США. Консервативная волна - Мельвиль А.

Автор: Мельвиль А.
Теги: политика новейшее время сша консерватизм
Год: 1984
Похожие
Идеологическая стратегия США на мировой арене.
Консервативная и либеральная партии в политической системе послевоенной Англии
Бесправное положение негров в США
США на пороге 70-х годов. Заметки политического обозревателя
Текст
                    США
КОНСЕРВАТИВНАЯ
ВОЛНА
Москва
Прогресс
1984

Общая редакция, введение
и заключение
кандидата философских наук
А, Юл Мелъвиля
Составление, перевод с английского,
статьи к разделам, примечания
А. В. Кортунова, И. Е. Малашенко,
А. И. Никитина, А. В. Панкина
Редактор О. В, Чхиквишвили
США: консервативная волна. Пер. с англ./Вве¬
дение и общ. ред. А. Ю. Мельвиля.— М.: Прогресс,
1984.- 312 с.
В сборнике материалов американских авторов—политиков, общест¬
венных деятелей, ученых и публицистов—раскрываются причины
и следствия поворота вправо в политике Вашингтона на рубеже
80-х годов, критически разбираются социально-экономические и поли¬
тические программы американских консерваторов, анализируются
пути дальнейшего развития американского общества.
Рекомендуется широкому кругу читателей.
Редакция литературы по международным отношениям
© Составление и перевод с английского, введение,
заключение статьи к разделам, примечания
издательство «Прогресс», 1984
„ 0804000000—045 о,
С 006(01)-84 "50-84

ВВЕДЕНИЕ
В последние годы все чаще и чаще в дискуссиях уче-
пых и на страницах популярной печати встречается мне-»
ние о том, что на Западе произошло «возрождение кон¬
серватизма», сдвиг вправо в политической жизни, идео¬
логии, общественном сознании. Интерес к этому явлению
понятен. Он вызван действительным увеличением роли и
влияния консервативных тенденций в политике и идеоло¬
гии ряда стран Запада, и прежде всего Соединенных
Штатов Америки.
«Возрождение консерватизма» отражает сдвиг вправо
влиятельных групп правящих кругов Запада по ключевым
вопросам внутренней и внешней политики, что получило,
в частности, выражение в избрании на высшие государ¬
ственные посты таких консервативных деятелей, как
М. Тэтчер в Великобритании, Р. Рейган в США, Г. Коль
в ФРГ. Западные политические обозреватели заговорили
даже о «всемирной тенденции к консерватизму», распро¬
страняющейся от Соединенных Штатов и Канады до
Австралии и Японии. Фактически же происходящие собы¬
тия представляют собой реакцию наиболее агрессивных
империалистических кругов на дальнейшее углубление
социально-экономических противоречий капитализма,
рост мощи реального социализма, расширение револю¬
ционно-освободительных процессов в мире. Это попытка
снизить нарастание массового недовольства кризисными
явлениями в современном западном обществе, найти но¬
вые пути борьбы с неэффективностью существующих ме¬
ханизмов государственного регулирования и изыскать
реальную альтернативу либерально-реформистской со¬
циальной политике в целом. Речь, таким образом, идет о
вынужденной переориентации в стратегии правящих
кругов США, а также ряда других стран Запада*
1*
3

Нажим правых сил чувствуется сегодня по всей Аме¬
рике. Во внутренней политике эти силы ратуют за отход
назад по широкому спектру экономических и социально-
политических позиций, являются инициаторами анти¬
демократических выступлений, подавления инакомыслия,
сторонниками перераспределения доходов и благ в инте¬
ресах крупного капитала. Во внешней политике ими про¬
водится курс на подрыв разрядки, взвинчивание гонки
вооружений, делается ставка на «политику силы», на
угрозы и давление, обострение идеологической борьбы.
Консерватизм, ставший в начале 80-х годов важным
фактором в политической жизни США и ряда других
капиталистических стран,— это и влиятельное буржуаз¬
ное идеологическое течение, своего рода политическая
философия, представители которой задают тон в универ¬
ситетах и академических учреждениях, средствах массо¬
вой информации, в культуре и общественном сознании в
целом. Общий знаменатель эволюции современной бур¬
жуазной общественно-политической мысли — рост влия¬
ния консервативных идей, стремление придать им не¬
достававшую в прошлом — по сравнению с либерализ¬
мом — интеллектуальную респектабельность. В Соединен¬
ных Штатах эта тенденция вылилась в возрождение и
обновление консервативной традиции в американской
общественно-политической и социально-философской
мысли.
Подновленные и модифицированные с поправкой на
время политические теории консерватизма выдвинуты и
взяты на вооружение той частью правящего класса США,
которая задалась целью остановить процесс развивающей¬
ся эрозии общих позиций Америки в современном
мире.
Не случайно мнение о том, что ось американской идей¬
но-политической жизни смещается вправо и страна всту¬
пает в «консервативную эру», заметно укрепилось в США
именно в конце 70-х годов, когда стало очевидным, как
это признал и президент Картер, что страна переживает
тяжелый «духовный кризис». На рубеже нового десяти¬
летия эта точка зрения стала практически доминантой
ведущихся в США идейных дискуссий, чему в немалой
степени содействовал успех политического блока консер¬
ваторов, одержавшего внешне внушительную победу,
которая привела Р. Рейгана на пост президента. Консер¬
вативные республиканцы, как известно, завоевали на вы¬
4

борах 1980 г. большинство в сенате и несколько потес¬
нили демократическое большинство в палате представи¬
телей. Правые силы поспешили объявить, что они полу¬
чили «мандат» от населения на проведение решительных
перестроек в духе консерватизма внутри страны и на
проведение силовой политики на международной арене.
В изобилии посыпались предсказания о том, что Америка
вступила в новую политическую эру, сулящую ей обнов¬
ление и возвращение прошлого величия. Победа респуб¬
ликанцев интерпретировалась как ясный и однозначный
признак того, что американское общество сдвинулось резко
вправо.
Справедливо ли это мнение? Действительно ли в Аме¬
рике произошел «тотальный сдвиг вправо», о котором
толкуют сегодня консерваторы? Если это так, каковы гра¬
ницы и пределы «поправения» и есть ли силы, противо¬
действующие ему? Так ли всеобъемлющ консерватизм в
идейно-политической жизни Соединенных Штатов и как
долго он сможет просуществовать, по крайней мере в его
нынешнем виде? Каковы, наконец, перспективы форми¬
рования идейной и политической альтернативы современ¬
ному американскому консерватизму?
Без ответов на эти вопросы немыслим разговор о совре¬
менной Америке, о ее настоящем и будущем. И проблемы
эти действительно с полным основанием оказались сегод¬
ня в центре дебатов, которые ведут американские поли¬
тики, ученые, публицисты, представители общественности.
Они спорят о том, что такое консерватизм и каково его
место в американской политике и идеологии. Обсуждают
рецепты, предлагаемые консерваторами в экономике,
внутренней и внешней политике, культуре и морали.
Решают для себя, сможет ли «рейганизм» — эта наиболее
далеко идущая попытка претворить в жизнь схемы и
концепции консерваторов — стать панацеей для Амери¬
ки 80-х с ее наболевшими проблемами. Ищут альтерна¬
тиву курсу консерваторов и правых, видя все больше и
больше опасностей, которыми он чреват...
На страницах этой книги собраны разнообразные мате¬
риалы, посвященные всем перечисленным вопросам. Это
статьи и выступления самих столпов современного амери¬
канского консерватизма, публикации их оппонентов, ком¬
ментарии ученых и политических обозревателей. Знако¬
мясь с ними, лучше понимаешь, что сегодня происходит
в Америке, почему правые силы пошли в наступление»
5

какие перемены происходят в политическом жизни и оо-
щественпом сознании.
Материалы эти очень разные, взятые из широкого кру¬
га источников. Некоторые из них приводятся с сокраще¬
ниями — опущены те места и разделы, которые не имеют
непосредственного отношения к основной теме сборника.
И еще: не раз читателю придется убедиться в том, как
глубоко стереотипы буржуазной идеологии и пропаганды
проникли в сознание авторов, придерживающихся, каза¬
лось бы, различных и даже противоположных идейных и
политических ориентаций. Это проявляется и в используе¬
мой ими терминологии, и в существе некоторых идей и
представлений, касающихся проблем свободы, демократии,
реальностей противоположного общественного строя,
внутренней и внешней политики социализма и др. По¬
этому подходить к публикуемым материалам следует
критически. В конце каждого раздела даются необходи¬
мые комментарии.
Совсем еще недавно о консерватизме рассуждали лишь
в академических фолиантах. Сейчас — иное дело. На за¬
падного читателя обрушивается буквально лавина мате¬
риалов и публикаций, так или иначе связанных с этим
явлением. Поэтому, публикуя переводы некоторых из них,
помимо отдельных комментариев, представляется необхо¬
димым предпослать им хотя бы* краткое общее введение,
в котором были бы обрисованы основные параметры веду¬
щихся сегодня в Америке дискуссий по этим проблемам.
♦ * *
Прежде всего: что такое вообще консерватизм и каково
его место в американской идейно-политической тради¬
ции?
Зарождение самого понятия «консерватизм» относится
к концу XVIII — началу XIX в. Первоначально оно во¬
шло в политический и философский лексикон как обо¬
значение идеологии феодально-аристократической реак¬
ции в период Французской буржуазной революции.
В Англии это понятие получило распространение в
1820—30-х годах применительно к партии тори. Пример¬
но в это же время термин «консерватизм» перекочевал
за океан. Так, уже в 1823 г. в платформе Национальной
республиканской партии ХЗША содержался призыв к со¬
хранению сената в качестве «консервативной ветви феде-«
рального правительства».
6

Идеология классического европейского консерватизма
конца XVIII — начала XIX в. отражала интересы фео¬
дально-аристократической оппозиции отжившего общест¬
венного строя становлению нового буржуазно-рыночного
уклада. Но уже в XX в. консерватизм «меняет хозяина»,
он оказывается на службе у тех представителей буржуаз¬
ных кругов, которые, принимая в принципе капиталисти¬
ческий путь развития, сопротивляются некоторым его
современным тенденциям — их в первую очередь страшит
становление государственно-монополистического капита¬
лизма и рост социальной и политической активности
трудящихся.
Консерватизм в целом может быть расценен как тип
политического мышления и поведения тех классов, со¬
циальных слоев и групп, положению которых в обществе
угрожают объективные тенденции социального развития.
Как правило, эти классы, слои и группы занимают при¬
вилегированное положение и испытывают давление со
стороны оппозиционных политических сил. Однако носи¬
телями консервативной идеологии могут быть и социаль¬
ные группы, хотя и не занимающие господствующего поло¬
жения, но всем своим способом существования связанные
с данными общественными условиями.
Для всех разновидностей консервативной идеологии
главной задачей является защита собственности в ее
конкретно-исторических формах и обусловленных ими
социальных устоев и привилегий. В то же время привер¬
женность такому статус-кво — это скорее логический пре¬
дел консервативной идеологии. Дело в том, что в опреде-
ленйых исторических ситуациях консерваторы нередко
выступают за те или иные социальные перемены — по
всегда обращенные вспять. Зачастую в условиях сильного
противодействия иных социальных тенденций консерва¬
тивная стабилизация данного статус-кво оказывается воз¬
можной лишь в том случае, если выдвигается программа
«отхода назад». Поэтому консерваторы, стремящиеся
сохранить существующие порядки, нередко отстаивают
альтернативу, как бы направленную «назад» и даже пред¬
полагающую реставрацию прошлого.
Консерваторов не нужно путать с правыми радикала¬
ми, которые тоже отстаивают «отход назад». Однако во¬
дораздел между ними пролегает по вопросу о степени
«обращенности в прошлое» и допустимых средствах до¬
стижения желаемого общественного состояния. В отличие
7

от консерваторов, правые радикалы стремятся к мо¬
билизации массовых политических движений ради захва¬
та власти. Причем в Америке правый радикализм имеет
сильный популистский оттенок, вызывающий неприязнь
у приверженцев элитарного консерватизма.
В американской идейно-политической истории можно
выделить три основных направления, по которым шло
формирование различных типов консервативной идео¬
логии.
Строго говоря, в Америке никогда не было классиче¬
ского консерватизма в его европейском варианте, по¬
скольку никогда не было развитых феодальных устоев.
Тем не менее элементы добуржуазной феодально-консер¬
вативной идеологии были импортированы в Новый Свет
из Англии и сохранились в Америке после завоевания ею
независимости. Вначале они составили костяк политиче¬
ских и философских верований южной плантаторско-
рабовладельческой аристократии. Затем, с конца XIX в.,
к этим идеям стали обращаться те буржуазные элементы,
которые оказались не приспособленными к индустриали¬
зации и монополизации американского капитализма и
взывали к прошлому как к эпохе социальной стабильно¬
сти и покоя. В 30—40-х годах XX в. и особенно в после¬
военный период на основе традйционных консервативных
идей формируется существующая по сей день форма кон¬
сервативной идеологии, получившая название «традицио¬
нализм». Традиционалисты требуют невмешательства
государства в сферу рыночных отношений, но при этом в
гораздо большей степени озабочены морально-религиоз¬
ными проблемами. Поэтому традиционализм часто назы¬
вают не столько экономическим, сколько социальным
консерватизмом, лозунгом которого является «закон и по¬
рядок». В последние годы традиционалистские идеи за¬
дают тон в программах таких правофундаменталистских
организаций, как «Моральное большинство», «Христиан¬
ский голос» и др.
Второе направление формирования идеологии амери¬
канского консерватизма связано с эволюцией классиче¬
ского либерализма в период перехода к государственно-
монополистическому капитализму, когда идея «свободно¬
го рынка» приобретает консервативную функцию и начи¬
нает выражать требования крупного капитала о предо¬
ставлении ему не ограничиваемой государством «свободы»
эксплуатации наемного труда. В качестве реакции на ре¬
8

формы «нового курса» и последующие попытки создания
«общества благосостояния» в США получает распро¬
странение другая разновидность консервативной идеоло¬
гии — так называемый «либертаризм», отражающий
интересы широких кругов бизнеса, не связанного с госу¬
дарственным сектором и противящегося государственно¬
му вмешательству. Либертаристы призывают к резкому
сокращению, а в конечном счете вообще к ликвидации
государственного вмешательства в экономическую и со¬
циальную области, т. е. являются в первую очередь эко¬
номическими консерваторами. Либертаристские идеи в
той или иной степени сказываются в программе экономи¬
ческих мероприятий, осуществляемых в настоящее время
администрацией Рейгана.
Наконец, еще одна разновидность идеологии амери¬
канского консерватизма возникла буквально на наших
глазах как реакция на кризис господствующих форм аме¬
риканского либерализма, его идеологии и социально-эко¬
номической политики, ставший очевидным в 70-х годах.
Сторонники так называемого неоконсерватизма в отли¬
чие от традиционалистов и либертаристов в принципе
признают необходимость вмешательства государства в
экономику и принятия им на себя целого ряда социаль¬
ных функций. При этом, однако, они требуют- ограничить
или сократить государственное вмешательство и выпол¬
няемые им социальные функции, а также увеличить роль
рыночных механизмов. Кроме того, неоконсерваторы счи¬
тают необходимым «ограничить» дарованные американ¬
цам «чрезмерные» демократические свободы, стоят на от¬
крыто антидемократической платформе. Внешнеполити¬
ческие воззрения неоконсерваторов, требующие восста¬
новления американского военного превосходства и геге¬
монии в мире, оказали непосредственное влияние на фор¬
мирование глобальной стратегии нынешней республикан¬
ской администрации.
Разумеется, в политической жизни современной Аме¬
рики ни традиционализм, ни либертаризм, ни неоконсер¬
ватизм не выступают в своей идеологической «чистоте».
Политические платформы и программы консервативных
движений и организаций, как и взгляды отдельных поли¬
тических деятелей «правее центра», представляют собой
конгломераты различных идей, почерпнутых из разных
источников, зачастую находящихся в противоречии. Поэто¬
му единство консервативного блока, на который опирает¬
9

ся, в частности, администрация Рейгана, постоянно
нарушают не только политические разногласия, но и
принципиальные идеологические трения. Так, например,
сохраняется напряженность в отошениях между «эконо¬
мическими консерваторами» — либертаристами — и «со¬
циальными консерваторами», приверженцами морально¬
религиозного авторитаризма и традиционализма. В свою
очередь и те и другие испытывают давление со стороны
еще более правых сил, недовольных курсом консервато¬
ров как «недостаточно последовательным».
Таким образом, сдвиг вправо в политической линии
правящих кругов США определяется влиянием различ¬
ных и зачастую разнонаправленных тенденций и факто¬
ров. По существу, перед нами своеобразный «параллело¬
грамм сил», в качестве определяющей которого высту¬
пает «рейганизм», формирующийся не только под влия¬
нием тех или иных направлений консервативной идеоло¬
гии, но и во взаимодействии с конкретными политически¬
ми; целями и установками различных консервативных и
праворадикальных групп и коалиций.
«Рейганизм» — это на сегодня наиболее целостная и
далеко идущая попытка претворить в жизнь схемы и
концепции идеологов консерватизма. Крутой поворот в
американской политике отражает серьезную перестанов¬
ку внутри правящих кругов Соединенных Штатов, рез¬
кую активизацию правоконсервативного блока, проявля¬
ющуюся и на правительственном уровне. И эти проис¬
шедшие перемены во многом были подготовлены предше¬
ствующей деятельностью различных консервативных по¬
литических группировок и всевозможных «мозговых
центров» правоконсервативной ориентации, «бум» дея¬
тельности которых пришелся на конец 70-х годов. Это
Американский предпринимательский институт, Фонд на¬
следия, Институт современных исследований, Гуверов-
ский институт по проблемам войны, революции и мира,
Американский совет безопасности, Комитет по существу¬
ющей опасности и др. Именно в этих организациях шла
концептуальная отработка тех идей, которые затем были
положены в основу стратегии «рейганизма».
Показательно, что из числа сотрудников этих центров
и исследовательских организаций вышло большое коли¬
чество советников, готовивших и проводивших избира¬
тельную кампанию Р. Рейгана, которые затем получили
высокие официальные посты в республиканской админи¬
10

страции. Более того, многие ведущие теоретики амери¬
канского консерватизма прервали свою академическую
карьеру и непосредственно включились в политическую
деятельность, возглавив различные правительственные
ведомства, чтобы воплотить в жизнь свои концепции.
Воздействие сети «мозговых трестов» консерваторов на
стратегию администрации Рейгана проявилось и в том,
что к моменту ее прихода в Белый дом ими была подго¬
товлена целая серия специальных докладов и разработок,
использованных как «переходной группой» Р. Рейгана,
работавшей в период между его избранием и официаль¬
ным вступлением в должность, так и сотрудниками адми¬
нистрации при определении политического курса внутри
страны и на международной арене.
Сам Р. Рейган, выступая после выборов перед конфе¬
ренцией политического действия консерваторов, поздра¬
вил собравшихся с одержанной победой и возвестил о
том, что «консервативное движение в Америке в XX в.
через все трудные, тяжелые времена пронесло свое
стремление к истине». И тут же различные группировки
консерваторов и правых ввязались в спор, какая из них
внесла наибольший вклад в его победу. С претензиями на
лидерство в консервативном блоке выступили и так на¬
зываемые «новые правые».
«Новые правые» — это разномастная коалиция кон¬
серваторов и правых радикалов, дополнившая уже су¬
ществовавшее в США правоконсервативное движение-
Идеологическое кредо «новых правых» представляет со-»
бой эклектичный набор, включающий как традиционные
консервативные идеи, так и мотивы правого популизма-
Внутри движения «новых правых» различается несколь¬
ко течений. В первую очередь это религиозные право¬
фундаменталистские организации, стремящиеся сыграть
на недовольстве определенных групп американцев мо¬
ральным кризисом, падением нравов, разгулом порногра¬
фии, разрушением семейных устоев и т. д. Характерная
особенность деятельности религиозных правофундамен¬
талистских организаций «новых правых» — использова¬
ние различных форм пропаганды и лоббирование на всех
уровнях — от местного самоуправления до штатного и
федерального правительства. Особую известность получи¬
ли регулярные проповеди по радио и телевидению лидера
«Морального большинства» Дж. Фолуэлла. Широко ис¬
пользуются печатные издания, газеты, журналы, листовки-
11

Другое течение в движении «новых правых» состав¬
ляют различные группы и организации регионального
или национального уровня, выступающие с правоконсер¬
вативных позиций по какому-либо одному или ряду свя¬
занных социальных вопросов. Их деятельность в основ¬
ном сосредоточена на определенной проблеме — напри¬
мер, права владельцев оружия в Америке, поправка к
конституции о равных правах для женщин, проблема
абортов, религиозного обучения в школах и т. д. Среди
этих групп можно выделить Комитет политического дей¬
ствия консерваторов, Комитет за спасение свободного
конгресса и др. Помимо проведения массовых пропаган¬
дистских кампаний, использования печатных изданий,
радио и телепередач, «новые правые» стали активно ис¬
пользовать традиционные методы коммерческой рекла¬
мы, например рассылать по почте пропагандистскую ли¬
тературу ультраконсервативного толка.
Приписывая себе решающую роль в победе Р. Рейга¬
на, «новые правые» поначалу рассчитывали получить
ведущие посты в администрации и выражали активное
недовольство целым рядом проведенных назначений, а
затем и «недостаточно жестким», с их точки зрения, кур¬
сом республиканцев. Не пробившись в первые ряды, они
и близкие им политики тем не менее смогли занять от¬
ветственные места во вторых и третьих эшелонах адми¬
нистрации, где продолжают оказывать давление справа
на формирование и осуществление стратегии «рейга¬
низма».
Если говорить о приоритетах «рейганизма», то глав¬
ным «козырем» и в предвыборных обещаниях, и в после¬
дующей деятельности администрации были экономиче¬
ские вопросы. Сам Р. Рейган охарактеризовал свою эко¬
номическую программу, окрещенную «рейганомикой»,
как «новое начало для Америки», «второй новый курс»,
«возрождение предпринимательских инстинктов и твор¬
ческого духа нации».
В определенном отношении значение «рейганомики»
даже шире ее непосредственного экономического аспек¬
та, поскольку опа опирается па глубинные идейные тра¬
диции консерватизма и ведет к таким социально-полити¬
ческим последствиям, которые могут сказаться на даль¬
нейших судьбах всего консервативного движения в США.
Консервативный характер «рейганомики» в первую оче¬
редь обусловлен приверженностью философии «певме-
12

шательства» и ориентацией на саморегулирующуюся
рыночную экономику. С этой точки зрения дальнейший
рост вмешательства государства в сферы экономических и
социальных отношений не только не способствует реше¬
нию проблем, с которыми сталкивается сегодня Америка,
но служит основным источником экономической и соци¬
альной нестабильности. Широкую известность получили
выпады Р. Рейгана в адрес «большого правительства»,
которое «сидит на шее» у американцев и через налоги
лишает их «того, что они заработали». В Белый дом
Р. Рейган пришел с программой уменьшения налогов, со¬
кращения государственных расходов — с одновременным
резким увеличением расходов на оборону — и экономиче¬
ского перераспределения в пользу частного сектора.
Отличительная черта «рейганомики» — ее идеологиче¬
ское, философское обоснование, апелляция к неким «вне¬
временным» идеалам и ценностям «американизма». Уси¬
ление институтов государственной власти расценивается
как попрание неотъемлемых прав и свобод индивида,
среди которых главным провозглашено сугубо буржуаз¬
ное право «равных возможностей» и свободного предпри¬
нимательства. Показательно, что даже теоретики «рей¬
ганомики» делают акцент не на выработку теоретической
альтернативы кейнсианству *, а на традиционную идео¬
логию частного предпринимательства и ранпебуржуаз-
ную мораль.
Поворот к «рейганомике» связан с четко выявившей¬
ся в 70-х годах неэффективностью дальнейшего исполь¬
зования кейнсианских и неокейнсианских механизмов го¬
сударственного регулирования. Поиски выхода из уси¬
лившихся экономических затруднений приняли острый
политический характер, поскольку непосредственно за¬
трагивали интересы больших и влиятельных социальных
групп и слоев. При этом сторонники поиска новой либе¬
ральной альтернативы выступили за более последова¬
тельное и всеобъемлющее развитие системы государ¬
ственного регулирования, вплоть до введения общенацио¬
нального экономического планирования. Консерваторы,
напротив, опираясь на традиции идеологии «свободного
* Буржуазное экономическое учение, обосновывающее необ¬
ходимость активного вмешательства государства в капиталисти¬
ческое хозяйство с целью смягчения его противоречий. Названо
по имени английского экономиста Дж. М. Кейнса (1883—1946).-®
Здесь и далее примечания переводчиков.
13

рынка», потребовали резкого ограничения государствен¬
ного вмешательства, предоставления свободы рыночной
стихии и переноса акцентов на частный сектор.
«Рейганомика» получила широкую рекламу как про¬
грамма радикального «демонтажа» всей сложившейся в
США системы государственно-монополистического капи¬
тализма в ее экономических и социальных аспектах и воз¬
врата к постулатам капитализма свободной конкуренции.
Однако «бумажная», формальная сторона экономической
программы консерваторов далеко не всегда тождественна
ее реальному содержанию. Дело в том, что, призывая к
возврату к уже преодоленным этапам в развитии капита¬
лизма и реставрации рыночной экономики, по существу,
«рейганомика» ориентируется не на ликвидацию системы
государственного регулирования, а на ее серьезную пере¬
стройку, осуществляемую в интересах крупного частного
бизнеса.
В самом деле, в условиях постоянно растущей инфля¬
ции отстаивание Р. Рейганом снижения налогов на прак¬
тике лишь тормозит их рост. Также и предложенное сни¬
жение правительственных расходов ведет лишь к переко¬
су в их динамике, ибо «срезание» одних статей расходов
происходит одновременно с увеличением других, прежде
всего военных. Речь идет, таким образом, не об отмене
системы государственного регулирования, а об измене¬
нии его форм и методов. Иначе говоря, «рейганомика» —
это консервативный вариант государственно-монополи¬
стического регулирования.
Но и в этом ее качестве экономическая программа
Р. Рейгана имеет серьезные социально-политические по¬
следствия. Санкционируя массированное перераспределе¬
ние доходов, наибольший эффект от которого получают
более обеспеченные слои американцев, «рейганомика»
резко ущемляет интересы менее обеспеченных. Именно
активизация правых сил всего ощутимее бьет по «карма¬
ну» рядовых американцев. Понятно, что меры админи¬
страции Рейгана встречают сопротивление со стороны
тех, чье экономическое положение реально ухудшается.
Теоретикам «рейганомики» уже пришлось столкнуться с
противодействием профсоюзов, негритянских и других
массовых организаций американцев. Кроме того, за
истекший период «рейганомика» все же не дала ожидаемо¬
го эффекта — уровень безработицы подскочил до рекорд¬
ных величин и остается высоким, сохраняются чрезмер¬
14

ные процентные ставки, экономика топчется на месте
после затяжного спада, инфляцию так и не удается пре¬
одолеть. В перспективе все это может вызвать недоволь¬
ство и тех, чья поддержка имеет для республиканской
партии жизненное значение, а именно «среднего класса»,
включая квалифицированных рабочих.
Реальный классовый смысл экономической и социаль¬
ной политики «рейганизма» трудно определить иначе,
как всевластие сильных, отказ от компромиссов в реше¬
нии конфликтов между трудом и капиталом, курс на обо¬
стрение расовых отношений в стране. Но думается, есть
здесь и некий глобальный замысел, стремление мобили¬
зовать «тыл» для развертывания внешнеполитического
наступления. В самом деле, ну кто поверит в возмож¬
ность сбалансирования бюджета путем сокращения соци¬
альных ассигнований при одновременном гигантском рос-
те военных расходов. Собственно, верить в это уже и нет
необходимости, поскольку сама администрация Рейгана
уже пошла на повышение налогов для покрытия дефици¬
та, вызванного огромными военными ассигнованиями.
Другое дело — для чего все это делается. Какие глобаль¬
ные цели видят перед собой сторонники «рейганизма»?
«Я хочу восстановить роль США как лидера свобод¬
ного мира»,— заявил Р. Рейган, став президентом. Ак¬
тивная интервенционистская и милитаристская направо
ленность американской внешней политики стала отличи¬
тельной чертой практической деятельности правых и кон¬
серваторов, пришедших к власти в Вашингтоне. Их
цель — установление американского доминирования в
мире — военного, политического, экономического, идеоло-*
гического,—возврат Америки на роль «державы № 1»,
С точки зрения нынешнего Вашингтона41, годы разрядки
явились периодом «отступления» США и всего «свобод-*
ного мира» перед лицом СССР и «мирового коммунизма».
Ослабление мировых позиций США и нарастание эконо¬
мических и социальных трудностей в стране выдается
консерваторами за следствие отхода от лобового анти¬
коммунизма и гегемонизма. Восприятие международных
отношений «рейганистами» характеризуется почти бо¬
лезненной навязчивостью идеи «коммунистического за-?
говора», за которым якобы стоит Советский Союз-
Именно СССР объявлен главной причиной всех неприеда
лемых для США изменений в мире, источником напря¬
женности в любой точке земного шара.
15

Заметим при этом, что традиционно позиции амери¬
канских консерваторов были в большой степени связаны
с изоляционистской ориентацией во внешней политике.
При этом внешнеполитические представления далеко не
всегда и не во всем логически связаны у них с взгляда¬
ми на проблемы внутренней политики. Для консерватив¬
ного восприятия международных отношений характерно
прежде всего представление о внешнем мире как о враж¬
дебном окружении, представляющем преграду на пути
осуществления высших целей «американизма». В отли¬
чие от либералов американские консерваторы никогда, в
общем-то, не верили в то, что внешняя политика может,
а тем более должна соответствовать абстрактным мо¬
ральным нормам и идеалам. Продолжая традиции внеш¬
неполитического прагматизма, они придают им пессими¬
стический оттенок: какие-либо изменения к лучшему на
международной арене вряд ли возможны, союзники не
заслуживают доверия, противники готовы на обман и ко¬
варство. Поэтому ни деятельность международных орга¬
низаций, ни ведение переговоров и заключение соглаше¬
ний не способны обеспечить мир. Отсюда — излюбленная
идея о создании и укреплении «крепости Америки», опи¬
рающейся на ее неоспоримую воздушную и морскую мощь
и являющейся бастионом «свободного мира» в его проти¬
воборстве с «мировым коммунизмом».
Новая консервативная волна, захлестнувшая Амери¬
ку в конце 70-х — начале 80-х годов, одновременно и
продолжает эти традиции, и придает им новые акценты.
Прежде всего несравненно большее внимание, чем
прежде, уделяется внешней политике. В современном
издании американский консерватизм — это уже не про¬
сто идеология «свободного рынка» и требование «закона
и порядка», это и определенная внешнеполитическая фи¬
лософия, настаивающая на осуществлении «политики
силы» на мировой арене, восстановлении военного пре¬
восходства и доминирования. Антисоветизм занимает в
ней центральное место.
Нынешнее «рейганистское» восприятие мира приоб¬
ретает традиционно консервативный, манихейский *
черно-белый характер, исключающий какие бы то ни
было «оттенки». «Силам зла», т. е. Советскому Союзу,
* Манихейство — религиозное учение, представляющее собой
синтез зороастризма, христианства и гностицизма,
16

противопоставляются «силы добра» во главе с Соединен¬
ными Штатами, которые «добродетельны» в такой же
мере, в какой «порочен» их противник. Будучи убежден¬
ными в неизбежности конфликтов и противоречий между
Америкой и остальным миром, «рейганисты» тем не ме¬
нее выступают за восстановление глобальной американ¬
ской роли в общемировой системе, лишь в силе и пре¬
восходстве усматривая способ преодоления нынешних
противоречий. Иначе говоря, речь идет не о приспособле¬
нии Америки к новым, изменившимся обстоятельствам
на мировой арене, а о достижении позиции силового пре¬
восходства по отношению ко всем другим странам. Если
в свое время ведущий стратег администрации Картера
3. Бжезинский определил положение Соединенных Шта¬
тов в системе международных отношений как «Америка
во враждебном мире», то позицию «рейганизма» можно
было бы определить как «Америка против враждебного
мира», против всего, что стоит на пути эгоистических
устремлений правящих кругов США. Резко возросшая
агрессивная направленность американской внешней по¬
литики, отражающая наступление правых сил внутри
страны, здесь налицо.
Если, казалось бы, еще совсем недавно президент
Дж. Картер призывал американцев избавиться от «безот¬
четного страха перед коммунизмом», то сегодня админи¬
страция Рейгана развертывает знамя «коммунистической
угрозы». Гораздо больший акцент делается не только на
военную и политическую, но и на идеологическую «угро¬
зу», проистекающую от Советского Союза. При этом на¬
ряду с упором на возрождение военной и экономической
мощи Соединенных Штатов в качестве основы американ¬
ской внешнеполитической стратегии «рейганисты» тре¬
буют возродить оптимизм и веру в «американскую мо¬
дель» как таковую. Отсюда лишь шаг до провозглашен¬
ного консерваторами курса на переход в идеологическое
контрнаступление.
Администрацию Рейгана часто характеризуют как
«наиболее идеологизированную» за последние десятиле¬
тия. Французский социолог Р. Арон определил курс
Р. Рейгана как «идеологию в поисках политики», имея в
виду, что идеология лобового антикоммунизма здесь до¬
минирует и определяет конкретные направления полити¬
ки. Ведь сам Р. Рейган, пришедший к власти под лозун¬
гами и обещаниями «активизировать войну идей».
17

неоднократно говорил о необходимости «более решитель-
ного» распространения «идей и идеалов Америки за гра¬
ницей». «Рейганисты» в целом постоянно взывают к идеа¬
лам «американизма», однако в отличие от либералов, де¬
лавших ставку на моральное «исправление» человечества,
они видят свой идеал, как и подобает консерваторам, в
прошлом. При этом, требуя активизации идеологической
борьбы с миром социализма, консерваторы не считают
нужным заниматься поиском каких бы то ни было новых
идей и аргументов; напротив, они предпочитают опирать¬
ся на наиболее архаичные идеологические стереотипы
времен «холодной войны», считая их «проверенным ору¬
жием» в борьбе с коммунизмом.
Позиция «рейганистов» по вопросам идеологической
борьбы характеризуется на первый взгляд взаимоисклю¬
чающими моментами. G одной стороны, они как будто бы
более реалистичны, признавая решающее значение бес¬
компромиссного противоборства буржуазной и коммуни¬
стической идеологий. С другой стороны, однако, их тянет
к реакционному утопизму, поскольку делается ставка на
наиболее архаические построения буржуазной идеологии,
И все же противоречия здесь нет — просто идеологиче¬
ская стратегия консерваторов всецело подчинена задаче
активного наступательного характера, а вот идейных ре¬
сурсов для этого маловато. Поэтому и приходится чер¬
пать аргументы из арсенала «психологической войны».
Далее. Если в 70-х годах правящие круги США воз¬
лагали надежду на попытки модификации средств своей
идеологической борьбы, поиск новых «болевых точек» и
новых плацдармов для осуществления идеологического
воздействия, то в начале 80-х годов, синхронизируясь с
политическим наступлением правых сил, и в идеологиче¬
ской стратегии «рейганистов» на передний план выходит
лобовой и уже «апробированный» антикоммунизм. При
этом обращает на себя внимание почти полное слияние
антисоветизма и антикоммунизма. Ситуация у противни¬
ка изображается в заведомо черных тонах, причем дру¬
гой общественной системе приписываются все те пороки
и изъяны, от которых в действительности страдает само
американское общество: экономический застой, мораль¬
ный кризис, подавление инакомыслия и др. И напротив,
всячески подчеркивается «долговременное», стратегиче¬
ское превосходство капитализма, пусть сейчас у него и
не все, так сказать, идет гладко,
\
18

Как видно, наступление правоконсервативных сил в
современной Америке разворачивается, можно сказать, по
всем фронтам — в экономике, внутренней и внешней по¬
литике, идеологии. И было бы просто легкомыслием не¬
дооценивать те опасности, к которым оно может привести
Америку и весь остальной мир. Заметное усиление кон¬
сервативных тенденций в идейно-политической жизни со¬
временных Соединенных Штатов, таким образом, очевид¬
но. Это несомненный политический факт. Но сводить к
нему одному все процессы и тенденции развития амери¬
канского общества в начале 80-х годов, думается, было
бы грубой ошибкой.
Первый вопрос, который возникает в этой связи,—
это «мандат», якобы данный американцами своему ново¬
му руководству. Действительно ли в США столь широка
поддержка идейной платформы и политического курса
консерваторов?
Знакомство с динамикой массовых настроений в США
создает гораздо более многомерную картину явлений и
процессов, протекающих в начале 80-х годов в обще¬
ственном сознании и политических ориентациях амери¬
канцев, что никак не укладывается в тезис о «тотальном
сдвиге вправо». Во-первых, за последние годы практи¬
чески не произошло сколько-нибудь существенных изме¬
нений ни в идейно-политическом самоопределении аме¬
риканцев, ни в их партийных ориентациях. В зависимости
от обстоятельств и конкретной формулировки вопроса
в ходе опросов общественного мнения число американ¬
цев; причисляющих себя к консерваторам, колеблется от
30 до 40%, причем эта цифра остается более или менее
постоянной весь послевоенный период. Значительного ро¬
ста числа консерваторов просто не наблюдается. Происхо¬
дит некоторое увеличение числа сторонников республи¬
канской партии — но не такое, чтобы можно было
утверждать о формировании «нового республиканского
большинства». Во-вторых, и это главное, нет признаков
радикальных изменений в отношении американцев к тем
социальным вопросам, которые в США считаются водо¬
разделом между консерваторами и либералами: отноше¬
ние к федеральной помощи нуждающимся, сбалансиро¬
ванному бюджету, обязательной регистрации огнестрель¬
ного оружия, смертной казни, абортам, конституционной
поправке о равных правах для женщин и др.
19

Большинство поддержавших кандидатуру Р. Рейгана
в качестве главного мотива указывали, что «настало вре¬
мя перемен», и лишь меньшинство заявило, что сделало
так потому, что Р. Рейган, по их мнению, «настоящий
консерватор». Сам Р. Рейган воспринимается обществен¬
ным мнением как находящийся правее большинства аме¬
риканцев, причем за время его пребывания в Белом доме
резко возросло число американцев, считающих его даже
не консерватором, а правым радикалом.
Сегодняшнее состояние общественного сознания в
США характеризуется разнонаправленными, а в извест¬
ной мере и противоположными тенденциями, свидетель¬
ствующими о продолжающейся идейно-политической не¬
стабильности в стране. Пожалуй, самое здесь характер¬
ное — это размывание, а в ряде случаев даже переход в
свою противоположность традиционных критериев разли¬
чия либералов и консерваторов. Например, издавна аме¬
риканцы считали, что консервативные республиканцы не¬
способны решить внутренние экономические и социаль¬
ные проблемы, однако могут сохранить мир и уберечь
страну от войны. Сегодня ситуация изменилась: боль¬
шинство опрашиваемых считают, что они лучше могут
бороться с инфляцией и ростом федеральных расходов
(но не с безработицей), тогда как либеральные демокра¬
ты скорее способны сохранить мир и не ввергнуть Аме¬
рику в новую войну.
На протяжении последних 50 лет традиционно счита¬
лось, что главным критерием такого различия служит
отношение к роли государства в общественной жизни —
либералы выступали за увеличение активной регулирую¬
щей роли государства, тогда как консерваторы продолжа¬
ли придерживаться принципов свободного рынка и «не¬
вмешательства». Начиная с периода «нового курса» аме¬
риканская общественность в массе своей поддерживала
позицию либералов.
Сегодня картина массовых настроений американцев
по внутренним проблемам не столь однозначна. На пер¬
вый взгляд, казалось бы, большинство поддерживает
критику в адрес «большого правительства», согласно ло¬
зунгу консерваторов, что «лучшее правительство то, ко¬
торое правит меньше». Но при этом те же самые амери¬
канцы одновременно выступают категорически против
ослабления роли государства в экономической и социаль¬
ной областях, считают, что государство ответственно за
20

осуществление контроля над уровнем инфляции и без¬
работицы, что оно обязано обеспечивать нуждающихся
прожиточным минимумом. Все это, конечно, не согласу¬
ется с традиционными взглядами консерваторов. Налицо,
таким образом, противоречивое отношение к роли госу¬
дарства.
Хотя в отношении американской общественности к
международным проблемам сегодня очевидно усиление
антисоветских и шовинистических позиций, в целом оно
столь же двойственно и противоречиво. Характерный
пример: придя к власти, «рейганисты» заявили, что обла¬
дают «мандатом» на проведение политики наращивания
военных расходов — и опросы общественного мнения
действительно в какой-то мере подтверждали эту тенден¬
цию. Однако буквально в последнее время возникла и
противодействующая линия; резко возросло число амери¬
канцев, выступающих против увеличения военных расхо¬
дов. Так, если в 1980 г., который считается «пиком» кон¬
сервативной волны в США, более 70% опрошенных вы¬
сказывались за рост военных расходов, то к весне
1983 г. лишь 14% хотели этого. При этом заметно увели¬
чилось число людей, активно выступающих против гон¬
ки вооружений. Антивоенное движение стало реальным
и весьма влиятельным фактором, не принимать который
во внимание администрация Рейгана уже не может.
Таким образом, большинство американцев отказыва¬
ются причислять себя к сторонникам тех взглядов на
проблемы внутренней и внешней политики, которых при¬
держиваются «рейганисты», и отвергают позиции правых
и консерваторов по широкому кругу социально-политиче¬
ских вопросов, вызывающих в настоящее время острые
идейные дискуссии. Результаты промежуточных выборов
1982 г., в ходе которых демократам удалось потеснить
республиканцев в конгрессе, подтверждают этот вывод.
Особенно показательным является отход и разочарование
в рецептах «рейганизма» представителей наиболее
важной центристской группы избирателей, которые стали
весьма критически смотреть как на социально-экономи¬
ческую программу Р. Рейгана, так и на его военную по¬
литику.
Особенностью нынешнего состояния общественного
сознания в США является специфическое «размывание»
традиционных критериев различия между либеральной и
консервативной позициями. Прежде всего сами амери¬
21

канцы весьма расплывчато представляют себе, что такое
сегодня консерватизм и либерализм. Более половины
опрошенных считают, что не существует радикального
различия между либеральными и консервативными
взглядами. Массовое сознание в США сегодня на практике
включает подчас противоположные идейно-политические
позиции и установки. Иначе говоря, хотя предла¬
гаемые пути решения политических и социальных про¬
блем современной Америки воспринимаются обществен-»
ным мнением в четкой идеологической окраске, как ли¬
беральная или консервативная позиция, большинство
американцев на практике придерживаются смешанных
взглядов, включающих разные идейные компоненты.
Нынешняя «диффузность» массовых настроений в
США, сочетание в общественном сознании противопо¬
ложных идейных компонентов — все это признаки огра¬
ниченности самого традиционного противопоставления
либералов и консерваторов, свидетельство необходимости
существенной переоценки политических и идеологиче¬
ских ориентаций. Нынешние консервативные тенденции
в политике и идеологии Соединенных Штатов показы¬
вают, что в стране сложилась качественно новая ситуа¬
ция, когда либерализм в тех его формах, которые полу¬
чили распространение во время «нового курса» и в по¬
следующий период, исчерпал себя. Идеи, которыми жила
Америка последние полвека, уже не подходят для реше¬
ния ее современных проблем.
На появление все новых и рост сложности стоящих
проблем, на повышение неуправляемости социально-
политических процессов в США обращают внимание как
либералы, которые истолковывают их как последствия
чрезмерного разгула рыночной стихии, так и консервато¬
ры, усматривающие в них кризис государственного аппа¬
рата, «большого правительства» и его бюрократии, сдер¬
живающих предпринимательскую инициативу. В дей¬
ствительности же речь идет о «перегрузке» не отдельных
элементов, а самой социально-политической системы
США, о ее неспособности справиться с проблемами, воз¬
никающими на внутренней и международной арене. По
существу, возник комплекс новых проявлений дальней¬
шего углубления общего кризиса капитализма. И нужно
подчеркнуть, что все это органические, структурные проб¬
лемы современной американской социально-политиче¬
ской системы, не поддающиеся решению ни на основа
22

традиционных либеральных, ни на основе традиционных
консервативных рецептов.
На международной арене это весьма серьезные и во
многом непреодолимые для американской внешней поли¬
тики проблемы, порожденные реальным изменением роли
и позиций США в мире, увеличением мощи СССР и
стран социализма, укреплением развивающихся стран,
сложностями во взаимоотношениях с союзниками, нако¬
нец, международными экономическими и энергетически¬
ми затруднениями. Внутри страны — проблемы не мень¬
шей сложности: неэффективность сложившихся меха¬
низмов государственного регулирования экономики,
«кризис доверия», умножение числа социальных конф¬
ликтов и др. Готовых решений для этих проблем нет ни
у либералов, ни у консерваторов. В этом, как представ¬
ляется, ключ к вопросу о сдвигах в общественном созна¬
нии и идейно-политической жизни современной Америки.
Конечно, все это не означает, что критика консерва¬
торов в адрес либералов во всем голословна. Нередко
консерваторы фиксируют внимание на действительно
уязвимых сторонах социальной политики либералов и
зачастую указывают на те проблемы, которые либера¬
лизм либо вовсе «не замечает», либо не может решить.
При этом, существуя в значительной мере за счет крити¬
ки либеральных просчетов, консерватизм сегодня как бы
монополизирует постановку целого ряда социальных
проблем (таких, например, как соотношение рыночных и
государственных механизмов регулирования, проблемы
оптимального налогообложения, законопорядка, мораль¬
ных ценностей и др.), которые по своему содержанию
отнюдь не обязательно укладываются в рамки консерва¬
тивного подхода. И конечно, нет оснований считать, что
все эти проблемы будут навсегда отданы на откуп кон¬
серваторам.
Словом, современный консерватизм, пусть даже моди¬
фицированный в соответствии с потребностями дня, про¬
сто неспособен охватить всю многомерность политиче¬
ских процессов и идейных дискуссий в американском об¬
ществе. Острая идейно-политическая борьба по вопросу
о путях развития и будущем Америки продолжается.

Часть I
ПОИСКИ ПЕРЕМЕН,
СТРАХ ПЕРЕД ПЕРЕМЕНАМИ
Раздел 1
КОНСЕРВАТИЗМ:
ТРАДИЦИИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
Консерватизм, который сегодня оказался на гребне
американской политики, имеет собственную историю,
свою внутреннюю структуру. Как социальная филосо¬
фия консерватизм развивается в Соединенных Штатах
более двух столетий. Разумеется, все это время как его
мировоззренческие установки, так и консервативные по¬
литические программы не могли оставаться неизменны¬
ми. Зарождению и развитию американского консерватиз¬
ма посвящены статьи Б. Пайнса и К. Росситера, открыв
вающие эту книгу.

Бертон Пайне
НАЗАД К ОСНОВАМ
(Глава из книги)
Б. Пайне — вице-президент научно-исследовательского
центра Фонда наследия.
Его рука лежит на семейной Библии, рядом с ним его
сияющая жена, день безоблачный и не по сезону теплый.
Под взглядами десятков миллионов соотечественников,
собравшихся у экранов телевизоров, Рональд Рейган по¬
вторяет слова клятвы, которые до него в американской
истории произносили тридцать восемь человек. Новый
президент или новая эра в жизни страны вступала в пра¬
ва этим январским утром? Была ли неожиданно внуши¬
тельная победа Рейгана одиннадцатью неделями раньше
его личным триумфом над бесповоротно дискредитиро¬
ванным Джимми Картером? Или это был сознательный
отказ от целой системы идей, взглядов, установок, умо¬
настроений и политических принципов, которые господ¬
ствовали в Соединенных Штатах на протяжении пример¬
но двух поколений? Иными словами, с чем надо сравни¬
вать победу Рейгана на выборах — с 1932 или с 1952 г.?,
Была ли она повторением убедительной победы Фран¬
клина Рузвельта, возвестившей начало «нового курса»,
или же она возродила времена Эйзенхауэра, успех кото¬
рого, хотя и превратился в широко разрекламированную
дань уважения герою войны, в целом не отразился на
политическом курсе страны?
С самого начала новый президент повел себя так,
словно он возвещал наступление новой эры. Вскоре
после своей инаугурации он воскликнул, обращаясь к
восхищенному, ликующему собранию консерваторов:
«Сограждане, друзья-консерваторы, теперь наше время*
Пришел наш час!»
Что произошло? Что изменилось в пейзаже американ¬
ской политики? Ответ на вопрос отчасти дает сам пре¬
зидент — его личность, административные навыки, его
неординарная способность четко формулировать причины
25

и цели своих программ. Отчасти это можно уяснить, изу¬
чив состав искушенных политических деятелей, собрав¬
шихся в его администрации. Однако суть состоит в том,
что в конкретный исторический момент нужный человек
оказался в нужном месте в нужное время. А время бла¬
гоприятствовало ему ввиду возрождения американского
традиционализма по широкому национальному фронту и
во многих наиболее важных сферах жизни. Кажется, что
внезапно действительно наступила новая эра, традицио¬
налистская эра, примечательная драматическим возвра¬
том к основам. Не Рональд Рейган положил ей начало.
Он, став кандидатом, а затем президентом, лишь поднял¬
ся на ее гребне, поскольку возрождение традиционализ¬
ма обещает стать одним из наиболее мощных движений
нашего века — и уж наверняка наиболее мощным с тех
пор, когда «новый курс» Рузвельта переформулировал
основные политические уравнения. Хотя вначале тради¬
ционалистское возрождение не носило политического ха¬
рактера, на выборах 1980 г. оно оказало влияние, доста¬
точное для того, чтобы решить исход схваток, возможно,
в нескольких десятках избирательных округов. Хотя в
принципе традиционалистское возрождение не является
политическим феноменом, оно заметно влияет на личную
жизнь американцев и на то, как они определяют и оце¬
нивают политические проблемы. Кроме того, традициона¬
листский подход не оставляет большого простора либе¬
рализму.
После периода уверенного господства во всех сферах
американской жизни, после того как его ценности, уста¬
новки и даже методы стали расхожей мудростью, амери¬
канский либерализм начал рушиться. Когда в феврале
1981 г. во время своей речи в конгрессе, посвященной
урезыванию бюджета, Рейган повернулся к демократам-
либералам и спросил, есть ли у них лучшая альтернати¬
ва его программе, ответом ему было молчание — глубо¬
кое молчание, подтверждающее, что либералы, видимо,
больше не имеют альтернативы, в которую они бы ве¬
рили.
В сегодняшней Америке слабеющие либералы лиши¬
лись «мандата небес», которым теперь обладает сильная
возрождающаяся традиционалистская династия. Невоз¬
можно учесть число американцев, которые — одни в тече¬
ние десятилетий, другие лишь в последние несколько
лет — поднимались на борьбу против либерализма, в за¬
26

щиту традиционных ценностей. Они отбрасывают многие
интеллектуальные и моральные понятия, которые не
только считались само собой разумеющимися в конце
70-х годов, но и составляли также главное либеральное
обоснование и оправдание для национальной политики
начиная с 30-х годов.
Возрождение традиционализма является самой дина¬
мичной силой на массовом уровне в наиболее частных и в
то же время наиболее важных сферах жизни. Легионы
американцев возвращаются к традиционным принципам
образования, к писанию и духовности в религии, к дове¬
рию к системе свободного предпринимательства, к вос¬
становлению ценности семьи. Они подписываются под
воззванием групп вроде «Остановить поправку о равных
правах женщин» или «Моральное большинство», поддер¬
живают своих кандидатов и обмениваются информацион¬
ными бюллетенями. Поток научных изысканий множа¬
щихся и разрастающихся консервативных исследователь¬
ских институтов и мозговых трестов, а также работы
исключительно влиятельной группы интеллектуалов, из¬
вестных под названием неоконсерваторов, усиливают и
направляют это движение.
Нелегко придумать ярлык этому массовому возврату
к исчезающим или утраченным ценностям. В некотором
отношении это — явление «правого» толка. И все же это
неподходящий термин, поскольку он имеет слишком
сильную политическую окраску, если иметь в виду точку
зрения большинства членов движения. Хотя «Моральное
большинство» и другие принадлежащие к «новым пра¬
вым» группы действительно являются «правыми» в по¬
литическом отношении, собственно политический аспект
в целом отсутствует в движении за возврат к традицион¬
ным принципам в образовании, в поисках духовности в
религии или в движении в защиту семьи.
Термин «консервативное» подходит к этому движению
больше, чем «правое». Общим, связующим элементом
этого движения является признание фундаментальных
консервативных принципов, таких, как уважение автори¬
тетов, дисциплины, морали и иерархии ценностей, норм
поведения и обязанностей индивида, уравновешивающих
его права. Центральным постулатом движения является
другой консервативный принцип: уважение к основным
общественным институтам — к семье, религии, общине.
Главную роль играет также признание консерватизмом
27

того факта, что неравные способности индивидов приво¬
дят к совершенно разным результатам. Кроме того, тра¬
диционалистское движение полностью разделяет консер¬
вативную доктрину, защищающую право личности на
владение собственностью, а также концепцию, связываю¬
щую личную свободу с экономической независимостью.
Однако подобная независимость обусловливается консер¬
вативными добродетелями — упорным трудом, бережли¬
востью и отказом от немедленных удовольствий ради бу¬
дущего вознаграждения, которого не всегда следует ожи¬
дать не только в этой жизни, но даже в этом мире.
Традиционалистские группы разделяют также свой¬
ственные консерватизму отвращение к утопическим схе¬
мам и почти абсолютной вере либерализма в способность
человеческого разума создать совершенное общество. По¬
дозрительно относясь к человеческой природе и подоб¬
ным упованиям на человеческий разум, консерваторы го¬
товы приспосабливать и изменять существующие инсти¬
туты лишь в незначительной мере. В особенности они
противостоят манере либералов пробивать широкие бре¬
ши в социальных структурах. Историк Гертруда Хим-
мельфарб пишет: «Консерватор более пассивен в полити¬
ческих и социальных вопросах, потому что он предпочи¬
тает то зло, которое он знает, тому, которое он не
знает, но легко может вообразить. У него нет никакой
уверенности, что изменения будут к лучшему». А изме¬
нения к худшему подрывают доверие к тому, что отец-
основатель консерватизма Эдмунд Берк назвал сотрудни¬
чеством между нынешним, прошлыми и будущими
поколениями. Для консерватора это означает, что Об¬
щественные институты вверяются каждому ^поколению
для сохранения его наследия.
Хотя эти консервативные принципы широко разделя¬
ются традиционалистскими группами, консерватизм все
же недостаточно большой зонтик, чтобы им можно было
накрыть все это движение. Например, в рядах противни¬
ков абортов находятся общественные деятели, которые
занимают «либеральные» позиции по другим вопросам.
Нет ничего специфически консервативного в озабоченно¬
сти национальной обороной, либералы также тщательно
заботились о ней — ив целом продолжают это и сегодня.
И «новые правые», кажется, не имеют ничего общего с
консерваторами, когда они хвастают своим намерением
28

коренным образом перестроить национальные политиче¬
ские институты. Между тем некоторые неоконсерваторы
выступили с энергичными протестами, доказывая, что
они вовсе не являются консерваторами.
Существует термин, который по смыслу довольно точ¬
но отражает интересы, побуждения и цели движения,
охватившего всю Америку. Этот термин вдобавок пред¬
ставляет собой знамя, вокруг которого могут сплотиться
разные части такого движения. Соединенные Штаты пе¬
реживают не столько «правое» или «консервативное»,
сколько «традиционалистское» возрождение. Спросите
его участников, чего они ищут, и часто, без всякой под¬
сказки, вы получите ответ: традиционных ценностей.
А те, кто самостоятельно не употребляют этот термин,
охотно соглашаются с ним, стоит его предложить.
Традиционализм способен выйти за пределы «кон¬
серватизма» в том, то касается способности отразить чи¬
сто американские свойства — веру в завоевание новых
рубежей и в создание лучшего общества, в политическую
демократию и рыночный капитализм, в федеральную си¬
стему, которая защищает остатки прерогатив штатов и
местных общин, и в общественную традицию, энергично
прославляющую патриотизм. Борьба во имя традициона¬
лизма является связующим звеном для явлений, которые
во многих отношениях остаются изолированными. Насту¬
пая в одном направлении на общем фронте, группы, пред¬
ставляющие эти позиции, образуют широкое неоформив-
шееся движение, которое коренным образом меняет спо¬
собы постановки и ответы на вопросы в американской
политике.
Насколько мощным является традиционалистское воз¬
рождение? Хотя слишком рано давать окончательную
оценку, данные опросов показывают, что оно обладает
достаточной и растущей силой. Маловероятно, однако,
что традиционалистские группы составляют большинство
нации. Они в этом и не нуждаются. Программа нацио¬
нальной политики вырабатывается не большинством, а
энергичными, деятельными группами, представляющими
меньшинство, которые борются за умы, любовь, предан¬
ность и поддержку огромного большинства, не обладаю¬
щего прочными убеждениями. Десятилетиями традицио¬
налисты оставались на обочине этой борьбы.
В конце концов они неохотно пошли иа баррикады из-
за опасения, что их нация, общины и семьи подвергают¬
29

ся самой серьезной угрозе. Отчасти это опасение вызва¬
но внешними факторами, такими, как повышение цен на
нефть странами ОПЕК, наращивание военной мощи
Москвой, а также с понятными сомнениями, последовав¬
шими за крахом американской стратегии в Индокитае и
относительным ослаблением глобальной экономической
мощи США по мере экономического роста других стран.
Но еще одной причиной, как утверждают традиционали¬
сты, является либерализм, который вышел из-под контро¬
ля и вторгается в наиболее важные области жизни.
Традиционалисты с их широкой консервативной про¬
слойкой всегда враждебно относились к либерализму. Его
рационализм почти не оставлял места для романтическо¬
го и таинственного, его секуляризм отрицал духовное,
его самонадеянный оптимизм не только не давал ему ви¬
деть присущие человеку ограниченность и недостатки, но
и • подсказывал ему такие социальные рецепты, побочный
эффект которых был хуже, чем сама болезнь.
В конце 60-х годов казалось, что всевозможные де¬
моны овладели американским либерализмом, искажая его
суждения, внося радикализм в его методы и цели и при¬
водя его к нелепым крайностям. Это было уже слишком
не только для традиционалистов, но также и для многих
ведущих либералов, которые испытали настоящий ужас.
«Все наши паруса изодраны, а канаты лопнули»,— жало¬
вался сенатор-демократ Дэниэл Патрик Мойнихен. «Но¬
вый вид либерализма распространяется в нашей партии
как эпидемия»,— заявила политолог Джин Киркпатрик,
основатель либеральной Коалиции за демократическое
большинство, а позднее — представитель Рональда Рей¬
гана в ранге члена кабинета в Организации Объединен¬
ных Наций. Социолог Дэниэл Белл говорил о том, что
он испуган «либерализмом, в котором вопросы равен¬
ства, расизма, империализма и им подобные взяли верх
над другими ценностями, такими, как свобода и свобод¬
ное предпринимательство».
Трансформация либерализма действительно просто
поразительна. В то время как исторический, классиче¬
ский либерализм был нацелен на защиту личности от
произвола властей, сейчас он поощряет вмешательство
правительства во все сферы жизни. Если раньше он под¬
держивал законодательные ограничения на правитель¬
ственную деятельность, то теперь он сам навязывает за¬
конодательство, расширяющее правительственные полно¬
30

мочия, утверждая, что государство лучше, чем сам инди¬
вид, знает, что надо индивиду. Именно современный ли¬
берализм — известный как движение «новых левых»
или «новая политика» — поощряет совместную перевоз¬
ку на автобусах белых и негритянских детей, квоты для
приема на работу, «обратную дискриминацию» * и пра¬
вила техники безопасности, предписывающие чуть ли не
форму сидений в туалетах.
Отказываясь признать, что природа и историческое
развитие наделяют людей реальными различиями, либе¬
рализм со все возрастающей агрессивностью требует ра¬
венства. Если некогда это означало равенство возможно¬
стей, то ныне под этим понимается равенство результа¬
тов. Явно утратила доверие уникальная американская
традиция меритократии, которая на протяжении многих
поколений вознаграждала личные достижения и поддер¬
живала социальную мобильность. Чтобы покончить с
тем, что он считает неравенством полов, либерализм за¬
ставил государственные школы ввести совместные заня¬
тия спортом и ликвидировать предназначенные только
для мальчиков спортивные клубы. Во имя равенства
Американский союз за гражданские свободы и другие
крайне либеральные группы начали кампанию за отказ
от интеллектуальных тестов, используемых для выявле¬
ния пригодности к учебе в колледже, для определенной
работы или повышения по службе. Доведя нынешнюю
либеральную концепцию чистого равенства до абсурдно¬
го, но логического конца, один защитник интересов по¬
требителей из штата Коннектикут доказывал, что инди¬
виды и фирмы, чьи имена и названия начинаются на
«А», получают несправедливое преимущество по сравне¬
нию со своими конкурентами, поскольку в телефонных
книгах и других справочниках их имена перечислены
раньше тех, которые начинаются другими буквами. Что¬
бы исправить это положение, он предложил, чтобы теле¬
фонная компания составляла списки на соответствующих
страницах в случайном порядке или каждый год меняла
его на обратный, начиная список с последней буквы
алфавита.
* «Обратной дискриминацией» американские публицисты на¬
зывают некоторое сужение возможностей для приема на работу
или получения высшего образования белыми американцами в
связи с выделением соответствующих квот для представителей
национальных меньшинств.
31

Вероятно^ а*и в одной другой области вмешательство
либерализма не является столь докучливым и дорогостоя¬
щим, как в экономике. С конца 60-х годов усилилась
враждебность его риторики не только по отношению к
капитализму, но также в адрес индустриализации и тех¬
нологии. Кажется целиком забытым гордое наследие ли¬
берализма как морального и политического защитника
«свободного рынка» и экономического роста. Теперь, ви¬
димо, его идеологией является лозунг «никакого роста»,
а бюрократический левиафан выступает всезнающим ру¬
ководителем экономической деятельности. В результате
предприниматели стонут под тяжким грузом правитель¬
ственных предписаний. Вместо осуществления политики,
направленной на создание новых источников обогащения,
либерализм с наслаждением перераспределяет уже суще¬
ствующее богатство посредством широкомасштабных со¬
циальных программ, осуществление которых в конечном
счете приводит к повышению налогов, инфляции и стре¬
мительно растущему национальному долгу. Диктуемые
либерализмом налоги достигли такого уровня, словно они
специально предназначены для того, чтобы наказывать за
упорный труд, достигнутые успехи и предприимчивость.
Это привело экономиста Джорджа Гилдера в его книге
«Богатство и бедность» к заключению, что либерализм
ныне исходит из предпосылки о том, что «к богатству
следует относиться как к чему-то само собой разумею¬
щемуся, а не приобретенному упорным трудом и береж¬
ливостью, что жизнь должна быть легкой, что неизбеж¬
ные недостатки, препятствия и разочарования коренятся
в злонамеренности противников».
Новый либерализм, ограничивая свободу рыночной
экономики, с равной энергией стремится ослабить все со¬
циальные ограничения. Объектом атак стали традицион¬
ные нравы и нормы, которые сдерживают поведение лич¬
ности и определяют наказание провинившимся. На кур¬
сах по «разъяснению ценностей», введенных в школьные
программы либеральными педагогами, подростки, к ужа¬
су их родителей, изучали так называемую «ситуацион¬
ную этику». Она гласит, что почти все ценности равны
между собой и что существует крайне мало универсаль¬
ных ответов на все проблемы. Помимо школьных клас¬
сов, либералы использовали суды и законодательные со¬
брания Тщя поддержки требований индивидов, направ¬
ленных против общественных институтов. Их явно мало
32

волновало, что вновь обретенные преступниками права
шли вразрез с правом общества защищать себя от без¬
закония, что новые права детей наносят ущерб праву
родителей воспитывать свое потомство и что право на
порнографию противоречит общественному приличию и
достоинству.
Забота о правах личности, конечно, едва ли является
чем-то новым для либерализма, она всегда занимала в его
стратегии главное место. Вообще либерализм появился
на свет в конце XVIII в. в борьбе против авторитета го¬
сударства, церкви и традиции. И все же либералы все¬
гда признавали границы индивидуальных прав. В отли¬
чие от либералов былых времен современный либерализм
дает абсолютистское, догматичное прочтение Билля о
правах, который определяет индивидуальные свободы
как главное или даже единственное право, заслуживаю¬
щее защиты со стороны политических институтов.
Подобное прочтение позволяет либералам превратить
первую поправку к конституции из щита, охраняющего
религиозную практику от государственных злоупотребле-*
ний, в оружие воинствующего секуляризма. Например,
конституционный запрет на связи между церковью и го¬
сударством был использован либералами для запрещения
собраний студенческих религиозных групп на террито-*
риях государственных университетов или даже для того,
чтобы запретить детям добровольно молиться, читать
Библию или даже петь рождественские гимны в государ-»
ственных школах.
Новый либерализм обнаруживает поразительную миг-
котелость в вопросах внешней политики и национальной
• безопасности. Американский либерализм всегда включал
в себя небольшое пацифистское, соглашательское и даже
просоветское крыло, которое разделяет мировоззрение и
задачи левых марксистских группировок. Однако орто^
доксальный либерализм всегда проявлял несгибаемую
твердость в вопросах внешней и военной политики, осо-,
бенно в послевоенный период. Теперь положение драма-*
тически изменилось. Анемичные оборонные бюджеты,
принимавшиеся под руководством либералов на протяжен
нии почти десятилетия, позволили русским догнать или
даже превзойти Соединенные Штаты почти по всем важ¬
ным параметрам военного потенциала. Более того, в ходе
осуществления политики, которую обозреватель М. Стен-*
тон Эванс называет «усиленной демонстрацией нацио-»
2 США: консервативная волна 33

нального мазохизма», либералы выхолостили деятель¬
ность ФБР и ЦРУ, и прежде всего их способность проти¬
востоять советским разведывательным и аналогичным
операциям. Американские разведывательные организации
стали настолько ненадежными, что союзники фактически
отказались сотрудничать и делиться с ними информа¬
цией.
Игнорируя безостановочное наращивание военной
мощи Кремлем, либералы словно забыли о растущей со¬
ветской военной угрозе. Типичным примером является то
наивное доверие, с которым взирали на Москву Джимми
Картер и ведущие деятели его администрации, такие, как
государственный секретарь Сайрус Вэнс и посол в ООН
Эндрю Янг. Они так руководили американской полити¬
кой, словно никогда не учили истории или утратили
здравый смысл. Наивный идеализм почему-то заменил
трезвую оценку глобальных реальностей, которой либе¬
рализм руководствовался поколением раньше, давая
твердый ответ советским вызовам в Берлине, Южной
Корее, на Кубе и в Индокитае.
Вряд ли эксцессы либерализма сами по себе застави¬
ли бы в конце концов восстать и броситься на баррикады
бездеятельных традиционалистов. К этому с неизбеж¬
ностью привела вспышка контркультуры во второй поло¬
вине 60-х годов, недолговечного, но чрезвычайно влия¬
тельного движения, яростный радикализм которого,
направленный как против либералов, так и против тради¬
ционалистов, в огромной степени повлиял на либерализм,
породив многие из его наиболее антитрадиционалистских
идей. Охватившая в основном молодежь контркультура
была почти классическим восстанием подростков против
мира взрослых, хотя она и привлекла вполне взрослых
последователей, особенно в светских либеральных анкла¬
вах Манхэттена, Джорджтауна, Беверли-Хиллз и универ¬
ситетских кругах. Вопрос о непосредственных причинах
развития контркультуры является предметом особого
исследования. Однако главным фактором, безусловно,
было рекордное число беспокойных, мятежных подрост¬
ков, выходцев из среднего класса, которые родились в
годы демографического взрыва и составили к настояще¬
му времени внушительный отряд. Вдобавок к этому они
бросили вызов авторитету взрослых, когда те едва ли
были способны защитить свои ценности из-за полупара¬
лича, развившегося в результате мучительных сомнений
34

относительно затянувшегося военного вмешательства
США в Юго-Восточной Азии.
Поскольку контркультура не обладала позитивной
программой, выходящей за рамки краткосрочных целей,
ее точнее всего можно охарактеризовать, указав, против
чего она выступала: против традиции, истории, техноло¬
гии, современности, Америки, патриотизма, честолюбия,
карьеры, рационализма и половой сдержанности. Как
почти все подростки, сторонники контркультуры восста¬
вали в основном против авторитета и правил, особенно
тех, которые предписывают традиционный ритуал вступ¬
ления во взрослую жизнь. Этим, вероятно, объясняется
горячность контркультуры в обличении «репрессивной»
традиционной семьи, «авторитарной», основанной на под¬
чинении системы образования, которая измеряет успехи
с помощью «аморального» требования «служить нацио-
нальным интересам». Таким образом, злобно высмеива-
лись и откровенно игнорировались обязательства и соци¬
альные структуры, безусловно принимаемые традициона¬
листами.
Сегодня либерализм заражен этим нигилизмом, и
большая часть либерального движения оказалась под
влиянием вышедших из контркультуры «новых левых» и
«новой политики». Хотя ортодоксальные, классические
либералы протестовали и объявляли себя подлинным во¬
площением либеральной традиции, радикалы явно доми¬
нируют в этом движении,- Возмущенная таким поворотом
событий, значительная группа интеллектуалов отколо¬
лась от либерализма, переметнулась к правым и превра¬
тилась в неоконсерваторов. Другие либералы классиче¬
ского толка продолжают борьбу за то, чтобы вырвать
контроль над политикой и идеологией либерализма из
рук радикалов. Тем временем искаженный, пугающий
облик, который приобрел либерализм, и то влияние, кото¬
рое он оказывал на американскую жизнь, настолько
ужаснули традиционалистов всех направлений, что они
наконец ударили в набат, бросились на баррикады, всту¬
пили в бой и отважно сражаются,
2*

Клинтон Росситер
КОНСЕРВАТИЗМ
(В книге «Международная энциклопедия общественных наук»)
К. Росситер — американский социолог и политолог,
консерватор-традиционалист.
«Консерватизм» — это слово, которое обычно вызы¬
вает раздражение и вводит в заблуждение. Но поскольку
оно обозначает реальные и устойчивые способы мышле¬
ния и деятельности и маловероятно^ что будет найдена
какая-то общепризнанная замена термину «консерва¬
тизм», безусловно, ему суждена долгая жизнь в каче¬
стве удобного, хотя и опасного понятия общественной
науки. На исследователях, которые употребляют этот
термин, лежит тяжелая обязанность проявлять макси¬
мальную точность в использовании слов, отягощенных
печатью традиции и налетом эмоций. В частности, они
должны проводить различия в употреблении этого слова,
которое стало стандартным за послевоенные годы. Мож¬
но назвать четыре случая употребления этого термина.
Консерватизм как определение темперамента. По од-
му из определений, консерватизм одновременно является
как естественной, так и культурно обусловленной склон¬
ностью сопротивляться различным изменениям в привыч¬
ном образе жизни и деятельности. Довольно приблизи¬
тельно, но эффективно этот термин характеризует тем¬
перамент или психологическое состояние, те черты
характера, которые проявляются в повседневной жизни
большинством людей во всех слоях общества. В качестве
важных элементов консервативного темперамента сле¬
дует назвать привычку (которую известный американ¬
ский философ Уильям Джемс назвал «гигантским махо¬
виком общества и наиболее мощной действующей в нем
консервативной силой»), инерцию (которая часто высту¬
пает в качестве могучего двигателя не только физическо¬
го, но и социального мира), страх (в особенности страх
неожиданного, необычного и неудобного) и соперниче¬
ство (в одно и то же время результат страха отчужде-
36

Ния от социальной группы и стремления добиться ее при¬
знания) .
Все эти черты характера с особой силой процветают
Среди некоторых наиболее неблагополучных, испытыва¬
ющих неуверенность в будущем, обездоленных социаль¬
ных групп. Поэтому можно с полным основанием — хотя
и с сожалением — говорить о консерватизме бедных, кон¬
серватизме престарелых и консерватизме невежествен¬
ных. В то же время следует высоко оценить роль кон¬
сервативного темперамента в общественном прогрессе,
Жизнь в обществе, целиком состоящем из людей, запя¬
тых обеспечением надежного существования, была бы
безрадостной и, возможно, даже жестокой, однако обще¬
ство, вообще лишенное таких людей, породило бы анар¬
хию. Ни разделение труда, ни поддержание закона и по¬
рядка, ни накопление знаний, ни передача опыта из по¬
коления в поколение не были бы возможны, если бы
консервативный темперамент, особенно в форме импера¬
тивов социальной организации, не был активной силой в
человеческой жизни.
Ситуационный консерватизм. По второму определе¬
нию, консерватизм — это явление, которому свойственно
противодействовать различным изменениям в социальной,
экономической, юридической, религиозной, политической
или культурной сферах. Более четко и эффективно это
понятие определяет модель социального поведения, те
принципы и предубеждения, которые проявляются в по¬
вседневной жизни многими людьми в развитом обществе.
Отличительной чертой этого вида консерватизма, как, в
сущности, и любой его разновидности, является страх
перед переменами, который в политической сфере пре¬
вращается в страх радикализма — в данном случае ради¬
кализма людей, предлагающих «переделать мир» или по
крайней мере «улучшить» его за счет старых ценностей,
систем и образа жизни. Ситуационный консерватизм не
ограничивается привилегированными и состоятельными
слоями. Люди на любых ступенях социальной лестницы
могут сокрушаться по поводу изменений статус-кво.
В силу традиционных причин — от интуитивных до
прагматических — многие люди в развитом обществе вы¬
ражают чувство глубокой личной удовлетворенности су¬
ществующим укладом и не мыслят себя вне его. Одним
из оплотов ситуационного консерватизма являются верх¬
ние слои общества, другим — землевладельцы. Когда две
37

эти основные силы соединяются, то результатом часто
становится карикатура на консерватизм.
Политический консерватизм. Если с помощью вообра¬
жения мы соберем вместе большое число консерваторов
первого и второго типа и затем поместим их в кругово¬
рот политики, то мы естественным образом придем к
третьему определению консерватизма, которое примерно
соответствует изношенному, но все еще удобному ярлы¬
ку «правые». Большинство людей, рассуждающих о кон¬
серватизме, имеют в виду политический консерватизм,
то есть намерения и действия партий и движений в
основном скорее защитного, чем наступательного харак¬
тера. Они прославляют унаследованные моральные нор¬
мы и проверенные установки, они скептически относятся
к эффективности народного правления, на них можно
опереться, когда речь идет о противодействии реформист¬
ским планам умеренных левых и дезорганизующим
схемам крайних левых. Они пользуются наибольшей под¬
держкой тех людей, которые материально и психологиче¬
ски заинтересованы в сохранении существующего порядка.
Если определить политический консерватизм шире,
чем это подсказывает здравый смысл, то он превратится
в универсальный феномен всякого организованного обще¬
ства. Если постараться, то можно найти политических
консерваторов в любой стране и культуре. Можно даже
сказать, что консерватизм в принципе является защитой
любого существующего общества. Однако рассуждать
так — значит игнорировать историю и логику этого фе¬
номена, который получает полное развитие, подобно его
великому партнеру и противнику — либерализму, в циви¬
лизованной политической и культурной борьбе открыто¬
го, упорядоченного, конституционного общества. Тори в
Великобритании, республиканцы в Соединенных Штатах,
голлисты во Франции и христианские демократы в полу¬
дюжине европейских стран являются консервативными
партиями в полном смысле этого слова, либеральные де¬
мократы в Японии и партия Сватантра в Индии — в зна¬
чительно меньшей степени. Консерватизм таких государ¬
ственных деятелей, как Герберт Гувер, Стенли Болдуин,
Дуайт Эйзенхауэр, Конрад Аденауэр, сэр Уинстон Чер¬
чилль и Шарль де Голль, был во многом обусловлен той
политической ситуацией, в которой они жили и действо¬
вали. Поэтому мы едва ли найдем подобных политиче¬
ских деятелей в большинстве стран Азии и Африки.
38

Следует провести различие, хотя его и трудно при¬
держиваться в политике, между двумя классическими
политическими позициями правых: между консерватиз¬
мом и реакцией. Реакционность является позицией лю¬
дей, которые не столько живут настоящим, сколько взды¬
хают по прошлому и хотели бы попробовать его вернуть.
Несмотря на то что консерватор, человек в общем без¬
деятельный, может время от времени предаваться воспо¬
минаниям о 1945, или 1928, или 1896, или даже о 1788 г<,
его психология и программы в целом хорошо приспособ¬
лены к существованию в реальном мире.
Реакционер, или, если хотите, сторонник реставра¬
ции,— это человек действия, он не желает признать хо¬
рошим или по крайней мере терпимым все то, что уже
однажды установлено, он готов отменить некоторые зако¬
ны, пустить па слом некоторые институты, даже испра¬
вить национальную конституцию, с тем чтобы вернуть
социальное развитие к тому моменту, когда его соотече¬
ственники впервые безрассудно уклонились в сторону.
Сторонника реставрации не следует смешивать с другой
категорией реакционеров, которые, подобно революционе¬
рам, признающим насильственные действия, готовы про¬
лить кровь и разрушить весь существующий порядок
ради достижения своих непосредственных целей.
Очевидно, что существует важная взаимосвязь меж¬
ду консерватизмом и революцией, в том. смысле, что исто¬
рической миссией политического консерватизма на Запа¬
де была не борьба с революцией, а ее предупреждение.
Консерватизм в подлинно революционной ситуации — это
политика иллюзий: общество, охваченное революцией, не
сможет подавить ее с помощью консервативных средств.
Консерватор — это прежде всего человек порядка, и
дезорганизованное общество — это не место для него.
Говорить о консерватизме во Франции в 1792 г., или в
России в 1917 г., или на Кубе в 1962 г.— значит говорить
о политической линии, которую невозможно осуществить
на практике. Взрыв подлинной социальной революции
является убедительным свидетельством того, что консер¬
ватизм не получил развития в данном обществе или если
и был значительным движением, то оказался несостоя¬
тельным.
В двадцатом веке отдельным личностям, классам или
партиям становится все труднее придерживаться линии
политического консерватизма. Вряд ли можно сказать,
39

что подлинный консерватизм как политическая сила су¬
ществует в таких нестабильных странах, как Колумбия и
Перу, или в некоторых новых государствах Африки и
Азии. Люди, которые в более упорядоченных обществах
могли бы стать консерваторами, в этих странах вынужде¬
ны выбирать между нигилизмом приспособленчества, без¬
надежными попытками возродить прошлое (причем ча¬
сто не в самых существенных его чертах) и замаскиро¬
ванным революционным радикализмом. Даже в тех
странах, в политической жизни которых традиция, богат¬
ство и аристократизм играют исторически важную
роль,— например, в Великобритании, в Соединенных
Штатах, Канаде, Франции, Японии и в Скандинавских
странах — консерваторы находятся под сильным давле¬
нием событий, над которыми никто, видимо, не способен
установить эффективный контроль.
Политический консерватор почти всегда находится в
плену у социального процесса, воплощенного в тради¬
циях и институтах его страны, являясь тем самым анти¬
подом тех людей, которые сознательно или бессознатель¬
но развивают этот процесс. Они действуют, он только
реагирует — за исключением тех редких случаев, когда
он может соперничать с Бенджаменом Дизраэли и пере¬
хватить чужие лозунги. Если они действуют как либера¬
лы, если социальный процесс развивается стабильно, без
потрясений, то его ответные действия могут приобрести
форму консерватизма. Но если они действуют как ради¬
калы, если процесс получает резкое ускорение, то его
действия должны ориентироваться уже не на сохранение,
а на реставрацию. Сейчас, когда кажется, что во всем
мире развитие истории выводит из-под контроля, консер¬
ватор не может больше прибегать к простым, инстинк¬
тивным методам сохранения статус-кво. Он, как и либе¬
ралы, должен рассуждать и дифференцировать события,
и в то же время, как и радикалы, он может быть вынуж¬
ден планировать и рисковать. «Консерватор-реформатор»,
политик правого толка, стремящийся перещеголять либе¬
ралов по части обещаний в области социальных про¬
грамм, чувствует себя крайне неуютно. «Консерватор-
революционер», который действует «радикально» ради
сохранения гибнущих ценностей и институтов его обще¬
ства, вовсе не консерватор. Неудивительно,-что многие
консерваторы в западных странах отвернулись от поли¬
40

тики ради того, чтобы отстаивать традицию в области
искусства, публицистики и образования.
Ни в одной стране мира дилемма, стоящая перед
истинным консерватором, который не хочет быть ни
реакционером, ни псевдолибералом, не приобрела такой
остроты, как в Соединенных Штатах. Консерватизм нп-
когда не процветал в Америке в такой степени, как в
Великобритании, по многим причинам, в том числе из-за
рано сформировавшихся особенностей американского
образа жизни, таких, как: установление демократии и
быстрый рост промышленного производства, отсутствие
таких устойчивых пережитков английского общества, как
институционализированная церковь и монархия, уничто-»
жепие слабой аристократии поднимающейся плутокра¬
тией и неразвитость теоретического радикализма, которо¬
му власть имущие всегда могли предложить позитивную
альтернативу. В условиях, когда постоянные социальные
изменения стали стилем американского образа жизни, их
подлинные носители — бизнес и класс менеджеров —
убедительно доказывают, что организация социальных
перемен и оппозиция политическим реформам могут идти
рука об руку. Дилемма американского консерватизма
наиболее драматически проявилась в судьбе Генри Фор-»
да, который в своих привычках и мнениях был одним из
наиболее консервативных людей, а в своем влиянии на
Америку он удивительным образом выступал как носи¬
тель глубоких и длительных социальных перемен, рав¬
ных которым не знал мир.
Консерватизм как философия. Помимо консерватизма
как свойства характера и деятельности, существует так¬
же консерватизм мышления, почти всегда непосредствен¬
но связанный с ними. В качестве философии, посвящен¬
ной защите существующего порядка, а также господству¬
ющего положения определенных групп или классов в
рамках этого порядка, консерватизм выступает как мощ¬
ная интеллектуальная сила в большинстве стран Запада.
Консервативные и псевдоконсервативные мыслители ста¬
ли проявлять наибольшую за последние два столетия
активность в период после второй мировой войны,
характеризующийся глубоким разочарованием из-за не¬
выполненных обещаний ранее господствовавшего либера¬
лизма.
Консерватизм в качестве интеллектуальной силы все¬
гда с трудом завоевывал свою долю уважения и влияния.
41

В отличие от радикала или либерала подлинный консер-»
ватор неохотно пускается в теоретические спекуляции.
Самый знаменитый консервативный государственный
деятель двадцатого века, сэр Уинстон Черчилль, не¬
смотря на свое литературное мастерство, постоянно отка¬
зывался сформулировать и описать те принципы, которы¬
ми он руководствовался в своей карьере. Само намерение
выработать теорию консерватизма, в общем-то, является
несвойственным консерватизму побуждением. Осуще¬
ствление этого намерения уводит консерватора слишком
далеко от инстинктивного благоговения по отношению к
устоявшимся обычаям, которое составляет сущность кон¬
сервативных воззрений. В словах многих критиков о
том, что консерватизм, занятый поиском четко сформу¬
лированных принципов, в действительности находится в
состоянии упадка, содержится, видимо, зерно истины.
Консерватизм процветает в идейной сфере вне зави¬
симости от того, находится ли он в наступлении или от¬
ступает в политической области. Необходимо признать
существование ряда основных принципов, которые по¬
всюду разделяются умеренными правыми силами, достиг¬
шими определенной стадии развития. У философов совре¬
менного консерватизма существует целый ряд постоян¬
ных тем:
существование универсального морального порядка,
санкционируемого и поддерживаемого религией;
безнадежно несовершенная природа человека, у кото¬
рого за покровом цивилизованного поведения всегда
скрывается неразумие и греховность;
естественное неравенство людей в отношении физиче¬
ского и умственного развития;
необходимость общественных классов и групп и, сле¬
довательно, безрассудность попыток социального уравни¬
тельства с помощью силы закона;
важнейшая роль частной собственности для достиже¬
ния личной свободы и защиты социального порядка;
ненадежность прогресса; признание того, что тради¬
ционные нормы являются главной движущей силой про¬
гресса, которого способно достичь общество;
необходимость активного участия аристократии в го¬
сударственном управлении;
ограниченность сферы человеческого разума и, следо¬
вательно, важность традиций, институтов, символов, ри¬
туалов и даже предрассудков;
42

подверженность ошибкам и потенциальная тирания
правления большинства и, следовательно, желательность
рассредоточения, ограничения и сбалансированности по¬
литической власти.
Можно продолжить этот список, например отметив,
что консерваторы отдают предпочтение не равенству, а
свободе, что, по их мнению, образование, прежде чем
раскрепостить человека, должно его дисциплинировать.
Они недаром любят употреблять такие понятия, как
«трагедия истории» и «неадекватность политики», пре¬
возносят человеческое благоразумие и упорядоченность
общества. Представляется, однако, что перечисленные
выше принципы составляют сущность консервативного
самосознания в двадцатом веке.

Раздел 2
ДВИЖЕТСЯ ЛИ АМЕРИКА ВПРАВО?
Правая волна, рост популярности консервативных
идей п консервативные экономические и политические
преобразования в США в конце 70-х — начале 80-х го¬
дов— явление исторически конкретное: его истоки и при¬
чины, социальная база и потенциальные пределы сегодня
широко дискутируются в Америке. В значительной мере
корни нынешнего идейно-политического сдвига следует
искать во всей американской истории последних десяти¬
летий, как это и делают авторы приводимых статей, учи¬
тывать динамику соотношения сил в мире и изменение
объективной социально-экономической ситуации в самих
США, в частности ясно проявившийся в 70-х годах кри¬
зис многих либеральных идей и политических инсти¬
тутов.

Джон Джадис
ПРАВЫЕ МОГУТ ОШИБАТЬСЯ,
НО И ЛЕВЫЕ НЕПРАВЫ
(«Прогрессив», август 1979 г.)
Дж, Джадис — редактор журнала «Ин вис тайме», со*
редактор журнала «Прогрессив»,
Правые, которых сбросили со счетов в 1964 и еще раз
в 1976 г., полностью восстановили свои силы. Вопрос со¬
стоит в том, почему это произошло.
Большинство либералов и профсоюзных лидеров пред¬
почитают объяснять это тем, что правые обладают особой
способностью к организации и широким доступом к дол¬
ларам корпораций. В своей речи один профсоюзный ли¬
дер говорил о «заговоре правых, питаемом долларами
корпораций», а некий либеральный член конгресса отме¬
чал: «Я вижу не нацию, которая сдвигается вправо, а хо¬
рошо организованное меньшинство, господствующее на
политической арене».
Такое объяснение успеха правых не может удовлетво¬
рить — в лучшем случае оно верно лишь отчасти. Хотя
используемый Ричардом Вигери * метод прямых обраще¬
ний к избирателям по почте революционизировал методы
увеличения фондов правых организаций, правые по боль¬
шей части просто применяли организационные методы,
давно используемые комитетам^ по политическому обра¬
зованию АФТ — КПП и либеральными организациями.
Взлет правых объясняется прежде всего падением не¬
когда процветавших либералов. Главными постулатами
либерализма «холодной войны», как была названа гос¬
подствовавшая в период после второй мировой войны
идеология, были постоянно растущий валовой нацио¬
нальный продукт и коммунистическая угроза. Либерал
лизм выдвигал полурелигиозную программу: процветаю¬
щая и энергичная нация, вышедшая невредимой из двух
мировых войн, защитит свободу во всем мире и искоренит
* Р. Вигери — глава фирмы, носящей его имя, занимающей¬
ся сбором информации о политической жизни американцев, а так¬
же средств для ультраправых организаций.
45

бедность внутри страны. Значительная часть пред¬
ставителей бизнеса и интеллигенции из среднего класса,
а также присоединившиеся к ним профсоюзное движе¬
ние, население городов и национальные меньшинства
разделяли эти воззрения.
Либерализм «холодной войны» достиг своего апогея
во время президентства Джонсона, который превратил в
кошмар его необузданные мечты: свободный народ при¬
шел к тому, что стал защищать диктаторский режим от
местных повстанцев, которые взывали к заповедям Де¬
кларации независимости. Полная занятость была достиг¬
нута ценой отвратительной войны и растущих бюджет-*
ных дефицитов, ослабленного доллара и ухудшения тор¬
гового баланса.
К 70-м годам экономика стала испытывать серьезные
трудности. После восстановления промышленности За¬
падной Европы и Японии, соперничающей с американ¬
скими производителями, капиталистические государства
столкнулись со старой дилеммой: они не могли сбывать
всю сталь, текстиль, продукцию нефтехимической про¬
мышленности, корабли и другие товары, которые были
способны теперь произвести при сохранении норм при¬
были, оправдывающих дальнейшую экспансию. Запад¬
ный капитализм стал производить слишком много, чтобы
это могло пойти ему на пользу.
В Соединенных Штатах такое развитие событий на¬
рушило нормальный цикл экономических спадов и подъ¬
емов. В 1974 и 1975 годах наблюдался самый серьезный
спад со времен 30-х годов, а последовавший подъем не
смог покончить с высоким уровнем безработицы. Отри¬
цательно сказываясь на» инвестициях, которые ведут к
росту производства, кризис также ускорил существую¬
щую тенденцию роста цен и падения доллара в мировой
торговле.
Либеральные творцы политики были обескуражены.
Они полагались на бюджетные дефициты для борьбы с
безработицей, а для сдерживания инфляции — на ограни¬
чение расходов. Теперь они сталкивались и с растущей
безработицей, и с растущими ценами. Не существовало
способа, с помощью которого можно было одновременно
стимулировать инвестиции, увеличить занятость, сбить
цены и укрепить доллар.
Крупные бизнесмены в числе первых отказались от
либерального кейнсианства. Убедившись в провале ник-
46

ооновской политики контроля над ценами и заработной
платой, которая не устранила этих проблем, но отрица¬
тельно сказалась на инвестициях, они не хотели и ду¬
мать об увеличении государственного вмешательства в
экономику. Вместо этого они обратились в поисках выхо¬
да к экономике, предшествовавшей «новому курсу».
Их первый аргумент состоял в том, что поскольку
нормы прибыли недостаточно высоки для того, чтобы по¬
ощрить инвестиции, то их следует увеличить. Бизнесме¬
ны доказывали, что этого можно добиться заморажива¬
нием роста заработной платы и устранением препят¬
ствий со стороны правительства, особенно ограничения
государственого регулирования экономики и налогов,
для получения большей прибыли.
Большинство крупных бизнесменов не стали ревно¬
стными сторонниками правого крыла. Они глубоко рас¬
ходятся с правыми, в особенности по вопросам внешней
политики. Но в области внутренней политики они разом
сдвинулись вправо, что привело к поправению всех на¬
циональных дискуссий и позволило таким светилам пра¬
вого толка, как Ален Гринспен, Уильям Саймон, Милтон
Фридмен и Артур Лаффер, предложить свои рецепты.
В 70-е годы, которые принесли рост безработицы и
поставили под угрозу ассигнования на социальные нуж¬
ды, либеральная коалиция распалась на враждующие
лагеря: бизнес против профсоюзов, белые против нацио¬
нальных меньшинств, милитаристы против борцов за
мир, традиционалисты против феминисток, Север про¬
тив Юга.
Развал либеральной коалиции был очевиден и в
1972 г., когда потерпел поражение Джордж Макго¬
верн *, и в 1976 г., когда Джимми Картер победил на
выборах. Картер добился успеха именно потому, что он
был аутсайдером по отношению к традиционной демо¬
кратической коалиции, даже на Юге. Он мог внушить
каждой группе, что является ее представителем, не беря
на себя программных обязательств по отношению ни к
одной из них.
Политика картеровской администрации стала отраже¬
нием того тупика, в котором находятся либералы. Картер
предложил бороться с инфляцией по двум направлениям:
* Дж. Макговерн — кандидат в президенты от демократиче¬
ской партии на выборах 1972 г.
47

путем ограничения цен и заработной платы, кото*
рое уже показало свою непригодность на практике, и пу¬
тем финансовых ограничений, которые угрожали ввер¬
гнуть страну в глубокий спад.
Правые, разумеется, стали процветать. Хотя сбалан¬
сированный бюджет, возможно, и не является наилуч¬
шим решением национальных экономических недугов, он
ничем не хуже ограничений цен и заработной платы и
закулисных манипуляций с долларом. Сбалансированный
бюджет кажется привлекательным с точки зрения здра¬
вого смысла и даже имеет популистский оттенок: почему
налогоплательщики должны выплачивать каждый год
постоянно увеличивающуюся сумму банкам, корпора¬
циям и богачам в форме процентов за долги, сделанные
предшествующими поколениями?
По мере усиления застоя в экономике консерваторы
предлагали новые обоснования для старых предложений.
Всеобщее тридцатипроцентное сокращение налогов не
просто сделает богатых богаче, оно стимулирует новые
инвестиции и предотвратит спад. Сбалансированный бюд¬
жет не приведет к ликвидации важных социальных про¬
грамм и не станет причиной спада: освободив фонды для
частного сектора, он вызовет новые инвестиции, увеличит
поступления в федеральную казну и позволит продол¬
жать проведение необходимых социальных программ.
Однако консерваторы извлекли выгоды не только из
запутанной экономической политики либералов и попра¬
вения руководителей корпораций, но также из чувства
неуверенности, которое обычно сопутствует экономиче¬
ским трудностям — из стремления к стабильности, осно¬
вательности, а также из противодействия всему, что вос¬
принимается как угроза семье и ближайшему окруже¬
нию. В 70-е годы возникли многие консервативные
организации, входящие в число «новых правых», которые
черпали свои силы в проводимой Ричардом Вигери упо¬
мянутой кампании прямых обращений по почте. Они уде¬
ляли главное внимание социальным вопросам — абортам,
конституционной поправке о равных правах женщин, го¬
мосексуализму, молитвам в школах, патриотизму и кон¬
тролю над владением оружием.
Консерваторы также приобрели интеллектуальных
приверженцев. Под предводительством таких перебежчи¬
ков с левого фланга, как редактор «Паблик интрест»
Ирвинг Кристол и редактор «Комментари» Норман Под¬
48

горец, а также таких экономистов — сторонников свобод¬
ного рынка, как Артур Лаффер и Майкл Боскин, эти нео¬
консерваторы стали с правых позиций подходить к про¬
блемам, возникшим в конце 70-х годов. Они завернули
устаревшие экономические концепции в новую упаковку
и отказались от непрактичного антистейтизма *.
Большинство консерваторов выступают сейчас скорее
за «сдерживание», чем за «отбрасывание» коммунизма, и
считают, что либералы смирились с коммунистическим
превосходством. Они выступают в поддержку «равных
возможностей» для белых, вместо того чтобы выступать
против возможностей для черных. Они бы не стали, ска¬
жем, передавать систему автострад в частное владение,
но призывают положить конец правительственному вмеша¬
тельству и «расточительству», а также расходам, создаю¬
щим дефицит. Они считают советский коммунизм глав¬
ной угрозой за рубежом. Внутри страны они в целом игно¬
рируют коммунистов, за которыми не признают влияния;
основной мишенью для них является отступающий либе¬
рализм.
Питавшие раньше недоверие к демократии, консерва¬
торы теперь отстаивают «прямую демократию» с исполь¬
зованием инициатив избирателей и референдумов. Нако¬
нец, некоторые из них даже призывают собрать новую
конституционную ассамблею.
* А нтистейтизм — воинствующее неприятие государственного
вмешательства в экономику.

Ирвинг Кристол
Артур Шлезингер
ДВИЖЕТСЯ ЛИ АМЕРИКА ВПРАВО?
ЕСТЬ ЛИ В ЭТОМ НЕОБХОДИМОСТЬ?
(«Паблик опинион», сентябрь—октябрь 1978 г.)
И, Кристол — известный социолог, один из лидеров
неоконсервативного движения; А. Шлезингер — видный
историк, теоретик американского либерализма. Беседу с
ними ведут редакторы журнала «Паблик опинион»
Б. Уоттенберг и Д. Герген *.
Уоттенберг: Движется ли страна вправо, как
полагают многие обозреватели?
Шлезингер: Я бы лучше сказал, что мы впали в
политическую хандру. То, что мы наблюдаем,— это обра¬
зец апатии по отношению к общественным проблемам и
разрыва между политическим и «реальным» миром. Этот
процесс соответствует циклическому развитию, которое
исторически проявлялось в нашей политике. Мы чере¬
дуем периоды «активизма», приверженности высоким
обязательствам, усиленной деятельности общественности
с периодами усталости. Чередование этапов национально¬
го «активизма» и национального кризиса приводит к со¬
стоянию национального спада. Периодически люди про¬
сто устают и хотят освободиться от политики и по¬
литических проблем вообще. Такой этап мы сейчас и
переживаем.
Оглянитесь на это столетие. Первые два десятилетия
были отмечены высокой активностью: это был период про¬
грессистов, первой мировой войны и требовательных ли¬
деров вроде Теодора Рузвельта и Вудро Вильсона.
К 1920 г. начался период упадка. Затем последовало де¬
сятилетие «нормальности», период безразличия к обще¬
ственным проблемам, «приватизации», нарциссизма или
чего-то в этом духе.
Затем была «великая депрессия», «новый курс», вто¬
рая мировая война, «справедливый» курс Трумэна, нача¬
ло «холодной войны» и война в Корее. Это привело нас в
50-е годы к новому периоду национального истощения,
пассивности и бездеятельности. А затем были Кеннеди и
Джонсон, «новые рубежи» и «великое общество», у нас
* Д. Гергея с 1982 г. является директором отдела связей
Белого дома.
50

была расовая революция, у нас была самая непопуляр-
ная в американской истории война, смута в студенческих
городках и отчуждение молодежи, у нас был Уотергейт и
едва не состоялся импичмент президента. И вновь насту¬
пил период национального спада, в котором мы и нахо¬
димся.
Во время этих периодов спячки протекают два важ¬
ных процесса. Во-первых, восполняется наша националь¬
ная энергия. Перезаряжаются национальные батареи.
Во-вторых, проблемы, которыми пренебрегают в периоды
пассивности, начинают накапливаться, приобретают остро¬
ту и становятся неуправляемыми. В определенный
момент дамба рушится, и мы вступаем в новый период
«активизма». Я предполагаю, что где-то в 80-е годы дам¬
ба рухнет снова. Мы увидим, что можем справиться с
множеством этих проблем только путем целенаправлен¬
ного использования правительства, и тогда станем свиде¬
телями новой эры позитивного правительства.
Кристол: Я полагаю, что существует несколько
политических слоев и что структура общественного
мнения, как вы, наверное, знаете, может быть более точ¬
но описана с помощью геологического подхода. Суще¬
ствуют пласты общественного мнения, и иногда — как в
60-е годы — эти пласты сдвигаются в совершенно разных
направлениях в одно и то же время, создавая все возмож¬
ные виды давления и напряженности. Очень трудно ска¬
зать, где покоятся все эти пласты во время периодов без¬
деятельности. Но я думаю, важнее то, что термины «ле¬
вые» .и «правые», хотя они и обладают смыслом, дают
только двухмерную картину общественного мнения. В ре¬
альном, трехмерном мире люди движутся влево, вправо,
вверх и вниз, вперед и назад и поэтому могут двигаться
в нескольких направлениях одновременно. Трудно опре¬
делить политическое значение различных изменений по¬
зиций в отношении определенных социальных проблем.
Это же справедливо и в отношении государства всеоб¬
щего благоденствия. Я думаю, что основной проблемой
либерализма в Соединенных Штатах сегодня является
то, что государство всеобщего благоденствия в принципе
построено. Либеральная программа в основном была за¬
вершена, и в целом люди не слишком ею разочарованы.
Но их явно меньше удовлетворяет масштаб государства
всеобщего благоденствия, которое выросло из «великого
общества». Если вы попытаетесь определить свою позицию
51

в отношении государства всеобщего благоденствия по¬
средством критерия отделения либералов от консерва¬
торов, то вы можете прийти к различным толкованиям.
Моя собственная точка зрения состоит в том, что
большинство американцев хочет консервативного госу¬
дарства всеобщего благоденствия. Они хотят взять не¬
которые программы такого государства, которые возник¬
ли за прошедшие сорок лет — прежде всего программы
страхования,— и превратить их в составную часть амери¬
канской системы. Менее благоприятно они относятся к
другим аспектам государства всеобщего благоденствия.
Я думаю, что если взглянуть на проблему в этом свете,
то можно объяснить многие противоречивые тенденции,
действующие сейчас в нашей стране.
Итак, моя точка зрения состоит в том, что либераль¬
ная программа, в том виде, в каком она существовала,
когда мы с Артуром были молоды, завершена, и мы всту¬
пили теперь в постлиберальную эру.
Шлезингер: Я бы не согласился с мнением, что
либеральная программа исчерпана. Я думаю, что в
80-е годы мы столкнемся с возрождением либерализма в
том, что касается активности правительства. Главной
проблемой, которая отделяет сегодня либералов от кон¬
серваторов, является деятельное правительство против
пассивного правительства.
Кристол: Я думаю, что американская политика в
целом сдвинулась вправо по сравнению с 1970 г. Общая
картина несколько запуталась из-за Никсона и Уотергей¬
та, но избрание Никсона в 1972 г. значительным боль¬
шинством голосов было определенным показателем. С тех
пор мы постоянно получали сигналы, что американский
парод — я даже готов употребить термин Артура — хочет
менее активного правительства. Американцев по большей
части деятельность правительства раздражает своей не¬
продуктивностью.
Может быть, это просто цикл. Ни либеральный, ни
консервативный импульс в нашем обществе не исчезает.
Опп проходят через циклические фазы, и я думаю, что в
американской политике происходит переход многих поли¬
тиков с традиционно либеральных на более консерватив¬
ные позиции. Нельзя сказать, что консерваторы получи¬
ли власть — в большинстве случаев этого не произошло.
Но, глядя на либеральных политических деятелей, кото¬
рые добивались избрания за последние шесть лет, не воз-
52

пикает никакого сомнения в том, что по традиционным
финансовым проблемам, в вопросах расходов на социаль¬
ное обеспечение или даже в том, что касается позиций
относительно национального страхования на нужды
здравоохранения, они консервативны — или более кон¬
сервативны, чем их предшественники семь-восемь лет
назад.
Уоттепберг: Если мы сейчас находимся где-то в
правой фазе цикла, вызвано ли это представлением о
крушении современного либерализма? Или этот цикл
развивается сам по себе?
Шлезингер: Эмерсон * однажды сказал: «Анали¬
зируя историю, не ищите слишком большой глубины, по¬
скольку зачастую причины бывают самыми поверхност¬
ными». Люди сегодня устали. Эта усталость — результат
пройденного пути. Они хотят передышки. Кое-кто пыта¬
ется представить этот процесс в розовом свете, объясняя
его крушением либерализма или чем-нибудь в этом роде,
однако правильным является более простое объяснение.
Кристол: Вы можете назвать это провалом или
успехом либерализма, но факт состоит в том, что либе¬
ральная программа в целом исчерпана.
Однако либерализм переживает очень важный этап.
Поскольку либеральная программа 30-х, 40-х и 50-х го¬
дов была завершена, появилась новая программа, и часть
американского либерализма стала сдвигаться влево.
То есть он начал все больше и больше приближаться к
тому, что в Европе было бы названо социал-демократией.
Американский либерализм переживает фундамен¬
тальные изменения. Одно из них состоит в том, что в
30-е, 40-е и 50-е годы либерализм стремился помочь рабо¬
чему классу. Теперь он гораздо больше озабочен не судь¬
бой рабочего класса, а тем уделом наиболее обездоленных
слоев, которые могут быть названы «классом под рабо¬
чим классом». Он также озабочен определенными общи¬
ми проблемами — например, проблемами окружающей
среды, которые являются неклассовыми.
Таким образом, я подхожу ко второму важнейшему
вопросу — отношению к экономическому росту. Либера¬
лы с их кейнсианской экономической философией обычно
говорили? «Мы можем обеспечить больший экономиче-
ский рост, чем консерваторы». И в течение некоторого
* Р. У. Эмерсон (1803—1882) — известный американский фи¬
лософ-идеалист.
53

времени они действительно добивались этого. Был ли
экономический рост, который они обеспечивали, результа¬
том кейнсианской политики или нет — это спорный во¬
прос. Однако новый либерализм безразлично или попро¬
сту враждебно относится к экономическому росту. В этом
заключается решающее различие между тем, что я бы
назвал новым либерализмом, и более традиционным ли¬
берализмом. Здесь действует простая диалектика. По
мере экономического роста уменьшаются стимулы для
перераспределения, поскольку экономический рост дает
надежду каждому улучшить свои экономические усло¬
вия. По мере прекращения экономического роста необхо¬
димость в перераспределении возрастает. В нашем обще¬
стве существует очень много людей, особенно называю¬
щих себя либералами и являющихся членами нового
класса, которые считают самой важной политической за¬
дачей перераспределение, продиктованное моральными
соображениями. Опи считают, что если необходимо пре¬
кратить экономический рост ради достижения перерас¬
пределения, то так и надо поступать.
Г е р г е н: Не перегружены ли термины «либера¬
лизм» и «консерватизм» сегодня до такой степени, что
уже утратили большую часть своего смысла?
Кристол: Мы не можем упразднить их, и онп обла¬
дают смыслом. Они были порождены Французской рево¬
люцией. По существу, это термины девятнадцатого века.
Шлезингер: Конечно, американский либерализм
обладал совсем не таким содержанием, как либерализм в
Европе, который в основном означал антиклерикальную
либеральную партию и приверженность свободному
рынку.
Кристол: На протяжении большей части девятна¬
дцатого века он означал это и в Америке, но с тех пор
многое изменилось. Однако существует важное различие
между левыми и правыми и между категориями «левые»
и «правые», которое состоит в представлении о политиче¬
ских возможностях. Эти представления имеют свою тра¬
дицию. Причина, по которой Французская революция
является разграничительной линией для всех современ¬
ных политических идеологий, в том, что она поставила
вопрос: каковы пределы политики? Если вы левый, го
думаете, что пределы политики или бесконечны, или по
крайней мере очень широки. Если вы правый, то вы
склонны считать пределы политики довольно узкими.
54

Шлезингер: Что вы имеете в виду под «предела¬
ми политики»?
Кристол: Я имею в виду степень человеческого
счастья и человеческого прогресса, который может быть
достигнут путем политических действий.
Я думаю, что из отношения к проблеме политических
пределов в значительной мере вытекает позиция относи¬
тельно проблемы рынка. Предположение состоит в том,
что экономическая деятельность, вероятно, будет разви¬
ваться лучше, если управлять ею будет рынок, а не пра¬
вительство. Такова первоначальная предпосылка консер¬
ватизма.
Гергеи: Вы оба утверждаете, что мы сейчас всту¬
пили в период покоя и что маятник закономерно качнет¬
ся обратно в 80-е годы. Но неизбежно ли это? Может ли
случиться так, что в течение этого периода частный сек¬
тор, который консерваторы хотели бы выдвинуть на пер¬
вый план в качестве альтернативы, сыграет ведущую
роль в решении некоторых накопившихся проблем и тем
самым предотвратит наш возврат к новому периоду пра¬
вительственного активизма?
Шлезингер: Ничто не является неизбежным, и
если частный сектор может решить проблемы инфляции,
безработицы, расовой несправедливости, защиты окружа¬
ющей среды и все другие проблемы, тогда не будет но¬
вого обращения за помощью к правительству.
Простой факт состоит в том, что в предшествующие
периоды покоя частный сектор оказался неспособен ре¬
шить .эти или сходные проблемы, вызывающие озабочен¬
ность общественности, и поэтому, когда люди уже сыты
по горло проблемами, они обращаются к правительству,
и это, как сказал Ирвинг Кристол, создает свои собствен¬
ные проблемы. Но дело обстоит именно так.
Кристол: Это необоснованно, и я думаю, что это
просто форма политической демагогии — просить част¬
ный сектор решить проблему инфляции. Инфляция соз¬
дается правительством, а поэтому только правительство
может справиться с ней.
Чего вы хотите от частного сектора? В действительно¬
сти он всегда мог предложить только две вещи. Во-пер¬
вых, большую долю личной свободы и, во-вторых, эконо¬
мический рост. Как раз экономический рост и способен в
перспективе решить множество проблем, как это было в
30-е и 40-е годы.

ПОВОРАЧИВАЕТ ЛИ АМЕРИКА ВПРАВО?
(«Ньюсуик», 7 ноября 1977 г.)
Примерно через 45 лет после того, как Франклин Руз¬
вельт впервые использовал огромную власть федерально¬
го правительства для социальных мероприятий, амери¬
канцы начали относиться более двойственно к той роли,
которую играет правительство в их жизни. Бесспорно,
наблюдается утрата доверия и возникает ощущение, что
Вашингтон слишком долго пытался делать чересчур мно¬
гое и по большей части делал это плохо. Разгневанные
буквально всем — начиная от высоких налогов и чрез¬
мерного правительственного регулирования до обратной
дискриминации и моральной распущенности,— все боль¬
шее число граждан начинают называть себя консервато¬
рами. Несмотря на это, опросы общественного мнения по¬
казывают, что большинство американцев поддерживают
увеличение правительственных расходов на защиту окру¬
жающей среды, на школьное обучение, здравоохранение,
на пособия престарелым и безработным — то есть основ¬
ные элементы либерального государства всеобщего благо¬
денствия. Очевидно, что американцы хотят и того и дру¬
гого — низких налогов, но увеличения социальных услуг,
меньшего вмешательства со стороны Вашингтона, но
большей помощи в решении их проблем. Из этого кон¬
фликта рождается новая система политических взглядов,
которую конгрессмен Ричард Бойлинг из Миссури назы¬
вает «новым синтезом».
На первый взгляд «новый синтез» имеет преимуще¬
ственно консервативную окраску. Это не традиционный
правый консерватизм, сторонниками которого являются
Уильям Бакли-младший или экономист Милтон Фрид¬
мен. Он не является также попыткой свернуть социаль¬
ное страхование или здравоохранение или вернуться к
нерегулируемой экономике. Скорее это попытка поло-
56

жить предел государственным расходам, приложить
обычные экономические категории к социальным про¬
граммам и в целом снизить уровень притязаний. Новый
консерватизм поддерживает равенство возможностей для
национальных меньшинств и женщин, ио сопротивляется
«насильственным» мерам, таким, как количественные
квоты при найме на работу и поступлении в учебные за¬
ведения, которые пытаются гарантировать не равенство
возможностей, а равенство результатов. Временами про¬
исходит взрыв консервативных настроений по таким эмо¬
циональным вопросам, как аборты, права гомосексуали¬
стов, поправка о равных правах женщин или Панамский
канал.
В интеллектуальных кругах таких социальных теоре¬
тиков, как Артур Шлезингер-младший и Джон Кеннет
Гэлбрэйт, которые некогда были ведущей силой либера¬
лизма демократической партии, оттеснила на задний
план группа консерваторов, многие из которых перебежа¬
ли с леволиберальпого фланга. Среди них Дэниэл Белл,
Натан Глейзер, Ирвинг Кристол, Джеймс Уилсон, Эдуард
Бэнфилд, Сеймур Мартин Липсет и сенатор Дэниэл Мой¬
нихен из Нью-Йорка. Их число невелико, однако их мно¬
гочисленные публикации в таких журналах, как «Паб¬
лик интрест», издаваемый Кристолом и Глейзером, и
«Коммеитари», издаваемый Подгорецем, помогли сфор¬
мулировать очертания либерально-консервативного син¬
теза.
По всей стране консервативные настроения становят¬
ся , причиной движения вспять и «затягивания поясов».
В Калифорнии законодательное собрание штата недавно
восстановило смертную казнь, несмотря на губернатор¬
ское вето, а «Лос-Анджелес тайме» ввела запрет на ре¬
кламу порнографических фильмов. В Массачусетсе сена¬
торы из законодательного собрания штата, размахивая
американскими флагами и распевая «Боже, благослови
Америку», приказали учителям вместе с их классами
участвовать в «групповом принесении клятвы верности»
вопреки заключениям юристов о том, что подобные при¬
нудительные клятвы противоречат конституции. В Илли¬
нойсе мощная группа, возглавляемая Филис Шлафли и
выступающая против поправки о равных правах жен¬
щин, вновь блокировала ее принятие законодательным
собранием штата, где, по словам либерального конгрес¬
смена Арона Джаффе, наблюдается «консервативная
57

истерия». А в Атланте прошлой весной либеральный мэр-*
негр Мэйнард Джексон уволил работников санитарных
служб, которые бастовали, требуя повышения заработ¬
ной платы, и объявил: «Скорее слоны начнут гнездиться
на деревьях, чем я допущу дефицит в городском бюд¬
жете».
Создается также впечатление, что настроения студен¬
тов, часто являющиеся лучшим показателем националь¬
ной атмосферы, также отражают возврат к традицион¬
ным ценностям. В студенческих городках по большей
части царит спокойствие, а молодые люди вновь озабоче¬
ны хорошими оценками и поисками работы на рынке
труда, где сохраняется напряженное положение. Боль¬
шим спросом сейчас пользуются самые прозаические
учебные курсы — например, самым популярным среди
студентов-выпускников предметом является калькуля¬
ция, в то время как более элитарные факультативные
курсы часто отвергаются за их непрактичность. В целом
среди родителей и педагогов развивается движение за
возврат к традиционным принципам — ужесточение кри¬
териев и акцент на основные предметы.
И все же на фоне общей картины происходящие в
стране процессы гораздо сложнее, чем коллективный
поворот вправо или возврат к традиции. Хотя опросы
общественного мнения показывают, что число граждан,
называющих себя консерваторами, гораздо больше числа
тех, кто считает себя либералами, число называющих
себя республиканцами достигает 20% (на 8% меньше,
чем в 1972 г.), что составляет самый низкий уровень за
последние сорок лет. Недавний опрос общественного мне¬
ния Институтом Гэллапа по данному вопросу подтвердил
парадокс, существующий в массовом настроении по
отношению к правительству. Несмотря на растущее не¬
доверие к Вашингтону начиная со второй половины
60-х годов, опрос показал, что большинство поддерживает
некоторое увеличение государственных расходов по феде¬
ральным программам помощи престарелым, расширение
доступности высшего образования для молодежи, усиле¬
ние борьбы с наркоманией, отлаживание системы госу¬
дарственных школ и здравоохранения.
Однако, когда речь заходит о помощи бедным посред¬
ством программ социального обеспечения или улучшении
положения черных американцев, значительное болыпин-
58

ство, согласно опросам Института Гэллапа, не хочет уве¬
личивать нынешние ассигнования. Такое расхождение
может рассматриваться как проявление расизма. Однако
некоторые специалисты усматривают в нынешних на¬
строениях просто элемент эгоистических интересов сред¬
него класса — явление, которое, видимо, усиливается
вместе с ростом стоимости жизни. То, что кажется кон¬
сервативной тенденцией, в действительности может быть
проявлением самосознания определенной социальной
группы, отражающего точку зрения, что правительство
направляло слишком много средств бедному меньшин¬
ству и недостаточно — среднему классу, очутившемуся в
непривычно тяжелом экономическом положении.
Подобным образом и изменения в образе жизни на
протяжении 70-х годов едва ли означают возврат к тра¬
диционным ценностям. Число разводов выше, чем когда
бы то ни было, широко распространены внебрачные свя¬
зи, а юридическая комиссия сената как раз проголосовав
ла за то, чтобы не считать уголовно наказуемым владе¬
ние в небольших количествах наркотическими средства¬
ми. Хотя делались нападки на аборты и права женщин,
остается фактом, что аборты сейчас узаконены. В кон¬
грессе разгорается борьба по поводу использования на
эти цели государственных средств — еще одно столкнове¬
ние по вопросу о границах социального обеспечения,—
однако примерно миллион женщин воспользовались
своим правом на аборты за один только год.
В целом можно отметить, что это смешанное движе¬
ние нельзя причислить ни к либеральному, ни к консер¬
вативному направлению. Больше всего для указанного
периода характерно разрушение политических союзов и
поиск новых политических определений, но, каков бы пи
был ярлык, несомненно, что некоторые либеральные дог¬
маты прошлого по разным причинам подвергаются пере¬
оценке. В течение 60-х годов экономическая премудрость
гласила, что свободная от инфляции и налаженная ме¬
неджерами-кейнсианцами развивающаяся экономика бу¬
дет ежегодно давать государству достаточно новых дохо¬
дов от налогов, то есть поступлений для финансирования
политики «новых рубежей» Кеннеди или «великого обще¬
ства» Джонсона. Но теория рухнула вместе с политикой
«пушек и масла» времен вьетнамской войны. Начала
раскручиваться длинная спираль инфляции, которая до¬
стигла апогея в беспрецедентном спаде, последовавшем
59

за арабским нефтяным эмбарго 1973 г. Непреложным
фактом повседневного существования в 70-е годы являет¬
ся крах мечты о беспредельном экономическом росте и
процветании.
Сегодняшние консерваторы оглядываются на 60-е годы
как на время, когда был полностью утерян контроль над
многими социальными процессами. В студенческих го¬
родках допустимое инакомыслие вылилось в движения,
которые расстроили и подорвали академическую жизнь.
Недовольства в гетто привели к вспышке жестоких мяте¬
жей. На левом фланге реформисты превратились в рево¬
люционеров, которые ринулись в атаку на ценности сред¬
него класса. Как для многих «синих воротничков», так и
для интеллектуалов крушение устоявшегося порядка
было итогом моральной распущенности и ослабления за¬
конодательства — результатом эксцессов либерализма.
Подобно Гамильтону и Медиссону *, они пришли к идее
несколько менее широкой демократии, несколько боль¬
шей власти закона.
Из суматохи 60-х годов и напряженной экономиче¬
ской обстановки 70-х вышла группа интеллектуалов, из¬
вестных как неоконсерваторы. Некоторые из них —
евреи, встревоженные элементами антисемитизма, суще¬
ствующими среди людей, активно борющихся за свою
долю экономического пирога, который с некоторых пор
растет не слишком быстро. Еще важнее, что неоконсер¬
ваторы рассматривают законодательные акции, направ¬
ленные на ликвидацию неравенства, как угрозу мерито¬
кратии, из которой очень многие из них извлекли выго¬
ды. Они также обеспокоены тем, что эгалитарные
требования ведут к общему снижению профессиональных
и образовательных критериев.
Лишь немногие из неоконсерваторов сами работали в
правительственных органах и обнаружили серьезные не¬
достатки в социальных программах. Дэниэл Мойнихен,
который был советником Никсона по реформе социально¬
го обеспечения, считает, что программы борьбы с бед¬
ностью больше обогатили бюрократов и работников си¬
стемы социального обеспечения, чем бедных. «Эти день¬
ги попали не к бедным людям,-— говорит он,— а к новому
* А. Гамильтон (1757—1804) — лидер партии федералистов,
министр финансов в правительстве Дж. Вашингтона.
Дж. Медиссон (1751—1836) — четвертый президент США, один
из создателей республиканской партии.
60

классу профессионалов, которые руководят осуществле¬
нием этих программ». Профессор Гарвардского универси¬
тета Глейзер говорит, что он «дерадикализировался» в
результате собственного опыта работы в управлении
финансирования жилищного строительства, где обна¬
ружил, что в отношении многих социальных теорий «воз¬
никают такие проблемы по их осуществлению, каких мы
и представить себе не могли». Стала завоевывать влия¬
ние идея о «непредвиденных последствиях» социальной
деятельности и «неподатливости» социальных проблем.
Когда Ричард Никсон осудил «бесполезную трату денег
на социальные проблемы», многие консервативные теоре¬
тики с ним согласились.
При решении социальных проблем неоконсерваторы
ныне хотят больше полагаться на рыночные механизмы,
чем на правительственные органы. Они предпочитают да¬
вать бедным финансовые поручительства для строитель¬
ства жилья, нежели осуществлять правительственные
проекты жилищного строительства. Они скорее предпо¬
чли бы ввести налоги на загрязнение окружающей сре¬
ды, чем принять громоздкое законодательство по ее охра¬
не. Они хотят также убывающего подоходного налога
для бедных вместо бюрократической системы социально¬
го обеспечения. Они утверждают, что подобные меро¬
приятия в духе рыночной экономики позволили бы ре¬
шить проблему более эффективно и предоставили бы бед¬
ным известную возможность выбора места жительства и
использования своих средств. Либералы не всегда высту¬
пают против таких идей, однако, не имея особого опыта
их осуществления, они сомневаются, сможет ли рынок
функционировать так эффективно, как это утверждают
консерваторы.
Помимо акцента на эффективность рынка и примат
индивидуальной свободы, неоконсерваторы стремятся в
известной мере вернуться к традиционным социальным
ценностям. В своей оказавшей большое влияние статье
«Пределы социальной политики» Глейзер доказывал, что
правительственные программы социального обеспечения
слишком часто узурпируют функции семьи, церкви, шко¬
лы и соседской общины и тем самым увековечивают со¬
циальную зависимость, которую они стремятся ликвиди¬
ровать. «Я все более убеждаюсь,— писал он,— что важ¬
ную часть решения наших социальных проблем надо
искать в традиционной практике и традиционных
61

ограничениях». Неясно, однако, согласно ли с этим боль*
шинство американцев. По мере того как государство бра¬
ло на себя многие функции, ранее выполнявшиеся семьей
или церковью —- например, уход за больными и престаре¬
лыми,— в распоряжении индивидов стало оставаться
больше времени и средств, которые они могли тратить на
себя. По существу, государство превратилось в продол¬
жение семьи — и многие приветствовали это.
Не все неоконсерваторы приходят к взаимопонима¬
нию по принципиальным или практическим вопросам, а
некоторые подвергают сомнению эффективность рынка.
Кажется, что только Кристол вполне доволен ярлыком
«неоконсерватор», хотя и признает, что он означает
«только тенденцию, а не четко определенное движение».
Но почти все настроенные сходным образом идеологи
искренне встревожены, что законодательные акции, на¬
правленные на ликвидацию неравенства, разрушат обще¬
ство, основанное на личных заслугах. «Центральным во¬
просом в стране стал рост государственной власти, на¬
правленной на перекройку общества в определенных
направлениях»,— утверждает Подгорец.
Аргументы неоконсерваторов затрагивают самую
сердцевину национальных недугов: отход от «эксцессов»
60-х годов, реакцию против неэффективной бюрократии,
негодование по поводу новых форм поощряемой государ¬
ством дискриминации ради достижения эгалитаризма.
Это настроение впервые уловил Джордж Уоллес * в сво¬
их популистских филиппиках против «тупоголовых бюро¬
кратов», которые крадут хлеб у трудовых людей, чтобы
набить им желудки бездельников. Теперь это явно ста¬
новится частью господствующего в Америке климата.
Для традиционных либералов все это означает, что
страна отворачивается от своих исторических обяза¬
тельств. «Я думаю, что произошла утрата социального
сострадания,— говорит профессор Нью-Йоркского уни¬
верситета Ирвинг Хоув.— Неоконсерваторы не хотят
признавать, что если ничего не делать, то это также мо¬
жет привести к неожиданным результатам». В посвящен¬
ной этой теме новой книге педагог Ф. Ч. Джоунс из Го-
вардского университета обвиняет неоконсерваторов в том,
что они являются либералами, которые «потеряли само-
♦ Дж. Уоллес — губернатор Алабамы, известный своими край¬
не правыми взглядами.
62

обладание, интерес и желание продолжать свои усилия...
Их атаковали Джордж Уоллес и Спиро Агню, и они от¬
ступили».
Поиск ответов на насущные вопросы будет продол¬
жаться еще некоторое время, и по сравнению с нынеш¬
ним состоянием границы между правыми и левыми могут
стать еще более неясными и размытыми. В общем и це¬
лом американцев никогда не удовлетворяла идеология ни
одного политического типа, в душе они по-прежнему
остаются прагматиками. Нынешние новые консерваторы
во многом действуют в русле прагматической традиции:
они привлекают внимание к решениям, которые часто не
приводятся в исполнение. Им, как и американцам в це¬
лом, необходимо продемонстрировать, что, не будучи па¬
рализованы ошибками прошлого, они способны их
учесть.

Ирвинг Кристол
ОСНОВНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ
КОНСЕРВАТИВНОЙ КОАЛИЦИИ
(Интервью «Ю. С. ньюс эпд Уорлд рипорт», 20 июля 1981 г.)
Вопрос: Профессор Кристол, может ли президент
Рейган мобилизовать консервативные силы на создание
устойчивой коалиции, способной управлять страной?
Ответ: Я думаю, что у него есть для этого все воз¬
можности. Если он сможет создать такую коалицию, ни¬
что не будет мешать тому, чтобы республиканская пар¬
тия вновь, как когда-то, стала в стране партией большин¬
ства. Сейчас консерваторам впервые за последние 50 лет
предоставляется такой шанс. Если они не смогут догово¬
риться между собой и теперь, останется заключить, что
они неспособны этого сделать никогда.
Вопрос: Какие направления консервативного дви¬
жения президент Рейган должен объединить в правящей
коалиции?
Ответ: Представляется, что можно говорить о че¬
тырех основных элементах.
Прежде всего, это консервативный истэблишмент, а
именно служившие в разных республиканских админи¬
страциях политические деятели и правительственные чи¬
новники, которые представляют собой осмотрительных,
благоразумных сторонников центра.
Это также неоконсерваторы — к которым обычно от¬
носят меня,— объединяющие представителей академиче¬
ских кругов, средств массовой информации и вообще ин¬
теллектуального сообщества, которые стали консервато¬
рами в своем большинстве на протяжении последних
15 лет.
Следующим компонентом, я полагаю, можно считать
традиционные политические организации правого крыла,
такие, скажем, как Американский консервативный союз.
Четвертым элементом является организация «Мораль¬
ное большинство» и подобные ей группы, объединяющие
64

в основном выступающих с религиозно-христианских по¬
зиций, патриотически настроенных американцев, которые
считают, что правительство слишком много вмешивается
в дела граждан и что Соединенные Штаты слишком осла¬
били свои позиции на международной арене.
Вопрос: Какую роль деятели, подобные вам,
играют в создании консервативной коалиции?
Ответ: Решающую роль, с моей точки зрения. Се¬
годня каждое политическое движение должно иметь свое
интеллектуальное крыло. Мы живем во времена, когда
повышается образованность и информированность людей,
когда большим влиянием пользуются средства массовой
коммуникации и политическое движение может иметь
Лишь временный успех, пока оно не обретет своих
интеллектуальных лидеров, способных прояснить, за что
данное движение выступает.
Вопрос: В какой области консервативные идеи
сложнее всего претворить в конкретную политику прави¬
тельства?
Ответ: Несомненно, в области внешней политики*
Консерваторы пришли к власти, имея вполне последова¬
тельную и недвусмысленно сформулированную экономи¬
ческую политику, и намерены проводить ее в жизнь, опи¬
раясь на поддержку широкой коалиции. В то же время в
отношении внешней политики они, придя к власти, рас¬
полагают лишь набором непоследовательных мнений,
а вовсе не тщательно разработанным внешнеполитическим
курсом. Я сформулировал бы это следующим образом:
у консерваторов нет ключевой теории в сфере внешней
политики, способной сыграть такую же роль, как консер¬
вативная «теория предложения» в сфере экономической
политики. У нас нет здесь ключевой теории, которая
была бы собственно консервативной.
Вопрос: Почему бы консерваторам, опираясь на
свои все более широкие интеллектуальные ресурсы, не
разработать основы своего подхода к международным
вопросам?
Ответ: При любых благоприятных обстоятельствах
сформулировать новую и последовательную внешнюю по¬
литику не так-то просто. Разумеется, несложно выражать
антикоммунистическую или антисоветскую направлен¬
ность, но гораздо сложнее дать ответы на вопросы, как
конкретно следует действовать в отношении Советского
Союза, Сальвадора или ситуации на Ближнем Востоке.
3 США: консервативная волна 65

Мы должны попытаться создать то, чего в нашей
стране никогда не было: разработанные консервативные
представления о внешней политике. Внешняя политика
консерваторов на протяжении десятилетий металась в са¬
мых различных направлениях — от изоляционизма к
сдерживанию коммунизма, затем на какое-то время к
сформулированной Джоном Фостером Даллесом доктрине
«освобождения» коммунистических стран, назад к поли¬
тике сдерживания, затем к псевдоизоляции, затем к раз-*
рядке, затем к антиразрядке.
Факт состоит в том, что подход либералов к внешней
политике потерпел крах, а консерваторам — по крайней
мере пока — нечем заменить его. Более того, следует
отметить, что республиканцы в целом никогда не имели
продуманной внешней политики.

Раздел 3
ОБНОВЛЕНИЕ КОНСЕРВАТИЗМА
На протяжении последнего десятилетия американский
консерватизм во многом изменил свой облик. Политиче¬
ские обозреватели в США наперебой доказывают, что он
стал респектабельней, глубже, интеллектуальней, пере¬
стал быть реакционной силой и отстаивает конструктив¬
ные, популярные среди американцев представления о со¬
циальной реальности. Подобные перемены связываются
прежде всего с появлением на американской идейно¬
политической сцене такого явления, как «неоконсерва¬
тизм». Что представляет собой это течение, сыгравшее,
бесспорно, существенную роль в идейном и политическом
оформлении наступления правых сил? Что скрывает мод¬
ная приставка «нео»? Материалы третьего раздела при¬
званы дать представление о том, за что и против чего вы¬
ступают в конкретных условиях Америки 80-х годов
идеологи современного консерватизма.
3*

НЕОКОНСЕРВАТИЗМ: «ЗА» И «ПРОТИВ» *
(«Партизан ревыо», 1980, № 4)
Уильям Филипс: Слово «консерватизм», кото¬
рое обычно использовалось как оскорбительный ярлык в
интеллектуальных кругах, стало теперь очень популяр¬
ным и даже уважаемым. Впервые в нашей стране воз¬
никло новое консервативное движение, возглавляемое
интеллектуалами и обращающееся к образованной обще¬
ственности. Его развивают такие известные публицисты,
как Ирвинг Кристол, Натан Глейзер, Мартин Липсет, Ро¬
берт Низбет, Дэниэл Белл, Джеймс Уилсон и Норман
Подгорец. Его поддерживают такие издания, как «Ком-
ментари», «Паблик интрест», «Америкэн сколар». Одна¬
ко признать успех консерваторов или неоконсерваторов
мешает тот факт, что многие из них все еще отрицают
свою принадлежность к консерваторам. Фактически одно
из направлений стратегии консерватизма состоит в дока¬
зательстве того, что старые категории «консерватор»,
«либерал», «радикал» не имеют сегодня большого смыс¬
ла, поскольку происходит изменение и пересечение по¬
зиций.
Главный вопрос состоит в том, могут ли взгляды
неоконсерваторов помочь при решении сложных проблем
в области внутренней и внешней политики, перед кото¬
рыми стоит наша страна.
* Под таким названием были опубликованы материалы кон¬
ференции по неоконсерватизму, состоявшейся в конце апреля
1980 г. Конференция была организована журналом «Партизан
ревью» и Бостонским университетом. Главный редактор журнала
У. Филипс выступал в качестве ведущего. В дискуссии участво¬
вали известный неоконсерватор Н. Глейзер, профессор Гарвард¬
ского университета; либеральный публицист П. Стейнфелс, напи¬
савший первую в США книгу о неоконсерваторах; политолог
Дж. Уилсон, профессор из Гарварда; Н. Бирнбаум, профессор
Джорджтаунского центра по изучению права, и др.
68

Натан Глейзер: Во второй раз в моей жизня
мне приходится стоять перед аудиторией и защищать
или разъяснять неоконсерватизм. Оба раза я неохотно
соглашался на это, потому что, хоть я и рад отстаивать
собственную позицию и подвергать критике тех, с кем я
не согласен, я не терплю, когда мне или кому-то другому
присваивают универсальный ярлык. Тем не менее я на¬
хожусь здесь и буду говорить о неоконсерватизме, чтобы
не подумали, будто я уклоняюсь от выступления. Когда
говорят о неоконсерватизме, речь идет обо мне и моих
друзьях, хотя и не мы выдумали этот термин. Едва ли
хоть один из нас написал статью, объясняющую, что та¬
кое неоконсерватизм. Мы ничего не имеем против слова
«консерватизм», ио приставка «нео» нас слегка раздра¬
жает. В «нео» есть что-то порочащее. Подумайте, напри¬
мер, о неолиберале, который в действительности либера¬
лом не является. Сам я избегаю навешивать ярлыки
людям, с которыми не согласен, и не принимаю большин¬
ства ярлыков, которые пытаются прикрепить мне.
Все началось с социализма. В молодости я был социа¬
листом. Однако в конце концов социализм для меня ли¬
шился всякого смысла. Несмотря на это, люди, продол¬
жавшие называть себя социалистами, сохраняли чувство
превосходства над теми из нас, кто больше социалиста¬
ми не являлся, и соответственно требовали почтения к
себе, хотя приверженность социализму едва ли может
помочь такому человеку, как Сидней Хук *. Для меня
просто загадка, на каком основании социалисты чув¬
ствуют свое превосходство, хотя на деле социалисты и
несоциалисты все чаще приходят к единому мнению. Те¬
перь уже никто не согласен с идеей национализации про¬
мышленности, с которой обычно связывали социализм во
времена моей молодости. Никто из нас, разумеется, не
верит в империализм или колониализм. Нам очень труд¬
но определить существующие между нами различия
принципиального характера. Мы можем не соглашаться
относительно деталей или масштабов программ по стра¬
хованию, на нужды здравоохранения, относительно уров¬
ня налогообложения корпораций, относительно того,
сколько надо расходовать на социальное страхование,
* С. Хук — американский философ и политолог, известный
своими чрезвычайно жесткими антикоммунистическими взгля¬
дами.
69

способствует ли страхование по безработице ее увеличе¬
нию и в какой степени. Это зависит от того, какие именно
социалисты и неоконсерваторы будут принимать уча¬
стие в дискуссии. Но каковы те принципы, которые раз¬
деляют нас? От социалистов мы услышим, что в Запад¬
ной Германии — где действуют социал-демократы — вы¬
деляются гораздо большие средства в фонды страхования
по безработице и заработной платы, а на социальные
нужды идет гораздо большая часть налогов. Соединен¬
ным Штатам предлагается последовать за Германией по
этому достойному подражания пути.
В отличие от других мне кажется, что эти проблемы
носят чисто прагматический, а не идеологический харак¬
тер. Аргументы социалистов в основном сводятся к во¬
просу: почему мы не такие, как Западная Германия, или
Швеция, пли Дания? Раньше обычно спрашивали: поче¬
му мы не такие, как Англия? Ну что же, мне хотелось
бы, чтобы мы больше походили на Западную Германию
в некоторых отношениях — в том, что касается более вы¬
сокого и быстро увеличивающегося дохода на душу на¬
селения, более высокого уровня производительности,
улучшения социального обеспечения, низкого уровня
преступности. Но я не думаю, что эти различия имеют
какое-то отношение к общему отличию капитализма от
социализма.
Таким образом, наши разногласия не связаны с глу¬
бокими философскими расхождениями. Они коренятся в
области здравого смысла и знания фактов. Очень часто
кажется, что люди, с которыми мы не согласны или ко¬
торые не согласны с нами, просто не знают фактов. За
последние двадцать лет я изучил многие проблемы со¬
циальной политики и снова и снова убеждался, что не
соглашаюсь с левыми просто потому, то они слишком
мало знают.
Я знаю, что это звучит самонадеянно, и мне остается
просто смириться с этим обвинением. Но разрешите при¬
вести несколько примеров. Возьмите социальное обеспе¬
чение. Люди, которые стоят как на правых, так и на ле¬
вых позициях, давно уже говорят о реформе социального
обеспечения. Левые хотят увеличить размеры пособий, и
некоторые правые тоже. Как вы знаете, помощь на со¬
циальные нужды получают, например, матери и дети,
отцы которых или умерли — что встречается не слишком
часто,— или бросили их. Детали реформы социального
70

обеспечения очень усложнились, но в основном предло¬
жения заключаются в увеличении пособий, установлении
их единых размеров по всей стране — так, чтобы они
были одинаковы, скажем, в штатах Миссисипи и Нью-
Йорке,— укреплении их законодательной основы, упро¬
щении процедуры тщательной проверки, которая сейчас
существует, поощрении стремления к труду путем введе¬
ния такой системы, при которой рост доходов работающе¬
го будет превышать сокращение выплачиваемого ему по¬
собия. Потому что если ваше пособие будет сокращаться
на тысячу долларов всякий раз, когда вы тысячу долла¬
ров заработали,— что на практике будет равносильно
стопроцентному налогу,— то что же вы выиграете? Как
пылкие защитники расширения социальной помощи, так
и ее противники не считают стопроцентный налог здра¬
вой идеей.
Роль идеологии в случае с проблемами социального
обеспечения сводится к тому, что она мешает людям изу¬
чать факты. Проблема состоит в том, что теория, по¬
строенная на четких идеологических принципах, не мо¬
жет разрешить вопросы слишком сложной для нее со¬
циальной политики.
Я уже говорил, что мои взгляды сформулировались в
ходе изучения проблем социальной политики. Мне ка¬
жется, что те, с кем я не согласен,— социалисты и дру¬
гие левые — унаследовали в незапятнанной чистоте
взгляды, которые слишком далеки от наших низменных
проблем. К сожалению, в результате я занялся обобще¬
ниями, что, видимо, превращает меня в консерватора.
И если вы захотите добавить приставку «нео», то мне
придется смириться с этим. Поэтому я хочу дать опреде¬
ление этого термина: не бывает неоконсерваторов по
рождению или по призванию. Неоконсерваторами стано¬
вятся по мере знакомства с реальным миром.
Я почти не буду касаться двух обширных сфер поли¬
тики, которые обсуждаются в статьях и книгах, крити¬
кующих наши неоконсервативные взгляды. Одна из
них — это экономическая политика. Здесь я еще более не¬
вежествен в области теории, чем в случае с социальной
политикой. Однако я был вынужден признать, как и мно¬
гие другие (в том числе даже редакция либерального
журнала «Ныо рипаблик») , что кейнсианство, к которому
я некогда относился как к евангелию, дало сильную тре¬
щину, и во многом правы те экономисты, которые
71

подчеркивают необходимость капиталовложений в произ¬
водительные силы с целью сдерживания инфляции,
В этом меня убедила не экономическая теория, а пример
Японии и Западной Германии, а также последние данные
о том, как мало мы выделяем средств на капиталовложе¬
ния в нашей стране.
Внешняя политика является третьей областью, в ко¬
торой подвергаются нападкам занимаемые неоконсерва¬
торами позиции. Я скептически отношусь ко многим
взглядам моих друзей. Но здесь я последую совету, кото¬
рый я дал бы нашему государственному департаменту:
не публикуйте докладов о положении в области прав че¬
ловека в каждой из 150 стран мира, потому что слишком
многих это превращает в наших врагов.
Питер Стейнфелс: Почти каждый претендует
на то, что он следует фактам, а не интерпретирует их
согласно предвзятым идеям. И я, конечно, не могу поме¬
риться силами с Натаном Глейзером в области социаль¬
ной политики, поскольку не обладаю его знаниями или
опытом. Но могу сказать, что, когда я работал над кни¬
гой о неоконсерватизме, я не обнаружил неоконсерватив¬
ной идеологии в строгом смысле слова, однако я выявил
школу мысли, развивающую ряд определенных тем.
Одной из них была тема о необходимости стабильности.
Считается, что социальная нестабильность никоим обра¬
зом не создает возможности для полезных изменений.
Второй была тема культурного кризиса, кризиса основ,
на которых зиждется общество. В отличие от критиков
левого толка неоконсерваторы не считают, что причины
этого кризиса коренятся в социально-экономических
структурах, а рассматривают их в основном как порожде¬
ние самих культурных условий, состояния наших нравов
и убеждений. Неоконсерваторы в своем анализе этого
культурного кризиса не слишком отличаются друг от дру¬
га. Одной из излюбленных категорий их анализа являет¬
ся идея враждебной культуры оппозиционного мышле¬
ния, критически относящегося ко всякому авторитету и
любым институтам. Враждебная культура некогда состав¬
ляла отличительную черту авангардистского меньшин¬
ства, однако благодаря массовому высшему образованию
относительно недавно она распространилась на боль¬
шое число индивидов, которые составляют группу, полу¬
чившую название «новый класс». Считается, что эта
группа пользуется большим влиянием на средства мас¬
72

совой информации и на осуществление социальной поли-»
тики. По мнению неоконсерваторов, взаимодействие этого
«нового класса» с группой, которую можно условно на¬
звать «низший класс», породило социальные требования
в пользу «низшего класса» под флагом эгалитаризма,
которые правительство просто не в состоянии удовлетво¬
рить. В результате произошло то, что неоконсерваторы
назвали «перегрузкой», т. е. неспособность правительства
удовлетворить эти требования, что подорвало правомочие
правительственного авторитета. В области внешней по¬
литики неоконсерваторы также развивают сходные темы
враждебности, эгалитаризма и утраты прочного авторите¬
та, которые я не собираюсь подробно излагать. Эти темы,
которые лежат в основе подхода неоконсерваторов к фак¬
там, обусловлены, например, их тенденцией гораздо при-»
стальнее рассматривать бюрократические ошибки в госу¬
дарственном секторе экономики, чем недостатки частного
сектора. Короче говоря, нельзя утверждать, что неокон¬
серватизм выносит свои суждения исключительно на
основе фактов, отказываясь от интерпретации реальности
с помощью предвзятых воззрений.
Я обнаружил в неоконсерватизме ряд достоинств, и
этого оказалось достаточно для того, чтобы один из нео¬
консерваторов заподозрил меня в тайном неоконсерватиз¬
ме. Однако лучше я сделаю упор на критику неоконсер¬
ватизма, поскольку о его достоинствах сегодня и так бу¬
дет сказано достаточно.
Я знаю две обычные реакции на неоконсерватизм*
Иногда значение неоконсерватизма отрицается. Он изо¬
бражается как движение кучки интеллектуалов с Во¬
сточного побережья, оторванное от реальной политики и
всей остальной страны, которое продолжает свои старые
ссоры в новой форме. В лагере правых глашатаем этой
точки зрения выступает Кевин Филипс, и многие из ле¬
вых придерживаются того же мнения. В пользу этой по¬
зиции свидетельствует тот поразительный факт, что не
существует неоконсервативной политики в отношении ни
одной из стоящих перед страной проблем (при этом нео¬
консерватизм признают наиболее влиятельным интеллек¬
туальным движением не только неоконсерваторы, но и их
противники). Не существует никакой неоконсервативной
политики по борьбе с безработицей, неоконсервативной
политики в отношении инфляции.
73

Я принадлежу ко второй разновидности критиков, ко¬
торые считают, что неоконсерватизм представляет собой
исключительную культурную силу. Он был и будет важ¬
ным по двум причинам. Первая связана с противоречи¬
выми настроениями американской общественности по та¬
ким вопросам, как ограничение размеров правительства
и использование налогов, а также по целому ряду со¬
циальных проблем, связанных с образованием, здраво¬
охранением, защитой окружающей среды и т. д. В си¬
туации, когда в обществе существуют две противопо¬
ложные тенденции, особое значение приобретает такая
система взглядов, которая способна придать четкое на¬
правление дискуссии.
Во-вторых, значение неоконсерватизма возрастает в
связи с существованием так называемого «нового клас¬
са». Действительно, имеется большая, хотя и довольно
неопределенная группа состоятельных и образованных
людей, работающих в крупных организациях. Положе¬
ние этих людей таково, что изменения их взглядов ока¬
зывают серьезное влияние на общество благодаря сред¬
ствам массовой информации. Им принадлежит важная
роль в выдвижении на первый план различных социаль¬
ных проблем и поддержке новых социальных программ.
Связывая значение неоконсерватизма с существованием
«нового класса», я не подписываюсь тем самым под нео¬
консервативной теорией «нового класса». Фактически
эта теория является примером того, какая незначитель¬
ная роль в дискуссии может отводиться анализу фактов.
Насколько я знаю, идея «нового класса» была выдвинута
неоконсерваторами задолго до того, как кто-то из них
сделал такую попытку.
Понятие «нового класса» как крайне враждебной оп¬
позиционной общественной группы с самого начала нахо¬
дилось в противоречии с известными положениями,
включая, в частности, те, что были собраны Сеймуром
Мартином Липсетом и Эвереттом Лэддом в конце 60-х го¬
дов, в период наибольшего брожения в американской по¬
литике. Их исследование академической среды — каза¬
лось бы, самой сердцевины «нового класса» — показало,
например, что, хотя идея перевозки детей в автобусах с
целью расовой десегрегации была гораздо более популяр¬
ной среди преподавателей колледжей, чем у обществен¬
ности в целом, против нее тем не менее выступало более
половины преподавателей. 58% преподавателей осужда¬
74

ли радикализм, распространившийся в студенческой и
преподавательской среде, а те, кто одобрял, почти всегда
делали это с оговорками. Только 3% не имели никаких
возражений. Частично повторив свое исследование не¬
сколько лет спустя, Липсет и Лэдд в конце концов при¬
шли к заключению, что, хотя представители американ-
ских академических кругов составляют наиболее либе¬
ральную в политическом отношении профессиональную
группу в Соединенных Штатах, они никоим образом не
являются радикалами. Их ожидания и ориентации по
отношению к правительству, их настроения и интересы
те же самые, что и у американской общественности в це¬
лом. Большинство преподавателей-либералов далеки от
поддержки требований коренных общественных измене¬
ний. Многие из них поддерживают господствующий эко¬
номический и политический порядок.
Если этот враждебный «новый класс» не является
источником проблем, то что же тогда является источни¬
ком проблем в нашем обществе? Неоконсерваторы, в об¬
щем, не занимаются поисками ответа. И все же можно
напомнить несколько теорий, которые призваны в какой-
то мере осветить этот вопрос. Их суть может быть вы¬
ражена словами «эпоха ограничений» или названием
книги Лестера Туроу «Общество с нулевым результа¬
том». Я предложил бы термин «общество вето». Как бы
там ни было, все эти теории признают, что чудеса эконо¬
мического роста исчерпаны. Мы достигли такой стадии,
когда стало ясно, что любая экономическая или социаль¬
ная политика будет означать выигрыш для одних и про¬
игрыш для других. Возьмите любую энергетическую про¬
грамму, будь то в отношении угля, нефти или атомной
энергии, и вы тут же увидите, кому она принесет нейрон
порционально большие выгоды, а кому — слишком боль¬
шие убытки. Политика в области капиталовложений
тоже предполагает своих победителей и проигравших.
То же самое можно сказать и относительно защиты окру-й
жающей среды. В любом случае сегодня никуда не дегь-:
ся от того факта, что проигравшие — или даже потенци¬
ально проигравшие — способны наложить вето на невы¬
годные для них инициативы, даже если они не могу^
добиться проведения своего собственного альтернативно*
го курса. В результате мы оказываемся парализованны*
ми во многих сферах национальной политики.
75

Это, безусловно, сказывается на проблемах равен¬
ства и демократии. Если говорить о равенстве, то надо
выделить три фактора, благодаря которым в последние
годы поддерживалось равенство в распределении доходов
и даже улучшилось положение большинства семей. Во-
первых, это правительственное перераспределение дохо¬
дов. В этом смысле социальная политика нашего прави¬
тельства была довольно успешной. Во-вторых, появление
во многих семьях второго работающего способствовало
сохранению равенства или даже улучшению ситуации в
этой области. В-третьих, разумеется, это занятость в го¬
сударственном секторе, которая имеет особое значение
для женщин и представителей национальных мень¬
шинств.
Сегодня влияние всех этих факторов наталкивается
на ограничения илп даже снижается. Программы пере¬
распределения доходов свертываются и сокращаются.
Исчерпаны возможности поддержания уровня семейного
дохода за счет работы второго супруга. В нынешних
условиях только семьи с высоким уровнем образования
сохраняют возможность второго источника дохода, что
на практике ведет к усилению, а не уменьшению нера¬
венства. И наконец, скорее всего, последуют сокраще¬
ния в найме на государственную службу, от чего постра¬
дают главным образом женщины, принадлежащие к
среднему классу, и представители национальных мень¬
шинств. Другими словами, 80-е и 90-е годы, скорее все¬
го, будут периодом растущего неравенства и даже абсо¬
лютного снижепия уровня жизни 60% американского на¬
селения.
Как ко всему этому относится неоконсерватизм? Нео¬
консерваторы описывают сегодняшнюю ситуацию как
борьбу «нового класса» против класса бизнесменов за ру¬
ководство нашей страной. А я думаю, что мы в действи¬
тельности наблюдаем мятеж аристократов, укрепление
власти бизнеса в попытке вырваться за рамки «общества
вето». Эта попытка включает в себя политический компо¬
нент, поэтому мы сталкиваемся с расширением комитетов
политических действий и прямым участием руководства
корпораций в избирательной борьбе. Она включает так¬
же идеологический компонент с несколькими основными
темами. Одна из них, разумеется, состоит в постоянных
нападках на правительство, которое в конце концов и
поддерживает равенство путем перераспределения дохо¬
76

дов и политики в области занятости. Другая заключает¬
ся в апологии рынка как единственного эффективного и
справедливого механизма распределения. Третья сводит¬
ся к проведению различия между «производителями» и
«непроизводителями», которое должно оправдать расту¬
щее неравенство в системе распределения. К «производи¬
телям», разумеется, причисляются люди с доходом, до¬
статочным для того, чтобы делать капиталовложения.
Трудно оценить размах этих идеологических усилий. По
некоторым данным, без этого не обходится ни один рабо¬
чий день. 1£ороче говоря, чтобы оправдать сохранение и,
по всей вероятности, даже увеличение неравенства,
руководство бизнеса развертывает полномасштабное по¬
литическое и идеологическое наступление, которое,
по моему мнению, грозит выхолостить нашу демо¬
кратию.
И неоконсерватизм, к моему сожалению, почти пол¬
ностью поддерживает руководство бизнеса. Я мог бы про¬
цитировать Майкла Новака ♦, который в своей статье,
подготовленной для Американского предпринимательско¬
го института и субсидированной фирмой «Экссон», дает
советы корпорациям, каким образом бизнес может ис¬
пользовать специально нанятых интеллектуалов для ве¬
дения идеологической войны. Новак, возможно, не со¬
всем удачный пример. Однако, как мне кажется, неокон¬
серватизм, во-первых, постоянно игнорирует источники
наших проблем, которые коренятся в капиталистической
экономике. Это относится и к тем культурным пробле¬
мам, на которых неоконсерватизм не без оснований сфо¬
кусировал свое внимание. Спешу добавить, что Дэниэд
Белл является исключением. Во-вторых, неоконсерватизм
объявил эгалитаризм и перераспределение доходов опас¬
ными и неоправданными политическими целями как раз
в то время, когда проблемой становится растущее нера¬
венство. В-третьих, неоконсерватизм объявил о необходи¬
мости урезать демократию ради ее спасения и постоянно
подвергает критике программы вовлечения общественно¬
сти в политический процесс. В-четвертых, он хочет соз¬
дать позитивный противовес тому, что он объявляет —
как я полагаю, ошибочно — негативным «новым клас¬
сом». Этот позитивный противовес можно сравнить с
* М. Новак — один из идеологов неоконсерватизма, вошедший
в состав нынешней республиканской администрации.
77

воинствующим духовенством, которое должно дисциплин
нировать общество в культурном отношении, чтобы не
допустить перерастания слишком беспокойной и бурной
общественной мысли во вредные и опасные начинания.
Власть «нового класса» в духовной и идеологической
сфере должна быть направлена на усиление, а не на рас¬
шатывание могущества корпораций. По моему мнению, в
свете актуальных проблем в целом деятельность неокон¬
серваторов сузит возможности выбора, которым общество
обладает в политической, социальной и экономической
области.
Джеймс Уилсон: Я был поражен словами на-»
шего ведущего о том, что сегодня он ожидает от неокон¬
серваторов объяснений относительно способов решения
стоящих перед страной проблем. Мне это кажется стран¬
ным. Я склонен думать, что те, кто предлагает вводить
новшества, обязаны отстаивать их, определять их роль,
а также анализировать прошлые ошибки, которые почти
все были совершены во имя либерализма. Неоконсерва¬
торы, включая и меня, указывают, что причиной этих
ошибок служит неправильное использование фактов, а
также, по справедливому замечанию Питера Стейнфелса,
и предвзятые концепции.
Мы вносим свою лепту в дискуссию. Я нахожусь сей¬
час в очень невыгодном положении, рассказывая о своих
взглядах. К несчастью, я вырос не в Нью-Йорке или в
каком-нибудь другом месте, где каждый с самого дет¬
ства участвует в стычках и фракционных спорах левых.
Мой друг Натан Глейзер сказал, что в молодости мы все
были социалистами. Я не был.
Я не знал, что такое троцкист, до тЛс пор, пока Дэ¬
ниэл Белл не объяснил мне. Я и сейчас не уверен, что
смогу повторить его определение. Я вырос в Южной Ка¬
лифорнии, в Лос-Анджелесе, где большинство людей до¬
стойно всяческих похвал, но где понапрасну обычно друг
друга не хвалят. Я вырос в католической семье, мои ро¬
дители были с Юга и Запада, а жили в основном в окру¬
жении протестантов — выходцев со Среднего Запада.
Единственной целостной этнической группой там были
американцы мексиканского происхождения, которых мы
не понимали и которые не понимали нас.
Когда я уехал на Восток и поступил сначала в Чи¬
кагский университет, а потом в Гарвард, я обнаружил,
что люди, которые меня окружали, не разделяли моих
78

политических взглядов — а я был воспитан в уважении
к моей семье, церкви и моему сообществу. Я пришел к
выводу, что я инакомыслящий, еретик. Я забрел — мно¬
гие мои коллеги считали, что чисто случайно,— в цита¬
дель ортодоксии. Если вы придерживались взглядов, ха¬
рактерных для большинства американцев, то в цитадели
относились к вам довольно терпимо или прикрепляли вам
снисходительный ярлык вроде неоконсерватора. От вас
ожидали, что вы себя реабилитируете. Вот уже около
двадцати лет я преподаю в Гарварде. Меня поразило
сходство моих взглядов, которые называют неоконсерва¬
тивными, с массовыми убеждениями. Во взглядах нео-
консерваторов, так же как и в массовых убеждениях,
есть двойственность и противоречивость.
Во-первых, люди никогда не забывают о своих соб¬
ственных интересах. Они думают о них и тогда, когда
рассуждают с позиций членов общества. Они хотят сво¬
боды, но также и социального комфорта, личных выгод.
Говоря об этом, интеллектуалы оценивают достоинства и
недостатки рыночной экономики, а когда речь заходит о
социальном благополучии, они обсуждают альтернатив¬
ные пути его достижения. Консервативные или неокон¬
сервативные интеллектуалы заинтересованы в том, чтобы
методы достижения социального благополучия не проти¬
воречили рыночным механизмам и, если возможно, по¬
рождались самой рыночной экономикой, которая, как мы
считаем, если ее соответственно направлять и сдержи¬
вать, способна привести к более эффективным результа¬
там, чем те, что достигаются с помощью планирования.
Средний американец изложит все это по-другому. Он оза¬
бочен своей работой, безопасностью своего дома и каче¬
ством преподавания в местных школах. Интеллектуалы
рассматривают проблемы в более отвлеченном плане.
Во-вторых, общественность озабочена проблемами
семьи, религии и нравственности, проявляя большую тер¬
пимость по отношению к явлениям, которые, по всей ви¬
димости, создают угрозу этим ценностям. Не преумень¬
шайте, однако, значения этих институтов для нашего
образа жизни: по отношению к ним общество хранит ин¬
стинктивную верность. Для большинства людей прави¬
тельство обычно гораздо менее важно. Неоконсерваторы
разделяют эти убеждения, хотя и выражают их по-дру¬
гому. Мы говорим о традиционных ценностях, о том, что
надо серьезно относиться к преступности (а не сводить
79

ее к расизму, как это делали многие либералы в
60-е годы).
И наконец, массовое сознание отличается прагматиз¬
мом, оно пытается уяснить, на что можно положиться.
Люди делают выводы, исходя из своего повседневного
опыта, и их обескураживает то, что на правительство ча¬
сто нельзя положиться. Но, как правильно отметил Пи¬
тер Стейнфелс, они хотят, чтобы правительство продол¬
жало свою деятельность, потому что они хотят свежего
воздуха, здоровой пищи, чистой воды, приличных школ
и безопасных улиц. И они надеются, что опытные люди
в правительстве будут проявлять не только больше ак¬
тивности, но и ума.
Неоконсерваторы стремятся выразить озабоченность
общественности в интеллектуальной форме и пытаются,
как сказал Натан Глейзер, рассмотреть факты всесторон¬
не и систематично. Однако можно заметить, как скрытые
противоречия в массовых убеждениях становятся явными
в интеллектуальных концепциях. Существует острое про¬
тиворечие между либертаризмом и интересом индивида, с
одной стороны, и озабоченностью традиционными ценно¬
стями, семьей, преемственностью и историей — с другой,
между желанием значительно улучшить условия своей
жизни и пониманием того, что правительственные про¬
граммы часто неэффективны. Неоконсерватизм — это
умонастроение, а не идеология, и он обладает не только
интеллектуальными, но и обыденными источниками.
Питер Стейнфелс закончил свое выступление слова¬
ми, что двумя важнейшими современными проблемами
являются равенство и демократия. Он совершенно прав.
Он отметил, как равенство поддерживалось с помощью
правительственного перераспределения доходов, благода¬
ря наличию второго источника доходов в семьях и поли¬
тике в области занятости. Я бы добавил, что в решаю¬
щей степени равенство поддерживалось (по крайней
мере до недавнего времени) растущим уровнем экономи¬
ки. Общество нулевого роста — это общество, которое не
только заставит всех нас страдать, но обречет на наи¬
большие страдания наименее привилегированных, сла¬
бейших среди нас — бедных и негров. Надо создать биз¬
несменам стимулы для капиталовложений. При выборе
форм этого стимулирования существуют важные ограни¬
чения. В целом между неоконсерватизмом и деловым ми¬
ром существуют довольно натянутые отношения. Я чув¬
80

ствую сеоя неуютно, выступая перед представителями
бизнеса, потому что я знаю, что во многих случаях они
и являются источником проблем. Они могут попытаться
установить контроль над некоторыми частями «большого
правительства» ради достижения собственных выгод.
Также встает вопрос о демократии, которая не явля¬
ется целью сама по себе, но служит лишь средством до¬
стижения определенных целей. Их шесть, они перечис¬
лены во введении к конституции и включают внутренний
мир, справедливость, свободу и национальную оборону.
Мы должны руководствоваться этой точкой зрения, когда
рассматриваем демократию как способ управления лю¬
бым институтом: корпорацией, университетом или проф¬
союзом. Вопрос не в том, должна ли существовать демо¬
кратия ради достижения демократии, а в том, какое вну¬
треннее устройство лучше всего соответствует природе
института, с тем чтобы оно могло выполнять его социаль¬
ные функции и служить его высшим целям. Иногда отве¬
том является демократия — почти всегда в добровольных
союзах,— а иногда нет. Но вы никогда не догадаетесь об
этом, если прочтете заявления, сделанные многими груп¬
пами, выступающими против большого бизнеса. Как бы
ни критиковали большой бизнес — и я не раз критико¬
вал его,— все же обвинения в адрес корпораций в том,
что они недостаточно демократичны, кажутся мне совер¬
шенно неконструктивными. Эти обвинения явно приобре¬
тают форму априорной политической позиции, которую
никто не проверял с точки зрения фактов или интересов
общественности.
Норман Бирнбаум: Мне кажется, что так на¬
зываемый «неоконсерватизм» — это незавершенный, а
возможно, и неосуществимый сплав очень разных тем,
очень разных группировок и движений с разными уста¬
новками. Джеймс Уилсон совершенно справедливо проти¬
вопоставил свой духовный багаж культурному опыту
других сторонников этого движения, которое едва ли
можно назвать движением. Это скорее тенденция, умо¬
настроение, поветрие или даже мода. Однако, когда мы
пытаемся проанализировать его, выявляется ряд тем.
Первой является тема примата рынка, т. е. вера в
эффективность свободного рынка и относительно нерегу¬
лируемой формы корпоративного капитализма. Эффек¬
тивность рынка объявляется лучшим способом обеспе¬
чить производство товаров и их распределение, а
81

сохранение исключительно сильного частного сектора вы¬
дается за гаранта политической свободы.
Второй темой является критика «большого прави¬
тельства», или централизованного правительства, или
правительственной инициативы. Критика «большого пра¬
вительства» основывается на нескольких знакомых
идеях: бюрократизация, автономия бюрократов, их недо¬
ступность контролю со стороны общественности или за¬
конодательных органов, возрастающая централизация.
И тут некоторые из наших неоконсервативных мыслите¬
лей проявляют пугающий провинциализм, который за¬
метен в рассуждениях Натана Глейзера о недостатках
социализма и отказе от идеи социал-демократических
партий Западной Европы о национализации. Любопытно,
что неоконсервативная критика правительства часто во¬
обще не учитывает нашу собственную политическую тра¬
дицию.
Третья тема неоконсерваторов связана со страхом эга¬
литаризма. И здесь позиция неоконсерваторов опирается
на ряд довольно противоречивых доводов. Во-первых, они
очень боятся разрушения элит и считают, что эгалита¬
ризм представляет собой угрозу западной культуре. Во-
вторых, это — представление о гигантской противоесте¬
ственной войне уравнивающего всех эгалитаризма. Эта
тема совпадает с верой в го, что хотя разделение людей
па группы по признаку расы или пола недопустимо, но
вполне естественно их разделение по принципу социаль¬
ной неоднородности.
Четвертой темой являются знакомые рассуждения о
враждебной культуре и представление о том, что модер¬
низм уже вышел на улицы. В то же время в неоконсер¬
ватизме мы фактически находим старомодную защиту
прогресса, исторической ценности технологии, произво¬
дительности.
Они также защищают то, что может быть названо
традиционными семейными ценностями, которым они
сами отнюдь не всегда следуют, но считают их очень по¬
лезными для других. Однако защита традиционной куль¬
туры наталкивается на ту трудность, что никакой тради¬
ционной культуры не существует. Несомненно, что неод¬
нородность нашей культуры, ее деление на разнородные
и приходящие в столкновение друг с другом классовые,
этнические и региональные традиции превращают защи¬
ту одной системы культурных ценностей или сплочение
82

общества вокруг нее в крайне сложное и неестественное
занятие.
Наконец, это тема сохранения или защиты американ¬
ской мощи в мире. В области внешней политики неокон¬
серваторы тоже развивают очень разные идеи. Одной из
них является убеждение в том, что Соединенные Штаты
представляют собой главный и важнейший бастион сво¬
боды в мире. Такие взгляды дополняются систематиче¬
ской кампанией по дискредитации западноевропейцев, у
которых будто бы нет никакого опыта, за их чуть ли не
трусость и отсталость. В этом Бжезинский обвинил за¬
падных немцев, да и других.
С другой стороны, существует и несгибаемый реа¬
лизм, пропо'ведуемый Робертом Такером, профессорски
международных отношений Университета Джонса Гоп¬
кинса. Несколько лет назад он предложил оккупировать
нефтеносные районы в Персидском заливе и на Ближнем
Востоке и доказывал, что это соответствует нашим на¬
циональным интересам. В известной мере дискуссия об
американской мощи затрагивает не только конкрет¬
ные проблемы внешней и военной политики, но и вопрос
о самой природе американского общества. Дискуссии о
внешней политике являются продолжением дискуссий
о роли Америки в мире.
Если мы взглянем на группировки, которые объеди¬
няются так называемым «неоконсерватизмом», или на те
слои общественности, к которым эти группировки апел¬
лируют, то мы обнаружим, что все они очень неоднород¬
ны. Среди них есть традиционные консерваторы, в основ¬
ном протестанты, противники всего светского, которые
преданы такому обществу, которое было бы построено на
принципах индивидуализма и прочности семьи. Они ве¬
рят в свободный рынок и руководствуются незамыслова¬
тыми представлениями об иных сторонах американского
общества. Есть-и другие, и я надеюсь, что Джеймс Уил¬
сон простит меня, если я помещу его в категорию техно¬
кратов или технократических либералов, которые ду¬
мают, что социальный эксперимент ничего так не тре¬
бует, как передышки для размышлений, и считают, что
следует отказаться от дальнейших социальных экспери¬
ментов или институционных изменений ради того, чтобы
заставить систему эффективно функционировать. Ирвинг
Кристол пугает бизнесменов «новым классом», члены
которого в известной мере являются защитниками
83

радикальных социальных программ, но в действительности
охотно сотрудничают в профессиональных и управленче¬
ских иерархиях нашего общества и не представляют ни¬
какой опасности. Существуют также консерваторы-теоло¬
ги, если рассматривать теологию в философском смысле,
Я думаю, что некоторым бывшим радикалам подходит
это определение. Они пытаются выработать целостную и
обобщенную картину американского общества, которое
представляется им уже не как система, требовавшая из-»
меиений в те времена, когда они были моложе, а как реа¬
лизованная утопия, и они сопротивляются даже неболь¬
шим переменам, необходимость в которых может возни¬
кать время от времени.
Если проанализировать представления о нашей роли
в мире, то надо выделить группу, которую можно на¬
звать «либеральными империалистами», если употребить
выражение, впервые использованное для описания взгля¬
дов Макса Вебера * и его поколения в имперской Гер¬
мании. Они либеральны в той мере, в какой участвуют
в демократических коалициях и группируются вокруг та¬
ких фигур, как Джон Кеннеди или Губерт Хэмфри, а
также в некоторых подразделениях АФТ — КПП. Суще¬
ствуют также консерваторы-реалисты, которых особенно
не волнует либеральное или гуманитарное содержание
внешней политики, но которые заинтересованы в защите
того, что они считают конкретными и зримыми нацио¬
нальными интересами. Существуют также сторонники
мессианизма, думающие прежде всего об американской
миссии в мире. И наконец, следует упомянуть о руковод¬
стве большого бизнеса, некоторые представители которо¬
го с радостью приветствуют эти идеи, а некоторые пи¬
тают определенные сомнения.
Мне кажется, что в известном смысле неоконсерва¬
торы вовсе не являются консерваторами. Очень трудно
установить прямую связь Эдмунда Берка * ** и Жозефа де
Местра *** с нашими более вульгарными современника¬
ми. В любом случае их поддержка некоторых концепций
«свободного рынка» также означает отход от основных
тенденций американского консерватизма. Они, пожалуй,
♦ М. Вебер (1864—1920) — немецкий социолог.
** Э. Берк (1729—1797) — английский публицист, один из
лидеров вигов.
*** Ж. де Местр (1753—1821) — французский публицист, фи¬
лософ.
84

нашли более полное выражение у теологов типа Нибу<
ра *. Очевидно, что они игнорируют угозы свободе,
праву выбора и созданию более справедливого, более здо¬
рового и отличающегося большим равенством националь¬
ного сообщества.
Я не согласен с Питером Стейнфелсом в том, что это
движение так уж важно. Я думаю, что оно, вероятно,
распадется на части или перегруппируется, а каким об¬
разом — сейчас это очень трудно предвидеть^
♦ Р. Нибур (1892—1971) — американский протестантский
теолог, критик либерального протестантизма,

Ирвинг Кристол
ПРИЗНАНИЯ ПОДЛИННОГО,
ВОЗМОЖНО, ЕДИНСТВЕННОГО
НЕОКОНСЕРВАТОРА,
СЧИТАЮЩЕГО СЕБЯ ТАКОВЫМ,
(«Паблик опинион», октябрь — ноябрь 1979 г.)
Среди либералов давно утвердилось широко распро-
страненное мнение, что наша страна нуждается в просве¬
щенном и утонченном консерватизме взамен довольно
примитивного, филистерского и зачастую расистского кон¬
серватизма, примеры которого в нашей истории слишком
многочисленны. Этот гипотетический консерватизм дол¬
жен сгладить в философском и публицистическом плане
крайности либеральной идеологии. Поскольку мы перио¬
дически нуждаемся в том, чтобы у власти находилось кон¬
сервативное правительство, роль которого сводилась бы
к укреплению и ратификации либеральных реформ, то
этот консерватизм должен иметь еще и политическое из¬
мерение — хотя и неопределенное, но вполне благопри¬
стойное. С точки зрения либералов, идеальным консерва¬
тивным президентом был бы человек столь же бездея¬
тельный, как Дуайт Эйзенхауэр, но только читающий не
дешевые вестерны, а книги Лайонела Триллинга * и слу¬
шающий камерную музыку, вместо того чтобы играть в
гольф.
По мнению либералов, единственно, в чем страна не
нуждается,— так это в консерватизме с его собственны¬
ми оригинальными идеями относительно экономической,
социальной и внешней политики — особенно если эти
идеи могут выдержать академическую критику и уцелеть
в интеллектуальных дебатах. Подобный консерватизм
просто недопустим, поскольку он может оказать влияние
па политическую жизнь и даже превратиться в одну из
♦ Л. Трил л ипг — известный американский литературный кри*
тик и публицист, ,
86

ведущих сил американской политики. Сама возможность
такого консерватизма — это призрак, который ужасает
воображение либералов и заставляет их бесноваться.
Вот почему либеральное интеллектуальное сообще¬
ство, особенно леволиберальное интеллектуальное сооб¬
щество (что почти одно и то же, хотя и не совсем), так
возбуждено появлением ужасающего его «неоконсерва¬
тизма». Заметьте: взволнованы не мы, а они. И даже
наше имя дали нам впервые они (в частности, Майкл
Харрингтон). Мы не занимаемся разговорами о неокон¬
серватизме. Действительно, такое определение не прием¬
лют, иногда весьма решительно, даже те, кого обычно
считают представителями этого «движения» — Дэниэл
Белл, Дэниэл Патрик Мойнихен, Натан Глейзер, Норман
Подгорец, Аарон Вилдавски, Сэмюэл Хантингтон, Роджер
Старр, Сеймур Мартин Липсет и Джеймс Уилсон. Роберт
Низбет и Эдуард Бэнфилд называют себя «консерватора¬
ми», не видя нужды в уточнении. Я сам принимаю этот
термин, возможно, потому, что вообще довольно равно¬
душно отношусь к выбору имен.
Поэтому можно было ожидать, что первая книга о
неоконсерватизме будет написана одним из либералов. Им
стал Питер Стейнфелс, леволиберальный журналист и
даже «демократический социалист». Его книга «Неокон¬
серваторы: люди, которые меняют американскую полити¬
ку» (выпущенная издательством «Саймон энд Шустер» в
июне 1979 г.) представляет собой полемику под видом
«беспристрастного» исследования. И эта претензия на
«беспристрастность» раздражает еще больше, чем сама
полемика, в ходе которой описания наших предполагае¬
мых взглядов из страха, что читатель ими заразится, пе¬
ремежаются с напоминаниями о том, как далеки наши
идеи от здоровых «прогрессивных» взглядов. (В книге
встречаются также измышления о том, что неоконсерва¬
тизм является прибыльным предприятием под видов ин¬
теллектуальной деятельности.) Такая риторическая стра¬
тегия превращает чтение этой длинной, но скучной книги
в довольно утомительное занятие. Похоже на то, что
м-р Стейнфелс, который по моральным соображениям
выступает против смертной казни, решил до смерти за¬
мучить неоконсерваторов.
Я не хочу сказать, что эта книга вообще лишена до¬
стоинств. Например, в ней имеется несколько отличных
строк:
€7

«...Сегодня политическая мысль в Соединенных Шта¬
тах неуклонно развивается в двух направлениях. Одни,
подобно демократическим социалистам, чувствуют, что
они должны выйти за пределы современного либерализ¬
ма, чтобы выполнить его обещания, а другие, подобно
неоконсерваторам,— чтобы сохранить его наследие».
Это хорошо сказано, только точнее было бы указать,
что либерализм лишь разделяет те ожидания, которые
свойственны нашему столетию и отнюдь не являются
изобретением либералов. Демократический социализм
только в гегелевском смысле может считаться осуще¬
ствлением либерализма: он одновременно вбирает его в
себя, выходит за его пределы и уничтожает его. С другой
стороны, неоконсерватизм действительно является «ре¬
форматорским», как ^справедливо замечает м-р Стейн¬
фелс. Он пытается «выйти за пределы» современного ли¬
берализма путем возврата к подлинным истокам либе¬
рального мировоззрения, чтобы исправить искажения
современной либеральной ортодоксии. Таков был путь
всех реформаций — религиозных или политических.
Можно также определить эти противоположные тен¬
денции как современно-утопическую и классически-реа-
листическую по их характеру и интеллектуальной на¬
правленности. Ни в чем это различие не проявляется так
ясно, как в словах м-ра Стейнфелса, который обвиняет
неоконсерватизм в том, что последний рассматривает «ста¬
бильность как предпосылку справедливости, а не наобо¬
рот». Я не знаю ни одного политического философа — от
Платона до Токвиля — и ни одного отца-основателя (как
всегда за исключением нескольких экстравагантных за¬
мечаний Джефферсона), который не признал бы подоб¬
ную позицию совершенно разумной. Требовать «справед¬
ливости» в качестве предварительного условия политиче¬
ской или социальной стабильности — значит выдвигать
требование, которое мир всегда отказывался признать^
М-р Стейнфелс, интеллектуал-католик, исполнительный
редактор журнала «Коммонвил», страстно требует «спра¬
ведливости сегодня», забыв все, чему он научился, читая
св. Августина или св. Фому.
Теперь уже должно быть ясно, что я верю в суще¬
ствование неоконсерватизма. Но было бы совершенно не¬
верно представлять его в виде особого’ «движения». Он не
проводит никаких конференций, не имеет никаких орга¬
низационных форм, у него нет никаких особых програм¬
88

мных целей, и, когда встречаются два неоконсерватора,
они, скорее всего, не согласятся друг с другом, а начнут
спорить. Существует тем не менее импульс, который про¬
низывает весь интеллектуальный мир, «взаимное притя¬
жение», если употребить хороший старомодный термин,
образ мышления (хотя и не школа мышления).
Каковы отличительные черты неоконсерватизма?
Я перечислю их так, как я себе их представляю. Но этот
список более чем неофициальный.
1.	Неоконсерватизм является течением мысли, воз¬
никшим в академической интеллектуальной среде и вы¬
званным разочарованием в современном либерализме. Он
не имеет прочных и постоянных связей, что не исклю¬
чает дружественных контактов с миром бизнеса — тради¬
ционным источником американского консерватизма.
2.	Неоконсерватизм антиромантичен по своей сущно¬
сти и темпераменту в отличие от предшествующих тече¬
ний подобного типа, например южных аграриев или
трансценденталистов девятнадцатого века. Он рассматри¬
вает политический романтизм любого типа и его близне¬
ца — политический утопизм — как одно из бедствий на¬
шей эпохи. Иначе говоря, он носит не литературно-поли¬
тический, а философско-политический характер. Или,
другими словами, его подход к миру скорее прагматиче¬
ский, чем догматический.
3.	Философские корни неоконсерватизма следует
искать главным образом в классической, т. е. предмодер-
нистской, доидеологической политической философии.
В этой связи представляются важными сочинения и уче¬
ние позднего Лео Штраусса * (которого м-р Стейнфелс
даже не упоминает), хотя многие неоконсерваторы счи¬
тают его оторванным от современности. Неоконсерваторы
восхищаются Аристотелем, с почтением относятся к Лок¬
ку и с недоверием — к Руссо.
4.	Неоконсерваторы беспристрастно отдают должное
буржуазному обществу и буржуазному этосу. Следуя
духу Токвиля, неоконсерваторы не считают либерально¬
демократический капитализм лучшим из всех возможных
миров. Они лишь полагают, что этот мир — лучший из
возможных в существующих условиях. Умеренный энту¬
зиазм, проявляемый в этом отношении неоконсерваторами,
* Л. Штраусс — американский философ, консерватор-тради¬
ционалист,
89

отличает их от старых и «новых правых», которые
слишком подозрительно относятся к либерально-демокра-
тическому капитализму.
5.	Неоконсерваторы склонны считать, что преимуще-*
ственно рыночная экономика (хотя между ними и суще¬
ствуют разногласия относительно того, как понимать сло¬
во «преимущественно») является необходимым или даже
достаточным условием существования свободного обще¬
ства. (Дэниэл Белл, теоретик, так сказать, «социал-де¬
мократического крыла» неоконсерватизма, наверно, не
согласится с этим суждением.) Неоконсерватизм также
считает, что рыночная экономика благоприятствует эко¬
номическому росту.
6.	Неоконсерваторы придают важное значение эконо¬
мическому росту не потому, что на первом месте в этом
мире у них стоят материальные блага, а потому, что они
считают экономический рост необходимым для политиче¬
ской и социальной стабильности. Именно перспективы
экономического роста позволяют рассматривать демокра¬
тию как жизнеспособную и прочную социально-полити¬
ческую систему вопреки старым политическим тео¬
риям.
7.	Хотя неоконсерваторы с уважением относятся к
рынку как экономическому механизму, они не являются
либертаристами типа Милтона Фридмена и Фридриха
фон Хаека. Неоконсервативным концепциям полностью
соответствует консервативное государство всеобщего бла¬
годенствия, удачно названное «государством социального
страхования». Такое государство берет на себя известную
долю ответственности, перестраивая отношения, которые
складываются между людьми на свободном рынке, с тем
чтобы придать им более «гуманную» окраску. Более того,
неоконсерваторы полагают, что такая деятельность госу¬
дарства соответствует естественным желаниям людей.
Неоконсерваторов поражает странное смещение приори¬
тетов в современном либерализме, который предписывает
массированное государственное вмешательство в эконо¬
мику при полном попустительстве по отношению к нра¬
вам и морали.
8.	Неоконсерваторы считают семью и религию неза¬
менимыми столпами здорового общества. Они отводят
особую роль этим связующим институтам свободного об¬
щества, которые примиряют требования жизни в обще¬
стве со стремлением к свободе. Большинство неоконсер¬
90

ваторов верят в то, что последней надеждой человечен
ства в наше время является интеллектуально и мораль-*
но обновленный либеральный капитализм.
Я подозреваю, что многие мои друзья-«неоконсервато¬
ры» захотят возразить тем или иным моим утвержде¬
ниям. Ведь это интеллектуальное течение несет множе¬
ство маленьких водоворотов, бурлящих вокруг проблем
политической, экономической и социальной теории, кото¬
рые требуют дальнейшего исследования, дальнейших
иазмышлений.

НЕОКОНСЕРВАТИВНАЯ СЕТЬ
Представленные ниже справочные материалы об аме¬
риканском консерватизме содержат информацию о том,
где и кем разрабатываются консервативные идеи и про¬
граммы, какие политические организации местного и на¬
ционального масштаба проводят консервативную полити¬
ку, оказывают давление на конгресс, правительство и Бе¬
лый дом, кто финансирует консервативное движение,
какова его связь с монополиями. При подготовке мате¬
риалов использовались американские справочные изда¬
ния и обзоры, опубликованные газетой «Вашингтон пост».
Отцы-основатели
Ирвинг Кристол (редактор журнала «Паблик интрест»)
Норман Подгорец (редактор журнала «Комментари»)
Дэниэл Белл (профессор Гарвардского университета)
Мидж Дектер (главный редактор издательства «Бейсик
букс»)
Натан Глейзер (профессор Гарвардского университета)
Дэниэл Патрик Мойнихен (сенатор-демократ)
Покровители в мире большого бизнеса
Томас Мэрфи («Дженерал моторе»)
Герман Шмидт («Мобил ойл»)
Регина Джонс («Дженерал электрик»)
Льюис Лерман («Райт Эйд корп.»)
Ричард Вуд («Лилли»)
Ричард Мэдден («Потлач»)
Чарлз Фишер («Нэшнл бэнк оф Детройт»)
Роберт Хэтфилд («Континентал труп»)
Джеймс Ходжсон («Лаки мак ураниум»)
Ричард Розенталь («Ситизенс ютилитис»)
и другие
92

Источники финансирования неоконсервативного
движения
Корпорации
ИБМ
Фонды большого бизнеса
Фонд Сэмюэла Нобла (корпо*
рация «Ойл энд дриллпнг»)
«Ридерс дайджест»
Фонд Сары Меллон (группа
Меллона)
«Мобил ойл»
Фонд Джозефа Курза (пиво*
варенная промышленность)
«Дженерал моторе»
Фонд Смита Ричардсона (кор¬
порация «Викс»)
«Херши»
«Экссон»
«Дженерал электрик»
и другие
и другие
Неоконсервативный «десант» в Вашингтоне
Сочувствующие республиканцы
Сенат
Палата представителей
Джейк Гарн
Джесс Хелмс
Уильям Рот
Оррин Хатч
Поль Лаксолт
Джеймс Макклюр
Малколм Уоллоп
Харрисон Шмитт
Джон Данфорт
Роберт Пэквуд
Джек Кемп
Барбер Конэйбл
Роберт Ливингстон
Виллис Грэдисон
Джон Русселот
Кларенс Браун
Джон Эрленборн
Билл Френцель
Филипп Крэйн
' Теоретики неоконсерватизма в «коридорах власти»
Майкл Новак (госдепартамент)
Джин Киркпатрик (представитель США в ООН)
«Мозговой трест» неоконсерваторов
Социологи
Сеймур Мартин Липсет (Гуверовский институт)
Петер Л. Бергер (Рутгерский университет)
Социолог-оптимист
Герман Кан (Гудзоновский институт)
93

Социолог-пессимист
Роберт Низбет (Американский предпринимательский ин¬
ститут)
Исследователи общественного мнения
Бен Уоттенберг (редактор журнала «Паблик опинион»)
Эверет Карл Лэдд (Университет штата Коннектикут)
Эндрю Грили (Центр исследований национального
мнения)
Историки
Дэниэл Бурстин (Библиотека конгресса США)
Эдвард Шилз (Чикаго)
Специалисты по внешней и военной политике
Эдвард Луттвак (Университет Джонса Гопкинса)
Роберт У. Такер (Университет Джонса Гопкинса)
Уолтер Лакер (Джорджтаунский университет)
Сэмюэл Хантингтон (Гарвардский университет)
Юджин Ростоу (Комитет по существующей опасности)
Ричард Пайпс (Гарвардский университет)
Экономисты-консерваторы
Поль Маккрэкен (Мичиганский университет)
Герберт Стайн (Университет штата Вирджиния)-
Поль Макавой (Массачусетский технологический ин¬
ститут)
Майкл Боскип (Стэнфордский университет)
Мартин Фелдстайн (Гарвардский университет)
Уильям Фелнер (Американский предпринимательский
институт)
Хендрик Хоутаккер (Гарвардский университет)
Готфрид Хаберлер (Американский предпринимательский
институт)
Клэйборн Лафоре (Калифорнийский университет)
Влиятельные союзники в средствах массовой информации
Капитаны «масс-медиа»
Абрахам Розенталь (газета «Нью-Йорк тайме»)
Александр Хорн (газета «Вашингтон пост»)
Дэниэл Селигмен (журнал «Форчун»)
Говард К. Смит (телекомпания Эй-би-си)
Эрик Сиверэйд (телекомпания Си-би-эс)
94

Уильям Томас (газета «Лос-Анджелес тайме»)'
Джон Маккатчион (газета «Чикаго трибюн»)
Петер Б. Кларк (газета «Детройт ньюс»)
Льюис Лафам (журнал «Харпере»)
Мелвин Ласки (журнал «Энкаунтер»)
Поль Джонсон (журнал «Нью стейтсмен»)
Джозеф Эпстайн (журнал «Америкэн сколар»)'
Мирон Колатч (журнал «Ныо лидер»)
Известные политические обозреватели
Джеймс Килпатрик (телекомпания Си-би-эс)
Уильям Сэфайр (газета «Нью-Йорк тайме»)
Мэг Гринфилд (газета «Вашингтон пост»)
Уолтер Газзарди (журнал «Форчун»)
Хью Сайди (журнал «Тайм»)
Джордж Ф. Уилл (журнал «Ньюсуик»)
Публицисты и аналитики
Майкл Скалли (журнал «Паблик интрест»)
Джейн Ларкин Крейн (журнал «Нью-Йорк тайме бук
ревью»)
Наоми Дектер (журнал «Ньюсуик»)
Джеймс Ринг Адамс (газета «Уолл-стрит джорнэл»)
Том Бетхел (журнал «Харпере»)
Марион Мэджид (журнал «Комментари»)
Нил Козодой (журнал «Комментари»)
Дороти Рабинович (журнал «Комментари»)
Сторонники и популяризаторы
Философ
Уильям Баррет (Нью-
Йоркский университет)
Искусствовед
Хилтон Крамер (кри¬
тик из газеты «Нью-Йорк
тайме»)
Критик «контркультур»
Сэмюэл Маккрэкен (Бо-*
стонский университет)
Культуролог
Том Вульф (журнал «Хар¬
пере»)
Писатель
Сол Беллоу
Поэт
Филип Ларкин
Музыковед
Сэмюэл Липман
( журнал « Коммента ри » J’
Кинопродюсер
Бен Стайн
(Голливуд)
95

Англия. Союзники
американских неоконсер¬
ваторов
Бернард Левин (газета
«Таймс»)
Колин Уэлч (газета «Дей¬
ли телеграф»)
Перегрин Уорсторн (газе¬
та «Санди телеграф»)
Роберт Мосс (журнал
«Экономист»)
Стив Хаселер (Лондон¬
ский политехнический ин¬
ститут)
Франция. Сочувствующие.
Эжен Ионеско (дра¬
матург)
Жорж Либер (жур¬
нал «Контрепуэн»)
Жан-Франсуа Ре¬
вель (социолог)
Где разрабатывается и кем проводится
консервативная и правая политика
Общая политическая стратегия консерватизма
Гуверовский институт по проблемам войны, револю¬
ции и мира * при Стэнфордском университете (Пало-
Альто, Калифорния).
Американский предпринимательский институт (Ва¬
шингтон). Получает наиболее широкую из всех исследо¬
вательских центров финансовую поддержку корпора¬
ций — около 10 млн. долл, в год. Издает ряд журналов,
в том числе «Паблик опинион».
Институт современных исследований * (Сан-Фран¬
циско). Основан в 1972 г. группой сотрудников Р. Рей¬
гана **. За 10 лет выпустил более 25 крупных
комплексных исследований по проблемам социально-
экономической политики, налогообложения, финансов,
социального вспомоществования.
Фонд наследия* (Вашингтон). Исследовательская
организация правоконсервативного толка. Выпускает мо¬
нографические исследования по проблемам внутренней и
внешней политики США, а также 6 периодических изда¬
ний, в том числе журнал «Полиси ревью».
Проблемы национальной безопасности
и внешней политики
Центр стратегических и международных исследова¬
ний Джорджтаунского университета* (Вашингтон).
* О консервативных центрах, названия которых помечены
знаком звездочки, в разделе помещена подробная информация.
** Р. Рейган в тот период занимал пост губернатора штата
Калифорния,
96

В числе его сотрудников — бывшие госсекретарь Г» Кис¬
синджер и министр обороны Дж. Шлесинджер. Издает
серию «Вашингтон нэйперс».
Комитет по существующей опасности (Вашингтон).
Активная промилитаристская организация, первоначаль¬
но созданная для противодействия заключению договора
ОСВ-2. Ведет пропагандистскую деятельность и оказы¬
вает давление на законодателей.
Американский Совет национальной безопасности (Бо¬
стон). Ведет преимущественно пропагандистскую дея¬
тельность в печати и на телевидении, выступает за нара¬
щивание военных расходов. Финансировал широкую^ те¬
левизионную кампанию «Как выжить в случае ядерной
войны», выпустил фильм «Синдром ОСВ», призывающий
к отказу от переговоров об ограничении вооружений.
Гудзоновский институт (Нью-Йорк). Исследования в
области военной стратегии, компьютерное моделирование
конфликтных ситуаций и военных столкновений. (Кон¬
сультант — А. Хейг.)
Институт анализа внешней политики * (Кембридж и
Вашингтон). Консультациями института пользуется
Р. Рейган.
Центр информации по национальной стратегии
'(Нью-Йорк). Ведет курсы лекций по проблемам нацио¬
нальной безопасности в ряде колледжей, выпускает срав¬
нительные анализы систем вооружений США и CCCPt
монографические исследования по военным проблемам.
Коалиция за мир с позиций силы (Вашингтон). Орга¬
низация объединяет сторонников жесткой милитарист¬
ской внешней политики США, в том числе ряд сенаторов
и конгрессменов. Ведет политическое лоббирование в
конгрессе.
Институт внешнеполитических исследований (Фила¬
дельфия). Академический центр, издает авторитетный в
научных кругах журнал «Орбис» тиражом более
135 тыс. экз.
Экономика
Международный центр исследования экономической
политики (Нью-Йорк). Проводит экспертный анализ эко¬
номических проблем, в том числе эффективности эконо¬
мической политики администрации Р. Рейгана.
Лермановский институт (Нью-Йорк). Фундаменталь¬
ный анализ политэкономических проблем. Организует
4	США: консервативная волна 97

широкие дискуссии с экономистами либерального на¬
правления.
Фонд экономического образования (Ирвингтон-на-
Гудзоне, близ Нью-Йорка). Просветительская и пропа¬
гандистская деятельность в колледжах и университетах<
Издает журнал «Фримэн».
Американский совет по капиталообразованию (Ва¬
шингтон). Организация объединяет крупных финансис¬
тов, промышленников, менеджеров и ставит своей целью
оказание давления на правительство в пользу снижения
налогов и уменьшения государственного вмешательства в
экономику.
Юридический и экономический центр (Вашингтон и
Корал-Джейблс, Флорида). Располагая годовым бюдже¬
том в 1,5 млн. долл., центр ведет пропагандистскую дея¬
тельность, распространяя литературу в защиту свобод¬
ной от государственного регулирования рыночной эко¬
номики.
Национальное бюро экономических исследований
'(Кембридж, Массачусетс). Издает 120—150 исследова¬
тельских докладов ежегодно. Ведет прикладные иссле¬
дования.
Центр по выработке конструктивных альтернатив
'(Хилсдейл, Мичиган). Экономические исследования в со¬
трудничестве с Мичиганским университетом. Издает
журнал «Импримис».
Просветительский и исследовательский центр по во¬
просам свободного предпринимательства (Колледж-
Стэйшн, Техас). Пропагандирует консервативные эконо¬
мические «рецепты», выступает за нерегулируемый ры¬
нок рабочей силы, против профсоюзов и государственно¬
го регулирования экономики. Ведет специальные занятия
с учителями в разных городах страны.
Институт по исследованию налоговой политики (Ва¬
шингтон). Один из центров разработки «экономики пред¬
ложения», на которой построила свою экономическую
программу администрация Рейгана. Критикует высокие
налоги и правительственные социальные программы.
«Американцы за конкурентоспособную предпринима¬
тельскую систему». Общественная организация, в кото¬
рую входят в основном представители среднего бизнеса,
преподаватели, юристы. Выступает за снятие правитель¬
ственных и юридических ограничений с рыночной эконо¬
мики.
98

Институт Фишера (Даллас, Техас). Прикладные эко¬
номические исследования и консультации. Издает теку¬
щие анализы предпринимательской активности.
Организации, борющиеся против
государственного регулирования
экономической деятельности
Центр изучения американского бизнеса (Сент-Луис)*
Критикует правительственное вмешательство в экономи¬
ку, правительственные программы по защите окружаю¬
щей среды и др. Издает журнал «Регьюлэйтор».
«На страже потребителя» (Дэрайен, Коннектикут)*
Организация, выступающая в защиту интересов потреби¬
телей методами свободного предпринимательства (плава¬
ющие цены и т. п.).
Комитет граждан за право иметь и носить оружие
('(Беллевью, Вашингтон). Противодействует введению
ограничений на продажу оружия, использует прессу и
телевидение для ведения пропагандистских кампаний,
оказывает давление на законодательные собрания
штатов.
Фонд второй поправки к конституции (Беллевью,
Вашингтон). Проводит и финансирует ведущиеся по всей
стране исследования юридической стороны правитель¬
ственного регулирования экономической и частной жиз¬
ни граждан.
Национальный комитет за ограничение налогов (Ва¬
шингтон). Ведет экономические и юридические исследо¬
вания налоговой системы, разрабатывает альтернативные
бюджеты, анализирует и критикует бюджетно-финансо¬
вую деятельность правительства, оказывает посильное
давление на выработку федерального бюджета.
Юриспруденция и право
«Американцы за эффективное применение законов»
|;(Эванстон, Иллинойс). Общественная организация, вы¬
ступающая за ужесточение юридических мер по отноше¬
нию к нарушениям общественного порядка, преступле¬
ниям против личности и собственности.
Центр по изучению политики в области уголовного
права. Прикладные юридические и социологические ис¬
следования. В центре работал советник президента Рей¬
гана Э. Миз<
4*
99

Консервативные ценности и мораль
Просветительский и исследовательский институт аме-
риканского Консервативного союза. Ведет социологиче¬
ские исследования в области внутренней политики прави¬
тельства, морально-психологической ситуации в стране,
анализирует распространение консервативных убеждений
среди американцев. Ведет специальный курс по подготов¬
ке журналистов.
Фонд свободы (Вэлли-Форо). Фонд присуждает еже¬
годные премии в области науки, литературы и искус¬
ства, поддерживает просветительские и пропагандистские
программы консервативной ориентации.
Рокфордский институт (Рокфорд, Иллинойс). Культу¬
рологические и искусствоведческие исследования в духе
неоконсерватизма.
Центр этики и социальной политики (Вашингтон)',
Неоконсервативный анализ этических, расовых, социоло¬
гических проблем, распространения религиозных веро¬
ваний.
Фримановский институт (Солт-Лейк-Сити). Исследо¬
вания проблем конституции и конституционного права,
демократии, критика марксизма и реального социализма
по вопросам демократии.
Центр либертаристских исследований (Нью-Йорк)’.
Исследования проблем демократии и свободы личности с
позиций либертаристского направления консерватизма.
Основной «мозговой трест» либертаристов.
Институт гуманистических исследований (Менлоу,
Калифорния). Проводит семинары, дискуссии с пригла¬
шением философов и социологов либеральной ориента¬
ции. Отстаивает традиционные консервативные ценности
свободы личности, закона и порядка.
Институт Като (Сан-Франциско). Исследовательский
центр гуманитарных наук, социологии и политологии,
ориентированный на либертаристское направление кон¬
серватизма. Издает известный журнал «Инкуайэри»,
Проблемы этнических и национальных меньшинств
Линкольновский исследовательский и просветитель¬
ский институт (Вашингтон). Проводит исследования и
дискуссии с представителями организаций негритянских
и иных этнических меньшинств, анализирует расовую по¬
литику правительства. Является основным пропагандист¬
100

ским центром по распространению консервативных цен¬
ностей и убеждений среди негритянского населения.
Образование
Совет по основам образования. Выступает за «тради-*
ционные» методы и содержание обучения в колледжах и
университетах, в частности возвращение к преподаванию
закона божьего, введение молитвы в школах и т. п.
Проводит семинары, ведет курсы, издает книги.
Американский совет по исследованиям в области об-*
разования (Кливленд). Ведет социологические и педаго¬
гические исследования, издает учебники по социальным
и политическим дисциплинам.
Институт по проблемам образования (Нью-Йорк).
Занимается сбором финансовых средств (преимуществен¬
но у крупных корпораций) и финансированием консерва¬
тивных исследовательских, просветительских, пропаган¬
дистских программ.
Кто способствует деятельности консерваторов в конгрессе
и законодательных собраниях штатов
Исследовательский, аналитический и просветитель¬
ский фонд организаций «Консерватив кокус» (Вашинг¬
тон). Готовит материалы для консервативных сенаторов
и конгрессменов, анализирует деятельность конгресса и
проходящие законопроекты с консервативных позиций.
Комитет за выживание свободного конгресса (Ва¬
шингтон). Организация, созданная с целью укрепления
консервативных фракций в конгрессе и противодействия
либеральным сенаторам и конгрессменам. Оказывает про¬
пагандистское давление на избирателей. Располагает
Фондом свободного конгресса.
Национальный консервативный комитет политическо¬
го действия (Вашингтон). Организация, основанная
Джоном Т. Долэном, включает ряд сенаторов и конгрес¬
сменов, ведет борьбу за преобладание консервативных
сил в конгрессе, располагает значительными финансовы¬
ми средствами.
Американский совет законодательных собраний (Ва¬
шингтон). Ведет политологические и юридические иссле¬
дования, оказывает помощь консерваторам в законода¬
тельных собраниях штатов, дает экспертные консуль¬
тации.
101

Кто финансирует консервативные организации и центры
Корпорации
«Вейерхойзер», «Форд мотор», «Ридерс дайджест»,
«Потлач», «Мобил ойл», «Кока-кола компани», «Консо-
лидэйтед фудс», «Теннесси гэс трансмишн», «Файрстоун»,
«Кэстл энд Хук», «Херши», «Экссон», «Дженерал мо-
торс», «Морган гэрэнти траст», ИБМ, «Рипаблик стил»;
и многие другие.
Фонды большого бизнеса
Фонд Лилли (фармацевтическая промышленность).
Ежегодно передает 1 млн. долл. Американскому пред-»
принимательскому институту (см.).
Фонд Сары Меллон (корпорация «Галф ойл»). Переда-*
ет ежегодно консервативным организациям 955 тыс. долл,
«на исследования проблем обороны, внешней политики,
правительственного регулирования экономики, свободного
рынка». В том числе 400 тыс. долл. Юридическому и эко¬
номическому центру (см.) и 300 тыс. долл. Институту
современных исследований (см.).
Свободный трест Дж. Говарда (корпорация «Сан
ойл»). Поддерживает либертаристское направление кон¬
серватизма, консервативные «фабрики мысли» и органи¬
зации, борющиеся против профсоюзов, отчисляя ежегод¬
но 2,5 млн. долл., в том числе 1 млн. долл. Американ¬
скому предпринимательскому институту.
Фонд Сэмюэла Нобла (корпорация «Ойл энд дрил-
линг»). Отчисляет 600 тыс. долл, ежегодно консерватив¬
ным организациям. Выделил около 750 тыс. долл, на
основание исследовательского центра Фонда насле¬
дия (см.).
Фонд Смита Ричардсона (корпорация «Викс»). Пере¬
дает 650 тыс. долл, каждый год консевативным центрам,
ведущим исследования в области обороны и военной по¬
литики.
Фонд Джозефа Курза (пивоваренная промышлен¬
ность). Выделяет ежегодно 328 тыс. долл, на исследова¬
ния в области внешней политики, рыночной экономики,
средств массовой информации, а также организациям,
выступающим за снятие ограничений на загрязнение
окружающей среды.
Фонд Фреда С. Коха (энергетика). Поддерживает ли¬
бертаристское направление консерватизма, отчисляя ли-
102

бертаристским группам и организациям ежегодно до
75 тыс. долл.
Фонд Джона М. Олина (химическая промышлен¬
ность). Выделяет 280 тыс. долл, в год на поддержку
исследовательских организаций, анализирующих с кон¬
сервативных позиций социальную политику правитель¬
ства, а также в адрес средств массовой информации кон¬
сервативной ориентации, либертаристских группировок и
организаций, борющихся с ограничениями, налагаемыми
на промышленность в целях защиты окружающей среды.
И многие другие фонды, распределяющие средства
крупных корпораций.
«Фабрики мысли» американских консерваторов
(Научно-исследовательские организации
и центры консервативного направления)
Фонд наследия (Heritage Foundation) —■ научно-»
исследовательский центр, созданный в 1973 г. при содей¬
ствии ряда организаций ультраконсервативного толка, в
том числе Совета национальной безопасности, Американ¬
ского консервативного союза, «Лобби свободы». Основная
задача фонда — подготовка аналитических исследований
по широкому кругу вопросов внешней и внутренней по¬
литики США, а также по актуальным проблемам между¬
народной политики. В настоящее время, по словам газе¬
ты «Вашингтон пост», фонд является самой популярной
фабрикой политической консервативной мысли, чьи
исследования, как правило, широко используются заказ¬
чиками.
Общее руководство фондом и выработка основных на¬
правлений деятельности осуществляется советом попечи¬
телей, в состав которого входят многие известные поли¬
тические деятели США, в частности бывший министр
финансов У. Саймон и бывший директор ЮСИС Ф. Шек¬
спир. Президентом фонда является Э. Фулнер, бывший
исполнительный директор исследовательской комиссии
республиканской фракции в палате представителей кон¬
гресса США. Фонд постоянно привлекает к своей работе
более тысячи ученых, профессоров и преподавателей
крупнейших учебных и научно-исследовательских учреж¬
дений страны.
Бюджет организации составляет около 3,5 млн. долл.
Финансируется деятельность фонда за счет ежемесячных
103

отчислений консервативных организаций и частных по¬
жертвований.
Одной из характерных черт деятельности фонда, бла¬
годаря которой он стал широко известен в стране, явля¬
ется оперативность освещения актуальных проблем: ана¬
литические обзоры по заказанным какими-либо организа¬
циями темам готовятся и выпускаются нередко за 4—
6 дней.
Фонд уделяет особое внимание доведению результа¬
тов своих исследований до членов конгресса и руководи¬
телей крупных общественных организаций страны, а так¬
же связям с прессой и популяризации консервативных
идей среди молодежи.
Помимо монографий, фонд выпускает ряд печатных
периодических изданий, таких, как «Полиси ревью» —
ежеквартальный журнал, содержащий объемные анали¬
тические материалы по международным вопросам;
«Нэшнл секьюрити рекорд» — ежемесячное издание по
проблемам обороны и внешней политики США; «Бэк-
граундерс» — краткие аналитические доклады по кон¬
кретным проблемам; «Инсайдер ньюслеттерс» — ежеме¬
сячные обзорные справки, освещающие деятельность
различных научно-исследовательских групп и подразде¬
лений конгресса; «Исыо буллетинс» — справки, в кото¬
рых анализируются законопроекты, находящиеся на рас¬
смотрении конгресса; «Инститьюшнл аналисис» — спра¬
вочные материалы, дающие характеристику позиций
иных исследовательских организаций аналогичного про¬
филя.
Фонд сыграл весьма важную роль в подготовке плат¬
формы Р. Рейгана на президентских выборах 1980 г., а
также кандидатов республиканской партии на выборах в
конгресс. После избрания Р. Рейгана президентом США
Фонд наследия подготовил и передал Р. Рейгану и его
сотрудникам 20-томный доклад «Мандат на лидерство»,
представляющий собой чрезвычайно подробно разрабо¬
танную программу проведения внутренней и внешней по¬
литики США по рецептам современного американского
консерватизма и содержащий более двух тысяч конкрет¬
ных рекомендаций нынешней американской админи¬
страции.
Гуверовский институт по проблемам войны, револю*
ции и мира при Стэнфордском университете (Hoover
Institution). Основанный в 1919 г. на средства, по¬
104

жертвованные президентом Гербертом Гувером, институт
был призван, по замыслу его создателей, «вскрывать зло
учения Карла Маркса». В архивах института можно най¬
ти дела царской российской тайной полиции и докумен-
ты о политических движениях на протяжении нынешне-»
го столетия в Европе, Азии и Африке. В 1975 г. Ро¬
нальд Рейган внес в этот архив личный вклад — свои гу-
бернаторскпе документы — в знак благодарности за сове-»
ты, которые сотрудники давали ему в его бытность губер¬
натором Калифорнии. В свою очередь институт избрал
его своим почетным членом, и Рейган посещал это
учреждение каждые три месяца, получая консультации
по внутренней и внешней политике. Главный советник
Р. Рейгана по внутриполитическим вопросам во время
предвыборной кампании Мартин Андерсон является
старшим научным сотрудником института. Директор ин-<
ститута Гленн Кэмпбелл возглавлял работу по выработ-<
ке позиций и предложений Р. Рейгана в сфере просве¬
щения.
Гленн Кэмпбелл, возглавивший институт в 1960 г.,
впервые нацелил его на проведение также внутриполи¬
тических исследований и соответствующим образом уве¬
личил текущий бюджет (6 млн. долл, в 1981 г.).
Публикуя до 30 крупных работ в год, институт ока¬
зывает существенное воздействие на национальную поли¬
тику. Исследования сотрудника института Т. Мура были
положены правительством в основу решения об отмене
контроля над деятельностью авиакомпаний. Работы
Р. Рикардо и Г. Кэмпбелла по экономике здравоохране¬
ния ’ повлияли, по свидетельству сотрудников админи¬
страции, на сворачивание мер по созданию национальной
системы страхования здоровья. Экономист Р. Фримэн
был одним из первых, кто разработал проект увеличения
бюджетных расходов на оборону за счет сокращения раз¬
личных социальных программ. Наконец, Гуверовский
институт опубликовал комплексное исследование «Соеди¬
ненные Штаты в 80-х годах», объединяющее работы
32 авторов и призванное стать руководством для прези¬
дента в проведении национальной политики в консерва¬
тивном духе.
Институт современных исследований (Institute of
Contemporary Studies) в Сан-Франциско был основан в
1972 г. группой сотрудников Р. Рейгана, занимавшего в
тот период пост губернатора штата Калифорния. Инсти-<
105

тут специализируется на оперативном проведении иссле¬
дований на актуальные темы современной политики, вы¬
пуская пять крупных исследовательских работ ежегодно,
каждая из которых публикуется через 90—180 дней
после получения задания. Институт продает в стране
внушительное количество экземпляров своих работ —
около 10 тыс. экземпляров каждой книги. В настоящее
время институт проводит исследования по совершенство¬
ванию «экономики предложения», которая лежит в осно¬
ве экономической программы Р. Рейгана. Эти исследова¬
ния по реформе налоговой системы, бюджета и валютной
политики возглавляет видный стэнфордский экономист
Майкл Боскин. Под редакцией Арнольда Мелцнера, по¬
литолога из Университета Беркли, институт выпустил
исследование об изменении характера американского
президентства в современный период. На рекомендации
этого исследования обратил внимание Р. Рейган. В отли¬
чие от большинства других исследовательских центров
консервативной ориентации Институт современных ис¬
следований в Сан-Франциско уделяет внимание изуче¬
нию проблем негритянского населения Америки и рас¬
пространению среди этого населения консервативных
идей. В мероприятиях института принимают участие ли¬
деры некоторых негритянских организаций.
Лнститут анализа внешней политики (Institute for
Foreign Policy Analysis) имеет отделения в Кембрид¬
же и в Вашингтоне. Он был основан и до настоящего
времени управляется Робертом Пфальцграффом, профес¬
сором Флетчерской школы международного права и
дипломатии Университета Тафта. Под руководством
Р. Пфальцграффа институт выпустил ряд работ, принес¬
ших ему международную известность.
Исследования института носят откровенно «ястреби¬
ный» характер: какова может быть стратегия США в
ядерной войне, как наиболее эффективным образом раз¬
вернуть крылатые ракеты и т. д. «Мы делаем упор на
угрозу международного коммунизма и необходимость
сильной обороны для Соединенных Штатов»,— выражает
кредо института помощник директора Роберт Гербер.
Институт финансируется преимущественно частными
фондами. В настоящее время усиливаются его связи с
Университетом Тафта и его влияние на учебный процесс.
Центр стратегических и международных исследова¬
ний Джорджтаунского университета (Center for Stra¬
106

tegic and International Studies) основан в 1962 г. Дэ<
видом Эбшайром и адмиралом Арли Берком для разра-
ботки «большой стратегии» американской роли в мире.
Первое время центр действовал в относительной неизвест¬
ности. Внимание к нему привлекли сделанные им в пе¬
риод вьетнамской войны и октябрьской войны 1973 г. на
Ближнем Востоке прогнозы. Центр много лет назад со-*
средоточия внимание на приобретшем сейчас первостей
пенное, с точки зрения американских стратегов, значений
регионе Персидского залива. В настоящее время в пуб«
ликациях центра пропагандируется идея, что Америка
должна вновь утвердить свое военно-морское присут4
ствие по всему миру и обеспечить контроль над интерес
сующими США ресурсами, где бы они ни находились*
Бывший госсекретарь США Г. Киссинджер сотрудниц
чает с центром с 1977 г. С 1979 г. в работе центра участ-i
вует бывший министр обороны США Джеймс Шле-*
синджер. Среди специалистов центра — целый ряд быв-*
ших высокопоставленных сотрудников ЦРУ, Совета на¬
циональной безопасности, госдепартамента и дипломатии
ческой службы. Несколько сотрудников центра вошли в
состав администрации Р. Рейгана.
В большей мере, нежели другие фабрики консерва¬
тивной мысли, Джорджтаунский центр стратегических и
международных исследований всегда тяготел скорее к
правительству, чем к академической науке. В настоящее
время его связи с Джорджтаунским университетом креп¬
нут: из пятидесяти постоянных специалистов центра бо¬
лее десяти, в том числе Г. Киссинджер, являются препо¬
давателями университета.
Более половины бюджета центра, составляющего
4,5 млн. долл, в год, поступает от корпораций, среди ко¬
торых «Экссон» и «Вестингауз электрик».
Центр ведет широкую пропагандистскую деятель¬
ность, проводит семинары и симпозиумы.
Американский предпринимательский институт в Ва¬
шингтоне (American Enterprise Institute). Крупный
научно-исследовательский центр, один из наиболее влия¬
тельных «мозговых трестов» консерваторов. Создан в
1943 г., однако реальным влиянием пользуется с начала
60-х годов. Бюджет центра составляет сегодня около
10 млн. долларов в год. Президент Американского пред¬
принимательского института Уильям Баруди одновремен¬
но входит в Совет попечителей Гуверовского института
107

и Исполнительный совет Центра стратегических и
международных исследований Джорджтаунского универ¬
ситета.
Американский предпринимательский институт ведет
исследования в области экономики, социальной полити¬
ки, международных отношений. Общая задача института,
по словам одного из его ведущих специалистов М. Нова¬
ка,— «обращать новые души в капиталистическую веру».
С этой целью проводятся международные конференции,
циклы лекций. По всей территории США институтом соз¬
даны филиалы, которые широко снабжают своими печат¬
ными материалами, видео- и звукозаписями университе¬
ты и библиотеки США, готовят телефильмы по социаль¬
ной и политической тематике, которые транслируются
370 телестанциями страны.
Институт издает ежедневный сборник «Ньюс дайд¬
жест», который рассылается 800 влиятельным лицам в
законодательных и исполнительных органах и содержит
подборку политических новостей и их комментариев с
консервативных позиций.
Институт издает большое число монографий и сбор¬
ников по различным социально-экономическим проб¬
лемам.

* * *
Как видно из материалов первого раздела, американ¬
ский консерватизм во многих своих чертах сохраняет
преемственность традиционного европейского консерва¬
тизма. Однако в уникальных американских условиях, в
стране, где существовали благоприятные предпосылки
для бурного развития капитализма, почти не было фео¬
дальных пережитков, отсутствовала наследственная ари¬
стократия, консерватизм приобрел особые черты. Одной
из главных является взаимная терпимость консерватизма
и либерализма. Между этими двумя течениями в США не
было непримиримых антагонизмов, как это имело место
в Европе. Более того, консерватизм и либерализм часто
дополняли друг друга. Либерализм экспериментировал,
консерватизм закреплял наиболее удачные с точки зрения
упрочения существующего строя достижения. Не слу¬
чайно даже многие буржуазные авторы указывают на
то, что разногласия, существующие между либералами и
консерваторами, часто напоминают «семейные ссоры».
Это, однако, не значит, что консерватизм лишец
внутренней определенности. Есть целый ряд параметров,
по которым четко прослеживается именно этот тип бур¬
жуазной мысли. Это прежде всего апология ничем не
сдерживаемого «свободного рынка», неограниченного
частного предпринимательства в экономической области,
недоверие к правительству, приверженность доктрине
«прав штатов», упор на морально-религиозные ценности,
стремление ввести политические отношения в «джентль*
менские» рамки.
Более того, даже в общем русле консервативной тра¬
диции существуют различные течения. Некоторые из них
представляют собой старые, в основном сложившиеся те¬
чения консервативной мысли, другие, как неоконсерва¬
тизм, находятся в процессе становления и еще не до кон¬
109

ца самоопределились. Каждое из течений достаточно пол-»
но оформлено, обосновано на теоретическом уровне.
На страницах книги изложены взгляды приверженцев
консервативной идеологии и критика со стороны их оппо¬
нентов, открытая полемика и попытки более или менее
беспристрастного анализа. К числу последних принадле¬
жит статья известного исследователя консерватизма
Клинтона Росситера, который как раз и пытается отве¬
тить на вопрос о том, «что такое консерватизм».
В статье Росситера прежде всего бросается в глаза
тенденция к расширительной трактовке этого феномена,
являющаяся, по сути дела, общим недостатком всех аме¬
риканских исследований проблем консерватизма. Выде¬
ляя консерватизм как свойство темперамента, ситуацион¬
ный, политический и философский консерватизм, К. Рос¬
ситер фактически превращает консерватизм в универ¬
сальное явление — хотя он сам же и выступает против
подобного подхода. Поскольку политический консерва¬
тизм фактически выступает в качестве следствия консер¬
ватизма как свойства темперамента и ситуационного кон¬
серватизма, то, если следовать Росситеру, напрашивается
вывод, что, скажем, «консерватизм бедных, консерватизм
престарелых и консерватизм невежественных» являются
предпосылкой проведения консервативного политического
курса. Иначе говоря, получается, что наиболее обездолен¬
ные слои буржуазного общества сами и порождают враж¬
дебную их интересам политику.
В то же время Росситер сознает, что консерватизм
является порождением буржуазного общества, хотя оно
и фигурирует в его статье как «открытое, упорядоченное,
конституционное общество», и в его рамках консерватиз¬
му отводится прежде всего «роль по предотвращению со¬
циальных революций», о чем с явной симпатией и пишет
Росситер. Неизменность этой функции на всем протяже¬
нии существования консерватизма обусловила и относи¬
тельное постоянство объектов обсуждения, затрагиваемых
философией консерватизма. Росситер приводит список
«вечных вопросов» консерватизма, который стал почти
классическим у американских исследователей. Характер¬
ной чертой консервативной идеологии выступает утверж¬
дение социального неравенства, отчетливо выраженный
антидемократизм ее основных положений.
«Манифесты» консерваторов, помещенные в этой кни¬
ге, полны выпадов в адрес «большого правительства»,
НО

бюрократии, неэффективности государственного вмеша¬
тельства в процесс экономического и социального разви¬
тия. Однако эта риторика тут же оборачивается фактиче¬
ским требованием создания своего рода новой аристокра¬
тии — особой касты «администраторов», которая будет
держать в своих руках бразды правления обществом, не
доверяя их «непросвещенной толпе». Подлинным фунда¬
ментом «идеального общества» консерваторов выступает
частная собственность, все посягательства на которую
незамедлительно объявляются угрозой «личным правам
и свободам».
Как читатель мог убедиться, консерваторы склонны к
«теоретизированию», любят рассуждать о «справедли¬
вом» общественном устройстве, «законах мироздания»
и т. п. Однако теоретическая разработанность того или
иного учения отнюдь не является гарантией его полити¬
ческих успехов. Для их достижения необходимо благо¬
приятное стечение исторических и конкретно-политиче¬
ских обстоятельств. Так что же привело к успешному
наступлению консерваторов на рубеже 70—80-х годов?,
Послерузвельтовский период считается в Америке
«эрой либерализма». Ее характерными чертами, если
брать их в самом общем плане, являлись активное вме¬
шательство государства в экономическую деятельность,
некоторое ограничение сферы действия рынка, а также
социальное маневрирование правящих кругов, состояв¬
шее в том, что государство сознательно шло на некото¬
рое перераспределение доходов от богатых к бедным, на
принятие различных социальных программ, которые
должны были сгладить наиболее вопиющие несправедли¬
вости американского общества. Либеральные рецепты о
большим или меньшим успехом действовали до конца
60-х годов. В это время даже консерватизм, по крайней
мере его политическая практика, во многом ощущал на
себе влияние либерализма. Республиканский президент
Р. Никсон, например, в свое время даже ввел государ*
ственный контроль над ценами и заработной платой, т. е.^
по консервативным представлениям, совершил такое «на¬
силие» над рынком, на которое ни до него, ни после нё
отваживались либеральные президенты.
В конце 60-х — начале 70-х годов многие противоре¬
чия американского капитализма резко обострились. Ли¬
хорадило экономику, для которой характерным стало
«невозможное» сочетание высокой безработицы с высокой
111

инфляцией, не было достигнуто заметного прогресса
в социальной области: бедные не становились богаче, за¬
конодательным путем были устранены наиболее одиоз¬
ные проявления расизма, но неравенство рас оставалось
реальностью. Серьезные потрясения пережила американ¬
ская внешняя политика. Результатом всего этого явилась
аккумуляция недовольства положением дел в стране в
самых широких слоях американского общества. Недо¬
вольство было глубоким, но очень часто стихийным, не¬
оформленным. Приведенная в разделе статья из журнала
«Ньюсуик», опубликованная в 1977 г., констатирует факт
такого недовольства и вместе с тем показывает, и в этом,
видимо, ее главный интерес, что его нельзя однозначно
идентифицировать с недовольством либерализмом и ин¬
терпретировать как сдвиг Америки вправо. Например,
большинство американцев не разделяют точку зрения,
усиленно навязываемую общественному мнению теорети¬
ками консерватизма, согласно которой необходимо под¬
вергнуть резкому сокращению все социальные програм¬
мы. Да и сами по себе ярлыки «консерватор» или «либе¬
рал» не отражают подлинных убеждений большинства
американцев, поскольку массовое сознание характеризу¬
ется высокой степенью неоднородности и даже противо¬
речивости.
Итак, важная особенность 70-х годов — наличие глу¬
бокого, во всех слоях американского общества, недоволь¬
ства положением дел в стране и стихийная обществен¬
ная потребность в появлении новых идей. Функцию
удовлетворения этой потребности взяла на себя консер¬
вативная мысль. Здесь у нее были свои сильные сторо¬
ны. Консерваторы, по крайней мере консерваторы-теоре¬
тики, не чувствовали себя причастными к неудачам либе¬
рализма, поэтому в их руках было такое оружие, как
критика либерального способа решения проблем амери¬
канского общества. Как видно из приведенных материа¬
лов, во многом они показали себя проницательными со¬
циальными критиками. Нет смысла вновь перечислять
то, о чем говорилось раньше в разделе, однако совершен¬
но очевидно, что консерваторы констатировали факт бо¬
лезни американского общества, а также указали на мно¬
гие больные места. Конечно, критика далеко не всегда
была корректной. Например, в открывающем раздел от¬
рывке из книги Б. Пайнса либеральные доктрины крити¬
куются позиция за позицией, часто точно и метко, но
112

вместе с тем в нем есть многочисленные передергивания,
например объединение, хотя и с оговорками, движения
«новых левых», контркультуры и традиционного буржу¬
азного либерализма. В интерпретации Б. Пайнса приход
к власти Р. Рейгана стал кульминацией «возрождения
традиционализма», стремления американцев вернуться
«назад, к основам». Б. Пайне видит проявления этого
процесса в движении за пересмотр нынешней системы
школьного образования, в активизации группировок, вы¬
ступивших против конституционной поправки о равных
правах женщин, в усилении роли традиционной церкви,
в движении «новых правых» и т. д. Он обрушивает все¬
возможные обвинения на американский либерализм —•
вплоть до утверждения о его «поразительной мягкотело¬
сти в вопросах внешней политики и национальной
безопасности». Книга Б. Пайнса является не чем иным,
как частью пропагандистского наступления консервато¬
ров, где реально существующие явления и процес¬
сы получают совершенно неадекватную оценку. Един¬
ственной доминантой нынешнего общественно-полити¬
ческого развития в США становится сдвиг вправо, фи¬
гурирующий у Б. Пайнса под более респектабельным на¬
званием «возрождение традиционализма». Однако действи¬
тельность гораздо сложнее, чем ее пытается представить
консервативный публицист. Как бы то ни было, но одной
критики недостаточно для политического успеха. Предло¬
жить же что-либо существенное традиционный консерва¬
тизм не в состоянии. Трудно всерьез воспринимать при¬
зывы вернуться к основам: свободному рынку, федера¬
лизму, традиционной семье и т. п. В том контексте, в
каком их приводит Пайне, эти понятия абсолютно лишены
содержания, чисто символичны, что неудивительно, ибо
в разные периоды американской истории они были на¬
полнены различным смыслом, чего либо не хотят, либо
попросту неспособны понять консерваторы-традициона-*
листы.
На помощь консерватизму пришел неоконсерватизм.
Что это такое, читатель уже понял из статей раздела,
оценка ему дана и в предисловии к книге. Остается лишь
добавить, что хорошую услугу неоконсерваторам оказало
их либеральное прошлое. Они не открещиваются в ужасе
от либерализма, заимствуют многие из его идей, пытаясь
совместить их с чисто консервативными. Они прекрасные
полемисты, умеющие пропагандировать свои взгляды.
113

Среди них столько крупных имен, сколько, возможно, не
дали традиционные направления консерватизма за целые
десятилетия. Главное же — это наступательное направле¬
ние консерватизма. Неоконсерватизму принадлежит
честь разработки и формулирования многих идей, кото¬
рые были восприняты «рейганизмом» как современным и
наиболее последовательным политическим проявлением
консерватизма. Хотя сами неоконсерваторы любят под¬
черкивать неоднородность своего движения и нередко от¬
вергают сам термин «неоконсерватизм», их, безусловно,
объединяет целый ряд общих принципов и идей, которые
они обычно развивают. Это признает — хотя и с много¬
численными оговорками — И. Кристол, редактор журна¬
ла «Паблик интрест», перечисливший основные черты
неоконсерватизма.
Одной из излюбленных тем традиционных американ¬
ских консерваторов является «превосходство» рыночной
экономики над государственно-монополистическим капи¬
тализмом. Неоконсерваторы хорошо понимают, что требо¬
вание полного отказа от вмешательства государства в ка¬
питалистическую экономику было бы утопией. Поэтому
они требуют «преимущественно рыночной экономики»
(по словам И. Кристола), скрывая за этой туманной
формулировкой стремление добиться максимально воз¬
можной в современных условиях перестройки механиз¬
мов государственного регулирования в интересах крупно¬
го капитала. Подобные настроения отражают крах кейн¬
сианства, экономического учения, бывшего основой
экономической политики большинства стран Запада в по¬
слевоенные десятилетия. Этот пример еще раз убеждает,
что не столько сила современного консерватизма, сколько
крах либеральных программ создали питательную среду
для «консервативного возрождения».
Рецепты неоконсерваторов ведут к усилению социаль¬
ного неравенства. Их излюбленный тезис гласит, что со¬
временное государство своей деятельностью искусственно
насаждает равенство, или «эгалитаризм», п на смену
классическому принципу «равенства возможностей» при¬
ходит «аморальное» стремление достичь «равенства ре¬
зультатов». Неоконсерваторы, будучи наиболее последо¬
вательными оппонентами социальных программ, клеймят
государственную бюрократию и ее неэффективность.
Необходимо при этом подчеркнуть, что такая критика не
является совершенно безосновательной. Гигантская бк^
114

рократическая машина, функционирующая ныне в США,
вызывает недовольство самых разных слоев общественно¬
сти. Подобными настроениями как раз и пользуются нео¬
консерваторы, произнося филиппики против разбухшего
аппарата государства «всеобщего благоденствия». Сле¬
дует, однако, отчетливо видеть ту цель, на которую на¬
правлена подобная риторика — на демонтаж социальных
завоеваний миллионов американцев.
Носителем угрозы «традиционным ценностям амери¬
канского образа жизни» и чуть ли не самому существо¬
ванию американского общества неоконсерваторы объяв¬
ляют так называемый «новый класс». Понятие это явля¬
ется совершенно аморфным и неопределенным, хотя
обычно к представителям этого «класса» причисляют
правительственных чиновников — прежде всего занятых
непосредственным осуществлением социальных про¬
грамм — и представителей средств массовой информации,
которые подобные действия поддерживают и обосновы¬
вают. «Новый класс» — понятие совершенно искусствен¬
ное, которое, однако, служит удобным инструментом в
руках неоконсерваторов, позволяя им навесить этот
ярлык на любого из их оппонентов.
Гораздо более определенные очертания имеет «класс
бизнесменов», которых «новый класс» будто бы пытает¬
ся не допустить к руководству страной. Очевидно, что по¬
добные построения представляют собой лишь едва при¬
крытую попытку дать в руки монополий абсолютную, во¬
обще ничем не ограниченную власть и до предела
урезать институты буржуазной демократии. При этом
неоконсерваторы всячески пытаются отрицать свою непо¬
средственную связь с миром бизнеса, на которую не раз
указывали их либеральные критики — например, публи¬
цист Питер Стейнфелс, написавший первую в США кни-*
гу о неоконсерваторах.
Либеральные критики неоконсерватизма не раз отме¬
чали его отрицательное отношение к идеям равенства и
справедливости, апологию бизнеса, враждебность к лю¬
бым попыткам социального реформаторства. Подобная
линия либеральной критики представлена прежде всего
выступлением П. Стейнфелса. Бросается, однако, в гла¬
за, что П. Стейнфелс фактически неспособен предложить
никаких альтернатив неоконсерватизму, за исключениСхМ
исчерпавших себя либеральных установок, крах которых
и привел к появлению и упрочению позиций неоконсер¬
115

ваторов. Этот процесс пытается проанализировать Джон
Джадис в статье, опубликованной в журнале «Про¬
грессив».
Современный консерватизм тесно связан с проведе¬
нием жесткого внешнеполитического курса, с наращива¬
нием военной мощи Соединенными Штатами. Как со всей
прямолинейностью заявляет Дж. Киркпатрик, назначен¬
ная президентом Р. Рейганом представителем США в
ООН, «осуществление и защита американских нацио¬
нальных интересов является моральной целью, достойной
свободного народа». Беда лишь в том, что нынешние
консерваторы имеют склонность трактовать «националь¬
ные интересы», мягко говоря, несколько расширительно.
Так, профессор Роберт Такер несколько лет назад пред¬
лагал ввести американские войска в район нефтяных
месторождений на Ближнем Востоке — по его мнению,
это полностью соответствовало бы «национальным инте¬
ресам» Соединенных Штатов. Между тем Р. Такер не
просто кабинетный теоретик, он в большинстве случаев
отражает взгляды нынешней республиканской админи¬
страции.
В противоречие установкам на сокращение непроиз¬
водительных расходов американские консерваторы ра¬
туют за наращивание военных ассигнований, поскольку
в их списке приоритетов противоборство с миром
социализма занимает гораздо более важное место, чем
осуществление идеалов «экономики производительности»-
Наращивание военной мощи ставит своей целью и вос¬
становление былой роли Америки в мире, или, как сфор¬
мулировал эту задачу Р. Рейган, «неважно, любят нас
или нет. Мы хотим, чтобы нас уважали». Однако стоит,
видимо, лишний раз напомнить, что страх и уваже¬
ние — вещи разные.
Практику «рейганизма» не следует во всем отожде¬
ствлять с неоконсерватизмом. Идейные источники ны¬
нешней администрации надо в равной мере искать во
всех направлениях консерватизма, и даже в среде правых
радикалов, экстремистов. Причем консервативные поли¬
тики порой предпочитают открещиваться от теоретиче¬
ского обоснования своей деятельности. Традиционные
консерваторы присягают на верность неким традицион¬
ным американским ценностям, якобы отвергнутым либе¬
ралами. Неоконсерваторы заверяют, что хотят синтезиро¬
вать лучшее, наиболее здоровое в либерализме и консерва¬
116

тизме. И между этими направлениями, и внутри них су¬
ществуют споры и разногласия. Однако в основе своей
если освободить их рассуждения от красивых слов и на¬
полнить содержанием те американские традиции — инди¬
видуализм, свободный рынок, недоверие к большому пра¬
вительству, федерализм,— к которым они апеллируют,
то станет очевидным, что они ориентируются на наибо¬
лее привилегированные слои американского буржуазного
общества, на те группы в нем, крторые достигли успеха
и хотят закрепить и развить его. Если либералы спасали
капиталистов от них самих, то современные консервато¬
ры хотят сделать капитализм максимально уютным для
капиталистов. Однако в нынешних условиях это возмож¬
но лишь за счет наступления на интересы не только обез¬
доленных, непривилегированных слоев, но и на интересы
так называемого «среднего класса», который, в понима¬
нии буржуазных политологов, охватывает и часть рабо¬
чего класса, и другие социальные слои со средним уров¬
нем доходов.
Похоже обстоят дела и в области внешней политики.
Неоконсерваторы, например, рассуждают о приверженно¬
сти традиционным ценностям и морали Америки, однако
любой, кто знаком с историей американской внешней по¬
литики, знает, что это за ценности и традиции — импе¬
риализм, агрессивность, интервенционизм, навязывание
миру американских представлений и образа жизни. От
некоторых наиболее одиозных проявлений этих «тради¬
ций» американские правящие круги пытались было отка¬
заться в последнее десятилетие, но теперь, в теории и на
практике, они возрождаются с новой силой.

Часть И
„РЕЙГАНИЗМ“ -
ОБЕЩАНИЯ
И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ
Раздел 1
ПРОЛОГ К ТРАГИКОМЕДИИ
На гребне правой волны, захлестнувшей США в кон-«
це 70-х — начале 80-х годов, к власти в Вашингтоне при¬
шла республиканская администрация Рональда Рейгана<
В «рейганизме» консервативные идеи и программы на¬
шли свое практическое воплощение. Администрацией
Рейгана в национальных масштабах ставится рискован¬
ный «консервативный эксперимент». Каковы его резуль¬
таты?
Состав авторов приводимых статей представляет весь¬
ма широкий идеологический спектр — от леволибераль¬
ных политиков до последовательных консерваторов. Но
высказываемые ими соображения так или иначе подводят
к одному выводу: с течением времени становится все бо¬
лее очевидным тот факт, что практически воплощенный
консерватизм не только не решает запутанных проблем
Америки 80-х годов, но и порождает множество новых
проблем, усложняет экономическую ситуацию в стране,
до предела обостряет социальные конфликты, ставит под
угрозу международную безопасность,

Гэрри Уиллс
ПРЕЗИДЕНТСТВО ПО-ВАТИКАНСКИ
(«Сохо ньюс», 19 января 1982 г.)
Г. Уиллс — профессор американской культуры и по¬
литики Северо-западного университета.
Результаты опросов, касающихся популярности Рей¬
гана за первый год его пребывания у власти, напоми¬
нают результаты аналогичных опросов за тот же период
президентства Джимми Картера — они свидетельствуют
об уважении к личным качествам, но и о растущих со¬
мнениях в отношении его деятельности. Сходство неожи¬
данное. Когда картеровский аскетизм уступил место рей¬
гановскому размаху, из Белого дома был изгнан
морализм. В своем желании иметь дело только с государ¬
ствами, соблюдающими права человека, президент Кар¬
тер был непорядочным человеком, но паинькой. Этот тип
выглядел слишком смиренным, в простом свитере рас¬
суждая об ограниченности наших возможностей. Его му¬
чили угрызения совести из-за Панамского канала. Он хо¬
тел исправить ЦРУ и ФБР. Он упрекал американцев за
их недостатки.
Рейган, напротив, пришел, чтобы взбодрить американ¬
цев, помочь им вновь ощутить себя на верном пути.
Скучный «морализм» не подходит этому деятелю, под¬
держиваемому организацией «Моральное большинство».
Два президента олицетворяют фактически две разные
морали, чуть ли не две теологии Америки. С точки зре¬
ния Рейгана, Джимми Картер был не просто плохим пре¬
зидентом. Он был еретиком. Он признавал — и даже не
скрывал этого,— что Америка может заблуждаться.
И вот, чтобы опровергнуть эти представления, появляется
Рейган, олицетворяющий собой не имперское, а папское
президенство. Мы должны верить в Америку и в Рейга¬
на как в ее символическое воплощение. Картер не просто
не внушал доверия; он производил впечатление человека,
потерявшего веру в наше национальное предназначенивв
Папы не носят свитеров.
119

Критики администрации любят говорить сейчас, что
президентство Рейгана — это попытка контрреволюции,
возврат от кейнсианской революции к гуверизму. Но это
относится к экономической части рейганизма, и то толь¬
ко к одному из ее аспектов. В экономическом молитвенни¬
ке этой администрации, книге Джорджа Гилдера «Богат¬
ство и бедность», даже доктрина экономики предложения
в основе своей является теологической: «Экономисты, ко¬
торые не доверяют религии, никогда не смогут постиг¬
нуть божьего промысла, благодаря которому достигается
прогресс». А Дэвид Стокмэн в своих интервью журналу
«Атлантик» сказал о теории предложения: «Вся эта шту¬
ка будет работать, только если в нее верить» *.
Все, что делает Рейган,— это не столько контрреволю¬
ция, сколько контрреформация — возврат к претензиям
на то, чтобы Америка стала символом веры для своих
граждан. Это похоже на реакцию папства, которое в
XVI веке созвало Трентский собор для того, чтобы укре¬
пить католическую веру против протестантской реформа¬
ции. Попытка «вновь сделать Америку великой» направ¬
лена против тех мрачных критиков, которые считают, что
Америка безвозвратно потеряла лидерство в мире. Пора¬
жение во Вьетнаме, считают эти критики, научило нас
тому, что Америка не может быть мировым полицей¬
ским; очереди на бензоколонках научили нас тому, что
мы зависим от арабских режимов; Уотергейт поколебал
нашу веру в руководство. Во времена дефицита ресурсов,
говорили они, Америка как крупнейший мировой потре¬
битель должна жертвовать частью своих богатств, чтобы
сохранять друзей. Американские реформаторы говорили,
что наша моральная обязанность состоит в том, чтобы
сократить притязания Америки, требуя от всего мира
меньше только потому, что мы меньше требуем для себя
как нации.
Это и была ересь, против которой рейгановская контр¬
реформация намеревалась сосредоточить удар. Как гово¬
рит Гилдер: «Утверждают, что мы должны отказаться от
* Д. Стокмэн — директор Административно-бюджетного управ¬
ления Белого дома. В январском 1982 г. номере популярного в
США журнала «Атлантик» была опубликована статья, написан¬
ная на основе бесед со Стокмэном. В ней сообщалось, что он
резко критиковал за нереалистичность экономические программы
администрации, творцом которых являлся сам,
120

экономической свободы, потому что наш континент освоен,
потому что биосфера перегружена, потому что наша тех¬
нология извращена, потому что наше население растет,
потому что наши горизонты сужаются». Эти порочные
доктрины, считает он, суть «социология отчаяния», «под¬
счеты невозможного», против которых надо вновь обра¬
тить старую веру.
Рональд Рейган был избран не для того, чтобы ре¬
шать проблемы, поставленные «реформаторами, а для
того, чтобы заявить, что таких проблем не существует,
что Америке не надо ни от чего отказываться, нечего
стыдиться, кроме, возможно, нерешительности в отстаи¬
вании наших притязаний. Вьетнам, по его словам,— это
не провал, а «благородное дело». Не существует пробле¬
мы нехватки нефти, просто нам не хватало решимости
заполучить нужную нам нефть. Настоящим позором яв¬
ляется не Уотергейт, а разрастание бюрократического
аппарата. Америка облагодетельствует другие народы,
производя не меньше, а больше, точно так же как мы
помогаем нашим беднякам, обогащая богатых. По словам
Стокмэна, Рейган предложил «безоблачную картину об¬
щества безудержного экономического роста, без инфля¬
ции, без страданий».
Таким образом, Рейган не просто сразу изменил всю
аргументацию, он поставил свою программу выше аргу¬
ментов. Он взывает не к разуму, а к вере, к своему пред¬
ставлению об Америке как о непогрешимой матери-
церкви. Его богословы выработали доктрину троицы, ко¬
торая не выдерживает проверки разумом, но которая
поначалу внушает мистическую веру. Это программа
единства в трех лицах монетаризма, жесткой финансовой
политики и стимулирования предложения. Сплавляя эти
несовместимые направления в одну программу, экономи¬
ческая команда Рейгана становится все больше похожей
на епископов Трентского собора, чем на светских эконо¬
мистов. Программа будет работать, только если мы пове¬
рим в нее.
Тех, кто еще не понял, что в основе рейгановской про¬
граммы лежит вера, до сих пор должно удивлять, почему
факты и доводы ничего не значат ни для него, ни для его
сторонников. Если принять в качестве символа веры, что
Америка достигает богатства за счет потребления, тогда
сторонники охраны окружающей среды оказываются от¬
петыми еретиками и вдаваться в детали не имеет смысла.
121

Таким образом, Рейган мог позволить себе насмехаться
над обеспокоенностью загрязнением среды; заявлять, что
деревья отравляют воздух больше, чем автомобили, что
утечка нефти очищает атмосферу, что для того, чтобы
насладиться природой, самому большому эстету не нуж¬
ны леса, ему достаточно увидеть одну секвойю. Фактиче¬
ское опровержение этих заявлений останется без ответа:
факты здесь вообще ни при чем — только вера. Если уж
подходишь с полным доверием к экономической тео¬
рии — что три суть одно,— то веришь и в то, что спасе¬
ние черовечества зависит от американского потребитель¬
ства.
Конечно, никакой катехизис контрреформаторства не
может быть полным без теологии дьявола. Дьявольская
мотивация приписывалась и религиозным реформаторам.
В католической литературе говорилось о том, что после
смерти Лютер, выполнив дьявольскую работу на земле,
отправился в ад. Такие же представления движут и аме¬
риканскими контрреформаторами. Лютеранские реформы
начались среди непокорных монахов. На острие нынеш¬
него реформаторского движения оказались радикальные
монахини. Джин Киркпатрик первая забила тревогу по
поводу угрозы, которую представляют американские ка¬
толические монахини, работающие в Сальвадоре, но толь¬
ко государственный секретарь Александр Хейг увидел в
них слуг дьявола. Когда сестер убили, нельзя было ви¬
нить сальвадорский режим. Дьявол принес в жертву
своих рабов, чтобы дискредитировать силы света. А дока¬
зательством дьявольского вмешательства было то, что
сестры умудрились попасть в засаду, были изнасилованы
и застрелены в спину... Первородный грех марксизма со¬
вратил человечество и отдал нас во власть дьявола. Он
пытается проникнуть к нам через окно уязвимости. Он
не позволяет нам спать. Он совращает многих друзей. Он
принимает множество обличий. Он отравляет сам воздух,
которым мы дышим, закрадывается в самые праведные
души. Он подсаживает нам «дезинформаторов». У него
не только тяжелые ракеты, у него есть и Институт поли¬
тических исследований.
Лпшь истинная вера способна разорвать цепи, кото¬
рыми нас опутывает дьявол; и это происходит обычно в
самый последний момент, накануне падения. Можно пе¬
релить душу одержимых монахинь; новая инквизиция
122

адмирала Дентона * способна разгадать обличья, кото-*
рые принимает дьявол. Но мы должны заслужить свое
спасение страхом и преклонением; мы должны облачить¬
ся во все божьи доспехи. Это означает не только то, что
надо продавать индульгенции грешащим странам, или
проповедовать публике нашу экономическую троицу, или
наказывать тех, кто обличает недостатки Америки. Это
значит также, что необходимо восстановить в полной
силе религиозные ордена страны.
Американские реформаторы критиковали ЦРУ — его
священные привилегии шпионить за другими, получать
деньги из секретных фондов, действовать в обход кон¬
ституции, жить по собственным законам. Но ведь люди
Рейгана знают, что это нападки не на злоупотребления
ЦРУ, а на само ЦРУ. Реформаторы хотят не того, чтобы
ЦРУ перестало изготавливать зелья, которые лишили бы
Фиделя Кастро бороды против его воли, они хотят, что¬
бы ЦРУ вообще не вмешивалось в дела Кубы. Точно
так же как Трентские реформы укрепили ордена, рейга-
новская контрреформация означает благословение сек-»
ретности и подрывным действиям ЦРУ, устранение поло-*
жений Закона о свободе информации, распростра¬
няющихся на ФБР. Было бы непростительным из-за
некоторых злоупотреблений отзывать наши армии ночи
из их долгой схватки с князем тьмы.
Папство XVI века не только укрепило старые ордена
в их монастырском уединении, оно также создало новые
ордена, которым предстояло идти в мир и учить правед¬
ным доктринам. Важнейшим из таких орденов были
иезуиты, которые приняли на вооружение некоторые из
реформаторских методов. И нет ничего удивительного в
том, что в наш эй нынешней контрреформации появляется
новый просветительский орден, новые иезуиты, которые
изобретают изощренную аргументацию для отпущения
грехов «авторитарным» режимам и проклятия «тотали¬
тарным», которые проповедуют единство в трех лицах в
экономической сфере, которые дебатируют с еретиками и
обличают радикальных монахинь. Так же как и «неокон¬
серваторы», братья из Американского предприниматель¬
ского института не отказываются от фразеологии времен
* Дж. Дентон — сенатор, возглавляющий сенатскую подкомис¬
сию по безопасности и терроризму и отличающийся крайней ре¬
акционностью.
123

своего демократического прошлого, используя оружие ре¬
форматоров против них самих. Эти новые иезуиты, как и
их предшественники, также стараются навести порядок
в рядах своих сторонников, поправлять наиболее тупых
из них, спасать истинную веру от ее же собственных
крайностей.
Возглавляя все эти усилия по восстановлению истин¬
ной веры, Рональд Рейган держится внушительно, совсем
как папа римский. Как лучшие из пап, он сочетает лич¬
ное смирение и скромность с уверенностью в своих непо¬
грешимых дарованиях. Он проклинает не столько с гне¬
вом, сколько с болью. Как и папы времен контрреформа¬
ции, он великолепно играет свою роль: папская роскошь
в Белом доме, руководители бизнеса, окружающие его,
как коллегия кардиналов. Папы предпочитали стиль ба¬
рокко. У нас сейчас калифорнийское барокко: сапоги за
тысячу долларов вместо шелковых тапочек, дорогие уго¬
дья, в которых можно поохотиться на индеек, вместо
парков, где водились олени.
И никогда не помешает, если папа совершит чудо.
Наш стареющий президент поправился после покушения
с невероятной легкостью. (Ему это удалось даже лучше,
чем его римскому коллеге.) Да и само избрание Рейгана
указывает на то, что он любимец богов. Как говорится,
дух божий снизошел на электорат. До поры до времени
Рейгану удается добиваться от конгресса подтверждения
веры в экономическую троицу. Если некоторые из его
курии оступались или падали, это никак не отражалось
на нем. Вера папы вне подозрений, и многие верят в его
веру.
Но может ли контрреформация победить? Ведь и пер¬
вая не смогла подавить ересь и сделать католическую
церковь вновь универсальной. И у нее по крайней мере
было то преимущество, что она была явно религиозной,
а не скрыто теологической. Как католик, я признаю цер¬
ковное главенство римского папы, но принимать еще и
папское руководство в моей стране — это, пожалуй,
слегка обременительно.
Долго ли Рейган будет за счет веры выплывать из не¬
лепых ошибок, перепутанных фактов, из экономических
результатов, которые никак не соответствуют волшебным
формулам? Мир сейчас полицентричен, а не сводится к
борьбе двух сверхдержав. Коммунизм не монолитен
{(пример — Китай), а антикоммунизм необязательно от*
124

вечает нашим интересам {пример — Тайвань). И суще*
ствуют пределы тому, что Америка может делать в мире.
Игнорировать и отрицать эти реальности можно, если хо¬
чешь создать стройную систему богословских доктрин.
Но поклонение троице не снимет противоречия между
снижением налогов и увеличением военных расходов.
Волшебная троица сторонников экономики предложения
дает нам в реальности тройную беду: высокую инфля¬
цию, высокую безработицу и высокий ссудный процент.
Сохранять веру становится значительно труднее для
всех, кроме самых фанатичных сотрудников аппарата
Белого дома. Как показывают результаты опросов, стра¬
на теряет веру очень быстро.
Наступит момент, когда наивная вера Рейгана— ко¬
торая возбудила такие сильные надежды на него — мо¬
жет стать его главной слабостью, если он будет продол¬
жать веровать и после того, как вся страна начнет со¬
мневаться. Тогда он превратится в папу без церкви, и
стране снова придется искать президента, человека с про¬
граммами, а не символами веры, с компромиссами, а не
доктринами, с доводами вместо слепой веры. Но если нам
нужен именно такой президент, надо дождаться, пока
Рональд Рейган уйдет со своего поста.

Томас Хьюз
ПОДНЯТЬСЯ НАД «РЕЙГАНИЗМОМ»
(«Форин полиси», осень 1981 г.)
Т, Хьюз — президент Фонда Карнеги.
ПОЛИТИЧЕСКОЕ ОКНО ВОЗМОЖНОСТЕЙ
По разным причинам в первые месяцы правления
администрации Рейгана проблемы внешней политики
почти полностью игнорировались. Новый президент со¬
знательно решил сосредоточиться на своей экономиче¬
ской программе и больше ни на что не отвлекаться.
С точки зрения политической его личные успехи в про¬
ведении законодательства по вопросам налогообложения
и бюджета укрепили его позиции как внутри страны, так
и за границей даже в глазах тех, кто был серьезно оза¬
бочен направлением его экономического курса.
Тем временем в области внешней политики прави¬
тельство хотя и поднимало время от времени шум, но в
течение последних девяти месяцев выжидало результа¬
тов выборов во Франции и Израиле, ждало, пока сенат
утвердит кандидатуры на посты во внешнеполитическом
аппарате, пока завершится переоценка различных на¬
правлений политики, пока решится, в чем будет состоять
роль министерств, пока уляжется первоначальное сопер¬
ничество между высокопоставленными деятелями, пока
бюрократы разделят между собой функции.
Подобное хаотическое начало объясняется отчасти
тем, что избиратели на выборах не дали четкого ответа,
в каком направлении им хотелось бы видеть развитие
внешней политики страны. Дело в том, что по сравнению
с двумя главными факторами победы Рейгана — сосредо¬
точенностью нации на экономических проблемах и всеоб¬
щим разочарованием в Картере — внешняя политика
была фактором незначительным. За исключением рас¬
плывчатого желания восстановить силу Америки, глав¬
ные контуры внешнеполитического курса не были обо¬
значены,
126

Отсутствие внешнеполитических установок по-преж¬
нему подтверждается большинством опросов обществен¬
ного мнения. Американцы хотят быть снова сильными и
в то же время заключать соглашения по контролю над
вооружениями с Советским Союзом. Подавляющее боль¬
шинство американцев еще поддерживает процесс ОСВ.
Первые трудности администрации по таким вопросам,
как военная помощь Сальвадору, планы размещения ра¬
кет «МХ» на Юго-Западе, сближение с Южной Африкой,
отклонение сенатом кандидатуры Э. Лефевра на пост за¬
местителя государственного секретаря по правам челове¬
ка, подтверждают, что во внешнеполитическом мышле¬
нии американцев сосуществуют взаимоисключающие на¬
строения и что оно гораздо более гибко, чем кажется
многим.
Но теперь законодательство по экономическим вопро¬
сам проведено, выборы в других странах, иные отвлека¬
ющие моменты позади. Позади и период первоначального
благожелательного отношения к администрации. Теперь
внешняя политика — все еще не сформулированная, не
определенная и не имеющая под собой основы в виде
единства среди народа — потребует личного внимания
президента. Такие события, как предстоящие важные
встречи с руководителями ближневосточных государств
в Вашингтоне, участие в первой многосторонней встрече
Север — Юг, являются программой действий. Многие во¬
просы, которыми до сих пор не занимались, требуют не¬
отложного внимания. В ближайший период целый ряд
серьезных проблем вынудит Рейгана принимать реше¬
ния. Именно эти внешнеполитические проблемы пока¬
жут, будет ли он вести себя как кандидат в президенты
или уже как президент.
Совершенно очевидно, что придется заняться исправ¬
лением ошибок. Во время первых месяцев деятельности
администрации, когда внешняя политика была на втором
плане и президент не занимался ей, политическим пред¬
ставлениям времен допрезпдентского «рейганизма» уда¬
лось без всякого сопротивления перейти в область миро¬
вой политики. В суматохе первых президентских назна¬
чений идеологически ориентированные личности взяли
верх над деятелями, исходящими из стратегических со¬
ображений. Они и установили стиль первых мероприятий
администрации. Продолжая действовать в духе старого
«рейганизма», вновь назначенные и несменившиеся
127

сторонники администрации уже оказали администрации
дурные услуги во всем мире. В начальный период эти
«рейганавты» создали общее впечатление о том, что
администрация, сталкиваясь с имеющими историческое
значение проблемами в отношениях Восток — Запад и
Север — Юг, предпочитает бездумно обострять эти отно¬
шения, допуская словесные провокации в отношении
Востока и презрительно отмахиваясь от Юга. На те
проблемы, на которые раньше, пользуясь модным выра¬
жением, бросали деньги, теперь бросают оружие. Нерегу¬
лярные речи или поездки заместителей государственного
секретаря по тем или иным регионам были лишь попыт¬
ками рассеять это общее представление.
Учитывая подобное намеренное игнорирование поли¬
тики за пределами Запада *, отношения Запад — Запад
стали восприниматься в Вашингтоне как главные. Поли¬
тические отношения с Западом являются территорией, на
которой в конце концов и будет вырабатываться полити¬
ка Рейгана в отношении Востока и Юга, они станут
единственным, за исключением раздираемого конфликта¬
ми круга ближайших сотрудников Рейгана, средоточием
консультаций и влияния.
Западный союз с его разнообразными встречами,
организациями, штатом сотрудников, консультативными
процедурами и личными отношениями может оказать
миру огромную услугу. Он может помочь Рейгану
Перейти от «рейганизма» к ответственности и переосмы¬
слить его политические представления. Он может присо¬
единить администрацию Рейгана к остальному Западу.
Он может заставить рейгановских фундаменталистов
смириться с отходом от фундаментальных положений
«рейганизма». Ведь дебаты между западными странами
По вопросам внешней политики в основе своей являются
дебатами о природе западного общества, его ценностях и
значении. Текущий политический диалог на Западе несет
с собой крупные коррективы примитивных взглядов на
мир, которых придерживаются многие в нынешней адми¬
нистрации. Те аргументы, которые, как кажется наиболее
рьяным сторонникам Рейгана, они опровергли внутри
страны, возникнут вновь на дипломатическом уровне.
* Под Западом, Западным союзом автор статьи подразу¬
мевает не только государства Западной Европы, но и все страны
с буржуазными режимами, находящиеся в союзнических отноше¬
ниях с США,
128

Потребности союза требуют от Рейгана переоценки цен¬
ностей, но они же дают для этого необходимое прикры¬
тие: если не произойдет серьезной переоценки, союз мо¬
жет взбунтоваться.
Перекос в сторону безопасности за счет равенства в
рейгановской политике за границей и в сторону экономи¬
ческого роста за счет справедливости во внутренней по¬
литике и так уже стал крупнейшим дискуссионным во¬
просом в союзе. Внешняя политика Рейгана, которой
восхищаются идеологи в Соединенных Штатах, представ¬
ляется узколобой и ненадежной за пределами США. Не¬
много находится желающих присоединиться к всемирно¬
му антисоветскому альянсу, с пропаганды которого нача¬
ли «рейганавты». Западные союзники, включая Тэтчер,
отнюдь не склонны в отличие от многих в администрации
Рейгана путать политические проблемы с военными, ви¬
деть коммунизм в национализме, рассматривать все ре¬
гиональные конфликты через призму отношений Вос¬
ток — Запад.
К счастью, окно политических возможностей пока
открыто для сотрудничества Рейгана с Западным сою¬
зом — естественно, при его желании — и будет оставать¬
ся открытым до тех пор, пока в Европе правят ны¬
нешние правительства, пока существующие трудности
не стали неуправляемыми, а внешнеполитические пози¬
ции Рейгана еще не закоснели. Триллион долларов на
оборону, для того чтобы соревноваться с русскими, по¬
ставки оружия избранным диктаторам, а всем осталь¬
ным — рекомендации полагаться на свободное предпри¬
нимательство, экономические теории предложения и
упорный труд — все это вовсе не отвечает представле¬
ниям союзников о разумной политике в 80-е годы. Они
полагают, что такая политика способна оттолкнуть всех,
кого лучше иметь на своей стороне.
НЕГАТИВНАЯ ДИНАМИКА
По большинству вопросов, имеющих первостепенное
значение для выработки эффективной глобальной страте¬
гии, Рейгану предстоит обнаружить, что его старые
внутренние союзники могут наносить вред, а его новые
зарубежные союзники могут прийти на помощь. Но если
администрация рассматривает дискуссии в рамках союза
5	США: консервативная волна 129

только как пропагандистские упражнения или если она
попытается грубо давить на союз, как она давит на Типа
О’Нила ♦, то получит отпор куда более серьезный, чем
от демократов в конгрессе. Президент Рейган обретет
мудрость, только когда до него дойдут все негативные
последствия, созданные допрезидентским рейганизмом в
области впешней политики.
К сожалению, когда «контекстируешь взаимодей¬
ствия», как сказал бы Хейг * **, то, даже если не прини¬
мать в расчет огромные и постоянно растущие трудности,
которые создает экономическая программа администра¬
ции для союза, общая динамика оказывается негативной
еще по трем причинам: 1) радикальная природа рейганов¬
ских перемен, которая затрагивает фундаментальные
проблемы; 2) отталкивающий эффект оживленной, домо¬
рощенной болтовни «рейганавтов», распаляющей накал
страстей в западном мире; 3) наша уступка «рейганав-
там» внешнеполитической инициативы за рубежом. Со¬
мнительно, чтобы Рейган анализировал воздействие этих
факторов на политику других стран.
Отчасти само представление о рейгановской револю¬
ции — радикальной, набирающей размах и всеобъемлю¬
щей — питает тревоги европейцев. Те основные принци¬
пы, на которых традиционно основывалась уверенность
Запада в американской политике, вдруг превратились в
свою противоположность: мы имеем оборону без разряд¬
ки, вооружения — без контроля над вооружениями,
кромсание бюджета, ведущее к отказу от обязательств
перед мировой экономикой и забвению человеческих
нужд, милитаризацию психологии до такой степени, что
рассуждения о конце света становятся модой при забве¬
нии традиционных американских либеральных ценно¬
стей, имеющих большую привлекательность.
«Рейганизм» уже убедил европейцев в том, что адми¬
нистрация Рейгана будет настолько далека от интересов
Черной Африки, арабского мира и народов, но не хунт,
Латинской Америки, что они ожидают новых тревог и
опасностей, а также готовятся к принятию новых обяза¬
тельств и возросшей ответственности перед Европой. Они
предчувствуют, что грядущие переговоры Восток — За¬
* Т. О’Нил — спикер палаты представителей конгресса США,
демократ.
** Бывший государственный секретарь А. Хейг «прославил-»
ся» неграмотностью речи.
130

пад и Север — Юг окажутся нелегкими. Они ожидают,
что Западный союз, как это ни странно, может оказаться
для Рейгана окном в мир, что именно через это окно ветры
благоприятных перемен в отношениях Восток — Запад и
Север — Юг будут овевать администрацию.
ИДЕОЛОГИЯ И НЕУМЕНИЕ ОБЪЯСНИТЬСЯ
Слепая приверженность идеологии, как хорошо изве¬
стно, часто ведет к тому, что люди неспособны объяс¬
ниться и понять друг друга. Проблема противоречия
между высказываемыми и воспринимаемыми словами
усугубляется тем, что в первые месяцы правления адми¬
нистрации звучали выражения времен допрезидентского
«рейганизма». Среди того множества людей, которые вы¬
ступали с безответственными заявлениями, время от вре¬
мени оказывался и сам президент.
На большом театре европейской политической жизни
Рональд Рейган, несмотря на то что полвека занимался
актерской деятельностью, продолжает играть для мест¬
ной аудитории завсегдатаев. Живо откликаясь на те на¬
строения в народе, благодаря которым он был избран,
Рейган время от времени впадает в «рейганизм», поощ¬
ряемый его наиболее упорными сторонниками внутри
страны. Но за границей это воспринимается как нечто
худшее, чем неопытность. Таким образом, возникают но¬
вые трудности для и без того отягощенной проблемами
внешней политики Рейгана.
В подавляющем большинстве стран Запада мало кто
разделяет основополагающее убеждение «рейганизма».
Там не думают, что любое негативное явление в мире
происходит по приказу из Кремля. Там не думают, что
правительственный контроль является главным препят¬
ствием для экономического роста. Там не думают, что
если отдать мир на откуп частному предпринимательству
и индивидуальной инициативе — это решит все пробле¬
мы. Оттого, что новая администрация постоянно возвра¬
щается к этим темам, у руководителей союзных госу-»
дарств возникают дополнительные внутренние проблемы,
причем создает их Америка. Дело не только в том, что
высокие учетные ставки в США подрывают экономику
Европы, что из-за высокого курса доллара им приходит¬
ся больше платить за нефть, и даже не в бесцеремонных
5*	131

советах перестроить системы социального обеспечения в
Европе по рейгановскому образцу. Как бы ни были серь¬
езны эти последствия для других народов, они по край-*
пей мере являются результатами выработанной полити-
ки. А вот то обстоятельство, что администрация несет
ответственность за определение и представление проблем,
еще явно не дошло до нее. Различные ораторы продол¬
жают обращаться к американским правым, как будто не¬
избежные отзвуки их слов в Европе и в мире не имеют
никакого значения. Таким образом, крепкие выражения
и страшные картины переносятся через океаны, приводя
в ужас всемирную аудиторию. В результате даже вопре¬
ки всем намерениям союз расшатывается.
Когда Рейган заявляет между делом, что русские го¬
товы «совершить любое преступление, лгать и мошенни¬
чать», он демонстрирует, что не осознал еще всей ответа
ственности, с которой сопряжен президентский пост, что
ему до сих пор трудно расстаться с допрезидентским об¬
разом мышления...
Когда Хейг называет Сальвадор лакмусовой бумаж?
кой и грозит «ударить по источнику» — Кубе,— требуе^
поставок оружия Аргентине под тем предлогом, что там,
как и в США, «верят в бога», встает вопрос, насколько
он является ответственной личностью.
Когда сотрудник аппарата Совета национальной;
безопасности Ричард Пайпс заявляет Советскому Союзу,
что ему придется либо изменить свою систему, либб
произойдет третья мировая война, и также, по некоторым
сведениям, утверждает, что министр иностранных де^
ФРГ Геншер подвержен советскому влиянию, он ещй
больше подрывает союз.
Когда его коллега Ричард Аллен отмахивается oqp
европейских сторонников мира, называя их «презренны*
ми», он также подрывает союз.
Когда все они обнажают вьетнамские раны, выступай
защитниками военных побед любой ценой, любыми сред*
ствами, они сами пробуждают в других странах желаний
держаться подальше от Соединенных Штатов.
Конечно, многие апологеты могут выслушивать все
эти ритуальные жесткие речи администрации и все равно
приходить к выводу, к которому пришел Марк Твен отно-<
сительно музыки Рихарда Вагнера, а именно что она
лучше, чем звучит. Но четыре неудачные администрации
за последние годы не оставили значительного капитала
132

доверия к институту президентства. Вызывающие заявле¬
ния ио фундаментальным вопросам еще больше исто¬
щают остатки этого капитала, а также подрывают дове¬
рие к Америке за рубежом как раз тогда, когда мы так
в нем нуждаемся.
«Иногда наша правая рука не знает, что делает край¬
не правая»,— мило признался Рейган, и это для него, ве¬
роятно, единственное объяснение тому ущербу, который
рейганистская болтовня нанесла международной поли¬
тике.
>	СУБПОДРЯДЫ ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ
Но «крайне правая рука» есть не только у Америки.
Еще до того, как администрация официально приступила
к исполнению своих обязанностей, ее сторонники сдела¬
ли все, чтобы возродить надежды всемирной кампании
под названием «Реакция» на возобновление американ¬
ской поддержки. Выступая от имени Рейгана, совершая
поездки в столицы авторитарных государств, эти люди
лезли из кожи вон, чтобы дать понять, что грядут луч¬
шие дни. В результате значительно расширилось распро¬
странение реакционной политики из рейгановского Ва¬
шингтона; в США вместе с зачастившими политиками,
дельцами, провинциальными авантюристами; а также по
всем остальным направлениям, от всех палачей западно¬
го полушария, которые либо зверствуют в своих столи¬
цах, либо собирают силы в Майами для следующей
акции.
Привычные манеры и методы администрации плохо
подходят к ее новым обязанностям. Одновременно внеш¬
няя политика в первые месяцы ее формирования была
отдана на откуп двум группам — американской и загра¬
ничной,— которые рвались оказывать на нее влияние,
Причем вторая действовала куда более внушительно, чем
первая.
В Вашингтоне формирование политики пока предо¬
ставлено крайне неоднородному сборищу людей, как буд¬
то специально поощряемых вести между собой схватку
за влияние. В результате мы имеем острые конфликты с
неопределенным исходом. Их участники способны к за¬
тяжным боевым действиям, которые приведут к длитель¬
ным застоям при формировании политики, поскольку но
133

имеется эффективного внешнего влияния, в том числе и
со стороны президента. Тем самым наносится ущерб са¬
мому институту президентства, что напоминает времена
бездарного картеровского правления.
У такой постыдной ситуации есть и оборотная сто¬
рона. Право определять внешнюю политику фактически
получили те режимы за границей, которые достаточно
быстро научились понимать намеки, принимать сигналы
и быстро действовать, дабы менять ситуацию в свою
пользу во имя якобы общих ценностей.
Избрание Рейгана было с восторгом принято режима¬
ми в Иерусалиме, Гватемала-Сити, Буэнос-Айресе, Пре¬
тории, Сеуле, Исламабаде и проч. Из Вашингтона им
будто сказали: смелее, испытайте нас, попробуйте, как
далеко мы можем зайти вместе с вами. Бегин, например,
серьезно испытал администрацию этим летом, вторгшись
в Ливан и совершив налет на Ирак. Режимы, известные
своим реакционным характером или религиозным фана¬
тизмом, предприняли активные шаги, пока администра¬
ция затягивала время и никак не могла организовать
свои действия.
Не теряли времени и полковники к югу от наших гра¬
ниц. Сальвадорское правительство с удовольствием вос¬
приняло намек на то, что не стоит соглашаться на пере¬
говоры, лучше добиваться военной победы. «Нетрудно
понять, какие страны являются нашими друзьями, а ка¬
кие не являются»,— заявил генерал Уолтерс в Гватема¬
ле, где права человека нарушаются в такой степени, как,
вероятно, ни в какой другой стране Латинской Америки.
Субподрядчики «рейганизма» ухватились за предпочте¬
ния Вашингтона как за стимул для проведения амери¬
канской внешней политики при его полном попуститель¬
стве. Увидев зеленый свет в Вашингтоне, эти режимы
стали делать все, что им заблагорассудится, рискуя лишь
тем, что им могут погрозить пальцем. Представления о
терпимости Вашингтона становятся все более растяжи¬
мыми, а выступления в духе «рейганизма», удручающие
демократические страны, приходятся по сердцу авторы-
тарным режимам.
Совершенно очевидно, что Рейгану следует лично за¬
няться изучением последствий, к которым ведут все эти
подмены и субподряды во внешней политике. Рейгану
как стороннику коллективной игры нужно понять, что
большинство игроков выступают за другую команду.
134

Многие из них имеют особые эгоистические интересы, ко¬
торые они успешно проталкивают, пользуясь образова¬
нием внешнеполитического вакуума. Во внешней полити¬
ке явно не хватает той компетентности и организо¬
ванности, которую проявила администрация, добиваясь
проведения экономической программы через конгресс.
G этого момента Рейгану крайне необходимо поставить
внешнюю политику под контроль.
ПОДНЯТЬСЯ НАД «РЕЙГАНИЗМОМ».
Позитивные изменения во внешней политике не в
первый раз зависят от способности консерваторов отсту¬
пать от первоначальных позиций. Но в данном случае пет
нужды прибегать к сравнениям с классическими приме¬
рами типа изменений в политике Тэтчер по вопросу о
Зимбабве и Ричарда Никсойа в отношениях с Китаем.
Преданность Рейгана Западному союзу не вызывает со¬
мнений; сдвиг произойдет, если во имя его сохранения
президент избавится от некоторых наиболее тяжелых
предметов своего идеологического багажа и развяжет
себе руки для проведения более разумной политики.
Правда, способность администрации изменить стиль
поведения и образ мышления вызывает сомнения. Это бу¬
дет нелегко и самому президенту, к тому же ясно, что
многие личности в его окружении вообще никогда не
смогут измениться. И они сделают все, чтобы затруднить
президенту переход на иные позиции. Но единственным
незаменимым человеком среди бесчисленных заменимых,
главной фигурой в администрации все же остается пре¬
зидент. Если и когда он решится подняться над «рейга-
низмом», как того требует положение Америки в мире,
никто не сможет этому помешать.
Американский фактор в союзе явл^тся предметом
повседневной заботы, но до сих пор фактор союза инте¬
ресовал Вашингтон гораздо меньше. Было бы наивным
полагать, что союзу удастся найти общие рецепты и про¬
водить абсолютно согласованную политику, но тем не ме¬
нее надо надеяться, что в сознании и повседневной дея¬
тельности администрации увеличится понимание значе¬
ния союза.
Подлинное осознание недостатков его внешней полити¬
ки могло бы заставить президента отнестись к пынешним
135

взаимоотношениям в рамках союза как к исключи¬
тельной исторической возможности. Понимание общности
интересов с союзом помогло бы сгладить углы нынешне¬
го одностороннего подхода администрации к мировым
проблемам; оно было бы полезным и для объяснения су¬
ществующих ограничений своим фанатичным и неугомон¬
ным сторонникам в стране; оно обеспечило бы доводы,
необходимые администрации для расширения междуна¬
родной политической платформы. Потребности союза
обеспечивают прекрасное, уже готовое прикрытие, под
которым Рейган мог бы отойти от «рейганизма», что сб-
вершенно необходимо при условии, если он хочет, чтобы
его внешняя политика была успешной.

Рональд Рейган
ПРАВИТЕЛЬСТВО И ДЕЛОВОЙ МИР
В 80-е ГОДЫ
(«Уолл-стрит джорнэл», 9 января 1981 г.)
В настоящее время Соединенные Штаты, пожалуй,
единственная среди развитых стран мира, где между пра¬
вительством и предпринимателями существуют отноше-
ния соперничества.
Хотя начало этому явлению, возможно, было положе¬
но во времена краха на фондовой бирже в 1929 г., при¬
ведшего к утрате американцами веры в частный сектор,
такой характер отношений между федеральным прави¬
тельством и деловым миром с наибольшей остротой про¬
явился в конце 60-х — начале 70-х годов, во времена
Вьетнама и Уотергейта. Опросы общественного мнения в
те годы свидетельствовали о неуклонном ослаблении до¬
верия американцев к бизнесу.
Непонятно, откуда возникли представления о том, что
правительству органически присущи большая мудрость и
забота об общем благе, чем частному сектору. Тем не ме¬
нее на протяжении последних двух десятилетий такого
мнения придерживались многие. Только недавно появи¬
лось осознание того, что осуществление правительствен¬
ных программ, продиктованных самыми лучшими побу¬
ждениями, может сорваться и действительно срывает¬
ся из-за их громоздкости, что законы и предписания,
которые принимаются для решений одной проблемы, мо¬
гут привести к возникновению другой, еще более серьез¬
ной. Только в последние годы американцы поняли, что
неуемное стремление правительства получать больше
средств и его склонность тратить больше, чем оно име¬
ет,— вот главная причина нашей хронической инфляции.
В 60-е и 70-е годы в Вашингтоне появилось мно¬
го способных людей, которые считали федеральное
137

правительство в конечном счете ключевым средством для
решения всех социальных проблем, и они с глубокой по¬
дозрительностью относились к побудительным мотивам
делового мира.
Появившееся в результате этого сложное переплетение
ограничивающих права бизнеса законов и предписаний
вкупе с налоговой политикой, которая препятствовала
капиталовложениям, в значительной мере содейство¬
вали снижению производительности труда в Соединен¬
ных Штатах по сравнению, например, с Японией и ФРГ.
Вследствие этого конкурентоспособность Соединенных
Штатов на мировых рынках упала, а инфляция и безра¬
ботица стали не только нашими самыми серьезными эко¬
номическими, но также и социальными проблемами.
На сегодняшний день многие ратуют за отмену раз¬
ных предписаний и постановлений, чтобы ослабить пре¬
пятствующее росту производительности бремя канцеляр¬
щины и иметь возможность эффективно использовать
природные богатства в целях обеспечения независимости
в области энергетики.
Многие также понимают, что мы должны перестроить
свою налоговую политику, дабы поощрить капиталовло¬
жения и дать деловым кругам возможность использовать
необходимые средства для замены устаревающего обору¬
дования. Это — ключ к восстановлению конкурентоспо¬
собности Соединенных Штатов.
Я считаю, что важнейшие задачи нынешнего десяти¬
летия — это контроль над инфляцией, восстановление
конкурентоспособности Соединенных Штатов и обеспече¬
ние почти полной независимости в снабжении топливно-
энергетическими ресурсами. Для достижения этих целей
предприниматели и правительство должны суметь отбро¬
сить в сторону прежнюю враждебность и установить но¬
вый дух сотрудничества и взаимной ответственности.
Сегодня многие, например, согласны с тем, что нашу
налоговую систему необходимо изменить. Она настолько
устарела, что, когда какой-то рабочий получает надбавку
к заработной плате на рост прожиточного минимума, он
попадает в группу избирателей с более высоким подоход¬
ным налогом. С другой стороны, когда людям удается
удерживать в своих руках большую часть своего заработ¬
ка, это дает им стимул производить, создавать. Нам нуж¬
на налоговая система, основанная на признании этого
факта.
138

Предложенные мной серьезные и всесторонние сокра¬
щения подоходного налога рассчитаны отнюдь не на то,
чтобы «стимулировать» экономику, как, возможно, счи¬
тают некоторые критики, привыкшие мыслить точными
категориями. Эти сокращения скорее преследуют более
кардинальную цель: способствовать решению наших хро¬
нических экономических проблем с помощью политики,
цель которой — поощрение инициативы и новаторства,
что способствует росту производства и развитию эконо¬
мики. Принятие таких налоговых сокращений, разумеет¬
ся, не сотворит чуда мгновенно. Но первые положитель¬
ные результаты дадут вскоре знать о себе, и это будет
только многообещающим началом, за которым последует
продолжение. История всех серьезных налоговых сокра¬
щений в этом столетии свидетельствует о том, что они
способствуют развитию, и поступления в государствен¬
ную казну в итоге растут, а не сокращаются.
Деловой мир вправе рассчитывать на то, чтобы к его
мнению прислушались в Вашингтоне при разработке
этих проблем, равно как следует прислушаться к мнению
других контингентов избирателей. И хотя мое правитель¬
ство будет остро осознавать необходимость положить ко¬
нец соперничеству между правительством и предприни¬
мателями, из этого вовсе не следует, что наша цель бу¬
дет состоять в том, чтобы защитить предпринимателей
или помочь одной компании или предприятию подавить
конкуренцию со стороны другого предприятия или ком¬
пании. Я считаю, что частный сектор сам способен поза¬
ботиться о себе при условии, если правительство не
взваливает на него непосильное бремя. У рыночной си¬
стемы есть множество элементов саморегулирования, но
налоговая и регламентирующая политика, которая пре¬
пятствует новым капиталовложениям или связана с
огромными непроизводительными расходами, может вы¬
вести их из строя.
Правительство не лучше остального общества. Те, кто
устанавливает правила, необязательно умнее или благо¬
роднее тех, для кого эти правила установлены. Я считаю
это главной реальностью. Подход моего правительства к
проблемам регламентирования будет отражать эту точку
зрения. Мы должны проявлять готовность и желание
определить, в каких случаях имеют место пагубные изли¬
шества, и принять меры к тому, чтобы исправить поло-
ложение. Нужно положить также конец атмосфере,
139

окружающей некоторые проблемы в последние годы,
когда все стараются найти козла отпущения.
Чтобы выполнить задачи, о которых я говорю, нужно
время. Правительство напоминает скорее океанский лай¬
нер, чем быстроходный катер. Если необходимо повер¬
нуть штурвал на несколько градусов, это надо делать по¬
степенно, чтобы корабль не опрокинулся. Поэтому мы бу¬
дем действовать осознанно, ясно представляя себе свою
цель, но без излишней торопливости.

Бенджамин Барбер
СКАЗКА О ДВУХ КАПИТАЛИЗМАХ
(«Нью-Йорк тайме», 4 октября 1981 г.)
Б. Барбер — профессор политологии Университета
Рутгерса, штат Нью-Джерси.
Поскольку Рональд Рейган известен своей враждеб¬
ностью к социальному обеспечению и федеральному регу¬
лированию экономических и социальных отношений,
многие американцы считают его настоящим другом боль¬
шого бизнеса. На самом деяе его представления о капи¬
тализме лишь весьма отдаленно напоминают представле¬
ния большого бизнеса, а его меры по преодолению ны¬
нешнего экономического кризиса, равно как и идеи о
будущем Америки, находят весьма слабый отклик в прав¬
лениях корпораций.
Тому есть вполне веские причины. Вот главные
из них:
1.	Рональд Рейган истово верит в капитализм готовых
идти на риск предпринимателей (Джордж Гилдер, автор
книги «Богатство и бедность», является его пророком), в
подлинно свободный рынок и свободную конкуренцию
(Милтон Фридмен, монетарист, является его наставник
ком), а большой бизнес верит в капитализм банкиров,
уменьшающих риск, и охраняемых правительством моно4
полий.
2.	Рональд Рейган хотел бы обуздать профсоюзы,
расшатать социальное равновесие, покончить с социаль¬
ной справедливостью во имя предпринимательского инди¬
видуализма и оптимизма стимулирования предложения;
а большой бизнес, который неоднозначно относится к
теориям стимулирования предложения и совершенно не
верит в индивидуализм, предпочитает откупаться от
профсоюзов, иметь умиротворенное городское население,
а также хочет, чтобы справедливость и благотворитель¬
ность оплачивались из государственного кармана.
3.	Рейганом движут устаревшие, но политически при¬
влекательные представления времен переселенцев —
141

о героях, авантюристах, предпринимателях, сорвиголо¬
вах, а большой бизнес гораздо охотнее откликается на со¬
временные представления о порядке, надежности, органи¬
зации, управленческом искусстве и рациональности и
считает, что государство должно быть его главным парт¬
нером в претворении этих представлений в жизнь.
Время от времени бизнес может высказываться в духе
времен предпринимательского капитализма, но мало кто
не знает о том, что наши многонациональные корпорации
обращаются за поддержкой к правительству, которое по¬
купает их товары, повышает их цены, поддерживает их
монопольные права, страхует их от конкуренции, гаран¬
тирует их кредиты, покрывает их потери и спасает в слу¬
чае банкротства.
В противоположность писаниям Гилдера, который
изображает, как человеколюбивые предприниматели идут
на благородный риск во имя робкого общества, эти ги¬
гантские экономические управленческие аппараты мень¬
ше кого бы то ни было в мире заинтересованы в риске.
Америка не обобществляет промышленность, зато она ли¬
дирует по части того, что исследователь Теодор Лоуи
окрестил обобществлением риска, т. е. предоставляет
частному сектору получать прибыли, а государственному
сектору — принимать на себя риск и возлагать его на
плечи налогоплательщиков.
Как убедились на своем опыте «Крайслер», «Локхид»,
«Пенн сентрал», агробизнес, обувная промышленность,
да и почти все другие отрасли промышленности с тех пор,
как Франклин Рузвельт впервые начал спасать капита¬
лизм от него самого, в регулируемой правительством
экономике почти невозможно разориться. Правитель¬
ство-покровитель не сидит на шее свободного предприни¬
мательства, не давая ему развернуться, скорее оно нахо¬
дится в его основании и поддерживает его. Команда эко¬
номистов Рейгана и министров, знакомых с миром бизне¬
са, вроде Каспара Уайнбергера, прекрасно это понимает
и приспособила по крайней мере часть своего экономиче¬
ского плана к такой парадоксальной действительности.
Но президент сделан из более крутого теста. Он пред¬
почитает политические интересы экономическим, индиви¬
дуализм —- корпоративности и, похоже, хочет заставить
руководителей бизнеса вести себя соответственно их рас¬
суждениям. Они, вероятно, считают, что он верит в то,
что живет на заре «позолоченного века», В конце KomjOBt
142

все его друзья — это самостоятельно пробившиеся кали¬
форнийские миллионеры, его герои заимствованы из
фильмов «золотой эры» Голливуда, а его представле¬
ния — из времен освоения Запада. В то же время они
понимают, что большой бизнес вползает в сумерки ка¬
питализма. Это означает, что потреблению отдается пред¬
почтение перед производством (отсюда вытеснение «тра¬
диционных отраслей промышленности» не создающей ма¬
териальных ценностей сферой услуг), что прибыли
предпочитаются капиталовложениям (отсюда использова¬
ние налоговых льгот на приобретение новых фирм, а не
на переоборудование и инвестиции) и что стабильность
лучше риска (отсюда обобществление риска и застой
предпринимательской инициативы).
Если Рональд Рейган окажется куда большим капита¬
листом, чем большой бизнес, уже в 1982 г. против него
могут выступить не только бедняки, трудящиеся и мень-
шинства, которых он бросил на произвол судьбы, но и
руководители промышленности, во имя которых он при¬
носит все жертвы. Рейган склонен к риску, и теперь он
ставит на то, что сможет убедить американский народ в
преимуществах своего капитализма. Но все говорит про¬
тив него, ибо непокорные промышленники слишком хо*
рошо знают, что главным клиентом и патроном «большо¬
го правительства», которое он так стремится ослабить, яв¬
ляется сам большой бизнес. И этот парадокс может ока¬
заться таким препятствием, которого не преодолеть даже
самому ретивому президенту.

Джон Оукс
ТРАГИКОМЕДИЯ: АКТ I
(«Нью-Йорк тайме», 10 декабря 1981 г.)
Джон Оукс — известный журналист, бывший заведу^
ющий отделом редакционных статей газеты «Нъто-Йорк
тайме».
Когда главный проводник программ президента в па¬
лате представителей решает превратить обычный плат¬
ный обед в своем родном городе Пеория в чествование
Дэвида Стокмэна *, это говорит кое-что о состоянии
администрации Рейгана и всей республиканской партии.
Трудно не усмотреть иронии в том, что лидер мень¬
шинства в палате представителей Роберт Майкл превоз¬
носит человека, который яснее, чем кто бы то ни было,
показал, что экономическая программа Рейгана — это
обман. Еще смешней то, что Стокмэн, несмотря на свою
исповедь, все равно считается настолько незаменимым в
деле проталкивания этой программы через конгресс и
рекламирования ее общественности, что президент на¬
стаивает на том, чтобы он остался на своем посту. А раз¬
ве не забавно, что Стокмэн собирается, просто горит же¬
ланием бороться за программу, в которую он сам, совер¬
шенно очевидно, не верит?
Значение этого эпизода выходит за рамки продолжа¬
ющейся битвы за бюджет. Этот случай еще больше обо¬
значает ореол нереальности — намеренных иллюзий,—
который окружает все президентство Рейгана. Интеллек¬
туальные корни этой администрации не в академических
кругах, даже не среди тех ученых, которые выступают с
позиций экономической теории предложения. Они не на
Уолл-стрит. Они не в Средней Америке, не на Тихоокеан¬
ском побережье или в Солнечном Поясе **. Они в Голли¬
вуде.
Рейган играет роль сторонника сокращения расходов
и налогов. Но сокращения бюджетных расходов и нало¬
гов, которые он поддерживает, сильно отличаются от Texf
которые он рекламирует общественности. Вкупе с адми*
* C?i. примечание на с. 120.
** Южные штаты США.
144

нпстратпвпыми реформами, которые уже начались, они
представляют собой массированное перераспределение
ресурсов из государственных в частные руки. Опи также
являются, как подчеркнул недавно член палаты предста¬
вителей, председатель объединенной экономической ко¬
миссии конгресса Генри Реусс, перераспределением до¬
ходов от нижних 2/з групп населения в пользу верх¬
них 10%.
Сами бюджетные сокращения проводились крайне
избирательно — по политическим соображениям админи¬
страции, как об этом заявил разоткровенничавшийся.
Стокмэн. Обрушившись на самые насущные обществен¬
ные и человеческие потребности, Рейган почти не пред¬
принял усилий для того, чтобы убрать из бюджета мил¬
лиарды долларов субсидий для крупных компаний,
занятых в области ядерной ^энергетики, для крупных
экспортеров, для крупных строительных фирм.
За кулисами он почти без борьбы согласился на про¬
должение субсидирования сахарной промышленности, та¬
бачной промышленности, производства синтетического
горючего, на выделение многомиллиардных ссуд на
строительство дамб и каналов, строительство ядерного
реактора на Клинч-ривер, т. е. пошел на поводу у кон¬
грессменов, отстаивающих узкие интересы. Тем временем
классический сценарий свободного рынка, частной конку¬
ренции и войны против бюрократического расточитель¬
ства превращается для Белого дома в чистую показуху.
Сокращение налогов, проводимое Рейганом, столь же
обманчиво, как и сокращение расходов. Рейган не пред¬
принимал серьезных попыток уменьшить даже наиболее
бросающиеся в глаза налоговые льготы для богатых.
Предложения закрыть налоговые лазейки, оберегаемые
конгрессом, которые Стокмэн цинично назвал «орнамен¬
том справедливости», были недвусмысленно отвергнуты
президентом.
Рейган трубит о своей приверженности правам чело¬
века, демократии, контролю за нераспространением ядер-
ного оружия, сокращению вооружений. На самом деле
все обстоит иначе. Его политика ведет к закрытому пра¬
вительству, безразличию к гражданским правам, презре¬
нию к бедным. Самым чудовищным режимам оказывает¬
ся поддержка только на том основании, что они белые,
а не красные. Это политика ядерной конфронтации, пого¬
ни за ядерным превосходством, «дипломатия канонерок».
145

Это гигантское наращивание военных арсеналов дома и
упор на поставки вооружения за границу, чтобы с их по¬
мощью были решены социальные, экономические и поли¬
тические проблемы.
Внешняя и военная политика, возможно, и может
служить хорошим сюжетом для драматического спектак¬
ля, этого не скажешь о реформах регулирования эконо¬
мики. Но и в этой сфере президент прибегает к красоч¬
ному маскараду. Под предлогом увеличения эффективно¬
сти производства, но на деле ради уменьшения издержек
бизнеса администрация Рейгана превращает «реформу
регулирования» в попытку зачеркнуть жизненно важные
законы, касающиеся охраны воды и воздуха от загрязне¬
ния, безопасности продуктов и лекарств, здравоохране¬
ния, которые конгресс принимал в течение последнего
полувека.
Что это за федеральный «конституционализм», когда
во имя прав штатов федеральное правительство снимает
с себя ответственность за важнейшие социальные про¬
граммы, которые штаты и города просто не в состоянии
самостоятельно оплатить? Но о правах штатов тут же за¬
бывают, как только заходит речь об эксплуатации феде¬
ральных земель для частного сектора, несмотря на все
возражения, связанные с экономической целесообраз¬
ностью и охраной окружающей среды, выдвигаемые шта¬
тами.
Недавно мэр Нью-Йорка назвал «новый федерализм»
фальшивкой. Экономическая политика, политика в обла¬
сти ядерной энергетики, военная политика, политика в
области охраны окружающей среды, большая часть
внешней политики — это тоже фальшивка.
В 1937 г. появился великолепный антивоенный
фильм. Его название прекрасно подходит к первому году
президентства Рейгана. Этот фильм называется «Боль¬
шие иллюзии».
ТРАГИКОМЕДИЯ: АКТ II
(«Нью-Йорк тайме», 4 февраля 1982 г.)
По мере того как приоткрывается занавес над вторым
годом президентства Рейгана, его благодушный образ
частично скрашивает, но не скрывает полностью той
циничной роли, которую он играет.
146

«Я не собираюсь просить вас сбалансировать бюджет
за счет американских налогоплательщиков»,— заявил он,
выступая в конгрессе с обещанием «облегчения налогово¬
го бремени» для «американского парода».
Кто же этот «американский народ»?
Это богатые — как отдельные лица, так и корпорации.
Это люди, зарезервировавшие ложи в рейгановском теат¬
ре, верхние 6% экономической элиты. Они получат треть
тех средств, которые собирается «сэкономить» Рейган.
Нижние 40 % населения, работяги с галерки, разделят
между собой 9 % «экономии».
После того как Рейган рубанул по налогам и бюджет¬
ным расходам, семьи, общий годовой доход которых со¬
ставляет меньше 23 тыс. долл., станут на 30 млрд, бед¬
нее к 1985 г.; те же, чьи доходы превышают этот уро¬
вень, окажутся на 230 млрд, богаче.
Главные преимущества от * рейгановского варианта
«облегчения от налогов» получат также те, кто нажива¬
ется на самых позорных налоговых лазейках, из-за кото¬
рых министерство финансов недосчитывается по крайней
мере 20 млрд. долл, ежегодно: скидки на амортизацию,
налоговые убежища для спекулянтов недвижимостью,
неограниченные вычеты из подоходных налогов и процен¬
тов по закладным. «Рейганомика» не включает в себя
налоговую реформу.
«Мы должны урезать не имеющие серьезного значе¬
ния правительственные расходы и искоренить расточи¬
тельство»,— говорит президент и не замечает главного
источника расточительства и злоупотреблений. Это —
ненасытный аппетит Пентагона и его подрядчиков, кото¬
рые получат в следующем финансовом году военный
бюджет в размере 200 млрд. долл. Война Рейгана с расто¬
чительством останется мошенничеством до тех пор, пока
он не замечает десятки миллиардов, которые можно эко¬
номить ежегодно, проведя реформу управления в Пента-*
гопе, а также критически оценивая программу наращива¬
ния вооружений, вместо того чтобы слепо принимать ее.
Человек весьма авторитетный, отец ядерного военного
флота, адмирал Хаймен Риковер заявил, выходя в отстав¬
ку: «Какая разница, будет ли у нас 100 или 200 подвод¬
ных лодок... Мы можем пустить ко дну все, что угодно, и
не один раз, с помощью уже имеющихся подводных лодок,
и они тоже могут... Наши руководители продолжают за¬
пугивание для того, чтобы получить то, что им хочется».
147

Вторя историческому предостережению президент#
Эйзенхауэра против военно-промышленного комплекса,
адмирал Риковер заметил, что «оборонные подрядчики
могут делать все, что захотят, и ничто им не мешает».
Вместо того чтобы попытаться помешать им, Рейган те¬
перь ненавязчиво предлагает своей аудитории дикую
диету, состоящую из смеси неограниченного числа пушек
и субсидируемого масла.
«Люди, которые действительно зависят от помощи,—
говорил Рейган во время мастерского выступления со
своей транслировавшейся по телевидению речью в кон-*
грессе,— лишены того, что им нужно, так как имеющие-*
ся ресурсы поступают не к нуждающимся, а к рвачам »<
Как это справедливо! Практически каждая федераль-
пая программа помощи «нуждающимся» (а также на-*
правленная на охрану здоровья, образование и повыше-*
ние качества жизни для остальных) обескровлена в фи¬
нансовом отношении. Почти каждая программа помощи
«рвачам», состоящая в субсидиях корпорациям и агробиз¬
несу, гарантировании займов, оплаты политических
услуг, осталась в том же бюджете неприкосновенной.
Тем временем Рейган спокойно задергивает занавес
над стомиллиардным дефицитом, который подольет мас¬
ла в огонь инфляции, и 9%-ным уровнем безработицы,
который может привести к тому, что вспыхнет совсем
другое пламя. Он передает государственную ответствен¬
ность за социальные программы штатам, хотя те уже до¬
казали свое нежелание или неспособность справиться с
ней. Он вновь синтезировал и теперь быстро внедряет
федерализм начала XIX в., для того чтобы решить
проблемы общества конца XX в.
Циничная тупость администрации не ограничивается
только внутренней политикой. «Америка не будет вести
обычные деловые отношения с силами угнетения»,— объ¬
явил Рейган, вводя санкции против Советского Союза
после введения военного положения в Польше.
Но моральное основание под санкциями против «сил
угнетения» размывается нашим все более расширяющим¬
ся вмешательством в кровавую гражданскую войну в
Сальвадоре, тем, что мы покончили с некогда разумной
политикой защиты прав человека практически во всех
странах, позволяем подготовку в США войск для подрыв¬
ных операций против Никарагуа, страны, с которой мы
теоретически находимся в состоянии мира. Деловые
148

отношения (особенно сделки по продаже оружия) с «си¬
лами угнетения», где бы они ни находились, в Аргенти¬
не или Пакистане, лишь бы были, хотя бы на словах,
антисоветскими, достигли размахов гораздо больших,
чем обычные.
В чем же заключается благородство — или хотя бы
реализм — политики замены дипломатии торговлей ору¬
жием (в прошлом году ее объем был на 50% больше, чем
в позапрошлом), а переговоров об ограничении ядерных
вооружений их наращиванием? Разве мудро относиться
к переговорам по сокращению стратегических вооруже¬
ний как к одолжению русским или «наказывать» их за
неугодное нам поведение, откладывая эти переговоры,—
переговоры, от которых зависит наша судьба, их судьба
и судьба всего человечества?
Второй акт рейгановской трагикомедии становится
все более трагичным и все менее смешным.

Раздел 2
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА:
В ОТРЫВЕ ОТ РЕАЛЬНОСТИ
Изменения, происшедшие во внешнеполитическом кур¬
се США в период правления администрации Рейгана,
привели к небывалому усилению опасности ядерной ка¬
тастрофы и вызвали тревогу у миллионов американцев—
как либерального, так и консервативного толка, у демо¬
кратов и многих республиканцев, у самой широкой об¬
щественности.
Что несет эта политика человечеству, какие новые
обоснования готовит американская пропаганда для оправ¬
дания необузданной гонки вооружений, какие схватки
ведутся вокруг формирования внешней политики — об
этих проблемах рассказывают американские политические
деятели, придерживающиеся различных взглядов.

Флора Льюяс
ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПЕРЕТЯГИВАНИЕ КАНАТА
(«Нью-Йорк тайме», 25 февраля 1982 г.)
Флора Лыоис — ведущая обозревательница «Нью-
Йорк тайме».
Усиливающиеся раздоры внутри администрации Рей¬
гана по поводу формирования внешней политики наконец
проясняют аргументы, еслр не действия, соперничающих
сторон.
В каком-то смысле действительно верно, что, как ут¬
верждают высокопоставленные деятели, между ними пет
серьезных идеологических разногласий. Антикоммунизм
антисоветского толка — вот что их объединяет (отноше¬
ние к китайскому коммунизму—нечто иное). Это заста¬
релый, не имеющий отношения к действительности реф¬
лекс, который самым действенным аргументом полагает
обвинения в «мягкости по отношению к красным». Раз¬
ногласия между либералами и консерваторами по поводу
роли Америки в мире отметены в сторону. Они больше
не имеют значения.
Государственный секретарь Хейг ничуть не в мень¬
шей степени, чем министр обороны Уайнбергер и другие
деятели, убежден, что американо-советская конфронтация
лежит в основе всего, а остальные глобальные проблемы:
«третий мир», охрана окружающей среды, нераспростра¬
нение ядерного оружия и прочие — должны рассматри¬
ваться лишь в этой связи.
Разногласия касаются лишь способов ведения борьбы
с Востоком, а не того, имеет ли смысл активно участво¬
вать в мировой политике или лучше вернуться к изоля¬
ционизму. Фактически происходят споры, по выражению
одного деятеля государственного департамента, между
«приверженцами одностороннего и многостороннего под¬
ходов», между теми, кто хочет, чтобы США полагались
только на себя, и теми, кто добивается поддержки
друзей.
151

Соперники внутри администрации согласны в том, что
Запад должен значительно укрепить свою военную мощь,
прежде чем снова пытаться договориться о чем-то с
Москвой. Однако они расходятся в своей оценке того,
стоит ли вообще идти на это, после того как у США
будет достаточно вооружений для осознания своего пре¬
восходства в любом районе мира, или это опасно до тех
пор, пока сама советская система не претерпит серьез¬
ных изменений.
Никто из них не «доверяет» русским, но у них раз¬
ные представления о том, как лучше, не прибегая к вой¬
не, соперничать с русскими.
Приверженцы многостороннего подхода убеждены,
что Соединенным Штатам нужна поддержка союзников
и что Европа по-прежнему является важным фактором
в мировом балансе сил. Посему они призывают как
убеждать союзников, так и приспосабливаться к ним в
вопросах применения санкций в отношении Польши,
уменьшения и отсрочки опасных последствий сделки
«газ — трубы», которую они не могут сорвать, а также
в попытках добиться соглашения с Москвой по вопросу
о «евроракетах». Они понимают, что слишком жесткая
политика США в таких вопросах, равносильная ультима¬
туму европейцам, может привести союз на грань разва¬
ла, отдалив США от Европы, что было бы на руку Со¬
ветскому Союзу. Оценка интересов США и отчасти пони¬
мание потребностей Европы заставляют их возвращаться
к «дифференцированному подходу» к странам Восточной
Европы.
Эта политика была разработана больше десятка лет
назад и направлена на использование различий в стра¬
нах восточного блока, их национальных традиций и са¬
мостоятельных стремлений, в степени активности в под¬
держке советских планов. Эта логика ведет к ограниче¬
нию карательных мер против Польши, с тем чтобы
сохранять какие-то рычаги давления, и к продолжению
предоставления кредитов Румынии.
Сторонники опоры на собственные силы доказывают,
что Москва несет ответственность за весь восточный блок
и не следует предпринимать ничего, что могло бы облег-*
чить это бремя. Если все больше ставить Восточную Ев-*
pony в зависимость от Советского Союза, считают они,
это рано или поздно приведет к разорению Москвы. Если
союзники не захотят присоединиться к новой «морозной
152

холодной войне» — а они не захотят, ибо слишком мно¬
гое поставлено на карту,— тем хуже для них.
Разногласия увеличиваются и превращаются в настоя¬
щую схватку вокруг формирования внешней политики
администрации. Приверженцы одностороннего подхода
считают, что Европа вообще никому не нужна. Для них
важным представляется Персидский залив. Именно этой
точкой зрения объясняется поддержка Уайнбергером
консервативных арабских режимов после того, как все
убедились в том, что первоначальные планы администра¬
ции сгладить арабо-израильский конфликт в рамках
направленного против Москвы регионального «стратеги¬
ческого единства» оказались несостоятельными. Помимо
продажи современного оружия и соглашений о военном
сотрудничестве с арабами, приверженцы одностороннего
подхода полагаются на морскую стратегию. Их стремление
к огромному увеличению фло/а имеет целью не только
укрепить существующую стратегию союза, но и умень¬
шить зависимость от иностранных баз, прав пролета над
чужими территориями и других льгот.
Суть одностороннего подхода состоит в том, чтобы
уменьшить необходимость консультироваться и считать¬
ся с союзниками, увеличить способность Америки навя¬
зывать им свои взгляды, сделав угрозу опоры на собст¬
венные силы вполне реальной, оставив себе, таким
образом, другие альтернативы, кроме возвращения к изо¬
ляционизму.
Однако этот подход нереалистичен. На мой взгляд,
если он возобладает, то значительно ослабит США. Но ни
та ни другая сторона не занялась серьезным осмысле¬
нием проблем, с которыми нам предстоит столкнуться в
будущем, и все их аргументы основываются на устарев¬
ших посылках в меняющемся мире. Поэтому они и не
могут примириться между собой. Настало время для раз¬
работки новых взглядов.

Кристофер Ван Холлен
УАЙНБЕРГЕРОВСКИЙ ЖУПЕЛ
(«Нью-Йорк тайме», 4 октября 1981 г.)
К. Ван Холлен — старший научный сотрудник Фонда
Карнеги за международный мир, В 1969—1972 годах за¬
нимал пост заместителя помощника государственного
секретаря по делам Ближнего Востока и Южной Азии.
Помните времена, когда появлялись сообщения о том,
что советские подводные лодки снуют вблизи наших бе¬
регов? Обычно они появлялись в те дни, когда конгресс
рассматривал законопроекты о закупках для военно-
морских сил. Надо признать, что министру обороны Кас¬
пару Уайнбергеру удалось найти удачную замену подвод¬
ным лодкам. По мере того как конгресс все более
пристрастно относился к бюджету его министерства,
Уайнбергер вновь возродил призрак советской угрозы, за¬
говорив о стремлении русских заполучить нефть Персид¬
ского залива.
24 сентября он поведал членам комиссии палаты пред¬
ставителей по оборонным закупкам о том, что Советский
Союз «скоро станет страной — импортером нефти». Когда
у русских кончится нефть, предупредил он, у них поя¬
вится «очень большой соблазн» послать войска по «исто¬
рическим путям вторжения» — через Афганистан, Иран,
Ирак — в направлении месторождений в Персидском
заливе. Он повторил это предупреждение, и выступая в
сенатской комиссии по иностранным делам. Он считает,
что для противостояния такому вторжению необходимо
получить деньги на увеличение сил быстрого разверты¬
вания.
Уайнбергер не впервые обратился к сюжету «русские
захватывают нефть». В начале года он заявил сенатской
комиссии по делам вооруженных сил, что «экономическая
необходимость» заставит Москву добиваться доступа к
нефти Персидского залива, и это будет первым шагом в
выполнении «долгосрочных планов отрезать Запад от
нефти».
Увы, утверждения шефа Пентагона противоречат всем
известным данным. Пока он предупреждал о том, что
154

Советский Союз зарится на нефть Персидского залива,
входящее в его собственное министерство разведыватель¬
ное управление информировало конгресс о том, что Со¬
ветский Союз располагает «крайне благоприятными»
перспективами с точки зрения обеспеченности энергией.
Заместитель директора управления генерал-майор
Ричард Ларкин пошел даже дальше и заявил объединен¬
ной экономической комиссии конгресса, что Москва в обо¬
зримом будущем останется экспортером нефти. Более
того, он сказал, что Советский Союз располагает «возмож¬
ностью увеличить производство нефти в 90-х годах».
Уайнбергер, видимо, незнаком с этими оценками
управления, но это не все, чего он не знает. Не знает он
также истории. Для него доступ СССР к нефти Персид¬
ского залива автоматически означает потерю доступа
для Запада. Ему, очевидно, не приходит в голову, что и
Советский Союз2 и страны Запада могут получать нефть,
не мешая друг другу. И даже если у него нашлись бы
поклонники среди историков и археологов, им пришлось
бы нелегко, вздумай они отыскать «исторические пути
вторжения», ведущие из советской Средней Азии к неф¬
тяным месторождениям Ирака, Ирана и Саудовской
Аравии.
На самом деле трудно представить, чтобы Советский
Союз хотел захватить нефть Персидского залива. За
последние три года перебои в поступлении нефти из рай¬
она Персидского залива случались трижды: в 1973 г.,
когда Саудовская Аравия наложила эмбарго на поставки
нефти во время арабо-израильской войны, в 1979 г. из-
за иранской революции и в конце 1980 г. в результате
войны между Ираном и Ираком. Ни к одному из этих
событий Советский Союз не был причастен.
СССР, крупнейший в мире производитель нефти и
один из крупнейших ее экспортеров, в настоящий момент
располагает огромными нефтяными запасами. И не СССР,
а администрации Картера и Рейгана объявили Персид¬
ский залив сферой «жизненно важных» американских
интересов. Недавно президент Рейган распространил
обязательства на Саудовскую Аравию. В этих условиях
какой же смысл для СССР имеет вторжение в район
Персидского залива?
Наиболее вероятные угрозы нашим интересам будут
проистекать оттого, что какое-то государство этого реги¬
она может вновь применить «нефтяное оружие», или от
155

региональных войн или террористической деятельности,
или из-за свержения существующего режима, такого, на¬
пример, как саудовская монархия. Опасность не в том,
что Советский Союз захватит нефть, а в том, что неста¬
бильность в регионе может способствовать расширению
его влияния.
Вместо того чтобы поспешно выделять средства на си¬
лы быстрого развертывания, конгресс должен, учитывая
напряженность в бюджете, настоять на внимательной
переоценке мотивов создания этих сил и их эффективно¬
сти. Смогут ли эти чудовищные силы, насчитывающие
225 тыс. человек — которые к тому же обойдутся в
75 млрд. долл, и будут полностью сформированы не рань¬
ше 1985 г.,— лучшим образом справиться с наиболее
вероятными угрозами в Персидском заливе?
«Обнаружение» Уайнбергером нехватки нефти у Со¬
ветского Союза и путей его вторжения является лишь
подновленным избитым приемом для предотвращения
бюджетных сокращений. Но воображаемые угрозы —
плохая замена тому, в чем мы действительно нуждаемся:
серьезной, творческой переоценке ситуации в Персидском
заливе и поиску политики, направленной на обеспечение
подлинных интересов западного сообщества.

Джейми Калвен
БЕСЕДА С ЛУИСОМ ХАРРИСОМ
(«Буллетип оф атомик сайентистс», август—сентябрь 1982 г.)
Дж, Калвен — сотрудник журнала «Буллетин оф
атомик сайентистс»,
В истекшем году мы стали свидетелями подъема дви¬
жения мировой общественности против гонки ядерных
вооружений. Западноевропейское движение за ядерное
разоружение теперь находит сторонников в Соединенных
Штатах. Выражения тревоги раздаются также из Вос¬
точной Европы и Советского Союза.
Американская общественность обеспокоена, даже на¬
пугана невероятно высоким уровнем ядерных вооружений
у обеих сверхдержав, но она еще больше обеспокоена
воинственными высказываниями руководящих правитель¬
ственных деятелей относительно возможности примене¬
ния этого оружия. Должностные лица американского пра¬
вительства не только говорят о «вариантах ограниченной
ядерной войны» — они предполагают возможность «одер¬
жать верх» над Советским Союзом в «затяжной ядерной
войне». Благодаря подобным высказываниям американ¬
ская общественность быстро начинает сознавать, что мы
должны как-то выйти из-под этого дамоклова меча.
Одним из критериев ее озабоченности стал тот факт,
что на улицах Нью-Йорка 12 июня собралось более
700 тыс. человек, чтобы приветствовать открытие Второй
специальной сессии ООН по разоружению. О других
критериях говорит Луис Харрис в следующем кратком
анализе отношения американского населения к проблеме
ядерной войны.
Потенциальное политическое значение выводов Харри¬
са поразительно. И явление, о котором говорят приводимые
им данные, уже вызвало отклик Вашингтона, выразив¬
шийся в новом увлечении правительства Рейгана кон¬
тролем над вооружениями — на этот раз в форме сокра¬
щения стратегических вооружений (ССВ) , Но если анализ
157

Харриса верен, то этого будет недостаточно, чтобы повли¬
ять на растущие требования американского народа. То7
что в 1982 г. носит характер едва заметного подземного
толчка, может к 1984 г. обратиться в политическое земле¬
трясение, если не будет ощутимого сдвига на пути к от¬
казу от любого вида использования ядерного оружия в
качестве орудия для решения международных конфлик¬
тов.
* * *
«Неправдоподобный феномен» — вот слова, которыми
воспользовался Луис Харрис, специалист по обществен¬
ному мнению, в недавнем интервью нашему журналу для
характеристики последних выводов относительно реакции
населения на угрозу ядерной войны.
Мало кто может считаться более опытным специалис¬
том в области общественного мнения, чем Харрис. Как
руководитель одной из самых уважаемых организаций в
стране, занимающихся изучением общественного мнения,
он вот уже больше тридцати лет выясняет, как относят¬
ся американцы к тем или иным проблемам. И он гово¬
рит, что не может припомнить ничего даже приблизитель”
но похожего на эту «ненасытную жажду мира», о кото¬
рой свидетельствуют недавно проведенные им опросы.
Взгляните на следующие выводы об отношении насе¬
ления к замораживанию ядерного оружия и к соглаше¬
нию о сокращении ядерных вооружений с СССР:
значительное большинство (73% против 23%) за то,
чтобы все страны, обладающие ядерным оружием, нало¬
жили запрет на его производство, хранение и использо¬
вание;
еще более значительное большинство (86% против
11%) хочет, чтобы США и СССР заключили соглашение
о сокращении ядерных вооружений;
опять же значительное большинство (81% против
16%) хочет, чтобы США и Советский Союз договорились
не производить никаких новых видов ядерного оружия
при условии, что на сегодняшний день между ними су¬
ществует приблизительное равенство по этому оружию.
«Эти результаты поразительны, и их никак нельзя
игнорировать,— говорит Харрис.— И маловероятно, что
их не примут во внимание выборные должностные лица,
особенно в свете следующих данных: 56% избирателей
говорят, что они будут голосовать против кандидата в
158

конгресс, ратующего за эскалацию гонки ядерных воо¬
ружений, даже если они будут согласны с ним почти по
всем остальным вопросам, и только 14% говорят, что при
подобных обстоятельствах они будут голосовать за пего».
Для образа мыслей населения, по мнению Харриса,
особенно знаменательно, что оно заходит дальше предло¬
жений, рассматриваемых в настоящее время. «Пожалуй,
самая поразительная цифра всех наших исследований в
этой области,— сообщает он,— состоит в том, что значи¬
тельное большинство американского народа (74% про¬
тив 22%) желает, чтобы все страны, обладающие ядерным
оружием, уничтожили его. И опять же, внушительное
большинство (66% против 31%) считает аморальным для
какой бы то ни было страны продолжать производство
ядерного оружия».
Харрис толкует эти результаты в том смысле, что,
если между двумя сверхдержавами удастся достичь
соглашения о замораживании или сокращении ядерных
вооружений, общественность потребует дальнейших со¬
кращений, а потом снова сокращений, пока последнее
ядерное оружие не будет ликвидировано.
Чем он объясняет подобный феномен? Самый важ¬
ный фактор, говорит он, по всей вероятности, состоит в
«растущем недоверии к сверхдержавам». Люди давно
уже «в пассивной форме» отдают себе отчет в угрозе
ядерного уничтожения. Но теперь они «по-настоящему
напуганы — напуганы уже в активной, а не в пассивной
форме» — представлением о том, что «руководители идут
по пути, ведущему к ядерной конфронтации». Этот страх
находит проявление в том факте, что большинство в 52%’
против 45% обеспокоено тем, что президент Рейган во¬
влечет нас еще в одну войну. И он находит свое прояв¬
ление в представлении о Советском Союзе, вытекающем
из следующих данных:
49% американского народа считают Советский Союз
просто «врагом», тогда как еще 31% считает СССР толь¬
ко недружелюбно настроенным по отношению к США,
даже если он и не наш враг. Таким образом, большинст¬
во в 80% против 10% рассматривает Советский Союз
как державу, враждебно относящуюся к Соединенным
Штатам. Эти данные отражают заметное ухудшение
отношения к СССР по сравнению с 1976 г., когда боль¬
шинство в 69% против 21% считало Советский Союз
враждебной державой.
159

Одна из центральных тем, вытекающих из выводов
Харриса,— это интенсивность стремления американского
народа выискивать области, где мнения США и СССР
совпадают. Это желание, указывает Харрис, тем более
поразительно, что оно существует, несмотря на столь
глубокое недоверие. Внушительное большинство амери¬
канского народа (78% против 7%) считают, что русские
хотят соглашений, только когда они могут извлечь вы¬
году. Но несмотря на это, 8 из 10 американцев (83% про¬
тив 15%) считают, что для Соединенных Штатов важно
улучшить отношения с Советским Союзом.
Это общее мнение находит свое выражение в реши¬
тельной поддержке длинного перечня возможных согла¬
шений между двумя странами:
значительное большинство (82% против 16%)' хотело
бы, чтобы переговоры об ОСВ закончились соглашением;
почти такое же большинство (83% против 14%) счи¬
тает необходимым для обеих стран достичь соглашения
о прекращении производства, ограничении или сокраще¬
нии ядерных вооружений каждой из сторон.
Желание достичь соглашения охватывает также целый
ряд других областей, а именно:
почти всем американцам (90% против 5%) хотелось
бы соглашения, которое помогло бы положить конец
энергетическим проблемам мира;
значительное большинство (88% против 6%) ратует
за соглашение о совместных мерах против загрязнения
воздуха и воды.
Наблюдается стремление к соглашениям по вопросам,
о которых Соединенные Штаты проявляют нежелание
вести переговоры, а именно:
значительное большинство (72% против 16%)' хочет
расширения американо-советской торговли;
большинство (49% против 32%) поддерживает предо¬
ставление Советскому Союзу в торговле статуса «наи¬
большего благоприятствования».
Таким образом, несмотря на скептицизм в отношении
искренности намерений Советского правительства, аме¬
риканский народ хочет, чтобы его правительство изыски¬
вало как можно больше областей для соглашений с Со¬
ветским Союзом. Харрис характеризует эту позицию сле¬
дующим образом: «Американцы говорят, что нам надо
предпринимать все попытки, так как альтернатива согла¬
шениям сводится к нарастанию напряженности, которая
160

может привести к войне и гибели. Эта альтернатива ста¬
новится неприемлемой».
Харрис предупреждает, что это не означает, что «Аме¬
рика утратила желание заботиться о своей обороне» или
что население испытывает потребность в переговорах из-
за чувства слабости. «Единственная форма соглашений,
которых люди здесь хотят,— подчеркивает он,— это со¬
глашения, взаимно выгодные обеим сторонам».
Именно эта озабоченность взаимностью, говорит он,
создает впечатление, что момент сейчас «кажется амери¬
канскому народу особенно благоприятным» для заключе¬
ния с СССР соглашений о ядерных вооружениях. Дело в
том, что большинство американцев теперь считают, что
между двумя странами существует приблизительное ра¬
венство ядерной мощи, и, следовательно, «настал момент
что-то предпринять». Изменение в общественном мнении
по этому вопросу за последние два года поистине сенса¬
ционное: в 1980 г. большинство в 57% против 37% счи¬
тало, что США слабее, чем Советский Союз. Сегодня же
большинство в 59% против 38% считает, что вооружения
США и Советского Союза приблизительно равны.
Настойчивые требования общественности о взаимно¬
сти находят выражение также в ответе, который полу¬
чил Харрис и его коллеги, когда они недавно задали
следующий вопрос:
«Будете ли вы за или против решения США о посте¬
пенном демонтаже нашего ядерного оружия, прежде чем
мы добьемся согласия других стран сделать то же самое?»
82% против 15% граждан, которые в соотношении 6:1
ратовали за замораживание ядерного оружия, заявили,
что они против такого шага. Мораль, как полагает Хар¬
рис, состоит в том, что «американский народ хочет вести
переговоры с позиций приблизительного равенства и хо¬
чет, чтобы при замораживании или сокращении ядерных
арсеналов это приблизительное равенство сохранилось».
Любое предложение о том, чтобы США провели одно¬
стороннее разоружение, предупреждает он, подорвет
нарождающуюся поддержку народом контроля над ядер-
ным оружием.
Какие другие опасности предвидит он? Есть еще одна
«чрезвычайно важная» опасность: по его мнению, было
бы «ошибкой» увязывать проблему ядерной войны с други¬
ми проблемами — например, ратовать за то, чтобы деньги,
которые расходуются на гонку ядерных вооружений,
6 США: консервативная волна 161
тратились на различные социальные программы. Та¬
кая стратегия, говорит он, «ослабит, а не усилит анти¬
ядерное движение, так как это будет все равно что ска-»
зать человеку: «Если ты хочешь присоединиться к моему
антиядерному движению, тебе придется поддержать тре¬
бование о восстановлении продовольственных талонов
или что-нибудь в этом роде».
Он рекомендует следующее: «Чтобы добиться эффек¬
тивности в этом вопросе, надо целиком сосредоточиться
на нем. Движение будет намного сильнее, если оно будет
держаться прямого и твердого курса. На мой взгляд, не
будет упрощением сказать: «Мы требуем покончить с
этим потенциальным бедствием для человечества».
По мнению Харриса, всякая попытка объединить про¬
блему ядерной войны с другими проблемами подорвет
исключительную силу антиядерного движения и создаст
о нем неправильное впечатление. Эта сила коренится в
том факте, что проблема ядерной войны затрагивает каж¬
дого в одинаковой степени, что эта проблема вызывает
общую тревогу людей, которые почти ни о чем другом
не могли бы договориться.
«Нет никакой возможности,— говорит Харрис,—
стричь под одну гребенку людей, взволнованных этим
вопросом, и подгонять их под тот или иной стереотип.
Антиядерное движение перекрывает социальные и поли¬
тические водоразделы в стране. Эта идея не исчезнет. Опа
будет существовать до тех пор, пока ядерное оружие не
будет уничтожено».

Клайберн Пелл
ВЫСТУПЛЕНИЕ
НА НАЦИОНАЛЬНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ
ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ
В ФИЛАДЕЛЬФИИ
(Июнь 1982 г.)
К. Пелл — сенатор-демократ от штата Род-Айленд,
Старший член сенатской комиссии по иностранным делам
от демократической партии.
Мы в Америке, да и все человечество, каждый день,
каждый час, каждую секунду стоим перед ужасающей
опасностью ядерной войны* Уинстон Черчилль сказал
однажды: «Война слишком серьезное дело, чтобы пре¬
доставлять ее генералам». А мы, члены демократической
партии, собравшиеся сегодня в Филадельфии, должны
ясно и во всеуслышание заявить, что ядерная война
чересчур серьезное дело, чтобы предоставлять право
нынешней республиканской администрации принимать
связанные с ней решения.
Мы должны выполнять условия Договора об ОСВ-2.
Мы должны вести переговоры о значительных сокраще¬
ниях наших ядерных арсеналов. Но самое главное, мы
должны немедленно, на взаимной основе, с обязательным
контролем заморозить испытания, производство и разме¬
щение ядерного оружия. Лифт, который движется вверх,
должен остановиться, прежде чем начать спускаться. Об
этом идет речь в нашем предложении о заморажива¬
нии — остановить нынешнюю эскалацию гонки ядерных
вооружений в мире.
Вот уже на протяжении трех десятилетий народы
Западной Европы, Соединенных Штатов и Советского
Союза живут под угрозой взаимного уничтожения. За
этот период между ними не было прямых конфликтов.
Воспоминания об ужасах второй мировой войны сти¬
раются, а вот страх перед ядерной войной растет. Как я
сказал недавно государственному секретарю, он может не
испытывать чувства страха и администрация может не
испытывать этого чувства, а вот американский народ
напуган.
Положение, в котором находятся ныне Соединенные
Штаты, напоминает мне случай на парусной регате,
6*
163

которую я наблюдал недавно в нашем океанском штате
Род-Айленд. Два больших, мощных судна шли навстре-
чу друг другу. Судьи подали предупреждающий сигнал.
К нашему удивлению и негодованию, ни один из руле¬
вых не внял предупреждению, и яхты столкнулись.
У одной сломалась мачта, и обе получили серьезные по¬
вреждения.
Как те два судна, Соединенные Штаты и Совет¬
ский Союз сегодня идут встречными курсами, которые
могут привести к ядерной войне. Мы должны избежать
этой катастрофы. Руководители Соединенных Штатов и
Советского Союза должны сотрудничать, чтобы не прои¬
зошло столкновения государственных кораблей. Народы
Америки и Западной Европы видят явную угрозу столк¬
новения. Изо всех сил они стараются напомнить госу¬
дарственным руководителям об их обязанности избежать
катастрофы. Тысячи демонстрантов в Западной Европе
призывают к прекращению гонки вооружений. В Нью-
Йорке более 750 тыс. человек собрались две недели назад,
чтобы еще раз заявить о своем протесте против ядерной
войны.
Наша первая и главная обязанность — немедленно
остановить гонку ядерных вооружений. Как заявил архи¬
епископ Роуч, председатель национальной конференции
католических еййскойов: «Самый острый моральный
вопрос, стоящий ныне перед народом,— это гонка ядер¬
ных вооружений». Если мы и Советский Союз не пред¬
примем ничего сейчас, эта гонка вооружений может при¬
вести к ядерному пожару, которого мЫ все так стремимся
избежать. Две сверхдержавы должны сократить размеры
своих ядерных арсеналов, которые угрожают существова¬
нию человечества.
Альберт Эйнштейн говорил: «Если человечество хочет
выжить, ему придется существенно изменить образ мы¬
шления». Ядерное замораживание — это И есть новый
образ мышления, необходимый сегодня человечеству.

Джон Кеннет Гэлбрэйт
В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ:
СЕН-ПЬЕРСКИЙ СИНДРОМ
(«Нью-Йорк тайме», 1 января 1982 г.)
Дж, К, Гэлбрэйт — известный американский эконо-
мист и общественный деятель, в настоящее время — по¬
четный профессор экономических наук Гарвардского
университета.
Те, кто утверждает, что наша внешняя политика не¬
предсказуема и непоследовательна, кое в чем заблужда¬
ются. Всегда можно быть уверенным в том, что мы по¬
стоянно озабочены неблагоприятными политическими
событиями как в соседних, так и отдаленных небольших
государствах. Объекты нашего внимания меняются с те¬
чением времени. По мере того как нам надоедает одна
страна, или начинает казаться, что нам там нечего делать
и мы ведем себя как идиоты, или выясняется, что пре¬
словутый средний американец не имеет понятия о том,
где находится эта страна, мы быстро переключаемся на
другую.
Нас никогда не волнует, что дают разнообразные со¬
циальные изменения невезучим гражданам несчастной
страны. Нас неизменно заботят лишь стратегические
последствия политических перемен.
Никто не знает, что это за стратегические последствия,
но они всегда серьезны. И поскольку нас уверяют, что
они отражаются на наших жизненных интересах, никто
не спорит. Всего 20 лет назад нам угрожал Лаос. Наи¬
более податливых журналистов натаскивали на ежене¬
дельных, иногда ежедневных, совещаниях по вопросу о
стратегической угрозе Патет-Лао Долине Кувшинов. Го¬
товясь к пресс-конференции, президент Кеннеди выучил
полные имена всех лаосских деятелей — значительное
достижение! Профессор Артур Шлезингер, отнюдь но
коммунист, высказал мысль, что едва ли стоит относить¬
ся к Лаосу как к клинку, приставленному к сердцу
Канзаса. Это было расценено как крамола. С тех пор
Лаос давно вернулся в стратегически незначительное
положение, которое, я бы сказал, ему уготовила природа
и которым, бесспорно, довольны его обитатели*
165

В следующие годы Заир, Конго; Южный Вьетнам,
увы; Сомали и Эфиопия, обе страны в разное время то
бастионы свободного мира, то аванпосты коммунизма;
Камбоджа; оба Йемена и даже в некоторой степени Сей¬
шельские острова — все были объектами стратегиче¬
ской озабоченности. Как и Лаос, ни одна из этих стран
не сохранила своего первостепенного значения.
Но в последний год были побиты рекорды как по сте¬
пени стратегической озабоченности, так и по скорости,
с какой она распространялась с одной маленькой страны
на другую. Одна за другой нас беспокоили угрозы со
стороны Сальвадора и Никарагуа в сочетании с непрекра-
щающейся угрозой со стороны Кубы. Возникла также
серьезнейшая озабоченность в связи с Анголой и гигант-»
ской опасностью, которую представляют полковник Кад¬
дафи, его бескрайняя пустыня и 2 млн. ливийцев.
Я не собираюсь утверждать здесь, что есть что-то не¬
достойное, неприличное и в лучшем случае мелочное в
том, что великая держава обрушивает такую лавину гро¬
могласного возмущения на близлежащие страны и на
более отдаленных неудачников. Мне бы хотелось выгля¬
деть мужественным, но я предпочитаю не рисковать и
потому не хочу вызывать гнев и навлекать на себя па-
смешки стратегов-теоретиков. Да и с практической точки
зрения мы уже настолько втянулись в это дело, что едва
ли можно что-то изменить.
Мое предложение куда более осуществимо: давайте
в 1982 г. выберем одну явную и доступную стратегиче¬
скую угрозу, ухватимся за нее и оставим прочую мелюз¬
гу в покое.
Не надо долго гадать о выборе. Существует бастион
социализма на нашем собственном континенте; он под¬
чиняется правительству, в котором участвуют коммунис¬
ты. Он непосредственно угрожает великому торговому
пути Североамериканского континента, проходящему по
реке Святого Лаврентия, каналу Святого Лаврентия, Ве¬
ликим озерам, включая наше собственное озеро Мичиган.
Это Сен-Пьер и Микелон — французское владение в
проливе Кэбота на пути в залив Святого Лаврентия. Фак¬
тически в этот самый стратегический бастион входят не
один, а три острова — Микелон, Лэнглейд и Сен-Пьер.
Как сказал бы Шлезингер, это клинок о трех лезвиях,
направленных через Нова-Скотию и Нью-Брансуик в
самое сердце штата Мэн. Неизвестно, сколько коммунис¬
те

тов окопалось на этом плацдарме возможной агрессии,
но можно быть уверенным, что там, где собралось 5600
французов (население островов в 1971 г.), есть и ком¬
мунисты.
Эти острова были первой территорией Свободной
Франции, захваченной Шарлем де Голлем в 1941 г.,
когда он начинал свой путь к власти. Тогда это вызвало
крайне резкую стратегическую отповедь Вашингтона,
А американцы постарше помнят, кдк цспользовалось
стратегическое положение сенпьерского порта в еще бо¬
лее далеком прошлом — в годы «сухого закона» он был
крупной базой и источником тылового обеспечения «ромо¬
вого флота», как тогда назывались эти значительные
морские силы.
Если мы сосредоточим внимание на Сен-Пьере и
Микелоне, это не вызовет значительного внутреннего нет
довольства — едва ли в США проживает много выходцев
оттуда. Это в отличие от нынешней карибской политики
не вызовет недовольства наших латиноамериканских со-
седей. Французы и канадцы, без сомнения, поймут нашу
одержимость проблемами маленьких стран, да и в любом
случае они слишком .умны, чтобы возражать. То, что мы
поднимаем столько шума и тратим столько нервов из-за
никому не нужной территории, может показаться глу¬
пым. Но это, как мы знаем, никогда не принималось во
внимание при выработке внешней политики»

Энтони Льюис
ЭТО НЕ ВЬЕТНАМ, НО..,
(«Нью-Йорк тайме», 25 февраля 1982 г.)
Э. Лыоис — известный политический обозреватель га¬
зеты «Нью-Йорк тайме».
«Решающее сражение за Центральную Америку ведет¬
ся сейчас в Сальвадоре». Вот в таких напыщенных выра¬
жениях заместитель государственного секретаря по меж¬
американским делам Томас Эндерс объяснял конгрессу
намерения администрации значительно увеличить воен¬
ную помощь Сальвадору.
«Сальвадор — это не Вьетнам,— заявил Эндерс, когда
обеспокоенные конгрессмены заговорили об этой анало¬
гии,— он не так далеко».
Нет, Сальвадор — это не Вьетнам. Но сами выражения
Эндерса, в которых он оправдывал растущее вмешатель¬
ство Соединенных Штатов, говорят о большом сходстве,
а следовательно, есть и причины для беспокойства об
аналогии.
С самого начала нашего вмешательства во Вьетнаме
государственные деятели, оправдывавшие его, рассуждали
предельно драматично. Здесь ведется решающая битва
за свободу Азии, утверждали они. За спиной так назы¬
ваемых партизан стоит коммунистический Китай, и вся
Юго-Восточная Азия окажется под угрозой, если мы не
проявим твердости во Вьетнаме.
Оценка Вьетнама как решающей схватки между сила¬
ми света и тьмы предполагала, что компромиссы не¬
возможны. В течение многих лет мы отказывались от
переговоров, потому что «победа» была уже близко.
Том Эндерс может служить великолепным символом
такого рода политики, тогда и сейчас. Он был заместите¬
лем главы американской миссии в Камбодже. Он просла¬
вился тем, что в обход американских законов наводил на
цели американские бомбардировщики из секретной ком¬
наты в посольстве, и тем, что пытался ввести в заблуж¬
дение репортеров относительно числа жертв среди граж-
168

данского населения. Но его главный вклад в политику
состоял в том, что он боролся с любой возможностью
переговоров.
В 1974 г., когда Камбоджа истекала кровью, посол
США Джон Гюнтер Дин рекомендовал вступить в не¬
гласные переговоры с представителем красных кхмеров,
который находился в Европе. Эндерс активно выступил
против этой идеи, и она так и не была осуществлена^
Война продлилась еще год и завершилась ужасным кон¬
цом. Не исключено, что наш отказ от переговоров усугу¬
бил жестокую месть красных кхмеров.
А теперь Соединенные Штаты отказываются от пе¬
реговоров в Сальвадоре. Они вяло реагируют на мирную
инициативу такого важного друга, каким является прези¬
дент Мексики Хосе Лопер Портильо. Они уверяют, что
путь к политическому решению будет открыт после выбо¬
ров в следующем месяце,— выборов, к которым наши
союзники относятся весьма сдержанно, а многие специа¬
листы считают, что они превратят Сальвадор в еще менее
управляемую страну.
Как и во Вьетнаме, наша политика в Сальвадоре осно¬
вывается на незнании истории. Вашингтон считает, что
события в Сальвадоре представляют собой внезапно воз¬
никшую, спровоцированную извне угрозу, с которой мож¬
но справиться только военными средствами. На самом
деле все происходящее является реакцией на десятилетия
угнетения, и никакая американская политика не может
повлиять на исход борьбы.
. Так же как и во Вьетнаме, погоня за военной побе¬
дой ведет американских руководителей к абсурдно опти¬
мистическому представлению о местной армии. Роберт
Уайт, бывший американский посол, утверждает: «Саль¬
вадорской армии не хватает боевого духа, а не оружия,
чтобы победить повстанцев. Если только возможно, сол¬
даты стараются избегать боев. 95 процентов убийств
происходит тогда, когда военные вытаскивают невоору¬
женных людей из домов и хладнокровно приканчи¬
вают их».
Так же как и во Вьетнаме, все считают, что США
поддерживают силы реакции. Мы поддерживаем президен¬
та Дуарте. Джим Койн, член палаты представителей,
республиканец, который недавно побывал в Сальвадоре,
говорит, что «заблуждением» было бы считать, что Дуар¬
те контролирует военных и влияет на их тактику
169

террора. А военные, очевидно, считают, что Соединенные
Штаты будут продолжать их поддерживать, так как у
пих нет выбора.
Так же как и во Вьетнаме, сообщения о неудачах
ведут к тому, что иные начинают набрасываться на ре¬
портеров: обвинять во всем прессу. Так поступила газета
«Уолл-стрит джорнэл» в своей длинной редакционной
статье. Затем, надо сказать к ее чести, она опубликовала
разоблачительную статью Дэвида Халберстама, который
рассказал о том, что корреспонденты, которые сообщили
о военном тупике во Вьетнаме, основывались не на соб¬
ственных представлениях, а на взглядах доверявших им
лучших американских боевых офицеров.
Так же как и во Вьетнаме, мы неправильно оцениваем
паши возможности и способы их использования. Нам
кажется, что мы можем вести наземную войну на труд¬
нопроходимой и малознакомой территории. Администра¬
ция говорит, что мы только хотим помочь, но не сра¬
жаться сами.
Так же как и во Вьетнаме, результат наверняка ока¬
жется неудовлетворительным. Те, кто недоволен амери¬
канской политикой, не должны питать никаких иллю¬
зий, что в случае победы повстанцев мы будем в востор¬
ге от их действий. Вопрос в том, стоит ли создавать себе
новые проблемы, все глубже втягиваясь в военные дей¬
ствия, стоит ли превращать сложившуюся ситуацию в
испытание нашей решимости.
Но я не думаю, что Сальвадор станет новым Вьетна¬
мом, ибо этого не позволит американская общественность.
Конгресс настроен куда более скептически. Почти каж¬
дый конгрессмен, посетивший Сальвадор, приходил в
ужас от того, что он там видел. Джим Койн по окончании
визита заявил, что он предложит президенту Рейгану
«самому съездить туда и посмотреть, что это за режим».

НЕ ТАКОЙ УЖ НЕЙТРАЛЬНЫЙ ЗАКОН
О НЕЙТРАЛИТЕТЕ
(Редакционная статья «Нью-Йорк тайме», 19 января 1982 г.)
С 1794 г. закон Соединенных Штатов запрещает
использование американской территории для «помощи
иностранному государю пли государству в ведении вой¬
ны». Нарушение, закона квалифицируется как преступле¬
ние и карается тремя годами тюремного заключения.
Вчера федеральный суд в Майами обвинил 25 гаитян
в нарушении этого древнего закона. Значит, закон
о нейтралитете до сих пор остается в силе. Министерству
юстиции следует сдуть пыль с оригинала и срочно пере¬
слать его в государственный департамент. Одновременно
оно должно выступить с разъяснением, что все являюще¬
еся незаконным для гаитянских беженцев не менее неза¬
конно для никарагуанских эмигрантов.
* * *
Береговая охрана привлекает гаитян к суду. В то
же время государственный департамент придумывает
дурацкие предлоги, чтобы оправдать нарушение закона
о нейтралитете никарагуанцами, которые ведут подго¬
товку к вторжению в их страну в лагерях на территории
штатов Флорида и Калифорния.
Эти частные армии, насчитывающие более тысячи
человек, во всеуслышание заявляют о желании разжечь
контрреволюцию на своей родине. А Томас Эндерс, за¬
меститель государственного секретаря по межамерикан¬
ским делам, утверждает, что они не нарушают никаких
законов, так как «не причиняют никому вреда и не раз¬
рабатывают конкретных планов вторжения».
Но если бы Никарагуа под столь же надуманным
предлогом осуществляла обучение левых повстанцев из
Сальвадора, государственный департамент пылал бы пра¬
ведным гневом.
171

Ну что же, государственному департаменту виднее.
Дух и буква закона о нейтралитете нарушается авантю¬
ристами, которые бахвалятся тем, что сотни их сторон¬
ников уже заброшены в Никарагуа и ведут борьбу против
левого сандинистского правительства. В сравнении с этим
преследуемые гаитяне выглядят безнадежными роман¬
тиками. Их дырявая лодка была захвачена, когда уже
совсем была готова пойти ко дну; весь их революционный
арсенал состоял из 6 ружей и 20 самодельных бомб.
Преследование одних и выгораживание других — это
лицемерная политика, которая противоречит закону и
дипломатическим интересам. До тех пор пока Соединен¬
ные Штаты не докажут, что они против интервенции в
Никарагуа, все протесты против укрепления вооружен¬
ных сил сандинистов будут звучать нелепо.

АДМИНИСТРАЦИЯ РЕЙГАНА
И ПРОБЛЕМЫ РАЗВИВАЮЩИХСЯ СТРАН
Статьи, собранные под рубрикой «Администрация Рей-
гана и проблемы развивающихся стран», убедительно сви¬
детельствуют о том, что ньйаешняя администрация демон¬
стративно отвернулась от важнейших глобальных проб¬
лем современности, в том числе таких, как преодоление
экономической отсталости, голода в развивающихся регио¬
нах планеты, перестройка мирового экономического по¬
рядка на справедливой основе. Более того, как следует
из статьи Дж. Килпатрика «К черту морское право!»,
администрация и ее политические сторонники с оскорби¬
тельным высокомерием относятся к попыткам мирового
сообщества решать серьезные проблемы мирового масш¬
таба ко всеобщей выгоде.
* * *
(Из статьи в журнале «Форчун» 16 ноября 1981 г.)
Ход работы необычной встречи в верхах в Канкуне
не регистрировался в протоколе, но, возможно, она чем-
то напоминала те заседания в Овальном кабинете, на ко¬
торых Рональд Рейган пускал в ход свое знаменитое
Обаяние, чтобы заручиться голосами членов конгресса в
поддержку предложенных им ограничений бюджета и
снижения налогов. В Канкуне президент пропагандировал
достоинства международного варианта «рейганомики» —
новой американской политики, направленной на ликви¬
дацию нищеты и отсталости, от которых страдает боль¬
шинство человечества.
Как явствует из правительственных заявлений, сде¬
ланных перед этой встречей в верхах, глобальная «рей¬
ганомика» содержит строгое предупреждение для бедных
стращ
173

Во-первых, они должны полагаться на индивидуаль*
ную инициативу, частное предпринимательство и торгов¬
лю как на движущую силу своего экономического роста
и развития; помощь богатых стран может играть лишь
второстепенную роль катализатора. Во-вторых, развиваю¬
щиеся страны должны нести большую долю ответствен¬
ности за свою нищету постольку, поскольку их экономи¬
ческая политика подрывает деятельность рынков и пре¬
пятствует появлению сильного частного сектора. И нако¬
нец, в дальнейшем помощь будет обусловлена их готов¬
ностью изменить эту политику. По словам президента,
«никакая помощь не обеспечит прогресса, если сама стра¬
на пе приведет в порядок свою экономику и финансы»,
* * *
(Из статьи в «Нью-Йорк тайме», 26 октября 1981 г.)
Президент Рейган предложил бедным странам свою
формулу: вытащить себя из засасывающей их трясины,
ухватившись за голенища собственных сапог, с помощью
«магии рынка», в ответ на что индийский премьер-ми¬
нистр Индира Ганди сухо ответила, что у сотен миллио¬
нов людей вообще нет сапог, за которые они могли бы
ухватиться,
и» * ♦
(Из статьи в «Вашингтон пост», 7 июня 1982 г.)
В октябре прошлого года президент, занимавшийся
бюджетом и Ближним Востоком, оторвался от своих дел
на непродолжительное время, чтобы выслушать пере¬
числение проблем «третьего мира» на Канкунской встре¬
че в верхах. С того времени можно считать, что наше
отношение к «Югу» характеризуется полным пренебре¬
жением в глобальных масштабах при усиленном полити¬
ческом внимании в региональных делах, с сохранением
широких обязательств перед Египтом и Израилем и взя¬
тием новых обязательств в Карибском бассейне.
Хотя вполне можно усомниться в эффективности про¬
грамм помощи, выполняемых по стратегическим сообра¬
жениям и лишь очень прозрачно замаскированных как
помощь в целях развития, в расходовании денег на на¬
циональную безопасность, безусловно, нет ничего плохого.
Плохо то, что мы одновременно даем знать о том, что не
174

проявляем никакого интереса к проблемам развития, если
его нельзя рассматривать в плане новой «холодной вой’*
ны».
Предложив значительно сократить ассигнования в
фонд Управления международного развития (филиал
Всемирного банка для предоставления льготных займов),
также заняв непримиримую позицию на Конференции но
морскому праву и проявив гораздо больший интерес к
эфемерным антикоммунистическим заверениям, чем к
внутренним реформам, правительство Соединенных Шта¬
тов ясно показало, что оно верит в рынки сбыта, тор¬
говлю и частный капитал как в главные движущие силы
успешного роста и не проявляет интереса к внутренним
проблемам бедных стран мира.
Поэтому «дух Канкуна» имел поразительно короткий
период полураспада. Ему угрожает опасность полностью
исчезнуть.
Однако нужно отметить, что богатым странам сле¬
дует гораздо больше думать о бедных странах не потому,
что сейчас идеальное время для проявления благородного
международного альтруизма, а потому, что это отвечает
их собственным эгоистическим интересам.

Джеймс Килпатрик
К ЧЕРТУ МОРСКОЕ ПРАВО!
(«Вашингтон пост», 19 февраля 1982 г.)
Дж, Килпатрик — американский обозреватель.
30 января газеты были заполнены сообщениями об
освобождении генерала Дозьера * и статьями, посвящен¬
ными столетнему юбилею Франклина Рузвельта. В ре¬
зультате никто не обратил внимания на достойное сожа¬
ления заявление Белого дома. Оно касалось следующего:
Соединенные Штаты возобновят участие в переговорах о
заключении конвенции по морскому праву.
Президент дал ясно понять — настолько ясно, насколь¬
ко позволяет дипломатическая вежливость,— что, скорее
всего, наше участие не будет слишком длительным. По¬
сол Джеймс Мэлоун отправится в Организацию Объеди¬
ненных Наций 8 марта для участия в заседаниях, кото¬
рые продлятся до 30 апреля, но, если главные сторонни¬
ки этого занудливого мероприятия не готовы принять
радикальных изменений, Мэлоун может сразу заказывать
обратный билет.
Возможно, Рейгану и надо отдать должное за долго-»
терпение и похвалить за сдержанность. Трудно сказать.
Может быть, лучше было бы сразу не оставлять сомнений
и по достоинству оценить имеющийся проект конвенции;
«А я говорю, что это муть зеленая и пошла она к черту».
Проект конвенции действительно муть зеленая. Он
являет собой совершенно неудобоваримый продукт 19-
летней ** деятельности тупых как коровы идеалистов и
хищных зверей, которые заполнили пастбища Женевы
и Нью-Йорка. Договор, который они предлагают, по сло¬
вам одного наблюдателя, направлен на осуществление
♦ Американский генерал Дозьер был похищен в Италии
«красными бригадами» и освобожден в результате операции
итальянских спецслужб.
В оригинале опечатка. Разработка продлилась девять лет,
176

самых крупных территориальных захватов с тех пор, как
Чингисхан повел в поход свои орды. Американский сенат
скорее пойдет на отмену всех ограничений на аборты, чем
согласится ратифицировать конвенцию в ее настоящей
форме.
Судите сами. Проект состоит из 17 частей, 320 статей
и 8 приложений. Текст занимает 175 машинописных
страниц, напечатанных с одним интервалом. В преамбуле
слышны отзвуки банальностей поборников мирового фе¬
дерализма. Вдохновители всего-то хотят внести свой
вклад в достижение «справедливого и равноправного
международного экономического порядка».
Справедливого? Равноправного? Да будет. Договор
создает международный орган по морскому дну с цент¬
ром в Ямайке, полномочия которого распространяются
на дно всех морей планетьь Земля. Орган будет иметь
ассамблею, совет и секретариат; будет также создан но¬
вый международный трибунал по морскому праву.
Все участники договора будут представлены в ассамб¬
лее. Каждая страна будет иметь один голос. США будут
располагать тем же единственным голосом, что и Катар,
Шри Ланка и Соломоновы острова. Ассамблея станет
«верховным органом» правления, но повседневно всей
«лавочкой» будет управлять совет.
Забавная вещь этот совет. В нем должно быть 36 мест.
Советскому блоку будет обеспечено по крайней мере три
из них. Интересно, сможете угадать, сколько мест угото¬
вано Соединенным Штатам? Смелее. Закройте глаза. По¬
думайте как следует. Верно! Действительно, Соединенным
Штатам не будет заранее гарантировано ни одного места.
Ну а кто будет оплачивать большую долю расходов?
Опять угадали! Болван Дядя Сэм! Финансовые вклады
будут определяться в соответствии с долей, вносимой в
бюджет Организации Объединенных Наций.
В соответствии с конвенцией намечается создать пред¬
приятие. Как и все остальное, это предприятие облаго¬
детельствует все человечество, но больше всех людей, про¬
живающих в «третьем мире». Оно облагодетельствует его
следующим образом: американский горнорудный консор¬
циум соберет миллионы долларов, обратится за разре¬
шением исследовать пару возможных месторождений и,
может быть, даже получит такое разрешение. Если что-
нибудь будет найдено, предприятие присвоит вебе лучшее
из месторождений вместе со всей техникой.
177

Пойдем дальше. Добытчику придется получить лицеи-»
зию, которая будет определять ограничения на виды и
объем извлекаемых минералов — да что там говорить.
На этом конвенция не кончается. Даже Льюису Кэррол-»
лу, если бы он написал «Алису на морском дне», не при¬
шел бы в голову более абсурдный сюжет. Для того чтобы
конвенция вступила в силу, ее должны ратифицировать
всего 60 участников. Если сенат не лишился своего кол¬
лективного разума, Соединенные Штаты не будут в их
числе.

Роджер Холл
МОРСКОЕ ПРАВО:
ПОЧЕМУ СОЕДИНЕННЫМ ШТАТАМ
СЛЕДУЕТ ИЗМЕНИТЬ СВОЮ ПОЗИЦИЮ
(«Крисчен сайенс монитор», 16 сентября 1982 г.)
Р. Холл — специалист по международному праву, уча¬
стник III конференции ООН по морскому праву.
Созыв в Нью-Йорке 22 сентября пленарного заседа¬
ния III конференции OQH по морскому праву сулит
Соединенным Штатам редкую возможность: они могут
пересмотреть свое отношение к конвенции, действие
которой распространяется на две трети поверхности зем¬
ного шара, и отказаться от своей оппозиции этому доку¬
менту.
Конференция по морскому праву, всерьез начавшаяся
в 1974 г*,— дело грандиозное. Хотя нетрудно (и поделом)
критиковать делегатов за то, что им потребовалось так
много времени для достижения договоренности, длитель¬
ность этого процесса легче понять и объяснить, если
вспомнить, что более 150 государств обсуждали прибли¬
зительно сто проблем.
По всей вероятности, математики были бы в восторге
от возможных комбинаций и вариантов перестановки
этих цифр, но о дипломатах этого не скажешь. Если не
считать последних акций Соединенных Штатов (когда
администрация Рейгана сначала затормозила процесс,
потребовав время для изучения договора, а затем прого¬
лосовала против него, а следовательно, и против политики
администраций Никсона, Форда и Картера), переговоры
были победой компромисса и здравого смысла.
Что же предусмотрено конвенцией? Если оставить в
стороне юридические тонкости, дело сводится к следую¬
щему: она защищает США и все наши интересы гораздо
лучше, чем это было до конференции. На переговорах
Вашингтону не удалось получить все, чего он хотел.
Но он получил большую часть этого. Хотя режим экс¬
плуатации морского дна сопряжен с некоторыми потен¬
циальными тяготами, многие критики возражают не
179

против этих тягот, а против идеи создания какого-то меж¬
дународного органа с регламентирующими полномочиями.
Было бы лучше, если бы на протяжении прошедшего
года Соединенные Штаты уделяли основное внимание
переговорам, а не пустозвонству. Угрожая покинуть кон-*
ференцию, США добились в последнюю минуту некото¬
рых уступок, но, заняв бескомпромиссную позицию, не
добились изменений, о которых можно было бы догово¬
риться в таких, например, областях, как продажа техно¬
логии.
Переговоры означают компромисс. Мы не можем, да и
не должны рассчитывать на то, что везде и во всем нам
удастся настоять на своем. Вопрос в том, получили ли
США достаточно для того, чтобы оградить свои нацио¬
нальные интересы? Или же конвенция действительно
абсолютно вредна, как это утверждают крайне правые?
По мнению пищущего эти строки — а это, признаюсь,
не вполне беспристрастное мнение, поскольку я сам был
связан с этими переговорами,— мы, безусловно, получили
достаточно. Но точно так же мы явно не сумели убедить
американскую общественность и ее выборных представи¬
телей в том, что добились успеха. Быть может, если бы
было потрачено больше времени на конгресс и меньше на
межведомственные склоки, мы сумели бы убедить членов
конгресса в том, что договор отвечает нашим высшим
интересам и что правые ошибаются, возражая против
него.
В конце концов, сейчас 1982, а не 1882 год. Дни
диктата и раздела мира между горсткой привилегирован-*
пых стран отошли в прошлое. Мы уже не можем дикто*
вать свою волю остальному миру и должны признать,
что переговоры по самой своей сути означают для нас
необходимость отказаться от некоторых ценностей, чтобы
получить другие. До тех пор пока общий итог отвечает
национальным интересам Соединенных Штатов, мы дол¬
жны соглашаться с достигнутым результатом,

Раздел 3
«РЕЙГАНОМИКА»:
ПАНАЦЕЯ ОТ ВСЕХ БЕД
ИЛИ «ЗНАХАРСКАЯ ЭКОНОМИКА»?
Что такое «рейганомика», что несет она самым раз¬
ным слоям населения, почему, по признанию самих аме¬
риканцев, сегодня в стране богатые становятся еще бо¬
гаче, а бедные — еще беднее, расскажут материалы раз¬
дела, посвященного экономическим и социальным про¬
блемам США,

Пол Крейг Робертс
УДАСТСЯ ЛИ РАСПУТАТЬ «РЕЙГАНОМИКУ»?
(Отрывки из статьи)
(«Форчун», 16 ноября 1981 г.)
П. К. Робертс — бывший заместитель министра фи*
нансов в администрации Р. Рейгана.
Экономическая программа правительства Рейгана
отражает неустойчивое равновесие между тремя различ¬
ными точками зрения, каждая из которых ставит одну,
доминирующую над остальными цель. Прежде всего, в
министерстве финансов есть сторонники ориентации эко¬
номической политики на предложение, озабоченные в
первую очередь увеличением темпов реального экономи¬
ческого роста. Далее, в министерстве финансов и в Сове¬
те экономических консультантов при президенте есть мо¬
нетаристы, озабоченные в первую очередь скорейшим
снижением показателя инфляции. И наконец, в Админи¬
стративно-бюджетном управлении есть традиционалисты,
озабоченные в первую очередь выполнением своего
обещания сбалансировать бюджет к 1984 г.
В печати много говорилось о несовместимости этих
точек зрения. Противники нйнешней администрации уве¬
рены, что рано или поздно программа, основанная на
несовместимых элементах стратегии, рухнет под грузом
внутренних распрей. Они настолько убеждены в подоб¬
ном исходе, что мало чем способствуют делу — к разоча¬
рованию таких обозревателей-либералов, как Хобарт
Роуэн, который продолжает безрезультатно призывать
демократов «бороться с Рейганом на экономическом
фронте». Но у таких ветеранов, как спикер палаты пред¬
ставителей Томас О’Нил, нет никаких сомнений —к чему
бороться с популярным президентом, если его программа
все равно обречена?
На самом деле эти три точки зрения совместимы. Сто¬
ронники ориентации на предложение понимают, что
инфляция может свести на нет сокращение налогов и
тем самым эффект ориентации на предложение, которое,
по их расчетам, должно дать повышение показателя
реального роста. Они полностью поддерживают политику
умеренного роста денежной массы. Монетаристы в пра¬
вительстве довольны тем, что им в их борьбе с инфля-
182

дней помогают более высокий коэффициент сбережений,
а также налоговые облегчения и ограничение правитель¬
ственного вмешательства, которые стимулируют выпуск
продукции и приводят к повышению производительности.
Без этой помощи монетаризм может выродиться в свою
наиболее экстремальную форму, когда экономика на¬
чинает свертываться, вызывая сокращение производ¬
ства по мере сокращения спроса и в итоге — более высо¬
кий уровень цен, чем наблюдался бы в противном случае.
Легче добиться снижения цен в условиях, когда более
мощные стимулы и более высокий доход, за вычетом на¬
логов, способствуют росту выпуска продукции. Хотя,
судя по всему, неопровержимы свидетельства того, что
рост денежной массы, а не бюджетные дефициты служит
объяснением инфляции и высоких процентных ставок,
монетаристы ратуют за сокращение дефицитов, чтобы
уменьшить соблазн для Совета управляющих Федераль¬
ной резервной системы покрыть долг путем увеличения
денежной массы.
Традиционалисты-республиканцы, считающие сбалан¬
сированный бюджет непременным условием для здоровой
экономики, ценят вклад, который политика ориентации на
предложение и монетаристская политика вносят в замед¬
ление роста расходов. Они понимают, что более высокий
темп реального экономического роста сокращает бюджет¬
ные расходы и помогает уравновесить бюджет. Если более
эффективные стимулы означают увеличение числа рабо¬
чих мест, то затраты на программы поддержания доходов
будут меньше.
Доминирующую роль при последних правительствах
играли экономические события. Какие бы планы ни со¬
ставлялись, от них приходилось вскоре отказываться или
же менять до неузнаваемости. Правительство Рейгана
с самого начала не только имело четкое представление
о срывах на арене экономической политики, но и знало,
как действовать в этих условиях. За короткий срок сде¬
лано немало. Федеральные расходы подчиняются контро¬
лю, восстанавливаются стимулы для труда, для накопле¬
ния сбережений и для инвестиций. Ослабевает инфляция,
доллар занимает прочное положение на иностранных ва¬
лютных биржах, и цена на золото после уровня, вызвав¬
шего панику, упала. Главная опасность на экономической
арене — это не вето Уолл-стрита, а то, что правительство
может забыть свою первоначальную цель.

Уильям Сэфайр
ПОХВАЛА СПАДУ
(«Нью-Йорк тайме», 8 февраля 1982 г.)
Едва ли у кого-нибудь найдется доброе слово дчя
спада, и никто не назовет благом безработицу.
«Что такое? — спросит чувствительный читатель.—
Не рехнулся ли автор? Он что, не знает о человеческих
трагедиях, которые несет с собой шестнадцатипроцентная
безработица в Мичигане, об отчаянии человека, который
хочет работать, но вынужден существовать на пособие,
о разрушенных мечтах разорившегося предпринимателя?»
Все так. Я собираюсь критиковать некоторые устояв¬
шиеся мнения, но это не значит, что я не испытываю
жалости, тем более что у меня до сих пор есть работа,
а другие незаслуженно несут бремя безработицы. Но раз
уж нам предстоит переживать спад, давайте по крайней
мере поймем его назначение и оценим по достоинству его
преимущества.
Величайшей опасностью для нашей экономики — для
свободного предпринимательства, процветания, личной
свободы и американского образа жизни — была и остает¬
ся инфляция. Вот уже почти десятилетие беспрецедент¬
ный рост стоимости жизни подрывает нашу систему, за¬
медляет традиционный подъем уровня жизни и умень¬
шает способность конкурировать в мире.
Хуже того, кажущаяся непреодолимость инфляции
извращает американские ценности, наказывая бережли¬
вых и поощряя расточительных. Жизнь при двузначной
инфляции лишает бизнесменов уверенности в себе, а ра¬
бочие чувствуют себя как белка в колесе.
Уж совсем плохо то, что хроническая инфляция съе¬
дает сбережения, преподносит жестокие сюрпризы тем,
кто зависит от страхования, и превращает ожидание обес¬
печенной, спокойной старости в постоянный страх перед
будущим. Даже если при выплатах по социальному стра¬
184

хованию учитывается инфляция, все равно это не может
компенсировать пожилым людям ущерб.
Теперь мы подходим к самому страшному: десятки
миллионов разоренных инфляцией — это значительно
больше, чем миллионы оказавшихся в тупике безработи¬
цы. Если мы хотим уменьшить человеческие беды, то
война с инфляцией должна быть важнее борьбы с без¬
работицей.
Поехали дальше. Ни один политик не пожелает вы¬
ступить с подобным признание^. Напротив, политические
деятели всех оттенков уверяют, что нет нужды планиро¬
вать безработицу, что зависимости между инфляцией и
безработицей не существует. А сторонники теории пред¬
ложения подсказывают безболезненный рецепт для умень¬
шения инфляции, призывая «выпекать национальный
пирог побольше».
На самом деле ни одна живая душа не знает, как за¬
медлить инфляцию, не вызвав спада, как уменьшить
инфляцию, не увеличив безработицу.
Администрация Рейгана и Федеральная резервная
система держат курс на спад, хотя и всячески это отри¬
цают. Экономисты из рядов оппозиции, ответственные за
рост инфляции, громко протестуют против этого единств
венного, за исключением подрыва экономической свободы,
метода снизить ее.
Кампания борьбы с инфляцией идет успешно — в не-*
малой степени благодаря тому неприятному обстоятель¬
ству, что очень многие люди сейчас не работают. Избы¬
ток на рынке труда снижает стоимость рабочей силы, а
боязнь потерять работу повышает производительность
труда. На словах это звучит ужасно, зато в результата
спада уровень инфляции теперь меньше 6%.
Бюджет, представленный Рейганом на следующий год,
исходит из того, что инфляция сохранится на уровне 6%.
Это вернет надежность американской экономике и воз-5
наградит бережливых. Для того чтобы достичь этой цели,
«рейганомисты» планируют безработицу на уровне 8%’
'(на самом деле 9%, но они сбрасывают процент, чтобы
выглядеть оптимистами) *. Их негласное решение состоит
в том, чтобы сохранять высокую безработицу и сломать
хребет инфляции.
* Зимой 1983 г. безработицей было охвачено 10,4% трудо¬
способного населения США.
185

Есть ли альтернатива? Разного рода формы контроля
и использования кредитов уже доказали свою бесполез¬
ность. Либералы считают, что нужно объявить безрабо¬
тицу худшим злом, вернуться вновь, к инфляционной
политике, обрекая пенсионеров на новые страдания. Это
плохой выбор.
Поэтому и надо придерживаться стратегии спада (хо¬
тя и дать ей другое имя). В душе мы можем негодовать
на жестокость Пола Волкера *, но не надо выходить из
игры, пока мы одерживаем победу.
Спад делает свое дело. Если когда-нибудь и было хо¬
рошее время, то сейчас наступили плохие времена. Те
жертвы, которые приносят безработные, не должны про¬
пасть даром.
Вопреки привычным представлениям размер бюджет¬
ного дефицита не единственный фактор, определяющий
уровень банковских учетных ставок. После долгих лет
учетных ставок ниже уровня инфляции мы сейчас имеем
совершенно немыслимые ставки — 8% сверх инфляции;
когда станет очевидным, что президент и Федеральная
резервная система не боятся спада, учетная ставка уста¬
новится на нормальном уровне — 3—4% выше уровня
инфляции. При уровне инфляции ниже 6% мы будем
иметь процентную ставку, выражающуюся в однозначной
цифре.
Только тогда, а не в ближайшее время, как предска¬
зывают творцы рейгановского бюджета, произойдет эко¬
номический подъем. Тогда нам станет ясно, что спад
1981—1983 годов был горьким, но необходимым лекар¬
ством.
Все мы можем присоединиться к хору голосов, про¬
клинающих спад и обличающих безработицу, потому что
это политически выгодно и производит хорошее впечат¬
ление. Но не будем забывать, что на нынешнем прими¬
тивном уровне развития экономического искусства не
может быть замедления инфляции без спада, надежного
оздоровления — без предшествующих болей.
♦ П. Волкер — председатель Федеральной резервной системы
США.

Рассел Бейкер
СИТУАЦИЯ ПРОСАЧИВАНИЯ
(«Нью-Йорк тайме», 3 марта 1982 г.)
Рассел Бейкер — известный американский сатирик.
Президент Рейган утверждает, что с его экопомиче-*
ской политикой все в порядке. Оп только просит потер¬
петь. Он приготовил сильно действующее лекарство.
И если выздоровление затягивается — что ж, он никогда
не обещал чуда. Он обещал всего лишь сбалансировать
бюджет, сократив налоги на 30% и истратив 1,5 трил¬
лиона — триллиона! — долларов на оборону.
Конечно, нашлись умники, которые заявили, что тот,
кому это удастся, должен уметь, как Христос, ходить по
воде, впрочем, всегда есть люди, которые с недоверием
относятся к новым идеям. Вспомните, что они сделали с
Галилеем, когда он сказал, что Земля вращается вокруг
Солнца.
«Да это же знахарская астрономия!» * —возмутились
некоторые умники.
Но Галилей им показал. Теперь они кусают локти
из-за того, что насмехались над Галилеем.
Президент Рейган уверен, что многие из тех, кто
говорит, что его лекарство не поможет, еще будут кусать
локти. Но ведь нашлись умники, считающие, что, если
нынешний уровень безработицы и банкротств не умень¬
шится, людям действительно придется кусать локти.
Президент слишком милый человек, чтобы отвечать
на такие выпады. Вместо этого он улыбается и просит
проявить немного терпения. Дайте моей политике время,
говорит он. Процветание не заставит себя ждать. Даже
если сейчас кто-то и грызет локти, их ожидает индейка
в конце концов.
* Автор перефразирует выражение «знахарская экономика»,
которым нынешний вице-президент США Дж. Буш назвал эко¬
номические программы Рейгана во время предвыборной кампании
1980 г,
187

Да, вот тут индейка, а вот тут и русский «за окном
уязвимости». Поэтому президент и хочет закрыть «окно
уязвимости», истратив 1,5 триллиона — триллиона! —
долларов на нужды обороны.
Сам-то я не считаю себя умником и отношусь к пре¬
зиденту с большой симпатией, потому что русские — это
все равно что Джонсы. В течение тридцати лет я тратил
огромные деньги, чтобы не отставать от Джонсов, и в
течение тридцати лет они упрямо отказывались признать
превосходство моего могучего банковского счета и кре¬
дитных карточек.
Три месяца назад, когда я изучал «кривую Лаффера»,
мой сын вбежал в комнату. «Папочка,— закричал он,—
«окно уязвимости» открылось». Одного взгляда на улицу
оказалось достаточно, чтобы эти разведданные подтвер¬
дились. Джонсы купили новый «шевроле».
Только идиот или семейный предатель мог игнориро¬
вать эту угрозу нашей безопасности. Мой проржавевший
«бьюик» 1969 г. был плохим противовесом сверкающему,
новенькому «шевроле» Джонсов. Я немедленно заказал
себе новый «кадиллак».
«Ты прямо-таки захлопнул «окно уязвимости»,—
сказал мой старший сын, умник.— Но я только что слы¬
шал, как ты говорил маме, что мы сможем заплатить за
электричество не раньше следующего месяца. Как будем
выкручиваться с «кадиллаком»?»
Если бы он вместо пикантных журналов получше
изучал «рейганомику», он не стал бы задавать таких
глупых вопросов. Но у меня добрый нрав, и я объяснил
ему.
Во-первых, бабушка должна пойти на некоторые
жертвы. Поскольку она прикована к постели и не может
ходить на танцы, ей наверняка не понадобятся все сто
долларов, которые мы посылаем ей каждый месяц. Урезав
эту сумму до 75 долларов, мы получим 25 долларов в
месяц для платы за «кадиллак».
Конечно, этого окажется недостаточно, поэтому мне
придется применить главное средство. На следующий же
день я попросил моего работодателя сократить мой зара¬
боток на 30%. Это вызвало вполне предсказуемое негодо¬
вание дома, где никто, кажется, не слышал о «кривой
Лаффера».
Не стоило и пытаться объяснять им все это, но как
последователь «рейганомики» я знал, что если буду полу¬
188

чать на 30% меньше и куплю машину за 25 тысяч, то
очень скоро семейный бюджет будет сбалансирован, и мы
сможем вовремя оплачивать счета за электричество.
Поскольку я перешел на «рейганомию» всего три ме¬
сяца назад, наш бюджет еще не сбалансировался. Конеч¬
но, со временем мой босс вложит деньги, которые высво¬
бодились после сокращения моей зарплаты, в какую-
нибудь новую отрасль промышленности. Это создаст но¬
вые рабочие места, и тогда я наверняка найду себе ра¬
боту в ночной смене на однвм из новых предприятий.
Имея две работы, я буду кататься как сыр в масле, и у
меня будет еще оставаться шесть часов на сон.
В ожидании близкого процветания меня, как и пре¬
зидента, преследуют электрические монополии, универ¬
сальные магазины, торговцы и другие сомневающиеся,
кричащие, что они разорятся, если я не начну платить
по счетам.
А торговец автомобилями, которого не тронул мой
призыв к терпению, отнял у меня «кадиллак», и «окно
уязвимости» снова открыто. Но это не собьет меня с пу¬
ти. Я только что попросил работодателя сократить мой
заработок еще на 20%. Завтра я закажу себе роскошный
«мерседес». Вот тогда-то Джонсы поймут, какова жизнь
в Сальвадоре.

Ралф Уинтер
РУКОВОДИТЕЛИ БИЗНЕСА
НАЧИНАЮТ ТЕРЯТЬ ВЕРУ
В «РЕЙГАНОМИКУ»
(«Уолл-стрит джорпэл», 29 января 1982 г.)
Р. Уинтер — репортер газеты «Уолл-стрит джорнэл»Л
Пытаясь справиться со спадом, который не должен
был произойти, некоторые бизнесмены начинают думать
о немыслимом — о том, что «рейганомика» может и не
принести обещанного процветания.
Для многих такой поворот мыслей оказывается не-
ожиданным и болезненным. Многие хотели бы продол¬
жать верить в программу Рейгана, потому что они под*
держивают ее основные принципы: сокращение налогов,
уменьшение объема государственного регулирования,
финансовую дисциплину и сокращение федеральных рас¬
ходов. И многие до сих пор надеются, что программа по¬
влечет за собой длительный период экономического рос-*
та, который начнется во второй половине 1982 г. Но те¬
перь они гораздо меньше, чем полгода и год назад,
убеждены в этом. А некоторые начинают сомневаться
всерьез.
В прошлом месяце администрация признала, что
бюджетный дефицит в период 1982—1984 финансовых
годов может превысить 400 млрд. долл. Это усугубило
сомнения. И хотя президент сказал, выступая в конгрес¬
се с посланием о положении в стране, что он сдержит
дефициты на уровне ниже 100 млрд. долл, в год, это
мало кого успокоило. Рейган дал понять, что бюджетные
дефициты не отразятся на его программе, но если биз¬
несмены в чем и единодушны, так это в убежденности
в пагубном воздействии крупных дефицитов.
«Все зависит от того, смогут ли они справиться с де¬
фицитами,— говорит Джеральд Оффис, председатель
фирмы «Пондероса систем, инк.», действующей в об¬
ласти пищевой промышленности.— Если дефициты со¬
хранятся, высокие учетные ставки будут сдерживать
190

деловую активность на уровне спада». А один из руко-
водителей машиностроительной компании добавляет, что
«крупные дефициты усугубляют фундаментальное проти¬
воречие между попытками уменьшить инфляцию путем
более жесткой финансовой политики одновременно с по¬
пытками стимулировать капиталовложения».
Сомневающимся приходится задавать себе неприятные
вопросы о том, что случится, если программа Рейгана
провалится. Наиболее вероятным результатом, говорят
управляющие, будет затяжная * стагфляция — еще не¬
сколько лет, подобных трем минувшим. Но некоторые
предвидят нечто гораздо худшее: кризис пли высочайшие
темпы инфляции. Независимо от того, как кому видится
будущее, в настоящее время все ведут себя примерно
одинаково. Большинство сомневающихся ведет деловую
игру осторожно, не спеша с расширением производства
и стараясь не рисковать.
Даже те бизнесмены, которые сдержанно относятся
к «рейганомике», неохотно критикуют эту программу
публично. «Не надо записывать, иначе я не буду гово¬
рить»,— заявляет руководитель крупного концерна, свя-
занного с автомобильной, промышленностью. И продол¬
жает ругать администрацию за крупные дефициты. Как
и многие другие руководители, он говорит, что не хочет,
чтобы его обвиняли в том, что он подрывает программу
Рейгана, потому что, если эта администрация потерпит
провал, следующая может оказаться враждебно настроен¬
ной к бизнесу.
Как бы то ни было, сомнения бизнеса в программе
Рейгана имеют важное значение. Более крупные капита¬
ловложения, направленные на приобретение нового обо¬
рудования и создание новых рабочих мест, играют ключе¬
вую роль в достижении обещанного процветания. А ру¬
ководству делового мира нет нужды быть полностью
разочарованным в «рейганомике», чтобы не спешить.
И если капиталовложения и новые места не появятся
в ближайшее же время, может создаться впечатление, что
программа Рейгана провалилась еще до того, как у нее
появилась возможность начать действовать. Вот лишь
один из дурных признаков: последнее исследование ми¬
нистерства торговли указывает на то, что уровень капи¬
таловложений в 1982 г., с поправкой на инфляцию,
уменьшится на 0,5% по сравнению с 1981 г. Это будет
третий подряд год застоя.
191

До сих пор компании почти не прекращали уже на*
чатого расширения производства. Но очень многие не
спешат начинать новое дело. «Неуверенность в будущем
пока не заставляет нас сокращать производство, но за¬
ставляет весьма осторожно подходить к новым вложе¬
ниям,— говорит Джеффри Коул, казначей «Коул нэшнл
корп.», фирмы, специализирующейся на торговле культ¬
товарами.— Мы пытаемся получать от уже имеющихся
программ более высокие прибыли».
Далее, если бы руководство компаний было действи¬
тельно уверено в том, что программа Рейгана принесет
процветание, оно бы гораздо больше внимания уделяло
расширению деятельности, а не мерам экономии. Многие
компании планируют свою деятельность на 1982—1984 го¬
ды, исходя из весьма осторожного толкования экономиче¬
ских показателей. Например, «Мид корп.», деревообраба¬
тывающий концерн, недавно снизил запланированное ко¬
личество домов, строительство которых будет начато в
1982 и 1983 годах.
«Как и почти у всех других компаний, у нас разра¬
ботаны планы, которые будут приведены в действие, если
рейгановская программа не сработает,— говорит Джордж
Бекер, президент машиностроительной фирмы «Гиддингс
энд Льюис, инк.», расположенной в Фон-дю-Лак, штат
Висконсин.— Мы будем внимательно следить за поступ¬
лением заказов, и, если положение не улучшится к апре¬
лю, мы намерены предпринять ряд мер, чтобы снизить
производство и провести сокращение штатов».
По его словам, компания и так не нанимает больше
новых рабочих.

* ♦ *
В первой части книги читатель познакомился с рядом
направлений консервативной теоретической мысли, из
которых в той или иной мере черпала идеи и программы
рейгановская администрация. Во второй части представ¬
лены размышления американских авторов о том, как
теории претворяются в жизнь и что из этого получается.
Конечно, практическую деятельность любой админист¬
рации неправильно было бы полностью отождествлять
с ее теоретической базой. Одна из общих закономерно¬
стей американской политической жизни состоит в том,
что, с какими бы отлично разработанными программами
ни выступали кандидаты в президенты, как бы они ни
рекламировали приверженность тем или иным ценностям,
как бы резко ни критиковали своих предшественников,
тот, кто приходит к власти, под влиянием условий внут¬
ренней и международной ситуации оказывается вынуж¬
денным вносить коррективы в предварительные планы,
так сказать, смещаться к центру. Во многом производной
от этой закономерности является другая: механизмы по¬
литической борьбы в США таковы, что наверх в государ¬
ственном руководстве обычно всплывают личности бес¬
принципные, готовые в погоне за голосами менять убеж¬
дения чуть ли не через день. И как ни странно, между¬
народным партнерам США, например, порой бывает
легче иметь дело с циниками, которые, не будучи свя¬
занными жесткими принципами, чаще оказываются спо¬
собными угадывать потребности минуты или дня.
В этом отношении администрация Рейгана не совсем
типична. Бесспорно, ей присуща изрядная доля цинизма,
выражающаяся и в том, что беспардонно подтасовывают¬
ся цифры и факты, касающиеся соотношения сил меж¬
ду СССР и США в военной области, и в том, что прези-
7 США: консервативная волна 193

дент рассуждает о своем сочувствии безработным, обез¬
доленным, одновременно урезывая расходы на социаль¬
ные нужды. Но вместе с тем в деятельности админист¬
рации за первые два года ее правления почти незаметно
изменений в сторону умеренности, и она продолжает
довольно последовательно проводить в жизнь обещанные
в ходе избирательной борьбы программы, невзирая даже
па то, что они грозят ей самой политическим крахом.
Почему?
Ответить на этот вопрос помогает статья профессора
Гэрри Уиллса «Президентство по-ватикански», помещен¬
ная в небольшой, но довольно популярной среди молоде¬
жи и в интеллигентских кругах нью-йоркской газете
«Сохо ньюс» *. Г. Уиллс пытается посмотреть на теорию
и практику «рейганизма» широко, как на феномен поли¬
тической культуры, уподобляя его борьбе католической
церкви с протестантской реформацией. Конечно, подобное
сравнение — это не строго научная аналогия, а скорее
стилистический прием. Но прием удачный, ибо сравнение
«рейганизма» с теологической доктриной помогает прояс¬
нить некоторые особенности администрации Рейгана.
Теология «рейганизма» основана на некритической вере
в американизм, причем американизм, лишенный демо¬
кратических элементов, связанный с оголтелой агрессив¬
ностью за границей и культом потребительства внутри
страны.
Это положение как бы расшифровывает президент
Фонда Карнеги Т. Хьюз в статье «Подняться над «рей-
ганизмом», опубликованной в одном из солиднейших и
влиятельнейших буржуазных изданий, журнале «Форин
полиси». Он выделяет некоторые основные черты внешне¬
политических убеждений нынешней администрации. Это
в первую очередь крайне упрощенное понимание мира
как арены конфронтации между двумя великими держа¬
вами, СССР и США, из которого следует и безоговороч*
ная поддержка иностранных режимов, какими бы репрес¬
сивными или реакционными они ни были, лишь на том
основании, что они на стороне США. Это также убеж¬
денность в том, что исход борьбы можно решить силой,
за счет наращивания собственных арсеналов оружия и
вооружения до зубов дружественных диктаторских режи-
♦ Судьба «Сохо ньюс» во многом показательна для нынешней
экономической ситуации США — во второй половине 1982 г. она
разорилась и прекратила существование»
194

мов, призывов к ним (в которых те, впрочем, и не нуж¬
даются) решать экономические, социальные, политиче¬
ские проблемы военным путем. И наконец, это — навя¬
зывание примитивных рецептов времен раннего капита¬
лизма для решения глобальных проблем человечества.
Конечно, в небольшом по объему разделе невозможно
сколько-нибудь полно проанализировать все направления
внешней политики США. Однако от этого не становится
менее показательным то, что практически во всех статьях
в той или иной связи с разных позиций рассматриваются
перечисленные выше темы, прежде всего тема «глобаль¬
ного советского заговора». Известная политическая обо¬
зревательница Флора Льюис, например, анализируя
внутренние разногласия и свары, ставшие приметой дея¬
тельности администрации Рейгана, начинает все же с
оговорки, что все деятели администрации едины в глав¬
ном — в понимании того, что любые события в мире сле¬
дует рассматривать через призму американо-советского
соперничества, а все разногласия касаются лишь выводов,
которые делаются из этой посылки. Вполне вероятно, что
люди Рейгана действительно искренне верят в то, что
СССР одновременно источник и воплощение всемирного
зла, и убеждены в особой миссии Америки как силы,
противостоящей злу.
Ну а если не обладать фанатичной верой в рейганов¬
скую Америку? Тогда остается лишь сделать вывод
о том, что сейчас у власти в США находится провинци¬
альная администрация. «Великодержавный провин¬
циализм» — так можно определить позиции администра¬
ции, которой свойственно выдавать свои ковбойские
представления об интересах страны за представления
всего американского народа — хотя на деле они не явля¬
ются даже представлениями подавляющей части правя¬
щего класса — и навязывать их всему миру. И это один
из основных выводов, к которым можно прийти после
знакомства с материалами всей второй части книги.
Печатью провинциализма отмечен и подход админист¬
рации Рейгана к внутренним проблемам США. И лучше,
чем где бы то ни было, это видно из статьи самого Ро¬
нальда Рейгана. Если взять эту, так сказать, вступитель¬
ную статью к президентству саму по себе как изолиро¬
ванный текст, то в ней трудно найти что-либо неожидан¬
ное. Только что избранный президент пытается «реаби¬
литировать» бизнес, превознося его мудрость, чувство
7*
195

ответственности перед обществом, обещает учитывать его
интересы, сотрудничать с ним. Иного от Рейгана и не
ждали. Обычен для Рейгана и тон статьи. Таким тоном,
должно быть, учителя церковно-приходских школ обуча¬
ли основам библии, и именно в таком духе президент вы¬
ступает по телевидению и радио, обращаясь к массовой
аудитории. По-настоящему удивительно в этом произве¬
дении Рейгана то, что оно написано для газеты «Уолл-
стрит джорнэл», органа «прессы истэблишмента», кото¬
рую простые люди не читают, зато внимательно изучают
бизнесмены. А они-то не нуждаются в примитивной про¬
паганде насчет того, что новый президент будет защи¬
щать не только интересы бизнеса, но и интересы всего
народа. Они прекрасно знают, что, несмотря на все сло¬
весные нападки последних лет, у руля государственной
власти всегда находились деятели, тесно связанные с круп¬
ным капиталом. И вот именно с этими людьми задушев¬
но разговаривает президент США, пытаясь на пальцах
Объяснить им свою экономическую программу. Видимо,
Рейган настолько вжился в образ наставника народа,
что неспособен сбросить его, даже обращаясь к своей
главной и основной клиентуре — большому бизнесу.
Вообще говоря, проблемы экономики были в центре
избирательной кампании 1980 г. На фоне тяжелого эко¬
номического положения в стране по сравнению с лично
непопулярным Дж. Картером Рейган сумел изобразить
себя политиком, несущим отрадные перемены. Предла¬
гая «развязать руки» бизнесу, избавить его от «мелочной
опеки» государства, Рональд Рейган заручился поддерж¬
кой монополий. Обещания безболезненного выхода из
кризиса, скорого процветания, облеченные в намеренно
простые, общедоступные формы, импонировали многим
рядовым американцам. Экономические воззрения админи¬
страции основывались на трудах ряда крупных консерва¬
тивных экономистов. Среди них лауреат Нобелевской пре¬
мии М. Фридмен, Дж- Гилдер, А. Лаффер. Широкую из¬
вестность в США получила, например, «кривая Лаффе*
ра» — график, устанавливающий зависимость между
ставками подоходного налога и поступлением средств в
государственную казну. По Лафферу получается, что
если ставка налогов достигает определенного достаточно
высокого уровня, то сокращаются стимулы для проявле¬
ния предпринимательской инициативы, расширения про¬
изводства, падают прибыли, а соответственно снижаются
196

и поступления от налогов. Предполагается, что снижение
налогов освободит инициативу и в конечном счете воз¬
растет и доходная часть бюджета. Все, казалось бы,
гладко, обоснованно и логично.
Однако, как ни странно, все эти претензии на науч¬
ную обоснованность рейгановских экономических про¬
грамм лучше всех разбивает не кто иной, как сторон¬
ник администрации, правоконсеТэвативный обозреватель
Уильям Сэфайр в статье «Похвала спаду». Это очень
точная статья. Фактически ее смысл сводится к тому,
что все новомодные теории, на которые опирается адми¬
нистрация,— это вздор, пропагандистская завеса, а адми¬
нистрация проводит старую, десятилетиями опробован¬
ную политику государственного регулирования экономи¬
ки, что с инфляцией борются за счет сознательного
снижения деловой активности, следовательно, путем уве¬
личения безработицы. В случае же, когда главным злом
представляется безработица, государство стимулирует
деловую активность, что в свою очередь неизбежно ведет
к росту инфляции.
Статья Сэфайра столь же трезва, сколь и цинична.
Лицемерно сочувствуя безработным, он призывает адми¬
нистрацию не сходить .с избранного курса на спад,
на увеличение безработицы, чтобы за счет этого в отда¬
ленной перспективе выйти из кризиса. В таких рекомен¬
дациях явно проглядывает социальный расчет: угроза
безработицы должна сделать рабочий класс покорным,
а те, кто имеет работу и страдает от безудержного роста
цен, противопоставляются трудящимся, лишившимся
рабочих мест.
Однако надо сказать, что, как показывают результаты
деятельности Рейгана на посту президента, его внутри-
и внешнеполитические расчеты оказываются несостоя¬
тельными. В попытках укрепить экономику, «восстано¬
вить» мощь и престиж США в мире администрация идет
на действия, наносящие прямой ущерб интересам амери¬
канского капитализма как внутри страны, так и за ру¬
бежом. Об этом с тревогой пишут буржуазные авторы.
Джон Оукс, анализирующий рейгановские экономические
и социальные программы, выражает опасение, что игно¬
рирование нужд трудящихся, безработных, национальных
меньшинств, бедняков приведет к вспышке открытого
недовольства... Репортер «Уолл-стрит джорнэл» Р. Уинтер
показывает^ что, как бы ни импонировали идеи Рейгана
197

заправилам большого бизнеса, его конкретные действия
отнюдь не приводят их в восторг... Упорно поддерживая
кровавый сальвадорский режим, администрация не толь-
ко все глубже увязает в этой стране, она еще отчуждает
многие латиноамериканские страны, в частности такое
важное государство региона, как Мексика, не говоря уже
о том, что подрывает свой авторитет во всем мире.
Об этом пишет известный обозреватель Э. Льюис... Созда¬
вая силы быстрого развертывания, администрация, как
убедительно показывает крупный специалист по делам
региона Персидского залива К. Ван Холлен, лишь выбра¬
сывает деньги на затею, которая непрактична даже для
достижения поставленной перед этими силами задачи —
вмешиваться в дела региона... Слепо веруя в блага част¬
ного предпринимательства, администрация фактически
поворачивается спиной к насущным проблемам пере¬
стройки мирового экономического порядка, хотя кон¬
структивный подход к проблемам мировой экономики от¬
вечал бы «собственным эгоистическим интересам» США,
на что указывает газета «Вашингтон пост»... Выступая
с рассуждениями о возможности ограниченной, затяж¬
ной ядерной войны, администрация обрушивает на свою
голову гнев и возмущение граждан собственной страны,
тех, кто несколько лет назад голосовал за нее на вы¬
борах.
Читатель вправе задать вопрос: что же это за адми¬
нистрация, которой недоволен большой бизнес, политиче¬
ская элита, многие простые американцы? Может быть,
прав профессор Барбер, высказывающий в статье «Сказ¬
ка о двух капитализмах» мнение о том, что философия
«рейганизма» несовместима с философией большого биз¬
неса? Что же тогда представляет собой «рейганизм» как
феномен, не случайность ли он в американской полити¬
ческой жизни?
Любая правящая в США администрация обладает
своеобразием, связанным не только с особенностями исто¬
рической ситуации, на которую приходится период ее
правления, но и с особенностями входящих в нее деяте¬
лей, их политическими амбициями, чертами характера,
особенностями мировосприятия и т. п. Следует сказать,
что любая администрация, стоящая на страже существу¬
ющего строя в целому всегда преимущественно опирается
на какие-то определенные группировки капитала, порой в
ущерб другим. При этом очень часто оказывается, что
198

личностные характеристики политических деятелей несут
на себе родовые черты того типа политической культуры,
к которому они принадлежат.
Фактически воззрения и образ мышление администра¬
ции Рейгана — это слепок с интересов и образа мышле¬
ния тех кругов, которые они представляют сегодня в
Вашингтоне. И тут, конечно, ошибается Джон Оукс, ко¬
торый видит «интеллектуальные корни» администрации
в Голливуде. На самом деле Рейган представляет в пер¬
вую очередь сравнительно молодые агрессивные монопо¬
лии бывшего Дикого Запада. До самого последнего вре¬
мени развивавшиеся в сравнительно благоприятных усло¬
виях, в меньшей степени встречавшие сопротивление
рабочего класса, профсоюзов, связанные с новыми отрасля¬
ми промышленности, среди которых не последнюю роль
играет производство современных видов вооружений, эти
монополии стали влиятельной экономической и политиче¬
ской силой, но еще не успели осознать более широкие,
чем их непосредственные нужды, интересы американско¬
го капитализма, не успели как следует обжечься при
столкновении со сложными внутренними и международ¬
ными проблемами. Поэтому и выражающие их интересы
идеологи и политики не приобрели еще критического от¬
ношения к самим себе, которое успели выработать более
старые группировки правящего класса за двести с лиш¬
ним лет существования США. Не отсюда ли и та ков¬
бойская лихость и провинциальный фанатизм, которые
принесла рейгановская администрация в американскую
внутреннюю и внешнюю политику?
Ну а что же другие группировки капитала? Отчасти
они примирились с перераспределением экономических и
политических сил в США в пользу Запада. Но это не
значит, что эти группировки сложили оружие. Предста¬
вители других отрядов правящих кругов критикуют ад¬
министрацию, взывают к ней, пытаются влиять на нее.
И здесь необходимо подчеркнуть, что речь идет
прежде всего о борьбе внутри правящего класса. Поэтому
в материалах авторов, критикующих администрацию,
встречаются и положения, в превратном свете толкующие
политику Советского Союза. Налицо стремление возло¬
жить ответственность за гонку вооружений в равной степе¬
ни и на СССР, а то и изобразить действия администрации
лишь как ответ на вызов со стороны Советского Союза.
Впрочем, этому не стоит удивляться — буржуазные
199

идеологи не хотят и не могут понять социалистиче¬
скую внешнюю политику, основанную на совсем иных,
нежели буржуазная, принципах. Гораздо более удиви¬
тельно, как jiopoii наивна и поверхностна эта критика.
Например, после знакомства со статьей Т. Хьюза «Под¬
няться над «рейганизмом» у читателя может сложиться
впечатление, что, по мнению автора, стоит людям Рейга¬
на начать держать язык за зубами, как половина внеш¬
неполитических проблем администрации отпадет сама
собой, а к администрации тут же придет мудрость для
решения оставшихся. Таковы пределы критики. И это
понятно: пусть Рейган чужак для многих представителей
правящих кругов, но это единственный президент, кото¬
рого имеет на сегодняшний день правящий класс в
целом...
Но есть и недовольство другого рода. Это массовое
критическое отношение к внутренней и внешней полити¬
ке администрации. Статья в журнале «Буллетин оф
атомик сайентистс» неопровержимо доказывает, что аме¬
риканцы стремятся к миру, к конструктивным отноше¬
ниям с Советским Союзом. Здравый смысл американцев
проявляется, несмотря на огромный размах, который
приобрела сегодня антисоветская пропаганда, кампания
о «глобальной советской угрозе». Процент людей, высту¬
пающих за то, чтобы остановить гонку вооружений, на¬
ладить нормальные политические и экономические отно¬
шения с Советским Союзом, настолько велик, что, совер¬
шенно очевидно, он охватывает самые широкие слои
американцев: и тех, кто считает себя либералами, и тех,
кто причисляет себя к консерваторам. Страх перед ядер-
ной войной оказывается сильней политических, имуще¬
ственных, расовых различий, разъединяющих американ¬
ское общество сильнее даже, чем недоверие, подозритель¬
ность к Советскому Союзу, социализму, которые навязы¬
вают (порой довольно успешно) народу правящие круги.
Озабоченность американского народа возросшей угрозой
ядерной войны превращается в серьезную проблему для
администрации. Один из лозунгов движения за мир, ло¬
зунг «замораживания» ядерных арсеналов СССР и США,
берет на вооружение ее политический противник — демо¬
кратическая партия.
Растет недовольство и внутренней политикой админи¬
страции Рейгана. В буржуазной публицистике «рейга-
низм» часто изображался как революция «среднего клас¬
200

са», недовольного тем, что заработанные деньги изыма¬
ются в виде налогов и идут бедным, безработным, «без¬
дельникам». Действительно, такие взгляды распростра¬
нены в сегодняшней Америке довольно широко. Однако
они далеко не так всеобщи, как это часто пытаются изо¬
бразить рейганисты.
...Представленные во второй части материалы вполне
показательны для характера дискуссий, которые ведутся
сегодня в США по разнообразным вопросам внутренней
и внешней политики, проводимой администрацией Рей¬
гана. Они свидетельствуют о том, что самые широкие
слои американского общества недовольны сегодняшним
положением дел в американской политике. Для решения
обостряющихся проблем предлагаются самые разные
средства. О них читатель узнает из следующих разделов
книги.

Часть III
В ПОИСКАХ АЛЬТЕРНАТИВЫ
Раздел 1
ЛИБЕРАЛЫ
В ПОИСКАХ НОВЫХ ИДЕЙ
В условиях наступления консервативных сил, оживле¬
ния праворадикальных группировок большое внимание
привлекает вопрос о судьбах американского либерализма,
который после долгого и почти безраздельного господства
на американской политической сцене сдал на рубеже
70—80-х годов большинство своих позиций.
Действительно ли, как утверждают консерваторы в
пылу полемики, либерализм «умер», исчерпал свои исто¬
рические функции, бесповоротно отошел в прошлое?
Разумеется, это не так. Авторы статей данного раздела,
видные либералы, признают, что большинство конкрет¬
ных либеральных программ и политических институтов,
созданных в последние десятилетия, не оправдали многих
возлагавшихся па них надежд или вовсе потерпели крах.
Именно поэтому они призывают к существенному обнов¬
лению либерализма, спешно формулируют новые идеи и
лозунги.
И если известный историк Артур Шлезингер и вид¬
ный экономист Джон К. Гэлбрэйт в своих программных
статьях фактически призывают всего лишь к подновле¬
нию либеральных рецептов вчерашнего дня, то на левом
фланге либерализма, как показано в статье Маркуса
Раскина, одного из основателей Вашингтонского инсти¬
202

тута политических исследований, консолидируется груп¬
пировка, выступающая за еще не испытанные и доста¬
точно далеко идущие социальные преобразования, не
выходящие, впрочем, за пределы реформизма. Особое
значение в современных условиях приобретает формиро¬
вание новой активной политической силы, выступающей
под лозунгами «неолиберализма»; ее подробно обрисо¬
вывает известный публицист Рэнделл Ротенберг. «Неоли¬
бералы, которые умело «перехватывают» некоторые идеи
у консерваторов, не просто выступают с теоретической
концепцией, но Являются группировкой, которая играет
немаловажную роль в политической борьбе в сегодняш¬
них США».

Эл Стерн
ОБНОВЛЕНИЕ ЛИБЕРАЛИЗМА
(«Сентер мэгэзин», март—апрель 1981 г.)
Э. Стерн — профессор Уэйнского университета, вхо¬
дивший в состав администрации Дж. Картера.
Либерализм меняется со временем, как меняются со¬
циализм и консерватизм. Единственные политические
группы, с которыми не происходит идеологических изме¬
нений,— это снедаемые ностальгией по прошлым време¬
нам реакционеры да еще утописты: их, только их ход
истории оставляет безучастными. Либералы же, консер¬
ваторы, социалисты периодически меняют свои програм¬
мы и не нуждаются при этом в оправдании.
Разделять убеждение, что в настоящий момент аме¬
риканский либерализм переживает упадок, можно при
условии, если, во-первых, рассматривать либерализм в
краткосрочной перспективе, а во-вторых, полагать, что
либерализм полностью исчерпывается своими прежними
программами. Если бы это было так, действительно мож¬
но было бы утверждать, что либерализм пребывает в
упадке.
Но либерализм не сводится к какой-то одной теоре¬
тической позиции. Конечно, можно выделить некоторые
программные элементы, которые составляют самую суть
либерализма: акцент на индивидуализме, соблюдении
права собственности и вообще прав человека; определен¬
ный акцент на достижении равенства — не равенства
собственности, а равенства перед законом и равенства
возможностей. Либералов объединяет вера в большую
роль правительства в обществе, святость социальных
обязательств, всесилие законов. Для либерализма харак¬
терно убеждение в том, что процесс всегда более важен,
чем его результат.
Однако либерализм — это не просто теоретическая
программа. Следует помнить, что это также политическая
организация и политическая сила. В связи с этим он не
обязан придерживаться неизменности, однозначности,
обязательных для интеллектуальных концепций. Настало
время перемен. Либералы, оставаясь политической силой,
должны сформулировать новую программу и повестку
дня для новых условий.

Артур Шлезингер
УМЕР ЛИ ЛИБЕРАЛИЗМ?
(«Нью-Йорк тайме мэгэзин», 30 марта 1980 г.)
В очередной раз слышатся разговоры, что время ли-»
берализма прошло, он исчерпал свои возможности,
и Соединенные Штаты наконец стали консервативной
страной. Консерватизм, говорят нам, перехватЙЛ полити¬
ческую и идеологическую инициативу, а либералы отсту¬
пают по всем фронтам. Последний опрос общественного
мнения, проведенный службой Харриса, показал, что
среди американцев «консерваторов» вдвое больше, чем
«либералов» (36% против 18%, в то время как 41% счи¬
тает себя находящимися посредине политического
спектра).	•
Результаты этого опроса производят большое впечат-
ление, если забыть, что в середине 60-х годов, т. е. де¬
сятилетия, традиционно воспринимаемого как либераль¬
ное, опросы службы Харриса выявляли 35% консервато¬
ров против 17% либералов среди опрошенных (данные
за 1967 г.). Другими словами, если Пользоваться этими
оценками, за прошедшие годы число консерваторов даже
несколько уменьшилось, а число либералов возросло.
Напомним также, что, когда Институт Гэллапа в 1939 г.
впервые провел подобный опрос в период расцвета либе¬
ральной политики «нового курса» Президента Ф. Д. Руз¬
вельта, 52% отнесли себя к консерваторам — а через год
Франклин Рузвельт был избран президентом на третий
срок.
Что люди имеют в виду, когда называют себя консер¬
ваторами или либералами, нуждается, очевидно, в даль¬
нейшем выяснении. В демократическом обществе либера¬
лы и консерваторы соглашаются по многим вопросам
чаще, чем расходятся во взглядах. И те и другие высту¬
пают за индивидуальную свободу, конституционное госу¬
дарство и соблюдение законов. В то же время они расхо¬
205

дятся в своих представлениях о том, как достичь Э1их
целей, и в понимании того, что угрожает свободным
порядкам.
Особенно различается отношение либералов и консер¬
ваторов к социальным переменам. Либерал рассматрива¬
ет перемены как неизбежное свойство развивающегося
мира. Президент Франции Валери Жискар д’Эстен од¬
нажды хорошо выразил это в интервью журналу «Пари-
матч»: «Важно понимать, что мы должны приспосабли¬
ваться к грядущему, находящемуся в процессе становле¬
ния миру, а не к миру, уходящему от нас». С точки зрения
либералов, перемены — это приключение, открывающее
новые занимательные возможности. С точки зрения кон¬
серваторов, это катастрофа. Консерватор убежден, что сла¬
бые человеческие попытки повлиять на естественный ход
истории неизбежно приведут к неожиданным последст¬
виям, которые только ухудшат историческую ситуацию.
В XIX столетии классические английские либералы,
например Манчестерская школа Кобдена и Брайта, вы¬
ступали за свободное предпринимательство и усиленно
возражали против государственного вмешательства в эко¬
номику. Именно тогда известные консерваторы, такие, как
Шефтсбери и Дизраэли, призывали к тому, чтобы госу¬
дарство отчасти взяло на себя заботу о бедных и слабых.
В Соединенных Штатах либеральные сторонники
Т. Джефферсона заявляли, что лучше то правительство,
которое меньше правит, а консервативные последователи
А. Гамильтона выступали за осуществление государством
социальных программ.
Но история своенравна, и, хотя роль государства по-
прежнему осталась острым вопросом, со временем либе¬
ралы и консерваторы поменяли свои позиции па противо¬
положные. Еще Теодор Рузвельт * ясно осознал, что в
обществе, располагающем развитой технологией и скон¬
центрированным частным капиталом, гамильтоновские
средства необходимы для того, чтобы достичь джеффер¬
соновских целей. Поскольку либералы стали выступать
за вмешательство государства в социальную жизнь,
консерваторы, увидев в государственном вмешательстве
оружие, которое могло быть использовано против них,
перешли на позиции защиты свободного предпринима¬
тельства.
* Т. Рузвельт — президент США в 1901—1909 гг.
206

История, таким образом, учит нас, что основные раз*
личия между консерватизмом и либерализмом заключа¬
ются в их классовых обязательствах, их отношении к со¬
циальным переменам, а в современный период — в их по¬
нимании роли государства. Давайте не забывать об этих
исторически сложившихся различиях, поскольку боль¬
шинство современных попыток по-иному определить та¬
кое различие неадекватно, если не попросту извращает
события. К примеру, мои друзья-неоконсерваторы в поле¬
мическом задоре создали бесстыдную карикатуру на ли¬
берализм — и я не сомневаюсь, что в наших собственных
выступлениях мои друзья-либералы и я сам столь же
несправедливо изображаем консерватизм.
Человек, добросовестно изучивший работы Ирвинга
Кристола, Генри Киссинджера, Дэниэла Патрика Мой¬
нихена и Нормана Подгореца, будет считать, например,
что либерал —кэто тот, кто убежден в совершенстве че¬
ловека, кто рассматривает власть как безусловное зло,
кто предается «самообвинениям», «испытывает к самому
себе презрение и ненависть» (Подгорец), чьим преимуще¬
ственным занятием является «самобичевание» (Киссинд¬
жер), кто пережил безответную любовь к марксизму, кто
признает, как это иронически называл Бертран Рассел,
«превосходящую ценность угнетенных по сравнению d
угнетателями», кто выступает за перевоспитание преступ¬
ников в стране и террористов за рубежом посредством
«терапевтической этики» (Кристол), то есть сострадания
и заботы о них в русле социальных программ, кто сты¬
дится Америки и считает, что «жители «третьего мнра>>
более богоугодны» (Стивен Розенфельд), и кто питает
отвращение к геополитике, балансу сил и идее нацио¬
нальных интересов.
Как убежденный и проверенный либерал, который
столько раз, сколько это позволяла конституция, голосо¬
вал на выборах за Франклина Рузвельта и участвует
сейчас в составлении истории его президентства, который
дважды работал в штабе Эдлая Стивенсона * по ведению
предвыборных кампаний, который служил в Белом доме
при Джоне Кеннеди и написал воспоминания о его ад¬
министрации, который был другом и биографом Роберта
Кеннеди, а сегодня поддерживает Эдварда Кеннеди, я
* Э. Стивенсон — видный либеральный политический деятель
демократической партии, кандидат в президенты на выборах 1952
и 1956 гг.
207

не подписываюсь ни под едивдм из этщс определений.
Как не подписываются под ними большинство либералов,
которых я знаю.
Консерваторы, пренебрежительно относятся к прави¬
тельству и другим инструментам социальных преобразо¬
ваний, поскольку мечтают о существующей где-то там,
за горизонтом, автоматически стабилизирующейся эконо¬
мической системе, которая разрешит все наши проблемы.
Частный рынок видится им как бесконечно точный, чув¬
ствительней, эффективный и беспристрастный механизм,
способный ^нравиться со всеми социальными и экономи¬
ческими трудностями. «Единственная функция прави¬
тельства,— Говорил Герберт Гувер * в разгар Великой
депрессии,— это создать условия, благоприятные для
успешного развития частного предпринимательства».
Современные либералы тоже верят в рынок. Они не
жедают переходить к регулируемой экономике. Даже
некоторые социалисты пришли к признанию преиму¬
ществ, органически присущих рыночной системе. Но ли¬
бералы не Считают современный рынок отлаженным, без¬
отказным, саморегулирующимся механизмом, каким его
представляют себе консерваторы. С точки зрения либера¬
лов, концентрация производства стала теснить рынок.
Поэтому появились профсоюзы и государственные посо¬
бия. Сами бизнесмены не желают конкуренции и тратят
большую часть своего времени на то, чтобы избежать ее.
В важнейших отраслях цены образуются в результате
административных решений, а не логики спроса и пред¬
ложения. Реалистический анализ современного рынка за¬
ставляет либералов гораздо более скептически относиться
к эффективности рынка в решении комплексных проб¬
лем, какими являются депрессия и инфляция, и в гораз¬
до большей степени быть готовыми прибегнуть к вмеша¬
тельству правительства для того, чтобы исправлять и
компенсировать сбои в работе рыночной экономики.
Консерваторы рассматривают противостояние инди¬
вида и государства как своеобразную «игру с нулевой
суммой», в которой выигрыш одной стороны означает
проигрыш для другой. Либералам представляется, что,
может быть, так было в идиллическую джефферсонов¬
скую пору, но в современном обществе на человека стре¬
мятся оказать воздействие так много всяких сил, что он
* Г. Гувер — президент США в 1929—1933 гг.
208

часто вынужден обращаться к правительству для того,
чтобы оградить себя от посягательств различных магна¬
тов. История не позволяет нам сомневаться в том, что
это именно так.
Ситуация в современном обществе, совершенно оче¬
видно, не является «игрой с нулевой суммой». Усиление
государственной власти, отнюдь не подавляя индивида,
обеспечивает многим американцам большие достоинство
и свободу, чем когда бы то ни было. Индивидуальная
свобода, уничтоженная в наше время ростом государ¬
ственной власти, была в основном не чем иным, как сво¬
бодой цветных американцев быть лишенными своих кон-»
ституционных прав, свободой предпринимателей эксплуа¬
тировать труд детей и иммигрантов на фабриках, свобо¬
дой обрекать рабочих на голод из-за низкой зарплаты и
требовать вместе с тем варварской продолжительности
рабочего дня, свободой грабить национальные ресурсы и
загрязнять окружающую среду, свободой* обманывать
потребителей посредством рекламы и надувать их при
продаже ценных бумаг — словом, это были те свободы,
без которых порядочная страна может отлично обойтись.
Правительство не является, с точки зрения либералов,
врагом индивида. Оно является лишь орудием, которое
может быть употреблено как на пользу, так и во вред
индивиду. В этом плане либералы хотели бы знать, по¬
чему как раз те инструменты правительственной власти,
которые в наибольшей степени подавляют индивидуаль-
ные права, а именно ФБР и ЦРУ, являются предметом
особой опеки со стороны консерваторов.
Без сотрудничества американского народа с федераль-
ным правительством у нас не будет средств на бесплат-
ные больницы, сельские библиотеки, помощь школам,
в которые мы посылаем наших детей, не будет контроля
над загрязнением воды, которую мы пьем, поддержки
регионам, страдающим от экономической депрессии, до¬
таций на повышение квалификации учителей. Этот спи¬
сок можно продолжать очень долго.
Либералы убеждены, что большинство амерканцев
готовы поддержать правительство, осуществляющее все
эти программы вспомоществования. Те самые люди, кото¬
рые на уровне абстрактных рассуждений называют себя
консерваторами, поддерживают одну за другой конкрет¬
ные меры по осуществлению правительственного вме¬
шательства. Согласно опросу общественного мнения,
203

проведенному газетой «Нью-Йорк тайме» и телевещатель¬
ной корпорацией Си-би-эс, 81% людей, назвавших себя
либералами, и 71% назвавшихся консерваторами счи¬
тают, что «правительство должно позаботиться о том,
чтобы каждый, кто хочет работать, получал бы работу»;
91% либералов и 82% консерваторов полагают, что пра¬
вительство должно обеспечить людям дешевую медицин¬
скую помощь. Исследователь общественного мнения Эве¬
рет Карл Лэдд писал год назад в журнале «Форчун», что
67% опрошенных выступают за государственную систему
страхования здоровья и 61% —за контроль над ценами
и зарплатой. Большинство выступает даже за введение
ограничений на прибыли корпораций.
Почему же все эти «консерваторы» голосуют за по¬
добные меры? X. Кэнтрил и Л. Фри частично прояснили
эту загадку около десяти лет назад, когда предложили
и разработали в своей книге «Политические убеждения
американцев» разделение между спектром идеологиче-
ских убеждений и спектром практических убеждений.
Спектр идеологических убеждений содержит теоретиче¬
ские представления людей о роли правительства. Спектр
практических убеждений объединяет реальное отношение
людей к конкретным правительственным программам, за¬
трагивающим их ежедневное существование. Согласно
исследованиям авторов, 16% опрошенных являются ли¬
бералами на уровне идеологии, но 65% — на уровне
практических убеждений. Половина тех, кто в принципе
считает себя консерваторами, оказывается либералами
на практике.
«Расхождение между практическим мировоззрением
и идеологическими взглядами,— заключают X. Кэнтрил
и Л. Фри,— является столь значительным, что может
быть названо почти шизофреническим раздвоением». Эта
шизофрения не уменьшилась сколь-нибудь заметно с
1967 г., когда была написана книга. Как недавно отметил
неоконсерватор Джеймс Уилсон, «люди продолжают вы¬
ступать за активно действующее, вмешивающееся в их
дела и дорогостоящее правительство».
Не следует думать, что либералы рассматривают пра¬
вительство как нечто непогрешимое; это отнюдь не так.
Но поднятая консерваторами паника насчет излишне
«большого» правительства явно преувеличена. Консерва¬
торам вообще свойственно хронически пребывать в со¬
стоянии паники. Они всегда противостояли реформам,
210

и в XIX в., когда боролись против освобождения рабов и
легализации рабочих профсоюзов, и сейчас, когда высту¬
пают против программ социального обеспечения, выплаты
пособий безработным и поддержания за счет дотаций
стабильных цеп на сельскохозяйственную продукцию.
Консерватизм громогласно провозглашает, что любое
предложенное изменение повлечет за собой непредсказу¬
емые последствия, которые могут закончиться только
уничтожением американского образа жизни. Но демокра¬
тическое государство всегда оказывается сильнее, чем
полагают консерваторы,— и вот уже новое поколение
консерваторов принимает реформы, против которых
столь резко выступали их отцы.
Отметим, что правительство является хрупким инстру¬
ментом, требующим постоянного надзора и критического
подхода к себе — и, в общем, всегда получающим и то и
другое. Правительственные мероприятия нередко невер¬
но задуманы, правительственное регулирование подчас
и вовсе глупо. Если правительство перегружено, следует
уменьшить его загрузку. Но консерваторы утверждают
вместо этого, что правительство попробовало осущест¬
влять многочисленные программы и потерпело провал,
и призывают вернуться к не знавшему государственного
вмешательства рынку. А между тем на деле либеральные
идеи не клались в основу национальной политики со
времен войны в Индокитае, прервавшей осуществление
предложенных Линдоном Джонсоном программ «великого
общества». Что имело место при Никсоне, Форде и
Картере, так это либеральные механизмы, посредством
которых пытались проводить консервативную поли¬
тику. Последние двенадцать лет в Вашингтоне прово¬
дились, испытания не либеральной, а консервативной по¬
литики.
История напоминает нам о внутреннем циклическом
ритме нашей общественной жизни, продолжающихся
колебаниях между консерватизмом и нововведениями.
Нация минует период активности, увлеченности, идеализ¬
ма, реформ и государственных программ, который длит¬
ся, пока не наступает истощение. Тогда следует пере¬
дышка и затем период угнетенного состояния духа, дви¬
жения по течению, цинизма, гедонизма и осуждения
правительства. В настоящее время Соединенные Штаты
пребывают в депрессивной фазе цикла. Но они не оста¬
нутся в этой фазе навсегда.
211

В 70-х годах Соединенные Штаты превратились, как
это с ними уже случалось в 20-е и в 50-е годы, в вы-
дохшуюся нацию, самовлюбленную и циничную, замк¬
нутую на своем «я», жаждущую отдыха и восстановле¬
ния сил.
И проблема, очевидно, состоит не столько в противо¬
стоянии либерализма и консерватизма, сколько в проти¬
востоянии усталости и жизненной энергии.
Каждый период активности начинается с возникнове¬
ния какой-либо серьезной проблемы, которая служит как
бы детонатором для всей ситуации,— проблемы, с кото¬
рой рыночная система не может справиться сама по
себе. Тогда американская республика мобилизует силы
Для решения этой проблемы, и энергия начинает бить
Ключом. В начале века такой детонирующей проблемой
стала концентрация экономической мощи в руках немно¬
гочисленных трестов. В 30-х годах — депрессия. В 60-х
годах — расовые конфликты. Предпринимая усилия для
решения этих проблем, правительство временно стано¬
вится воплощением и орудием общественных устремле¬
ний и идеализма.
В то же время активизм и идеализм также имеют
свои опасные стороны. Сконцентрированный и вызванный
к жизни для решения внутренних проблем, активистский
импульс стремится выплеснуться на внешнеполитическую
арену. Когда правительство принимает на себя роль по¬
печителя дома, оно обычно пытается взять на себя так¬
же и роль попечителя в масштабах всего мира. Великир
реформаторы внутренней политики были также основны¬
ми проводниками активистской внешней политики —
вспомните Теодора Рузвельта, Вудро Вильсона, Фракли¬
на Рузвельта, Гарри Трумэна, Джона Кеннеди, Линдона
Джонсона.
В Соединенных Штатах существует пугающая тенден¬
ция вовлекать страну в войну на протяжении активист¬
ских периодов. Но не следует делать из этого слишком
далеко идущие выводы. Очевидно, что реформистские
крестовые походы в Соединенных Штатах не приводят
к появлению кайзера или Гитлера, а также чего-либо
похожего на японский империализм. Американцам есть
прямой смысл быть особо осмотрительными в проведении
внешней политики, когда американская республика в
очередной раз мобилизуется на решение неотложных
внутренних проблем.
212

Такое время придет, и скоро. Где-то в 80-х годах
плотина будет прорвана, как это происходило в начале
века, в 30-х и 60-х годах. Детонирующими проблемами
нового активистского периода будут, скорее всего, ин¬
фляция и энергия. Американцы будут более не в силах
терпеть безжалостный рост цен, они потребуют также
ясной энергетической политики, предусматривающей как
развитие новых источников энергии, так и более разум¬
ное использование существующих. Только национальное
правительство сможет удовлетворить эти требования.
В этой связи можно говорить о неизбежности либерализ¬
ма, поскольку инфляция и энергетическая проблема пре¬
вращают правительство, активно осуществляющее нацио¬
нальные программы, в технически неизбежный импера¬
тив, функциональную необходимость на многие годы
вперед. Это проблемы, которые рынок просто структурно
неспособен разрешить. И как только нация* обратится
к их решению, к нам вернется наше чувство идеализма,
наша кровь начнет быстрее течь в жилах, произойдет
прорыв в новую политическую эпоху, возродится уверен¬
ность в социальных возможностях, стремление к дина¬
мизму, обновлению, движению вперед, новым попыткам
реализовать возможности Америки.
Цикл будет продолжаться, пока нация вновь не по-
чувствует себя уставшей. Этот процесс напоминает со¬
кращения и расслабления сердца. Ведь, как писал Эмер-»
сон, и либерализм, и консерватизм легко впадают в
крайности.
Как консерватизм, так и либерализм имеют свои
функции в сохранении здоровья политического организм
ма. Оба они играют незаменимую роль в едином ритме
общественной жизни. И либерализм, и консерватизм
следует удерживать от стремления зайти слишком дале¬
ко. Эмерсон, как всегда, сказал об этом лучше всего:
«Можно наверняка утверждать относительно метафизиче¬
ских противоположностей либерализма и консерватизма,
что каждый из них является необходимой половиной, но
не может заменить целое. Каждый разоблачает злоупот¬
ребления, допущенные другим, но в разумном обществе,
как и в разумном человеке, оба должны сочетаться».

Джон Кеннет Гэлбрэит
НАСТУПЛЕНИЕ НЕОКОНСЕРВАТОРОВ
(«Нью-Йорк ревью оф букс», 22 января 1981 г.)
При решении экономических и социальных проблем
мы ценим противоборство и воспринимаем его как нечто
само собой разумеющееся: оно является существенным
элементом определения политики, ее главной, как и в со¬
временном спорте, привлекательной чертой. Это постоян¬
но мешает нам понять, насколько порой бывает прочно
согласие по обширному кругу суждений и программ,
в рамках которых ведутся политические дебаты.
Именно так обстояло дело в области экономической
и социальной политики в индустриальных странах после
второй мировой войны. В Соединенных Штатах между
большинством республиканцев и демократов существова¬
ло согласие по широкому спектру вопросов. Впрочем, так
же, как между христианскими демократами и социал-де¬
мократами в Западной Германии и Австрии, лейборист¬
ской партией и консерваторами в Англии, либералами и
прогрессивными консерваторами в Канаде. Политические
курсы во Франции, Италии, Швейцарии и Скандинавских
государствах, в общем, совпадали. На словах программы
всех этих стран были различными, но практические дей¬
ствия одинаковы.
Взгляды совпадали по трем, основным пунктам. Всо
правительства в индустриальных странах при некоторых
различиях были единодушны в следующем:
необходимо макроэкономическое регулирование с
целью свести к минимуму безработицу и инфляцию.
В этом, по крайней мере в англоязычных странах, ска¬
зывалось наследие Кейнса;
необходимо, чтобы обязанностью правительства стало
обеспечение тех услуг, которые в силу их характера не
предоставляются частным сектором или не могут полу¬
чить развития в этом секторе экономики, например обес¬
214

печение по умеренным ценам жилья, медицинского об¬
служивания, городского общественного транспорта;
необходимо осуществлять меры по защите инди¬
видуума от обстоятельств, противодействовать которым он
бессилен, а именно: меры в области страхования от без¬
работицы, выплаты пособий по программам социального
обеспечения, пенсий по старости, страхования здоровья,
защиты окружающей среды, охраны труда и надзора за
качеством потребительских товаров. Многие из них рас¬
сматривались как меры сглаживания и смягчения жесто¬
кости капитализма.
Не существует общепринятого термина для Характери¬
стики консенсуса по всему кругу указанных направлений
экономической политики. Кейнсианство ограничивается
лишь узкими рамками макроэкономического регулирова¬
ния, а политика либералов или социал-демократов вызы¬
вает в памяти курсы Дуайта Д. Эйзенхауэра и Джераль¬
да Форда, Шарля де Голля, Эдварда Хита и Конрада
Аденауэра.
Я не буду пытаться изобрести новый термин, а назо¬
ву большинство обязательств в области макроэкономиче¬
ского регулирования, государственных услуг и социаль¬
ного благосостояния «экономическим и социальным кон¬
сенсусом» или просто «консенсусом». Сейчас наблюдаются
нападки на этот консенсус (особенно со стороны прави¬
тельства М. Тэтчер в Англии и многочисленных сторон¬
ников Р. Рейгана в Соединенных Штатах). Именно эти
нападки я и хочу подвергнуть анализу.
Никогда идеи, лежащие в основе экономического и со¬
циального консенсуса, не поддерживались абсолютно
всеми. Кейнсианское макроэкономическое регулирова¬
ние — главная опора консенсуса — по своей сути консер¬
вативно. Оно преследовало цель лишь ослабить наиболее
«разрушительную», имманентно присущую капитализму
черту, которую Маркс считал решающей, а именно тенден¬
цию к порождению регулярно повторяющихся и все бо¬
лее сильных кризисов или депрессий. Политика социаль¬
ного благосостояния в рамках консенсуса всегда порож¬
дала легкую волну недовольства, некое представление
о том, что презренных нищих из пьес Джорджа Бернар¬
да Шоу изнеживают или одаривают дорогими подарками.
Необходимость компенсировать неспособность капитализ¬
ма обеспечить недорогое жилье, медицинское обслужи¬
вание для низкооплачиваемых слоев и общественный
215

транспорт была признана* во всех странах; однако в США,
по крайней мере немногие, готовы были считать, что это
неотъемлемые черты социализма. Во все времена и во
всех странах было много сетований по поводу высоких
правительственных расходов, высокого уровня налогов,
жестких методов экономического регулирования и их
негативного воздействия на хозяйственное развитие.
Следует отметить, что всегда нападки на экономичен
ский и социальный консенсус выглядят так, будто они
отражают взгляды большей массы населения, чем есть
на самом деле. То, что в основном экономические проб¬
лемы комментируются людьми весьма состоятельными,
бесспорно. Высокое социальное положение и материаль¬
ная обеспеченность, а также уровень образования откры¬
вают им доступ на телевидение, радио и страницы пе¬
чати. В свою очередь профессиональный доступ к сред¬
ствам массовой информации приносит относительно
высокий доход. Из этого следует, что голос людей, до¬
стигших материального успеха, ошибочно принимается
за голос масс. Мнения о необходимости снижения нало¬
гов, об инвестициях, стимулах или о сокращении расхо¬
дов на социальное обеспечение, высказанные неким веле¬
речивым и богатым банкиром, бизнесменом, юристом
или экономистом, приравниваются к мнениям нескольких
тысяч матерей, живущих на благотворительные средства.
В последние годы призывы Уолтера Ристона из «Сити
бэнк» или Дэвида Рокфеллера из «Чейз Манхэттен бэнк»
к смягчению налогового бремени, к ограничению эконо¬
мического регулирования и государственного вмешатель¬
ства привлекли к себе по меньшей мере такое же внима¬
ние общественности, как и недовольство всех обездолен¬
ных Южного Бронкса *. Таким образом, громкий голос
богатых часто принимается за голос масс. Поскольку
этот голос преподносится политическими деятелями
именно так, он оказывает на законодательные органы и
законодательство почти такое же влияние, как и подлин¬
ные перемены в общественном мнении.
За последние тридцать пять лет мы наблюдали много
подобных случаев, причем всегда это был голос правых.
Сразу же после второй мировой войны профессор Фрид¬
рих Хайек выступил в качестве проповедника новейшего
♦ Южный Бронкс — район Нью-Йорка, известный своими тру¬
щобами, символ бедности в современной Америке.
216

и полного отрицания роли государства. Его книгу «Путь
к рабству» превознесли как новое священное писание,
В 1964 г. сенатора Голдуотера сочли выразителем рас¬
тущих консервативных настроений, охватывающих всю
страну. В то время социологи Ричард Скэммон и Бен
Уоттенберг отождествили обоих с неким собирательным
образом — обеспеченной и явно нерадикальной домашней
хозяйки из Дейтона *; эта дама на протяжении несколь¬
ких месяцев являла собой новый образ Америки. Овации
деятелю типа Спиро Агню были истолкован^ как долго¬
жданный приговор либеральной элите. Джорджа Уолле¬
са ** одно время считали носителем глубоких консерва-
тивных взглядов, отражающих настроения американско¬
го народа. Таким образом, опыт прошлого свидетельствует,
что есть все основания поставить под сомнение глубину
и устойчивость крупных сдвигов американского обще¬
ственного мнения вправо.
И все же, даже с учетом сказанного, представляется
очевидным, что не только в США, но и в других инду¬
стриальных странах наступление на консенсус имеет
более серьезные причины. Г-жа Тэтчер и г-н Рейган по¬
бедили на выборах.
В самом деле, наступление консерваторов на экономи¬
ческий и социальный консенсус имеет под собой опреде¬
ленную почву. Оно наносит удар по его действительно
слабым пунктам. Однако неправильно распространять это
на все наступление; часть атак консерваторов представ¬
ляет собой не что иное, как отказ признать новые реаль¬
ности или тоску о реальностях, ушедших в прошлое.
Наступление консерватизма, свидетелем которого мы яв¬
ляемся, необходимо тщательно проанализировать и диф¬
ференцировать.
Можно выделить три различных направления этого
наступления, и для них напрашиваются соответствующие
терминологические обозначения. Существуют следующие
направления: примитивное, романтическое и реалистич¬
ное. Вероятно, излишне говорить, что эти термины ис¬
пользуются исключительно для наглядности и отнюдь
не имеют пренебрежительного оттенка.
* Имеется в виду типичный американский город; в США
есть несколько населенных пунктов с таким названием.
** С. Агню и Дж. Уоллес — политические деятели, стоящие на
правоконсервативных позициях.
217

Примитивное направление выражается в огульных
нападках на все виды гражданских услуг, предоставляе¬
мых современным государством. Под огнем критики ока¬
зываются образование, муниципальные услуги и функции
правительства; правительственная помощь безработным,
лишенным возможности получить работу по найму,
и другим неспособным заработать себе на жизнь; госу¬
дарственное жилищное строительство и муниципальный
жилищный фонд, государственное медицинское обслужи¬
вание; регулирующие функции государства. Народу, как
гласит известное ныне изречение, следует, мол, предо¬
ставить свободу выбора.
В своей наиболее упрощенной форме эти нападки на
консенсус выражаются в утверждении, что правитель¬
ственные услуги — это особое, зловредное изобретение
тех, кто их осуществляет, что они представляют собой
бремя, взваленное на налогоплательщика против его
воли бюрократами — государственными служащими. Наи¬
более громогласным американским представителем этого
направления является Уильям Саймон, одно время вы¬
соко котировавшийся кандидат в состав кабинета Рейга¬
на. «Бюрократов,— говорил Саймон,— следует признать
вредными узаконенными паразитами на теле общества,
стремящимися наращивать свои ряды и власть и насаж¬
дать паразитическую клиентуру во всех классовых обще¬
ствах». Необходимо, настаивал он, «создать сознательное,
глубоко философское предубеждение против всякого
вмешательства государства в жизнь каждого из нас».
Часть сторонников этого направления выступает более
изощренно, но крайней мере внешне. Профессор Универ¬
ситета Южной Калифорнии Артур Лаффер изобрел в
поддержку такой позиции ставшую теперь знаменитой
кривую, которая показывает, что, когда не взимаются на¬
логи, нет притока средств в казну, а когда налоги погло¬
щают весь доход людей, то в итоге поступления от них,
естественно, также равны нулю. Как видно на кривой,
соединяющей эти две крайние точки, по мере повыше¬
ния налогов поступления от них с определенного момен¬
та начинают в сумме снижаться. «Кривая Лаффера»,
в действительности представляющая собой попросту кус¬
тарную поделку, послужила еще одним антипалоговым
аргументом. Стоит только осуществить крупное, доста¬
точно широкое снижение налогов и расширение частного
бизнеса, а следовательно, доходов (экономика стимулиро¬
218

вания предложения для тех, кто готов поверить во что
угодно), и этого может оказаться достаточно, чтобы со¬
хранить бюджетные поступления примерно на прежнем
уровне. Что касается не столь легковерных* то и для них
«кривая Лаффера» служит аргументом в пользу значи¬
тельного уменьшения расходов и роли правительства.
С иных позиций критикуют государственные услуги
профессор Милтон Фридмен и его последователи. Опи
считают, что эти услуги вступают в острый конфликт со
свободой. Рынок предоставляет индивидууму суверенное
право выбора, а государство по мере расширения своих
услуг урезывает или подрывает его. Причем эта тенден¬
ция, усиливаясь, ведет к катастрофе. Признавая огром¬
ную роль государства в области услуг и защиты инди¬
видуума, демократия обрекает себя на необратимое спол¬
зание к тоталитаризму и коммунизму. Профессор Фрид¬
мен твердо уверен в том, что перспектива именно такова*
Я назвал это направление примитивным; отбросив
приличия, его можно было бы назвать чисто риториче¬
ским, поскольку оно зиждется почти исключительно на
пылких утверждениях и эмоциях. Никто, поразмыслив
как следует, не может прийти к заключению, что госу¬
дарственные услуги — менее существенный элемент оп¬
ределенного уровня жизни, чем услуги частного сектора,
что чистая вода не так необходима, как чистые дома, что
хорошие школы для детей менее важны, чем хорошие те-
левизоры.
В большинстве стран государственные услуги не¬
эффективны. Факт, вызывающий обоснованную тревогу.
Но нигде не найдено пути серьезного сокращения расхо¬
дов на услуги — независимо от того, эффективны они
или нет — без нарушения самой их системы. Хорошо
налаженные системы образования, здравоохранения и
права отнюдь не подрывают свободы и не предвещают
наступления автократии. Весь опыт цивилизованных об¬
ществ подтверждает, что это вполне совместимо со сво¬
бодой и даже способствует ее укреплению.
Дифференцированное воздействие налогов, с одной
стороны, и государственных услуг — с другой, на людей
с разными доходами — это нечто такое, чего никак нель¬
зя скрывать. Подразумевается, что налоги в индустриаль¬
ных странах должны быть умеренно прогрессивными; во
всяком случае, их наибольший абсолютный объем вы¬
плачивается людьми, доходы которых средние и выше.
219

Государственными же услугами пользуются прежде всего
бедные. Богатые имеют доступ к частным школам; бед¬
ным приходится довольствоваться государственными.
Богатые располагают частными площадками для игры в
гольф и плавательными бассейнами; бедные посещают
общественные парки и общественные учреждения для
развлечений и проведения досуга.
Общественный транспорт в первую очередь необходим
беднейшим слоям. Так же обстоит дело и с государ¬
ственными больницами, государственными библиотеками
и государственным жилищным фондом. Это же отно¬
сится и к услугам полиции и других муниципальных
ведомств. Пособия по безработице и по социальному
обеспечению необходимы тем, кто не имеет другого до¬
хода. Для тех же, кто располагает иными средствами к
жизни, эти пособия не столь остро необходимы. В Ка¬
лифорнии примерно 2/з налоговых скидок на основе
«Статьи 13» * досталось на долю частных корпораций и
владельцев крупной собственности. Попавшими под со¬
кращение услугами (или услугами, которые могли по¬
пасть под сокращение, если бы штат не принял преду¬
предительных мер) пользовались люди с самыми низкими
доходами.
В нынешнее тревожное время мы не решаемся под¬
нимать вопрос о полярности интересов богатых и бедных.
Не следует раздувать тлеющий костер классовой борьбы.
Разжигать зависть нехорошо, быть может, это даже по-
антиамерикански. Однако всякое общее наступление на
государственные услуги нужно расценивать так, как оно
этого заслуживает, то есть как покушение на жизненный
уровень бедных.
Романтическое направление атаки на социальный кон¬
сенсус, к рассмотрению которого я теперь перехожу, как
может сперва показаться, базируется на более продуман¬
ной основе. Оно обращается к двухсотлетней традиции
классической и неоклассической политэкономии, утверж¬
дающей, что любые экономические решения должны фор¬
мироваться на рынке, где царит свободная конкуренция.
* Имеется в виду проведенное консерваторами выборочное
снижение налогов с целью «раскрепощения частной инициативы».
Чтобы компенсировать сокращение налоговых поступлений, одно¬
временно были сокращены ассигнования на социальные програм¬
мы помощи беднейшим слоям населения.
220

Никакая, мол, другая система не обеспечивает такой об¬
щественной эффективности и не совпадает столь точно
с волей потребителя. Никакая другая система не прино¬
сит так стабильно вознагражения тому, кто способен
правильно реагировать на конъюнктуру рынка, и также
беспощадно не наказывает того, кто на это неспо¬
собен.
Я назвал это направление романтическим потому, что
оно игнорирует исторические силы, которые делают прак¬
тические шаги по возрождению свободной конкуренции
неприемлемыми. Прежде всего они неприемлемы именно
для тех, кто настаивает на восстановлении прежней роли
рынка.
Примечательно, что важнейшей исторической силой,
направленной против рынка, являются современные
крупные корпорации. Из них тысячи две выпускают
ныне примерно 60% продукции частного сектора США.
И это не является исключением; такая же концентрация
наблюдается и в других индустриальных странах*
Крупные корпорации располагают значительной свобо¬
дой в установлении цен на свою продукцию. Они оказы¬
вают влияние на вкусы широких масс потребителей*
Равным образом они сами организуют и снабжение своих
предприятий сырьем. Все это ослабляет власть рынка*
Если принять во внимание громадные масштабы их ин¬
вестиций и связанные с ними долгосрочные прогнозы, то
поведение корпораций должно быть именно таким. Опе¬
рации современной корпорации требуют планирования
в частично управляемой сфере. Но его-то классический
рынок и не допускает.
Однако идеологов свободного рынка не устраивает
поход против корпораций. Никто не направляет огонь
пушек против собственной кавалерии. Вот почему прихо¬
дится делать вид, будто современная корпорация вовсе
не существует. Им столь же лицемерно приходится до¬
казывать, будто компании «Дженерал моторе», «Шелл»,
ИБМ, «Филипс» и «Нестле» представляют собой те же
ячейки классического атомистического рынка только в
несколько укрупненном масштабе. «Мобил» — это якобы
лишь повзрослевший лавочник. Это утверждение, постоян¬
но повторяемое представителями корпораций, служит
главным образом для того, чтобы создавать впечатление,
будто крупная корпорация стоит вроде бы вне закона.
Отдает чем-то подозрительным, когда представители
221

корпораций (или угодливые профессора политэкономии)
вынуждены доказывать, что с точки зрения экономики
«Экссон» и благодушный владелец газетного киоска у ва¬
шего дома одно и то же, что каждым из них управляют
те же самые неумолимые законы конкуренции, что и тот
и другой зависят от стихийно складывающихся рыночных
цен, что ни один из них не играет в государстве сколь¬
ко-нибудь значительной политической роли.
При этом едва ли другие силы, подрывающие класси¬
ческий рынок, могут быть привлечены ими на свою сто¬
рону, поскольку они являются их политическими против¬
никами. Фермеры во всех индустриальных странах заме¬
нили свой рынок субсидируемой государством системой
установленного минимума цен. Но редко кто из консер¬
ваторов готов выступать против фермеров, да и сами
фермеры зачастую принадлежат к лагерю консервато¬
ров. ОПЕК отбросила рынок ради доходов от нефти. Но
ОПЕК вне пределов досягаемости. Профсоюзы энергично
отстаивают свои требования о заработной плате и уста¬
навливают ее общий уровень. И сломить сопротивление
профсоюзов непросто. Таким образом, в Соединенных
Штатах получается, что практические действия против
сил, подрывающих свободный рынок, неизменно сводят¬
ся (что подтвердилось и сейчас) к предложениям о со¬
кращении или коррекции минимума заработной платы.
Наступление на минимум заработной платы, то есть на
самых бедных, почти всегда безопасно. Таким образом,
оказывается, что ненужным объявляется лишь такое
регулирование, которое не устраивает самих поборников
регулирования.
Взгляды и представления — удивительно гибкая шту¬
ка, опа предоставляет своим глашатаям чрезвычайно
широкий выбор. Напротив, реальная практика имеет
весьма жесткие границы. А миром управляют преимуще¬
ственно именно реальные обстоятельства. Годы админи¬
страции Рейгана послужат тому великолепным свиде¬
тельством.
Ни у кого не вызывает сомнений, что рынок продол¬
жает выполнять полезные функции. Экономика не знает
абсолютов. Но единственно возможная политика по отно¬
шению к рынку, будь то для консерваторов или либера¬
лов, правых или левых,— это политика непредвзятого
Прагматизма. Там, где рынок делает свое дело, ему не
Следует препятствовать. Там же, где он не справляется
222

со своими задачами, приходится прибегать к регулиро¬
ванию.
Теперь перевожу направление атаки на экономический
и социальный консенсус, которое я назвал реалистичным.
Его представители утверждают, что расходы на государ¬
ственные социальные услуги осуществляются без тща¬
тельной оценки их необходимости и их рационального
объема: считалось, что, чем их больше, тем лучше. Они
полагают также, что уровень государственного управле¬
ния ими очень низок. Наконец, и это самое важное,
представители данного направления придерживаются того
мнения, что макроэкономическое управление, основанное
на консенсусе, уже более не функционирует. По всем
трем пунктам нападки консерваторов представляются мне
обоснованными; все эти пункты экономического и со¬
циального консенсуса весьма уязвимы.
По вопросу о социальном обеспечении и социальных
расходах — на жилищный фонд, медицинское обслужи¬
вание, различные формы благотворительности, на образо¬
вание и государственные услуги вообще — активные за¬
щитники консенсуса действительно придерживались мне¬
ния «чем больше, тем лучше».
До тех пор пока практические меры в области со¬
циального страхования, выплаты социальных пособий,
медицинского обслуживания, строительства и эксплуата¬
ции жилищного фонда оставались в элементарных и уз¬
ких пределах, этот критерий себя оправдывал. Но он был
пригоден лишь в условиях общего низкого уровня дохо¬
дов. Впоследствии, однако, потребовался объективный
учет сопряженных издержек. Я не утверждаю — кац
бы это ни было теперь модно,— что наши расходы на го-
сударственные услуги и социальное обеспечение слишком
высоки, во всяком случае, не для тех, кто больше всего
ими пользуется или больше всего в них нуждается. Об-
щее сопоставление качества и количества государствен-*
пых услуг с объемом и разнообразием частного потребле¬
ния приводит к неоспоримому заключению, что чаша
весов резко склоняется на сторону последнего. Я высту¬
паю лишь за более совершенные критерии определения
достаточного уровня государственных расходов, то есть
за такие критерии, которые как минимум способствуют
лучшему, чем теперь, обоснованию социальных расходов.
Другой уязвимый пункт экономического и социаль¬
ного консенсуса относится к качеству государственного
223

управления. Когда к ним подходят с одинаковыми мер¬
ками, государственная бюрократия явно не хуже — ни по
ее моральному духу, ни даже по своей эффективности,—
чем частная. Некомпетентность и нерезультативность
руководства частных корпораций общеизвестны. Столь же
общеизвестна господствующая там бесчестность. На про¬
тяжении многих лет корпорация «Крайслер» славилась
в автомобильных кругах своей органической неспособ¬
ностью вести свои дела. Теперь это получило открытое
признание; реклама фирмы твердит о «новой» «Крайслер
корпорейшн». Ни одно государственное ведомство никог¬
да не опускалось до такого уровня некомпетентности, как
железнодорожная компания «Пенн Сентрал» в последние
годы существования. Вот уже несколько месяцев, как
телевизионная компания Эн-би-си — один из блюстите¬
лей нашей национальной нравственности — сражается с
изощренным воровством менеджеров собственных подраз¬
делений.
Но это не оправдывает плохого функционирования го¬
сударственного ведомства. Оно находится под значитель¬
но более строгим надзором как со стороны тех, кого оно
обслуживает, так и тех, кто его содержит. Экономические
учебные заведения тысячами готовят менеджеров для
частных предприятий. Никакого сравнения с этим не вы¬
держивает обучение теории и практике государственного
управления. Выполнение обязанностей в государственном
учреждении все еще считается, как и в области секса,
биологическим инстинктом, которым обладает каждый.
Решение проблемы не требует никаких новаций. За¬
щитникам консенсуса надлежит проявлять больше забо¬
ты о качестве государственного управления и все более
энергично поднимать государственных менеджеров до
самого высокого уровня образованности и профессиональ¬
ной подготовки. Их штат нужно комплектовать из тех,
кто верит в систему государственных услуг и государ¬
ственного предпринимательства, кто гордится тем, что
выполняет свои обязанности лучше, чем менеджеры
частнокапиталистических фирм, и для кого немалая доля
их вознаграждения заключается в высоком чувстве соб¬
ственного достоинства.
Приход к власти в США администрации Рейгана не
принесет большой пользы тем, кто хотел бы отойти от
участия в консенсусе. Это следует из того, что намечае¬
мые новой администрацией проекты экономического ре-
224

гулирования соединяют в себе все старые источники
неудач в несколько увеличенном виде. В результате сто¬
ронники прежнего консенсуса смогут накопить негатив-*
ный капитал, спокойно отсиживаясь и дожидаясь новых
провалов. Конкретно администрация Рейгана обещает
увеличить военные расходы, что вполне реально. Она
обещает сокращение налогов, что также почти реально.
Она обещает уменьшить общий размер федеральных рас¬
ходов, сократить относительно небольшой объем не обус-
ловленных договорными обязательствами гражданских
расходов, то есть расходов, не включающих выплату
процентов, пособий по социальному страхованию и т. п.
Это последнее обещание администрация не сможет
выполнить; правительство рискует оказаться очень непо-
пулярным, если всерьез попытается осуществить эту
меру. При более низких налогах и при столь же высо-
ком или еще более высоком, чем прежде, уровне госу¬
дарственных расходов бюджетная политика в период
правления Рейгана, уж во всяком случае, окажется более
инфляционной, чем в прошлом. Новая администрация
обещала далее, что теперешние довольно куцые меры по
ограничению роста заработной платы и цен будут отме¬
нены; в самом деле, с подобными мерами не могут ми¬
риться ученые мужи, для которых невыносима любая
форма государственного регулирования, для которых ры¬
нок, как бы он ни выродился, все еще служит тотемом.
Следовательно, придется еще более энергично, чем преж¬
де, прибегать к средствам денежно-кредитной политики.
От защитников консенсуса требуются не успокоение,
а энергичные усилия по приспособлению его к тем са¬
мым переменам, которые сделали его уязвимым. Как уже
отмечалось, это означает выработку лучших критериев
оценки того, что является достаточным и что нам по
средствам в области государственных услуг и государст¬
венного социального обеспечения. Это означает принятие
всех возможных мер для совершенствования управления.
Но прежде всего это означает признание объективного
факта существования современной корпорации, профсою¬
за и других организованных сил и их воздействия на
ценообразование и инфляцию.
Последовательное и изобретательное осуществление
бюджетной политики все же необходимо. Когда спрос дого¬
няет предложение, необходимо повысить налоги, причем
преимущественно на богатых. Это и есть альтернатива
8 США: консервативная волна 225

чрезмерному и катастрофическому обращению к денеж¬
но-кредитной политике ограничения спроса или без¬
жалостного манипулирования государственными услугами
для бедных. Я бы настаивал на усиленном приме¬
нении косвенного обложения предметов роскоши; едва ли
стоит печалиться о тех, кому приходится платить доро¬
же за роскошные автомобили, мебель, дома, богатые на¬
ряды или увеселения. Даже сами люди, облагаемые вы¬
соким налогом, не очень склонны сетовать на лишения.
Необходимо также создать повсеместно барьер на пути
налоговых скидок для богатых, и это относится букваль¬
но ко всей болтовне о стимулах. Никогда не следует за¬
бывать, что за словом «стимулы» всегда скрывается чье-
либо желание получить больший доход.
Корпорации обнаруживают ныне стремление осущест¬
влять капиталовложения, когда они предвидят прибыль;
но снижение налога отнюдь не превращает возможный
убыток в прибыль. Руководитель современной корпорации
испытывает гордость оттого, что он всего себя отдает
своему предприятию; для него оскорбительно само пред¬
положение, будто он соразмеряет свой труд с величиной
чистого дохода. Если бы считали, что он так думает, его
бы уволили. Налоги на нетрудовой доход и на наслед¬
ство содействуют укреплению этики труда; с течением
времени они возвращают богатых и их отпрысков к по¬
лезному труду. Между тем одна из странностей нашего
времени заключается в том, что мы полагаем, будто тру¬
довая мораль присуща лишь людям с низкими доходами.
Тщательно распланированный богатыми досуг считается
признаком цивилизованного образа жизни.
Но мы должны располагать также программой кон¬
кретных мер для удержания заработной платы и жало¬
ванья на уровне, который допустим при текущих ценах.
Равным образом и столь же твердо следует осуществлять
имеющие силу закона меры, направленные на ограниче¬
ние роста промышленных цен там, где велики рыночные
силы. Никакие рыночные принципы не нарушаются, ко¬
гда государство решает зафиксировать уровень тех цен,
которые, являясь результатом концентрации промышлен¬
ного капитала, уже оказались установленными. И всякий
другой доход, который стремится увеличить организован¬
ная сила, также должен служить объектом, подлежащим
ограничению. Это вовсе не такая трудная задача, как
иногда воображают. Замена силы рынка деятельностью
226

корпораций, профсоюзов и фермерских организаций, по-»
рождающей инфляцию в ее современной форме, сокра¬
щает количество фирм и организаций, которые надлежит
контролировать. Ныне заменяется вовсе не классический
рынок. Он, несомненно, ушел в прошлое навсегда, и в
этом заключается проблема наших дней.
Отсюда следует, что консенсус, особенно его сильные
стороны, необходимо отстоять. Этому в большой мере
будет способствовать конкретная обстановка. Подлинная
же задача состоит в том, чтобы направить, обновить и
перестроить те пункты консенсуса, в которых он ныне
терпит неудачи.
8*

Маркус Раскин
ПРОГРЕССИВНЫЙ ЛИБЕРАЛИЗМ
80-Х ГОДОВ
(«Нэйшн», 17 мая 1980 г.)
М. Раскин — леволибералъный историк и политический
деятель, один из основателей Вашингтонского института
политических исследований, член редколлегии журнала
«Нэйшн».
В своей недавней статье в журнале «Нью-Йорк тайме
мэгэзин» видный историк Артур Шлезингер-младший
верно подчеркнул значимость либеральных идей и пре¬
образований для становления справедливого общества в
Соединенных Штатах. Шлезингер, однако, предложил
просто подретушированную версию старого центристско¬
го либерализма.
Между тем либерализм, по моему убеждению, должен
подняться на новый уровень теории и практики. Этот
новый либерализм необходим не только для того, чтобы
удовлетворить ожидания людей, их стремление к общно¬
сти, самовыражению и экономической независимости, но
и для того, чтобы с большей степенью уверенности га¬
рантировать сохранение мира на планете.
В общем и целом либерализм выражает глубинную
цель всякого общества: достижение счастья и справедли¬
вости для всех людей. И вопреки людскому убеждению
он может выйти победителем из жестокой битвы между
либерализмом и консерватизмом, которая разворачивается
в 80-х годах. Вместе с тем победить либерализму будет
не просто, поскольку во времена всеобщего смятения
консерваторы торгуют традиционными ценностями ста¬
бильности и устойчивости, несмотря на то что содержа¬
ние их идеологического багажа жульнически подменено.
В настоящее время консервативная мысль и консер¬
вативная политика насквозь проникнуты экстремистски¬
ми идеями и убеждениями. Примером может служить
возрастающий энтузиазм консерваторов по поводу уже¬
сточения общественного порядка и введения своего рода
социальных репрессий для сохранения стабильйости. Не¬
смотря на свои выступления в защиту свободы рыночных
отношений и против засилья «бюрократии» и правитель¬
228

ства, консерваторы опасаются подлинной социальной и
политической свободы. Они считают, что в стране слиш¬
ком многое разрешено, слишком много неуправляемости,
вседозволенности и альтернативных типов мышления.
Сбитые с толку инфляцией и безработицей, неспособ¬
ные хоть как-то повлиять на функционирование корпора¬
тивной системы, многие люди обращают свой гнев про¬
тив правительства. Они считают, что неэффективность
многих начинаний, коррупция и политические склоки
оплачиваются их налогами. Правые силы научились ма¬
нипулировать напуганными, обездоленными и потеряв¬
шими надежду людьми. Правые научились также
обращать социальное недовольство консерваторов в
«кровную месть» правительству, организованную посред¬
ством миллионов писем, составленных и разосланных
при помощи компьютера по личным адресам, и направ¬
ленную против наиболее гуманистических начинаний,
которые появились на свет на протяжении жизни преды¬
дущего поколения.
Двадцатый век видел два направления в рамках аме¬
риканского либерализма — либерализм правящего истэб¬
лишмента и прогрессивный либерализм. Различия между
ними наиболее ясно прослеживаются в их воззрениях на
экономику и на «холодную войну».
Со времен рузвельтовского «нового курса» фактически
все либералы считали, что сильная президентская власть
является противодействием богатым и могущественным
магнатам. Либеральный истэблишмент считает президен¬
та могучим защитником людей, которые вынуждены
вступать в поединок с привилегированным классом. Вы¬
ражается надежда на приведение в действие позитивных
исторических сил, способных обеспечить социальное ра¬
венство и индивидуальную свободу в рамках системы
опирающегося на большой бизнес капитализма. Такого
рода либерализм, выступающий за сильное правительст¬
во, становится гарантом капиталистического принципа
разделения риска и частного присвоения прибыли. В об¬
мен на это имущие классы, которые Франклин Рузвельт
назвал «экономическими роялистами», приемлют опреде¬
ленный уровень ограничения их деятельности посредст¬
вом правительственного регулирования.
Эта форма либерализма придерживается теории «парт¬
нерства», согласно которой правительство помогает биз¬
несу процветать. Либералы считают, что для того, чтобы
229

не допускать конфликтов в стране, надо выделять деньги
на решение возникающих проблем. А чтобы заплатить
за эти программы,, либеральный истэблишмент прибегает
к увеличению государственного долга и регрессивной
структуре налогообложения.
Но существует и иное направление современного ли¬
берализма, которое свободно от исторических связей с
опирающимся на большой бизнес капитализмом. Это про¬
грессивный либерализм, который является наиболее вос¬
приимчивой формой либерализма, окрашенной неиссякае¬
мым стремлением американцев к справедливости и
счастью. Он всегда выступал за двухсекторную экономи¬
ку, базирующуюся, с одной стороны, на кооперативном
и общественном предпринимательстве, а с другой — на
мелком бизнесе. Он также выступает за невмешательство
и независимость во внешней политике.
Философские корни прогрессивного либерализма вос¬
ходят к прагматизму Джона Дьюи, политической дея¬
тельности Роберта Лафоллета и общественной мысли
Уильяма Дугласа. Он отзывается на призыв к экономи¬
ческой справедливости, который прослеживается в тру¬
дах Юджина Дебса, Эптона Синклера, Чарлза Бирда,
Джейн Адамс, Джона Льюиса. Все они верили в то, что
рабочие должны участвовать в управлении своими пред¬
приятиями, и отрицательно относились к неограниченно¬
му частному накоплению, бесконтрольному правительству
и тем политикам, которые ввергают страну в войну или
имперские авантюры.
Прогрессивные либералы сознают, что все цели, ко¬
торые они ставят, глубоко и прочно связаны между собой.
Равные права мало что обеспечивают, пока существует
безработица. Полной занятости недостаточно, если она
достигается за счет неоправданного переведения эконо¬
мики на военное производство, которое съедает львиную
долю ресурсов, отзывает из других отраслей лучших спе¬
циалистов и подливает масла в огонь инфляции. Увели¬
чение числа школ не есть благо само по себе, если де¬
тям наносится вред тем, как и чему их там учат. Что
необходимо, таким образом,— так это программа комп¬
лексных либеральных преобразований на 80-е годы.
Особое внимание должно быть уделено тому, чтобы
привлечь на свою сторону средний класс. Широко рас¬
пространенной иллюзией считается утверждение, что
американский средний класс является независимым
230

классом. Напротив, это класс-должник. Исторически опре¬
деление среднего класса строилось на обладании его чле¬
нов капиталом и реальной собственностью. Но в наши дни
большинство людей, которые причисляют себя к средне¬
му классу, живут не на свой капитал, а на жалованье и
пребывают в состоянии хронической задолженности за
полученные в кредит товары. Будучи классом должников,
лишенных капитала, эти люди подвержены капризам
кредиторов и полностью отданы на милость взлетам и
спадам экономической системы.
Прогрессивный либерализм выдвигает комплекс клю¬
чевых ценностей, которые должны определять конкретные
решения правительства, действия общественных институ¬
тов и экономических механизмов, непосредственно влия¬
ющих на жизнь людей.
Эти ценности — справедливость, безопасность, сотруд¬
ничество, достоинство и демократическое участие людей
в принятии решений.
В Демократическом государстве справедливость озна¬
чает введение ограничений на накопление личного богат¬
ства и искоренение бедности. В любом другом случае
политическое и гражданское равенство не более чем миф.
Если наши законы и механизмы регулирования полити¬
ческой и экономической жизни не будут отражать этих
целей, будет расти классовое расслоение, конфликты, не¬
равенство, и общество будет загнивать. Без ясно сфор¬
мулированных определений справедливости, требующих
прогрессивных налогов, общественной собственности на
природные ресурсы и постановки общих задач социаль¬
ного развития, люди так и не станут гражданами одной
нации, а будут по-прежнему разделены на много Америк.
Экономическая безопасность, гарантированное обеспе¬
чение очень важны. Частично они могут быть проведены
путем осуществления комплекса социальных, правитель¬
ственных программ и проведения внешней политики, не
предполагающей войны или подготовки к войне, будь то
всеобщей или ограниченной. Необходимо развивать обще¬
ственный (государственный) сектор экономики и демо¬
кратию на рабочих местах.
Гарантированное экономическое обеспечение не может
быть достигнуто без сотрудничества. Сотрудничество и
кооперация скорее, чем конкуренция и эгоизм, являются
фундаментом будущего Америки. Сотрудничество означа¬
ет взаимную ответственность ведущих и ведомых,
231

потребителя и производителя. Оно предполагает развитие
демократии, участие граждан в экономическом и политиче¬
ском процессе. Оно основано на уважении достоинства
человеческой личности, ограничении вмешательства в
жизнь людей как со стороны правительства, так и со
стороны корпораций. Наши законы должны создать не¬
обходимые условия для обеспечения достоинства и ува¬
жения между всеми людьми, между поколениями, между
мужчинами и женщинами, людьми различных рас, силь¬
ными и слабыми.
Наконец, ясно, что этот комплекс ценностей не может
быть полным без демократического участия людей в при¬
нятии решений в политической, производственной и по¬
требительской сферах.
Политическая программа прогрессивного либерализма
основывается на духе совместной ответственности за наше
собственное общество и убеждении, что подлинное благо¬
состояние Америки включает дележ ее изобилия и тех¬
нических достижений с остальным миром. Это означает,
что Америка должна жить как нация, одна из многих,
не угрожая ничем другим нациям и не вмешиваясь в их
внутренние социальные процессы. Это означает также
преодоление глубокого неравенства между богатыми и
бедными не только внутри страны, но и на мировой
арене.

Рэндел Ротенберг
КЛУБ НЕОЛИБЕРАЛОВ
(«Эсквайр», февраль 1982 г.)
Р. Ротенберг — либеральный социолог и публицист.
Среди либералов возникла группа, которая пытается
осмыслить проблемы 80-х годов и считает, что традици¬
онные рецепты решения общественных проблем, предла¬
гаемые демократической партией, рождены в 30-е годы,
а потому непригодны для проблем нынешних.
Новая сила, соответствующая духу времени,— сила,
появления которой все ждали, первая новая политическая
философия, которая не сводится к перепевам политики
Рузвельта и Гувера, отныне существует. Речь идет о
группе сравнительно молодых, но обладающих влиянием
демократов, которые настаивают на том, что именно они
являются подлинными политическими наследниками
Джона Кеннеди и что его младший брат Эдвард Кенне¬
ди, на самом деле без всяких на то оснований, связывает
свои воззрения с прежним «кеннедизмом».
Они убеждены, что Америка уже вступила в постин¬
дустриальную экономическую эру. Они выдвигают новую
программу действий демократической партии, которая
удивительным образом сочетает консервативные и либе¬
ральные меры, такие, как всеобщая воинская повинность
и решительная отмена законов, ограничивающих деятель¬
ность крупных корпорций, с одной стороны, и центра¬
лизованное экономическое планирование и регрессивный
подоходный налог — с другой.
Запоминающийся штамп, избранный названием тече¬
ния, был отчеканен его духовным вождем Чарлзом Пе¬
терсом, редактором журнала «Вашингтон мансли».
В феврале 1979 г. Петерс выступал на праздновании де¬
сятилетия своего журнала. «Мы,— провозгласил, почти
прокричал он сквозь шум всеобщего веселья,— неолибе¬
ралы!»
Основными творцами неолиберальной философии, яд¬
ром движения в Вашингтоне и вне его являются такие
233

сенаторы, как Гэри Харт, Билл Брэдли, Пол Тсонгас,
Макс Баукус, конгрессмены, как Тимоти Уирт, Альберт
Гор, Джеймс Флорио, Филип Шарп. Неолибералами яв¬
ляется губернаторы штатов и мэры городов Джим Хант,
Майкл Дукакис, Кэрол Беллами, Кэтрин Уиртмайр.
«Связными» неолибералов с массами выступают из¬
вестный экономист из Массачусетского технологическо¬
го института Лестер Туроу, редактор журнала «Харпере»
Майкл Кинсли, публицисты Мортон Кондрак из журнала
«Ныо рипаблик» и Джеймс Фоллоуз из «Атлантик манс-
ли», ну и, конечно, Чарли Петерс. Среди неолибералов
есть даже «неофициальный капиталист» — нью-йоркский
финансист Феликс Рогатин, о котором речь еще будет
идти особо.
Законодатели неолиберализма молоды. В 30-е годы,
эпоху расцвета рузвельтовского либерализма, многие из
них еще даже не родились, а вторую мировую войну они
помнят весьма туманно. Но они были уже слишком
взрослыми, чтобы носить потертые джинсы и участвовать
в демонстрациях против войны во Вьетнаме. Неолибера¬
лы — дети 50-х годов, этой эры процветания Америки.
Они спокойны и беспристрастны — о, эти добродетели
50-х годов! — почти технократичны в выражении собст¬
венных интересов и в своем подходе к проблемам. Их
мир — точнее, мир, который они надеются создать,— по¬
лон микроэлементов, роботов, компьютеров. Они выража¬
ют приверженность либеральным целям, но настаивают
на использовании прагматических средств для их дости¬
жения. Наконец, они стремятся остаться свободными от
идеологических обязательств и от связей с группами,
традиционно составлявшими опору демократической
партии.
«Старый либерализм основывается не только на пред¬
посылке, что вмешательство правительства в экономику
и жизнь граждан является позитивным фактором и про¬
сто необходимо, но и убеждении, что не существует ника¬
ких пределов, которыми ограничивается способность пра¬
вительства решать проблемы»,— разъясняет С. Томас,
один из первых пропагандистов неолиберализма. «Новый
курс» президента Рузвельта был попыткой решить при
помощи правительства экономические проблемы. Линдон
Джонсон попытался тем же путем решать не только эко¬
номические, но и социальные проблемы, за что пришлось
дорого расплачиваться. Неолибералы возвращаются к
234

рузвельтовскому либерализму или даже еще более
к классическому либерализму, в котором особое внимание
уделяется экономическим, а не социальным вопросам.
Акцент на экономических проблемах возводит стену
между неолибералами и неоконсерваторами, группой ра-
зочаровавшихся в либерализме пессимистов, которые, бу¬
дучи в основном профессиональными социологами, отста¬
ивают убеждение, что все проблемы Америки, включая
наш экономический кризис, проистекают из кризиса
культуры. Что же касается неолибералов, то слово
«культура» никогда не срывается с. их уст. Все подчине¬
но экономике и вытекает из нее. Внутренние социальные
проблемы являются вторичными? «Несомненно, вторичны¬
ми»,— отвечает без колебаний сенатор Пол Тсонгас.
Гэри Харт, которого неолибералы, скорее всего, по¬
стараются выдвинуть кандидатом в президенты на выбо¬
рах 1984 г., утверждает, что они наследуют традицион¬
ные цели, выдвигавшиеся демократической партией. «Что
меняется, так это не принципы, цели, устремления и
идеалы,— говорит он,— а методы. Но это очень важное
отличие... В годы вьетнамской войны я работал в штабе
Джорджа Макговерна, кандидата в президенты от демо¬
кратической партии, потому что я был против войны,
Я ни разу не участвовал в демонстрациях, ни разу не
держал в руках рисованного лозунга, не разбил ни од¬
ного стекла. Для того чтобы положить конец войне, надо
идти и вести пропаганду в избирательных округах и
добиться избрания президента, который прекратит войну,
а вовсе не устраивать демонстрации».
Неолибералы зачарованы техническими тонкостями
решения любой проблемы, деталями работы законодатель¬
ной и исполнительной власти, нередко в ущерб руковод¬
ству массами. При этом неолибералы твердо убеждены»
что существует такой феномен, как «национальные инте¬
ресы», который они противопоставляют старому принци¬
пу опоры на отдельные группы населения, характерному
для демократической партии. Большинство людей, под¬
черкивают они, не входят реально в какую-либо четко
выделившуюся группу, а если и входят, то не теряют
чувства нации как целого, которое более важно для них,
чем принадлежность к своей социальной группе.
Неолибералов заботят две взаимосвязанные группы
отношений: между свободным рынком и государственным
вмешательством в экономику и — между отдельной
235

личностью и обществом. Традиционно республиканцы со¬
средоточивались на первой группе, а демократы — на вто¬
рой. Неолибералы сформулировали позицию, которая
представляет собой нечто среднее между ними. «Социаль¬
ная модель, которую мы хотели бы реализовать, базиру¬
ется на двух ценностях, столь характерных для амери¬
канской истории,— говорит Билл Брэдли.— Одной из них
является индивидуализм, другой — более близкой демо¬
кратической партии — сообщество, трудовое партнерство»<
Неолиберальная концепция трудового партнерства по¬
заимствована из японской модели. «Мысль, что вы явля¬
етесь частью сообщества и что каждый член сообщества
должен бороться за увеличение экономического роста,
представляется чрезвычайно важной»,— утверждает Брэд¬
ли. Идея сообщества пропагандируется и Лестером Ту-
роу, моложавым профессором экономики из Массачусет¬
ского технологического института, чья книга «Общество с
нулевым результатом», вышедшая в 1980 г., стала эко¬
номической библией неолиберального движения. «Если вы
присмотритесь к экономической политике Рейгана,— пи¬
шет Туроу,— то увидите, что это грубый, неприкрытый
индивидуализм. Рейган и не подозревает, что существует
общество... Экономическая сфера в современной Амери¬
ке — это засилье индивидуализма и полное отсутствие
чувства лояльности по отношению к своей компании, от¬
сутствие трудового партнерства».
Феликс Рогатин, председатель Нью-Йоркской корпора¬
ции муниципальной помощи, убежден, что происшедший
в последние годы упадок американской промышленности
заставляет рабочих идти на уступки руководству пред¬
приятий — как, впрочем, и наоборот. Предложенная Ро-
гатином идея создания корпорации по финансированию
реконструкции, которая могла бы централизованно пере¬
распределять финансы в стране, основывается на предпо¬
ложении, что экономика, в которой обеспечивается цент¬
рализованное планирование, способна поддерживать рав¬
новесие между противостоящими силами, какими явля¬
ются рабочие и предприниматели.
В экономической сфере централизованное планирова¬
ние должно способствовать формированию сообщества,
подобно тому как государственные программы помощи
делают это в сфере человеческих отношений. Но как быть
с другим полюсом соотношения — с индивидуализмом и
свободным рынком? Подобно республиканцам — сторон¬
236

никам Рейгана, неолибералы выступают за ослабление
контроля над экономикой государства и в общем соглас¬
ны с тем, что рынок должен быть как можно меньше
регламентирован для того, чтобы реально повысить бла-*
госостояние. «Новый уровень благосостояния» является
ключевым лозунгом. Как утверждают Туроу, Брэдли
и другие неолибералы, если налицо экономический рост,
если не придется выбирать между запросами различных
людей и различных программ, претендующих на кусок
национального экономического пирога, можно будет
удовлетворить всех. Особое внимание уделяется также
научным исследованиям и разработкам, особенно в обла¬
сти современной технологии, и налоговым стимулам, в
частности таким, как налоговые скидки на капитал тем
предпринимателям, которые делают новые капиталовло¬
жения или вкладывают деньги в крупные научно-иссле-»
довательские программы. По мнению неолибералов, эко-»
комическая политика Рейгана направлена на получение
кратковременных выгод за счет отказа от долгосрочных,
ориентированных на обеспечение производительного рос¬
та экономических преобразований. Чем неолибералы наи¬
более существенно отличаются от республиканцев, так
это тем, что они не позволяют правительству отказаться
от своей обязанности ограждать личность и общество от
сбоев и злоупотреблений рыночной системы. Но где это
только возможно, они призывают заменить, в общем-то,
препятствующие экономической продуктивности механиз¬
мы централизованного регулирования налоговыми стиму¬
лами. «Если существует, к примеру, налог на загрязне¬
ние окружающей среды,—поясняет Брэдли,— вы тем
самым заставляете компании, которые загрязняют среду,
повышать цены на свою продукцию. И если кто-либо су¬
меет произвести те же товары, не загрязняя атмосферу,
землю или воду, он получит конкуретное преимущество
на рынке». Рынок должен подталкивать к реформам —
вот новый лозунг неолибералов.
В конечном счете новые рабочие места, новые продук¬
ты, новый уровень благосостояния должны быть обеспече¬
ны за счет индивидуальных усилий. Поскольку неолибера¬
лы собираются стимулировать развитие рынка, а не про¬
сто отменить всякий контроль и регламентацию, как это
предлагают консерваторы, они надеются опереться на по¬
мощь самого индивида в создании такого рода рынка. Аме¬
риканцы должны начать рассматривать предприниматель-*
237

ский риск как возможность, а не как угрозу своему суще-*
ствованию, говорят неолибералы. Не отказывайтесь тру¬
диться изо всех сил ради тою, чтобы извлечь все плоды
из предпринятого риска.
Именно в экономической области, как убеждены нео¬
либералы, администрация Рейгана упускает нечто чрез¬
вычайно существенное. Сторонники Рейгана, возрождая
мышление в духе «холодной войны», на самом деле спо¬
собствуют эрозии американского первенства и превосход¬
ства, поскольку этому первенству угрожают вовсе не
русские, а обгоняющие Америку в экономическом отно¬
шении японцы и западноевропейцы. Возрождения амери¬
канского первенства в сфере экономики и благосостояния
и добиваются неолибералы прежде всего.
Неолиберализм уходит своими корнями в мировоззре¬
ние того поколения, которое взращено телевидением, ве¬
рит в способности компьютеров, устало от идеологии,
Считает целью жизни самовыражение, терпимо к воззре¬
ниям других и готово бороться за общее благо. Извест¬
ный исследователь общественного мнения Дэниэл Янке-
лович в своей новой книге «Новые правила» отмечает,
что именно такое поколение начинает все явственнее про¬
являть себя. «Данные опросов общественного мнения
совершенно ясно указывают на то,— пишет он,— что
американцы отныне менее поглощены каждый собой и
готовы сделать первый шаг навстречу новой нравствен¬
ности — этике сообщества».
Итак, если Гэри Харт бросит в преддверии президент¬
ских выборов 1984 г. вызов «старым» демократам Эдвар¬
ду Кеннеди и Уолтеру Мондейлу и напористые неолибе¬
ралы победят, мы можем стать свидетелями возрождения
интенсивного предпринимательства, всеобщей воинской
повинности и духа Джона Кеннеди. Все старое когда-
нибудь вновь становится новым* z

ПРОГРАММА НЕОЛИБЕРАЛОВ
Высокотехническая индустриализация. Неолибералы
убеждены, что индустриальная эра уступила место пост¬
индустриальной и потому настала пора переключить эко¬
номические ресурсы страны со старых индустриальных
отраслей на новые, высокотехнические области: широкое
внедрение ЭВМ, развитие современных коммуникаций,
информационной инфраструктуры. Ничто так не увлекает
неолибералов, как эта задача. Они выступают за налого¬
вое стимулирование и правительственное финансирование
научных исследований и конструкторских разработок,
пересмотр и обновление основных научных программ, а
также совместное осуществление государственным и част¬
ным сектором мероприятий по повышению квалификации
каждого работающего американца.
Централизованное экономическое планирование. Эко¬
номист Лестер Туроу в своем исследовании «Общество с
нулевым результатом» призвал к созданию государствен¬
ного органа, который был бы способен заменить корпора¬
ции в качестве источника капиталовложений и перерас¬
пределять средства в стране от переживающих закат
старых, традиционных отраслей промышленности к но¬
вым, современным отраслям. Финансист Феликс Рогатин
разработал проект создания нового органа — Корпорации
по финансированию реконструкции, которая должна на¬
ходиться в ведении государства и при этом концентриро¬
вать средства, поступающие из частных источников, пе¬
рераспределяя их таким образом, чтобы обеспечить реин¬
дустриализацию страны и подъем современных отраслей.
Усиление обороны. Проблемы обороны были первым
вопросом, в ходе обсуждения которого неолибералы при¬
влекли к себе внимание общественности, прежде всего
благодаря ярким выступлениям сенатора Гэри Харта,
239

члена сенатского комитета по делам вооружений, кни¬
ге Джеймса Фоллоуза «Национальная оборона» и пред¬
ложениям в области военной политики сенатора Пола
Тсонгаса, сформулированным в его программной книге
«Дорога отсюда». Основная идея, которую они отстаива¬
ют, ясна: уделять преимущественное внимание чрезвы¬
чайно дорогостоящим и «сверхсовершенным» видам
вооружений, как это делает Вашингтон, вредно в эконо¬
мическом плайе и опасно в политическом. Неолибералы
подчеркивают взаимосвязь и зависимость между энерге¬
тической, экономической и военной политикой, призывая
решать эти проблемы в комплексе.
Всеобщая воинская повинность. Планы ее введения
варьируются от призыва молодежи в восемнадцатилетнем
возрасте в армию или Корпус мира, призванный распро¬
странять американские идеалы в других странах, до до¬
бровольной службы всех желающих в любом возрасте,
которых привлекла бы возможность государственного
обеспечения и получения новой квалификации.
Региональное сотрудничество. Две встречные тенден¬
ции сталкиваются в сознании неолибералов — централи¬
зация и децентрализация. Демократическая партия тра¬
диционно связывала свои программы с первой из них.
Джон Нэйсбит, помощник сенатора Гэри Харта, подчер¬
кивает, что «в американской истории были два крупных
объединивших страну события — Великая депрессия и
вторая мировая война; кроме того, централизующее воз¬
действие оказала индустриализация. Теперь же мы про¬
тиводействуем этому процессу». Нэйсбит рассматривает
призыв отказаться от правительственного регулирования
промышленности, который поддерживается большинст¬
вом неолибералов как пример децентрализации.
В то же время отдельные формы децентрализации,
например воплощенные в рейгановской программе «фе¬
дерализма», неолибералы рассматривают как потенциаль¬
ную катастрофу. «Федерализм, предполагающий увеличе¬
ние прав штатов, питает опасный рост местного шови*
низма,— писал в журнале «Нью рипаблик» Майкл Кинс¬
ли.— Каждый, кто действительно хотел бы, чтобы Аме*
рика имела более эффективную экономику, была бы бо¬
лее демократической, менее бюрократизированной и
менее расточительной страной, должен пожелать всем
штатам, чтобы они как можно скорее провалили програм¬
му федерализма».
240

Рецептом неолибералов является система региональ¬
ного сотрудничества. Многие функции, взятые на себя фе¬
деральным правительством, будут возвращены штатам и
местным властям, в то время как ряд других функций
будет осуществляться на общенациональном уровне.
Штаты и местные власти будут не конкурировать друг с
другом, как это предлагают консервативные сторонники
Рейгана, а сотрудничать в решении общих проблем ин¬
дустриализации, энергетического обеспечения и т. д.
Предлагаемая Феликсом Рогатином политика государст¬
венного перераспределения средств между регионами
должна стать первым шагом на пути такого сотрудни¬
чества.
(«Эсквайр», февраль 1982 г.)

Раздел 2
ПО ТУ СТОРОНУ
ПОЛИТИЧЕСКИХ ТРАДИЦИЙ
Сегодня, как и прежде, поиски альтернативы консер-»
вативным программам в США чаще всего не выходят за
рамки привычного американцам спектра от леворадикаль¬
ных и либеральных до праворадикальных течений и идей.
Размышляя о том, что ждет Америку после Рейгана
и нынешней «консервативной волны», анализируя долго¬
срочные тенденции развития американского общества и
его политической жизни, известные политологи и публи¬
цисты приходят к выводу, что либерализм и консерва¬
тизм в равной степени неспособны решить реальные
проблемы США. Более того, современные либерализм и
консерватизм на практике остаются всего лишь различ¬
ными и не столь уж разнородными интерпретациями гос¬
подствующей идеологии, направленной на приспособление
существующего строя к меняющейся социальной действи¬
тельности.
Сама грань между либерализмом и консерватизмом
оказывается в значительной мере условной: консерваторы
спекулируют на либеральных идеях, либералы апеллиру¬
ют к традиционным ценностям. Социальная база консер¬
ватизма и либерализма в Америке неуклонно сужается,
а следовательно, неизбежно подрывается устойчивость
двухпартийной политической системы. Поэтому привыч¬
ная расстановка политических сил в стране может изме-»
питься самым радикальным образом.

Алан Вулф
ПОСЛЕ РЕЙГАНА
(«Уоркин пейперс фор э ныо сэсайти», декабрь 1981 г.)
А. Вулф — известный американский публицист и социо*
лог, профессор Нью-Йоркского университета. Данная
публикация представляет собой отрывок из его новой
книги «Американский тупик: политический и экономиче*
ский рост от Трумэна до Рейгана».
Приблизительно поколение назад американский либе¬
рализм существовал как последовательное мировоззрение.
Либералы, завоевавшие господствующие позиции в стра¬
не благодаря депрессии и войне, разработали программы,
призванные бороться с этими бедствиями. Депрессии,
вызываемые безответственностью бизнеса, предполагалось
устранить посредством планирования и перераспределе¬
ния доходов. Войны, причинами которых считалась непо¬
мерная алчность государств, предполагалось предотвра¬
щать с помощью международного сотрудничества и уси¬
лий по гармонизации международной системы. Неспособ¬
ные достичь этих целей из-за глубокого политического
тупика, в котором оказались Соединенные Штаты с
1938 г., либералы преобразовали их в стремление к эко¬
номическому росту внутри страны и обеспечению «защит¬
ного зонтика» для США и их союзников на международ¬
ной арене. Поскольку же первая цель могла быть достиг¬
нута только при условии завоевания доверия со стороны
бизнеса, а вторая — при условии поддержки со стороны
военного истэблишмента страны, американский либера¬
лизм оказался в роковой зависимости как раз от тех
двух сил, в контроле над которыми он нуждался больше
всего.
Вместо того чтобы преодолеть депрессию и обеспечить
международный мир, демократы превратились в партию,
спровоцировавшую экономический спад и «холодную вой¬
ну». В послевоенный период, за исключением двухлетне¬
го правления администрации Джонсона, чем большую
власть сосредоточивали в своих руках либеральные демо¬
краты, тем дальше отходила Америка от принципов «но¬
вого курса». Ко времени картеровской катастрофы либе¬
243

рализм превратился в свою противоположность. Хотя
некоторый экономический рост не давал демократической
партии окончательно распасться, этот рост был явно не¬
достаточным. Демократы не смогли выдвинуть сколько-
нибудь последовательной программы борьбы с нынешни¬
ми трудностями Америки, и народ обратился к респуб¬
ликанской альтернативе.
Если либерализм был подорван его верой в экономи¬
ческий рост, то метаморфоза американского консерватиз¬
ма — и соответственно республиканской партии — еще
более поразительна. До своего увлечения идеей экспан¬
сии американский консерватизм возлагал надежды на
местные органы власти внутри страны и политику изоля¬
ционизма на международной арене. Заявлялось, что вну¬
тренняя политика эффективнее всего осуществляется на
уровне штатов и местных общин, где особенности мест¬
ных условий не подвержены нивелирующему влиянию
общенационального единообразия. Самым большим обще¬
ственным злом, утверждали консерваторы, является ин¬
фляция, а лучшими гарантиями против нее должно быть
ограничение роли федерального правительства, с одной
стороны, и жесткая экономическая конкуренция — с дру¬
гой. Низкие налоги, которые были центральной идеей
программы республиканцев, не позволяли дорогостоящих
авантюр за рубежом, что хорошо сочеталось с республи¬
канской концепцией изоляционизма. Америка не должна
брать на поруки бедные страны мира, она не должна и
финансировать международную валютную систему. В то
же время считалось, что такие послевоенные нововведе¬
ния, как воинская повинность в мирное время, вооружен¬
ные силы за границей, широкая шпионская сеть и по¬
стоянный и дорогой военный истэблишмент, являются
грубыми нарушениями консервативных принципов. Вы¬
раженный во взглядах таких людей, как Роберт Тафт,
подобный консерватизм кажется столь же архаичным в
80-е годы, как либеральный гуманизм Честера Боулса и
Генри Уоллеса.
Наследники приоритетов роста, консерваторы, пришед¬
шие к власти вместе с Рональдом Рейганом, подобно ли¬
бералам, работавшим с Джимми Картером, оказались на
позициях, которые находятся в глубоком противоречии q
их идейными истоками. Сегодня американские консерва¬
торы делают ставку на огромную военную машину и
интервенционистскую внешнюю политику. Во имя тра-<
244

диционных добродетелей эти консерваторы намереваются
дать зеленый свет таким действиям бизнеса, которые
подрывают социальные связи, разрушают семьи, культи¬
вируют гедонизм и поощряют непостоянство. Выступая
от имени местных сообществ и местных органов власти,
республиканская партия поддерживает автомобильную
промышленность, выступает против экономии энергии,
предпочитает ядерную энергетику солнечной, противосто¬
ит усилиям по местному планированию, срывает усилия
сообществ, направленные на то, чтобы не допустить за**
крытия предприятий, противопоставляет один район дру¬
гому, стремясь укрепить свою власть. Ссылаясь на то,
что они представляют моральное большинство, республи¬
канцы призывают уменьшить акцент на права человека
и поддерживают диктаторов в «третьем мире». Заявляя
о себе как о гуманистах, они выступают за программы —
от отмены ограничений на курение до отказа от контро¬
ля над загрязнением окружающей среды,— которые при¬
ведут к увеличению уровня смертности. Декларируя свою
приверженность конституции, республиканцы преврати¬
лись в партию, которая приветствует любые средства в
защиту того, что провозглашается «национальными инте¬
ресами». Консерваторы, которые имеют мало общего с
консерватизмом, люди, пришедшие к власти в 1980 г.,
занимают столь же двойственные и противоречивые по¬
зиции, как и их предшественники. Либералам потребова¬
лось поколение, чтобы дискредитировать себя. Теперь,
когда все происходит быстрее, консерваторам потребуется
не более десятилетия.
Если свести республиканскую программу к основопо¬
лагающим тезисам, то она предстанет в виде следующих
взаимодополняемых рецептов: больше свободы частному
сектору; предпочтение местным органам власти и влас¬
тям штатов перед федеральным правительством в тех
областях, где государственное вмешательство все же не¬
избежно; проведение законодательных актов — таких, как
сокращение налогов,— призванных поощрять экономиче¬
скую активность корпораций; решительные усилия, на¬
правленные на достижение стратегического превосходства
над Советским Союзом.
Однако каждая из этих целей натыкается на серьез¬
ные препятствия. Несмотря на то что общественность
единодушно поддерживает идею сокращения государст¬
венного контроля над экономикой, рассчитывать на
245

сколько-нибудь значительные изменения не приходится.
Из всех промышленно развитых капиталистических стран
в Америке государственное регулирование экономики
развито меньше всего, и, хотя экономические изыскания
Милтона Фридмена дают немало прекрасного материа¬
ла, порождающего разочарование и гнев по поводу зло¬
употреблений правительства в области экономики, эти
изыскания вряд ли могут служить путеводной нитью
экономической политики в обществе, где прибыли и
рынки охраняются активной деятельностью государства.
Республиканская партия вступает в 80-е годы в состоя¬
нии раскола между правоверными сторонниками Фрид¬
мена и консервативными националистами, которые во
имя экономической эффективности и протекционизма вы¬
ступают за расширение, а не сокращение государственно¬
го вмешательства. Не надо обладать чрезмерной проница¬
тельностью, чтобы предсказать, что именно эта послед¬
няя группировка в конечном счете одержит верх.
В равной степени приверженность консерваторов
местным органам власти (по сравнению с федеральны¬
ми), которая очень часто декларируется на уровне теоре¬
тических рассуждений, на практике может легко превра¬
титься в свою противоположность, по мере того как
земля, ресурсы и кадры будут переводиться из государ¬
ственного в частный сектор. Было бы крайне наивным
предположить, что отдельный штат или местная община
может контролировать корпорацию, имеющую гораздо
больший' масштаб операций. Если еще принять во вни¬
мание намерение республиканцев наращивать военные
расходы, перспективы «нового федерализма» Рейгана по¬
кажутся совсем иллюзорными. Возможно, Рейгану и
нравится оплакивать тот факт, что Вашингтон стал слиш¬
ком большим, но его собственная программа неминуемо
сделает Вашингтон еще больше. Тот, кто выступает за
могущественную Америку, должен смириться с большим
федеральным правительством.
Центральным пунктом экономической программы
Рейгана являются бюджетные и налоговые сокращения,
предназначенные для стимулирования деловой активно¬
сти. Не говоря уже о том, что и в годы правления демо¬
кратов налоги на корпорации отнюдь не были чрезмер¬
ными, их дальнейшее сокращение не повлечет за собой
существенного экономического оживления. В действитель¬
ности крупные корпорации предпочитают вкладывать
246

свои деньги в сферы гарантированных прибылей, и, если
из прошлого опыта можно делать какие-то выводы, кор¬
порации примут подарок Рейгана и используют дополни¬
тельные средства либо для поглощения других компаний,
либо для капиталовложений за рубежом, которые обеспе¬
чивают более высокую норму прибыли. Кроме того, Рей¬
ган должен или отказаться от своих планов достижения
военного превосходства, или повысить налоги, чтобы фи¬
нансировать эти планы.
Последняя идея консервативной программы заключа¬
ется в стремлении достичь стратегического превосходства
над СССР. Это, пожалуй, наименее консервативная из
всех идей Рейгана, которая была почерпнута из арсена¬
ла демократов. Между тем усилия демократов, направ¬
ленные на достижение этой цели, потерпели полный про¬
вал. Не говоря о том, что Советский Союз наверняка
встретит своими контрмерами любую попытку подорвать
равновесие, не говоря о том, что любые акции Соединен¬
ных Штатов, направленные на усиление гонки вооруже¬
ний, наткнутся на сильную оппозицию в Западной Евро¬
пе, существует еще и реальная возможность того, что
военная программа Рейгана разрушит американскую эко¬
номику. Расходование неограниченных сумм на напита¬
ло- и энергоемкое, подстегивающее инфляцию и совер¬
шенно бесполезное барахло вряд ли повысит уважение к
доллару за границей. Ремилитаризация в век экономиче¬
ского аскетизма — это программа, ведущая к катастрофе.
В свое время либерализм сталкивался со столь же
острыми противоречиями. Составители планов, которым
не хватало власти, чтобы осуществить эти планы на деле,
приверженцы социальной справедливости, углубляющие
социальное неравенство, миротворцы, которые вели вой¬
ну, чтобы доказать свою приверженность миру, интерна¬
ционалисты, охваченные манией грабежа, глобальные
гуманисты, предлагающие бедным странам реакционные
диктатуры в качестве средства решения их проблем,—
американские либералы, запутавшись в противоречиях
своего мировоззрения, попытались избавиться от них,
устремившись в погоню за экономическим ростом.
Сейчас, когда власть переместилась к правым, они
унаследовали и идею экономического роста вместе со
всеми ее атрибутами. Сторонники децентрализации вла¬
сти, стремящиеся к мировому господству, налоговые кон¬
серваторы, утверждающие расточительные правительст¬
247

венные программы, изоляционисты, намеревающиеся пе-»
ре делать мир по своему образу и подобию,— американ¬
ские консерваторы уже вступили на проложенный либе¬
ралами путь экономической и политической экспансии
как замены решения реальных проблем. Выборы 1980 г.
стали важным поворотным пунктом, но только в отноше¬
нии экономических средств, а не политических целей*
Политика роста не утратила своей популярности, она
лишь переместилась от одной партии к другой.
Во время долгого бума, который начался в 1945 г. и
достиг пика в 1968 г., либеральные демократы, оказав¬
шись неспособными достичь внутреннего консенсуса и
проводить последовательный политический курс, выбрали
политику роста. В равной степени в условиях спада этой
послевоенной волны экономического процветания амери¬
канская политика будет определяться внутренними раз¬
ногласиями в консервативном движении в отношении
оптимальной экономической политики. Экономический
рост, который был для либералов магической формулой,
опровергавшей подозрения элиты насчет того, что они
слишком радикальны, теперь позволяет консерваторам
отвести от себя подозрения избирателей в том, что они
слишком реакционны. Но кто наследует власть, тот на¬
следует и противоречия политики роста. Только призы¬
вая дух Франклина Рузвельта и провозглашая более ре¬
шительную политику роста, чем политика демократов,
Рейган смог победить в 1980 г.
В американской политической жизни только два во¬
проса не снимаются с повестки дня ни при каких обсто¬
ятельствах: экономический рост и военная мощь. Когда
демократы могли убедить избирателей, что они способны
добиться как первого, так и второго (как, например, это
было в 1960 г.), они становились правящей партией. Те¬
перь, в 80-х годах, более убедительной явилась про¬
грамма республиканцев, и они оказались у власти. Во
время прилива послевоенной волны экономического роста
либералы верили в экспансию, а консерваторы призыва¬
ли к осторожности; во время отлива этой волны консер¬
ваторы говорят о необходимости дать простор экономике,
а либералы предупреждают о том, во что это обойдется.
Ничто лучше, чем смена этих ролей, не характеризует
политическое банкротство американского общества.
Либерализм и консерватизм лишились политической
перспективы, поскольку как первый, так и второй во
248

времена своих триумфов видели в росте и экспансии
удобную альтернативу трудным решениям и политиче¬
ским дискуссиям. Вместо того чтобы решать нелегкие
проблемы и вывести Америку из того тупика, в котором
она оказалась, обе партии и оба господствующих направ¬
ления политической мысли по-прежнему ведут все более
острую и все более бесплодную полемику по поводу того,
как лучше достичь целей, которые в условиях существу¬
ющей реальности вообще не могут быть достиг¬
нуты.
Поэтому так называемую консервативную трансфор¬
мацию американской политической жизни, которая нача¬
лась в 1980 г., было бы вернее назвать новой главой в
бесконечной саге падений и предательств. На этот раз
главными действующими лицами будут республиканцы,
раздираемые между интересами политической системы,
которая нуждается в экономическом росте для своего
функционирования, и экономикой, которая не в силах
больше этот рост обеспечивать. Если только республи¬
канцы не осуществят структурную перестройку экономии
ки и не откажутся от наращивания военных расходов —
а на это рассчитывать не приходится,— кризис Америки
будет углубляться тем быстрее, чем лихорадочнее будут
усилия по его преодолению. Потому что Америка нуж¬
дается не в подстегивании своей экономической машины,
которая и так работает с перебоями, а в реорганизации
быстро деградирующей политической системы.
Что бы там ни говорили о консервативном мандате
1980 г., нельзя забывать о том, что Рональд Рейган по¬
лучил в этом году относительно меньшую часть голосов
избирателей, чем Джимми Картер в 1976 г. Если суще¬
ствующие тенденции сохранятся, то люди, не проявляю¬
щие интереса к политике, скоро составят самую круп¬
ную политическую группировку Америки. Система, кото¬
рая не предоставляет возможности политического выбора,
не может претендовать и на политическую преданность.
Американцам, живущим в условиях экономической сис¬
темы, которая лишает их работы во имя обуздания ин¬
фляции, не следует удивляться, что политическая систе¬
ма США может лишить их гражданских прав во имя
демократии. В 80-е годы много говорят об экономическом
оздоровлении Америки. Однако, как это было в 40-е годы,
экономическое оздоровление определяется политическим
возрождением, а американская политическая жизнь пре¬
249

бывает в состоянии упадка. Америке необходима про¬
грамма политического возрождения, которая оздоровит и
американскую экономику.
Политическое возрождение идет рука об руку с но¬
вым подходом к внутренней политике. Процент голосую¬
щих в районах бедноты и национальных меньшинств на¬
столько низок, что значительная часть американского
населения уже не может быть названа гражданами даже
в самом ограниченном смысле этого слова. Можно толь¬
ко гадать, кто от этого больше проигрывает. Конечно, в
условиях, когда демократия становится привилегией сред¬
него класса, вполне возможно формирование националь¬
ного консенсуса, направленного против беднейших слоев;
эти слои собственными силами не могут улучшить свое
положение с помощью законодательного процесса. Одна¬
ко невозможно подсчитать, насколько велики могут ока¬
заться социальные издержки эгоистической политики
среднего класса. Страх перед преступностью, подобно
страху перед инфляцией, подрывает основы для доверия,
которое делает возможной общественную жизнь. Потери
в производительности, вызываемые существованием пау-
перизованных слоев, затрагивают всех и каждого. Пи
одна страна не может, подобно Америке, притязать па
мировое лидерство, если она неспособна развивать энер¬
гию и возможности своих собственных граждан. Может
ли Америка выйти за рамки эгоистической политики
среднего класса и разработать программу, которая пере¬
вернет ее внутреннюю жизнь? На мой взгляд, это воз¬
можно лишь в том случае, если мы вновь введем в по¬
литические дискуссии понятие класса и заново опреде¬
лим его.
Политика роста в послевоенной Америке базировалась
на предположении, что рабочий класс будет постепенно
трансформироваться в средний класс. Это предположение
продержалось столько, сколько длился экономический
рост. Многие внутренние программы формулировались
как универсальные: вместо того чтобы ориентироваться
на беднейшие слои, они стали частью общей стратегии,
призванной обеспечить лучшую жизнь для всех. (В про¬
цессе своей реализации эти программы также стали без¬
граничными, инфляционными и противоречивыми.) Аме¬
риканский средний класс, думая, что он помогает бедным,
на деле финансировал городское развитие и политику
250

экономического роста. Теперь, когда рост прекратился,
императивы политики, ориентированной на этот рост,
требуют от среднего класса возложить на бедных вину
за провал программ, которые с самого начала не могли
достичь своих целей. Результатом стали настроения ра¬
зочарования, питающие яростный натиск консерваторов.
Однако в условиях медленного экономического роста
средний класс и бедные слои американцев все более эко¬
номически сближаются, даже если идеологическая про¬
пасть между ними углубляется. Стагфляция увеличивает
численность рабочего класса, подрывая обеспеченность
средних слоев. Хотя ни одному представителю средних
слоев не будет приятно услышать, что он вновь перешел
в категорию рабочих, главная надежда на политическое
возрождение Америки основывается на том, что все лица
наемного труда в условиях неустойчивой экономики име¬
ют общие интересы в обеспечении своего благососто¬
яния.
Парадоксально, но именно в ухудшении экономическо¬
го положения страны кроется благоприятная возможность
для ее политического возрождения. Я не хочу реклами¬
ровать аскетизм. Однако, учитывая, что «третий мир»
будет настаивать на том, чтобы получить больший конт¬
роль над своими ресурсами, а другие капиталистические
страны сделали значительный шаг вперед в развитии
экономики, Америка будет играть все меньшую роль в
мировом производстве. Сокращение налоговой базы при¬
ведет к тому, что останется меньше средств на финанси¬
рование социальных программ, что в свою очередь будет
означать необходимость какого-то четкого выбора в со¬
циально-экономической политике. Главный политический
вопрос, стоящий на повестке дня, заключается в том,
будет ли социальная политика навязываться американ¬
скому народу сверху во имя налогового аскетизма или
же она будет творчески разрабатываться самим народом
во имя возрождения демократии. Единственной альтерна¬
тивой экономическому аскетизму может стать обсужде-
ние политических аспектов экономики: кто выгадывает
от конкретных программ и почему? Короче говоря, мень¬
шее внимание экономике означает возможность дать
больший простор для политики, поскольку каждый ас¬
пект неконтролируемого экономического роста, поставлен¬
ный под общественный контроль, расширяет возможности
политического действия.
251

В условиях существующей реальности те, кто предла¬
гает американскому народу традиционную перспективу
экономического роста — то ли в форме рейганизма, то ли
в форме традиционного либерализма «холодной войны»,
то ли в форме социал-демократической модели,— предла¬
гают не только неизбежную перспективу идейного и со¬
циального банкротства, сопутствующего этому росту, но
и иллюзию, которая в конечном счете подорвет доверие
общественности по отношению к тем, кто выступает с
подобными предложениями. Процветание местных общин
и развитие способностей людей выглядят более реалисти¬
ческими целями, чем безумная и жестокая схватка за
жалкие крохи экономического пирога. Я не предлагаю
аскетизма, который во все большей степени становится
практикой господствующих политических коалиций, хотя
в своих мечтаниях они и видят продолжение роста, но
я предлагаю приверженность духовному и социальному
прогрессу с той же целеустремленностью, которую аме¬
риканцы проявляли когда-то в своем стремлении увели¬
чить валовой национальный продукт Америки. Короче
говоря, американцы должны увидеть фантастическую
перспективу, открывшуюся перед ними благодаря краху
экономического экспансионизма и политического импери¬
ализма, и использовать эту перспективу для перестройки
своей убогой социальной действительности. Став менее
пресыщенными потребителями, они могут стать более
полноценными гражданами.
В условиях, когда обе главные политические партии
в Соединенных Штатах проповедуют политику роста в
условиях экономического застоя, американская политиче¬
ская система стала крайне нестабильной. Америка зашла
в тупик не из-за роста как такового, а из-за той поли¬
тической цены, которую пришлось заплатить за этот
рост. Сегодня в Соединенных Штатах уже нет традиций
либерализма, равно как и нет традиций консерватизма.
С 1946 г. политическая жизнь в Америке концентрирова¬
лась вокруг идеи роста, и, когда этого роста нет, нет и
политической жизни.
Выход из тупика нельзя найти, занимаясь поисками
святого Грааля процветания или встав на путь ликвида¬
ции гражданства в угоду корпорациям. В эпоху аскетизма
экономика кажется более важной, чем политика: людей
призывают жертвовать своим положением, своим обра¬
зом жизни, своей общиной, своим регионом и своими
252

идеалами во имя обеспечения более высокой нормы при¬
были. Парадокс состоит в том, что в условиях аскетизма
политическая жизнь должна иметь приоритет над эко¬
номическими проблемами, потому что только с помощью
активизации коллективной энергии всего народа можно
найти выход из тупика. Америка может ощутить способ¬
ность снова стать единым целым только при условии,
что центром ее усилий станут общественные идеалы
всех, а не экономические интересы немногих.

Пьер Доммерг
НОВЫЙ ВНУТРЕННИЙ ПОРЯДОК
АМЕРИКАНСКОГО ОБРАЗЦА
(«Монд дипломатию», март 1979 г.)
П. Доммерг — известный французский политолог и
публицист.
Не впервые США являют нам пример экономической
и социальной перестройки. В тридцатые годы теория
«государства всеобщего благоденствия», выдвинутая
Франклином Делано Рузвельтом, отдавала предпочтение
'(по крайней мере в принципе) законодательной роли го¬
сударства перед его ролью пособника накопления капи¬
тала. В этой модели экономика регламентирована, и
социальный мир обеспечивается патерналистским госу¬
дарством, которое делает ставку на экономический рост
и сотрудничество классов.
В шестидесятые годы предлагается образчик интерна¬
ционализации капитала и рабочей силы. Прибыль обес¬
печивается капиталовложениями за границей и использо¬
ванием дешевой местной рабочей силы. Небывалый рост
внутреннего производства и потребления, которым поль¬
зуются — в неодинаковой мере — все американцы, отча¬
сти зиждется на неэквивалентном обмене с «третьим
миром». Социальный мир зависит от американской геге¬
монии в международных делах. Так появляется «военно¬
социальное государство».
Сегодня — в период ограниченного экономического
роста, безработицы, недогрузки производственных мощ¬
ностей и сокращения капиталовложений — США являют
собой двоякий пример «либерал-консерватизма» и «либе-
рал-модернизма». Первый проповедует полный возврат к
свободе предпринимательства; его лозунг — конкуренция;
государственное вмешательство в экономический процесс
считается врагом; необходимо снизить расходы государ¬
ства и налоги. По мнению «новых экономистов», сущест¬
вует порог в соотношении между валовым национальным
продуктом (ВНП) и государственным бюджетом, который
254

не следует переступать. Это пресловутая «кривая Лаф-
фера» — по имени ее автора, молодого экономиста, про¬
фессора Университету Южной Калифорнии, который
доходит до абсурда в своей ортодоксальности. «Что мог¬
ло бы произойти,— спрашивает он в «Нэшнл ревью»,—
если бы сумма налогов и государственных расходов до¬
стигла стоимости всего ВНП? Кто может хоть на мину¬
ту допустить, что производство не рухнуло бы?»
Снижение подоходного налога, вполне естественно,
обеспечивает рост потребления, а снижение налога на
прибыли — рост капиталовложений. Это очень далеко от
теорий Кейнса, согласно которым государство должно
расширять спрос, увеличивая социальные расходы, и
определять соответственные доли капиталовложений и
потребления. «Либерально-консервативная» модель защи¬
щает мелкие и средние предприятия и значительную
часть среднего класса, который считает себя жертвой со¬
циальных перечислений бюджетных средств в пользу
беднейших слоев, производившихся в шестидесятые годы.
Это — возвращение к схеме Адама Смита: «невидимая
рука» обеспечивает равновесие между предложением и
спросом.
Проповедуемый крупными предпринимателями-моно <
полнотами «либерал-модернизм» не верит в преимущест¬
ва свободного обмена. Он убежден в необходимости неук¬
лонного роста могущества государства, ибо только оно
способно обеспечить экономический, политический, соци¬
альный, военный и идеологический порядок. Поэтому
следует не ограничивать власть государства, а склонить
его —: более определенно — в свою пользу. Два основных
требования заключаются, с одной стороны, в том, чтобы
более значительная часть национального дохода перечис¬
лялась в частный, а не в государственный сектор, а с
другой — в том, чтобы эти средства направлялись пре¬
имущественно в ведущие отрасли промышленности, при¬
знанные производительными и конкурентоспособными в
международном масштабе.
Словом, планирование должно быть поставлено на
службу самой монополистической экономике. Это в неко¬
тором роде правое кейнсианство; первейшая задача госу¬
дарства — организовать диалог капиталистов в междуна-
роднохм масштабе. Мы узнаем здесь среди прочих позиций
идеологию Трехсторонней комиссии, которая соответству¬
ет известной американской традиции. Национальная
255

гражданская федерация, объединявшая наиболее передо¬
вых представителей господствующего класса, предлагала
еще в 1909 г. основы нового внутреннего порядка, о чем
свидетельствует следующее замечание ее первого предсе¬
дателя: «Нашими врагами являются социалисты среди
рабочего класса и анархисты среди капиталистов».
Несмотря на значительные расхождения, оба течения
совпадают в стремлении добиться перераспределения бо¬
гатств, дисциплинирования рабочей силы и нового соци¬
ального согласия.
В течение последних восьми десятилетий промышлен¬
ность, банки и торговля по требованию предпринимате¬
лей или потребителей постепенно были подчинены регла¬
ментации правительственных или полуправительственных
органов. Цель предпринимателей заключалась в том,
чтобы избежать слишком неразумного развития экономи¬
ки; цель потребителей — в том, чтобы тормозить про*
цесс монополистической концентрации. Сегодня проявля¬
ется тенденция к отмене регламентации, к самоустра¬
нению государства и к конкуренции.
Безработица уже рассматривается не как следствие
временного несоответствия между предложением и спро¬
сом па рынке труда, а как одно из главных условий
нормального функционирования экономики. Отступление
на задний план первичного рынка труда (занятые на
производстве рабочие и служащие крупных фирм) и од¬
новременное развитие вторичного рынка труда (эмигран¬
ты, сезонные рабочие, не являющиеся членами профсою¬
зов) усиливают традиционную в США разобщенность
среди трудящихся и, следовательно, их уязвимость. Од¬
ним из признаков этого стало неопределенное отношение
профсоюзов к рабочим, нелегально прибывшим из Мек¬
сики.
Наконец, ведется в широких масштабах война против
профсоюзных организаций, полезность которых оспарива¬
ется не только мелкими и средними предприятиями, ко¬
торые, как правило, враждебно относятся к ним, но и
крупными предпринимателями, которые ставят под во¬
прос свой исторический «союз» с профсоюзами. Знамения
времени: 1. Небывалый рост числа специалистов промыш¬
ленной психологии. Они не скрывают своих целей.
В одной из их самых известных публикаций в заголовке
говорится: «Профсоюзы: как их избегать^, не давать им
хода, опережать их, житы с ними или избавиться от
256

пих». 2. Создание крупнейшими фирмами («Дженерал
моторе», «Юнион карбайд корпорейшн» и др.) новых за¬
водов, где рабочие не имеют права вступать в профсою¬
зы. 3. Агрессивность предпринимателей, которые во вре¬
мя возобновления коллективных договоров предъявляют
профсоюзам список своих требований. 4. Применение
стратегии партизанской борьбы, которую некогда приме¬
няли левые силы. Таким образом, злорадствует журнал
«Форчун», мелким и средним предприятиям удается
«подставить ножку крупным профсоюзным организаци¬
ям» с помощью своих людей, которые осаждают конгрес¬
сменов и сенаторов на всей территории избирательных
округов. Законопроект об изменении права на труд, кото¬
рый предусматривал санкции против антипрофсоюзной
практики предпринимателей (но также обуздание рядовых
членов профсоюзов), был отклонен, несмотря на настой¬
чивые усилия профсоюзного лобби. Задача заключается
в том, чтобы заставить бедняков работать. Найдут они
работу (по самой низкой почасовой оплате) или не най¬
дут — не так важно, важно то, что эти новые кандидаты
на получение работы усилят конкуренцию на рынке тру¬
да. После «государства всеобщего благоденствия» и «во¬
енно-социального государства» мы присутствуем при
появлении «государства приобщения к труду» каждого
гражданина за самую низкую зарплату. Это закрепление
государством в законодательном порядке старого желез¬
ного закона заработной платы.
Что касается программы благоустройства городов, она
тоже способствует лишь увеличению резерва дешевой и
покорной рабочей силы, как никогда необходимой в меж¬
дународной конкурентной борьбе. Правительство хочет,
чтобы города были «здоровыми», т. е. способными эко¬
номически развиваться. К чему проматывать деньги
налогоплательщика, давая беднякам образование или го¬
сударственное рабочее место, как это делалось в шестиде¬
сятые годы, если главное — это создать условия, позволя¬
ющие частному работодателю нанимать безработных?
Чтобы оздоровить города, логически необходимо покро¬
вительствовать почти исключительно предприятиям.
В 1978 г. средства, выделенные на осуществление поли¬
тики в отношении городов, были распределены следую¬
щим образом: 10% получили социальные учреждения,
15 % — местные муниципалитеты и 75 % — фирмы, го¬
товые открывать предприятия в городах и на ходу сесть
'q9 США: консервативная волна 257

в поезд элиты, которая в последние годы вновь водворя¬
ется в городских центрах.
После двух веков неограниченной экспансии мы всту¬
паем в период ограничений. Существуют «желательные
границы демократии», напоминает профессор Сэмюэл
Хантингтон, один из лидеров неолибералов. «Существуют
границы социальной политики» правительств, которые не
могут решить все проблемы, уверяет профессор Натан
Глейзер, один из властителей дум неоконсерватизма. Су¬
ществуют, как говорят теперь, «границы надежд лично¬
сти». Это уже было известно. Однако впервые границы —
например, продвижения по социальной лестнице — при¬
знаны естественными и неизбежными в стране, где
господствующая идеология еще недавно утверждала, что
«все возможно».
Новая идеология не только негативна. «Новые социо¬
логи» устанавливают позитивные связи между свободой
и равенством, причем последнее теперь подчинено свобо¬
де. «Новые моралисты» разрабатывают теорию прав че¬
ловека, предназначенную для успокоения тех, кто поте¬
рял веру в американские институты. «Новые экономис¬
ты» рекламируют и навязывают преимущества свободы
предпринимательства. Мы стали свидетелями усиления
рекламы, превозносящей благодеяния «демократического
капитализма» и финансируемой крупным капиталом (на¬
пример, корпорацией «Мобил ойл»). В последние годы
эта реклама заполонила эфир. «Свобода предпринима¬
тельства — естественная система, которая соответствует
общему закону человечества»,— утверждается в одном из
52 объявлений, которые можно слышать на протяжении
дня. «Внимание! Остерегайтесь всех, кто дурно говорит
об Америке»,— поясняют по радио. Новшество заключа¬
ется в том, что эти объявления покупаются местными
торговыми палатами, которые берут на себя трансляцию
их по местным станциям. Ретрансляция обеспечивается
мелкими промышленниками и мелкими торговцами. Ка¬
саясь этой широкой операции идеологической перестрой¬
ки, необходимо упомянуть о бесплатном распределении в
школах, обедневших в результате кризиса городской каз¬
ны, аудиовизуальной техники, книг и комиксов, изготов¬
ленных крупными фирмами, и о бесплатном учреждении
в высших учебных заведениях «кафедр преподавания
доктрины капитализма».
258

Каковы силы и формы сопротивления этим обобщен¬
ным проявлениям нового внутреннего порядка? Профсо¬
юзные организации, несомненно, занимают оборонитель¬
ную позицию. Но все-таки лидеры рабочего движения
начинают сугубо критически анализировать положение.
Так, председатель Объединенного профсоюза рабочих
автомобильной, аэрокосмической промышленности и
сельскохозяйственного машиностроения Дуглас Фрейзер
вышел из комиссии по урегулированию трудовых конф¬
ликтов — важной неофициальной комиссии, в которую
входят восемь представителей предпринимателей и восемь
профсоюзных лидеров,— заявив: «Я считаю, что предпри¬
ниматели, за редкими исключениями, односторонне реши¬
ли вести классовую войну,— войну против трудящихся,
безработных, бедняков, национальных меньшинств, очень
молодых и очень старых, и даже против части среднего
класса нашего общества». Между прочим, низы все чаще
вступают в борьбу, и не столько за повышение зарплаты,
сколько за увеличение социальных льгот.
Возникают коалиции между защитниками окружаю¬
щей среды и потребителями, к которым присоединяются
(это новый факт) работники физического труда и даже
профсоюзные лидеры.
В конечном счете важно то, что средний американец
сопротивляется идеологии режима суровой экономии, ко¬
торая стирает различие между бюрократическим государ¬
ством и социальным государством. Выводы из опросов,
проведенных газетой «Нью-Йорк тайме» и журналом
«Форчун», подтверждают, что американцы независимо от
возраста опрошенных лиц, их социальной принадлежно¬
сти, их доходов, расы и пола все больше теряют веру в
свои институты и все больше опасаются засилья госу¬
дарства. Однако выясняется, что те же лица желают бо¬
лее значительного и более эффективного вмешательства
государства во все социальные области. В массе своей
американцы считают, что правительство должно было бы
добиться обязательного контроля над ценами и зарпла¬
той, принять национальную программу социального обес¬
печения, обеспечить всех работой, оказывать материаль¬
ную помощь городам, улучшать положение негров и т. д.
Что можно видеть в этих опросах? Последние следы
«американской мечты» или первые признаки борьбы
против нового внутреннего порядка?
»/29*

Эверетт Лэдд
КОНСЕРВАТИЗМ: НАЦИОНАЛЬНЫЙ ОБЗОР
(«Паблик опинион», февраль—март 1981 г.)
Э. Лэдд — известный исследователь общественного
мнения, социолог.
Большой интерес сегодня вызывает состояние консер¬
ватизма. Хотя нет никаких сомнений, что произошел важ¬
ный сдвиг в сторону консерватизма на уровне националь¬
ной политики и настроений элиты, необходимо проявлять
осторожность, приписывая широкой общественности
серьезное отклонение в этом направлении.
Следующие страницы представляют собой сравнение
социальных характеристик и политических позиций тех
американцев, которые называют себя консерваторами, и
тех, которые называют себя либералами. Хотя эти срав¬
нения интересны и поучительны по целому ряду причин,
они должны прежде всего напомнить нам, что среди насе¬
ления в целом либерализм и консерватизм не обладают
идеологической четкостью или последовательностью.
В 1964 г. социолог Филипп Конверс из Мичиганского
университета опубликовал исключительной важности
статью о том, как люди воспринимают политические проб¬
лемы и связывают их друг с другом. Он доказывал, что
большинство людей не является консерваторами или ли¬
бералами, поскольку они просто не могут уяснить себе
последовательность системы идей.
Точка зрения Конверса подтверждается несопостави¬
мыми данными опросов общественного мнения относи¬
тельно числа консерваторов в сегодняшней Америке.
Опросы, проведенные Национальным исследовательским
центром общественного мнения, свидетельствуют о не¬
значительном увеличении по сравнению с серединой
70-х годов числа людей, называющих себя консерватора¬
ми. С другой стороны, Институт Гэллапа обнаружил, что
в течение этого периода ряды консерваторов слегка сокра¬
тились. Хотя отчасти эти различия объясняются несовпа¬
дающими формулировками вопросов, главным фактором
260

является неопределенность этих категорий. Когда сама
действительность отличается неопределенностью, оценки
ее неизбежно сильно отличаются друг от друга.
Что касается широкой общественности, то существует
повышенная, хотя и не очень значительно, вероятность
того, что люди, которые называют себя консерваторами,
будут соответственно занимать консервативные позиции
по разным вопросам. Возьмем, например, вопрос о по¬
правке к конституции, разрешающей молитвы в государ¬
ственных школах. В конце марта 1980 г. 87% консерва¬
торов поддерживали эту поправку— но ее поддерживали
и 77% либералов. Законодательные меры по обеспечению
работы неграм в начале 1980 г. поддерживали 76% либе¬
ралов, их также поддерживало значительное большинство
консерваторов — 61%. Против конституционной поправ¬
ки, запрещающей аборты, выступали в августе 1980 г.
72% называющих себя либералами — но против нее так¬
же выступали и 57% консерваторов.
Консервативные политические деятели и публицисты
в гораздо большей степени, чем их либеральные коллеги,
выступают в поддержку сокращений правительственных
расходов. Однако что касается общественности в целом,
то консерваторы лишь ненамного меньше, чем либералы,
поддерживают правительственные расходы. В своем еже¬
годном опросе Национальный исследовательский центр
общественного мнения задавал опрашиваемым вопрос о
том, расходуется ли, по их мнению, в одиннадцати разных
областях «слишком много» средств, «слишком мало» или
«примерно столько, сколько нужно». Оценки либералов и
консерваторов были удивительно похожи. Значительное
большинство обеих групп не согласилось с утверждения¬
ми о том, что слишком велики расходы на образование,
проблемы городов, нужды негров, здравоохранение, иссле¬
дование космоса, борьбу с наркоманией и сокращение
преступности. Только относительно двух из одиннадцати
исследованных областей — помощи зарубежным государ¬
ствам и социального обеспечения — общественность при¬
держивается мнения, что расходы слишком велики —
и здесь мнения большинства либералов и консерваторов
совпадают.
Есть свои причины того, почему некоторые люди на¬
зывают себя консерваторами, в то время как другие пред¬
почитают ярлык либералов; выбор той или другой этикет¬
ки не является случайным или бессмысленным. Однако
9 США: консервативная волна 261

эти причины не носят идеологического характера. То есть
они по большей части не подразумевают приверженности
упорядоченной системе политических идей и предписаний.
Напротив, в целом они отличаются узким индивидуаль¬
ным характером. Поэтому между политическими взгляда¬
ми либералов и консерваторов нет всеобъемлющих резких
различий.
Содержание консервативных убеждений зависит также
от классовых различий. Например, если разделить назы¬
вающих себя консерваторами на четыре группы в зави¬
симости от полученного ими образования, то обнару¬
жатся поразительно разные политические убеждения.
Так, две трети консерваторов с начальным образованием
не считают, что женщина должна иметь возможность
сделать легально аборт, «если она замужем и не хочет
больше иметь детей», в то время как две трети консерва¬
торов с дипломами и учеными степенями поддерживают
аборты в этом случае. По этому вопросу классовые раз¬
личия — измеряемые уровнем образования, дохода или
профессий — играют большую роль, чем различия между
либералами и консерваторами, принадлежащими к од¬
ному и тому же классу.
В 1980 г. 69% консерваторов, закончивших начальную
школу, считали расходы на исследование космоса слиш¬
ком высокими, в то время как такого же мнения придер¬
живались лишь 32% консерваторов, закончивших кол¬
ледж, и 27% имеющих ученые степени. 60% консервато¬
ров, не имеющих законченного среднего образования,
утверждали, что сегодня безработица является более
важной проблемой, чем инфляция, и лишь 26% консер¬
ваторов, закончивших колледж, придерживались этого
мнения.
Применение такой общей идеологической категории,
как «консерватизм», по отношению к общественности в
целом влечет за собой огромную вероятность путаницы и
ошибок. Большинство американцев не являются консер¬
ваторами или либералами, они не пользуются универсаль¬
ными концептуальными схемами, чтобы внести порядок и
последовательность во множество позиций по частным по¬
литическим вопросам.

Джим Маклеллан
ДВУХПАРТИЙНАЯ МОНОПОЛИЯ
(«Прогрессив», апрель 1981 г.)
Дж. Маклеллан — историк, преподаватель колледжа
Северной Вирджинии.
В 1980 г. почти половина граждан, имеющих право
голоса, выразили свое отношение к американской двух¬
партийной системе, отказавшись пойти на избирательные
участки в день президентских выборов. Число американ¬
цев, не желающих отождествлять себя с республикан¬
цами или демократами, выросло до 40% всех избирате¬
лей. Крупнейшие партии стали, по сути, партиями мень¬
шинства.
И тем не менее с каждыми выборами новым партиям
становится все труднее бросить им вызов, так как боль¬
шие партии отреагировали на отход поддерживающей их
части избирателей принятием законодательных подпорок,
призванных удержать их у власти. При пособничестве
средств массовой информации демократическая и респуб¬
ликанская партии использовали власть, для того чтобы
сделать двухпартийную систему непробиваемой. Широкий
«ассортимент» привилегий, предусмотренных в избира¬
тельной системе,— от двухпартийных избирательных ко¬
миссий до льготных почтовых тарифов, на которые имеют
право лишь ведущие партии,—защищают и увековечи¬
вают эти господствующие партии. Наиболее значительной
из этих законодательных гарантий стал контроль демо¬
кратов и республиканцев над процедурой выборов.
Крупнейшим партиям автоматически обеспечено место
в бюллетенях для голосования во всех пятидесяти штатах
и федеральном округе Колумбия. Они провели законы о
выборах, гарантирующие такое положение. Они также
создали лабиринт из 51 отдельного закона, затрудняющий
выдвижение кандидатур, с целью отпугнуть потенциаль¬
ных соперников. Новой партии приходится сталкиваться
с жесточайшими правилами в отношении петиций, под¬
держивающих включение ее кандидатов в списки, о
9*
263

необходимостью подавать документы задолго до дня выбо¬
ров, ограничениями времени и места сбора подписей под
петициями, туманными и постоянно меняющимися зако¬
нами и с враждебно настроенными чиновниками избира¬
тельных комиссий, имеющими наготове бесчисленные
уловки и отговорки. Если бы демократы и республиканцы
не позаботились сделать исключение для самих себя,
сомнительно, чтобы даже они смогли добиться включения
в бюллетени для голосования своих кандидатов — на¬
столько сложны придуманные ими законы.
Для того чтобы обеспечить кандидату новой партии
место в списках всех 50 штатов страны, нужно собрать
примерно 2,2 млн. подписей. Так как самый старательный
сборщик подписей не в состоянии собирать более двад¬
цати в час, задача включения кандидата в бюллетени по
всей стране заняла бы более 100 тыс. рабочих часов.
В то время как кандидаты демократов и республиканцев
могут спокойно тратить деньги и энергию на предвыбор¬
ную кампанию, новые партии и независимые должны
уделять огромную часть своих скромных ресурсов борьбе
только за право участвовать в предвыборной кампа¬
нии.
В 1980 г. было предпринято десять серьезных попыток
добиться участия в выборах. Из правых групп Американ¬
ская независимая партия и Американская партия — рас¬
колотые остатки кампании 1968 г., которую вел Джордж
Уоллес,— пробились в бюллетени соответственно в восьми
и семи штатах. Бенджамин Бубар, представляющий На¬
циональную партию борьбы за права штатов, был вклю¬
чен в бюллетени в девяти штатах.
На левом фланге кандидата социалистической партии
Дэвида Макрейнолдса включили в списки десять штатов;
в двенадцати достигла успеха Деирдра Грисуолд из Новой
партии рабочих мира. За кандидатов коммунистов —
Гэса Холла и Анджелу Дэвис — смогли проголосовать
избиратели в 25 штатах; Эндрю Пулли из Социалистиче¬
ской рабочей партии включили в бюллетени в 29 штатах.
Тремя наиболее успешными попытками участвовать в
борьбе — помимо ведущих партий — можно назвать Кам¬
панию национального единства Джона Андерсона, вы¬
движение кандидатов либералистской партии Эда Кларка
и Дэвида Коча, а также усилия Партии граждан, канди¬
даты которой Барри Коммонер и Ладонна Харрис доби¬
лись включения своих фамилий в бюллетени в 30 штатах,
264

в том числе во всех крупных промышленных штатах,
кроме Техаса. Никогда еще со времен первого участия
в выборах Юджина Дебса в начале века новой партии,
созданной полностью вне республиканской или демокра¬
тической структуры, не удавалось получить право участия
в выборах в таком числе штатов.
Либертаристы также показали свою способность к орга¬
низации. В 1972 г. их кандидаты были включены в списки
только в Колорадо и Вашингтоне; в 1980 г. они числились
во всех 50 штатах и округе Колумбия. Этого же добился
Джон Андерсон, республиканец, превратившийся в неза¬
висимого. Все это было бы невозможно без серьезной
организации и без вмешательства судов, отменивших не¬
которые из наиболее репрессивных законов. Трагедия
заключается в том, что во всех штатах, за небольшим
исключением, усилия этих партий принесли им право на
участие только в выборах 1980 г. В каждый последующий
год выборов все придется начинать сначала.
Завоевание возможности участвовать в выборах лишь
выводит третью партию на старт президентской кампа¬
нии — спустя долгое время после того, как основные
кандидаты уже прошли значительную часть дистанции*
Помимо этого, для успешной кампании нужны деньги*
Кандидат независимых или Новой партии может надеять¬
ся преодолеть пропасть, отделяющую его от демократи¬
ческого и республиканского соперников, и состязаться о
ними на равной основе только в том случае, если он
истратит огромную сумму на свою кампанию. «Система
выборов устроена так, что без денег не приходится и
думать • о кампании,— сказал Билл Циммерман, глава
избирательного комитета Партии граждан, комментируя
после выборов усилия Коммонера.— У нас была програм¬
ма, был кандидат, была организация в национальном
масштабе — но кампании у нас не получилось».
Демократическая и республиканская партии решили
свои денежные проблемы. Они щедро ассигнуют госу¬
дарственные средства на покрытие расходов своих кам¬
паний, но своих соперников лишают такой помощи.
В 1980 г. было выделено более 105 млн. долл, на финан¬
сирование общенациональных кампаний демократов и
республиканцев. В эту сумму включены соответствующие
фонды на кампании первичных выборов, по 4,4 млн. долл,
на проведение демократических и республиканских
съездов и по 29,4 млн. долл., ассигнованных Картеру и
265

Рейгану на ведение осенних кампаний. Кандидаты других
партий не получили никаких государственных средств.
Финансирование за счет государственного бюджета
президентских кампаний крупных партий было введено
в 1976 г. для того, чтобы Белый дом снова мог принад¬
лежать американскому народу, а не лоббистским группам,
успешно покупавшим его. С этой благородной точки зре¬
ния реформа казалась блестящей. Но оборотная сторона
государственного финансирования была куда более мрач¬
ной. Если бы в одной из 115 зарубежных стран, за кото¬
рыми госдепартамент следит как за возможными наруши¬
телями прав человека, находящиеся у власти партии
позаимствовали миллионы из государственйой казны на
свои собственные кампании и не дали ни гроша своим
противникам, это бы не расценивалось как реформа.
Несмотря на то что третьим партиям не достается
экономических привилегий, согласно закону о проведении
предвыборных кампаний, они тем не менее обязаны
подчиняться всем вытекающим из него ограничениям и
обязательствам. Они связаны теми же потомками на по¬
жертвования и расходы, от них требуют предоставления
тех же документов и финансовых отчетов, их, так же как
и крупные партии, подвергают бухгалтерским ревизиям.
За всем этим следит федеральная избирательная комис¬
сия, состоящая из трех демократов и трех республи¬
канцев.
С трудностями в получении права участвовать в выбо¬
рах и уловками с финансированием тесно связано пол¬
нейшее игнорирование кандидатов других партий сред¬
ствами массовой информации. Коммонер, Кларк, Гри¬
суолд, Макрейнолдс и другие кандидаты вели такую же
кампанию, как Картер и Рейган, они точно так же пуб¬
ликовали прокламации с изложением своих позиций, еже¬
дневные бюллетени для печати. Они жали руки избирате¬
лям у ворот заводов, выступали с речами в университет¬
ских городках, на обедах бизнесменов, в домах престаре¬
лых, на митингах избирателей. Они обращались непосред¬
ственно к многим тысячам избирателей. Учитывая актив¬
ность их кампании, Коммонер и Кларк, наверное, беседо¬
вали лично с большим числом избирателей, чем Рейган и
Картер. Но в день выборов миллионы людей входят в
кабины для голосования и впервые видят имена полу¬
дюжины кандидатов на пост президента. Дело в том, что
кампания не может вестись на перекрестке улиц и у во¬
266

рот заводов. Речи, с которыми кандидаты выступают
перед доброжелательно настроенными толпами,— это не
кампания, это лишь ее декорация. Настоящая кампания
ведется в домах избирателей. Большинство американцев
считают телевидение главным источником новостей. Если
телевидение отказывается освещать деятельность новой
партии, это все равно как если бы новой партии не было
вообще. И если освещение независимых кампаний прес¬
сой менее полное, менее уважительное, чем поставляемая
ею информация о деятельности ведущих партий, то у но¬
вой партии возникают проблемы, вызванные тем, что
избиратели просто ничего о ней не знают.
В прошлом телевидение просто закрывало свои кана¬
лы перед кандидатами, которые решили участвовать в вы-
борах вне системы крупных партий. И даже доктрина
«равного времени» и «равной справедливости» не исправ¬
ляет этого положения: все бюллетени новостей, докумен¬
тальные передачи, интервью, касающиеся демократиче¬
ских и республиканских кандидатов, находятся за рамка¬
ми правил, требующих «равного экранного времени».
Каждый вечер в ходе предвыборной кампании в дома
американских избирателей — при помощи телевидения —
входили Картер, Рейган и Андерсон. Из получасовой
передачи последних известий десять минут уделялось
информации о деятельности кандидатов крупных партий.
Во-первых, репортеры сообщали о событиях, происходив¬
ших в этот день в жизни кандидатов. Но так как на это,
как правило, требовалось лишь несколько секунд экран¬
ного времени, то остальная часть десяти минут заполня¬
лась очерковыми материалами. Зрителям рассказывали,
что ел кандидат на обед, как выдерживают трудности кам¬
пании жены и семьи кандидатов, что думает малолетняя
дочь Джимми Картера Эми о Договоре об ОСВ-2<
Интервьюировали всех, кто хоть немного знал кандида¬
тов. Даже старый партнер Рейгана по голливудским
фильмам Бонзо получил возможность на пару минут
появиться на экране.
В этом потоке подробностей о кандидатах крупных
партий телевизионные компании никогда не находили
времени, чтобы сообщать о деятельности кандидатов
третьих партий. Коммонер за всю свою семимесячную
кампанию удостоился лишь трех минут в вечерних вы¬
пусках новостей национальных телевизионных компаний.
Как отметил либертарист Крис Хокер, «если взять
267

полностью информацию по телевидению о компании Клар¬
ка за все время, ее можно уместить в несколько минут».
Один журналист спросил Барри Коммонера в начале
его кампании: «Вы серьезный кандидат или вы просто
ведете борьбу по конкретным вопросам?» Ирония кампа¬
нии 1980 г. как раз и состояла в том, что в кампаниях
ведущих партий, со всеми федеральными фондами, с ши¬
рочайшим освещением органами массовой информации,
не велось никакого разговора о заботах и проблемах
Америки. О серьезных проблемах говорили лишь канди¬
даты третьих партий; Америка много потеряла, будучи
лишена возможности их услышать.
Основной признак демократии — это открытый поли¬
тический процесс. За последние два десятилетия многие
барьеры на пути к участию в политическом процессе
устранены. Ликвидированы избирательные налоги, ди¬
скриминационная регистрация избирателей, требования
ценза оседлости, проверки грамотности. В ряды избирате¬
лей влились бедняки, негры, люди, говорящие по-
испански, восемнадцатилетние. Но хотя число избирате¬
лей и растет, выбор, стоящий перед ними, все время су¬
жается. В эпоху, когда американскому народу более чем
когда-либо необходима ответственная партийная систе¬
ма — и серьезные политические действия,— его награж¬
дают ведущими партиями, чьи мысли о будущем прости¬
раются не дальше вечеринки по случаю окончания выбо¬
ров.
Если избиратели хотят создать новые партии, обла¬
дающие большим чувством ответственности, которые
представляли бы их, политический процесс не вправе
лишать их такой возможности. Политический процесс
должен быть нейтральным. Стоящие у власти партии
оказывают медвежью услугу американскому народу,
устраняя своих соперников и лишая избирателей возмож¬
ности широкого выбора. Ведущие телевизионных новостей
злоупотребляют своим положением, решая за американ¬
цев, какие кандидаты заслуживают освещения, а какие
нет. Политическая ситуация, при которой государствен¬
ные средства предоставляются одним кандидатам, в то
время как другие их лишаются, неприемлема в самой
своей основе.
Несправедливость этого процесса была бы особенно
наглядной, если мысленно поменять местами объекты
Дискриминации. Разве Рейгану удалось бы завоевать
268

голоса 43 млн. избирателей без почти 40 млн. долл,
федеральных субсидий на первичные выборы, проведение
съезда и на заключительный этап борьбы? Удалось бы
ему попасть в Белый дом, если бы за год кампании его
имя только раз было произнесено обозревателем телеви¬
зионной компании Си-би-эс Уолтером Кронкайтом?
А что было бы, если бы Барри Коммонер и Эд Кларк
получили по 29 млн. долл., о них изо дня в день расска¬
зывали бы по телевидению, им оказывалось уважение,
которого они заслуживают как компетентные и способные
кандидаты? Если бы такая перемена мест слагаемых ока¬
зала хоть некоторое влияние на общий исход выборов, то
следовало бы признать, что именно избирательная кампа¬
ния предопределяет исход. Главная функция избиратель¬
ного процесса должна состоять в том, чтобы обеспечить
всем кандидатам справедливые и равные возможности.
Выбирать же — дело избирателей.
В истории Америки уже однажды был случай, когда
крупные партии утратили как свое политическое кредо,
так и поддержку своих избирателей. Появлялась серия
президентов — Тэйлор, Филмор, Пирс, Быокэнен,— кото¬
рые лишь немногим больше достойны забвения, чем
Никсон, Форд, Картер и Рейган. Виги и демократы пе
могли указать избирателям верных путей решения проб¬
лем, вызванных освоением Запада, соперничеством раз¬
личных районов страны, экономическим развитием и раб¬
ством. Беспомощность основных партий привела к воз¬
никновению новой партии, которая очень быстро затмила
вигов, и на следующих президентских выборах ее кандидат
Авраам Линкольн стал победителем. Сейчас условия так¬
же благоприятствуют политической перестройке. Но, учи¬
тывая то, как система обошлась с Коммонером и Клар¬
ком — и даже, по сути дела, с Андерсоном,— вряд ли в
восьмидесятых годах избирателям будут предоставлены
те же возможности, как и их прародителям в пятидеся¬
тых годах прошлого века.

Кевин Филипе
ПОСТКОНСЕРВАТИВНАЯ АМЕРИКА
(«Нью-Йорк ревью оф букс», май 1982 г.)
К, Филипс — один из видных функционеров респуб¬
ликанской партии США, в 1972 г. был руководителем
предвыборной кампании Р, Никсона, В настоящее время
является обозревателем ряда американских периодиче¬
ских изданий консервативного направления.
Для большинства политических экспертов вопрос
о том, преуспеет или потерпит крах нынешняя админи¬
страция Рональда Рейгана, уже снят с повестки дня.
Администрация Рейгана терпит крах, и сегодня вопрос
состоит лишь в том, каковы могут быть масштабы и по¬
следствия ее провала. Как прореагируют на этот провал
идеологи «рейганизма», стремящиеся сохранить правя¬
щую правоцентристскую политическую коалицию? И не
превратится ли нынешний консерватизм средней Америки
(консерватизм, который, по моему мнению, уже сегодня
содержит в себе немало праворадикальных идей) в тот или
иной вид правого радикализма?
Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы еще в
день инаугарации предсказать, что «рейганизм» неиз¬
бежно сойдет с рельсов. Перспективы успешной рестац*
рации рейгановской ностальгической идеологии, или про¬
должительной консолидации уязвимой и изменчивой
избирательной коалиции, связанной с этой идеологией,
или практической реализации внутренне противоречивых
рецептов монетаризма и экономики, ориентирующейся на
предложение, уже тогда выглядели крайне сомнитель¬
ными.
Для всех очевидна общность взглядов Рональда Рей¬
гана и Маргарет Тэтчер — оба они пытаются возродить
безмятежные дни американского и английского экспан¬
сионизма. Однако негодование избирателей, которое
способствовало победе Рейгана в Соединенных Штатах,
существенным образом отличалось от чувств британских
избирателей, когда они голосовали на Тэтчер, олицетво¬
рявшую собой консерватизм европейского образца.
Дело в том, что времена экономических потрясений в
Соединенных Штатах никогда не приводили к власти
270

консервативных политиков и вообще не способствовали
подъему консервативных настроений. Наоборот, именно
в эти трудные времена на политическую сцену вступали
декларативно радикальные политические деятели, извест¬
ные по кличкам Бен Сенные Вилы, Джерри без Носков,
Рыбный Король. Подобный популизм и социоэкономи-
ческая закваска и сегодня бродят по поверхности того,
что называется рейгановским консерватизмом, и если
сегодняшняя консервативная программа потерпит неуда¬
чу — вслед за предшествовавшей ей неудачей либераль¬
ной программы,— то платформы и республиканской, и
демократической партии, а быть может, и сами принципы
американской политической жизни претерпят серьезные
изменения.
Не следует забывать о том, что в 1979 и 1980 годах
опрос за опросом однозначно свидетельствовали о том,
что от 70 до 80% американской общественности считали,
что США сошли с правильного пути. От 35 до 40% вы¬
ражали серьезные сомнения в эффективности политиче¬
ской системы Соединенных Штатов. 50% приветствовали
бы появление третьей партии, 60% считали, что стране
может понадобиться лидер, который бы немного изменил
«правила игры» в нашей политической жизни, и от 40 до
50% думали, что нам придется прибегнуть к насилию для
восстановления истинно американского образа жизни.
Если неудача Рейгана станет явной, то мы станем свиде¬
телями дальнейшего углубления этого разочарования —
в нашей политической жизни, экономической системе,
культурных ценностях и государственных институтах.
По моему мнению, подобная утрата иллюзий почти
наверняка приведет, если уже не привела, к возникнове¬
нию идеологических и политических движений, которые
будут иметь своей целью восстановление и даже расши¬
рение роли федерального правительства в экономической
жизни страны — некую форму централизованного плани¬
рования, которая заключала бы в себе партнерство биз¬
неса и государства. И в отличие от экономической поли¬
тики 70-х годов, ознаменованной стремлением к обществу
«всеобщего благоденствия» и активизацией нэйдеризма *,
* Нэйдеризм — широкое общественное движение в США,
целью которого является защита интересов потребителей: борьба
против некачественных товаров, установления монопольных цен.
Назвала по имени Р. Нэйдера — руководителя одной из ведущих
организаций движения «Коммой интрест» («Общий интерес»).
271

повое партнерство государства и бизнеса будет опреде¬
ляться прежде всего стремлением укрепить позиции кор¬
пораций и обеспечить высокие темпы экономического
роста. Соответственно термины «либерал» и «консерва¬
тор» будут постепенно терять свое значение.
Утверждение этой новой политической экономии не
обязательно потребует ухода рейгановской администра¬
ции. Многие участники нынешней республиканской коа¬
лиции с готовностью поддержат сдвиг в направлении
корпоративного государства, если возможности право¬
центристской политики окажутся под вопросом. Вероятно,
этот сдвиг происходит уже сегодня.
Кроме того, сама приверженность Рейгана экономи¬
ческим моделям, ориентирующимся на предложение, мо¬
жет рассматриваться скорее как «радикальная», а не
«консервативная» черта. В обычном политическом лек¬
сиконе консерватором называется тот, кто выступает за
сохранение установившейся системы общественных отно¬
шений в тот момент, когда она оказывается под угрозой.
Однако в 1980 и 1981 годах такие ярые приверженцы
экономики, ориентирующиеся на предложение, как Джуд
Ванниски, предпочитали называть себя «дикими людьми»,
будучи уверенными в том, что реализация их требований
будет означать коренную перестройку сложившейся в
последние десятилетия экономической структуры Соеди¬
ненных Штатов. Мне кажется, что провал практической
реализации концепции экономики, ориентирующейся на
предложение, расчищает дорогу другому виду радика¬
лизма — движению в направлении создания модифика¬
ций европейского корпоративного этатизма * в Соединен¬
ных Штатах.
Так же значительны и перспективы дальнейшей ради¬
кализации американского среднего класса. Весной 1980 г.,
когда действительные масштабы сдвига общественного
сознания США вправо были еще не слишком заметны,
очень показательными явились результаты первичных
выборов в трех штатах, которые, по-видимому, никто но
♦ Корпоративный этатизм — идеология некоторых форм авто¬
ритарных политических режимов, характерная для большинства
фашистских государств. В экономической сфере корпоративный
этатизм означает активное участие государства в экономической
жизни общества в интересах крупнейших монополий, широкое
распространение различных форм государственно-монополистиче¬
ского капитализма.
272

удосужился рассмотреть в их взаимосвязи. Гарольд
Ковингтон, лидер нацистской партии США, получил 40%
голосов на конференции республиканской партии Север¬
ной Каролины, выдвинув свою кандидатуру на пост глав¬
ного прокурора штата. Томас Метцер, глава Ку-клукс-
клана Калифорнии, стал кандидатом демократической
партии в конгресс от 43-го избирательного округа этого
штата. Джеральд Кэрисон, бывший член нацистской
партии и один из организаторов праворадикального На¬
ционального христианского демократического союза, стал
кандидатом в конгресс от республиканской партии в
15-м округе штата Мичиган.
Хорошо отдавая себе отчет в невозможности проведе¬
ния прямых параллелей между американским и европей¬
ским политическим развитием, я все же хотел бы отме¬
тить четыре тенденции, общие для Соединенных Штатов
второй половины 70-х годов и веймарской Германии кон¬
ца 20-х годов. Первая — это необычно высокий уровень
инфляции и, как следствие, усиление недовольства сред¬
них слоев населения. Вторая — национальное потрясение,
вызванное военными поражениями, первыми за всю
историю этих стран: в первой мировой войне для Герма¬
нии и во вьетнамской войне для Соединенных Штатов,
Третья — растущая антипатия немецкого народа и боль¬
шей части средней Америки к происходящему мораль¬
ному, культурному и сексуальному «освобождению».
И четвертая — это непрекращающаяся эрозия веры обще¬
ственности в справедливость, ответственность и эффек¬
тивность правительства и других политических институтов.
В конце 60-х годов одной из крупнейших иллюзий,
разделяемых большинством политологов, социологов и
журналистов, была иллюзия того, что широко распростра¬
нившееся в Америке отчуждение, радикальные взгляды и
популистские лозунги определялись только деятельностью
левых организаций и относились только к этим органи¬
зациям. Находясь в подобном заблуждении, комментаторы
уделяли основное внимание антивоенным демонстрациям,
деятельности движения Ральфа Нэйдера, сторонникам
легализации курения марихуаны и другим леволибераль¬
ным группировкам, преимущественно относящимся к
среднему классу. С другой стороны, эти комментаторы
приуменьшали либо вообще игнорировали гораздо более
важное значение тех общественных групп, которые при¬
ветствовали Спиро Агню или проводили время, внимая
273

телевизионным выступлениям фундаменталистских про¬
поведников. То обстоятельство, что большинство американ¬
ских социологов и комментаторов, анализировавших тен¬
денции развития общественного сознания США, сами в
той или иной степени примыкали к леволиберальной эли¬
те, бесспорно, способствовало созданию этой искаженной
картины. Но бесстрастная статистика свидетельствовала
о неуклонном усилении правого радикализма: об этом
говорило и большое число голосов, поданных за Уоллеса
на выборах 1968 и 1972 годов, и быстрый рост влияния
фундаменталистской церкви, и даже распространение
радиостанций, специализирующихся на музыкальных
передачах в стиле «кантри» и «вестерн». Причем эти
изменения в общественном сознании затронули не столь¬
ко идеологические концепции элиты, сколько настроения
средних слоев: в них проявился страх американского
обывателя перед небывалыми темпами инфляции, оскорб¬
ленное чувство национального достоинства и попытка
вновь найти уверенность в традиционных ценностях
религиозного фундаментализма. Радикальный потенциал
неуклонно сдвигался вправо.
Иллюзия либералов вполне объяснима. Ведь «средний
американец» во все времена испытывал беспокойство по
поводу будущего нашего общества и нашего политическо¬
го курса. Но в прошлой истории США почти не было
случаев, когда подобное беспокойство и разочарование
нашло бы свое выражение в традиционном консерватиз¬
ме. Обычно движения отчужденных групп — от фермеров
до клерков — были популистскими и леворадикальными,
хотя иногда радикализм и смещался вправо (как в слу¬
чаях с нейтивизмом * 1850-х годов, Ку-клукс-кланом
1920-х годов или маккартизмом 1950-х годов).
Сейчас уже кажется неоспоримым, что такие явления,
как беспрецедентная инфляция, культурные и нравствен¬
ные сдвиги, первое поражение Америки в войне и, соот¬
ветственно, оскорбленное чувство национальной гордости,
позднее дополненное унижением из-за захвата заложни¬
ков в Иране, вызвали сдвиг вправо в конце 70-х годов.
* Нейтивизм — реакционное общественное движение, распро¬
страненное в США в середине прошлого века, главным лозунгом
которого было запрещение иностранной иммиграции в Соединен¬
ные Штаты и сохранение «расовой чистоты» американского об¬
щества. В этом движении участвовали главным образом мелко¬
буржуазные слои.
274

Чтобы понять радикальную природу рейгановской
коалиции и «консервативного» политического курса на¬
чала 80-х годов, можно обратиться к нескольким социаль¬
ным теориям, способным объяснить различные аспекты
этого явления. Первая из них — концепция Сеймура
Липсета о «центристском экстремизме», в соответствии с
которой при некоторых чрезвычайных обстоятельствах,
в условиях, когда традиционные политические программы
и методы не срабатывают, избиратели проявляют тенден¬
цию к перемещению из центра к радикальным взглядам.
Причем это перемещение происходит вне традиционных
осей политического спектра, а потому радикальные взгля¬
ды нельзя ассоциировать просто с «крайне правыми» и
«крайне левыми».
Вторая теория, тесно связанная с первой,—это кон¬
цепция «среднеамериканских радикалов», выдвинутая
Дональдом Уорреном. Согласно этой теории, радикальные
настроения в той или иной форме свойственны значитель¬
ной части американского среднего класса — приблизи¬
тельно от 25 до 30% избирателей. Эти настроения, кото¬
рые в условиях стабильной политической ситуации не
находят практической реализации, в момент кризиса
становятся источником мощных радикальных движений
протеста, равно направленных и против богатейших, и
против беднейших слоев.
Основной пафос теорий Липсета и Уоррена заклю¬
чается в том, что в условиях кризисных ситуаций ради¬
кализированный «центр» американской политической
жизни может стать весьма влиятельной силой. А если
политический кризис дополняется экономическими неуря¬
дицами, нравственной и культурной опустошенностью,
радикальные движения складываются вокруг программ и
политических воззрений, мало похожих на традиционный
элитарный консерватизм и еще меньше на пролетарскую
«левизну». Политика радикализированного центра имеет
тенденцию соответствовать требованиям культурного и
морального традиционализма, национальной гордости и
величия, обещать национальное и личное экономическое
благополучие.
ч Однако лишь очень немногие государственные деятели
за всю историю США проявили столь мало понимания
природы и интересов поддерживающих их социальных и
политических сил, сколь мало понял Рональд Рейган
275

природу и содержание нынешнего сдвига вправо Неожи¬
данное десятипроцентное преимущество в голосах, которое
Рейган получил на выборах 1980 г., было воспринято им
как мандат общественности на проведение его экспери¬
ментальной консервативной экономической политики.
На самом доле подобного мандата ему выдано не было.
«Среднеамериканские радикалы» и в 1980 г. были точно
так же враждебно настроены по отношению к богатым и
большому бизнесу, как и по отношению к национальным
меньшинствам и либеральным политикам, которые, по их
мнению, защищали интересы меньшинств за счет белого
рабочего класса.
Если бы американская двухпартийная система была
прочной и жизнеспособной, можно было бы задаться
вопросом, какая партия — республиканская или демокра¬
тическая — сможет успешнее приспособиться к настрое¬
ниям «среднеамериканских либералов» и подчинить их
своему политическому влиянию. Однако нынешняя двух¬
партийная система все больше начинает походить на то¬
нущий корабль, разрушаемый на каждых выборах разгне¬
ванными группами избирателей, которые начинают созда¬
вать собственные непартийные лоббистские организации.
По моему мнению, двухпартийная система была серьезно
ослаблена еще в первой половине 70-х годов. После выбо¬
ров 1972 г. казалось, что республиканцы смогут укрепить
свои позиции на Юге и осуществить организационную
перестройку партийного аппарата. Но эта перспектива
рухнула после Уотергейта, а вместе с ней исчезла воз¬
можность и создания относительно прочной коалиции
Нового большинства, о которой так долго говорили респу¬
бликанцы. Демократы, подобно республиканцам, так и не
смогли перестроить свои ряды, а потому обе партии посте¬
пенно теряли свое единство и созидательный потенциал.
К настоящему времени процесс роста настроений разо¬
чарования в экономических и политических программах
демократов и республиканцев, прогрессирующего органи¬
зационного и идейного распада этих партий зашел так
далеко, что положение можно сравнить лишь с положе¬
нием, сложившимся в стране накануне Гражданской
войны.
Я считаю, что сегодня существует 20—30-процентпая
вероятность того, что радикализованные «новые правые»
либо возьмут верх в республиканской партии к 1984 г.,
276

разгромив многие другие группировки в этой партии,
либо начнут активно пытаться создать свою собственную
партию.
Два десятилетия экономической и политической не¬
стабильности привели страну в очень опасное положение.
По мере того как упорствующий в своем догматизме либе¬
рализм исчерпал к 80-х годам свои возможности, Соеди¬
ненные Штаты все более решительно делали ставку на
модернизированный, радикализированный консерватизм.
Не следует преувеличивать сомнительную природу ны¬
нешнего консервативного эксперимента. В эпоху перево¬
ротов, подобную нынешней, пути назад нет. Радикальный
консерватизм может немного просуществовать, может
трансформироваться, а может и полностью провалиться.
Однако для будущих историков начало 80-х годов навер¬
няка будет означать начало перехода к новой политике,
новой экономике и новому направлению в философии.
Можно уже сегодня с уверенностью констатировать, что
большинство американских избирателей придерживаются
посткопсервативных, равно как и постлиберальных, взгля¬
дов.

Бертрам Гросс
МЕЖДУ «ДРУЖЕЛЮБНЫМ ФАШИЗМОМ»
И ДЕМОКРАТИЕЙ
(«Монд дипломатии», 29 сентября 1982 г.)
Б. Гросс — профессор политических наук Нью-Йорк¬
ского университета.
«Дружелюбный фашизм» имеет в США два прямо
противоположных аспекта. Первый аспект — медленная,
но мощная тенденция к растущей концентрации богатства
и власти, благодаря сотрудничеству большого бизнеса и
большого правительства. Эта тенденция ведет к новой
форме рабства, основанной на умелой обработке умов.
Термин «дружелюбный фашизм» говорит об отличии это¬
го потенциального фашизма от «классического фашизма»
явно тоталитарного характера, существовавшего в свое
время в Германии, Италии и Японии. Кроме того, он
принципиально отличен от нынешних форм «зависимого
фашизма», который американское правительство поддер¬
живает в Сальвадоре, на Гаити, в Аргентине, Чили, Юж¬
ной Корее, на Филиппинах и т. д.
Второй аспект — еще более медленная и менее мощная
тенденция, толкающая отдельных людей и целые группы
к более активному участию в принятии касающихся их
решений. Эта тенденция не ограничивается простой реак¬
цией на авторитаризм. Она выходит за рамки деятельности
прогрессивных движений и использования ими традици¬
онной демократической системы. Она крепнет благодаря
невыполненным обещаниям властей расширить права
человека и гражданские свободы. Она находит свое вопло¬
щение в самых важных ценностях общества — стремле¬
нии к причастности, к сотрудничеству, к солидарности —
в противовес погоне за материальными благами и жесто¬
кой конкуренции. Она оказывает влияние на отношения
в семье, на работе, в школе, в церкви и даже в лабирин¬
тах государственной и частной бюрократической системы.
Она может привести к более реальной демократии —
и именно поэтому с пей ведется ожесточенная борьба.
278

Эти противоречащие друг другу тенденции тесно пере¬
плелись в условиях промышленного капитализма. Ло¬
гика «дружелюбного фашизма» коренится в росте влия¬
ния транснациональных компаний в капиталистическом
обществе, а также в неуверенных попытках справиться со
все более многочисленными кризисами сужающегося ка¬
питалистического мира. Обработка умов и изощренные
репрессии — таковы средства, к которым прибегает
олигархия, когда слишком много людей пытаются вопло¬
тить в жизнь обещания следовать демократическим прин¬
ципам. Но существует другая логика — логика реальной
демократии, которая вписана в долгую историю сопротив¬
ления одних неоправданным привилегиям других; отра¬
жается эта логика в стихийной или организованной реак¬
ции на концентрацию власти, неравенство, несправедли¬
вость или принуждение, не имеющей ничего общего со
страхом или апатией.
Какая же из двух этих тенденций побеждает в США?
«Личность Рейгана в глазах публики выглядит доста¬
точно привлекательной благодаря хорошо поставленной
рекламе. Он успокаивает публику, предлагая ей приятную
неправду. Он по-прежнему обаятелен — этот простой и
честный «славный парень»,— пишет Марк Криспин Мил¬
лер. Но что скрывается за этой маской?
Новые опасности, которые таят в себе реакционные
силы, заставляют вспомнить слова генерала Франко, ска¬
занные им во время мятежа против Испанской республи¬
ки: «У меня есть четыре колонны, которые идут на
Мадрид, и пятая колонна, которая действует в самом
городе». Ныне все эти пять колонн движутся на амери¬
канский народ и его демократические институты.
Первая из них — это разношерстная толпа фанати¬
ков. Так называемое «Моральное большинство» ставит на
карту милитаризма в надежде создать заслон на пути
антимилитаристского движения, в центре которого нахо¬
дятся некоторые религиозные течения. Ку-клукс-клан и
малочисленная фашистская партия пытаются нажить
политический капитал на расизме и антисемитизме.
Широко финансируемые оголтелые группировки разверты¬
вают шумные кампании по «социальным проблемам».
Те же люди, которые протестуют против абортов и кричат
«Не отнимайте у них жизнь», нередко высказываются за
уничтожение людей, одобряя военный авантюризм или
смертную казнь. У всех этих группировок общие «козлы
279

отпущения»: негры, население, говорящее по-испански,
евреи, феминисты, антимилитаристы и просто отвержен¬
ные, принадлежащие к беднейшим слоям общества. Как
подчеркивают Фрэнсис Фокс Пивен и Ричард Клауард
в своей книге «Новая классовая война», «идет необъяв¬
ленная новая классовая война против тех, кто либо не
имеет работы, либо неспособен трудиться, либо живет в
бедности, хотя и работает». Эти новые крестоносцы участ¬
вуют в развитии «культуры насилия и самообороны»; они
стараются отвлечь внимание от интересов большинства
тех, кто небогат; они обостряют напряженность и усили¬
вают расколы между отдельными группировками слоев
населения со средним или низким доходом.
Вторая колонна — мощный «батальон самоубийц».
Преувеличивая опасность советского нападения на За¬
падную Европу или район Залива *, они укрепляют свои
позиции и требуют права нанесения по Советскому Союзу
первого ядерного удара. Преуменьшая разрушительную
мощь американских вооруженных сил в сочетании с си¬
лами НАТО, они ищут тот престиж (а попутно те выгоды
для многонациональных компаний), которые связаны с
чрезмерным наращиванием военной мощи. «Истребляйте!
Ненавидьте! Убивайте!» — таков припев песни, под кото¬
рую тренируются женщины — слушательницы авиа¬
школы. За этим призывом угадываются и такие невыска¬
занные лозунги, как «Развернем наши ракеты по всей
земле!», «Защитим себя самоубийством!».
Третья колонна — богатейшие люди Америки. Прикры¬
ваясь лозунгом «Никаких бесплатных завтраков в наших
школах!», администрация Рейгана предоставила им самую
щедрую в американской истории программу помощи. Опа
принимает форму не только беспрецедентных военных
контрактов, но и широких налоговых льгот, выгодных
цен, преимуществ, связанных с отказом от регулирования
экономики государством, а в некоторых случаях — именно
с таким регулированием. Эти щедрые подарки содейст¬
вуют утечке капиталов, их концентрации, спекуляции
недвижимостью, строительству роскошных отелей и ад¬
министративных зданий. Школьникам отказывают в бес¬
платных завтраках, зато в расходы власть имущих офи¬
циально включены обеды, спектакли, клубы, увеселитель¬
ные поездки, прогулочные суда и частные самолеты, а
* Имеется в виду Персидский залив.
280

платят за все это рядовые граждане. Такое явление, ко¬
нечно, не ново, однако при Рейгане наблюдается бурный
рост этой тенденции.
Четвертая колонна подкапывается под конституцию.
При активной помощи Белого дома она подрывает одно
за другим исконные права американских граждан. Преж¬
де всего, права меньшинств, а затем и гражданские пра¬
ва в целом.
Л пятая колонна ведет обработку наших умов. Это
господствующие в нашем обществе мифы, которые при¬
крывают, стимулируют, узаконивают деятельность четы¬
рех других колонн. Они формируют духовную атмосферу
Америки. Администрация Рейгана создала для них самые
лучшие условия. Такие пресловутые «фабрики мысли»,
как «Фонд наследия» и Американский предприниматель¬
ский институт, получили несколько миллиардов долларов
от консервативных фондов, освобожденных от налогов.
По словам «Уолл-стрит джорнэл», более 300 экономистов
сотрудничают в неофициальной системе сбора информа¬
ции, созданной одним только «Фондом наследия». Скажем
для сравнения, что на профсоюзы работают всего лишь
25 экономистов, которые посвящают большую часть свое¬
го времени подготовке коллективных договоров.
Для распространения мифов, родившихся в десятка к
подобных «мозговых трестов», были созданы новые сред¬
ства политического давления, которые используют новей-»
шие достижения дальней связи. Самые современные теле¬
визионные студии Вашингтона принадлежат не компа¬
ниям Эй-би-си, Эн-би-си или Си-би-эс, а Американской
торговой.палате. Ее председатель уточняет: «Теперь мы
будем влиять на конгресс и Белый дом в национальных
интересах». В 1981 г. ближайший сотрудник Рейгана
Уэйн Вэлис организовал рабочую группу по контролю
над бюджетом — коалицию бизнесменов, которые под¬
держивают президента, осаждая конгрессменов телеграм¬
мами или телефонными звонками.
Основным занятием этой пятой колонны является рас¬
пространение пропаганды более общего характера. Сниже¬
ние социальной роли государства восхваляется во н.мя
«освобождения личности от государственного контроля».
Уклонение делового мира от налогов и загрязнение окру¬
жающей среды вредными отходами оправдываются нуж¬
дами развития свободного предпринимательства. Корруп¬
ция в деловых кругах прикрывается дымовой завесой
10 США: консервативная волна 281

преувеличенных нападок на государственный сектор.
Эти идеи, подобно троянским rnw, иронаиедмот в конце
концов в лагерь тех, кто выступает пр©я}ив<№румщтак^№йю-
полий. Оди насаждают извращенные понятии if вредо¬
носную 'терминологию не только в кругах ашшреяшкнк
консе рваторов, но и в кругах самых стоики» либерал ев
и даже левых.
Либералы и левые в целом сейчас отступают потаким
фундаментальным проблемам внутренней политики, как
полная занятость, инфляция и преступность» Ичшштки
создать законы, направленные на обеспечение полной
занятости, породили глубокий цинизм. Ведь эти законы
выглядят как своего рода придаток мощной и пжтояшо
растущей военной экономики. Подлая занятости, без уве¬
личения военных расходов и инфляции ао-преж®ему ка/-
жетея опасным делом многим профсоюзным литерам,
утопией — либералам и невозможной в условиях капита¬
лизма — некоторым марксистам. Инфляцию все больше
рассматривают как проблему, которая касается одних
консерваторов, или же считают, что для борьбы с ней не¬
обходима система блокирования цен, а следовательно,
усиление контроля государства над капиталом. Центристы
подходят к проблемам преступности, делая слишком
сильный упор на комплекс «полиция — тюрьма — осво¬
бождение под залог», и уделяют недостаточно внимания
связи между преступностью, и доходами, политической1
коррупции и «преступникам в белых воротничках». Рей¬
гановские демаг.смш* и близкие им» фанатики сумели взять
в свои руяи и сохранить инициативу в; этой области. .А
кто предлагает прогрессивные варианты решения этой
проблемы, изолированы более чем когда-либо.
Еще более явным кажется отступление по вопросу о
разрядке, которую можно охарактеризовать как снижение
напряженности в сферах конфронтации между мощными
в военном отношении державами. Следовало бы, напро¬
тив, перейти ко второй фазе разрядки, которая включала
бы страны НАТО и Варшавского пакта, а возможно, и
страны «третьего мира» и пришла бьт на смену неустой-
чивой узкой, двусторонней, а. поэтому неэффективной
первой разрядке, согласованной в 1972. г.
Антимилитаристские движения в большинстве стран
«первого мира» считают подобные установки очевидными,
А правительства претворяют их в жиэвъ в виде возросше¬
го торгового, культурного и научного обмена со странам»
282

Востоя-ной Европы, а также путем расширения контактов
на всех уровнях. Зато в США большинство либералов и
прогрессистов отказались о»т эжой идеи.
Одни отвергают эту концепцию, отождествляя ее с
Никсоном и Киссинджером, ставшими ныне врагами раз¬
рядки, на которую они были вынуждены пойти под дав¬
лением движения против войны во Вьетнаме. Другие
поступают так, полагая, что смягчение напряженности
может привести к разделу сфер влияния, что укрепило
бы мощь двух сверхдержав. Третьи, наконец, не могут
понять, что разрядка — это предварительное условие для
сокращения ядерпых и неядерных вооружений, запреще¬
ния ядерных испытаний, отказа США от нанесения пер¬
вого ядерното удара. Кстати, и «батальон самоубийц» и
«батальон богачей» всячески использовали в своих целях
события в Польше и Афганистане, чтобы подогреть на¬
пряженность, от которой зависит рост военных рас¬
ходов.
Одна ив расхожих истин политического сезона —
разглагольствования о том, что левым силам не хватает
идей. Однако новые идеи поступают отовсюду — и в тео¬
ретической, и в конкретной форме. В самых различных
уголках территория 'США создается гибкая система
благодаря усилиям активистов, которые работают в жи¬
лых кварталах, профсоюзах, среди меньшинств, пацифи¬
стов и в университетских кругах. В ответ на спад и рас¬
тущую безработицу они предлагают новые решения, осно¬
ванные на принципе планирования в сочетании с децен¬
трализацией, т. е. том феномене, который называют
«общенациональным планированием на местной базе».
Цель их деятельности — разорватьисторическую связь
между полной занятостью и щедрыми военными расхода¬
ми, присущими временам «холодной войны». Она состо¬
ит в том, чтобы установить конкретную связь между
планированием в общенациональном масштабе, далеким
от реальной почвы, и действиями на местах, которые
слишком часто далеки от национальных и глобальных
целей. И наконец, она создает возможность для развития
общенационального движения, пользующегося поддерж¬
кой на местах, способного внести коренные перемены в
биономику, культуру и социальную структуру Америки.
Можно рассчитывать не столько на создание крупной
массовой партии, сколько на развитие малых движений,
которые смогут стать костяком для новой политики
10*
28$

большинства. Таких движений, причем перспективных,
существует не менее десяти:
антимилитаристское движение, которое благодаря сво¬
ему религиозному компоненту, теперь гораздо более силь¬
ному, чем во времена вьетнамской войны, препятствует
пока что прямой военной интервенции в Сальвадоре и
принуждает администрацию Рейгана возобновить перего¬
воры о контроле над вооружениями;
движение в защиту окружающей среды и антиядерное
движение, которое уже сыграло решающую роль в тормо¬
жении ядерной индустрии США;
движение по месту жительства, которое уже объеди¬
нило миллионы рядовых граждан, включая консервато¬
ров, выступивших против сверхприбылей крупных част*
ных монополий, устанавливающих цены на электричество,
топливо и телефон, и становится, таким образом, по выра¬
жению Гарри Бойта, «практической школой демократии»;
профсоюзы, которые, по мнению Фрэнсис Фокс Пивен
и Ричарда Клауарда, вполне могут радикализоваться под
нажимом рядовых рабочих, не желающих мириться ни с
ростом безработицы, ни с открыто антипрофсоюзной поли¬
тикой правительства, ни с попытками частного сектора
лишить трудящихся их завоеваний в области заработ¬
ной платы и условий труда;
государственные служащие, которые стали в. массовом
порядке вступать в профсоюзы, а выступая поодиночке,
решительно осуждают злоупотребления; таковы, напри¬
мер, юристы министерства юстиции, воспротивившиеся
попыткам правительства Рейгана освободить расистские
школы от налогов;
многочисленные организации в защиту гражданских
свобод и прав, которые пошли по пути движения, органи¬
зованного Национальным комитетом неотложных мер по
защите гражданских свобод и Американским союзом за
гражданские свободы; они отбивают все вылазки Рейгана
против свобод;
организации престарелых граждан, которые уже пока¬
зали свою силу, добившись аннулирования рейгановских
планов сокращения ^пенсий, мобилизуя трудящихся про¬
тив попыток повышения пенсионного возраста и, наконец,
играя заметную роль (таковы «Седые пантеры») в под¬
держке еще не прочного движения за полную занятость;
деятельность социалистов, которые сделали первые
важные шаги благодаря слиянию Демократического со*
284

циалистического организационного комитета во главе с
Майклом Харрингтоном с прогрессистами из Нового
американского движения, в результате которого была
создана новая организация — Демократические социалис¬
ты Америки;
несмотря на отдельные поражения, например провал
поправки о правах женщин, происходит длительная
эволюция в пользу освободительной роли гражданских
прав и прав человека как для мужчин, так и для женщин;
и наконец, развитие такого широкого и живого явле¬
ния, как расширение всесторонних контактов между теми,
кто отвергает элитарность, снобизм и иерархию государ¬
ственной и частной бюрократии и ищет формы демокра¬
тического лидерства, исключающего слепое преклонение
перед дутыми авторитетами.
В Америке наблюдается своеобразное разделение тру¬
да между реакционерами и прогрессистами. При помощи
некоторых бывших прогрессистов, которых переманили,
соблазнив их хорошей платой, наемных провокаторов и
ультрасовременных технических средств первые следят
за вторыми. В свою очередь и прогрессисты пытаются
контролировать консерваторов.
Соотношение сил никак не назовешь равным. У про¬
грессистов мало ресурсов. Даже люди, критикующие
систему власти в США с реформистских позиций и стре¬
мящиеся скорее к прогрессивным переменам, чем к струк¬
турным преобразованиям, испытывают недостаток
средств. Бывает также, что самые талантливые критики
системы проявляют одновременно убийственную близо¬
рукость. Активисты, умеющие мобилизовать массы, не
имеют ни малейшего понятия о теории. Некоторые совре¬
менные марксисты не решаются развивать в новых усло¬
виях такие фундаментальные концепции, как эксплуата¬
ция, накопление, классы, прибавочная стоимость, при¬
быль, а главное — самую идею социализма.
Что же касается лидеров истэблишмента, то они часто
не могут ясно осознать свою роль и источник своей силы.
Увязнув в мифах, необходимых им для утверждения своей
законности, а также в жаргоне, изобретенном для них
экспертами, обманутые своей собственной популяр¬
ностью, они избегают четких заявлений, которые позво¬
лили бы им самим ясно увидеть систему в целом.
Несмотря па все, преимущество — за силами демокра¬
тии, у которых больше возможностей взглянуть на себя
285

со стороны и увидеть омертаанскии капитализм в его
международном окружении, находящемся в полном смя¬
тении. Они более бдительны. Кроме того., им суждена
более долгая жизнь, ибо их движущая сила — подлинные
моральные ценности, а не индивидуальная алчность к
деньгам и власти, которую идеологи свободного рынка с
большим трудом маскируют возвышенными фразами»
Эти демократические силы стремятся быть все более
активными и даже создать, быть может, систему контро¬
ля, которая позволит постоянно оценивать эволюцию
демократии. Они стремятся не ограничиваться исключи¬
тельными критериями, готовыми категориями, ибо ни
одна модель, отдельно взятая, не может соответствовать
таинственной диалектике крайне сложной системы, кото¬
рая при этом находится в разгаре кризиса. Демократи¬
ческая логика питается постоянно вовобнпвляюшимся
диалогом, постоянно возникающими вопросами и стрем¬
лением к преобразованиям.

Конец пыпешпего столетня поставил перед американ¬
ским обществом такую массу сложнейших задач, обнару¬
жил такие опасности и открыл такие перспективы, кото¬
рые были немыслимы ни в один пз прошедших периодов
истории США. Многие «вечные» проблемы, составлявшие
содержание борьбы американских трудящихся за социаль¬
ную справедливость, приобретают сегодня невиданную
прежде остроту. Жизнь постоянно выдвигает новые во¬
просы, которые либо вовсе не стояли раньше, либо были
намечены лишь в самой общей форме. XX в. еще не за¬
вершил своего стремительного бега, а ему уже сегодня
бросает вызов век будущий с его глобальными проблема¬
ми экологии, энергетики, демографии...
Никогда в прошлом ответственность за выбор даль¬
нейшие путей развития Америки пе была так высока,
как теперь. Всеобщий мир или трагедия ядерной вой¬
ны, широкий простор для социального прогресса или
усиление гнета монополий, огромная власть над природой
или варварское истребление ее ресурсов и многие другие
альтернативы современности превращаются в букваль¬
ном смысле этого слова в вопрос жизни и смерти для
миллионов американцев.
Сознание этой истины вовлекает в активную общест¬
венную жизнь некогда пассивное «молчаливое большин¬
ство», которое уже не только потенциально способно, по
и реально стремится принять участие в формировании
будущего страны. Борьба по вопросам перспектив разви¬
тия Америки развертывается и в сфере экономики, и в
сфере политики, и в сфере идеологии. В ее орбите — фи¬
лософские теории, политические институты, моральные
287

принципы, все духовные ценности, которые обществен¬
ная жизнь Соединенных Штатов выработала в прош?
лом.
Нынешняя дискуссия протекает на фоне сложной эко¬
номической и политической обстановки, противоречивых
итогов деятельности администрации Рональда Рейгана в
сферах экономики, социальной жизни и внешней поли¬
тики. При всем различии оценок этой деятельности боль¬
шинство наблюдателей сходятся во мнении, что прави¬
тельство республиканцев не выполнило многих своих
предвыборных обещаний, картина экономической жизни
Америки весьма далека от безоблачного процветания,
социальные конфликты продолжают обостряться, а в
области внешней политики большинство обещаний, про¬
возглашенных три года назад, оказались иллюзорными и
несбыточными.
В чем же причина неудач администрации? Разумеется,
ответ на этот вопрос зависит прежде всего от идеологи¬
ческих воззрений исследователя. В материалах, представ¬
ленных в этой части, обрисовываются некоторые напра¬
вления критики администрации Рейгана, которые одновре¬
менно являются и основными направлениями поисков
альтернатив политике этой администрации. В первом раз¬
деле собраны статьи, отражающие воззрения американ¬
ских либералов, которые пытаются разработать свою,
либеральную альтернативу программам консерваторов.
Во втором разделе помещены работы тех авторов, кото¬
рые пытаются выйти за рамки привычного политического
спектра, найти более общий подход к проблемам и про¬
тиворечиям современной Америки.
В политике любого общества существуют идеологи¬
ческие и мировоззренческие традиции, в русле которых
в основном и происходит осмысление и обсуждение теку¬
щих политических и социальных проблем. Либерализм
наряду с консерватизмом является для США такой веду¬
щей идейно-политической традицией. Исследователи
нередко отмечают, что в отличие от большинства запад¬
ноевропейских стран, где либерализм на протяжении по¬
следних двух столетий чаще бывал оппозиционным по
отношению к находящимся у власти консервативным
группировкам, нежели господствующим течением, в США
с момента их образования либерализм был чем-то вроде
официальной социальной философии. Однако такое ут¬
верждение довольно условно.
288

Дело в том, что тандем либерализм — консерватизм,
предоставляя правящим социальным группам свободу
политического маневрирования, объединяет в себе отнюдь
не столь уж противоположные идеологические системы.
Американских либералов и консерваторов родпит привер¬
женность одним и тем же буржуазным ценностям, а рас¬
ходятся они преимуществено по вопросу о путях приведе¬
ния общества в соответствие с этими ценностями. Именно
этим обусловлено изменение за последние два столетия
многих лозунгов и позиций либералов на почти прямо
противоположные, когда-то считавшиеся консервативны¬
ми, и, наоборот, принятие современным консерватизмом
лозунгов свободного рынка, защиты «маленького чело¬
века» от «большого государства», во времена отцов-осно¬
вателей выдвигавшихся либералами.
Либерализм меняется в стремлении успеть за меняю¬
щейся социальной реальностью, в попытке не упустить
из-под своего влияния различные общественные группы
и слои. Либералы, разумеется, имеют и свои политические
орудия в виде различных общественных и политических
организаций, некоторых органов массовой информации*
устойчиво придерживающихся либеральных взглядов*
объединений либерально мыслящих политиков и зако¬
нодательных органах штатов и в конгрессе. Демокра¬
тическая партия по-прежнему рассматривается мно¬
гими как оплот современного американского либера¬
лизма.
Вместе с тем политическая консолидация в либераль¬
ном лагере может происходить лишь вокруг новой, поль¬
зующейся влиянием и популярностью идейной платформ
мы, поиски которой усиленно продолжаются. Различные
либеральные политические группировки формируются в
демократической партии вокруг сенатора Э. Кеннеди,
бывшего вице-президента США У. Мондейла, молодого
и напористого, называющего себя «неолибералом» сена¬
тора Г. Харта. Все они предпринимают усилия по кон¬
солидации либерального лагеря, снова и снова пытаются
сформулировать новую идейную платформу, проти¬
вопоставляемую консерваторам и республиканцу Рей¬
гану.
Когда-то центральное место в либеральных кругах
занимало либерально-реформистское течение, «визитной
карточкой» которого являлись социальные реформы «но¬
вого курса» президента Ф. Д. Рузвельта. Именно эту
289

либерально-реформистскую платформу пытаются подпо-
вить А. Шлезингер и Дж. К. Гэлбрэйт — «метры» амери¬
канского либерализма. В ситуации реального кризиса
ряда конкретных либеральных институтов и программ
последних десятилетий и упорного давления со стороны
консерваторов и правых либерал-реформисты стремятся
удержаться на политической сцене.
Циклическая модель последовательной и естественной
смены либерализма консерватизмом, и наоборот, при
помощи которой пытается доказать жизненность прежнего
либерализма А. Шлезипгер-младший, отнюдь не нова.
Ее развивал еще Шлезингер-старший в начале века.
Примечательно, что к «естественным» циклам «усталости»
и «обновления» отец и сын Шлезингеры, как и другие
либерал-реформисты, апеллируют в кризисные для либе¬
рального мировоззрения периоды. В статьях того же
А. Шлезингера-младшего, написанных в послевоенный
период, как и в книге Дж. К. Гэлбрэйта «Новое индустри¬
альное общество», созданной в ту же «золотую» для аме¬
риканского либерализма пору, ни словом не упоминается
о «неизбежной» смене процветающего либерализма кон¬
сервативной «передышкой».
Привлекающая простотой и ясностью циклическая
модель интерпретирует лишь поверхностные сдвиги,
социально-психологические перемены в общественном
сознании нации, не затрагивая более долговременные и
кардинальные социально-экономические процессы, объек¬
тивные тенденции исторического развития. Вместе с тем
в ней в косвенной форме признается та нередко отрицае¬
мая буржуазными идеологами истина, что либерализм и
консерватизм — это две ипостаси буржуазной политиче¬
ской идеологии, благодаря смене которых, как и благода¬
ря смене у власти буржуазных политических партий,
осуществляется маневрирование правящего класса, при¬
способление к историческим переменам.
В отношении программ левого крыла либерализма,
которые отстаиваются в статье «Прогрессивный либера¬
лизм 80-х годов», важно отметить, что их последователь¬
ное осуществление возможно лишь при условии выхода
за рамки капиталистического общественного строя. Автор
статьи М. Раскин справедливо критикует либералов
«нового курса» и послевоенного периода, которые никогда
фактически не выходили, да и не стремились выйти за
пределы «системы опирающегося на большой бизнес капи*
290

тализма». И все же приверженцы «прогрессивного либе¬
рализма» идут дальше традиционного либерального
истэблишмента лишь в отдельных, в общем-то, слабо
увязанных между собой требованиях (общественная соб¬
ственность на природные ресурсы, элементы планирова¬
ния в экономике и др.). В целом им созвучны половин¬
чатые программы, развиваемые в ряде капиталистических
государств социал-демократическими партиями. Как по¬
казывает опыт западноевропейских стран (а в начале
80-х годов из 19 таких стран более чем в половине у вла¬
сти находились правительства, сформированные социали¬
стами и социал-демократами), повышение роли государ¬
ственной собственности и введение элементов государст¬
венного экономического планирования при сохранении
роли частного бизнеса, участия страны в мировом капи¬
талистическом хозяйстве не влекут радикальных, качест¬
венных перемен в характере общества, могут привести к
смягчению, но не разрешению пороков и противоречий
канягалистютеского общества.
Наиболее современным как но времени своего возник¬
новения, так и по характеру выдвигаемых программ явля¬
ется «неолиберальное» идейно-политическое течение.
Приставка «нео» часто вписывается то здесь, то там в
американский политический лексикон. Кому не хочется
отождествить свои идеи с новым, передовым! Когда-то
либералы рузвельтовского «нового курса» тоже пользова¬
лись приставкой «тгео» для отличия своих нрограмм от
традитЕионтгого либерализма тгроитлого столетия. Теперь
понятие «традиционный либерализм» относят к ним са¬
мим. Есть ли что-то действительно новое в «неолибера¬
лизме» 80-х годов?
Иеолибералы, как это и явствует из достаточно широ¬
кого обзора Р. Ротенберга, считают важнейшими задача¬
ми обеспечение высокой эффективности экономики и зна¬
чительного роста подлежащего дележу «общественного
экономического пирога». Они верят в кардинальное зна¬
чение научно-технической революции, современной техно¬
логии а экспертного подхода для решения стоящих перед
обществом проблем, убеждены, что разрешение запутан¬
ных социальных противоречий — также дело «техноло¬
гии», в данном случае социальной, которую надо разраба¬
тывать при помощи экономистов, социологов, психологов
и политологов.
294

Примечательна «постиндустриалистская», технократи¬
ческая ориентация «неолибералов». Теории «постиндуг
стриального» общества пережили бурное развитие в конце
60-х — начале 70-х годов и были связаны с именами
Д. Белла, 3. Бжезинского и других теоретиков, придержи¬
вавшихся в ту пору преимущественно либеральных
воззрений. Социально-классовый смысл этих теорий по¬
следовательно вскрыт в советской критической литерату¬
ре. Середина и конец 70-х годов характеризовались на
Западе определенным снижением популярности технокра¬
тических теорий, нескрываемой «реидеологизацией» соци¬
ально-политической мысли. В настоящее время, в усло¬
виях острого идеологического противоборства по вопросам
перспектив общественного развития, теории «постинду¬
стриального» общества, модифицировавшись, вновь обре¬
тают заметное место на рынке идей.
Новые технократически ориентированные теории яв¬
ляются одной из форм, в которых в США протекает осмы¬
сление действительно важных научно-технических и свя¬
занных с ними социальных перемен. В американский лек¬
сикон уже прочно вошло понятие «хай-тех» (которым
обозначают сверхсложную, совершенную технологию,
наукоемкие производства). «Хай-тех» связывают с воз¬
никновением новых, современных отраслей экономики,
«революцией микропроцессоров», внедрением в быт слож¬
ной информационной техники, рассматривают как оче¬
редной «рывок» НТР. Гребень этой волны пытаются
«оседлать» как неолибералы, так и неоконсерваторы, пе¬
рехватывая друг у друга современные лозунги и рецепты
решения традиционных проблем.
Воззрения неолибералов синтетичны (если не сказать
эклектичны), они причудливым образом сочетают либе¬
рально-технократические программы эпохи Дж. Кен¬
неди как с отдельными социал-демократическими ре¬
цептами, так и с лозунгами современных неоконсервато¬
ров.
Наличие точек соприкосновения во взглядах между
неолибералами и неоконсерваторами не случайно. И те и
другие постарались извлечь уроки из поражения либе¬
ральных программ периода «холодной войны», учлр
сложившуюся к концу 70-х — началу 80-х годов непри¬
язнь большинства американцев к разросшемуся бюро¬
кратизированному правительственному аппарату и пред¬
лагают в противоположность прежним директивным мето¬
292

дам государственного регулирования экономики и общест¬
венной жизни рыночные экономические методы. И те и
другие постарались максимально «осовременить» каждый
свою идейную традицию, учесть особенности эпохи
НТР, возможости современной информационной тех¬
нологии для ведения идеологической и политической
борьбы.
Тот факт, что в 70-х годах ядро неоконсерваторов со¬
ставили, как упоминалось, разочаровавшиеся в своих
прежних убеждениях либералы, а наиболее современное
течение в рамках либерализма апеллирует к консерва¬
тивным по своей сути рецептам дерегулирования экономи¬
ки и общественной жизни и фактически поддерживает
основные положения «рейганомики» (в частности, выдви¬
нутую консерваторами программу «реиндустриализации»
страны), еще раз свидетельствует о том, сколь подвижна
и преодолима грань между либеральной и консервативной
разновидностями капиталистической модели общественно¬
го развития, насколько сторонники той и другой склонны
спекулировать на одних и тех же общественных настрое¬
ниях и назревших проблемах, не слишком заботясь о
соблюдении последовательной «консервативности» или
«либеральности».
Условность этой грани становится особенно очевид¬
ной, когда в поле зрения исследователей попадают не
какие-то конкретные, частные проблемы, а более долго¬
срочные тенденции развития американского общества.
С точки зрения исторической перспективы либерализм
и консерватизм оказываются весьма схожими разновид¬
ностями одного и того же курса, а их непримиримая
борьба друг с другом оказывается в значительной степени
условной.
При этом, как отмечает в своей статье А. Вульф, тра¬
диционные политические программы либералов и консер¬
ваторов на поверку оказываются не только схожими, но и
в равной степени малопригодными для решения проблем
сегодняшней Америки, не говоря уже об Америке завт¬
рашнего дня. Ведь эти программы разрабатывались и про¬
водились в жизнь в условиях быстрого экономического
роста, относительной социальной стабильности и превос¬
ходства в мире Соединенных Штатов. И даже в тех усло¬
виях ни либералы, ни консерваторы так и не смогли
обеспечить всеобщего процветания и международной безо¬
пасности. Что же говорить о временах хронических эконо¬
293

мических неурядиц, энологического кризиса, распада
привычных социальных институтов и девальвации тради¬
ционных духовных ценностей? Очевидно, поиски навык
политических программ для Америки третьего тысячеле¬
тия следует искать в стороне от привычных политических
штампов и демагогических лозунгов, которыми так
богаты предвыборные платформы республиканской и де¬
мократической партий.
Казалось бы, неспособность либерализма и консерва¬
тизма предложить действенные и долгосрочные социаль¬
но-экономические программы, кризис крупнейших бур¬
жуазных политических партий США, олицетворяющих
американский либерализм и консерватизм,, создают благо¬
приятные возможности для выхода на национальную
арену новых политических сил, которые могли бы бросить
вызов старой двухпартийной системе. Однако эта система
отличается необыкновенной живучестью и пока прочно
удерживает монополию па политическую власть. Как
показывает Дж. Маклеллаи, демократы и республиканцы
при всех своих разногласиях едины в стремлении не до¬
пустить усиления любой третьей партии, используя для
этого весьма широкий спектр средств — от монополизации
газет и телевидения до принятия дискриминационного
законодательства о выборах.
И все же изменение акцентов в политической борьбе,
появление новых общественных движений и даже новых
политических партий представляется не только, возмож¬
ным, но и вполне реальным. Ведь за политическим кризи¬
сом либерализма и консерватизма и олицетворяющих их
партий явственно проглядывает более серьезный социаль¬
ный кризис — все ускоряющееся размывание так называе¬
мых «средних слоев», которые всегда составляли опору
как либерализма, так и консерватизма. Не случайно
Б. Гросс, указывая на растущую поляризацию американ¬
ского общества, подчеркивает, что за ней неизбежно
последует и политическая радикализация. При этом наи¬
более явную угрозу представляет правый радикализм,
который способен привлечь на свою сторону значитель¬
ную часть среднего класса.
Но политическая поляризация американского общества
имеет и другую сторону — усиление демократических
общественных движений, все более явно выходящих из-
под навязчивой опеки американского либерализма. Уже
294

сегодня некоторые из этих движении, о которых пишет в
своей статье Б. Гросс, превратились в реальную политик
ческую силу, с которой нельзя не считаться. В дальней¬
шем развитии этих движений, расширении их социаль¬
ной базы — залог демократического преобразования
Америки.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Еще недавно звучали прогнозы о долговременном сдви¬
ге вправо в США. Однако, как мог убедиться читатель,
победного шествия консерватизма не получается. Идет на¬
пряженная борьба различных идейных течений и полити¬
ческих направлений, растет массовое разочарование
в «рейганизме», в его экономическом, внутриполитиче¬
ском и внешнеполитическом курсе.
Ио наметившиеся признаки кризиса позиций правых
еще отнюдь не означают автоматического сдвига влево.
Идейно-политическая жизнь современной Америки не
подчиняется простому закону «маятника». Главное —
в том, что ни у консерваторов, ни у их оппонентов нет
действительно «работающей» альтернативы.
Как уже подчеркивалось, приход к власти консервато¬
ров — это еще не предел поправения. Поэтому, говоря об
общем наступлении правых в современной Америке, не¬
обходимо учитывать и позицию ультраправых сил, кото¬
рые выступают с критикой курса «рейганистов», считая
его «недостаточно последовательным». По сути дела, эти
силы не выступают против идеологии, идейной платфор¬
мы «рейганизма», а подвергают критике практические
роеультаты ее осуществления в политике администрации.
Собственно говоря, ультраправые посчитали себя обделен¬
ными уже в первом туре назначений в администрации,
когда, как они решили, победивший благодаря их помо¬
щи и поддержке Р. Рейган отдал предпочтение не своим
правоверным единомышленникам-консерваторам, а поли¬
тикам-прагматикам из рядов республиканского истэблиш¬
мента. За истекшее время недовольство оппозиции спра¬
ва еще более усилилось: самого президента принялись
обвинять в беспринципности, даже в предательстве,
296

в том, что он стал дооровольным «пленником» вашинг¬
тонского истэблишмента, что политический прагматизм
в нем стал перевешивать верность идеологии «рейганиз-
ма». Ультраправые заговорили даже о «крахе рейганов¬
ской революции».
Не вызывает сомнения, что растущее недовольство
ультраправых во многом обусловлено не только дей¬
ствиями администрации, но и теми реальными труднос¬
тями и препятствиями па пути правоконсервативного на¬
ступления в целом, которые особенно четко выявились
в последнее время. И пожалуй, главное здесь в том, что
американцы не склонны безоговорочно поддерживать по¬
литику правых и консерваторов. Достаточно показатель¬
но то поражение, какое понесли «новые правые» в ходе
промежуточных ноябрьских выборов 1982 г., когда 26 рес¬
публиканцев были вынуждены уступить свои места в
конгрессе демократам. Стратегия «новых правых», при¬
несшая им успех в 1980 г., оказалась бессильной два
года спустя: например, Национальному комитету поли¬
тических действий консерваторов во главе с Т. Долланом
удалось добиться победы лишь над одним либеральным
кандидатом из списка в 21 человек, намеченных в каче¬
стве мишеней. Правые радикалы, а подчас даже кое-кто
из неоконсерваторов требуют от администрации Рейгана
еще большего антисоветизма, еще больших военных рас¬
ходов, еще большего вмешательства во внутренние дела
других стран и пародов. Так, например, один из ведущих
идеологов неоконсерватизма, Н. Подгорец, получил шум¬
ную известность своими нападками на внешнюю поли¬
тику администрации — он потребовал «более последова¬
тельного» антикоммунизма и антисоветизма вплоть до
отказа от каких бы то ни было переговоров с Советским
Союзом, еще более активной поддержки контрреволюци¬
онных сил в Польше, силового противодействия «комму¬
нистическому влиянию» во всех регионах мира. Кроме
того, неоконсерваторы никак не могут согласиться с рас¬
пределением приоритетов в политике администрации: они
не согласны с тем, чтобы ставка делалась прежде всего
на выправление экономического положения в стра¬
не, напротив, они считают, что все должно быть под¬
чинено целям антикоммунистической внешней полити¬
ки, и прежде всего достижению военного превосход¬
ства.
297

Но есть и другие причины, побуждающие силы, стоя¬
щие «правее Рейгана», па конфронтацию с администра¬
цией. Одни из них возмущены «предательством» Тайваня,
выразившемся, по их мнению, в сохранении отношений с
КНР, другие хотели бы более радикального «демонтажа»
системы государственного регулирования, третьи настаи¬
вают на более жесткой позиции ио таким социальным во¬
просам, как расовые квоты, равные права для женщин,
разводы, смертная казнь и т. д.
В целом сегодня ультраправые, как и всегда, высту¬
пают против статус-кво и призывают к радикальным по¬
литическим переменам в Америке, осуществляя попытки
дальнейшего подталкивания страны вправо. Многие из
них стали склоняться к идеям альянса с «большим биз¬
несом». Иные из их числа, признавая, что Америка всту¬
пила в пору коренных сдвигов и перемен, отказываются
отождествлять их лишь с поворотом в сторону консерва¬
тизма и заявляют, что американское общество уже нача¬
ло свое движение «по ту сторону» консерватизма и те¬
перь переходит в «поетконсервативную» фазу развития.
Они открыто предсказывают крах политики консервато-
ров-«рейганистов» и формулируют свою гипотезу даль¬
нейшего развития Америки.
Если, как они считают, экономическое положение в
стране не улучшится и «рейганомика» будет окончатель¬
но дискредитирована, произойдет падение престижа част¬
ного предпринимательства, в «раскрепощении» бизнеса
уже не будут видеть панацеи. Разочарование в «рейгано¬
мике» можетпривести к тому, что вновь получат массо¬
вое распространение настроения в пользу осуществления
политики перераспределения доходов, в первую очередь
в интересах «средних слоев». В свою очередь несостоя¬
тельность попыток возрождения свободного рынка при¬
ведет вновь к акценту на экономическое регулирование,
активное государственное вмешательство и партнерство
государства или бизнеса в духе «корпоративного стейтиз-
ма». Некоторые идеологи правого популизма предсказы¬
вают возникновение такого альянса между бизнесом а
государством, который будет сочетать федеральные уси¬
лия в области капиталовложений, осуществления реинду¬
стриализации, улучшения торгового баланса, развития
тяжелой промышленности в оборонных целях, с одной
стороны, и проявление «заботы» о широких слоях «сред*.
298

ней Америки», т. е. создание своего рода «общества эко¬
номической стабильности»,— с другой.
Нетрудно увидеть, что подобная перспектива в прин¬
ципе открывает путь к возникновению специфической
американской разновидности правого авторитаризма.
Иначе говоря, перед нами один из вариантов праворадиг
кальной альтернативы «рейганизму», по сути дела,
сценарий захвата власти в Америке ультраправыми си¬
лами и установления авторитарного режима.
Как же поведут себя праворадикальные силы в даль¬
нейшем? Если судить но их собственным высказываниям
и заявлениям, то разрыв между ними и администрацией
по-прежнему сохраняется. Многие из «новых правых» уже
провозгласили лозунг «рейганизм без Рейгана», прозрач¬
но намекая на то, что в ходе президентских выборов
1984 г. могут поддержать собственного кандидата, который
будет верен идеологии консерватизма, ее духу и букве.
В их кругах обсуждаются кандидатуры таких одиозных
личностей, как телеевангелист П. Робертсон, представи¬
тель США в ООН неоконсерватор Дж. Киркпатрик,
ультраправые сенаторы П. Лексолт и Дж. Хелмс, член
палаты представителей Дж. Кемп и др. Это говорит
о том, что противодействие «рейганизму» — необходимое,
по само по себе еще недостаточное условие для отпора
наступлению правых и ультраправых в современной
Америке.
Следует учитывать те мощные силы и тенденции,
которые стоят на пути «сдвига вправо» и которые, не¬
сомненно, будут продолжать оказывать влияние на раз¬
витие американского общества. Весьма влиятельным фак¬
тором в идейно-политической жизни современной Америки
уже стала ответная реакция на наступление консервато¬
ров со стороны сил «левее центра». Безусловно, наи¬
более последовательную позицию занимают американские
коммунисты, выдвинувшие программу противодействия
тенденции к сдвигу вправо в общественной и идейно¬
политической жизни США. Коммунисты предупреждают
против упрощенных оценок нынешнего положения в стра¬
не, в частности против ошибочного представления о том,
будто бы произошло резкое сползание всего обществен¬
ного мнения вправо. В то же время, формулируя страте¬
гию и тактику антиимпериалистической борьбы на совре¬
менном этапе, американские коммунисты принимают во
299

внимание и то обстоятельство, что, хотя массы не вос¬
принимают ультраправую идеологию, все же в результате
наступления правых сил определенные консервативные
идеи получили хождение в различных слоях населения.
Поисками альтернативы «рейганизму» в настоящее
время заняты и представители либеральных кругов, хотя
пока еще рано говорить о сколь-нибудь серьезных ре¬
зультатах на этом направлении.
Нет достаточных оснований считать, что в результате
активизации правых и консерваторов Америка вступила
в «консервативную эру»,— факты и свидетельства, при¬
веденные в книге, опровергают это. Но не вызывает сом¬
нения и другое, а именно то, что страна действительно
находится в состоянии самой серьезной идейно-политиче¬
ской переоценки и переосмысления. Объективную основу
этих процессов составляют качественно новые реалии
внутри страны и на международной арене, которые во
многом обесценивают старые политические понятия и ка¬
тегории.
Не случайно, что среди американских авторов в по¬
следнее время распространяется мнение о существовании
идейно-политического «вакуума» в стране, об отсутствии
подлинно альтернативных идей и ориентаций. Некоторые
заговорили даже о 80-х годах, как о периоде «между-
временья», переосмысления устаревших идейно-политиче¬
ских схем. Такой известный в США специалист по из¬
учению общественного мнения, как Д. Янкелович, напри¬
мер, фиксируя происходящие фундаментальные сдвиги в
ценностных ориентациях американцев, и вовсе предсказы¬
вает, что Америка находится на пороге «культурной
революции», о приближении которой свидетельствуют
масштабные перемены в «подземных пластах» сознания
и культуры, в результате которых формируются самые
причудливые сочетания либеральных и консервативных
политических ориентаций.
Конечно, то, как воспринимается данный историче¬
ский отрезок, в немалой степени зависит от оценки пред¬
шествующего периода. Так, представление о 70-х, а те¬
перь уже и 80-х годах как об «эпохе консерватизма» во
многом и с достаточным на то основанием контрастирует
с «бурными» 60-ми годами. Но картина современной
американской идейно-политической жизни не пишется
лишь черными и белыми красками. Во многих отноше¬
ниях нынешняя Америка не отрицает, а продолжает тен¬
300

денции развития 60-х и начала 70-х годов, интегрирует
двойственные им ценности и ориентации. Взгляды аме¬
риканцев стали сегодня во многом более либеральными,
чем в прошлом. Либерализация социально-политических
воззрений американцев не была прервана нынешним
наступлением правых и консерваторов. И это все —
при сохраняющейся и даже резко усиливающейся двой¬
ственности, амбивалентности массовых настроений
в США.
Подводя итог рассмотрению современной идейно-поли¬
тической борьбы в США, нельзя не подчеркнуть тот
факт, что ведущие буржуазные идейно-политические
течения — какими являются перешедший в последние
годы в наступление консерватизм и потесненный либера¬
лизм — просто неспособны предложить подлинно кон¬
структивного решения наболевших проблем американско¬
го общества. Они, как все чаще отмечают сами амери¬
канцы, ведут междоусобную политическую борьбу во
многом «вхолостую», не затрагивая, чаще всего вполне
сознательно, важных и реальных социальных противоре¬
чий и конфликтов.
Несколько смелее нащупывают альтернативы соци¬
ального развития те американские теоретики и политики,
которые пытаются выйти за рамки традиционных поли¬
тических схем перед лицом современных проблем аме¬
риканского общества. Задуманные как «радикальный
прорыв» старых политических схем, новые буржуазные
теории порой верно подмечают опасности, подстерегаю¬
щие американское общество, вовремя ставят продикто¬
ванные современностью проблемы, но остаются не более
чем рецептами подновления отдельных, чаще всего по¬
верхностных и вторичных, процессов в буржуазноАм обще¬
стве, не раскрывая всей объективной картины развития
общественной жизни в целом и не претендуя па уровень
комплексного мировоззрения, сопоставимого с марксист¬
ско-ленинским анализом современной эпохи.
Похоже, мы становимся свидетелями происходящего
смещения целого ряда параметров идейно-политической
борьбы в американском обществе, возникновения новых
политических ценностей и идейных ориентаций. Причем
новые идеи зреют как в правящих кругах Америки,
в различных их фракциях, так и среди оппозиционных
сил, в широких демократических кругах,
301

Можно быть уверенными в том, что острая идейно*
политическая борьба вокруг путей развития американ¬
ского общества и в дальнейшем будет продолжаться и
усиливаться. От исхода этой борьбы — а его не в послед¬
нюю очередь определит деятельность прогрессивных,
миролюбивых и демократических сил, степень противо¬
действия широких масс американцев консервативной
волне — будут зависеть не только судьбы самой Амери¬
ки, но и в значительной степени судьбы мира.

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Агню С. 63, 217, 273
Адамс Джейн 230
Адамс Дж. 95
Аденауэр К, 38, 215
Аллен Р. 132
Андерсон Дж. 264, 265, 267, 269
Андерсон М. 105
Аристотель 89
Арон Р. 17
Бакли—мл. У. 56
Барбер Б. 141, 198
Баррет У. 95
Баруди У. 107
Баукус М. 234
Бегин М. 134
Бейкер Р. 187
Бекер Дж. 192
Белл Д. 30, 57, 68, 77, 78, 87, 90,
92, 291
Беллами К. 234
Беллоу С. 95
Бергер П. 93
Берк А. 107
Берк Э.' 28, 84
Бетхел Т. 95
Бжезинский 3. 17, 83, 291
Бирд У. 230
Бирнбаум Н. 68, 81
Бойлинг Г. 56
Бойт Г. 284
Болдуин С. 38
Бонго 26
Боскин М. 49, 94, 106
Боулс Ч. 244
Браун К. 93
Брэдли Б. 234, 236, 237
Бубар Б. 264
Бурстин Д. 94
Буш Дж. 187
Бэнфилд Э. 57, 87
Бьюкенен 269
Вагнер Р. 132
Ванниски Д. 272
Ван Холлен К. 154, 198
Вебер М. 84
Виге ри Р. 45, 48
Вилдавски А. 87
Вильсон В. 50, 212
Волкер П. 186
Вуд Р. 87
Вулф А. 243, 293
Вульф Т. 95
Вэлис У. 281
Вэнс С. 34
Газзарди У. 95
Галилей Г. 187
Гамильтон А. 60, 206
Ганди И. 174
Гарн Дж. 93
Геншер Г. Д. 132
Гербер Р. 106
Герген Д. 50, 54, 55
Гилдер Д. 32, 120, 141, 142, 196
Гитлер А/212
Глейзер 57, 61, 68, 78, 80, 82, 87,
92, 259
Голдуотер Б. 217
Голль де Ш. 38, 167, 215
Грили Э. 94
Гринспен А. 47
Гринфилд М. 95
Грисуолд Д. 264, 266
Гросс Б. 278, 294
Грэдисоп В. 93
Гувер Г. 38, 104, 105, 208, 233
Гэлбрэйт Дж. 57, 165, 202, 214,
289, 290
Гэллап Д. 58, 260
Джадис Д. 45, 116
Дентон Д. 123
Джаффе А. 57
Джексон М. 58
303

Джемс' У. 36
Джефферсон А. 88, 206
Джонс Р. 92
Джонсон Л. 46, 50, 59, 211, 212,
234, 243
Джонсон П. 95
Джоунс Р. 62
Дизраэли Б. 40, 206
Дин Дж. 169
8озьер 176
оллан Т. 296
Долэн Дж. 101
Доммерг П. 254
Дуарте X. Н, 169
Дуглас У. 230
Дукакис М. 234
Дэвис А. 264
Дьюи Дж. 230
Жискар д’Эстен В. 206
Ионеско Э. 96
Каддафи М. 166
Калвен Д. 157
Кан Г. 93
Картер Дж. 4, 17, 25, 34, 47,
119, 155, 179, 196. 204, 211,
244, 249, 266, 267, 269
Картер Э. 267
Кастро Ф. 123
Кейнс Дж. М. 13, 255
Кемп Дж. 93, 298
Кеннеди Дж. 50, 59, 84, 165,
207, 212, 233, 238, 292
Кеннеди Р. 207
Кеннеди Э. 207, 233, 238, 289
Килпатрик Дж. 95, 173
Кинсли М. 234, 240
Киркпатрик Дж. 30, 93, 116, 122 <
298
Киссинджер Г. 97, 107, 207
Кларк П. 95
Кларк Э. 264, 266, 268, 269
Клауард Дж. 280, 284
Кобден 206
Ковингтон Г. 273
Козодой Н. 95
Койн Дж. 169, 170
Колатч М. 95
Коль Г. 3
Коммонер Б. 264, 265, 266, 267,
268, 269
Конверс Ф. 260
Койдрак М. 234
Конэйбл В; 93
Коул Дж. 192
Кох Ф. 102
Коч Д. 264
Крамер X. 95
Кристол И. 48, 50, 51, 52, 53,
54, 55, 57, 62, 64, 68, 83, 86,
92, 114, 207
Кронкайт У. 269
Крэйн Ф. 93
Курз Дж. 93
Кэмпбелл Г. 95
Кэнтрил К. 210
Кэрисоп Дж. 273
Кэрролл Л. 278
Лакер У. 94
Лаксолт П. 93, 298
Ларкин К. Дж. 95
Ларкин Р. 155
Ларкин Ф. 95
Ласки М. 95
Лафам М. 95
Лафоллет Г. 230
Лафоре К. 94
Лаффер А. 47, 49, 196, 218, 255
Левин Б. 96
Лермон Л. 92
Лефевр Э. 127
Либер Ж. 96
Ливингстон Р. 93
Линкольн А. 269
Липман С. 95
Липсет С. М. 57, 68, 74, 75,
87, 93, 275
Локк Дж. 89
Лоуи Т. 142
Лэдд К. 210
Лэдд Э. 74, 75, 94, 260
Льюис Дж. 230
Льюис Ф. 151, 195
Льюис Э. 168, 198
Майкл Р. 144
Макавой П. 94
Макговерн Дж. 47, 235
Маккатчион Дж. 95
Маккмор Дж. 9
Маккрэкен П. 94
Маккрэкен С. 95
Маклеллан Дж. 263, 294
Макрейнолдс Д. 264, 266
Маркс К. 105
Медисон Дж. 60
Меллон С. 93
304

Мелцнер A, 106
Местр де Ж. 84
Метцер Т. 273
Миа Э. 99
Миллер М. 279
Мойнихэн Д. П. 30, 57, 60, 87,
92, 207
Мондейл У. 238, 289
Мосс Р. 96
Мурт Т. 105
Мэдден Р. 92
Мэджид М. 95
Мэллоун Дж. 176
Мэрфи Т. 92
Нибур Р. 85
Низбет Р. 68, 87, 94
Никсон Р. 52, 60, 61, 111, 135,
179, 211, 269
Нобл С. 93
Новак М. 77, 93, 108
Нэйдер Р. 271, 273
Нэйсбит Дж. 240
Олин Дж. 103
О’Нил Т. 130, 182
Оукс Д. 144, 197, 199
Оффис Дж. 190
Пайне Б. 24, 25, 112, 113, 132
Пайпс Р. 94
Пелл К. 163
Петерс Ч. 233, 234
Пивен Ф. 280, 284
Пирс Ф. 269
Платон 88
Подгорец Н. 48, 57, 62, 68, 87,
92, 207, 296
Портильо X. Л. 169
Пулли Э. 264
Пфальцграфф Р. 106
Рабинович Д. 95
Раскин М. 202, 228, 290
Рассел Б. 207
Ревель Ж-Ф. 96
Рейган Р. 3, 9, 10, 11, 12, 15,
17, 20, 21, 25, 26, 30, 64, 96,
98, 104, 105, 106, 107, 1J3, 116,
118, 119, 120, 121, 124, 125,
126, 127, 128, 129, 130, 131,
132, 133, 134, 135, 136, 137,
141, 142, 143, 144, 146, 147,
148, 150, 151, 155, 170, 173,
174, 176, 179, 182, 185, 187,
190, 191, 192, 194, 195, 196,
197, 199, 200, 215, 217, 222,
224, 225, 236, 237, 238, 240,
242, 243, 244, 246, 247, 248,
249, 266, 267, 268, 269, 270,
271, 272, 276, 279, 281, 284,
288, 295, 296, 298
Реусс Г. 145
Рикардо Р. 105
Риковер X. 147, 148
Ристон У. 216
Ричардсон С. 93
Робертс П. 182
Робертсон П. 298
Рогатин Ф. 234, 236, 239, 240
Розенталь А. М. 94
Розенталь Р. 92
Розенфельд С. 207
Росситер К. 24, 36, 110
Ростоу Ю. 94
Рот У. 93
Ротенберг Р. 203, 233, 291
Роуч Д. 164
. Роуэн X. 182
Рузвельт Т. 50, 206, 212
Рузвельт Ф. Д. 25, 26, 142, 176,
205, 207, 212, 228, 233, 234,
248, 254, 289
. Русселот Дж. 93
Руссо Ж. Ж. 89
Саиди X. 95
Саймон У. 47, 103, 218
Селигмэн Д. 94
Сиверэйд Э. 94г
Синклер Э. 230
Скалли М. 95
Скэммон Р. 217
Смит А. 255
Смит Г. 94
Стайн Б. 95
Стайн Г. 94
Старр Р. 87
Стеинфелс П. 68, 78, 80, 85, 87,
88, 115
Стерн Э. 204
Стивенсон Э. 207
Стокмэн Д. 120, 121, 144, 145
Сэфайр У. 95, 184, 197
Такер Р. 83, 84, 115
Тафт Р. 244
Тафт У. 106
Твен М. 132
Токвилль А. 88, 89
Томас С. 234
305

Томас У. 95
Триллинг Л. 86
Трумэн Г. 50, 212, 243
Тсонгас П. 234) 235, 239
Туроу Л. 75, 234, 236, 237, 239
Тэйлор Р. 269
Тэтчер М. 3, 129, 135, 215, 217,
270
Уайнбергер К. 142, 151, 153,
154, 156
Уайт Р. 169
Уилл Дж. 93
Уиллс Г. 119, 194
Уилсон Дж. 57, 68, 78, 81, 83,
87, 210
Уинтер Р. 190
Уирт Т. 234
Уиртмайр К. 234
Уоллес Г. 244
Уоллес Дж. 62, 217, 264, 274
Уоллon М. 9
Уолтерс Д. 134
Уоррен Д. 275
Уорсторн П. 96
Уоттепберг Б. 53, 94, 217
Уэлч К. 96
Фелдстайн М. 94
Фелнер У. 94
Филипс К. 73, 270
Филипс У. 68
Филмор 269
Фишер Ч. 92
Флорио Дж. 234
Феллоуз Дж. 234, 239
Фолуэлл Д. И
Форд Г. 41
Форд Дж. 179, 211, 215, 269
фрапко 279
Фрейзер Д. 259
фрепцель Б. 93
Фридмен М. 47, 56, 90, 141,
196, 219, 245
фри Л. 210
Фримен Р. 105
фулнер Э. 103
Хаберлер Г. 94
Хайек фон Ф. 90, 216
Халберстам Д. 170
Хант Дж. 274
Хантингтон С, 87, 94, 258
Харрингтон М. 87, 285
Харрис Л а донн а 264
Харрис Л. 157, 158, 159, 160,
161, 162
Харт Г. 234, 235, 23Я, 239, 140,
289
Хасслер С. 96
Хатч О. 93
Хейг А. 97, 122, 130, 132, 151
Хелмс Дж. 93, 298
Химмельфарб Г. 28
Хит Э. 125
Ходжсон Дж. 92
Хокер К. 267
Холл Г. 264
Холл Р. 179
Хорн А. 94
Хоув И. 62
Хоутаккср X. 94
Хук С. 69
Хэмфри Г. 84
Хэтфилд Р. 92
Хьюз Т. 126, 194, 200
Циммерман Б. 265
Черчилль У. 38, 42, 163
Шарп Ф. 234
Шекспир Ф. 103
Шефтсбери Д. 206
Шилз Э. 94
Шлафли Ф. 57
Шлезингер А. 50, 52, 53, 54, 55,
57, 165, 166, 202, 205, 228, 289
Шлесинджер Дж. 97, 107
Шмидт Г. 92
Шмитт X. 93
Шоу Дж. Б. 215
Штраусс Л. 89
Эбшайр Д. 107
Эвон М. 33
Эйзенхауэр Д. 25, 38, 86, 148,
215
Эйнштейн А. 164
Эмерсон Р. 53, 213
Эндерс Т. 168
Эпстайн Дж. 206
Янг Э. 34
Янкелович Д. 238, 299

СОДЕРЖАНИЕ
Введение	.	3
Часть I. Поиски перемен, страх перед переменами.	24
Раздел 1. Консерватизм: традиции и современность . . 24
Бэртон Пайне. Назад к основам • • • 		25
Клинтон Росситер. Консерватизм • •	36
Раздел 2. Движется ли Америка вправо? . . .... 44
Джон Джадис. Правые могут ошибаться, но и левые не¬
правы 	. . 45
Ирвинг Кристол, Артур Шлезингер. Движется ли Аме¬
рика вправо? 'Есть ли в этом необходимость?	50
Поворачивает ли Америка вправо?	. . 56
Ирвинг Кристол. Основные элементы консервативной
политики	•	64
Раздел 3. Обновление консерватизма	. . 67
Неоконсерватизм: «за» и «против»	68
Ирвинг Кристол. Признания подлинного, возможно,
единственного' неоконсерватора, считающего себя таковым 86
Неоконсервативная сеть ... 		92
Комментарий ...	  109
.Часть II. «Рейганизм» — обещания и действительность . . .118
Раздел 1. Пролог к трагикомедии	118
Гэрри Уиллс. Президенство по-ватикански . . . . . .119
Томаз Хыоз. Подняться над «рейганизмом»	126
307

Рональд Рейган. Правительство и деловой мир в 80-е годы 137
Бенджамин Барбер. Сказка о двух капитализмах . . .141
Джон Оукс. Трагикомедия: акт I .•••••••• • 144
Трагикомедия: акт II . . ....... 146
Раздел 2. Внешняя политика: в отрыве от реальности 150
Флора Льюис. Политическое перетягивание каната . . 151
Кристофер Ван Холлен. Уайнбергеровский жупел . . . 154
Джейми Калвен. Беседа с Луисом Харрисом	157
Клайберн Пелл. Выступление на национальной конфе¬
ренции демократической партии в Филадельфии . . . 163
Джон Кеннет Гэлбрэйт. В следующий раз: сенпьерский
синдром	165
Энтони Лыоис. Это не Вьетнам, но...			 • 168
Не такой уж нейтральный закон о нейтралитете . . .171
Администрация Рейгана и проблемы развивающихся
стран	 173
Джеймс Килпатрик. К черту морское право!	176
Роджер Холл. Морское право: почему Соединенным Шта¬
там следует изменить свою позицию	179
Раздел 3. «Рейганомика»: панацея от всех бед или «зна¬
харская экономика»?	.181
Пол Крейг Робертс. Удастся ли распутать «рейгано¬
мику»? 	182
Уильям Сэфайр. Похвала спаду	184
Рассел Бейкер. Ситуация просачивания	187
Ралф Уинтер. Руководители бизнеса начинают терять
веру в «рейганомику» . 		190
Комментарий	193
Часть III. В поисках альтернативы	202
Раздел 1. Либералы в поисках новых идей	202
Эл. Стерн. Обновление либерализма	204
Артур Шлезингер. Умер ли либерализм?	205
Джон Кеннет Гэлбрэйт. Наступление консерваторов . .214
Маркус Раскин. Прогрессивный либерализм 80-х годов 228
Рэндел Ротенберг. Клуб неолибералов	233
Программа неолибералов	239
Раздел 2. По ту сторону политических традиций . . . 242
Алан Вулф. После Рейгана	243
Пьер Доммерг. Новый внутренний порядок американско¬
го образца . • 		  254
308

.	Лэдд.	папиггпалъпмй обзор . . . 260
~,ц,жкм МaKf/iи-»«и«.«<i. а- л ь>■.।.• г ■.. . >..>■>	>■.•	.	• 2бЗ
Кевин Филипс Иостконсерва! иннам .-Америка	270
Бертрам Гросс. Между «дружелюбным фашизмом» и
демократией ...	...		278
Комментарий . 		287
Заключение 	296
Указатель имен 	ЗОэ

США:
консервативная
волна
ИБ М 12550
Редактор О. В. Чхиквишвили
Художественный редактор В. А, Пузанков
Технические редакторы Т. И. Воскресенская, В, Ю. Никитина
Корректор Н. Е. Ужтупене
Сдано в набор 29.06.83. Подписано в печать 21.11.83.
Формат 84ХЮ81/з9. Бумага типографская Ж 1. Гарнитура нов. обыкновенная.
Условн. печ. л. 16,38. Условн. кр.-отт. 16,38. Печать высокая. Уч.-изд. л. 15.83-
Тираж 50 000 экз. Заказ Ха 685. Пена 95 к. Изд. М 37185
Ордена Трудового Красного Знамени
издательство „Прогресс0
Государственного комитета СССР
по делам издательств, полиграфии и книжной юрговли.
Москва, 119847, ГСП, Москва, Г-21, Зубовский бульвар, 17
Ленинградская типография № 2 головное предприятие ордена Трудового
Красного Знамени Ленинградского объединения «Техническая книга»
им. Евгении Соколовой Союзполиграфпрома при Государственном
комитете СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли.
198052, г. Ленинград, Л-52. Измайловский проспект, 29.

ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРОГРЕСС»
Выйдет в свет
КОЛАР Ф. Экспорт контрреволюции: исто¬
рия и современность. Пер. с чеш.
Ф.Колар, чехословацкий публицист, просле¬
живает в историческом плане действия реакци¬
онных сил, направленные на подавление ре¬
волюционных, национально-освободительных
движений в мире.
Автор показывает подрывные действия им¬
периализма и его агентуры в отношении Вен¬
грии, Чехословакии, Польши, Анголы, Ливана
и других стран и борьбу пародов в защиту своих
революционных завоеваний.

ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРОГРЕСС»
Выйдет в свет
Американская модель: с будущим в кон¬
фликте. — Пер. с англ.
Какие изменения произойдут в жизни аме¬
риканцев под влиянием лавиноподобного разви¬
тия техники? Что изменится в нравах, ценно¬
стях, семейных отношениях американцев? Что
ожидает американские города, заводы, окружа¬
ющую среду? Способна ли Америка стать мо¬
делью и примером для других стран и пародов,
или Соединенные Штаты безнадежно утра¬
чивают историческую инициативу? На эти и
другие вопросы ответит сборник «Американская
модель: с будущим в конфликте».