/
Автор: Фролов Э.Д.
Теги: древний и античный мир история демократия античная история
ISBN: 978-5-91918-062-3
Год: 2010
Текст
Проблемы античной
демократии
ПРОВЛНМАТА
Вопросы античной
истории и культуры
Выпуск 1
Санкт-Петербургский Государственный Университет
Исторический факультет
Кафедра истории древней Греции и Рима
Центр Антиковедения
Проблемы античной
демократии
Под редакцией профессора Э.Д. Фролова
Санкт-Петербург
2010
ББК 63.3(0)32
П78
Публикуется по решению Ученого совета исторического факультета
Санкт-Петербургского государственного университета от 16 сентября 2010 г.
Рецензенты:
д.и.н. Г.Е. Лебедева
д.и.н. М.Ф. Флоринский
Редакционная коллегия:
к.и.н. К.В. Вержбицкий,
д.и.н. О.Ю. Климов,
к.и.н. А.Д. Пантелеев (ответственный секретарь),
д.и.н. Э.Д. Фролов (председатель),
д.и.н. Н.С. Широкова
Проблемы античной демократии / Санкт-Петербургский государствен-
П78 ный университет, исторический факультет; коллективная монография под
ред. проф. Э.Д. Фролова. - СПб., 2010. - 508 с. - (Серия «ПРОВАНМАТА.
Вопросы античной истории и культуры». Вып. 1).
ISBN 978-5-91918-062-3
Предлагаемая вниманию читателей коллективная монография посвя-
щена одной из самых важных тем древней истории - античной демокра-
тии. Актуальность этой темы объясняется как недостатком обобщающих
трудов, по крайней мере, в отечественной науке, так и очевидной пере-
кличкой этой темы с современностью. В книге рассмотрены вопросы
происхождения и формирования демократии в древних Афинах, где эта
форма государственного устройства нашла наиболее яркое выражение.
Прослежены судьбы демократии в античной Греции, в эпоху эллинизма,
в Риме и в сопредельном с Римом обществе кельтов. Специальному иссле-
дованию подверглись элементы демократии в раннехристианских общи-
нах. Коллектив авторов представлен ведущими сотрудниками Петербург-
ской кафедры античной истории.
Книга рассчитана на преподавателей и студентов гуманитарных фа-
культетов университетов, на всех, кому интересна история европейской
цивилизации.
ББК 63.3(0)32
Статьи публикуются в авторской редакции.
ISBN 978-5-91918-062-3
© Коллектив авторов, 2010
СОДЕРЖАНИЕ
[редисловие ............................................. 7
I. Становление полисного строя и демократических порядков
в Греции в архаический и раннеклассический периоды
I. Архаическая революция в античной Греции (принципиаль-
1ЫЙ обзор инноваций и перемен в социально-политической
1 культурной жизни древней Греции в VIII—VI вв. до н.э.)
'Э.Д. Фролов) .......................................... 11
2. Ранняя тирания и становление демократии в древней
Греции (С.М. Жестоканов) ................................25
3. Раннегреческое законодательство и формирование полис-
ного строя (Л.А. Пальцева) ............................. 51
Уп. Расцвет афинской демократии
Афинская демократия (к оценке исторического феномена)
(Э.Д. Фролов) .......................................... 95
2^Псрикл и его окружение (Э.Д. Фролов) ................ 107
3. Критики афипской демократии в конце V в. до н.э. (Псевдо-
Ксенофонт, Фукидид, Аристофан) (Е.В. Никитюк) ......... 119
4. Античный театр и афинская драматургия, их место в жизни
демократического полиса (О.В. Кулишова)................ 159
III. Спартанская полития
Элементы демократии в политической структуре Спарты
(Л.Г. Печатнова) ...................................... 187
VlV. Кризис полиса и упадок демократии в
поздпеклассический период (конец V - IV в. до н.э.)
1. Симптомы грядущего упадка (Э.Д. Фролов) .............209
2. Кризис классического полиса (Э.Д. Фролов) ...........235
V. Судьбы античной демократии в эпоху эллинизма
1. Утверждение демократических режимов в греческих
полисах Малой Азии при Александре Великом (М.М. Холод) . . . 265
2. Развитие демократических институтов в федеративных
государствах Балканской Греции в эпоху эллинизма
(О.Ю. Климов) ......................................... 283
3. Полисная демократия в городах Малой Азии эпохи
эллинизма (О.Ю. Климов) ............................... 311
VI. Демократия в древнем Риме
1. Подъем и упадок демократического движения в Римс
в эпоху гражданских войн (А.Б. Егоров) ................ 341
2. Перерождение республиканского строя и подавление демо-
кратических традиций в эпоху принципата (К.В. Вержбицкий) .. 397
VII. Мир кельтов
Особенности социально-политического строя кельтов
доримского времени (Н.С. Широкова) .....................421
VIII. Черты демократизма в религиозных объединениях
поздней античности
1. Элементы демократии в раннехристианских общинах
(А.С. Волчков) .........................................453
2. Демократия в неортодоксальном христианстве: опыт
гностиков (А.Д. Пантелеев) .............................477
Заключение .............................................499
Список сокращений...................................... 502
Предисловие
Включенная в научный план кафедры истории древней Греции и Рима
СПбГУ тема «Античная демократия, ее сторонники и критики» без-
условно должна быть отнесена к числу наиболее актуальных тем в
современном антиковедении. Эта актуальность определяется, во-
первых, все еще недостаточной изученностью темы античной демо-
кратии в новейшей отечественной литературе, в частности, как это ни
парадоксально, советского и пост-советского периодов. Во-вторых,
очевидной является типологическая перекличка демократий антично-
го и нового времени, возможность сопоставления и исследования схо-
жих форм и, не в последнюю очередь, изучения того воздействия, ко-
торое античный опыт оказал на политологию и государственное стро-
ительство нового времени. Последнее особенно важно для понима-
ния перспектив политического развития и построения демократии в
нашей собственной стране.
Первым этапом намечаемого исследования должно стать изучение
самого происхождения и формирования демократии в античном мире,
в первую очередь в древней Греции. Вехи интересующего нас процес-
са очевидны: в Афинах, чей исторический опыт является образцовым,
это реформы Солона и Клисфена, а затем заключительные преобра-
зования классического времени (V в. до н.э.). Следующим необходи-
мым этапом работы должно быть всестороннее и обстоятельное изу-
чение самого здания античной демократии, опять-таки, в первую оче-
редь, на примере Афин в пору их наивысшего расцвета, т.е. при Пери-
кле. В этой связи необходимо еще раз обратиться к той роли, которую
в жизни античного общества, в частности и демократических Афин,
играло рабство, в какой степени плоды эксплуатации подневольного
труда чужеземцев распределялись среди свободных и полноправных
граждан и создавали условия для их политической и духовной актив-
ности. Еще одним важным аспектом исследуемой темы является про-
блема общественной жизни и духовных ценностей античного граж-
данского общества. В этой связи необходимо специально рассмотреть
7
такие вопросы, как роль досуга (схолэ) в жизни гражданина, разви-
тие особого типа гуманитарной культуры с преобладанием занятий
философией и риторикой, сохранение традиционных понятий воин-
ской доблести и гражданской добродетели (аретэ, калокагатия), на-
конец, проникающий всю общественную жизнь так называемый аго-
нальный дух, иными словами - компетитивное, состязательное нача-
ло. Равным образом требует особого осмысления связь высокоразви-
той политической формы и совершенного гражданского общежития с
искусством и архитектурой классической поры, исполненными высо-
кой гармонии и красоты.
Другой важный момент намечаемого исследования - изучение эле-
ментов демократии, присущих общественной жизни и политическо-
му строю древнего Рима. При этом надо иметь в виду особый, неод-
нозначный характер римской республики, где долго сохранялось зна-
чение аристократических слоев и соответствующих политических
форм.
Вся эта реальная сторона античной демократии получила соответ-
ствующее отражение в сфере идеологии и литературы. В частности,
античная демократия имела и своих сторонников, и критиков. К чис-
лу первых надо отнести Солона с его стихами, затем, среди афинских
драматургов, Аристофана, в какой-то степени Геродота и безуслов-
но величайшего оратора древности Демосфена. С другой стороны, не
было недостатка в критиках, среди которых надо назвать автора при-
писываемой Ксенофонту «Афинской политии», историка Фукидида и
выдающегося ритора и публициста Исократа. Критическая линия по
отношению к демократии может быть прослежена и на римском ма-
териале. Достаточно вспомнить о Цицероне, который обвинял знаме-
нитых вождей римской демократии Тиберия и Гая Гракхов в склонно-
сти к мятежу.
Бесспорный интерес представляет восприятие античного полити-
ческого опыта новым временем. Начиная с Н. Макиавелли европей-
ские мыслители и писатели пытливо изучали политические формы
античности. При этом по мере усиления оппозиции абсолютистским
режимам возрастал интерес к античной, афинской и римской, демо-
кратии. Восходящие к античности идеи получили развитие в трудах
Монтескье, затем у Руссо, а кроме того, у непосредственных твор-
цов новых демократий как в Соединенных Штатах Америки, так и
во Франции примерно в одно и то же время - в конце XVIII в. От ев-
ропейских просветителей интерес к античным республикам и древ-
ним демократиям был воспринят и представителями молодой Рос-
8
сии - декабристами. Будет интересно и важно исследовать филиацию
этих идей в общественной мысли и политической борьбе в России но-
вого времени.
Конечно, эта программа носит идеальный характер и ее реализа-
ция едва ли возможна в ближайшее время, однако намечаемая пер-
спектива может оказаться полезной при осуществлении конкретных
исследовательских задач.
Так или иначе, сказанного достаточно, чтобы понять, в какой сте-
пени обращение к античной демократии может оказаться плодотвор-
ным для историков и политологов нашего времени.
Результаты исследований, проводимых по этой теме на петербург-
ской кафедре античной истории, частично уже публиковались в виде
отдельных статей как в «Вестнике СПбГУ» в рамках особого разде-
ла «Проблемы античной демократии», так и в других изданиях. Те-
перь собрание этих статей, с необходимыми дополнениями, предла-
гается к изданию в виде большой коллективной монографии, где по-
следовательно рассматриваются рождение и судьбы античной демо-
кратии в древней Греции в классическую и эллинистическую эпохи,
затем - сходные явления в древнем Риме, в обществе древних кель-
тов и, наконец, в раннехристианских общинах. Мынадеемся, что та-
ким образом читателям будет представлен достаточно полный облик
одного из самых замечательных явлений человеческой истории - ан-
тичной демократии.
К этому надо добавить, что предлагаемая вниманию читателей
коллективная монография мыслится как первый выпуск серии по-
добных трудов, которые подготавливаются сотрудниками кафе-
дры истории древней Греции и Рима СПбГУ. Заглавие этой серии -
«ПРОВАНМАТА. Вопросы античной истории и культуры». В частно-
сти, вслед за монографией об античной демократии намечается вы-
пуск книги о феномене досуга в греко-римском мире, затем - очер-
ка о возникновении и ранней истории христианства и некоторых дру-
гих. Главной целью здесь преследуется рассмотрение наиболее ха-
рактерных для древнего мира культурных явлений в тесной связи с
историей самого античного общества. При подготовке этих моногра-
фий кафедра не собирается замыкаться в собственных рамках. Пред-
полагается привлекать к участию специалистов-антиковедов из дру-
гих учебно-научных центров. Равным образом будет обращено вни-
мание на то, чтобы среди участников были представлены не только
маститые ученые, но и молодые антиковсды, включая аспирантов. Се-
рия этих публикаций не будет носить обязательного периодическо-
9
it» характера; книги будут издаваться по мере завершения работы над
ними. В этой же серии возможно переиздание монографий сотрудни-
ков кафедры - как наших современников, так и представителей пле-
яды учителей - по наиболее интересным сюжетам античной истории
и культуры. Надеемся, что это начинание петербургской кафедры ан-
тичной истории будет встречено с интересом всеми, кого интересует
рождение и развитие классической культуры.
Доктор исторических наук, профессор Э.Д.Фролов
10 июля 2010 г.
10
I. Становление полисного строя и
демократических порядков в Греции в
архаический и раннеклассический периоды
1. Архаическая революция в античной Греции
(принципиальный обзор инноваций и перемен в
социально-политической и культурной жизни
древней Греции в VIII-VI вв. до н.э.)*
Общие контуры исторической жизни греческого народа во 2-й по-
ловине II - 1-й половине I тыс. до н.э. определялись наличием двух
циклов исторического развития и, соответственно, двух вариантов по-
строения цивилизации древними греками: микенского (во 2-й поло-
вине II тыс. до н.э.) и классического (в 1-й половине I тыс. до н.э.).
При этом является непростая для разрешения проблема. Споры ведут-
ся, в частности, по поводу характера микенской цивилизации, ее ти-
пологической близости передневосточным обществам (в отечествен-
ной литературе сторонником такого сближения был Я.А. Ленцман)
или обществу античного типа (А.И. Тюменев, С.Я. Лурье), а затем от-
носительно степени разрыва или континуитета между временем ми-
кенским и позднейшим, классическим. Вдаваться в обсуждение пер-
вой проблемы сейчас было бы, пожалуй, нецелесообразно; что же ка-
сается второй, то здесь мы придерживаемся, так сказать, срединной
позиции. По нашему убеждению, было бы нелепо отрицать наличие
в исторической жизни древних греков разрыва, обусловленного до-
рийским вторжением и последующим крушением микенской цивили-
зации. Но столь же очевидно, что от микенского времени греки уна-
следовали массу важных традиций - технологических навыков обра-
ботки земли и материалов, необходимых для занятия ремеслами, ис-
кусства мореплавания, богатых религиозных и мифологических пред-
ставлений, наконец, крепко отложившихся в народной памяти герои-
ческих преданий (в первую очередь, конечно, о великом совместном
* Первоначальная публикация: Проблемы истории, филологии, культуры.
Вып. XXI. Москва-Магнитогорск-Новосибирск, 2008. С. 182-193.
Э.Д. Фролов
предприятии ахейских владык - Троянской войне). Несомненно, весь
этот запас ценностей оказался полезен, когда, после относительного
застоя в так называемую гомеровскую эпоху или, как еще называют
это время, Темные века (с середины XII до середины IX в. до н.э.), на-
чалось новое поступательное развитие греческого общества.
Рождение города и формирование городской гражданской общины-
полиса стало главным содержанием следующего, архаического, как его
традиционно именуют, периода в истории древней Греции (VIII-VI вв.
до н.э.)1. Те факторы социального прогресса, которые были заложены в
структуре древнегреческого общества вопреки - а может быть и благо-
даря - дорийскому завоеванию, если иметь в виду высвобождение сель-
ских общин от тяжкой опеки дворцовых центров - теперь, наконец, ска-
зали свое слово, и результатом было рождение новых, гораздо более про-
грессивных форм экономических и социально-политических отношений.
С распространением железа (в XI-X вв. до н.э., по-видимому, из Малой
Азии)2 была связана подлинная технологическая революция, повлекшая
1 В представлении о революционном характере перехода от позднеродово-
го общества к классовому, античному, мы следуем взгляду, развитому советской
наукой еще в ЗО-е годы в Ходе дискуссий в ГАИМК. См.: Ковалев С.И. Пробле-
ма социальной революции в античном обществе // Карл Маркс и проблемы исто-
рии докапиталистических формаций (ИГАИМК. Вып. 90) / Под ред. Н.Я. Мар-
ра, А.Г. Пригожина. М.; Л., 1934. с. 295-328; Тюменев А. И. Разложение родово-
го строя и революция VII-Vl вв. в Греции // Там же. С. 329-377. Тезис об архаи-
ческой революции был затем обоснован и в других, более специальных истори-
ческих работах, принадлежавших перу все того же А.И. Тюменева. См. его тру-
ды: 1) История античных Рабовладельческих обществ (ИГАИМК. Вып. 111). М.;
Л., 1935. С. 42-49; 2) Революция VII-VI вв. Афины в VI в. // История Древней
Греции. Ч. I (История древцего мира / Под ред. С.И. Ковалева. Т. П). М., 1937. С.
171-205. Разумеется, дальнейшие исследования расширили наши знания и уточ-
нили представления об отдельных вехах архаической истории, однако мы не ви-
дим оснований для отказа от названного выше принципиального положения. В
общей форме революционный характер процесса, приведшего к рождению клас-
сической полисной цивилизации, признается также и в западной историографии.
Ср.: Heichelheim F.M. The Ancient Economic History. Vol. I. Leiden, 1958. P. 280 ff.;
Stan Ch.G. A History of the Ancient World. 3d ed. New York; Oxford, 1983. P. 205 ff.
2 О появлении и этапах распространения железа в греческом мире см.: Ленц-
ман Я. А. Рабство в микенской и гомеровской Греции. С. 195-196; Полякова Г.Ф.
От микенских дворцов к полису. С. 118 и 119 (с критикой и отвержением неког-
да распространенного взгдлда о связи появления железа в Греции с дорийским
завоеванием). Более подробно — в специальных работах: Burton-Brown Т. The
Coming of Iron to Greece. Wincle, 1954; Snodgrass A.M.: 1) Barbarian Europe and
12
Архаическая революция в античной Греции
ш собой интенсификацию производства как в земледелии, так и в ремес-
110. Следствием этого было углубление общественного разделения труда,
1ггдслсние ремесла от земледелия, равно как и выделение в особый вид
шпятий торговли, что привело к появлению города в современном смыс-
но слова как центра торгово-промышленной деятельности, противостоя-
щего сельской округе. При этом общий экономический прогресс и осо-
бенно развитие торгового дела нашли свое выражение как в важных тех-
нических усовершенствованиях в морском деле (изобретение якоря, по-
явление раздельных типов торговых и военных судов), так и в одновре-
менном утверждении единообразных мер веса и объема и в выпуске пра-
вильных чеканных металлических денег (в VII-VI вв., сначала в грече-
ских городах Малой Азии Эфесе и Милете, а затем на острове Эгина и в
городах Балканской Греции Аргосе, Коринфе и Афинах)3.
Технический и экономический прогресс повлек за собой резкие переме-
ны в области социальных отношений. Интенсификация производства со-
действовала рентабельности индивидуального хозяйства, что имело след-
ствием решительное утверждение принципа частной собственности. Заме-
чательным подтверждением этого явления может служить описанная в по-
эме Гесиода «Труды и дни» хозяйственная деятельность зажиточного зем-
ледельца, работающего на рынок, осознанно стремящегося к прибыли и
видящего высшую цель в скупке чужих наделов (по последнему поводу
см., в частности. Hes. Op. et dies, 340-341). Но вместе с тем стало фактом и
высвобождение личности из-под общинной опеки, иными словами - тор-
жество индивидуализма. Ярчайшим живым воплощением этого принципа
является фигура Архилоха с острова Пароса, авантюриста и поэта, сфор-
мулировавшего свое жизненное кредо в следующих замечательных стихах:
В остром копье у меня замешен мой хлеб. И в копье же -
Из-под Исмара вино. Пью, опершись на копье
(fr.2 Diehl3, пер. В.В.Вересаева).
Early Iron Age in Greece // Proceedings of the Prehistoric Society. Vol. XXXI. 1965.
P. 229-240; 2) The Dark Age of Greece. Edinburgh, 1971. P. 228 If.; Pleiner K.R.
Iron Working in Ancient Greece. Praha, 1969. P. 7-16; Waldbaum J.C. From Bronze
to Iron: the Transition from the Bronze Age to the Iron Age in the Eastern Mediter-
ranean (Studies in Mediterranean Archaeology. Vol. 54). Goteborg, 1978.
3 О начале выпуска греками правильных металлических денег ср. также: Зо-
граф А.Н. Античные монеты (МИА СССР, № 16). М.; Л., 1951. С. 23-24; Seltman
Ch. Greek Coins. 2nd ed. London, 1955. P. 13 ff; Kraay C.N. Archaic and Classical Greek
Coins. Berkeley; Los Angeles, 1976. P. 20 ff.; Starr Ch.G. The Economic and Social
Growth of Early Greece, 800-500 B.C. New York, 1977, P. 108 ff. - Для общей оценки
ср. также: Heichelheim ЕМ. The Ancient Economic History. Vol. I. P. 212-222.
13
Э.Д. Фролов
Вместе с тем началось стремительное развитие и частновладель-
ческого рабства, причем не только в сфере домашнего хозяйства, но
и в непосредственном производстве, а главное, за счет захваченных
или вывезенных из-за рубежа чужеземцев-варваров. По свидетель-
ству Феопомпа, хиосцы первыми из эллинов стали покупать за деньги
рабов-варваров для обработки своих полей (Theopomp. ар. Athen., VI,
88, р.265 b-c = FgrHist 115 F 122 а)4.
Однако на первых порах, как это не раз бывало в истории, экономи-
ческий прогресс обернулся для греческого народа и некоторыми тене-
выми сторонами, осложнениями и трудностями, преодоление которых
потребовало большого напряжения сил. Естественные в условиях част-
новладельческого хозяйства рыночная конкуренция и имущественное
расслоение имели своим следствием усиление того слоя в общине, ко-
торый, по традиции оставался главным владетелем земли - родовой зна-
ти. Напротив, большая часть рядовых общинников-крестьян, поскольку
они не могли выбиться в крепкие хозяева, беднела и разорялась, входила
в долги и, ввиду отсутствия в тот период гарантий личной свободы, по-
падала в долговую кабалу, превращалась в рабов-должников. Для под-
тверждения сошлемся еще раз на Гесиода, который в «Трудах и днях»
рисует впечатляющую картину царившего в ту пору произвола знати и,
в противоположность этому, горестного существования простых сель-
чан, вечно страшившихся разорения и долговой кабалы.
Недовольство массы общинников социальными тяготами, которые
время обрушило на их головы, находило естественное выражение в
неприязни к тем, кто оказывался в выигрыше, - к землевладельческой
аристократии. Нарастающее социальное недовольство сельчан сом-
кнулось с недовольством нового сословия горожан, утративших связь
с древними родовыми подразделениями и потому не имевших доступа
к политической деятельности, к управлению государством.
Складывавшийся против знати общий демократический фронт по-
лучал, благодаря объединению сил, большие шансы на победу. К тому
же в его пользу действовали еще два очень важных обстоятельства. Во-
первых, по мере вытеснения бронзового оружия более прогрессивным
и более дешевым железным, возрастала роль вооруженного ополчения
простолюдинов, фаланги пехотинцев-гоплитов, без которых правящая
4 См. далее: Шишова И.А. Рабство на Хиосе // Каллистов Д.П., Нейхардт
А.А., Шифман И.Ш., Шишова И.А. Рабство на периферии античного мира.
Л., 1968. С. 149-192. О развитии рабства в Греции в архаическую эпоху см.
также: Starr Ch. G. The Economic and Social Growth... P. 90-92, где, однако,
роль и значение этого феномена сильно принижены.
14
Архаическая революция в античной Греции
знать не могла уже обойтись в тогдашней, крайне осложнившейся по-
литической обстановке. Ведь в ту пору, в условиях демографического
взрыва и обострившейся вследствие этого борьбы за жизненное про-
странство, защита границ своего отечества стала делом гораздо более
трудным, чем в прежние, гомеровские, патриархальные времена5.
Во-вторых, складывавшаяся демократия тем скорее должна была об-
ратиться к решительным действиям, что у нее с самого начала не было
недостатка в политически развитых и энергичных лидерах. Ими станови-
лись выходцы из среды самой аристократии. В самом деле, верхушка гре-
ческого архаического общества также испытывала разъедающее воздей-
ствие денежного хозяйства. Естественно, что члены захиревших аристо-
кратических родов или обойденные наследством младшие сыновья знат-
ных семей также устремлялись в город, где они задавали тон оппозицион-
ным настроениям и выступлениям. Именно эти отпрыски младших ари-
стократических фамилий, достаточно образованные и предприимчивые,
близкие по своему положению и к старой родовой знати, и к новому со-
словию горожан, с общего ли согласия, по желанию ли демоса, или, нако-
нец, по собственному побуждению становились инициаторами проведе-
ния различных мер, имевших в виду преобразовать общественные отно-
шения с позиций разума, в интересах новых прогрессивных групп.
Требованиями демоса в ту пору были сложение долгов и запреще-
ние долговой кабалы, передел земли, установление политического рав-
ноправия и фиксация его гарантий в писаных законах. Обычно начина-
ли с последнего — с записи законов, как дела более легкого для осущест-
вления и вместе с тем очень важного для придания политической жиз-
ни правильного, упорядоченного характера. Античная традиция донес-
ла до нас имена целого ряда таких ранних законодателей; то были Залевк
в Локрах Эпизефирских ( в Южной Италии), Харонд в Катане (в Сици-
лии), Драконт и Солон в Афинах. Вместе с тем проводились и другие ре-
формы, включавшие облегчение положения должников и запрет кабаль-
5 Относительно перемен в военном деле подробнее см. также: Snodgrass А.
1) The Hoplite Reform and History // JHS. Vol. 85. 1965. P. 110-122; 2) Archaic
Greece. The Age of Experiment. London, 1980. P. 97-107, 223 (библиография);
о принципиальной связи фаланги с полисом - Nilsson М.Р. Die Hoplitentaktik
und das Staatswesen // Klio. Bd. XXII. 1929. H. 3. S. 240-249; Detienne M. La
phalange: problemes et controverses // Problemes de la guerre en Grece ancienne.
Paris; La Haye, 1968. P. 119-142. Для общей оценки ср. также: Яйленко В.П. Ар-
хаическая Греция // Античная Греция. Т. I. М., 1983. С. 171-173; Bengtson Н.
Griechische Geschichte. 4.Aufl.Munchen, 1969. S. 110-111, 118-119; Jeffery L.H.
Archaic Greece. The City-States c. 700-500 B.C. London, 1976. P. 41, 67-68.
15
Э.Д. Фролов
ного рабства. В этом отношении показательной была деятельность Со-
лона, запретившего рабство-должничество в своем родном городе и даже
распорядившегося выкупить на волю уже проданных и вывезенных за
рубеж бедняков-соотечественников. Этой мерой Солона был оформлен
гражданский статус афинянина. По примеру Афин такие же мероприятия
были позднее проведены во многих других городах Эллады.
Демократическая реформа была важным, но не единственным сред-
ством преобразования архаического общества. Ей сопутствовали и дру-
гие способы, а именно колонизация и тирания. Колонизация имела це-
лью освобождение формирующегося полиса от избытка аграрного на-
селения, а вместе с тем и расширение торговых связей и сферы прило-
жения экономической деятельности растущего города. Что касается ти-
рании, то это была античная разновидность бонапартизма, выросшая
на волне демократического движения. Тирания обычно истреблением
знати предуготовляла окончательное торжество демократии, которая и в
самом деле, как правило, являлась ей на смену, но лишь после того, как
обществу удавалось скинуть тяжкое ярмо тиранической опеки.
Радикальные сдвиги в фундаментальных сферах социальной жиз-
ни естественным образом влекли за собой не менее важные и ощу-
тимые перемены в области культуры. Рассмотрим наиболее значимые
инновации в этой сфере.
Первой в этом ряду должна быть названа революция свершившая-
ся у греков в области письменности. Вообще письменность у древних
греков появилась еще в микенскую эпоху, т.е. во второй половине II тыс.
до н.э. Мы имеем в виду заимствованное у древних жителей Крита так
называемое линейное письмо (Б), представлявшее собой сравнительно
примитивную систему слогового письма. Таким образом, уже тогда воз-
никла возможность накопления официальных записей, что давало точ-
ку отсчета исторической памяти. Правда, с крушением микенской ци-
вилизации традиция письменной культуры, по-видимому, прервалась,
но насколько абсолютно и на сколь долгое время - это вопрос, на кото-
рый не так-то просто ответить. Новое явление письменности у греков,
на этот раз в виде заимствованной у финикийцев более прогрессивной
алфавитной системы, может быть датировано достаточно ранним вре-
менем - не VIII столетием, как это делают сторонники примитивизи-
рующей концепции (Ч. Старр), а, во всяком случае ГХ или даже X ве-
ком ГГ. Бенгтсон)6. Более ранняя датировка выглядит предпочтительнее,
6 Подробнее об усвоении греками алфавитного письма см.: Дирингер Д.
Алфавит / Пер. с англ. М., 1963. С. 522 слл.; Jeffery L.H.: 1) The Local Scripts
of Archaic Greece. Oxford, 1961; 2) Archaic Greece. P. 25-26; HeubeckA. Schrift
16
Архаическая революция в античной Греции
тем более что представляется весьма вероятным письменное оформле-
ние героического (гомеровского) эпоса на рубеже IX-VIII вв. Последнее
предположение опирается на ряд общих соображений и подкрепляет-
ся надписью на так называемом Кубке Нестора - глиняном сосуде (ски-
фосе), обнаруженном на месте древнего греческого поселения на о-ве
Питекуссы (совр. Искья, у входа в Неаполитанский залив). Датируемая
серединой VIII в. до н.э., надпись эта содержит прямую аллюзию на
гомеровского Нестора, а главное - две строчки гекзаметрического сти-
ха, имитирующего стиль Гомера* 7. С этого же времени, т.е. с рубежа IX-
VIII вв., возобновляется и отсчет официального исторического времени,
фиксируемого в различных государственных записях.
Вообще были очевидны успехи словесности, облеченной в пись-
менную форму. Здесь имеются в виду прежде всего составление и за-
пись Гомеровских поэм «Илиады» и «Одиссеи», что приходится на са-
мое начало архаического периода; затем, развитие хронографии (начи-
ная со списков эпонимных магистратов и победителей на общегрече-
ских состязаниях) и летописания (городские хроники); наконец, состав-
ление различных официальных и, в частности, законодательных актов.
При рассмотрении культурных инноваций должна быть подчеркну-
та заглавная роль рационалистического начала в общественной жизни
древних греков. Носителями его естественно были представители скла-
дывавшейся интеллектуальной элиты. В формировании этой социаль-
ной группы важную роль сыграло Дельфийское святилище Аполлона8.
Этот древнейший религиозный центр Греции был в лице своей жрече-
ской верхушки средоточием народной мудрости, хранителем скрепляю-
щих жизнь нации обычаев и устоев, прибежищем для всех, кто нуждал-
ся в совете и поддержке. В период архаической революции Дельфий-
ский оракул вместе с тяготевшими к нему так называемыми мудрецами
(Archaeologia Homerica. Bd. III. Кар. X). Gottingen, 1979. - Для общей оценки
ср. также: Bengtson Н. GG4. S. 60-62; Starr Ch.G. A History... Р. 201.
7 Meiggs R., Lewis D. A Selection of Greek Historical Inscriptions to the End of
the V Century B.C. Oxford, (1969) 1971, № 1. В дополнение к литературе, ука-
занной у Р. Мейгтса и Д. Льюиса, укажем на работы отечественных антико-
ведов: Чистякова Н.А. Древнейшая греческая эпиграмма (надпись Нестора из
Питекусс) // ВДИ. 1975. № 4. С. 28-40; Зайцев А.И. Лексико-стилистические
особенности надписи на «Кубке Нестора» из Питекусс // Язык и стиль памят-
ников античной литературы (Philologia classica, вып. 3). Л., 1987. С. 59-65.
8 Новейшее исследование о святилище Аполлона в Дельфах: Кулишо-
ва О.В. Дельфийский оракул в системе античных межгосударственных отно-
шений (VII-V вв.до н.э.). СПб., 2001.
17
Э.Д. Фролов
(стофоь) стал своеобразным духовным координатором всех важных на-
чинаний, как личных, так и общественных, везде содействуя разумному
соотношению необходимых новаций и традиций. «Ничего сверх меры»
(р.Т)8еи ayav) - таково было важное жизненное правило, по преданию,
сформулированное кем-то из древних мудрецов и признанное в Дель-
фах. Это правило древние мудрецы положили и в основу своей обще-
ственной деятельности, добиваясь в качестве законодателей и реформа-
торов утверждения продиктованной долгим опытом и согласной с раз-
умом справедливой меры (цётрои). Простейшим конкретным воплоще-
нием этой меры и должен был стать новый полисный закон (vopo?).
Специального разъяснения заслуживает тема древних мудрецов.
Складывавшаяся в архаическую эпоху греческая интеллектуальная элита
была представлена на первых порах неспецифическими фигурами носи-
телей народной мудрости, за которыми и закрепилось по преимуществу
название мудрецов (стофоь). Позднее систематизирующий ум греков сло-
жил даже канон семи мудрецов. Платон причислял к этой ученой когорте
Фалеса Милетского, Бианта Приенского, Пиггака Митиленского, Солона
из Афин, Хилона из Спарты, Клеобула Линдского и Мисона Хенейского
(Plat. Protagor., р. 343 а). Диоген Лаэртский, автор важнейшего дошедше-
го до нас от античности труда по истории греческой философии, указы-
вает на те же имена, только вместо Мисона называет коринфского тира-
на Периандра. В канон семи мудрецов включали иногда и другого тира-
на - Писистрата из Афин, и вообще набор персонажей у разных авторов
был разный, и лишь четыре имени присутствуют непременно: Фалес, Би-
ант, Питтак и Солон9. Активно участвовавшие в политической жизни сво-
его времени, известные как законодатели, реформаторы и правители, эти
греческие мудрецы, вникая в вопросы социальной практики, естественно
переходили к рассмотрению и более широких проблем устроения и про-
исхождения мира, и в этом случае они становились первыми представи-
телями формирующейся философской мысли.
Архаическая эпоха выдвинула в Греции - нередко из числа так на-
зываемых мудрецов - целый ряд замечательных социальных посредни-
ков, законодателей и реформаторов, стараниями которых были прове-
дены первые важные преобразования, имевшие в виду превратить хао-
тически, стихийно возросшие села и посады в правильно организован-
ные полисы. Полулегендарный Ликург в Спарте, деятельность которо- * B.
9 Подробнее о формировании и составе канона семи мудрецов см.: Ваг-
kowski. Sieben Weise И RE. 2. Reihe. Bd II. Hbbd 4. 1923. Sp. 2242- 2264; Snell
B. Leben und Meinungen der Sieben Weisen. 4. Aufl. Munchen, 1971.
18
Архаическая революция в античной Греции
то древние относили к началу VIII в. до н. э., позднейшие (от VII-VI вв.),
исторически вполне достоверные Залевк в Локрах Эпизефирских (Юж-
ная Италия), Харонд в Катане (Сицилия), Драконт и Солон в Афинах,
Хилон в Спарте, Питгак в Митилене на Лесбосе - вот имена лишь наи-
более значительных и известных из этих первых устроителей греческо-
го мира. Все они, как правило, несмотря на нередко приниженный ре-
альный свой статус, были выходцами из старинных, уходящих корня-
ми в микенское время, аристократических семей, стало быть, выступа-
ли носителями древнего, устоявшегося социального опыта и мудрости.
Нередко они и сами, как было сказано, являлись, по общему призна-
нию, мудрецами (стофоО. Во всяком случае замечательно, что фигуры
л их древних законодателей и реформаторов являются в античной тра-
диции окруженными ореолом мудрости (стофьа). Замечательна также их
связь с святилищем и оракулом Аполлона в Дельфах.
Следствием преобразования социально-политического строя и вы-
работки нового правильного законодательства было формирование по-
лисной идеологии. Решающим здесь стало утверждение главных прин-
ципов гражданского общежития - свободы и равенства. Духовными
устоями греческой гражданской общины был целый комплекс представ-
лений и принципов, среди которых выделяются сознание принадлеж-
ности к общей родине, полисный патриотизм, равно как признание не-
отъемлемого права всех граждан на свободу и равенство (перед зако-
ном - исономию, и для выражения собственного мнения - исегорию).
В этом же русле происходило развитие противоположения свободных
1раждан и рабов, эллинов и варваров. В ряду социально-экономических
преобразований, осуществленных в архаический период сначала в Афи-
нах, а затем, по их примеру, и во многих других греческих общинах, осо-
бого внимания заслуживает то, которое означало решительный поворот
НВ античный путь развития, именно - запрещение кабального рабства
соотечественников, ориентация тем самым дальнейшего социально-
экономического развития на рабство экзогенное, существующее за счет
ввозимых из-за границы покупных рабов-чужеземцев. С этим было свя-
IUIO и другое - форсированная национальная консолидация греков, на-
сколько, конечно, это допускалось их полисным партикуляризмом.
Первые контуры нового этнокультурного единства греков обнаружива-
ются уже на исходе гомеровского времени: распространение в IX в. до н. э.
И'1 Аттики, а также из Арголиды и других районов юго-восточной Греции
НМ острова Архипелага и, далее, на побережье Малой Азии керамики более
или менее единого геометрического стиля свидетельствовало о прогресси-
19
Э.Д. Фролов
рутощей унификации греческой культуры, о расширении и укреплении вза-
имных связей в том лоскутном мире, который был населен греками.
Сильнейшим образом этому способствовало такое важное достиже-
ние, как возрождение у греков - примерно в то же время, на рубеже
X-IX вв., - письменности, на этот раз, как мы уже упоминали, в форме
более прогрессивного, алфавитного письма, в основе своей заимство-
ванного у финикийцев. Усвоенная первоначально, по-видимому, грека-
ми Кипра и Малой Азии и быстро распространившаяся затем по все-
му греческому миру, эта новая письменность, - простая, легкоизучимая,
доступная широким слоям общества, в чем заключалось огромное ее
преимущество по сравнению с древнейшей, усложненной, доступной
очень небольшому кругу избранных слоговой системой письма крито-
микенского мира, - эта письменность стала мощным фактором культур-
ного прогресса и духовной консолидации греческого мира.
Велико было в этой связи значение состоявшейся довольно скоро,
где-то на рубеже IX-VIII вв., письменной фиксации гомеровского эпо-
са. Письменность содействовала более широкому ознакомлению гре-
ков с этим, созданным также на малоазийской почве, героическим эпо-
сом, а вместе с тем и приобщению их всех через его посредство к той
системе высоких духовных ценностей, которой суждено было стать
подлинным фундаментом греческой духовной культуры.
Но особенно крупными успехами процесс национальной кон-
солидации греков ознаменовался в архаическую эпоху (т.е. в XIII-IV
вв.до н.э.), отлившись - именно в эту пору - в особую же диалектичсски-
заостренную форму. Именно утверждение почти повсеместно нового,
античного рабовладельческого принципа жизни, одновременно с ростом
экономических, политических и культурных связей между греческими
городами и воссозданием, в условиях рождавшейся классической циви-
лизации, древнего этнокультурного единства греческого народа привело
к появлению более или менее осознанной оппозиции эллинства и вар-
варства, оппозиции столь же национальной, сколь и социальной10. * 2
10 О росте национального самосознания греков в век архаики см.: Bengtson
Н.: 1) Hellenen und Barbaren: Gedanken zum Problem des gricchischen Nationalbe-
wusstseins // Unser Geschichtsbild / Hrsg. von K. Rtidinger. Munchen, 1954. S. 25 ff.;
2) GG4. S. 69, 86-88,100-101; Schaefer H. Das Problem der griechischen Nationalist
[1955] // Schaefer H. Probleme der alien Geschichte. Gottingen, 1963. S. 269-306.
Специально об оппозиции эллинов и варваров см. также: Jiithner J. Hellenen und
Barbaren (Das Erbe der Alten. N. F. H. 8). Leipzig, 1923; Grecs et barbares (Entretiens
sur 1 ’antiquite classique. T. VIII). Gene ve, 1962. - Для общей оценки ср.: Колобова
К.М., Глускина Л.М. Очерки истории древней Греции. Л., 1958. С. 79.
20
Архаическая революция в античной Греции
В самом деле, свойственная грекам, как впрочем и многим другим
иродам в пору быстрого возмужания, повышенная открытость к пози-
гивным контактам с соседями (подтверждением может служить практи-
<а брачных связей, в частности аристократов), несомненная готовность
к заимствованию чужих достижений (напомним о заимствовании с Вос-
тока чеканной монеты и алфавитного письма) не исключали достаточ-
но раннего зарождения и укоренения диаметрально-противоположной
ценностной установки - осознания своей особенной этнокультур-
ной исключительности. Эта иная позиция нашла яркое выражение
в греческой литературной традиции в обозначении и третировании
иноплеменников-негреков как варваров. Для суждения о возникнове-
нии понятия варваров и формировании его социокультурного смысла
в ранней греческой литературе основными опорами служат, во-первых,
Гомер, затем в какой-то степени лирическая поэзия и, наконец, первые
философы (определенного, тяготеющего к социологии типа).
У Гомера мы впервые сталкиваемся с понятием варварского, а именно
при языковой характеристике троянских союзников-карийцев, которые
аттестуются как «говорящие наречием варварским» - (ЗарРарофспрос (II.,
П, 867). То, что впервые понятие варварского встречается именно в язы-
ковом определении, представляется симптоматичным. Этот факт свиде-
тельствует в пользу высказанного уже в древности и принятого в новое
время взгляда, что первоначально слово «варвар» появилось как звукопо-
дражательное для обозначения человека с чужим, грубым говором. Од-
нако, можно утверждать, что у Гомера за языковым определением скры-
вается и некая более общая тенденция, которую можно оценить как ядро
будущей всеохватной оппозиции. В используемом отрывке из «Илиады»
не только карийцы в массе своей изъясняются по-варварски (в данном
случае неважно - на вовсе чужом наречии или же на греческом с вар-
варизмами), но и вожди их выступают на поле боя в нелепом, с точки
зрения поэта, отягощенном золотыми украшениями снаряжении (II., II,
867-875). В другом месте поэт, описывая выход для боя враждебных ар-
мий, подчеркивает - вполне в том духе, как это позднее будет делать Геро-
дот, - стройный порядок и дисциплину греков, грозное движение их мол-
чаливой рати в противовес нестройному многоголосию троянского опол-
чения, сравниваемого со стадом блеющих овец (II., IV, 422-438).
Страбон был прав, когда, полемизируя с Фукидидом (ср.: Thue., I,
3), находил у Гомера достаточно уже ясное обособление эллинов от
варваров (см.: Strab., XIV, 2, 28, р. 661). При этом он справедливо ссы-
лался на места в «Одисссс» (I, 344, и XV, 80), где слово «Эллада» опре-
21
Э.Д. Фролов
деленно обозначает страну греков вообще, в отличие от текста «Илиа-
ды» (II, 683-684 - место, которое имел в виду Фукидид), где «Эллада»
и «эллины» прилагаются, очевидно в соответствии с древнейшим, из-
начальным обычаем, лишь к области и жителям Фтиотидской Ахайи
(в юго-восточной Фессалии). Заметим также, что Гомеру известно и
понятие панэллинов (II., II, 530), т. е. что ему, во всяком случае, прису-
ще представление о греках как некой общности.
Однажды усвоенные литературной традицией греков понятия Элла-
ды и эллинов (или панэллинов) продолжают жить и в послегомеровском
эпосе (у Гесиода в «Трудах и днях»: Эллада - ст. 653, панэллины - ст.
528), и в архаической лирике (у Архилоха: панэллины - fr. 54 Diehl3). И
надо думать, что утверждению связанного с этими понятиями представ-
ления о греках как некой особенной общности способствовало именно
дальнейшее развитие оппозиции эллинов и варваров. Свою лепту здесь
должна была внести поэзия архаического времени, времени Великой ко-
лонизации, широкой экспансии греков в Средиземноморье и Причерно-
морье. Недаром у Архилоха, поэта с Пароса, ведшего жизнь свободно-
го авантюриста, участвовавшего также и в выводе паросцами колоний на
фракийские земли, мы находим не только красочные подробности этого
предприятия, но и выработку характерного стереотипа иноплеменника-
дикаря в зоне колонизации (см. fr. 79 a Diehl3, где выразительно обрисо-
ваны жестокие в обращении с пленными «чубатые фракийцы» - Орцьке?
акрокоцоь) и даже бранливые выходки по адресу этих «дикарей» (см. fr.
51,48, где брань адресована «фракийским собакам» - kvoi 0pei£iv).
Столетием-другим спустя развитие оппозиции эллинов и варваров до-
стигает большой остроты. У Гераклита (рубеж VI-V вв.) встречаем харак-
терный пассаж: «Глаза и уши - плохие свидетели у людей, имеющих вар-
варские души (Рар(3арои$- фиха?) (Heracl. ар. Sext. Emp., VII, 128 = DK. 22
[12] В 107, пер. А. Ф. Лосева). Здесь понятие варварского употреблено в
переносном смысле, но это-то и показательно. Самая метафоричность ис-
пользованного Гераклитом, этим ранним идеологом полиса, образа «вар-
варские души» предполагает большое реальное основание, широкий
спектр социокультурного, по сути классического, восприятия и трактов-
ки мира негреческого, неполисного, - стало быть, по меркам античности,
не равняющегося на разум, нецивилизованного, - как мира варварского.
Конечно, окончательно оппозиция эллины-варвары сформирует-
ся в ходе Греко-персидских войн, в результате победоносного отраже-
ния греками наступления, предпринятого на них восточной деспотией,
более же всего - вследствие развернувшейся затем, особенно усилия-
ми афинян, активной империалистической политики в сторону и за счет
22
Архаическая революция в античной Греции
восточных соседей. У греческих писателей V в. до н. э. - современни-
ка войн с персами поэта Эсхила и жившего поколением позже истори-
ка Геродота -противопоставление эллинов и варваров является едва ли
не основополагающим моментом мировоззрения. Особенно ярко это
противопоставление проводится в политической сфере, в трактовке вар-
варов как сугубых носителей деспотизма, а эллинов как защитников цар-
ства закона, республиканских и демократических начал (ср. у Эсхила в
«Персах», стихи 176—201,230—245; у Геродота, VII, 102и 104,135,139).
Естественное у греческих писателей убеждение в превосходстве эл-
линского строя жизни над варварским конкретизируется - в частности,
у того же Геродота - в описаниях военных столкновений. Не раз древ-
ний историк подчеркивает, насколько выше во всех отношениях ока-
зывались треки по сравнению с персами: и по части личной подготовки
и вооружения, и в быстроте и маневренности кораблей, и в рациональ-
ной тактике боя (ср. соответствующие реплики Геродота в описаниях
сражений: у Фермопил - VII, 211; у Артемисия - VIII, 9 -11; у Салами-
на - VIII, 86 и 89; у Платей - IX, 62-63; у Микале - IX, 90).
Это сознание абсолютного превосходства эллинов над варварами чуть
позже, у Эврипида, превращается в конкретную политическую формулу,
исполненную агрессивного панэллинского звучания: «Прилично властво-
вать над варварами эллинам» (Eur. Iphig. Aul., 1400). А в следующем IV
столетии философ Аристотель, отражая воззрения зрелого рабовладельче-
ского общества, уже без обиняков заявит, что «варвар и раб по природе
своей понятия тождественные» (Aristot. Pol., I, 1, 5, р. 1252 b 9).
Разумеется, это - суждения позднейшего времени, однако бесспорно,
что первые основания для выработки такого характерного для антично-
сти пационал-империалистского отношения к чужеземцам-негрекам,
которых стали называть и третировать как варваров, были заложены
еще в архаическую эпоху - постольку именно, поскольку самое форми-
рование рабовладельческого способа производства было осуществлено
в древней Греции, так сказать, за чужой счет, за счет других народов.
Завершая этот экскурс, попытаемся определить тс главные импуль-
сы, которые обусловили развитие первоначального простейшего, оче-
видно, по языковому признаку обособления греков от их соседей в ис-
полненную широкого социально-политического и культурного смысла
оппозицию эллинов и варваров. Как нам представляется, таких импуль-
сов в век архаики было три.
Во-первых, рано осознанный греками собственный особенный
культурный потенциал, диктовавший отношение превосходства ко
всему негреческому. Этот потенциал складывается из микенского на-
23
Э.Д. Фролов
следил и нового, найденного к началу архаики, прогрессивного пути
развития. Отражение этого раннего ощущения превосходства мы,
естественно, находим у Гомера, стоящего в преддверии новой эпохи.
Во-вторых, колонизационная практика, усугубившая это отноше-
ние греков к негрекам (карийцам, сикулам, фракийцам), как это видно,
в частности, у Архилоха применительно к фракийцам.
Наконец, начавшаяся в последний век архаики общая конфронта-
ция греков с практически единым миром варваров, объединенным под
властью персидских царей Ахеменидов. Наверное, не случайно, что с
характерным уничижительным перетолкованием понятия варварско-
го, выдававшим глубинную духовную оппозицию, мы сталкиваемся
именно у Гераклита, современника этой конфронтации.
Суммируя наши наблюдения над ходом исторического развития антич-
ной Греции в раннюю эпоху, мы имеем все основания подчеркнуть решаю-
щую роль архаического периода (УШ-VI вв. до н.э.), а более всего того ра-
дикального сдвига, свершившегося в это время, который получил название
архаической революции. К числу важнейших перемен, составивших содер-
жание этой революции надо отнести прежде всего технологическую ре-
волюцию связанную с распространением железа, рождение города в соб-
ственном смысле слова, как центра ремесла и торговли, противостоящего
сельской округе, формирование гражданского общества античного типа, то
есть общины граждан, противостоящих рабам и отличающих себя от чуже-
земцев, наконец становление античной правовой системы и соответствен-
ной идеологии. На это же время приходится впечатляющий подъем куль-
туры - распространения алфавитной письменности, дальнейшее развитие
поэтического творчества, зарождение высоких форм гуманитарной науки,
истории и философии, те. формирование всего того, что составило основа-
ние последующего расцвета культуры классицизма. Будет вполне справед-
ливо вслед за немецким историком А. Хейсом11 определить время грече-
ской архаики как особую историческую эпоху, ключевую в становлении ан-
тичной классической цивилизации.
11 Ср.: Hcuss A. Die archaische Zeit Griechenlands als gcschichtliche Ep-
oche //Antike und Abendland, Bd.II, Hamburg, 1946, S.26-62.
24
2. Ранняя тирания и становление демократии
в древней Греции
В VII - VI вв. до н.э. наиболее развитые полисы Греции были охва-
чены так называемой архаической революцией. Этот период острых
социальных конфликтов привел к серьезным изменениям социально-
политической структуры древнегреческого общества. Одним из ре-
зультатов этого процесса было свержение аристократических режи-
мов и постепенное формирование демократических основ управле-
ния полисом. Однако, практически во всех крупных центрах Греции
промежуточной ступенью при переходе от аристократического прав-
ления к демократическому послужила тирания.
Социально-политические изменения, происшедшие в полисах
Греции, были вызваны в значительной степени кардинальными пере-
менами в области экономики1. Начиная с X в. до н.э., в результате рас-
пространения железных орудий труда ремесленное производство по-
степенно превращалось из вспомогательных внутриойкосных заня-
тий в самостоятельную отрасль экономики, что в свою очередь, сти-
мулировало выделение слоя профессиональных ремесленников2.
В VIII - VII вв. до н.э. ремесленное производство в Греции достиг-
ло достаточно высокого уровня развития, о чем свидетельствуют бы-
стрый прогресс гончарного ремесла, сопровождаемый возникновени-
ем множества местных керамических школ3, появление нового типа
1 Новикова Т.Ф. Раннегреческая тирания на Коринфском перешейке //
ВДИ, 1965, № 4. С. 114, 117; Фролов Э.Д.: I) Рационализм и политика в арха-
ической Греции // Город и государство в древних обществах. Л., 1982. С. 24;
2) Рождение греческого полиса. Л., 1988. С. 95; Зайцев А.И. Культурный пе-
реворот в Древней Греции VIII-V вв. до н.э. Л., 1985. С. 31-32, 35.
2 Glotz G. Ancient Greece at Work. London, 1965. P. 12, 24; Ленцман Я.A. О
возникновении товарного производства в Древней Греции // ВДИ., 1953. №3.
С. 57; Фролов Э.Д. Рождение греческого полиса. С. 94.
3 Haywood R.M. Ancient Greece and the Near East. 2 ed. London, 1968. P.
194; Coldstream J.N. Greek Geometric Pottery. London, 1968. P. 360-383; Stan-
ch. The Origins of Greek civilization 1100-650 BC. New York, 1961. P 230-244;
С.М. Жестокапов
корабля-триеры (Thue., 1,13,2-3), важные изобретения в металлургии:
пайка металлов (Hdt., 1,25; Euseb.: Hicr., II, р. 92 Helm; Vers, arm.,II, p.
184 Karst), и художественное литье (Paus., VIII,14,8; ср. Hdt., I, 51)* 4.
В области сельского хозяйства использование железных орудий и
других достижений ремесленного производства вызвало интенсифи-
кацию земледелия и его большую ориентацию на рынок5.
Серьезный импульс успешному развитию греческой экономики
был дан начавшейся в середине VIII в. до н.э. колонизацией и возоб-
новлением прерванных в «Темные века» контактов с Востоком6. Огра-
ниченность природных ресурсов Греции, и в первую очередь земли,
способствовала установлению торговых связей с вновь освоенными
районами Средиземноморья. На смену спонтанным полупиратским
рейдам Гомеровского времени пришла регулярная морская торговля,
ставшая для эллинов более важной, чем межполисный обмен внутри
самой Греции7. На социальном горизонте отчетливо обозначилась ма-
лозаметная в более ранний период фигура торговца8. Наиболее су-
щественным показателем высокого уровня товарооборота и возник-
новения постоянно действующего внутреннего и мсжполисного рын-
ка в Греции уже в VII в. до н.э. является введение в торговые отноше-
Согомонов А.Ю. Раннегреческий полис и «героический век»: столкновение
двух эпох в VIII в. до н.э. // ВДИ. 1988. № 1. С. 231-232.
4 В приведенных выше источниках сооружение нового типа кораблей да-
тируется около 704 г. до н.э. (по мнению Плиния Старшего это были трире-
мы: VII, 56; 207), изобретение пайки металлов 693/ 691 г. до н.э.
’Halliday W.R. The growth of City-States. Chicago, 1967. P. 86-87; Sisova LA.
Ubergang von der patriarchalischen zur entwickelten antiken Sklaverei // Klio.
Bd 62, 1980. S. 161; Фролов Э.Д. Рождение греческого полиса. С. 94-100
6 Starr Ch. The Origins ... P. 117; 203-220; Boardman J. The Greek Overseas.
Harmondsworth, 1964. P. 61 ff.; Haywood R.M. Op. cit. P. 193-194, 196; Ленц-
ман Л.А. О возникновении товарного производства ... С. 56—57; Полякова Г.Ф.
От Микенских дворцов к полису // Античная Греция. Т. I. М., 1983. С. 122-123;
Яйленко В.П. Архаическая Греция //Античная Греция. Т. I. М., 1983. С. 136 слл.
7 Heichelheim P.M. An Ancient economic history from the Palaeolithic age to
the migration of the Germanic, Slavic and Arabic nations. Vol. 1. Leiden, 1958.
P. 227, 239; Тюменев А.И. Очерки экономической и социальной истории
Древней Греции.Т. 1. Пг., 1924. С. 38-40, 50-52; Лурье С.Я. История антич-
ной общественной мысли. М.; Л., 1929. С. 55; Фролов З.Д. Рождение грече-
ского полиса. С. 143-144.
8 Glotz G. Ancient Greece and Work. P. 65; Тюменев А.И. Очерки... С. 40;
Доватур А.И. Повествовательный и научный стиль Геродота. Л., 1957. С. 5.
26
Ранняя тирания и становление демократии...
ния чеканной монеты (Ephor. FGrHist 70 F 115 = Str., VIII, 3, 33; 6, 16;
Warm. Par., ep. 30; Orion., s.v. obolos; Etym. Magn., s.v. obeliskos)
Прогрессирующее развитие торговли и ремесла, выход греков к
богатым ресурсам соседних регионов сделали возможным увеличе-
ние материального благосостояния. Подобно европейскому обществу
XVI-XVII вв., зараженному после открытия Нового Света «золотой
лихорадкой», греческий мир VII-VI вв. до н.э. охватила жажда обо-
гащения9.
Тема «богатства» стала одной из ведущих в архаической лирике
(Hes, Op. et dies., 312-313; 319-320; 381-382, 685-686; Alcaeus., fr. 360
Lobel-Pagc.; Sol., fr.l Diehl3; Theogn., 174-180; 183-196; 227-230; 315-
319; 524-526; 595-596; 621-622; 699-700; 717-718; 749-753; 1115-1122;
1153-1160). Гесиод, сетуя на стремление современников к наживе, за-
мечает: «Ныне богатство для смертных самою душою их стало» (Ор.
ct dies., 685-686 Пер. В.В. Вересаева). Феогнид, обращаясь к этой же
теме, с горечью восклицает: «Деньги в почете всеобщем. Богатство
смешало породы» (189). «Всех ты божеств, о Богатство, желаннее,
всех ты прекрасней!» (1117 Пер. В.В. Вересаева).
Экономический подъем VIII-VII вв. до н.э. породил глубокие изме-
нения в социальных отношениях древнегреческого общества. Осно-
вание колоний и углубление с ними торговых связей привели к при-
току в метрополии заморского зерна. Появление на рынке более де-
шевого хлеба из колоний подрывало экономическое господство ари-
стократии, опиравшейся на крупное наследственное землевладение10.
В этих условиях часть аристократов обратилась к нетрадиционному
для их сословия занятию торговлей (например: Солон: Arist. Ath. PoL,
5, 3; 11,1; Plut. Sol., 2; Фалес: Arist. Pol., I, 4, 4, 1259a; Diog.Laert., I,
26; Демарат: Dion. Hal. Ant. Rom., Ill, 46; Str., VIII, 6, 20; Алкмсони-
ды: Hdt., V, 62; вероятно, брат Сапфо Харакс: Str., XVII, 1, 33, ср. Hdt.,
И, I35)11. Впрочем предпринимательской деятельностью занялись, по-
видимому, преимущественно младшие отпрыски знатных фамилий и
’ Тюменев А.И. Очерки... С. 55-56; Ленцман Я.А. Послегомеровский эпос
как источник для социально-экономической истории ранней Греции // ВДИ.,
1954. № 4, С. 57; Фролов Э.Д. Рождение греческого полиса. С. 104-107.
10 Sisova LA. Ubergang... S. 162; Бауэр В. Эпоха древней тирании в Греции.
СПб., 1863. С. 21; Тюменев А.И. Очерки... С. 29; Ленцман Я.А. Послегоме-
ровский эпос... С. 57-58.
11 Ср. Starr Ch. The Origins ... P. 362; Forrest W.G. The Emergence of Greek
democracy. London, 1966. P. 94; Sisova LA. Op. cit. S. 162-163; Тюменев А.И.
Очерки... С. 56; Новикова Т.Ф. Раннегреческая тирания ... С. 118.
27
С.М. Жестоканов
разорившиеся аристократы. Основная масса высшего сословия, со-
хранившая связь с землей, постаралась компенсировать ухудшающе-
еся экономическое положение усилением давления на крестьянство.
Используя политическое доминирование в полисах аристократия по-
вела наступление на земли рядовых общинников12.
Употребление специальных терминов для обозначения лиц, об-
ладавших многими наделами (polykleros - Hom., Od., XIV, 211 и не
имевших своего клера (akleros - ibid., XI, 90) в эпической поэзии ука-
зывает на то, что процесс концентрации земли начался уже в Гомеров-
ский период13. О разорении мелких земледельцев свидетельствуют в
поэмах Гомера и неоднократные упоминания о фетах, вынужденных
странствовать в поисках заработка и наниматься на сезонные рабо-
ты к знатным соплеменникам (II., XVIII, 550-551; Od., IV,644; XI,489;
XIV, 102, XVIII, 357)14.
В эпоху Гесиода численность утративших свои наделы фетов на-
столько возросла, что их труд использовался даже в хозяйствах зажи-
точных крестьян (Op. et dies, 441; 459; 573; 598; 608)15.
Таким образом, в условиях господства родовой знати развитие эко-
номики привело к резкой имущественной дифференциации общества.
Недостаток земли, пригодной для обработки, остро ощущавшийся на
протяжении всей истории греческой цивилизации, усугублялся го-
сподствующими в архаической Греции социально-политическими от-
ношениями.
Положение разорившихся земледельцев в период архаики на при-
мере досолоновской Аттики ярко обрисовал Аристотель: «Надо иметь
в виду, что вообще государственный строй был олигархическим, но
главным было то, что бедные находились в порабощении не только
сами, но также их дети и жены. Назывались они пелатами и шести-
дольниками, потому что на таких арендных условиях обрабатывали
поля богачей. Вся же вообще земля была в руках немногих. При этом
12 Halliday W.R. Ancient Greece... Р. 84-85; Finley M.I. Early Greece. The
Bronze and Archaic ages. London, 1970. P. 101; Sisova LA. Loc. cit.; Тюменев
А.И. Очерки... С. 24-28, 58-59.
13 Glotz G. Ancient Greece at Work. P. 9-10; Тюменев А.И. Очерки... С. 14-18;
Андреев Ю.Б. К проблеме гомеровского землевладения // Социальная струк-
тура и политическая организация античного общества. Л., 1982. С. 16-18, 27.
14 Ср. Glotz G. Ancient Greece at Work. P. 10,29-33; Sisova LA. Op, cit. S. 159;
Андреев Ю.В. Там же; Фролов Э.Д. Рождение греческого полиса. С. 78.
15 Ленцман Л.А. Послегомеровский эпос ... С. 61; Фролов Э.Д. Рождение
греческого полиса. С. 102-103.
28
Ранняя тирания и становление демократии...
если эти бедняки не отдавали арендной платы, можно было увести в
кабалу и их самих и детей. Да и ссуды у всех обеспечивались личной
кабалой ...» (Ath. Pol., 2,2. Пер. С.И. Радцига)16.
В задавленной нищетой и долгами крестьянской массе естествен-
но зрели недовольства правящей аристократией. Достигнув опреде-
ленного накала, накопившиеся недовольства перерастали в стихий-
ные выступления (ср. Arist. Ath. Pol., 5,1-2)17.
В борьбу крестьянства с аристократией были вовлечены также
торгово-ремесленные слои, ряды которых в условиях массового разо-
рения земледельцев постоянно пополнялись за счет выходцев из сель-
ской местности18. В результате развития торговли и ремесла многие
из представителей нового сословия приобрели значительное богат-
ство (Theogn., 53-58; 145-150; 183-196; 315; 523-526; 677-682; 1117-
1118). Однако, в полисах, где вся полнота власти принадлежала ро-
довой знати, они по-прежнему оставались гражданами второго сорта.
Недовольные несоответствием своего экономического состояния и
политического статуса богатые торговцы и ремесленники претендо-
вали на уравнение в правах с аристократией и участие в управлении
государством19.
16 Ср. Nilsson М.Р. The age of the early tyrants. Belfast, 1936. P. 11; MacLaren M.
Tyranny // The Greek political experience: Studies in honour of W.K.Prentice. Lon-
don, 1941. P. 83; Sisova I.A. Ubergang... S. 158-163; Пельман P. Очерк грече-
ской истории и источниковедения. СПб., 1910. С. 83; Тюменев А.И. Очерки...
С. 24-28, 58; Зельин К.К. Борьба политических группировок в Аттике в VI в.
до н.э. М., 1964. С. 193 сл.; Доватур А.И. Рабство в Аттике VI-V вв. до п.э. Л.,
1960. С. 7 сл.
17 Ср. Mac Laren М. Loc. cit.; Sisova LA. Ubergang... S. 165; Тюменев А.И.
Очерки... С. 58-61, 77; Лурье С.Л. История Греции. СПб., 1993. С. 151; Фро-
лов Э.Д. Рождение греческого полиса. С... I08-II2.
18 Nilsson М.Р. The age of the early tyrants. P. 11-14; Sisova LA. Ubergang...
S. 161; Новикова Т.Ф. Ранпегреческая тирания ... С. 118; Фролов Э.Д. Рожде-
ние греческого полиса. С. 115.
19 Ure. P.N. The origin of tyranny. Cambridge, 1922. P. 1-2; O'Neill J.G. Ancient
Corinth with a topographical sketch of the Corinthia. Pt. 1. Baltimore, 1930. P. 122;
MacLaren M. Loc. cit.; Cook R.M. Ionia and Greece in VUIth and Vllth centuries
BC // .JHS. Vol. 66. 1946. P. 87; Bum A.R. The Lyric age of Greece. London, 1960.
P. 186; Sisova LA. Ubergang... S. 164; Лурье С.Я. История Греции. С.151; Коло-
бова К.М. Из истории раннегреческого общества (о. Родос IX-VII вв. до н.э.).
Л., 1951. С. 155; Никольский Р.А. Раннегреческая тирания // Уч. зап. БГУ им.
В.И. Ленина. Вып. 16. Сер. истор. Минск, 1953. С. 465.
29
С.М. Жестоканов
( cpi.v iitoe влияние на исход борьбы демоса с аристократией оказа-
ли нижныс перемены в области военного дела20. В начале архаическо-
п) периода сражения представляли собой индивидуальные поединки
профессиональных воинов-аристократов. Масса ополченцев из про-
стою народа играла при этом второстепенную роль, поддерживая во-
инов стрельбой из лука и метанием камней из пращи21.
С конца VIII в. до н.э. военное искусство эллинов претерпевает
ряд изменений, которые начинаются с введения нового вооружения.
Появляется тяжелое защитное снаряжение - паноплия22. Отдельные
элементы новой военной экипировки засвидетельствованы уже в по-
следней четверти VIII в. до н.э. В одном из погребений Аргоса (око-
ло 725 г. до н.э.) в результате раскопок были найдены металлические
шлем и нагрудный панцирь23. В конце VIII в. до н.э. изображение во-
ина в гоплитском панцире появляется на Позднегеометрической ат-
тической амфоре24. На Протокоринфском арибалле из Перахоры (око-
ло 675 г. до н.э.) участники батальной сцены представлены уже с пол-
ным комплектом паноплии25. Воины, снаряженные тяжелым защит-
ным вооружением, получили название гоплитов. С их появлением
старая тактика дуэлей отдельных бойцов постепенно заменяется ата-
кой тесно сомкнутого глубокого строя-фаланги.
20 Andrewes A. The Greek tyrants. London, 1956. P. 34-38; Forrest W.G. The
Emergence ... P. 88-97; Finley M.I. Early Greece. P. 100-101 Об; Jeffery L.H.
Archaic Greece. The City-States 700-500 BC. London, 1976. P. 68; Salmon J.B.
Political hoplites? // JHS. Vol. 97. 1977. P. 84, 94-101; Murray O. Early Greece.
Brighton, 1980. P. 120-122, 136 ff.; Яйленко В.П. Античная Греция. С. 171-172;
Фролов Э.Д. Рождение греческого полиса. С. 116-118.
21 Lorimer H.L. The hoplite phalanx with special reference to the poems of
Archilochus and Tyrtaeus // BSA. Vol. 42. 1947. P. Ill ff.; Snodgrass A.M.: 1)
Early Greek armour and weapons. Edinbourgh, 1964. P. 138 ff.; 2) Arms and ar-
mour of the Greeks. Ithaca, 1967. P. 38-40; Donlan W. Archilochus, Strabo and the
Lelantine war // TAPhA. Vol. 101. 1970. P. 136-137; Holliday A.J. Hoplites and
heresies //JHS. Vol. 102. 1982. P. 99.
22 Lorimer H.L. Op. cit. P. 128; Starr Ch. The Origins ... P. 332; Snodgrass
A.M.: 1) The Hoplite reform and history//JHS. Vol. 85. 1965. P. 110-114; 2) Arms
and armour. P. 74; Donlan W. Archilochus... P. 137; Cartledge P. Hoplites and he-
roes // JHS. Vol. 97. 1977. P. 19; Murray O. Early Greece.. P. 120.
23 Courbin P. Une tombe geometrique Г Argos // BGH. T. 81. 1957. P. 332ff.;
Snodgrass A.M. Arms and armour. P. 43, 50 ff.
24 Alfbldi A. Die Henschaft der Reiterei in Griechenland und Rom nach dem Sturz der
Konige // Gestalt und Geschichte. Festschrift K.Schefold. Bcm, 1967. S. 24.94. Pl. 7.1.
25 Payne H.G., Dunbabin T.J. Perachora. Vol. 2. Oxford, 1962. Pl. 2, 27; 57, 27.
30
Ранняя тирания и становление демократии...
Изображение фаланги во время сражения на известной Прото-
коринфской ольпе из коллекции Киджи (около 650 г. до н.э.) указы-
вает на широкое распространение новой тактики к середине VII в.
до н.э.26 Однако, отдельные признаки фалангового боя, по мнению
Дж.Салмона, можно заметить на рисунках более ранних ваз27 (на-
пример, на упомянутом арибалле из Перахоры и арибалле из Фив28).
Это позволяет отнести время появления фаланги, по крайней мере, к
первой четверти VII в. до н.э.29 Предположение английского истори-
ка подтверждается описанием сражения у Тиртея (fr. 8 Diehl3), в кото-
ром большинство исследователей признает первое литературное сви-
детельство применения гоплитской тактики30. Как известно, спартан-
ский поэт воодушевлял своими стихами воинов во время Второй Мес-
сенской войны (Arist. Pol., V,6,2,1307а; Str., VIII,4,10; Paus., IV,15,2,6),
датируемой Павсанием (IV, 15,1; 23,4) 685-668 гт. до н.э.
Нередко инициатива введения гоплитской тактики приписывает-
ся Фидону Аргосскому. Именно использование эффективных мето-
дов фалангового боя, по мнению ряда исследователей, позволило ар-
госскому царю проводить широкую кампанию по утверждению сво-
ей гегемонии в Пелопоннесе31. Не оспаривая этого, на наш взгляд
вполне допустимого, предположения, мы вместе с тем хотели бы ука-
зать и на определенную роль коринфян в развитии военного дела,
По-видимому, не случайно гоплитский шлем с защитной маской, по-
26 Payne E.G. Protokorinthische Vasenmalerei. Berlin, 1933. Pl. 27.
27 Salmon J.B. Political hoplites. P. 87-92: Cp. Lorimer H.L. Op. cit. P. 84,93-94,102.
28 Johansen K..J. Les Vases sicyoniennes. Paris, 1923. Pl. 31-32.
29 Andrewes A. The Greek tyrants. P. 31,33; Starr Ch. A history of the Ancient
World. Oxford, 1965. P. 210; Salmon J.B. Loc. cit. M. Детьенн датирует появле-
ние фаланги около 715 г., П. Картледж - 725-650 гг., О. Муррей - 700-650 гг.
См.: Detienne М. La phalange problcmcs et controverses // Problcmcs de la guerre
en Grece ancienne. Paris, 1968. P. 139; Cartledge P. Hoplites and heroes. P. 19;
Murray O. Early Greece. P. 125. Напротив, А.Снодграсс и Р.Сили считают, что
фаланга возникла пе ранее 650 г. до н.э. См.: Snodgrass A. The hopiite reform...
Р. 110-122; Sealey R. Ahistory of the Greek City-States c. 700-338 BC. Berkeley,
1976. P. 57.
30 Lorimer H.L. Op. cit. P. 121; Andrewes A. The Greek tyrants. P. 33; Donlan
W. Archilochus... P. 138; Cartledge P. Hoplites and heroes. P. 25 ff.; Salmon J.B.
Political hoplites. P. 90.
31 Andrewes A. The Greek tyrants. P. 40-42; Forrest W.G. The Emergence.., P.
104; Finley M.I. Early Greece. P. 101,106; Salmon J.B. Political hoplites. P. 92-93,
97; Murray O. Early Greece. P. 137-138; Holliday A.J. Hoplites and heresies. P. 99;
Фролов Э.Д. Рождение греческого полиса. С. 117-118.
31
С.М. Жестоканов
лучившим широкое распространение в Греции, был назван коринф-
ским. Уместно напомнить и то, что самые ранние и наиболее много-
численные изображения фаланги засвидетельствованы на Протоко-
ринфских вазах.
Для определения роли фаланги в социально-политическом разви-
тии греческого общества прежде всего необходимо решить вопрос о
социальном статусе гоплитов. По мнению Э. Снодграсса и Р. Дрю-
са тяжеловооруженными пехотинцами являлись исключительно обе-
спеченные аристократы, так как рядовые граждане полисов не имели
ни средств для приобретения дорогого снаряжения, ни времени для
военных упражнений32. Однако распространенное в историографии
мнение о большой стоимости гоплитского вооружения33 опроверга-
ется данными источников. Согласно декрету VI в. до н.э. о саламин-
ских клерухах, афинские колонисты должны были приобрести перед
отправкой в колонию вооружение стоимостью в 30 драхм (ML. № 14,
стк. 9-10). Если принять во внимание, что состояние зевгитов, состав-
лявших основу афинской армии, оценивалось в 200 медимнов зерна
(Arist. Ath. Pol., 7,4), а медимн зерна стоил во времена Солона одну
драхму (Plut. Sol., 23,3), то оказывается, что паноплию могли приоб-
рести не только граждане среднего достатка, но и часть фетов34. Мож-
но вспомнить также, что Архилох, постоянно сетующий на свою бед-
ность (ср. fr. 130 Bergk4), бросив щит при отступлении, отнюдь не
впадает в уныние: «И пускай пропадает щит мой, не хуже ничуть но-
вый могу я добыть» (fr. 6 Bergk4. Пер. В.В. Вересаева).
Согласиться с утверждением Э. Снодграсса и Р. Дрюса не позволя-
ют и соображения чисто технического плана. Эффективное примене-
ние фаланги в сражении предполагает участие в ней большого коли-
чества воинов. Если допустить, что в состав фаланги входили толь-
ко аристократы, успех ее использования представляется сомнитель-
ным35.
О широкой социальной основе в комплектовании гоплитской ар-
мии свидетельствует важное замечание Аристотеля: «С ростом госу-
32 Snodgrass А.М. The hoplite reform ... Р. ПО; Drews R. The First tyrants in
Greece//Historia. Bd21. 1972. P. 140-141.
33 Кроме упомянутых работ А. Снодграсса и Р. Дрюса см.: Finley M.J. Early
Greece. Р. 100-102; Salmon J.В. Political hoplites. P. 95, 98.
34 Яйленко Б.П. Архаическая Греция. С. 172; Фролов Э.Д. Рождение гре-
ческого полиса. С. 116.
35 Starr Ch. Origins... Р. 333-334; Salmon J.B. Political hoplites. P. 85; Mur-
ray O. Early Greece. P. 120.
32
Ранняя тирания и становление демократии...
дарств и тяжеловооруженная пехота получила большее значение, а
это повлекло за собой участие в государственном управлении боль-
шего числа граждан» (Pol., IV, 10,10. Пер. С.А. Жебелева). Именно го-
плитское право, по мнению философа из Стагиры, ранние греки на-
зывали демократией (ibid.).
Изложенные нами аргументы позволяют утверждать, что ядро го-
плитской армии составляли средние слои населения полисов36.
С появлением фаланги демос, недовольный засильем аристокра-
тии, получил грозное оружие для подкрепления своих требований.
Нежелание родовой знати идти на уступки приводило к ее падению.
Однако непосредственный переход от аристократического правле-
ния к демократии был невозможен. Демос не обладал еще опытом са-
мостоятельного управления государством. К тому же в условиях со-
циальной нестабильности для подавления сопротивляющейся знати
и установления внутреннего порядка была необходима, по крайней
мере, временная концентрация власти.
Определенную роль для интеграции управления полисом, воз-
можно, сыграло стремление демоса восстановить «справедливый»
строй предков - героическую монархию37. Идеалом государственного
устройства для эллинов, как, впрочем, и для других древних народов,
служили политические системы прошлого, некогда установленные их
предками, нередко к тому же освященные божественным вмешатель-
ством. В этом отношении можно вспомнить деление Гесиодом исто-
рии человечества на пять периодов, где идеальное общество — «зо-
лотой век» помещено на заре развития цивилизации, а каждый после-
дующий этап истории оказывается все более отклоняющимся от иде-
ала (Op. et dies, 108-201).
Примечательно, что даже в Афинах в период развитой демократии
сторонники той или иной политической формы правления, отстаивая
свои взгляды на государственное устройство, аппелировали ко време-
ни легендарного царя Тезея (Plut., Thes., 25).
В период архаики грекам, относительно недавно вступившим на
путь политически организованной жизни общества, были известны
лишь две формы правления: монархия и аристократия. Последняя
успела скомпрометировать себя в глазах современников, монархия же
36 Andrewes A. The Greek tyrants. Р. 34-36; Starr Ch. The Origins ... P. 315,
333-334; Murray O. Early Greece. P. 120, 137, 139; Фролов Э.Д. Рождение гре-
ческого полиса. С. 116, 118.
37 SiSova I.A. Ubergang... S. 170-171, n. 78; Лурье С.Л.: 1) История антич-
ной общественной мысли. С. 74; 2) История Греции. С. 153, 158.
33
С.М. Жестоканов
осталась в далеком прошлом и представления о ней черпались из эпи-
ческих сказаний, в которых она, как и все изображаемое в эпосе, вы-
ступала, конечно, в идеализированном виде. Кроме того среди демо-
са, вероятно, были распространены иллюзии о добром и справедли-
вом лидере, способном в силу этих своих качеств улучшить положе-
ние простых граждан. Вследствие этих причин после падения аристо-
кратии в большинстве городов Греции утвердились режимы тирании.
В начале VII в. до н. э., когда социальный антагонизм в наибо-
лее развитых полисах достиг определенного накала, честолюбивые
устремления отдельных личностей нашли благодатную почву. Объек-
тивные причины, ведущие к свержению аристократических режимов,
создали внешнюю среду, в которой при определенных условиях ста-
новилось возможным установление автократических режимов. От-
дельные личности, как правило, представители аристократии, оттес-
ненные от власти другими знатными родами или, утратившие в силу
каких-либо причин традиционную связь со своим сословием, начина-
ли выступать как «простаты-защитники» демоса, и заручившись его
поддержкой, достигали успеха в утверждении собственной власти
Важным моментом на пути этих лидеров к власти было, по-
видимому, завоевание авторитета в среде гоплитского ополчения. Не
случайно большинство ранних тиранов до переворота или занимало
командные посты в полисной армии, или прославилось во время во-
енных кампаний (Arist. Pol., V,4,4, 1305а). Так Кипсел до переворота
занимал должность полемарха, а после захвата власти, по свидетель-
ству Аристотеля, правил без личной гвардии (Pol., V, 9,21,1315b). Ор-
фагор до утверждения возглавлял сикионскую армию в войне с Пел-
леной (Ox. Pap., XI, 1365), Писистрат прославился, возглавляя афи-
нян, в борьбе с мегарянами за Саламин (Arist. Ath. Pol., 6,14; Plut.
Sol., 8), Фрасибул руководил обороной Милета от лидийцев (Hdt., I,
20-22), Питтак Митиленский отличился в столкновении с Афинами за
Сигей (Str., XIII, 1,38-39; Diog. L., 1,4,74), а Аристодем Кумский пред-
водительствовал согражданами в войне с этрусками (Diod., VII, 6).
При желании примеры такого рода можно было бы умножить.
Некоторые из тиранов опирались при осуществлении переворота
на группу ближайших сторонников-гетерию (Hdt., V, 71; Thue., I, 126,
7.9; Nic. Dam. FGrHist 90 F 57) или отряд наемников (Hdt., I, 61; III,
45; Thue., I, 126, 5; Arist. Ath. Pol., 15, 2). Однако захват власти с по-
мощью небольшой группы сторонников или наемников был возмо-
жен только при сочувствии демоса к потенциальному тирану или, по
34
Ранняя тирания и становление демократии...
крайней мере, его пассивной антипатии к правящему аристократиче-
скому режиму. В противном случае попытки утверждения единолич-
ной власти терпели полный провал, что мы видим на примере Кило-
на в Афинах (Hdt., V, 71; Thue., I, 126; Plut. Sol., 12).
В современной историографии существует несколько точек зре-
ния, по разному решающих вопрос о социально-политической при-
роде ранней тирании. Ряд исследователей полагает, что главной соци-
альной базой тиранических режимов была масса разорившихся и не-
редко попадавших в долговое рабство мелких земледельцев38. Имен-
но крестьяне недовольные политическим и экономическим господ-
ством родовой знати, по мнению сторонников данной теории, соста-
вили ту силу, с помощью которой их вожди-простаты добились успе-
ха в низвержении аристократии и утверждении собственного единов-
ластия. Такой вывод, как будто, согласуется с утверждением Аристо-
теля, что «большинство тиранов вышло, собственно говоря, из дема-
гогов, которые приобрели доверие народа...» (PoL, V, 8, 1, 1310b; ср.
V, 4, 4, 1305а; 9, 21, 1315b. Пер. С.А. Жебелева).
Согласно другой точке зрения, выдвинутой в свое время П.Н.
Юром, тираны были выразителями интересов возглавляемого ими
торгово-ремесленного сословия, занявшего в результате экономиче-
ского прогресса VII - VI вв. до н.э ведущие позиции в хозяйстве по-
лисов и, стремившегося получить доступ к их политическому управ-
лению. Более того, по мнению П.Н. Юра, будущие тираны сами яв-
лялись крупными предпринимателями: торговцами или владельцами
ремесленных мастерских39.
Весьма популярной с середины прошлого века стала теория «го-
плитской революции». Ее сторонники считают, что утвердившиеся у
власти тираны являлись предводителями гоплитского ополчения, со-
стоявшего по преимуществу из представителей «среднего класса»:
зажиточных крестьян, состоятельных торговцев и ремесленников.
Став решающей силой в военной организации полисов, они уничто-
жили ненавистную им монополию аристократов на власть и постави-
38 Meyer Ed. GdA. Bd. IIP. Stuttgart, 1954. S. 563 ff.; Will Ed. Korinthiaka.
Rccherches sur 1’histoire et la civilisation de Corinthe aux guerres mediques. Paris,
1955. P. 477 sqq; Mosse C. La tyrannie dans la Grece antique. Paris, 1969. P. 6
sqq; Amheim M.T.W. Aristocracy in Greek Society. London, 1977. P. 121 ff; Лу-
рье С.Я. История Греции. СПб., 1993. С. 153 сл.; ср. Яйленко В.П. Архаиче-
ская Греция. С. 182 слл.; Шишова И.А. Раннее законодательство и становле-
ние рабства в античной Греции. Л., 1991. С. 21 сл., 61 сл.
39 Ure P.N. The origin of tyranny. P. 2, 12ff.
35
С.М. Жестоканов
ни но inline государств своих вождей40. В качестве одного из главных
api умен юн для доказательства этой теории используется сообщение
Арисюгсля; «у древних, когда демагог становился вместе с тем и во-
еначальником, государственный строй переходил в тиранию» (Pol., V,
4, 4, 1305а. Пер. С.А. Жебелева).
Высказывались в историографии также мнения о том, что тира-
ния была следствием межнациональной напряженности, точнее борь-
бы местного порабощенного населения с пришлыми завоевателями
(дорийцами на Пелопоннесе, ионийцами и эолийцами в Восточной
Эгеиде). Так, например, Кипсела и Орфагора считали вождями до-
дорийских этнических групп, восставших против господства приви-
легированной дорийской верхушки41.
Ряд антиковедов, отрицая какую-либо роль низших сословий в по-
явлении тирании, утверждает, что возникновение тиранических ре-
жимов является результатом межклановой борьбы внутри самой ари-
стократии42. Главной силой будущих тиранов, с помощью которой
они добивались установления своего единовластия, по мнению сто-
ронников данной точки зрения, были «личные партии» - гетерии, со-
стоящие из ближайшего и, вероятно, связанного родственными уза-
ми аристократического окружения потенциальных тиранов, стремив-
шихся к единоличной власти в полисе.
Г. Берве, опровергая перечисленные теории, высказывает мнение,
что социальный аспект в появлении ранней тирании не имел перво-
степенного значения, ведущим же моментом в утверждении авто-
ритарных режимов являлось стремление отдельных честолюбивых
представителей знати к занятию лидирующего положения в государ-
стве43. Р. Дрюс, разделяя данное мнение, допускает, что многие тира-
40 Nilsson М.Р. Hoplitentaktik und Staatswesen // Klio, 1928. Bd. 22. S.
240 ff.; Andrewes A. The Greek tyrants. P. 33 ff.; Oliva P. Problematik der friihen
griechischen Tyrannis //ZfG. 1959. Bd. 7. S. 869 ff.; Forrest W. G. The Emergence
of Greek Democracy. London, 1966. P. 119 ff; Fine J. The Ancient Greeks, a critical
history. London, 1983. P. 108 ff; Murray O. Early Greece. 2nd ed. Oxford, 1993.
P. 137 ff.
41 Lenschau Th. Tyrannis // RE. VII A. 2. 1948. Sp. 1824; Wade-Gery H.T.
Growth of the Dorian States // CAH. Vol. 3. 1925. P. 549 ff.; cp. Oliva P. Rana
ftecka tyrannis. Studie k otazee vzniku satu. Praha: Akad. Ved, 1954. S. 219 ff.;
Новикова Т.Ф. Раннегреческая тирания ...С. 121 сл.
42 Sealey R. A history of the Greek City-States. P. 58 ff.; Зельин K.K. Борьба
политических группировок в Аттике в VI в. до н.э. М., 1964. С. 51сл., 148сл.
43 Berve Н. Die Tyrannis bei den Griechen. Bd 1. Munchen, 1967. S. IX ff.
36
Ранняя тирания и становление демократии...
ны даже не являлись гражданами полисов, в которых они захватили
власть, а были предводителями наемников44.
На наш взгляд, большинство теорий, рассматривающих причины
возникновения ранней тирании, не смотря на различие в своих поло-
жениях, имеют один и тот же недостаток: все они строятся на выде-
лении одной причины, которая и объявляется решающей. В реально-
сти же старшая тирания, как и большинство других важных истори-
ческих явлений была многоплановой, в ее возникновении было за-
действовано множество факторов, и в каждом отдельном полисе ме-
ханизм утверждения режима и социальные группы, на которые опи-
рался потенциальный тиран, могли быть различными. Единствен-
ное, что было общим для всех полисов накануне возникновения ти-
рании - это наличие острой социально-политической напряженности
и честолюбцев-аристократов, стремившихся к лидерству в полисной
общине.
Жажда власти и престижа были характерной чертой представите-
лей родовой знати на протяжении всей истории Греции. Однако до
периода архаической революции она нейтрализовалась конкуренцией
других не менее честолюбивых и влиятельных аристократов, ревни-
во относящихся к чрезмерному возвышению кого-либо одного из их
среды. Обострение социально-политической напряженности во вто-
рой половине VII - VI вв. до н.э. создало условия, в которых често-
любивые устремления отдельных личностей получили возможность
реализации, а выбор силы, способной привести честолюбца к власти,
зависел уже от специфики местных условий. В одних полисах такой
силой могла послужить масса разорившегося крестьянства (вероятно,
Писистрат), в других - народившаяся торгово-ремесленная верхушка
(возможно, Кипсел), в третьих - армия наемников или помощь тира-
на союзного полиса (Килон, Лигдамид) и другие силы, которые зача-
стую сложно определить вследствие немногочисленности и фрагмен-
тарности наших источников.
Не менее сложным является вопрос о происхождении самого тер-
мина, применяемого древними авторами к носителям новой автокра-
тической власти.
Согласно античной письменной традиции слово «тиран» не было
известно грекам до VII в. до н.э. (Suidas, s.v. tyrannos). Первым его
употребил Архилох применительно к власти лидийского царя Гигеса
44 Drews R. The first tyrants in Greece. S. 129 ff.
37
С.М, Жестоканов
из династии Мермнадов и, вероятно, еще до появления тирании в са-
мой Греции:
«Не заботят меня дела многозлатного Гигеса
И не ищу я великой тирании (tyrannidos)» (fr. 75 Bergk4)
Употребление термина для обозначения субъекта власти впервые
встречается в стихах Симонида Аморгского:
«Если он не тиран (tyrannos) или скиптродержец» (fr. 7 Bergk4)
Из контекста, в котором мы встречаем термин, невозможно опре-
делить, имело ли слово «тиран» с самого начала негативную окраску.
В современной историографии распространено мнение, что греки
считали первым тираном лидийского царя Гигеса45, а поскольку тот
пришел к власти в результате свержения законного правителя из рода
Гераклидов (Hdt., I, 8 - 12), то и титул «тиран», который носил Гигес
и его преемники должен заключать в себе негативный оттенок, отра-
жающий момент узурпации власти.
Однако Геродот использует титул «тиран» не только примени-
тельно к Гигесу и его наследникам, но и к свергутому ими законному
царю Лидии Мирсилу: «Кандавл, которого эллины называют Мирси-
лом, был тираном (tyrannos) Сард» (I, 7. Пер. Г.А. Стратановского). С
другой стороны галикарнасский историк называет правителей из ди-
настии Мермнадов не только тиранами, но и царями-басилеями, как и
их предшественников Гераклидов (I, 6 - 16; 25 - 26). Некоторые авто-
ры более поздней традиции также используют термин в нейтральном
смысле. Это позволяет с определенной уверенностью утверждать, что
слово «тиран» первоначально использовалось в качестве одного из
синонимов близких по смыслу терминов: basileiis, anax, monarchos,
despotes, и, возможно, других46.
Впервые отрицательное отношение к тирании мы встречаем в эле-
гиях Солона. Афинский законодатель сообщает, что мог бы стать ти-
45 Ure P.N. The origin of tyranny. P. 133 ff; Wade-Gery H.T. The Tyrants. P.
549; Andrewes A. The Greek tyrants. P. 22; Hegyi D. Notes on the origin of Greek
tyrants //Acta Antiqua Hungarica. 1965. T. 13. Fasc. 3-4. P. 310; Drews R. The first
tyrants... P. 137 ff.
46 Wade-Gery H.T. Growth of the Dorian States. P. 549; Andrewes A. The
Greek tyrants. P. 20 ff.; Hegyi D. Notes on the origin... P. 23; Forrest W. G. The
Emergence... P. 78 ff; Berve H. Die Tyrannis... S. 3; Halliday W.R. The growth of
the City-State. P. 90; Oost S.I. Cypselus the Bacchiad // CIPh., 1972. Vol. 67. P. 23;
Sealey R.A. A history of the Greek City-States. P. 38 ff; Fine J. The Ancient Greeks
P. 105; Лурье С. Я. История античной общественной мысли. С. 74; Доватур
А.И. Повествовательный и научный стиль Геродота. Л., 1957. С. 58.
38
Ранняя тирания и становление демократии...
раном, но не пожелал этого (fr. 23 Diehl3). Однако в другом отрывке
Солон показывает свое отрицательное отношение и к монархии (fr. 10
Diehl3). Напрашивается вывод, что под тиранией и монархией Солон
понимал одну и ту же форму правления, и ему ненавистна не тирания
сама по себе, а единодержавная власть в целом.
Отрицательное отношение к тирании можно заподозрить и в сти-
хах Алкея (fr. 87 Snell), но при внимательном анализе можно заме-
тить, что оно направлено не против собственно тиранического режи-
ма, а против конкретных ее представителей, причем иногда причиной
негативного отношения оказывается низкое происхождение новояв-
ленного правителя (Arist. Pol., Ill, 9, 6, 1285a-b).
Техническим термином с негативным оттенком слово «тиран» ско-
рее всего стало лишь после свержения тираний, или незадолго до их
падения. Большинство тиранов ко времени падения их режимов в
условиях возросшей оппозиции все чаще прибегало к использованию
репрессивных методов правления, способствуя тем самым закрепле-
нию за термином «тиран» негативного значения. Аналогичную эво-
люцию притерпели в римском обществе термины rex-царь и dictator.
Однако и после свержения тирании негативное значение терми-
на еще не было твердо закреплено в традиции. В качестве синонима
к слову «басилей» мы вновь встречаем его в сочинениях аттических
трагиков V в. до н.э. (Aesh. Choeph., 479; Prom., 10, 357, 761; Soph.
Antig., 1169; Trach., 217; Eurip. Andr., 3, 204, 303; Нес., 809; Hel., 478;
Hipp., 364, 538, 843; Ion, 678; Med., 877, 957, 1066, 1125, 1356).
Примечательно, что даже Геродот, враждебно относящийся к ти-
рании, часто применяет к ее носителям титул «басилей» (I, 6-16;
25 - 26). Иногда слово «тиран» прилагалось в качестве титула даже
к именам богов (Aristoph. Nubes, 564 ср. Acsch. Prom., 10, 355; Eurip.
Hipp., 538).
Окончательное закрепление негативного значения за термином
«тиран» происходит уже в IV в. до н.э., особенно в трудах Платона
и Аристотеля47. Оба философа уделяли значительное внимание раз-
работке политического учения, и для классификации известных им
форм правления необходимо было использование четкой терминоло-
гии. В учении Платона тирания еще скорее этическая категория, не-
жели отдельная форма правления, а тиран ничто иное как басилей,
47 Forrest W. G. The Emergence... Р. 82; Fine J. The Ancient Greeks, a critical
history. Cambridge; London, 1983. P. 105 ff.; Лурье С. Я. История античной об-
щественной мысли. С. 74.
39
С.М. Жестоканов
правящий подданными вопреки законам и справедливости (Plat. Poli-
tic., 291 е; 301 f; Politeia, V, 497а-502а; VIII, 565d-569c). Более последо-
вательно эта точка зрения выражена в Политике Аристотеля, где ти-
рания рассматривается как искаженная форма царской власти (Arist.
Pol., Ill, 5, 4, 1279b; IV, 2, 1, 1289a; IV, 8, 1-3, 1295a).
Таким образом термин «тиран», используемый первоначально, как
синоним к слову «басилей» приобрел негативное значение лишь к
IV в. до н.э., когда с развитием политической мысли появилась воз-
можность сравнивать формы правления прошлого и настоящего. На
формирование исключительно негативного значения термина, веро-
ятно, оказали и впечатления от тиранов эпохи кризиса полиса, совре-
менных Платону и Аристотелю48.
Не менее сложен вопрос этимологии термина «тиран». Его негре-
ческое происхождение осознавали уже в древности, но объясняли по
разному. Эвфорион Халкидский выводил слово от названия лидий-
ского города Тугга, где по преданию начал свою карьеру Гигес: «ти-
ран [происходит] от Гигеса, который из Тирры, лидийского города, в
котором он прежде правил (tyrannisantos)» (fr. 1, FHG., Ill, 72 = Etym.
Magn., s.v. tyrannos). Стефан Византийский также считал слово «ти-
ран» лидийским, но производил его от имени Тиррена, сына лидий-
ского царя Аттиса (s.v. Tyrrenia). В данной этимологии нет ничего не-
обычного, как может показаться на первый взгляд. Так хеттские цари
носили титул «табарна», который происходил от имени их родона-
чальника Лабарны49, а римские императоры принимали титулы Ав-
густ и Цезарь, также имеющие антропонимическое происхождение.
Свида, ссылаясь на Гиппия Элейского, представляет еще одну ин-
терпретацию термина: «назван же тиран от тирренов» (s.v. tyrannos).
Последняя этимология представляется нам маловероятной и, по-
видимому, возникла из-за сходного звучания двух слов: tyrannos (ти-
ран) и Tyrrenos (тиррен/тирсен — так греки называли этрусков).
Рассмотрим интерпретации интересующего нас термина совре-
менными исследователями. Т. Леншау считает, что данный термин за-
имствован из этрусского языка и происходит от слова «turan» (госпо-
дин), заключенного также в италийском имени собственном Tumus и
в слове drouna «госпожа» в лексиконе Гезихия. Напротив с названием
народа «тирренов» термин, по его мнению, не имеет ничего общего.
48 Fine J. The Ancient Greeks. P. 107 ff.
49 Маккуин Дж.Г. Хетты и их современники в Малой Азии. М., 1983. С.
172; Герни О.Р. Хетты. М., 1987. С. 60.
40
Ранняя тирания и становление демократии...
Заимствование слова Т. Леншау объясняет широким распространени-
ем этрусского влияния в архаический период50.
Э.Феттер также связывает термин с этрусским словом «turan», но
считает его заимствованным из балканского догреческого языка51.
Однако большинство исследователей вслед за А.Беком признают
за термином малоазийское происхождение52. И. Сундвалл реконстру-
ирует малоазийский прототип греческого «тиран» в форме turenni, в
которой первая часть могла иметь связь с группой слов, производи-
мых от ликийского tern «армия», а вторая - enni/anni представляет
суффикс действующего лица53. Если данная реконструкция верна, то
термин можно переводить как «военачальник/полководец». К данной
этимологии склоняется и Р. Дрюс54.
М. Римшнайдер выводит интересующий нас термин из слова
«tarawanas», встречающегося в хеттских иероглифических надписях.
Из текстов, содержащих это слово, следует что это титул важного ма-
гистрата, так как он упоминается непосредственно после царя.
Наиболее детально вопрос этимологии термина «тиран» рассма-
тривается в работе Д. Хегьи. Венгерский антиковед, вслед за И. Сунд-
валлом считает термин двусоставным, и опираясь на античную тра-
дицию возводит его первую часть к названию анатолийского города
Туга. Вторая часть слова, по мнению автора, заключает ликийский
суффикс - апла/ еппа или фригийский - anna(s). Оба суффикса разви-
лись из более раннего лувийского - wana(s), обозначающего происхо-
ждение или этническую принадлежность. Следовательнослово «ти-
ран» в своей первоначальной ликийской форме turanna (или фригий-
ской - turannas, лувийской - turawanas) могло означать «тириец/уро-
женец Тиры». Другим возможным вариантом для первой части терми-
50 Lenschau Th. Tyrannis // RE. VIIA. 2. 1948. Sp. 1822.
51 Vetter E. Turan // RE. VIIA. 2. 1948. Sp. 1370 ff.
52 Bocckh A. CIG., II. S. 807. № 3438; Bury J.B. A history of Greece to the
death of Alexander the Great. London, 1900. P. 146; Wade-Gery H.T. Growth of
the Dorian States. P. 549; O'Neill J.G. Ancient Corinth. P. 138; Andrewes A. The
Greek tyrants. P. 22; Hammond N.G.L. A history of Greece to 332 BC. Oxford,
1959. P. 145; Hegyi D. Notes on the origins of Greek tyrannis P. 315-317; Forrest
W.G. The Emergence ... P. 78; Halliday W.R. The growth of City-States. P. 90;
Bcrvc H. Die Tyrannis... S. 3; Oost S.I. Cypsclus the Bacchiad // CIPh. Vol. 67.
1972. P. 23; Drews R. The first tyrants... P. 90; Sealey R. Op. cit. P. 39; Fine J. The
Ancient Greece. P. 105.
53 Sundwall J. Die einheimischen Namcn dcr Lykicr // Klio, 1913. Bd 12. S. 138.
54 Drews R. The first tyrants... P. 138.
41
С.М. Жестоканов
на Д. Хегьи признает малоазийское слово, обозначающее «укреплен-
ное место/крепость», заимствованное греками в форме tyms/tyrsis55.
Предложенные варианты этимологии термина вполне вероятны,
однако, ни один из них не может быть в полной мере доказан. С до-
статочной степенью уверенности можно лишь утверждать, что слово
«тиран» происходит от названия какого-либо должностного лица или
титула правителя в одном из языков анатолийской группы.
Основой для принятия греками термина, вероятно, послужило
внешнее сходство режимов, появившихся в эллинском мире в ходе
архаической революции, с авторитарными режимами малоазийских
правителей, возможно, носивших титул «тиран».
Самые первые тирании, насколько это нам известно из источни-
ков, утвердились в полисах Приистмийского района. Примерно в се-
редине VII в. до н.э., по крайней мере в трех полисах этого региона к
власти пришли тираны: Кипсел в Коринфе (Hdt., V, 92; Arist. Pol., V, 9,
21, 1315b; Nic. Dam. FgrHist 90 F 57), Орфагор в Сикионе (Arist. Pol.,
loc. cit.; Ox. Pap., XI, 1365; Diod., VIII, 24) и Феаген в Merapax (Arist.
Pol., V, 4, 4, 1305a). Столь раннее утверждение автократических ре-
жимов именно в районах прилегающих к Истму было обусловлено,
вероятно, не только высоким экономическим развитием приистмий-
ских полисов и соответственно наличия в них острой социальной на-
пряженности, на что указывают многие исследователи56, но и угрозой
завоевания со стороны усилившегося в это время соседнего Аргоса57.
Знаменитый аргосский царь Фидон предпринял в VII в. до н.э. ши-
рокое наступление на соседние области под лозунгом возвращения
«наследства Темена» (Strab., VIII, 3, 33), то есть земель некогда полу-
ченных этим Гераклидом согласно известному мифу о разделе Пело-
поннеса между потомками Геракла (Apollod., II, 8, 4—5; Paus., Ill, I, 5,
IV, 3, 3-8).
Таким образом аргосская угроза послужила своего рода катализа-
тором, усилившим недовольства правящей аристократией, и потребо-
вала концентрации власти в руках лидеров, способных противосто-
55 Hegyi D. Notes on the origin of Greek tyrants. P. 315 ff.
56 Nilsson M.P. The age of the early tyrants. P. 9; Jeffery L. H. Archaic Greece.
P. 46; Fine J. The Ancient Greeks. P. 131; Новикова Т.Ф. Раннегреческая тира-
ния... С. 114; Фролов Э.Д. Рождение греческого полиса. С. 160.
57 Bradeen D.W. The Lelantine war and Pheidon of Argos // TAPhA. Vol. 78.
1947. P. 232 ff; Jeffery L. H. Archaic Greece. P. 46, 136; Жестоканов С.М. Фи-
дон Аргосский и Коринф // Мнемон. Исследования и публикации по истории
античного мира. Вып. 4. СПб., 2005. С. 69 сл.
42
Ранняя тирания и становление демократии...
ять внешней угрозе. По всей видимости, приистмийскими тиранами
стали предводители, сумевшие противостоять аргосскому наступле-
нию. На возможность развития событий в таком направлении указы-
вают, в частности, сообщения Плутарха о враждебных замыслах Фи-
дона в отношении Коринфа (Amat. Narr., 2, 772с) и Николая Дамас-
ского о гибели аргосского правителя при их реализации (Nic. Dam.
FGrHist 90 F 35).
С другой стороны аргосский фактор был одной из причин прихода
к власти тиранов из числа сателлитов Фидона. В пелопоннесской Пи-
сатиде утвердились Панталеонт и его потомки, союзники аргосского
царя в его борьбе с Элидой за право контроля над Олимпией (Paus.,
VI, 22, 2-4).
В конце VII - начале V вв. до н.э. режимы тирании утвердились во
многих районах греческого мира. В числе наиболее известных тира-
нов античная традиция упоминает Писистрата и его сыновей в Афи-
нах (Hdt., I, 59 - 64; V, 55 - 65; Thue., I, 20, 2; VI, 53 - 59; Arist. Ath.
Pol., 23,4 - 19,6), Фрасибула в Милете (Hdt., I, 20 - 23; V, 92; Arist.
Pol., Ill, 8, 3, 1284a), Поликрата на острове Самос (Hdt., Ill, 39 - 46, 54
- 57, 120 - 125), Фалариса в Акраганте (Arist. Pol., V, 8, 4, 1310b; Nic.
Eth., VII, 6 P. 1148b), Аристодема в Кумах (Dion. Hal., VI, 21,3; VII,
2, 4 - 12, 1; Liv., II, 21,5; 34,4) Гелона и его наследников в Сиракузах
(Hdt., VII, 153- 167; Thue., VI, 4, 2; 94, 1; Arist. PoL, V, 8, 19, 1312b; 9,
23, 1315b; Dion. Hal., VII, 1, 4).
К сожалению, сведения о большинстве тиранов ограничиваются
лишь перечнем их имен и городов, в которых они правили. Геогра-
фия распространения тирании впечатляющая: в числе полисов, где
она утвердилась, помимо перечисленных античная традиция упоми-
нает Халкиду, Эретрию, Крису, Эпидавр, Флиунт, Наксос, Киму, Ми-
тилену, Эрифры, Колофон, Эфес, Хиос, Кротон, Сибарис, Элею, Ре-
гий, Леонтины, Гелу, Селинунт и другие города.
В архаический период тирании избежали, по сути дела, лишь чи-
сто аграрные области, такие как Фессалия, Беотия и Лаконика58, где
наличие достаточно большого земельного фонда и отсутствие значи-
тельного торгово-ремесленного сословия препятствовали возникно-
вению взрывоопасной остроты социальной напряженности, а соот-
ветственно и реализации замыслов мечтающих о единовластии че-
столюбцев.
58 Jeffery L. Н. Archaic Greece. Р. 46.
43
С.М. Жестоканов
Придя к власти при поддержке демоса (Arist. Pol., V, 8, 2, 1310b),
тираны вынуждены были предпринять определенные действия для
улучшения жизни рядовых граждан и прежде всего наделить землей
разорившихся крестьян.
Наши источники сообщают лишь о конфискации имущества у ари-
стократов оппозиционных тирании, не упоминая о его распределении
среди беднейших граждан (Hdt., V, 92; Nic. Dam. 90 F 57, 7). Но, ве-
роятно, крестьяне хотя бы частично были удовлетворены землёй59,
иначе был бы неизбежен новый социальный взрыв, и тираны вряд
ли смогли сохранить власть в течение сколько-нибудь значительно-
го времени, к тому же в условиях еще непогасшей социальной ак-
тивности после победы над аристократией. Из традиции же нам из-
вестно, что некоторые из тиранических режимов находились у власти
не один десяток лет: Писистратиды - 35 лет, Кипселиды - более 73
лет, а Орфагориды - даже целое столетие (Arist. Pol., V, 9, 21, 1315b).
Поскольку при наличии ограниченного земельного фонда в Греции
удовлетворение потребностей всех нуждающихся в земле было не-
возможно, а оставление их без внимания грозило новыми социально-
политическими смутами, тираны прибегали к традиционному разре-
шению аграрной проблемы путем вывода части населения в колонии.
Так, например, при Кипселидах коринфяне основали ряд колоний в
Амбракийском заливе, на Левкаде, в южной части Иллирии и даже на
отдаленной Халкидике (Strab., VII, 7, 6; X, 2, 8; Nic. Dam. FGrHist 90
F 57, 7; 59, 1). Афиняне в правление Писистратидов окончательно за-
крепились на Саламине, заселили Лемнос, захватили район Сигея и
Херсонес Фракийский (Hdt., V, 94 - 95; VI, 36 - 39, 137; Str., XIII, 1,
38). При этом, в отличие от большинства колоний архаической эпо-
хи, поселения, основанные тиранами, находились в полной зависимо-
сти от метрополии и управлялись, как правило, сыновьями тиранов60.
59 Meyer Е. GdA. Bd IF. Stuttgart, 1928. S. 620 ff.; O’Neill J. G. Op. cit. P. 122;
Will E. Op. cit. P. 477-480; Hammond N. G. L. A history... P. 146; Starr Ch.
A history of the Ancient World. Oxford, 1965. P. 212; Berve H. Op. cit. S. 24;
Halliday W. R. The Growth of City-State. Chicago, 1967. P. 94; Moss6 C. Op. cit.
P. 30; Oost S. I. Op. cit. P. 28; Jeffery L. H. Archaic Greece. P. 148; Snodgrass A.
Archaic Greece. The age of experiment. Berkeley, 1980. P. 92. Fine J. The Ancient
Greeks. P. 111,131 ff.; Лурье С. Я.: 1) История античной общественной мысли.
С. 76; 2) История Греции. С. 113; Яйленко В. П. Архаическая Греция . С. 182;
60 Жестоканов С.М. Колонизационная политика коринфских тиранов //
Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 2. Вып. 1. 1996. С. 93.
44
Ранняя тирания и становление демократии...
Существенное развитие при покровительстве тиранов получили
торговля и ремесленное производство61. На это указывают данные ар-
хеологических исследований: именно в правление тиранов в Афинах
и в Коринфе происходит расширение городской площади за счет уве-
личения ремесленных кварталов62. Коринфяне при Кипселидах при-
обретают доминирующее положение в торговле с Западным Среди-
земноморьем, афинянские торговцы в эпоху Писистратидов достига-
ют италийских и северопричерноморских берегов63. Естественно, по-
литика меркантилизма в области экономики проводилась не только
в интересах торгово-ремесленных слоев: из нее извлекали пользу и
сами тираны.
Часто тиранам приписывают изобретение или, по крайней мере,
введение чеканки монет64. Э. Билль, например, утверждает, что тира-
ны тем самым стремились выравнять доходы граждан65.
Большинство авторитетов в области нумизматики, действительно,
датирует начало чеканки монет временем утверждения в Греции ти-
ранических режимов66. Однако введение чеканных монет не следует
приписывать усилиям определенных лиц, также как и введение в упо-
требление огня или обработки металлов. Как справедливо отмечает
К. Моссе, появление монет - следствие развития экономики, а не акт
61 Bury J. A history of Greece to the death of Alexander the Great. London,
1900. P. 150 ff.; Ure P. N. The origin of tyranny. P. 192, 294; Nilsson M. P. The
Age of early tyrants. P. 21-23; Stan Ch. A history... P. 212; Тюменев А. И. Очер-
ки... C. 50-51; 78-79.
62 Berve H. Die Tyrannis... S. 23; Salmon J.B. Wealthy Corinth. P. 96.
63 Blakeway A. Prolegomena to the study of Greek commerce with Italy, Sicily
and France in the VUIth and Vllth centuries BC. // BSA. Vol. 33. 1932/33. P. 203-
204; Nilsson M.P. The age of the early tyrants. P. 23; Cook R. M. Ionia and Greece
in the VUIth and Vllth centuries BC // JHS. Vol. 66. 1946. P. 81-84; Boardman J.
The Greek Overseas. Harmondsworth, 1964. P. 183 ff, 260.
64 Wade-Gery H.T. Growth of the Dorian States. P. 552; Will E. Korinthiaka.
P. 490-502; Hammond N.G.L. A history of Greece to 322 BC. Oxford, 1959.
P. 146; Starr Ch. Individual and Community. New York, 1986. P. 83. Cp. Ure P. N.
The origin of tyranny. P. 2, 188.
65 Will E. Loc. cit.
66 Head В. V. Historia numorum. 2nd ed. Oxford, 1911. P. 399; Gardner P.
A history of ancient coinage. Oxford, 1918. P. 134; Seltman С. T. Greek Coins.
A history of metallic currency and coinage down to the fall of the Hellenistic
kingdoms. London, 1933. P. 37; Зограф A. H. Античные монеты. Л., 1951. С. 44.
45
С.М, Жестоканов
отдельных личностей67. Появление чеканных монет в VII в. было вы-
звано расширением и усложнением торговых отношений к этому вре-
мени. Тираны, стимулируя развитие экономики, лишь способствова-
ли их быстрейшему внедрению в торговые операции в качестве по-
средника при обмене товаров.
Многие из тиранов инициировали широкомасштабные строитель-
ные работы по благоустройству городов, возводили храмы и обще-
ственные здания, сооружали водопроводы, обустраивали городские
цитадели (Arist. Pol., V, 9, 4, 1313b)68. Цель, которую они при этом
преследовали, как нам кажется, заключалась не только в украшении
городов, и соответственно прославлении своего правления, но и в
обеспечении неимущих горожан заработком69. Позднее, когда Перикл
осуществлял грандиозное строительство на акрополе, он также стре-
мился не только к архитектурной славе Афин, но и к обеспечению
средствами городской бедноты (Plut. Per., 12).
Не была оставлена тиранами без внимания и задача по созданию
положительного образа пришедших к власти правителей и методов
их управления. Из традиции известно, что тираны охотно привлека-
ли к себе известных в Греции поэтов и вообще лиц в чем-либо выда-
ющихся (Hdt., I, 24; III, 121; Plut. Conv. Sept. Sap., 2, 146b; 18, 161a-b;
Diog. Laert., I, 1.7; Paus., Ill, 25, 7; Suidas, s.v. Anakreon, Ibykos). И
причиной этого было не только желание придать блеск своему двору,
но и стремление использовать талант авторитетных личностей в чи-
сто апологетических и пропагандистских целях. В определенной сте-
пени тираны преуспели в этом. Свидетельством этого, например, мо-
жет послужить то, что правители Коринфа Периандр и Афин Писи-
страт были включены в список Семи Мудрецов (Plat. Protag., 343а;
Paus., I, 23, 1; Diog. Laert., I, 98), а время их правления считалось воз-
вращением к «золотому веку» (Arist. Ath. Pol., 16, 7 ср. Hdt., I, 59).
67 Mosse C. La tyrannic... P. 31. Cp. Halliday W. R. The Growth of City-States.
P. 86.
68 Andrewes A. The Greek tyrants. P. 9; Roebuck C. Some aspects of
urbanization in Corinth // Hesperia. Vol. 41. 1972. P. 121-124; Fine J. The Ancient
Greeks. P. 113.
69 Ure P. N. The origin of tyranny. P. 192; Wade-Gery H. T. Growth of the
Dorian States. P. 553; O’Neill J. G. Ancient Corinth. P. 122-123; Heichelheim F.
M. An Ancient economic history. Vol. 1. Leiden, 1958. P. 289; Berve H. Die Tyran-
nis... S. 23-24; Amheim M. T. Aristocracy... P. 125; Fine J. The Ancient Greeks.
P. 113-114; Salmon J. B. Wealthy Corinth. P. 201-202.
46
Ранняя тирания и становление демократии...
В целях утверждения легитимности своей власти тираны часто ис-
пользовали сакральную сферу в жизни греческого общества: уста-
навливали тесные контакты с общегреческими святилищами в Дель-
фах и Олимпии70, даруя им богатые приношения, учреждали культы
новых божеств и героев, устраивали в их честь празднества. Наибо-
лее яркими примерами таких актов являются: подношение Кипселом
Олимпийскому святилищу золотой статуи Зевса, являвшейся до соз-
дания Фидием нового образа бога главным объектом почитания (Plat.
Phaedr., 236b; Str., VIII, 3, 30; Paus., V, 2, 3), строительство этим же ти-
раном при Дельфийском храме первой сокровищницы для священ-
ных даров (Plut. De Pyth. or., 13, 400d-e; Paus., X, 13, 5), руководящая
роль Клисфена Сикионского в Первой Священной войне (Schol. Pind.
Nem., IX, 23; Diod., IX, 16; Paus., II, 9, 6; X, 37, 6), знаменитое воз-
вращение Писистрата из изгнания в сопровождении «богини Афины»
(Hdt., I, 60; Arist. Ath. Pol., 14, 3). Нередко влиятельное жречество шло
навстречу стремлениям тиранов, о чем, в частности, свидетельству-
ет ряд благоприятных для тиранов дельфийских оракулов (Hdt., V, 92;
VI, 128; Thue., I, 126, 4; Nic. Dam. FGrHist 90 F 57).
Еще одной мерой для придания автократическим режимам проч-
ности было установление дружественных связей тиранов с аналогич-
ными режимами в других полисах Греции и с восточными правите-
лями, нередко эти связи подкреплялись еще и брачными узами (Hdt.,
Ill, 50; Thue., loc. cit; Arist. Ath. Pol., 17, 4; Diod., 1.7,1; Paus., II, 28, 8;
Diog. L., I, 94).
Деятельность отдельных тиранов была намного шире перечислен-
ных актов, проводимых большинством обладателей единоличной вла-
сти. Однако, из этого не следует делать вывод, что они были реформа-
торами по собственной воле. Все их преобразования были вынужден-
ными уступками, продиктованными стремлением закрепить свое ис-
ключительное положение в государстве. После достижения этой цели
тираны производили разоружение населения (Arist. Ath. Pol., 16, 4),
облагали граждан налогами (Arist. Ath. Pol., 15, 4; Oec, II, 2, 1) и начи-
нали все чаще использовать репрессивные методы управления. Ярко,
хотя и с преувеличением, об этом говорит Геродот, характеризуя прав-
ление второго коринфского тирана: «Всех уцелевших от казней и из-
70 Berve Н. Die Tyrannis... S. 37 ff.; Parke H.W., Wormell D.E. The Delphic
Oracle. Vol. I. Oxford, 1956. P. 114 ff; Кулишова О.В. Дельфийский оракул
а системе античных межгосударственных отношений (VII - V вв. до н.э.).
СПб., 2001. С. 161 сл.
47
С.М. Жестоканов
гнпний Кипссла теперь прикончил Периандр» (V, 92. Пер. Г.А. Стра-
пнюиского).
Одной из наиболее сложных проблем является вопрос оформле-
нии власти тиранов. К.Ю. Белох считает, что тиранам вручалась выс-
шая военная власть, либо пожизненно, либо на определенный срок с
последующими возобновлениями полномочий71. Аналогичной точки
зрения придерживается Дж. Файн72. Г. Берве и ряд других историков
полагают, что тираны вообще не занимали в полисной структуре ни-
какой официальной должности и их власть находилась как бы над об-
щиной и законом73. В отечественной историографии мнение Г. Бер-
ве разделяют А. И. Доватур и М. В. Скржинская74. Однако правление
тиранов без формального оформления законности своего руководя-
щего положения в полисе при опоре лишь на собственный авторитет
и силу представляется нам маловероятным. Тем более, что наслед-
ники не всегда могли сохранить популярность своих предшествен-
ников и подтвердить ее на практике, а незначительная гвардия тира-
нов, предназначенная скорее для подавления противников из аристо-
кратии75, вряд ли могла противостоять силе гражданского ополчения.
К тому же в древности правовые формальности были тесно связаны
с религиозным моментом и имели большое значение. Должностные
лица помимо обязанностей государственного управления выполняли
и жреческие функции (ср. Arist. Ath. Pol., 56, 3-58, 3).
Власть каждой отдельной тирании могла оформляться по-разному.
В одних полисах тираны могли принимать титул басилея (Nic. Dam.
FGrHist 90 F 57, 6) и пытались представить новый режим как вос-
становление старой монархии, некогда свергнутой аристократами76.
В других случаях тираны брали на себя титул и полномочия эсимне-
та - социального посредника, с задачами утверждения в государстве
внутреннего порядка (Suidas, s.v. tyrannos). В полисах, где актуаль-
71 Beloch К. J. GG. Bd. I2. Abt. 1. Strassburg, 1912. S. 356.
72 Fine J. The Ancient Greeks. P. 132.
73 Berve H. Die Tyrannis... I. S. 17; Halliday W. R. The Growth of City-States.
P. 90-91; Sealey R. Ahistory ofthe Greek City-States... P.39.
74 Доватур А. И. Повествовательный и научный стиль Геродота. Л., 1957.
С. 46; Скржинская М. В. Тема тирании в поэзии Феогнида // ВДИ. 1971. № 4.
С. 151.
75 Oost S. I. Cypselus the Bacchiad . P. 20.
76 Andrewes A. The Greek tyrants. P. 48; Oost S. I. Cypselus the Bacchiad. P.
21 ff.; Жестоканов С.М. Установление тирании в Коринфе // Вестник Ленин-
градского университета. Сер. 2. Вып. 2. 1991. С. 99.
48
Ранняя тирания и становление демократии...
ным был фактор внешней угрозы со стороны других греческих госу-
дарств или варваров, тираны могли выступать в качестве высших вое-
начальников (полемархов или стратегов) с широким кругом полномо-
чий. К сожалению источники не предоставляют нам в этом отноше-
нии практически никакой информации.
Тиранические режимы в греческих полисах возникли в результа-
те роста социальной напряженности в ходе так называемой архаи-
ческой революции VII-VI вв. до н.э. Являясь системой экстраорди-
нарной по своему характеру, тирания была лишь переходной формой
правления. После стабилизации внутреннего положения в полисах
дальнейшее сохранение режима, не способного к эволюции, не было
объективно необходимым. Монархические иллюзии его сторонников,
н значительной степени навеянные впечатлениями от царской власти
эпических времен, должны были рассеяться при столкновении с дей-
ствительной реальностью. Вследствие этого демос, не имевший бо-
лее опасных противников в лице аристократии, со временем начинал
тяготиться авторитарной властью своих бывших лидеров и в конеч-
ном итоге поднимался на их свержение.
Вместе с тем, несмотря на переходный характер и относитель-
ную краткость существования, тирания сыграла значительную роль в
истории греческого общества, способствуя его дальнейшей демокра-
тизации77. Во-первых, тираны путем репрессий, а подчас и прямого
физического уничтожения серьезно подорвали влияние родовой зна-
ти. Во вторых, во время их правления все сословия были практически
нивелированы по отношению к тирану, по сути дела превратились в
подданных правителя. После свержения автократических режимов в
греческом обществе, уже сжившимся с относительным равенством,
пивилирующие функции тирана была переданы закону. В-трстьих,
в ходе борьбы с аристократией тираны прибегали к помощи демо-
са, пробуждая их политическую активность и желание участвовать в
управлении. Стремясь сохранить власть и после падения аристокра-
тии, новые правители, по крайней мерс на первых порах, вынужде-
ны были идти на определенные материальные уступки, что привело
к численному увеличению среднего сословия, той силы, на которой
и будет базироваться полисный строй вплоть до эпохи его кризиса в
конце V - IV вв. до н.э. Наконец тирания представила пример, указы-
вающий на опасность сосредоточения широких полномочий в руках
77 Fine J. The Ancient Greeks. P. 133; Фролов Э.Д. Рождение греческого по-
лиса. С. 162 сл.
49
С.М. Жестоканов
одного человека, и тем самым подтолкнула общество к выработке ме-
ханизмов (таких как остракизм), препятствующих чрезмерному воз-
вышению отдельных личностей. Таким образом можно сказать, что
тирания, как бы расчистила путь для последующей демократизации
греческого общества, что без нее этот процесс был бы, по-видимому,
более длительным и сложным.
3. Раннегреческое законодательство и формирова-
ние полисного строя
1. Раннее законодательство: состав, характер и значение
Формирование греческого полиса как автономной самоуправля-
ющейся гражданской общины было неразрывно связано с процессом
становления и развития права. Важнейшим по значимости этапом это-
го процесса, обусловившим движение греческого общества к более
высокому уровню интеллектуального и политического развития, явил-
ся переход от так называемого обычного права, основанного на устной
традиции, к писаному закону. В условиях Греции с ее политическим
партикуляризмом и неравномерностью социально-политического раз-
вития отдельных областей этот переход не мог, конечно, быть одномо-
ментным. Процесс кодификации права затронул в первую очередь те
общины, которые, с одной стороны, были подготовлены к нему пред-
шествующим политическим и социально-экономическим опытом и, с
другой стороны, в силу сложившихся обстоятельств нуждались в ра-
циональной организации общественной жизни.1 Такая необходимость
возникала прежде всего там, где социальные противоречия приобрета-
ли особую остроту и где общество, очевидно, сознавало, что порожда-
емые этими противоречиями конфликты не могут быть решены иначе,
как путем введения определенных правил и норм, обязательных для
всех членов данного сообщества. В этих условиях писаный закон ста-
новился особой, весьма эффективной формой регулирования внутри-
полисных отношений. Преимущества законодательного решения об-
щественных проблем по сравнению с силовым способом постепенно
становились всё более очевидными, о чём красноречиво свидетель-
ствует тот факт, что всё большее количество греческих полисов начи-
нает вводить у себя писаные законы, заимствованные у соседей либо
созданные на месте. Процесс кодификации права, начавшийся в VII в.
1 О значении рационального момента в процессе социальных и политиче-
ских преобразований архаического периода, и, в частности, о необходимости
достижения определенного консенсуса в обществе, см.: Фролов Э.Д. Рожде-
ние греческого полиса. Л., 1988. С. 121.
Л.А. Пальцева
до н.э. лишь в некоторых городах, в VI в. до н.э. приобрёл более мас-
совый характер. Тем не менее необходимо отметить, что в ряде поли-
сов переход к писаному законодательству не был завершен даже в пе-
риод классики.2
В научной литературе последних десятилетий высказывались раз-
ные, порой диаметрально противоположные мнения о сущности и зна-
чении социально-экономических и политических процессов, на фоне
которых осуществлялось раннее греческое законодательство,3 Не углу-
бляясь сейчас в детальный разбор этой дискуссии, мы отметим вкрат-
це лишь некоторые моменты, важные для понимания особенностей и
типологических черт ранних законодательств, опираясь при этом на
предложенные ранее реконструкции, наиболее близкие нашему пони-
манию основных коллизий архаической эпохи.
Начало архаического периода практически повсеместно ознаменова-
лось ликвидацией монархии гомеровского образца и установлением без-
раздельного господства аристократии.4 Могущество аристократических
кланов опиралось как на крупное землевладение, дававшее им большие
экономические преимущества, так и на безусловное политическое пре-
восходство, вследствие чего в их руках были сосредоточены все рычаги
управления обществом, в том числе и столь важная сфера, как судопро-
изводство. В то же время исподволь развивались процессы, оказывав-
шие всё более значительное влияние на ход социально-политического
развития формирующихся полисов. Заметно увеличивается числен-
ность сельского населения, в силу разных причин лишённого земель-
2 Так, в Спарте, где вообще не было писаных законов, судопроизводство
основывалось на установлениях обычного права.
3 Ср., напр.: Колобова К.М. Из истории раннегреческого общества (о. Ро-
дос IX-VII вв. до н.э.). Л., 1951; Яйленко В.П. 1) Архаическая Греция // Ан-
тичная Греция. T.I. М., 1983. С. 128-193; 2) Архаическая Греция и Ближ-
ний Восток. М., 1990; Зайцев А.И. Культурный переворот в Древней Гре-
ции VIII-V вв. до н.э. Л., 1985; Фролов Э.Д. Рождение греческого полиса. С.
92-178; Шишова И.А. Раннее законодательство и становление рабства в ан-
тичной Греции. Л., 1991; Лурье С.Я. История Греции. СПб., 1993. С. 130-159;
173-186; Jeffery J.H. Archaic Greece. The city-states c. 700-500 B.C. London,
1976; Starr Ch.G. The economic and social growth of early Greece. 800-500 B.C.
New York, 1977; Snodgrass A. Archaic Greece. The age of experiment. Berkley;
Los Angeles, 1980.
4 Фролов Э.Д. Рождение греческого полиса. С. 108—110; Starr Ch.G. The
Decline of the Early Greek Kings // Historia. Bd.X. 1961 P. 129 ff.; Jeffery J.H.
Archaic Greece. P. 39 ff.; Amheim M.T.W. Aristocracy in Greek Society. London,
1977. P. 39 ff.
52
Рапнегреческое законодательство
ной собственности. В городах постепенно формируется слой так назы-
ваемой «новой знати», включающий людей незнатного происхождения,
сумевших повысить свой материальный статус. Вместе с тем повыша-
ется социальная активность городского демоса, что не могло не отраз-
иться на внутренней истории полисов, в том числе и на такой специ-
фической стороне общественной жизни, как законодательство. Процес-
сы, протекавшие в недрах греческого общества, принимали во многих
случаях весьма ожесточенный характер; противостояние социальных
ipynn было чревато смутами и общественными потрясениями, упоми-
нания о которых столь часты в наших источниках.5 В VII-VI вв. до н.э.
для многих полисов самыми насущными задачами, как показывает ход
исторических событий, становятся решение земельного вопроса, отме-
на долгового рабства, расширение представительства демоса в структу-
рах государственной власти и обеспечение более высокой степени объ-
ективности суда. Усовершенствования в сфере судопроизводства проис-
ходили во многих полисах, что было вызвано, видимо, массовым недо-
нольством в связи с нарушением в судах прав рядовых членов граждан-
ской общины вследствие сугубо сословного (аристократического) со-
става судейского корпуса. Средством разрешения названных проблем
но многих полисах стало либо принятие отдельных законов, либо соз-
дание целых законодательных кодексов, что говорит о высокой степени
готовности всего общества к компромиссу.6
К сожалению, свидетельства источников о характере и составе
ранних законодательств отрывочны и нередко противоречивы, что не
позволяет в полной мере выявить степень зависимости писаных зако-
нов от предшествовавших им установлений обычного права, опреде-
лить основные черты, характеризующие писаный закон и отличающие
его от закона неписаного. Зачастую не вполне ясным, а потому вызы-
вающим споры в современной научной литературе, является и вопрос
о содержании и социальной направленности того или иного закона,
о степени зависимости законодательства от конкретной социально-
5 См., напр.: Пальцева Л. А. Из истории архаической Греции: Мегары и ме-
гарские колонии. СПб., 1999. С. 242-245; 257-267.
6 Свидетельством стремления разных общественных групп преодолеть
разногласия именно путем компромисса стало возникновение института
эсимнетии. Подробнее о деятельности эсимнетов как социальных посредни-
ков см., напр.: Фролов Э.Д. Рождение греческого полиса. С. 121 сл.;ТосрДег J.
Aisymnetes (1) // RE. Bd. I. 1893. Sp. 1088-1091; Mannzmann A. Aisymnetai //
Der Kleine Pauly. Bd. I. 1979. Sp. 200; Berve H. Die Tyrannis bei den Griechen.
Munchen, 1967. Bd. I. S. 101, 107; Bd. II. S. 577 ff.; 582.
53
Л.А. Пальцева
политической ситуации, сложившейся в полисе. Тем не менее, мы по-
пытаемся, насколько возможно, ответить на некоторые из поставлен-
ных вопросов, привлекая, помимо литературных источников, тради-
ционных для данной темы, и эпиграфические памятники.
Прежде всего необходимо, очевидно, остановиться на типологии
ранних законодательств, ибо уже a priori можно полагать, что законо-
дательные акты, созданные в разное время и в разных исторических
условиях не могли быть полностью идентичными. В силу неравномер-
ности социально-экономического и политического развития отдель-
ных областей и городов Греции главные болевые точки, определявшие
общественные потребности в сфере законодательства, были неодина-
ковы. Это, по-видимому, отчетливо понимал Аристотель, в суждениях
и оценках которого уже содержатся элементы классификации древних
законодательных актов.
Давая во П-й книге «Политики» краткий обзор ранних греческих за-
конодательств, Аристотель отмечает, что они неоднородны по своему
характеру. Некоторые законодатели, подчёркивает он, вводя новые за-
коны, изменяют систему государственного управления; другие ограни-
чиваются лишь введением частных законов, не касаясь конституцион-
ных основ (Arist. Polit., II, 9,1,1273b). Из этого замечания Аристотеля
можно заключить, что важным критерием оценки законодательства для
него было отношение законодателя к существующему государственно-
му строю. К законодателям первого типа, деятельность которых имела
характер всеобъемлющей конституционной реформы, Аристотель от-
носит Ликурга и Солона, уделяя им соответственно больше внимания,
чем прочим номофетам. Предпочтение, отданное двум крупнейшим за-
конодателям и реформаторам Греции, объясняется, конечно же, тем, что
их деятельность оказала решающее влияние на дальнейшее историче-
ское развитие Спарты7 и Афин8, игравших, как известно, ведущую роль
7 Вопрос о законодательстве Ликурга и его воздействии на последующую
историю Спарты исчерпывающим образом исследован в монографии Л.Г. Пе-
чатновой, где указана и основная литература вопроса. См.: Печатнова Л.Г.
История Спарты (период архаики и классики). СПб., 2001. С. 11-56.
8 О реформаторской деятельности Солона в Афинах см.: Колобова К.М.
Революция Солона // Учен. Зап. Ленингр. Ун-та. № 39. Сер. ист. наук.
Вып. 4. 1939. С.25-72; Лурье С.Я. К вопросу о роли Солона в революци-
онном движении начала VI в. до н.э. // Там же. С. 73-88; Фролов Э.Д. Рож-
дение греческого полиса. С. 131-135; Шишова И.А. Раннее законодатель-
ство... С. 58-62; Freeman К. The Work and Life of Solon. Cardiff; London, 1926;
Woodhouse W.J. Solon the Liberator. Oxford; London, 1938; Ruschenbusch E.
54
Раннегреческое законодательство
среди греческих полисов классического периода. Понятно, однако, что
конституционные изменения коснулись не только двух названных цен-
тров. Если бы Аристотель ставил перед собою цель дать полный пере-
чень законодательств этого типа, он, безусловно, мог бы внести в него
немало имен законодателей, занимавшихся реформированием государ-
ственного устройства в разных полисах.9
Ограничив свой список законодателей-реформаторов государ-
ственного строя двумя названными именами, Аристотель вместе с тем
дает нам довольно пространный перечень номофетов, которые были
известны как создатели законов, регулирующих отношения собствен-
ности (прежде всего земельной), а также другие сферы общественной
жизни. Это Залевк из Локр, Харонд из Катаны, Оксил из Элиды, Фи-
дон и Филолай из Коринфа, Драконт из Афин, Андродамант из Регия,
Эпименид Критский и др. (Arist. Polit., II, 3, 7, 1265 b; II, 9, 5-6, 1274а;
II, 9, 8-9, 1274b; VI, 2,5, 1319а). Главной отличительной чертой их за-
конодательств, судя по отдельным высказываниям Аристотеля, было
то, что они не затрагивали основ государственного строя.10 Вместе с
тем, исходя из данных Аристотеля и других источников, можно заклю-
чить, что помимо этого общего для всех указанных номофетов каче-
ства, созданные ими законодательства имели и существенные разли-
чия, касающиеся прежде всего их состава и назначения.
В особую группу следовало бы, наверное, выделить аграрные зако-
нодательства, включавшие предписания и запреты, с помощью которых
законодатель пытался решить назревшие социально-экономические
проблемы. К законодателям этого рода относятся, в частности, Фидон,
Филолай, Оксил, а также ряд неизвестных по имени номофетов, о дея-
Solonos Nomoi. Die Fragmente der Solonischen Gesetzeswerkes mit einer Text -
und Uberlieferungsgeschichte. (Historia-Einzelschriften, H.9). Wiesbaden, 1966;
Robertson N. Solon’s Axones and Kyrbeis and the Sixth-Century Background //
Historia. Bd. XXXV. 1986. H.2. P. 147-176.
’ К законодателям этого типа можно отнести, например, Демонакта, ко-
торый провел конституционную реформу в Кирене (Herod., IV, 161). Законы,
вносящие изменения в действующую конституцию, иногда доходят до нас в
виде надписей. Это, в частности, закон критского г. Дрера (ML, №2; надпись
середины - второй половины VII в. до н.э.), а также так называемая хиосская
ретра (ML, №8; первая половина VI в. до н.э.).
10 В некоторых случаях это специально оговаривается, в других - молча-
ливо подразумевается Аристотелем. Последнее заключение можно сделать
на основании того, что к создателям политий он, как уже отмечалось, отнес
только Ликурга и Солона.
55
Л.А. Пальцева
тельности которых мы узнаем из кратких реплик Аристотеля." Появле-
ние этих законов диктовалось необходимостью нахождения путей выхо-
да из ситуации, обусловленной новыми веяниями в экономике и соци-
альной жизни. Поэтому можно полагать, что законы этого типа не были
непосредственно связаны с обычным правом. В VII в. до н.э., когда соз-
давались эти законы, обычное право оказывалось все менее пригодным
для регулирования аграрных отношений; в этих условиях законодатель
должен был найти новый, нетрадиционный путь решения аграрной про-
блемы, т.е. отойти от устоявшейся практики, от обычая, следование ко-
торому в новых условиях заводило общество в тупик. К числу таких не-
традиционных мер относились, в частности, ограничение рождаемости,
запрет на продажу первоначальных земельных наделов, а также запре-
щение ипотеки, т.е. использования земли в качестве средства обеспе-
чения договорных обязательств (Arist. Polit., 11,3, 7, 1265 b; II, 9,7, 1274
а; VI, 2, 5, 1319 а). По-видимому, данное качество, т.е. разрыв с тради-
цией, с обычаем, в полной мере присуще и законодательствам перво-
го типа, имевшим характер конституционных реформ. Отличительной
чертой аграрных законодательств было, видимо, и то, что они не преду-
сматривали каких-либо конкретных наказаний за нарушение предписа-
ний законодателя и, следовательно, не могли использоваться в судебной
практике при определении меры наказания.
Обратимся теперь к третьей группе законодательств, которые по-
являются в VII в. до н.э. и отличаются четко выраженной практиче-
ской направленностью. Это письменные законодательные кодексы,
создававшиеся для обеспечения текущего судопроизводства. Самым
ранним создателем подобного кодекса был Залевк из Локр Эпизефир-
ских - его законодательство относится, по Евсевию, к 662 г. до н.э.
(Euseb. Chron., II, р. 185 Karst). По свидетельству Эфора (ар. Strab., VI,
1, 8, р. 259), это был первый свод писаных законов. Несколько позднее
в другой западной колонии, сицилийской Катане, создал писаные за-
коны Харонд. По свидетельству Элиана, после бегства из Катаны Ха-
ронд вводил свои законы в Регии (Ael. V.H., 111,17). Законы Харонда
были приняты также в других халкидских колониях Италии и Сици-
лии (Arist. Polit., II, 9, 5, 1274а) и даже в более отдаленных областях.11 12
11 Подробнее об аграрных законодательствах см.: Шишова И.А. Раннее за-
конодательство... С. 74-86.
12 Подробнее о законодательствах Залевка и Харонда см.: Латышев В.В.
Очерк греческих древностей. Ч. I. Государственные и военные древности.
СПб., 1997. С.58-60; Яйленко В.П. Архаическая Греция. С. 176; Фролов Э.Д.
Рождение греческого полиса. С. 130; Шишова И.А. Раннее законодатель-
56
Раннегреческое законодательство
В 621 г. до н.э. в Афинах появился кодекс писаных законов, состав-
ленный Драконтом.13 Наконец, на рубеже VII-VI вв. до н.э. предложил
свои законы избранный эсимнетом Питтак Митиленский.14
Безусловно, список законодателей, вводивших в разных городах
Греции писаные законы для нужд судопроизводства, был более об-
ширным нежели тот, который мы можем сейчас восстановить: едва ли
приходится сомневаться в том, что рано или поздно процесс кодифи-
кации обычного права должен был произойти в подавляющем боль-
шинстве греческих полисов. Прекрасным подтверждением этого явля-
ется знаменитая надпись из критского города Гортины.15 По мнению
ство... С. 62-74; Строгецкий В.М. Античная традиция и современная нау-
ка о законодательстве Залевка и Харонда // Античность, средние века и новое
время: Социально-политические и этно-культурные процессы. Н.Новогород,
1997. С.68-78; Adcock ff.E. Literary tradition and Early Greek Codemakers // The
Cambridge Historical Journal. Vol. II. 1927. №2. P. 95-109; Miihl M. Die Gesetze
des Zaleukos und Charondas // Klio. Bd. XXII. 1929. H. 1. S. 105-124; H. 4.
S. 432-463; Dunbabin T.J. The Western Greeks. Oxford, 1948. P. 68-75.
13 О законах Драконта см.: Латышев В.В. Очерк греческих древностей.
С. 136-141; Фролов Э.Д. Рождение греческого полиса. С.131; Шишова И.А.
Раннее законодательство... С.56-57; Суриков И. Е. Законодательство Дракон-
та в Афинах и его исторический контекст // Древнее право. 2000. № 2 (7). С. 8
сл.; Пальцева Л.А. К вопросу о составе законодательства Драконта // Мнемон.
Исследования и публикации по истории античного мира. Вып. 6. СПб., 2007.
С. 195 сл.; Ruschenbusch Е. Phonos. Zum Recht Drakons und seiner Bedeutung
ftir das Werden athenischen Staates // Historia. 1960. Bd. IX. H. 2. S. 129-154;
Stroud R.S. Drakon’s Law on Homicide. Berkley; Los Angelos, 1968; Gagarin M.
Drakon and Early Athenian Homicide Law. New Heaven, 1981.
14 О деятельности Питгака как социального посредника и законодателя
см.: Пальцева Л. А. Питгак Митиленский (к вопросу об эсимнетии в арха-
ической Греции) // Античное государство. Политические отношения и госу-
дарственные формы в античном мире. СПб., 2002. С. 21 сл.; Schachermeyr F.
Pittakos // RE. Bd. XX. Hbbd. 40. 1950. Sp. 1862-1873.
15 Надпись неоднократно становилась предметом исследования архе-
ологов и историков. См., напр.: Baunack Joh., Baunack Th. Die Inschrift von
Gortyn. Leipzig, 1885 (Hildesheim, 1972); Biicheler ff., Zitelmann E. Das Recht
von Gortyn. Frankfurt, 1885 (Aalen, I960); Willets R.F. The Law Code of Gortyn.
Berlin, 1967 (= Kadmos. Supplement I). Наиболее фундаментальное издание
надписи осуществлено М. Гвардуччи в IV томе «Inscriptiones Creticae» (IC.
IV. №72). К надписи неоднократно обращались и отечественные исследова-
тели. См., напр.: Колобова К.М. Войкеи на Крите // ВДИ. 1957. №2; Казама-
нова Л.Н. Очерки социально-экономической истории Крита (V-IV вв. до н.э.).
57
Л.А. Пальцева
М. Гвардуччи, надпись может быть датирована 480—460 гг. до н.э.16 К
большой надписи V в., так называемой «Гортинской правде»17, близ-
ки по содержанию несколько более ранних надписей и фрагментов с
записью текстов законодательного характера (IC. IV. № 1—71). Самые
ранние из них датируются концом VII - началом VI в. до н.э. Сличение
фрагментов древнейшего гортинского законодательства с надписью V
в. показывает, что позднейшая надпись, как и ранний законодательный
кодекс, посвящена разработке норм частного права и представляет со-
бою, видимо, несколько переработанный и расширенный вариант ар-
хаического законодательства.18
Безымянные законодатели Гортины, создавшие один из самых ранних
греческих законодательных памятников, по характеру своей деятельно-
сти могут быть поставлены в один ряд с Залевком, Харондом, Драконтом
и Питгаком. Названные законодательства, которые мы условно относим к
третьей группе, в значительной степени основываются на обычном пра-
ве, непосредственно связаны с ним, хотя, как нам представляется, это их
качество нельзя переоценивать.19 В конечном счете и здесь законодатель
вынужден был вводить элементы нового, поскольку само появление пи-
саных законодательных кодексов было вызвано стремлением преодолеть
свойственную обычному праву сословную ограниченность.
В этой связи следует обратить внимание на то, что древние авторы,
как правило, связывают появление ранних законодательств с обостре-
нием социальной напряженности. Так, по сообщению Аристотеля, за-
коны Залевка были введены в Локрах Эпизефирских после волнений,
М., 1964; Казанский Н.Н. Диалекты древнегреческого языка. Учебное посо-
бие. Л., 1983. С. 56-67.
16 Р. Мейггз и Д. Льюис считают эту дату несколько завышенной (ML №41)
17 Гортинское законодательство первой половины V в. до н.э. изложено в
большой надписи, состоящей из двенадцати столбцов текста, некогда начер-
танного на стене круглого в плане здания (предположительно - дикастерия).
18 Казаманова Л.Н. Очерки социально-экономической истории Крита. С. 34,41.
19 В.В. Латышев, выражая распространенный взгляд на деятельность ранних
законодателей, писал: «Их дело состояло, по-видимому, не столько в сочинении
новых уставов для жизни, сколько в выборе и письменном закреплении тех поло-
жений обычного права, которые казались им наиболее разумными и справедли-
выми». См.: Латышев В.В. Очерк греческих древностей... С. 58. Несколько ина-
че трактует этот вопрос И.А. Шишова, отмечающая различие между обычным
и кодифицированным правом применительно к Локрам Эпизефирским: «Зако-
ны Залевка имели целью кодифицировать “обычное право”, существовавшее в
метрополии, внеся в него ряд измсний, отражавших особенности колониального
статуса». См.: Шишова И.А. Раннее законодательство... С. 66.
58
Раннегреческое законодательство
возникших в этой южноиталийской колонии (Arist. fr. 548 Rose3). Зако-
нодательство Харонда было принято в Катане и других сицилийских
колониях, возможно, под воздействием путча Панэтия в Леонтинах.20
В сложной социальной обстановке создавались, как известно, законы
Драконта и Солона в Афинах. На Крите, где законодательная деятель-
ность была особенно интенсивной, тоже нередко происходили обще-
ственные потрясения. Аристотель сообщает о том, что в критских го-
родах часто имели место столкновения аристократических кланов, в
которых принимало участие и рядовое население острова (Arist. Polit.,
II, 7, 7, 1272 b). В «Гортинской правде» есть пункты, позволяющие
предположить, что принятию этого законодательства предшество-
вал приход к власти какой-то новой политической группировки. Все
это показывает нам, что в условиях роста социальной напряженности
кодификация права зачастую рассматривалась как средство, которое
могло усмирить накал общественных страстей.
Нормы обычного права, сложившиеся в период безраздельного го-
сподства родовой аристократии, не будучи конкретно сформулирован-
ными и чётко зафиксированными, допускали произвольное толкова-
ние при применении их в судах. О том, какую реакцию в обществе
могло вызывать произвольное толкование этих норм, даёт представле-
ние поэма Гесиода «Труды и дни». Гневное обличение поэтом непра-
ведного суда является, по существу, протестом против старых форм
судопроизводства, основанных на неписаных законах.21 В этих усло-
виях особенно большое значение, наряду с записью обычного права,
имело введение фиксированных наказаний за каждый вид правонару-
шений, что создавало определенную гарантию от судебного произво-
ла, уравнивая (по крайней мере, формально) перед судом всех граж-
дан, независимо от их имущественного и социального положения.
По свидетельству Эфора (ар. Strab., VI, 1, 8, р. 260), Залевк пер-
вым определил меру наказания за каждый вид преступлений в самих
законах, в то время как прежние законодатели оставляли это на усмо-
трение судей. Немногочисленные свидетельства о законах Залевка
дают основание полагать, что за те или иные конкретные преступле-
ния законодателем предусматривались такие наказания, как смертная
20 Подробнее см.: Фролов Э.Д. Рождение греческого полиса. С. 171-178.
21 Подробнее об этом см.: Пальцева Л.А. Суд у Гомера и Гесиода // Мне-
мон. Исследования и публикации по истории античного мира. СПб., 2002. С.
21 сл.; Яйленко В.П. Архаическая Греция и Ближний Восток. С. 53-58; Bonner
R.J., Smith G. Administration of Justice from Homer to Aristotle. Vol. I. Chicago,
1930; Gagarin M. «Dike» in the «Works and Days» // CPh. 1973. Vol. 68. P. 81 ff.
59
Л.А. Пальцева
казнь, увечье и атимия. При этом следует иметь в виду, что мы, види-
мо, имеем далеко не полный перечень наказаний, предлагавшихся За-
левком (Arist., fr. 548 Rose3; fr. 600 Rose3; Dem., XXIV, 139-141; Ephor
ap. Strab., VI, 1, 8, p. 259-260; Polyb., XII, 16; Diod., XII, 12,1; 19, 3-21;
Ael. VH., II, 37; Athen., X, 33, 429a; Clem. Alex. Strom., I, 79).
Определение в законе фиксированных наказаний за конкретные
правонарушения, впервые введенное Залевком, стало важнейшим
принципом, который позднее стал использоваться законодателями,
создававшими свои кодексы для непосредственного применения в су-
дебной практике. Можно, в частности, полагать, что фиксированные
наказания предусматривались в законодательстве Харонда. К такому
выводу приводит сообщение Аристотеля о разных размерах штрафов,
определенных законодателем для лиц, уклоняющихся от исполнения
судейских обязанностей (Arist. Polit., IV, 10, 6, 1297а). Более опреде-
ленно можно говорить о фиксации мер наказания в законодательстве
Драконта. Данные литературных источников здесь дополняются афин-
ской надписью 409/8 г. до н.э., содержащей текст законов Драконта об
убийстве (ML, № 86). Несмотря на установившееся в древности мне-
ние о чрезвычайной суровости этого законодательства (Arist. Polit., II,
9,9, 1274b), известно, что помимо смертной казни оно предусматрива-
ло такие наказания как атимия, изгнание и штраф (Arist. Athen. Pol., 4,
1; 41,2; Andoc., I, 81-83; Dem., XLIII, 57; Plut. Sol., 17; Pollux., VIII, 42;
IX, 61). Созданные несколько позднее законы Питтака Митиленско-
го, о которых сохранились очень скудные свидетельства источников,
тоже, по-видимому, точно фиксировали меру наказания. Свидетель-
ством этого может служить отмечаемая Аристотелем особенность за-
конодательства Питтака, заключавшаяся в том, что для лиц, совершив-
ших правонарушение в пьяном виде, полагалось более суровое наказа-
ние, чем для трезвых (Arist. Polit., II, 9, 9, 1274 b).
Обратившись к законам Гортины, мы увидим, что и они основаны на
соблюдении принципа точной фиксации размеров наказания. Это отно-
сится как к архаическим законам Гортины, так и к кодексу V в. до н.э.
Основным видом наказаний в Гортине на рубеже VII-VI вв. до н.э. яв-
лялись штрафы, исчисляемые в «котлах» и «треножниках».22 Размеры
22 Необычная форма взимания штрафа в архаической Гортине долгое вре-
мя была предметом научной дискуссии. Часть исследователей полагала, что
котлы и треножники служили средством обмена и уплаты разного рода пла-
тежей и штрафов, т.е. служили как бы заменителями денег. Другая точка зре-
ния сводилась к тому, что уплата штрафов производилась монетами с изо-
бражением котлов и треножников. Согласно третьей гипотезе, котлы и тре-
60
Раннегреческое законодательство
штрафов дифференцировались в зависимости от тяжести правонару-
шений: минимальный штраф составляет один «котел», максимальный
- сто «котлов» (что касается «треножника», то он упоминается лишь в
одной надписи). В V в. до н.э., когда на Крите, и в том числе в Гортине,
начинается монетная чеканка, исчисление штрафов производится уже в
денежной форме. В «Гортинской правде» размеры штрафов варьируют-
ся от пяти до ста статеров. Минимальная упоминаемая в надписи сум-
ма - одна драхма (такую сумму полагалось выплачивать, помимо штра-
фа в пять статеров, за каждый день просрочки исполнения решения суда
об освобождении незаконно захваченного чужого раба).
Отмеченные выше особенности, присущие законодательствам рас-
сматриваемого типа, позволяют, как нам представляется, заключить, что
введение фиксированных наказаний за разные виды правонарушений
являлось одной из общих закономерностей, присущих процессу коди-
фикации права.
По-видимому, важнейшим элементом этого процесса можно счи-
тать и стремление законодателей к выработке точной юридической
терминологии. Аристотель, давая краткую характеристику законода-
тельства Харонда, подчеркивает, как одну из его особенностей, точ-
ность определений и формулировок (Arist. Polit., II, 9, 8, 1274 b). По-
видимому, это же имел в виду Эфор, одобрительно отзывавшийся о
простоте законов Залевка, регулирующих договорные обязательства
граждан (ар. Strab., VI, 1, 8, р. 260). Эта простота достигалась, видимо,
более четким изложением и точностью формулировок, что облегча-
ло толкование закона. В законах Драконта появляется четкое разделе-
ние убийств на три категории: предумышленное, непредумышленное
и дозволенное, и столь же четкое определение процедуры судопроиз-
водства по каждому роду убийств.23 Немало примеров употребления
точных юридических терминов можно найти и в Гортинских законах,
как в раннем архаическом законодательстве, так и в кодексе V в. до н.э.
Появление отмеченной тенденции уже на самом раннем этапе ко-
дификации права следует, видимо, рассматривать как результат созна-
ножники служили на Крите эквивалентом стоимости других предметов, сво-
его рода счетной единицей, как это было в гомеровской Греции. Подробнее
см.: Казаманова Л.Н. 1) К вопросу о «котлах» и «треножниках» в архаических
критских надписях // СА. Вып. 28. 1958; 2) Очерки социально-экономической
истории Крита... С. 35-39.
23 Подробнее см.: Stroud R.S. 1) Drakon’s Law... 2) Aristotle and Athenian
Homicide//Aristote et Athenes. P., 1933. P. 203 ff.; Gagarin M. Drakon... P. 65 ff.;
Bonner R.J., Smith G. Administration of Justice... Vol. II. Chicago, 1938. P. 203.
61
Л.А. Пальцева
тельного стремления законодателей преодолеть неопределенность и
расплывчатость обычного права, допускающего двойное толкование.
Стремление к точности формулировок закона, являясь, несомненно,
важнейшим условием развития законодательного процесса, в конеч-
ном счёте создавало предпосылки для совершенствования судопроиз-
водства, вынесения судебных решений, более точно соответствующих
обстоятельствам дела.
При всей фрагментарности наших знаний о ранних законодатель-
ствах не может вызывать сомнений особое внимание законодателей к
сфере судопроизводства. Связь раннего законодательства с новация-
ми в области судебной процедуры будет более подробно рассмотрена
нами в следующем разделе, здесь же отметим лишь некоторые основ-
ные тенденции в этой сфере. Как уже отмечалось, в законодательстве
Драконта совершенно четко прослеживается стремление упорядочить
судопроизводство по делам об убийстве путём введения чётко пропи-
санной в законе процедуры досудебных и судебных действий. В дру-
гих ранних законодательствах мы сталкиваемся с усилением роли сви-
детелей в судебном процессе. Эта тенденция проявляется уже в зако-
нодательстве Залевка.24 Ещё более значительным шагом вперёд было
введение судебного преследования за дачу ложных свидетельских по-
казаний, впервые, по сообщению Аристотеля, предпринятое Харон-
дом (Arist. Polit., II, 9,8, 1274 b). Роль свидетелей особенно отчетливо
выступает в «Гортинской правде», где свидетельские показания рас-
сматриваются как важнейшее основание для вынесения приговора. В
надписи неоднократно оговаривается количество свидетелей, необхо-
димое в каждом конкретном случае. Отметим, однако, что при этом
Гортинское законодательство не предусматривает привлечения к от-
ветственности за лжесвидетельство. Возможно, в этом отражается
одна из особенностей менталитета критского общества, где дольше,
чем где-либо, сохранялись устаревшие представления и отношения:
клятва, даваемая свидетелями и так называемыми «соприсяжными»,
вплоть до V в. до н.э. рассматривалась здесь как достаточная гаран-
тия объективности даваемых показаний.25 В других областях Греции,
как будет показано ниже, преследование за лжесвидетельство стало
реальностью уже к концу VII в. до н.э. Все это, в совокупности с от-
меченными ранее особенностями рассматриваемой группы законода-
24 Лурье С.Я. История Греции. С. 152; Шишова И.А. Раннее законодатель-
ство... С. 113.Прим. Ill; PringsheimP. The Greek Law of Sale. Weimar, 1956.P. 16.
25 Ср.: Казаманова Л.Н. Очерки социально-экономической истории Кри-
та... С. 45.
62
Раннегреческое законодательство
тсльств, в определённой степени способствовало повышению объек-
тивности суда, что, несомненно, соответствовало интересам широких
слоев общества.
Отметив некоторые закономерности, присущие процессу кодифи-
кации права в Греции, укажем еще раз на значение кодификации в
коде социально-политических преобразований архаического периода.
В политическом отношении введение писаных законодательств, в зна-
чительной степени обусловленное ростом социальной напряженности
a VII-VI вв. до н.э.,26 являло собою особый тип компромисса между
противоборствующими социальными группами. Как уже не раз спра-
ведливо отмечалось исследователями, переход от устного обычного
права к писаным законодательным кодексам способствовал утвержде-
нию приоритета закона в общественной жизни и явился важнейшим
фактором в процессе становления суверенной гражданской общины,
т.е. полиса.27 Не будет преувеличением сказать, что кодификация права
создала необходимый фундамент для формирования в будущем основ
античной демократии.
2. Законодательство и суд
Одним из важнейших институтов власти демократического поли-
са периода классики был суд. Эволюция этого института, появивше-
гося в Греции уже на заре ее истории, заняла не одно столетие. Наи-
более важные изменения в этой сфере, во многом определившие осо-
бенности функционирования судебных учреждений крупных городов
Греции, приходятся на период поздней архаики. В это время в процес-
се становления полисного строя изменяется социальный и численный
состав судов, и в связи с этим - сам характер их деятельности, поря-
док досудебных действий и судебная процедура. Эти изменения имели
26 Отметим, однако, что в научной литературе иногда высказывается мне-
ние, на наш взгляд едва ли основательное, о том, что кодификация права свя-
зана главным образом с повышением уровня образованности рядового насе-
ления Греции. См., напр.: Thomas C.G. Litteracy and the Codification of Law
// Studia et documenta historiae et juris. Roma, 1977. XLII. P. 455 ff. Распро-
странение грамотности было, разумеется, необходимой предпосылкой коди-
фикации, но не основным побудительным мотивом. Поэтому нам представ-
ляется совершенно справедливой критика данной точки зрения, содержаща-
яся в работе И.А. Шишовой. См.: Шишова И.А. Раннее законодательство...
С. 104—105. Прим. 44.
27 Фролов Э.Д. Рождение греческого полиса. С. 67, 120-121; Яйленко В.П.
Архаическая Греция и Ближний Восток. С. 58; Шишова И.А. Раннее законо-
дательство... С. 58.
63
Л.А. Пальцева
чрезвычайно важные последствия во всех сферах общественной жиз-
ни, они шли параллельно и были тесно связаны с законодательством,
ростом общественного правосознания и постепенным возрастанием
роли закона в жизни греческого общества28.
Уже в самых ранних произведениях греческой литературы - в поэ-
мах Гомера и в дидактическом эпосе Гесиода - можно встретить изо-
бражение суда как обычного способа решения спорных вопросов29. У
Гомера суд предстаёт как обязательный атрибут нормально устроен-
ного человеческого сообщества. Особенно показательно в этом пла-
не противопоставление формирующегося полиса обществу диких ци-
клопов, не знающих ни совещательных собраний на агоре, ни судов,
ни того, что Гомер обозначает как Oepi? - устных неписаных законов,
обычаев, на которых основывается правосудие (Homer. Od., IX, 112;
189; 215).) В поэмах Гомера встречается немало упоминаний о судеб-
ной деятельности и о лицах, к ней причастных (см., напр.: Homer. II.,
I, 237-239; II, 205-206; XVI, 387, 542; XVIII, 497-508; Od„ XI, 185-186;
XII, 439-440; XIX, 109-114). Вместе с тем в некоторых высказываниях
поэта уже можно уловить протест против неправедного суда (Homer.
IL, XVI, 387-392). Еще более определенно протест против злоупотре-
блений в сфере суда звучит у Гесиода, который, как известно, благо-
даря тяжбе с братом имел собственный опыт общения с правосудием.
Негативное отношение к суду, где царят беззаконие и произвол, крас-
ной нитью проходит через поэму «Труды и дни».
Гомер и Гесиод, таким образом, дают нам некоторое представле-
ние о суде в эпоху господства устного обычного права. Опираясь на
28 Взаимообусловленность названных процессов особенно наглядно про-
является в Афинах. См., напр.: Hignett Ch. A History of the Athenian Constitution
to the end of the V century B.C. Oxford, 1952; Jones J.W. The Law and Legal
Theory of the Greeks. Oxford, 1956; Harrison A.R.W. The Law of Athens. Vol. I-II.
Oxford, 1968-1971; Gamer R. Law and Society in Classical Athens. Sydney, 1987.
29 О суде в период ранней архаики см.: Латышев В .В. Очерк греческих древ-
ностей. Ч. I. Государственные и военные древности. СПб., 1997. С. 33; Андре-
ев Ю.В. Раннегреческий полис (гомеровский период). Л., 1976. С. 62; Яйлен-
ко В.П. Архаическая Греция и Ближний Восток. М., 1990. С. 53 сл.; Пальце-
ва Л.А. Суд у Гомера и Гесиода. С. 21 сл.; Hoffman W. Die Polis bei Homer //
Festschrift Bruno Snell. Munich, 1956; Wolff H.J. Beitrage zur Rechtsgeschichte
Altgriechenlands und des hellenistisch-romische Agypten. Weimar, 1961. S. 6-33;
Luce J.V. The Polis in Homer and Hesiod // Proceedings of the Royal Jrish
Academy. Section C - archaeology, Celtic studies, history, linguistics, literature.
Vol. 78. № 1. Dublin, 1978. P. 3 ff; Gagarin M. Early Greek Law. Berkeley; Los
Angeles; London, 1986. P. 19 ff.
64
Раннегреческое законодательство
чти источники, можно утверждать, что судебные полномочия как в на-
чале VIII в., так и в конце этого столетия находились всецело в руках
представителей высшего слоя родовой знати - царей и геронтов. По-
следние, насколько можно судить по имеющимся данным, были до-
статочно свободны в своих решениях - ни нормы обычного права, ни,
тем более, общественное мнение не являлись гарантией от судебного
произвола. Судебные решения имели обязательный характер, несмо-
тря на то, что обращение к суду для решения спорных вопросов для
обеих сторон было делом добровольным30. Круг вопросов, рассматри-
вавшихся судами, ограничивался, по-видимому, делами имуществен-
ного характера, в то время как преступления против личности не влек-
ли за собой обязательной реакции со стороны официальных органов
власти 31. В целом, как представляется, судопроизводство было доста-
точно консервативной областью общественной жизни. К концу VIII в.
произошли лишь незначительные изменения судебной процедуры, ка-
сающиеся порядка привлечения свидетелей и их роли в судебном про-
цессе. Свидетельские показания в век Гесиода скрепляются клятвой и
валяются важным основанием для вынесения приговора. Но, как неод-
нократно с горечью отмечает поэт, клятвы свидетелей нередко бывают
ложными, а вынесенные на этой основе приговоры - несправедливы-
ми (Hesiod. Op. et Dies, 193-194; 282-283).
В дальнейшем становление суда как одного из важнейших инсти-
тутов власти происходило под непосредственным влиянием кодифи-
кации права, начавшейся в VII в. до н.э. Как уже было отмечено выше,
первые писаные законодательства, создававшиеся для непосредствен-
ного использования в судебной практике, в той или иной мере затраги-
вали вопросы судебной процедуры. В некоторых случаях законодате-
ли шли ещё дальше, учреждая новые судебные органы, принципы де-
ятельности которых существенно отличались от тех, на которых осно-
вывались суды старого типа. К концу VII в. до н.э. уже определились
многие основополагающие черты, присущие судебной процедуре по-
следующего периода. В VI в. до н.э. процесс законодательного регули-
рования в области судопроизводства был продолжен, охватив новые
регионы Греции.
Итак, каковы же были основные направления развития судебной про-
цедуры в послегесиодовское время? Следует сразу же подчеркнуть, что
30 Gagarin М. Early Greek Law. Р. 33 ff.
31 Ср., однако: Edwards M.W. The Iliad: a Commentary / Ed. by G.S. Kirk. Vol.
V: books 17-20. Cambridge, 1991. P. 215 ff.
65
Л.А. Пальцева
имеющаяся в нашем распоряжении источниковая база не позволяет в
полной мере рассмотреть изменения в судебной процедуре какого-либо
отдельно взятого полиса (даже для Афин эти возможности ограничены).
Литературные источники дают нам лишь разрозненные факты, харак-
теризующие отдельные элементы судебной процедуры в разных обла-
стях Греции. Надписи в известной степени дополняют эту картину, не-
сколько расширяя географический ареал и раскрывая перед нами новые
аспекты влияния законотворческой деятельности на формирование су-
дебной системы полиса. Взятые в совокупности, эти факты дают доста-
точно ясное представление об изменениях и нововведениях в области
судопроизводства (включая досудебные процедуры), что позволяет вы-
явить некоторые общие тенденции в этой сфере общественной жизни.
Следует сразу отметить, что законодательству и формированию су-
дебной системы Афин будет посвящён специальный раздел, посколь-
ку этот материал требует к себе отдельного внимания. В этом же раз-
деле мы рассмотрим те процессы, которые происходили за пределами
Аттики и которые, можно полагать, оказали определенное влияние на
формирование судебной системы Афин.
Как уже отмечалось, все основные изменения, происходившие в су-
дебной системе в VII в. до н.э., напрямую связаны с производившейся в
это время кодификацией права. Обращаясь в этой связи к законотворче-
ской деятельности ранних греческих номофетов, мы будем показывать нс
столько социальную направленность и состав их законодательств, сколь-
ко тот вклад, который был внесен ими в реформирование судопроизвод-
ства. Даже те отрывочные данные, которыми мы располагаем, достаточно
убедительно показывают, что новации в сфере судопроизводства занима-
ли важное место в законодательной деятельности этого периода.
В законодательстве Залевка, принятом в Локрах Эпизефирских в
662 г. до н.э. ( Euseb. Chron., II, р. 185 Karst) можно найти несколько
положений, вносивших существенные изменения в процесс и харак-
тер судопроизводства. О наиболее важном нововведении Залевка со-
общает Страбон со ссылкой на Эфора ( Strab., VI,1,8, р. 260): «В то
время как прежде предоставляли судьям определять меру наказания
за каждое преступление, он определил это в законах, полагая, что ре-
шения судей не одинаковы в одинаковых случаях, хотя должны быть
одинаковыми».
По своему значению это нововведение Залевка может быть призна-
но поистине революционным: законодатель впервые вторгся в устояв-
шуюся с гомеровского времени практику судопроизводства, определив
66
Раннегреческое законодательство
и письменно зафиксировав в законах меру наказания по каждому виду
правонарушений. Практическая сторона нового положения очевидна:
судьи не могли теперь назначать наказания, исходя в каждом конкрет-
ном случае из собственных оценок и предпочтений, что являлось, не-
сомненно, важной предпосылкой для вынесения более объективных
приговоров32. Предлагаемое Эфором объяснение мотива, которым ру-
ководствовался Залевк - «решения судей не одинаковы в одинаковых
случаях, хотя должны быть одинаковыми» - достаточно красноречиво,
на наш взгляд, характеризует состояние правосудия в период господ-
ства обычного права. В этих условиях законодатель, по-видимому, со-
знательно стремился к ограничению чрезмерного влияния судей на ис-
ход судебного процесса33, т.е. фактически к ослаблению субъективно-
го фактора в судопроизводстве за счет усиления роли закона.
Ещё одним важным нововведением Залевка явилось расширение
сферы компетенции суда. Известно, что в составленном Залевком кодек-
се был закон о нанесении увечий, основанный на принципе jus talionis.
Закон, излагаемый Демосфеном в речи против Тимократа (Dem., XXIV,
140-141), предписывает нанесение равного возмездия за причиненный
физический ущерб, и, несомненно, производит впечатление весьма ар-
хаичного установления обычного права. Согласно этому закону, вызвав-
шему немало споров в научной литературе, человек, выбивший кому-
либо глаз, должен был понести равноценное наказание, т.е. лишиться
таза. Тот, кто выбивал глаз одноглазому, в наказание лишался обоих
глаз.34 Как нетрудно заметить, данный закон Залевка в передаче древ-
них авторов содержит явные элементы исторического анекдота, что вы-
зывает у многих авторов сомнение в достоверности этого сообщения.35
32 Ср.: Шишова И.А. Раннее законодательство... С. 68; Dunbabin T.J. The
Western Greeks. P. 70; Gagarin M. Early Greek Law. P. 64.
33 M.Гагарин допускает, что даже один и тот же судья при отсутствии пи-
саных законов мог принимать значительно различающиеся решения по ана-
логичным делам. Тем не менее он высказывает сомнение в том, что ограниче-
ние судебного произвола входило в намерения законодателя. См.: Gagarin М.
Burly Greek Law. Р. 64.
34 Ср.: Diod.,XII, 17, 4-5, где аналогичный закон приписывается Харонду;
Aclian. V.H., XIII, 24; Arist., fr. 600 (61) Rose - где то же наказание иредписы-
яистся за воровство либо прелюбодеяние.
35 Ср.: Шишова И.А. Раннее законодательство...С. 68; Dunbabin T.J. The
Western Greeks. P. 68-75; Adcock ff.E. Literary Tradition and Early Greek Code-
Makers // Cambridge Historical Journal. 1927. Vol. 2. P. 95 ff; Compemolle R.,
viin. La legislation aristocratique de Locres epizephyrienne, dite legislation de
67
Л.А. Пальцева
Действительно, в том виде, в каком до нас дошёл этот закон, он
вряд ли может быть признан аутентичным, хотя бы потому, что в ре-
альной жизни — и во времена Залевка, надо полагать, тоже - преду-
сматриваемая законом ситуация является чрезвычайно редкой и едва
ли требующей специального законодательного регулирования. Вме-
сте с тем нет и достаточных оснований для отрицания исторической
основы в сообщении Демосфена, поскольку здесь вполне отчетливо
просматривается восходящий к древнейшим временам принцип «око
за око», на котором основывался древний обычай равного возмездия
за нанесённый ущерб. По-видимому, в этом случае можно говорить о
введении в письменный кодекс закона, основанного на данном прин-
ципе. Образное выражение «око за око» в дальнейшем, как это неред-
ко случалось, могло трансформироваться в полуанекдотические рас-
сказы о странных установлениях ранних законодателей.
Древний обычай был возведён Залевком в ранг закона с той, одна-
ко, разницей, что, если раньше возмездие осуществлялось заинтересо-
ванными лицами без участия суда, то теперь дела такого рода подле-
жали судебному разбирательству. Фактически это означало установ-
ление государственного контроля над теми сторонами общественной
жизни, которые ранее регламентировались только обычаем. В круг
рассматриваемых судами вопросов были введены дела, связанные с
преступлениями против личности, в чём можно усматривать еще один
кардинальный сдвиг в развитии судопроизводства со времен Гомера и
Гесиода, когда дела такого рода находились вне юрисдикции.
Данный закон интересен и с другой точки зрения. Наверное, в этом
случае впервые можно говорить о введении в судебную практику си-
стемы принудительного судебного преследования за совершенное
преступление. Если в предшествующий период судебное разбиратель-
ство производилось лишь по обоюдному согласию сторон, или, в неко-
торых случаях, под давлением общественного мнения, то теперь, ког-
да действующее законодательство четко очерчивало круг наказуемых
деяний и определяло наказания за них, общество получало не толь-
ко ясный ориентир относительно того, что именно и в какой мерс яв-
лялось наказуемым, но и определенный импульс к пресечению и на-
казанию противоправных действий. Произведенная Залевком фикса-
ция преступлений и наказаний должна была содействовать осозна-
нию того, что человек, совершивший правонарушение, противостоит
Zaleukos // L’Antiquite Classique. 1981. Т. 50. Р. 759 ff.; Gagarin М. Early Greek
Law. P. 66. Note 63.
68
Раннегреческое законодательство
не только родичам пострадавшего, но и обществу в целом, потенци-
ально опасен для него. Иными словами, законодательный кодекс За-
левка, фиксировавший, среди прочих законоположений, преступления
против личности, можно считать отправной точкой в процессе пере-
хода от добровольного обращения к суду к принудительному судебно-
му преследованию со стороны государства36. Этот процесс предпола-
гал (и вместе с тем стимулировал) усиление роли суда в общественной
жизни, а также создание государственных структур, призванных обе-
спечивать деятельность системы правосудия (тюрьмы, стража и т.д.).
Все эти изменения, касающиеся в первую очередь общественного пра-
восознания, но вместе с тем требующие как материальных затрат, так
и организационных усилий, не могли, конечно, происходить одномо-
ментно. Как отмечает М.Гагарин, даже в Афинах с их развитой су-
дебной системой вплоть до IV в. до н.э. государство не всегда брало
па себя обязанность преследования преступника.37 Тем более вероят-
ным представляется отступление от предложенного Залевком принци-
па в небольших отдаленных городах периода архаики. Важно, однако,
подчеркнуть, что уже на раннем этапе кодификации права проявилась
тенденция, получившая в дальнейшем развитие в судебной практике
многих городов Греции.
Не менее важное значение имело и непосредственное обращение
законодателя к вопросам процедурного характера. Известен один из
таких законов, регламентирующий досудебные отношения сторон,
заявляющих претензию на владение каким-либо объектом собствен-
ности. В передаче Полибия (Polyb., XII, 16, 4) он звучит так: « Тот
из спорящих относительно собственности должен удерживать ее до
суда, у кого эта собственность была отнята». В отличие от других за-
конов Залевка, регулирующих отношения собственности в форме пря-
36 По мнению М.Гагарина, самым ранним документом, дающим явные
свидетельства существования системы принудительной судебной процеду-
ры, является закон Драконта об убийстве. См.: Gagarin М. Early Greek Law. Р.
112. Действительно, нельзя отрицать того, что именно этот документ деталь-
но разрабатывает процедуру привлечения убийцы к судебной ответственно-
сти. Но, как нам представляется, афинский законодатель действовал в рус-
ле уже сложившейся в судебной практике тенденции, диктующей необходи-
мость вмешательства государственных судебных органов в дела подобно-
го рода. Ср.: Wolff H.J. The Origin of Judicial Litigation among the Greeks //
Traditio. 1946. № 4. P. 32 ff.; Harrison A.R.W. The Law of Athens. Vol. 2. Oxford,
1971. P. 69 ff.
37 Gagarin M. Early Greek Law. P.l 14. Note 37.
69
Л.А. Пальцева
мого запрета (Arist. Polit., II, 4, 4, 1266 b) либо через введение нака-
зания (Arist., fr. 600 Rose), данный закон определяет порядок дей-
ствий сторон в имущественном конфликте на досудебном этапе, ког-
да с обеих сторон уже заявлены претензии на обладание определен-
ной собственностью.38 Регламентируя действия сторон в подобной си-
туации, законодатель, видимо, стремился ввести конфликт в опреде-
ленное правовое русло, минимизировать его возможные негативные
последствия и тем самым создать наиболее оптимальные условия для
суда, который должен был поставить точку в этом споре.39 Регламен-
тирование процедуры - будь то взаимоотношения спорящих субъек-
тов или порядок судопроизводства - в дальнейшем становится одним
из важных направлений законотворчества.40
Во второй половине VII в. до н.э. к вопросам судебной процеду-
ры обращался также Харонд из Катаны, законы которого были приня-
ты многими городами Сицилии, Южной Италии, а затем и других об-
ластей античного мира. Восстановление состава законодательства Ха-
ронда весьма затруднено вследствие скудости и противоречивости до-
шедшей до нас традиции.41 К интересующему нас сюжету имеют от-
ношение два сообщения Аристотеля, достоверность которых призна-
ется всеми исследователями.
Так, во П-й книге «Политики» Аристотель сообщает, что законода-
тельством Харонда впервые были предусмотрены меры против лжес-
видетельства (Arist. Polit., II, 9,8, 1274 b) в форме ётот]ф19 - формаль-
ного привлечения свидетеля к судебному разбирательству за дачу лож-
ных показаний. С такой инициативой могло, видимо, выступать лю-
бое заинтересованное лицо (так, по крайней мере, начиналась процеду-
ра ’ел1окг|\|/Ц в афинском праве)42. Причина этого нововведения понят-
38 В рассказе Полибия поводом к цитированию древнего закона Залевка
послужил спор двух людей из-за раба (Polyb., XII, 16, 1-5).
39 Ср.: ШишоваИ.А. Раннее законодательство. ..С. 114. Прим. 115; Gagarin
М. Early Greek Law. Р. 74.
40 Gemet L. Anthropologic de la Grece antique. Paris, 1968. P. 217; Gagarin M.
Early Greek Law. P. 72 ff.
41 Древние авторы нередко приписывали Залевку и Харонду одни и те же
законы. И.А. Шишова высказывает предположение, кажущееся вполне ре-
зонным, о возможном заимствовании Харондом некоторых законоположений
своего предшественника. Уже Аристотелю была знакома традиция, по кото-
рой Харонд был учеником Залевка (Arist. Polit., II, 9,1274 b, 5-7). См.: Шишо-
ва И.А. Раннее законодательство... С. 69 сл.
42 Harrison A.R.W. The Law of Athens. Vol. II. P. 192 ff.
70
Раннегреческое законодательство
ни - еще Гесиод, на личном опыте знакомый с судебной системой свое-
IV времени, писал, что клятвы, даваемые свидетелями в подтверждение
правдивости показаний, часто бывали ложными. По-видимому, за деся-
тилетия, отделяющие Гесиода от Харонда, проблема лжесвидетельства
н судах приобрела еще большую остроту. Такое положение неизбежно
должно было порождать судебные ошибки, рост числа недовольных, и
и результате - падение авторитета судов. Ответом на это и явилась мера,
предложенная Харондом, очевидная цель которой - повысить объектив-
ность судебных решений и тем самым сделать суд более эффективным
механизмом для улаживания споров и конфликтов.
Другое замечание Аристотеля касается порядка комплектования
суда, учреждённого Харондом. В IV-й книге «Политики», рассматри-
иия способы привлечения граждан к участию в общественной жизни,
Аристотель упоминает введённый Харондом закон, устанавливающий
размеры штрафов для граждан за отказ исполнять должность судьи. В
законе, как подчёркивает Аристотель, предусматривались разные раз-
меры штрафов для богатых и для бедных (Arist. Polit., IV, 10,6).
Последнее обстоятельство обычно рассматривается исследователя-
ми как указание на проведение Харондом тимократической реформы,
разделившей граждан на имущественные классы.43 Вместе с тем крат-
кое упоминание Аристотеля о законе Харонда представляет интерес и
с другой точки зрения - оно раскрывает перед нами механизм форми-
рования судебного учреждения принципиально нового типа, возник-
новение которого можно отнести к последней четверти VII в. до н.э.
Качественно новым явлением была прежде всего возможность ис-
полнения судейских должностей представителями разных имуще-
ственных классов, что отличает суд Харонда от старых аристократи-
ческих судебных учреждений. Не менее важным представляется и то,
что закон говорит о выборном судебном органе, который должен пери-
одически замещаться новыми судьями. На это, как нам кажется, ука-
зывает сам факт издания закона, призванного побудить граждан ак-
тивно участвовать в работе суда. В свою очередь, необходимость ак-
тивизации граждан указывает на то, что суд, учрежденный Харондом,
был достаточно многочисленным по составу и, поскольку требовалось
его периодическое обновление, у законодателя возникали трудности
с комплектованием состава судей. Наконец, необходимость введения
штрафа в вышеозначенной ситуации можно рассматривать как указа-
43 Шишова И.А. Раннее законодательство... С. 69 сл.; Dunbabin T.J. The
Western Greeks. P. 72.
71
Л.А. Пальцева
ние на то, что в судьи мог быть избран человек, не желавший или нс
имевший возможности заниматься судейской деятельностью. Такая
ситуация возможна, скорее всего, при избрании с помощью жеребьёв-
ки, в которой должно было участвовать всё гражданское население.
Перечисленные выше изменения порядка формирования суда явля-
ются настолько значительными, что рассматриваемый закон с полным
правом может быть назван частью обширной судебной реформы, про-
веденной в Катане и, по-видимому, в других городах, принявших зако-
нодательство Харонда.
Можно, таким образом, констатировать появление на исходе VII в.
до н.э. тенденции к увеличению численного состава судов и к расшире-
нию участия в них представителей разных слоев общества. Эта тенден-
ция, заметим, проявилась не только в законодательстве Харонда, но и, в
определённой степени, у афинского законодателя Драконта, и особенно
у Солона, созданная которым афинская гелиэя стала наиболее ярким во-
площением новых идей в сфере формирования судебных органов.
Изменения в области права и судопроизводства происходили и в
других районах Греции. Ценную информацию об этом даёт Гомеров-
ский гимн Гермесу, время сложения которого, по мнению исследовате-
лей - вторая половина или конец VII в. до н.э.44 В географическом пла-
не гимн ближе всего связан с Беотией, в меньшей степени в нем отра-
жены реалии центрального Пелопоннеса. Скорее всего именно в этих
областях Балканской Греции автор гимна получил представление о со-
временной ему судебной процедуре.
Основная коллизия гимна - ссора Гермеса с Аполлоном, вспыхнув-
шая после того, как Гермес тайком увел и спрятал в пещере принадле-
жавшее Аполлону стадо коров. Узнав о пропаже, Аполлон поступает
так, как, видимо, было принято в подобной ситуации - он обращает-
ся в суд. Автор гимна здесь явно использует взятую из реальной жиз-
44 Так, Г. Ивлин-Уайт датирует гимн Гермесу рубежом VII-VI вв. до н.э.
Е. Рабинович, опираясь на исторические реалии, отмеченные еще Т. Алле-
ном, несколько удревняет предложенную им дату (конец VII в.) и относит
создание гимна к 40-м годам VII в. Особую позицию занимает Р.Янко, ко-
торый склонен датировать гимн Гермесу концом VI в., что в свете истори-
ческих реалий, содержащихся в произведении, представляется неубедитель-
ным. См.: Гомеровы Гимны / Пер. с древнегреч., предисловие, вступительные
статьи и примеч. Е. Рабинович. М., 1995. С. 108 сл.; Homeri opera / Rec. Th.
W. Allen. Oxford, 1911; Hesiod, the Homeric Hymns and Homerica / Transl. by
H.G. Evelyn-White. London, 1936. P. XXXVIII ff.; Janko R. Homer, Hesiod and
the Hymns: Diachronic Development in Epic Diction. Cambridge, 1982. P. 140 ff.
72
Раннегреческое законодательство
ни модель поведения потерпевшего. Аполлон, выступающий в роли
истца, приводит Гермеса к судье (каковым является Зевс) и предъяв-
ляет ответчику обвинение в краже скота. Стороны обмениваются ре-
чами, при этом истец излагает дело по существу, в то время как ответ-
чик, понимая шаткость своей позиции, пытается перевести разговор в
другую плоскость, делая в своей защитной речи акцент на нарушении
Аполлоном принятых процессуальных норм (стк. 370-374):
«Только что солнышко нынче взошло, и приходит вот этот
В дом наш, и ищет каких-то коров, и притом не приводит
Вместе с собой ни свидетелей, ни понятых из бессмертных.
Дать показанья приказывал мне с принужденьем великим
И многократно грозился швырнуть меня в Тартар широкий»
(Пер. В.В. Вересаева)
Последовавшее затем заявление Гермеса показывает, что ответчик,
видимо, понимает всю меру ответственности за дачу ложных показа-
ний. Он заявляет, что не приводил в свой дом никаких коров, и удосто-
веряет правдивость своих слов клятвой, как того требует судебная про-
цедура. Клятва Гермеса не является ложной - действительно, в свой дом
он коров не приводил. Хотя уловка ответчика в данном случае очевид-
на: он излагает в своей речи лишь то, что может, не погрешая против ис-
тины, удостоверить клятвой, но при этом умалчивает о существе дела.
Вся эта сцена представлена автором гимна со значительной долей
иронии - это своего рода пародия, в которой изображены все несураз-
ности современного автору суда и лазейки, которыми могут восполь-
зоваться, в обход закона, хитроумные обвиняемые вроде Гермеса.
Как уже отмечалось, в описанной выше сцене находят отражение
некоторые правовые и процедурные нововведения второй половины
VII в. до н.э. Очевидно, что ко времени сложения гимна в судебной
практике уже сложился четкий порядок привлечения подозреваемо-
го лица к суду и проведения обыска в его доме. Для этого необходимо
было иметь свидетелей преступления (цартирас;), поскольку вторже-
ние в чужой дом должно быть мотивированным. Обыск должен был
проводиться в присутствии понятых, или наблюдателей (католтах).
Нельзя было принуждать предполагаемого преступника к даче показа-
ний и угрожать ему.45 Эти нормы, призванные защитить подозреваемо-
45 Ленцман Я.А. Послегомеровский эпос как источник для социально-
экономической истории ранней Греции // ВДИ. 1954. № 4. С. 70. Для сравне-
ния заметим, что в Афинах в классический период тоже требовалось соблю-
дение формальных процедур при обыске. См.: MacDowell D.M. The Law in
Classical Athens. London, 1978. P. 148.
73
Л.А. Пальцева
го от произвола и насилия, могли, конечно, нарушаться (как это видно
из описанного выше эпизода). Важно, однако, что нарушение прав по-
дозреваемого рассматривается уже как нечто неправомерное. Именно
поэтому в ответ на обвинение в краже скота Гермес выдвигает встреч-
ное обвинение в несоблюдении истцом законной процедуры обыска и
насильственных действиях по отношению к подозреваемому.
Наконец, в гимне Гермесу отчетливо проявляется одна из основ-
ных черт греческого правосудия, а именно - право истца и ответчи-
ка на свободное отстаивание своей позиции в суде. Суд здесь мыслит-
ся как состязание сторон, своего рода агон, предполагающий откры-
тые судебные дебаты. Особенно ярко эта черта проявляется в афин-
ском правосудии классического периода, но в зачаточной форме мы
встречаем ее уже в гомеровской «Илиаде» и, позднее, в гимне Герме-
су. По-видимому, это связано с тем, что, как уже отмечалось, суд в Гре-
ции с самого начала имел характер третейского суда, к которому кон-
фликтующие стороны обращались добровольно для разрешения воз-
никших разногласий. Такая форма суда, видимо, изначально предпо-
лагала свободное право сторон на предъявление претензий к против-
нику и защиту своей позиции. Открытые прения сторон (как черта,
унаследованная от третейских судов древности) получили в дальней-
шем особое развитие в Афинах.
Ценное дополнение к литературным свидетельствам дают эпигра-
фические памятники VII-VI вв. до н.э., имеющие отношение к сфере
суда и права. Надписи содержат некоторые дополнительные сведения
о законодательном регулировании судопроизводства, в частности, дея-
тельности судей, равно как и иных должностных лиц.
Древнейшие документы такого рода были найдены в критских го-
родах Дреросе и Гортине, где законодательная деятельность отлича-
лась особой активностью начиная со второй половины VII в. до н.э.
Одна из дреросских надписей, в отличие от других полностью сохра-
нившаяся, особенно важна в свете интересующего нас вопроса. При-
ведём перевод основной части надписи (ML. № 2; вторая половина
VII в. до н.э.): «Так постановил полис. Человек, занимавший долж-
ность косма, не может быть космом вновь в течение десяти лет. Если
же он займёт должность косма и вынесет судебное решение, сам дол-
жен будет уплатить присуждённую сумму в двойном размере, и поте-
ряет право занимать должность в течение всей жизни. И все решения,
принятые им как космом, потеряют силу. Клятву же пусть принесут
действующие в полисе косм, коллегия дамиев и коллегия двадцати».
74
Раннегреческое законодательство
В научной литературе весьма оживлённую дискуссию вызвал во-
прос о должностных функциях упоминаемых в конце надписи кол-
легиальных органов46. В то же время закон вполне определённо ука-
зывает на должностные полномочия косма, заключающиеся в реше-
нии судебных дел. Как полагает М. Гагарин, рассматриваемое поста-
новление представляет собою лишь одну часть из созданной в Дреро-
се серии законов, регулирующих судебную деятельность косма.47 За-
кон, как видно из приведённого выше текста, создан с целью предот-
вратить насильственный захват судебной власти отслужившими свой
должностной срок космами, отказывающимися сложить с себя пол-
номочия по истечении законного срока. По-видимому, попытки тако-
го рода уже имели место, чем и была вызвана необходимость создания
подобного закона.48
Рассматриваемый закон даёт некоторое представление об особен-
ностях государственного устройства, и, в частности, о судопроизвод-
стве в Дреросе во второй половине VII в. до н.э. Основной смысл дан-
ного закона заключается в утверждении и закреплении на законода-
тельном уровне принципа периодической ротации судей, который, как
свидетельствуют источники, примерно в то же время утверждается и
В других греческих городах - Катане и Афинах. За нарушение ука-
занного принципа создателями закона предусмотрены специальные
санкции - денежный штраф, запрет впредь занимать государственные
должности и отмена всех судебных решений, принятых за время неза-
конного пребывания в должности косма.
К названному закону Дрероса близка по смыслу одна из гортин-
ских надписей первой половины VI в. до н.э. (IC. IV. 14 g-p). Это фраг-
мент закона, регулирующего деятельность городских магистратов. В
числе последних упоминается косм как представитель судебной вла-
сти, которому закон предписывает не только выносить судебные ре-
шения, налагая на виновных штрафы, но и самостоятельно взыски-
вать их. В случае неисполнения этого требования косм, согласно зако-
ну, должен сам внести необходимую сумму. Кроме того, в гортинском
законе определяются сроки, в течение которых запрещалось повторно
занимать ту или иную должность. В частности, для космов этот срок
46 Demargne Р., Effenterre Н. Recherches a Dreros // ВСН. Т. 61. 1937
Р. 342 ff.; Erenberg V. An Early Source of Polis Constitution // CQ. Bd. 37.
1943. P. 14 ff.; Willets R.W. Aristocratic Society in Ancient Crete. London, 1955.
P. 167 ff.
47 Gagarin M. Early Greek Law. P. 84.
48 Gagarin M. Early Greek Law. P. 85.
75
Л.А. Пальцева
составляет три года, в то время как для других должностных лиц речь
идёт о более длительных сроках (десять лет для гномонов и пять лет
для ксениев).
Для критских городов, таким образом, мы имеем достаточно убеди-
тельные эпиграфические свидетельства, подтверждающие общую для
рассматриваемого периода тенденцию к законодательному регулиро-
ванию судебной деятельности, т.е. фактически - к установлению об-
щественного контроля над судебной властью. Можно, конечно, пред-
положить, что названные законы были продиктованы не абстрактным
стремлением к совершенствованию судопроизводства, а необходимо-
стью обеспечения для противоборствующих аристократических кла-
нов равного доступа к высоким должностям, прежде всего судебным.
Но в любом случае это способствовало развитию тех начал, которые
со временем станут неотъемлемыми атрибутами полисного строя.
Законы, регулирующие судебную деятельность, создавались нс
только в критских городах. В качестве примера приведём две извест-
ные надписи.
Одна из них, датируемая 550-525 гг. до н.э., содержит тексты че-
тырёх законов Эретрии (IG. IX. 1273-74).49 Несмотря на плохую со-
хранность надписи в целом, два закона вполне поддаются восстанов-
лению. В одном из них излагаются общие положения, касающиеся су-
дебной процедуры и порядка приведения в исполнение вынесенных
судебных решений: « Суд следует вершить после принесения клятвы.
Штрафы платить на третий день настоящими деньгами. Кто не упла-
тит штраф, подлежит изгнанию». Все три положения, сформулирован-
ные в этом законе, могли в полной мере относиться ко всем судебным
делам, а не к какой-либо одной их категории. Это касается как требо-
вания принесения судейской клятвы, так и определения сроков упла-
ты присуждённых штрафов и введения санкции за неуплату штрафа.
Упоминаемые в данном законе судебные наказания - штраф и изгна-
ние - были, по-видимому, основными мерами воздействия, к которым
прибегали местные судьи, причём изгнание явно рассматривалось как
высшая мера наказания.
В той же надписи, в законе, посвящённом, видимо, какому-то част-
ному вопросу, указывается размер штрафа за конкретное правонару-
шение: «...пусть будет должен десять статеров», после чего следуют
предписания: «если же не уплатит, пусть власти действуют по зако-
49 Jeffery L.H. The Local Scripts of Archaic Greece. Oxford, 1961. P. 84;
Vanderpool E., Wallace P.W. The Sixth Century Laws from Eretria//Hesperia.
Vol. 33. 1964. P. 381 ff.
76
Ранпегреческое законодательство
ним. А кто этого не сделает, сам должен [уплатить штраф]». Эрстрий-
ский закон, таким образом, провозглашает тот же принцип личной ма-
териальной ответственности судебных властей за исполнение выне-
сенного приговора, который несколько ранее появился в Гортинс. Вве-
дение указанного принципа, как уже отмечалось ранее, свидетельству-
ет о тенденции к установлению законодательно оформленных требо-
ваний к судебным органам, об усилении общественного контроля над
ними.
Одним из наиболее известных эпиграфических памятников, по-
свящённых вопросам судопроизводства, является хиосская надпись,
гик называемая «хиосская ретра», датируемая 575-550 гг. до н.э. (ML.
№ 8).50 Несмотря на то, что исследователи, занимавшиеся восстанов-
лением текста надписи, расходятся в некоторых частных вопросах,51
общий характер текста не вызывает сомнений - это закон, принятие
которого связано с необходимостью совершенствования деятельности
судебной системы.
Надпись содержит уникальные сведения о государственном
устройстве и судопроизводстве на Хиосе. Правом выносить судебные
решения здесь обладали «цари», составлявшие коллегиальный судеб-
ный орган, и дсмарх. Первых исследователи нередко сопоставляют с
афинскими царями, упоминаемыми в законе Драконта об убийстве, а
также в литературных источниках (Pint. Sol., 19).52 Афинская коллегия
царей, обладавшая судебными полномочиями, включала, как извест-
но, архонта-басилея и четырёх филобасилесв. По-видимому, на Хиосе
коллегия царей имела столь же древние корни, как и в Афинах, и обла-
дала унаследованной от древних царей судебной властью. Упоминае-
мый в хиосской надписи дсмарх, возможно, обладал судебными пол-
номочиями как представитель демоса.
Несмотря на утрату значительной части текста можно понять, что в
двух первых частях надписи (А - В) определялись меры наказания для
судей, злоупотреблявших своим положением. Сохранившиеся части
фраз дают представление о характере этих злоупотреблений: «если
50 Jeffery L.H. The Courts of Justice in Archaic Chios // BSA. Vol. 51. 1956.
P. 157 ff.
51 Jeffery L.H. The Courts of Justice in Archaic Chios. P. 157-167; Oliver J.
Text of the So-called Constitution of Chios from the First Half of the Sixth
Century B.C. //AJP. Vol. 80. 1959. P. 296-301; Wadc-Gery H.T. Essays in Greek
History. Oxford, 1958. P. 198 ff.
52 Jeffery L.H. The Courts of Justice in Archaic Chios. P. 161; Gagarin M. Early
Greek Law. P. 91.
77
Л.А. Пальцева
кто-либо, исполняя должность демарха или басилея, будет подкуплен
взяткой...», «если подвергнется несправедливости в суде демарха...»,
«за оскорбления - двойной штраф».
Закон не только определяет санкции для недобросовестных судей
в виде штрафов, но и вводит в судебную систему Хиоса новую про-
цедуру, обеспечивающую возможность пересмотра судебных дел. В
третьей части надписи (часть С) содержатся следующие указания:
«Пусть обратится с жалобой в Народный Совет ([ЗоХт) 8т)цосит|). На
третий день после праздника EpSopaia пусть соберётся Народный Со-
вет, имеющий право налагать наказания, избранный по 50 человек от
филы. Пусть он исполнит другие общественные дела и рассмотрит су-
дебные дела, апелляции по которым поступили в течение месяца...».
Упоминание о Народном Совете, принимающем апелляции по де-
лам, ранее рассмотренным в судах первой инстанции, т.е. царями и де-
мархом, натолкнуло исследователей на мысль об определённом сход-
стве хиосской апелляции (SiKai ёккХцтоь) с афинской процедурой
ёфесп.?, введённой Солоном незадолго до создания хиосской ретры.53
Можно полагать, что создатели хиосского закона вполне осознанно
копировали афинское нововведение, видимо, уже успевшее доказать
свою эффективность.
Таким образом, на Хиосе мы видим примерно ту же ситуацию, что
в Эретрии и городах Крита. Характерное для ранней архаики самовла-
стие судей постепенно сменяется установлением контроля общества
над судебными органами, что достигается путём создания серии спе-
циальных законов, регулирующих деятельность должностных лиц, об-
ладающих судебными полномочиями. Целью этих законодательных ак-
тов, как было показано выше, было ограничение судебного произвола,
вызывавшего общественное недовольство; вместе с тем нельзя полно-
стью исключить и наличие межклановых интересов, что в особенно-
сти характерно для городов Крита. Однако независимо от того, кем и
с какой целью предлагались эти законы, объективно они способство-
вали появлению нового типа отношений между обществом и властью,
что имело большое значение для формирования основ полисного строя.
53 Вместе с тем нельзя не заметить и некоторое различие организационно-
го порядка: в Афинах апелляции рассматривались в гелиэе, т.е. в специально
для этого созданном судебном органе, в то время как на Хиосе роль апелляци-
онного суда была возложена на Совет. О возможном противостоянии Народ-
ного Совета и Совета аристократического толка (подобного афинскому Арео-
пагу) см. в комментарии к ML. № 8. Р. 16.
78
Раннегреческое законодательство
В заключение необходимо еще раз подчеркнуть, что в VII-VI вв.
до н.э. происходят заметные изменения как в области права, так и в
сфере его применения, т.е. в судопроизводстве. Попробуем выделить
основные направления в развитии судебной системы в это время. Пре-
жде всего необходимо отметить расширение компетенции суда, с чем
связано, в частности, появление у судебных учреждений новой для того
времени функции принудительного судебного преследования лиц, со-
вершивших правонарушение. В то же время наблюдается стремление
ограничить волюнтаристские проявления в судах строгими рамками за-
кона, предписывающего конкретные наказания по каждому виду пре-
ступлений. В том же контексте, очевидно, следует рассматривать появ-
ление особой категории законов, регламентирующих некоторые сторо-
ны деятельности судей и других полисных магистратов. В некоторых
случаях законодательное регулирование судебной деятельности приво-
дит к полномасштабной судебной реформе, в результате которой появ-
ляется принципиально новый тип судебного учреждения с выборным,
периодически обновляемым составом судей, представляющих разные
слои населения. Заметные изменения происходят и в правосознании об-
щества, что привело, в частности, к созданию системы мер, направлен-
ных на защиту прав обвиняемых. В русле указанных тенденций, проя-
вившихся в VII-VI вв. до н.э. как в Балканской Греции, так и за ее преде-
лами, развивалась, как будет показано ниже, и судебная система Афин.
3. Раннее законодательство и судебная система в Афинах
Ранний этап истории афинского государства, охватывающий так
называемые «тёмные века» и архаический период, был временем за-
рождения важнейших государственных институтов, которые, посте-
пенно развиваясь и видоизменяясь, составили основу демократиче-
ской конституции Афин V -IV вв. до н.э.
Одним из самых влиятельных институтов власти, игравших едва
ли не самую заметную роль в жизни афинского демократического по-
лиса, был суд. Формирование афинской судебной системы началось за-
долго до создания в Афинах первых писаных законов. К VII в. до н.э.,
когда впервые производится запись действовавших в Афинах положе-
ний устного обычного права, система правосудия здесь уже приобре-
ла вполне осязаемые очертания. Она была представлена, с одной сто-
роны, тремя архонтами - носителями высшей исполнительной власти,
и, с другой стороны, единственным на тот момент совещательным ор-
ганом - советом Ареопага, а также четырьмя филобасилсями. Одна из
особенностей афинского правосудия на этом этапе заключалась в не-
79
Л.А. Пальцева
расчленённости ветвей власти, в отсутствии государственных инсти-
тутов, созданных специально для целей судопроизводства.
В VII в. до н.э. в Афинах, как и во многих греческих полисах, проис-
ходят значительные изменения в области права и правосудия. Началь-
ный этап этих изменений связан с появлением в афинской государствен-
ной системе должности фесмофетов. Учреждение этой магистратуры
Аристотель относит к тому периоду, когда срок полномочий должност-
ных лиц был сокращен до одного года (Arist. Athen. Polit., 3,4). С другой
стороны, известно, что во время Килоновой смуты фесмофеты в числе
девяти архонтов возглавляли осаду Акрополя (Thue., I, 126, 8). Следо-
вательно, появление должности фесмофетов можно отнести к периоду
с 682 по 636 гг. до н.э., скорее всего, ближе к первой из названных дат.
О полномочиях фесмофетов Аристотель сообщает следующее
(Arist. Athen. Polit., 3,4): «фесмофеты...были избраны..., чтобы, запи-
сав беоща , хранить их для решения судебных споров».
В современной научной литературе данное сообщение Аристоте-
ля получило неоднозначную оценку. По мнению ряда исследователей
предлагаемая Аристотелем мотивация избрания фесмофетов не мо-
жет внушать доверия. Заявление Аристотеля, по их мнению, - не бо-
лее чем предположение, основанное на названии должности.54 В то же
время другие полагают, что сообщение Аристотеля о ранних фесмофе-
тах заслуживает самого пристального внимания.
Из цитированного выше сообщения Аристотеля следует, что фес-
мофеты избирались для письменной фиксации и хранения Оесгцса,
причем эти последние предполагалось использовать в суде. Слова
Оесгцб? и Оесгцюр достаточно часто встречаются в источниках. Как по-
лагает М. Оствальд, чаще всего этими словами обозначались законы,
ниспосланные богами либо установленные законодателем, наделён-
ным особыми полномочиями, в силу чего его установления восприни-
мались как данные свыше.55 Предлагались, однако, и другие трактовки
этого слова в приведённом выше контексте, что, соответственно, вли-
яло на понимание смысла деятельности ранних фесмофетов.
Вместе с тем в англо-американской литературе последних десяти-
летий получило широкое распространение понимание слова Оёсщлор в
54 Sanctis G., de. Atthis: Storia della Repubblica Ateniese. Ed. 2. Torino, 1912.
P. 133; Latte K. Thesmotheten // RE. 2-te Reihe. Bd. VI. Hbbd. 11. 1936. Sp. 33.;
Hignett Ch. A History of the Athenian Constitution .. .P. 76.
55 Ostwald M. Nomos and the Beginnings of Athenian Democracy. Oxford,
1969. P. 18 ff.
80
Раннегреческое законодательство
значении «судебный приговор».56 В основе данного утверждения лежит
принимаемый в качестве непререкаемой истины тезис о том, что соз-
дававшаяся фесмофетами правовая база судопроизводства (именно эту
роль должны были играть упоминаемые Аристотелем Oecrpta) основы-
валась на записи принимаемых судами решений. При подобном подходе
судебный прецедент возводился в ранг единственного источника права
В формирующейся правовой системе Афинского государства.
Против подобной трактовки Оёсгцкт, однако, вполне обоснованно,
на наш взгляд, высказывались К. Латте и Г. Бузольт.57 Для создания
правовой основы судопроизводства, что составляло основной смысл
деятельности фссмофетов, необходимо было письменно зафиксиро-
вать неписаные правила и нормы, которые с древнейших времён ре-
гулировали жизнь общества. Иными словами в записываемых фесмо-
фетами Оёсгцкт следует видеть прежде всего нормы обычного права.58
Вместе с тем есть основания полагать, что наряду с древними уста-
новлениями обычного права фесмофсты могли в определенных слу-
чаях создавать новые нормативные акты, фактически являющиеся
законами. Об этом свидетельствует цитируемый Аристотелем ран-
ний афинский закон против тирании (Аристотель относит его к числу
Оёсгрьа) : «Если кто-либо станет устанавливать тиранию или способ-
ствовать установлению тирании, пусть и сам он, и род его подвергнут-
ся атимии» (Arist. Athen. Polit., 16, 10). Данный закон возник, как спра-
ведливо полагают многие исследователи, как закономерная реакция на
попытку захвата власти Килоном в 636 г. до н.э.59
По мнению М.Гагарина, которое представляется нам вполне убе-
дительным, закон был создан фесмофетами в период между Килоно-
вой смутой и законодательством Драконта, т.е. сразу по следам собы-
тий, произошедших в Афинах. Известно, что подавлением мятежа ру-
ководили девять архонтов, в числе которых были шесть фесмофетов
(Thue., I, 126, 8). Последние, по-видимому, как единственная в то вре-
56 См., напр.: Hignett Ch. A History of the Athenian Constitution ...P. 76.;
Gagarin M. 1) The Thesmothetai and the Earliest Athenian Tyranny Law // ТАРА.
Vol. 111. 1981. P. 71; 2) Early Greek Law. P. 56.
57 Latte K. Thesmotheten. Sp. 33 ff.; Busolt G. Griechische Staatskunde. S. 802.
58 См. подробнее: Пальцева Л.А. Фесмофеты и раннее афинское законода-
тельство // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира.
Вып. 5. СПб, 2006. С. 211.
59 Ostwald М. The Athenian Legislation against Tyranny and Subversion // ТАРА.
Vol. 86. 1955. P. 106 ff.; Gagarin M. The Thesmothetai... P. 74; Gallia A.B. The
Republication of Draco's Law on Homicide // CQ. Vol. 54. № 2. 2004. P. 458 ff.
81
Л.А. Пальцева
мя коллегия с соответствующими полномочиями, создали спустя неко-
торое время закон (Oecrpiov), направленный против тирании.60
Учреждение должности фесмофетов стало в истории Афин пер-
вым опытом создания специальных институтов, связанных со сферой
права и судопроизводства. Записанные фесмофетами бёоща включа-
ли, наряду с древними установлениями обычного права новые, про-
диктованные жизненной необходимостью нормативные акты, по су-
ществу приближающиеся уже к законам. Тем не менее первым зако-
нодателем, давшим Афинам писаные законы, традиция, как известно,
называет Драконта. В то время, как фесмофеты записывали беоща ис-
ключительно для служебного пользования, как подспорье для работы
суда, Драконт не только создал свод законов, но и обнародовал их, сде-
лал их общественным достоянием. Именно поэтому, надо полагать,
его деятельность имела более широкий общественный резонанс.
Таким образом, деятельность афинских фесмофетов в VII в. до н.э.
следует рассматривать лишь как первый, подготовительный этап коди-
фикации права. Тем не менее можно утверждать, что эти усилия были
не напрасны. Драконт, будучи одним из фесмофетов (Paus., IX, 36,8),
и имея, следовательно, доступ к их записям, не мог не использовать
все то, что было наработано его предшественниками. В определенном
смысле можно сказать, что Драконт как бы подвел итог предшествую-
щей деятельности фесмофетов.
Аристотель относит законодательство Драконта к году архонта
Аристэхма (Arist. Athen.PoL, 4,1; 5,1; 41,2), время архонтства которого,
впрочем, неизвестно. Более конкретные указания имеются в поздней
традиции. Клемент Александрийский и Свида относят деятельность
Драконта к 39-й Олимпиаде, т.е. к периоду с 624 по 621 г. до н.э. (Clem.
Alex. Strom., 1,16; Suid.Lex. s.v. Дракащ). «Хроника» Евсевия (армян-
ская версия) указывает точную дату - 621 г. до н.э.61
Краткие свидетельства античной традиции о законодательстве Дра-
конта дают, тем не менее, основание полагать, что оно охватывало доста-
точно широкий круг вопросов. Не затрагивая их во всей совокупности,62
отметим лишь некоторые моменты, позволяющие судить о новых прин-
ципах, появившихся в афинском законодательстве и судопроизводстве.
60 Gagarin М. The Thesmothetai... Р. 77.
61 Подробнее о времени создания законодательства Драконта см.: Stroud
R.S. Drakon’s Law on Homicide. Berkeley; Los Angeles, 1968. P. 66 ff.
62 Подробнее см.: Пальцева Л. А. К вопросу о составе законодательства
Драконта // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного
мира. СПб., 2007. Вып. 6. С. 195 сл.
82
Раннегреческое законодательство
Как известно, древние авторы нередко упрекали Драконта в излиш-
ней суровости его законов. Между тем, представление об их чрезмер-
ной жестокости опровергается целым рядом источников. Чаще всего в
качестве наказаний за нарушение закона источники упоминают лише-
ние гражданских прав и изгнание - то есть те виды наказаний, кото-
рые использовались в судебной практике Афин в классический пери-
од. Знаменитый закон Драконта об убийстве, например, демонстриру-
ет удивительную мягкость и терпимость по отношению к убийце: за-
конодатель предусматривает для него лишь изгнание; кроме того, ого-
варивается возможность примирения убийцы с родственниками жерт-
вы. Правда, следует иметь в виду, что дошедший до нас текст закона
касается лишь непредумышленных убийств. Впрочем, если следовать
интерпретации М.Гагарина, изгнание в равной степени полагалось и
за умышленное убийство.63
Изгнание и атимия практиковались Драконтом и за другие виды
преступлений. Плутарх, излагая закон Солона об амнистии, перечис-
ляет ряд правонарушений, совершенных до архонтства Солона, вино-
вные в которых были осуждены по прежним законам, т.е. ещё по зако-
нам Драконта (Plut. Sol., 19, 4). Речь идёт об осуждении за убийство,
за участие в массовых кровопролитиях и за стремление к тирании. За-
метим, что в этом перечне названы преступления, направленные фак-
тически на дестабилизацию государственного порядка, т.е. традици-
онно относящиеся к самым серьёзным государственным преступлени-
ям. Тем не менее во всех названных случаях наказанием для виновных
служили изгнание и атимия.
Поллукс упоминает ещё одно наказание, применявшееся в зако-
нах Драконта - штраф в двадцать быков (е1косга|3о1ои), не называя, од-
нако, соответствующее этому штрафу правонарушение (Pollux., IX,
61). Имевшие место попытки как-то связать этот штраф с законами
об убийстве64 (с несохранившейся их частью) едва ли могут быть при-
няты, поскольку во всех известных случаях наказанием за убийство у
Драконта является изгнание. Штраф в натуральной форме, скорее все-
го, был предусмотрен за какой-то другой вид преступлений.
63 Gagarin М. Drakon and Early Athenian Homicide Law. New Heaven, 1981
P. 65 ff.
64 Ruschenbusch E. <t>ONOS. Zum Recht Drakons und seiner Bedeutung fur
das Werden athenischen Staates // Historia. 1960. Bd. IX. H. 2. S. 136 ff; Sealey R.
Regionalism in archaic Athens // Historia. Bd. 9. Heft 2. 1960. P. 157, n. 18.
83
Л.А. Пальцева
Самое суровое наказание - смертная казнь - полагалось за хище-
ние чужого имущества. Наиболее известное сообщение об этом при-
надлежит Плутарху, который пишет, что по законам Драконта кража
овощей и плодов каралась смертной казнью; такое же наказание по-
лагалось и грабителям, посягавшим на храмовую собственность (Plut.
Sol., 17,1). Законы Драконта о кражах (в том же контексте) упомина-
ют и некоторые другие авторы (Philodem. Оес., Со1.7,14-21; Aul.Gell.
N.A., 11, 18, 3; Alciphron. Ер., 2,38; Tzetzes. Chil., 5, 342-344). Любопы-
тен, однако, излагаемый Ксенофонтом закон о кражах, совершаемых
слугами в доме хозяина: «...За кражу следует нести следующие нака-
зания: схваченный на месте преступления заключается в оковы; ока-
зывающий сопротивление приговаривается к смертной казни» (Хеп.
Оес., XIV, 4-5). Этот закон, связываемый с именем Драконта, позво-
ляет заключить, что, по крайней мере, в некоторых его законах про-
является уже дифференцированный подход к преступлениям в зави-
симости от степени их тяжести. Смертная казнь, согласно этому зако-
ну, полагается лишь за кражу с отягчающими обстоятельствами. В то
же время за обычную, неотягощённую кражу, предусматривается бо-
лее мягкое наказание.
В законодательстве Драконта, по-видимому, не только определя-
лись разные виды преступлений, но и назначались конкретные нака-
зания за каждое из них, что должно было облегчить и унифицировать
работу судей. Для развивающегося афинского судопроизводства боль-
шое значение имела также разработка вопросов судебной процедуры,
которым в законодательстве Драконта было уделено особое внима-
ние (что, впрочем, свойственно и другим ранним законодательствам).
Подтверждением сказанного является, в частности, эпиграфический
вариант закона Драконта об убийстве (IG. I. № 115 = ML. № 86). Как
уже не раз подчеркивалось исследователями, этот закон имеет по пре-
имуществу процедурный характер.65 Цель законодателя в данном слу-
чае состоит в тщательной проработке процедурных вопросов, а имен-
но: в определении полномочий судей (царей и эфетов), в выработке
условий примирения убийцы с родственниками убитого и мер защиты
убийцы от самовольной расправы.66
65 Stroud R.S. Drakon’s Law on Homicide. P. 31 ff.; Gagarin M. Early Greek
Law. P. 64; 86 ff; 115.
66 См., напр.: Шишова И.А. Раннее законодательство и становление раб-
ства в античной Греции. Л., 1991. С. 56 сл.; Суриков И.Е. 1) Законодательство
Драконта в Афинах и его исторический контекст // Древнее право. 2000. № 2
(7). С. 8-18; 2) Проблемы раннего афинского законодательства. М., 2004. С.
84
Раннегреческое законодательство
Возможно, одной из мер, направленных на совершенствование
суда, явилось введение Драконтом в судебную процедуру клятвы су-
дей, содержащей требование проявлять равную благосклонность к
участникам судебного процесса (Lucian. De calumn., 8; ср.: Schol. ad
II,, XV,36). Регламентирование судебной процедуры, одним из эле-
ментов которой была приносимая судьями клятва, по-видимому, было
продиктовано стремлением законодателя повысить степень объектив-
ности принимаемых судьями решений.67
Не ограничиваясь отдельными процедурными нововведениями,
Драконт учреждает в Афинах новый судебный орган, т.е. фактически
проводит судебную реформу, логически связанную с новым подходом
К уголовному законодательству. Мы имеем в виду создание коллегии
эфетов, появление которой ещё более усложнило систему судебных
органов, сложившихся в Афинах к концу VII в. до н.э.
Немногочисленные источники, содержащие сведения об этой кол-
легии, по большей части дают информацию об эфетах конца класси-
ческого периода. Это, прежде всего, «Афинская полития» Аристотеля,
где содержится достаточно подробный очерк о судебной деятельно-
сти эфетов в IV в. до н.э. (Arist. Athen. Polit., 57, 2-4). В речах Демос-
фена, в особенности в известной речи против Аристократа (Demosth.,
XXIII, 22 - 99) определяется место эфетов в процессах по делам об
убийствах. В то же время Плутарх, цитируя закон об амнистии, со-
хранил ценные сведения об афинском суде до Солона ( Plut. Sol., 19).
Некоторые дополнительные данные о коллегии эфетов даёт Поллукс
(Pollux., VIII, 118 - 120). Особое значение в данной связи имеет над-
пись 409/8 г. до н.э. с текстом закона Драконта об убийстве (IG. I. №
115 = ML. № 86). Надпись даёт важные сведения для определения ме-
ста эфетов в судебной системе Афин конца VII в. до н.э.
О времени учреждения суда эфетов сообщает Поллукс в VIII кни-
ге «Ономастикона»: «Эфетов в количестве пятидесяти одного, изби-
раемых из знати, учредил Драконт» (Pollux., VIII, 125). Хронологиче-
ское указание Поллукса вызвало, однако, сомнение у некоторых учё-
ных, доказывавших, что должность эфетов появилась в Афинах ещё
30 сл.; Ruschenbusch Е. ФОЬЮЕ. Zum RechtDrakons... S. 129 ff.; Stroud R.S. 1)
Drakon’s Law on Homicide...; 2) The Axones and Kyrbeis of Drakon and Solon.
Berkeley; Los Angeles, 1979; Gagarin M. Drakon and Early Athenian Homicide
Law; Gallia A.B. The Republication of Drako’s Law on Homicide. P. 451 ff.
67 Подробнее о клятвах, приписываемых Драконту, см.: Пальцева Л.А. К
вопросу о составе законодательства Драконта. С. 210.
85
Л.А. Пальцева
до Драконта.68 Одним из аргументов, выдвигаемых в пользу этой точ-
ки зрения, является то, что в надписи с текстом закона об убийстве нет
упоминаний о создании нового судебного института. Но, как мы уже
отмечали ранее,69 нельзя ожидать предписаний такого рода в законе,
регулирующем конкретную область уголовного права - непредумыш-
ленные убийства. Создание нового судебного органа относится к иной
сфере деятельности законодателя - реформе судопроизводства, кото-
рая должна была закрепляться особым законодательным актом. У нас
нет никаких оснований ожидать включения положений этого законо-
дательного акта в издаваемые законодателем конкретные законы.
Трудно согласиться и с не имеющей подкрепления в источниках
гипотезой, сторонники которой видели в эфетах древний аристокра-
тический совет Афин, преобразованный Драконтом в судебную кол-
легию.
Как нам представляется, для решения вопроса о времени появле-
ния эфетов наибольшее значение имеет сам факт упоминания об этой
коллегии в законе Драконта, коль скоро мы не располагаем ни одним
свидетельством в пользу более раннего возникновения данного ин-
ститута. Свидетельство Поллукса, напрямую связывающее появление
эфетов с деятельностью Драконта, является дополнительным поводом
к тому, чтобы признать первого афинского законодателя создателем
нового судебного органа. Именно эта точка зрения, представленная в
работах ряда исследователей,70 представляется нам наиболее убеди-
тельной.
Как отмечалось ранее, в Афинах до Драконта уже сложилась опре-
делённая система органов правосудия. Учреждение коллегии эфетов,
несомненно, говорит о новых задачах, которые ставил перед собою за-
конодатель в области судопроизводства.
Обращает на себя внимание и то, что, в отличие от ранее действо-
вавших органов власти с судебными полномочиями, новая коллегия
не совмещала свои судебные функции ни с исполнительными, ни с со-
68 Miller J. Ephetai (ёфётаь) // RE. Bd. V. 1905. Sp. 2824 - 2826; Busolt G.
Griechische Staatskunde. S. 803; Hignett Ch. A History of the Athenian
Constitution...?. 310.
69 Пальцева Л.А. Коллегия эфетов в архаических Афинах // Исто-
рия. Мир прошлого в современном освещении. СПб., 2008. С. 115 сл.
70 Day J., Chambers М. Aristotle’s History of Athenian Democracy. Berkeley;
Los Angeles, 1962. P. 164; ; Ruschenbusch E. 4>ONOS. Zum Recht Drakons...
S. 153; Sealey R. The Athenian Courts for Homicide // Classical Philology. 1983.
Oct. Vol. 78. № 4. P. 288 ff.
86
Раппегреческое законодательство
вещательными функциями, т.е. являла собою именно судебный орган,
что позволяет говорить о начале формирования в Афинах собствен-
но судебной ветви власти. Для Афин конца VII в. до н.э. принципи-
ально новым явлением было создание судебного органа, состоявше-
го из пятидесяти одного члена, что было первым шагом в сторону соз-
дания ещё более массового судебного учреждения (гелиэи) в начале
VI в. до н.э.
Объем полномочий созданной Драконтом коллегии эфетов можно
частично восстановить по надписи 409/8 г. до н. э., дополняемой ци-
татами из законов Драконта, сохранившимися в речах Демосфена. За-
кон предусматривает участие в судебном процессе не только эфетов,
но также царей (басилеев), составлявших особую судебную корпора-
цию, имевшую юрисдикцию в делах об убийстве. В состав этой корпо-
рации входили архонт-басилей и четыре филобасилея, судебные пол-
номочия которых восходили к древнейшим временам.
Эфетам закон вменяет в обязанность принятие решения по прин-
ципиальному вопросу о наличии умысла в действиях убийцы - этим,
видимо, предопределялся весь дальнейший ход процесса. Эфеты вы-
бирают десятерых членов фратрии для участия в процедуре проще-
ния убийцы, они же выносят решение в случае убийства человека, ко-
торому было предъявлено обвинение в убийстве, то есть в том случае,
когда речь шла фактически о рецидиве кровной мести. В этой ситуа-
ции эфеты, видимо, должны были определить, выполнял ли убитый
налагавшиеся на него до суда ограничения, как-то: нс посещать агору,
не участвовать в состязаниях и т. п. Введение перечисленных в зако-
не ограничений, налагаемых на человека, объявленного убийцей, за-
ставляет предположить, что последний мог до суда находиться на сво-
боде, но при этом фактически подвергался атимии. От решения эфе-
тов по этому вопросу, по-видимому, зависели дальнейшие действия,
связанные с возможностью привлечения мстителя к суду по закону об
убийстве.
Таким образом, при Драконте впервые в истории Афин судопро-
изводство как бы разделилось на два этапа: досудебная фаза сбора и
оценки доказательств и собственно судебное заседание. Чем можно
объяснить внимание законодателя к первой, досудебной фазе? Надо
полагать, необходимость возложенных на эфетов действий возникла
в связи с введением в уголовное законодательство Драконта таких ка-
тегорий, как предумышленное, непредумышленное и так называемое
«дозволенное» убийство (или убийство, нс преследуемое законом),
87
Л.А. Пальцева
что требовало создания гарантий правильной квалификации каждого
конкретного случая. Ко времени Драконта, по-видимому, клятва обви-
няемого, бывшая некогда основным критерием оценки доказательств,
полностью изжила себя ввиду неэффективности. Вспомним, что уже
Гесиод в конце VIII в. до н. э. сетовал на ложность клятв, даваемых в
судах, а автор Гомеровского гимна Гермесу явно иронизирует по это-
му поводу. Гораздо более надежным инструментом получения объек-
тивной информации по делу мог стать специальный коллегиальный
орган, члены которого, исходя из своего жизненного опыта, давали бы
оценку ситуации. Такова, по-видимому, одна из возможных причин
создания Драконтом коллегии эфетов.
Особо важным моментом представляется то, что указанные дей-
ствия были возложены на коллегиальный орган, имеющий большой
численный состав (51 человек). С чем связана численность эфетов, не-
возможно сказать с уверенностью.71 Можно полагать, что в Афинах
конца VII в. до н. э. это был самый представительный орган власти.
Обращает на себя внимание также возраст членов коллегии - по све-
дениям лексикографов, эфетов избирали из людей старше пятидесяти
лет (Phot., Suid., Etym. М., s. v. ёфётси). Оба указанных фактора долж-
ны были, видимо, обеспечить максимальную объективность и компе-
тентность при рассмотрении дела.
Учитывая сказанное, можно, видимо, говорить о том, что законо-
дательство Драконта внесло серьезные изменения в афинскую судеб-
ную систему. В начале VI в. до н.э. ещё более значительные перемены
в этой сфере были произведены Солоном.
Законодательная деятельность Солона, как часто отмечают древние
авторы, по своему размаху и значению превзошла всё то, что было соз-
дано другими греческими законодателями. Аристотель, давая краткий
обзор ранних законодательств, ставит вровень с Солоном только Ли-
курга, в соответствии с тем вкладом, который был внесён ими в рефор-
мирование своих государств (Arist. Polit., II, 9,1,1273b). Действитель-
но, законотворчество Солона коснулось самых разных областей госу-
дарственной жизни - экономики, системы государственного управле-
ния, суда и права. Многие установления Солона, как известно, продол-
жали действовать в V-IV вв. до н.э.
К числу последних относятся в первую очередь нововведения за-
конодателя в судебно-правовой сфере, затрагивающие разные отрас-
71 См. обзор мнений по этому вопросу: Miller J. Ephetai (ёфётсп) // RE. Bd.
V. 1905. Sp. 2824-2826.
88
Рапнегреческое законодательство
ли права и регулирующие многие стороны общественной жизни. Сре-
ди законов Солона, использовавшихся в судебной практике, были за-
коны, касающиеся уголовного права, семейного права, общественной
морали, торговли, земельных отношений и пр. Вместе с тем законо-
дательство Солона содержало целый ряд важных процедурных нов-
шеств, введение которых в практику афинского судопроизводства соз-
дало предпосылки для коренного изменения судебной системы Афин.
Многие современные исследователи связывают эти нововведения
Солона с проведённой им судебной реформой, которая, наряду с про-
цедурными законами включала и создание нового судебного органа -
Гелиэи.72 К сожалению, древние авторы дают очень мало информации о
раннем периоде существования этого судебного института. Аристотель
В «Афинской политии» подчёркивает значение учреждённого Солоном
суда для последующей демократизации государственного строя и уси-
ления политического влияния народной массы, ничего не сообщая об
устройстве нового судебного органа (Arist. Athen. Pol., 7,3; 9,1; ср.: Pol.,
II,9,2,p. 1273b 35 - 1274a 21). В том же ключе, видимо, с опорой на Ари-
стотеля, упоминает о Солоновой гелиэе и Плутарх (Plut. Sol., 18, 2-3).
Таким образом, нам неизвестны такие важные характеристики ранней
гелиэи, как численность, представительство социальных групп (имуще-
ственных классов), структура, порядок и частота заседаний и пр.
По всем указанным вопросам в научной литературе высказывались
различные предположения. В частности, многие авторы справедливо по-
лагают, что известный нам численный состав гелиэи периода классики
(6000 человек) мог утвердиться лишь после деления первоначально еди-
ного судебного органа на десять судебных палат.73 Солоновская гелиэя не
могла быть столь многочисленной, но в то же время она, безусловно, не
могла быть и слишком узкой по составу. К началу VI в. до н.э. тенденция
72 О судебной реформе Солона см., например: Фролов Э.Д. Рождение гре-
ческого полиса. Л., 1988. С. 134; Кудрявцева ТВ. Народный суд в демократи-
ческих Афинах. СПб., 2008. С. 18 сл.; Bonner R.J., Smith G. The Administration
of Justice... P. 160 ff.; Hignett C. A History of the Athenian Constitution... P. 97;
Ruschenbusch E. Solonos Nomoi. Die Fragmcnte des Solonischen Gesetzcswcrkes
mit einer Text- und Uberlieferungsgeschichte // Historia (Einzelschriften. H. 9).
Wiesbaden, 1966; MacDowell D.M. The Law in Classical Athens. L., 1978.
P. 30; Hansen M.H. The Athenian Heliaia from Solon to Aristotle // Classica et
Mediaevalia. T. 33. 1981-82. P. 27 ff.; Ostwald M. From Popular Sovereignty to the
Sovereignty of Law. Berkeley;Los Angeles;London,1986. P. 9 ff.
73 Кудрявцева ТВ. Народный суд... С. 28 сл.; Bonner R.J., Smith G. The
Administration of Justice... P. 195 ff.; Hansen M.H. The Athenian Heliaia... P. 36.
89
Л.А. Пальцева
укрупнения судебных органов проявилась как в самих Афинах (коллегия
эфетов), так и за пределами Афин (суд Харонда в Катане). Трудно пред-
положить, что Солон проигнорировал бы эту тенденцию, тем более что
она вполне соответствовала общей направленности его судебной рефор-
мы, одной из целей которой было расширение участия в судебной дея-
тельности представителей демоса. Сообщая, что Солон предоставил воз-
можность участвовать в суде низшему имущественному классу (фетам),
Аристотель и Плутарх рассматривают это как важное социальное дости-
жение законодателя (Arist. Athen.Polit.,7,3; Plut. Sol., 18,2-3). He будь уча-
стие фетов достаточно представительным, подобная оценка вряд ли была
бы возможна. Если учесть при этом, что кроме фетов право участия в ра-
боте гелиэи получили, безусловно, и представители более высоких иму-
щественных классов (пентакосиомедимны, всадники и зевгиты), и в про-
центном отношении они едва ли уступали фетам (скорее наоборот!), то
следует заключить, что Солонова гелиэя являлась весьма крупным, по
меркам того времени, судебным органом.
Объём полномочий гелиэи тоже, надо полагать, изложен в источ-
никах не в полном объёме. И Аристотель, и Плутарх связывают появ-
ление гелиэи с введением процедуры апелляции (ефеаь?), но остаёт-
ся неясным, обладал ли при этом созданный Солоном суд полномочи-
ями по рассмотрению определённой категории дел в качестве первой
инстанции. Такое сочетание двух судебных функций представляется
вполне возможным.74 Например, в упоминавшейся нами ранее хиос-
ской надписи (ML. № 8) избираемому в качестве апелляционного суда
Народному Совету вменяется в обязанность рассмотрение и каких-то
иных дел, что, надо полагать, повышало эффективность этого нового и
достаточно крупного (200 человек) органа судебной власти.
Важной составляющей судебной реформы Солона являлись проце-
дурные нововведения, связанные с изменениями в сфере права. Сре-
ди них следует в первую очередь отметить ёфещ? - право апелляции.
Введение новой для Афин процедуры апелляции, собственно, и вызва-
ло необходимость создания гелиэи, основным качественным отличи-
ем которой от прежних судов стало наделение её полномочиями апел-
ляционного суда. Аристотель относит право апелляции к числу трёх,
по его мнению, наиболее демократичных установлений солоновского
законодательства (Arist. Athen.PoL, 9,1; ср.: Plut. Sol. 18). В общепри-
нятом понимании процедура ефесп? заключалась в передаче дел, рас-
74 Ср.: Лурье С.Я. История Греции. СПб., 1993. С. 193; Bonner R.J., Smith G.
The Administration of Justice... P. 223 ff.; Hignett C. A History of the Athenian
Constitution....?. 217 ff; OstwaldM. From Popular Sovereignty... P. 48, 75.
90
Раннегреческое законодательство
смотренных судами первой инстанции, на новое рассмотрение в апел-
ляционном суде, в случае несогласия проигравшей стороны с вынесен-
ным приговором.75 Остаётся, однако, неясным, распространялась ли
эта процедура на все судебные дела либо на определённую категорию
дел, рассматривавшихся в определённой судебной инстанции. В досо-
лоновских Афинах судебными полномочиями обладали многие колле-
гиальные органы и отдельные магистраты - архонт-эпоним, полемарх,
архонт-царь (последний участвовал в судебных заседаниях вкупе с че-
тырьмя филобасилеями), Ареопаг, коллегия эфетов.76 Для ответа на по-
ставленный выше вопрос можно, казалось бы, опереться на слова Плу-
тарха, который заявляет: «даже по тем делам, которые он передал для
решения должностным лицам (таи dpxais), равным образом и о них
он дал желающим право апелляции в суд» (Plut. Sol. 18). Исходя из это-
го современные авторы, как правило, говорят о том, что процедура апел-
ляции распространялась на приговоры, вынесенные должностными ли-
цами, т.е. архонтами (поскольку о юрисдикции колакретов и других не-
многочисленных магистратов того времени вообще ничего не извест-
но). Между тем слова Плутарха вовсе не исключают, как кажется, пред-
положения о том, что и решения коллегиальных органов - Ареопага и
эфетов - могли быть обжалованы в гелиэю. По-видимому, целью зако-
нодателя было установление своего рода народного контроля над всеми
ранее сформировавшимися судебными инстанциями. Благодаря проце-
дуре апелляции гелиэя, представляющая все слои населения Афин (в от-
личие от выше перечисленных сугубо аристократических органов), по-
лучила реальную возможность противопоставить совокупное мнение
народа решениям старых аристократических институтов власти.
Среди наиболее демократичных мероприятий Солона Аристотель,
наряду с правом апелляции, называет и новую процедуру судебного пре-
следования лиц, совершивших правонарушение («разрешение любому
желающему заступаться за обижаемых» - Arist. Athen.Pol., 9,1). Плу-
тарх даёт несколько расширенную трактовку этого нововведения, пояс-
75 См., например: Лурье С.Я. История Греции. С.193; Латышев В.В. Очерк
греческих древностей. Государственные и военные древности. СПб., 1997.
С. 146; Кудрявцева Т.В. Народный суд... С. 30 сл.; Bonner R.J., Smith G. The
Administration of Justice... P. 159; Wade-Gery H.T. Essays in Greek History.
P. 74 ff.; MacDowell D.M. The Law in Classical Athens. P. 30 f; Ostwald M.
From Popular Sovereignty... P.12.
76 Подробнее см.: Пальцева Л.А. Формирование судебной системы Афин
(до конца VII в. до н.э.) // Вестник Санкт-Петербургского университета.
Сер.2. История. Вып.2. СПб., 2009.
91
Л.А. Пальцева
няя, что любой гражданин мог выступить в защиту человека, подверг-
шегося насилию и призвать обидчика в суд, требуя его наказания (Plut.
Sol. 18). Интересно также суждение Демосфена о мотивах введения но-
вой процедуры — Солон, по его мнению, тем самым показывал, что лю-
бое насилие опасно для общества в целом, в том числе и для тех, кто нс
был непосредственно затронут совершённым злом (Demosth., XXI, 45).
Многие современные исследователи, однако, склоняются к мнению
о весьма ограниченных масштабах применения новой процедуры во
времена Солона. Считается, что законодатель установил эту меру для
тех случаев, когда пострадавший человек по какой-либо причине был нс
в состоянии сам начать судебный процесс против обидчика.77 Предпола-
гается, в частности, что первые процессы, начатые по инициативе «лю-
бого желающего», возникли в тех случаях, когда афинский гражданин,
проданный в рабство за долги, в силу своего рабского статуса не мог за-
тевать судебный процесс. Допускается также использование этой про-
цедуры в случаях плохого обращения с родителями или с сиротами, ко-
торые не могли самостоятельно защитить свои интересы в суде.
Примечательно, однако, что источники не дают оснований для по-
добных предположений. Плутарх говорит лишь о том, что новая про-
цедура судебного преследования могла применяться, если кого-нибудь
били, учиняли над ним насилие или причиняли ему вред (ттХттуёрто?
ётёрои ка! ршабеито? ц (ЗХарёито?), не называя конкретную катего-
рию лиц, на которых распространялось действие соответствующего
закона. Скорее всего в законе Солона, вводящем эту процедуру, фор-
мулировка была столь же общей, как у Плутарха. Ещё одна неясность
связана с тем, в какую судебную инстанцию полагалось обращаться
в подобных случаях. Не было ли это процедурное новшество, как и
апелляция, ориентировано на гелиэю? Если учесть, что судебная ре-
форма Солона фактически создавала некий противовес ранее суще-
ствовавшим судебным органам, можно предположить, что и эта про-
цедура, демократическая по своей сути, должна была укрепить влия-
ние и общественный вес народного суда.
Как бы то ни было, высокая оценка, которую дают этому нововве-
дению Солона древние авторы, не случайна. Развязывая инициати-
77 Кудрявцева Т.В. Народный суд... С. 27; Glotz G. La solidarity de la
famille dans le droit criminal en Grece. Paris, 1904. P. 371 ff.; Ruschenbusch E.
Untersuchungen zur Geschichte des athenischen Strafrechts. Koln, 1968. S. 48-53;
Rhodes P.J. A Commentary on the Aristotelian Athenaion Politeia. Oxford, 1981.
P. 160; Gagarin M. Legal Procedure in Solon’s Laws // Solon of Athens. New
historical and philological Approaches. Leiden; Boston, 2006. P. 263.
92
Раннегреческое законодательство
iy граждан, давая им возможность активно влиять на общественную
жизнь, законодатель тем самым создавал условия для формирования в
Афинах гражданского общества. В классический период предложен-
ное Солоном расширенное толкование права судебного преследования
стало одним из краеугольных камней афинской демократии.78
Помимо двух указанных процедурных нововведений, Солон, по сви-
детельству Аристотеля, особым законом утвердил процедуру исанге-
лии (Arist. Athen.PoL, 8,4). В IV в. до н.э. исангелия состояла в доне-
сении, сделанном гражданином в Народном собрании, о государствен-
ной измене или о заговоре с целью ниспровержения демократии. При
Солоне исангелия имела такой же политический характер, с той, одна-
ко, разницей, что дело разбиралось Ареопагом. В современной науч-
ной литературе предлагаемая Аристотелем мотивировка введения исан-
гелии - борьба с заговорами против демократии (топ? еле катаХшес
той бт)цои стишсгтацёцои? - Arist. Athen.PoL, 8,4) обычно отвергается
как анахронизм, хотя в целом факт введения Солоном этой процедуры
не оспаривается.79 Наиболее вероятным мотивом для введения исанге-
лии некоторые авторы считают противодействие возможным попыткам
изменения государственного устройства и тираническим проявлениям.80
Передавая дела этой категории именно Ареопагу, Солон, видимо, учи-
тывал уже сложившуюся к его времени репутацию этого аристократи-
ческого совета как хранителя основ государственной власти. В дошед-
шем до нас законе Солона об амнистии, в котором названы судебные
органы, действовавшие до Солона, и указана область их компетенции,
Ареопаг выступает в качестве инстанции, осуждавшей на изгнание при-
частных к попыткам установления тирании (Plut.SoL,19).81
78 Об использовании данной процедуры в классических Афинах см.: Ку-
дрявцева Т.В. Народный суд... С. 181 сл.
79 Кудрявцева Т.В. Народный суд... С. 273; Bonner R.J., Smith G. The
Administration of Justice... P. 298; Hignett Ch. A History of the Athenian
Constitution ...P.90; Harrison A.R.W. The Law of Athens. Vol. II. P. 52; Ostwald
M. From Popular Sovereignty... P. 7, 9; Rhodes P.J. A Commentary... P. 156;
Gagarin M. Legal Procedure... P. 264.
80 Кудрявцева Т.В. Народный суд... С. 272; Rhodes P.J. A Commentary...
Р. 156; Gagarin М. Legal Procedure... P. 264.
81 См. подробнее: Пальцева Л.А. Коллегия эфетов в архаических Афи-
нах //История. Мир прошлого в современном освещении. СПб., 2008. С. 122;
Ruschenbusch Е. 4>ONOS. Zum Recht Drakons... S. 135; Hignett Ch. A History of
the Athenian Constitution.. .P. 90; Ostwald M. From Popular Sovereignty. ..P. 7, 9.
93
Л.А. Пальцева
Введение исангелии, как нетрудно заметить, стоит в одном ряду
с ранее нами рассмотренной процедурой инициации судебного пре-
следования по делам, связанным с преступлениями против личности.
В обоих случаях инициативу мог проявить любой афинский гражда-
нин, не согласный с нарушениями прав личности (даже если эти на-
рушения затрагивали других людей) или желавший предотвратить го-
сударственное преступление. Обе процедуры создавались с очевид-
ной целью - расширить влияние рядовых граждан в системе афинско-
го правосудия и в конечном счёте повысить их политическую актив-
ность. Устанавливая новые процедурные нормы, Солон выводил тем
самым афинское судопроизводство на путь постепенного изменения
и усложнения судебной системы. Названные процедурные изменения
не исчерпывают всех нововведений Солона в этой области, но именно
они оказали наиболее сильное воздействие на правосознание и обще-
ственную позицию афинского демоса.
Если оценивать в целом основные тенденции развития афинской
правовой системы в архаический период, можно заметить, что они во
многом, если не во всём, аналогичны процессам, происходившим в
других греческих городах во второй половине VII - VI вв. до н.э. Пра-
вовые нововведения Солона тоже, до известной степени, соответству-
ют этим тенденциям. Вместе с тем следует признать, что во многих от-
ношениях Солон пошёл дальше своих предшественников на ниве за-
конодательства, создав предпосылки для становления афинского де-
мократического полиса в V-IV вв. до н.э.
94
П. Расцвет афинской демократии
1. Афинская демократия
(к оценке исторического феномена)*
I. Постановка проблемы. Дискуссия вокруг афинской демократии
В историографии нового времени афинская демократия обычно рас-
сматривалась как совершенная форма государства, созданного классиче-
ской древностью. На Западе этот взгляд утвердился в значительной степе-
ни благодаря Дж. Гроту, выдающемуся английскому историку либераль-
ного направления, автору широко известной «Истории Греции».* 1 В Рос-
сии убеждишым проповедником этого воззрения стал основоположник
русской университетской школы антиковедения, петербургский профес-
сор М. С. Куторга.2 Обоснованное историками XIX в., это представление
нашло соответствующее отражение и в публицистике и в философской
литературе. Сошлемся для примера на популярную книгу Ф. Энгельса
«Происхождение семьи, частной собственности и государства» (1884),
где высоко оценивается политический опыт древних афинян, а возник-
новение государства у них признается «в высшей степени типичным при-
мером образования государства вообще».3 Разумеется, и тогда, в век рас-
цвета западного либерализма, не было недостатка в попытках критиче-
ской переоценки, но даже суровая и во многом справедливая критика, ко-
торой подвергли афинскую демократию ряд ученых и среди них - круп-
нейший специалист по истории древней Греции K.-IO. Белох,4 не повлия-
* Первоначльная публикация: Вестник СПбГУ, 1993, сер.2, вып. 1 (№ 2), с. 3-11.
1 Grote G. Ahistory of Greece. Vol. I - XII. London, 1846 - 1856.
2 См. в особенности его посмертно опубликованный труд «Афинская граж-
данская община по известиям эллинских историков». Ч. I - II (Куторга М. С.
Собр. соч. Т. I - II. СПб. 1894 - 1896).
3 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2-е. Т. 21. М., 1961, с. 119.
4 Beloch К. J. 1) Die attische Politik seit Perikles. Leipzig, 1884; 2) Griechische
Geschichte. 2. Aufl. Bd. I - IV. Berlin; Leipzig, 1924 - 1931.
Э.Д. Фролов
ла радикально на общее убеждение. Подтверждением могут служить ра
боты ридного русского историка В.П.Бузескула, выступившего горячим
защитником афинской демократии и ее лидера Перикла.5
Вс£ же за годы (почти столетие!), отделяющие нас от времени пу-
бликации классических трудов Белоха и Бузескула, много воды утек-
ло: наука об античности сильно раздвинула свои горизонты, углуби-
лась трактовка отдельных вопросов, обогатились наши представления
о путях и формах развития античного общества. Спрашивается: до ка-
кой степени остается оправданным традиционное отношение к афин-
ской демократии как к наиболее типической, или совершенной, фор-
ме античного государства в классический период его существования?
Вопрос этот не досужий. Его постановка вполне оправдывается ре-
ально идущей дискуссией, которая отличается широтой размаха: от
спороР о степени нормативности афинской демократии (что это - ва-
риант, норма или исключение из общего правила развития полисно-
го строя?) до сомнений в принципиальном характере становления и
даже ₽ самом факте существования радикальной демократии в Афи-
нах в собственно классический период. За примерами далеко ходить
не надо - ими изобилует новейшая историография: если К. М. Коло-
бова считала спартанскую олигархию и афинскую демократию двумя
вариантами греческого полиса,6 то Ю. В. Андреев решительно объя-
вил нормой полиса демократию, которая у него оказалась равно пред-
ставленной и Афинами и Спартою (в последней он находит в архаиче-
ский период «крестьянскую демократию»).7 Что же касается сомнений
в принципиальном характере афинской демократии, то показательно
развитие скептического направления такого рода в новейшей западной
историографии (Г. Шефер, И. Мартин, К. Кинцль).8
5 Бузескул В.П. 1) Перикл. Харьков, 1889; 2) История афинской демокра-
тии. СПб., 1909.
6 Колобова К. М. Возникновение и развитие рабовладельческих полисов
в Греции (Лекции по истории Древней Греции, IV). Л., 1956, с. 43; Колобо-
ва К. М-, Глускина Л. М. Очерки истории Древней Греции. Л., 1958, с. 74 сл.
7 Андреев Ю. В. 1) Античный полис и восточные города-государства //Ан-
тичный полис / Под ред. Э. Д. Фролова. Л., 1979, с.25; 2) Спарта как тип по-
лиса // Античная Греция / Под ред. Е.С.Голубцовой и др. T.I. М., 1983, с. 215
(здесь, впрочем, та же мысль выражена в более осторожной форме и с ого-
ворками).
в Schaefer Н. Besonderheit und Begriff der attischen Demokratie im 5.
Jahrhundert (1948) // Schaefer H. Probleme der alten Geschichte. Gottingen,
1963, S- 136 - 152; Martin J. Von Kleisthenes zu Ephialtes: zur Entstehung der
96
Афинская демократия
II. Становление афинской демократии
На наш взгляд, нет никаких оснований ставить под сомнение прин-
ципиальный характер как становления, так и самого существования
и Афинах V в. до н. э. строя развитой, или радикальной, демократии.
И пользу этого свидетельствуют такие отчетливо зафиксированные в
градиции моменты, как наличие исходного противостояния демоса и
тати (в архаический период), последовательность и, можно сказать,
стремительность демократических преобразований, наконец, целост-
ная система демократических институтов и норм, достигшая высокой
степени самовыражения уже к середине V в. до н. э.
Эти положения необходимо развернуть подробнее. Прежде всего
выделим главное - исходное противостояние демоса и знати. Его на-
личие засвидетельствовано величайшим авторитетом древности Ари-
стотелем - постольку, конечно, поскольку необходимо считаться с
этим авторитетом, в чем мы следуем за таким знатоком античной ли-
тературной традиции, каким был в отечественном антиковедении про-
фессор А.И.Доватур.9 Но если это так, то модные рассуждения запад-
ных критиков об отличии субъективных намерений аристократиче-
ских реформаторов и деятелей VI - V вв. до н. э. от известных (толь-
ко ли известных?) объективных демократических последствий теряют
смысл. В самом деле, развитие афинской демократии свершалось неу-
клонно и - после Клисфена - стремительно в одну, вполне определен-
ную сторону: от первоначальной, весьма умеренной еще республикан-
ской политии к радикальной демократии завершенного типа.
Основы афипского республиканского демократического строя были
заложены Солоном: им были сформулированы и внедрены в обще-
ственную жизнь Афин основополагающие принципы гражданской сво-
боды, правоспособности и самодеятельности, хотя и с некоторыми еще
athenischen Demokratie // Chiron. Bd.IV. 1974, S. 5 - 42; Kinzl К. H. Demokratia:
Studio zur Fruhgeschichtc des Begriffcs // Gymnasium. Bd.85, 1978, S. 117 - 127,
312 - 326. Ср., одпако: Hansen M. H. Was Athens a Democracy? (Historisk-
filosofiske Meddelclser, 59), Copenhagen, 1989 (с новой защитой традицион-
ного воззрения).
9 См. выразительные свидетельства Аристотеля о смутах в Афинах и пре-
жде всего о распрях между демосом и знатью в архаический период: Ath.
pol., 2 (после Килоновой смуты), 5 (накануне выступления Солона), 13 (по-
сле реформ Солона). Для общей оценки Аристотеля как исторического ис-
точника ср.: Доватур А. И. 1) «Политика» и «Политии» Аристотеля. М.; Л.,
1965; 2) «Политика» Аристотеля // Аристотель. Сочинения. T.IV. М., 1983,
с. 38-52.
97
Э.Д. Фролов
ограничениями вследствие сохранения известной реальной силы за ро-
довой знатью и утверждения новых порядков поначалу в ограниченном,
цензовом виде. Однако после нивелирующей работы, проделанной ре-
жимом тирании, дело пошло именно стремительным образом. Клис-
фен, довершивший своею административно-территориальной рефор-
мой расщепление и умаление знати, упорядочивший государственное
навершие демократии и изыскавший для нее гарантии против непомер-
ных притязаний личности (закон об остракизме), по праву должен счи-
таться отцом афинской демократии. Затем однажды заложенные прин-
ципы были развиты с редкой последовательностью: форсирование мор-
ской программы при Фемистокле развязало потенцию демократической
массы, рядом мер был утвержден практически неограниченный урав-
нительный принцип в отправлении гражданских прав и в то же время
реформою Ареопага (по инициативе Эфиальта в 462 г.) были сняты по-
следние стеснения с воли суверенного демоса. Наконец, при Перикле
целым рядом мер были созданы материальные гарантии для утвержден-
ных законом демократических порядков.
Таким образом, формирование и утверждение в Афинах в класси-
ческий период демократического строя есть бесспорный историче-
ский факт. Более того, массовость и значимость в гражданском обще-
стве Афин слоя мелких свободных собственников,10 высокая степень
политической и духовной самодеятельности гражданской массы и, как
отражение этого, исключительная интенсивность письменного твор-
чества служат порукою тому, что афинская демократия (не спартан-
ская полития!) была высшей нормой выработанного греками полис-
ного строя.
III. Внутренние коллизии в Афинском демократическом полисе
Сказанное не исключает признания за афинской демократией це-
лого ряда черт, которые, как это и естественно для раннеклассового
общества, могут свидетельствовать об известной неразвитости фун-
даментальных социальных принципов, о сословно-классовой и госу-
дарственной ограниченности античной демократии, об исторической
ущербности и неполноценности этой столь привлекательной в ретро-
спективе формы. К числу таких черт в Афинах надо отнести, в част-
ности, ряд весьма показательных коллизий: демократической граж-
10 Эту черту как важнейший критерий, позволяющий говорить о существо-
вании демократии именно в Афинах, но никак не в Спарте, справедливо под-
черкивает Д. Лотце (Lotze D. Aktuclle Aspekte der antiken Demokratie // Die
Antike in der sozialistischen Kultur. Jena, 1974. S. 62 - 64).
98
Афинская демократия
данской массы с ее аристократическими лидерами, прокламирова-
ния и осуществления принципов свободы для собственных граждан
с утверждением и обоснованием рабства для чужеземцев (варваров)
и проведением откровенно империалистической политики в отноше-
нии как варварской периферии, так и родственных эллинских городов.
Эти положения также заслуживают более развернутой характе-
ристики. Начнем с первой коллизии - гражданской массы с ее ли-
дерами. Эта тема - ненадуманная для древних Афин (как и вообще
для античного мира). Она находит объективное обоснование в высо-
ком, хотя и не исключительном, значении и роли аристократической
личности в политической жизни афинского демократического поли-
са. Ведь уже радикализм Клисфеновых реформ - административно-
территориального деления (ради раздробления знатных родов) и
остракизма (ради пресечения индивидуального честолюбия) — объяс-
нялся как естественной реакцией гражданского общества на тиранию
Писистратидов, так и личной честолюбивой волей Алкмеонида Клис-
фена (сошлемся здесь на свидетельство Геродота об исходных личных
мотивах обращения Клисфена к демократии - Her., V, 66). Это застав-
ляет нас внимательнее присмотреться к соотношению общественного
и личного моментов - демократического полиса и политического лиде-
ра в истории Афин собственно классического времени.11
В судьбе афинских политиков классического времени можно разли-
чить следующие показательные черты.
Прежде всего очевидна социально-политическая заданность дея-
тельности афинских лидеров — она естественна в силу их происхожде-
ния из знати, их воспитания в традициях аристократического често-
любия, ориентировавшего их на борьбу за первенство с другими, себе
подобными, но, в условиях уже победившей в принципе демократии,
лишь при помощи суверенного народа (характерный пример - высту-
пления Перикла против Кимона и Фукидида, сына Мелесия).
Отсюда политическая ориентация и стиль деятельности этих поли-
тиков: претензия на лидерство в демократическом обществе оборачи-
валась необходимостью служить державным интересам демоса, а со-
ответственно и личное поведение политика приобретало черты дема-
гогии (как позднее в Римс у нобилей «популярской», или, как теперь
бы сказали, популистской ориентации).
11 Ср. нашу более раннюю работу, где эта проблема рассмотрена подроб-
нее: Фролов Э. Д. Политические лидеры афинской демократии // Политиче-
ские деятели античности, средневековья и нового времени / Под ред. В. Г. Рс-
вуненкова. Л., 1983, с. 6-22.
99
Э.Д. Фролов
Далее, осуществления честолюбивой мечты можно было достичь
только одним путем - посредством официального назначения в архоп
ты или стратеги (именно так, что бы там ни доказывал Г. Берве),12 но
это высокое назначение и последующие успехи влекли за собой, как
правило, перерождение политика из высокого слуги народа в фигуру
княжеского типа. Можно выделить следующие линии такого перерож
дения:
а) развитие крайнего самомнения (пример - Фемистокл);
б) стремление к обогащению (тот же Фемистокл);
в) обзаведение личным княжеским доменом (Мильтиад);
г) «подстраховка» личными связями (дружескими и династически-
ми) за пределами родного государства (Мильтиад, Фемистокл, воз-
можно также и Кимон).
Следствием являлся, как правило, более или менее резкий кон-
фликт между суверенным демосом, иначе полисом, и политически
значимой личностью, который разрешался политическими процесса-
ми, влекшими за собой обыкновенно устранение гражданством вну-
шающей страх личности. В самом деле, для всех выдающихся поли-
тиков классического времени можно констатировать развитие такого
конфликта. В общей форме это вылилось в рассказах - своего рода
традиции - о недоброжелательности и неблагодарности афинского на-
рода к своим вождям (см., в частности, Theopomp. apud Athen., XII, 43,
р. 532 b = FgrHist 115 F 105), а применительно к отдельным персона-
жам это выглядит так:
- Мильтиад пережил два судебных процесса (за Херсонес и Парос);
- Аристид - остракизм;
- Фемистокл - остракизм, а затем и процесс;
- Кимон - процесс (за Македонию), а затем и остракизм;
- Фукидид, сын Мелесия, - остракизм;
- Перикл - два процесса (накануне и в начале Пелопоннесской во-
йны).
Соответственно рисуется и проблема взаимоотношений афинской
демократии и ее руководителей. И прежде всего надо подчеркнуть, что
лидеры афинской демократии в собственно классический период явля-
лись скорее политическими, нежели социальными руководителями на-
12 Подчеркивая значение аристократических суперменов в жизни грече-
ского полиса, Г. Берве утверждал, что «в отличие от того, как это было в Риме,
в греческом городе-государстве занятие должностей играло лишь второсте-
пенную роль» (Berve Н. Fiirstliche Herren zur Zeit der Perserkriege (1936) 11
Berve H. Gestaltende Krafte der Antike. 2.Aufl. Munchen, 1966, S. 246).
100
Афинская демократия
|юда (это верно даже в случае с Фсмистоклом, как здесь именно спра-
ведливо отмечено Берве).13 В силу их аристократических претензий
дистанция между ними и народом всегда сохранялась (притом даже не-
взирая на их, впрочем, по существу аристократическую демагогию), и
(«першением их карьеры чаще всего была личная катастрофа.
Далее, афинская демократия постоянно пользовалась услугами
своих аристократических лидеров, но достигала сознания подлинной
суверенности своих прав именно посредством и в результате последо-
вательного устранения этих ею же вознесенных политиков.
Наконец, очевидным парадоксом и действительной исторической
трагедией было то, что демократия в Афинах нс могла достичь пол-
ной зрелости иначе, как под руководством и одновременно при устра-
нении своих аристократических лидеров. Исчерпание кадров этих по-
следних (в этом отношении показателен вакуум после Перикла) не слу-
чайно, по-видимому, совпадает с началом упадка афинской демократии.
Иными словами, трагедия афинской и вообще античной демократии со-
стояла в том, что она нс обладала возможностями подготовить необхо-
димых ей лидеров из собственной, народной среды, что объяснялось,
a частности, отсутствием в античности таких характерных для нового
времени школ политического воспитания, как профессиональные сою-
зы и массовые политические партии. Полисный принцип «согласия»,
т. е. социально-политического компромисса, доставлял народной мас-
се, или, лучше сказать, гражданскому коллективу, необходимых полити-
ческих лидеров из верхушечного слоя, однако элементарное чувство са-
мосохранения диктовало этому коллективу также и необходимость ис-
требительной борьбы против указанных лидеров, поскольку последние
в своих претензиях и влиянии преступали диктуемую полисом норму.
Замечательны были последствия этой борьбы: аристократические
политики, поскольку им удавалось уцелеть, вырождались в бесприн-
ципных авантюристов (типа Алкивиада), между тем как на авансце-
ну социально-политической жизни все более выступала фигура соб-
ственно демагога - выскочки из общественных низов (Клеон, Гипер-
бол, Клеофонт), которого умаляло нс отсутствие благородных манер,
что именно и бросалось в глаза в первую очередь (ср. характеристику
Клеона у Аристотеля и Плутарха), а неспособность наметить ориги-
нальную политическую перспективу. Таким образом, демократия тя-
готела к охлократии, а государство клонилось к упадку.
13 Ibid. S. 250-251.
101
Э.Д. Фролов
Но проблема взаимоотношений демократии с аристократией не ис-
черпывалась в Афинах одной лишь коллизией демократической мас-
сы с аристократическими лидерами. Она решалась еще и в другом,
так сказать, институционализированном аспекте - во взаимодействии
основного массива демократического строя с таким своеобразным
«вечным» пережитком аристократической поры, каким был комплек-
товавшийся путем кооптации из бывших архонтов Совет Ареопага.14
Действительно, еще Солон не решился посягнуть на “отеческую” роль
этого древнего института: создав новый государственный Совет Четы-
рехсот, он оставил за Ареопагом важные функции охраны законов и
надзора за государственным порядком.
В дальнейшем отношения демократии с Ареопагом отнюдь нс
определялись однозначно взаимными стремлениями к подавлению
соперника. Противостояние и борьба не исключали известной ори-
ентации на взаимодействие. Так, возвышение Ареопага в ходе Пер-
сидских войн и победа, очевидно, при его поддержке консервативной
группировки Аристида и Кимона не означали свертывания державных
устремлений Афин. Наоборот, как известно, именно Аристид и Ки-
мон явились строителями Афинской морской державы (архэ). В свою
очередь, реформа Эфиальта, хотя и ослабила существенно Ареопаг, нс
была для него, как это нередко утверждают, смертельным ударом. Во
всяком случае, в дальнейшем, в периоды острых гражданских кризи-
сов, заметно возрождение политического значения и роли Ареопага
как своеобразного «отеческого» опекуна - до такой степени, что в IV
в. до н. э., в эпоху кризиса полиса, идеологи полисной элиты стали
связывать с этим древним институтом надежды на оздоровление хи-
реющего гражданского общества (свидетельство — памфлет Исократа,
посвященный прославлению Ареопага, Isocr. Or. 7).
Конечно, нельзя отрицать отличий в существе самого Ареопага в
разные исторические периоды: до Солона это был чисто аристокра-
тический институт, затем — орган знатной и состоятельной верхушки
рождающегося полиса, еще позднее, после реформ архонтата в пер-
вой половине V в., — скорее консервативная корпорация. Так или ина-
че, показательно сохранение этой особенной корпорации в рамках дс-
14 Для оценки места и роли Ареопага в политической жизни Афин ср.:
Коршунков В. А. 1) Афинский Ареопаг: аристократический совет в демокра-
тическом полисе. Автореф. канд. дис. Л., 1989; 2) Ареопаг и афинская де-
мократия // Античность и современность. Доклады конференции. М., 1991,
с. 50-52; для более подробного ознакомления с историей Ареопага см.:
Wallace R. W. The Areopagos Council to 307 В. C. Baltimore; London, 1989.
102
Афинская демократия
Мократической конституции Афин. Возникает естественное предполо-
жение: не заключалась ли причина столь странного, с первого взгляда,
целения в более или менее осознанном стремлении афинского народа
укрепить или подстраховать на всякий случай недостаточно прочную
Конструкцию своей демократии таким более устойчивым и более на-
дежным как раз в силу своей патриархальности и консервативности
Институтом, каким был Совет Ареопага? Нам кажется такое предпо-
ложение достаточно вероятным. А известной (хотя и весьма далекой
Во времени) параллелью может быть особенное положение Верховно-
го суда в государственной структуре современных Соединенных Шта-
тов Америки.
Но вернемся к политической жизни древних афинян. Другая харак-
терная для нее коллизия, а именно - свободы для собственных граж-
дан с подавлением чужеземцев, носила еще более фундаментальный
Характер. Здесь надо иметь в виду прежде всего выработанную исто-
рически и затем вполне осознанную ориентацию афинской демокра-
тии на собственную исключительную этно-социальную корпоратив-
ность. Подтверждениями могут служить принятый по инициативе Пе-
рикла чрезвычайно жесткий закон о гражданстве и вся система пра-
вовых ограничений для рабов и переселенцев из других городов (ме-
теков). Побудительная причина здесь была очевидна: создать макси-
мум возможностей для своих граждан - коренных жителей Аттики, но
Только для них и за счет других.
Этот же мотив обусловил тесную связь развития демократии в
Афинах с империалистической внешней политикой Афинского госу-
дарства, с созданием Афинской морской державы. Это отлично пони-
мали уже древние (и, в частности, автор приписываемой Ксенофон-
ту «Афинской политии», равно как и Фукидид, Исократ, Аристотель
Н др.), и это же справедливо подчеркивают ученые нового времени.15
Созданная афинянами в ходе войн с персами обширная морская дер-
жава буквальным образом стала фундаментом афинской демокра-
тии. Укажем, как на это указывали уже и древние (тот же Аристотель,
Arist. Athen. pol., 24, 3), на осуществление в Афинах многоразличного
«кормления» (трофт)), т. е. социального обеспечения своих граждан за
счет союзников. Причем во внимание должны идти не только формен-
Ные выплаты жалованья и пособий, но и такие косвенные, но не менее
15 См., в частности: Кондратюк М. А. Архэ и афинская демократия // Ан-
тичная Греция. T.I. М. 1983, с. 327 - 365; Шуллер В. Афинская демократия и
Афинский морской союз // ВДИ, 1984, № 3, с. 49 - 59; Pecirka J. Die athenische
Demokratie und das athenische Reich//Klio. Bd.57. 1975. H. 2, S. 307-311.
103
Э.Д. Фролов
важные формы вспомоществования гражданам, как организация стро-
ительных работ в Афинах или вывод военно-земледельческих колоний
афинян (клерухий) на земли союзников.
Это социал-империалистское качество афинской демократии нахо-
дит выражение в распространении среди современников взгляда на дер-
жавный демос и его политику как на вид тирании (ср. отражение такого
взгляда у Фукидида, Аристофана, Исократа, Аристотеля).16 В особенно-
сти важно мнение такого безусловно современного, весьма вдумчиво-
го и достаточно объективного наблюдателя, каким был историк Фуки-
дид. Оно сводится к двум положениям: державная политика афинян от-
личалась инициативностью (ттоХштра'уцосплт]), а по существу в отноше-
нии прочих эллинов оказывалась тиранией (Tupavvi?). Поскольку пер-
вое определение по смыслу своему несколько нейтрально и толкование
его в худшую сторону обусловлено главным образом его связью со вто-
рым определением, это второе, т. е. сопоставление афинской державной
политики с тиранией, заслуживает особого внимания. У Фукидида это
сопоставление встречается впервые в выступлении недругов афинян -
коринфян (Thue., I, 122, 3; 124, 3), но затем также, что особенно важно,
в оценочных суждениях самих афинян - Перикла, Клеона, Эвфема (см.
соответственно: II, 63; Ш, 37, 1-2; VI, 85, 1).
При этом замечательна глубокая трактовка этой темы Фукидидом
с точки зрения, так сказать, тиранической типологии. В речах выводи-
мых им исторических персонажей выстраивается целая цепь взаимос-
вязанных положений: власть афинян есть тирания (признание факта);
хотя форма эта несправедлива, но избавиться от нее уже невозможно;
более того, неизбежно усугубление насилия; все же оправдание может
быть найдено в престижном результате, в славе (в чем, возможно, надо
видеть последствие агональной ценностной установки). Впрочем, по-
следний пункт - тема оправдания - трактуется у Фукидида еще и в бо-
лее общем контексте естественного права сильного на власть, толкуе-
мого в духе модной тогда социологической доктрины софистов (в ди-
алоге афинян и мелосцев, V, 104 - 105). А что все это сопоставление с
тиранией не есть плод досужего размышления, а идея, действительно
бытовавшая в общественном сознании древних греков, доказывается
характерными параллельными примерами, идущими как из лагеря не-
другов афинской демократии (см., например, у Плутарха в «Перикле»,
16 Ср. также: Schuller W. Die Stadt als Tyrann — Athens Herrschaft fiber seine
Bundesgenossen (Konstanzer Universitatsreden, 101). Konstanz, 1978.
104
Афинская демократия
12), так и из среды ее приверженцев (хор у Аристофана во «Всадни-
ках», 1111-1114 и др.).
Возникает вопрос, насколько корректно было это сопоставление
державной политики Афин с тиранией? Современный, новейший
историк, выступающий в роли стороннего судьи, должен вниматель-
но рассмотреть этот вопрос. Оказывается, что по ряду линий и в са-
мом деле обнаруживается разительное соответствие афинской поли-
тики тираническому режиму. Именно бросаются в глаза такие черты
сходства, как:
а) резкое выдвижение одной политической индивидуальности (лич-
ности или государства) над сонмом ей подобных в качестве безуслов-
ного главы, или властителя;
б) обострение социально-политической ситуации как необходимое
условие или основание для такого выдвижения (смута или война);
в) характерная комбинация демагогии и террора как ведущий стиль
Политики новоявленного абсолютного лидера;
г) известные попытки подкрепить эту новую систему новым управ-
ленческим аппаратом;
д) гораздо более эффектные внешние жесты или узоры, направлен-
ные на возвеличение и прославление творца этой новой системы, - ти-
рана или державного полиса.
Складывается, таким образом, парадоксальное положение: после-
довательное развитие нормативного для полиса демократического
принципа, как оно ярче всего представлено афинским опытом, буду-
чи воплощенным в жизнь, оборачивается своей социологической про-
тивоположностью - тиранией. Поэтому неизбежно столкновение это-
го крайнего вида античной демократии с прочим миром эллинских по-
лисов, и в выступлении Спарты под флагом защиты свободы эллинов
(в Пелопоннесской войне) надо видеть не одну только коварную де-
магогию и пропаганду. Другое дело, что логика вооруженной борьбы
привела Спарту не к подлинному освобождению зависимых от афинян
городов, а лишь к собственному утверждению в качестве державного
опекуна эллинов вместо Афин.
/К Война как фактор существования античной демократии
Причина этого трагического парадокса — превращения демократии
в силу последовательного своего воплощения в тиранию - очевидна:
ее надо искать в форсированной, чисто внешними способами, за чу-
жой счет, реализации высокого социологического принципа, до кото-
105
Э.Д. Фролов
рого по существу античность не доросла. И здесь самое время подчер-
кнуть значение этих самых «внешних» способов, которые столь ре-
шительно компрометировали политическое творчество афинян. Мы
должны всегда помнить, что развитию радикальной демократии в
Афинах содействовали самым решительным образом такие факторы,
как война с персами с ее ближайшими последствиями в виде морской
программы Фемистокла, как стимулированное войною утверждение
античной (т. е. экзогенной, за счет чужеземцев) формы рабства и со-
ответственное укоренение этно-социальной корпоративности в афин-
ском народе, как, наконец, развязанное все той же войною построение
Афинской морской державы.
Но эта же исключительная роль войны как условия для формирова-
ния в Афинах строя радикальной демократии придает достаточно ис-
кусственный характер этой системе, как и всей античной цивилизации
в целом. И здесь, таким образом, как и во многих других случаях, мы
убеждаемся в глубинной противоречивости античности, в той особен-
ной ее трагедии, которая состояла в резкой антитезе блестящей иде-
альной внешности и коренной порочности основания, высоких дости-
жений в области политических и культурных форм и варварской при-
митивности глубинных общественных устоев.
Разумеется, необходимо учитывать все эти обстоятельства, однако
их учет не должен заслонять от нас ни нормативного - для своего вре-
мени - значения афинской демократии, ни величия - опять же по тем
временам - ее политических и культурных достижений. Осознанное
восприятие античного политического опыта должно быть непремен-
ным условием для плодотворного обращения Нового времени к насле-
дию классической древности, для корректного продолжения никогда
не угасающего диалога современности с античностью.
106
2. Перикл и его окружение*
Одним из самых примечательных явлений в общественной жизни
Афин V в. до н.э. был кружок выдающихся общественных деятелей
и представителей культуры, сложившийся вокруг признанного лиде-
ра афинской демократии Перикла. Обычно этот кружок рассматрива-
ют в контексте именно культурной жизни, расцвету которой так силь-
но способствовала утвердившаяся в Афинах демократия. Однако при
ближайшем рассмотрении можно убедиться, что дружеское сообще-
ство, сплотившееся вокруг несменяемого руководителя Афинского го-
сударства, было столь же особенным, по многим линиям бросавшим
вызов традиции, сколь необычным было и положение самого его гла-
вы - Перикла.* 1
В самом деле, в личности и положении Перикла (около 490-
429 гг.) видно соединение разных элементов, смущавшее уже его
соотечественников и современников. Принадлежа по рождению к
знатной аристократической среде (его мать Агариста приходилась
племянницей знаменитому афинскому реформатору Клисфену из
рода Алкмеонидов, а отец Ксантипп, достаточно видный политик
начала V в., также был знатного происхождения), Перикл рано свя-
зал свою судьбу с афинской демократией. Его политическое разви-
тие было сходно с карьерой его знаменитого деда по материнской
’ Первоначальная публикация: Фролов Э.Д., Никитюк Е.В., Петров А.В.,
Шарнина А.Б. Альтернативные социальные сообщества в античном мире.
СПб., 2002, с.24-37
1 Из большого числа новейших работ о Перикле и афинском обществе его
времени назовем лишь наиболее важные: Бузескул В.П. 1) Афинская политая
Аристотеля как источник для истории государственного строя Афин до конца
V в. Харьков, 1895и, с.412-448; 2) История афинской демократии. СПб., 1909,
С.146 слл.; Bengtson Н. 1) Griechische Geschichte, 4.Aufl., Miinchen, (1950)
1969, S.201 ff.; 2) Griechische Staatsmanncr des 5. und 4.Jh. v. Chr., Miinchen,
1983, S.109-146; Homo L. Pericles: Une experience de democratic dirigee. Par-
is, 1954; Schachermeyr F. 1) Perikles. Stuttgart, 1969; 2) Geistesgeschichte des
perikleischen Zeit. Stuttgart, 1971; Bowra C.M. Periclean Athens. London, 1971;
Levi M.A. Pericle: un uomo, un regime, una cultura. Milano, 1980.
Э.Д. Фролов
линии. Вступив в политику в середине 60-х годов, он втянулся в со-
перничество с вождем консервативно-аристократической группи-
ровки Кимоном и, как и Клисфен в борьбе с Исагором, логикой это-
го соперничества был принужден искать опоры у противной пар-
тии, у демократии. Более того, подобно своему великому сороди-
чу, он оказался достаточно дальновидным и принципиальным, что-
бы навсегда остаться верным однажды сделанному выбору. В кон-
це 60-х годов он действовал вместе с Эфиальтом против Ареопага и
Кимона, а с гибелью Эфиальта (461 г.) стал единоличным лидером
афинской демократии.
С этого времени Перикл на протяжении более трети века власт-
но направлял курс афинской политики: осуществлял дальнейшую
демократизацию государственного строя, в связи с чем был оформ-
лен допуск граждан третьего имущественного класса зевгитов к
должности архонта; инициировал целый ряд социальных мер, на-
правленных на материальную поддержку демоса, и в том числе -
выплату жалованья судьям, учреждение фонда зрелищных денег,
вывод военно-землледельческих колоний-клерухий; реализовал
широкую строительную программу, включавшую завершение со-
оружения пояса укреплений вокруг Афин и Пирея и, что особен-
но впечатляло, грандиозную реконструкцию Акрополя; наконец,
решительно отстаивал державные интересы Афин, не останавли-
ваясь перед открытым военным конфликтом со Спартою. Его по-
литическое влияние и авторитет достигли своего апогея в 40-30-с
годы: с изгнанием его нового соперника Фукидида, сына Мелесия
(443 г.), Перикл надолго остался безраздельным хозяином полити-
ческих дел в Афинах, что внешне выражалось в непрерывном пе-
реизбрании его в должности стратега вплоть до первых неудач в
Пелопоннесской войне, когда его положение несколько - впрочем,
только временно - пошатнулось.
Уже современникам бросалась в глаза необычность положения Пе-
рикла в Афинах: в условиях развитой полисной демократии, одним
из фундаментальных принципов которой было пресечение чрезмерно-
го возвышения одной личности, при строгом соблюдении ежегодной
отчетности должностных лиц и тенденции не допускать неоднократ-
ного переизбрания одних и тех же политиков на ответственные госу-
дарственные посты, Перикл умудрился более тридцати лет непрерыв-
но оставаться у кормила правления и, более того, во вторую половину
этого долгого периода - четырнадцать раз подряд избираться в глав-
108
Перикл и его окружение
ную правительственную коллегию стратегов, где он, благодаря своему
авторитету, занимал положение фактического главы.2
Уже Фукидид, оценивая в целом политический режим в Афинах при
11срикле, замечал: «По имени это была демократия, на деле же власть
принадлежала первому гражданину» (еу'гурето те Xoyip pev бюрократ
1а, ёруы 8ё итто топ ттрытои avSpds архл, Thue., II, 65, 9). Оценка Фу-
кидида - не только объективная, но и доброжелательная, как это и сле-
довало ожидать от человека умеренной ориентации, с неприязнью от-
носившегося к крайней, радикальной демократии и с похвалой отзывав-
шегося о правлении Пяти тысяч (в 411-410 гг.) как идеальном смеше-
нии олигархии и демократии (VIII, 97). Иным было отношение к пол-
но- и долговластию Перикла со стороны таких ревнителей демократи-
ческих устоев, какими выказывали себя некоторые из авторов Древней
Аттической комедии. Плутарх упоминает о «злобных выходках комеди-
ографов, которые называют друзей Перикла новыми Писистратидами
(Пеюютрат'ьба? цёои?), а от него самого требуют клятвы, что он не бу-
дет тираном (цт] TupavvT]creLv), так как его выдающееся положение не-
сообразно с демократией и слишком отяготительно» (Plut. Per., 16, 1).
Что касается самого Плутарха, то он судит об этом предмете в полном
согласии с традицией, указывая, что Перикл, в особенности во вторую
половину своего правления, приобрел постоянную единоличную власть
сродни тирании (бецрект] кас piav oLoa... apyf]v каь SuvaoTeiav ктт]
adpevos, Per., 16, 3).
Фукидид, а за ним и другие вдумчивые и объективные историки
(можно сослаться на Диодора и Плутарха) указывают на целый ряд
важных моментов объективного и субъективного плана, обеспечив-
ших Периклу возможность достижения столь исключительного поло-
жения. Среди них называют знатность, богатство и поддержку вли-
ятельных друзей, несомненную последовательность избранного по-
литического курса, ориентированного на отстаивание интересов де-
мократии при соблюдении надлежащей нормы и баланса во внутрен-
ней и внешней политике, личную честность и неподкупность, доста-
вившие почет и уважение среди сограждан, наконец, исключительную
прозорливость суждений и ораторское мастерство, обеспечившие Пе-
риклу возможность практически непререкаемого руководства наро-
дрм. Однако приобретение Периклом такого положения в афинском
2 По поводу политического положения Перикла см. также дискуссию в на-
учной литературе нового времени: Morrison J.S., Gomme A.W. Pericles Monar-
chos // JHS, Vol.70, 1950, p.76-77; Berve H. Die Tyrannis bei den Griechen, Bd.I-
11, Munchen, 1967 (I, S.197-198; II, S.627-628).
109
Э.Д. Фролов
обществе достойными, подобающими средствами, как это справедли-
во подчеркнуто у Фукидида (11,65, 8) в отличие от повторяющего на-
веты олигархической публицистики Аристотеля (Ath. pol., 27), не ис-
ключает признания созданной им системы режимом личной власти,
напоминавшим, как то понимали многие, монархию или даже тира-
нию. Такая ситуация в корне противоречила принципам демократиче-
ского строя, а потому неизбежно была чревата конфликтом между об-
ществом и его авторитетным лидером.
Сказанное вполне приложимо и к так называемому кружку Перик-
ла. Разумеется, Периклу, как и любому другому афинскому гражда-
нину, не возбранялось иметь личных друзей, однако сложившееся во-
круг него сообщество по своему составу и значению далеко превосхо-
дило любое частное содружество. Античная традиция с явным инте-
ресом относилась к этому личному окружению знаменитого полити-
ка и донесла до нас длинный ряд имен людей, стоявших рядом с ним
и помогавших ему своими советами и сотрудничеством. В этом ряду
прежде всего можно выделить группу интеллектуальных наставников
' и советников Перикла. Это, во-первых, афинянин Дамон, сын Дамо-
нида, из дема Ои, официально занимавшийся обучением музыке, а на
Самом деле более всего интересовавшийся и занимавшийся политиче-
скими делами, отчего его по справедливости относили к кругу софи-
стов. Он и Перикла обучал музыке, но еще более наставлял его в по-
литическом искусстве (Plut. Per., 4, 1-4, где Дамон назван тренером и
наставником Перикла в политике - тыр ttoXltlkgw аХеьтттт]? ка1 8i8
аакаХо?). Если верить Аристотелю, именно этот Дамон дал Периклу
совет, как превзойти Кимона в искусстве демагогии: «Совет этот со-
стоял в том, что раз Перикл не обладает такими же личными средства-
ми, как Кимон, то надо давать народу его же собственные средства. Из
этих соображений Перикл и ввел жалованье для судей» (Aristot. Ath.
pol., 27, 4; Plut. Per., 9, 2).
Наряду с Дамоном античная традиция называет в качестве настав-
ников Перикла выдающихся представителей древней натурфилосо-
фии - Зенона из Элеи (ок. 490-430 гг.) и Анаксагора из Клазомен (ок.
500-428 гг.). Первый приобрел известность опровержением обыден-
ного мнения о множественности и изменяемости вещей и в этой свя-
зи - разработкою искусства логического рассуждения, техники опро-
вержения и доказательства, вследствие чего Аристотель признавал его
изобретателем диалектики (Diog. L., VIII, 2, 57). Второй, продолжая
дело ионийских натурфилософов, развил оригинальное учение о стро-
110
Перикл и его окружение
опии материи, а именно - о сложении всех чувственно воспринима-
емых вещей из однородных элементов - гомеомерий (подобных ча-
стиц). Кроме того, он выдвинул положение об упорядочивающей ма-!
тсриальный мир силе, которую он называл «умом» (vou?), - положе-'
ние, чреватое отходом от материалистического монизма. Как бы то ни
было, он решительно высказывался за естественную природу небес-
ных светил и атмосферных явлений, лунных и солнечных затмений и
падения метеоритов, чем и дал позднее повод к обвинению себя в ре-
лигиозном нечестии.
Перикл несомненно многое должен был воспринять от этих своих
наставников: от Зенона - искусство формальной логики, умение рас-
суждать и особенно опровергать доводы оппонентов (см.: Plut. Per.,
4, 5); от Анаксагора - общий высокий строй мыслей, привычку лю-
бой предмет рассматривать с естественно-научной точки зрения и лю-
бую речь направлять на выяснение существа дела, обстоятельств, при-
ведших к той или иной коллизии, и рационального способа ее разре-
шения (ibid., 4,6; 5-6; 8, 1-2). Особенно сблизился Перикл с Анаксаго-
ром, влияние которого на афинского политика было, по мнению древ-
них авторитетов, решающим. По словам Платона, на мнение которо-
го ссылается и Плутарх, «сблизившись с Анаксагором... Перикл пре-
исполнился познания возвышенного и постиг природу ума и мышле-
ния, о чем Анаксагор часто вел речь; отсюда Перикл извлек пользу и
для искусства красноречия» (Plat. Phaedr., 270 а).
К трем вышеназванным представителям древней учености, кото-
рых традиция определенно называет наставниками Перикла, надо до-
бавить еще одного - корифея старшей софистики Протагора из Абдер
(ок. 480-411 гг.). О нем известно, что он разрабатывал и преподавал
новую социологическую науку - «мудрость в домашних делах, то есть
как наилучше управлять своим собственным домом, и мудрость в го-
сударственных делах, то есть как искуснее всего действовать и гово-
рить в отношении государственных дел» (Plat. Protag., 318 е).
Интересуясь главным образом искусством достижения поставлен-
ной цели, он полагал человеческий разум единственным условием
успеха и критерием истины и в своей рационалистической критике су-
щего или принятого доходил до опасной черты релятивизма. «Чело-
век есть мера всех вещей, - возглашал Протагор, - существующих, что
они существуют, и несуществующих, что они не существуют» (Sext.
Emp. Adv. math., VII, 60). Последовательно держась этого принципа,
он без стеснения подвергал сомнению и отвергал вес то, что не могло
111
Э.Д. Фролов
ыть объяснено средствами разума, в том числе и самих богов: «О бо-
гах> - признавался он, - я не могу знать ни того, что они существую !,
ни того, что их нет, ибо многое препятствует знать это: и неясность во-
проса, и краткость человеческой жизни» (Diog. L., IX, 8, 51).
Лено, что такие воззрения и высказывания должны были доставить
ротатору репутацию еще более отъявленного безбожника, чем даже
наксагор. Д между тем этот софист входил в ближайшее окружение
/' рикла и относился к числу наиболее ценимых им собеседников. По
' свидетельству Плутарха, когда какой-то атлет нечаянно брошенным
\ дР°Тиком убил одного из зрителей, Перикл «потратил целый день, рас-
/ сУждая с Протагором о том, кого по существу следует считать вино-
вником этого несчастного случая, - дрот, или бросавшего, или распо-
рядителей состязания» (Plut. Per., 36, 5).
^РУг интеллектуалов, с которыми Перикл находился в постоян-
ном общенИи, не исчерпывался только что названными лицами. К ним
надо добавить влиятельного в Афинах прорицателя Лампона (Plut.
ег-> 6) и прославленного драматурга, но к тому же еще и видного по-
литика и военачальника Софокла (ibid., 8, 8). К тому же кругу, должно
ыть, принадлежал и Гипподам из Милета, известный проектировщик
идеальных, построенных на принципах рационализма, моделей горо-
дов и государств, чьи градостроительные планы были реализованы
при реконструкции Пирея и застройке выведенной на запад при Пе-
рикле Новой колонии Фурий. Не исключено, что к Периклу был бли-
зок и историк Геродот, восславивший в своем труде успехи афинской
демократии,3 а находившийся тогда в начале своих философских ис-
кании и также прошедший через увлечение Анаксагором Сократ рано
стал завсегдатаем собраний в доме Перикла, где его привлекала, поми-
мо прочего, возможность побеседовать с очаровательной и остроум-
ной подругой хозяина - Аспасией (Plut. Per., 24, 5). Близость Сократа
Дому Перикла засвидетельствована также и Ксенофонтом, который
своих «Воспоминаниях» приводит беседу философа с младшим сы-
ном Перикла - тоже Периклом (Xen. Mem., III, 5).
^РУЖок друзей Перикла не исчерпывался чистыми интеллектуала-
ми - наставниками, советниками и собеседниками. Сюда входили и
люди практической Ориентации, бывшие для Перикла полезными со-
трудниками в самых разнообразных сферах, да и среди названных ип-
теллектуалов были такие, которые отлично совмещали отвлеченные
вероятной принадлежности Геродота к кружку Перикла см.: Лу-
рье С.Я. Геродот. М.-Л., 1947, с. 16 слл.
112
Перикл и его окружение
шнятия с чисто практической деятельностью. Так, Софокл был коллс-
П)й Перикла по стратегии в войне с самосцами (441-439 гг.); в той же
войне, когда дело дошло до осады города Самоса, при Перикле посто-
янно находился искусный механик Артемон, конструировавший но-
вые осадные машины (Plut. Per., 27, 3-4). Протагор, Гипподам и Геро-
дот приняли участие в основании Фурий (444/3 г.) - акции, бывшей
важным элементом державной политики Перикла.4 При этом Протаго-
ром были составлены законы для нового города (Diog. L., IX, 8, 50), а
1'ипподамом был набросан план его общей застройки (ср.: Diod., XII,
10,7; Hesych., s.v. I ттттобацои рёцт]<л$-). Большая дружба связывала
Перикла с знаменитым скульптором Фидием, которого он сделал глав-
ным надзирателем (ёттссткотто?) и фактическим распорядителем работ
на Акрополе — при сооружении храма Афины Девы Парфенона, поме-
щения для мусических состязаний Одеона и роскошных ворот Пропи-
леев (Plut. Per., 13, 6. 14-15). Среди друзей Перикла были и такие, ко-
торые выступали его агентами в народном собрании, где он сам, ста-
раясь на чисто монархический лад сохранять дистанцию между собою
И народом, появлялся нечасто и выступал лишь по самым важным по-
водам (ibid., 7, 7-8).
В заключение этого перечня ближайших советников и сотрудни-
ков Перикла надо назвать еще одного человека, стоявшего к нему бли-
же всех остальных как раз в те годы, когда он практически единолич-
но руководил Афинским государством, - его подругу Аспасию. Она
была родом из Милета, по свидетельству античной традиции, кото-
рое необязательно опровергать, - гетерой, но незаурядной, образо-
ванной и честолюбивой, умевшей заводить связи с высокопоставлен-
ными людьми. Перикл страстно влюбился в эту женщину; он развел-
ся со своей законной женой, от которой у него уже было двое сыно-
вей, взял к себе Аспасию и сделал ее полной хозяйкой в своем доме.
Умная, хорошо разбиравшаяся в политике, в совершенстве владев-
шая искусством беседы на самые разнообразные темы, она стала сво-
еобразным центром притяжения для афинских политиков и деятелей
культуры, которые ради нее с еще большей охотой посещали дом Пе-
рикла и даже приводили туда своих жен. От Аспасии у Перикла был
4 Бузескул В.П. История афинской демократии, с.166-167; Лурье С.Я. Ге-
родот, с.24 слл.; Строгецкий В.М. Политика Афин в Западном Средиземно-
морье в середине V в. до н.э. и проблема основания Фурий // Город и государ-
ство в античном мире. Л., 1987, с.55-79; Ehrenberg V. The Foundation of Thurii
(1948) // Ehrenberg V. Polis und Imperium. Ziirich-Stuttgart, 1965, p.298-315;
Bengtson H. GG4, S.206.
113
Э.Д. Фролов
еще один сын - Перикл Младший, считавшийся, по афинским поняти-
ям, незаконнорожденным-нофом, которому отец позднее, когда чума
унесла у него старших, законных сыновей, испросил у народного со-
брания права гражданства (Plut. Per., 24 и 27).
С именами Перикла и Аспасии связано в истории античности рож-
дение нового института - открытого литературно-политического
салона, которому суждено было сыграть важную роль также и в об-
щественной жизни новой Европы. Это была бросавшаяся в глаза но-
вация, и, как это всегда бывает, она дорого обошлась своим инициа-
торам. Открытая связь с бывшей гетерой, пестрый круг друзей, вклю-
чавший, помимо афинских граждан, большое число чужеземцев, не-
прерывная череда встреч и собраний в доме, доступ в который не был
заказан ни одному мало-мальски оригинальному человеку, - все это
резало глаза и вызывало неодобрение у ревнителей благочинной ста-
рины. Но самое главное состояло в непрерывном росте влияния и ав-
торитета сложившегося вокруг Перикла кружка. Исходившие от его
членов новые интеллектуальные веяния, социальные и политические
инициативы, строительные и художественные проекты будоражили
афинскую жизнь, возбуждая подозрения и опасения в консервативной
массе народа. Напомним в этой связи о позиции Древней аттической
комедии, этого рупора народных настроений: она пеняла на несооб-
разное с демократией авторитарное положение самого Перикла, а его
друзей и соратников прямо именовала новыми Писистратидами!
Этим стихийным недоверием к Периклу и его кружку со стороны
значительной части афинского общества отлично воспользовались по-
литические недруги несменяемого стратега.5 Возможно, первым объ-
ектом их нападок стал политический наставник и советник Перикла
Дамон, считавшийся инициатором учреждения жалованья судьям и
других денежных выплат демосу. Согласно античной традиции, Да-
мон был подвергнут остракизму, что могло произойти еще на рубеже
50-40-х годов как одно из следствий политической дуэли Перикла и
Кимона. Но массированный характер атаки на Перикла приобрели во
второй половине 30-х годов, когда его авторитарное положение нача-
5 Об оппозиции Периклу и процессах против людей из его окружения
см.: Бузескул В.П. История афинской демократии, с.241-243; Корзун М.С.
Социально-политическая борьба в Афинах в 444-425 гг. до н.э. Минск, 1975,
с.40 слл.; Bengtson Н. GG4, S.215; Frost F.J. 1) Pericles, Thucydides Son of Milc-
sias, and Athenian Politics before the War // Historia, Bd.XIII, 1964, H.4, p.385-
399; 2) Pericles and Dracontides // JHS, Vol.84, 1964, p.69-72; Andrewes A. The
Opposition to Pericles // JHS, Vol.98, 1978, p.1-8.
114
Перикл и его окружение
110, наконец, ощущаться как тягостное и стало вызывать недовольство
В самых различных слоях и группировках, - в среде постепенно воз-
рождавшейся олигархической оппозиции так же, как и у безусловных
демократов. Олигархическая группировка вновь обрела своего лиде-
ра Фукидида, сына Мелесия, срок изгнания которого истек в 433 г., а
недовольных демократов возглавил новый политик радикального тол-
ка Клеон, сын Клеэнета. Не решаясь критиковать политику Перикла
По существу, поскольку было трудно найти ей разумную альтернати-
ву, оппозиционные группы на первых порах ограничивались личными
нападками на главу государства, а еще более - на людей из ближайше-
го его окружения, стараясь так или иначе скомпрометировать их и та-
ким образом подорвать личный авторитет их патрона - основу его ав-
торитарного положения.
Начавшиеся против друзей Перикла судебные процессы носили
тем более острый характер, что они опирались на достаточно широ-
ко распространенное в афинском обществе враждебное отношение к
этому кружку, чья новаторская деятельность бросала вызов традици-
онному укладу жизни. Теперь общественная критика обрушилась на
все сферы практической и просветительской деятельности, равно как
и на образ жизни соратников Перикла. Одним из первых был предан
суду скульптор Фидий, обвиненный в утайке драгоценных материа-
лов (золота и слоновой кости), отпущенных на сооружение колоссаль-
ной статуи богини Афины, предназначенной для Парфенона. Когда же
факт хищения доказать не удалось, ему было предъявлено новое об-
винение в преступлении против религии, поскольку на щите Афины,
где была представлена битва афинян с амазонками, художник наря-
ду с мифологическими персонажами посмел изобразить себя самого и
своего патрона. Фидий был заключен в тюрьму, где и умер от болезни,
так, по-видимому, и не дождавшись суда. Между тем народное собра-
ние даровало донесшему на него Менону (одному из его помощников,
по-видимому, метеку) освобождение от всех повинностей (ателию) и
поручило стратегам заботиться об его безопасности, - решение, кото-
рое нельзя было расценить иначе как подтверждение вины Фидия и
выражение недоверия Периклу (Diod., XII, 39, 1-2; Plut. Per., 31, 2-5).
Другая атака повелась на просветительские идеи, распространяв-
шиеся интеллектуалами из окружения Перикла. По предложению из-
вестного истолкователя оракулов, заклятого врага новых идей Диопи-
фа народное собрание приняло постановление о том, «чтобы люди, не
верующие в богов или распространяющие учения о небесных явлени-
115
Э.Д. Фролов
ях, были привлекаемы к суду как государственные преступники» (Plut.
Per., 32, 2-3). Постановление прямо метило в Анаксагора, который и
был привлечен к суду по обвинению в религиозном нечестии. Процесс
был громким, поскольку в нем оказались задействованы протагонисты
тогдашней политической жизни. По одной версии, обвинителем Анак-
сагора выступал Клеон, а защитником - сам Перикл, который, одна-
ко, не сумел помешать осуждению своего друга. Последний был при-
сужден к уплате штрафа в 5 талантов и изгнанию из Афин. По другой
версии, Анаксагора привлек к суду известный противник Перикла Фу-
кидид, причем не только за нечестие, но и за дружбу с персами. Про-
цесс был заочным, так как философ еще раньше успел покинуть Афи-
ны; тем не менее вердикт судей был суровым: они заочно приговори-
ли Анаксагора к смертной казни (Diog. L., И, 3, 12-14, где приводятся
и другие версии; ср. также: Diod., XII, 39, 2; Plut. Per., 32, 5).
Но самый болезненный удар постиг Перикла в связи с грязным
процессом, куда вовлекли его подругу Аспасию: ей также было предъ-
явлено обвинение в нечестии, а кроме того, еще и в сводничестве, по-
скольку, как утверждал ее обвинитель (известный своими нападками
на Перикла комедиограф Гермипп), «к ней ходят свободные женщины,
которых она принимает для Перикла» (Plut. Per., 32, 1). Лишь с боль-
шим трудом, лично взявшись защищать любимую женщину и, по сви-
детельству древних авторов, «очень много слез пролив за нее во время
разбирательства дела», Перикл сумел упросить судей прекратить по-
зорное дело (ibid., 32, 5).
Трудно сказать, как дальше развивались бы события в Афинах и ка-
ких еще успехов добились бы противники Перикла, придерживаясь
столь эффективной тактики (когда-то, кстати, опробованной самими
Периклом и Эфиальтом в борьбе с Ареопагом), если бы не разрази-
лась новая война со Спартой и Пелопоннесским союзом, перед лицом
которой, по крайней мере на некоторое время, должны были утихнуть
внутренние страсти. Не исключено, как это предполагали уже в древ-
ности (ср.: Diod., XII, 38-39; Plut. Per., 31-32), что неуступчивость в
конфликтах с Коринфом и Мегарами, проявленная Периклом накану-
не войны, объяснялась как раз его желанием форсировать начало воен-
ных действий, чтобы таким образом погасить огонь внутренней сму-
ты и по необходимости заставить народ вновь сплотиться вокруг сво-
его испытанного лидера.
Однако, если таков именно был тайный расчет Перикла, то его надо
признать весьма рискованным: он мог оправдаться только в том слу-
116
Перикл и его окружение
ЧИС, если бы война оказалась для афинян успешной. Между тем уже
и самого начала обнаружились слабые места в стратегическом плане
Перикла, и первая же крупная неудача - чума в Афинах, спровоци-
рованная повторными вторжениями пелопоннесцев и бегством массы
населения под защиту городских стен - немедленно поколебала дове-
рие сограждан к своему лидеру, пошатнула его авторитет и доставила
ат политическим недругам желанный повод для возобновления кри-
1нки и судебного преследования.
Летом 430 г. Перикл впервые за последние пятнадцать лет не был
переизбран в стратеги. Мало того, по предложению известного попи-
шка Драконтида (он был эпистатом пританов в 446/5 и стратегом в
433/2 гг.), он был привлечен к судебной ответственности за вероятные
преступления по должности. Во всяком случае от него потребовали
отчитаться за все суммы, которыми он распоряжался в бытность свою
стратегом. При этом, по дополнительному предложению другого вид-
ного политика Гагнона (также неоднократно исполнявшего обязанно-
сти стратега), суд должна была вершить представительная комиссия,
составленная из гелиастов трех судебных палат, т.е. из 1500 человек.
Среди обвинителей, по некоторым источникам, был также и Клеон. В
итоге разбирательства Перикл был признан виновным и присужден к
штрафу то ли в 15, то ли в 50, а по некоторым источникам даже в 80
Галантов (Thue., II, 65, 3; Diod., XII, 45, 4; Plut. Per., 32, 3-4; 35, 4-5).
Как водится, афиняне вскоре раскаялись в учиненной ими по отно-
шению к Периклу несправедливости. Не видя ему достойной смены,
они реабилитировали опального политика и в следующем году вновь
избрали его в стратеги, но он уже не успел толком воспользоваться но-
там своим назначением, так как спустя короткое время (еще в том же
ищу) стал жертвою очередной вспышки эпидемии. Как бы то ни было,
история с Периклом и его кружком чрезвычайно поучительна. Она по-
казывает зыбкость древней демократии и неизбежность трансформа-
ции авторитарного политического лидерства в режим личной власти.
Форсированное разрешение внутренних социально-политических
конфликтов и столь же решительная державная политика были обу-
словлены жизненными интересами афинской демократии, но этим же
было предопределено и перерождение конституционного назначения
Перикла в квази-монархическую власть. Соответственно и кружок
друзей Перикла типологически предварял собою те придворные об-
щества или советы друзей, которые станут важными элементами но-
вой политической структуры, возникавшей в позднеклассическое и
117
Э.Д. Фролов
раннеэллинистическое время в тиранических или собственно монар-
хических государствах. Демократическое общество чувствовало угро-
зу традиционному порядку, исходившую от его собственного порож-
дения, от Перикла и его окружения, и этим объясняются возникший н
конце концов конфликт и те судебные процессы, которые пошатнули
положение самого знаменитого политика и обернулись трагедией для
некоторых из наиболее близких к нему людей.
ж
118
3. Критики афинской демократии в конце V в. до н.э.
(Псевдо-Ксенофонт, Фукидид, Аристофан)
I. Псевдо-Ксенофонт
Вопрос об авторстве «Афинской политии» затрагивали в той или
иной степени все исследователи, обращавшиеся к этому сюжету. В
поздней античности, по-видимому, существовала твердая уверенность
в авторстве Ксенофонта, по крайней мере три источника прямо об этом
свидетельствуют (Diog. Laert., II, 6, 13; Poll. Onom., IX, 43; Stob. Flor,
43, 50). Но после того как на основании тщательного филологического
анализа исследователями нового времени было окончательно отвер-
гнуто авторство Ксенофонта, автора «Афинской политии» стали на-
зывать Псевдо-Ксенофонтом или еще чаще Старым олигархом. Но во-
прос о возможном авторстве продолжал волновать исследователей, ко-
торые выдвигали разные точки зрения, приписывая это сочинение раз-
личным видным писателям или политическим деятелям конца V- на-
чала IV в. до н.э. - известному софисту и одному из Тридцати тиранов
Критию, лидеру олигархической группировки, известному как другу
союзников Афинской архе, опытному мореплавателю и оратору Фуки-
диду, сыну Мелесия, Алкивиаду, Антифонту, Фриниху (как ответное
выступление на заседании олигархической гетерии на «Обращение к
гетайрам» Крития), и даже самому Фукидиду.1 Но поскольку ни одна
из гипотез не является до конца убедительной, придется только в оче-
редной раз констатировать анонимность этого сочинения и бесспор-
ность афинского происхождения автора.2 По-видимому, этот чело-
1 Подробный разбор мнений, разработанных до 1913 г. см.: Kalinka
Е. Die Pseudo-Xenophontische ATENAION POLITEIA: Einleitung, Ubersetzung,
Erklarang. Lpz.; Berlin, 1913. S. 17-21; cp.: Hohl E. Zeit und Zweck der
pseudoxenophontischen ATENAION POLITEIA// CPh, Vol. 45, 1950, №1. S. 27.
2 Так считает большинство антиковедов, к которым присоединяется и
мы. Впрочем, у некоторых исследователей возникают в этом сомнения, осно-
ванные на том, что несмотря на хорошее знание афинских государственных
реалий, Псевдо-Ксенофонт часто занимает позицию стороннего наблюдате-
ля, так что, скорее всего, по их мнению, он является олигархом из какого-либо
Е.В. Никитюк
век получил хорошее образование, поскольку, например, перечисляя
местности при описании походов афинского войска, он демонстриру-
ет неплохое знание географии (II, 7). Сам текст доставляет дополни-
тельные сложности - характерная для него недосказанность, некото-
рая конспективность изложения, форма антитезы, когда рациональное
объяснение становится очень похожим на апологию и выглядит более
основательным и аргументированным, чем первоначальный критиче-
ский постулат, ставший начальной точкой всего рассуждения - все это
не позволяет окончательно определиться ни с именем, ни с политиче-
ской позицией автора.
Относительно политической позиции автора «Афинской политии».
Первоначально в исследовательской литературе превалировала точка
зрения, что Псевдо-Ксенофонт был афинским олигархом, яростно на-
падавшим на демократию родного полиса. Но в новое время посте-
пенно стала усиливаться позиция тех исследователей, которые в мень-
шей степени склонны видеть в Псевдо-Ксенофонте олигархически на-
строенного аристократа и все больше и больше подчеркивают его по-
ложительную оценку демократического строя в Афинах. Так, если
И.Накатегава пишет, что Псевдо-Ксенофнт испытывает определенные
симпатии по отношению к афинскому демосу, оправдывая его ото всех
обвинений,3 то С.Хорнбловер уже напрямую называет его сторонни-
ком демократического государственного устройства.4 Некоторые ис-
следователи занимают промежуточную позицию. Так, например,
Х.Туманс полагает, что «нет оснований считать Псевдо-Ксенофонта
ни «молодым», ни «старым», ни вообще олигархом, а скорее демокра-
том аристократического, или, если угодно, олигархического происхо-
ждения» и поскольку речь идет о системе взглядов «можно сказать,
что демократами или олигархами не рождаются, а становятся».5 Как
нам представляется, в этом утверждении несколько смещены акцен-
союзного города, см.: Mattingly Н.В. The date and purpose of Pseudo-Xenophon
Constitution of Athens // CQ, Vol. 47, 1997, № 2. P.355.
5 См., например: Nakategawa Y. Athenian Democracy and the concept of
Justice in Pseudo-Xenophon's Athenaion Politeia // Hermes, Bd. 123, 1995, Hft.l.
S. 39.
4 Homblower S. The Old Oligarch (Pseudo-Xenophon's Athenaion Politeia)
and Thucydides. A Fourth-Century Date for the Old Oligarch? // Polis and Politics.
Studies in Ancient Greek History: Presented to M.H.Hansen on his sixtieth
birthday / Ed. P. Flensted-Jensen et al. Copenhagen, 2000. P. 363-384.
5 Тумане X. Псевдо-Ксенофонт - «старый олигарх» или демократ? И ВДИ,
2004, №3. С.27.
120
Критики афинской демократии в конце V в. до н.э.
ты - можно родиться аристократом и придерживаться олигархической
позиции, что вполне будет естественным проявлением происхождения
и полученного воспитания, или даже демократической, если аристо-
кратом преследовались конкретные цели или он действовал в своих
корыстных интересах. А как можно быть «демократом олигархическо-
го происхождения», тем более, как утверждает исследователь, что «де-
мократами или олигархами не рождаются»?
С нашей точки зрения такая интерпретация политической позиции
11севдо-Ксенофонта противоречит его собственным словам в самом на-
чале сочинения, которые были процитированы выше, где совершен-
но четко он пишет, что не одобряет афинскую демократию и подроб-
но объясняет причины своего негативного отношения (1, 1). При этом
и впоследствии он неоднократно и в разных выражениях, высказывает
свою политическую позицию, например: афиняне «заводят у себя по-
рядки, которые представляются ненормальными с точки зрения осталь-
ных греков» (1, 1), «у простого народа - величайшая необразованность,
недисциплинированность и низость» (1, 5), «людей простых толкают
на позорные дела скорее бедность, необразованность, невежество» (1,
5; cf. 1, 7), «не такие порядки нужны для того, чтобы государство мог-
ло сделаться наилучшим» (1, 8), народ не добивается принятия «пре-
красных законов», и до существующих «плохих законов ему мало дела»
(1,8), «безумцы» являются членами Совета и управляют государством
(1, 9), люди при демократии безответственны, поскольку всегда есть
возможность свалить ответственность за неудачные политические ре-
шения на других (2, 17), «чтобы улучшился государственный порядок,
можно многое придумать, но чтобы существовала демократия и чтобы в
го же время было лучшее правление - найти удовлетворительное реше-
ние этого нелегко» (3,9) и т.д. Кроме того, три раза он открыто и недвус-
мысленно выражает свое мнение - что он не одобряет демократическое
устройство афипского государства (1, 1; 3, 1; 3, 10). При этом в тексте
используется даже местоимение первого лица. В изданиях XIX в. его,
правда, предлагали убрать, считая, что местоимение было использовано
здесь ошибочно позднейшими переписчиками, но современные издате-
ли его сохраняют.6 Трудно представить, как можно после этого, вопреки
столь очевидной высказанной политической позиции автора объявлять
его демократом. И вообще автор очень субъективен и пристрастен, что
очевидно по всему тексту - он явно высказывает или свое собственное
6 См. одно из последних изданий текста «Афинской политии»:
Bowersock G.W. Pseudo-Xenophon // HSCP, Vol. 71, 1967. P. 47-55.
121
Е.В. Никитюк
мнение, или, скорее, мнение группы своих сограждан, а не пишет исто-
рическую монографию, претендуя на объективность, как Фукидид.7 По-
этому он не стремится просветить кого-то, подробно описывая афип-
ское государственное устройство, ему важно аргументировать свою
точку зрения, для этого он четко расставляет акценты.
Показательно в этом смысле и последние фразы трактата - практи-
чески они выглядят как напутствие своим соратникам - что афинскую
демократию нелегко будет свергнуть, причины чего он ранее подроб-
но объяснил. Трудно представить, что демократ стал бы так спокойно
об этом рассуждать. Контекст скорее восстанавливается следующим
образом: демократия не является «лучшим» государственным строем
и ее следовало бы уничтожить, но это трудно, а в данный момент и не-
возможно, поскольку Псевдо-Ксенофонт перечислил все причины, по
которым она слишком сильна. Логика рассуждения истинного демо-
крата, скорее всего, была бы иной: «мы такие сильные, что просто не-
возможно свергнуть нашу власть, так что нет никакой необходимости
еще и разъяснять причины нашего могущества». Как нам представля-
ется, это еще одно, может быть, и косвенное свидетельство олигархи-
ческих предпочтений автора.
Отмечая негативные черты афинской демократии, Псевдо-Ксенофонт
свидетельствует, что афиняне вполне адекватно оценивали своих демо-
кратических лидеров. Это подтверждают и комедии Аристофана. Так,
во «Всадниках» персонифицированный Демос - главное действующее
лицо и автор не скупится на детали, описывая его невежество, легкове-
рие и слабость, в «Облаках» он нападает на лидера афинской демокра-
тии Клеона, высмеивая его поведение и нелепые политические предло-
жения, в «Осах» подвергаются острой критике афинские суды. Причем
надо отметить, что Псевдо-Ксенофонт и Аристофан почти единодушны
в выборе сюжетов для критики - это специфические особенности демо-
са и запутанность и медлительность афинского судопроизводства. Дру-
гое же часто встречающееся в адрес афинской демократии обвинение
в тираническом обращении с союзниками Псевдо-Ксенофонт, по сути,
просто отметает - слегка попеняв афинянам за то, что они преследуют
«благородных» в союзных городах, он тут же их и оправдывает, доказы-
вая, что они поступают так вынужденно, но, тем не менее, обоснованно.
Эти и подобные им выпады уравновешиваются спокойным, мож-
но даже сказать, академическим объяснением успешности функциони-
рования афинской демократии. Однако, Псевдо-Ксенофонт опять дис-
7 GommeA.W. The Old Oligarch//Harvard Studies, Suppl. I, 1940. P. 211.
122
Критики афинской демократии в конце V в. до н.э.
ннщиируется от афинской демократии и сам заранее отвечает на воз-
можные возражения - «уж раз у них это было принято в таком виде, я
постараюсь доказать, что они удачно сохраняют свое государственное
устройство »(1,1) или «конечно, не такие порядки нужны для того, что-
бы государство могло сделаться наилучшим, но зато демократия скорее
всего может сохраниться при таких условиях. Народ ведь желает вовсе
нс прекрасных законов в государстве, когда при этом ему самому при-
дется быть в рабстве, но хочет быть свободным и управлять, а до пло-
хих законов ему мало дела. Ведь от порядка, который ты считаешь нехо-
|н)шим законодательством, народ сам получает силу и бывает свободен»
(1,8). Он твердо убежден в том, что никакими реформами невозможно
изменить к лучшему общий характер афинской демократии: «...ввиду
этого я не считаю возможным, чтобы в Афинах дела шли иначе, чем те-
перь: разве только в чем-нибудь незначительном можно одно выкинуть,
другое прибавить, а многое изменить нельзя, не отнимая в то же время
чего-нибудь у демократического строя. Конечно, чтобы улучшился го-
сударственный порядок, можно многое придумать, но чтобы существо-
ипла демократия и чтобы в то же время было лучшее правление, - найти
удовлетворительное решение этого нелегко; разве только, как я только
•по сказал, можно в мелочах что-нибудь прибавить или отнять» (3, 8-9).
Поскольку мы, как и все, обращавшиеся к теме «Афинской поли-
гии» Псевдо-Ксенофонта, имеем право на собственное мнение, попро-
буем охарактеризовать автора с политической точки зрения. Мы счи-
таем, что автор текста - это образованный, но не воинствующий ари-
сюкрат, который, видя, что в его родных Афинах, несмотря на слав-
ное аристократическое прошлое, в данный момент процветает демо-
кратия, захотел разобраться в причинах этого явления. И признание
целесообразности и успешности действий демократического прави-
тельства еще не делает самого Псевдо-Ксенофонта демократом. В го-
роде всегда было много представителей аристократических семейств,
игравших заметную роль в афинском государстве. Причем среди них,
псроятно, было немного таких «научно-абстрагированных», что со
всей очевидностью продемонстрировали события 411 и 404 гг. При-
чем «лучшие», которых Псевдо-Ксенофонт так расхваливает за то,
что «лучшие люди очень редко допускают бесчинство и несправедли-
вость, но зато самым тщательным образом стараются соблюдать бла-
городные начала» (1, 5), действовали в периоды олигархических пе-
реворотов по тем же самым принципам, что и демократы - руковод-
ствовались не принципом справедливости, а правом сильного на вы-
123
Е.В. Никитюк
году и устройство всех дел в своих политических и имущественных
интересах (ср. рассуждение Псевдо-Ксенофонта о том, что всякий че-
ловек «изыскивает благо для самого себя и для себе подобных» (1, 6),
«каждому простительно заботиться о самом себе» (2, 20)). Источни-
ки (cf. Xen.; Lys.; And.) рисуют страшную картину террора во время
правления Тридцати тиранов, направленного против собственных со-
граждан - казни, конфискации, убийства - опровергая тем самым те-
зис Псевдо-Ксенофонта о том, что «лучшие» олицетворяют собой ари-
стократический идеал добродетели (arete) и подтверждая другой тезис
о превалировании собственных интересов.
Таким образом, еще раз отметим, что выбранная афинянами форма
правления заслуживает, с точки зрения Псевдо-Ксенофонта, только не-
одобрение. Однако он считает своим долгом показать, что меры по се
поддержанию вполне целесообразны и афиняне просто принуждены к
ним и поэтому не заслуживают того порицания, с которым к ним отно-
сятся другие греки. Псевдо-Ксенофонт не ставит своей целью хвалить
или ругать демократию, он стремится разобраться и понять ее особен-
ности. В результате рассмотрения всех «за» и «против» он сам приходит
к выводу и пытается его доказать, что и внутренняя и внешняя полити-
ка этой демократии и должна быть по своей сути именно такой, какая
существует в современных ему Афинах, раз уж граждане сами выбра-
ли такой политический строй. Но Псевдо-Ксенофонт еще может понять
приверженность простых людей к демократии, но понять и тем более
простить, что некоторые аристократы живут в Афинах - нельзя, можно
только попытаться объяснить - как и в остальных пассажах он анали-
зирует причины всем известного факта (2, 20). Афинская история V в.
дает немало примеров переходов в противоположный политический ла-
герь и сам Псевдо-Ксенофонт признает, что все знают, что «некоторые,
стоящие в самом деле за народ, по происхождению вовсе не демократы»
(2, 19), если человек не «из народа», но предпочитает жить в демокра-
тическом государстве, то он, с точки зрения нашего автора, преступник
или мошенник (2, 20). Г.Матгинли даже выдвинул предположение, что
Псевдо-Ксенофонт намекает персонально на Алкивиада.8
II. Фукидид
Фукидид, сын Олора, родился, по-видимому, в 464 г. в Афинах, в
деме Галимунт, а умер - в 400 г. Семья Фукидида была знатной и со-
стоятельной, владевшей золотыми рудниками во Фракии (IV, 105, 1).
8 Mattingly Н.В. The date and purpose of Pseudo-Xenophon Constitution...
P.356.
124
Критики афипской демократии в конце V в. до н.э.
«История» Фукидида является одним из самых важных источников для
изучения греческой истории V в. до н.э. Текст труда Фукидида дошел
до нас в неплохой сохранности, но, тем не менее, он неоднократно ста-
новился предметом острых научных дискуссий. Даже сам жанр его со-
чинения вызывает споры у исследователей9 - то ли скрупулезно напи-
санная историческая работа, то ли художественное произведение. Сам
Фукидид в самом начале своего сочинения дает точную характеристи-
ку своему труду: «Мое исследование при отсутствии в нем всего бас-
нословного, быть может, покажется малопривлекательным. Но если кто
захочет исследовать достоверность прошлых и возможность будущих
событий (могущих когда-нибудь повториться по свойству человеческой
природы в том же или сходном виде), то для меня будет достаточно,
если он сочтет мои изыскания полезными. Мой труд создан как достоя-
ние навеки, а нс для минутного успеха у слушателей» (I, 22,4).
Как и в Гомеровском вопросе, в Фукидидовском также есть два на-
правления, по разному оценивающие текст «Истории» - аналитики и
уиитарии. Унитарии считают, что труд Фукидида относительно одно-
роден по содержанию, а методы его работы и взгляды кардинально не
менялись за вес время написания труда.10 Аналитики обосновывают те-
орию двух редакций - ранней (одновременной событиям) и поздней
(включающей изменения, внесенные автором в текст уже после завер-
шения войны в 404 г.).11 Сопоставляя отдельные высказывания и пасса-
жи, они пытаются выявить противоречия, которые продемонстрирова-
ли бы изменение мировоззрения Фукидида, как в силу объективных, так
и субъективных причин. Или даже более того, наличие различных ран-
них и поздних слоев, каждый из которых характеризует отдельные эта-
пы жизни Фукидида и этапы развития событий Пелопоннесской войны.
В последнее время стала появляться и средняя позиция - умеренные
уиитарии, которые признают некоторую правку текста Фукидидом, но
не столь кардинальную, как считают аналитики.12 Но до сих пор прий-
ти исследователям к окончательному единому мнению так и не удалось.
Спор о том, как относился Фукидид демократическому строю вооб-
ще и афинской демократии в частности, ведется давно. Еще Т.Хоббс в
середине XIX в., выпустивший первый английский перевод сочинения
Фукидида, нс давая самому автору политической характеристики, счита-
ст, что весь контекст его сочинения убеждает в том, что олигархическая
’ Grant J.R. Toward knowing Thucydides // Phoenix, Vol. 28, 1974, №1. P.81-94.
’° Finley A. The unity of Thucydides. London, 1940. P. 419.
11 Andrews A. Thukydidcs on the causes of the war// CQ, Vol. 9, 1959. P.238 ff.
12 De Romilly J. L’ imperialisme athcnicn. Paris, 1971. P. 420 ff.
125
Е.В. Никитюк
форма правления имеет много преимуществ перед демократической."
В литературе же нового времени спектр оценок политических взглядов
Фукидида весьма широк - от признания его истинным патриотом демо
кратических Афин до причисления к членам олигархической партии."
Некоторые исследователи считают, что Фукидид вообще не противопо
ставлял эти две формы правления друг другу, и единственное, что вы-
зывает его возмущение - это раскол в гражданском коллективе.13 14 15 Таким
образом, ответ на вопрос об отношении Фукидида к демократии явля-
ется одной из частей так называемого Фукидидовского вопроса. И все
вновь появляющиеся работы увеличивают число сторонников то одно
го, то другого взгляда, не помогая решить вопрос окончательно. Общее
количество исследований, посвященных этому автору, огромно, тем не
менее, многогранность его труда заставляет вновь и вновь обращаться
к этой теме. Таким образом, задача данной работы еще раз попытаться
ответить на два главных вопроса: во-первых, как Фукидид относился к
афинской демократии и каких политических взглядов он сам придержи-
вался, во-вторых, какое представление о реальной афинской демокра-
тии можно составить по описанию этого автора.
И действительно, единственный труд, оставшийся от Фукидида,
его «История», не определяет однозначно политических пристрастий
автора, как это легко сделать со Старым олигархом, автором «Афин-
ской политии», или даже с Ксенофонтом. Иногда, правда, Фукидид
наряду с подробным описанием военных действий вставляет в текст
небольшие пассажи, посвященные характеристике государственной
структуры, ее учреждений, или отдельным политическим деятелям.
Эти пассажи различны по объему - от одной-двух фраз до достаточ-
но обширного описания, они имеют аналитический характер и, каза-
лось бы, должны четко определять позицию самого Фукидида, одна-
ко, они всегда вкладываются в уста конкретных политических или во-
енных лидеров, и поэтому трудно определить, являются ли они выра-
жением мировоззрения самого автора или приблизительным изложе-
нием действительно произнесенной данным персонажем речи, как он
сам уверяет читателя (I, 22, I).16
13 Hobbes Т. English works I Ed.by W.Molesworth. London, 1843; Цит no:
Pope M. Thucydides and democracy // Historia, Bd.37, 1988, Hft.3. S.276.
14 Pope M. Thucydides and democracy ... S. 276-277.
15 См., например: Ibid. S. 277.
16 О структуре и роли речей в изложении Фукидида подробнее см.:
Arnold Р.Е. The persuasive style of debates in direct speech in Thucydides //
Hermes, Bd.I20, 1992, Hft. 1. S. 44-57.
126
Критики афипской демократии в конце V в. до н.э.
Стремясь к объективности изложения, Фукидид нигде не выступает
пи яростным защитником афинской демократии, ни приверженцем ла-
конофильских тенденций. Пассаж, который обычно понимают, как яв-
ное предпочтение Фукидидом олигархической формы правления - это
описание переворота в Афинах в 411 г. Олигархический заговор начался
на Самосе и затем его сторонники отправили « в Афины Писандра и по-
ловину послов с поручением устанавливать на пути в зависимых горо-
дах олигархическое правление» (VIII, 64, 1). Прибыв в город, они узна-
ли, что члены гетерий «почти уже завершили задуманный переворот»,
убив Андрокла и некоторых других вождей демоса, а также внеся пред-
ложение в народном собрании об ограничении числа граждан, участву-
ющих в государственных делах пятью тысячами и об отмене оплаты
должностей (VIII, 65, 1). Фукидид прекрасно осознает скрытый смысл
подобных поправок демократической конституции: «На деле, однако,
эти предложения были лишь благовидным предлогом, предназначен-
ным ввести в заблуждение большинство граждан, не принадлежавших
к тайным обществам, так как заговорщики, естественно, желали полно-
стью взять власть в свои руки» (VIII, 66,1). И далее приводит краткое, но
очень образное описание ситуации, сложившейся в городе: хотя народ-
ное собрание и Совет продолжали собираться, но они обсуждали толь-
ко вопросы, заявленные заговорщиками по инициативе ораторов из их
же среды, «никто из прочих граждан не осмеливался им возражать из
страха перед многочисленностью заговорщиков» и угрозой расправы,
так как «убийц нс разыскивали и подозреваемых нс привлекали к суду»,
«народ хранил молчание, и люди были так запуганы, что каждый счи-
тал уже за счастье, сели избежал насилия», считалось, что даже многие
из демократов участвуют в заговоре, и, в конце концов, «сильно преуве-
личивая действительную численность заговорщиков, афиняне стали па-
дать духом» (VIII, 66, 1-3).
После же поражения афинского флота при Эрстрии в 411 г. и вос-
стания на Эвбее афиняне, только получив это известие, сразу же, по
словам Фукидида, созвали народное собрание на Пниксе, в первый
раз после долгого перерыва. На этом собрании они отстранили от вла-
сти правительство Четырехсот и провозгласили новую форму государ-
ственного устройства. Фукидид очень высоко оценивает это нововве-
дение: «Этот государственный строй (по крайней мере, в ранний пе-
риод) представляется самым лучшим у афинян (во всяком случае, на
моей памяти). Действительно, это было благоразумное смешение оли-
гархии и демократии. Таким образом, это государственное устройство
127
Е.В. Никитюк
впервые вывело афинское государств из того тяжелого состояния, в ко-
тором оно находилось» (VIII, 97, 2; cf. VIII, 67, 2-3). Под «самым луч-
шим» Фукидид понимает в данном случае государственное устрой-
ство, при котором: 1) вся полнота власти передана пяти тысячам граж-
дан; 2) в число этих пяти тысяч включены только те афиняне, кото-
рые были в состоянии на свои средства приобрести тяжелое воору-
жение, т.е. служить в войске в качестве гоплитов; 3) отменены все су-
ществовавшие тогда государственные должности; 4) отменена оплата
всех должностей под угрозой проклятия. В качестве первого шага эта
новое правительство постановило разрешить вернуться некоторым из-
гнанникам и, в том числе, Алкивиаду.
Действительно ли Фукидид в данном контексте признается в своих
антидемократических симпатиях и восхваляет установившуюся уме-
ренную олигархию? Нам представляется это не совсем верным. Ин-
терпретация текста зависит от перевода слова цётрю? которым Фу-
кидид определяет устанавливаемый государственный строй (в пере-
воде Г.А. Стратановского - «лучший»). Но прилагательное цетрю?
являлось первоначально производным от существительного цётрог и
поэтому предпочтительнее перевод «взвешенный», «пропорциональ-
ный» или даже «гармоничный»,17 т.е., исходя из такого перевода, мож-
но сделать вывод, что Фукидид квалифицирует правление Пяти тысяч
не как наилучшую политическую систему вообще, а только опреде-
ляет ее как форму реального управления государством, приведшую к
гражданскому согласию, хотя и временному и сопровождаемому боль-
шими жертвами.
Рассказы Фукидида и Аристотеля о событиях в Афинах в 411 г. раз-
личны. Но в некоторых деталях они совпадают - по мнению обоих
авторов началось все с назначения синграфеев для выработки новой
конституции (Thue.VIII, 67, 1; Arist. Ath.Pol., 29, 2). Изменение формы
правления было принято афинянами почти добровольно, с использо-
ванием традиционных политических институтов. Оба автора сообща-
ют также, что первым шагом была отмена графе параномон — одной из
главных гарантий демократии (Thuc.Vni, 67, 2; Arist. Ath.Pol., 29, 4),
после чего афиняне мирно и спокойно разошлись с народного собра-
ния.
Но есть и отличия, прежде всего то, что у Аристотеля события опи-
сываются как поэтапное реформирование государственного строя,
у Фукидида же — как олигархический переворот. Аристотель пишет,
17 LSJ, s.v.; см. также: Pope М. Thucydides and democracy... S. 288.
128
Критики афинской демократии в конце V в. до н.э.
•гго «афиняне были вынуждены отменить демократию» под натиском
юррора (29,1), т.е. тем самым оправдывает их и снимает с них всю
ответственность.18 У Фукидида же события развиваются более дина-
мично. Он описывает, практически лишь упоминает, о террористиче-
ских выходках заговорщиков (VIII, 65, 2), основное внимание уделяя
пропаганде Писандром нового государственного устройства и реак-
ции афинян на нее. В частности он указывает, что лишь немногие из
афинян воспротивились нововведению, но не нашли поддержки сре-
ди своих сограждан.
Таким образом, хотя Фукидид и уверяет читателя, что было трудно
покончить с афинской демократией (VIII, 68, 4; cf. 70, 1), само описа-
ние им событий противоречит этому утверждению. Именно из-за сла-
бой оппозиции народа, причиной которой была не только его запуган-
ность, но и прямая заинтересованность в персидских деньгах, кото-
рые посулил от имени царя Писандр, заговор имел успех. Фукидид
пишет: «Как только народное собрание без возражений утвердило эти
предложения, оно было распущено» (VIII, 69, 1). Поэтому основную
ВИПу, судя по контексту, Фукидид возлагал все же на афинян.19 Хотя,
возможно, некоторым, хотя и слабым, оправданием для них Фукидид
считает то, что заговор организовали и осуществили способные руко-
водители. Он дает очень лестную характеристику Антифонту - «это
Пыл человек, талантом и нравственными качествами не уступавший
Никому из своих современников, человек глубокого ума и выдающий-
ся оратор» (VIII, 68, 1), что неудивительно, так как, возможно, он был
•го учителем. Особым образом отмечает также Фриниха, проявивше-
П» «величайшее рвение во время переворота» и оказавшегося весьма
стойким в опасностях (68, 3), и Ферамена, также «человека выдающе-
юся ума и ораторского дарования» (68, 4). Но чуть позже он призна-
tr, что успех таких лидеров в условиях демократического государства
может быть только временным, поскольку попытки совместить фор-
мильное следование хотя бы части принципов демократического го-
сударства и личного стремления к власти обречены в конечном ито-
IV па провал: «Правда, они (сторонники Ферамена - Е.Н.) не возра-
жали против господства олигархов, но настаивали на том, что следует
на деле, а не только на словах установить правление Пяти тысяч и бо-
ЛСС соблюдать исономию. Это были, однако, лишь пустые слова, когда
” Rhodes P.J. A commentary on the Aristotelian Athenaion Politeia. Oxford,
IW. ad. loc.
19 Taylor M.C. Implicating the demos: A reading of Thucydides on the rise of
lhe Four Hundred // JHS, Vol. 122, 2002. P. 94.
129
Е.В. Никитюк
они так ревностно хлопотали о правах граждан, на деле большинство
этих людей руководствовались личным честолюбием и корыстными
побуждениями, отчего обычно и гибнет олигархический режим, вы-
шедший из демократии. Все подобные люди с первого же дня установ-
ления олигархии не только не желают равенства с прочими, но каж-
дый сам хочет, безусловно, первенствовать» (VIII, 89,2-3). И постепен-
но недовольство афинян правлением Четырехсот привело к их смеще-
нию (У1П, 92, 1 - 93, 3).
По мнению некоторых исследователей, переворот был осуществлен
олигархически настроенными афинянами с помощью политической
комбинации с использованием силы, террора и обмана.20 Однако Пи-
сандр был, по описанию Фукидида, вполне откровенен в отношении
планов переустройства общества. И речь шла именно об ограничен-
ной олигархии, т.е. утверждать, что афиняне были обмануты, у нас нет
оснований. Кроме того, Фукидид подчеркивает откровенность перво-
начального обращения олигархических лидеров к войску на Самосе,
поскольку они, по-видимому, будучи прекрасно осведомлены о ситу-
ации, не ожидали серьезного сопротивления не только в самих Афи-
нах, но даже со стороны афинского флота - средоточия демократиче-
ских сил. По-видимому, после провала Сицилийской экспедиции и це-
лой серии восстаний союзников Афины отчаянно нуждались в сред-
ствах, а персидский царь в данной ситуации воспринимался как потен-
циальный союзник, а не враг, хотя идея мести за персидскую войну все
еще была жива в обществе. Фукидид демонстрирует, как постепенно
война сделала демократию ненужной для воинов, которых интересу-
ет только плата за службу, вне зависимости от того, из каких источни-
ков она поступает.21 Некоторые исследователи осуждают афинян еще
более сурово и считают, что основной причиной падения демократии
была обычная корысть.22 Феты, бывшие в основном моряками, легко
предают демократию, так как не видят больше в ней для себя преиму-
ществ. Фукидид описывает их как легкомысленных и неосведомлен-
ных, мало приверженных к демократии и полностью ответственных за
потерю свободы: «Простые воины сначала были недовольны тайными
переговорами, но затем, однако, успокоились в приятной надежде по-
лучать жалованье от царя» (VIII, 48, 3). Богатые же могли рассчиты-
вать на сохранение своих привилегий и при олигархии.23
20 Kagan D. The fall of the Athenian Empire. Ithaca, 1987. P. 145.
21 Ibid. P. 96.
22 Ibid. P. 121.
23 Taylor M.C. Implicating the demos ... P. 96.
130
Критики афинской демократии в конце V в. до н.э.
В описании обращения олигархов к флоту на Самосе Фукидид не
употребляет само слово «олигархия», хотя явственно свидетельству-
ет, что речь идет именно об уничтожении демократии (VIII, 48,1-7;
енр. 2). В речи же Писандра в Афинах все еще менее расплывчато: он
демагогически убеждает афинян, «что союз с царем , конечно, невоз-
можен, если мы не примем более разумный государственный строй,
приближающийся к олигархии, чтобы царь проникся к нам довери-
ем» (VIII, 53, 3), т.е. речь, как будто бы, идет все равно о демократии,
но несколько видоизмененной. Хотя чуть позже он открыто говорит,
ЧТО должности должны перейти в «руки немногих», и то, что он ого-
ииривается, что «только в большей» степени, не должно было нико-
ц» обмануть. Впрочем, Фукидид специальным образом и не подчер-
мивает, что это был обман. Писандр, по его словам, говорил ясно обо
всех предполагаемых изменениях (аафы? ёХеуеп). Поэтому даже са-
мые политически необразованные граждане должны были понять, что
речь идет в действительности об олигархии. Фукидид пишет, что афи-
няне, в отличие от моряков на Самосе, сначала пытались отказываться
иг предлагаемых изменений,24 но в итоге дали себя убедить Писандру
и том, что иного пути спасения у них нет. Кроме того, как он их убеж-
дал, в будущем они вольны в любой момент вернуть прежний поли-
тический строй (VIII, 53, 3). Фукидид только кратко отмечает, что оп-
позиция была, но не приводит, как мы могли бы ожидать от него, ни
речи кого-либо из представителей оппозиции, ни собственных патри-
отических высказываний, ни пространного рассуждения в защиту де-
мократии. Вместо этого он подробно излагает речь Писандра, т.е. соз-
дастся впечатление, что демократия с ее традиционным духом свобо-
ды уже к тому времени умерла как в Афинах, так и на Самосе.25 При
ггом Фукидид подчеркивает демагогическую обходительность Писан-
дра, его сочувственный к бедствиям соотечественников тон и твердую
убежденность в правильности подобного выхода из затруднительного
положения. Фукидид описывает, ту атмосферу «панического спокой-
ствия» или «спокойной паники», когда даже убийства и преступления
ИС расследовались,26 а известные демократы подозревались в измене,
24 Для обозначения этого вялого противостояния Фукидид дважды упо-
гребляет слова аптгХеуоптып и dvTiXoylav (VIII, 53,2), а чуть ниже от-
мечает, что афинский народ хаХепы? сфере то тгер'ь тт)? бХьуарх'ю? (V
111,54,1).
25 Taylor М.С. Implicating the demos ... P. 101.
26 Но при других обстоятельствах, до разгрома в Сицилии, афиняне пред-
приняли энергичное расследование в 415 г. по делу гермокопидов и профана-
131
Е.В. Никитюк
что, в итоге, «афиняне потеряли всю веру в себя», смирились и приня-
ли олигархию (VIII, 66,1-5).
При описании же собрания в Колоне и окончательном утвержде-
нии правления Четырехсот в тексте нет и намека о каком-либо запу-
гивании (67, 1-3). Более того, любой гражданин мог выдвинуть лю-
бое предложение, т.е. Фукидид хочет как бы в очередной раз подчер-
кнуть всю нелепость пассивного поведения афинян. Собрание прост»
проголосовало за предложение Писандра без оппозиционных высту-
плений. Позиция афинян еще более показательна в отношении смеще-
ния демократического Совета новым правительством (69, 1-4). Четы-
реста явились в здание Совета с кинжалами под одеждой и в сопро-
вождении 120 молодых воинов, поскольку, по-видимому, все же ожи-
дали сопротивления и были готовы с оружием в руках его отразить.
Но отставные булевты, дождавшись платы за оставшийся срок их пол-
номочий, спокойно ушли без каких-либо возражений, в то время как
остальные граждане также сохраняли полную невозмутимость (VIII,
70, 1). В этом контрасте ожидаемого сопротивления и его полного от-
сутствия также проскальзывает у Фукидида осуждение афинских де-
мократов.
Создается даже впечатление, что Фукидид этим подробным описа-
нием хочет подчеркнуть нехарактерное для афинян поведение, кото-
рые по его же словам рождены, чтобы не знать покоя самим и не да-
вать его другим (I, 70, 8). Некоторые исследователи сурово обвиняю!
афинян, считая, что при небольшой доли храбрости и должном рассле-
довании они вполне могли быстро справиться с олигархами и отстоян,
демократию, поэтому основная причина успеха переворота - это тру-
сость и истерия афинского демоса.27
Как нам представляется, афиняне действительно прекрасно по-
нимали суть предлагаемых изменений, но поддались панике, будучи
всегда чрезвычайно эмоциональными и подпадавшими под влияние
демагогов,28 кроме того, в данный момент они вполне могли еще со-
хранять остатки обычного высокого мнения о собственном могуще-
стве, и считать эти изменения лишь временным отступлением. И та-
кое поведение афинского демоса тем удивительнее, что обычно для
торов мистерий, хотя в этом случае дело касалось не самого факта существо-
вания демократии, а «только» оскорбления богов и неясных подозрений в ти-
ранических наклонностях Алкивиада.
27 Taylor М.С. Implicating the demos ... Р. 102.
28 Latham К. J. Hysteria in history: some topoi in war debates of Homer, Herodotus
and Thucydides // Museum Philologum Londiniense, Vol.5,1981. P.54-67.
132
Критики афипской демократии в конце V в. до н.э.
Ilci'O был характерен панический страх перед тиранией и олигархией
после правления Писистрата и его сыновей. Кроме того, впоследствии
временное улучшение военной ситуации действительно показало, что
был и другой выход, но обычная для афинян импульсивность и убеж-
длемость в данном случае сыграла с ними злую шутку.
Как было уже давно замечено, для Фукидида характерно частое ис-
пользование этниконов - наряду с индивидуумами действующей си-
лой в «Истории» выступают лакедемоняне, коринфяне, мелосцы и т.д.
В связи с этим возникает вопрос - синонимичны ли термины «афиня-
не» и «афинская демократия», а также насколько значима, с точки зре-
ния Фукидида, роль персонального фактора в развитии событий. Ког-
да Фукидид говорит «афиняне», что он имеет в виду - коллективное
мнение всего афипского населения в совокупности с мнением жите-
лей Аттики, мнение народного собрания или мнение исполнительной
власти, прежде всего, Совета. То, что это не всегда одно и тоже ярко
демонстрируют уже рассмотренные события 411г. Как нам представ-
ляется, чаще всего этникон «афиняне» Фукидид использует для обо-
Шачения всего афинского государства в целом - так, например, афи-
няне проводят продуманную и целенаправленную политику в отноше-
нии мелосцев (V, 87-111), организуют регулярные военные экспеди-
ции вокруг Пелопоннеса (I, 108, 2; III, 7, 1 etc.), делают ряд распоря-
жений относительно союзников после провала Сицилийской экспеди-
ции (VIII, 15), организуют сбор фороса (III, 19,1; IV,75,1) и т.д. Фуки-
дид при этом обычно нс называет конкретных имен и если в отноше-
нии фороса из-за экономической заинтересованности в нем всех сло-
ев афинского населения, можно предположить хоть какое-либо едино-
душие, то при решении других вопросов, например, таких, как судь-
ба Митилсны (III, 36-39), должны были проявляться особенности
Морально-этических установок или политические симпатии каждого
отдельного члена общества и, таким образом, это мнение единым уже
НС могло быть. Болес того, сама афинская государственная практика
свидетельствует о большом значении персонального фактора в приня-
тии важных для жизни полиса решений. Любой гражданин вне зави-
симости от его имущественного и социального статуса мог возбудить
иск по графе параномои, и таким образом активно влиять на государ-
ственную политику. Именно поэтому именно эта статья была в пер-
вую очередь отменена при олигархическом перевороте 411 г. Однако
Фукидид не часто упоминает имена инициаторов тех или иных пред-
ложений. У подобного безличного описания событий может быть две
133
Е.В. Никитюк
причины. Одна заключается в том, что, возможно, он это делает в силу
своей неосведомленности из-за недостатка информации в результате
ссылки и тогда она носит объективный характер. Если же он не назы-
вает имен умышленно, то это может быть умолчание оценочного ха-
рактера, когда он не хочет возлагать ответственность на конкретные
лица, а считает ответственным за принимаемые решения демократи-
ческое государство в целом. Если в данном пассаже речь идет о «делах
несправедливости», то в этом можно усмотреть и осуждающий афип-
скую демократию оттенок.
Излагая события в Сицилии, Митилене и на Мелосе, Фукидид от-
мечает множество неверных политических решений афинян, прояв-
ление ими нерешительности и недальновидности, а порой и описы-
вая злодеяния. Всего этого в совокупности вполне достаточно, что-
бы вынести осудительный вердикт афинской демократии, но сам Фу-
кидид явственно этого не делает, он не только не обвиняет афинян, по
сознательно или подсознательно в параллель приводит описание про-
ступков спартанцев. Например, злодеяния афинян на Мелосе как бы
уравновешиваются действиями спартанцев в Платее (111,68,2) и Гисис
(V,83,2). Показателен в этом плане сюжет с Керкирой (III, 81-84), в ко-
тором Фукидид, описывая ужасы резни, которые учинили демократы,
отмечает, что тогда до такого ожесточения партийная борьба дошли
впервые, впоследствии «весь эллинский мир был потрясаем борьбой
партий ... когда в каждом городе вожди народной партии призывали
на помощь афинян, а главари олигархов - лакедемонян» (82, 1). Он с
осуждением пишет, что «благочестие и страх перед богами были для
обеих партий лишь пустым звуком и те, кто совершал под прикрыти-
ем громких фраз какие-либо бесчестные деяния, слыли даже более до-
блестными» (82, 8). В этом пассаже Фукидид не делает никакого раз-
личия между олигархами и демократами, обвиняя и тех и других я
одинаковых преступлениях перед человеческим сообществом.
Согласно Фукидиду именно греческий город в целом является ис-
точником реальной политики. Как было отмечено исследователями,1*
Фукидид около 80 раз использует слова 8океь и уьуршсткш, большая
часть которых имеет отношение к коллегиальному решению, принято-
му в Афинах, Спарте, других греческих городах, и только в нескольких
случаях эти слова относятся к конкретным людям, причем всегда эп>
именно греки. И только в редких случаях коллегиальное решение от-
делялось от решения, принимаемого тоже коллегиально, но только ча-
29 Pope М. Thucydides and democracy ... S. 281.
134
Критики афинской демократии в конце V в. до н.э.
стью афинян, а не от имени всего гражданского коллектива. Это, пре-
жде всего, случаи назначения стратегов-автократоров (т.е. независи-
мых от Совета и народа), например, для командования эскадрой в Си-
цилии.
И все же, по мнению Фукидида, роль персонального фактора чрез-
вычайно важна, но только в конституционных государствах, причем
вне зависимости от того, кто находится у власти - по политической
Терминологии того времени «многие» или «немногие» - т.е. это де-
мократическое или олигархическое государство. Таким образом, оли-
гархию и демократию объединяет тот факт, что ответственность явля-
ется коллегиальной, в отличие от тирании и правления династов (ср.
Фивы - III, 62,3). В конституционном же государстве гражданский
Коллектив должен регламентировать деятельность отдельных инициа-
тивных личностей и нести за нее коллективную ответственность. Фу-
кидид даже при описании причин провала Сицилийской экспедиции,
оказавшего столь пагубное влияние на дальнейший ход событий Пе-
лопоннесской войны, не называет конкретно, кто именно выступил
С предложением вернуть Алкивиада на суд, считая виновными, по-
мадимому, всех афинян. Однако чуть позже тот же Фукидид возлагает
НВ Никия всю ответственность за промедление, результатом которого
была гибель афинской эскадры в Сицилии, именно потому, что он по-
лучил экстраординарные полномочия стратега-автократора.
Но в период Пелопоннесской войны Фукидид не видит достойных
Политических лидеров. Его идеал лежит в прошлом - это, конечно,
Же Перикл. Фукидид восхищался Периклом и явно не одобрял Кле-
она, хотя оба были представителями одной и той же политической
системы - демократии, что, таким образом, не является однознач-
но определяющим фактором его политических симпатий.30 Для него
большее значение имеет, чьи интересы представляет тот или иной ли-
дер. Это может быть - ttoXlj (город), ттХрОо? (население), 8fjp.o9 (на-
род), бхХо? (толпа). Первые три термина обозначали в очень широ-
ком смысле все население.31 Обращение ко всему населению требова-
ло сбалансированного решения, учитывавшего в той или иной степе-
ни интересы всех групп. Например, Перикл, выступая перед народом
В начале войны, говорит то, что было чрезвычайно важно для всех -
что для се ведения не потребуется дополнительного налогообложения
(1Г141.2-5: II. 62. 5). Фукидид подчеркивает, что Перикл является оли-
30 Об отношении Фукидида к Клеону подробнее см.: Woodhead A.G.
Thucydides’portrait of Cleon//Mnemosyne, Vol. 13, 1960. P.289-318.
31 Pope M. Thucydides and democracy ... S. 284.
135
Е.В. Никитюк
цетворением демократических принципов, считая, что каждый граж-
данин является судьей в политических вопросах (II, 40,2), в противо-
положность, например, Афанагору, который говорит, что только бога-
тые могут быть хорошими советчиками (VI,39,1). Но самое главной
положительное качество Перикла как государственного деятеля, с точ-
ки зрения Фукидида, его умение должным образом обращаться с на-
родом (II, 59, 3). Перикл сам умеет решать государственные вопросы
и разъяснять их народу, что является очень важной частью политики
именно в демократическом государстве (II, 60, 5).
В отличие от Перикла Клеон обращается к демосу. Слово
Sfjp.os' неоднозначно, поскольку может иметь и широкий и узкий
смысл.32 В этом случае показателен сюжет о судьбе города Митиле-
на на Лесбосе (Ш, 39,6).33 От понимания того, в каком значении упо-
треблено это слово, может зависеть судьба его населения - если «де-
мос» - все население, и решение об отложении было принято едино-
гласно, то и ответственность и наказание возлагается на город в це-
лом, если «демос» - большинство, т.е. «многие», обманутые мень-
шинством, те «немногими», то возможно, они заслуживают некоторо-
го снисхождения. Впрочем, согласно Фукидиду, речь здесь идет о дру-
гом - не о персональной виновности и ответственности, а о пример-
ном наказании союзников.
Осталось затронуть еще один вопрос, поставленный в начале ра-
боты, т.е. может ли служить текст Фукидида источником для изуче-
ния афинской демократии как политической системы. И несмотря па
все богатство изложения мы будем вынуждены дать на него отрица-
тельный ответ. Для подтверждения этого достаточно только отметить,
что, например, несмотря на то большое значение, которое Фукидид
придает коллегии стратегов, информация о них не носит исчерпываю-
щего характера - нет даже упоминания о важнейшем событии афин-
ского гражданского года - выборах стратегов, или о том. что это одна
из немногих магистратур, выбиравшихся хейротонией (Arist. Ath. Pol,,
61, 1), вследствие чего стратеги должны были отвечать требованиям
большинства.34 Фукидид при описании военной кампании также ни-
когда не приводит имена всех десяти членов этой коллегии, а только
32 1) народ, жители страны; 2) простой народ, демос (живший в сельской
местности, а не в городе), см.: LSJ. s.v.
33 Gillis D. The revolt at Mytilene //AJPh, Vol.92,1971. P.38-48.
34 О значении коллегии стратегов в военной и политической жизни клас-
сических Афин см.: Fomara Ch.W. The Athenian board of generals from 501 to
404. Wiesbaden, 1971.
136
Критики афинской демократии в конце V в. до н.э.
юх, кто непосредственно участвует в событиях. И это вполне оправ-
данно, так как его сочинение посвящено не конституции Афин, как
юпрая часть «Афинской политии» Аристотеля, а Пелопонесской во-
йне, и подробные экскурсы могли бы помешать целостному восприя-
тию его главного сюжета.
Таким образом, составить полное представление об афинской де-
мократии в последней четверти V в. на основе текста Фукидида невоз-
можно, поскольку он опускает всю общеизвестную с его точки зрения
информацию и приводит конкретные детали только в том случае, если
происходит что-либо неординарное по отношению к государственной
структуре, например, смещение Совета в 411 г. Четырехстами. Попыт-
ки домыслить сказанное Фукидидом обычно приводят только к недо-
разумениям. Например, при описании дебатов по поводу судьбы Ми-
гилены Фукидид пишет, что «власти» должны были собрать народное
1’нбрание на следующий день (111,36,5). Мнения комментаторов раз-
делились. Так, А.Гомм, составивший комментарий к этому пассажу,
считает, что речь идет о стратегах35. Ему вполне резонно возражает
Л.Эпдрюз в комментарии к пятой книге (V, 27,2), что это были, конеч-
но же, пританы, во-первых, потому, что это было их прямой обязанно-
стью, а во-вторых, вопрос не касался непосредственно военного ко-
мандования, а был связан с политической практикой отношений Афин
о союзниками.36
Итак, подведем некоторые итоги. Фукидид признавал положитель-
ное качество афинской демократии при сильном лидере, таком, как
Перикл. Но после начала войны и смерти Перикла, когда нс нашлось
достойных преемников, он постепенно изменяет свою точку зрения,
Йолсс критично оценивая все недостатки демократического полити-
ческого устройства, оставаясь при этом по-прежнему патриотом сво-
ею города. Сам Фукидид пишет, что начал свой труд сразу после на-
чала военных действий, будучи уверенным в большом значении имен-
но этой войны в судьбе Эллады (I, 1, 1) и у нас нет оснований не дове-
рить его словам. Фукидид собрал и изложил в своей «Истории» огром-
ный фактический материал, что заняло, безусловно, много лет. Фуки-
ДИЛ описывает, какие изменения происходили с другими из-за ужасов
Мойны, в том числе даже в столь традиционно консервативной сфере,
мак религиозные представления, вызвавшие моральный и этический
1Шгилизм. Сам Фукидип эмоционален, это очень часто читается меж-
” Gomme A.W., Andrewes A., Dover K.J. A historical commentary on
Uliicydides. Oxford, 1981. ad loc.
16 Ibid, ad loc.
137
Е.В. Никитюк
ду строк его «Истории». Так почему же он, несмотря на всю внешнюю
беспристрастность, не может разочароваться и изменить свое мнение
относительно афинской демократии. Однако доказать с помощью ана-
лиза текста подобные изменения не удается. Поэтому мы можем толь-
ко присоединиться к одной из сторон дискуссии о характере труда Фу-
кидида. В данном случае мы поддерживаем мнение умеренных анали-
тиков.
III. Аристофан
Еще одним автором, без которого нельзя говорить о реакции обще-
ственного мнения в Афинах на реалии политической жизни, являет-
ся Аристофан. О жизни самого Аристофана у нас очень мало сведе-
ний. Родился он примерно в 446 г. или 445 г. в афинском деме Кидате-
ны. Его родители были, по всей видимости, полноправными, но небо-
гатыми афинскими гражданами. Его отец владел небольшим участком
земли на расположенном недалеко острове Эгина (Ach., 653; Schol. ad
loc.). Однако, судя по множеству мелких деталей, большую часть жиз-
ни Аристофан провел в Афинах - отсюда хорошее знание повседнев-
ной политической жизни города и быта своих сограждан.37
Свою литературную деятельность Аристофан начал в довольно
раннем возрасте, представив свое первое сочинение (несохранившая-
ся комедия «Пирующие») на суд афинской публики в 427 г., а послед-
няя его комедия «Плутос» датируется 388 г. Таким образом, период
активной деятельности Аристофана совпал с очень сложным сорока-
летним периодом афинской истории - это и Пелопоннесская война, и
борьба различных политических группировок, и дважды устанавлива-
емое олигархическое правление в 411 и 404 годах, крах афинской мор-
ской державы и потеря Афинами лидирующей позиции во всех обла-
стях. Это был период усиления кризисных явлений в полисной струк-
туре, затронувших все сферы жизни в Афинах.
В научной литературе ведется оживленная дискуссия о том, были у
самого Аристофана какие-либо собственные политические взгляды или
он просто карикатурно отображал все недостатки афинской политиче-
ской жизни. Эта дискуссия ведется уже очень давно. Особую интенсин-
ность она приобрела после публикации еще в начале XX века моногра-
фии М.Круазе, специальным образом посвященной политической по-
зиции различных групп афинского населения в целом, и Аристофана, к
37 См. старые специальные работы: Kent R.G. The date of Aristophanc»'
birth // CR, Vol. 19, 1905, № 3. P. 153-155; idem. When did Aristophanes die? II
CR, Vol. 20,1906, № 3. P. 153-155.
138
Критики афипской демократии в конце V в. до н.э.
честности.38 Диапазон точек зрения чрезвычайно широк - от признания
Аристофана олигархом, призывающим своей критикой существующего
режима к смене политического строя до оценки его комедий как сред-
ства для увеселения афинской публики. Но к какому бы окончательному
выводу не пришел каждый из исследователей, всем им приходится при-
шать, что сами комедии в высшей степени политические.39
Гораздо труднее ответить на другой вопрос - отражали ли эти ко-
медии персональные взгляды самого Аристофана или взгляды прева-
лирующей части афинской публики. Как верно отмечают исследовате-
ли, комедии Аристофана вообще невозможно рассматривать вне ори-
тинального гражданского контекста, в пределах которого и для которо-
IV они были созданы. Поскольку, в данном случае, этот контекст, как
мы знаем, демократический, это позволяет расценивать многие пасса-
жи комедий Аристофана именно как форму политической критики.40
Таким образом, уже само содержание комедий Аристофана свидетель-
ствует в пользу того, что Аристофан хорошо знал и активно откликался на
реалии афинской политической жизни. В этом случае полным абсурдом
будет утверждать, что автор политических комедий сам был аполитичен.
Исли же предположить, что он сам придерживался кардинально проти-
воположных, по отношению к своим персонажам, взглядов, то придется
допустить, что мы имеем дело с крайне беспринципным писателем, что
НС соответствует нашему представлению об Аристофане. С нашей точки
урсния, у любого человека, как члена социума есть какие-то, хотя бы ми-
нимальные, политические предпочтения, тем более бессмысленно отри-
цать наличие более четко оформленной системы политических взглядов
у автора, по всеобщему признанию исследователей, острой политической
ИОмсдии.41 Трудно даже себе представить, что такой талантливый драма-
|ург, умный, по всей видимости, неплохо образованный человек, мог нс
иметь собственных политических пристрастий.
Как любой другой человек, Аристофан не мог, да, по-видимому, и
НС стремился быть абсолютно объективным - многих своих соотече-
ственников он не любил, или по политическим или по личным причи-
нам, сейчас это в ряде случаев уже невозможно выяснить. Чаще всс-
IV мысли самого автора пьесы высказывались в парабасе - свособраз-
” Croiset М. Aristophane et les partis a Athcnes. Paris, 1906.
39 См., например: Edmunds L. The Aristophanic Cleon's 'disturbance' of
Athens //AJA, Vol. 108, 1987, № 2. P. 233-263.
40 Ober J. Political dissent in democratic Athens: Intellectual critics of popular
ftllc. Princeton, 1998. P.123.
41 Gomme A.W. Aristophanes and politics // CR, Vol. 52, 1938, № 3. P. 97-109.
139
Е.В. Никитюк
ном программном обращении комедиографа к своим зрителям.42 В не-
которых же сочинениях Аристофана используется даже две парабасы,
в которых автор от лица хора имеет возможность более подробно рас-
сказать о своем замысле.
Среди действующих лиц комедий Аристофана встречаются персона-
жи, идентифицированные с реальными афинянами, например, Клисфсп
- изнеженный и избалованный человек (Av., 831), Клеоним - часто упо-
минаемый объект насмешек, гуляка и обжора (Av., 289), Диитреф - про-
давец глиняной посуды (Av., 798). Кроме того, ряд имен, несмотря на все
усилия исследователей, так и не удалось успешно идентифицирован*.
Но наиболее яростно, безусловно, Аристофан нападал в своих комеди-
ях на общественных деятелей, которых мы сейчас назвали бы профес-
сиональными политиками.43 Например, яростные нападки в нескольких
комедиях на Клеона вполне можно объяснить тем, что в 426 г. тот подал
на него иск в суд после постановки комедии «Вавилоняне» обвиняя п
подрыве авторитета Афинского государства и дискредитации магистра-
тов (esp. Ach. 376-382; Eq. passim; Nub. 581-594; Vesp., 1284-1291). В чем
именно Клеон обвинял комедиографа Аристофан конкретно не сообща-
ет зрителям, по всей видимости это им было и так хорошо известно. Со-
временные исследователи на основании намеков Аристофана полагают,
что это было обвинение по урафт| ^evla?. В комедии «Ахарняне», в са-
мом начале, есть намек на остров Эгину (652-654; Schol. ad. loc.), а н
схолиях отмечается, что поэт мог иметь собственность на Эгине и, та-
ким образом, не был афинским гражданином и не имел права участво-
вать в драматическом агоне на Великих Дионисиях.44
Но, с другой стороны, уже полностью оформившийся и юридиче-
ски обоснованный жанр театральных постановок должен был накла-
дывать определенные ограничения на индивидуальность поэта. А фак!
длинной и успешной карьеры Аристофана означает соответствие этим
требованиям.45 Каждый писатель или автор театральных пьес должен
быть хотя бы в известной степени тщеславным, чтобы рассчитывать и*
победу в театральном агоне, которой невозможно было бы достичь 6ci
соблюдения определенных условий. Во-первых, надо было получип
42 Bowie А.М. The parabasis in Aristophanes: Prolegomena, Achamians // CQ,
N.S., Vol. 32, 1982, №1. P. 27-40.
43 Jackson C.N. The Decree-Seller in the Birds, and the Professional Politicimii
at Athens // HSCPh, Vol. 30,1919. P.89 sqq.
44 Подробнее о дискуссии о возможной статье обвинения см.: Halliwell N,
Aristophanes' Apprenticeship // CQ, N.S., Vol. 30, 1980, № 1. P. 33-45.
45 Ober J. Political dissent... P.124.
140
Критики афинской демократии в конце V в. до н.э.
разрешение на постановку своей пьесы у архонта-эпонима, что уже из-
начально могло означать определенные пристрастия этого магистрата.
Поскольку последнему было необходимо в конце года сдавать обяза-
тельный для всех должностных лиц отчет, он не мог бы себе позволить
дать разрешение на постановку автору, неугодному афинскому народу.
Кроме того, поскольку театральные постановки оплачивались из госу-
дарственной казны, то народ мог с особым пристрастием следить за вы-
бором автора, который должен был соответствовать его политическим
взглядам. Второе условие - одобрение публики и магистратов уже во
время представления пьесы, что позволяло претендовать на получение
треножника в виде награды. Таким образом, авторы пьес не были аб-
солютно независимыми в выборе сюжета и манере его интерпретации.
Однако и преувеличивать эти ограничения тоже не стоит, лишая, таким
образом, Аристофана индивидуальности и самобытности.
Из приписываемых ему 44 комедий на данный момент мы имеем
одиннадцать полностью сохранившихся: «Ахарняне» (425 г), «Всад-
ники» (424 г.), «Облака» (423 г.), «Осы» (422 г.), «Мир» (421 г.), «Пти-
цы» (414 г.), «Женщины на празднике Фссмофорий» и «Лисистрата»
(411 г.), «Лягушки» (405 г.), «Женщины в народном собрании» (392
Г,), «Плутос» (388 г); от остальных уцелело лишь около 900 мелких
фрагментов. Не излагая подробно содержание всех комедий Аристо-
фана, рассмотрим только отдельные сцены, подчеркивая лишь некото-
рые важные для нашей темы аспекты.
Уже во второй своей комедии «Вавилоняне», посвященной очень бо-
лезненному для многих греков, а не только афинян, вопросу - о вза-
имоотношениях афинян и их союзников по Афинской архс, Аристо-
фан основное свое внимание акцентирует на характеристике афинских
магистратов.46 Считая сам принцип взимания фороса, а, следователь-
110, и финансовую эксплуатацию вполне закономерной, Аристофан, по-
видимому, так реалистично представил и так яростно нападал на афин-
ских должностных лиц за их злоупотребления в этой сфере и, особен-
но, на лидера радикального крыла демократической партии Клеона, что
пл; как уже отмечалось выше, подал против него иск в суд за оскор-
бление народа и умаление авторитета его представителей перед союз-
никами. Однако наши источники нс сообщают никаких подробностей
НИ об обстоятельствах судебного разбирательства, ни о его результатах.
Мы можем только предположить, что каких-либо серьезных послед-
1ИИИЙ оно нс имело, поскольку всего через два года, в 424 г., Аристофан
46 Поставлена в 426 г., до нашего времени нс сохранилась.
141
Е.В. Никитюк
опять выводит на сцену в комедии «Всадники» персонаж, пародирую-
щий все того же Клеона, а еще спустя два года была поставлена коме-
дия «Осы» (422 г.), где также появляется персонаж, прототипом которо
го был тот же Клеон. Аристофан изображает Клеона испорченным по
литическим деятелем, использующим свою власть в собственных ко-
рыстных интересах. Он, по намекам Аристофана, шантажировал и за
висимых от Афин союзников, и влиятельных сограждан, пользуясь каж
дой возможностью, чтобы присвоить общественные деньги.47 И толь-
ко в трех отдельных случаях комедиограф дает конкретную ссылку на
инцидент. Это обвинения в получении взятки от милетян (Eq., 932), 01
митиленцев (Eq., 835) и какие-то 5 талантов, которые Клеон не сумел
удержать (Ach., 6). События, насколько мы знаем, развивались следу-
ющим образом: в 439 г. Милет должен был платить 5 талантов форо-
са, а в 421/420 г. - уже 10 талантов, что могло быть связано с переоцен-
кой фороса в 425/424 г. Кроме того, у Аристофана есть намек, что Кле
он рассчитывал получить взятку в 1 талант за более благоприятную пе-
реоценку, но, судя по сумме, эта финансовая махинация по неизвестным
для нас причинам оказалась неудачной. Подозрение в получении взят-
ки от Митилены в 40 мин может относиться к периоду после капитуля-
ции Лесбоса в 427 г., когда решался вопрос о дальнейшей судьбе его на-
селения, поскольку именно Клеон был инициатором предложения каз-
нить всех взрослых мужчин и главным противником отмены этого ре-
шения. И даже если Клеон отклонил подобное предложение лесбосских
послов, это дало повод его врагам с удвоенной силой обвинять его в ко
рыстолюбии. В последнем случае с 5 талантами, по сообщению схолиа-
ста, речь также идет о пересмотре размера фороса для Островного окру-
га. В литературе IV в. обвинение в продажности было общим местом,
по-видимому, ситуация была примерно такой же и в последней четвер-
ти V в. У нас нет никаких сомнений, что в этих, как, впрочем, и во мно-
гих других случаях, такому влиятельному демагогу как Клеон неодно-
кратно предлагались взятки, но нет ни одного конкретного факта в ис-
точниках, подтверждающего их получение.
Комедия «Всадники» была поставлена в 424 г. и, безусловно, яв-
ляется откликом Аристофана на одно из событий идущей в это вре-
мя Пелопоннесской войны - на успешно завершившийся в предыду-
щем году захват острова Сфактерия и взятие в плен 120 спартанцев,
причем из числа самых знатных и состоятельных. Реальная подоплека
47 Dorey Т.А. Aristophanes and Cleon // G&R, Second Series, Vol. 3, 1956,
№ 2. P. 135.
142
Критики афинской демократии в конце V в. до н.э.
фабулы этой комедии заключалась в том, что Клеон практически при-
своил себе все привилегии, предоставлявшиеся народом полководцу-
победителю (бесплатные обеды в Пританее, почетное место в театре -
Eq., 703; 763-765). Однако на самом деле успех этой военной опера-
ции был планомерно и тщательно подготовлен Демосфеном, бывшим
В это время одним из стратегов (ясный намек на это - Eq., 50-60). Одно
такое недоразумение еще не имело бы такого уж большого значения,
если бы не знаменовало собой совершенно новый этап во внутренней
И внешней политике Афин - периода превалирования наглости, коры-
столюбия и несправедливости, отныне ставших характерными черта-
ми афинских военных и политических деятелей. Для Аристофана все
эти негативные качества соединялись в одном человеке - в Клеоне.
Для того, чтобы они выглядели еще более омерзительными, Аристо-
фан противопоставляет Клеона герою Персидских войн Фемистоклу,
0 которым пафлагонец самонадеянно себя сравнивает,48 соперничая в
благодеяниях, оказанных афинскому народу.49
Итак, сюжет комедии следующий: у некого афинского старика с
говорящим именем Демос было два раба и жизнь протекала доста-
точно мирно и спокойно. Но, получив лишнюю «копейку»50, Демос
решил прикупить себе еще одного раба и выбор его пал на кожевника-
пафлагонца, страшного мошенника и отъявленного негодяя (45-46).
Аристофан не скупится на отрицательные характеристики самого Де-
моса: он и «бобов грызун, сварливый, привередливый, народ афин-
ский, старикашка глухонький» (41-42), «старик совсем помешан... от-
упел совсем» (61) и т.д. О восприимчивости афинского демоса к убеж-
дениям демагогов Аристофан говорит открыто и, в данном случае, Де-
мос стал во всем слушаться Пафлагонца.
Это одна из самых острых в политическом отношении комедий Ари-
стофана, практически без иллюзорных намеков, с персонажами, безо-
шибочно отождествляемыми афинской публикой с конкретными поли-
тическими деятелями. Не только имена и прозвища, которые зафикси-
рованы текстом комедии, но вероятно еще и то, что осталось для нас не-
уловимым контекстом - судя по аттической вазописи с сюжетами из ко-
48 Anderson С.А. Themistocles and Cleon in Aristophanes' Knights, 763ff //
AJPh, Vol. 110, 1989, № 1. P. 10-16.
49 Marr J. History as Lunch: Aristophanes, Knights 810-19 // CQ, N.S., Vol. 46,
1996, № 2. P. 561-564.
50 Возможно, намек на введенную по инициативе Клеона оплату должно-
стей.
143
Е.В. Никитюк
медии 51 актеры во время игры повторяли какие-то специфические же-
сты или изображали характерные особенности своих прототипов. Ари-
стофан даже хотел заказать специальную маску с чертами лица Клеона,
но ни один мастер не осмелился на это, вполне обоснованно опасаясь
мести со стороны Клеона. Поэтому Аристофану пришлось самому изо-
бражать этот персонаж, по-видимому, в обычной комедийной маске (ср.
230-234).52 Как полагают исследователи, Аристофан разработал осо-
бую схему расположения реплик персонажей, благодаря которой зри-
телю становилось понятно, что далее следует пародия.53 54 Это было не-
обходимо, поскольку далеко не все персонажи были так легко узнавае-
мы даже читателями нынешнего века. Некоторые персонажи, которые,
по-видимому, не считались достойными такой убийственной критики,
как Клеон, обозначены лишь намеком и их идентификация была воз-
можна только современниками - зрителями театра Диониса, знакомы-
ми со всеми перипетиями афинской общественной и политической жиз-
ни и наслышанные о сплетнях относительно разных влиятельных лиц.34
В некоторых случаях идентификация затруднена в силу специфическо-
го метра, используемого Аристофаном. Поэтому у некоторых исследо-
вателей даже возникают сомнения в правильности традиционного рас-
пределения реплик между персонажами.55
В комедии «Ахарняне» (425 г.) отразилось стремление простого кре-
стьянина к мирной и спокойной жизни, несмотря на призывы демаго-
гов соблюдать полисный патриотизм и поддерживать продолжение во-
йны, от которой все выгоды доставались только торгово-ремесленным
слоям афинского населения.56 Нелепость афинской морской политики
в сцене собрания представлена как видимая только одному главному
герою Дикеополю, а хор, представляющий, вероятно, по мысли Ари-
стофана весь афинский народ, находится в полном неведении и недо-
умении. По мнению исследователей, использование сюжетов и мето-
дов трагедии позволяло Аристофану через имитацию серьезной литс-
51 Sparkes В. A. Illustrating Aristophanes // JHS, Vol. 95, 1975. P. 122-135.
52 Marr J. History as Lunch... P. 563.
53 Schlesinger A.C. Indications of Parody in Aristophanes // ТАРА, Vol. 67,
1936. P. 296-314.
54 Schlesinger A.C. Identification of Parodies in Aristophanes //AJPh, Vol. 58,
1937, № 3. P. 294-305.
55 Dover K.J. Aristophanes, Knights 11-20 // CR, N.S., Vol. 9, 1959, № 3.
P. 196-199.
56 Fisher N. R. E. Multiple Personalities and Dionysiac Festivals: Dicaeopolis
in Aristophanes' 'Achamians' // G&R, Second Series, Vol. 40,1993, № 1. P. 31-47.
144
Критики афинской демократии в конце V в. до н.э.
рптуры заставлять свою политическую сатиру казаться сопоставимой
сому, что зрители традиционно принимали от трагических поэтов, в
юм числе, Эврипида, т.е., иными словами, авторитет трагедии в афин-
ском обществе должен был гарантировать серьезное восприятие слу-
шателями основных идей комедии.57 Однако, сам Аристофан уверяет
своего зрителя, что не будет делать из Дикеополя настоящего трагиче-
ского героя. И это обыгрывается в чисто комедийном духе - через про-
рехи торжественного костюма Телефа проглядывают элементы коме-
дийного костюма Дикеополя (Ach., 435). Причем надо отметить инте-
ресную деталь сценического действия - дырявый хитон виден только
1рителям, но и хор и Ламах остаются в полном неведении и обмануты
грагическим костюмом Телефа-Дикеополя (558; 578).
В отличие от других комедий Аристофана, в «Осах» (422 г.) толь-
ко один главный сюжет - это яростная критика афинской гелиэи. Глав-
ные действующие лица комедии «Осы» носят имена, по которым зри-
телю с первых же строк становится ясно их отношение к Клеону, за-
нимавшему в это время лидирующее положение в афинской политиче-
ской жизни: Филоклеон (Клеонолюб) и Бдилеклеон (Клеононенавист-
ник). Хор представлен стариками-судьями, которые поддерживают Фи-
поклеона и безжалостно наносят удары своими осиными жалами про-
тивнику судов, «врагу демократии» и «стороннику тирании» Бдилекле-
ону (411, 474, 465). Хотя, на первый взгляд, Филоклеон и хор выступа-
ют на одной стороне, на самом деле их разделяет непреодолимая про-
пасть. Филоклеон относительно богат, его семья имеет нескольких ра-
бов (433), скотину (169-196), участок земли (449-450), его сын предло-
жил ему жизнь, окруженную роскошью в его собственном доме в обмен
НВ обещание изменить образ жизни и нс бегать каждый день на судеб-
ные заседания только ради своей прихоти (341, 506). Чтобы отец не за-
скучал без любимого занятия, сын устраивает для него судебный про-
цесс над вором, кидафинейским псом (т.е. Клеоном), укравшим и съев-
шим в одиночку кусок сицилийского сыра. Таким образом, тема воров-
ства тоже оказывается очень важной - фактически каждый персонаж
Комедии, кроме Бделиклеона, имел отношение к подобному преступле-
нию (449, 1200-1201, 1345-1346, 1446-1447), в том числе сам Филоклеон
(354-357) и хор гелиастов (236-238). Причем создается впечатление, что
воровство было обычным явлением повседневной афинской жизни, по-
скольку главные герои, рассказывая о подобных своих деяниях в моло-
57 Foley Н.Р. Tragedy and Politics in Aristophanes' Achamians // JHS, Vol. 108,
1988. P.39.
145
Е.В. Никитюк
дости, делают это весело и без каких-либо угрызений совести. Т.е. Афи-
ны в конце 20-х годов V в. можно даже образно назвать не демократией,
а клептократией.58 Демагоги же и, в том числе Клеон, подвергаются та-
кому яростному нападению Аристофана (и афинян) не из-за самого фак-
та подобного преступления, хотя оно, конечно же, наказывалось в соот-
ветствии с афинскими законами, а из-за того, что своей деятельностью
наносят непоправимый вред не частным людям, а государству в целом.
Хористы же, в отличие от Филоклеона, являются отчаянно обеднев-
шими и нуждаются, чтобы только выжить, в тех несчастных трех обо-
лах, которые они получают каждый день как присяжные заседатели
(300-316; cf. Ach., 460-461). Поэтому первоначально, еще до того, как
Бдилеклеон приводит все свои доказательства против Клеона, судьи-
осы поддерживают последнего в благодарность за увеличение жалова-
нья за одно заседание с двух до трех оболов (cf. Eq., 255-256). Аристо-
фан не скупится на негативные характеристики для них - они отлича-
ются острым и безжалостным характером (223-224,251-258), принима-
емые ими решения необъективны и часто вызваны просто бессильной
злобой на богатых сограждан (552, 576), которым можно хоть так испо-
ртить жизнь. При этом гелиасты ощущают свою значимость и всесиль-
ность, что доставляет им, по словам Аристофана, огромное наслажде-
ние от унижений и просьб о снисхождении обвиняемого, который, же-
лая привлечь судей на свою сторону, всячески старается их ублажить и
развлечь (552-582). Таким образом, Аристофан рисует афинский суд не
как основное место исполнения гражданского долга всех членов афин-
ского полиса, а как место развлечений и получения удовольствий, срод-
ни театру. Кроме того, причинами вынесения такими судьями обвини-
тельного приговора богатым, помимо морального удовлетворения, были
и откровенно корыстные побуждения, поскольку выплата им жалова-
нья в ряде случаев производилась из конфискованного имущества (241,
287-288, cf. Eq., 259-263). Однако, время их власти безвозвратно уходит,
ведь их молодость пришлась на время персидских войн (236-238). Сим-
волично в этом плане представлена передача стариком Филоклеоном
контроля над своим собственным домом сыну Бделиклеону (67-70,442,
612-613), которая может символизировать постепенную потерю гели:»-
ей своего значения как суверенного демократического органа.59 В своей
речи Бделиклеон пытается доказать своему отцу и остальным старикам-
58 Olson S.D. Politics and poetry in Aristophanes' Wasps // ТАРА, Vol. 126,
1996. P. 147.
59 Konstan D. The Politics of Aristophanes' Wasps // ТАРА, Vol. 115, 1985.
P.30-31.
146
Критики афинской демократии в конце V в. до п.э.
юлиастам, что суверенный демократический суд - это самообман (650-
704). Во-первых, демос, который воображает себя всесильным госпо-
дином, обеспечившим своими победами в Персидской войне процве-
гипис государства (235-337, 354-355, 1092-1101, 1188-1189), на самом
деле исполняет как раб приказания наглых молодых людей, выступа-
ющих в суде обвинителями (518, 686-691, 712). Кроме того, из тех бо-
I птств, которыми владеют Афины как гегемон Морского союза - форо-
VII, таможенных сборов в афинских гаванях, и других государственных
доходов, лишь малая часть идет на оплату гелиастам, которые в данном
контексте идентифицируются со всем афинским демосом (656-665).
Львиную долю этих денег забирают себе демагоги и их приспешники,
которые не только получают на законном основании жалованье, при-
чем даже большее, чем гелиасты, но и облагают взятками как налогом,
всех ответчиков в суде (665-667, 682-683, 691-695). За свою же роль не-
ких судебных статистов гелиасты, по словам Бделиклеона, получают не
более 150 талантов из 2000 (660-665). Но эти политические мошенни-
ки нс только обманывают демос в отношении денег, но, считая его глу-
пым и недальновидным, представляясь его защитниками, на самом деле
управляют делами города почти исключительно для своей собственной
выгоды и смеются над народом за его же спиной (515-516; cf. Ach., 124-
127; Eq., 713-721, 802-807). Они ведут роскошную жизнь, имея в изоби-
пии «засоленную рыбу, вино, ковры, сыр, мед, семена сезама, подушки,
прекрасные плащи, гирлянды, ожерелья, кубки» (676-677). Этот пере-
чень, по-видимому, был характерен для афинских симпозиумов и ото-
ждествлялся бедными афинянами с беззаботной и веселой жизнью бо-
гптых аристократов.60 Афинский же демос, заработавший всю эту ро-
скошь, имеет только «головку чеснока» (688-689; cf. 672, 674). Причем
Цдсликлеон считает, что при желании демагоги могли бы обеспечить та-
кую же роскошную жизнь всему афинскому демосу, например, заставив
кпждый союзный город содержать на свой счет 20 афинян, в результа-
IC чего 20 тысяч вели бы такую же роскошную жизнь, «окруженные мя-
сом кролика и гирляндами, молочной сывороткой и сливочным сыром»
(708-712). Но демагоги, по уверениям Бделиклеона, не поступают так
не только из жадности, но и исходя из других соображений - поддержи-
впя только нищенский уровень жизни демоса, они заставляют его слепо
себе верить и подчиняться (512-514, 712, 719-721).
А в 414 г., вскоре после Сицилийской катастрофы, Аристофан ста-
вит первую свою «утопическую» комедию «Птицы», где основным
60 Olson S.D. Politics and poetry in Aristophanes'Wasps ... P. 135.
147
Е.В. Никитюк
сюжетом является основание нового города Тучекукуевска в неведо-
мых землях, а точнее - в небесных высях. Возможно, в этом фанта-
стическом элементе рассказа читается неверие некоторых слоев афин-
ского общества в возможность освоения Сицилии в собственных тор-
говых и политических интересах. В связи с резкой критикой западной
политики Афин возникает фигура возглавлявшего поход Алкивиада/'1
чьи личные качества (корыстолюбие, индивидуализм, политическая
беспринципность, пренебрежение полисными традициями) способ-
ствовали провалу экспедиции и гибели афинского флота.61 62
Еще один очень важный повод для критики относится к области
внутренней политики - это безудержное корыстолюбие афинских ма-
гистратов различных рангов. В одной из сцен (903-1057) главный ге-
рой Писфетер устраивает жертвоприношение богам-покровителям
будущего города Тучекукуевска. Аристофан поочередно выводит не-
сколько персонажей, претендующих на участие в этом ритуале, под-
черкивая каждый раз, что их интересует при этом исключительно лич-
ная прибыль. Поэт, навязчиво предлагая гимны во славу города, вы-
клянчивает одежду (935,937,945,957). Предсказатель, апеллируя к ав-
торитету Бакида и предрекая различные беды лично Писфетеру, нагло
требует «плащ ненадеванный», обувь и часть жертвенного мяса (973).
Приходит и персонаж с именем известного в Афинах астронома и гео-
метра Метона, который, восхваляя свою науку и пользу от нее, так и нс
успевает что-либо выпросить у Писфетера (993). А некий безымянный
магистрат, как он сам признается, проходом из дома на народное со-
брание, решил заскочить к Писфетеру и получить жалованье, при этом
он с важностью говорит, что назначен по записочке Телея, и на этом
основании претендует на две бочки денег (1022). Последним прихо-
61 В тексте комедии Аристофана «Лягушки» (697 sqq.; cf. 727), постав-
ленной уже в 405 г., некоторые исследователи также видят ссылку на ошиб
ку афинян, практически изгнавших Алкивиада из города после обвине-
ний в нечестии в 415 г., см.: Sheppard J.T., Verrall A.W. Politics in the Frogs of
Aristophanes // fflS, Vol. 30, 1910. P. 253-254. Возможно, что современники
именно так понимали намеки Аристофана, но нам аргументы, приводимые н
этой статье, не представляются убедительными.
62 Vickers М. Alcibiades on stage: Aristophanes’ Birds // Historia, Bd. 38,1989.
S.267-299; idem. Alcibiades at Sparta: Aristophanes Birds // CQ, N.S., Vol. 45,
1995, № 2. P. 339-354; см. также: Bloedow E.F. «Not the son of Achilles, but
Achilles himself»: Alcibiades entry on the political stage at Athens II // Historia,
Bd. 39, 1990, Hft.l. S. 1-19.
148
Критики афинской демократии в конце V в. до н.э.
диг продавец декретов,63 который тоже не успевает ничего потребо-
ипть у Писфетера, так как тот его прогоняет (1034). По-видимому, про-
давец законов признается виновным уже в силу своего занятия — про-
дажи новых законов ( в данной сцене он предлагает закон, по которо-
му тучекукуевцам следует пользоваться беотийской метрической си-
стемой). При характерной для афинян повышенной законодательной
активности деятельность подобных «законодателей» приводила не к
конкретизации системы наказаний за конкретные преступления, а к
01цс большей неразберихе, что, безусловно, вызывало озлобление. Вес
тги персонажи являются полноправными афинскими гражданами 64 и,
таким образом, каждый из них представляет типичную группу в соста-
ве афинского населения, которая своей ролью в общественной жизни
вызывает неодобрение, а порой и острое осуждение Аристофана. Пис-
фстср принимает их по-разному — поэта, назвав мошенником и обман-
щиком, все же одаривает и прогоняет, остальных бьет. Даже Метон, к
Которому он хорошо относится, не удостаивается снисхождения, не
останавливает Писфетера также и ожидаемое, казалось бы, благого-
вейное преклонение перед жрецом и его священными функциями.65
Таким образом, Писфетер, выполняя принятое при основании ново-
го города решение бить всех мошенников (987), является воплощени-
ем принципа всеобщей справедливости и равенства всех перед зако-
ном, сохранившихся в реальной афинской жизни только в теории, а
на практике повсеместно нарушаемых. Кроме того, такой дифферен-
цированный подход демонстрирует, что его обвинения не являются
огульными, а только предполагают наказание по заслугам - поэт и со-
чинитель гимнов в меньшей степени наносит вред государственной
Жизни, чем остальные, претендующие на более активное в ней уча-
стие и, соответственно, заслуживают хотя бы какого-то снисхождения.
В этой комедии Аристофан в очередной раз возвращается к теме, уже
Неоднократно им затрагиваемой - теме корыстолюбия и взяток долж-
ностных лиц и общественных деятелей. Эти негативные проявления по-
литической жизни Афин хорошо известны нам не только по издевкам
63 В оригинале используется слово фцфьстр.атотгшХ.Т]? (в переводе
С.Апта - Собиратель законов). Само это слово «пссфисматопол» нигде бо-
лее в греческой литературе не встречается и, скорее всего, было придумано
Самим Аристофаном, см.: Jackson C.N. The Decree-Seller in the Birds ... P. 89.
64 Кроме, возможно, Метона (cf. 1015).
65 Фукидид, описывая последствия чумы в начале Пелопоннесской войны,
уже для того времени отмечает, как ослабла вера афинян в олимпийских бо-
гов (II, 53).
149
Е.В. Никитюк
Аристофана, но и по другим источникам, в частности, по речам аттиче-
ских ораторов V-IV вв. до н.э. Источники свидетельствуют, что практи-
ка подкупа должностных лиц и политических деятелей была очень ши-
роко распространена в конце V и в IV вв.66 Обвинение во взяточниче-
стве - самое часто упоминаемое обвинение против ораторов и полити-
ков. Аристофан с издевкой замечает, что рты политиков наполнены мел-
кими монетами (Plut., 379) и ораторы IV в. часто повторяют эту тему
(Isocr. Antid., 30; Dinarch. С. Dem., 4; 28). Ораторы - это худший класс н
государстве (cf. Isocr. De расе, 129; Dem., ХХШ, 146) и Аристофан даже
приводит старую пословицу, где сравнивает оратора со скорпионом, ко-
торый может ужалить из-под каждого камня (cf. Thesm., 530). Причем
надо заметить, что эти самые ораторы довольно часто были виновны н
том же, в чем обвиняли своих предшественников. Эта тема была очень
болезненной для афинян, которые пытались законодательно решить
эту проблему, но безуспешно. Так, как передает Плутарх, еще Анахар-
сис смеялся над Солоном, считавшим, что непорядочность и жадность
его сограждан может быть ограничена письменными законами (Sol., 5),
Фукидид, описывая печально знаменитые Митиленские дебаты, в речи
Клеона и Диодота включает сетования на то огромное влияние, кото-
рое приобрели ораторы в государстве на формирование общественной)
мнения и принятие решений (П1,37; 42). Причина их власти над толпой
заключается, прежде всего, в способности ввести в заблуждение своих
слушателей, очаровывая их словами, в чем можно видеть влияние со<
фистического учения, столь распространенного в Афинах того времени,
Не случайно поэтому в своей комедии «Облака» Аристофан представил
сатиру на Сократа, которого из-за его своеобразного метода обучения я
Афинах тоже часто называли софистом. Это представляло особую опас-
ность для сохранения традиционного государственного строя в Афинах,
поскольку именно ораторы, а не стратеги или какие-либо другие офици-
альные лица, становятся настоящими профессиональными политиками,
Часто выступая в дикастерии или на заседании экклесии, они прекрас-
но знали процедуру и правила споров, имели большой политический
опыт. И, по сути дела, именно они, хотя и без официального положения,
управляли государственными делами посредством решений народною
собрания, принятых под их влиянием. Подобные ораторы почти вссг-
да ставили свои интересы выше государственных, они сами доминиро-
66 Harvey F.D. Dona ferentes: some aspects of bribery in Greek politics II
CRUX: Essays presented to G.E.M. de Ste Croix on his 75th birthday / Ed. by
P.A.Cartledge and F.D.Harvey. Exeter; London, 1985. P.76-117; Perlman S. On
bribing Athenian ambassodors // GRBS, Vol. 17, 1976. P.223-233.
150
Критики афипской демократии в конце V в. до н.э.
кили над политикой и манипулировали согражданами и государством,
И поэтому неудивительно, что они вызывали всеобщее негодование и
отвращение. У Аристофана часто встречаются разнообразные бранные
определения ораторов - для них характерна мерзость и безнравствен-
ность (Eq., 880; cf. Nub., 1093; Eccl., 113), бесстыдное хвастовство (Eq.,
,125), склочность и гневливость (Ach., 38; Eq., 358). Картину дополня-
ют ораторы IV в., называя своих предшественников и коллег «дурны-
ми» и дерзкими (тгоиррое; тоХцт)ро1 - Aesch. Ill, 324; Isocr. De pace, 129),
достойными проклятия и враждебными богам (катйратос ка! Ocol?
ixOpoi - Dem., XXIII, 201; cf. XXV, 97). Против ораторов Аристофан
выдвигает многочисленные обвинения, которые можно свести к деся-
ти основным пунктам и которые были поддержаны и авторами IV-III
вв.: 1) они морально испорчены и непатриотичны; 2) они руководству-
ются только личными интересами в своей общественной деятельности;
I) они предлагают и затем продвигают законы и псефизмы исключи-
тельно в целях получения наибольшей личной прибыли; 4) они вино-
вны в казнокрадстве и растратах; 5) они действуют исходя только из
собственных корпоративных интересов; 6) они постоянно запимают-
СИ взаимным восхвалением и поддержкой; 7) они составляют неглас-
ную корпорацию с самыми влиятельными магистратами, чтобы полу-
чить контроль над государством; 8) они одобряют и поддерживают во-
йну, а не мир; 9) они безответственные и могущественные, полностью
безразличные к благосостоянию остальной части населения; 10) и, на-
конец, они дают дурные советы и поэтому являются злейшими врагами
юсударства в целом, а нс только отдельных граждан.67 Показательно,
ЧТО почти во всех пунктах обвинения указывается на их алчность. Для
фсков вообще было характерно отрицательное отношение к торговцам
(ер., например: Eq., 129-143), ораторы же практически торговали одним
ИЗ главных достижений афинской демократии - волеизъявлением наро-
ди, выраженном в псефизме.
Комедия «Женщины в народном собрании» (392 г.) - одна из наибо-
ПСС неоднозначных пьес Аристофана. Некоторые исследователи даже
оценивают ее не как политическую комедию, а как образец драмати-
ческого абсурда.68 И действительно, с первого взгляда, в ней меньше
критики конкретных политических деятелей или реалий афинской
жизни. Сюжет этой комедии фантастичен для патриархальных Афин
конца V - начала IV вв. до н.э. - женщины во главе со своей предводи-
67 Jackson C.N. The Decree-Seller in the Birds ... P.92-94.
*• Ober J. Political dissent... P.127-128.
151
Е.В. Никитюк
тельницей Праксагорой решили взять власть в свои руки, изменить го-
сударственный строй в Афинах и обеспечить всем гражданам счастли-
вую жизнь в городе. Однако, именно в данном историческом контексте
эта комедия очевидно политическая и чрезвычайно актуальная. К мо-
менту ее постановки прошло всего чуть более десяти лет со времени
переворота 404 г., потрясшего основы афинского государства и обще-
ства. Урон, нанесенный афинскому полису в политическом, социаль-
ном, психологическом и моральном планах, был значительно больше,
чем при предыдущем установлении олигархической формы правления
в 411 году. Восстановление демократии в 403 г. не вернуло афинскому
обществу даже иллюзорного гражданского согласия прежних времен.
Даже формально процесс примирения проходил вплодь до 401 г., он нс
удовлетворил многих афинских граждан и принес острое понимание
несостоятельности прежнего демократического устройства.
Аристофан пишет в основном, если не исключительно, для муж-
ской аудитории, поскольку на постановки комедий женщин, соглас-
но афинским традициям, не допускали. Воспринимать все детали опи-
сываемого Аристофаном «идеального государства», организуемой)
женщинами, конечно же, нельзя - необходимо постоянно спрашивать
себя, до какой степени автор хотел произвести комический эффект ин
зрителей.69 Комизм ситуации заключался уже в том, что афинские жен-
щины вели относительно замкнутый образ жизни, в любом случае, об
общественных и государственных делах знали немного. Подтвержде-
нием этому служит множество деталей в так называемых «женских»
комедиях Аристофана («Женщины на празднике Фесмофорий», «Ли-
систрата», «Женщины в народном собрании»), свидетельствующих о
сохранении патриархальных отношений в Афинах V в. и соответству-
ющего повседневного поведения женщин. И даже позволяя себе неод-
нократно уничижительную, даже с неприличными намеками, критику
в адрес своих мужских персонажей, Аристофан не допускает никаких
резких или непристойных шуток в отношении женщин.70 Уже в самом
начале комедии обыгрывается ситуация, как женщины втайне одева-
ются в мужскую одежду и собираются на собрание, поскольку любое
их участие в политической жизни как ттоХётаь было незаконно и могло
быть наказано не только мужьями, но и государством.71
69 Haley H.W. The Social and Domestic Position of Women in Aristophanes II
HSCPh, Vol. 1,1890. P. 159.
70 Ibid. P.171.
71 Harrison AR. W. The law of Athens: The family and property. Oxford, 1965. P.10X,
151.
152
Критики афинской демократии в конце V в. до н.э.
Вряд ли проекты по переустройству государства во главе с жен-
щинами, как альтернатива существующему порядку, могли рассматри-
ваться серьезно. Поэтому комедию «Женщины в народном собрании»
следует оценивать скорее не как утопическую программу, а как крити-
ку реального состояния афинского государства в начале IV в., облачен-
ную в специфическую и фантастическую форму. «Назначение» же на
роль благодетелей и законодателей женщин было связано, возможно,
О реальной озабоченностью в обществе сложившейся ситуацией. Ис-
точники свидетельствуют, что относительное гендерное равновесие
Довоенного времени было кардинально нарушено в результате значи-
тельных потерь во второй период войны и зрелых женщин в 390-х гг.
было значительно больше, чем мужчин. Это должно было неизбежно
Повысить роль женщин в повседневной домашней и даже, возможно,
зкономической жизни.72
Греческая цивилизация - это объединение двух взаимосвязанных
структур - оско? и ттоХс?. В рационально устроенном и полноценно
функционирующем государстве должно соблюдаться определенное со-
отношение частных и общественных интересов. Рассказывая об устрой-
стве домашнего хозяйства Праксагора говорит, а собравшиеся женщины
соглашаются, что в домашнем ойкосе еще сохранилось хоть какое-то, в
отличие от полиса, равновесие. В полисе же этот баланс был нарушен,
К связи с чем Праксагора резко критикует мужчин, от которых и зависит
порядок в государстве - они злоупотребляют вином (130-140), они изне-
жены и феминизированы (112, 168, 602-604), в народном собрании они
принимают такие решения, что можно подумать, что они пьяные или
безумные (137-139), но самое главное - у них частные интересы одер-
живают вверх над государственными и забота об общем благе являет-
ся формальным лозунгом (380-382, 388-393, cf. 547-550, 778-779).73 Та-
ким образом, в комедии «Женщины в народном собрании», точно так-
же как в «Лисистрате», движение женщин в публичную жизнь пред-
ставлено как ответ на провал мужчин в выполнении их главных обяза-
12 Показательна в этом плане история Аристарха, у которого из-за военных
неурядиц оказалось на иждивении 14 свободных родственниц. По совету Со-
ipma он покупает шерсть, организует небольшое ткацкое производство и, та-
1нм образом, только благодаря труду свободных женщин решает свои эконо-
мические проблемы, причем сам Аристарх не принимает непосредственно-
HI участия в работе, только исполняя роль управляющего (Хеп. Mem., II, 7).
" О специфике системы ценностей в целом см.: Humphreys S.C. Public
etui private interests in classical Athens // CJ, Vol.73, 1977/8. P.97-104; Creed J.L.
Moral values in the age ofThucydidcs // CQ, Vol. 23, 1973, №2. P.213-231.
153
Е.В. Никитюк
тельств, хотя этот провал мог отражать пренебрежение интересов как
полиса, так и ойкоса. Таким образом, Праксагора, провозгласив основ-
ным принципом создаваемого государства равную пользу для всех, не
выдумывает ничего нового, а просто предлагает восстановить забытый
принцип равновесия частных и общественных интересов.
Еще один очень важный сюжет связан с законодательной базой но-
вого государственного строя. Так, многие сцены этой комедии, вероя т-
но, являются откликами на обсуждение в афинском обществе пересмо-
тра соотношения между законом (нбцо?) и постановлением (фт^фюца).
По-видимому, в результате того, что в последней четверти V в. дваж-
ды устанавливалось олигархическое правление, возникла необходи-
мость пересмотра всего корпуса законов афинского государства. ('
этим было связано создание и функционирование комиссии Никоми-
ха, первый этап деятельности которой приходится на 411-410 гг., а вто-
рой - на 403-402 гг. Проблема соотношения закона и псефизмы были
очень важна для сохранения демократического строя, поскольку со-
гласно афинским установлениям закон мог приниматься только через
вырабатываемую Советом пробулевму, которую затем только утверж-
дало или отклоняло для переработки народное собрание. Псефизми
же была, собственно говоря, решением самого народного собрания и
придание ей большего политического и юридического значения озна-
чало поддержание одного из основных принципов функционирования
демократии - суверенитета демоса. Однако в комедии, согласно тре-
бованиям жанра, проблема обсуждалась в несколько иносказательно^
смысле - кто есть 8еап6тт|? - не только в семье, но и в государстве."
ЕСЛИ таким 8еспг6тТ)9 является весь афинский народ, что и под-
разумевает демократический политический строй, то это означает И
коллективную ответственность за все, что происходит в государстве,
Однако афиняне постоянно искали, и чаще всего, находили, виновных
за свои политические и военные промахи, и таковыми в разные пери-
оды оказывались демагоги, ораторы, Алкивиад, стратеги при Аргипу-
сах и т.д.
Комедия «Плутос» (388 г.). Некоторые исследователи считают, что по-
следняя из сохранившихся комедий Аристофана отличается от других ciu
пьес упрощенной схемой сценического действия и менее яркими харах-
74 Foley Н.Р. The «Female Intruder» Reconsidered: Women in Aristophanc»1
Lysistrata and Ecclesiazusae // CPh, Vol. 77, 1982, № 1. P. 3-4.
75 Olson S.D. Anonymous Male Parts in Aristophanes' Ecclesiazusae and tin
Identity of the Деотго-щд // CQ, N.S., Vol. 41, 1991, № 1. P. 36-40.
154
Критики афинской демократии в конце V в. до н.э.
гсристиками персонажей.76 Как нам представляется, это слишком суро-
шш и неправомерная оценка, поскольку Аристофан при написании этой
комедии использовал другие выразительные приемы, создав по своему
сложную и тщательно разработанную пьесу.77 Бесспорно, это уже нс ис-
крометная острая сатира, как в ранних комедиях, а горький и безнадеж-
ный юмор, когда у главных героев, и следовательно, у зрителей, остает-
ся единственная надежда, да и та на чудо. Изменения в стиле могли иметь
различные причины - и субъективные, поскольку с момента постановки
даже первой сохранившейся и датированной комедии прошло уже 37 лет
и сам Аристофан, безусловно, изменился, и объективные - государствен-
ная и общественная жизнь в городе претерпела значительные изменения,
иыдвинув на первый план иные проблемы. В это время - в начале и пер-
шах десятилетиях IV в. - жизнь в Афинах становится все более трудной
для всех слоев населения.78 Последствия Пелопоннесской войны (воен-
ные, экономические, политические, социальные) и ликвидация Первого
Афинского союза с его ежегодным форосом чрезвычайно негативно ска-
тлись на состоянии афинского населения. Социальное и экономическое
неравенство, которое и прежде было серьезной проблемой при попытках
сохранить корпоративное единство в рамках полисной организации, те-
перь резко усилилось и стало причиной целого ряда социальных вспы-
шек по всей Греции. В качестве примера можно вспомнить печально из-
вестный аргосский скитализм, когда разъяренная толпа избила до смерти
дубинками более тысячи богатых сограждан, выдвигая обычные для бсд-
Н1п ы требования отмены долгов и передела земли (Isocr. Philip., 52; Diod.
XV, 57). Подобного социального взрыва в Афинах не произошло, но ситу-
ация, по-видимому, была тоже достаточно сложной. Отголоски этих про-
блем и требований простых афинян можно видеть в планах главной ге-
роини комедии «Женщины в народном собрании» Праксагоры по обоб-
ществлению имущества (394-426, 591-593).
В комедии «Плутос» представлена жизнь бедного крестьянина Хре-
мила, который отчаявшись выбраться из нищеты, решился вмешаться
я судьбы самих богов и вернуть зрение Богу богатства Плутосу, по-
См., например: Sommcrstein А.Н. Aristophanes and the Demon Poverty //
I'(J, N.S., Vol. 34, 1984, № 2. P. 314. Как нам представляется, это слишком су-
ронпя и неправомерная оценка.
" Olson S.D. Economics and Ideology in Aristophanes' Wealth // HSCPh,
Vol. 93, 1990. P. 223.
Очень подробно, с использованием большого количества источников,
Нот сюжет рассмотрен в монографии Б.Штраусса: Strauss B.S. Athens after the
I'i'loponnesian war: Class, faction and policy 403-386 B.C. Ithaca, 1986.
155
Е.В. Никитюк
скольку он, как и многие его бедные сограждане, первоначально был
убежден, что только таким физическим недостатком бога можно объ-
яснить неравномерность и несправедливость распределения имуще-
ства и достатка между людьми (28-38). Хремил затевает с Бедностью
спор о несправедливости порядка, когда «хорошие» всегда бедны, а
«плохие» всегда богаты.79 В ответ на его возмущенную тираду Бед-
ность начинает рассуждать, доказывая в софистической манере свою
необходимость и пользу, поскольку без нее, если все станут богаты-
ми, никто не будет заниматься ни ремеслом, ни торговлей (468-485,
508-609). Однако, из дальнейшего разговора героев становится ясно,
что Плутос не случайно обделяет бедных богатством, так как только
«дурные» богаты и только «хорошие» бедны (87-98) и, таким образом,
это является неким основополагающим принципом устройства соци-
альной структуры современного Аристофану общества. С помощью
перемещения акцентов Аристофану удается показать в иносказатель-
ной форме, что постепенно исчезают даже остатки прежней системы
полисных ценностей века Перикла. Вместо них распространяются но-
вые представления и принципы жизни, что и стало одной из причин
появления политиков и демагогов «нового вида».80
Аристофан дает очень яркое описание ужасного и унизительного
положения афинских бедняков, которые в это время составляли если
не большинство, то значительную часть населения и, соответственно,
зрителей. Хремил, обвиняя во всех своих несчастьях Бедность, описы-
вает изнурительный ежедневный труд (555), обеспечивающий только
скудное пропитание для всей семьи, и разваливающийся дом без мебе-
ли, непригодный для проживания (535-547). И такая нищета и разру-
ха царит во всей стране - дети и старики голодают (535), а мужчины,
по словам друга главного героя, тоже бедного земледельца Блепсидс-
ма, даже заложили свое оружие (450-451), что уже наносило сокруши-
тельный удар не только по жизни отдельных граждан, но представля-
ло опасность для безопасности страны в целом.
Особую ненависть Хремила вызывают даже не традиционно состоя-
тельные слои афинского населения - представители старинных аристо-
кратических семейств, а разбогатевшие за счет всевозможных махина-
79 Эта тема не нова для греческой литературы, ср.: noXXol toi ттХоътойа1
какое, dyaSol 8е пёрортае (Theogn., 315). О соотношении богатства «внеш-
него» и «внутреннего», т.е. этического совершенства, много рассуждали Со-
крат, Платон, Аристотель и другие авторы конца V-IV вв.
80 Olson S.D. Cario and the New World of Aristophanes' Plutus // ТАРА,
Vol. 119,1989. P. 193-194.
156
Критики афинской демократии в конце V в. до н.э.
ЦИЙ «новые богатеи».81 Всех жителей города Хремил делит практически
на две части, которые противопоставляет друг другу. Одна часть - это
труженики, к которым он относит земледельцев (passim, esp. 223), ре-
месленников (903-905) и простых торговцев (160-167). Другая часть -
«воры» и «грабители», главные враги Плутоса, незаинтересованные в
ого прозрении (202-207), к которым Хремил причисляет, прежде все-
10, ораторов, которых Аристофан обвиняет с прежней силой в коры-
столюбии и казнокрадстве (567-571), политиков (174-176), сикофантов
(869; 939). Однако Хремил, т.е. Аристофан, не считает деньги абсолют-
ным злом, он ратует только за изменение способа их распределения. Бо-
лее того, он признает, что деньги являются основным мотивом жизни
(146), из-за них развивается ремесло и торговля (160-167; 177; 407-409),
ОНИ инициируют политическую жизнь, поскольку экклесия собирается
только из-за оплаты (170; 174-176; cf. Eccl., 300-310; 380-393), и даже в
войне побеждает более богатый (172; 178; 184). Всевластие денег объ-
ясняется тем, что они приносят людям все вещи - как хорошие, так и
плохие (143; 182) и поэтому их всегда мало (193-197; cf. Arist. Pol. 1257
b). Хремил так увлекается восхвалением денег, что забывает о том, что
Чуть ранее возмущался тем, что они достаются «плохим» и согласен
Тоже ради них стать одним из них, утратив свои добрые качества, под-
давшись развращающему воздействию денег (567-571) - он публично
Признается, что любит деньги больше, чем свою семью (251) и даже
Готов поступать справедливо и несправедливо, лишь бы их заполучить
(233). При этом Хремил убеждает зрителей, что он в данном случае по-
ступает как и все остальные обычные люди. Хремилу удается выпол-
нить свой замысел и после прозрения Плутос создает новый порядок
Государственной и социальной жизни, при котором бедные становятся
богатыми, а богатые - бедными. Этот новый мир является ностальгиче-
ским видением утраченного Золотого века; он аполитичен, основу соци-
Сдьной и экономической жизни в нем составляет индивидуальный ой-
ПОс, существующий на условиях автаркии, когда все хорошие вещи вхо-
дят в дом, но ничего не выходит из него (791-793).82
Таким образом, несмотря на большое разнообразие мелких дета-
лей, критическое отношение Аристофана вызывали, прежде всего, два
Основных явления афинской общественной жизни. Одно из них имеет
Отношение к внутренней политике афинской демократии - это изме-
81 Casson L. The Athenian Upper Class and New Comedy // ТАРА, Vol. 106,
1976. P. 29- 59.
82 Olson S.D. Economics and Ideology ... P. 239.
157
Е.В. Никитюк
нение качественной характеристики тех, от кого зависела судьба афин-
ского государства, прежде всего, гелиастов, демагогов и политических
лидеров различных группировок. Особую ненависть Аристофана, как
и многих его сограждан, вызывали их алчность, продажность, то, что
во всей их деятельности личная выгода главенствовала над обще-
ственной пользой. Второе явление, критикуемое Аристофаном, име-
ет отношение к внешней политике - это осуждение афинской импери-
алистической политики в ее различных проявлениях (отношение к со-
юзникам по Первому Морскому союзу, непродуманная политика рас-
ширения влияния на запад), в основе которой была все та же корысть.
Впрочем, его сочинения не позволяют утверждать, что Аристофан был
принципиальным противником афинской демократии как политиче-
ской структуры. Он хотел ее исправить и вернуть времена былого рас-
цвета афинского государства временй Фемистокла и Перикла.
Итак, три разных автора второй половины V - начала IV вв. до н.э. -
разных по своему происхождению, взглядам, судьбе. Три отличных друг
от друга жанра - политический памфлет, историческое повествование,
комедии. И несмотря на это, есть нечто общее, объединяющее их всех.
Это, прежде всего, живая реакция на афинскую политическую жизнь, к
разной степени, но критическое к ней отношение. Каждый из этих ав-
торов пытался дать ответ прежде всего на вопрос, от правильного ре-
шения которого зависела дальнейшая судьба государства, т.е. вопрос -
можно ли совместить эгоистические частные интересы и обществен-
ные. Одной из основ афинской демократии был принцип двойной иден-
тичности — гражданской и личной — всех членов полиса. Только соблю-
дение баланса между частным и общественным в рамках сплоченно-
го гражданского коллектива могло придать устойчивость всей государ-
ственной структуре в целом. История распорядилась так, что в V в. до
н.э. Афины последовательно пережили период наивысшего расцвета го-
сударства и культуры, а затем период тяжелейших испытаний во всех
сферах жизни во время Пелопоннесской войны, закончившийся поте-
рей могущества и лидирующего положения в Элладе. И, как свидетель-
ствуют Псевдо-Ксенофонт, Фукидид и Аристофан, крах афинской демо-
кратии был во многом связан именно с отрицательным ответом на этот
жизненно важный для любого общества вопрос.
158
3. Античный театр и афинская драматургия,
их место в жизни демократического полиса
Древнегреческий театр является одним из самых органичных и
блестящих изобретений античности, вечным объектом рецепции и не-
пременным элементом актуализации античного наследия. Античная
драма оказывается неисчерпаемым источником, на протяжении столе-
тий питающим европейскую культуру, а сам театр отстоял свое место
в нелегкой борьбе с мощной индустрией развлечений и зрелищ совре-
менного общества.
Неудивительно, что театр традиционно оказывается и одним из
наиболее интенсивно изучаемых феноменов античного мира1. Одна-
ко в последние десятилетия заметен настоящий всплеск интереса к
этой теме, особенно к проблемам происхождения театра, его функ-
ционирования и роли в жизни античной гражданской общины. Осо-
бенное внимание к теме античного театра проявляется, прежде все-
го, в необыкновенно возросшем количестве работ, посвященных ан-
тичному театру, - монографий, сборников и отдельных статей. Осо-
бенно характерными для новейшего времени являются многочислен-
ные сборники, отражающие как многообразие подходов, так и интер-
национализацию исторической науки и, в целом, гуманитарного зна-
ния. Перечислим лишь некоторые из тех, которые вышли за послед-
ние два десятилетия: «“Ничего общего с Дионисом?”: Афинская дра-
1 Литература по театру очень обширна, и здесь мы ограничимся лишь ука-
чанием на важнейшие работы (до начала новой волны интереса к театру в по-
следние десятилетия): Picard-Cambridge А. 1) Dithyramb, Tragedy, Comedy /
Rev. 2nd ed. by T. Webster. Oxford, 1962 (1st ed.- 1927); 2) Dramatic Festivals of
Athens / Rev. 2nd ed. with suppl. by J. Gould, D. Lewis. Oxford, 1988 (1st ed. -
1968). В отечественной науке до настоящего времени сохраняют свою цен-
ность пособия по театру В.В. Латышева, Б.В. Варнеке, Д.П. Каллистова, см.:
Латышев В.В. Очерк греческих древностей. В 2 ч. Ч. 2: Богослужебные и сце-
нические древности / Под науч. ред. Е.В. Никитюк; Общ. ред. Э.Д. Фролова.
СПб., 1997 (первое изд. - 1899); Варнеке Б.В. История античного театра М.;
Л., 1940; Каллистов В.П. Античный театр. Л., 1970.
О.В. Кулишова
ма в ее социальном контексте» (1990)2, «Трагедия, комедия и полис»
(1990)3, «Греко-римская комедия и трагедия» (1995)4, «Поэт, публика и
перформанс в античной Греции» (1997)5, «Греческая трагедия и исто-
рик» (1997)6, «Греческие и римские актеры» (2002)7, «Греческий те-
атр и праздники» (2007)8 и многие другие9. Отражением возросшего
внимания, причем не только со стороны ученых, но и общества в це-
лом, стал выход посвященных театру сборников в серии «Cambridge
Companion», которая в определенном смысле популяризирует самые
важные и находящие широкий отклик в современном обществе про-
блемы античной истории и культуры10. Еще одним важнейшим показа-
телем особого интереса современных исследователей к античному те-
атру является все увеличивающееся разнообразие научных подходов к
изучению этой темы.
Обращаясь к мощному потоку новейшей научной продукции, по-
священной древнегреческому театру, укажем, что необходимость
осмысления результатов этой активной работы уже отмечалась в по-
следние годы, предпринимались и попытки определенной системати-
зации, как правило, при изучении частных аспектов общей темы11. В
данном очерке мы попытаемся обозначить и в общем виде охаракге-
2 ‘Nothing to Do with Dionysos?’: Athenian Drama in Its Social Context / Ed.
by J. J. Winkler, F.I. Zeitlin. Princeton, 1990.
5 Tragedy, Comedy and the Polis / Ed. by A.H. Sommerstein, S. Halliwell,
J. Henderson, B. Zimmermann. Bari, 1990.
4 Griechische-romische Komodie und Tragodie, Drama 3 I Hrsg. von
B. Zimmermann. Stuttgart, 1995.
5 Poet, Public and Performance in Ancient Greece / Ed. by L. Edmungs, R.W.
Wallace. London, 1997.
6 Greek Tragedy and Historian I Ed. by C. Pelting. Oxford, 1997.
7 Greek and Roman Actors: Aspects of an Ancient Profession / Ed. by P.E. East-
erling and E. Hall. Cambridge, 2002.
8 The Greek Theatre and Festivals. Documentary Studies / Ed. by P. Wilson.
Oxford, 2007 (Oxford Studies in Ancient Documents).
9 Theatre and Society in the Classical World / Ed. by R. Scodel. Michigan,
1993; Ritual, Finance, Politics: Athenian Democratic Accounts Presented to David
Lewis / Ed. by R. Osborn, S. Homblower. Oxford, 1994; History. Tragedy. Theory:
Dialogues on Athenian Drama/Ed. B. Goff. Austin, 1995.
10 The Cambridge Companion to Greek Tragedy / Ed. by P. Easterling. Cam-
bridge, 1997; The Cambridge Companion to Greek and Roman Theatre I Ed. by
M. McDonald, J.M. Walton. Cambridge, 2007.
11 См., например: Родс П.Дж. Афинский театр в политическом контексте //
ВДИ. 2004. № 2. С. 33-56 (пер. с англ. С.Г. Карпюка); Green R. Theatre Produc-
160
Античный театр и афинская драматургия
ризовать, прежде всего, наиболее влиятельные направления новейших
исследований о театре, так как даже простое перечисление опубли-
кованных работ заняло бы не одну страницу. Важным и актуальным
подобный обзор представляется для российской науки об античности
Ollie и потому, что интерес к античному театру, столь характерный для
западной историографии, в отечественном антиковедении не столь за-
метен* 12.
Прежде всего, отметим, что в исследованиях по театру сохраняет
свое значение традиционный филологический подход с акцентом на
изучении текста. По справедливому замечанию Питера Родса, «лите-
ратурный» подход был типичен для середины XX в.13 В последние де-
сятилетия это направление было активно дополнено так называемым
Новым критицизмом, что открыло широкий путь новым методологи-
ям, которые, по словам Питера Уилсона, стремятся понять текст дра-
матических произведений внутри «многочисленных оригинальных
античных контекстов»14.
Однако подробнее мы остановимся на характеристике тех подходов,
которые возникли и получили широкое распространение относитель-
но недавно. С конца 1970-х гг. большой популярностью пользуется на-
правление, начало которому положил Оливер Тэплин и которое обозна-
чается в современной западной литературе как «performance-analysis»
и «reconstruction»15. Согласно этому подходу, древнегреческую драму
Поп: 1987-1995 // Lustrum. Vol. 37. 1998. Р. 7-202; Wilson Р. Introduction: From
the Ground Up // The Greek Theatre and Festivals... P. 1-16 et al.
12 Укажем на некоторые вышедшие за последние десятилетия работы, по-
священные отдельным вопросам этой большой темы: Маринович Л.П. Граж-
данин на празднике Великих Дионисий и полисная идеология // Человек и об-
щество в античном мире. М., 1998. С. 295-362; Янковский А.И. Раннегрече-
ская тирания и возникновение трагедии // Античный мир: Проблемы истории
и культуры. Сб. научных статей к 65-летию со дня рождения проф. Э.Д. Фро-
лова / Под ред. И.Я. Фроянова. СПб., 1998. С. 109-116; Суриков И.Е. Эволю-
ция религиозного сознания афинян во второй половине V в. до н.э.: Софокл,
Нврипид и Аристофан в их отношении к традиционной полисной религии.
М., 2002; Бондарь Л.Д. Афинские литургии V-FV вв. до н.э. СПб., 2009 (см.
раздел о хорегии).
13 Родс П.Дж. Афинский театр... С. 33.
14 Wilson Р. Introduction... Р. 1.
15 Taplin О. The Stagecraft of Aeschylus. Oxford, 1977; Wiles D. 1) Tragedy in
Athens: Performance Space and Theatrical Meaning. Cambridge, 1997; 2) Greek
Theatre Performance: An Introduction. Cambridge, 2000; Rehm R. The Play of
Space. Spatial Transformation in Greek Tragedy. Princeton, 2002 et al.
161
О.В. Кулишова
нужно рассматривать как произведение для театральных подмостков,
представление, действие, что предполагает, кроме исследования этот
феномена, также воссоздание реального, живого перформанса. Непре-
менным основанием подобной реконструкции, по мнению привержен»
цев этого направления, является учет особенностей восприятия театра
древними греками в условиях открытого пространства и в контексте об-
щественного и религиозного значения театра.
Традиционные вопросы устройства древнегреческого и римскою
театра - организация театрального пространства, архитектура театра,
скена, театральная машинерия и др. - вновь оказываются предметом
пристального изучения с учетом особенностей нового подхода. Каи
известно, театр уникален по характеру воздействия на человека - он
одновременно включает в себя и поэзию, и музыку, и танец, и художе-
ственные искусства (в архитектурном оформлении пространства те-
атра, в декорациях и костюмах и пр.). Поэтому значительное мест
приверженцы указанного направления отводят анализу этих разноо-
бразных способов презентации в рамках театральных представлений,
Предметом реконструкции выступают танец, музыка, хор, актерский
техника, маски, костюмы, спецэффекты и др. Характерным для такоти
подхода к изучению театральных постановок может служить пример
Грегори МакКарта, почти два десятка лет руководившего работой по
постановке древнегреческих трагедий и комедий с элементами рекон-
струкции, прежде всего, в отношении древнегреческих масок16. По-
добные исследования, по мнению Г. МакКарта, способствуют не толь-
ко проникновению в античную театральную практику, но и более глу-
бокому пониманию сути того, что Аристотель называл бфь?, или, вы-
ражаясь современным языком, визуализации перформанса17.
Еще одним важным комплексом задач в рамках такого подхода яв-
ляется изучение вопросов организации театральных зрелищ, прежде
всего в социологическом ключе. При этом в центре внимания оказы-
ваются проблемы финансирования постановок, источники, размеры и
структура расходов, одна из важнейших афинских литургий - хорегия,
16 McCart G. Masks in Greek and Roman Theatre I I The Cambridge Companion
to Greek and Roman Theatre. R 247-267. Подробнее о целях и задачах, методах
и общих методологических установках, а также результатах этой работы над
постановкой античных драм (трагедий Софокла «Царь Эдип», «Эдип в Коло-
не» «Антигона», «Филокгет» и «Аякс», Еврипида «Медея» и «Вакханки», х
также комедий Аристофана «Женщины на празднике Фесмофорий» и «Лиси-
страта») см. также: www.playingwithtragedy.usq.edu.au
17 McCart G. Masks... Р. 247.
162
Античный театр и афинская драматургия
1,0., используя современные понятия, менеджмент, патронаж, спон-
сорство применительно к театральным представлениям.
Скрупулезное исследование деталей организации и функциониро-
мпия театра дает основание приверженцам восприятия античной дра-
мы как театрального представления сделать выводы, касающиеся важ-
нейших характеристик и античной культуры в целом. Прежде всего,
rit) суждение о том, что драматизация и перформанс - категории, ко-
юрыс можно отнести не только к театру, но и практически ко всем
сферам и уровням жизни античного общества: к судебному процессу,
иыступлениям ораторов, религиозным обрядам, повседневной жизни
и т.д.18, что позволяет говорить об универсальности перформанса для
античности. Культура перформанса в широком смысле в связи с теа-
фильными постановками является предметом рассмотрения во всех
новейших сборниках статей по театру. Во Введении к одному из них -
и|^)сческий театр и праздники», вышедшему в 2007 г. в серии «Oxford
Nludies in Ancient Documents», П. Уилсон подчеркивает не только по-
грсбность в дальнейших теоретических изысканиях в этом направле-
нии, но и необходимость систематического внимания к источникам,
документальной основе исследуемой темы, что автор понимает не как
|ггступление к наивному эмпиризму, а как приведение обновленной
Источниковой базы в соответствие с новыми методологиями19. Таким
образом, в поле зрения приверженцев универсальности перформанса
оказывается как практическое воплощение выбранной методологиче-
ской установки, так и разработка теоретических вопросов.
Наконец, обратимся еще к одному направлению в изучению теа-
Гра, которое весьма популярно в новейших антиковедческих штуди-
ях, В 1980-х гг. внимание исследователей стал привлекать более ши-
рокий политический и социальный контекст древнегреческого театра,
tit) в значительной степени произошло под влиянием имеющей мно-
ЮЧисленных последователей так называемой Парижской школы Жан-
Пьсра Вернана и Пьера Видаль-Наке20. В последние 30 лет исследова-
11 Hall Е. Lawcour Dramas: The Power of Performance in Greek Forensic Ora-
tory // Bulletin of Institute of Classical Studies. 1995. Vol. 40. P. 39-58; Perfor-
mance Culture and Athenian Democracy / Ed. by S. Goldhill, R. Osbome. Cam-
bridge, 1999; Martin R.P. Ancient Theatre and the Performance Culture // The
t'umbridge Companion to Greek and Roman Theatre. P. 36-54.
19 Wilson P. Introduction... P. 3.
20 Vemant J.-P., Vidal-Naquet P. Myth and Tragedy in Ancient Greece. Cam-
bridge, 1988 (оригинальное издание на французском языке см.: Vemant J.-R,
Vidal-Naquet Р. Mythe et Tragedie en Grece anciennc. 2 vol. Paris, 1972-1986).
163
О.В. Кулишова
ние классической драмы как полисного института переживает настоя*
щее возрождение и расцвет.
Анализ аттической драмы в политическом контексте, изучение дрен-
негреческого театра в связи со становлением, развитием и распростри*
нением полисной модели, в частности в ее демократическом афинском
варианте, гражданская интерпретация театра имеет множество привср*
женцев среди современных исследователей21, однако есть и те, которые
выражают сомнения в целесообразности подобного подхода22. Важное
место в этой дискуссии занимает уже упомянутый сборник «‘Nothing to
Do with Dionysos?’: Athenian Drama in Its Social Context» (1990), в кото-
ром было поставлено большинство из обсуждавшихся затем вопросов,
Кроме того, античная поговорка, ставшая частью его названия, - «ничс*
го общего с Дионисом», употребляемая со знаком вопроса или без него,
стала широко использоваться участниками дискуссии после выхода это-
го сборника статей и потом на разные лады неоднократно повторялась
в названии их работ23. Однако актуализация этой фразы в современных
исследованиях привела к неожиданному результату - скепсис исследо-
вателей был перенесен на решение проблемы истоков древнегреческо-
21 Родс П.Дж. Афинский театр... С. 33-56; Goldhill S. 1) Reading Greek
Tragedy. Cambridge, 1986; 2) The Great Dionysia and Civic Ideology // Noth-
ing to Do with Dionysos? P. 97-130 (более ранняя версия - The Great Dionysin
and Civic Ideology // JHS. 1987. Vol. 107. P. 58-76); 3) Civil Ideology and the
Problem of Difference: The Politics of Aeschylean Tragedy, Once Again // JHS,
2000. Vol. 120. P. 34-56; Meier C. Die politische Kunst der griechischen Tragodic.
Munchen, 1988 = Meier C. The Political Art of Greek Tragedy I Transl. A. Web-
ber. Cambridge, 1993; Hall E. 1) Inventing the Barbarian: Greek Self-Definition
Through Tragedy. Oxford, 1989; 2) The Theatrical Cast of Athens: Interactions
between Ancient Greek Drama and Society. Oxford, 2006; Seaford R. Reciproc-
ity and Ritual: Homer and Tragedy in the Developing City-State. Oxford, 1994;
Rhodes P.J. Nothing to Do with Democracy: Athenian Drama and the Polis // JHS.
2003. Vol. 123. P. 104-119; Henderson J. Drama and Democracy // The Cambridge
Companion to the Age of Pericles I Ed. by L.J. Samons II. Cambridge, 2007.
P. 179-195 et al.
22 См., в частности, мнение Дж. Гриффина: Griffin J. 1) The Social Function
of Attic Tragedy // ClQu. 1998. Vol. 48. P. 39-61; 2) Sophocles and the Democratic
City // Sophocles Revisited: Essays Presented to Sir Hugh Lloyd-Jones. Oxford,
1999. P. 73-94.
23 Rhodes P.J. Nothing to Do with Democracy...; Sourvinou-Inwood C. Some-
thing to Do with Athens: Tragedy and Ritual // Ritual, Finance, Politics: Athenian
Democratic Accounts Presented to D. Lewis I Ed. by R. Osbom, S. Homblower.
Oxford, 1994. P. 269-290.
164
Античный театр и афинская драматургия
IV театра. Так, С. Скаллион, в частности, утверждает, что и происхожде-
ние драмы не имеет «ничего общего с Дионисом»24.
Вообще, следует отметить, что сосуществование и взаимодействие
ризничных подходов и методов - неотъемлемая часть постмодсрнист-
икой парадигмы, общее явление для всех отраслей гуманитарного зна-
ния в XX - начала XXI в. Эта указанная множественность подходов,
кпк правило, приветствуется большинством современных исследова-
телей. Так, по мнению Ричарда Мартина, понимание трагедии, коме-
дии и сатировской драмы прежде всего как представления, перфор-
манса вовсе не означает отвержения того обстоятельства, что они яв-
ляются произведениями «художественной словесности», текстами,
ведь именно в этом качестве драма воспринималась читателями со
времен поздней античности25. Типичное заявление в этом отношении
делает П. Родс: «Я нс думаю, что любая из вышеуказанных точек зре-
ния имеет монополию на истину. Есть свои достоинства в традицион-
ном литературном подходе, есть свои достоинства и в рассмотрении
театральных постановок как драматического представления, и я очень
рад видеть интерпретацию афинского театра как созданного для по-
лиса и им обусловленного»26. Однако такая поддержка множественно-
сти подходов вовсе не исключает весьма острых дискуссий по целому
ряду ключевых вопросов.
Среди сторонников гражданской интерпретации драматических
представлений предметом спора является, прежде всего, проблема
«драма и демократия»27. Общеизвестно, что расцвет театра в Афинах
корреспондирует с бурным развитием демократии в V в. до н.э., осо-
бенно в век Перикла и Афинской империи. Поэтому естественно, что,
обращаясь к рассмотрению истоков, обстоятельств становления, а за-
тем расцвета и распространения театра, исследователи задаются во-
просом, каким образом они были связаны с развитием демократии в
Афинах. Отвечая на него, одни склонны все успехи театра связывать с
демократический характером Афинского полиса, другие же (и эта по-
зиция представляется нам более убедительной и обоснованной), - ско-
рее, с универсальной полисной основой вне зависимости от се харак-
24 Scullion S. ‘Nothing to Do with Dionysus’: Tragedy Misconceived as Rit-
unl // ClQu. 2002. Vol. 52. P. 102-137; см. об этом: Родс П.Дж. Афинский те-
ятр... С. 33.
25 Martin R.P. Ancient Theatre... Р. 36.
26 Родс П.Дж. Афинский театр... С. 34.
27 Подробности этой дискуссии обстоятельно изложены П. Родсом, см.:
Родс П.Дж. Афинский театр...
165
О.В. Кулишова
тера и формы. В контексте решения этой общей проблемы рассматри-
ваются и более частные вопросы о том, обязано ли демократии или
просто особенному влиянию Афин распространение театра в афип-
ских формах в греческом мире; были ли институциональные рамки,
внутри которых проводились афинские театральные представления,
демократическими как по форме, так и по существу и т.д.
Всеми исследователями не ставится под сомнение то, что театр н
Афинах тесно связан с демократией. Расцвет афинского театра прихо-
дится на V в., почти все дошедшие до нас трагедии Эсхила, Софокла и
Еврипида, а также комедии Аристофана были поставлены в демократи-
ческих Афинах. Явные аллюзии на Афины и на демократию, безуслоп-
но, содержатся даже в некоторых трагедиях, еще теснее, чем трагедия,
с политической жизнью Афин была связана древняя комедия. Однако
сторонники «демократической» интерпретации афинской драмы наста-
ивают на более фундаментальной связи между театром и демократией2*.
Приведем лишь наиболее характерное суждение С. Голдхилла, который
указывает, что отправной точкой последних работ по трагедии Являю г-
ся утверждения о признании театральных праздников V в. в Афинах
событием политическим, а их оформление (специфические ритуалы и
язык) интегрально демократическим. С. Голдхилл подчеркивает, что те-
атральный праздник, и сам по себе, и его организация и структура, не-
взирая на более раннее происхождение и последующее развитие, явля-
лись в V в. в полной мере институтом демократического полиса28 29 30.
Напротив, П. Родс в статье «Афинский театр в политическом контек-
сте» рассматривает «афинский театр как отражающий полис в целом н
гораздо большей степени, чем демократический полис в частности»’",
Обращаясь, прежде всего, к характеру институциональных рамок теа-
тральных представлений, он подчеркивает, что «демократические дета-
ли являются сравнительно маловажными для понимания театральных
постановок на фестивалях; много важнее то, что их институциональное
обрамление более полисное, нежели демократическое. Таким образом,
в данном случае мы можем скорее наблюдать полис в действии, чем спе-
циально демократию в действии»31. Джеффри Хендерсон также полага-
28 См. подборку суждений сторонников такого мнения у Дж. Гриффина,
который сам отвергает этот подход: Griffin J. Sophocles and the Democratic
City. P. 74-75. На эту подборку ссылается и П. Родс, см.: Родс П.Дж. Афин-
ский театр... С. 34-35.
29 Goldhill S. Civil Ideology... Р. 35.
30 Родс П. Афинский театр... С. 55.
31 Там же. С. 47.
166
Античный театр и афинская драматургия
вт, что «драма едва ли была выпестована демократическими Афинами:
каждая из драматических форм (трагедия и сатировская драма, коме-
дия и дифирамб) засвидетельствована до демократии, равно как и в дру-
гих греческих областях», подчеркивает, что «в своей институциональ-
ной структуре ... афинская драма приспособила к демократическим ин-
ститутам традиционную практику, унаследованную от эпохи Писистра-
гй и/или характерную для греческого полиса в целом»32.
Подробности этой бурной полемики не раз разбирались на страни-
цах работ ее многочисленных участников. Они касаются, прежде всс-
п), истоков и сути хорегии33, вопроса о связи с театральными поста-
новками предварявших их гражданских церемоний, которые включа-
IIи шествие сирот - детей граждан, павших на поле боя, вручение дани
союзниками, провозглашение почестей, которые оказывали иностран-
цем и афинским гражданам34 и целого ряда других элементов орга-
низации праздников, в программу которых были включены драмати-
ческие представления. Предметом споров является также интерпрета-
ция содержания и тематики дошедших до нас драматических произве-
дений (особенно трагедий), характер и степень их связи с установка-
ми демократических Афин. Именно идеологическая динамика траге-
дии и, в меньшей степени, комедии оказались в центре внимания мно-
гих исследователей. В целом ряде работ драма выступает как средство
своеобразного отражения и разрешения социально-политических кон-
фликтов как во внутриполисной жизни, так и за пределами полиса.
Н частности, в контексте империалистической политики Афин драма
оказывается специфическим средством достижения афинской куль-
|урной гегемонии, что осуществляется навязыванием интерпретации,
которая предлагается драмой в отношении мифологического наследия
и образа героев35.
32 Henderson J. Drama and Democracy. P. 179; 181; 191.
33 О хорегии см.: Wilson Р. The Athenian Institution of the Khorcgia: the Cho-
rus, the Sity and the Stage. Cambridge, 2000.
34 Об этом см. также: Goldhill S. The Great Dionysia and Civic Ideology.
I1, 97-130; Cole S.G. Procession and Celebration at the Dionysia // Theatre and
Society... P. 25-38; Sourvinou-Inwood C. Something to Do with Athens...;
Maurizio L. Panathenaic Procession: Athens’ Participatory Democracy on Dis-
play // Democracy, Empire, and the Art in Fifth-Century Athens / Ed. D. Boedeker,
K, Raaflaub. Harvard, 1998. P. 297-317.
35 Kowalzig B. An Empire of Heroes // Drama III: Studies in Honor of Kevin
Lee / Ed. by P. Wilson, F. Mueke, J. Davidson. (Bulletin of the Institute of Classical
Studies. Suppl. 87.) London, 2006. P. 79-98.
167
О.В. Кулишова
Нельзя не заметить, насколько новейшие подходы современного гу-
манитарного знания тесно связаны с характеристиками современной)
общества, с его новыми вызовами, если воспользоваться популярным
сейчас выражением. Однако, как представляется, не всегда такая связь
оказывается безусловно положительным стимулом изучения древно-
сти. В нашем случае следует указать, как кажется, на два подобных
обстоятельства. Во-первых, демократия и либерализм как важнейшие
ценности западного мира во многом определяют апологетический топ
в оценке афинской демократии и стремление отнести на ее счет все са-
мое примечательное и значительное из античного наследия, так что
настойчивое желание повсюду обнаружить ее благотворный след за-
ставляет вспомнить еще одну греческую поговорку - «не без Тесея».
Подобные опасения, и опять-таки в связи с оценкой афинской демо-
кратии, мы встретили в недавно опубликованной работе Т.В. Кудряв-
цевой, посвященной афинской гелиэе36. Во-вторых, общее стремление
к перформансу и визуализации (а также реконструкции и даже созда-
нию виртуальной реальности), которое пронизывает не только совре-
менное искусство, но и, пожалуй, все сферы жизни, дает явный допол-
нительный импульс развитию новых методик и методологий изучения
«культуры перформанса» в античную эпоху. И вновь, как это часто бы-
вает, именно в античности пытаются отыскать подтверждение универ-
сальности той или иной характеристики современного общества.
В богатой научной продукции последних десятилетий, посвящен-
ной театру, мы попытались выделить лишь наиболее значительные
подходы современной науки и отметить важнейшие проблемы, кото-
рые оказались в центре внимания исследователей. Мы вовсе не ста-
вили задачи сделать этот краткий обзор исчерпывающим, поэтому
многое (и в тематике, и в проблематике, и в методологических уста-
новках) осталось за пределами нашего внимания (например, иссле-
дование Аристотелевой теории происхождения драмы, рассмотре-
ние древнегреческой трагедии в широком историческом контексте37 и
многое другое). Однако даже этот беглый взгляд показывает, насколь-
ко многообразны в современной науке подходы к изучению темы теа-
тра. Стремление создать многоплановое и объемное представление об
этом замечательном феномене античности во многом обогатили наши
представления о нем, за последние десятилетия было сделано множс-
36 Кудрявцева Т.В. Народный суд в демократических Афинах. СПб., 2008.
С. 5-8.
37 History. Tragedy. Theory: Dialogues on Athenian Drama I Ed. B. Goff. Aus-
tin, 1995; Pelling C. Greek Tragedy and the Historian. Oxford, 1997.
168
Античный театр и афинская драматургия
ство важных наблюдений как по частным, так и по более общим во-
просам, связанным с историей и функционированием театра в грече-
ском обществе, хотя создание окончательного образа еще далеко от за-
вершения, а само научное сообщество - от консенсуса по всем важ-
нейшим вопросам этой темы.
В данном очерке подробнее мы остановимся лишь на одном, но,
как нам представляется, чрезвычайно значимом аспекте данной темы:
особенностях организации афинских драматических постановок в
Контексте проблемы «драма и демократия».
Относительно самого раннего периода развития древнегреческой
драмы свидетельства традиции не вполне определенны, однако имею-
щиеся указания позволяют отнести начало представления трагедий во
время Великих Дионисий к периоду тирании в Афинах.
Хотя нет прямых указаний на особое покровительство Великим
Дионисиям со стороны Писистрата, именно в VI в. до н.э. культ Дио-
ниса, с которым связано рождение драматических представлений, по-
лучил, по-видимому, широкое распространение в Аттике, о чем сре-
ди прочего свидетельствует и роспись аттических ваз, на которых все
чаще изображаются сцены с участием Диониса38.
Согласно сохранившимся свидетельствам, первым поставил драму
во время Великих Дионисий Феспид, произошло это в 61-ую Ол. (536-
532 гг.) (Suid., s.v. Оёсттп?; Mann. Par., FgrHist 239 А 43). Большинство
современных исследователей разделяют этот традиционный взгляд39.
Однако отметим характерную тенденцию, которая встречается во мно-
жестве новейших работ, и не только в связи с ранними страницами исто-
рии древнегреческой драмы, - стремление к пересмотру устоявшихся и
Некоторое время назад не подвергавшихся сомнению взглядов на то или
иное, как правило, ключевое установление или явление античной ци-
вилизации. Так, С. Скаллион, например, скептически относится к дати-
ровке драматических представлений до 500 г., подчеркивая, что надеж-
но драма засвидетельствована на Великих Дионисиях лишь после это-
38 Эндрюс А. Тирания Писистрата // Кембриджская история древнего
Мира. Т. III. Ч. 3. Расширение греческого мира VIII-VI вв. до н.э. / Под ред.
Дж. Бордмэна и Н.-Дж.-Л. Хэммонда; Пер. с англ., предисл., прим. А.В. Зай-
кова. М., 2007. С. 500-501 со ссылками на специальную литературу.
39 Укажем лишь на некоторые последние работы отечественных исследо-
вателей, в которых нашла отражение эта традиционная точка зрения: Мари-
новин Л.П. Гражданин на празднике Великих Дионисий... С. 303 и др.; Ян-
ковский А.И. Раннегрсческая тирания и возникновение трагедии... С. 110;
(Суриков И.Е. Эволюция религиозного сознания афинян... С. 202.
169
О.В. Кулишова
го времени.40 Сторонники «демократической» интерпретации афинско-
го театра настаивают, что с формированием демократического полиса и
Афинах неразрывно связаны не только становление и расцвет, но и само
происхождение драмы. Например, У.Р. Коннор настаивает на том, что
в этом плохо сохранившемся месте Паросского мрамора речь идет не
о Городских Дионисиях, а о драматических представлениях, организо-
ванных Феспидом первоначально в сельской местности. Этот исследо-
ватель полагает, что введение нового праздника в честь Диониса Элсн-
терия целесообразнее связать с празднованием освобождения Афин от
тирании и установления демократии после реформ Клисфена, и, следо-
вательно, отнести к концу VI в. до н.э.41
Однако особенное покровительство старым праздникам и введение
новых, так же как и поддержка новых культов в пику старым, были ха-
рактерными мероприятиями для любой власти. В качестве примера
приведем действия тирана Клисфена Сикионского, который во время
войны с Аргосом запретил рапсодам устраивать состязания в Сикио-
не, потому что в эпических песнях Гомера почти всюду воспеваются
аргосцы и Аргос, почитание аргосского героя Адраста тиран пытался
заменить на культ фиванского Меланиппа, а трагические хоры вместо
прославления Адраста должны были славить Диониса (Herod., V, 67).
Поэтому выше приведенный аргумент в пользу демократии не кажет-
ся убедительным. В оценке гипотезы У.Р. Коннора мы вполне солидар-
ны с П. Родсом, суждение которого и процитируем здесь: «Даже если
и можно предположить, что театр и театральные фестивали последо-
вательно и близко ассоциированы с демократией, из этого не следусг,
что их происхождение обязательно связано с чествованием нарожда-
ющейся демократии, и опровергать свидетельства древних авторов и
передатировать зарождение афинского театра на основе этого предпо-
ложения совершенно немыслимо»42. Таким образом, и Великие Дио-
нисии, и театральные представления на них появились в Афинах ранее
изгнания тиранов и предшествовали утверждению там демократии.
Исчерпывающей информации о ранней истории драмы, по-
видимому, не имели и сами древние, по крайней мере, к тому времени,
когда начали интересоваться происхождением драмы и осмыслять се
истоки. Во всяком случае, Аристотель в «Поэтике», обращаясь к это-
40 Scullion S. Nothing to Do with Dionysus...
41 Connor W.R. City Dionysia and the Athenian Democracy // Aspects of Athe-
nian Democracy / Ed. J.R. Fears. Copenhagen, 1990. P. 7-32. О сторонниках та-
кого мнения см.: Родс П.Дж. Афинский театр... С. 34-35.
42 Родс П.Дж. Афинский театр... С. 36-37.
170
Античный театр и афинская драматургия
му вопросу, упоминает несколько версий происхождения театрального
действия, которые не связывали его с Афинами: «... заявляют доряне
СВОИ притязания на трагедию и комедию; на комедию - мегаряне как
здешние, [утверждающие], будто она у них явилась вместе с народов-
ластием, так и сицилийские, ибо оттуда был родом поэт Эпихарм на-
много раньше и Хионида и Магнета, а на трагедию - некоторые из пе-
лопоннесских дорян» (Aristot. Poet., 1448 а 30-38, пер. М.Л. Гаспаро-
ва). Даже если это только претензии, то они являются косвенным сви-
детельством существования драматических представлений в довольно
раннее время и вне Афин. Каждая из драматических форм (трагедия и
Овтировская драма, комедия, дифирамб) засвидетельствована и в дру-
гих греческих областях. Добавим к тому же, что драматические пред-
ставления не потеряли своей популярности и после того, как афинская
демократия утратила свою былую силу.
Как уже говорилось, важным аспектом данной темы является про-
блема характера и формы институциональных рамок афинских теа-
тральных представлений. Каким образом демократия повлияла на их
форму, была ли сама эта форма обязана исключительно демократиче-
скому устройству Афин? Мы нс будем останавливаться на описании
организации и порядка проведения театральных состязаний во всех
подробностях, так как они детально разобраны в научной литерату-
ре XIX-XXI вв. В центре нашего внимания окажутся лишь те стороны
Институциональной формы драматических агонов, которые особенно
1Начимы для решения вопроса об их связи с демократическим харак-
тером афинского полиса.
Несомненно, без театральных зрелищ невозможно представить
Жизнь демократических Афин. Однако обращаясь к основам организа-
ции драматических представлений, следует заметить, что основы эти
|овсе не были связаны исключительно с демократической традицией,
имели глубокие аристократические корни и во многом определялись
древними религиозными обычаями и представлениями. Как извест-
но, в Афинах театральные представления были включены в структу-
ру праздников, которые, выступая важнейшей частью отношений об-
щины с миром богов, прежде всего, являлись религиозным действом.
В то же время в соответствии с общим значением религиозного осно-
вания жизни античной общины праздники в честь богов были неот-
ъемлемой частью государственной жизни полиса. В Афинах драма
была связана с двумя организованными в государственном масштабе
ежегодными праздниками, посвященными Дионису: на весну прихо-
171
О.В. Кулишова
дилось Городские, или Великие, Дионисии (в месяце Элафеболионс),
на зиму - Леней (в месяце Гамелионе). Особенным блеском и пыш-
ностью отличались драматические постановки на Великих Диониси-
ях. Кроме того в масштабе демов, прежде всего, самых богатых, кото-
рые имели даже собственные театральные сооружения, организовыва-
лись Сельские, или Малые Дионисии. По-видимому, театральные по-
становки некогда осуществлялись во время еще одного посвященного
Дионису праздника - Анфестерий, но со временем от этой практики
отказались, и представление комедий на Анфестериях было возобнов-
лено лишь во 2-й половине IV в., к тому же сохранившиеся свидетель-
ства традиции об этих постановках довольно скудны.
Вполне справедливым кажется широко распространенное в совре-
менной историографии суждение о том, что роль ритуальных черт и
сакральной основы театральных представлений со временем падаа
и на первый план выступает их гражданское звучание. Однако связь
драматических постановок с религиозными установлениями вполне
определенно осознавалась самими древними и в эпоху, когда время
возникновения и становления театра относилась в далекое прошлое,
Так, в середине IV в. до н.э. об том свидетельствуют рассуждения Де-
мосфена в речи «Против Мидия о пощечине», которая была состав-
лена в связи со скандалом во время организации праздника Великих
Дионисий. Демосфен заявляет, что его обидчик должен быть привле-
чен к суду не по делу об оскорблении насилием, а как совершивший
святотатство, так как сам Демосфен претерпел обиду, когда исполнял
обязанности хорега. Оратор напоминает афинянам: «...все эти хоры и
гимны вы посвящаете божеству, не только в согласии с законами, по
которым справляется праздник Дионисий, но и согласно прорицани-
ям» (XXI, 51, пер. В.Н. Боруховича, ср.: 54), после чего приводит не-
сколько пророчеств из Дельф и Додоны, где устанавливается порядок
различных религиозных действий во время праздника (52-53). Все это
совершенно определенно указывает на то, что организация драмати-
ческих представлений в Афинах глубоко укоренена в общегреческой
практике, в соответствии с которой религиозные процедуры устанав-
ливались согласно божественным предписаниям, происходящим из
панэллинских пророческих центров, подобных оракулам в Дельфах
или Додоне, которые имели приоритет в установлении культа и свя-
занных с ним ритуальных действий.
По предположительным подсчетам современных ученых, только в
V в. до н.э. члены гражданского коллектива численностью не более
172
Античный театр и афипская драматургия
чем 30-50 тыс. человек осуществили постановку около 2 тыс. дифи-
рамбов, 1250 трагедий, 650 комедий.43 Драматические праздники были
для афинян одним из наиболее масштабных, впечатляющих и дорого-
стоящих дел общины, их подготовка предполагала участие значитель-
ного числа организаторов, рабочих сцены, распространителей билетов
И исполнителей, включая для каждых Городских Дионисий пример-
но 28 поэтов и 28 хорегов, 24 протагониста, 1165 танцоров и огром-
ное число музыкантов.44 Не только подготовка, но и само театральное
действо было беспрецедентным по своему масштабу событием в жиз-
ни общины. Специально предназначенный для драматических поста-
новок Театр Диониса, в котором могли разместиться, по крайней мере,
17 тыс. зрителей, в одном месте в одно и то же время собирал намно-
го больше населения Аттики, чем любое другое общественное собы-
тие. Вспомним, что в отношении народного собрания, которое соби-
ралось на холме Пникс, упоминается о 6 тыс. человек (независимо от
Того, считать ли это необходимой общей численностью или кворумом
ДЛЯ афинской экклесии).
Следует заметить, что основания, во многом определившие форму
Театральных представлений в Афинах, безусловно, восходят к аристо-
кратическим ценностям. Прежде всего, это состязательность, которая
Пронизывает все стороны жизни и представлений древних греков уже
I поэмах Гомера и Гесиода. Наиболее ярким проявлением агонально-
го духа, присущего жизни древних греков,45 были панэллинские ре-
лигиозные праздники, непременно сопровождавшиеся всевозможны-
ми видами соревнования, призванного выявить сильнейшего: конны-
ми ристаниями, состязаниями атлетов, самими известными из кото-
рых были игры в честь Зевса в Олимпии, мусическими агонами, осо-
бенно прославлявшими Аполлона на Пифийских играх в Дельфах.
43 Henderson J. Drama and Democracy... P. 180. Ср.: Kannicht R. Dikaiopolis.
Von der Schwierigket, ein recht zu sein // Literatur in der Demokratie. Fiir Walter
Jens zum 60. Gcburtstag I Hrsg. von W. Bamer ct al. Munich, 1983. S. 246-257;
Cohen E. The Athenian Nation Princeton, 2000. P. 17; 65.
44 Henderson J. Drama and Democracy... P. 180.
45 Об агональном духе и его роли в жизни древних греков см.: Зайцев А.И.
Культурный переворот в древней Греции VIII-VI вв. до н.э. Л., 1985. С. 75
0ЛЛ. (2-е изд. СПб., 2001. С. 105 слл.); Фролов Э.Д. Рождение греческого по-
лиса. 2-е изд. СПб., 2004. С. 233; Burckhard J. Griechischc Kulturgeschichte.
Bd. I. Berlin, S.a. ; Berve H. Vom agonalen Geist der Griechen [1965] 11 Berve
II. Gestaltende Krafte der Antikc. Aufsatze und Vortrage zur gricchischen und
rtmischen Geschichte. Munchen, 1966. S. 1-20.
173
О.В. Кулишова
Драматические представления в Афинах, рождение которых связа-
но с праздниками в честь бога Диониса, также представляли собой
агон. Первоначально между собой соревновались хореги, а также по-
эты, авторы пьес, затем состязания проводились также и среди испол-
нителей постановок. На ранних этапах развития афинской трагедии,
во всяком случае, со времени Эсхила, драматический агон предпола-
гал, что каждый из поэтов представлял три трагедии (трилогию), а
также в заключение - сатировскую драму, что вместе и составляло те-
тралогию. Первоначально трилогия была объединена общим содержа-
нием. Таковы некоторые трилогии Эсхила: так, в 467 г. им были пред-
ложены для постановки трагедии, представлявшие сюжеты фиванско-
го цикла мифов («Лай», «Эдип», «Семеро против Фив»), а также са-
тировская драма «Сфинкс», в 458 г. - единственная дошедшая до нас
полностью трилогия «Орестейя» («Агамемнон», «Хоэфоры», «Эвме-
ниды») и сатировская драма «Протей». Еще один подобный пример
- трилогия, посвященная мифу о 50 дочерях Даная, время постановки
которой является предметом научной дискуссии:46 трагедии «Проси-
тельницы», «Египтяне», «Данаиды» и сатировская драма «Амимона»
Но еще в 472 г. Эсхил поставил тетралогию, отдельные пьесы которой
относились к различным преданиям («Финей», «Персы», «Главк» и са-
тировская драма «Прометей»). У последователей Эсхила возобладала
именно эта «свободная» форма. Порой поэт обходился вообще без са-
тировской драмы, а иногда вместо нее ставил четвертую трагедию (так
сделал в 438 г. Еврипид, поставив свою «Алкесту»). Как правило, ав-
торы комедий представляли только одну пьесу.
Первоначально на Великих Дионисиях и Ленеях ставились, пре-
жде всего, новые драмы, но уже и в V в. до н.э. постановки могли воз-
обновляться, как это следует из замечания Геродота. «Отец истории»,
повествуя о трагической судьбе Милета после разгрома Ионийскоп)
восстания и о настроении скорби и подавленности в Афинах в связи с
этими событиями, рассказывает о сильном впечатлении, которое про-
извела на афинян постановка трагедии Фриниха «Взятие Милета». Ге-
родот завершает свой рассказ следующим образом: «Фриних же был
присужден к уплате штрафа в 1000 драхм за то, что напомнил о несча-
стьях близких людей. Кроме того, афиняне постановили, чтобы никто
не смел возобновлять постановку этой драмы» (VI, 21, пер. Г.А. Стра-
таковского). С середины IV в. до н.э. повторное представление пьес
46 Из последних отечественных работ по проблеме датировки см.: Сурикои
И.Е. Трагедия Эсхила «Просительницы» и политическая борьба в Афинах //
ВДИ. 2002. № 1. С. 15-24.
174
Античный театр и афинская драматургия
Исликих трагиков предшествующего столетия стало непременной ча-
стью драматического агона, однако эти постановки, по-видимому, не
участвовали в состязании. Обычай возобновления старых комедий
утвердился еще позднее, примерно со второй половины III в. до н.э.
Напротив, на Сельских Дионисиях с самого начала предлагались пье-
сы, уже представленные ранее в городе.
В н. V в. до н.э. к каждому состязанию на Великих Дионисиях до-
пускалось по три трагика, в 486 г. добавилось представление комедий,
количество которых со временем увеличилось до 5. По свидетельству
фадиции, в 388 г., когда Аристофан поставил переработанную коме-
дию «Плутос», с ним состязалось еще четыре поэта.
У нас нет бесспорных сведений о распределении пьес по отдель-
ным дням празднеств, так же как и о том, сколько дней продолжались
представления, тем более что с течением времени в организации со-
стязаний происходили довольно существенные изменения. Согласно
фадиционной точке зрения, в V в. на Великих Дионисиях драматиче-
ские представления продолжались три дня, но некоторые исследовате-
ли полагают возможным увеличить этот срок до четырех дней.47 Тог-
да вероятно, в первый день давалось три комедии, а в следующие - по
одной тетралогии. Для 2-й половины IV в., как правило, предлагается
Следующий порядок состязаний: 1-й день - сатировская драма и ста-
рая трагедия, а также 5 комедий (хотя некоторые исследователи пола-
гают, что комедии представлялись в последний, 4-й день), а во 2-й и
J-й дни - по 4-5 новых трагедий.
Итак, еще раз подчеркнем, что представление драматических по-
становок в Афинах, несмотря на различные изменения с течением вре-
мени, осуществлялось именно в форме соревнования, что говорит о
Несомненном использовании традиционной практики, наследуемой от
Предыдущей эпохи и характерной для греческого полиса в целом.
Суждение о том, что архаические установления были приспособле-
ны к новому демократическому вектору развития, как представляет-
ся, вполне справедливо и в отношении хорегии, которая имела в виду
расходы на подготовку хора для драматических или мусических аго-
ИОВ во время общественных праздников и была, пожалуй, наиболее
обременительной из всех общественных повинностей - литургий. Хо-
рсги, которых можно назвать, пользуясь современными понятиями,
47 См. подробнее: Никитин П.В. К истории афинских драматических со-
стязаний. СПб., 1882. С. 98 слл.; Латышев В.В. Очерк греческих древностей.
Ч. 2. С. 276 слл.; Варнеке Б.В. История античного театра. С. 19; Марино-
аич Л.П. Гражданин... С. 300
175
О.В. Кулишова
состоятельными «продюсерами», в V - IV вв. до н.э. брали на себя
бремя основных расходов по постановке драмы. Заметим, что осталь-
ные расходы приходились на долю театральных откупщиков (напри-
мер, содержание театра) и государственной казны (по-видимому, воз-
награждение актеров, а также некоторые другие расходы, о которых
мы еще упомянем).
Первоначально, по-видимому, хорегия была установлена только
для трагических представлений, и лишь затем - для представления ко-
медий. При этом подготовка трагического хора в сравнении с комиче-
ским стоила дороже. Хорегия была особенно дорогостоящей литурги-
ей, которая требовала значительных денежных затрат. Поэтому хоре-
ги назначались архонтом из списка лиц, которые были достаточно со-
стоятельными, чтобы исполнить довольно обширный круг обязанно-
стей по подготовке хора.
Вот как описывает Аристотель назначение хорегов архонтом-
эпонимом: «... он назначает хорегами для представления трагедий
троих наиболее богатых из всех афинян. Прежде же он назначал и пи
представление комедии пятерых, но теперь их избирают филы. Да-
лее, он принимает хорегов, избранных филами на Дионисии для хо-
ров взрослых и мальчиков (на Дионисии они избираются по одному
на каждую филу, на Фаргелии же - по одному для двух фил; каждая из
двух фил представляет их по очереди)...» (Aristot. Ath. pol., 56, 3, пер.
С.И. Радцига)
Здесь, кроме некоторых указаний Аристотеля на ряд изменений в
развитии драматических представлений, о которых мы уже упомина-
ли, содержится важное свидетельство о том, что драматические Хоро-
га назначались не по филам, как для музыкальных хоров, а «из всех
афинян» (ё£ аттартсор ’ AOqvaliov). Обращаясь к разбору этого пасса-
жа Аристотеля, В.В. Латышев справедливо указывает, что еще ранее
находки «Афинской политии» П.В. Никитин в своей работе «К исто-
рии афинских драматических состязаний» (СПб., 1882) на основании
эпиграфических надписей доказал, что драматические хорегии ис-
полнялись не по филам.48 Правда, ко времени Аристотеля это правило
осталось непреложным только для трагедии, в то время как для коме-
дии действовало представительство от филы.
Обязанности хорега состояли в том, чтобы набрать и подготовить
хор(Aristoph.Nub., 338 etSchol.;Ach., 1155; Antiph., VI, ll;Xen.Hier.,
48 Латышев В.В. Очерк греческих древностей. В 2 ч. Ч. 1: Государственные
древности. СПб., 1997. С. 268, прим. 2.
176
Античный театр и афинская драматургия
9, 4; Mem. Socr., Ill, 4, 4), который включал 12 или 15 участников для
трагической тетралогии, 24 для комедии. Участники хоров набирались
НС посредством какого-либо гражданского механизма, но самими хо-
рсгами, по-видимому, на основе личных знакомств и связей. По мне-
нию П. Родса, подобный порядок свидетельствует о том, что в инсти-
туциональных формах, регулирующих театральные представления,
демократический принцип избрания не был единственным.49
При этом хорег должен был предоставить хору место для репети-
ций, обеспечить его участникам содержание и жалование во время об-
учения, особое внимание уделяя, в частности снабжению хора той пи-
щей, которая усиливала голос (Ps.-Xen. Ath. pol., I, 13; Athen., XIV, p.
617 b; Plut. De glor. Athen., 6; Cato Min., 46), В обязанности хорега вхо-
дило и приглашение специального учителя (хоробьбасгкаХо?) для под-
готовки хора, если поэт или его помощник не брался выполнять эти
обязанности. Кроме того, хорег зачастую решал различные техниче-
ские и организационные вопросы, которые возникали во время подго-
товки драматического представления, в частности приобретение доро-
гостоящих костюмов и масок, необходимой машинерии и др.
Заметим, что хорег и сам должен был явиться на представление в
роскошном праздничном одеянии и с венком на голове (Dem., XXI,
22, 55, 64; Athen., XII, р. 534 с). А сделать это, как следует из остро-
ты, сохранившейся в комедии, было весьма не просто. Афиней цити-
рует строки из комедии Антифана, поэта IV в., времени так называе-
мой Средней комедии:
... хорегия
Оденет хор в багрец, хорега - в рубище...
(III, 62, р. 103 f, пер. Н.Т. Голинкевича под ред. М.Л. Гаспарова)
Однако хорегия, несмотря на весьма обременительные затраты,
была, несомненно социально востребованной и почетной обязанно-
стью. Часто издержки неоправданно возрастали именно потому, что
хореги, не жалея собственных средств, соревновались друг с другом.
Но замечанию В.В. Латышева, это происходило «отчасти из тщесла-
вия. .. отчасти же из благочестия.. .».50 Действительно, мотивом для та-
кого соперничества выступала, несомненно, филотимия, стремление
отличиться, исполняя хорсгию, и тем самым завоевать особую попу-
лярность и вес во мнении сограждан. Ведь, по словам Плутарха, рас-
сказывающего о хорегии Фемистокла, участвовавшего в постановке
49 Родс П.Дж. Афинский театр в политическом контексте // ВДИ. 2004.
№ 2. С. 41.
50 Латышев В.В. Очерк греческих древностей. Ч. 2. С. 280.
177
О.В. Кулишова
трагедии Фриниха, «это состязание уже тогда было предметом често-
любивого соревнования» (Plut. Them., 5, пер. С.И. Соболевского). Бо-
лее идеальным, но от этого не менее значимым, основанием представ-
ляется желание организовать драматические состязания в честь богов
наилучшим образом, не считаясь с затратами. На присутствие в отно-
шениях хорег - драматург личных отношений и симпатий неоднократ-
но предполагал и И.Е. Суриков, указывающий на пример с Фемисто-
клом, который, возможно, дважды выполнял хорегию при постанов-
ке пьес Фриниха: не только в 476 г., но и в 492 г., а также на взаимоот-
ношения Эсхила и Перикла, который выступал хорегом для постанов-
ки «Персов» в 472 г. до н.э.51 52 При этом в обоих этих случаях, по мне-
нию исследователя, далеко не последнюю роль сыграли симпатии дра-
матургов к политической линии знаменитых политиков. Пример Фе-
мистокла может навести также на мысль о том, что хорегия могла ис-
пользоваться политиками даже как средство в политической борьбе?'
Если же хореги проявляли неоправданную скупость, то архонт мог
их принудить к большей щедрости, к тому же такое поведение делало
исполняющего общественную повинность предметом насмешек и не-
уважения со стороны сограждан (Xen. Hier., 9,4), иногда архонту при-
ходилось применять строгие меры в отношении скупых хорегов.
Победа в драматическом состязании была чрезвычайно почетной
для хорега. Он получал в качестве награды венок, подобно победи-
телям знаменитых панэллинских игр. Кроме того, победитель имел
право увековечить свое имя в специальной надписи, которая содер-
жала также имя автора драматического сочинения и архонта. Плутарх
приводит образец подобной древней надписи: «Фемистокл фреарри-
ец был хорегом, Фриних - автором пьесы, Адамант - архонтом» (Plut,
Them., 5, пер. С.И. Соболевского). Здесь важно обратить внимание нп
некоторое различие в почестях, которые в случае победы воздавали
хорегу, подготовившему драматический хор, и тому, который испол-
нял данную литургию в отношении хора, одержавшего победу на со-
51 Суриков И.Е. 1) Перикл и Алкмеониды И ВДИ. 1997. № 4. С. 23; 2)
Ксантипп, отец Перикла: Штрихи к политической биографии // ПИФК. 2000.
Вып. 8. С. 106; 3) Трагедия Эсхила «Просительницы» и политическая борьб»
в Афинах // ВДИ. 2002. № 1. С. 19-24. Об этом см. также: Бондарь Л.Д. Афин-
ские литургии V-IV вв. до н.э. СПб., 2009. С. 50-51.
52 Например, по предположению В.В. Шувалова, «Фемистокл, возможно,
рассчитывал вернуть свои позиции, напомнив гражданам о персидской угро-
зе». См.: Шувалов В.В. Морская программа Фемистокла // ВДИ. 2006. № 2,
С. 31.
178
Античный театр и афинская драматургия
провождавших различные праздники, в том числе и в честь Диони-
се, музыкальных состязаниях. Последние проходили между филами,
II все почести в результате победы доставались, прежде всего, филе,
н только потом - хорегу, который выступал ее представителем. Хо-
рог драматического хора назначался не от филы, и поэтому все поче-
сти присуждались ему лично (см. уже упомянутую надпись после по-
беды хорега Фемистокла в драматическом состязании, где фила вооб-
ще не упоминалась).
Обращаясь к сущности и роли литургий, современные исследова-
нии, вслед за античными авторами, рассматривают это установление,
прежде всего, как выражение эгалитарных тенденций демократиче-
ского государства, как механизм, заставляющий богатых людей пере-
давать часть имущества в пользу более бедных сограждан. Аристотель
полагает литургии скрытым способом изъятия части собственности и
доходов у состоятельных граждан (Pol., V, 11, р. 1309 а 17-19). Ав-
юр трактата «Афинская полития», традиционно именуемый Псевдо-
Ксснофонтом или Старым олигархом, называя важнейшие афинские
литургии, - хорегию, гимнасиархию, триерархию, подчеркивает, что
ихорегами являются богатые, а народ лишь нанимается на службу в
«орсгиях, что гимнасиархами и триерархами являются богатые, народ
«о получает выгоды от триерархий и гимнасиархий». Он продолжа-
ет' выражать свое неудовольствие по поводу такого положения вещей:
«Народ, во всяком случае, хочет получать деньги и за пение, и за бег, и
ш танцы, и за плавания на кораблях, чтобы и самому иметь прибыль и
чтобы богатые становились беднее» (2, 13, пер. С.И. Радцига).
Однако, подчеркивая лишь эту функцию хорегии, как и системы
литургий в целом, современные исследователи часто не вполне спра-
ведливо оценивают ее как специфически демократический институт53.
Однако мы встречаем и не столь однозначные решения этой пробле-
мы. П. Уилсон, автор одного из последних исследований на тему хо-
рсгии, также характеризуя эту литургию как демократическое уста-
новление, тем не менее, признает существование хорегии и при тира-
нии54. П. Родс, разбирая данный сюжет, обращает внимание на приво-
” Goldhill S. 1) Reading Greek Tragedy. Cambridge, 1986; 2) The Great Dio-
nyaia and Civic Ideology // Nothing to Do with Dionysos? P. 97-130 (более ранняя
креня - The Great Dionysia and Civic Ideology//JHS. 1987. Vol. 107. P. 58-76);
I) Civil Ideology and the Problem of Difference: The Politics of Aeschylean Trag-
edy, Once Again // JHS. 2000. Vol. 120. P. 34-56.
54 Wilson P. The Athenian Institution of the Khoregia: the Chorus, the Sity and
Ihc Stage. Cambridge, 2000. P. 7.
179
О.В. Кулишова
димые П. Уилсоном свидетельства традиции, в которых можно усмо-
треть следы существования этого вида литургии и в «недемократиче-
ских государствах» (в Спарте, Эгине, Регии и др.)-55
В научной литературе последних десятилетий роль литургий спра-
ведливо рассматривается в социологическом контексте понятия «дар»
в древних обществах, в связи с теорией, согласно которой «дар» вы-
ступает в качестве универсального механизма установления отноше-
ний и достижения социального мира в архаических обществах. Этот
подход именно в связи с хорегией был подробно разобран в уже упо-
минаемой работе Л.П. Маринович «Гражданин на празднике Великих
Дионисий и полисная идеология». Она справедливо полагает, что ли-
тургии могут рассматриваться в качестве «дара» в отношении граж-
данского коллектива, ориентированного не на отдельных индивиду-
умов, а на коллектив граждан в целом. Отмечая, что «дар» налагает
на принявшего его определенные обязательства, исследовательница
именно с этой точки зрения проанализировала отразившиеся в судеб-
ных речах IV в. до н.э. претензии состоятельных граждан, исполняв-
ших литургии, на снисхождение в суде и другие проявления блап>-
склонности афинского демоса. Она пришла к выводу, что в данном
случае мы сталкиваемся с «архаической системой мышления, вопло-
щенной в концепции дара и взаимных обязательств дарителя и реци-
пиента, возникающих в результате акта дарения»56.
Итак, афинская драма и организация театральных представлений и
этой стороны была фактически традиционным делом элиты, что было
использовано демократией в угоду народу, ведь организаторов драма-
тических состязаний необходимо было избирать из состоятельной и
культурно развитой страты афинского общества. Как представляется,
хорегия была частью целой системы взаимодействия между демосом
и элитой, которая приняла в классических Афинах конкретные исто-
рические, в данном случае - демократические, формы, но в целом, это
лишь частный пример более широкого феномена, характерного для
полисной системы в целом.
Отметим, тем не менее, что своего расцвета система литургий до-
стигла, безусловно, в период господства демократии в Афинах.57 К
тому же, роль и содержание института хорегии в древнегреческой об-
55 Родс П.Дж. Афинский театр... С. 38.
56 Маринович Л.П. Гражданин на празднике Великих Дионисий... С. 31К
слл.
57 Родс П.Дж. Афинский театр... С. 39; Ober J. Mass and Elite in Democratic
Athens. Priceton, 1989. C. 67.
180
Античный театр и афинская драматургия
щинс, как кажется, со временем претерпели значительные измене-
ния. Если ранее она была естественным следствием больших полити-
ческих прав привилегированной части общины, то затем, несомнен-
ным образом, оказывается тесно связанной с эгалитарными тенден-
циями демократического государства. Со временем хорегия становит-
ся нее более обременительной для граждан. В конце Пелопоннесской
яойпы, вследствие общего обнищания и разорения, мы видим измене-
ния, которые могли отчасти облегчить эту ношу, что, впрочем, харак-
терно и для других литургий. Одним из таких средств стало исполне-
ние обязанностей хорега двумя лицами вместо одного (Schol. Aristoph.
Mun., 404). Хоры со временем становятся все большей роскошью для
драматических постановок. В правление в Афинах Деметрия Фалер-
УКого (317-307 гг. до н.э.) вместе с ослаблением демократических тен-
денций ситуация с подготовкой хоров изменилась самым решитель-
ным образом: сам народ стал номинально принимать на себя хорегию,
я для непосредственной организации состязаний стал избираться аго-
нофст сроком на один год. Так как по окончании этого срока он должен
Пыл отчитываться в совершенных расходах, это означало, что часть
средств для подготовки хоров он получал из государственной казны,
что, конечно, не исключало и собственных затрат, порой также весь-
МП значительных.
В период расцвета театра в Афинах руководство подготовкой к
празднику, несомненно, осуществлялось в государственном масшта-
бе, Театральными представлениями на Великих Дионисиях заведовал
ярхонт-эпоним, на Ленсях - архонт-басилевс. На Малых Дионисиях,
иггорые проводились по демам, всем распоряжался демарх, «сельский
староста», как называет его Б.В. Варнеке.58
Подготовка театральной постановки начиналась с того, что драма-
тург, желавший поставить на сцене написанную им тетралогию или
яомсдию, заранее должен был обратиться к архонту с просьбой дать
яму хор (xopov SiSovai). Удовлетворить или отклонить это ходатай-
ство драматурга зависело всецело от архонта, что вовсе не выгля-
ди! выражением демократического принципа. До нас не дошло опре-
деленных свидетельств о том, на каких основаниях архонт произво-
дил отбор пьес для постановки. Во всяком случае, традиция сохра-
нила указание на то, что в расчет принимались не только талант и из-
мстность автора. Так, у Афинея со ссылкой на Кратина читаем о слу-
чае, когда архонт, отвергнув притязания Софокла, дал хор менее до-
Варнеке Б.В. История античного театра. С. 17.
181
О.В. Кулишова
стойкому поэту Гнесиппу (XIV, р. 638 f). Выражение «дать хор» поэзу
означало, что архонт обеспечивал поэту посредством усилий хорега я
подготовке и обучении хора возможность подготовить драматический
спектакль для представления в театре. Аристотель в «Поэтике» сооб-
щает, что «хор для комедий архонт стал давать [лишь] очень поздно,
а [раньше он составлялся] из любителей» (V, р. 1449 а 40 - 1449 b 1,
пер. М.Л. Гаспарова). В последнем замечании ряд исследователей ви-
дят вполне определенное указание на то, что в то время как трагедия
уже была предметом государственного интереса, постановка комедии
оставалась еще некоторое время частным делом.
Как уже упоминалось, государство несло и часть расходов на под-
готовку и проведение драматических состязаний, в частности воз-
награждение актеров. Особенно же ощутимыми затратами для го-
сударственной казны стали так называемые «театральные деньги»
(та Оешрска). По-видимому, сначала вход на театральные представ-
ления был свободным, и зрители должны были приходить рано, что-
бы занять удобные места. Затем было решено брать плату за вход, что
обеспечивало зрителю определенное место, при этом условия опре-
деляли те, кто занимался арендой театра, и, возможно, билеты могли
приобретать не только граждане, но и иностранцы. Наконец, было вве-
дено возмещение гражданам расходов на театр, при этом выплаты осу-
ществлялись на основе списков дема ([Dem.], XLIV, 37). Некоторые
авторы приписывают введение этого обычая Периклу в V в., другие
Агиррию (390-е гг.). Так как основные сведения по этому вопросу про-
исходят от схолиастов и лексикографов, то не все подробности того,
как оплачивалось посещение театра и осуществлялся вход на драма-
тические представления, до конца ясны.59 В IV в. это государствен-
ное вспомоществование становилось все более значительным, во вре-
мена Евбула была оформлена даже специальная зрелищная касса, ко-
торая была неприкосновенной для всех других расходов под страхом
смертной казни.
Как любое состязание, драматический агон имел свой механизм
определения победителей. Так как замечания античных авторов по
этому поводу весьма отрывочны, они допускают различную интер-
претацию. Однако общие принципы можно считать установленны-
ми. Списки кандидатов на должность судей заранее формировались
по филам. На выбор кандидатов, возможно, какое-то влияние оказы-
59 См. подробный разбор этих свидетельств: Pickard-Cambridge A.W,
The Dramatic Festivals of Athens P. 265-268; 270-272.
182
Античный театр и афинская драматургия
ноли хореги, которые присутствовали при этом. П. Родс заключает по-
грому, что «на этой стадии действовал не случайный, а сознательный
иыбор»,60 с чем в определенной степени можно согласиться. Список
но каждой филе хранился в запечатанном сосуде на Акрополе, и в день
состязаний архонт вытаскивал имя одного кандидата из каждого сосу-
да (Lys., IV, 3; Isocr., XVII, 33-34; Plut. Cym., 8, 7-9).61 . Они под при-
сягой клялись судить по справедливости, а затем занимали предназна-
ченные для них места. На особой табличке судьи писали имена участ-
ников, размещая их сообразно достоинству их выступлений. Оконча-
тельное же решение, по-видимому, выносилось на основании мнения
лишь пяти судей, которые выбирались повторной жеребьевкой. После
подсчета голосов объявлялись победители в состязании хорегов, по-
пов и актеров. После окончания празднеств Дионисий в театре про-
водилось специальное народное собрание, где «подводились итоги»:
чествовались и награждались магистраты за успешную подготовку и
проведение состязаний, выслушивались жалобы на злоупотребление
судей и т.д. Кроме того, после праздника по приказу архонта составля-
ли список участников состязаний, и эти списки (дидаскалии) переда-
вались на хранение в государственный архив: они вырезались на кам-
нях и выставлялись для всеобщего обозрения вокруг храма Диониса.
Они в значительном количестве, хоть и поврежденные, уцелели до на-
шего времени и составляют во многом основу наших представлений о
драматических агонах в Афинах и древнегреческом театре вообще. Та-
ким образом, на каждом из этапов подготовки и проведении драмати-
ческих представлений несомненно самое пристальное внимание госу-
дарства к их организации, а также очевидна их органичное включение
Я систему традиционных государственных мероприятий.
Вместе с тем, как мы уже пытались показать, вряд ли можно рас-
сматривать влияние демократических институтов и государственных
интересов демократического полиса единственным и исключитель-
ным фактором развития и функционирования афинского театра. Об-
ратимся еще к одному обстоятельству. Как известно, в дополнение к
представлению самих драматических состязаний, Великие Донисии
были поводом как для религиозных церемоний (молитв, процессий,
жертвоприношений и др.), так и для весьма значимых гражданских ак-
ций: торжественного оглашения декретов о почестях и наградах граж-
60 Родс П. Афинский театр... С. 40.
61 Pickard-Cambridge A.W. The Dramatic Festivals of Athens P. 95-99.
183
О.В. Кулишова
данам, шествия детей-сирот, родители которых пали на поле боя, сда-
чи взносов в союзную казну (фороса) полисами-союзниками на орхе-
стре и др. То, что перед началом драматических представлении осу-
ществлялись различные религиозные и политические акции, важные
для демократического полиса, часто рассматривается в качестве под-
тверждения особенной и органичной связи этих представлений с де-
мократией. Однако, как нам кажется, следует учесть и возможность
иных объяснений. Так, П. Родс замечает, что эта связь может быть обь-
яснена вполне практическими основаниями: речь могла идти о наи-
более подходящем времени (например, для союзников) и подходящем
месте (беспрецедентное по многочисленности собрание граждан и во-
обще жителей) для проведения подобных акций.62
Кроме того, сторонники «демократической» интерпретации грече-
ского театра утверждают, что в ее пользу говорит содержание и те-
матика пьес афинских драматургов. П. Родс, суммируя такие приме-
ры, указывает, что в некоторых пьесах без сомнения содержатся яв-
ные аллюзии на Афины и/или демократию63: демократические идеи
и, возможно, нарождающуюся концепцию демократии можно найти
в «Просительницах» Эсхила (приблизительно 464/3 г.), в его же «Эв-
менидах» (459/8 г.) идет речь (неважно, с каким намерением) о Совею
Ареопага вскоре после того, как Эфиальт лишил этот орган реальной
власти. Еврипид в своих «Просительницах» (возможно, конец 420-д
годов) защищает идеалы демократических Афин, хотя действие про-
исходит во время правления легендарного царя Тесея; и конечно же,
Аристофан и другие авторы древней комедии именно в демократиче-
ских Афинах жили и рассматривали в числе прочего в своих пьесам
их институты и политическую жизнь. Действительно, на этом уровне
связь между драмой и демократическими Афинами не подлежит со-
мнению.
Демократия вовсе не стала единственной идеологической темой
или нормативным, дидактическим стержнем драматических предел пи-
лений, по крайней мере, трагедийных. В противоположность комедии,
презентация полиса в трагедии осуществлялась через категории, ско-
рее, универсальные для полиса в целом, чем специфически приложи-
мые к особым его формам, например, демократическим. Трагически!
поэты обращались к мифологическим сюжетам и к вечным темам.
51Л
[еюшим высокий уровень генерализации, избегающим каких-либо
62 Родс П. Афинский театр. С. 43-46; Rhodes Р. Nothing to Do with Demon*
racy... P. 111-113; Henderson J. Drama and Democracy. P.182-183.
63 Родс П.Дж. Афинский театр... С. 34.
184
Античный театр и афинская драматургия
ссылок на современные события и прямых связей с ними. В то же вре-
мя трагедия (и сатировская драма) отличались от эпоса, из которого
она широко черпала мифологические сюжеты, привнесением в них
черт полисной жизни, причем, не обязательно исключительно афин-
ской. Т.е. в выборе сюжетов и тех акцентов, которые аттическая драма
я них делала, заметно влияние жизни полиса, его потребностей и ин-
горссов. Заметим, что собственно аттические мифы выбирались неча-
ст, за исключением, конечно, темы Тесея; часто предпочтение отда-
валось мифам традиционно панэллинского статуса и универсальным
проблемам.
В заключение мы хотели бы еще раз указать на следующие, наибо-
лее значимые, по нашему мнению, обстоятельства. Несомненно, осно-
вы организации драматических представлений в Афинах были глубо-
ко укоренены в общегреческой религиозной практике, при этом связь
ио и впоследствии вполне осознавалась древними греками и была
действенным аргументом в политических и судебных спорах. Теа-
ipiuibHbic зрелища, особенный подъем которых приходится на эпоху
расцвета демократии в Афинах, своим успехом были обязаны не толь-
ко демократической парадигме общественного развития. Они имели
ыубокие основания в аристократической системе ценностей пред-
ыдущей эпохи, прежде всего, это касается принципа состязательно-
УГИ, который характеризовал как саму форму драматических представ-
испий, осуществлявшихся в форме агона, так и отдельные институ-
циональные установления, связанные с организацией афинской дра-
мы» особенно хорегию. Как известно, становление демократии в Афи-
нах и радикализация демократического устройства афинского полиса
были процессами, в ходе которых прежняя элита была не уничтоже-
на» а, скорее, аккомодирована в новую систему. Дж. Хендерсон пола-
1ЙСТ, что состязания, подобные драматическому агону, демонстрируют
фипсформацию традиционного соперничества элиты и перехода это-
10 соперничества из области тиранических устремлений в сферу граж-
дйпских/демокрагических интересов.64 В то время как драматические
Праздники вполне отвечали правилам, управляющим всем обществен-
ным дискурсом, их организация и характер, предполагающие состяза-
ние хорегов, поэтов, актеров за личное первенство и престиж, сохра-
нила элементы аристократического прошлого.
Как представляется, в Афинах середины V в. до н.э., в эпоху рас-
цаега демократии, традиционные драматические жанры и формы ор-
м Henderson J. Drama and Democracy... P. 181.
185
О.В. Кулишова
ганизации драматических представлений, находящиеся в фокусе уни-
версальной полисной жизни, с удивительной энергией и творчеством
были приспособлены к демократическому варианту полисного устрой-
ства. Во многом именно в этом можно найти объяснение тому обстоя-
тельству, что драма обладала уникальным, поистине неограниченным
диапазоном в представлении как традиционного, мифического, так и
животрепещущего, злободневного, что делало театральные представ-
ления уникальными в ряду других общественных собраний как с точ-
ки зрения их масштаба и массовости, так и в отношении предлагаемых
решений тех проблем, которые волновали общество.
186
Ш. Спартанская полития
Элементы демократии в политической структуре
Спарты
Уже в древности не было единого мнения относительно того, к ка-
кому типу государств следует отнести Спарту. Так, для сторонников
оиигархической формы правления как в Афинах, так и в других грече-
ских полисах Спарта была символом и образцом для подражания. Они
ИО сомневались, что спартанцы изобрели лучший из возможных вари-
антов правления. Иного вывода и нельзя было сделать о государстве,
ЮПНрос всегда поддерживало олигархические режимы и подавляло
Демократические (Xen. Hell. II. 2. 5 - 9; Diod. XII. 11; XIII. 104; Plut.
I .ус, 13). Недаром Критий у Ксенофонта говорит, что «наилучший го-
сударственный строй - это лакедемонский» (Hell. II. 3. 34: КаХХьсттт]
ydp Srprov боке! iroXiTeia elvai f] AaKeSaipoviiov). Став во гла-
М одной из самых одиозных коллективных тираний - тирании Трид-
цати, Критий, пусть на короткий момент, но сумел учредить в Афи-
нах олигархию со «спартанским выражением лица». Он вполне созна-
нпп.по имитировал некоторые черты спартанской политической си-
номы: так, эфорами были названы члены комитета, готовившего пе-
репорот; правящий совет, по аналогии со спартанской герусией, состо-
им из 30 членов; ограничение числа полноправных граждан тремя ты-
|^ЧПми примерно совпадало с численностью спартиатов, каким оно
ЛЫМ) во времена Крития; преследование богатых метеков, возможно,
имело своим образцом спартанскую ксенеласию (Lys. XII. 6-7; Diod.
MV. 5. 5). Попытка Крития воплотить свои теоретические положе-
нии на практике, взяв за образец олигархическую Спарту, - свидетель-
иио того, какое огромное впечатление на весь греческий мир оказа-
ли успехи Спарты в Пелопоннесской войне. Спарта тем самым проде-
«ннстрировала эффективность как своей политической системы, так и
Л.Г. Печатнова
всего образа жизни. Но если в сознании греков Спарта была бесспорно
олигархическим полисом, и именно такое ее восприятие зафиксирова-
но в трудах греческих историков, то, напротив, в произведениях древ-
них философов перед нами предстает несколько иная картина.
Уникальность Спарты уже в древности смущала теоретиков поли-
са и затрудняла идентификацию ее политического строя с какой-либо
известной «простой» политической формой. Так, уже Платон, взяв за
образец Спарту, более или менее четко сформулировал новый взгляд и
новое отношение к чистым политическим формам: по его мнению, ис-
ключительное преобладание демократии или аристократии одинако-
во гибельно для полиса, ибо только смешение лучших элементов, взя-
тых из всех известных политических систем, может придать государ-
ству необходимую прочность и устойчивость. Теоретики полиса, на-
чиная с Платона и Исократа, сделав Спарту прообразом своих иде-
альных политических построений, препарировали спартанский строй
таким образом, что он оказался у них плодом смешения чуть ли не
всех известных им чистых политических форм. Однако, как не раз уже
отмечалось, древние социологи прекрасно отличали реальную Спар-
ту от придуманной ими ее идеальной модели. Это особенно хороню
видно на примере Аристотеля. В его «Политике» можно найти диа-
метрально противоположные высказывания по поводу политическо-
го строя спартанского государства. Франсуа Олье, автор «Спартанско-
го миража», усматривал в этом чередовании позитивных и негативных
оценок непоследовательность и противоречивость взглядов Аристоте-
ля на Спарту. По мнению Фр. Олье, при чтении «Политики» создаст-
ся впечатление, что Аристотель говорит о «двух Спартах»,1 которые
находятся в оппозиции друг другу. В этом сказывается общая пробле-
ма - невозможность точных формулировок там, где идет речь о спар-
танском строе.
Аристотель в «Политике» чаще, всего относит ликургову Спарту к
безусловно аристократическим государствам (1316 а 29 - 35). Как вер-
но заметил А. И. Доватур, для Аристотеля «вся эволюция спартанской
жизни происходила в границах аристократического строя, хотя и сво-
дилась к усилению олигархических черт».2 По-видимому, Аристотель
все политическое развитие Спарты воспринимал как ряд отклонений
от строго аристократической конституции Ликурга. То, что Аристо-
тель нигде не называет Спарту «чистой» олигархией, А. И. Доватур
1 Ollier Fr. Le Mirage Spartiate. T. I. Paris, 1933. P. 315 ff.
2 Доватур А. И. Политика и Политии Аристотеля. М.; Л., 1965. С. 249.
188
Элементы демократии в политической структуре Спарты
объясняет тем, что для Аристотеля даже современная ему Спарта про-
должала оставаться аристократией, несмотря на концентрацию земли
В руках немногих и коррупцию властей.3
Однако это не мешало Аристотелю с точки зрения политической
теории применять к Спарте дуальную схему, оценивая ее как государ-
ство олигархическое, но отклоняющееся в сторону демократии (Pol.
1293 b; 1294 Ь). Для него Спарта - это «пример... прекрасного смеше-
ния олигархического и демократического строя» (1294 b 13 - 19). На
демократических принципах, по мнению Аристотеля, основывалась
Вся общественная жизнь в Спарте: общие обеды (сисситии) для взрос-
лых и эгалитарное воспитание для детей и подростков. Этими сторо-
нами общественного бытия спартанцев занималось исключительно
государство. По словам Аристотеля, «в Лакедемоне дети богатых жи-
вут в такой же обстановке, что и дети бедных, и получают то же самое
воспитание, какое могут получать и дети бедных» (Pol. 1294 b 23 - 25).
Для Аристотеля - это первая и главная демократическая черта спар-
танского государственного устройства.
Высказанное впервые Платоном4 и развитое Аристотелем (Pol. 1294
Ь), затем положение о смешанном государственном устройстве приме-
нительно к Спарте не раз повторялось в античной литературе (Isocr.
Panath. 153; Polyb. VI. 10; Archyt. Tarent. ap. Stob. Flor. IV. 1. 138). Так
Полибий, применив первым для характеристики римской конституции
учение о смешанной форме правления, рассматривал Спарту и Рим
Как примеры смешанного государственного устройства, где политиче-
ское равновесие обеспечивалось «счастливым» сочетанием трех про-
стых форм: в Спарте монархический элемент представляли цари, ари-
стократический - герусия и демократический - эфорат, в Риме - соот-
ветственно консулы, сенат и комиции вместе с народными трибунами
(Polyb. VI. 10-18).
3 Там же.
4 Процитируем этот отрывок, ибо он, взятый в качестве образца, в даль-
нейшем будет широко растиражирован древними политологами: «Чужезе-
мец, размышляя о государственном устройстве Лакедемона, я не могу так вот
Сразу указать, к какому роду его следует причислить. Оно похоже даже на ти-
ранию, так как власть эфоров в нем удивительно напоминает тираническую.
А иной раз мне кажется, что моя родина похожа на самое демократическое
ИЗ всех государств. В свою очередь было бы во всех отношениях странным
Не признать в ней аристократию. Впрочем, есть у нас и пожизненная царская
власть...» (Plat. Legg. IV. 712 d. Пер. А. Н. Егунова).
189
Л.Г. Печатнова
По поводу восприятия древними спартанского строя и спартанско-
го образа жизни очень точно высказался И. Е. Суриков: «В целом нс*
трудно заметить, что древнегреческих авторов Спарта просто-таки
ставила в тупик. Она не укладывалась в их стройные схемы, причем
именно потому, что была в греческом мире уникальным явлением, по
имевшим близкого сходства с остальными полисами.5
♦ ♦ ♦
Однако если не иметь в виду теоретические построения греческих
философов, для которых Спарта была исходной моделью в их теории о
смешанном правлении, то окажется, что как в древности, так и в наши
дни Спарту воспринимали и продолжают воспринимать как государ-
ство по преимуществу олигархическое. И это по большому счету вер-
но. Правда Спарта стала олигархическим полисом далеко не сразу, толь-
ко в эпоху поздней классики и эллинизма. Несмотря на укоренившееся
еще в древности представление о Спарте как государстве, где в течение
столетий ничего не менялось, при ближайшем рассмотрении оказывает-
ся, что спартанская политическая система не оставалась неизменной ни
протяжении веков, а эволюционировала, правда в неожиданную, на пер-
вый взгляд, сторону. В этом, как и во многих других отношениях, Спар-
та не вписывается в привычную картину развития классического гре-
ческого полиса. Она стоит особняком, отличаясь от прочих греческих
государств целым рядом параметров, начиная с огромной территории
и заканчивая уникальной социальной структурой. Столь же уникальпл
была и политическая организация Спарты. Вторым по значимости го-
сударством в Греции управляла очень малочисленная элита, состоящая
всего из 35 человек (двух царей, двадцати восьми геронтов и пяти эфо-
ров). Число высших «управленцев» оставалось неизменным практиче-
ски на протяжении всего существования независимого спартанского пь
сударства, что, конечно, свидетельствует о крайней неразвитости и кон-
сервативности социальной организации Спарты. Только в конце Пело-
поннесской войны к правящей корпорации добавилась новая высшая
военная магистратура - навархия, но значимость ее после развала спар-
танской державы свелась практически к нулю. Из трех основных струк-
турообразующих элементов спартанского государственного устройстве
два - двойная царская власть и эфорат - были нетипичны для тради-
ционных полисов, как демократического, так и олигархического толка
Подобных магистратур не знала классическая Греция. Да и спартанская
5 Суриков И. Е. Античная Греция. Политики в контексте эпохи. Архаика и
ранняя классика. М., 2005. С. 228
190
Л.Г. Печатнова
началу VI в. до н. э. Это еще один парадокс: отсталая Спарта на полто-
ра - два века ранее прочих греческих государств приняла новую кон-
ституцию и сохранила ее в письменном виде. Еще удивительнее со-
держание Большой ретры. В ней наряду с прочими пунктами говори т -
ся о народном собрании как высшей и последней инстанции, которой
должны подчиняться все остальные органы власти. Так во всяком слу-
чае обычно понимают краткую фразу в конце ретры (Plut. Lyc. 6. 2),
Перед нами, пусть изложенный в лапидарном стиле и не совсем ясным
языком, политический акт, которому имманентно присущи некоторые
демократические черты.
Вторым шагом в этом направлении было создание новой коллеги-
альной магистратуры - эфората. В государстве, где правящая верхуш-
ка состояла из двух царей, ведущих свое происхождение от Геракла, и
герусии, куда входили старшие по возрасту представители аристокра-
тических семей, появился новый орган власти, демократический по
способу избрания, составу участников и сроку службы. Это была уже
настоящая республиканская магистратура. Как и Большая ретра, эфо-
рат появился очень рано, скорее всего, во 2-й половине УШ в. до н. >.
Но какую бы дату ни предпочесть (в науке датировка колеблется от на-
чала VIII до середины VI вв. до н. э.), это в любом случае институт,
возникший еще в период архаики.
Таким образом, некоторые инновации в политическом устройстве
архаической Спарты, конечно, с известными оговорками, можно рас-
сматривать как демократические в своей основе. Рассмотрим подроб-
нее два важнейших для нашей темы события: издание Большой ре
тры и учреждение эфората. Что касается последнего, то древние авто-
ры единодушно считали эфорат единственным по-настоящему демо-
кратическим элементом среди прочих правящих институтов Спарты.
Законодательство Ликурга и Большая ретра
Практически все исследователи, несмотря на разный подход как х
хронологии, так и к пониманию отдельных пунктов Большой ретры,
согласны в одном - она отражает политическое решение, которое из-
менило вектор развития спартанского государства и дало возможность
миновать стадию ранней тирании. Как заметил Ю. В. Андреев, «перед
нами - древнейшая в истории греческого государственного права фор-
мулировка принципа народовластия».6 Действительно, первая в грс-
6 Андреев Ю. В. Цена свободы и гармонии. Несколько штрихов к портре-
ту греческой цивилизации. СПб., 1998. С. 94
192
Элементы демократии в политической структуре Спарты
ческой истории «гоплитская конституция»,7 в которой записано было,
что «у народа же да пребудут власть и сила» (Plut. Lyc. 6. 2), казалась
если не демократической, то, по крайней мере, либеральной и про-
фсссивной. В результате, по словам Дж. Хаксли, «была создана го-
сударственная система управления, более либеральная, чем где-либо
N материковой Греции до Солона».8 Уже не раз отмечалось в истори-
ографии, что включение всех спартанских граждан в состав военной
1ЛИТЫ и обеспечение их достаточным земельным владением было ре-
зультатом сознательной законотворческой деятельности одного или
нескольких законодателей. В этом контексте Большая ретра традици-
онно рассматривается как первая в мире писаная конституция, став-
шая тем первоначальным толчком, который привел к качественному
изменению всего спартанского общества.9
Правовое, а отчасти и экономическое равенство всех граждан отрази-
лось в появлении нового неформального термина - «равные» или в гре-
ческом варианте - «гомеи» (бр.0101) (Xen. Lac. pol. 13. 1 и 7). Это слово
возникло в среде самих спартиатов и использовалось членами граждан-
ской корпорации для горделивого подчеркивания своего особого ари-
стократического равенства. Его возникновение свидетельствует о тор-
жестве новой идеологии, согласно которой все граждане стали осозна-
вать себя членами аристократической корпорации. Исократ, как и мно-
гие его современники, с завистью смотревший на редкий для Греции
фожданский мир, царивший внутри Спарты, традиционно рассматри-
вал его как результат древнего законодательства. По словам Исократа,
сохранение корпоративного единства было главной целью законодате-
ля: «Лишь для себя они установили равноправие и такую демократию,
Какая необходима для тех, кто намерен навсегда сохранить единодушие
фождан» (Panath. 178. Пер. И. А. Шишовой). Исократ, не будучи по-
клонником Спарты, тем не менее, признает высокие качества спартан-
ской государственной системы. В «Ареопагитике» он пишет: «Я знаю,
ЧТО... и лакедемоняне наилучшим образом управляют своей страной
потому, что они как раз и являются наиболее демократичными. И при
7 Andrewes A. Greek Tyrants. London, 1956. Р. 74.
1 Huxley G. L. Early Sparta. London, 1962. P. 47.
• См., например: Cartledge P. Sparta and Lakonia. A Regional History 1 ЗОО-
ИЗ В. C. London, 1979. P. 131; Hodkinson St. The Development of Spartan
Koclcty and Institutions in the Archaic Period // The Development of the Polis in
Archaic Greece I Mitchell L. G. and Rhodes P. J. (edd.). London; New York, 1997.
I* * 46; Raaflaub K. A., Ober J., Wallace R. W. Origins of Democracy in Ancient
(Irooce. London, 2007. P. 37.
193
Л.Г. Печатнова
избрании должностных лиц, и в повседневной жизни, и во всех осталм
ных занятиях мы можем видеть, что равенство в правах и обязанностях
у них имеет гораздо большее значение, чем у других» (Areopag. 61. Пер,
К. М. Колобовой). Как верно заметил автор статьи о «равных» в Реалм
ной энциклопедии О. Шультесс, «то, что Исократу, выросшему при до<
мократии, кажется демократическим равенством, в действительносм
является равенством чисто аристократическим, в сравнении с которым
демократия - это копия».10 Недаром Аристотель, имея в виду Cnapiy И
Карфаген, говорил, что «при некоторых видах государственного устрой*
ства демоса нет, нет и обыкновения созывать народные собрания, за ии<
ключением чрезвычайных случаев» (Еviai? [ттоХстеьси?] yap оик 1<3
tl Stags'...) (Pol. 1275 b 6 - 8).11
Это очень важное наблюдение Аристотеля. Конечно с некоторы*
ми оговорками, но мы рискнем утверждать, что внутри спартанской)
гражданского коллектива не было демоса в античном понимании это»
го слова.12 На это уже не раз обращалось внимание. Так, по мнению
М. Т. Арнхейма, суть законодательства Ликурга состояла в том, чтобы
раздвинуть границы аристократии, включив, по крайней мере de jure,
в ее состав всех полноправных граждан под единым названием «рай»
ные», или «спартиаты».13 Термин «равные», как никакой другой, ука*
зывает на сущность компромисса между спартанскими «патрициями*
и «плебеями», компромисса, благодаря которому возникла уникальна!
для греческого мира политическая структура. Уже во времена Тирго!
все гражданское общество Спарты представляло собой военную эли*
ту, внутри которой постепенно вырабатывались особый стиль жиши
и особая шкала ценностей. Это вовсе не означает, как полагают нега»
торые ученые, что в постликурговой Спарте вообще исчезла родона!
аристократия, полностью слившаяся, по их мнению, с основной миф
10 Schulthess О. Homoioi // RE. Bd. VIII. 1913. Sp. 2254.
11 Здесь и далее перевод С. А. Жебелева.
12 Собственно говоря, «народом» для спартанцев стали периеки. Но и|
положение вовсе не совпадало с положением демоса внутри гражданском
коллектива любого другого греческого полиса. Периеки, по-видимому, были
гражданами своих собственных лаконских общин, подчиненных Спарте, и I
правовом отношении рассматривались как иностранцы. О спартанских пери*
еках см. работы А. В. Зайкова, в частности: Зайков А. В. К вопросу о сипу*
се лакедемонских периэков // Исседон. Т. II. 2003. С. 16 - 44; Том III. 200J,
С. 69-85.
13 Arnheim М. Т. W. Aristocracy in Greek Society. New York, 1977. P. 109.
194
Элементы демократии в политической структуре Спарты
иою граждан.* 11 * * 14 Весь массив древних источников свидетельствует, что
Спирта имела богатую земельную аристократию, и, несмотря на силь-
нейшие эгалитарные тенденции в области экономики, политики и осо-
бенно идеологии полного слияния народа с аристократией так никогда и
по произошло.15 Ведь равенство гомеев в известной степени было фор-
мильным даже в момент возникновения самого понятия «равные». Од-
Ийко специфика спартанского «народовластия» как раз и заключалась в
Н)М, что демос, с одной стороны, переносил на себя аристократические
Институты,16 а аристократия, наоборот, ради гражданского мира пошла
Ий целый ряд уступок, в том числе отказалась от публичной демонстра-
ции богатства и согласилась на образ жизни, не провоцирующий у со-
1риждан социальную зависть. Фукидид (I. 6. 4), говоря об этом, упо-
фсбляет слово laoStaLTOi (доел, «равные по образу жизни»). Принятые
•щс в период архаики т. н. Малые ретры, которые можно считать спар-
1йнской разновидностью законов против роскоши (Arist. ар. Plut. Cleom.
V - fr. 539 Rose3;Plut. Lyc. 13; Ages. 26), создали благоприятный климат
дли возникновения действительно сплоченного политического организ-
Мй. Вся идеологическая машина, направленная на формирование устой-
чивых стереотипов, поддерживала в рядовых спартиатах эту приятную
иллюзию равенства. Эгалитаризм, хотя отчасти и формальный, проник
М) все сферы жизни спартанцев. Он стал основой идеологии Спарты и
шинной национальной идеей.
Законодательство Ликурга и Большая ретра - свидетельства спо-
иобпости и решимости спартанской аристократии пойти на компро-
мисс, связанный с неизбежным умалением их клановых интересов
ради спасения целого. Самым важным для Спарты результатом вовре-
мя принятых правовых актов было создание первой и единственной в
141 [аличие знати внутри сословия «равных» отрицали, например, Эд. Мей-
и (Meyer Ed. Lykurgos von Sparta // Idem. Forschungen zur alten Geschichte.
Rd. I. Halle, 1892. S. 255), В. Эренберг (Ehrenberg V. Der Damos im archaischen
Hnarta // Hermes. 68. 1933. S. 290) и Г. Мичелл (Michell H. Sparta. Cambridge,
IU52. P. 43). Они, конечно, правы в том смысле, что родовая аристократия пе-
рйитала быть правящим сословием, но полностью она не исчезла.
11М. Арнхейм обратил внимание на то, что остаточные следы неравенства
й ('парте проявлялись главным образом в исключительном доступе аристо-
йратии в герусию. Аристократический совет старейшин был противовесом
•демократической» диктатуре эфоров (Amheim M.T.W. Aristocracy in Greek
Hiwioty. P. 88).
'* Суриков И. E. Функции института остракизма и афинская политическая
иита И ВДИ. 2004. N 1. С. 20.
195
Л.Г. Печатнова
Греции армии, полностью состоящей из гоплитов-граждан. «Элитар»
ное сословие гомеев начало свое существование».17
Как сами спартанцы называли созданный Ликургом политический
строй, мы не знаем. Учитывая обычную для спартанцев манеру искус»
ственно архаизировать и стилизовать под старину даже революции)!*
ные инновации, они могли сохранить для характеристики созданной
Ликургом политии слово евномия (euvopia), т. е. благозаконие.18 Тпи
называлась поэма Тиртея, прославлявшая политический строй Спар*
ты (название засвидетельствовано Аристотелем (Pol. 1306 b) и Стра*
боном (VIII. 4. 10)), и одна из наиболее известных элегий Солона (Sol,
3 Diehl3). Этот же термин или производные от него употребляют Гсро*
дот (I. 65. 2 - 66. 1) в своем рассказе о политических преобразованиях
Ликурга и Фукидид (Ш. 18. 1), говорящий о том же самом, но без упо<
минания имени Ликурга. В слове е wo|ila' удачно сочеталось два важ*
ных момента: представление об исономии (loovopla),19 т. е. равенство
всех перед законом, и представление о хороших законах в пандан пло-
хим (какономии) или даже анархии (дисномии). Возможно, сами спар-
танцы никакого иного названия для характеристики своей политиче-
ской системы не использовали.
Большая ретра оказалась слишком демократичным для своего вре-
мени документом. При первой же возможности - длительном пребыва-
нии в состоянии войны - в ретру внесли некоторые изменения явно ре-
акционного характера. Началось движение в обратную сторону - от ли-
беральной конституции, давшей значительные права народу, в сторо-
ну конституции олигархической. Знаменитая поправка, или добавление
к Большой ретре, которую, как правило, считают принятой при царях
Феопомпе и Полидоре,20 скорректировала первоначальную ликургову
17 Cartledge Р. Sparta and Lakonia. Р. 135.
18 О значении этого термина существует обширная литература. См., в част-
ности, комментарии по поводу значения слов eivopla и euvopeiaOai у Л,
Гомма (Gomme A. W. A Historical Commentary on Thucydides. Vol. I. Oxford,
1945. P. 128) и H. Хэммонда (Hammond N. G. L. The Creation of Classical Sparta
// Idem. Studies in Greek History. Oxford, 1973. P. 71 - 72, n. 1).
19 Имеется в виду, конечно, аристократическая исономия. Геродот впервые
использовал это слово в ином значении - как синоним демократии (Ш. 82. 6),
Об исономии см.: Ehrenberg V. Origins of Democracy//Historia. Bd. 1.1950. HI'.
4. P. 526, 530 ff.
20 Некоторые исследователи, вопреки объяснению Плутарха, считают по-
правку интегральной частью Большой ретры. Литературу по этой пробле-
ме и ее обсуждение см.: Wees Н. van. Tyrtaeus' Eunomia: Nothing to Do with
196
Элементы демократии в политической структуре Спарты
шституцию в сторону ослабления в ней демократического потенциала
(Phil. Lyc. 6. 7 - 8). По-видимому, слишком большие права, данные на-
ушному собранию в Большой ретре, вызвали ответную реакцию со сто-
|ИН1Ы традиционных аристократических структур. В результате свобо-
да речи в апелле была ограничена. Цари и геронты, вероятно, получили
пряно veto.21 М. Арнхейм, оценивая значение поправки, заявляет: «По-
нрппка, по-видимому, переместила баланс назад в пользу аристократи-
ческой герусии».22 Принципиальное ограничение суверенитета апеллы,
но-нидимому, не вызвало каких-либо серьезных возражений со сторо-
ны рядовых граждан: в течение длительных Мессенских войн спартан-
цы жили по законам военного времени, что только усиливало «полити-
ческий инфантилизм»,23 столь характерный для спартанского общества
• целом. Однако не стоит преувеличивать уровень давления традицион-
ных властей на спартанскую апеллу. Введение поправки вовсе не озна-
чило, что с этого момента граждане стали пассивными участниками на-
рпдного собрания. Нс исключено, что в классической Спарте гипотети-
ческая возможность обсуждения все же оставалась, но как часто рядо-
вые спартиаты ею пользовались, неизвестно.
Ответным ходом на принятие поправки, по-видимому, стало учреж-
дение новой полисной магистратуры - эфората. И не важно, по чьей
инициативе была создана эта должность и с какими первоначальными
шдачами. Как только эфоры сменили царей в качестве председателей
народного собрания (а это произошло, скорее всего, в середине VI в.
до н. э.), поправка к Большой ретре потеряла свою силу.
Эфорат как демократический элемент в структуре правления
Из-за эфората не только древние авторы иногда отзывались о Спар-
IV как о демократическом государстве (Isocr. Panath. 178; Arist. Pol. 1270
I» 17), но и некоторые современные исследователи продолжают рассма-
фивать Спарту как демократический полис. Во многом таким взглядом
ни политическое устройство Спарты мы обязаны Аристотелю. Так, в сво-
Ihc Great Rhetra // Sparta: New Perspectives / Hodkinson St., Powell A. (edd.).
London, 1999. P. 20 ff.)
21 Нововведение заключалось в лишении народа права на свободное и ни-
чем не ограниченное обсуждение вносимых герусией предложений. Теперь
кшько герусия была вправе решать, продолжать дискуссию в апелле или пре-
кратить ее и распустить собрание.
22 Amheim М. Т. W. Aristocracy in Greek Society. P. 90.
23 Wade-Gery H. T. The Growth of the Dorian States // CAH. Vol. III. 1925.
I’. 561.
197
Л.Г. Печатнова
ей краткой реплике об эфорате Аристотель допускает парадоксальное на
первый взгляд утверждение, что эфорат - институт демократический,
Судя по контексту, Аристотель имел в виду исключительно способ отбора
эфоров, который он называет «слишком уж ребяческим» (ттаьбарпЬбт^ -
Pol. 1270 b 28). Вероятно, решение принималось в зависимости от силы
крика,24 и такой способ голосования, хотя на первый взгляд и кажсгса
вполне демократичным, на самом деле легко поддавался манипупиро1и1>
нию (Pol. 1265 b 35-40; 1270b 16-26; 1294b 19-31).25 По мнению Ари-
стотеля, эта важнейшая магистратура действовала как противовес чист
аристократическим институтам и гарантировала Спарте политическую
стабильность, столь ценимую во времена Стагирита. «Этот правитель-
ственный орган, придает устойчивость государственному строю, пого-
му что народ, имея доступ к высшей власти, остается спокойным» (Pol,
1270 b 18 - 19). Аристотель полагал, что эфорат самим фактом своего су-
ществования внес существенные изменения в политическое устройство
Спарты. По его словам, «из аристократии возникала демократия» (8тщо
кратка артотокрсгКа? crwe|3aivev —Pol. 1270 b 16- 17). Однако но
стоит абсолютизировать эту краткую и допускающую различные трак-
товки формулировку и на ее основании делать излишне радикальные вы-
воды. Обратим внимание на то, что сказуемое owe|3aivev в этой фра ю
стоит в имперфекте. Этот имперфект переносит нас из области единич-
ного конкретного действия в область возможных повторяющихся ситуа-
ций. В общем плане это можно понять так, что время от времени в ари-
стократическую конституцию Спарты вносились отдельные демократи-
ческие элементы, которые не меняли сущности самой политической си-
стемы. Смысл фразы Аристотеля, буквально означающей, что «демокра-
тия из олигархии случалась», по-видимому, заключается в том, что вмо-
24 Укажем на возможную параллель. Судя по этимологии слова suffiagiuin
(от fragor - шум, громкие рукоплескания), голосование в комициях в царский
период также могло производиться с помощью крика. На это сходство рим-
ской и спартанской практик обратила внимание И. Л. Маяк (Маяк И. Л. Рим
первых царей. МГУ, 1983. С. 236).
25 Поскольку никаких иных данных о способе избрания эфоров у нас не I,
кроме краткого и не совсем ясного свидетельства Аристотеля, в науке нередки
высказывались сомнения в самой возможности т. н. демократического выбо-
ра эфоров. Так, известный отечественный антиковед и медиевист В. Г. Васи-
льевский еще в середине XIX в. писал: «Избрание их попадало тем или дру-
гим путем в руки господствующей олигархии; эфоры избирались из среды
всех, но не всеми» (Васильевский В. Г. Политическая реформа и социально!
движение в древней Греции в период ее упадка. СПб., 1869. С. 130).
198
Элементы демократии в политической структуре Спарты
*IV с усилением эфората аристократическое правление в Спарте приобре-
ло некоторые демократические черты.
За дополнительным разъяснением обратимся к Плутарху, который
|«кжс писал о сущности эфората, но в несколько ином ключе: в его
биографии Ликурга мы находим по сути дела комментарий к выше-
приведенной фразе Аристотеля. Вот как он характеризует имманент-
ную сущность эфората: «Создание должности эфоров послужило не
ШШаблению, но упрочению государства: оно лишь на первый взгляд
Мчалось уступкой народу, на самом же деле - усилило аристокра-
ЖЮ» (Plut. Lyc. 29. 11). Стоит напомнить, что основным источником
ДНЯ Плутарха при написании им биографии Ликурга была «Лакеде-
монская полития» Аристотеля. Именно из нее, по мнению А. И. До-
МПура, Плутарх цитировал текст Большой Ретры.26 И оценка эфората,
Приведенная Плутархом, также, скорее всего, имеет своим источником
Именно этот трактат. Аристотель, по-видимому, рассматривал эфорат
МК институт только кажущийся демократическим, а в действитель-
ности укрепивший существующий строй путем придания устойчиво-
МТИ правящей аристократической корпорации. Хотя формально эфо-
ром мог стать любой спартиат, но больше шансов, конечно, было у
Яристократов.27 По словам Эд. Билля, «в эфорат аристократы пытались
"проталкивать” своих».28 На рубеже V - IV вв. до н. э. в число эфоров,
lio-видимому, все чаще начинают попадать богатые и знатные спарти-
ВГЫ. Для них это было принципиально важно, ибо только эфоры мог-
НИ инициировать процесс принятие нужных им законов (Plut. Agis 5).
Ко времени Аристотеля эфорат давно уже вошел в иерархию выс-
ших полисных должностей, потеряв свое первоначальное качество оп-
Шпиционной царям и геронтам магистратуры. А еще позже, во 2-й по-
моиине III в. до н. э., эфорат превратился в «аристократический запо-
ведник», в котором ничего не осталось от прежней демократичности
И оппозиционности. О деградации этого института ярче всего свиде-
1’вльствует поведение эфоров в период реформ Агиса и Клеомена. Все
«НВртанские цари, вовлеченные в этот конфликт, использовали эфорат
кик безотказный инструмент в их борьбе друг с другом.29
и Доватур А. И. Политика и Политии Аристотеля. С. 222.
11 Rahe Р. A. The Selection of Ephors at Sparta// Historia. Bd. 29.1980. Hf. 4. P. 387.
11 Will Ed. Le monde grec et 1’Orient. T. I. Paris, 1972. P. 439.
” Эфорат прекратил свое существование в 227 г. до н. э. Хотя цари-
|Юформаторы то с помощью насилия, то используя подкуп с необычайной
нвгкостью устраняли неугодных им эфоров и назначали на эту должность
199
Л.Г. Печатнова
Благодаря бесспорному авторитету Аристотеля представление <4
эфорате как демократическом элементе в конституции Спарты доводы
но часто встречается в историографии нового времени. Это стало чу!Ь
ли не обязательным штампом при любом упоминании эфората. Сама
наличие этого квазидемократического органа власти продолжает сму<
щать ученых и не позволяет им прийти к единому мнению относится!»»
но того, к какому типу государственного устройства можно отнести
спартанский вариант полисного строя. Еще в XIX веке высказывались
мнения, что поскольку эфорат - институт скорее демократический, то
и спартанское государственное устройство нельзя безоговорочно он ив
сить к олигархиям. Так, например, Н. Кареев в своем известном посо»
бии по античному государству и праву писал: «Нельзя не отметить чю
это учреждение (эфорат - Л.П.) выросло в Спарте тоже на демократ и»
ческой основе, поскольку, конечно, о таковой можно говорить по отно-
шению к Спарте».* 30 31 32 Той же точки зрения придерживался и автор статьи
об эфорах в «Реальной энциклопедии». По его словам, «эфорат в ис пн
рическое время представлял власть народа против царской власти и ciu
можно понимать в известном смысле как демократический элемент»,11
Уже без каких-либо оговорок эфорат за демократический орган в госу»
дарственном устройстве Спарты принимает Бертран Рассел, автор уж*
давно ставшей классической работы по истории западной философии.11
Оценка спартанской политической системы в историографии
нового и новейшего времени
Но если эфорат, в представлении современных ученых, на опре-
деленных этапах своего развития заключал в себе демократический
потенциал, то Спарту в целом за демократический полис принимаю!
очень редко. Такой взгляд высказывается чаще всего в работах общыи
характера, причем, как правило, заключающих в себе определенный
политический подтекст. Так, о Спарте как демократическом государ-
стве писал Эд. Мейер. Он верил, что в Спарте родовая аристократия и*
имела никаких дополнительных политических прав и была полностью
уравнена с рядовыми гражданами. «Все древние авторы без исклю-
чения сообщают, что спартиаты, пока они не лишились своих граж-
своих ставленников, но, в конце концов, даже такой «карманный» эфорат но
казался Клеомену обузой, и он избавился от него (Plut. Cleom. 10. 1).
30 Кареев Н. Государство-город античного мира. СПб, 1903. С. 122, прим,
31 Szanto. Ephoroi //RE. Bd. V. 1905. Sp. 2861.
32 Рассел Б. История западной философии. Изд. 3. Новосибирск, 2001. С. 141 сл
200
Элементы демократии в политической структуре Спарты
Цпских прав, были совершенно равны между собой: поэтому Спар-
Л- демократия».33 К демократическим государствам причислял Спар-
ту и Иоганн Хазебрёк, автор нескольких общих трудов, посвященных
Проблемам греческой экономики.34 Но, как справедливо отмечал Ю. В.
Андреев, некоторые высказывания И. Хазебрёка крайне политизиро-
ваны и доведены в своей прямолинейности до абсурда. Так, по словам
ю. В. Андреева, «совершенно парадоксально звучит утверждение Ха-
Юбрёка, что именно в Спарте в ходе реформ VI в. сложилась античная
демократия в наиболее радикальной ее форме, так как только здесь и
ИВ Крите было достигнуто абсолютное политическое и социальное ра-
венство всех граждан».35
В 90-х годах прошлого века некоторые европейские и американ-
ские ученые, с энтузиазмом отнесшиеся к бесспорной, как им тогда
Казалось, победе западной демократии над «империей зла», склонны
были воспринимать и Спарту как демократию, поскольку Спарта об-
ладала самым главным в их глазах достоинством - это был полис ев-
ропейского образца.36 Приведем наиболее типичные высказывания на
Сей счет. Так, британский историк С. Хорнблауэр в своей статье, во-
шедшей в сборник, посвященный развитию западной демократии, пи-
шет: «История европейской демократии начинается, есть основание
думать, ... в Спарте».37 Известный датский исследователь М. Хансен,
33 Meyer Ed. Lykurgos von Sparta. S. 255. Anm. 2.
34 Hasebroek J. Griechische Wirtschafts- und Gesellschaftsgeschichte bis zur
I’crserzeit. Bd. I. Tubingen, 1931. S. 202.
35 Андреев Ю. В. Мужские союзы в дорийских городах-государствах
(Спарта и Крит). СПб., 2004. С. 31 сл.
36 Другую крайность в отношении к Спарте мы находим в частности у из-
вестного западного политолога Карла Поппера. Его точка зрения также во
многом продиктована современными ему реалиями - противостоянием за-
падной демократии восточному тоталитаризму в лице главным образом Со-
истского Союза. В своем знаменитом сочинении «Открытое общество и его
ираги» Карл Поппер характеризует спартанское политическое устройство как
«застойный олигархический племенной режим, ...исключительно враждеб-
ный по отношению к личности». Он обвиняет Платона в том, что тот, «подоб-
но другим милитаристам восхищается Спартой» и в своих «Законах» копиру-
ет установления спартанского тоталитарного полиса (Поппер К. Р. Открытое
общество и его враги. Т. I. М., 1992. С. 141, 223).
37 Homblower S. Creation and Development of Democratic Institutions in
Ancient Greece // Democracy: The unfinished journey 509 B.C. to A.D. 1993 /
Dunn J. (ed.). Oxford, 1993. P. 1.
201
Л.Г. Печатнова
опять же в сборнике, посвященном развитию демократии в древнос ти,
замечает, что, «если Ретра - это подлинный документ VII века, то нам
нет нужды верить Аристотелю и всем другим источникам IV века, ко-
торые считали Солона ответственным за введение демократии в Афи-
нах в начале VI века».38 Даже наличие двух царей вместо одного ино-
гда рассматривают «как шаг в сторону демократии».39
Но в работах, более свободных от политической конъюнктуры,
строй Спарты оценивается с известной осторожностью. Как прави-
ло, современные исследователи склонны видеть в спартанском госу-
дарственном устройстве только отдельные элементы демократии. В
любом случае о Спарте как демократическом государстве всегда го-
ворят с большой осторожностью и многочисленными оговорками.
Это характерно как для западной, так и для отечественной историо-
графии. Так, П. Картлидж, автор целого ряда исследований, непосред-
ственно посвященных Спарте, считает, что политический строй Спар-
ты, конечно, нельзя приравнивать к демократиям афинского образца.
Но, с другой стороны, «спартанская олигархия, — такая, какой она
была в реальности, — являлась до некоторой степени более открытой
и “народной”, чем олигархии других государств, даже в классический
период».40 Оксфордский профессор Освин Мюррей усматривает при-
знаки демократии в том, что «спартанцы были явно свободны в крити-
ке своих царей... и были способны отстранить или изгнать их».41 Бо-
лее осторожно, только о «протодемократических» чертах в спартан-
ской политической системе, говорит Курт Раафлауб.42 43
В отечественной историографии также весьма осторожно высказы-
ваются о Спарте как государстве, в котором присутствуют только от-
дельные признаки демократического устройства. Так, по словам И. Е.
Сурикова, «в этом жестком, военизированном государстве элементы
демократии (весьма умеренной, а не радикальной) хотя и были, но ото-
двигались на задний план принципами дисциплины и иерархии...».41
38 Hansen М. Н. The 2500th Anniversary of Cleisthenes’ Reforms and the Tradition
of Athenian Democracy // Ritual, Finance, Politics. Athenian Democratic Accounts
Presented to David Lewis / Osborne R., Homblower S. (edd.). Oxford, 1994. P. 33.
39 Jones N. F. Politics and society in ancient Greece. New York, 2008. P. 45.
40 Cartledge P. Spartan Reflections. Berkeley, 2001. P. 33, n. 63.
41 Murray O. Early Greece. 2d ed. Cambridge, 1993. P. 162.
42 Raaflaub K. A., Ober J., Wallace R. W. Origins of Democracy... P. 40.
43 Суриков И. E. Динамика гендерной ситуации в аристократических и
демократических Афинах И Адам и Ева. Альманах гендерной истории. М„
2007. № 14. С. НО.
202
Элементы демократии в политической структуре Спарты
1b, что «спартанский полис выглядит более демократичным, чем ти-
пичная олигархия», он объясняет слишком большим для образцовой
олигархии значением спартанской апеллы: «Речь идет, в частности, о
роли народного собрания, которая в Спарте была не такой уж малой и,
сймос главное, очень рано институционально закрепленной.. .».44
Как правило, исследователи по-разному оценивают политический
отрой Спарты до и после Пелопоннесской войны. Так, Ю. В. Андре-
ек, бесспорный авторитет в области спартанской истории, не раз в сво-
их работах указывал на известный демократизм ликурговой конститу-
ции, воплощенной в Большой ретре. По его словам, «рассматриваемая
иод определенным утлом зрения Ликургова Спарта, пожалуй, может
показаться даже более радикальной формой демократии, чем Афины
времен Перикла. Именно здесь, а не в Афинах был проведен в жизнь
ййжнейший лозунг греческого демократического движения - “всеоб-
щий передел земли”».45 В более ранней своей работе Ю. В. Андреев не
«овеем, правда, корректно, назвал Спарту архаического периода «кре-
стьянской демократией».46 Он полагал, и с этим мы вполне согласны,
•по Спарта до своего перерождения на рубеже V - IV вв. до н. э. пред-
ставляла собой «гоплитскую политию», т. е. разновидность умеренной
демократии.47 О форсированном образования у дорийцев гражданской
общины и возможности существования в ранней Спарте «гоплитской
демократии» говорит также Э. Д. Фролов.48 Правда, всякий раз, когда
речь идет о Спарте, элементы демократии обнаруживают только в ран-
ний период развития этого государства.
* * *
Традиционным в современной историографии является взгляд на
Спарту как изначально аристократическое государство, чья полити-
ческая система постепенно выродилась в олигархию самого жесткого
образца. Так, Энтони Эндрюс, автор давно ставшей классической
статьи о системе управления в Спарте, оценивал Большую ретру как
документ, который учредил в Спарте «форму правления, обычную для
44 Суриков И. Е. Античная Греция ... С. 227.
45 Андреев Ю. В. Цена Свободы и гармонии... С. 94.
46 Выражение это не очень удачное, поскольку спартанских граждан менее
исего можно причислить к крестьянам. Они жили на ренту и непосредствен-
ного отношения к обработке земли не имели.
47 Андреев Ю. В. 1) Античный полис и восточные города-государства //
Античный полис. Л., 1979. С. 25; 2) Спарта как тип полиса // Античная Гре-
ция. Т. I. М., 1983. С. 209, 215 и прим. 75
48 Фролов Э. Д. Рождение греческого полиса. 2-е изд. СПб., 2004. С. 236.
203
Л.Г. Печатнова
Греции, но скорее в олигархической, чем демократической версии».*’
По поводу слов Исократа, что Спарта - это демократическое государ*
ство, живущее в полной гармонии (Panath. 178), Э. Эндрюс замен ил,
что описывать внутренние основы спартанской политии как демокри-
тические — сознательный парадокс.49 50 Приведем еще несколько подоб-
ных суждений. Так, по словам известного комментатора Фукидида Л
Гомма, «политическая конституция Спарты... за исключением аномп-
лии двух царей была обычного аристократического типа».51 П. Kapi-
лидж, иногда склонный усматривать в спартанской конституции не-
которые демократические черты, тем не менее, анализируя ее судеб-
ную систему, приходит к выводу, что спартанский «демос как таковой
формально был исключен из правового процесса». Далее П. Картлидж
пишет: «На практике поэтому нет смысла называть Спарту демокра-
тией, даже если иметь в уме самые умеренные подвиды демократии
у Аристотеля... Конечно, все три института - цари, герусия, эфора!,
- как мне кажется, должны рассматриваться как формирующая чае гк
спартанской олигархии, даже если это была во многом олигархия sui
generis. Судопроизводство было соответственно олигархическим, т. с.
не- или скорее антидемократическим».52
И такой подход к Спарте как государству по преимуществу олигар-
хическому кажется нам верным, однако только в том случае, если реп.
идет о позднеклассической или эллинистической Спарте. На необхо-
димость подходить к спартанскому политическому устройству диф-
ференцированно указывал, в частности, Ю. В. Андреев. «Что каса-
ется Спарты, - писал он, - то обычное в нашей литературе зачисле
ние этого государства в разряд олигархий, причем наиболее крайних,
основано, как нам представляется, на недоразумении. В подтвержде-
ние этого тезиса обычно приводятся свидетельства авторов IV в., ко
торые застали Спарту в состоянии кризиса и упадка, когда олигархи
ческие элементы в ее конституции уже начали одерживать верх над
демократическими».53
Подобно древним авторам, которые избегали прямо называть Спар-
ту олигархическим государством, современные исследователи так-
49 Andrewes A. Greek Tyrants. Р. 73.
50 Andrewes A. The Government of Classical Sparta // Idem. Ancient Society
and Institutions. Oxford, 1966. P. 16.
51 Gomme A.W. A Historical Commentary on Thucydides. Vol. I. P. 129.
52 Cartledge P. Spartan Justice? Or «the State of the Ephors»? II Dike: Rivista di
storia del diritto greco ed ellenistico (Milano). T. 3. 2000. P. 21 f.
55 Андреев Ю. В. Античный полис и восточные города-государства. С. 25
204
Элементы демократии в политической структуре Спарты
затрудняются безоговорочно отнести к олигархии тот строй, кото-
рый сложился в позднеклассичсской Спарте. О спартанской олигар-
хии, как правило, говорят со всякого рода уточнениями и разъяснени-
ями, смысл которых совершенно ясен - уж слишком далек был спар-
танский вариант олигархии от се классических образцов. Так, по мне-
нию американского историка Д. Доусона, специалиста по античной
уцшии, «Спарта была олигархией, хотя и с некоторыми особенны-
ми чертами».54 П. Картлидж, называя Спарту олигархией, добавляет,
что это была «своеобразная» (sui generis) олигархия. На спартанскую
олигархию как нетипичную для Греции обратил внимание И. Е. Су-
риков: «Если Спарту и можно считать олигархией, то, во всяком слу-
чис, придется согласиться с тем, что это была какая-то странная, нсха-
рпктерная олигархия, очень уж отличавшаяся от типичных олигархи-
ческих режимов наподобие тех, которые установились, скажем, в Ко-
ринфе или Мсгарах...».55 По-видимому, и Спарта, и Афины, несмотря
пи свою несхожесть, являют собой две модели греческого полиса в его
крайних проявлениях. Как выразился прекрасный знаток спартанских
реалий Стивен Ходкинсон, спартанское общество, которое мы видим
«стоящим на одном конце спектра греческих полисов, в какой-то мере
•шляется экстремальным, но возможно не более чем демократические
Афины, стоящие равно твердо на другом конце этого спектра».56
Иногда желание дать как можно более точное определение приво-
дит к курьезам. Так, профессор Сорбонны Николя Рише, автор наибо-
лее полного исследования о спартанских эфорах, политический строй
Спарты характеризует как «тоталитарную демократию олигархов».57
Конечно, подобная дефиниция неприемлема, но она отнюдь не слу-
чайна.
★ ★ ★
«Аристократия? Олигархия? Демократия? Тяжело наклеить этикет-
ку на спартанскую конституцию V века».58 Конечно, действительность
всегда сложнее теорий, и «чистых» политических форм никогда не су-
ществовало в природе. В тот момент, когда Спарта только появляется
на исторической арене, она, вероятно, была государством по преиму-
54 Dawson D. Cities of the gods: communist utopias in Greek thought. Oxford,
1992. P. 27.
55 Суриков И. E. Античная Греция... С. 226.
56 Hodkinson St. The Development of Spartan Society and Institutions... P. 53.
57 Richer N. Les Ephores. Etudes sur 1’histoire et sur 1’image de Sparte (Ville -
Hie siecles avant Jesus-Christ). Paris, 1998. P. 301.
58 Will Ed. Lc monde grec et 1’Oricnt. T. 1. P. 440.
205
Л.Г. Печатнова
ществу аристократическим. Ликург, внеся радикальные изменении |
ее конституцию, направил политическое развитие в сторону демокрш
тии, не уничтожив однако прежних социальных различий.
Если позволительно говорить о демократических элементах в полщ
тическом устройстве Спарты, то они «не пережили раннего детства»,*
Даже эфорат постепенно «встроился в олигархическую иерархию»*
и стал выражать интересы не всего общества, а только его части •
аристократическо-олигархической верхушки, т. е. интересы не столы
ко апеллы, сколько герусии. Подобное перерождение эфората, как уж<
было не раз замечено,61 согласуется с развитием Спарты в сторону
олигархии. На эту особенность развития Спарты в обратную от мсйн»
стрима сторону обратил внимание И. Е. Суриков. Действительно, ди«
намика развития спартанской государственности шла в ином напраи-
лении, чем, например, в Афинах. «В Спарте, в которой первоначаль-
ные элементы демократии были довольно сильны, постепенно шел,
напротив, процесс усиления олигархических начал, и чем дальше, чем
больше».62 К концу V в. до н. э. уже ничего не осталось от социал!»
ного равновесия, которым так гордились спартанцы. К этому време-
ни набралось слишком много «погрешностей» в законсервированной
социально-политической структуре Спарты.
В период классики спартанская государственная система постепен-
но эволюционировала от традиционной «гоплитской политии» к кли-
новой, или, как ее иногда называют, «кастовой»63 олигархии, при кото-
рой правящая элита стала гораздо менее зависима и подотчетна рядо-
вым членам гражданского коллектива, чем это было раньше. Исполни-
тельной власти в Спарте были даны слишком широкие полномочия, не
ограниченные какими-либо законами. В результате произошла факт и-
ческая узурпация власти царями и геронтами, т. е. теми, кто принадле-
жал к самым знатным и богатым гражданам Спарты. Появление в кон-
це V в. т. н. малой экклесии (Xen. Hell. П1. 3. 8), функционирующей ря-
дом с обычной, большой, возможно, является симптомом окончатель-
ного отделения верхов общества от его низов. Именно этот процесс,
вероятно, имел в виду Аристотель, когда говорил, что «олигархия раз-
рушается. .., когда в ней образуется другая олигархия» (Pol. 1306 а 13
16). На рубеже V - IV вв. до н. э. распад гражданского коллектива ни
59 Raaflaub К. A., Ober J., Wallace R. W. Origins of Democracy ... P. 41.
60 Cartledge P. Spartan Reflections. P. 26.
61 См., например: Hammond N. Studies in Greek History. Oxford, 1973. P. 55.
62 Суриков И. E. Динамика гендерной ситуации.. .С. 110.
63 Фролов Э. Д. Рождение греческого полиса. С. 237.
206
Элементы демократии в политической структуре Спарты
Мвколько неравноправных групп уже приобрел вполне зримые чер-
iM Из числа полноправных граждан были исключены т. н. гипомейо-
иы (Ьттор-бсоре? - дословно «младшие», «меньшие», «опустившиеся»)
|Х«п. Hell. III. 3. б).64 Случилось то, о чем говорил Аристотель и на что
й* риз обращали внимание современные ученые: «из узкой олигархии
ншргиатов возникла еще более узкая олигархия гомеев».65 Для IV- III
И до н. э. гомеи - это уже не все спартиаты, а только «лучшая», т. е.
имущая их часть.
К такому результату привело искусственно замороженное древ-
ИИ законодательство с его разрушительной для гражданского коллек-
1ИИи идеей всеобщего равенства. Аристотель отметил, что обязатель-
ность равного взноса в сисситии при кажущемся его демократизме
Аыли собственно недемократической мерой: «Так что получается ре-
|уш>тат, противоположный намерению законодателя. Последний же-
ццсг, чтобы институт сисситий был демократическим, но при суще-
ушующих законоположениях он оказывается менее всего демократи-
ческим. Ведь участвовать в сисситиях людям очень бедным нелегко»
(Arist. Pol. 1271 а 27 - 36). Это замечание Аристотеля свидетельствует
о понимании им социальной сущности спартанского государства: там,
Iдо правовое равенство зависит от равенства экономического, с нару-
шением последнего дает трещину и вся социальная система. Сохра-
нение архаичного ценза при определении гражданских прав, и это в
условиях резко возросшего к концу Пелопоннесской войны экономи-
ческого неравенства, привело к тому, что Спарта за полтора века прак-
1ичсски осталась без полноправных граждан, т. е. без тех, кто мог на-
ткать себя «равными». Такой ситуации, при которой всей полнотой
|рцжданских прав пользовалось, по всей видимости, не более одно-
it) процента от общей численности свободного населения, не было ни
U одном греческом полисе. Как заметил Ю. В. Андреев, подобное го-
сударство, «в понимании древних, едва ли могло претендовать на то,
чтобы считаться настоящей демократией».66
Спарта, начав с принятия весьма либеральной и даже демократич-
ной по своему внутреннему потенциалу конституции, в дальнейшем
отказалась от движения в сторону демократии. Даже эфорат, первона-
чально функционирующий как орган спартанского народовластия, на-
ходящийся в резкой оппозиции к традиционным аристократическим
64 О гипомейонах см.: Печатнова Л. Г. Гипомейоны и мофаки (Структура
|ражданского коллектива Спарты) // ВДИ. 1993. № 3.
65 Ehrenberg V. Sparta // RE. 2.Reihe. Bd. III. 1929. Hbbd. 6. Sp.1402.
66 Андреев Ю. В. Цена Свободы и гармонии... С. 95.
207
Л.Г. Печатнова
институтам, уже к концу классического периода растерял все сноп
демократические черты, став интегральной частью правящей исрар»
хии олигархов. Если позднюю Спарту и можно назвать демократичен
ским полисом, то только по сравнению с восточными деспотиями. КнИ
верно отметила И. А. Шишова, «спартанская “община равных”, но*
сомненно, была неизмеримо демократичнее любого древневосточно»
го общества. Однако демократизм Спарты никогда не только не дос ги"
гал, но даже не приближался к тому уровню, которого достигло разни«
тие демократии в тех греческих полисах, где демос одержал полную
победу над родовой знатью».67
67 Шишова И. А. Раннее законодательство и становление рабства в ангич
ной Греции. Л., 1991. С. 103, прим. 38.
208
IV. Кризис полиса и упадок демократии в
позднеклассический период
(конец V - IV в. до н.э.)*
1. Симптомы грядущего упадка
Характерной формой организации древнегреческого общества был
Полис - город-государство. Самое слово «полис» означает по-гречески
«город». Семантически оно вполне соответствует этому русскому по-
нятию, обладая схожим кругом более конкретных, исторически раз-
вившихся значений. Действительно, в соответствии с уровнем разви-
тия древнегреческого общества слово «полис» могло означать и про-
сто огражденное, укрепленное место, оплот племени во время войны,
Постепенно становившийся его постоянным административным цен-
тром, - «городище»; и более развитое торгово-ремесленное поселе-
ние, выросшее под защитою этого древнего городища, которое теперь
стало называться верхним городом - акрополем, т. е. город в его но-
вейшем значении поселения, отличного от сельской округи; и государ-
ство, поскольку в классической древности оно обычно совпадало с го-
родом; и, наконец, - и, с точки зрения существа античной цивилиза-
ции, самое главное, - коллектив граждан, представляющий это госу-
дарство и совпадающий с ним.* 1
В этом своем качестве «полис» означал политически организован-
ную гражданскую общину, противостоящую не только другим, по-
’ Первоначальная публикация: Фролов Э.Д. Греция в эпоху поздней клас-
сики (общество, личность, власть). СПб., 2001, с.9-64.
1 Таково, по сути дела, определение полиса у самого выдающегося из гре-
ческих теоретиков классической эпохи -Аристотеля. Полис, согласно Ари-
стотелю, есть некое объединение (Koivuvia), по типу своему наивысшее, или
важнейшее (по сравнению с семьей и селением), а по природе политическое,
или гражданское, состоящее из известного числа свободных, участвующих в
ваконосовещательной и судебной власти людей - граждан (kolvuvIci itoXituv)
(см: Arist. Pol., I, 1, и III, 1; ср. также: Доватур А.И. «Политика» и «Политии»
Аристотеля. M.-JL, 1965, с. 7 слл.).
Э.Д. Фролов
добным же общинам, но, в рамках своего города-государства, также и
остальным, неполноправным или вовсе бесправным группам насело*
ния-переселенцам из других городов и ввезенным из-за границы ри*
бам. Объединяя в общину привилегированное свободное населенно
данной области, полис был,таким образом, формой организации пи-
тичной рабовладельческого общества, но формой, так сказать, патри-
архальной. Ведь эта форма сложилась в условиях существования oi-
дельных, независимых этнических групп, тяготевших каждая к своему
городскому центру, групп, где основное население отчетливо помнил»
о своем этническом и культурном единстве и сознавало свое отличи»
от эллинов, живущих в соседних общинах, и, тем более, от чужаки»-
варваров. В глазах греков, гордившихся своею принадлежностью I
гражданским общинам, где еще в архаическое время в результате дли-
тельной внутренней борьбы были выработаны гарантии свобод!ил»
существования для коренного населения, - в глазах этих свободш-iii
граждан чужеземцы-неэллины выглядели людьми второго сорта, кали-
лось, самою природою предназначенными для обращения в рабство,
Подчеркнем, что взгляд этот не был следствием какого-либо ичп»-
чально заложенного в греках сознания своей высокой исторической
миссии. Его развитию в древнегреческом обществе способствовали
вполне реальные, исторически обусловленные факторы - утвержден»»
в греческих городах принципов гражданской свободы в такой же степе-
ни, как и развитие крупнособственнического, нуждавшегося в рабской
силе хозяйства.
Классическая цивилизация гражданских городских общин- поли-
сов складывалась в Древней Греции на протяжении длительного вре-
мени, в течение так называемого гомеровского, а затем архаическою
периодов, что в совокупности составляет свыше полутысячи лет v
середины XII по VI в. до н. э. Здесь не место прослеживать истоки
этой цивилизации, представлять во всех подробностях формирована»
греческого полиса. Это -предмет специальный, к которому не раз уж»
обращалась мысль исследователей античности, и который, несмотр»
на это, до сих пор остается далеко не исчерпанным.2 Нам важно сей-
2 Этим мы не хотим сказать, что названная проблема не становилась прел
метом обсуждения. Существует обширная литература по отдельным вопри
сам, в частности, об истоках полисной цивилизации, о гомеровском протопо
лисе, об архаической революции VII-VI вв. до н. э., в ходе которой сверши
лось становление полиса, о сопутствующем процессе колонизации и явив-
нии тирании и пр. В отечественной историографии можно указать, в частно-
210
Симптомы грядущего упадка
4>с выделить те главные основания, на которых покоилась полисная
организация древнегреческого общества, и размывание и разрушение
кпорых на исходе V столетия до н. э. привели к острому социально-
политическому и идеологическому кризису, вызвавшему к жизни как
Новые политические формы, и среди них авторитарные тиранические
режимы, так и новые идейные движения - нравственную проповедь
Сократа и последующую деятельность писателей-теоретиков по вы-
вти, на следующие работы (называем только важнейшие): Тюменев А.И. Ре-
волюция VII-VI вв. Афины в VI в. // История Древней Греции, ч.1 (История
древнего мира / Под ред. С.И.Ковалева, т.П), М., 1937, с. 171-205; Колобова
КМ 1) Из истории раннегреческого общества (о. Родос IX-VII вв. до н. э.).
II,, 1951; 2) К вопросу о минойско-микенском Родосе и проблема «переход-
ного» периода в Эгеиде (1100-900 гг. до н. э.) // Учен. зап. Ленингр. ун-та, №
192, серия ист. наук, вып. 21, 1956, с.21-52; Папазоглу Ф. К вопросу о преем-
ственности общественного строя в микенской и гомеровской Греции И ВДИ,
1961, № 1, с. 23—41; Андреев Ю.В. Раннегреческий полис (гомеровский пе-
риод). Л, 1976; Яйленко В.П. 1) Греческая колонизация VII—III вв. до н. э. (по
данным эпиграфических источников). М., 1982; 2) Архаическая Греция // Ап-
ГИЧная Греция, т.1, М., 1983, с.128-193; 3) Архаическая Греция и Ближний
Восток. М., 1990. Среди работ зарубежных ученых выделим: Heuss A. Die аг-
uhaische Zeit Grriechenlands als geschichtliche Epoche (1946) // Zur griechischen
Itaatskunde / Hrsg. von E.Gschnitzer (Wege der Forschung, Bd.96). Darmstadt,
1969, S.36-96; Mazzarino S. Fra Oriente c Occidentc. Ricerche di storia Greca
aioaica. Firenze, 1947; Finley M.J. 1) The World of Odysseus. New York, 1954; 2)
Barly Greece. The Bronze and Archaic Ages. London, 1970; Starr Ch.G. l)The Or-
igins of Greek Civilization, 1100-650 B.C. New York, 1961; 2) The Economic and
Social Growth of Early Greece, 800-500 B.C. New York, 1977; Snodgrass A. 1)
The Dark Age of Greece. An Archaeological Survey of the 11th to the 8th Centuries
B.C. Edinburgh, 1971; 2) Archaic Greece. The Age of Experiment. London, 1980;
larkady J. Outlines of the Development of Greek Society in the Period between the
|2lh and 8th Century B.C. //Acta Antiqua, t.XXIII, 1975, fasc.1-2, p. 107-127; Jef-
fcty L.H. Archaic Greece. The City-States ca. 700-500 B.C. London, 1976. Одна-
10 фундаментального обобщающего исследования по проблеме формирова-
ния греческого полиса пока еще нет ни в зарубежной, ни в отечественной ли-
ГОратуре. Нашу собственную работу «Рождение греческого полиса» (Л, 1988;
КД. 2-е, СПб., 2004) мы рассматриваем всего лишь как опыт принципиально-
го исторического обзора, не более того.
211
Э.Д. Фролов
работке позитивной альтернативы охваченному разложением полис-
ному строю.3
Основанием полиса было прежде всего, в сфере собственно эконо-
мической, элементарное единство города и непосредственно примы-
кающей к нему сельской округи, единство, которое в условиях сла-
боразвитого межплеменного и межобластного обмена обеспечивало и
стимулировало самодовлеющее, автаркичное существование данной)
полиса. Далее, в сфере социальной важно было своеобразное сотруд-
ничество главных, составлявших гражданский коллектив групп сво-
бодного населения - сравнительно немногочисленной знатной про-
слойки крупных собственников, рабовладельцев, и основной массы
простого народа, демоса, «вынужденных, - по выражению К. Марк-
са и Ф. Энгельса, - перед лицом рабов сохранять эту естественно воз-
никшую форму ассоциации».4 Именно этим объясняется стойкое со-
хранение в греческом городе-государстве общинных форм организа-
ции и контроля в условиях индивидуального хозяйства и частной соб-
ственности. Отсюда - такие характерные проявления корпоративною
духа, как целый ряд ограничительных мер для предпринимательской
деятельности людей состоятельных и весьма разработанная система
вспомоществования для бедных.
Что же касается главного, на чем основывалось единство полиса,
внутреннего социального сотрудничества, - то оно находило выраже-
ние для людей среднего и малого достатка в своеобразном налоге кро-
вью - обязанности служить в войске и, таким образом, защищать об-
щее дело полиса, а для богатых еще и в исполнении целого ряда мп-
3 Нижеследующий обзор основных черт полисной организации опи-
рается в первую очередь на достаточно богатую уже отечественную исто-
риографию вопроса. См, в частности: Тюменев А.И. Рабовладельческий
город-государство И История Древней Греции, ч.П (История древнего мир»,
т.Ш / Под ред. С.И. Ковалева). М., 1937, с.37-67; Утченко С.Л. 1) Идейно-
политическая борьба в Риме накануне падения республики. М., 1952, с.7 слл.;
2) Кризис и падение Римской республики. М., 1965, с.З слл ; Колобова К.М
Возникновение и развитие рабовладельческих полисов в Греции (Лекции по
истории Древней Греции, IV). Л., 1956, с. 43-49; Блаватский В.Д. Античный
город // Античный город. М., 1963, с.7-30; Кошеленко Г.А. 1) Греческий по-
лис на эллинистическом Востоке. М., 1979, с.3—22; 2) Древнегреческий по-
лис // Античная Греция, т.1, с.9—36.
4 Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология (1845-1846) И Соч., изд. 2-е,
т.З, М., 1955, с.21.
212
Симптомы грядущего упадка
Термальных повинностей, литургий, которые служили способом опре-
деленного перераспределения прибылей, получаемых крупными соб-
ственниками от своих рабов, в пользу всего гражданского коллектива.
Названные экономические и социальные особенности диктовали и
соответствующие политические последствия: каждая гражданская го-
родская община конституировалась как независимая, автономная еди-
ница, как суверенное государство с характерным республиканским
устройством, очевидно, лучше всего отвечавшим общинному, коллек-
тивистическому принципу полисной организации. Соответственно и в
самой высокой сфере, в области идеологии, все это дополнялось целой
Системой характерных понятий и идей, в которых находили выраже-
ние и получали обоснование устои полисной жизни. Это, во-первых,
Понятие гражданства, противостоящего, в качестве корпорации сво-
бодных людей по преимуществу, всем остальным группам населения,
НС имеющим счастья принадлежать к коренной этнической общности.
Это, далее, другие и как бы иллюстрирующие указанное главное каче-
ство понятия гражданского единства, согласия, и гражданского равен-
ства, исономии (равенства перед законом) и исегории (равной свобо-
ды слова), что, впрочем, более было характерно для демократических
Полисов. И наконец, как следствие всего этого, понятие полисного па-
триотизма, сознание принадлежности своей не только к общей роди-
не и общему единству эллинов, но и к данному, особенному этнополи-
тическому единству, к данной общине, к данному городу, что только и
делало человека в глазах древних греков вполне правоспособным, ак-
тивным членом общества.
Таковы были главные основания полисной системы в том виде, как
Она сложилась у древних греков к исходу архаической эпохи (рубеж
VI-V вв. до н. э. ). Нехитрое переплетение охарактеризованных выше
Свойств создавало особенное социологическое качество - сравнитель-
но простое, но именно в силу этой элементарной простоты и удиви-
тельно жизнестойкое единство, способное вновь и вновь возрождать-
ся к жизни в совершенно, казалось бы, новых условиях. Греческому
Полису, как и римской civitas, в качестве гражданской городской об-
щины была уготована долгая жизнь. После блестящего классического
Периода, когда вся античная цивилизация воплощалась в микрокосме
Свтаркичных и автономных городов-государств, полис стал фундамен-
том новых державных образований вроде Сицилийского государства
Дионисия, затем, после Александра Великого, явился одним из глав-
ных - если не самым главным - контрагентов монархии в эллинисти-
213
Э.Д. Фролов
I
ческих царствах и, наконец, в качестве муниципия остался важнейшей
элементарной ячейкой мировой Римской империи.
Но все это - позднейшие стадии существования полиса, а нас ссй*
час интересует классический период (V-IV вв до н. э.) - время, испои*
ненное, как это становится ясно при ближайшем рассмотрении, глуби*
чайшей внутренней диалектики. Ведь, как это ни парадоксально, по
в тот самый момент, когда важнейшие черты полисной системы до*
стигают наиболее полной формы самовыражения, обнаруживаются И
первые признаки опасного соскальзывания за грань допустимого этой
системой.
В самом деле, пора высшего расцвета в Древней Греции полисной
цивилизации - эпоха так называемого Пятидесятилетия, т. е. время of
решающих побед греков в борьбе с персами и до начала междоусоб*
ной Пелопоннесской войны (479 - 431 гг. до н. э.), совпадает с началом
развития и таких тенденций, которые скоро должны были подточить
самый фундамент этой цивилизации. Скажем яснее: Греко-персидски*
войны, в ходе которых полисный строй столь убедительно продемон*
стрировал свои преимущества перед восточной деспотией, резко сти*
мулировали общественный прогресс, а в этом прогрессе и были зало*
жены исторические основания кризиса полиса.5
Прежде всего войны сильно ускорили внутреннее развитие грсчо*
ских общин, как экономическое, так и политическое. Открыв перед
греческими городами новые возможности для сбыта своей продукции
и для приобретения сырья и рабочей силы (рабов-варваров), войпм
5 Для знакомства с общей историей Греции в классическую эпоху до спи
пор полезны старые переводные труды: Белох К.Ю. История Греции, г.1 /
Пер. с нем. М.О.Гершензона. М., 1897 (гл. XII-XIV); Пёльман Р. Очерк гр»
ческой истории и источниковедения / Пер. с 4-го нем. изд. С.А.Князьком
СПб., 1910 (гл. VII). Для оценки тенденций социально- экономического pin*
вития особенно важны произведения советской/российской историо1ря-
фии: История Древней Греции, Ч.1-П (История древнего мира, Т.П - III)
М., 1937 (ч.1, DI.VIII, написанная К.М.Колобовой, и ч.П, гл.Х1, написания*
А.И.Тюменевым); Древняя Греция / Под ред. В.В.Струве и Д.П.Каллистоия
М, 1956 (статья «К вопросу об экономической жизни Греции классическош
периода», составленная Н.А.Машкиным на основе только что названной ря*
боты К.М.Колобовой); Кошеленко Г.А. Греческий полис и проблемы разви-
тия экономики // Античная Греция, т.1, с.217-246. Из новейшей зарубежно*
литературы особенно полезны: Bengtson Н. Griechische Geschichte, 4.Aufl,
Munchen, 1969 (раздел III) и Will Ed. Le Monde Cree et 1'Orient, t.I, Paris, 1972,
где, помимо обстоятельного фактического обзора, содержатся ценные указ»-
ния на дискуссионные проблемы и литературу вопроса.
214
Симптомы грядущего упадка
оплодотворили греческое ремесло и торговлю, равно как и некоторые
(опорные отрасли земледелия (производство вина и масла), всюду сти-
мулируя рост крупного рабовладельческого хозяйства. К этому времс-
ИИ относится возникновение крупных состояний в Элладе, как об этом
Можно судить на примере афинянина Каллия, разбогатевшего за счет
Добычи, взятой у персов при Марафоне (ср. свидетельства древних ав-
Ифов: Lysias, XIX, 48; Plut. Aristid., 5,6- 8).
()днако, содействуя росту богатства, развязывая конкуренцию и, как
Мсдствис, способствуя поляризации собственности, войны ускорили
Шественный процесс социальной дифференциации, что было чрева-
to опасными последствиями для гражданского единства. Конечно, та-
*)с развитое полисное государство, как Афины, могло до поры до вре-
мени сглаживать острые углы, с одной стороны, энергично побуждая
богачей к несению литургий, а с другой, в видах помощи беднякам,
организуя вывод военно-земледельческих колоний (клерухий), разви-
Ми строительство, вводя дополнительные денежные раздачи. Одна-
Mt Афины были полисом-гегемоном, руководителем обширной поли-
ГИчсской системы - Афинского морского союза, и в их распоряжении
были дополнительные источники доходов в виде военной добычи от
мрваров и союзных взносов. Другой лидер греческого мира, консер-
мтивная Спарта, в свою очередь, долго могла сопротивляться разлага-
ющему воздействию экономического прогресса посредством жесткой
системы регламентации, запрещая внутри спартанской общины хож-
дение золотой и серебряной монеты, затрудняя передачу наслсдствен-
ИЫх земельных надслов сторонним лицам и т. п. Ну, а что оставалось
делать остальным греческим полисам, с меньшими политическими и
1Кономическими возможностями, чем у Афин, и с менее развитой си-
стемой регламентации, чем в Спарте?
Наряду с социально-экономическими, в ту же пору обозначились и
мжные политические сдвиги. Активная внешняя политика, связанная
0 продолжающейся борьбой с варварами или с обозначившимся уже
соперничеством из-за гегемонии в Элладе, способствовала длитель-
ному сохранению у кормила правления одних и тех же авторитетных
политиков, а в отдельных случаях и превращению их в единоличных
нождей. Правда, во всех таких случаях гражданский коллектив, поль-
юсь установлениями типа афинского остракизма или как-нибудь ина-
че, мог пресечь - и действительно пресекал - слишком опасные авто-
ритарные тенденции. Тем не менее временами эти тенденции получа-
ли достаточно яркое выражение, так что, к примеру, уже современни-
215
Э.Д. Фролов
ки Перикла задавались вопросом: чем, собственно, было его правда-
ние в Афинах - демократией или монархией?6
С другой стороны, в ту же славную для полиса эпоху явственно
проступили признаки начавшегося его преодоления и извне. Разни-
вающиеся между греческими городами все более оживленные тори)-
вые сношения подрывали устои автаркичного существования, между
тем как крепнущие соответственно политические связи, приведшие *
созданию такого сравнительно развитого и устойчивого единства, как
Афинский морской союз, поставили под вопрос возможность сохране-
ния целым рядом полисов своей автономии.
Параллельно со всем этим шло наступление на полисную идеологию
Не софисты, как нередко думают (они выступили позднее), а практиче-
ские деятели раннеклассического времени, вроде Фемистокла в Афины
или Павсания в Спарте, были теми, кто первым выказал пренебрежение
к таким классическим полисным нормам, как верность отеческим усы-
новлениям и враждебность всему чужеземному. Пример таких деятелей
и стимулировал развитие аполитичных (в буквальном смысле слова, т. е
отрицающих полис) настроений, поощрил индивидуалистические и кос-
мополитические наклонности античных суперменов и в конечном сче-
те способствовал формированию соответствующих софистических док-
трин, например, о праве сильного от природы на власть.
Впрочем, не только отдельные личности, но и целые государств»,
и в первую очередь Афины и Спарта, своею великодержавною, импе-
риалистскою политикой в самой Элладе способствовали разложению,
казалось бы, устоявшихся навеки норм полисной морали и полисной
идеологии. До известной степени верно будет сказать, что эти государ-
ства сами вызвали к жизни те опасные, разрушительные течения, с ко-
торыми им пришлось вести борьбу на рубеже V-IV вв.
В качестве стимулятора всех этих исподволь развивавшихся, край
не опасных для полиса процессов исключительную роль сыграла Пе-
лопоннесская война (431-404 гг. до н. э.).7 Война эта явилась круп-
6 Напомним знаменитое суждение Фукидида: «Перикл, опираясь на свой
престиж и ум, будучи, очевидно, неподкупнейшим из граждан, свободно
сдерживал народную массу, и не столько она руководила им, сколько он сю
<...>. По имени это была демократия, на деле власть принадлежала перво-
му гражданину» (П, 65, 8-9, пер. Ф. Г. Мищенко - С. А. Жебелева). Ср. так-
же подборку мнений и обсуждение этого вопроса у Плутарха (Pericl., 15-16)
7 Для истории Пелопоннесской войны, помимо литературы, указанной
выше, в прим. 6, см. также: Ленцман Я. А. Пелопоннесская война И Древня»
Греция. М. 1956, с.267-348.
216
Симптомы грядущего упадка
МОЙшим столкновением не только двух наиболее значительных поли-
вов - Афин и Спарты, но и двух важнейших политических и социаль-
ных систем - Афинской архэ (державы) с Пелопоннесскою лигой, де-
мократии с олигархией. Глобальный этот конфликт, затянувшийся на
долгие годы, резко и непоправимо нарушил равновесие межграждан-
дкой и межполисной жизни и уже современниками был воспринят как
вобытие катастрофического характера, как небывалое бедствие, имев-
шее роковые последствия для всех эллинов, для всей существовавшей
тогда системы отношений. Так именно характеризует Пелопоннес-
скую войну ее историк, сам бывший очевидцем и участником описы-
ваемых им событий, афинянин Фукидид. Характеристику эту, вырази-
тельную и верную по существу, легшую в основу всех последующих
оценок Пелопоннесской войны, стоит привести целиком.
«Из прежних событий, - пишет Фукидид, - самое важное - Персид-
ские войны. Тем не менее и они решены были быстро двумя морскими
И двумя сухопутными сражениями. Напротив, эта война затянулась на-
долго, и за время ее Эллада испытала столько бедствий, сколько не ис-
пытывала раньше в равный промежуток времени. Действительно, ни-
когда не было взято и разорено столько городов частью варварами, ча-
стью самими воюющими сторонами (в некоторых городах после заво-
евания их переменилось даже население), не было столько изгнаний и
смертоубийств, вызванных или самою войною, или междоусобицами.
Что рассказывается о прошлом на основании преданий и на деле под-
тверждается слишком редко, то стало теперь несомненным: землетрясе-
ния, охватившие разом и с ужасною силою огромную часть земли, сол-
нечные затмения, случавшиеся чаще сравнительно с тем, как переда-
ют по памяти о прежних временах, потом засухи и, как их следствие,
жестокий голод, наконец, заразная болезнь, причинившая величайшие
беды и унесшая немало людей. Все это обрушилось зараз вместе с этой
войной» (Thue., 1,23,1-3, пер. Ф. Г. Мищенко - С.А. Жебелева).
Присмотримся внимательнее к тому воздействию, которое эта во-
йна оказала на жизнь полисных греков. Сделать это необходимо, что-
бы представить себе хотя бы в главных чертах характер той приме-
чательной эпохи, когда на авансцену политической жизни выступили
честолюбивые политики и полководцы, готовые при удобном случае
подмять под себя общество и государство, а с другой стороны, в пол-
ную силу развернулась деятельность философских школ, подрывав-
ших традиционную полисную идеологию, - софистов, а затем Сокра-
та и его школы.
217
Э.Д. Фролов
Прослеживая шаг за шагом развитие кризисных явлений в древне-
греческом обществе сначала в период самой Пелопоннесской войны, I
затем и в ближайшие за нею десятилетия IV в. до н. э., мы тем самым
приблизимся к пониманию тех объективных импульсов, которые вы-
зывали к жизни новые политические формы, а вместе с тем возбужда-
ли движение теоретической мысли, снабжая ее актуальными темами
и подсказывая возможное направление их разработки. При этом, как
для времени Пелопоннесской войны, так и для последующего пери-
ода будем держаться одного плана, того, которому мы уже следовали
при рассмотрении интересующих нас тенденций в эпоху Пятидесяти-
летия. Начнем с основы основ - с области социально-экономической,
затем перейдем к проблемам политическим, а завершим все обзором
перемен в сфере идеологии.
Итак, прежде всего Пелопоннесская война резко нарушила и 6ci
того достаточно зыбкое равновесие в социально-экономической струк-
туре полиса. Война дала резкий толчок развитию крупного ремеслен-
ного производства, в особенности связанного с выполнением военным
заказов. Недаром первое по времени упоминание в источниках о круп-
ной рабовладельческой мастерской, и притом именно специализиро-
вавшейся на производстве оружия, связано с периодом Пелопоннес-
ской войны. Это - хорошо известный рассказ оратора Лисия о том,
как в конце войны, во время свирепствовавшего в Афинах олигархи-
ческого террора, у него и его брата Полемарха - богатых афинских ме-
теков (переселенцев) сицилийского происхождения - была конфиско-
вана, наряду с прочим имуществом, большая оружейная мастерская о
уже изготовленными 700 щитами и всеми работавшими на ней раба-
ми (Lysias, ХП, 8. 12. 19).
Надо думать, что развитие такого рода производства, в свою оче-
редь, сильнейшим образом стимулировало рост торговых и кредитных
операций. В этой связи следует отметить значение и такого немало-
важного фактора, как введение в обращение долговременных государ-
ственных накоплений, ранее отложенных в качестве сокровищ. Так,
Афины к началу войны имели солидный валютный запас в б тыс. та-
лантов чеканной монеты и на 500 талантов нечеканного золота и сере-
бра (Thue., П, 13,3-4; о денежно-весовой системе у древних греков см,
ниже, гл.2, с.00, прим.2). И вот все эти огромные суммы были пущены
в оборот и истрачены, т.е. по большей части осели в карманах различ-
ного рода поставщиков, в первые же годы войны.
218
Симптомы грядущего упадка
При всем том не следует заблуждаться относительно общего ха-
рактера экономической жизни в греческих городах в последней трети
V в. до н. э. Гипертрофированное развитие отдельных видов крупно-
IV ремесленного производства, рост крупной оптовой торговли и ро-
стовщических операций были лишь одной стороной медали. Другой
было разорение мелких предпринимателей, ремесленников и торгов-
цев, в особенности тех, кто занимался изготовлением и сбытом не-
рентабельных в условиях военного времени видов продукции. В па-
родийном преломлении эта тема рентабельности ремесленного про-
изводства в зависимости от связи его с военным делом нашла отраже-
ние в пьесе знаменитого афинского комедиографа Аристофана «Мир»
(421 г. до н. э.). Здесь не раз подчеркивается, что война выгодна лишь
гем ремесленникам, которые специализируются на изготовлении ору-
жия, тогда как мастерам, производящим орудия труда или предметы
обихода, она несет лишь разорение. Ситуация, естественно, может из-
мениться только с переходом от войны к миру. В сцене, следующей за
вызволением заключенной в пещеру богини мира (в русском перево-
де А.И.Пиотровского - Тишины), главный герой, афинский земледе-
лец Тригей, и прислужник богов Гермес такими грубоватыми реплика-
ми комментируют воображаемую реакцию зрителей на явление мира:
Тригей
Теперь взгляни на зрителей! Написано
У них на лицах ремесло.
Гермес
И верно ведь.
Тригей
Сидит там, видишь, мастер оружейных дел
И рвет в печали волосы.
Гермес
А рядом с ним
Мотыжник плюнул в рожу оружейнику.
Тригей
Ковач плугов, ты видишь, как доволен он,
В ребро он двинул мастера копейного.
(Aristoph. Pax, 543-549, пер. А. И. Пиотровского)
А в конце пьесы кузнец, пришедший на свадьбу Тригея с Опорою,
богинею, олицетворяющей сбор урожая, выражает свою благодар-
ность герою, вернувшему людям мир, в таких прочувствованных сло-
нах:
219
Э.Д. Фролов
Тригей, дружок любезный! Сколько радости
Принес ты нам, вернувши Тишину! Никто
И за полушку кос не покупал у нас.
А ныне за пять драхм я продаю косу.
А тот три драхмы за кувшин берет.
Прими ж в подарок лучшую косу, Тригей,
Кувшин возьми, бери и это! Даром все!
Мы разжились в торговле. И за то теперь
К тебе пришли на свадьбу с подношеньями.
(Рах, 1198-1206).
Кузнецы и горшечники радутся, зато печалятся мастера оружейных
дел, изготовители и продавцы копий, панцирей, шлемов и прочих во*
инских принадлежностей; для них всех прекращение войны означало
утрату возможностей для обогащения.
Если, таким образом, известные слои городского населения могли
выиграть от войны, то среди сельчан таких счастливцев практически
не было. В отдичие от городского, сельское хозяйство только постра-
дало от войны: военные действия велись в основном на сельской тер-
ритории, и от вражеских вторжений страдали в первую очередь хо-
зяйства земледельцев. С другой стороны, военная служба, постепен-
но превращавшаяся в постоянную, надолго отрывала земледельцев от
их занятий, и это тоже самым отрицательным образом сказывалось
на их хозяйствах. Семьи многих земледельцев переселялись в города,
где зачастую пополняли массу деклассированного люмпенпролетарн-
ата, а их заброшенные участки скупались за бесценок спекулянтами-
нуворишами. Известный пассаж о спекуляции земельными участками
в трактате Ксенофонта «Экономик» («Об управлении хозяйством»), к
которому мы еще вернемся ниже, по-видимому, не случайно соотно-
сится со временем Пелопоннесской войны: он опирается на реально
возникшую в конце V столетия ситуацию в афинском сельском хозяй-
стве.
Способствуя обогащению одной части гражданства и разорению и
обнищанию другой, и притом гораздо большей, война, таким образом,
сильно ускорила процесс социальной дифференциации, что в конеч-
ном счете должно было поставить под вопрос сложившуюся, жизнен-
но важную для полиса систему внутреннего равновесия. Во всяком
случае все больше сомнений должна была вызывать способность мас-
сы беднеющего народа и впредь нести службу в гражданском ополче-
нии, а стало быть, и далее играть роль активного члена полисного со-
220
Симптомы грядущего упадка
дружества. Ведь из действительного гаранта традиционной полисной
системы эта масса стала превращаться в тягостное для государство
бремя. Так или иначе, углубление имущественной и социальной диф-
ференциации в гражданском обществе вело к обострению внутренней
обстановки в каждом отдельном полисе, к нарастанию напряженности
в отношениях между бедными и богатыми гражданами, на практике
также - между народом и правительством.
Это был вдвойне опасный процесс, поскольку конфликты в граж-
данской среде развивались перед лицом огромной, в сравнении с чис-
лом граждан, массы рабов. Между тем эти последние именно теперь
стали представлять особую опасность для полиса. С одной сторо-
ны, сама ситуация военного времени должна была развязывать и по-
ощрять опасную для гражданского общества активность рабов, пре-
доставляя им возможности для бегства к неприятелю, вовлекая их в
участившиеся внутренние смуты и т.п. С другой - изменились и сами
рабы, ибо прекращение наступления на варварскую периферию и обо-
стрение межэллинского антагонизма поощряли практику обращения в
рабов военнопленных греков. Для примера сошлемся на случай, о ко-
тором упоминается в «Греческой истории» Ксенофонта (I, 6, 14 -15):
в 406 г. до н. э., после взятия спартанцами города Мефимны на Лесбо-
се, с аукциона были проданы не только те, кто и раньше был рабом, но
и все взятые в плен воины афинского гарнизона. Понятно, какие опас-
ные последствия могла заключать в себе такая практика для традици-
онного полисного строя, основанного на класически ясном и четком
противопоставлении свободных эллинов рабам-варварам.
В ту же сторону, т. е. в сторону размывания главного сословного во-
дораздела в античном обществе, могла вести и другая, также обнару-
жившаяся в тот период практика полисных государств привлекать к ак-
тивной военной службе, наряду с свободными гражданами, чьей при-
вилегией это до сих пор было, также и неполноправных переселенцев
или вольноотпущенников и даже рабов. Так, спартанцы неоднократно
привлекали своих рабов-илотов и вольноотпущенников-неодамодов
для участия в качестве тяжеловооруженных воинов-гоплитов в ответ-
ственнейших предприятиях. Например: в 424 г. -для экспедиции Бра-
сида в тыл Афинской архэ, во Фракию (Thue., IV, 80, 5 - 700 илотов),
в 413 г. - для экспедиции Эккрита в Сицилию, на помощь осажден-
ным афинянами Сиракузам (ibid., VII, 19,3 - до 600 илотов и неодамо-
дов.). В свою очередь и афиняне, например, в 406 г., накануне решаю-
щей схватки у берегов Лесбоса, для укомплектования экипажами ПО
221
Э.Д. Фролов
вновь снаряженных кораблей использовали, по выразительному сви-
детельству Ксенофонта, всех взрослых мужчин в городе, как свобод-
ных, так и рабов (Xen. Hell., I, 6, 24).
Но вернемся к теме социальных конфликтов. История Пелопон-
несской войны насыщена ими до предела. Собственно военные стол-
кновения между двумя противными лагерями - афинским и спартан-
ским - непрерывно чередуются и тесно переплетаются здесь с развя-
занными войною внутренними смутами. Одно сплошь и рядом пере-
ходит в другое, и это придает исключительную глубину затянувшему-
ся на треть века межэллинскому столкновению. Одним из первых и
вместе с тем наиболее ярких примеров таких спровоцированных во-
йною внутренних раздоров могут служить события на Керкире в 427
г. до н. э. Соперничающие группировки демократов и олигархов, опи-
равшихся соответственно на поддержку Афин и Спарты, дошли здесь
до открытой гражданской междоусобицы, устрашившей современни-
ков своим размахом и жестокостью (см.: Thue., 1П, 69 слл.).
На первых порах инициатива и некоторый перевес были на сторо-
не олигархов, которые неожиданным нападением перебили до 60 вид-
ных демократов. Однако затем, после ряда стычек, верх взяли демо-
краты, которые, в свою очередь, поощренные прибытием большой
афинской эскадры и уходом спартанских кораблей, учинили страш-
ное избиение своих противников. «В течение семи дней, - пишет древ-
ний историк, - пока оставался прибывший Эвримедонт с 60 корабля-
ми, керкиряне убивали из числа сограждан всех, казавшихся им вра-
гами, обвиняя их в соучастии с теми, кто хотел ниспровергнуть демо-
кратию; иные, впрочем, пали жертвою личной вражды, другие уби-
ты были должниками из-за денег, которые они были должны. Вооб-
ще смерть царила во всех видах, происходило все то, что обыкновен-
но бывает в подобные времена, и даже больше: отец убивал сына, мо-
лящих отрывали от святынь, убивали и подле них; некоторые были за-
мурованы в святилище Диониса и там погибли. До такого ожесточе-
ния дошла междоусобная распря...» (Thue., Ill, 81, 4 сл.).
Замечательно при этом, что в разгар столкновений на Керкире обе
враждующие группировки стали призывать к оружию рабов (Thue.,
Ill, 73), создавая тем самым опасный прецедент вовлечения этой сто-
явшей вне полиса части населения в собственно гражданские распри.
Аналогичные опасные ситуации, чреватые активизацией рабского на-
селения, создавались непрестанными вторжениями вражеских войск
в неприятельскую страну. Так, в первый период войны захваченный
222
Симптомы грядущего упадка
ифинянами на мессенском побережье Пилос (425 г.) немедленно стал
центром притяжения для спартанских илотов. Сюда они стали устрем-
ляться целыми партиями, отсюда, как это было всем ясно, пламя вос-
стания могло перекинуться на весь подчиненный Спарте юг Пелопон-
неса. Нет нужды пояснять, как сильно сковало спартанцев возникно-
вение столь опасного очага «заразы» в их глубоком тылу (см.: Thue.,
IV, 3 слл.; о бегстве илотов в Пилос - IV, 41, 3; V, 14, 3; 35, 6 -7). В
свою очередь глубокое и продолжительное вторжение спартанцев в
Аттику во второй период войны, приведшее к захвату и укреплению
ими расположенной всего в 20 км от Афин Декелей (413 г.), открыло
сходные возможности для афинских невольников. По свидетельству
Фукидида, до 20 тыс. афинских рабов, в том числе значительная часть
занятых в ремесле, перебежало тогда к неприятелю (Thue., VII, 19, 1
слл.; о бегстве рабов - VII, 27, 5).
Обращаясь теперь от темы рабов к собственно внутриполисным
конфликтам, назовем еще два примера, хрестоматийная известность
которых не должна мешать признанию их выдающегося социологи-
ческого значения. Мы имеем в виду два внутриполитических кризиса
н Афинах в заключительный период Пелопоннесской войны, два го-
сударственных переворота, бывших в сущности вехами одного явле-
ния - развязанного трудностями военного времени антидемократиче-
ского, олигархического движения. В самом деле, в Афинах, этом об-
разцовом греческом полисе, где гражданские, демократические прин-
ципы были разработаны до несравненной степени и, следовательно,
должны были отличаться особенной прочностью, в конце войны дваж-
ды к власти приходили олигархические группировки крайнего, экстре-
мистского толка. Первый раз это произошло вскоре после катастрофи-
ческого поражения афинян в Сицилии, в 411 г., когда власть перешла
н руки олигархического Совета Четырехсот. Второй раз - после окон-
чательной капитуляции Афин, в 404 г., когда при прямой поддержке
Спарты у кормила правления встала группа, что называется, наиболее
оголтелых олигархов в лице чрезвычайной комиссии Тридцати.8
8 Важнейшие источники: для истории олигархического переворота 411 г. -
Thue., VIII, 1 и 47 слл.; Arist. Ath. pol., 29-33; Diod., XIII, 34, 2-3, и 38, 1-2;
Plut. Alcib., 25-26; для правления Тридцати - Xen. Hell., II, 3—4; Arist. Ath. pol.,
34—40; Diod., XIV, 3-6, и 32-33; Plut. Lysander, 15 и 21. Новейшая литература
вопроса чрезвычайно обширна. В отечественной историографии все еще по-
лезна книга В.П.Бузескула «История афинской демократии» (СПб., 1909), за-
тем уже упоминавшаяся выше (см. предыдущее прим.) статья Я.А.Ленцмана.
Из трудов зарубежных ученых назовем: Hackl U. Die oligarchische Bewegung
223
Э.Д. Фролов
Оба режима устанавливались в Афинах в момент крайнего военно*
го истощения и политической депрессии, оба служили скорее удовлет-
ворению личных интересов правителей, нежели исполнению какой-
либо принципиальной программы, и оба осуществлялись в обстановке
откровенного насилия и террора. По степени оказывавшегося ими дав*
ления на гражданскую общину это были правления не столько даже
олигархические, исполненные избирательной антидемократической
тенденции, сколько тиранические, враждебные полисной конститу-
ции как таковой.
Разумеется, порожденные чрезвычайными обстоятельствами, зги
режимы могли быть только недолговечными. И действительно, про*
должались они считанные месяцы: правление Четырехсот - около 4
месяцев, а правление Тридцати - немногим более полугода. Тем не ме-
нее их возникновение по-своему показательно: по ним можно судить,
насколько было потрясено войною здание афинской гражданской об
щины. Вообще не будет преувеличением сказать, что к концу Пело-
поннесской войны значительная часть треческих полисов, в первуи!
очередь, конечно, Афины и союзные с ними города, были предель-
но обескровлены, причем внутренними раздорами не менее, чем соб-
ственно военными столкновениями.
Последствия этих общих социально-политических потрясений
должны были самым отрицательным образом сказаться на собствен-
но государственной жизни. В самом деле, на долю полисного государ-
ства - этой стройной, но хрупкой политической миниатюры - в по-
следней трети V в. до н. э. выпали тяжкие испытания. С одной сгори
ны - затянувшаяся на долгие годы общегреческая война, сама по соба
надорвавшая военные и финансовые силы полиса. С другой - внутри-
политические осложнения, вызванные растущими претензиями грим
данской массы на вспомоществование со стороны государства и па-
раллельно возросшим эгоизмом состоятельной верхушки, обострив
шимися, ввиду этого, противоречиями в гражданской среде, наконец,
пробуждением политической активности бесправных и эксплуатирув
мых слоев населения.
Перед лицом этих трудностей полисные государства оказывании*
несостоятельными, и наряду с традиционными политическими инсти
тутами и методами стали являться новые, свидетельствовавшие о на
in Athen am Ausgang des 5 Jahrhunderts v. Chr. Munchen, I960 (наша рсцон
зия -ВДИ, 1964, № 1, с.168-172); Flach D. Der oligarchische Staatsstreich la
Athen vom J.411 // Chiron, Bd.VII, 1977, S.9-33; Krentz P. The Thirty at AthoiM
Ithaca-London, 1982.
224
Симптомы грядущего упадка
чавшемся кризисе полисной государственной системы. Так, наряду с
|ражданским ополчением, численность которого сокращалась, а вы-
учка оставляла желать лучшего, все чаще стали использоваться отря-
ды профессиональных воинов, комплектовавшихся из отборных граж-
дан (как это было сделано в Аргосе в 421 ив Сиракузах в 414 гг.) или
Из наемников-чужеземцев (из источников можно извлечь целую под-
борку упоминаний о наемных отрядах пельтастов из Фракии, гопли-
тов из Пелопоннеса, особенно из Аркадии, лучников с Крита).9
Разительно было финансовое банкротство полисного государства.
I) Афинах, где огромные, казавшиеся неисчерпаемыми, накопления
были израсходованы в первые же годы войны, это нашло выражение в
превышении всякой разумной меры в обложении податью союзников:
и разгар военных действий, в 425 г., она была доведена до 1460 талан-
тов против 600 в начале войны.10. Когда же Афинский союз, наконец,
распался, прибегли к организованному грабежу на море: с 410 г. афи-
няне стали взимать десятипроцентную пошлину со всех товаров, про-
возимых через Боспор (см.: Xen. Hell., 1,1,22). В Спарте, где с деньга-
ми всегда было трудно, выход нашли в постепенном переводе своего
флота и армии, - разумеется, в обмен на определенные политические
уступки - на содержание ненавистного и презренного «варвара» - пер-
сидского царя.11
Но не только отдельные ведомства - сама центральная власть все
чаще обнаруживала свою несостоятельность; В Афинах суверенный
орган власти - народное собрание - не раз демонстрировал свою не-
шюсобность принимать ответственные решения, по прихоти своей то
’ Об отрядах отборных граждан см.: в Аргосе - Thue., V, 67,2; 72, 3; 73,4;
Diod., XII, 75, 7; 79,4-7; 80, 2-4; в Сиракузах - Thue., VI, 96, 3; 97, 3^1; VII,
43, 4—5; Diod., ХШ, 11,4. Что же касается использования наемников, то ис-
черпывающую сводку материала можно найти в статье: Маринович Л.П. На-
емники в период Пелопоннесской войны // ВДИ, 1968, № 4, с.70-90.
10 Сведения о новой раскладке фороса, по которой общая сумма союзной
подати была доведена до 1460 талантов в год, дает нам надпись с текстом де-
крета, принятого афинским народным собранием зимой 425/4 г. до н. э. См.:
10а, I, N 63; Meritt B.D., West А.В. The Athenian Assessment of 425 B.C. Ann
Arbor, 1934; Meritt B.D., Wade-Gery H.T., McGregor M.F. The Athenian Tribu-
te Lists, Vol. I—II, Cambridge (Mass.) - Princeton, 1939-1949 (I, p.154 ff.; II,
p.40 ff). Ср. также: Корзун M.C. Социально-политическая борьба в Афинах в
444-425 гг. до н. э. Минск, 1975, с. 127 слл.
11 Отношения Спарты с Персией были оформлены в 412-411 гг. соответ-
ствующими договорами, содержание которых подробно перелагает Фукидид
(VIII, 18. 37. 58).
225
Э.Д. Фролов
склоняясь к опасной внешнеполитической авантюре (вторжение в Си*
цилию в 415 - 413 гг.), то карая не в меру тяжкою карою собственным
руководителей (расправа над стратегами - победителями при Арги*
нусских островах в 406 г.). Возникали ситуации, когда сам народ со*
глашался с необходимостью учреждения нового, авторитарного оргя-
на, призванного удерживать его от необдуманных шагов, что на дело,
конечно же, оборачивалось ограничением народного суверенитета,
Так было в Афинах в 413 г., когда, после уроков сицилийской авантю-
ры, народ пошел на создание специальной комиссии 10 пробулов, при-
званных осуществлять предварительное рассмотрение всех решений
(см.: Thue., УШ, 1, 3; Arist. Ath. pol., 29, 2). Создание этого органа ста-
ло прелюдией к решительному наступлению олигархов на демократи-
ческую конституцию в 411 г.
Одновременно вырождался и прежний тип политического лидера,
блестящим образцом которого был еще в начале войны афинянин Пе-
рикл, руководитель, воплощавший в своем лице одновременно ора-
тора и стратега. После смерти Перикла (429 г.) и в связи с очевидным
истощением тех кадров, которые поставляла полису аристократия, на
авансцену политической жизни выступает фигура выскочки из соци-
альных низов, демагога в обычном смысле слова, спекулировавшего
на народных настроениях, но не способного направить усилия наро-
да на выполнение сколько-нибудь принципиальной и в то же время
конструктивной политической программы (афинские демагоги Кле-
он, Гипербол, Клеофонт и др.). Специализируясь на речах и интри-
гах в народном собрании, эти ораторы, как правило, не были в состоя-
нии руководить военными действиями. Такое положение содействова-
ло профессионализации военного руководства. Примером может слу-
жить афинянин Ламах - толковый командир, способный решать чи-
сто тактические задачи, никогда не задававшийся вопросом о полити-
ческих целях войны.
Однако в чрезвычайных условиях военного времени отмеченное
обстоятельство имело и другое, более важное последствие - появле-
ние военачальников с чрезвычайными военными и политическими
полномочиями. Так, в Афинах в 415 г. для руководства вторжением И
Сицилию были назначены с чрезвычайными и весьма широкими пол-
номочиями три стратега: Алкивиад, Никий и Ламах (Thue., VI, 8, 2,
и 26, 1). В свою очередь в Сиракузах для отражения афинской агрсо
сии также были назначены три стратега-автократора: Гермократ, Гери-
клид и Сикан (ibid., VI, 72-73). Позднее появилась должность едино-
226
Симптомы грядущего упадка
личного стратега-автократора. В Афинах таким стратегом sine collegis
стал Алкивиад после своего возвращения из изгнания и реабилитации
в 407 г. (Xen. Hell., I, 4, 20), а в Сиракузах - Дионисий в 405 г (Diod.,
XIII, 94,4-6).
Разумеется, назначение таких стратегов-автократоров создава-
ло опасный прецедент в политической жизни полиса, тем более, что
прежние методы контроля коллектива над сильной личностью оказы-
вались несостоятельными. Это убедительно показал последний афин-
ский остракизм 416 г., когда ловкому и опасному честолюбцу Алкиви-
вду удалось обратить изготовленное против него оружие - народный
референдум - против признанного вождя демократов Гипербола (см.:
Plut. Alcib., 13, 4-9; Nic., 11; Aristid., 7, 3-4). Еще более впечатляю-
щим был пример сиракузянина Дионисия, для которого чрезвычайная
единоличная стратегия стала мостом для достижения абсолютной мо-
нархической власти - тирании.
Так или иначе, теряя доверие к традиционным полисно-
республиканским институтам, гражданская масса в критических си-
туациях все чаще начинала прибегать к услугам отдельных автори-
тетных, как правило, военных деятелей, наделяя их неограниченными
полномочиями и, таким образом, вознося сверх всякой меры. Опасные
последствия такой практики были очевидны, и, хотя самих греков еще
могла ослеплять мишура народного суверенитета, сторонним наблю-
дателям было ясно существо происходившей перемены; недаром гово-
рят, что со стороны виднее. Во всяком случае, знаменательным явля-
ется тот факт, что когда персидский сатрап Фарнабаз в 408 г. заключал
договор и обменивался клятвами с афинскими стратегами под Калхе-
доном, то он настоял на том, чтобы клятву дал и Алкивиад. Между тем
последний, хотя и состоял фактически одним из руководителей афин-
ского флота, официально афинским стратегом не был и даже еще не
удостоился прощения от своего государства (с конца 415 г. Алкивиад
находился в изгнании и даже заочно был приговорен в Афинах к смер-
ти). Тем не менее персидскому наместнику было совершенно ясно, что
без санкции сильного человека - Алкивиада - договор не будет иметь
надлежащей силы (см.: Xen. Hell., 1,3, 8-12).
Наряду с этим процессом внутреннего перерождения рез-
ко усилилось в это время и преодоление полиса извне. Вой-
на с ее бедствиями и нуждами не только способствовала дальней-
шему развитию экономических связей между городами. В ряде
случаев она привела к установлению форменной экономической зави-
227
Э.Д. Фролов
симости воюющих государств от нейтральных периферийных стран,
В частности, можно указать на пример Афин, попавших в зависимость
от ввоза хлеба из Причерноморья (в особенности после отпадения Эв<
беи в 411 г.). На учете этого обстоятельства строилась вся спартанская
стратегия борьбы за проливы на заключительной стадии войны (ср,:
Xen. Hell., 1,1, 35).
Но не только подрывался принцип полисной автаркии - одновре-
менно шло усиленное наступление и на позиции полисной автономии,
Война заставила подавляющее большинство греческих полисов прим-
кнуть к тому или другому лагерю, т. е. практически к той или дру-
гой из ведущих держав, к Афинам или Спарте. И сделано это было но
только из добровольных побуждений, из желания найти защиту или
оказать помощь, но и по принуждению, вследствие давления со сторо-
ны названных сверхдержав. Но и сами эти соперничающие лидеры всо
тою же логикою военных действий были поставлены в прямую зави-
симость от существования вокруг каждого из них более или менее об-
ширной и прочной системы союзных полисов. Последние были важны
и как поставщики живой силы (воинов или гребцов), и как источни-
ки доходов, и, наконец, как необходимые военные плацдармы. Афины
и Спарта одинаково неустанно заботились о расширении своего влия-
ния на все большее число независимых полисов или, по крайней мерс,
о сохранении уже достигнутого. И хотя эта политика была до извест-
ной степени вынужденной, искусственно стимулированной потребно-
стями военного времени, она от этого не переставала быть империа-
листскою, приведшею под конец к фактической ликвидации полисной
автономии.
Все эти тенденции реального преодоления полисных норм жиз-
ни находили свое естественное продолжение - одновременно и отра-
жение и завершение - в сфере идеологии. Демонстрируя на каждом
шагу зыбкость и неустойчивость существующей системы социальных
и политических отношений, а следовательно, и относительность су-
ществующих представлений о благе и справедливости, о долге и че-
сти, война, как это сознавали уже современники, вызвала повсемест-
ное нравственное и интеллектуальное разложение, как относительное,
т.е. с точки зрения традиционных полисных установлений, так и абсо-
лютное, в смысле буквального одичания. Замечательную картину это-
го разложения, с глубокою оценкою его последствий для социально-
политического состояния Эллады, дал Фукидид в своих описаниях
228
Симптомы грядущего упадка
чумы в Афинах и гражданской смуты на Керкире (см. соответственно:
Thue., П, 47 слл., и III, 70 слл.).
И действительно, чем дальше, тем больше и отдельные люди, и це-
лые государства демонстрировали свое пренебрежение к традицион-
ным нормам полисной морали и политики и, таким образом, подрыва-
ли всеобщее к ним доверие. Если, например, неоднократные измены
Алкивиада своему отечеству показали, сколь мало чувствовала себя
подобная сильная личность связанной представлением о полисном па-
триотизме, и сколь легко она могла устраиваться повсюду как дома, то
ведь не менее опасной была и та легкость, с которой Афинское госу-
дарство соглашалось простить эти измены.
Далее, если случаи, подобные только что названному, сви-
детельствовали о трещинах на фасаде полисного здания, то не было
недостатка в указаниях и на более глубокие повреждения в самом фун-
даменте здания. Апелляция к рабам во время гражданских смут или
зачисление их на военную службу, вовлечение различных категорий
неполноправного свободного населения (вроде афинских метеков) в
дела граждан, с соответствующим пожалованием гражданских прав,
все более широкое участие варваров в эллинских делах, причем имен-
но на равных с эллинами началах, - все это не могло не наводить на
мысль об условности граней между свободными и рабами, гражда-
нами и чужеземцами, эллинами и варварами, а следовательно, и об
условности социальных принципов полиса вообще. К этому же вела
и участившаяся практика порабощения эллинами эллинов. И хотя не
было, по-видимому, недостатка в протестах со стороны ревнителей
неписанной традиции (примером может служить спартанский воена-
чальник Калликратид в изображении Ксенофонта, Hell., I, 6, 14), есте-
ственное развитие событий часто оказывалось сильнее любых проте-
стов.
Понятно, какое воздействие эта коренная ломка должна была ока-
зывать на собственно политическую идеологию. В той степени, в ка-
кой прежние принципы оказывались несостоятельными перед лицом
новой ситуации и новой практики, перерождению подвергались и все
основные политические понятия. Социальные смуты внутри поли-
сов в ущерб прежнему согласию граждан выдвинули новый принцип
группового соглашения в рамках олигархического или демократиче-
ского товарищества - гетерии, между тем как понятия гражданской
свободы и равенства не могли не испытать разлагающего влияния от-
кровенно империалистской политики тех самых государств, которые
229
Э.Д. Фролов
раньше претендовали на право быть признанными носителями этих
понятий.
В этой связи интересно отметить резкое возрастание державной)
акцента в выступлениях афинских политиков, поскольку они нам hi*
вестны по достаточно, впрочем, субъективному переложению Фуки*
дида. Если в речи Перикла только лишь признается тиранический ха*
рактер афинского господства над союзниками (Thue., II, 60 слл.), то х
выступлении Клеона свойственный тирании террор объявляется уже
единственно возможным способом сохранения этого господства (III,
37 слл.), а в ультиматуме афинских представителей жителям малень*
кого островка Мелоса откровенно и цинически провозглашается pro*
fession de foi насильников - их убеждение в санкционированном бул ю
бы самою природою праве сильного на власть (V, 84 слл.).
Но не только отдельные понятия и представления подвергались те*
кому перетолкованию - атака, более или менее последовательная, ве-
лась и на самое основное в полисной политической идеологии - на ре-
спубликанскую доктрину. Чем больше смута подтачивала веру в силу
и незыблемость традиционных институтов, тем чаще - особенно и
конце войны - взоры не только массы граждан, но и государств об-
ращались в сторону сильной личности, с которой стали связывать на-
дежды на спасение и успех. Показателен был тот торжественный при-
ем, который оказала Алкивиаду при его возвращении на родину в 407
г. масса афинского населения (см.: Xen. Hell., 1,4,12 слл.). Показатель-
ным было и то ходатайство о вторичном - в нарушение традицион-
ной нормы - назначении Лисандра в навархи,12 с которым обратились
в Спарту в 406 г. представители союзных городов и персидского на-
местника Кира Младшего (ibid., П, 1,6-7). Но не менее замечательным
было и то, что в обоих случаях полисное государство - спартанское
так же, как и афинское - пошло на поводу у этих настроений, санкци-
онировав законом необычные почести и назначение. Нет сомнений,
что мы присутствуем здесь при зарождении в обществе монархиче-
ских настроений, тем более опасных для республиканского строя, чп)
они шли навстречу соответствующим пробудившимся уже влечениям
сильной личности.
Разумеется, все эти сдвиги в практической деятельности и полити-
ческих настроениях должны были резко стимулировать развитие об-
щественной мысли. Именно в период Пелопоннесской войны завср*
12 Наварх - командующий флотом, второе лицо после царя в спартанской
военной иерархии.
230
Симптомы грядущего упадка
шается формирование нового, социологического направления в гре-
ческой философии. Творчество его первых крупных представите-
лей - старших софистов, а затем Сократа достигает своего расцвета
хак раз в это время. Сама общественная жизнь тех лет, полная бы-
стрых и ярких перемен, давала материал для сопоставлений и сужде-
ний диалектического плана, подсказывала необходимые критические
хыводы. Все это содействовало развитию общественно-политической
теории - не просто просветительства, как иногда думают о старшей
софистике, а именно науки об обществе, с присущими ей, как и всякой
науке, рационализмом и критикой.13
Внимательно наблюдая происходящие в общественной жизни про-
цессы и оценивая их исключительно с позиций здравого смысла, пред-
ставители этой новой философии поставили под сомнение абсолют-
ность всех принятых норм жизни, открыв таким образом дорогу для
критического пересмотра всего сущего. Человек есть мера всех ве-
щей - этот тезис софиста Протагора не только оттенял условность су-
ществующих норм, но и признавал за совершенной личностью пра-
хо на переустройство, по собственному разумению, этих норм. Исто-
рически сложившемуся праву, государственному закону, можно было
теперь противопоставить естественное право, безликому обществу
- мыслящую личность, представительным органам власти - наделен-
ного разумом и волею правителя, богам толпы - собственное рафини-
рованное божество или даже собственное «я». И независимо от того,
куда далее устремлялись взоры мыслителей, к крайнему ли релятивиз-
му и циническому признанию права лишь за сильным от природы, или
же к поискам нового абсолюта и осознанию высшего нравственного
долга совершенного человека, центром внимания философской мысли
становилась личность с ее индивидуальным разумом и волею.
Новые представления быстро приобретали популярность, что как
раз и доказывает их глубокую жизненность. Разумеется, ревнителя-
ми старины скоро была осознана опасность новых течений, и уже тог-
да не было недостатка в выступлениях против них. Одно из самых
ранних и вместе с тем ярчайших доказательств этой реакции - поста-
новка в 423 г. пьесы ведущего афинского комедиографа Аристофана
«Облака», где в шаржированном образе Сократа была представлена
и осмеяна вся новейшая - и по существу, главным образом, софисти-
ческая - философия. А спустя немногим более 10 лет в тех же Афи-
11 Об этом см. подробнее: Фролов Э.Д. Факел Прометея (очерки античной
общественной мысли), изд. 3-е., СПб., 2004, с. 187 слл.
231
Э.Д. Фролов
нах, гордившихся своим открытым образом жизни, прямому судебно*
му преследованию за свои «безбожные» идеи подвергся корифей стар*
шей софистики Протагор. Его сочинения, изъятые у их владельцев по
официальному требованию, были преданы сожжению, а самому фило*
софу пришлось искать спасения в бегстве (см.: Diog.L., IX, 52; Philostr.
Vitae soph., 1,10, 3).
И все же натиск новых идей был неодолим, и они властно прола*
гали себе путь в различных областях интеллектуальной жизни: в нау-
ке, в частности исторической (Фукидид), в публицистике (приписыва*
емый Ксенофонту трактат об афинском государственном устройство),
в драматической поэзии (Эврипид). Можно думать даже, что на этот
раз теоретическая мысль и сама оказала достаточно ощутимое обрат*
ное воздействие на общественное сознание и общественную практи-
ку. Во всяком случае, нельзя отрицать сильнейшего влияния софиста*
ки на предтеч и первых представителей младшей тирании: Алкивиа*
да и Крития в Афинах (Критий, кстати, и сам был крупнейшим софи*
стом), Лисандра в Спарте, Дионисия в Сиракузах.
Все вышеизложенное приводит нас к очевидному выводу: Пело-
поннесская война явилась началом общего кризиса полисной систс*
мы - социального, политического и идеологического. Эта необычны
по длительности и ожесточению междоусобная война вызвала к от-
крытому проявлению те разрушительные силы, которые уже дремали
в недрах античного общества, а однажды спущенные с цепи, эти демо*
ны разрушения уже ничем не могли быть остановлены.
Но дело не ограничилось развязыванием общих губительных дм
полиса процессов - важны были и непосредственные последствия во-
йны, которые наложили свою печать на последующее развитие эллин*
ского мира, окончательно направив его в русло затяжного кризиса, II
самом деле, в конкретно-историческом плане значение Пелопоннес-
ской войны для греков было почти исключительно отрицательным.
Войну выиграла Спарта, но хотя она и выступала в роли защитницы
свободы эллинов от афинских посягательств, никакой выгоды для эл-
линов от ее победы не воспоследовало. На смену афинской гегемонии
пришла спартанская, и, поскольку эта новая гегемония не оправдыва-
лась общностью экономических интересов или культурных традиций,
как это было до известной степени в Афинской архэ, а держалась ис-
ключительно силою оружия, она оказалась во сто крат тягостнее для
«освобожденных».
232
Симптомы грядущего упадка
С другой стороны, следствием спартанской победы было повсе-
местное торжество аристократической реакции. Спарта последова-
тельно поддерживала близкие ей по духу олигархические режимы.
11ри ее содействии во многих ранее демократических полисах к вла-
сти пришли теперь новые олигархические правительства, защищав-
шие интересы преимущественно землевладельческой аристократии.
Утверждение этих режимов в развитых в торгово-промышленном от-
ношении городах, население которых было привержено демократии,
не обходилось без тяжелых внутренних потрясений. Противодействие
демократов порождало олигархический террор, ответом на который
являлось новое революционное выступление демократического боль-
шинства. Примером могут служить события в Афинах, где летом 404
г, при поддержке Спарты к власти пришла олигархическая комиссия
Тридцати, правившая затем в обстановке совершенного произвола и
насилия. Выступление демократов во главе с Фрасибулом привело к
падению этого террористического режима, и после ряда перипетий в
Афинах была, наконец, восстановлена демократия (осенью 403 г.). Од-
нако это была лишь тень той великой демократии, которая существо-
вала в Афинах до поражения в войне.
Так или иначе, последствия Пелопоннесской войны были для
|реческого мира катастрофичны. Война уничтожила то равновесие
между Афинами и Спартой, между Афинским союзом и Пелопон-
несской лигой, которое позволяло полисам различных типов - торгово-
промышленным и аграрным - находить условия для своего развития
В среде себе подобных. Установившаяся теперь единоличная гегемо-
ния Спарты не привела к конструктивной замене прошлого. Спарта не
могла создать новой формы организации для развитых морских поли-
сов. Более того, ее собственное державное перерождение скоро ста-
ло ощущаться как весьма тягостное даже ее старинными союзниками.
Новый мир и новая система господства были еще более непрочны-
ми, чем прежние, и очень скоро греческий мир охватила новая междо-
усобная брань. Существенным, однако, было то - и это также надо от-
нести к ближайшим последствиям войны, - что теперь в межэллин-
ские распри все энергичнее стали вмешиваться сторонние силы, со-
седние «варварские» государства: на востоке - Персия, привлечен-
ная Спартою к участию в Пелопоннесской войне и, как минимум, вос-
становившая свой контроль над малоазийским побережьем, а на запа-
де - Карфаген, поощренный к вмешательству в дела сицилийских гре-
ков их истощением после отражения афинян.
233
Э.Д. Фролов
Как видим, расцвет полисной цивилизации и в самом деле был нс
долог: едва достигнув полной зрелости, она уже во 2-й половине V и
подошла к опасной черте, которую затем и переступила.
234
2. Кризис классического полиса
Итак, на рубеже V- IV вв. до н. э. мир греческих полисов оказался
ко власти всеобъемлющего кризиса. Перелом был обусловлен самим
кодом исторического развития, и в первую очередь естественными
сдвигами в социально-экономической жизни древнегреческого обще-
ства, а также дополнительным, убыстряющим воздействием ряда по-
литических факторов, среди которых важнейшим была Пелопоннес-
ская война со всеми ее потрясениями и последствиями. И хотя кри-
1ИС IV в. отнюдь не был равнозначен упадку, а, скорее наоборот, явил-
ся своеобразным следствием и выражением общественного прогрес-
са, современниками он по справедливости был воспринят как тяж-
кое испытание, выпавшее на долю эллинов. Показателен, во всяком
случае, тот акцент на общественные коллизии, на смуту (сгтасп?), ко-
торый отличает произведения и свидетельства всех древних авторов,
трактовавших о событиях позднеклассического времени, будут ли то
Современники Ксенофонт, Исократ, Платон или же позднейшие писа-
тели Диодор и Плутарх.
И в самом деле, в IV в. трещины пошли уже по всему зданию по-
лисной цивилизации. Потрясения охватили все стороны обществен-
ной жизни - социальные и политические отношения так же, как и об-
ласть идей, дела внутриполисные в такой же степени, как и общеэл-
линские. Проследить развитие этих разрушительных тенденций в век
поздней классики - задача первостепенной важности. Сделать это не-
обходимо хотя бы для того, чтобы довести до конца начатый историче-
ский обзор. Вместе с тем очевидно, что только после этого мы сможем
судить более или менее основательно о той обстановке, которая созда-
вала условия и подавала поводы как для выступления политиков ново-
го стиля, пытавшихся взамен дряхлевших республик создать сильные
авторитарные режимы, так и для творчества тех философов и писате-
лей, кто эти попытки наблюдал и, со своей стороны, предлагал соб-
ственные варианты переустройства общества и государства.1
1 Для последующего обзора основанием послужили как наши собствен-
ные наблюдения над античным материалом, так, разумеется, и наблюдения
Э.Д. Фролов
Начнем опять-таки с самого главного - с экономики и социальных
отношений. Экономическая жизнь позднеклассической Греции харак-
теризовалась, в сравнении с V в., еще более интенсивным развитием
таких процессов, которые вели к подрыву социального равновесия и
полисе. Важнейшим из них было прогрессирующее развитие круп
нособственнического рабовладельческого хозяйства. С особой силой
этот процесс шел в городе. Показательно, что для IV в., по сравнению
с предыдущим временем, мы располагаем гораздо большим числом
упоминаний об эргастериях - крупных ремесленных мастерских, ис
пользовавших в основном рабский труд. При этом, как и раньше, вни
ду почти непрерывных войн тон в значительной степени продолжали
задавать оружейные и иные мастерские, связанные с военным и мор
ским делом.
Ограничимся в этой связи одним примером - упомянем об эрги
стернях, принадлежавших отцу знаменитого оратора Демосфена, тоже
Демосфену по прозвищу «Ножовщик» (6 Махаьропоьб?). К момешу
своей смерти он владел, помимо прочего состояния, двумя эргастсри
ями, из которых один специализировался на производстве оружия (мс
чей), а другой - мебели. В первой мастерской было занято 32 или 31
раба высокой квалификации, оценивавшихся одни в 5- 6, а другие - не
менее чем в 3 мины каждый и приносившие владельцу 30 мин чисто
других ученых, обращавшихся к теме кризиса древнегреческого общества а
IV в. Литература по этой теме чрезвычайно велика. Из изданий дореволю
ционных лет все еще могут быть полезны: Бузескул В.П. История афинскоК
демократии. СПб., 1909 (раздел IV); Пёльман Р. Очерк греческой истории
и источниковедения. СПб., 1910 (гл. IX). Затем многочисленные труды со
ветских/российских авторов: Тюменев А.И. Афины в IV в. И История Дрен
ней Греции, ч.П (История древнего мира, т.Ш), М., 1937, с. 111- 150; Рано
вич А.Б. Эллинизм и его историческая роль. М.-Л., 1950, с.10- 38; Кудрявцев
О.В. Эллинские провинции Балканского полуострова во втором веке н. э. М ,
1954, с.34~ 45; Дьяков В.Н. Греция в первой половине IV в до н. э. И Дрея
няя Греция. М., 1956, с.391 - 447; Глускина Л.М. 1) О специфике греческо
го классического полиса в связи с проблемой его кризиса // ВДИ, 1973, Кд 2,
с.27- 42; 2) Проблемы социально-экономической истории Афин IV в. до и
э. Л., 1975; 3) Проблемы кризиса полиса И Античная Греция, т.П, М., 1981,
с.5- 42. Из новейшей зарубежной литературы назовем: Mosse С. 1) La fin di
la democratic athenienne. Paris, 1962; 2) Le IV-e siecle (403- 336) // Will lid.,
Mosse C., Goukowsky P. Le Mond Grec et I’Orient, t.H, Paris, 1975, p.9-244,
Hellenische Poleis (Krise - Wandlung - Wirkung) I Hrsg. von E.Ch.Welskopf,
Bd. I- IV, Berlin, 1974 (собрание статей разных авторов); Pecirka J. The Crisis
of the Athenian Polis in the IVth century В. С. 11 Eirene, Vol. XIV, 1976, p.5- 29.
236
Кризис классического полиса
ю дохода в год. Во второй было занято 20 рабов, также приносивших
достаточно высокий доход - 12 мин в год (Dem., XXVII, 9 и 18; ср:.
Plut. Dem., 4)?
Рост крупного ремесленного производства, в свою очередь, стиму-
лировал дальнейшее развитие торгового и кредитного дела. О боль-
шом размахе и значении торговых операций в IV в. свидетельствуют,
и частности, развиваемые в литературе того времени взгляды на тор-
говлю как на особый род экономической деятельности, равно как и
утвердившееся подразделение ее на специальные виды - на торговлю
крупную, оптовую, связанную с перевозками по морю и осуществля-
ющую обмен товарами между городами, и торговлю мелкую, рознич-
ную, ограниченную рамками данного городского рынка (относитель-
но этого подразделения см. у Лисия в речи XXII - «Против хлебных
торговцев», а также: Plat. Resp., II, 371 d; Sophist., 223 c- d; Polit., 260
2 Для того чтобы читатель смог по достоинству оценить приводимые в
тексте данные о доходах греческих предпринимателей, надо сделать некото-
рые пояснения о деньгах, ценах и доходах в Древней Греции. Во-первых, о
деньгах. Главной точкой отсчета служил талант - условная денежно-весовая
единица (аттический серебряный талант равнялся 26,2 кг). Талант делился на
60 мин, тоже условных единиц (не монет!); мина равнялась 100 драхмам, а
драхма - 6 оболам, причем драхмы и оболы были уже монетами и чеканились
Из серебра различным достоинством (в Афинах чаще всего в 1 и 4 драхмы, в
1, 2 и 3 обола). Для суждения о ценах приведем данные из афинских надпи-
сей - так называемых Аттических стел конца V в.: форм пшеницы (1 форм =
I медимну ~ 52,5 л) стоил 6 - 6 с половиной драхм, ложе милетской рабо-
ты -7-8 драхм, цена раба колебалась от 60 до 360 драхм (см.: Фролов Э. Д.
Социально-политическая борьба в Афинах в конце V в. до н. э. Л., 1964, с.92
слл.). Далее, жалованье должностным лицам в Афинах в IV в. равнялось: су-
дьям за присутствие в день заседания — 3 обола, а всем вообще гражданам за
участие в народном собрании - сначала 1, затем 3 и наконец от 6 до 9 оболов
(в зависимости от вида собрания), причем 3 обола равнялись, по-видимому,
дневному прожиточному минимуму (Латышев В.В. Очерк греческих древно-
стей, ч.1, изд. 3-е, СПб., 1897, с.226. 255. 300- 301). И еще одна опора для со-
поставлений: частные состояния оценивались в Афинах: мелкие - в 5 мин
(имущество Сократа-Хеп. Оес., 2,3), а крупные-в 160 талантов (имущество
Дифила, - Plut. Vitae X or. Lycurg., 843 d); государственные доходы Афин - в
I тыс. талантов в год к началу Пелопоннесской войны (Хеп. Anab., VII, I, 27),
в 2000 талантов в 422 г. (Aristoph. Vesp., 660) и в 1200 талантов в конце IV в.
(Athen., XII, 542 b- с). Читатель может сам теперь судить, сколь велик был
доход, получавшийся Демосфеном Старшим от его эргастериев, если он рав-
нялся 8 состояниям Сократа, или 1/200 состояния сверхбогача Дифила.
237
Э.Д. Фролов
с- d; Arist. Pol., 1,4,2; IV, 3,11).3 И не случайно, что именно в IV в. уко-
реняются представления о зависимости благоденствия государства от
интенсивности торговой деятельности. Такую мысль высказывает, на-
пример, Ксенофонт в своем трактате «О доходах» (гл. З).4
Что же касается кредитного дела, то опять-таки показательно,
что именно к IV в. относятся первые обстоятельные сведения о про-
фессиональном ростовщичестве, о деятельности древних банкиров-
трапезитов и даже о целых банкирских домах, осуществлявших кре-
дитные операции в больших масштабах, можно сказать, в рамках всей
Эллады. Из речей Исократа (XVII) и Демосфена (XXXVI, XLV- XLVI,
XLIX) нам хорошо известен один такой, - правда, по-видимому, наи-
более крупный и знаменитый - банкирский дом в Афинах, осущест-
влявший кредитные операции на протяжении ряда поколений. Сначала
им владели совместно Архестрат и Антисфен, затем его унаследовал
вольноотпущенник Архестрата, впоследствии ставший полноправ-
ным афинским гражданином, Пасион, а еще позже его главою стал
Формион, который, в свою очередь, был вольноотпущенником Пасле-
на и тоже с течением времени приобрел права афинского гражданства
Оборотный капитал этого предприятия, когда во главе его стоял Паси-
он, может быть оценен в круглую сумму более чем 50 талантов (см.:
Dem., XXXVI, 5).5
Впрочем, крупное хозяйство делает в это время успехи не только а
тех отраслях экономики, которые были непосредственно связаны с го-
родом, но и в земледелии. Об этом можно судить, например, по ужо
упоминавшемуся выше трактату Ксенофонта «Экономик» («Об управ-
лении хозяйством»). Хотя это сочинение и содержит некоторые реми-
нисценции из времени Пелопоннесской войны, все же в целом оно от-
ражает ситуацию и настроения IV в., когда и было создано. В трак-
тате доказывается, что при надлежащих условиях земледелие может
стать наиполезнейшим и наивыгоднейшим видом экономической де-
ятельности. При этом имеется в виду не просто земледелие, но имен-
но крупное землевладельческое хозяйство, основанное на использо-
3 Ср. также: Шишова И.А. Emporos и kapelos в древнегреческой торгов-
ле И Проблемы социально-экономической истории древнего мира. М.-Л,,
1963, с.239-247.
4 О соответствующей ориентации полисного государства в его экономимо
ской политике ср.: Шишова И.А. Торговая политика Афин в IV в. до н. э. Ав-
тореферат канд. дисс. Л., 1953.
5 О развитии кредитного и банковского дела подробнее см.: Глускина Л.М
Проблемы социально-экономической истории Афин IV в. до н. э., с.71- 100,
238
Кризис классического полиса
мании чужого, главным образом рабского, труда и ориентированное
на извлечение товарной прибыли. В качестве идеального образца при-
водится имение некоего афинянина Исхомаха, сумевшего благодаря
рациональным методам управления, в немалой степени через посред-
ство доверенных рабов-управляющих, обеспечить себе верный доход
от своих сельских владений.6
Вообще характерной чертой времени становится деловая актив-
ность крупных предпринимателей - хрематистов (хртщатютсй, от
ХРЛР-а - «ценность», «добро», «деньги»). Их удачливые операции,
служившие выражением общего роста и успеха крупного частновла-
дельческого хозяйства, становятся предметом обсуждения в литера-
гуре IV в. Для одних писателей эти операции были всего лишь сим-
волом нездоровых спекуляций. Так, афинский оратор Лисий в речи
«Против хлебных торговцев» обрушивается на городских спекулян-
тов, скупивших хлеб у купцов-оптовиков и затем взвинтивших на
него цены. «Их интересы - восклицает оратор, обращаясь к афин-
ским судьям, - противоположны интересам других: они всего боль-
ше наживаются тогда, когда при известии о каком-нибудь граждан-
ском бедствии продают хлеб по дорогим ценам. Ваши несчастия так
приятно им видеть, что иногда о них они узнают раньше всех, а ино-
гда и сами их сочиняют: то корабли наши в Понте погибли, то они
захвачены спартанцами при выходе из Геллеспонта, то гавани нахо-
дятся в блокаде, то перемирие будет нарушено. Вражда их дошла до
того, что они в удобный момент нападают на вас, как неприятели.
Когда вы всего более нуждаетесь в хлебе, они вырывают его у вас изо
рта и не хотят продавать, чтобы мы не разговаривали о цене, а были
бы рады купить у них хлеба по какой ни на есть цене. Таким образом,
иногда во время мира они держат нас в осадном положении» (Lysias,
XXII, 14- 15, пер. С. И. Соболевского).
Другие, не отрицая спекулятивного характера подобных опера-
ций, интересовались главным образом практическими методами,
благодаря которым те или иные дельцы добивались успеха, и эти
методы в первую очередь и рекомендовали вниманию общества и
государства. Так, Ксенофонт в трактатах «Экономик» и «О дохо-
дах» обстоятельно рассматривает эффективные способы обогаще-
ния соответственно в сельском хозяйстве и горном деле. В особен-
ности интересны упоминания о спекулятивных операциях, содер-
6 Подробный обзор трактата «Об управлении хозяйством» см. в нашей ста-
тье: Фролов Э.Д. Экономические взгляды Ксенофонта // Учен. зап. Ленингр.
ун-та, № 192, серия ист. наук, вып. 21, 1956, с.53- 80.
239
Э.Д. Фролов
жащиеся в первом из этих сочинений. Выводимый в трактате «Эко-
номик» идеальный хозяин Исхомах не ограничивается получением
стабильного дохода со своего имения, но занимается еще и скупкою
и перепродажею земельных участков. Рассказ Исхомаха об этих сп>
подвигах Ксенофонт передает со слов Сократа, от которого он яко-
бы слышал все это в свое время. Здесь интересны как разъяснении
афинского делового человека, так и реплики и реакция Сократа, ис
полненные характерной для этого философа иронии. Пассаж это)
столь важен для суждения о тенденциях социально-экономической)
развития Греции в позднеклассический период, что заслуживав)
быть процитированным здесь in extenso. Приводим его с неболь-
шими сокращениями в том виде, т. е. в форме диалога между Со<
кратом и Исхомахом, как он излагается у Ксенофонта (первым io-
ворит Исхомах):
«...Для людей, умеющих заботиться о деле и усердно обрабатыва-
ющих землю, земледелие - самое эффективное средство обогащении
Мой отец и сам так вел хозяйство и меня научил. Он никогда не по
зволял мне покупать землю, хорошо обработанную, а такую, которни
по небрежности ли хозяев, или по недостатку средств у них не обра-
ботана и не засажена; такую он советовал покупать <...>. Уверяю теба,
Сократ, что благодаря нашим стараниям, стоимость многих участков
земли стала во много раз больше первоначальной <...>.
- Что же, Исхомах, отец твой сам владел всеми этими именьями,
которые он привел в цветущее состояние, или также и продавал, если
мог получить хорошую плату?
- Да, клянусь Зевсом, и продавал <...>, но тотчас же, по своей люб-
ви к труду, взамен одного покупал другое именье, но запущенное.
- Судя по твоим словам, Исхомах <...>, отец твой, действительно,
по натуре своей любил сельское хозяйство не меньше, чем купцы лю
бят хлеб. Ведь и купцы, по своей чрезвычайной любви к хлебу, кии
прослышат, что где-нибудь его очень много, так и едут туда за ним, пе-
реплывают и Эгейское, и Эвксинское, и Сицилийское море. Потом из-
берут его как можно больше и везут по морю, да еще на том судне, па
котором сами едут. Ко1да им понадобятся деньги, они не выбрасываю!
хлеб зря, по дешевым ценам, куда попало, а напротив, где, по слухам,
цены на хлеб всего выше и где больше всего им дорожат, к тем и везу|
его на продажу. В таком же роде, должно быть, и твой отец был люби-
телем сельского хозяйства.
240
Кризис классического полиса
- Ты шутишь, Сократ, а я ничуть не меньше считаю даже любите-
лями строительства тех, которые, выстроив дом, продают его, а потом
троят новый.
- Нет, клянусь Зевсом, Исхомах <...>, я верю тебе: это так есте-
ственно, что все любят то, из чего надеются извлечь себе выгоду»
(Хсп. Оес., 20, 22- 29, пер. С. И. Соболевского).
Несколько позже тех же сюжетов касался Аристотель, для которо-
го подобного рода спекулятивные операции служили поводом к те-
оретическим размышлениям на политико-экономические темы. Так,
в «Политике», рассматривая различные способы обогащения, Ари-
стотель касается темы торговой монополии и вслед за известным,
ио одиноко стоящим случаем из архаической эпохи - взятии в наем,
в предвидении урожая оливок, всех маслодавилен в округе милет-
ским мудрецом Фалесом - приводит пример из близкого ему вре-
мени: «Так, в Сицилии некто скупил на отданные ему в рост деньги
псе железо из железоделательных мастерских, а затем, когда прибы-
ли торговцы из гаваней, стал продавать железо как монополист, с не-
большой надбавкой на его обычную цену; и все-таки он на пятьде-
сят талантов заработал сто. Узнав об этом, Дионисий издал приказ,
в силу которого этому человеку разрешалось увезти деньги с собой,
сам же он, однако, должен был оставить Сиракузы, так как он нашел
источник доходов, который наносил ущерб интересам Дионисия». И
далее, сопоставляя два эти случая, разделенные столь большим про-
межутком времени, философ заключает: «Находчивость Фалеса и
сицилийца была тем не менее одинакова: оба они сумели в одинако-
вой мере обеспечить себе монополию. Такого рода сведения полез-
но иметь и политическим деятелям: многие государства, как и семьи,
но в еще большей степени нуждаются в денежных средствах и в та-
кого рода доходах. Встречаются и такие государственные мужи, вся
деятельность которых направлена к этой цели» (Arist. Pol., I, 4, 7- 8,
пер. С. А. Жебелева - А. И. Доватура).
Раз уж мы коснулись обсуждения в греческой литературе IV в.
проблем хрематистики, т. е. рациональной экономики, ориентиро-
ванной на получение товарной прибыли, то заметим, что своеобраз-
ным венцом этого обсуждения явилась постановка вопроса о цен-
ности вещи (xpfjp.a). Отчасти эта тема была затронута уже Ксено-
фонтом и Платоном, но наиболее обстоятельно она была исследо-
вана Аристотелем. Последний в «Никомаховой этике», рассматри-
вая вопрос о справедливом, т.е. эквивалентном обмене и деньгах как
241
Э.Д. Фролов
условном мериле ценности обмениваемых вещей, близко подошел и
решению кардинальной проблемы политэкономии - проблемы стон
мости. Уловив различие между меновой и потребительной стоимо
стью товара, Аристотель, однако, оказался не в силах раскрыть при
роду стоимости. Его мысль была ограничена кругом обмена и ролью
в нем денег, которые он склонен был фетишизировать, не понимая,
что они - лишь форма выражения стоимости, а не ее суть. Чтобы по
нять истинную природу стоимости, т.е. того заключенного в тони
рах внутреннего качества, которое и делает их соизмеримыми, надо
было обратиться к более глубинной сфере - к сфере производстни,
которой античная философия пренебрегала. Решить проблему стон
мости как овеществленного труда суждено было поэтому только по
вейшей политэкономии.7
Закономерным следствием развития крупного частновладельчс
ского хозяйства и предпринимательства была поляризация собствен
ности: рост богатства у известной части общества и разорение, и oft
нищание народной массы. Конечно, в условиях античного общества,
где развитие крупного производства и торговли не было столь безу
держным, а воздействие экономических факторов - столь непосрсд
ственным и решающим, как при капитализме, процесс разорении
массы крестьян и ремесленников не может быть объяснен исключи
тельно или прямолинейно вытеснением мелкого хозяйства крупным
вследствие конкуренции. Тут действовали и другие, внеэкономичс
ские факторы, и прежде всего беспрерывные войны, ложившиеся осо
бенной тяжестью на простой народ, равно как и различного рода идо
ологические предрассудки, нередко закрывавшие для граждан воз
можность обращения к некоторым видам производственной и пред
принимательской деятельности, считавшимся уделом несвободной)
или негражданского населения. В литературе IV в. можно найти по
ликолепные примеры презрительного отношения свободных граждан
к «рабским» видам деятельности. Гордясь своим привилегированным
положением, иные такие свободные предпочитали перебиваться слу
чайными заработками и голодать, только бы не трудиться наравне i
рабами в каком-либо ремесленном производстве или наниматься и
7 Критическую оценку осуществленного Аристотелем нализа формы е го
имости дал К.Маркс в 1-м разделе 1-й книги «Капитала». См.: Маркс К., Эн
гельс Ф. Соч., т.23, М, 1960, с.68- 70. Ср. также: Колобова К.М., Фролов Э.Д
Аристотель и его греческие комментаторы (в поисках формулы стоимости) //
ВДИ, 1958, №2, с. 14-28.
242
Кризис классического полиса
управляющие имением к крупному собственнику (см.: Xen. Mem., П,
7 и 8).
Очевидно, впрочем, что при ближайшем рассмотрении бблыпая
часть этих внеэкономических факторов, подобно только что отмечен-
ному характерному предубеждению, окажется побочным произведе-
нием развивавшегося крупного рабовладельческого хозяйства, вслед-
ствие чего рост этого хозяйства надлежит признать общей причиной
углублявшейся имущественной и социальной дифференциации в сре-
де свободных. Во всяком случае самый факт ускоренной поляризации
собственности в IV в. не может быть поставлен под сомнение. Он под-
тверждается многочисленными свидетельствами современных источ-
ников, причем для самых различных полисов - для консервативной
Спарты так же, как и для развитых в торгово-промышленном отноше-
нии Афин.
Впрочем, для Афин, как и следовало ожидать, мы располагаем осо-
бенно богатыми материалами как литературных, так и документаль-
ных, эпиграфических источников. Показательно, в частности, массо-
вое возрождение - впервые после Солона - так называемых заклад-
ных столбов (ороь). Это были небольшие каменные столбики, кото-
рые ставились на участках, служивших закладным обеспечением зай-
ма. На столбиках высекали надписи с указанием имущества, отданно-
го в заклад, имени кредитора и суммы долга или иного имуществен-
ного обязательства (например, выплаты приданого). Обнаружение на
герритории Аттики довольно большого числа таких закладных стол-
бов, относящихся к IV- III вв. до н. э., нельзя не истолковать как указа-
ние на развитие кредитных операций и мобилизацию земельной соб-
итвенности в греческом полисе на рубеже классики и эллинизма.8 На-
1 Фундаментальные исследования надписей на закладных камнях в свя-
Ш с более общими вопросами аграрных отношений в Древней Греции были
Предприняты в начале 50-х годов Дж. Файном и М. Финли. См.: Fine J.V.A.
lloroi. Studies in Mortgage, Real Security and Land Tenure in Ancient Athens
(Hesperia, Supplement IX). Baltimore, 1951; Finley M.J. Studies in Land and
Credit in Ancient Athens 500- 200 B.C. The Horos - Inscriptions. New Brunswick
(New Jersey), 1952. Эти исследования стимулировали дальнейшее развитие
дискуссии о степени поляризации земельной собственности в Аттике и во-
обще в Греции в позднеклассическое время. Ср.: Глускина Л.М. 1) Новые ра-
боты по истории земельных отношений и кредита в древней Аттике И ВДИ,
1957, № 4, с. 154— 167 (рецензия на книги Файна и Финли); 2) Аренда земли
I Аттике IV в. до и. э. И ВДИ, 1968, № 2, с.42- 58; Андреев В.Н. 1) Вопрос о
внцентрации земли и обезземелении крестьянства в Аттике IV в. до н. э. И
243
Э.Д. Фролов
личие такой массы новых документальных свидетельств позволяет но
достоинству оценить неоднократно встречающиеся в литературе топ)
времени заявления об углублении пропасти между крупными и мел-
кими состояниями, о неуклонной концентрации собственности в ру-
ках немногих богачей и обеднении народа. Во всяком случае, когда и*
суде афинский оратор заявляет, что некоторые ловкачи скупили зом*
ли больше, чем ею владеют все, присутствующие в судебной палате
(Dem., ХХШ, 208), то это не должно восприниматься как риторичо-
ское преувеличение, и только.
Нарисованная картина не была уделом одних только Афин. Сход-
ная ситуация складывалась во всех без исключения греческих поли-
сах. О росте крупных состояний и имущественной дифференциации 1
городах Пелопоннесса можно судить, например, по мельком сделанно-
му упоминанию в «Греческой истории» Ксенофонта (1П, 27, 2) о том,
что в Элиде во главе местных лаконофилов стоял некий Ксений, «про
которого говорили, что ему приходилось измерять медимном серебро,
полученное в наследство от отца» (пер. С. Я. Лурье).
Но, что самое поразительное, общей судьбы не смог избежать дажа
спартанский полис, где целая система ограничительных запретов дол-
го сдерживала, но так и не смогла сдержать естественно развивавший-
ся процесс расслоения гражданской корпорации. Принятый около 40(1
г. закон эфора Эпитадея о свободе дарения и завещания земельных на-
делов спартанцев уничтожил последние формальные препоны для мо-
билизации собственности (см.: Plut. Agis, 5).’ После этого Спарта, там
сказать, семимильными шагами принялась наверстывать упущенное.
Учен. зап. пед. ин-та им. А.И.Герцена, т.164, ч.З, ист.-филол. ф-т, Л., 195К,
с.59- 88; 2) Размеры земельных участков в Аттике в IV в. до н. э. И ВДИ, 1959,
№ 2, с.121- 146; 3) Структура частного богатства в Афинах V - IV вв. до и
э. И ВДИ, 1981, № 3, с.21- 48; 4) Аграрные отношения в Аттике в V- IV ни
до н. э. И Античная Греция, т.1, с.300 слл. (с крайними отрицательными вы-
водами); Pecirka J. Land Tenure and the Development of the Athenian Polis A
Geras. Studies presented to G. Thomson. Prague, 1963, p.183- 201; Audring 0
Uber Grundeigentum und Landwirtschaft in der Krise der athenischen Polis // Hel-
lenische Poleis, Bd.I, S.108- 131.
9 О тенденциях внутреннего развития Спарты с начала IV в. до н. э. см
также: Шмидт Р.В. Спарта, Беотия и Фессалия в IV в. // История Древней Гра-
ции, ч.П (История древнего мира, т.Ш), М., 1937, с.151 слл.; Голубцова Н.И
К вопросу о внутреннем положении Спарты в начале IV в. до н. э. И Тру-
ды Моск. ист.-арх. ин-та, т.ХП, 1958, с.241- 266; Печатнова Л.Г. Социально-
экономическая ситуация в Спарте на рубеже V - IV вв. до н. э. (закон Эпи-
тадея) И Проблемы социально-политической организации и идеологии ап-
244
Кризис классического полиса
11оследствия этого движения здесь были поистине катастрофические:
и Спарте, где принадлежность к общине «равных» обусловливалась
обладанием наследственным наделом-клером и возможностью вно-
сить свою долю в застольное товарищество-сисситию, разразившаяся
теперь почти откровенная скупка наделов привела к резкому сокраще-
нию числа граждан. Если во времена легендарного законодателя Ли-
курга спартиатов насчитывалось около 9 или даже 10 тыс. (Plut. Lyc.,
Н, 5; Arist. Pol., П, 6, 12), а в период Греко-персидских войн их все еще
было свыше 5 тыс. (Her., IX, 10 и 28), то к 371 г., по подсчетам К. Ю.
Нслоха, число спартиатов упало до 1500,10 а ко времени Аристотеля со-
кратилось еще более.
Указывая на исключительную неравномерность в распределении
земли в Спарте и на пагубную роль, которую в этом отношении сы-
грали законы (Эпитадея?), Аристотель писал: «Дело дошло до того,
что земельная собственность [в Лакедемоне] находится в руках не-
многих. Законоположения на этот счет также страдают недостатком:
законодатель поступил правильно, заклеймив как нечто некрасивое
покупку и продажу имеющейся собственности, но он предоставил
право желающим дарить эту собственность и завещать ее в наслед-
ство, а ведь последствия в этом случае получились неизбежно такие
же, как и при продаже». И несколько ниже, характеризуя эти пагуб-
ные результаты, философ отмечает: «Вышло то, что хотя государство
в состоянии прокормить тысячу пятьсот всадников и тридцать тысяч
тяжеловооруженных воинов, их не набралось и тысячи» (Arist. Pol.,
11, 6, 10 и 11).
Развитие имущественной дифференциации оборачивалось на
практике углублением социального неравенства. Теперь это осо-
бенно бросалось в глаза ввиду ставших именно в это время осо-
бенно резкими различий в быту: чрезмерная роскошь одних лишь
ярче подчеркивала нищенство и убожество других. Разумеется, все
это должно было самым печальным образом сказаться на внутрен-
нем равновесии в полисе, на единстве гражданского коллектива. При
этом трудность ситуации не исчерпывалась лишь одной, объектив-
ной стороной дела, т. е. реальным распадом гражданского содруже-
ства в силу все большей невозможности для одной группы граждан и
тинного общества. Л., 1984, с.32- 48; Oliva Р. Sparta and Her Social Problems.
Prague, 1971, p.188 ff.
10 Beloch K. J. 1) Die Bevolkerung der griechisch-romischen Welt. Leipzig,
1886, S.136 ff.: 2) Griechische Geschichte, 2. Aufl., Bd. II, Abt. 1, Berlin-Leipzig,
1922, S. 282 ff.
245
Э.Д. Фролов
незаинтересованности другой выполнять свои взаимные обязатсль
ства перед полисом. Компонентами гражданской общины были и?
абстрактные классы, а живые группы людей, каждая из которых ИС'
пытывала теперь сильнейшее недовольство сложившейся ситуацией
Бедные были недовольны постигшей их бедностью, которая унижи
ла их гражданское достоинство, богатые - невозможностью в уело
виях полисного строя полно и открыто наслаждаться своим боги!
ством. Каждая группа в существующем порядке вещей склонна были
винить не объективный ход развития, но именно своего партнера по
полисному содружеству, и это порождало и усиливало взаимное но
доброжелательство и ненависть.
О росте таких настроений можно судить, например, по характер
ной сценке в «Пире» Ксенофонта. Произведение это принадлежи!
к числу так называемых сократических сочинений Ксенофонта, од
нако, несмотря на присутствие в нем Сократа, оно ориентировано
скорее на общественную ситуацию IV в. Собеседники рассказынн
ют о том, что составляет для каждого предмет гордости. Один по
хваляется богатством и благотворительностью, другой - знанием ixi
меровских поэм, третий - красотой, а некий Хармид - постигшей
его бедностью, которую он полушутливо-полусерьезно превозно
сит перед богатством. «Когда я жил богато в Афинах, - повествуо!
Хармид, - я, во-первых, боялся, что кто-нибудь пророет стену моо
го дома, заберет деньги и мне самому сделает какое-нибудь зло. Зн
тем мне приходилось ублажать сикофантов11: я знал, что они мне ско
рее могут повредить, чем я им. Кроме того, город всегда налагал ни
меня какие-нибудь расходы, а уехать никуда нельзя было. А теперь,
когда заграничных имений я лишился и от здешних не получаю до
хода, а, что было в доме, все продано, я сладко сплю растянувшись,
город мне доверяет; никто мне больше не грозит, а я уже грожу дру
гим; как свободному, мне можно и здесь жить и заграницей; передо
мной уже встают с мест и уступают дорогу на улице богатые. Теперь
я похож на царя, а тогда, несомненно, был рабом. Тогда я платил пи
лог народу, а теперь город платит мне подать и содержит меня» (Хсп
Conv., 4, 30- 32, пер. С. И. Соболевского).
Полисное содружество распадалось, но распадалось не только *
силу объективной невозможности дальнейшего гражданского сотруд
ничества, но и ввиду нежелания главных слагающих полис классов,
которые теперь во взаимном озлоблении готовы были буквально по
11 Сикофанты — в Афинах профессиональные доносчики, клеветники.
246
Кризис классического полиса
«рать друг друга. Можно сказать и так: упадок классического поли-
па был подготовлен объективным ходом общественного развития, но
ею реальный кризис был обусловлен в первую очередь внутренним
расколом - междоусобной бранью составлявших его граждан. Платон
отказывал в праве называться государствами современным греческим
полисам именно потому, что они утратили необходимое внутреннее
единство. «Как бы там ни было, - возглашает он устами Сократа, - в
них заключены два враждебных между собой государства: одно- бед-
няков, другое- богачей; и в каждом из них опять-таки множество госу-
дарств, так что ты промахнешься, подходя к ним как к чему-то едино-
му» (Plat. Resp., IV, 422 е - 423 b, пер. А. Н. Егунова; ср. также: VIH,
551 d).
Платону вторит Аристотель, когда он передает мнение, согласно
которому в греческих государствах главными компонентами являют-
ся диаметрально противоположные и разделенные враждою группы
бедных и богатых (Arist. Pol., IV, 3, 15). В другой связи Аристотель
ссылается на характерные проявления взаимной ненависти противо-
положных группировок в полисе: в демократических государствах де-
магоги непрестанно подстрекают народ к выступлению против бога-
чей, между тем как в некоторых олигархических государствах аристо-
краты связывают себя такой клятвой: «И буду я враждебно настроен
К простому народу и замышлять против него самое что ни на есть ху-
дое» (ibid., V, 7, 19).
Обострение социальных отношений в полисе находило выражение
к самых различных формах. Недовольство народной массы сказыва-
лось в растущем давлении на богачей по традиционным полисным ли-
ниям, и в частности посредством увеличения возлагавшихся на них
общественных повинностей - литургий. Прорывалось оно и в стихий-
ных возмущениях и выступлениях под вновь возродившимися лозун-
гами сложения долгов и передела земли, которые были столь популяр-
ны в век архаики (ср.: для Сиракуз в середине IV в. - Pint. Dio, 37, 5;
для Балканской Греции - Dem., XVII, 15; в общей форме - Plat. Resp.,
VIII, 566 а. е; Leg., Ш, 684 d- е). Реакцией на это со стороны знат-
ных и состоятельных граждан было уклонение от своих гражданских
обязанностей, создание антидемократических товариществ - гетерий
И организация контрвыступлений. И если отдельным полисным госу-
дарствам, с развитыми республиканскими институтами и традиция-
ми, нередко еще удавалось предотвратить открытые междоусобицы,
ГО в целом в Элладе картина становилась все более удручающей, и
247
Э.Д. Фролов
все чаще недовольство отдельных социальных групп выплескивалось
в радикальных формах, в виде организованных заговоров или стихий-
ных возмущении.12
Для иллюстрации возьмем несколько примеров из «Греческой
истории» Ксенофонта - все, относящиеся к первому десятилетию IV
в. Пример первый: в 399 г., во время войны Спарты с Элидой, в этой
последней местные олигархи во главе с богачом Ксением попытались
произвести государственный переворот в пользу Спарты. Неожиданно
напав на демократов, заговорщики учинили резню, однако народ, сор
ганизовавшись, в конце концов одолел их и заставил бежать из стра-
ны (Ш, 2, 27- 30).
Далее, в 397 г., теперь уже в Спарте некий Кинадон, спартанец,
но уже не принадлежавший к привилегированной группе «равных»,
совместно с некоторыми другими, очевидно, такими же спартанцами
низшего круга, составил заговор с целью ниспровержения существу
ющего олигархического строя. Заговорщики рассчитывали привлечь
к своему делу всех бесправных и эксплуатируемых людей в Спаргс
илотов, неодамодов, гипомейонов, периэков13. Настроения этих групп
спартанского населения были хорошо известны, ибо, цитируем Кее
нофонта, «когда среди них заходит разговор о спартиатах, то никто и»
может скрыть, что он с удовольствием съел бы их живьем». О зап*
воре, однако, своевременно стало известно спартанскому правитель
ству. Кинадон и его товарищи были схвачены и подвергнуты жестом)
му наказанию: «ему надели на шею железное кольцо, к которому же
лезными цепями были прикованы руки. Затем его вели по всему горо
12 Обстоятельный анализ социально-политической смуты, развивавшей
ся в греческих городах в позднеклассический период, см. в работах: Lcu<in
R.P. Demos and Stasis. Ithaca (N. Y.), 1966; Lintott A. Violence, Civil Strife ntiil
Revolution in the Classical City 700- 330 B.C. London-Canberra, 1982; Fuki A
Social Conflict in Ancient Greece. Jerusalem-Leiden, 1984; Gehrke H.J. Stuili
Untersuchungen zu den inneren Kriegen in den griechischen Staaten des 5. und 4
Jahrhunderts v. Chr. (Vestigia, Bd.XXXV). Munchen, 1985.
13 Нелишним будет пояснить эти категории спартанского населения: мио
ты - земледельческие рабы, считавшиеся собственностью гражданской оП
щины, но закрепленные за наделами спартиатов; неодамоды - вольноотпу
щенные илоты; гипомейоны — утратившие полноту гражданских прав спяр
тиаты; периэки — свободные, но лишенные гражданских прав жители нсболь
ших городков и селений в основном по периферии Спарты. Подробнее еы
Латышев В.В. Очерк греческих древностей, I3, с.97- 101; Oliva Р. Sparta mH
Her Social Problems, р.163- 179.
248
Кризис классического полиса
Пу и били бичом и стрекалом. Такая же судьба постигла и его соучаст-
ников» (Ш, 3,4- 11).
Еще один пример: в 392 г. в Коринфе аристократы составили за-
твор с целью вывода своего государства из состава антиспартанской
коалиции и заключения со Спартою мира. Демократы ответили на это
организацией превентивного избиения знати, избрав для этого послед-
ний день Эвклий (празднества в честь Артемиды), когда на городской
площади собралось чуть ли не все население города. «После того, -
повествует историк, - как убийцам, заранее осведомленным об име-
нах тех, кого надлежало убить, был дан условный знак, они обнажили
кинжалы и стали наносить удары направо и налево. Один погиб стоя,
ио время дружеской беседы, другой сидя, третий в театре, а иные даже
при исполнении обязанностей арбитра на состязаниях. Когда стало
вено, в чем дело, знатные граждане бросились искать убежища - одни
к подножьям статуй богов, стоявших на агоре, другие к алтарям. Но и
дававшие приказания и исполнявшие их были безбожнейшими людь-
ми, и вообще им была совершенно чужда справедливость: они убива-
ли и прильнувших к алтарям».
Этот погром положил начало длительной смуте, поскольку части
коринфских аристократов все-таки удалось ускользнуть, и в дальней-
шем, при поддержке спартанцев, они стали пытаться вернуться на ро-
дину. Успех сопутствовал им, однако лишь в 387/6 г., когда, по заклю-
чении так называемого Царского мира, вновь усилившаяся Спарта су-
мела добиться удаления из Коринфа зачинщиков резни 392 г. и воз-
вращения в город своих протеже - аристократов (IV, 4, 1- 13; V, 1, 34).
Между тем еще в 391 г. аналогичного рода ситуация возникла на Ро-
днее: изгнанные народом аристократы обратились за поддержкою к
('парте, и та, опасаясь, что полное торжество демократии приведет к
упрочению на Родосе афинского влияния, немедленно организовала
вооруженную интервенцию на остров (IV, 8, 20).
К этим примерам из Ксенофонта добавим еще один из более позд-
него времени, о котором рассказывает Диодор (XV, 57 - 58). В 370 г.,
в разгар смут, охвативших Пелопоннес после поражения спартан-
цев при Левктрах, в Аргосе в ответ на антидемократические происки
местных аристократов народ, подстрекаемый демагогами, учинил из-
биение дубинами более чем 1200 именитых граждан. За вычетом не-
большой группы - не более 30 человек, - которая, возможно, имела от-
ношение к антидемократическому заговору, все остальные пострадали
юлько оттого, что имели несчастье владеть значительным состоянием.
249
Э.Д. Фролов
Страшное это событие, вошедшее в историю под названием аргоссю*
го скитализма (сткитаХюр.б?, от акитйХт] - «дубина», «палка»), поим
зывает, до каких эксцессов могло доходить тогда социальное противо-
стояние в греческих городах.
Так или иначе, приведенных примеров достаточно, чтобы судии
об остроте социального брожения в Греции в позднеклассическое вро>
мя. Распри между отдельными группами граждан расшатывали и pH-
рушали самое строение классического полиса, но они грозили, как эти
видно по заговору Кинадона, всколыхнуть и более широкую негра»
далекую массу, в том числе и рабов, что было чревато для антично»
общества еще более глубинными и опасными потрясениями. Что си-
туация в этом плане действительно была опасной, подтверждается ха>
рактерным признанием Ксенофонта в трактате «Гиерон, или О тира-
не». Рекомендуя носителю сильной монархической власти блюсти ин-
тересы не только свои личные, но и всех, могущих стать ему опором
«благородных» людей, т. е. знатной и богатой верхушки полиса, авто|1
трактата замечает, как о чем-то общеизвестном и не требующем пояс-
нения: «Ведь уже много господ погибло насильственной смертью (П
рук рабов (^8р 8е iroXXol как Зесттгбтас pig штб tcov SovXlov dniOo
vov) <...>. Бывают также, как все мы знаем, и злодеи (какоъруоь) в го-
родах...» (Xen. Hier., 10, 4). Если первая из упомянутых здесь катего-
рий и в самом деле не требует никаких пояснений, то под второй ТМ>
же без особого труда угадывается скапливавшаяся в городах, скорм
на мятежи масса свободных бедняков. Растущая опасность со сторо-
ны этих групп населения для жизни и собственности состоятельны!
граждан бросалась в глаза и вызывала все большую тревогу у идеоло-
гов полисной элиты.14
В этих условиях обозначилось банкротство полисного государства,
обозначилось тем яснее, что длительная междоусобная война к исходу
V столетия завершилась, а оздоровления государственной жизни таи И
не наступило. Напротив, именно тогда и стало ясно, что упадок греча-
ских государств был вызван прежде всего внутренними причинами, И
что Пелопоннесская война лишь ускорила то, что было подготовлен
естественным ходом развития. В обстановке нарастающей граждан-
ской смуты и возобновившегося вскоре межполисного соперничестм
классическая государственность греков оказывалась несостоятельной
Но даже и без этого глубинного обобщения одно не подлежит сомне-
нию: в IV в. печать вырождения легла на главные политические инсти
14 Ср.: Фролов Э.Д. Ксенофонт и поздняя тирания//ВДИ, 1969,№ 1, с.121
250
Кризис классического полиса
гуты греков, и этот упадок самого полисного государства естественно
сильно уменьшал возможности преодоления социального кризиса по-
литическими средствами.
Одной из самых «больных» проблем политической жизни греков
IIV в. была проблема государственных доходов. Вступив в полосу
финансового кризиса еще в период Пелопоннесской войны, грече-
ские государства так и не вышли из нее, ибо как раз перед финансо-
iUM ведомством время и поставило в первую очередь трудные, прак-
тчески неразрешимые задачи. Одной из таких задач было изыска-
ние средств для выплаты пособий народу. Ведь под давлением граж-
данской массы, требовавшей от государства материального вспомо-
ществования, или, как тогда говорили, кормления (трофц), прави-
гвльство должно было вводить все новые и все более обременитель-
ные для казны раздачи денег (Stairai).11 * * * 15 Так, в Афинах к выплате жа-
>юванья судьям и другим должностным лицам добавили установле-
ние платы за посещение народных собраний (Arist. Ath. pol., 41, 3) и
сильно расширили выплату так называемых театральных денег. Дру-
гой трудной задачей было нахождение средств для выплаты жалова-
нья воинам - гражданам и особенно наемникам, количество которых
IIV в. резко возросло.
Особая значимость финансового ведомства привела в это время к
Появлению особых же государственных деятелей, так сказать, специ-
ализировавшихся на управлении финансами. В Афинах в особенно-
сти прославились в этом качестве Эвбул, заведовавший фондом зре-
лищных денег (на протяжении ряда лет, начиная с 354 г.), и Ликург,
•оплавлявший общее управление государственных доходов на про-
шении трех четырехлетий (338- 326 гг.).16 Эти деятели приобрета-
11 Насколько важной, с точки зрения современников, была практика та-
их раздач, показывает высказывание афинского оратора Демада, назвавше-
го одну из самых разорительных для государства трат - выдачу гражданам
г*К называемых зрелищных денег (для посещения различного рода представ-
лений в праздничные дни) - «клеем демократии» (кбХХа rq? 8т)р.ократ[а?)
(Plut. Plat, quaest., 10,4, р.1011 b).
16 Об их деятельности см.: Латышев В.В. Очерк греческих древностей,
I*. с.187- 188. 191- 192; Белох К. Ю. История Греции, т.П, М., 1899, с.365.
>92- 394. 487- 488; Mosse С. Le IV-e siecle, р.140-150. Новейшие специаль-
ные работы: об Эвбуле-Cawkwell G.L. Eubulus И ШБ, Vol. 83,1963, р.47- 67;
lllllinekx Е. La fonction d’Eubule de Probalinthos // Recherches de philologie et
to linguistique, 2““ serie, Louvain, 1968, p.149- 166; о Ликурге - Маринович
’1.П. Греки и Александр Македонский (к проблеме кризиса полиса). М., 1993,
251
Э.Д. Фролов
ли подчас большое влияние, но даже самым ловким из них удавалось
лишь на время освободить государство из тисков финансового кри
зиса, ибо кардинальное решение проблемы здесь было невозможно,"
Нужда в деньгах была несоизмерима с ограниченными ресурсами по
лисных государств, и, если не предвиделось какого-нибудь нового, но
ожиданного источника доходов, правительствам приходилось решай
опасную альтернативу: либо посягнуть на раздачи денег народу, либо
же усилить и без того обременительное уже обложение состоятельны*
слоев населения. Любое решение было чревато серьезными внутром
ними социально-политическими осложнениями.
До какой степени эта финансовая проблема волновала совремои
ников, показывает составленный около 355 г. трактат Ксенофои
та «О доходах”. Афинскому правительству предлагается здесь ць
лая система мер, направленных на повышение государственных ди
ходов, в частности за счет привлечения в страну метеков, разви<
тия торговли и судовладения, а главное, посредством рациональной
эксплуатации Лаврийских серебряных рудников, - и все это роди
того, чтобы афиняне, цитируем Ксенофонта, «одновременно cmoi
ли бы помочь своей бедности и перестали бы возбуждать подозр»
ние эллинов» (I, 1).
Решить проблему кормления бедняков за счет внутренних ресур
сов страны - вот главная задача, которую ставит перед собой афии
ский писатель. Но если в начале сочинения решение этой проблемы
увязывается им с разрешением другой, внешнеполитической задач*
улучшения отношений Афин с союзниками, на плечи которых ина
пытались возложить несение своего бремени, то в конце он не огра
ничивается этим, а связывает исполнение своего проекта с облегло
нием повинностей и восстановлением старинных привилегий афии
ской знати. «Однако, - восклицает автор в заключение, - если толь
с.62-73; Хабихт Хр. Афины. История города в эллинистическую эпоху /1 lap
с нем. Ю.Г.Виноградова. М., 1999, с.29-37; Colin G. Note sur Padministradt*
financiere de I’orateur Lycurgue // REA, t. XXX, 1928, N 3, p.189- 200.
17 Это понимали уже и древние. Ср. критику финансовой политики дома
кратического государства у Аристотеля: «Там, где доходные статьи имени»1»
следует остерегаться поступать так, как теперь поступают демагоги, которы»
употребляют на раздачи излишки доходов; народ же берет и вместе с тем инн
ва и снова нуждается в том же, так что такого рода вспомоществование ни
мущим напоминает дырявую бочку» (Arist. Pol., VI, 3, 4). С резким осужд»
нием финансовой политики афинян, и в частности Эвбула, выступал и »*»
временник Аристотеля историк Феопомп Хиосский (FgrHist 115 F 99 и 100)
252
Кризис классического полиса
ко ничто из сказанного не является ни невозможным, ни трудным, а
при свершении всего этого мы станем более любезными эллинам, бу-
ком безопаснее жить, приобретем большую славу; если народ полу-
чит в изобилии необходимое пропитание, а богатые освободятся от
несения расходов на войну <...>; если мы возвратим отеческие пра-
нк и привилегии жрецам, совету, властям и всадникам, то разве не
следует как можно скорее приняться за все это, с тем чтобы еще при
ношей жизни мы смогли увидеть государство благоденствующим и
счастливым?» (6,1).18
Весьма опасным для полисного государства было положение и с
поенным ведомством - не только потому, что здесь, как и в финансо-
вом деле, не было недостатка в трудностях, но и потому, что именно
щссь рано обнаружилась тенденция разрешить эти трудности путем,
который создавал непосредственную угрозу существующему респу-
бликанскому строю. Речь идет о продолжающемся упадке гражданско-
10 ополчения и росте - наряду и вместо него - наемной армии. Два
ряда причин, социальных и технических, вызывали этот процесс. С
одной стороны, объективные социальные факторы, о которых мы уже
творили, приводили к сокращению почвы для гражданского ополче-
ния. Действительно, ввиду растущей невозможности для одних граж-
дан и нежелания других выполнять свой воинский долг гражданское
ополчение в каждом отдельном полисе непрерывно слабело: уменьша-
юсь число воинов-граждан, падал их боевой дух. «Военными обязан-
ностями мы пренебрегаем настолько, что даже не считаем нужным хо-
дить на проверку, если не получим за это денег», - сетовал Исократ в
составленной в 354 г. речи «Ареопагитик» (§ 82, пер. К.М.Колобовой).
И если это сетование должно быть отнесено, вероятно, на счет афин-
ской бедноты, то нет недостатка и в указаниях на уклонение от рат-
ных дел людей состоятельных. Ярчайшее доказательство - речь Ли-
курга против Леократа, афинского богача, обвиненного в уклонении
нт службы отечеству в грозный для этого последнего час, когда, после
поражения эллинов при Херонее, ожидалось вторжение македонских
войск в Аттику.19
Но все это лишь одна сторона медали; те же объективные факторы,
которые вели к ослаблению традиционной опоры полиса, подготов-
11 Ср. далее: Фролов Э.Д. Политические тенденции трактата Ксенофонта
«О доходах» И Проблемы социально-экономической истории древнего мира.
М.-Л., 1963, с.204-221.
19 Впрочем, процесс против Леократа состоялся лишь 7 или 8 лет спустя,
н331/30 г. до н. э.
253
Э.Д. Фролов
ляли и смену ему. Люди, которые не были в состоянии или не желали
выполнять свой воинский долг как граждане, при случае, за предела-
ми своего города, охотно шли на военную службу за деньги, в качеств*
наемников. К тому же спрос на наемных солдат все время возрастал,
поскольку, со своей стороны, и чисто военные факторы стимулирова-
ли замену гражданских ополчений наемными армиями. В условиях на
прекращающихся войн, когда для эффективной охраны своих границ и
для проведения длительных походов за их пределами требовались по-
стоянные отряды хорошо подготовленных профессиональных воинов,
становилось все более очевидным преимущество наемного войска пе-
ред ополчением граждан.20
Кстати, исходя именно из этого убеждения, некоторые государства
проводили реформу самого гражданского ополчения, выделяя из от
состава постоянные отряды отборных воинов. Выше мы уже упоми-
нали о подобных экспериментах аргивян и сиракузян во время Пело-
поннесской войны. Теперь добавим красноречивый пример из воен-
ной практики IV в. - создание в Фивах в пору их возвышения в 70-х го-
дах так называемого священного отряда (6 Серб? Хбхо?) из 300 отбор-
ных воинов, находившихся в постоянной боевой готовности и пред-
назначавшихся для наиболее ответственных и опасных дел. Эти 300
покрыли себя неувядаемой славой: в 371 г., при Левкграх, именно ия
стремительный натиск положил начало победоносной атаке беотий-
ского ополчения на превосходящие силы спартанцев, а в 338 г., при
Херонее, они, не дрогнув, встретили удар македонской фаланги, и вое
легли на поле боя, не отступив ни на шаг.
Но вернемся к теме наемников. ВIV в. практически не было уже ни
одного греческого государства, которое не прибегало бы к помощи п*>
емников, и эти последние, превосходно подготовленные в чисто воен-
ном отношении, но вместе с тем лишенные чувства полисного патрио-
тизма и не связанные представлением о гражданском долге, являли со-
бою не только отличное военное орудие, но и опасную политическую
силу, именно в руках нелояльно настроенного по отношению к госу-
дарству полководца. Для наемников их непосредственный командир,
из рук которого они получали жалованье и долю добычи на войне, был
несравненно ближе, чем нанявшее их гражданское правительство, я
это создавало возможность опасного согласия между полководцем и
наемниками помимо и даже против правительства. Показательно, что
20 О развитии наемничества см. также: Маринович Л.П. Греческое наемки
чество IV в. до н. э. и кризис полиса. М., 1975.
254
Кризис классического полиса
ясс позднеклассические тираны, - а их явилось в Греции в век разло-
жения полиса великое множество, как грибов после дождя, - начи-
нали свое восхождение и утверждались у власти при непосредствен-
ной поддержке наемных отрядов. Так именно действовали Дионисий
Старший в Сиракузах в конце V в., Ясон Ферский в Фессалии в 70-х,
Эвфрон в Сикионе и Тимофан в Коринфе в 60-х, Филомел и Ономарх
а Фокиде в 50-х годах IV в.
Вообще заметим, что в этот период соразмерно с ростом значе-
ния постоянных армий возросло значение и постоянных, професси-
ональных военачальников. Эти последние, опираясь на свой воен-
ный авторитет, нередко добивались весьма значительного влияния
и играли почти независимую роль в политической жизни даже та-
ких государств с прочными полисными традициями, как, например,
Афины. Конон, Ификрат, сын Конона Тимофей, Хабрий, Харет, Ха-
ридем - вот имена знаменитых афинских стратегов, которые на про-
тяжении IV в., уступив трибуну в народном собрании демагогам, вер-
шили реальные судьбы своего отечества на поле брани или за столом
переговоров. Если же отечество не нуждалось или отказывалось от
их услуг, то они нанимались в качестве привилегированных кондо-
тьеров - командиров наемных отрядов на службу заграницей, уста-
навливали дружеские и династические связи с чужеземными власти-
телями и не упускали случая обзавестись с их помощью собственны-
ми княжескими доменами.21
Итак, по состоянию важнейших политических ведомств, финан-
сового и военного, мы можем судить, насколько критическим было
положение, в котором оказалось полисное государство в IV в. Одна-
ко не только состояние отдельных ведомств, но и деятельность су-
веренных органов власти свидетельствовала о глубоком кризисе по-
лисной политической системы. С одной стороны, можно было на-
блюдать прогрессирующий упадок или вырождение традиционных
полисных институтов. Резко упал авторитет народных собраний, су-
дов и других представительных органов гражданской общины. Объ-
кснялось это в первую очередь общим снижением политической ак-
тивности народа, которую теперь приходилось даже искусственно
стимулировать - в Афинах, например, выплатой жалованья за уча-
стие в работе народного собрания.22 Пагубные последствия для дея-
тельности представительных гражданских учреждений имело также
21 Ср.: Маринович Л.П. Греческое наемничество IV в., с.260- 264.
22 Плата за посещение народных собраний была введена в Афинах около
195 г. до н. э. Первоначально она равнялась 1 оболу, но скоро была доведена
255
Э.Д. Фролов
растущее стремление отдельных социальных групп использовать и я
преимущественно для защиты своих групповых интересов в ущерб
полисному согласию.
В самом деле, как народные собрания, так и суды все чаще стано
вятся не местом, где принимаются решения, имеющие в виду совокуп
ную пользу граждан, а местом, где сводятся социальные счеты. В па
родных собраниях трибуной окончательно овладевают демагоги - и*
идейные вожди народа, а беспринципные вожаки групп, готовые при
случае, в интересах своей группы или своих собственных, пожертио
вать благом государства. В судах ядовитым цветом распускается сикн
фантизм, носители которого - сикофанты, профессиональные донос
чики и шантажисты, - устраивали теперь форменные облавы на бот
тых людей, без зазрения совести эксплуатируя социальную неприя ио
одной части граждан к другой или еще более низменное чувство
страх судей за свое жалованье.
Для иллюстрации сошлемся на два характерных упоминания в су
дебных речах оратора Лисия. В речи «Против Никомаха» говорится к
беспринципных колебаниях в действиях афинского Совета Пятисо)
«Когда у Совета есть деньги для управления, он не прибегает ни к ня
ким предосудительным мерам, а когда попадает в безвыходное поло
жение, то бывает вынужден принимать исангелии (чрезвычайные 1»
явления. - Э.Ф.), конфисковывать имущество у граждан и склоняться
на самые скверные предложения ораторов» (Lys., XXX, 22). В другой
речи - «Против Эпикрата»- упоминается о распространенной прмя
тике сикофантов стращать судей тем, что если они не вынесут обив
нительного приговора и в казну не поступит дохода от конфисконпн
ного имущества, то властям не из чего будет выплатить им жалом
нье. «Когда они добивались чьего-нибудь осуждения незаконным об
разом, - повествует оратор, - они заявляли, как вы много раз слыхя
ли, что если вы не осудите тех, кого они велят, то не хватит денег ня
жалование вам» (Lys.,XXVn, 1). Если верно, что античность отличя
лась непревзойденной непосредственностью и выпуклостью форм ся
мовыражения, то надо признать, что это равно распространялось ня
все - на низменное и порочное в не меньшей степени, чем на высок»
и прекрасное.
Упадок традиционных республиканских органов власти, измсль
чание гражданских руководителей - такова была безрадостная кир
до 3 оболов, а во времена Аристотеля дошла до 6 (за рядовое) и даже 9 обо
лов (за главное собрание) (см.: Arist. Ath. pol., 41, 3; 62, 2).
256
Кризис классического полиса
'ина политической жизни в большей части эллинских полисов в
П1)'|днеклассическое время. И если подчас гражданский коллектив в
1ом или ином городе оказывался на высоте требований дня и выдви-
। ел из своей среды достойных политических лидеров, таких, напри-
мор, как Пелопид и Эпаминонд в Фивах, Тимолеонт в Коринфе, Де-
мосфен в Афинах, то необходимо все же помнить, что это были еди-
ничные примеры, лишь ярче оттенявшие общую деградацию тради-
ционных полисных институтов, политических методов и граждан-
ских руководителей.
Между тем, с другой стороны, в повседневной практической жизни
ко большую роль начинают играть профессиональные политики, спе-
циалисты, финансисты или военные, которые все чаще оказывали ре-
шающее воздействие на судьбы государства, в трудных случаях беря
инициативу на себя и отодвигая на задний план полисные органы вла-
сти . Да и сам народ нередко обращался за помощью к таким автори-
1стным деятелям, наделяя их чрезвычайными полномочиями для ре-
шения какой-либо трудной проблемы. Нет нужды говорить, насколько
икая практика, развившаяся, как мы видели, со времени Пелопоннес-
ской войны, была чревата опасными последствиями для самого респу-
бликанского государства. Нередко она подавала повод честолюбиво-
му политику для дальнейшего возвышения и узурпации власти, ины-
ми словами, для установления режима единоличного тиранического
правления.
Все тираны позднеклассической эпохи приходили к власти в обста-
новке социально-политических смут, все опирались при этом на груп-
пы личных своих приверженцев и отряды наемных солдат, и для всех,
как правило, мостом к узурпации являлось полученное от республи-
канского правительства чрезвычайное назначение. И Дионисий в Си-
ракузах, и Эвфрон в Сикионе, и Тимофан в Коринфе, и Филомел и
I )номарх в Фокиде - все начали свое восхождение с легальной предпо-
сылки, с чрезвычайного военного назначения. Разумеется, и тогда не
было недостатка в случаях, когда гражданская община в сознании сво-
их суверенных прав пресекала слишком удачливую карьеру того или
иного политика, однако общая тенденция к вытеснению народа из по-
литической жизни обнаруживалась вполне отчетливо.
Наряду с этими тенденциями внутреннего перерождения в IV в.
продолжался процесс преодоления полиса и во внешней сфере. Рез-
ко усилились экономические связи между городами - через торгов-
лю, становившуюся все более специализированной, а следовательно,
257
Э.Д. Фролов
и международной, через кредитное дело, приобретшее в позднеклас-
сическое время не менее широкий характер, и в любом случае благода-
ря возросшему числу и активности свободных переселенцев-метекоа
Эти последние, занимавшиеся по преимуществу ремеслами, торгов
лей и банковским делом, составляли теперь обширную космополи
тическую прослойку в городах Греции (в Афинах, например, в кон
це IV в. на 21 тыс. граждан приходилось 10 тыс. метеков, Athen., VI,
272 с) и самим фактом своего существования взрывали узкие грани-
цы полиса.23
Рука об руку и в связи с этим преодолением экономической автар
кии шло наступление и на полисную автономию. В позднеклассичс-
скую эпоху наблюдаются многократные попытки ряда государств шв>
вместными усилиями воссоздать древние или создать новые полити-
ческие объединения, как правило на базе исконного областного этно-
культурного единства, с очевидной целью хотя бы частичного прео-
доления полисного партикуляризма. Можно указать на усиление на-
тивности Дельфийско-фермопильской амфикгионии - древнего соктм
общин, связанных общим культом и защитою святилища Аполлоне а
Дельфах, на возрождение распавшегося во время Пелопоннесской mi
йны Афинского морского союза, на реорганизацию Беотийского, Фес-
салийского и Фокидского союзов, на создание новых союзов городил
на Халкидике и в Аркадии. Хотя большинство этих объединений и«
были интегральными единствами и потому не могли претендовать ш
прочность и длительное существование, - исключение представляв I,
пожалуй, лишь Беотия, где была достигнута высшая стадия союзной!
государства, - общая тенденция к преодолению политической раздро
бленности была очевидна.24
23 Роль метеков в позднеклассической Греции всесторонне исследон
на Л.М. Глускиной. См. в особенности ее книгу «Проблемы социально
экономической истории Афин IV в. до и. э.» (Л., 1975). Из ее более ранних |М
бот большой интерес представляет также статья «Афинские метеки в бора
бе за восстановление демократии в конце V в. до н. э. « (ВДИ, 1958, № )
с.70- 89).
24 Для общей оценки ср.: Белох К.Ю. История Греции, т. П, с.415 слл
Mosse С. Le IV-e siecle, р.175— 185. Для истории Второго Афинского сою
за см также: Гребенский Н.Н. 1) Элементы парламентаризма в конституции
Второго морского союза И ВДИ, 1972, № 4, с.107— 118; 2) Оппозиция афии
ских союзников (370- 357 гг. до и. э.) // Вестник Ленишр. ун-та, 1975, № J
серия ист., яз. и лит., вып. 1, с.60- 64; Цинзерлинг Г.Д. Перерождение Второй
Афинского морского союза в Афинскую архэ IV в. до н. э. // ВДИ, 1972, № 4
258
Кризис классического полиса
Конечно, не следует преувеличивать силы федеративного движе-
ния в Древней Греции. Политическая история IV в. показала имен-
но невозможность для греков собственными силами достичь высшей
цели - полного и окончательного объединения в масштабе всей стра-
ны. Нельзя закрывать глаза на то, что, развитие объединительного дви-
мсния наталкивалось на серьезные препятствия. Помимо традицион-
ной полисной автономии, порочным было обнаруживавшееся стрем-
ление полисов-гегемонов превращать союзы в собственные державы,
е о другой стороны, продолжалось соперничество этих сверхполисов
Mi-за гегемонии в Элладе. Все это вело к непрекращающимся междо-
усобным войнам, которые подрывали федеративные связи, ослабляли
Iроков и поощряли вмешательство в их дела соседних «варварских»
юсударств - Персии и Карфагена.
Тем не менее сама идея объединения не умирала в Элладе. Напро-
тив, ее несомненная большая популярность подсказывала даже осо-
бый стиль политики тем, кто претендовал на роль общеэллинских опе-
кунов. В позднеклассический период сильные и инициативные вла-
стители - сицилийский тиран Дионисий, ферско-фессалийский прави-
шь Ясон, а затем в особенности македонские цари Филипп и Алек-
мндр - подкрепляли или маскировали свои державные притязания в
1^еции искусным использованием панэллинских лозунгов. В конеч-
ном счете объединение Эллады было достигнуто внешнею силою, но
под флагом выполнения панэллинской программы (Коринфская лига
118/7 г.).
Мы рассмотрели главные линии социально-политического разви-
тия Греции в IV в. Наш обзор будет, однако, неполным, если в заклю-
чение мы не остановимся еще на одной проблеме, имеющей доста-
точно близкое отношение к дальнейшему изложению, - на отраже-
нии охарактеризованного выше кризиса в сфере идеологии. Непре-
«ращающаяся внутренняя смута, охватившая греческий мир в позд-
нвклассический период, смута, которая усугублялась вмешатель-
том в греческие дела сторонних держав, убедительнейшим обра-
том демонстрировала зыбкость, казалось бы, навеки установивших-
-118- 133. Прочие союзы специально исследовались в работах: Беотийский
окп - Лурье С.Я. Беотийский союз. СПб., 1914; Кутергин В.Ф. Античная
1мютия. Саранск, 1981; Фессалийский союз - Корчагин Ю.В. Фессалийский
нноз в первой половине IV в. до н. э. // Город и государство в древних обще-
•гяах. Л., 1982, с.34- 43; Аркадский союз - Байбаков Е.И. Аркадский союз
« Мегалополе. Пг., 1915; Корчагин Ю.В. Образование Аркадского союза //
1Т»стник Ленингр. ун-та, 1981, № 20, серия ист., яз. и лит., вып. 4, с.84- 87.
259
Э.Д. Фролов
ся отношений. Таким образом, сама неустойчивая общественная оЛ
становка, поддерживая убеждение в относительности всего сущею
непрерывно сеяла семена идейного брожения, содействовала вытоу
нению из умов людей традиционных полисных представлений ио
вершенно новыми настроениями и идеями. При этом надо заметии
что в силу исключительной интенсивности духовной жизни греми
кризис в области идеологии обнаружился даже с особенной отчстли
востью и яркостью, найдя более полные формы выражения, чем ан*
логичного рода явления в низовых, «базовых» областях обществен
ной жизни.
Характерной чертой времени была растущая аполитичность, т, •
равнодушие граждан к судьбам своего полиса, своего родного города и
государства. Это находило выражение в поведении и настроении вео*
слоев гражданского общества. Недаром политическую активность на
родной массы приходилось искусственно подогревать введением жа
лованья за то, что было не только долгом, но и привилегией граждан
между тем как с политическим индифферентизмом отдельных, ка»
правило, знатных и состоятельных людей государство все чаще нами
надо бороться открытыми репрессиями. И действительно, у проси» в
народа, хотя и в извращенной форме, но все же оставалось еще каков
то чувство полисного патриотизма, тогда как богатая верхушка вес ftti
лее пропитывалась чуждыми полису индивидуалистическими и коу
мополитическими настроениями.
Великолепную характеристику такого рода настроений можно пай
ти в речи Лисия, составленной против некоего Филона, новоиспечен
ного члена афинского Совета Пятисот. «Я утверждаю, - восклицав)
оратор, - что быть членом совета у нас имеет право только тот, кто, Gy
дучи гражданином, сверх того еще и желает быть им: для такого ч«
ловека далеко не безразлично, благоденствует ли наше отечество, или
нет, потому что он считает для себя необходимым нести свою долю а
его несчастиях, как он имеет ее и в его счастии. А кто хоть и родили
гражданином, но держится убеждения, что всякая страна ему отеч»
ство, где он имеет средства к жизни, тот, несомненно, с легким ссрл
цем пожертвует благом отечества и будет преследовать свою личнуи'
выгоду, потому что считает своим отечеством не государство, а бонн
ство» (Lys., XXXI, 5- 6, пер. С. И. Соболевского).
Не менее красноречива и сценка в одной из последних комедий
Аристофана - «Богатство». В дверь дома афинского земледельца Хр»
мила, у которого гостит бог богатства Плутос, стучится явившийся»
260
Кризис классического полиса
Олимпа Гермес. Следует характерный обмен репликами между слугой
Хремила Карионом и просящимся в дом Гермесом:
Карион
А разве хорошо быть перебежчиком?
Гермес
Где хорошо живется, там и родина.
(Aristoph. Plut., 1151 сл., пер. А. И. Пиотровского).
Но дело не ограничивалось одним равнодушием. По мере того как
кризис затягивался и приобретал все более острые формы, в разных
слоях общества нарастало чувство неудовлетворенности, недоволь-
ства существующим порядком вещей. Показательно, что в IV в. это
чувство захватило не только представителей полисной элиты, но и
массы простого народа при всей его приверженности к полису. Это на-
шло выражение в растущей тяге к иному, более справедливому поряд-
ку, в увлечении смутными воспоминаниями или мечтаниями о золо-
ти веке Кроноса, о примитивном, уравнительном коммунизме древ-
ней поры. Замечательным источником для изучения этой народной
утопии является древняя аттическая комедия, и в первую очередь до-
шедшие до нас пьесы Аристофана «Женщины в народном собрании»
(или «Законодательницы») и «Богатство», где в пародийном плане пе-
ретолковываются популярные идеи золотого века.
Источником, откуда народная фантазия черпала необходимый
материал, служил главным образом фольклор, хотя, конечно, нель-
II исключить возможность воздействия на популярные сказочно-
утопические прожекты и со стороны тогдашней политической тео-
рии. Что же касается полисной элиты, т. е. той части общества, ко-
юрая была не только состоятельна, но и образована, то ее недоволь-
ство существующим порядком и ее мечтания о переустройстве с са-
мого начала находили опору в теории, в философии и социологии, в
собственно политической науке, развитие которой и было стимули-
ровано соответствующей потребностью в переосмыслении сущего.
Социологическое направление в греческой философии, в лице пре-
жде всего софистов, своей рационалистической критикой камня на
камне не оставило от прежних, традиционных полисных понятий и
представлений (о патриотизме, о социальной и этнической исключи-
тельности эллинов, о полисных нормах общежития и пр.). И это же
направление в лице его младших представителей (в особенности из
школы Сократа) обратилось к активной выработке программ переу-
стройства общества и государства.
261
Э.Д. Фролов
Разумеется, подходы к решению этой большой задачи, которую по*
ставила перед общественно-политической мыслью древних греков
сама жизнь, могли сильно различаться у разных мыслителей и писа*
телей. Тем не менее из всего многообразия высказанных в этой связи
идей и концепций с большим основанием могут быть выделены три
ведущих линии, соответственно глубине подхода, широте развитой)
взгляда и целостности разработанной программы. Первая линия - эта
линия Сократа, ее главной целью был сам человек. В полемике как а
ревнителями старины, так и новаторами, носителями разрушительно*
го начала, софистами, Сократ заново обосновал абсолютное значение
моральных ценностей и развил взгляд на нравственное обновление чв*
ловека как на важнейший элемент программы оздоровления всей со*
циальной жизни в целом.
Сократ подчеркнуто не интересовался проблемой государства, но
восприемники и продолжатели его дела не преминули теснее связать
тему человека с темой общества и государства. Развивая этическое
учение Сократа все более и более в сторону политическую, они поста*
вили в связь и взаимно обусловили нравственное совершенствование
личности и переустройство на новых рационалистических началам
всей существующей социально-политической системы. Эта вторая ли*
ния - линия Платона и Аристотеля - обогатила политическую мысль
древних обстоятельно разработанными проектами государственного
устройства - от идеального аристократического государства Платонв|
где вся полнота власти должна была принадлежать элитарной касте
философов, между тем как производящие классы земледельцев и ре*
месленников обрекались на совершенно рабскую участь, до более сба*
лансированной, более ориентированной на практическое осуществле*
ние «средней политии» Аристотеля.
Но самой результативной в плане приложения к действительности
оказалась третья линия, ориентированная на практическую политику
и представленная преимущественно писателями публицистического
жанра. Эти последние, в своем стремлении дать практические настав*
ления государствам и правителям, в противовес устаревшим полисно-
республиканским доктринам разработали две новых доктрины - мо*
нархическую и панэллинскую. Замечательной особенностью этих по*
вых концепций была их прямая связь со стихийно развивавшейся об-
щественной практикой и настроениями. С одной стороны, здесь дей-
ствовало широко распространившееся убеждение, что лишь сильны
личность, авторитетный вождь или диктатор, стоящий над граждан-
262
Кризис классического полиса
ским коллективом, сможет найти выход из того тупика, в который за-
шло полисное государство. В политической литературе, выражавшей
ишросы полисной элиты, популярными становятся поэтому тема и об-
раз сильного правителя.
Поскольку, однако, внутреннее переустройство не мыслилось без
переустройства внешнего, наведение порядка внутри отдельных горо-
дов - без установления общего мира в Греции и победоносного отра-
жения варваров, образ сильного правителя приобретал одновремен-
но черты борца за объединение Эллады, руководителя общеэллинской
иойны против варваров, черты царя-завоевателя. Не случайно, что обе
идеи - монархическая и панэллинская - разрабатывались по сути дела
одновременно, одними и теми же писателями, в особенности Исокра-
юм и Ксенофонтом, с чьими именами в нашем представлении и связа-
но по преимуществу развитие политической публицистики в поздне-
классической Греции.
Разумеется, что касается воздействия всех этих течений
общественно-политической мысли на ход исторического развития, то
п о - проблема особая. Ведь в каждом конкретном случае можно спо-
рить о полноте созвучия развивавшихся идей реальному обществен-
ному движению, о степени ориентации соответствующих мыслите-
лей и писателей на политическую действительность, наконец, о сте-
пени их влияния на реальных политиков - носителей власти, на непо-
средственных творцов истории. Но спор может идти только о мере, са-
мый же факт более или менее значительного воздействия политиче-
ской мысли - политической публицистики прежде всего - на ход исто-
рического развития Греции не может быть поставлен под сомнение.
In это говорит несомненное сходство реальных свершений с ранее
развитыми идеями, временами - буквальное соответствие социально-
политических форм эллинизма теоретическим выкладкам поздней
классики.
Впрочем, нам не обязательно сейчас рассматривать вопрос о взаи-
модействии идеологии и политики в общественной жизни Античной
I рсции в столь широкой плоскости. Мы можем сузить поле обозрения
и сосредоточить внимание на явлениях и персонажах той политиче-
ской драмы, которая нас особенно интересует, поскольку она состав-
ляет едва ли не главное социологическое содержание позднекласси-
iccKoro времени. Мы имеем в виду выступление осознавшей свою
силу личности против традиционного общинно-республиканского
порядка, выступление, следствием которого стало в позднеклассиче-
263
Э.Д. Фролов
ской Греции рождение или, лучше сказать, возрождение (если вспом>
нить, что аналогичного рода явление происходило уже в век архаики)
режимов личной власти и опробование их носителями альтернатив
ных полисному государству форм государственного развития. Во*
сказанное выше о разложении полисной системы позволяет с боль
шой отчетливостью представить себе социальную и духовную ср*
ду, в которой формировалась сильная личность, возможности и пор
спективы ее реализации в мире политики в противовес м в ущерб д*<
мократиии, наконец, вероятные отклики ее свершениям в той самой
сфере идей, откуда первоначально она получила импульсы к свооЙ
деятельности.25
25 О реализации индивидуалистического властного начала в эпоху кризис!
полиса, будь то чрезвычайная стратегия, или новая тирания, или македонски
монархия, подробнее см. в нашей книге: Фролов Э.Д. Греция в эпоху поздней
классики (общество, личность, власть). СПб., 2001.
264
V. Судьбы античной демократии
в эпоху эллинизма
1. Утверждение демократических режимов в
греческих полисах Малой Азии при
Александре Великом
Отношения монархии и полиса - одна из центральных проблем
Истории эллинизма. При этом, несомненно, особенный интерес пред-
ставляют отношения правителей и тех греческих городов, которые
милли в состав эллинистических царств, возникших на руинах держа-
вы Александра Великого. И действительно, в результате такого вклю-
чения стало возможным, казалось бы, невозможное - сосуществова-
ние и взаимодействие в рамках одной политической системы монар-
хии и полиса, в принципе несовместимых по самой своей природе.
Между тем еще более парадоксальным выглядит следующий факт: на-
личие и функционирование у большинства данных общин демократи-
ческих правлений. Чтобы понять, откуда берет свое происхождение
подобная практика, на наш взгляд, необходимо обратиться ко време-
ни Александра, к событиям, связанным с его борьбой за греческие го-
рода Малой Азии.
* * *
Как известно, согласно решениям Анталкидова мира (387/6 г.
до н. э.1), греческие полисы, располагавшиеся на побережье Малой
Азии, оказались в составе державы Ахеменидов. Поскольку суверен-
ны власть народа особенно плохо согласовывалась с восточной деспо-
тией, социально-политической опорой персов в этих полисах стали,
как правило, олигархи и тираны. Прямо или косвенно с подачи прави-
тельства Персии они приходили здесь к власти и, находясь в зависимо-
сти от своего высокого покровителя - Великого царя, правили в про-
цдрсилском пухе. Ввиду минимального вмешательства персов во вну-
1 Далее все даты до н. э.
М.М. Холод
тренние дела малоазийских греческих общин господство олигархов И
тиранов после подавления ими полисной оппозиции было там прав*
тически полным. Этому обстоятельству весьма способствовала и зна-
чительная поддержка со стороны: порукой их главенству служили HI
столько приверженцы данных режимов, обычно немногочисленны!,
сколько прежде всего персидские гарнизоны, расположенные или в С!
мих полисах, или где-то поблизости2. Вместе с тем исключительна!
власть олигархов и тиранов, которые запятнали себя связью с варвара-
ми - извечными, согласно господствовавшим на тот момент представ-
лениям в греческом обществе, врагами эллинов и существами низшв*
го порядка3 - и которые нередко осуществляли свои, в основном узин
эгоистические, намерения в отношении сограждан с помощью силы,
не могла не возбуждать недовольства, а подчас и ненависти оказавше-
гося в их подчинении народа. Поэтому естественно, что демократи-
ческие лидеры, выступавшие против олигархического и тираническо-
го верховенства, находили глубокую поддержку широких слоев мало-
2 Состоящие, как правило, из греческих наемников, персидские гари изо*
ны в Малой Азии находились в 334 г.: в Даскилии (Ап. And)., 1,17,2), Сарда!
(Ait. Anab., 1,17,3; ср.: 1,21,6), Эфесе (Ап. Anab., 1,17,9), Милете (Ап. Anab,,
1,18,4; 19,1-6; ср.: Diod., XVII, 22,2-4), Галикарнассе (Diod., XVII, 23,4-27,
5; Ап. Anab., 1,20,2-23,4), Гипарнах (Ап. Anab., 1,24,4), Силлии (Ап. Anab,,
1,26,5), Келенах (Ап. Anab., 1,29,1-3; ср.: Curt., Ш, 1,6-8) и наверняка в дру*
гих местах. Например, возможно, они располагались в ряде тех ионийских и
эолийских полисов, освобождать которые был отправлен из Эфеса полково-
дец Александра Алкимах (Ап. Anab., I, 18,1), см.: Bosworth А. В. A Historical
Commentary on Arrian’s History of Alexander. Vol. I. Commentary on Books I—III,
Oxford, 1980. P. 134.
3 О подобном отношении греков к персам (и варварам вообще) написано
достаточно, в том числе в отечественной научной литературе; к примеру, см,
Фролов Э. Д. 1) Панэллинизм в политике IV в. до н. э. // Античная Греция. Ч
П. М., 1983. С. 157 сл. (= Фролов Э. Д. Греция в эпоху поздней классики (Об-
щество. Личность. Власть). СПб., 2001. С. 470 сл.); 2) Рождение греческого
полиса. 2-е изд. СПб., 2004. С. 141 слл.; Исаева В. И. 1) Идеологическая под-
готовка эллинизма И Эллинизм: экономика, политика, культура. М., 1990. С
60 слл.; 2) Античная Греция в зеркале риторики. Исократ. М., 1994. С. 45,1J7
слл.; Маринович Л. П. Возникновение и эволюция доктрины превосходств!
греков над варварами // Античная цивилизация и варвары / Отв. ред. Л. II,
Маринович. М., 2006. С. 5 слл. Из зарубежных работ нужно прежде всего от*
метить в данной связи недавнее обстоятельное исследование: Mitchell L. Pan-
hellenism and the Barbarian in Archaic and Classical Greece. Wales, 2007. Passim
266
Утверждение демократических режимов...
Мийского греческого населения, а сама идея демократии в их городах
«ггановилась особенно популярной4.
Прежде чем следовать дальше, нужно сделать одно замечание. Источ-
ники изображают внутриполитическую борьбу в греческих полисах Ма-
ной Азии достаточно схематично - как противостояние олигархов либо
гмранов, с одной стороны, и демократов, с другой, тем самым, как пред-
(Ггавляется, обедняя реальную картину расстановки тогда политических
вил. Действительность, конечно, была гораздо сложнее. Едва ли мы оши-
бемся, предполагая наличие - в каждой общине по-особому - большего
числа политических групп, которые, так или иначе объединяясь в круп-
ные группировки, участвовали в данной борьбе. Несмотря на то что они -
ио тем либо другим причинам - ориентировались на определенный обра-
зец государственного устройства и согласно с этим эксплуатировали со-
ответствующие идеи (отсюда и наименования этих группировок в наших
источниках), борьба между ними разворачивалась отнюдь не вокруг аб-
сграктного вопроса о формах правления. Она шла, несомненно, по пово-
ду их собственных, вполне конкретных, интересов, а главное - за власть в
полисах или хотя бы долю в ней. Именно в таком понимании, по нашему
убеждению, и следует говорить о политических группировках - олигар-
хической, тиранической и демократической, действовавших в греческих
городах Малой Азии в рассматриваемый период.
Вернемся к основному изложению. Начиная военную кампанию про-
гив державы Ахеменидов, как Филипп, так и Александр, разумеется, пре-
красно представляли всю сложность внутриполитической ситуации, сло-
жившейся к этому времени в малоазийских греческих полисах. Вместе
с тем для большего успеха в войне за данные города перед ними вста-
вала необходимость опереться здесь на одну из политических сил, что-
4 Относительно положения в греческих городах Малой Азии перед по-
ходами Александра ср.: Berve Н. Das Alexanderreich auf prosopographischer
Grundlage. Bd. I. Miinchen, 1926. S. 249 ff.; Tam W. W. Alexander the Great.
Cambridge, 1948. Vol. I. P. 31; Vol. II. P. 207 f.; Шахермайр Ф. Александр Маке-
донский I Пер. с нем. М. Н. Ботвинника, Б. Функа. М., 1984. С. 107 сл. (нем.
иад.: Wien, 1972); Lane Fox R. Alexander the Great. London, 1973. P. 126 f.; Ma-
ринович Л. П. Греки и Александр Македонский (К проблеме кризиса полн-
ев). М., 1993. С. 171; Debord Р. L’Asie Mineure au IV sidcle (412-323 a. C.).
Pouvoirs et jeux politiques. Bordeaux, 1999. P. 375 ss. При этом стоит отметить,
что некоторые из этих городов в конце первой половины IV в. попали под
контроль Мавсола, бывшего официально персидским сатрапом, и к 334 г. ча-
стью продолжали находиться под властью его преемников; в данной связи см.
особенно: Homblower S. Mausolus. Oxford, 1982. Р. 107 ff.
267
М.М. Холод
бы иметь своих сторонников в каждом полисе. Подобный принцип мйк*
донские цари, в первую очередь Филипп, эффективно использовали они
в ходе достижения, а потом и поддержания собственной гегемонии нал
Балканской Грецией. В данном случае, т. е. в случае с Балканской Грани
ей, однако, нельзя говорить о том, что они отдавали особое предпочтони*
приверженцам какой-то определенной формы государственного правд*
ния: в полисах Балкан ими поддерживались, причем подчас совершоп
но откровенно, все те политические элементы, а наряду с ними и все I»
режимы, которые были заинтересованы в сотрудничестве с Македони
ей и которые поэтому моши оказаться (и оказывались) ей полезными1
Иную позицию им пришлось занять в связи с греческими городами Mi
лой Азии. Конечно, и в этих городах македонская монархия, заботивии
яся прежде всего о своей выгоде, была готова поощрять любую крупную
политическую группировку, лишь бы та враждебно относилась к персид
скому господству и была способна оказать македонянам помощь в борь
бе за побережье Малой Азии. Но так как олигархи и тираны придержим
лись ориентации на Великого царя, Филипп, а затем Александр были нм
нуждены сделать ставку на находившихся в оппозиции демократов, нм
зывавших к тому же симпатии у значительной части малоазийского ли
линства. В результате поддержка именно демократии, обусловленная, км
это видно, исключительно военно-политическими причинами, стала ид
ним из общих принципов политики македонских царей, во всяком случм
Александра, в отношении греческих полисов Малой Азии.
То, что поддерживать демократию в данных полисах начал еще Фи
липп, который весной 336 г. направил в Малую Азию экспедиционный
корпус под командованием Пармениона и Аттала, приказав им «оспп
бождать эллинские города» (Diod., XVI, 91,2; ср.: XVI, 1,5)3 * * 6, в этом, ни
3 К примеру, после битвы при Херонее Филипп насадил олигархически*
режим в Фивах (Just., IX, 4, 7-10), при участии Александра была установи»
на тирания Херона в Пеллене в Ахайе (Dem., XVII, 10; Paus., VII, 27,7), а д»
мократическое правление в Мегалополе в Аркадии так или иначе поддержи
вали оба македонских царя. По поводу последнего случая см.: McQueen Е. I
Some Notes on the Anti-Macedonian Movement in the Peloponnese in 331 В. C, //
Historia. Bd. 27. 1978. P. 41 ff.
6 О событиях в Малой Азии в 336-335 гг. см.: Badian Е. Alexander the Gr«i
and the Greeks ofAsia I I Ancient Society and Institutions. Studies Presented to V. Eh
renberg on His 75-th Birthday. Oxford, 1966. P. 39 ff; Ellis J. R. Philip П and Mac»
donian Imperialism. London, 1976. P. 219 ff., 305 ff; Ruzicka S. Note on Philip1»
Persian War//AJAH. 1985. Vol. 10.P.84ff; Bosworth A. B. Conquest and Empire
The Reign of Alexander the Great. Cambridge, 1988. P. 34 f.; Debord P. L’Asie Mi
268
Утверждение демократических режимов...
нашему мнению, не стоит сомневаться. Из рассказа Арриана о событи-
IX, происходивших в Эфесе в 334 г., становится ясно, что здесь двумя
пшами ранее народ сверг власть проперсидски настроенных олигархов
и утвердил демократическое правление, причем во время восстания по-
1Иб Геропиф, один из демократических лидеров, прах которого был за-
хоронен на агоре7. В тот же момент в храме Артемиды была воздвиг-
нута статуя Филиппа, что, безусловно, являлось попыткой новой вла-
сти заручиться симпатиями македонян (Air. Anab., I, 17, 10)8. Несмотря
на то что это единственная бесспорная информация о поддержке Фи-
липпом демократии в греческих полисах Малой Азии9, находившихся
нсиге... Р. 421 ss.; Briant Р. From Cyrus to Alexander: A History of the Persian Em-
pire I Engl, trans, by P. T. Daniels. Winona Lake, 2002. P. 817 f. При этом см. так-
вс: Anson Е. М. The Persian Fleet in 334 // CPh. 1989. Vol. 84. P. 44 ff.
7 Возможно, что этого Геропифа следует отождествлять с эфесцем Теро-
фитом, который, согласно Полиэну (VII, 23, 2), ранее боролся с Мавсолом
(Homblower S. Mausolus. Р. 112, п. 46; DebordР. L’AsieMineure... Р. 436, п. 79;
Nawotka К. Freedom of Greek Cities in Asia Minor in the Age of Alexander the
Great И Klio. 2003. Bd. 85. P. 24).
* He исключено, что к данному периоду нужно относить и эфесский декрет
о предоставлении гражданских прав некоему македонянину Александру, сыну
Аминты (IvE, № 1419). См.: Keil J. Ephesische Biirgerrechts- und Proxeniedekrete
•us dem vierten und dritten Jahrhunderts v. Chr. // JOAI. 1913. Bd. 16. S. 238 f.; Na-
wotka K. Freedom of Greek Cities... P. 24. Cp.: Tataki A. B. Macedonians Abroad. A
('ontribution to the Prosopography of Ancient Macedonia. Athens, 1998. P. 229. № 68.
9 Возможно, еще одно свидетельство содержится в надписи из Эрифр
(IvEK, № 503). Надпись эта включает в себя два декрета: в них отражены
решения совета и народа, направленные на то, чтобы статуя Филита, убий-
цы тирана (его имя не названо), поврежденная при олигархии, была отре-
i итерирована и в дальнейшем не только поддерживалась в порядке, но и вся-
чески почиталась гражданами. По поводу датировки данной надписи у уче-
ных, однако, нет единого мнения. Одни склоняются к тому, чтобы отнести ее
к 30-м гг. IV в., считая вполне допустимым, что конституционные изменения
а полисе, о которых становится известно из текста документа, произошли в
пот самый период, причем в таком случае свежение тирании и установление
демократии, в свою очередь смененной олигархией, могли приходиться на
136-335 гг. (Hicks-Hill2, № 159. Р. 303; Ditt. Syll.3, № 284. S. 496 f.; Badian E.
Alexander the Great... P. 40, 62 f., n. 19; Ellis J. R. Philip II... P. 222, 306, n. 52).
Другие придерживаются более поздней датировки, помещая содержащиеся
а надписи декреты в контекст событий первой половины III в. (Berve Н. Die
tyrannis bei den Griechen. Munchen, 1967. Bd. I. S. 422; Bd. II. S. 719; IvEK, №
103. S. 485 ff.; Homblower S. Mausolus. P. 110, n. 30; Heisserer A. J. The Philites
269
М.М. Холод
под контролем его войск в 336-335 гг.10, представить, чтобы демокра-
тические правления в данных полисах (по крайней мере, в ряде их) тин
да больше не были установлены, трудно: кажется очевидным, что паи*
ду проперсидской ориентации правивших в них ранее олигархов и тира-
нов, которые не желали идти на сотрудничество в македонянами, у Фи*
липла не было никакой нужды препятствовать приходу здесь к власлв
враждебным им демократам; даже наоборот, у него должна была мн-
никнуть потребность в оказании последним, весьма заинтересованным
в его покровительстве, в этом содействия. Так или иначе, но существо-
вание этих демократий оказалось недолгим: в 335 г. персы перешли И
Малой Азии в контрнаступление, вследствие чего македонские войсм
были вынуждены оставить прежде контролируемые ими греческие НО
лисы, где затем, как в Эфесе (Атт. АпаЬ., 1,17,11-12), безусловно, опяи
утвердились проперсидские олигархические и тиранические режимы,
Если, однако, вопрос о широкой поддержке Филиппом демократии
в греческих городах Малой Азии не может быть решен - из-за нсдо*
статка соответствующей информации - однозначно, то в связи с Алек-
сандром, которому весной 334 г. пришлось снова начать завоевание
малоазийского побережья, дело обстоит по-другому: имеющиеся в не
шем распоряжении источники определенно свидетельствуют о том,
что во время его борьбы за эти города он не просто допускал приход I
них к власти демократов, но и сам инициировал подобные внутрипо
литические изменения. Так, по словам Арриана, Александр из Эфеса
«отправил Алкимаха, сына Агафокла, с немалой силой к эолийским и
тем ионийским полисам, которые еще были под властью варваров, и
повелел ему всюду низвергать олигархии и устанавливать демократии
(ка1 та? P-6V 6Xiyapxla? паутахои катаХиегу екеХеиаеу, 8тщ.ократ1ац
6ё [те] ёукабьсттбуаь)...» (Anab., I, 18, 1-2). Вместе с тем следует счи-
тать, что взятый Александром курс на поощрение демократии в малое-
зийских греческих городах сослужил ему тогда отличную службу: кая
представляется, это стало одной из главных причин того, что он, почти
не встречая сопротивления, смог в рамках одной кампании 334 г. рас-
пространить свой контроль практически на все греческие полисы за*
Stele (SIG3 284 = ШК 503) И Hesperia. 1979. Vol. 48. Р. 285 ff.). Ср.: Debord F.
L’Asie Mineure... P. 425,438 s.
10 Насколько позволяют судить наши источники (приведены в работах, на-
званных в прим. 6), македонский экспедиционный корпус в период его нам*
больших успехов контролировал западное малоазийское побережье с распо-
ложенными там греческими городами где-то от Геллеспонта до по меньше!
мере Эфеса.
270
Утверждение демократических режимов...
пвдного побережья Малой Азии, а затем, в 333 г., и на общины элли-
нов ее южного побережья.
По-видимому, обычно при приближении македонских войск пер-
сидские ставленники - тираны и олигархи (во всяком случае, лидеры
последних), не имея достаточной военной поддержки, чтобы сопро-
гивляться, были вынуждены бежать из городов к своим прежним по-
кровителям, после чего народ беспрепятственно открывал ворота или
непосредственно перед самим Александром, если путь царя пролегал
через данный город, или перед его эмиссарами. Затем в сданных поли-
сах - нередко при посредничестве македонян - устанавливались демо-
кратические правления.
Кажется, подобным образом капитулировали в Троаде Арисба,
Нсркота, Гермот (Air. Anab., I, 12, 6) и Илион (Strab., XIII, 1, 26, р.
193), а чуть позже Колоны11; очевидно, где-то тогда же от тирании
«финского кондотьера Хареса был освобожден Сигей12. Скорее всего,
по сходному сценарию развивались события и в городах (по крайней
мере, в части их), которые было поручено освободить Алкимаху (Атт.
Anab., I, 18, 1-2), т. е. в большинстве эолийских и ионийских городов,
еще не подконтрольных Александру: насколько можно судить13, в сфе-
ру деятельности Алкимаха должно было войти малоазийское побере-
жье где-то от Адрамитгия на севере до Эфеса на юге, причем в Эоли-
дс - прежде всего общины, располагавшиеся вокруг Кимы14, в райо-
не между реками Каик и Герм, а также Иония с ее важнейшими горо-
11 Из сообщения Арриана известно только, что Александр, направляясь к
(Данику, «прошел мимо» Колон (Anab., I, 12, 6). Поэтому город должен был
гму сдаться уже после битвы.
12 Тирания Хареса была установлена в Сигее в 355 г. (Schol. in Dem., Ш,
И; ср.: Dem., II, 28). Весной 334 г. он прибыл к Александру и увенчал его
«онком (Атт. Anab., I, 12, 1), явно пытаясь тем самым, помимо прочего, со-
хранить свою власть над данным городом. Однако, как представляется, Ха-
рос не преуспел тогда в этом своем намерении. Надо полагать, именно поэто-
му во время персидских контрнаступательных операций в Эгеиде в 333—332
и: он откровенно выступил на стороне персов (Air. Anab., Ill, 2, 6; Curt., IV,
1,22). См.: Berve Н. Die Tyrannis... Bd. I. S. 313; Bd. II. S. 678 f.; cp.: Idem. Das
Alcxanderreich... Bd. IL № 819. S. 404. Иначе: Bosworth A. B. A Historical Com-
mentary... Vol. I. P. 103.
13 Bosworth A. B. A Historical Commentary... Vol. I. P. 134; cp.: Idem. Con-
quest... P. 252; cp.: DebordP. L’Asie Mineure... P. 436.
14 По поводу Кимы при этом см.: Plin. Н. N., XXXV, 14; Gallet de Santerre
II. Alexandre le Grand et Kyme d’Eolide // BCH. 1947-1948. T. 71-72. P. 301 ss.
271
М.М. Холод
дами - Фокеей, Клазоменами, Эрифрами15, Теосом, Лебедосом и Км
лофоном. Вероятно, когда Александр направлялся из Эфеса к Мии»
ту, сдалась Приена - или самому македонскому царю, или кому- п> И*
его полководцев, возможно, Антигону Одноглазому16 17 (в таком случи
Александр должен был посетить данный город несколько позднее
Похоже, без сопротивления в руки македонян попали и полисы мм
ду Милетом и Галикарнассом (Diod., XVII, 24, 1; Air. Anab., I, 20, J)
в том числе Иасос в Карим18, и Сида в Памфилии (Air. Anab., I, 24,4)
15 По поводу характера демократии, установленной теперь в Эрифрах, сИ
особенно: Nawotka К. Freedom of Greek Cities... P. 24. Ср.: Gehrke H.-J. Steal*
Untersuchungen zu den inneren Kriegen in den griechischen Staaten des 5. und I
Jahrhunderts v. Chr. Munchen, 1985. S. 69.
16 Предположение о причастности Антигона к освобождению Прионы «<
персидской власти делается на основании декрета, в соответствии с мни
рым приенский народ предоставляет ему ряд привилегий (IvP, № 2). Н Он
лее новых работах подобное предположение см.: Bosworth А. В. A Histotlt*
Commentary... Vol. I. Р. 131,174; Billows R. A. Antigonos the One-Eyed and И»
Creation of the Hellenistic State. Berkeley; Los Angeles, 1990. P. 39. Попьнн
П. Дебора датировать этот декрет не 334 г., как это делается обычно, а бечни
поздним временем - после 313 г. (Debord Р. L’Asie Mineure... Р. 441 ss.), И
жется весьма спорной.
17 Посвящение Александром храма Афине Полиаде (IvP, № 156), а так Их
издание им эдикта приенцам, сохранившегося в виде экстракта в надписи III
в. (IvP, № 1; = Heisserer A. J. Alexander the Great and the Greeks. The Epigraphs
Evidence. Norman, 1980. P. 146), на наш взгляд, могли иметь место не инн»
как во время посещения македонским царем Приены в 334 г. Об этом подрой
но: Холод М. М. 1) Надписи из Приены и Александр Великий: к проблеме да
тировки двух эпиграфических текстов // Antiquitas aetema. 2005. Вып. 1.1
10 слл.; 2) Посвящения Александром Великим греческих храмов // Мпсмое
2009. Вып. 8. С. 117 слл.
18 Прежнее правительство города, ответственное за посылку корабле t
персидский флот (корабль был захвачен македонянами у Милета: Атт. Aiud)
I, 19, 11), было теперь, как это становится ясным из иасосских надписей, н
менено дружественно настроенной по отношению к Александру демократ
ей (ее характеристика: Nawotka К. Freedom of Greek Cities... P. 24 f.). Особей
но показателен в данной связи декрет иасосцев в честь своих сограждан Пф
га и Миллиона, сыновей Феодота, которые, как отмечается, помимо прочих
оказанных ими общине благодеяний, «проведя переговоры с царем Алексии
дром о маленьком море (rq? ргкрр? OaXdooq?), получили его обратно и и»
редали демосу» (Ivl, № 30, сткк. 5-8). Датировка этого декрета неопредслеи
на (334-323 гг.), но, по всей видимости, его следует относить к 332-330 н
(хотя возможен и 334 г.), см.: Heisserer A. J. Alexander the Great... Р. 17Н f
272
Утверждение демократических режимов...
Такие города, как Приап в Троаде (Air. Anab., 1,12,7), Магнесин на
Мнндре в Ионии, Траллы в Карии (Air. Anab., I, 18, 1) и Фаселида в
Цамфилии (Ait. Anab., 1,24, 5-6), заранее отправили к Александру по-
ншьства с сообщением о сдаче - факт, который дает основание подо-
звать, что к тому моменту персофильски настроенные олигархи/ти-
(MUIU либо уже бежали из этих общин, либо были насильно отстране-
ны от власти своими согражданами.
Действительно, в ряде полисов Малой Азии, если в них отсутство-
«Л или был недостаточно сильным персидский гарнизон, демократы
4 ИХ приверженцы сами избавлялись (либо делали попытку избавить-
*а) от проперсидских режимов посредством восстания.
По всей видимости, так поступили после сражения при Гранике
•раждане Зелен (Ditt. Syll.3, № 279, сткк. 6-7)”, введя затем у себя де-
мократическое правление (Ibid., passim; SGDI, № 5333, passim). При
пом они немедленно сдали свой полис Александру, прося прощение
И то, что были вынуждены «по принуждению» выступить в поход на
Ж)роне варваров, и были прощены (Ait. Anab., I, 17, 2)19 20. В Малле в
Киликии непосредственным поводом для выступления демократиче-
«ких слоев, очевидно, послужило известие о приближении войска ма-
Идонян. Во всяком случае, когда Александр вступил в этот город, он
щстал его граждан в состоянии смуты (сттастьбСоута? катаХарДу). Не-
медленно прекратив ее (Ait. Anab., II, 5, 9), македонский царь, несо-
«р,! R-O, № 90. Р. 460 f. О «маленьком море», вероятно, озере к юго-востоку
iiT Иасоса, см.: R-O, № 90. Р. 460. Не исключено, что Торг и Миннион были
кодерами промакедонской демократической группировки Иасоса; во всяком
случае, в полисе они играли весьма заметную роль: Ivl, № 24, сткк. 1 sq.; 27,
♦иск. 1 sq.; также см.: Ditt. Syll3., № 312, сткк. 16-23. При этом важно указать,
ТГО впоследствии Торг был близок Александру, занимая при нем должность
Фплофилака (Ephipp. ар. Athen., ХШ, 538 a-b = FgrHist 126 F 5) (324 г.); ср.:
Ditt. Syll3., № 312, сткк. 4-11, 14-16. О Торге и Миннионе см.: Berve Н. Das
Alexanderreich... Bd. П. № 236. S. 114 (Торг); № 531. S. 264 (Миннион).
19 Не исключено, что ими был изгнан тогда тиран Никагор (Berve Н. 1)
Das Alexanderreich... Bd. П. № 551. S. 274; 2) Die Tyrannis... Bd. I. S. 314;
Hd. П. S. 679; Bosworth A. B. A Historical Commentary... Vol. I. P. 112). Cm.,
однако, критику Э. Бэдиана, который считает, что тирания Никагора должна
датироваться Ш в.: Badian Е. The Deification of Alexander the Great // Ancient
Macedonian Studies in Honor of Ch. F. Edson. Thessaloniki, 1981. P. 32, n. 11.
20 По поводу Зелен ср.: Bosworth А. В. A Historical Commentary... Vol. I. P.
127 f.; Gehrke H.-J. Stasis... S. 199.
273
М.М. Холод
мненно, и здесь поддержал приход к власти демократов21. Как ЩШД
сравняется, в этой же связи следует рассматривать и события, сники
ные с Лампсаком. Согласно рассказу, сохранившемуся в нашей 1р»
диции, жители данного полиса сочувствовали персам, за что АлН
сандр якобы собирался его разрушить. Но когда к царю прибыл от IH
рожай известный философ и историк Анаксимен, бывший родом М
Лампсака22, Александр поклялся, что сделает обратное всему, о чем
тот его попросит. Тогда Анаксимен попросил царя разрушить гори»
чем и спас последний от гибели (Paus., VI, 18, 2-4; Vai. Max., VII, I,
ext. 4; Suda, s. v. ’ Ava^nieves1)23. При том что уловка Анаксимена ирм
ли была в состоянии помешать Александру в его намерении, из pw
сказа - если, конечно, ему доверять - остается неясной причина спин
быстрой перемены решения македонского царя в отношении Ламии»
ка. Впрочем, имея в виду создавшуюся в полисах Малой Азии вну
триполитическую ситуацию, можно предположить, что в данном ио
общении настроения всего гражданского коллектива смешиваются »
настроениями стоявших там у власти персидских приверженцев. II»
исключено, что именно они собирались оказать сопротивление мам»
донянам, и Александр, зная об этом, хотел взять Лампсак штурмом
Между тем при приближении македонского войска народ Лампсак»,
возможно, поднялся на восстание и взял в свои руки правление в гори-
де, после чего граждане отправили делегацию к Александру с целью
сдать полис, а возглавлявший ее Анаксимен поведал царю об измене*
нии ситуации в Лампсаке24. Как бы там ни было, этот город вскоре но-
21 Bosworth А. В. A Historical Commentary... Vol. I. P. 197; Gehrke H.-J. Sla
sis... S. 101.
22 Общую информацию о нем см.: Brzoska J. Anaximenes (3) // RE. Bd. I
1894. Sp. 2086 ff.; Berve H. Das Alexanderreich... Bd. П. № 71. S. 35 ff.
23 У Арриана говориться лишь о том, что Александр «прошел мимо» Лами-
сака (Anab., I, 12, 6). Если история о прибытии Анаксимена к Александру
подлинна (отвергают: Berve Н. Das Alexanderreich... Bd. II. № 71. S. 35; Tam
W. W. Alexander the Great. Vol. П. P. 220; cp.: Brzoska J. Anaximenes. Sp. 2087),
то ее можно согласовать с указанием Арриана следующим образом: направ-
ляясь к Гранику, македонский царь действительно миновал Лампсак, и толь-
ко затем, после одержанной победы, он установил над этим городом свой кон<
троль (о чем и сообщается в приведенной истории). Ср.: Badian Е. Alexander
the Great... Р. 43 f., 63, n. 32; Bosworth A. B. A Historical Commentary... Vol. I,
P. 107 f.; Debord P. L’Asie Mineure... P. 430 s.
24 Нашу трактовку данного рассказа ср.: Bickermann Е. Alexandre le Grand
et les villes d’Asie // REG. 1934. T. 47. P. 360; Badian E. Alexander the Great... P,
44,63, n. 32; Bosworth A.B. A Historical Commentary... Vol. I. P. 107 f.
274
Утверждение демократических режимов...
HUI под македонский контроль, и в нем, без сомнения, была введена
Ммократическая конституция.
Прекрасной иллюстрацией того, чем могли сопровождаться отме-
winibie выше изменения государственных устройств в греческих по-
ясах Малой Азии, является пример Эфеса. К началу похода Алексан-
дра Эфесом23 * 25 управляли олигархи во главе с Сирфаком и его сыном
||слагонтом, которые установили свое господство при поддержке пер-
ма в конце 335 г., свергнув демократию, утвердившуюся здесь во вре-
мя успешных боевых действий македонского экспедиционного корпу-
са в 336 г. Они изгнали промакедонски настроенных демократов, огра-
Йили храм Артемиды и сбросили находившуюся в нем статую Филип-
па. Ими же была осквернена на агоре могила Геропифа, погибшего
при освобождении города от олигархов в 336 г. (Arr. Anab., 1,17,11). В
подобных поступках олигархам оказывал помощь (во всяком случае,
косвенно) расположившийся в Эфесе персидский гарнизон. Однако
когда составлявшие его наемники узнали об итогах битвы у Граника,
они немедленно бежали из города (Ait. Anab., I, 17, 9). Вскоре после
тгого в Эфес прибыл Александр. Он вернул изгнанников (тех, кто был
ынужден покинуть полис год назад) и восстановил в Эфесе демокра-
тическое правление (Атт. Anab., I, 17, 10: tt'iv oXiyapxtav катаХисга?
ЗгщократСау катёсттцсте). Освободившись от страха перед олигарха-
ми (Атт. Anab., I, 17, 11: ш? йфтдрёОт) duroi? 6 атто тшр oXlytov фбро?),
эфесцы учинили над ними жестокую расправу: Сирфак, Пелагонт и
дети братьев Сирфака были вытащены из храма, где они искали убе-
жище, и забиты насмерть камнями. Народ стал разыскивать, грабить и
убивать остальных сторонников прежнего режима. И только активное
вмешательство македонского царя спасло тех от неминуемой гибели
(Атт. Anab., I, 17,12). Вместе с тем сильная неприязнь к бывшим оли-
гархам, как кажется, сохранилась и спустя годы. По-видимому, один
из них, Гегесий, в конце царствования Александра был убит там тре-
мя братьями-эфесцами - Анаксагором, Кодром и Диодором (Polyaen.,
VI, 49)26.
23 О событиях в Эфесе в 336-334 гг. прежде всего см.: Badian Е. Alexander
the Great... Р. 40 ff.; Bosworth A. В. A Historical Commentary... Vol. I. P. 131 f.;
Gehrke H.-J. Stasis... S. 59 f.; Debord P. L’Asie Mineure... P. 424 s., 435 s.; Na-
wotka K. Freedom of Greek Cities... P. 23 f.
26 Полиэн в этом рассказе называет Гегесия тираном. Однако, по-видимому,
стоит все-таки согласиться с сомнениями У. Тарна по поводу историчности
данной тирании (Tam W. W. Alexander the Great. Vol. II. P. 174 f.). Имея в виду
к тому же терминологическую небрежность Полиэна, представляется более
275
М.М. Холод
Не стоит, однако, думать, что приведенные выше ужасающие t>H*
ны насилия в Эфесе были чем-то исключительным и что в прочим ы*
лоазийских греческих городах такие кровавые неистовства больше *
происходили. Острые социальные противоречия в греческом общ»
стве Малой Азии, к тому же усугубленные персидским господстмм
накопили слишком много горючего материала для вспышки народим*
ненависти. И эта ненависть при определенных обстоятельствах, иерн
ятно, как раз там, где персидские режимы были особенно тяготим
иногда выплескивалась через край и приводила к тому, что рап.ирм»
ная толпа бралась за палки и камни. Впрочем, македонский мопмр»
проявивший себя в Эфесе противником такого рода кровавых боеии
рядков, в большинстве случаев, надо думать, все же оказывал сдорм
вающее влияние на демос27. Поэтому в основной массе полисом нр»
капитуляции войскам Александра события вряд ли доходили до ш
кровенных столкновений граждан. Но и здесь установившаяся влиип
бесспорно, прибегала к обычным для государственных переворгпш
того времени репрессивным мерам в отношении оказавшейся нс у №*
противной политической группировки: казням, изгнаниям, конфиим
ции имущества. Демократы, подобно прежним олигархам и тиран**
добившись преобладающего влияния на государственную власть, via
ли, таким образом, использовать ее в своих личных целях. И эти цме
были направлены в первую очередь на удовлетворение за счет *р*«
дебной стороны собственных социальных вожделений, тесно перошн
тавшихся с вопросами собственности и ее распределения. Например
в Зелее имущество представителей прежнего проперсидского рсжим<
(возможно, свергнутого тирана и его приверженцев) было немедлм
предпочтительным видеть в Гегесии не тирана, а одного из уцелевших м По*
не 334 г. олигархов (Badian Е. Alexander the Great... Р. 64, n. 36; ср.: Golub
И.-J. Stasis... S. 60, Anm. 24). При этом подобный взгляд кажется ближе * и*
тине, чем взгляд Б. Босуорта, который предлагает считать Гегесия просто Ди
минировавшей тогда в Эфесе личностью, «политическим боссом», спооиА
ным навязывать свою волю демократическим институтам города (BoswoHl
А. В. 1) A Historical Commentary... Vol. I. P. 132; 2) Conquest... P. 257).
чем, о тирании Гегесия как о реальном факте говорит Г. Берве (Berve II I
Alexanderreich... Bd. I. S. 248; Bd. П. № 343. S. 166; 2) Die Tyrannis... Bd. I I
336; Bd. П. S. 690).
27 Известно, что как сторонник полисного гражданского согласия Ало*
сандр выступал и в связи с Хиосом (R-O. № 84 А, сткк. 4-7,15-19; 84 В, стм
8-27), и в связи с Митиленой (R-O. № 85 В, сткк. 19-20,28-29).
276
Утверждение демократических режимов...
«н конфисковано и подвергнуто переделу между сторонниками нового
«Мституционного порядка (Ditt. Syll.3, № 279; SGDI, № 5333)“.
Впрочем, не везде падение персофильских правлений произошло
М прямого участия македонян: известно, что путь некоторых грече-
«и* * городов Малой Азии к демократии был сопряжен с применением
ш стороны Александра силы.
Таковым был случай Милета, где персидский гарнизон, состоявший
«4 наемников-греков, оказал македонскому царю сопротивление. Вме-
>и с тем следует полагать, что в обороне города принимали активное
г««стие и представители стоявшей здесь тогда у власти политической
руппировки - судя по всему, олигархической29, но едва ли граждан-
>«ий коллектив в целом: если, наверное, и можно говорить об участии
виновной массы милетцев в боевых операциях, то только о пассивном,
<и страха перед господствовавшей на тот момент в полисе силой. Так
«ПН иначе, когда, сломив сопротивление, македонские войска вошли в
Милет, его жители немедленно прислали к Александру делегацию, ко-
шрая сдала город на милость победителя, после чего он прекратил на-
ития в отношении гражданского населения30 и предоставил ему сво-
” К этому см.: Gehrke H.-J. Stasis... S. 199.
” Исследователи по-разному решают вопрос, каким именно был полити-
Никий строй в Милете на данный период: одни считают, что он был демокра-
«ичоским (Дройзен И.-Г. История эллинизма / Пер. с франц, изд. М. Шелгуно-
н Т. I. СПб., 1997 (М., 1890). С. 98; Gehrke H.-J. Stasis... S. 116), другие (их
*Ш1Ьшинство) - олигархическим (Haussoullier В. fitudes sur 1’histoire de Milet
И du Didymeion. Paris, 1902. P. 2; Berve H. Das Alexaaderreich... Bd. II. № 229.
4 112; Жебелёв С. А. Милет и Ольвия // Он же. Северное Причерноморье. М.;
»!., 1953. С. 40; Bosworth А. В. A Historical Commentary... Vol. I. P. 139; Мари-
ио1ич Л. П. Греки и Александр Македонский... С. 234, прим. 15; Nawotka К.
I) Boule and Demos in Miletus and its Pontic Colonies from Classical Age until
third Century A. D. Wroclaw; Warszawa; Krakdw, 1999. P. 33 f.; 2) Freedom of
flrcck Cities... P. 23). Cp.: Homblower S. Mausolus. P. Ill, n. 41; 114, n. 64. Не-
смотря на то что при нынешнем состоянии источников решить данный во-
зрос однозначно нельзя, все-таки, на наш взгляд, более оправданной выгля-
дит вторая точка зрения: предпочтение персами (Мавсолом и его преемника-
ми) олигархической формы правления в подвластных им греческих городах
тред демократической скорее говорит в пользу того, что и в Милете накану-
не похода Александра у власти стояли олигархи.
30 Хотя в суматохе боя от македонской солдатни, естественно, могли по-
иградать и представители милетского демоса, в большинстве погибших при
штурме граждан (Агг. Anab., I, 19, 6), по-видимому, следует видеть враждеб-
ных Александру олигархов (либо сторонников прежнего, настроенного про-
277
М.М. Холод
боду (Diod., XVII, 22,4-5; Arr. Anab., 1,19,1-6; cp.: Strab., XIV, 1, 7, p
635). Вскоре в Милете было установлено дружественное македонинм
демократическое правительство* 31. Несомненно, именно по его ипииа
ативе народ поспешил немедленно выказать собственное располош*
ние к Александру, избрав последнего на ближайший 334/3 г., эпоним
ным магистратом Милета - стефанофором (Milet, I, 3, № 122, cut
При этом свою доброжелательность по отношению к нему милстеым
демократы проявляли и позднее: так, в конце 332 г. они отправили •
Мемфис посольство, принесшее македонскому царю благие продин
зания оракула Бранхидов (который теперь начал снова вещать32), гам
числе сообщение о том, что Александр - сын Зевса (Callisth. ар. S(r«b
XVII, 1, 43, р. 814 = FgrHist 124 F 14 а)33. Другим примером, мнм
прежнее правление было изменено в результате вмешательства со ещ
роны македонского царя, являются Солы в Киликии. За то, что капи1|
пировавшие перед Александром солийцы, по словам Арриана, «проа»
ляли большую приверженность персам» (Anab., II, 5, 5), македонски!
царь наложил на них штраф в размере 200 талантов, взял заложпиим
и установил в городе гарнизон (Air. Anab., II, 5, 5; 5, 8; 12, 2; Curt., Ill
7, 2). Наряду с этим Александр ввел в Солах демократию (Arr. Anah
П, 5, 8: EoXevol цец бтщократеТстОаг ё8шкец), которая, учитывая одни
временно примененные к полису репрессивные меры, была ему яп№<
персидски, демократического правления). Ср.: Bosworth А. В. A HistorlMl
Commentary... Vol. I. P. 139 f.
31 Это правительство, однако, находилось у власти недолго: оно было яки*
свергнуто в 333 г., когда Милет вновь попал в руки персов во время их кои
трнаступления в Восточной Эгеиде (Curt., IV, 1, 37). Правда, с возвращена
ем македонского контроля над городом в 332 г. (Curt., IV, 5, 13) прежнее ii|M
вительство, конечно, было восстановлено. О судьбе Милета в 333-332 гг. им
Ruzicka S. War in the Aegean, 333-331 В. C.: A Reconsideration // Phoenix. 19ИЙ
Vol. 42. P. 135, 144. Предположение, что Милет оказался на стороне персом i
333 г. в результате поднятого им антимакедонского восстания (Worthington I
Alexander the Great: Man and God. Harlow; London; New York etc., 2004. P, HV),
весьма сомнительно: скорее город был вынужден тогда сдаться из-за немо»
можности сопротивляться персидским войскам.
32 В этой связи см.: Haussoullier В. fitudes... Р. 2; Jouget Р. L’imp6rialinnw
macedonien et I’hellenisation de 1’Orient. Paris, 1926. P. 100.
33 He исключено, что отправка данного посольства была напрямую см
зана с восстановлением над Милетом македонского контроля в 332 г. (см
прим. 31): представляется очевидным, что в новых обстоятельствах милы
цам было крайне важно очередной раз продемонстрировать свое расположи
ние к Александру.
278
Утверждение демократических режимов...
«шатана. Очень может быть, что подобным образом дело обстояло и
> Лспендом. Его граждане, когда Александр находился в Памфилии,
услали к нему полномочных послов с сообщением о сдаче своего
ирода и просили не вводить туда гарнизон. Согласившись на это, ма-
сонский царь потребовал от Аспенда коней, которых горожане вы-
Г шивали для персов, и 50 талантов для выплаты воинам (Air. Anab.,
26, 2-3). Однако, пока македоняне были заняты борьбой с горными
иммснами Писидии, к Александру пришло известие, что аспендий-
>М нс желают выполнять условий договора и готовятся оказать сопро-
•налсние. Он немедленно повернул свое войско обратно и вскоре ло-
мился у стен Аспенда (Air. Anab., I, 26, 5-27, 2). Граждане поспеши-
ли вновь отправить посольство с просьбой о мире на прежних услови-
М, Но теперь македонский царь потребовал от аспендийцев дать ему
миболее влиятельных людей в качестве заложников, тех же коней, о
мггорых договорились раньше, и 100 талантов; к тому же Аспенд дол-
«ен был отныне подчиняться сатрапу Александра, платить ежегодно
македонянам форос и вернуть по суду соседям земли, которые пре-
адо были захвачены силой (Air. Anab., I, 27, 3-4). Несмотря на то что
«роди сохранившихся требований македонского царя нет упоминания
и перемене правления в полисе, едва ли, однако, следует сомневать-
м том, что Александр не позаботился также об утверждении здесь
демократии34. Шла ли речь об ее установлении в Аспенде еще во вре-
мя первых переговоров с македонским царем, сказать трудно: в при-
МДСнных у Арриана статьях тогдашнего договора подобного рода по-
нижение отсутствует. Но даже если данный вопрос и поднимался, ско-
рое всего, до изменения формы правления в полисе дело в тот момент
Г*к и не дошло. На это, думается, указывает дальнейшее поведение
Аспенда: возможно, что именно представители сохранившейся преж-
34 Косвенное подтверждение этому, кажется, можно найти в аргивском де-
крете из Немей, сообщающем о даровании аспендийцам прав гражданства
I Аргосе. Данный декрет датируется последней четвертью IV в., т. е. време-
нем близким к эпохе Александра. Его публикация с подробным комментари-
ем: Stroud R. S. An Argive Decree from Nemea Concerning Aspendos // Hesperia.
1984. Vol. 53. P. 193 ff. Помимо уже того соображения, что дарование граж-
данских прав в демократическом Аргосе, пожалуй, должно было предпола-
гать наличие сходного конституционного строя и в Аспенде, четкое указание
на то, что последний тогда управлялся демократически, присутствует в стк.
17 декрета, где фигурирует «народ аспендийцев» (6 8dp.o? tov’ AotrevSLwv).
Надо полагать, данная демократия была установлена в Аспенде при Алексан-
дре, скорее всего, в 333 г.
279
М.М. Холод
ней власти и стали инициаторами недоброжелательных действий iw
рода по отношению к македонянам, сыграв, должно быть, в датиш
случае на явном недовольстве жителей тяжелыми условиями доспи
нугою соглашения35.
Итак, в греческих полисах Малой Азии, попавших под контрим»
Александра, демократия стала если не единственной (из-за сосни
ния наших источников воздержимся от столь категорического заяал»
ния), то, во всяком случае, преобладающей формой государственном
устройства.
При этом анализ сохранившихся декретов, принятых в этих поли
сах в последней трети IV в.36, как представляется, позволяет говорит»
о том, что характер утвердившейся здесь демократии разнился. Так, •
примеру, демократия в Милете, крупнейшем наряду с Эфесом nipo
де Ионии, была, насколько можно судить, умеренной, с пробулевтича
ской процедурой, требовавшей, чтобы предлагавшиеся декреты пгт
вились и представлялись в народное собрание теми или иными колла
гиями магистратов: в прескриптах декретов указывается, что конкрет-
ное предложение сделано подобного рода коллегией и внесено опра
деленным лицом (Milet, I, 3, № 135; 137; SEG, XXXVin, № 1193). к
тому же отнюдь не исключено, что именно умеренный характер дал
ной демократии и стал причиной того, что из тогдашнего Милета ли
нашего времени дошло много меньше декретов, чем из Эфеса37. Чти
же касается декретов Эфеса этого периода, сравнительно многом нс
ленных, то их исследование, думается, дает возможность заключить,
что тут народное собрание не было столь контролируемым со стори
ны пробулевтических органов, как в Милете: хотя значительная чаит»
эфесских декретов того времени имеет усеченную форму прескрипта,
без указания, кем конкретное предложение сделано, примечательно,
что в тех случаях, где подобное указание все-таки имеется, называет»
лицо, но не коллегия магистратов (например: IvE, № 1420; 1441; 1442,
1443; 1452; SEG, XXXIX, № 1151). Принимая это во внимание, а вмо
сте с тем количество сохранившихся декретов Эфеса, свидетельствую
35 Относительно тяжести для общины подобного рода условий см.: Badian
Е. Alexander the Great... Р. 49, 65, n. 50; Bosworth A. В. A Historical Common
tary... Vol. I.P. 166 f.
36 Сведены в таблицу: Nawotka К. Freedom of Greek Cities... P. 19 f.
37 Cp.: Nawotka К. 1) Boule and Demos... P. 33 f.; 2) Freedom of Greek Cil-
ies... P. 23; к этому см. также: Grieb V. Hellenistische Demokratie. Politisch*
Organisation und Struktur in freien griechischen Poleis nach Alexander dem Groa-
sen. Stuttgart, 2008. S. 210 ff.
280
Утверждение демократических режимов...
ш , ...
фо явно об активной деятельности его народного собрания в послед-
трети IV в., как кажется, вполне допустимо утверждать, что харак-
'•Р тогдашней эфесской демократии был по сравнению с милетской
Иплее радикальным38.
В заключение остается сказать следующее. Если до периода элли-
щпма естественно приемлемыми формами государственного устрой-
ства для полиса признавались демократия и олигархия, то с наступле-
нием новой эпохи ситуация меняется. Отныне лишь демократия узур-
пирует право считаться полисной конституционной нормой, в то вре-
UI как не только тирания, но и олигархия представляются отклоне-
нием от нее39. Думается, - и это хотелось бы подчеркнуть, - что по-
добная перемена была в значительной степени обусловлена именно
ГОЙ мощной поддержкой, которую демократия получила со стороны
Александра в греческих городах Малой Азии, на побережье и приле-
ГОЮщих островах40. При этом установленный практически повсемест-
но в данных общинах демократический строй со временем не просто
укоренился, но и стал тем образцом политико-государственной орга-
низации, который был воспринят появившимися, в том числе и в Ма-
ной Азии, новыми полисами - трансформировавшимися в них мест-
” Ср.: Nawotka К. Freedom of Greek Cities... P. 23.
39 Нужно, однако, отметить, что вместе с тем меняется и качество демокра-
тии, которая, несмотря на наличие в полисах демократических по форме ин-
ститутов, фактически превращается в плутократию, с характерной властью
полисной имущей верхушки. Вообще по поводу демократии в эллинистиче-
окий период см.: Quass F. Zur Verfassung der griechischen Stadte im Hellenis-
mus // Chiron. 1979. Bd. 9. S. 37 ff.; Gauthier Ph. Les cit6s hell&iistiques: dpigra-
Iihie et histoire des institutions et des regimes politiques // Proceedings of the VIII
Dtemational Congress of Greek and Latin Epigraphy, Athens 1982 / Ed. by Ch.
Pelekides, D. Peppas-Delmousou, B. Petrakos. Athens, 1984. P. 82 ss.; Gruen E.
S. The Polis in the Hellenistic World // Nomodeiktes. Greek Studies in Honor of M.
Ostwald / Ed. by R. M. Rosen, J. Farrell. Ann Arbor, 1993. P. 339 ff; O’Neil J. L.
The Origins and Development of Ancient Greek Democracy. London, 1995. P.
104 ff; Grieb V. Hellenistische Demokratie... (помимо прочего, здесь представ-
лен весьма полезный обзор проблем, связанных с демократией в эпоху элли-
низма: S. 13 ff).
40 В весьма тесных рамках настоящего очерка, к сожалению, оказалось не-
возможным осветить вопрос государственного устройства полисов островов,
прилегающих к Малой Азии, при Филиппе и Александре. Вместе с тем, на
наш взгляд, есть все основания утверждать, что и в этих городах, окончатель-
но освобожденных македонянами от персидского контроля в 332 г., господ-
ствовующей формой правления тогда стала демократия.
281
М.М. Холод
ными эллинизированными поселениями, а также городами, осноми
ными правителями той эпохи. Поскольку же многие из «старых» па-
лисов были включены или, как новообразованные полисы, изначала
но находились в составе эллинистических территориальных napcT>t И
стало возможным особое историческое качество - сосуществовании
монархии и демократического полиса в рамках одного политически
го целого.
282
2. Развитие демократических институтов в
федеративных государствах Балканской Греции в
эпоху эллинизма
Федеративные государства в истории Балканской Греции
В развитии древнегреческой демократии особое место принадле-
жит государствам федеративного типа, которые появились еще в ар-
цическую эпоху, но пережили свой расцвет в эпохи классики и эл-
линизма. Федеративное движение следует рассматривать в контексте
тех общих тенденций развития, которые определились в Балканской
Греции: в жизни полисов Балканского полуострова еще с архаическо-
го периода обозначилась внутренняя тенденция к сближению, к объ-
единению, приводящему в итоге к образованию более крупных поли-
тических единиц. Этот общий процесс получил развитие в несколь-
ких особых формах, каждая из которых обладала своим очевидным
овоеобразием1. В ряде случаев указанный процесс выразился в возвы-
шении крупных и сильных в военно-политическом отношении госу-
дарств, таких как Афины, Спарта, которые объединили под своей вла-
стью более слабые полисы, создав тем самым военно-политические
союзы под собственной гегемонией. При сохранении формального ра-
венства членов фактического равноправия в таком союзе не могло су-
ществовать в силу изначального неравенства сил. Ведущий полис раз-
ными способами стремился навязывать свою волю другим членам и
вктивно эксплуатировать их экономический и человеческий потенци-
вл, а органы управления ведущего полиса реально превращались в ор-
1 Фролов Э.Д. Античная государственность на рубеже классики и элли-
низма И Материалы Ш Всесоюзного симпозиума по древней истории При-
черноморья на тему «Эллинизм и Причерноморье». Цхалтубо, 21-27.5.1982.
Тбилиси. 1982. С.93-96; Он же. Греция в эпоху поздней классики (Общество.
Личность. Власть). - СПб., 2001. С. 58-60, 466-467; Печатнова Л.Г. История
Спарты (период архаики и классики). СПб, 2001. С.121-124,137-138,140-141,
156,159-161; Ehrenberg V. The Greek State. Oxford, 1960 P. 102-107, 111-119.
О.Ю. Климов
ганы управления союза. Политика таких сильных полисов, приобр*
тая все более авторитарный вид, вызывала резкое неприятие и про
тест со стороны союзников и в конце концов приводила к ослаблению
и распаду союза.
Другим выражением той же по существу тенденции к объединению
явилась политика ряда тиранических режимов, сопровождавшая!)!
созданием более широкого, чем полис, политического единства и фор
мированием новых, надполисных структур власти. Наконец, стрсмл*
ние к преодолению полисного партикуляризма, к объединению во<||
ных потенциалов для совместной борьбы с внешней опасностью им
звало к жизни появление государств федеративного типа, основанный,
как правило, на добровольном объединении полисов и сопровождая
шихся созданием союза действительно равноправных членов с доЙ
ственными надполисными органами управления.
В греческой истории сложилось немало федеративных политиче
ских объединений. К их числу следует отнести Ахейский, Беотийский,
Ликийский, Фессалийский, Этолийский союзы, федерации полисо!
Аркадии, Фокиды, Халкидики, Южной Италии, Эвбеи, Эпира и ряд
других2. Роль разных федеративных государств в греческой историй
была различной: некоторые из них так и остались локальным объели,
нением с региональной судьбой, другим же было суждено включить
ся в общегреческую политику и стать важным участником междуня
родных отношений. Среди многочисленных федеративных государстя
наиболее значительную роль сыграли Ахейский и Этолийский союзы,
конституция которых получила более полное отражение в источника!
по сравнению с другими политическими объединениями этого типа
Названные обстоятельства объясняют более активный интерес уч*
ных именно к данным федеративным государствам, в результате чо|ц
в науке сложилась значительная исследовательская традиция3. В нашу
2 Мищенко Ф.Г. Федеративная Эллада и Полибий // Полибий. Всеобщи
история. Т.1. СПб. 1994. С. 54-72 (первое издание -М., 1890); Larsen J. Grcali
Federal State. Oxford, 1968. P. УП, 12, 26, 175, 40, 48, 58, 78, 195, 80, 215, Й»,
95, 97,240, др.; Ehrenberg V. The Greek State... P. 120 сл.
3 Мищенко Ф.Г. Федеративная Эллада... С. 35-141; Латышев В.В. Очерк
греческих древностей. Государственные и военные древности. СПб., 1997
С.308-318 (первое издание - СПб., 1897); Сизов С.К. Ахейский союз. Исто
рия древнегреческого федеративного государства (281-221 гг. до н.э.). М,
1989; Он же. Федеративное государство эллинистической Греции: Это
лийский союз. Нижний Новгород. 1990; Warren J.L. An Essay on Grook
Federal Coinage. London; Cambridge. 1863; Dubois M. Les Ligues Etolienno H
284
Развитие демократических институтов...
Мдачу не входить полное изложение политической истории союзов,
ИХ взаимоотношений с различными государствами, а также детальное
рассмотрение их конституции. Задачи настоящего обзора значитель-
но скромнее: выявление тех уникальных демократических принципов
И механизмов, которые были выработаны греками Балканского полу-
острова в практике создания федеративных государств в эпоху элли-
ИИЗма.
Этолийский союз
Этолийский союз сложился в западной части Средней Греции, в об-
ласти Этолия, которая в течение длительного времени греческой исто-
рии развивалась весьма своеобразно: область отставала от других ча-
стей Балканской Греции и не была включена во многие общегрече-
ОКие события и процессы* 4. Этолия представляла собой гористую об-
ласть с отсталой хозяйственной жизнью и архаичной социальной си-
стемой. Сами природные условия не стимулировали здесь развитие
Высокопроизводительного сельского хозяйства, товарного ремеслен-
ного производства, торговли и денежного обращения, поэтому осно-
ву экономической жизни этолийцев в течение долгого времени состав-
ляло простое сельское хозяйство, домашнее ремесло и активная раз-
бойничья деятельность на суше и пиратство на море. Этолийцы были
отличными воинами, защищавшими свою свободу от любых покуше-
ний на нее. В общественной жизни этолийцев долгое время сохраня-
лись архаичные черты - племенное деление, слабая социальная и иму-
щественная дифференциация общества, малое развитие городов и го-
родской жизни. В силу примитивного характера общественной и эко-
номической жизни у этолийцев было немного городов - важнейшими
НХ них являлись Калидон, Ферм, Плеврой, - и городская жизнь не по-
лучила значительного развития.
Acheenne. Leur histoirie et leurs institutions. Paris. 1884; Freeman Ed. History of
Federal Government, from the Foundation of Achaian League to the Disruption
of the United States. Vol.l. London; Cambridge, 1863; Larsen J. Representative
Government in Greek and Roman History. 1955; Idem. Greek Federal State.
Oxford, 1968; Ehrenberg V. The Greek State. P. 120-130.
4 Об Этолийском союзе см.: Мищенко Ф.Г. Федеративная Эллада и Поли-
бий. С. 73-106; Сизов С.К. Федеративное государство эллинистической Гре-
ции: Этолийский союз. Нижний Новгород. 1990; Grainger J. The League of
the Aitolians. Leiden, Boston, Koln. 1999; Scholten J. The Politics of Plunder.
Aitolians and their Koinon in the Early Hellenistic Era, 279-217 B.C. Berkeley,
Los Angeles, London. 2000.
285
О.Ю. Климов
Создание Этолийского союза относят к классическому или даже ар-
хаическому времени. Центром формировавшейся Этолийской федор*-
ции стал город Ферм - место, где находился популярный среди эте-
лийцев храм Аполлона и где проводился праздник в его честь. Начал!'
ная история и конституция Этолийского союза очень мало известны,
прежде всего потому, что политическая роль этого объединения оста-
валась весьма скромной. Более активное включение этолийцев в о0<
щегреческую историю относится к позднеклассическому и раннсэлли
нистическому времени, когда в Греции происходили бурные полити
ческие события, связанные с деятельностью Филиппа П, Александр! и
диадохов. Филипп П даже после установления гегемонии над ГрециН
после битвы при Херонее отказался от попыток покорить этолийц*!,
как и его сын Александр. После смерти Александра этолийцы успспг
но воевали с Антипатром, планировавшим покорить их. Можно по
лагать, именно с этого момента осознание угрозы, которую представ
ляла для союза Македония, стало очень важным фактором политич*'
ской консолидации и роста этого федеративного государства. В конца
IV - начале Ш в. до н.э. в состав союза вошли западная, а затем вои-
точная части Локриды и Фокида. Последнее территориальное допол-
нение к союзу принесло этолийцам преобладание в знаменитой доль-
финской амфикгионии и, следовательно, возможность оказывать влИ‘
яние на некоторые общегреческие дела.
Огромный авторитет доставило Этолийскому союзу успешно*
противостояние кельтам, которые вторглись в Балканскую Грецию
В 279 г. до н.э. битве при Фермопилах этолийцы, наряду с фокида-
нами, стали решающей среди греков силой, которая отразила варвар-
ское нашествие. Эта победа была тем более важна, что непосредствен-
но перед ней бесславно погиб в войне с теми же кельтами македон-
ский царь Птолемей Керавн. Особую значимость победе придавал так-
же тот факт, что этолийцы не просто изгнали варваров, но выступили и
роли защитников общеэллинской святыни (Syll? 402; 408)5.
В античной традиции сложилось мнение о чрезвычайной воин-
ственности и агрессивности этолийцев, об их склонности к пират-
ству, от чего жестоко страдали другие греки: этолийцы нападали и*
города и селения прибрежных областей, грабили их, уводили в плои
5 Grainger J. The League...?. 100-104; Sholten J. The Politics...? 31-38.0(1
особом значении победы этолийцев над кельтами для дальнейшей истории
Этолийского союза и об использовании победы в их политике см.: Kohn Cl.
Krieg - Diplomatie - Ideologic. Zur Aussenpolitik hellenistischer Mettelstaaten. -
Stuttgart, 2007. S.97-99,108-110, etc.
286
Развитие демократических институтов...
(ольшое число людей с тем, чтобы в дальнейшем продать их в раб-
ство или получить выкуп. Это мнение практически без изменений в
цельнейшем закрепилось и в ряде исторических трудов нового вре-
мени6. Вместе с тем, в историографии давно высказывается мнение о
ГОМ, что этот образ этолийцев далек от реальности, что в действитель-
ности они не были столь воинственны, а сведения об их пиратском
йбразе жизни стали достоянием античной традиции и в дальнейшем
Историографии нового и новейшего времени благодаря Полибию, от-
рицательно относившемуся к Этолийскому союзу, и Титу Ливию, от-
ношение которого к этолийцам также не отличалось доброжелатель-
ностью (Polyb. IV, 3,1; 6,10-12; 16,4; 67,4; V, 107, 6-7; IX, 39, 6, etc.;
Uv. XXVII, 3, 30; XXXI, 22-26, 29-32, 40; ХХХП, 24,49; XXXVII, 11,
4J)7. Воинственный характер Этолийского союза не приходится отри-
цать: данное федеративное государство много воевало, этолийцы сы-
фали большую роль в противостоянии попыткам Македонии устано-
вить власть над греками. Вместе с тем, в негативной характеристи-
ке Полибия специалисты справедливо усматривают проявление тра-
диционной враждебности ахейцев к своим врагам: Этолийский союз
постоянно соперничал с другим важнейшим федеративным государ-
ством Греции - с Ахейским союзом. В отдельные периоды своей исто-
рии два федеративных государства отказывались от вражды и объеди-
нили силы в борьбе с общим противником, каковым для них стала Ма-
кедония. Временем наивысшего влияния Этолийского союза явилась
сторая половина Ш в. до н.э.: в это время федеративное государство
включало наибольшее число членов и обладало значительным влия-
нием в делах Балканского полуострова.
Этолийский союз создал и поддерживал систему международных
контактов с различными государствами - монархиями и полисами.
Федеративное государство практиковало заключение союзов с поли-
сами или другими федерациями - с Афинами, Акарнанским союзом
(Syll.3 421). Например, в конце Ш в. до н.э. дружественные отношения
были установлены даже с такими далекими от Этолии полисами как
Калхедон, Киос, Лисимахия (Polyb. XV, 23,8-9; XVin, 3,11-12). Суще-
ственным проявлением влияния Этолийского союза и признания его
6 Дройзен И.Г. История эллинизма. Т.2. М.-СПб., 2003. С. 83; Моммзен Т.
История Рима. Т. I. С. 542, 569; Freeman Ed. History of Federal Government...
P. 323, 324,333,334.
7 Мищенко Ф.Г. Федеративная Эллада... С. 73-77,89-90; Ранович А.Б. Эл-
линизм и его историческая роль. М.-Л., 1950. С. 236; Grainger J. The League...
Р. 3-25; Sholten J. The Politics of Plunder... P. 4-5.
287
О.Ю. Климов
силы греческими государствами стала практика предоставлении кии
лии разным государствам греческого мира. Это давало тем затцту <н
нападений этолийцев, а союзу придавало значительный международ
ный вес и способствовало его включению в систему широких мсжна
лисных связей. Известно, что асилию получили Кеос, Хиос, Maili#
сия на Меандре, Теос, Смирна и ряд других полисов Балканской I
ции, островов Эгейского миря и Малой Азии (OGIS. 228; Syll? 441
522; 554; 563).
Состав Этолийского союза не был постоянным: в силу разных обшн
ятельств в него вступали или, напротив, выходили те или иные общины
В период наибольшего территориального роста в составе федерации ин
стояли общины собственно Этолии, Фокиды, восточной Локриды, ча
сти Акарнании, некоторых других областей. Кроме того, в Этолийсии*
союз входили так называемые «союзные» общины, которые в дейстм
тельности были присоединены насильственным образом и не обладал*
тем комплексом прав, который принадлежал общинам полноправным
К числу таких территорий относились, например, Беотия, Элида, М#»
сепия. Вследствие характерной для Этолии отсталости в социальна
экономическом развитии в этой области Греции сохранялись плом*и
ные общины и общины сельского типа, которые также входили в coin»*
союза, но лицо федеративного государства определяли именно полисы'
Политический строй Этолийского союза сложно восстановит)! »
полном виде, прежде всего, потому, что до настоящего времени но дн
шло подробного античного описания конституции союза и ее прим*
дится восстанавливать на основе разрозненных упоминаний н qty
дах ряда авторов и в эпиграфических источниках. Союзное государ
ство строилось на четких организационных принципах. Важной ч₽|<
той Этолийского союза является то, что он был составлен общинами
обладавшими всеми традиционными полисными чертами: они сод pi
няли институт собственного гражданства, территорию и границы, к
коны, органы управления, свои полисные ополчения, особые чорп>
религиозной жизни. Исключительно важным организационным при»
ципом союза явился сложившийся институт общесоюзного граждан
ства, которое вполне успешно сочеталось с гражданством в тех поли
сах, что составляли это федеративное образование. Таким образом, I*'
существу это была эффективная практика двойного гражданства, п|ы
которой каждый гражданин общины, входившей в союз, автоматам»
ски становился обладателем статуса союзного гражданина. Члены i o
8 Сизов С.К. Федеративное государство. С. 63-65.
288
Развитие демократических институтов...
та назывались этолийцами. В эпиграфике это получило отражение в
«Kite выражений, например, «этолиец из Навпакта» (Syll? 380)
Высшим органом власти в Этолийском союзе являлось народное
избрание - синод (synodos), которое собиралось один раз в год. Ме-
гП)М собрания был культовый центр — город Ферм. Собрание, назы-
машееся Thermika, происходило в дни осеннего равноденствия, когда
тшийцы отмечали празднества в честь Аполлона. На союзное собра-
ние выносились важнейшие вопросы жизни федерации: происходило
«Негодное переизбрание высших должностных лиц союзного государ-
ыни, решались вопросы войны и мира, принимались послы других го-
сударств. Формально каждый гражданин любого из государств Это-
нийского союза имел право участвовать в ежегодном собрании. Еще
«щко союзное собрание (Panaitolika) проводилось весной, на нем так-
се рассматривались вопросы войны и мира и другие столь же важные
<ця союза дела. В отличие от осенних собраний, имевших традицион-
ное постоянное место проведения, весенние Панэтолийские собрания,
невидно, происходили в разных городах союза. В научной литерату-
ра (Дж. Грейнджер) также высказывается предположение о том, что
। основе осенних собраний Thermika лежали традиционные древние
ыодки этолийцев, преследовавшие, прежде всего, культовые цели, и
«оставившие то организационное ядро, вокруг которого происходило
ыиновление федеративного государства, Что касается Панэтолийских
исснних собраний, то они появились позже, уже после возникнове-
ния лиги9. Поскольку федерация включала большое число общин, рас-
положенных на значительной территории, союзное собрание не могло
функционировать постоянно и осуществлять ежедневный контроль и
мкущее верховное управление делами союза.
Для более эффективной организации работы собрания, всего сою-
м и для принятия ответственных оперативных решений создавался со-
янный совет (synedrion или boule). Особенностью совета являлось то,
‘гго в нем каждый союзный город был представлен определенным чис-
лом лиц, соответственно, число голосов при проведении голосования
<И1рсделялось количеством представителей от города в составе совета.
Но какому принципу происходило избрание представителей в совет и
кк устанавливалась квота для каждого города, не ясно. Вероятно, она
«висела от численности гражданской общины полиса. Общая числен-
ность совета также неизвестна; в литературе высказывалось предполо-
’ Мищенко Ф.Г. Федеративная Эллада... С. 92, 95-97; Сизов С.К. Феде-
ративное государство... С. 50-54; Larsen J. Greek Federal State. P. 199, 202;
Grainger J. The League...?. 171-172, 183; Sholten J. The Politics ... R26.
289
О.Ю. Климов
жение, что она могла составлять до 1000 или даже 1500 человек. Верив
эта цифра или нет; не столь важно; главное, в чем сходятся исследошп*
ли, состоит в том, что совет был достаточно представительным оргвжш
и в таком случае не мог работать постоянно, непрерывно, но собирм
ся периодически, хотя и чаще, чем союзное собрание. В отличие or и*
юзного собрания совет не имел постоянного места заседаний и поэнвр
его работа проводились в разных городах. Полномочия и обязанном*
совета были достаточно широкими. В его власти находилось Припяти»
решений по срочным вопросам, возникавшим в промежутках между <м
браниями союза. Также совет решал вопросы, связанные со спорам*,
выступал в роли суда. В ряде случаев совет самостоятельно принимав
почетные постановления (Syll? 598 А). Возможно, совет подготаая*
вал работу ежегодного собрания, т.е. предварительно обсуждал вонр*
сы, которые предполагалось выносить на собрание, и разрабатывал пр*
екг решения, но об этой деятельности нет достаточной информации'*.
Для обеспечения текущего управления федеративным государ
ством и принятия оперативных коллегиальных решений Этолийски!
союз имел такой орган как совет апоклетов (apokletoi). О нем известии
лишь из кратких сообщений античных авторов, поэтому состав сове-
та, многие аспекты его деятельности, круг полномочий пока недоем
точно ясны. Можно определенно говорить, что численность апоклопм
была не менее тридцати человек Возможно, совет апоклетов представ*
лял собой своего рода постоянную комиссию, выделенную из состава
синедриона для решения текущих вопросов, главным образом, внеш-
неполитических (Polyb. IV, 5, 9; XX, 1; Liv. XXXV, 34, 2; 35, 4; 45,U,
46, 2; XXXVI, 28, 8). Возможно, как предполагает С.К.Сизов, апохда*
ты выполняли и некоторые функции исполнительной власти, действуя
вместе со стратегом и, может быть, под его руководством11. На основа
всего сказанного выше возникает также заманчивое предположение и
том, что апоклеты представляли собой дежурную часть синедриона,
который в силу своего значительного состава и присутствия в нем лю-
дей из разных частей союза не мог заседать постоянно. В таком слу>
чае апоклеты напоминают дежурные придании афинского Совета 500
Исполнительная власть в Этолийском союзе передавалась в руам
ряда должностных лиц. Общей чертой всех должностей являлся на
10 Ранович А.Б. Эллинизм... С. 239; Сизов С.К. Федеративное государ*
ство... С.54-55; Larsen J. Greek Federal State. P. 80,198-202,210,212; Grainger
J. The League... P.; Sholten J. The Politics... P. 27.
11 Сизов С.К. Федеративное государство... С. 57-58; Larsen J. Greek Federal
State. P. 200-202; Grainger J. The League... P. 178.
290
Развитие демократических институтов...
щборный характер: Этолийский союз не знал практики постоянных
«сменяемых должностных лиц. Другой важной общей чертой выбор-
ных должностных лиц являлся ограниченный срок предоставлявших-
й им полномочий - один год. Среди должностных лиц наиболее важ-
ное место занимал стратег союза, осуществлявший прежде всего воен-
ное командование во время действий союзной армии. Стратег являл-
«I также председателем в общем собрании и в совете апоклетов, что
открывало перед ним широкие возможности: он ставил на обсужде-
ние наиболее значимые для государства вопросы, например, о заклю-
чении мира или о начале войны. В источниках отмечается, что стратег
1фИ принятии решения по поводу войны или мира не имел права выра-
«дгь свое мнение, чтобы не оказывать силой своего положения влия-
ние на мнения членов собрания (Liv. XXXI, 32,4; XXXV, 25,7). Пере-
избрание на должность стратега в принципе допускалось, но лишь по
истечении некоторого временного интервала. Наибольшее число пере-
избраний, известное по источникам, это пятикратная стратегия Пан-
плсонта из Плеврона (Polyb. IV, 37, 2; П, 2, 8; IG. IX. Р 1, 31. Стк.
144-145; Syll? 546 А, стк.1). Таким образом, конституция Этолийско-
го союза в определенной степени предусматривала меры, направлен-
ные на ограничение института единоличной власти и на сохранение
контроля над стратегом. Вместе с тем, не следует преувеличивать де-
мократизм Этолийского союза: по наблюдениям ряда исследователей
(Дж.Грейнджер) должность стратегов занимали главным образом, вы-
ходцы из ограниченного числе общин. За период с 288 по 136 гг. до н.э.
известны данные о 115 стратегах. Из них 87 были уроженцами все-
го шести общин - 32 из Трихона, 17 из Калидона, по 9 из Навпакга и
Каллиопа и т.д. Ученый также обратил внимание на то, что на высшую
должность в союзе избирались люди из ограниченного числа семей: из
12 стратегов, уроженцев Трихона, 22 были выходцами всего из четы-
рех семей. Аналогичное наблюдение сделано в отношении стратегов
Ю Калидона и других городов: в Калидоне выходцы из трех семей за-
нимали должность стратега 12 раз. Таким образом, высшая должность
I системе исполнительной власти большей частью принадлежит лю-
дям из знатных и богатых семей, выходцам из этолийской аристокра-
тии. Важно также подчеркнуть, что часто на протяжении длительно-
го времени представители все одних и тех же знатных семей оказыва-
лись на должности стратегов в разных поколениях12.
12 Сизов С.К. Федеративное государство... С. 55-56, 58; Grainger J. The
League... Р. 169-170, 181,185-186; Sholten J. The Politics... P. 26.
291
О.Ю. Климов
Вторым по рангу должностным лицом в Этолийском союзе был 1*Н
парх (hipparchos), в обязанности которого входило, прежде всего, м*
мандование конницей. Но гиппарх также являлся помощником стрм*
га, участвовал в посольствах, возможно, исполнял и другие обязании
сти. Видимо, первоначально в конституции союза не было должпоощ
гиппарха; первое упоминание о нем в источниках относится к 272/11
до н.э. (Ю. IX. 1. 12А), причем, по предположению Дж.Грсйнджсца
возможно, первоначально гиппархов избирали нерегулярно, лишь на
мере необходимости. После 260 г. до н.э. должность гиппарха станн
вится постоянной. Важное положение среди должностных лиц сониа
занимал секретарь - грамматсвс (grammateus), на которого ложилим
обязанности по ведению документации союза. Первоначально в сон)*
избирался один секретарь, но немногим ранее 200 г. до н.э. пояаилм
и второй, который был подчинен первому. Союз обладал собственно*
казной, которой ведал казначей (tamias) (Syll.3 629). Источники таки*
упоминают номографов (nomographoi), в обязанности которых, вили
мо, входила работа над законодательством союза, его корректировка I
случае необходимости13. Обращает на себя внимание, что число ЛИН
в органах исполнительной власти Этолийского союза было незнячи
тельным. Объяснение тому простое: полисы, входившие в состав сои*
за, сохранили все собственные органы власти и реально пользовал ин
широкими правами самоуправления. Поэтому основная часть задач Пн
обеспечению текущего управления решалась в общинах. Другим объ
яснением небольшого числа лиц исполнительной власти в союзе яала
ется четкое и простое распределение обязанностей между централь
ной властью и органами полисного самоуправления.
Исследователи полагают, что союз не имел официально усталое
ленной столицы и постоянного государственного архива; документы
за определенные годы, очевидно, хранились в тех городах, из которм»
происходили высшие должностные лица14.
О степени сближения полисов в составе союза можно было бы оу
дать по материалам о взаимном предоставлении права egktesis поли
сами, входившими в союз, но, к сожалению, имеющиеся материалы 1И
позволяют дать определенного ответа на этот вопрос. Можно предпо
лагать, что специального предоставления права на владение землей и
13 Сизов С.К. Федеративное государство... С. 57; Larsen J. Greek Federal
State. P. 209, 213; Grainger J. The League... P. 169-170, 179, 181-186; Sholten I
The Politics... P. 26.
14 Sholten J. The Politics... P. 25.
292
Развитие демократических институтов...
•Мими внутри союза не требовалось15. Этолийский союз чеканил соб-
нинную монету — серебряную, медную и даже золотую16. Исследова-
нии обращают внимание на то, что в Этолии мало известен чекан об-
цйн и в связи с этим высказываются предположения о существовании
Монополии федеральной власти на чеканку монеты17. Оправдается ли
ЙИ) или нет монетными находками будущего, но в любом случае мож-
но предполагать, что слабое развитие местного выпуска и преоблада-
ние монетного чекана федеральной власти стало следствием слабого
рииития экономики и товарно-денежных отношений в малых общи-
ми Этолийского союза.
Этолийцы обладали значительной военной силой. По сообщени-
Ш источников они могли выставить значительную по численности ар-
мию, причем, если их пехота не отличалась хорошей военной органи-
ШЦией, то по оценке античных авторов Этолийский союз обладал пре-
исходной конницей - лучшей в Греции того времени (Polyb. XVII, 22,
l| Llv. ХХХШ, 7).
Этолийский союз проводил очень активную внешнюю политику. В
области внешнеполитической деятельности этолийцы оставались по-
Ипмнными соперниками Македонии, поскольку агрессивная полити-
М македонских царей вызывала обоснованные опасения Союза. Анти-
щксдонская позиция привела Этолийскую федерацию в 211 г. до н.э.
Поенному союзу с Римом, который был заключен в годы Первой Ма-
Мдонской войны для совместной борьбы с Филиппом V. Участие это-
щйцев в ней было мало успешным: не имея существенной поддержки
ОТ римлян, они вели военные действия против Филиппа V неэффектив-
но и в результате были вынуждены пойти на заключение с ним мира
1206 г. до н.э. — фактически еще до формального завершения войны.
Этолийцы вступили около 219 г. до н.э. в союзнические отношения с
мргамским царем Атталом I, который не обладал достаточной соб-
11 Сизов С.К. Права egktesis и epigamia в федерациях эллинистической
|фоции И Античный мир: проблемы истории и культуры. Сб. научных ста-
ПЙ к 65-летию со дня рождения профессора Э.Д.Фролова. СПб., 1998. С. 222,
226. В.Эренберг полагал, что данные права были предоставлены всем граж-
данам общин, входивших в федеративное государство. - Ehrenberg V. The
Greek State... P.126.
“Сизов С.К. Федеративное государство... С. 60; Warren J.L. An Essay...
F, 56-59; Head В. Historia Numorum. L., 1911. P. 334-335; Sylloge Nummorum
Griecorum П http://www.sll0120695.websitehome.co.uk/SNG/sng_reply2.php.
(дата обращения: 07.05.2010).
” Сизов С.К. Федеративное государство... С. 60.
293
О.Ю. Климов
ственной военной силой для противостояния опасным соседям - ('»
левкидам и царям Македонии - и поэтому активно искал новых сомп
ников1*. После начала Второй Македонской войны этолийцы снова КЫ
ступили на стороне римлян и их союзников, но сделали это поело И*
которых колебаний. Общая победа над Филиппом V не принесла Эго
лийскому союзу ожидаемого результата: территориальных приобретя
ний этолийцы, несмотря на немалые заслуги в войне с македонским
царем, не получили. В дальнейшем отношения Этолийского союша
Римом были испорчены: этолийцы не без оснований опасались чрет
мерного укрепления римского влияния на Балканах и стали этому про
тиводействовать. С этой целью они вступили в союз с царем Антиохом
Ш, присоединились к его армии, которая была высажена на террип»
рии Балканской Греции, и приняли в 191 г. до н.э. участие в битве при
Фермопилах. Сражение завершилось разгромом союзников римлипк
ми, возглавлявшимися консулом Манием Ацилием Глабрионом. Рим
ский полководец восстановил прежний статус Дельфийской амфикти
онии, ослабив тем самым влияние этолийцев в Греции. В 189 г. до и i
Рим заключил с Этолийским союзом мирный договор, обязав его им
платить 500 талантов контрибуции и отказаться от ряда территорий, I
частности, от острова Кефалления и от тех областей, которые перешли
на сторону римлян во время войны (Polyb. XXI, 32; Liv. XXXVIII, 11)
Для слабого экономически Этолийского союза выплата столь значи-
тельной контрибуции стала тяжким бременем, а вместе с потерей ряди
территорий имела следствием ослабление влияния и военной мощи1'
Внешнеполитическая нестабильность и сложности, которые испытМ'
вал союз, сочетались в к. Ш - н. П вв. до н.э. с серьезными внутри
политическими и экономическими проблемами, ослаблявшими феде-
ративное государство изнутри. В полисах Этолийского союза проие
ходило заметное имущественное расслоение граждан. В условиях ио-
развитой экономики и слабого развития товарно-денежных отношо
ний многие рядовые граждане полисов разорялись и попадали в дол-
говую зависимость. Эта проблема оказалась к концу Ш в. до н.э. столь
значительной, что стратег Скопас выступил с предложением провести
18 Hansen Е. The Attalids of Pergamon. Ithaca. London. 1971. P.46; McShane
R. The Foreign Policy of the Attalids of Pergamon. Urbana. 1964. P.100-102.
19 Подробнее см.: Larsen J. Greek Federal State. P. 406-424, 427-428, 434
441; Deininger J. Der politische Widerstand gegen Rom in Griechenland. Berlin,
New York. 1971. S. 58-76, 96-108, 146-152, 168-172; Derow P.S. Rome, the Fall
of Macedon and the Sack of Corinth // CAH. 2-nd ed. Vol. 8. Cambridge. 2008.1',
280-282,284, 313, др.
294
Развитие демократических институтов...
нивацию долгов, которое вызвало настолько резкую реакцию богатой
мсти общества, что инициатору реформы пришлось покинуть родную
Ирану из опасения за свою жизнь. Одновременно в полисах Этолий-
июго союза выделилась богатая часть гражданского общества, благо-
состояние которой в значительной степени было основано не только
м налаженном ремесленном или сельскохозяйственном производстве,
ин на грабеже и пиратстве. Развивавшееся в полисах союза имуще-
ценное расслоение граждан и укрепление политической роли узкого
с пня наиболее знатных и богатых семей неизбежно приводило к обо-
дрению противоречий в среде граждан, к порче политических нравов,
* распространению злоупотреблений властью и коррупции среди чле-
нов союзных органов власти; в конечном счете - к ослаблению союза
(Polyb. Х1П, 2,1; XVHI, 34,1, 7; Liv. XXVI, 24)20.
Ахейский союз
К числу важнейших федеративных государств Балканской Греции
относился также Ахейский союз, образовавшийся в северо-западной
мсти Пелопоннеса из полисов Ахайи21. Ахайя, подобно Этолии, яв-
лялась аграрной, отсталой областью Греции и в течение многих веков
МВ играла заметной роли в истории греческого мира. Ахейский союз
Имел длительную историю, восходящую еще к классическому перио-
ду греческой истории, а, возможно, даже ко временам архаики. В это
время сложились органы политической власти - совет и коллегия да-
миургов, возможно, сформировался институт единого гражданства22.
По в конце IV в. до н.э. союз под влиянием внешних факторов - над
частью городов установилась власть тиранов, в других разместились
македонские гарнизоны - фактически распался с тем, чтобы в начале
III в. до н.э., около 281-280 г. до н.э., возродиться в ином качестве. Но-
20Мшценко Ф.Г. Федеративная Эллада... С. 103-104; Сизов С.К. Федера-
гивное государство. С. 77.
21 Об истории союза см.: Urban R. Wachstum und Kriese des Achaischen
IJundes. Quellenstudien zur Entwicklung des Bundes von 280 bis 222 v. Chr.
Wiesbaden. 1979; Bastini A. Der Achaische Bund als Hellenische Mittlelmacht.
Frankfurt am Mein. 1987; Nottmeyer H. Polybius und das Ende des Achaierbundes.
Unterzuchungen zu Romisch-Achaischen Bezihungen ausgehend von der Mission
des Kallikrates bis zur Zerstorung Korinths. Munchen. 1995; Harter-Uibopuu K.
Das Zwischenstaatlichen Schiedsverfahren im Achaischen Koinon. Zur Friedlichen
Streitbeilegung nach den Epigraphischen Quellen. Koln, Weimar, Wien. 1998.
22 Сизов C.K. Ахейский союз. M., 1989. С. 19; Larsen J. Greek Federal States.
P.81-83, 85-86. О ранней истории Ахайи: Polyb. П, 41,4-6; Strab. VIII, 7,1.
295
О.Ю. Климов
вое объединение полисов Ахайи было вызвано изменением междунв*
родной обстановки на Балканском полуострове, агрессивной полити-
кой Македонии, справедливо вызывавшей у греков опасения. Ахсй*
ский союз первоначально составили четыре относительно небольши*
и не обладавших ни политическим влиянием, ни заметной военной си*
лой города - Патры, Дима, Тритея и Фара. Союз быстро развивался и
укреплялся: вскоре в его состав вошли другие полисы Ахайи - Бур*,
Эгира, Кериния, Леонтий и иные (Polyb. П, 41, 11-14). Образовавшем*
ся федеративное государство стало успешно отстаивать свои интерв*
сы и противостояло опасности, которая исходила от этолийцев, Мам*
донии, Спарты и других государств. В середине и второй половине III
в. до н.э. в составе Ахейского союза находилась большая часть гооу*
дарств Пелопоннеса. Многие города вошли в его состав добровольно,
но некоторые были вынуждены сделать это под давлением. Среди при-
соединенных полисов важное место заняли Коринф, Мегары, Сикион,
Трезен, Эпидавр. В период своего наивысшего роста Ахейский соки
включал не менее 60 полисов23. Состав федерации не был неизменным
и постоянным: некоторые из присоединенных городов отделялись (И
союза. В этом процессе большое влияние оказывали как внутренни*
факторы - политическая борьба в самих полисах, так и внешние - по*
литика Македонии и других государств.
Конституция Ахейского союза известна лишь в общих чертах, при*
чем, некоторые аспекты устройства федерации по-прежнему остаются
для исследователей неясными. Не вполне известны состав и функции
ряда органов власти, кроме того, за годы истории федерации ее кои*
ституция претерпевала определенные изменения, что затрудняет ха-
рактеристику. По мнению Полибия степень сближения общин Пело*
поннеса в союзном государстве была столь высокой, что «... суще-
ствует единообразие и сходство между ними в отдельных городах и Я
целом союзе» (П, 37, 10-11. Пер. Ф.Г.Мищенко). Федеративное госу-
дарство называлось to koinon ton Achaion, граждане полисов, входив*
ших в него, именовались «ахейцами» (oi achaioi). Ахейский союз, но*
смотря на свое название, фактически вышел за рамки Ахайи, посколь-
ку в его состав входили полисы ряда других греческих областей. При
характеристике конституции Ахейского союза наиболее спорным ям*
ляется вопрос о народных собраниях, их составе, порядке созыва, ofl
их компетенции и др. Источники упоминают о двух видах собраний
- о синоде (synodos) и синклите (synkletos). Сходство между ними зв-
23 Ehrenberg V. The Greek State... P. 125.
296
Развитие демократических институтов...
Ключалось в том, что оба собрания играли роль высшего органа по-
литической власти Ахейского союза; различия между ними остаются
ио вполне ясными, а потому породили активную научную дискуссию,
до сих пор не завершившуюся окончательным решением вопроса. По
мнению В.В.Латышева синод являлся регулярным народным собрани-
ем, а синклит - собранием чрезвычайным, которое собиралось в слу-
чае крайней необходимости в любом из союзных городов. Согласно
мнению Дж. Ларсена, которое принято не всеми учеными, в состав си-
нода входили лишь члены совета (boule), представлявшие города сою-
за, тогда как на синклит собирались все граждане полисов союза.
Союзное собрание, называвшееся синодом (synodos) происходило
четырежды в год - весной, летом и осенью - в священной роще Зевса
Гомария в городе Эгий и продолжалось три дня. Обсуждению на со-
брании - синоде - подлежали все важнейшие вопросы жизни федера-
тивного государства. Синод принимал законы, выбирал должностных
ниц, выслушивал посольства, принимал новых членов в состав союза,
улаживал споры между полисами, составлявшими федерацию, опре-
делял условия мира или объявлял о начале войны и т.д. Голосование
косило открытый характер и производилось поднятием руки. Собра-
ние другого рода - синклит (synkletos), тоже созывалось для решения
особо важных дел. Синклит представлял собой собрание всех граждан
союзных городов, возможно, носившее экстраординарный характер.
Вероятно, синклит созывался как внеочередное собрание для срочно-
го решения дел особой важности, не терпящих отлагательств. К чис-
лу таких вопросов относились объявление войны и заключение мира,
установление союзнических отношений с каким-либо партнером. Из-
брание Арата стратегом - автократором (наделенным чрезвычайны-
ми полномочиями) также состоялось на собрании - синклите (Plut.
Arat. 41, 1). Синклит имел особую процедуру голосования, отличав-
шую этот вид собраний от синода. На синклите голосование проис-
ходило по городам, каждый из которых предлагал свое мнение, пред-
варительно установив его путем голосования членов гражданской об-
щины (Liv. ХХХП, 22, 2-12; 23,1). В составе синклита собирались все
граждане полисов федерации без ограничений имущественным цен-
зом. Единственным ограничением, введенным для участников этого
вида собраний, вероятно, в к. Ш - н. II вв. до н.э., был возрастной
ценз в 30 лет. Конечно, фактически все граждане союзных полисов не
имели реальной возможности собираться на синклит: для этого при-
ходилось бы надолго отрываться от рабочих дел, нести немалые рас-
297
О.Ю. Климов
ходы, чего не могли позволить себе люди небогатые. Поэтому фак । и
чески получалось, что основными участниками собраний, как и лю;п
ми, замещавшими выборные должности, были представители досы
точно состоятельных и богатых семей24. К сожалению, недостаток ин
формации о собраниях Ахейского союза и недостаточная разрабо1.ш
ность столь сложного вопроса в литературе вынуждают ограничии.
ся сказанным.
Известно, что одним из органов союза являлся совет (boule), по г
источниках его деятельность почти не отражена. Члены совета в п<
которых случаях принимали иностранных послов. Можно предпо м
гать, что совет участвовал в процедуре принятия решений относите-л,
но принципиальных вопросов жизни союза, возможно, и в приня т и
законов, но отсутствие надежной информации заставляет воздержан
ся от других предположений. Этот орган власти имел достаточно зил
чительную численность, хотя попытки более конкретно определить с.
выглядят весьма неудачными, так как опираются лишь на материал, ।
других союзов, на косвенные свидетельства и неубедительные подсч,
ты. По мнению Дж. Ларсена деятельность булевтов нс оплачивала, ,
(Polyb. II, 46, 6; XXII, 7-8; XXVIII, 3, 10)25.
Кроме традиционного для греков совета boule в Ахейском сою,,
существовал еще один совещательный и одновременно контролы п., и
орган - коллегия дамиургов (damiourgoi), избиравшаяся в количес i в,
10 человек из числа представителей разных городов. Этот орган вм<
сте со стратегом собирал союзные собрания, формально председатсл,.
ствовал на них, но продолжал свою работу и в промежутках между с >
браниями; в остальное время он состоял при стратеге для обсуждение
важнейших дел и, видимо, служил цели оказания ему помощь в вы
работке оптимального решения, а также для осуществления контрол е
за деятельностью стратега. Вероятно, дамиургам было предоставлю
но право давать определенные указания высшему должностному лию.
федерации26.
Органы исполнительной власти союза составляли выборные долж
ностные лица, срок полномочий которых был ограничен одним годом
24 Латышев В.В. Очерк греческих древностей. С. 313-314; Сизов С. К
Ахейский союз. С.49-56, 68-69; Larsen J. Greek Federal States. P. 219, 223-22 I
Idem. Representative Government. P. 79-81, 87 сл.
25 Сизов C.K. Ахейский союз. С. 56-57; Larsen J. Greek Federal State.
P. 223-227.
26 Сизов C.K. Ахейский союз. С.58-59; Larsen J. Greek Federal State .
P 221-222.
298
Развитие демократических институтов...
11срвоначалыю должностных лиц избирали на осеннем собрании, поз-
же, видимо, с конца III в. до н.э. - на весеннем собрании. Вступление
в должность происходило па собрании, следующем после избрания.
Во главе исполнительной власти Ахейского союза находился стратег
(strategos). Первоначально избирали двух стратегов, но с 245 г. до н.э.
стали избирать одного. Стратег обладал немалой властью и достаточ-
но широкими полномочиями. Он стоял во главе союзной армии, за-
целовал внешней политикой союза, в том числе подготавливал при-
ем посольств и представлял их союзному собранию. Стратег предла-
гал собранию проекты необходимых решений, которые мог разраба-
тывать самостоятельно или те, что подготавливали дамиурги. Важной
функцией стратега было исполнение решений, которые принимало со-
брание, или руководство их исполнением. Очевидно, предоставление
с толь значительных полномочий и возложение на стратега таких зна-
чимых функций вызывало определенные опасения относительно воз-
можности превращения его в полновластного правителя, поэтому кон-
ституцией Ахейского союза были предусмотрены меры, направлен-
ные на ограничение власти стратега: его переизбрание на должность
разрешалось лишь через год после окончания полномочий. О другом
ограничении сказано выше: стратег осуществлял свою деятельность
под пристальным контролем со стороны десяти дамиургов и прини-
мал решения с их помощью. Разумеется, стратег подлежал контролю
со стороны собраний и должен был отчитываться перед ними (Polyb.
IV, 14, 1).
Заместителем стратега и фактически вторым лицом в системе ис-
полнительной власти являлся гиппарх, на которого возлагались обя-
занности участия в дипломатической деятельности союза, а во вре-
мя военных действий - командования кавалерией. В обязанности на-
нарха входило командование флотом; впрочем, о нем известно недо-
статочно. Из других должностных лиц союза известны также секре-
тарь - грамматевс, который ведал делопроизводством органов власти,
составлял тексты законов и постановлений (Syll.3 490). Некоторые ис-
точники упоминают также гипостратегов (hypostrategos), которые яв-
лялись командирами военных подразделений определенного округа
союза и, очевидно, подчинялись непосредственно стратегу союза27.
Источники упоминают также еще два органа власти, о функциях ко-
торых сложно судить из-за недостатка информации. Первый - это коллс-
27 Конституция союза охарактеризована: Larsen J. Greek Federal States. P.
.’20-221; Сизов С.К. Ахейский союз. С. 49 сл.
299
О.Ю. Климов
гия номографов, встречающаяся в некоторых надписях. В одной надписи
породившей активную дискуссию, упоминаются номографы - 24 члени
коллегии и секретарь, представлявшие 17 городов, причем, число долж
постных лиц от города было неравным: два полиса имели по три предел а
вителя и три полиса - по два (IG. IV.2 1. 73). Именно последнее обстоя
тельство легло в основу предположения, высказанного Г.Свободой и под
держанного рядом других ученых, о наличии в Ахейском союзе систем ы
представительства, пропорционального населению полиса. Однако ис
следования последующего времени показали ошибочность данной точ
ки зрения. Основной функцией коллегии номографов было участие в про
цессе разработки и принятия законов28. Еще одним органом являлась гс
русия, упоминаемая Полибием лишь однажды при изложении драматичс
ских событий 146 г. до н.э. в Коринфе (Polyb. XXXVIII, 11,1 сл.). Судеб
ные функции в союзе выполняли дикасты, информации о которых нсдо
статочно. Как показало исследование Дж.О’Нила, важной чертой полия и
ческой системы Ахейского союза стало выдвижение на лидирующие по
зиции представителей относительно узкого круга влиятельных семей 11
Мсгалополя, Ахайи и Сикиопа, которые составили политическую эли з \
федеративного государства29.
В Федеративном государстве сложилась единая система вер, ш
сов и денежного чекана (Polyb. II, 37, 10-11). Ахейский союз обладн ।
собственной казной, которая пополнялась за счет регулярных горой
ских взносов, называвшихся eisphora (Syll.3 531; Polyb. IV, 60, 4, 9; \
30, 5; 91, 4; 94, 9). Вероятно, размер взноса нс был неизменным и не
риодически пересматривался властями в зависимости от ситуации г
союзе и от экономического положения конкретного полиса. Относи
тсльно порядка сбора эйсфоры можно высказать следующее прсдио
ложение: взнос собирался городскими властями и затем передавался г
союзную казну. Строго говоря, источники не раскрывают механизм.!
сбора взносов, но именно такой была практика в эллинистических
сударствах. Союзная казна пополнялась также за счет продажи воен
ной добычи и пленных. В некоторых случаях союзу делали денежш.ь
дары цари. Известно о подарках ахейцам от царя Птолемея VI Филе
мстора в виде кораблей и комплектов вооружения (Polyb. XXII, 10, '
12, 1-12; XXIV, 6, 1-7). Интересно, что союз принимал дарения лини
от дарителей, с кем существовали устойчивые дружественные опт
28 Larsen J. Greek Federal States. P. 231; Сизов С.К. Ахейский союз. С. 59-ы >
29 O’Neil J.L. the Political elites of the Achaean and Aitolian leagues // Ancinn
society. 1984-1986. Vol. 15-17. P. 33-66. Цит. по: Сизов С.К. Ахейский союз <
167-168.
300
Развитие демократических институтов...
шения. По этой причине весьма щедрые дары Эвмена II и Селевка IV
были отвергнуты союзным собрание (Polyb. XXII, 10, 2-3, 8-9; 11; 12,
13). Общее управление финансами осуществляло собрание, волю ко-
торого исполняли должностные лица - стратег, дамиурги и казначей.
Ахейский союз осуществлял чеканку собственной монеты, сохранив
при этом право местного чекана, в том числе с федеральными симво-
лами, за городами30.
Конституция Ахейского союза, также как и в Этолийском союзе,
предусматривала сохранение широких прав за полисами, входившими
в федеративное государство. Прежде всего, исследователи институтов
Ахейского союза подчеркивают, что членство каждого нового поли-
са, даже присоединенного силой, оформлялось договором, в котором
фиксировались условия его членства (Polyb. XXIII, 4, 14; 17, 2; XXIV,
2, 3; 9, 14). Договор подлежал утверждению союзным собранием, сто-
роны приносили клятвы о соблюдении соглашения31. Города, соста-
вившие Ахейский союз, также как и в Этолийском союзе, сохранили
все черты полисного строя и все основные свои права. Они, как и пре-
жде, обладали собственной территорией, законами, гражданством, ор-
ганами власти, в том числе законодательной, судебной и исполнитель-
ной, при необходимости собирали свое ополчение, в отдельных слу-
чаях могли вести самостоятельные военные действия и осуществлять
отдельные дипломатические акции. Время от времени города также
чеканили собственную монету без символов и легенды, связанных с
федеральной властью. Полисы союза сохраняли полноценную судеб-
ную власть и осуществляли судопроизводство по многим вопросам, в
том числе по таким тяжким преступлениям как убийства. Важно под-
черкнуть, что процесс интеграции полисов в составе Ахейского со-
юза сопровождался четким разделением полномочий между органа-
ми власти на федеративном уровне и на уровне конкретной общины.
За органами союзной власти были закреплены вопросы общей безо-
пасности, дипломатии, в той ее части, которая касалась всех общин
федерации. К кругу полномочий органов полисной власти вошли вес
внутренние дела, но также некоторые вопросы, связанные с ведсни-
30 Сизов С.К. Ахейский союз. С. 63-65; Warren J.L. An Essay... Р.44-55;
Head В. Historia Numorum. Р. 416-418; Ehrenberg V. The Greek State... P. 127-
128; Sylloge Nummorum Graccorum // http://www.sl 10120695.websitchome.
co.uk/SNG/sng_reply2.php (дата обращения: 07.05.2010).
31 Процедура приема новых членов в союз фрагментарно отражена в не-
которых плохо сохранившихся эпиграфических источниках: Syll.3 490;
SEG. XI. 401. Подробнее: Сизов С.К. Ахейский союз. С. 70-71.
301
О.Ю. Климов
ем собственной внешней политики (заключение двусторонних дою-
воров, обмен посольствами, отпор агрессору собственными восннМ'
ми силами). При этом доминировал принцип, согласно которому дей-
ствия полисов не должны были противоречить общей линии полити-
ки союза и не должны были ущемлять интересов других членов сою-
за. Такую же двойственность имела и система налогов: наряду с феде-
ральными взносами, которые полисы платили в союзную казну, суще-
ствовали налоги местные, полисные, пополнявшие городской бюджо|
Полисам, входившим в состав союза, было оставлено право вступать
во внешнеполитические отношения с государствами, которые в сою*
зе не состояли. Но для совершения подобных акций требовалось pat
решение федеральных властей, причем, оно могло исходить от долж-
ностных лиц, а не от союзного собрания32. Принципиальный вопрои,
возникающий в связи с характеристикой конституции Ахейского сою
за, состоит в том, имели ли граждане полисов - членов федеративною
государства - право egktesis, то есть право приобретения в собствен-
ность земли в других городах союза, к сожалению, не может быть ро-
шен вполне утвердительно из-за противоречивого характера источни-
ков, а мнении исследователей по этой причине существенно расходят-
ся между собой33.
Важно отметить, что в рамках союза не происходило унификации
городского строя полисов, они сохраняли свои особые политически!
институты. Отмеченные учеными определенные черты сходства (на-
личие, например, во многих полисах коллегии дамиургов, геронтов и
должностных лиц полемархов) объясняются общими традициями pat
вития и, следовательно, естественно сложившейся близостью полити-
ческих институтов. Вместе с тем, процесс политической интеграции,
развивавшийся в союзе, по мнению ряда ученых, все-таки выразился
в определенных изменениях конституции полисов, входивших в феде-
ративное государство. К числу подобных изменений относятся появ-
ление должности номографов и складывание в разных городах сход-
ной процедуры принятия законов34.
Ахейский союз в силу того, что в его деятельности органы испол-
нительной власти и отдельные должностные лица, особенно стратеги,
играли важную роль, выдвинул ряд значительных политических дся-
телей. В течение 30 лет, начиная с 245 г. до н.э., стратегом союза со-
32 Larsen J. Greek Federal States. P. 237-239.
33 Сизов C.K. Права egktesis и epigamia... С. 219,225-226. См. также прим. 15,
34 Сизов С.К. Ахейский союз. С. 83-85; Larsen J. Greek Federal Statci.
P. 234-235, 239.
302
Развитие демократических институтов...
стоял выдающийся политик Арат, происходивший из Сикиона. Арат
исправил свои усилия на расширение союза, на достижение прочного
единства в нем и на противостояние Спарте. Его целью стало объеди-
нение Пелопоннеса. Возвышение ахейцев вызвало опасения спартан-
ского царя Клеомена 1П, продолжавшего реформы своего знаменито-
го предшественника царя Агиса. Клеомен начал войну с Ахейским со-
нном и нанес поражения Арату и Лидиаду. Не желая заключать с Кле-
йменом 1П мир, Арат вступил в союз с македонским царем Антигоном
/(пеоном. Совместные действия ахейцев и македонян завершились по-
бедой, которую они одержали над армией спартанского царя при Се-
инссии в 222 г. до н.э. Победа позволила Антигону объединить под-
кластных ему греков в новый панэллинский союз, включив в него, в
гом числе, и Ахейский союз.
Другой выдающейся фигурой, ставшей во главе Ахейского союза,
нвнлея Филопемен из Мегалополя, избранный стратегом в 207 г. до
ил. Обладая немалым военным талантом, Филопемен реорганизовал
и значительно укрепил армию, а затем нанес убедительное пораже-
ние армии спартанского тирана Маханида. Последующие события за-
ставили Ахейский союз изменить свою внешнеполитическую ориен-
шцию: усиление Рима и активизация его деятельности на Балканском
полуострове вызвала в руководстве Ахейского союза активные дебаты
и разногласия, которые в конце концов разрешились разрывом союз-
нических отношений с Македонией и установлением союза с Римом.
II 192 г. до н.э. Филопемен добился включения Спарты в состав феде-
ративного государства, объединив, таким образом, весь Пелопоннес.
||о в союзе не было полного единодушия, отдельные области, напри-
мер, Мессения, стремились к возвращению полной самостоятельно-
сти. При подавлении отпавших от союза мессенцев Филопемен в 183
г. до н.э. погиб. Сменивший его Ликорт усмирил мессенцев, но это уже
не могло удержать сильных центробежных сил. В Ахейском союзе в
отдельных полисах все более влиятельными делались сепаратистские
настроения, которые поддерживались римлянами; значительное вли-
яние приобрели проримские партии в отдельных полисах и в союзе.
II 168 г. до н.э., после победы над македонским царем Персеем, рим-
няие воспользовались слухами о тайных контактах ахейцев с их вра-
гом и потребовали от ахейцев выдачи 1000 виднейших граждан в каче-
стве заложников. Хорошо известно, что в их числе в Риме оказался и
сын Ликорты Полибий, занимавший до этого пост гиппарха Ахейско-
го федеративного государства и ставший в дальнейшем знаменитым
303
О.Ю. Климов
историком. Дальнейшие события развивались все более драматично
В середине II в. до н.э. возник конфликт между Ахейским союзом и
Спартой, стремившейся вернуть свою независимость. Спарта, не до-
бившись успеха военной силой, обратилась за помощью к Риму. Рим*
ские послы объявили собранию ахейцев в Коринфе о том, что нсахсй
ские полисы, согласно решению сената, должны быть независимыми
Подобное очередное бесцеремонное вмешательство в греческие дели
вызвало такую бурю негодования, что ахейцы начали войну с Римом,
который в этой время завершал подавление восстания Андриска в Ml
кедонии. Римский полководец Кв. Цецилий Метелл нанес ахейцам по-
ражение при Скарфее (Локрида), но ахейцы не смирились и решились
на чрезвычайные меры - призвали к оружию рабов, мобилизовали мо
лодежь, собрали значительные денежные средства, чтобы продолжите
борьбу. Однако и эти меры не помогли: ахейцы были снова разбиты и
сражении около Коринфа. Консул Л.Муммий в 146 г. до н.э. подвср!
Коринф страшному разгрому, а Грецию лишил политической самос пг
ятельности35.
Общие черты политического устройства федеративных государств
Греции и особенности развития демократических институтов в
федеративных государствах
История федеративной Греции завершилась тем же печальным ре
зультатом, что и история Македонии или таких знаменитых полисов
как Афины и Спарта - подчинением римской власти и включением I
состав Римской республики и в дальнейшем империи. Но федератин
ные государства Греции сыграли значительную историческую роль и
выработали собственный опыт политического устройства, который,
безусловно, заслуживает серьезного внимания, в том числе в значи
тельной степени именно потому, что в их государственной систем*
ярко проявились многие черты полисной демократии и сами принци
пы их организации во многом носили демократический характер.
Федеративные государства, прежде всего, наиболее значится
ные - Ахейский и Этолийский союзы - формировались в разных ре
гионах Греции, в разных, как представляется, условиях, но при этом к
35 Benecke P.V.M. Rome and the Hellenistic States // САН. Vol.8. Cambrid||*
1930. P. 296-305; Larsen J. Greek Federal State. P. 443-498; Deininger J. Dw
politische Widerstand... S. 40-45, 108-118, 125-127, 136-146, 177-184, 197-201
211-214, 220-241; Bastini A. Der Achaische Bund. S. 195-219; Nottmeyer II
Polybios ... S. 121-160; Derow P.S. Rome, the Fall of Macedon and the Sack nl
Corinth // CAH. 2-nd ed. Vol. 8. Cambridge. 2008. P. 314, 319-323, др.
304
Развитие демократических институтов...
их исторической судьбе и в конституции обнаруживается немало об-
щих демократических черт. Прежде всего, создание таких федератив-
ных государств как Ахейский и Этолийский союз являлось, как пра-
вило, следствием добровольного решения гражданских общин разных
полисов об объединении, которое было вызвано, чаще всего, необхо-
димостью объединения военных потенциалов для совместной защиты
пт внешней опасности.
Федеративное государственное устройство обоих союзов модели-
ровалось по типу полисной организации: в качестве обязательных эле-
ментов политической структуры оно имело собрание, совет, исполни-
ли ьные органы, военное ополчение36. В рамках федеративного госу-
дарства складывался институт единого гражданства при сохранении
|ражданства полисного. Однако не вполне ясна взаимосвязь между
ними, в-частности, можно ли было обладать союзным гражданством,
нс будучи гражданином конкретного союзного полиса? В источниках
нот ясного ответа; исследователи по этой же причине тоже вынужде-
ны воздерживаться от него37, но наиболее вероятно, «новому» гражда-
нину следовало приписаться к конкретному полису. Впрочем, прямых
доказательств этому как будто нет.
Исключительную важность имело то принципиальное положе-
ние конституции обоих союзов, что в их составе сохранялись отдель-
ные полисы: гражданские общины не «растворялись» в федеративной
ируктуре, но сохраняли все свои основные черты, передав часть пол-
номочий федеративным органам власти. При таком устройстве поли-
1ической системы власть функционировала на двух уровнях: на выс-
шем - федеральном, в компетенцию которого входили принципиаль-
ные внешнеполитические и военные дела и особого общего значения
проблемы внутренней жизни. Вторым - более низким - был уровень
полисный, где сохранялись все традиционные городские институты,
практически не претерпевавшие ощутимых изменений, и решались
ко вопросы внутренней жизни и даже некоторые вопросы внешних
ипюшений данного конкретного полиса с другими.
Из этого вытекало, что еще одним из основополагающих принципов
п|)ганизации Ахейской и Этолийской федераций было сохранение за co-
il валявшими ее полисами весьма широких прав. Прежде всего, в полном
пбьсме сохранялось их внутреннее самоуправление, не скованное верхов-
ным контролем и регламентацией со стороны федеральных властей. За
’* Ehrenberg V. The Greek State... P. 125-126.
” Сизов C.K. Ахейский союз. С. 72.
305
О.Ю. Климов
полисами, наряду со многими другими правами, оставалось в том число
право напрямую, минуя центральные органы власти, урегулировать отно-
шения между собой и заключать международные соглашения.
Развитие полисов в составе союзов происходило таким образом,
что не происходило унификации полисного строя: входившие в сони
государства сохраняли особые черты своей конституции. Отмеченные
исследователями в ряде случаев черты сходства в полисном строе от-
дельных общин были не результатом насильственной искусственной
унификации сверху, но являлись следствием общих традиций, сход-
ных процессов развития и естественно сложившейся близости.
В федеративных государствах - Этолийском и Ахейском союзах
фактически не было центрального полиса, вокруг которого группирова-
лись бы другие, более слабые общины и которому они подчинялись бы.
Подобное положение было характерно для таких военно-политических
объединений, как Делосская симмахия, Пелопоннесский и Беотийский
союз. Напротив, две названных федерации явились объединениями
примерно равных по масштабам, по военному и экономическому потен
циалу полисов, которые в союзе приобрели равный статус. Но при этом
не выделился явно выраженный политический центр.
Развитие политической интеграции в федеративных государствах
выразилось в том числе в формировании эффективной союзной систс
мы исполнительной власти. Для нее было характерно соединение до
статочно значительного круга властных полномочий в руках одною
лица - руководителя системы исполнительной власти, стратега. Види
мо, в этом проявилась общая тенденция эллинистической эпохи - уси
ление роли должностных лиц, свойственная не только государствам
федеративным, но также и отдельным полисам. В системе исполни-
тельной власти, особенно на федеративном уровне, видимо, преобла
дали люди состоятельные, но не бедные. В этом также можно усма-
тривать общую черту эллинистического времени, поскольку материй'
лы других регионов, например, Малой Азии, предлагают сходную кар-
тину38. Демократия эллинистического времени была, прежде всего, де-
мократией для обеспеченной части гражданских общин и открывала
возможности политической карьеры и достижения важных должно
стей для людей из обеспеченных слоев общества.
38 Климов О.Ю. Пергамское царство: проблемы политической истории
и государственного устройства. СПб, 2010. С. 234, 244; Тарн В. Эллипи
этическая цивилизация. М.-Л., 1949. С. 115; Dmitriev S. City Government In
Hellenistic and Roman Asia Minor. Oxford. 2005. P. 42-45,48-52,290. См. так»»,
например: Леви Е.И. Ольвия. Город эпохи эллинизма. Л., 1985. С. 3,148-140
306
Развитие демократических институтов...
Важной чертой федеративной государственности Ахейского и Это-
лийского союзов является складывании единой армии. Хотя союзы
имели вооруженные силы, составленные из контингентов общин, это
были не самостоятельные ополчения в составе общей армии, а имен-
но союзная армия под общим единым командованием. Значимым про-
пил ение демократизма федеративной системы балканских греков яв-
лялось то, что союзная власть учитывала интересы субъектов, входив-
ших в состав государства, и не ущемляла их. В органах высшей власти
были предусмотрены механизмы защиты отдельных полисов от дик-
тата более сильных и влиятельных членов.
Разумеется, федеративные политические системы Ахейского и Это-
пийского союзов не были вполне идентичны и обладали собственными
особенными чертами. Этолийский союз, видимо, представлял собой го-
сударство с более сильным центральным правительством; для него харак-
терна и более глубокая степень интеграции полисов в структуру федера-
тивного государства. Проявлением данной особенности можно считать
то, что решения союзного собрания не утверждались полисами, а сразу
но принятии приобретали обязательную силу для всех членов союза.
Наконец, важно подчеркнуть, что не следует преувеличивать сте-
пень демократизма античных федеративных государств эллинистиче-
ского времени. Исследователи полагают, что в Ахейском союзе, воз-
можно, степень свободы полисов была не одинаковой. (Ф.Г.Мищенко
и С.К.Сизов). В том же государстве наиболее важные должности в си-
гтсме исполнительной власти занимали уроженцы небольшого круга
нлиятельных семей из Ахайи, Мегалополя и Сикиона39. Что касается
фаждан других полисов, прежде всего, сильных и влиятельных Аргоса,
('парты и Мессении, то их избрание происходило весьма редко. Выше
уже отмечалось, что реально избрание на высшие должности в органах
исполнительной власти получали люди зажиточные и богатые. Матери-
ины Этолийского союза убедительно показывают аналогичную карти-
ну: преимущества при избрании на высшую должность стратега имели
выходцы из ограниченного числа знатных и богатых семей небольшо-
10 числа городов. Наконец, важно подчеркнуть, что федеративные госу-
дарства - Ахейский и Этолийский союзы - не выработали действенных
механизмов социальной защиты беднейшей части гражданского населе-
ния и ослабления усиливавшегося имущественного неравенства.
В заключение нашего обзора неизбежно встает вопрос о том, по-
чему именно эпоха эллинизма стала наиболее плодотворным време-
” Сизов С.К. Ахейский союз. С. 167
307
О.Ю. Климов
нем для развития федеративной государственности в Балканской
ции ? Прежде всего, это было время, когда многие полисы Балканской
Греции, отсталые прежде, вышли на более высокий уровень развития,
требующий преодоления рамок полисной автаркии, диктующий lit*
обходимость установления тесных политических, культурных и эко*
номических контактов с иными полисами. Другим важнейшим фам*
тором стал сам характер эпохи эллинизма: политическая нестабиль*
ность, противостояние с другими полисами и монархиями, повышен*
ная опасность и постоянные внешние угрозы, которые отдельные ела*
бые полисы не в состоянии были преодолеть поодиночке, но обьеди*
нившись, могли предотвратить, так как превращались в грозную силу
В этой связи важно подчеркнуть, что особенно важным внешним фак*
тором послужил выход на политическую сцену таких могучих игри*
ков, как эллинистические монархии, соперничать с которыми и проти*
востоять которым многочисленные слабые полисы поодиночке были
совершенно не в состоянии, но при этом в форме федеративного объе-
динения они представляли собой серьезную политическую силу, с ко-
торой монархиям приходилось считаться всерьез. Из этого следует,
что для Этолийского и Ахейского союзов основными причинами ид
объединения и успешного существования служила сложная военно*
политическая ситуация и острая военная опасность, но в меньшей сте-
пени экономическая необходимость. Напротив, значение экономимо*
ского фактора в процессе формирования и развития федеративных Го-
сударств, видимо, было относительно невелико.
Следует также обратить внимание на то, что федеративные госу-
дарства получили развитие главным образом на территории Балкан*
ской Греции. Исключением являются Ликийский союз и союз полисок
Италии, а также некоторые малоизученные и недостаточно освещен*
ные в источниках образования в других регионах греческого мира. №
этих двух названных внебалканских образований союз полисов Ита*
лии успешно существовал в V - IV вв. до н.э. и в дальнейшем в связи б
римским завоеванием Италии утратил свое значение40. Ликийский союз
в Малой Азии являлся объединением общин, развивавшихся в весьма
своеобразных условиях. Ликия была горной областью, открытой для
внешних контактов лишь с моря, и поэтому пребывавшей в условиях
длительной относительной изоляции. Особенность развития Ликин во
многом состояла в том, что здесь, несмотря на эллинизацию населения
40 Larsen J. Greek Federal States. P. 95-97; Lomas K. Rome and Western
Greeks. 350 B.C. - 200 A.D. London, New York. 2005. P. 31-35,37.
308
Развитие демократических институтов...
и обретение городскими общинами греческих форм организации, дли-
ммьное время сохранялось очень сильное местное этническое влияние.
II эллинистическую эпоху над Ликией, в силу ее изолированного поло-
жения и в отличие от большинства других областей полуострова, не был
установлен прочный контроль со стороны царских династий, что позво-
нило местным городам существовать самостоятельно. Но одновремен-
но Ликия ощущала постоянные угрозы со стороны Птолемеев и Селев-
кидов, боровшихся за власть над данной территорией, а также со сторо-
ны пиратов41. На остальной части Малой Азии эффективное федератив-
ное движение не могло получить развития вследствие того, что полис-
ный партикуляризм преодолевался насильственным образом путем при-
нудительного включения городов в состав Персидской империи Ахеме-
нидов, а позже - в состав империй Александра, диадохов и эллинисти-
ческих династий. Между тем, на территории Балканской Греции подчи-
нение полисов македонской власти и сохранение ее над городами, а так-
же глубокая интеграция полисов в систему эллинистического Македон-
ского государства не произошла. Поэтому для полисов Балканской Гре-
ции единственным возможным средством преодоления партикуляризма
и противостояния мощным противникам стало объединение в государ-
ства федеративного типа. Такая же ситуация, видимо, характерна и для
полисов южной Италии, развивавшихся в условиях враждебного сосед-
ства италийских племен42.
Формирование и успешное развитие федеративных государств слу-
жит явным свидетельством наличия на Балканском полуострове до-
статочно сильной тенденции к объединению греков, к их политиче-
ской интеграции. Вместе с тем, эта интеграция развивалась весьма
противоречиво. Образование союзов сочеталось с сохранением полис-
ного строя и всех его основных признаков. В результате складывалось
своеобразное политическое образование: это было суверенное феде-
ративное государство, состоявшее фактически из таких же суверен-
ных государств, но лишь более малого масштаба. Другим противоре-
чивым результатом является то, что политическая интеграция развива-
лась в региональном масштабе, не охватывала всей Греции, но вклю-
чала лишь области, которые географически были близки друг к другу,
а их население имело, чаще всего, общие этнические корни.
Появление и развитие федеративных политических объединений в
любом случае явилось следствием целенаправленных усилий по стро-
41 Larsen J. Greek Federal States. P.240-263.
42 Larsen J Greek Federal States. P. 97.
309
О.Ю. Климов
ительству нового типа государства, результатом проявления доброй
воли и согласия граждан многих полисов и реальным воплощением
греческого организационного таланта. Это проявление того, что граж
дане полисов, особенно малых, достаточно остро осознавали ограни
ценность замкнутой полисной системы и понимали необходимость о*
преодоления. Разумеется, в первую очередь это преодоление партику
ляризма было вызвано необходимость объединить усилия для отраже
ния общей военной угрозы.
Федеративные государства являют собой важный и показательный
пример развития демократических институтов в Греции, отличающий
ся от традиционной полисной демократии и вместе с тем, тесным оП>
разом связанный с ней. Складывание федеративных государств проис-
ходило на добровольной основе, в форме свободного и полноправно
го соединения небольших, как правило, полисов для совместной защи
ты собственных интересов. Особая ценность политического опыта фа
деративных государств Греции заключалась также в том, что в основу
их государственной системы были положены демократические принци
пы: равенство членов федерации, возможность защиты интересов субь
ектов союза и выражение воли каждого из них в федеральных органа*
власти, предоставление общинам широкого комплекса политических и
иных прав, в том числе широкого самоуправления, установление ч<п -
кого контроля над федеральными органами исполнительной власти, *
частности, над высшими должностными лицами союзов - стратегами,
стремление противодействовать возможному усилению единоличной
власти с помощью ряда простых, но эффективных ограничительных и
контрольных мер. Федеративная форма организации государственное ! и
превратилась в действенный инструмент защиты малых и относительно
слабых в военном отношении полисов от диктата более сильных полис-
ных государств (например, Спарты и Афин) или могучих эллинистичо-
ских монархий. Наличие перечисленных демократических черт в поли-
тической системе Ахейского и Этолийского союзов во многом объясни*
ет их жизнеспособность и силу, в результате чего в эпоху эллинизма они
стали важным фактором не только межгреческих, но и международных
отношений в Восточном Средиземноморье.
310
3. Полисная демократия в городах Малой Азии
эпохи эллинизма
В Малой Азии в эпоху эллинизма существовало множество грече-
ских полисов и городов местного - восточного - происхождения. Осо-
Лонно значительное число городов располагалось в западной части по-
иуострова - Абидос, Асе, Гаргара, Гриней, Антандр, Адрамитгий, Или-
он, Милет, Питана, Кима, Клазомены, Колофон, Лампсак, Лаодикея на
|>скс Лик, Магнесия-на-Меандре, Магнесия у горы Латм, Мирина, Но-
той, Левки, Лампсак, Пергам, Приена, Скепсис, Смирна, Теос, Трал-
им, Фокея, Зги, Элея, Эрнтры, Эфес, и многие другие. Эпоха эллинизма
оказала на них глубокое влияние: происходило их интенсивное разви-
। нс - основывались и строились новые города, успешно эволюциониро-
вали существовавшие прежде общины, многие восточные города транс-
формировались в полисы. Важным фактором существования городов
Малой Азии в эпоху эллинизма явилось то, что многие из них оказались
под властью царей - Селевкидов, Атгалидов, правителей Понта, Вифи-
нии, Каппадокии. Те же из городов, которые формально по-прежнему
гохраняли свободу, все равно в той или иной степени ощущали влияние
мощных территориальных государств. В этой связи возникает вопрос
о юм, происходили ли изменения в традиционной греческой полисной
системе; если они получили развитие, то в какой степени и в каких фор-
мах; каким образом совместное развитие территориального государства
и полиса сказалось на полисном строе и его важнейших институтах.
Вопрос о сущности полисной организации и ее основных чертах
давно исследуется в отечественной и зарубежной науке, в том числе
пссьма активно - в последние десятилетия (С.Л.Утченко, Э.Д. Фро-
нов, Г.А. Кошеленко, М. Хансен)1. К общей характеристике полисов
и юхи эллинизма обращались И.С. Свенцицкая, У. Тарн, М.И. Ростов-
1 Утченко С.Л. Политические учения древнего Рима (Ш-I вв. до н.э.). М.,
1977. С.5-54; Кошеленко Г.А. Полис и город: к постановке проблемы // ВДИ.
1980. № 1. С.3-28; Кошеленко Г.А. Введение. Древнегреческий полис // Ан-
тичная Греция. Проблемы развития полиса. Т.1. М., 1983. С.9-36; Фролов Э.Д.
Рождение греческого полиса. Л., 1988; Hansen М.Н. Polis. An Introduction to
О.Ю. Климов
цев, А.Х.М. Джонс, Д. Мейджи, X. Крайссиг, Кр. Милета, С. Дмитрр
ев. В трудах ряда ученых предпринимались попытки выделить НИИ
более важные черты полисов эпохи эллинизма и политику царей и Ш
ношении городов (Кр. Милета, Дж. Ма), охарактеризовать особенна
сти их социальной системы (И.С. Свенцицкая) и органов управлеми!
(С. Дмитриев)2.
В связи со сложностью и многогранностью темы наша задача tw
стоит в том, чтобы охарактеризовать состояние полисной системы м nt
родах Малой Азии, в том числе оказавшихся под власть эллинистич»
ских царей, и по возможности ответить на вопрос, сохранили ли элли
нистические полисы данного региона, в том числе интегрированны* I
систему эллинистического территориального государства, свой трпди
ционный полисный строй. Также важно показать формы влияния МП
нархической власти на традиционные городские институты. При тпм
следует принять во внимание, что нередко полисы меняли свой ста
тус - получали свободу или, напротив, попадали в зависимость от пар
ской власти, причем, это изменение политического статуса не всогм
возможно определить по имеющимся источникам. Также степень та
висимости полиса от короны и формы зависимости могли значитсль
но варьироваться. Политика царей в отношении полисов предстаилл
ет собой специальный сюжет, который не будет рассмотрен. Мы такж»
не затрагиваем вопрос о статусе и тенденциях развития местных ма
лоазийских городов, если они не были значительно эллинизированы,
the Ancient Greek City-State. Oxford. 2006. P.56-61, др.; The development of llw
Polis in Archaic Greece / Ed. L.G.Mitchell and O. J.Rhodes. L.; New York, 2005
2 Свенцицкая И.С. Категория ПАРО1КО1 в эллинистических полисах М*
лой Азии. 1959. № 2. С. 146-153; Она же. Зависимое население на землях н»
родов Западной Малой Азии в период. 1957. № 3. С. 91-103; Она же. К вопри
су о гражданских и имущественных правах в эллинистических полисах Ml
лой Азии // ВДИ. 1966. № 2. С.44-53; Она же. Тарн В. Эллинистическая на
вилизация. М.-Л., 1949; Jones А.Н.М. Greek City from Alexander to JustinlM
Oxford, 1940; Jones A.H.M. The Cities of the Eastern Roman Provinces. Oxford
1971; Rostovzeff M. Social and Economic History of the Hellenistic World. Vol, I
3. Oxford, 1941; Magie D. Roman Rule in Asia Minor. Vol.l-2.Princeton. 1950,
Kreissig H. Wirtschaft und Gesellschaft in Seleucidenreich. Die Eigentums- und
die Abhangigkeitsverhaltnisse. Berlin, 1978; Ma J. Antiochos III and the Citiei ol
Western Asia Minor. Oxford. 2000; Dmitriev S. City Government in Helleniilh
and Roman Asia Minor. Oxford, 2005. P.132-134; Mileta Chr. Uberlegungen rum
Charakter und zur Entwicklung der Neuen Poleis im hellenistischen Kleinasien II
Stadtbilder im Hellenismus. Bd.l. Die hellenistische Polis als Lebensform. Hn|
M.Zimmermann. - Berlin, 2009. S.70-89.
312
Полисная демократия в городах Малой Азии
«г*кже не касаемся военных колоний и храмовых поселений, которые
представляли собой особый тип общин.
Традиционный полисный строй греческих городов Малой Азии
переделялся следующими принципиально важными чертами: прежде
wsro, его основу составляла замкнутая гражданская община, города
•Лладали собственной территорией, законами, органами управления,
финансовой системой, нередко чеканили свои собственные муници-
пальные деньги, имели вооруженные силы, устанавливали экономиче-
ские и политические связи с другими городами, то есть вели собствен-
ную внешнюю политику.
Города Малой Азии, в том числе входившие в состав эллинистиче-
ских царств, имели собственную территорию -сельскую округу-хору.
1ркницы хоры полиса обозначались пограничными стелами с надпи-
«ями; некоторые из подобных пограничных камней сохранились3. Гра-
ницы устанавливались на основе издавна сформировавшихся с сосед-
ними полисами отношений и заключенных с ними договоров или в
некоторых случаях регламентировались царскими распоряжениями.
Несмотря на достаточно четкую лимитацию границ, между полисами
иногда возникали конфликты. Они были вызваны, видимо, недостат-
ком плодородных земель в западной части полуострова, где возникло
большое число полисов и местных общин. Следует также учесть, что в
млинистическое время многие греческие и восточные города успеш-
но развивались, росло их население, следовательно, возникала допол-
нительная потребность в плодородных землях, порождавшая межоб-
щинные конфликты. Известно о пограничной войне между Лампсаком
И Парнем в конце П1 - начале П вв. до н.э., между Темном и Клазоме-
мвми в начале II в. до н.э., между Милетом и Магнесией-на-Меандре
(LPriene. 59; Syll.3 588)4. Сложившаяся практика межполисных отно-
шений выработала способы разрешения подобных конфликтов: его
решали с помощью обращения к третейским судьям из другого города
или к царю, как это происходило, например, в спорах между Клазоме-
иами и Темном, Магнесией-на-Меандре и Присной, Илионом и его со-
седями, между Самосом и Приеной (Syll.3 679; I.Priena.37)5.
3 Malay Н. Researches in Lydia, Mysia and Aiolis. Wien, 1999. №1,3
4 Ager Sh. Interstate Arbitration in the Greek World., 227-90 B.C. Berkeley;
Loe Angeles, 1996. P.87-93, 251-252, 271-273, 292-297, 321-327; Dmitriev S.
City Government. P.300.
9 Кащеев В.И. Эллинистический мир С.247-254; Ager Sh. Interstate
Arbitration... P.87-93,251-252, 271-273,292-297,321-327.
313
О.Ю. Климов
Полисы Малой Азии сохраняли собственную систему летоисчисл»
ния: годы датировались по именам городских анонимных магистрат»»
В Темне, Эфесе, Лебеде, Стратоникее на реке Каик, Теосе, Магнссии
на-Меандре это был притан, в Сеете, Дионисополе, Лаодикее на ром*
Лик — жрец, в Гамбрии - гиероном, в Иасе, Сардах, Траллах, Маги»
сии у горы Силил, Гераклее у Латма, Смирне - жрец стефанофор, Ji»
нах, Фиатире - архонт, в Аспенде, Перге - демиург. Иногда в полин
происходила смена анонимной магистратуры: например, вместо при
танов таковыми становились стратеги (в Пергаме) или стефанефоры
(в Магнесии-на-Меандре), вместо архонтов - стефанефоры (в Лаги
не в Карин) (OGIS. 265; 339; I.Magnesia. 5, 8, др.; Michel. 520; RC.
Sardis. УП, 21; RE. Hlbd. ХП. Сглб. 2111-2112; Keil-Premerstein-11, I)
В некоторых случаях считалось, что в качестве эпонима выступает flu
жество, например, Аполлон в Кларосе и Колофоне, это же божестно »
качестве стефанефора в Милете, Артемида как притан в Эфесе, Герами
как стефанефор в Гераклее у Латма6.
Неотъемлемой чертой полисного строя является право самости»
тельного ведения полисом внешней политики - установления кон га»
тов с другими греческими городами, решение вопросов войны и мир»,
заключение союзов. В западной части Малой Азии еще в архаический
и классический периоды сложилась система сложных межполисны»
торговых, военно-политических и религиозных связей. В нее в бол»
шей или меньшей степени были вовлечены все полисы полуостров»
Общины регулярно обменивались посольствами между собой, напраи
ляли послов к царям и династам, заключали союзы, составляли дою
воры. Например, Магнесия-на-Меандре установила особые отношо
ния с Фокеей: в специально принятом декрете зафиксированы надо
говые и имущественные льготы для граждан Фокеи, в том числе и»
случай, если кто-либо из них вознамерится поселиться в Магнесин. II
декрете города Книда упоминается о том, что по просьбе этого горо-
да Магнесия на Меандре направила к ним судью и грамматевсов, удо-
стоенных за их деятельность в Книде ряда почестей (I.Magnesia. 7b;
15). Аналогичная практика засвидетельствована надписями в Барги-
лии, Лаодикее, Пельтах во Фригии, Эритрах и других полисах (Michel
457, 508, 542; 543). Право устанавливать отношения с другими города
6 Полную сводку данных об эпонимных магистратах в городах МалоИ
Азии см.: Sherk R.K. The Eponymous Officials of Greek Cities // ZPE. 199(1,
Bd. 88. S. 225-260; 1992. Bd. 93. S. 223-272; 1993. Bd. 96. S. 267-295. О бо-
гах в роли эпонимных магистратов: Sherk R.K. Op.cit. И ZPE. 1993. Bd. 96
S.283-285.
314
Полисная демократия в городах Малой Азии
ми сохранили даже города, находившиеся под властью царей: состо-
явшая под контролем царских должностных лиц гражданская община
11сргама имела самостоятельные отношения с Темном, Тегеей, други-
ми городами (OGIS. 265; I.Pergamon. 156; 245). О том, насколько ши-
роким мог быть круг внешних связей полиса, свидетельствует следу-
ющий факт. Гражданская община Магнесин на Меандре в связи с по-
пытками добиться широкого международного признания празднеств
к честь богини Артемиды Левкофриены направляла в к.Ш - н.П в. до
и, ), послов к царям Птолемею IV, Атталу I, Антиоху III, Ахейскому,
1 Иолийскому, Беотийскому и Акарнанскому союзам в Греции, союзу
полисов Крита, союзу эпиротов, к полисам Антиохии в Персии, Анти-
охии в Писидии, Афинам, Аргосу, Итаке, Клазоменам, Коринфу, Кор-
кире, Книду, Лаодикее на реке Лик, Мегалополю, Митилене, Родосу,
('икиону, Траллам, Фокее, Эпидамну, Эретрии и ряду других, а также
к союзу технитов Диониса (I.Magnesia. 18-64, 70, 72-73, 79-80, 82-83,
И9, etc.). В некоторых случаях полисы вели достаточно сложную ди-
пломатическую деятельность, пытаясь лавировать между ведущими
державами, соперничавшими за влияние в регионе. Примером такой
городской дипломатии, в данном случае откровенно наивной, времени
правления Антиоха III могут служить монеты Телмесса с изображени-
ем на аверсе божественного покровителя Селевкидов Аполлона, сидя-
щего на омфале, тогда как на реверсе была представлена голова бога
Гелиоса, популярного на Родосе. Более изощренный характер носи-
ла дипломатия Лампсака и Смирны, стремившихся избежать подчине-
ния Антиоху III и получить покровительство Рима. В 197 г. до н.э. по-
слы Лампсака под главенством Гегесия побывали в Массалии, которая
являлась римским союзником, а также, как и Лампсак, была колони-
ей Фокеи, заручились поддержкой властей этого города, затем отпра-
вились в Рим и на обратном пути в 196 г. до н.э. посетили в Коринфе
Г. Квинкция Фламинина (Michel. 529; I.Lampsacos. 4). Послы, обраща-
ясь к Риму, ссылались на мифологическое родство римлян и лампса-
кийцев и просили о включении их города в условия мирного догово-
ра с Филиппом V, согласно которому грекам предоставлялась свобо-
да. Гражданская община Смирны предприняла, очевидно, аналогич-
ные действия (Liv. XXXIII. 34. 3; 38. З)7.
Греческие города в эпоху эллинизма обладали собственными воо-
руженными силами: их составляло ополчение граждан, получавших
в детстве и юности основательную военную подготовку. Причем, на
7 Ma J. Antiochos Ш... Р. 94, 95-97.
315
О.Ю. Климов
основании имеющихся данных ясно, что свои ополчения имели дна»
города, находившиеся под властью царей, а их граждане также пром»
дили военную подготовку8.
Полисы Малой Азии имели широкие права в экономической оф**
ре. Прежде всего, каждая община формировала собственный бюджп,
имела право вводить местные налоги и освобождать от них отдела
ных лиц или группы населения. Наряду с городскими налогами в ппл
властных династиям полисах могли вводиться царские налоги, копь
рые община самостоятельно собирала и выплачивала монархам, вы-
ступая в качестве единого налогоплательщика. Ответственность па
ред царями за своевременную и в необходимом размере выплату на-
логов несли полисные власти. Многие общины Малой Азии эллини-
стической эпохи чеканили свою монету, которая использовалась глав-
ным образом на внутреннем рынке, но также и в системе межполис-
ной и международной торговли. Сохранились монеты большого числа
городов - Аспенда, Атталии, Клазомен, Милета, Перге, Сиде, Аполло-
ниды, Магнесин у горы Силил, Смирны, Филадельфии, Стратоникси,
Фиатиры, Тралл и многих других9. На своих монетах полисы продол-
жали чеканить изображения наиболее популярных и почитаемых бо-
жеств и их символы. Среди городов, чеканивших собственные дены*и,
как свободные полисы, так и те, которые находились под властью эл-
линистических царей. Эллинистические цари, начиная с Александра
Македонского, могли предоставить полисам право чеканить собствен-
ные деньги для внутренних нужд. Подобные монеты чеканились, кам
правило, из меди, бронзы или, реже, из серебра невысокого качества
Известны монеты городов Лампсака, Смирны, Эфеса, Илиона, Алек-
сандрии в Троаде, Кебрена в Троаде, Тралл, Алабанды (Антиохии), ко-
торые чеканились под властью Селевкидов. При Атталидах свою мо-
нету выпускали города Асе, Колофон, Мирина, Сарды, Теми, Теоо,
Эги, Эфес10.
Важнейшей чертой традиционного устройства городов по-
прежнему оставался институт собственного полисного гражданства.
Важно отметить, что сами полноправные жители полисов - члены
’ Бикерман Э. Государство Селевкидов. С.69-70; Кошеленко Г.А. Грече-
ский полис на эллинистическом Востоке. М. 1980. С. 231-232, 289; Климом
О.Ю. Пергамское царство. С.218-221.
9 Head В. Р. 648, 652, 655, 656-659, 700-703, etc.; Sylloge Nummorum
Graecorum // www.sylloge-nunimorum-graecorum.org/ (дата обращения:
20.04.2010)
10 Бикерман Э. Государство Селевкидов. С.213-214. Hansen Е. Op.cit. Р.221.
316
Полисная демократия в городах Малой Азии
фажданских общин - отождествляли свой статус и собственное по-
ложение не с монархией, подданными которой они были, а с полисом,
где обладали гражданством. Обретение прав гражданина в любом го-
роде было возможно лишь вследствие рождения в гражданской семье
или вследствие решения народного собрания данной общины. Одной
и г наиболее популярных почестей, даруемых гражданину другого по-
лиса за какие-либо благодеяния, являлось предоставление граждан-
ских прав, о чем свидетельствует немалое число соответствующих
надписей (например, Syll.3 644/645; OGIS. 220; Michel. 457; 464; 470;
477; 488; 491; 492; 493; 508; 526, 531, 535 (V; VI), 540, 549, etc.). В свя-
ли с развитием тесных отношений между отдельными полисами, в за-
падной части Малой Азии стала складываться практика взаимного об-
мена гражданством между двумя полисами. Обязательным условием
для подобного решения было принятие народными собраниями обоих
полисов соответствующего постановления, которому предшествовал
обмен посольствами и обсуждение будущего решения. Теми и Пер-
сам в начале Ш в. до н.э. приняли решение об исополитии, дошед-
шее в виде постановления народного собрания Пергама (OGIS. 265).
Документ предполагает не только формальный обмен гражданскими
правами, но также предоставление ряда реальных прав, вытекающих
из гражданского статуса: право владеть землей на территории друго-
го полиса, голосовать и участвовать во всех общинных делах наравне
с коренными гражданами. Милет принял серию решений о симполи-
гии - с Селевкией (Траллами), Миласой, Гераклеей и еще с неким го-
родом, название которого в надписи не сохранилось11.
Об этническом составе гражданских коллективов судить весьма
сложно. С известной осторожностью о нем можно говорить на осно-
вании упоминаемых в источниках имен граждан. Городские докумен-
ты греческих полисов Малой Азии называют имена, эллинский ха-
рактер которых не вызывает сомнений: Андроник, Аристид, Ариста-
гор, Аристоген, Демодам, Диодор, Клеомброт, Клеомед, Критон, По-
ликсен, Сосикл, Филократ, Филофрон, Феоген и другие (I.Pergamon.
2, 3, 4, 7, 9, 14, 18, etc.; OGIS. 213, 214, 219, etc.). Впрочем, в некото-
рых документах можно встретить и негреческие имена, но их доля не-
велика. В списке имен эфебов Пергама середины II в. до н.э. из со-
хранившихся в надписи примерно 90 имен, всего три имеют негрече-
ское происхождение12. Видимо, процесс включения в состав граждан-
11 Syll.3 633; Die Staatsvertage des Altertums. Bd.3. Munchen, 1969. № 537-
539.
12 AM. 1904. Bd.XXIX. S.173.
317
Полисная демократия в городах Малой Азии
просов жизни гражданского коллектива. Только граждане могли изби-
раться на должности, связанные с управлением городом. Преимуще-
ственно им принадлежало право владения земельной собственностью
на территории полиса. Участие в отправлении полисного культа также
являлось чертой полноправного положения человека. Одним из важ-
ных политических прав граждан было право выступать с проектом за-
конов. Но в этом отношении в разных полисах сложились различные
градации. В Пергаме, Смирне, Приене, Кимах, Метрополе, Траллах
право вносить проекты законов принадлежало стратегам (OGIS. 11,
229; 299; 308; 323; 335; 338; I.Magnesia. 85; LMetropolis. А;В; Michel.
468; 481; 483; Chiron. 1979. Bd.9. S.73), в карийском городе Иасе- при-
тяну (RC. 49, стк. 2), в Миласе архонтам (Michel. 472), в Гамбрии, Га-
ликарнасе, Зеле, Иасе, Илионе, Кизике, Приене, Эритрах, Эфесе с
инициативой могло выступить частное лицо (Michel. 452; 463; 483;
488; 489; 49М94; 503; 520; 525; 530; 531; 538; OGIS. 9; 10; 219). От-
дельные документы фиксируют ряд случаев, когда в полисе с законо-
дательный инициативой могли выступать разные должностные лица
или проект закона могли вносить как определенные магистраты, так и
частные лица (например, в Галикарнасе, Иасе, Эритрах).
Важнейшим органом политической власти каждого города явля-
лось народное собрание, состоявшее из граждан. Надписями Ш - II
на. до н.э. собрания засвидетельствованы в Антандре, Апамее, Апол-
лонии на Риндаке, Аттуде, Галикарнасе, Гамбрии, Гиерополе, Иасе,
Илионе, Кнзике, Кимах, Лаодикее во Фригии, Магнесии-на-Меандре,
Милете, Пергаме, Питане, Приене, Сардах, Смирне, Табах, Телмессе,
Темне, Теосе, Тралах, Элее, Эритрах, Эфесе и множестве других горо-
дов Малой Азии14. Народное собрание осуществляло общее руковод-
ство жизнью полиса: принимало законы, формировало систему испол-
нительной власти, отдавало указания должностным лицам, принима-
ло решения относительно внешнеполитических действий полиса, рас-
поряжалось казной, заслушивало послов, прибывавших из других по-
лисов или от царей. Народному собранию принадлежало также пра-
141.Pergamon. 5; 18; 156; 162; 166 А?; 167; 224; 249; I.Magnesia. 7b;
15; 85; OGIS. 10; 218; 213; 214; 223; 229; 308; 309; 332; 335; 339; 359;
CIG. 2927; 2930 В; Syll.3 694; Michel. 468; 481; 483; 511; 512; 520; 530;
531; 538; 542; 543; MAMA. VI, 68; 173; SEG. II, 580; 663; RC. 49; 62;
Sardis, VII, 4, 21, 27; Allen R.E. P.211; №7; P.225-226. №24. В связи с
огромным объемом эпиграфического материала даются ссылки лишь
на отдельные примеры работы собраний в полисах.
319
О.Ю. Климов
во даровать гражданский статус, освобождать от городских налоп»»
и литургий. На народное собрание выносились вопросы религиозной
жизни общины - введение новых культов, регламентация культовы*
действий, строительство святилища и т.п. (I.Magnesia. 99). Главным
в положении этого органа было то, что собрание выступало в качч
стае высшего законодательного института полиса. В ряде случаен in
кон принимался решением народного собрания и совета (I.Pergamon
5, 162, 166А, 167), в других - только собрания, без участия cobci к
(LPeigamon. 18, 156, 224, 249, 258?). Афинские материалы показым
ют, что текст второй группы постановлений или вообще не обсуждпл
ся советом или же он в окончательном виде значительно отличался <н
обсуждавшегося проекта13 * 15.
Сохранившиеся постановления народных собраний полисов Ми
лой Азии эпохи эллинизма посвящены множеству разнообразных по
просов городской жизни, среди которых наиболее важными были ело
дующие:
- постановления, принятые городскими народными собраниями и
честь царей или членов царской семьи (Милет - OGIS. 213, 214; Си
гей (или Илион) - OGIS. 219; 359; Илион-OGIS. 212; Приена-OG1N
215; Эритры - OGIS. 223);
- постановления, принятые на основании царского обращения к го
роду по разным поводам, например, по поводу введения в полисе но
вого культа (OGIS. 229; 331; I.Pergamon. 248; RC. 67);
- постановления в честь частных лиц, граждан другого полиса, и
том числе с предоставлением им права гражданства, проксении, ряди
почестей и льгот (Илион - OGIS, 220; I.Magnesia. 7с; 9; 11; 12; 15,
Книд - I.Magnesia. 15, 67);
- декреты, предоставлявшие в чрезвычайных обстоятельства*
гражданские права некоторым неполноправным категориям жителе!!
полиса, например, воинам, парекам, а также дававшие свободу рабпм
(OGIS. 338; Michel. 496);
- постановления, регулировавшие деятельность отдельных додж
ностных лиц или определявшие порядок использования городски*
средств (Michel. 498)
- постановления в честь выдающихся граждан собственного поли
са (Michel. 529; 544, 545, 546);
13 Cardinali G. 11 regno di Pergamo. Roma, 1906. P. 252; DeLaix A. Probouleuid*
in Athens. A Study of Political Decision-Making. Berkeley; Los Angeles; London
1973. P. 87 сл.
320
Полисная демократия в городах Малой Азии
- постановления, связанные с развитием и урегулированием меж-
полисных отношений. Сохранились, например, постановления о пре-
цоставлении гражданской общиной Магнесии-на-Меандре прав и
||ьгот гражданам Фокеи и ряд пергамских декретов, связанных с меж-
нолисной деятельностью: относительно исополитии Пергама и Тем-
ни; в честь города Тегея, по поводу территориального спора между го-
родами Питана и Митилена, в котором Пергам выступал в роли арби-
гра (OGIS. 265; I.Pergamon. 5; 156; 245). Немалое число декретов при-
нято в честь судей, прибывших по приглашению из другого полиса
(I.Magnesia. 7b; 15; Michel. 457, 508, 542; 543). Важный документ этой
। руппы - постановление Лампсака в честь Гегесия, совершившего да-
тское и опасное посольство в Массалию и Рим (Michel. 529).
- постановления, связанные с политическими событиями большой
йпжности, с внутренней борьбой, например, закон Илиона, устанав-
нивающий льготы человеку, убившему тирана (Илион - OGIS. 218)16.
Признавая, что наша информация не отличается полнотой, отме-
1им двойственность впечатления, которое производит это простое пе-
речисление наиболее распространенных категорий и наиболее зна-
чимых постановлений собраний полисов. Следует признать наличие
определенного числа постановлений, в которых гражданская община
самостоятельно решала принципиальные вопросы своей жизни. Вме-
сте с тем, значительную часть дошедших до нашего времени докумен-
та составляют те, которые в той или иной степени связаны с влияни-
ем царской власти на города и их институты.
Совет также относился к числу традиционных органов греческого
полиса и сохранялся в свободных и подвластных царям городах запад-
ной части Малой Азии. Существование совета засвидетельствовано
документами в городах Аламея, Аполлония на Риндаке, Иас, Илион,
Метрополь, Милеет, Пергам, Сарды, Сеет, Теми, Тралы, Элея, Эфес
(AM. Bd. XXVI, 1901, 1; AM. Bd. У1П. 1883, 16; RC. 48; RC.49; 62;
OGIS. 332; 339; Syll.3,694; MAMA. VI, 173; Sardis. VII, 4; SEG. II, 663;
I.Pergamon. 5,162, 166 A, 167; I.Metropolis. А; В) и многих других. Со-
нет выполнял важные функции. Одной из наиболее значимых его обя-
шнностей являлось предварительное обсуждение проектов законов
перед тем, как они представлялись народному собранию. При этом,
однако, встречаются декреты отдельных полисов, например, Пергама,
16 Разумеется, разделение на данные группы носит условный характер, и
некоторые постановления вполне могут быть отнесены к двум или даже к не-
скольким группам. В связи с большим числом городских решений, приведе-
ны лишь отдельные примеры постановлений того или иного рода.
321
О.Ю. Климов
которые были приняты от имени только народа и не содержат упими
наний о совете. Это означает; что в ряде случаев совет не участиом*
в подготовке и обсуждении законов или, что, более вероятно, прим
тое решение значительно отличалось от проекта, обсуждавшегося и»
ветом. Видимо, в отдельных полисах значение совета не было Пои»
шим. Данный орган также осуществлял текущее управление жимы»
полиса и выполнял важные функции по контролю за финансами, м
деятельностью должностных лиц, за исполнением решений народим
го собрания17.
Исполнительная власть принадлежала коллегиям должное!нм»
лиц, которые формировались из числа граждан. В системе исполни
тельной власти разных полисов имелись отличия, поэтому дать шм
ную характеристику системы коллегий всех полисов невозможна
можно лишь охарактеризовать те коллегии и должности, которые я*
лялись наиболее распространенными18. Во многих городах Малой
Азии имелась коллегия стратегов - в Гиерополе, Магнесин у горы ( и
пил, Метрополе, Пергаме, Питане, Приене, Сардах, Синнаде, Темин
Теосе, Фоке, Элее, Эритрах и многих других19. О положении дапнн!
коллегии в полисах Малой Азии известно немногое. Количественный
состав коллегии был различным: в Темне, Метрополе и в Пергаме, и»
было пять (I.Metropolis. А; В; Cic. Pro Flacc. 19, 44), в Сардах чезы
ре (Sardis. УП, 8,28,29,120) или три (LPergamon. 268 С), в Гиеропнл»
три (OGIS. 308), в Траллах десять или одиннадцать (ABSA. 1927/Л
29, Р. 70). В ряде городов (Траллы, Синнада, Гиерополь, Сарды, Пор
гам, Теос, Приена) стратеги обладали правом вносить в собрание про
екты законов, что безусловно свидетельствует об их высоком поло
жении в системе исполнительной власти полиса. В некоторых поло
сах, например, в Эритрах, эти должностные лица сохраняли свою во
17 Muller Н. Bemerkungen zu Funktion und Bedeutung des Rats in <Ih
hellenistischen Stadten // Stadtbild und Burgerbild im Hellenismus. Kolloquiuni,
Munchen, 24 bis 26. Juni. 1993. Hrsg. Von M.Worrle und P.Zanker. Munclioo,
1995. S.4M5
18 Подробнее см.: Dmitriev S. City Government.; Латышев В.В. Очерк ipi
ческих древностей. Государственные и военные древности. СПб, 1997, ('
217-225, 250-252, 275-280. На материалах Пергамского царства: Клима»
О.Ю. Пергамское царство. С. 250-256, 259-261.
19 OGIS. 308; 309; 332; 335; Syll.3 694; I.Magnesia. 97; Sardis. VII, 4,7.
LPriene. 65; LMetropolis. A; B; Michel. 468; 481; 483; 504-508; 542; AM. 189V
Bd. XXIV. S. 411; Cic. pro Flacc. 19,44; Schwalm W. Strategos (hellenistisch) li
RE. Bd. 1935. Supplbd6. Sp. 1104-1123.
322
Полисная демократия в городах Малой Азии
«иную функцию (Michel. 503; 504). Наиболее полно функции и зна-
чение данной коллегии известны по материалам Пергама. В Пергаме
« мредине III в. до н.э. при Эвмене I была введена практика назначе-
ния стратегов правителем, которая, вероятно, сохранялась и при по-
«мдующих царях. Роль стратегов была очень велика в финансовых
налах города [I.Pergamon. 18. Стк. 6-10]. В отношениях с другими по-
ЯИОЯМи стратеги выступали в качестве представителей гражданской
нфцины (LPeigamon. 156, стк. 14-15). Рядом документов определено,
<пи эти должностные лица обязаны обеспечить установку каменных
тл с текстом декретов (I.Pergamon. 156,157,160,246). Стратеги кон-
фолировали деятельность ряда других должностных лиц, например,
ютиномов и имели право подвергнуть тех штрафу за небрежное ис-
полнение обязанностей. Возможно, коллегия стратегов выступала в
ЧЯЧестве главы всей исполнительной власти или по крайней мере ча-
«ТМ магистратур (OGIS. 483). Наконец, эти должностные лица также
ноуществляли общий надзор за делами, связанными с культом, в том
Числе с культом правителя, и с жертвоприношениями (I.Pergamon. 18,
ик. 10-11). Постановлением гражданской общины Пергама именно
И* стратегов возлагается обязанность ежегодно совершать жертвопри-
ношение в праздник Эвмении (I.Pergamon. 18, стк. 33-35; OGIS. 332,
fTK. 33-34,49-50)20.
Кроме стратегов, в полисах Малой Азии известно большое число
других должностных лиц: пританы в Темне, Теосе, Элее, Иасе, Эри-
грах, Галикарнассе (OGIS. 265,309,332, RC. 49; Michel. 453; 454; 464;
468; 469; 504-508), архонты в Элее, Траллах (OGIS. 332, Syll.3 694,
CIG. 2931, ВОН. Т. XI, 1887, р. 218, 12), казначеи в Накрасе, Апамее,
f)jiee, Траллах, Темне, Гамбрии, Нисире (OGIS. 268, 332; МАМА. VI,
173; CIG. 2930 в; Michel. 520; IvMM. 85; Cic. Pro Flacc. 44; Malay H.
Researches... 135), гимнасиархи в Сеете, Элее, Фемизонии, Апамее,
Табах, Траллах, Фиатире (IvP. 246; OGIS. 332, 339; МАМА. VI, 164,
173; Michel. 544; 472-474; Malay Н. Researches... 16), стефанефоры
Я Элее, Табах, Траллах, Гамбрии, Миласе, Милеете, Эритрах (OGIS.
214; 332; Syll.3 694; Michel. 503; 520; МАМА. VI, 164; RC, 49), секре-
тарь в Траллах, Скепсисе, Галикарнасе (AM. Bd. VUI, 1883, 11; OGIS.
6; Allen R.E. Op.cit. P. 211. № 6; Michel. 454-456), гиераном, гинеко-
Иом в Гамбрии (Michel. 520), агорономы в Эфесе, Парии, Ассе (Syll.3
154. 596. 945). Обязанности многих должностных лиц можно опреде-
20 Hamon Р. Les pretres du culte royal dans la capitale des Attalides: note sur le
decret de pergame en 1’honneur du roi Attale in (OGIS 332) // Chiron. 2004. Vol.
J4.P. 169-185.
323
О.Ю. Климов
лить в лишь общем виде, о других магистратах имеется относитиль
но полная информация. Агораномы проверяли качество продаваем^
на рынке продукции, контролировали меры веса и объема, обеспочи
вали подвоз на городской рынок необходимого количества иродовом
ствия21. Гимнасиархи осуществляли контроль за воспитанием детей и
юношей (I.Pergamon. 9,252,256; IGR. IV. 292,293)22. Некоторые п>ро
да имели коллегию номофилаков, которым принадлежало право кои
тролировать деятельность других магистратов (например, астиномов)
и взимать с них штрафы, налагаемые стратегами (I.Pergamon. 237-2.ll,
OGIS. 290; 483, стк. 20-21,218-219). Возможно, эта коллегия выполиа
ла контрольные функции при выборах должностных лиц, также кии
тролировала соблюдение законов должностными лицами. В совете и
собрании номофилаки должны были препятствовать принятию нои
бдуманных решений23. Делопроизводством ведал секретарь, которое
избирало народное собрание (LPergamon. 236,247). Финансами поли
са обычно занималась коллегия казначеев (I.Pergamon. 18, 156; OCilN
483). Эти должностные лица заведовали казной полиса, его доходами,
выдавали из этих средств суммы на различные нужды, в том число иа
религиозные празднества, на установление каменных стел с текстами
постановлений. Обязанностью казначеев был также сбор сумм, нала-
гаемых в виде штрафа на нарушителей. Обязанности астиномов оо
стояли в том, чтобы следить за чистотой и порядком на улицах гори
дов, организовывать работы по очистке улиц, ремонту стен. Важным
направлением деятельности коллегии являлась забота о водоснабже
нии города (OGIS. 483)24. В подчинении у астиномов находилась кол
21 Haederli R. Op. cit.; Oehler J. Agoranomoi H RE. Bd.l. 1894. Sp.883-885,
Jones A.H.M. The Greek City... P.215-217.
22 Hesberg H. von. Das griechische Gymnasionjm 2 Jh. V.Chr. II Stadtbild und
Burgerbild im Hellenismus. S. 13-27. '
23 De Laix A. Op. cit. P.70. Ziebarth E. Nomophylakes // RE. 1936. Hbbd.11
Sp.832-833.
24 Павличенко H.A. Коллегия астиномов в эллинистическом полисе // Ал
тичный мир и археология. Проблемы античной государственности, миге
риальной и духовной культуры. Межвузовский научный сборник. Вып. И
Саратов. 1990. С. 52-62; Haederli R. Die hellenistischen Astynomen und
Agoranomen, vomehmlich im alten Athen // Jahrbucher fur classische Philologie
15. Supplementband. Leipzig. 1887. S.45-94; Oehler J. Astynomoi I I RE. 189ft
Bd. 2. Sp.1870-1872; Klaffenbach G. Die Astynomeninschrift von Pergamon //
Abhandlungen der Deutschen Akademie der Wissenschaften zu Berlin. Klasse An
Sprachen, Literatur und Kunst. 1953. № 6. Berlin. 1954; Jones A.H.M. The Greek
City... P.213-215.
324
Полисная демократия в городах Малой Азии
чвгия амфодархов, на которых возлагалась функция попечения о доро-
««я и улицах. Они обязаны были контролировать их состояние, обеспе-
чивить чистоту, организовывать работы по очистке улиц (OGIS. 483,
иIк. 29-39, 60-64).
Существовали и многие иные должности в системе исполнитель-
ной власти полисов, но их значение было значительно меньшим. При
ном важно отметить, что все полисы Малой Азии сохранили особен-
ности своей системы исполнительной власти, их строй не был унифи-
цирован. По мнению С.Дмитриева, системы субординации, соподчи-
нятости должностных лиц в городах Малой Азии в эпоху эллиниз-
ма не сложилось25. В принципе, с мнением ученого можно было бы
ниласиться, если бы приведенные выше факты о взаимоотношениях
нгрвтегов, астиномов и амфодархов в Пергаме не противоречили ему.
Поэтому данное суждение С.Дмитриева можно принять с той оговор-
кой, что ситуация в разных полисах могла различаться и в целом дей-
ниительно стройной системы субординации должностных лиц не су-
ществовало, но в отдельных городах между некоторыми выборными
должностными лицами все-таки устанавливались отношения сопод-
чиненности.
Замещались должности системы исполнительной власти, в том
числе жреческие, путем избрания. Но в городах, находившихся под
юнтролем царской власти, на некоторые должности кандидаты мог-
ПИ назначаться царями, как было, например, в Пергаме со стратега-
ми и отдельными жреческими должностями (жрец Диониса Категемо-
ии, Зевса Сабазия). О наличии какого-либо имущественного или со-
циального ценза для избрания на полисные должности информации в
источниках нет, вероятно, его формально не было. Вместе с тем, име-
ются основания полагать, что на выборные должности претендовали
и избирались, главным образом, состоятельные граждане. Об этом го-
ворят достаточно многочисленные надписи, связанные с пожертвова-
ниями, сделанными должностными лицами своим городам. В Апамее
гимнасиарх Кефисодор (МАМА. VI, 173) совершил для своего полиса
ряд ценных пожертвований: он за свой счет установил в гимнасии ста-
туи Эвмена II и его брата Аттала.. Значительные расходы на городские
нужды несли в Приене Мосхион и Фрасибул (I.Priena. 108; 99-103).
В Иасе агонофет Кидай из своих средств оплатил игру флейтиста и
другие расходы на праздник. Агонофет Менипп из Клароса постро-
ил для города за свой счет ворота святилища Аполлона. Гимнасиарх
25 Dmitriev S. City Government. Р.289
325
О.Ю. Климов
из города Маллое за свой собственный счет приобрел масло для юнн
шей. Подобные примеры известны на основании надписей из Л иод*
кеи, Миласы, Милета, Ксанфа и других городов. Упоминаемый в ие
скольких надписях Пергама Аполлодор, занимавший должности V»
крегаря народа и номофилака, совершил единолично или с коллегами
по магистратуре пожертвования, которые требовали немалых среди*
и были доступны людям с достатком. Много подобных примеров ио
держат другие надписи Пергама. Коллеги Аполлодора по магистр*! у
ре - номофилаки Дионис и Аристобул - тоже внесли свои средств* и*
украшение и ремонт номофилакиона. Некто Асклепиодор, сын Зов*
сида, занимавший также одну из должностей, посвятил Зевсу Тропми
и народу дверь, колонны и ворота. Агораном Апеллес подарил тро
ду водяные часы в форме статуи бога Гермеса, которые были устано*
лены на агоре. Богу Гермесу посвятили свои пожертвования агораном
Сократ, сын Героида, другой агораном, имя которого не сохранило»*,
гимнасиарх Диодор, сын Аристогена (I.Pergamon. 9,183; 236,237,2.1U
243,244, etc.). Очевидно, на выборные должности в ряде полисов М*
лой Азии (Приена, Стратоникея, Ксанф, Иас, Кимы и других) народ
ко происходило избрание тех лиц, которые выступали в качестве спон
соров и обещали расходовать свои собственные средства на городски*
нужды. Так, Мосхион в Приене был избран послом в том числе по
причине, что прежде он исполнил эту важную обязанность бесплатно
(LPriena. 108, стк. 153-155, 159-162, 163-166). Гимнасиарха Лисона и,
Ксанфа сограждане просили снова принять исполнение данной доли
ности, поскольку он произвел немалые расходы за счет собственны*
средств (SEG. 46.1721, стк. 25-28). Данные факты не означают, что и*
брание на должности было закрыто или невозможно для лиц невысо
кого материального достатка, но очевидно, реальные преимуществ*
все-таки имели люди обеспеченные и богатые26.
В эллинистическое время в городах Малой Азии на некоторые фор-
мально выборные должности стали избирать определенных людей не-
однократно. В Кимах известен гимнасиарх, который был избран и*
свою должность четвертый раз и ему при этом была обещана данная
должность навечно (I.Kyme.102, стк. 3-4). В Смирне один из агорано-
мов занимал должность четыре раза, его коллега по магистратуре
дважды (LSmyma. 779, стк. 4-7). Нередко значимые должности стали
переходить от тех должностных лиц, которые сделали существенные
пожертвования полису, к их родственникам. Важное место в город-
26 Dmitriev S. City Government. Р. 39-45.
326
Полисная демократия в городах Малой Азии
|«ой политической жизни вслед за своими предками стали занимать
представители определенных семей - например, Лимней из Миласы
11 Mylasa. 110, стк. 3-6; 871, стк. 5-9), некий житель Приены, имя кото-
1М>ю нс сохранилось (I.Priene. 107., стк. 10; 108, стк. 19-20), Гермий из
Илиона (I.Ilion. 52, стк. 1-3). Источники также упоминают ситуации,
когда одно и то же должностное лицо концентрировало в своих руках
одновременно сразу несколько должностей: гимнасиарх и стефанефор
и Магнесин у горы Силил, притан и жрец в Пергаме (ТАМ. V. 1343,
•чк. 4-6; I.Pergamon.n. 258).
Таким образом, отдельные лица неоднократно избирались на раз-
личные должности и постепенно превращались в своего рода посто-
янных членов системы исполнительной власти полиса, частично за-
крепляя за собой городские должности. Можно предполагать, что по-
добная практика становилась возможной потому, что исполнение дан-
ных должностей не оплачивалось и даже, напротив, иногда требовало
личных расходов, немалого личного времени и усилий и, следователь-
но, было недоступно людям невысокого достатка, вынужденным до-
бывать средства к существованию. Можно полагать, что в эпоху элли-
низма в городах Малой Азии в среде граждан выделился слой людей,
которые обладали высоким имущественным положением и играли в
общинах важную роль. Но реальная возможность для людей данного
круга приобрести политическое влияние в своем полисе открывалась
с занятием выборной должности. Некоторые из представителей этого
сдоя демонстрировали преданность царской власти и, очевидно, явля-
лись в городах социальной опорой монархов27.
В целом богатый и разнообразный материал источников дает до-
статочные основания для выводов о состоянии и развитии полисно-
ю строя полисов Малой Азии. В эпоху эллинизма города Малой Азии
сохранили все основные черты и институты полисного строя - отно-
сительно замкнутый в социально-политическом и этническом отноше-
нии гражданский коллектив, свою систему законов, финансов, опре-
деленное единство экономической, социально-политической, культур-
ной и религиозной жизни, типичную для греческого мира особую фор-
му самоуправления гражданской общины, составляемую собранием,
советом и выборными должностными лицами, наконец, право само-
стоятельной внешней политики, установления связей с другими поли-
сами. По своим внешним признакам городской строй полисов Малой
27 Тарн В. Эллинистическая цивилизация. С. 115; Magie D. Roman Rule in
Asia Minor. Princeton, 1950. Vol.l. P.257; Vol.2. P.1130-1131; 36. Vol.2. P.819 сл.
327
О.Ю. Климов
Азии не претерпел заметных существенных изменении. Общины и»
хранили свои городские особенности - особые магистратуры, срои и
избрания, систему летоисчисления и другие28. Даже в подвластных II*
рям городах, в том числе в тех, жизнь в которых достаточно тщательин
контролировалась центральной властью, цари не осуществляли уни
фикацию системы управления, не меняли систему органов месзнп*
власти.
Вместе с тем, характеризуя развитие полисных институтов и по
лисной демократии в эпоху эллинизма, необходимо обратить ссрьн
ное внимание на такую важнейшую особенность развития городов м*
лоазийского региона как существование большинство из них с архив
ческого периода греческой истории под властью царей - сначала Ли-
дийских, затем Персидских, которых сменили Александр Македон-
ский, диадохи и, наконец, установившие свою власть на полуострова
эллинистические династии - Селевкиды, Атталиды, цари Понтийсхо
го государства, Вифинии и Каппадокии. В эллинистическую эпоху in
ношения между короной и полисами приобрели значение весьма вп*
ного фактора как в политике царей, так и в жизни городов. Вопрос и
взаимоотношениях царской власти и полисов в эпоху эллинизма име-
ет много аспектов, поскольку эти взаимоотношения выстраивались и
разных сферах жизни - в экономике, политике, идеологии, в том чис-
ле, в области религии. Разумеется, в особенно значительной степени
эти взаимоотношения выразились в системе политического управло
ния; можно полагать, что именно политические взаимоотношения со-
ставляли своего рода стержень, основу диалога монархии с полисами
Длительное сосуществование полисов и территориальных государе! *
и включение городов в систему эллинистических царств неизбежно
приводило к тому, что цари были вынуждены вырабатывать опреде-
ленную политику в отношении городов; те же, в свою очередь, испы-
тывали заметное влияние со стороны монархии, которое проявилось
достаточно отчетливо в ряде черт полисного строя.
Среди изменений в развитии полисов, происходивших под влияни-
ем царской власти, следует отметить, прежде всего, что определенную
трансформацию претерпевала сама структура полисной организации.
В ряде случаев города вводили новые филы, называя их в честь ца-
рей или членов царской семьи, или же переименовывали старые филы,
В городах Малой Азии, находившихся под властью Селевкидов, из-
вестны филы, названные в честь членов царской семьи: в Колофоне и
28 Dmitriev S. City Government. Р.64 сл.
328
Полисная демократия в городах Малой Азии
а Магнесии-на-Меандре фила называлась Селевкида, в Нисе на Ме-
андре имена представителей династии носили две филы — Селевки-
М и Антиохида. В городе Киер после присоединения его царем Пру-
дом I упоминается фила Прусиада. После перехода многих полисов
Милой Азии под власть Атталидов в их структуре также появились
фнлы с именами пергамских царей или царских родственников: в Или-
UII0 (IGR. Ш, 72), Магнесии-на-Меандре (Syll? 589), Лаодикее на реке
<|ик (JHS. 1897, XVII, Р. 408) одна из городских фил носила имя Ат-
• и лида. В столице Пергамского царства несколько фил были названы
но именам членов царской семьи: Филетера, Атгала (очевидно, Атта-
4й I), Аполлониды и Эвмена (вероятно, Эвмена П). Нередко опреде-
ленные изменения претерпевал календарь полисов: появлялись меся-
цы, названные именами царей или членов царской семьи. В период го-
сподства Селевкидов в Илионе засвидетельствован месяц Seleuceios,
Смирне три месяца были названы именами других представителей
цинастии - Антиоха, Лаодики и Стратоники, в Лаодикее на реке Лик
один месяц календаря назван в честь Антиоха F9.
В нашем распоряжении также немало примеров авторитарного
ямсшательства царей в городскую жизнь и нарушения полномочий го-
родских органов власти. Цари могли произвольно предоставлять ав-
юномию полисам или, напротив, лишать их ее. Селевк II, желая за-
ручиться поддержкой общин, предоставил автономию Смирне (OGIS.
128; 229), свобода была дана Миласе и, вероятно, Милету (RC. 22;
Urampa. Labraunda. 82-83). К истории царств Селевкидов, Атталидов
и Митридатидов относятся примеры явного произвола царей в реше-
нии такого важного вопроса, как границы городской хоры. По словам
Страбона жители города Пария в Троаде получили от Пергамских ца-
рей территорию соседнего города Приапа за то, что выслуживались
перед Атталидами (ХШ. 1, 14). В короткое время пребывания с арми-
ей в юго-западной части Малой Азии Филипп V принял ряд решений
относительно территории разных полисов - Феангелы, Магнесии-на-
Меандре, Миунта, Милета. В Понтийском государстве цари настой-
чиво осуществляли сокращение полисной хоры, размещая на изъятых
юродских землях собственные крепости30. Убедительным примером
29 Бикерман Э. Государство Селевкидов. С. 230; Габелко О.Л. История
Нифинского царства. СПб., 2005. С. 495; Климов О.Ю. Пергамское царство.
С. 244-246.
30 Сапрыкин С.Ю. Понтийское царство. С. 217 - 220. Примеры подобной
политики Селевкидов см.: Бикерман Э. Государство Селевкидов. С. 125-126;
Ma J. Antiochos III... Р. 80-81.
329
О.Ю. Климов
самовластного царского решения важного вопроса жизни полис» и
ляется известное распоряжение Аттал II о производстве строите Лиин*
работ по улучшению гавани Эфеса, которые, впрочем, дали обряпнй
эффект (Strab. XTV, 1,24).
К числу примеров нарушения царями суверенитета полисов шин
сятся также факты принятия монархами самовластных решений о и»
реселении жителей города на новое место, о поселении колонне
на территории полиса, о синойкизме ряда городов. В этом отпои»
нии весьма показательна история города Кебрена в Троаде и сп> ив
телей. Антигон включил его жителей в число граждан основанной ин
Антигонии, Лисимах реорганизовал город и назвал его Алексанщиг
ей. Позже, видимо при Антиохе I, город Кебрен был восстановлен, ии
под именем Антиохии. Наконец, во второй половине Ш или во II и ми
н.э. город вернул свое прежнее имя (Strab. ХШ, 1, 26)31. С именем ('»
левка I связано переселение жителей Антигонии в Антиохию и жи|«
лей Келены в Апамею (Strab. XII. 8. 15). Антиох Ш повелел жители*
Лисимахии, изгнанным фракийцами, вернуться назад в родной п>|ми
(Polyb. XXIX. 51; Liv. XXXIV. 58. 5). Пергамские цари столь же инн*
ритарно принимали подобные решения. Страбон, например, сообщи
ет о том, что один из Атталидов (вероятно, Аттал I), разрушив в Гр<»»
де местность Гергифы, переселил жителей к истокам реки Каик (XIII,
1, 79)32. Аттал П Филадельф, основав Атталию в Памфилии, вывел №
лонию в соседний город Корик и окружил его более длинной стеной
(XIV. 4, 1). «Etimologicum Magnum» сообщает о том, что город Элли
нополь был основан царем Атталом путем соединения в одну общи
ну жителей нескольких греческих городов (s.v. Hellenopolis). Страбон
также сообщает о том, что цари (он не уточняет, о какой династии ид01
речь - это могут быть как Селевкиды, так и Атгалиды) поселили в I 'ар
гару выходцев из Милитополя (ХШ. 2. 58). По его же словам вифин
ский царь Никомед I переселил жителей Астака, разрушенного Ли-
симахом, в основанную им самим Никомедию (ХП. 4. 2). Характери-
зуя данную деятельность царей и подчеркивая неоспариваемое ником
право монархов на подобные самовольные решения, следует сделатк
важную оговорку: решения царей о синойкизме или о поселении ко-
лонистов на территории полиса зачастую соответствовали интересам
31 Cohen G. Hellenistic Settlements in Europe, the Islands and Asia Minor
Berkeley; Los Angeles; Oxford, 1995. P. 148-151; Ma J. Antiochos Ш... P. 35.
32 О времени и месте основания новой Гергифы см.: Климов О.Ю. Пор
гамское царство. С.289-290; Hansen Е. Op.cit. Р. 42, 175; Cohen G. Hellenistic
Settlements ... Р. 166-167. Not. 1,2.
330
Полисная демократия в городах Малой Азии
Ж'оления городов и, возможно, нередко принимались на основе хода-
ейств гражданских общин.
Явным свидетельством власти царей над городами служили само-
•ииьные решения монархов о переименовании старых городов. По сви-
0|сльству Страбона Птолемей II Филадельф восстановил разрушен-
ный город Патары и переименовал его в Арсиною Ликийскую (XIV.
I 6). Птолемей Ш переименовал Лебед в Птолемаиду (I.Magnesia. 53.
• IK. 79). Один из первых Селевкидов городу Траллы дал имя Селев-
(йи, Антиох Ш Алабанде - имя Антиохии (OGIS. 234). Прусий I, царь
Имфинии, захватив в 202 г. до н.э. при помощи Филиппа V Киос, пе-
реименовал его в Прусиаду Приморскую, разрушенную Мирлею - в
Апимсю, город Киер - в Прусиаду-на-Гипии (Strab. XII. 4. З)33. Стра-
ftoiI, описывая города Троады, отмечает, что Дардан находился в таком
плохом состоянии, что цари то переселяли его жителей в Абидос, то
мввращали на прежнее место (XIII. 1, 28), и хотя он не уточняет о ка-
ких царях идет речь, наиболее вероятно имеются именно эллинисти-
ческие монархи. Разумеется, право дать имя новым городам, основан-
ным царями, принадлежало самим монархам. В результате всей по-
добной деятельности царей историческая карта Малой Азии пополни-
лась такими названиями городов как Птолемаида в Ионии, Антиохия
а Лидии, Аполлонида, Филетерия, Филадельфия, Эвмения, Атталия,
Стратоникея, Птолемаида, Евпатория и т.д. (Strab. ХП, 3, 30; 4,4)34.
Еще более жесткими были решения царей в случае неповиновения
городов или перехода на сторону противника во время войны. В по-
добных ситуациях цари сурово наказывали непокорные общины, опу-
стошая хору, разрушая сами города, подвергая казням или порабощая
их население, как, например, поступил Антиох III с Сардами и, воз-
можно, с некоторыми другими городами при подавлении мятежа Ахея
(Sardis. VII. 1. 2; Polyb. VH. 18. 7-9). Разумеется, ни о каком соблюде-
нии не только городской автономии, но даже элементарной законности
в подобной ситуации говорить не приходится.
Заметным изменением конституции ряда полисов стало введение
новых должностных лиц - жрецов, связанных с отправлением царско-
го культа. В царстве Аггалидов в Теосе была введена должность жреца
царя Эвмена П и обожествленной царицы Аполлониды, а также долж-
33 Габелко О.Л. История Вифинского царства. С. 487, 495; Ma J.
Antiochos Ш... Р.48-49, etc.
34 Климов О.Ю. Пергамское царство. С. 287-298; Cohen G. Hellenistic
lettlements. Р. 171-172, 189-191, 198, 201-206, 208, 227-230, 232-238, 263-265,
329-330, etc.
331
О.Ю. Климов
ность жрицы для богини Аполлониды и здравствовавшей царицы
Стратоники (OGIS. 309. Стк. 4-6). В Антиохии в Писидии была вво*
дена должность жреца Аттала, брата Эвмена, которая появилась, очо*
видно, еще до восшествия Аттала на престол (SEG. 6, 579). В этом жо
городе зафиксирована должность жреца бога Эвмена (SEG. 6, 579 (2).
В связи с введением в Пергамском царстве культа Афины Никефоры
и празднеств Никефорий в столице царства была введена должностх
жрицы этой богини (OGIS. 299). Что касается государства Селевки*
дов, то по сохранившимся эпиграфическим свидетельствам склады*
вается впечатление, что подобное изменение было более характерно
для их владений вне Малой Азии - в Самарии, Дура-Европосе, Анти*
охии Персидской (OGIS. 233), Селевкии в Пиерии (OGIS. 245), Селов*
кии на Тигре и не получило распространения в Малой Азии35. Зато их*
вестно, что по распоряжению Антиоха I в Баргилию был направлен су*
дья - гражданин Теоса (Michel. 457).
Весьма существенное влияние - прямое и косвенное - царски
власть оказывала на законодательную деятельность народных собра-
ний полисов. Наиболее убедительным проявление подобного влияние
является то, что среди городских законодательных актов часто ветре*
чаются постановления, принятые в честь царей, членов царской ое*
мьи или приближенных ко двору лиц. Известно, что цари Селевк 1 и
Антиох I удостоились почестей от Илиона (OGIS. 212; 219), Антиох
I - Эритр (OGIS. 223), от городов Ионийской лиги (OGIS. 222), Антиох
Ш - от Иаса (OGIS. 237). Врач царя Антиоха (неясно, речь об Антиохе
Гиераксе или Антиохе Ш) Метродор за излечение царя от полученных
тем ран, был отмечен почетным постановлением Илиона (OGIS. 220).
Птолемей, сын Лисимаха, удостоился почестей от Телмесса (OGIN.
55). В царстве Атталидов Аполлонида, мать Эвмена II, была удосто*
ена почетными декретами Теоса и Гиерополя (OGIS. 308, 309), некий
«друг» царя - городом Аттуда (МАМА. VI, 68), наконец, в честь Ат*
тала П и Афенея были приняты декреты Милетом (OGIS. 320, 321),
Эвмена II - Ионийской лигой (RC. 52), Аттала Ш - Элеей или Пор*
гамом (LPergamon. 246). Источники приводят многочисленные при-
меры принятия собраниями полисов решений по прямому указанию
монарха. Эвмен I обратился к собранию Пергама с письмом, в кото*
ром отметил положительную деятельность коллегии назначенных им
стратегов, в результате чего народное собрание предоставило страто*
гам ряд почестей (I.Pergamon. 18). Антиох Ш в ответ на обращение
35 Бикерман Э. Государство Селевкидов. С. 228-229.
332
Полисная демократия в городах Малой Азии
к нему жителей Магнесии-на-Меандре с просьбой признать праздне-
ства в честь богини Артемиды Левкофриены сообщил: «Мы написали
нашим должностным лицам, чтобы города тоже приняли соответству-
ющие решения» (RC.31. Стк. 26). Аттал I, в связи с аналогичным обра-
щением к нему общины Магнесии-на-Меандре сообщил о признании
празднества и уверил в том, что «.. .города, повинующиеся мне, посту-
пят подобным же образом, ибо я написал им, призвав к этому» (RC. 34.
Стк. 19-21). Неизвестный карийский полис (возможно это Иас) в связи
с обращением Эвмена II в 182 г. до н.э. к греческим городам и союзам
с предложением признать празднества в честь Афины Никефоры, в от-
пет воздвиг царю статую и принял постановление, соответствовавшее
царскому требованию (RC. 50).
В отдельных случаях монархи оказывали влияние на процеду-
ру формирования системы исполнительной власти в полисах, точ-
нее, на формирование высших правительственных коллегий. Эвмен I
ввел практику назначения правителем высших должностных лиц го-
рода Пергама - стратегов, о чем рассказывает письмо самого прави-
гсля полису и ответное почетное постановление гражданской общи-
ны (I.Pergamon. 18).
Рассматривая многочисленные примеры влияния царской власти
на конституцию городов, разумеется, не следует упрощать этот про-
цесс и представлять его прямолинейно: он носил сложный, противо-
речивый и длительный характер. Также недопустимо преувеличивать
степень подобного влияния, как это допускал М.И. Ростовцев на ма-
териалах царства Атталидов. Согласно предположению М.И. Ростов-
цева, принятому Э.Хансен, конституция ряда малых полисов, оказав-
шихся под властью царей Пергама на раннем этапе истории династии,
изменялась по образцу строя столицы царства36. Однако с этим мнени-
ем едва ли можно согласиться, поскольку против него свидетельству-
ет слишком много фактов. К их числу относятся сохранявшиеся в кон-
ституции полисов Пергамского царства различия в эпонимных маги-
стратах, в количестве одноименных должностных лиц, в предостав-
лении права выступать с проектом законов различным магистратам37.
11оэтому более логичным представляется вывод о том, что сходство в
устройстве ряда городов было вызвано общими традициями развития.
Признавая традиционное устройство полисов и проявляя внешнее
уважение к patrios politeia греков, царейая власть, вместе с тем, вы-
36 RostovtzeffM. Pergamum// САН. Vol. VIII. Cambridge, 1930. Р.602; Hansen
В. Op. cit. P.199.
37 Подробнее см.: Климов О.Ю. Пергамское царство... С.261-262.
333
О.Ю. Климов
работала целый комплекс политических, экономических, идеологи**»
ских мер, которые обеспечивали установление контроля над roptvuMM
и проведение ими удобной для короны политики. Эти меры продп******
гали не только установление и сохранение контроля, не только иим
вое давление на население полисов, но в значительной степени oftovin*
чивали формирование заинтересованности городов в царской шиш***
В нашу задачу не входит полное рассмотрение всего комплекс и ы»
роприятий короны в отношении городов, поэтому ограничимся лию*
кратким перечислением некоторых из них. При Селевкидах и Arm ни
дах полисы Малой Азии были определенным образом «встроены* •
административную систему эллинистического государства; цари оЛ»
спечивали управление городами и проведение ими нужной им полип*
ки с помощью назначения в отдельные города царских должности*
лиц, размещения военных гарнизонов в полисах, удержания заломи**
ков. Но важно отметить, что, судя по имеющимся материалам ис нм
ников, подобные меры не охватывали все города государства и при
менялись, очевидно, в отношении городов, склонным к отпадению, *
также в опасных политических ситуациях38 39.
Важным средством правительственного контроля в городах М»
лой Азии при Селевкидах и Атталидах явилось назначение царски*
ставленников - градоначальников (ho epi tes poleos) и эпистатов” It
их числу относились известные нам по именам Арибаз - военачвль
ник полководца Селевкидов Ахея (Polyb.VII. 17. 9), градоначальии
ки Атталидов в Пергаме, Олбасе, Абидосе и других городах (00IN
483), эпистат вифинского царя Прусия I Мениск в Прусе40. Вопрос и
характере власти градоначальника - являлся он военным комепдии
том, обладал исключительно гражданской властью или держал в рум*
38 Климов О.Ю. Пергамское царство. С. 268 сл. Ср.: Бикерман Э. Госудир
ство Селевкидов. С. 13 8.
39 О царских должностных лиц в полисах см.: Бикерман Э. Госуд*р
ство Селевкидов. С.52-54,135-137; Габелко О.Л. История Вифинского ц*р
ства. С. 498-500; Климов О.Ю. Пергамское царство... С. 270-283; Прило
жение 2. С.354-355; Heuss A. Stadt und Herrscher des Hellenismus in ihr**l
staats - und volkerrechtlichen Beziehungen // Klio. Beiheft 39. Leipzig. 1911
S.26-32, 61. Not.l. S.55, 75. Not.l. S.83 etc.; Jones A.H.M. The Greek City from
Alexander to Justinian. Oxford. 1940. P.103-107; Bagnall R. The Administration
of the Ptolemaic Possessions outside Egypt. Leiden. 1976; Hammond N.G.L. Th*
Macedonian State. The Origine, Institutions and History. Oxford, 1992. P.393-394
40 Габелко О.Л. История Вифинского царства. С. 498-501; Климов 0.10,
Пергамское царство. С.270-276, 278-279.
334
Полисная демократия в городах Малой Азии
•шншую и гражданскую власть одновременно — вызвал дискуссию,
t потали которой нет необходимости вдаваться в данном случае. За-
ма гим, что объем и характер власти градоначальника не совсем ясен,
и*» имеются основания полагать, что многие известные по источни-
мм должностные лица ho epi tes poleos являлись командирами раз-
ращенных в полисах гарнизонов и обладали, кроме того, некоторы-
ми административно-контрольными функциями, таким образом, они
ниались одновременно носителями гражданской административной
и поенной власти. Другим царским должностным лицом, назначав-
шимся в города с целью контроля, был эпистат, который, очевидно,
ибладал лишь гражданской властью. Таковым был, например, Мениск,
нанленник Прусия I в городе Прусе Олимпийской и эпистаты Аттали-
4оа на острове Эгине.
Известны царские должностные лица, ведавшие финансовой дея-
1тностью, власть которых распространялась также и на города. В
юсударстве Селевкидов это были ho epi ton prosodon, «ведующий до-
Н1дами», а также диойкет и эконом. Они вели финансовые дела в про-
винциях, поэтому города также подлежали их контролю41. В царстве
Аггалидов в городе Пергаме упоминается «заведующий священными
походами» ho epi ton hieron prosodon (OGIS. 483, Стк. 159-166), кото-
рый, видимо, назначался в город царем для контроля над финансами
храмов и для принятия в случае необходимости необходимых админи-
стративных мер42.
Размещение гарнизонов в городах также стало одним из способов
удержания власти над гражданскими общинами и местным восточ-
ным населением. Сведений относительно гарнизонов Селевкидов, Ат-
1ИЛИДОВ, Мнтридатидов и других династий в полисах Малой Азии не-
много, причем, основная часть сведений о гарнизонах относится к со-
бытиям военного времени или к городам, которые находились под не-
посредственной военной угрозой со стороны противника. Известно,
что Антиох Ш, захватывая города Малой Азии, разместил в них гарни-
зоны, в том числе в Абидосе, Перге, Сардах, Эфесе, возможно, в Пата-
рс, Телмессе или Калинде (Polyb. XXI. 44.1-5; Арр. Syr. 2; Liv. ХХХШ.
18; XXXIV. 57. 10). Военные отряды Аггалидов размещались в сто-
41 Бикерман Э. Государство Селевкидов. С. 120-121; Климов О.Ю. Пергам-
икое царство. Приложение 2. С. 355-356; Ehrenberg V. Der Staat der Griechen.
Leipzig. Teil 2. 1958. S.257; Mooren L. The Aulic Titulature... P.126 (№ 0138),
129 (№ 0142), 130 (№ 0143), 144 (№ 0188), 145 (№ 0189) и др.
42 Hansen E. Op. cit. P.196; Rostovtzeff M. Pergamum. P.602; Ma J. Antiochos
III... P. 36-37,40,130-137.
335
О.Ю. Климов
лице - городе Пергаме, на острове Этина, в условиях военных Л*1-
ствий или надвигающейся угрозы они упоминаются в Абидосе (Polyb
XVI. 30. 7; Liv. XXXI. 17. 3), в Элее (Polyb. ХХХП. 27. 10), возможно
в Амладе (RC. 54). Вместе с тем, видимо, основная масса подчини
ных эллинистическим царям городов была свободна от царских гарни
зонов43. В письме царя неустановленному городу (возможно, это Томи
или Теос - в надписи сохранились только первая буква имени горилл!
содержится распоряжение «быть им (гражданам — О.К.) свободным ш
гарнизона, как были прежде» (Sardis. VH 1,2 стк. 19-20).
Следует полагать, что в государстве Селевкидов и в Пергаменом
царстве, вероятно и в других эллинистических государствах Малой
Азии основная часть городов, особенно небольших, не имели ни он*
циальных царских ставленников - градоначальников или эпистатоа,
ни царских военных гарнизонов. Управление городами, не имевши
ми царских ставленников, и контроль за их жизнью цари осущоет
вляли через стратегов, управлявших «провинциями», которые облв
дали широкой гражданской и военной властью и имели в своем ра*
поряжении военные силы. Сатрап Пригеллеспонтских областей цар-
ства Селевкидов времени правления Антиоха I Мелеагр отдавал раи
поражения относительно земельных владений Аристодикида непо-
средственно городским органам власти Асса (RC. 13). При Антиом
Ш огромным влиянием и властью, в том числе, над городами, поль-
зовались наместники Малой Азии Ахей и после трагической гиб*
ли - Зевксид44. В Пергамском царстве ряд благодеяний городу (ши
можно, Аполлонии на Риндаке) оказал непосредственно стратег про
винции Корраг: из документа следует, что царского ставленника I
полисе не было (SEG. II. 663). Этот город, чествующий стратега сво-
им декретом, находился в полной власти царя, платил дань, но со-
хранил все органы полисного самоуправления. Во многом похожую
ситуацию рисует декрет города Сеста, расположенного на Херсон*
се Фракийском, принятый в честь Менаса. В документе упоминает-
ся Стратой - стратег Херсонеса и Фракийских областей (OGIS. 33V,
стк. 12-13), то есть провинциальный наместник, резиденцией кото-
рого на Херсонесе являлся город Лисимахия. Сеет также сохранил
органы самоуправления — имел собрание, совет, магистратов, зако-
ны, но при этом находился под властью стратега «провинции». В ка-
ких случаях эллинистические монархи назначали в полисы царств*
43 Бикерман Э.Государство Селевкидов. С. 136; Климов О.Ю. Пергамсио*
царство. С. 280,283; Ma J. Antiochos Ш... Р. 113-119, особ. Р. 118-119.
44 Ma J. Antiochos Ш... Р. 123-130.
336
Полисная демократия в городах Малой Азии
моих должностных лиц или размещали гарнизоны? Можно заклю-
чить, что это делалось лишь в отношении отдельных городов и в осо-
бых обстоятельствах. Например, в царстве Атталидов под контролем
должностных лиц короны и военного гарнизона оказалась столица -
Исргам, а также те города, что были расположены в районах зна-
чительно удаленных от основной территории царства, находящих-
ся под внешней угрозой или, наконец, на недавно присоединенных
1омлях. Численность царских должностных лиц в городах была не-
ислика и они не могли заменить традиционную систему местного са-
моуправления, не дублировали деятельность полисных органов (со-
брания, совета, выборных или иногда назначаемых магистратур). Их
нжнейшей функцией являлось осуществление контроля над жизнью
юродов.
Управление городами, особенно теми, в которых не было цар-
ских должностных лиц, цари осуществляли также с помощью рас-
сылавшихся по тому или иному поводу писем, а, кроме того, через
направлявшиеся в города посольства и через прием городских по-
слов при дворе. Царские послания городам рассылались лишь по
важнейшим вопросам, не касались внутренней жизни общин. Так,
Сслевк II направил письма царям, династам, городам и народам в
связи с решением об асилии святилища Афродиты Стратоникиды
(OGIS. 229, стк. 11). В ответ на послание монарха народное собра-
ние гражданской общины принимало соответствующее постанов-
нсние. В этой связи весьма показательна реакция двух царей - Ан-
тиоха III и Аттала I на упоминавшееся выше обращение к ним жите-
лей свободного города Магнесии-на-Меандре с просьбой признать
празднества в честь богини Артемиды Левкофриены. Антиох III от-
ветил: «Мы написали нашим должностным лицам, чтобы города
тоже приняли соответствующие решения» (RC.31. Стк. 26). Аттал I
и своем ответе написал: «города, повинующиеся мне, поступят по-
добным же образом (то есть признают празднества - О.К.), ибо я
написал им, призвав к этому» (RC. 34. Стк. 19-21). Судя по этим
словам, у обоих царей нет сомнения в том, что полисы выполнят их
распоряжение.
В отдельных, видимо, достаточно редких случаях Селевкиды, Ат-
галиды и другие династии требовали от городов заложников и удер-
живали их в целях обеспечения лояльности полисов. Источники со-
общают ряд подобных примеров. В 218 г. до н.э. Аттал I возвратил
под свою власть захваченные Ахеем города Кимы, Смирну (более ве-
337
О.Ю. Климов
роятно, это Мирина), Фокею, Эги, Теми, Теос, Колофон и получи*
от них заложников (Polyb. V. 77. 3-9). Город Амлада, видимо, за уч*
стие в войне против пергамского царя в 168-167 гг. до н.э. был оба
зан уплачивать дополнительные налоги и предоставить заложники*
Последним царевич Аттал (будущий царь Аттал П) возвратил вскорт
свободу (RC. 54). Малочисленность подобных фактов позволяет ичи
тать данную практику скорее явлением исключительным, выпит
ным какими-либо особыми обстоятельствами, чем нормой взаимно!
ношений короны с городами45.
Возможно, средством ограничения самоуправления городок к
поддержания контроля царской власти над полисами служили им-
енные колонии и царские укрепления, расположенные в сельоки!
местности, неподалеку от городов. Хорошо известно, что число ПО
строенных царями в Малой Азии военных поселений было воиь
ма велико. Разумеется, коменданты военных крепостей не обсон*
чивали непосредственного текущего контроля над городской ж и*
нью, но сам факт наличия поблизости царской крепости с гарпию
ном служил эффективным средством давления на гражданские oft
щины, которым неизбежно приходилось принимать во внимание И*
существование при выстраивании отношений с короной. Очевидно,
подобная практика более всего характерна в Малой Азии для 11ом
тийского царства, территория которого являлась менее урбанизм
рованной, чем западные области полуострова, где цари поддержи
вали свою власть над обширными сельскими территориями. Вма
сте с тем, в западной части полуострова при Селевкидах и Аттали
дах также было основано немало военных колоний, контролировав
ших важные дороги, равнины и, видимо, расположенные по соиед
ству города46.
В отдельных случаях цари строили свои отношения с городами
на основе договоров. Информации о договорах, заключенных мож
ду короной и полисами сохранилось немного. Известно, что на осно
ве договоров строились отношения некоторых из царей династии С*-
левкидов. Например, сохранился текст договора царя Антиоха с Ли
симахией (I. Ilion. 45)47. В Пергамском царстве Аттал I заключил до-
45 Кащеев В.И. Эллинистический мир... С.237-238; Климов О.Ю
Пергамское царство. С.280; Allen R. Op. cit. Р.44-46, 55, 57-58,59-61, 65.
46 Сапрыкин С.Ю. Понтийское царство... С.220-221. О военных форта*
Антиоха Ш в Малой Азии см.: MaJ. Antiochos Ш... Р. 115-117.
47 Первые издатели надписи отнесли документ ко времени Антиоха III, шв
вызвало возражение ряда ученых. Дж. Ма выражает сомнение в такой дати
338
Полисная демократия в городах Малой Азии
«опоры с некоторыми подвластными городами (Polyb. V. 77. 5-6). Но
упоминания о договорах, как основе отношений царей с городами,
•мляются достаточно редкими в наших источниках, поэтому можно
предполагать, что эти отношения строились, как правило, все-таки
ни па основе договоров: их определяла сложившаяся политическая
цодиция и конкретная ситуация, царские распоряжения по отдель-
ным поводам и запросам, письма монархов городам. Следует пола-
нпь, что правовым основанием для получения льготы или привиле-
1ИИ от монарха служило царское письмо, направленное городу. Ве-
роятно, подобное послание царя не требовало дополнительного цар-
ского распоряжения и служило для представителей его администра-
ции достаточным основанием к осуществлению определенной поли-
1НКИ.
Мы также должны напомнить читателю, что многочисленные при-
меры политического влияния царей на города сочетались с разноо-
Лрозными мероприятиями экономического характера и со сложной
идеологической политикой, выразившейся, главным образом, в разви-
тии царских культов в городах. Но эти направления политики эллини-
стических монархов не являются предметом настоящего обзора, по-
скольку выходят за рамки избранной темы.
Вхождение большого числа городов в состав эллинистических
царств Малой Азии поставило царскую власть перед необходимостью
иырабатывать и осуществлять целостную политику в отношении го-
родских общин, в том числе решать задачу управления ими и оказа-
ния реального эффективного влияния на деятельность городских ор-
ганов управления. Эту задачу центральная власть решала путем назна-
чения в города специальных должностных лиц, размещения гарнизо-
нов, направления гражданским общинам распоряжений или писем. Но
Лолее распространенной практикой стало управление городами через
систему полисных органов власти, на которую цари оказывали влия-
ние или в деятельность которой осуществляли вмешательство: огра-
ничивались полномочия и права народных собраний и других органов
управления в городах, оказывалось влияние на законодательную дея-
тельность высшего органа власти полиса. Отмеченные выше переме-
ны в полисном строе значительной степени были вызваны таким мощ-
ным фактором, как эллинистическое территориальное государство, в
структуру которого многие города были включены. Но даже так назы-
ровке. - Frisch Р., Tasliklioglu Z. New Inscriptions from the Troad // ZPE. 1975.
Bd. 17. H.2. S. 101-106; Ma J. Antiochos Ш... P. 266-267.
339
О.Ю. Климов
ваемые свободные полисы, которые сохраняли самостоятельность, и»
пытывали воздействие со стороны влиятельных государств. Поэтом,*
характеризуя эллинистические полисы Малой Азии, не следует
величивать ни степень развития демократии в них, ни степень их «я
мостоятельности.
В заключение в связи со всем сказанным выше следует коспуил»
принципиально важного вопроса о специфике эллинистического пн
лиса Малой Азии в сравнении с полисом архаического и классичя
ского времени и попытаться сформулировать, по крайней мерс, пом*
торые особые черты, определяющие его историческое своеобрши»
Естественные процессы социально-экономического развития гори
дов и все перечисленные меры в политике царей в своей совокупноши
приводили в результате к известной формализации полисного строя
городов Малой Азии эпохи эллинизма, к его постепенному внутрсп1н>
му перерождению, в значительной степени к превращению полисной
демократии в некую внешнюю стабильную форму, внутри которой а
реальности произошли заметные внутренние изменения, отмечснпы**
выше. Среди них особое место занимает процесс усиления инстичу
тов исполнительной власти, возрастания их роли в системе полисною
управления. Другое важнейшее и наиболее заметное отличие эллини
этического полиса от полиса классического периода состоит именно«
том, что он, строго говоря, перестает быть совершенно самостоятоль
ным субъектом международных отношений, зачастую интегрирован а
структуру эллинистического государства, лишен права ведения cofl
ственной внешней политики и в немалой степени испытывает влия
ние монархии в своей внутренней жизни и в системе самоуправления
340
VI. Демократия в древнем Риме
I. Подъем и упадок демократического движения в
Риме в эпоху гражданских войн
1. Введение
Эпоха гражданских войн была переломным этапом римской исто-
рии. Начавшись с гракханских реформ (133 - 121 гг.), она продлилась
нес последующее столетие и завершилась победой Цезаря, а затем -
после новых войн (44 - 31 гг.) - установлением принципата Августа.
Крушение Римской республики, установление Империи и превраще-
ние полиса в огромную сверхдержаву - таковы были основные про-
цессы, происходившие в Средиземноморском мире в этот период. Во
II -1 вв. до н.э. разрозненные регионы Средиземноморья превратились
и единое экономическое и торговое пространство, а общество сделало
качественный скачок в своем экономическом и технологическом раз-
иитии. Италия стала страной городов, а Рим - мегаполисом, близким
к городу современного типа. Римское общество стало рабовладельче-
ским, эксплуатация рабов достигла своего максимального развития, а
классовые противоречия - своей максимальной остроты.
Наверное, в истории Рима не было столь сложного периода. Бле-
стящие победы Мария и Суллы, Сервилия и Лукулла, Помпея и Крас-
са, Цезаря и Антония сочетались со страшными поражениями Союз-
нической и германской войн и массовыми уничтожениями сулланских
проскрипций, а сказочное богатство олигархов - с вопиющей нище-
той разоренных крестьян и городского люмпена. Высочайший уровень
культуры лишь усиливал трагическое осознание «рокового времени»,
а само это время было эпохой блеска и нищеты Рима и его империи.
Время гражданских войн можно разделить на три неравных перио-
да. Первый, от выступления Тиберия Гракха (133 г.) до смерти Суллы
А.Б. Егоров
(78 г.), был периодом углубляющегося кризиса. Гракханские реформы
были первой попыткой выхода из него, а неспособность правигмк
ства решить поставленные Гракхами проблемы способствовала пера
ходу кризиса в более острую фазу. К внутреннему кризису добавим
ся внешний: после позорной Югуртинской войны (113 - 105 гг.) Рим
вступил в войну с кимврами и тевтонами (113 - 101 гг.), поставишнуа*
его на грань катастрофы. Точкой перелома стала битва при Арау шин*
(105 г.), завершившаяся разгромом римлян. На гребне новой антиари
стократической войны выдвинулся Гай Марий, талантливый полком
дец, инициатор военной реформы и победитель Югурты, ставший ан
главе антисенатских сил. В 102 и 101 гг. Марий разгромил гермшщн
в сражениях при Аквах Секстиевых и Верцеллах, а в 100 г., после рш
грома популяров во главе с Главцией и Сатурнином, завершился и tint
первый неформальный «принципат».
Пик кризиса наступил в 80-е гг. Грандиозная Союзническая войн*
(91 - 88 гг), стоившая Риму и Италии сотни тысяч жизней, застивши
Рим дать италийским союзникам права римского гражданства. ДруI нм
ее следствием был острый конфликт между марианцами и оптимви
ми, лидером которых стал выдающийся полководец Л. Корнелий Суп
ла. В 88 г. Сулла захватил власть после военного переворота и отирв
вился на восток, где у римлян появился новый враг, Митридат VI Ни
патор, претендовавший на роль лидера постэллинистического вост
ка. В 87 г. к власти пришли марианцы, а их лидер Цинна стал факгичв
ским диктатором Рима. В 84 г. Цинна погиб, а в 83 г. вернулся Сулив,
одержавший победу над Митридатом.
Кровопролитная гражданская война 83 - 82 гг. закончилась поб»
дой Суллы. Жесточайший террор уничтожил марианцев, популяров и
другую оппозицию, а консервативные реформы диктатора покончили
со всеми демократическими завоеваниями предыдущего пятидсся I и
летия. Войны 80 г. поставили Рим на грань катастрофы. Сулла остииил
в наследство своим преемникам тяжелые войны на границах, разорен
ные провинции, всеобщее недовольство в Риме и Италии, восстаннв
рабов и бедноты и небывалый расцвет пиратства.
Второй период (78 - 59 гг) отмечен преодолением острой физы
кризиса. Во главе государства стоял созданный Суллой сенат, возглии
ляемый его генералами. 70-е гг. прошли в тяжелейших войнах в Ис
пании, во Фракии и на востоке и только к концу десятилетия суллин
ские военачальники (Метелл Пий, Помпей, Сервилий, Красс и др.) су
мели добиться военной стабилизации. 70 год стал временем отмены
342
Подъем и упадок демократического движения в Риме...
р|ди наиболее консервативных реформ диктатора: пожертвовав зако-
мми Суллы, постсулланское правительство сохранило в своих руках
•шовные рычаги управления.
Центральной фигурой и своего рода символом 60-х гг. стал Гней
Помпей, отличившийся в войнах 80 - 70-х гг. В 67 г. Помпей покончил
й) средиземноморским пиратством, а в 66 - 62 гг. завершил Третью
Митридатову войну. 60-е гг. стали временем усиления антисенатской
•шпозиции и возрождения марианцев и популяров, лидером которых
тновится племянник Мария, Юлий Цезарь. В конце 60-х гг. происхо-
дит объединение разрозненных антисенатских сил и создание триум-
вирата Цезаря, Помпея и Красса. В 59 г. Цезарь стал консулом и при-
купил к новым реформам.
Третий период (59 - 31 гг.) стал временем радикального перево-
рота, приведшего к ликвидации сулланской системы и переходу от
Республики к Империи. Главным событием 50-х гг. были знамени-
гыс Галльские войны (58 - 50 гг.) Цезаря, завершившиеся подчине-
нием огромной территории, населенной галльскими племенами (совр.
Франция, Бенилюкс, Швейцария и западная часть Германии). Запад-
ные провинции и Италия были защищены от вражеских вторжений. В
коде этих войн Цезарь создал первоклассную армию и сильную «лич-
ную партию», что позволило ему поддерживать политическое равно-
весие в Риме.
Равновесие сменилось конфронтацией. Новая гражданская война
(49 - 45 гг.) закончилась полной победой Цезаря, приступившего к об-
ширной программе реформ, создавших систему военной безопасно-
сти и заложивших основу будущего принципата. Преобразования Це-
1»ря были прерваны заговором 44 г. Началось последнее десятилетие
|ражданских войн. В ноябре 43 г. разоренные силы цезарианцев объе-
динились вокруг лидеров второго триумвирата (Октавиана, Марка Ан-
тония и Лепида), а в 42 г. при Филиппах погибла последняя армия ре-
спублики. После разгрома Брута и Кассия началась постепенная ста-
билизация общественной жизни, а соперничество внутри цезариан-
ского руководства привело к тому, что на политической арене оста-
лись две силы, Октавиан и Антоний. После победы при Акции (31 г.)
Октавиан стал единственным главой государства. Началась история
Римской Империи.
Этот сложный исторический период породил множество истори-
ческих и социологических проблем. Одной из главных является про-
блема политических партий, оптиматов и популяров, которая и будет
343
А.Б. Егоров
находиться в центре нашего внимания. Тема партий тесно связан* м
множеством исторических вопросов, как, например, проблемы оцм
ки гракханских реформ, движения Сатурнина, сущности МариансмИ!
диктатуры, многие проблемы истории 70 - 60-х гг. и др.
К проблеме событийной истории примыкают проблемы праншж
го характера. Что представлял собой государственный строй Римийпй
республики, и можем ли мы принять теорию Полибия и Цицерон*
согласно которой конституция республики была синтезом монархии
аристократии и демократии? В силу общей тематики монографии, мн
намерены остановиться на «демократической составляющей» рсспу
бликанского строя и демократическом движении эпохи граждански»
войн. Поскольку теоретические аспекты этих вопросов уже рассм*
тривались в других статьях, центральное место в нашем исслсдоий
нии займут исторические сюжеты. Рассмотрев римскую демократию *
точки зрения права, мы рассмотрим ее и с точки зрения истории.1
Демократическое движение или движение популяров (тождсстйи
этих понятий далеко не бесспорно) занимает видное место в истории
гражданских войн. Первый период кризиса (133 - 78 гг.) отмечен мош
ными движениями «великих популяров». Это были гракханскос дни
жение 133-121 гг. и выступления популяров в период Югуртинской и
Кимврской войны, выдвинувшие нового лидера, Гая Мария, ставшем)
центром антисенатской оппозиции. В период консульств и побед Мй
рия (107- 100 гг.) происходит усиление нового движения популярои
во главе с Сатурнином и Главцией, а в 100 г. с разгромом последних 1й
вершился и неформальный «принципат» Мария. После поражения Си
турнина, популяры на время уходят с политической арены, а в 80-е п
становятся частью «марианской партии». Тема «марианцы и популй
ры» порождает немало новых вопросов, а в 90 - 80-е гг. появились и
другие реформаторы, сходные с популярами по своим целям и мето
дам, но, вместе с тем, отличные от последних (Ливий Друз, Сулыш-
ций Руф, Аврелий Котта).
1 См. Егоров А.Б. Римские популяры - терминология, структура движений
и идеология // Мнемон. Исследования и публикации по истории античной)
мира. Вып. 8. СПб., 2009. С. 199 - 232; 2) Античная демократия и римская по
литическая система (античные и современные политические теории) И Вест •
ник СПбГУ. 2009. № 4. С. 78 - 93; 3) Теория «смешанной конституции» Полк
бия в монографии К. фон Фрица И К. фон Фриц. Теория смешанной консти-
туции в античности. СПб., 2007. С. 3 - 21. В печати находится еще одна ста-
тья: Римское народное собрание. Правовой статус и властные полномочия.
344
Подъем и упадок демократического движения в Риме...
Победа Суллы подвела черту под первым большим периодом исто-
рии популяров. Сулланский террор физически и морально уничто-
жил любую оппозицию, будь то марианцы, демократы или популяры,
I реформы диктатора лишили римскую «конституцию» ее демократи-
ческого содержания. Во главе республики стоял сенат, управляемый
чулланской олигархией и располагавший фактически неограничен-
ной властью. Новое движение популяров началось сразу после смер-
ГИ Суллы. На протяжении 70-х гг. они боролись против антидемокра-
жческих реформ диктатора, сыграв немалую роль в «революции» 70
ища. В 60-е гг. популяры укрепили свои позиции в сенате и выступи-
ли с предложениями серьезных реформ (Г. Корнелий, Сервилий Рулл
и др.). Одним из их лидеров становится Юлий Цезарь. В 50-е гг. дви-
жение разделилось: часть популяров пошли за Цезарем, другие вы-
двинули нового лидера, П. Клодия, оценка которого стала предметом
дискуссии. Кем был Клодий - «агентом» Цезаря,2 лидером «анархи-
стов» или наследником традиции «великих популяров»?3 Гибель Кло-
дия (52 г.) стала сигналом к разгрому оппозиции, а остатки популяров
опасались под защиту Цезаря и его армии, над которыми тоже навис-
ла угроза расправы.
В смертельной схватке гражданской войны (49 - 45 гг.) популяры
сражались на стороне Цезаря. Проблема «Цезарь и популяры» - это
последняя (по порядку, а не по значимости) проблема нашего иссле-
дования. Цезарь был связан с популярами множеством незримых ни-
тей: долгое время он был одним из них, среди популяров было немало
его друзей и сторонников, и именно он защитил их в критический мо-
мент. В программе Цезаря было немало принципов их программы и,
вместе с тем, став лидером всей оппозиции, покорителем Галлии, а за-
тем и главой государства, Цезарь неизбежно выходил за пределы сво-
ей партии, равно как и за рамки «партийной политики».
В исследовании, посвященном популярам, необходимо остановить-
ся на теме их союзников и противников. Популяры вступали в союзы с
такими разными силами, как военные лидеры, создавшие вокруг себя
мощные группировки (Марий, Цинна, Цезарь), умеренные реформа-
торы (Ливий Друз, Сульпиций) или маргиналы типа катилинариев.
Многие лидеры использовали популяров в своих интересах, как это
2 Pockock Р. Clodius and the Acts Caesars I ICQ. 18,1924. P. 52 - 65; 2) A note
on the Policy of Clodius//CQ. 19,1925. P. 182- 185; Carcopino J. C6sar / Histoir
Romaine. V.II. Paris, 1936. P. 729.
3 Утченко С.Л. Кризис и падение римской республики. М., 1963. С. 77 - 82.
345
А.Б. Егоров
делал. Помпей. Наконец, самые различные силы, включая Катона, ив
пользовали тактику популяров для реализации собственных целей.
Другой важный вопрос - это отношения с противниками, оптимв*
тами. История этой дискуссии восходит к Т. Моммзену, видевшему
в политической истории Рима от Гракхов до Цезаря противостояние
двух партий, оптиматов (аристократическая партия) и популяров (де-
мократы, народная партия).4 Основными акциями популяров Т. Момм-
зен считает реформы Гракхов, выступление Сатурнина и Марианскую
диктатуру 87 - 82 гг.5 6 Победа Суллы уничтожила «народную партию)»/
возрождение которой началось сразу после смерти диктатора.7 В 70 -
60-е гг. популяры снова выступают с программой реформ и консоли*
даруется вокруг нового лидера, Юлия Цезаря.8 Его первое консуле*
ство (59 г.) и создание триумвирата создали равновесие сил, просуще-
ствовавшее на протяжении 50-х гг., а гражданская война закончились
полным поражением оптиматов.9
Теория Т. Моммзена господствовала в зарубежной историографии
до 20 - 30-х гг. XX века, сохраняя определенные позиции и далее и од*
повременно - подвергаясь критике даже со стороны ее приверженцем
Критика шла по двум направлениям: во-первых, за популярами отри*
цалось качество единой «партии», во-вторых, многие ученые не ре-
шались отождествлять популяров и демократов.10 Отмечалось, что all*
тичная партия существенно отличалась от партий Нового и Новейше-
го времени, кандидаты на выборах выступали как личности, а не кап
партийные представители, а сенат был аристократической корпораци*
ей, отличной от «партийных» парламентов последующих эпох.
В начале XX века на смену «двухпартийной теории» приходит то*
ория «личных партий» М. Гельцера и Ф. Мюнцера, согласно которой
реальная политическая борьба велась между разными политическими
4 Моммзен Т. История Рима. СПб., 1995. Т. 2. С. 187 - 193. См. также наши
примечания 6-9.
5Тамже, С. 87-90; 96-97; 102-103; 110-115; 117; 122-123; 170-172;
188 - 197; 236 - 246; 286 - 299.
6 Там же, С. 315 - 324; 349; 351 - 353; 355 - 357.
7 Там же, Т. 3. С. 15 - 17; 65 - 80.
' Там же, С. 136 - 141; 201 - 210; 213 - 214; 232 - 247.
9 Там же, С. 259 - 262; 287 - 288; 307 - 308.
10 Нич К.В. История римской республики. М., 1908. С. 3425; Ростов-
цев М.И. Рождение Римской империи. Пг., 1918. С. 21 - 22; Holmes Т. Rice,
The Roman republic and the founder of the Empire. Oxford, 1923, V. 1. P. 173;
Heitland W.E. The Roman republic. Cambridge, 1909.
346
Подъем и упадок демократического движения в Риме...
кланами, а термины «оптиматы» и «популяры» можно применять не к
партиям и движениям, но к отдельным политикам.” В 30 - 50-е гг. XX
иска эта теория, также именуемая «просопографической», уже безраз-
дельно господствовала в западной историографии (Г. Штрассбургер,
I', Сайм, А. Афцелиус, Л.Р. Тэйлор и др.).11 12 Так, г. Штрассбургер прак-
гически отказался от определения оптиматов и популяров как полити-
ческих партий и считал, что они отличаются только своей политиче-
ской тактикой,13 а Р. Сайм вообще не противопоставляет оптиматов и
популяров, поставив на их место большие «личные партии», группи-
ровавшиеся вокруг Гракхов, Мария, Суллы, Цезаря и других крупных
политиков.14
Теория М. Гельцера и Ф. Мюнцера (иногда их отделяют друг от
друга)15 продолжает преобладать и в последующее время, однако, на-
чиная с 60-х гг. наметились и известные компромиссы с теорией Т.
Моммзена. Ж. Эллегуар считает, что основой для римских политиче-
ских объединений были не только личные, но и политические факто-
ры, а клановая политика сосуществовала с сословными и классовы-
ми интересами.16 Считая возможным считать оптиматов хотя бы неко-
торым подобием партии, автор видит в популярах лишь совокупность
политиков, использующих определенный политический стиль, кото-
рый мог быть заимствован политическими деятелями разного толка,
умеренными и радикалами, аристократами и выходцами из народа, де-
мократами и популистами.17 Примерно на тех же позициях стоит ав-
тор, возможно, самого полного специального исследования о популя-
11 Gelzer М. Regimantsfahigkeit und Nobilitat der Romischen Republik.
Munchen, 1912. S. 21 - 29; 2) Caesar als Politiker und Staatsmann. Wiesbaden,
1960. 6 Aufl., S. 4; 11-12: Miinzer F. Romische Adelsparteien und Adelfamilien.
Stuttgart, 1920. S. 257 - 270.
12 Strassburger H. Optimates // RE. Bd. 36. Stuttgart, 1939. Sp. 792; 795; Syme
R. Roman Revolution. Oxford, 1939. P. 16 - 19; 43; Taylor L.R. Party Politics in
the age of Caesar. Berkley, 1949. P. 13 - 22; Scullard H.H. Roman politics 230 -
150 B.C. Oxford, 1951; Afzelius A. Zur Definition des romischen Nobilitat vor der
Zeit Ciceros // Classica and Medievalica. 7. 1945. S. 150 - 200.
13 Strassburger H. Optimates... Sp. 792.
14 Syme R. Roman Revolution... P. 15 - 19; 43.
15 Twyman B. The Metelli, Pompeius and Prosopogrphy // ANRW. Tl. 1. Bd. 1.
Berlin - New York, 1972. P. 828 -831.
16 Hellegouarc’h J. La vocabulaire latin des relations et des parties politiques
sous la republique. Paris, 1963. P. 5; 18 - 19; 427; 441 - 447.
17 Ibid., P. 503 - 510; 524 - 525.
347
А.Б. Егоров
pax, Хр. Мейер.18 Мысль о том, что свои политические интересы ИМ»
ли не только аристократические кланы, но и социальные и политик»
ские объединения, получила свое развитие и в других исследования*,*1
Дольше «двухпартийная теория» продержалась в отечеств»#
ной историографии: она преобладала в трудах В.С. Сергеева и С.И
Ковалева,20 претерпела эволюцию в работах Н.А. Машкина и был*
полностью отвергнута С.Л. Утченко. Н.А. Машкин подчеркивал т»
зис об отличии современной партии от политических объединений ан-
тичности21 и полагал, что «классическим периодом» истории борьбы
двух партий было время от Гракхов до Сатурнина, тогда как последу-
ющие события показывают перерастание этого противостояния в кон-
фликт политических лидеров и их «личных партий» в борьбе за едини
личную власть.22 23 Наконец, С.Л. Утченко полностью отказался видеть в
римских группировках какие-либо какие-либо политические партии,1*
признавая лишь существование идейно-политических течений, ари-
стократического и демократического,24 в рамках которых действовали
мелкие «личные партии», основанные на родственных и клиентски*
связях.25 Сами термины «оптиматы» и «популяры» (семантически н»
соответствующие друг другу) обозначали не политические партии, •
лишь определенные типы политиков.
Тема римских партий породила целый комплекс проблем. Были ли
римские политические группировки аналогичны партиям Нового и
Новейшего времени, что представляли собой «личные партии» и каки*
18 Meier Chr. Populares И RE. Supplbd, 10. Stuttgart, 1965. Sp. 549 - 615,
19 Astin A.E. Politics and Policies in the Roman Republic // Queens Univ, ol
Belfast. 14. 1968; Badian E. Foreighn Clientelae (264-70 B.C.). Oxford, 1958; 2)
Waiting for Sulla // JRS. 1962. P. 47 - 61; Gabba E. Mario e Silla //ANRW. Tl. 11
Bd. 2 Berlin - New York, 1972. P. 764 - 801; Gruen E.S. Roman Politics and th»
Criminal Courts, 140 - 78 B.C., Cambridge, 1968; 2) Politics and courts in 104 //
Historia. 15. 1966. P. 32 - 64; Suolachti J. The junior officiers of the Roman Anny
in the Republican period. A study on Social Structure // Ann. Acad. Scientarum
Fennica. 9. 1955; 2) The Roman Censors. Study on Social structure //Ann. Acad,
Scientarum Fennica. 117. 1963.
20 Сергеев В.С. Очерки по истории древнего Рима. M., 1938. Ч. 1. С. 173;
Ковалев С.И. История Рима. М., 1986. 2-е изд. С. 352 - 353; 369; 374; 396
398; 425-428.
21 Машкин Н.А. Принципат Августа. М., 1949. С. 12.
22 Там же.
23 Утченко С.Л. Кризис и падение..., С. 17; 171.
24 Там же, С. 171-172.
25 Там же, С. 171.
348
Подъем и упадок демократического движения в Риме...
«в была грань между «личным» и «политическим» в условиях Рима?
Кто входил в движение популяров, и можно ли говорить об их проти-
востоянии с оптиматами? Каковы были причины появления движения
популяров, и каковы были их отношения с их разнородными и мно-
i «численными политическими союзниками? Каково было положение
вомиций в Риме, можем ли мы говорить о народном суверенитете и,
наконец, в какой степени решения комиций действительно отражали
волю народа?
Перед тем, как говорить о популярах, надо четко определить, кого
мы под ними понимаем. Мы считаем возможным (хотя и с некоторыми
коррективами) взять за основу список Хр. Мейера, включающий 37 че-
ловек, в принципе составленный на базе определений самих античных
авторов.26 Список четко делит популяров на группы: гракханцы, три-
Пуны времен Югуртинской войны, Сатурнин и его сторонники, народ-
ные трибуны 70 - 60-х гг., сторонники Клодия и трибуны-цезарианцы.
" В этом списке нет Ливия Друза и Сульпиция Руфа, Цинны и Серто-
рия, Папирия Карбона, Эмилия Лепида и Аврелия Котты и, наконец,
собственно Мария и Юлия Цезаря.
2. Кризис конца II в. до н.э. и реформы Гракхов
«Великие завоевания» сделали Рим огромной территориальной
державой, по размерам превосходящей любое существовавшее тогда
государство. Римляне владели практически всей Испанией, северной
Африкой, Сицилией, Сардинией и Корсикой, Македонией, Грецией и
частью Малой Азии. Эти области в 4 - 5 раз превосходили Италию по
территории и населению. Рим стал наследником Карфагена на западе
и преемником Селевкидского царства и Македонии на эллинистиче-
ском востоке, объединив вокруг себя большую часть тогдашнего ци-
вилизованного мира.
После победных триумфов стало приходить осознание новых за-
дач: ими были оборона завоеванных территорий, организация управ-
ления и контроль над собственной администрацией. Каждая новая тер-
ритория создавала дополнительные проблемы. На севере Риму проти-
востояли галлы, Испания так и не была подчинении окончательно, а в
Малой Азии римляне столкнулись с многочисленными полу- и неэл-
линизированными царствами.
Военные проблемы были крайне острыми. После битвы при Пид-
не (168 г.) римская армия уменьшилась почти вдвое и в 60 - 50-е гг. II
26 Meier Chr., Populates... Sp. 582 - 583.
27 Ibid.
349
А.Б. Егоров
в. До н.э. достигла 4-6 легионов, однако в 149 - 133 гг. снова вырос-
ла до 8 - 10 легионов.28 Росли военные потери, показателем чего ст**
ло уменьшение числа граждан: ценз 159 г. дал примерно 350 000 чело-
век, а ценз 131 г. -317 000.29
Позже пришло осознание управленческих задач. Наряду с римски
ми гражданами и италиками появилось полностью бесправное нас**
ление провинций, не защищенное от порабощения, жестоких накат
ний и тотального ограбления и намного превосходящее их по числен*
ности. На 1 млн. граждан и 1,5 млн. союзников приходилось не мене*
20 - 25 млн. перегринов, ненавидивших Рим и всегда готовых к вос-
станию. Создается то, что Кл. Николе назвал «экономикой ограбл**
ния»,30 охватившей все слои римского общества, от сенаторов и круп-
ных дельцов до горожан и простых солдат. Контролировать этот про-
цесс римские власти уже не могли.
Другой стороной кризиса было разрушение основ самого римскою
полиса, покоящегося на господстве мелкого и среднего крестьянства и
относительном равновесии внутри гражданского коллектива. Войны
и «экономика ограбления» создали невиданное ранее экономически*
неравенство, беспрецедентную концентрацию собственности и мае
совое разорение римского крестьянства. Рим превращался в «респу
блику нищих и миллионеров».31 Дополнительным фактором был пере-
ход к развитому рабовладению. Перелом наступил во времена II Пуни-
ческой войны и создания Империи, когда кризис мелкой собственно-
сти, военные потери и концентрация земли и капиталов вызвали рот
потребности в принудительном труде, а войны, пиратство и работор-
говля обеспечили приток огромного количества невольников. Оценки
численности рабов в Италии колеблются от 1:1 в отношении к свобод-
ному населению (А. Валлон) до 1:2 (У. Уэстерманн), но даже послед-
няя цифра осень велика. В современной историографии приняты под-
счеты Кл. Николе: во времена Августа на 4 млн. свободных граждан
Италии приходилось 3 млн. невольников.32 Налицо был кризис идео-
логии. Древние авторы, склонные переводить политику в категории
морали, сетуют на упадок нравов и рост честолюбия (ambitio) и коры-
28 Brunt Р. Italian manpower. Oxford, 1968. Р. 340.
29 См. Заборовский Я.Ю. Очерки по истории аграрных отношений в Рим-
ской республике. Львов, 1985. С. 32; 192 - 193.
30 Nicolet Cl. Economy and society. 133 -43 B.C. //CAH. 2-ed. Cambridge,
1996. V. IX. P. 618; 620; 640 (economics of spolation).
31 Моммзен T. История Рима..., T. 3. С. 352.
32 Nicolet Cl. Economy and society..., P. 604 - 605.
350
Подъем и упадок демократического движения в Риме...
столюбия (avaritia), охватившие все слои общества, и особенно - пра-
вящий нобилитет. Эту эпоху сопровождают ослабление семейных свя-
юй и женская эмансипация, а религиозная жизнь характеризуется пре-
небрежением к обрядам и объектам культа.
Картина общего разложения, неэффективности системы управле-
ния, кризиса мелкой собственности, углубления экономических дис-
пропорций и социальных противоречий и, наконец, разрушения соци-
лльных структур и полисной идеологии была в полной мере представ-
лена Т. Моммзеном и учеными XIX - начала XX веков. В нашу зада-
чу не входит подробный анализ кризиса II века до н.э., однако необхо-
димо отметить, что современная историография дает несколько иную
картину. Основным выводом можно считать отсутствие в Риме того
времени экономического кризиса.33 Некоторые признаки (появление
новых культур, рост урожайности и др.) позволяют говорить об эконо-
мическом росте, а концентрация производства и переход к рабовладе-
нию вовсе не способствовал ухудшению экономического положения.34
Наконец, кризисные явления в экономике преувеличены нашей тради-
цией: более характерной для нашего периода является вилла, а не ла-
тифундия, а «засилие» рабства существует лишь на страницах трудов
античных авторов.35
На наш взгляд, при всей необходимости внесения некоторых кор-
ректировок, у нас нет оснований сомневаться в справедливости тео-
рии Т. Моммзена. Античная традиция практически не замечает «от-
крытые» современной наукой позитивные тенденции, а подобно-
го рода общественный пессимизм (даже если для него нет серьезных
объективных оснований) сам по себе способен превратиться в фак-
тор кризиса.36 Кризисные явления могут не иметь универсального ха-
рактера, но даже их ограниченное действие может иметь серьезные
последствия. Не все крестьяне потеряли землю, но размах этого про-
цесса был вполне достаточен для вытеснения мелкой собственности и
33 Подробнее см. Егоров А.Б. Проблемы истории Гражданских войн в со-
временной западной историографии// Мнемон. Исследования и публикации
по истории античного мира. СПб., 2005. С. 483 - 487.
34 Boren H.G. The Urban Side of the Gracchan Economnic Crisis //AHR. 63,
1957/8. P. 890; White K.D. Rennblican Capua. A social and economic study //
PBSR. 27. 1959. P. 108-112.
35 Lohr H. Die italische Gutschofe nach den Schriften Gatos und Vanos. Koln,
1965; Badian E. Tiberius Gracchus and the Beginning of Ronan Revolution //
ANRW. Tl.l; Bd.l. Berlin-New York, 1972. P. 670-678.
36 См. Егоров А.Б. Проблемы истории..., С. 486 - 487.
351
А.Б. Егоров
свободного труда из экономики, равно как и для резкого роста сонм
альной напряженности и численности городского люмпена. Рабски*
экономика могла дать определенный экономический эффект, но он*
таила в себе немало опасностей, требуя постоянного притока рабочий
силы извне, что вело к депопуляции провинций и росту социалыюП
напряженности во всех регионах огромной державы.37
* * *
Кризис начался в 133 г., а на первый план выдвинулся аграрный во
прос, ставший центральной проблемой римской экономики и поли i и
ки. Аппиан пишет, что целью Тиберия Гракха была не Ewropia (изо
билие, благополучие), но EuavSpia (обилие хороших мужей), и с во
истину гениальной точностью разделяет два фактора экономики, мв
териальный и «человеческий». С чисто экономической точки зрении
возрождение мелкой и средней собственности было консервативной
идеей, сулящей сомнительную выгоду и требующей немалых затр;п,
но оно было необходимо для возрождения армии. Аппиан пишет, что
«перед ними (римлянами - А.Е.) встает решающий вопрос, приобре
тут ли они землю благодаря увеличению числа боеспособных людей,
или и то, чем владеют, враги отберут у них вследствие их слабости..
(Арр. В.С., I, 11). Реформаторы подняли еще одну проблему - необхо-
димость поддержания хотя бы хрупкого равновесия между богатыми
и бедными, а их опасения были связаны с тем, что внешняя угроза или
социальный взрыв могут в одночасье перечеркнуть все экономические
достижения общества.
Тиберий Гракх вырос в среде, крайне болезненно относящейся к
военным вопросам. Отец будущих реформаторов, Тиб. Семпроний
Гракх, консул 177 и 163 гг., был крупным военным и политическим де-
ятелем, прославившимся успехами в Испании и Сардинии, мать, Кор-
нелия, была дочерью Сципиона Африканского Старшего, сестра, Сем-
прония, стала женой Сципиона Эмилиана. Сам Тиберий отличился
при взятии Карфагена и был квестором Гостилия Манцина при Нуман-
ции в 137 г. Противники постоянно напоминали ему о службе в побеж-
денной армии, однако все знали, что именно Гракх, используя огром-
ный авторитет отца в испанских провинциях, спас войска от полного
уничтожения.
Середина 30-х гг. II века стала временем обострения кризиса. По-
сле 137 г. под Нуманцию была послана огромная, 60-тысячная армия
Сципиона Эмилиана, продолжившая осаду мятежного города. В 136 г.
37 Там же, С. 487.
352
Подъем и упадок демократического движения в Риме...
началось Первое Сицилийское восстание во главе с Эвном и Клеоном,
а к 134 г. повстанцы завладели большинством городов центральной и
восточной части Сицилии (Тавромений, Катана, Мессана, возм. Сира-
кузы). Поставки хлеба в Рим прекратились, в городе начинался голод.
II Пергаме назревал кризис, вызванный смертью Аттала III и его заве-
щанием.
В 133 г. избранный трибуном Тиберий Гракх выдвинул аграрный
законопроект, установивший предел оккупации (т.е. аренды) обще-
ственной земли в 500 югеров (125 га) с добавлением 250 югеров на
каждого взрослого сына (Арр. В.С., I, 9 - 11) при условии, чтобы об-
щая площадь не превышала 1000 югеров (250 га) (Liv. Epit., 58; De v.
ill., 64). Большинство исследователей считают общим максимумом по-
следнюю цифру, однако есть мнение, что абсолютным пределом были
500 югеров.38 Излишки изымались за компенсацию и раздавались не-
имущим гражданам участками по 30 югеров в наследственную арен-
ду без права продажи. Для проведения реформы избиралась комиссия
из трех человек. Предполагалось, что в нее войдут сам Тиберий Гракх,
его брат Гай, служивший в армии Сципиона Эмилиана, и тесть Тибе-
рия, консул 143 г. и принцепс сената Аппий Клавдий.
Реформу под держала группа образованных аристократов, понимав-
ших опасность создавшейся ситуации. Ее лидерами были Красс Му-
циан, будущий консул 131 г. и богатейший человек Рима, его родной
брат, консул 133 г., известный юрист, П. Муций Сцевола и сам Аппий
Клавдий. Тем не менее, большая часть сената, которую часто именуют
оптиматами, была против (Cic. Sest., 49, 104; Liv. Epit., 58). Видимо,
большую часть их составляли не желавшие перемен консерваторы и
богатые посессоры, имевшие излишки, приобретенные, как правило,
незаконными путями. Среди противников Гракха было немало круп-
ных политиков - старейший лидер сената, консул 162 г. П. Корнелий
Лентул, консул 153 г. Т. Анний Луск, консул 143 г. и цензор 131 г., из-
вестный полководец и политик Кв. Цецилий Метел Македонский, кон-
сулы 138 г. Д. Юний Брут Галлекский и Сципион Назика. Нейтраль-
ную позицию, все более и более переходящую в противостояние грак-
ханцам, заняла и группировка Сципиона Эмилиана (Г. Лелий, Л. Фу-
рий Фил, Маний Манилий, Кв. Элий Туберон, Кв. Муций Сцевола Ав-
гур и др.).
Мы не знаем деталей обсуждения законопроекта в сенате, который
либо отклонил предложение, либо затянул дискуссию, но, нарушив
38 Badian Е. Tiberius Graccus..., Р. 701-703.
353
А.Б. Егоров
обычное правило, Тиберий обратился в комиции, где нашел мощную
поддержку. Здесь ему также противостояли зажиточные слои насели
ния,39 однако основная масса электората поддержала аграрный закон,
а главную массу сторонников реформы составляли те обезземеленные
крестьяне, которые рассчитывали вернуться к нормальной жизни.
Противники Гракха использовали единственное оставшееся у
них средство - интерцессию трибуна Марка Октавия. После неудач
ных переговоров, Тиберий предложил комициям сместить Октавия с
должности, как магистрата, выступающего против интересов народа
Многие исследователи считают, что «точка невозврата» была пройде-
на именно теперь, когда право народа смещать неугодного магистра-
та (нормальная процедура в Афинах V - IV вв. до н.э.) столкнулась с
практикой Рима III - II вв. до н.э., когда подобная ситуация стала прак-
тически немыслимой.40 Впрочем, похоже, что народ почти единодуш-
но голосовал за смещение Октавия, за аграрный закон и за выборы ко-
миссии (Арр. В.С., I, 13; Plut. Т. Gr., 13; Veil., II, 2), которая сразу на-
чала работу.
Вскоре обнаружились практические трудности, вызванные неупо-
рядоченностью документации и сознательным саботажем властей и
богатых посессоров. Возникла проблема строений и других вложен-
ных в землю капиталов, а аграрный вопрос, как обычно, переплетал-
ся с долговым. Тем не менее, цензы дают небывалое ранее увеличение
численности граждан с примерно 317 000 в 136 до 391 000 в 126 г. (Liv.
Epit., 47; 60). Объяснения подобного роста какими-либо иными при-
чинами остаются неудовлетворительными.41
Нехватка денег для проведения реформы заставили Гракха искать
новые источники финансирования и обратиться к привезенному в Рим
завещанию Аттала III. Гракх предложил использовать для нужд аграр-
ных преобразований пергамскую казну, что вызвало протест сената.42
Сенаторы были правы - бесцеремонный грабеж еще недавно суве-
ренного государства дал толчок охватившему весь Пергам восстанию
Аристоника.
Желая продолжать реформу, Гракх баллотировался в трибуны на
второй срок, снова балансируя на грани закона и сложившейся прак-
тики. Закон Виллия от 180 г., запрещавший баллотироваться на одну
и ту же должность, похоже, не распространялся на трибунов, однако
39 Заборовский Я.Ю. Очерки..., С. 120- 122.
40 Badian Е. Tiberius Graccus..., Р. 707-714.
41 Заборовский Я.Ю. Очерки..., С. 20.
42 Badian Е. Tiberius Graccus..., Р. 714.
354
Подъем и упадок демократического движения в Риме...
повторное избрание трибунов фактически не практиковалось. Обет
новка накалялась, оптиматы усилили кампанию против Гракха. Вы(>"
ры происходили летом, в разгар полевых работ, а потому сельское и к
селение и особенно - гракханские посессоры, не могли явиться в д<>
статочном количестве (Арр. В.С., I, 14). Многое зависело от городски
го плебса, безразличного к реформе, а потому Тиберий начал агита-
цию и в этих слоях населения.
В день выборов две первые трибы проголосовали за Гракха, после
чего противники начали дискуссию о правомочности избрания (Арр.
В.С., I, 14). Голосования перенесли на следующий день. Ночью грак-
ханцы заняли возвышенность на Капитолии и центр форума, одно-
временно на Капитолии проходило заседание сената. Верховный пон-
тифик Сципион Назика потребовал, чтобы консулы спасали государ-
ство, а когда консул Муций Сцевола заявил, что не допустит насилия,
толпа сенаторов и их клиентов во главе с Назикой бросились на грак-
ханцев. Народ расступился, сенаторы «стали вырывать из рук привер-
женцев Гракха куски дерева, скамейки и другие предметы, которыми
они запаслись, собираясь в народное собрание, били ими привержен-
цев Гракха, преследовали их и сталкивали с обрывов Капитолия вниз»
(Plut. Tib. Gr.,J9). В схватке погибли около 300 человек, сам Тиберий
погиб у статуй царей от удара скамейкой по голове, нанесенного ему
коллегой, г. Сатуреем (Арр. В.С., I, 16; Plut. Ibid.). На форуме впервые
пролилась кровь.
Никогда ранее Рим не видел такого акта политического насилия.
Расправа произвела сильнейшее влияние на общество, и Тиберий
Гракх стал первым мучеником римской революции. Вместе с тем, по-
боище на форуме совпало с началом римских успехов. В 133 г. Сци-
пион взял Нуманцию, положив конец длившимся двадцать лет войнам
в Испании, в 132 г. консул П. Рупилий взял Энну и Тавромений и по-
ложил конец восстанию в Сицилии. В 131 г. Аристоник разбил армию
Красса Муциана, но в 130 г. М. Перперна подавил и это восстание.
Некоторые сторонники Гракха были репрессированы,43 а в 132 г.
консул Попилий Ленат отправил в изгнание некоторых гракханцев.44
Тем не менее, ядро «партии» сохранилось, а аграрная комиссия про-
должала работать, оставаясь одним из центров политической власти.
После гибели Тиберия и смерти Аппия Клавдия, триумвирами стали
43MiinzerЕ Sempronii (54)//RE. Bd. 22. Hbd. 43. Sttutgart, 1950. Sp. 1421 -
44 Miinzer E Popilii (28) // RE. Bd. 22. Hbd. 43. Sttutgart, 1950. Sp. 63 - 64.
355
А.Б. Егоров
Красс Муциан и М. Фульвий Флакк, а место погибшего в 131 г. Красса
занял Папирий Карбон (Арр. В.С., I, 18; Liv. Epit., 59).
Вернувшись из Испании, Сципион открыто порвал с гракханцами,
публично осудив Тиберия и объявив правомерными действия Назики,
а в 129 г. он поддержал недовольных реформой италиков. Использовав
жалобы на нарушение союзных договоров, Сципион добился от сена-
та приостановки деятельности комиссии и передачи ее функций кон-
сулу 129 г. г. Семпронию Тудитану, вскоре уехавшему на войну в Ил-
лирию. Вскоре Сципион умер при таинственных обстоятельствах. По
Риму ходили слухи об убийстве, однако ни одна из версий, включая
участие гракханцев и «испанский след», не была доказуемой, а власти
устами Гая Лелия выдвинули версию самоубийства. Похороны показа-
ли падение популярности победителя Карфагена (Арр. В.С., I, 19 - 20;
Plut. G. Gr„ 10).
Во 2 половине 20-х гг. II века началась вторая волна гракханского
движения, лидерами которого стали М. Фульвий Флакк и Гай Гракх.
В 125 г., став консулом, Флакк предложил закон о союзниках, по кото-
рому латины получали римское, а союзники - латинское право граж-
данства. Проект был отклонен не только сенатом, но и комициями и с
энтузиазмом встречен италиками. После его провала, в латинской ко-
лонии Фрегеллы началось восстание, жестоко подавленное претором
Олимием (Арр. В.С., 1,21).45 Это было первое вооруженное выступле-
ние союзников после II Пунической войны.
На арену выходил самый крупный лидер движения, младший браг
Тиберия, Гай Семпроний Гракх. Гай был на 10 лет моложе Тиберия, в
133 г. он служил у Сципиона под Нуманцией, а по возвращении рабо-
тал в аграрной комиссии. В 126- 125 гг. Гракх-младший был квесто-
ром в Сардинии, затем был обвинен в участии во Фрегелльском вос-
стании, но блестяще выиграл процесс. В 124 г. Гай был избран трибу-
ном на 123 год. Новый лидер был полон решимости отомстить за бра-
та и продолжить его дело, а его движение было сильнее, чем прежнее.
Вероятно, Гай поставил своей задачей общую реформу государствен-
ной системы.
Гракх-младший начал свою деятельность с двух политических за-
конопроектов. Первый расширял право провокации и наказывал ма-
гистрата, изгнавшего римского гражданина без права апелляции к на-
роду (Plut. G.Gr., 6). Конкретным «адресатом» был Попилий Ленат,
45 Сравнительно недавно этот факт подтвердили археологические раскоп-
ки Фрегелл. См. Lintott A. Political History, 146 - 95 В. С. Oxford, 1996. Р.76
356
Подъем и упадок демократического движения в Риме...
который был отправлен в изгнание и вернулся только в 121 г., после
гибели Гая. Второй закон, именуемый X. Лэстом «слишком смелым
дебютом»,46 должен был установить реальный контроль комиций над
своими «избранниками», поскольку магистрат, лишенный власти по
воле народа (явный намек на М. Октавия), лишался права занимать
какие-либо должности (Ibid.). Похоже, что Гай снял его по просьбе ма-
тери.
123 год отмечен рядом законопроектов. Аграрный закон Гая вызы-
вает неясности. С одной стороны, он засвидетельствован не только ли-
тературными источниками (Cic. Cat., IV, 4; Liv. Epit., 60; Veil. II, 6; De
v. ill., 65), но и текстом закона 111 года (L.agr. a 111., 3; 14; 19; 21;
27 - 28), с другой, мы не имеем деталей предложения Гая и видим со-
кращение земельных раздач.47 Вероятно, закон восстановил и аграр-
ную комиссию. Хлебный закон (lex frumentaria) устанавливал прода-
жу хлеба с государственных складов по сниженной цене (6 1/3 асса за
модий - 8,7 л). Одновременно началось строительство дорог для до-
ставки продовольствия и хлебных амбаров, что дало работу многим
римлянам (Арр. В.С., I, 23; Plut. G. Gr., 6 - 7). Наконец, военный за-
кон (lex militaris) предполагал снабжение армии обмундированием за
счет государства без вычета из жалования и запретил призыв лиц мо-
ложе 17 лет.
Первые законы сделали Гая Гракха самым популярным политиком
Рима, неограниченно господствующим в народном собрании. В конце
123 г. он был переизбран в трибуны. Новые законы должны были обе-
спечить поддержку всадников. Судебный закон передавал им суды по
делам о вымогательствах, занимавшиеся коррупцией провинциальных
наместников (Diod., XXXV, 48; Flor, И, 6; Арр. В.С., I, 22). Несколько
иной вариант дают Плутарх и Ливий: к 300 сенаторам были добавле-
ны еще 300 (по Плутарху) или 600 (по Ливию) (Plut. G.Gr., 5; Liv. Epit.,
60), после чего суды передавались новому сенату. Известно только то,
что всадники получили суды, никакого пополнения сената не было, а
сама идея получила развитие в законах Ливия Друза и Суллы.
Гракх говорил, что бросил на форум кинжалы, которыми сенат и
всадники должны перебить друг друга (Cic. De 1. agr., III. 9, 2; Diod.,
XXXV, 48; Flor, III, 17), но, вероятно, он больше думал не о конфронта-
46 Last Н. The Gracchi// САН. V.IX. Cambridge, 1933. Р. 330.
47 Ценз 115 г. показывает крайне незначительный прирост с 390 736 в
125 г. до 394 336 в 115 r.(Liv. Epit., 60; 63). Подробнее см. Моммзен Т. Исто-
рия Рима..., Т. 2. С. 113; Гримм Э.Д. Братья Гракхи, их жизнь и общественная
деятельность. СПб., 1894. С. 55.
357
А.Б. Егоров
ции, а о создании равновесия законодательной, исполнительной и су-
дебной властей,48 и усилении позиций всадничества. Закон о провин-
ции Азия отдавал налоги с этой богатой провинции на откуп компани
ям публиканов, действовавшим под прикрытием всаднических судов.
В конце 123 г. гракханцы победили на консульских выборах, консу-
лом 122 г. стал друг Гая, г. Фанний. Гракх обратился к планам замор-
ской колонизации и выводу колоний в Италии (Капуя, Тарент). В кон-
це 123 г. был принят закон Рубрия о выводе колонии Юнония рядом
с местом разрушенного Карфагена. Это был еще один вызов поли ти-
ке сената.
Ответные действия сочетали консервативную политику и тактику
контрреформ. Коллега Гракха, М. Ливий Друз, начал демагогическую
кампанию, обещая народу вывод 12 колоний по 3000 человек в каж-
дой на территории Италии (Арр. В.С., I, 23; Plut. G.Gr., 9) и став пер-
вым противником популяров, использовавшим их тактику. Усилилась
агитация против Юнонии, когда противники Гая стали играть на на-
ционализме и суевериях народа (Арр. В.С., I, 24; Plut. Ibid., 10 - 11), и
70-дневное отсутствие Гая, ставшего триумвиром для устройства но-
вой колонии, усилило позиции противников. На их сторону перешел
консул Фанний, а консулами 121 г. стали противники Гракха, Кв. Фа-
бий Максим и Л. Опимий. Фабий отправился на войну в Галлию, оста-
вив внутренние дела Опимию.
В конце года Гай предложил свой главный проект, закон о союзни-
ках и латинах (lex de sociis et nomino Latino), видимо, повторявший за-
кон Фульвия. Закон не прошел: мы не знаем, было ли это вето трибу-
на или провал при голосовании. С.И. Ковалев считает эту неудачу фак-
тическим концом гракханских реформ.49 На 121 г. Гай не был переиз-
бран в трибуны.
Сенат поставил вопрос о ликвидации Юнонии. Во время одной из
сходок был убит консульский ликтор. Сенат принял «крайнее реше-
ние» (senatusconsultum ultimum), означавшее временную приостанов-
ку конституционных гарантий и давшее консулу неограниченные пол-
номочия. В ожидании неизбежной расправы Гай и Фульвий с отрядом
вооруженных сторонников заняли Авентин. Опимий атаковал грак-
ханцев, подавление восстания перешло в побоище, стоившее жизни
3000 человек. Гракханцы были разгромлены, Гай и Фульвий погибли.
48 См. Мякин Т.Г. Судебный закон Гая Семпрония Гракха (Текст и коммен-
тарий). Новосибирск, 2006. С. 41 - 53.
49 Ковалев С.И. История Рима..., С. 348.
358
Подъем и упадок демократического движения в Римс...
Деятельность Гракхов вызывала различные оценки в античной и
современной историографии. Негативные оценки сохранились у Вел-
лея Патеркула, Флора, эпитоматора Ливия и автора «О знаменитых му-
жах» (Veil., И. 3, 6; Flor, III, 13; Liv. Epit., 58 - 59; De v. ill., 64). Болес
жесткий вариант, представленный Веллеем и эпитоматором, представ-
ляет Гракхов демагогами и честолюбцами, посягнувшими на основы
республики. Они открыто обвиняют их в стремлении к единоличной
власти и считают правомерными действия Назики и Опимия. Вероят-
но, это была оценка, данная консервативными противниками рефор-
маторов. Мягче звучит мнение Флора, считавшего братьев честными,
но недальновидными политиками, предложившими ошибочные ре-
формы и проявившими чрезмерную настойчивость в их осуществле-
нии. Это была позиция окружения Сципиона Эмилиана, отказавшего-
ся от реформ и перешедшего на консервативные позиции.
Цицерон50 считает Гракхов виновными в расколе общества и на-
чавшейся смуте (Cic. De re р., III. 9, 20; de off., Ш. 33, 80). Именно
они принесли насилие в политику и открыли собой ряд мятежных
трибунов-популяров, который завершается П. Клодием, главным не-
другом самого оратора (Cic. Sest., 48, 103 - 49, 105). Вместе с тем, Ци-
церон согласен, что они были достойными, порядочными и одаренны-
ми людьми, желавшими блага народу и стоявшими выше своих после-
дователей (Сатурнина, Сульпиция и Клодия) (Cic. Sest., 49, 104 - 105).
Оратор оправдывает их убийство, считая, что у властей не было иного
выхода (Cic. De leg., III. 9, 20; de off, II, 49).
Были и другие оценки. В народной памяти Гракхи оставались бор-
цами за народное дело и мучениками, погибшими ради блага простых
людей. Плутарх сообщает о спонтанном культе братьев, чего позже
удостоился только Юлий Цезарь: «Народ открыто поставил и торже-
ственно освятил их изображения и благоговейно чтил места, где они
были убиты, даруя братьям первинки плодов... а многие ходили туда
словно в храмы богов, ежедневно приносили жертвы и молились»
(Plut. G.Gr., 18).
Позитивная традиция представлена Саллюстием, Плутархом и Ап-
пианом. Саллюстий писал, что Гракхи хотели освободить народ, но
нобилитет подавил восстание, а гибель трибунов породила партий-
ную борьбу (Sall. Cat., 41, 1; 42). Апофеоз програкханской традиции
представлен Плутархом, и именно ему удалось создать яркие обра-
50 Подробнее см. Beranger J. Les jugements de Ciceron sur les Graques //
ANRW. T.l. Bd.l. Berlin - New York, 1972. P. 732-765.
359
А.Б. Егоров
зы истинных демократов, сочетавших в себе твердость, мужество в
стойкость революционеров и широту взглядов и терпимость либсри
лов, внесших в политику «человеческое измерение». Наконец, для Ail
пиана Гракхи - серьезные экономические реформаторы, целью кого
рых было укрепление государства и возрождение военной мощи Римм
(Арр. В.С., 1,11). Как и Плутарх, Аппиан считает виновниками кризи-
са противников Гракхов, возлагая, однако, определенную ответствен
ность и на самих трибунов.
Дискуссия продолжалась и в Новое и Новейшее время. Плутархов-
ский образ оказал сильнейшее влияние на историографию, но многие
ученые продолжали и критическую традицию. Согласно Т. Моммзе-
ну, Тиберий Гракх начал как патриот и консерватор, но логика борьбы
сделала его революционером.51 Революцию продолжил Гай, поставив-
ший целью свержение аристократии, отмену республиканского строи
и личную власть.52 Т. Моммзен осуждает революцию, но считает, ч то
сохранение статус кво было уже невозможно.53 Аналогичные мысли
высказывали К.В. Нич54 и Эд. Мейер.55 В российской науке эту пози-
цию разделял Э.Д. Гримм, критиковавший Гракхов за отход от либе-
ральных ценностей и начало настоящей революции.56
Начиная с Великой Французской революции, Гракхи становятся зна-
ковыми фигурами для революционеров всех направлений. Примечате-
лен интерес к ним русских декабристов, движения, имевшего немало
общих черт с гракханским. Эти идеи перешли и в советскую истори-
ографию. Исследователи 20 - 30-х гг. XX века считали их демократи-
ческими лидерами, стремящимися к созданию демократии афинского
типа.57 Хотя последующие поколения отошли от этой крайности, пред-
ставление о Гракхах как о демократах продолжало оставаться. С.И. Ко-
валев считает движение Гракхов кульминацией демократического дви-
жения в Риме, когда казалось, что республика нобилей будет замене-
на более демократической системой.58 Н.А. Машкин отмечает ограни-
51 Моммзен Т. История Рима..., Т. 2, С. 98.
52 Там же, Т. 2. С. 117.
53 Там же, Т. 2. С. 69 - 78; 122 - 129.
54 Нич К.В. История Римской республики..., С. 354.
55 Meyer Ed. Untersuchungen zur Geschichte des Gracchen. Halle, 1894.
56 Гримм Э.Д. Братья Гракхи..., С. 54 - 55.
57 См. напр. Протасова С.И. Борьба общественных идеалов в эпоху Грак-
хов. Пг, 1923. С. 25.
58 Ковалев С.И. История Рима..., С. 352 - 353.
360
Подъем и упадок демократического движения в Риме...
чснные возможности римских популяров,59 а С.Л. Утчеико считает ни
стоящей революцией не гракханские реформы, а Союзническую вой-
ну, покончившую с Римом-полисом.60 Я.Ю. Заборовский считает нро-
|рамму демократических преобразований Гая Гракха ломкой полисных
устоев,61 и переносит акцент на экономическую сторону реформ.62 Как
полагают А.В. Короленков и Е.В. Смыков, Гракхи (несмотря на пораже-
ние) сумели замедлить разорение италийского крестьянства, пытались
угвердить принцип народного суверенитета и существенно демократи-
зировать римскую политику.63 Т.Г. Мякин считает, что реформаторы сле-
довали не афинской, а более умеренной демократической модели типа
родосской, сохранявшей элементы олигархической власти.64
Большинство западных ученых придерживаются «аппиановской» те-
ории, не придавая особого значения идеологии и политике и рассматри-
вая реформы с чисто экономической точки зрения.65 Часто отмечается
связь между гракханцами и кругом Сципиона Эмилиана и группиров-
кой Крассов-Сцевол. Исследователи, принадлежащие к этому направле-
нию, склонны отрицать глобальный характер кризиса конца II века до
н.э., а потому придают особое значение событиям 30-х гг. этого столе-
тия в Испании, Сицилии и Пергаме. Часто отмечается, что экономиче-
ская часть программы Гракхов была принята даже римской верхушкой,
отвергавшей политическую и идеологическую стороны движения.66
Обычно реформы оцениваются как конструктивные антикризис-
ные меры (Кл. Николе, г. Борен, М. Кэрри, Е. Бэдиан и др.),67 не лишен-
ные, однако, отдельных издержек. Отмечаются ошибки Тиберия Грак-
ха в отношениях с италиками и в «пергамском вопросе»,68 тогда как в
программе Гая наиболее уязвимыми для критики остаются хлебный и
59 Машкин Н.А. История древнего Рима. М., 1947. С. 209; 213; 222.
60 Утченко С.Л. Кризис и падение..., С. 115; 131.
61 Там же, С. 103 слл.
62 Заборовский Я.Ю. Очерки..., С. 102; 105.
63 Короленков А.В., Смыков Е.В. Сулла. М., 2007. С. 27 - 28; 31 - 32.
64 Мякин Т.Г. Судебный закон..., С. 48 - 54.
65 Nicolet Cl. L’inspiration de T. Graccus //REA. 67. 1965; Boren H.C. Boren
H.C. The urban side of the Gracchan economic crisis // AHR. 63. 1957/8. P. 870;
Earl D. Tiberius Graccus. Bruxelles, 1963. P. 18 -19; Broughton R. The Magistrates
of Roman Republic. London, 1951.
66 Badian E. Tiberius Gracchus..., P. 690.
67 См. прим. 66. Boren H.C. The urban side..., P. 270; Badian E. Tiberius
Graccus..., P. 712.
68 Badian E. Tiberius Gracchus..., P. 714 - 715.
361
А.Б. Егоров
всаднические законы. Фактически бесплатные раздачи хлеба способ-
ствовали росту социального паразитизма, а сам закон стал орудием и
руках демагогов и непосильным бременем для казны и провинций,**
Гай Гракх так и не смог создать независимый суд и добиться поддерж-
ки всадничества,70 а закон о провинции Азия отдал богатейший реги-
он на разграбление публиканам, защищенным всадническими судами.
Высказываются и сомнения в выгоде аграрной реформы, принесшей
немалые экономические издержки и поддержавшей малорентабельной
мелкое хозяйство.
Почти все исследователи согласны, что Гракхи поставили перед об-
ществом те проблемы, которые оно все равно должно было решать. В
разработке реформ участвовали лучшие интеллектуальные силы Рима,
а сами Гракхи были готовы к самому широкому диалогу с любыми си-
лами, включая оптиматов. Диалога не получилось, противники пред-
почли диффамацию, саботаж, откровенное насилие и внесудебные рас-
правы, ставшие «точкой невозврата», с которой начались гражданские
войны. Пока не пролилась кровь, компромисс был еще возможен.
Провал реформ можно считать несомненным фактом: Гракхи по-
гибли, однако рост числа граждан примерно на 70 000 человек, хотя и
оказался недостаточным, все же спас Рим в условиях ужасающих по-
терь Союзнической и последующих войн. Кроме того, именно Гракхи
основали движение популяров, а их программа стала его основой. Рим
не стал демократией, и, вероятно, не мог стать таковой, однако Гракхи
были самыми значительными представителями движения, а их рефор-
мы - самой значительной попыткой демократизации римской «кон-
ституции». Плутарх ставит Гракхов рядом не с их непосредственны-
ми продолжателями, Сатурнином, Сульпицием и Клодием, но с вели-
кими римлянами, Марцем и Суллой, Помпеем и Цезарем, и в этом, не-
сомненно, есть весьма значительный смысл.
3. Популяры и марианцы (121 - 81 гг. до н.э.)
Затишье продолжалось до 113 г., гракханские реформы постепен-
но сходили на «нет». В 120 г. трибун П. Деций выступил с обвинени-
ями против Опимия, однако палач Гракхов был оправдан. Сворачива-
лась аграрная реформа: в 121 г. было разрешено продавать гракхан-
ские наделы (Арр. В.С., I, 27), около 119 г. ликвидируется аграрная ко-
69 Моммзен Т. История Рима..., Т. 2., С. 117; Гримм Э.Д. Братья Гракхи...,
С. 25.
70 Нич К.В. История Римской республики..., С. 425; Гримм Э.Д. Братья
Гракхи..., С. 25; LastH. The Gracchi..., Р. 339.
362
Подъем и упадок демократического движения в Риме...
миссия. Черту под земельным законодательством подвел аграрный за-
кон 111 г., прекративший земельные переделы и объявивший частной
собственностью земли всех арендаторов общественной земли (L. agr.,
Illa, 8; 14; 19; 21; 27-28).
На первый план вышли вопросы внешней политики. После Ш Пуни-
ческой войны и разрушения Карфагена (149-146 гг.) Нумидийское цар-
ство стало превращаться в потенциального противника. При царе Ми-
ципсе (149 - 118 гг.) сыне Масиниссы, добрососедские отношения все
еще сохранялись, а после его смерти, римляне в соответствии с волей по-
койного царя, разделили страну между тремя претендентами, сыновьями
Миципсы, Адгербалом, Гиемпсалом и премянником Югургой. Талантли-
вый дипломат и политик, Югурта сумел переиграть римскую диплома-
тию и приступить к объединению страны. В 117 г. он подстроил убийство
Гиемпсала, а в 116 г. римское посольство Опимия разделило Нумидию на
две части, западную получил Адгербал, а восточную - Югурта.
В ИЗ г. Югурта разбил Адгербала и осадил его в Цирте. Римское
посольство во главе с принцепсом сената М. Эмилием Скавром не мог-
ло добиться снятия осады. Цирта пала, Югурта казнил Адгербала и
перебил все взрослое население города, включая обитавших там рим-
лян. Это был casus belli и именно теперь в события вмешались попу-
ляры. Если современные ученые склонны говорить об «объективных
факторах»,71 то Саллюстий считает провал римской политики в Афри-
ке результатом прямой измены лидеров сената и их подкупа Югуртой
(Sall. lug., 16; 25 - 26). Как бы ни обстояло дело, большинство римлян
были уверены именно в последнем.
Лидером нового движения стал трибун III г. г. Меммий (Sall. lug.,
27; 2), под давлением народа сенат принял решение о начале военных
действий. Консул III г. Л. Кальпурний Бестия вторгся в Нумидию, но
Югурта добился перемирия. Зимой 111/110 гг. царь был вызван в Рим,
Меммий открыто обвинил его в народном собрании, однако другой
трибун, Бебий, запретил ему отвечать. Последней каплей стало убий-
ство в Риме другого претендента на трон Нумидии, Массивы, после
чего Югурта был выслан из Рима (Ibid., 35, 8 - 9).
За дипломатическими неудачами последовало военное поражение.
В 110 г, при Сутуле Югурта окружил армию Авла Постумия и заставил
ее сдаться, что вызвало новый взрыв в Риме. В 109 г. трибун г. Мами-
71 Напр. Earl D.C. Sallust and the Senates Numidian Policy//Latomus. 24.1965.
P. 532 - 536; Gruen E.S. Roman politics and Criminal Courts, 149-78. Cambridge,
1968. P. 136sqq.; GabbaE. Mario e Silla//ANRW. Tl.l. Bd. 1. Berlin -New York,
1972. P. 774-775.
363
А.Б. Егоров
лий Лиметан предложил создать комиссию из трех человек (сам Мп-
милий, Меммий и Скавр) для следствия над виновниками поражении
В числе осужденных были Кальпурний Бестия, Постумий и Опимий
Народ с восторгом встретил изгнание палача Гракхов.
Последней ставкой оптиматов стал клан Цецилиев Метеллов. Осло
ву его могущества заложили два политических деятеля, консул 143 i
Кв. Цецилий Метелл Македонский и его брат, консул 142 г. Л. Цеци-
лий Метелл Кальв. В описываемый нами период происходит выдви-
жение второго поколения Метеллов сыновей Метелла Македонского
(Метелл Балеарский, Метелл Диадемат, М. Метелл и Металл Капра-
рий) и Метелла Кальва (Метелл Далматик и будущий Метелл Нуми-
дийский). Все шестеро были консулярами и составляли значительную
часть политической элиты. Позиции Метеллов усиливались благодаря
бракам: старшая дочь Метелла Македонского была женой П. Корнелия
Сципиона, консула Ш г. и сына убийцы Тиберия, а дочь Метелла Дал-
матика была выдана за Скавра, а затем стала, женой Суллы.72 Метеллы
стали ядром оптиматов, а затем и сулланцев.
Югуртинская война выдвинула младшего сына Метелла Кальва, и
109 г. он стал консулом и командующим в Африке. Способный воена-
чальник, Метелл улучшил положение в армии и одержал победу в бит-
ве на реке Мутул. В войне .наступил перелом, в Риме ждали скороп>
окончания войны, Метелл взял город Заму. Союзником Югурты стал
царь Мавретании Бокх.
Народные массы и деловые круги снова выражали недовольство,
которым воспользовался легат Метелла, Гай Марий. Марий родился
в 153 г. в Арпине, в небогатой, вероятно, всаднической семье, в 134
133 гг. он отличился в армии Сципиона под Нуманцией, а в 119 г. стал
народным трибуном и предложил новый судебный закон, «уменьшив-
ший значение знати» (Plut. Маг., 6), однако затем выступил против рас-
ширения хлебных раздач (Ibid.). Марий действовал не только как «но-
вый человек» и популяр, но и как лицо, связанное с аристократией.
Ему помогали Метеллы, т.к. Марии были их потомственными клиен-
тами. Гораздо важнее было то, что Марий вступил в брак с аристократ-
кой Юлией, тетей будущего диктатора г. Юлия Цезаря.
Хотя Юлии были одним из знатнейших патрицианских родов Рима,
принадлежали еще к царской знати и вели родословную от Венеры и
Энея, их альянс с Марием был не столь уж случаен. В Ш - П вв. род
72 См. van Ooteghan J. Les Caecilii Metelli de Republique. Bruxelles, 1967. P.
22; 87-124; 165-177.
364
Подъем и упадок демократического движения в Риме...
несколько, теряет свои позиции, а в I веке он оказывается связанным с
умеренными реформаторами из круга Крассов-Сцсвол.73 К этому роду
принадлежали несколько видных политиков: консул 90 г. Л. Юлий Цс-
шрь, его брат, оратор Цезарь Страбон и консул 91 г. С. Юлий Цезарь.
Марий продолжал свою карьеру. В 118 г. он не прошел на выборах
и эдилы, а в 115 г. с трудом прошел в преторы и едва не лишился места
и сенате, и после этого успешно воевал в Испании. Мария выдвигали
война и армия. В 109 г. он был приглашен Метеллом в Африку в каче-
стве легата, а в 108 г. неожиданно выступил с критикой Метелла и вы-
двинул свою кандидатуру в консулы. Популяры, всадники и народные
массы поддержали «народного полководца», противостоящего неком-
петентным и коррумпированным аристократам. «В конце концов», -
пишет Саллюстий, - «они так распалили народ, что все ремесленни-
ки и сельские жители, чье состояние создается трудом их рук, бросив
работу, толпами сопровождали Мария и ставили его избрание выше
собственных интересов» (Sall., lug., 73, 6). Похоже, что в этот год явка
ныла рекордно высокой, а голосование практически единогласным.
Сенат продлил Метеллу срок командования (Ibid., 73,7),однако дру-
юй популяр, трибун Т. Гостилий Манцин, провел через комиции закон
о передаче командования Марию (Ibid.). Закон комиций был выше ре-
шения сената. Приняв командование, Марий провел набор войск, вве-
дя одно примечательное новшество. Согласно Саллюстию, он стал на-
бирать воинов «не по обычаю предков» (non more maiorum) «из входя-
щих в классы» (ex classibus), но из добровольцев, среди которых было
много пролетариев и италиков. В нашу задачу не входит анализ «во-
енной реформы Мария», а потому мы лишь бегло обозначим основ-
ные тенденции дискуссии. Т. Моммзен видел в ней политическую ре-
волюцию, создавшую новую пролетарскую армию.74 Многие ученые
разделяют это мнение (К.В, Нич, г. Дельбрюк, В. Вейнан, С.И. Ко-
валев, А.В. Игнатенко и др.),75 тогда как другие (В. Смит, Э. Габба,
С.Л. Утченко),76 наоборот, считают ее окончанием длительного про-
73 См. Егоров А.Б. Муции Сцеволы, Лицинии Красы и Юлии Цезари (рим-
ская интеллигенция и кризис конца II - начала I в. до н.э.) //Мнемон. Иссле-
дования и публикации по истории античного мира. СПб., 2003. С. 197 - 203.
74 Моммзен Т. История Рима..., Т. 2., С. 186 - 187.
75 Нич К.В. История римской республики..., С. 125; Ковалев С.И. История
Рима..., С. 361 - 362; Игнатенко А.В. Древний Рим (от военной демократии к
военной диктатуре). Свердловск, 1988. С. 112-113.
76 Утченко СЛ. Кризис и падение..., С. 175 - 176; Gabba Е. Le origini
escercito professionale in Roma; proletari e le reforma di Mario //Athenaeum.
365
А.Б. Егоров
цесса превращения полисной милиции в постоянное войско. Накопан,
существует мнение (на наш взгляд, правомерное), что реформа Мари*
была лишь началом пути, завершившегося преобразованиями Авгус I *
(Ж, Арман, П. Брюнт, Й. Фогт, В. Шмиттенер и др.).77
Военные операции Мария, мало отличались от действий Метол
ла. «Народный полководец» медленно теснил Югурту вглубь страны
к границам царства Бокха. Наконец, Бокх пошел на переговори, кого
рые вел квестор Мария, Л. Корнелий Сулла. Блестяще проведя перо
говоры, Сулла доставил царя в римский лагерь. Война была выигрп
на, восточную Нумидию оставили Гауде, брату Югурты, западную по-
лучил Бокх.
Югуртинская война возродила движение популяров. Это была и*
война в полном смысле этого слова. Популяры добились ее объявле-
ния, наказания виновников поражения, они заставили власти вести ее
более активно и, наконец, выдвинули «народного полководца», кото-
рый довел войну до конца. Если война на юге показала глубину вну-
треннего кризиса, то война на севере едва не довела Рим до катастро
фы. В 113 г. кимвры и тевтоны появились в Галлии у границ недавно
образованной Трансальпийской провинции. Началась полоса римски*
поражений: в 113 г. потерпел поражение консул Папирий Карбон, и
109 г. на Роне - М. Юний Силан, в 107 г. - г. Кассий Лонгин.
Возглавить Рим в этой войне решился лидер оптиматов Кв. Сер-
вилий Цепион. Став консулом 106 г., он провел пересмотр судебно-
го закона г. Гракха и вернул суды сенаторам (Cic. De or., II, 199; Brut.,
161; 164). 6 октября 105 г. при Араузионе (совр. Оранж) германцы раз-
били две армии, консула Гн. Манлия Максима и ставшего проконсу-
лом Цепиона. По традиции, в битве погибли 80 000 человек, и имен-
но этот разгром, детали которого почти неизвестны, произвел перево-
рот в римской военной системе, внешней политике и внутриполити-
ческой борьбе.78
Араузион способствовал выдвижению Мария. В 104 г. он вторично
стал консулом и начал подготовку к войне. В Риме ждали наступления
варваров, Марий стал консулом 103 г., однако германцы появились и
27. 194.9. Р- 173ff. 2) Richerche sull’ escercito professionale Romano da Marie
ad Augusto // Athenaeum. 29. 1931. P. 171ff; Smith R.E. Service in Post-Marian
Roman Army, Manchester, 1958. P. 10.
77 Schmittener W. Politik und Аллее in der spaten Romischen Republik // HZ.
190. 1960. H.l. S. 2-10; Harmand J. L’аллее et le soldat a Rome de 107 a 50 avant
notre ere. Paris, 1967. P. 5 - 12.
78 Lintott A. Political History, 146-95 B.C..., V.IX. P. 93-94.
366
Подъем и упадок демократического движения в Риме...
Италии только в 102 г. Оба года Марий восстанавливал армию и соз-
давая новую взамен разбитой при Араузионе. К 102 г. у римлян было
10 - 12 легионов (около 60 000 солдат). Настоящая реформа Мария
происходила именно сейчас.
Одновременно началось новое движение популяров во главе с Л.
Апулеем Сатурнином и г. Сервилием Главцией. В 104 г. Сатурнин был
квестором Остии и добился снижения цен, однако был смещен в ре-
зультате интриг Скавра, желавшего присвоить достижения молодо-
к> политика (Diod., XXXVI, 12; Cic. Sest., 34; de bar. Resp., 34).79 В
103 г. Сатурнин стал трибуном и, вероятно, именно тогда происходит
их сближение с Марием и внесение аграрного закона о наделении сол-
дат Мария землями в Африке, что стало продолжением колонизацион-
ной программы Гая Гракха.80 Оптиматы использовали традиционную
гакгику - народный трибун Бебий наложил на законопроект вето. Са-
гурнин действовал более грубо и прямолинейно, чем Гракхи, разогнав
противников камнями. Примерно в это же время был принят судеб-
ный закон Главции, восстановивший закон Гракха и вернувший суды
всадникам.81
Популяры начали кампанию против виновников поражений. Пра-
вовой основой стал закон Сатурнина об оскорблении величия (lex ша-
icstatis). Главным фигурантом стал Сервилий Цепион, а к обвинению в
поражении добавилась история с исчезновением сокровищ галльских
храмов, захваченных Цепионом в восставшей Толосе (Тулузе).82 Обви-
нителями были Сатурнин и другой трибун, г. Норбан. Цепион, Маллий
и другие были осуждены и отправились в изгнание.
Популяры становились частью более крупного и аморфного объе-
динения, именуемого в литературе «партией Мария». Вокруг послед-
него создается сильная группировка нобилей и «новых людей», опи-
равшихся на поддержку всадничества, среднего класса и народных
масс. Среди марианцев было немало представителей знати (Корнелии
Сципионы, Юнии Бруты, Марции Цензорины, Валерии Флакки, Анто-
нии и др.). В данный момент его поддержали круг Крассов-Сцевол и
Юлии Цезари.83 Наконец, с Марием в политику пришли многие «но-
79 Badian Е. Foreighn Clientelae (264 - 70 В.С.). Oxford, 1958. Р. 198-200.
80 Lintott A. Political History, 146-95 B.C...., V.IX. P. 93.
81 Подробно см. Nicolet Cl. L’ ordre equestre a la republicaine (312 -
43 av. J.C.). Paris, 1966. P. 534 - 536.
82 Подробно см. Badian E. Caepio andNorbanus 11 Historia. 6. 1957. P. 318 -
320.
83 Егоров А.Б. Муции Сцеволы..., С. 194-197.
367
А.Б. Егоров
вые люди» (Флавии Фимбрии, Маний Аквилий, г. Норбан, Кв. Серго
рий и др.). Марианцы концентрировались не вокруг программы, а но
круг личности Мария. Среди них было немало людей, разделявших
убеждения популяров, но идеология не играла для них первенствую
щей роли. Многие из марианцев были военными, других интересонп
ло только личное выдвижение.
В 103 г. вопрос о пролонгации встал весьма остро, и Сатурнин фнк
тически возглавил предвыборную кампанию Мария (Plut. Маг., 14)
Марий одержал победу, однако вторым консулом стал оптимат Кв. Лу
таций Катул. В 102 г. германцы двинулись на Италию. Тевтоны шли
вдоль лигурийского побережья, а кимвры - через северо-восточные
проходы Альп. Катул отступал под натиском последних, тогда кик
Марий одержал грандиозную победу при Аквах Секстиевых. Тевто
ны были разгромлены. Плутарх сообщает о гибели 100 000 герман
цев (Plut. Маг., 21), а Ливий - о 200 000 убитых и 50 000 пленных (Liv
Epit., 68 ). В 101 г. объединенные армии Мария и Катула уничтожили
кимвров в битве при Верцеллах. Потери варваров оценивают в 150
200 000 человек (Plut. Маг., 26; Polyaen., VIII, 10; Liv. Epit., 68). Вой-
на кончилась, Рим был спасен от смертельной опасности, а Марий на
всегда остался в истории как победитель германцев.
Пятое консульство (101 г.) далось Марию без труда, а его коллеги,
Маний Аквилий, был его другом. Аквилий отправился на войну в Си-
цилии. Еще в 102 г. цензор Метелл Нумидийский исключил из ссшг
та Сатурнина и Главцию, однако на это не согласился даже бывший
его коллегой Метелл Карпарий. В лагере оптиматов появилась восхо-
дящая звезда: в 104 г. Сулла еще был легатом Мария, однако в 102
101 гг. он начал службу в армии Катула и сблизился с оптиматами.
Марий пошел на выборы в шестой раз. Дело было не только в амби-
циях, но и в необходимости расплатиться с победившей армией. Пред-
выборная кампания была необычайно трудной, и Марий даже прибе-
гал к подкупу (Plut. Маг., 22). Еще труднее была кампания Сатурнини,
во время которой погиб, его соперник А. Нунний или Ноний (Ibid.).
Марианцы победили: Марий стал консулом в 6 раз, его коллегой стал
Валерий Флакк, Сатурнин стал трибуном, а Главция-претором.
Центральным пунктом программы стал аграрный закон. Соглас-
но Аппиану, он предполагал раздел земель в захваченной части Гал
лии (Арр. В.С., I, 29), а автор «De viris illustribus» сообщает о разде-
ле земель в Африке, Сицилии и Македонии (De vi ill., 67). С.Л. Утчен-
ко, видимо, справедливо относит колонизацию в Африку не к 100, а к
368
Подъем и упадок демократического движения в Риме...
103 году.84 Как и Гракхи,. Сатурнин напрямую обратился к комициям,
минуя дискуссию в сенате. Более того, в случае принятия закона на-
родом, сенаторы должны были принести клятву, что будут его соблю-
дать. В случае отказа сенатор исключался из сената и платил 20 талан-
тов штрафа (Арр. В.С., 1, 30) или даже должен был уйти в изгнание
(Plut. Маг., 28 - 29; Flor, III, 16).
Основную массу сторонников закона составлял сельский плебс, из
которого набиралась армия Мария,85 а, Марий и Сатурнин созывали в
город марианских ветеранов. Напротив, городской плебс, не связан-
ный с землей и армией, был безразличен к аграрному вопросу, а ино-
гда и становился на сторону противников закона, В день голосования
несколько трибунов наложили вето, а толпа горожан стала кричать,
что слышала гром, однако Сатурнин со свойственным ему цинизмом
заявил, что скоро будет и град (Арр. В.С., 1, 30; Plut. Маг., 29; Flor III,
16), после чего его люди стали забрасывать противников камнями. Ве-
тераны Мария дубинами разогнали противников, уступивших только
после ожесточенной схватки. После этого «принятия закона», давле-
ние толпы и ловкие маневры Мария заставили сенат принести при-
сягу. Отказался только Метелл Нумидийский. Сатурнин подстрекал
плебс к расправе, но жители города (aoxtKoi) встали на защиту Метел-
ла (Арр. В.С., 1,31; Plut. Маг., 29 - 30; Flor, III, 16). Впрочем, сила была
не на его стороне и, заявив, что он не желает кровопролития, Метелл
удалился в изгнание.
К концу 100 г. Марий теряет популярность, а марианский блок стал
распадаться Марий не принял участия в выборах на 99 г., в консулы
баллотировался Главция, Сатурнин стал трибуном в третий раз, его
коллегой был Л. Эквитий, выдававший себя за сына Гая Гракха (Арр.
В.С., 1,32; Flor, III, 16; De v. Ill., 74). Гораздо хуже шла кампания Глав-
ции. Согласно Цицерону, сенат отклонил его кандидатуру, т.к. между
претурой и консульством не прошло положенного двухлетнего проме-
жутка (Арр. Ibid.). Похоже, что это лидера популяров не остановило,
гораздо опаснее было то, что он проигрывал другим кандидатам, М.
Антонию и г. Меммию.
Антоний и Л. Лициний Красс, консул 95 г., считались лучшими ора-
торами своего времени и руководили кружком политиков, ораторов и
интеллектуалов, в который вошли правовед Кв. Муций Сцевола и бу-
дущие реформаторы нового поколения, М. Ливий Друз, П. Сульпиций
84 Утченко С.Л. Кризис и падение..., С. 183.
85 Brunt Р. Italian manpower..., Р. 357-358. <
369
А.Б. Егоров
Руф и г. Аврелий Котта. К ним примыкали и Юлии Цезари. Будучи дол
гое время союзниками Мария, эти силы начинали от него отходить,”
Вторым кандидатом был г. Меммий, лидер популяров в период Югур
тинской войны. Незадолго до выборов Меммий был убит, почти нс»
были уверены, что это дело рук Главции и Сатурнина.86 87
Сенат принял «крайнее решение», а оптиматы, «умеренные» и мн
рианцы выступили единым фронтом. Среди противников Сатурнипн
были оставшиеся представители клана Метеллов (Метелл Диадема I,
М. Цецилий Метел), консул 117 г. Кв. Муций Сцевола Авгур, бывший
легат Метелла Нумидийского, П. Рутилий Руф, победитель кимврой
Лутаций Катул. На форум явились многие будущие лидеры 90-х гг. (Л.
Лициний Красс, Кв. Муций Сцевола, М. Ливий Друз, Кв. Сервилий
Цепион-младший и др.) и молодые деятели будущего сулланского и
постсулланского правительства (Гн. Октавий, Помпеи Руф, П. Серви
лий Ватия, Катул-младший, Л. Марций Филипп, Эмилий Лепид и др.)
«Все Октавии, Метеллы, Юлии, Кассии, Катоны, Помпеи»,- с гордо
стью говорит Цицерон, перечисляя звучные аристократические фами
лии (Cic. Rab., 21). Это была невиданная ранее консолидация нобили
тета. Правительственные силы возглавил Марий, за ним последовали
консул Флакк и марианская «партия».
Происходит не только консолидация сената, но и сближение сена-
та и всадников, чего не было со времен Гая Гракха. На стороне вла-
сти была большая часть городского плебса. Развязка наступила 10 де-
кабря 100 г., когда правительственные силы загнали Сатурнина и ст
сторонников на Капитолий. Марий перерезал водопровод и заставил
их сдаться, дав гарантии личной безопасности, однако противники Си-
турнина разобрали крышу в здании курии, 1де находились пленные, и
перебили их всех. Сатурнин, Главция и их сторонники погибли (Арр.
В.С., I, 32; Plut. Маг., 30; Liv. Epit., 69; Veil., II, 12).
Исследователи часто отмечают преемственность между Гракха-
ми и Сатурнином. Аграрный закон имел черты сходства с аграрно-
колонизационной программой Гракхов, а в политической жизни Са-
турнин пытался утвердить принципы народного суверенитета и неза-
висимости суда. Есть данные о снижении цен на хлеб до 5/6 асса (Арр.
В.С., 1,21). Главным отличием было то, что у популяров появился мо-
гущественный союзник, полководец Гай Марий, а сами «сторонники
народа» влились в более широкое объединение сенатских сил. В 100 г
86 Badian Е. Caepio and Norbanus..., Р. 337 - 340.
87 Другое мнение - Короленков А.В., Смыков Е.В. Сулла..., С. 114.
370
Подъем и упадок демократического движения в Риме...
союз стал давать трещину, однако поражение Сатурнина стало и пора-
жением Мария и концом его «принципата», на время полководец со-
шел с политической сцены. В 99 г. с триумфом вернулся Метелл Ну-
мидийский. Его возвращению препятствовал П. Фурий. В 98 г. послед-
ний стал жертвой двух процессов, во время одного из них озверевшая
толпа растерзала этого последнего сторонника Сатурнина.
* * *
Этими событиями можно было бы завершить рассказ о первом по-
колении популяров, поскольку для периода 100 - 79 гг. можно гово-
рить лишь об отдельных представителях, но не о движении в целом.
Тем не менее, оставить это время без внимания не представляется воз-
можным. Во-первых, на это время приходятся самые трагические со-
бытия кризиса (Союзническая воина, гражданская война 83 - 82 гг.
и диктатуры марианцев и Суллы), во-вторых, именно теперь на аре-
ну выходят силы, близкие к популярам, сначала «умеренные», а затем
марианцы. Наконец, период завершился победой Суллы, ставшей фа-
тальной для всех представителей оппозиции.
Внешне 90-е гг. были едва ли не самым спокойным периодом этой
эпохи. Армия насчитывала не более 4-6 легионов, больших войн
не было, а три основные политические силы, оптиматы, марианцы
и «умеренные» находились в состоянии относительного равновесия.
Оптиматы сохранили свои позиции, марианцы утратили лидерство, но
сохранили определенные позиции, а «умеренные», вероятно, стали са-
мой влиятельной политической силой. В 99 г. консулом был М. Анто-
ний, в 95 г. - Л. Лициний Красс и Кв. Муций Сцевола, а в 91 и 90 гг. -
соответственно Секст и Луций Цезари.
На самом деле это было затишье перед бурей. Перед Римом стояли
три вопроса: союзнический вопрос, всаднические законы и положе-
ние на востоке. Круг Крассов-Сцевол безуспешно пытался удержать
хрупкое политическое равновесие. В 90-е гг. Понтийское царство Ми-
тридата VI Евпатора стало региональной сверхдержавой, контролиру-
ющей большую часть Малой Азии и создавшей угрозу римской про-
винции. Действия Митридата «подталкивались» Марием и его окру-
жением, стремящимся к войне на востоке. Опасаясь вторжения и на-
строения местного населения, наместник Азии в 94 г. Кв. Муций Сце-
вола и П. Рутилий Руф, бывший его легатом, начали борьбу с произ-
волом публиканов. Последние обратились в суд, а в 92 г., вопреки оче-
видной невиновности, Рутилий был осужден и прожил остаток жизни
в «ограбленной» им провинции. Дело было не только в коррупции су-
371
А.Б. Егоров
дов. Рутилий, также «новый человек» и легат Метелла в Африке, был
личным врагом Мария.
Дело стало толчком к реформам, принятым «умеренными». Их инн
циатором стал муж сестры Рутилия М. Ливий Друз, сын противник*
Гракхов. Друз предложил увеличить число сенаторов с 300 до 600 че
ловек и вернуть суды сенату (Арр. В.С., I, 35; Flor, III, 17; Veil., II, 13)
Закон встретил сопротивление с обеих сторон. Консерваторы во глпш>
с Кв. Сервилием Цепионом Младшим не желали такого рода пополи»’
ния сената, а всадническое «лобби» во главе с консулом 91 г. Л. Мир
цием Филиппом, не желало расстаться с судебной властью.
Желая привлечь на свою сторону народное собрание, Друз пред
ложил судебный закон в связке с аграрным и хлебным, что стало нй
рушением закона Цецилия-Дидия от 98 г., запрещающего такого род*
«пакетные соглашения» (Liv. Epit., 71; De v. ill., 66). Силой сломив co
противление противников, Друз провел все три закона, однако к осо
ни Филипп добился их отмены. Как и во времена Гракхов, оптимагоп
поддержали италийские союзники, недовольные новым аграрным тп
коном (Арр. В.С., 1,35). Именно тогда Друз предложил свой гпавпыП
закон, предоставлявший италикам права римского гражданства (Арр
В.С., I, 35; Liv. Epit., 71; Veil., II, 14). Закон не прошел, а Друз хотел
стать трибуном на 89 год и начал активную агитацию. Во время одной
из встреч с избирателями Друз получил смертельный удар кинжалом
Ливий Друз - одна из самых сложных фигур этой эпохи. Наши ис
точники не называют его популяром, а мнения исследователей разде
лились. Одни (Ф. Марш, Ф. Мюнцер, Э. Габба, Кл. Николе и др.)88 ечн
тали его политиком компромисса, пытавшегося объединить консср
вативную политику с гракханскими реформами, другие (Хр. Мейер,
С.И. Ковалев)89 видели в нем идеолога контрреформ, впрочем, кос п
чем подошедшего к идеям Гракхов. Исходные намерения реформатор!!
были противоположны намерениям Гая Гракха, однако Друз активно
использовал не только методы и политические приемы популяров, но
как честный и разумный политик, также как и Гракхи, пришел к сход
ному пониманию общегосударственных задач.
Союзническая война (90 - 88 гг.) была самой тяжелой и кровопро-
литной войной I века до н.э. и стала предметом научного интереса от-
88 Nicolet Cl. L’ordre equestre..., 564-567; Gabba E. Mario e Silla..., P. 789-
794.
89 Моммзен T. История Рима..., T. 2, С. 206; Ковалев С.И. История Рима..,,
С. 376 - 378; Meier Chr. Res publica amissa. Weisbaden, 1966. S. 212ff.
372
Подъем и упадок демократического движения в Риме...
носительно недавно (П. Брюнт, Р. Сэлмон, Э. Габба и др.).90 Было бы
нс совсем точно считать ее войной Рима и Италии: примерно треть на-
селения Италии имела римское гражданство, а занимаемая террито-
рия включала в себя Наций, Кампанию, юг Этрурии и ряд областей
Апеннинских гор; по всей Италии были разбросаны 30 латинских ко-
лоний. Ядром союзнических территорий были горные области (Сам-
ний, центральные Апеннины), менее плодородные равнины (Апулия)
и пришедшие в упадок районы Этрурии и Умбрии. Кл. Николе и Э.
Габба считают эту войну войной «двух Италий», когда горная, менее
урбанизированная, скотоводческая, «бедная» Италия восстала против
урбанизированной, более богатой, земледельческой, равнинной части
страны. Старые этнические противоречия тесно переплелись с новы-
ми, возникшими уже в период создания великой державы и кризиса
зпохи начала гражданских войн. Последние события придали войне
«социальное измерение», когда италийская беднота (городская и сель-
ская) поддерживала повстанцев, а местные элиты продолжали ориен-
тироваться на Рим.
Наверное, именно масштабы потерь и разорений стали главным
фактором этой войны. Армии обеих сторон были примерно равны по
численности и качеству: согласно оценкам П. Брюнта, римской армии
в 140 - 150 000 человек (30-32 легиона) противостояли 100 - 130 000
союзников).91 Два главных фронта, северный (в центральной Италии)
и южный (в Кампании и Самнии) проходили примерно в 100 - 200 км.
от Рима, для этой войны Рим мобилизовал все свои силы и всех своих
военачальников. Е. Бэдиан отмечает, что на северном фронте коман-
довали люди, связанные с Марием (Гн. Помпей Страбон, П. Рутилий
Луп, г. Перперна и др.), тогда как на юге, в армии консула Л. Юлия Це-
заря, сражались оптиматы и «умеренные» (Сулла, Метелл Пий, П. Ли-
циний Красс, М. Марцелл).92 Наметились и две линии решения вопро-
са: марианцы и «умеренные» склонялись к компромиссу, а оптиматы
были готовы потопить восстание в крови.
90 год стал годом римских поражений. В Кампании римляне от-
ступали, оставляя один город за другим, а на севере были разбиты не-
90 Brunt Р. Social conflicts in the Roman Republic. London, 1971; 2) The army
and land in the Roman revolution // .IRS. 52. 1962. P. 69-82; Salmon E.T. Roman
colonisation under the Republic. London. 1969; Gabba E. Mario e Silla..., P. 764-
805; 2) Rome and Italy: The Social War //CAH. 2-ed. Cambridge, 1996. F. 104-
128.
91 Brunt P. Italian manpower..., P. 357-358.
92 Badian E. Caepio and Norbanus..., P. 339-342.
373
А.Б. Егоров
сколько римских армий. Как полагает П. Брюнт, ежегодно стороны те-
ряли по 50 000 человек,93 а сражения и осады чередовались с непро-
кращающейся партизанской войной. К концу года фронт стабилизиро-
вался, тогда же по закону Л. Юлия Цезаря италики, сохранившие вер-
ность Риму получили римское гражданство (Арр. В.С., 43), а в 89 г.
закон двух трибунов-популяров, М. Плавтия Сильвана и г. Папирия
Карбона, распространил его на сложивших оружие повстанцев. В 891,
римляне перешли в наступление, на их сторону перешли этруски и
умбры, а затем одно за другим стали сдаваться племена Центральной
Италии. После взятия Аускула и Корфиния, война на севере закончи-
лась. Решающую роль в разгроме северной федерации сыграл Пом-
пеи Страбон. Еще более тяжелые бои шли на юге, в Самнии и Кампа-
нии, где Сулла громил армии самнитов и луканов. К концу 89 г. побе-
да была одержана и здесь, хотя боевые операции продолжались. Почти
все ученые, от Т. Моммзена до Э. Габбы и С.Л. Утченко, считают, что
Союзническая война покончила с Римом-полисом и превратила Ита-
лию в унитарное государство. Античная традиция с гораздо большим
основанием сообщает о разоренных областях, разрушенных городах
и почти 300 000 жертв с обеих сторон (Veil., 11.15, 3). Экономический
ущерб удалось восстановить лишь ко времени Августа.
Половинчатым был и исход войны. Италики получили доступ к
римскому гражданству, однако самниты и луканы (около половины
повстанцев) гражданства не получили (Арр. В.С., I, 53), а решение о
зачислении «новых граждан» в 8 или 10 триб не устраивало даже са-
мых лояльных союзников. Римские армии сохраняли боевую готов-
ность, остатки инсургентов продолжали военные действия, а римская
политическая элита была расколота. К союзнической проблеме доба-
вилась восточная, началась первая Митридатова воина (89 - 85 гт.),
Разбив слабые римские армии, Митридат разверзнул наступление а
Малой Азии и Греции, восточные владения Рима оказались под угро-
зой потери.
Союзническая война выдвинула Суллу, он стал консулом 88 г. и во-
шел в клан Металлов, женившись на дочери Метелла Далматика. Ему
предстояла восточная кампания. Именно в это время трибун П. Суль-
пиций Руф, младший член кружка Крассов-Сцевол, выдающийся ора-
тор и близкий друг Ливия Друза (Cic. De or., 1,25,37), предложил закон
о равном распределении италиков по 35 трибам (Арр. В.С., 1, 55; Liv.
Epit., 77). Мнения о соотношении Сулыпщия с популярами различны.
93 Brunt Р. Italian manpower..., Р. 358.
374
Подъем и упадок демократического движения в Риме...
В одном случае Цицерон ставит его в ряд «великих популяров» ( Cic.
De har.rep., 20,43) в другом контексте он его не упоминает (Cic. Sest.,
49,105). В списке Хр. Мейера Сульпиция нет. Одни ученые считают
его последователем Друза и консервативным реформатором,94 другие
склонны сближать его с популярами, отмечая, что сближение Сульпи-
ция с Марием происходит тогда, когда основная часть «умеренных»
отошла от победителя германцев.95 Сульпиций действительно нахо-
дится на грани между «умеренными» и популярами. Желая привлечь
на свою сторону Мария, Сульпиций предложил ему командование в
войне с Митридатом. Силовыми методами трибун провел оба закона.
Ответ Суллы вышел за рамки традиционной политической борьбы:
подняв против Рима свою 30-тысячную армию, стоявшую под Нол ой,
и сломив сопротивление отрядов Мария и Сульпиция, Сулла взял сто-
лицу штурмом. Это был первый военный переворот в истории Рима.
Победивший Сулла отменил законы Сульпиция и отправил в из-
гнание Мария, Сульпиция и их сторонников. Погиб только Сульпиций
(Арр. В.С., 1, 69 - 63; Liv. Epit., 77; Plut. Sulla, 10). Общество остава-
лось расколотым, а действия Суллы, несомненно, шокировали обще-
ство. Сулла должен был отправиться на войну с Митридатом, а консу-
лами 87 г. стали оптимат Гн. Октавий и Л. Корнелий Цинна, противник
Суллы, о ранней карьере которого у нас нет почти никаких сведений.
Сразу после отъезда Суллы, Цинна вернулся к закону Сульпиция о
распределении италиков по всем 35 трибам (Арр. В.С., 1, 64; Veil., II,
20; Flor., III. 21, 9). На форуме произошло настоящее побоище, стоив-
шее жизни 10 000 человек. Цинна был изгнан и лишен власти, однако,
как и Сулла, он поднял армию против Рима. Восстание охватило Ита-
лию, его активно поддержали «новые граждане», из изгнания вернул-
ся Марий. Марианские армии во главе с Цинной, Марием, Серторием
и Норбаном осадили Рим. Сенат принял условия Мария и Цинны. По-
бедители вошли в город и устроили жестокую резню, жертвами кото-
рой стали многие оптиматы (Октавий, Корнелий Мерула, Л. Корнелий
Лентул) и «умеренные» (М. Антоний, Л. Юлий Цезарь, Цезарь Стра-
бон, П. Лициний Красс и др.), а с ними - десятки сенаторов и сотни
всадников. Только перебив особенно свирепствовавший отряд рабов
Мария, Цинна и Серторий остановили террор (Арр. В.С., 1, 73 - 74;
Plut. Маг., 43; Veil., 11,22).
94 Моммзен Т. История Рима..., С. 237 - 239.
95 Ковалев С.И. История Рима..., С. 385 - 387.
375
А.Б. Егоров
После 87 г. хозяевами Рима стали марианцы. Консулами 86 г. ста
ли Марий и Цинна, однако в январе 86 г., в самом начале своего коп
сульства (уже 7-го по счету) престарелый диктатор умер. Марий был
одной из ключевых фигур эпохи гражданских войн и почти 20 лет был
центром оппозиции сенату. Т. Моммзен видел в нем внепартийного
военного лидера, опиравшегося на новую реформированную армию,**
и, вероятно, военное начало можно, действительно считать домин и
руюгцим. Марий выдвинулся благодаря войнам, и немалую часть си)
сторонников составляли военные. По мнению Э. Габбы, Марий был
ставленников всадничества, имевшим особо тесные связи с офицер
ством и деловыми кругами,97 тогда как другие ученые (Й. ван Оотсп
хем, Т. Франк, Е. Бэдиан и др.) вполне правомерно видят в марианском
движении попытку нижней части политической элиты (отстраненные
от власти нобили, незнатные сенаторы, публиканы, всадники, млад
шие офицеры и др.) прийти к власти при поддержке плебса и армии
98 Часто Мария объявляют популяром и даже лидером демократичо
ской партии (С.И. Ковалев, С.Л. Утченко),99 но он скорее был союзни-
ком популяров, часто использовавшим их идеологию. Впрочем, грак-
ханские идеи демократизации вступали в противоречие с марианской
идеей военной диктатуры.
Место Мария занял Цинна, ставший консулом 86, 85 и 84 гг., a cni
коллегой обычно становился Гн. Папирий Карбон, консул 85, 84 и
82 гг., возможно выполнявший эти обязанности уже в 86 г. после ги-
бели Валерия Флакка (Арр. В.С., 1, 75). В отличие от «принципата»
Мария, эта чрезвычайная власть была вызвана чисто внутренней си
туацией. Характерной чертой политики Цинны была осторожность и
проведении реформ. В 86 г. был проведен первый ценз с учетом «но-
вых граждан», давший небольшой прирост (463 000 человек). Вероя т-
но, речь шла о повстанцах центральной и северной Италии. Самниты
и луканы оставались союзниками (впрочем, весьма надежными), а ре-
шение сената о равном распределении италиков по трибам было при-
нято в 84 или 83 гг. (возможно, даже после смерти Цинны) (Арр. В.С.,
1,77)._________
96 Моммзен Т. История Рима..., Т. 2, С. 182-184.
97 Gabba Е. Mario е Silla..., Р. 763 - 774.
98 Ootegham J. Caius Marius. Bruxelles, 1964; Frank T. Marius and the Roman
nobility // CJ. 50.1955. P. 145 - 152; Nicolet Cl. L’ ordre equestre ..., P. 341 - 343;
364; 374.
99 Ковалев С.И. История Рима..., С. 358 - 361; 372 - 374; Утченко СЛ,
Кризис и падение..., С. 159 - 162.
376
Подъем и упадок демократического движения в Риме...
Главные усилия Цинны были направлены на борьбу с Суллой. В
87 г. Сулла высадился в Греции и осадил Афины, которые взял только
I марта 86 года. В битве при Херонее понтийцы были разбиты, а в Гре-
ции появилась марианская армия Валерия Флакка. Не решившись сра-
жаться с согражданами, Флакк открыл второй фронт в Малой Азии,
а новая победа Суллы при Орхомене заставила Митридата очистить
Грецию. В это время в армии Флакка произошел мятеж, командую-
щий был убит, а его место занял его легат г. Флавий Фимбрия сра-
зу признанный правительством Цинны. После победы при Риндаке,
Фимбрия двинулся в Азию, занимая пергамские города. В августе 85 г.
Сулла и Митридат заключили мирный договор в Дардане. После этого
Сулла переправился в Малую Азию, где ему сдалась армия Фимбрии
(командующий покончил собой), а затем и в Грецию, чтобы готовить-
ся к решающей схватке.
В 84 г. Цинна готовился переправить на восток новую армию, но
в Анконе он пал жертвой солдатского мятежа. Обычно в Цинне ви-
дят преемника Мария на посту военного диктатора,100 а Т. Момм-
зен пишет, что диктаторская сторона режима полностью вытеснила
демократическую.101 Впрочем, постепенно образ диктатора сменяется
образом осторожного и умеренного реформатора, сумевшего добить-
ся консолидации общества.102 Тот факт, что слабое марианское прави-
тельство смогло собрать 150- 180 000 человек (подсчеты П. Брюнта)
означает явную поддержку населения Италии.
Последний марианский лидер, Гн. Папирий Карбон был потом-
ственным популяром. Его дядя, г. Папирий Карбон, был консулом
120 г. и сподвижником Гракхов, а брат, Гай - инициатором закона
Плавтия-Папирия от 89 г. Сам Карбон был трибуном 92 г., легатом в
Союзнической войне и участником движения Сульпиция. Среди лю-
дей, командовавших армиями марианцев, было немало популяров, на-
стоящих и бывших. Бывший сторонник Сатурнина г. Норбан, прошел
путь от трибуна до претора и был консулом 83 г. (Liv. Epit., 89; Арр.
В.С., 1, 84). Родственник Мария, М. Марий Гратидиан, трибун 87 г. и
сторонник Цинны был претором 86 или 85 гг. и провел эдикт о кур-
се денежного обращения (Cic. De off., Ill, 80) что сделало его одним
из самых популярных политиков Рима. Демократические убеждения
100 Моммзен Т. История Рима..., Т. 2, С. 349 - 351.
101 Там же.
102 Bennet Н. Cinna and his Time. Chicago, 1923; Bulst C.M. Cinnanun
tempus // Historia. 13. 1964. P. 307-337; Badian E. Waiting for Sulla // JRS. 52.
1962. P. 52-54; Meier Chr. Res publica amissa. Wiesbaden, 1966. S. 232; 236.
377
А.Б. Егоров
были у Квинта Сертория, а М. Юний Брут, помогавший в 78 г. Лепи
ду, был трибуном 83 г. и автором аграрного закона (Cic. De l.agr., II, 82;
97) Видимо, этим список не исчерпывается.
Гражданская война 83 - 82 гг. стала «второй серией» гражданской
войны. В 83 г. 40-тысячная армия Суллы высадилась в Италии и были
усилена за счет отрядов Метелла Пия, Помпея, Красса и др. Пройди
без боя через Апулию и Апеннинские горы, Сулла оказался в Кампа-
нии. Армия консула Норбана была разбита, а войска второго консула,
Сципиона, перешли на сторону Суллы. Основные бои развернулись
в 82 г., когда консулами стали Карбон и Марий-младший. Разбитый
при Сакрипорте, Марий был осажден в Пренесте. В Этрурии армии
Метелла и Помпея громили легионы Карбона. Бросив армию, Карбон
бежал в Сицилию, где и был захвачен Помпеем и казнен по его при-
казу. Остатки марианцев и самнитов пытались прорваться в Пренесте.
Последняя попытка завершилась битвой у Коллинских ворот (1 ноя-
бря 82 г.) и полным разгромом марианцев. Пренесте сдался, а Марий-
младший покончил с собой. После победы в Италии Помпей занял Си-
цилию и Африку, а Т. Анний Луск выбил из Испании марианского на-
местника Кв. Сертория. Война Суллы против марианцев закончилась
его полной победой.
4. Новое возрождение (79 - 59 гг. до н.э.)
В гражданской войне были разгромлены марианские армии, а го-
сподство Суллы в Италии было закреплено расселением солдат 23 или
27 легионов (Арр. В.С., 1,1 00; Liv. Epit., 89; Sall. Cat., 16; 24; 56). Ма-
рианцы лишались политической власти, а то, что не сделала война, до-
вершили сулланский террор и проскрипции. Сулла заявил, что наме-
рен расправиться с теми, кто служил в марианской армии в качестве
преторов, квесторов и военных трибунов (т.е. все высшее и среднее
офицерство) и теми, кто в чем-либо «содействовал врагу» (Арр. В.С.,
1, 95). В начале списка стояли имена Карбона, Норбана, Сертория и
других марианских военачальников. Террор и гражданская война уни-
чтожили 90 сенаторов (Арр. В.С., 1, 103) и 1600 (Ibid., I, 96) или 2000
(Flor, III, 21) всадников. Проскрипты, их дети и внуки лишились пра-
ва занимать магистратуры.
Новый удар нанесло сулланское законодательство. Законы Суллы
фактически ликвидировали все демократические завоевания 133 -
82 гг., а все действия марианцев были объявлены противозаконными.
Еще в 88 г. Сулла запретил передавать в комиции законы, не прошед-
378
Подъем и упадок демократического движения в Римс...
тис обсуждение в сенате (Арр. В.С., 1, 59). ('удобные чаконы Гая Грак-
ха и Главции отменялись, а суды передавались сенату (Veil., II, 32). Ряд
законов должны были подчинить сенату вес магистратуры. С'улла от-
менил цензуру, сенат должен был пополняться за сче т квесторов, чис-
ло которых выросло с 8 до 20 (Тас. Ann., VI, 28). Консулы были под-
чинены сенату: они превратились в правителей Италии и спикеров се-
ната, а командование основными армиями перешло к проконсулам.103
Получить второе консульство можно было лишь через 10 лет после
первого. Главный удар был нанесен по народному трибунату, бывше-
му правовой основой деятельности популяров. Трибуны лишались
права внесения проектов в комиции без решения сената (Cic. Verr., И.
1, 155; Liv. Epit., 89), право интерцессии ограничивалось, а занятие
должности трибуна лишало человека права занимать другие магистра-
туры (Арр. В.С., 1, 100).
Диктатор создал сильный работоспособный сенат. После граждан-
ских войн в нем едва ли осталось более 150 человек,104 и, добавив к
ним 300 сенаторов (Ibid.). Сулла сразу и надолго превратил свою «пар-
тию» в правящую. В 70-е. гг. господство сулланского и постсуллан-
ского сената было безраздельным, оно сохранялось и в два последу-
ющих десятилетия. Из 61 консула 81 - 49 гг. 23 сражались под знаме-
нами диктатора, 18 - были их близкими родственниками, а большая
часть остальных - сторонниками оптиматов. Все крупные проконсулы
(Металл Пий, П. Сервилий, Аппий Клавдий, братья Лукуллы, Помпей)
были родственниками, друзьями или соратниками Суллы.
Ядром сулланской, а затем и постсулланской знати оставался клан
Цецилиев Метеллов. К нему принадлежали консул 80 г. Кв. Цецилий
Метелл Пий, «второй человек» в «партии Суллы» и консул 69 г. Кв.
Цецилий Метелл Критский. Внуком Метелла Македонского по матери
был П. Сервилий, а внуками Метелла Кальва - братья Лукуллы, Луций
и Марк. Аппий Клавдий был женат на Метелле. Не все аристократы
были родственниками Суллы, многих сближали общее «дело» и идео-
103 Согласно Евтропию, в войнах 91 - 81 гг. Погибло 200 сенаторов, 24 кон-
суляра, 7 преториев и 60 эдилициев (Eutr., V, 9). Согласно Аппиану, только в
войне 83 - 82 гг. и во время репрессий марианцев и Суллы погибли 15 кон-
суляров и 90 других сенаторов (Арр. В.С., I, 103). Мы не можем проверить
данные Евтропия и Аппиана относительно сенаторов низших рангов, одна-
ко в отношении консуляров их данные абсолютно достоверны. Как извест-
но, до времени Суллы численность сенаторов едва ли существенно превыша-
ла 300 человек.
104 Brunt Р. Italian manpower..., Р. 427.
379
А.Б. Егоров
логия. Первым лидером собственно оптиматов был, вероятно, консул
87 года Октавий, затем его место занял лидер сулланского сената и его
идеолог, Кв. Нутаций Катул.
Помимо аристократов, в сулланском окружении было немало офи-
церов из нижней части правящей элиты (сенаторские и всаднические
семьи, «новые люди» и т.п.). Наиболее успешным и, при этом, типич-
ным представителем этой военной элиты был Гней Помпей, сын Пом-
пея Страбона, особенно отличившийся в войнах 82 - 79 гг. К этой
группе можно отнести М. Лициния Красса, сына консула 97 г. и таких
военачальников, как Л. Лициний Мурена, г. Кассий Лонгин, Л. Афра-
ний и др. Наконец, сулланский террор выдвинул немало людей с от-
кровенно криминальным прошлым: многие из них позже участвова-
ли в заговоре Катилины (Лентул Сура, Корнелий Цетег, П. Автроний и
др.), другие оказались замешаны в коррупционных скандалах (Г. Бер-
рес, Корнелий Долабелла). Хотя в сулланской партии были свои про
тиворечия, это была сильная сплоченная организация, способная вы-
ступить единым фронтом в защиту своих интересов.
Сулла был диктатором в 81 г., в 80 г. он стал консулом вместе с Мс-
теллом Пием, а в 79 г. снял с себя власть и удалился в свое имение, где
и умер в 78 г. В наследство своим преемникам он оставил почти пол-
ный коллапс экономики, пустую казну, разоренные провинции и опу-
стошенную войной Италию. Назревал общий взрыв: в Испании нача-
лось восстание Сертория, на востоке поднял голову Митридат, моря
кишели пиратами. 70-е гг. отмечены войнами, а численность армий и
этот период достигала 35-45 легионов.105
Кризис начался сразу после смерти Суллы, когда консулами стали
Кв. Лутаций Катул и М. Эмилий Лепид, бывший военачальник Сул-
лы, перешедший на сторону оппозиции. В Этрурии началось массо-
вое восстание против сулланских колонистов. Сенат отправил на его
подавление обоих консулов, однако Лепид объединился с повстанца-
ми, а затем и с марианским полководцем М. Юнием Брутом. Мятеж-
105 Nicolet Cl. Economy and society..., P. 600. «Столетие от Гракхов до Юлия
Цезаря было столетием почти непрерывных переворотов и следующих друг
за другом «кризисов» или «революций»: аграрный кризис 133 - 121 гг., во-
енные перевороты и гражданские войны 103 - ПО, 88 - 80, 78, 73 - 71, 63,
49 - 44 гг., италийское восстание 90 - 88 гг., рабские войны 136, 100 и 73 гг.
(и далее - в 47 и 36 гг.). В каждом из этих событий наши источники посто-
янно подчеркивают социальное «измерение»: «богатые» против «бедных» и
«нобили» и «лучшие люди» (optimates) против «плебса», «простого народа»
и «низов общества».
380
Подъем и упадок демократического движения в Риме...
ный консул требовал полного восстановления власти народных три-
бунов, возвращения изгнанников, снятия правовых ограничений для
проскриптов и возвращения земель повстанцам (Liv. Epit., 90; Licin.
Р. 34 - 35 Flemish; Арр. В.С., I, 107; Flor, III, 23). Против инсургентов
были брошены войска Катула и Помпея. Брут был разбит при Мути-
не. Лепид дошел до Рима, но потерпел поражение на Марсовом поле,
а затем был разбит Катулом и Помпеем у Козы. После этих неудач, Ле-
пид отбыл в Сардинию, где вскоре и умер (Арр. Ibid.; Plut. Pomp., 15).
Остатки его армии, 5 легионов Перперны, ушли в Испанию к Серто-
рию.
Лепид не был популяром, но использовал их лозунги и методы, в
его движении заметны отголоски гражданской войны, а среди его сто-
ронников было немало марианцев. Важным фактором была массовая
поддержка населения Италии, сильно пострадавшего от сулланских
армий и сулланских колонистов. Наконец, мы видим недовольство и в
среде сулланских генералов, часть которых была готова принять тре-
бования реформаторов. Как и всегда, мы видим все то же противосто-
яние «бедной» и «богатой» Италии.106
Наверное, главным фронтом 70-х гг. был испанский, где бывший
марианский наместник Квинт Серторий объединил марианских эми-
грантов и восстание испанских провинциалов, соединившее в себе
тягу к независимости со стремлением занять новое место в политиче-
ской жизни державы.107
В 89 г. восставшие лузитане пригласили Сертория на роль военно-
го предводителя, а в 79 г., объединив римских и испанских повстанцев,
Серторий нанес ряд поражений сулланским наместникам и успешно
сражался с Металлом Пием, посланным Суллой в качестве наместни-
ка Дальней Испании. В 77 г. Серторий был как никогда близок к по-
беде. Он занял Ближнюю Испанию и почти все побережье, дошел до
реки Ибер и соединился с прибывшим на Пиринейский полуостров
Перперной, фактически отрезав армию Метелла от Рима. Чтобы спа-
сти Метелла, сенат отправил в Испанию вторую армию под началом
Гнея Помпея. Теперь на испанском фронте сражались 10-12 легио-
нов. На 75 - 74 гг. приходятся главные битвы этой войны (сражения
при Сегонтии, Валенсии и Сукроне), а в 74 г. состоялось генеральное
сражение при Сегунтии, закончившееся «вничью». Помпей и Метелл
106 См. Гурин И.Г.Серторианская война (82-71 гг.). Самара, 2001. С. 112 —
115; 283-285.
107 Gabba Е. Rome and Italy..., Р. 104 - 109; Nicolet Cl. Economy and
society..., P. 600; Заборовский Я.Ю. Очерки..., С. 198 - 199.
381
А.Б. Егоров
отступили за Ибер, однако Серторий, потеряв в боях регулярные во-
йска и оставив романизированные области, ушел в глубинные райо
ны Испании. Его главной силой стали ополчения независимых и по-
лузависимых племен, использовавших тактику партизанской войны.
В 74 г., получив подкрепления, Метелл и Помпей двинулись вглубь
Кельтиберии. К 73 г. повстанцы потеряли не только эту область, по и
долину Эбро и восточное побережье. В 72 г. Серторий стал жертвой
заговора, устроенного его римским окружением. Гибель полководцп
означала крах восстания. В 71 г. Помпей наголову разбил Перперну,
после чего легаты Помпея, Пупий Пизон и Афраний несколько лет по-
коряли мятежные провинции.
Тяжелые войны шли на востоке, на Балканах и в Малой Азии. В
79 г. Апл. Клавдий начал наступление во Фракии (79 - 77 гг.), продол-
женное г. Курионом (76 - 74 гг.), а в 79 - 76 гг. Сервилий разгромил пи-
ратских князьков в Киликии, Ликин и Памфилии, перешел Тавр и под-
чинил центральные районы Малой Азии. Именно теперь, когда в во-
йнах наступил перелом, произошла вторая вспышка кризиса, когда и
74 г. началась Третья Митридатова война, а в 74 (или 73 г.) в Италии
вспыхнуло грандиозное восстание рабов.
Впрочем, остановить римлян было уже невозможно. В 73 г. при Ки-
зике Лукулл разбил главные силы Митридата, а в 71 г. вторгся в Поит и
разбил царя при Кабире. В 71 - 70 гг. пали понтийские твердыни. По-
сле тяжелых поражений 73 - 72 гг., в 71 г. было подавлено восстании
Спартака.
Анализ этого восстания не входит в нашу задачу, и мы остановим-
ся лишь на его связи с гражданскими войнами. Эта связь очевидна: по-
сле войн 80 - 70-х гг., повстанцам противостояло слабое, раздираемое
противоречиями государство, а армия Красса была его последней ар-
мией. Наверное, не случайно в армии Спартака имелись сильные кон-
тингенты германцев и фракийцев, народов, с которыми Рим вел осо-
бенно тяжелые войны в последний период. В современной истори-
ографии (Кл. Николе, П. Брюнт, Э. Габба, Я.Ю. Заборовский и др.)
твердо установилось мнение о связи между Союзнической войной и
восстанием Спартака.108 Рассмотрение географии показывает почти
полное совпадение маршрута Спартака и района военных действий
во время восстания союзников.109 Примерно за три года Спартак про-
шел около 3,5 тыс. км, причем, большая часть его пути проходила по
108 ЗаборовскийЯ.Ю. Очерки..., С. 155 - 156.
109 Там же, С. 158- 163.
382
Подъем и упадок демократического движения в Риме...
горам, а война в горах была невозможна без помощи местного населе-
ния, снабжавшего повстанцев всем необходимым.110 Возможно, имен-
но поэтому повстанцы не хотели покидать Апеннинские горы, став-
шие для них столь близкими.111 В армии рабов могло быть немало ита-
ликов, 112 а «бедная» Италия снова сражалась против «богатой».
Проводя законы против трибунов, Сулла рассчитывал сделать эту
должность непривлекательной для амбициозных политиков. Он явно
ошибся: желающих было немало, а сами трибуны вели агитацию за
восстановление своих прав. Мы располагаем весьма фрагментарной
информацией об этих людях и связях между ними, однако единство
программы и последовательность действий позволяет видеть в них не-
кое единое движение.113
В 76 г. трибун Гн. Сициний поднял вопрос о восстановлении трибу-
ната, но встретил сопротивление консула Куриона. Что именно случи-
лось с Сицинием, мы не знаем. Саллюстий использует глагол circum-
venire (нападать, осаждать) (Sall. Hist., III. 48, 8). Перевод В.О. Горен-
штейна «был убит» явно не бесспорен, хотя и подтверждается даль-
нейшим заявлением Макра о «гибели невинного трибуна» (Sall. Hist.,
III. 48, 11 insontis tribuni). После этого данных о Сицинии у нас нет. В
75 г. консул г. Аврелий Котта, друг Ливия Друза, возвращенный из из-
гнания Суллой, добился снятия запрета занятия других магистратур
бывшими трибунами. В 74 г. трибун Л. Квинкций снова потребовал
возвращения власти трибунов, одновременно развернув кампанию
против коррупции судов. Квинкций потерпел неудачу из-за сопротив-
ления консула Лукулла (Sall. Hist., III. 48, 11), после чего трибун стал
постоянным критиком его восточной кампании.
В 73 г. агитацию продолжил трибун г. Лициний Макр, один из глав-
ных идеологов движения. Макр был историком, внесшим демократи-
ческую тональность в историю борьбы патрициев и плебеев в V - III
вв. до н.э., а Саллюстий вложил в его уста большую речь, содержащую
критику режима. Под давлением популяров консулы М. Лициний Лу-
кулл и г. Кассий Лонгин возобновили раздачи хлеба по гракханской
цене (6 1/3 асса). Люди получали по 5 модиев (43 л.) в месяц, а число
получателей достигло 40 000 человек. В 71 г. трибун М. Лоллий Пал-
ликан снова потребовал реставрации трибуната.
110 Там же.
111 См. Моммзен Т. История Рима..., Т. 3. С. 7; 15 - 17; 65 - 71.
1,2 Там же, С. 167-169.
113 Там же, С. 16
383
А.Б. Егоров
Тогда же происходит выдвижение человека, оказавшего особо?
воздействие на движение популяров. Гай Юлий Цезарь родился в 1 (М
(или 100) г. Происхождение связывало его с древнейшей патрициан-
ской аристократией, а непосредственное родство - с лидерами новою
политического мира. Его родным дядей был консул 91 г. С. Юлий Це-
зарь, а двоюродными - консул 90 г. Л. Юлий Цезарь и оратор Цезарь
Страбон. Отец будущего диктатора, Гай Юлий Цезарь, был претором
и, вероятно, только ранняя смерть помешала ему стать одним и мари-
анских лидеров. Тетя (сестра отца) Цезаря была женой Мария, мать,
Аврелия, вероятно, состояла в родстве с Коттами, а в 85 или 84 гг. сам
Цезарь женился на дочери Цинны, Корнелии.
Молодость помешала Цезарю занять подобающее место в мариан-
ской иерархии, а победа Суллы зачеркнула все надежды на политичс
скую карьеру. Отказ развестись с Корнелией едва не стоил ему жиз-
ни. Сулла пощадил молодого Юлия, но все время вплоть до смсргн
диктатора, он оставался на востоке в действующей армии. В 78 г. Це-
зарь вернулся в Рим и занялся правозащитной деятельностью, защи-
щая жертвы террора и агитируя против законов Суллы. Начались cin
выступления против сулланских коррупционеров (Гн. Корнелий До-
лабелла, Антоний Гибрида). Впрочем, как справедливо заметил Т
Моммзен, «с Цезарем связывалось скорее будущее марианской пар-
тии, нежели ее настоящее».114
К 71 г. войны закончились. Из Испании возвращался Помпеи, в вой-
не с Митридатом наступил явный перелом. Красс разбил армию Спар-
така, а в 72 - 71 гг. Марк Лукулл провел большое триумфальное на-
ступление во Фракии и вышел к Дунаю, завершив войну и успев вер-
нуться в Италию, чтобы перекрыть Спартаку путь на Брундизий. Если
в 83 - 82 гг. армия насчитывала 54 легиона, в 73 - 71 гг. - 37 - 40, то а
70 г. в строю осталось только 16.115 Армии Помпея, Красса, Марка Лу-
кулла и Металла Пия были распущены, полководцы праздновали за-
служенные триумфы.
Между кризисами 30-х гг. II века и 70-х гг. I века имеется поразитель-
ное сходство. Почти все войны этого времени имели ярко выраженную
социальную направленность, и могло показаться, что весь угнетенный
римлянами мир готов восстать против их власти. В Испании разгром-
ленное марианское движение соединилось с антиримским восстани-
ем провинциалов, и, как справедливо заметил И. г. Гурин, в период
114 Brunt Р. Italian manpower..., Р. 359.
115 ЗаборовскийЯ.Ю. Очерки..., С. 161-163.
384
Подъем и упадок демократического движения в Риме...
82 - 75 гг. Серторианская война была фактически продолжением граж-
данской. На востоке и в 89 - 88 и в 74 гг. Митридат активно исполь-
зовал национальные и социальные противоречия в Греции и Малой
Азии, выставляя себя защитником угнетенного населения восточных
провинций Рима. В 74 г. Серторий и Митридат заключили союз. Есте-
ственным союзником обоих и своего рода связующим звеном стали
киликийские пираты.
Сулланские военачальники не только подавили эти движения, но
и начали новую политику, позже в гораздо более крупных масштабах
продолженную Цезарем. В Испании Метелл и Помпей оставили в силе
многие преобразования Сертория, а в провинции Азия Лукулл сумел
преодолеть кризис, вызванный вторжением Митридата и репрессиями
Суллы. Я. Ю. Заборовский проводит связь между восстанием Спар-
гака и реальным предоставлением гражданства Италии в 70 г.”6 и это
мнение, несомненно, заслуживает внимания.
70 год стал годом больших внутренних перемен. Консулами ста-
ли Помпей и Красс. Закон Лициния-Помпея полностью восстановил
нласть народных трибунов; по закону Аврелия Копы, ставшего прето-
ром 70 г., суды стали состоять из трех равных групп (сенаторы, всад-
ники и эрарные трибуны) (Asc.p. 25; 47 - 49; Liv. Epit., 97; Veil., II, 32).
Впрочем, наверное, главной реформой стало восстановление цензу-
ры и проведение ценза. По новому цензу, проведенному Л. Геллием и
П. Корнелием Лентулом, общее число достигло 910 000 человек. Ценз
учитывал только совершеннолетних, военнообязанных мужчин, что
означает, что общее гражданское население Италии примерно равня-
лось 2,7 - 3 млн., что примерно соответствует свободному населению
страны. Другой акцией цензоров стала ревизия списков сената, из ко-
торых они исключили 64 человека.116 117 Основной удар пришелся на сул-
ланских маргиналов, в числе которых оказались Лентул Сура и Анто-
ний Гибрида. Новый сенат принял решение об амнистии сторонников
Лепида и Сертория.
Реформы 70 г. стали «мирной революцией» против сулланской си-
стемы. У нее не было конкретных движущих сил, и на какое-то вре-
мя она объединила практически все общество. «Революция» была
компромиссом - пожертвовав законами Суллы и некоторыми из его
сторонников, сулланская элита сохранила реальную власть. Револю-
ция временно консолидировала общество, и значительную его часть
116 Там же. С. 163 сл.
117 Brunt Р. Italian manpower..., Р. 359.
385
А.Б. Егоров
устраивал именно такой компромисс. Многие считали, что нужно
ищи дальше, однако немалая часть сулланцев была недовольна даже
такими уступками и мечтала о реванше.
* * *
60-е гг. были более спокойным десятилетием. Несмотря на восточ-
ные кампании, армия составила не более 20 легионов,118 а экономики
уверенно шла на подъем. В 62 г. в казне было 280 млн. сестерциев, по
еле похода Помпея, сумма удвоилась. Сулланцы оставались «партией
власти», но ее монополии на власть приходит конец. Начинается кон-
солидация оппозиции, в центре которой оказались Цезарь и Красс, п к
конце периода она создает нечто вроде «второй партии». Самым попу
лярным полководцем и своего рода символом «революции» 70 г. с гв
новится Гней Помпей, надпартийная позиция которого обеспечивали
ему поддержку самых различных общественных сил.
Летом 69 г. после отказа Тиграна П выдать бежавшего к нему Ми
тридата, армия Лукулла двинулась в Армению. При Тигранокерте ар
мянская армия была разбита, а город взят и разрушен. Летом 68 г. Лу
кулл готовился к походу на Артаксату, но измученная походами армии
отказалась продолжать войну. Используя ситуацию, Митридат сном
захватил Понт. Кампанию против Лукулла возглавили два лидера по-
пуляров, его старый враг Квинкций, добившийся передачи командо
вания консулам 67 г. Ман. Ацилию Глабриону и Кв. Марцию Рексу, и
П. Клодий, служивший в армии Лукулла. Клодий был своего рода «се-
мейным диссидентом». От брака консула 79 г. Апл. Клавдия и Цеци-
лии Металлы, дочери Металла Балеарского, родились три сына и три
дочери. Старший сын, Ann. Клавдий Пульхр, был лидером оптиматоп,
консулом 54 и цензором 50 г., средний, Гай, стал претором 56 г. и ле
гатом Цезаря, а младшим был Клодий. Все три сестры, Клодии, были
замужем за видными оптиматами, Метеллом Целером, Кв. Марцисм
Рексом и Лукуллом и отличались скандальным поведением. Поссо-
рившись с Лукуллом, Клодий отправился к другому шурину, Марцию
Рексу, который поручил ему командование флотом, однако Клодий по-
пал в плен к пиратам и, видимо, был освобожден Помпеем в 67 г. (Арр,
В.С., П, 23; Strabo, XIV, 628).
В начале 60-х гг. римляне решили нанести окончательные удары по
пиратству, центрами которого были Киликия и Крит. В 68 г. проконсул
Кв. Цецилий Метелл начал операции против Крита, а в 67 г. народный
трибун Авл Габиний предложил дать одному из консуляров власть на 3
118 Ibid.
386
Подъем и упадок демократического движения в Риме...
года на всей береговой полосе глубиной в 400 стадиев (50 миль) с пра-
вом иметь 15 легатов и 200 кораблей. Имени не было, но все понима-
ли, что речь идет о Помпее. Сопротивление возглавили Катул, консул
67 г. г. Кальпурний Пизон и оратор Кв. Гортензий (Plut. Pomp., 25; 27;
Cic. De leg. Man., 17, 52). Вероятно, сенат отверг предложение Габи-
пня и, вопреки закону Суллы, трибун перенес обсуждение в комиции,
встретив поддержку деловых кругов и энтузиазм народа. Два трибуна,
Л. Росций и Л. Требеллий, выступили против, а Требеллий наложил на
закон вето. Габиний предложил сместить Требеллия, и когда 17 триб
из 35 проголосовали «за», трибун снял интерцессию (Dio, XXVI, 30;
Cic. Com., fr. 31; Plut. Pomp., 25), комиции поддержали законопроект, и
уже вечером огромные толпы народа устроили торжественную встре-
чу прибывшему в город Помпею.
Собрав 500 кораблей, 120 000 пехоты и 5000 всадников, во главе
которых стояли 24 легата (Plut. Pomp., 25). Помпей в течение 40 дней
очистил от пиратов Средиземное море. Еще 48 дней понадобились,
чтобы занять Киликию. Римляне захватили 120 пиратских замков, взя-
ли и потопили 800 кораблей. Позже Метелл занял Крит. С пиратством
было покончено, война заложила основы «принципата Помпея».
10 декабря 67 г. другой популяр, г. Манилий, предложил отозвать из
восточных провинций прежних наместников и передать общее коман-
дование Помпею. Теперь под началом Помпея находились 15 легионов
или 2/3 армии республики. Сопротивление было слабым, против были
только Катул и Гортензий. Помпея поддержали даже большинство сул-
ланских консуляров (Сервилий, Курион и др.). Помпей разбил Митри-
дата в устье Евфрата и занял Понт. Тигран стал вассалом Рима, а цари
Иберии и Альбании были разгромлены. Митридат бежал на Боспор и
в 63 г. стал жертвой общего восстания. В том же 63 г. Помпей вторгся
в Сирию и Иудею и ликвидировал Селевкидское царство. Вифиния-
IIонт и Сирия стали римскими провинциями, в Малой Азии появились
несколько вассальных царств, вассалом римлян стала Иудея, а рим-
ские войска вышли к линии Евфрата и границам Египта.
Популяры перешли в наступление. В 67 г. трибун г. Корнелий при
поддержке Габиния начал кампанию против сенатской коррупции.
Первый закон запрещал одалживать деньги иностранным послам, вто-
рой расширял наказания за подкуп избирателей (Asc., р. 51; 64). Тре-
тий закон Корнелия предписывал, чтобы «любое освобождение от за-
кона» (довольно частая практика) давалось не сенатом, а комиция-
ми. Сенат добился компромисса: подобные вопросы решались в се-
387
А.Б. Егоров
нате при кворуме не менее 200 человек, а затем докладывались наро-
ду (Ibid., р. 50; 53). По четвертому закону преторские эдикты должны
были содержать общие положения юрисдикции (Ibid., р. р. 52).Один
из законопроектов, разрешающий либертам голосовать в трибе патро-
на (Ibid., р. 58). Корнелий оставил новому трибуну, Манилию. Хон
М я пилий провел закон через комиции, сенат отменил его, как приня-
тый в день Компиталий.
Оптиматы нанесли ответные удары. Корнелий был обвинен в оскор
бдении величия (Plut. Cic., 8), но толпа была настроена столь враждсб
но, что власти были вынуждены отменить процесс. В 65 г. состоял-
ся новый процесс, Корнелия защищал Цицерон. Бывший трибун был
оправдан, но отошел от политики. Гай Корнелий, видимо, представля-
ет собой весьма редкий тип «независимого популяра» и, несмотря ня
звучное имя, не был связан с родом Корнелиев, возможно, будучи по
томком клиента или либерта. Примерно тогда же был осужден идеолш
движения Лициний Макр, покончивший с собой после суда, видимо,
закончившегося обвинительным приговором (Plut. Ibid.; Cic. Att., 1, 4,
2). Следующей жертвой стал Манилий, обвиненный в оскорблении ве-
личия. Габиний стал легатом Помпея, другой трибун-популяр, г. Мем-
мий, выступавший с критикой Лукулла, также избежал республикам
ской «Фемиды» благодаря аристократическим связям. Она доберется
до него позже. Хотя судьба популяров 60-50 гг. была лучше, чем участь
их предшественников, она также оказалась незавидной. Вместо массо-
вых репрессий, им достались «точечные удары» судебных процессом,
как правило, сфальсифицированных их противниками.
Продолжалось возвышение Цезаря. В 68 г. он стал квестором, тогдя
же умерли его жена Корнелия и тетя Юлия. На похоронах вдовы Ма-
рия Цезарь сделал первый шаг к реабилитации победителя германцем,
выставив его изображения. В 67 г. он поддержал закон Габиния, а я
66 г. - закон Манилия. В 65 г., став эдилом, Цезарь полностью восста-
новил разрушенные Суллой трофеи Мария, а затем начал кампанию
против виновников сулланских репрессий. Блистательный аристократ,
человек выдающихся дарований и образованности, Цезарь был тем,
кто мог объединить разрозненную оппозицию и противостоять таким
лидерам как Метелл Пий, Катул, Лукуллы и Гней Помпей.
У популяров появились новые союзники. Главным из них был М,
Лициний Красес крупный сулланский военачальник и, видимо, ужо
тогда - самый богатый человек Рима, чье состояние (180 млн. сестер-
388
Подъем и упадок демократического движения в Риме...
циев) почти равнялось запасам римской казны.11’ Красс не был связан
с сулланской знатью,119 120 его родственные связи делали его членом кру-
га Крассов-Сцевол (см. выше),121 уничтоженного марианцами, а при-
ход к Сулле был вызван желанием мести за погибшего отца. После
70 г. с безошибочной интуицией дельца Красс сделал ставку на оппо-
зицию, прежде всего, на Цезаря, а их союз сложился где-то около 70 г.
Красс помогал и другим оппозиционерам: в 68 г. он защищал Лициния
Макра (Cic. Att. 1,4, 2), в 63 г. финансировал Сервилия Рулла, а в 61 г.,
возможно, помог Клодию. Еще с 83 - 82 гг. в действиях Красса при-
сутствовал еще один мотив - постоянное соперничество с Помпеем.
11опуляры (и особенно Цезарь) получили то, что у них не было- огром-
ные деньги.
Олигарх помогал еще одной силе. В научной литературе можно
встретить попытки объявить Каталину и его окружение популярами
или революционерами,122 однако, если современные дефиниции вооб-
ще уместны по отношению к Риму I в. до н.э., то их было бы логич-
нее считать «ультраправыми». В отличие от популяров, катилинарии
были частью сулланского «истеблишмента». Лидеры заговора (Ката-
лина, Лентул Сура, Автроний и др.) были офицерами Суллы и имели
тесные связи с сулланским руководством. Каталина был тесно связан с
Катулом (Sall. Cat., 34 - 35; Asc., р. 91; Oros., VI, 3, 1), а собрания заго-
ворщиков иногда происходили в доме Семпронии, жены консула 77 г.
М. Юния Брута, которая устраивала их «без ведома хозяина»123.
119 О состоянии Красса см. Plut. Crass., 2 и Plin. NH XXXIII, I. Для сравне-
ния заметим, что казна республики до возвращения Помпея составляла при-
мерно 200 млн. сестерциев, военный бюджет - около 70 - 80 млн., а програм-
ма снабжения Рима зерном - 30 - 35 млн. Состояние Красса существенно пре-
вышало даже состояния таких богатейших людей Рима как Лукулл, Помпей,
Кв. Гортензий, Домиций Агенобарб. Подробнее см. Егоров А.Б. Марк Лици-
ний Красс, бизнесмен и политик // Ставропольский альманах Российского об-
щества интеллектуальной истории. Ставрополь, 2007. вып. 9. С. 233 - 234.
120 Егоров А.Б. Марк Лициний Красс..., С. 230 - 233; его же - Муции Сце-
волы..., С. 190 - 198.
121 Егоров А.Б. Марк Лициний Красс..., С. 237 - 246.
122 Wiseman Т.Р. The Senate and the Populares, 69-60 B.C. // CAH. 2-ed.
Cambridge, 1994. P. 346-350.
123 Один из самых ярких примеров «реабилитации» Каталины - Преобра-
женский П.Ф. Миф о Каталине. М., 1926. Эта же тенденция прослеживает-
ся в фундаментальном издании: Заговор Каталины. М.-Л., 1934, содержащем
полный перевод всех источников о заговоре. В более слабой форме мы видим
эту тенденцию в общих курсах Н.А. Машкина (Машкин Н.А. История Рима.
389
А.Б. Егоров
Младшую часть катилинариев составляли представители «золи
той молодежи», связанные с сулланской знатью. Ядро армии состояло
из бывших ветеранов Суллы, а основным лозунгом был лозунг касей
ции долгов, привлекательный и для разорившихся аристократов, и для
масс простых крестьян.124 Наиболее сложное положение было в Этру
рии, Апулии и Пицсне.125 Вероятно, Саллюстий был прав, считая, чю
их идеалом была сулланская диктатура с ее грабежами, репрессиями и
переделом собственности.126
Положение катилинариев в сулланской системе было двойствен
ным. С одной стороны, они имели вполне «законные» права на вши
шие должности, основанные на их статусе в сулланской иерархии, о
другой, их связь с сулланским террором заставляла более респект
бельные круги сулланцев дистанцироваться от этих маргиналов. 11о
ложение последних ухудшилось в 70 г., когда власть фактически откй
зала им в поддержке.
В 66 г. две оппозиции попытались предпринять совместные дс11
ствия. Катилинарии неожиданно победили на выборах. Консулами
65 г. стали П. Автроний Пет и П. Корнелий Сулла, однако противни
ки, что было крайне редко, добились признания выборов недействи
тельными, после чего их место заняли соперники, Л. Манлий Тори
ват и инициатор судебного закона Л. Аврелий Котта. Далее сведений
Саллюстия и Светония расходятся. Согласно Саллюстию, Катилина и
Пизон планировали убийство Котты и Торквата и возвращение власти
Автронию и Сулле. План сорвался из-за того, что Катилина не подми
условленного знака (Sall. Cat., 18-19). Светоний рассказывает эту же
историю, но с другими именами. Предполагалось сделать Красса дик
татором (видимо - dictator comitiarum habendarum), а Цезаря - начали
ником конницы (именно он должен был дать условленный сигнал), по-
сле чего консульство возвращалось Автронию и Сулле (Suet. lul., 14)
Кроме различия имен, можно отметить, что Светоний дает более мир-
ный вариант переворота. История «первого заговора» обычно отвер-
М.-Л., 1949. С. 281 - 286) и С.И. Ковалева (Ковалев С.И. История Рима..., ('
416 - 423). Этот образ весьма характерен и для художественной литературы
Так, в знаменитом романе Р. Джованьоли «Спартак» Катилина предстает со
юзником (хотя и не очень надежным) вождя гладиаторов.
124 Ibid., Р. 347.
125 См. Sall. Cat., 16; 20; 5-9.
126 Balsdon J.P.V.D. Roman history, 65-50 B.C.: five problems // JRS. 52. 1962,
P. 134-141; Sealer R. The first Catilinarian conspiracy // Historia. 13.1964.P.338-
347.
390
Подъем и упадок демократического движения в Риме...
гнется полностью. В речи «за Суллу» Цицерон вообще отвергает сам
его факт, а Аппиан и Плутарх о нем не упоминают. Так или иначе, речь
идет лишь о намерениях и слухах, а когда в 63 г. популяры и катилина-
рии начали наступление, они вели его порознь.
В 63 г. популяры выдвинули сильную команду трибунов-
реформаторов. Более острая борьба развернулась на консульских вы-
борах, в ходе которых обозначились три фаворита, Катилина, Анто-
ний Гибрида и Цицерон. В ходе своей предвыборной кампании Ци-
церон выдвинул лозунг «согласия сословий» и (что было еще важнее)
смог доказать оптиматам, что обеспечит их интересы лучше чем про-
тивники. Катилина планировал предвыборное соглашение с Антони-
ем, но Цицерон сумел его опередить. Консулами 63 г. стали Цицерон
и Антоний.
В январе 63 г. народный трибун П. Сервилий Рулл предложил са-
мый значительный аграрный закон со времен Гракхов. За спиной раз-
работчиков стояли Красс и Цезарь. Предполагались массовые закупки
земель у частных лиц и (с добавлением Кампанского и Стеллатинского
нолей) распределение их между беднейшими слоями населения. Де-
нежные средства предполагалось получить от сбора налогов, военной
добычи Помпея и продажи земли в провинциях (Cic. De 1. Agr., П. 7,
16; 8,21; 13, 34-35). Для проведения закона избиралась комиссия из 10
человек с неограниченными полномочиями и правами покупки земли
«у кого угодно и что угодно» (a quibus volent et quos volent), правами
вывода колоний и возможностью забирать землю у союзников и васса-
льных царей, а также - военной и гражданской властью без права про-
вокации (Cic. De 1. Agr., II. 13, 33 - 34).Условием избрания было лич-
ное присутствие, что исключало выборы Помпея. Момент был удачен:
в Италии не хватало денег, земля падала в цене, а Рим ожидал огром-
ную добычу Помпея. В трех речах Цицерон провалил законопроект.
Цезарь и ставший трибуном Т. Атий Лабиен предприняли попытку
пересмотра истории. Старый сенатор г. Рабирий был обвинен Лабие-
ном в преступлении 37-летней давности, убийстве Апулея Сатурнина.
Деяние, совершенное в силу «крайнего решения» сената превраща-
лось в обычнее уголовное преступление.
Судьи (duumviri perduellionis), сам Цезарь и его кузен, консул 64 г.
Л. Юлий Цезарь, вынесли Рабирию смертный приговор и, по иронии
судьбы, оптиматам пришлось прибегнуть к тому, что они столь часто
игнорировали - институту провокации. Рабирия защищал Цицерон,
а дошедшая во фрагментах речь стала нашим главным источником о
391
А.Б. Егоров
процессе. Вопреки обыкновению, народ не был склонен к оправди
тельному приговору. Желая избежать осуждения, претор Метелл Це
лер распустил собрание под формальным предлогом. Более оно не
собиралось. Популяры не настаивали, казнь старого сенатора могли
дискредитировать идею.
Самую крупную победу одержал Цезарь. В 63 г. умер великий пои
тифик Метелл Пим. В выборах участвовали Катул, Сервилий Иски
рийский и Цезарь. Голосование стало сенсацией: подавляющее боль-
шинство избирателей отдало свои голоса молодому лидеру популяром,
а лидеры сулланского сената потерпели сокрушительное поражение
(Plut. Caes., 7, 1 -3; Suet. lul., 13).
Вторая половина года прошла под знаком Каталины. Снова по-
терпев поражение на выборах, он начал подготовку своего coniuratio.
Основные военные силы собирались в Этрурии, где командовал был
ший сулланскии центурион г. Манлий. При подходе сил последнего
каталинарии должны были поднять восстание в Риме. К осени Цице-
рон получил канал информации: его осведомителем стал Кв. Курий,
имевший доступ на тайные заседания заговорщиков. 21 октября сенат
принял «крайнее решение», 25-го выступил Манлий, а 7 ноября на со-
вещании в доме Порция Леки было принято решение об отъезде Ката-
лины в армию Манлия. В столице оставались заговорщики во шавс с
Лентулом и Цетегом. После удачной спецоперации, Цицерон смог аре-
стовать лидеров заговора. Это произошло 3 декабря, а 5 декабря 63 г.
сенат решил их судьбу.
Вначале заседание шло «спокойно»: лидеры сената высказывались
за казнь пята руководителей coniuratio (Лентул, Цетег, Габиний, Ста-
тилий и Цепарий). Ситуацию изменила речь Цезаря, заявившего, что
приговор без права провокации является противозаконным, и пред-
ложившего держать осужденных под арестом в разных городах Ита-
лии. Последующие ораторы стали высказываться против казни, зако-
лебались и многие консуляры. Возникли опасения за исход голосова-
ния, однако перелом вызвала речь молодого Марка Порция Катона, на-
помнившего присутствующим об остроте ситуации и потребовавше-
го немедленной казни подсудимых. Сенат поддержал Катона, а ночью
приговор был приведен в исполнение.
Разгром катилинариев стал поводом для общей атаки против оппо-
зиции. Никто не решился тронуть Красса, а потому острие атаки было
направлено против Цезаря. Катул и Гн. Кальпурний Пизон хотели воз-
будить дело в сенате. Делались и попытки организации судебного про-
392
Подъем и упадок демократического движения в Риме...
цесса: кончилось тем, что обвинивший его Квинт Курии и следователь
Новий Нигр попали в тюрьму за ложное обвинение.
Катилина и Манлий собрали 20-тысячную армию. После известия
о казни Лентула началось массовое дезертирство. Против инсурген-
тов выступили два армии: с севера подошла армия Метелла Целера, из
Рима выдвигалась армия Антония Гибриды. 3 январе 62 г. при Писто-
рии катилинарии были разбиты, сам Катилина пал в бою.
Народным трибуном 62 г. стал Метелл Непот, представитель зна-
менитого клана, долгое время бывший легатом Помпея и теперь пред-
ставлявший его интересы. Вместе с бывшим катилинарием Кальпур-
нием Бестией он обвинил Цицерона в незаконной казни Лентула и его
товарищей. К ним присоединился Цезарь только что ставший прето-
ром. Метелл и Цезарь предложили вызвать Помпея с войсками и сно-
ва вручить ему чрезвычайные полномочия. Два других трибуна, Ка-
тон и Минуций Терм, наложили на предложение вето. После жестокой
схватки, предложение Метелла было сорвано (Dio, XXXVII, 49; Plut.
Cato, 27-28; Cic., 23; Suet. lul., 16). Согласно Плутарху, сенат поддер-
жал Катона и выразил протест против законопроекта. Цезарь и Метелл
были отстранены от должности (Suet. lul., 16). Цезарь проигнорировал
решение сената и продолжал исполнять свои обязанности, а толпы на-
рода заставили отменить сенатусконсульт (Ibid.). В отношении Метел-
ла Катон сам просил сенат оставить его в должности (Ibid.; Plut. Cato,
29) после чего Метелл уехал к Помпею. Метелл Непот фигурирует в
списке Хр. Мейера,127 однако это был единственный эпизод, когда он
выступил в роли популяра, преследуя интересы Помпея, а затем про-
должал обычную карьеру представителя своего рода.
63-62 гг. стали временем политического дебюта Катона и новой
группы оптиматов. Хотя Катон был одним из наиболее последователь-
ных противников популяров, он был публичным политиком, способ-
ным соперничать с любым представителем «народной партии». Во-
круг Катона собирается группа оптиматов его зять, М. Кальпурний Би-
бул, шурин, богатейший олигарх, Гн. Домиций Агенобарб и предста-
вители Корнелиев Лентулов и Клавдиев Марцеллов. Постепенно груп-
пировка Катона сливается с остатками клана Металлов, образуя ядро
новой «партии власти».
Помпей появился в Италии в декабре 62 г. Вопреки общему ожи-
данию, он поступил в соответствии с законом, то есть распустил
армию и ждал триумфа у границы померия. Исследователи спорят
127 Meier Chr. Populares..., S. 577-578.
393
А.Б. Егоров
о мотивах действий Помпея,128 что не входит в нашу задачу. Заме-
тим только, что у него не было формальных оснований для вмеша-
тельства. После роспуска войск, полководец выдвинул несколько
вполне разумных требований, полагая, что сенат пойдет на их вы-
полнение. Это было утверждение распоряжений Помпея на восто-
ке, наделение землей ветеранов и триумф. В сентябре 61 г. состо-
ялся роскошный триумф победителя, в казну поступило 20 000 та-
лантов золота, а каждый солдат получил по 6 000 сестерциев. До
ходы казны выросли с 50 до 135 млн. денариев (Plin. NH., XXXVII,
2, 6; Арр. Mthr., 116 - 117; Plut. Pomp., 45 - 46; Vai. Max., VIII. 15,
8; Veil., II, 40).
В остальном результатов не было. 61 год оказался полностью
безрезультатным. Решительное столкновение пришлось на 60 год,
когда консулами стал брат Метелла Непота, оптимат Метелл Целср и
полководец Помпея Л. Афраний. Помпей начал дебаты о восточных
провинциях. Главным оппонентом выступил Лукулл, которого под-
держали Метелл Критский, Красс, Катон и их сторонники. Долгие
бессрочные обсуждения знаменовали крах восточной политики Пом-
пея (Dio, XXXVn, 49; Plut. Pomp., 46; Luc., 42; Cato min., 31; App.
B.C., П. 9; Suet. lul., 19). He удалось выполнить и вторую часть тре-
бований. В марте 60 г. трибун Л. Флавий предложил аграрный закон
о наделении землей ветеранов Помпея (Cic. Att., I, 18, 6; 19, 4; Dio,
XXXVII, 50; Plut. Cato min., 31), однако консул Метелл Целер и Ка-
тон сорвали голосование в комициях. Провал закона привел к паде-
нию авторитета Помпея, казалось, что его «принципат» заканчива-
ется.
Оптиматы совершили фатальную ошибку. Считая Помпея побеж-
денным, они не учли возможность его союза с другими силами. В 61 г.
из Испании вернулся Цезарь, бывший там пропретором. Он завершил
покорение Испании и имел право на триумф, впрочем, создавшее для
него правовой тупик. Триумфатор не имел права вступать в город до
триумфа, а кандидат в консулы был обязан лично явиться на форум.
Цезарь просил о заочной баллотировке, но получил отказ.
128 Моммзен Т. История Рима..., Т. 3. С 82 - 84; 88; 164- 166; Ковалев С.И.
История Рима..., С. 424; Утченко С.Л. Кризис и падение..., С. 48 - 505; 2)
Юлий Цезарь. М., 1976. С. 55; Meyer Ed. Caesar is Monarchic und der Prinzipat
des Pompeius. Innere Geschichte Rom von 66 bis 44. Stuttgart, 1919; Marsh P.B.
A History of Ronan world. London, 1934. P. 241; Gelzer M. Caesar..., S. 52;
Hellegouarc’h J. Le vocabulaire latin..., P. 346 - 348.
394
Подъем и упадок демократического движения в Римс...
Теперь Цезарь начал борьбу за консульство. В процессе этой
борьбы создается знаменитое соглашение Цезаря, Помпея и Крас-
са, известное как I триумвират. Датировка, цели и вопрос об ини-
циаторе соглашения стали предметом полемики. Одни исследова-
тели определяют дату достижения договоренностей временем от
лета 60 до начала 59 г.,129 другие вообще отказываются от конкрет-
ной датировки.130 Не следует преувеличивать значение этих догово-
ренностей, они лишь оформили давно сложившийся союз. Цезарь
и Красс сблизились еще в начале 60-х гг. и примерно тогда же Це-
зарь начал агитацию за чрезвычайные полномочия Помпея. Источ-
ники указывают на инициативу Цезаря, с чем согласно большин-
ство ученых.131 Это не означает незаинтересованности остальных,
тем более, что на первом этапе триумвират явно был союзом Цеза-
ря и Красса с Помпеем.
Вслед за древними авторами многие современные ученые счита-
ют триумвират «союзом трех властителей»,132 хотя это не совсем так.
Более правомерным является определение С.Л. Утченко, назвавше-
го это объединение союзом всех антисенатских сил.133 Как и в 70 г.
популяры и реформаторы объединились с настроенными на компро-
мисс сулланскими генералами. И все же оптиматы оставались «пар-
тией власти», а из 23 консуляров 59 г. минимум 11 (Курион, оба Лу-
кулла, Гортензии, Метелл Критский, Метелл Целер и др.) были опти-
матами. Сторонников Цезаря было немного (Г. Аврелий Котта, Л.
Юлий Цезарь), теперь с появлением Красса и Помпея, силы стали
выравниваться, причем, «контрольный пакет» имел Помпей, позиция
129 Komemann Е. Romische Geschichte. Munchen, 1964. Bd.l. S. 571; Syme
R. Roman revolution... P. 377; Ковалев С.И. История Рима..., С. 424 - лето
60 г.; Нич К.В. История римской республики..., С. 440; Meyer Ed. Caesar’s
Monarchic. S. 59 - 60 - конец 60 г.; История древнего Рима /Под ред. В.И. Ку-
зищина. М., 1994; Игнатенко А.В. От военной демократии..., С. 133 -60 год
в целом без конкретизации; Hanslik R. Cicero und das I Triumvirat Z/RhM 1955.
98, S. 324 - 334 - начало 59 г.
130 Утченко С.Л. Кризис и падение..., С. 57 - 59; 2) Юлий Цезарь..., С. 93;
Чеканова Н.В. Римская диктатура последнего века республики. СПб., 2005.
С. 281-282.
131 Подробные обзоры историографии по теме I триумвирата на русском
языке см. Утченко С.Л. Кризис и падение... С. 57 слл.; 2) Юлий Цезарь...,
С. 92 - 96; Чеканова Н.В. Римская диктатура..., С. 279 - 291.
132 Согласно Аппиану (Арр. В.С., II, 9) традиция восходит еще к М. Тер-
ренцию Варрону, назвавшему соглашение «Трехглавием».
133 Утченко С.Л. Юлий Цезарь..., С. 95.
395
А.Б. Егоров
которого определяла позицию группы консуляров (Пупий Пизон, А<|>
раний, Валерий Мессала, отчасти Цицерон). На более нижних этажах
(претории, трибуниции, эдилиции, квестории) сторонников триумвн
ров могло быть больше. В 56 г. в Луку прибыло около половины ccnn
та (около 200). Установилась «двухпартийная» система.
396
2. Перерождение республиканского строя и
подавление демократических традиций
в эпоху принципата
2 сентября 31 г. до н. э. у западного побережья Греции в морской
битве сошлись два флота: эскадры Октавиана, внучатого племянни-
ка диктатора Юлия Цезаря, усыновлённого им по завещанию, встре-
тились в бою с кораблями Марка Антония и египетской царицы Клео-
патры. Сражению при Акциуме, успех в котором сопутствовал Окта-
виану и его флотоводцу Агриппе, было суждено стать поворотным
пунктом римской истории, знаменующим конец одной эпохи и нача-
ло другой.
В процессе оформления власти Октавиана, вышедшего победите-
лем из гражданской войны 44 - 30 гг. до н. э., сложилась новая полити-
ческая система - принципат, представлявшая собой сложное сочетание
разнородных, полисно-республиканских и имперско-монархических,
элементов. Традиционные для Рима политические институты - се-
нат, комиции, система магистратур - были дополнены фигурой пер-
вого гражданина (princeps civitatis), очень быстро превратившегося
во всемогущего императора, наделённого практически безграничной
властью. Важнейшей опорой этой новой власти, как бы надстроившей
собой республиканскую конституцию, становятся армия и формиру-
ющийся бюрократический аппарат, представленный императорскими
чиновниками разных уровней. Впрочем, в правление самого Августа
(30 г. до н. э. - 14 г. н. э.) груз традиций предшествующей эпохи был
всё ещё очень силён, а система - слишком слаба и к тому же проч-
но связана с личностью своего основателя, чтобы означенные тенден-
ции могли получить сколько-нибудь полное развитие. Реализация ука-
занных потенций, приведшая в итоге к трансформации принципата из
режима личной власти его создателя в полноценную государственно-
политическую систему, принадлежала уже следующей эпохе - перио-
ду Юлиев-Клавдиев (14 - 68 гг. н. э.) и Флавиев (69 - 96 гг. н. э.).
К.В. Вержбицкий
Эпоха Юлиев-Кладиев, как нам кажется, в ещё большей степени,
нежели блестящий период Августа, заслуживает наименования пн
реломной. Наследник Цезаря в ходе своего долгого правления про
делал огромную работу, итогом которой стало формирование ноши о
государственно-политического института в лице императорской вл*
сти, однако общество, через управление которым эта власть должки
была реализовываться, оставалось, во многом, республиканским. Те
перь, то есть в эпоху Юлиев-Клавдиев, процесс политического ратин
тия с верхушечных реформ переключается на глубинные пласты со
знания и ментальности: идёт кардинальная перестройка отношений и
системе «власть - общество», формируется новая общественная пси
хология и новые социальные типы.
Большинством имеющихся в нашем распоряжении сведений <»П
этом времени мы обязаны «Анналам» Корнелия Тацита - уникально
му источнику для событий I в. н. э., как, впрочем, и для римской исто
рии вообще. Там, где у нас есть текст Тацита, вместо официальной
хроники побед и триумфов, которыми, по большей части, предстии
лена история Рима в сочинениях древних авторов, перед нами оказы
ваются судьбы десятков живых людей, каждый из которых был нспо
средственным участником исторического процесса. Блестящие в стк
диетическом отношении произведения Тацита оказали сильнейшее
воздействие на европейскую образованную публику эпохи Возрожде
ния и Просвещения и в течение долгого времени практически монп
польно формировали суждение о Римской империи I в. н. э. в научным
и околонаучных кругах Европы1.
Первые сомнения в справедливости нарисованной Тацитом карги
ны римской истории времён Юлиев-Клавдиев и Флавиев, высказанные
сначала не учёными-профессионалами2, привели в середине XIX его
летия к формированию критического взгляда на Тацита и его произис
дения3. С тех пор попытки пересмотра оценок и версий Тацита пред
1 Судьба произведений Тацита в Новое время и возникновение вокруг пик
научной дискуссии были сравнительно недавно исследованы в диссертации
Г. С. Кнабе: Кнабе Г. С. Корнелий Тацит и проблемы истории Древнего Рим*
эпохи ранней империи (конец I - начало II в. н. э.). Диес... докг. ист. наук. Л ,
1982. С. 2-24.
2 В этой связи можно вспомнить хотя бы крайне негативные отзывы о Т*
ците Наполеона Бонапарта. См.: Memoirs du prince de Taleyrand. Vol. I. Pari»,
1891. P. 442.
3 Thierry A. Tableau de 1’empire romain. Paris, 1862; Merivale Ch. Hystory
of the Romans under the Empire. Vol. VIII. London, 1865; Драгоманов M. Il
398
Перерождение республиканского строя...
принимались неоднократно, однако их результаты, на наш взгляд, ни-
как нельзя назвать убедительными. Данное обстоятельство является, с
нашей точки зрения, важным аргументом в пользу доверия к «Анна-
лам» как к источнику по истории Рима эпохи Юлиев-Клавдиев.
Примеры радикальной критики «Анналов» в изобилии предостав-
ляет западная историография принципата Тиберия, в рамках которой,
начиная приблизительно с 30-40-х годов XX столетия, доминирующие
позиции прочно занимает так называемая «традиция реабилитации».
Воззрения этой школы, представленной, в частности, такими истори-
ками, как М. П. Чарльзуорт, Ф. Б. Марш, Ч. Э. Смит, Р. С. Роджерс, Э.
Корнеманн, Б. Левик и др., до настоящего времени остаются господ-
ствующими в западной исторической литературе* 4. Конечно, далеко не
нее исследователи разделяют их взгляды полностью, но большинство
в той или иной степени принимает вносимые ими коррективы.
Сторонники традиции «реабилитации» подвергают критике точку
фения Тацита, считая, что он исказил реальную картину из-за свой-
ственного ему риторизма, привычки воспринимать историю сквозь
призму моральных оценок, опоры на недостоверную традицию и не-
оправданного привнесения в свой труд личного жизненного опыта. К
тому же собственные политические взгляды Тацита были, по их мне-
нию, аристократическими и республиканскими; они-то и побудили
римского историка дать крайне одностороннее освещение деятельно-
сти преемников Августа, в том числе и Тиберия, сосредоточив всё вни-
мание на репрессиях против знати. При этом ответственность за поли-
тические преследования переносится на разного рода «злых гениев»
императора, вроде коварного Сеяна или неистовой Агриппины, а то и
вовсе - на римских сенаторов, своим нежеланием сотрудничать тол-
кавших Тиберия к ужесточению политического курса5.
Вопрос о всемирно-историческом значении Римской империи и Тацит. Киев,
1869.
4 В отечественной историографии критический взгляд на Тацита и его
произведения представлен, в частности, в трудах Г. С. Кнабе. См.: Кнабе Г. С.
1) Корнелий Тацит. М., 1981. С. 163-164; 2) «Анналы» Тацита и конец антич-
ного Рима // Кнабе Г. С. Материалы к лекциям по общей теории культуры и
культуре античного Рима. М., 1993. С. 503. Ср.: Егоров А. Б. Становление и
развитие системы принципата. Автореф. дисс... докг. ист. наук. СПб., 1993.
С. 24-25.
5 Marsh F. В. The reign of Tiberius. Oxford, 1931. P. 1-15, 45, 115, 200, 219,
223, 227; Charlesworth M. P. Tiberius // CAH. Vol. X. Cambridge, 1934. P. 628-
632, 643-652; Smith Ch. E. Tiberius and the Roman Empire. Baton Rouge, 1942.
399
К.В. Вержбицкий
Но стоит только повнимательнее присмотреться к упрёкам, прсдъ
являемым Тациту сторонниками критического направления, как сги-
нет ясно, что одна их часть - риторизм, склонность к морализирую-
щим суждениям, опора преимущественно на литературную тради-
цию - является общим недостатком всей античной историографии,
тогда как другая - привнесение историком в свой труд личного, тин
сказать, пережитого опыта - свойство историописания вообще. Абсо-
лютно объективен лишь сам исторический процесс, а история на стра-
ницах книг не может не быть в той или иной степени тенденциозной,
поскольку пишется людьми. Наконец, политические взгляды Таци-
та, насколько они нам известны, не позволяют видеть в нём идейною
противника империи6 7. Своё принятие принципата Тацит доказал до-
лом, прослужив императорам и государству большую часть жизни’.
Но, признав принципат и власть Цезарей, Тацит не сделался равноду-
шен к произволу и жестокостям, к доносам и сфабрикованным обви
нениям, к клеветникам, порочившим честных людей, и прочим отвра-
тительным явлениям, запятнавшим принципат Юлиев-Клавдиев. Ви-
новников всех этих зол, императоров от Тиберия до Нерона, он вы-
ставляет на суд истории в своём последнем произведении, «Анналах»,
но есть ли у нас основания полагать, что, поступая так, он перевернул
картину с ног на голову, превратив достойных правителей в кровавых
деспотов? Оснований для такого образа мыслей у нас нет, ни в том, что
касается Тиберия, ни, тем более, в отношении его преемников, таких
как Калигула или Нерон, которые, обладая всеми пороками наследни-
ка Августа, не имели ни крупицы его достоинств.
Трансформация отношений в системе «власть-общество», о ко-
торой говорилось выше, наложила отпечаток на все стороны обще-
ственной жизни Рима при Юлиях-Клавдиях и, в силу этого, безуслов-
но, представляет чрезвычайный интерес для изучения политического
развития Рима и состояния римского общества в эпоху ранней Импе-
рии. Период длительной эволюции римского государственного строя,
главным содержанием которой было подавление демократических,
гражданско-республиканских традиций, открывается правлением Ти-
P. 1-12,148,162-163,179-181,214-232; Rogers R. S. Tacitean pattern in narrating
treason treats // TAPhA. Vol. LXXXIII, 1952. P. 279-317; Komemann E. Tiberius.
Stuttgard, 1960. S. 109-110, 146, 223-227, 246; Levick B. Tiberius the politician.
London, Sydney, Dover, New Hampshire, 1976. P. 222-225.
6 Буассье Г. Оппозиция при Цезарях И Буассье Г. Собрание сочинений.
Т. II / Перевод с фр. В. Я. Яковлева. СПб., 1993. С. 240-242.
7 О служебной карьере Тацита см.: Кнабе Г. С. Корнелий Тацит. С. 64-76.
400
Перерождение республиканского строя...
бсрия (14 - 37 гг. н. э.), в рамках которого мы наблюдаем все возмож-
ные варианты выстраивания отношений между императорской вла-
стью и римским обществом: умеренная, относительно либеральная
политика первых лет; более жёсткий курс, отмеченный пока ещё еди-
ничными проявлениями репрессивных эксцессов, связанных с практи-
кой применения закона об оскорблении величия (lex laesae maiestatis),
(средний период правления); и, наконец, полное развитие террористи-
ческой системы после казни Сеяна (18 октября 31 г. н. э.)8. Наметив-
шиеся уже при Тиберии эти тенденции присутствуют и в политике по-
следующих принцепсов, причём верх попеременно берёт то умерен-
ная и либеральная (начало принципата Нерона), то репрессивная и
террористическая (правление Гая Калигулы и большая часть принци-
пата Нерона) тенденция.
Особе место в рамках принципата Юлиев-Клавдиев занимает прав-
ление Клавдия (41-54 гг. н. э.), представляющее собой яркий пример
попытки совместить усиление авторитарного характера системы и
укрепление власти императора с относительно умеренным правлени-
ем. В политике Клавдия9 отчётливо просматривается стремление сде-
лать режим принципата приемлемым для большей части общества, со-
хранив при этом всю полноту власти за императором. Эта попытка со-
вместить крайности10, попытка неудавшаяся во многом из-за личных
качеств Клавдия - слабое здоровье и неспособность порой сопротив-
ляться чужому влиянию, - делает его принципат одним из самых зна-
чимых в масштабах всего I в. н. э. Здесь уже как бы нащупывается та
политическая линия, которую будут впоследствии проводить Антони-
ны (Нерва, Траян и их преемники), сумевшие совместить две казалось
бы несовместимые вещи: авторитарный политический режим с обще-
ством, построенным на традициях гражданственности и свободы.
Одним из мероприятий, с помощью которых Клавдий попытался
нормализовать внутреннее положение государства и оздоровить об-
становку, накалённую террористическими эксцессами двух преды-
8 О заговоре Сеяна см.: Вержбицкий К. В. «Isdem artibus victus est». К про-
блеме заговора Сеяна (31 г. н. э.) И Древние и средневековые цивилизации
и варварский мир. Сборник научных статей. Ставрополь, 1999. С. 127-136.
Ср.: Парфёнов В. Н. Сеян: взлёт и падение // АМА. Вып. 10. Саратов, 1999.
С. 63-87.
9 Из специальной литературы о Клавдии и его правлении см.: Momigliano А.
Claudius: The Emperor and His Achivement. Cambridge, 1934; Scramuzza V. M.
The Emperor Claudius. Cambridge, Massachusetts, 1940.
10 Егоров А. Б. Становление и развитие системы принципата. С. 27-28.
401
КВ. Вержбицкий
дущих царствований, было прекращение преследований за оскорбле-
ние принцепса словом — так называемые дела о famosi libelli и probroul
sermones - на основании уже упоминавшегося закона об оскорблении
величия римского народа (lex laesae majestatis populi Romani)11. В том
условиях эта мера, безусловно, означала весьма существенное осла-
бление давления на общество и его элиту - сословие сенаторов. В этом
смысле, политику Клавдия в отношении сената и сенаторского сосло
вия можно рассматривать, как попытку вернуться к политическим
принципам Августа, сумевшего после окончания гражданских войн
наладить с римской общественной элитой отношения эффективною
партнёрства. Подобный шаг со стороны Клавдия являлся как нельтя
более своевременным, поскольку его предшественник, Калигула, по-
следовательно проводил курс на открытый разрыв с сословием сена-
торов (ordo senatorius), выразившийся, помимо репрессий, в многочис
ленных антисенатских манифестациях Гая Цезаря12.
Между тем сенаторское сословие и сенат как учреждение в эпо-
ху ранней Империи продолжали выступать в роли хранителей коллек-
тивного управленческого опыта, накопленного римской олигархией ш
многие десятилетия или даже века её безраздельного господства в ген
publica Romana, подчинившей себе весь средиземноморский мир. В
этом своём качестве сенат и при Цезарях оставался исключительно
важным звеном структуры власти, будучи, хотя и подчинённым, но m
того не менее необходимым партнёром принцепса. Конфронтация с
этим сословным органом, членами которого являлись практически вес
высшие функционеры правящего режима, не могла не привести к ка-
тастрофе, и даже не случись заговора Сабина и Хереи, правление Ка-
лигулы вряд ли продлилось бы дольше, чем на год-другой.
В то же время, иные аспекты сенатской политики Клавдия, в час т-
ности, его стремление расширить рамки правящей элиты Империи пу-
тём пополнения сената за счёт первых лиц романизированных запад-
ных провинций, позволяют говорить о своего рода предвосхищении
им в этом вопросе политической линии Флавиев и Антонинов. Речь
Клавдия, произнесённая им в сенате по поводу допуска в состав этой
аристократической корпорации знати эдуев - галльского племени,
сохранившаяся в пересказе Тацита (Ann., XI, 24-25) и на так называ-
емых «Лионских таблицах» (CIL, XIII, 1668), показывает, что перед
внутренним взором этого принцепса уже брезжил образ общеимпер-
11 Портнягина И. П. Сенат и сенаторское сословие в эпоху раннего прин-
ципата. Дисс... канд. ист. наук. Л., 1983. С. 120.
12 О них см.: Suet. Calig., 29; 48.
402
Перерождение республиканского строя...
ского сената, охарактеризованного тем же Тацитом в «Истории» (I, 84)
в следующих словах: «caput imperii et decora omnium provinciarum».
Как предшественник Антонинов выступает Клавдий и в деле раз-
вития имперского управленческого аппарата: правильную организа-
цию получают при нём отделы императорской канцелярии, существо-
вавшие, впрочем, и ранее, а значение их глав повышается до уровня
полномочных министров, держащих в своих руках целые отрасли го-
сударственного управления. Финансовые агенты императорской каз-
ны, прокураторы, приобретают при нём в рамках своей компетенции
право юрисдикции, приближаясь тем самым к положению должност-
ных лиц государства13.
Наряду с блоком информации, свидетельствующей об успешном
поступательном развитии системы принципата при Клавдии, антич-
ная традиция донесла до нас сообщения о довольно значительном тер-
роре в это время. Общие цифры здесь следующие: тридцать пять ре-
прессированных сенаторов и более двухсот (Senec. Apocol., 14) или
более трёхсот (Suet. Claud., 29) всадников. Цифры эти, даже если они
и преувеличены традицией, свидетельствуют о том, что полностью от-
казаться от репрессий, как инструмента внутренней политики, Клав-
дию всё же не удалось.
По-видимому, заметный вклад в эскалацию террора внесло окру-
жение Клавдия, его властолюбивые жёны и могущественные либерти-
ны, - не случайно двадцать девятая глава биографии этого императо-
ра, в которой и помещены сведения о репрессиях, начинается у Све-
тония с указания на чрезвычайно высокую степень зависимости прин-
цепса от своих ближайших помощников. Кроме того, часть жертв, без-
условно, была связана с покушениями и заговорами на жизнь прин-
цепса, возникавшими в правление Клавдия неоднократно: в 43, 46,
48 гг. н. э. Наконец, в финальной части его принципата, когда слабое
здоровье Клавдия начало давать знать о себе с особенной силой, и по-
следний практически полностью переложил государственные заботы
на плечи своих приближённых, потеряв, таким образом, контроль над
ситуацией14, очень многое, надо полагать, вершилось по воле послед-
ней супруги принцепса, Агриппины Младшей, расчищавшей путь к
власти своему сыну, будущему императору Нерону. Но, даже с учётом
всех сделанных выше оговорок, приходиться констатировать факт со-
хранения в Риме при Клавдии террористического режима, а значит,
13 Ковалёв С. И. История Рима. 2-е изд. Л., 1985. С. 512.
14 Грант М. Двенадцать Цезарей / Пер. с англ. Д. Мишина. М., 1998. С. 138.
403
К. В. Вержбицкий
искомого компромисса в отношениях власти и общества достигну ih
пока что не удалось15.
Дело, начатое Клавдием, было завершено в начале II в. Траяном
и Адрианом. При первом из них был, наконец, найден взаимоприсм
лемый компромисс между римским гражданским обществом и айн»
ритарным режимом Империи, компромисс, означавший для общсстм
безоговорочное признание абсолютной власти императора, а для ж»
го последнего — отказ от наиболее одиозных форм давления на общо
ственную элиту, в духе террористического режима Юлиев-Клавдиси,
при втором - завершено строительство здания имперской бюрокря
тип, ставшей отныне главной опорой режима принципата. Ведущую
роль в ней начинают играть представители всаднического сословии,
военная карьера которых была в своё время упорядочена императором
Клавдием (Suet. Claud., 25).
Возвращаясь к событиям периода Юлиев-Клавдиев, отметим, <по
масштаб и характер императорского террора в I в. н. э. является пред
мегом дискуссии в современной историографии. Однако к какой бы
точке зрения на этот счёт мы ни примкнули, не будет ошибкой ски
зать, что воздействие террора преемников Августа на римское обще-
ство было чрезвычайно сильным. Древние авторы, и в первую оче
редь Тацит, всячески подчёркивают то разрушительное влияние, кото
рое политические преследования оказали на римские нравы. В описа-
нии процессов об оскорблении величия (laesa majestas) у Тацита бук-
вально всё поражает и ужасает читателя: подлость доносчиков, неве-
роятный характер сфабрикованных обвинений, бессилие подсудимых
и та поистине нечеловеческая покорность, с которой получившие oi
принцепса приказание умереть спешили уйти из жизни16. Однако тер-
15 Егоров А. Б. Становление и развитие системы принципата. С. 27-28.
16 Подробное рассмотрение политических преследований в эпоху раннсп»
принципата не входит в наши планы, но некоторые, наиболее показательные
примеры привести все же необходимо. К числу наиболее известных жертв Ти-
берия по праву может быть отнесен историк Кремуций Корд, привлеченный
к судебной ответственности за то, что в своем труде он имел неосторожность
похвалить убийц Юлия Цезаря, Брута и Кассия (25 г.) (Sen. Cons, ad Marc., 22;
Tac. Ann., IV, 34-35; Suet. Tib., 61). К правлению этого же императора относи т-
ся эпизод, иллюстрирующий те уловки и хитрости, на которые пускались по-
рой доносчики, чтобы спровоцировать намеченную ими жертву на неосторож-
ные высказывания. Трое деляторов (delatores), все сенаторы и бывшие прето
ры, сговорились погубить римского всадника Тития Сабина: один из них, не-
кто Луканий Лациар, завязал с Сабином приятельские отношения и постелен-
404
Перерождение республиканского строя...
pop имел и другие важные последствия, и на некоторых из них нам хо-
телось бы остановиться подробнее.
Переход от Республики к Империи - событие революционного зна-
чения для римской истории - вовсе не казался таковым современни-
кам Августа. Те несомненные и ощутимые для каждого блага, которые
принёс принципат - гражданский мир, личная безопасность, экономи-
ческое процветание - как бы заслонили собой свершившиеся полити-
ческие перемены.
Веллей Патеркул (II, 89) без тени сомнения пишет о восстановле-
нии Августом старинного государственного строя, то есть - Респу-
блики. Гораций Флакк, бывший солдат республиканской армии Бру-
та и Кассия (Hodes, П, 7,1-16), принял режим принципата, принесший
мир на измученную войной италийскую землю. Обращаясь к Авгу-
сту в своих «Одах», он прославляет его как человека, в руках которо-
го находятся благополучие и процветание Рима. Залог спокойствия и
счастья римлян - власть Цезаря; никакая опасность не страшна, пока
он жив (ibidem, П1, 14, 1-16; IV, 5; IV, 14, 1-6; IV, 15). Восхищение,
которое вызывал Август у Горация, было, по-видимому, искренним:
переживший ужасы гражданской войны поэт испытывал глубокую
благодарность к императору-миротворцу17.
по втерся к нему в доверие. Пригласив ничего не подозревавшего Сабина к
себе домой, Лациар вызвал его на откровенный разговор, в то время как двое
других доносчиков, спрятавшись между потолком и кровлей, слышали каж-
дое слово, произнесенное доверчивым гостем (28 г.) (Тас. Апл., 68-70). К прав-
лению Нерона относится расправа с Тразеей Петом (66 г.), сенатором и боль-
шим поклонником стоической философии, вся вина которого состояла в том,
что, устав от зрелища творимых императором злодеяний, он удалился от дел и
перестал являться на заседания сената (ibid., XVI, 21-35). Корд и Тразея покон-
чили с собой; Титий Сабин был казнен. В флавианский период наибольшее ко-
личество репрессивных эксцессов относится к правлению Домициана (см., на-
пример: Тас. Agr., 45), однако показательно, что и сравнительно более умерен-
ный Веспасиан не смог вовсе обойтись без них. Последний, в частности, при-
казал убить Гельвидия Приска, зятя Тразеи, также увлекавшегося стоицизмом,
хотя позднее и сожалел об этом и даже (если верить Светонию (Vesp., 15)), пы-
тался его спасти, послав приказ отозвать убийц, но опоздал.
17 См.: Покровский М. М. История римской литературы. М.-Л., 1942.
С. 214; Дуров В. С. Поэт золотой середины // Квинт Гораций Флакк. Собра-
ние сочинений. СПб., 1993. С. 7; Сергеев Д. Д. Представление о государстве и
государственной власти римских писателей эпохи Августа И Античный мир.
Сборник научных статей к 65-летию со дня рождения проф. Э. Д. Фролова.
СПб., 1998. С. 299-301.
405
К. В. Вержбицкий
Осознание всей глубины переворота пришло далеко не сразу. Пона-
добились несколько десятков лет августова мира (pax Augusti), в усло-
виях которого ставшая привычной политическая стабильность ча-
стично утратила в глазах римлян статус безусловной ценности. Необ-
ходимость сохранения власти Цезарей во имя общественной безопас-
ности была куда менее очевидна тому поколению, молодость которо-
го прошла при Августе.
Параллельно изменению отношения римского общества к создан-
ному Августом режиму единоличной власти менялся и сам этот ре-
жим, и люди, его представлявшие. Воспитанным в придворной об-
становке наследникам основателя империи не было дела до проис-
хождения власти принцепса, выросшей из социально-политического
кризиса конца II -1 в. до н. э. Исключительное право на верховную
власть в римском государстве, завоёванное Августом с оружием а
руках, его преемники воспринимают как свою наследственную пре-
рогативу18. Чувствующие себя настоящими монархами «божьей ми-
лостью», они очень часто не желают считаться ни с теми во многом
формальными ограничениями их могущества, которые ещё остава-
лись в лице авторитета сената и должностных лиц, ни с принятыми
в обществе представлениями о свободе и правах граждан. По мне-
нию Ж. Гаже, уже преемник Августа Тиберий в период своего прав-
ления находился под воздействием новой концепции императорской
власти, воспринимая самого себя как живое воплощение величия
римского народа (majestas populi Romani)19. Из первого гражданина
принцепс превратился в неограниченного повелителя, вознесённого
на недосягаемую для простых смертных высоту, и с этой высоты
самовластно распоряжающегося судьбами миллионов людей, как
провинциалов, так и римских граждан.
В ещё большей степени это утверждение Ж. Гаже справедливо
по отношению к преемникам Тиберия, принцепсам-тиранам I в. н.
э., Калигуле и Нерону. Упоение собственным всемогуществом и
своей реальной безнаказанностью на фоне всеобщей пассивности
и покорности породили у каждого из этих государей восприятие
себя как своего рода сверхчеловека. Проявлением этого самовос-
приятия было и требование поклонения собственной персоне как
божеству, на чём вполне серьёзно настаивал Калигула (Suet. Calig.,
22), и многочисленные акты попрания признанных в глазах обще-
18 Ковалёв С. И. История Рима. С. 505.
19 Gagd J. Les classes sociales dans 1’empire romaine. Paris, 1964. P. 60, 71.
406
Перерождение республиканского строя...
ства ценностей и институтов. Конечно, в этих фактах можно видеть
всего лишь никак не связанные друг с другом действия людей,
опьянённых дурманом ничем не ограниченой власти, и, возможно,
далеко не всегда здоровых психически, однако, на наш взгляд,
правильнее рассматривать их не изолированно, но как проявление
некой общей тенденции.
Принцепсы, подобные Калигуле и Нерону, явно стремились проде-
монстрировать обществу, что власть, которую они олицетворяют, сто-
ит выше всех писаных и неписаных норм, выше законов божеских и
человеческих. В условиях I в. н. э., когда республиканские традиции
всё ещё продолжали играть заметную роль, подобное нарочитое по-
прание почитаемых в глазах общества обычаев и установлений - се-
мьи, традиционной религии, старинных учреждений и магистратур (в
этой связи уместно вспомнить историю с конём Калигулы (Suet., Calig.
55)) - выражало определённую политическую линию. Её суть состо-
яла в том, чтобы сделать императора единственным источником за-
кона и права, превратить принципат в монархо-теократическую си-
стему с сильным восточным оттенком20. С наибольшей отчётливо-
стью существо указанной тенденции было выражено Домицианом,
принцепсом династии Флавиев, возродившем деспотические тради-
ции Юлиев-Клавдиев, в его знаменитой формуле: «Государь и бог наш
повелевает»21 (Suet. Dom., 13).
Таким образом, авторитарная сущность системы принципата, ко-
торую его основателю удалось искусно замаскировать, выступает ре-
льефно в век Юлиев-Клавдиев. В условиях террористического режи-
ма республиканизм, за который в силу установившейся политической
традиции продолжали цепляться властители Империи, превратился в
фикцию, которая никого уже не могла ввести в заблуждение. Те, кто
пережил репрессии Тиберия, безумства Калигулы, самодурство Неро-
на, не могли не понимать, что государственный строй Рима в эпоху
Августа и его преемников претерпел коренные изменения и само это
время начинает осознаваться как исторический рубеж, отделяющий
Республику сената и римского народа от Империи Цезарей. Весьма
характерно в этой связи, что противопоставление принципата и респу-
20 Светоний в биографии Гая Цезаря (34) сообщает о намерении этого
принцепса уничтожить юриспруденцию, чтобы никакое толкование закона не
противоречило воле императора.
21 Цитируется по русскому переводу М. Л. Гаспарова: Гай Светоний
Транквилл. Жизнь двенадцати Цезарей / Пер. с лат. М. Л. Гаспарова. М., 1990.
С. 219.
407
К.В. Вержбицкий
бликанского строя впервые ясно обозначено у Сенеки Младшей» (IU
clem., I, 9, I)22, современника и очевидца описанных выше явлений
Исторического произведения, посвящённого периоду Юлим
Клавдиев, Сенека, как известно, не оставил, однако разбросанные iyi
и там по страницам его сочинений («О благодеяниях», «Нравствен
ные письма к Луциллию» и проч.) отдельные упоминания склады ни
ются хотя и в мозаичную, но в весьма живописную панораму, очеш,
неплохо дополняющую свидетельства других источников, прежде иге
го - Тацита. То, что мы узнаем о времени преемников Августа из при
изведений Сенеки органично вписывается в нарисованную Тацитом
картину: те же принцепсы, подменяющие обычаи свободного госудир
ства персидским деспотизмом; те же сенаторы, вынужденные прссмы
каться перед очередным тираном; те же бесчинства доносчиков, гор
завших государство хуже всякой междоусобной войны и то же чуне тио
собственной незащищенности, отравлявшее жизнь даже самым Tiini
ным и богатым римлянам. Подобным же образом, надо полагать, ног
принимали эпоху преемников Августа многие современники Сенеки,
в памяти тех из них, кому посчастливилось пережить это тревожно!*
время, принципат Юлиев-Клавдиев запечатлелся как период жестоко
го террора и связанного с ним страха за свою жизнь, и это воспоминн
ние до сих пор живёт для нас на страницах Тацита и Светония. При
влекать чрезмерное внимание к своей персоне в те годы было опасно,
а принцип «живи незаметно» многим казался тогда воплощением жи
тейской мудрости (Senec. De benef., П, 14. 21; III, 26; Epist. LV, 3)
He меньшее, а, может быть, даже и большее значение в этом пла-
не имеют драматические произведения Сенеки. Написанные, в основ-
ном, на мифологические сюжеты, его трагедии («Эдип», «Фиест» и
др.) содержат массу намёков на современную ему римскую действи-
тельность23.
22 Шалимов О. А. Образ идеального правителя в Древнем Риме. М„
2000. С. 39. О жизни и творчестве Сенеки см.: Фаминский В. Религиозно-
нравственные воззрения Л. Аннея Сенеки (Философа) и их отношения к
христианству. Киев, 1906; Виппер Р. Ю. Этические и религиозные воззре-
ния Сенеки И ВДИ. 1948, № 1; Ошеров С. А. 1) Сенека. От Рима к миру //
Луций Анней Сенека. Нравственные письма к Луцилию. М., 1977. С. 324
352; 2) Сенека - драматург // Луций Анней Сенека. Трагедии. М., 1983,
С. 351-381; Pemice G. Seneca morale. Tortona, 1964; Bingel J. Seneca und die
Dichtung. Heidelberg, 1974; Seneca / Ed. By C. D. N. Costa. London, Boston,
1974; Sorensen V. Seneca: Ein Humanist an Neros Hof. Munchen, 1985.
23 Буассье Г. Оппозиция при Цезарях. С. 77-78.
408
Перерождение республиканского строя...
В трагедиях Сенеки есть один весьма примечательный персонаж.
' Но - правитель-тиран, в уста которого автор вкладывает речи, за-
щищающие право властителя по собственному усмотрению распоря-
жаться жизнью своих подданных, доказывающие, что власть монарха
стоит над законом и справедливостью. Именно таким правителем-
тираном предстаёт у нашего автора царь Микен Атрей, в диалоге со
своим наперсником отстаивающий тезис о том, что моральные за-
преты и нормы существуют лишь для простых граждан, тогда как
правитель может делать всё, что ни пожелает (Senec. Phiest., 217-
218). Преимущество царской власти видится Атрею в том, что народ
вынужден не только безропотно переносить произвол властелина,
но и раболепно пресмыкаться перед ним. Владыку златообильных
Микен не страшит дурная слава: повелитель, заботящийся о
сохранении своей власти, не может и не должен быть связан в
своих действиях представлениями о чести, долге, порядочности
или святости семейных уз. В полном соответствии с этим общим
представлением о сущности единовластия Атрей считает страх, вну-
шаемый правителем своим подданным, сильнейшим средством его
укрепления (ibidem, 206-216).
Представление о том, что любая власть, пусть даже монархическая
и царская, должна быть ограничена законом и нормами обществен-
ной морали было в высшей степени свойственно римскому правосо-
знанию24. Однако практика террористического режима вступала с та-
ким взглядом в резкое противоречие и, следовательно, проблема со-
отношения власти правителя с законом и моральной нормой, приоб-
ретала в I в. н. э. актуальное общественное звучание. И не потому ли
некоторые высказывания Атрея в «Фиесте» так напоминают нам со-
хранённые римской традицией изречения принцепсов из династии
Юлиев-Клавдиев, что его образ у Сенеки сформировался под влияни-
ем не только греческой мифологии, но и его личного опыта жизни при
дворе Цезарей?
«Пусть кроткий убивает царь; в моей стране должны молить о
смерти!»25 - восклицает Атрей (ibidem, 246-247), и ему вторит Ти-
берий, ответивший как-то осуждённому, умолявшему его ускорить
казнь: «Я тебя ещё не простил» - «nondum tecum in gratiam redii»
(Suet. Tib., 61, 5). «Царь волен делать всё, что он хочет», - защит-
24 Покровский И. М. Толкование трактата Цицерона «De re publica». М.,
1913. С. 61, 134.
25 Фрагменты трагедий Сенеки цитируются нами по русскому переводу
С. А. Ошерова: Луций Анней Сенека. Трагедии. М., 1983. С. 208-209, 211.
409
К.В. Вержбицкий
ником такого принципа выставляет Сенека легендарного микенскою
царя (Senec. Phiest., 217-218), но ведь именно этот принцип пытались
претворить в жизнь некоторые римские императоры: «omnia mihi ol
[in] omnis licere» (Suet. Calig., 29, 1). «Злу и коварству даже не нау-
ченных престол научит», - эти слова Атрея (Senec. Phiest., 312-313),
вложенные в его уста Сенекой, звучат как вывод из заключительных
строк VI книги «Анналов», относящихся к Тиберию: «... жизнь его
была безупречна и он заслуженно пользовался доброй славой, поку-
да не занимал никакой должности или при Августе принимал уча-
стие в управлении государством; он стал скрытен и коварен, прики-
дываясь высокодобродетельным, пока были живы Германии и Друз;
он же совмещал в себе хорошее и дурное до смерти матери; он был
отвратителен своею жестокостью, но таил ото всех свои низкие стра-
сти, пока благоволил к Сеяну или, может быть, боялся его; и под
конец он с одинаковою безудержностью предался преступлениям и
гнусным порокам, забыв о стыде и страхе и повинуясь только своим
влечениям» (Тас. Ann., VI, 51)26.
Сенека Младший лично наблюдал, как по мере укрепления
императорского режима, власть Цезарей из династии Юлиев-
Клавдиев высвобождается из под всякого контроля со стороны
общественного мнения, как к императорам постепенно приходит
понимание всей безграничности их могущества27, как принцепсы-
тираны утверждают свой сверхчеловеческий статус, попирая
все общепринятые моральные нормы и освещённые авторитетом
предков традиции. Одним словом, воспитатель Нерона был
очевидцем тех негативных явлений в общественной жизни Рима I
в. н. э., описание которых составляет основное содержание «Анна-
лов» Тацита.
Венцом деградации режима Юлиев-Клавдиев выступает у Сенеки
правление Нерона. Конечно, ожидать от него полной объективности в
оценке этого императора трудно: будучи, наряду с Афранием Бурром,
фактическим руководителем государства в первые годы правления Не-
рона, Сенека, как известно, был впоследствии отстранён от власти, и
естественное чувство обиды и разочарования не могло не сказаться
26 Цитируется по русскому переводу А. С. Бобовича: Корнелий Тацит. Со-
чинения в двух томах. Т. I. С. 178-179.
27 Одну показательную в этом плане фразу Нерона сохранил для нас Све-
тоний (Nero, 37), и хотя не все Юлии-Клавдии всходили на престол в столь
юные годы, как, скажем, Калигула или Нерон, все они, в конце концов, подда-
лись действию наркотика ничем не ограниченного самовластья.
410
Перерождение республиканского строя...
на восприятии им своего воспитанника, ставшего повелителем Рима.
К тому же существуют веские основания полагать, что дошедшая под
именем Сенеки Младшего трагедия «Октавия», посвящённая времени
Нерона, в действительности не принадлежит перу этого автора28. Од-
нако и стилистически, и в идейном отношении «Октавия» стоит столь
близко к тем трагедиям Сенеки, атрибутация которых представляет-
ся бесспорной, что нельзя не признать это произведение вышедшим
из того же круга, к которому принадлежал и Сенека. Создатель «Окта-
вии», кто бы он ни был, вполне разделял художественные вкусы и по-
литические пристрастия Сенеки Философа29, так что обрисованный
им портрет Нерона вряд ли радикально отличается от того, каковой
имелся бы в нашем распоряжении, будь автором «Октавии» сам Сене-
ка. В любом случае, нас интересует не принципат Нерона как таковой,
но эпоха Юлиев-Клавдиев в целом, какой видел её близкий филосо-
фу автор трагедии «Октавия», которого, для простоты, мы ниже име-
нуем Сенекой.
С тех пор, как Октавиан одержал победу в братоубийственной во-
йне и принял под свою руку римское государство, единственно проч-
ным основанием власти, по мнению Сенеки, стал страх, внушаемый
императором своим подданным. Принципат был утверждён на кро-
ви тысяч павших в гражданских войнах, своим происхождением он
неразрывно связан с насилием, которое является лучшим средством
поддержания и упроченья власти принцепса. Этот тезис защищает в
трагедии Нерон (Senec. Octav., 492-532), защищает, вне всякого со-
мнения, не только от своего лица, но и от имени своих предшествен-
ников на императорском престоле. Складывается впечатление, что,
подобно тому, как трагедия дома Атридов - результат преступлений,
совершённых несколькими поколениями правителей Микен, так и
трагедия, переживаемая римлянами при Нероне - плод преступных
деяний не только этого принцепса, но и Августа, Тиберия, Калигу-
лы, Клавдия.
Намеченное Сенекой представление о том, что государственный
строй Рима на рубеже старой и новой эры претерпел коренные изме-
нения, получило затем дальнейшее развитие у историков II в. н. э.,
28 См., например: Грабарь-Пассек М. Е. Сенека Младший И История рим-
ской литературы / Под. ред. С. И. Соболевского, М. Е. Грабарь-Пассек, Ф. А.
Петровского. Т. II. М., 1962. С. 65; Дуров В. С. История римской литературы.
СПб., 2000. С. 360.
29 Дуров В. С. История римской литературы. С. 360.
411
К.В. Вержбицкий
Корнелия Тацита и Аппиана (Тас. Hist., I, 1; Ann., I, 1-2; Арр. В. С,
I, 5-6). Для Диона Кассия, Геродиана и других авторов III-V вв. и. i
история Рима уже чётко разделена на периоды Республики и Империи
(Dio, LI, 1-2; LII, 13-18; Amm. Marc., 1,6,4-7; Herod., 1,1; Zos., 1,5,2-4)
В историографии Возрождения и Просвещения эта дефиниция сдела-
лась традиционной и безраздельно господствовала в исторической ли-
тературе вплоть до выхода в свет «Римского государственного права»
Т. Моммзена.
Те изменения, которые произошли в отношениях принципата с
римским обществом, открыли римлянам глаза, став для них чем-то
вроде отрезвляющего холодного душа. На смену удовлетворённости
существующим положением вещей, свойственной общественным
настроениям эпохи Августа30, приходит совершенно иное мировос-
приятие. Мужественная стоическая философия приобретает широ-
кую популярность и в какой-то момент при Нероне и Флавиях даже
становится идеологическим знаменем сопротивления императорско-
му режиму со стороны аристократии, связанной с республикански-
ми традициями31.
Моральная философия стоиков - явление, столь же показатель-
ное для римского общества времён Сенеки, как легкомысленная по-
эзия Овидия - для времени Августа. Римский мир, ещё недавно ка-
завшийся воплощением гармонии, обернулся своей теневой сторо-
ной - бессилием и беспомощностью личности пред могуществом ав-
торитарной власти. Хуже всего было то, что на этой тирании по су-
ществу и покоился orbis Romanus: огромному государству, созданно-
му в результате длившихся не одно столетие завоевательных войн,
требовалась твёрдая рука единовластного правителя. Прежняя ари-
стократическая Республика с её перманентными гражданскими ра-
спрями, с не прекращающейся ни на миг борьбой кланов и партий,
не могла обеспечить даже внутреннюю стабильность, не говоря уже
о решении таких задач, как сохранение и, по возможности, расшире-
ние Империи, или интеграция всех римских владений в единое це-
лое. Можно сказать, что несовместимая с республиканскими норма-
ми концентрация властных функций в руках одного лица и связанная
с ней деполитизация гражданской массы явились своего рода платой
за достигнутую при принципате консолидацию римского господства
в провинциях, и эта взаимосвязь была прочувствована уже самими
30 Буассье Г. Оппозиция при Цезарях. С. 99-100.
31 Starr G. Civilization and the Caesars. The intellectual revolution in Roman
Empire. New-York, 1954. P. 135-142.
412
Перерождение республиканского строя...
римлянами32. Подтверждение этому мы находим в трудах всё того же
Сенеки, который пишет, что res publica и Цезарь настолько срослись,
что их разделение имело бы гибельные последствия для государства
(De clem., I, 4, 3). Лучшие умы Рима отчётливо осознавали, что ника-
кой альтернативы Империи Цезарей нет (Тас. Hist., 1,1), и, тем не ме-
нее, этот строй, в том виде, какой он принял при преемниках Авгу-
ста, был для них непереносим.
В этой связи необходимо заметить, что в современных исследова-
ниях при описании интеграционных процессов в Римской империи
I-П вв. н. э. наблюдается некоторое смещение акцентов: подчёркива-
ние цельности Империи, её единства и нивелирующего воздействия
романизации уступает место вниманию к региональным различиям,
к многообразию и дифференцированности образования, именуемо-
го римским миром (pax Romana)33. По-видимому, подобная эволюция
взглядов является столько же результатом углубления наших знаний
о прошлом, сколько примером воздействия на науку об античности
актуальной политики с её реалиями современного многополярного
мира. Тем не менее, утверждение о том, что Римская империя в век
принципата представляла собой гораздо более консолидированную
общность, нежели прежняя Республика с её италийским центром и
провинциями-колониями, остаётся несомненным фактом, равно как и
то, что в жертву достигнутой консолидации была принесена республи-
канская традиция34, столетиями служившая потомкам Ромула важней-
шим ценностным ориентиром.
Утрату духовного стержня, определявшего все стороны жизни их
предков, поколения Сенеки и Тацита лишь отчасти смогли возместить
за счёт модных философских течений, среди которых наибольший
успех выпал на долю стоицизма, проложившего себе дорогу в Рим ещё
во времена Катона Старшего и Сципиона Эмилиана. Стоическая фи-
лософия с её идеями о внутренней свободе человека, независящей от
внешних, в том числе и политических, условий, была просто создана
32 Корнелий Тацит осмыслил эту взаимосвязь в категориях двух групп
ценностей, из которых одна - virtus, libertas, gloria - была связана с Респу-
бликой, а вторая - ordo, pax - с современной историку Империей. О диалек-
тике этих понятий (virtus, ordo, pax и т. д.) у Тацита см.: Klingner F. Tacitus И
Klingner F. Romische Geisteswelt. 3 Aufl. Munchen, 1956. S. 451-471.
33 См., например: Крист К. История времён римских императоров от Ав-
густа до Константина / Пер. с нем. под. ред. Н. И. Диденко. Т. II. Ростов-на-
Дону, 1997. С. 4-6,484.
34 Там же. С. 486.
413
К.В. Вержбицкий
для того, чтобы служить учительницей жизни этим людям, одипако-
во неспособным принять крайности республиканской свободы и ни-
чем не ограниченного деспотизма (Тас. Hist., I, 16). Впрочем, пресло-
вутая внутренняя свобода на практике нередко оказывалась лишь сво-
бодой уйти из жизни: для эпохи раннего принципата нам известно не-
мало подобного рода самоубийств35. Однако владыки империи пыта-
лись посягнуть и на это последнее право своих подданных, считая, бет
сомнения, что римляне должны не только жить, но и умирать, как им
хочется (Suet., Tib., 61).
Террор нанёс сильный удар старой аристократии: в числе пострн-
давших было немало представителей знатных фамилий: Аврелиев,
Домициев, Кальпурниев, Эмилиев, Скрибониев, Элиев. Впрочем, и
без него старый нобилитет рано или поздно сошёл бы со сцены, усту-
пив место новым социальным силам. Важнее другое: в условиях тер-
рористического режима Юлиев-Клавдиев успело вырасти целое поко-
ление, то самое, которое будет определять облик Империи в близкую
уже эпоху её расцвета - в годы Флавиев и Антонинов.
Каких же людей создавало это время? Какой тип римлянина, чело-
века и гражданина, стал её положительным итогом? К счастью, у нас
есть биография человека, которого с полным правом можно назвать
героем этой эпохи. Имя этого человека - Гней Юлий Агрикола.
Тесть Тацита Юлий Агрикола родился 13 июня 40 г. н. э. в древ-
ней и знаменитой колонии Форум Юлия в Галлии, а умер - 23 авгу-
ста 93 г. н. э. Время его жизни, таким образом, охватывает почти весь
период террора: его детство прошло при Клавдии, юность - при Не-
роне; застал он и последний рецидив репрессивной системы, прав-
ление Домициана. Его семья пострадала от политических преследо-
ваний при Гае Цезаре: отец Агриколы сенатор Юлий Греции, извес т-
ный в своё время судебный оратор, получив от Калигулы приказа-
ние выступить с обвинительной речью против Марка Силана, отца
первой жены императора, отказался и впоследствии сам был предан
смерти (Тас. Agr., 4).
Уже в раннем детстве мальчик должен был узнать из семейных пре-
даний о существовании в окружающем его мире страшной силы, оли-
цетворением которой был принцепс. Пройдёт ещё несколько лет, и
подросший Агрикола узнает, что служить этой силе всю жизнь - его
обязанность как гражданина и римлянина.
35 Inge W. R. Society in Rome under the Caesars. London, 1888. P. 70-73.
414
Перерождение республиканского строя...
Карьера Агриколы представляет собой типичный пример продви-
жения по служебной лестнице человека «третьей силы» - выходца из
среды формирующегося в I в. н. э. класса имперских служащих: про-
кураторов фиска, сотрудников аппарата принцепса, военных команди-
ров36. Видное место в такой карьере по традиции занимала военная
служба, которую молодой Агрикола успешно начал в Британии под на-
чальством Светония Паулина, наместника этой провинции в 59-61 гг.
Вернувшись оттуда, Агрикола женился на девушке из знатного рим-
ского рода Домициев, Домиции Децидиане. Этот брак обеспечил ему
влиятельную поддержку, столь необходимую каждому молодому че-
ловеку в начале карьеры. Он был квестором в провинции Азия, народ-
ным трибуном, а затем претором, не совершив, впрочем, на этих по-
стах ничего примечательного. Обстановка, сложившаяся в Риме при
Нероне, вынуждала его благоразумно держаться в стороне от обще-
ственных дел (ibidem, 5-6).
Кратковременный принципат Гальбы принёс Агриколе новое отли-
чие: он был избран для ревизии находившихся в храмах даров от госу-
дарства и частных лиц. В начавшейся вскоре гражданской войне Агри-
кола сделал верный выбор, встав на сторону Веспасиана. После побе-
ды флавианцев он был назначен командиром одного из британских ле-
гионов, а затем - наместником Аквитании. В 77 г. н. э. только что ис-
полнивший консульскую должность Агрикола был снова послан в хо-
рошо знакомую ему Британию, на этот раз в качестве легата консуль-
ского ранга (legatus Augusti pro consule), и прославился там как воена-
чальник. Когда он вернулся оттуда в 86 г. н. э., Римом уже пять лет пра-
вил Домициан. Агрикола получил полагавшиеся ему по заслугам три-
умфальные отличия (omamenta triumphalis), но вскоре попал в опалу:
завистники оклеветали его перед Домицианом, ревниво относившим-
ся к чужой военной славе37. Снова, как и во времена Нерона, благораз-
умная осторожность подсказала ему, что в данный момент лучше дер-
жаться подальше и от политики, и от императорского двора. Тесть Та-
цита удалился от дел, и, получив разрешение Домициана, уехал в про-
винцию. Кончина Агриколы не обошлась без слухов, что его отравили
по приказу принцепса, скорее всего, впрочем, недостоверных. Как бы
36 О термине «третья сила» см.: Кнабе Г. С. Корнелий Тацит. С. 38-53.
37 Другую интерпретацию взаимоотношений Агриколы и Домициана см.:
Dorey Т. A. Agricola and Domitian II G&R. 2nd ser. Vol. VII, 1960. P. 67-68, 70-
71; Traub H. W. Agricolas’ refusal of a governorship (Tac. Agr., 43, 3) // CIPh.
Vol. XLIX, 1954. P. 255-257.
415
К.В. Вержбицкий
то ни было, в завещании Агрикола назначил императора одним из со
наследников (ibidem, 6-43).
Каково же, по словам Тацита, было жизненное credo этого государ-
ственного мужа? В двух словах его можно определить так: благорат-
умная умеренность плюс осторожность, или, говоря словами Таци-
та: «moderatio prudentiaque» (ibidem, 42)38 39. Агрикола не стремился стя-
жать себе славу выставлением напоказ своей непреклонности, не ис-
кушал судьбу, бравируя своей независимостью. Он служил государ-
ству и власть предержащим, каковы бы они не были, демонстративно
лояльный к ныне царствующему императору, будь то Нерон или Ве-
спасиан, Тит или Домициан. Впав в немилость, он покорно отправился
в добровольное изгнание, как бы упреждая желание принцепса убрать
его подальше. Вся его жизнь может служить иллюстрацией к мысли
Тацита, биографа Агриколы, что и при дурных правителях выдающи-
еся люди могут работать на благо отчизны, если помимо трудолюбия
и энергии им свойственны скромность и повиновение. Благодаря сво-
ей деятельности на пользу общества они достойны не меньшего, а, мо-
жет быть, и большего уважения, чем те, кто снискал себе славу реши-
тельностью своего поведения и впечатляющей, но бесполезной для го-
сударства смертью (ibidem).
Конечно, не только люди, подобные тестю Тацита, но и доносчики1*,
многие из которых были весьма яркими личностями, или сенаторы-
оппозиционеры тоже могут претендовать на роль «героев времени».
Однако влияние первых на общественную жизнь было исключитель-
но деструктивным, а вторым было суждено кануть в лету вместе с ари-
стократической Империей Юлиев-Клавдиев. Будущее Рима принадле-
жало людям «третей силы», типичным представителем которой являл-
ся Юлий Агрикола.
Равноудалённые и от принцепса с его клевретами, и от «непри-
миримых» из числа сенатской фронды, люди, подобные Агриколс,
в общественной жизни старались держаться того небольшого про-
38 Подробнее о moderatio как особом жизненном принципе см.: Моде-
стов В. И. 1) Тацит и его сочинения. СПб., 1864. С. 62-63; 2) Лекции по исто-
рии римской литературы. СПб., 701-721; Буассье Г. Оппозиция при Цезарях,
С. 239-242, 247-249; 2) Tacite. Paris, 1904. Р. 8; Liebeschutz W. The theme of
liberty in the “Agricola” of Tacitus // C1Q. Vol. XVI, 1966. P. 126-129.
39 О delatores см.: Портнягина И. П. Delatores в Римской империи: судеб-
ная практика и общественное отношение // Античный мир. Проблемы исто-
рии и культуры. Сборник научных статей к 65-летию со дня рождения проф.
Э. Д. Фролова. СПб., 1998. С. 309-323.
416
Перерождение республиканского строя...
странства свободы, которое ещё оставалось в Риме. Их деятельная
энергия, virtus, фундаментальное качество истинно римского харак-
тера, в эпоху Республики реализовывавшееся в политических бата-
лиях на форуме и в курии, в острой предвыборной борьбе и гром-
ких судебных процессах, как бы переключилось, сосредоточившись
на каждодневной практической работе ради блага государства. То,
что большая часть этой работы совершалась не в Городе, а за мно-
гие сотни километров от него, в провинциях, придавало их деятель-
ности особый смысл: руками этих людей творился новый имперский
Рим - мировая держава, растворившая в себе республиканский Рим-
общину (civitas Romana).
Нет никакого сомнения, что сильное влияние на формирование
жизненной позиции Юлия Агриколы оказала стоическая философия,
которой он увлекался в юности, когда учился в Массилии (ibidem, 4).
Сыграло свою роль и его происхождение - фактор, весьма существен-
но сказывавшийся на взглядах и убеждениях граждан Древнего Рима
во все времена его истории40. Как по отцовской, так и по материнской
линии его предки были императорскими чиновниками-прокураторами
и, таким образом, представляли новое служилое всадничество (ibi-
dem). Однако решающее воздействие, безусловно, оказали обстоя-
тельства его богатой событиями жизни.
Принадлежа к высшему слою римского общества, Агрикола имел
возможность наблюдать жизнь принцепсов и все их пороки так ска-
зать с близкого расстояния. Но те же наблюдения открыли ему и дру-
гое: именно принцепсы олицетворяли в этом мире римский порядок,
державшийся только благодаря их власти. Когда смерть Нерона не на-
долго ввергла римское государство в пучину анархии, чехарда на пре-
столе не замедлила отразиться на судьбе Агриколы и его близких са-
мым непосредственным образом: опустошавшие лигурийское побере-
жье моряки из флота Отона, очередного халифа на час, убили его мать
и разграбили их родовое поместье. Узнав об этом, Агрикола без малей-
шего промедления присоединился к тому претенденту на престол, ко-
торый один, как казалось, мог вызволить римскую державу из её бед-
ственного положения. По поручению Муциана, легата Сирии и одно-
го из лидеров флавианской партии, он произвёл набор войск и привёл
к присяге Веспасиану XX легион (ibidem, 7).
40 Буассье Г. Цицерон и его друзья // Сочинения Гастона Буассье. Т. I. СПб.,
1993. С. 65.
417
К.В. Вержбицкий
Испытания, выпавшие на долю семьи Юлия Агриколы в годы граж-
данской войны 68-69 гг. н. э., по-видимому, привели его к пониманию
значения твёрдой единоличной власти принцепсов для стабильности к
безопасности Империи. Горький опыт старшего поколения, равно как
и многих его современников, показал, что сопротивляться этой власти
бесполезно, а дать малейший повод заподозрить себя в неблагонадёж-
ности - равносильно самоубийству. Таким путём Юлий Агрикола при-
шёл к безоговорочному принятию режима Цезарей, по мнению Таци-
та, совершенно оправданному (ibidem, 42).
Политические репрессии Юлиев-Клавдиев, вытравившие из созна-
ния современников Агриколы последние республиканские иллюзии,
которые ещё их отцы продолжали в тайне лелеять, создали именно тсп
тип подданного, в каком нуждалась складывающаяся мировая монар-
хия. У этих «новых римлян», многие из которых, подобно тестю исто-
рика Тацита, были выходцами из италийской муниципальной знати
или романизированной элиты западных (испанских и галльских) про-
винций, было в достатке и инициативы, и энергии, но эта была уже
не та бьющая через край энергия, которая отличала знатных граждан
Римской республики и побуждала их отдавать последние силы в борь-
бе за подобающий их имени почёт и положение (dignitas et honor). Кто
бы ни занимал императорский престол, для этих людей, также как для
всего многомиллионного населения империи, он являлся отныне на-
делённым высшей властью гарантом стабильности и спокойствия рах
Romana - римского мира, вобравшего в себя большую и лучшую часть
населённой суши - ойкумены.
Данная статья, разумеется, не претендует на то, чтобы дать ис-
черпывающий обзор развития системы принципата в I в. н. э., или
даже только в период правления Юлиев-Клавдиев. За кадром, го-
воря кинематографическим языком, остались многие существенно
важные стороны этого процесса, и, прежде всего, - та кропотливая
каждодневная работа, которая совершалась римской властью на пе-
риферии, в провинциях и пограничных зонах, в легионах и вспомо-
гательных частях, в муниципиях и колониях. Остались за кадром и
экономическая жизнь, и культурное развитие стран римской ойку-
мены, и проблема взаимоотношений Империи с окружающим ми-
ром. Из калейдоскопического многообразия научных вопросов, свя-
занных с ранним принципатом, нами выхвачен, по существу, лишь
один - проблема взаимоотношений авторитарной власти и граж-
данского общества.
418
Перерождение республиканского строя...
Подобный выбор проблематики не в последнюю очередь обуслов-
лен её общеисторической значимостью, поскольку столкновение авто-
ритарной власти и общества, основанного на гражданских традициях,
составлявшее сущность драматической коллизии, пережитой римля-
нами в начале новой эры, является феноменом не только римской, но
и всемирной истории. Проблема выбора между порядком и свободой,
безропотным подчинением деспотической власти или чреватым опас-
ностями сопротивлением ей, не раз вставала и, по-видимому, ещё не
раз будет вставать перед гражданами многих стран в различные исто-
рические эпохи.
Более того, представляется, что изучение отношений власти
и общества в Риме в эпоху преемников Августа отечественными
историками имеет особую актуальность в связи с процессами, про-
исходящими в современной России, переживающей период станов-
ления гражданского общества. Конечно, из-за громадной разницы
в социально-экономических и политических условиях вряд ли кор-
ректно ставить вопрос о прямом использовании античного римско-
го опыта, однако стремление найти в событиях прошлого созвучие
всему тому, что занимает и волнует наше собственное время, об-
наружить в судьбах людей, живших многие сотни лет назад, чер-
ты, роднящие их с нашими современниками или теми, кто всего
на одно-два поколения старше нас, выглядит вполне естественным
для граждан страны, находящейся в поворотном пункте своей но-
вейшей истории.
Поиск взаимоприемлемого компромисса между обществом и вла-
стью, некоего «среднего пути», сочетающего в себе свободу без все-
дозволенности и порядок без деспотизма, или, переводя на язык со-
временной политологии, сильное государство с безопасностью граж-
дан от произвольных действий власти (securitas)41, являлся, вне вся-
кого сомнения, одной из основных констант политического развития
Рима времён Сенеки и Тацита. В творчестве последнего из них указан-
ный процесс нашёл себе наиболее адекватное отображение, благода-
ря чему произведения Тацита сделались неистощимым кладезем при-
меров доблести и порока (exempla virtutis et exempla vitii) для многих
поколений образованных европейцев. Однако занимавшая централь-
41 О securitas, в эпоху принципата пришедшей на смену республиканской
libertas, см.: Wirszubski Ch. Libertas as political idea at Rome during in Late
Republic and Early Principate. Cambridge, 1968. P. 158-159.
419
К.В. Вержбицкий
ное место в мировоззрении Тацита идея «среднего пути»42 сохраняй!
своё значение и в наши дни, подтверждая тем самым справедливое!*
слов одного из корифеев отечественной истории, В. О. Ключевской», и
предмете исторической науки: «Предмет истории - то в прошедшем,
что не проходит, как наследство, урок, неконченный процесс, как ко*!
ный закон».
42 Syme R. The political opinion of Tacitus // Ten studies in Tacitus. Oxford,
1970. P. 121-123.
420
УП. Мир кельтов
Особенности социально-политического строя
кельтов доримского времени
Проблема демократии в обществе кельтов доримского периода.
Древние кельты (которых римляне называли галлами) были круп-
нейшим варварским народом в Европе во второй половине I тыс. до
н.э. В период второго железного века (начиная приблизительно с 475 г.
до н.э.) кельты захватили обширные территории: Галлию и Богемию,
Англию и Ирландию, Северную Италию и Средний Дунай. С 390 по
207 г. до н.э. почти каждый год кельты совершали походы (набеги) в
южные страны, наводя ужас на обитателей античного юга грабежами,
неустрашимостью и презрением к смерти. Разграбив Грецию, прой-
дя через Фракию, кельты переправились в Малую Азию, где основали
быстро эллинизировавшееся Галатское царство. Некоторые из их от-
рядов достигали Дакии, Силезии, Украины.
Кульминационным моментом в историческом развитии кельтов пе-
риода независимости (доримского периода) является I в. до н.э., ког-
да кельты вошли в тесное соприкосновение с римским миром во вре-
мя войны Цезаря в Трансальпийской Галлии (58-51 гг.). Затем Цезарь
представил в своих «Записках о Галльской войне» не только подроб-
ное описание хода военных действий, но и ценные сведения о быте и
обычаях кельтов и об особенностях их социально-политической жиз-
ни. Его сочинение является самым значительным источником о кель-
тах из всей посвященной им, достаточно обширной античной литера-
турной традиции.
Ценный материал о кельтах периода независимости поставляют
также происходящие из средневековой Ирландии саги героическо-
го (так называемого уладского) цикла и древние памятники ирланд-
H.C. Широкова
ского права. В целом картина кельтских нравов и обычаев, особенно-
стей социально-политической структуры общества ирландских коль-
тов, представленная этими памятниками, согласуется со свидетель-
ствами античных источников для Галлии I в. до н.э. Дело в том, что,
когда большинство областей кельтского мира было завоевано римля-
нами, Ирландия оставалась нетронутым «островком» кельтизма и пе-
риод независимости длился там вплоть до нашествия викингов в кон-
це IX в.
В научной литературе кельтское общество периода независимости
причисляют к варварским обществам героического типа1 и отмечают,
что кельты в это время переживали стадию разложения родовых по-
рядков и образования государства.2 При этом кельтов сравнивают о
греками гомеровской эпохи и с германцами времени Тацита (особенно
германцы Тацита и кельты Цезаря воспринимаются как нечто совер-
шенно идентичное).3
Некоторые исследователи находили в политических структурах,
существовавших в обществе кельтов доримского периода, элемен-
ты демократического устройства. Так, Фюстель де Куланж видел и
политических режимах Галлии времени Цезаря «демократические
монархии»,4 а Н.Н. Белова называла политический строй галльских
общин «военной демократией».5 Хотя в ходе научной дискуссии, раз-
вернувшейся в отечественной историографии в 60-е - 80-е гг. XX в,,
установлено, что сам термин «военная демократия» не является ин
вполне удачным, ни вполне адекватным для обозначения политиче-
ской надстройки, характерной для эпохи перехода от родового строя х
государству,6 тем не менее Н.Н. Белова показала, что у кельтов суще-
ствовали институты, составляющие традиционную триаду первобыт-
ного народовластия: царская власть, совет старейшин (который Це-
зарь называет сенатом), народное собрание.7
1 Piggott S. The Druids. New York, 1968. P.50.
2 Машкин H.A. История Древнего Рима. М., 1948. С.293.
3 Андреев Ю.В. Раннегреческий полис (гомеровский период). Л., 1976.
С. 108.
4 Фюстель де Куланж. История общественного строя древней Франции.
Т.1; Римская Галлия / Под ред. И.М. Гревса. СПб, 1901. С.17.
5 Белова Н.Н. О формировании элементов государственности и государ-
ственных учреждений у кельтов в Галлии // Античная древность и средние
века / Под ред. М.Л. Сюзюмова. Свердловск, 1971. С.172-184.
6 Андреев Ю.В. Раннегреческий полис. С.93.
7 Белова Н.Н. О формировании государственности... С.177.
422
Особенности социально-политического строя кельтов...
Существуют, однако, исследователи, которые придерживались про-
тивоположной точки зрения. А. Гренье,8 Ф. Ло,9 Э. Тевено,10 описывая
социальное и политическое устройство галльского общества времени
Цезаря, ни словом не упоминали о каких бы то ни было чертах демо-
кратии в галльских общинах. Ж. Арман же решительным образом за-
являл: «Что касается демократии, ни один текст не свидетельствует о
сс существовании для какой бы то ни было Кельтики».11
Чтобы разобраться с этим дискуссионным вопросом о наличии или
отсутствии элементов демократического устройства в обществе древ-
них кельтов, следует сначала посмотреть, как первобытное народов-
ластие было представлено у греков гомеровской эпохи и у германцев
времени Тацита, с которыми кельтов обычно сравнивают и социаль-
но-политическая история которых известна в большей степени, чем
социально-политическая история кельтов периода независимости.
Доказано, что у гомеровских греков подлинного народовластия пер-
вобытнообщинной эпохи уже не существовало. Царская власть, совет
старейшин, народное собрание сохранились, но только по форме, а не
по существу. Собрания общинников созывались от случая к случаю по
желанию родовой знати и в ее интересах. Гомеровские цари из вождей
народа все более превращались во всемогущих властителей, остано-
вить притязания которых могла только могущественная родовая знать.
«Реальная власть родовой знати, - пишет Э.Д. Фролов, - столь вели-
ка, что политическая система, современная эпическому поэту, может
быть без обиняков определена как аристократическая».12
Общество германцев времени Тацита, наоборот, представляет со-
бой политическую структуру, построенную в соответствии с класси-
ческими принципами первобытной демократии. Поскольку кельтов
Цезаря практически идентифицируют с германцами Тацита, проведен
сравнительный анализ политических структур, характерных для тех и
других, чтобы выяснить, насколько полно элементы первобытного на-
родовластия сохранялись в обществе кельтов периода независимости.
Первой величиной в триаде политических структур, составлявших
систему первобытной демократии, являлась царская (королевская)
власть. Во времена Тацита политический строй германцев был на-
8 Grenier A. Les Gaulois. Paris, 1945. Р.179-185.
9 Lot F. La Gaule; Les fondements ethniques, sociaux et politiques de la nation
fran<?aise. Paris, 1947. P.70-75.
'“Thevenot E. Histoire des Gaulois. Paris, 1966. P. 108-114.
11 Hannand J. Les Celtes au second age du Fer. Paris, 1970. P.51.
12 Фролов Э.Д. Рождение греческого полиса. СПб, 2004. С.83.
423
Н.С. Широкова
столько примитивен, что многие германские племена вообще не ими
ли института царской власти. Во главе племен стояли вожди, выбирав
шиеся по принципу доблести («...duces ex virtute summunt» - Тас. Ci,,
VII, 1). В тех же германских племенах, где возникала царская власть,
она была еще непрочной. Цари избирались на народных собраниях И1
наиболее знатных родов племени,13 и их власть ограничивалась наро-
дом (Ibid., VII.).
На народном собрании царь мог выступить с каким-либо прсдло
жением, но решения выносились всеми участниками народного собри-
ния. При этом цари не столько приказывали, сколько убеждали, и им
предложения могли отклоняться (Тас. G., XI.). По мнению Б. Томпсо-
на, царская власть такого рода была лишь разновидностью власти во-
ждя племени.14 Опорой царской власти служили военные дружины. Во
времена Цезаря они набирались только на время военных набегов, и
при Таците существовали постоянно.15
Только в IV-V вв. после установления обычая избирать королей И1
одних и тех же семейств родовой знати у германцев произошло усиле-
ние королевской власти, поскольку наметилась тенденция передачи со
по наследству. Одновременно существовал принцип выборности ко-
ролей (Oros. Hist., VIII, 43,10).
Для выяснения истоков и наиболее архаических форм царской вли-
сти у кельтов следует обратиться к Ирландии, замкнутое, островное
положение которой способствовало сохранению там древних, еще ин-
доевропейских традиций (в этом смысле древних ирландцев сравнива-
ют с ариями Северной Индии).16
Как замечал Ж. Арман, королевская власть в Ирландии были
«множественна».17 Вся страна делилась на королевства, во главе каж-
дого из которых стоял свой король или п. По мнению Н. Чедвик, чис-
ло таких королевств доходило до сотни, и они различались между со-
бой по величине и значению.18 Небольшое королевство представляло
13 Неусыхин А.И. Переходная стадия от развития родо-племенного строя
к раннефеодальному И ВИ, 1967. №1. С.79; Thompson Е.А. The Early Germans.
Oxford, 1965. P.34.
14 Ibid. P.33.
15 Корсунский A.P. Образование раннефеодального государства в Запад-
ной Европе. М., 1963. С.24.
16 Powell T.G.E. The Celts. London, 1959. P.62.
17 Harmand J. Les Celtes... P.47.
18 Chadwick N. The Celts. London, 1970. P.112.
424
Особенности социально-политического строя кельтов...
собой туат (tuath), а более крупные королевства объединяли несколь-
ко туатов.
Туат - ирландский термин, значение которого по-разному тракту-
ется различными исследователями. Большинство традиционно счита-
ют, что словом tuath называли племя.” Однако против подобной трак-
товки высказывался такой большой знаток древней Ирландии как Мак
Нейл. По его мнению, туат - это понятие, включающее вею террито-
рию маленького царства и тех людей, которые на ней живут.19 20 Такой же
точки зрения придерживаются С.В. Шкунаев и Г.В. Бондаренко, также
полагающие, что термин tuath обозначает как принадлежащую коллек-
тиву территорию, так и населяющих ее людей.21
Если короли, возглавлявшие небольшие туаты, назывались п, то ко-
роли, стоявшие во главе царств, объединявших несколько туатов, на-
зывались ri ruirech, т.е. верховные короли. Королевская власть в Ир-
ландии была выборной. Знатные (flaithi), земледельцы (aire) и свобод-
ные крестьяне-скотоводы (bo airig) выбирали короля в народном со-
брании (oenach), которое созывал верховный король.22 Королевская
власть считалась в то же время властью божественного происхожде-
ния, поэтому выборы короля усложнялись религиозными церемони-
ями. В Таре, где происходили выборы короля, находился камень для
торжественного возведения на трон, называемый fo-ait (на него садил-
ся вновь избираемый король). Подобные церемонии имели место и у
кельтов Бретани. При входе в кельтскую крепость Кликхилин (Шет-
ланд) найден хорошо обработанный камень, на котором выступают от-
печатки двух ног. Возможно, он выполнял роль fo-ait.23
Особа ирландского короля наделялась мистическим могуществом,
намного превосходившим его реальную политическую власть. В ир-
ландской поэме рассказывается, что в царствование короля Кормака
Мак Аирта мир был счастлив и весел. На каждой ветке росло по де-
вять орехов, а на каждом суку по девять ветвей. Хороший король де-
19 Hubert Н. Les Celtes depuis 1’epoque de la Тёпе et la civilisation celtique.
Paris, 1932. P.239-241; Powell T.G.E. The Celts. P.85; Филип Я. Кельтская ци-
вилизация и ее наследие. Прага, 1961. С.92; Chadwick N. The Celts. Р. 111 и др.
20 Mac Neil Е. Phases of Irish history. Dublin, 1919. P.350.
21 Шкунаев С.В. Раннеирландское общество и его отражение в законах //
ВДИ, 1975. №2. С. 137; Бондаренко Г.В. Повседневная жизнь древних кель-
тов. М., 2007. С.68.
22 Harmand J. Les Celtes... Р.51.
23 Ibid. Р.48.
425
H.C. Широкова
лает землю плодородной, является залогом изобилия, процветании,
безопасности.24 25
Чтобы сохранить свои мистические добродетели, король дон
жен был соблюдать целый ряд священных табу (geasa). Он не должок
был делать никакой работы, разводить свиней (хотя приручение это
го животного считалось даром героев). Королю запрещалось пахпп
землю, несмотря на то, что от него зависело ее плодородие. Физичо
скал целостность короля была залогом его священной доблести (Кор
мак Мак Аирт был низложен после того, как потерял глаз). Дело до-
ходило до того, что королям не разрешалось участвовать в битвах,"
Все эти религиозные ограничения, распространявшиеся на особу ко-
роля, дают представление о том, что ирландский король - фигура ско
рее религиозного, чем политического порядка. Это скорее царь-жрец,
чем верховный властелин страны. Ж. Арман называет его «живым
фетишем».26 Это показывает, что в королевской власти в Ирландии со
хранились очень древние, примитивные черты, восходящие к индоев-
ропейским истокам царской власти.27
Наряду с древними чертами, которые в виде аномалии28 содержи-
ла королевская власть в Ирландии, ирландский материал демонстри-
рует и более развитые элементы этого института. Так, хотя королев-
ская власть в Ирландии была выборной, короли избирались уже И)
определенных королевских родов,29 что создавало предпосылки для
возникновения наследственной королевской власти. После возведе-
ния на престол ирландский король имел все полномочия, характер-
ные для традиционного царя периода первобытного народовластия;
религиозные, судебные, политические.30 К тому же он получал дохо-
ды от налогов31 и жил за счет подданных во время официальных по-
ездок. Ирландский король содержал свиту и двор,32 был традиционно
24 Joice D.W. A Social History of Ancient Ireland. Vol. 1. London, 1903. P.55,56,
25 Harmand J. Les Celtes... P.36.
26 Ibid. P.37.
27 Hubert H. Les Celtes depuis I’dpoque de la Тёпе... P.265; Шкунаев C.B,
Раннеирландское общество... С. 137.
28 Ж. Арман называет Ирландию «генератором аномалий» ввиду ее остров-
ного характера (Harmand J. Les Celtes... Р.50.).
29 Hubert Н. Les Celtes depuis 1’dpoque de la Тёпе... P.266; Harmand J. Les
Celtes... P.47.
30 Hubert H. Les Celtes depuis 1’epoque de la Тёпе... P.267.
31 Joyce D.W. A Social Hystory... Vol. 1. P.50.
32 Ibid. P.61.
426
Особенности социально-политического строя кельтов...
юстеприимен,33 часто путешествовал и посещал своих вассалов. Да-
леко отстоит от древних, магических истоков царской власти такая ха-
рактерная черта ирландской королевской власти, как королевский вас-
салитет. Аналогии ему, может быть, можно найти в княжеском васса-
литете, существовавшем в Киевской Руси в X - начале XI в.34 Короли
(ri), возглавлявшие небольшие туаты, давали заложников своему вер-
ховному королю (ri ruirech), за что (возможно) получали от него жа-
лование, а также сражались за него во время войны. Указаний на дру-
гие формы обязательств между пип ruirech нет.35 Королевский вас-
салитет в Ирландии существовал, конечно, в неразвитом виде. Одна-
ко И.Я. Фроянов отмечал недостаточную степень развития княжеско-
го вассалитета и в Киевской Руси X - начала XI в.36
Обратимся теперь к континентальным кельтам и прежде всего к
галлам времени Цезаря, потому что именно их сравнивают обычно с
германцами Тацита. Сразу же следует заметить, что в то время как у
многих германских племен времени Тацита еще не было царской вла-
сти, в Галлии Латена III (I в. до н.э.) царская власть уже практически
исчезла, оставив лишь воспоминание о предыдущих эпохах. У галлов
собственно Кельтики, т.е. центральной части Галлии, одни только се-
ноны на севере и нитиоброги на юге (Caes. B.G., V, 54; VII, 31; 46) со-
хранили царскую власть в I в. до н.э., да еще небольшие племена бел-
гов, жившие на границе с Германией (суессионы - Ibid., II, 4; эбурови-
ги - Ibid., V, 24; VI,31).
Однако в античной традиции имеется отчетливое воспоминание
о собственно галльских царях более ранних времен. Так, Тит Ливий
(Liv., V, 34) рассказывает о царе битуригов Амбигате, который во вре-
мена Тарквиния Древнего37 правил всей Кельтикой. Свидетельство
Тита Ливия создает образ царя-патриарха, вождя и жреца, потомство
которого (как и он сам) благословлено богами. В его правление Галлия
33 Ibid. Р.48.
34 Фроянов И.Я. Очерки социально-политической истории. Л., 1980 С.46-
55.
35 Chadwick N. The Celts. Р. 111-112.
36 Фроянов И.А. Там же.
37 Упоминание Тарквиния Древнего в этом фрагменте Тита Ливия являет-
ся простым анахронизмом. Дело в том, что с именем царя Амбигата связыва-
ется вторжение кельтов в Италию, главными эпизодами которого были битва
при Аллии, взятие Рима, осада Капитолия. Однако все эти события относятся
ко времени после 400 г. до н.э. Следовательно, можно сделать вывод, что царь
Амбигат правил в конце V в. до н.э.
427
Н.С. Широкова
была процветающей страной: земля ее отличалась необыкновенным
плодородием, а население было многочисленным. Это - легендарна!
фигура, напоминающая троянского царя Приама, но без оттенка стра-
дательности, содержащегося в образе последнего.
Затем в период Лагена П появляются великолепные цари арвор-
нов - Луэрн и его сын и преемник Битуит (Athen., IV, 37; Strabo, IV,
2, 3; Liv. Epitom., XI; Oros., V, 14,1; Ног., I, 37; Valer. Maxim., IX, 6, 3)
Царь Луэрн, живший около середины П в. до н.э., был так богат, чти,
разъезжая по стране на колеснице, разбрасывал золотые и серебряные
монеты, которые собирали следовавшие за ним люди (Strabo, IV, 2, 3).
Потом барды славили его в песнях, в которых говорилось, что сами
следы колесницы Луэрна, оставленные на земле, дают людям золоти
и благоденствие (Athen., IV, 37). Его сын Битуит сражался с римляна-
ми на серебряной колеснице в 121 г. до н.э. при слиянии Изера и Роны
(Ног., Ш, 2) и потерпел поражение от К. Фабия Максима (Liv. Epitom.,
LXI; Oros., V, 14; Valer. Maxim., IX, 6, 3).38
Если отбросить риторическое расцвечивание образов галльских ца-
рей, может быть, перешедшее в античную традицию из песен кель-
тских бардов, то оказывается, что галльские цари были военными вож-
дями и предводителями племен. Кроме того, их власть носила и рели-
гиозный характер, поскольку передавалась по наследству и принадле-
жала членам одной семьи, которая считалась священной.39 Образ царя
Луэрна напоминает ирландских королей, делающих землю плодород-
ной, являющихся залогом изобилия, процветания, безопасности. Не-
сомненно царская власть такого рода напоминает власть германских
королей эпохи «великого переселения народов», т.е. это власть из три-
ады первобытной демократии. Но царской власти такого типа уже поч-
ти не существовало в Галлии около 100 г. до Н.Э.40
Исследователи приводят разные причины этого явления. По мне-
нию Т. Пауэлла, царская власть исчезла в тех районах Галлии (у ар-
вернов, эдуев и гельветов), которые были наиболее близки к Provincia
Narbonensis и следовали римскому примеру.41 Ему возражал Ж. Ар-
ман, отмечая, что тем не менее царская власть продолжала существо-
38 Все свидетельства о Луэрне и Битуите исходят от Посидония, который
около 100 г. до н.э. был в Галлии и использовал галльские источники (Jul-
lian С. Histoire de la Gaule. Vol.II. Paris, 1908. P.548. №6).
39 Ibid. P.44.
40Hannand J. Les Celtes... P.50.
41 Powell T.G.E. The Celts. P.79.
428
Особенности социально-политического строя кельтов...
нить в Аквитании, которая была широко открыта римскому влиянию.42
()н полагал, что исчезновение царской власти в кельтской Галлии в пе-
риод Латена III произошло преимущественно по внутренним причи-
нам (в результате трансформации кельтского общества).43
Однако здесь следует вспомнить, что Н.Н. Белова именно у галлов
времени Цезаря, т.е. Латена III, находила институт царской власти, ко-
торый она рассматривала как один из органов «военной демократии».44
Выше мы приводили те исключения из общего правила, которые мо-
гут представить возможность для такого толкования: в собственно
Галлии это были цари нитиоброгов и сенонов Теутомат и Моритазг
(Caes. B.G., VII, 31, 46; V, 54). Но Белова использовала для подтверж-
дения своих выводов не только и не столько эти исключения, сколько
совсем другие случаи. Так, она упоминала Верцингеторикса, который
был изгнан из своей общины знатью, а затем при поддержке плебса
был провозглашен царем арвернов (Ibid., VII, 4). Такого рода царскую
власть Белова считала связанной «с народовластием и родоплеменной
организацией галльского населения».45
Однако более внимательное рассмотрение текста Цезаря показыва-
ет, что это совсем другой случай. Цезарь рассказывает, что Верцингето-
рикс, еще совсем молодой человек, пользовался у арвернов очень боль-
шим влиянием. Стремясь к политическому перевороту, он созвал сво-
их клиентов. Затем, когда он был изгнан из Герговии своим дядей Го-
баннитионом и другими вождями общины, то набрал в сельской мест-
ности войско «из разорившейся бедноты и разбойников» («In agris habet
dilectum egentium ас perditorum» - Caes. B.G., VII, 4, 3). Далее текст Це-
заря дает представление, что Верцингеторикс был провозглашен царем
не по инициативе народа своей общины, а с помощью этого набранно-
го им войска и своих клиентов («Magnis coactis copiis adversaries suos...
expellit ex civitate. Rex ab suis appelatur» - Ibid., VII, 4,4).
Верцингеторикс - один из тех могущественных магнатов, которые
составляли всесильную галльскую аристократию. Эти люди были не
только знатны, но и чрезвычайно богаты, так как могли содержать и
кормить многочисленные отряды конных воинов (Caes. B.G., II, 1).
Так, эдуй Думнорикс, которого также упоминала Н.Н. Белова в свя-
зи с его стремлением к царской власти, содержал большой отряд кон-
нипы (Ibid.. I. 18). Эти могущественные персонажи - «сильные люди»
42 Harmand J. Les Celtes... Р.49.
43 Ibid.
44 Белова Н.Н. О формировании элементов государственности... С. 177.
45 Там же.
429
НС. Широкова
галльских общин - стремились использовать для удовлетворения сио
его чрезмерного честолюбия критическую ситуацию в Галлии накп
нуле и в период римского завоевания, сказавшуюся, помимо внешней
опасности, в чрезвычайном обострении сословной борьбы. На греб
не этой борьбы галльские аристократы пытались установить и устй
навливали с помощью своих военных дружин единоличные политн
ческие режимы.
Этим политическим режимам, основанным на насильственном зи
хвате власти, на узурпации, присваивалось название старинной цпр
ской власти, воспоминание о которой было еще живо в Галлии. Кажу
щийся демократизм таких «царей» был ни чем иным, как только мо
рой демагогической политики,46 хорошо известной по античным поли
тическим режимам личной власти.
И уж совершенно никакого отношения не имеют к первобытному
народовластию также упоминаемые Н.Н. Беловой цари, которых ста
вил на правление сам Цезарь (Каварин у сенонов - Caes. B.G., V, 54,
Тазгетий у карнутов - Ibid., V, 25). Устанавливая эти режимы в завов
ванных областях, Цезарь делал попытку учреждения государственной
власти в пользу завоевателей. Политическая ловкость Цезаря сказа
лась в том, что правителей такого рода он называл царями, поскольку
в их общинах еще живы были традиции прежде существовавшей там
царской власти.
Для того, чтобы найти у континентальных кельтов в период Лате
на Ш старинную царскую власть из триады первобытной демократии,
надо отправиться в самый отдаленный восточный район кельтской i
мира - в Галатию. Описание политической структуры Галатии дас'|
Страбон (Strabo, XII, 5,1). Сначала три кельтских племени, составляв-
ших Галатию, говоривших на одном языке и ничем друг от друга не от-
личавшихся, делились поровну на четыре тетрахии. Во главе каждой
из них стоял правитель, которого Страбон называет тетрархом.
Затем в I в. до н.э. политическая система Галатии эволюциониро-
вала: власть перешла в руки трех, потом двух и наконец одного су-
верена (Strabo, XII, 5, 1). Страбон упоминает имя тетрарха, ставше-
го первым верховным правителем всей Галатии - это Дейотар, извест-
ный и из других источников. Он был современником Цезаря и Цице-
рона, энергичным, не знавшим угрызений совести авантюристом, во-
енным вождем. В то же время Дейотар исполнял и жреческие функ-
46 Dunmorigem... magna apud plebem propter libiralitatem gratia (Caes. B.G.,
I, 18).
430
Особенности социально-политического строя кельтов...
ции (Cic. De divinatione, I, 15, 26; II, 8, 20; 36, 76, 79). А. Юбер47 вслед
ча К. Жюллианом,48 называет его царем-прорицателем.
Нарисованная Страбоном картина политической жизни Галатии
своеобразна и требует объяснения. По поводу первоначального по-
литического устройства Галатии наиболее приемлема, на наш взгляд,
точка зрения Ж. Армана. Он полагает, что первоначальное деление Га-
латии на 12 тетрархий с 12 тетрархами во главе было скопировано с
организации военного командования в войсках галатских наемников
первой трети III в. до н.э.49
Тенденция дальнейшего политического развития в Галатии проти-
воположна тенденции остального кельтского мира. В период Латена
III царская власть в Галатии не только не исчезла, но, напротив, усили-
лась, из множественной став мало-помалу унитарной. Произошло это,
может быть, потому, что Галатия находилась в опасном окружении не-
дружественных соседей, имевших к тому же высокий уровень грече-
ской цивилизации. Под угрозой внешней опасности, для того чтобы
консолидировать свои силы, галаты не только сохранили, но даже уси-
лили царскую власть (хотя, как мы видели на примере Дейотара, это
была по-прежнему царская власть типа первобытной демократии).
Ж. Арман замечает, что галатские цари - «это военные князья-вож-
ди, очень близкие к германским королям шести первых веков нашей
эры».50
Второй величиной в триаде первобытного народовластия являет-
ся совет старейшин. У германцев времени Тацита старейшины (prin-
cipes), входившие в состав совета, избирались народом (Тас. G., XII).
Совет старейшин рассматривал дела, которые потом передавались на
обсуждение народного собрания, а более мелкие дела он решал само-
стоятельно (Ibid., XI).
В Галлии Цезарь отмечает у целого ряда племен существование со-
ветов, участвовавших в управлении общиной, которые он называет се-
натами. Наличие сената отмечено у эдуев (Caes. B.G., I, 31, 6; VII, 32,
5; 33, 3; 55, 4), венетов (Ibid., Ill, 16, 4), эбуровиков и лексовиев (Ibid.,
Ill, 17, 3), сенонов (Ibid., V, 54, 3), ремов (Ibid., II, 5, 1), нервиев (Ibid.,
II, 28, 2), белловаков (Ibid., VIII, 21,4; 22, 2).
Было бы ошибкой представлять себе галльские сенаты, упоминае-
мые Цезарем, настоящими советами старейшин общины, которых из-
47 Hubert Н. Les Celtes depuis 1’epoque de la Тепе... P.266.
48 Jullian C. Histoire de la Gaule. Vol.II. P.44.
49 Harmand J. Les Celtes... P.49.
50 Ibid. P.50.
431
H.C. Широкова
бирают и почитают из-за их возраста и опыта. Галльские сенаты были
аристократическими советами, они формировались из представителей
знати. Как справедливо заметил Фюстель де Куланж, некоторые вы-
ражения Цезаря наводят на мысль об отождествлении Цезарем сената
и знати.51 Например, выражение «отпет nobilitatem, отпет senatuni
amisisse» (Caes. B.G., 1,31,6) заставляет думать, что оба термина здесь
являются синонимами.
Точно не известно, как выбирался галльский сенат. Количество сп>
членов должно было быть велико, если судить по маленькому племени
нервиев, которое имело 600 сенаторов (Caes. B.G., II, 28). Это свиде-
тельство того, что в сенате нервиев была представлена большая час ть
знатных семей. У эдуев же, по крайней мере, два члена одной и той же
семьи не могли одновременно входить в сенат (Ibid., VII, 33). По мне-
нию К. Жюллиана52 и Э. Тевено,53 сенат у галлов не был постоянно
действующим, совещательным органом власти, а представлял лишь
периодическое собрание вождей, возглавлявших деревни или округи.
Во время войны сенаторы, по-видимому, командовали войсками. Так,
в борьбе против германцев погиб весь сенат эдуев, в войне против Це-
заря - почти весь сенат нервиев (за исключением трех человек (Ibid.,
I, 36; II, 28, 2). К. Жюллиан высказал предположение, что каждый h i
галльских сенаторов возглавлял сотню человек или сотню маленьких
семей (его предположение опирается на сведения об активной воен-
ной роли галльских сенаторов и соотношении числа сенаторов и чис-
ла солдат у нервиев - 600 и 60 тыс. (Ibid., II, 28, 2).54
Хотя нам не известны в деталях функции галльского сената, одна-
ко, судя по тексту Цезаря, роль сената в решении важнейших дел об-
щины была велика. Так, сенату принадлежало верховное решение, по
крайней мере, в принципе, вопросов войны и мира. Сенат венетов, на-
пример, возглавил восстание армориканских общин против Цезаря
(Цезарь после победы приказал казнить весь сенат венетов). Аулер-
ки - эбуровики и лексовии только тогда смогли выступить против Це-
заря, когда перебили свой сенат, так как он был против войны с рим-
лянами (Caes. B.G., III, 16,4; 17, 3). Галльский сенат, включая вождей
племени, избирал высших магистратов общин (Ibid., VII, 32; 33).
Таким образом, галльский сенат решал такие важные задачи го-
сударственной жизни, которые в демократических обществах подлс-
51 Фюстель де Куланж. История общественного строя... Т.1. С. 19. Прим.1.
52 Jullian С. Histoire de la Gaule. Vol.II. P.50.
53 Thevtnot E. Histoire des Gaulois. P. 111.
54 Jullian C. Histoire de la Gaule. Vol.II. P.50.
432
Особенности социально-политического строя кельтон...
жали решению только народного собрания. Сенат у галлов был весь-
ма важным органом государственной власти, принадлежавшим галль-
ской аристократии. Это вполне согласуется с тем обобщением образа
правления, существовавшего у галлов накануне римского завоевания,
которое дает Страбон, говоря, что у галльских народов «самая распро-
страненная форма правления - аристократическая» (Strabo, IV, 4, 3).
Правда, Страбон создает иной образ кельтской аристократии в сво-
ем тексте, посвященном Галатии (Strabo, XII, 5, 1). При 12 тетрархах
имелся совет, состоявший из 30 человек, которые, по-видимому, из-
бирались из знати трех кельтских племен Галатии. Деятельность га-
латского сената была гораздо более ограничена, чем деятельность се-
натов галльских общин. Он решал только дела, касающиеся убийств.
Впрочем, тенденция политического развития Галатии была иной, чем
Галлии. Там в I в. до н.э. происходит не падение, а усиление царской
власти, и Страбон ничего не говорит о каком-либо превосходстве га-
латской аристократии над царской властью или об их противостоянии.
Третьим и важнейшим институтом в политической системе перво-
бытного народовластия было народное собрание. У германцев време-
ни Тацита в руках народного собрания сосредоточивалась реальная
власть. Оно выносило решения по вопросам войны и мира, выбирало
старейшин, осуществляло суд. В народном собрании вручали оружие
юношам, которые признавались достойными им владеть (Тас. G., XI,
XII, XIII; Caes. B.G., IV, 19; VI, 23).
Вопрос о народовластии у кельтов сложен. Страбон ни слова не
говорит о существовании народных собраний у галатов. В Ирландии
свободные крестьяне участвовали вместе со знатными в выборах ко-
ролей. Эти выборы происходили в собраниях, которые созывались
верховным королем.55 По мнению Ж. Армана, крестьяне никакого вли-
яния в этих собраниях не имели.56 А. Юбер вообще не упоминает об
участии народа в выборах ирландских королей, говоря, что короля из-
бирают знатные.57
Обрисовывая положение дел, существовавшее в Галлии, Цезарь
создает несколько противоречивую картину. В 13 главе VI книги за-
писок о Галльской войне, где Цезарь дает обобщающее свидетельство
об устройстве галльского общества, он совершенно определенно гово-
рит о том, что галльский плебс находился почти в рабском состоянии.
55 Harmand J. Les Celnes... Р.51.
56 Ibid. Р.52.
57 Hubert Н. Les Celtes depuis 1’epoque de la Тёпе... P.266.
433
Н.С. Широкова
Однако в целом ряде других случаев положение народа предстает кик
будто в ином свете.
Так, в Галлии, оказывается, были народные собрания, и обществен-
ные дела можно было обсуждать только на собраниях: «De re publica nisi
per concilium logui non conceditur» (Caes. B.G., VI, 20, 3). У сенонов пн
общем собрании общины (publico concilio) царь Каварин, поставленный
Цезарем, был осужден на смерть (Ibid., V, 54, 2). Амбиорикс, царь эбу
ронов, заявил как-то Цезарю, что народ (multitude) имеет над ним такие
же права, как и он над народом (Ibid., V, 27,3). Белги на общем собрании
(in communi Belgarum concilio) определяли воинский контингент, кото-
рый должно поставлять каждое из их племен (Ibid., П, 4,4, 5).
К этому свидетельству Цезаря присоединяется свидетельство Страбо-
на, который описывает, как происходили собрания кельтов: «Своеобраз-
ный обычай имеет место в их собраниях: если кто-нибудь шумит, преры-
вая оратора, то к нему подходит слуга с обнаженным мечом и угрожаю-
ще приказывает молчать, если же тот не унимается, то слуга второй и тре-
тий раз делает то же самое, наконец, он отрезает у нарушителя такой ку-
сок плаща, что оставшаяся часть становится негодной» (Strabo, IV, 4,3).
Имея в виду свидетельства такого рода, Фюстель де Куланж гово-
рил о существовании демократической диктатуры у галлов.58 Н.Н. Бе-
лова видела в этих кельтских собраниях народные собрания типа «во-
енной демократии».59 Ю.В. Андреев, сравнивая общество гомеров-
ских греков с обществом галлов времени Цезаря, замечал, что народ-
ные собрания существовали у большинства галльских племен и, ка-
жется, пользовались определенным авторитетом.60
Однако, если внимательнее присмотреться к тем текстам Цезаря,
на основании которых делается вывод о том, что плебс пользовался в
галльских общинах некоторым авторитетом, то оказывается, что эти
тексты, по-видимому, имеют несколько иной смысл. Каждый раз, ког-
да галльский плебс начинал волноваться, то оказывается, что кто-то
его возбуждал, смущал или подстрекал. Так, жители оппидума биту-
ригов Новиодунума, захватив тех, «стараниями которых, как они пола-
гали, был возмущен плебс» (quorum opera plebem concitatum existima-
bant) привели их к Цезарю и сдали ему (Caes. B.G., VII, 13, 2).
Другие отрывки дают представление о том, кто были эти «возмути-
тели плебса». Конвиктолитав. один из самых богатых и знатных эдуев,
58 Фюстель де Куланж. История общественного строя... Т.1. С. 17-18, 54-
55.
59 Белова Н.Н. О формировании элементов государственности... С. 177.
60 Андреев Ю.В. Раннегреческий полис. С. 140. Прим.45.
434
Особенности социально-политического строя кельтов...
домогавшийся высшей магистратуры в общине, «довел плебс до бе-
шенства» (plebem ad furorem impellit. - Caes. B.G., VII, 42,4). У белло-
ваков, пока был жив Коррей, один из главных вождей племени и «под-
стрекатель толпы» (concitator multitudinis), сенат не имел столько вли-
яния, сколько «неопытный плебс» (imperita plebs. - Ibid., VIII, 21,4).
По текстам Цезаря создается впечатление, что непосредственно
плебс ничего не мог и был просто игрушкой в руках знати, которая ис-
пользовала его для достижения своих целей. Вождь тревиров Индути-
омар опасается, «как бы после ухода всей знати плебс вследствие не-
благоразумия не впал в заблуждение» (Caes. B.G., V, 3, 6).
Верховный магистрат эдуев Лиек заявил, что в их общине имеют-
ся некоторые личности, влияние которых на плебс очень велико и кото-
рые в качестве частных лиц могут больше, чем сами магистраты (Caes.
B.G., I, 17, 1, 2). Этот отрывок совершенно недвусмысленно говорит о
том, зачем был нужен этим «сильным личностям» авторитет у плебса.
Плебс был нужен галльским аристократам в качестве клиентов, чрезвы-
чайно преданных своим патронам, работавших на них и сражавшихся
за них. Во время многочисленных переворотов и гражданских междуу-
собиц, характерных для Галлии накануне римского завоевания, с помо-
щью плебса аристократы претендовали, а иногда и получали престол
(например, в случае с Верцингеториксом - Ibid., VII, 4,4). Такое прочте-
ние текстов Цезаря, в которых рассмотрены частные случаи о положе-
нии плебса в той или иной галльской общине, не противоречит обобще-
нию, сделанному в 13 главе VI книги. Галльский плебс действительно
ни на что не отваживался и никаких вопросов сам не решал.61
Однако что же тогда представляли собой общие собрания галль-
ских общин, которые Цезарь называет publica concilia? Кто принимал
в них участие? Кого Цезарь называет народом (populus), когда гово-
рит: «...Разделился сенат, разделился народ. - Divisum senatum, divi-
sum populum» (Caes. B.G., VII, 32, 5)? По этому поводу наиболее вер-
ную догадку, на наш взгляд, высказал К. Жюллиан,62 который предпо-
ложил, что populus для Цезаря - это совсем не то же самое, что plebs.
Под populus Цезарь понимает все ту же самую галльскую знать, но
61 Единственным диссонансом здесь звучит приведенный выше случай с
царем эбуронов Амбиориксом (Caes. B.G., V, 27, 3). Однако если вспомнить,
что эбуроны - это одно из небольших белгеких племен, живших на границе с
Германией и относившихся к числу самых отсталых кельтских народностей,
то становится ясно, что там вполне могли сохраниться отношения первобыт-
ного народовластия.
62 Jullian С. Histoire de la Gaule. Vol.II. P.51.
435
Н.С. Широкова
уже всю целиком, а не только ее верхушку. Она одна была активной
участницей политической и коллективной жизни и составляла popuhit
галльских общин (совсем как римский патрициат царского периоде)
Нужно сказать, что приведенный выше отрывок Цезаря подтверждип
это предположение К. Жюллиана. Цезарь пишет: «....Разделился or
нат, разделился народ, у каждого свои клиентелы» (Ibid., VII, 32, 5)
У плебса не могло быть никаких клиентел. Если же под populus пони
мать галльскую знать, то все становится на свои места.63
На собрания общины являлся и плебс, но главным образом в качо
стве клиентов, должников, преданных лиц какого-либо магната. Но
имея собственного голоса в собраниях, эти люди своей массой, кото
рую при случае можно было использовать для нажима или даже дли
прямой физической расправы с противниками, усиливали позицию
своего патрона. Характерен случай, когда знатный гельвет Оргеторико
привел на суд около 10 тысяч клиентов и должников и с их помощью
избежал приговора (Caes. B.G., 1,4). А. Гренье полагал, что и те собра-
ния, которые описывает Страбон, тоже были собраниями знати, на ко-
торые главы семейств приводили толпы клиентов.64
Единственным напоминанием о периоде первобытной демократии
были как будто вооруженные сходки (armata concilia), которые созыва-
лись перед началом военных действий. Цезарь пишет; что по галльскому
обычаю созыв такого вооруженного собрания означал начало войны. На
вооруженную сходку приходили все взрослые мужчины в полном воору-
жении. Того, кто приходил последним, подвергали пытке на виду у всея
собравшихся, а потом казнили (Caes. B.G., V, 56). Вооруженная сходка во-
инов избирала полководца для ведения военных действий (Strabo, IV, 4,
3). Однако даже по поводу этих собраний К. Жюллиан замечал: «Невоз-
можно установить роль, отведенную плебсу, в этих случаях вооруженно-
го совета».65 Скорее всего и на вооруженные сходки галльский плебс яв-
лялся главным образом в виде амбакгов, т.е. в качестве клиентов-воинов,
служивших в военных дружинах галльских аристократов.
Таким образом, так же, как и у греков гомеровской эпохи (и в от-
личие от германцев Тацита), у кельтов (галлов) времени Цезаря уже
не существовало первобытного народовластия. Политические инсти-
туты, по форме составлявшие традиционную триаду первобытной де-
63 Аналогичным образом Ю.В.Андреев показал, что для Гомера демос -
это аристократическая часть общины (Андреев Ю.В. Раннегреческий полис.
С.72, сл.).
64 Grenier A. Les Gaulois. Р. 182.
65 Jullian С. Histoire de la Gaule. Vol.II. P.52. N.4.
436
Особенности социально-политического строя кельтов...
мократии (царская власть, советы старейшин, народные собрания), по
существу представляли собой лишь инструменты, с помощью которых
могущественная аристократия завоевывала господствующее полити-
ческое положение в кельтских общинах Галлии. Однако галльская
аристократия I в. до н.э. имела свои особенности, отличавшие ее от
обычной родовой знати древнего общества, находившегося (подобно
гомеровской Греции) в стадии перехода от варварства к цивилизации.
А.И. Неусыхин относил к числу пережитков родо-племенного строя в
таких обществах преобладание родовой знати над дружинной.66 Зна-
комство же с галльской знатью I в. до н.э. создает впечатление, что она,
наоборот, была уже дружинной, а не родовой.
Основу могущества галльской знати, представлял институт клиен-
телы, высшую ступень в которой занимали клиенты-воины (амбак-
ты), составлявшие дружины галльских аристократов. Цезарь писал о
галльских вождях, что «они постоянно воюют между собой, и каждый
из них окружает себя толпой амбактов и клиентов, число которых рас-
тет вместе с его богатством; они не знают другого способа достижения
могущества» (Caes. B.G., IV, 15, 2). С этим текстом Цезаря переклика-
ется свидетельство Полибия (II, 17), писавшего, что самым могуще-
ственным из кельтских вождей является тот, кто насчитывает в своей
свите наибольшее число слуг и воинов.
Ю.В. Андреев отмечал, что в Греции не привился институт воен-
ных дружин, сыгравший весьма важную роль в становлении средневе-
ковой феодальной монархии. По его мнению, это произошло потому,
что материальные ресурсы даже самых богатых и могущественных го-
меровских басилеев были весьма ограничены.67 Галльские же аристо-
краты владели значительным богатством, поэтому их военные дружи-
ны были весьма многочисленны (они насчитывали иногда несколько
тысяч воинов пехоты и конницы). С помощью этих частных военных
дружин галлы вели свои войны.
Многие из этих могущественных людей появляются на страницах
сочинения Цезаря. С двумя такими персонажами мы с вами уже встре-
чались в связи с их стремлением захватить верховную власть в своей
общине: с эдуем Думнориксом, человеком очень богатым и знатным,
содержавшим многочисленный отряд конницы, весьма влиятельным
не только у себя в общине, но и у соседних племен; с арверном Вер-
пингеториксомг который уже в самом начале своей деятельности мог
66 Неусыхин А.И. Дофеодальный период как переходная стадия развития
от родо-племенного строя к раннефеодальному // ВИ. М., 1967. №1. С.86.
67 Андреев Ю.В. Раннегреческий полис. С.69, 90.
437
H.C. Широкова
составить только из одних своих клиентов целое войско. За гельветом
Оргеториксом следовали 10 тыс. рабов и вольноотпущенников и цели*
толпа клиентов (Caes. B.G., I, 18; VII, 4; I, 4). По подсчетам К. Жюл-
лиана, десятая часть взрослых людей племени принадлежала Орги-
ториксу телом и душой.68 Это было некое самостоятельное образова-
ние внутри племени с довольно многочисленным населением, обшир
ной территорией, верховным вождем и собственной армией. У племе-
ни кадурков Лукгерий имел под своей клиентелой целый город Укссл
лодун, в котором укрывались тысячи солдат. Эта цитадель, принадле-
жавшая одному человеку, сопротивлялась Цезарю так же мужеством'
но и стойко, как Герговия, бывшая убежищем целого племени арвор>
нов (Ibid., VII, 32,2).
Могущественные галльские магнаты, содержавшие целые армии
и создававшие как бы «самостоятельные государства» внутри общин,
по справедливому утверждению Ф. Ло, удивительно похожи на фео-
дальных сеньоров раннего средневековья, являясь как бы их провоз-
вестниками за 5-6 веков.69 Ло не одинок в этом утверждении. Дру-
гие исследователи также заметили своеобразие галльской знати I в. до
н.э. Так, А. Юбер склонялся к мысли, что «племенной строй у галлон
стал мало-помалу строем аристократическим, феодальным».70 Можно
услышать и более резкое суждение на этот счет: «Кельты имели при
своем вступлении на историческую арену ярко выраженную феодаль-
ную аристократию».71 Сказано, конечно, слишком сильно, однако соз-
дается впечатление, что галльская знать I в. до н.э. имела тенденцию
превратиться (и уже превращалась) в аристократию феодального типа.
Формирование кельтской государственности.
Вместо исчезнувшей царской власти и народных собраний в Гал-
лии появились новые политические структуры. По образному выра-
жению Ф. Ло, Галлия накануне римского завоевания находилась «в ру-
ках могущественных олигархий».72 Как мы видели, верховная власть
в общинах принадлежала аристократическим сенатам и более широ-
ким собраниям аристократов (concilia) (Caes. B.G., II, 4, 4, 5; VI, 20, 3
и др.), на которых присутствовали толпы клиентов. В текстах, однако,
68 Jullian С. Histoire de la Gaule. Vol.II. P.79.
69 Lot F. La Gaule: les fondements ethniques... P.73.
70 Hubert H. Les Celtes depuis 1’epoque de la Тёпе... P.260.
71 Fischer F. Kelten lexicon der Alten Welt. 1965. S.1515.
72 Lot F. La Gaule: les fondements ethniques... P.75.
438
Особенности социально-политического строя кельтов...
нет намека на то, что эти два института были постоянно действующи-
ми органами власти, скорей всего они собирались по мере надобности.
Постоянно действующую власть в общинах, где не было царей, осу-
ществляли должностные лица, которых Цезарь называет магистрата-
ми (magistratus). Например, у гельветов магистраты созывают крестьян,
чтобы составить ополчение и защитить от Оргеторикса законы общи-
ны (Caes. B.G., 1,4). И в целом ряде других случаев Цезарь употребляет
этот термин: ad magistratum (Ibid., VI, 20, 1) или Convictolitavium magis-
tratum (Ibid., VII, 55,4) и др. У некоторых племен имелся высший маги-
страт - summus magistratus (Ibid., 1,16, 5; VII, 33,2), и избирался он сро-
ком на один год (Strabo, IV, 4, 3). К. Жюллиан называл таких галльских
магистратов «временными наследниками павших царей».73
Столь большая власть, сосредоточенная в руках одного лица, пусть
даже всего на год, была опасна, поэтому у многих галльских племен
гражданская власть была отделена от военной (Strabo, IV, 4, 3). У ремов
(Caes. B.G., VIII, 12, 4), тревиров и лемовиков (Ibid., VI, 8, 9; VII, 88, 4)
принцип такого разделения власти для мирного времени был выработан,
по-видимому, достаточно четко. Возможно, что кроме высшего маги-
страта имелись и другие должностные лица, подчиненные ему.74 Цезарь
прямо об этом не говорит, но это следует косвенным образом из употре-
бления выражений типа «qui summo magistratui praeerat» (Ibid., I, 16, 5)
и вообще из самого присутствия у Цезаря понятия summus magistratus.
Если существовал высший магистрат, то можно предположить, что име-
лись и низшие, подчиненные ему. Кроме того, Цезарь употребляет сло-
во magistratus во множественном числе по отношению к одной и той же
общине: «ipsi magistratus» (Ibid., 1,17,1). Здесь интересно отметить, что
в гомеровский период у греков еще отсутствовала дифференциация ма-
гистратур в составе правящей коллегии.75 Наличие подобной дифферен-
циации у галлов времени Цезаря свидетельствует о большем политиче-
ском опыте по сравнению с греками гомеровской эпохи.
Лучшее представление о сфере деятельности, функциях, способе
избрания высшего магистрата можно составить на материале общины
эдуев, принадлежавших к числу самых развитых кельтских племен. У
эдуев существовала тщательно разработанная и искусно составленная
конституция. К. Жюллиан замечал, что законы эдуев так точны и иску-
сны. что «Полибий мог бы в них найти столько же хороших примеров,
73 Jullian С. Histoire de la Gaule. Vol.II. P.46.
74 Фюстель де Куланж. История общественного строя... Т.1. С.19; Белова
Н.Н. О формировании элементов государственности... С. 182.
75 Андреев Ю.В. Раннегреческий полис. С.129. Прим.71.
439
Н.С. Широкова
сколько и в римских законах».76 Высший магистрат у эдуев называл-
ся вергобретом (Caes. B.G., 1,16, 5).77 Полагают, что это галльское сло-
во означает - «тот, кто исполняет решения», т.е. это был титул носите-
лей исполнительной власти.78 По-видимому, в руках вергобрета нахо-
дилась и высшая судебная власть в общине, так как, по словам Цезари,
он имел право жизни и смерти над своими согражданами (Ibid., I, 16,
5). Столь большая власть, данная одному человеку, могла быть опас-
ной для общины, тем более, что эдуи иногда выбирали на эту высшую
должность честолюбивых молодых людей знатного происхождения.
Однако в конституции эдуев имелись многочисленные оговорки
для ограничения власти вергобрета. Он избирался сроком на год (Сася.
B.G., I, 16, 5: qui creatur annuus) и не имел права покидать пределы
общины (Ibid., VII, 33, 2). Имея в виду этот запрет, Фюстель де Ку
ланж высказал весьма справедливое, на наш взгляд, предположение,
что в руках вергобрета сосредотачивалась только высшая гражданская
власть и что у эдуев так же, как и у других галльских племен, выс-
шая гражданская магистратура была совершенно отделена от военно-
го командования.79 80 Это подтверждается и частными случаями, встре-
чающимися в тексте Цезаря. Так, в то время, когда Конвиктолитав за-
нимал должность вергобрета, он не командовал войском (верховным
главнокомандующим был назначен Литавик) (Ibid., VII, 37, 7).
Выборы вергобрета окружались многочисленными формально-
стями. У Цезаря нет прямого описания процедуры выборов. Ее мож-
но лишь реконструировать на основании материала, изложенного в тре-
тьем и четвертом параграфах 33 главы VIII книги записок о галльской
войне, делая выводы иногда косвенным образом, а иногда и от проти-
воположного. Существует, однако, уже давняя традиция реконструкции
конституции эдуев, которая начинается еще с Фюстель де Куланжа,""
Г. Блока81 и К. Жюллиана,82 включает такого крупного кельтолога сере-
дины XX в., как А. Гренье,83 и заканчивается в трудах исследователей
76 Jullian С. Histoire de la Gaule. Vol.II. P.47.
77 Интересно отметить, что должность вергобрета, засвидетельствованная
Цезарем у эдуев, вновь встречается в начале империи у сантонов и лексовисп
(CIL, ХП, 366; ХШ, 1048).
78 Grenier A. Les Gaulois. Р.179.
79 Фюстель де Куланж. История общественного строя... Т.1. С.21.
80 Фюстель де Куланж. Там же.
81 Bloch G. Histoire de France. Vol.I. Paris, 1901. P.66.
82 Jullian C. Histoire de la Gaule. Vol.II. P.46-48.
83 Grenier A. Les Gaulois. P. 179—180.
440
Особенности социально-политического строя кельтов...
второй половины XX века.84 Анализ текста Цезаря показывает, что вы-
воды, содержащиеся в этой традиции, вполне правомерны.
Выборы вергобрета производились в определенный момент года, в
одном и том же месте. Такой вывод можно сделать на основании того,
что Цезарь отмечает как нарушение закона то обстоятельство, что вы-
боры Кота происходили «в другом месте, в другое время, чем следова-
ло - alio loco, alio tempore atque oportuerit» (B.G., VII, 33, 3). Выборная
коллегия состояла из сенаторов и вождей небольших округов, состав-
лявших общину эдуев. Цезарь говорит, что выборы осуществлялись
«немногими избранными - paucis convocatis» (Ibid., VII, 33, 3).
Можно предположить, что это был сенат. Затем в конце 33 главы,
Цезарь делает оговорку о том, что при отсутствии магистратов (inter-
missis magistratibus) выборами вергобрета должны руководить жрецы
(Ibid., VII, 33,4). Здесь речь идет об исключительном случае, а в обыч-
ное время выборы, по-видимому, возглавлялись магистратами. Вряд
ли в данном случае под магистратами подразумевались низшие долж-
ностные лица, подчиненные вергобрету. Очевидно прав К. Жюллиан,
который предполагал, что это были магистраты или выборные вожди
(principes) патов, небольших округов, составлявших общину эдуев.85
Наряду с магистратами патов в выборную коллегию входил верго-
брет предыдущего года, который и вручал власть избранному претен-
денту на высшую должность. Такой вывод можно сделать опять-таки
на основании рассказа Цезаря. Он говорит о провозглашении верго-
бретом эдуя Кота, замечая при этом: «Брат был провозглашен братом -
Fratrem a fratre renuntiatum» (Caes. B.G., VII, 33, 3). Братом же Кота
был Валетиак - вергобрет предыдущего года (Ibid., VII, 32, 4). Любо-
пытно замечание Цезаря о том, что в случае отсутствия магистратов
руководство выборами вергобрета переходило к жрецам. Этот факт яв-
ляется свидетельством большого авторитета кельтских жрецов-друи-
дов не только в религиозной, но и в политической жизни общин.
Помимо магистратов Цезарь упоминает еще principes отдельных
общин или всей Галлии, а также говорит о принципате (principatus) и
о борьбе за принципат в галльских общинах или во всей Галлии. Су-
ществуют две противоположные точки зрения на то, что подразуме-
вал Цезарь под этим термином. По мнению Ж. Доттена, Цезарь имел
в виду не какое-то официальное положение, а первенство самых бо-
гатых и знатных членов общины, имевших наиболее многочислен-
84 Thevenot Е. Histoire des Gaulois. Р. 110-111; Harmand J. Les Celtes... P.51.
85 Jullian C. Histoire de la Gaule. Vol.II. P.39,48.
441
Н.С. Широкова
ную клиентелу.86 87 88 К. Жюллиан, напротив, считал, что у Цезаря терми-
ны magistratus и principes являются синонимами и что principes - это то
же выборные магистраты.117
Анализ текстов Цезаря показывает, что в них можно найти под-
тверждение как одной, так и другой точек зрения. В 52 г. в общине эду-
ев боролись за принципат два могущественных персонажа Эпорсдо-
рикс и Виридомар (Caes. B.G., VII, 39, 2: «his erat inter se de principulu
contentio»). В то же время за высшую магистратуру общины боролись
два других эдуя - Конвикголитав и Кот (Ibid., VII, 39,2). В данном слу-
чае принципат противопоставляется высшей магистратуре и означа-
ет именно первенство, так сказать, «неформальное лидерство». Такой
же случай и с арверном Кельтиллом, отцом Верцингеторикса, который
«держал в своих руках принципат над всей Галлией» (principatum Gal-
liae totius obtinuerat. - B.G., VII, 4,1).
В 11 главе VI книги Цезарь, рисуя общую картину социальных от-
ношений в Галлии, упоминает principes партий (factionum), на которые
была разделена вся Галлия - «и общины, и пати, и части их, и отдельные
дома». В этом обобщении под principes тоже скорее всего подразумеви-
ются могущественные галльские магнаты, окруженные целыми армия-
ми клиентов, амбакгов, рабов, должников, которые являлись негласны-
ми лидерами общин и зачастую значили больше, чем сами магистраты,
Однако существует другая группа текстов, взятых из сочинения Це-
заря, которая подтверждает точку зрения К. Жюллиана. Так, в общи-
не тревиров боролись за принципат Индутиомар и Цингеторикс (Саск,
B.G., V, 3, 2). И Цезарь передает Цингеториксу «principatus atque im-
perium» (B.G., VI, 8,9). Такое сопоставление позволяет предположить,
что здесь под принципатом имеется в виду высшая гражданская ма-
гистратура в противоположность верховному военному командова-
нию (империй). В другом случае, когда Цезарь упоминает Седулия, во-
ждя и принцепса лемовиков (Ibid., VIII, 88, 4: Sedulius, dux et princcps
Lemovicum), напрашивается вывод, что вероятно речь идет о сосредо-
точении в одних руках высшей военной и гражданской власти и что
принцепсом назван верховный гражданский магистрат.811
86 Dottin G. Manuel pour servir a I’etude de I’Antiquite Celtique. Paris, 1906,
P.170.
87 Jullian C. Histoire de la Gaule. Vol.II. P.39,46.
88 Следует отметить, что эти случаи относятся к периоду 53-51 гг. до н.э,,
когда в Галлии существовала экстремальная обстановка и шла война протии
иностранных захватчиков. Поэтому военная и гражданская власть сосредото-
442
Особенности социально-политического строя кельтов...
Политическое законодательство эдуев имело достаточно длитель-
ный опыт (antiquitus - B.G., VII, 32,3), однако в него вносились поправ-
ки, которые должны были препятствовать честолюбивым устремлени-
ям знатных магнатов и пресекать создание могущественных родствен-
ных группировок, опасных для рождающегося государства. Так, Цезарь
выделил еще одну черту, которая поразила его в конституции эдуев, - за-
кон не допускал, чтобы два брата были одновременно магистратами и
даже запрещал им вместе заседать в сенате (Ibid., VII, 33, 3).
Наличие выборных магистратур, их дифференциация, тщатель-
ная разработанность самой процедуры выборов - все это говорит о
том, что, по крайней мере, в наиболее развитых галльских общинах
накануне римского завоевания уже имелся административный аппа-
рат управления, т.е. та самая публичная власть, осуществляемая спе-
циальными людьми, которая является одним из важнейших признаков
государства.
Важным признаком государственности является также налоговая
система. Текст Цезаря показывает, что у галлов существовала систе-
ма налогового обложения. Прежде всего - прямые налоги (tributa) ,
которые были чрезмерно высоки. Одной из причин бедственного по-
ложения плебса у галлов Цезарь называет непомерные налоги (Ibid.,
IV, 13, 2: «plerique magnitudine tributorum premuntur»). Прямые налоги
платили все свободные люди общины за исключением друидов (Caes.
B.G., VI, 14, 1: «druides... neque tributa una cum reliquis pendunt»). Гал-
лам были также известны косвенные налоги. Цезарь называет их рог-
toria и vectigalia (Ibid., 1,18, 3). Это: таможенные и транзитные пошли-
ны. Так, о венетах Цезарь говорит, что они сделали своими данника-
ми всех плавающих по морю вдоль их берега (B.G., III, 8, 1), т.е. взи-
мали таможенные сборы при входе в гавань. Косвенные налоги сда-
вались магистратами общины на откуп частным лицам. Откупная си-
стема приносила очень большие доходы, по крайней мере, у эдуев, так
как самые влиятельные персонажи общины стремились взять на откуп
сбор пошлин (Caes. B.G., I, 1, 18, 3).
Судопроизводство также является одной из характерных черт про-
явления государственной власти. Текст Цезаря дает представление о
том, что в Галлии накануне римского завоевания уже существовала го-
сударственная юрисдикция. Подтверждением этому служит случай со
знатным гельветом Оргеториксом. Когда Оргеторикс сделал попытку
чивалась в одних руках. При обычных обстоятельствах военная и граждан-
ская магистратуры были разделены.
443
H.C. Широкова
произвести переворот для захвата царской власти, то против него был
возбужден судебный процесс, и суд приговорил его к смертной кат
ни посредством сожжения. Однако Оргеторикс привел на суд около 10
тыс. своих должников, клиентов, рабов (suam familiam) и с их помо-
щью избежал приговора (Caes. B.G., 1,4).
Как справедливо заметил Фюстель де Куланж, не следует думать, что
суд (indicium) над Оргеториксом был судом всей общины - народным
судом.89 Правда, Цезарь говорит, что судебный процесс против Оргсто-
рикса начали гельветы и община (civitas) была возмущена тем, что он нс
подчинился приговору. Однако, если бы в этом деде коллективным су-
дьей выступал весь народ, то даже вся многочисленная familia Оргсто-
рикса, все 10 тыс. преданных ему людей, не помогли бы ему ускользнут*
от опасности. После бегства Оргеторикса магистраты общины стали со-
бирать против него войско, так что, по-видимому, и юрисдикция общины
также находилась в руках магистратов. Точно так же Индутиомар, стояв-
ший во главе общины тревиров, приговорил к конфискации имущества
Цингеторикса, вступившего в союз с римлянами (Caes. B.G., V, 56,3).
В обоих случаях речь идет о государственных преступлениях, эн
которые судило и наказывало само государство.90 Труднее решить во-
прос, подлежали ли действию государственной юрисдикции граждан-
ские судебные процессы. У Цезаря имеются сведения, что преступле-
ния, совершенные частными лицами против частных лиц, а также тяж-
бы между частными лицами судили жрецы кельтов - друиды (B.G., VI,
13, 5). Опираясь на эти свидетельства, некоторые исследователи делал
вывод, что в Галлии не было других судов, кроме суда друидов.91
Однако текст Цезаря содержит оговорки, которые не позволяю!
принять такой вывод. Так, Цезарь говорит, что друиды судят почти
(fere) все дела (Caes. B.G., VI, 13,5). Следовательно, какая-то часть су-
дебных дел не подлежала их юрисдикции. Затем Цезарь дает понять,
что суд друидов был лишь арбитражным: ему подвергались только тс,
кто обращался к ним. Наконец, по словам Цезаря, опасная санкция
поддерживала авторитет друидов: если человек не подчинялся их при-
говору, то всякий суд оказывался для него закрытым (Ibid., VI, 13, 7).
Очевидно, что человек обращался не в суд друидов, приговору кото-
рого он не подчинился, а в другой светский суд (суд общины). Таким
образом, хотя государственная юрисдикция, видимо, существовала и
” Фюстель де Куланж. История общественного строя... Т.1. С.25.
90 Цезарь приводит и другие случаи такого рода: например, B.G., V, 54, 2;
VII, 4, 1.
91 Dottin G. Manuel... Р.192.
444
Особенности социально-политического строя кельтов...
для решения гражданских дел, но люди предпочитали обращаться в
суд друидов.
Перечисленные выше элементы формирующейся государственно-
сти галлов (магистратуры, налоговая система, судопроизводство) име-
ют отношение к учреждению публичной власти. Это, по определению
Ф. Энгельса, вторая отличительная черта государства по сравнению с
родовой организацией. Первая же состоит в разделении людей не по
кровнородственным связям, а по территориальному признаку.92
Как мы видели выше, существует точка зрения, согласно которой
ирландский туат представляет собой термин, означающий территорию
маленького царства и живущих на ней людей. В пользу представления
о туате как о территориальной единице свидетельствует археологиче-
ский материал. Вокруг маленьких ирландских туатов обнаружены ис-
кусственные границы: борозды, каменные стены сухой кладки, рвы.93
Цезарь, описывая Галлию в момент ее завоевания, в качестве основ-
ного подразделения страны называет civitas. Это слово более ста раз
повторяется в записках о Галльской войне. Civitates, упоминаемые Це-
зарем, делятся еще на отдельные части, которые Цезарь называет pagi
(Caes. B.G., I, 12, 4: «...omnis civitas Helvetia in quattuor pagos divisa
est»; IV, 22, 5: «pagos morinorum»; VI, 11, 2: «...in omnibus civitatibus
atque in omnibus pagis partibusque»).
Существуют совершенно противоположные точки зрения по по-
воду того, что представляли собой эти civitates и pagi. По мнению
К. Жюллиана, это были родовые подразделения галльского общества.
Он полагал, что civitas - это племя, которое делилось на несколько
родов (pagi).94 Примерно такова же точка зрения Я. Филипа, который
считал, что высшим общественным образованием галлов было пле-
мя, латинское название которого - civitas или pagus (для него civitas и
pagus — синонимы).95
Противоположной точки зрения придерживались Фюстель де Ку-
ланж и Ж. Дотген. Фюстель де Куланж совершенно определенно заяв-
лял: «При описании общественного строя галльских народов должно
быть прежде всего установлено, что Цезарь нигде не упоминает о ко-
ленах или кланах в Галлии».96
92 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.21. С. 170.
95 Harmand J. Les Celtes... Р.53.
94 Jullian С. Histoire de la Gaule. Vol.II. P.14—19.
95 Филип Я. Кельтская цивилизация... С.92.
96 Фюстель де Куланж. История общественного строя... Т.1.
С.12.
445
Н.С. Широкова
По мнению Фюстель де Куланжа, civitas представляла форму поли
тической группировки у галлов в эпоху, предшествовавшую римскому
завоеванию, и этот термин адекватно может быть переведен на соври
менный язык словом «государство». Фюстель де Куланж отмечал, <гго
civitas занимала определенную, иногда обширную территорию, коп>
рая распадалась на несколько округов, называемых Цезарем pagi.”
Ж. Дотген повторил вслед за Фюстель де Куланжем, что нет ни-
каких указаний на существование у галлов времени Цезаря племен
или кланов, как у кельтов Британских островов. Так же, как и Фю
стель де Куланж, он считал, что civitates, упоминаемые Цезарем,
государства.97 98 Ж. Арман, рассматривавший civitates как территориаль-
ные единицы, так же склонялся к мысли, что это были уже государ-
ственные образования.99
В самом деле, при более внимательном рассмотрении civitates Гал-
лии кажутся скорее территориальными, чем родовыми подразделения
ми. Во-первых, они имели достаточно четко установленные границы
Это подтверждается иногда археологическим материалом, иногда дан-
ными французской географии и топонимики, иногда текстом Цезаря
Так, между секванами и медиоматриками существовали искусствен-
ные границы: ров на лессе и изгородь на более каменистых почвах
равнины Эльзаса, стена циклопической кладки на склоне Вогезов.
Чаще всего галльские civitates были окружены поясом бесплодных
земель (лесов, болот или ланд), которые являлись для них естествен-
ными границами. Для паризиев, живших на средней Сене, северпоП
границей с белгами служил Алаттский лес, южной границей с сенонн-
ми - лес Фонтенбло. На западе паризии отгораживались от карнутои
Ивелинскими высотами, поросшими лесом Рамбуйе. Интересно, что
во второй половине XX века крестьяне, живущие в провинции Бое,
считали эти высоты плохими землями.100 К. Жюллиан также отмечал,
что еще в начале XX века можно было увидеть ланды, леса, болота, ко-
торые отделяли друг от друга галльские civitates. Так, к югу от Сенти,
в окрестностях железнодорожных станций Монтандр и Сент-Марьсн,
простирались пустынные, необработанные земли, поросшие соснами,
вереском, папортниками. Этот пустырь площадью в 15 лье когда-то
в древности на юге граничил с областью сантонов, на севере - с об-
97 Там же. С. 12-14.
” Dottin G. Manuel... Р. 180-181.
99 Hannand J. Les Celtes... P.53.
100 Ibid.
446
Особенности социально-политического строя кельтов...
ластью битуригов-вивисков.101 Эти пограничные районы имели спе-
циальную топонимику na-ialo, отзвуки которой сохраняются в совре-
менных названиях местностей: Так Рамбей образовано из rambo-ialo,
а Фоссей из fosso-ialo.102
На пограничных территориях, отделявших civitates друг от друга,
галлы охотно селили мигрировавшие племена, делая их хранителями
границы (в 58 г. до н.э. эдуи поселили на своей западной границе, ве-
роятно, на территории Сансерр, бойев, прибывших из Норика (Caes.
B.G., I, 28, 5; VII, 9, 6).
Косвенным доказательством того, что галльские civitates обладали
территориальным единством, служит тот факт, что территории мно-
гих современных французских департаментов почти совпадают с тер-
риториями древних civitates. Так, территория департамента Дордонь
соответствует территории петрокоров, департамента Лозер - террито-
рии габалов, департамента Ло-э-Гаронн - территории нитиоброгов,
департамента Эндр-э-Луар - территории туронов. Некоторые фран-
цузские исторические провинции и области сохранили названия, ука-
зывающие, из каких галльских civitates они произошли (Овернь обра-
зовалась из civitas арвернов, Берри - из civitas битуригов, Лимузен - из
civitas лемовиков).
Характерна сама игра терминов (civitas и pagus), которые Цезарь
употребляет для обозначения увиденных им в Галлии подразделений.
Они практически не употреблялись римлянами для обозначения ро-
довых структур общества, поскольку для этого существовали другие
термины: gens (род, клан), natio (племя, народность). Правда, если бы
в сочинении Цезаря совсем не встречались латинские термины, обо-
значающие родовые организации, тогда можно было бы предполо-
жить, что Цезарь, модернизируя, называл галльские племена civitates,
а роды - pagi. Однако у него, хотя и очень редко, встречаются и gens
(B.G., II, 28 1), и natio (Ibid., Ill, 10, 2), употребленные по отношению
к галлам. Гораздо чаще Цезарь использует эти слова по отношению к
германцам. Отсюда можно сделать вывод, что, по-видимому, у Цезаря
разным терминам соответствовали различные понятия.
Таким образом, галльские civitates накануне римского завоевания
были уже территориальными общинами. Они имели твердо установ-
ленные границы. На территории civitates помимо нескольких неболь-
ших городков и укрепленных пунктов чаще всего находился один глав-
101 Jullian С. Histoire de la Gaule. Vol.II. P.33.
102 Harmand J. Les Celtes... P.112.
447
Н.С. Широкова
ный город, имевший тенденцию превратиться в столицу. Главным hi
родом общины эдуев был Бибракте, о котором Цезарь говорит как о in
роде с наивысшей властью (Ibid., VH, 55,4: oppidum apud eos maxima»1
auctoritatis), битуригов - Аварик - «самый большой и самый укреплен
ный город в пределах битуригов» (Ibid., VII, 13, 3: Avaricum... maxi
mum munitissimumque in finibus Biturigum), Лютеция - паризиев (Ibid ,
VII, 57,1) и т.д.
Конечно, эти главные города не были настоящими столицами, тм
кими как Рим - столица Лациума, а Афины - Аттики. Civitates дели
лись на сельские округа (pagi), в которых проходила жизнь общин. ()д
нако существовала тенденция, в силу которой главный город вес бо
лее становился центром политической и материальной жизни общи-
ны. Так, в Герговии у арвернов находилась зимняя резиденция 31111111
(Caes. B.G., VII, 4,2). Вожди аллоброгов начинали покидать свои pni
розненные поселения и устраиваться на склонах Вьенны, их главно
го города (Strabo, IV, 1, 11). В Бибракте, главном городе эдуев, нпхо
далось постоянное место пребывания магистратов общины, происхо
дали собрания, на которых решались важные политические вопросы
(Caes. B.G., 1,23,1; VII, 55,4; VIII, 63, 6; 90, 8; VIII, 2,1; 4,1).
Это не значит, однако, что в Галлии накануне римского завоевании
уже совсем не существовала родоплеменная организация. Как уже о i
менялось выше, Цезарь, хотя и редко, но все-таки употреблял по отно-
шению к галлам термины gens и natio. Так, он говорит о роде нервней
(gente Nerviorum - B.G., II, 28, 1), которые принадлежали к числу са-
мых отсталых белгеких племен. Дарбуа де Жюбенвилль отмечал, что
Цезарь говорит о 50 civitates,103 но в его сочинении встречаются и дру-
гие галльские племена, которые не имели ранга civitates. Иосиф Фла-
вий говорит, что в Галлии было 300 племен (Jos. Flav., 16,4), такую же
цифру дает Цезарь (Plut. Caes., 1, 15). Можно предположить, что Це-
зарь не упомянул все civitates, и допустить, что накануне римского за-
воевания их было примерно столько же, сколько в начале империи, т.е.
60 (Strabo, IV, 3, 2) или 64 (Тас. Ann., Ill, 44). Если из 300 вычесть эти
50 или 60 общин и еще 30 племен Аквитании (Plin. N.H., IV, 33; 108),
то получится, что в Галлии было более 200 племен, которые не име-
ли ранга civitates. Эти племена продолжали жить в условиях родоплс-
менного строя, в то время как civitates уже вступали в эпоху государ-
ственности.
103 D’Arbois de Jubainville Н. Recherches sur I’origine, de la propridte fonciiio
et des noms de lieux habitds en France. Paris, 1890. P.39.
448
Особенности социально-политического строя кельтов...
Для энергичного формирования государственности в Галлии I в.
до н.э. имелись великолепные социальные предпосылки в виде совер-
шенно бесправного плебса и всесильной аристократии, опиравшейся
па мощную систему клиентел и военных дружин частного характе-
ра. Признаки формирующегося государства проявлялись в образова-
нии выборных и дифференцированных магистратур, закладывавших
основы государственного аппарата, в создании государственной нало-
говой системы и государственного судопроизводства, в существова-
нии законов в самых развитых обществах Галлии и, наконец, в появле-
нии подразделений территориального характера, какими были галль-
ские civitates и pagi. Даже такой кардинальный вопрос для понимания
того, принадлежит ли уже общество к периоду государственности, или
еще нет, каким является вопрос о земельной собственности, на галль-
ском материале решается в пользу существования института частной
собственности на землю.
Правда, галльская государственность носила черты примитивно-
сти: государственные суды были организованы плохо, недостаточно
разработана система магистратур, отсутствовало постоянное войско.
Однако даже при таком положении вещей создается впечатление,
что в Галлии накануне римского завоевания происходило более ин-
тенсивное развитие государственности и политической жизни, чем в
некоторых варварских государствах Европы периода раннего средне-
вековья. Например, в Бургундском королевстве свободное население
оказывало давление на короля при решении некоторых вопросов, за
воинами сохранялось право участвовать в дележе добычи.104 В ван-
дальском королевстве еще существовали народные собрания. Иногда
даже вопрос о престолонаследии решался народом (король Хильде-
рик, потерпевший поражение от мавров, был смещен войском ванда-
лов, передавшим королевскую власть Гелимеру).105
У франков во времена создания Салической правды общеплемен-
ного народного собрания уже не было. Однако, в округах, на которые
распадалось Франкское государство, происходили собрания свобод-
ных людей и решались судебные дела.106 У саксов до конца VIII в. со-
хранялись народные собрания по округам, а, может быть, и общепле-
менные собрания.107 Наконец, в Норвегии еще в IX-X вв. народным
собраниям - тингам - принадлежала не только судебная, но и законо-
104 Корсунский А.Р. Образование раннефеодального государства... С. 104.
105 Там же. С.104—105.
106 Там же. С. 111.
107 Неусыхин А.И. Переходная стадия... С.84.
449
Н.С. Широкова
дательная власть (они утверждали королей, решали важнейшие вопро
сы общественной жизни).108
В Галлии же накануне римского завоевания, по крайней мерс, п
общинах, имевших ранг civitates, где шел процесс формирования п>-
сударственности, никакого народовластия не существовало, хотя бы
даже и в остаточном виде. Все политические институты (выборные
магистраты, сенаты, собрания знати) последовательно осуществля-
ли одну функцию - выражали интересы галльской аристократии и
утверждали ее политическое господство. Таким образом, если вар-
варские общества раннефеодальной Европы были, по выражению
А.И. Неусыхина, «общинными без первобытности»,109 110 то еще меньше
можно говорить о первобытности Галлии времени Цезаря.
Римское завоевание прервало самостоятельное развитие галль-
ской государственности. Однако закономерно поставить вопрос, како-
го типа государство рождалось в галльском обществе накануне рим-
ского завоевания или, по крайней мере, каковы были тенденции разви
тия формирующейся государственности. На наш взгляд, не правы те
исследователи, которые полагают, что римский опыт не оказывал ни-
какого влияния на развитие политической жизни в Галлии I в. до н.э.11"
Как известно, образование Провинции в 121 г. до н.э. и контакты как
с нею, так и непосредственно с Римом, оказывали сильное влияние на
развитие галльской экономики и культуры. Почему же после разложе-
ния политической системы первобытной демократии галлы не могли
воспользоваться римским опытом и в области политического строи-
тельства?
Конституция здесь показывает, что, по-видимому, они им восполь-
зовались. Учреждение выборных магистратур, четкая разработка пра-
вил выбора магистратов, дифференцированность магистратур - вес
это наводит на мысль, что галлы вводили элементы муниципально-
го устройства в свой государственный строй. О том, что это было так,
можно судить по тому факту, что институт вергобретов продолжал
существовать некоторое время и после римского завоевания наряду
с другими государственными учреждениями. Под влиянием римско-
го муниципального строя он эволюционировал в магистратуры с рим-
скими названиями. Надписи позволяют проследить превращение вер-
гобретов в преторов, затем в преторов—дуумвиров или преторов—кват-
108 Корсунский А.Р. Образование раннефеодального государства... С.84.
109 Неусыхин А.И. Переходная стадия... С.76.
110 Hannand J. Les Celtes... Р.49.
450
Особенности социально-политического строя кельтов...
туорвиров и, наконец, только в дуумвиров.11' К. Жюллиан вообще счи-
тал, что Галлия шла к муниципальному строю.112
Однако это утверждение верно только отчасти. Анализ социально-
экономической и политической жизни Галлии показывает, что там су-
ществовала иная политическая тенденция, настолько сильная, что она
вытесняла римский политический опыт и препятствовала полисному
пути развития. Так, в Галлии I в. до н.э. существовали настоящие горо-
да. Однако ни письменные источники, ни археологический материал
не создают впечатления, что вокруг этих городов происходило что-ни-
будь подобное синойкизму, который представлял типичный путь фор-
мирования города-государства. Хотя города были центрами ремесла
и торговли и иногда в них находились магистраты, и они имели тен-
денцию превращаться как бы в подобие политических столиц общин,
тем не менее, они никогда не поглощали окрестные деревни и остава-
лись пусть и крупными, но островами в окружающем их море сель-
ской жизни. Более распространенным, чем города, типом поселения
в Галлии I в. до н.э. были деревни (vici) и отдельные поместья знати
(aedificia).
Носительницей иной, не полисной, тенденции политического раз-
вития была галльская знать, которая в I в. до н.э., как мы видели, уже
превращалась в аристократию феодального типа. А.Р. Корсунский от-
мечал, что привилегия феодализировавшейся землевладельческой
знати варварских королевств занимать важнейшие государственные
должности представляет явление, для которого трудно найти анало-
гию в римском государственном устройстве. Древнегерманскому же
общественному строю такая черта вообще была чужда.113 Однако та-
кую аналогию вполне можно найти в политическом устройстве галль-
ского общества накануне римского завоевания. И если Энгельс назы-
вал форму политической организации, характерную для раннефео-
дальных государств Западной Европы «демократией знати»,114 то та-
кая же «демократия знати» существовала и в управлении галльских
общин I в. до н.э.
Становление феодального государства в Западной Европе вырази-
лось не только в создании центрального государственного аппарата,
но и в возникновении политической власти внутри самой феодальной
111 Белова Н.Н. Городской строй в римской Галлии в первые века н.э. // Ан-
тичная древность и средние века. Вып.1. Свердловск, 1960. С.53-54.
112 Jullian С. Histoire de la Gaule. Vol.II. P.63.
113 Корсунский А.Р. Образование раннефеодального государства... С.154.
114 Engels F. Der deutshe Bauemkriege. Berlin, 1925. S.80.
451
Н.С. Широкова
вотчины, которая осуществлялась путем приобретения феодалами
вотчинниками судебной и административной власти над зависимым
населением.115 Возможно, отдаленным прообразом будущей полити
ческой власти феодалов на местах стало всевластие галльских магпн
тов над клиентами и должниками и их неподчинение органам государ-
ственной власти общин в лице их магистратов.
Как справедливо заметил А.И. Неусыхин, тенденция только наме-
чает путь развития. «Но вести к чему-либо - еще не значит уже быть
тем, к чему данная тенденция ведет».116 Таким образом, наличие фео-
дальной политической тенденции в Галлии I в. до н.э. совсем не озна-
чает, что там уже существовал феодализм. Однако исследователи,
анализирующие генезис феодализма в Западной Европе, единодуш-
ны в том, что в раннефеодальной социально-политической структуре
имелся мощный варварский субстрат, на котором эта структура в зла
чительной мере и возникла.117 И создается впечатление, что в Галлии
накануне римского завоевания этот варварский субстрат существовал
в гораздо более готовом и гораздо менее «варварском» виде, чем в гер-
манских королевствах первых шести веков нашей эры.
113 Корсунский А.Р. Образование раннефеодального государства... С.142.
116 Неусыхин А.И. Переходная стадия... С.82.
117 Гуревич А.Я. Проблемы генезиса феодализма в Западной Европе. М
1970. С.25; Корсунский А.Р. Образование раннефеодального государства..
С.181.
452
УШ. Черты демократизма в религиозных
объединениях поздней античности
1. Элементы демократии в
раннехристианских общинах
Само понятие «античной демократии» принадлежит к числу науч-
ных проблем. С одной стороны, мы вправе задаться вопросом о том,
в какой мере устройство Афинского полиса классической эпохи яв-
ляется эталонным и нормативным по отношению к самому понятию
«демократия». С другой, необходимо помнить, что «античная демо-
кратия» вовсе не ограничивалась примером афинского полиса. Что-
бы не превращать разговор об «элементах демократии в раннехристи-
анских общинах» в рассуждение о демократии как таковой, мы усло-
вимся считать «демократией» те уникальные черты афинского госу-
дарства (VI - IV вв. до н.э.), которые были философски осмыслены
на страницах сочинений Платона и Аристотеля, и легли в основу со-
временного представления о «демократическом строе». Если говорить
о «раннехристианских общинах», то и здесь необходимо сделать ряд
оговорок - христианское движение, возникшее как одно из направле-
ний внутри иудаизма I века н.э., уже вскоре после своего появления
являет себя внешнему наблюдателю в виде целого комплекса различ-
ных направлений и школ, отношения между которыми подчас были
довольно сложными. На страницах этого сочинения мы будем подраз-
умевать под «христианством» совокупность всех общин, в вероучении
которых первостепенное место занимал образ Иисуса как Спасителя.
В качестве временных рамок нами был избран период I - III вв.
Основную задачу представленного сочинения мы видим в том, что-
бы разобраться в довольно важном вопросе: в какой степени внутрен-
нюю жизнь общин христиан I - III вв. можно охарактеризовать как
«демократичную». В свою очередь, эта проблема может быть пред-
ставлена как совокупность ряда более конкретных проблем:
А.С. Волчков
- какова была степень участия членов христианских микросооб-
ществ в управлении своими церквями;
- что можно сказать об участии в делах христианской общины
таких «социально неполноправных» категорий населения как, на-
пример, женщины или рабы;
на каких принципах строились отношения различных христи-
анских общин друг с другом;
наконец, как меняется «демократический элемент» в христи-
анском движении в исторической динамике.
1. Античное микросообщество и полис
Начало новой эры было отмечено стремительным увеличением ко-
личества разнообразных профессиональных и религиозных союзов и
объединений. Товарищества земляков, клубы почитателей определен-
ных божеств, союзы торговцев или ремесленников оказываются в не-
вероятной степени привлекательными для жителей античных городоп.
Так, Р. МакМаллен утверждает, что до трети всего городского муж
ского населения Римской империи II - П1 веков состояло в различных
collegia1. Ю. Устинова полагает, что к фиасам принадлежали едва ли
не все свободные мужчины античного Танаиса2. Исследователь рим
ской Остии Г. Хермасерен сообщает нам, что сохранившиеся надписи
дают основание судить о том, что в римской Остии существовало кик
минимум сорок различных объединений религиозного и профессии
нального характера. В действительности же, по мнению ученого, их
было гораздо больше3.
Характерной чертой всех религиозных и профессиональных объ
единений античного мира было то, что их внутренняя организация п
важнейших элементах копировала полисную. Это сходство было отмс
чено еще Аристотелем (Arist., Eth.Nic. 9,4). Так, коллегии имели спи
их магистратов, советы, регулярные собрания, на которых принимп
лись официальные постановления от лица всей ассоциации. Коллегии
отправляли посольства, вступали в официальные, «дипломатические»*
отношения с другими микросообществами, городами или даже импе-
раторами. Религиозные и профессиональные союзы были участники
ми клиентских отношений с видными фигурами полисного или даже
общеимперского небосклона. Как и полисы, коллегии обладали оф и
1 MacMullen R. Enemies of the Roman Order. Cambridge, 1967. P. 174.
2 Ustinova J. The «Thiasoi» of Theos Hypsistos in Tanais I I History of Roll
gions. Vol. 31. № 2. 1991. P. 152
3 Hermansen G. Ostia. Aspects of Roman City Life, 1982. P. 55.
454
Элементы демократии в раннехристианских общинах
циальными списками членов (alba), которые выставлялись в публич-
ных местах. Магистратуры коллегий были выборными институтами,
существовавшими по тем же принципам регулярной ротации, выбор-
ности и коллегиальности, что и полисные должности. В основе су-
ществования всех микросообществ лежал определенный устав, кон-
ституция (lex), в котором оговаривались все основные вопросы жиз-
ни коллегии: принцип членства, регулярность собраний, санкции по
отношению к нарушившим внутренние нормы, размер обязательных
взносов и т. п. По мнению Ж.-П. Вальтцинг, античные ассоциации яв-
лялись «настоящим городом внутри города, небольшим государством
внутри большого»4.
Большое число исследователей считают вполне уместным рассма-
тривать раннехристианские экклесии как типичные религиозные ас-
социации греко-римского мира5. Основанием для такого отождествле-
ния служат как наличие общих свойств в устройстве и специфике вну-
тренней жизни христианских экклесий и языческих коллегий, так и то,
что сама лексика ранних христиан, которой они пользовались, расска-
зывая о внутренней жизни своих сообществ, ничем не отличалась от
той, какая использовалась членами нехристианских микросообществ
(самый яркий пример - Tertull., Apol., 39).
Констатация факта связи полиса и античного религиозного или
профессионального сообщества, как нам кажется, способна прояснить
один очень важный момент: каков был источник того демократическо-
го духа, который столь очевиден в организации и нормах внутренней
жизни античных ассоциаций. Микросообщества античности копиро-
вали устройство античного полиса, самоуправляющейся городской об-
щины, поскольку этот институт обладал в глазах жителей Римской им-
перии I - III веков огромым обаянием и привлекательностью. Предста-
вители не только городских низов римского общества, но и выходцы
4 Waltzing J. Р. Etude historique sur les corporations professionnelles chez
les Romains depuis les origines jusqu'a la chute de 1'Empire d'Occident. Vol. II.
Louvain, 1900. P. 184.
5 Ascough R. Voluntary Associations and Community Formation: Paul's
Macedonian Christian Communities in Context. Diss. PhD. Toronto, 1997;
Ascough R. The Thessalonian Christian Community as a Professional Voluntary
Association // JBL. 2000. Vol.119. № 2. P. 311-328; Harland P. Associations,
Synagogues and Congregations. Claiming a Place in Ancient Mediterranean
Society. Minneapolis, 2003; McCready W. Ekklesia and Voluntary Associations //
Voluntary Associations in the Greco-Roman World / ed. Kloppenborg J.S. and
Wilson S.G. London, New York, 1996.
455
А.С. Волчков
из средних слоев, наиболее активные участники vita associativa, ощу-
щали свойственную каждому человеку необходимость в том, чтобы п
собрании равноправных участников коллектива, принимать обязатель-
ные для всего сообщества решения, независимо от своего социальной)
статуса и достатка избираться на почетные должности, ощущать себя
членом коллектива товарищей и сограждан.
Растущая популярность неформальных, частных объединений пп
протяжении первых веков существования Римской империи объясня-
ется многими исследователями тем, что именно в это время, в связи с
упадком самой полисной жизни, жители античных городов ощущали
острый недостаток полисной солидарности6. Эти кризисные явления
«с одной стороны, порождали потребность в создании прочных свя-
зей с людьми социально близкими, а с другой - позволяли новым ас-
социациям, даже ассоциациям метеков и рабов, более успешно защи-
щать свои интересы, поскольку им уже не противостояла воля едино-
го, сплоченного гражданского коллектива»7. Р. Паркер считает ассоци-
ации «симптомом коллапса полиса как организационного центра ре-
лигиозной жизни»8. Подобного взгляда на взаимоотношения полиса
и ассоциаций придерживается и М. Штрак. Немецкий исследователь
пишет, что в то время, когда греческие полисы оказались под римским
владычеством, «город уже не обладал какой-либо существенной вла-
стью, поскольку империя заняла его место... и на руинах полиса вы-
растает ассоциация»9. В. Ферпоссон отмечает, что в связи с упадком
традиционных способов организации населения, упадком древней,
«полисной» религиозности, ростом индивидуализма людей охватыва-
ет чувство одиночества и беспомощности в огромном мире, пережи-
вающем социальный кризис. Лучшим способом преодолеть это чув-
ство, снова обрести ощущение солидарности и «причастности» к жиз-
ни коллектива являлось участие в жизни частных, религиозных и про-
фессиональных, союзов.
6 Подобная точка зрения наиболее полно представлена в следующих тру-
дах: Tam W.W Hellenistic Civilization. 3rd ed., rev. G.T. Griffith. 1952. P. 47-125;
Ehrenberg V. Polis and Imperium: Beitrage zur Alten Geschichte. Zurich, 1965;
Ehrenberg V. The Greek State. London, 1969.
7 Свенцицкая И.С. Роль частных сообществ в общественной жизни поли-
сов эллинистического и римского времени (По материалам Малой Азии) //
ВДИ. 1985. №4. С. 45.
8 Parker R. Athenian Religion: A History. Oxford, 1996. P. 333.
9 Strack M.L. Die Mullerinnung in Alexandrien // ZNW. Bd. 4. 1903. P. 223.
456
Элементы демократии в раннехристианских общинах
К слову сказать, подобная «теория упадка» в описании жизни ан-
тичных городов в I - III вв. не является общепризнанной. Ряд исследо-
вателей отмечают, что утверждения об упадке полисной жизни в Рим-
ской империи являются в настоящий момент, скорее, данью устояв-
шейся исторической традиции, нежели справедливым описанием ре-
ального состояния дел. Например, Ф. Харланд аргументированно пы-
тается доказать, что жизнь античного города в Римской империи про-
должала оставаться интенсивной и насыщенной, а участие граждан в
жизни своего города - реальным, а не формальным10.
Анализ внутренней жизни профессиональных и религиозных сою-
зов Римской империи позволяет нам сделать в высшей степени важное
заключение: микросообщества не только копировали структуру поли-
са, но и значительно трансформировали его порядок в сторону боль-
шей демократичности.
1) Если на вершине полисной иерархии находились наиболее бо-
гатые и знатные горожане (honestiores), то в ассоциациях лидер-
ские позиции довольно часто занимали выходцы из городских низов
(humiliores). Вопрос знатности, богатства и гражданского статуса не
имел такого большого значение в коллегии, как в полисе11.
2) Как и в полисе, в коллегиях имелись выборные магистраты, од-
нако все важнейшие решения всё-таки принимались общим собрани-
ем членов, на котором действовал принцип «один человек - один го-
лос», что контрастировало с характером городской власти в I - III вв.
Таким образом, рассмотрев в общих чертах характер самой полис-
ной демократии и её связь с демократией в микросообществах, мы
имеем возможность обратиться непосредственно к анализу христи-
анских экклесий на предмет наличия в них «элементов демократии».
Какие бы элементы демократического устройства внутренней жизни
в экклесиях нами не были обнаружены, мы можем заранее заявить,
что источником всех этих элементов в греко-римском мире не могло
быть ничто иное кроме традиций гражданских коллективов греческих
и римских городов-государств. Спор же о том, какая культурная сила,
Афины или Иерусалим, в большей степени повлияла на формирова-
ние молодого христианского движения, надо считать во многом уста-
ревшим. В действительности, иудаизм начала новой эры, не только ди-
аспоры, но и жителей Палестины, успел подвергнуться сильнейшей,
10 Harland Р. Associations, Synagogues and Congregations. Claiming a Place in
Mederranean Society. Minneapolis, 2003.
11 Verboven K. The associative order: status and ethos among Roman business-
men in Late Republic and Early Empire // Athenaeum. Vol. 95. 2007. P. 9.
457
А.С. Волчков
хотя и неравномерной, эллинизации. Самым серьезным подтверждо
нием этого утверждения является тот факт, что, к примеру, синагоги,
сообщества иудеев рассеяния по своей структуре и функциям явля-
лись примером типичной для греко-римского мира религиозной ассо-
циации.
2. Управление христианской общиной: демократический или
монархический принцип?
Основой жизни греческого полиса, устроенного по демократичо
скому образцу, являлся политически активный гражданин, носитель
особых прав и обязанностей. Нормой для афинской демократии пери-
ода её расцвета (V век до н.э., эпоха Перикла) являлась так называв
мая «прямая демократия», когда большое количество вопросов рент
лось путем прямого голосования граждан города-государства, спсци
ально собравшихся для этого. Народное собрание (ekklesia) обладило
суверенитетом в принятии решений. Все основные городские должно
сти подчинялись таким нормам, как выборность, коллегиальность, по
дотчетность народному собранию и регулярная ротация. Назначение
на должности могло происходить путем непосредственного голосова-
ния за или против определенного человека, однако это правило касй
лось лишь наиболее важных магистратур (стратеги, гиппархи и др.)
Для выборов на большинство должностей использовался жребий.
Римская магистратская власть строилась приблизительно на тех же
принципах, что и в греческих полисах. Magistrati являлись носителями
делегированного авторитета, переданного им на определенный срок in
лица cives и patres. Обладание должностью расценивалось как йопок,
что обуславливало отсутствие какой-либо материальной компенсации
за занимаемую должность. Все магистратуры (кроме интеррекса, дик-
татора и начальника конницы) выбирались народом, являлись времен-
ными, коллегиальными и ответственными перед комициями.
2.1. УЧАСТИЕ ХРИСТИАНСКОГО «НАРОДА» В УПРАВЛЕНИИ
СВОИМИ ОБЩИНАМИ
Характерным свойством афинской полисной демократии, как и
римского республиканского строя, является отсутствие класса «чинок-
ников» как силы, занятой исключительно управлением и в силу этого
выделенной из среды всего гражданского коллектива. Каждая маги
стратура дается на время гражданину для исполнения им своих граж-
данских обязанностей. В силу того, что, к примеру, в Афинском госу
458
Элементы демократии в раннехристианских общинах
дарстве V века до н.э. кандидаты для большинства должностей опре-
делялись посредством жребия, а ротация лиц, обладающих этими
должностями, происходила регулярно, едва ли не каждый гражданин
имел большой шанс оказаться несколько раз в своей жизни обладате-
лем какой-либо официальной должности.
Почти всё сказанное выше о греческой демократии и римской ре-
спублике, является справедливым и относительно внутренней жизни
христианских общин в первые десятилетия их существования. Мы,
действительно, можем говорить о том, что раннехристианским сооб-
ществам I и начала II века была чужда идея «церковного клира» (ordo,
kleros), сообщества «проффесионалов», выделенного из массы веру-
ющих и монопольно владеющего функциями руководства. Между ли-
дерами общины и самой церковью существовала теснейшая связь, ко-
торая даёт нам основание говорить о руководстве экклесии как свое-
го рода «функции» по отношению к самому церковному populus. Ины-
ми словами, отношения между носителями служения и теми, кто оно-
го не имел, почти до середины III века не строились в категориях «го-
сподин - под данный» или «посвященный - непосвященный»12.
Центральная роль собрания верующих в жизни христианского ми-
кросообщества проявлялась в следующем:
1) Община избирала тех, кто должен быть носителем церковного
служения. Иерусалимские христиане называют имена двух претен-
дентов, способных занять место предателя Иуды в коллегии «Двенад-
цати» (Act., 1, 23). Когда возникла необходимость, члены иерусалим-
ской общины избрали из своего числа членов коллегии «Семи» (Ас.,
6, 5). В сочинении «Учение двенадцати апостолов» неизвестный автор
рекомендует общине «поставлять себе епископов и диаконов» (Did.,
15, 1). В начале III века христианский писатель Ориген пишет: «При
поставлении епископа требуется присутствие народа, чтобы это дело
было всем известным, потому что во священники избирается тот, кто
имеет преимущество пред всеми, кто всех образованнее, святее и от-
личается всеми добродетелями. В этом деле должен участвовать на-
род, чтобы после не стал кто-либо прекословить и чтобы не вышло
какого-нибудь неудовольствия» (Orig., In Levit., VI, 3). Для Киприана
церковные выборы являлись проявлением iudicium самого Бога, а вы-
боры епископа - рерультатом suffragium plebis (populus, omnium). Сво-
12 В связи с этим было бы уместным привести следующие слова Тертулли-
ана: «Какое безумие полагать, что мирянам дозволено то, что запрещено свя-
щенникам; разве миряне не то же, что и мы, священники?» (Tertull., De mon.,
7, 12).
459
А.С. Волчков
бода и независимость церковной общины в принятии ею каких-либо
решений доходила до того, что она, избрав епископа, могла в дальней-
шем отказаться его принять (Алеут., can.XVHI). Епископу в этом слу-
чае предписывается проявить смирение и ни в коем случае не искать
кафедры в соседних областях. В данном случае воле церковного наро-
да (возможно, более уместным словом в данном случае является «при-
хоть») отдается предпочтение даже перед справедливостью и здравым
смыслом.
В Афинском государстве существовало два способа голосования: с
помощью жребия (psephos) или с помощью поднятых рук (cheirotonia).
В большинстве случаев выборы кандидатов на должности епископа
или пресвитера в экклесии были «открытыми», в ходе которых каж-
дый христианин мог высказать свою позицию. По этой причине часто
возникали споры и открытые конфликты. В конце обсуждения проис-
ходило голосование, cheirotonia. К слову сказать, в дальнейшем, ког-
да практика открытых выборов ушла в прошлое, значение этого гре-
ческого термина было наполнено новым содержанием: над епископа-
ми или пресвитерами совершалась «хиротония» не в значении подня-
тия рук за определенного кандидата, но в значении возложения их на
голову поставляемого в ходе которого ему сообщалась благодать Свя-
того Духа.
Однако, из практики христианских общин никогда не исчезала и
гораздо менее популярная практика жребия. Жребий использовался
при выборе того апостола, который смог бы заменить предателя Иуду
(Act., 1, 23). Евсевий описывает замечательный случай, связанный с
выборами Фабиана (236 - 250 гг.), епископа римской общины христи-
ан (Euseb., Hist. Eccl., VI, 29). Первоначально христиане Рима предпо-
лагали на эту должность кого-либо из самых «славных, известных му-
жей» общины. Однако вдруг в собрании появляется голубь, который
садится на голову Фабиана. Это, в общем, случайное событие оказы-
вается решающим в вопросе о том, кто должен занять римскую кафе-
дру. Стоит упомянуть и то, что сам термин kleros, обозначавший лиц с
определенными церковными полномочиями, своим первым значением
имел «жребий». Все это говорит о том, что практика определения кан-
дидатов для некоторых церковных служений с помощью жребия дол-
гое время употреблялась в христианских общинах. А это лишний раз
говорит о присутствии демократической полисной традиции в раннех-
ристианских общинах.
460
Элементы демократии в раннехристианских общинах
2) Община являлась той силой, в согласии с которой и с оглядкой на
которую, осуществляет свое служение носитель церковной должно-
сти. Хотя община, однажды избрав человека на должность пресвитера
или епископа, и не могла в дальнейшем сместить его, это почти никог-
да не давало основания служителю игнорировать мнение церковного
люда в дальнейшем. Киприан, епископ Карфагенский, пишет: «С са-
мого начала епископства моего я положил за правило ничего не делать
по одному моему усмотрению без совета вашего (клира. - А.В.) и без
согласия народа» (Сург., Ер., V, 4).
3) Церковный populus имеет власть принимать или не принимать
странствующего учителя, именно он определяет, является ли пророк
истинным (Did., 11, 12). Любопытно, что автор «Учения двенадцати
апостолов», наставляя общину в том, как себя следует вести в разных
ситуациях, никогда не указывает на епископов как на тех, кто облада-
ет особым авторитетом или полномочиями.
4) Именно в собрании членов экклесии принимаются решение о
прощении кающегося еретика или нарушителя норм христианской
жизни. Предполагается, чтобы каждый кающийся «просил епископов
и пресвитеров о принятии в общение, коленопреклонялся пред испо-
ведниками и умолял всех братьев» (Tertull., De poenit., 3, 9)13. Евсевий
так описывает покаяние исповедника Наталия: «Он пал к ногам епи-
скопа, валялся у ног не только клира, но и мирян, пока наконец сво-
ими слезами не тронул чадолюбивую церковь» (Euseb., Hist. Eccl., V,
28). Киприану, епископу Карфагенской общины, приходится умолять
членов своей церкви принять некоторых из отпавших обратно в общи-
ну. Историк церкви А.П. Лебедев пишет: «Народное мнение по поводу
вопроса: принимать или не принимать в общение известного заблуд-
шего христианина, выражалось открытой подачей голосов (открытой
баллотировкой); большинство голосов решало дело в ту или другую
сторону».
5) На первых церковных соборах, во время больших совещаний
представителей разных церквей определенного региона по вызыва-
ющим споры вопросам, епископы и пресвитеры являлись далеко не
единственными участниками. Мы читаем у Евсевия Кесарийского, что
в антимонтанистских совещаниях участвовали «братья из Галлии» и
«асийские верующие» (Euseb., Hist. Eccl., V, 3, 4; V, 16, 10).
13 Ориген упрекает верующих в том, что церковная проповедь не очень
привлекает их, церковные же собрания посещаются часто лишь в том слу-
чае, если ожидается произнесение публичной исповеди - Orig., In Genes.
Homil. X.
461
А.С. Волчков
Всё это дает нам основание постулировать наличие сильной дсмо
кратической традиции в раннехристианских общинах.
2.2. КОЛЛЕГИАЛЬНОСТЬ В ХРИСТИАНСКОЙ ОБЩИНЕ
Принцип коллегиальности также получил определенное выражо
ние в способе организации общин первых христиан. Так, община м
Иерусалиме управлялась коллегией «Двенадцати» (Ас., 2) и коллегией
«Семи» (Act., 7). «Пресвитеры» упоминаются в Новом Завете исклю-
чительно во множественном числе (Act., 11, 30; 14, 23; 15, 2-23; lao.,
5, 14). Своё послание к общине города Филиппы апостол Павел начи
наст со слов: «Павел и Тимофей, рабы Христа Иисуса, всем святым
во Христе Иисусе, находящимся в Филиппах, с епископами и диако-
нами» (Phil., 1,1). Очевидно, и здесь во главе местных христиан нахо-
дился коллегия епископов и диаконов.
В I - II веках подавляющее большинство христианских общин
управлялись группой лиц, в обозначении должности которых в то
время еще не было какого-либо единообразия. Помимо того, что эти
коллегия могла называться presbyteroi (1 Tim., 4, 14; Ac., 14, 23; Pol.,
Phil., 6.1), её членов часто именовали proegoumenoi (1 Clem., 21, 6),
episkopoi (Ph., 1, 1) и т.п.
Проблема коллегиальности руководства христианских общин свя-
зана с чрезвычайно острым и до сих пор далеким от своего оконча-
тельного решения вопросом генезиса монархической по своей при-
роде власти христианского епископа III в. В течение II века в боль-
шинстве экклесий власть концентрируется в руках одного человека
(episkopos), который постепенно начинает самостоятельно решать тс
вопросы, которые ранее были сферой ответственности всего христи-
анского собрания.
2.3. ЦЕРКОВНЫЕ ДОЛЖНОСТИ И ПРИНЦИП РОТАЦИИ
Важным отличием организации управления христианской экклс-
сии от античных городов-государств является то, что христианские
должности не рассматривались как должные подвергаться регуляр-
ной ротации. Например, после смерти и воскресения Иисуса Хри-
ста во главе иерусалимской общины оказывается коллегия «Двенад-
цати». При этом коллегия «Двенадцати» не подвергалась какой-либо
ротации. Служение апостолов и их место в общине не предполагало
какой-то ограниченности во времени, поскольку определялось самим
опытом их жизни (ученичество у Иисуса и свидетельство его воскрс-
462
Элементы демократии в раннехристианских общинах
сения). Не предполагалось и регулярное переизбрание члснон копие
гии «Семи» (Act., 6)
Христианская должность, пожалуй, изначально рассматривали!!,
христианами как пожизненная. Община не могла самовольно свер-
гать неугодных служителей. Попытка предпринять подобное действие
оказалась в центре послания к Коринфянам, написанным Климентом,
епископом Рима (1 Clem.). Интересно, что сами коринфские христиа-
не считали, что они всё-таки обладали подобным правом, что неудиви-
тельно - во всех окружавших их религиозных ассоциациях должности
лидеров были временные и сменяемые. Возможно, и сами носители
церковных служений не всегда до конца понимали постоянный харак-
тер своей должности. Например, в Послании к Филиппийцам Поли-
карп, епископ Смирнский призывает христиан города Филиппы ока-
зать снисхождение пресвитеру Валенту, который был изгнан общиной
зато, что «забыл свой сан» (Pol., Phil., 11).
Общепринятой нормой для большинства христианских ассоциа-
ций оставался принцип несменяемости носителей церковного служе-
ния. Лишение христианина той должности, которой он обладал, всег-
да являлось следствием нарушения определенной нормы, нравствен-
ной или вероучительной и посему никогда не переставало быть собы-
тием исключительным.
Справедливости ради нельзя не заметить, что далеко не все христи-
анские общины рассматривали дело церковного служения как непод-
властное принципу регулярной ротации. Например, Тертуллиан рез-
ко критикует практику современных ему гностиков: «Не могу отка-
заться от того, чтобы не описать здесь поведение еретиков - какое оно
легкомысленное, мирское, обыденное, пошлое, не имеет ни важности,
ни внушительности, ни благочиния, совсем так же, как и вера их...
Они подают благословение всякому без разбора... Их посвящения со-
вершаются наугад, произвольно, без последовательности. Они возвы-
шают то новообращенных, то людей, преданных мирским интересам,
то даже наших отступников, чтобы привязать их к себе честолюбием,
если не истиной. Нигде люди так быстро не повышаются в чинах, как
в скопищах мятежников, где мятеж считается заслугой. Так и у них:
сегодня один епископ, а завтра другой, сегодня дьякон, а завтра чтец,
сегодня священник, а завтра мирянин. Они мирян прямо возводят в
священнические степени» (Tertull., De praescr., XLI). Несложно заме-
тить, что Тертуллиан критикует не только сам факт сменяемости епи-
скопов или диаконов, но и нарушение своеобразного cursus honorum
463
А.С. Волчков
в церковных должностях, который, надо полагать, сформировался ни
рубеже II - Ш веков в общине города Карфагена.
2.4. ХРИСТИАНСКАЯ ЭККЛЕСИЯ - АБСОЛЮТНАЯ АВТОНОМИЯ?
Устройство христианской общины отличалось от традиций полис-
ной демократии тем, что, наряду с самоуправляющейся церковной об-
щиной, в ней всегда существовал авторитет, являвшийся внешним по
отношению к ней.
1) Таким авторитетом являлись, например, апостолы, основате-
ли экклесии, странствующие проповедники и т.п. Основатель общи-
ны мог находиться вдалеке от христианского сообщества, однако сп>
суждения по определенному вопросу обладали серьезным весом, не
считаться с которым община не могла. Примером подобного внешне-
го «вмешательства» в дела суверенной христианской общины являют-
ся апостольские послания, вошедшие в состав Нового Завета. «Угро-
зой» для независимости общины являлись и странствующие пропо-
ведники. К ним можно отнести, прежде всего, галилейских пророкоп,
«странствующих харизматиков» (wandering charismatics), радикаль-
ных последователей Иисуса Христа (Matt., 10, 1-11, 1; 19, 21; Маге,,
6, 6-56; 10, 1-24)14. Надо сказать, что власть апостолов и странствую-
щих проповедников над христианскими общинами была властью по-
стоянно оспариваемой. Несложно догадаться, что протест шел со сто-
роны христианского микросообщества. Вся долгая переписка Пав-
ла с основанной им в Коринфе христианской общиной (до нас дошли
лишь часть её - 1,2 Сог.) демонстрирует нежелание общины призна-
вать какой-либо авторитет помимо своего собственного. Странствую-
щие харизматики часто оказываются источником ссор и разделений н
посещаемых ими общинах, в связи с чем община пытается всячески
ограничить их роль в своих внутренних делах.
2) Начиная с II века в устройстве раннехристианских общин, вес
интенсивнее проявляются так называемые «монархические тенден-
ции». Речь идет о постепенном выделении из числа коллегиальных
церковных должностей служения «епископа», носители которого были
склонны рассматривать свою власть уже не как «функцию» от мнения
общины, но в качестве производной от самого епископского служения.
Отныне епископ, подобным образом воспринимающий свою власть,
мог действовать вопреки желанию общины. Киприан пишет: «Еписко-
пу одному предоставлено начальство над церковью» (Cyprian., Epist.,
14 Theisen G. Sociology of Early Palestinian Christianity. Philadelphia, 1977.
P. 8.
464
Элементы демократии в раннехристианских общипки
XXVI). А в «Постановлениях апостольских» говорится о том, что епи-
скопу «надлежит начальствовать над подчиненными, а не быть у НИМ
под начальством, потому что и сын не начальствует над отцом, ни рмб
над господином, ни ученики над учителем» (Const. Apost., II, 14). Епи-
скоп церкви, превратившийся к концу Ш века в должность, стоящую
над церковным народом, переставший видеть источник своей власти в
самой общине, безусловно, оказывался угрозой для тех демократиче-
ских традиций, которыми было изначально пропитано христианское
движение.
3) Наконец, власть каждой общины самостоятельно определять на-
правление своей внутренней жизни нередко ограничивалась и мнени-
ем соседней общины.
3. Принцип демократичности в отношениях церковных общин
друг с другом
Демократический принцип, в довольно большой степени реализо-
вавшийся во внутренней жизни христианских сообществ, нашел своё
воплощение и в том, как разные экклесии строили свои взаимоотно-
шения друг с другом. Уникальность христианского движения в этом
случае выражается не только в том, что эти отношения подчинялись
демократическим нормам, но, в гораздо большей степени в том, что
эти взаимоотношения просто существовали. Имеется в виду то, что
мы, например, не можем говорить о демократизме во взаимоотноше-
ниях друг с другом ассоциаций поклонников Зевса Гипсиста, посколь-
ку этих отношений вообще не существовало. Все религиозные ассо-
циации Римской империи являлись полностью автономными единица-
ми, которые традиционно ничего не связывало с ассоциациями в дру-
гих городах. Именно этим можно объяснить факт полного отсутствия
каких-либо единых стандартов внутренней организации для ассоциа-
ций, посвященных одному божеству15.
С одной стороны, подобная автономность была частично харак-
терна и для раннехристианских общин. До конца П века мы, действи-
тельно, почти не имеем сведений о существовании каких-либо надоб-
щинных структур, регулирующих жизнь экклесий в определенном ре-
гионе (митрополия, архиепископия). Каждая экклесия самостоятель-
но решала основные вопросы как своего вероучения, так и практики.
15 С. Доу, исследуя внутреннюю организацию восьми сообществ поклон-
ников египетского бога Сараписа, отмечает, отсутствие сходства в организа-
ции «насколько это можно увидеть, даже между двумя из них» (Dow S.The
Egyptian Cults in Athens // HTR Vol. 30. 1937. P. 191).
465
А.С. Волчков
Этим фактом вполне можно объяснить огромное разнообразие в тра-
дициях раннехристианских общин, свидетелем которых оказывается
историк античного христианства16. Достаточно привести тот факт, что
даже в середине II века, когда в христианских общинах города Рима
возник спор о дате празднования Пасхи, римскому епископу Аникс-
ту (150 (153) - 168 (167) гг.) не удалось добиться единообразия даже
в пределах экклесий одного города (Euseb., Hist. Eccl., IV, 14). Лишь
тридцать лет спустя епископ Виктор смог привести римские общины
к единообразию в этом, довольно важном вопросе, да и то ценой круп-
ного раскола, которым руководил пресвитер Власт.
Однако ряд моментов всё-таки позволяют нам выделить христи-
анские общины из более широкого контекста античных ассоциаций.
Речь идет о наличии т.н. «транслокальных связей» между различными
общинами раннехристианского движения. Как нам кажется, изначаль-
но в сообществах христиан имелось представление о своем движении
как о сети, союзе связанных друг с другом общин. То, что представле-
ние о подобной связи автономных по существу общин имелось, свиде-
тельствует ряд фактов.
1) У христианских общин существовала практика финансовой вза-
имопомощи (П Сог., 8, 1-15; 9, 1-5).
2) Можно упомянуть о практике обмена посланиями и литератур-
ными сочинениями, которая существовала среди ранних христиан.
Павел пишет в Послании христианам города Колоссы: «Когда это по-
слание прочитано будет у вас, то распорядитесь, чтобы оно было про-
читано и в Лаодикийской церкви; а то, которое из Лаодикии, прочи-
тайте и вы» (Col., 4, 16). Климент, епископ римских христиан, отправ-
ляет Послание к коринфской церкви (1 Clem.), в котором он пытается
успокоить те волнения, которые угрожали единству коринфских хри-
стиан. Игнатий, епископ Антиохии, по пути в Рим на свой мучениче-
ский подвиг, считает уместным оставлять общинам тех городов, че-
рез которые проходил его маршрут, письма с наставлениями по важ-
ным вопросам христианской жизни. Христиане городов Лугдун и Ви-
енна посылают записи о своих мучениках церквям в Асии и Фригии
(Euseb., Hist. Eccl., V, 1). Характерно начало этого послания, текст ко-
торого сохранен благодаря историческому сочинению Евсевия Пам-
16 Р. Асков рассматривает как христианские экклесии, так и античные ассо-
циации как «локальные группы» с ограниченными транслокальными связя-
ми (locally based groups) (Ascough R. Translocal Relationships among Voluntary
Associations and Early Christianity // Journal of Early Christian Studies. Vol. 5:2.
1997. P. 223-241.
466
Элементы демократии в раннехристианских общинах
фила, в котором прекрасно выражается идея духовного единства хри-
стиан всей экумены: «Рабы Христовы, живущие в Виенне и Лугдуне, в
Галлии, братьям в Асии и Фригии, имеющим одинаковую с нами веру
и надежду на искупление» (Euseb., Hist. Eccl., V, 1, 3). Исключительно
часто епископы разных христианских общин регулярно переписыва-
лись друг с другом (мы, например, располагаем обширной перепиской
Киприана, епископа Карфагенского и Корнелия, епископа Римского).
3) Между общинами, придерживавшихся близких взглядов в обла-
сти вероучения, существовало взаимное признание церковных служе-
ний и должностей. Пресвитер из Рима, оказавшись, к примеру, в Эфе-
се, воспринимался местными христианами как пресвитер.
4) У разных христианских общин имелось ощущение необходимо-
сти поддерживать эти духовные связи, жить братской жизнью вместе
с соседними общинами. Всё это неизбежно приводило к определенной
унификации в области вероучения и практики. Это желание приводит
к появлению к концу II века katholike ekklesia, союза христианских со-
обществ, охватывавшему все провинции Римской империи17. Решение
по определенному вопросу, принятое в одной из общин, немедленно
сообщается другим экклесиям с тем, чтобы оно было принято и там
(например, вопрос о монтанистах, о дате празднования Пасхи, о судь-
бе отпавших во время гонений и т.п.). При этом основным доказатель-
ством верности принятого решения является рецепция его большин-
ством других общин. Тертуллиан пишет: «То же, что у многих оказы-
вается единым, - не заблуждение, а предание»18 (Tertull., De praescr.
haer., 18). Необходимость разных общин иметь concordia друг с другом
часто подчеркивается Киприаном Карфагенским.
5) Внешним выражением этой духовной связи служило обязатель-
ное участие представителей соседних церквей в выборах епископа, а
затем в поставлении его (Euseb., Hist. Eccl., VI, 43; Can.Apost., 1; 4 ка-
17 Д. Ла Пиана понимает под «кафолической церковью» союз общин, ко-
торые «обладали единством в существенных частях своего вероучения и
определенным уровнем единообразия в своей организации и практике»
(La Piana G. The Roman Church at the End of the Second Century. The Episco-
pate of Victor // The Harvard Theological Review. Vol. 18. 1925. P 201). А. Тар-
ная пишет о «крупной противогностической конфедерации», которая сложи-
лась на просторах Римской империи во втором веке и объединяла экклесии,
придерживавшиеся традиции церковного христианства (Гарнак А. Церковь и
Государство вплоть до установления государственной Церкви // Раннее Хри-
стианство: В 2 т., 2001. Т.1. С. 319).
18 Ceterum quod apud multos unum inuenitur, non est erratum sed traditum.
467
А.С. Волчков
нон Никейского собора), то есть в выборах своего епископа свобода
отдельной церкви была ограничена мнением представителей других
церквей.
Подобное ощущение внутреннего духовного единства, присущее
большинству христиан, а также необходимость сообща решать важ-
ные вопросы вызвала к жизни практику церковных соборов, совеща-
ний представителей разных общин по волнующим всех проблемам.
Коллегиальность и демократизм, свойственный христианской экклс-
сии нашел своё выражение и в отношениях между церквями. Игна-
тий советует Поликарпу созывать symboulion в Смирне для реше-
ния острых вопросов внутренней жизни христианских общин (Ignat.,
Polyc., 7, 2). X. Хесс считает, что у христианских общин изначально
существовала традиция «случайных и нерегулярных встреч предста-
вителей соседних церквей, причем принятые решения в форме писем
сообщались соседним церквям»19.
Церковные соборы, появившиеся в начале II века, можно считать
проявлением демократических тенденций в раннехристианском дви-
жении. Античные традиции народных собраний, свобода в отстаива-
нии своего мнения, равенство всех сторон в обсуждении вопроса, по-
иск компромисса - всё это нашло своё выражение в практике церков-
ных соборов. А. Лебедев абсолютно справедливо пишет: «Отцы яв-
лялись на собор без всяких предвзятых намерений, и оппозиционная
сторона рассматривалась как полноправная, с которой следовало спо-
рить, подчас и соглашаться, а не осуждать безапелляционно». Кипри-
ан так описывает ход соборных заседаний: «В этом деле (о крещении
еретиков. - А.В.) мы никого не принуждаем, никому не даем закона,
потому что всякий предстоятель свободен управлять своею Церковью,
имея дать отчет в своем действовании Богу». (Сург., Ер. XIL). Реше-
ние, принятое на соборе, нуждалось в «рецепции» со стороны каждой
из общин, посылавших своих представителей на межцерковные со-
вещания. То есть собор, «внешняя» по отношению к экклесии струк-
тура, изначально не являлась угрозой внутренней свободе общине.
В.В. Болотов приводит такую формулу принятия решений на собо-
рах: «Testimonio et sententia cleri, conscientia populi praesentis, sufiragio
plebis assistentis».
Практику церковных соборов следует считать одним из важнейших
факторов конечного успеха христианского движения. В жестокой кон-
19 Hees Н. The Early Development of Canon Law and the Council of Serdica,
Oxford, 2002. P. 10.
468
Элементы демократии в раннехристианских общинах
куренции, которая шла между разными религиозными движениями за
сердца жителей Римской империи, общины «Великой церкви» оказа-
лись теми, кто смог найти баланс между автономностью каждой об-
щины и взаимосвязанностью всех вместе в одно целое. Практика ме-
жобщинных совещаний способствовала консолидации общин, выра-
ботке единых вероучительных и канонических норм. В конечном сче-
те, это привело к тому, что движения - конкуренты оказывались менее
организованными, менее устойчивыми перед опасностью внутрен-
них распрей и разделений, чем церковное христианство, а в условиях
жесткой конкуренции они неизбежно проигрывали единой и достаточ-
но организованной katholike ekklesia.
Однако ценнейший баланс между свободой отдельной общины и
важностью общего решения нарушается, начиная с IV века. Крен в
сторону «монархических» элементов обуславливается, как кажет-
ся, двумя факторами: вмешательством государственной власти в дела
христианских общин и развитием «надобщинных» структур (архие-
пископия, митрополия и патриархат). Следствием чего являлось то,
что отдельная община почти полностью лишалась каких-либо рыча-
гов влияния на итоговое соборное решение.
4. Роль женщин и рабов в жизни раннехристианских общин
Римский юрист Домиций Ульпиан в своем сочинении «Ad Sabinum»
следующим образом характеризует роль женщин в гражданской жиз-
ни коллектива: «Женщины отстранены от всех гражданских или об-
щественных должностей и посему они не могут быть ни судьями (пес
iudices esse), не могут нести магистратуру (пес magistratum gerere), ни
возбуждать иск против кого-либо, ни вмешиваться в судебный про-
цесс, ни являться чьим-либо представителем на суде» (Dig., L, 17, 2).
Ульпиану вторит Ливий, вкладывая в уста консула Луция Валерия сле-
дующие слова: «Государственные и жреческие должности, триумфы,
гражданские и военные отличия, награды за храбрость, добыча, захва-
ченная у врага, - всего этого женщины лишены. Украшения, уборы,
наряды - вот чем могут они отличаться, вот что составляет их утеше-
ние и славу и что предки наши называли их царством» (Liv., XXXIV,
7, 8-9).
Мы далеки от того, чтобы описывать положение женщины в антич-
ном мире в сугубо мрачных красках: женщины были заведомо пора-
жены в некоторых важных правах, что, однако не мешало им оказы-
вать подчас довольно сильное влияние на современное им общество,
469
А.С. Волчков
пользуясь, правда, несколько иными средствами, нежели мужчины-
граждане. В настоящем исследовании для нас единственно важным
является то, что женщины принципиально не могли быть полноправ-
ными участниками современных им гражданских коллективов, при-
чем, если рассматривать юридическую сторону дела, разница между
греческими полисами и римской civitas окажется минимальной - вез-
де гражданская власть находилась в руках мужчин.
Сопоставляя те возможности, которые предоставлялись женщи-
нам в городских общинах и в частных микросообществах, мы легко
убеждаемся, насколько более демократичной оказывалась внутренняя
жизнь ассоциаций. Женщины были не только равноправными члена-
ми частного союза, но нередко и носителями определенных магистра-
тур.
Вопрос о положении женщин в христианских общинах последние
полвека является довольно популярным в научных исследованиях,
посвященных истории раннего христианства. В настоящее время мы
имеем дело с двумя крайними позициями в оценке роли женщин в эк-
клесиях. Множество исследователей видят в христианстве «эгалитар-
ное» религиозное движение, предоставляющее женщинам несравнен-
но больше прав, нежели античное общество20. С другой стороны, ряд
ученых склоняется к тому, чтобы считать христианское движение нс
более «революционным», чем само общество21.
Как нам кажется, было бы опрометчивым ожидать в раннехристи-
анских экклесиях полного равноправия мужчин и женщин. В те вре-
мена для него не существовало никаких социально-экономических
предпосылок. Однако смеем утверждать, что права женщин в общи-
нах поклонников Иисуса Христа зачастую превосходили те права, ко-
торые предоставляло женщинам окружающее общество.
20 Кее Н.С. The Changing Role Of Women In The Early Christian World H
Theology Today. Vol. 49. № 2. 1992. P. 225-238; Stark R. Reconstructing the Rise
of Christianity: the Role of Woman 11 Sociology of Religion. Vol. 56. №3. 1995.
P. 229-244; Clark E. Ascetic piety and woman faith. Essays on late ancient Chris-
tianity. 1986; Bellan-Boyer L. Conspicuous In Their Absence: Women In Early
Christianity 11 Cross Currents, Spring, 2003.
21 Castelli E. A. Gender, Theory and the Rise of Christianity: A Response to
Ridney Stark // Journal of Early Christian Studies. Vol. 6 №2.1998. P. 227-257;
Hopkins K. Christian Number and Its Implications // Journal of Early Christian
Studies. Vol. 6. No2. 1998. P. 185-226; Elliott J. The Jesus Movement Was Not
Egalitarian But Family-Oriented // Biblical Interpretation. Vol. 11. № 2. P. 173-210.
470
Элементы демократии в раннехристианских общинах
1) Прежде всего, пример основателя христианского движения, Ии-
суса Христа, не мог не оказывать своего влияния на практику его по-
следователей. На фоне патриархального, мужецентричного общества
отношение Иисуса к женщинам может показаться радикально новым,
причем, что немаловажно, это отношение не остается всего лишь аб-
страктной философией, но влияет на социальную практику самого
Иисуса и первых христиан. Так, Иисус видит в женщинах полноправ-
ных учениц. В странствиях Иисуса сопровождает большая группа по-
следовательниц (Мария Магдалина, Мария, мать Иакова и Иосии, и
Мария, мать сыновей Зеведеевых, Мария Клеопова- Matt., 27, 55-56).
Однако, заметим, круг двенадцати апостолов состоит исключительно
из мужчин. Иисус допускает возможность того, что женщина при из-
вестных обстоятельствах может быть проповедником. Галилейский
проповедник учит, что в отношении к Богу то, какой у человека пол,
не играет особой роли. Например, в притчах Иисуса именно женщи-
ны зачастую оказываются примером для подражания и образцом веры
(Luc., 15, 8-10; 17,35; 18, 1-8).
2) В ранней церкви женщины являлись полноправными членами
общины. Никакое свидетельство не позволяет нам говорить о том, что
община, принимающая определенное решение, опиралась исключи-
тельно на голоса или мнения мужчин (например - «во епископа да по-
ставляется избранный всем народом» Apost. Trad., 1). Это контрасти-
рует не только с правами женщин внутри городских коллективов, но
и выделяет общины христиан из среды некоторых религиозных ассо-
циаций античности. В действительности, многие религиозные сою-
зы были сугубо мужскими клубами. Например, М. Клаусс, анализи-
руя эпиграфические памятники, оставленные поклонниками бога Ми-
тры, обнаружил на них 997 имен, из которых ни одно не принадлежа-
ла женщине.22 Ю. Устинова, исследуя фиасы города Танаис, также не
находит в надписях, оставленных этим союзом, ни одного женского
имени.23
3) Женщины не просто могли быть полноправными членами хри-
стианского микросообщества, но и довольно часто обладали опреде-
ленными служениями.
Подобно Лидии, они могли быть проповедницами, участвовать в
основании общин (Act., 16, 11-15). Павел в Послании к Филиппийцам
22 Clauss, М. Cultores Mithrae: the Anhangerschaft des Mithras-Kultes. Heidel-
berger althistorische Beitrage und epigraphische Studien 10. Stuttgart, 1992.
23 Ustinova J. The «Thiasoi» of Theos Hypsistos in Tanais 11 History of Reli-
gions. Vol. 31. № 2. 1991. P. 150-180.
471
А.С. Волчков
упоминает двух женщин, Синтихию и Еводию, которые «подвизались
в благовестии вместе с ним» (Phil., 4, 2). Общеизвестны проповедни-
ческая деятельность супружеской пары - Акиллы и Прискиллы (Act.,
18, 2-18; Rom., 16, 3-4; 1 Cor., 16, 19). Не в меньшей степени извест-
на другая миссионерская пара: Андроник и Юния (Rom., 16, 7). Тати-
ан сообщает нам о существовании среди христиан женщин, «которые
философствуют» (Tat., Orat., 32-34).
Имеются основания полагать, что женщины могли быть лидерами
местной общины. Так, Второе послание апостола Иоанна обращено к
«избранной госпоже и детям ее» (2 Io., 1). Исследователь А.Б. Лютер
полагает, что уже упомянутые христианки Еводия и Синтихия явля-
лись лидерами церкви города Филиппы24. Заметим, что период, во вре-
мя которого женщины являлись «лидерами» христианских сообществ,
был довольно непродолжительным. Так, мы не знаем ни одного жен-
ского имени П - Ш веков, которые имели бы такое же влияние в орто-
доксальных общинах, каковое было у вышеупомянутых христианок
апостольского времени.
Женщины могли быть пророками в христианских общинах (Act.,
21, 8-9; 1 Сог., 11, 7; Арос., 2, 20-22). Однако, уже в новозаветное вре-
мя право женщин на пророческое служение нередко оспаривается. По-
вторяющийся призыв к женщинам пребывать в «безмолвии» (1 Сог.,
14,34-35; 1 Tim., 2,11-12)ударял прежде всего по женской активности
во время богослужения.
Действительно высокое положение женщин в некоторых христиан-
ских общинах, однако, имело свои пределы. Раннехристианское дви-
жение развивалось в патриархальном мире, основными «агентами» и
котором всё же являлись мужчины. Это не могло не оказывать опреде-
ленного влияния на положение женщин в христианской общине. Поч-
ти не вызывает сомнения тот факт, что женщины, как правило, не мог-
ли быть «предстоятелями» общины, то есть теми, кто возглавляет со-
брание во время священной трапезы, евхаристии. Самым ярким при-
мером, иллюстрирующим положение женщин, может быть уже упо-
мянутое нами послание к Филиппийцам. Очевидными лидерами об-
щины, как было показано, являлись Еводия и Синтихия, но Павел об-
ращается не к ним, а к официальному руководству общины, как раз и
выполнявшему предстоятельские функции, к «епископам и диаконам»
(Phil., 1, 1).
MLuter A. Boyd. Partnership in the Gospel//JETS. Vol. 39. №3.1996. P. 411-
420.
472
Элементы демократии в раннехристианских общинах
Однако даже в период активной «институциализации», имевшей
место в христианских общинах во II - Ш века, когда происходило
оформление трехсоставной иерархической структуры церкви, женщи-
ны не были отстранены от доступа к церковным магистратурам. В пе-
речне церковных должностей нашли своё место и те, которые были
специально предназначены для женщин. Речь идет о служении диако-
нисе (diaconissa, diacona) и вдовиц (chera, vidua).
Однако, если в II - III веках участие женщин в церковной жизни
в общинах, принадлежащих к «кафолическому» направлению, нахо-
дит всё больше препятствий, то многие «гетеродоксальные» сооб-
щества остаются верными демократическим традициям более ран-
него времени. Например, Марцеллина, последовательница гности-
ка Карпократа, развила в Риме успешную миссионерскую деятель-
ность по распространению идей своего учителя. Ириней говорит, что
она «увлекла многих» (Iren., Adv. haer., I, 25, 6). В общине гности-
ка Марка женщинам было позволено совершать евхаристию (Iren.,
Adv. haer., I, 13, 2). Тертуллиан возмущается: «А сколь дерзки сами
женщины - еретички! Они осмеливаются учить, спорить, изгонять
духов, обещать исцеление, а может, даже и крестить» (Tertull., De
praescr. haer., 41). В движении монанистов женщины допускались к
пророческому служению (Euseb., Hist. Eccl., V, 14, 1; 16, 13-19; 17,
1-5; 18, 3, 13).
Демократичность раннехристианского движения проявлялась и в
том, какую роль в жизни общины играли рабы. Прежде всего, обра-
тившийся раб воспринимался как полноценный брат или сестра, а его
статус почти никак не влиял на его жизни в экклесии.
Нигде у раннехристианских авторов нет сообщений о том, что пра-
ва христианина в общине определялись степенью его свободы. Рабы
были участниками всех таинств и в редких случаях могли становить-
ся клириками и даже епископами (в качестве примера можно приве-
сти римских епископов Пия (140-155 гг.) и Каллиста (217-222 гг.)).
Одно из постановлений канонического сборника «Апостольские пра-
вил» напрямую запрещает поставление в клир рабов без согласия их
хозяев, поскольку это приводит к «огорчению владетелей их» и «рас-
стройству в домах» (Can. Apost., 82). Однако само существование это-
го постановления однозначно говорит в пользу того, что имелась про-
тивоположная практика, с которой данный канон как раз и боролся.
Невозможно не упомянуть и свидетельства Плиния Младшего, кото-
рый сообщает Траяну о том, что две рабыни-христианки, которых он
473
А.С. Волчков
допрашивал под пыткой, назвали себя «служительницами» (ministruc
dicebantur) (Plin., Epist., X, 96).
Отношения хозяина и раба, являвшихся членами одной христиан*
ской общины, могли приобретать такие формы, которые были бы за*
труднительны в ином контексте. Упомянутый епископ Каллист (217*
222 гг.) разрешил знатным христианкам вступать в неофициальные
брачные отношения с рабами, при этом считая эту связь полноценным
браком (Hipp., Ref., IX, 12,24). В подобном решении папы Каллиста X.
Гулзов видит однозначное признание «полноправия рабов помимо ли*
тургии и цирковой арены [для мучеников]»23.
5. Заключение
Наш обзор позволил обнаружить важнейшую роль демократиче-
ских традиций в жизни раннехристианских общин. Христианская эк-
клесия, действительно, являлась сообществом равных, в котором раз-
личия гендерные и социальные играли несравненно меньшую роль,
нежели в окружающем мире. Те, кто был отвергнут городскими со-
обществами от полноправного участия в жизни гражданского коллек-
тива, находили возможность принимать решения, иметь различные
должности внутри христианских сообществ. В христианской трапе-
зе наряду с мужчинами участвовали женщины и дети, евхаристия по-
следователей Иисуса Христа не ведала деления на свободных и рабов.
Лидерами общин иногда становились рабы, свои особые магистрату-
ры имели женщины-христианки.
Внутренняя демократичность, однако, едва ли являлась исключи-
тельным свойством христианских союзов, демократизм характеризо-
вал все частные ассоциации Римской империи - полисные традиции,
в некоторой степени вытесненные из реальной политической жизни,
брали реванш в непубличной жизни религиозных и профессиональ-
ных объединений.
Однако было бы ошибочным видеть в церковном демократизме
простое заимствование традиций, к примеру, радикальной афинской
демократии. Мы имеем дело, скорее с адаптацией полисного демокра-
тизма, пересмотром некоторых его элементов при сохранении верно-
сти главным.
1) Первое важное отличие, которое мы обнаружили, состоит в
практически полном отсутствии принципа ротации церковных маги-
стратур. Епископ, пресвитер выбирались общиной, однако, смещение
21 Gulzow Н. Christentum und Sklaverei in den ersten drei Jahrhunderten.
Bonn, 1969. S. 172.
474
Элементы демократии в раннехристианских общинах
их могло быть следствием лишь определенного проступка со стороны
служителей (гетеродоксия, отступничество или недопустимое с точки
зрения нравственности поведение). В случае же поведения, соответ-
ствующего норме, срок служителя в экклесии оканчивался лишь с СП)
смертью. Таким образом, авторитет церковного магистрата являлся
изначально в некоторой степени «эмансипированным» от власти цер-
ковного собрания. Выбирая своего лидера, община как бы «делегиро-
вала» ему часть своей власти. Подобное распределение власти, одна-
ко уменьшало градус «внутренней и политической» активности хри-
стиан, направляя их энергию по другим направлениям (миссия, благо-
творительность, духовная жизнь). При этом власть «отцов» обеспечи-
вала жизнь экклесии чрезвычайно важными для любого социального
организма элементами - преемственностью и верностью учению Ии-
суса Христа.
2) Каждая христианская экклесия I - II вв. являлась автономным
и самоуправляемым сообществом, однако свобода экклесии изна-
чально ограничивается со стороны traditio, того набора вероучи-
тельных и канонических истин, который община получила или от
своего основателя, или от старшего поколения христиан. Абсолют-
ной свободе христианской общины также препятствовали соседние
экклесии, а кроме того - церковные магистратуры, которые с само-
го начала обладали тенденцией к «эмансипации» от воли populus
(plethos).
3) Как и любая демократия, демократия церковная имела своих вра-
гов. К их числу можно отнести авторитаризм епископов, элитаризм
членов клира и то, что современные социологи называют гендерным
шовинизмом. Еще одной угрозой демократическим традициям мож-
но считать растущее равнодушие церковных масс. А. Гарнак пишет
следующее: «Пренебрегая своими обязанностями, христиане теряли
свои права - этим путем всегда двигалось превращение демократии в
аристократию»26. Если народные выборы епископа для церкви начи-
нают угрожать единству общины и оказываются лишь способом под-
твердить свой высокий общественный статус или добиться оного, то,
действительно, здравым решением было передать вопрос о выборах
епископов в руки митрополита и лидеров соседних церквей. К сожа-
лению, уже с конца П века эти антидемократичские элементы начина-
ют всё сильнее заявлять о себе. Но еще долгое время церковные об-
26 Гарнак А. Церковь и Государство вплоть до установления государствен-
ной Церкви // Раннее Христианство. Т. 1. М., 2001. С. 318.
475
А.С. Волчков
щины оставались, наверное, последними носителями полисных демо-
кратических традиций в окружающем их варварском или византий-
ском мире.
476
2. Демократия в неортодоксальном христианстве:
опыт гностиков
Римский мир, Pax Romana, установившийся с приходом к власти Ав-
густа, воспринимался современниками после почти столетия смут и
войн как подарок богов. Но за него пришлось недешево заплатить, и
среди того, чем пожертвовало население империи, едва ли не самое вид-
ное место занимала возможность полноценного участия в политической
жизни. Население провинций было лишено этой возможности завоева-
телями еще в республиканскую эпоху, а позже такая же судьба постиг-
ла и римских граждан. Тем, кто стремился к государственной деятель-
ности, приходилось учитывать складывающуюся систему отношений и
встраиваться в нее, что означало отказ от собственного мнения и готов-
ность стать деталью государственного аппарата, во главе которого нахо-
дились принцепс и его окружение, иногда даже императорские вольно-
отпущенники или рабы. Прежние элементы государственного управле-
ния, олицетворявшие демократию, - сенат, выборные магистратуры, на-
родное собрание, - формально продолжали существовать, но реального
влияния на политику практически не оказывали.
Особо надо отметить переосмысление самого понятия «демокра-
тия», которое произошло в это время. Уже в эллинистический пери-
од этим словом начинают называть и демократическую, и олигархи-
ческую формы правления, противопоставляя их монархии (напри-
мер, Polyb. XXII, 11 (8, 6): «Так как царства и народные правления
(бццократ'кп?) противоположны по самой природе»)1. Похожую мета-
морфозу в сочинениях Сенеки, Тацита и Плиния Младшего пережива-
ет и римское понятие libertas2.
1 Larsen J.A.O. Representation and Democracy in Hellenistic Federalism //
Classical Philology. Vol. XL. 1945. P. 88-91; Magie D. Roman Rule in Asia Minor.
Princeton, 1950. P. 57 ff.
2 Starr Ch.G., Jr. The Perfect Democracy of the Roman Empire // The American
Historical Review. Vol. 58. 1952. P. 1-16; Meyer E. Romischer Staat und
Staatsgedanke. Zurich, 1948. S. 221 ff.; Wirszubski C. Libertas as a Political Idea
at Rome during the Late Republic and Early Principate. Cambridge, 1950. P. 3-30.
А.Д. Пантелеев
Во П в. ритор Элий Аристид в знаменитой «Похвале Риму» объя-
вил империю «полной демократией»: «Эта ли не та полная демокра-
тия (тт4от| 8т]цократ1а ), которая существовала в прежние време-
на?.. В этом Городе (Риме - А.П.) существует безграничное и прекрас-
ное равенство ничтожного человека с великим, бесславного со зна-
менитым, бедного с богатым и знатного с безродным» (Rom. 38-39,
пер. С.И. Межерицкой)3. В этой речи «демократия» Рима ставится не
только выше царской Персии, но и выше Афин времен Перикла. Элий
Аристид вслед за Полибием говорит, что в Риме существует наилуч-
шая форма правления, соединяющая достоинства трех других - мо-
нархии, аристократии и демократии, но лишенная их недостатков,
только на место консулов он ставит «Эфора и Притана, который воз-
вышается над всеми... самого совершенного монарха, который чужд
злодейств тирана, а величием превосходит царя» (Rom. 90). Конечно,
основанием для объявления Рима «полной демократией» служит нс
участие народа в управлении государством, а равенство перед импера-
тором и законом - его волей: «Жители державы словно сбираются на
единой площади, чтобы получить то, чего каждый из них заслужива-
ет» (Rom. 60).
Другой ритор, Флавий Филострат, обращается к этой теме в «Жиз-
ни Аполлония Тианского». Аполлоний, убеждая Веспасиана идти на
Вителлия войной, говорит: «Поистине, как единый муж, превосхо-
дный доблестью, преобразует народоправство (tqv 8т]цократ1аи) в
видимость наилучшего самодержавия, точно так же единовластие в
заботе своей об общей пользе становится народным правлением (той
koivou тгроойсга 8т]ц6? ёсити)!» (VA V, 35, пер. Е.Г. Рабинович).
Еще один пример переосмысления демократии в подобном клю-
че дает современник Филострата Дион Кассий, автор «Римской исто-
рии». Меценат в знаменитой речи, обращенной к Августу, говорит,
описывая достоинства единоличного правления: «Каждый будет охот-
но исполнять то, что выпало на его долю, с готовностью оказывая по-
мощь другим, и никто не будет испытывать унижения при сравнении
своей участи с долей других, и все обретут истинную демократию
(тт)У 8т]цократ1ау тт)р аХт]9т]р) и безопасную свободу. Ибо преслову-
тая "свобода" толпы оборачивается самым тяжелым рабством для наи-
лучших людей и несет общую гибель и первой, и этим последним, в то
время, как та свобода, которая превыше всего ставит благоразумие и
3 Подробнее о «Похвале Риму» см.: Oliver J. The Ruling Power. The Study of
the Roman Empire in the Second Century after Christ through the Roman Oration
of Aelius Aristides. Philadelphia, 1953.
478
Демократия в неортодоксальном христианстве
обеспечивает всем равенство в соответствии с достоинством, всех ею
пользующихся делает одинаково благополучными» (Dio Cass. LII, 14,
пер. А.В. Махлаюка и К.В. Маркова).
Эти три автора - Элий Аристид, Флавий Филострат и Дион Кас-
сий - имеют между собой немало общего. Ч. Старр отмечает, что они,
будучи грекоязычными интеллектуалами, отражали общеимперский, а
не чисто римский взгляд на эту проблему4. Однако, позволим себе не
согласиться с этим. Дело в том, что эти авторы, пусть и в разное время,
относились к одному кругу: «Похвала Риму» была произнесена Эли-
ем Аристидом перед Антонином Пием5, Флавий Филострат не без гор-
дости сообщает, что принадлежит к кружку императрицы Юлии До-
мны, жены Септимия Севера, и написал свое сочинение по ее прямой
просьбе (VAI, 3), а Дион Кассий пользовался расположением Септи-
мия Севера, и позже Александр Север сделал его консулом и намест-
ником Африки6. Мы полагаем, что этот взгляд не только и не столько
«общеимперский», сколько выражение позиции по отношению к «де-
мократии» самого императора и его ближайшего окружения. Этот ло-
зунг был не настолько популярен, как идея возродившегося золотого
века7, однако тоже занимал важное место в идеологической пропаган-
дистской системе империи, обращаясь к представителям высших со-
циальных слоев, получивших хорошее образование и отлично знав-
ших и греческий язык, и греческую историю и политическую теорию.
Столетием раньше Филон Александрийский предложил альтерна-
тивную трактовку демократии как проявление божественного Лого-
са в мировой истории. Отметив, что великие царства древности гиб-
нут одно за другим, он продолжает: «Логос движется в круговом тан-
це, который большинство людей называют случаем. Непрерывным по-
током переходит он от города к городу, от народа к народу, от страны
в страну. Что одни имели некогда, ныне получают другие. Что другие
имели - то имеют и ныне. Только на время позволяет он переход соб-
ственности одних в руки других, стремясь, чтобы весь мир стал одним
государством, управляемым наилучшим, демократическим, порядком
4 Stan- Ch.G., Jr. The Perfect Democracy of the Roman Empire. P. 15.
5 Oliver J. The Ruling Power. P. 886-887.
6 Подробнее о карьере Диона Кассия см.: Марков К.В. Особенности госу-
дарственной карьеры Диона Кассия в 220-е гг. И Из истории античного обще-
ства: Сборник научных трудов. Вып. 12 / под. ред. А.В. Махлаюка. Нижний
Новгород, 2009. С. 239-251.
7 Чернышов Ю.Г. Социально-утопические идеи и миф о «Золотом веке» в
древнем Риме. Часть II. Ранний принципат. Новосибирск, 1994. С. 6—46.
479
А.Д. Пантелеев
(rf|v dpltrrqv TroXiTeitov dyr] 8т]цократ1ар)» (Immut. 176)8. He стои т
здесь видеть указание на окончательное объединение всего мира под
римской властью - как показал Э. Гуденаф, Филон никогда не испы-
тывал теплых чувств к Риму, притеснявшему иудеев, однако не позво
лял себе откровенных антиримских заявлений. «Демократия» Фило-
на - мировой порядок, управляемый Логосом, при котором каждая на-
ция получает должное в меру своих заслуг9.
Эти примеры показывают, что ко II—III вв. само слово «демократия»
утратило первоначальное значение. Оно оказалось размыто и деваль-
вировано в такой степени, что могло обозначать практически что угод-
но - и саму демократию, и олигархию, и монархию, и даже мировой
порядок. Таким образом, мы не можем полагаться на этот термин при
попытках найти какие-то следы демократических элементов в это вре-
мя, но это не означает, что их не было.
Последними очагами не выхолощенной имперской «демократии»,
а живого демократического начала в античном мире остались структу-
ры городского самоуправления и всякого рода союзы, коллегии и ас-
социации, объединявшие соседей, земляков, коллег или приверженцев
какого-либо культа. Среди этих коллегий особо выделялись христиан-
ские общины. Сразу же надо сделать важную оговорку: в первые века
своей истории христианство не было единым течением, оно состоя-
ло из массы различных групп, и в ходе их борьбы и взаимодействия
одни объединились во Вселенскую Церковь и стали «ортодоксами», а
другие оказались вне ее и стали еретиками, «гетеродоксами». Видное
место среди последних занимают гностические учения, где оказались
сплавлены воедино античная религия и философия, восточные куль-
ты, иудаизм, христианство, астрология и магия. Они и окажутся в цен-
тре нашего внимания.
На первый взгляд, разнообразие гностических сект приводит в за-
мешательство. Но внешнее разнообразие гнозиса является не случай-
8 Восхваление иудеем-платоником Филоном демократии остается загад-
кой: ни иудаизм, ни платонизм не могли стать основой для этого. Он восхва-
ляет демократию ие только как мировой закон, но и в обычном, политическом
смысле: «Устройство хорошего города - демократическое, проникнутое ува-
жением к справедливости, его верховные правители - закон и правосудие, и
такой город есть гимн во славу Бога» (Confiis. 108).
9 Goodenogh E.R. The Politics of Philo Judaeus. Practice and theory. New
Heaven, 1938; Диллон Дж. Средние платоники. 80 г. до н.э. - 220 г. н.э. / пер.
Е.В. Афонасина. СПб., 2002. С. 158-160.
480
Демократия в неортодоксальном христианство
ным, а частью его природы10 11. Пока мысль находится в рамках гности-
ческого взгляда на мир, она ничем не ограничивается, и весь христи-
анский гностицизм является, по сути, импровизацией на сравни i слано
узкий круг тем. Это и придает гностицизму, несмотря на cio пестроту,
определенную монотонность. В чем же заключаются основные рпсхо
ждения между церковным и гностическим христианством? М.К. Тро-
фимова считает нужным выделить следующие ключевые моменты'1:
1. Вопрос о знании. Если в церковном христианстве на нер-
вом месте находилась вера в Бога, то у гностиков вера усту-
пала место знанию (yvaknj), роду самопознания, просвет-
ленности человека относительно собственной природы.
2. Вопрос об истоках зла. Для церковного христианства зло -
следствие непослушания Адама, для гностиков оно заклю-
чалось в незнании человеком самого себя, неспособности
постичь собственную природу.
3. Вопрос о творении богом мира и человека. В отличие от
учения церковного христианства, гностики говорили о
том, что мир и человек созданы не высшим, духовным и
всезнающим Богом, а низшим, демиургом, лишенном зна-
ния. Наши мир - это ошибка, болезнь божественности.
4. Вопрос о спасении. Для гностиков Христос был не иску-
пителем грехов, а скорее, учителем, просвещающим иду-
щего путем познания. Человек спасается при помощи тай-
ного знания - гнозиса.
Творцы самых известных гностических систем - Саторнил, Васи-
лия, Валентин - были людьми, получившими великолепное языческое
образование, не уступавшее, а порой и превосходившее образование
церковных авторов. «Никто не может создать еретическое движение,
как лишь человек пылкого ума и богато одаренный Богом», - писал Ие-
роним (Comm, in Os. II, 10). В гностических учениях можно заметить
влияние пифагореизма, платонизма, стоицизма, философии Аристо-
теля. Хотя негативное отношение гностиков к материальному космо-
су и теория о его создании злобным невежественным творцом и про-
тиворечили всей греческо-римской традиции, гностики были людьми
10 Свенцицкая И.С. Раннее христианство: страницы истории. М., 1987.
С. 272; Хосроев А.Л. Александрийское христианство. М., 1991. С. 46;
Rudolph К. Gnosis. The Nature and History of Gnosticism. San Francisco, 1987.
P.53etal.
11 Трофимова M.K. Гностицизм и христианство // Апокрифы древних хри-
стиан. М., 1989. С. 169-171.
481
А.Д. Пантелеев
той же культуры и многим были обязаны ей. В качестве подгверждс-
ния этого положения укажем хотя бы на тех гностиков из числа слуша-
телей Плотина, о которых упоминает Порфирий (Vita Plot. 16), а сам
Плотин посвятил критике их взглядов целый трактат (Enn. П, 9).
Еще М. Вебер отметил, что интеллектуалы, лишенные возможно-
сти участвовать в управлении государством, бегут из этого мира к луч-
шей будущей жизни. По его словам, обычно социально привилегиро-
ванные классы обращаются к религиям спасения в тех случаях, ког-
да у них нет возможности или желания участвовать в военной и по-
литической жизни12. Г. Киппенберг перенес эту идею на гностиков,
увидев в их рассуждениях о демиурге и архонтах отражение отноше-
ний с римской властью13. Гностики не желали иметь никаких дел с
этим несовершенным миром, самоустраняясь от участия в политиче-
ской жизни на всех уровнях. Теоретики валентинианства - сам Вален-
тин, Марк, Гераклеон - были интеллектуалами из высоких слоев об-
щества. Правда, статус большинства их последователей для нас нея-
сен: возможно, ими двигали какие-то совсем другие мотивы, не ис-
ключено, что во многим они руководствовались желанием продемон-
стрировать свою принадлежность к «образованным». Но каковы были
в действительности мотивы выходцев из «социально привилегирован-
ных» классов? Была ли это «потеря коллективной ответственности и
возможности влияния»?
П. Лямпе справедливо отмечает, что по сравнению с более ранними
периодами не кажется, что «интеллектуалы из высоких слоев» во II в.
были всерьез лишены возможности участия в политической жизни14.
Потеря автономии полиса была проблемой задолго до того. Власть и
деспотизм эллинистических монархий, лишенных строгой системы
законов, сменились более прогрессивными законами Римской импе-
рии. Во II в. политическая активность для тех же гностиков была впол-
не возможна - Флорин «блистал» при императорском дворе (Eus. НЕ
V, 20). Кроме того, если эти люди относились к трем привилегиро-
ванным классам - сенаторам, всадникам или декурионам - они могли
принимать участие в общественной жизни. Конечно, политическая ак-
тивность накладывала экономическое бремя - необходимость устраи-
12 Weber М. Wirtschaftund Gesellschaft; Studienausgabe hg. v. J. Winnckelmann.
Colgne - Berlin, 1964. S. 306 f.
13 Kippenberg H.G. Versuch einer soziologischen Verortung des antiken
Gnostizismus//Numen. Vol. 17. 1970. S. 211-231.
14 Lampe P. From Paul to Valentinus. Christians at Rome in the first two
centuries. Minneapolis, 2003. P. 314—315.
482
Демократия в неортодоксальном христианстве
вать игры, раздачи, возводить общественные постройки за свой счет,
но по-настоящему серьезной проблемой это стало только после прав-
ления Марка Аврелия. Таким образом, наш материал не позволяет нам
говорить о «потере политического влияния» по крайней мере, в пер-
вой половине II в.
Так почему те же валентиниане отрицали ценность окружающего
мира намного больше, чем современные им средние платоники? По
мнению П. Лямпе, тезис о потере политического влияния должен быть
модифицирован15. Гностики могли принимать участие в политической
жизни, но делать это как язычники, а нс как христиане. Для большин-
ства христиан эта деятельность была невозможна из-за «идолопоклон-
ства» и опасности открыто исповедовать свои взгляды. Наши источни-
ки часто сообщают, что кто-то сначала был церковным христианином,
и только потом стал валентинианином (Флорин, Флора и многие дру-
гие). Валентинианская пропаганда, по словам церковных полемистов,
была направлена не к язычникам, а к христианам; церковь была необ-
ходимым подготовительным этапом для достижения гностиком пол-
ного просветления. Очевидно, что далеко нс каждый верующий, даже
прошедший через гностические посвящения, мог совершать необхо-
димые для магистрата жертвоприношения.
Была и вторая причина этого эскапизма. Сам Валентин писал:
«Когда же вы разрушите весь мир, вы сами не погибнете, но получи-
те власть (кирьеиете) надо всем тварным и гибнущим» (Clem. Alex.
Strom. IV, 89, 2-3). Гностическая религия взамен господства в этом
мире давала обещание господства в мире будущем, которое обеспечи-
валось божественной природой гностика.
Эта особая природа, присутствие зерна высшего света в душе гно-
стика, была ключевым фактором в построении системы отношений
между собой и внешним миром.
Устройство гностической общины
В церковном христианстве на рубеже I—II вв. складывается систе-
ма «монархического епископата», основными чертами которой явля-
ются разделение общины на клир и мирян, трехчастная система свя-
щеннослужителей - епископы, пресвитеры и диаконы и подчинение
общинной жизни епископу. Самые известные идеологи такой систе-
мы - Климент Римский и Игнатий Антиохийский. Климент говорит,
что в «новом Израиле» Бог поручил управление «властителям и пра-
вителям» (I Clem. 40, 4). Тот, кто принимает «повиновение» и «почи-
15 Lampe Р. From Paul to Valentinus. P. 316-318.
483
А.Д. Пантелеев
тает» своих правителей и вождей, тем самым показывает свое пови-
новение Богу (I Clem. 63, 1). Климент излагает теорию организации
церкви, полагая, что структура власти в Израиле — первосвященник,
жрецы, левиты и народ - являются образом, нашедшим свое воплоще-
ние в структуре христианской общины: первосвященник служит об-
разом Христа (I Clem. 36, 1), жрецы - епископов, а левиты - диаконов
(I Clem. 40, 5). Епископ, в особенности, соответствует образу Моисея
как судьи, как правителя и как «верного слуги в доме Бога» (I Clem. 43,
1-6). Климент предостерегает, что те, кто не подчиняется божествен-
но установленным властям, «получает в наказание смерть» (I Clem.
41,3). Эта система не только делит общину на клир и мирян, но и ука-
зывает каждому члену клира «его место» и требует, чтобы каждый со-
блюдал «правила и заповеди» его места.16 Для Игнатия Антиохийского
епископ «является образом Отца» (Trail. 3, 1), «он председательству-
ет на месте Бога» (Magn. 6, 1). Христиане должны выражать почте-
ние «епископу как Богу», почитать его власть «как власть Бога-Отца»
(Magn. 13, 1—2; Eph. 5, 3). Как церковь подчинена Богу, так пресвите-
ры подчинены епископу, диаконы пресвитерам, а миряне - им всем
(Trail. 3,1; Magn. 6, 1-7, 2). Где бы не находился епископ, присутствие
Бога обеспечено: таинства, которые он совершает - единственный ис-
тинный культ Бога (Smym. 8, 1-2; Magn. 7, 1-2).
Но эта схема была принята не всеми. Наиболее известные ее про-
тивники - монтанисты, предложившие свою модель организации об-
щины17, однако к еще более раннему времени относится опыт гно-
стиков. Некоторые из сочинений Наг Хаммади содержат то, что мож-
но назвать гностической критикой церковного порядка18. Эти тексты
содержат нападки на демиурга - создателя и владыку психического
мира - и противопоставляют его высшему духовному Отцу, истинно-
му Богу. Точно так же, как Отец отличается от демиурга, различны и
16 Von Hamack A. The Constitution and Law. P. 72; Goguel M. The Birth of
Christianity. L., 1953. P. 387; von Campenhausen H. Ecclesiastical Authority and
Spiritual Power in the Church of the First Three Centuries. L., 1961. P. 88-93.
17 Болотов В.В. Лекции по истории древней Церкви. Т. 2. М., 1994. С. 348-
367; Trevett С. 1) Montanism // The Early Christian World / ed. P.F. Esler. Vol. 2.
London, 2000. P. 929-951; 2) ‘Spiritual Authority’ and the ‘Heretical’ Woman:
Firmilian’s Word to the Church in Carthage’// Portraits of Spiritual Authority:
Religious Power in Early Christianity, Byzantium and the Christian Orient / ed.
J.W. Watt and J. W. Drijvers. Leiden, 1999. P. 45-62.
18 При работе использовалось издание: The Nag Hammadi Library in
English / Ed. J.M. Robinson. San Francisco, Leiden, 1977.
484
Демократия в неортодоксальном христианстве
отношения между людьми душевными («психиками») и духовными
(«пневматиками»). Как говорит автор «Евангелия Истины»19: «Отец не
завистлив. Ибо какая зависть может быть между Ним и его членами?..
Не думай об Отце ни как о малом, или злом, или гневливом; он - все-
цело благ, спокоен и добр» (NHC I, III, 18, 38^10). Поэтому его дети не
завистливы (в отличие от потомков демиурга); вместо этого они, по-
добно Отцу и Сыну, являют бесконечную любовь друг к другу (NHC
I, III, 42, 19-30). Автор «Трехчастного трактата» противопоставляет
взаимоотношения между «детьми Отца» с одной стороны и «потом-
ками демиурга» - с другой. Дети Отца «полны и совершенны», по-
читают своего Отца «совершенным образом своим собранием» (NHC
I, V, 69, 7-10). Отец желает, чтобы они «узнали его в единстве, и по-
могали один другому из-за духа, который находится в них» (NHC I,
V, 72, 16-19). В этой гармонии они являются отражением самой бо-
жественной плеромы. Другие же, которые появились от «мысли гор-
дости», «желают приказывать один другому, править над всеми из-за
своих пустых желаний», они «охвачены жаждой власти... каждый из
них полагает, что он больше остальных». Помимо этого, они ревнивы,
завистливы, гневливы и не обладают знанием, как и та сила, что по-
родила их (NHC I, V, 79,20-32). Тем не менее, автор «Трактата» пред-
видит время, когда «некто несовершенный» (т.е. сам демиург) сам по-
лучит просветление, и отбросит от себя «гордые мысли». Когда он это
сделает, его потомство отвернется от незнания и их высокомерие ис-
чезнет; им будет позволено научиться от «их братьев» - возможно, не-
ких избранных - которые тайно осуществляли духовную заботу о них
(NHC I, V, 90, 14-25).
Если такие гностики осуждали развитие церковной иерархии, то
как они сами могли образовать социальную организацию? Если они
отбрасывали принципы званий, иерархии и особых должностей, как
они могли хотя бы проводить собрания? Этот вопрос непрост, так как
наши источники о жизни гностиков остаются крайне скудными: едва
ли не основной объем информации мы получаем из сочинений цер-
ковных авторов-полемистов, которых сложно заподозрить в объектив-
ности. К счастью, мы можем дополнить ее данными текстов из собра-
ния Наг Хаммади.
Особый интерес представляет в этой связи первый трактат в XI ко-
дексе - «Истолкование знания». Заметна связь этого трактата с посла-
19 Pagels Е.Н. The Gnostic Paul: Gnostic exegesis of the Pauline Letters.
Harrisburg, 1999. P. 53-95; 115-134.
485
А.Д. Пантелеев
ниями Павла. Наиболее важными для его понимания являются, во-
первых, 12 глава Послания к коринфянам и 12 глава Послания к рим-
лянам — учение о Церкви как о едином теле, различным частям кото-
рого даны различные дарования (вера, исцеления, пророчествование,
различение духов и пр.), и во-вторых, Послания Колоссянам и Эфеся-
нам - представление о Церкви как едином теле, главой которого яв-
ляется Христос.13 Некоторые исследователи говорят о принадлежно-
сти «Истолкования знания» валентинианскому гнозису, но здесь мы
сталкиваемся с обычной для собрания Наг Хаммади проблемой - не-
возможностью доказать принадлежность сочинения какой-либо шко-
ле, известной нам по иным источникам.
«Истолкование знания» адресовано общине, единству которой
угрожает «ненависть», «зависть» и «споры» среди ее членов: с одной
стороны находятся те, кто держит при себе свои духовные дары, с дру-
гой - те, кто менее одарен. Поэтому автор «Истолкования» идет дву-
мя путями: с одной стороны, он укоряет полностью посвященных за
то, что они смотрят сверху вниз на новообращенных как на «несведу-
щих» (21) и обращаются с ними как с «посторонними» (16). Он на-
поминает им: «Откуда вы узнали, что кто-то из братьев более несве-
дущ? Вы сами себя делаете незнающими, когда презираете их и пита-
ете к ним злобу» (17). С другой стороны, он критикует и тех, кто боль-
ше завидует тем, кто «успешен в слове», чем участвует в жизни об-
щины. Они не только завидуют дарам своих собратьев, но и восста-
ют против Христа, от которого исходят все дары. Поэтому «Истолко-
вание» предупреждает (используя образы Павла): «Не обвиняй свою
главу в том, что она поставила тебя не глазом, а пальцем. И не зави-
дуй тому, кто создан как глаз или как рука или нога... Почему ты их
презираешь?» (18). «Истолкование знания» старается объяснить обе-
им группам, что означает быть членами Христова телаМежду каки-
ми группами разгорелся конфликт? Это спор между группами гности-
ков, которые находились на различных этапах постижения истины или
же это спор между пневматиками и остальными, «простыми» члена-
ми общины? Скорее, более верно второе предположение. «Истолкова-
ние знания» не оставляет сомнений в разнице рангов различных чле-
нов общины. Менее одаренные члены общины должны быть счастли-
вы тому, что они относятся к целому, к «телу Христову». Они должны
быть смиренны и «благодарны, что они не оказались вне тела» (18).
Какие дары являются яблоком раздора? К сожалению, фрагментар-
ное состояние текста оставляет картину неполной. Тем не менее ясно,
486
Демократия в неортодоксальном христианстве
что конфликт разворачивается прежде всего вокруг «пророчествова-
ния» и «духовной речи»: «Кто-то имеет дар пророческий. Разделяйте
его без колебания... Не обращайся к своему брату, будучи полным за-
висти» (15). Тот, кто не имел пророческого дара, не должен был зави-
довать этому дару, данному его брату. Сходным образом дело обстоит
и с «духовной речью». «Но кто-то продвинулся в Слове. Не будь этим
обижен. Не говори «Почему он может говорить, а я нет?»» (16). Автор
«Истолкования знания» замечает, что быть способным понять «духов-
ную речь» - тоже важный и нужный дар Христа. Эти дары также упо-
минаются и у Павла (1Кор. 12:8, 10). Еще одним даром может быть
знание или «вдохновенное истолкование» Писания. Прочие дары, пе-
речисленные в тексте, типичны для низших членов общины (напри-
мер, то же «понимание духовной речи»).
Что же «Истолкование» противопоставляет центробежным силам
в общине? Прежде всего, оно напоминает о том, что все относятся к
единому телу Христа. Существует одно тело, которому принадлежат
различные члены, существует одна сила, от которой исходят все пе-
речисленные дары, и есть только одна Голова, которой обязаны сво-
им существованием все члены сообщества. Только в едином теле эти
члены могут «жить», отделение же от него есть «смерть». Это отно-
сится, прежде всего, к пневматикам, которые удаляются от членов об-
щины, презираемых ими за «незнание» и отсутствие особых дарова-
ний. Автор четко говорит: кто хочет существовать только для себя, тот
«мертв». Кто хочет сохранить свой дар только для себя, тот «разруша-
ет и себя вместе со своим даром»20. Аналогичным образом трактат об-
ращается и к менее одаренным братьям, завидующим талантам других
и жалующимся, что они созданы лишь как «пальцы», а не «глаза». Он
напоминает, что у них всех - один глава, и та же самая сила действует
и в них, когда они понимают «духовную речь». Поэтому они должны
быть довольны и благодарны тому, что они не оказались «вне тела».
Таким образом, христианская община, как ее изображает «Истолко-
вание знания», есть один духовный организм с его различными дара-
ми и взаимоотношениями между различными частями. На основании
этого «Истолкование» пытается побороть конфликт, возникший в об-
20 Ту же мысль мы видим и в других сочинениях Наг Хаммади. «Итак, кто
стал свободным из-за знания, из-за любви раб тех, кто еще не смог подняться
до свободы знания» (П, 3,77). В Евангелии Истины перечисляются обязанно-
сти избранных: «Укреплять тех, кто споткнулся и протягивать руку тем, кто
болен. Кормить тех, кто голоден и давать отдых тем, кто устал. Поднимать
тех, кто хочет упасть и будить тех, кто спит» (I, 2, 32)»
487
А.Д. Пантелеев
щине. Оно увещевает обычных христиан и пневматиков быть доволь-
ными их положением и всем вместе разделять дары ее членов. «Что
один скажет, то принадлежит также и всем вам» (18). С другой сторо-
ны, пневматикам, зазнавшимся из-за своих особых способностей, на-
поминается, что эти дары не являются их исключительной собствен-
ностью, это - дары Главы, и они принадлежат всем.
В этом конфликте «Истолкование знания» опирается на пример
Христа, источник всех даров. Он установил правила, по которым они
должны использоваться: «Так как Слово всеблаго, без ненависти и
пристрастия, то оно дает свои дары людям в мире без зависти» (17).
Так же, как Христос, пневматик, отвергая себя, делит со всеми полу-
ченные дары. В «Истолковании знания» щедрость Христа находится
в тесной связи с его воплощением и добровольном самоуничижени-
ем. Христос из любви ко своим членам и без всякой зависти отделил-
ся от «всей небесной славы» и сошел в образе человека. Это humilitas
Christi было точкой отсчета для пневматиков, которые должны были
практиковать подобное самоуничижение по отношению к обычным
христианам.
Автор «Истолкования» не превращает конфликт внутри общины в
вопрос об авторитетных должностных лицах - «профессиональных»
священниках. И согласно «Истолкованию», церковная иерархия нс
мопта сохранить единство общины или олицетворять его; единство су-
ществовало лишь в рамках одного тела, в котором каждый член при-
нимал участие во всех дарах. В этом вопросе оно следует традиции
Павла, учению о «теле Христа». Впрочем, как считает Клаус Кошор-
ке21, мы не можем говорить о фундаментальном неприятии церковной
иерархии и валентинианами, и другими христианскими гностиками.
Доказательством этому служит то, что были гностики, которые зани-
мали в ней видные места. Например, валентинианин Флорин был пре-
свитером в Риме при папе Викторе и только из-за вмешательства Ири-
нея он был отстранен от должности (Eus. НЕ V, 20,15). Сходным обра-
зом и Петр, современник Епифания, считающийся основателем секты
архонтиков, был пресвитером в Палестине во время епископства Аэ-
ция до тех пор, пока не был смещен (Epiph. Нает. 40, 1, 5). Тертулли-
ан сообщает о большом успехе гностической пропаганды среди кли-
ра, от епископов и дьяконов до мучеников - все они были подвержены
влиянию гностиков: «Тех, кто по слабости своей низвергается ереся-
21 Koschorke К. Gnostic Instruction on the Organization of the Congregation //
The Rediscovery of Gnosticism. Vol. 2. Leiden, 1981. P. 757-769.
488
Демократия в неортодоксальном хрисгиацс гис
ми, обыкновенно вводят в соблазн некие лица, уже ттхнмченныо ере-
сью. Почему же тот или вот этот, люди очень верующие, блинфячу-
мные, совершенно свои в церкви, перешли на чужую сторону'/ . Не ни
епископ, диакон, вдова, дева, наставник или даже мученик отпаду г oi
правила веры, - неужто надо будет думать, что в ерсси есть истина?»
(Tert. Praescr. 3). Все это согласуется с жалобами ортодоксов о том, что
должности находятся в руках еретиков, которые мы встречаем в «Вот-
несении Исайи».22
Эти примеры показывают то, что еретики не отвергали церковную
иерархию. Скорее, их отношение к должностям в то время было без-
различным. Там, где они жили вместе с ортодоксальными христиана-
ми (это случалось достаточно часто), гностики принимали участие в
жизни общины, так же как когда они жили сами по себе, они могли
сохранять свою докатолическую структуру или организацию, анало-
гичную философским школам (а возможно, и мистериальным куль-
там). Отличие гностического и ортодоксального христианства лежит
не в приверженности определенной структуре общины. Скорее, оно -
следствие иной оценки церковных должностей, сделанной гностика-
ми. Иерархию можно было воспринимать и позитивным образом, как
вспомогательную ступень в достижении спасения. Поэтому гности-
ки возражали против всех попыток приписать существенное значение
церковной должности, например, посредника между богом и челове-
ком, без которого невозможно добиться единства с господом.
Полемика гностиков направлена не против церковной иерархии
как таковой. Напротив, отношение гностиков к структуре церкви ха-
рактеризовалось скорее безразличием; в связи с особенностями «при-
роды» христиан-психиков, которые не могли справиться без внешней
помощи, они не отрицали относительной ценности церковных долж-
ностей. Скорее, полемика гностиков была направлена против притя-
заний на исключительность, делающихся со стороны церкви.23 По-
сле Игнатия никто больше не мог говорить о церкви. Для «Сирийской
Дидаскалии» епископы - «посредники между Богом и верующими»
(Syr. Did. 7 (40.28f)). Никто не мог ничего сделать без участия епи-
скопа: «Если кто-то делает что-нибудь без участия епископа, то он де-
лает это всуе» (Syr. Did. 7 (45.29)). Гностик мог увидеть в таких заме-
22 Этот фрагмент содержится только в греческой редакции «Вознесения»
(Asc. Is. 3.23f.).
23 Против этих притязаний восстают все сочинения Наг Хаммади, где за-
трагивается эта проблема. См.: Хосроев А.Л. Александрийское христианство
по данным текстов Наг Хаммади. М.( 1991. С. 174-179.
489
А.Д. Пантелеев
чаниях только проявление величайшего обмана, вызванного архонта-
ми. Посредничество церкви в спасении могло само по себе понимать-
ся как первый этап, который указывает на что-то последующее и мо-
жет как таковой быть оценено позитивно. Но когда заявлялось о ис-
ключительной важности церковной иерархии, оппозиция становилась
жесткой, так как эти требования «психиков» были безосновательны и
поэтому смехотворны. Они усыпляли людей мнимой уверенностью,
препятствуя им в достижении реального спасения, и поэтому предава-
ли верующих в руки архонтов, которые хотят задержать человечество
в плену этого мира. С точки зрения гностиков, такие заявления были
внушены архонтами-мироправителями. Злая воля архонтов объясняла
притязания лидеров церкви на то, что только они могут обеспечить по-
стижение Бога. Влияние архонтов также видно в самонадеянной вере
католиков, что они одни обладают «таинством истины» (NHC VII, 3,
77). Из-за их воздействия люди используют «имя церкви» для обозна-
чения вселенского собрания католиков вместо небесной Церкви. Вли-
яние архонтов прослеживалось, когда церковные христиане соверша-
ли ошибку, полагая, что церковные таинства являются сами по себе
достаточными для спасения и не сознавали того, что дар таинств бес-
полезен без знания. Именно поэтому гностики направляли свою поле-
мику против притязаний на исключительность посредничества церкви
в спасении, что угрожало заточением человека в творении архонтов.
Гностическое христианство и церковная иерархия, в общем, рас-
сматриваются как лежащие на разных полюсах. Необходимо признать,
что церковная иерархия приобрела свое значение именно в борьбе с
гностицизмом; пастырские послания являются ярким примером это-
го. Поэтому, опираясь на пастырские послания, фон Кампенхаузен го-
ворит о церковной иерархии как «иерархии против гностиков».24 Но
нельзя перевернуть это положение и сходным образом говорить об оп-
позиции гностиков церкви. Наши источники не дают основания для
этого. Действительно, гностическая концепция общины четко отлича-
ется от концепции католиков, как это показывает трактат «Истолкова-
ние Знания». Здесь, в контрасте с организационной структурой като-
ликов, в основание положена традиция Павла (с ее харизматической
концепцией общины и тела Христова). Церковные должности вообще
не упоминаются. Тем не менее это не означает, что гностики отбрасы-
вали иерархию как таковую. Скорее, их отношение к этим должностям
может быть определено как безразличное. Как правило, гностическая
24 Von Campenhausen Н. Ecclesiastical Authority. Р. 233.
490
Демократия в неортодоксальном христианстве
полемика была направлена не против церковных должностей как та-
ковых, но против притязаний на исключительность, которые делались
их церковными оппонентами.
Таким образом, видно, что ортодоксальные христиане и гностики
создали различные модели организации общины, и тот образец, о ко-
тором говорится в «Истолковании знания», на первый взгляд, является
более демократичным. Но это предположение нуждается в одном се-
рьезном уточнении: это была демократия для избранных, только для
«пневматиков». Что касается психиков, «людей психических», то они
нуждались в помощи для достижения спасения, и жесткая церковная
организация была одним из ее видов.
«Род, не имеющий царей над собой»
Не меньшую роль представления об особой природе пневматиков
играли и в конструировании отношений со внешним миром. В лишен-
ном высшего знания демиурге, поработившем человечество, и в том,
что он со своими силами и ангелами внес в мир смуту и беспорядок,
гностики могли видеть изображение римских и других властей, ко-
торым им приходилось подчиняться. Гностические системы, в отли-
чие от современных им политических теорий, которые рассматрива-
ли императора и государство как воплощение космического порядка
и гармонии25, считали все проявления власти одних людей над други-
ми «нечестивыми» и введенными исключительно злым и неразумным
создателем мира. Гностики противопоставляли творца этого мира и
небесного духовного Отца, и это противостояние проходило через всю
мировую историю. Духовный мир наделялся всеми добродетелями, в
то время, как демиург в лучшем случае изображался как «строгий и
правосудный судья», а обычно - как антагонист высшего бога, сатана.
Каиниты полагали, что творец и владыка этого мира посвящает всю
свою жизнь уничтожению избранного рода - гностиков. Об этом го-
ворит, например, «Книга Фомы Атлета»: «Блаженны вы, плачущие и
мучимые теми, у коих нет надежды, ибо вы будете освобождены от
всех оков. Бодрствуйте и просите, дабы вы не пошли в плоть, но выш-
ли из оков горечи жизни. И вы обретете покой, ибо вы оставили за со-
бой муку и поношение сердца. Ибо когда вы выйдете из мук и страда-
ний тела, вы достигните ваш покой через благо и восцарствуете с ца-
25 Chesnut G.F. The Ruler and the Logos in Neopythagorean, Middle Platonic,
and Late Stoic Political Philosophy//ANRW. Tl. II. Bd.16.2. 1978. P. 1310-1332.
491
А.Д. Пантелеев
рем (Отцом - А.П.), став одно с ним. И он будет одно с вами отныне и
вовеки веков» (NHC, II, 7).
Несколько раз в гностических текстах появляется такое словосоче-
тание, как «род, не имеющий царей над собой». Он имеет прямое oi -
ношение к рассматриваемой теме, и мы считаем важным остановить-
ся на нем подробнее. Ф. Фоллон обращается к нему, причем указывает
не только случаи использования этих слов гностиками, но и античны-
ми авторами26. Фукидид (II, 80, 5-7) и Ксенофонт (Hell. V, 2, 11 sqq.)
первые, у кого встречается термин аЗасиХеито?, в обоих случаях он
используется в политическом смысле, «народы, не имеющие царя». В
греко-римскую эпоху Плутарх и Артемидор применяют его так же н
политическом смысле, но включают в религиозный контекст. У Плу-
тарха это «Против Колота» (Мог. 1107d— 1127е), где он спорит с эпи-
курейцем, который утверждает, что если бы из городов исчезли цари,
магистраты и законы, то города впали бы в хаос, а люди поубивали бы
друг друга (1124—1125). Плутарх не соглашается с этим положением,
заявляя, что основа государства - религия, а не законы, стены или зда-
ния. Если кто-нибудь оставит людей без законов, но с учениями Пар-
менида, Сократа, Гераклита и Платона, то они будут очень далеки oi
жизни зверей. У людей будут добрые правители - боги и защити и
ки - демоны. Даже варварские города без царей, стен и законов имею i
храмы и веру в богов. Очевиден контраст идей Плутарха и гностиков:
и тот, и те верят в богов, но для них они злые архонты-космократоры
У Артемидора это слово встречается в обсуждении общих обычаев че-
ловечества; он пишет, что как нет народа без богов, так нет и народа и
без властителей (I, 8).
К этому списку можно добавить и других авторов (назовем лини,
основных). Термин аЗаасХеито? встречается у Арриана (Per. Eux. 11,
2), Диона Кассия (LXXVII, 12; LXXVIII, 20), Диодора (II, 41; V, 42),
Дионисия Галикарнасского (I, 75), Геродиана (IV, 14); кроме того, у
Плутарха он появляется и в других сочинениях (Thes. 24,2; Rom. 27,1;
Ale. 36,5; Luc. 26,4).
Среди иудейских писателей того времени этот термин встречается
у Филона Александрийского, где говорится о городах, которые разру-
шаются в отсутствие царской власти властью толпы - худшим из зол
(De somn. II, 286-287), и дважды у Иосифа в «Иудейских древностях».
В первом случае речь идет о событиях в Парфии - убийстве Фраата и
26 Fallon F. The Gnostics: the Undominated Race // Novum Testamentum. 1979.
Vol. 21. P. 271-288.
492
Демократия в неортодоксальном христианстве
свержении Фраатака: «Наиболее родовитые парфяне пришли к заклю-
чению, что им невозможно жить без царя» (XVIII, 43). Во втором слу-
чае оно появляется после речи Сенция о убийстве Калигулы и означа-
ет не «отсутствие царя», а свободу от тирании царской власти: «Полу-
чив этот пароль, Херея сообщил его солдатам, стоявшим у здания се-
натского собрания. То были четыре когорты, которые охотнее желали
оставаться совершенно без императора, чем служить тирану» (XIX,
186-189). В отличие от остальных примеров, когда он несет скорее не-
гативную окраску и относится к варварам, здесь он вполне позитивен
и относится к римлянам.
Лукиан в «Как писать историю» говорит, что историк должен быть
йЗастеХеито?, неподвластным кому-либо: «Итак, да будет мой историк
таков: бесстрашен, неподкупен, независим... чужестранец, пока он
пишет свой труд, не имеющий родины, не знающий никакого закона,
кроме себя, не имеющий над собой никакого владыки, не мечущийся
во все стороны в зависимости от чужого мнения, но описывающий то,
что есть на самом деле» (41). Этот термин относится не к отсутствию
внешней власти, а к отношению человека к ней и так же используется
в позитивном смысле.
Таким образом, происходит переосмысление этого термина, и оно
будет воспринято гностиками. Для них основанием для неподвласт-
ности является не отношение человека ко внешней власти, а различие
в природе субъекта власти и гностика. Вдобавок к этому, они перено-
сят рамки при обсуждении этого вопроса с земной на небесную сферу,
причем особо затрагивая сферу религиозную (боги-космократоры). Но
их интерес носит и более общий характер - они хотят быть свободны
от любой власти, независимо, царская она или нет, свободы от власти
архонтов, которая рассматривается ими как тираническая. Царем ста-
новится не только царь земной, но и небесный, и рамки аЗасиХеито?
переносятся из земной сферы на небеса.
Первое гностическое сочинение, в котором встречается «род, не
имеющий царей над собой» - «Откровение Адама», пятый трактат
из пятого кодекса собрания Наг-Хаммади27. Текст относится к сефи-
анскому гностицизму, причем, возможно, восходит еще к нудейско-
27 Bohlig A., Labib Р. Koptisch-gnostische Apokalypsen aus Codex V von Nag
Hammadi im koptiscen Museum zu Alt-Kairo. Halle-Wittenberg, 1963. S. 86-117;
русский перевод в: Изречения египетских отцов. Памятники литературы
на коптском языке / Введ., пер. с копт, и комм. А.И. Еланской. СПб., 2003.
С. 343-348.
493
А.Д. Пантелеев
му гнозису, еще не испытавшему влияния христианства28. Содержание
«Откровения Адама» - «слово Гнозиса Бога Вечного», которое Адам
передает своему сыну Сифу.
Сиф и его род принадлежат не этому миру, а Великим Эонам. Бог-
творец противопоставляется этим Эонам, он хочет уничтожить всю
плоть на земле, и особенно - род Сифа. План демиурга состоит в же-
лании из всех людей спасти одного Ноя, которого поколения назову г
«Девкалион», и поставить его и его сыновей во главе всей земли. В
изменение библейского рассказа, сыновья Ноя Хам и Яфет, которые
символизируют язычников, создадут 12 царств. Хоть это и не сказано
явно, третий сын Ноя Сим создаст 13-е царство29. Род, происходящий
от Сифа, не принадлежит ни этому злому богу-творцу, ни 12 царствам,
ни 13-му. Вероятно, после потопа потомки Сифа будут взяты в особую
землю - Эон, где нет ни царей, ни царств. Кроме рода Сифа, 400.000
от семени Хама и Яфета будут взяты в это место и защищены славой
этого рода. Характер этого места трансцендентный, там упоминаются
Великие Эоны и упоминание того, что они станут подобны ангелам.
В этом откровении о будущем Сифу сообщается о третьем появлении
Светила Гнозиса - Спасителе, которое придет ради спасения тех от се-
мени Ноя, Хама и Яфета, кто имеет знание о вечном Боге. После это-
го следует 14 речений о Спасителе, 13 - от царств и 14-е - от «непод-
властного рода». Первые ошибаются, говоря о нем как о герое египе т-
ских, греческих или иудейских мифов или легенд, а о 14 царстве ска-
зано следующее: «Поколение же, не имеющее царей над собой, гово-
рит: “Бог избрал его из Эонов всех. Он заставил Гнозис Незапятнанно-
го истины существовать в нем...”». Некоторые комментаторы полага-
ют, что этот пассаж - поздняя вставка30. Даже если это и так, то автор
вставки происходит из того же круга, что и создатель основного тек-
ста - это показывает общность идей и терминологии.
28 Yamauchi Е.М. Pre-Christian Gnosticism in the Nag Hammadi Texts? //
Church History. Vol. 48. 1979. P. 130-135; Scott T. C. The Apocalypse of Adam
and Pre-Christian Gnosticism // Vigiliae Christianae. Vol. 44. 1990. P. 263-279.
29 Подробнее о них см.: Parrott D.M. The 13 Kingdoms of the Apocalypse of
Adam: Origin, Meaning and Significance // Novum Testamentum. Vol. 31. 1989.
P. 67-87.
30 Bohlig A., Labib P. Koptisch-gnostische Apokalypsen. S. 109; Kasse R.
Textes Gnostiques: Remarques A Propos des fiditions Recentes du Livre Secret de
Jean, et des Apocalypses de Paul, Jacques, et Adam // Le Museon. Vol. 78. 1965.
P. 91-92; MacRae G. The Apocalypse of Adam Reconsidered // The Society of
Biblical Literature. 108 Annual Meeting. Seminar paper. 1972. Vol. 2. P. 574.
494
Демократия в неортодоксальном христианстве
«Откровение Адама» использует термин «род неподвластный» в
метафорическом смысле и даже расширяет его значение: затрагива-
ются не только земля, но и небо, и трансцендентный эон, говорится о
том, что существует не некий город или племя, но целый народ живет
в особом месте и никому не подчиняется. Основанием для этого от-
сутствия власти является не политическая недоразвитость или смерть
царя и даже не внутреннее отношение к внешней власти, но то, что
этот народ принадлежит трансцендентному эону и поэтому не может
подчиняться царю этого злого мира или его творцу. Далее, если кто-
либо из семени Сима, Хама или Иафета придет к знанию, он тоже во-
йдет в «неподвластный род» и не будет подчиняться земным царям,
происходящим от сыновей Ноя, и самому творцу. В «Откровении Ада-
ма» несколько раз появляется тема неподвластно сти гностиков зем-
ным властям. Цари и царства - слова, прилагаемые к сыновьям Ноя, а
не богу. Гностик свободен от власти и первых, и второго. Более позд-
ние документы не содержат прямых отсылок к земным властям. Воз-
можно, это еще одно свидетельство раннего происхождения этого тек-
ста31.
Ипполит Римский в своем «Опровержении всех ересей» в пассаже
о наассенах дважды обращается к теме «неподвластного рода». В пер-
вом случае это аллегорическая дискуссия об Океане и Иордане, начи-
нающегося с происхождения человека и поднимающегося к происхо-
ждению богов. Дальнейший подъем тождественен к исходу от земного
к небесному Иерусалиму, матери всех живых, и духовному рождению
как бога. Те, кто туда восходит, «род неподвластный» - гностики (V, 8,
1-2). Второе упоминание связано с истолкованием притчи о сеятеле.
Гностики - это та самая хорошая земля, о которой говорил и Моисей
(V, 8, 30). Нужно отметить, что в отличие от «Апокалипсиса Адама»,
здесь нет прямых указаний на земные власти; свобода гностика - это
свобода от демиурга.
В гностических сочинениях «неподвластный род» применяется не
только в отношении гностиков, но и для эонов Плеромы. Это встреча-
ется в таких памятниках, как «Послание Евгноста» (NHC III, 3; V, 1) и
«Премудрость Иисуса Христа» (NHC III, 4; BG 8502 77,8-127)32. Род-
31 Fallon F. The Gnostics: the Undominated Race. P. 280.
32 Переводы «Премудрости Иисуса Христа» на русский язык: 1) Сочине-
ния гностиков в Берлинском коптском папирусе 8502 / Пер. с нем. и копт.,
доп. примеч. и главы А.С. Четверухина. СПб., 2004. С. 118-124; 2) Прему-
дрость Иисуса Христа. Апокрифические беседы Иисуса Христа с ученика-
ми / Пер., вст. ст. и комм. А.И. Еланской. СПб., 2004.
495
А.Д. Пантелеев
ство этих двух сочинений несомненно, но до сих пор неясно, являет-
ся ли «Послание Евгноста» дехристианизированной версией «Прему-
дрости Иисуса», или наоборот33. В качестве первоначала в этих сочи-
нениях выступает Праотец. Он вызывает к жизни Отца, который од-
новременен ему, но не равен по силе. Затем он порождает «множе-
ство единосущно-самородных», которые называются «поколением, нс
имеющим царства над собой». (BG 92, 10-11) Надо заметить, что одна
из поздних эманаций, Бессмертный Человек, демиург, называется «ца-
рем творений нищеты» (BG 95, 15-16) и «царем царей» (BG 96, 11). В
этих текстах так же в явном виде не идет речи о земных правителях.
Следующий пример использования «неподвластного рода» встре-
чается в «Сущности Архонтов» (NHC II, 4)34. Это - откровение анге-
ла Элелеф, данное Нореи, сестре Сифа. Когда она спросила, как дол-
го часть божественности будет находиться в плену у материи, он отве-
тил, что это будет до тех пор, пока «Человек Истинный наставит в от-
носительно всех вещей и помажет их помазанием жизни вечной, ко-
торое дано ему поколением, которое не имеет царей» (97(145), 1—4).
Здесь этот термин относится к божественным сущностям, которые на-
ходятся над тварным и злым миром; снова нет отсылок к земным вла-
стям. «Цари» - архонты и особенно их глава, Саваоф, владыка седь-
мого неба. Возможно, что «неподвластный род» относится и к самим
гностикам, которые «относятся к Отцу, существующему изначала. Их
души вышли из выси, из света нетленного. Поэтому Силы не смогу!
приблизиться к ним...» (93(141), 25-32).
33 Krause М. Das Literarische Verhaltnis des Eugnostosbriefes zur Sophia
Jesu Christi: Zur Auseinandersetzung Jesu Christi // Mullus / ed. A. Stubier and
A. Hermann. Minister, 1964. S. 215-223; Schenke H.-M. 1) Nag-Hammadi
Studien II: Das System der Sophia Jesu Christi // Zeitschrift fur Religions- und
Geistesgeschichte. Bd. 14. 1962. S. 263-278; 2) Nag-Hammadi Studien III: Die
Spitze des demApokryphon Johannis und der Sophia Jesu Christi zugrundeliegenden
gnostischen Systems // Zeitschrift fur Religions- und Geistesgeschichte. Bd. 14.
1962. S. 352-353, 361; Parrott D. The Significance of the Letter of Eugnostos and
the Sophia of Jesus Christ for Understanding the Relationship between Gnosticism
and Christianity // Society of Biblical Literature 107th Annual Meeting. Seminar
paper. 1971. P. 397—416; Sumney J.L. The Letter of Eugnostos and the Origins of
Gnosticism//Novum Testamentum. Vol. 31. 1989. P. 172-181. Таблицу соответ-
ствий этих трактатов см. в: Сочинения гностиков в Берлинском коптском па-
пирусе 8502. С. 119.
34 Layton В. The Hypostasis of the Archons, or “The Reality of the Ruler” //
Harvard Theological Review. Vol. 67. 1974. P. 351—425; русский перевод в: Из-
речения египетских отцов. С. 335-341.
496
Демократия в неортодоксальном христианстве
Представление о гностиках как о «неподвластном роде» встречается в
«Происхождении мира» (NHC П, 5)35; правда, используется только слово
«неподвластный». Здесь говорится о том, что существуют три рода лю-
дей: пневматики, психики и гилики. Есть и четвертый вид «неподвласт-
ных», «род совершенный, без царя, который выше их (других родов)...
Они - цари в смертном как бессмертные. Они будут судить богов Хаоса
и их Силы»36. Цари Огдоады - правители низшего, злого мира. Гностик
им неподвластен, наоборот, он сам - царь. Из приведенного выше отрыв-
ка Флавия видно, что свобода от тирании царя могла интерпретировать-
ся как самоуправление, демократия. Автор «Происхождения мира» идет
дальше и говорит, что свобода от царя уравнивает с ним. Можно предпо-
ложить, что таким образом к гностикам применяется стоическая идея о
мудреце как царе. В конце текста мы узнаем, что «И Свет удалится к сво-
ему корню, и слава Нерожденного явится и наполнит все Зоны, когда про-
рочество и знание тех, которые являются царями, откроется и исполнит-
ся теми, которые называются «совершенные». Те же, которые не были со-
вершенными в Нерожденном Отце, получат свою славу в своих Эонах и
в царствах бессмертных. Они не войдут никогда в Бесцарственность, ибо
надлежит, чтобы каждый пошел в место, из которого он вышел, ибо каж-
дый посредством своей деятельности и своего Гносиса явит свою при-
роду». Снова отметим, что и в этом случае нет ни слова о земной власти.
Есть еще три примера того, как термин «неподвластный» исполь-
зуется в гностической литературе, не связанных с «неподвластным
родом». Первый - из «Послания Евгноста»-«Премудрости Иисуса
Христа»: Первый Эон - эон Сына Человеческого, Второй Эон - эон
Адама-Ока Света, и оба эона принадлежат Эону, который не име-
ет Царства над собой, Самородному (108, 12-14 ). Второй - тоже из
«Премудрости Иисуса» (этот пассаж не имеет параллели в «Послании
Евгноста»). Спаситель рассказывает ученикам, как он преодолел злые
силы и освободил Бессмертного Человека, чтобы те, кто познал Отца
или Бессмертного Духа, упокоились в Нерожденном Отце. Он гово-
рит: «... Дабы они были явлены в Эонах всех, начиная с Беспредель-
ных, вплоть до тех, кто возник в изобилии неисповедимом благода-
35 Bohlig A., Labib Р. Die koptisch-gnostische Schrift ohne Titel aus Codex II
von Nag Hammadi. Berlin, 1962; русский перевод в: Изречения египетских от-
цов. С. 319-332.
36 Это исключение из обычной гностической антропологии, где пневма-
тики ассоциируются с гностиками. Возможно, здесь этот «четвертый род»
включает в себя тех пневматиков, кто уже получил знание, и таким образом,
спасен уже на земле.
497
А.Д. Пантелеев
ря Великому Незримому Духу, дабы все они приобрели от его блага и
изобилия, которое не имеет власти над собой, находясь в месте их упо-
коения» (124, 17 - 125, 10). Третий пример - сочинение без названия в
Брукианском кодексе. Перворожденный Сын создает мир, эон и город,
который называется нетленностью, Иерусалим, новую страну, незави-
симую и поэтому никому неподвластную (12).
Конечно, прежде всего эта «неподвластность» относилась к деми-
ургу и его архонтам-космократорам, но эти установки проецировались
и на отношения с земными властями. Миром правит не разум, а его от-
сутствие, и это касалось не только небесной, но и земной власти. «Мои
избранные! Не доверяйте царям и правителям этого мира, ни воен-
ной силе, ни армии, ни ополчениям, которые они созывают, ни тюрем-
щикам, ни золоту, ни серебру... их золото и серебро не спасут их. Их
самовластие пройдет и закончится, а справедливость восторжествует
над ними», - говорится в «Правой Гинзе» мандеев37. Таким образом,
ясно, что власть над «принадлежащими к истинному роду» людьми
мыслилась как нарушение мирового порядка.
Подводя итог, можно сказать, что несмотря на то, находились ли
гностические общины в состоянии конфликта с окружающей социаль-
ной реальностью или нет, они достаточно болезненно воспринимали
попытки навязать им власть извне, исходившие как от церковной ие-
рархии, так и от имперской администрации. Гностики полагали, что в
силу своей особой природы, отличавшей их от прочих людей, они все
равноправны, обладают всем необходимым знанием и не нуждаются
в каких бы то ни было властных институтах, воспринимавшихся ими
как проявление низшего демиурга. Но надо помнить, что это совер-
шенство и равноправие относилось лишь к малой части человечества,
а для остальных «несовершенных» были необходимы и государство,
и церковь: первое - для того, чтобы люди не уничтожили друг дру-
га, а вторая была нужна для достижения квазиспасения «психиками»-
душевными. Гностики исповедовали идеалы демократии и равнопра-
вия, но это была демократия для избранных.
37 Rudolph К. Gnosis. The Nature and History of Gnosticism. P. 267.
498
Заключение
Приведенный выше материал по истории демократии в антич-
ном мире доставляет богатую пищу для размышлений. Прежде все-
го, опыт античности показывает, сколь непрост был путь к тому типу
гражданского общества, который был реализован греками в ходе ар-
хаической революции и отлился в форму классического полиса. Когда
мы задаемся вопросом, каким образом произошло формирование это-
го типа социальной и политической организации, мы должны иметь в
виду, что предпосылки к этому складывались на протяжение многих
веков, что даже в древнейшее микенское время зародились такие эле-
менты будущего классического общества, как частное владение зем-
лей и одновременное существование общины. Важным моментом в
этом плане была также децентрализация ранних микенских держав
и обретение свободы развития отдельными сельскими общинами. По
устранении в этих общинах власти местных владык-аристократов от-
крывался свободный путь к развертыванию демократических иници-
атив и построению классической цивилизации гражданских общин -
полисов. Окончательным аккордом этого движения стали законода-
тельные реформы позднеархаического времени (VI в. до н.э.). в ито-
ге на переход от примитивных квазимонархических объединений се-
редины II тыс. до н.э. ко гражданским общинам - полисам, грекам по-
надобилось около тысячи лет, время, которое нельзя было пройти од-
ним прыжком.
Перенося наш взор на следующую, собственно классическую эпо-
ху (V - IVbb. до н.э.) мы должны отметить здесь не только впечатляю-
щее совершенство античной демократии в том виде, как она сформи-
ровалась в Афинах ко времени Перикла, но и наличие таких теневых
черт, которые предостерегают от излишнего восхищения так называ-
емым греческим чудом. Мы имеем в виду ограничение гражданско-
го коллектива слоем свободных людей - уроженцев данной области
и, стало быть, исключение из этого коллектива рабов (как правило,
из числа варваров) и проживающих в данном городе греков - пересе-
ленцев из других областей (метеков в Афинах). Мы имеем в виду, да-
лее, порочную практику социальных поблажек для городского охло-
499
са (плата за исполнение некоторых должностей, раздача театральных
денег), что таило в себе развращение граждан или, иначе сказать, эле-
мент социальной порчи. Еще более важным теневым моментом было
то, что расцвет демократии ограничивался в античной Греции немно-
гими крупными городскими центрами, если не сказать одним - Афи-
нами, чье процветание было обусловлено непрерывной агрессив-
ной политикой, подчинением и эксплуатаций так называемых «союз-
ных городов». Иными словами, демократия в Афинах была вдвойне
ущербна - и внутренним несовершенством своего социального строя,
и внешней порочной политикой откровенного империализма.
Демократия классической Греции пала вместе со свободой самой
этой Греции, не выдержавшей борьбы с Македонской монархией. В
последующую эллинистическую эпоху в греческих городах могли су-
ществовать демократические устройства, но они были лишь бледны-
ми отражениями блестящей афинской демократии классического вре-
мени.
Поучителен также опыт римской истории. Здесь ростки демокра-
тии пробивались с большим трудом, чем в Греции, ввиду преобла-
дания крупнособственнического землевладения и соответствующе-
го господства консервативно настроенной аристократии патрициев.
Правда, в ходе сословной борьбы V-IV вв. до н.э. это господство было
ограничено, но ни о какой полной победе демократии в Риме не при-
ходится. Вплоть до начала Гражданских войн (конец II в. до н.э.) ве-
дущее положение как в социальной сфере, так и в области политики
занимал нобилитет, сформировавшийся на почве древней аристокра-
тии с включением слоя новой знати, вышедшей из недр плебса. Заме-
чательно для слабости римской демократии то, что Гражданские вой-
ны не привели к торжеству демократии, хотя в их огне погибли мно-
гие знатные семьи, на смену сословно-ограниченной римской респу-
блике пришел еще более жесткий строй империи - военной диктату-
ры, которую поддержало римское общество, променявшее на сомни-
тельный мир столь же, впрочем, сомнительную политическую свобо-
ду. Как бы то ни было, строй ранней империи демонстрирует удиви-
тельное сочетание практически безусловного господства император-
ской власти с отдельными реликтами республиканской и даже демо-
кратической формы. Мы имеем в виду сохранявшееся на всем протя-
жении империи известное значение сената, а в начале императорско-
го времени даже и трибуната. Нет нужды говорить о том, в какой сте-
пени римская демократия была неразвита и ущербна в сравнении с
греческой. Тем не менее, признавая высокое, можно сказать, норма-
500
тивное качество греческой культуры, возросшей на почве демократии
(театр, публичное красноречие, философия, изобразительное искус-
ство), мы не должны отрицать известных достижений также и рим-
ской культуры, постольку, поскольку эти достижения были обуслов-
лены демократическими импульсами. Здесь можно указать на расцвет
публичного красноречия (Цицерон), развитие вослед грекам филосо-
фии (Лукреций) и несравненной лирической поэзии (Катулл).
Говоря об историческом несовершенстве античной демократии,
необходимо не забывать о несовершенстве самого античного обще-
ства. Своими успехами оно было обязано в первую очередь наступле-
нию и ограблению периферийных варварских народов. Когда же эти
последние окрепли и перешли в наступление на античный мир, он из-
немог в защите своих границ и, в конце концов, рухнул под натиском
варваров. Слабость этого мира в заключительный период его суще-
ствования (мы имеем в виду Западную Римскую империю) была об-
условлена все тем же несовершенством социальной системы антич-
ного общества, неразвитостью подлинно демократических форм, а в
конце и вовсе их исчезновением. К счастью для человечества, этим
миром была порождена новая форма идеологии - христианство, ко-
торое в лице своей церковной организации заступило место преж-
него гражданского общества, а своей идеологией, впитавшей в себя
многие элементы античности, предложила европейскому миру новую
перспективу исторической жизни.
501
Список сокращений а) сборники источников, справочные пособия, общие труды
КБН ATL — Корпус боспорских надписей. М.—Л., 1965 — Meritt B.D., Wade-Gery Н.Т., McGregor M.F. The Athenian Tribute Lists. Vol.I—IV. Cambridge (Mass.)—Princeton (N.Y.), 1939—1953
Bengtson SVA — Bengtson H. Die Staatsvertraege des Altertums. Bd.II. Die Vertraege der griechisch-roemischen Welt von 700 bis 338 v.Chr. Munchen—Berlin, 1962 (2.Aufl. — 1975).
САН — The Cambridge Ancient History. Vol.I—XII. Cambridge, (1923) 1924—1939 (2nd ed., 1970—)
CIA — Corpus Inscriptionum Atticarum. Vol.I—III. Berlin, 1873-1897
CID CIG — Corpus des Inscriptiones de Delphes — Corpus Inscriptionum Graecarum. Vol.I—IV. Berlin, 1828-1877
DA — Daremberg Ch. et Saglio E. Dictionnaire des antiquites grecques et romaines. T.I—V. Paris, 1877—1919
Ditt. Syll. 3 — Dittenberger W. Sylloge Inscriptionum Graecarum. Editio III. Vol.I—IV. Leipzig, 1915—1919
FAS F(ontenro — Forschungen zur antiken Sklaverei se) — Fontenrose J. Catalogue of Delphic Responses// Fontenrose J. The Delphic Oracle: its Responses and Operations with a Catalogue of Responses. Berkeley—Los Angeles—London, 1978, p.240-416 (H — Historical Responses; Q — Quasi-Historical Responses; L — Legendary Responses; F — Fictional Responses)
502
FgrHist — Jacoby F. Die Fragmcntc dcr griccliischcn llislonkri Tl.I—III. Berlin—Leiden, 1923 1958
FHG — Muelleri K. et Th. Fragmenta Historicorum Graecorum. Vol.I—V. Paris, 1841—1872
IG IG2 — Inscriptiones Graecae. Vol.I—. Berlin, 1873— — Inscriptiones Graecae. Editio minor. Vol.I-II/III. Berlin, 1913-1924
IOSPE — Latyschev B. Inscriptiones antiquae Orae Septentrionalis Ponti Euxini Graecae et Latinae. Vol.I-II, IV. Petropoli, 1885-1890, 1901 (Vol.I2: 1916)
LSJ — Liddell H.G., Scott R., Jones H.S. A Greek-English Lexicon. Oxford, (1940) 1996
Kleine Pauly — Der Kleine Pauly. Lexikon der Antike. Bd.I—V Munchen, 1964—1975
Ch.Michel — Michel Ch. Recueil d’inscriptions grecques. Paris, 1900. Supplement: Paris, 1912
ML — Meiggs R. and Lewis D. A Selection of Greek Historical Inscriptions to the End of the Fifth Century B.C. Oxford, (1969) 1971
Nauck TGF2 — Nauck A. Tragicorum Graecorum Fragmenta. Editio II. Leipzig, 1889
OGIS — Dittenberger W. Orientis Graeci Inscriptiones Selectae. Vol.I—II. Leipzig, 1903—1905
P-W — Parke H.W., Wormell D.E.W. The Delphic Oracle. Vol.I—II. Oxford, 1956 (I — The History; II — The Oracular Responses)
RE — Pauly’s Realencyclopaedie der classischen Altertumswissenschaft. Neue Bearbeitung. Stuttgart—Munchen, 1894—1978
M.N.Tod — Tod M.N. A Selection of Greek Historical Inscriptions. 2nd ed. Vol.I—II. Oxford, 1946—1948 503
б) периодические издания
АМА — Античный мир и археология. Саратов.
ВДИ — Вестник древней истории
ДБ — Древности Боспора
жмнп — Журнал министерства народного просвещения
ИАК — Известия Императорской Археологической
комиссии
ИАН СССР — Известия Академии наук СССР. VI серия
КСИА — Краткие сообщения Института археологии
КСИИМК — Краткие сообщения Института истории материальной культуры
МИЛ — Материалы и исследования по археологии СССР. М.;Л.
РА — Российская археология
СА — Советская археология
Abh.Akad.Mainz — Abhandlungcn der Akademie der Wissenschaften und der Literatur in Mainz. Geistes- und sozialwissenschaftliche Klasse
ABSA — The Annual of the British School at Athens
АС1 — L’Antiquite classique
AJA — American Journal of Archaeology
AJPh — American Journal of Philology
AJTh — American Journal of Theology
AM — Mitteilungen des Deutschen Archaeologischen Instituts. Athenische Abteilung
APF — Archiv fur Papyrusforschung und verwandte Gebiete
ASAW — Abhandlungen der Sachsischen Akademie der
Wissenschaften
504
вен — Bulletin de correspondance hellenique
BJRL — Bulletin of the John Rylands Library
CIPh — Classical Philology
ClQu — Classical Quarterly
CM — Classica et mediaevalia
CR — Classical Review
CRAI — Comptes-rendus des seances de 1’Academie des inscriptions et belles-lettres
GR — Greece and Rome
HTR — Harvard Theological Review
HSCIPh — Harvard Studies in Classical Philology
HZ — Historische Zeitschrift
JclPh — Jahrbucher fur classische Philologie
JECS — Journal of Early Christian Studies
JHS — The Journal of Hellenic Studies
JJP — Journal of Juristic Papyrology
JNG — Jahrbucher fur Numismatik und Geldgeschichte
JNES — Journal of Near Eastern Studies
JOAI — Jahreshefte des Oesterreichischen Archaeologischen Institutes in Wien
MAL — Atti della Academia Nazionale dei Lincei. Memorie. Classe di scienze morali, storiche e filologiche
NGG — Nachrichten von der Gesellschaft der Wissenschaften zu Goettingen
PP — La parola del passato. Rivista di studi antichi
RA — Revue archeologique
REA — Revue des Etudes Anciennes
REG — Revue des Etudes Grecques
505
RF — Rivista di filologia e di istruzione classica
RhM — Rheinisches Museum fur Philologie
RPh — Revue philosophique
SB Berlin — Sitzungsberichte der (Preussischen) Akademie der Wissenschaften zu Berlin. Philosophisch- historische Klasse
SB Leipzig — Sitzungsberichte der Saechsischen Akademie der Wissenschaften zu Leipzig. Philologisch- historische Klasse
SB Munchen — Sitzungsberichte der Bayerischen Akademie dcr Wissenschaften zu Munchen. Philosophisch- philologische und historische Klasse
SB Wien — Sitzungsberichte der Oesterreichischen Akademie der Wissenschaften. Philosophisch-historische Klasse
TAPhA — Transactions and Proceedings of the American Philological Association
WS — Wiener Studien
ZN — Zeitschrift fur Numismatik
ZPE — Zeitschrift fur Papyrologie und Epigraphik
506
Научное издание
ПРОБЛЕМЫ АНТИЧНОЙ ДЕМОКРАТИИ
Коллективная монография
под редакцией профессора Э.Д. Фролова
Выпуск 1
Редактор А. Д. Пантелеев
Подписано в печать 01.12.2010. Формат 60x88 716.
Печать офсетная. Усл. печ. л. 31. Тираж 500 экз.
Заказ № 062-3.
Отпечатано в типографии
издательско-полиграфической фирмы «Реноме»,
192007, Санкт-Петербург, наб. Обводного канала, д. 40.
Тел./факс (812) 766-05-66
E-mail: renome@comlink.spb.ru
www.renomespb.ru