф. • 176, 266
Керстинг Г. Ф. • 467
Кестен Г.- 83, 344
КЕСТИНГМ. • 177
Кётлум Й. • 35
КЕТТЛ А. Ч. • 178
Килленз О. • 459
Кинг М. Л. • 458
Кинге ли Ч.- 265
кинематограф, кино • 54, 173;
кинематографический нарратив • 146;
кино и литература • 358
киники • 243
КинкХ.-49, 286
Киплинг Р. • 407,410
Кист В. Р. • 195, 460
китайская поэзия • 347, 348
Ките Дж. • 160, 228, 244, 338, 354,
476
Киттанг А.- 303
КИТТО X. Д. Ф. • 178
китч • 252
КЛАНСЬЕ Ж. Э. • 178
Кларк Т.- 294
классицизм • 31, 53, 189, 310, 336,
345, 351, 400; классицизм и барокко
- 362; классицизм веймарский 137;
классицизм и романтизм • 468;
классицизм и модернизм • 444;
классицистическая критика • 21;
классицистское возрождение в
Англии • 244
классический гуманизм • 381
классический центр -315
классический человек • 469
классическое • 90
Клейн К.- 294
КЛЕЙН М. • 179
Клейст Г. фон • 36, 186, 285, 333,
444, 453; «Пентесилея» • 407
Клер Дж. • 244
клетки метафора • 268
клирик • 367
КлодельП. • 179,236,465
Клопшток Ф. Г. • 36, 86, 186, 483
КЛОССОВСКИ П. • 171. 179
Клоссовски Э. • 179
КЛОТЦ Ф. • 180, 304
КЛЮКХОН П. 180
КЛЯЙН И. • 181
КНАПП Г. • 181
книга говорящая • 96
книготорговля • 114
коан • 329
когнитивная риторика • 182
КОГНИТИВНОЕ
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ • 148, 149, 149, 181
код • 28, 114, 117, 118, 125, 127, 138,
140, 150, 151, 165, 253, 327, 328,
343, 390, 395-398, 478
КОДУЭЛЛ К. • 184, 440
Кое Р.- 263
КожевА. • 171,211
козел отпущения • 153
Коззенс Дж. Г. • 76, 254
Козлов А. С. • 37, 185, 189, 196, 213.
220, 258, 262, 265, 300, 338, 340,
368,369, 375,431,472
Козлов С. • 395
Коке Ж.-К. • 138,281,390,392
КоктоЖ.- 177
Коле Л. • 160
Колесников Б. И. -43, 195
Колетт П. • 217
Коли Р.- 146
КОЛЛАЖ • 184, 193, 295, 296
КОЛЛЕКТИВНОЕ
БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ • 37, 121, 168, 185. 246,
259,265,339,402,407,416
Коллоди К.- 26
Колодны А. • 419
колониализм • 320
колониальная идеология • 320
колониальное различ(ен)ие • 256
колонизация • 256
Колридж С. Т. • 21, 45, 270, 298, 301,
302, 338, 346, 347, 357, 389; «Поэма
о Старом моряке» • 67
Колумб X. • 401
КОЛЬШМИДТ В. • 185
комедия • 54, 67, 245, 343, 434;
комедия делъ арте • 170; комедия как
повествовательный модус • 276;
комедия Реставрации • 273, 388;
комедия народная • 271; комедии
теория • 300
комизм в межкультурном
восприятии • 408
комикс • 199
комическое • 317; комические
характеры • 335
комментарий • 132
КОММЕРЕЛЬ М. • 186
коммуникативная: затрудненность •
324; КОММУНИКАТИВНАЯ
НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ • 186, 190;
КОММУНИКАТИВНАЯ
ОПРЕДЕЛЕННОСТЬ • 187, 351;
коммуникативная ситуация • 317;
коммуникативная функция языка • 269;
коммуникативное поведение • 432;
коммуникативное понимание
искусства • 352; коммуникативное
понимание литературы 280;
коммуникативный провал • 24, 25,
324; коммуникативный процесс •
25, 281; коммуникативный
характер литературы • 352
коммуникация литературная
(художественная) • 27-29, 34, 46, 81, 118,
161, 164, 165, 274, 280-282, 285, 307,
316, 317, 324, 331, 351, 373, 390,
391, 396
КОМПАНЬОН А. • 187
КОМПАРАТИВИСТИКА ■ 48, 144.
170, 188, 236, 263, 316, 379. 384,
407, 415, 421, 432, 441, 484, 485;
компаративистики библиография •
432. См. также сравнительное
литературоведение

ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 521
компетенция литературная 171
КОМПЛЕКС
НЕПОЛНОЦЕННОСТИ • 189, 339
комплекс Офелии • 47
комплекс Прометея • 47
комплекс Харона • 47
комплекс Электры • 471
комплекс Эмпедокла • 47
компонентный анализ • 416
компьютерные технологии • 48
конативная функция • 27
конгруэнтные ромбы, вид жанровой
классификации • 149
КОНЕЦ ИСКУССТВА • 189, 377
КОНКРЕТИЗАЦИЯ • 92, 190, 351
конкретная музыка • 94
конкретная поэзия • 443
конкретный автор • 281, 316
конкретный читатель • 281, 316
КОННОЛЛИ С. В. • 191, 378
Конрад В. • 420
Конрад Дж. • 66, 143, 161, 220, 250,
255, 272, 278, 405, 433, 474; «Сердце
тьмы» • 322
Конрад Й. • 76
консептизм • 333
Консиенс X.- 445
Констан Б.- 143
Константинович 3. -421
КОНСТАНЦСКАЯ ШКОЛА • 191,
351,487
Констебл Дж. • 354
консубстанциональность • 58
КОНТЕКСТ • 191
КОНТИНИ Дж. • 21, 22, 69, 104,
131, 158, 191, 197, 198
континуум бытия, концепция У.
Спейноса • 123
контрастности принцип • 193
контржанр • 146
контр-модерн • 322
Контрреформация • 26
конфликт факультетов • 125
концептуальная живопись • 94
концептуальное интегрирование • 182
КООПМАН X. • 192
Копенгагенский лингвистический
кружок • 390
Кор Д.-439
Корнель П.- 75, 186, 200, 236, 239,
362
Корнуэлл Н.- 417
Корнфорд Ф. • 260
Коробкина Т. Е. • 227, 229, 248, 266,
332, 370, 372, 394
Коровин А. В. • 56, 88, 297, 423, 472
КОРОТКОЕ ЗАМЫКАНИЕ • 193,
296
Корреджо Н. да • 136
Кортасар X. • 326
КОРТИ М. • 21, 167, 193, 198, 369
Корф Г. А. • 137
Косиков Г. К. • 45, 75, 100, 108, 112,
133, 140, 216, 259, 342, 397
космическая библиотека • 225
космополитизм • 365
Костанцо М.- 239
Коттон Дж. • 307
КофманС. • 122,418,419
КохМ.- 233
Кочетов В.- 386
Краг В.-49, 286
Красавченко Т. Н. • 31, 32, 45, 50, 51,
57, 66, 68, 76, 78, 79, 92, 95, 111,
114, 121, 122, 139, 141, 157, 168,
177, 178, 184, 191, 220, 221, 227,
229, 233, 237, 238, 244, 265, 270,
271, 273, 274, 298, 299, 335, 336,
346, 347, 354, 358, 371, 376, 379,
388, 394, 408, 410-412, 415, 426, 428,
432, 449, 452, 456, 475, 477, 480
КРАТЧ (Крач) Дж. В. • 194, 339, 373
Крауз К. • 36, 429
Краус В.- 39
Краус К.- 36, 72, 423
Кребер А. Л. • 194
КРЕБЕР К. 194
Кребер Т.- 194
Кревель Р. • 32
Кревкер Г.- 234
КРЕЙГ Д. • 194
КРЕЙН Р. С. • 80, 121, 195, 460, 461
КрейнС- 82,475
КрейнХ.- 175
крестовых походов тема в поэзии
Средневековья • 88
КрёцФ. К. • 271
КРИГЕР М. • 195, 288, 430
кризис • 252, 391, 392, 398;
позитивистского сознания • 40
Крили Р.- 299,347
кристаллизация • 244
КРИСТЕВА Ю. • 23, 37, 40, 67, 97,
109, 122, 138, 150, 151, 164, 187,
196, 202, 281-283, 304, 325, 330-332,
374, 390-392, 398, 399, 418, 419
Кристенсен Я.- 49
Кристиан Б • 418,459
Кристиан Ч.- 475
Кристина, королева • 386
КРИСТОФФЕРСОН Б. • 197
КРИТИКА СОЗНАНИЯ • 133, 155,
161, 198, 240, 254, 340, 347, 358,
361,412,421
критика- 36, 233: глубинная • 313;
голоскопическая • 121; критика ме-
роскопическая 121; массовой
культуры -221; фигуральная • 257;
КРИТИКА ВАРИАНТОВ • 119, 131,
158, 167, 191, 192, 197, 239, 385;
критика структуры -331; критика
черновиков • 192, 198; критика
читательской реакции • 280, 285;
критика языка • 329, 330; критика
и ее институты • 172; критика и
литературное творчество • 229;
критика и поэзия • 435; критика
как духовная авантюра • 104;
критика как корпорация • 288, 363;
критика как художественная эссеи-
стика - 442; критики роль • 232;
критика и литературоведение, их
различие • 190; классификация ее
типов • 449; критика в эпоху
Возрождения -380; классицистическая
• 21
критическая биография • 375
критический мультикультурализм •
268
критическое издание • 22, 192, 197
Кро Ш. • 75, 153
КРОЙЦЕР X. • 199
кроткий постмодерн • 328
КРОНЕ Б. • 46, 66, 69, 93, 94, 103.
119, 130, 134, 136, 140, 145, 167,
192, 197, 198, 199, 263, 269, 288,
289, 291, 302, 312, 344, 354, 362,
367, 373, 380, 384, 415, 424, 428,
429, 435, 436
круглые и плоские персонажи • 427
КРУЗ Ф. К. 200
Крузенштерн (Крусеншерны) А. фон
• 232, 472
Крупат А.- 268
Крэйн М. Т. • 182, 184
КРЭМЕР Э. О. 201
Крэшо Р. • 413, 474
Крюков и Пушкин • 71
Ксенофонт • 105
Куайн У. • 329
КуверР.- 106
Кук Р. • 262
Кукушкина Е. Г. • 215, 235, 243, 251,
271,287,299, 301, 340,346
Кулешов С- 387
культ великих людей • 68
культура и империализм • 365
культура и политика • 449
культурная: инаковость 322;
КУЛЬТУРНАЯ КРИТИКА • 201,
206, 267, 323, 423; культурная
революция -471; КУЛЬТУРНОЕ ПО-
ГРАНИЧЬЕ • 203, 206, 267, 321;
КУЛЬТУРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
• 123, 203, 204, 205, 266, 323, 454;
культурные практики • 201;
культурный империализм • 365, 379;
культурный интертекст • 125;
культурный код • 117, 155, 374,
396; культурный материализм •
205, 293; культурный психоанализ •
339; культурный синкретизм • 39
культурно-историческое направление
в литературоведении ■ 36, 37, 40,
61, 73, 76, 82, 86, 87, 106, 107, ПО,
112, 120, 135, 138, 154, 173-175, 178,
181, 185, 198, 213, 214, 218, 225,
236-238, 245, 248, 249, 287, 295, 302,
309-311, 316, 319, 333, 345, 354, 360,
361, 366, 372, 375, 380, 415, 421,
423, 424, 427, 432, 442, 445, 446,
453, 458, 467, 475, 485
Кун Т.-47
КУН X. • 207
КУНИШ X. 207
Кунов Р. • 325
кунсткамера • 74

522 ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Купер Дж. Ф. • 80, 135, 228, 234,
237, 245, 307, 375, 380, 422, 457
Куприн А. И. • 225
Курте Ж. -27, 138,281
куртуазность • 233, 429; куртуазный
роман • 58; куртуазный эпос • 58
КУРЦ П. К. '207
КУРЦИУС Э. Р. • 38, 170, 208, 384,
401,402,466
Кутзее Дж. М. • 322
Кьеллан А.- 272
Кьеркегор С- 50, 71, 72, 74, 169, 179,
232, 420, 485
КэдиЭ. X. -314
КэзерУ.-453
Кэмпбелл Дж. • 261
Кэри Дж. • 433
Кэрол л Л. • 476
Кэрролл Дж. • 183
Кювье Ж.- 188
ЛАББОК П. • 23, 209, 223, 270, 277,
278, 280,281,404,405,427
лабиринт • 168, 355
Лабрюйер Ж. ле • 388
Лавлжой А.- 310
Лавкрафт Г. П. • 409
Лагерквист П.- 71, 80, 222, 232, 444
ЛАГЕРКРАНТЦ У. • 197, 209
ЛАГЕРЛЁФ К. Э. • 210
ЛагерлёфС- 33, 80, 233
Лазарева Е. В. • 89, 137
Лайбфрид Э. • 104, 223, 279, 280, 281
ЛАЙТИНЕН К. • 210
Лайтл Э. • 438
ЛАКАН Ж. • 33, 39, 40, 68, 95, 124,
151, 164, 166, 196, 205, 210. 244,
321, 322, 330, 339, 340, 372, 378,
390, 397, 418, 479
ЛакерТ.- 294
Лакло Ш. де • 274
ЛакоффДж. • 182, 183,337
ЛАКСНЕСС X. К. • 35, 88, 211, 433
Ламартин А.- 105
Лампедуза Т.- 136
ЛАНГЕН А. -211
ЛАНГЕР С. 212, 356
Ландольфи Т.- 240
ландшафт души -219
ЛансонГ.- 155, 188,310
Лао Цзы • 402
ЛАПЕСА Р. 213
Ларднер Р.- 76
Ларкин Ф. 32, 120, 449
ЛАРСОН Ч. Р. • 213
Лас Касас Б. де • 249
ЛАСАРО КАРРЕТЕР Ф. • 213
ЛаслоЯ.- 183
Лассаль Ф. • 72
латино-американские литературы
61, 256, 321; модернизм в них 115
латинская литература • 235, 306, 345;
древнеримская литература • 345;
древнеримской поэзии
предыстория • 308; латинская проза в эпоху
Нерона • 306; латинские
эпиграммы - 214; бранная лексика в
латинской литературе • 301; латинская
средневековая литература • 356;
латинская средневековая риторика
• 249; латинская христианская
поэзия Средних веков • 301
Лаура • 59, 217, 228
Лаури М.- 116
Лаутер П. • 266
ЛАУЭР Р. 213
Лафайет М. М. • 99
Лафарг П.- 108
ЛафонтенЖ.- 85, 345,428
Лафорг Р. • 265
Лафорет К.- 376
ЛЕБЕГ Р. Ш. • 214, 361
ЛЕБЕК В. Д. • 214
ЛЕБУШЕЛ. -269
Левайан Ж.- 98
левеллеры • 265
Левертов Д.- 299, 347
ЛевиК.- 26,369
Леви-Брюль Л. • 251
ЛЕВИН Г. Т. 215
Левинас Э. • 62, 329, 355, 374
Леви-Стросс К. • 22, 27, 28, 44, 84,
111, 131, 171,215,261,356,358,390
левое движение • 426
левый деконструктивизм • 123, 125
легенда • 359
ЛЕЖЁН Ф. • 216
Лейбниц Г. В. • 79
ЛЕЙНО П. • 217
ЛейноЭ.- 386
ЛЕЙРИС М. • 171, 179, 216, 217
лейтмотив • 86, 170, 309
Лейч В. • 126, 127, 142, 150, 202, 225,
243, 285, 374, 478
Лек л эр С. • 304
ЛембурЖ. • 217
Лемене Ф. де • 158
ЛЕММЕРТ Э. • 217
Ленгленд У.- 449
ЛЕНЕРТ X. • 218
Ленин В. • 33, 231
ЛЁННРОТ Л. • 197, 218
ЛЕНТРИККИА Ф. • 122-124, 177,
202,219,294,315
ЛенхардтЖ.-98, 99, 107
ЛенцЗ.- 168
Ленц Я. М. • 444
Леонов Л. М. • 385
Леопарди Дж. • 41, 60, 67, 69, 70,
131, 136. 192, 233, 245, 311, 345,
362, 367, 428. 436; идиллии • 233,
436; юношеские произведения • 194
Леопольд К. Г. • 451
лепщик • 140
Лёрке О. • 444
Лермонтов М. Ю. • 47, 73, 225, 236,
272, 335, 417, 473, 484; «Герой
нашего времени» • 272, 335, 474;
лексика стихотворений • 446
Лесков Н. С. • 236
Лесли С. • 65
Лессинг Г. Э. • 89, 93, 137, 169, 186.
336, 435, 467, 485
лесть • 382
Летен X. • 325
ЛиЙ.- 272,286
либерализм • 291, 455; как
политическая основа реализма • 221 \
либеральное воображение • 407
ЛИБИДО • 150, 151, 219, 283. 304,
338; изобретение либидо • 440
ЛИВИС К. Д. • 114. 220, 221, 273,
415
ЛИВИС Ф. Р. • 50, 51, 66, 78, 80,
114, 156, 202, 220, 228, 273, 288,
346, 371, 376, 408, 410-412. 415, 432.
448, 449, 475, 477
Лившиц М. А. • 230
Лидман С- 75
Лилфорс Б.- 56
лиминальные культуры • 40
ЛинХ. • 316
лингам • 150
лингвистический код 117
Л ИНД БЕРГЕР Э. 221
Линдегрен Э. 75, 232
ЛИНДЕР Э. 197, 222
Линдквист С- 75
Линдсей Д. • 237, 409, 438
Линдурм Э.- 222
ЛинкХ. • 161
Линн В.- 386,455
ЛИНН К. • 222
ЛИННЕР С. • 222
ЛИНТВЕЛЬТ Я. 37, 104, 162, 223,
274,277, 280, 281,316, 317,425
ЛИОТАР Ж.-Ф. • 150, 179, 223, 251-
253, 322, 324-327
Липовецкий Ж. • 328
ЛИРИ Л. • 224
лирика — см. поэзия
лирика как форма литературной
коммуникации • 235
лирический род • 146
лирический центр • 130
лирическое я • 86
Лиска П.- 486
Лист Ф.- 310
литература: предвосхищает
открытия науки • 440; литература и
другие искусства • 81; и политика •
273, 426; и религия • 169; и
читатель • 220; в жизни общества •
430; и архитектура • 34; и
зрительный образ • 34; и идеология •
26, 157; и религия • 141; и
телевидение • 477; и математика • 199; и
техника • 470; и философия • 485;
литературы судьба и значение •
343; литература как воображаемое
• 240; литература как жизнь • 66,
103; литература как лабиринт •
255; литература как
полигональная реальность • 265; литература
самодостаточна • 430;
литературы всеобщей история • 400;
литература как средство коммуникации
235; смерть литературы

ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 523
240; литературность в
литературе • 401
литературного производства теория •
246
ЛИТЕРАТУРНЫЙ РЯД • 224
литературных стилей теория • 400
Лихтенстайн X. • 463
Лич Дж. • 391
ЛиэнгР.- 407
Л О ГАТТО Э. • 225, 236, 312
ЛобэЭ.- 85
Ловато де'Ловати • 59
логика: мифов • 83; поэзии • 441
ЛОГОЦЕНТРИЗМ 109, 124, 131-
133, 205, 212, 225, 247, 267, 315,
321,330,342,418,479
ЛОДЖ Д. • 24, 57, 136, 193, 226, 295,
296, 324-329, 475
ЛоджТ.- 270
Лоди Б. • 98, 99, 107
ложное прочтение • 64
ложное сознание • 327
ложь • 84
Лозинская Е. В. • 22, 27, 33, 43, 46,
47, 52, 59, 60, 67, 69, 70, 73, 87, 94,
104, 115, 119, 131, 135, 136, 138,
140, 148, 150, 159, 168, 173, 184,
192, 194, 198, 200, 225, 232, 233,
239, 240, 249, 264, 270, 306, 308,
309, 311-313, 333, 338, 343, 360, 363,
366, 367, 369-371, 374, 385, 387, 424,
427, 436, 473
локутор • 282
Локхарт Д. Г. • 195
Ломаццо Дж. П. • 158
ломбардская литература • 158, 159,
249
Лонгстрит О.- 307
Лонгфелло Г. В. • 35, 76, 82
Лонгфорс А.- 201
Лондон Дж. • 63, 222
ЛОПЕШ О- ' 227
Лорд А. Б. • 341
Лорд О. • 459
ЛОРЕНЦ Э. • 227
Лоретс Т. де • 97
Лосев А. Ф. -257
Лоти П.- 79
Лотман Ю. М. • 125, 281, 282, 382,
483
Лотреамон • 153, 272, 283, 285, 331,
399
ЛОУРЕНС Д. Г. • 66, 67, 89, 91, 140,
141, 184, 221, 227, 228, 261, 299,
354,409,411
ЛоуренсТ.- 409
ЛОУРЕНСУ Э. 229
Лоуэлл Дж. Р. • 82, 307
Лоуэлл Р.- 32, 82
Лоуэлл Э. • 82, 438
ЛОФЕР Р. М. А. • 229
Лоэнштейн Д. К. • 485
луддиты • 375
Луи Э.-97, 98
Лукан • 214, 306
ЛУКАЧ Г. • 33, 107, 142, 144, 156,
169, 229, 403, 415, 431, 452, 485
Лукреций • 306, 372, 402
Луман Н. • 353
луна • ПО; лунарная теория • 264;
лунная Матерь-Богиня 110
ЛУНДКВИСТ А. • 75, 197, 231, 480
ЛУПЕРИНИ Р. • 232
ЛУПОРИНИ Ч. • 232
Луфборо Дж. • 262
ЛуциМ.- 103,309,345
ЛУ-ЮХАНСОН И. • 233
ЛЬЮИС К. С. • 233, 270, 414, 415
ЛЬЮИС Р. У. Б. • 234
Льюис С- 63, 238, 250, 453, 456
Лэнг Э. • 257, 260, 261
ЛЭНГБАУМ Р. В. • 234
Лэндоу Дж. • 106
ЛЮДВИГ В. • 234
Людвиг О. • 277,280, 281
ЛЮДВИГ Х.-В. • 235
людоед • 317
Лютер М.- 36, 142, 181,447
ЛЯЙТЕНБЕРГЕР Г. • 468
Л я ликов Д. • 259
Ляцкий Е. А. • 225
МАВЕРД. -235, 312
Магическая книга, памятник
исландской литературы • 297
магический реализм • 247, 445
Магриба литература • 120, 144; Маг-
риба женская литература 120
Маджи К. М. • 158
Мадзаро Дж. • 325
МАДОЛЬ Ж. 236
МАЗОН А. 236
МайерК. Ф. -421,466
МАЙЕР К. X. 236
Майер X.- 344
Майерс Л. Дж. • 409
МАЙЗНЕР А. М. • 237
Майклз Л. • 296
Макарова Т. Т. • 42, 153
Макгвейн • 253
МАКДИАРМИД X. • 237
македонская народная песня -319
Макиавелли Н. • 41, 138, 140, 333,
343, 362, 371
Маккалер К.- 443
Маккарти Д. • 65, 66
маккартизм -63, 120
МакКей К. • 122
МАККЕЙБ К. • 202, 237
Маккензи К.- 76, 195
МакКеон Р. • 195, 460
МАККОРМИК Дж. О. • 238
МАККЬЯ Дж. • 238
Маклин Н. • 195, 460
Маклинток Э. • 323
Маклиш А. • 290, 438
МакЛюски К.- 293
Мак-НисЛ. 121
МАКРИ О. • 103, 104, 239, 309
МалвиЛ. • 202
Малер Г. • 423
Малиновский Б. • 262
Малларме С- 85, 90, 160, 197, 217,
265, 283, 298, 358
Малмгрен К.- 24
малые литературы • 95
Мальмбергет Б.- 232
МАЛЬРО А. • 71, 79, 238, 240, 314,
475
мальчик-с-пальчик -317
Маммери М.- 120
Мамфорд Л.- 380
МАН П. М. де • 64, 122, 125-127, 155,
164, 240, 255, 285, 325, 329, 340,
379, 460, 460
МАНАКОРДА Дж. • 241
Мандельбаум М.- 149
Мандельштам О. Э. • 287
Мандзони (Манцзони) А.- 41, 42, 46,
51, 69, 70, 73, 131, 134, 136, 158,
240, 311, 343, 362, 366, 367, 467,
473; «Обрученные» • 263, 306, 309
МанеЭ.- 310
Мани, основоположник манихейства
• 251
манифесты литературные • 361
МанЪ Г.- 36
Манн Т. • 36, 39, 71, 169, 170, 186,
189, 192, 218, 229, 231, 236, 243,
258, 259, 274, 311, 344, 441, 456,
464, 473; «Доктор Фаустус» • 473;
время в его романах • 400
МАННАК Э. • 242
Манрике X.- 356
манускриптология • 470
Мануэль X. • 359
маньеризм 114, 303; и барокко • 303
МАРАВАЛЬ X. А. • 242
Марагаль Дж. • 31
МАРГ В. • 242
Маргарита Австрийская • 469
МАРГИНАЛЬНОСТЬ • 243, 247, 267;
маргинальные жанры • 287, 350
МарголинЮ.- 149, 370
Мариво П. К. • 99
маринизм • 333
Марино Дж. • 172
Мария Французская * 46
Маркович Св. • 214
Маркс К.- 33, 43, 68, 107, 156, 184,
230, 310, 341, 354, 355, 376, 391,
440, 459
марксизм • 25, 28, 33, 35, 36, 67, 68,
81, 118, 150, 156, 184, 198, 201-203,
213, 223, 230, 232, 233, 238, 265,
269, 298, 312, 320, 352, 354, 394,
410, 411, 426, 431, 437, 476, 484; и
литературная критика • 156;
марксистская критика • 107, 440;
марксистская теория литературы •
246
МаркузеГ. • 81, 123,431
Маркузе Л.- 344
Маркус Г.- 230
Марло (Марлоу) К.- 57, 278, 293, 405,
474

524 ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
марокканская литература • 120
МАРРИ Дж. М. • 244, 270
Марсель Г.- 53, 355
Мартен дю Гар Р. • 75
МАРТИНИ Ф. • 244
Мартинсон М.- 222, 233
Мартинсон X. • 480
Марузо Ж.- 384
Марш Р.- 96, 97
маска • 398; АВТОРСКАЯ МАСКА •
23, 24, 193, 324; стилистическая
маска • 308
Маслова Е. А. • 93
масс-медиа • 130, 318
массовая культура и литература • 25,
48, 95, 118, 206, 238, 311, 312, 350,
412,449,479
массовое сознание • 25, 129
Мастере Э. Л. • 424, 438
Мастронарди М.- 309
математика и литература • 199, 447
материализм • 65, 67
Матисс А.- 65
матриархат • НО
Маттийс М.- 445
МАТТИСЕН Ф. О. • 245
May л троп С- 106
МАУРЕР К. • 245
Махлин В. Л. • 39, 138, 143, 231, 337
Махов А. Е. • 30, 46, 48, 49, 52, 53,
56, 58. 65, 86, 96, 113, 116, 129, 143,
153, 160, 170, 179, 181, 186, 209,
254, 255, 311, 341, 403, 429, 466,
469, 484
Мацевич А. А. • 287, 400, 444, 451,
458, 472, 480, 487
Мачадо А. • 31, 115, 162, 173, 239,
240, 329, 369
МАШЕРЕ П. • 33, 150, 151, 157, 246
машина как форма культурного
единства • 95
МаэстаР.-61, 135
Маяковский В. В. • 33, 177, 272, 480,
487
Меджилл А. • 326, 327
медиация • 26, 216
медиевализм • 208
медиумпериферийный тип
нарративной формы • 280
медиумцентральный тип
нарративной формы • 280
Медичи-Пульчи кружок • 426
Медуза • 83
Мейер Дж. • 338
Мейлер Н. • 63, 94, 175, 318, 341, 443
МЕЙНСТРИМ • 246, 267, 458
мейстерзингеры • 445
меланхолия • 55, 157, 382
Мелвилл Г.- 35, 77, 80, 126, 128, 140,
207, 215, 234, 245, 258, 307, 380,
403, 416, 422, 442, 452, 457, 475,
486; «Моби-Дик» • 35, 128, 299;
фольклор в его произведениях • 424;
Мелвилл и Шекспир • 299
Мелетинский Е. М. • 112
МЁЛЛЕР КРИСТЕНСЕН С. • 247
меллификация - 70
мелодическая единица * 51
мелодические элементы текста • 51
мелодия бесконечная • 86
мелодрама • 54
МЕЛУ-Э-КАШТРУ Э. М. Ж. де • 247
МЕЛЬ Д. 248
МЁЛЬК У. 248
МЕЛЬХИНГЕР 3. 248
Мемми А.- 39, 120
мемуары -216
МЕНГАЛЬДО П. В. • 167, 168, 248
Менделеев Д. И. • 171
Мендоса И. де • 359
Мене X. де • 356
Менендес Пелайо М. • 31, 213, 249
МЕНЕНДЕС ПИДАЛЬ Р. • 31, 174,
213, 249, 366
МЕНКЕН Г. Л. • 249, 76
Меннингхаус В.- 55
МЕНТАЛИТЕТ • 28, 250, 251, 297,
324, 355
ментальностей история • 87
Мёрдок А.- 50; 220, 432
Мередит Дж. • 277, 305, 335
Мережковский Д. С. • 91
МёрикеЭ.-26, 452, 468, 483
Мериме П.- 405
Мериуэзер Дж. • 254
МЕРКЕЛЬБАХ Р. • 251
Мерлинг П.- 56
Мерло-Понти М. • 128, 329, 355, 399,
420, 436
Мёрне А. • 443
мероскопическая критика 121
МерсьеЛ. С. • 68
Мертвого моря свитки -410
МертнерЭ.- 402
Местр Ж. де • 455
метадискурс • 252
металингвистическая функция • 27
метаморфизм барокко • 134
метанарратив • 223
МЕТАРАССКАЗ • 251, 321, 323, 324,
327
Метастазио П.- 249
метатекст • 24
метатекстуальность • 165
метафизика • 127, 141, 315, 329, 342,
374, 389, 413; ее критика • 127;
метафизика присутствия • 132;
метафизика трагедии • 230
метафизические поэты (поэты-
метафизики) • 32, 77, 298, 333, 415,
474
метафизические романисты • 80
метафора • 45, 122, 127, 128, 136,
151, 211, 275, 285, 296, 356, 389;
метафоры теория • 183; метафора
в истории культуры • 305;
метафора и история • 343; метафора и
метонимия • 226, 462; метафора и
реальность • 408; метафора как
познавательный механизм • 182;
метафоризм барокко • 134;
метафорическая природа языка • 128:
метафорический дискурс • 356;
метафоры абсолютизация • 444;
метафоры концепция - 447
метексис • 481
метонимия -211, 296, 389;
метонимия и метафора • 226, 462
метрики теория -217
метрическая фактура • 389
механическая форма • 301
МЕШОННИК А. 253
Мещерский Е. П. • 236
Микаэлсен С- 204
Микеланджело • 60, 65
Микельстадтер К.- 26
микростилистический анализ • 358
МИЛЛГЕЙТ М. • 254
Миллер А.- 177
Миллер Г.- 119,354,433
МИЛЛЕР Дж. X. • 64, 122, 123. 126,
127, 198, 199, 254, 325, 340
Миллер К.- 147
Милль Дж. С. • 21, 72
Милош Ч.- 287
Милтон Дж. • 67, 82, 95, 111, 140,
147, 220, 346, 347, 430, 476;
«Возвращенный рай» • 430;
«Потерянный рай» • 95, 233
Мильнер М. • 83
Мильорини Б.- 167, 308. 426
мимесис • 21, 38, 84, 90, 152, 274,
311, 485; миметическая практика •
292; миметическая референциаль-
ность • 123; миметическое
желание • 152
мимикрия • 39, 40, 166
МИНДЕР Р. 255
миннезанг • 61, 207
Минтон X.- 475
МИНЬОЛО У. Д. • 255
мир: в тексте • 317; мир как текст •
324; мир как хаос • 324, 327, 328:
мир повествуемый • 317; мир
рассказываемый • 317; мир
цитируемый • 317
миракль • 201
Мисима Ю.- 136
Мистерия о Деяниях апостольских •
214
мистика • 73, 88, 180, 228. 228, 310,
319; мистика позднесредневековая
• 212; мистики XVI в. • 303;
мистическая теория секса -91; молчания
мотив в мистике • 228
Митра • 251
МИТТЕРАНА. Ш. • 111,256
МИФ • 26, 28, 37, 43, 57, 58, 67, 84,
89, ПО, 134, 144, 212, 215, 251, 256,
257, 258, 262, 264, 265, 290. 294,
303, 310, 313, 336, 341. 359, 382,
407, 408, 424, 430, 456, 457. 462.
464, 485; миф и ритуал • 144, 430;
миф и человек • 171; миф как
простая форма • 147'; миф об
исполнении желаний • 430; миф об
утраченном рае • 372; миф как нарра-

ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 525
тивная метафора -271; мифа
логика • 83; мифы современные • 485
МИФЕМА 258, 262
мифография • 46
МИФОЛОГЕМА • 258, 262
МИФОЛОГИЧЕСКАЯ КРИТИКА •
89, 258, 262, 264, 288, 339, 340, 372,
394, 408, 412, 430, 452, 457, 459, 486
мифологическая школа • 259, 416
мифологическое мышление • 216
мифология индоевропейская, ее
сравнительное изучение • 144
МИФОПОЭЗИЯ • 262
мифоцентрическое произведение
258, 262
Михайельс В. Б. • 294
Михайлович X. -214
Михиельс И.- 445
Мишле Ж.- 46
многовалентность • 433
многоголосие • 433. См. также
полифония
МНОГОЗНАЧНОСТЬ 77, 262, 284,
291, 302, 331, 335, 348, 408, 412, 476
многомерность текста • 44
многослойное описание • 206
многоязычие • 168
множественное частичное всезнание,
нарративная форма • 278
моаллакаты • 264
МОДЕЛЬ • 263
модерн -410
модернизм • 24, 25, 34, 41, 45, 50, 57,
61, 65, 68, 74, 75, 78, 87, 91, 96,
ПО, 116-118, 120, 123, 128, 130, 132,
133, 135, 136, 156, 162, 184, 188,
193, 196, 210, 219, 226, 231, 232,
252, 295, 296, 317, 325, 326, 328,
337, 352, 358, 364, 366, 368, 376,
399, 410, 418, 422, 430, 432, 433,
440, 443, 455, 456, 460, 466, 478,
479; модернизм Берлина и Вены •
466; модернизм испанский и
латино-американский - 115; модернизм
и романтизм • 177, 415;
модернизма границы • 84; модернизма проза
• 81, 481; раннего модернизма проза
и драма • 466; модернистский
роман ■ 355; модернизма политика •
412
модусов теория • 430
моды система • 44
Мой Т. -418
Молина Р. ■ 228
молитва и лирика • 52
Молль А.- 219
Молодая Германия • 192
молодежное движение конца 60-х •
318
молчание • 62; молчания мотив в
мистике • 228
Мольер • 55, 93, 422
МОМИЛЬЯНО А. • 60, 72, 263
МОММЗЕН К. • 264
Мон Ф. -295
монголо-татарских народов фольклор
•426
мономиф -261, 264
Монроз Л. А. • 293, 294
монтаж • 353; в литературе • 456; в
театре и кино • 434
Монтале Э.- 22, 41, 60, 69, 136, 159,
168, 232, 239, 242, 249, 345, 365, 448
Монтеверди А.- 360
Монтеверди К. • 177
Монтень М.- 30, 81, 187, 371, 382
Монтерлан А. де • 238
Монти В.- 424
Мопассан Г. де • 41, 111, 257, 404
Мор П. Э. • 143, 250, 291, 292, 410,
413
Мор Т. -63, 113,265,293
Моравиа А.- 118, 367
Моразэ Ш. • 83
МорантеЭ.- 309
Моргенталер Э. • 391
море: как мотив • 63; моря
романтическая иконография • 298
Мориак Ф.- 67, 239. 368
Мориарти М. • 139
МОРОН Ш. • 52, 66, 265
Моррис У.- 354,452
Моррис Я. • 390
Морриссет Б. • 165
Мортенсон Я. • 443
МОРТОН А. Л. • 265
морфология: поэзии • 456; античной
литературы • 345; романа • 334
Москва • 225
Мосс М. • 171
мотив и тема • 407
мотивы сквозные • 447
МОУРАН-ФЕРРЕЙРА Д. де Ж. • 265
Моцарт В. А. • 75; «Идоменей» • 249
МубергВ.- 80,232
мужское: мужская сексуальность •
419; мужское начало -91; мужской
шовинизм -418; мужское начало в
литературе • 96; мужской
менталитет • 124; мужское сознание • 48;
мужская идеология -418
Музиль Р.- 36, 36, 62, 238, 271, 456,
469; « Человек без свойств» • 62
музыка: и литература • 57, 227, 239,
311, 346, 447; и язык -381; музыки
и поэзии структурное подобие •
227; музыка поэзии • 160; поэзия
как музыкальная метафора мира •
424; музыкальная сопряженность
слов в предложении • 116;
музыкальная эстетика • 221 \
музыкальное и пространственное • 116;
музыка в историческом процессе •
445; музыка барокко • 403; музыка
конкретная • 94
Мукаржовский Я. • 92, 187, 190, 191,
351,415
мультиверсум • 266
мультикультура • 323
МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМ • 266,
303, 323, 458
МУЛЬТИКУЛЬТУРНЫЙ ПРОЕКТ •
266
мультилингвизм • 256
мультимедийность • 106, 457
мультиперспективизм • 479
Мулярчик А. С. • 176, 179
муми-тролли • 440
мумифицирование и идея
длительности искусства • 190
МункЭ.- 69
МуньеЭ.- 49
МУНЭН Ж. 269
Мур Дж. Э. • 65
Мур К.- 176
Мур М. • 82, 438
Мур Т.- 135
Мурадян К. Е. • 33-35, 48, 50, 56, 61,
69, 72, 74, 76, 80, 91, 112, 117, 197,
210, 211, 217, 218, 222, 232, 233,
247, 272, 286, 303, 364, 386, 440,
444, 485
Муратов П. П. • 225
Муратори Л.- 172
Муссато А. • 59
Муссолини Б. • 118
Мученичество Перпетуи • 402
МУШГ В. • 269, 434
МУШЕТТА К. 269
мыльная опера • 206
мыслительная форма • 254, 402
мышление литературное • 182
МЬЮР К. • 270
МЬЮР Э. • 270, 453
МэзерК.- 307
Мэллойз Дж. • 106
Мэлори Т. • 265
Мэннинг, кардинал • 388
Мэнсфилд К.- 119
Мэррей Дж. (Г.) • 260, 261, 339
Мэррей К. • 276
Мюзарра-Шредер Ю. • 277, 281
МюирЭ.- 195
МЮЛЛЕР Г. ■ 271
МЮЛЛЕР К. В. 271
МЮЛЛЕР Л. • 271
Мюллер М. • 257, 259, 264
Мюллер X.- 36
Мюсарра-Шредер Ю. — см. Мюзарра-
Шредер Ю.
Мюссе А. • 406
Мягер М. Ю. • 286
Набоков В. В. • 106, 296
навязчивые темы • 265
НАГ М. • 272
Надаль • 173
Надеждин Н. И. • 417
надзор и наказание • 437
НАДО М. • 272
Надь И.-230
найденных вещей техника • 296
НАЙТДж. У. -272,273,336
НАЙТС Л. Ч. • 273, 346
наличие • 27, 141, 314, 316, 388, 389
Наполеон • 115, 116
напряженность и тотальность • 403

526 ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
народная комедия • 271
народная поэзия • 42
народность • 42, 484
народные книги • 464
народный визуализм • 247
НАРРАТАТОР • 223, 274, 282, 316,
317,461
НАРРАТИВ • 205, 223, 275
НАРРАТИВНАЯ ТИПОЛОГИЯ • 22,
29, 37, 104, 209, 223, 277, 279, 405,
433, 433, 468
нарративные уровни * 281
нарративный код • 396
нарративы малые * 149
НАРРАТОЛОГИЯ • 27, 29, 34, 37, 74,
96, 104, 111, 161, 165, 215, 216, 223,
274, 276, 277, 280, 282, 316, 362,
390, 405, 425, 433, 461; и
когнитивное литературоведение • 183
НАРРАТОР • 29, 104, 105, 223, 274,
277, 278-280, 282, 317, 405, 425, 461,
473
нартовский эпос • 145
Натан Дж. Дж. • 250
Натти Бумпо • 234
натурализм • 54, 107, 118, 156, 193,
219, 256, 291, 292, 380, 464; и
символизм -410
натуральная школа • 214
наука: и искусство • 441; и
литература - 343
Науменко А. М. • 400, 421, 429, 434,
439, 444, 447, 462, 464, 465, 468,
469, 477
научный и риторический дискурс •
139
Нафта • 231
нация как повествование * 324
начертательное литературоведение •
392
невроз • 265
негативная: диалектика • 25;
теология • 74; эстетика • 352;
негативный романтизм • 310
НЕГАТИВНОСТЬ • 109, 190, 282,
304, 352, 376, 484
нефа образ • 475
негритянская литература — см.
американская (США) литература
Недреос Т.- 117
Неемия • 239
незаинтересованность эстетического
удовольствия • 283
нейронной активности теория • 183
нейтральное всезнание, нарративная
форма • 278, 405
нейтрально-наблюдательный тип
нарративной формы • 279
нейтрально-олимпийский тип
нарративной формы • 279
нейтрально-предположительный тип
нарративной формы • 279
неканоническая литература • 287
Некрасов В. • 386
нелинейность повествования • 106
нелитературный дискурс • 277
Нельсон Т. • 106
немецкая (немецкоязычная)
литература: история литературы • 89,
186, 192, 218, 244, 432; литература
Средних Веков • 61, 86, 88; средне-
верхненемецкая литература • 207;
литература XIII в. • 207; Позднего
Средневековья • 360; Средневековья
и Возрождения • 88; от эпохи
грюндерства до экспрессионизма • 445;
эпохи барокко • 86, 170, 242, 477,
434, 485; литература XVII — XX вв.
• 466; литература XVIII-XIX вв.
468; литература XIX в. • 271;
литература XIX и XX вв. • 181; в эпоху
буржуазного реализма • 245;
литература ФРГ • 107, 427, 440, 453;
литература ГДР • 344, 476;
литература в 1945-1985 гг. • 236, 237;
литература современности • 106,
142, 168, 207, 242, 344, 452, 485;
поэзия • 36, 52, 181, 186, 446, 447;
средневековая немецкая лирика •
58; поэзия романтизма • 212;
поэзия 1900-1950 гг. • 451; лирика
XX в. • 207, 305, 444; баллада • 447;
стихотворная барочная сатира •
434; ритмика стиха • 447;
иллюстрированные стихотворения • 359;
стихотворения в прозе • 439;
истории театра • 432; трагедия • 55;
трагедия эпохи барокко • 55;
комическая пьеса XVII-XVIII веков • 447;
драматургия Просвещения • 192;
драматургия XX в. • 447, 462;
театр 1970-х гг. • 208; радиопьеса •
199; проза XIX-XX вв. • 400; роман
между барокко и рококо • 154;
современный немецкий роман • 36,
311, 434; немецкая новелла • 142,
447; современная детская и
юношеская литература • 434; классицизм
и романтизм • 469; романтизм •
86, 92, 115, 180, 346, 361, 394, 456,
462; романтизм и его социальные
институты • 456; натурализм •
186; символизм • 186;
экспрессионизм • 35, 181; пролетарская
культура - 476; экзистенциализм -451;
немецкая литературная критика •
36; мистика • 88, 180; немецкая
форма • 86; немецкий дух • 89, 115,
208; немецкое искусство • 445;
немецко-еврейские отношения • 294,
445; писательские союзы в
немецкой литературе • 445; немецкие
классики и Шекспир • 447;
египетская и немецкая литературы XX в.
• 416; история фантастического в
немецкой литературе • 434;
мировая литература в немецких
переводах • 467; образ поэта в
немецкоязычной лирике • 447; крестьянство
в немецкой литературе • 244;
понимание любви в литературе XVIII
века и в немецком романтизме •
180; формы поэтической
изобразительности в немецкой литературе
XVIII в. • 211; немецкий
литературный лексикон • 89; немецко-
русский словарь
литературоведческих терминов • 271
немота • 406
неоавангардизм • 208, 332
НЕОАРИСТОТЕЛИАНЦЫ • 80, 195,
460
необратимости принцип • 397
неогеоргианство • 32
неогуманизм -413
неоклассицизм • 292, 353, 455
неокомпаративизм • 240
неолатинистика • 235
неомарксизм • 122, 123, 156, 201, 205,
206, 267, 293, 322, 364
неоплатоники • 347
неопозитивистское
литературоведение • 53
неопределенности принцип 119, 479
неопределенность литературного
произведения • 284, 353
неореализм • 26, 269, 314, 365
неориторики • 34, 343
неоромантизм • 50, 354, 448
неотомизм • 354
НЕОФОРМАЛИСТСКАЯ ШКОЛА
284, 417, 484
неофрейдизм • 265, 271, 318, 345, 399
непонимание • 479
НЕРАЗРЕШИМОСТЬ СМЫСЛОВАЯ
• 124, 241, 262, 284, 331, 397, 397
Нерваль Ж.- 243, 358
НериФ.-435
Неруда П.- 171
несобственно-прямая речь • 86, 468
Нестрой И. Н. • 271,444
НЕТОЖДЕСТВЕННОЕ 285
НЕТТУМ Р. Н. • 286
неуверенность • 324, 329, 397
Нибелунги -416
нигилизм • 71, 89, 107, 233, 446, 477,
485
нидерландская литература • 137
НИЕМИ И. • 286
Нижинский В. • 409
низкомиметический модус • 430
Ник • 278
Никитин В. А. •240
НИКОЛАИ В. • 286
Николаус из Линчёпинга • 385
Николюкин А. Н. • 21, 35, 64, 80, 83,
94, 114, 215, 234, 245, 254, 314, 318,
375, 380, 382, 422, 440, 453, 487
Нил Л. • 459
Нильсен Р.- 72
НИЛЬСОН Н. О. Л. • 287, 472
НИС Ф. • 287
Ницше Ф. • 24, 49, 62, 68, 69, 71, 72,
84, 123, 131, 143, 179, 189, 225, 240,
241, 243, 244, 250, 258, 259, 298,
310, 328-330, 354, 355, 376, 388, 389,
409, 431, 436, 437, 446, 455, 456
Ноай А.-Э. • 143
Новалис • 47, 137, 143, 169, 180, 185,
259,336,441; и Кант • 441

ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 527
новая деловитость • 180
новая критика -21, 33, 37, 43, 57, 62,
63, 65, 66, 77, 94, 104, 107, ПО, 113,
115. 122, 142, 143, 145, 153, 155,
158, 161, 163, 175, 189, 193, 195,
198, 202, 209, 212, 213, 219, 226,
234, 240, 245, 253, 262, 265, 273,
278, 284, 287, 292, 297, 298, 300,
301, 309, 311, 313, 314, 331, 334-336,
347, 354, 357, 361, 363, 367-369, 377,
380-382, 385, 389, 392, 395, 404, 405,
412, 413, 415, 421, 423, 430, 433,
438, 439. 447, 450, 451, 453, 456,
460, 463, 475, 476, 486
новая мифология • 259
новелла • 37, 46, 69, 181, 434;
новеллы теория • 142; новелла
австрийского бидермайера • 447
Новента • 344
Новикова Н. Н. • 88, 181, 207, 212,
264. 360, 395, 462, 464, 467
НОВЫЙ ГУМАНИЗМ • 143, 291,
410,413
новый индивидуализм • 234
НОВЫЙ ИСТОРИЗМ 113, 205, 206,
276, 292, 320, 323, 371, 423, 487
новый реализм • 57
новый роман • 61, 314, 334, 355, 358,
367
Новый Свет • 234
Нодье Ш. • 174
НОЙМАЙСТЕР 3. • 294
НОЙМАНН Б. • 294
НОЙХОЙЗЕР Р. • 294
Ноллсон Дж. • 329
номадология • 256
номинализм • 283
нон иерархия • 295
ноннаратор • 282
нонселекция 118, 295, 324, 327
НОРА Э. де • 297
норвежская литература • 34, 49, 61,
69, 117, 272, 286; романтизм • 50;
детская литература • 440;
норвежская литература и нацизм • 61;
норвежско-русские литературные
связи ■ 272
НОРДАЛЬ С. Й. • 297
НоррисФ.-222,457
Нофьери А.- 197,384
нулевая степень культуры • 327
нулевая степень письма • 40
НьевоИ.- 72, 73, 136,249
Нью-Йоркский лингвистический
кружок • 390
Ньюмен К.- 293
НэрупК.-49
Нюгард У.- 61
нюрнбергская поэзия барокко • 242
обезьяний дискурс • 96
обман • 28
обнажение приема • 193, 328
ОБРАЗ • 297
обратная перспектива • 404
Обстфеллер С- 49, 272, 286
община как выражение
коллективного сознания • 366
объективизм • 310
ОБЪЕКТИВНЫЙ КОРРЕЛЯТ • 289,
289,291,297,475
Овидий, «Метаморфозы» • 235
Огден Ч. К. • 357
Одебрехт Р. • 420
ОДЕН У. X. • 50, 51, 77. 121, 234,
298, 378, 449
ОдетсН.- 194
Один • 45
одиннадцатисложник • 22
одиночества мотив в русской
литературе • 344
означаемое/означающее • 132, 254,
283, 314, 330, 342, 374, 390-398
О'Кейси Ш. • 237
оккультные науки • 61
О'КОННОРФ. 299,361
оксидентализм • 256
Оксфордская группа поэтов 121, 378
Оксфордский справочник
американской литературы • 442
Оксфордское движение • 388
ОлбиУ.- 177
ОЛИ Э. Ф. 95, 299
Олива А. Б • 325
Оливье Л.- 394
Олимпия • 251
Олифант М.- 195
ОЛСОН Ч. 299
ОЛСОН Э. Дж. • 146, 195, 300, 460
Ольман У.- 74
Оман Р. 391
Омодео А.- 362
О'Нил Ю. • 49, 177, 194, 432
ОНО • 150, 300, 363, 486
онтологическая критика • 103, 301
онтологическая модель литературы •
192
ОНТОЛОГИЯ ПОЭТИЧЕСКОГО
ПРОИЗВЕДЕНИЯ • 104, 290, 300,
389, 420
онтотеология • 109
ОПЕЛЬТ И. • 301
опера • 423
описательность • 34
ОПОЯЗ- 115,213
оральность вторичная • 130
оратория, категория эстетики Б.
Кроче • 200
ораторская проза • 345
организующее всеведение • 405
органицизм • 1%
ОРГАНИЧЕСКАЯ ФОРМА • 77, 86,
290, 301, 332, 395, 404, 405, 413,
460, 461
Оргел С- 294
Оревильи Б. д'- 179
Орест • 260, 339
Ориани А.- 371
ориентализм • 256, 364
орнаментальной роли литературы
концепция • 103
ОРОСКОДИАСЭ. -302
ОРСЕТ А. • 303
Ортега-и-Гассет X. • 46, 66, 393, 403,
404
Оруэлл Дж. • 113, 381,411,415
Орфей • 485
орфизм • 424
осетинская мифология • 145
Осецкий К.- 429
Осирис • 260
Османова А. Г. • 31, 71, 136, 174,
249, 403
особых мест концепция • 384
Осовский О. Е. • 222, 299, 300, 348,
373, 433
Осоргин М.- 225
ОСТЕНДОРФ Б. 303
Остин Дж. • 21, 91, 163, 220, 233,
270, 299, 305, 329, 371, 391, 408
Остин М.•58
остранение • 227
Остров Блаженных • 402
Островский А. Н. • 225. 471
остроумие • 52, 333, 369, 469
отказ • 278,283, 304,391,396
ОТКРЫТОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ • 266,
304, 472
открытый каталог • 150
относительности теория • 257, 456
отправитель • 27-29, 281, 295, 316,
391
отражения теория • 231
отречение • 198; отречение в
критике • 254
отрицательная теология • 179
отсроченность смысла • 62
отсутствие • 132, 141, 142, 278, 315,
342, 373, 374
Оуэн У.- 121,449
Офелии комплекс • 47
О'Хара Дж. Г. • 76
ОЧИНКЛОСС Л. С. • 305
ошибка аффективная -412
ошибки и недоразумения мотив • 333
Паунд Э.- 456
Павезе Ч.- 51, 114, 169, 309, 314
Павел апостол • 477
Паганини Н.- 310
Пазолини П. П. • 26, 360
Палудан-Мюллер Ф. • 34, 50
палеография • 251
Палиевская Ю. В. • 154, 377, 390
Палмер Р. • 329
Панеро Л.- 228
паноптизма теория • 437
панорама, категория нарративной
типологии • 277
панорамный обзор, нарративная
форма • 277
пансексуализм • 219, 355
пантеизм • 244
Панцини А.- 371
панъязыковой характер мышления *
164, 225

528 ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
ПАПЕ В. • 305
Папини Дж. • 67
папирология • 251
парабола • 168, 182
парадигм смены теория • 47
парадокс • 377
параллельные места • 464
паранойя * 128, 211
паратаксис • 295
ПАРАТЕКСТ • 152, 306
паратекстуальность • 165
ПАРАТОРЕ Э. 306
парафраза - 145
ПАРЕН Б. 306
Пари Г.- 42
Париж как тема • 239
Парижская семиологическая школа •
390
Парини Дж. • 131, 158, 249
Парис Г.- 155
ПАРИС Ж. • 307
Пароли Т.- 383
Пароли Э. Дж. • 198, 333, 373
пародийный модус повествования *
324, 328
пародия • 118, 133, 136, 148, 165, 253,
308, 328, 426, 434; пародия и
самопародия в литературе и в жизни •
305
Парре Э. • 391
ПАРРИНГТОН В. Л. • 175, 245, 307,
407, 439
Парте К.- 263
партитура • 352
Пас О. • 329
Паскаль Б.- 99, 107, 169, 409
Пасколи Дж. • 26, 41, 51, 94, 118,
136, 172, 249, 371, 374, 384, 424
ПАСКУАЛИ Дж. • 308, 333, 426
Пассаванти Дж. • 134
Пасспарту • 425
Пастернак Б. Л. • 118, 287, 385, 386
ПАСТИШ • 133, 247, 308, 317, 322,
324
пастораль • 136, 372, 476
патернальный логос • 124, 418
патриархальная культура • 124, 418
патриархат • 110
Паунд Э. • 32, 82, 168, 176, 219, 220,
224, 235, 253, 298, 299, 302, 318,
336, 440, 453, 476
ПАУТАССО С. 309
Пауэлл К. • 458
Пауэлл Э. • 57, 220, 237, 335
Пахсарьян Н. Т. • 30, 32, 33, 49, 53,
67, 68, 79, 85, 88, 96, 105, 143, 166,
211, 224, 229, 246, 307, 318, 356,
368, 372, 438
пациент • 27
ПАЧИНИ С. Л. • 309
паяц • 382
Пеги Ш. • 40, 41, 49, 53, 83, 465
пейзаж -71, 358
Пейн А. Б. • 119
ПейнТ.- 307
ПЕИР А. М. • 309
Пейре Видаль - 22
Пейтер У. • 65, 168, 177, 298, 371,
452
ПЕКХЕМ М. • 310
пентада драматическая • 58
первоначало, отрицание его
возможности • 388
первородный грех • 234, 455
Переверзев В. Ф. • 99, 108
перевод • 424, 473; перевода теория и
история 426;
перевод/непереводимость • 40; переводимость
принципиальная • 424; перевода
семантика - 426; перевод как стихия
романтиков • 469
переживание • 137
Перек Ж. • 105
Перес Гальдос Б. • 61, 115, 359
Перес де Айала Р. • 34
Перкинс М.- 76
пермутация • 296
Перпетуя св. • 402
ПерроШ. • 312,317,392
Перрон-Муазес Л. • 164
Перси У. • 329
персонаж • 22, 27, 28, 29, 37, 104,
105, 111, 161, 165, 185,"253, 274,
277, 278-282, 316, 317, 396, 473, 474;
персонаж как функция • 393;
персонаж-частица 118; круглые и
плоские персонажи • 427
персонализм • 49, 355
перспективизм • 38
перформанс • 39, 84, 152
перформатив -21, 285
Песнь о моем Сиде • 46, 249, 359
Песнь о Нибелунгах -416
Песнь о Роланде • 360, 369
Песнь о Фернане Гонсалесе ■ 249
Песнь песней, ее средневековые
толкования • 299
ПессоаФ.-229, 332, 372
Петерсен С* 34
ПЕТЕРСЕНЮ. • 149,311
Петефи Я. • 391
Петр апостол • 72
Петрарка Ф.- 41, 59, 70, 172, 192,
198, 228, 356, 367, 371;
«Канцоньере» • 70; Петрарки
стихосложение • 436
петраркизм • 198, 213
ПЕТРОККИ Дж. • 311
ПЕТРОНИОДж. -311
ПЕТЦОЛЬД Д. • 312
Пиаже Ж.- 99, 107, 107, 373, 390
пиетизм -211
пикареска -31, 242, 338
ПИККИО Р. • 263, 312
ПИКОН Г. • 313
ПинтерГ.- 480
ПинчонТ. -57, 130,253,317
ПИНЬЕЙРУ Т. А. • 314
Пиранделло Л.- 26, 69, 114, 232, 238,
239, 346, 421
ПИРС Р. X. • 314
Пирс Ч. • 54, 390
письменность • 196, 256
ПИСЬМО • 23, 43, 62, 97, 109, 117,
125, 132, 142, 193, 285, 293, 314-316,
374, 396-398, 419; письма
противоречивость • 285; письмо без слов •
256; письмо геральдическое • 179;
письмо/голос 132; письмо и
власть • 369; письмо открытое •
98
ПИШУА К. • 316
ПлаЖ.- 174
плавающее означающее • 330
плавильного котла теория • 266
Плавт • 306
плагиат • 165
плакат политический • 271
ПлатС- 32,442
Платон • 38, 131, 149, 150, 180, 271,
300, 301, 308, 345, 370, 374, 400, 483
платонизм • 208
Платонов А.- 417, 471
плач как первобытный тип дискурса •
147
Плеханов Г. В. • 99, 108, 382
плоские и круглые персонажи • 427
плутовской роман -213, 242, 356, 366
плюрализм • 126, 195, 201, 266
пляска смерти • 360
По Э. А. • 76, 82, 135, 153, 194, 217,
228, 245, 307, 339, 396, 397, 416
поведение, трактаты о нем • 136
повествование • 37, 209, 253, 317;
повествования теория • 468;
повествовательная грамматика • 405;
повествовательные инстанции
216, 274, 280, 281, 316;
повествовательные модусы - 276;
ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНЫЕ УРОВНИ 280,
316; повествовательных форм
типология • 468
Погодин Н. Ф. 386
пограничье • 204, 205; ПОГРАНИ-
ЧЬЕ КУЛЬТУРНОЕ • 203, 206, 267,
321; пограничная нравственность •
243; пограничное мышление • 256;
пограничное сознание • 204;
пограничная эпистема • 256
подобное стремится к подобному,
принцип • 271
подозрительность • 243, 252
подражание • 176, 300, 311;
подражания теория - 353
подсознание • 49, 72, 228, 251:
подсознание читателя • 450, 463
позитивизм • 72, 75, 107, 116, 188,
189, 194, 224, 287, 291, 351, 363, 365
Познер Р. • 391
поиска мотив • 452
пойесис • 484, 487
ПОЙРИЕРР. У. • 118,308,317
показ камерой • 433
поколение 1927 года • 393
поколение 27 года • 63
поколение: литературное • 192, 240,

ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 529
310; потерянное • 175
пола проблема в искусстве • 294
ПОЛАН Ж. • 318
полилингвизм • 267
политика: и искусство • 55;
политика тела • 359; политическая и
поэтическая речь • 247; политическая
лирика • 305; политическая сатира
• 464; политическая утопия • 63;
политический роман • 63;
политический язык • 247; политическое
бессознательное • 205, 253;
политическое красноречие • 208
политкорректность • 129
ПОЛИТЦЕР X. • 318
полифония • 226. См. также
многоголосие
Полициано А.- 72, 73, 131, 367
ПОЛЛОК К.-Х. • 319
полной критики концепция • 234
полов вражда • 129
получатель • 27-29, 162, 281, 295,
316,317,391
помощник • 27, 28
ПОМЬЕЖ. Ж. М. -319
ПОНИМАНИЕ • 38, 80, 90, 92, 102,
108, 137, 162, 163, 190, 319, 330,
350, 351, 407, 463, 487; понимание
поэзии • 302; понимание прозы •
302
Понсе де Леон Л. • 240
Понтоппидан X.- 74
Поос Г. • 403
Поппер К. • 473
популизм • 26
порнография • 228
порождающая грамматика • 307
Порта К.-51, 158, 159,263
Портер Т. • 262
портрет литературный • 75, 168, 173,
177, 319; портрета оживающего
мотив • 456
португальская литература • 227, 229,
247, 265, 314, 332; современная •
265; португальский неореализм •
229; структурализм • 332
посвящения стихотворные • 221
посессивное — непосессивное
мышление • 439
пословица как простая форма • 147
Поснетт X. М. • 188
постимпрессионизм • 65
постколониальная чувствительность
• 267
ПОСТКОЛОНИАЛЬНЫЕ
ИССЛЕДОВАНИЯ • 39, 203, 206, 255, 256,
320, 323, 364, 379
посткультура • 323
ПОСТКУЛЬТУРНЫЕ
ИССЛЕДОВАНИЯ • 206, 323
постмарксизм • 223
ПОСТМОДЕРНИЗМ • 40, 50, 78, 84,
94, НО, 116-118, 123, 129, 130, 131,
133, 157, 164, 179, 184, 188, 193,
201, 204, 205, 223, 226, 243, 247,
251, 256, 266, 292, 295, 304, 308,
317, 321, 324-328, 331, 337, 354, 355,
358, 368, 399, 417, 443, 473, 478;
постмодерн кроткий • 328;
постмодернистская пародия • 317;
постмодернистский индивидуализм •
328; постмодернистский роман •
24, 25, 193, 326, 355;
постмодернистская трактовка катарсиса 197;
постмодернизма синтаксис • 295
ПОСТМОДЕРНИСТСКАЯ
ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТЬ • 125, 164, 197,
267, 325-328
постоксидентализм • 256
постромантизм • 238
ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ • 24, 34,
62, 68, 84, 91, 96, НО, 122-126, 128,
129, 131, 133, 138, 157, 163-165, 196,
201, 202, 205, 211, 219, 225, 238,
243, 254, 285, 304, 320, 325, 326,
328, 329-331, 342, 354, 374, 388, 390,
392, 396, 398, 399, 442, 459, 478;
постструктуралистское
представление о языке • 252
постфрейдизм • 223; постфрейдизм и
религия • 197
потенциализм -416
потерянное поколение • 175
поток сознания -66, 117
потусторонний мир • 369
Потье Б.- 111
Поувис Дж. К. • 409
Поуп А. • 111,388,389,432,476
поэзия: и проза • 428; и вера • 64; и
метафизика • 229; и мистика • 409;
и наука • 271, 357; и поведение •
136; и политика • 273; и риторика •
176; и социализация • 467; и
философия языка • 305; поэзии теория •
21; поэзии истоки • 131; поэзии
смысл • 234; поэзия в буржуазном
обществе • 439; поэзия в эпоху
индивидуализма • 446; поэзия как
выражение • 195; ПОЭЗИЯ КАК
ЗНАНИЕ • 290, 301, 302, 331, 363, 389,
395, 460, 476; поэзия как игра в
социализацию • 170; поэзия как
имитация • 195; поэзия как метафора •
196; поэзия как речь • 51; поэзия
как скрытая теология • 402; поэзия
как социально-лингвистическая
функция • 254; поэзия как
умственная терапия • 357; поэзия ученая •
31; экспериментальная • 234, 248;
энциклопедическая • 171;
поэтическая и политическая речь • 247;
поэтическая истина ■ 170;
поэтическая функция - 27; поэтический
знак • 196; поэтический язык • 69;
поэтическое вдохновение • 455;
поэтическое воображение • 171;
поэтическое заблуждение • 64;
поэтическое мышление - 121, 326, 329
поэт как денди • 294
поэт как теолог, топос • 402
поэтика • 60, 229; поэтики основные
понятия • 467; поэтика истины •
313; поэтика историческая • 188;
поэтика культуры • 293; поэтика
перевода • 254
правдоподобие • 139
правка * 198
ПрадосЭ. • 61, 228
ПРАДУ КОЭЛЬЮ Ж. ду • 332
ПРАДУ КОЭЛЬЮ Э. 332
Пражский лингвистический кружок •
415
Пражский структурализм • 350, 351
Прайс • 275
Прам К. • 286
ПРАНГ X. 333
Пратолини В.- 365
Пратт Г. • 473
ПраттЛ. М. • 391,281
ПРАЦ М. • 333
ПРЕВО К. • 333
предание как простая форма • 147
предромантизм • 60
предтекст • 52
Прейсен А.- 440
прелюбодеяние в романе • 408
прерафаэлиты • 168, 452
прерывность 133, 295
Прескот Ф.- 339
претекста • 306
претерит • 146
приветствие как первобытный тип
дискурса • 147
ПРИЕТО А. • 334
призраки, истории о них • 89
прикосновение • 166
примитивизм • 130, 231, 422; в
культуре XX в. • 453; примитивное
искусство - 65
Принс Дж. • 274, 281, 316, 390, 392
ПРИРОДНО-ПРЕКРАСНОЕ • 334,
376, 481
ПРИСТАЛЬНОЕ ПРОЧТЕНИЕ • 63,
219, 263, 289, 290, 334, 404, 415,
456, 460, 463, 476
ПРИСТЛИ Дж. Б. • 335
ПРИТЧЕТТ В. С. • 335
проайретический код • 117, 396
провансальской лирика • 360; спор
любовный как ее жанр • 294
провокация • 394
прогресс в искусстве • 65; прогресса
идея у античных авторов • 139
Проденанци С- 119
продуктивность смысла • 392
проецирующего стиха теория • 299
проза и поэзия • 428
ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИСКУССТВА
166; произведение искусства как
товар 157
производительность текста • 398
производительные силы и
производственные отношения в искусстве •
156
произвольный характер знака • 131,
374
происхождение, понятие Ж. Деррида
• 342
Прокл • 308

530 ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
пролетарское искусство как
пастораль • 476
Пролеткульт • 382
Прометей • 71, 141, 178, 221, 407,
485; Прометея комплекс • 47;
прометеевский характер литературы
• 46; прометеевское начало • 144
Пропп В. Я. • 22, 27-29, 44, 74, 111,
216,257,281,282,369,393
Прорицания Вёльвы -211, 297
Просвещение • 109, 229, 294, 312,
327, 336, 468; Просвещения в
России периодизация • 295;
Просвещение во Франции, Италии, Испании
• 467; просветительский реализм •
214, 274
пространства поэтика • 47
ПРОСТРАНСТВЕННАЯ ФОРМА •
290, 300, 336, 349, 423, 435
пространственные искусства • 336
пространственный опыт • 349
пространство и время в романе • 115,
427
простые формы • 147
противник • 28, 29
прото-письмо -315
ПРОТОТИПОВ ТЕОРИЯ • 148, 149,
337
прусский диалект немецкого языка •
345
Пруст М. • 30, 39, 46, 66, 116, 118,
119, 143, 144, 152, 157, 159, 163,
188, 191, 194, 208, 215, 236, 238,
239, 241, 255, 305, 313, 319, 336,
339, 367, 384, 410, 427, 428, 465,
483, 487; «В поисках утраченного
времени» -313, 427
псевдопифагорика • 243
ПСИХОАНАЛИЗ • 36, 39, 44, 52-54,
57, 62, 67, 68, 74, 87, 94, 95, 98,
103, 105, 127, 129, 133, 166, 189,
206, 212. 216, 219, 232, 238, 294,
318, 338, 340, 347, 354, 363, 369,
371, 375, 382, 383, 399, 410, 440,
450, 451, 463, 470, 472, 476, 486;
психоанализ и вера • 197;
психоанализ и Шекспир • 450
ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКАЯ
КРИТИКА • 23, 25, 35, 52, 62, 87, 105,
129, 200, 294, 333, 338, 338, 369,
424, 450
психографическая критика * 82
психокритика • 43, 52
психологическая семантика • 385
психологический интуитивизм • 372
психологический метод • 87, 222
психологический реализм 117
психологический структурализм • 392
психологическое исследование
воображения • 67
психология искусства • 87
психосоциальной идентичности
теория • 275
птицы как мотив • 63
Пуйон Ж. • 425
ПУЛЕ Ж. • 49, 161, 198, 199, 240,
340, 344, 358, 382
Пульчи Л.- 263
Пульчи-Медичи кружок • 426
пуританизм • 76, 78, 220, 250
пустые места, понятие в концепции
В. Изера • 59, 284, 353
Пуччи А.- 87
Пушкин А. С. • 50, 73, 92. 153, 225,
236, 274, 340, 417, 471, 484;
«Евгений Онегин» • 225;
«Капитанская дочка» • 71; Пушкин и
Крюков - 71
пушкинской поры поэты • 446
пуэрториканцы • 458
Пфистер М. • 165
ПФОЛЬ Г. • 340
Пьемонт эпохи Рисорджименто • 172
ПЭРРИ М. 340
РААБЕ П. • 341
Рабле Ф. -307
рабочая литература • 36, 347
РАВ Филип • 341, 410
радиопьеса 199, 400, 462
Радицевич Б. • 214
развлекательное искусство • 480
РАЗЛИЧЕНИЕ • 132, 141, 142, 164,
285,315,321,342,374
разрушение: литературы • 171;
синтаксиса • 120
разрыв • 48, 109, 127, 283, 342
рай • 229, 402; рай земной • 116; рай
уплаченный • 372
РАИМОНДИ Э. • 343
Раймунд Ф. 180, 271, 464
Раина П.-42, 119
Райт Р. • 96, 459, 460, 475
РАЙХ-РАНИЦКИ М. • 86, 173, 343
РАКУЗА И. • 344
РАМАТ Р. • 344
РАМАТ С. • 345
РАММЕЛЬМАЙЕР А. • 345
Рамюз Ш. Ф. • 153
РАН X. • 345
Ранк О. • 338
Ранке Л.- 137
Расин Ж. • 90, 107, 108, 265, 381, 388,
428, 465; «Федра» • 108, 337, 466;
«Андромаха» • 84
расколдовывание • 406
РАСПАД ЦЕЛЬНОСТИ
МИРОВОСПРИЯТИЯ • 228, 289, 331, 346, 395,
474
рассерженные молодые люди • 394
рассказовые структуры личности •
276
РАУХУТ Ф. 346
Рафаэль • 65
рационализм, рациональность - 25,
226, 239, 327, 329, 331, 337, 342,
376,377,471,478
Рашинг Дж. • 475
реализм • 26, 29, 46, 57, 91, 93, 123,
128, 156, 189, 215, 230, 272, 296,
312, 365, 394, 397, 415; реализм без
берегов ■ 334; реализм и его
взаимосвязь с наукой - 221 \ реализм как
классицизм современности • 95;
реализм просветительский • 214,
274; реализм магический • 247, 445;
реализм социалистический • 230,
231, 426; реализм этический • 159;
реалистическая эстетика • 65, 452;
реалистический модус • 124
реальное, термин Ж. Лакана -211
реальный автор • 161, 282
РебораК.- 114.249
Реверди П. • 217
революция литературная • 109, 398.
452, 462; революция поэтического
языка • 196, 283
РЕГЕНЕР У. 346
редакторское всезнание, нарративная
форма • 278, 433
Реддинг Дж. С. • 459
редукция понятия реальности • 452
Режиу Ж. • 372
Рейд Р.- 484
Рейенталь Н. фон • 61
РЕЙМОН М. • 49, 103, 198, 340, 347,
361, 382
Реймонд У. • 205
РЕЙН К. Д. • 221,347
Рейнак С. 144
Реканати Ф. • 391
рекламные объявления • 449
РЕКСРОТ К. • 347
Релантс М.- 445
религия искусства • 336
РемакХ.- 189
Рембо А.- 83, 272, 285, 331, 409
РенанЖ.- 310
Ренессанс • 46, 49, 56, 138, 215, 233.
256, 292, 327, 336, 345, 346, 400,
426; в негативной оценке • 140: ре-
нессансное многоязычие • 426; Гар-
лемский 96; ренессанс Сан-
Франциско • 348; ренессанс южный
• 366, 392;
Реньер Г. де • 68
репертуар, понятие В. Изера • 353
реплика литературная как феномен
поэзии • 468
репортаж литературный • 470
репрезентация • 293
ресимволизация • 393
Рёскин Дж. • 177, 191, 354, 411, 449,
452
РёткеТ.- 82, 136
ретроспективный тип нарративной
формы • 279
референтная функция • 27
референтное поле • 348
референтность • 349
референциальность языка 123, 357
референциальные точки • 337, 338
референция • 188
РЕФЛЕКСИЯ • 348
Реформация • 346
РЕЦЕПТИВНАЯ КРИТИКА • 106,
133, 155, 172, 196, 280, 284, 348,
356,421,423
РЕЦЕПТИВНАЯ ЭСТЕТИКА • 29,
58, 90-92, 102, 108, 147, 157, 159,

ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 531
162, 177, 186, 188, 190, 191, 203,
218, 224, 280, 283, 284, 285, 297,
348, 350, 387, 407, 408, 421, 470,
480, 482, 483, 487
реципиент • 474
речевой акт • 58, 315
речевой стиль • 465
речевых актов теория • 147, 163, 255
речь и язык - 114
речь на конкретный случай • 401
РианМ.- 122, 123,378
Риан М.-Л. • 149, 274, 282
Ривэ Ж. • 165
Ригль А. • 336
РИД Г. Э. • 302, 339, 353, 455
Рид Дж. • 341
Рид И. • 96, 267, 268, 460
Риддлелл Дж. • 329
РИДЖЛИ Дж. В. • 354
Риз А. • 391
РИЗОМА • 95,331,354
РИКАРДУ Ж. 355
РИКЁР П. • 112, 275, 276, 355, 358,
405
РИКО Ф. • 356
Рильке Р. М. • 52, 62, 116, 154, 179,
207, 241, 338, 441, 452, 462, 467;
лирика позднего Рильке • 439; его
влияние на лирику и роман XX в. •
447; Рильке и Гуссерль ■ 441
Рим и Византия • 90
римское право -214
Рингельнатц Й. • 305
Рис Дж. • 322
Ристич М.- 189
ритм • 150, 283, 304; ритм и форма
поэтическая • 449; ритм прозы •
428; ритмическая организация
стиха • 254
риторика • 24, 26, 57, 58, 61, 76, 120,
122, 123, 125, 127, 128, 139, 152,
160, 167, 202, 208, 214, 274, 318,
325, 328, 343, 379, 396, 401, 432;
риторика всеобщая 143; риторика
желания • 128; риторика и
вымысел • 69; риторика и семантика •
285; риторика и фантазия ■ 69;
риторика иронии • 80; риторика
латинская • 214; риторика новая •
152, 343; риторика образа • 44;
риторика поэзии 143; риторика
прозы • 80; риторика тропов • 152;
критика риторики • 127';
риторическая природа языка • 126;
риторическая природа языкового
мышления 127; риторическая структура
текста • 128; риторические фигуры
• 122, ПО; риторический и научный
дискурс - 139; риторический
характер литературного языка • 122,
378; риторический характер
любого литературного текста • 241;
риторическое направление в поэзии
- 432; риторика латинская
средневековая • 73, 249
ритуал • 55, 73, 74, 144, 260, 264;
ритуализм сезонный • 264
Рифбьерг К. • 75
рифма • 424
РИФФАТЕРР М. • 165, 281, 348, 356,
385, 390
РИЧАРДС А. А. • 65, 66, 77, 145,
262, 288-291, 332, 335, 357, 363, 432,
438, 440, 476
Ричардсон А.- 184, 338
Ричардсон Д.- 157
Ричардсон С- 194
Риччи К.- 366
РИШАР Ж.-П. -37,358
Ришар Ж.-Р. • 198
РОБ-ГРИЙЕ А. • 76, 99, 154, 165,
239,285,295,326,331,358
робинзонада • 440
Робинсон Э. А. • 82
род литературный • 146
Роджин М.- 294
Родригес де ла Камара X. • 334
РОДРИГЕС-ПУЭРТОЛАС X. • 359
Роже Ж.-Л. • 179
РОЖЕ Ф. 359
Рожновский С. В. • 56, 61
Розанов В. В. • 228
Розенберг И,- 449
РОЗЕНФЕЛЬД X. 359
Розмарин А.- 146
рококо • 229
ролевое повествование • 294
Роллан Р.- 338
РОЛЛЕ Д. • 360
Рольфсен Н.- 286
роман • 30, 78, 81, 118, 149, 209, 215,
228, 231; позднегреческий • 251;
рыцарский • 31, 61, 218, 249, 401,
430; XVII-XX вв. • 414; роман рококо
• 229; роман сентиментализма •
454; XVIII-XX вв. • 116; XIX в. • 299;
начала XX в. • 114; роман
современный • 34, 118, 247, 272, 314,
452, 456; роман бесфабульный •
469; интеллектуальный • 192;
исповедальный • 80; исторический •
46; роман воспитания • 137; роман
галантный • 154; готический • 338;
женский • 78; куртуазный • 58;
лирический • 115; модернистский •
355; политический • 63;
философский • 456; придворный историко-
героический • 154; плутовской •
213, 242, 356, 366; роман
характеров - 270; роман нравов • 34; роман
путешествий • 108; роман
реалистический и натуралистический •
257; роман-хроника • 270; роман-
цитата • 165; роман в третьем
мире • 213; роман и мистерии в
античности • 251; роман и народ •
426; роман и общество 154; роман
и современный мир • 122; роман
как буржуазная эпопея, по Лукачу •
230; роман как воля к форме • 404;
роман как выпадение из эпической
полноты -231; роман как
открытая форма • 78; роман,
прелюбодеяние в нем • 408; романа теория •
230, 400, 446; романа искусство •
409; романа истоки • 142; романа
свойства • 427; романа структура •
446; романа история • 154, 178.
414; романа формы • 270, 468;
романа социология • 107, 154; романа
трансгрессивность • 408; скука как
фактор становления романа • 429
Роман о Розе • 46, 192
романс • 31
романс как повествовательный модус
• 276
романсовая традиция • 249
романтизм • 21, 31, 49, 50, 64, 69,
115, 123, 128, 137, 140, 168, 174,
189, 215, 219, 234, 238, 291, 303,
310, 333, 336, 343, 345, 346, 354,
413, 474; романтическая лирика •
52, 449; идиллия • 484; роман • 184,
457; романтизм женский • 338;
романтизм и барокко • 134; и веризм
• 312; и классицизм • 455; и
модернизм • 177, 446; романтизм и
революция - 135; романтизм и
фантастика - 401; романтизм и
футуризм • 424; романтизм как эпоха
иронии и игры • 115; романтизм
негативный • 310; романтизм
позитивный • 310; романтизм
радикальный • 310; романтики как
прирожденные переводчики • 469;
романтическая душа и сон • 49;
романтическая иконография моря •
298; романтическая ирония • 333;
романтическая критика • 21;
романтический аутсайдер ■ 409;
романтический модус • 430;
романтический субъективизм • 351:
романтический театр • 180;
романтический человек • 469
Ромберг Б. -405
Ромен Ж.- 238,465
РОНКАЛЬЯ А. • 360
Ронсар П. • 214
Росальдо Р. • 204, 205
России образ • 297
Россум-Гийон Ф. ван • 278
РотЙ.- 36
Рот Ф. • 274
РОТЕ X. 360
Рохас Ф. де • 334; «Селестина» • 174,
242, 359
РошМ.- 307
РошЭ.- 337
РУБИН Л. Д. мл. • 361
Рублев А. • 271
РубовП.- 218
Руис X. • 174, 249, 356, 359
рукопись • 42, 59, 97, 98, 193, 216,
319, 470
Рунеберг Й. Л. • 386, 455
РУПРЕХТ Э. • 361
Рурк К.-440
РУССЕ Ж. 37, 198, 361
РуссельР. ■ 217,244,436
русская литература • 225, 344;
древнерусская • 271, 345; XVIII в. • 295,

532 ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
309, 360; XIX е. • 73, 214; XX в. •
382, 386, 451; классицизм • 385;
русского романтизма
периодизация- 295; реализм • 472; нигилизм •
385; символизм -451; имажинизм •
287; авангардизм -451; формализм
• 224, 226, 401, 417, 426; футуризм •
487; роман • 91, 299; повесть 1770-
1811 • 71; русское стихосложение •
313; басня • 345; геральдические
вирши XVIII в. • 287;
классицистическая трагедия -441; театра
история • 95, 225; русская нарратоло-
гия • 44; русская вера и мысль -471;
русских писателей библиография •
92
Руссо А. М. • 316
Руссо Ж. Ж. • 62, 68, 105, 136, 137,
141, 216, 241, 292, 407, 429, 468,
484; «Исповедь» -241. 285; Руссо и
романтизм • 291; прозрачности и
препятствия мотивы у Руссо • 382
РУССО Л. -60,362
РушлиС- 485
Рыбина П. Ю. -54
рынок • 482
рыцарская утопия * 242
рыцарский роман • 31, 61, 218, 249,
401,430
рыцарский эпос • 58
Рэглан Ф. • 260, 261
РэмзейХ.- 194
РЭНСОМ Дж. К. • 21, 77, 263, 288,
290, 298, 300, 302, 332, 358, 363,
389, 395, 412, 438, 438, 486
рэп • 96
РюдН. Ю. • 117
РюдбергВ. • 221, 451
Рюдель (Рудель ) Ж. (Дж.) • 248
РЮДИГЕР X. • 363
РЮИНГ М. • 364
Рюттер X.- 61
Саба У.- 51, 94, 119, 136, 240, 448
САВАЛА И. М. 364
сага -218; саг классификация • 218;
саги исландские • 88, 211, 472; их
датировка • 472; их европейские
источники -218; исландские саги и
фольклор • 472; Сага о Гисли • 422;
Сага о Ньяле • 211, 422; Сага об
Эйгиле • 297, 422
Саган Ф.- 42
Сад Д. А. Ф. де • 46, 68, 153, 179,
243, 244, 272, 359, 399, 437
садизм • 333
САЙД Э. • 39, 195, 202, 206, 256,
266, 294, 320-323, 328, 364, 379
Саймоне А.- 65
Саккетти Ф. • 42
сакральное • 41, 128, 153, 171, 179,
217, 257. См. также священное
Сакс Г. • 338
САЛИНАРИ К. • 365
Салинас П.- 63, 393
САЛЛИВАН У. • 366
Салтыков-Щедрин М. Е. • 225
Сальдивар Р. • 24, 126, 127, 128
Сальдивар X. Д. • 204, 322
самопародия • 308, 443
САМОРА ВИСЕНТЕ А. 366
самость • 443
самоубийство • 32
СамуэльР.- 180
САНГВИНЕТТИ Э. • 366
СандА.-80, 137
СандЖ.-79, 135
Саннадзаро Я. • 167
Сансеверино Дж. • 114
Сантаяна Дж. • 67, 238, 298, 354, 474
Сантильяна И. Л. де Мендоса -213
Сантос Ф.- 359
Санчес Ферлосио Р. • 376
САПЕНЬО Н. • 60, 69, 138, 198, 360,
365, 367
Сапфо • 364
Сарайва А. Ж. • 227
Сарбин • 275
СароянУ.- 194
САРРОТ Н. • 76, 216, 367
САРТР Ж.-П. • 30, 33, 43, 67, 79, 82,
155, 216, 217, 258, 283, 329, 355,
368, 407, 420
СарупМ.- 151, 329,392
сатана • 153, 283; в христианской
поэзии • 137
сатира • 430; сатира античная • 242;
сатирическая поэзия XV в. • 359
сатурнов стих • 308
СаутиР.- 191
Сбарбаро К. ■ 114
СванбергВ.- 197
СвевоИ.- 26, 114,384
Сведенборг Э.- 69, 232, 347, 409
сверхфразовый синтаксис * 84
сверхчеловек • 365
сверхъестественность • 21
СВЕРХ-Я • 128, 300, 304, 368, 486
светлый стиль • 248
Свифт Дж. • 455
свободный стих • 354
свободомыслия история • 407
свободы идея в культуре
Просвещения • 382
Свэйлз Дж. • 147
священное • 152. См. также
сакральное
СГУЩЕНИЕ • 369, 375
СёбергС-75, 443
Северянин И.- 487
Севинье М. де • 287
СЕГРЕ Ч. • 21, 119, 167, 193, 197,
198, 369, 385
СёдербергЯ.- 80, 222
Сёдергран • 87
Сезанн П.- 65, 163
СезерЭ. • 153
СейерсД.- 233
сексуальность • 91, 133, 150;
сексуальная типология • 228;
сексуальности история • 437;
сексуальность как факт сознания • 399;
сексуальность мужская • 419;
сексуальность мысли • 196;
сексуальные фетиши 141
Села К. X. • 366, 376
Селезнева Т. В. -413
семантика: и онтология • 408;
семантика историческая ■ 34;
семантика фундаментальная • 111:
семантика поэзии • 45; семантика
перевода • 426; семантические поля
• 358; семантический подход к
мифу • 408; семантическая
несовместимость • 295
СЕМЕЙНОГО СХОДСТВА ТЕОРИЯ
• 149, 337, 370
семиозис • 34
семиологическая критика • 369
семиология • 44
семиотика • 34, 44; семиотики
теория • 472; семиотика поэзии • 356:
семиотическая теория познания ■
54; семиотическая эстетика • 54;
семиотика гурманства • 68;
семиотика визуальных искусств •
472; семиотика личности писателя
• 309; семиотический и антрологи-
ческий подходы • 462;
семиотический ритм • 283; семиотическая
критика структурализма • 304
семический код 117, 396
СЕНА Ж. де • 370
Сенека • 301, 306
Сен-Жон Перс 171
Сенкевич Г. • 30
Сен-Симон Л. де • 305
Сент-Бёв Ш. О. • 72, 82, 309, 371, 400
Сент-Лу • 427
Сепир Э. • 390
Сера Дж. Ф. • 46
сербохорватская народная песня -319
сербский сюрреализм • 189
Сервантес М. де • 108, 128, 152, 174,
193, 194, 242, 249, 296, 369, 483;
Сервантес и роман барокко • 303;
«Дон Кихот» • 108, 128, 148, 152,
249, 388, 485; утопия и
антиутопия в «Дон Кихоте» • 242; «Дон-
Кихот» в русской литературе • 387
СерениВ.- 158
серийных форм теория • 473
Серль Р. 391
Сернуда Л. • 393
Серони А.- 198
СЕРРА Р. • 67, 118, 130, 131, 192,
343, 370
СЕСИЛ Э. К. Д. Г. • 371
сечентизм • 333
СивлеП.- 286
Сидни Ф.- 21,91,449
СИКСУ Э. • 67, 76, 122, 371, 418, 419
Силко Л.- 213
символ • 37, 71, 168, 239, 310, 356
символизация • 393
символизм • 69, 219, 230, 310, 336,
346, 430; символизм как
конструктивное воображение • 219;
символизм как магическое воображение •
219; символистская теория поэзии

ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 533
• 168; символическая критика • 440
символическое, термин Ж. Лакана •
211
символотворчество -212
Сименон Ж.- 144
симметрия • 362
Симмс У. Г. • 307, 354
СИМОИНШ Ж. Г. • 372
Симонини Р.- 439
Симонов К. М. • 386
Симпелз, отец и сын • 195
СИМПСОНЛ. П. -372
симультанный тип нарративной
формы • 279
СИМУЛЯКР • 68, 179, 285, 372, 373
симуляция • 373
сингуляризация • 95
сингулярность 151
Синлинг М.- 338
Синклер С* 250
Синклер Э.- 63
синкретизм • 204
синсемия -313
синтез искусств • 456
Синфилд А.- 293, 294
СИНХРОНИЯ • 136, 197, 332, 352,
373, 390
Синяя Борода • 381
сицилийская поэтическая школа • 426
сказка литературная • 312; сказки
ранних романтиков • 394
скальды • 422
скандинавские литературы • 74;
скандинавская лирика XVII в. • 433;
скандинавский фатализм • 211;
литературы XX в. • 433
сквозные мотивы • 447
Скелтон Дж. 111
Скотт В.- 50, 82, 112,233,371
Скотт Н. А. • 459
СКОТТ У. • 373
Скоулз Р. • 149, 202, 390, 391
Скрам А.- 272, 286
скука: как фактор становления
романа • 429; скуки мотив • 467
СКЬЯФФИНИ А. • 167, 373, 384
славянская филология -214
славянские средневековые
литературы • 313
сладостный новый стиль • 429
СЛЕД • 132, 142, 164, 285, 316, 342,
374, 376, 388
слепота • 241
Слово о полку Игореве • 47, 56, 236,
309
слой в феноменологическом описании
•420
Слокховер Г. • 262, 264, 265
Слугоский Б. • 275
смерть: СМЕРТЬ АВТОРА • 23, 28,
44, 129, 130, 134, 163, 331, 374, 433;
смерть литературы • 240; смерть
романа • 367; смерть субъекта • 28,
129, 331; смерть читателя • 164,
331; смерти торжествующей и
побежденной тема • 88
смех и плач в литературе • 444
смех как коммуникативное явление •
235
смеховые культуры • 408
смешанных жанров проблема • 370
смешение жанров у романтиков • 150
смешение стилей • 39
СМЕЩЕНИЕ • 375
смиренный стиль • 39
Смит Б. • 459
СМИТ Г. Н. • 375
смысл • 128, 163, 348; смысл и
значение • 94, 101; смысловая
неразрешимость • 398; смыслопорожде-
ние - 29
сновидение • 330
Снойльский К.- 221
Снорри Стурлусон • 297
СНОУ Ч. П. • 220, 221, 375, 449
СОБЕХАНО Г. • 376
соблазн • 373
собственности категория в
литературе -439
совесть • 389
советская литература • 33, 382, 417,
446
советский тоталитаризм • 387
Совински Б. • 391
совращение • 373
СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО • 376,
404
театр • 54, 468
сознание • 161, 166, 225, 253, 276,
278, 280, 284, 315, 324, 374, 389;
сознательное/бессознательное
132
Соколова Е. В. • 26, 36, 54, 56, 58, 74,
83-85, 106, 113, 136, 163, 169, 171,
173, 180, 186, 189, 208, 214, 218,
228, 235, 237, 241, 306, 344, 347,
373, 416, 434, 439, 444-446, 448, 452-
454, 456, 457, 464, 466, 467, 470,
485, 488
Сократ- 131,301,407
Солженицын А. И. • 230, 386
солилоквий • 362
Соллерс Ф. • 274, 325, 326, 332, 355,
398
Соловьев Вл. С. • 90, 309
СольмиС- 104, 118
соматические импульсы • 304
сомнение методологическое • 329
Сомов О. М. • 484
сонатная форма • 86
сонет • 61, 338
Сонневи Й.- 443
СОПРЯЖЕНИЕ • 377, 395
СорельЖ.-455
Сорокина В. В. • 214, 228, 248, 272,
294, 295, 304, 312, 345, 360, 361
Соссюр Ф. де • 22, 43, 51, 68, 111,
129, 131, 136, 167, 171, 206, 211,
315, 330, 342, 351, 373, 374, 382,
385, 390, 450
сострадание • 186
Сотомайор К. де • 303
Софокл • 178, 248, 286, 410, 421, 467,
471
Софокл, «Эдип-царь» • 337, 339, 471
социалистический реализм • 230, 231,
426
социальная: критика • 459; природа
искусства * 114
психология • 294; социальная
функция мифа -215; социальная энергия
• 113; социальное тело • 399;
социальный код • 144; социальный
континуитет • 275; СОЦИАЛЬНЫЙ
ТЕКСТ • 123, 377; социальный тип
• 415; социальных институций
история • 79
социокультурное направление • 113,
114, 169,220,411,449
социологическая критика • 61, 129,
169, 175, 247, 407, 462, 479
социологические опросы -216
социологический конструктивизм
275
социология: чтения • 219; культуры
• 412; содержания • 108;
читательского вкуса • 353
Спарта • 400
Спейнос У. • 122, 123, 202, 206, 325,
329
спектральный тип нарративной
формы • 280
СПЕНДЕРС. Г. • 121,378
Спендер X.- 378
Спенсер Г.- 250
Спенсер С- 293
Спенсер Э. 220, 347, 449
Сперджен К.- 440
СПИВАК Г. Ш. • 39, 122, 202, 206,
267, 285, 320-323, 379
СПИЛЛЕР Р. Э. • 379
СПИНГАРН Дж. Э. • 288-290, 380
Спиноза Б. • 246, 301
СпольскиЭ.- 182, 183
спор любовный в средневековой
провансальской поэзии • 294
сравнительно-генетический метод •
188
сравнительное литературоведение •
112, 170, 189, 316, 439. См. также
компаративистика
средневековая литература • 46, 56, 59,
87, 130, 140, 208, 233, 426;
соотношение в ней старого и нового • 487;
латинская литература • 356;
риторика • 73, 249; поэтика • 155;
драма • 260; новелла • 114; поэзия о
животных - 487; средневековый
аскетизм • 248; средневекового
сознания отношение к слову • 299;
средневековая экзегетика • 299;
общество • 346; средневековые
семантические теории • 299;
средневековье славянское • 313, 385;
средневековья социальные практики •
87; средневековые малые наррати-
вы - 149; толкования Песни песней

534 ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
• 299; Средневековье романское •
21; тема крестовых походов в
поэзии Средневековья • 88; Средних
веков эстетика • 473
Стагнелиус Э. Ю. • 386, 451
Стайманн М.- 147
Стайн Г.- 116, 408, 410, 427, 440
СТАЙНЕР Дж. • 381
СтайронУ.-443
Сталин И. • 33, 66; Сталин о
лингвистике • 238; сталинизм • 230
Сталь А. Л. Ж. де • 239
Станиславский К. С. • 95, 298
старения искусство • 80
СТАРОБИНСКИЙ Ж. 68, 198, 382
статаров школа • 233
статуи оживающей мотив • 180, 456
Стаф И. К. • 53, 82, 98, 129, 144, 145,
152, 156, 179, 257, 269, 307, 355, 480
Стейнбек Дж. • 93
Стейнер У. • 325
Стендаль • 30, 56, 85, 93, 128, 152,
194, 215, 382; «Пармская обитель»
• 148
Стерн Л.- 91, 106, 137, 193, 296, 335,
360, 468
Стетсон Э. • 459
Стефаун из Хвитадаль • 35
Стефаунссон Д.- 35
СТЕФФЕНСЕН Э. 382
Стивене У.- 32, 176, 219, 314, 452
Стивенсон Р. Л. • 388
СтигенТ.- 117
Стил Р.- 191
стилевая речь • 465
стилей размежевание • 39
стилизм • 310
стилистика • 33; аффективная • 349,
423; идеалистическая • 383;
стилистика индивидуальности • 167;
стилистика языка • 167;
стилистика функциональная • 384
СТИЛИСТИЧЕСКАЯ КРИТИКА
31, 33, 41, 69, 70, 104, 118, 167, 193,
209, 232, 309, 332, 345, 366, 369,
376, 383, 467
стилистическая маска • 308
стилистические фигуры • 235
стилистический анализ -413
Стилл К. • 260, 261
стиль литературный как защитная
стратегия • 408
стиль мандаринов • 191
стиль темный • 248, 302
стильновисты • 73, 167, 374
Стин Г.- 183
СТИФ К. 385
стихотворения в прозе • 439
СТОЛПЕ С. 385
Стори Р. Ф. • 183
СтормХ.- 213
СТОРМБУМ Н.-Б. 386
СТРАДА В. • 386
страстные псалмы -211
СТРАТЕГИЯ ТЕКСТА • 387, 474
страх: перед бытием • 177; перед
другим • 267; перед ночью • 402
СТРЕЙЧИ Дж. Л. • 65, 388
СтрейчиР.- 388
Стриндберг А. • 49, 56, 69, 71, 210,
222, 232, 233, 286, 287, 385, 386
Строцци Т. • 235
СТРУКТУРА - ФАКТУРА • 290,
301,363,389,395
СТРУКТУРА • 28, 91, 95, 117, 123,
124, 150, 151, 165, 201, 202, 275,
276, 281, 295, 315, 316, 324, 330,
342, 351, 354, 374, 378, 388, 390-392,
395-398,421,472
СТРУКТУРАЛИЗМ • 22, 24, 27. 29,
33, 37, 40, 44, 59, 68, 84, 97, 114,
129, 131, 138, 147, 151, 155, 164,
170, 195, 197, 203, 211, 217, 219,
225-227, 235, 239, 241, 247, 253, 280,
304, 329, 330, 332, 340, 342, 343,
345, 348, 351, 353, 355, 356, 358,
388, 390, 393, 394, 396, 398, 401,
411, 416, 421, 423, 425, 426, 430,
446, 468, 472; структурализм
пражский • 350, 351;
структурализм как современный нигилизм •
414; структуралистское
бессознательное -215
структурная лингвистика • 392
структурная поэтика • 43, 401; сю-
жетосложения • 281
структурность структуры • 330, 388
студенческое движение • 237
Стюарт Д.- 439
СТЮАРТ Р. • 392
сублитература • 34
субстанциализм • 350
субъекта исчезновения теория • 450
СУБЪЕКТИВНАЯ КРИТИКА • 63,
392
СУБЪЕКТИВНАЯ ПАРАДИГМА •
62, 392, 393, 463
субъективности история • 81
Суинберн А. • 168, 177, 228, 310, 333,
476
Сулейман С. • 325
СУЛЕТА Э. де • 393
Сумароков А. П. • 345
сумасшествие • 369
Сунстрем Г.-Б. • 443
Супо Ф. • 462
СУРЬОЭ. -27,29, 111,393
суфизм 111
Сухово-Кобылин А. В. -471
сцена, категория нарративной
типологии Лаббока • 277
счастливый финал - 154
Сьюкеник Р. • 296, 326
Сэйс Р. А. • 385
Сэлинджер Дж. • 63, 237, 443
Сэндберг К. • 347, 438
сюжет • 75, 165, 275, 276, 281, 390,
392; три элемента сюжета • 195;
модели организации • 338; сюжета
порождение 111; сюжетосложения
структурная поэтика -281;
сюжеты повторяющиеся • 67
сюжет и фабула • 281
Сюре П.- 174
сюррационализм • 116
сюрреализм • 32, 37, 40, 45, 48, 70,
71, 81, 103, 107, 188, 211, 307, 354,
462; и роман • 462; сюрреализма
история • 272
табу • 52, 129
ТАВАРЕШ РОДРИГЕШ У. 394
ТАЙНЕН К. • 184, 394, 414
ТакатиР.- 268
Талмуд • 106
ТАЛЬМАН М. 394
Танатос • 220
танец • 260, 346
танцовщицы мотив у С. Малларме •
265
ТапьеВ.- 361
тарот • 347
ТассоТ. • 114, 134, 136, 140, 345
тауромахия -217
Твен М.- 76, 80, 82, 93, 119, 222, 224,
299, 307, 339, 347, 361. 375, 380,
400, 407, 408, 414, 452, 457, 475,
486; фольклор в его произведениях •
424
твердые формы • 145
театр • 112, 242, 421; театр
современный • 54, 95, 177, 468; театр
абсурда • 94, 467, 480; театра
русского история • 225;
театральность барокко • 303
ТегнерЭ.- 221, 386
Тедлок Д.- 194
теизм • 285
Тейлор Ч.- 268
Тейлор Э. • 257, 259, 260, 261
ТЕЙТ А. Дж. О. • 77, 145, 154, 288,
290, 301, 332, 336, 363, 377, 395,
405, 412, 438
Тейшейра де Пашкоинша • 332
Теккерей У. М. • 209, 270, 277, 279,
305, 404
текст: как анаграмма тела • 399; как
карта • 255; как неопределенное
поле • 398; тело как текст • 399;
ТЕКСТ-НАСЛАЖДЕНИЕ • 398;
ТЕКСТ-УДОВОЛЬСТВИЕ 398;
текстоанализ • 53; текстов
универсум • 164
ТЕКСТОВОЙ АНАЛИЗ 395
текстуализация • 378
текстуальная: власть • 202; энергия •
398; производительность • 34;
ТЕКСТУАЛЬНАЯ
ПРОДУКТИВНОСТЬ • 196, 330, 331,398
текстуальность мышления • 275
телевидение • 235, 238
Телемахия • 251
телесность • 179, 399; телесность
сознания • 399
телесный опыт • 182
тело как текст • 399
телос • 389
Тель Кель • 127, 196, 247, 391
тематическая критика • 43 , 140, 234,

ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 535
358, 382, 407
тематический анализ • 87, 309, 405
тематология • 189
темный стиль • 248, 302
Тендряков В. Ф. • 471
Теннисон А. • 346
тень как тема • 89
Теньер Л.- 27
Тепл И. фон • 58
терапевтическая теория поэзии • 110,
357
терапевтическая функция драмы
абсурда • 480
Тереза Авильская • 228
Тереса де Хесус • 303
ТЕРНЕР А. 400
Тернер Г.- 206
Тернер Д. Т. • 459
Тернер М.- 182, 184
ТернерУ.- 310,354
Террачини Б.- 51, 193, 384
терроризм как подход к литературе •
318
Тертуллиан • 301
Тесса Д.- 158
ТИБЕРГЕР Р. • 400
Тибоде А. • 53, 310
ТИГЕРСТЕДТ Э. Н. • 400
Тик Л.-394
Тиллотсон К. • 161
Тимей Локрский • 243
Тимур • 426
типографическое оформление
предложения • 295
тираж • 55, 220
тиран -301; тирания • 406
Тиресий • 485
Тирсо де Молина • 249, 334, 366, 429
Тит Ливии • 59
Тиффин X. • 322, 324
Тициан • 65
Тлостанова М. В. • 40, 96, 205, 207,
247, 256, 268, 323, 324, 365, 379
ТОДОРОВ Ц. • 44, 104, 146, 147, 151,
279, 281, 291, 371, 388, 390, 392,
400,417,425
ТОЛКОВАНИЕ • 163
Толмачёв В. М. • 76, 77, 82, 117, 157,
161, 237, 238, 250, 302, 305, 308,
311, 342, 405, 407, 410, 453, 457, 475
Толсон М. • 459
Толстой Л. Н. • 34, 47, 48, 50, 65, 73,
91, 94, 153, 209, 230, 231, 236, 263,
270, 272, 277, 278, 299, 305, 309,
381, 404, 405, 409, 417, 427, 441,
442, 446, 471; «Крейцерова соната»
• 385; понятие «живая жизнь» у
Толстого • 385; Толстой в
Норвегии • 272
Том Л.-271
Тома Р. • 327
Томпсон Д.- 221
Томпсон Э.- 414
топика • 142, 209; топика
историческая • 209; топика как эвристика •
402
топография пола • 83
ТОПОС • 34, 170, 208, 401, 465, 466,
484; топос puer-senex • 402; топос
блуждания • 402; топос
народности в романтизме • 402; топос
умозрительного странствия • 402;
топос золотого века • 402; топос
охоты -41; топос locus amoenus •
402; топосы вступления • 402
Тораренсен Я.- 35
Торкемада А. де • 366
Торо Г. Д. • 82, 194, 222, 234, 245,
291,307,409
ТОРП У. 403
ТОРРЕ Г. де • 403
Торре Ф. де • 366
тоталитаризм • 190
ТОТАЛЬНОСТЬ • 33, 403, 455
Тоурдарсон Т.- 35
Тоцци Ф.- 232
ТОЧКА ЗРЕНИЯ • 23, 104, 209, 277,
278, 290, 300, 356, 404, 425, 427,
433, 433
ТРААР П. • 405
травма рождения • 339
трагедия • 54, 67, 430; трагедии
теория -381; трагедия греческая • 178,
235; трагедия и мелодрама • 447;
трагедия и теория драмы • 300;
трагедия как повествовательный
модус • 276
трагикомедия • 54
трагическое -41; трагическая
история литературы • 269; трагический
оптимизм • 234
традиции теория • 475
традиция и антитрадиция • 143
Тракль Г. • 176, 444
трансгрессия -45, 179
транснациональная культурология •
379
трансформационная грамматика • 412
трансцендентализм • 310
трансцендентальная бездомность
231
трансцендентальное означаемое • 225,
315, 479
ТРАНСЦЕНДЕНТНОСТЬ • 406
Тренд ел енбург А.- 137
Трент У. П. • 354, 439
треугольник модусов • 149
треченто • 367
тривиальная литература • 199, 350,
353
Тридон А.- 339
трикстер • 24, 96, 205
ТРИЛЛИНГ Л. • 406
ТриолеЭ.- 236,487
Тристан • 86, 87
Трои У. -257,261,261,262
Троллоп Э. (А.) • 237, 255, 375
Троммлер Ф.- 445
ТромпеоП. П. • 238
тропизмы • 367
тропов грамматическая
классификация • 76
тропологического конструкт • 241
тропы сходства • 24
Троцкий Л. • 341, 410
трубадуры • 46, 248, 360
Трубецкой Н. С. • 43
ТРУССОН Р. 407
тунисская литература • 120
Тургенев • 63, 272, 336, 385, 417;
«Отцы и дети» • 385; Тургенев в
Норвегии • 272
туринская культурно-историческая
школа • 367, 435
ТУРК X. 407
Тухольский К.- 169
Тцара Т. • 48
Тынянов Ю. Н. -22,216,282
Тысяча и одна ночь • 274, 316, 474
ТэнИ.- 72, 76,371
ТЭННЕР Т. • 408
Тюленин М. Ю. • 176, 416, 443
тюрьма, литература в ней • 83
Тютчев Ф. И. • 47, 471
УайетТ.- 293
Уайлд А. • 325, 326, 329
УайлдО.-65, 74, 228, 310
УайлдерТ.- 175, 194
Уайт X. • 202, 275, 276
Уайтхед А. Н. • 409
УакоХ.-98
удовольствие от текста -44, 156
ужасов литература • 434
Уидон К. • 418
УиклиФ.- 228
Уилли Б. • 346
УИЛРАЙТФ. -408,412
УИЛСОН К. 409
УИЛСОН Эдм. • 220, 228, 410, 416,
432, 440
УИЛСОН Эн. • 410
УИЛЬЯМС Р. Г. • 156, 202, 293, 307,
411, 414
Уильяме Т.- 177
Уильяме У. К. • 82, 136, 176, 228,
299
Уильяме Ч.- 233
Уильямсон Г.- 409
Уильямсон Дж. • 346
УИМСЕТ У. К. • 154, 163, 259, 288,
412
УИНТЕРС А. • 32, 288, 298, 301, 363,
395, 413, 440
Уитмен У.- 35, 76, 77, 82, 140, 234,
245, 298, 307, 314, 347, 380, 416, 457
Уиттьер Дж. Г. • 82, 135, 224
УитцМ.- 149
украденный объект • 296
У ланд Л. • 137
Улисс • 22
Ульман С- 385
Ульссон X.- 386
ультраизм • 403
умирание — возрождение • 264

536 ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Унамуно М. де • 61, 66, 135, 364
Унгаретти Дж. • 94, 131, 374, 448
УнгерР.- 137
универсализм • 329
универсалии литературные • 184
универсальная грамматика • 388, 391,
401
универсальность мифа • 407
универсальные структуры -215
универсальный код • 60
университетская элита • 221
универсум текстов • 164
УнсетС.-ЗЗ, 49, 117
УокерР.- 270
УокерЭ.-96, 267
Уолкер А. • 459
УорнерМ.- 268
УОРРЕН О. -413,415
УОРРЕН Р. П. • 63, 64, 77, 147, 237,
288, 290, 301, 302, 335, 358, 363,
395, 405, 412, 413. 438, 447
УортонЭ.- 305,410
Уоруик Дж. • 98
Уорф Б. • 390
Уорхол Э. • 238
УОТСОН Дж. Г. • 414
УпдальК.- 33,61
упсальская школа философии • 75
УриЖ.-95
усия • 389
Успенский Б. А. • 104, 223, 280-282
устных формул теория • 341
утопия • 63, 471; утопии искусство •
74; утопии история • 407; утопия и
мимесис • 294; утопия
политическая • 63; утопия рыцарская • 242;
утопическое начало в творчестве
И. Кальвино - 309; утопия и
антиутопия в «Дон Кихоте» • 242;
утопическое мышление • 445
Уэбер С. • 126
Уэбстер Дж. • 474
УЭЙНДж. Б. -415,449
УЭЛЛЕК Р. • 147, 288, 310, 337, 413,
415
Уэллс Г.- 57, 66, 76, 91, 409, 411, 427
Уэлч Дж. • 213
уэльская культура -412
Уэст К. • 202
УэстН.-бЗ
Уэстон Дж. • 260, 261
фабула • 161, 170, 396; фабула и
сюжет • 281
Фадеев А.- 386
ФАЙДЕЛСОН Ч. мл. • 416
факт литературный • 480
фаллическое мировидение • 228
фаллологоцентризм • 124, 418
фаллос • 124, 228, 418
фаллоцентризм • 124
Фальделла Дж. • 51
ФАЛЬК В. 416
Фалькбергет Ю.- 33, 49, 272
Фанон Ф. • 39; 40, 320
фантазм • 52, 53, 358
фантастика • 82, 177, 247, 312, 401,
409, 423
ФАНТАСТИЧЕСКОЕ • 417
Фаррел Дж. • 410
фарс • 54
ФАСТИНГ С. • 417
фатическая функция • 27
Фаулер А. • 148, 149, 370
Фаулер Р. • 391
Фаулз Дж. • 57, 226, 326, 337;
«Женщина французского лейтенанта» •
57
фашизм • 25, 26, 74, 259
Февр Л.- 251
Федерман Р. • 185, 295, 296
Федерн П. • 338
Федр • 345
Фейнманн Д.- 294
Фейт В. • 402
Фельман Ш. * 122
Фельски Р.- 418
феминизм • 67, 111, 122, 166, 202,
206, 267, 322, 379
ФЕМИНИСТСКАЯ КРИТИКА • 67,
91, 96, 124, 166, 196, 210, 322, 371,
379, 417
Фендт К.- 106
ФенольоБ.- 51, 159, 194
ФЕНОМЕНОЛОГИЯ,
феноменологическая критика • 38, 53, 103, 109,
131, 155, 163, 189, 196, 219, 227,
340, 348, 349, 353, 355, 368, 381,
392, 419, 453, 456, 459, 463;
феноменология воображаемого • 283;
феноменологическая редукция • 350,
420; феноменологический голос •
315, 316, 330; феноменологический
экзистенциализм • 409;
феноменологическое тело • 399
феодализм • 126, 188
Феофраст • 308
ФЕР К. • 421
Фераун М.- 120
Фергюсон Р. • 195
ФЕРГЮССОН Ф. 262, 421
Ферлингетти Л.- 409
Фернандес Сантос X. • 376
Феррар Н.- 409
Феррер Д.- 97
ФерриС- 195
Фет А. А. -471
Фехер Ф.- 230
фигура в тексте • 473
фигура повествователя • 80
Фидлер К. • 336
ФИДЛЕР Л. А. • 228, 262, 266, 373,
422
ФИКТИВНЫЙ АВТОР • 473
фикциональная речь - 58
фикциональность -311
фикциональный рол - 146
Филарх • 251
Филдинг (Фильдинг) Г.- 137, 161,
195, 278, 335, 360, 405, 428, 468,
474, 476; «История Тома Джонса,
найденыша» • 195; как основатель
романной формы - 360
Фил липе Д. Г. • 222
филогенез • 147
философия: желания • 359; жизни •
137, 456; инаковости • 256;
философия поэтов • 441; философия
символических форм -212;
философия языка ■ 343, 424
фильм-нуар • 338
финализм • 74
ФИННЮР ЙОУНССОН • 422
финская: литература • 210; поэзия •
87, 386; метрика • 217; финская
шведоязычная литература • 87,
386,400,451,455
Фицджералд Ф. С. ■ 76. 80, 93, 175,
176, 237, 261, 278, 405, 407. 410,
414, 453, 457; и Хемингуэй • 76
ФИШ С. Ю. • 106, 155, 348-350, 423,
463
Фишелов Д.- 148, 149, 337
ФИШЕР Й.М. -423
Фишер Э.- 429
Флайяно Э.- 309
фламандская литература • 445;
фламандского романа история • 445
фламандский реализм • 445
Фламини Ф.- 362
Флетчер Дж. • 438
Флобер Г. • 40, 80, 85, 143, 160, 174,
188, 209, 215, 257, 272, 277, 299,
302, 336, 368, 404, 405, 410, 425;
«Госпожа Бовари» • 80, 277, 425
ФЛОРА Ф. • 103, 424
Флоренский П. А. • 404
Флоренция • 345; ее купеческая
культура • 46, 73
Флорес Р.- 24
ФЛЭНЕГАН Дж. Т. • 424
Флюгер-Карлен Э. • 458
Фогаццаро А.- 72, 94, 140, 365
фокализатор • 274, 281, 317, 426
фокализация -317, 405, 425
Фоккема Д. • 24, 117, 133, 295, 324,
325, 327, 328
ФОКС Р. 426
ФОЛЕНА Дж. • 167, 248, 426
Фоленго Т. -69, 426
Фолкнер У.- 24, 63, 77, 82, 175, 234,
238, 253, 254, 299, 314, 361, 368.
380, 392, 405, 409, 414, 425, 433,
450, 453, 457, 475
Фома Аквинский • 473
Фонвизин Д. И. • 309
фонологизм • 109
Фонсека Б. да • 372
Фонтане Т.- 169, 255, 466
Фонтенель Б. • 257, 260
Фор Э. • 240
Форд Дж. • 474
Форд Ф. М. • 433
форма • 116; готическая • 86;
механическая -301; форма открытая и
закрытая (замкнутая) • 86, 304,
469; формы твердые • 145; форма
сонатная • 86; форма поэтическая

ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 537
и ритм • 449; форма прозы
внутренняя • 428; формы внимания •
177; формы диссоциация • 180;
формы комического • 447; формы
параллелизма • 70; формы песни •
212; формы простые • 147; формы
романа - 117; формы
средневекового повествования • 88; форма и
значение • 362; форма
литературная и история • 245; форма как дух
• 207; форма как иероглиф • 201 \
форма как мир • 207; форма
литературная и социальная
восприимчивость - 376
формализм, формальная школа
(метод) • 22, 24, 33, 91, 93, 151, 224,
226, 244, 246, 301, 309, 311, 334,
337, 344, 348, 350, 353, 386, 401,
412,417,423,426,474
формальная седиментация • 147
ФОРМВЕГ X. • 427
Форстер Г. • 465, 469
Форстер Н.- 292
ФОРСТЕР Э. М. • 65, 66, 255, 265,
427, 477
Фосколо У.- 60, 73, 131, 140, 345,
427, 435, 436
ФОССЛЕР К. 38, 167, 209, 374, 383,
428, 465
фрагмент, фрагментарность • 25, 40,
94, 159, 168, 244, 245, 253, 324, 372
ФРАЙ Б. • 429
ФРАЙ Н. Г. • 84, 149, 219, 257, 258,
261, 262, 264, 273, 276, 388, 412,
429, 449
ФрайР.-65, 66, 357
Фрайзе М.- 24
Фрайтаг Г.- 137
Франклин Б.- 222, 228, 307, 392
Франклин Ю. • 262
ФРАНКФУРТСКАЯ ШКОЛА • 81,
107, 123, 150, 158, 162, 166, 189,
283, 286, 330, 331, 352, 377, 406,
431,454,478,481
Франс А. • 41, 45
Франсуа Ф.- 269
Франциск Ассизский • 134
французская литература • 40, 67, 174,
208, 238, 316, 344; истоки • 22, 360;
литература XIX-XX в. • 208, 257;
поэзия • 346, 358; стихосложение •
56; поэзия с 1560 до 1630-х гг. • 214;
поэзия XIX — XX вв. - 179; поэзия
XX в. -41; театр -214; комический
театр • 214; трагедия эпохи
Возрождения • 214; роман XVIII в.
407; роман реальный • 144; роман
послевоенный • 272; барокко -361;
романтизм • 346; рационализм •
130; символизм • 103, 116, 227;
сюрреализм 171, 347; новая волна
• 394; деконструктивизм • 127;
постструктурализм • 126;
французская германистика • 255;
художественная критика • 174
французская революция 114
ФрегеГ.- 211, 329
Фрединг Г.- 221
Фрейд 3. • 25, 72, 76, 84, 95, 107, 118,
131, 150, 166, 185, 189, 201, 210,
215, 219, 257, 260, 283, 300, 307,
338, 339, 340, 342, 354, 355, 363,
369, 372, 383, 391, 406, 419, 430,
440,459,471,486,487
фрейдизм • 25, 37, 49, 52, 64, 72, 85,
128, 157, 338, 339, 399, 418, 419,
422, 453, 457, 484
ФРЕЙЗЕР Дж. С. • 432
ФреноФ.- 224, 307
ФРЕНЦЕЛЬ X. • 432
Френцель Эл. • 432
Фриберг Ё. • 443
Фрид Э.- 344
Фридегорд Я.- 233
Фридеманн К. • 281
ФРИДЕРИХ В. П. • 432
ФРИДМАН А. У. • 433
ФРИДМАН Н. • 223, 278, 280, 281,
405, 425, 433
Фридрих Г.- 384
Фридрих К. Д. • 310,467
ФРИЗЕ В. • 433
Фримен Дж. • 107
ФРИНГЕЛИ Д. • 434
ФРИТЦ X. • 434
Фриш М.- 142, 177, 236, 344, 347
ФРОЙНД В. • 434
Фромм Э. • 181, 339,431
фронтир • 31, 204, 222, 375, 424
Фрост Р. • 82, 136, 140, 219, 318, 438
Фругони К. И. • 172
Фрэзер Дж. • 89, 144, 257, 258-262,
264, 430, 440
ФРЭНК Дж. • 336, 337, 435
ФУБИНИ М. • 68, 69, 198, 435
Фукидид • 105
ФУКО М. • 23, 39, 122-125, 133, 134,
138, 139, 150, 164, 179, 196, 202,
205, 206, 210, 219, 223, 243, 244,
246, 252, 266, 294, 320, 321, 325,
326, 329-331, 364, 371, 379, 390, 398,
399, 436, 437, 462, 477-479
Фуллер М. • 339
Фуллер X. • 459
фундаментальная: грамматика 111,
112; семантика 111
функциональная стилистика • 384
футуризм • 81, 188
Фуэнтес Н.- 136
ФЬЮДЖИТИВИСТЫ • 143, 288-290,
331,361,363,438
фэнтези • 76
ФюгерВ. • 104,223,279-281
ФЮЛЛЕБОРН У. • 439
фюртиоталисты • 232
Хаард А. • 161
ХАББЕЛ Дж. Б. • 439
Хабермас Ю. • 223, 252, 325, 431
Хавреволд Ф.- 117
ХАГЕМАНН С. • 440
ХайбахК.-457
Хайдеггер М. • 38, 53, 62, 102, 103,
123, 124, 131, 132, 229, 232, 239,
305, 326, 329, 381, 420, 436, 448,
456, 467
ХАЙМЕН С. Э. • 195, 440
Хаймс Д.- 194
Хайнманн М.- 293
ХАЙСЕНБЮТТЕЛЬ X. • 440
Хаксли О.- 71. 113, 191,278,405
Халл Г. Т. • 459
Хаманн Р.- 445
ХАМБУРГЕР К. • 146, 441
Ханекер Дж. • 250
хаос • 60, 140, 252, 253, 255, 296, 304,
324, 327-329, 343, 426, 443, 451
хаос мое • 304
Харари X. • 397, 398
ХАРДЕР Х.-Б. 441
Хард и Т. — см. Гард и Т.
Хардинг Г. • 443
ХАРДУИК Э. • 441
ХарнесБ.- 393
Харона комплекс • 47
Харрисон Дж. • 260
Харсдёрффер Г. Ф. • 169
ХАРТ Дж. Д. • 442
ХАРТМАН Дж. • 64, 122, 325, 442
Хартманн П. • 391
ХАССАН И. • 252, 295, 324-328, 443,
479
Хатльгримссон Й. • 211
Хатчен Л.- 267
ХаугеА.- 117
хвала как первобытный тип дискурса
• 147
Хеббель К. Ф. • 89
Хегерстрем А.- 75
Хедин Э.- 56
ХЕДЛУНД Т. • 443
ХЕЗЕЛЬХАУС Кл. • 444
Хейберг Й. Л. • 72
Хейден Р. • 459
Хейденстам В. фон • 80, 221, 386
Хейлмен Р.- 273
Хейман Л. • 328
Хелдт Б.- 96
Хеллер А. • 230
Хеллер Дж. • 57, 94
ХЕЛЛЕРЕР В. • 444
Хелльстрём Г.- 222
Хельгасон Й.- 35
Хельмебакк С- 117
Хемингуэй Э. • 71, 76, 77, 91, 93, 143,
169, 175, 176, 222, 238, 253, 274,
279, 282, 299, 405, 408-410, 414, 440,
453, 475, 486; «За рекой в тени
деревьев» • 486; Хемингуэй и Фицдже-
ралд • 76
Хендерсон С. • 459
ХЕНМАРК К. 444
Хенрисон Р.- 237
ХЕРМАНД Й. • 445
Херманн Д.- 183
ХЕРМАНОВСКИ Г. • 445
ХернадиП.- 146, 149, 183

538 ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Херрик Р.- 222
Херрнстейн-Смит • 203, 275
Хесс К.- 294
ХЕТСОГ. -446,471
Хикс Г.- 107
ХИЛЛЕБРАНД Б. • 446
ХИЛМАИ Р. Б. • 288, 363, 446
Хильлесхаймер В.- 83
Хименес X. Р. • 135, 239
ХИММЕЛЬ X. 447
ХИНК В. • 447
ХИНТЕРХОЙЗЕР X. • 448
хиппи • 189
хип-хоп • 96
ХИРШ Э. Д. мл. • 21, 101-103, 147,
155, 163, 219, 448
Хит С. • 122, 202
ХОБСБАУМ Ф. Д. • 448
Ховард Дж. Е. • 293
Хогг Дж. • 195
ХОГГАРТР. 414,449,475
Хокс Дж. • 296
Холенштайн (Холенштейн) Р. • 59,
342
Холл Дж. • 424
ХОЛЛАНД Н. Н. мл. 133, 155, 449,
463
Холлоуэй Дж. • 120, 449
ХОЛМЕН К. X. • 450
Холмс О. У. • 135
Холст Э.- 286
ХолтК.-440
Хольберг Л. • 72
ХОЛЬМБЕРГ У. А. У. • 450
ХОЛЬМКВИСТ Б. Ю. К. 197, 451
ХОЛЬТХУЗЕН Й. • 451
ХОЛЬТХУЗЕН X. Э. 451
Хольц А.- 464
Хомский Н. • 202, 307
Хопкинс Дж. М. • 57, 121, 220, 235,
255, 354
хора • 196, 399
Хорват Э. фон • 180
Хорда Л.- 80
Хоркхаймер М.- 25, 190, 331, 431
ХорнГ.- 177
Хорнунг А. • 325
ХОРСТ К. А. • 452
ХОУ Г. Г. • 452
Хоуард Л.- 35
Хоуэллс У. Д. • 76, 77, 82, 222, 307,
380, 414
Хоффман Г. • 325
ХОФФМАН Д. Дж. 452
ХОФФМАН Ф. Дж. 314, 453
ХОХОФФ К. 453
христианская: латинская поэзия
Средних веков • 301; литература,
полемика в ней -301; поэзия • 137;
теодицея • 154; христианский
гуманизм 103; христианское
трагическое • 41
хронотоп • 263, 296, 484
Хуан де ла Крус • 162, 228, 303
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МАТЕРИАЛ
454
ХУЛЬДЕНЛ. Э. -455
ХухельП.- 168
Хьюз Л. • 459
ХЬЮМ Т. Э. • 66, 160, 176, 288-291,
298, 302, 336, 354, 438, 455, 474
Хэзлитт У.- 191
Хэллибертон Д. • 329
Хэрлоу Б.- 294
Цвейг А.- 445
ЦвейгС- 338
Цветаева М.- 372
Цезарь Гай Юлий • 72, 105, 115
ЦеланП.-25, 168,476
центон • 485
центр • 131; центр структуры • 388,
389; критика понятия у
Ж. Деррида • 389
центральное сознание • 404
цивилизация * 382
ЦИЗАРЖ X. 456
циклическая схема развития
литературы • 380, 430
ЦИОЛКОВСКИ Т. Дж. • 456
цитата, цитация • 187; цитатная
литература • 165; цитатное
мышление • 165; цитатное сознание •
164; цитируемый мир • 317
ЦИФРОВАЯ ЛИТЕРАТУРА • 105,
457
Цицерон • 61, 214
Цукмайер К.- 271
ЦурР.- 182
Цурганова Е. А. ■ 58, 62, 63, 78, 102,
103, 107, НО, 132, 133, 145, 155,
160, 163, 164, 172, 175, 195, 197,
199, 209, 219, 255, 263, 291, 292,
300, 301, 320, 332, 335, 348, 350,
363, 368, 381, 393, 395, 401, 413,
414, 421, 423, 433, 435, 439, 447,
448, 450, 458, 460, 461, 463, 486
ЦыбенкоО. П. • 401
Чакрабарти Д.- 294
Чан В.- 138
чаньские тексты • 329
Чаплин Ч.-222
частичное всезнание, нарративная
форма • 278
ЧЕИС Р. В. • 35, 228, 257, 261, 262,
457
Чекки Э.- 60, 69, 94, 360, 367
ЧЕЛЛЕН А. X. Г. 458
ЧеллиниБ.- 383,428
Челльберг С- 75
Челлырен Ю.- 233
человек и сакральное 171
человек как марионетка • 139
человек-машина как мотив * 466
Чемберс Э. • 260
Черная богиня 111
ЧЕРНАЯ ЭСТЕТИКА • 268, 320, 458
черновик • 97, 98, 216, 347, 470
черный юмор -317, 462
Чернышевский Н. Г. • 33, 162, 214,
274, 474
ЧЕРНЯК Н. • 367
чести тема в испанском театре • 249
Чехов А. П. • 47, 56, 69, 95, 225, 258,
286, 287, 299, 336, 382, 415, 417.
421,446,471
Чивер Дж. • 443
ЧИКАГСКАЯ ШКОЛА • 21, 80, 146,
195, 300, 460
чикано • 458
Чингачгук • 234
Чингиз-хан • 426
Чино да Пистойа • 42
чисел символика • 456
чистая драма, нарративная форма *
277
чистилище • 113, 229
читатель • 23, 25, 26, 30, 63, 66, 98,
106, 114, 120, 159, 172, 349, 351,
401, 421, 480, 484; читатель
абстрактный • 162, 281; ЧИТАТЕЛЬ
ЭКСПЛИЦИТНЫЙ • 162, 274, 317,
474; ЧИТАТЕЛЬ
ИМПЛИЦИТНЫЙ • 24, 92, 159, 161, 274, 461,
474; аристократический • 398;
конкретный • 281, 316; наивный • 123.
127; несостоятельный • 474;
образцовый • 473; подразумеваемый •
473; сверхчитатель • 356;
читатель-критик • 104; читателя
колебание -417; читателя обольщение
• 116; читателя отклик • 62, 463;
читателя реакция • 463;
читательские конвенции • 172;
читательский вкус - 439;
читательского вкуса социология • 353;
читательское воображение • 297;
читательское восприятие • 183, 423,
464; читательское понимание
127; читательское нетерпение •
396; читательское сознание • 476;
читательская неуверенность • 284
Чосер Дж. • 51, 82, 94, 228, 248, 449
чтение • 43, 123, 278, 313, 349, 392,
393, 397, 398, 401; чтение
комфортабельное • 398; чтение
противонаправленное ■ 246; чтения акт •
159, 371; чтения история • 177;
чтение-соучастие • 239; чтения
социология -219; чтения цель • 233
чудеса 114
чуждость -419
Чэпмен Дж. • 449
ЧЭТМЕН (Чэтман) С. Б. • 161, 274,
281,282,425,461
Шаверия-Демулен Ш. • 216
Шаль Р. • 425
Шапиро К.- 82
Шартье А. • 30
ШартьеР.-98
ШАРТЬЕ Э. О. • 30
Шатобриан Ф. Р. де • 68, 83, 214
Шахразада (Шехерезада) • 274, 316,
474
Шварц Е. • 308
Шварц М. • 463
ШВАРЦ Э. • 462
шведская литература • 72, 197, 218,

ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 539
385, 400; XII-XV вв. • 385; XVIII-XIX
вв. • 458; начала XX в. • 222; XX в. •
451; начала 1960-х • 444;
современная • 210; поэзия ■ 210, 443, 451,
455, 480; проза • 80; роман -451;
классицизм • 451; романтизм • 386,
451: массовая культура • 56;
литературоведение - 209; шведско-
норвежские литературные связи •
221; шведы в Петербурге • 487
швейцарская литература • 421, 434;
диалектная лирика • 434;
Швейцария в славянских стихотворениях •
71
ШВИТЦКЕ X. 462
ШебергБ.- 222
Шевалье Ж.-Кл. 111
Шекспир В. • 26, 50, 55, 57, 64, 72,
78, 82, 84, 95, 113-116, 153, 178,
180, 182, 203, 215, 228, 244, 248,
260, 261, 263, 265. 270, 273, 293,
298, 299, 301. 346, 360, 388, 411,
422, 430, 447, 467, 474, 476;
«Гамлет» • 55, 78, 140, 178, 260,
270, 273, 297, 298, 339, 369, 471;
Гамлет в русской литературе •
387; Гамлет и Панург • 307;
Клавдий в «Гамлете» • 369, 471; Офелия
в «Гамлете» • 273; Полоний в
«Гамлете» • 369; «Буря» • 273, 322;
«Король Пиру* • 78, 337, 447;
«Кориолан» - 182; «Макбет» • 273:
«Отелло» • 182; «Мера за меру» •
476; образ Фальстафа • 57, 335.
476; образ Яго • 113, 440; образ
Шейлока ■ 114, 273; Шекспира
творческая эволюция • 299;
Шекспир и общество • 156; и
психоанализ • 450; Шекспир как провокация
• 360; как центр канона • 64;
Шекспир и немецкие классики • 447';
пьесы Шекспира как метафоры •
273; Шекспир-политик • 293
Шелер М. -420
Шелли П. Б. • 160, 178, 220, 228, 338,
339, 347; как мифотворец • 261
Шеллинг Ф. В. • 137, 185, 257-260,
301,386
ШёнвизеЭ.- 469
Шенье М,- 68
ШЕНЬЁ-ЖАНДРОН Ж. • 462
ШерерВ.- 188,467
Шеффер Ж.-М. • 148, 150
шизоанализ • 128, 151
ШИЗОФРЕНИЧЕСКИЙ ДИСКУРС •
128,244,321,331,398,462
шизофрения • 128, 244, 398, 462
Шиллер Ф. • 88, 89, 109, 137, 170,
186, 192, 236, 255, 336, 347, 441,
456, 468; «О возвышенном» • 286;
Шиллер и английский
сентиментализм • 454; Шиллер в России •
441; Шиллер и Сартр • 441
Шипли Дж. • 425
Шкловский В. Б. • 22, 281, 282, 337
ШКОЛА КРИТИКОВ БУФФАЛО
62, 133, 155, 392, 393, 421, 450, 463
ШКОЛА РЕАКЦИИ ЧИТАТЕЛЯ •
106, 348
ШлегельА. В. • 259, 301
Шлегель Ф. • 255, 259, 336
Шлезингер А.- 266
Шлейермахер Ф. Д. Э. • 100, 101,
137, 163, 465
ШМИД К. • 279, 281, 316, 317, 463
Шмидт А.-431, 440
ШМИДТ 3. Й. -391,464
Шмидт Ю.- 137
ШМИДТ-ДЕНГЛЕР В. • 464
Шнайдер Р.- 183
Шницлер А.- 72
Шнурре В. Д. • 168
шозизм • 358
ШОЙЕР X. • 464
Шолем Г.- 83
Шолохов М. А. • 314; «Тихого Дона»
авторство • 446
Шопен Ф.- 310
Шопенгауэр А.- 310, 346, 431
Шорер М. • 405
шотландская литература • 195;
шотландские баллады • 237;
шотландский Ренессанс • 237; романы XIX в.
• 195
Шоу Б.- 49, 55, 66, 82, 168, 184, 250,
270,286,394,409,421
ШоуолтерЭ. • 418
Шпайзер Ф. • 190
Шпенглер О. • 240
ШперрМ.-271
Шпиттелер К. • 434
Шпитц Р. • 304
ШПИТЦЕР Л. • 38, 167, 209, 332,
374, 382, 384, 465
ШПРЕНГЕЛЬ П. • 466
ШРЕДЕР Ю. • 466
ШТАЙГЕР Э. • 146, 167, 269, 318,
420, 467
ШТАЙНЕР Я. 467
ШТАКЕЛЬБЕРГ Ю. фон • 467
ШТАНЦЕЛЬ Ф. К. • 37, 104, 223,
279-281,316,405,468
Штейнер Р.- 45
Штекель В. • 338
Штернхайм К. • 434
Штифтер А. • 55, 207
ШТОРЦ Г. • 468
ШТРЕЛКА Й. • 468
ШТРИХ Ф. • 137, 469
Штутгартская школа • 54
штюрмеры • 464
Шульте-Мидделих Б. • 165, 185
шутка как простая форма • 147
Шютц А. • 329
ШЮТЦ Э. • 470
Э Л. 470
Эвандер П. Г. • 75, 232, 443
Эванс М. -459
Эвенсмо С- 117
эволюционная психология • 183
эволюция литературного ряда • 224
эволюция поэтической формы • 52
эвристика • 402
эвфония • 67
ЭГЕБЕРГ Э. X. • 470
эго-психология • 275
эго-романистика -216
Эдварде Дж. • 307
Эдда- 35,211
Эдда Младшая • 422
Эдда Старшая • 385
Эдип -471, 485; Эдип и Иокаста •
339
ЭДИПОВ КОМПЛЕКС • 37, 128,
185,201,300,318,338,339,471
ЭДФЕЛЬТ Б. Ю. • 472
Эзоп • 345
ЭйбрамсМ. X. • 310
эйдос • 389
Эйзенштейн С- 386, 480
ЭйкенК.- 339,453
ЭЙНАР ОУЛАВЮР СВЕЙНССОН
472
Эйнштейн А. • 257, 456
Эйхенбаум Б. М. • 281
Эйхендорф Й. фон • 346
ЭкелёфГ.- 210,232
Экелунд В.- 443
экзегетика • 440
экзистенциализм • 31, 43, 45, 67, 75,
79, 81, 103, 142, 215, 219, 227, 229,
233, 238, 288, 301, 307, 347, 381,
407, 409, 416, 418, 443. 453, 456, 475
экзорсисты 113
эклектизм • 252, 253, 327
ЭКО У. • 155, 225, 304, 326, 355, 472;
«Имя розы» • 355
экранизация литературных
произведений • 82
экспериенциальные кластеры • 337
эксперимент словесный • 57
экспериментальная поэзия • 234, 248
ЭКСПЛИЦИТНЫЙ АВТОР • 316,
317,473
ЭКСПЛИЦИТНЫЙ ЧИТАТЕЛЬ •
162,274,317,474
экспрессионизм • 26, 107, 176, 186,
188, 189, 218, 230, 341, 416, 444,
447, 454
экстенционал • 377
экстенция — интенция • 301
экфрасис • 196
ЭлджерХ.- 179
Электры комплекс • 471
Эленшлегер А. Г. • 34, 49, 50
ЭлиадеМ. -261, 262
элизиум • 170, 402
Элиот Дж. • 119, 220, 255, 302, 305
ЭЛИОТ Т. С. • 32, 57, 65-67, 77, 82,
87, 89, 95, НО, 121, 140, 141. 156,
157, 160, 161, 163, 168, 176, 210,
219, 220, 232, 234, 235, 244, 245,
253, 258, 265, 288-291, 297, 298, 302,
314, 318, 331, 333, 336, 346, 353,
354, 363, 378, 380, 388, 395, 410-413,
422, 427, 430, 438, 440. 449, 451-453.
455, 456, 474, 476; «Пруфрок и дру-

540 ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
гие наблюдения» • 298; «Семейное
воссоединение» • 67
Эллингтон Д.- 475
Эллиот Р.- 149
Эллиотт У. • 438
ЭЛЛИСОН Р. У. • 96. 179, 443, 453,
459, 460, 475
Эллстон В. • 298
Эльстер К.- 33
Элюар П.- 32, 37
Эмерсон Р. У. • 76, 77, 82, 224, 234,
245, 307, 380, 408, 416
Эмис К.- 120
ЭММЕРИХ В. • 475
Эмпедокл • 271
Эмпедокла комплекс • 47
ЭМПСОН У. • 262, 284, 288, 290,
335, 358, 440, 448, 476
ЭМРИХ В. 477
Энгельс Ф.- 156
Эндрю Дж. • 96, 97, 297
энергейя • 389
энергия 151, 304, 398
ЭНРАЙТ Д. Дж. • 477
энтропия • 328, 329
эолова арфа -212
эпиграмма: латинская • 214;
эллинистическая • 235
эпиграфика -251; греческая • 340
ЭПИСТЕМА • 29, 124, 125, 134, 138,
244, 252, 253, 256, 268, 324, 325,
330, 331, 390, 391, 436, 477, 478
эпистемологическая: анархия • 177;
креолизация • 256;
ЭПИСТЕМОЛОГИЧЕСКАЯ НЕУВЕРЕННОСТЬ
• 40, 118, 204, 322, 324, 327-329,
478; эпистемологический кризис •
130; разрыв • 325, 437; сдвиг • 310
эпистемология • 123, 246, 256, 365,
473
эпитафия аттическая • 340
эпитексты • 306
эпифора • 408
эпические жанры • 36
эпический театр • 156
эпос: героический • 88; гомеровский •
251; животный • 88; куртуазный •
58; рыцарский • 58
Эразм Роттердамский • 429
ЭренбургИ.- 386
Эренсверд К. А. • 455
Эренштейн А. • 142
Эриксон Э. • 275
эрос • 139, 219, 333, 445; и танатос •
283
эротика • 333, 444
Эса де Кейрош Ж. М. • 372
Эсенбаева Р. М. • 37, 93, 314, 334, 406
ЭСКАРПИ Р. Ш. • 34, 143, 353, 479
ЭСПМАРК Ч. 480
Эспронседа X. де • 162
эссе • 94, 442; эссеистика
философская • 410
Эссекс Р. Д. • 388
ЭССЛИН М. Дж. • 480
Эстерлинг А.- 197
эстесис • 484, 487
эстетизм • 65, 66, 103, 189, 231, 310
эстетика • 305; мгновения • 446;
удивительного • 134; эстетическая
аккомодация • 177; ЭСТЕТИЧЕСКАЯ
ДИСТАНЦИЯ • 199, 254, 480;
эстетическая иллюзия • 305;
эстетическая интенция • 152;
ЭСТЕТИЧЕСКАЯ ИСТИНА 481;
ЭСТЕТИЧЕСКИЕ
ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЕ СИЛЫ • 482; эстетический
католицизм • 74; эстетический
объект • 420; ЭСТЕТИЧЕСКИЙ
ОПЫТ • 25, 66, 108, 158, 187, 283,
351-353, 419, 463, 480, 481, 482, 487;
эстетический факт • 289;
ЭСТЕТИЧЕСКОЕ НАСЛАЖДЕНИЕ • 269,
304, 483, 487; эстетической
идентификации концеция - 254
Эсхил • 67, 95, 178, 248
этика прозы • 80
Этингон М.- 338
этический реализм • 159
Эткинс Дж. • 127
этнические жанры • 146
этнические меньшинства • 458
этнопоэтика • 458
ЭТНОТОП • 484
этноцентризм • 364
ЭТЬЕМБЛЬ Р. • 484
эхокамера • 165
эхо-комната • 44
югендстиль • 180, 218, 434
южный ренессанс • 366, 392
Юлиан, император • 91
ЮЛЛЕНСТЕН Л. • 210, 232, 386, 485
юмор • 58, 335
ЮНГ В. • 485
Юнг К. Г. • 37, 47, 67, 84, 118, 121,
168, 184, 185, 209, 219, 239, 257-262,
265, 338, 339, 407, 416, 420, 430,
440, 452, 463, 487
ЮнсонЭ.- 80,210,222,232
ЮСТ К. Г. 485
Я • 128, 363, 486; Я - другой • 216; Я
как герой • 405; Я как
протагонист, нарративная форма • 278; Я
как свидетель, нарративная форма
• 278, 405
язык идеологии • 381
язык эмотивный • 357, 476
языка фигуративность • 122
языковой код • 331
языковой характер человеческого
сознания -211
языковые практики • 193
языковый выбор * 383
якобиты • 93
Якобсен Й.-П. • 72
Якобсон Р. • 27-29, 151, 152, 171, 211,
215, 216, 226, 235, 269, 281, 296,
307, 375, 390
Яков I • 293
ЯНГ Ф. 262, 265, 486
ЯНГФЕЛЬД Б. • 487
янсенизм • 99, 108
Янссон Т. • 440
японская поэзия • 348; японские
повести • 137; японские гравюры
XVIII в. • 87; японское прикладное
искусство • 87
Ясин К.- 120
ЯсперсК.- 239,355,456
ЯУСС X. Р. • 22, 90, 92, 106, 108.
109, 136, 147, 149, 158, 159, 224,
283, 348, 351-353, 387, 480-483, 487
Яхвист • 64
ЯценкоВ. И. • 354, 440
AARSETH А. • 303
Ableben der Kunst • 189
ABRAMSM. H.-21
Absterben der Kunst • 189
ACTANT • 27
ACTEUR 29
ACTOR • 29
ADORNOT. W. -25
AHLSTROM G. • 33
ALAIN -30
ALBERESR. M.-31
ALLEN W. • 30
ALONSOD. 31
ALQUIE F. J.-B. • 32
alterite • 166
alterity • 378
ALTHUSSERL. -33
ALVAREZ A. • 32
AMBIGUITY • 262
AMBROGIOI. 33
AMDAM P. 33
AMOROS A. 34
ANALYSE TEXTUELLE • 395
andere • 86
ANDERSEN V.R. A.-34
ANDRESSONK. -35
anglo-conformity • 458
ARCHETYPE -37, 258
Arlotto P. • 427
ARNOLD A. 35
ARNOLD H. L. • 35
ARNTZEN H. 36
ars dictandi • 167
ars inveniendi • 402
ARVINN.-35
ASOR ROSA A. 26
ASTHETISCHE ERFAHRUNG 482
ASTHETISCHE GENUSS 483
ASTHETISCHE WAHRHEIT ■ 481
ASTHETISHE DISTANZ 480
AUCHINCLOSS L. S. 305
AUCTOR 37
AUDEN W. H. • 298
AUERBACHE. -37
Autbau • 170
Aufhebung • 342
auktorial direktorial • 279
auktorial konjektural • 279
auktorial situational • 279
Ausdrucksprache • 52

ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 541
AUTEUR EXPLICITE • 473
AUTEUR FICTIF • 473
AUTEUR IMPLICITE- 161
AUTHOR'S MASK 24
AUTOMATISATION 22
Aulknperspektive • 279
AVALLED'A. S.-21
BACHELARDG.-47
BAEHRR.-56
BALIBARR. -40
BANCQIIART M.-CI. ■ 40
BARBERI SQUAROTTI G. ■ 41
BARBERISP. 42
BARBI M.-42
BARFIELDA. O. 45
BARK J. 43
BARTHESR.-43
basic English • 357
BATAILLEG.-45
BATESON F. W. • 50
BATTAGLIA S. • 46
BAUDRILLARDJ.-68
BAYLEY J. O. 50
BAZZARELLI E. • 46
BEAUVOIRS.L. E. dc • 67
BECCARIAG. L.-51
BEGUIN A.-49
BEHARH.-48
BELLEMIN-NOELJ. -52
BENDAJ. -53
BENJAMIN W.-54
BENSEM.-53
BENTLEY E. R. • 54
BERGMANN A. 56
BERGOM-LARSSON M. 56
BERGONZI B. 56
berichtende Erzahlung • 280
BERTAU К. Н. L. • 58
Bescheidungsformel • 402
BEWLEYM.-80
BewuBtseinsstand dcs Erzahlers • 279
BEYER E. • 49
BHABHAH. K.-39
Bildungserlebnis 115
BILLANOVICHG. 59
BINARISM, BINARISME,
BINARISMUS-59
BINNI W. 60
BIRKELANDB.-61
BIRKHANH. 61
BJORCK S. 80
BLACK AESTHETICS • 458
BLACKMURR. P.-63
BLANCHOT M. 62
BLANCO AGUINAGA С 61
BLANK W. • 61
BLECUATEIJEROJ. M.-63
BLEICH D. • 62
blending- 182
BLOOM H. 64
BLOOMSBURY 65
BLOTNERJ. L.-63
ВО С 66
B0 G. 48
BOCKMANN Paul • 52
BODINESS 399
BODKIN A. M. • 67
BOISDEFFRE P. de ■ 79
BONNET J.-Cl. 68
BONORA E. 68
BOOTH W. С • 79
border studies • 203
BORGEN J. 69
BOURDIEU P. 79
BOUSONO С 70
BRADBROOK M. C. • 78
BRADBURY M. S. 78
BRANCA V. 72
BRANDELLG.-71
BRANDESG. 72
BRANGP. -71
BRAUN M. • 73
BRAUNGART W. ■ 73
BREDSDORFF E. • 74
BREMONDCI. 74
BRENNER J. 75
Brevitasformel • 402
BROOK-ROSE Ch. 76
BROOKS CI. 77
BROOKS V. W. • 76
BROSTROM T. 75
BRUCCOLI M. J. 76
BURGER Peter 81
BURGESS A. • 57
BURKE K. -57
BUTOR M. • 81
CAILLOIS R. • 171
camera -278, 405
CANOJ. L. 173
CASES C. 169
CASTELLETJ. • 174
CASTEX P. G. • 173
CASTRO A. 174
causa scribendi • 402
CECIL E.Ch. D.G. -371
CHASE R. V. • 457
CHATMAN S. B. • 461
CHICAGO SCHOOL 460
childhood • 263
CHRISTOFFERSON B. • 197
CIXOUSH. 371
CLANCIERG. E. • 178
CLOSE READING • 290,334, 404
cloture-391, 397
COLLAGE 184
COLLECTIVE UNCONSCIOUSNESS
185
commonplace ■ 402
COMPAGNON A. 187
COMPARATIVE STUDIES • 188
COMPLEX OF INFERIORITY, COM-
PLEXE DTNFERIORITE • 189
COMPLEXE D'OEDIPE • 471
COMPLEMENT- 141
CONDENSATION 369
CONNOLLY С 191
CONSCIOUSNESS CRITICISM 198
CONTINI G. 191
CORPORALITY, CORPOREALITY
399
correzioni instaurative • 198
correzioni sostitutive • 198
CORTI M. 193
COURT-CIRCUIT- 193
COWLEY M. • 174
CRAIG D. 194
CRANE R. S. 195
CREWS F. С • 200
criticadegli scartafacci ■ 198
CRITICA DELLE VARIANTI • 197
CRITICA STILISTICA • 383
CRITIQUE DE CONSCIENCE 198
CRITIQUE FEMINISTE • 417
CRITIQUE GENETIQUE • 97
CROCE B. 199
crux-gloria-topos • 403
CULLER J. 171
CULTURAL BORDERLANDS • 203
CULTURAL CRITIQUE • 201
CULTURAL STUDIES • 205
CURTIUS E. R. • 208
CYSARZ H. • 456
DAICHES D. • 121
dargestellte Welt -317
DAVIDSON D. 143
DAVIE D. • 120
DAY-LEWIS С 121
DE ROBERTIS G. • 130
DEBENEDETTI Z. S. ■ 119
DECENTRATION 133
DECONSTRUCTION • 122, 124
DECONSTRUCTIVE CRITICISM • 122
defence 133
DEFT • 133, 450, 463
DEJEUXJ. • 120
delectare et prodesse • 484
DELEUZEG. • 128
DEMOTT В. Н. • 129
Denkform • 402
DEPERSONALIZATION,
DEPERSONNALISATION 129
DERRIDAJ. 131
DESIR, DESIRE 150
desir mimetique • 152
Deus poeta • 402
DEVOTO B. A. 119
DI BENEDETTO A. 136
DIAZ-PLAJA G. • 135
. DICKEY J. • 136
DIFFERANCE • 342
difterer • 342
DIGITAL LITERATURE, DIGITALE
LITERATUR-457
. DILTHEY W. • 137
DIONISOTTI CASALONE C. 138
DISCOURS SCHIZOPHRENIQUE • 462
DISCOURS, DISCOURSE • 138
DISCOURSIVE PRACTICS 138
DISPLACEMENT-375
dissociation of sensibility • 289, 346

542 ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
docere — delectare — movere • 484
DODDS E. R. 139
56£a • 139
DONADONI E. 140
DONOGHUE D. • 140
DOPPLER D. • 173
DOUBROVSKY S. 142
dramatic mode • 278
DREWS J. • 142
DU BOS Ch. 143
DUBOIS J. 143
DUMEZ1LG. E. R. • 144
DURZAK M. • 142
DUVIGNAUDJ. 144
EAGLETON T. ■ 156
ECO U. 472
EDELJ. L. 157
EDFELT B. J. • 472
editorial omniscience • 278, 405
EGEBERG E. H. 470
ego • 363, 486
eicon • 372
cigentliche Erzahlung • 280
eXeo<; • 186
ELIOT T. S. • 474
ELLISON R. W. • 475
embodied experience • 182
EMMERICH W. • 475
emplotment • 276
EMPSON W.-476
EMRICH W.-477
emulatio • 308
ENDEDERKUNST189
energcia 197
ENRIGHT D. J. • 477
Entichung • 86
Entsagung • 469
EPISTEME-477
EPISTEMOLOGICAL UNCERTAINTY
478
Er-form • 279
ergon • 197
erlebte Rede • 86
ERWARTUNGSHORIZONT • 108
ERZAHLER • 282
Erzahl position • 279
Erzahlung berichtende • 280
Erzahlung eigentliche • 280
Erzahlung szenische ■ 280
ES • 300
ESCARPIT R. Ch. • 479
ESPMARK K. • 480
ESSLIN M. J. • 480
ETHNOTOPE 484
ETIEMBLER.-484
expectation 133
experiential clusters • 337
EXPLICIT AUTHOR, EXPLIZITER
AUTOR 473
EXPLICIT READER • 474
extention • 395
FALKW.-416
FALLACY • 153
FANTASTIC, FANTASTIQUE • 417
fantasy 133
FASTING S. • 417
FEHRK.-421
FEIDELSON Ch. Jr. • 416
FEMINIST-CRITICISM -417
FICTIVE AUTHOR ■ 473
FIEDLER L. A. -422
FIGURIM TEXT-473
Fiktive- 159
FIKTIVER AUTOR-473
findesiecle-41,423,448
FINNURJONSSON-422
FISCH S. E. • 423
FISCHER J. M. 423
fixed forms • 145
FLANAGAN J. Th. ■ 424
FLORA F. • 424
FOCALISATION • 425
focus of narrative • 404
fole amor как мотив • 22
FOLENA G. 426
formes poetiques fixes • 145
FORSTER E. M. • 427
FOUCAULTM. 436
FOX R. 426
FRANK J. • 435
FRANKFURTER SCHULE • 431
FRASER G. S. 432
FREI B. • 429
FREISTADT B. • 429
FRENZEL H. • 432
FREUNDW.-434
FRIEDERICH W. P. 432
FRIEDMAN A. W. • 433
FRIEDMAN N.-433
FRIESEW.-433
FRINGELI D. • 434
FRITZ H. 434
fruitio • 483
FRYEN. H.-429
FUBINIM.-435
FUGEN H. N. • 439
FUGITIVES • 438
FULLEBORN U. • 439
GARDNER H. L. 94
GARDNER J. Ch.-94
GARGIULOA. 93
GASSW. H. 116
GASSNERJ.-95
GATES H. L. Jr. • 96
Gattung • 469
Gegenstandlichkeit • 170
Gehalt- 170
GEISMARM. D.-93
GENDER 96
GENETTEG. • 151
genericite • 148
geniessen • 483
genre mapping • 149
genre maps • 149
GenuB • 484
geschictliche Welt • 137
GETTO G. 134
GIRARDR. N. 152
GLASER H. • 106
GLICKSBERG Ch. I. • 107
GOLDMANN L. • 107
GONSALEZ DE NORA E. 297
GOODMAN P. 114
GRAFF G. E. • 110
GRAMMATOLOGIE 109
GRAVES R. von R. • 110
GREENBLATTS. • 113
GREIMASA.-J. • 111
GRIMM R. • 112
GRONBECHB. 112
GROSS J. 114
GUATTARI F. • 95
GUGLIELMINETTI M. • 114
GUILLEMIN H. • 105
GULLONR. • 115
GUNDOLFF. • 115
GYLLENSTEN L. • 485
HAGEMANN S. • 440
HAMBURGER K. 441
HAMON Ph. • 34
HARDER H.-B. • 441
HARDWICK E. • 441
HAROCHECh.-36
HART J. D. -442
HARTMAN G. • 442
HASSAN I. • 443
HAY L. • 470
HEDLUNDT.-443
HEILMANR. B. 446
HEISSENBUTTELH. 440
HELMI I. K. • 286
HENMARK K. • 444
HERESY • 153
HERESY OF PARAPHRASE • 145
HERMANDJ. 445
HERMENEUTIC CIRCLE ■ 102
HERMENEUTICS, HERMENEUTIK
100
HESELHAUSC1.-444
HILLEBRANDB.-446
HIMMELH.-447
HINCKW.-447
HINTERHAUSER H. • 448
HIRSCH E. D. Jr. ■ 448
histoire • 405
HOBSBAUM P. D. • 448
HOFFMAN D. G. 452
HOFFMAN F. J. • 453
HOGG ART R. 449
HOHOFF С • 453
HOLLAND N. N. Jr. -449
HOLLERER W. 444
HOLMAN С. Н. 450
HOLMBERGO. A. O. 450
HOLTHUSENH. E.-451
HORST K. A. • 452
HOUGH G. G. 452
HUBBELLJ. B.-439
HULDEN L. E. ■ 455
HULMETh. E.-455
HYMAN St. E. • 440
HYPERTEXT • 105

ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 543
I as protagonist ■ 278, 405
I as witness • 278, 405
ICH 486
Ich ratselndes ■ 279
Ich-form • 279
Ich-original • 279
Ich-Origines • 146
lch-Origo • 146
ID 300
IDENTIFIKATION • 157
illisible-398
Imaginare • 159
imagology • 297
imitatio -311
IMPERSONAL THEORY OF POETRY •
160
implicazioni • 192, 198
IMPLIED AUTHOR- 161
IMPLIED READER- 161
IMPLIZITERAUTOR- 161
IMPLIZITERLESER- 161
INDECIDABILITES-284
INDECIDABLES-284
in-der-Welt-sein • 186
inner evidenee • 465
Innerlichkeit • 137
INSTITUT KUNST • 162
intentio • 163
INTENTION • 163, 395
INTENTIONALITY • 162
INTERPRETATION 163
INTERROGATIVE TEXT 91
INTERTEXTUALITY,
INTERTEXTUALITE ■ 164
intrinsic genres • 147
inventio • 401,402
IRIGARAY L. • 166
ISELLA D. • 158
ISERW. • 159
JAUSS H. R. • 487
je-narrant ■ 104
je-narre • 104
JENS W. 168
JNGFELDT B. • 487
JONES H. M. • 135
JUIN H. • 153
JUNG W.-485
JUST K. G. • 485
KAISER G. 170
KARASEK H. • 173
KAYSER W. • 169
KEMPER H.G. • 176
KENNERW. H. • 176
KERMODEJ. F. • 176
KESTING M. • 177
KETTLE A. Ch. 178
KITTO H. D. F.- 178
KJELLEN A. H. G. • 458
KJETSAA G. • 446
KLEIN J. 181
KLEIN M. • 179
KLOSSOWSKI P. • 179
KLOTZ V. 180
KLUCKHOHN P. • 180
KNAPPG. 181
KNIGHT G. R. W. -272
KNIGHTS L.Ch.-273
KOHLSCHMIDTW. 185
KOMMERELLM. 186
KOMMUNIKATIVE
UNBESTIMMTHEIT186
KOMPARATISTIK • 188
KONKRETISATION 190
KONTEXT • 191
KRAEMERE. O. von 201
KREUZER H. • 199
KRIEGERM. 195
KRISTEVA J. • 196
KROEBER K.- 194
KRUTCH J. W. 194
KUN H. • 207
KUNISCH H. • 207
KUNST UND KUNSTWERK • 166
KURZ P. K. ■ 207
LACAN J.-M.-E. • 210
LAGERCRANTZ O. 209
LAGERLOF К. Е. • 210
LAITINENK.-210
LAMMERTE.-217
LANGBAUM R. W. • 234
LANGEN A.-211
LANGERS.-212
langue des passions • 73
LAPESA R. • 213
LARSON Ch. R. • 213
LAUER R. • 213
LAUFER R. M. A. • 229
Laure -217
LAWRENCE D. H. • 228
LAXNESSH. K.-211
LAZARO CARRETER F. • 213
LEARY L. • 224
LEAVIS F. R. • 220
LEAVIS Q. D. • 220
LEBEGUE R. Ch. • 214
Lebensausserungen 137
LEBOUCHER L. • 269
LECTEUR EXPLICITE • 474
LECTEUR IMPLICITE • 161
lectio difficilior • 42
LEHNERTH.-218
LEINOP. -217
LEIRISM.-217
LEITENBERGERG. -468
LEJEUNEPh.-216
LENTRICCHIA F. • 219
letteratura delle Origini • 167
LEVIN H. T. • 215
LEVI-STRAUSSC1.-215
LEWIS CI. S. • 233
LEWIS R. W. B. • 234
Lex Irnitana -214
LIBIDO-219
LINDBERGERO.-221
LINDERE.-222
linguistic turn • 330
LINNERS.-222
LINTVELTJ.-223
lisible • 398
LITERARISCHE REIHE • 224
LITTERATURE COMPAREE • 188
litteruptures ■ 48
LO GATTO Ё. • 225
loci communes • 401
locus amoenus • 402
LODGE D. • 226
logos • 233
LO-JOHANSSON I. • 233
LONNROT L. 218
LOPES 6. • 227
LORENZ E. • 227
LOURENCO E. 229
LUBBOCK P. 209
LUDWIG H.-W. • 235
LUDWIG W. • 234
LUNDKVISTA.-231
LUPERINIR.-232
LUPORINIC.-232
LYNN K. • 222
LYOTARD J.-F. • 223
Lyrik der anderen • 86
MACCABE С • 237
MACCHIAG. 238
MACDIARMIDH.-237
MACHEREY P. • 246
MACRI O. 239
MADAULEJ.-236
MAINSTREAM • 246
male tradition • 96
MALRAUX A. • 240
MAN P. M. de • 240
MANACORDA G. 241
MANNACK E. 242
mapping • 338
MARAVALL J. A. • 242
MARGINALISM, MARGINALISME •
243
MARTINI F. • 244
MATERIAL • 454
MATTHIESSEN F. O. ■ 245
MAURON Ch. • 265
MAVERG. 235
MAYER Ch. H. -236
MAZON A. 236
Mccormick j. o. 238
MEANING 155, 163,302
medium • 289
mediumperipher • 280
mediumzentral • 280
MEHLD.-248
MELCHINGERS.-248
MELO-E-CASTRO E. M. G. de • 247
MENCKEN H. L. • 249
MENENDEZ PIDAL R. • 249
MENGALDO P. V. • 248
mens • 250
mental image-making • 251
MENTALITAT, MENTALITY, MENTA-
LITE • 250

544 ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
MERKELBACHR.-251
MESCHONNICH. 253
message • 301
mestizaje • 204
METANARRATIVE-251
METARECIT 251
metissage • 204
metrical structure • 389
metrical texture • 389
MIGNOLOW. D. 255
MILLER J. H. -254
MILLGATEM.-254
MINDER R.-255
MINDERWERTIGKEITSTKOMPLEX
189
MITTERRAND H. Ch. -256
MIZENERA. M.-237
mode of existence • 290, 404
MODEL, MODELE • 263
MODERNEKUNST-376
MOl 486
MOLLER KRISTENSEN S. • 247
MOMIGLIANOA.-263
MOMMSENK. 264
MONOMYTH • 264
morbid fascination • 329
MORTON Arthur Leslie • 265
MOUNING. 269
MOURAO-FERREIRA D. de J. • 265
MUIRE.-270
MUIRK.-270
MULLERC. W. -271
MULLERG.-271
MULLERL.-271
MULT1CULTURALISM • 266
multiple selective omniscience • 278
MURRYJ. M.-244
MUSCETTAC. 269
MUSCHG W. • 269
MYTH • 257
MYTH CRITICISM • 258
MYTHEME 258
MYTHOPOETRY 262
NADEAU M. • 272
NAG M. • 272
NARATOLOGY 280
NARRATAIRE 274
NARRATEE • 274
NARRATEUR • 282
narration • 405
NARRATION HETERODIEGETIQUE
ET NARRATION HOMODIEGETI-
QUE 104
NARRATIVE • 275
narrative imaging • 182
NARRATOLOGIE 280
NARRATOR • 282
NATURLICH SCHONE • 334
NEGATION • 282
NEGATIVITAT, NEGATIVITE • 282
NEOARISTOTELIANS • 460
NETTUM R. N. • 286
NEUHAUSER R. 294
NEUMANN B. • 294
NEUMEISTERS.-294
neutral observational ■ 279
neutral olympisch • 279
neutral omniscience • 278,405
neutral suppositional • 279
NEW CRITICISM-287
NEW HISTORICISM 292
NEW HUMANISM-291
New Renaissance • 458
New statesman • 32
NICHT-IDENTISCHES, NICHT-1DEN-
TITAT 285
NICOLAI W. 286
NIEMII.-286
NIESF.-287
NILSSONN.A. L.-287
NIVEAUXNARATIFS 316
NONSELECTION 295
NORA E. de • 297
NORDAL S. J. • 297
nova rhetorica • 208
O'CONNOR F. 299
OBJECTIVE CORRELATIVE • 289, 297
objective showing • 278
ODIPUSKOMPLEX, OEDIPUS
COMPLEX • 471
OHLY E. F. 299
OLSON Ch. 299
OLSON E. J. • 300
omnipresence • 105
omniscience neutral omniscience • 278,
405
omniscience selective omniscience • 278
omniscience: editorial ■ 278, 405; multiple
selective • 278
OPELT I. 301
OPERA APERTA • 304
oral-formulaic theory • 341
ORGANIC FORM • 290,301
organic unity ■ 301
OROZCO D. E. 302
OSTENDORFB.-303
otherness • 255
other-relations • 378
PACINI SAVOJL.-309
panoramic • 404
panoramic presentation • 280
PAPE W. • 305
parable ■ 182
PARAIN B. 306
PARATORE E. 306
PARIS J. • 307
parole • 22
PARRINGTON V. L. 307
PARRY M.-340
passus duriusculus • 403
PASTICCIO 308
PATTERN • 263, 486
PAULHAN J.-318
PAUTASSO S. • 309
PEARCER. H.-314
PECKHAMM. 310
personnage focal • 425
PETERSEN J. H. -311
PETROCCHIG. 311
PETRONIOG.-311
PETZOLDD. 312
PEYRE H. M. • 309
PFOHLG. 340
PHENOMENOLOGY 419
phone -315
PHANOMENOLOGIE, PHENOMENO-
LOGIE 419
PICHOISC1. 316
PICON G. 313
PINHEIRO TORRES A.-314
placet experiri • 243
plurilinguismo • 167
poeta theologus • 402
poetry as knowledge • 290, 331
poiema • 233
point of view • 290, 404
POIRIERR.-317
POLITZER H. 318
POLLOKK.-H. -319
POMMIERJ. J. M. 319
POSTCOLONIAL STUDIES • 320
postculture • 323
POSTMODERN SENSIBILITY • 328
POSTMODERNE SENSIBILITAT • 328
POSTMODERNISM, POSTMODER-
NISME, POSTMODERNISMUS 324
POSTSTRUCTURALISM, POST-
STRUCTURALISME-329
POULETG. 340
PRADOCOELHOE. 332
PRADO COELHO J. do 332
PRANG H. 333
PRATIQUES DISCOURSIVES ■ 138
PREVOST CI. 333
PRIESTLEY J. B. -335
PRIETOA. 334
PRITCHETTV. S.-335
PRODUCTION TEXTUELLE 398
prototypical effects -337
proverbium generale • 402
PSYCHANALYSE 338
PSYCHOANALISIS,
PSYCHOANALYSE • 338
PSYCHOANALYTICAL CRITICISM
338
PSYCHOANALYTISCHE LITERATUR-
WISSENSCHAFT • 338
puer-senex • 402
punti distinti ■ 384
quest-myth ■ 430
RAABEP. 341
radial models • 337
RAHN H. • 345
RAHV Ph. • 341
RAIMONDI E. 343
RAINE K. J. • 347
RAKUSAI.-344
RAMAT R. 344
RAMAT S. • 345
RAMMELMEYERA.-345
RANSOM J. C. 363
ratselndes Ich • 279

ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 545
RAUHUTF.-346
RAYMOND M. • 347
READ H. E. 353
READER-RESPONSE SCHOOL • 348
RECEPTIVE CRITICISM • 348
reference points -337
REFLECTION, REFLEKTION • 348
retlektor • 280
REFUS-304
REGENERU.-346
REICH-RANICKI M. • 343
REXROTH K. • 347
REZEPTIONSASTHETIK • 350
rhetorica • 208
RHIZOME 354
RICARDOU J. • 355
RICHARD J.-P. 358
RICHARDS I. A. -357
RICO F. 356
RICOEUR P. • 355
RIDGELYJ. V. -354
RIFFATERREM.-356
ROBBE-GRILLETA. 358
RODRl'GUEZ-PUERTOLAS J. • 359
ROGER Ph. 359
ROLLE D. • 360
romance ■ 452, 457
RONCAGLIA A. 360
ROSENFELDH.-359
ROTHEH.-360
ROUSSET J. • 361
RUBIN L. D. Jr. -361
RUDIGER H. • 363
RUPRECHTE. 361
RUSSO L. • 362
RYINGM. 364
aacpTiveia • 235
SAID E. 364
SALINARIC.-365
SANGUINETI E. 366
SAPEGNO N. 367
SARRAUTE N. • 367
SARTRE J.-P. • 368
scenic presentation • 280
SCHEUERH.-464
SCHIAFFINI A.-373
SCHMIDK.-463
SCHMIDT S.J.-464
SCHMIDT-DENGLER W. • 464
SCHOOL OF BUFFALO CRITICISM •
463
SCHWARZ E. • 462
SCHWITZKE H. • 462
SCHUTZ E. • 470
SCOTT W. • 373
SEGRE С 369
selective omniscience • 278
self-443
selfcontained mode of existence • 290
SENA J. de • 370
SENSIBILITE POSTMODERNE • 328
sententia • 402
SERRA R. 370
SHORT CIRCUIT 193
showing • 280
signifiance • 374
SIGNIFICANCE 155, 163
SIMOESJ.G.-372
SIMPSON L. P. • 372
SINGER H. 154
SINNKONSTITUTION ■ 92
Sinnzusammenhang • 404
situationadequat • 279
situationdefizitar • 279
SITUATIONSLOSIGKEIT • 58
Situationuberlegen • 279
SMITH H. N. -375
SNOW Ch. P. • 375
SOBEJANO G. 376
SOCIAL TEXT-377
SOURIAUE.-393
SPATIAL FORM -290, 336
spektral • 280
SPENDERS. H.-378
SPILLERR. E.-379
SPINGARNJ. E. 380
SPITZER L. 465
SPIVAK G. Ch. • 379
Sprachstil-384,465
SPRENGEL P. • 466
STACKELBERG J. von ■ 467
STAIGER E. • 467
STANZEL F. K. • 468
STAROBINSKI J. 382
STEFFENSEN E. • 382
STEINERG.-381
STEINERJ.-467
Stellendichter • 86
Sterblichkeit der Kunst • 189
STEWART R. • 392
STIFF С-385
STILKRITIK-383
Stilmischung • 38
Stilsprache-384,465
Stoff- 170
STOLPE S. ■ 385
STORIA DELLA LINGUA 167
STORM BOM N.-B. 386
STORZ G. 468
STRACHEY G. L. • 388
STRADA V. • 386
STRELKA J. • 468
STRICH F. • 469
STRUCTURALISM, STRUCTURA-
LISME-390
STRUCTURE — TEXTURE 389
STRUCTURE-388
STRUKTURALISMUS ■ 390
SUBJECTIVE CRITICISM • 392
SUBJECTIVE PARADIGM • 393
subjective telling • 278
sujet-percepteur • 425
SUPER-EGO 368
SUR-MOI 368
SVEINSSON E. • 472
SYSTEME ACTANTIEL • 27
szenische Erzahlung • 280
TANNER T.-408
TATE A. J. O. • 395
TAVARES RODRIGUES U. • 394
Tel Quel -68, 130, 196,332
telling • 280
TENSION • 377, 395
text type • 145
TEXTE-JOUISSANCE • 398
TEXTE-PLAISIR-398
TEXTSTRATEGIE-387
THALMANNM.-394
THEORIES OF THE AUTHOR • 23
thick description • 206
THIEBERGERR.-400
THORP W. • 403
THEORIES D'AUTEUR • 23
TIGERSTEDTE. N. -400
TODOROV T. 400
TOPOS 401
Toposforschung • 209, 402
TORRE G. de • 403
traductio • 426
TRAHARD P. • 405
transformation- 133
TRANSZENDENZ 406
TRILLING L. • 406
TROUSSON R. • 407
TURK H. • 407
TURNER A.-400
TYNEN K. • 394
TYPOLOGIE NARRATIVE • 277
UBER-ICH • 368
UNDECIDABILITIES, UNDECIDA-
BLES 284
UNDERSTANDING-319
Unendlichkeit • 469
unity of sensibility • 289
univers raconte • 28
Untergang der Kunst • 189
Ur-Dichtung- 149
Urerlebnis 115
Urgeist- 115
usus scribendi • 42
VADE Y. 83
VALERY P. • 85
VARIANTISTICA • 197
VARVARO A. 87
VERDICHTUNG • 369
Verfarhungsweise • 454
- Verganglichkeit der Kunst • 189
Verstehen 137
VERSTANDNIS-319
VESTEINN OLASON 88
VICKERY J. • 89
VIRTUELLERSINN-90
vision du monde • 99, 107
vita beata • 483
Vollendung • 469
VORMWEG H. • 427
VOSSLER K. • 428
WAAGE P. N. • 90
WAGENKNECHT E. Ch. • 82

546 ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
WAGGONER H. H. 82
WAINJ. В. -415
WALZEL О. 85
WAPNEWSK1P. -86
WARBURTON Th. H. • 86
WATSON G. G. • 414
WEBER J.-P. 87
WEHRLIM. 88
WEIGELS. 83
WEIMANN R. K. 83
WEINRICHH. 84
WELLEKR. 415
Welt: dargestellte • 317; geschictliche
\7>l\zitierte -317
Weltanschauung • 99, 107
Wcltlitcratur • 469
WENTZLAFF-EGGEBERT F. W. • 88
WHEELWRIGHT Ph.-408
WIESEB. von-88
WILLIAMS R. H. -411
WILPERTG. von 89
WILSON A. 410
WILSON E.-410
WIMSATTW. K. Jr.-412
WINTERS Y.-413
woman ism • 267
WOOLF A. V. • 91
WURMSERA. 93
WYTRZENS G. • 92
YEATS W. В.- 168
YNDURAIN D. • 162
ZAMORA VICENTE A. 366
ZAVALA I. M. 364
ZERAFFA M. • 154
ZIOLKOWSKI Th. J. 456
zitierte Welt • 317
ZULETAE.de-393

УКАЗАТЕЛЬ ПЕРИОДИЧЕСКИХ И СЕРИЙНЫХ ИЗДАНИИ
А/В Autobiography -216
Adelphi • 244
Aftenposten • 286
AION-Slavistica-313
Akzente • 444
Alfabeta- 193
Allegoria • 232
American dialog • 93
American literature ■ 224, 380, 400, 413,
424, 439, 486
American magazine of useful and
entertaining knowledge • 400
American Mercury ■ 250
American scholar • 129, 194
Angelus novus • 26
Annec balzacienne • 173, 319
Anthropoetics • 153
Antike und Abendland: Beitr. zum
Verstandnis der Griechen und Romer
und ihres Nachlebens • 242
Anuario de estudios medievales • 356
Approdo Letterario • 239, 345
Arbeiderbladet 117
Arcadia. Zeitschrift fur vergleichende
Literaturwissenschaft • 363
Arena • 178
Aretusa • 424
Argomenti • 344
Arken • 90
ASA IL Newsletter- 194
Athenaeum • 244
Atlantic monthly • 129
Aurora • 347
Autograft)- 193,369
Baretti- 118,242,435
Basler Nachrichten • 434
Beitrage zur deutschen Philologie ■ 444
Belfagor-69,241,362,435
Black Mountain review • 299
Black World • 459
Blattern fur die Kunst 115
Bollettario • 366
Bonniers litterara magasin • 71
Bookman • 421
Bullettino della Societa dantesca italiana -
42
Burlington magazine • 353
Campo di Marte • 66, 103, 239
Capital • 265
Carte e carteggi del Novecento • 241
Centrifuga • 451
Chemin de la vie • 272
Cinematographe • 68
Circoli • 66
Classe operaia • 26
Classici italiani - 158
Cognitive Science • 181
Coloquio/letras • 332
Combat • 272
Communication • 472
Comparative literature * 413, 421, 432
Complex • 114
Contagion • 153
Con tern poraneo • 365
Contemporary literature • 89
Contropiano • 26
Convivium • 172, 311
Corrente • 66
Corriere della Sera • 192, 238, 386
Criterion ■ 288, 474
Critica-93, 199
Critical Inquiry • 39, 80, 325, 459
Critical Quarterly • 238
Critique-45, 217, 359, 436
Cuadernos hispanoamericanos • 242
Cultura • 93
Cultura neolatina ■ 360
Cultural critique • 202, 206
Dada/surrealisme • 48
Daedalus * 222
Dagens Nyheter • 209
Daily Herald • 427
Daily worker • 426
Degres • 472
Deutsche Vierteljahrsschrift fur
Literaturwissenschaft und
Geistesgeschichte • 180
Deutsche Zeitung • 427, 445
Deutschunterricht • 244
Diario de Noticias • 247, 372
Diogene 171
Dispositio • 255
Disposition • 255
Dix-huitieme sieclc • 68
Documents -217
Economist -381
Edda • 49, 303
Egoist • 474
Encounter- 176,378,477
English literary history • 254, 294, 314
English miscellany: A symposium of
history, literature and the arts -333
Epigrafika Anantolica -214
Espresso • 473
Esprit • 49, 236, 355
Esquire • 175
Essays in criticism • 51
Essays in poetics -417
Euphorion • 363
Europe • 36, 48, 236
European cultures. Studies in literature
and the arts • 305
European journal of english studies • 148
Express • 272
Faute a Rousseau -216
Fiera letteraria • 94, 118, 311
Figaro ■ 53
Figaro litteraire • 31
Filologia e letteratura ■ 46
Filologia romanza • 46
Fortune • 175
Forum italicum • 345
France — Observateur • 272
France Libre 171
France nouvelle • 36
Frankfurter Abhandlungen zur Slavistik •
345
Frankfurter Allgemeine Zeitung • 177, 344
Frontespizio • 66, 103, 239
Fruhe Texte der Moderne ■ 142
Fugitive • 143, 289, 363, 395, 438
Generalanzeiger • 427
Genesis • 97
Genre • 293
Genre: Forms of discourse and culture •
148
Giornale storico della letteratura italiana •
69, 119, 136, 138, 172,367,426,435
Gnomon • 242
1 Артикли в начале названий опущены.

548 УКАЗАТЕЛЬ ПЕРИОДИЧЕСКИХ И СЕРИЙНЫХ ИЗДАНИЙ
Goteborgs handelstidning • 71
Harper's • 129
Heidelberger Forschungen • 52
Helsinkin Sanomat -210
Hispanic Review • 239
Hollins critic • 361
Hopkins review • 361
Horisont • 386
Horizon- 191,378
Hudson review • 35, 80
Hufvudstadsbladet • 386
Imago • 338
Immagine • 238
Independent • 227
Independent review • 427
Indice • 51
lnschriften griechischer Stadte aus
Kleinasien -214
Insula • 173
Irish times • 140
Italia medievale e umanistica • 59, 138
Italian Quarterly • 369
Italian Studies • 138
Journal of aesthetics and art criticism • 89
Journal of literary semantics • 184
Kenyon review • 143, 288, 363, 480,486
Kolner Germanistischen Studien • 52
Komparatistische Studien • 363
Langages 111
Language and Literature • 184
Language and Style • 184
Left Review ■ 426
Leonardo • 362
Letteratura • 66, 69, 103, 192, 238, 239,
311
Letterature del mondo ■ 238
Letterature moderne ■ 424
Lettere d'Oggi • 238
Lettere italiane • 72, 134, 138
Lettres francaises ■ 93, 153, 171, 318
Lettres nouvelles • 272
Liberal debatt • 444
Liberation 114
Lingua e letteratura • 66
Lingua e stile • 249
Lingua nostra • 308, 426
Listener • 57
Literature and medicine ■ 422
Litterature -318
Living age • 35
Mai og menning • 56
Medioevo Romanzo • 21, 87, 369, 426
Melusinc • 48
Mercure de France • 272
Milton quarterly • 423
Modern language notes • 152, 254
Modern philology • 195
Moderna • 232
Modernites • 83
Mondo nuovo • 26
Mondo operaio • 269, 311
Mosaic • 184
Nashville Tennessian • 143
Nation • 35, 93, 194,341,347
Negro digest • 459
Negro quarterly • 475
Neue Zuricher Zeitung • 35, 344
New Age • 270
New England quarterly • 222, 344, 413
New historicism: Studies in cultural
poetics 113
New leader • 440
New literary history • 148, 234, 294
New masses -341, 475
New republic • 35, 54, 96, 114, 116, 175,
341,410
New statesman • 30, 335, 432
New thinker's library -411
New York review of books 116, 442
New York Times book review 116
New Yorker • 96, 440
News leader- 361
Nouvelle critique • 36, 333
Nouvelle revue francaise -318
Nouvelles litteraires • 31
Nuova antologia • 93
Nuova Italia • 69, 362
Nya Argus • 86, 386
Observer • 32, 57, 191
Pan- 130
Paragone • 193, 345
Parnasso -210
Partisan review -35, 114, 317, 341
Philologica Germanica ■ 61
Philosophy and literature • 184
Pleine Marge • 462
Poetics- 184
Poetics today • 184,369,472
Poetique • 34, 68, 151,216
Poetique: Revue de theorie et d'analyse
litteraires • 400
Poetry- 143
Politics and letters -411
Politiken • 72
Ponte • 69, 435
Podviljinn • 56
Presenca • 372
Press and journal • 432
Prim о tempo 118
Problemi -311
Problem i del Г informazione • 472
Promesse • 342
Quaderni del Circolo filologico e
linguistico padovano • 426
Quaderni di retorica e poetica • 426
Quaderni rossi ■ 26
Quarterly review of film studies • 422
Questo e altro • 158
Quinzaine litteraire • 272
Ramparts • 93, 422
Rassegna d'Italia • 424
Rassegna della letteratura italiana • 60
Raudir pennar • 35
Representations 113, 293, 294
RestodiCarlino- 93
Revista della filologia espanola -31, 239,
249
Revue Beige de philologie et d'histoire •
148
Revue blanche • 53
Revue d'esthetique • 393
Revue d'histoire litteraire de la France •
316
Revue des etudes slaves • 236
Rheinische Merkur • 445
Ricerche slavistiche • 235, 312
Riforma letteraria • 344
Rinascita • 26
Rivista di letterarure slave • 225
Rivista di storia e letteratura religiosa •
134
Rivoluzione liberale ■ 435
Romance philology • 369
Romanica neapolitana • 87
Ronda • 93, 242
Running man • 422
Russia • 225
Rythm • 244
Saggiatore • 424
Salmagundi 116
Salzburger romanischc Schriften • 56
San Francisco examines • 347
Saturday review of literature 119
Savoy • 65
Scandinavian studies -218
Scando-Slavica • 471
Scottish chapbook • 237
Screen • 202, 238
Scrittori d'ltalia • 362, 426
Scrutiny-51, 221, 273, 288
Semiotica • 472
Sewanee review • 143, 288, 395, 421, 486
Shakespeare survey • 270
Skandinavistik: Zeitschrift fur Sprache,
Literatur und Kultur dcr nordischen
Lander • 433
Slant- 156
Slavia ■ 47
Slavia Orthodoxa -313
Slavia Romana -313
Slavica Helvetica • 71

УКАЗАТЕЛЬ ПЕРИОДИЧЕСКИХ И СЕРИЙНЫХ ИЗДАНИЙ 549
Slawistische Beitrage • 451
Smart set • 250
Social Text • 205
Societa • 232, 269
Solaria- 103, 118, 192
Southern literary journal -361, 450
Southern review • 77, 143, 372, 375, 413
Southwest review ■ 439
Spectator • 57
Spettatore italiano • 269
Spiegel • 173
Sprachkunst • 447
Stampa • 51
Stanford humanties review • 184
Stilistica e metrica italiana • 249
Stockholms-Tidningen • 197
Structuralist review • 472
Strumenti critici • 21, 158, 193, 369
Studi danteschi -42, 192
Studi della filologia italiana • 192
Studi di filologia italiana • 138
Studi italiani di filologia classica - 308
Studi petrarteschi • 172
Studi sul Boccaccio ■ 72
Studi Urbinati • 66
Studia Islandica • 297
Studies in black literature • 422
Studies in romanticism • 294
Stuttgarter Zeitung • 173
Style- 184,234
Sunday times -57, 191
Surrealisme au service de la revolution ■
32
Svensk litteraturtidskrit • 450
Svenska dagbladet ■ 71, 209
Syn og Segn • 61
Table ronde • 79
Tagesspiegel • 173
Tel Quel • 355, 436
Temenos • 347
Temps Modernes -368
Text + Kritik • 36
Text • 472
Text and context • 178
Textes et manuscrits • 97
Theater heute • 248
Time • 96
Times literary supplement -91, 114, 432
Transition • 96
Travers • 68
Tribuna • 93
Unita • 269
Utopie • 68
Vaka • 297
Vanity fair -410
Vasabladet ■ 386
Verri- 104
Victorian poetry • 234
Virginia quarterly review • 89
Voce letteraria • 130
Vulgres eloquentes • 426
Washington Post • 227
Welt • 35, 344
Wiener Arbeiten zur germanischen
Altertumskunde und Philologie • 61
Wiener literarisches Echo • 363
Witness • 422
Word & Images • 472
Yearbook of comparative and world
literature • 432
Yellow book • 65
York Review • 184
Zeit- 177,344
Zeitschrift fur Germanistik • 470
Zeitschrift fur Papyrologie und Epigrafik •
214

ТЕЗАУРУС ПОНЯТИЙ
ГЕНЕТИЧЕСКАЯ КРИТИКА
ГЕНЕТИЧЕСКИЙ СТРУКТУРАЛИЗМ
ГЕРМЕНЕВТИКА
ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКИЙ КРУГ
ИНТЕРПРЕТАЦИЯ (ТОЛКОВАНИЕ)
ПОНИМАНИЕ
ДЕКОНСТРУКТИВИЗМ
АВТОРИТЕТ ПИСЬМА
ГРАММАТОЛОГИЯ
ДЕКОНСТРУКЦИЯ
ДЕЦЕНТРАЦИЯ
ДИСКУРСИВНЫЕ ПРАКТИКИ
СОЦИАЛЬНЫЙ ТЕКСТ
ТЕКСТОВОЙ АНАЛИЗ
ЖАНРОВЫЕ КЛАССИФИКАЦИИ
ЖАНР
ФАНТАСТИЧЕСКОЕ
КОГНИТИВНОЕ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
ПРОТОТИПОВ ТЕОРИЯ
СЕМЕЙНОГО СХОДСТВА ТЕОРИЯ
КОМПАРАТИВИСТИКА
АВТОРА ТЕОРИИ
МОДЕЛЬ
ОБРАЗ
ЭТНОТОП
МЕНТАЛИТЕТ
ТОПОС
МИФОЛОГИЧЕСКАЯ КРИТИКА
АРХЕТИП
МИФ
МИФЕМА, МИФОЛОГЕМА
МИФОПОЭЗИЯ
МОНОМИФ
МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМ,
МУЛЬТИКУЛЬТУРНЫЙ ПРОЕКТ
КУЛЬТУРНОЕ ПОГРАНИЧЬЕ
КУЛЬТУРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
МАРГИНАЛЬНОСТЬ
МЕЙНСТРИМ
ПОСТКОЛОНИАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
ПОСТКУЛЬТУРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
«ЧЕРНАЯ ЭСТЕТИКА»
НАРРАТОЛОГИЯ
АКТОР
АУКТОР
ГЕТЕРОДИЕГЕТИЧЕСКОЕ И
ГОМОДИЕГЕТИЧЕСКОЕ ПОВЕСТВОВАНИЕ
ИМПЛИЦИТНЫЙ АВТОР
ИМПЛИЦИТНЫЙ ЧИТАТЕЛЬ
НАРРАТАТОР
НАРРАТИВНАЯ ТИПОЛОГИЯ
НАРРАТОР
ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНЫЕ УРОВНИ
ФОКАЛИЗАЦИЯ
ЭКСПЛИЦИТНЫЙ АВТОР, ФИКТИВНЫЙ АВТОР
ЭКСПЛИЦИТНЫЙ ЧИТАТЕЛЬ
«НОВАЯ КРИТИКА »
«БЛУМСБЕРИ»
ЕРЕСЬ ПАРАФРАЗЫ
ЗАБЛУЖДЕНИЕ, ЕРЕСЬ
ЗНАЧЕНИЕ - СМЫСЛ
ИМПЕРСОНАЛЬНОЙ ПОЭЗИИ ТЕОРИЯ
МНОГОЗНАЧНОСТЬ
ОБЪЕКТИВНЫЙ КОРРЕЛЯТ
ОНТОЛОГИЯ [ПОЭТИЧЕСКОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ]
ОРГАНИЧЕСКАЯ ФОРМА
ПОЭЗИЯ КАК ЗНАНИЕ
ПРИСТАЛЬНОЕ ПРОЧТЕНИЕ
ПРОСТРАНСТВЕННАЯ ФОРМА
РАСПАД ЦЕЛЬНОСТИ МИРОВОСПРИЯТИЯ
СОПРЯЖЕНИЕ
СТРУКТУРА - ФАКТУРА
ТОЧКА ЗРЕНИЯ
ФЬЮДЖИТИВИСТЫ
НОВЫЙ ГУМАНИЗМ
НОВЫЙ ИСТОРИЗМ
ПОСТМОДЕРНИЗМ
АВТОРСКАЯ МАСКА
ДВОЙНОЙ КОД
КОЛЛАЖ
«КОРОТКОЕ ЗАМЫКАНИЕ»
КУЛЬТУРНАЯ КРИТИКА
Полужирным выделены крупные научные направления, курсивом — научные школы, существующие внутри этих
направлений. Отнесение общепринятых категорий (например, образ, модель) к тому или иному направлению
обусловлено специфической интерпретацией, какую данные категории получили в соответствующих статьях настоящего
издания.

ТЕЗАУРУС ПОНЯТИЙ 551
МЕТАРАССКАЗ
НАРРАТИВ
НОНСЕЛЕКЦИЯ
ОТКАЗ
ПАСТИШ
ПОСТМОДЕРНИСТСКАЯ ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТЬ
СИМУЛЯКР
ТЕЛЕСНОСТЬ
ШИЗОФРЕНИЧЕСКИЙ ДИСКУРС
ЭПИСТЕМА
ЭПИСТЕМОЛОГИЧЕСКАЯ НЕУВЕРЕННОСТЬ
ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ
ВОПРОШАЮЩИЙ ТЕКСТ
ДОКСА
ДОПОЛНЕНИЕ
ЖЕЛАНИЕ
ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ
ЛОГОЦЕНТРИЗМ
НЕОФОРМАЛИСТСКАЯ ШКОЛА
НЕРАЗРЕШИМОСТЬ СМЫСЛОВАЯ
ПАРАТЕКСТ
ПИСЬМО
РАЗЛИЧЕНИЕ
РИЗОМА
СЛЕД
ТЕКСТ-УДОВОЛЬСТВИЕ - ТЕКСТ-
НАСЛАЖДЕНИЕ
ТЕКСТУАЛЬНАЯ ПРОДУКТИВНОСТЬ
ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКАЯ КРИТИКА
ПСИХОАНАЛИЗ (ФРЕЙДИЗМ)
КОЛЛЕКТИВНОЕ БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ
КОМПЛЕКС НЕПОЛНОЦЕННОСТИ
ЛИБИДО
«ОНО»
«СВЕРХ-Я»
СГУЩЕНИЕ
СМЕЩЕНИЕ
ЭДИПОВ КОМПЛЕКС
«Я»
РЕЦЕПТИВНАЯ ЭСТЕТИКА
АВТОМАТИЗАЦИЯ
АКТУАЛИЗАЦИЯ
БЕССИТУ АТИВНОСТЬ
ВИРТУАЛЬНЫЙ СМЫСЛ
ВЫСТРАИВАНИЕ СМЫСЛА
ГОРИЗОНТ ОЖИДАНИЯ
ИДЕНТИФИКАЦИЯ
КОММУНИКАТИВНАЯ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ
КОММУНИКАТИВНАЯ ОПРЕДЕЛЕННОСТЬ
КОНКРЕТИЗАЦИЯ
КОНТЕКСТ
ЛИТЕРАТУРНЫЙ РЯД
НЕГАТИВНОСТЬ
СТРАТЕГИЯ ТЕКСТА
ЭСТЕТИЧЕСКАЯ ДИСТАНЦИЯ
ЭСТЕТИЧЕСКИЙ ОПЫТ
ЭСТЕТИЧЕСКОЕ НАСЛАЖДЕНИЕ
СТИЛИСТИЧЕСКАЯ КРИТИКА
ИСТОРИЯ ЯЗЫКА
КРИТИКА ВАРИАНТОВ (ВАРИАНТИСТИКА)
СТРУКТУРАЛИЗМ
АКТАНТ
АКТАНТОВАЯ СИСТЕМА
БИНАРИЗМ
ДЕПЕРСОНАЛИЗАЦИЯ
ДИАХРОНИЯ
ДИСКУРС
ОТКРЫТОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ
СИНХРОНИЯ
СТРУКТУРА
ФЕМИНИСТСКАЯ КРИТИКА
ТЕНДЕР
ФЕНОМЕНОЛОГИЯ
ГЕРМЕТИЧЕСКАЯ КРИТИКА
DEFT
ИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТЬ
ИНТЕНЦИЯ
КРИТИКА СОЗНАНИЯ
РЕФЛЕКСИЯ
РЕЦЕПТИВНАЯ КРИТИКА, ШКОЛА РЕАКЦИИ
ЧИТАТЕЛЯ
СУБЪЕКТИВНАЯ КРИТИКА
СУБЪЕКТИВНАЯ ПАРАДИГМА
ШКОЛА КРИТИКОВ БУФФАЛО
ФРАНКФУРТСКАЯ ШКОЛА
ИДИОМА
ИНСТИТУТ ИСКУССТВА
ИСКУССТВО И ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИСКУССТВА
КОНЕЦ ИСКУССТВА
НЕТОЖДЕСТВЕННОЕ
ПРИРОДНО-ПРЕКРАСНОЕ
СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО
ТОТАЛЬНОСТЬ
ТРАНСЦЕНДЕНТНОСТЬ
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МАТЕРИАЛ
ЭСТЕТИЧЕСКАЯ ИСТИНА
ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЕ СИЛЫ
ЦИФРОВАЯ ЛИТЕРАТУРА
ГИПЕРТЕКСТ
ЧИКАГСКАЯ ШКОЛА
(НЕОАРИСТОТЕЛИАНЦЫ)

552 СПИСОК АВТОРОВ
СПИСОК АВТОРОВ
Алякринский О. А., Анисимова А. Э., Балашов В. П., Балди-
цын П. В., Большаков В. П., Большакова А. Ю., Бурмистро-
ва Л. М., Ващенко А. В., Воронцова Т. В., Гальцова Е. Д.,
Головенченко А. Ф., Григорьева Л. Г., Дранов А. В., Дю-
шен Е. И., Еськина Л. А., Зенкин С. Н., Иванова Н. С,
Ильин И. П., Козлов А. С, Колесников Б. И., Коробкина Т. Е.,
Коровин А. В., Косиков Г. К., Красавченко Т. Н.,
Кукушкина Е. Г., Лазарева Е. В., Лозинская Е. В., Макарова Т. Т., Масло-
ва Е. А., Махлин В. Л., Махов А. Е., Мацевич А. А.,
Мулярчик А. С, Мурадян К. Е., Мягер М. Ю., Науменко А. М.,
Никитин В. А., Николюкин А. Н., Новикова Н. Н., Османо-
ва А. Г., Осовский О. Е., Палиевская Ю. В., Пахсарь-
ян Н. Т., Рожновский С. В., Рыбина П. Ю., Селезнева Т. В.,
Соколова Е. В., Сорокина В. В., Стаф И. К., Тлостанова М. В.,
Толмачёв В. М., Тюленин М. Ю., Цурганова Е. А., Эсенбае-
ва Р. М., Яценко В. И.

ОГЛАВЛЕНИЕ
От редколлегии
Библиография справочной литературы
по западному литературоведению
Е. Л. Цурганова. Панорама западного
литературоведения XX века
АБРАМС Майер Хоуард
АВАЛЛЕ Д'Арко Сильвио
АВТОМАТИЗАЦИЯ
АВТОРА ТЕОРИИ
АВТОРИТЕТ ПИСЬМА
АВТОРСКАЯ МАСКА
АДОРНО Теодор Визенгрунд
АЗОР РОЗА Альберто
АКТАНТ
АКТАНТОВАЯ СИСТЕМА
АКТОР
АКТУАЛИЗАЦИЯ
АЛЕН
АЛЛЕН Уолтер Эрнест
АЛОНСО Дамасо
АЛЬБЕРЕС Рене Марий
АЛЬВАРЕС Алфред
АЛЬКЬЕ Фердинан Жан-Батист
АЛЬСТРЁМ Гуннар
АЛЬТЮССЕР Луи
АМБРОДЖО Иньяпио
АМДАМ Пер
АМОН Филипп
АМОРОС Андрее
АНДЕРСЕН Вильгельм Расмус Андреас
АНДРЕССОН Кристинн
АРВИН Фредерик Ньютон
АРНОЛЬД Армии
АРНОЛЬД Хайнц Людвиг
АРНТЦЕН Хельмут
АРОШ Шарль
АРХЕТИП
АУКТОР
АУЭРБАХ Эрих
БАБА ХОМИ К.
БАЛ И БАР Рене
БАНКАР Мари-Клер
БАРБЕРИ СКУАРОТТИ Джорджо
БАРБЕРИС Пьер
БАРБИ Микеле
БАРК Джеймс
БАРТ Ролан
БАРФИЛД Артур Оуэн
БАТАЙ Жорж
БАТТАЛЬЯ Сальваторе
БАЦЦАРЕЛИ Эридано
БАШЛЯР Гастон
БЁ Гудлейв
БЕАР Анри
БЕГЕН Альбер
5
7
9
21
21
22
23
24
24
25
26
27
27
29
29
30
30
31
31
32
32
33
33
33
33
34
34
34
35
35
35
35
36
36
37
37
37
39
40
40
41
42
42
43
43
45
45
46
46
47
48
48
49
БЕЙЕР Эдвард
БЕЙ Л И Джон Оливер
БЕЙТСОН Фредерик У иле
БЕККАРИА Джан Луиджи
БЁКМАНН Пауль
БЕЛЬМЕН-НОЭЛЬ Жан
БЕНДА Жюльен
БЕНЗЕ Макс
БЕНТЛИ Эрик Рассел
БЕНЬЯМИН Вальтер
БЕР Рудольф
БЕРГМАНН Арни
БЕРГОМ-ЛАРСОН Мария
БЕРГОНЦИ Бернард
БЁРДЖЕСС Энтони
БЁРК Кеннет
БЕРТАУ Карл Хайнрих Людвиг
БЕССИТУ АТИВНОСТЬ
БИЛЛАНОВИЧ Джузеппе
БИНАРИЗМ
БИННИ Вальтер
БИРКАН Хельмут
БИРКЕЛАНД Бьярте
БЛАНК Вальтер
БЛАНКО АГИНАГА Карлос
БЛАНШО Морис
БЛЕЙХ Дэвид
БЛЕКМУР Ричард Палмер
БЛЕКУА ТЕЙХЕРО Хосе Мануэль
БЛОТНЕР Джозеф Лио
БЛУМ Хэролд
«БЛУМСБЕРИ»
БО Карло
БОВУАР Симона Люси Эрнестина
БОДКИН (Эми) Мод
БОДРИЙЯР Жан
БОННЭ Жан-Клод
БОНОРА Этторе
БОРГЕН Юхан
БОСКО Умберто
БОУСОНЬО Карлос
БРАНГ Петер
БРАНДЕЛЛЬ Гуннар
БРАНДЕС Георг
БРАНКА Витторио
БРАУН Максимилиан
БРАУНГАРТ Вольфганг
БРЕДСДОРФ Элиас
БРЕМОН Клод
БРЕННЕР Жак
БРОСТРЁМ Торбен
БРУККОЛИ Мэттью Джозеф
БРУК-РОУЗ Кристин
БРУКС Ван Вик
БРУКС К л инт
БРЭДБЕРИ Малколм Стенли

554 ОГЛАВЛЕНИЕ
БРЭДБРУК Мьюриел Клара
БУАДЕФР Пьер де
БУРДЬЕ Пьер
БУТ Уэйн Клейсон
БЬЁРК Стаффан
БЬЮЛИ Мэриус
БЮРГЕР Петер
БЮТОР Мишель
ВАГГОНЕР Хайет Хау
ВАГЕНКНЕХТ Эдвард Чарлз
ВАДЕ Ив
ВАЙГЕЛЬ Зигрид
ВАЙМАНН Роберт Карл
ВАЙНРИХ Харальд
ВАЙС Вальтер
ВАЛЕРИ Поль
ВАЛЫДЕЛЬ Оскар
ВАПНЕВСКИЙ Петер
ВАРБУРТОН Томас Генри
ВАРВАРО Альберто
ВЕБЕР Жан-Поль
ВЕНЦЛАФФ-ЭГГЕБЕРТ Фридрих Вильгельм
ВЕРЛИ Макс
ВЕСТЕЙН Оуласон
ВИЗЕ Бенно фон
ВИКЕРИ Джон
ВИЛЬПЕРТ Геро фон
ВИРТУАЛЬНЫЙ СМЫСЛ
ВОГЕ Петер Норман
ВОПРОШАЮЩИЙ ТЕКСТ
ВУЛФ Аделина Вирджиния
ВЫСТРАИВАНИЕ СМЫСЛА
ВЫТРЖЕНС Гюнтер
ВЮРМСЕР Андре
ГАЙСМАР Максуэлл Дэвид
ГАРДЖУЛО Альфредо
ГАРДНЕР Джон Чэмплин
ГАРДНЕР Хелен Луиз
ГАССНЕР Джон
ГВАТТАРИ Феликс
ГЕЙТС Генри Луис мл.
ТЕНДЕР
ГЕНЕТИЧЕСКАЯ КРИТИКА
ГЕНЕТИЧЕСКИЙ СТРУКТУРАЛИЗМ
ГЕРМЕНЕВТИКА
ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКИЙ КРУГ
ГЕРМЕТИЧЕСКАЯ КРИТИКА
ГЕТЕРОДИЕГЕТИЧЕСКОЕ
И ГОМОДИЕГЕТИЧЕСКОЕ
ПОВЕСТВОВАНИЕ
ГИЙМЕН Анри
ГИПЕРТЕКСТ
ГЛАЗЕР Херманн
ГЛИКСБЕРГ Чарлз Ирвинг
ГОЛЬДМАН Люсьен
ГОРИЗОНТ ОЖИДАНИЯ
ГРАММАТОЛОГИЯ
ГРАФФ Джералд Эдвард
ГРЕЙВС Роберт фон Ранке
ГРЕЙМАС Альгирдас Жюльен
ГРЁНБЕК Бо
78
79
79
79
80
80
81
81
82
82
83
83
83
84
85
85
85
86
86
87
87
88
88
88
88
89
89
90
90
91
91
92
92
93
93
93
94
94
95
95
96
96
97
98
100
102
103
104
105
105
106
107
107
108
109
110
НО
111
112
ГРИММ Райнхольд
ГРИНБЛАТТ Стивен
ГРОСС Джон
ГУДМЕН Пол
ГУЛЬЕЛЬМИНЕТТИ Марциано
ГУЛЬОН Рикардо
ГУНДОЛЬФ Фридрих
ГЭСС Уильям Хауард
ДАЛЬ Вилли
ДВОЙНОЙ КОД
ДЕБЕНЕДЕТТИ ДЖАКОМО
ДЕБЕНЕДЕТТИ Заккариа Санторре
ДЕВОТО Бернард Огэстин
ДЕЖЁ Жан
ДЕЙВИ Доналд
ДЕЙ-ЛЬЮИС Сесил
ДЕЙЧЕС Дэвид
ДЕКОНСТРУКТИВИЗМ
ДЕКОНСТРУКЦИЯ
ДЕЛЁЗ Жиль
ДЕМОТТ Бенджамен Хейл
ДЕПЕРСОНАЛИЗАЦИЯ
ДЕ РОБЕРТИС Джузеппе
ДЕРРИДА Жак
DEFT
ДЕЦЕНТРАЦИЯ
ДЖЕТТО Джованни
ДЖОНС Хоуард Мамфорд
ДИАС-ПЛАХА Гильермо
ДИАХРОНИЯ
ДИ БЕНЕДЕТТО Арнальдо
ДИККИ Джеймс
ДИЛЬТЕЙ Вильгельм
ДИОНИСОТТИ КАЗАЛОНЕ Карло
ДИСКУРС
ДИСКУРСИВНЫЕ ПРАКТИКИ
ДОДДС Эрик Робертсон
ДОКСА
ДОНАДОНИ Эудженио
ДОНОХЬЮ Денис
ДОПОЛНЕНИЕ
ДРЕВС Йорг
ДУБРОВСКИЙ Серж
ДУРЦАК Манфред
ДЭВИДСОН Доналд
ДЮ БОС Шарль
ДЮБУА Жак
ДЮВИНЬО Жан
ДЮМЕЗИЛЬ Жорж Эдмон Рауль
ЕРЕСЬ ПАРАФРАЗЫ
ЖАНР
ЖАНРОВАЯ КЛАССИФИКАЦИЯ
ЖЕЛАНИЕ
ЖЕНЕВСКАЯ ШКОЛА
ЖЕНЕТТ Жерар
ЖИРАР Рене Ноэль
ЖУЭН Юбер
ЗАБЛУЖДЕНИЕ, ЕРЕСЬ
ЗЕРАФФА Мишель
ЗИНГЕР Херберт
ЗНАЧЕНИЕ - СМЫСЛ
112
113
114
114
114
115
115
116
117
117
118
119
119
120
120
121
121
122
124
128
129
129
130
131
133
133
134
135
135
136
136
136
137
138
138
138
139
139
140
140
141
142
142
142
143
143
143
144
144
145
145
148
150
151
151
152
153
153
154
154
155

ОГЛАВЛЕНИЕ
ЗЮМТОР Поль
ИГЛ ТОН Терри
ИДЕЛ Джозеф Лион
ИДЕНТИФИКАЦИЯ
ИДИОМА
ИЗЕЛЛА Данте
ИЗЕР Вольфганг
ИМПЕРСОНАЛЬНОЙ ПОЭЗИИ ТЕОРИЯ
ИМПЛИЦИТНЫЙ АВТОР
ИМПЛИЦИТНЫЙ ЧИТАТЕЛЬ
ИНДУРАЙН Доминго
ИНСТИТУТ ИСКУССТВА
ИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТЬ
ИНТЕНЦИЯ
ИНТЕРПРЕТАЦИЯ
ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ
ИРИГАРЭ Люс
ИСКУССТВО И ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИСКУССТВА
ИСТОРИЯ ЯЗЫКА
ЙЕЙТС Уильям Батлер
ЙЕЛЬСКАЯ ШКОЛА
ЙЕНС Вальтер
КАЗЕС Чезаре
КАЙЗЕР Вольфганг
КАЙЗЕР Герхард
КАЙ У А Роже
КАЛЛЕР Джонатан
КАЛЬКАТЕРРА Карло
КАНО Хосе Луис
КАРАЗЕК Хельмут
КАСТЕКС Пьер-Жорж
КАСТЕЛЬЕТ Хосе
КАСТРО Америко
КАУЛИ Малколм
КЕЙЗИН Алфред
КЕМПЕР Ханс Георг
КЕННЕР Уильям Хью
КЕРМОУД Джон Фрэнк
КЕСТИНГ Марианне
КЕТТЛ Арнолд Чарлз
КИТТО Хамфри Дейви Финдли
КЛАНСЬЕ Жорж Эмманюэль
КЛЕЙН Маркус
КЛОССОВСКИ Пьер
КЛОТЦ Фолькер
КЛЮКХОН Пауль
КЛЯЙН Иоганнес
КНАПП Герхард
КОГНИТИВНОЕ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
КОДУЭЛЛ Кристофер
КОЛЛАЖ
КОЛЛЕКТИВНОЕ БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ
КОЛЬШМИДТ Вернер
КОММЕРЕЛЬ Макс
КОММУНИКАТИВНАЯ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ
КОММУНИКАТИВНАЯОПРЕДЕЛЕННОСТЬ
КОМПАНЬОН Антуан
КОМПАРАТИВИСТИКА
КОМПЛЕКС НЕПОЛНОЦЕННОСТИ
КОНЕЦ ИСКУССТВА
155
156
157
157
158
158
159
160
161
161
162
162
162
163
163
164
166
166
167
168
168
168
169
169
170
171
171
172
173
173
173
174
174
174
175
176
176
176
177
178
178
178
179
179
180
180
181
181
181
184
184
185
185
186
186
187
187
188
189
189
КОНКРЕТИЗАЦИЯ
КОННОЛЛИ Сайрил Верной
КОНСТАНЦСКАЯ ШКОЛА
КОНТЕКСТ
КОНТИНИ Джанфранко
КООПМАН Хельмут
«КОРОТКОЕ ЗАМЫКАНИЕ»
КОРТИ Мария
КРАТЧ Джозеф Вуд
КРЕБЕР Карл
КРЕЙГДэвид
КРЕЙН Роналд Сэлмон
КРИГЕР Мэррей
КРИСТЕВА Юлия
КРИСТОФФЕРСОН Биргер
КРИТИКА ВАРИАНТОВ
КРИТИКА СОЗНАНИЯ
КРОЙЦЕР Хельмут
КРОЧЕ Бенедетто
КРУЗ Фредерик Кэмпбелл
КРЭМЕР Эрик Оскар
КУЛЬТУРНАЯ КРИТИКА
КУЛЬТУРНОЕ ПОГРАНИЧЬЕ
КУЛЬТУРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
КУН Хуго
КУНИШ Херман
КУРЦ Пауль Конрад
КУРЦИУС Эрнст Роберт
ЛАББОК Перси
ЛАГЕРКРАНТЦ Улаф
ЛАГЕРЛЁФ Карл Эрик
ЛАЙТИНЕН Кай
ЛАКАН Жак
ЛАКСНЕСС Халлдор Кильян
ЛАНГЕН Август
ЛАНГЕР Сюзанна
ЛАПЕСА Рафаэль
ЛАРСОН Чарлз Р.
ЛАСАРО КАРРЕТЕР Фернандо
ЛАУЭР Райнхард
ЛЕБЕГ Раймон Шарль
ЛЕБЕК Вольфганг Дитер
ЛЕВИН Гарри Тухман
ЛЕВИ-СТРОСС Клод
ЛЕЖЁН Филипп
ЛЕЙНО Пентти
ЛЕЙРИС Мишель
ЛЕММЕРТ Эберхард
ЛЕНЕРТ Херберт
ЛЁННРОТ Ларе
ЛЕНТРИККИА Фрэнк
ЛИБИДО
ЛИВИС Квини Дороти
ЛИВИС Фрэнк Реймонд
ЛИНДБЕРГЕР Эрьян
ЛИНДЕР Эрик
ЛИНН Кеннет
ЛИННЕР Свен
ЛИНТВЕЛЬТ Яап
ЛИОТАР Жан-Франсуа
190
191
191
191
191
192
193
193
194
194
194
195
195
196
197
197
198
199
199
200
201
201
203
205
207
207
207
208
209
209
210
210
210
211
211
212
213
213
213
213
214
214
215
215
216
217
217
217
218
218
219
219
220
220
221
222
222
222
223
223

556 ОГЛАВЛЕНИЕ
ЛИРИ Льюис
ЛИТЕРАТУРНЫЙ РЯД
ЛО ГАТТО Этторе
ЛОГОЦЕНТРИЗМ
ЛОДЖ Дэвил
ЛОПЕШ Ошкар
ЛОРЕНЦ Эрика
ЛОУРЕНС Дэвид Герберт
ЛОУРЕНСУ Эдуарду
ЛОФЕР Роже Морис Арман
ЛУКАЧ Георг
ЛУНДКВИСТ Артур
ЛУПЕРИНИ Романо
ЛУПОРИНИ Чезаре
ЛУ-ЮХАНСОН Ивар
ЛЬЮИС Клайв Стейплс
ЛЬЮИС Ричард
ЛЭНГБАУМ Роберт Вудро
ЛЮДВИГ Вальтер
ЛЮДВИГ Ханс-Вернер
МАВЕР Джованни
МАДОЛЬ Жак
МАЗОН Андре
МАЙЕР Ханс
МАЙЗНЕР Артур Мур
МАКДИАРМИД Хью
МАККЕЙБ Колин
МАККОРМИК Джон Оуэн
МАККЬЯ Джованни
МАКРИ Оресте
МАЛЬРО Андре
МАН Пол Майкл де
МАНАКОРДА Джулиано
МАННАК Эберхард
МАРАВАЛЬ Хосе Антонио
МАРГ Вальтер
МАРГИНАЛЬНОСТЬ
МАРРИ Джон Мидлтон
МАРТИНИ Фриц
МАТТИСЕН Фрэнсис Отто
МАУРЕР Карл
МАШЕРЕ Пьер
МЕЙНСТРИМ
МЁЛЛЕР КРИСТЕНСЕН Свен
МЕЛУ-Э-КАШТРУ Эрнешту Мануэл де
МЕЛЬ Дитер
МЁЛЬК Ульрих
МЕЛЬХИНГЕР Зигфрид
МЕНГАЛЬДО Пьер Винченцо
МЕНЕНДЕС ПИДАЛЬ Рамон
МЕНКЕН Генри Луис
МЕНТАЛИТЕТ
МЕРКЕЛЬБАХ Райнхольд
МЕТАРАССКАЗ
МЕШОННИК Анри
МИЛЛГЕЙТ Майкл
МИЛЛЕР Джозеф Хиллис
МИНДЕР Роберт
МИНЬОЛО Уолтер Д.
МИТТЕРАН Анри Шарль
МИФ
224
224
225
225
226
227
227
228
229
229
229
231
232
232
233
233
234
234
234
235
235
236
236
236
237
237
237
238
238
239
240
240
241
242
242
242
243
244
244
245
245
246
246
247
247
248
248
248
248
249
249
250
251
251
253
254
254
255
255
256
257
МИФЕМА, МИФОЛОГЕМА
МИФОЛОГИЧЕСКАЯ КРИТИКА
МИФОПОЭЗИЯ
МНОГОЗНАЧНОСТЬ
МОДЕЛЬ
МОМИЛЬЯНО Аттилио
МОММЗЕН Катарина
МОНОМИФ
МОРОН Шарль
МОРТОН Артур Лесли
МОУРАН-ФЕРРЕЙРА Давид де Жезуш
МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМ
МУНЭН Жорж
МУШГ Вальтер
МУШЕТТА Карло
МЬЮР Кеннет
МЬЮР Эдвин
МЮЛЛЕР Герд
МЮЛЛЕР Карл Вернер
МЮЛЛЕР Лудольф
НАГ Мартин
НАДО Морис
НАЙТ Джордж Ричард Уилсон
НАЙТС Лайонел Чарлз
НАРРАТАТОР
НАРРАТИВ
НАРРАТИВНАЯ ТИПОЛОГИЯ
НАРРАТОЛОГИЯ
НАРРАТОР
НЕГАТИВНОСТЬ
НЕОФОРМАЛИСТСКАЯ ШКОЛА
НЕРАЗРЕШИМОСТЬ СМЫСЛОВАЯ
НЕТОЖДЕСТВЕННОЕ
НЕТТУМ Рольф Нюбо
НИЕМИ Ирмели
НИКОЛАИ Вальтер
НИЛЬСОН Нильс Оке Леннарт
НИС Фриц
«НОВАЯ КРИТИКА»
НОВЫЙ ГУМАНИЗМ
НОВЫЙ ИСТОРИЗМ
НОЙМАЙСТЕР Зебастьян
НОЙМАНН Бернд
НОЙХОЙЗЕР Рудольф
НОНСЕЛЕКЦИЯ
НОРА Эухенио де
НОРДАЛЬ Сигюрдюр Йоханнессон
ОБРАЗ
ОБЪЕКТИВНЫЙ КОРРЕЛЯТ
ОДЕН Уистен Хью
ОКОННОР Фрэнк
ОЛИ Эрнст Фридрих
ОЛСОН Чарлз
ОЛСОН Элдер Джеймс
«ОНО»
ОНТОЛОГИЯ
ПОЭТИЧЕСКОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ
ОПЕЛЬТ Илона
ОРГАНИЧЕСКАЯ ФОРМА
ОРОСКО ДИАС Эмилио
ОРСЕТ Асбьерн
258
258
262
262
263
263
264
264
265
265
265
266
269
269
269
270
270
271
271
271
272
272
272
273
274
275
277
280
282
282
284
284
285
286
286
286
287
287
287
291
292
294
294
294
295
297
297
297
297
298
299
299
299
300
300
300
301
301
302
303

ОГЛАВЛЕНИЕ
ОСТЕНДОРФ Бернд
ОТКАЗ
ОТКРЫТОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ
ОЧИНКЛОССЛуис
ПАПЕ Вальтер
ПАРАТЕКСТ
ПАРАТОРЕ Этторе
ПАРЕН Брис
ПАРИС Жан
ПАРРИНГТОН Верной Луис
ПАСКУАЛИ Джорджо
ПАСТИШ
ПАУТАССО Серджо
ПАЧИНИ Савой Леоне
ПЕЙР Анри Морис
ПЕКХЕМ Морс
ПЕТЕРСЕН Юрген
ПЕТРОККИ Джорджо
ПЕТРОНИО Джузеппе
ПЕТЦОЛЬД Дитер
ПИККИО Риккардо
ПИКОНГаэтан
ПИНЬЕЙРУ Торреш Алейшандре
ПИРС Рой Харви
ПИСЬМО
ПИШУА Клод
ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНЫЕ УРОВНИ
ПОЙРИЕР Ричард (Уильям)
ПОЛАН Жан
ПОЛИТЦЕР Хайнц
ПОЛЛОК Карл-Хайнц
ПОМЬЕ Жан Жозеф Мари
ПОНИМАНИЕ
ПОСТКОЛОНИАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
ПОСТКУЛЬТУРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
ПОСТМОДЕРНИЗМ
303
304
304
305
305
306
306
306
307
307
308
308
309
309
309
310
311
311
311
312
312
313
314
314
314
316
316
317
318
318
319
319
319
320
323
324
ПОСТМОДЕРНИСТСКАЯ ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТЬ 328
ПОСТСТРУ КТУ РАЛ ИЗМ
ПОЭЗИЯ КАК ЗНАНИЕ
ПРАДУ КОЭЛЬЮ Жасинту ду
ПРАДУ КОЭЛЬЮ Эдуарду
ПРАНГ Хельмут
ПРАЦ Марио
ПРЕВО Клод
ПРИЕТО Антонио
ПРИРОДНО-ПРЕКРАСНОЕ
ПРИСТАЛЬНОЕ ПРОЧТЕНИЕ
ПРИСТЛИ Джон Бойнтон
ПРИТЧЕТТ Виктор Соден
ПРОСТРАНСТВЕННАЯ ФОРМА
ПРОТОТИПОВ ТЕОРИЯ
ПСИХОАНАЛИЗ
ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКАЯ КРИТИКА
ПУЛЕ Жорж
ПФОЛЬ Герхард
ПЭРРИ Милман
РААБЕ Пауль
РАВ Филип
РАЗЛИЧЕНИЕ
РАЙМОНДИ Эцио
329
331
332
332
333
333
333
334
334
334
335
335
336
337
338
338
340
340
340
341
341
342
343
РАЙХ-РАНИЦКИ Марсель
РАКУЗА Ильма
РАМАТ Раффаэлло
РАМАТ Сильвио
РАММЕЛЬМАЙЕР Альфред
РАН Хельмут
РАСПАД ЦЕЛЬНОСТИ МИРОВОСПРИЯТИЯ
РАУХУТ Франц
РЕГЕНЕР Урсула
РЕЙМОН Марсель
РЕЙН Кетлин Джесси
РЕКСРОТ Кеннет
РЕФЛЕКСИЯ
РЕЦЕПТИВНАЯ КРИТИКА
РЕЦЕПТИВНАЯ ЭСТЕТИКА
РИД Герберт Эдвард
РИДЖЛИ Джозеф Винсент
РИЗОМА
РИКАРДУ Жан
РИКЁР Поль
РИКО Франсиско
РИФФАТЕРР Майкл
РИЧАРДС Айвор Армстронг
РИШАР Жан-Пьер
РОБ-ГРИЙЕ Ален
РОДРИГЕС-ПУЭРТОЛАС Хулио
РОЖЕ Филипп
РОЗЕНФЕЛЬД Хельмут
РОЛЛЕ Дитрих
РОНКАЛЬЯ Аурелио
РОТЕ Ханс
РУБИН Луис Децимус мл.
РУПРЕХТ Эрих
РУССЕ Жан
РУССО Луиджи
РЭНСОМ Джон Кроу
РЮДИГЕР Хорст
РЮИНГ Маттс
САВАЛА Ирис М.
САЙД Эдвард
САЛИНАРИ Карло
С АЛ Л ИВАН Уолтер
САМОРА ВИСЕНТЕ Алонсо
САНГВИНЕТТИ Эдоардо
САПЕНЬО Наталино
САРРОТ Натали
САРТР Жан-Поль
«СВЕРХ-Я»
СГУЩЕНИЕ
СЕГРЕ Чезаре
СЕМЕЙНОГО СХОДСТВА ТЕОРИЯ
СЕНА Жоржи де
СЕРРА Ренато
СЕСИЛ Эдвард Кристиан Дэвид Гаскойн лорд
СИКСУ Элен
СИМОИНШ Жоан Гашпар
СИМПСОН Льнэис Пирсон
СИМУЛЯКР
СИНХРОНИЯ
СКОТТ Уилбур
343
344
344
345
345
345
346
346
346
347
347
347
348
348
350
353
354
354
355
355
356
356
357
358
358
359
359
359
360
360
360
361
361
361
362
363
363
364
364
364
365
366
366
366
367
367
368
368
369
369
370
370
370
371
371
372
372
372
373
373

558 ОГЛАВЛЕНИЕ
СКЬЯФФИНИ Альфредо
СЛЕД
СМЕРТЬ АВТОРА
СМЕЩЕНИЕ
СМИТ Генри Нэш
СНОУ Чарлз Перси
СОБЕХАНО Гонсало
СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО
СОПРЯЖЕНИЕ
СОЦИАЛЬНЫЙ ТЕКСТ
СПЕНДЕР Стивен Гаролд
СП И ВАК Гая три Шакраворти
СПИЛЛЕР Роберт Эрнест
СПИНГАРН Джоэл Эмас
СТАЙНЕР Джордж
СТАРОБИНСКИЙ Жан
СТЕФФЕНСЕН Эйгил
СТИЛИСТИЧЕСКАЯ КРИТИКА
СТИФ Карл
СТОЛПЕ Свен
СТОРМБУМ Нильс-Борье
СТРАДА Витторио
СТРАТЕГИЯ ТЕКСТА
СТРЕЙЧИ Джайлс Литтон
СТРУКТУРА
СТРУКТУРА - ФАКТУРА
СТРУКТУРАЛИЗМ
СТЮАРТ Рэнделл
СУБЪЕКТИВНАЯ КРИТИКА
СУБЪЕКТИВНАЯ ПАРАДИГМА
СУЛЕТА Эмилия де
СУРЬО Этьен
ТАВАРЕШ РОДРИГЕШ Урбану
ТАЙНЕН Кеннет
ТАЛЬМ АН Марианне
ТЕЙТ Аллен Джон Орли
ТЕКСТОВОЙ АНАЛИЗ
ТЕКСТ-УДОВОЛЬСТВИЕ -
ТЕКСТ-НАСЛАЖДЕНИЕ
ТЕКСТУАЛЬНАЯ ПРОДУКТИВНОСТЬ
ТЕЛЕСНОСТЬ
ТЕРНЕР Арлин
ТИ БЕРГЕР Рихард
ТИГЕРСТЕДТ Эжен Наполеон
ТОДОРОВ Цветан
ТОПОС
ТОРП Уилард
ТОРРЕ Гильермо де
ТОТАЛЬНОСТЬ
ТОЧКА ЗРЕНИЯ
ТРААР Пьер
ТРАНСЦЕНДЕНТНОСТЬ
ТРИЛЛИНГ Лайонел
ТРУССОН Раймонд
ТУРК Хорст
ТЭННЕР Тони
УИЛРАЙТ Филип
УИЛСОН Колин
УИЛСОН Эдмунд
УИЛСОН Энгус
УИЛЬЯМС Реймонд Генри
373
374
374
375
375
375
376
376
377
377
378
379
379
380
381
382
382
383
385
385
386
386
387
388
388
389
390
392
392
393
393
393
394
394
394
395
395
398
398
399
400
400
400
400
401
403
403
403
404
405
406
406
407
407
408
408
409
410
410
411
УИМСЕТ Уильям Куртц
УИНТЕРС Айвор
УОРРЕН Остин
УОРРЕН Роберт Пени
УОТСОН Джордж Граймс
УЭЙН Джон Баррингтон
УЭЛЛЕК Рене
ФАЙДЕЛСОН Чарлз мл.
ФАЛЬК Вальтер
ФАНТАСТИЧЕСКОЕ
ФАСТИНГ Сигурд
ФЕМИНИСТСКАЯ КРИТИКА
ФЕНОМЕНОЛОГИЯ
ФЕР Карл
ФЕРГЮССОН Фрэнсис
ФИДЛЕР Лесли Аарон
ФИННЮР ЙОУНССОН
ФИШ Стэнли Юджин
ФИШЕР Йене Мальте
ФЛОРА Франческо
ФЛЭНЕГАН Джон Теодор
ФОКАЛИЗАЦИЯ
ФОКС Ральф
ФОЛЕНА Джанфранко
ФОРМВЕГ Хейнрих
ФОРСТЕР Эдуард Морган
ФОССЛЕР Карл
ФРАЙ Бруно
ФРАЙ Нортроп Герман
ФРАНКФУРТСКАЯ ШКОЛА
ФРЕЙЗЕР Джордж Сазерленд
ФРЕНЦЕЛЬ Херберт
ФРИДЕРИХ Вернер Пол
ФРИДМАН Алан Уоррен
ФРИДМАН Норман
ФРИЗЕ Вильгельм
ФРИНГЕЛИ Дитер
ФРИТЦ Хорст
ФРОЙНД Винфрид
ФРЭНК Джозеф
ФУБИНИ Марио
ФУКО Мишель
ФЬЮДЖИТИВИСТЫ
ФЮГЕН Ханс Норберт
ФЮЛЛЕБОРН Ульрих
ХАББЕЛ Джей Бродус
ХАГЕМАНН Соня
ХАЙМЕН Стенли Эдгар
ХАЙСЕНБЮТТЕЛЬ Хельмут
ХАМБУРГЕР Кэте
ХАРДЕР Ханс-Бернд
ХАРДУИК Элизабет
ХАРТ Джеймс Дэвид
ХАРТМАН Джеффри
ХАССАН Ихаб
ХЕДЛУНД Том
ХЕЗЕЛЬХАУС Клеменс
ХЕЛЛЕРЕР Вальтер
ХЕНМАРК Кай
ХЕРМАНД Йост
ХЕРМАНОВСКИ Георг
412
413
413
413
414
415
415
416
416
417
417
417
419
421
421
422
422
423
423
424
424
425
426
426
427
427
428
429
429
431
432
432
432
433
433
433
434
434
434
435
435
436
438
439
439
439
440
440
440
441
441
441
442
442
443
443
444
444
444
445
445

ОГЛАВЛЕНИЕ
559
ХЕТСО Гейр
ХИЛЛЕБРАНД Бруно
ХИЛМАН Роберт Бехтолд
ХИММЕЛЬ Хельмут
ХИНК Вальтер
ХИНТЕРХОЙЗЕР Ханс
ХИРШ Эрик Доналд мл.
ХОБСБАУМ Филип Деннис
ХОГТАРТ Ричард
ХОЛЛ АНД Норман Норвуд мл.
ХОЛМЕН Кларенс Хью
ХОЛЬМБЕРГ Улле Аксель Улоф
ХОЛЬМКВИСТ Бенгт Юхан Кристоффер
ХОЛЬТХУЗЕН Йоханнес
ХОЛЬТХУЗЕН Ханс Эгон
ХОРСТ Карл Август
ХОУ Грэм Гоулдер
ХОФФМАН Дэниел Джерард
ХОФФМАН Фредерик Джон
ХОХОФФ Курт
ХОЭНДАЛЬ Петер Уве
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МАТЕРИАЛ
ХУЛЬДЕН Ларе Эверт
ХЬЮМ Томас Эрнест
ЦИЗАРЖ Херберт
ЦИОЛКОВСКИ Теодор Джозеф
ЦИФРОВАЯ ЛИТЕРАТУРА
ЧЕЙС Ричард Вол ни
ЧЕЛЛЕН Альф Хуго Герхард
«ЧЕРНАЯ ЭСТЕТИКА.
ЧИКАГСКАЯ ШКОЛА
ЧЭТМЕН Сеймур Бенджамин
ШВАРЦ Эгон
ШВИТЦКЕ Хайнц
ШЕНЬЁ-ЖАНДРОН Жаклин
ШИЗОФРЕНИЧЕСКИЙ ДИСКУРС
ШКОЛА КРИТИКОВ БУФФАЛО
ШМИД Карл
ШМИДТ Зигфрид Й.
ШМИДТ-ДЕНГЛЕР Венделин
ШОЙЕР Хельмут
ШПИТЦЕР Лео
ШПРЕНГЕЛЬ Петер
ШРЕДЕР Юрген
ШТАЙГЕР Эмиль
ШТАЙНЕР Якоб
ШТАКЕЛЬБЕРГ Юрген фон
ШТАНЦЕЛЬ Франц Карл
446
446
446
447
447
448
448
448
449
449
450
450
451
451
451
452
452
452
453
453
454
454
455
455
456
456
457
457
458
458
460
461
462
462
462
462
463
463
464
464
464
465
466
466
467
467
467
468
ШТОРЦ Герхард
ШТРЕЛКА Йозеф
ШТРИХ Фриц
ШЮТЦ Эрхард
Э Луи
ЭГЕБЕРГ Эрик Хокон
ЭДИПОВ КОМПЛЕКС
ЭДФЕЛЬТ Бу Юханнес
ЭЙНАР ОУЛАВЮР СВЕЙНССОН
ЭКО Умберто
ЭКСПЛИЦИТНЫЙ АВТОР
ЭКСПЛИЦИТНЫЙ ЧИТАТЕЛЬ
ЭЛИОТ Томас Стирнс
ЭЛЛИСОН Ралф Уолдо
ЭММЕРИХ Вольфганг
ЭМПСОН Уильям
ЭМРИХ Вильгельм
ЭНРАЙТ Деннис Джозеф
ЭПИСТЕМА
ЭПИСТЕМОЛОГИЧЕСКАЯ НЕУВЕРЕННОСТЬ
ЭСКАРПИ Робер Шарль
ЭСПМАРК Челль
ЭССЛИН Мартин Джулиус
ЭСТЕТИЧЕСКАЯ ДИСТАНЦИЯ
ЭСТЕТИЧЕСКАЯ ИСТИНА
ЭСТЕТИЧЕСКИЕ
ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЕ СИЛЫ
ЭСТЕТИЧЕСКИЙ ОПЫТ
ЭСТЕТИЧЕСКОЕ НАСЛАЖДЕНИЕ
ЭТНОТОП
ЭТЬЕМБЛЬ Рене
ЮЛЛЕНСТЕН Ларе
ЮНГ Вернер
ЮСТ Клаус Гюнтер
«Я»
ЯНГ ФИЛИП (ПРАТТ)
ЯНГФЕЛЬД Бенгт
ЯУСС Ханс Роберт
Библиография к терминологическим статьям
Предметно-именной указатель
Указатель периодических и серийных изданий
Тезаурус понятий
Список авторов
Оглавление
468
468
469
470
470
470
471
472
472
472
473
474
474
475
475
476
477
477
477
478
479
480
480
480
481
482
482
483
484
484
485
485
485
486
486
487
487
489
509
547
550
552
553

НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ
ЗАПАДНОЕ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ XX ВЕКА.
Энциклопедия. — Москва: Intrada, 2004. — 560 с. (ИНИОН РАН. Центр
гуманитарных научно-информационных исследований. Отдел
литературоведения).
Издательство INTRADA
Заказы на книги издательства "Intrada" направлять по e-mail:
intrada_a@mail.ru
intrada l ©yandex. ru
intrada_2002@mail. ru
Сдано в набор 01.01.2004 г. Подписано в печать 21.03.2004 г.
Формат 84x108/16. Гарнитура "Тайме". Тираж 2000 экз.
Отпечатано в ИПП "Гриф иК°я
г. Тула, ул. Октябрьская, 81а.