Автор: Безыменский Л.А.
Теги: история российского государства вторая мировая война внешняя политика
ISBN: 5-94538-400-3
Год: 2003
Текст
Л. Безыменский
ТРЕТИЙ
ФРОНТ
Секретная дипломатия
Второй мировой войны
«ВЕЧЕ»
Москва
2003
ББК 63.3(2)
Б 40
Вниманию оптовых покупателей!
Книги различных жанров
можно приобрести по адресу:
129348, Москва, ул. Красной сосны, 24,
издательство «Вече».
Телефоны: 188-88-02, 188-16-50, 182-40-74;
т./факс: 188-89-59, 188-00-73.
E-mail: veche@veche.ru
http:/www.veche.ru
www.100top.ru
С лучшими книгами издательства «Вече»
можно познакомиться на сайте
www.100top.ru
ISBN 5-94538-400-3
© Безыменский Л.А., 2003.
© ООО «Издательство «Вече 2000», 2003.
Предисловие
Как быстро меняются понятия, как они возникают и
исчезают! Казалось, слова «второй фронт», вошедшие в
обиход с начала Великой Отечественной войны, всем по-
нятны: речь идет о том, что помимо фронта боев Советс-
кой Армии, защищавшей свою родину с 22 июня
1941 года, должен был возникнуть еще один, второй фронт
сражений вооруженных сил антигитлеровской коалиции
с тем же вермахтом, который сначала захватил почти всю
Европу, а затем капитулировал в зале бывшего инженер-
ного училища в берлинском пригороде Карлсхорт.
Кто первым назвал этот фронт «вторым»? Вероятно,
Сталин, поставивший уже летом 1941 года перед союзни-
ками — США и Англией — вопрос о форме их участия в
войне. Слова «второй фронт» он употребил в своем по-
слании Черчиллю 18 июля 1941 года. С тех пор о втором
фронте непрерывно говорили и писали — вплоть до 6 июня
1944 года, когда союзники высадились в Нормандии. Да и
сейчас понятие второго фронта вошло в научный обиход.
Но, как и остальные военные понятия, «второй фронт»
понятие неточное. На самом деле все великие державы при-
нимали участие уже в 30-х годах в операциях, которые ав-
тор хочет назвать «третьим фронтом». На этом фронте не раз-
давались выстрелы, не двигались дивизии — хотя речь, в кон-
це концов, должна была идти (и шла!) о военных действиях.
Как выясняется сейчас, уже давно между странами-участ-
ницами мировой политики велись , переговоры, которые
выпадали из схемы «одного» или «двух» фронтов, вроде как
деливших тогдашний мир. Так в середине XX века возник
некий «третий фронт», за которым было не легко уследить.
И не только потому, что его участники старались скрыть свои
3
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
действия (что было вполне понятно). Но и потому, что «тре-
тий фронт» постоянно менял своих участников!
Судите сами: сначала, то есть в послеверсальской Ев-
ропе XX века, это были страны-победительницы войны
первой. Они, основываясь на достигнутых результатах, рев-
ностно старались не допустить успеха своих собственных
союзников — не гнушаясь блока со своими бывшими вра-
гами. Но внезапно появился и новый участник: страна,
совершившая социальный поворот и переворот. Что было
делать с ней? Держать в стороне от участия в мировой
политике? Использовать в качестве пугала для новых со-
юзов и комбинаций? Вариантов было предложено мно-
го, причем и в лагере победителей первой войны, и в
лагере побежденных, наконец, в лагере «нового компо-
нента», выдвинувшего необычный доселе лозунг мировой
революции. Так на карте Европы (и всего мира) возника- .
ли совершенно новые комбинации, не говоря уже о том,
что некогда пассивные «задворки Европы» стали выдви-
гать свои собственные претензии.
Все понимали — Вторая мировая война неизбежна, тем
более что родившийся на свет Советский Союз так или
иначе планировал новый, всемирно-революционный кон-
фликт. Но не СССР суждено было стать его зачинщиком.
Эта роль выпала стране, казалось, вышедшей в Первой
мировой «в расход». Национал-социалистическая партия
Германии и ее глава Адольф Гитлер стали инициатором
новых стычек. Причем обозначив перед всем миром объек-
ты своих претензий: Австрию, Чехословакию, Польшу как
месть своим давним соперникам — Англии и Франции,
Соединенным Штатам.
Конечно, дата 1 сентября 1939 года считается началом
Второй мировой войны. Не будем дебатировать — спра-
ведливо ли это: так или иначе, 1939 год стал рубежом для
всего мира. Мы же, стремясь обозначить и описать рубе-
жи тайной дипломатии мировой войны, названные услов-
но «третьим фронтом», приступим к описанию тех объек-
тов, которые избрал агрессор.
4
ТРЕТИЙ ФРОНТ
Автор не раз занимался исследованием этих сложных
вопросов (в своих книгах, изданных в 60—80-х годах), и
теперь счел возможным свести результаты своих иссле-
дований и новых документов воедино. Здесь они представ-
лены в неком хронологическом порядке: от операции
«Грюн» (захват ЧССР) до последних месяцев Второй
мировой войны. Новое поколение должно четко осознать
значение великих побед России, одержанных благодаря —
а иногда вопреки! — констелляции политических и воен-
ных сил минувшего века.
РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ: ТАЙНАЯ
ДИПЛОМАТИЯ ПЕРЕД НАЧАЛОМ
ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
Теперь это не так сложно!..
Да, действительно, теперь это не так сложно. Вы зво-
ните по телефону или пишете письмо, в котором выра-
жаете пожелание встретиться и побеседовать на темы, ка-
сающиеся недавнего прошлого. Ваш собеседник (или ад-
ресат) осведомляется о том, что вас интересует, и, как
правило, просит заранее уточнить вопросы. Через неко-
торое время вы получаете ответ: он не обязательно поло-
жительный. Однако г-н штандартенфюрер никогда не ска-
жет, что не желает беседовать с советским писателем. Нет,
он просто не располагает необходимыми сведениями или
уже все сказал в беседах с другими людьми, интересую-
щимися именно этой проблемой.
Но бывает и так, что встреча происходит. Тогда перед
вами предстает пожилой человек^ чаще всего — пенсио-
нер, спокойно завершающий жизненный путь на вилле
под Дюссельдорфом или в тихом квартале Мюнхена. Итак,
милостивый государь, что вас интересует?
Каждая из таких встреч — пытка. Не потому, что перед
вами может оказаться профессиональный палач. Скорее
потому, что очень трудно перенести психологический сдвиг
между эпохой Третьего рейха, к которой принадлежит ваш
собеседник, и сегодняшним днем, где он — без рун СС на
петлицах, без свастики на «Рыцарском кресте» — остался
красноречивым свидетелем страшных 12 лет, вписанных
6
______________ТРЕТИЙ ФРОНТ
железом и кровью в историю Европы. Он обо всем помнит,
охотно рассказывает. Для него мир нацизма еще существу-
ет как нечто само собой разумеющееся, но — по странно-
му капризу истории! — ушедшее в прошлое.
За минувшие годы я неоднократно попадал в подоб-
ную ситуацию. Первый раз это было в Мюнхене, когда
посетил оберштурмбаннфюрера СС Курта Кристмана, о
злодеяниях которого рассказано в повести Льва Гинзбур-
га «Бездна». Сюжет этой повести — преступления СС в
Краснодаре, где Кристман возглавлял зондеркоманду 10-а.
Я был свидетелем того, как писатель собирал материал
для повести; знал, как ему удалось напасть на след сооб-
щников Кристмана. С тем большим волнением слушал я
рассказ Гинзбурга, только что вернувшегося из Мюнхена.
Было это так. Он остановился в гостинице «Штахус», что
на Байерштрассе, — там обычно живут советские турис-
ты. Стоило ему лишь выйти на улицу и перейти ее, как на
медной дощечке соседнего дома он увидел слова: «Д-р
Курт Кристман, торговля недвижимостью». Шдк был так
силен, что писатель долго не смог совладать с собой.
Этот рассказ я выслушал в Москве, а на следующий
день улетел в Бонн. Оттуда заехал в Мюнхен. Вместе с ре-
дактором журнала «Кюрбискерн» Фридрихом Хитцером
отправился в контору по торговле недвижимостью, что
на Байерштрассе. Предварительно зашел к местному про-
курору» который подтвердил, что означенный д-р Крис-
тман и начальник зондеркоманды 10-а один и тот же че-
ловек, что по его делу уже более 10 лет ведется следствие,
однако прокуратура еще не нашла «состава преступления»,
так как якобы еще не пришли документы из Советского
Союза. Поэтому Кристман находится на свободе. Когда нач-
нется процесс? Неизвестно.
Не буду насиловать память — благо, что сразу после
визита к Кристману мы уселись с Хитцером в соседнем
кафе и записали содержание беседы с палачом, носящим
Докторское звание. Вот текст записи:
«Начало беседы в 9 часов 15 минут, 28 августа 1967 года.
Вопрос. Г-н доктор Кристман, у нас есть к вам вопросы.
7
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИМ
Ответ. Пожалуйста.
Вопрос. Вы — бывший начальник зондеркоманды
СС 10-а?
Ответ. Да, это я. Уже давно против меня ведется след-
ствие. Я был арестован, но выпущен под залог и должен
отмечаться в полиции. Был под арестом, пока переводи-
лись документы, присланные из России. Но в них все пре-
увеличено и раздуто. Это видит каждый.
Вопрос. Однако несколько лет назад вы, д-р Кристман,
в беседе с советским журналистом Григорьянцем отри-
цали, что являлись начальником команды?
Ответ. Да, потому что он не предъявил своих докумен-
тов. Мы можем говорить откровенно. Мне нечего скрывать.
Я был начальником, я служил в гестапо. Однако обвине-
ния, выдвинутые против меня, преувеличены. Я всегда был
корректен и гуманен. Шла война, и подчас на войне слу-
чаются плохие дела. Об этом можно сожалеть, и я также
сожалею. Но что я должен был делать? Мои подчиненные
и сегодня могут подтвердить, что я был корректен. Нет,
эти преувеличения неверны. И с евреями я дела не имел.
Я им ничего не сделал.
Вопрос. Это значит, что вы уничтожали только русских?
Ответ. Нет, только партизан и агентов. Я занимался
борьбой с партизанами и агентами. Вообще я был нович-
ком в этом деле. По профессии я лыжник, спортсмен и
родом из мирного Зальцбурга. Меня хотели послать как
лыжника на Кавказ. Но мы не дошли до Кавказа, и я попал
в зондеркоманду. Как я мог этому помешать? Против те-
чения не поплывешь. Ну, здесь и случалось всякое. Я за-
нимался делами лишь между прочим, бумаг я не любил.
А все злодеяния совершились еще до меня. Конечно, я
сожалею о случившемся. Но то, что написано в ваших
материалах, большей частью раздуто.
Вопрос. Г-н Кристман, вы говорите о материалах из
СССР. Однако здешние власти утверждают, что Советс-
кий Союз не предоставил материалов.
Ответ. Материал пришел по линии международной пра-
вовой помощи. Но я уже сказал, что в нем много преуве-
8
ТРЕТИЙ ФРОНТ
личений. Я сам юрист и всегда корректен. Я обращался с
русскими хорошо.
Вопрос. Почему вы считаете советский материал пре-
увеличенным?
Ответ. Я не могу вам это сейчас объяснить в подробно-
стях, это долгая история.
Вопрос. Мы говорим не о подробностях. Вы считаете весь
материал предвзятым?
Ответ. Все это выдумало русскими, которые служили у
нас. Они хотели себя выгородить. Ведь у вас уже состоялся
один показной процесс против меня*. Мы слушали об этом
по радио и надрывали животики.
Вопрос. Вы называете этот процесс «показным»?
Ответ. Нет, извините, я оговорился. Просто процесс.
Я мало понимаю в этом. В Яйске меня не было. Там унич-
тожали детей, но меня там не было.
Вопрос. Вы имеете в виду Ейск?
Ответ. Да, да, Ейск! Переводчик так мне перевел. Ах,
знаете, я очень люблю русский народ. Я лично был у Гим-
млера и сказал ему, что мы неправильно обращаемся с
русскими. Надо с ними обращаться получше, иначе мы
проиграем войну.
Вопрос. Ого, вы даже бывали у Гиммлера?
Ответ. Ах нет, простите. Я так высоко не залетал. Я был
только у Кальтенбруннера. Я ему это говорил.
Вопрос. Вы сказали Кальтенбруннеру, что из-за плохо-
го обращения с русскими можно проиграть войну. А вы
никогда не задумывались о том, что эта война — преступ-
ление?
Ответ. Ах, вы знаете, я не хочу заниматься политикой.
С 1945 года я совершенно аполитичен. Я ни во что не вме-
шиваюсь. Мы ошиблись, начав воцну с русскими. Мне очень
жаль, что мы на них напали. Зато я ненавижу американ-
цев, они напали на нас. Против русских я ничего не имею.
* В Краснодаре состоялся процесс, где были раскрыты злодея-
ния Кристмана.
9
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Вопрос. Г-н Кристман, вам что-либо говорит имя
Томка*?
Ответ. Нет, я не помню такого имени. Их было много.
Нет, не помню. Но зачем вы меня спрашиваете? О ком
вы говорите?
Здесь мы поднялись, сказав, что с нас достаточно.
Кристман. Нет, подождите; мы еще поговорим, не ухо-
дите...
Мы. Вы поговорите об этом в суде, а не здесь.
Кристман. Да, да. Но это будет не раньше чем через два
года. Сейчас будут судить первую группу.
Вопрос. И вы среди них?
Кристман. Нет, я — юрист. Согласно немецкому праву
обвиняемый не считается виновным, пока его преступ-
ление не доказано. Скажите, вы напишете обо мне?
Мы. Конечно, ведь мы журналисты.
Кристман. Но, ради бога, не в немецкой прессе! Ведь у
меня большая клиентура. Сделайте одолжение, побудьте
еще, присядьте, поговорим...
9 часов 40 минут. Мы выходим не попрощавшись».
С тех пор я не раз проходил мимо дома на Байершт-
рассе, мимо медной дощечки с именем Кристмана. Ви-
дел и сообщение прессы в 1974 году о том, что за отсут-
ствием свидетелей и достаточных улик следствие против
Кристмана прекращено. А потом исчезла и дощечка с дома.
Видимо, г-н оберштурмбаннфюрер ушел на пенсию и
пользуется всеми благами, доступными отставному эсэ-
совцу и удачливому дельцу в Федеративной Республике...
Кристман тогда не захотел ничего рассказать — это
можно даже понять. Но иные его коллеги — скажем, бри-
гадефюрер СА Кёппен в том же Мюнхене или статс-сек-
ретарь Науман в Ремшайде — готовы были поделиться
своими воспоминаниями. Однако для слушающего это
настоящая пытка, ибо ремесло «интервьюера» требует на
какое-то время подавления собственных чувств. Для того
* Так звали одну из сожительниц Кристмана, изобличенную в
Краснодаре.
10
ТРЕТИЙ ФРОНТ
чтобы ваш собеседник рассказывал подробно и содержа-
тельно, надо порой промолчать. Промолчать, когда хочется
кричать! Помнится, бригадефюрер Кёппен начинал ха-
рактеристику всех высших чинов имперской канцелярии
(он провел в ней немало времени) со стандартной фор-
мулы:
— Во-первых, это был весьма приличный человек...
И Геббельс, и гитлеровский родич Фегелейн, и гене-
рал Кребс, и даже Гиммлер были для Кёппена «весьма
приличными» людьми. Исключение составлял только Бор-
ман, которого бывший бригадефюрер поносил последни-
ми словами...
Рассказ Фрииа Хессе
На этот раз мой собеседник не был эсэсовцем. Об этом
можно было догадаться по такому косвенному признаку:
обстановка его квартиры на мюнхенской улице Тюркен-
штрассе была весьма скромной. Видно было, что вся ме-
бель стоит здесь десятилетия и, уж безусловно, не при-
обретена после войны. Нет, мой собеседник не был нуво-
ришем и не сделал после войны блестящей карьеры, как
это случилось с подавляющим большинством господ обер-
и группенфюреров. Наоборот, он очень, очень скромно
жил на свою пенсию, которая полагалась бывшему лега-
ционсрату (посольскому советнику) имперского мини-
стерства иностранных дел.
Д-р Фриц Хессе прожил бурную жизнь. Начал он ее в
том же Мюнхене, где юным студентом стал одним из уче-
ников профессора Карла Хаусхофера — отставного гене-
рала, будущего «столпа» геополитики. На лекциях и дома
У генерала Хессе Часто встречался с другим учеником про-
фессора, таким же молодым, как и он, очень странным
юношей по имени Рудольф Гесс. Гесс свел Хессе с Гит-
лером, а впоследствии (уже в Берлине) в доме банкира
Гуттмана он познакомился с Иоахимом фон Риббентро-
пом. Однако, окончив университет, Хессе не занялся по-
литикой, а нашел применение своим способностям в жур-
11
А.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
налистике. Вскоре он стал главным редактором телеграф-
ного агентства Вольфа. Когда же в 1934 году это агентство
стало официальным Германским информационным “бюро
(ДНБ), Хессе сохранил свой пост. Проработав несколько
лет, он пр рекомендации адмирала Канариса (!) получил
должность заведующего бюро ДНБ в Лондоне. Это был
весьма солидный пост, ибо по сложившемуся обычаю за-
ведующий бюро ДНБ автоматически являлся членом «кон-
сультативного пресс-совета» при посольстве Германии, т.е.
одним из пресс-атташе. Его позиция еще боле© укрепи-
лась, когда вместо профессионального дипломата старой
школы Леопольда фон Хеша на посту германского посла
в Лондоне оказался не кто иной, как давний знакомый
Хессе Иоахим фон Риббентроп!
Вскоре Хессе стал чем-то вроде «специального курье-
ра» Риббентропа. Испытывая недоверие к Чиновникам
посольства, воспитанным в чопорных традициях кайзе-
ровской дипломатии, новый посол нуждался в верных лю-
дях. Хессе очень пригодился Риббентропу во многих от-
ношениях: во-первых, он прекрасно знал язык (в отли-
чие от посла) и разбирался в английских делах; во-вторых,
был приверженцем идеи англо-германского сотрудниче-
ства, которую с 20-х годов проповедовал генерал Хаус-
хофер. Тем самым он был особенно пригоден для выпол-
нения главной задачи, которую Риббентроп получил от
Гитлера. А задача была:
— Риббентроп, привезите мне союз е Англией!
Задание Гитлера соответствовало совершенно опреде-
ленному этапу в англо-германских отношениях. Соответ^
ствовало оно и репутации Риббентропа в нацистских кру-
гах.
Как попал Иоахим фон Риббентроп в Лондон? Сперва
он не занимал официальных дипломатических постов, ис-
полняя обязанности начальника так называемого «бюро
Риббентропа» — внешнеполитического органа нацистской
партии, созданного параллельно министерству иностран-
ных дел. В этом качестве он уже имел определенные зас-
луги перед нацистским руководством: именно он заклю-
12
ТРЕТИЙ ФРОНТ
чил в 1935 году англо-германское морское соглашение,
при помощи которого Германия освободилась от ограни-
чений, наложенных на нее Версальским мирным догово-
ром. У Риббентропа была неплохая репутация и в деловых
кругах: он вышел из этой среды и женился на дочери
крупного дельца.
Фрау Риббентроп была свидетельницей «возвышения»
своего супруга. В августе 1936 года во время очередного
Вагнеровского фестиваля в Байрейте (Гитлер был поклон-
ником музыки Рихарда Вагнера, и поэтому на фестиваль
съезжалась вся нацистская элита) фюрер объявил Риб-
бентропу, что хочет сделать его статс-секретарем в им-
перском министерстве иностранных дел, то есть замести-
телем министра. Этот пост был вакантен, однако вакан-
тен был и пост посла в Лондоне. Поэтому Гитлер спросил
Риббентропа:
— Кого бы послать в Лондон? И вообще есть ли шансы
договориться с Англией?
Риббентроп был осторожен, сказав, что шансы «неве-
лики», но имеются. Тем не менее — видимо, почувство-
вав возможность «отличиться», — он предложил себя в ка-
честве посла. Через день Гитлер дал свое согласие. Как вы-
яснилось впоследствии, бывший торговец шампанским не
просчитался, ибо вскоре стал не статс-секретарем, а са-
мим министром.
При определенных обстоятельствах назначение той или
иной личности на пост посла может стать политическим
симптомом. Когда в 1937 году Форин офис убрал из Бер-
лина Эрика Фиппса и заменил его Невилем Гендерсоном,
то всем было ясно: критически настроенный Фиппс не
нужен, а нужен симпатизирующий Гитлеру человек. Так
и назначение Риббентропа стало сигналом для всех лон-
донских антикоммунистов.
В сложном клубке противоречий и общностей рожда-
лись и развивались англо-германские отношения. Мы не
Раз будем сталкиваться с «двумя сторонами» этой медали.
Внутри самого нацистского руководства порой не было
единодушия в том, как именно держать себя по отноше-
13
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
нию к Англии в тот или иной момент. Бывало так, что
некоторые группы (например, военное руководство в лице
Бека и Канариса в 1938—1939 годах) явно переоценива-
ли шансы на возможность сговора с Англией; бывало и
так, что к этому антикоммунистическому сговору стре-
мились далекие от вермахта политики типа Розенберга или
Риббентропа. Но проходило немного времени, как и те,
и другие, и третьи находили общую линию поведения,
служащую генеральной цели — мировому господству Тре-
тьего рейха.
...В тот период, когда рейхслейтер Иоахим фон Риб-
бентроп стал послом в Лондоне, на передний план выд-
вигалась задача глубокого дипломатического зондажа: воз-
можно ли привлечение Англии на сторону германской эк-
спансии в Европе, и в первую очередь — в Восточной
Европе?
Вспоминая о тех днях, Хессе с сокрушением говорил
о том, как бездарно и грубо стал действовать новый по-
сол.
— Представьте себе, — рассказывал мой собеседник, —
еще не вручив верительных грамот, Риббентроп дал ин-
тервью английской прессе и заявил, что он прибыл для
того, чтобы убедить Англию в опасности, грозящей со
стороны большевизма, и необходимости создать англо-
германский союз против Советской России...
К числу «эскапад» нацистского посла принадлежал на-
шумевший инцидент во время первого представления по-
сла королю Георгу VI. Риббентроп, войдя в зал, поднял
руку в нацистском приветствии, чем привел в смущение
придворных и самого монарха. На следующий день лон-
донские газеты писали, что немецкий посол явно спутал
Букингемский дворец с нацистской сходкой...
Правда, Риббентроп недолго пробыл в Англии.
В 1937 году он стал министром. Его сменил опытный дип-
ломат Герберт фон Дирксен (с ним Хессе также нашел
общий язык). Тем не менее Риббентроп стал считать себя
большим знатоком английских дел. Так, когда Гитлер ре-
14
ТРЕТИЙФРОНТ
шил захватить Австрию, он послал своего министра ино-
странных дел в Лондон, чтобы тот успокоил английских
политиков. Как вспоминал Хессе, телеграмма о вступле-
нии немецких войск в Австрию пришла как раз во время
торжественного обеда, который давал премьер-министр
Невиль Чемберлен в честь высокого гостя. Риббентроп не
нашел ничего лучшего, как заявить, что аншлюс в прин-
ципе дело необходимое, но добавил при этом, что по-
ступившее сообщение — ложное и немецкие дивизии в
Австрию вовсе не вступили...
— Скандал впоследствии был немалый, — говорил Хес-
се, — но, представьте себе, англичане примирились с тем,
что Австрия потеряла свою самостоятельность.
Когда же министр стал собираться в обратный путь,
то между ним и его доверенным лицом произошел такой
примечательный разговор. Риббентроп решил, что Англию
«надо списать» со счетов немецкой политики и рассчи-
тывать на сотрудничество с ней нельзя. Хессе возразил,
сказав:
— Господин министр, надо еще раз попытаться!
На это Риббентроп резонно ответил:
— Ну что же, тогда оставайтесь здесь...
Выполняя это задание, Хессе весь драматический
1938 год провел в Лондоне. В частности, когда стало ясно,
что за Австрией на очереди Чехословакия, он специаль-
но занялся этим вопросом. Партнерами Хессе были вид-
ные лондонские деятели: во-первых, пресс-шеф прави-
тельства Дж. Стюарт, затем профессор Конуэлл-Эванс
(Хессе знал, что в действительности этот ученый муж
являлся сотрудником немецкого отдела Интеллидженс
сервис). Хессе располагал обширными связями в кругах
респектабельного Англо-германского общества, главой
которого был лорд Маунт-Темпл, а членами — лорды
Лондондерри, Ротермир, Дерби и другие. Наконец, Стю-
арт свел Хессе с сэром Горасом Вильсоном — человеком,
мнение которого весило не меньше, чем мнение самого
Чемберлена.
15
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Вильсон еще не раз будет упоминаться на страницах
этой книги. Как говорил мне Хессе, он установил кон-
такт с ним по прямой рекомендации Риббентропа.
— Вильсон был прирожденный посредник и в этом ка-
честве являлся неоценимой фигурой для англо-германс-
кого сотрудничества. Тихий, незаметный человек, сама
скромность — таким он представал перед своими собе-
седниками. Но за его скромностью скрывалась сила. Он чув-
ствовал себя подлинным управляющим делами Англии и
всегда начинал с местоимения «мы». Он часто говорил:
«Мы считаем...», «Мы не допустим...»
В оценке Вильсона Хессе не был одинок. Так, немец-
кое посольство доносило в Берлин из Лондона, что Виль-
сон — «ключевая фигура» и что он ведет себя по класси-
ческому принципу фельдмаршала Мольтке: «быть в дей-
ствительности большим, чем кажешься». Воспитанник
знаменитой Лондонской экономической школы, Вильсон
долгие годы служил в министерстве труда, ведя сложные
переговоры с профсоюзами (отсюда его качества «посред-
ника»). С 1931 года он стал главным «индустриальным со-
ветником» премьер-министра и главой гражданской служ-
бы. Ни одно решение Чемберлен не принимал без Виль-
сона.
— Мы знали, — говорил Хессе, — что в качестве главы
гражданской службы Вильсон практически руководил сек-
ретной службой...
Все эти связи и предстояло активизировать с того мо-
мента, когда, как стало известно Хессе, фельдмаршал
Кейтель доложил фюреру вариант плана «Грюн» — плана
захвата Чехословакии. Любопытно, что узнал Хессе об
этом... от англичан. Оказывается, английская разведка
очень быстро получила сведения о том, что готовится втор-
жение в Судетскую область.
Замысел Гитлера
Часто считают исходным пунктом планирования на-
падения на Чехословакию совещание у Гитлера 5 ноября
16
ТРЕТИЙ ФРОНТ
1937 года, на котором он прямо заявил о своей цели —
ликвидации Чехословакии как самостоятельного государ-
ства.
Однако замысел этот возник гораздо раньше. Еще в биб-
лии нацизма — книге Гитлера «Майн кампф», написан-
ной в 1925 году, содержались рассуждения о нежизнес-
пособности Чехословацкой Республики. Когда же Гитлер
пришел к власти, то в первой же речи перед генералите-
том 3 февраля 1933 года провозгласил программу пере-
смотра европейских границ.
Чехословакия уже тогда была одним из объектов буду-
щей агрессии. В своих воспоминаниях Герман Раушнинг
зафиксировал, что еще в 1932 году Гитлер заявил:
— Чешско-моравский бассейн будет колонизирован не-
мецкими крестьянами. Чехов мы переселим в Сибирь...
Во время другой беседы с Раушнингом, состоявшейся
в 1934 году, Гитлер говорил о том, что он собирается
включить в состав будущей Германии Австрию и Чехос-
ловакию. Эти идеи вынашивались и в военной среде. Так,
в мае 1933 года будущий генерал авиации Кнаус писал в
докладной записке Герингу:
«Германия — континентальная держава. Исход ведущих-
ся ею войн всегда решается на центральном европейском
театре. Ее будущие противники — Франция и Польша в
первую очередь, и во вторую — Чехословакия и Бельгия».
В докладе начальника генштаба от 3 июня 1938 года на
Имя главнокомандующего сухопутными силами отмеча-
лось:
«Вопрос военного разгрома Чехии постоянно изучал-
ся и разрабатывался генштабом со времени секретной ди-
рективы имперского военного министра от 4.IV.1935 г. за
номером WA 1186/35 g.K L1 и даже ранее этой директивы.
Генштаб сухопутных сил видел военную необходимость
Данной операции не менее ясно, чем другие компетент-
ные органы. Многолетние исследования и предваритель-
и вестись генштабом так ос-
ивели к выработке ряда орга-
17
ные веер
нова г<
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
низационных и стратегических принципов подготовки к
военным действиям против Чехии»*.
Когда же в 1936 году военное командование Германии
разрабатывало свой первый «перспективный» план под
кодовым названием «Шулюнг», то в нем указывалось на
возможность действий против Чехословакии. Военное
планирование против этой страны шло широким фрон-
том. Так, генерал Франц Гальдер, долгие годы занимав-
ший пост начальника генерального штаба, оставил та-
кое свидетельство: впервые план действий против Чехос-
ловакии упоминался в 1936 году. Когда же в 1938 году
Гальдер вступил на свой пост, то нашел уже готовым
разработанный в 1937 году план операции против Чехос-
ловакии. Этот документ, по его словам, был подготов-
лен тогдашним первым оберквартирмейстером генераль-
ного штаба полковником Эрихом Манштейном, будущим
фельдмаршалом.
Может быть, Гальдер ошибся? Нет, память ему не из-
менила. 24 июня 1937 года имперский военный министр
фон Бломберг издал «Директиву о единой подготовке к
войне», в которой предписывал «быть готовым исполь-
зовать создающиеся благоприятные политические возмож-
ности для войны». В директиве, в частности, говорилось:
«Война на Востоке может начаться неожиданной гер-
манской операцией против Чехословакии. Предваритель-
но для этого должны быть созданы политические и меж-
дународно-правовые предпосылки. Франция и Россия,
вероятно, начнут военные действия против Германии.
Немецкое политическое руководство будет всеми средства-
ми добиваться нейтралитета Англии».
В директиве содержалось и кодовое наименование бу-
дущей операции — «Грюн» («Зеленая»). Таким образом,
когда 5 ноября 1937 года в имперской канцелярии собра-
лись высшие политические и военные руководители Гер-
мании, они располагали «черновыми набросками» всех
* Этот доклад сохранился и нахоМг&й^ЖЧбМ ф^рераЛьном
архиве ФРГ в делах генерал-полк^щщ^.Д^?р?и^а
18
ТРЕТИЙ ФРОНТ
операций, в том числе и планом нападения на Чехосло-
вакию. На совещании Гитлер развивал такую идею:
— Для облегчения нашего военно-политического по-
ложения первейшей целью, во всяком случае, должны
быть такие военные действия, ®-ходе которых одновре-
менно будут ликвидированы Чехия и Австрия... Когда же
Чехия будет разгромлена, то будет установлена общая
граница между Германией и Венгрией...
На это главнокомандующий сухопутными силами ге-
нерал-полковник фон Фрич заявил, что детальные пла-
ны операций против Чехословакии будут готовы в тече-
ние зимы 1937/38 года. Действительно, план «Грюн» был
готов к 21 декабря 1937 года. Как вспоминал Гальдер, идея
состояла в одновременных ударах из Силезии и Австрии
(хотя Австрия тогда еще не была захвачена!). В совершен-
но секретном протоколе совещания Гитлера и Кейтеля от
22 апреля 1938 года по поводу операции «Грюн» рассмат-
ривались такие варианты:
«А. Политические положения
1. Идея внезапного стратегического нападения без по-
вода или возможности оправдать его — отвергается...
2. Акция, предпринятая после периода дипломатичес-
ких переговоров, постепенно ведущих к кризису и войне.
3. Молниеносный удар, основанный на инциденте...
Б. Военные выводы.
Подготовка должна быть проведена на основе вариан-
тов 2 и 3».
В дальнейшем план «Грюн» уточнялся и дорабатывал-
ся в мае, июне, июле и августе 1938 года. «Проведение в
жизнь этого плана, — говорилось в документе, подписан-
ном Кейтелем 30 мая, — должно быть осуществлено не
позднее 1 октября 1938 года». 18 июня был издан допол-
нительный приказ о развертывании войск. Окончательная
группировка войск состояла из пяти армий (2-й, 8-й,
Ю-й, 12-й и 14-й), сконцентрированных в районах Си-
лезии, Саксонии, Баварии и Австрии.
Уже из этого видно, что в намерения нацистской Гер-
мании меньше всего входило обеспечение пресловутого
19
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
«права на самоопределение немецкого меньшинства» в
Чехословакии, как утверждали нацисты в 1938 году и о
чем часто пишут ныне многие историки на Западе. По-
зорная комедия в Судетах была разыграна лишь для того,
чтобы создать предлог для ликвидации Чехословакии как
самостоятельного государства.
В совершенно секретных документах немецкого руко-
водства откровенно характеризовалась роль, отводивша-
яся судетским нацистам. Их возглавлял Конрад Генлейн.
Уже в 1934 году состоялась встреча Генлейна с Гессом,
во время которой обсуждался этот вопрос. «Линия герман-
ской внешней политики, — говорилось в письме немец-
кого посла в Праге от 16 марта 1938 года, — является един-
ственной политикой и руководством для тактики партии
судетских немцев».
Однако у судетских нацистов, кроме подготовки про-
вокаций, была еще одна, не менее важная функция: она
состояла в разработке планов полного уничтожения чеш-
ского народа. Уже в мае — августе 1938 года канцелярия
Генлейна в так называемом «документе О. А.» заявляла:
«Чехи не могут быть признаны самостоятельной нацией».
Когда же Чехословакия была захвачена Гитлером, то
уничтожение чешского народа стало на повестку дня.
12 июля 1939 года командующий немецкими войсками в
протекторате генерал Фридерици подписал секретный до-
кумент под названием «Чешская проблема». В нем гово-
рилось:
«Существует только одно решение: физически и духовно
разрушить чешское сообщество и с этой целью изгнать
его ведущую прослойку из богемско-моравского района.
Учитывая, что физическое истребление в нормальных ус-
ловиях невозможно, его нужно достичь другим образом,
а именно: во-первых, при помощи выселения и эмигра-
ции, во-вторых, путем растворения чехов в Великой Гер-
мании».
Чем дальше, тем более определенные черты приобре-
тал этот чудовищный план ликвидации чешского народа.
20
третий фронт
31 августа 1940 года «имперский протектор Богемии и Мо-
равии» фон Нейрат и его заместитель Карл Герман Франк
представили Гитлеру предложения о «будущем богемско-
моравского района». Там говорилось:
«С государственно-политической точки зрения, цель
может быть только одна: окончательное включение в Ве-
ликую германскую империю и заселение этого района
немцами».
5 октября 1940 года Нейрату было передано такое ре-
шение Гитлера:
«Фюрер рассмотрел следующие три возможности для
будущего протектората.
Первое. Сохранение чешской автономии, при которой
за немцами сохранялось бы равноправие. Эта возможность
отпадает, так как она означает чешские бунты.
Второе. Выселение чехов и колонизация богемско-мо-
равского района силами немецких поселенцев. Эта возмож-
ность тоже отпадает, так как на ее реализацию понадоби-
лось бы 100 лет.
Третье. Германизация богемско-моравского района пу-
тем ассимиляции чехов. Последнее возможно по отноше-
нию к большей части чешского народа. Однако ассими-
ляции не подлежат те чехи, против которых имеются ра-
совые соображения и которые являются врагами рейха. Эту
категорию людей следует истребить.
Фюрер принял решение в пользу третьей возможнос-
ти».
Для ее реализации были разработаны подробные ди-
рективы, предусматривавшие германизацию чешского на-
селения и массовое уничтожение «нежелательных элемен-
тов». С 1939 года в ходе германизации в концлагерях было
уничтожено не менее 300 тысяч граждан Чехословакии.
500 000 гектаров чешской земли было передано немецким
поселенцам. Наиболее важные промышленные предпри-
ятия попали в руки германских монополий, причем удель-
ный вес немецкого капитала в чешской экономике с
1938 по 1945 год возрос более чем на 1000 процентов!
21
ЛА. БЕЗЫМЕНСКИЙ
В угоду нацистам подлежали ликвидации и чешский на-
род, и чехословацкая государственность.
Таков был замысел.
На пути к реализации
Когда Гитлер принял решение о реализации плана
«Грюн», в «уравнении будущей войны» еще были неизве-
стными некоторые величины, в первую очередь позиция
Англии.
Правда, уже в мае 1938 года наш знакомый Фриц Хес-
се послал в Берлин весьма важную информацию, а имен-
но: его английские контрагенты сообщили, что Чембер-
лен «готов признать аннексию Судет».
Что произошло до этого? Шел активный, можно ска-
зать, напряженный дипломатический обмен мнениями
между Лондоном, Парижем, Прагой и Москвой, в кото-
ром обсуждали вопрос о возможной помощи Чехослова-
кии со стороны Англии и Франции, а также Советского
Союза. Положение Советского Союза было особым: со-
гласно существовавшим договорам, он мог оказать воен-
ную помощь Праге лишь в том случае, если это сделала
бы Франция.
В конце апреля Чемберлен и Даладье встретились в Лон-
доне. Но эта встреча началась под несчастливой звездой.
Военный министр Англии Хор-Белиша созвал пресс-кон-
ференцию, на которой заявил:
— Экспансия Германии в сторону Чехословакии, Вен-
грии и Балкан неизбежна. Однако Англия не готова к вой-
не, поэтому войны не будет, пока Германия будет опе-
рировать в Европе...
Эта мнимая безнадежность господствовала и во время
бесед в Лондоне. Хотя официально в адрес Чехословакии
были сделаны ободряющие заявления, результаты пере-
говоров были удручающими. Английский посол в Праге
м-р Ньютон посетил Крофту и указал ему:
— Стратегическое положение Чехословакии безнадежно.
Она не сможет продержаться до тех пор, пока Англия и
22
_________________ТРЕТИЙ ФРОНТ
Франция соберутся ей помочь. Страна будет оккупирова-
на раньше, чем получит помощь или прежде чем разго-
рится европейская война... Англия же в данное время ве-
сти такую войну не может...
Вывод? В интересах Европы и ее мирного развития Че-
хословакия должна уступить. С целью «уломать» Бенеша
в Прагу направилась специальная миссия во главе с сэ-
ром Уолтером Рэнсименом — другом Чемберлена.
О том, что Англия не собирается защищать Чехосло-
вакию, откровенно говорил и такой влиятельный чело-
век, характеристику которого мы слышали из уст Хессе, —
сэр Горас Вильсон. Он не скрывал намерений Чемберле-
на. Так, 11 мая 1938 года он посетил советского посла, и
после беседы И.М. Майский записал в своем дипломати-
ческом дневнике:
«У меня был вчера на завтраке сэр Горас Вильсон, ко-
торый занимает сейчас пост главного секретаря Чембер-
лена и фактически является творцом внешней политики,
проводимой в настоящее время премьером... Сейчас Чем-
берлен поставил перед собою задачу «замирения Европы»
через соглашения с Италией и Германией. Он стремится
к ее осуществлению, причем начал с Италии, а не с Гер-
мании потому, что считал, что на этом конце «оси» боль-
ше шансов добиться быстрых положительных результатов.
Теперь на очереди Германия. Британское посредничество
в чехословацком вопросе является пробой. По исходу его
будет видно, можно ли рассчитывать на вероятность об-
щего соглашения с Берлином в ближайшем будущем. Чем-
берлен вполне считается с возможностью германской эк-
спансии в Центральной и Юго-Восточной Европе и даже
с возможностью поглощения Германией (в той или иной
форме) ряда небольших центральноевропейских и балкан-
ских государств. Однако он полагает, что это меньшее зло,
чем война с Германией в непосредственном будущем».
Сказано достаточно ясно. Особенно если учесть, что
говорил это Вильсон.
В те дни И.М. Майский, разумеется, не мог знать, что
еще в марте внешнеполитический комитет британского
23
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
правительства принял решение, которое сэр Александр
Кадоган цинично сформулировал в своем дневнике так:
«Чехословакия не стоит шпор даже одного британско-
го гренадера».
А 21 мая тот же Кадоган писал:
«Решено, что мы не должны воевать».
Сам же Чемберлен написал в одном частном письме:
«Лично мне наплевать, будут ли Судеты в составе рей-
ха или вне его».
Таким образом, английские политики, фарисейски уве-
ряя советских дипломатов в том, что они, мол, еще ждут
«исхода посредничества», попросту лгали. В действитель-
ности сговор был предрешен.
В этой обстановке наступил так называемый «майский
кризис». Встревоженное сообщениями о готовящихся не-
мецких действиях, правительство Бенеша 21 мая 1938 года
решило объявить частичную мобилизацию. Эта мера цо-
лучила полную поддержку народа, а также общественно-
го мнения Западной Европы. Наконец-то было сказано
твердое слово! В поддержку Чехословакии Англия и Фран-
ция вынуждены были предпринять демарш в Берлине.
Из немецких документов видно, что Гитлер был вне
себя. Более того, он пришел в замешательство. В нашем
распоряжении сейчас имеется важное свидетельство Эр-
нста фон Вайцзеккера — заведующего политическим от-
делом, а затем статс-секретаря имперского министерства
иностранных дел. 22 мая 1938 года он записал в Дневнике:
«Чешский вопрос в последние дни обострился. Судет-
ские немцы считают, что уже без пяти минут двенадцать..
Пример Австрии действует заразительно... Мы блефуем...
Гитлер молчит. Инструкции Генлейну противоречивы...
В течение нескольких минут настроение Риббентропа ме-
няется от плана немедленного вторжения к чисто поли-
тическому методу разложения чехов».
Далее Вайцзеккер предлагал: «Если мы перейдем к дру-
гим средствам давления на Бенеша и иже с ним, то они
24
третий фронт
рано или поздно возымеют действие. Если не механичес-
ким, то химическим методом!»
Итак, план «немедленного вторжения» существовал.
Однако стоило правительству Чехословакии проявить твер-
дость, как нацисты заколебались. План «Грюн» подвергся
переработке. 28 мая Гитлер в речи перед руководителями
вермахта заговорил о необходимости «решения чешского
вопроса» и назвал новый срок — не позднее 1 октября.
Встреча в Червоном Гралеке
На пути, по которому шло Правительство Чемберле-
на, было одно событие, которое может считаться поис-
тине образцом фарисейства и лицемерия. Имеется в виду
так называемая миссия Рэнсимена, посетившая Чехосло-
вакию в августе 1938 года. Как иронически писал впос-
ледствии секретарь министра Галифакса Оливер Харви,
целью миссии было убедить Чехословакию, что «если она
хочет избежать смерти, ей надо покончить самоубийством».
Миссия, возглавляемая видным единомышленником Чем-
берлена сэром Уолтером Рэнсименом, должна была «дать
советы» о решении спорных проблем, а в действительно-
сти — свести за один стол Бенеша и главаря судето-не-
мецких нацистов Генлейна. С этой целью сэр Уолтер в пер-
вую очередь занялся контактами с Генлейном.
...Однажды, путешествуя по живописным северо-запад-
ным районам Чехии, я попал в район Хомутово. Один из
спутников спросил меня:
— А не хотите ли заглянуть в Червоный Градек? Это сво-
его рода историческая достопримечательность. Здесь во
время кризисных месяцев 1938 года состоялась встреча,
имевшая роковое влияние на ход событий. Здесь лорд
Уолтер Рэнсимен...
Разумеется, я вспомнил; речь шла о встрече Рэнсиме-
на с Генлейном, ставшей одним из слагаемых мюнхенс-
кого сговора. Она состоялась в замке Ротенхауз. Ротенха-
уз — германизированное название Червоного Градека. Вла-
дельцем замка был принц Гогенлоэ.
25
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Читатель может понять, что я решил свернуть к этому
месту, и вскоре мы оказались у ворот замка. Зеленая ал-
лея вела к большому мрачному зданию.
Мои спутники сразу провели меня в «историческую
комнату», обшитую темными дубовыми панелями. Стены
были украшены охотничьими трофеями — огромными вет-
вистыми рогами оленей и лосей, некогда подстреленных
во время княжеской охоты. Впрочем, и сиятельному лор-
ду здесь предлагали поохотиться. Но тогда ему было не до
охоты.
— Здесь в свое время лежала переплетенная в кожу го-
стевая книга, — сказал один из моих друзей, — в которую
Рэнсимен соизволил внести свое имя.
Осмотрев дом, я попросил познакомить меня с его ны-
нешним хозяином — управляющим молодежной турист-
ской базой, расположившейся на живописной террито-
рии бывшей княжеской резиденции.
— Скажите, не живет ли здесь кто-либо из бывшей при-
слуги Гогенлоэ? — спросил я, хотя и не рассчитывал на
успех.
Управляющий задумался.
— Да, еще недавно был жив дворецкий. Но он умер...
Через пару минут в комнату вошла пожилая женщина,
которая оказалась... служанкой самого принца Гогенлоэ.
Она охотно рассказала об этой семье, в ЗО-е годы нахо-
дившейся в центре «светской жизни» не только тогдаш-
ней Чехословакии, но и всей буржуазной Европы. Моя со-
беседница — пожилая женщина, немка по происхожде-
нию, знала «последних» Гогенлоэ очень хорошо: в 30-е
годы здесь хозяином был старый принц Эрнст-Вильгельм-
Фридрих и его наследник Готтфрид-Герман, затем владе-
ния принял принц Максимилиан-Эгон.
— О, принц Макс был большим путешественником! То
и дело он бывал в Берлине, Лондоне, Мадриде, Нью-Йор-
ке и даже в Австралии.
Принцу Максу в его путешествиях не мешали даже ев-
ропейские войны. Как рассказала моя словоохотливая
26
ТРЕТИЙ ФРОНТ
собеседница, он был подданным великого герцогства Лих-
тенштейн. С этим паспортом беспрепятственно разъезжал
по свету. В годы Второй мировой войны Гогенлоэ жил пре-
имущественно в Германии, но свободно появлялся в
Швейцарии, Испании, Англии.
Нянька в Червоном Градеке рассказала мне, что су-
ществуют различный ветви этого дома: Лангенбурга, Шил-
лингфюрсты, Вальденбурга, Эрингены и Эрбахи. Ланген-
бургская ветвь имеет свой центр в Западной Германии, в
Вюртемберге.
Вюртемберг? Что же, отправимся туда.
...Когда мы миновали небольшой городок Кирхберг, то
я увидел на очередном указателе слово «Гогенлоэланд»
(«Земля Гогенлоэ»). Да, здесь начинались владения кня-
зей Гогенлоэ — одного из древнейших дворянских родов
Франконии. Первый из баронов Гогенлоэ отмечен в хро-
нике 1170 года, в 1232 году бароны приобрели замок Лан-
генбург, ставший их основной резиденцией. Император
Фридрих подарил Гогенлоэ графство Цигенхайн. Граф
Георг I Цигенхайнский стал основателем дома Гогенлоэ,
который существует до сих пор.
В последнем я убедился, посетив высящийся над доли-
ной реки Ягст замок Лангенбург. Он прекрасно сохранил-
ся, в нем и сейчас живет супружеская пара князей Гоген-
лоэ. В замке создан музей, где можно узнать все подробно-
сти родословной — в них легко можно запутаться. Дом
Лангенбургов имеет две линии: каждая делится на «ветви»,
«ответвления» и «семейства». Когда же разберешься, то
видишь, куда могут вести все эти «линии» и «ответвления».
Так, «вторая ветвь первого ответвления» Гогенлоэ была в
родстве с домом Романовых и с царствующим домом Ко-
бургов — королей греческих, с царствующим домом ко-
ролей английских. В родословной «первого ответвления вто-
рой ветви» — принцы Баденские, прусский министр граф
Гогенлоэ, семья промышленника Петера фон Сименса,
московские купцы Шишины, графы Фабер-Кастель, Прит-
твиц-Гафрон, Шаумбург. А вот и интересующая нас семья:
27
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
ее основатель, принц Фридрих-Эрнст обосновался в Ро-
тенхаузе (Червоном Градеке). Максимилиан-Эгон Ма-
риа Эрвин Пауль, родившийся 19 октября 1897 года в
том же Ротенхаузе, был одним из шести детей князя
Готтфрида. Не будучи старшим, он именовался не кня-
зем, а принцем.
Стоит ли продолжать генеалогические изыскания? Мне
кажется, что стоит. Они дают нам любопытнейший ключ к
пониманию того, как действуют некоторые закулисные
механизмы. Например, примечателен «коктейль» из графов
и купцов в родословном древе Гогенлоэ. Так было и в жиз-
ни принца Макса. Он женился на испанской дворянке до-
нье Марии де ла Пиедад Итурбе и Шольц, маркизе де лас
Навас. Откуда в этой пышной череде испанских имен ме-
щанское немецкое имя Шольц? Поинтересовавшись этим,
я узнал, что дедом доньи Марии был немецкий купец
Шольц, специализировавшийся на экспорте знаменитых
малагских вин. Разбогатев, Шольц женился на испанской
дворянке; их дочь носила пышный титул маркизы де лас
Навас де ла Тринидад фон Шольц унд Херменсдорф. Она
вышла замуж за мексиканского дипломата и крупнейшего
землевладельца герцога Итурбе.
Подобное сочетание аристократических имен и купе-
ческой мошны делало их носителей идеальными «закулис-
ными» посредниками. Так, князь Эрнст Гогенлоэ осенью
1918 года «дебютировал» в роли посредника между кайзе-
ровской Германией и США, передав начальнику большого
генштаба Людендорфу пожелание американского прези-
дента сохранить в Германии монархию.
...Итак, принц Макс-Эгон (в семье его звали «Мапль»)
начал свою карьеру в ЗО-е годы. Еще до приезда миссии
Рэнсимена он активно участвовал в движении Генлейна.
Принц Макс присутствовал, например, на частной встре-
че Генлейна с премьер-министром Чехословакии Годжей
в сентябре 1937 года. Он же поддерживал теснейший кон-
такт с уполномоченным британской разведки полковни-
ком М.И. Кристи, который под видом сотрудника Форин
офиса сопровождал Рэнсимена. Более того, принц отво-
28
ТРЕТИЙФРОНТ
зил послания лидера судетских нацистов Генлейна заме-
стителю министра иностранных дел сэру Роберту Вансит-
тарту и французскому дипломату Массильи. Когда же дело
дошло до миссии Рэнсимена, то специальный уполномо-
ченный Гиммлера обергруппенфюрер Карл Франк послал
Конраду Генлейну срочную телеграмму: «Необходимо,
чтобьх Конрад в четверг 18 августа в 12 часов прибыл ца
обед в замок Ротенхауз около Геркау к Гогенлоэ, где. он
встретит лорда Рэнсимена.».».
С этих пор связь принца с СС становится весьма тес-
ной. В,частности, отчет принца о беседе 18 августа был
представлен прямо в главный штаб СС и только оттуда пе-
реслан Риббентропу и Гитлеру. Вслед за этим принц Макс
еще раз сводил Генлейна с сотрудником Рэнсимена Эш-
тон-Гуэткином в отеле «Карлтон» в Марианских Лазнях.
Все эти встречи служили одному: политическому давле-
нию на английских эмиссаров, дабы они смирились с гит-
леровскими требованиями.
План «Z»
Когда советские дипломаты сообщали в Москву о тре-
вожных тенденциях во внешнеполитическом курсе Анг-
лии и Франции и высказывали предположения, что та-
кой курс приведет к неминуемому предательству Чехос-
ловакии, они еще не знали, что эти шаги были звеньями
продуманного плана. Об этом плане мир узнал лишь в
1968 году, когда истек 30-летний срок давности, после
которого в Англии открываются архивы. Тогда в архиве
премьер-министра сэра Невиля Чемберлена был обнару-
жен документ, датированный 30 августа 1938 года и со-
ставленный Вильсоном*. Вот его содержание:
«Существует план, который надлежит назвать план «Z».
Он известен и должен быть известен только премьер-ми-
нистру, министру финансов, министру иностранных дел,
сэру Невилю Гендерсону** и мне.
* После войны Вильсон вспоминал, что план родился даже рань-
ше — возможно, 25 августа.
** Посол Англии в Германии.
29
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Вышеупомянутый план должен вступить в силу только
при определенных обстоятельствах... Успех плана, если он
будет выполняться, зависит от полной его неожиданнос-
ти, и поэтому исключительно важно, чтобы о нем ниче-
го не говорилось».
Суть плана сводилась к следующему: в тот момент, когда
возникнет «острая ситуация», Чемберлен лично отправит-
ся на переговоры к Гитлеру. На этих переговорах должны
быть урегулированы все вопросы, касающиеся Чехосло-
вакии, и устранены все возможные поводы для конфликта
с Германией, после чего будет достигнуто широкое со-
глашение между Англией и Германией.
План разрабатывался во всех подробностях; в частно-
сти, учитывалась возможность того, что Гитлер не согла-
сится принять Чемберлена. Поэтому составители плана
решили, что проинформировать Гитлера следует только
тогда, когда Чемберлен будет уже на пути в Германию.
В соответствии с общим замыслом Гендерсон получил
такую инструкцию:
«Гендерсон после того, как ему скажут, что план «Z»
вступит в действие, должен узнать, где именно находит-
ся Гитлер в данный момент, не сообщая, однако, поче-
му это интересует его. Если время позволит, Гендерсон
получит второе уведомление с указанием времени при-
бытия».
Не менее подробно рассматривались и поводы для воз-
можного визита. Так как ожидалось, что в начале сентяб-
ря Гитлер выступит с очередной речью на партийном съез-
де, Вильсон разработал несколько вариантов реакции на
эту речь. Если она будет «умеренной», то даст Чемберле-
ну повод заявить о возможности переговоров; если же ока-
жется резкой, то будет заявлено, что в подобной ситуа-
ции самый лучший выход — личные переговоры...
Своими сокровенными замыслами Чемберлен, конеч-
но, не делился ни с французскими, ни с чехословацки-
ми коллегами (не говоря уже о советских). Зато своей се-
стре он написал 11 сентября: «Существуют соображения,
30
ТРЕТИЙ ФРОНТ
которых наши критики не знают. Это — план, о своеоб-
разии которого ты можешь догадываться. Время для него
еще не созрело. Но если он удастся... то сможет дать повод
к полному изменению международной ситуации».
Чемберлен осторожно готовил свой кабинет к плану
«Z». В частности, 30 августа на заседании правительства
министр иностранных дел Галифакс, знавший о плане
«Z», заявил, что не имеет смысла предупреждать Гитлера
о решимости Англии вступить в войну.
— Оправданно ли сейчас, — говорил Галифакс, — идти
на безусловную войну ради предупреждения возможной
войны в будущем?..
С мнением Галифакса, разумеется, согласился Чембер-
лен. Он заявил, что «угрозы со стороны Англии» не дали
желательных результатов. Такую же капитулянтскую по-
зицию занял тогдашний министр координации обороны
Инскип, который заявил:
— В настоящий момент мы еще не достигли максималь-
ного уровня готовности и не достигнем его в течение года
или еще большего времени...
На этом основании Чемберлен формулировал решение
так:
«Кабинет единодушен в отношении того, что мы не
должны высказывать в адрес г-на Гитлера угрозу, что если
он вступит в Чехословакию, то мы объявим ему войну».
Все это приближало реализацию плана «Z». Сэр Алек-
сандр Кадоган, посвященный в план, 10 сентября мелан-
холически занес в свой дневник:
«Г. Дж. В. (Вильсон. — Л. Б.) пришел после ужина, и
мы обсуждали проект для премьер-министра на случай
вступления в силу плана «Z». Ужасная жизнь!»
События надвигались. Гитлер 12 сентября произнес в
Нюрнберге исключительно агрессивную речь. В ночь на
13 сентября генлейновцы организовали новую серию кро-
вавых столкновений в Чехословакии и практически на-
чали восстание. О характере этих действий можно судить
по дневнику сотрудника Управления разведки и контр-
31
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
разведки германского верховного главнокомандования
Гросскурта. Там содержатся такие откровенные записи;
«27 августа 1938 года. Фюрер решил начать войну. Он
приказал спровоцировать инциденты в Чехословакии.
2 сентября 1938 года. Фюрер приказал, чтобы в воскре-
сенье были проведены инциденты в Чехословакии».
Тогда-то Чемберлен решил, что настало время действо-
вать. 13 сентября на совещании лиц, знавших о плане «Z»,
впервые обсуждалась идея конференции четырех держав.
Было высказано мнение, что она «не будет ни в коей мере
привлекательной для Германии, если не будет предусмат-
ривать Исключение России» из числа участников конфе-
ренции. Таким образом, уже с момента введения в дей-
ствие плана «Z» Чемберлен и его единомышленники за-?
думали действовать без Советского Союза, т.е. собирались
выполнить одно из главных требований Гитлера.
14 сентября на заседании кабинета министров в пол-
ном составе Чемберлен объявил о своем плане. Он сооб-
щил ошеломленным членам правительства о своем реше-
нии лететь в Германию для достижения «взаимопонима-
ния с Гитлером».
15 сентября Чемберлен в сопровождении сэра Гораса
Вильсона сел в самолет (первый раз в жизни!). Гитлер ми-
лостиво согласился принять его в своей баварской рези-;
денции «Бергхоф» близ Берхтесгадена. Своей сестре Чем-;
берлен в эти дни писал: «Важны были две вещи: первое —
что план надо было испробовать в тот момент, когда си-
туация казалась самой мрачной. Второе — чтобы он был
совершенно неожиданным. В ночь на вторник я решил,
что настал момент... Гитлер был весьма доволен и даже
запросил, не приедет ли госпожа Чемберлен...»
Однако в Берхтесгадене предстояли дела далеко не се-
мейные.
«Чехословакия будет продана»
Гитлер действительно был очень доволен, ибо хорошо
знал о том, как далеко зашли капитулянтские настрое-
32
третий фронт
ния в Лондоне и Париже. Так, 14 сентября служба теле-
фонных перехватов доложила ему о таком разговоре че-
хословацкого посла в Лондоне Масарика с министерством
иностранных дел в Праге:
Прага. Если он (Гитлер. — Л. Б.) начнет войну, то нач-
нут ли ее другие?
Масарик. Надеюсь, но, увы, не скоро. Здесь пытаются
удрать в кусты. За это выступают многие.
Прага. Но это невозможно!
Масарик. У этих идиотов 15 крейсеров, и они боятся за
их судьбу... И во Франции достаточно таких мошенников.
Вечером того же дня Масарик вызвал к телефону Бе-
неша.
Масарик. Вы слыхали, что натворил Чемберлен?
Бенеш. Нет.
Масарик. Он завтра в 8 часов 30 минут летит в Берхтес-
гаден.
Бенеш (после долгой паузы). Не может быть!
Масарик. Точно. Чемберлена сопровождает Стрэнг и эта
свинья Вильсон.
Таким образом, германская сторона вступала в пере-
говоры с Чемберленом, прекрасно зная, что премьер-ми-
нистр «созрел» для предательства интересов Чехослова-
кии.
Чемберлен утром 15 сентября вылетел в Мюнхен, от-
туда поездом отправился до Берхтесгадена и в 16 часов
50 минут прибыл в резиденцию фюрера, где состоялись
три беседы. 16 сентября премьер-министр вернулся в Лон-
дон. Мир уже догадывался, о чем шла речь. Так, советс-
кий поверенный в делах в Берлине Г.А. Астахов сообщил
15 сентября в Москву:
«У меня был поверенный в делах Чехословакии Шу-
берт, не скрывающий своего волнения. «Мир будет сохра-
нен, но Чехословакия будет продана», — так, стараясь быть
саркастическим, охарактеризовал он положение».
Что же произошло? Об этом сам Гитлер красочно рас-
сказывал Эрнсту фон Вайцзеккеру, который записал в
своем дневнике:
2 - 8430 Безыменский
33
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
«Фюрер в беседе с Риббентропом и мной живо описал
свои беседы с Чемберленом... Сначала фюрер грубо зая-
вил о.своей готовности решить чешский вопрос, рискуя
европейским миром, и о том, что после этого он удоволь-
ствуется положением в Европе. Тогда Чемберлен дал за-
верение, что будет способствовать передаче Судетской
области. Германии... Фюрер описал нам подробности, в.
том числе методы шантажа и различные уловки, при по-
мощи которых он загнал партнера по переговорам в угол».
А вот другое свидетельство — из дневника разведчика
Гросскурта: «Кейтель рассказывал о результатах бесед фю-
рера с Чемберленом. Сначала фюрер заявил, что он пред-
ставляет народ, который оказал ему 99-процентное дове-
рие. Он — представитель ,тысячелетнего рейха. Затем он
пригрозил расторжением англо-германского морского со-
глашения. После этого Чемберлен сдрейфил».
Впрочем, фюреру не надо было особенно запугивать
Чемберлена. Из протокола переговоров видно, что Чембер-
лен начал с рассуждений о своих усилиях, направленных
на «достижение англо-германского сближения». Гитлер сра-
зу же выдвинул свои условия: «возвращение в рейх» судет-
ских немцев, ликвидация советско-чехословацкого дого-
вора. Чемберлен поспешил навстречу Гитлеру, сказав:
— Допустим, положение будет изменено таким обра-
зом: Чехословакия не будет более обязана прийти на по-
мощь России в случае, если последняя подвергнется на-
падению, и, с другой стороны, Чехословакии будет зап-
рещено предоставлять возможность русским вооруженным
силам находиться на ее аэродромах или где-либо еще. Ус-
транит ли это ваши трудности?
Гитлер отвечал:
— Если Судетская область будет включена в рейх, а за-
тем отделятся польское, венгерское и словацкое меньшин-
ства, то от Чехословакии останется такая малая часть, что
я не буду себе ломать голову...
После этого Чемберлен и дал свое принципиальное со-
гласие на отделение Судетской области. 16 ёентября было
созвано заседание узкого состава английского правитель-
34
ТРЕТИЙ ФРОНТ
ства, на котором присутствовали Вильсон и Рэнсимен.
В принципе все было согласовано. 17 сентября кабинет в
полном составе одобрил «принцип самоопределения» —
так ханжески называлось отделение Судетской области.
18 сентября в Лондон из Парижа прилетели Даладье и
Бонне. Так родился чудовищный по своему цинизму до-
кумент: англо-французский ультиматум... руководителям
дружественной Чехословакии! Даже видавший виды сэр
Александр Кадоган заметил в своем дневнике: «Мы гру-
бо сообщили им о необходимости капитуляции...»
Можно понять чувства чехословацких министров, когда
они узнали об этом. Получить ультиматум от своих «за-
щитников» — такого еще не бывало в международной
практике! Вполне естественно, что президент Бенещ —
при всех своих предрассудках— был самой жизнью вы-
нужден задать вопрос: может ли он рассчитывать на со-
ветскую помощь? С.С. Александровский телеграфировал
19 сентября:
«Бенеш просит правительство СССР дать как можно
быстрее ответ на следующие вопросы:
1. Окажет ли СССР согласно договору немедленную дей-
ствительную помощь, если Франция останется верной и
тоже окажет помощь.
2. В случае нападения Бенеш немедленно обратится те-
леграммой в Совет Лиги наций... В связи с этим Бенеш
просит помощи в Лиге наций и просит от Советского пра-
вительства такого же срочного ответа о том, поможет ли
СССР в качестве члена Лиги наций,..»
Своеобразие обстановки 1938 года состояло в том, что
Советский Союз, имея договор о взаимопомощи с Че-
хословакией, не мог выполнить свои обязательства без оп-
ределенных условий. Первым из них была зависимость от
Действий Франции: в советско-чехословацком договоре
был пункт, в котором говорилось, что Советский Союз
сможет оказать помощь (в том числе военную) только в
том случае, если первой Эту помощь окажет Франция.
Второе условие заключалось в том, что было необходимо
согласие Польши и Румынии на пропуск советских войск;
35
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
известно, что Советский Союз не имел тогда общей гра-
ницы с Чехословакией. Наконец, для помощи со сторо-
ны Советского государства на основании Устава Лиги
наций необходима была соответствующая просьба Чехос-
ловакии.
Уже в марте 1938 года— сразу после аншлюса Авст-
рии — Советское правительство подтвердило свою готов-
ность выполнить обязательства по отношению к Чехос-
ловакии. Когда на одном из приемов иностранные жур-
налисты задали вопрос М.М. Литвинову, как сможет
Красная Армия пбпасгй с Чехословакию, народный ко-
миссар ответил:
— Было бы желание, тогда и путь найдется...
Таким образом, одной из важных проблем обеспече-
ния безопасности Чехословакии являлась договоренность
между Советским Союзом и другими странами о пропус-
ке советских войск. Соответствующие запросы неоднок-
ратно направлялись в Париж и Лондон. 12 мая в Женеве
во время встречи с министром иностранных дел Фран-
ции Бонне М М. Литвинов предложил начать переговоры
между советским и французским генеральными штабами
по техническим вопросам, включая вопрос о пропуске
советских войск через Румынию и Польшу.
Однако ответа на это предложение не поступило, хотя
Бонне и обещал доложить о нем французскому правитель-
ству. Понимая сложность ситуации, Советское правитель-
ство считало возможным готовиться к помощи Чехосло-
вакии даже при условии, что Румыния и Польша не про-
пустят советские войска, а Франция не окажет
Чехословакии военной помощи.
Советское правительство с полным основанием могло
дать 20 сентября такое указание своему послу в Праге:
«1. На вопрос Бенеша, окажет ли СССР согласно до-
говору немедленную и действительную помощь Чехосло-
вакии, если Франция останется ей верной и также ока-
жет помощь, можете дать от имени правительства Совет-
ского Союза утвердительный ответ...
36
ТРЕТИЙ ФРОНТ
2 . Такой же утвердительный ответ можете дать и на дру-
гой вопрос Бенеша...»
Этот ответ был в тот же день немедленно передан по
телефону Бенешу — в тот самый решающий момент, когда
правительство Чехословакии на своем заседании обсуж-
дало ответ на англо-французский ультиматум от 19 сен-
тября и первоначально склонялось к отрицательному ре-
шению. 21 сентября С.С. Александровский посетил Бене-
ша и устно вновь подтвердил позицию Советского
правительства, о которой он. говорил накануне. Президент
выразил свою благодарность и заявил, что поставит воп-
рос в Лиге наций*. В тот же день, выступая на пленарном
заседании Ассамблеи Лиги наций, М.М. Литвинов офи-
циально и торжественно подтвердил верность Советско-
го Союза своим обязательствам по отношению к. Чехос-
ловакии, предложив немедленную встречу военных ве-
домств СССР, Франции и Чехословакии, а также
немедленное проведение совещания европейских великих
держав и других заинтересованных государств для выра-
ботки коллективного демарша.
Но предательство уже совершилось. В 5 утра 21 сентяб-
ря в Пражском Граде снова собрался кабинет, а днем
Крофта вручил послам Франции и Англии новый ответ:
Чехословакия капитулирует.
Получив желаемый ответ из Праги, Чемберлен 22 сен-
тября поспешил на очередную встречу с Гитлером. На этот
раз она состоялась в Бад-Годесберге. Разумеется, присут-
ствовал неизменный сэр Горас Вильсон. Он же рассказал
нашему знакомому Фрицу Хессе о том, что произошло:
— Гитлер обращался с Чемберленом как с камердине-
ром...
Действительно, Чемберлену пришлось пережить в Бад-
Годесберге еще одно унижение. Он рассчитывал, что, дав
от имени Англии, Франции и Чехословакии согласие на
передачу Судетской области Германии, удовлетворит вес
претензии Гитлера. Но это была очередная иллюзия «уми-
* Это обещание Э. Бенеш так и не выполнил.
. 37
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ.... .. , ....... „
ротворителей». Они никак не могли — или не хотели —
понять, что любая уступка толкает Гитлера на дальней-
шие агрессивные шаги. Как мы уже знаем, ГитДер был
прекрасно проинформирован о всех перипетиях дискус-
сий в Лондоне.
Изо дня в день Гитлеру на стол клали перехваты теле-
фонных переговоров между Лондоном и Прагой, из ко-
торых он мог видеть: Чемберлен не заступится за Чехос-
ловакию. Вот лишь некоторые выдержки из сообщений
Масарика Бенешу, переданных по телефону:
16сентября. Лорд (Лондондерри. — Л. Б.) показал мне
письмо, которое он получил от толстого фельдмаршала
(Геринга. Л. Б.). Тот писал: «Отдайте территории и ра-
зорвите союз с Россией. Тогда все будет спокойно»,
19 сентября. Эти типы (Даладье и Чемберлен. — Л. Б.)
еще заседают и никому ничего не говорят. И речь идет об,
уступке территорий. Знайте об этом! ' '
20 сентября (перед вторым полетом Чемберлена в Гер-
манию). Старик снова пакует чемоданы и совсем озверел...
Скоро все свершится.
Что именно? Оказывается, Масарик передал Бенешу
английский совет: вести себя тихо, на все соглашаться.
А кроме того, из телефонных перехватов стало ясно, что
Чемберлен решил согласиться на требования Германии
и собирается в Годесберге лишь «изобразить» упорство.
О последнем Гитлер несколько лет спустя с издевкой рас-
сказывал в кругу своей свиты:
— 22 сентября Чемберлен во время переговоров ломал
комедию и даже грозил отъездом, но все Же согласился
уступить Германии...
Так трагедия стала превращаться в трагикомедию. Чем-
берлен был в полном смятении. Гитлер сказал ему, что
отделение Судет его уже не интересует. Должны быть удов-
летворены претензии Венгрии и Польши. Новую границу
необходимо установить немедленно. 1 октября германские
войска должны войти в Чехословакию. Тут же Чемберле-
ну была передана карта с новыми границами. 24 сентября
Чемберлен уехал из Бад-Годесберга, оказавшись в слож-
38
ТРЕТИЙ ФРОНТ
ной ситуации; .он готов был уступить, но форма и тон гер-
манских требований были неприемлемы для обществен-
ного мнения Англии и Франции.
Чемберлен искал выхода. Задачу «спасать положение»
поручили тому же Вильсону, который немедленно выле-
тел в Берлин.
...Фриц Хессе рассказывал об этом визите Вильсона в
весьма красочных выражениях. Сэр Горас прилетел в Бер-
лин накануне речи, которую должен был произнести Гит-
лер в «Спорт-паласте». От содержания и тона речи фюре-
ра зависело, естественно, и поведение Вильсона*. В слу-
чае «прймирительного тона» Гитлера, Вильсон не будет
агрессивен. Если Гитлер произнесет «воинственную речь»,
Вильсон должен был вынуть из портфеля документ, пре-
дупреждающий его о том, что Англия поддержит Чехос-
ловакию и готова мобилизовать армию.
Однако Гитлер разрушил планы сэра Гораса. Он начал
беседу в самом резком тоне и набросился на Вильсона с
такими резкими упреками по поводу мнимого «английс-
кого поощрения» позиции Бенеша, что Вильсон побоял-
ся вручить ему свое «серьезное предупреждение». После
этого фюрер уехал в «Спорт-паласт», оставив высокого
гостя в полной растерянности. На следующий же день,
когда Вильсон стал читать раздраженному Гитлеру при-
везенный документ, тот не обратил на него никакого вни-
мания. Расстались они после того, как напуганный Виль-
сон пообещал «образумить чехов».
В Лондоне собрался консилиум: Хессе, профессор Ко-
нуэлл-Эванс (представитель английской разведки), немец-
кий дипломат Кордт. Настроение было мрачное, ибо речь
Гитлера дышала решимостью начать войну, Хессе вдруг
сказал:
— Почему? Ведь мы недалеки от мирного решения.
Собравшиеся удивились. Хессе объяснил свой опти-
мизм: он только что получил экстренное сообщение из
* Как мы помним* Вильсон был специалистом по заготовке
«вариантов» на все случаи поведения Гитдера.
39
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ,
Берлина. Гитлер готов согласиться на поэтапное очище-
ние Судет.
Конуэлл-Эванс воскликнул:
— Это колумбово яйцо! Надо немедленно сообщить об
этом сэру Горасу!
В 2 часа ночи в квартире Хессе раздался телефонный
звонок. Профессор Конуэлл-Эванс просил Хессе в 8 ча-
сов 30 минут прийти на условленное место («на угол») для
обсуждения срочных вопросов. Когда Хессе прибежал «на
угол», подъехало такси, в котором сидели Конуэлл-Эванс
и сам сэр Горас. Серьезный разговор превратился в пики-
ровку. Вильсон стал упрекать Хессе в том, что «все ру-
шится» и он напрасно советовал Чемберлену встречаться
с Гитлером. Тот не остался в долгу:
— Нет, виноваты англичане. Надо было не угрожать мо-
билизацией, а соглашаться на поэтапное очищение.
— А вдруг Гитлер начнет свой марш?
Хессе заверил, что если передаст в Берлин о согласии
Чемберлена, то все будет в порядке. Однако, продолжал
он, нужен еще один посредник.
Удивленный Вильсон спросил:
— Кто же?
Хессе ответил:
— Муссолини!
Вильсон сразу же согласился; он вызвал итальянского
посла Гранди и инспирировал «посредничество» Муссо-
лини. Так, если верить Хессе, родилась идея мюнхенско-
го совещания. Я должен оговориться: существуют и дру-
гие версии, и вполне возможно, что немецкий дипломат-
разведчик приписал себе незаслуженные лавры. Например,
Геринг не раз хвастался тем, что не кто иной, как он,
дал «спасительную идею» — предложил Муссолини стать
«посредником». Итальянские источники, разумеется, при-
писывают инициативу дуче. Однако последние исследо-
вания говорят о том, что идея эта все-таки принадлежала
англичанам...
Дальнейшая предыстория созыва мюнхенского совеща-
ния не лишена налета опереточного фарса. Утром 27 сен-
40
ТРЕТИЙ ФРОНТ
тября в приемной Риббентропа раздался телефонный зво-
нок. Итальянский посол Аттолико сообщил, что у него
есть срочное послание, которое следует немедленно вру-
чить министру. Адъютант сразу направился в имперскую
канцелярию, где был Риббентроп. Войдя в зимний сад,
он увидел его вместе с Гитлером и доложил о звонке посла.
Гитлер, помолчав, сказал:
— Хорошо, пусть приходит в половине двенадцатого.
В 11 у меня французский посол, потом он...
Адъютант не знал, что незадолго до этого на стол Гит-
леру уже положили перехват телефонного разговора Мус-
солини с Аттолико, в котором дуче сказал об английс-
кой просьбе о «посредничестве». Таким образом, особой
сенсации визит Аттолико для немецкого руководства не
предвещал. Так и оказалось, однако Гитлер разыграл не-
большой спектакль. Изображая «государственную муд-
рость», он не сразу дал ответ. Вслед за этим Аттолико
получил принципиальное согласие, а через некоторое
время прибыл английский посол Гендерсон с официаль-
ным предложением Чемберлена о «встрече четырех».
Трагикомедия продолжалась. Появившемуся снова Ат-
толико Гитлер продиктовал условия, которые Муссоли-
ни якобы «от своего имени» должен был выдвинуть на
предстоящей конференции. О том, что они будут приня-
ты Чемберленом, в имперской канцелярии не сомнева-
лись. Премьер-министр уже телеграфировал, что Герма-
ния может «получить мирным путем все, что хочет».
К середине дня все было решено: встреча состоится зав-
тра в Мюнхене. Были поспешно посланы приглашения в
Лондон и Париж. Но не в Прагу!
Мюнхен, 28 сентября 1938гола
Мюнхенское совещание описано не раз. К сожалению,
Д-р Фриц Хессе ничего не мог добавить к уже известно-
му: в это время он оставался в Лондоне. Зато другой мой
собеседник в том же Мюнхене предъявил такое неопро-
вержимое свидетельство, что я мог смело поверить в его
41
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
присутствие на совещании. Действительно, на фото были
изображены «глазные действующие лица» — граф Чиано,
Далацье, сидящие в креслах, за ними — сэр Горас Виль-
сон, какие-то дипломаты, военные и высокий молодой
человек.
— Это я! — сказал мне ныне седовласый, но еще со-
хранивший признаки отличной выправки человек. Его имя
Рейнхардт Шпитци. Во время Мюнхена Шпитци был адъ-
ютантом Риббентропа, и, в частности, именно он в им-
перской канцелярии 27 сентября доложил Риббентропу и
Гитлеру о звонке посла Аттолико...
Вместе со всеми он в то время был в восторге от пред-
стоящего совещания.
— Для меня война Германии с Англией и Францией, —
говорил Шпитци, — представлялась катастрофой. Вместе
с этими странами мы прекрасно могли поделить мир, ра-
зумеется, за счет России...
Эти откровенные слова можно, на мой взгляд, поста-
вить в качестве эпиграфа к описанию всего мюнхенского
совещания.
Вечером 27 сентября 1938 года специальный поезд фю-
рера покинул Берлин. К рассвету он прибыл на неболь-
шую станцию, где уже стоял поезд Муссолини. Дуче вме-
сте с министром иностранных дел графом Чиано — оба в
черной фашистской форме — пересели в салон-вагон Гит-
лера. Здесь фельдмаршал Кейтель доложил обоим дикта-
торам о военном положении; в частности, он обратил их
особое внимание на мощь инженерных сооружений на
чешско-немецкой границе. Муссолини был весьма озада-
чен, но Гитлер успокоил его.
— Западные державы не вмешаются!
В этом Гитлер был абсолютно уверен. Кейтель показал
Гитлеру и Муссолини цветную карту «языковой границы»,
проходящей через Чехословакию. Это был единственный
документ операции «Грюн», который никак нельзя назвать
плодом долгой подготовки: офицеры генштаба просто взя-
ли карту из энциклопедического словаря Брокгауза за
1912 год и скопировали ее. Видимо, в имперской канце-
42
ТРЕТИЙ ФРОНТ
лярии были твердо убеждены, что Чемберлен и Даладье
согласятся на все, на любую «филькину грамоту»...
Самолет Чемберлена приземлился на мюнхенском аэро-
дроме утром; Гитлер, Муссолини и Даладье уже ждали ан-
глийского премьера в центре Мюнхена в «здании фюре-
ра». Оно стоит до сих пор вблизи площади Кёнигсплац. Не-
вдалеке, на Бриеннерштрассе, стоял «Коричневый дом» —
штаб-квартира нацистской партии, резиденция Гесса и
Бормана. 28 сентября 1938 года все эти здания были укра-
шены колоссальными полотнищами со свастикой. На «зда-
нии фюрера» — флаги четырех держав.
Собственно говоря, на самом деле никакого совеща-
ния не было. Суть сговора — отторжение Судетской обла-
сти — была ясна всем четырем. Поэтому, когда Муссоли-
ни положил на стол свой «документ» на итальянском язы-
ке (это был перевод того текста, который Гитлер за день
до этого продиктовал через Аттолико), особой дискуссии
не последовало. Фюрер настаивал на немедленной пере-
даче Судет, Чемберлен слабо возражал. На Даладье вни-
мания никто не обращал. Решили поручить составление
итогового документа чиновникам, и пока они созвани-
вались со своими столицами, Гитлер и Даладье обмени-
вались анекдотами из времен Первой мировой войны, а
Чемберлен рассказывал рыбацкие истории. Министры,
скучая, бродили по длинным коридорам...
В три часа дня Гитлеру эта возня надоела. Он удалился
на обед, пригласив к себе Гиммлера и итальянскую деле-
гацию. За столом он хвалил сговорчивого Даладье и изде-
вался над Чемберленом: «Что он потерял в Богемии? А еще
рыбак!»
— Пора покончить с временами правления Британии
в Европе, — изрек фюрер.
Что же, он смело мог позволить себе сказать это, видя
перед собой Чемберлена!
После обеда продолжилось «совещание# четырех, но
фактически они просто беседовали на разные темы до де-
вяти вечера. Затем Гитлер опять уединился с Муссолини.
К утру текст был готов. Чехословакии был поставлен уль-
43
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ____________________
тиматум: немедля отдать Германии Судетскую область. Когда
же Шпитци вместе со свитой Гитлера отправился на вок-
зал провожать Муссолини, то слышал, как Геринг сказал
итальянскому министру иностранных дел графу Чиано:
— Скажите дуче: завтра Германия начнет так вооружать-
ся, что мир удивится!
На следующий день Чемберлен сказал, что хочет по-
говорить наедине с Гитлером. Тот решил принять его на
квартире в доме 16 по Принц-Регентен-штрассе. Одна-
ко английскому премьеру явно не везло: он застрял в лифте.
Попав наконец к фюреру, он показал текст совместного
заявления, которое должно было, по словам Чемберле-
на, «укрепить его позицию в Лондоне». Это было несколько
строчек, в которых Англия и Германия заявляли, что
«только что подписанное соглашение и англо-германское
морское соглашение символизируют волю двух народов
никогда не вести войну друг с другом». Именно эту бу-
мажку Чемберлен показал на Кройдонском аэродроме под
Лондоном, заявив:
— Я привез вам мир!
Гитлер был явно другого мнения, Шпитци слышал, как
фюрер, рассказывая Риббентропу о беседе на Принц-Ре-
гентен-штрассе, сказал;
— Ах, не принимайте этого всерьез. Этот клочок бума-
ги не будет иметь никакого значения...
Уже после войны многие руководители вермахта при-
знавали, что если бы Англия и Франция выступили на
защиту Чехословакии, позиции Германии оказались бы
безнадежными. На Нюрнбергском процессе генерал-фель-
дмаршал Кейтель говорил:
— Я твердо убежден, что если бы Даладье и Чемберлен
сказали в Мюнхене: «Мы выступим», то мы ни в коем
случае не прибегли бы к военным действиям. У нас не было
сил, чтобы форсировать чехословацкую линию укрепле-
ний, и у нас не было войск на западной границе...
Кейтель не был одинок; ближайший советник Гитлера
генерал Йодль подтвердил на том же Нюрнбергском про-
цессе:
44
ТРЕТИЙФРОНТ
— Не вызывало никакого сомнения, что против сотни .
французских дивизий нельзя было устоять на наших обо-
ронительных сооружениях, которые были не чем иным,
как огромными строительными площадками. С военной
точки зрения это было невозможно...
В дни, предшествовавшие Мюнхену, Гитлер как будто
не хотел слушать подобных рассуждений, а после Мюн-
хена расправился с «пессимистами» (Бек был уволен в от-
ставку). Но по существу Гитлер вместе со своими ближай-
шими советниками учитывал реальную обстановку: он
предпочел мирный сговор военному решению. О подоп-
леке этого «выбора» дает представление следующая запись
Вайцзеккера:
«Игра казалась для нас выигранной, когда Чемберлен
для сохранения мира решился на визит в Оберзальцберг...
Можно было договориться о мирной передаче Судетской
области при помощи английского посредничества. Одна-
ко у нас превалировало желание военного решения и
уничтожения Чехословакии. Поэтому мы вели вторую бе-
седу с Чемберленом таким образом, чтобы соглашение,
несмотря на принципиальное согласие, сорвалось. Груп-
пе, которая хотела войны, — Риббентроп и СС, удалось
повлиять на фюрера и добиться приказа о вторжении. В те
дни фюрер неоднократно высказывался за эту акцию, а в
моем присутствии он в ночь с 27 на 28 сентября заявил,
что уничтожит Чехию военным путем. Сказал он это только
мне и Риббентропу, не рассчитывая произвести эффект
на других. Поэтому неверно предположение, будто фю-
рер раздувал колоссальный блеф».
Однако в тот момент, когда война казалась решенным
Делом, Гитлер увидел, что может получить все необходи-
мое, не бросая в бой вермахт. Об этом сначала сигнализи-
ровали перехваты телефонных разговоров между Прагой и
Лондоном (этим занимался упомянутый «исследовательс-
кий институт» Геринга); немалую роль сыграл и сэр Горас
Вильсон, давший Гитлеру в Берлине обещание «образумить
чехов». Наконец, 27 сентября Гитлер получил от Чембер-
лена телеграмму, в которой имелась такая фраза:
45
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ.
«Я уверен, что вы можете получить все существенное
без войны и без промедления».
Не могло быть и двух мнений о том, что Гитлер пред-
почтет именно такой выход!
Уже после войны в ряде исследований появилась вер-
сия о том, что Гитлер был недоволен Мюнхеном, так как
это соглашение позволило ему лишь частично, а не пол-
ностью уничтожить Чехословакию. Однако это далеко не
так. Во-первых, из тех же записей Вайцзеккера явствует,
что сама идея совещания была поддержана фюрером. Что
же касается «недовольства» Гитлера, то оно прошло очень
быстро. 15 марта 1939 года вермахт без всякого сопротив-
ления вступил в Прагу. Был образован «имперский про-
текторат Богемия и Моравия», а Словакия превращена в
марионеточное государство. Полгода спустя Гитлер сам
объяснил своим генералам, почему он предпочел мюй-
хенское соглашение. Он начал с аншлюса:
— Этот шаг вызывал серьезные раздумья, но он зна-
чительно укрепил рейх. Следующим шагом стали Богемия,
Моравия и Польша. Однако все это сразу не совершить.
Сначала следовало закончить строительство «Западного
вала». С самого первого момента я знал, что я не удоволь-
ствуюсь судето-немецкой территорией, это лишь часть за-
дачи. Я принял решение вступить в Богемию. Тогда был
создан протекторат...
Итак, смысл Мюнхена состоял в том, что западные
политики (в той же речи Гитлер назвал их «жалкими чер-
вяками») помогли Гитлеру в осуществлении его програм-
мы «постепенной» агрессии.
РАЗДЕЛ ВТОРОЙ:
НА ПОРОГЕ ВОЙНЫ
Встреча пол Дюссельлорфом
Путь из Мюнхена в Дюссельдорф по нынешним вре-
менам недолог. Широкая автострада ведет с юга ФРГ к
центральному транспортному узлу республики Франкфур-
ту-на-Майне. Оттуда можно выбирать — либо вдоль Рей-
на, через Бонн и Кёльн, либо по так называемой «гис-
сенской линии» прямо на Рур. Собственно говоря, Дюс-
сельдорф находится уже на окраине Рурской
промышленной области — там, где давшая название это-
му гигантскому индустриальному центру речка Рур впа-
дает в Рейн. Дюссельдорф часто называют «письменным
столом» Рура, ибо в этом городе мало заводов — зато
полно контор тех промышленных фирм, предприятия
которых сосредоточены в Руре. Поэтому можно было по-
нять, что мой очередной собеседник избрал местом жи-
тельства именно Дюссельдорф. Всю жизнь он провел на
важных промышленных и государственных постах. После
войны был членом правления крупнейшего химического
концерна «Хенкель» (его управление находится в Дюссель-
дорфе), а до войны и во время нее...
Гельмут Христиан Вольтат — фигура примечательная,
хотя никогда не привлекавшая к себе внимания. Его зна-
ли в деловом мире Германии, знали и в лондонском Сити,
знали и на Уолл-стрит. Но это был очень узкий круг лю-
дей, посвященных в «тайную тайных» международных эко-
номических отношений 20—30-х годов XX века.
Теперь я должен объяснить читателю причины, при-
ведшие меня в Дюссельдорф. Еще в 1948 году в Москве
47
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
была выпущена на нескольких языках книга «Документы
и материалы кануна Второй мировой войны», подготов-
ленная к печати Министерством иностранных дел СССР.
Тогда эта двухтомная публикация произвела эффект ра-
зорвавшейся бомбы. В ней были собраны захваченные
советскими войсками в Берлине и Силезии секретные
документы нацистской дипломатии, свидетельствовавшие
о коварной и двуличной тактике западных демократий в
канун Второй мировой войны. Найденные в личном ар-
хиве бывшего немецкого посла в Лондоне Дирксена, эти
документы говорили о том, что в 1937—1939 годах за ку-
лисами официальной дипломатии готовился тайный сго-
вор нацистской Германии с западными державами, и в
первую очередь с Англией.
Именно из этой публикации мир узнал имя Гельмута
Вольтата. В архиве Дирксена было несколько документов,
составленных как самим Вольтатом, так и Дирксеном. Они
касались секретных переговоров Вольтата с эмиссарами
Чемберлена и особенно с тем человеком, имя Которого
уже не раз упоминалось на страницах этой книги, — с сэ-
ром Горасом Вильсоном. Документы свидетельствовали,
что речь шла не о случайных контактах, а о далеко иду-
щем замысле. Это был замысел, к которому шла прямая
дорога от Мюнхена — но не от географического, а от того
политического Мюнхена, который стал символом пути к
войне.
Еще в апреле 1939 года Гитлер подписал директиву о
подготовке операции «Вейсс» — о нападении на Польшу.
Собственно говоря, идея эта вынашивалась давно.
О «движении на Восток» Гитлер говорил своим генера-
лам еще 3 февраля 1933 года, повторил им же 5 ноября
1937 года, 28 мая 1938 года, а также в январе и феврале
1939 года. Начиная с апреля генеральный штаб вел актив-
ную разработку операции, имея определенный прицел:
быть готовым начать войну 1 сентября 1939 года. Именно
об этом Гитлер сказал начальнику генштаба генералу
Францу Гальдеру.
48
ТРЕТИЙ ФРОНТ
Но насколько ясной была военная сторона приготов-
лений к наступлению, настолько запутанной и неопреде-
ленной оставалась сторона политическая. И хотя впослед-
ствии в одной из речей перед генералами Гитлер заявил,
что захватом Чехословакии «была заложена основа для
захвата Польши», он признавался:
— В это время мне еще не было ясно: должен ли я уда-
рить против Востока, а после этого против Запада, или
наоборот...
В какой военно-политической комбинации Германия
должна была начать войну? С какими союзниками? Про-
тив Англии или вместе с ней? В «предвоенном уравнении»
было много неизвестных, включая будущее поведение та-
ких стран, как Англия и Франция. Вот почему лето
1939 года стало временем исключительной активизации
политических эмиссаров Берлина.
Таким эмиссаром и был Гельмут Вольтат, который
ожидал меня в своей вилле в пригороде Дюссельдорфа —
Меерербуше. Здесь он вел спокойную жизнь пенсионера.
Впрочем, он без стеснения или хотя бы неловкости рас-
сказал о себе.
— Тому, что я в конце 30-х годов стал одним из со-
трудников рейхсмаршала Германа Геринга (а он был тог-
да «имперским уполномоченным по четырехлетнему пла-
ну»), я обязан некоторым обстоятельствам моей биогра-
фии. Во время Первой мировой войны я служил во
Фландрии и в 1917 году, познакомился с капитаном Ге-
рингом, командовавшим авиаэскадрой «Рихтхофен». После
войны наши пути разошлись. Геринг, как известно, за-
нялся политикой, я стал деловым человеком. В этом ка-
честве я часто бывал за границей, с 1929 по 1933 год жил
в Нью-Йорке.
— После событий 1933 года обо мне вспомнили в Бер-
лине, — продолжал Вольтат. — Сначала мне предложили
пост министериаль-директора в министерстве экономи-
ки, который я и занял. Там же я стал главным референ-
том по делам «нового плана» при министре Шахте. Затем
Руководил имперским ведомством масел и жиров, а даль-
49
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
ше — ведомством по валютным проблемам. Наконец, в
1936 году меня назначили на пост начальника штаба при
генеральном уполномоченном по вопросам военной эко-
номики. Им был все тот же Шахт; после эта функция пе-
решла к Герингу. Когда Шахт ушел, я было уже собрался
снова уехать в США, но Геринг позвонил мне и спросил:
«Не хотели бы вы работать у меня?» Я согласился, и с этого
времени началась моя активная деятельность на между-
народной арене в качестве министериаль-директора для
особых поручений...
К этому рассказу можно добавить некоторые существен-
ные детали, весьма интересные для нас. Они характери-
зуют теснейшие связи, которые существовали, с одной
стороны, между деловыми кругами Германии и других
стран, с другой — между нацистским аппаратом и про-
мышленным миром. У Гельмута Вольтата были прочные
позиции в немецком промышленном мире. Он являлся
членом наблюдательного совета акционерной компании
«Браунколебензин АГ» (БРАБАГ). Эта компания, основан-
ная в 1934 году, должна была стать одной из опор воен-
ной экономики Германии. Своими гидрирующими уста-
новками для получения бензина из бурого угля фирма
БРАБАГ обеспечивала выполнение планов военного ве-
домства, согласно которым более 50% потребности в го-
рючем во время войны следовало покрыть синтетическим
бензином.
Таким образом, заняв важный пост начальника штаба
при генеральном уполномоченном по вопросам военной
экономики, Вольтат был не только чиновником, но и
предпринимателем. В этом качестве он завязал тесные свя-
зи в англосаксонском мире. С его слов мы знаем, что он
жил и работал в США. Что касается Лондона, то он впер-
вые побывал там еще в 1920 году как совладелец одной
фирмы, торговавшей маслами и жирами.
В то время Вольтат неплохо проявил себя на междуна-
родной арене. В 1934—1935 годах он принимал участие в
разработке торгово-политических соглашений с Швейца-
рией и Румынией, показав, как писал берлинский эко-
50
ТРЕТИЙ ФРОНТ
номический журнал «Дер дейче фольксвирт», «умение
вести переговоры, экономическую дальнозоркость, нео-
бычайную энергию».
Вольтат проявлял энергию не только в международных
переговорах. Как явствует из документов, он сыграл не-
малую роль в «аризации» чешского углепромышленного
концерна Печека. Именно на имя Вольтата, работавшего
у Геринга, генеральный уполномоченный концерна Флика
направил 22 июня 1938 года секретный меморандум о
«деле Печека», Вольтату было поручено провести опера-
цию передачи находившихся в Германии филиалов кон-
церна в руки немецких претендентов, в частности Флика.
Дела осложнялись тем, что в капитале фирмы Печека уча-
ствовали американские и английские фирмы, а сам Пе-
чек бежал в Англию. Начался торг. В итоге Флик заклю-
чил контракт с американскими совладельцами Печека
(фирма «Юнайтед Континентал корпорейшн») и приоб-
рел акции за полцены. Со своей стороны Вольтат помог
Флику получить казенный заем, так как Флик, по сло-
вам Вольтата, осуществил «важное военно-экономичес-
кое и политическое дело возвращения имущества в им-
перские руки».
Но на этом операция не закончилась. Покупкой акций
Флик захватил только одну часть предприятий и капита-
ла Печека; осталась другая, «прибрать к рукам» которую
ему снова помог Вольтат. Как свидетельствовал в одном
из докладов группенфюрер СС, уполномоченный Флика
Штейнбринк, «Вольтат стремится... к уменьшению влия-
ния Печека и к удушению печековских фирм». Захват Че-
хословакии нацистами облегчил дело. Вольтат назначил
«экспертов» для изъятия необходимых документов из ар-
хива руководства концерна Печека, находившегося в Пра-
ге. Был также назначен опекун над остатками владений
Печека, которые в 1939 году окончательно перешли в руки
Флика. Это было сделано при прямой помощи Вольтата
(свидетельство того же Штейнбринка).
Большую роль Вольтат сыграл в деятельности «Цент-
ральноевропейского экономического объединения» —
51
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
организации, созданной немецкими промышленниками
и правительством для экономического поглощения стран
Центральной и Юго-Восточной Европы. Так, выступая
7 декабря 1936 года на заседании немецкой группы этого
объединения, Вольтат говорил о «желательности участия
немецкого капитала» в экономике Центральной и Юго-
Восточной Европы, особенно Югославии, Румынии и
Болгарии.
На этом «экономическо-политическом» фронте герман-
ской экспансии Вольтат проявил немалую энергию. Он сам
рассказывал западногерманскому историку Андреасу Хил-
льгруберу, что в 1938 году после захвата Австрии пред-
ставил Герингу меморандум об объединении под немец-
ким руководством государств, входивших в Австро-Вен-
герскую монархию. Летом 1939 года под руководством
Вольтата были проведены переговоры с Румынией, но-
сившие ярко выраженный антианглийский характер. «Воп-
рос о заключении договора с Румынией, — докладывал
он в Берлин, — стал в результате английской политики
решающим для позиций Германии в Юго-Восточной Ев-
ропе... Германия начала открытую' схватку с Англией и
выиграла ее. Все страны Юго-Восточной Европы должны
видеть, кто обладает прочными позициями на Дунае,
базирующимися на экономических факторах». Герингу же
Вольтат в феврале 1939 года писал, что, став гегемоном в
Юго-Восточной Европе, Германия укрепит «свои пози-
ции в конфликте с экономическими интересами Британ-
ской империи и Северной Америки». Эти строки, вышед-
шие из-под пера Вольтата, подчеркивают, каким верным
приверженцем интересов рейха был этот человек...
Продолжу рассказ Вольтата:
— В кругах германских промышленников, — говорил
ОН, — В ТО Время МНОГО ГОВОРИЛОСЬ О ТОМ, ЧТО ДЛЯ ДОСТИ’-
жения своих далеко идущих планов Германии необходи-
мо соглашение с Англией. С другой стороны, в Лондоне
было немало влиятельных деловых людей и политиков,
которые считали необходимым освободиться от обяза-
тельств перед Польшей.
52
ТРЕТИЙ ФРОНТ
Именно с этой целью г-н тайный советник Вольтат по-
явился в Лондоне, где тогда проходила Международная
китобойная конференция.
— Каковы были ваши задачи, г-н Вольтат?
— Видите ли, летом 1939 года я составил меморандум,
в котором изложил свое мнение по поводу состояния от-
ношений между Германией и Англией. В то время мнения
расходились довольно значительно. Риббентроп считал, что
даже в случае нашего нападения на Польшу англичане не
будут воевать, и поэтому германо-английскому сотрудни-
честву ничто не угрожает. Мой непосредственный началь-
ник Геринг был иного мнения и считал необходимым бо-
лее активные меры по сближению с Англией. Я согласил-
ся с ним. Мой меморандум о возможности достижения
соглашения с Англией Геринг доложил фюреру...
— Кто еще разделял ваше мнение?
— Могу назвать американского посла в Лондоне Джо-
зефа Кеннеди. Его позиция была для нас очень важной,
ибо, по моему глубокому убеждению, и в то время Гер-
мании нельзя было действовать в одиночку, т.е. без аме-
риканцев...
— Кто еще?
— Наш посол в Лондоне Дирксен, затем статс-секре-
тарь министерства иностранных дел фон Вайцзеккер. Вспо-
минаю, что перед очередной поездкой в Лондон меня по-
сетил шеф разведки адмирал Канарис, который сказал:
«Вы скоро получите задание вести переговоры с англи-
чанами».
— А почему задание поручили именно вам?
— У меня был определенный опыт. В марте я вел пере-
говоры с Румынией, в начале года — с представителем
президента Рузвельта, затем принимал участие в обработке
Данных немецкой антарктической экспедиции 1939 года,
в переговорах с Испанией. Поэтому поездка в Лондон на
китобойную конференцию была вполне закономерна.
Впрочем, известную роль сыграли и мои знакомые — аме-
риканские промышленники. Они поддержали идею деле-
гирования меня в Лондон.
53
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
— Вы, очевидно, знали ваших английских партнеров
уже давно?
— Конечно! С 1934 года я знал и ценил сэра Гораса
Вильсона. Он возглавлял так называемую «гражданскую
службу», являлся практически ближайшим советником
премьер-министра Чемберлена. Не раз я посещал его на
Даунинг-стрит, 10; у него был и другой кабинет, в поме-
щении казначейства.
— Таким образом, у вас была двойная задача?
— Да, одна касалась переговоров о китобойном про-
мысле, но параллельно я вел неофициальные перего-
воры.
— А в Берлине ими интересовались?
— Конечно! Сам Геринг тогда находился в своем име-
нии «Каринхалль», однако в Берлине оставался его адъ-
ютант Боденшатц, которому я регулярно докладывал о пе-
реговорах...
Нужно отдать должное г-ну Вольтату: в его рассказе не
было похвальбы, он только констатировал факты. И ту
программу англо-германского сотрудничества, которая
вырисовывалась в ходе переговоров, он не приписывал
лично себе. Вольтат как бы походя заметил:
— Общая концепция возникла в ходе бесед с Вильсо-
ном, он был очень категоричен и даже хотел повезти меня
в Чекере, в загородную резиденцию премьера. Но я отка-
зался...
В предшествовавшей нашей встрече переписке Воль-
тат, будучи человеком осторожным, утверждал, что
«инициатива проведения переговоров исходила не от
имперского (немецкого. — Л. Б.) правительства», чи-
тай: от Вильсона, от английской стороны. Ав секрет-
ном докладе на имя Геринга, составленном в августе
1939 года, Вольтат докладывал: инициатива принадле-
жала Вильсону.
К этому важному пункту мы должны относиться очень
серьезно. Не преувеличу, если скажу, что мы находимся
у разгадки рокового вопроса: почему не удалось предотв-
54
ТРЕТИЙ ФРОНТ
ратить развязывание мировой войны, начавшейся 1 сен-
тября 1939 года?
Коалииия с Англией
С чего началось? С мюнхенского соглашения, и как
продолжение — в последующие месяцы с английской сто-
роны предпринимались серьезные шаги к тому, чтобы раз-
бить и расширить свои позиции. 26 ноября 1938 года наш
давний знакомый Фриц Хессе написал из Лондона свое-
му шефу, Иоахиму фон Риббентропу: «Доверенное лицо
Чемберлена просило меня позондировать почву... Англий-
ская сторона настоятельно хочет сделать дальнейший шаг
к тому, чтобы наглядно продолжить линию мюнхенского
соглашения и открыть путь к совместному англо-герман-
скому соглашению о признании основных сфер влияния».
Хессе пояснил: доверенное лицо Чемберлена — это сэр
Горас. А разделение сфер влияния предлагалось такое:
Германия — Юго-Восточная и Восточная Европа.
Англия — Британская империя, мировые океаны.
Япония — Китай.
Италия — Средиземноморье.
Предложение долго рассматривалось в Берлине; в ян-
варе 1939 года Хессе был вызван туда. Риббентроп спро-
сил его, пойдут ли англичане на соглашение с Германи-
ей против России . Проанализировав вместе политику Ан-
глии, они пришли к выводу, что Англия еше не созрела
для этого. Вот как сам Фриц Хессе объяснял намерения
нацистского руководства в начале 1939 года:
— Политика Гитлера в тот момент состояла в том, что-
бы создать большую европейскую коалицию против Со-
ветской России. Он надеялся на то, что ему удастся при-
влечь к ней не только Италию и Японию, но также Анг-
лию и Францию. Правда, в глубине души он понимал, что
эту коалицию, которую он в узком кругу называл «свя-
щенным европейским союзом», можно будет создать толь-
ко в том случае, если он оставит в покое Польшу...
55
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ.
Что ж, здесь есть определенная логика. Польша была;
слишком тесно связана с Францией и Англией, и вряд,
ли они могли поддержать Германию в ее агрессивных на-
мерениях. Опыт Мюнхена сильно подорвал престиж Чем-
берлена и Даладье в глазах мировой общественности. Ан-
глия не могла допустить усиления мощи Германии на ев-
ропейском континенте. Англичане готовы были отдать
Германии Данциг, но не всю Польшу. Анализируя все это,
в Берлине взвешивали и такую возможность: если нельзя
создать «священный союз» ценой агрессии против
Польши, то не попытаться ли привлечь к этому союзу саму
Польшу?
И действительно, в начале 1939 года было несколько
попыток сговора с панской Польшей. Переговоры велись
послом фон Мольтке в Варшаве, а затем самим Риббен-
тропом. Министру иностранных дел Польши Юзефу Беку
предложили: если Польша вступит в союз с Германией,
то она может получить сперва Карпатскую Украину, — а
затем и Советскую Украину!
Эти попытки не были новы. Еще в 1933 году Гитлер в
первых беседах с польскими дипломатами намекал на воз-
можность «взаимопонимания». В 1934 году был подписан
польско-германский договор. При его подписании Гитлер
прямо сказал польскому послу Липскому:
— Польша является последней баррикадой цивилиза-
ции против опасности большевизма!
Развивая сговор, в 1935 году в Польшу прибыл Геринг.
Как записал в дневнике заместитель министра иностран-
ных дел Польши граф Шембек, Геринг «зашел настоль-
ко далеко, что почти предложил нам антирусский союз и
совместный поход на Москву».
На секретном совещании представителей ведомств Гес-
са, Риббентропа и Геббельса в июне 1936 года уполномо-
ченный Риббентропа заявил, что «Гитлер разыгрывает
польскую карту в своей внешнеполитической игре». Бо-
лее того. Когда в декабре 1938 года нацистская «пятая ко-
лонна» в Литве предложила план вооруженного восста-
ния с целью присоединения Клайпеды (Мемеля) к Гер-
56
ТРЕТИЙ ФРОНТ
мании, Риббентроп от имени Гитлера отменил его. Поче-
му? Дело в том, что тогда в имперской канцелярии ак-
тивно обсуждался план создания антисоветского блока во-
сточноевропейских стран — Литвы, Польши, Венгрии и
Румынии. Риббентроп откровенно сказал по этому пово-
ду 16 января 1939 года министру иностранных дел Венг-
рии графу Чаки:
— Надо действовать согласованно, как футбольная ко-
манда! Польша, Венгрия и Германия должны тесно со-
трудничать...
С этой целью Гитлер был готов идти на некоторые ус-
тупки Польше. Начались активные дипломатические пе-
реговоры. По указанию Бека их вел Липский, причем в
имперской канцелярии уже готовились к далеко идуще-
му «общему соглашению» с Польшей, включающему пе-
редачу Данцига Германии. Гитлер предельно ясно обри-
совал свои намерения в разговоре с Беком в январе
1939 года. Бек записал слова своего собеседника: «По
мнению Гитлера, существует полная общность интере-
сов Германии и Польши в отношении России. Здесь рей-
хсканцлер заметил, что каждая польская дивизия, дей-
ствующая против России, сберегает немецкую дивизию.
Далее он констатировал, что заинтересован в Украине
только экономически и не имеет к ней интереса поли-
тического характера».
Достаточно ясно? Поэтому Риббентроп, приехав в ян-
варе 1939 года в Варшаву, решил «нажать на все кнопки».
«Затем я еще раз говорил с г-ном Беком о политике
Польши и Германии по отношению к Советскому Со-
юзу, — писал он в докладе Гитлеру, — и в этой связи так-
же по вопросу о Великой Украине; я снова предложил
сотрудничество между Польшей и Германией. Г-н Бек не
скрывал, что Польша претендует на Советскую Украину
и на выход к Черному морю». Эти притязания нацистс-
кий министр поддержал, цинично заявив:
— Ведь Черное море — это тоже море!
Однако сделка не состоялась. Даже для польских руко-
водителей было ясно, что она, не давая никаких преиму-
57
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
ществ в настоящем, поведет в будущем к превращению
Польши в сателлита Германии. После неудачи этого ма-
невра Гитлер и Геринг решили действовать на «главном
политическом плацдарме» того времени — в Лондоне.
Еще в дни мюнхенского соглашения в штабах монопо-
лий ратовали за то, чтобы на этом не останавливаться, а
идти дальше — начать переговоры о разделе сфер влия-
ния. Это были не только слова — за ними было реальное
стремление к углублению сговора. Известный гамбургский
историк Бернд-Юрген Вендт обнаружил документы, в ко-
торых говорится, что под патронажем директора могуще-
ственного Английского банка сэра Монтэгю Нормана зи-
мой 1938/39 года налаживались контакты с немецкими
дипломатами и промышленниками, причем обе стороны
уже прикидывали, как мощный германо-английский эко-
номический блок может быть направлен даже против США.
Американский посол в Лондоне Кеннеди в те дни поста-
вил в известность Вашингтон, что переговоры между Гер-
манией и Англией должны будут идти на двух уровнях: с
правительствами — с одной стороны, с промышленни-
ками — с другой, но, мол, английская сторона не хочет
информировать Кеннеди о своих целях. Вскоре в Берлин
направились два видных английских деятеля — министр
торговли Стэнли и заведующий экономическим отделом
Форин офиса Эштон-Гуэткин. В свою очередь, в Лондон
прибыл Яльмар Шахт...
Тем, кто подходит к предвоенной ситуации с позиций
исторического материализма, нетрудно увидеть причины
подобных закулисных интриг в объективных фактах по-
литики международных монополий. Так, в работе «Мир-
ные планы мультинациональной крупной промышленно-
сти» германский исследователь Бернд Мартин проанали-
зировал настроения, которые господствовали тогда в
кругах промышленников и банкиров гитлеровской Гер-
мании. Анализ этот показал, что в то время начала стре-
мительно повышаться роль крупнейших германских фирм,
монополизировавших ряд ведущих отраслей промышлен-
ности. Они поддерживали государственное регулирование,
58
ТРЕТИЙ ФРОНТ
выливавшееся в первую очередь в систему внешнеторго-
вого протекционизма. Мартин считает, что наиболее энер-
гично действовали в этом направлении магнаты тяжелой,
электротехнической и химической промышленности. Вла-
дельцы электротехнических и химических предприятий
особо рассчитывали на то, что фашистское государство
поможет им преодолеть техническое отставание и укре-
пить позиции на мировых рынках. Курс на подготовку к
войне был им крайне выгоден. Основные химические кон-
церны приветствовали решение Гитлера всемерно разви-
вать петрохимию, вытекавшее из необходимости созда-
ния крупных резервов горючего. Этот курс был по душе и
крупным авиастроительным фирмам, считавшим Герин-
га своим доверенным лицом. Как пишет Мартин, все пред-
ставители «новых отраслей» промышленности получили
прямые и непосредственные выгоды от такого экономи-
ческого курса. Например, 40—50% всех инвестиций по так
называемому «четырехлетнему плану» пошли в петрохи-
мию и производство минеральных масел.
В то же время, завоевывая мировой рынок, германс-
кие монополии не могли не задуматься о последствиях
курса на развязывание войны. Война, конечно, закрыла
бы на определенное время мировые рынки для немецких
фирм. Но что будет после войны? Достаточен ли немец-
кий военно-экономический потенциал для победы в та-
кой войне? Ведь в случае краха позиции немецких кон-
цернов будут подорваны на долгое время! Эти сомнения
одолевали многих ведущих деятелей нефтяной, электро-
технической и химической промышленности Германии,
т.е. тех отраслей, которые в 30-е годы совершили наиболь-
ший рывок на мировых рынках.
Ответы давались различные. Известен, к примеру, ме-
морандум одного из ветеранов немецкого делового мира
Арнольда Рехберга от 18 ноября 1938 года. Исходя из «чи-
сто экономических соображений», он настойчиво требо-
вал избрать для немецкой экспансии восточное направ-
ление. «Объектом экспансии Германии, — писал Рех-
берг, — являются неисчислимые сырьевые богатства
59
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИМ
России. Чтобы экспансия в этом направлении смогла пре-
вратить Германию в империю с прочной и широкой аг-
рарной и сырьевой базой, она должна включить в свой
состав русские территории не меньше чем до Урала...
Встает вопрос: не следует ли, исходя из наших военных
интересов, вернуться к политике, рекомендованной ге-
нералом Гофманом и мной, т.е. к попытке создания фрон-
та европейских великих держав против большевистской
России? Только когда окончательно выяснится, что не
удастся попытка образовать европейский фронт против
большевистской России... — тогда можно будет рискнуть
осуществить военную экспансию на Восток даже при со-
противлении западных держав».
Что же, в предложениях Рехберга имелась своя логика.
В 20-е годы он был ярым проповедником германо-фран-
цузского антисоветского блока (знаменитый план гене-
рала Гофмана). Теперь он напоминал об этой кардиналь-
ной задаче.
В штаб-квартирах крупнейших фирм шло активное об-
суждение подобных возможностей. Если Рехберг предла-
гал образовать «фронт европейских великих держав» в са-
мой общей форме, то другие видели более конкретную
задачу: компромисс с Англией. Как констатировал в сво-
ем секретном меморандуме член правления «ИГ Фарбен»
Карл Краух, одновременно являвшийся генеральным
уполномоченным по специальным вопросам химическо-
го производства, у Германии в 1938 году «имелись воз-
можности точно определить время и характер политичес-
ких переворотов в Европе, избегая при этом конфликта с
группой держав, руководимой Англией».
Итак, коалиция с Англией?
У мюнхенской политики была и другая база — влия-
тельные группы английских промышленников. Находясь
в менее выгодном положении, чем немецкие монополии,
многие английские фирмы охотно склонялись к идее блока
с Германией. Идеи экономического сговора с Германией
были широко распространены среди ряда ведущих деяте-
лей английского промышленного мира, например, тех,
60
ТРЕТИЙ ФРОНТ
кто считал Германию выгодным рынком для сырья из ан-
глийских доминионов (хлопок, шерсть). Многие из них
считали единственным выходом тесное переплетение гер-
манского и английского капитала, с помощью которого
станет возможным нейтрализовать американскую конку-
ренцию.
Так, за несколько месяцев до начала войны влиятель-
ный американский журнал «Джорнэл оф коммерс» пи-
сал: «Энергичная поддержка, которую оказывают британ-
ские дельцы и банкиры политике международного уми-
ротворения, отражает здравый эгоизм этих групп. За войну
богатым классам придется платить — хочется им этого или
не хочется. Кроме того, часто забывают, что Германия яв-
ляется ведущим покупателем британских товаров».
Бернд-Юрген Вендт, приведя это высказывание, с иро-
нией напоминал, что и накануне Первой мировой войны
английский министр иностранных дел сэр Эдуард Грей
объяснял французскому послу Камбону:
— Англия не может дать никаких гарантий, ибо ее глав-
ным интересом является интерес коммерческий...
Коммерческий интерес! Даже когда в марте 1939 года
вермахт захватил Прагу и Мемельскую область, английс-
кие «умиротворители» и не подумали отказаться от своих
прогерманских действий.
Переговоры, состоявшиеся 15—16 марта 1939 года в
Дюссельдорфе, не предавались в свое время широкой глас-
ности. Действительно, английской стороне это было ни к
чему — ведь ею на словах было выражено возмущение оче-
редным актом германской агрессии...
Связи между влиятельными объединениями промыш-
ленников Германии и Англии начались давно, и они но-
сили не только экономический характер. В марте 1938 года
министр заморской торговли Англии Хадсон заявил, что
«сотрудничество промышленников могло бы оказать бла-
готворное влияние на политическое умиротворение».
В конце лета того же года начались очередные перегово-
ры между «Имперской группой индустрии» и «Федерацией
британской промышленности» с целью заключения со-
61
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
глашения (на манер германо-итальянского). Э£у идею ак-
тивно поддерживали как министерство торговли (Стэн-
ли), так и министерство заморской торговли (Хадсон).
Немецкие промышленники добивались снижения англий-
ских таможенных пошлин, а английские хотели бы полу-
чить доступ на рынки, захваченные Германией. Правда,
на первых порах немецкие представители придерживались
мнения, что их британские коллеги еще не готовы к со-
зданию «мощного экономического блока Германия —
Англия — Франция — Италия». Однако 18 января 1939 года
англичане сообщили, что готовы к встрече, а Стэнли и
Хадсон объявили о своих предстоящих визитах в Берлин.
«Лучшая новость, которую давно не слышал деловой
мир», — ликовал журнал «Бритиш трэйд джорнэл энд
экспорт уорлд».
Переговоры в Дюссельдорфе объединений промышлен-
ников Англии и Германии завершились принятием дек-
ларации, состоявшей из 12 пунктов и провозгласившей
необходимость развития торговли между обеими страна-
ми. Она содержала далеко идущие соглашения, практи-
чески — карательные сговоры в ряде отраслей. Реакция на
декларацию последовала однозначная: так, в США уста-
ми государственного секретаря она была названа «частью
так называемой политики умиротворения». В Вашингто-
не были серьезно встревожены опасностью англо-герман-
ского экономического сговора. Как писал журнал «Эко-
номист», соглашение представляло собой «двусторонний,
сговор за счет третьих лиц». Большое беспокойство выз-
вало оно и в Восточной Европе, ибо означало усиление
как германского, так и английского наступления на вос-
точноевропейские рынки. И это в то время, когда Англия
заверяла эти страны, что стремится защитить их от воз-
можной германской агрессии!
Английская сторона сделала предложение — отдать Гер-
мании рынки Юго-Восточной Европы и тем самым по-
ложить начало разделу сфер экономического влияния.
С этой целью эксперт консервативной партии Друммонд-
Уолф в мае 1939 года посетил Берлин. Однако предложе-
62
ТРЕТИЙ ФРОНТ
ние не могло привлечь ни Геринга, ни Вольтата, ни рур-
ских промышленников, так как эти рынки Германия уже
«экономически освоила». Для электротехнической и круп-
ной химической промышленности балканские страны
вообще рынком быть не могли. Геринг в то время откро-
венно намекал англичанам, что они должны пойти на
большие уступки в разделе сфер влияния, либо Германия
решится на «быструю, короткую войну».
Итак, с определенного момента планы и намерения
Англии и Германии стали расходиться: если в 1939 году
«умиротворители» с английской стороны были готовы и
дальше идти на предельные уступки, то у нацистов рос
не только аппетит, но и уверенность в возможности про-
вести раздел и перекройку сфер влияния военным путем.
Именно к этому периоду относятся многочисленные до-
кументы руководящих органов «Дейче банк», «ИГ Фар-
бен», Флика, а также другие проекты создания так назы-
ваемой «экономики больших территорий». Один из про-
ектов, принадлежавший перу ведущего нацистского
теоретика Карла Шмитта, объявлял доктрину Монро пре-
цедентом для создания в Европе территорий, «не подле-
жащих чужому вмешательству». К таким территориям, по
его мнению, относились Центральная и Восточная Евро-
па. Шмитт, между прочим, писал: «Мы сейчас мыслим
глобально, в масштабах крупных территорий. Мы признаем
неотвратимость грядущего территориального переплани-
рования, о котором уже говорили министериаль-дирек-
тор Вольтат и рейхслейтер генерал Риттер фон Эпп». Упо-
минание Вольтата в этом контексте для нас исключитель-
но интересно, так как оно показывает, в какой мере
Вольтат находился в те годы в «идеологическом эпицент-
ре» экономической и внешней политики гитлеровской
Германии.
Есть основания полагать, что к лету — осени 1939 года
среди немецких промышленников стали брать верх силы,
толкавшие Гитлера к войне. Тот же Карл Краух, в 1938 году
считавший возможным вести политику так, чтобы «избе-
гать конфликта» с Англией, 28 апреля 1939 года заявил:
63
Л.А, БЕЗЫМЕНСКИЙ
«С марта этого года подобных предпосылок больше нет.
Экономическая война, втайне уже давно начавшаяся Ан-
глией, Францией и США против антикоминтерновских
держав, теперь ведется открыто. Она будет со временем
принимать все более острые формы».
Начало миссии
В этой обстановке и начал свою неофициальную мис-
сию Гельмут Вольтат. Он сначала, изложил свою програм-
му в меморандуме на имя Геринга и получил его одобре-
ние. С английской стороны тоже последовали соответству-
ющие сигналы. Так, 8 июня 1939 года министр
иностранных дел лорд Галифакс заявил, что готов «об-
суждать любое немецкое предложение»; 29 июня он выс-
тупил со специальной речью в лондонском Чатам-хаузе,
где перечислил проблемы, по которым Англия готова
вести переговоры, в том числе о колониях, о преодоле-
нии торговых барьеров, обеспечении «жизненного про-
странства». О том же заявил английский посол в Берлине
Гендерсон своему собеседнику, статс-секретарю Вайцзек-
керу.
6 июня Вольтат прибыл в Лондон — по официальной
версии, для обсуждения ряда финансовых и экономичес-
ких вопросов. Уже в день приезда он посетил сэра Гораса;
на встрече присутствовали экономический эксперт кон-
сервативной партии Друммонд-Уолф и «серый кардинал»
Чемберлена, его советник Джозеф Белл. В целях конспи-
рации встреча состоялась не в резиденции Вильсона, а
во дворце герцога Вестминстерского.
О содержании бесед мы имеем только косвенные сви-
детельства. Их участники не оставили официальных запи-
сей (запись Вольтата, по его словам, сгорела в Берлине).
Во всяком случае, были затронуты принципиальные воп-
росы англо-германских отношений. Шла речь о том, как
добиться их улучшения (об этом упоминает Вильсон в
одной из более поздних записей). У нас есть и другое, очень
64
ТРЕТИЙ ФРОНТ
важное свидетельство: тот же Вильсон при следующей
встрече с Вольтатом (в июле) сразу спросил:
— Остаются ли в силе условия, выдвинутые в июне?
Как реагировал Геринг на ваш доклад?
Итак, уже 6 июня были обсуждены весьма серьезные
вопросы; 7 июня Вольтат беседовал по тому же поводу с
заведующим экономическим отделом Форин офиса Эш-
тон-Гуэткином (известным «мюнхенцем»), Вольтат обри-
совал ему свой (т.е. Геринга) план экономического со-
трудничества двух стран, базирующийся на идее раздела
сфер влияния (Восточная и Юго-Восточная Европа дол-
жна была остаться за Германией), и подчеркнул, что план
этот может получить «широкую поддержку в Германии и
уж наверняка со стороны министерства экономики и им-
перского банка, возможно — у фельдмаршала Геринга и
армии, безусловно — у немецких промышленников и де-
ловых людей». Как записал Эштон-Гуэткин, Вольтат без
обиняков предложил, чтобы «официальные представите-
ли обеих стран, не привлекая к тому внимания, продол-
жали обсуждение этих идей». На это английский дипло-
мат многозначительно ответил, что речь идет не только
об экономике. Мол, гораздо важнее политические пробле-
мы. Собеседники разошлись, условившись, что в «обста-
новке переговоров» можно заняться решением самых спор-
ных вопросов и заключением «общего соглашения».
8 июня Вольтат вернулся в Берлин^ составив подроб-
ный отчет на имя Геринга. Как полагает Вольтат, с его
отчетом познакомили Гитлера. Тем временем Вольтат от-
правился с визитом в Мадрид, а 17 июля он снова очу-
тился в Лондоне — на этот раз как делегат Международ-
ной китобойной конференции. Здесь он опять вел перего-
воры. 18 июля состоялась долгая беседа с сэром Горасом,
затем с советником Чемберлена сэром Д. Беллом и мини-
стром торговли Хадсоном, а 21 июля — еще одна, более
короткая беседа с Вильсоном.
Впоследствии Вольтат сам составил точную «опись»
своих переговоров:
3 - 8430 Безыменский
65
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ.
с Вильсоном: 18 июля с 15 час. 30 мин. до 16 час. 30 мин.
21 июля с 13 час. до 13 час. 30 мин.
с Беллом: 20 июля с 18 час. 30 мин. до 19 час. 30 мин.
с Хадсоном: 20 июля с 17 час. 30 мин. до 18 ч. 30 мин.
21 июля он улетел в Берлин, где три дня готовил док-
лад Герингу. Как впоследствии сообщил Вольтату адъю-
тант Геринга, тот был «под большим впечатлением» от
его донесения.
Теперь мы знаем, как проходили первые беседы Воль-
тата в Лондоне. Они были достаточно серьезны и вполне
заслуживают названия «секретных переговоров». Ведь сам
сэр Горас Вильсон убедительно просил не доводить их со-
держание до сведения «лиц, не одобряющих данных идей».
О чем же шла речь?
Именно об этом идут споры до сих пор. Что касается
Вольтата, то он еще в июле 1939 года вместе с Дирксе-
ном подробно изложил содержание «плана Вильсона». Ан-
глийская сторона этот факт пытается отрицать. Вильсон
(он умер в 1972 году) при встрече с английскими исто-
риками Джилбертом и Готтом заявлял, что никакого плана
Вольтату не излагал и вообще больше слушал, чем гово-
рил. Еще активнее он отрицал свою инициативу в прове-
дении переговоров. В архивах Форин офиса даже сохра-
нилась такая любопытная переписка. Сотрудники историка
Вудворда задали в 1950 году ряд вопросов Вильсону по
поводу его встреч с Вольтатом. Тот ответил:
«В записке от м-с Дэвис сообщается, что сотрудники
Вудворда интересуются подробностями беседы, которую,
как полагают, я вел 21 июля 1939 года с Вольтатом. По
прошествии столь значительного времени у. меня не со-
хранились в памяти подробности. Я не помню об этой
встрече и сомневаюсь, имела ли она место. В моем днев-
нике отмечено 7 бесед в тот день, а Вольтат не упомина-
ется. Я видел его за три дня до этого (вы знаете мою за-
пись) и объяснил ему все довольно ясно. После этого у
него едва ли было желание снова меня видеть, и крайне
неправдоподобно, чтобы я вручил ему «меморандум»,
который он описывает... Я полагаю, что не стоит уделять
66
третий фронт
Вольтату много внимания. Он не был аккредитованным
дипломатом. Я рассказал ему о британской политике лишь
потому... что его начальником был Геринг».
Как, оказывается, просто не вспоминать о неблаговид-
ных поступках! Вильсон, разумеется, не хотел «уделять
много внимания» той компрометирующей его договорен-
ности, которой он достиг с Вольтатом, потом с Дирксе-
ном.
В докладе Дирксена от 21 июля указаны существенные
вопросы, по которым велись переговоры:
«Программа, которая обсуждалась г-ном Вольтатом и
сэром Горасом Вильсоном, заключает:
а) политические пункты,
б) военные пункты,
в) экономические пункты.
К пункту «а»
1) Пакт о ненападении. Г-н Вольтат подразумевал под
этим обычные, заключавшиеся Германией с другими дер-
жавами пакты о ненападении, но Вильсон хотел, чтобы
под пактом о ненападении понимался отказ от принципа
агрессии как таковой».
Эти три центральных пункта программы Вильсона (их
точно так же описал и сам Вольтат в докладе от 25 июля)
далее подробно расшифровывались. В частности, говори-
лось:
«...Пакт о невмешательстве, который должен включать
разграничение расширенных пространств между велики-
ми державами, особенно же между Англией и Германи-
ей...
К пункту «б»
Ограничение вооружений
1) на море,
2) на суше,
3) в воздухе.
К пункту «в»
...1) Колониальные вопросы. В этой связи обсуждался
главным образом вопрос о будущем развитии Африки.
Вильсон имел в виду при этом известный проект образо-
67
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
вания обширной колониально-африканской зоны, для
которой должны быть приняты некоторые единообразные
постановления. Вопрос, в какой мере индивидуальная соб-
ственность на немецкие колонии, подлежащие возвраще-
нию нам, сохранилась бы за нами после образования ин-
тернациональной зоны, — остался открытым. То, что в
этой области, по крайней мере теоретически, англичане
готовы или были бы готовы пойти нам далеко навстречу,
явствует из достоверно известного г-ну Вольтату факта,
что в феврале английский кабинет принял решение вер-
нуть Германии колонии. Сэр Горас Вильсон говорил так-
же о германской колониальной деятельности на Тихом
океане, однако в этом вопросе г-н Вольтат держался очень
сдержанно.
2) Сырье и приобретение сырья для Германии.
3) Промышленные рынки.
4) Урегулирование проблем международной задолженно-
сти.
5) Взаимное финансовое содействие.
Под этим сэр Горас Вильсон понимал санирование*
Германией Восточной и Юго-Восточной Европы...
Конечной целью, к которой стремится г-н Вильсон,
является широчайшая англо-германская договоренность
по всем важным вопросам, как это первоначально пре-
дусматривал фюрер. Тем самым, по его мнению, были
бы подняты и разрешены вопросы столь большого зна-
чения, что близкие восточные проблемы**, зашедшие в
тупик, как Данциг и Польша, отошли бы на задний план
и потеряли бы свое значение. Сэр Горас Вильсон опре-
деленно сказал г-ну Вольтату, что заключение пакта о
ненападении дало бы Англии возможность освободить-
ся от обязательств в отношении Польши. Таким образом,
польская проблема утратила бы значительную долю своей
остроты».
* «Санирование» — в немецкой терминологии тех лет означало
приспособление экономики к нуждам гитлеровской Германии.
** В тексте — «ближневосточные проблемы». Об этом расхожде-
нии см. ниже.
68
третий фронт
В докладе Вольтата повторялось сверхциничное пред-
ложение: сделать «беспредметными гарантии Англии по
отношению к Польше и Румынии».
Наконец, чтобы исключить все сомнения, 3 августа
Дирксен сам посетил Вильсона*. Вот его отчет:
«Выяснилось, что сущность беседы Вольтата — Виль-
сона остается в полной силе. Сэр Горас Вильсон подтвер-
дил мне, что он предложил г-ну Вольтату следующую про-
грамму переговоров:
1) Заключение договора о «ненападении», по которо-
му обе стороны обязуются не применять одностороннего
агрессивного действия как метода своей политики. Сокро-
венный план английского правительства по этому пункту
сэр Горас Вильсон раскрыл мне тогда, когда я в ходе бе-
седы задал ему вопрос, каким образом соглашение с Гер-
манией может согласоваться с политикой окружения, про-
водимой английским правительством. В ответ на это сэр
Горас Вильсон сказал, что англо-германское соглашение,
включающее отказ от нападения на третьи державы, на-
чисто освободило бы британское правительство от при-
* В лондонском архиве сохранилась краткая запись Вильсона,
сделанная после этой беседы, из которой можно узнать немного.
В ней интересно лишь следующее: во-первых, Вильсон неоднок-
ратно интересовался, какова реакция в Берлине на его беседы с
Вольтатом. Дирксен подтвердил, что к содержанию бесед проявлен
большой интерес, в том числе и Гитлером. Далее, Дирксен давал
понять Вильсону, что в Берлине весьма отрицательно смотрят на
военные переговоры в Москве и считают их «проявлением полити-
ки окружения», противоречащей идее Вольтата — Вильсона о зак-
лючении англо-германского пакта о ненападении. Вильсон со сво-
ей стороны записал лишь одно свое высказывание о «широком со-
глашении». Дирксен же должен был по просьбе Вильсона выяснить
в Берлине три вопроса. Первый; какие инструкции дал фюрер для
продолжения переговоров Вольтата, каковы будут меры Германии?
Второй: что собирается сделать фюрер для того, чтобы ситуация не
обострялась? Третий: если предполагается разрабатывать повестку
Дня и программу предстоящих англо-германских переговоров, то
что будет предпринято с немецкой стороны, дабы создать надле-
жащую атмосферу и обеспечить позитивные перспективы перего-
воров?
69
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИМ
нятых им на себя в настоящее время гарантийных обяза-
тельств в отношении Польши, Турции и т.д.; эти обяза-
тельства приняты были только на случай нападения и в
своей формулировке имеют в виду именно эту возмож-
ность. Если бы эта опасность отпала, отпали бы также и
эти обязательства.
2) Англо-германское заявление о том, что обе держа-
вы желают разрядить политическую атмосферу с целью
создания возможности совместных действий по улучше-
нию мирового экономического положения.
3) Переговоры о развитии внешней торговли.
4) Переговоры об экономических интересах Германии
на Юго-Востоке.
5) Переговоры по вопросу о сырье. Сэр Горас Виль-
сон подчеркнул, что сюда должен войти также колони-
альный вопрос. Он сказал, что в настоящий момент неце-
лесообразно углубляться в этот очень щекотливый воп-
рос. Достаточно будет условиться, что колониальный
вопрос должен быть предметом переговоров».
Последний пункт плана Вильсона сейчас можно кон-
кретизировать. Дело в том, что в архиве Дирксена не со-
держалось изложения беседы Вольтата с министром тор-
говли Хадсоном. Но в лондонском архиве за номером
F 0.371.22990 — С 10371/16/18 хранится документ, состав-
ленный самим Хадсоном. Он более чем красноречив, ибо,
оказывается, Хадсон сделал Вольтату далеко идущие пред-
ложения. Когда зашла речь о мировых рынках, Вольтат за-
метил, что у Германии трудностей не будет, так как ее
рынок — это Юго-Восточная Европа.
— Что вы о нем думаете? — спросил Вольтат.
Хадсон отвечал:
— Мы рассматриваем этот рынок как естественно вхо-
дящий в экономическую сферу влияния Германии и не
имеем возражений против развития ее позиций на этом
рынке, разумеется, если и нам будет обеспечено соответ-
ствующее участие.
Вольтат не возразил. Тогда Хадсон продолжал:
70
третий фронт
— Однако мне кажется, что есть куда большие коло-
ниальные владения европейских стран, которые могут
явиться районом неограниченного приложения капита-
ловложений для Германии, Англии и США. Если будут
созданы необходимые предпосылки для решения поли-
тических вопросов, то можно будет разработать опреде-
ленные формы экономического и промышленного сотруд-
ничества между нашими тремя странами...
Вольтат сразу понял важность этого предложения и
задал совершенно конкретный вопрос своему собесед-
нику:
— У Германии большие долги. Полагаете ли вы, что три
страны способны разработать план промышленного раз-
вития, а Англия и США окажут помощь капиталами?
Хадсон заверил, что он беседовал на эту тему в мае со
«своими американскими друзьями» и в американской по-
мощи можно не сомневаться. Что же касается Англии, то
у него есть сомнения, хотя и небольшие.
Воодушевленный этим прямым предложением об эко-
номической коалиции США, Англии, Германии, Воль-
тат рискнул поставить «щекотливый вопрос»:
— А что будет с колониями?
Хадсон не ушел в сторону. Оговорившись лишь, что
высказывает свое личное мнение, он ответил следующее:
Англия не пойдет на физическое возвращение бывших не-
мецких колоний, но...
Формула хитроумного Хадсона гласила:
— Я не думаю, что проблема эта неразрешима...
Но и тут Хадсон не остановился. Он стал развивать идею
созыва международной конференции по вопросам совме-
стной эксплуатации ресурсов Африки и создания там кон-
доминиума европейских стран (включая Германию).
— Могу ли я передать об этом фельдмаршалу Герин-
гу? — переспросил Вольтат, видимо, немало удивленный
этим великодушным предложением.
Хадсон не возражал, лишь повторив оговорку о «лич-
ном характере» своей идеи.
71
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИМ
...Передо мной страницы из толстого досье, на кото-
ром стоят сигнатуры лондонского Ведомства официаль-
ных публикаций. Вот документ за апрель 1939 года, номер
F 0.371.23064. Это протокол обсуждения советского пред-
ложения от 17 апреля.
Получив советский проект, постоянный заместитель
министра иностранных дел сэр Александр Кадоган соста-
вил для правительства меморандум, который начинался
с любопытнейшего признания:
«1. Это русское предложение (имеется в виду предло-
жение СССР о встрече трех держав) ставит нас в крайне
затруднительное положение.
2. Чего можно ожидать от этого? Мы должны взвесить
преимущества письменного обязательства России вступить
в войну на нашей стороне и минусы открытого союза с
Россией.
3... Ущерб от открытого союза с Россией явно выра-
зится в позиции Польши, которая заявила нам, что ре-
шительно его отвергает.
4... Не говоря уже о реакции наших потенциальных про-
тивников — Германии, Италии и Японии, которые в своих
странах завопят о «красной опасности», Португалия,
Испания и Югославия уже предупредили нас, что союз с
Советами лишит нас их симпатий».
Далее делался вывод, что советское предложение надо
отвергнуть. Однако, повторяя свое предупреждение, ав-
тор меморандума писал: «Будет очень трудно отказаться
от советского предложения. Мы утверждали, что Советы
проповедуют «коллективную безопасность», но не вносят
никаких практических предложений. Теперь они внесли их
и будут нас критиковать за то, что мы их отвергаем».
19 апреля откровенный документ Кадогана обсуждал-
ся на заседании важнейшего правительственного органа —
внешнеполитического комитета английского кабинета ми-
нистров. Премьер-министр Чемберлен заявил, что вооб-
ще не придает значения возможной советской военной
помощи. Он изложил точку зрения польского министра
иностранных дел Юзефа Бека, утверждавшего, будто союз
72
ТРЕТИЙ ФРОНТ
Польши с Россией «спровоцирует Германию на агрессив-
ные действия». Как видим, провокационная роль дипло-
матов панской Польши давала себя знать.
В результате было решено: выдвинуть тезис, что для во-
енного союза время еще не пришло, но изложить сей те-
зис «туманно». В протоколе, кроме того, говорилось:
«Весьма важно, чтобы как содержание советского пред-
ложения, так и реакция правительства Его Величества не
стали достоянием гласности. Об этом следует сообщить
французскому правительству. Кроме того, премьер-ми-
нистр должен сделать соответствующее предостережение
лидеру лейбористской оппозиции».
Эта линия, принципиально отвергающая саму идею со-
трудничества, была определяющей и для дальнейшего об-
суждения советского предложения. 24 апреля был заслу-
шан секретный доклад начальников штабов трех родов
войск о «военной ценности России», подписанный гене-
ралами Ньюэлом, Гортом и адмиралом Каннигхэмом.
Доклад сводился к тому, что «военная ценность» Советс-
кого Союза невелика. По мнению начальников штабов,
Советский Союз был в состоянии в течение трех месяцев
мобилизовать 30 кавалерийских и 100 пехотных дивизий,
однако из-за «трудностей экономического и транспорт-
ного характера» смог бы держать на своем Западном фрон-
те лишь 30 дивизий... Ошибочность этой оценки явна: так,
в августе 1939 года во время военных переговоров Генш-
таб Красной Армии заявил, что СССР может немедлен-
но выставить 16 кавалерийских и 120 пехотных дивизий. А в
ходе Второй мировой войны общее число дивизий на со-
ветско-германском фронте достигало 500!
Неудивительно, что при таких предвзятых оценках боль-
шинство членов кабинета не хотели и думать о принятии
советского предложения о взаимной помощи. А 20 мая Ка-
доган вообще записал в дневнике: «Премьер-министр за-
явил, что он скорее подаст в отставку, чем подпишет союз
с Советами».
Многие английские политики понимали, что без Со-
ветского Союза справиться с агрессией невозможно. Так,
73
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ -
после того как Чемберлен 31 марта выступил с весьма
слабым заявлением о гарантиях Польше, его посетил Дэ-
вид Ллойд-Джордж, один из старейших и опытнейших
политиков. Ллойд-Джордж спросил Чемберлена:
— Как вы представляете участие СССР в блоке миро-
любивых держав?
Чемберлен ответил, что он в принципе согласен с со-
ветским участием, но позиция Польши и Румынии дела-
ет сие «затруднительным». Польша, заверил премьер-ми-
нистр, сама создаст «восточный фронт».
На это ветеран английской дипломатии без обиняков
ответил:
— Никакого восточного фронта без активной помощи
Советского Союза быть не может. При отсутствии твердо-
го соглашения с Советским Союзом я считаю ваше се-
годняшнее заявление безответственной азартной игрой,
которая может очень плохо кончиться!
Игра была, действительно, азартной и безответствен-
ной.
Только несколько примеров
Для того чтобы описать всю сложную систему закулис-
ных контактов, поддерживавшихся между Берлином и
Лондоном весной — летом 1939 года, нужны десятки —
если не сотни! — страниц, Ведь та роковая сеть, которая
плелась в дни Мюнхена, не только не была разорвана, а
обогатилась новыми и новыми звеньями. Расскажу лишь
о нескольких, а именно о тех, которые долго оставались
нераскрытыми.
Лишь в конце 70-х годов исследователи обратили вни-
мание на поездку, совершенную в Лондон летом 1939 года
майором генштаба графом Герхардом фон Шверином.
Одна из версий гласила, что он провел там отпуск, дру-
гая — что выполнял специальную миссию. Вторая версия
оказалась более близкой к истине, и историки, занимав-
шиеся исследованием деятельности абвера — ведомства ад-
мирала Канариса, смогли о ней кое-что рассказать.
74
ТРЕТИЙ <1>FQHT
...Летом 1939 года Канарис вызвал к себе Ульриха Лис-
са, начальника «отдела иностранных армий Запада» в ген-
штабе, и дал ему задание вступить в контакт с резиден-
том английской разведки в Берлине —заместителем во-
енного атташе майором Кеннетом В. Стронгом. Лиссе
должен был информировать его, что в Лондон будет По-
слан представитель Канариса для установления связи с
«военными и разведчиками». Этим представителем и явил-
ся начальник англо-американской группы в отделе Лисса
граф Герхард фон Шверин.
Шверин действительно поехал в июле 1939 года в Лон-
дон. Он имел встречи — в том числе с начальником сек-
ретной службы Мензисом, Начальником морской разведки
адмиралом Годфри, бывшим военным атташе в Берлине
Маршалл-Корнуэллом и постоянным заместителем мини-
стра Иностранных дел КадОганом. Как заййсал в своем
дневнике МаршалЛ-Корнуэлл, Шверин предупреждал о
решении Гитлера напасть на Польщу и просил Англию
принять ряд «демонстративных мер», дабы отвратить Гит-
лера от выполнения этого решения.
Нельзя не отмстить внешнюю необычность этого шага:
разведчики страны, Которая готова к агрессии, предуп-
реждают разведчиков другой страны, которая имеет до-
говоры о военном сотрудничестве с жертвой будущей аг-
рессии, Однако необычность здесь чисто внешняя. Развед-
службы империалистических государств очень часто
являлись каналами для проведения политико-дипломати-
ческих акций. Здесь же шла речь об акции, безусловно
продиктованной антикоммунистическими и антисоветс-
кими устремлениями разведслужб обеих стран — Герма-
нии и Англии. Канарис предупреждал Мензиса не пото-
му, что хотел спасти Польшу, а потому, что понимал все
последствия гитлеровского шага. В частности, он понимал,
что идее единого антисоветского фронта будет нанесен
непоправимый удар.
Для понимания механизма закулисной дипломатии мне
небезынтересно было выслушать рассказ самого Герхар-
75
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
да фон Шверина, ныне отставного генерала, живущего
под Мюнхеном.
— Как вам удалось организовать лондонские встречи?
— Я хорошо знал директора фирмы «Северогерманс-
кое рыболовство» фон Ролофа. Эта фирма входила в ог-
ромный англо-голландский концерн «Унилевер». Через
Ролофа я был давно связан как с главой этого концерна
д’Арси Купером, так и с членом правления Полем Ри-
кенсом. Рикенсу было легко организовать беседы в Лон-
доне.
— А в Берлине?
— В Берлине подготовкой моей миссии занимались за-
меститель Канариса полковник Остер и два военных ат-
таше — англичанин Кеннет Стронг и американец Трумен
Смит...
Характеризуя взгляды Стронга и Смита, Шверин от-
метил, что оба считали необходимым довести до сведе-
ния немецкого военного и политического руководства
ошибочность мнения Риббентропа, утверждавшего, что
Англия «не вступит в конфликт». Однако, продолжал
Шверин, оба они были не прочь втянуть Гитлера в войну.
— Они предполагали, — вспоминал генерал, — что Гер-
мания и Советский Союз будут нести большие потери, а
Англия окажется в позйции «смеющегося третьего»...
— И для этого имелись шансы?
— Я считаю, что до марта 1939 года у этой концепции
были шансы. Конечно, главная цель англичан состояла в
том, чтобы стравить Гитлера и Сталина. Для этого они
были готовы на многое, например, в колониальном воп-
росе. Но они не могли пойти на потерю влияния в Европе.
В свою очередь, Гитлер был давним поклонником Анг-
лии и империи. Он хотел иметь Англию партнером — но,
разумеется, на определенных условиях...
У встречи Шверин — Мензис есть и другой вариант:
согласно ему, инициатива была проявлена не Канарисом,
а английским разведчиком майором Стронгом, который
использовал одного из «агентов-двойников», чтобы по-
будить Канариса послать на переговоры Шверина. Что же,
76
ТРЕТИЙ ФРОНТ
это предположение не лишено резона. Так, еще в июне
1939 года генерал Маршалл-Корнуэлл во время встречи
с представителями Форин офиса обсуждал вопрос, не сто-
ит ли пригласить в Лондон «немецкого военного экспер-
та». Эта мысль развивалась и во время беседы со Швери-
ном, а именно; идея приглашения генерал-полковника
Мильха (заместителя Геринга) в Лондон для посещения
королевских ВВС.
Как видим, вопрос об инициативе здесь предстает в
такой же «двойственной» форме, как и во время перего-
воров Вольтата — Вильсона. Вторая аналогия сводится к
тому, что существовавшие и намечавшиеся контакты сно-
ва и снова замыкались на личности Геринга. Тем самым
мы подходим к ряду закулисных контактов и перегово-
ров, которые осуществлялись под непосредственным на-
блюдением Геринга.
Одним из них была миссия видного шведского про-
мышленника А. Веннер-Грена, который с давних пор под-
держивал дружеские отношения с Герингом. Веннер-
Грен — хозяин шведской электротехнической фирмы
«Электролюкс», был также давно связан с Круппом. По
просьбе Геринга Веннер-Грен в июне 1939 года посетил
Лондон и передал Чемберлену предложение о «компро-
миссе в колониальном вопросе» и об общем англо-гер-
манском соглашении. Веннер-Грен действовал весьма ре-
шительно: 6 июня он был принят Чемберленом и вручил
ему «мирную программу» Геринга, основанную на лич-
ной беседе, Геринг, в частности, сказал Веннер-Грену:
— Стоит серьезно рассмотреть возможность сближения
между Англией и Германией...
В качестве условий сближения он поставил решение
проблемы Данцига и колониального вопроса. Далее Геринг
говорил Веннер-Грену о желательности раздела сфер вли-
яния. Чемберлен выслушал это с интересом, хотя, как все-
гда, был очень сдержан. Требования, особенно касавши-
еся колоний, показались ему ультимативными. Тем не
менее он не отверг идеи «совещания для решения спор-
ных проблем» с участием Германии.
77
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Веннер-Грен поспешил в Берлин сообщить об этом Ге-
рингу. Однако отнюдь не ему было поручено реализовать
идею «совещания».
Далерус и другие
24 июня 1939 года на «туманный брег» Англии сошли
два пассажира, совершившие недалекое путешествие из
Стокгольма. Одним из них был новый шведский посол в
Лондоне Бьерн Притц, другим — известный в Швеции
промышленник Биргер Далерус. Впрочем, они были хо-
рошо знакомы, так как дипломатической карьере Прит-
ца предшествовала карьера деловая. Он долгое время был
одним из руководителей крупнейшего шведского (и меж-
дународного) концерна по производству шарикоподшип-
ников СКФ. Далерус владел одним из филиалов СКФ.
Чрезвычайного и полномочного посла встречали в соот-
ветствии с дипломатическим протоколом. Далеруса жда-
ли лишь знакомые. Тем не менее его миссия в Англию была
не менее важной. О ней мы и расскажем.
Имя Биргера Далеруса уже давно бродит по страницам
мемуаров и исследований по истории дипломатии, хотя
он дипломатом не был. Сначала он фигурировал в доку-
ментах как таинственный «мистер Икс» или «мистер Д».
Затем в опубликованных сразу после войны мемуарах он
сам раскрыл свой псевдоним. Биргер Далерус действитель-
но сыграл определенную роль в событиях кануна Второй
мировой войны, выступая в роли курьера, сновавшего
между Лондоном и Берлином в последние дни европейс-
кого мира. Неудивительно, что это привлекало внимание
историков: ведь Далерус возил не какие-то второстепен-
ные депеши, а послания Чемберлена и Гитлера; летал не
на рейсовых, а на личных самолетах премьер-министра.
Не менее существенной в общем контексте событий была
его деятельность и в предыдущие месяцы.
Свою карьеру Далерус начал сразу в трех странах: Шве-
ции, Англии, Германии. В Швеции он был сотрудником
фирмы «Свенска кугельлагер фабрик АБ», в Англии
78
ТРЕТИЙ ФРОНТ
организовал ее филиал «Скефко болл биринг компании,
в Германии проходил практику на заводе близ Гамбурга.
К началу 30-х годов он был респектабельным дельцом с
большими связями в деловом мире, и не только в дело-
вом. Случай свел его с Германом Герингом. И хотя речь
шла о чисто личных делах (Далерус тогда собирался же-
ниться на немке), он предусмотрительно заручился воз-
можностями продолжить это знакомство. Далерус знал, что
в Швеции живет пасынок Геринга (от первого брака) То-
мас фон Кантцов.
— Я хотел бы вас отблагодарить за помощь, оказанную
мне в личных делах, — сказал Далерус Герингу, — хотя
бы тем, чтобы быть полезным господину Кантцову...
Геринг не забыл об этом обещании и Попросил Дале-
руса дать место Кантцову в его фирме. Разумеется, просьба
была немедленно выполнена. Далерус был рад закрепить
знакомство с могущественным фельдмаршалом, Кантцов
же с интересом узнал, что Далерус свой человек не толь-
ко среди шведских промышленников, но и английских
банкиров и предпринимателей, близких к партии премьер-
министра Невиля Чемберлена.
Дружба с Кантцовом принесла свои плоды. Он поре-
комендовал отчиму пригласить Далеруса в Германию. Во
время откровенной беседы в геринговской резиденции
«Карийхайль» выяснилось, что рейхсмаршал Не прочь
вступить в негласный контакт с английскими эмиссара-
ми, а именно с видными представителями делового мира.
С этой миссией 24 июня 1939 года Далерус и прибыл
в Англию. Он посетил несколько промышленных городов,
общался со своими друзьями. 2 июля его пригласили на
обед, который в зале «Конститьющн клаб» дал в его честь
Чарльз Спенсер — видный консерватор, директор фирм
«Джон Браун энд компании и «Ассошиэйтед электрикл
индастрис». На обеде присутствовали друзья Спенсера, ко-
торые с большим вниманием отнеслись к шведскому го-
стю. Зашла речь и о международной ситуации. В спиче
Спенсера были такие слова:
79
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
— Немцам пора бы задуматься, что путем войны они
получат меньше, чем мирными переговорами..Неужели
они хотят конца цивилизации?
В ходе застольной беседы идея встречи английских про-
мышленников с видным представителем гитлеровского
рейха приобрела конкретные формы. Уже 6 июля Далерус
примчался к Герингу и сообщил, что англичане «созре-
ли» для переговоров.
Далее события развивались как в детективном романе.
Сначала Далерус предложил, чтобы встреча состоялась на
яхте в открытом море (нетерпеливый Спенсер уже под-
жидал ответа в Копенгагене). Геринг ответил, что глав-
ное — это секретность и что все подробности Далерус
должен обсудить с его адъютантом. Через день Спенсер пе-
ребрался в Берлин, где вместе со своими коллегами —
Холденом и Роусоном — расположился в отеле «Эспла-
нада». 8 июля Далерус отправился в «Каринхалль», сооб-
щив Герингу, что английские представители предлагают
фельдмаршалу сесть на их яхту в открытом море, где-то
на траверсе Копенгагена.
Геринг согласился. Срок встречи он назначил между
27 июля и 12 августа, а затем (видимо, под давлением Да-
леруса) сообщил точную дату — 2 августа. Вдохновленный
этим успехом, Далерус вернулся в Берлин, проинформи-
ровал обо всем Спенсера и отправился в Стокгольм, где
нанес визит премьер-министру Ханссону*, а затем поспе-
шил в Гамбург, на очередное свидание с Герингом.
Как полагается в детективе, участники предстоящего
рандеву стали обдумывать, как лучше скрыться от глаз
людских. Яхта отпала: слишком большая команда, не ис-
ключено разглашение тайны. Тогда Далерус предложил
шведский замок Тролле-Льюнгби, принадлежащий его
ДРУГУ, графу Тролле-Вахтмейстеру. И это было небезопас-
но, учитывая прыткость шведских репортеров. Наконец со-
шлись на имении жены Далеруса «Зёнке Ниссен Ког» в
* Далерус просил Ханссона об официальном посредничестве,
но тот предпочел воздержаться.
80
ТРЕТИЙ ФРОНТ
Шлезвиг-Гольштейне, недалеко от датской границы. Ге-
ринг часто проводил свой отпуск невдалеке, на острове
Зильт, и это место было признано наиболее удачным.
Далерус все время намекал Герингу, что со встречей надо
поторопиться, но тот отвечал, что сначала должен обо
всем условиться с Гитлером. Наконец встреча была на-
значена, дата — 7 августа...
Но выйдем за рамки детектива, вернемся к политике.
Она же в данном случае состояла в том, что чем энергич-
нее обе стороны уверяли друг друга в «частном характе-
ре» встречи, тем более официальный характер она при-
обретала. 2 июля Спенсер поставил в известность о встре-
че министра иностранных дел лорда Галифакса. Когда же
по просьбе президента Англо-шведского общества баро-
на Вернера сам Галифакс 19 июля принял Далеруса, то
сказал ему, что одобряет идею встречи, не возражает,
чтобы она состоялась в Голландии или Швеции, и про-
сит его обо всем информировать. Единственное же усло-
вие Галифакса состояло в том (о, несравненное ханже-
ство английских дипломатов!), чтобы в официальных до-
кументах имя его не упоминалось и чтобы информацию
он получал не прямо, а через Вернера...
Политические вопросы решались как бы играючи.
7 июля Чарльз Спенсер доложил Галифаксу, что в ходе
беседы с Далерусом Геринг сделал важное заявление о
Данциге. Оказывается, Данциг «не имеет жизненно важ-
ного значения» для Германии, Геринг напомнил, что
именно по его инициативе состоялась мюнхенская кон-
ференция, что именно он является противником военного
решения разногласий с Англией. Упомянул он и о «мир-
ных предложениях, которые привез ему Вольтат».
Встреча в «Зёнке Ниссен Ког»
6 августа 1939 года в Гамбург прибыли семь визитеров.
Так как это были известные английские дельцы, коих при-
езжало в «вольный ганзейский город» десятки, на них мало
кто обратил внимание, тем более что приехали они разны-
81
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ,
ми маршрутами и остановились в разных гостиницах —
«Атлантике» и «Четырех временах года». Во второй поло-
вине дня две машины со шведским флагом забралй гос-
тей и выехали на шоссе, ведущее к датской границе. Че-
рез несколько часов путешественники достигли городка
Бредштедт, а вскоре въехали в ворота небольшого име-
ния. Здесь все было готово — отличный ужин со шведски-
ми деликатесами, уютные комнаты. Прислуга была отпу-
щена: два шофера одновременно исполняли обязанности
дворецких.
Утро 7 августа выдалось солнечное. Хозяин имения за-
стал гостей в отличном настроении. Но он недолго оста-
вался с ними, так как стрелки часов приближались к ус-
ловленному времени. Хозяин извинился, сел в автомобиль
и отправился в Бредштедт. Когда он подъехал к станции,
к ней уже приближался небольшой специальный состав.
Для непосвященных прибытие состава было полной нео-
жиданностью — ведь специальные составы редко останав-
ливались на этом захолустном вокзале. Но в этот ранний
час зевак было мало.
Поезд остановился. Встречавший вошел в салон-вагон,
где его ожидало небольшое, но блестящее общество: фель-
дмаршал Геринг, статс-секретарь Кернер, адъютант Ге-
ринга генерал Боденшатц. Около-часа длилась предвари-
тельная беседа, после чего Геринг вышел из поезда и
вместе со встречавшим (это был, как нетрудно догадать-
ся, Биргер Далерус) отправился в «Зёнке Ниссен Ког».
В делах Форин офиса сохранился список делегации,
направившейся в Германию:
«М-р Холден — директор компании «Кревенс рейлуэй
карридж».
М-р Брайан Маунтен — директор страховой компании
«Дженерал Баннер оф игл Этер».
М-р Стенли У. Роусон — директор компании «Джон
Браун энд К0» и других компаний.
Сэр Роберт Ренвик — управляющий и заместитель пред-
седателя фирмы «Каунти оф Лондон электрик супплай».
82
третий фронт
Чарльз Ф. Спенсер — директор компаний «Ассошиэй-
тед электрикл индастрис», «Джон Браун энд К°» и других
промышленных фирм.
М-р Гарольд Вестон — председатель и управляющий
компаниями «Эллайд бэйкериз» и «Вестон бисквит».
В этом же документе отмечалось, что Спенсер, Хол-
ден и Роусон одновременно являлись директорами дан-
цигской судостроительной фирмы «Интернэшнл шипбил-
динг корпорэйшн», т.е. лицами, прямо заинтересованными
в данцигских делах. Спенсера сопровождал его компань-
он Мэнсфорт.
Когда все уселись, Далерус произнес вступительные
слова, о которых было заранее условлено:
— Наша встреча, господа, происходит по моему лич-
ному приглашению, и ни одна из сторон не проявила ини-
циативы.
До 18 часов 30 минут шла весьма интенсивная беседа
(с небольшими перерывами на обед и чай). Ее начал Ге-
ринг. С английской стороны отвечал сначала м-р Роусон,
затем сам Спенсер. Однако Геринг говорил больше всех;
так, по крайней мере, явствует из записи, которую Спен-
сер представил Галифаксу 10 августа.
. Запись, увы, Неполная: хотя в ней 39 пунктов, при пуб-
ликации документов английскими историками был опу-
щен текст меморандума, который был вручен английс-
кой стороной. Однако это еще не означало, что он остал-
ся неизвестным. Меморандум был обнаружен в делах
личного штаба Геринга, причем с пометками самого фель-
дмаршала. В нем — 19 пунктов. В частности, английская
сторона указала на значение мюнхенского соглашения и
высказала сожаление по поводу того, что Германия «от-
ходит от этого пути». «Чемберлен, — отмечалось в 10-м
пункте, — старался своей политикой умиротворения обес-
печить мир... Целью его политики является решение меж-
дународных проблем путем свободной и откровенной дис-
куссии».
А дальше, в пункте 11, говорилось: «Некоторые люди
в Англии предполагают, что имперское правительство
83
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ ,
сомневается в устойчивости взаимопонимания между гер-
манским правительством и правительством м-ра Чембер-
лена... Если в Германии такое беспокойство действитель-
но существует, то это просто недоразумение».
Все это выглядело как прямое приглашение к продол-
жению и развитию Мюнхена. Недаром Геринг сделал на
полях замечание:
«Англо-германские возможности в войне». И еще: «Рос-
сия? Что скажет Англия, если мы...»
Меморандум Спенсера дает примерное представление
о существе беседы. Геринг сделал общее заявление о том,
что необходимо устранить недоразумения, возникшие
между Англией и Германией после 1938 года. Этой теме
он посвятил немало времени, и понятно почему: каждый
разговор с гитлеровскими эмиссарами английские дип-
ломаты и политики начинали с сожаления по поводу того,
что Германия нарушила дух и букву Мюнхена (имелся в
виду захват Чехословакии в марте 1939 года). Один из уча-
стников переговоров, м-р Роусон, так и сказал Герингу:
— Захват Чехословакии без предварительной консуль-
тации с английским правительством был воспринят в Ан-
глии как полное нарушение духа Мюнхена.
Заметим: «без предварительной консультации»! А с кон-
сультацией? Геринг, разумеется, не пропустил мимо ушей
этот важный нюанс в английской позиции. Тем более, Ро-
усон сразу стал разъяснять своему знатному собеседнику
намерения Англии по отношению к Советскому Союзу и
к намеченным в Москве переговорам (как хорошо знал
Геринг, советско-франко-английские переговоры долж-
ны были начаться 12 августа). Он стал... извиняться перед
немцами:
— Наличие двухмиллионной армии в Германии дела-
ет, со стратегической точки зрения, необходимым, что-
бы Англия приняла меры против возможной угрозы... Пе-
реговоры с Россией ведутся именно с этой позиции и не
должны истолковываться как проявление какой-либо сим-
патии к русскому методу правления...
84
ТРЕТИЙ ФРОНТ
Роусон далее сказал (видимо, имея в виду Черчилля):
— Верно, что в Англии есть люди, которые выступают
за политические связи с Россией. Однако они, хотя и про-
изводят достаточно шума, не пользуются большим влия-
нием...
Именно после такой «антисоветской увертюры» и был
вручен Герингу меморандум (безусловно, согласованный
с Чемберленом и Галифаксом). Это дало Герингу возмож-
ность снова вернуться к «мюнхенской теме» и даже пе-
рейти в атаку. Он заявил:
— В Мюнхене все было хорошо. Однако, вернувшись
домой, Чемберлен и Даладье не оказали Германии под-
держки, которую она ожидала, а стали говорить, что
Мюнхен был «вынужденным» решением...*
Геринг еще долго распространялся о своих личных зас-
лугах в созыве мюнхенской конференции и наконец пе-
решел к принципиальной стороне дела:
— В настоящее время существует постоянная угроза
войны. Для меня ужасна мысль о том, что может начаться
кровопролитие между двумя народами, столь близкими
по расе. Еще в «Майн кампф» фюрер последовательно
развивал идею взаимопонимания с Великобританией как
одного из основных принципов германской внешней по-
литики. С его приходом к власти добрая воля по отноше-
нию к Великобритании была органической частью поли-
тики фюрера...
Исходя из этой главной посылки, Геринг перешел к
«общим возможностям взаимопонимания между Великоб-
ританией и Германией». Он сказал: «...Если Великобрита-
ния будет в будущем преследовать лишь собственно бри-
танские цели, тогда имеется возможность взаимопонима-
ния... Если две конкурирующие стороны хотят достичь
согласия, то оно возможно лишь тогда, когда от него
пользу получат обе стороны...»
* Любопытно, что на полях доклада Спенсера сохранилась ру-
кописная пометка обиженного Чемберлена, читавшего отчет о пе-
реговорах с Герингом: «Я уверен, что в моих речах не было ничего,
что оправдывало бы подобную интерпретацию...»
85
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ.
Эти довольно туманные позиции Геринг стал объяс-
нять так:' главная сфера интересов Германии — Ближний
Восток; Великая Германия нуждается в продовольствии.
Поэтому необходимо разграничение сфер влияния. Что же
касается колоний, то Германия в первую очередь заинте-
ресована в тех районах, где произрастают масличные куль-
туры. Ближний Восток Германия не собирается покорять,
а лишь хочет обеспечить здесь свои экономические инте-
ресы...
Данный раздел меморандума Спенсера может вызвать
некоторое недоумение. В чем дело? Почему Геринг заго-
ворил о Ближнем Востоке? Не исключено, что автор ме-
морандума не понял фельдмаршала и тот говорил о Вос-
точной Европе*. Ведь в той же фразе об «экономических
интересах» в этом районе Геринг потребовал установле-
ния здесь «дружественных режимов». И далее следовало за-
явление: «Еще существует возможность взаимопонимания
с Великобританией, что включает' эффективную гаран-
тию Польше, которую он (Геринг) не рассматривает в ка-
честве британского интереса. Такое взаимопонимание яв-
ляется конечной целью Гитлера». Остается лишь предпо-
ложить, что эти формулировки предваряли прямое
предложение Англии о «новом порядке» в Восточной
Европе. Недаром Геринг вслед за этим заявил:
— Если Германия потерпит поражение в войне, то ре-
зультатом будет распространение коммунизма и выгоды
для Москвы...
Вот она, центральная антисоветская идея! Именно по-
этому во время беседы в «Зёнке Ниссен Ког» появился
план возвращения к переговорам на базе Мюнхена.
А именно: созвать новое совещание Германии, Англии,
Италии и Франции. Но без Польши! **
* Аналогичную неясность можно было заметить и в одном про-
токоле беседы Дирксена с Вильсоном, когда первый упоминал о
«ближневосточных вопросах» и под ними подразумевал Польшу. См.’
с. 158.
** Из записи неясно, было ли это предложение сделано анг-
лийской стороной или Герингом.
86
ТРЕТИЙ ФРОНТ
Итак, смысл встречи сводился со стороны немцев к
открытой попытке возвращения к Мюнхену, причем на
условиях прямого диктата Чемберлену. Когда Далерус
8 августа еще раз посетил Геринга (тот оставался в сво-
ем салон-вагоне), чтобы уточнить весь план, последний
сказал:
— Мое личное мнение состоит в том, что идея встречи
участников мюнхенского соглашения — хорошая идея...
Снова Вольтат
В какой же обстановке происходили эти закулисные
маневры? В Берлине завершались военные приготовления
к операции «Вейсс». То и дело устраивались провокации,
которые должны были пробудить сочувствие мирового об-
щественного мнения к мнимым «страданиям немецкого
меньшинства» в Польше.
Кстати, было бы глубоким заблуждением предполагать,
что генерал-фельдмаршал, министр авиации и главноко-
мандующий люфтваффе в эти решающие для судеб евро-
пейского мира месяцы занимался только переговорами с
различного рода посредниками. Нет, Геринг с неменьшей
активностью участвовал в подготовке войны. Тот же То-
мас фон Кантцов, гостивший летом и осенью 1939 года в
«Каринхалле», наблюдал, как к Герингу то и дело приез-
жали высшие военные чины для обсуждения срочных воп-
росов. Он совещался не только с военными. Как свиде-
тельствует его биограф Л. Мосли, на одном из совеща-
ний с руководящими деятелями промышленности
фельдмаршал требовал от них быстрейшего перехода с
мирной на военную продукцию.
В Москве заканчивалась подготовка к военным пере-
говорам с Англией и Францией. 2 августа Политбюро
ЦК ВКП(б) утвердило состав делегации. Советское пра-
вительство 5 августа поручило ей «подписать военную кон-
венцию по вопросам организации военной обороны Ан-
глии, Франции и СССР против агрессии в Европе».
87
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
В Лондоне английской делегации на этих перегово-
рах было поручено сосредоточить усилия не на заклю-
чении конвенции, а на выяснении военного потенциа-
ла СССР. Шел и активный обмен депешами с Варша-
вой и Парижем, чтобы «успокоить Польшу» и оттянуть
конфликт. Одновременно проводится анализ встреч
Вильсона и Спенсера. Последний представил дополни-
тельный доклад, в котором были изложены некоторые
«особые идеи Геринга». Так, рейхсмаршал, например,
категорически возражал против участия Советского
Союза в предполагаемой конференции европейских
держав. Геринг угрожал: «Союз России с Англией зак-
роет путь к этой конференции, и тогда Германия не-
медленно заключит военный блок с Японией, что по-
ставит под угрозу дальневосточные позиции Британс-
кой империи...»
В Стокгольме Далерус развивал лихорадочную деятель-
ность: он то и дело звонил в Берлин, выясняя реакцию
Гитлера на идеи встречи в «Зёнке Ниссен Ког». Через три
дня после прибытия в Стокгольм он получил от Геринга
подтверждение: немецкая сторона согласна начать подго-
товку к новому «мюнхенскому совещанию». В свою оче-
редь, Далерус посетил премьер-министра Ханссона, со-
общив ему о возможном совещании (король Швеции Гу-
став-Адольф должен был стать его официальным
инициатором).
Критически настроенный читатель может возразить:
позвольте, может быть, все это всего лишь плод често-
любивых планов Далеруса? Может быть, Геринг вовсе и
не собирался зайти так далеко в задуманном англо-гер-
манском сговоре, а результаты миссии Вольтата были
просто забыты?
Некоторые архивные документы говорят об обратном.
Так, 14 августа м-р Эштон-Гуэткин, давно специализи-
ровавшийся на поддержании англо-германских закулис-
ных контактов, доложил Галифаксу: только что из Бер-
лина вернулся сын лорда Рэнсимена, м-р Лесли Рэнси-
88
ТРЕТИЙ ФРОНТ
мен. Ему устроили встречу с Герингом, причем посред-
ником выступил... Вольтат!
И действительно, много лет спустя после публикации
докладной записки Эштон-Гуэткина мне совершенно слу-
чайно попал в руки такой документ:
«Министр-президент генерал-фельдмаршал Геринг.
Уполномоченный по четырехлетнему плану
Министериаль-директор для особых поручений
Вольтат
ХХП/279
Берлин
5.8.1939
Лейпцигерштрассе, 3
...Я разрешаю себе сообщить Вам, что господин гене-
рал-фельдмаршал готов принять мистера Р.-младшего
между 12 и 14 августа. Точный срок вы можете обусловить
с личной секретаршей г-на генерал-фельдмаршала фрей-
лейн Грундтман...
С наилучшими пожеланиями. Хайль Гитлер!
Преданный Вам Вольтат».
Сейчас неважно, кому было адресовано письмо. Важ-
но другое: Вольтат продолжал «опекать» все контакты с
представителями Лондона. Нетрудно понять, что сын лорда
Рэнсимена был в Берлине желанным гостем, — ведь его
отец сыграл огромную роль в осуществлении мюнхенс-
кого сговора. Именно поэтому Лесли Рэнсимен получил
приглашение приехать в Берлин, где ему «неожиданно»
устроили встречу с Герингом. Разговор, который состо-
ялся 12 августа между Герингом и Лесли Рэнсименом-
младшим, во многом напоминает беседу в «Зёнке Нис-
сен Ког», ибо Геринг снова и снова апеллировал к анти-
коммунистическим настроениям британских тори.
«Германия и Англия, — говорил он, — не только способ-
ны стать двумя великими державами в Европе, но реаль-
но ими являются. А сейчас мы гоняемся за Россией! Гер-
мания развивает торговлю и укрепляет экономические свя-
зи с ней, а Англия ищет политического и военного
89
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
соглашения. Все это на руку лишь большевикам. Если бы
началась англо-германская война, то реальным победи-
телем был бы Сталин...»*
«В этот момент, — вспоминал Рэнсимен, — фельдмар-
шал откинулся в кресле и воскликнул:
— О, если бы мой английский язык был настолько хо-
рош, то я пересек бы Ла-Манш и объяснил им все эти
вещи!»
Какие? Геринг пояснил:
— Я не вижу для Англии особых преимуществ, если в
Германии будет разрушен нынешний режим. Альтернати-
вой ему может быть только большевизм, которого никто
из нас не желает. Мы бы навлекли на себя действия, един-
ственным результатом которых было бы распространение
большевизма по всей Центральной и Северной Европе...
Кроме этих вполне определенных антикоммунистичес-
ких деклараций, фельдмаршал сделал ряд конкретных
предложений, а именно: договориться о данцигском воп-
росе, что «должно стать прелюдией к общему соглаше-
нию в Европе». На какой базе? Рэнсимен добавил в своей
записи: «На базе предложений, сделанных м-ром Хадсо-
ном Вольтату, которые произвели большое впечатление,
по крайней мере, на окружение фельдмаршала...»
Прини Макс вступает в игру
Кому же Вольтат направил письмо, подтверждающее
желание Геринга встретиться с Рэнсименом? Об этом мне
довелось узнать случайно. Однако тот, кто привык зани-
маться поисками документов, знает, что случай играет не-
малую роль в этом деле. Письмо Вольтата мне показал уже
знакомый нам по главе о Мюнхене Рейнхард Шпитци,
бывший адъютант Риббентропа.
Правда, в 1938 году он уже покинул министра, так как
не поладил с его супругой, игравшей большую роль не
только в семейных, но и в политических делах. Молодой
адъютант решил устроиться получше, а именно в дело-
* Запись Рэнсимена.
90
ТРЕТИЙ ФРОНТ
вом мире. Он получил несколько заманчивых предложе-
ний — концерны были не прочь заполучить себе такого
«лоббиста»: член НСДАП с 1931 года, личный друг мно-
гих заправил рейка, знаток Англии, блестяще владеющий
английским и французским языками, и, наконец, штур-
мфюрер СС! Последнее и сыграло решающую роль. По
рекомендации бригадефюрера СС Веезенмайера Шпитци
попал в бюро личного друга Веезенмайера м-ра Генри
Манна — представителя концерна ИТТ и других амери-
канских фирм в Берлине.
Запомним эту любопытную деталь: эсэсовец — сотруд-
ник ИТТ, американский делец — друг эсэсовского бри-
гадефюрера! Пойдем дальше по запутанным тропинкам
тайной дипломатии лета 1939 года. Именно в распоряже-
нии Шпитци оказался документ Вольтата, адресованный
не кому иному, как его сиятельству принцу Максу-Эгону
Гогенлоэ.
...В 1938 году «тайнодипломатическая» карьера принца
Макса отнюдь не закончилась. Его знакомство с сэром
Уолтером Рэнсименом и двумя его спутниками из Форин
офиса — отставным полковником Кристи и Фрэнком
Эштон-Гуэткином высоко оценили в Берлине, и для это-
го были веские основания. Кристи хорошо знали, но не
как «отставного полковника» из Форин офиса, а как пол-
ковника действительной службы и начальника немецко-
го отдела Интеллидженс сервис. Эштон-Гуэткин возглав-
лял экономический отряд Форин офиса и в этом каче-
стве был решающей фигурой в игре «мюнхенцев» — с той
и другой стороны.
Эштон-Гуэткин сыграл роль и в тайном контакте Ге-
ринга с Рэнсименом в 1939 году. Именно ему Лесли Рэн-
симен поведал всю историю о том, как его пригласил
приехать на уик-энд в Германию принц Макс и как принц
предложил ему «заглянуть» к Герингу. Свой отчет Рэнси-
мен представил Эштон-Гуэткину, а тот, в свою очередь,
доложил о предложениях Геринга Галифаксу и Чембер-
лену.
91
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Однако принц Макс в эти бурные дни играл не только
пассивную роль посредника между Герингом и Рэнсиме-
ном. О его деятельности мне помог узнать тот же Рейн-
хард Шпитци, располагающий архивом Гогенлоэ. О том,
как они стали друзьями, — речь впереди, а сейчас нам
важен 1939 год.
Вот первый документ. Это меморандум, составленный
принцем Гогенлоэ на имя весьма влиятельного в рейхе че-
ловека — личного представителя министра иностранных
дел при ставке посланника Хевеля. Хевель, давний спод-
вижник Гитлера, имел прямой доступ к фюреру. Именно
Хевелю принц Макс доложил о своих впечатлениях от
поездки в Лондон 3—4 мая 1939 года.
Меморандум начинался с перечисления лиц, с кото-
рыми принц беседовал: неназванный член правительства,
дипломаты сэр Роберт Ванситтарт* и Франк Эштон-Гу-
эткин, лорд Астор, герцог Кент, т е. сливки лондонского
общества. Как сообщал принц, он убеждал своих собе-
седников в необходимости «мирно удовлетворить есте-
ственные и жизненно важные требования Германии», ка-
сающиеся Польши; он предлагал также «воздействовать
на Польшу» и задуматься о «возможности заключения пак-
та». В свою очередь, его английские собеседники говори-
ли о «базисе для Европы, состоящем в длительном мире
между двумя равноценными и мощными державами». Так,
Ванситтарт заявил:
— В общем и целом, на земном шаре есть много пунк-
тов, где Англия и Германия могут сотрудничать в эконо-
мическом отношении, например на Дальнем Востоке; есть
общие интересы и в Испании!
Вслед за этим сэр Роберт, вспомнив о Мюнхене, ска-
зал:
— Можно было бы двинуться дальше!
Предложение более чем прозрачное! Когда же принц,
доложив о нем Хевелю и Гитлеру, снова очутился в Лондо-
* Главный дипломатический советник министра иностранных
дел Галифакса.
92
ТРЕТИЙ ФРОНТ
не 10—14 июня, то сформулировал свои впечатления в
очередном меморандуме. Вступительный абзац гласил:
«Нервозность в Англии не спала. Существует большое же-
лание избежать войны из-за Данцига или польского воп-
роса. По возможности хотят избежать потери престижа. По
поводу союза с Россией мнения расходятся, в успехе со-
мневаются. Сомневаются, выгоден ли такой союз для Ан-
глии. Непривлекательно даже экономическое соглашение...
Предполагается, что после выяснения русского вопроса
Чемберлен сделает заявление, опровергающее тезис «ок-
ружения» и предвещающее далеко идущее взаимопони-
мание с Германией».
Есть все основания полагать, что английские собесед-
ники принца излагали подлинные намерения Чемберле-
на. Ведь 6—8 июня состоялись первые беседы Вольтата с
Вильсоном в доме того же герцога Вестминстерского, с
которым встречался и принц. Под «выяснением русского
вопроса» подразумевался отказ от союза с СССР. В свою
очередь, эмиссары Гитлера не раз требовали от Чембер-
лена открыто отказаться от «политики окружения», т.е. от
коллективной безопасности. Ведь не случайно с английс-
кой стороны был задан вопрос:
— Можно ли в определенный момент устроить абсо-
лютно секретную беседу с ответственными деятелями в
Германии? С этой целью человек, владеющий немецким
языком, прибыл бы в Германию.
Предлагалась и программа переговоров (цитирую Го-
генлоэ):
«а) Взаимоотношения политики «агрессивности и ок-
ружения».
б) Немецкое жизненное пространство.
в) Широкий экономический компромисс и сотрудни-
чество.
г) Возврат колоний».
В ответ принц поставил такие условия для перегово-
ров: «Признание за Германией положения великой дер-
жавы, то есть невмешательство других стран в историчес-
93
Д.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
кий район Германии. Никаких ограничений для развер-
тывания ее естественных возможностей в мировой тор-
говле. Никаких ограничений в ее правовых притязаниях
на то, что было потеряно вследствие Версаля. Никаких мер
по ущемлению или устранению того, что сегодня означа-
ет величие и мощь германского народа. Примирение с
изменившимся соотношением сил в Европе и вне ее».
Внимательно взглянем на те предложения, которые
были сделаны принцу Гогенлоэ 10—14 июня 1939 года ан-
глийскими официальными лицами. В сокращенном изло-
жении Гогенлоэ они выглядели точно так же, как пред-
ложения сэра Гораса Вильсона, высказанные им в июне
и июле при встрече с Вольтатом: здесь и раздел сфер вли-
яния, и уступки в колониальном вопросе, и метод тай-
ных переговоров с руководящими деятелями гитлеровс-
кого рейха. Так мы получаем еще одно подтверждение
двойной игры Чемберлена на пороге войны.
В июле Гогенлоэ снова в Лондоне. Очередной доклад
поступает на этот раз на имя Геринга. В нем принц дос-
ловно повторил то, что уже докладывал Хевелю: о готов-
ности определенных лиц в Англии к «генеральному со-
глашению». После этого принц добавлял:
«Все же (в Англии. — Л. Б.) выражают надежду, что в
конце концов Германия и Польша найдут мирное реше-
ние, после чего наступит существенная разрядка общего
положения и создастся возможность для Германии и Ан-
глии в течение осени начать разработку конструктивного
плана широкого масштаба, особенно в экономической и
торгово-политической области...»
Опять полная «парафраза» идей Вильсона!
Казалось, что сговор вот-вот будет достигнут. И уже не
Вольтат, а его хозяин Герман Геринг вступил в игру, изъя-
вив желание... самому полететь в Лондон. Невероятно? Но
это был реальный план, который был разработан весьма
подробно. Так, английский посол в Берлине сэр Невиль
Гендерсон докладывал в Лондон 21 августа 1939 года:
«Приняты все приготовления для того, чтобы Геринг под
покровом тайны прибыл в среду 23-го. Замысел состоит в
94
ТРЕТИЙ ФРОНТ
том, чтобы он совершил посадку на каком-либо пустын-
ном аэродроме, был встречен и на автомашине отправился
в Чекере. В это время прислуга будет отпущена, а телефо-
ны отсоединены. Все идет к тому, что произойдет драма-
тическое событие, и мы ждем лишь подтверждения с не-
мецкой стороны».
Телеграмма снова наводит на сравнение с детективом,
но сэр Невиль был далек от этого жанра. В те дни шла на-
пряженная работа «умиротворителей» всех рангов с обе-
их сторон, дабы свести Англию и Германию в один анти-
советский блок. И речь шла не только о Геринге. Несколь-
ко дней — с 10 по 15 августа 1939 года— в Берлине
предпринимались энергичные усилия заполучить Англию
на свою сторону. Так, 11 августа Гитлер принял бывшего
комиссара Лиги наций в Данциге, швейцарского дипло-
мата Карла Буркхардта. Буркхардт уже не раз выполнял
закулисные миссии, и на этот раз в Лондоне с нетерпе-
нием ожидали результатов встречи. К нему после визита
сразу поспешили представители Форин офиса. Они соста-
вили секретный отчет, состоявший из двух частей: в пер-
вой содержались общие высказывания Гитлера о том, что
«ему нужно пространство на Востоке» и что он ничего не
хочет иметь от Запада, кроме «свободы рук на Востоке».
Вторая же часть предназначалась только для Чемберлена
и не была сообщена в Париж. Тут были зафиксированы
такие слова фюрера: «Я хочу жить в мире с Англией и
заключить с ней пакт, чтобы гарантировать неприкосно-
венность всех английских владений и сотрудничать с ней».
Более того: Гитлер высказал пожелание встретиться с глазу
на глаз, без переводчика, с одним из видных английских
деятелей, говоривших по-немецки.
Лишь после войны выяснилось, что в докладе Бурк-
хардта была еще одна, третья часть. В ней заключалось
знаменитое признание Гитлера, адресованное Чембер-
лену: «Все, что я делаю, направлено против России. Если
Запад так глуп и слеп, что не может этого понять, я
буду вынужден договориться с русскими. Затем я ударю
по Западу и после его поражения объединенными си-
95
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИМ
лами обращусь против Советского Союза. Мне нужна Ук-
раина»*.
Иными словами: Гитлер «открытым текстом» сообщал
в Лондон всю подноготную своих действий, включая пря-
мой намек на то, что он собирается предложить Советс-
кому Союзу пакт о ненападении.
Коней миссии
...Сидя в удобном кресле, Гельмут Вольтат довольно
скупо отвечал на мои вопросы. Нет, об этом он не по-
мнит. Ах, это действительно было так, но всех обстоя-
тельств встречи он уже не сохранил в памяти. Ведь про-
шло столько времени! В конце войны его послали в То-
кио с очередной военно-экономической миссией, там он
оставался до начала 50-х годов, после чего стал одним из
членов дирекции концерна «Хенкель». Мемуары? Нет, это
не его дело...
Я не собирался уличать г-на отставного тайного совет-
ника. И без него я узнал многое, о чем он умолчал в дол-
гой беседе на дюссельдорфской вилле. Весь комплекс за-
кулисных интриг, в которых Вольтат играл немалую роль,
уже вырисовывался и без его помощи.
Но мы должны довести до конца рассказ о его миссии.
21 июля тайный советник Вольтат вернулся в Берлин
после окончания доверительных переговоров в Лондоне.
Но тут начались непредвиденные события. Их причина
была совершенно ясна: в Лондоне, кроме завзятых «мюн-
хенцев» типа Вильсона и Чемберлена, были трезво мыс-
лящие люди, понимавшие всю опасность сговора с Гит-
лером. Именно они и предали гласности закулисные пе-
реговоры Вольтата.
Как им удалось узнать о них? По одной версии, о пе-
реговорах узнало французское посольство и, обозленное
односторонними действиями английских «умиротворите-
лей», передало эти сведения в прессу. Эта версия вполне
* Эти слова Буркхардт предал гласности в своих мемуарах, из-
данных в 1960 году.
96
ТРЕТИЙ ФРОНТ
реальна, поскольку уже 22 июля французский посол Кор-
бен сделал представление главе Форин офиса Галифаксу
по поводу миссии Вольтата. Была и другая версия — о ней
мне говорил Хессе. Он в те дни узнал, что Хадсон хотел
поговорить о своих «успехах» с Чемберленом, но, будучи
навеселе, спутал номер и позвонил не премьеру, а глав-
ному редактору «Дейли экспресс». Тот, являясь против-
ником Чемберлена, воспользовался этими сведениями и
не посчитал нужным молчать о них. Вольтат, в свою оче-
редь, полагал, что источником был тот же Хадсон, кото-
рый слишком громко (и опять-таки в подпитии) распро-
странялся в обществе о своих беседах с Вольтатом, и это
услышал какой-то журналист...
Так или иначе, 22 и 23 июля вся лондонская печать шу-
мела о Вольтате. Газеты, хотя и не располагали точными
сведениями о содержании переговоров, требовали: «Не
допустить второго Мюнхена!» В палате общин и в печати
Хадсон, Чемберлен, Галифакс и другие клялись, что слухи
неверны, что сообщения вымышлены, что Хадсон ниче-
го не обещал Вольтату. Друзья Чемберлена сваливали всю
вину на «коварных немцев», нацистская пресса кричала
о «коварном Альбионе». Однако никому из них не удалось
доказать свое алиби.
В этих условиях было очень трудно спасти план Виль-
сона. Я спросил Хессе:
— Знали ли вы, что у Вольтата были специальные пол-
номочия?
— Знал и по мере возможности помогал. Так, во время
встреч с сэром Горасом я давал ему понять, насколько
сложно положение Вольтата в его «неофициальной мис-
сии». От Дирксеная знал, что переговоры шли успешно и
была достигнута договоренность по ряду вопросов, в ча-
стности о колониях и кредитах. Но здесь произошли до-
садные события — зашумела английская пресса, скандал
был огромный...
Именно после этого скандала Джордж Стюарт, через
которого поддерживался контакт с Вильсоном, позвонил
4 - 8430 Безыменский
97
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Хессе и сообщил, что сэр Горас хочет его видеть. Как дис-
циплинированный дипломат Хессе решил посоветовать-
ся с послом. Дирксен заметил:
— У нас, собственно говоря, нет к нему дел...
Тем не менее встреча состоялась. На этот раз не в ка-
бинете сэра Гораса, а в его квартире в Вест-Кенсингтоне.
Разговор начался с сообщения сэра Гораса о том, что Чем-
берлен крайне раздражен неудачей и тем, что все просо-
чилось в печать, чему «виной один из членов кабинета»*.
В этих условиях Чемберлен не может пойти на продолже-
ние контактов, ибо это будет истолковано как проявле-
ние слабости со стороны Англии. Тем не менее сэр Горас
сказал, что Вильсона интересует: считает ли Хессе еще
возможным достижение договоренности между Германи-
ей и Англией?
Хессе осторожно ответил:
— Я не могу сам этого сказать. Но если вы спросите,
нужно ли продолжать переговоры, начатые Вольтатом, то
я скажу «да».
Хессе категорически утверждает, что после этого Виль-
сон повторил ему модифицированный вариант своего пла-
на. Он включал шесть пунктов:
— пакт о ненападении сроком на 25 лет;
— заявление о «постепенном» возвращении колоний.
Вильсон повторил предложение об англо-германо-фран-
цузском колониальном кондоминиуме (правда; Хадсон го-
ворил лишь «англо-германский», а Вильсон добавил
«французский», понимая опасность действий против Па-
рижа);
— принятие Германии в Оттавское таможенное согла-
шение Британского содружества;
— соглашение о разграничении сфер влияния в фор-
ме заявления, что Англия «готова признать специфичес-
кую зону интересов Германии на континенте, посколь-
ку это не будет приводить к ущемлению английских ин-
тересов»;
* Видимо, имелся в виду Р. Хадсон.
98
ТРЕТИЙ ФРОНТ
— «открытие лондонского финансового рынка» для
Германии, т.е. предоставление английского займа Герма-
нии в размере до 1,5 млн марок;
— наконец, Гитлер «должен дать обязательство не пред-
принимать в Европе акций, которые бы привели к вой-
не, за исключением тех, на которые он получит согласие
Англии».
Как говорил мне Хессе, он не поверил своим ушам.
Такого развернутого предложения от Лондона еще не по-
ступало. Хессе доложил об этом Дирксену и немедленно
попросил Риббентропа вызвать его для личного доклада.
Через 48 часов прибыл специальный самолет, который
доставил Хессе в резиденцию министра — австрийский
замок Фушль.
Но... Геринг не прилетел в Лондон, Вольтат прекратил
свои интриги, Гогенлоэ не дождался сигналов из Лондо-
на, а Хессе получил указание от своих начальников по-
лететь в Лондон и передать сэру Горасу Вильсону отрица-
тельный ответ на английские предложения. Это он и вы-
полнил 20 августа.
Что же случилось? Этот вопрос я поставил Фрицу Хессе
во время нашей второй встречи, состоявшейся в 1979 году
в одном из мюнхенских домов для престарелых. Здесь он
коротал часы за продолжением мемуаров и в отчаянной
полемике с некоторыми западногерманскими историка-
ми, которым весьма неудобны разоблачения отставного
дипломата.
— Почему не удалось достигнуть соглашения? — повто-
рил Хессе мой вопрос и отложил в сторону гранки своей
будущей книги. — Видите ли, надо было знать обоих кон-
трагентов в этом предприятии. Чемберлен и Вильсон были
готовы на многое, однако Гитлер решил, что может по-
лучить гораздо больше. Он не хотел делить с Англией тро-
феи в той войне, которую собирался быстро выиграть. По-
судите сами: Вильсон предложил ему разделить сферы вли-
яния, но признание Великобританией германских
интересов в Восточной Европе казалось фюреру лишь жал-
кой подачкой...
99
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ.
На тот же вопрос другой участник закулисных контак-
тов тех месяцев генерал фон Шверин ответил:
— Сговориться было трудно, ибо каждый хотел согла-
шения на своих условиях. Гитлеру нужна была полная сво-
бода рук в Европе...
А Вольтат?
— По моему ощущению, Гитлер не понял тех возмож-
ностей, которые перед ним открывались. Он хотел вой-
ны...
Но это — всего лишь субъективные суждения людей,
которые были втянуты в круг политических интриг тех
давних лет. Были и более глубокие причины неудачи этих
интриг, которые затрагивали не только личные качества
политических деятелей, но и коренные интересы госу-
дарств, вступавших в мировой конфликт. Об этом мы еще
будем иметь возможность порассуждать, однако сейчас
скажем: конечно, ничего другого так не хотелось Гитле-
ру (да и Чемберлену), как совместными силами покон-
чить с коммунизмом и воцариться в мире, превращен-
ном в некий симбиоз Британской империи и Третьего
рейха. Но тут-то и начинался (точнее — продолжался)
извечный конфликт двух империалистических хищников.
С острым столкновением промышленных групп на ми-
ровых рынках ничего не могли поделать самые искусные
специалисты по закулисным интригам типа Вольтата и
Вильсона, Гогенлоэ и Хессе.
...Гельмут Вольтат поднялся из глубокого кресла, лю-
безно со мной попрощался и не менее любезно проводил
до ворот. Когда я отъехал от виллы, он даже помахал мне
рукой — как некий вежливый призрак прошлого, кото-
рое еще до сих пор дает о себе знать.
РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ: РОЛЬ
СОВЕТСКОГО СОЮЗА, ИЛИ О
ПОЛЬЗЕ ПЕРЕИЗДАНИЙ
Читатель наверняка заметил, что мы сфокусировали (и
не без оснований) свое внимание на одной стороне «тре-
тьего фронта»: на отношениях Германии и западных дер-
жав в конце 1930-х — начале 1940-х годов. Но для того,
чтобы исследовать весь комплекс тайной дипломатии,
надо учитывать еще один аспект: политику Советского
Союза. Но не только сложностью освещения этого аспек-
та автор объясняет свою «задержку». Дело в том, что ког-
да в 60-х годах историки пытались достаточно объективно
осветить роль СССР, то этому мешали два идеологичес-
ких обстоятельства: первое объяснялось «холодной вой-
ной» между Западом и СССР, второе — невозможностью
объективной оценки положения Советского государства
в предвоенный период в условиях «железного занавеса».
Ах, уж эти архивы: автор пережил все эпохи советс-
кой закрытости и теперь может поделиться итогами сво-
его нелегкого изучения данной проблемы.
...Это здание в центре московского Кремля издавна при-
мечательно своими архитектурными достоинствами. Прав-
да, оно построено значительно позже знаменитых храмов
и колоколен. Зато создано оно вдохновением великого зод-
чего начала XIX века — Матвея Казакова. Когда Москва
уже не была столицей, а лишь «порфироносной вдовой»
Русской империи, здесь разместились Сенат, различные
судебные учреждения и, как их тогда называли, «присут-
ственные места». Осенью 1918 года из-за угрозы интервен-
ции в Москву из Петрограда поспешно перебралось мо-
лодое Советское правительство во главе с Владимиром
101
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Лениным (Ульяновым), и надо было срочно найти рабо-
чие помещения и квартиры. Тогда и пригодились крем-
левские здания. В бывшем Потешном дворце поселился Ле-
нин, который затем перебрался в здание Сената, где обо-
сновался Совет Народных Комиссаров. В других зданиях
поселились сами народные комиссары (министры), в их
числе — нарком по делам национальностей Иосиф Джу-
гашвили (Сталин) с семьей. Они разместились в несколь-
ких комнатах Потешного дворца. Но Сталину кремлевс-
кая квартира счастья не принесла: в 1932 году при до сих
пор не выясненных обстоятельствах покончила с собой
его жена Надежда Аллилуева. Сталин — тогда уже гене-
ральный секретарь Центрального Комитета Всесоюзной
Коммунистической партии (большевиков) — чувствовал
себя в этой квартире неудобно и неуютно. Он предпочи-
тал дачу бывшего фабриканта Зубалова, а в Кремле ре-
шил поменяться жильем со своей будущей жертвой —
Николаем Бухариным. Тот жил с молодой женой в зда-
нии Сената, в его, цокольном этаже, и не возражал. Об-
мен состоялся. Он был очень удобен для генсека, так как
бывшая квартира Бухарина находилась как раз под рабо-
чим кабинетом Сталина. Впоследствии в подвальном эта-
же для него оборудовали бомбоубежище. Правда, этими
удобствами Сталин нечасто пользовался: до войны еще
было далеко, к тому же стареющий генсек пристрастился
к так называемой «ближней даче» в подмосковной дерев-
не Волынское. Здесь он и закончил 5 марта 1953 года свой
жизненный путь.
С 1953 года его кремлевская квартира опустела. Но ей
нашли новое, необычное применение, для которого было
несколько оснований. Во-первых, сталинские помещения
всегда являлись объектом высочайшей степени секретно-
сти и надежнейшей охраны. Во-вторых, высокие потолки
разрешали устройство стеллажей. Поэтому и разместился
в квартире Сталина... архив Сталина. Именно он состав-
лял фонды знаменитого VI сектора Общего отдела
цккпсс.
102
___________ ТРЕТИЙ ФРОНТ
Итак, что же такое «архив Сталина»? Существовал ли
он когда-нибудь, существует ли он сейчас? Ответ на этот
вопрос особо важен сейчас, когда после открытия совет-
ских архивов, пожалуй, только самый ленивый автор не
прибегает в той или иной форме к ссылкам на документы
из архива И.В. Сталина. Делает это и автор, что налагает
на него особые обязательства, в том числе обязательство
внести некоторую — хотя и не последнюю — ясность в по-
нятие «архив Сталина».
Был ли архив?
С самого начала скажу: да, он некогда существовал,
этот таинственный и сугубо засекреченный архив. Более
того: он не мог не существовать. К тому дню, когда член
Центрального Комитета Российской коммунистической
партии большевиков (ЦК РКП(б) Иосиф Виссарионович
Джугашвили (Сталин) был избран генеральным секрета-
рем ЦК — а это случилось в апреле 1922 года, — уже су-
ществовал аппарат ЦК, а следовательно, и его, хотя и
небольшой, архив. В то время высшим органом партии
являлся Центральный Комитет и его Политическое бюро
(Политбюро), созданное 10 (23) октября 1917 года в со-
ставе 7 человек (И.В. Сталин — в его составе). Оно перво-
начально именовалось «бюро ЦК». Название «Политбю-
ро» официально было введено VIII съездом РКП(б) в
марте 1919 года. Тогда партия образовала внутри ЦК три
органа — Политбюро, Оргбюро и Секретариат. Пленум
ЦК 25 марта 1919 года избрал в состав Политбюро (далее
ПБ) Владимира Ленина (Ульянова), Льва Каменева,
Николая Крестинского, Иосифа Сталина, Льва Троцко-
го. На заседаниях ПБ (впрочем, как и Совнаркома) пред-
седательствовал Ленин, в том числе и после избрания в
1922 году Сталина генсеком. Все документальные дела вел
Секретариат ЦК, который был невелик — состоял из двух
руководящих и пяти технических работников. В свою оче-
редь, внутри Секретариата был создан ряд отделов, од-
ним из которых и стал его архив. Его первоначальное на-
103
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
звание — секретный архив ЦК РКП(б). Параллельно су-
ществовал и несекретный архив, накапливавшийся с
момента создания РСДРП, ее раскола и прихода боль-
шевиков к власти в октябре 1917 года. Но это были обще-
политические документы, имевшие с 1917 года лишь от-
носительную ценность. Архив, главной задачей которого
был сбор документов по истории Октябрьской револю-
ции, впоследствии (в 1920 году) получил самостоятель-
ное существование под сокращенным названием «Ист-
парт». Но нас он меньше интересует. Куда более интерес-
на секретная документация РКП(б).
19 марта 1926 года был создан Секретный отдел ЦК,
которому были переданы функции бюро Секретариата,
ранее ведавшего делопроизводством руководящих органов
партии и занимавшегося ведением секретной переписки.
Его возглавил кадровый большевик Иван Товстуха (1889—
1935), и здесь уже работало 103 человека (второй по чис-
ленности отдел ЦК!). Секретный отдел Товстухи был раз-
делен на 7 секторов: VI сектор и составил секретный ар-
хив ЦК, то есть в первую очередь архив Сталина. 22 июля
1930 года преемником Товстухи стал Александр Поскре-
бышев (1891—1965). В последующее время Секретный от-
дел стал обслуживать только Политбюро, и подчинялся
он лично и непосредственно Сталину. Затем — в
1934 году — он был преобразован в Особый сектор. Его в
течение долгих лет возглавлял вышеупомянутый Александр
Поскребышев, одновременно являвшийся личным секре-
тарем Сталина.
С того времени возникло и фактическое слияние это-
го подразделения ЦК с аппаратом секретной политичес-
кой службы ОГПУ, взявшей на себя техническое обеспе-
чение (курьерскую службу и т.д.). Затем его функции пе-
реняли «по наследству» НКВД, НКГБ и КГБ. Симбиоз
оказался долговременным и долгодействующим, суще-
ствуя — как это ни парадоксально! — даже сейчас, когда
сам КГБ ушел в небытие. Нынешние российские секрет-
ные службы — ФСК, затем ФСБ — сохранили особые
права на архив Политбюро и документы Сталина. Напри-
104
третий фронт
мер, когда в 90-е годы по Указу Президента РФ Бориса
Ельцина весь архив ЦК КПСС собрались передать в об-
щее пользование, секретные службы сначала затормози-
ли эту передачу, а затем получили права изымать из пе-
редаваемых фондов любой документ. Так же произошло и
в 1999 году, когда из Президентского архива часть доку-
ментов Сталина была отдана в общее хранение. Но это —
сегодня. В 30-е же годы VI сектор (название сохранилось,
и когда Особый сектор был влит в Общий отдел ЦК)
находился не в здании ЦК на Старой площади, а в Крем-
ле. Там после смерти Сталина этот сектор занял бывшую
квартиру генсека.
Большевиков не надо было учить секретности и конс-
пирации. Конспиративной работе они «учились» в царс-
кое время и сохранили приобретенные уроки и после при-
хода к власти в 1917 году. Так, на пленуме ЦК 19 августа
1924 года было принято специальное постановление об
обращении с секретными документами. Ознакомление с
ним разрешалось только адресованным лицам. Копирова-
ние и «делание выписок» категорически воспрещались.
Ознакомившись с документом, адресат должен был по-
ставить на нем свою подпись. Хранить документ разреша-
лось лишь 24 часа, а затем его надо было вернуть в осо-
бый сектор (постановление Политбюро от 5 мая 1927 года).
При Поскребышеве и родился архив Сталина. Сначала
это были шифровки, писанные его рукой, его письма и
записи сталинских реплик на различных заседаниях, а так-
же документы, на которых генсек ставил пометки «Мой
архив» или сокращенно «Арх.». По мере разрастания
партийного аппарата увеличивалось и число документов,
адресованных лично Сталину. Они принадлежали членам
Политбюро или руководителям общесоюзных органов
(наркоматов) и формировались по их происхождению.
Схема архива того времени, увы, безвозвратно утрачена:
после смерти Сталина он неоднократно пересматривался
и перетряхивался (не говоря уже о том, что в последние
годы жизни сам генсек вполне мог ликвидировать неже-
лательные документы). Очередная чистка произошла пос-
105
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
-----.. ——— — --------------
ле прихода к власти Н.С. Хрущева, который был заинтеЗ
ресован в ликвидации документов эпохи репрессий, на
которых стояла его виза.
В 70-е годы VI сектор неоднократно производил пере-
тасовку старых фондов, не в последнюю очередь в связи
с переходом на микрофиширование. Фонды бывшего лич-
ного архива Сталина были выделены в специальные еди-
ницы (фонды 3 и 45), и в таком виде они перешли в Ар-
хив Президента РФ.
Знать все эти «бюрократические» пертурбации небес-
полезно, дабы понимать сложную судьбу документации
КПСС и ее руководителей. Тем более небесполезно для
понимания на первый взгляд абсурдного феномена, с ко-
торым сталкивается исследователь. Феномен состоит в том,
что фактически издавна существовало два архива Стали-
на. Каждый, кто еще в былые годы обращался в Централь-
ный партийный архив (ЦПА) с просьбой в исследова-
тельских целях ознакомиться с документами И.В. Стали-
на, мог узнать, что в ЦПА действительно существует фонд
И.В. Сталина. Это был и есть фонд под порядковым номе-
ром 558, состоящий из 10 описей в размере 16 174 дел. Этот
фонд из ЦПА был передан в Российский центр хранения
и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ),
с 1999 года именующийся Российским государственным
архивом социально-политической истории (РГАСЦИ).
Фонд 558 имел в начале 90~х годов в своем составе
16 174 дела за 1866—1986 гг. Это авторские документы
(5112 дел), книги из библиотеки Сталина с его пометка-
ми (734 дела), биографические документы (552 дела),
приветствия в адрес Сталина (4011 дел), документы. свя-
занные с болезнью и смертью Сталина (5765 дел). Все дела
ныне распределены по 10 описям (все они не относились
к VI сектору). Но это сталинский архив как бы «второго
класса». В нем — документы, мало относящиеся к приня-
тию политических решений. Куда важнее архивные фон-
ды из VI сектора Общего отдела. Главная масса докумен-
тов, связанных с именем и деятельностью Сталина, до
сих пор находится в Архиве Президента. Официально со-
106
третий фронт
став и объем этих фондов не публиковался. Классифика-
ция их довольно странна: наряду с само собой разумею-
щимся подразделением по съездам и пленумам ЦК нео-
жиданно выделяются отдельные эпизоды деятельности
И.В. Сталина (например, поездка в Сибирь в 1928 году или
случайная задержка поезда Сталина в 1929 году). Отдель-
ные описи посвящены экономике, промышленности,
транспорту, сельскому хозяйству, внешней торговле,
финансам, здравоохранению, науке. Военная деятельность
(в том числе — в период Великой Отечественной войны)
выделена в особый раздел. Внешняя политика разделена
по отдельным странам (внутри них — по хронологии).
Переписка Сталина по алфавитному порядку’ адресатов.
Отдельно собраны материалы, поступавшие из различных
ведомств (НКИД-МИД, ОГПУ-НКВД, ВЛКСМ,
ВЦСПС). Специально выделены документы Коминтерна.
Теперь все это — опись 11 в фонде 558.
Повторяю: сейчас нельзя установить, как выглядел этот
архив при Сталине. Например: такие разделы как руко-
писные заметки (и рисунки!), сделанные во время засе-
даний, безусловно, могли быть созданы при нем. То же
можно сказать о коллекции писем и записок, написан-
ных во время пребываний в отпуске. Фонд шифровок,
поступавших на имя Сталина, и шифровок, исходивших
от него, также складывался вполне естественно. Естествен-
но возникала и коллекция разведывательных донесений
спецслужб (ИНО ОГПУ-НКВД или ГРУ). Складывалась
даже своеобразная коллекция «доносов» (к примеру, ком-
проматы на членов ПБ Андреева, Маленкова, Хрущева,
на Вышинского и Поскребышева). Как свидетельствуют
ветераны, Сталин внимательно следил за своим архивом,
проявляя незаурядную память, и обнаруживал нехватку
того или иного документа.
Здесь будет уместно сказать о т. н. «особых папках». Пос-
леднее название — эвфемизм, т.к. оно обозначает не пап-
ку' как таковую, а лишь высшую степень секретности. Как
стало известно, в 1974 году ряд подобных документов типа
«особой папки» был снова «прочесан» и заложен в спе-
107
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
циальные закрытые пакеты. Так, пакет № 1 содержал до-
кументы по Катыни, пакет № 34 — подлинники секрет-
ных дополнительных протоколов и советско-германских
договоров 1939 года. Таких пакетов имелось более 100.
Пакет № 34
У пакета № 34 оказалась странная история, которую
следовало бы рассказать специально.
Принято говорить, что истина конкретна. Так будем
верны этому правилу и попытаемся отобразить постиже-
ние самой конкретной истины предвоенного периода —
постижение того беззастенчивого обмана, на котором в
течение более полувека была построена концепция пред-
военного периода в советской интерпретации. Обман этот
был несложен: просто отрицался факт существования сек-
ретных приложений к двум советско-германским догово-
рам от 23 августа и 28 сентября 1939 года, определявших
характер отношений СССР и Германии вплоть до роко-
вого утра 22 июня 1941 года.
Об их существовании сначала просто молчали. Затем
стали активно отрицать, объявляя их «буржуазной фаль-
»сификацией истории». Потом уточнили, что опубликован-
ные тексты протоколов подделаны, в том числе и совет-
ские подписи под ними (а именно, сделанная латиницей
подпись В.М. Молотова). Все официальные советские ис-
торические труды исходили из «презумпции виновности»,
сиречь подделки секретных протоколов. Когда же анализ
копий, опубликованных Западом по немецким секретным
архивам, показал их подлинность, тогда в Москве ушли
«в глухую оборону» — мол, о копиях говорить не будем,
пока не найдутся подлинники, — а их не существует ни в
правительственных, ни в дипломатических архивах. Сек-
ретных протоколов не было — утверждал престарелый
В.М. Молотов. Протоколов нет — повторял многолетний
глава дипломатической службы СССР А.А. Громыко.
Вся эта хитроумная конструкция рухнула с приходом
перестройки. Но не сразу: сначала даже Горбачев занял
108
ТРЕТИЙ ФРОНТ
позицию, согласно которой признавалось наличие (опуб-
ликованных на Западе) копий протоколов, но копий
объявлялись недостаточным основанием для признания
факта существования самих секретных протоколов. Так
Горбачев говорил во время визита в Польшу в 1988 году,,
так он заявил на I съезде народных депутатов СССР в
мае 1989 года, создавшем вопреки желанию Горбачева
специальную комиссию для рассмотрения вопроса о про-
токолах.
Комиссия работала до декабря, но ей пришлось нелег-
ко. При первом рассмотрении доклада ее председателя
А.Н. Яковлева консервативно настроенное большинство
депутатов отказалось признать наличие протоколов. Лишь
на следующий день удалось сломать сопротивление про-
сталинских элементов: это произошло, когда АН. Яков-
лев огласил документ, найденный в архиве Молотова. Это
было так называемое дело № 600/700. В нем констатиро-
валось, что подлинники протоколов существовали, но
были переданы из МИД СССР в архив ЦК КПСС.
Великий драматург утверждал, что нет повести печаль-
нее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте. Перефра-
зируя, можно сказать, что для историков нет повести пе-
чальнее, чем повесть о секретных протоколах 1939 года. Но
как Монтекки и Капулетти пришлось примириться над
телами молодых героев, так и представителям враждую-
щих концепций пришлось прийтй к согласию над облом-
ками советской системы, что потребовало еще немало
времени и усилий.
Что же содержалось в этом документе? Его главную
часть представлял акт, составленный в апреле 1946 года
работниками секретариата Молотова Д. Смирновым и
Б. Подцеробом. Акт фиксировал наличие восьми докумен-
тов, в том числе подлинных секретных протоколов от
23 августа и 28 сентября 1939 года. Акт гласил:
«Мы, нижеподписавшиеся, заместитель заведующего
секретариата тов. Молотова В.М. тбв. Смирнов Д.В. и стар-
ший помощник министра иностранных дел СССР т. Под-
цероб Б.Ф., сего числа первый сдал, второй принял сле-
109
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
дующие документы Особого архива Министерства инос-1
транных дел СССР:
1. Документы по Германии
1. Подлинный Секретный дополнительный протокол от;
23 августа 1939 г. (на русском и немецком языках). Плюс
3 экземпляра копии этого протокола.
2. Подлинное разъяснение к «Секретному дополнитель-
ному протоколу» от 23 августа 1939 г. (на русском и не-
мецком языках). Плюс 2 экземпляра копии разъяснения.
3. Подлинный Доверительный протокол от 28 сентяб-
ря 1939 г. (на русском и немецком языках). Плюс 2 экзем-
пляра копии этого протокола.
4. Подлинный Секретный дополнительный протокол от
28 сентября 1939 г. («О польской агитации») (на русском
и немецком языках). Плюс 2 экземпляра копии этого про-
токола.
5. Подлинный Секретный дополнительный протокол от
28 сентября 1939 г. (о Литве) (на русском и немецком язы-
ках). Плюс 2 экземпляра копии этого протокола.
6. Подлинный Секретный протокол от 10 января 1941 г.
(о части территории Литвы) (на русском и немецком язы-
ках).
7. Подлинный дополнительный протокол между СССР
и Германией от 4 октября 1939 г. (о линии границы) (на
русском и немецком языках).
8. Подлинный Протокол — описание прохождения ли-
нии госграницы СССР и госграницы интересов Германии
(две книги на русском и немецком языках)...»
Понятно, что перед лицом такого документа консер-
ваторы отступили. Второй Съезд народных депутатов СССР
утвердил доклад А.Н. Яковлева. Политически вопрос был
решен. Но, с точки зрения историографов, надо было все-
таки выяснить судьбу оригинала секретных протоколов,
которые комиссии Яковлева обнаружить не удалось. Лишь
27 октября 1992 г. свершилось последнее действие в «дра-
ме протоколов»: публикация данных т. н. «президентского
архива», где был обнаружен пакет № 34. В нем и были об-
наружены оригиналы секретных протоколов вместе с под-
110
ТРЕТИЙ ФРОНТ
робным описанием их «архивной судьбы». Оказывается,
что оригиналы секретных протоколов, находившиеся до
октября 1952 г. у В.М. Молотова, 30 октября 1952 г. были
переданы в Общий отдел ЦК. Почему именно в это вре-
мя? В это время звезда министра закатилась: еще до смерти
Сталина доверия к нему уже не было, внешним знаком
чего был арест супруги Молотова Полины Жемчужиной.
В VI секторе Общего отдела ПК протоколу был дан свой
номер: фонд № 3, опись № 64, единица хранения № 675-а,
на 26 листах. В свою очередь, эта «единица хранения» была
вложена в «закрытый пакет» № 34, а сам пакет получил
№ 46-Г9А/4— 1/ и заголовок «Советско-германский дого-
вор 1939 г». Внутри пакета лежала опись документов, По-
лученных из МИД СССР, — всего восемь документов и
две карты:
1) секретный дополнительный протокол «о границах
сфер интересов» от 23 августа 1939 г.;
2) разъяснение к нему от 28 августа (включение в раз-
граничительный рубеж р. Писса);
3) доверительный протокол от 28 сентября о пересе-
лении польского населения;
4) секретный протокол «об изменении сфер интере-
сов» от 28 сентября;
5) такой же протокол «о недопущении польской аги-
тации» от 28 сентября;
6) протокол об отказе Германии «от притязаний на
часть территории Литвы» от 10 января 1941 г.;
7) заявление о взаимной консультации от 28 сентября .
1939 г.;
8) обмен письмами об экономических отношениях (той
же даты).
Таков был финал поисков протоколов. Хотя он офи-
циально датирован 1992 годом, в действительности он со-
вершился раньше, а именно в декабре 1991 года. В этот день
первый и последний президент СССР М.С. Горбачев по-
явился в той самой бывшей квартире Сталина, где с 1950-х
годов располагался VI сектор. Здесь в одной из комнат были
поставлены длинные столы, на которых лежали некогда
111
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
закрытые пакеты с документами высшей степени госу-
дарственной секретности. Был среди них и пакет №,34. Со-
трудник сектора Ю.Г. Мурин обратил на него внимание
«уходящего» президента. Реакция М.С. Горбачева была по
меньшей мере странной: «Ну что же? Мы ведь с самого
начала объявили их недействительными»...
Историки и политики по сей день скрещивают копья
вокруг решения, принятого Сталиным в августе 1939 года.
Именно Сталиным, ибо все поиски в самых секретных
архивах не дали документа, в котором было бы записа-
но решение: прекратить переговоры с Англией и Фран-
цией о заключении военного союза и принять предло-
жения Гитлера о пакте о ненападении. Подобного доку-
мента, оказывается, и не было. Среди протоколов
Политбюро и так называемых «особых папок» (высшая
степень секретности) нет такого пункта. Оно было — в
лучшем случае! — согласовано в узком кругу лиц, при-
ближенных к Сталину.
Не входя в тонкости споров, отметим: не было ниче-
го особенного в том, что в сложной предвоенной ситуа-
ции Сталин рассматривал несколько альтернатив. Точно
так же поступили Англия и Франция, когда в 1938 году
взяли курс на «умиротворение» агрессора. Решающим
критерием для оценки августовского решения является
не то, с кем именно сговорился Сталин, а то, что Со-
ветский Союз в конечном счете извлек для интересов
своей безопасности.
Сначала казалось, что критики посрамлены: СССР вы-
нес свои западные и юго-западные границы на 200—
300 километров на Запад, «округлил» свой состав на три
новые союзные республики Прибалтики. С 1 сентября
1939 года в Европе бушевала Вторая мировая война, а
СССР продолжал мирную жизнь. Разве не оправдание
«пакта Молотова — Риббентропа»?
Сохранилось очень мало аутентичных свидетельств того,
как Сталин объяснял свое решение. Одно из них — бесе-
да Сталина с Георгием Димитровым, генсеком Комин-
терна, состоявшаяся 7 сентября 1939 года. Димитров под-
112
ТРЕТИЙ ФРОНТ
робно записал этот откровенный (если к Сталину можно
вообще применять это слово) разговор. Сталин признал,
что договор «в некоторой степени помогает Германии». Но
СССР перед лицом конфликта двух групп капиталисти-
ческих стран «не прочь, чтобы они подрались хорошень-
ко и ослабили друг друга». «Мы, — продолжал Сталин, —
можем маневрировать, подталкивать одну сторону про-
тив другой, чтобы лучше разодрались». О Польше Сталин
сказал однозначно: «Уничтожение этого государства в
нынешних условиях означало бы одним буржуазным фа-
шистским государством меньше!» И далее:
— Что плохого было бы, если бы в результате разгро-
ма Польши мы распространили социалистическую сис-
тему на новые территории и население...
Гитлер, надеялся Сталин, «сам того не понимая, рас-
шатывает, подрывает капиталистическую систему». Сле-
довательно, для социалистической системы союз — хотя
бы временный — с Гитлером приносит пользу.
Таким образом, из уст Сталина мы знаем: расчет был
на длительный период, который понадобился «разодрав-
шимся» Германии, Польше, Англии и Франции в их борь-
бе. Этот период и должен был быть использован для реор-
ганизации и перевооружения Красной Армии. Сколько он
мог длиться? В послевоенные годы мне не раз приходи-
лось беседовать с Пантелеймоном Кондратьевичем Поно-
маренко — тогда уже пенсионером, а в 1941 году первым
секретарем ЦК Компартии Белоруссии. В те годы он
пользовался доверием Сталина и вспоминал, как Сталин
ему несколько раз говорил с досадой, что он рассчиты-
вал на войну в 1942 году, не раньше. Эту же дату называ-
ли и другие деятели (А.М. Василевский, Г.К. Жуков). На-
конец, сам Сталин признался Черчиллю, что надеялся
оттянуть начало войны «на шесть месяцев». На этот пери-
од была рассчитана обширная программа производства
новых видов вооружения — современных самолетов и тан-
ков (в том числе знаменитого Т-34). В протоколах Полит-
бюро 1940-го и 1941 года — десятки, если не сотни, ре-
шений на этот счет. Особо занимались авиацией, состоя-
113
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
нием старых авиазаводов и строительством новых. Здесь
проявились легендарные свойства самого имени «Сталин»:
раз Сталин требовал, это неукоснительно выполнялось.
Расчет на 1942 год предполагал, что война Германии с
ее противниками будет длительной. Первое разочарование
Сталину пришлось пережить в дни польской кампании. Та
самая Польша, которую Генштаб Красной Армии считал
серьезным противником и еще в 1938 году ждал ее напа-
дения, та самая Польша потерпела поражение за несколь-
ко недель. Правда, не без помощи Советского Союза, введ-
шего войска в Западную Белоруссию и Западную Украи-
ну. Об этой помощи Молотов напомнил Гитлеру во время
их беседы в ноябре 1940 года. Затем — Франция, великая
европейская держава. Ее сопротивление длилось также не-
сколько недель, не говоря уже о быстрых успехах вермах-
та в Дании, Норвегии, Голландии, Бельгии, Люксембурге.
В Европе продолжалась лишь воздушная и морская война
с Англией.
О том, как Сталин энергично старался «подталкивать
одну сторону против другой», говорит и такой малоизвес-
тный эпизод. 1 июля 1940 года английский посол сэр Стаф-
форд Криппс вручил Сталину секретное послание нового
премьера Англии Уинстона Черчилля от 24 июня. Черчилль
предлагал Сталину отойти от его прогерманской позиции;
предупреждал о том, что Гитлер рано или поздно обра-
тится на Восток. Во имя улучшения англо-советских отно-
шений Черчилль практически был готов отдать в советс-
кую сферу влияния все Балканы. Ответ Сталина был не
только негативным. 13 июня он сообщил Гитлеру через
немецкого посла Шуленбурга содержание письма Черчил-
ля и о своем отказе от английских предложений! '
Используя выражение самого Сталина, он считал себя
примером «ясного ума и стойкого характера». И события
1939—1941 годов говорят о том, что «стойкость характе-
ра» была им проявлена в специфическом виде.
Сегодня можно составить «энциклопедию» предупреж-
дений, поступавших Сталину. Они шли по всем линиям
буквально отовсюду. Их география начиналась Берлином
114
ТРЕТИЙ ФРОНТ
и кончалась Чунцином, откуда дата — 22 июня — была
сообщена Чжоу Эньлаем. Что же касалось Берлина, то здесь
было полное соответствие между оценками немецких ан-
тифашистов (об этом мне рассказывала легендарная Гре-
та Кукхоф) и советских дипломатов и разведчиков. Воен-
ная разведка «доносила точно»: по ее данным, 4 апреля у
границ СССР стояло 72—73 немецкие дивизии, 26 апре-
ля — 95—100, 5 мая — 103—107, 1 июня — 120—122. Если
заглянуть в архивы немецкого генштаба, то цифры при-
мерно совпадают: 60 дивизий — 8 апреля, 120 дивизий —
20 мая, 145 дивизий — 18 июня.
Но нет, Сталин не верил. Одних он обвинял в тупости,
других — в распространении «английской дезинформа-
ции», третьих — в профессиональной непригодности. Да
и как можно было докладывать о нападении, если Лав-
рентий Берия заверял Сталина:
— Я и мои люди, Иосиф Виссарионович, твердо по-
мним ваше мудрое предначертание: в 1941 году Германия
на нас не нападет!
Так пропали все необычайные усилия разведчиков и
друзей Советского Союза.
Пакт
Ни одно из хрестоматийных описаний роковой ночи с
21 на 22 июня 1941 года не обходится без упоминания о
том, что буквально за час до немецкого нападения через
станцию Брест проследовал на Запад грузовой состав с
советским Зерном. Это была последняя поставка по совет-
ско-германскому торговому соглашению, согласно кото-
рому невоюющий Советский Союз экспортировал в во-
юющую Германию зерно, нефть, лес и другое ценное
сырье в обмен на оборудование и технику для советской
промышленности и армии.
Советское зерно для гитлеровской Германии? Сегодня
это кажется абсурдом, причем не единственным. Немец-
кий исследователь д-р Генрих Швендеман произвел та-
кой подсчет: к моменту нападения на СССР гитлеровс-
115
Л.А, БЕЗЫМЕНСКИЙ
кий вермахт располагал запасами горючего для танков и
автомашин в 1,7 миллиона тонн. В то же время за годы
действия советско-германского соглашения СССР поста-
вил в Германию более 1 миллиона тонн горючего. Ученый
спрашивал: а не на советском ли горючем дошли танки
вермахта до Москвы?
Уже много лет политики и историки бьются над, ка-
жется, неразрешимой задачей: установить, каковы были
подлинные мотивы, подвигнувшие Адольфа Гитлера и
Иосифа Сталина на заключение договора, получившего
наименование «пакт Молотова— Риббентропа»? В свое
время руководители Германии и СССР, выступали с раз-
личными объяснениями стратегического и идеологичес-
кого характера. Гитлер доказывал своим сообщникам, что
только при помощи этого «обманного» хода он мог до-
биться главного — сокрушения Советской России. Сталин
же убеждал советский народ, что пошел на пакт с целью
выигрыша времени для подготовки к неизбежной войне.
Единственное, в чем сходились все исследователи, —
это в том, что договор был заключен по решению лично
И.В. Сталина.
Большие надежды исследователи возлагали на архивы
Наркоминдела СССР и, разумеется, на архив Политбю-
ро ЦКВКП(б) 1939—1941 гг. Однако они пока не оправ-
дались: дипломатические архивы содержали минимум ин-
струкций Москвы советскому посольству в Берлине по
вопросу улучшения советско-германских отношений, ко-
торое настойчиво предлагалось немецкой стороной. Пер-
вое прямое указание В.М. Молотова по этому поводу пос-
ледовало в Берлин лишь в конце июля 1939 года, хотя
зондажи начались еще в конце предыдущего года. Ника-
кой мотивации обнаруженного в Москве интереса не из-
лагалось. В протоколах Политбюро не обнаружено ника-
ких прямых решений по вопросу немецких предложений.
Формального решения о заключении пакта не найдено,
и, судя по иным признакам, его не было. Уже в то время
концентрация власти в руках И.В. Сталина была столь
высокой, что он в подобных формальностях не нуждался.
116
ТРЕТИЙ ФРОНТ
——
За послевоенные годы предлагалось много вариантов
для объяснения мотивации пакта. Что касается Гитлера,
то исследователи сходились на том, что он нуждался в
пакте по меньшей мере по следующим мотивам: устране-
ние угрозы «войны на два фронта», предотвращение опас-
ного для него союза Англии, Франции и СССР, обеспе-
чение своего тыла на Востоке. Отмечались и экономичес-
кие мотивы: Германия остро нуждалась в продовольствии,
горючем, сырье для военной промышленности. Такое
сырье можно было получить тогда только из Советского
Союза.
Сложнее было со сталинскими мотивами. Не говорим
уже о том, что — в отличие от своего партнера — он не
оставил почти никаких объяснений своего решения. Тем
самым становится важным любое суждение, любое выс-
казывание И.В. Сталина — даже косвенное! — которое про-
ливало бы свет на мотивы столь судьбоносного полити-
ческого решения.
Вот почему особый интерес приобретает записка, на-
писанная рукой И.В. Сталина, которая хранится в одном
из дел его личного архива. Архив генсека, ныне находя-
щийся в Архиве Президента РФ, состоит из документов
самого различного характера. В их числе — и написанные
рукой Сталина записки. Они касаются самых различных
тем и писались И.В. Сталиным либо во время заседаний,
либо адресовались определенным лицам. Затем они сда-
вались обратно по исполнении, так как на оригиналах есть
отметки секретарей о возвращении записок в личный
архив Сталина. Именно такая записка была самим Стали-
ным возвращена в свой архив 19 июня 1939 года.
Она имеет странный вид: ее верх (видимо, с датой)
отрезан, отрезан и содержавшийся в ней пункт 1-й. Текст
начинается с пункта 2-го:
«...2) Нашему поверенному в Берлине или — еще луч-
ше — Хильгену в Москве сообщить через Микояна, что
хотим прежде всего знать — согласен ли Берлин с нашим
проектом (проект Микояна), и лишь после такого согла-
сия Берлина можем пойти на приезд Шнуре, ибо мы не
117
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИМ
можем допустить, чтобы переговоры еще раз были пре-
рваны немцами неожиданно и по неизвестным причинам».
Прежде чем обратиться к этому весьма важному пунк-
ту, продолжу цитирование записки, которое не менее важ-
но, — но не для ее содержания, а для определения даты.
«3) Напечатать речь Чемберлена.
4) Наша установка об Аланд. островах.
5) Напечатать о договоре Германии и Дании.
6) А также — потом — о договоре с Эстонией и Лат-
вией»...
Остается лишь взглянуть на политический календарь
1939 года: Чемберлен выступил в палате общин 7 июня,
в тот же день Германия заключила пакт о ненападении с
Данией. Газета «Правда», выполняя указание записки,
опубликовала эти сообщения 9-го. Следовательно, запис-
ка писалась не ранее 7-го, скорее всего 8-го. Теперь к со-
держанию, тем более что 7 июня к наркому внешней тор-
говли Анастасу Микояну явился советник немецкого по-
сольства Густав Хильгер и поднял вопрос о продолжении
медленно шедших советско-германских торговых перего-
воров и возможном приезде в Москву Карла Шнурре (Ста-
лин в записке пропустил одно «р») — заведующего вос-
точноевропейским рефератом экономическбго отдела им-
перского министерства иностранных дел.
Прочитав пункт 2-й, я сразу вспомнил свою беседу с1
д-ром Карлом Юлиусом Шнурре, в 1990-е годы — пен-
сионером, ветераном немецкой дипломатии. «Все нача-
лось с экономики, с переговоров о кредитах», — считал
Шнурре, и кому как не ему это было знать! С конца
1938 года он был ведущей фигурой в этих переговорах. Речь
в них формально шла не о политике, а о прозаических
нуждах обеих стран. Германии для будущей войны нужно
было стратегическое сырье и продовольствие, Советско-
му Союзу — оборудование и технология для осуществле-
ния далеко идущих индустриальных планов и срочного пе-
ревооружения Красной Армии. Последнее было ясно не-
мецкой стороне: как констатировало немецкое посольство
118
третий фронт
в октябре 1938 года в Москве, «Сталин будет стремиться
усилить свой военный потенциал».
В Москве — и об этом свидетельствуют многие докумен-
ты из личного архива Сталина — очень серьезно отнеслись
к экономическим переговорам с Германией. Когда же Риб-
бентроп затормозил их в январе 1939 года и отменил поез-
дку Шнурре в Москву, то Сталин был возмущен. Именно
об этом говорится в его записке.
В чем же состоял «проект Микояна», принятия кото-
рого требовал в этой записке Сталин? В нем, кроме по-
ставок советского сырья, предусматривались ответные по-
ставки немецкого оборудования, включая оборудование
чисто военное — для ВВС и военно-морского флота. Так
называемый список «А» включал станки (в том числе для
расточки артиллерийских снарядов) на 125 миллионов
марок и военную технику на 28,4 миллиона марок. Ста-
лин позже прямо сказал руководителю немецкой эконо-
мической делегации Риттеру:
— Советский Союз хотел учиться у Германии, и осо-
бенно в области вооружений...
Конечно, германская сторона стояла весной 1939 года
перед трудным решением: проект Микояна был для нее
практически неприемлем, так как германская военная
промышленность сама нуждалась в том, что хотели полу-
чить Микоян и Сталин. Начался долгий и упорный торг,
в котором у Сталина оказалось больше козырей, чем у Гит-
лера. Соглашение с СССР было Гитлеру жизненно необ-
ходимо, ибо без него он не мог напасть на Польшу и осу-
ществить другие акты агрессии. Тем более что Сталин пред-
лагал ему такое сырье, которое по оценкам немецких
военно-экономических инстанций было жизненно необ-
ходимо Германии. А Сталиным, как мы знаем из запис-
ки, было прямо сказано: никаких дальнейших соглаше-
ний без принятия «проекта Микояна»!
В результате советские условия были приняты. 19 июля
немецкая сторона приняла условия поставок в СССР, в
результате чего СССР впервые с 1933 года стал получать
119
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ <
немецкие военные поставки. Больше всего Москва инте-?
ресовалась новой авиатехникой и техникой для ВМФ. Эти
поставки должны были начаться в 1940 году, продолжаться:
в 1941-м, в 1942-м и даже в 1943 годах! Не в этом ли одна:
из причин того, что Сталин готовился к началу войны!
лишь в 1942 году? !
Насколько Сталина занимала эта сторона «пакта Мо-;
лотова — Риббентропа», свидетельствует еще одна запис- 1
ка, обнаруженная в той же коллекции. Она — снова без J
даты, снова относится к замыслам Сталина, которые дви-1
гали его на заключение договора, поразившего весь мир |
и в первую очередь советский народ. Текст гласит:
«У Германии не хватает:
1) Марганца (хорошего — грузинского)
2) Хрома
3) Меди (которую отчасти заменяет цинк)
4) .Олова
5) Никеля
6) Ванадия
7) Молибдена
8) Вольфрама
У Германии много и можно у нее купить:
1) Цинк
2) Магний (для авиапром.)».
В третьей записке (январь 1940 года) Сталин отмечал,
что в обмен на сырье СССР получает самолеты, крейсер
«Лютцов», металлооборудование, уголь. В любом случае
личное внимание, которое Сталин уделял заключению и
выполнению советско-германских экономических согла-
шений, бросается в глаза. Например, Сталин, который
крайне редко принимал иностранных гостей и диплома-
тов, нашел время для двух подробных бесед с руководи-
телем немецкой торговой делегации Риттером. Только
после личного вмешательства Сталина в январе 1941 года
было заключено новое соглашение. В нем опять-таки де-
лался упор на немецкие поставки для советской военной
промышленности, армии, авиации и флота. Все соответ-
120
_________ТРЕТИЙ ФРОНТ
ствующие советские заказы сперва представлялись Ста-
лину и только после его визы шли в Германию. В 1940-м в
СССР пошло 40 процентов всего немецкого экспорта во-
енной техники.
Если верить Никите Хрущеву, которому Сталин в лич-
ной беседе говорил, что в 1939 году хотел «перехитрить
Гитлера», то неужели и в этой сфере великий вождь тру-
дящихся рассчитывал перехитрить фюрера, перевооружив
Красную Армию с помощью нацистской экономики?
Исследования советских архивов могут показать, на-
сколько результативными оказались немецкие благодея-
ния. Например, знаменитый авиаконструктор А. Яковлев
вспоминает, что в самом начале 1940 года в Москву при-
были образцы немецких боевых самолетов, которые под-
верглись тщательному изучению. Впрочем, в Берлине по-
нимали «двойное дно» подобных поставок. В одном из
донесений советской разведки говорилось, что с немец-
кой точки зрения «поставка Советскому Союзу современ-
ных материалов не представляет опасности потому, что
Красная Армия будет не в состоянии их использовать».
Увы, так и случилось.
Под конец позволю себе еще один «археографический
вопрос». В отличие от записки, датированной июнем
1939 года, которую Сталин вернул в свой личный архив
через несколько дней, вторая записка без даты вернулась
только... 11 октября 1941 года, то есть уже после гитлеров-
ского нападения и страшных поражений на фронте. По-
чему документ вернулся так поздно?
Ответ может быть таков: лежал где-то в сейфе, и, ког-
да стал ясен печальный результат былых расчетов, их ав-
тор отдал записку секретарям. Но есть и другой ответ. Дело
в том, что именно в октябре 1941 года Сталин приказал
Лаврентию Берии возобновить попытки достичь компро-
миссного мира с Гитлером, уступив ему по ряду возмож-
ных требований. Об этом свидетельствовал в своих мему-
арах маршал Г.К. Жуков. Известно» что такие попытки
предпринимались и летом 1941 года. Так, может, Сталин
121
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
в октябре снова вспомнил об «идиллии» советско-герман-
ских отношений, когда обе страны мирно «дополняли»
друг друга?
Это — лишь предположение, которое некоторые блю-
стители сталинского престижа сочтут кощунственным. Но
история нас жестоко проучила, когда мы боялись ставить
вопросы, официально считавшиеся «кощунственными».
Оказалось, что кощунство совершали не те, кто злоупот-
реблял своей безграничной властью. Так будем задавать
вопросы о нашем прошлом4— и искать ответы, не боясь
упреков. Это я и делаю, пользуясь настоящим переизда-
нием моих прежних публикаций, написанных в эпоху зап-,
ретов «секретных протоколов».
РАЗДЕЛ ЧЕТВЕРТЫЙ: ПОЛЕТ ГЕССА
Много лег спустя
Майским утром... Не утром 10 мая 1941 года, о кото-
ром автор собирается подробно рассказать на последую-
щих страницах книги, а майским утром 1975 года я на-
правился к зданию боннского отеля «Бристоль», что не-
подалеку от главного вокзала. Этот отель был построен в
начале 70-х годов, когда в моду стали входить темные,
почти черные плоскости зданий. Не серый бетон, а ме-
талл разделяет длинные ряды окон; стекла в них дымча-
тые, почти непрозрачные, они пропускают достаточно
света, но снаружи кажутся зеркальными. Таково после-
днее слово здешней архитектуры, хотя подчеркнутая со-
временность отеля мало гармонирует со стоящим побли-
зости изящным дворцом кёльнских курфюрстов и квар-
талами, сооруженными в конце XIX — начале XX века.
Именно в этой суперсовременной и аристократичес-
кой гостинице утром 6 мая 1975 года была созвана пресс-
конференция, связанная с предстоявшим 30-летием со
дня окончания Второй мировой войны. Но эта связь но-
сила, мягко выражаясь, своеобразный характер, ибо
именно годовщину освобождения Европы от гитлеризма
организаторы пресс-конференции решили использовать
для выступлений в защиту тогда еще живого Рудольфа
Гесса, одного из главных военных преступников, бывше-
го «заместителя фюрера».
Вместе с несколькими коллегами я вошел в устланный
мягкими коврами вестибюль «Бристоля», и знакомый пор-
тье предупредительно сказал: «Наверное, на пресс-кон-
ференцию? Будьте любезны, спуститесь по лестнице, за-
тем направо». Мы быстро нашли зал, в котором должна
123
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
была состояться пресс-конференция «Комитета в пользу
освобождения Гесса». Зал был не полон: за длинными
столами для прессы сидели 5—6 человек, зато в глубине
стояли три ряда стульев для приглашенных членов коми-
тета. Не надо было быть большим физиономистом, чтобы
определить, кто эти господа приглашенные, — казалось,
что здесь собрались все «герои» антифашистских карика-
тур Бориса Ефимова и Кукрыниксов.
Не хватало только повязок со свастиками и петличек
со знаками СС...
Каждый из нас получил подробную документацию по
«делу Гесса», а через несколько минут последовали уст-
ные комментарии. Их дали двое: седой господин й госпо-
дин помоложе. Первый оказался бывшим министром юс-
тиции ФРГ д-ром Эвальдом Бухером, второй — сыном
Рудольфа Гесса Вольфом-Рюдигером.
Сначала слово взял Бухер. Он сообщил собравшимся,
что комитет, созданный несколько лет назад, насчиты-
вает около двух тысяч членов. Его ранее возглавлял отстав-
ной генерал Заксенхаймер, а теперь эти обязанности при-
нял на себя он, Бухер. Комитет занимается в первую оче-
редь сбором подписей во всем мире за освобождение Гесса;
уже собрано около 200 тысяч подписей. ТЦель комитета —
«проявление гуманности» к Гессу, причем это должно быть
сделано именно в день годовщины окончания войны. После
Бухера выступил Гесс-младший. Затем начались вопросы
и ответы. Приведу записи из моего блокнота:
— Признал Ли себя Гесс виновным?
— Нет. Нюрнбергский приговор оспаривается даже не-
мецкими юристами, поэтому у Гесса нет оснований при-
знавать себя виновным.
— Считает ли Гесс, что совершал преступления?
— В тюрьме Шпандау ему запрещено выступать с по-
литическими заявлениями. Лишь когда его освободят, он
сможет что-либо сказать...
— В каком состоянии находится Гесс?
— Он в хорошем состоянии. Я был у него недавно.
124
ТРЕТИЙ ФРОНТ
— Что подумает ваш отец, если его помилуют 8 мая
1975 года?
— Он считает, что термин «помилование» подразуме-
вает признание приговора. Поэтому я сомневаюсь, что он
примет помилование.
— Что же тогда будет?
— Он добровольно останется в тюрьме.
— А как вы сами относитесь к Нюрнбергскому трибу-
налу?
— Мы этим не занимаемся, так как это спорный воп-
рос. Наша задача — соблюдение гуманности.
— Не думаете ли вы, что освобождение Гесса будет ис-
пользовано неонацистскими партиями?
— Мы люди беспартийные и заботимся лишь о прин-
ципах человечности...
И после этой конференции мне пришлось встречать пе-
чальные плоды деятельности сих «защитников гуманнос-
ти». Так, 9 мая 1975 года весь Бонн был обклеен черными
плакатами с изображением тюремной решетки и призы-
вом освободить «заместителя фюрера». То и дело в Бонне,
Лондоне или Нью-Йорке подавали голос «комитеты», тре-
бовавшие освободить Гесса, объявляя его «невинной жер-
твой» и «борцом за мир». Я сам однажды получил открыт-
ку, в которой «организация помощи Рудольфу Гессу» ре-
шила пригласить выступить за освобождение Гесса...
советский журнал «Новое время», «Рудольф Гесс хотел
кончить войну — неужели он должен за это умереть в
Шпандау?» — риторически спрашивали авторы обраще-
ния. В мае 1978 года они вновь обклеили боннские дома
своими плакатами. В начале 1979 года за Гесса вступился
даже бывший американский комендант тюрьмы Шпан-
дау!
Однако камуфляж — далеко не главная задача «защит-
ников» покойного Гесса. Иные настроения проглядывают
в течение послевоенных лет в бесчисленных документах,
речах и действиях ультраправых группировок, возникаю-
щих, исчезающих и вновь появляющихся в Германии.
И Рудольф Гесс имел к этой главной задаче непосред-
125
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
ственное отношение как единственный тогда еще остав-
шийся в живых «руководящий деятель» Третьего рейха/j
Третьего рейха? Не прекратил ли он свое позорное су/
шествование 8 мая 1945 года? Для всего мира прекратил/
а вот, скажем, для Манфреда Рёдера — нет. В этом я убе-
дился, слушая осенью 1975 года в Бонне в одной телеви-
зионной передаче такие фразы:
«...Было бы благом для человечества, если бы нацио-
нал-социалистская Германия выиграла войну...»
«...Было бы глупо отрицать, что Гитлер гений...»
Слова эти звучали столь кощунственно, что не хоте-
лось верить в то, что их произносят сегодня с телевизи-
онного экрана в ФРГ! Когда передача закончилась, я сразу
связался с редакцией Западногерманского телевидения в
Кёльне. Сотрудник, оказавшийся у телефона, был как раз
редактором этой передачи. Из разговора выяснилось, что
17 ноября 1975 года редакторы телевизионного журнала
«Монитор» решили посвятить один из сюжетов неонаци-;
стекой опасности в ФРГ. С этой целью они разыскали де-
ятелей нескольких вновь возникших профашистских групп./
Некоторые отказались сообщить о себе какие-либо дан-,
ные, другие были словоохотливыми. Так выяснилось, что?
первая из вышеприведенных фраз принадлежала адвока-:
ту Манфреду Рёдеру, главе так называемой «Немецкой-
гражданской инициативы». Другую произнес Карл-Гейнц.
Хофман, руководитель военизированной молодежной
организации, действующей недалеко от Нюрнберга.
Редакторы «Монитора», комментируя передачу, заме-
тили, что о деятельности подобных групп «широкая об-
щественность до сих пор знает не слишком много». Это
справедливо. Официальные круги ФРГ предпочитают боль-
ше распространяться на другую тему — о том, что Феде-
ративная Республика преодолела тяжелое наследие наци-
стского прошлого. Особенно на это упирали в дни 30-ле-
тия окончания Второй мировой войны. Но снята ли тема,
о которой напоминают Манфред Рёдер и многие другие?
Рёдер не был членом нацистской партии. Ему испол-
нилось всего лишь 16 лет, когда развалился Третий рейх.
126
________ ТРЕТИЙ ФРОНТ
Он был школьником, причем верующим. После войны
вступил в ХДС. Затем его наставил на «путь истинный»
некий агроном Кристофермен, который якобы был слу-
жащим концлагеря Освенцим. Наставник сказал Рёдеру,
что «газовые камеры — выдумка», Рёдер пошел по стезе
старого нациста. Став к этому времени адвокатом в горо-
де Бенсхайме, он решил создать свою собственную орга-
низацию под названием «Немецкая гражданская иници-
атива».
Цель Рёдера — восстановление Третьего рейха. Ни боль-
ше и ни меньше! Всякую парламентскую демократию он
отвергает. Для достижения своих целей считает необходи-
мым применение силы. Идеалом для Рёдера являлся во-
енный преступник Рудольф Гесс, за освобождение кото-
рого он боролся. Такова, с позволения сказать, его тео-
рия. А практика? Погромные действия против
антифашистов, пронацистские демонстрации в залах су-
дов. Своих приверженцев Рёдер воспитывает в купленном
за 170 тысяч марок здании, носящем название «Имперс-
кое подворье».
Самое любопытное состоит в том, что фашистская
группа Рёдера долгое время имела в ФРГ официальный
статус «организации, заслуживающей поддержки». Это
значит, что она получала субсидии от городских властей.
Местная палата адвокатов никак не реагировала на воз-
мутительное поведение неутомимого нациста и не соби-
ралась его исключать из своей корпорации. Демократичес-
кие организации и отдельные граждане подали против
Рёдера более 50 исков, но суды с разбором не торопи-
лись. Когда же стали заниматься этим делом, он уехал в
Южную Америку...
В равной мере не удается положить конец деятельнос-
ти человека, считающего Гитлера «гением». Когда неко-
торое время тому назад стало известно, что Карл-Гейнц
Хофман проводит в своем имении «Альмосхоф» военное
обучение молодежи и прививает своим выученикам на-
цистские взгляды, все газеты ФРГ были полны негодова-
ния и протеста. Дело дошло до суда, но там оно и кончи-
127
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ__________________
лось; Хотя нюрнбергский судья и признал, что Хоффбц
воспитываетсвонх молодчиков в «фашистском напрандФ!
нии», обвиняемый был оправдан. Таким образом .он 1йй
лучил официальное благословение своей деятельности й|
долгое время беспрепятственно продолжал «военные уче~|
НИЯ». . .. ?
Органгшции Хофмана мая® чем уступает «Боевой союз^
немецких солдат» (КД€), штаб-квартира которого наши
дится во Франкфурте-на-Майне. Один из сторонников»
КДС в той же телепередаче объявил: «Рассуждения о вине J
за развязывание войны, о газовых камерах — все это ложь, !
На немецкой земле никогда не было концентрационных^
лагерей, никогда не было газовых камер». Заметам, что в?
КДС немало молодежи й самому юному — 15. лет... 1
А вот подл инный текст беседы телерепортера с лиде- 5
ром неофашистской группы — «кружок друзей НСДАП» т
в Гамбурге, молодым неонацистом Вольфом Дитером Эк-Л
картом, ‘ I
Вопрос. Как вы определяете цели вашей партии?
Ответ. Наши цели изложены в программе НСДАП, ко- I
торую можно прочесть в любом учебнике истории.
Вопрос. Это значит — программа Адальфа.Гитлера? .
Ответ. Да, это программа Гитлера. ч
Вопрос. Кто для вас лично явдястся самой сильной и;
впечатляющей личностью в Третьем рейхе?
Ответ. Безусловно, Адольф Гитлер. А
Вопрос. А в чем вы видите свой идеал? |
Ответ. В том, как Гитлер вел борьбу за Германию.
Вопрос. Аза что вы покритиковали бы Гитлера?
Ответ. За то, что он был в 1933 году недостаточно раА
дикальным... ~ Ц
Группы и группки, подобные организации Рёдера,
Хофмана и Эккарта, отвергают справедливый приговор;
Нюрнбергского трибуназд, не считают закономерным крах'
нацизма. Они гюклояники Гитлера и Третьего рейха, и эго..
они подтверждают не только речами, но и поступками.
128
ТРЕТИЙ ФРОНТ
Рудольф Гесс,
«заместитель фюрера»
Сам Гесс едва ли мог предполагать, что его персона
станет объектом столь ожесточенных дискуссий. Выходец
из весьма состоятельной семьи немецкого торговца, обо-
сновавшегося в конце XIX века в египетском порту Алек-
сандрия, он должен был пойти по стопам отца. Однако
Первая мировая война изменила эти планы. Лейтенант
Гесс вернулся с фронта (там он служил в авиации) и
решил изучать историю и экономику. В Мюнхенском уни-
верситете он стал учеником профессора, влияние кото-
рого определило его дальнейшую судьбу. Генерал кайзе-
ровской армии, создатель знаменитой в те годы «геопо-
литической школы» Карл Хаусхофер может с полным
правом считаться одним из идеологических провозвест-
ников нацизма. Именно ему принадлежал антинаучный
тезис о решающем значении «жизненного пространства»
для судеб государств и народов. Перешедший из научйых
трактатов на страницы «Майн кампф», этот тезис стал
любимейшим аргументом Гитлера. И хотя впоследствии
Гесс, познакомивший своего фюрера с Хаусхофером,
утверждал, что визиты профессора к автору «Майн кампф»
не были причиной усвоения Гитлером идеи «жизненного
пространства», духовное сродство генерала и фюрера не-
сомненно.
Хаусхофер считал Гесса одним из своих любимых уче-
ников и одобрял его интерес к нацизму. Когда после не-
удачного путча 9 ноября 1923 года мюнхенская полиция
искала Гесса, маршировавшего рядом с Гитлером, Ха-
усхофер спрятал, беглеца наейоей даче. Однако' Гесс
предстал перед судом, и ему пришлось отбыть свой срок
в Ландсбергской крепости. Заточен был и Гитлер, секре-
тарем и ближайшим помощником которого Гесс стал уже
в то время.
Послевоенная апологетическая историография часто
изображает Гесса далеким от жизни идеалистом, эдаким
мечтателем в коричневой форме. Но, с позволения ска-
5 - 8430 Безыменский
129
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
зать, о каких идеалах шла речь? Вот одно из сочинений
Гесса ранних лет, в котором он нарисовал свой идеал:
«Как должен выглядеть человек, который вернет Герма-
нии национальное величие?.. Чем глубже диктатор постиг-
нет генеалогию своей нации, ее корни, тем лучшие пси-
хологические контакты он установит со своим народом,
тем больше ему будут верить рабочие и тем больше при-
верженцев он соберет в этом широком слое населения. Од-
нако сам диктатор не должен иметь с массами ничего об-
щего. Он — великий человек, он существует сам по себе.
Если необходимо, он не должен бояться пролития крови.
Великие проблемы всегда решаются кровью и железом...
Во имя великой цели он не должен беречь и самых близ-
ких, друзей, а если понадобится — растоптать их грена-
дерским сапогом».
Таким молодой Гесс нарисовал портрет фюрера, ко-
торому стал служить верой и правдой. «Идеалист» Гесс был
весьма практичен, организуя аппарат нацистской партии,
ее штурмовые и охранные отряды. Он настойчиво вкола-
чивал в головы своих подчиненных идеи абсолютного под-
чинения Гитлеру — тому самому диктатору, который дей-
ствительно не имел ничего общего с массами, с немец-
ким народом. Гесс стал автором десятка брошюр,
излагавших несложную нацистскую премудрость. Но сре-
ди этих псевдоистин была одна, которую Гесс пропове-
довал особенно настойчиво, — псевдоистина антикомму-
низма. Мало того, что Гесс был «практиком антикомму-
низма» в своей стране, он считал себя международным
мессией антикоммунизма. Так, когда генерал Карл Хаус-
хофер отправился в 1930 году в одну из своих частых по-
ездок в Англию, Гесс решил... поучить своего учителя. Он
писал ему: «Наверное, вас будут спрашивать в Англии о
нас (т.е. о нацистах. — Л. Б.). Изобразите нас как бастион
против большевизма, чем мы действительно являемся...
Наши люди — это единственный активный фактор в борь-
бе против большевизма — как пропагандистский, так, в
случае нужды, и реальной власти...»
130
ТРЕТИЙ ФРОНТ
21 апреля 1933 года Гесс был назначен «заместителем
фюрера» и получил «полномочия решать все вопросы ру-
ководства партией от имени фюрера». Его подпись стоит
под сотнями распоряжений и декретов, в том числе под
расистскими «нюрнбергскими законами». Недаром Нюр-
нбергский военный трибунал приговорил его к пожиз-
ненному заключению!
И вот этот человек в 17 часов 40 минут 10 мая 1941 года
поднялся в воздух с военного аэродрома Аугсбург на са-
молете «Ме-110», специально оборудованном дополни-
тельными баками для горючего, и взял курс на север. Гесс
был в офицерской форме (с петлицами капитана).
На аэродроме Гесса знали давно; время от времени он
приезжал сюда для коротких полетов. Хотя еще в 1933 году
Гитлер запретил ему летать, Гесс договорился с генераль-
ным руководителем авиапромышленности Фрицем Тод-
том и конструктором Вилли Мессершмиттом о том, что
они дадут ему возможность «опробовать» новые модели
военных самолетов*. Тодт и Мессершмитт не знали лишь
одного обстоятельства: оказывается, еще с осени 1940 года
Гесс приказал регулярно доставлять ему метеосводки о
погоде над Северным морем. Он подробно изучил новые
способы навигации (так называемый метод «Игрек»). Бла-
годаря этому, вечером 10 мая самолет уверенно прошел
по всему маршруту до восточного берега Шотландии, уйдя
от преследования патрулировавшего здесь английского
«спитфайера». Курс Гесса лежал на гору Чевист-Хилл,
затем на небольшую запруду около местечка Бродлав.
Взглянув на часы в 22 часа 40 минут, он установил, что
приблизился к своей цели — замку Дунгавел. С этого мо-
мента самолет стал быстро набирать высоту, после чего
пилот выбросился с парашютом. Это был его первый — и
последний! — прыжок в жизни.
Слегка повредив ногу, Гесс проковылял к одинокой
ферме, владелец которой, выйдя к незваному гостю, спро-
* Заметим: Тодт и Мессершмитт впоследствии признались Гит-
леру, что нарушили его приказ, но тот не наложил на них никаких
взысканий.
131
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
сил: «Англичанин? Немец?» Гесс назвался капитаном
люфтваффе Альфредом Хорном и принял приглашение
выпить чашку чая. Через некоторое время прибыли офи-
церы из расположенной недалеко английской коменда-
туры. Гесс потребовал проводить его к владельцу замка
Дунгавел герцогу Гамильтону. К удивлению «капитана
Хорна», его просьба выполнена не была, и ему на пер-
вых порах пришлось удовлетвориться комнатой в военной
комендатуре.
«Бергхоф». 11 мая 1941 гола
Существует добрый десяток описаний того, как Гит-
лер воспринял известие о поступке своего заместителя. Ав-
торы книг, вышедших во время «первой гитлеровской вол-
ны», рисовали необычайно разгневанного фюрера, его
полную растерянность и последующие строжайшие меры
по отношению к улетевшему Гессу. Так примерно описы-
вал события имперский пресс-шеф Дитрих в своих ме-
муарах.
Если заглянуть в позднейшие публикации, то в них по-
явились некоторые коррективы. Альберт Шпеер, напри-
мер, нарисовал такую картину. Когда утром 11 мая он со-
бирался доложить Гитлеру очередную серию проектов пос-
левоенной перестройки Берлина, у входа в кабинет
фюрера в его баварской резиденции уже стояли два адъ-
ютанта Гесса — Пинч и Лейтген. Пинч вежливо попросил
Шпеера уступить ему очередь, так как у него, мол, сроч-
ный пакет от Гесса. Шпеер согласился. Через несколько
минут он услышал голос Гитлера:
— Бормана ко мне!
Борман вбежал в кабинет, а всех посторонних попро-
сили удалиться в верхние комнаты. Затем Гитлер вышел
из кабинета. С ним был Борман. Вскоре вызвали коман-
дующего истребительной авиацией генерала Удета, Герин-
га, Риббентропа и Лея.
Шпеер запомнил две реплики Гитлера. Первая — воп-
132
ТРЕТИЙ ФРОНТ
рос, адресованный Удету: долетит ли Гесс до Англии? Удет
высказал сомнение. Затем фюрер сказал:
— Кто мне поверит, что он полетел не от моего имени?
Есть теперь и документальные свидетельства. Одно из
них— дневник, который в течение ряда лет вел секре-
тарь Гитлера Мартин Борман. Под датами 11 и 12 мая
1941 года в нем значится:
«11.5. Полдень. Адъютант Пинч доставляет письма за-
местителя фюрера, который 10.5 в 17 часов 40 минут стар-
товал в Англию. Совещание с Борманом, Геринг, Риб-
бентроп и Удет вызываются в «Бергхоф».
12.5. Совещание с Борманом, Герингом, Риббентро-
пом, Удетом; формулируется первое сообщение о полете
Гесса (вечернее сообщение о полете Гесса для «Нацио-
нал-социалистише партайкорреспондент») 16.00—18.30.
Совещание фюрера с гаулейтерами».
Если сопоставить все данные, то события 11 мая пред-
ставляются в таком порядке: первое совещание у Гитлера
и первое обсуждение известия о полете произошло с гла-
зу на глаз с Борманом. Практически до вечера обсужде-
ние этого, казалось, столь срочного дела не возобновля-
лось. Оно было продолжено лишь после того, как вече-
ром прибыл Геринг. Видимых результатов совещание не
принесло, поскольку никакой официальной информации
для прессы не последовало. С английской стороны также
не было сообщений.
Дискуссия возобновилась лишь на следующий день.
Здесь инициативу проявил Риббентроп. Он высказал опа-
сение, что Лондон может заявить, будто Гесс прибыл для
заключения сепаратного мира. Подобная «новость» будет,
по мнению министра иностранных дел, губительна для на-
цистской «оси»,, так как вызовет у союзников Германии
сомнения в лояльности своего партнера. А ведь готовилось
нападение на Советский Союз! Тогда Гитлер распорядился
дать сообщение в прессу и радио. По предложению Бор-
мана в этом тексте должно быть сказано о психически не-
нормальном состоянии Гесса. Сообщение готовилось долго:
133
А.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
утвержден был лишь десятый (!) вариант. Его передали по
радио в 20 часов. Что касается лондонского радио, то она
сообщило о прибытии Гесса позднее, изобразив это как
«бегство от Гитлера».
Тем временем продолжались поиски объяснения, наи-
лучшего с пропагандистской точки зрения. Новая версия
гласила: «идеалист» Геес был не в своем уме, но он хотел
большей славы для Германии й пожертвовал собою во имя
тех «миролюбивых предложений», которые Гитлер не раз
направлял Англии.
Однако фюрер и его сообщники заботились не только
о прессе. Так как Борман знал о контактах Гесса с отцом
‘и сыном Хаусхоферами, то Альбрехта Хаусхофера сроч-
но вызвали из Берлина в «Бергхоф». Здесь ему предложи-
ли в письменном виде изложить все, что ему известно о
полете и идеях Гесса относительно Англии. Альбрехт на-
писал обо всем весьма подробно.
Был вызван на допрос и наш давний знакомый Фриц
Хессе. Казалось бы, почему? Ведь его ничто не связывало
с Гессом, кроме совместной учебы у Хаусхофера. Но его
стали спрашивать совсем не о Мюнхене 20-х годов. В ре-
зиденции Риббентропа, замке Фушль, Фрица Хессе (ко-
торый ни о чем не подозревал!) стали допрашивать сам
Риббентроп и Гиммлер.
— Что вы знаете о бегстве Гесса? — спросил Гиммлер.
— О каком бегстве?
Гиммлер пояснил:
— Гесс улетел в Англию, оставив письмо фюреру о том,
что собирается связаться с герцогом Гамильтоном!
Будучи человеком осторожным, Хессе решил уйти от
опасной темы и стал рассказывать, что в последний раз
видел «заместителя фюрера» около года назад и тот гово-
рил ему о твердой воле Гитлера «уничтожить всех англи-
чан».
Тогда оба допрашивавших, видимо, решили открыть
карты. Гиммлер прямо спросил:
— Фюрер хочет знать, каковы шансы мирного зонда-
жа Гесса?
134
ТРЕТИЙ ФРОНТ
На это Хессе отвечал:
— Шансы невелики. Герцог Гамильтон — личность не-
значительная. У него нет связей ни с правительством, ни
с Интеллидженс сервис. Я исключаю, что он может стать
посредником для Гесса.
Гиммлер поставил «вопрос-ловушку»:
— А если Гамильтон писал об этом Гессу? *
Хессе не поддался на удочку, сказав, что такое пись-
мо могло быть лишь провокацией англичан, которые за-
хотели «завлечь Гесса».
Это объяснение обеспокоило Гиммлера:
— Вы хотите сказать, что Гесс может выдать намере-
ния, связанные с Россией?
Ответил, однако, не Хессе, а его начальник Риббент-
роп:
— Гесс не в курсе!
После этого Гиммлер и Риббентроп убыли из Фушля.
Министр на прощание обратился к своему подчиненно-
му Хессе с такой сентенцией:
— Ах, если бы фюрер не попался на удочку этого иди-
ота, который уверил его, будто можно с легкостью зак-
лючить мир с Англией! Представьте себе, он действитель-
но верил в то, что Гесс добьется успеха!
Этот рассказ Фрица Хессе (у которого в данном случае
не было особых оснований кривить душой) — серьезный
элемент в противоречивых свидетельствах об отношении
Гитлера к истории с Гессом. Ведь далеко не случайно мно-
гие историки на Западе склонны верить большому знато-
ку «коричневой» эпохи профессору Андреасу Хилльгру-
беру, писавшему, что «Гитлер перед своей свитой очень
умело разыгрывал роль человека, застигнутого врасплох».
Впрочем, у нас есть еще один важный свидетель — сам
Рудольф Гесс. Когда в камере нюрнбергской тюрьмы он
составлял заметки о причинах полета, то изложил их в
таком порядке: первая его серьезная беседа с Гитлером о
перспективах войны состоялась летом 1940 года, во вре-
* Гамильтон никогда не писал Гессу никаких писем.
135
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
мя французской кампании. Тогда Гитлер сказал, что Гер-,
мании нужен не «новый Версаль», а компромисс с Анг-
лией при двух условиях: раздел сфер влияния и возвра-
щение колоний. Развал Британской империи — не в не-’
мецких интересах. Именно это заставило Гесса задуматься
над тем, что необходимо дать Гитлеру «повод» для начала
переговоров с Англией и что таким поводом может стать
его неожиданный полет в Англию. В ноябре 1940 года со-
стоялась вторая принципиально важная беседа, во время
которой Гитлер и Гесс установили полное единство в том,
что «необходимо отказаться от высадки в Англии» и на-
чать военное вторжение в Советский Союз. «Я придержи-
вался мнения, — писал Гесс, — что, несмотря на то, что
англичане отклонили все прежние мирные предложения
фюрера, можно все-таки добиться соглашения с ними.
И шансы эти возрастут после начала войны Германии с
Россией».
Итак, мысли Гесса и Гитлера совпадали. Ведь Гитлер
однажды сказал в кругу своей свиты:
— Я бы охотно вел эту войну против большевизма вме-
сте с английским флотом и авиацией в качестве наших
партнеров! *
Надо ли после этого спорить: знал Гитлер о замысле
Гесса или не знал?
Ученик и учителя
В последнее время появились новые документы и сви-
детельства по этому вопросу. Одно из них принадлежало
американскому коменданту тюрьмы в Шпандау, в кото-
рой отбывал наказание Гесс. Полковник Юджин К. Бэрд,
который служил в Шпандау с 1964 года, многие годы ре-
гулярно нарушал порядок: вопреки уставу тюрьмы он нео-
днократно вел беседы с Гессом на политические темы.
Более того, когда в 1966 году он получил приказ сжечь
личные документы Гесса, он сохранил их и предложил
* Эти слова Гитлера записал стенографист ставки 3 апреля
1942 года.
136
третий фронт
Гессу на основе этих бумаг совместно написать книгу о
событиях 1941 года. Гесс долго думал над этим, в конце
концов согласился и начал диктовать Бэрду свои воспо-
минания. Об этом узнали, полковника уволили в 1972 году
в отставку. Однако ему удалось взять с собой все записи.
Так родилась книга Бэрда, вышедшая в 1974 году.
Книга начинается с биографических данных Гесса, ко-
торые, впрочем, были известны и раньше. Эти записи Бэр-
да лишний раз подтвердили, какое важное положение за-
нимал в свое время Гесс.
— Скажите, Гесс, — спросил Бэрд, — если бы вы все
начади сначала, то поступили бы так же? Так же изучали
бы геополитику и так же до конца приняли философию
Гитлера?
— Да, я сделал бы это, — без колебаний ответил Гесс. —
Я пошел бы по такому же пути и кончил бы его здесь же,
в Шпандау. Я бы полетел и в Шотландию. Ведь у меня есть
собственные убеждения...
— Даже если бы путь этот означал войну с целью рас-
ширения границ Германии?
— Я от всей души хочу вернуть Германии ее былое ве-
личие, которым она обладала до Первой мировой вой-
ны...
— И вы снова бы служили Гитлеру?
— Полковник Бэрд, разумеется, я служил бы Гитлеру!
Эти слова престарелого военного преступника, точно
записанные Бэрдом, служат лучшим доказательством пра-
воты тех, кто не соглашался на освобождение Гесса. Это
освобождение было бы не только оскорблением памяти
жертв Гитлера и Гесса, но прямым поощрением совре-
менного неонацизма. Ведь у Гесса и Гитлера и сейчас есть
приверженцы, которые хотели бы все повторить снача-
ла...
Бэрд затронул и полет в Англию:
— За эти годы вы не раз рассказывали о вашем полете.
Что за ним скрывалось?
— Гитлер не хотел падения Англии. Он намеревался пре-
кратить борьбу, однако не знал, что я для этого полечу в
137
>Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ____________________
Англию. Я взял ответственность на себя. Это была моя идея,'
и я не хотел заранее знакомить с ней Гитлера. Я оставил
ему письмо у моего адъютанта Пинча.
Итак, снова версия об «одиночке Гессе»? Бэрд несколь-
ко раз возвращался к ней во время бесед с Гессом и усом-
нился в том, что тот говорит правду, особенно когда в
Национальном архиве США изучил документы Карла Ха-
усхофера. Можно лишь присоединиться к этим сомнени-
ям, если познакомиться с новыми изысканиями, касаю-
щимися «отца геополитики». О них мне рассказывал из-
вестный боннский историк, профессор Ганс-Адольф
Якобсен, готовивший к печати архив Хаусхофера.
Карл Хаусхофер был одним из теоретических столпов
рвавшегося к власти нацизма. Мы уже говорили, что его
«геополитика» обосновывала претензии Германии на яко-
бы не хватавшее ей «жизненное пространство». Хаусхофер
считал, что это «жизненное пространство» Германия дол-
жна завоевать не одна, а совместно с Англией. Убежден-
ный монархист и антикоммунист, он видел в Британс-
кой империи пример «господства над миром». Из преды-
дущих глав мы знаем, что таких взглядов придерживался
не только Хаусхофер. Это была империалистическая плат-
форма международного капитала. С одной стороны Виль-
сон, Хор, Чемберлен, Монтегю Норман, с другой —
Хаусхофер, Вольтат, Хессе, Вайцзеккер, Шахт. Разве это
не подлинный «интернационал бизнеса»? Занимал в нем
свое место и Рудольф Гесс.
Хаусхоферы оставили обширный архив. Я приведу из
него лишь несколько документов, дающих представление
о «духовной» и «практической» подготовке полета Гесса.
3 сентября 1940 года Хаусхофер-отец писал из Мюн-
хена своему сыну: идет «подготовка к серьезной и жесто-
кой операции против известного острова» (нетрудно до-
гадаться, что речь шла об Англии. — Л. Б.). Но еще не
поздно «предотвратить ужасные последствия». Поэтому
надо «обсудить возможности с каким-нибудь посредни-
ком, например со стариком Гамильтоном или с другим
Гамильтоном».
138
ТРЕТИЙ ФРОНТ
В письме не уточнялось, откуда появилась мысль о
встрече с Гамильтонами, которых знали и отец, и сын.
Зато отец вспомнил, что в Лиссабоне живет его хоро-
шая знакомая миссис Вайолет Робертс, дочь бывшего
вице-короля Индии лорда Робертса. Был известен и ее
адрес: Лиссабон, почтовый ящик 506. Об этом он сооб-
щил Гессу.
10 сентября Гесс писал Карлу Хаусхоферу: «Связь мы
не должны игнорировать и не должны дать ей заглохнуть.
Я считаю, что лучше всего, чтобы вы или Альбрехт на-
писали письмо старой даме, другу вашего дома. Она дол-
жна попытаться спросить друга Альбрехта, готов ли он
приехать в нейтральную страну, где она живет, чтобы по-
беседовать с ним». <
Сам Гесс предлагал другие варианты: неофициальную
встречу в третьей стране в ближайшее время; использо-
вание у «нейтрального» знакомого. «Заместитель фюре-
ра» был вполне конкретен: он готов был дать указание
агенту «Заграничной организации»* отвезти письмо в
Лиссабон «старой даме» и сообщить ей условные адреса
посредников.
Но главное, Гесс не хотел доверять бумаге. 8 сентября
у него был Альбрехт. Они провели двухчасовой разговор
с глазу на глаз. Прежде всего, Гесс спросил Альбрехта,
есть ли возможность рассказать о мирных пожеланиях Гит-
лера какому-нибудь влиятельному человеку в Англии? Гесс
даже разъяснил смысл «пожелания»:
— Продолжение войны — самоубийство для белой
расы, даже в случае нашего полного успеха в Европе. Гер-
мания не в состоянии взвалить на себя наследие Британ-
ской империи. Фюрер не хотел разгрома империи и не
хочет этого сейчас. Неужели в Англии нет никого, кто бы
это понял?
В ответ на это Хаусхофер довольно резонно сказал, что
гитлеровская Германия потеряла доверие даже у английс-
* «Заграничная организация НСДАП», которой руководил гау-
лейтер Боле, подчинялась непосредственно Гессу.
139
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
------_----------------------------
ких «мюнхенцев». Англия не потерпит ни сильного немец-
кого флота, ни сильной авиации. Какой из этого выход?!
Надо создать некую федерацию «против советской Евра-
зии» на базе тесного англо-германского сотрудничества^
вплоть до слияния армии и флотов.
Гесс прервал собеседника:
— Почему же Англия готова заключить такой союз с*
Соединенными Штатами, а не с нами?
Хаусхофер вразумительного ответа не нашел. Он стал
говорить о том, что английскому характеру Гитлер про-
тивопоказан, об ошибках нацистской пропаганды против
«английской плутократии».
— Я придерживаюсь того мнения, — заметил он, — что
о мире скорее всего готовы говорить как раз те англича-
не, которым есть что терять, то есть разумная часть так
называемой плутократии.
Вслед за этим зашла речь о тех англичанах, которые
лично были известны Хаусхоферу своими прогермански-
ми настроениями. Он назвал послов: в Будапеште О’Мал-
ли, в Мадриде — Сэмюэля Хора, в США — лорда Лотиа-
на. Сказал он и о герцоге Гамильтоне-младшем, который
«в любой момент может найти путь к самым высокопос-
тавленным особам в Лондоне, в том числе к Черчиллю и
королю».
Свою запись беседы 8 сентября Альбрехт Хаусхофер за-
вершил строками: «Из всего разговора у меня сложилось
определенное впечатление, что он проведен не без ведо-
ма фюрера и что я не получу новых указаний, пока об
этом не будет достигнута договоренность между фюрером
и его заместителем».
15 сентября А. Хаусхофер отослал запись беседы отцу,
18-го он написал ему о своих сомнениях по поводу фор-
мы письма Гамильтону; 19-го отправил проект письма и
копию своего послания Гессу; он уточнял «технические
детали», предупреждая об опасности перехвата письма Ка-
нарисом или Гейдрихом. Хаусхофер предлагал составить
письмо в заведомо «невинных выражениях» и предложить
встречу в Лиссабоне; в случае же если( англичане никак
140
ТРЕТИЙ ФРОНТ
на это не отреагируют, послать в Лондон «нейтрального
курьера». При этом Хаусхофер-младший не выражал осо-
бого оптимизма по поводу «возможности достижения ком-
промисса между фюрером и правящей верхушкой Англии».
Шансы, на его взгляд, были невелики.
Тем не менее Гесс дал команду действовать. Он позво-
нил Альбрехту Хаусхоферу, предложив передать письмо
своему брату Альфреду Гессу — сотруднику гаулейтера
Боле. Письмо было написано 23 сентября. Но в тот же день
Хаусхофер-младший отправил отцу весьма пессимисти-
ческое послание, в котором снова и снова сомневался в
успехе всего плана. «Я хочу зафиксировать, — писал он, —
что речь идет об операции, инициатива которой принад-
лежит не мне».
В письме А. Хаусхофера Гамильтону говорилось:
«Дорогой Дугло*, даже если есть малейший шанс, что
это письмо дойдет до Вас, я готов его использовать... Если
Вы вспомните о некоторых моих сообщениях периода июля
1939 года, то Вы и Ваши высокопоставленные друзья пой-
мут сейчас значение моего предложения встретиться с
Вами где-либо в одном из окраинных государств Евро-
пы, например в Португалии. Я могу приехать в Лиссабон
без всяких сложностей на несколько дней, если Вы дади-
те мне знать...
Надеюсь, Вы найдете способ ответить мне. Письма До-
ходят сравнительно быстро (4—5 дней из Лиссабона), а
Вы можете мне написать, использовав двойной конверт.
На внешнем — фирма Минейро Сильрикола, Руа де Каис
Сантарен, 32/1, Лиссабон. Португалия; на внутреннем —
д-ру А. X. Мои родители присоединяются к моим пожела-
ниям личного процветания.
С сердечным приветом
Ваш А».
— Вы должны понять, — рассказывал Гесс в тюрьме
полковнику Бэрду, — что очень сложно было найти у нас
* Сокращенное имя Дугласа Дуглас-Гамильтона.
141
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
достаточно высокопоставленного человека, которому я
доверял бы... Мы должны были найти такого человека и
свести его на нейтральной почве с английским эмисса-
ром. Мы ничего не получили от герцога Гамильтона*, а
действовать следовало незамедлительно.
— Говорили ли вы об этом с Гитлером? У Альбрехта
Хаусхофера сложилось впечатление, что вы действовали
с ведома и согласия Гитлера.
— Я повторяю: Гитлер не знал, что я хотел полететь в
Англию. Но я знал: фюрер одобряет то, что я собираюсь
сказать...
Бэрд попытался уточнить:
— Хотите ли вы сказать, что в определенном смысле
Гитлер дал согласие попробовать начать мирный зондаж
через Альбрехта Хаусхофера?
— Да, так и было...
Прямое признание? Но не будем себя гипнотизировать
этой, по сути дела, частной проблемой. Исследуя все об-
стоятельства полета Гесса, западногерманский историк
Бернд Мартин, с некоторыми интересными выводами ко-
торого мы ознакомились в предыдущих главах, считает,
что вопрос о полете Гесса «надо отделить от вопроса о
том, кто ему дал приказ. Он должен быть решен на фоне
политической и военной обстановки того времени». А со-
ставные элементы этой обстановки таковы:
— Гесс услышал об интенсивных, но безрезультатных
попытках Гитлера достичь компромисса с Англией в июне
1940 года, т.е. в разгар французской кампании;
— примерно в это время у Гитлера созрело решение на-
чать непосредственную подготовку к нападению на Со-
ветский Союз;
— Гесс прекрасно знал, что любимым методом Гитле-
ра была посылка «специальных эмиссаров»;
— еще лучше Гесс знал о том, что идея компромисса
с Англией (читай: антисоветского сговора) давно вына-
шивалась в нацистской верхушке.
* Письмо к Гамильтону перехватила английская разведка и со-
общила о нем герцогу значительно позже.
142
ТРЕТИЙ ФРОНТ
И вот две даты: 18 декабря 1940 года подписана дирек-
тива о «Барбароссе», 10 января 1941 года Гесс совершил
свою первую попытку полета в Англию. А незадолго до это-
го он пригласил к себе руководителя «Заграничной орга-
низации НСДАП» Вильгельма Боле и, посвятив его в свой
замысел, поручил подготовить перевод на английский
язык нескольких документов; в начале января 1941 года
документы были готовы. Как впоследствии сообщал Геб-
бельс, они содержали план «федеративного объединения»
стран Европы под германской гегемонией с одновремен-
ным сохранением Британской империи. Все та же старая
песня, та же идея, которую обсуждали А. Хаусхофер и Гесс!
В качестве непосредственной подготовки «специальной
миссии» Гесса были предприняты встречи Альбрехта Ха-
усхофера с Карлом Буркхардтом (последний, как мы уже
знаем, не раз выполнял посреднические функции в 1938—
1939 годах).
Встреча с Буркхардтом имела принципиальное значе-
ние, ибо тот сообщил Хаусхоферу условия сговора, ко-
торые выдвигали в Лондоне. Их подробно изложил Хаус-
хофер в документе, который ему приказали составить
12 мая 1941 года в «Бергхофе», то есть в тот день, когда
Гитлер хотел узнать о шансах Гесса. Документ гласит:
«Общее впечатление Буркхардта о концепции умерен-
ных групп в Англии складывается следующим образом.
1. Английские интересы в восточных и юго-восточных
европейских областях (за исключением Греции) являют-
ся номинальными.
2. Ни одно английское правительство, считающее себя
дееспособным, не сможет отказаться от восстановления
государственной системы Западной Европы.
3. Колониальный вопрос не составит особых трудно-
стей, если германские требования ограничатся прежни-
ми германскими владениями, а итальянские аппетиты
будут укрощены.
Предпосылкой всего этого — на чем делается особый
упор — является установление личного доверия между Бер-
лином и Лондоном».
143
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Хаусхофер доложил об этих условиях Гессу и Гитле-
ру, а после этого 28 апреля 1941 года сам встретился с
Буркхардтом в Женеве. 4 мая Гесс имел последнюю бе-
седу с Гитлером. Как впоследствии вспоминал Гитлер,
Гесс во время этого разговора настойчиво спрашивал
своего фюрера: остается ли в силе тезис «Майн кампф»
о необходимости союза с Англией? Гитлер ответил ут-
вердительно*.
С другой стороны, британская разведка уже знала о дей-
ствиях Хаусхофера; герцог Гамильтон, письмо к которо-
му перехватила разведка, был наконец поставлен о них в
известность и 25 апреля получил указание: восстановить
контакты с Хаусхофером и выяснить все подробности. От-
метим, что осторожный герцог потребовал подтвердить
эти указания специальным приказом и чтобы Форин офис
дал бы ему особый инструктаж. И то и другое было обе-
щано в директиве министерства авиации (Гамильтон слу-
жил в королевских воздушных силах) от 10 мая 1941 года.
Таким образом, действия Гесса меньше всего можно
считать «импровизированными». Полет был подготовлен
не только технически, но и политически.
Глубокие корни
Разбор идеологических и политических воззрений Ха-
усхоферов, их практической деятельности уже давно стал
неотъемлемой частью всех исследований, посвященных
полету Гесса. Теперь никто не оспаривает, что именно
через Хаусхоферов была осуществлена подготовка полета.
Однако, на наш взгляд, этого мало, ибо сей разбор ос-
тавляет акцию Гесса в категории экстраординарных дей-
ствий хотя и не одного, но всего лишь троих людей. Дело
куда глубже и серьезней, ибо оно было начато далеко не
в 1941 году, а еще в дни Мюнхена, и не было прервано с
вступлением Англии в войну.
* Содержание этого разговора изложил гаулейтер Боле во вре-
мя допроса в Нюрнберге. По его утверждению, разговор длился
4 часа.
144
третий фронт
Начало войны на Западе вовсе не было концом инт-
риг, имевших целью создание единого антисоветского
фронта. Скорее наоборот: оно дало стимул для возобнов-
ления старых и поиска новых каналов связей. Повторяю:
я не рискую претендовать на полный обзор всех закулис-
ных контактов подобного рода. Назову лишь несколько из
них, поскольку в мои руки попали некоторые доселе ма-
лоизвестные и даже неизвестные документы. Первая группа
этих документов касается нашего давнего знакомого Бир-
гера Далеруса.
...Шведский промышленник, организовавший встречу
Геринга с английскими эмиссарами в августе 1939 года,
а а последние дни мира сновавший между Лондоном и
Берлином для передачи доверительных посланий Чембер-
лена и Гитлера, — сей поистине неутомимый Биргер Да-
лерус и после того, как война началась, не успокоился.
Впоследствии он даже подсчитал, что это стоило ему
23 тысячи фунтов стерлингов. В мемуарах Далеруса о его
миссиях 1939—1940 годов сведений немного. Зато в архи-
ве Фории офиса за это время сохранились десятки доне-
сений английских дипломатов из Стокгольма, Гааги, Бер-
на, Осло и других мест, где он появлялся и передавал
английским дипломатам свои меморандумы, составлен-
ные на основе личных бесед с Гитлером и Герингом. Об-
ратимся же к этому «досье Далеруса».
Когда началась война, Далерус уехал в Швецию, од-
нако созванивался время от времени по телефону с Ге-
рингом. После каждого разговора он посещал британское
посольство и передавал послу соответствующую запись.
Тот немедленно отправлял ее в Лондон, где о ней докла-
дывали высшим чиновникам Форин офиса. Последние не
закрывали этот прямой канал связи с гитлеровской Гер-
манией. Наоборот, постоянный заместитель министра сэр
Александр Кадоган дал специальное указание послу в
Стокгольме Монсону держать канал открытым!
Так, 24 сентября 1939 года Монсон докладывает: Да-
лерус беседовал с Герингом. 26 сентября Далеруса при-
нимают в Берлине Гитлер и Геринг. Фюрер выражает жела-
145
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
ние начать переговоры с Англией на «военном уровне»
между Герингом и генералом Айронсайдом. 28 сентября
Далерус прибывает в Лондон, и его принимает Кадоган,.
а затем — Чемберлен и Галифакс. Они, хотя и отвергают
предложение Гитлера, однако выдвигают контрпредложе-
ния. В октябре Далерус опять в Берлине. 12 октября ой
получает от Геринга ответ, согласованный с Гитлером, в
котором выдвигаются новые предложения.
14 октября Далерус снова принимается за дело и при-
влекает в качестве посредника правительство Швеции.
Затем он отправляется в Голландию, откуда британский
посол Блэнд докладывает, что пытается получить пись-
менный текст немецких предложений. (Эти послания дер-
жатся в абсолютной тайне; с ними знакомят только ко-
роля Георга VI, Чемберлена и Галифакса.) В свою оче-
редь, Далерус включает в игру своего давнего
единомышленника — Чарльза Спенсера, а вместе с ним
других участников встречи в «Зёнке Ниссен Ког». Он при-
глашает их в Гаагу. После беседы с Далерусом они воз-
вращаются в Лондон и немедленно сообщают о своих
беседах сэру Александру Кадогану. Затем они «выходят
из игры», так как в Форин офисе считают это излиш-
ним. По заключению высших чиновников, «Далерус уже
наладил все контакты с британским правительством, в
которых нуждался».
О чем же шла речь во время этих встреч? Не забудем,
что Англия и Германия находились в состоянии войны.
Формально и фактически уже сам факт контактов через
Далеруса противоречил статусу «воюющих сторон» и по-
давно противоречил обязательствам Англии и Германии
по отношению к своим союзникам. Однако это ничуть не
беспокоило лидеров обеих стран, которые как ни в чем
не бывало обменивались «эвентуальными идеями» по по-
воду прекращения огня и заключения мира. Другое дело,
что выдвинутые в этом туре переговоров предложения не
устраивали ни Берлин, ни Лондон. Но ведь это был на-
чальный тур!
146
ТРЕТИЙ ФРОНТ
За ним последовали другие. В них приняли участие:
шведский посол в Англии Бьерн Притц (кстати, друг Да-
леруса) — он вел от лица немцев переговоры с замести-
телем министра иностранных дел Англии Батлером; не-
мецкий посланник в США Томсен — он встречался с ан-
глийским послом лордом Лотианом; и даже папа Пий XII,
предложивший свое посредничество в деле заключения
«компромиссного мира».
О роли папы стало известно уже в 60-е годы, однако
сейчас тому получены дополнительные «подтверждения.
В 1973 году скончался бывший посол Франции в Ва-
тикане, виконт д’Ормессон. Перед смертью он встречал-
ся с американским иезуитом Робертом Грэхемом и сооб-
щил ему следующее: когда он прибыл в Ватикан в
1940 году, тогдашний ватиканский статс-секретарь карди-
нал Маллионе высказался за мирные переговоры между
Англией и Гитлером. Французский посол поддержал эту
идею. 28 июня 1940 года Маллионе передал немецкому
послу свое предложение о посредничестве. На него вско-
ре последовали ответы: «папский делегат» в Лондоне со-
общил, что здесь «существует идея мира», причем речь
идет не о сохранении какой-либо части империи, а о «со-
вокупности принципов, на которых базируется содруже-
ство». Со стороны держав «оси» Ватикану последовал та-
кой ответ: Гитлер хочет получить Эльзас-Лотарингию и
бывшие немецкие колонии в Африке, Муссолини — Ниц-
цу, Корсику, Мальту и англо-египетский Судан. И в та-
ком случае они согласны на существование Британской
империи с доминионами, но без колоний...
В игру вступили и деятели международного делового
мира. Глава крупной голландской авиационной компании
КЛМ Альберт Плесман появился 24 июня 1940 года у Ге-
ринга и предложил ему план, на основе которого должен
был произойти раздел сфер влияния между Германией,
США и Англией. Сферой влияния Англии должна быть ее
империя, Соединенных Штатов — американский конти-
нент, а Германии — континентальная Европа. Плесман
147
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ .
предлагал включить в сферу немецкого влияния Африку;
Это предложение было передано в Лондон. Документу
Плесмана находятся в архиве мюнхенского Института со-
временной истории, и я внимательно с ними познако-
мился.
По спирали
Изучение архивов имеет одну особенность: здесь каж-
дый найденный документ вызывает необходимость даль-
нейшего поиска. И вдруг через десяток-другой страниц,
разделенных немалым отрезком времени, встречаешь то
же самое имя, хотя и в другой ситуации.
Были все основания полагать, что и в документах
1940 года я рано или поздно встретил бы имя принца Мак-
са Гогенлоэ. И вскоре это предположение оправдалось: сре-
ди материалов Форин офиса я увидел запись беседы прин-
ца Макса с полковником Кристи — начальником немец-
кого отдела Интеллидженс сервис. Содержание беседы
можно было предполагать: недовольство Геринга догово-
ром б ненападении с Советским Союзом и подготовка им
компромиссного мира с Англией...
Но на этот раз Гогенлоэ не удовольствовался полков-
ником Кристи. Его партнером стал английский посол в
Швейцарии сэр Дэвид Келли. Вот что последний вспоми-
нал по этому поводу в своих мемуарах:
«Перед моим отъездом из Лондона* сэр Роберт (Ван-
ситтарт. — Л. Б.) под большим секретом сообщил мне
имена двух немцев, которых я, в случае если они обра-
тятся ко мне, должен выслушать. Как-то в июне бывший
швейцарский посол в Лондоне г-н Паравичини пригла-
сил меня посетить его вечером и, если я не возражаю,
встретиться с принцем Максом Гогенлоэ-Лангенбургом...
Это был один из тех, с кем я должен был встретиться.
Так состоялась первая из трех-четырех встреч, ради ко-
торых Гогенлоэ приехал в Швейцарию. Они происходили
за 5—6 недель до того, как начались бомбежки Англии...
* Келли уезжал в Швейцарию в начале 1940 года.
148
ТРЕТИЙ ФРОНТ
f огенлоэ каждый раз все настойчивее старался вручить мне
послание, которое, по его словам, исходило от Гитлера.
Согласно ему, Гитлер не хотел наносить ущерба ни Ве-
ликобритании, ни Британской империи (хотя указывалось
на полезность соглашения о бывших германских колони-
ях) и не хотел выдвигать репарационных требований. Его
единственное условие состояло в том, чтобы мы заклю-
чили мир и дали ему в Европе полную свободу действий».
Далее Келли утверждает, что не вел никаких перего-
воров и лишь хотел достичь «оттяжки» (так как Гогенлоэ
связывал ответ с началом бомбардировок Англии). Мол,
он сообщил о предложениях Гогенлоэ сэру Роберту и не
получил никакого ответа.
Но так как мы располагаем не только документами Кел-
ли, но и архивом самого принца Гогенлоэ, то имеем воз-
можность восстановить события с большей определенно-
стью. В одной из заметок, составленных после войны, сам
Гогенлоэ писал:
«В первые дни войны мы сняли виллу в Гстааде (Швей-
цария), так как наши дети учились в Лозанне и Гстааде.
В мае 1940 года я поехал в Богемию навестить свою мать
и посмотреть, как идут дела в моем замке и имении. Сюда
я пригласил профессора из Берлина, который любил охо-
титься, — это давало мне возможность запастись мясом1
для семьи (на мясо в то время были ограничения). Я был
очень благодарен ему за информацию о том, что проис-
ходит в Берлине, а также за советы и предупреждения. Он
помог мне сформулировать мои мысли; я их записал та-
ким образом, чтобы они были приемлемы для Берлина...
Профессор ожидал в предстоящие три месяца принятия
важных решений, так как различные инстанции просили
его дать исторические и юридические консультации по
поводу следующих трех проектов.
I. Вторжение или бомбардировка Великобритании. Гитлер,
исходя из своей расовой теории и восхищения перед ан-
глийским народом, был склонен избежать этого... Геринг
не хотел брать на себя ответственность за такие действия,
зная намерения Гитлера и настроения в его войсках. Ге-
149
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
нералы были озабочены невероятными потерями в людях,
и технике и рассуждали о том, что, проиграв сражение,t
Гитлер должен пасть. В Берлине понимают, что даже зах-’
ват Британских островов не покорит английский народ?
Это не будет концом войны, ибо британцы будут сражать-?
ся при помощи других стран империи и Америки. Зная^
что у меня много друзей в Англии, профессор посовето-
вал мне срочно помешать этому плану. Я полностью с ним
согласился.
II. Вторжение в Россию. Чтобы передать настроения, ца-
рившие в Берлине, я расскажу... что послал Герингу и пол-
ковнику Остеру две почтовые открытки с моими коммен-
тариями. Это были копии картины Давида «Наполеон фор-
сирует Березину»...
III. Война с Англией путем вторжения в Африку, на Ближ-
ний Восток и в Индию. Эти планы имеют сторонников в
Берлине, однако их не разделяют Риббентроп и его кли-
ка, которые требуют прямого нападения на Англию.
Таковы были тезисы профессора, которые дали мне
представление о ситуации».
Кто был «профессор из Берлина»? Есть основания пред-
полагать, что это был д-р Рейнхард Хён — человек, изве-
стный в берлинских кругах не только как ученый. Хён имел
чин бригадефюрера СС и был первым начальником цен-
трального отдела IV Управления в Главном управлении
имперской безопасности СС, т.е. гестапо. Это придавало
миссии принца дополнительный вес.
Принц далее пишет:
«Получив в моем богемском замке информацию от про-
фессора, я перепроверил ее через моего друга в ведом-
стве Хевеля в Берлине, у хорошо знакомого мне бывшего
посла в Испании и у полковника Остера. После этого я
вернулся к семье в Гстаад, как раз начинались школьные
каникулы. При случае я говорил об огромной опасности
вторжения в Британию. Для каких-либо действий в Вос-
точной Европе в этом году уже было поздно. Что касается
действий в Африке, то к ним готовились, хотя об этом
не было договоренности с Италией.
150
ТРЕТИЙ ФРОНТ
Я вспоминаю об обеде с Буркхардтом, о встрече с пап-
ским нунцием, далее с оказавшимся в Швейцарии дру-
гом Ванситтарта и с Паравичини. Ему я сказал, что охот-
но встречусь с Келли, которого знаю по Мексике с
1925 года. Паравичини пригласил меня на ужин; на нем
были его дочь, несколько знакомых, супруги Келли и
испанский посол... После ужина я беседовал с Келли об
актуальных проблемах и об огромной опасности для Бри-
тании. Мы договорились снова встретиться в Берне. Ини-
циатива принадлежала не Буркхардту, не Паравичини, не
Келли. Это было мое пожелание.
В начале июля ко мне приехал германский посол в Бер-
не, чему я очень удивился. После беседы на общие темы
он вручил мне запечатанный конверт из ставки от Хеве-
ля. Посол торопился, и лишь после его отъезда я вскрыл
конверт. В нем было письмо. Оно начиналось так: «Глав-
ная ставка фюрера. Посол Хевель». И далее: «После дли-
тельных размышлений фюрер принял решение вступить
в союз с Англией...»
Я был удивлен спокойным тоном письма и отсутстви-
ем ультимативных требований... Насколько я помню, в нем
называлась дата, кажется, сентябрь. До этого времени
предложение должно было быть принято, иначе начнут-
ся бомбардировки Англии. Я считал и считаю сейчас, что
предложение было сделано всерьез. Добавлю, что письмо
было подписано не только Хевелем, но и юридическим
советником министерства иностранных дел Гауссом».
Это поистине любопытнейший документ; он показы-
вает, как далеко заходили нацистские главари и их эмис-
сары в стремлении вывести Англию из войны и, может
быть, сделать ее союзником в походе против Советского
Союза. Любопытно и другое: упоминание Карла Буркхар-
дта. С ним Гогенлоэ встречался не раз в 1940 году, зонди-
руя позицию Лондона. Ав 1941 году с тем же Буркхард-
том встречался Хаусхофер, готовя полет Гесса!
Есть еще одна причина для того, чтобы придать важ-
ное значение переговорам Гогенлоэ — Келли. Выясняет-
ся, что и в действиях Гогенлоэ принимали прямое учас-
151
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИМ
тие американские представители. На это до сих пор не
известное обстоятельство я натолкнулся в том же архиве
принца.
Среди меморандумов, собранных дочерью Гогенлоэ;
было несколько телеграмм и писем. Письма принадлежа-*
ли Паравичини (посреднику в контактах Гогенлоэ — Кел-
ли), Фрэнку Эштон-Гуэткину, Лесли Рэнсимену. Но те-
леграммы...
Первая из них — из Лондона в Лозанну. Некто за под-
писью Смит (это имя встречалось мне и раньше в пере-
писке Гогенлоэ с деятелями Форин офиса) 9 сентября
1939 года извещал принца, что «уведомил Роялла Тайле-
ра в Лиге наций» и тот «передаст ваши приветы». Загля-
нув в справочники и покопавшись в своем досье, я уста-
новил, что Р. Тайлер — американский экономист: в кон-
це 20-х годов он был заместителем финансового комиссара
Лиги наций в Венгрии. Но уже следующая телеграмма со-
держала упоминание человека куда более известного. Из
Лондона 13 октября 1939 года Гогенлоэ извещали (он на-
ходился в Гааге), что его просят позвонить по поводу
встречи. С кем? На телеграмме рукой принцессы Гоген-
лоэ (дочери принца Макса) записано: «Беседа с Далле-
сом». Даллес! Будущий руководитель бюро стратегической
разведки США в Швейцарии, а после войны — глава
ЦРУ?! Шпитци, комментировавший мне документы из
архива Гогенлоэ, подтвердил это.
14 октября из Лондона пришла еще одна телеграмма:
«Рекомендую вам встретиться с лицом, которое позво-
нит вам по телефону. Виземан» (принцесса на полях разъяс-
няет: Уильям Виземан, американский банкир, друг Дал-
леса). Через день он же сообщал Гогенлоэ: «Приехал сюда
на две-три недели. Родители Томми хотят получить кон-
сультацию ведущего американского доктора (приписка
принцессы Гогенлоэ: «Даллеса»). Постараюсь и извещу вас
телеграфно. Уильям Виземан».
19 октября м-р Грэхем (по данным принцессы, секре-
тарь Даллеса, а по моему предположению, — сам Даллес)
сообщал принцу: «Приеду в Лозанну в следующий втор-
152
ТРЕТИЙ ФРОНТ
ник, прошу подтвердить встречу. Некто позвонит вам зав-
тра в 11.30».
Через день: «Ваш друг Грэхем прибудет в Лозанну ут-
ром среду для встречи». Финалом этой переписки была те-
леграмма американского посла в Швейцарии Гаррисона
принцу. Он благодарил за «послание» и выражал уверен-
ность, что сможет еще раз прибыть в Гстаад, т.е. на виллу
принца Гогенлоэ.
Эта, хотя и неполная, корреспонденция проливает но-
вый свет на фигуру Гогенлоэ: она свидетельствует о том,
что принц, имевший столь «глубокие корни» в Лондоне,
располагал не менее важными связями в США — связя-
ми настолько влиятельными, что когда в 1940 году в Ев-
ропу приехал со специальной миссией заместитель гос-
секретаря СШАСэмнер Уэллес, Гогенлоэ получил из
Нью-Йорка от Даллеса такое сообщение: «Я порекомен-
довал Уэллесу, чтобы он связался с вами».
Итак, принц мог вступить в 1940 году в переговоры с
Келли, будучи достаточно определенно ориентированным
некоторыми влиятельными кругами американского дело-
вого и политического мира. Речь идет о той группе, кото-
рая склонялась к сговору с Гитлером и в которой Аллен
Даллес был не последним человеком.
Циничный примат интересов прибыли над всеми ины-
ми соображениями неплохо выразил один из заправил
«Дженерал моторе» Альфред Слоан в апреле 1939 года:
«Действия международного делового мира должны стро-
го руководствоваться только принципами бизнеса и не
принимать во внимание ни политических позиций руко-
водителей фирмы, ни политических позиций тех стран, в
которых фирмы функционируют...» И если в свое время
родился лозунг: «Что хорошо для «Дженерал моторе», то
хорошо для Соединенных Штатов», то Слоан, Бенн, Дэ-
вис и иже с ними предлагали новый вариант: «Что хоро-
шо для Гитлера, то хорошо для американского бизнеса».
Таковы были предпосылки того, чтобы возникла но-
вая идея: не англо-германский раздел мира, а америка-
но-германский! С немецкой стороны ею занялся не кто
153
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
иной, как... Герман Геринг, опять-таки показывая пони-
мание интересов крупных немецких фирм. Сразу после
окончания польской кампании он активизировал свои
деловые связи с американскими фирмами. Со специаль-
ным заданием в Мексику был послан немецкий промыш-
ленник д-р Иоахим Хертслет, который должен был зак-
лючить крупную сделку по обмену техасской нефти на
продукцию немецкой металлургической промышленнос-
ти. Попутно Хертслет изложил своим американским парт-
нерам, в частности тому же м-ру Дэвису, пожелание Ге-
ринга — подумать о новых возможностях в германо-аме-
риканских отношениях.
...В Лондоне с тревогой следили за этими миссиями.
Началось все опять-таки с Далеруса. По указанию Алек-
сандра Кадогана сотрудник Форин офиса Роберте 17 ок-
тября 1939 года отправился в бюро фирмы «Джон Браун
энд К°», где встретился со своими давними коллегами из
делового мира Спенсером, Маутеном и Рэнвиком, учас-
тниками достопамятной встречи с Герингом 7 августа. Они
рассказали Робертсу, что на днях встретили в Лондоне
м-ра Рикетта, известного нефтеторговца. Рикетт прибыл
не один, а с видным дельцом Уолл-стрит Беном Смитом
по специальному заданию Рузвельта: «распознать подлин-
ное положение дел в Европе». Они уже беседовали с Мус-
солини, а Смит побывал в Берлине. Итог их бесед таков:
американцам должно быть безразлично, какую воюющую
сторону поддерживать, а продолжать войну нет смысла. Ри-
кетт и Смит рекомендовали дельцам Сити подготовиться
к «невероятному послевоенному буму»*.
Это совещание крайне взволновало английских дип-
ломатов. Ведь если Англия останется один на один с Гит-
лером, без поддержки США, положение крайне ухуд-
шится!
Но не успели в Лондоне получить информацию (весь-
ма неполную) о Рикетте, как французский посол в Анг-
лии Корбэн явился к Кадогану и в крайнем беспокойстве
показал ему телеграмму из Парижа. В ней говорилось о
* Рикетт был компаньоном У.Р. Дэвиса.
154
ТРЕТИЙ ФРОНТ
том, что на днях в Париж из Берлина прибыл видней-
ший американский бизнесмен Пол Муни, один из руко-
водителей крупнейшего концерна США «Дженерал мо-
торе». Он беседовал в Берлине с Герингом, и тот изло-
жил ему план секретной встречи руководящих деятелей
трех воюющих сторон для мирных переговоров. Геринг
якобы был готов на большие уступки. Об этом Муни по-
ставил в известность американского посла в Париже Бул-
лита.
К сообщению отнеслись весьма серьезно. «М-р Муни, —
писал в специальном' меморандуме на имя английского
министра иностранных дел его главный дипломатический
советник сэр Роберт Ванситтарт, — значительно отлича-
ется от господ типа Рикетта, Дэвиса и Смита, на кото-
рых имеется весьма неблаговидное досье. Муни — чело-
век с высоким личным авторитетом, давно занимает важ-
ный пост в крупной американской фирме и имеет
свободный доступ к Буллиту и Кеннеди».
Впрочем, Муни сам появился в Лондоне и направил-
ся к тому же Ванситтарту. Как бы разъясняя связи бизне-
са и дипломатии, сэр Роберт докладывал министру: «Мой
брат уже давно занимает пост директора европейского фи-
лиала американской компании «Дженерал моторе». Как
вы знаете, это крупнейшая компания такого рода в США.
Начальник моего брата — м-р Муни, президент «Джене-
рал моторе оверсис корпорейшн». Муни — высокопостав-
ленный американец, с большими военными заслугами.
Я был с ним знаком, хотя и не поддерживал связи в пос-
леднее время. Сейчас мой брат по совету американского
посла м-ра Кеннеди устроил мне встречу с м-ром Муни,
и вот что он мне сообщил...»
Ванситтарт узнал от Муни следующее: во время недав-
него визита в Берлин он встретился с... Гельмутом Воль-
татом (!!), а тот свел его с Герингом. 19 октября 1939 года
состоялась их трехчасовая беседа. Сначала Геринг изложил
Муни свою концепцию: оказывается, в Германии есть «две
школы мышления». Одна считает войну делом, решенным
окончательно И бесповоротно, другая рассматривает ее как
155
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
«открытую проблему» и стремится к «обсуждению возмож-
ности или невозможности соглашения». Как видим, это
был давний и весьма избитый прием, который пускался
Герингом в ход не раз.
Тем не менее, Муни выразил готовность рассказать в
Лондоне о программе Германии, якобы сводящейся к сле-
дующим пунктам:
«1. Польша. Германия хочет восстановить автономное
польское государство с 14 миллионами населения*.
2. Чехословакия. Геринг хотел бы гарантировать «поли-
тическую и культурную целостность» чехов**.
3. Россия. Фельдмаршал Геринг заявил, что если будет
достигнуто соглашение по другим пунктам, то его группа
предпочтет «вернуться в западную семью». Он заявил, что
Германия заключила соглашение с Россией в «состоянии
отчаяния» и хочет от него отказаться, как только это бу-
дет возможно.
4. Религия. Геринг заявил, что он уже сообщил Ватика-
ну о том, что его группа собирается предпринять в рели-
гиозном вопросе... Он высокого мнения о папе и может
заключить с ним сделку».
Для обсуждения этой программы Геринг и предложил
встречу уполномоченных трех держав «на нейтральной по-
чве». При этом снова был упомянут Вольтат. Муни долго
обсуждал этот план и стал его сторонником, призвав Ван-
ситтарта «поддержать группу Геринга». Для того чтобы обо-
дрить Ванситтарта, он разъяснил ему: речь идет о «трой-
ственном разделе сфер влияния» — дележе мировых рын-
ков между Германией, Англией и США.
Не требуется особых усилий, чтобы увидеть коварный
смысл замысла Геринга, поддержанного главой «Джене-
рал моторе». Ведь в беседе с Муни он был гораздо откро-
венней, чем Муни Это передал англичанам:
— Если мы сегодня заполучим соглашение с англича-
нами, — сказал Геринг, — то завтра сбросим русских за
борт!
* Это была чистейшая ложь.
** Ложь не меньшая!
156
третий фронт
Все те же антисоветские намерения торчали, как ос-
линые уши, из-за спины гитлеровского фельдмаршала,
который изображал себя миротворцем и хотел на анти-
коммунистическую удочку подцепить Муни, а за ним —
Ванситтарта и Чемберлена..
Однако не надо забывать: Муни был только одним из
представителей крупного бизнеса США. Были и другие,
не менее влиятельные круги, меньше связанные деловы-
ми интересами с Германией и трезво оценивавшие об-
становку. Они понимали, что речь идет о борьбе не на
жизнь, а на смерть, и увещеваниями Гитлера интересы
США защитить нельзя. Рузвельт в первую очередь опирался
на эти круги, взяв курс на поддержку Англии и последу-
ющий разгром Германии и Японии как опасных сопер-
ников США. Понимал Рузвельт и то, что за антикомму-
нистическими приманками таится неуемная агрессивность
гитлеровского режима.
Соотношение сил между «изоляционистской» (читай:
прогитлеровской) и «антиизоляционистской» политичес-
кими линиями во внешнеполитическом курсе США тех лет
было сложным и далеко не стабильным. Мюнхен встрево-
жил многих в политическом и деловом мире США. Ана-
лиз положения на мировых рынках подтверждал эти опа-
сения. Так, по ряду важных показателей Германия стала
обгонять США. Она вышла на первое место в мире по про-
изводству каучука, бензина, алюминия, азота, по точной
механике и оптике. Хотя к 1938 году Германия еще отста-
вала по общему объему экспорта станков, но обогнала
США по экспорту машин, стали и химикалий. Как гово-
рил один из видных представителей «антиизоляционис-
тов» Корделл Хэлл, возникала опасность «полного гос-
подства Гитлера в Европе». Он рисовал такую перспекти-
ву в случае победы нацизма: «Мы не будем допущены к
столу мирной конференции. Мы будем отсиживаться на
своих изолированных континентах, блаженно воображая,
будто сможем быть реальным фактором при заключении
мирного договора, который в действительности будет про-
диктован Гитлером...»
157
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Конечно, США стояли перед нёвеселой перспективой'
потери своих позиций в Европе, где их капиталовложе-
ния к 1939 году составляли 3,3 миллиарда долларов. Агрес-
сия Гитлера привела к резкому падению американского
экспорта в страны, захваченные вермахтом (1938 год: 25%
всего экспорта США, 1940 год — 5%). Недаром конгрес-
смен Пайерс заявил 25 июля 1940 года: «Битва идет прежде
всего в области экономики, и здесь мы оказываемся в
проигрыше. Мы, весьма вероятно, не почувствуем дей-
ствия бомб, взрывающих здания. Но нам, бесспорно,
придется ощутить результаты экономической бомбарди-
ровки, которая может разрушить наше финансовое поло-
жение...»
Эти веские основания укрепляли позиции тех сил в
США, которые не воспринимали убаюкивающих увере-
ний «изоляционистов» и считали необходимым дать от-
пор германской экспансии, в том числе и военный.
И как ни далеко было от нью-йоркской Уолл-стрит до
шотландского замка Дунгавел, куда летел Рудольф Гесс,
невидимые нити тянулись через все «социально-экономи-
ческое пространство» капиталистического мира, опреде-
ляя действия политиков. Как бы это ни отрицали аполо-
геты империализма, за полетом «заместителя фюрера» сто-
ял фронт тех международных монополий, которые
стремились к антисоветскому сговору. Но в равной мере
инстинкт самосохранения господствовавших на Западе со-
циальных и политических групп мешал осуществлению
этого сговора. Он и предопределил провал тайной мис-
сии Гесса.
Что произошло в Англии
10 мая Гесс очутился близ замка Дунгавел. Как мы зна-
ем, в резиденции Гитлера это известие вызвало немалое
замешательство. Не меньшим было оно и в Лондоне: Чер-
чилль опасался, что если Гесс привез с собой приемле-
мый компромисс, то «мюнхенцы» могут снова одержать
158
третий фронт
победу. Поэтому с Гессом обращались, как с «горячей
пышкой».
Сначала — 11 мая — его идентифицировал герцог Га-
мильтон. В беседе с ним Гесс уже намекнул «на мирные
условия», которые он привез с собой. Затем к Гессу был
послан эксперт Форин офиса, бывший сотрудник англий-
ского посольства в Берлине, лично знавший его сэр Ай-
вон Киркпатрик. Встречи состоялись 13, 14 и 15 мая: каж-
дая длилась несколько часов. По воспоминаниям Кирк-
патрика, смысл высказываний Гесса был таков:
компромиссный мир, необходимость отставки Черчилля,
раздел сфер влияния, признание интересов Германии на
Ближнем Востоке или... блокада и «голодная смерть» Ан-
глии...
Автор одной из книг о Гессе В. Шварцвеллер, проци-
тировав эти «предложения», не без основания пишет: «На-
стало время выбросить на свалку истории залежавшуюся
легенду (а в нее часто охотно верят) о том, чтр Рудольф
Гесс был одиноким миссионером гуманности и высшим
его желанием был только мир, но его благородная мис-
сия натолкнулась на стену непонимания. Человек, кото-
рый топчет цветы в моем цветнике, мучит мою кошку и
терроризирует моих друзей, а потом говорит, что я могу
у себя на задворках сажать гвоздики, редиску и капусту,
если я разрешу ему в любой момент снова топтать сад,
мучить кошку и терроризировать моих друзей, — такой
человек не может называться «ангелом мира». Это грубый,
хотя и наивный вымогатель».
Шварцвеллер выбрал слишком вежливое сравнение:
ведь на деле речь шла не о гвоздиках и редиске, а о мил-
лионах человеческих жизней, о Ковентри и всей Англии.
Самолеты люфтваффе не мучили кошек, а уничтожали
людей.
Тогда, в мае 1941 года, лидеры Великобритании решили
продолжать свои беседы с человеком, «топтавшим цвет-
ник». Черчилль, узнав о содержании разговора Киркпат-
рика с Гессом, заметил, что, видимо, у Гесса есть и дру-
гие намерения. Начались споры, в ходе которых неожи-
159
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
данным образом в прессу просочились сведения о преда
варительных контактах Гесса и Гамильтона. Английской
правительство опровергло их вопреки истинному положе-
нию дел и тем самым усилило недоверие общественнос-
ти: а вдруг действительно речь идет о сговоре?
К примеру, в Токио полет Гесса вызвал полное заме*
шательство. Немецкий военный атташе в Японии Креч-.
мер доносил в Берлин, что японцы крайне обеспокоены
перспективой англо-германского соглашения. Ведь пред-
стояло японское нападение на Сингапур! В свою очередь,
в Риме полагали, что Гесс послан самим Гитлером (так
записал в своем дневнике министр иностранных дел граф
Чиано 16 мая 1941 года). И в Вашингтоне задавали вопро-
сы: неужели оживает дух «умиротворения»? Рузвельт счи-
тал, что в английской верхушке этот дух весьма силен.
Если исходить из логики военной ситуации, при кото-
рой Англия и Германия находились во вражеских лагерях
(причем Англия в те дни уже знала, что война вскоре бу-
дет расширена ввиду ожидавшегося нападения Германии
на СССР), то, конечно, притязания Гесса должны были
быть немедленно отвергнуты, а сам он подлежал заключе-
нию в лагерь для военнопленных. Какой, действительно,
мог идти разговор с ним? Казалось бы, англичанам все
ясно: по заявлению Гесса, «Германия намерена предъявить
России определенные требования, которые должны быть
удовлетворены либо путем переговоров, либо в результате
войны». Именно так доложил своему правительству о бе-
седе с Гессом Киркпатрик.
Однако английское правительство практически вступи-
ло в переговоры с Гессом, поручив это лорду-канцлеру
Джону Саймону. Переговоры состоялись 9 июня.
О чем же шла речь 9 июня 1941 года в Митчет плейс,
что близ авиационной базы Олдершот под Лондоном?
Сюда Гесс был переведен на «постоянное жительство»,
причем оно ни в коем случае не напоминало по своим
условиям о месте содержания военнопленного, которым
практически являлся Гесс. Это был обычный дом со все-
ми удобствами, охранявшийся солдатами королевской
160
ТРЕТИЙ ФРОНТ
гвардии (последнее весьма импонировало «заместителю
фюрера»).
Протокол* содержит более 80 страниц, причем Сай-
мон именуется в нем «психиатром д-ром Гатри», Кирк-
патрик — «д-ром Маккензи». Гесс обозначен буквой «Дж»
(англичане дали ему псевдоним «Джей» — «Сойка», дабы
в документах имя Гесса не упоминалось). Протокол начи-
нается так:
«Совершенно секретно
9.VI.1941
С 14.30 до 17.30
Д-р Гатри. Я полагаю, что наш план очень хорош. Мы
находимся здесь, с нами — стенографист, свидетель г-н
Масс, далее — в качестве переводчиков д-р Маккензи и
капитан Барнс.
Г-н имперский министр, меня проинформировали, что
вы прибыли сюда, будучи облеченным некой миссией, и
что вы хотели поговорить по этому вопросу с кем-нибудь,
кто мог бы передать это правительству. Как вы знаете, меня
зовут д-р Гатри, и я уполномочен правительством выслу-
шать вас, беседовать с вами и ответить, насколько это бу-
дет возможно, на любые вопросы, которые вы хотите по-
ставить мне...
Дж. Я очень рад, что прибыл г-н Гатри.
Дж. Я знаю, что мое прибытие очень трудно понять.
Дж. Ввиду того, что это был экстраординарный шаг, я
не могу ожидать иного отношения.
Дж. Именно поэтому я хотел бы начать с того, что
объясню, как я прибыл сюда.
Дж. Эта идея пришла мне, когда я был вместе с фюре-
ром во время французской кампании в июне прошлого
года...**
Д-р Гатри. Может быть, вы предпочли бы употребить
выражение «я пришел к этому решению» и повторить эти
* Его представила защита Гесса в Нюрнберге.
** В оригинале каждая фраза Гесса дается с новой строки, ви-
димо, из-за последовательности перевода. Далее мы будем приво-
дить фразы без перерывов.
6 - 8430 Безыменский
161
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ .
слова. Это лучше, дабы не произошло никакого недора-
зумения.
Переводчик. Хорошо.
Д-р Гатри. Итак, будьте любезны повторить последнее
предложение: я не совсем понял его.
Г-н стенографист, будьте любезны повторить.
Секретарь. Я пришел к решению прибыть сюда после
того, как я видел фюрера во время французской кампа-
нии в июне...»
Гесс не торопился, он начал издалека: с Версальского
договора, с «миролюбивой политики» Гитлера в 30-х го-
дах. Он долго рассказывал о «мирных деяниях» фюрера,
например об аншлюсе Австрии. Поучая своих английских
собеседников — мастеров по ханжеству, — заместитель
Гитлера заявил, что при аншлюсе Австрии «был осуще-
ствлен демократический принцип, потому что 95% насе-
ления впоследствии проголосовали за аншлюс». О мюн-
хенском соглашении Гесс сообщил Саймону, что Гитлер
«был счастлив и верил, что это было началом взаимопо-
нимания с Англией».
Однако вслед за этим Гесс, явно забыв о том, где он
находится, стал обвинять Чемберлена и Черчилля в гер-
манофобии, а Польшу — в том, что она и только она ви-
новна в войне. Более того: он начал приводить примеры...
нарушения Англией международного права, чернить ее за
колониальную политику в Индии и Ирландии. После это-
го Гесс возложил на Англию ответственность за немец-
кие бомбежки мирного населения. Это было слишком даже
для дипломатичного лорда. Протокол фиксирует:
«Д-р Гатри. Могу ли я прервать нашу беседу с разреше-
ния г-на рейхсминистра, потому что я до сих пор внима-
тельно слушал его рассуждения о немецкой точке зрения
на войну со времени ее начала. Разумеется, я перечитаю
все, что он сказал. Я не хочу мешать и хочу быть хорошим
слушателем.
Дж. Да.
Д-р Гатри. Со своей стороны, я хочу сделать ему комп-
лимент и воздать ему должное. Конечно, он поймет, что
162
третий фронт
я не разделяю его точку зрения на войну. Я надеюсь, он
поймет, что если я не возражал ему, то вовсе не потому,
что согласен с ним. Мы должны признать тот факт, что
отношение к этой проблеме у нас разное. Главная цель, с
которой я пришел сюда, это выслушать его.
Дж. Это не надо переводить, я понял. Я так с самого
начала и предполагал. Я упустил из виду, что надо было в
самом начале оговориться, что я не рассматриваю отсут-
ствие возражений как согласие. С другой стороны, я дол-
жен отметить, что эта тема относится к общим пробле-
мам нашей беседы, то есть к тому, что говорил д-р Гат-
ри.
Д-р Гатри. Я хочу, чтобы меня точно поняли. Надеюсь,
что я выражаюсь достаточно ясно. Я лишь хочу быть дос-
таточно вежливым. Я хотел бы приступить к делу и перей-
ти к настоящему обсуждению, которое наконец прибли-
жается. Хорошо, если мы понимаем друг друга.
Дж. Я, разумеется, предполагал с самого начала, что
могут возникнуть разногласия по многим вопросам.
Д-р Гатри. Разумеется. Это реальная проблема, которая
в конечном счете будет решена лишь историей.
Дж.’Я все это сказал только для того, чтобы д-р Гатри
понял нас, понял, как немецкий народ рассматривает си-
туацию по каждому пункту — независимо от того, верно
это или неверно.
Д-р Гатри. Да, я понимаю это. Нет никакого сомнения,
что г-н рейхсминистр поймет это в ходе его миссии. Он
должен помнить, что британский народ — это гордый на-
род, народ господ*. Ему не так просто понять все доводы,
если они не выражены дружески. И поэтому я хотел бы
услышать те предложения, с которыми он прибыл».
Но и тут Саймон не услышал столь желанных для него
предложений Гесса. Вообще нельзя удержаться от улыб-
ки, читая протокол допроса: в нем более 80 страниц, и
достопочтенному лорду удалось добиться от Гесса более
или менее ясных ответов лишь к исходу 60-й! После пер-
* Наверное, Гессу было весьма приятно слышать эту типично
нацистскую формулировку из уст лорда Джона.
163
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ -...........
вого напоминания о необходимости приступить к делу
Гесс ударился в историю, после второго стал расхвали-
вать люфтваффе и грозить уничтожением Британских ос-
тровов. При этом он быстро «менял пластинки»: сначала
уверял, что Гитлер вовсе не хотел конфликта с Англией.
Однако, позабыв об этой «мирной» мелодии, Гесс быст-
ро перешел к угрозам. Добрый час он распространялся о
мощи люфтваффе и о той участи, которая ожидает Анг-
лию. Здесь терпение Саймона снова лопнуло:
«Д-р Гатри. Теперь я должен вас прервать, г-н Гесс. Мне
довольно трудно следовать за вами. Раньше вы говорили о
том, что г-н Гитлер очень сопротивлялся тому, чтобы под-
вергать бомбардировке города нашей страны. Теперь же вы
заявили, что его политика выглядит совсем по-другому и
что он является несгибаемым руководителем Германии.
Дальше вы сказали, что германское гражданское населе-
ние выражает большое неудовольствие. Я не могу понять,
Как может гражданское население выражать неудоволь-
ствие. Как можно сказать, что, с одной стороны, в Гер-
мании существует большое озлобление по поводу атак со
стороны британских сил, а с другой стороны (вы сказали
об этом чуть позднее), что с Германией ничего нё может
случиться, потому что разработаны все планы для защи-
ты гражданского населения и сооружены необходимые
бомбоубежища? Одно исключает другое.
Дж. Я этого не говорил. Я только сказал, что наши по-
тери по сравнению с английскими весьма незначитель-
ны.
Д-р Гатри. Правда заключается в том, что Германия по-
несла тяжелые потери от британских бомб. Таков резуль-
тат.
Дж. Я не сказал, что потери были велики. Я только ска-
зал, что они были меньше, чем английские.
Д-р Гатри. Простите, что я вас прерываю, но я не могу
понять, как можно сочетать эти два положения.
Д-р Маккензи. Если учесть, что мы потеряли 30 тысяч
человек гражданского населения, а вы потеряли гораздо
меньше, как же понять ваши слова о недовольстве?
164
ТРЕТИЙ ФРОНТ
После этого Саймой снова попытался вернуться к глав-
ной теме.
«Д-р Гатри. Теперь я хотел бы вам сказать следующее.
Мы уже потратили много времени. Не будете ли вы столь
любезны сообщить нам для информации британского пра-
вительства, какие предложения вы привезли для обсуж-
дения.
Дж. Будьте любезны перевести последнюю фразу.
Д-р Гатри. Могу ли я просить вас представить ваши пред-
ложения для того, чтобы их можно было обсудить?
Дж. Я, безусловно, сделаю это. Только я хотел бы рас-
смотреть еще один вопрос, а именно о подводной войне.
Д-р Гатри. Пожалуйста, продолжайте. Я готов слушать.
В конце концов это цель моего приезда. Да, да, я буду вам
очень благодарен, если вы будете продолжать...»
Гесс охотно принял это предложение: тему подводной
войны он использовал, чтобы «пугать» Саймона. Лишь к
исходу беседы последний заставил Гесса огласить доку-
мент, который тот привез с собой. Документ назывался —
«Основа для соглашения».
Киркпатрик прочел пункт первый:
«1. Для предотвращения в будущем войн между Англи-
ей и Германией будут определены сферы влияния. Сфера
интересов Германии — Европа, сфера Англии — ее им-
перия».
Разумеется, Саймон стал уточнять и спросил: «Европа
тут несомненно означает континентальную Европу?» Гесс
ответил: «Да». Саймон хотел знать еще более точно: «Вклю-
чает ли она какую-либо часть России?» Гесс начал отве-
чать, и ввиду важности темы его стал переводить Кирк-
патрик.
«Д-р Маккензи. Он* сказал: «Само собой разумеется,
что нас интересует Европейская Россия. Например, если
мы заключим соглашение с Россией, то Англия не долж-
на будет вмешиваться никоим образом».
Д-р Гатри. Я хочу узнать лишь одно: что означает «ев-
*Т. е. Гесс.
165
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
ропейская сфера интересов»? Если сфера германских ин-
тересов представляет собой Европу, то, разумеется^ надо
знать, подразумевается ли Россия, Европейская Россия,
та Россия, которая не в Азии, Россия западнее Урала.
Дж. Азиатская Россия нас не интересует.
Д-р Гатри. Хотелось бы знать: Москва и вся эта часть,
это часть европейской зоны?
Дж. Нет, ни в коем случае».
Здесь Гесс внес в протокол следующее примечание:
«Я не мог этого сказать, это противоречит вышесказан-
ному, или я не понял вопроса».
Но разговор продолжался:
«Д-р Гатри. А Италия?
Дж. Италия? Конечно, Италия является частью Евро-
пы, и если мы заключаем договор с Италией, то и в этом
случае Англия не должна вмешиваться.
Д-р Гатри. Лучше пойдем дальше».
Киркпатрик продолжил чтение документа:
«2. Возврат немецких колоний.
3. Возмещение убытков германским подданным, жив-
шим перед войной или во время войны в Британской
империи и потерпевшим личный или имущественный
ущерб в результате действий имперского правительства
или в результате бесчинств, грабежа и т.п. Возмещение Гер-
манией убытков, нанесенных британским подданным, на
такой же основе.
4. Одновременно должны быть заключены перемирие
и мир с Италией.
Вышеперечисленные пункты были повторно названы
мне фюрером как основа для соглашений с Англией. По-
мимо них, не были уточнены никакие другие пункты».
Тем не менее Саймон стал уточнять. Например, како-
ва будет судьба Ирака? Гесс заявил, что «Ирак не может
быть оставлен на произвол судьбы», но не мог объяснить
Саймону, что означает эта формулировка, сославшись
лишь на то, что таковы были слова Гитлера (как раз тог-
да немецкая разведка организовала антибританское дви-
жение в Ираке).
166
ТРЕТИЙ ФРОНТ
Далее Саймон стал настойчиво задавать вопросы о судь-
бе Голландии и Норвегии, а также Греции. Он хотел знать,
намерен ли Гитлер полностью исключить и эти страны из
британской сферы влияния? Затем был поставлен вопрос,
болеем всего интересовавший Гитлера: о его тылах на За-
паде во время похода на Восток, Саймон спросил: «Яв-
ляются ли все внутренние дела континента германскими?»
Гесс ответил: «Мы, как господствующая держава Евро-
пы, не должны находиться в постоянном ожидании, что
Англия станет вмешиваться в дела других европейских го-
сударств. Это главное, что сразу должно быть сказано в
пункте о сфере интересов Германии».
Смысл ответа был ясен: Гитлер требовал, чтобы Анг-
лия дала ему обязательство не вмешиваться в его «дела» с
Советским Союзом! Затем Саймон спросил, означает ли
«германское господство» над Европой, что Италия под-
чиняет свой суверенитет Германии. Гесс Спохватился и ис-
правил в тексте меморандума слово «Германия» на «ось».
Получилось: «сфера интересов оси — это Европа» и т.д.
На вопрос, что это означает, Гесс ответил, что это дело
Германии и Италии, которые сами выяснят свои взаимо-
отношения.
Заканчивая беседу, Саймон сказал:
— Я, конечно, самым точным образом доложу все, что
вы сказали, г-н Гесс. Я очень рад, что имел возможность
выслушать вас. Вы хотели говорить с представителем бри-
танского правительства. Эта честь выпала на мою долю,
и мне это тем более приятно, так как мы встречались
раньше.
Однако здесь Гесс заявил:
— Теперь я хотел бы дополнительно передать еще кое-
что для кабинета, но я могу сказать это только д-ру Гатри.
Могу ли я это сделать?
Саймон ответил:
— Но вы должны говорить очень медленно.
Как принято говорить, на самом интересном месте про-
токол обрывается.
167
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ,
Что же сказал Гесс Саймону наедине? Поставить этот
вопрос нас принуждает еще одно обстоятельство. В про-
токоле есть неясное место. Когда Киркпатрик настойчиво
пытался выяснить, имеются ли в высших германских сфе-
рах другие (кроме самого Гесса) сторонники компромисса
с Англией, Гесс, видимо, не без раздражения заявил:
— Я хочу сказать, и это я твержу вам уже второй день
и говорил то же самое герцогу Гамильтону: я редко даю
честное слово, ибо привык рассматривать его как святое
дело. А сейчас я даю честное слово; документ, написан-
ный мною, отражает то, о чем фюрер говорил мне в мно-
гочисленных беседах...
Второй день? Разве беседа продолжалась два дня? Об
этом нет никаких письменных свидетельств. Или Гесс имел
в виду прежние встречи с Киркпатриком? Вопросов мно-
го, но смысл возможных ответов один: речь шла о столь
щекотливых делах, что их предпочли не фиксировать в
официальных английских документах.
Однако на английских документах свет клином не со-
шелся. Если обратиться к запискам гитлеровского адъю-
танта Отто Гюнше, то там смысл предложений изложен
определенно: «В разговорах о полете Гесса в штабе Гит-
лера под большим секретом передавалось, что Гесс взял
с собой в Англию меморандум об условиях мира с Анг-
лией, составленный им и одобренный Гитлером. Суть ме-
морандума сводилась к тому, что Англия предоставляла
Германии свободу действий против Советской России, а
Германия, со своей стороны, соглашалась гарантировать
Англии сохранение ее позиций в колониальных владени-
ях и господство в средиземноморском бассейне. В этом ме-
морандуме, кроме того, подчеркивалось, что союз «ве-
ликой континентальной державы Германии» с «великой
морской державой Англией» обеспечит им господство над
всем миром».
Да, это куда яснее! Не может быть сомнения, что Гесс
довел до сведения англичан свои идеи в самом разверну-
том виде. Принимавший участие в событиях того времени
168
ТРЕТИЙ ФРОНТ
английский эксперт по вопросам психологической вой-
ны Сэфтон Делмерс сообщил уже после окончания Вто-
рой мировой войны, что в сентябре 1941 года состоялась
беседа Гесса с другим членом английского правитель-
ства — лордом Бивербруком; Саймон, как утверждает
Делмерс, был неспособен расположить Гесса к полной от-
кровенности, и эту задачу выполнил Бивербрук. Гесс пря-
мо сказал ему, что его цель — побудить Англию заклю-
чить мир с Германией, чтобы затем совместно действо-
вать против СССР.
Несколько лет спустя появились и мемуары самого Би-
вербрука, в которых он обнародовал часть записи своей
беседы с Гессом. В ней Бивербрук фигурировал под псев-
донимом «д-р Ливингстон», Гесс — снова под инициалом
«Джей» (нам знаком этот метод записи по протоколу Сай-
мона)*.
«Дж. Англия сейчас ведет очень, очень опасную игру с
большевизмом.
Д-р Л. Очень опасную игру с большевизмом?
Дж. Очень опасную.
Д-р Л. Однако я не понимаю, почему Германия напала
на Россию.
Дж. Потому что мы знали, что Россия нападет на нас.
Д-р Л. Но зачем было бы России нападать на Герма-
нию? С какой целью?
Дж. С целью революции. Мировой революции».
Разумеется, затасканный тезис о «превентивной вой-
не» не смог убедить Бивербрука, и тот иронически заме-
тил, что у СССР «едва ли хватило бы сил для достижения
такой цели». Как утверждает Бивербрук, Гесс вручил ему
«длинный меморандум, в котором предлагал, чтобы Ве-
ликобритания поддержала Германию против России».
Много лет спустя комендант тюрьмы в Шпандау лю-
бознательный полковник Бэрд не раз спрашивал Гесса:
сообщил ли он англичанам дату нападения на Советский
Союз? Знал ли он ее? Бэрд повторял свой вопрос по
* По настоянию Гесса разговор состоялся без переводчика.
169
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
различным поводам. Гесс то говорил, что «не знал», то
отговаривался тем, что «ничего не помнит». Наконец Бэрд
потерял терпение: он изложил «показания» Гесса таким
образом: «Гесс мог выдать гитлеровский план нападения
на Россию. Он был одним из немногих, кто знал об этом
нападении, которое должно было произойти через шесть
недель. Гитлер был вне себя от страха, что Гесс может его
предать».
Записав этот абзац, Бэрд перечеркнул его и показал
рукопись Гессу. Тот спросил:
— Почему вы зачеркнули этот абзац?
— Я думал, что это было так, — ответил Бэрд. — Од-
нако вы это отрицали во время бесед. Поэтому я все пере-
черкнул.
— Полковник, я хочу, чтобы вы все оставили в таком
виде.
— Но вы понимаете, что это значит? Вы тем самым
признаете, что знали о «Барбароссе» до отлета в Шотлан-
дию?
— Полковник, я прошу вас все оставить так, как вы
написали.
— Итак, вы знали о «Барбароссе»?
— Да, я знал.
— Тогда расскажите мне поподробнее.
— Нет, не сейчас...
Но то, что Бэрд не узнал от Гесса, мне довелось услы-
шать от другого человека. Я уже упоминал о моих беседах
с бригадефюрером СА Вернером Кёппеном.
Будучи в Мюнхене, я встретился с Кёппеном. Тогда я
больше всего интересовался Борманом и наиболее под-
робно выспрашивал моего собеседника о том, что пред-
ставлял собой этот зловещий человек. Однако Кёппен рас-
сказал мне и о других своих «знакомых».
— Кстати, — заметил он, — знаете ли вы, что я один
из последних, кто видел Рудольфа Гесса перед его отле-
том в Англию?
Нет, я этого не знал и с тем большим интересом выс-
лушал рассказ Кёппена.
170
ТРЕТИЙ ФРОНТ
Когда в Нюрнберге Международный военный трибу-
нал вскрывал все обстоятельства нацистской агрессии,
основные усилия подсудимых были направлены на то,
чтобы отрицать предумышленный характер заговора про-
тив мира, который был составлен гитлеровской Герма-
нией. Но уже в дни Нюрнберга часть за частью проясня-
лась картина планомерной и систематической подготов-
ки нападения на Советский Союз. И не только самого
нападения, но и всех возможных последствий!
Одним из тех, кто занимался разработкой подобных
«возможных последствий», был рейхслейтер нацистской
партии, особый уполномоченный фюрера по вопросам
национал-социалистского воспитания Альфред Розенберг.
Д-р Вернер Кёппен рассказывал, как Розенберг готовил-
ся к расправе с Советским Союзом:
— Еще задолго до войны с Советским Союзом Розен-
берг приступил к разработке планов «переустройства» Со-
ветского государства после военной победы. Для этого был
создан так называемый «Исследовательский институт кон-
тинентально-европейской политики». Конечно, это был
не научный институт в обычном смысле слова, а практи-
ческий штаб планирования. Он разместился в здании, где
раньше находилось югославское посольство, в Берлине.
Кёппен продолжал:
— Розенберг видел в этой задаче средоточие своих дав-
нишних замыслов, сводившихся к восстановлению поряд-
ка, существовавшего в России до 1917 года...
Об этом говорят и документы. 2 апреля 1941 года в днев-
нике Розенберга появилась запись: «Розенберг, пробил
ваш час!» — такими словами фюрер закончил беседу со
мной, длившуюся два часа... Я развивал перед ним мои
представления о расовом и историческом положении в
Прибалтике, на Украине, мои представления о борьбе
против Москвы, о необходимой экономической связи
этой борьбы с Кавказом... Фюрер выслушал с удовлетво-
рением». Запись 11 апреля: «Практически фюрер доверил
мне судьбу пространства, которое, по его собственным
171
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
• - 1
словам, со своими 180 миллионами населения представ-
ляет «целый континент». Не менее 180 миллионов чело-;
век будут непосредственно затронуты нашими действия-
ми». 1 июня 1941 года: «Я приступаю к решению задачи
всемирно-исторического масштаба: создать противовес
Москве и России...»
РАЗДЕЛ ПЯТЫЙ: СНОВА ТАЙНАЯ
ДИПЛОМАТИЯ ПРИНЦА
ГОГЕНЛОЭ
Дверь приоткрылась, и пожилая женщина, отставив в
сторону швабру и ведро, переспросила меня:
— Почему в квартире № 6 не открывают? Их сиятель-
ство, наверное, ушли на службу. Они бывают дома с утра
и поздно вечером. Да, да, они в городе...
Пришлось зайти на следующий день. Снова поднявшись
по типичной для старых венских домов круглой лестни-
це, я позвонил у двери квартиры № 6. На этот раз мне
открыли. Ее сиятельство принцесса Мария Элизабет-Ген-
риэтта цу Гогенлоэ-Шиллингфюрст фон Ратибор унд
Кореей была дома.
...Да, она знает своего дальнего родственника, принца
Макса-Эгона цу Гогенлоэ-Лангенбурга. Но он живет не
здесь. Весь род Лангенбургов осел в Западной Германии.
А сам принц Макс-Эгон — в Испании. Там он обосновал-
ся сразу после окончания войны. А Альфонсо? О, это млад-
ший принц, теперь уже солидный человек. Он также в Ис-
пании...
Поблагодарив за справку и извинившись за беспокой-
ство, я спустился вниз. И хотя пожилая принцесса сказа-
ла мне лишь несколько слов, но и они были для меня важ-
ны.
По следам принца Макса-Эгона я шел уже давно. Этот
поиск начался с небольшой поездки, которую я предпри-
нял много лет назад во время командировки в Чехосло-
вакию и о которой рассказал выше. Мы проследили нео-
бычайно активную деятельность принца в 1938—1939 го-
дах — сначала в качестве посредника между лондонскими
«умиротворителями» и судетскими нацистами, затем в
173
ЛА. БЕЗЫМЕНСКИЙ
роли секретного эмиссара Геринга и Канариса, пытавше-
гося склонить Чемберлена и Галифакса к сговору с гит»
леровской Германией. Тогда принц не смог достичь своей
цели — и цели своих сиятельных покровителей. Но пре-{
кратил ли он свои интриги?
Долгое время в моей «гогенлоаде» был значительный
пробел. Я располагал документацией 1943 года (она лежит
в основе этой главы), однако отрывочные сведения (из
архивов Риббентропа и документов английской разведки)
говорили о том, что принц Макс-Эгон не оставался пас-
сивным и в 1939—1943 годах. Недаром все-таки говорит-
ся: «кто ищет, тот всегда найдет». Я подумал именно об
этом, когда в уютном домике в долине под Зальцбургом
раскрыл папки, содержащие личный архив принца. Здесь
были записи, которые без особой системы принц Макс-
Эгон делал в предвоенные и военные годы, его меморан-
думы на имя Геринга, Хевеля (представителя Риббентро-
па при ставке фюрера), Шелленберга и других. Частично
это были правленные от руки черновики, частично —
копии посланных документов. Вместе с ними лежали пись-
ма, телеграммы, записки. Одним словом — ценнейшая для
исследователя находка, воспользоваться которой любез-
но разрешила мне дочь Макса-Эгона принцесса Гогенлоэ,
живущая ныне в Мадриде. Как-то, будучи в испанской
столице, я хотел лично поблагодарить ее высочество за
любезность, но принцесса в это время находилась в сво-
ем владении на берегу Средиземного моря. Мы ограничи-
лись телефонным разговором.
О чем же рассказал архив принца Макса-Эгона?
1939—1941 голы: интермелия
.„Начало войны принц Макс встретил в своем родо-
вом поместье Ротенхауз. Именно сюда пришла из Парижа
датированная 28 августа 1939 года открытка от статс-сек-
ретаря Форин офиса сэра Роберта Ванситтарта, в кото-
рой он условным кодом сообщал, что в Лондоне счита-
ются с возможностью войны в ближайшие дни. Сразу
174
ТРЕТЙЙФРОНТ
после этого Гогенлоэ переехал в нейтральную Швейца-
рию. Это, видимо, было более удобно для осуществления
контактов с обеими сторонами. Там родился первый ме-
морандум военного времени, относящийся к сентябрю
1939 года, с пометками: «Хевелю» и «После получения
письма с предложением Создать альянс между Германи-
ей и Англией, после беседы с английским посланником
в Берне».
Меморандум начинался с подзаголовка: «С английской
точки зрения» и гласил: «Англия не хочет уничтожения
Германии, она желает с ней сотрудничать. Обе державы
могут совместно развертывать свою политическую и эко-
номическую мощь. Однако, оценивая некоторые полити-
ческие события, Англия предполагает, что Германия на-
мерена оставить ее в стороне либо идти против нее». Да-
лее излагались соображения, мотивы, подтверждающие
решимость Англии защищать свои позиции. Так, после
захвата Германией Чехословакии и нападения на Польшу
в Англии понимают, «что нападение на нее или на Фран-
цию является делом времени и тактики». В следующем
разделе «Потеря доверия» развивалась эта же мысль. Од-
нако затем делался такой вывод: «Следует предполагать,
что если Геринг возглавит не военный совет*, а мирный
кабинет, то это даст гарантию доверия. Правильнее было
бы предпринять зондаж через посредников».
Принц завершал меморандум так: «Исходя из всего ска-
занного, необходимо, хотя это и кажется уже запоздалым,
иметь в виду глобальное решение. Оно должно включать:
восстановление доверия, гарантию выполнения догово-
ров, разоружение под взаимным контролем, возможно —
превращение Чехии в демилитаризованное государство,
возвращение Германии на мировой рынок и создание со-
вместного рабочего плана широкого размаха. Рузвельт пока
еще может выступить в качестве посредника, но скоро
будет поздно».
* Геринг формально являлся председателем «тайного имперс-
кого военного совета».
175
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Теперь — о происхождении и сущности этого документа,
В настоящее время установлено, что вслед за нападени-
ем на Польшу Гитлер, Геринг и Канарис начали широ-
кое наступление на «тайном фронте», стремясь, во-пер-
вых, восстановить все довоенные каналы связи с Англи-
ей, во-вторых, прозондировать, насколько серьезен,
переход Англии в лагерь открытых противников Герма-
нии. С этой целью были мобилизованы все силы, в их числе
давний специалист по секретным контактам промышлен-
ник Биргер Далерус в Швеции, Франц Папен — в Тур-
ции, король Бельгии, находившийся под германским над-
зором, ряд других эмиссаров. Так, Далерус был принят
Гитлером и Герингом и получил программу сепаратных
переговоров с Англией. Заметим лишь одно: если в серии
тайных контактов июня — августа 1939 года инициатива
преимущественно принадлежала ..английской стороне,
предложения которой Гитлер не принял, то теперь кар-
тина изменилась: инициатива шла из имперской канце-
лярии.
Как же было здесь обойтись без принца Макса-Эгона?
Он с начала войны занял весьма удобную позицию в
Швейцарии. Маленький курортный городок Гстаад пре-
доставлял достаточно возможностей — он был удобен как
предлог для длительного пребывания (здесь учились дети),
недалек путь до Берна.
Ав Берне...
Зондаж, предпринятый Гогенлоэ через английского по-
сла в столице Швейцарии, известен читателю из первой
книги. Он датирован серединой 1940 года. Но еще до это-
го принц был «запущен на орбиту» новых попыток ско-
лотить единый антисоветский блок. Их инициатором яв-
лялся все тот же Геринг, который прекрасно знал Гоген-
лоэ по его докладным предвоенного периода.
Уже 9—19 сентября 1939 года, т.е. в первый месяц вой-
ны, Гогенлоэ провел секретные беседы с английскими
представителями в Швейцарии. Имена их, к сожалению,
пока не установлены. Хотя отчет о встречах, представлен-
ный принцем на имя влиятельнейшего в этих делах Вальте-
176
третий фронт
ра Хевеля — уполномоченного Риббентропа при ставке, —
и упоминает посла Келли, но в то время Келли еще не
прибыл в Берн. Он приступил к исполнению своих обя-
занностей лишь в январе 1940 года. Но смысл зондажа обо-
значен совершенно однозначно: «Предложение об альянсе
Германии с Англией». Известны и лица, которые руково-
дили первым зондажем военного времени. Кроме Геринга
и Хевеля в их число входил профессор Рейнхард Хён —
личность прелюбопытнейшая не своими научными зас-
лугами. Юрист, специалист по государственному праву,
он был одним из первых представителей немецкой бур-
жуазной науки, пошедших на службу в СС. В 1935 году он
стал руководителем одного из «центральных отделов» в
службе безопасности. Отдел Хёна носил туманное назва-
ние «информация о жизненном пространстве». Иными
словами, в его задачу входил сбор информации о всех
территориях, считающихся «жизненным пространством»
Третьего рейха. Заместителем Хёна являлся Олендорф —
будущий командир одной из «эйнзатц-групп» на советс-
кой территории. О Хёне в кругах СС было известно, что
он — ярый приверженец быстрейшего заключения мира
с западными державами. С этой целью он поддерживал
закулисные контакты с теми немецкими дипломатами,
которые исповедовали ту же внешнеполитическую (читай:
антисоветскую) веру.
Итак, Рейнхард Хён активно поддержал зондажи прин-
ца Гогенлоэ. Побывав в Швейцарии, принц привез в Бер-
лин такую информацию о настроениях Лондона: там не
прочь завязать серьезные контакты, причем Геринг явля-
ется для английской стороны вполне приемлемым парт-
нером. Однако немецкой стороне рекомендуется не зло-
употреблять в официальных заявлениях упоминаниями о
мире, а сосредоточиться на контактах через посредников.
Весьма серьезные попытки предпринимались через
Швецию. Они вели к заместителю министра иностранных
дел Англии Ричарду Батлеру, но здесь свою роль сыграл
и Гогенлоэ. Батлер прямо обратился к Келли, чтобы свя-
заться с принцем. Подробно о контактах, предпринятых
177
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
* " 1 .'I "1.1—«. « n,
через Швецию, мы сможем узнать лишь после 1990 года —
до тех пор соответствующие архивы Форин офиса были
засекречены. Другая линия тайных контактов осуществля-
лась через Испанию. И здесь не обошлось без принца. 27 мая
1940 года он предложил все тому же Хевелю свои услуги
для налаживания контактов через Испанию — благо он
чувствовал себя как рыба в воде в сферах испанского выс-
шего света. Из документов не ясно, поехал ли Гогенлоэ
тогда в Испанию. Но о наличии контактов известно хоро-
шо, причем они вели к печально известному «мюнхен-
цу» — английскому послу в Мадриде сэру Сэмуэлю Хору.
В Швейцарии Гогенлоэ не ограничился связями с Кел-
ли. Его другим партнером оказался швейцарский министр
иностранных дел Марсель Пиле-Гола, известный своими
пронемецкими симпатиями. Нашумела его речь после по-
ражения Франции, в которой министр приветствовал ка-
питуляцию Франции как «большое облегчение для швей-
царцев, ибо отныне наши три великих соседа (Франция,
Германия, Италия. — Л. Б.) вступили на путь мира». А в
инструктивной беседе с группой влиятельных редакторов
Пиле-Гола объявил, что Швейцария экономически пол-
ностью зависит от держав «оси», и поэтому швейцарско-
му народу рекомендуется путь «интеллектуального приспо-
собления» к этим державам. Посол Келли даже называл в
одном из своих донесений Пиле-Гола швейцарским Квис-
лингом.
Вот именно на поддержку этого человека и на связан-
ные с ним круги црямо рассчитывал Гогенлоэ во время
своих швейцарских рекогносцировок. В одном из докумен-
тов, хранящемся в архиве Гогенлоэ, принц прямо указы-
вает, что неоднократно обсуждал с Пиле-Гола вопрос о
заключении мира между Германией и западными союз-
никами. В свою очередь, связанные с Пиле-Гола швей-
царские дипломаты — в их числе Паравичини и Бурк-
хардт — являлись непосредственными участниками мно-
гих секретных встреч.
Сам Гогенлоэ так резюмировал смысл этих встреч, во
время которых он вручил Келли письмо с прямым пред-
178
ТРЕТИЙ ФРОНТ
ложением Гитлера заключить мир с Англией: «Мое поло-
жение было очень щекотливым, хотя делалось весьма се-
рьезное предложение. Однако нельзя было исключить и
ловушку. Возможно, Гитлер ожидал отказа, чтобы исполь-
зовать его как повод для бомбежек Англии. Что касается
английской стороны, то я чувствовал, что она может от-
нестись к нему с доверием, однако может использовать
его и для оттяжки времени, а затем с большим шумом от
предложения отказаться. В любом случае я, вручив пись-
мо, оказался бы в ложном положении. Тогда'я решил де-
понировать его у моего друга, американского посланни-
ка в Берне Лейланда Гаррисона, а копию дать прочитать
Келли. Келли не получил оригинала, однако я разъяснил
ему, что письмо пришло через министерство иностран-
ных дел и что Гитлер знает его содержание».
Итак, контакты Келли с Гогенлоэ являлись далеко не
мимолетными, тем более что в них были замешаны не
только они. Так, в июне 1940 года в Берлин приехал дав-
ний деятель фронта «тайной дипломатии» К. Буркхардт.
Здесь он вел политические беседы, а потом посетил в
Берне того же Келли и сообщил, что Гитлер ищет пере-
мирия с Англией на следующих условиях: признание за
Германией положения мировой державы, возвращение
колоний, гарантия неприкосновенности Британской им-
перии. Келли донес об этом в Лондон. Галифакс интер-
претировал это предложение как «официальное».
Вслед за этим Гогенлоэ встретился с Буркхардтом.
Принц имел с собой вышеупомянутое письмо Хевеля, в
котором тот просил информировать его о дальнейших
контактах. Излагая концепцию Гитлера, Хевель подчер-
кивал, что война Англией проиграна и что ей предостав-
ляется «последний шанс» получить от Германии гарантии
сохранения империи. Это было сообщено Буркхардту, а
затем Келли. Передавая ответ Келли, Гогенлоэ сказал
Хевелю, что английский посол считает Гитлера «великим
человеком», однако Англия не испытывает доверия к не-
мецким обещаниям. Гогенлоэ тут же предпринял парал-
лельный шаг: он связался с Ватиканом и просил поддерж-
179
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ *
ки в том, чтобы папа Пий XII обратился к Рузвельту за
посредничеством в деле заключения мира. -л
Как известно, правительство Черчилля не пошло на эти
предложения Гитлера, не видя в них никаких преимуществ,
для себя и не желая стать «младшим партнером» Герма-
нии. Не забудем, что шел июль 1940 года и судьба Фран-
ции была известна всему миру. Вскоре последовала атака
Британских островов авиацией Геринга, что отнюдь не
усиливало позиции тех, кто, подобно всем закоренелым
«мюнхенцам», был готов дальше вить нить тайных пере-
говоров.
Отметим лишь одну любопытную деталь деятельности
Гогенлоэ в это время. Уже в 1939—1940 годах он включает
в сеть своих тайных контактов видных американских биз-
несменов и политиков. Так, он принимает участие в ви-
зите в Берлин нефтепромышленника У.Р. Дэвиса, кото-
рый претендовал на роль посредника между гитлеровс-
ким правительством и США с целью поисков того же
«компромиссного мира» (на базе восстановления границ
Германии 1914 года и возвращения ей колоний). Но не
только это! В архиве принца Гогенлоэ имеются докумен-
ты, свидетельствующие о том, что к его тайным контак-
там 1939 года были причастны представители админист-
рации США, а также будущий уполномоченный амери-
канской разведки в Европе, а тогда юрист и бизнесмен
Аллен Даллес. Так, Гогенлоэ в октябре 1939 года получил
из Лондона ряд телеграмм, извещавших его о предстоя-
щей встрече с А. Даллесом в Лозанне в конце месяца. Эта
встреча имела последствия, о чем свидетельствует теле-
грамма, полученная Гогенлоэ из Нью-Йорка: «Я пореко-
мендовал Уэллесу, чтобы он связался с вами». Речь шла
об известном визите заместителя государственного сек-
ретаря США Сэмнера Уэллеса в Европу.
1941 гол: «Барбаросса»
Развитие международной политической и военной об-
становки в Европе после 1 сентября 1939 года пошло со-
180
ТРЕТИЙ ФРОНТ
всем иначе, чем это рисовали себе эмиссары обеих сто-
рон, действовавшие, подобно принцу Гогенлоэ, на фрон-
тах тайной дипломатии. Гитлеровская Германия, как и в
предвоенные месяцы, не смогла добиться сговора с за-
падными державами. Впрочем, она его искала лишь как
дополнительную меру’. Следуя по ступеням своей програм-
мы захвата мирового господства и, главное, добиваясь
обеспечения тыла для осуществления своей кардинальной
задачи—нападения на Советский Союз, германский им-
периализм провел серию военных операций в Западной
Европе. В результате были захвачены Дания, Норвегия,
Бельгия, Голландия, Люксембург и Франция. На очереди
стояло вторжение на Британские острова, планирование
которого началось с лета 1940 года.
Военные события коренным образом изменили лицо
Западной Европы. Третий рейх овладел значительной ча-
стью ее территории; Англия стояла перед лицом смертель-
ной угрозы. Началась разработка и плана «Барбаросса». Тем
не менее не прекращалась закулисная и весьма активная
деятельность тайных эмиссаров самого различного толка,
передававших из Берлина в Лондон и Вашингтон всевоз-
можные «мирные предложения». Эта деятельность как
нельзя лучше отражала характер международного импе-
риализма, в котором внутренние противоречия идут рука
об руку с поисками коалиций и сговоров против классо-
вого противника.
Документы из архива Гогенлоэ за период, непосред-
ственно предшествовавший нападению Германии на Со-
ветский Союз, являются своеобразным наглядным посо-
бием для изучения такого двойственного характера межим-
периалистических отношений. Так, в ноябре 1939 года
принц записывает свои размышления в связи с планиро-
вавшимся вторжением немецких войск в Голландию (оче-
видно, на основе бесед с Хевелем): «Германия завоюет
господство на континенте... Это будет приемлемо для Ан-
глии, если произойдет... в форме широкого соглашения о
сферах интересов, торговле и источниках сырья». Но если
Голландия попадет в сферу влияния Германии, то будет
181
Л.А. -- ,-<
«вбит клин й английские позадии*. ДялееГоренйЙ рисж
вал такую картину: Англия.- зжватавает голя^йцскйе кс||
лонии, возможнос участием США; тем сшы.мТерм^|
нйй лишается потешййьной добычи, Затем, если Гермж
йия начнет осаду Вдетанских островов, то Англия «
только -лишится колоний, но и выхода в Мировой океат,
«Наследником Англии будет американская империя», 1
США уйдёт центр международной торговли, и, более токи
«гегемония Германии., в' Европе будет едва ли обеспечена
Беспокоясь об этом,. Гогенлоэ снова и снова призывал Ц
смене-..-курса: «Надо рассматривать отношения с Россие||
как дело временное, Как; чисто дипломатический ход, Вме|
оШэтого должны быть созданы новые связи, новая ори*|
ентация», I
Но вот появляется новая перспектива: операция «Бар-|
баросса». Гогенлоэ узнал о ней очень рано^ сразу же пос-1
ле решения начать разработку плана ведения войны про*|
тив Советского Союза. Поэтому весьма показательна naJ
мятная записка Гогенлоэ, датированная мартом 1941 додай
и /носящая пометку: «С Герингом». Она начинается слова-^
ми: «На случай, если Германия нападет на Россию». |
Какую же перспективу видел Геринг и вслед за ним!
Гогенлоэ в случае нападения на. Советский Союз и ожи*|
давшихся,ими военных успехов на советской территории?^
«1. Немецкая континентальная держава становится нео-|
граниченным хозяином Европы. Решение испанской и
португальской проблем становится детской игрой. |
2. Воздействие на внутреннее положение Германии бу-
дет колоссальным» (в записке отмечается, что после зах-<1
вата СССР Германия сможет «идти рядом с США»). ?
3. Воздействие на Запдчную Европу трудно описать (Го-
генлоэ имеет в виду в первую очередь ликвидацию апг- 2
лийского влияния). ‘
4. Однако главное и поистине потрясающее заключает- ;
ся в последствиях для -Америки и в тех выводах, которые г
она сделает для своих отношений с Англией.
Автор меморандума далее уточняет, что же именно дол-
жно произойти в этой сфере:
182
ТРЕТИЙФРОНТ
а) Южная: Америка- станетшотребителем- зерна, /иду-
щего из Германии,, и будет7искатъ союза с ней; б) Герма-
ния «унаследует» позиции на Дальнем Востоке и сможет
использовать Китай «как предмет торгах США» («Герма-
ния будет в состоянии предложить американцам больше
возможностей и шансов в экономической эксплуатации
Китая,-что обяжет их к взаимности»); в) изменятся от-
ношения США-с Японией, а Германия «не будет вынуж-
дена наносить удары по бедой расе с помощью желтой»
(!); г) захват Германией нефтеносных районов Ближнего
Востока ликвидирует дая Рокфеллера конкуренцию со
стороны «Ронял датч шелл».
Тем временем на календаре истории появился листок,
на котором стояла дата: 22 июня 1941 года. Сбылись л и на-
дежды принца и его высокопоставленных покровителей?
Как видно из документов^ именно нападение фашистс-
кой Германии на СССР вдохновило антикоммунистов в
униформе вермахта и без оной на новые закулисный опе-
рации. На этот раз особые.надежды возлагались на Вати-
кан (не без оснований, поскольку в сложившейся обста-
новке обращение к правительствам Англии и США было
бессмысленным). Очередной документ Гогенлоэ озаглав-
лен: «Август, 1941 лк От руки принцем было помечено:
«Может ли папа римский стать посредником в деле зак-
лючения мира?» Другая красноречивая пометка: «Беседа
с Хевелем по инициативе Геринга и Канариса». О чем же
ища беседа?
«Вступление в Россию выдвигает следующие пробле-
мы: если. (Германии) удастся победить большевизм....она
будет признана гарантом мира для Балкан и народов Ближ-
него Востока... Тогда Германия обеспечит себе основание
для провозглашения «европейского мира».
Гогенлоэ, однако, считал, что для этого Германии не-
обходимо соглашение с Ватиканом и, более того, — ис-
пользование церкви для «колонизации русского простран-
ства». Дословно: «Германия нуждается для поддержания
своего владычества над восточноазиатеким славянством
в религиозном связующем звене. Царизм использовал ре-
183
А.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
лигию для сохранения своего господства. Почему Герма-?
нии не сделать того же?.. Германия может дать русскому
мужику только одно — религию. Это дешево и сердито»,
После этих циничных рассуждений Гогенлоэ спрашивал^
«Что случится, если Германия, став владыкой всех рус-
ских, объединится с папой? Если Гитлер сделает смелый
шаг и урегулирует религиозные вопросы на всем простран-'
стве от Германии до Урала?.. Если русский патриарх, на-
ходящийся под (германским) протекторатом, будет под-
твержден папой, а епископы Франции, Испании, Ближ-
него и Дальнего Востока и даже Америки выступят за
«европейский мир»?»
Эти рассуждения не остались только на бумаге. В де-
кабре 1941 года Гогенлоэ имел аудиенцию у Пия XII и
изложил свою широко задуманную программу. Однако
предложения принца были восприняты со скепсисом. Даже
антикоммунистический аргумент был встречен осторож-
но. «Так называемая большевистская опасность, — заяви-
ли ему, — выглядит как детская игра по сравнению с не-
мецкой опасностью, базирующейся на испытанной орга-
низованности и педантичности».
Возникает законный вопрос: неужели Ватикану надо
было ждать до конца 1941 года, чтобы понять опасность
нацизма? Косвенный ответ виден из высказанного папой
как бы вскользь одобрения внутренней политики Гитле-
ра («успешное решение внутригерманских проблем», т.е.
ликвидация коммунистической партии и всех демократи-
ческих свобод). Но Гитлер не оправдал надежд Ватикана.
В меморандуме это выражено в следующей формуле: «Те-
перь выяснилось, что Адольф Гитлер полностью попал в
руки «генерала Пруссии» и перенес прусские методы на
обращение с завоеванными народами... В конечном резуль-
тате вся Европа превращается в единый великий оборо-
нительный фронт, который начинает вести систематичес-
кие террористические действия во имя изгнания чужезем-
ных захватчиков».
Да, после краха под Москвой, после провала блицк-
рига и в Ватикане поняли, что во всей Европе рождается
184
ТРЕТИЙ ФРОНТ
единый антигитлеровский фронт; поняли и то, что Гит-
лер окончательно сбросил с себя маску. Поняли — и со-
брались, ничтоже сумняшеся, захватить в свои руки ру-
ководство этим фронтом. Именно поэтому другая часть
замысла, изложенного Пием XII принцу Гогенлоэ, гла-
сила: необходима ориентация на США. Соответствующий
раздел меморандума так и называется: «Бегство европей-
ской цивилизации в Америку». В нем говорилось:
«а) Америка сможет особо успешно воздействовать на
народы Латинской Америки в качестве опекуна европей-
ской и латинской христианской культуры. Тем самым Се-
верная Америка обоснует собственные претензии в Юж-
ной Америке своей общей христианской миссией.
б) В Европе будет найдена идея, объединяющая аме-
риканские и европейские народы...
в) Америка получит идею, которую сможет противо-
поставить Японии: Америка освободит от варварства не
только Европу.
г) Как носитель христианской культуры Америка сра-
зу получит совершенно новую духовную и моральную базу.
Ей больше не надо будет оспаривать высокий культурный
уровень Европы и утверждать собственную культуру. На-
оборот, весь европейский христианско-культурный мир,
спасаясь от опасности... направится под защиту Америки.
Тем самым автоматически возникнет великая американ-
ская миссия, которая будет в состоянии сменить в Евро-
пе демократическую миссию Франции».
Рекомендации, высказанные папой и переданные че-
рез Гогенлоэ Хевелю и Герингу, были весьма прозрачны:
курс на Соединенные Штаты! Неудивительно, что пред-
приимчивый принц Гогенлоэ воспринял их как прямое
руководство к действиям.
Документы из архива СС
Еще в 60-х годах были обнародованы документы VI уп-
равления Главного управления имперской безопасности
СС — иностранной разведки Гиммлера. На них стоял гриф:
185
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
«Секретное дело государственной важности». Один из до-*
кументов был подписан гауптштурмфюрером СС Аренсов
из западноевропейского отдела VI управления. Все дан-
ные указывали на то, что записи предназначались для выев-
шего нацистского руководства.
О чем шла в них речь? В эсэсовских бумагах давался от-
чет о беседах, которые в январе — апреле 1943 года вели
между собой в Швейцарии в условиях строжайшей тайны
представители гитлеровской Германии и Соединенных
Штатов Америки. Отчеты были написаны либо самими
представителями Германии в этих переговорах, либо со-
ставлены на основе их докладов. Беседы проходили в Бер-
не и Женеве. В качестве участников переговоров в доку-
ментах были названы четыре лица: от Германии — «Па-
ульс» и «Бауэр», от Соединенных Штатов — «Балл» и
«Робертс». Это, разумеется, были конспиративные клич-
ки.
Уже при первой публикации стало возможным иден-
тифицировать некоторых участников этих переговоров.
Так, в одном из документов, подписанном эсэсовцем
Аренсом, прямо указывалось, что переговоры с амери-
канской стороны вел Аллен Даллес — брат Джона Фос-
тера Даллеса, будущий начальник Центрального разведы-
вательного управления Соединенных Штатов. Тогда, в
1943 году, Даллес был уполномоченным американской
разведки — Управления стратегических служб (сокращен-
но — УСС) в Европе. Его резиденция находилась в швей-
царской столице Берне.
Идентификация Даллеса не вызывала сомнений. Поми-
мо прямого указания в письме Аренса, имелось и кос-
венное подтверждение со стороны самого Даллеса. В эсэ-
совском документе говорилось о «Балле» так: «Он был
послан из Америки в Швейцарию с некоторым запозда-
нием, и ему удалось миновать вишистскую Францию как
раз в тот момент, когда немецкие войска вступили в не-
оккупированную зону». В своей книге «Германское под-
полье», изданной в Нью-Йорке в 1947 году, Даллес опи-
сывает обстоятельства своего прибытия в Швейцарию в
186
ТРЕТИЙ ФРОНТ
тех же словах. Его приезд в Берн был немедленно зареги-
стрирован агентурой нацистов. Об этом после войны рас-
сказали в своих воспоминаниях секретный агент абвера в
Швейцарии Ганс Бернд Гизевиус и резидент эсэсовской
разведки штурмбаннфюрер Вильгельм Хёттль. Оба подтвер-
дили, что как абвер, так и СС сразу «засекли» приезд
Даллеса. Гитлеровцы даже расшифровывали его радиоте-
леграммы, направлявшиеся в Вашингтон.
Известная своими связями с Германией бывшая со-
трудница британского посольства в Швейцарии Элизабет
Вискеман в своих мемуарах пишет: «В ноябре 1942 года на-
чалась новая эра, когда по заданию американской раз-
ведки — военной и гражданской, объединенной в УСС, —
в Швейцарию прибыл Аллен Даллес». Для Вискеман сим-
патии Даллеса не были секретом. Характеризуя его, она
называет Даллеса «сверхантикоммунистом» и приводит в
подтверждение такой эпизод. В конце 1942 года с англий-
ским посольством установил связь молодой югослав, вы-
ходец из Черногории. Он информировал Вискеман о дея-
тельности югославской Народно-освободительной армии
и о предательской роли банд Драже Михайловича. Виске-
ман спросила совета Даллеса, и тот «высказал мнение,
что союзники должны опираться на Михайловича и не
поддаваться коммунистической пропаганде».
С какими задачами прибыл Даллес в Швейцарию? Судя
по его позднейшим заявлениям, это было сделано для
того, чтобы поддерживать контакты с антинацистами и
собирать сведения о гитлеровской Германии. Добавим: едва
ли какой-либо .другой видный чиновник американского
правительства в то время располагал такими обширными
и важными связями и с самими нацистами, как Даллес.
Еще в середине 20-х годов он стал компаньоном адвокат-
ской фирмы своего старшего брата Джона Фостера Дал-
леса «Салливэн энд Кромвелл». Специальностью братьев
были германо-американские дела. Фирма представляла в
Соединенных Штатах правительство Германии и ряд круп-
нейших ее корпораций, в том числе банк Шредеров, хи-
мический трест «ИГ Фарбениндустри», концерн Круппа,
187
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
электротехническую монополию «Бош» и другие предпри-
ятия. Как подтверждает историк американской разведки
Р. Гаррис Смит, «во время своей работы как юрист фир-
мы «Салливэн энд Кромвелл» он (А. Даллес. — Л. Б.) встре-
чался с элитой немецкой промышленности — с теми са-
мыми людьми, которые финансировали и активно под-
держивали гитлеровскую диктатуру». Помощником Даллеса
в Швейцарии был американец немецкого происхождения
Геро фон Шульце-Геверниц, зять рурского магната Стин-
неса и свояк главнокомандующего германским военно-
морским флотом гросс-адмирала Дёница. Другим помощ-
ником Даллеса в Швейцарии стал под видом американс-
кого генерального консула в Берне белоэмигрант В.
Лада-Мокарский, вице-президент того же банка Шреде-
ров.
Любопытно отметить одну особенность кадровой по-
литики американской стратегической разведки: она опи-
ралась в первую очередь на деловой мир и его междуна-
родные связи. Сын супербанкира Эндрю Меллона Пол
стал офицером «отдела специальных операций» УСС в
Лондоне, а затем перебрался в Люксембург. Дочь Мелло-
на, имевшая репутацию «самой богатой женщины в
мире», была замужем за начальником Пола Дэвидом Брю-
сом. Брюс — сын сенатора, сам был миллионером. Много
родичей Меллона заняли посты в резидентурах УСС в
Мадриде, Женеве и Париже. От Меллонов не отставали
Морганы. Два сына знаменитого Джеймса Пирпонта Мор-
гана пошли в УСС, один из Вандербильтов занял пост в
вашингтонском штабе УСС, там же подвйзался молодой
Дюпон; молодой Эрчболд (родственник одного из хозяев
«Стандард ойл») направился в Калькутту. В Берне под
руководством Даллеса действовали многие «детки из хо-
роших домов». Вообще, по свидетельству Р. Гарриса Сми-
та, американские фирмы «были более чем щедры в пре-
доставлении своих сотрудников и ресурсов в распоряже-
ние УСС». «Стандард ойл» послала своих представителей
в команды УСС в Испанию и Швейцарию, «Парамаунт
188
. ТРЕТИЙ ФРОНТ
пикчерс» — в Финляндию и Швецию, «Голдман-Сакс» —
в Северную Африку.
Однако для чего были использованы эти связи? До сих
пор в распоряжении автора имелось четыре документа о
секретных переговорах в Швейцарии, а именно:
а) Письмо отделения «Б-3»У1 управления Главного уп-
равления имперской безопасности СС (РСХА) в отдел «Д»
того же управления с сообщением о факте встреч с Дал-
лесом*.
б) «Запись бесед с м-ром Баллом и м-ром Робертсом»
(см. с. 215).
в) Меморандум (без заголовка) о беседах Бауэра с м-
ром Робертсом.
г) «Беседа Паульса и м-ра Балла. Швейцария, середи-
на февраля 1943 г.».
Эти документы были захвачены в Берлине сразу после
окончания войны и послужили основой для советских пуб-
ликаций, разоблачивших характер встреч 1943 года. Пос-
ле этого с американской стороны была предпринята по-
пытка поставить под вопрос достоверность документов:
некий официальный представитель ЦРУ заявил, что тек-
сты якобы были «значительно изменены». Однако такая
попытка не выдерживает критики, ибо все вышеперечис-
ленные документы (с аналогичными текстами) ныне
выявлены в трофейном фонде Национального архива
США; копии их хранятся также в мюнхенском Институте
современной истории (ФРГ).
Насколько можно судить по имеющимся свидетель-
ствам, а также по описанию фондов, документы принад-
лежали к так называемому личному делу д-ра Шюддекоп-
фа. При обыске на его квартире были изъяты различные
материалы, касавшиеся разведывательной деятельности
* Отделение «Б-3» занималось разведкой в Швейцарии, отдел
«Д» — разведкой в Северной и Южной Америке, Англии и Скан-
динавии. Письмо, подписанное сотрудником «Б-3» гауптштурмфю-
рером СС Генрихом Аренсом, было передано в отделение «Д-2»
(разведка в Англии), которое возглавлял оберштурмфюрер СС От-
то-Эрнст Шюддекопф.
189
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
СС в странах Западной Европы (это подтвердил сам О.-Э.
Шюддекопф в письме к автору книги). На основании этих
документов можно составить представление как о круге
вопросов, затронутых во время секретных встреч, так и о
их характере. Учитывая, что материал в документах изла-
гался не систематически, а по отдельным беседам, мне
представляется целесообразным сгруппировать наиболее
существенные фрагменты по основным вопросам, затро-
нутым обеими сторонами.
Первое, что содержится в отчетах эмиссаров СС на имя
высшего руководства рейха, — это характеристика само-
го Даллеса и описание «организационной стороны» пе-
реговоров. Они рисуют выразительную картину того, что
происходило в Берне и Женеве в начале 1943 года. Так, в
отчете, носившем заголовок «Беседа Паульса и м-ра Бал-
ла», говорилось о следующем:
«В середине февраля г-н Паульс прибыл в Женеву, где
его сразу посетил м-р Робертс*. М-р Робертс хотел не-
медленно устроить встречу (Паульса. — Л. Б.) со своим на-
чальником, специальным уполномоченным Рузвельта по
европейским вопросам м-ром Баллом. Однако г-н Паульс
предпочел сначала получить информацию у своих знако-
мых об обстановке. В числе других он беседовал с нынеш-
ним испанским послом при Ватикане г-ном Барсенасом.
Встретив его, г-н Паульс как бы случайно навел разго-
вор на Балла, и Барсенас сказал, что это — исключительно
влиятельный человек, которого усиленно обхаживают
наши союзники. Венгры, болгары, румыны (Гафенку) **
постоянно ищут с ним контактов и не без успеха.
Барсенас приехал в Швейцарию, между прочим, и для
того, чтобы познакомиться с г-ном Баллом. Эти данные
Барсенаса были подтверждены другими материалами, со-
бранными г-ном Паульсом. Посланник Кордт, г-н Кёхер
* Псевдоним помощника Даллеса. Его настоящее имя мы скоро
узнаем, так же как и имя представителя нацистов Паульса.
** Григоре Гафенку — бывший министр иностранных дел Ру-
мынии, находившийся в эмиграции.
190
третий фронт
и г-н фон Бибра*, как и испанский посол в Берне и швей-
царский министр иностранных дел Пиле-Гола, также оха-
рактеризовали м-ра Балла как необычайно интересного
человека.
После этого г-н Паульс решил принять приглашение
м-ра Балла. Сразу замечу, что после беседы с м-ром Бал-
лом г-н Паульс был приглашен к американскому послан-
нику м-ру Гаррисону, который сообщил ему, что ни в
коей мере не рассматривает м-ра Балла как своего кон-
курента; он находится с м-ром Баллом, имеющим осо-
бые полномочия, в наилучших отношениях и получил
от Вашингтона указание оказывать ему всяческую под-
держку.
Из вышесказанного, а также из других данных следу-
ет, что м-р Балл является наиболее влиятельным пред-
ставителем Белого дома в Европе и, по мнению швей-
царцев, пользуется, например, прямой телеграфной свя-
зью с американским президентом, минуя государственный
департамент. Будучи знатоком Европы и прямым предста-
вителем правительства Соединенных Штатов, он имеет за-
дание заниматься европейскими, особенно восточноев-
ропейскими, проблемами. Он хорошо владеет европейс-
кими языками. Это плотный, рослый мужчина
спортивного типа, лет 45-ти.
В качестве специального референта по европейским
экономическим вопросам ему помогает известный нам
более пожилой м-р Роберте. М-р Балл развернул доволь-
но энергичную деятельность и постоянно принимает по-
луофициальных эмиссаров различных европейских госу-
дарств и организаций. Его можно с уверенностью назвать
своего рода специальным послом Рузвельта в Европе».
Таким образом, беседуя с «Баллом» и «Робертсом»,
эмиссары СС видели в них не случайных людей, а авто-
* Теодор Кордт — советник-посланник немецкого посольства в
Швейцарии, участник закулисных встреч с дипломатами западных
держав; Герберт Кёхер— посол Германии в Швейцарии; Теодор
фон Бибра — советник немецкого посольства в Швейцарии.
191
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
ритетных представителей Соединенных Штатов, с котц|
рыми можно было обсуждать весьма серьезные вопросы/
Центральный из них — о «послевоенном устройстве» Ев-’
ропы, который, как можно было понимать, для Гиммле-,
ра и его сообщников был вопросом о том, удастся ли й
той или иной форме сохранить нацистский режим. Одна-
ко предварительно обе стороны дали свои оценки при-
чин и хода войны. Это, по всей видимости, позволило ц
немецкой, и американской стороне обнаружить удивитель-
ное сходство взглядов. В первую очередь это касалось точ-
ки зрения Даллеса и его помощника на причины войны/
явно перекликавшейся с пресловутой «мюнхенской по-^
литикой».
Так, «Робертс» заявил: «С немецкой стороны было ко-
лоссальной ошибкой довести дело до войны». По его мне-
нию, не следовало захватывать Прагу, что привело к обо-
стрению обстановки. В ходе мирного развития Юго-Вос-
точная Европа быстро очутилась бы фактически в руках
Германии; ни Англия, ни Америка не имели ни намере-
ния, ни сил военным путем противостоять подобному раз-
витию событий. А если бы затем Германия в один прекрас-
ный день овладела этими областями и освоила их, ей было
бы очень легко вести войну на один фронт против Рос-
сии. Общественное мнение Англии и Америки никогда бы
не допустило, чтобы вступление этих стран в войну по-
мешало тотальной победе Германии над Россией. Оно было
бы вынуждено волей-неволей признать превосходство Гер-
мании после ее победы над Россией. М-р Робертс заме-
тил, что если дело не обернулось подобным образом, то
об этом Германия должна сожалеть больше, чем Соеди-
ненные Штаты. Он никак не может понять, почему наци-
сты с таким усердием ломились в открытую дверь».
Таким образом, американские участники переговоров
прямо выражали сожаление, что Германия не начала «вой-
ну на один фронт против России». Они задним числом как
бы подтверждали, что со стороны США и Англии такая
война не встретила бы возражений. Разумеется, подобный
«исторический экскурс» имел в их устах весьма опреде-
192
ТРЕТИЙ ФРОНТ
ленный смысл — он прямо вел к возможности поворота
в войне, причем поворота антисоветского. А ведь именно
на это возлагались все надежды в тех группах германского
монополистического капитала и нацистского (особенно
эсэсовского) руководства, которые надеялись достичь сго-
вора с антикоммунистическими кругами США и Англии!
Идея, что «Германия все могла бы получить мирным
путем» (кстати — прямое повторение знаменитой фразы
из письма Чемберлена,, направленного Гитлеру перед
Мюнхеном), была развита американской стороной весь-
ма подробно. В документе, обобщающем все беседы, го-
ворится: «По мнению американцев, немецкая внешняя
политика должна была привести к войне из-за своей не-
стабильности и отсутствия чувства меры, что,, в свою
очередь, вызвало острейшую реакцию в англосаксонских
странах. Допустив психологические ошибки, немецкое
правительство вынудило англосаксов забить тревогу и
сделать возможным введение всеобщей воинской повин-
ности в Англии, вооружение США и их отказ от изоля-
ционизма. Подобное поведение Германии было им тем
более непонятно еще и потому, что она могла бы добить-
ся своих целей мирным путем, не встречая серьезного
англосаксонского сопротивления (учитывая слабость
Франции). Ломясь в открытые двери, немцы вызвали тре-
вогу в мире и подорвали собственные шансы. Германия
сама предоставила пропагандистский материал германо-
фобским кругам. По мнению англосаксов, война возник-
ла не столько из-за наличия действительных оснований
для конфликтов, сколько из-за психологических ошибок
и непонимания Германией настроений других народов.
Англосаксонские народы нельзя было бы заставить взять
в руки оружие, если бы немецкая политика на Востоке
была по форме более ловкой и энергичной. Последним
сигналом тревоги для англосаксов было нарушение мюн-
хенского соглашения и оккупация Праги. Оба эти факта
подорвали любую вполне понятную надежду на ограни-
чение немецкой агрессивной политики. Германия прово-
дила свою внешнюю политику национал-социалистски-
7 - 8430 Безыменский
193
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
ми внутриполитическими методами. Внешнеполитические
заявления делались не столько для заграницы, сколько для
внутреннего употребления. Однако в Германии должны
были бы знать, что такие методы никогда не найдут по-
нимания у англосаксонских народов. Ведь и они являются
народами господ».
Можно предположить, что эти высказывания, выдер-
жанные в духе расистских нацистских формулировок,
были с большим удовлетворением восприняты немецкой
стороной. Но не только это: в ходе бесед американские
представители прямо выражали свое восхищение Гитле-
ром и нацизмом и фактически солидаризировались с ра-
систскими воззрениями нацизма. Например, «Робертс» ре-
комендовал своим собеседникам перенять англосаксонс-
кие методы расовой дискриминации, которые «приводят
к практическому успеху, не вызывая шума».
Каковы же были исходные позиции Даллеса в его пред-
ставлениях о «послевоенном характере» мира в Европе?
«По его же мнению, в Европе необходимо построить
такой мир, в сохранении которого были бы действитель-
но заинтересованы все участники. Нельзя снова создать
деление на победителей и побежденных, т.е. на доволь-
ных и недовольных, никогда впредь не должно быть до-
пущено, чтобы такие нации, как германская, шли на
отчаянные эксперименты и героизм, из-за несправедли-
вости и нужды. Германское государство должно сохранить-
ся как фактор порядка и восстановления, о его разделе
или отделении Австрии не может быть и речи. Однако
прусское засилье должно быть сокращено до разумных
размеров, и отдельным областям (гау) в рамках Великой
Германии предоставлена большая самостоятельность и
равномерное влияние. Чешскому вопросу м-р Балл, по-
видимому, придавал небольшое значение; с другой сто-
роны, он считал себя обязанным выступить за создание
санитарного кордона против большевизма и панславиз-
ма путем расширения Польши в, сторону Востока, сохра-
нения Румынии и сильной Венгрии. Он не разменивался
194
ТРЕТИЙ ФРОНТ
на мелочи, а стоял на той точке зрения, что лучшей га-
рантией длительного мира и взаимопонимания народов
после войны явится распределение промышленного про-
изводства при наличии обеспеченных рынков сбыта. Он
особенно подчеркнул, что Америка придает важнейшее
значение африканскому рынку. Претензии Германии на
промышленную гегемонию в Европе м-р Балл, по-види-
мому, полностью признавал. О России он говорил без
особой симпатии и заметил, что эта страна обладает боль-
шим внутренним рынком.
У г-на Паульса сложилось впечатление, что американ-
цы, в этом случае и м-р Балл, знать не хотят о больше-
визме или панславизме в Центральной Европе».
Эти откровенные заявления, сделанные в беседе с
эмиссарами Гиммлера и Шелленберга, были далее раз-
виты и подтверждены. В меморандуме говорится:
«М-р Балл, по-видимому, полностью отвергает не-
сколько старомодные планы Англии реорганизовать Ев-
ропу на базе исторических тенденций и восстановить
различные монархии. Он более или менее .склоняется к
созданию государственного и промышленного европей-
ского порядка в масштабах широкого пространства, ус-
матривая в федеративной Великой Германии (подобной
Соединенным Штатам) с примыкающей к ней Дунай-
ской конфедерацией лучшую гарантию порядка и вос-
становления в Центральной и Восточной Европе. М-р
Балл не отклоняет национал-социализм в его основных
идеях и действиях».
План «нового устройства» Европы, в котором Даллес
отводил Германии место «фактора порядка», т.е. антиком-
мунистического бастиона, развивался им и «Робертсом»
весьма подробно. Так, они в резких выражениях оценива-
ли политику Англии (явно без всяких к тому оснований
обвиняя ее в «уступках Советскому Союзу» и в «разыгры-
вании русской карты» против Вашингтона). Этот мотив По-
вторялся во время переговоров неоднократно, выразитель-
но характеризуя провокационную роль Даллеса в отноше-
195
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
нии не только СССР, но и Англии. Кстати, Даллес в ходе
переговоров прямо дал понять, что США не собираются
выступать за открытие второго фронта (по его словам,
призывы к этому «носят тактический характер») *.
Важной целью швейцарских переговоров был полити-
ческий зондаж, предпринятый обеими сторонами по воп-
росу о том, в какой мере возможен компромисс между
Германией и ее западными противниками. Даллес и «Ро-
бертс» неоднократно давали понять своим собеседникам
о желательности «политического решения» исхода войны.
Так, в обобщающем докладе зафиксированы такие выс-
казывания: «На многочисленные международные пробле-»
мы, которые еще не решены и обсуждаются союзника-
ми, Германия может оказать воздействие, внося конст-
руктивный вклад и влияя на настроения союзников. Так,
оба американских собеседника вполне могут себе пред-
ставить, что в один прекрасный день станет возможным
решить чешский вопрос в рамках рейха, если будет вос-
становлено доверие к немецкой деловитости и культуре».
...«Успехи немецкого оружия не могут повлиять на
Объединенные Нации и прекратить войну. Союзников
можно заставить пересмотреть свои взгляды только в том
случае, если Германия предоставит доказательства готов-
ности к добровольному и широкому политическому шагу».
В этой ситуации немецкая сторона пыталась выяснить,
* Глубоко провокационный характер миссии Даллеса в перего-
ворах с представителями СС виден и по другому «пассажу», содер-
жащемуся в отчете. В нем Даллес как бы походя пускает в ход кле-
ветническую версию о возможном «германо-русском компромис-
се». Его двигательные мотивы понятны: ему надо было замаскировать
собственные переговоры, действительно направленные на сговор
с гитлеровской Германией. Эсэсовское руководство быстро поняло
подсказку Даллеса. В оригинале доклада на полях сделано от руки в
высшей степени любопытное примечание (оно принадлежит Шел-
ленбергу или Шюддекопфу): «Так как, согласно словам рейхсфю-
рера СС, к фюреру с такими взглядами соваться нельзя, то необ-
ходимо по меньшей мере начать пропагандистскую кампанию про-
тив Рузвельта, имитируя угрозу возможного немецко-советского
взаимопонимания, однако о последнем и не помышляя».
196
ТРЕТИЙ ФРОНТ
готовы ли США к соглашению с нацистским режимом.
Было прямо предупреждено, что речь может идти только
о соглашении с Гитлером или с Гиммлером. Ответ был
дан двусмысленный: сперва американские представители
говорили о невозможности считать Гитлера партнером,
затем заявили: «Можно рассчитывать на Гитлера, но не
на его дело как в положительном, так и в отрицательном
смысле». Другая формулировка гласила: «В нынешнем виде
Германия, практически говоря, не является партнером,
с которым можно достичь прочного и длительного согла-
шения». Эсэсовское руководство комментировало это за-
явление примерно так: американцы все-таки смогут пой-
ти на сговор. Для этого были определенные основания,
если учесть следующее заявление «Робертса»: «Америка не
собирается воевать каждые 20 лет, поэтому она стремит-
ся к прочному урегулированию, в разработке которого она
примет решающее участие и, наученная горьким опытом,
не предоставит это Англии. Было бы очень жаль, если бы
Германия сама сделала свое участие невозможным. Ведь
эта страна заслуживает всяческого восхищения... Он не ос-
тавляет надежды, что Германия будет сохранена как фак-
тор порядка и будет в дальнейшем играть соответствую-
щую роль... Возможно, что в ходе войны и в результате
возможных неудач для обеих сторон настроения и воля к
победе изменятся. Никто не может заниматься предсказа-
ниями. Может быть, представится возможность ускорить
окончание войны, своевременно установить контакты».
Так вырисовывается и финальный аспект переговоров:
создание прочной линии контактов между УСС и пред-
ставителями Гиммлера. По этому поводу в записях имеет-
ся любопытное место, в котором отмечается: «Во время
беседы м-р Балл мимоходом сделал замечание о беседах
в Португалии («ходили слухи о переговорах в Португа-
лии») *. Г-н Паульс не клюнул на удочку, изобразив
* В скобках эта фраза была повторена по-английски. Речь шла о
закулисных контактах между американской разведкой и предста-
вителями разведки СС, в которых немецкий представитель высту-
пал под псевдонимом «Альфонсо». О нем скоро будет речь.
197
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
удивление и неосведомленность. М-р Балл тотчас же сме-
нил тему разговора, однако в дальнейшем он сам загово-
рил о личности Альфонсо, о дружбе которого с г-ном Па-
ульсом и его стопроцентно нацистских взглядах Паульс
уже давно осведомил м-ра Робертса. Г-н Паульс снова
заявил, что он сотрудничает в фирме «Шкода» и в других
делах с Альфонсо, которого он знает и ценит на протя-
жении ряда лет. Альфонсо нельзя отказать в дальновидно-
сти. Не следует, однако, создавать себе иллюзий, будто
этот человек не является верным последователем фюрера.
Для м-ра Балла это, очевидно, не было новостью, и он
заявил, что готов на встречу с Альфонсо в любое время и
согласен дать любые заверения относительно соблюдения
необходимых условий. М-р Балл пошел даже так далеко,
что предложил пароль, с помощью которого Альфонсо
мог бы вызывать его по телефону. Г-н Паульс принял эти
заявления м-ра Балла к сведению, и при этом было осо-
бенно интересно, что Балл, по-видимому, придавал осо-
бое значение тому, чтобы познакомиться с откровенны-
ми взглядами современного национал-социализма. Если
Альфонсо не сможет прибыть, то м-р Балл ожидает мно-
гого от беседы с государственным советником Линдема-
ном из фирмы «Нордцейче ллойд». Очевидно, по деловым
причинам Линдеман пользуется в Соединенных Штатах
личным авторитетом**. Беседа закончилась дружески, и
сам м-р Балл предложил дать американскому посольству
в Мадриде указание, чтобы оно в любой момент могло
помочь г-ну Паульсу. М-р Балл обратил внимание на со-
ветника Баттпуортэ, назвав его наиболее способным...
В тот же день г-н Паульс нанес краткий визит амери-
канскому посланнику м-ру Гаррисону, который подчер-
кнул, что г-ну Паульсу не следует думать, будто у него
имеются раздоры с Баллом. «У них наилучшие дружеские
** Карл Линдеман — видный немецкий делец, располагавший
важными связями в США, был председателем наблюдательного
совета пароходного концерна «Нордцейче ллойд» в Бремене, а также
членом наблюдательных советов десятка других фирм. Он поддер-
живает тесные связи с нацистской верхушкой.
198
ТРЕТИЙ ФРОНТ
отношения». С кем же Даллес развивал «дружеские отно-
шения»?
«Паульс» — так гласит сделанная от руки на полях од-
ного из документов заметка* — это все тот же принц Макс-
Эгон Гогенлоэ цу Лангенбург. А его соучастники — гос-
подин «Бауэр» и мистер «Робертс»?
На первый вопрос я стал искать ответ в документах VI
управления РСХА. Из них явствует, что документы Гоген-
лоэ — Даллеса были пересланы заведующему английским
отделением эсэсовской разведки д-ру Отто-Эрнсту Шюд-
декопфу. У меня даже возникла мысль, что он сам был
участником переговоров. Д-р Шюддекопф жив до сих пор,
его книги, посвященные новейшей истории Германии,
издаются в ФРГ. Однако от него удалось узнать немного:
сначала он вообще не хотел вступать в контакт, ссылаясь
на то, что «случайно» попал в VI управление РСХА. О том,
кем был «Бауэр», д-р Шюддекопф высказал предполо-
жение, что под этой кличкой скрывался сам Вальтер Шел-
ленберг — глава VI управления, т.е. разведки СС...
Но и мое предположение, и версия Шюдцекопфа ока-
зались неверными. Еще и еще раз изучая фотокопии до-
кументов СС, я в подлиннике обнаружил близ имени «Ба-
уэр» пометку, сделанную от руки: «Шпитци».
Рассказ Рейнхарда Шпитци
Я уже упоминал об этом седом, сохранившем прекрас-
ную выправку и отличные светские манеры человеке, с ко-
торым имел случай не раз беседовать. Тогда речь шла о
мюнхенском соглашении 1938 года, теперь я подробнее
расскажу и о других временах.
...Выходец из интеллигентной профессорской семьи
(его отец был наставником последнего австрийского им-
ператора Карла), Шпитци очень рано занялся политикой.
В 1931 году он вступил в НСДАП и быстро показал свои
способности — в частности, принял непосредственное
* Возможно, рукой самого принца.
199
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
участие в планировавшемся в Австрии нацистском перевод
роте. Переворот не удался, зато был убит канцлер Доль-
фус, человек проитальянской ориентации.
— Так вы были одним из убийц? — не мог я удержать-
ся, чтобы не спросить моего элегантного собеседника...
— Ах, нет, все это было не так! Мы вовсе не собира-
лись его убивать, — сказал Шпитци и продолжил свой
рассказ.
Разумеется, ему пришлось «бежать» в Германию. Здесь
он стал сотрудником «Бюро Риббентропа» — одного из
ведомств НСДАП, занимавшегося внешней политикой;
к этому времени он уже вступил в СС. Шпитци бегло го-
ворил по-английски, по-французски и по-итальянски, и
это помогло ему стать личным секретарем Иоахима фон
Риббентропа, когда тот был назначен на пост посла в Лон-
доне. Гауптштурмфюрер СС Шпитци присутствовал при
всех важнейших актах германской внешней политики —
от подписания «Антикоминтерновского пакта» до мюн-
хенских переговоров, где, как я уже рассказывал в пер-
вой книге «Загадок», он вел протокол. Он был в «Бергхо-
фе» и тогда, когда туда вызвали австрийского канцлера
Шушнига, дабы сообщить ему о требовании Гитлера:
Австрия должна присоединиться к Германии.
Затем в дипломатической карьере Шпитци наступила
пауза. Сам он утверждает, что в этом сыграла роль непри-
язнь к нему со стороны жены Риббентропа. Так или ина-
че, он стал — и это мы уже знаем — сотрудником бер-
линского бюро американского концерна ИТТ.
— Меня в этом качестве, — вспоминает Шпитци, — не
раз использовал Канарис во время моих частных поездок
в Англию...
В Англии же Шпитци познакомился с «Маплем» — та-
ково было домашнее прозвище принца Макса-Эгона Го-
генлоэ. Однако Шпитци недолго пробыл на американс-
кой службе. С 1938 года он стал сотрудником военной раз-
ведки (абвера), одновременно оставаясь сотрудником
разведки СС. В 1941 году его постигла неудача: при паде-
200
ТРЕТИЙ ФРОНТ
нии он разбился и полгода лечился. Однако вскоре Шпит-
ци снова понадобился...
Перейдя к предыстории встреч в Швейцарии, Шпит-
ци вспомнил о том, что отношения Германии с запад-
ными державами занимали его давно. Так, его ближай-
шим знакомым был Эрих Кордт— бывший сотрудник
немецкого посольства в Лондоне, принимавший актив-
ное участие в закулисных контактах 1938—1939 годов. Ле-
том 1941 года Шпитци долгое время провел в имении
князя Готтфрида фон Бисмарка, замке Фридрихсруэ близ
Гамбурга. Это родовое поместье Бисмарков (здесь нахо-
дится и мавзолей «железного канцлера») было местом
встреч узкого круга германской аристократии. Приехал
сюда однажды и принц Макс-Эгон Гогенлоэ. Шпитци был
мельком знаком с ним. Теперь они сошлись близко и на-
шли общий язык. Будучи в отчаянии по поводу безрас-
судной политики Гитлера, не сумевшего достичь взаимо-
понимания с Англией и США, Гогенлоэ и Шпитци ре-
шили использовать свои возможности для того, чтобы
исправить эту «ошибку».
Гогенлоэ располагал крупным пакетом акций чехос-
ловацких заводов «Шкода». В качестве члена администра-
тивного совета принц предложил дирекции «Шкоды» со-
здать специальную «Западную инспекцию» с резиденци-
ей в Мадриде — филиал фирмы, который бы занимался
рынком Западной Европы.
— Наряду с гешефтами, — пояснил Шпитци, — мож-
но было бы завязывать связи между Западом и разумны-
ми кругами в аппарате власти Германии...
Гогенлоэ должен был стать президентом этой инспек-
ции, Шпитци — директором. Для себя Шпитци заручил-
ся согласием столь важных лиц, как адмирал Канарис и
Остер, его заместитель. Но этого было мало: опытный в
таких делах Шпитци решил получить разрешение Гиммле-
ра. Тот сказал Шелленбергу:
— Шпитци — приличный парень, у него большой
опыт, и надо дать ему хороший шанс...
201
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Перед отъездом в Мадрид Шпитци был принят Шел*
ленбергом. Их взгляды совпали (из мемуаров Шелленбер-
га мы знаем, что он с 1942 года активно стремился к зак-
лючению сепаратного мира с западными союзниками).
Шпитци получил право составления «личных докладов»
начальнику разведки СС. Для маскировки оба — Шпитци
и Гогенлоэ — были включены в число резидентов СС*.
В Мадриде и в роскошном дворце Эль Квексигаль (про-
винция Авила) Гогенлоэ и Шпитци располагали огром-
ными возможностями. Принц был хорошо знаком с Фран-
ко и министром иностранных дел графом Хордана. В не-
мецком посольстве Шпитци вступил в тесный контакт с
уполномоченным СС Винцером. Кроме того, у Шпитци
был свой «домашний агент» в Португалии — его будущий
тесть Губерт фон Брейски, доверенное лицо немецкого
посла Хюне-Хойнйнгена.
— Итак, мы с Гогенлоэ устроились наилучшим обра-
зом, — вспоминал Шпитци, — и могли плести нашу сеть.
Наши надежды мы связывали с Соединенными Штатами
как самой мощной державой Запада...
В конце 1942 года эти нити привели Гогенлоэ к совет-
нику посольства США в Испании Баттлуорту, который
указал ейу путь в Швейцарию — к Даллесу. Что же каса-
ется Шпитци, то он встретился в Португалии с военно-
морским атташе США Десмарестом и его помощником
Руссо. Было условлено продолжать контакты с целью «на-
чать с малого, чтобы потом дойти до такого пункта, ког-
да можно говорить о мире».
Гогенлоэ проинформировал Шелленберга о Даллесе и
предложил, чтобы контакты с швейцарским центром
УСС поддерживал сам Гогенлоэ вместе с Шпитци. Шел-
ленберг дал свое согласие, американская сторона — так-
же. Более того, он сказал, что будет полезно «заинтересо-
* Вся семья Гогенлоэ была связана с СС. В архивах СС есть до-
кумент, в котором об одном из принцев (это был Константин,
племянник Макса-Эгона) говорится как о сотруднике «централь-
ного» отдела VI управления РСХА.
202
ТРЕТИЙ ФРОНТ
рать» Даллеса и пообещать ему следующее: СС готово ос-
вободить небольшую группу союзных агентов, попавших
в руки гестапо, если союзники освободят такую же не-
мецкую группу...
— Это был бы некий залог доверия, — разъяснял мне
Шпитци.
«Разработка» шла быстро: Даллес предложил присту-
пить к серьезным переговорам. В середине февраля
1943 года Шпитци посетил Шелленберга в Берлине, а
затем через Прагу и Вену направился в Цюрих. Перед
отъездом вся предстоящая встреча (включая предлагаемый
«обмен») была обговорена самым подробным образом.
Даллес дал Гогенлоэ специальный пароль, который
Шпитци должен был по телефону сообщить помощнику
Даллеса.
...Итак, Шпитци прибыл в Женеву 21 февраля 1943 года
и позвонил, сообщив пароль. Вечером состоялось свида-
ние на конспиративной квартире, продолжавшееся четыре
часа.
— Да, это была та самая беседа, протокол которой у
вас в руках, — говорил мне Шпитци, — «Бауэр» — это я.
Моя другая кличка — «Альфонсо». Именно она упомина-
ется в другом документе — беседе Гогенлоэ с Даллесом.
Наша беседа была очень содержательной, и протокол от-
ражает ее довольно точно. Не упомянуто лишь предложе-
ние об обмене агентами. Я сделал его, когда зашла речь о
неприемлемости тезиса «безоговорочная капитуляция»...
Но на этом миссия Шпитци не закончилась. Точно в
8 часов вечера 22февраля он явился к калитке сада быв-
шего бельгийского посольства в Берне. Калитка открылась,
Шпитци проводили в дом. Здесь его ожидал человек в оч-
ках, сидевший за письменным столом. Он извинился за
то, что должен переговорить еще с несколькими лицами
по телефону; в это время Шпитци беседовал с уже зна-
комым ему по первой встрече американцем. Через неко-
торое время хозяин появился и пригласил всех к столу.
Это и был м-р Аллен Даллес...
203
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Признаюсь, что слушал рассказ Шпитци затаив ды*;
хание. Ведь не так уж часто удается разыскать человека;-
который для тебя раньше был скрыт за таинственным*
псевдонимом. Не говорю уже о том, что сидевший пере-
до мной седой австриец представлял собой самое убеди-'
тельное подтверждение абсолютной правдивости доку-
мента. Ведь некогда сам Даллес, а затем его подчинен-
ные из ЦРУ пытались утверждать, что никаких
переговоров не было, а когда сие утверждать стало не-
возможно, попытались поставить под сомнение подлин-
ность опубликованного нами документа!
— Я прочитал эти записи, — говорил Шпитци, — они
полностью аутентичны. Я могу сделать лишь несколько по-
правок и прокорректировать некоторые неточности, ко-
торые имеют вполне понятное происхождение. То, что мы
с вами читаем, — не мой личный доклад. Гогенлоэ вооб-
ще не любил писать отчеты, их автор — я. Однако Шел-
ленберг на базе моих отчетов составил несколько «свод-
ных документов», которые он, зная интересы высшего на-
чальства, докладывал Гитлеру и Гиммлеру.
— А какова была реакция на эти документы?
— Я знал от Шелленберга, что тот просил Вальтера Хе-
веля улучить благоприятный момент, чтобы доложить о
наших беседах фюреру. Реакция была примерно такова:
Гитлер считал, что предпосылкой для успешного продол-
жения переговоров должны быть победы немецкого ору-
жия на фронте...
Шпитци внес лишь такие коррективы: беседа с «Ро-
бертсом» состоялась не 21 марта (как это указывалось в
документе), а 21 февраля. Далее, некоторые высказыва-
ния Даллеса в беседе с Шпитци перенесены в беседу с
Гогенлоэ. Наконец, Шелленберг опустил некоторые мо-
менты (обмен агентами).
В нашем разговоре разрешился еще один неясный воп-
рос: идентификация «Робертса». Теперь стало ясно: под
псевдонимом «Робертс» скрывался сотрудник Даллеса
м-р Ройял Тайлер. Что это за человек? Ройял Тайлер
204
ТРЕТИЙ ФРОНТ
(1884—1953) был небезынтересной фигурой «второго
плана» американской дипломатии. Выходец из состоятель-
ной массачусетской семьи, он получил блестящее обра-
зование в Англии, Испании, Германии и стал знатоком
испанского и византийского искусства. Во время Первой
мировой войны Тайлер работал переводчиком, а затем
находился в составе делегации США на мирных перего-
ворах в Версале.
После Первой мировой войны Тайлер остался в Евро-
пе, неожиданно сменив профессию искусствоведа на ка-
рьеру международного банкира. С 1924 года он был заме-
стителем финансового комиссара Лиги наций в Венгрии,
а затем выполнял различные миссии в странах Европы
(например, был советником Национального банка Бол-
гарии), став уполномоченным крупного лондонского бан-
ка Хамбро. Его европейские связи (он был женат на ита-
льянской графине Паламидесси де Кастельвеккио) и пре-
красная ориентация в экономических вопросах сделали его
ценным помощником Даллеса.
И после Второй мировой войны Тайлер остался вид-
ным деятелем международного финансового мира. Он был
директором европейского отдела Международного банка
реконструкции и развития; в США же он был теснейшим
образом связан с финансовым домом Морганов. Поэтому
и его участие в швейцарских переговорах не лишено ло-
гики — той логики, которая привела сюда и Даллеса.
Добавлю: встречей Даллеса с Гогенлоэ переговоры не
оборвались. Их дальнейшее содержание изложил оберш-
турмфюрер Эрнст Кинаст 10 июня 1943 года, т.е. спустя
несколько месяцев после переговоров Гогенлоэ, в докла-
де на имя Гитлера:
«США стремятся к компромиссу с Германией на та-
кой базе: а) Германии достается германский Север и
Восток; б) США оккупируют Италию примерно до Фло-
ренции; в) после этого США не заинтересованы в войне
в Европе; г) этот план зондируется в Испании». В том,
что речь шла о зондажах принца Макса, нет сомнений.
205
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ*
Генеральный директор испанского министерства иност-
ранных дел Дуссинаге в своих мемуарах вспоминал: «Мы
узнали, что правительство США было в курсе возможно-
стей Гиммлера».
Не менее важные подробности миссии Гогенлоэ в
1943 году, касающиеся Испании, выясняются, если об-
ратиться к испанским и немецким архивам. Оказывается,
в январе 1943 года принц Макс был принят Франко. Пос-
ледний заявил ему, что «центральной европейской про-
блемой» является продвижение коммунизма. Для того что-
бы его остановить, нужно «дипломатическое наступле-
ние», использующее разногласия Сталина и Черчилля, а
также вторжение США в Британскую империю. Франко
высказал мнение, что Черчилль был бы готов к сепарат-
ному миру на определенных условиях, однако Черчилля
занимают такие проблемы:
«1. Если Германия победит Россию, то Россия будет гер-
манизирована, и тогда Германия станет мощным факто-
ром силы.
2. Если Россия победит Германию или война закончится
невыгодным для Германии компромиссом, то коммуни-
стическая Германия станет опасностью для Англии.
3, Если будет заключена англо-германская сделка без
согласия США, то Англия будет вытеснена из Азии и Аме-
рики».
Как говорится, и хочется, и колется... Тем не менее
Франко продолжал кое-что предпринимать: так, 6 янва-
ря 1943 года он пригласил к себе британского посла сэра
Сэмюэла Хора — давнего «мюнхенца» — и изложил ему
свои соображения по поводу «ошибочности» англо-совет-
ского сотрудничества. Единственный путь для Англии,
сказал он послу, — сепаратный мир с Германией. Те же
идеи Франко изложил для передачи Черчиллю советнику
испанского посольства в Лондоне графу Момбласу. Хор
отвечал, что идеи Франко «в высшей мере интересны», и
выразил желание продолжить переговоры. Действительно,
206
ТРЕТИЙ ФРОНТ
в феврале 1943 года он четыре раза встречался с франки-
стским министром иностранных дел*.
Еше олин локумент
Но может быть, это был лишь эпизод, случай? Что это
не так, свидетельствует еще один документ — отчет аген-
та СС, который скрывался под номером 144/7957 и в ап-
реле 1943 года представил на имя Шелленберга свой док-
лад. Агент доносил:
«Мне удалось установить гораздо более тесные контак-
ты с кружком Вирта**. Особенно часто я встречался с гра-
фом Годином, данные на которого, имеющиеся в Управ-
лении, я просил бы мне сообщить. Бывший рейхсканц-
лер д-р Вирт сообщил мне, что он имел несколько бесед
со специальным уполномоченным президента Рузвельта,
в ходе которых он рассказал ему обо мне. Специальный
уполномоченный Даллес*** выразил пожелание пригла-
сить меня принять участие в следующей беседе в том слу-
чае, если я выражу готовность установить контакт с теми
кругами сопротивления в Германии, которые заслужива-
ют такого же доверия, как и кружок Вирта.
После того как я выразил эту готовность, встреча со-
стоялась. Мистер Даллес сперва попросил меня дать об-
щий обзор положения. Он сообщил мне, что святейший
отец сейчас предпринял меры, позволившие избежать
бомбардировки исторических ценностей — как со сторо-
ны «оси», так и со стороны союзников. Этот план папы
натолкнулся на сильное сопротивление, в первую очередь
военных в Вашингтоне, а также со стороны Лондона. Мис-
сия Даллеса в этом отношении является чисто информаци-
* Сам Гогенлоэ не прерывал своих контактов: как следует из
заметок в его архиве, он поддерживал контакт с УСС (с Тайлером)
до 1944 года.
** Бывший рейхсканцлер И. Вирт находился во время войны в
Швейцарии.
*♦♦ Во всем документе Даллес ошибочно именуется «Даллес-
том».
207
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
онной. Однако, как он подчеркнул, он может высказать
президенту свое собственное мнение по этому и по дру-
гим вопросам. Именно по его инициативе папу посетил
кардинал Спеллман*. Эти переговоры еще не завершены.
В их ходе обсуждается также вопрос о поставках продо-
вольствия в Грецию и другие оккупированные страны
Европы.
Затем Даллес подробно остановился на планах Стали-
на, которые, по его мнению, недооцениваются. Он выс-
меял гарантии, которые Англия дала воссоздаваемым
Польше и Чехословакии. Он выразил мнение, согласно
которому следующая мировая война, само собой разуме-
ется, разразится между двумя крупными государствами,
т.е. Соединенными Штатами и Советским Союзом. Поэто-
му его особенно интересует — каковы перспективы созда-
ния после краха Германии немецко-советского государ-
ства? Мистер Даллес в течение долгого времени пытался
собирать информацию о нигилистических и анархистских
настроениях в среде германской буржуазии и в немецком
рабочем классе...
...Мистер Даллес высказал мнение, что, с американс-
кой точки зрения, после поражения Германии Южная
Германия заслуживает лучшего обращения, чем Пруссия.
Знаменитая «линия Майна»** должна стать духовной гра-
ницей. Он упоминал, что в своих докладах в Вашингтон
постоянно добивается того, чтобы после поражения Гер-
мании в стране не возникла гражданская война. Ей долж-
ны воспрепятствовать десанты союзников. Он считает, что
в первую очередь следует избегать политической радика-
лизации в немецких городах...
...Последнюю речь Геббельса Даллес назвал мастерс-
ким произведением. Он редко читал речи с таким удоволь-
ствием.
...Мистер Даллес считает, что в этом году влияние Гит-
лера будет все больше и больше ограничиваться его став-
♦ Архиепископ Нью- Йоркский.
** Река Майн делит северную и южную части Западной Гер-
мании.
208
ТРЕТИЙ ФРОНТ
кой, генералитет же станет вести войну более самостоя-
тельно. По его мнению, это — весьма важный психологи-
ческий момент, открывающий возможности к перегово-
рам. Решение в Касабланке, требующее отклонять любые
переговоры и принимать только безоговорочную капиту-
ляцию, по его мнению, ценно лишь как средство давле-
ния. Однако он в любой момент готов воздействовать на
Вашингтон в том смысле, чтобы начать переговоры с се-
рьезной оппозицией в Германии. Только переговоры мо-
гут дать стимул и возыметь далеко идущие последствия.
...Он сказал д-ру Вирту, что самое приятное в его мис-
сии заключается в том, что он выполняет задание прези-
дента на свой собственный риск и в принципе ни от кого
не зависит. По его мнению, это — идеальное решение для
выполнения важной дипломатической задачи. Так как он
не знает, когда покинет Швейцарию, то просил меня вер-
нуться возможно скорее и передать ему информацию и
заверения от тех лиц в Германии, по поводу которых лично
я и все круги Сопротивления считают, что они должны
сыграть роль в будущем преобразовании Германии — а
именно роль, совпадающую с интересами Америки и
Англии»*.
Этот документ бросает новый и не менее яркий свет
на швейцарские переговоры Даллеса и агентуры ССв
начале 1943 года. Поэтому я решил уточнить некоторые его
моменты — ведь в нем содержались такие сенсационные
заявления Даллеса, что надо было выяснить более под-
робно все обстоятельства. К сожалению, упоминавшегося
в отчете Иозефа Вирта уже нет в живых. Остается граф
Годин. Здесь мне помог другой член швейцарской эмиг-
рантской колонии — социал-демократический деятель
Вильгельм Хёгнер, бывший в первые послевоенные годы
премьер-министром Баварии. Он давно в отставке, в после-
* Архив мюнхенского Института современной истории. Доку-
мент находится также в архиве Главной комиссии по расследова-
нию нацистских преступлений в Польше, где его выявил профес-
сор Герхард Хаас (ГДР).
209
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
------
дние годы ослеп и почти не показывался на людях. Одна-»
ко телефонный разговор с ним был возможен.
— Граф Годин? — переспросил меня Хёгнер. — Я знад
его. Он был членом нашего кружка, к которому принад^
лежали в основном социал-демократы, в первую очередь
Отто Браун, я, Ритцель, Анна Симсен. Даллес проявляв
к нам определенный интерес...
Действительно, из воспоминаний бывшего прусского
премьер-министра Отто Брауна явствует, что в начале
1943 года его посетил сотрудник Даллеса Геро фок Шуль-
це-Геверниц и попросил составить меморандум о «буду-
щем Германии». Впрочем, интерес Даллеса к Хёгнеру бы-
стро улетучился: с 1944 года он порвал связи с социал-
демократической эмиграцией, особенно после провала
заговора 20 июля 1944 года.
О том, какими надеждами вдохновлялись Даллес и его
сотрудники, свидетельствует и упоминавшийся выше ис-
торик американской разведки Р. Гаррис Смит. Так, когда
Даллесу предложил свои услуги бывший сотрудник абве-
ра Ганс Бернд Гизевиус, то он заверил Даллеса, что «его
антинацйстская группа надеется свергнуть Гитлера, под-
писав сепаратный мир с США и Англией, который вос-
препятствует Красной Армии войти в Восточную Герма-
нию» (!). Примерно в то же время Геро фон Шульце-Ге-
верниц (в конце 1942 года) встретился в Швейцарии со
своим давним другом, мюнхенским фабрикантом Валь-
тером Хобергером. Хобергер знал Геверница по берлинс-
ким временам и немало удивился, когда получил пригла-
шение прибыть в Швейцарию.
Что же предложил Геверниц Хобергеру? От имени Дал-
леса он изложил просьбу организовать встречу с «каким-
нибудь членом имперского кабинета». Цель: найти замену
фюреру, по словам Геверница, с преемником Гитлера
США и Великобритания готовы вести переговоры о пе-
ремирии, а затем заключить сепаратный мир*...
* Хобергер должен был изложить эту идею Герингу, однако ка-
тастрофа под Сталинградом заставила Геверница бить отбой. Опе-
рация «Елочная иголка» (так ее назвал Даллес) была отменена.
210
ТРЕТИЙ ФРОНТ
Все та же циничная идея!
Теперь — о самом документе. Из него становится яс-
ной связь между деятельностью Даллеса в Швейцарии и
другими начинаниями, идущими в том же направлении.
В этом смысле крайне симптоматично упоминание о мис-
сии архиепископа Нью-Йоркского Спеллмана в Ватика-
не. Более того: выясняется, что именно по инициативе
Даллеса Спеллман посетил папу римского и вел с ним
переговоры. О чем?
...Миссия Фрэнсиса Спеллмана принадлежит к числу
многих секретных американских миссий в Европе воен-
ных лет, о которых до сих пор нет полной ясности. Ясна,
пожалуй, лишь личность самого Спеллмана. Уже в ЗО-е
годы он «определился» на крайне правом фланге полити-
ческой жизни. Будучи воспитан в Ватикане, пользовался
особым покровительством тогдашнего заместителя статс-
секретаря курии кардинала Пачелли — будущего папы
Пия ХП. Спеллман принимал участие в подготовке пре-
словутого Латеранского договора (соглашение Ватикана
с режимом Муссолини) и конкордата между Ватиканом
и нацистской Германией. Уже тогда он стал активным де-
ятелем антикоммунистического фронта, приняв участие
в организации так называемого «крестового похода».
В 1933 году он стал архиепископом Бостонским; в
1936 году сопровождал кардинала Пачелли в его поездке
по США, что сразу дало дивиденды: в 1939 году Спеллман
получил высокий в католической иерархии пост архиепис-
копа Нью-Йоркского, а также чин генерал-майора армии
США и главного военного священника. В 1946 году он
облачился в кардинальскую мантию.
Симпатии и антипатии Спеллмана к моменту его мис-
сии в Европу в 1943 году были вполне определенными,
поэтому вряд ли можно принять на веру официальную вер-
сию, будто он прибыл к своему давнему покровителю,
дабы убедить его в необходимости решительно вести вой-
ну с «осью». Из документа СС ясны совсем другие цели
этой миссии: во-первых, связать переговоры с замысла-
211
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
ми «смены» режима Муссолини, которые вынашивал ис«
в итальянской верхушке; во-вторых, обсудить идею «пре-,
крашения бомбардировок». Что это была за идея?
О ней мы можем кое-что узнать из секретной перепис-
ки Черчилля и Рузвельта, преданной гласности в послед
военные годы. Предложение папы на первый взгляд выг-
лядело гуманным: почему бы не обеспечить сохранности
исторических ценностей? Но вот в чем дело: Ватикан по-
чему-то не торопился выступать с подобной инициативой^
когда гитлеровская авиация бомбила Лондон, Ковентри,
Варшаву, Смоленск, Москву. Теперь же, когда бомбар-
дировки были направлены на подавление последнего со-
противления вермахта, в Ватикане вспомнили об исто-
рических достопримечательностях. Поэтому Черчилль весь-
ма скептически отнесся к идее палы и убедил Рузвельта,
что такое соглашение выгодно лишь Гитлеру и вызовет
протест союзных держав. Шитой белыми нитками оказа-
лась и другая идея Спеллмана и Ватикана: снабжение про-
довольствием оккупированных стран Европы. Ведь такое
снабжение волей-неволей предполагало бы официальные
контакты с оккупационными властями, то есть с палача-
ми Европы, которым США и Англия стали бы поставлять
продовольствие. Этот план был вскоре отвергнут прави-
тельствами США и Англии.
Если учесть, что во время своей поездки в Европу Спел-
лман посетил не только папу римского, но и Франко и
Салазара, а также встречался с официальными предста-
вителями фашистской Италии и нацистской Германии (ут-
верждают, что 3 марта 1943 года он имел тайное свида-
ние с Риббентропом), то станет ясен круг, в котором со-
средоточивались интересы Спеллмана и Ватикана.
Мы видим: чем ощутимее приближался крах гитлериз-
ма, тем энергичнее становились попытки реакционных
политиканов всех мастей — от Гогенлоэ до Даллеса, от
папы Пия XII до Спеллмана— овладеть инициативой,
которую они давно и безнадежно потеряли. Поэтому еще
ярче, чем в беседах с Гогенлоэ и Шпитци, Даллес рас-
212
ТРЕТИЙ ФРОНТ
крыл на встрече с агентом 144/7957 свою суть. Ибо как
иначе можно расценить то поистине чудовищное по ци-
низму заявление Даллеса — официального представителя
УСС, важнейшего правительственного органа США— о
том, что «следующая война разразится» между США и
СССР? Не забудем, что подобные слова были сказаны
весной 1943 года, когда антигитлеровская коалиция еще
вела борьбу не на жизнь, а на смерть с Германией на всех
театрах военных действий. Только-только миновал Сталин-
град. Второго фронта в Европе еще не было, союзники
лишь недавно высадились в Северной Африке. Вся Запад-
ная, Восточная и Юго-Восточная Европа стонала под
сапогом немецкой оккупации. А г-н Даллес, представитель
союзной с СССР державы, уже предвещал войну США
против СССР — и это звучало прямым приглашением Гит-
леру! И если мы, штудируя бесчисленные документы о по-
пытках СС достичь соглашения с США и Англией, с не-
которым удивлением и даже недоумением спрашиваем
себя: неужели Гиммлер и Шелленберг могли надеяться на
сговор с Западом? — то вот ответ: да, могли, ибо их тол-
кали на это господа типа Даллеса!
Но Даллес шел, как видно, дальше. Он не только ри-
совал эмиссару СС «заманчивую» перспективу новой вой-
ны против СССР, но и хотел заручиться поддержкой для
американских планов, касавшихся послевоенного устрой-
ства Германии. Об этом он говорил и Гогенлоэ; на это
прямо указывал м-р Тайлер в беседе со Шпитци. Теперь
же Даллес прямо делился своими заботами по поводу того,
что произойдет после краха Гитлера. Как видно, боязнь
антифашистского движения (Даллес именует его «ниги-
листической», или «политической радикализацией») с
такой силой охватила определенных политиков в США,
что они готовы были заручиться поддержкой любых кру-
гов тогдашней Германии вплоть до СС, не говоря уже о
так называемой «консервативной оппозиции», на кото-
рую Даллес прямо хотел опереться. Недаром он сказал
агенту СС, что хочет получить «заверения от тех личное-
213
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ________________
тей в Германии», которые должны сыграть в будущее
преобразовании страны «роль, совпадающую с интере*
сами Америки и Англии». Эти признания стоят томов.
Не менее «сенсационны» планы Даллеса, направленны®
на то, чтобы «предотвратить гражданскую войну» в Герма*
нии. Что, собственно говоря, имелось в виду? Очевидно!
предполагалось, что по мере приближения союзных войск
в крупных центрах могут вспыхнуть волнения. Агентам
УСС было, вероятно, известно, что, несмотря на чудовищ-
ный террор, все активнее действует антифашистское под-
полье, душой которого являлась Коммунистическая партия
Германии. Американские разведчики (судя по всему, из ге-
стаповских источников) знали о том, что левые социал-
демократы, коммунисты и некоторые противники Гитле-
ра из буржуазного лагеря стали находить общий язык и были
даже готовы поддержать консервативных деятелей — лишь
бы сбросить преступный режим.
Казалось бы, представителю одной из держав — учас-
тниц антигитлеровской коалиции только бы и радовать-
ся, что нацистский режим начинает колебаться. Но нет!
Даллес добивается в Вашингтоне превентивных мер, что-
бы «после поражения Германии в стране не возникла граж-
данская война». В переводе на простой язык: он, как и
Гиммлер, стоял на страже режима, против которого вели
войну США и их союзники. Более того: он информиро-
вал СС о своих намерениях...
О том, как активно плелись нити в этом направлении,
свидетельствуют некоторые публикации, в частности, ра-
боты историка Ватикана А. Грэхэма, который обратил вни-
мание на запись в дневнике Геббельса от 3 марта 1943 года.
Из нее явствует, что Геббельс получил сообщение от «до-
веренного лица» о готовности папы Пия XII начать сек-
ретные переговоры с руководством Германии, поручив
эту миссию одному из своих кардиналов. В сообщении
далее говорилось, что папа «надеется добиться значитель-
ных уступок» от Германии в вопросе о положении като-
лической церкви. Эти данные в свое время были катего-
214
ТРЕТИЙ ФРОНТ
рически опровергнуты Ватиканом. Но Грэхэм нашел под-
тверждение фактов закулисных переговоров между Гер-
манией и Ватиканом весной 1943 года. С немецкой сторо-
ны они велись под контролем СС, «доверенным лицом»
был гауптштурмфюрер СС, сотрудник VI управления
РСХА Вальдемар Майер. Ватикан представлял епископ
Алоис Худал. Грэхэм так определяет смысл контактов: «Эти
люди предвидели крах (Гитлера. — Л. Б.) и хотели обес-
печить новый военный и политический курс Германии.
Они стремились к такой перемене политики, при кото-
рой англо-американцы образовали бы совместный с на-
ционал-социалистами фронт против Советов. Папа дол-
жен был принять в этом участие». Со» своей стороны Геб-
бельс был готов помочь всей операции. В свой дневник
он записал 17 марта 1943 года: «Папа стоит гораздо бли-
же к нам, чем обычно считают... Он может нам быть очень
полезным в определенной обстановке».
Отсюда можно заключить, что для планов Даллеса, на-
правленных против Советского Союза, имелись опреде-
ленные основания. Другое дело, что они были столь же
шатки, как и все иллюзии гитлеровского руководства по
поводу возможного распада антифашистской коалиции
свободолюбивых народов. Поэтому политическая линия
Даллеса практически совпадала с теми надеждами, кото-
рые питали Геббельс, Гиммлер, Шелленберг и другие.
Забота о том, чтобы Советская Армия не вступила в
Германию и левые силы не развернули бы там свою дея-
тельность, не оставляла Даллеса все годы его работы в ка-
честве руководителя европейской резидентуры УСС. Этим
в значительной мере и определялись тесные связи, кото-
рые Даллес поддерживал с так называемой генеральской
оппозицией, готовившей заговор 20 июля 1944 года. Какие
надежды связывал Даллес с заговором и покушением на
Гитлера, описал в своих мемуарах Вильгельм Хёгнер: «Я ча-
сто вел политические беседы с Алленом Даллесом и Геро
фон Шульце-Геверницем в 1944—1945 годах. Однако я ни-
когда не видел их столь подавленными, как в дни после
215
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ________________
20 июля 1944 года. Они всегда надеялись, что в результату
свержения Гитлера война будет окончена еще до того мо-
мента. когда Советы войдут в Берлин. Последнее удалое*
бы предотвратить, если бы был быстро заключен мир у
демократическим германским правительством. Теперь все
было потеряно и, по их мнению, русским будет открыт путь
к Эльбе в сердце Европы. Американская политика потер-
пела поражение».
Можно оставить на совести Хёгнера и Даллеса рассуж-
дения о том, что победоносное наступление Советской
Армии, громившей фашистские войска и приближавшей
разгром Третьего рейха, следует расценивать как «пора-
жение американской политики». Конечно, для Даллеса эта
перспектива была удручающей, учитывая его планы пре-
вращения Германии в реакционное государство под аме-
риканской опекой.
Следует отметить, что идея активных мер для подавле-
ния левых сил в Германии и воспрепятствования побед-
ному маршу советских армий не покидала Даллеса до са-
мого конца войны. По свидетельству Р. Смита, в начале
1945 года в Берн к Даллесу прибыл его главный осведо-
митель в Берлине — сотрудник имперского министерства
иностранных дел Ф. Кольбе (кличка — Джордж Вуд). С ним
Даллес обсуждал план высадки парашютных десантов в
Берлине, которые должны были захватить германскую
столицу еще до вступления в нее советских войск. Это
предложение было передано в Вашингтон и там отверг-
нуто. Ни один ответственный политик США и никто из
военных руководителей не решались пойти на такую аван-
тюру.
Встречи в Стокгольме
Я уже говорил, что тайная дипломатия принца Макса-
Эгона Гогенлоэ в Швейцарии не была случайным эпизо-
дом — это доказывают и материалы нацистских архивов.
Но те же архивные данные дают возможность расширить
постановку вопроса. А именно: являлась ли Швейцария
216
ТРЕТИЙ ФРОНТ
единственным местом подобных закулисных контактов
1943 года, и был ли Даллес единственным деятелем УСС,
который так далеко заходил в беседах с нацистскими эмис-
сарами?
Перенесемся в другую нейтральную страну — в Шве-
цию, которая в годы Второй мировой войны представля-
ла собой не менее удобный плацдарм для всевозможных
разведок — в первую очередь для немецкой и английской.
Лишь позже к ним присоединились американцы. В конце
1942 года в Стокгольме был открыт филиал УСС, кото-
рый возглавил профессор Гарвардского университета
Брюс Хоппер. Однако этот филиал не особенно интере-
совался Германией. По указанию из Вашингтона, его ос-
новной задачей стала разведывательная деятельность про-
тив... Советского Союза, союзника США в войне. С этой
целью Хопперу был придан видный «специалист по рус-
ским делам» Кальвин Гувер — тот самый, который в
1940 году в своей статье в «Нью-Йорк тайме мэгэзин»
утверждал, что если Гитлер нападет на Советский Союз,
то он безусловно захватит Москву. В 1941 году К. Гувер стал
сотрудником УСС и возглавил отдел, ведавший развед-
кой в Северной Европе и Польше. Для этого он вскоре
перебрался в Лондон, а затем, летом 1943 года, — в Сток-
гольм. Еще одной важной фигурой УСС в Стокгольме стал
видный нью-йоркский юрист Абрахам Стивенс Хьюитт,
внук бывшего мэра Нью-Йорка и член демократической
партии. В годы «нового курса» Хьюитт занимал ряд по-
стов в американской администрации, был сотрудником
Совета военной промышленности, пока в 1942 году не
перебрался в УСС. Хьюитта послали в Стокгольм, так как
у него имелись давние деловые связи в Швеции.
Именно с этой важной резидентурой УСС и устано-
вили в 1943 году секретные контакты эмиссары того же
гиммлеровского разведчика Вальтера Шелленберга, ко-
торый посылал Гогенлоэ и Шпитци. Здесь роль посред-
ника поручили иным людям. Первым из них оказался бер-
линский адвокат Карл Лангбен, мнения о подлинной
217
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ__________________
роли которого до сих пор расходятся. В западной литера-?,
туре его принято считать в первую очередь сотрудником
абвера, т.е. адмирала Канариса. Однако Лангбен был до^
статочно предусмотрительным, чтобы найти себе более
влиятельного опекуна, а именно начальника VI управ-
ления РСХА бригадефюрера СС Вальтера Шелленбергак
В своих мемуарах последний прямо называет Лангбена
«своим сотрудником».
Во время одной из своих поездок Лангбен встретился
в Стокгольме с профессором Брюсом Хоппером — это
произошло в декабре 1942 года. Первые контакты казались
Лангбену многообещающими, так как он из бесед с Хоп-
пером сделал вывод, что существуют «приемлемые воз-
можности» сепаратного мира с Соединенными Штатами.
Поэтому не следует удивляться, что Шелленберг решил
продолжать зондажи. Вторым его эмиссаром стал личный
врач Гиммлера Феликс Керстен — одна из самых темных
фигур закулисного мира военных лет. Выходец из Прибал-
тики, гражданин Финляндии, личный врач и доверенное
лицо Гиммлера, Керстен регулярно курсировал между
Стокгольмом и Берлином. Он принадлежал к тому ряду
сомнительных лиц, которые всегда находят себе место в
ближайшем окружении диктаторов. У Гитлера был свой
лейб-врач Теодор Морелль, к которому он испытывал без-
граничное доверие, у Гиммлера — Керстен. Каждый, кто
хотел узнать о настроении фюрера в тот или иной момент,
сначала обращался к Мореллю, благо тот был неравно-
душен к «зеленому змию» и всегда готов был поговорить
с тем, кто составит ему компанию в рейхсканцелярии (там
официально царил сухой закон). Керстен же извлекал из
своего положения побольше: он обращался к рейхсфю-
реру СС с различными просьбами, и, разумеется, тот их
удовлетворял.
Однажды в Париже я беседовал с известным француз-
ским писателем Жоржем Кесселем, которому кто-то по-
рекомендовал встретиться с Керстеном и даже написать
о нем. Результатом этих встреч стала книга «Магические
руки».
218
ТРЕТИЙ ФРОНТ
— Керстен действительно'был умелым массажистом, —
рассказывал Кессель. — Он учился в свое время у тибет-
ского врача, практиковавшего в Берлине в 20-е годы под
именем «д-р Ко». Керстен перенял у него методы распоз-
навания болевых точек и лечения, что вскоре сделало его
популярным врачом, и не только в Германии. В Голлан-
дии он успешно лечил принца Генриха (супруга короле-
вы Вильгельмины); после этого в числе его пациентов ока-
зались два человека, игравшие важную роль в деловом и
политическом мире Германии. Это были Август Ростерг и
Август Дин. От них он получил не только солидные гоно-
рары (от Ростерга — чек в 100 тысяч марок!), но и реко-
мендацию к их давнему другу, нуждавшемуся в лечении.
Это был Генрих Гиммлер, рейхсфюрер СС. Его врачом
Керстен и стал в 1939 году...
Политические взгляды Керстена были довольно опре-
деленными. Родившись в Эстонии, в семье управляющего
поместьями барона Нольке, он учился в Латвии и Герма-
нии, был призван в кайзеровскую армию, а в 1917 году
вступил в один из белогвардейских «добровольческих от-
рядов», образованный финскими офицерами в Германии.
В этом качестве Керстен принимал активное участие в по-
давлении Эстонской советской коммуны. (Он был заочно
приговорен революционным судом к смертной казни.)
В годы лечения Гиммлера Керстен приобрел большой
вес и влияние, так как рейхсфюрер СС часто делился с
ним своими мыслями и тайными планами. Он хотел, что-
бы Керстен взял на себя лечение Шелленберга. В начале
1942 года Гиммлер прямо приказал начальнику своей за-
рубежной разведки «довериться» Керстену. Шелленбергу
сие оказалось исключительно полезным, ибо именно ле-
том 1942 года он имел первый доверительный разговор с
Гиммлером о необходимости искать возможности сепа-
ратного мира с западными союзниками. Для осуществле-
ния своего плана Шелленберг решил использовать Кер-
стена (хотя не имел о нем высокого мнения; он писал в
своих мемуарах, что у Керстена «была только одна страсть,
219
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
а именно — фанатическая страсть к гешефтам. Он поку-
пал все, что можно было купить по дешевке»). Но были у
Керстена, по мнению Шелленберга, и достоинства: его
связи в Финляндии и Швеции плюс легальная возмож-
ность курсировать между Берлином, Хельсинки и Сток-
гольмом. Более того: осенью 1943 года Керстен официально
переселился в Швецию.
Керстен был удобнейшей фигурой для осуществления
контактов с Западом. Поэтому после того как Лангбен на-
щупал путь к американскому резиденту Хопперу, Керстен
стал расширять эту «дорожку». В октябре 1943 года он че-
рез шведского знакомого, международного дельца Иона
Хольгера Граффмана, встретился с другим сотрудником
стокгольмской резидентуры УСС — Абрахамом Стивен-
сом Хьюиттом. Как развивались эти контакты? Керстен
сразу понял, что может найти общий язык с американс-
ким эмиссаром: «Тот также осознает опасность с Восто-
ка», — записал он в своем дневнике 24 октября 1943 года
о впечатлении, которое произвел на него Хьюитт.
Хьюитт изложил Керстену американскую программу
«компромиссного мира»:
— уход Германии с оккупированных территорий и вос-
становление границ 1914 года;
— роспуск НСДАП и СС, наказание военных преступ-
ников;
— выборы в Германии под английским и американс-
ким контролем;
— полный контроль США и Англии над немецкой во-
енной промышленностью;
— устранение Гитлера.
Керстен передал эту программу в Берлин — Шеллен-
бергу и Гиммлеру. Какова же была реакция: возмущение,
протест? Нет, совсем иная. Шелленберг описывает ее так:
«Я немедленно использовал представлявшуюся мне че-
рез д-ра Керстена возможность провести встречу в Сток-
гольме со специальным уполномоченным Рузвельта по ев-
ропейским вопросам д-ром Абрахамом Стивенсом Хью-
220
ТРЕТИЙ ФРОНТ
иттом. Приняв все меры предосторожности, мы встрети-
лись в одном из стокгольмских отелей, где в течение трех
дней вели откровенные беседы о компромиссном мире.
Вернувшись в Берлин, я тотчас же составил меморандум
для Гиммлера». Глава эсэсовской разведки объясняет свои
действия так: как раз в эти дни он получил из Анкары
очередное донесение своего легендарного агента «Цице-
рона», который в очередной партии документов, сфотог-
рафированных им в сейфе английского посла, обнаружил
изложение результатов встречи министров иностранных
дел СССР, США и Англии. Из документов вытекало, что
между державами антигитлеровской коалиции после раз-
грома нацизма намечается далеко идущее соглашение по
поводу европейских дел. Шелленберг пришел в ужас и
решил действовать, дабы вбить клин между западными
союзниками и Советским Союзом!
Переговоры на этом не кончились. Сначала Гиммлер
колебался, однако затем решил принять американскую
программу (за исключением пункта о наказании военных
преступников, что с его точки зрения было вполне объяс-
нимо). 9 декабря 1943 года Гиммлер дал Керстену указа-
ние довести это до сведения Хьюитта и изъявил согласие
лично встретиться с американским уполномоченным. Со
своей стороны, Шелленберг не терял времени и решил
организовать «дезинформационное прикрытие» акции
Керстена. Он распорядился, чтобы Лангбен через своих
людей распустил слухи о том, что якобы в Стокгольме
происходят встречи немецких и... советских представите-
лей. «Этим самым, — пишет Шелленберг в мемуарах, — я
хотел оказать давление на западных союзников...» Напом-
ню: когда мы читали отчет принца Гогенлоэ, то познако-
мились и с заметкой на его полях, в которой рекомендо-
валась именно такая тактика.
Однако встреча Гиммлера и Хьюитта не состоялась. Сам
Хьюитт (как он сообщил после войны немецкому исто-
рику А. Безгену) очень об этом жалел и считал, что США
«могли принять» программу Шелленберга и Гиммлера.
221
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
1 — '
Американская сторона прекратила контакты (мы скоро уз.
наем о причинах), и Керстен вернулся к своим покрови-
телям.
Теперь посмотрим, как изображены эти переговоры >
документах американской стороны.
В официальном «Военном отчете УСС», подписанное
в 1948 году одним из руководителей секретной службе
Кермитом Рузвельтом и ставшем доступным для иссле-
дователей в феврале 1976 года, об операции Хьюитта нет
ни слова. В нем упоминается Брюс Хоппер и деятельность
стокгольмской резидентуры, упоминается Кальвин Гувер,
однако о контактах 1943 года не говорится ничего.
Кальвин Гувер оказался более словоохотливым. В сво-
их мемуарах, вышедших в 1965 году, он рассказывает и о
работе в УСС, в том числе в Стокгольме. Вот что он пи-
шет:
«Когда я был в Стокгольме, один из наших агентов ус-
тановил контакт с д-ром Феликсом Керстеном, родив-
шимся в Эстонии прибалтийским немцем и ставшим
финским гражданином. Д-р Керстен был физиотерапев-
том и, став личным врачом Генриха Гиммлера, имел на
него значительное влияние. Керстен тогда жил в Стокголь-
ме, однако регулярно ездил в Берлин для лечения Гим-
млера. Один из наших агентов, услышавший о связях Кер-
стена с Гиммлером, стал пациентом Керстена, изобра-
зив себя страдающим от недугов. Он представился
секретным личным представителем президента Рузвельта
и дал понять, что в случае продолжения войны Германия
будет разгромлена. Поэтому сейчас она должна использо-
вать последнюю возможность заключить мир и избежать
тотального разгрома. Керстен обсудил с нашим челове-
ком предложение, согласно которому Гиммлер должен
арестовать Гитлера (ибо союзники никогда не пойдут на
мир с ним) и образовать временное правительство. Оно
заключит с союзниками мир на условиях, которые будут
суровыми, однако лучшими, чем на это может рассчи-
тывать Германия в случае тотального поражения. Обсуж-
222
ТРЕТИЙ ФРОНТ
дая эти предложения с Керстеном, наш агент вышел за
рамки инструкций, которые мы ему дали... Керстен сооб-
щил об этом предложении Шелленбергу, который обсу-
дил его с Гиммлером... После встречи с Шелленбергом
наш агент собирался отправиться в Берлин для встречи с
Гиммлером. Я запретил ему делать это».
Итак, сам факт встречи и переговоров подтвержден,
хотя Гувер и изображает дело так, будто агент (читай:
Хьюитт) «превысил свои полномочия». Однако в этой вер-
сии не все убедительно. Если Хьюитт действительно пре-
высил свои полномочия, предложив соглашение с Гим-
млером, то почему ему сразу же не приказали прервать
контакт? Ведь он сообщил это всего лишь Керстену и —
если бы УСС на деле захотело прекратить обсуждение не-
приемлемого предложения, зачем было Хьюитту встре-
чаться с Шелленбергом? И зачем вообще было ставить
вопрос о поездке в Берлин?
Иными словами: у Гувера не сходятся концы с конца-
ми. И если он пишет, что «мы не получили из Вашингто-
на рекомендации продолжать наши контакты с Гиммле-
ром, так как правительство США опасалось, что СССР
узнает об этом и подумает, что мы заключаем сделку с
ним», — то Гувер, видимо, задним числом старается изоб-
разить все дело как безобидную импровизацию. Что же
касается его собственной позиции, то он тут же призна-
ется:
«Я так и не был уверен, правильно ли было мое реше-
ние покончить с этим делом. Если бы мы смогли вбить
клин между Гитлером и Гиммлером, это привело бы к
тому, что Германия рухнула бы годом раньше... Были бы
спасены миллионы людей. Было бы предотвращено вступ-
ление советских войск в Польшу, Чехословакию и Вос-
точную Германию. Можно было бы избежать раскола Гер-
мании».
В другой американской публикации — книге Э.К. Бра-
уна «Невидимый фронт» — дается иная версия. Здесь уже
не отрицается факт контакта УСС с Гиммлером. Автор со-
223
ЛА. БЕЗЫМЕНСКИЙ
общает, что его установил сам Хоппер, когда был руксц
водителем стокгольмской резидентуры УСС, а также его
сотрудник Джордж Бревер. «Эти контакты, — пишет Бра-
ун, — со временем стали настолько важными, что в них
был включен еще один примечательный американец: Аб-
рахам Стивенс Хьюитт, богатый адвокат из Нью-Йорка^
«специальный уполномоченный Рузвельта по европейс-
ким вопросам». Однако, утверждает Браун, целью Хью-
итта были не «переговоры о компромиссном мире» (т.е. о
сепаратном мире, которые он вел лишь для маскировки),
а дезинформация Гитлера о якобы готовящемся вторже-
нии англо-американских войск в Норвегию. Такая дезин-
формация входила в задуманную американской и англий-
ской разведкой операцию «Фортитюд». «Северная» часть
этой операции должна была убедить Гитлера в том, что
союзники высадятся в Норвегии, «южная» — в сосредо-
точении войск для этого в Шотландии. Браун утверждает,
что северный вариант «Фортитюда» «блестяще» удался, и
из-за этого Гитлер к лету 1944 года (т.е. ко времени втор-
жения в Западную Европу) держал в Норвегии «13 диви-
зий, 90 000 человек из личного состава ВМФ, 60 000 — из
люфтваффе, 6000 — войск СС и 12 000 — из полувоенных
формирований».
Новая версия, оправдывающая действия Хьюитта и
Хоппера? Версия новая, но не более убедительная. Суди-
те сами. Высадка в Нормандии произошла в июне
1944 года, операцию «Фортитюд» разработали в феврале
1944 года; Хьюитт же встретился с Керстеном в октябре
1943 года, а если учесть слова самого Брауна, Хоппер знал
Керстена еще раньше (с Лангбеном — с декабря 1942 года).
Далее: Шелленберг прибыл в Стокгольм для встречи с
Хьюиттом 9 ноября 1943 года. Как же мог Хьюитт исполь-
зовать эту встречу для дезинформации, когда сама дезин-
формация еще не была разработана? Другой факт, вызы-
вающий сомнение: в документах ОКВ нет достаточных
свидетельств о столь блестящих успехах операции «Форти-
тюд», какими их описывает Э.К. Браун. Войска в Норвегии
224
ТРЕТИЙ ФРОНТ
оТнюдь не были усилены, наоборот, оттуда брали части на
Восточный фронт — туда, где в течение 1943—1944 годов
советские войска наносили удар за ударом по гитлеровс-
xjiM армиям. г * t
Наконец, если открыть составленную Р. Гаррисом Сми-
том официозную «Секретную историю первого американ-
ского разведывательного ведомства — УСС», то в ней дей-
ствия Хьюитта — Хоппера упоминаются совсем не как
часть «Фортитюда», а как часть «задуманной в вашинг-
тонской штаб-квартире УСС антинацистской операции».
Какой? Якобы направленной на то, чтобы заставить Гим-
млера совершить государственный переворот. В книге под-
робно цитируется К. Гувер и в основном подтверждаются
воспоминания Шеллсберга и Керстена. Не лишено, ра-
зумеется, пикантности признание в том, что все контак- -
ты были «задуманы в вашингтонской штаб-квартире
УСС», т.е. непосредственно генералом Доновеном.
...Как говорится, потяни за ниточку — и размотается
весь клубок. Это применимо и к работе исследователя за-
кулисных политических операций. Уже в предыдущих гла-
вах мы сталкивались с переплетением различных линий
секретной дипломатии, в которых внезапно появлялись
знакомые нам имена. Так было и в исследуемом нами
1943 году, времени особой интенсивности закулисной де-
ятельности реакционных сил.
Документы УСС
Сейчас опубликовано два из четырех документов, об-
наруженных в Западном Берлине. Первый представлял со-
бой сопроводительное письмо к донесению доверенного
лица СС о беседах в Швейцарии с Даллесом, в котором
запрашивались данные о Даллесе. Второй — запись бесед
двух представителей СС с тем же Даллесом. Еще две за-
писи продолжали ту же тему, однако избранный для пуб-
ликапии документ был более подробен и существен. В нем
содержались основные пункты, по которым шел обмен
мнениями во время переговоров в Швейцарии, и, что
8- 8430 Безыменский
225
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ_________________
самое главное, высказывания Даллеса в беседе с прин-
цем Максом-Эгоном Гогенлоэ (как мы знаем, Даллес вы*,
ступал в документе под псевдонимом м-р Балл) по ко-
ренным вопросам войны и послевоенного устройстве
Европы. Тем самым впервые — кроме подтверждения са-
мого факта секретных переговоров — документально вы-
являлось их политическое содержание.
Уже сейчас можно зафиксировать основные пункты пе-
реговоров:
— стремление найти «общий язык», проявленное с обе-
их сторон и направленное на выяснение «основ послево-
енного мира»;
— готовность Даллеса отойти от рузвельтовского прин-
ципа «безоговорочной капитуляции»;
— его готовность предоставить Германии роль «факто-
ра порядка» в послевоенной Европе;
— принципиальное одобрение Даллесом национал-со-
циализма;
— его заявления явно антисоветского характера;
— договоренность о продолжении контактов.
И этого было бы достаточно, чтобы оценить далеко иду-
щий смысл встречи в Швейцарии. Однако хотелось узнать
больше — не говоря уже о том, что надо было с макси-
мальной убедительностью опровергнуть все попытки за-
щитников Даллеса отрицать сам факт встреч в 1943 году.
Документы — дело весомое, но, может быть, можно найти
свидетеля?
Аллен Даллес скончался в 1968 году. Он, как известно
по его книгам, не пожелал признаться в своих интригах.
Второй американский участник, скрывавшийся под
псевдонимом Робертс, не был идентифицирован. Мнения
различных исследователей о его личности расходились.
Принц Макс-Эгон Гогенлоэ жил после войны в Испа-
нии, мемуаров не публиковал.
Был четвертый — Бауэр. Кто он, где он?
...Читатель поймет волнение автора, когда дежурный
администратор белградского отеля «Славия», куда меня
226
ТРЕТИЙ ФРОНТ
забросила очередная длительная командировка (белград-
ская встреча участников общеевропейского совещания
длилась долго), передал мне письмо из Австрии, из по-
местья Хинтерталь, что близ Зальцбурга. Его отправитель,
г-н Рейнхард Шпитци, извещал, что у него «было три
псевдонима — Бауэр, Альфонсо, Гербер; Гогенлоэ име-
новался Паульсом; м-р Балл это Аллен Даллес, м-р Ро-
бертс — Тайлер, финансовый эксперт в Женеве». Это зна-
чило, что после долгих поисков я напал на человека, дей-
ствительно являвшегося участником женевских
переговоров.
Обменявшись письмами, мы договорились встретить-
ся — благо мой очередной маршрут пролегал близ Зальц-
бурга. Несколько часов подряд я записывал рассказ Рей-
нхарда Шпитци в номере мюнхенского «Кайзерхофа».
Зная, что историки не жалуют устных свидетельств, я
попросил моего нового знакомого изложить «суть дела» в
письменном виде и вообще заняться мемуарами. В резуль-
тате я вложил в мою папку «Гогенлоэ» 19 плотно напеча-
танных страниц.
...Все началось, когда убеждения и намерения принца
Макса-Эгона Гогенлоэ, еще в 1938—1939 годах пытавше-
гося наладить английские контакты гитлеровской Герма-
нии, совпали с планами гауптштурмфюрера СС Шпит-
ци — бывшего адъютанта Риббентропа и доверенного лица
обеих немецких разведслужб (ведомств Канариса и Шел-
ленберга). В 1942 году Гогенлоэ, продолжавший свои тай-
ные контакты с английскими представителями и после
начала войны, решил перебраться в Испанию в безобид-
ном качестве руководителя так называемой «Западной ди-
рекции» заводов «Шкода», акционером которых он являл-
ся. Вот слова Шпитци: «Оттуда, наряду с нормальными
гешефтами, можно было завязывать связи с Западом,
действуя в интересах разумных людей в аппарате власти
Германии. Я должен был ему (Гогенлоэ. — Л. Б.) помо-
гать в этом деле».
227
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Согласие на испанскую миссию Гогенлоэ и Шпитци
было дано двойное: и Канарисом, и «самим» Гиммлером?
Предусмотрительный Шпитци, зная шаткое положений
ведомства Канариса, договорился с Гиммлером, а затемй
с Шелленбергом, что будет сотрудничать именно с ним/
Поэтому так называемый «атташе по полицейским делам»
в мадридском посольстве Германии Винцер получил ука-
зание оказывать миссии всяческую поддержку. Цитирую'
слова Шпитци:
«У Гогенлоэ были наилучшие связи с американским и
английским посольствами. Он дружил с Франко, многи-
ми генералами и чиновниками, особенно с министром
иностранных дел Хорданой. Тем самым Гогенлоэ и я по-
лучили прекрасную базу и вили наши нити — иногда вме-
сте, иногда порознь, информируя наших единомышлен-
ников в Берлине. Наши надежды мы возлагали на запад-
ных союзников и на самое мощное государство — США».
В конце 1942 года контакты Гогенлоэ получили новое
развитие. Советник посольства США Баттеруорт наладил
связь Гогенлоэ с Даллесом и его финансово-экономичес-
ким экспертом Тайлером (Гогенлоэ знал Даллеса с дово-
енных времен). Первая встреча Гогенлоэ с Даллесом и Тай-
лером состоялась в январе 1943 года, в феврале последо-
вала поездка Шпитци в Женеву и Берн.
Дело в том, что в беседе с Гогенлоэ Даллес выразил
желание поговорить с настоящим национал-социалис-
том — не с каким-либо заговорщиком или оппозиционе-
ром. Шпитци как член НСДАП с 1930 года, гауптштурм-
фюрер СС вполне подходил для этого. Обговорив свою
поездку лично с Шелленбергом — ведь речь шла ни мно-
го ни мало о встрече с главой европейской резидентуры
УСС и, как считали в Берлине, личным представителем
президента Рузвельта в Европе, — 21 февраля Шпитци
беседовал в Женеве с Тайлером, а 22 февраля... Цитирую:
«Итак, 22 февраля 1943 года, точно в 8 часов вечера я
подошел к тыловой калитке садика бывшего бельгийско-
го посольства. Меня сразу впустили. Слуга, к моему удивле-
228
ТРЕТИЙ ФРОНТ
яию, оказавшийся итальянцем, взял мое пальто. Поду-
мав, я попросил пальто назад и оторвал на всякий слу-
чай от внутреннего кармана этикетку с моим именем —
как австриец я знал итальянцев и проявлял некоторую
осторожность. Меня уже в Португалии удивляла беззабот-
ность американцев в вопросах конспирации. Там амери-
канский военно-морской атташе нанял местную уборщи-
цу, у которой мы к нашему вящему удовольствию регу-
лярно получали содержимое бумажных корзин и, главное,
использованные копирки».
Но не будем превращать нашу документальную повесть
в детективную (хотя это и напрашивается!). Возьмем один
из трех документов, составленных после встречи в Швей-
царии, — доклад о переговорах гауптштурмфюрера
СС Шпитци с помощником Даллеса 21 февраля 1943 года.
Встреча м-ра Робертса
и г-на Бауэра*
В воскресенье 21 марта 1943 года, сохраняя обычные
меры предосторожности, г-н Бауэр встретился в Женеве
с м-ром Робертсом на частной квартире, которую м-р Ро-
бертс счел безопасной. М-р Робертс любезно приветство-
вал г-на Бауэра и сказал, что в любое время рад видеть
его как друга г-на Паульса. Со своей стороны, г-н Бауэр-
заявил, что явился только как частное лицо по настоя-
нию их общего друга г-на Паульса, хотя сам он и не пи-
тает иллюзий относительно возможного успеха этих бе-
сед, ибо у него нет никаких полномочий и власти. Однако
как лояльный гражданин своего государства будет охотно
отвечать на вопросы, стремясь, если потребуется, устра-
нить ненужные недоразумения и ложные взгляды.
М-р Робертс заметил, что все это ему совершенно ясно,
и для него особенно важно узнать, наконец, о взглядах
молодого национал-социалистского поколения, не при-
крашенных пропагандистскими тезисами.
* По тексту, хранящемуся в Институте современной истории
ФРГ и в трофейном фонде Национального архива США.
229
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Началась беседа, из которой выяснилось, что м-р Ро-
бертс (симпатичный человек лет пятидесяти) удивитель-
но хорошо осведомлен о проблемах Центральной Евро*,
пы, так что г-ну Бауэру приходилось быть все время на-
чеку. Прежде всего м-р Робертс высказал мнение, что q
немецкой стороны было колоссальной ошибкой довеет^
дело до войны, а именно без нужды оккупировать Прагу
и тем самым обострять обстановку. В ходе мирного разви-
тия вся Юго-Восточная Европа де-факто быстро очути-
лась бы в руках Германии, ибо ни Англия, ни Америк^
не имели ни намерения, ни энергии противостоять без
особой нужды подобному развитию силой оружия. Если
бы затем Германия в один прекрасный день овладела эти-
ми районами и освоила их, то ей легко было бы вести
войну только против России. Общественное мнение Анг-
лии и Америки никогда бы в таком случае не допустило,
чтобы вступление этих стран в войну помешало тоталь-
ной победе Германии над Россией, и было бы волей-не-
волей вынуждено примириться с превосходством Герма-
нии после ее победы над Россией. М-р Робертс сказал
далее, что если дело не приняло такой оборот, то об этом
Германия должна сожалеть больше, чем США. Он не мо-
жет понять и того, почему нацисты с шумом ломились в
открытую дверь...
...Г-н Бауэр перешел затем к критике м-ром Роберт-
сом германской предвоенной политики на Востоке и от-
клонил аргумент, согласно которому Германия распола-
гала свободой действий на юго-востоке. Именно амери-
канцы противодействовали какому-либо примирению
между Германией и Англией...
Германии приходилось добиваться каждого из своих ус-
пехов в борьбе против открытого или замаскированного
сопротивления англосаксов. Для последних Мюнхен не
был финалом, а всего лишь отсрочкой, чтобы в один пре-
красный день, вооружившись как следует, более эффек-
тивно выступить против Германии. Саботаж чехов, кото-
рых поддерживали англосаксы, как раз и привел к ок-
230
ТРЕТИЙ ФРОНТ
купации Праги. Германия несет большую ответственность
за развитие этих районов... Если Адольф Гитлер решался
действовать, то этому всегда предшествовали длительные
попытки достичь взаимного соглашения. Однако ему не
поверили и не сделали ничего, чтобы сохранить надежды
на мирное урегулирование. Англосаксы получили теперь
такого Гитлера, какого они сами заслуживают. Можно по-
нять, продолжал г-н Бауэр, почему англосаксы сегодня
не любят этого человека, но в глазах немцев это скорее
плюс, чем минус. Пусть он — м-р Робертс — не предается
иллюзиям, будто в Германии могут найтись влиятельные
и мощные группы, которые захотят вести переговоры с
противником без Гитлера. Опыт последней войны сыграл
в этом отношении свою роль. Ни на одного разумного нем-
ца вражеская пропаганда о Гитлере или Атлантическая
хартия больше не оказывают влияния. Такого рода трюки
слишком избиты.
М-р Робертс согласился с этим, поскольку, сказал он,
точно известно, что война с Германией будет долгой и
тяжелой, а разумных групп, с которыми можно было бы
вести успешные сепаратные переговоры, не существует.
Америка не предается напрасным иллюзиям в этом отно-
шении. Германия — мощный противник, и ее достиже-
ния достойны восхищения. Однако с нею все же справят-
ся, ибо, несмотря на подводную войну, маршруты для
конвоев обеспечены достаточной охраной, а возможнос-
ти американского судостроения фактически неограничен-
ны. Германию скоро выгонят из Туниса, в дипломатичес-
ком отношении Турция теперь уже навсегда потеряна для
нее, а Болгария уже начинает шататься. Об Италии и го-
ворить нечего, ибо эта страна и ее позиция уже не имеют
серьезного значения. Зато исключительно важна позиция
Турции. У Америки достаточно времени, денег и челове-
ческих ресурсов, чтобы еще долгое время вести войну; о
том же, чтобы союзники были едины, заботится Герма-
ния, допуская психологические ошибки. После того как
она восстановила против себя социалистов, евреев, ма-
231
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
сонов и малые народы, она теперь раздражает и христи-
анские церкви. Таким образом, Германия делает все, чтобы
потерять популярность. Америка не собирается воевать
каждые 20 лет и в настоящее время стремится к длитель-
ному урегулированию, в разработке которого она желает
принять решающее участие, а не предоставлять это Анг-
лии, учитывая горький опыт прошлого. Было бы достой-
но сожаления, если бы Германия сама исключила себя
из участия в таком урегулировании, ибо эта страна зас-
луживает всяческого восхищения и значит для него боль-
ше, чем многие другие страны. Он все еще надеется, что
Германия останется фактором порядка и будет и в даль-
нейшем играть такую роль, хотя в настоящее время он не
видит, каким образом этого можно достичь...
М-р Робертс вновь заметил, что последнее слово еще
не сказано; г-ну Бауэру не следует думать, что он недо-
оценивает силы противника. Возможно, что в ходе войны
и в результате вполне возможных неудач на обеих сторо-
нах настроение и воля к борьбе у людей изменятся. Труд-
но заниматься предсказаниями. Может быть, в один пре-
красный день представится возможность ускорить конец
войны, своевременно установив контакты. Таким путем
можно было бы устранить недоразумения, из-за которых
война продолжалась бы еще дольше...»
Оставим в стороне некоторые детали встречи: она со-
стоялась не 21 марта, а 21 февраля; кое-что в доклад вклю-
чено из беседы 22 февраля в Берне. Все это мне пояснил
сам Шпитци, отчет которого переписал Шелленберг для
доклада Гиммлеру и Гитлеру. Но по этому документу мы
можем ощутимо представить себе «анатомию сговора»,
свершавшегося во время встреч.
Даллес выступал как представитель державы, входив-
шей в хотя еще не победившую, но побеждающую коа-
лицию. Тем более, на сегодняшний взгляд, странными и
чудовищными кажутся такие его заявления:
«Германское государство должно сохраниться как фак-
тор порядка и восстановления, о его разделе или отделе-
232
ТРЕТИЙ ФРОНТ
нии Австрии не может быть и речи. Однако прусское за-
силье должно быть сокращено до разумных размеров, и
отдельным областям (гау) в рамках Великой Германии
предоставлена большая самостоятельность и равномерное
влияние. Чешскому вопросу м-р Балл, по-видимому, при-
давал небольшое значение; с другой стороны, он считал
себя обязанным выступить за создание санитарного кор-
дона против большевизма и панславизма путем расшире-
ния Польши в сторону востока, сохранения Румынии и
сильной Венгрии».
С каким настроением могли читать в имперской кан-
целярии эти заявления? У Гиммлера — да и у Гитлера —
могло лишь укрепиться убеждение в возможности раско-
ла антигитлеровской коалиции, в перспективах сговора.
Но выводы каждый делал разные.
— Гитлер и его наиболее близкие сообщники считали,
что ни в коем случае нельзя прекращать войну. Нельзя,
как говорил фюрер, остановиться «без пяти минут две-
надцать». А вдруг, рассуждал он, часы пробьют победу
рейха? Тогда и Запад будет сговорчивее.
— Шелленберг и другие сторонники сговора полагали,
что надо расширять закулисные переговоры, выяснять воз-
можности, вбивать где можно клинья между союзниками
(не только между западными державами и СССР, но и
между США и Англией).
События всегда приобретают объемность, когда мы уз-
наем о них из разных источников. В те годы за американ-
скими разведчиками в оба глаза следили их гитлеровские
«партнеры» — разведчики вермахта и СС. Случай хотел,
чтобы бывший руководитель отдела «Швейцария/Лихтен-
штейн» в VI управлении Главного управления имперской
безопасности СС Гейнц Фельфе не только запомнил тог-
дашние события, но и описал их в появившихся в
1986 году мемуарах. Фельфе отмечает, что одной из пря-
мых функций его отдела было наблюдение за деятельно-
стью разведок США и Англии в Швейцарии и установле-
ние с ними контактов. Был ему, к примеру, прекрасно
233
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
" " " '*ц
известен бывший британский генконсул в Кёльне, а за*
тем консул в Лозанне Кэйбл как резидент британской^
разведки (о нем мы упоминали). Связываться с ним было
несложно, поскольку таким же резидентом — с немец*
кой стороны — был немецкий вице-консул в той же Ло-
занне оберштурмбаннфюрер Ганс Дауфельдт.
Знал Фельфе и о том, чем занимался Аллен Даллес:
во-первых, из телеграмм американского посланника из
Берна в Вашингтон, которые регулярно расшифровыва-
ли в Берлине. Во-вторых, от собственного «источника» —
молодого немца (кличка — Габриэль), прикинувшегося
участником антигитлеровского заговора и в этом каче-
стве засланного к Даллесу. Габриэль в донесениях СС но-
сил номер 144/7957*. Из сообщений этого агента явство-
вало, что американский представитель — открытый не-
друг Советского Союза и ожидает столкновения СССР
и США в ходе «очередной войны», что он осуждает Руз-
вельта за требование безоговорочной капитуляции Гер-
мании и ищет в Германии людей, которые помогли бы
Западу. По указанию из Берлина Габриэль и далее под-
держивал контакты с Даллесом, причем тот порой так
предавался хвастовству, что (во время тайных перегово-
ров с обергруппенфюрером СС Вольфом в Швейцарии)
выбалтывал подробности, которые Вольф скрывал от
своего начальника Кальтенбруннера. А Габриэль все до-
носил начальству...
Фельфе свидетельствует, что донесения из Швейцарии
немедля докладывались начальнику VI управления Шел-
ленбергу, затем — Кальтенбруннеру и Гиммлеру. «Когда
с фельдъегерем прибывала из Швейцарии почта в боль-
ших полотняных пакетах зеленого цвета, т- вспоминает
Фельфе, — я немедля смотрел в опись — нет ли там док-
лада о Фостере? Дело в том, что мы сначала спутали ре-
зидента УСС Аллена Уэлша Даллеса с его братом Джо-
ном Фостером. Ошибка была устранена, но обозначение
* Номер 144 обозначал принадлежность к отделу «Швейцария/
Лихтенштейн».
234
ТРЕТИЙ фронт
осталось». Особый интерес, поясняет Фельфе, проявил к
донесениям Шелленберг, ибо «через него шли и другие
связи, при помощи которых выяснялись возможности
сепаратных переговоров».
Папка л-ра Шюллекопфа
На этот раз мне пришлось принести свои извинения.
Пришло письмо, в котором его автор — историк и поли-
толог д-р Отто-Эрнст Шюддекопф — требовал, как при-
нято говорить, сатисфакции. Он счел себя уязвленным,
поскольку считал меня виновным в том, что его, д-ра
Шюддекопфа, сочли замешанным в переговорах принца
Гогенлоэ и Даллеса и даже участником встреч в Швейца-
рии. Нет, он в Швейцарии не был, Даллеса не видел, и
вообще упоминание его имени в этой связи основано на
недоразумении.
Предположения дело полезное. И хотя на этот раз оно
не подтвердилось (в Женеву ездил не Шюддекопф, а
Шпитци), оно вывело на некоторые другие акции СС,
тесно связанные с интригой Гогенлоэ. Оказалось, что оби-
женный доктор был «всего-навсего» начальником отдела
разведки СС (VI-Д), который ведал Англией. Готовя оче-
редную операцию, д-р Шюддекопф — тогда вовсе не ис-
торик, а штурмбаннфюрер СС — собрал ряд секретных
документов (в том числе и отчеты Гогенлоэ — Шпитци),
положил в специальную папку и унес домой. Правда, он
нарушил строжайшие предписания о соблюдении секрет-
ности, запрятав документы дома в ящик стола и забыв о
них, пока не пришел конец войне. Папка попала в руки
английских оккупационных войск, затем — в западнобер-
линский документальный центр и мюнхенский Институт
современной истории*.
Какая же готовилась операция? Если перелистать по-
желтевшие страницы папки, то они достаточно опреде-
ленно свидетельствуют: речь шла. о сепаратных контактах
с западными державами.
* В беседе д-р Шюддекопф подтвердил подлинность документов.
235
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Вот, к примеру, документ под заголовком «Зондаж ан-
глийских условий мира»:
«Как ранее сообщалось, президент Шведского придвор-
ного суда Экберг решился взять на себя выяснение воз-
можностей заключения мира между воюющими сторона-
ми. Сообщалось также, что об этом проинформирован ан-
глийский премьер-министр Черчилль. Английский
посланник в Стокгольме гарантировал соблюдение тай-
ны.
Сейчас президент Экберг через финского посла Ки-
вимяки дал мне знать, что он по собственной инициати-
ве принял решение поставить английскому посланнику
такой вопрос:
если Россия будет полностью разгромлена и захвачена
Германией, то при каких условиях английское правитель-
ство было бы готово начать мирные переговоры с герман-
ским правительством?
Экберг далее сообщил, что, по его убеждению и опы-
ту, почерпнутым из бесед, Англия не заинтересована в
победе большевизма.
Английский ответ будет передан мне Экбергом сразу
после его получения».
К сожалению, документ не подписан и не датирован.
Однако карандашная пометка («21/42») и само содержа-
ние дают основания полагать, что он относится еще к
1942 году — по крайней мере, до начала Сталинградско-
го сражения. Ибо кто стал бы рассуждать о «полном раз-
громе и захвате» Советского Союза в 1943 году? Но за-
помним — Стокгольм был удобен для возможных перего-
воров...
Следующий документ имеет дату 27 ноября 1942 года
и озаглавлен: «Разведывательные связи с Англией», А на-
чинается он несколько неожиданно: «Уполномоченный
имперского министерства иностранных дел по связи с ми-
нистерством пропаганды по всем вопросам радиопропа-
ганды д-р Кизингер. на утреннем совещании 24 ноября...»
Как говорится, «знакомые все лица»! Д-р Кизингер —
ветеран Христианско-демократического союза, бывший
236
ТРЕТИЙ ФРОНТ
федеральный канцлер (1966—1969) Федеративной Респуб-
лики. Однако в 1942 году на совещании его волновали дру-
гие вопросы: разведка получает из Англии мало сведений,
которые делали бы немецкую радиопропаганду правдо-
подобной...
Дальше идут документы 1943 года и посущественнее:
например, донесение резидентуры из Парижа от 26 мая
1943 года:
«Содержание: высказывания английского посла в Мад-
риде Хора о военном положении.
Источник: Агент 36/1.
Агент 36/1, который недавно был в Мадриде, имел лич-
ную беседу с сэром Сэмюэлем Хором, содержание кото-
рой излагается ниже».,
Что же «излагается ниже»? Сначала оценка политики
Франко, затем — причины, почему Англия и США в дан-
ный момент не собираются вступать в переговоры с Гит-
лером при посредничестве Испании. Хор сказал: «Мы вовсе
не хотим, чтобы Красная Армия вступила в Берлин. Бо-
лее того, мы готовы бороться с коммунизмом. Однако нам
кажется более важным уничтожение национал-социализма
в Германии. И без того внутри рейха уже есть значитель-
ные коммунистические течения, так как рабочим нечего
есть».
Дальше сэр Сэмюэль перешел к возможным действи-
ям союзников: «Сейчас мы заняты тем, чтобы оснастить
в Северной Африке 500-тысячную французскую армию.
Однако ее собираются не вводить в бой, а подготовить для
оккупации Франции, чтобы после отхода немецких войск
избежать нарастания коммунизма и других беспорядков».
Можно себе представить, каким елеем были эти поис-
тине кощунственные рассуждения посла для тех, к кому
они попали! А рядом легло другое сообщение — также из
Парижа: «Запланированные на март операции англичан
и американцев по высадке отменены и не будут прово-
диться, так как союзники пришли к убеждению, что еще
в этом году в немецком правительстве произойдут изме-
237
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
" ... W
нения. Об этом официальные лица, принадлежащие или
близкие к министерству иностранных дел, а также руко-
водящие деятели экономики и промышленности проин*
формировали американские круги. Канал к американцам
есть».
Взглянем на поля: здесь чьей-то рукой приписано:
«Правильно. См. м-р Балл. 21.3.43»*.
Итак, швейцарские переговоры были «в работе» у раз-
ведки' СС, поскольку шли в общем фарватере поисков ан-
тикоммунистического сговора, надеяться на который по-
зволяли высказывания не только Даллеса, но Хора и иных.
Вот, к примеру, агентурное донесение из парижского бан-
ка «Вормс и компания», в котором высказывалось убеж-
дение, что «в ближайшее время будет необходимо вести
переговоры с англосаксонскими странами, и если из них
будут исключены некоторые деятели немецкого правитель-
ства (но не сам фюрер), то это станет возможным. В лю-
бом случае следует попробовать действовать в этом направ-
лении. Угроза’большевизма в Европе... это серьезная про-
блема, и, к сожалению, чем тотальнее становится
европейская война и чем дольше она длится, тем больше
будет нарастать большевистская опасность в Европе».
А вот и голос... Гогенлоэ. Он прослушивается на двух
страничках телеграммы американского посла в Швейца-
рии Гаррисона. Можно спросить: а как она попала в пап-
ку Шюдцекопфа? Ведь Гаррисон посылал ее не в Берлин,
а в Вашингтон? Секрет прост: дешифровальная служба
СС читала все шифрограммы посла. И снова не без удо-
вольствия Шелленберг мог узнать, что Гаррисон, приняв
Гогенлоэ, сообщал в Вашингтон следующие рекоменда-
ции принца:
«Он советует усилить антикоммунистические элемен-
ты, которые активны, когда их хоть немного поддержи-
вают... Он убежден, что организация Гиммлера является
лучшим наличным фактором для поддержания порядка
внутри и для сопротивления коммунизму».
* Прямая ссылка на переговоры Даллеса — Гогенлоэ.
238
ТРЕТИЙ ФРОНТ
Остался ли этот совет втуне? Некоторые события
1943 года свидетельствуют об обратном. И разыгрались они
в том самом Стокгольме, где еще в 1942 году некие швед-
ские посредники предлагали свои услуги Для налажива-
ния контактов через линию фронта, благо она не прохо-
дила через нейтральную Швецию.
В Стокгольм уже давно наведывались немецкие эмис-
сары. Наиболее известной стала в Послевоенное время мис-
сия пасторов Ганса Шенфельда и Дитриха Бонхёфера, ко-
торые по заданию оппозиционной труппы Гёрделера —
Бека зондировали позицию Англии через архиепископа
Чичестерского Д ж. Белла. Бонхёфер вернулся тогда из Сток-
гольма без каких-либо обещаний с английской стороны,
хотя его предложения были доведены до сведения Чер-
чилля. Видимо, позиции «оппозиционеров» были расце-
нены как слишком слабые^ чтобы Англия и США могли
бы делать на них ставку. Министр иностранных дел Анг;
лии Энтони Иден, которого информировал о своих бесе-
дах Белл, с полным правом ответил ему, что, во-первых,
он считает невозможным вести сепаратные переговоры за
спиной других союзников; во-вторых, «оппозиция» себя
еще ничем не зарекомендовала, чтобы Англия давала ей
какие-либо авансы. Этот ответ Идена был доведен до све-
дения посла США Вайнанта^ который в свою очередь
информировал государственный департамент. •
Но эти попытки не были исключением» Еще до пасто-
ров в Стокгольме наладил контакты д-р Карл Лангбен —
человек с большими связями в Берлине; работавшийод-
новременно и на Канариса, и на Гиммлера (не говоря уже
о том, что он был в курсе дел Гёрделера — Бека). Лангбен
хорошо знал Стокгольм, где в декабре 1942 года позна-
комился с м-ром Брюсом Хоппером.
Хоппер был профессором Гарвардского университета,
но у него была и другая «работа»: начальника резиденту-
ры УСС в Швеции, которая начала свою деятельность с
некоторой особенностью. Бюро Хоппера вело разведыва-
тельную деятельность не только против Германии, но и
239
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ________________
против Советского Союза. Этой специфической работой
руководил давний специалист по антисоветским делам
экономист из Дюкского университета Кальвин Гувер. По^
этому, когда Хоппер познакомился с Лангбеном, тот erq
крайне заинтересовал. Ведь Лангбен был полностью в курсе
замыслов Шелленберга — Гиммлера, связанных с возмож-
ными переменами в верхушке рейха! Именно Лангбен
организовал в том же, 1943 году встречу уполномоченное
го «оппозиции» фон Попица с рейхсфюрером СС, в ходе
которой Гиммлер поставил вопрос:
— Будут ли Англия и США готовы к сепаратному миру?
Попиц отвечал, что с Гитлером западные державы го-
ворить не будут, а с Гиммлером, может быть, и захотят.
Как мы видим, и здесь ставка на СС!
Правда, послевоенная американская версия взаимоот-
ношений Хоппер — Лангбен строится на том, что «Хоп-
пер вежливо указал Лангбену на дверь» (в книге Р.Х. Смита
об УСС). Однако непонятно, как мог в таком случае Лан-
гбен сообщить тогда, в начале 1943 года, своим друзьям,
что «есть приемлемые возможности мира» с западными
державами? И почему не миновало и нескольких месяцев,
как другой представитель УСС—Абрахам Стивенс Хью-
итт— снова связался с непосредственным окружением
Гиммлера? Эта связь была осуществлена через шведского
дельца Иона Граффмана, который был хорошо знаком с
личным врачом Гиммлера д-ром Феликсом Керстеном.
г О Керстене существует специальная литература — его
мемуары, комментарии к ним, исторические и даже бел-
летристические повествования. Как личность он этого бе-
зусловно не заслуживает, но, занимаясь «анатомией из-
мены», нам небезынтересно взглянуть на этого архити-
пичного участника закулисных комбинаций. Человек с
двумя паспортами (шведским и финским), обладатель «ма-
гического дара» успокаивать массажем мышечные и иные
боли, он чем-то напоминал придворных лекарей средне-
вековых времен. В нацистском рейхе многие держали при
себе подобных типов — их особенно коллекционировал
240
ТРЕТИЙ ФРОНТ
любитель «оккультных наук» Гесс; при Гитлере состоял
«профессор» Морелль, при Гиммлере — Керстен. Кстати,
попал он к нему по рекомендации одного из крупных
немецких промышленников, состоявших в знаменитом
«кружке друзей рейхсфюрера СС». Но вот что важно: для
роли посредника в антисоветских комбинациях мало было
придворных талантов. Надо было быть, например, как
Керстен, участником подавления Эстонской Советской
Республики в 1919 году и вдобавок крупным международ-
ным спекулянтом.
Путь вел от Граффмана к Керстену, от Керстена — к
Шелленбергу. Именно к нему, ибо еще в 1942 году Кер-
стен стал доверенным лицом начальника разведки СС —
после его знаменательного разговора с Гиммлером о не-
обходимости поисков каналов, ведущих на Запад. Сам
Шелленберг описывает встречу с эмиссаром УСС так:
...Когда в Берлине получили сведения о состоявшейся
в октябре 1943 года Московской конференции предста-
вителей СССР, США и Великобритании, Гиммлер и Шел-
ленберг крайне обеспокоились, ибо конференция проде-
монстрировала укрепление антигитлеровской коалиции.
Документы попали в Берлин необычным путем: отчет о
конференции, составленный в Форин офис и направлен-
ный для информации английскому послу в Анкаре, был
тайно сфотографирован знаменитым немецким агентом
Цицероном. Шелленберга особенно расстроил отказ со-
юзников от вторжения на Балканы; оно должно было про-
изойти в Северной Франции. Именно после этого пере-
пуга начальник разведки СС использовал «открывшуюся
возможность» связаться через Керстена с м-ром Хьюит-
том.
Встреча (Шелленберг не называет дату) состоялась в
Стокгольме и длилась три (!) дня. Оттуда Шелленберг вер-
нулся в Берлин и составил отчет для Гиммлера. У того яко-
бы «перехватило дыхание» от неожиданности, и на раз-
ведчика обрушился гнев рейхсфюрера. Шелленберг выж-
дал, благо все были заняты новыми сообщениями
241
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ_________________
Цицерона, подтверждавшими неутешительные для рейха
сведения. Тогда Гиммлер сказал своему любимчику:
— Вы правы, надо что-то делать.
И добавил:
— Не прерывайте контакте Хьюиттом. Не могли бы вы
передать ему, что я готов с ним встретиться?
На этом словоохотливый (в других случаях) Шеллещ
берг прекращает свои записи. Восполним сей недостаток.
Как явствует из мемуаров Керстена, еше до встречи в
Стокгольме с Шелленбергом Хьюитт сообщил ему, что
США заинтересованы в «сепаратном мире» (то есть без
СССР), если Гиммлер совершит переворот. Сообщил ок
и американские предложения о возможной базе «комп-
ромисса»:
— уход Германии с оккупированных территорий;
— восстановление германских границ 1914 года;
— выборы в Германии под англо-американским конт-
ролем;
— контроль Англии и США над германской военной
промышленностью;
— наказание военных преступников, роспуск СС и со-
кращение вермахта.
В другом варианте платформа Хьюитта включала:
— устранение Гитлера;
— восстановление доверсальских германских границ;
— предотвращение «русской гегемонии» в Европе.
Оба варианта не оставляли сомнений в намерениях их
составителей — тем более что когда 9 ноября Шелленберг
прибыл в Стокгольм, то Керстен сообщил ему, что Хью-
итт «видит опасность, угрожающую с Востока». Гиммлер
одобрил программу с некоторыми поправками 9 декаб-
ря, а согласие на прием Хьюитта в Берлине дал в конце
декабря.
Шелленберг умалчивает, что у него состоялась и вто-
рая встреча: на ней Хьюитт сообщил, что если Рузвельт
одобрит план, то он, Хьюитт, даст в стокгольмской прессе
объявление следующего содержания: «Продается ценный
242
ТРЕТИЙ ФРОНТ
аквариум с золотыми рыбками, стоимость 1524 кроны».
Если объявление не появится, то это будет означать, что
Рузвельт отклонил предложение. Американский эмиссар
уточнил, что ему понадобится определенное время для
того, чтобы выяснить позицию Вашингтона. В случае одоб-
рения и публикации об аквариуме Хьюитт просигнали-
зирует об этом через посольство в Лиссабоне, подписав
сообщение псевдонимом Зигель, Шелленберг должен от-
ветить как Браун.
Видимо, до поры до времени Донован и Хоппер мог-
ли плести свои интриги на собственный страх и риск. Но
на посылку в Германию сотрудника УСС (Хьюитт в бе-
седах именовал себя то «представителем президента США
по европейским делам», то уполномоченным государ-
ственного секретаря Э. Стеттиниуса; в действительности
он представлял в Стокгольме отдел УСС, возглавлявшийся
Кальвином Гувером, т.е. отдел, работавший против СССР)
необходима была санкция на более высоком уровне. Надо
ли догадываться, что он ее не получил? О продаже аква-
риума за 1524 кроны шведские и иные любители золотых
рыбок так и не узнали. Рузвельт и государственный депар-
тамент строжайше запретили продолжать контакты (Каль-
вин Гувер, оплакивая свой план, жаловался, что прези-
дент тем самым «проиграл войну»). Да и Гиммлер был
изрядно напуган. Шелленберг был упрямее: он продолжил
поиски новых каналов, не гнушаясь никакими средства-
ми. Как-то (уже в начале 1944 года) ему сообщили, что
известная парижская законодательница мод мадам Коко
Шанель близка к окружению Черчилля и люто ненавидит
Советский Союз. Мадам пригласили к Шелленбергу, и на
этой встрече было условлено, что СС освободит аресто-
ванную в Италии подругу Шанель англичанку Веру Лом-
барди. Ей будет вручено письмо для английского посла в
Мадриде сэра Сэмюэля Хора с просьбой помочь в поис-
ке «компромисса». Письмо же должен передать Ломбарди
не кто иной, как наш знакомый Рейнхард Шпитци!
243
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Стамбульский узел
Теперь перенесемся с севера Европы на юг, в Турцию
1943 года. Это государство, как и Швеция, не участвова-
ло во Второй мировой войне. Однако все время вокруг Тур-
ции шла напряженная политическая борьба: гитлеровс-
кая Германия старалась привлечь ее на свою сторону или,
по крайней мере, вовлечь в сферу своего влияния. Стра-
ны антигитлеровской коалиции стремились этого не до-
пустить. Но как хотелось нацистам добиться своей цели!
Видимо, именно поэтому послом в Анкаре стал человек,
с которым связывались большие надежды. Напомним:
Папен — немецкий военный атташе в США в годы Пер-
вой мировой войны, затем видный политический деятель
веймарской Германии, рейхсканцлер в 1932—1933 годах,
вице-канцлер в первом кабинете Гитлера, после этого —
посол в Австрии. Карьера примечательная, особенно по-
тому, что Папен не был членом нацистской партии. Бо-
лее того: представляемую им партию Центра распустили,
многие ее деятели эмигрировали, или их жизнь оборвала
нацистская пуля. А Папен оставался на поверхности!
Турция была важным плацдармом и для нацистской
разведки. С этой точки зрения на первом месте стояла не
Анкара, а Стамбул — перекресток международных путей,
давний центр всевозможных интриг, любимый объект ав-
торов детективных романов. Здесь находился один из глав-
ных опорных пунктов абвера — разведслужбы адмирала
Канариса. Еще задолго до войны абвер создал свои зару-
бежные опорные пункты — так называемые «Военные
организации» (сокращенно КО) по следующей схеме:
— разведка в районе Балтийского моря против СССР
и Англии — КО в Швеции и прибалтийских странах;
— на Иберийском полуострове — КО в Португалии и
Испании, филиалы — Танжер, Касабланка;
— в Латинской Америке — КО в Аргентине;
— в Юго-Восточной Европе — КО в Венгрии, Юго-
славии, Болгарии, Румынии, Греции;
— в Центральной Европе — КО в Швейцарии;
244
ТРЕТИЙ ФРОНТ
— на Ближнем Востоке — КО в Турции (Анкара), фи-
лиалы — Стамбул, Тегеран;
— на Дальнем Востоке — КО в Шанхае.
Что касается Стамбула, то Канарис сам часто туда на-
ведывался. А местную резидентуру — филиал КО в Стам-
буле — возглавлял опытный разведчик д-р Пауль Левер-
кюн — человек с большими международными связями,
работавший в США и числивший среди своих ближайших
друзей многих американских дельцов и юристов, в том
числе Уильяма Донована. Разумеется, в Турции было пред-
ставлено и ведомство Шелленберга в лице оберштурмфю-
рера СС Людвига Мойзиша (он находился при Папене, в
Анкаре).
Американская разведка появилась здесь позже: во-пер-
вых, Ближний Восток всегда был излюбленным местом
работы и, можно сказать, владением английских спец-
служб; во-вторых, когда УСС стало открывать свои бюро
на Ближнем Востоке (сначала в Каире), то выбор Доно-
вана пал на владельца импортно-экспортной фирмы Улис-
са Амосса, который больше занялся своим бизнесом, чем
разведкой. Летом 1943 года его сменил бывший вице-пре-
зидент «Фёрст нэшнл бэнк оф Бостон» Джон Тулмин.
Турецкое бюро УСС возглавлял Ланнинг Макфарланд,
совладелец банка «Нозерн траст». В Стамбуле открыли са-
мостоятельное бюро УСС под руководством бывшего жур-
налиста Арчибальда Колемэна. Здесь же работал «архео-
лог» Джером Сперлинг. Макфарланду Донован передал
«ключ» к работе в Турции — рассказал о своем давнем
знакомстве с д-ром Паулем Леверкюном. Для связи с ним
в стамбульском бюро были два немца-эмигранта — эко-
номист профессор Александр Рюстов и Гейнц Вильбранд.
Однако бюро УСС в Стамбуле было не единственным «гла-
зом» США в Турции. Сюда в конце 1942 года в качестве
специального наблюдателя в ранге военно-морского ат-
таше направили бывшего посла США в Болгарии Джорд-
жа Эрла.
Дж. Эрл — фигура примечательная. Крупный делец из
Пенсильвании, он принадлежал к числу лиц, финанси-
245
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИМ
ровавших первую избирательную кампанию Рузвельта
После избрания Рузвельта он получил пост посла в Вене
затем был в 1940—1942 годах послом США в Болгарии
«Это один из тех состоятельных людей, — писал о нец
видный американский дипломат Уильям Додд, — которьи
назначают на дипломатические посты за границей, но ко-
торые, однако, мало знакомы с историей своей родини
или какой-либо другой страны... Он умен, хотя на все об-
щественные явления смотрит глазами богатого человека*
Сейчас трудно установить, кто конкретно был иници-
атором разведывательно-политической акции, предпри-.
нятой поздней осенью 1943 года с участием Эрла. Сам oil
впоследствии рассказывал, что еще в январе 1943 года к
нему в стамбульскую гостиницу явился неизвестный че-
ловек и представился:
— Я адмирал Канарис, начальник абвера...
Якобы состоялась беседа, во время которой Канарис
предложил такие условия: США отказываются от требо-
вания безоговорочной капитуляции, Германия идет на се-
паратный мир...
На самом деле все обстояло более прозаично. В февра-
ле к Эрлу действительно явился нацистский агент, но не
сам адмирал, а некто Мацхольд, живший долго в США и
связанный с немецкими спецслужбами и МИД Германии.
Мацхольд знал Эрла с довоенных времен и пришел к нему
с предложением о сепаратном мире. Эрл сообщил об этом
в Вашингтон, добавив к этому впечатления о своих бесе-
дах на ту же тему с фон Папеном.
В принципе Эрл занялся не своим делом: его послали
как «знатока болгарской ситуации» для освещения поло-
жения на Балканах. Однако, получая сведения о колос-
сальном воздействии побед Советской Армии на положе-
ние на Балканах, о быстром процессе революционизиро-
вания масс, о грядущем крахе прогнивших антинародных
режимов, Эрл проникся испугом своих собеседников.
Вслед за ними он считал, что надо срочно спасать пози-
ции Запада на Балканах, а для этого пойти навстречу тем
246
ТРЕТИЙ ФРОНТ
немецким кругам, которые искали сговора с США. А эти
круги представляли как Папен, так и Канарис.
Встречался ли Эрл лично с Канарисом? Очевидцы, с
которыми беседовал западногерманский публицист Хейнц
Хёне, утверждают, что встречался. Сперва собеседником
американского разведчика был барон фон Лерзнер (мы с
ним уже знакомы), в прошлом также моряк, а в давние
времена пребывания в США знавший его тогдашнего во-
енно-морского министра Франклина Рузвельта. Лерзнер
организовал встречу Эрла с адмиралом Канарисом. «Два
моряка, два завзятых антикоммуниста — дело могло пой-
ти», — иронизирует по этому поводу Хёне. Программа Ка-
нариса гласила: «После государственного переворота в
Германии оппозиция предлагает западным союзникам ка-
питуляцию, единственным условием которой явятся со-
вместные англо-американо-германские действия, должен-
ствующие воспрепятствовать советскому продвижению в
Центральную Европу». (Так ее изложил знакомый нам
Альберт Ведемейер, друг Эрла.) Эрла эта программа при-
вела в восторг, и он сообщил о ней в Вашингтон для док-
лада Рузвельту. В ожидании ответа он встречался с Лерз-
нером и заверял его, что все будет в порядке:
— Наш друг Франклин Рузвельт сообщил мне, что он
и его единомышленники благожелательно обсудят любое
мое предложение, так как он верит мне на слово...
Неудивительно, что Лерзнер, выслушав эту похваль-
бу, даже собрался вылететь вместе с Эрлом в США и за-
ручился поддержкой Ватикана (Ронкалли, Монтини), где
он за год до этого побывал с аналогичной целью.
В действительности дело обстояло иначе, совсем ина-
че: как и в других случаях, Рузвельт ответил категоричес-
ким «нет» (Ведемейер датирует отказ весной 1943 года).
Однако оба интригана не успокоились: Лерзнер в мае
1943 года «обрадовал» Эрла новым планом: отборные не-
мецкие части, получившие большой боевой опыт на со-
ветско-германском фронте, окружат штаб-квартиру Гит-
лера в Восточной Пруссии, арестуют фюрера и... выдадут
247
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
его западным союзникам. Как видно, Лерзнер ни в чем
не хотел уступать хвастуну и авантюристу Эрлу. Другим
«перлом» было предложение Канариса послать в Англию
офицера немецкого генштаба, дабы он открыл союзни-
кам западный фронт, если те высадятся во Франции...
Плохие анекдоты? Увы, нет. Когда впервые после вой-,
ны стали известны «похождения» Эрла в его собственном!
изложении, то многие (включая и автора этой книги) счи-
тали это чистым блефом. Однако советский исследователе
В. Мальков много лет спустя обнаружил в архиве Гопкинса
и Рузвельта большое количество донесений Эрла, в кото-
рых тот в течение 1943—1944 годов (правда, гораздо бо-
лее скупо и, разумеется, без упоминания Канариса) док-
ладывал о предложениях, поступавших от немецкой сто-
роны. Эти же источники подтверждают, что Рузвельт
отвергал политические авантюры Эрла. Дело дошло до
того, что, когда в конце войны в личном письме прези-
денту Эрл потребовал разрыва с Советским Союзом и
даже угрожал президенту политическим скандалом, тот
ответил резким письмом, расценив требования зарвавше-
гося политикана как «величайшее предательство» и зап-
ретив ему публичные выступления. Кстати, это письмо
Рузвельта, написанное 23 марта 1945 года, еще раз сви-
детельствует, насколько тверд был президент в своем
политическом курсе.
Но вернемся в Стамбул. Здесь Эрл, несмотря на запрет
Рузвельта, не прекратил своей деятельности, продолжая
бомбардировать Вашингтон телеграммами о «советской уг-
розе». В то же время не будем забывать: Эрл был лишь «аут-
сайдером» в стамбульских делах, основную нить здесь дол-
жны были вить Донован и его подчиненные. Чем же они
занялись?
Как и следовало ожидать, Донован активно использо-
вал свой канал, ведший к Леверкюну и Папену. Он, разу-
меется, был в курсе связей с Эрлом, но повел дело не-
сколько иначе. Его центральной задачей (вскоре мы пой-
мем почему) было тщательное изучение возможностей,
248
третий фронт
которые привели бы к смене гитлеровского правитель-
ства — до высадки союзников в Западной Европе или пос-
ле нее. Это означало, что в первую очередь требовалось
определить перспективы «консервативной оппозиции» в
Германии.
С этой точки зрения были изучены предложения Ка-
нариса — Леверкюна. С обоими у Донована были прекрас-
ные отношения. Летом 1939 года, на самом пороге вой-
ны, будущий директор УСС побывал в Берлине, где встре-
чался как с Леверкюном, так и его шефом — «адмиралом
от разведки», а также с сотрудником адвокатской конто-
ры Леверкюна графом Гельмутом Джеймсом фон Мольт-
ке и статс-секретарем МИД Германии Эрнстом фон Вай-
цзеккером. Все они теперь в той или иной степени оказа-
лись замешанными в заговоре. Поэтому Леверкюну сейчас,
в 1943 году, поручили изложить предложения Канариса в
письменной форме. Их передали в Вашингтон, где они
подверглись экспертизе и были признаны подлинными.
Текст предложений Леверкюна — Канариса не сохра-
нился. Зато сохранился и опубликован важнейший доку-
мент, получивший в УСС кодовое название «план Герман»
и подробно излагавший замысел заговорщиков — резуль-
тат визита в Стамбул графа фон Мольтке.
Мольтке давно был на примете у УСС — еще во вре-
мена «проекта Джордж». Правнук легендарного фельдмар-
шала, он учился в США и Англии, где получил звание
адвоката. Мать графа была англичанкой, родственницей
южноафриканского премьера фельдмаршала Смэтса и
лондонского банкира Шредера. Сам Донован характери-
зовал молодого графа как «врага русских по убеждению
и симпатизирующего англосаксам». В годы войны Моль-
тке стал одной из центральных фигур «оппозиции»; в по-
местье Крейсау собирались его единомышленники, об-
суждая свои политические планы. Возможно, Донован пе-
реоценивал консервативные убеждения своего давнего
знакомого, ибо в Крейсау преобладали представители ли-
беральных групп. Но так или иначе, Мольтке точно знал
249
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
о состоянии дел и замыслах заговорщиков, а служба у
Канариса давала ему возможность поездок за границу,
где у него было много знакомых, например тот же д-р
Леверкюн, в адвокатской конторе которого он служил
до войны.
В 1943 году Мольтке несколько раз побывал в Стокголь-
ме и Стамбуле. Первый визит на берега Босфора не при-
нес особого успеха. Замысел состоял в том, чтобы встре-
титься с американским послом в Каире Александром Кэр-,
ком, которого Мольтке знал с давних времен. Передав это
предложение через посредников, Мольтке собирался ле-
теть в Каир или встретиться с Кэрком в Турции. Амери-
канская сторона не могла пойти на столь рискованный
шаг — ведь Мольтке был официальным сотрудником аб-
вера. Личная встреча Мольтке с военным атташе США в
Турции Тиндэллом также мало что дала — Тиндэлл был
связан инструкциями госдепартамента.
Однако Леверкюн нашел другой путь: он свел Мольт-
ке с двумя агентами стамбульского бюро УСС — Алек-
сандром Рюстовым и Гансом Вильбрандтом. Так как Моль-
тке вскоре должен был уехать, Рюстов взялся изложить
мысли графа в письменном виде. Этот документ сохранился
и представляет собой исключительный интерес как наи-
более развернутая программа возможного сговора Герма-
нии и США. Эту программу нельзя считать чисто немец-
кой, поскольку агент УСС Рюстов практически был со-
автором документа. Вот он:
«Экспозе о готовности мощной немецкой группы подго-
товить и поддержать военные операции союзников против
нацистской Германии.
Предварительное замечание: нижеследующее экспозе
излагает взгляды и планы весьма влиятельной группы внут-
ригерманской оппозиции по вопросу ускорения победы
союзников и ликвидации нацизма. Оно составлено на ос-
нове многочисленных и подробных бесед и дискуссий с
одним из ведущих членов этой группы...
Характер и позиция немецкой оппозиционной группы:
если отвлечься от национал-социалистской партийной
250
ТРЕТИЙ ФРОНТ
иерархии и подчиненных ей органов и функционеров, в
Германии есть две группы, обладающие властью: офицер-
ский корпус вермахта и высшие чиновники... Внутри тес-
но связанных между собой кругов высшего чиновничества
и кадрового офицерства можно различить три категории:
1) политически нейтральных специалистов... 2) убежден-
ных нацистов... 3) решительных и сознательных противни-
ков нацизма... Третья категория, в свою очередь, распада-
ется на два крыла: одно одобряет «восточную», прорусскую
ориентацию, другое — «западную», проанглосаксонскую
тенденцию... Хотя западная группа оппозиции численно сла-
бее, она занимает многие ключевые посты в военной и
чиновничьей иерархии, включая верховное главнокоман-
дование. Она находится в тесной связи с католическими
епископами, протестантской церковью, руководящими
кругами бывших профсоюзов и рабочих организаций, а
также с влиятельными представителями промышленности
и интеллигенции. Сейчас эта группа ищет практической
основы для эффективного сотрудничества с англосаксон-
скими союзниками.
Предпосылки для сотрудничества с союзниками:
...Важной предпосылкой нижеизложенного плана яв-
ляется сохранение Восточного фронта, который должен
пройти примерно по линии Тильзит — Лемберг... Подоб-
ная ситуация оправдает перед национальным самосозна-
нием решающие действия на Западе, являющиеся един-
ственным средством предупредить мощную опасность с
Востока.
Группа готова осуществить далеко идущие планы во-
енного сотрудничества с союзниками... Победа над Гит-
лером, вслед за чем произойдет возможно быстрая окку-
пация Германии союзниками, молниеносно изменит си-
туацию...
Если будет решено создать второй фронт на Западе, вве-
дя со всех сторон превосходящие силы, которые затем осу-
ществят тотальную оккупацию Германии, группа готова
поддержать операции союзников всеми своими силами...
251
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Она позаботится о том, чтобы одновременно с высадкой
союзников было образовано временное антинацистское
правительство... Она исполнена решимости воспрепятство-
вать опасности (большевизации) и в первую очередь по-
мешать тому, чтобы война окончилась победой Красной
Армии, которая означала бы русскую оккупацию Герма-
нии еще до прихода англосаксонских армий...»*
Это важное экспозе было направлено из стамбульско-
го пункта УСС в Вашингтон, в штаб-квартиру Донована,
для доклада президенту. Рюстов мог рассчитывать на под-
держку своего начальника, зная о его убеждениях. И дей-
ствительно, в течение всего 1943 года Донован все боль-
ше склонялся к принятию немецких предложений. «Эта
акция, — писал он в одном из докладов Рузвельту, — бу-
дет подразумевать заверения Англии и США в том, что
когда нацисты будут свергнуты, то переговоры будут ве-
стись (немецкой стороной. — Л. Б.) только с западными
державами и ни при каких обстоятельствах с Советским
Союзом. Подчеркивается принципиальный консерватизм
участников этих групп и в то же время их готовность со-
трудничать со всеми приемлемыми элементами из числа
левых, исключая коммунистов».
Что же произошло дальше?
...То, о чем мы собираемся рассказать, выглядит абсо-
лютно невероятным даже для детективного романа. Но
иногда документы, опубликованные на страницах амери-
канских исследований, оставляют далеко позади даже са-
мый дерзкий вымысел.
В июле 1943 года в каирское бюро УСС явился жур-
налист Теодор Морди, представившийся корреспонден-
том журнала «Ридерс дайджест». Он и раньше бывал в
Каире, правда, в иной функции — агента американской
военной разведки, затем сотрудника бюро военной ин-
формации, наконец, личного референта посла США в
Египте Александра Кэрка. На этот раз Морди прибыл в
* Текст опубликован вдовой графа Мольтке и английскими ис-
ториками Фрисби и Бальфуром. ... Л
252
ТРЕТИЙ ФРОНТ
Каир со специальным заданием: он должен был оттуда
отправиться в Турцию к немецкому послу фон Папену.
ц хотя Морди изложил начальнику УСС в Каире пол-
ковнику Грюнтеру фантастическую версию о том, что
Папен должен помочь свергнуть Гитлера, арестовать его
и выдать союзникам, полковник согласился переправить
Морде в Турцию. 5 октября 1943 года «журналист» встре-
тился в Стамбуле с фон Папеном. Он вручил немецкому
послу американский документ, который, по его словам,
должен был стать основой политического соглашения
между США, Англией и Германией. Приведем текст этого
поразительного документа, сохраненного одним из быв-
ших сотрудников стамбульского бюро УСС и преданно-
го гласности после войны:
«1. Признание принципа, согласно которому Германия
будет господствовать в политической, промышленной и
сельскохозяйственной жизни континентальной Европы.
Для этого:
а) союзники благожелательно отнесутся к тому, что
Берлин станет резиденцией парламента, представляющего
все государства Федеральных Штатов Европы,
б) союзники благожелательно отнесутся к предложе-
нию, согласно которому границы Германии будут пере-
смотрены с целью включения немецких меньшинств из
Польши, Судетской области, Австрии и т.д.
2. Германия, США и Великобритания станут «держа-
вами великой тройки». Германия — в континентальной Ев-
ропе, США — на американских материках и в Китае, Ве-
ликобритания — в заморских территориях и в Африке
(континентальная Европа будет включать Польшу, При-
балтику и Украину). Германия будет закупать сырье у
США и Великобритании и поставлять им продукцию. На
европейском рынке не будет британской и американской
конкуренции с Германией.
3. Германия не будет вмешиваться в действия союзни-
ков против Японии. Взамен она получит компенсацию за
счет голландской колониальной империи.
253
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ____________________
4. Ленд-лиз и прямая помощь России будет прекращу
на в том случае, если Германия не будет помогать Япо*
нии в ее действиях против России или против союзни-
ков.
5. США и Великобритания гарантируют, что Россия ни-
когда не вторгнется на германскую территорию. В случае
необходимости они вооруженными силами помогут Гер,
мании, дабы воспрепятствовать вмешательству России в
торговые, политические и промышленные дела новой,
послевоенной Европы...»*
Не больше и не меньше! Недаром, комментируя этот
документ, английский публицист Энтони Кэйв Браун ха-
рактеризует его как «акт невиданного предательства и ци-
ничного попрания союзнических соглашений». Можно
было бы выбрать выражения посильнее, если учесть, что
отчет Морди о встрече с Папеном был направлен в Ва-
шингтон и с визой сотрудников УСС попал к президенту
Рузвельту. Таким образом, речь идет не о плоде необуз-
данной фантазии. Не забудем при этом, что идея раздела
сфер влияния не раз высказывалась в беседах тайных эмис-
саров.
...Выслушав мистера Морди, нацистский дипломат за-
верил его, что Германия не стремится к «политическому
господству» в Европе и он лично «всячески одобряет со-
здание федерации европейских государств», где Германии
будет разрешено лишь «руководство экономикой Европы»,
Австрия останется в составе рейха, Судетская область по-
лучит автономию, Польша — западные границы 1914 года.
Украина «должна стать независимым государством, объе-
диненным соглашением с Европой, и не должна нахо-
диться под азиатским влиянием». Что касается рынков
сбыта, продолжал Папен, то в послевоенной Европе «не
будет конкуренции между Германией и Америкой», так
как Германия нуждается в американских автомашинах, а
США — в немецкой химии...
* Текст предложений Морди опубликован после войны Ф. Ко-
лемэном в провинциальном американском журнале «Метро».
254
третий фронт
Хорошо зная, кому будут доложены его рассуждения,
Папен усердно дул в антикоммунистическую дуду: «Он,
как и немецкий народ, знает, что войну не выиграть, и
даже нацисты это знают. Он предупредил, что нацисты
способны на всякие трюки. Возможно, что, когда рус-
ские начнут вторжение на германскую территорию, ка-
кой-нибудь «красный» генерал совершит переворот и,
спасая германскую армию, сговорится с русскими и
перейдет на их сторону, чтобы помочь им создать ком-
мунистическую Европу. Как он сказал, это «может» од-
нажды случиться. Вот почему мы должны немедля, как
можно скорее заключить мир, дабы избежать подобной
катастрофы, которая нанесет удар не только Германии
и Европе, но также целям Америки и Англии»*. На этом
основании Папен через Морди просил США и Англию
«надолго оставить свои войска в Европе», рассчитывая,
что «условия мира разрешат Германии сохранить воору-
женные силы для охраны своего восточного вала против
русских». Такая «охрана может спасти Европу, что будет
вкладом Германии в общее дело». Ни дать ни взять обо-
снование для приема в НАТО, вплоть до запугивания
«красным генералом»!
Так шел торг. Когда же Морди захотел получить от Па-
пена письменные заверения, хитрый и опытный развед-
чик принялся рассуждать о том, как трудно устранить Гит-
лера и убедить немцев в необходимости «менять лошадей
в дороге». Для этого, считал Папен, требуется официаль-
ное подтверждение того, что США и Англия заключат мир
с новым правительством Германии. Переговоры кончи-
лись тем, что Папен дал Морди секретный шифр, с по-
мощью которого американцы могли связаться с ним че-
рез Рюстова (соавтора документа Мольтке). Морди вер-
нулся в Вашингтон, где его отчет благодаря содействию
Донована был представлен Рузвельту с сопроводительным
письмом и позитивной рекомендацией того же Донована.
* По донесению резидента УСС в Стамбуле.
255
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ_________________
Однако президент не только отказался принять Морди,
но распорядился отобрать у него заграничный паспорт.
Не приукрасило ли УСС свою «работу» в Стамбуле, не
измыслило ли оно авансы, полученные из Германии? Нет,
на этот раз нет. Сейчас установлено: другой правитель-
ственный орган — бюро военной информации — передал
в Вашингтон свое собственное изложение предложений
Папена — Леверкюна*. Хотя донесение было датирована
14 января 1944 года, данные, сообщенные информатором,
относились к осени 1943 года. Приводим два фрагмента из
него.
«Фон Папен вернулся совсем недавно после визита к>
Гитлеру, и наш информатор разговаривал с ним... Фон
Папен развил перед Гитлером свою любимую идею и, ка-
жется, убедил его, что Германия должна продолжать вой-
ну, собрав все силы до того момента, пока в США не за-
вершатся президентские выборы, то есть до ноября
1944 года. Его теория может быть сформулирована так: если
Рузвельт не сможет одержать победу в Европе до дня вы-
боров, он не будет переизбран. Для переизбрания Рузвельту
необходимо, чтобы война в Европе окончилась победо-
носно до ноября 1944 года. Если же Германия продержит-
ся до этого времени, то Рузвельт потерпит поражение. При
таком исходе пришедшее на смену его администрации но-
вое американское правительство перенесет свои военные
усилия с Германии на Японию, оставив Англию один на
один с Германией. Так появится шанс для достижения вза-
имопонимания между Германией и Америкой».
Как видим, довольно спекулятивный замысел! Однако
стамбульский агент далее приводит «разъяснение»:
«Леверкюн сказал нашему информатору следующее. Все
зависит от Рузвельта... Когда Рузвельт даже после откры-
тия второго фронта не сможет добиться поражения Гер-
мании в сроки, которыми он располагает, он вынужден
* Документ обнаружен в архиве Рузвельта историком В. Маль-
ковым.
256
третий фронт
будет уйти. Он потерпит поражение в борьбе за переизб-
рание на пост президента, что станет крупнейшей и ре-
шающей политической победой Германии, открывающей
путь к политическим действиям». Вот тогда-то, по мне-
нию Леверкюна, Германия и установит контакты с но-
вым американским правительством.
Что же послужит основой для переговоров? Что может
предложить Германия? «Она должна сделать упор на сле-
дующих трех пунктах: 1. В ходе войны сделалось очевид-
ным для каждого, что Германия никогда не сможет до-
биться мировой гегемонии, чего, как полагали всегда, она
домогается. Разумеется, Германия откажется от каких-либо
амбиций в этом смысле. 2. С другой стороны, война дока-
зала, что Германию нельзя сломить без, возможно, не-
восполнимых и самоубийственных жертв западного мира.
Отсюда следует, что Германии должна быть предоставле-
на возможность в определенных размерах расширить свое
жизненное пространство и тем самым обеспечить ее бу-
дущее. 3. Такой компромиссный мир автоматически дол-
жен сопровождаться либерализацией внутренней жизни
Германии. Следует ожидать там изменений в сторону бо-
лее умеренной системы...
Об этой программе из трех пунктов вот уже много лет
мечтает Леверкюн. Политически она сформулирована фон
Папеном... Где-то в конце июня (1943 года. — Л.Б.) он
встречался с Гиммлером и получил его согласие на про-
должение той же линии. Позднее, тем же летом, в августе
1943 года, фон Папен снова беседовал с Гиммлером, и
тот вновь выразил согласие с предложенной выше про-
граммой. К моменту посещения фон Папеном Германии
в ноябре он получил согласие Гитлера на ее реализацию».
Перекличка полная — между докладами УСС о встре-
чах с Папеном и отчетом бюро военной информации, ко-
торый был не только получен в Вашингтоне, но и ока-
зался на столе президента...
Что же означало все то, что творилось в Швейцарии,
Швеции и Турции? Что означали эти закулисные интри-
9 - 8430 Безыменский
257
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
ги? Почему они плелись и почему неизменно оказывались
в противоречии с политической линией президента Руз-
вельта?
Раньше об этом можно было догадываться. Теперь мы
располагаем точными сведениями.
РАЗДЕЛ ШЕСТОЙ:
В КАБИНЕТАХ ПЕРЕД КВЕБЕКОМ
Меморандум 121
Жернова истории мелят медленно. Можно долго искать,
предполагать, сопоставлять события, ища в них опреде-
ленную логическую линию (всегда ли история развивает-
ся логично?), но последний вердикт остается невынесен-
ным, пока на стол не ляжет документ.
Тот, кто познакомился с двумя политическими лини-
ями — закулисными контактами США с различными гер-
манскими представителями и оттягиванием открытия вто-
рого фронта, — безусловно может делать определенные
выводы о тесной связи обоих явлений. Теперь не надо стро-
ить догадок, ибо мы вооружены документом.
«Стратегия и политика: могут ли Америка и Россия со-
трудничать?» — так именуется меморандум, который в
конце августа 1943 года составило УСС.«Документ имел
специальные грифы: «Секретно»; «Исключено из обыч-
ного порядка рассекречивания»; «3-я степень секретнос-
ти. Степень пересматривается каждые 12 лет. Не подлежит
автоматическому пересмотру»*.
Подобные грифы объяснимы: речь шла о документе,
составленном УСС под руководством его директора гене-
рала Уильяма Донована. Более того, рукой генерала на нем
было начертано: «Напечатать для информации как доку-
мент объединенного комитета начальников штабов» (выс-
шего органа вооруженных сил США). А наверху — сделан-
* Архив директора УСС в Национальном архиве США. Амери-
канские историки упоминали этот документ, но не публиковали
его полностью.
259
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
ное также от руки — обозначение «меморандум 121». Ины-
ми словами, документ был апробирован высшим воен-
ным руководством США и представлен на рассмотрение
военных руководителей США и Англии. Его рассекрети-
ли лишь в 1978 году.
Почему же американские военачальники задались в
1943 году этим, на первый взгляд, «теоретическим» воп-
росом?
Вспомним август 1943 года. Еще катится по миру эхо
Сталинграда. Завершается Курская битва. 6 августа прези-
дент Рузвельт поздравляет советские войска, которые
«...своим мастерством, своим мужеством, своей самоот-
верженностью и. своим упорством не только остановили
давно замышлявшееся германское наступление, но и на-
чали успешное контрнаступление». Однако на главном те-
атре военных действий Советский Союз ведет борьбу один
на один: ни в 1942-м, ни в 1943 году обещанный союзни-
ками второй фронт открыт не был. В этой обстановке в
августе 1943 года в канадском городе Квебек встречаются
Франклин Рузвельт и Уинстон Черчилль. Вместе с ними —
все военное руководство обеих стран, высшие офицеры
разведки. Предстоят важнейшие решения. И для этих ре-
шений готовят проекты, в их числе меморандум 121.
Меморандум начинается с изложения принципиальных
основ стратегии Соединенных Штатов в войне. Можно
лишь быть благодарным авторам за откровенность, с ко-
торой они охарактеризовали эти основы. Первый раздел,
озаглавленный «Стратегия и политика неотделимы», со-
держит такие тезисы:
«Стратегия буквально неотделима от политики. Неза-
висимо от того, направляется ли она сознательно к дос-
тижению конкретных военных целей, стратегия фактичес-
ки в весьма значительной степени определяет военные
цели, которые можно достигнуть и которые действитель-
но будут достигнуты. .
Это особенно справедливо в нынешней войне, в кото-
рой существует серьезный недостаток единодушия среди
260
ТРЕТИЙ ФРОНТ
предполагаемых победителей в Европе — Соединенных
Штатов, Великобритании и Советской России. На буду-
щее Европы глубоко и, пожалуй, решающим образом по-
влияют численность и географическое расположение во-
оруженных сил при прекращении официальных боевых
действий против Германии.
Нынешний кризис в отношениях Соединенных Шта-
тов и Великобритании с Советской Россией настоятель-
но требует пересмотра и определения стратегии и поли-
тики, которые определяют форму послевоенного устрой-
ства».
Что и говорить, у авторов меморандума были основа-
ния констатировать «кризис» в отношениях с Советским
Союзом. Ведь США и Англия только-только известили со-
ветское руководство об очередном отказе от обещания от-
крыть второй фронт. Это, впрочем, не мешало генералам
видеть войну выигранной (кровью советского народа!) и
с олимпийским спокойствием рассуждать о будущем мире.
Признаться, летом 1943 года советским людям было еще
далеко до такого спокойствия. Перед ними во весь рост
стояла задача освободить Родину и разгромить нацистс-
кого агрессора. Но в Вашингтоне (сейчас мы сказали бы —
в Пентагоне) уже спешили определить будущее Европы.
Очередной параграф меморандума выглядит так:
«1. Главной американской целью является безопасность
Соединенных Штатов.
2. Первым требованием для безопасности Соединенных
Штатов является не допустить попыток Германии объе-
динить силы Европы, подчинить их и руководить ими.
3. Второе требование заключается в том, что после по-
ражения Германии ни одна отдельно взятая держава и ни
одна группа держав, в которой мы не имеем сильного вли-
яния, не должна руководить силами Европы.
4. Конечная цель заключается в том, чтобы способство-
вать созданию в Европе некоторых других условий, кото-
рые обеспечат мир, свободу и процветание на благо не
только Европы, но и нас самих».
261
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Не будем сетовать на то, что среди военных целей
США не указан разгром гитлеризма, а последний пункт
умышленно расплывчат. Но главное сказано: необходим
такой послевоенный баланс сил, который обеспечил бы
главенство Соединенных Штатов в Европе. Правда, в до-
стижении этой цели, как объясняется дальше, США за-
висят от союзников и от создания «действенных союзов».
Кто же они, эти союзники? Авторам меморандума боль-
ше всего нравится Англия. Но союза с ней «недостаточно
для достижения наших основных целей в Европе». Следо-
вательно, надо искать и других союзников:
«При оценке наших возможностей следует рассмотреть
еще один элемент — транспорт. Расстояние от предпола-
гаемого западноевропейского фронта до Центральной Гер-
мании короче, а транспортные условия лучше, чем от За-
падной России до Центральной Германии. К тому же за-
падные союзники имеют заметное превосходство над
Россией в воздухе».
Уже эта формулировка заставляет призадуматься: о ка-
ком превосходстве ведется речь? Ведь так можно говорить
о противнике, а не о союзнике в коалиционной войне!
И снова пресловутый «геополитический подход»: кому,
мол, ближе к Германии. Исходя из этой посылки, авторы
констатируют: «На континенте силы Соединенных Шта-
тов, Великобритании и их сателлитов будут значительно
меньше, чем у каждой из двух великих континентальных
держав — России или непобежденной Германии». Здесь уже
недвусмысленно и, прямо скажем, цинично и оскорби-
тельно ставятся на одну доску агрессор и его жертва, враг
США и их союзник. Сразу приходят на ум сказанные в
июне 1941 года слова Трумэна о том, что если будет по-
беждать Россия, то следует помочь Германии. Трумэн и
тогда, в 1941 году, был далеко не одинок. Ав 1943году
родился меморандум, в котором на усмотрение высшего
руководства США вносились политические «альтернати-
вы». Вот они:
«Ввиду диспропорции между нашими целями и наши-
ми возможностями предлагаются три альтернативных на-
262
ТРЕТИЙ ФРОНТ
правления стратегии и политики в отношении Германии
и России:
1. Немедленно предпринять попытку урегулировать
наши расхождения с Советским Союзом и сосредоточить
внимание на общих интересах, которые мы имеем с этой
державой.
2. Америка и Великобритания продолжают следовать в
течение некоторого времени стратегии и политике, в боль-
шой степени независимой от стратегии и политики Со-
ветского Союза, в надежде добиться таким путем как по-
ражения Германии, так и укрепления наших позиций на
переговорах для достижения некоегс урегулирования,
враждебного интересам России.
3. Попытаться повернуть против России всю мощь не-
побежденной Германии, все еще управляемой нациста-
ми или генералами».
Да, так и сказано: повернуть против России!
Чудовищность и безнадежность «третьей альтернативы»
сегодня ясна. Но тогда авторы меморандума бесстрастно
анализировали все «за» и «против». Например, они счи-
тали, что к лету 1944 года «нынешняя нехватка продоволь-
ствия и живой силы... вероятно, вызовет значительное сни-
жение военных возможностей России». Поэтому американ-
ские генералы и их единомышленники рассуждали:
«Имеется лишь один способ победить Советский Союз
только силой: повернуть против него всю мощь все еще
сильной Германии (то есть Германии, управляемой на-
цистами или генералами). Это, вероятно, приведет к за-
воеванию Советского Союза той самой могущественной
и агрессивной Германией, которая объявила войну про-
тив России и против нас в 1941 году. Однако, чтобы не
допустить последующего господства Германии над всей
мощью Европы, мы вместе с Великобританией будем
обязаны после завоевания России Германией взяться еще
раз и без помощи России за трудную, а может быть, не-
выполнимую задачу нанести поражение Германии».
Любопытное признание! Оказывается, и закоренелые
враги нашей страны ясно сознавали, что без СССР не
263
. Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
совладать с «могущественной и агрессивной Германией».,
Но это не мешало им прикидывать: можно ли дать Гер-
мании разгромить Советский Союз? Ответ: «Даже если бы
это было осуществимо с точки зрения количества живой
силы и вооружения, — связанный с этим двойной пово-«
рот политики, вероятно, неприемлем для американской
и британской политики и морали. В Соединенных Шта-
тах, и еще больше в Великобритании, где общественное
мнение решительно мобилизовано протир Германии (и в
гораздо более ограниченной степени в пользу России),
вероятно, невозможно повернуть общественное мнение в
пользу Германии хотя бы на время (или, по крайней мере,
пока завоевание России значительно не продвинется), а
затем вновь ориентировать его на успешное ведение на-
шей собственной войны против Германии».
Могут сказать: чего возмущаться? Ведь ханжески рас-
суждающие о «морали» авторы меморандума, хотя и нео-
хотно, все-таки приходят к выводу, что победа Германии
была бы невыгодна Соединенным Штатам. Но дело не так
невинно, как кажется на первый взгляд.
Во-первых, не забудем: шел уже 1943 год. В июне
1941 года Трумэн еще мог рассуждать о том, кому долж-
ны помогать США, на чьей стороне воевать. В 1943 году
США были связаны вполне определенными обязательства-
ми, в том числе по отношению к своему союзнику —
Советской стране. Это был выбор, поддержанный всем
американским народом, о чем неоднократно и вырази-
тельно говорил президент Рузвельт. Более того, Соединен-
ные Штаты уже скрепили этот союз кровью своих отваж-
ных солдат на многих фронтах.
Во-вторых, документ содержит рассуждения о возмож-
ности победы Германии над Советским Союзом в 1943 году.
Но позвольте: ведь уже закончились победой битвы» под
Москвой, Сталинградом, Курском. В том же меморанду-
ме говорится, что с 1943 по 1944 год «военные возмож-
ности Германии значительно снизятся». Следовательно, о
повороте войны в «обратную сторону» можно было гово-
264
ТРЕТИЙ ФРОНТ
рить только при условии, что кто-то поможет гитлеровс-
кой Германии в войне против Советского Союза. Кто же?
Соединенные Штаты?
В-третьих, в качестве аргумента против «третьей аль-
тернативы» приводился вовсе не подвиг союзных им Со-
ветских Вооруженных Сил, а рассуждения о «трудности»
повернуть общественное мнение США и Англии в пользу
создания антисоветской коалиции. Что ж, последнее спра-
ведливо. Народы этих стран не допустили бы измены. Од-
нако авторы документа осторожно подсказывают: можно
было бы повернуть настроения в США и Англии. Как? Да
при помощи жупела «красной опасности»!
Конечно, руководители американской стратегической
разведки и их единомышленники в объединенном коми-
тете начальников штабов не были такими простаками, что-
бы ехать в Квебек с одной лишь идеей «обратить всю мощь
Германии против Советской России» в ее, так сказать,
чистом виде. Они хорошо знали, что настроения в выс-
шем политическом руководстве США и у многих военных
совсем иные. Поэтому составители меморандума «припас-
ли» вспомогательный вариант той же антисоветской ли-
нии — так называемую «вторую альтернативу», которую
сформулировали так: «проводить независимую стратегию
в надежде на дешевую победу над Германией и лучшую
позицию для переговоров с Россией». Оказывается, по-
беда должна быть дешевой, а смысл ее — «лучшая пози-
ция» США в послевоенной ситуации. Разберем и этот те-
зис, изложенный с достаточной откровенностью. Вот про-
гноз меморандума:
«При отсутствии взвешенных, энергичных и успешных
усилий для изменения наметившегося хода событий анг-
ло-американская и советская стратегия и политика, ве-
роятно, перейдут в течение последующих шести или вось-
ми месяцев от нынешней фазы сравнительной независи-
мости и начинающегося соревнования в новую фазу
острого соперничества. Первая фаза — до конца зимы 1943/
44 года. При указанных выше условиях ход событий до
265
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
конца наступающей зимы может быть примерно следую»
щим:
а. Соединенные Штаты и Великобритания
Военные действия на суше могут быть продолжены при-
мерно на нынешнем уровне...
В Западной Европе можно не предпринимать крупных
сухопутных операций.
Стратегические воздушные операции могут значительно
расшириться. Военно-политическую деятельность можно
частично направить на попытку отделить ненацистов в
Германии от нацистов и других лиц, ответственных за вой-
ну, и предложить им несколько примирительные по ха-
рактеру условия, если нацисты и генералы будут отстра-
нены от власти.
б. Советская Россия
Операции против Германии могут продолжаться при-
мерно на нынешнем уровне и со значительным успехом...
в. Германия
Германские войска все больше будут перебрасываться
из Западной Европы в Восточную. Способствовать этой пе-
ремене будут следующие факторы:
отсутствие сильного давления союзников на Западе,
сильное давление русских на Востоке и широко распрос-
траненный страх немцев перед Россией и коммунизмом...»
Что оздачали эти рассуждения? В первую очередь от-
каз от немедленного открытия второго фронта, по край-
ней мере до весны 1944 года, во-вторых, заранее запрог-
раммированную враждебность к СССР, в-третьих, отказ
от принципа безоговорочной капитуляции Германии и
сговор с немецкими «ненацистами». Но и этого авторам
меморандума было мало. Они считали, что весной — ле-
том 1944 года должна последовать вторая фаза. Как это
будет выглядеть? Следуем меморандуму:
«а) Соединенные Штаты и Великобритания могли бы
предпринять наступление ограниченными силами на За-
паде.
б) Немцы, предпочитая англо-американскую оккупа-
цию русской, вероятно, станут оказывать сравнительно
266
ТРЕТИЙ ФРОНТ
слабое сопротивление на Западе, но будут пытаться удер-
живать свои позиции на Востоке.
в) В такой ситуации правление может перейти от на-
цистов к немецким генералам.
г) При продвижении в Германию ограниченных анг-
ло-американских сил, встречающих слабое сопротивле-
ние, и при попытках германской армии сдержать русских
на Востоке генералы могут попросить у западных союз-
ников перемирия. После отклонения этой просьбы пред-
положительно могут быть предприняты следующие шаги:
передача власти центристско-социалистскому правитель-
ству, поддержка этого правительства англоамерикански-
ми вооруженными силами».
Итак, вот он, смысл «дешевой победы»: сговор с не-
ким «центристско-социалистским правительством» (а мо-
жет быть, с немецкими генералами?). Где же генерал До-
нован рассчитывал найти такое правительство? Мы отве-
тим на этот вопрос позднее, а пока разберем финальную
часть меморандума. В ней авторы останавливаются на пос-
ледней альтернативе: «высадка мощных сил в Западной
Европе и немедленное соглашение с Россией».
Действительно, не будем предвзятыми к авторам ме-
морандума. В числе альтернатив на первое место они все
же поставили открытие второго фронта и «немедленное
соглашение с Россией». Но какова была аргументация?
«Повторяем, основные цели Соединенных Штатов в этой
войне: в интересах американской безопасности 1) унич-
тожить германское господство в Европе и 2) не допус-
тить господства в Европе в будущем какой-либо отдельно
взятой державы (такой, как Советский Союз) или лю-
бой группы держав, в которой мы не имеем сильного
влияния». Поэтому если уж высаживаться в Европе, то
мощными силами. Тут авторы документа делятся своим
недоумением: «В случае продолжения в умеренно возрос-
шем, но все еще ограниченном масштабе англо-амери-
канских операций против стран оси окончание военных
действий против Германии застанет советские войска на
267
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ.
континенте гораздо более сильными, чем войска запад-
ных союзников. Однако, несмотря на такую перспективу,
советское правительство все настойчивее продолжает тре-
бовать, чтобы союзники предприняли крупное наступле-
ние на суше против Германии». Чудаки эти русские! Мог-
ли бы располагать превосходством во время торга, и сами
рискуют его потерять?
Для осуществления «первой альтернативы» в докумен-
те перечисляется ряд пунктов, по которым необходимо
достичь соглашения с Москвой, в том числе об участии в
войне против Японии, о совместной оккупации Герма-
нии, устранении нацистов и военных преступников, о бу-
дущем германских вооружений, невмешательстве во внут-
ренние дела друг друга и так далее. Но и здесь не обошлось
без ложки дегтя и неприкрытых угроз: «Если соглашение
не состоится, у Америки и Великобритании не останется
другого выбора, как преследовать свои цели самостоятель-
но». Иными словами, следует сохранять возможности для
первых двух «альтернатив»!
Теперь я смею утверждать, что в наших руках — ключ
к деятельности не только Донована (не будем преувели-
чивать значение его личности), но и всего антисоветско-
го «братства» в США, его теоретическая и практическая
программа.
Программа-максимум: она содержалась в «третьей аль-
тернативе» и соответствовала самым затаенным мечтам
Гитлера, Геринга, Буллита, Линдберга и иже с ними. Но
даже для такого завзятого антикоммуниста, каким был
директор УСС во второй половине 1943 года, было ясно,
что такая программа недостижима. В начале года, когда
на Западе еще было не до конца понято значение Ста-
линграда, там кто-то мог рассуждать о возможном пора-
жении Советского Союза (читайте доклад СС об Экбер-
ге!) и стараться «обратить свою мощь еще непобежден-
ной Германии» против Советского Союза. Но после
Курска, после победоносного марша советских армий на
запад, после вызванного этим энтузиазма народных масс
268
ТРЕТИЙ ФРОНТ
в США и Англии и подъема народно-освободительного
движения в оккупированных странах? После этого оста-
валась лишь программа-минимум: она предусматривала не-
минуемый крах Германии и сводилась к обеспечению гос-
подствующих позиций США в послевоенной Европе и
именно через эту «искажающую призму» рассматривала
развитие событий, в том числе и отношение к второму
фронту. Но, в отличие от Англии, руководители США -
быстрее поняли необходимость отказа от балканских пла-
нов Черчилля. Поэтому былые недруги второго фронта
теперь превратились в его приверженцев, заботясь о том,
чтобы успеть к праздничному столу победителей. Рузвель-
ту, конечно, не были чужды и эти настроения — ведь в
его окружении было немало донованов, и внутриполити-
ческие соображения не раз заставляли его маневрировать.
Но он, а с ним и такие видные военные деятели, как
Джордж Маршалл и Дуайт Эйзенхауэр, понимали, что
военно-политическими комбинациями войны не выигры-
ваются, а будущий мир невозможен без участия Советс-
кого Союза.
Именно эту перспективу, по убеждению авторов ме-
морандума 121, следовало сорвать. Как? Да всеми правда-
ми и неправдами! Саботируя подготовку второго фронта,
сея недоверие к советскому союзнику, пытаясь «упредить»
освобождение народов Европы, поставить преграды их де-
мократическому развитию после войны. Ведь что мог оз-
начать панический вопль о «коммунистической угрозе» для
Европы в те годы и месяцы, когда континент томился под
гнетом гитлеризма, а коммунисты несли ему свободу? На
доновановско-папеновском жаргоне это означало сменить
одну оккупацию другой, не допустить поражения прогнив-
ших и скомпрометировавших себя режимов. Именно в этом
направлении и разрабатывался главный практический за-
мысел в «послеквебекский период» — добиться смены гит-
леровского режима прежде, чем удары советских войск
сотрут его с лица земли.
Так в логический ряд встают те, на первый взгляд,
непостижимые и абсурдные шаги, которые предприни-
269
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ______________
мало УСС — да и не только оно — в своей закулисной дип-
ломатии. Раз необходимо какое-то «центристско-социали-
стское», генеральское или иное правительство для Гер-
мании, то надо его искать. Тогда понятны авансы Далле-
са и Хьюитта. Даже чудовищные по циничности
предложения Морди становятся объяснимыми.
Да, о меморандуме 121 нам еще не раз придется вспом-
нить. В нем открытым текстом было сказано то, о чем
обычно молчат.
На первом, решающем фронте
1943 год так глубоко погрузил нас в тину закулисных
интриг, что и впрямь можно подумать, что на свете ни-
чего иного и не присходило. Нет, ни в коем случае нельзя
допускать «абсолютизации» того или иного предмета ис-
следования, каким бы интересным он ни казался.'
1943 год имел другой облик: продолжалась война. Ста-
линград. Курск. Левобережная Украина. Колоссальные уси-
лия советского народа. Военные действия на других фрон-
тах: на Тихом океане, в Северной Африке. Героическое
движение Сопротивления. Приближавшаяся победа! В нем
было все — кроме, увы, второго фронта в Европе.
Сейчас самое время вернуться к нашему важному ис-
точнику— подлинным документам дипломатической
борьбы за реализацию обещания, данного США и Анг-
лией еще в 1942 году. Что же делалось для этого? 13 фев-
раля 1943 года И.М. Майский сообщал из Лондона в Мос-
кву:
«Еще сложнее реакция британских господствующих
классов на наши военные успехи. В их груди живут сразу
две души. С одной стороны, очень хорошо, что русские
так крепко бьют немцев, — нам, англичанам, легче будет.
Сэкономим потери и разрушения. Еще раз используем наш
извечный метод — воевать чужими руками. Но, с другой
стороны, нам, англичанам, страшно, а не слишком ли в
результате усилятся большевики? Не слишком ли повы-
сятся шансы «коммунизма» в Европе? Эти два противо-
270
ТРЕТИЙ ФРОНТ
речивых чувства находят теперь отражение в двух основ-
ных группировках британского господствующего класса,
которые для краткости могут быть окрещены как «черчил-
левская» и «чемберленовская». Первая пока сейчас дает
крен в сторону испуга перед нашими успехами. Между
прочим, это последнее настроение довольно явственно
ощущается в руководящем аппарате военного ведомства..
Но сейчас Красная Армия еще только на подступах к
Ростову и Харькову. Каково будет ощущение «черчиллев-
ской» группы, когда Красная Армия будет на подступах к
Берлину, трудно сказать. Не исключены разные неприят-
ные сюрпризы...
Поэтому вопрос о том, когда именно создавать второй
фронт, становится основным вопросом для Британского
правительства, причем в его решении главную роль игра-
ли и играют не столько военные, сколько политические
соображения. С точки зрения Британского и Американс-
кого правительств, второй фронт надо устроить не слиш-
ком рано и не слишком поздно, а как раз «вовремя». Но
когда именно? Судя по решениям в Касабланке, англи-
чане и американцы как будто бы думают, что у них еще
имеется достаточно времени, прежде чем наступит необ-
ходимый момент для действия».
Действительно, в январе 1943 года в Касабланке были
приняты решения, касавшиеся действий на Европейском
континенте. Но какие? Англия настаивала на пресловутом
«балканском варианте», а США были готовы его поддер-
жать, приняв принцип сосредоточения главных сил в Сре-
диземном море. Срока для вторжения в Европу назначено
не было. Правда, в официальном коммюнике говорилось
о том, что США и Англия «сознают, какую огромную тя-
жесть войны Россия успешно несет на себе». Однако только
после неоднократных настояний И.В. Сталина был назван
новый срок открытия второго фронта: август или сентябрь
1943 года.
Американцы пытались успокаивать законную тревогу
советских государственных деятелей. Когда в 1943 году
271
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ________________
специальный представитель президента Рузвельта посол Дэ-
вис посетил Советский Союз, то в беседе с ним К.Е. Во-
рошилов затронул вопросы военного положения. Вот как
это выглядит в записи:
«Ворошилов отвечает, что он уверен в нашей окон-
чательной победе. Однако несмотря на то, что враг уже
основательно потрепан в Сталинграде, под Москвой в свое
время и других местах на нашем фронте, а также в Туни-
се, силы у него еще достаточно крупны, и нам предстоит
борьба, которая потребует напряжения всей нашей энер-
гии, и война может затянуться. Если же англичане и аме-
риканцы нанесут серьезный удар по врагу с Запада этим
летом, а мы с Востока, То противник будет быстро со-
крушен.
Дэвис говорит, что он придерживается точно такого
же мнения. Однако он не думает, что война затянется. Если
Гитлер не смог сокрушить СССР в 1941-м, 1942 годах и
если он не сможет достичь Баку и сломить Красную Ар-
мию этим летом, то он лишится своей головы в этом году.
Америка создает большую и хорошую армию. В Америке
сейчас уже производится 7 тысяч самолетов в месяц. Аме-
риканские солдаты, участвовавшие в операциях в Туни-
се, теперь являются очень хорошими бойцами. Конечно,
американская армия еще неопытная, зеленая, но она бу-
дет хорошей армией».
Но вот произошло то, чего так опасались все, кому
была дорога совместная и скорая победа над врагом:
США и Англия заявили, что снова откладывают вторже-
ние. И.В. Сталин с полным правом гневно писал руково-
дителям западных держав:
«Теперь, в Мае 1943 года, Вами вместе с г-ном Чер-
чиллем принимается решение, откладывающее англо-аме-
риканское вторжение в Западную Европу на весну
1944 года. То есть открытие второго фронта в Западной
Европе, уже отложенное с 1942 года на 1943 год, вновь
откладывается, на этот раз на весну 1944 года.
Это Ваше решение создает исключительные трудности
для Советского Союза, уже два года ведущего войну с глав-
272
ТРЕТИЙ ФРОНТ
ними силами Германии и ее сателлитов с крайним на-
пряжением всех своих сил, и предоставляет Советскую Ар-
мию, сражающуюся не только за свою страну, но и за
своих союзников, своим собственным силам, почти в еди-
ноборстве с еще очень сильным и опасным врагом».
А ведь во всем мире было ясно, что условия для вы-
полнения дважды данного обещания созрели! Это видели
не только в Москве. 2 июля 1943 года А. А. Громыко сооб-
щал в Москву:
«Председатель комиссии по иностранным делам пала-
ты представителей США Блум, с которым я имел беседу
(Блум некоторое время тому назад, приглашая меня на
концерт, посвященный памяти Рахманинова, выразил
желание встретиться и побеседовать), говорил о том, что
конгресс в целом хорошо настроен по отношению к Со-
ветскому Союзу. Имеются лишь отдельные члены конгрес-
са, которые либо еще не определили свое отношение к
нам, либо относятся недоверчиво. В конгрессе сейчас не-
доумевают, заявил Блум, почему обещанный второй
фронт не открывается. Сам он, Блум, также недоумевает.
Он считает, что для открытия второго фронта уже суще-
ствуют очень благоприятные условия».
Можно понять, с какими чувствами вели советские ру-
ководители беседы со своими союзниками на эти темы.
В октябре 1943 года Э. Иден посетил Москву и объяснил,
как «трудно» приходится Англии и США. В записи его бе-
седы с И.В. Сталиным говорится:
«Иден говорит, что мероприятия по подготовке опе-
рации «Оверлорд»* решительно проводятся. Но премьер-
министр хотел, чтобы маршал Сталин ознакомился с этой
телеграммой, с тем чтобы он мог видеть, в чем заключа-
ются трудности.
Сталин говорит, что если не хватает сил, то ничего
не поделаешь.
Иден говорит, что, как он полагает, силы имеются, и
он не думает, что дата вторжения во Францию будет от-
* Высадка в Северной Франции.
273
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ s
ложена. Однако нужно иметь в виду, что кроме десантных
судов, возможно, потребуется использовать в Италии так-
же те семь испытанных в боях дивизий, которые предпо-
лагалось перебросить в Англию, для того чтобы они со-
ставили ударную группу при высадке во Франции...
Сталин говорит, что, очевидно, дело обстоит так:
англичане уже произвели одну высадку. Если предпо-
ложить, что сейчас имеется, например, 20 свободных ди-
визий, то вопрос заключается в том, где эти дивизии луч-
ше использовать: в том ли районе, где уже совершена
высадка или же где-либо в другом месте.
Иден говорит, что именно в этом и заключается про-
блема, и добавляет, что, как считает премьер-министр,
нельзя рисковать поражением в Италии.
Сталин говорит, что имеются две возможности ре-,
шения этой проблемы. Первая — это перейти к обороне в
Италии и при помощи имеющихся сил, а также тех, ко-
торые смогут быть высвобождены в Италии, произвести
высадку во Франции. Второе решение заключается в том,
чтобы не высаживаться во Франции, а пробиться через
Италию в Германию. Можно решить и так и так. Все зави-
сит от расстановки сил».
Сегодня только приходится удивляться — и восхищать-
ся! — тем долготерпением, которое проявляли советские
руководители, ведя переговоры с лидерами США и Анг-
лии. Вот бы просто стукнуть кулаком по столу — ведь для
этого имелось достаточно оснований, даже не зная всех
закулисных интриг! Но слишком была велика ставка,
слишком велико было чувство ответственности за глав-
ное — за исход войны, чтобы поддаваться оправданным
чувствам разочарования и возмущения. Ведь этого только
и ждали многие деятели в США и Англии, чтобы сорвать
сотрудничество в рамках антигитлеровской коалиции!
Такого удовольствия советская внешняя политика им не
доставила. За ней стоял великий подвиг великого народа,
в котором наши дипломаты черпали силу, терпение и на-
стойчивость.
274
ТРЕТИЙ ФРОНТ
Сама жизнь давала аргументы в пользу коалиции, а
что касается отношений между СССР и США — в пользу
сотрудничества. Когда в 1943 году Москву посетил пред-
седатель управления по делам военного производства
США видный представитель делового мира США Дональд
Нельсон, то он заявил в беседе с И.В. Сталиным, что
«как представитель деловых кругов, он предвидит боль-
шое будущее дружественных отношений между США и
СССР. Он полагает, что имеется много путей, которыми
обе страны могут помогать друг другу». В протоколе бе-
седы далее записано:
«Сталин отвечает, что это правильно.
Нельсон говорит, что интересы США и СССР не
сталкиваются.
Сталин заявляет, что интересы СССР и США не
сталкиваются и не должны сталкиваться. Они не будут стал-
киваться, если некоторые группы в США не будут давать
для этого повода».
Как вспоминал Нельсон, по возвращении он был при-
нят Рузвельтом и подробно сообщил о беседе в Москве.
Президент разделял убеждение Нельсона о «необходимо-
сти создания прочных основ русско-американской друж-
бы». Размышляя об этом позже в форме письма некоему
советскому собеседнику, Нельсон писал: «Ничто не мо-
жет быть более катастрофичным, чем конфликт между
нашими великими державами, которые никогда не вое-
вали друг против друга. Я убежден, что судьба человече-
ства зависит от продолжения дружбы и сотрудничества
между Советским Союзом и Соединенными Штатами...
Различия в наших политических системах не представля-
ют собой разумного повода для враждебности. Мы не со-
бираемся менять вашей системы и не думаем, что вы хо-
тели бы изменить нашу. Различие — не повод для того,
чтобы не жить в дружбе, не развивать деловые отноше-
ния. Надо совместно работать во имя создания такого все-
мирного сообщества, в котором война станет не только
гипотетически, но и реально невозможной».
275
• А.А, БЕЗЫМЕНСКИЙ_________________
Да и сам президент в 1943 году видел жизненную не-
обходимость советско-американского сотрудничества. Ле-
том 1943 года, перед ожидавшейся встречей в Квебеке е
Черчиллем, для президента был подготовлен документ;
озаглавленный «Позиция России», где высказывалась
важная точка зрения на будущее отношений США с Со-
ветской страной. Она состояла в следующем:
«По окончании войны Россия будет занимать господ-
ствующее положение в Европе... Поскольку Россия явля-
ется решающим фактором в войне, ей надо оказывать вся-
ческую помощь и надо прилагать все усилия к тому, что-
бы добиться ее дружбы. Поскольку она, безусловно, будет
занимать господствующее положение в Европе после по-
ражения держав оси, то еще более важно поддерживать и
развивать самые дружественные отношения с Россией.
Наконец, наиболее важным фактором, с которым дол-
жны считаться США в своих отношениях с Россией, яв-
ляется война на Тихом океане. Если Россия будет союз-
ником в войне против Японии, война может быть закон-
чена значительно быстрее и с меньшими людскими и
материальными потерями. Если же войну на Тихом океа-
не придется вести при недружественной или отрицатель-
ной позиции России, трудности неимоверно возрастут,
и операции могут оказаться бесплодными».
Оценки, высказанные неким «высокопоставленным
военным стратегом США» (так назвал его директор бюро
военной информации Роберт Шервуд, опубликовавший
текст этого документа), были весьма близки самому пре-
зиденту. Сын президента Эллиот вспоминал об одном раз-
говоре с отцом, который сказал ему перед Квебеком:
— В Европе победа придет к концу 1944 года.
Эллиот удивился, но президент настаивал:
— Посмотри, как Красная Армия нажимает на Цент-
ральном фронте.
Тогда сын задал вопрос, видимо, навеянный некото-
рыми вашингтонскими настроениями:
— Можно ли доверять русским?
276
ТРЕТИЙ ФРОНТ
Франклин Рузвельт ответил:
— Доверяем же мы им сейчас. Какие у нас основания
не доверять им завтра?
Записал сын и другое важное высказывание президента:
— Ведь если дела в России пойдут.и дальше так, как
сейчас, то возможно, что будущей весной второй фронт
и не понадобится...
10 августа 1943 года, перед самой встречей в Квебеке,
военный министр США Генри Стимсон обратил внима-
ние президента на опасные последствия былых отсрочек:
«В свете послевоенных проблем, перед которыми мы вста-
ем, наша позиция... представляется крайне опасной. Мы,
как и Великобритания, дали ясное обязательство открыть
второй фронт. Не следует думать, что хотя бы одна из на-
ших операций, являющихся булавочными уколами, мо-
жет обмануть Сталина и заставить его поверить, что мы
верны своим обязательствам». Рузвельт согласился, ска-
зал, что Стимсон «сформулировал выводы», к которым
пришел он сам. Вот почему, когда в Квебеке английские
представители снова начали тянуть к своему «балканско-
му варианту», пугая США «вторжением русских в Евро-
пу» (то есть ведя ту же линию, что и Донован), Рузвельт
и некоторые другие военные руководители США заняли
иную позицию. Именно вопреки меморандуму в Квебеке
было 'решено, что операция «Оверлорд» будет главной опе-
рацией 1944 года. Была поставлена задача: «В сотрудниче-
стве с Россией и другими союзниками добиться в возможно
короткий срок безоговорочной капитуляции европейских
стран оси».
Но все ли в США мыслили и действовали так? Как мы
уже знаем, — не все.
Тегеран и его враги
Процесс выработки и принятия внешнеполитических
решений в вашингтонских «коридорах власти» всегда был
сложен и неоднозначен. Так было и в годы войны, и —
кто знает! — к чему бы он привел, если волю ведущих сил
277
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ________________
политической и экономической жизни США не выражал
бы такой прозорливый деятель, каким был Франклин Де*
лано Рузвельт.
Но были вполне определенные и вполне объективные
интересы Соединенных Штатов, которые стояли за Руз-
вельтом и его непосредственным окружением. Как бы ни
пели свои «политические стансы» сторонники сговора а
нацизмом, трезвые умы в США видели всю опасность
похода Германии за завоевание мирового господства. Прав-
да, они тогда не могли прочитать слов Гитлера о том, что
его задачей будет, объединившись с Англией, «наказать»
Соединенные Штаты. Не могли они прочитать и секрет-
ные планы «ИГ Фарбениндустри», предусматривавшие
ликвидацию американских позиций на мировых рынках.
Но сама логика войны вела к пониманию этих и подоб-
ных им целей германской агрессии. Эта логика вела США к
активизации их роли в антигитлеровской коалиции.
Нет слов, Рузвельт и члены объединенного комитета
начальников штабов (ОКНШ) читали меморандумы и до-
несения УСС (ведь ведомство Донована недаром являлось
одним из органов ОКНШ). Но только одним из них! Сле-
дуя нашей теме, мы все время сохраняли в фокусе имен-
но УСС, ибо именно ему было удобнее вести операции
на реально существовавшем до 1944 года «втором», то есть
антисоветском, фронте. Но Управление стратегических
служб — далеко не единственный источник информации.
Оценку противника предпринимали и государственный
департамент, и разведка армии, и морская разведка. В ко-
нечном счете не американское правительство было орга-
ном УСС, а как раз наоборот — УСС было органом пра-
вительства. Однако в этой формуле, предупреждающей
против переоценки роли УСС, лежит и необходимость
признания соучастия многих высших деятелей тогдашней
администрации США в неблаговидных операциях на
фронтах «тайной войны». Спецслужбы Запада отнюдь не
являются неким «государством в государстве». Нет, они
представляют собой часть империалистического государ-
ственного механизма.
278
ТРЕТИЙ ФРОНТ
Разумеется, нельзя видеть во всем «происки УСС». Этим
мы лишь потрафили бы легендам о «вездесущей» и «все-
могущей» американской разведке. В действительности ее
«вездесущность» и «всемогущество» были весьма ограни-
ченными. Рузвельт, Маршалл, Стимсон и другие выдаю-
щиеся деятели США военного времени прекрасно знали
подлинную цену Доновану, Даллесу и его агентуре — не-
даром военное министерство не раз разоблачало дутый
характер многих доновановских «сенсаций», а государ-
ственный департамент приходил в ужас от дилетантизма
«дипломатов от разведки»...
Когда единству антигитлеровской коалиции угрожала
наибольшая опасность? В 1942 году, когда она только со-
здавалась? Вначале 1943 года, когда в США Донован и
его сторонники еще могли надеяться, что убедят Рузвельта
в возможности сговора с германским «центристским или
социалистским правительством»? Или в 1944 году, когда
некоторые американские генералы рисовали себе карти-
ну быстрого марша от Нормандии до Берлина? Или, на-
конец, в 1945 году, когда Гиммлер был готов заплатить
Даллесу любую цену, лишь бы тот пошел на сговор? Все
это, конечно, вопросы умозрительные, ибо решали, к сча-
стью, не те, кто хотел сговориться. Решало совсем дру-
гое: реальное соотношение сил на фронтах Второй миро-
вой войны, и в первую очередь на его главном, советско-
германском фронте.
На пороге 1942 года вермахт потерпел сокрушитель-
ные поражения. Тогда в гитлеровской верхушке появи-
лись первые сомнения — не пора ли взять курс на сго-
вор с западными державами? Но тогда в США и Англии
очень хорошо понимали угрозу, которую несли им вер-
махт и гитлеровские претензии на мировое господство.
США только-только вступили в войну, и американский
народ, испытавший шок Пёрл-Харбора, не принял бы
курс на капитуляцию. Непреклонен был и Рузвельт. Лишь
небольшая группка «доновановцев» вынашивала иные
планы.
279
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ_______________ ___
Затем год 1943-й. После Сталинграда й Курска стала
ясно, что вермахту не одолеть Советской страны. Для тех
в США, кто рассматривал войну с эгоистических пози-
ций, отпал главный повод к сотрудничеству с СССР, таи
как СССР уже «сделал свое дело», сломав хребет гитле-
ровской армии. Усилились тенденции к сделке и в герман-
ских правящих кругах. Пожалуй, это был самый крити-
ческий момент, и он отражен в меморандуме 121.
Но история жестоко посмеялась над «великими ком-
бинаторами». Мало того что ставка на «заговорщиков» ока-
залась несостоятельной. Сама логика вооруженной борь-
бы на фронтах диктовала руководителям США и даже Ан-
глии, что их национальные цели могут быть достигнуты
только вместе с СССР, а не в борьбе против него. Можно
считать, что уже в конце 1943-го — начале 1944 года сго-
вор был невозможен. Тегеранская конференция руково-
дителей трех великих держав — СССР, США и Великоб-
ритании — обозначила этот рубеж.
Если обратиться к ходу дискуссии в Тегеране, то
нельзя не заметить, что над ней еще висели тенью идеи
меморандума 121. С первого взгляда казалось ясным: в
Квебеке «Оверлорд» был предрешен. Можно спокойно
было сказать советскому союзнику: решение принято,
второй фронт будет открыт. Но в Тегеране это произош-
ло не сразу.
Конференция открылась 28 ноября 1943 года — через
три месяца после Квебека. Однако делегация США заня-
ла сначала весьма неопределенную, выжидательную по-
зицию. В первый день Рузвельт сообщил о квебекском
решении, но сразу оговорился, что США и Англия, воз-
можно, будут вынуждены отложить высадку на 2—3 ме-
сяца. Затем снова возник пресловутый «балканский вари-
ант» — высадка в северной части Адриатики. Разумеется,
это вызвало вопросы с советской стороны — особенно
когда Черчилль, не возражая в принципе против «Овер-
лорда», стал предлагать сразу три параллельные операции,
которые явно ставили высадку в Северной Франции под
вопрос. Первый день не принес ясности.
280
ТРЕТИЙ ФРОНТ
29 ноября вопрос обсуждали военные представители
трех держав. Дважды К.Е. Ворошилов спрашивал своего ан-
глийского коллегу:
— Считает ли маршал Брук операцию «Оверлорд» своей
главной операцией?
Брук уходил от прямого ответа. Никаких решений при-
нято не было. На следующий же день выяснилось и дру-
гое, более чем странное обстоятельство: еще не назначен
командующий объединенными англо-американскими вой-
сками, которые должны уже через несколько месяцев на-
чать высадку. И.В. Сталин сказал без обиняков:
— Тогда ничего не выйдет из операции «Оверлорд»...
Глава советской делегации добивался ответа на три воп-
роса:
— каков точный срок высадки?
— кто будет ею командовать?
— будет ли высадка в Северной Франции поддержана
такой же операцией в Южной Франции?
Не получив ответа, Сталин даже вынужден был напом-
нить, что советская делегация собирается 2 декабря уехать.
Лишь после этого во время завтрака 30 ноября Рузвельт
заявил, что «намерен сообщить маршалу Сталину прият-
ную новость». Это и были ответы на поставленные вопро-
сы. Они гласили:
— высадка состоится в мае 1944 года;
— она будет сопровождена операцией на юге Франции;
— главнокомандующий будет назначен в самое ближай-
шее время (им стал Дуайт Эйзенхауэр, и И.В. Сталина уве-
домили об этом 7 декабря, то есть через неделю после Те-
герана).
В свою очередь, советская делегация заявила, что в мо-
мент высадки союзников на советско-германском фрон-
те будут предприняты наступательные действия, которые
не дадут вермахту возможности перебрасывать войска с
востока на запад. Как сказал Рузвельт:
— Я надеюсь, что наши нации теперь поняли необхо-
димость совместных действий, и предстоящие операции
281
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
наших трех стран покажут, что мы научились действовать
совместно.
Но до июня 1944 года оставалось еще более полугода.
Еше олин «балканский вариант»
Что же оставалось делать врагам второго фронта после
того, как решение о его открытии было принято и нача-
лась — наконец-то! — практическая подготовка к этой се-
рьезнейшей для США и Англии военной операции? Пред-
положить, что враги сотрудничества капитулировали,
было бы по меньшей мере преждевременным.
Квебекские решения — при всей своей важности — ос-
тавляли для этого определенные лазейки. К примеру, в
окончательных формулировках не было принято амери-
канское предложение о том, чтобы отдать операции «Овер-
лорд» «безоговорочный приоритет». Тем самым у привер-
женцев «балканского варианта» во главе с Черчиллем (До-
нован принадлежал к их числу) еще оставались
определенные возможности. И они были использованы.
...Уже давно вошел в широкий обиход термин «мягкое
подбрюшье Европы». Он принадлежит Уинстону Черчил-
лю, который именно так обозначал роль Балканского по-
луострова во Второй мировой войне. Сам термин как бы
таил в себе намек: вот оно, мягкое и уязвимое место ог-
ромного европейского тела. Стоит лишь ударить...
Но и удачные термины могут обманывать. Когда Чер-
чилль — а с ним и некоторые американские военные и
политики — говорили о Балканах, то имели в виду вовсе'
не военно-географические свойства Балканского полуос-
трова. Кстати, для высадки союзных войск он был куда
менее удобен, чем побережье Северной Франции, а его
отдаленность от возможных исходных точек предполагае-
мой операции — куда значительнее. Иными словами, если
применять термин «подбрюшье», то оно было далеко не
мягким. Дело, однако, совсем не в военной географии, а
в политике.
282
ТРЕТИЙ ФРОНТ
С самого начала споров вокруг второго фронта со сто-
роны Англии настойчиво выдвигалось требование: высадку
осуществить на Балканах, здесь сосредоточить основные
силы США и Англии, дабы первыми войти на полуост-
ров и не допустить освобождения его советскими войска-
ми. Уже в мае 1943 года Черчилль на встрече с Рузвельтом
выступил с широкой программой «балканского вариан-
та» (Донован высказывался в ее пользу еще после своей
поездки в Югославию в начале 1941 года, считая Балка-
ны самым слабым звеном в германской стратегии). Эти
оценки встретили серьезнейшую критику в военных кру-
гах США, да и в Англии не было единства по этому воп-
росу.
После Квебека не было сомнения в том, что «Овер-
лорд» взял верх над «балканским вариантом», но это от-
нюдь не мешало английским стратегам снова и снова
вытаскивать на свет свой излюбленный вариант. Так, когда
встал вопрос о необходимости сопроводить «Оверлорд»
высадкой войск в Южной Франции (операция «Энвил»),
Черчилль снова потребовал операции на Адриатике в рай-
оне Триеста. Эйзенхауэр иронически говорил о том, что
Черчилль «был одержим» своей идеей.
Лучше, чем кто-либо, определил смысл балканской
авантюры Черчилля сам Рузвельт, беседуя со своим сы-
ном Эллиотом в дни Тегерана.
— Всякий раз, — пояснил Рузвельт, — когда премьер-
министр настаивал на вторжении через Балканы, всем
присутствовавшим было совершенно ясно, чего он на са-
мом деле хочет. Он прежде всего хочет врезаться клином в
Центральную Европу, чтобы не пустить Красную Армию
в Австрию и Румынию и даже, если возможно, в Венг-
рию. Это понимал Сталин, понимал я, да и все осталь-
ные...
Затем он долго разъяснял смысл английской затеи и
подытожил:
— Мы ведем войну, и наша задача выиграть ее как мож-
но скорее и без авантюр. Я думаю, я надеюсь, Черчилль
283
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
понял, что наше мнение именно таково и что оно не из-
менится.
Увы, Черчилль долго не хотел этого понять — а с ним
и некоторые американские деятели. «Без авантюр» они об-
ходиться не хотели, даже ценой прямого нарушения воли
президента.
Вернемся к меморандуму 121. В сопроводительном пись-
ме к нему, направленном 20 августа 1943 года бригадно-
му генералу Дину (секретарь объединенного комитета на-
чальников штабов, затем — глава американской военной
миссии в Москве), Донован упоминал о какой-то «пред-*
полагаемой операции, изложенной в нашем документе о
Балканах». Зная позицию Донована, который всегда под-
держивал Черчилля в его стремлении заняться «мягким
подбрюшьем Европы» и сорвать открытие второго фрон-
та, заранее можно предположить, что речь шла об оче-
редном варианте этого плана.
Действительно, в первом пункте плана говорилось:
«Наступающий развал Италии усиливает страх балканс-
ких правящих классов перед тем, что «ось» потерпит по-
ражение и что Советская Европа будет господствовать в
Восточной Европе», и этот страх надо использовать. Ведь
далеко не случайно сам Донован осенью 1943 года отпра-
вился в Каир. Отсюда он руководил рядом мероприятий,
целью которых были Балканы.
К примеру, под прицелом УСС была Румыния. Как гла-
сят документы, еще в январе 1943 года представитель
УСС Бернард Ярроу (в просторечии белоэмигрант Жаров)
связался с крупными румынскими предпринимателями
Эдгаром и Максом Аушнитами. Те, в свою очередь, об-
ратились к румынскому диктатору Иону Антонеску. Как
докладывал Ярроу Доновану от имени Макса Аушнита,
Антонеску готов выйти из войны, если «получит от Со-
единенных Штатов гарантии независимости Румынии». До-
нован приказал Аллену Даллесу, возглавлявшему европей-
скую резидентуру УСС, уточнить предложения Аушнита —
Антонеску. Даллес в свою очередь доложил, что румыне-
284
ТРЕТИЙ ФРОНТ
кая сторона требует ни меньше ни больше, как «обеспе-
чения границ, существовавших до 1940 года», и «возвра-
щения к прежней ориентации на сотрудничество с демок-
ратическими правительствами Запада».
...До сих пор на одном из центральных проспектов Бу-
хареста стоит многоэтажное серое здание, характерное для
30-х годов, — бывшая контора Аушнитов. «Железный ко-
роль» довоенной Румынии Макс Аушнит (еврейского про-
исхождения) и его семья владели многочисленными пред-
приятиями металлургической и машиностроительной про-
мышленности. Эдгар Аушнит эмигрировал в США, Макс
остался в стране и, хотя находился под «домашним арес-
том», поддерживал прямые связи с Антонеску.
Когда я рассказал об этом видному румынскому исто-
рику и публицисту д-ру Эужену Преда, он не удержался
от иронии:
— Генерал Донован не отличался хорошим знанием
своей клиентуры. Аушниты были известны своей проанг-
лийской ориентацией — ведь они владели акциями зна-
менитой военной компании «Армстронг — Виккерс». А в
условиях острой конкуренции секретных служб США и
Англии на Балканах ставка на Аушнитов не обещала осо-
бых перспектив. Впрочем, в своих попытках ориентации
на Запад они не были оригинальны, если вспомнить ру-
мынский зондаж в Мадриде, предпринятый в конце
1943 года...
Что он имел в виду? В ноябре 1943 года в Мадриде со-
ветник румынского посольства Григориу от имени Анто-
неску вел секретные переговоры с американским послом
Карлтоном Хэйсом. Последний формально сохранил со-
юзническую лояльность, повторив требование о безого-
ворочной капитуляции, однако добавил, что при таком
условии можно... избежать «оккупации всей Румынии» со-
ветскими войсками. Антонеску ответил, что согласится на
это в том случае, если капитуляция произойдет после
высадки англо-американских войск на Балканах и их про-
движения в Румынию. В этом же духе действовал румыне-
285
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ_____________
кий посол в Турции Крецяну, направленный Антонеску
в Анкару в мае 1943 года. Диктатор и его однофамилец ми-
нистр иностранных дел Михай Антонеску прямо предпи-
сали Крецяну добиваться высадки западных союзников на
Балканах, а лидер буржуазной «оппозиции» Юлиу Мани$
просил Крецяну передать западным союзникам, что все
готово к их приему и Румыния, «как только англо-аме-
риканские войска подойдут к Дунаю, перейдет на их сто-
рону». Иными словами: замысел клики Антонеску и бур-
жуазной оппозиции состоял в том, чтобы, толкая США и
Англию на «балканский вариант», сохранить свой режим.
Как подтверждал Крецяну, Антонеску считал, что США и
Англия «скорее заинтересованы в предупреждении совет-
ского вторжения в Европу, чем в ликвидации гитлеровс-
кого режима». Что же, военный преступник Антонеску
догадывался о том, что у него есть единомышленники в
лагере западных держав!
...История румынских и американских зондажей длин-
на. Историки СРР подробнее ее исследовали. Когда я бе-
седовал с одним из них — генералом Георге Захариу, —
он сказал:
— Смысл этих зондажей со стороны Антонеску был
ясен: увидев, что Германия проигрывает войну, попытать-
ся спасти не только свою шкуру, но и сам прогнивший
социальный режим. Перспективу видели в сговоре с ан-
тикоммунистическими кругами США и Англии. Причем
если Ион Антонеску, так сказать, косил глазами то на
Гитлера, то на Запад, то его министр иностранных дел
Михай Антонеску смотрел только в сторону США. Свои
контакты Михай Антонеску развернул еше в 1942 году...
Действительно, в конце 1942 года по указанию мини-
стра началось выяснение возможностей сепаратного мира
между Румынией и Германией, с одной стороны, и
США и Англией — с другой. Как выяснилось после вой-
ны, румынские эмиссары предлагали свои услуги, дабы
добиться от Гитлера согласия на то, чтобы допустить вы-
садку союзников во Франции. Антонеску настолько об-
286
ТРЕТИЙ ФРОНТ
иадежила реакция Запада, что весной 1943 года он со-
общил об этом в Берлин. Там, разумеется, его немед-
ленно поставили на место. Когда в апреле 1943 года Ан-
тонеску встречался с Гитлером, тот сделал ему выговор
(видимо, считая возможные сделки своей прерогативой).
Но вот что любопытно: Гитлер сообщил, что немецкая
разведка перехватила шифровку государственного сек-
ретаря США Хэлла, который рекомендовал послу США в
Лиссабоне поддерживать возможные «инициативы» о пе-
реговорах. А чтобы пристыдить своего румынского став-
ленника, фюрер зачитал текст доклада о зондажах румын-
ских эмиссаров, которые сообщали американцам: «Гит-
лер, возможно, будет готов к миру по соглашению с
англичанами и американцами. Он оставит все занятые ими
страны, кроме Украины»*.
С западной стороны делались неоднократные весьма
прозрачные намеки на то, что США и Англия относятся
с пониманием к антисоветским целям боярской Румы-
нии.
— Английское и американское правительства заинте-
ресованы в том, чтобы предотвратить угрозу большевиз-
ма...
Такое заявление сделал румынскому эмиссару И. Ге-
оргиу резидент английской разведки в Стамбуле Честлен.
И он же на вопрос — почему не бомбят румынские неф-
тепромыслы — ответил:
— Потому что мы не хотим этого...
Английская разведка в этом регионе весьма активно
конкурировала с американской, базируясь на своих дав-
них связях. Тот же Честлен (английский делец, носивший
пышное имя графа де Шателен, однако давно англизи-
рованное) владел в Румынии нефтетранспортной фирмой
ЮНРИА, которая оказала огромные услуги экс-королю
Каролю II. Он знал в Бухаресте «всех и вся», и этим опре-
делялся выбор английской разведки, которая выбросила
* Как эта фраза совпадает с американским предложением, пе-
реданным Т. Морди Папену!
287
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
в сентябре 1943 года на территории Румынии «десант»
Честдена и офицера-связиста. Любопытна судьба этогд
десанта: он попал в руки румынской контрразведки, к<>
торая не выдала Честлена немцам (как этого требов^-
наместник СС в Румынии), а разместила в уединенно
имении. Практически через Честлена режим Антонес»-
поддерживал прямую связь с английской резидентурой-
Стамбуле (хотя в принципе Честлен должен был контак-
тировать с оппозиционной группой Юлиу Маниу). Боле<
того, радиста Честлена поместили в Бухаресте в... здании
службы безопасности. Ион и Михай Антонеску через груп-
пу Честлена были полностью в курсе всех контактов.
Но канал связи шел и в Вашингтон. Румынский дип-
ломат Кароль Давилла — бывший посол в Париже — ока-
зался в США. Его разыскал доновановский специалист по
Восточной Европе Девитт Пуль и разработал очередной
план посылки Давиллы в Румынию в качестве эмиссарй
УСС.
Разумеется, и в Вашингтоне, и в Лондоне понимали
ограниченность своих возможностей. Хотя из Бухареста
умоляли англичан и американцев «прийти» в Румынию,
«не пустить» большевиков, сие было не во власти комби-
наторов. Красная Армия громила вермахт, а с ним — и
румынских оккупантов. Поэтому США и Англия были вы-
нуждены привлечь Советский Союз к переговорам о вы-
ходе Румынии из войны: когда с румынской стороны к
союзникам была послана миссия во главе с бывшим пре-
мьер-министром князем Барбу Штирбеем, то после не-
которого промедления США и Англия проинформирова-
ли СССР об этом, и переговоры пошли на трехсторон-
ней базе. В те дни «Нью-Йорк тайме» (15 марта 1944 года)
иронически писала о том, что «англичане и американцы,
которым румыны готовы были сдаться, находятся очень
далеко».
Поэтому перед фактом неудержимого советского на-
ступления американским разведчикам типа Донована не
оставалось ничего другого, как начать тайную войну — на
288
третий фронт
этот раз не против держав разваливавшейся «оси», а пря-
мо и официально против Советского Союза. Когда мемо-
рандум 121 в августе 1943 года был отвергнут в Квебеке,
Донован начал подкоп под давний официальный запрет
Рузвельта вести разведку против СССР. Мы знаем, что
запрет отнюдь не мешал резидентуре УСС в Стокгольме
и Берне практически действовать именно в этом направ-
лении. Однако на этот раз УСС открыто поставило воп-
рос об «ослаблении» запрета на работу против СССР.
«Неясно, получил ли Донован, — пишет Э. Браун, — пря-
мую директиву объединенного комитета начальников
штабов о начале разведывательных операций против Рос-
сии. Возможно, это было устное разрешение. Однако в
любом случае он принялся за осуществление своих пла-
нов».
Еще в январе 1943 года был составлен документ о за-
сылке агентуры в СССР. Был сделан запрос в государствен-
ный департамент, откуда пришел ответ: такие попытки
вызовут «серьезные осложнения с политической и воен-
ной точек зрения» и нанесут ущерб отношениям США со
своим союзником. Да, можно сказать, были разумные
люди в Вашингтоне в те времена! Но, увы, и их число
оказалось невелико. Американское дипломатическое ве-
домство всего лишь посоветовало действовать осторожнее
и только в контакте с посольством в Москве. Искушен-
ные в этом англичане рекомендовали взять резидента из
числа способных и умелых сотрудников посольства, а
именно секретаря посольства Левеллина Томпсона-млад-
шего, и предложили свои услуги как «связников» между
Томпсоном и Вашингтоном. Тогда государственный депар-
тамент возразил: зачем посредничать? Мы и сами можем
им руководить...
Так или иначе, первая «официальная» разведоперация
против СССР была запланирована в сентябре 1943 года:
в Советскую страну послали группу инженеров фирмы
«Баджер и сыновья» якобы для монтажа нефтеперегон-
ных установок, а в действительности для сбора развед-
10 - 8430 Безыменский
289
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ_______________
данных по всей (!) стране вплоть до Владивостока. Такие
же группы засылались и в освобожденные страны Восточ-
ной и Юго-Восточной Европы, например в ту же Румы-
нию. Специальный отряд УСС под руководством бывше-
го банкира Фрэнка Визнера осенью 1944 года направил-
ся в Бухарест, где успешно конкурировал с группой
Честлена в оказании активной помощи реакционным эле-
ментам и сборе данных о Красной Армии. Визнер вошел
в тесную связь с сохранившейся после краха режима Ан-
тонеску и глубоко законспирированной частью фашист-
ской контрразведки.
Не будем, однако, забегать вперед. «Балканский план»
включал не только Румынию. В него вошли Болгария и
Венгрия, где американские разведчики также намерева-
лись захватить «плацдармы» для будущих действий. Исход-
ной точкой снова и снова был Стамбул — тамошняя ре-
зидентура УСС во главе с бывшим банкиром полковни-
ком Даннингом Макфарландом. Ему полностью доверял
Донован — вплоть до того, что передал ему свой ценней-
ший «личный канал» к Паулю Леверкюну. Следуя общей
любви УСС к пышным наименованиям, Макфарлавд свою
сеть на Балканах назвал «Цереус» (вид кактуса). Макфар-
ланд и его помощник Арчибальд Колемэн (мы знаем его
по делу Морди), получивший кодовое имя Снапдрагун,
расположились в маленьком городке Бабек под Стамбу-
лом. «Цереус» состоял из двух «ветвей»: «Розовую» возглав-
лял нефтепромышленник Э. Уолкер. Во главе другой «вет-
ви» стоял человек под псевдонимом Дагвуд (его настоя-
щее имя до сих пор не рассекречено). Система была
обширной и сжирала в год 500 тысяч долларов. Агентура
Дагвуда находилась в самой Германии, в Австрии, Венг-
рии и Болгарии; а среди них — агент под псевдонимом
Триллиум, — в действительности венгерский военный
атташе в Турции подполковник Отто фон Хатц.
Что касается Болгарии, то здесь УСС сделало ставку на
крупного местного банкира Ангела Куямдинского, эмиг-
рировавшего в США (его состояние оценивалось в 15—
290
ТРЕТИЙ ФРОНТ
20 миллионов долларов). Нью-йоркское бюро УСС уста-
новило, что у Куямдинского сохранились большие связи
при дворе царя Бориса. Банкир, как констатировали его
новые покровители, «был настроен весьма проамерикан-
ски», а кроме того, имел контакты с македонской фа-
шистской организацией ИМРО — вплоть до того, что
участвовал в финансировании нашумевшего убийства
югославского короля Александра I и французского ми-
нистра иностранных дел Луи Барту в 1934 году.
Все это полностью устраивало разведывательное ведом-
ство: Куямдинский получил кличку Кисе и стал агентом
УСС. Был разработан план: датЬ Киссу документы пред-
ставителя бюро экономической войны США и послать,
разумеется, в Стамбул; находясь там, он должен завязать
связи с царским двором в Болгарии и деятелем ИМРО И.
Михайловым. На операцию ассигновали ни много ни мало
220 тысяч долларов, с задачей создать в Софии группу,
на которую можно было опираться (вплоть до попытки
свергнуть правительство и оторвать Болгарию от «оси»).
План весьма понравился в Вашингтоне.
Каково же было разочарование, когда из Берна от Дал-
леса поступило сообщение: Кисс известен как корысто-
любивый делец и авантюрист, и «ни один солидный бол-
гарин не станет с ним связываться». Но Донован не обра-
тил внимания на сигнал. «Полковник» Кисс, прибыв в
Стамбул, быстро был взят на учет германской разведкой,
все его связи в Софии становились известными в Берли-
не. Там узнали, что он встречается с болгарским послом
в Турции Балабановым, который, связавшись с Софией,
якобы предложил переговоры об «отходе» от Гитлера. До-
нован бил в барабаны, такой, мол, успех! Однако выяс-
нилось, что все это выдумки. Кисс оказался «болтуном»
(заключение бюро американской контрразведки на Сре-
диземноморском театре военных действий).
Афера болгарского банкира не принесла лавров аме-
риканцам. Немногим больше дал «балканский план» в Вен-
грии. Здесь американская стратегическая разведка снова
291
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
поставила все на одного агента — упоминавшегося выше
подполковника фон Хатца. От него сначала ожидалось мно-
гое: во-первых, организация переговоров о выходе Вен-
грии из войны (это обещал Хатц от имени своих буда-
пештских единомышленников). Еще больше устраивало
УСС предложение Хатца заключить «соглашение с пред-
ставителями венгерского генерального штаба о сотрудни-
честве в сфере разведки». Прямо скажем: предложение
весьма необычное, ибо шла осень 1944 года, Венгрия и
США находились в двух различных лагерях, причем вен-
герская сторона вызывающе игнорировала требование о
безоговорочной капитуляции. Однако Колемэн и Макфар-
ланд сочли возможным вести переговоры. Переговоры,
явно нарушавшие все союзнические обязательства (!), шли
в весьма практической сфере, а именно — о посылке аме-
риканской секретной миссии в Будапешт, где она долж-
на была вступить в скрытый контакт с венгерской раз-
ведслужбой. Размечтавшийся Макфарланд предлагал — ни
более ни менее — стать «нашим (американским) уполно-
моченным в венгерском генштабе, нашим главным пред-
ставителем и агентом в Центральной Европе». Как видим,
прямая параллель с методами, применявшимися в Румы-
нии (миссии Честлена и Визнера).
Что же касается политического смысла намеченной
операции, то, как доносил один даллесовский агент,
следует полагать, что «венгры будут сотрудничать только
в том случае, если западные державы оккупируют Балка-
ны и защитят Венгрию от Красной Армии, которая при-
ближается к ее восточной границе». Знакомая, знакомая
песня! Да, в Вашингтоне прекрасно понимали, в чем дело:
в соответствующей директиве объединенного комитета на-
чальников штабов говорилось, что «в случае если Венг-
рия выразит желание вести переговоры о заключении се-
паратного мира, то предложения надлежит передать са-
мым срочным образом начальникам штабов для вручения
государственному департаменту». Заметьте: для передачи,
а не для немедленного отклонения!
292
_____________ТРЕТИЙ ФРОНТ
----.........................
Почему появились такие формулировки в директиве бу-
дущей миссии? Да потому, что практическая работа по
подготовке была поручена двум хорошо нам знакомым по
переговорам 1943 года лицам: Даллесу (Баллу) и Тайлеру
(Робертсу). Сведения об их переговорах с Гогенлоэ дос-
тигли Будапешта, и правительство премьер-министра Кал-
лан, уже давно искавшего связей с США, направило в
Швейцарию очередного эмиссара, директора Венгерско-
го национального банка Липота Бараняи. Бараняи хоро-
шо знал Ройала Тайлера по тем временам, когда после-
дний был в Будапеште в конце 20-х годов финансовым
контролером Лиги Наций. В задачу Бараняи входило вы-
яснить отношение США к «русскому вопросу» и к возмож-
ности спасения хортистского режима. В то же время Ба-
раняи поручили намекнуть американской стороне, что
Венгрия не может порвать с «осью», пока американские
и английские войска находятся «далеко от Венгрии».
Вслед за Бараняи в Берн был послан сторонник Кал-
лан барон Дьердь Бакач-Бешеньеи, в Стокгольм — барон
Антал Уллейн-Ревицки. Последний вел переговоры с упол-
номоченным УСС Тэйлором Коулом, подчеркивая, что
Венгрия просит не применять к ней термина «безогово-
рочная капитуляция». Барон Бакач-Бешеньеи, в свою оче-
редь, ссылаясь на Даллеса и Тайлера, докладывал в Бу-
дапеште, что если дело дойдет до оккупации Венгрии, то
она будет осуществлена только войсками США и Англии,
то есть без участия Советского Союза. Западные держа-
вы, мол, не допустят «русского господства над этим ис-
ключительно важным в географическом и военно-стра-
тегическом отношении районом — воротами в Западную
Европу». Зная убеждения Даллеса и Тайлера, можно с уве-
ренностью сказать, что барон не преувеличивал, ибо идея
воссоздания антисоветского «санитарного кордона» пред-
полагала и наличие в его составе Венгрии. Во время бер-
нских переговоров обсуждался и вопрос посылки амери-
канского десанта-миссии в Будапешт. Даже упоминалось
имя Донована как главы миссии!
293
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ____________________
В декабре 1943 года была сформирована американская
секретная миссия (кодовое наименование «Спарроу») из
трех человек во главе с подполковником Флоримондом
Дюком — опытным разведчиком, участвовавшим в секрет-
ных контактах с адмиралом Канарисом. Дальше разыгра-
лась такая же история, как с Киссом: УСС получило све-
дения, что фон Хатц — двойник и работает на нацистскую
разведку, снабжая ее полными отчетами о своих связях с
американцами. Макфарланд, разумеется, защищал честь
своего мундира и расписывал «высокие качества» своего
агента. Ему было приказано порвать контакты, но глава
«Цереуса» игнорировал запрет. Фон Хатц, в свою очередь,
настаивал на посылке миссии, так как хортистское пра-
вительство «встревожено перспективой... русского вторже-
ния». По другому каналу УСС получило сообщение о том,
что определенные венгерские круги «готовы рискнуть на
разрыв с Германией и попытаться защитить свои границы
при условии, если им будут даны гарантии против втор-
жения Красной Армии... Они будут приветствовать любую
форму англосаксонской оккупации». Куда яснее!
Итак, политический соблазн был велик, поэтому все
предупреждения о двойной роли фон Хатца игнорирова-
лись. 13 мая 1944 года группа «Спарроу» была сброшена
близ Надьканижи в Венгрии. Сначала все шло хорошо, и
даже появился связной от венгерской военной разведки.
Трех агентов УСС отвезли в Будапешт, где они предстали
перед начальником военной разведки генералом Иштва-
ном Уйсаси. Тот был весьма любезен и обещал встречу с
двумя членами правительства. Заодно он спросил: какие
предложения привез Дюк?
Развития сей авантюрный сюжет не получил, но не по
воле Дюка. В воскресный день 19 марта в Венгрию были,
введены немецкие войска и создано новое, преданное Гит-
леру правительство. Дюка передали немцам. А УСС? Оно
снова потерпело провал. Вдобавок не только Кисе и фон
Хатц, но и вся система «Цереуса» оказалась дутой, ибо
выяснилось, что ее глава Дагвуд — немецкий агент!
294
ТРЕТИЙ ФРОНТ
Что такое план «Рэнкин»
Шло тяжелое, трудное время. В совместных боях выко-
вывалась долгожданная победа, соответствовавшая инте-
ресам народов стран антигитлеровской коалиции. Этим
коренным интересам даже самые изощренные враги Со-
ветского государства не могли противопоставить никакой
сколько-нибудь убедительной альтернативы. Великие бит-
вы под Сталинградом и Курском, успехи союзных войск
в Северной Африке и Италии складывались в единое це-
лое, перед которым меркли интриги врагов коалиции —
скажем, такие, какие предпринимались американскими
и английскими разведчиками на Балканах. Но не только
эти действия омрачали горизонты растущего и укрепляв-
шегося военного сотрудничества, в которое внесло зна-
чительный вклад принятое наконец решение провести
операцию «Оверлорд».
Но были и другие планы. Один из них родился еще в
момент, когда союзники впервые серьезно задумались о
том, что второй фронт все-таки нужен. Когда в апреле
1942 года в памятной записке президенту генерал Мар-
шалл писал, что Западная Европа — «единственное мес-
то, где объединенные державы могут в ближайшем буду-
щем подготовить и осуществить мощное наступление», то
в этом же документе предусматривалась и другая опера-
ция по высадке в Западной Европе ограниченными сила-
ми, а. именно операция «Следжхамер». О ней писалось:
«Эта ограниченная операция окажется оправданной... если:
1. Положение на русском фронте станет отчаянным, то
есть если успех германского оружия будет настолько пол-
ным, что создастся угроза неминуемого краха русского
сопротивления и не удастся ослабить нажим на русском
фронте с помощью атаки с запада английских и амери-
канских войск. В этом случае атаку следует рассматривать
как жертву во имя общего дела.
2. Положение немцев в Западной Европе станет крити-
ческим».
295
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Не будем рассуждать о том, что само обоснование опе-
рации «Следжхамер» базировалось на сугубо пессимисти-
ческой оценке возможностей Советского Союза (даже пос-
ле Московской битвы!). Нельзя за это упрекать Маршал-
ла; скорее наоборот, можно высоко оценить его готовность
пожертвовать союзническими силами, чтобы пойти на вы-
ручку Советскому Союзу. Но, как известно, предпосылка
№ 1 вскоре отпала. А предпосылка № 2?
Трудно догадаться, о каком «критическом положении»
немцев в 1942 году мог размышлять американский штаб.
Но в дальнейшем эта идея не только не исчезла, но полу-
чила официальное развитие, а именно в 1943 году — пе-
ред Квебеком и после него. Конференции лидеров США и
Англии в Квебеке в 1943 году был представлен так назы-
ваемый «доклад Моргана» — по имени английского гене-
рала Ф. Моргана, возглавлявшего тогда объединенный
комитет начальников штабов обеих стран. Основным ме-
роприятием на 1944 год значился в докладах план «Овер-
лорд» — высадка в Нормандии и его морская часть — «Не-
птун». Как мы знаем, «Оверлорд» и «Нептун» были утвер-
ждены, однако в итоговом документе конференции
появился специальный параграф «Высадка на континент
при чрезвычайных обстоятельствах». Он гласил: «Мы изу-
чили подготовленные штабом генерала Моргана планы вы-
садки на континент при чрезвычайных обстоятельствах
(операция «Рэнкин»), приняли к сведению эти планы и
дали указание продолжать работу над ними».
О каких «чрезвычайных обстоятельствах» шла речь?
Оказывается, имелись в виду действия на случай внезап-
ного краха гитлеровской Германии. Рассматривались три
варианта:
— если сопротивление немецких войск будет сильно ос-
лаблено,
— если немцы уйдут из оккупированных стран,
— если Германия безоговорочно капитулирует.
На чем базировали американские и английские воена-
чальники предположения о столь маловероятном разви-
296
ТРЕТИЙ ФРОНТ
тии событий? Историк УСС Энтони Кэйв Браун считает,
что в 1943 году основным источником явились доклады
УСС, а именно донесения Даллеса из Швейцарии, кон-
кретно — визит к Даллесу его агента Бернда Гизевиуса
(«агент 151»), который в марте 1943 года прибыл в Берн.
Браун рассказывает об этом так: Гизевиус передал Дал-
лесу подробнейшую информацию о замыслах группы
Бека — Гёрделера, а всего с марта 1943 по май 1944 года
Даллес послал в Вашингтон 145 телеграмм по этому воп-
росу. Все это, как свидетельствует тот же Браун, «подей-
ствовало на стратегическое мышление, например на план
«Рэнкин». Более того, «летом 1943 года в Лондоне, — про-
должал Браун, — создалось впечатление, что вскоре про-
изойдет крах Третьего рейха. Чтобы быть готовыми к та-
кому ходу событий, был разработан план «Рэнкин»... На
этот случай предусматривалась высадка десанта сильных
англо-американских и канадских войск, которые, как уже
говорилось, должны были пройти через всю Европу до
Одера и обеспечить поддержание порядка. При этом со-
юзники намеревались использовать путч против Гитлера,
хотя они и неохотно поддерживали людей, планировав-
ших этот путч».
Браун, разумеется, -недоговаривает. В начале 1943 года
УСС располагало не только донесениями Даллеса. К это-
му времени оно немало сделало для того, чтобы наладить
прямые связи с теми кругами в Германии, на которые
возлагало серьезные политические надежды. Какие имен-
но — мы знаем из «второй альтернативы» меморандума
121, из меморандумов Морди, Папена, Мольтке, из бе-
сед Даллеса с Гогенлоэ. Эта концепция была серьезно
обсуждена в рамках «разведывательного братства» США и
Англии и даже... Германии. Германии? Не ошибся ли ав-
тор, добавив в список разведслужбу адмирала Канариса?
Нет. В 70-е годы были опубликованы более чем сенса-
ционные документы. Оказывается, летом 1943 года в ис-
панском городе Сантандер состоялись тайные перегово-
ры руководителей разведок трех стран — гитлеровской Гер-
297
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
мании, США и Англии. Сюда, соблюдая строжайшую тай-
ну, прибыли адмирал Канарис, генерал Уильям Доно-
ван и генерал Стюарт Мензис. Как свидетельствовал один
из присутствовавших при переговорах сотрудников Кана-
риса Юстус фон Эйнем, адмирал подтвердил своим парт-
нерам известную программу: устранение Гитлера, пере-
мирие на Западе, продолжение войны на Востоке. Доно-
ван и его английский коллега согласились с предложением
Канариса, констатировал фон Эйнем. После этого есть ос-
нования полагать, что Донован и Мензис могли совето-
вать генералу Моргану ориентироваться на «крах внутри
Германии».
После Тегерана план «Рэнкин» отнюдь не был отло-
жен в дальний ящик. 7 февраля 1944 года, то есть уже после
Тегерана, Рузвельт писал Черчиллю: «Союзный комитет
начальников штабов зашел в тупик по вопросу о странах
и районах, которые должны быть оккупированы англий-
скими и американскими войсками в соответствии с пла-
ном «Рэнкин» или после операции «Оверлорд».
Как видим, оба плана рассматриваются как равносте-
пенные, а «Рэнкин» даже упоминается первым. Тупик же
заключался в том, что Черчилль собирался отвести себе
зону оккупации в Северо-Западной Германии, а амери-
канским «коллегам» — в Южной Германии. США сами
претендовали на северо-западную часть страны, учиты-
вая, что все снабжение их войск должно будет идти че-
рез Бремен и Гамбург. Черчилль утешал президента тем,
что США будут «компенсированы» зоной во Франции и
французскими военно-морскими базами. На это Рузвельт
категорически заявлял, что не собирается долго остав-
лять свои войска на французской территории. «Я совер-
шенно не желаю осуществлять полицейские функции во
Франции, — писал он Черчиллю, — да, пожалуй, также
и в Италии и на Балканах». Президент иронически до-
бавлял: «В конце концов, Франция — это Ваше детище,
которое Вам долго еще надо будет пестовать».
Тем весомее упоминание «Рэнкина» в этом контексте:
видимо, в штабах США и Англии считали этот план на-
298
ТРЕТИЙ ФРОНТ
холящимся на повестке дня и заботились о его послед-
ствиях. Действительно, 23 февраля Черчилль, подробно
отвечая президенту, снова упомянул план «Рэнкин» —
даже два раза! Первый раз — описывая общую проблема-
тику распределения зон оккупации, второй — прямо, а
именно: «Я согласен с тем, что с военной точки зрения
ваши предложения могут быть осуществимы, если будет
иметь место вариант «О» плана «Рэнкин», то есть крах
Германии до начала операции «Оверлорд».
Это писалось 23 февраля 1944 года. Кстати, небесполез-
но отметить, что в Тегеране ни Рузвельт, ни Черчилль,
ни их начальники штабов не проинформировали Советс-
кий Союз о наличии плана «Рэнкин». К примеру, фельд-
маршал Брук имел и время, и случай о нем сказать. По-
чему ничего не сказал — понятно, ибо вызвал бы боль-
шое недоумение своих советских коллег. Были бы заданы
вопросы: на чем США и Англия базируют свои прогнозы
о «крахе Германии»? А о надеждах западных держав вой-
ти в Германию раньше Красной Армии, пожертвовавшей
миллионами жизней во имя общей победы, вслух гово-
рить не полагалось. Не полагалось говорить и о попытках
сговора с германскими консервативными кругами, сло-
вом, обо всем, что предписывал меморандум 121. Его зло-
вещая тень все время бродила по англо-американским
штабам.
«Рэнкин» существовал не только на бумаге. 12 февраля
1944 года в директиве объединенного комитета начальни-
ков штабов главнокомандующему экспедиционными вой-
сками предписывалось: «Независимо от установленной
даты вторжения вам. надлежит быть готовым в любое вре-
мя использовать такие благоприятные условия, как отход
противника перед вашим фронтом, для того чтобы втор-
гнуться на континент с теми силами, которые к этому вре-
мени будут в вашем распоряжении», то есть еще до наме-
ченной операции «Оверлорд» и, что самое главное, до
вступления в пределы Германии Красной Армии! Гене-
рал Брэдли в своих воспоминаниях писал: «Иодный крах
299
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Германии смешал бы все карты. Для предотвращения ха-
оса на континенте мы должны были бросить все силы в
Европу, немедленно форсировать Ла-Манш, вторгнуться
в Германию, разоружить ее войска и захватить контроль
над страной в свои руки».
И опять-таки: это были не теоретические рассуждения.
Армия Брэдли должна была выделить 10 дивизий для не-
медленной высадки; войска США должны были оккупи-
ровать всю Германию, а английские, двигаясь из Италии,
захватить Австрию. Кроме того, им великодушно отдава-
лись германские военно-морские базы в Балтийском море.
Затем 17 мая 1944 года — прямо накануне вторжения! —
в план «Рэнкин» были внесены изменения, согласно ко-
торым в случае ухода вермахта из Норвегии (ожидалось и
это) союзные войска займут Киркенес, Хаммерферст,
Тромсё, Нарвик, Тронхейм, Ставангер, Берген, Крис-
тианстад и столицу Осло.
«Правда, но не вся правда»
24 мая 1944 года государственный департамент США нап-
равил посольству СССР в США памятную записку следую-
щего содержания:
«Государственный департамент в соответствии с со-
глашением, достигнутым на Московской конференции,
желает довести до сведения Советского посольства, что
к американским официальным представителям в Швей-
царии обратились недавно два эмиссара одной германс-
кой группы с предложением попытки свергнуть нацист-
ский режим. Эти эмиссары заявили, что они представ-
ляют группу, включающую Лейшнера, лидера
социалистов и бывшего министра внутренних дел в Гес-
сене; Остера, генерала, бывшего правой рукой Канари-
са, арестованного в 1943 году гестапо, и который был
под надзором после освобождения и недавно освобож-
ден от официальных обязанностей Кейтелем; Гёрделера,
бывшего мэра Лейпцига; и генерала Бека. Другими гер-
манскими генералами, упомянутыми позже в качестве
300
ТРЕТИЙ ФРОНТ
членов этой оппозиционной группы, являются Гальдер,
Цейтцлер, Хойзингер (начальник штаба Цейтцлера),
Ольбрехт* (начальник германской армейской админис-
трации), Фалькенхаузен и Рундштедт. В отношении Цей-
тцлера было сообщено, что он привлечен Хойзингером
и Ольбрехтом на том основании, что должен принимать
участие в любом плане для того, чтобы достигнуть упо-
рядоченной ликвидации Восточного фронта и избежать
таким образом обвинения за военную катастрофу там,
чего он очень боится.
В апреле сего года эмиссары обратились к американс-
кому представителю в Швейцарии** и выразили от име-
ни группы свое желание и готовность попытаться изгнать
Гитлера и нацистов. Было заявлено, что группа сможет
оказать достаточно влияния на германскую армию для
того, чтобы заставить генералов, командующих на запа-
де, прекратить сопротивление союзным высадкам, как
только фашисты будут изгнаны. Условие, при котором эта
группа соглашается действовать, выражалось в том, что-
бы она имела дело непосредственно с Соединенным Ко-
ролевством и Соединенными Штатами после свержения
фашистского режима. Как прецедент для исключения
СССР из всех переговоров она привела недавний пример
с Финляндией, которая, по их утверждениям, имела дело
исключительно с Москвой.
Американский официальный представитель, который
получил вышеупомянутую информацию, немедленно вы-
разил эмиссарам свое убеждение, что американское пра-
вительство не примет и не может принять никаких подоб-
ных предложений, что политика союзников по вопросу
безоговорочной капитуляции Германии была ясно выс-
казана и что США ни при каких условиях не будут рас-
сматривать никаких предложений, относящихся к Герма-
нии, без участия СССР. На следующие подобные обра-
* Правильно: Ольбрихт.
** То есть Даллесу.
301
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
щения был дан такой же ответ. Этот ответ, конечно, вы-
ражает позицию правительства США. Британское посоль-
ство было извещено о вышеизложенном»*
Что же, наши союзники отказались наконец от сепа-
ратных переговоров с гитлеровской Германией? Они сво-
евременно поставили СССР в известность о коварных гер-
манских происках, направленных на спасение рейха и раз-
доры коалиции?
Не тут-то было! Еще «великий молчальник», кумир гер-
манского милитаризма фельдмаршал Гельмут фон Моль-
тке говорил: «Говорите правду, только правду, но не всю
правду». Составители памятной записки от 24 мая следо-
вали именно этому рецепту.
Да, действительно, контакты имели место.
Да, именно эти лица принимали участие в заговоре. За
исключением Хойзингера и Рундштедта, которые лишь
знали о заговоре, но не участвовали ни в каких действи-
ях, остальные лица действительно принадлежали к числу
заговорщиков.
Да, в Вашингтоне и Лондоне не дали положительного
ответа. Но... Американское и английское правительства уз-
нали о заговоре не в мае 1944 года, а за шесть лет до этого.
Все эти годы германских консерваторов втайне поощря-
ли. С ними вели не только разговоры, а сепаратные пере-
говоры (вспомним лишь о Даллесе и Гогенлоэ, Морди и
Папене, Хьюитте и Шелленберге!). На антисоветские аван-
сы заговорщиков в адрес США и Англии отвечали отнюдь
не протестами, а в таком же антисоветском духе.
Перечисленного, на мой взгляд, достаточно, чтобы по-
нять смысл демагогического американского демарша и
лицемерных ссылок на решения Московской конферен-
ции 1943 года, где было решено не вести сепаратных пе-
реговоров. Теперь спросим: почему вспомнили о москов-
ских решениях лишь в мае 1944 года?
Для ответа на этот вопрос следует учитывать как ми-
нимум три аспекта: первый — положение на фронтах Вто-
* Советско-американские отношения..., т.2, с.117—118.
302
ТРЕТИЙ ФРОНТ
рой мировой войны; второй — особенности военного пла-
нирования США и Англии; третий — внутренняя ситуа-
ция в терпящей поражение нацистской империи.
...Лето 1944 года застало воюющие стороны на пороге
важнейших событий. В Тегеране была достигнута догово-
ренность об открытии второго фронта. К тому времени ан-
тигитлеровская коалиция обладала значительными ресур-
сами. Ей противостояла коалиция агрессоров — более чем
9 миллионов солдат и офицеров вермахта и 2,7 миллиона
человек в войсках стран-сателлитов. Японские вооружен-
ные силы достигли 4,5 миллиона человек. Главное ядро
вражеских армий находилось на Восточном фронте, где
действовало более 60 процентов всех сил и средств —
179 дивизий и 5 бригад вермахта, 49 дивизий и 18 бригад
союзников Германии — всего около 4,3 миллиона чело-
век.
К этому времени немецкая армия уже давно лишилась
ореола непобедимости — и это видело даже ее командо-
вание. 15 февраля 1944 года гросс-адмирал Редер — глав-
нокомандующий военно-морским флотом Германии, один
из столпов нацистской стратегии — собрал своих ближай-
ших помощников, чтобы обсудить общую ситуацию. Он
обратился к ним со следующими словами:
— Мне кажется, что я стою голый. Дела обстоят так:
1943 год показал, что в общем ходе войны мы оттеснены
в оборону...
Для такого вывода он имел все основания: в начале
1944 года были разгромлены крупнейшие стратегические
группировки вермахта под Ленинградом и на Правобереж-
ной Украине. В ходе боев были освобождены значитель-
ные части Украины и Крым. Советские войска вышли на
юго-западную границу СССР и перенесли военные дей-
ствия на территорию Румынии.
Эти победы выражались в таких цифрах: ведя зимнее и
весеннее наступления 1944 года на фронте протяженнос-
тью свыше 2,5 тысячи километров, советские войска про-
двинулись на отдельных направлениях до 450 километров
303
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ_________________
и разгромили более 170 дивизий противника. И хотя бои
шли далеко от районов будущего второго фронта, они по*
могали и англо-американскому командованию: Гитлер от-
тягивал одну за другой дивизии с запада на восток. 20 де-
кабря 1943 года на оперативном совещании генерал Буле
попытался возражать:
— Только мы сформируем что-либо, как этого уже нет...
— Кому вы это говорите? — возмутился фюрер. — Ведь
мне очень трудно. Я каждый день смотрю на ситуацию на
Востоке. Она катастрофична...
В свою очередь, начальник штаба оперативного руко-
водства генерал Йодль фиксировал в дневнике: «неверо-
ятные переброски на восток», «лучших людей отсылаем»,
«как можно будет вести войну в воздухе против вторже-
ния?»
Так было до самого лета 1944 года.
В конце апреля 1944 года в Москве на совместном за-
седании Политбюро ЦК партии и Ставки Верховного
Главнокомандования было принято решение провести
новое мощное наступление, что полностью соответство-
вало соглашениям, достигнутым в Тегеране.
В чем состоял замысел? Главный удар нанести на цен-
тральном участке по группам армий «Центр» (фельдмар-
шал Буш) и «Северная Украина» (фельдмаршал Модель),
оборонявшихся в Белоруссии и западных областях Укра-
ины, а затем начать освобождение других районов стра-
ны и выступить на помощь народам соседних стран, по-
павших под иго захватчиков. Наступление должно было
начаться операцией Ленинградского и Карельского фрон-
тов на севере, чтобы оттянуть сюда часть сил противни-
ка, а затем нанести удар совместными силами четырех со-
ветских фронтов в Белоруссии. Активная роль предназна-
чалась и партизанам. Планировалось, что, когда противник
будет вовлечен в бои в Белоруссии, 1-й Украинский фронт
развернет наступление на львовском направлении.
Удар в Белоруссии должны были нанести 1-й Прибал-
тийский, 3-й, 2-й и 1-й Белорусские фронты, которыми
304
ТРЕТИЙ ФРОНТ
командовали И. Баграмян, И. Черняховский, Г. Захаров,
jC. Рокоссовский. Была создана мощная группировка —
25 общевойсковых, 2 танковые и 1 воздушная армия
(166 стрелковых дивизий, 12 танковых и механизирован-
ных корпусов). Операции дали название «Багратион», а
ее начало назначили на 23 июня.
Маршал Советского Союза А.М. Василевский вспоми-
нал впоследствии: замысел Белорусской операции «был
прост и в то же время смел и грандиозен. Простота его
заключалась в том, что в его основу было положено ре-
шение использовать выгодную для нас конфигурацию
советско-германского фронта на Белорусском театре во-
енных действий, причем мы заведомо знали, что эти
фланговые направления являются наиболее опасными для
врага, следовательно, и наиболее защищенными».
А как оценивали советские планы в гитлеровском ген-
штабе? Анализ документов, принадлежавших начальни-
ку «отдела иностранных армий Востока» генералу Гелену
и его заместителю полковнику Весселю, свидетельству-
ет, что хваленые нацистские разведчики не смогли рас-
познать замысел операции «Багратион». Гелен и Вессель
предсказывали, что главный удар советских войск после-
дует в юго-западном направлении — на Станислав и Люб-
лин, а далее на Словакию и Балканы. Базируясь на высо-
санных из пальца агентурных данных, они расписывали
«разногласия» в Москве: будто политическое руководство
выступало за удар на Балканы, военное — за удар на Вар-
шаву и Данциг. Вессель категорически заверял, что удар
последует через Бескиды и Карпаты на Балканы и даже к
Средиземному морю. Операцию в Белоруссии он оцени-
вал как «отвлекающий маневр», а возможность удара на
Минск объявлял «сомнительной».
• Результаты общеизвестны: группа Буша оказалась раз-
громленной наголову. Положение не спас и Модель, за-
менивший провалившегося фельдмаршала. 6 июля Гитлер
задал начальнику оперативного отделения генштаба Хой-
зингеру вопрос о потерях в Белоруссии. Тот ответил:
305
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИМ_______________
— В котлах остались от 12 до 15 дивизий. Однако общие
потери достигают 26 дивизий...
А вот признание самого Гитлера:
— Я могу сказать лишь одно: невозможно представить
себе большего кризиса, чем мы пережили в этом году на
востоке...
17 июля 1944 года жители советской столицы стали сви-
детелями поразительного события. По улицам Москвы
прошли под конвоем более 57 тысяч немецких военноп-
ленных, захваченных во время разгрома группы армий
«Центр». Автору этой книги довелось участвовать в дос-
тавке для прохождения по Москве нескольких генералов
и офицеров группы армий «Центр». Помню, с какими
каменными лицами входили в самолет Ли-2 господа ге-
нералы. Они никак не могли примириться с мыслью, что
под Бобруйском для них повторился Сталинград, а все
искусство фельдмаршала Буша оказалось бессильным пе-
ред блистательным мастерством советского командования.
Среди пленных был человек с особой репутацией: ко-
мендант Бобруйска генерал Гаман. В самолете он заметно
нервничал и все время порывался что-то спросить, и на-
конец обратился ко мне с вопросом:
— Скажите, мы не будем делать посадок?
В разговоре выяснилось: Гаман опасался, что самолет
сделает остановку в одном из городов, где генерал хозяй-
ничал в годы оккупации. Когда же наш Ли-2 стал под Го-
мелем заходить на посадку, Гаман побледнел. Его пред-
чувствия оправдались: ведь и в Гомеле он был комендан-
том (а до этого в Орле). И удивительное дело: хотя о нашем
полете знали немногие, на аэродром стал сходиться на-
род. Когда самолет подрулил, собралось несколько сот че-
ловек. Гаман слезно умолял не открывать выходные люки.
Пришлось вызвать дополнительную охрану, чтобы спо-
койно довести «пассажиров» до барака, где они должны
были переночевать, а затем продолжить путь к месту на-
значения.
«Багратион» и вся летняя кампания 1944 года на совет-
ско-германском фронте органически вошли в общие дей-
306
ТРЕТИЙ ФРОНТ
ствия антигитлеровской коалиции. Г.К. Жуков вспоминал,
что, когда в апреле его вызвали в Ставку для обсуждения
планов боевых действий, И.В. Сталин сказал:
— В июне союзники собираются все же осуществить
высадку крупных сил во Франции. Немцам теперь при-
дется воевать на два фронта. Это еще больше ухудшит их
положение, с которым они не в состоянии будут спра-
виться...
Когда же планирование «Багратиона» было заверше-
но, И.В. Сталин направил Черчиллю следующее посла-
ние: «Летнее наступление советских войск, организован-
ное согласно уговору на Тегеранской конференции, нач-
нется к середине июня на одном из важных участков
фронта. Общее наступление советских войск будет развер-
тываться этапами, путем последовательного ввода армий
в наступательные операции. В конце июня и в течение
июля наступательные операции превратятся в общее на-
ступление советских войск».
Эти планы были осуществлены. В США и Англии вы-
соко расценили действия советских войск. Так, 1 июля
Черчилль писал И.В. Сталину: «Теперь как раз время для
того, чтобы я сказал Вам о том, какое колоссальное впе-
чатление на всех нас в Англии производит великолепное
наступление русских армий...» 3 августа 1944 года посол
США в Москве довел до сведения Советского правитель-
ства письмо, полученное им от генерала Эйзенхауэра: «Я,
естественно, глубоко взволнован тем, как Красная Ар-
мия уничтожает боевую силу врага. Я желал бы знать, как
мог бы я должным образом выразить маршалу Сталину и
его командирам мое самое глубокое восхищение и уваже-
ние».
Черчилль, подводя итоги летней кампании 1944 года,
заявил в палате общин: «Пытаясь воздать должное бри-
танским и американским достижениям, мы никогда не
должны забывать о неизмеримой услуге, оказанной об-
щему делу Россией... Я считаю себя обязанным сказать,
что Россия сковывает и бьет гораздо более крупные силы,
чем те, которые противостоят союзникам на Западе».
307
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Действительно, ни одна немецкая дивизия не была от-
правлена с советско-германского фронта на запад. Гене-
рал-фельдмаршал Ганс Клюге, командовавший войска-
ми во Франции, панически писал Гитлеру: «Войска на
Западе с точки зрения притока людских резервов и тех-
ники были почти изолированы. Это было неизбежным
следствием отчаянного положения на востоке». И хотя
ситуация на западе доставляла гитлеровскому командо-
ванию много хлопот, оно продолжало концентрировать
основное внимание на Восточном фронте. Так, 9 и 11 июля
протокол оперативного совещания у Гитлера фиксировал:
«Тема совещания: стабилизация положения в централь-
ной части Восточного фронта, где сложилась крайне се-
рьезная обстановка». На другом совещании Гитлер, долго
и подробно анализируя ситуацию группы «Запад», все-
таки резюмировал:
— Если говорить о том, что меня больше всего бес-
покоит, то это проблема стабилизации Восточного
фронта...
Да, о взаимодействии двух фронтов думали и в Моск-
ве. 8 июля 1944 года Г.К. Жуков по вызову Верховного Глав-
нокомандующего прибыл в Москву. На завтраке у И.В. Ста-
лина шла речь о задачах завершающего этапа войны. «Об-
суждая возможности Германии продолжать вооруженную
борьбу, — вспоминал Г.К. Жуков, — все мы сошлись на
том, что она уже истощена и в людских и в материальных
ресурсах, тогда как Советский Союз в связи с освобож-
дением Украины, Белоруссии, Литвы и других районов
получит значительное пополнение за счет партизанских
частей, за счет людей, оставшихся на оккупированной
территории. А открытие второго фронта заставит наконец
Германию несколько усилить свои силы на Западе.
Возникал вопрос: на что могло надеяться гитлеровс-
кое руководство в данной ситуации?
На этот вопрос Верховный отвечал так:
— На то же, на что надеется азартный игрок, ставя на
карту последнюю монету...
308
ТРЕТИЙ ФРОНТ
— Гитлер, вероятно, сделает попытку пойти любой це-
ной на сепаратное соглашение с американскими и анг-
лийскими правительственными кругами, — добавил
J3.M. Молотов.
— Это верно, — сказал И.В. Сталин, — но Рузвельт и
Черчилль не пойдут на сделку с Гитлером. Свои полити-
ческие интересы в Германии они будут стремиться обес-
печить, не вступая на путь сговора с гитлеровцами, ко-
торые потеряли всякое доверие своего народа, а изыски-
вая возможности образования в Германии послушного им
правительства».
Справедливые опасения?
Смысл заговора
Как-то в Бонне я смотрел любопытную телевизионную
передачу. Ее авторы задались вопросом: если бы в 1944 году
в Третьем рейхе существовало телевидение, то как бы
выглядели его передачи 20 июля? Этот прием позволил
сценаристам зримо представить все перипетии этого бур-
ного дня, начавшегося взрывом бомбы в восточно-прус-
ской ставке Гитлера, подложенной отважным Клаусом
фон Штауффенбергом, и кончившимся разгромом заго-
вора и расстрелом его руководителей во дворе здания ген-
штаба на берлинской улице Бендлерщтрассе. Кстати, од-
ним из действующих лиц этого телеспектакля был майор
Отто-Эрнст Ремер, батальон которого сыграл решающую
роль в срыве путча в Берлине и спас жизнь Геббельсу. Тот
самый Ремер, который 41 год спустя стал одним из лиде-
ров западногерманского неонацизма.
События 20 июля действительно драматичны. Но за их
Драматизмом, за отважными действиями Штауффенбер-
га и группы его молодых друзей стоит не менее серьезная
политическая драма, которую составляла подготовка и
попытка путча. Его историки обычно начинают с конца
30-х годов, когда у небольшой группы консервативных во-
енных и не менее консервативных политиков появились
первые сомнения в успехе нацистских замыслов. До этого
309
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИМ______________
они помогали укреплению фашистской диктатуры, росту
военной мощи рейха, разработке планов агрессии. Но вот
стали зарождаться сомнения: а зачем Гитлеру ссора с Дц_
глией и Францией? Не лучше ли напасть на СССР в со-
юзе с ними? Эти вопросы обсуждались в аристократичес-
ких гостиных, в весьма узком кругу, но дискуссии резуль-
татов не имели. Держа, как говорится, «кукиш в кармане»,
господа генералы и послы продолжали служить Гитлеру
или, удалясь в отставку, заниматься в своих поместьях
составлением бесчисленных политических прожектов.
Но положение резко изменилось, когда вермахт стал
получать сокрушительные удары от Красной Армии. .По-
ражения под Москвой и Сталинградом стали сигналом для
«прожектеров», которые начали искать пути к замене Гит-
лера каким-либо более приемлемым для них (и для Запа-
да) режимом. Затем к ядру формировавшейся в 30-х годах
политической фронды присоединились молодые офице-
ры-фронтовики, которые, побывав на советско-герман-
ском фронте, поняли неизбежность краха авантюрных за-
мыслов Гитлера и его генштаба.
Заговор созревал очень долго, медленно. Сначала его
участники вообще не хотели предпринимать насильствен-
ных действий и, упаси бог, трогать фюрера. Затем у тех же
молодых офицеров родились планы террористических ак-
тов (например, планировался взрыв самолета, в котором
летел Гитлер). Однако главные деятели — генерал Бек и
его друзья-фельдмаршалы, «теоретик» заговора Гёрде-
лер — всячески оттягивали решительные действия. Лишь
энергия графа Штауффенберга сломала это пассивное со-
противление и дала возможность произвести взрыв в «Вол-
чьем логове».
Сейчас известно, насколько разнородным был этот за-
говор, созревший в верхах рейха. Лишь немногие из его
участников действительно руководствовались нацио-
нальными интересами немецкого народа. Группа, кото-
рую возглавлял полковник граф Клаус фон Штауффен-
берг, поняла необходимость связи с подпольным Со-
310
ТРЕТИЙ ФРОНТ
противлением и с Советским Союзом. Однако главные уча-
стники заговора задумали его в других целях: они хотели
сохранить «великую Германию» и — самое главное! — пре-
дотвратить военный триумф Советского Союза. С этими
намерениями они и стремились заручиться поддержкой
антикоммунистических кругов в США и Англии. В посла-
нии Гёрделера гитлеровскому генералитету прямо гово-
рилось: «Войну нельзя выиграть ранее применявшимися
средствами и прежними методами... Однако положение
можно спасти». Гёрделер разъяснял: необходимо догово-
риться с США и Англией, «что разрешит сосредоточить
все военные усилия немецкого народа на Востоке... Вер-
махт должен оставаться способным удержать Восточный
фронт на старой восточной границе Польши».
Если группа офицеров из окружения Штауффенберга
и так называемый «кружок Крейсау» (в него входил граф
Мольтке) считали уход со всех захваченных территорий
необходимым, а оккупацию Германии державами анти-
гитлеровской коалиции неизбежной, то Гёрделер и его
единомышленники требовали, чтобы и впредь «Германии
принадлежало руководство европейским блоком», а сама
Германия была сохранена в границах 1914 года. Гёрделер
писал в 1943 году: «Как и Германия, обе англосаксонс-
кие державы заинтересованы в том, чтобы большевизм
не продвинулся на Запад». Он разработал 11 требований,
адресованных западным державам. Они предусматривали
согласие на уход с оккупированных территорий «на севе-
ре, западе и юге Европы», но «продолжение обороны на
Востоке».
С глубокой враждебностью группа Гёрделера, мечтав-
шая о возрождении монархии, относилась к левым силам
и особенно к находившимся в советском плену солдатам
и офицерам из патриотического движения Национального
комитета «Свободная Германия». Зато заговорщики не гну-
шались контактов с СС и через своего эмиссара фон По-
пица прямо информировали Гиммлера о своих замыслах.
Они стремились заручиться молчаливым согласием обер-
палача.
311
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ______________
Когда после неудачи покушения следователи СС стали
разбирать обширную документацию, которую оппозици-
онеры хранили весьма небрежно, то в меморандуме под
названием «Цель» были обнаружены такие установки:
— «укрепление немецкого влияния... сохранение едино-
го национального государства для всех живущих вместе
немцев»;
— «центральное положение Германии в кругу других
национальных государств вынуждает Германскую импе-
рию содержать достаточно мощные вооруженные силы. Их
сохранение должно быть достигнуто внешнеполитически-
ми средствами. Следует обсудить, может ли немецкий вер-
махт стать ядром европейских вооруженных сил. Наличие
сильного вермахта является обязательной предпосылкой
будущего мира...»;
— «центральное положение, численность и высокая
производительность обеспечивают немецкому народу ру-
ководство европейским блоком»;
— «Германия должна обладать компактной колониаль-
ной территорией в Африке»;
— «...следует достичь приемлемого взаимопонимания с
английской империей и Соединенными Штатами Север-
ной Америки»;
— «все оккупированные территории немедленно пере-
даются под власть военных генерал-губернаторов, кото-
рым будут приданы опытные, твердые характером граж-
данские чиновники и уполномоченные министра иност-
ранных дел».
Чем в принципе эта программа отличалась от обычных
установок германской империалистической политики? Да
ничем! Даже на уход с оккупированных вермахтом тер-
риторий не могли решиться те, кто называл себя «оппо-
зиционерами». А когда речь зашла о европейских грани-
цах после войны, то они потребовали:
— «сохранить Германию в границах 1914 года, признав
на юге решения Мюнхенской конференции 1938 года (то
есть ликвидацию независимости Чехословакии. — Л. Б.)
и отдав Германии Южный Тироль»;
312
третий фронт
— Эльзас-Лотарингию превратить в «автономную стра-
ну» или разделить ее между Германией и Францией;
— у Польши отнять Познань, компенсировав ее... «го-
сударственным союзом с Литвой»;
— восстановить антисоветский «санитарный кордон»
20—30-х годов.
А чтобы США и Англия смогли почувствовать себя хо-
зяевами в Восточной Азии, Германия должна взять на себя
функцию «охраны Европы от России»!
Здесь уж могли ликовать не только гитлеровские про-
пагандисты и политики, но с ними и их единомышлен-
ники в США и Англии! При этом трудно сказать — явля-
лась ли эта программа самостоятельным творчеством за-
говорщиков или она была навеяна их беседами с
американскими и английскими эмиссарами? Скорее вто-
рое, ибо Канарис своей собственной персоной на доп-
росе в гестапо показывал:
— Мы при случае обсуждали возможности мира. В пер-
вую очередь — заключение мира с западными державами
и совместная борьба с большевиками. Фельдмаршал Клюге
спросил меня, какой компромисс может быть достигнут
с англичанами. Я мог ему сообщить лишь то, что через
месяц Валленберг изложил как английскую позицию: на
востоке границы 1914 года; Польша и Литва должны об-
разовать государственную унию и, ввиду их антибольше-
вистских настроений, примкнуть к Германии; Австрия и
Судетская область остаются немецкими, Южный Тироль
вплоть до линии Боцен — Меран снова будет немецким,
район Эйпен — Мальмеди остается немецким, об Эльза-
се-Лотарингии Германия будет вести непосредственные
переговоры. Германский суверенитет неприкосновенен,
никаких репараций, вместо них совместное восстановле-
ние Европы, экономическое объединение европейских го-
сударств без России...*
Итак, шведский банкир Валленберг, на которого ссы-
лался Канарис, привез из Англии ту же программу, о кото-
* По протоколам следствия.
313
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ_________________
рой мечтали заговорщики. А раньше мы видели элементы
этой программы и в беседах с Даллесом, Хьюиттом
Морди и другими американскими противниками второго
фронта.
Архиконсервативные идеи Бека — Гёрделера были зер-
кальным отражением антисоветских настроений в США и
Англии. И наоборот: Донован, Даллес и иже с ними ис-
кали в среде заговорщиков исполнителей своих внешне-
политических замыслов. Именно поэтому американские
разведчики не ограничивались сбором информации, а на-
правляли эту информацию в определенный политический
канал. В марте и июне 1944 года представитель заговорщи-
ков Адам Тротт цу Зольц посетил американского послан-
ника в Швеции Джонсона и вел с ним долгие беседы,
убеждая его в необходимости отказаться от требования
безоговорочной капитуляции и разработать взаимоприем-
лемые условия капитуляции Германии.
В этой ситуации Даллес неоднократно направлял в Ва-
шингтон, а также Эйзенхауэру доклады, в которых выс-
казывался за «позитивные жесты». Эйзенхауэр и его на-
чальник штаба генерал Бедэл Смит (будущий директор
ЦРУ в 50-е годы) склонялись к поддержке этой идеи. Когда
в апреле 1944 года Адам Тротт цу Зольц прибыл в Швей-
царию и вел очередные переговоры с ближайшим сотруд-
ником Даллеса Шульце-Геверницем, то выдвинул новый
«аргумент», утверждая, что в Германии постоянно «рас-
тет влияние России» и Национального комитета «Свобод-
ная Германия», не последнюю роль здесь играет большое
число советских военнопленных; Россия предлагает не-
мецкому народу «поток конструктивных идей» на после-
военный период, а Западу «нечего предложить». Тротт раз-
работал программу из 7 пунктов, которая должна была
предотвратить «полевение масс».
Даллес, как и раньше, направил эти предложения в
Вашингтон. Свои идеи Тротт высказал еще раз в Сток-
гольме, в том числе корреспонденту «Тайм-Лайф» Дж.
Скотту. Непосредственно перед покушением сеть связей
314
ТРЕТИЙ ФРОНТ
была упрочена: в Мадрид послали сотрудника «Люфтган-
зы» Отто Иона. Он бывал здесь и раньше; а в июле
1943 года встречался с американским военным атташе
полковником Уильямом Хоэнталем. Ион впоследствии
вспоминал: «...я говорил, что вермахт может драться еще
семь лет, и саркастически добавил, что пройдет добрых
три года, пока они (американцы. — Л. Б.) очутятся у Бран-
денбургских ворот, — если раньше нам не удастся окон-
чить войну благодаря «смене режима». Он (Хоэнталь) спо-
койно принял мои слова к сведению. Тогда, не называя
имен, я сказал, что «мы» можем попытаться еще до рож-
дества «изменить режим». Однако нам нужна поддержка в
форме заявления союзного командования, согласно ко-
торому с германскими фельдмаршалами будут обращать-
ся, как с Бадольо... Я спросил, возможно ли поддержи-
вать контакты. Он ответил положительно, дал, мне сек-
ретный телефонный номер и обещал хранить все в
строжайшей тайне».
На этот раз Ион привез в Мадрид точные данные о сро-
ке путча. Информированность УСС о ходе заговора была
настолько высокой, что в момент высшего напряжения —
а именно 20 июля 1944 года — «агент 512» Гизевиус нахо-
дился в берлинском штабе заговорщиков и непосредствен-
но наблюдал за ходом событий. И хотя почти все, кто на-
ходился в здании ОКБ на Бендлерштрассе, погибли или
были арестованы, Гизевиус «чудом» спасся и через не-
сколько дней оказался у Даллеса в Берне.
В нашем распоряжении есть секретное донесение Дал-
леса в Вашингтон от 21 января 1945 года. В нем излагают-
ся сведения, полученные от заговорщиков еще 17 августа
1944 года, вскоре после покушения. Донесение гласит: «Ис-
точник сообщил, что полковник фон Штауффенберг, со-
вершивший покушение на Гитлера, в случае удачи путча
планировал заключить мир с Советами и объявить в Гер-
мании «режим рабочих и крестьян». Старомодные генера-
лы не были согласны с этим планом и, как прежде, вы-
ступали за соглашение с западными союзниками без Сове-
315
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
тов. Однако они не возражали фон Штауффенбергу, так
как он был единственным человеком, который решился
рискнуть своей жизнью, и только он мог подложить бом-
бу. Они надеялись, что будут в состоянии повести после-
дующее развитие в более консервативном направлении»*.
Таков был циничный расчет «старомодных генералов»,
которые охотно жертвовали отважным патриотом, а сво-
их американских партнеров в очередной раз стращали «ре-
жимом рабочих и крестьян», от которого Штауффенберг
был весьма далек. Сам Даллес добавил свои предложения:
надо немедленно ослабить рузвельтовское требование бе-
зоговорочной капитуляции и обещать немецким генера-
лам, которые откроют путь западным войскам, что их не
объявят военными преступниками. Все это следует сделать,
прежде чем советские успехи на Востоке повергнут Гер-
манию в хаос...
Можно понять, почему 23 мая 1944 года, то есть перед
самым вторжением в Нормандию, в ходе которого долж-
ны были осуществляться союзнические операции «Овер-
лорд» и «Нептун», всем высшим командирам экспедици-
онных войск была разослана такая директива: «Полити-
ческие настроения немецких генералов имеют большое
значение. Если вермахт в результате «Нептуна» понесет
тяжелый урон, то генералам может принадлежать реша-
ющая роль в формировании будущего... Увидев неизбеж-
ность поражения, они, возможно, не захотят продолжать
вести войну до момента, когда в Германии воцарится хаос.
Они, видимо, убеждены, что выторгуют лучшие условия
капитуляции, чем это сделали бы нацисты.,. Если первые
недели вторжения покажут, что союзников не удержать,
то, возможно, высшие немецкие офицеры решатся на бы-
струю акцию против Гитлера».
И вот поразительное совпадение: до двадцатых чисел
июля союзники, высадившиеся в Нормандии, не пред-
принимали активных действий на фронте, как бы выжи-
дая исхода событий.
* Из архива УСС.
316
ТРЕТИЙ ФРОНТ
20 июля 1944 года не принесло результатов, которых
ожидали основная группа заговорщиков и ее идейные со-
общники за рубежом. Фактически они бесчестно восполь-
зовались смелостью и мужеством Штауффенберга и его
друзей. Генералы проявили поразительную медлительность
и неосторожность, бросив дело на пол пути. Вот только
один пример: предназначавшийся на пост главнокоман-
дующего вооруженными силами генерал-фельдмаршал
фон Вицлебен прибыл в штаб заговорщиков с многоча-
совым опозданием, но в полной форме и с маршальским
жезлом. Узнав, что Гитлер жив, он через 45 минут уехал
домой. А вскоре Гиммлер начал расправу...
Конечно, меня могут спросить: не преувеличиваю ли
я роль заговора? Думается, нет. И вот почему:
а) преувеличение невозможно, поскольку американс-
кие действия на фронтах «тайной дипломатии» не кончи-
лись в июле 1944 года, а в предыдущий период отнюдь не
замыкались на заговорщиках-генералах, а целили даль-
ше, к Гиммлеру;
б) заговор 20 июля был для Донована — Даллеса и его
единомышленников наиболее реальной рабочей гипоте-
зой для оказания влияния на политику США и Англии.
Мы ни в коей мере не утверждаем, что Даллес сам «орга-
низовал» заговор, хотя после войны стремился создать
подобное впечатление. Заговор был следствием глубокого
внутреннего кризиса военно-политической верхушки гит-
леровской Германии, возникшего как результат мощных
ударов советских войск. Однако он по своей социальной
сути был не способен добиться успеха, ибо был постро-
ен не на идее свержения гитлеризма, а на попытке со-
хранить империалистическую Германию и ее захватничес-
кие завоевания; он был не народным движением, а вер-
хушечным сговором представителей военной,
экономической и политической элиты. Американские
антикоммунисты-разведчики, ослепленные иллюзией,
будто возможно «не пустить Советы в Европу», не были в
состоянии оценить реальные возможности заговорщиков
317
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИМ
и, следовательно, вводили в заблуждение высшее рук0.
водство Запада.
Ведь далеко не случайно, что официальная информа-?
ция о заговоре в Германии и о предложениях заговорщи-
ков заключить сепаратный мир с Западом последовала в
адрес СССР лишь 24 мая 1944 года (причем в неполном и
заведомо искаженном виде). Фактически это означает, чтд
все разветвленные контакты с германскими представите-
лями на протяжении 1942—1944 годов представляли со-
бой прямое нарушение обязательств США, взятых ими в
начале войны, — не вступать ни в какие сепаратные пе-
реговоры с противником. И если даже на минуту принять
контраргумент, будто эти контакты поддерживались с «ан-
тигитлеровскими кругами», то как объяснить переговоры
Даллеса с Гогенлоэ и Шпитци? Или предложения Морди
и Хьюитта? Наконец, если даже считать, что вред, при-
чиненный УСС, оказался не столь велик, ибо все его рас-
четы провалились, то несомненно и другое: назойливым
выдвижением своих антикоммунистических альтернатив
Донован и Даллес стремились мешать налаживанию во-
енного и политического сотрудничества США с Советс-
ким Союзом, являвшимся единственным эффективным
средством выигрыша войны. Они постоянно засыпали
своими меморандумами ту группу американских полити-
ков, которые сдерживали развитие и укрепление антигит-
леровской коалиции и, апеллируя к самому Рузвельту,
пытались подорвать его курс. Тем самым «третий фронт»
становился реальной помехой делу достижения Победы.
После «Оверлорла»
6 июня 1944 года? Я должен признаться, что мне сто-
ило труда вспомнить эту дату в моей фронтовой биогра-
фии. Когда сорок лет спустя один английский коллега за-
дал мне вопрос: «Где вы были в день открытия второго
фронта, и как вы реагировали на это сообщение?», я от-
ветил не сразу. Мне даже пришлось вытащить из архивной
папки записку, составленную моим однополчанином,
318
ТРЕТИЙ ФРОНТ
НЬ1не покойным подполковником Евгением Наровлянс-
ким, в которой были зафиксированы все передислокации
штаба фронта, в котором мы служили, — штаба Донско-
го, затем Центрального, Белорусского, наконец, 1-го
Белорусского фронта, который из Сталинграда пришел в
Берлин.
Итак, лето года сорок четвертого? Последнее лето. Так
озаглавлена одна из повестей Константина Симонова.
И мы жили этим ощущением, ибо июнь следующего, со-
рок пятого мы встречали уже в Берлине. Но в 1944 году
штаб фронта еще находился в лесу под Овручем, а между
линией фронта и Берлином пролегла добрая тысяча ки-
лометров. В июне в штабе шла непрерывная и трудная
подготовка очередной операции, целью которой было
освобождение Советской Белоруссии. Правда, мы, рядо-
вые офицеры, тогда не знали кодового названия «Багра-
тион», но работа шла напряженнейшая. Ведь противник
еще был силен: советским войскам противостояли 179 ди-
визий и 5 бригад вермахта, а с ними 49 дивизий и 15 бри-
гад сателлитов — всего 4 миллиона человек (замечу: 179 из
324 дивизий вермахта). На «белорусском выступе» немец-
кая группировка насчитывала 800 тысяч солдат и офице-
ров, 9500 орудий и минометов, 900 танков и штурмовых
орудий. Иными словами, перед одним нашим фронтом
стояло не меньше, а больше дивизий, чем перед выса-
дившимися в Нормандии войсками генерала Дуайта Эй-
зенхауэра.
6 июня было обычным днем подготовки операции — ее
начало предстояло в 20-х числах. Утром, обработав свод-
ки армий, я отправился на узел связи, спрятанный в хо-
рошо замаскированных блиндажах. К вечеру из очередной
сводки генштаба, пришедшей из Москвы, мы узнали о
высадке.
Когда я отвечал моему английскому коллеге (он при-
надлежал к военному поколению и хорошо помнил дни
высадки), то не хотел кривить душой. Конечно, для нас
открытие второго фронта было событием огромной
319
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ_________________
важности. Но мы так долго его ждали, он так долго от-
кладывался, что отравленный осадок все-таки оставался.
Да и размышлять было некогда: близился день начала соб-
ственных операций...
Сегодня все стало на свои места. Никто не отрицает роли
дня 6 июня 1944 года, который завершил долгую и труд-
ную предысторию второго фронта и положил ему начало.
Стало реальностью то, о чем долго мечтали все люди на
земле, жаждавшие скорейшего разгрома нацизма. Можно
понять, что впоследствии день 6 июня был назван одним
американским публицистом «самым длинным днем»: в ис-
тории боев экспедиционных войск на континенте он был
первым и самым тяжелым. Советские воины, у которых
таких «самых длинных дней» к июню 1944 года набралось
больше тысячи, могли понять ощущения своих братьев по
оружию и желали им полного успеха. Эти пожелания от
всего сердца были высказаны советским руководством в
адрес руководителей США и Англии, в адрес всех солдат
и офицеров войск генерала Эйзенхауэра.
Советские люди не забыли и не забывают о той мате-
риальной помощи, которую союзники оказали нашей
стране в тяжелом единоборстве. Не будем спорить о ее
объеме — на Западе сегодня много охотников его разду-
вать. Мы в любом случае благодарны за этот символ со-
вместных действий. Каждый из нас с добрым чувством
вспоминает о мощных «студебекерах» и вездесущих «вил-
лисах», но как не хватало их в самые трудные месяцы и
годы войны! Открытие — хотя и запоздалое — второго
фронта было существенным вкладом в общую борьбу,
доказавшим возможность и способность государств, про-
тивоположных по социальной природе, объединить свои
усилия в борьбе.с общим врагом, действовать во имя об-
щей цели.
Генерал Эйзенхауэр собрал уникальные силы: 39 ди-
визий, 12 отдельных бригад и 10 отрядов, более 10 тысяч
самолетов; 4 тысячи десантных судов — более 2 миллионов
человек. Им противостояли лишь 18 дивизий вермахта,
320
ТРЕТИЙ ФРОНТ
около 500 (!) самолетов. Высадке благоприятствовали
.многие обстоятельства, в том числе просчеты немецкой
разведки, которая не ожидала операции в этот день. Надо
же было случиться так, что командующий группой армий
«Б» генерал-фельдмаршал Роммель, на участке которого
высадились союзники, утром 6 июня был за сотни кило-
метров, в кругу своей семьи, а командующий 7-й армией
Дольман по непонятным причинам отменил приказ о по-
вышенной боевой готовности. Высадка же ожидалась во-
обще не в Нормандии, а в районе Па-де-Кале...
После того как открытие второго фронта стало реаль-
ностью (Гитлер долго не верил в это; фельдмаршал Рун-
дштедт, командовавший Западным фронтом, убеждал фю-
рера, что это вовсе не основная операция союзников),
войска вермахта оказывали отчаянное сопротивление. За-
вершить создание плацдармов удалось не сразу. Лишь
14 июня американские войска вырвались с полуострова
Котантэн на оперативный простор, 26-го был взят Шер-
бур. Продвижение же в глубь Франции началось лишь
27 июля. Эти трудности воспринимались как понятные: со-
ветским бойцам на советско-германском фронте были из-
вестны боевые качества и опыт солдат вермахта. Мы жда-
ли дальнейшего развертывания операций Эйзенхауэра...
То, что произошло летом 1944 года, означало крупней-
ший провал не только прогнозов, но всей политической
линии, которая вдохновляла американские антикоммуни-
стические силы и их «оперативный орган» — ведомство
генерала Донована. В самом деле: из «трех альтернатив» ме-
морандума 121 не только взяла верх, но и была реализо-
вана самая неугодная и немилая сердцу врагов — сотруд-
ничество с Советским Союзом. При всех «но» и «однако»
высадка в Северной Франции означала решительный пе-
реход США и Англии к единственно «верной линии — к
совместным военным действиям с СССР, сжимавшим
гитлеровский рейх с запада и востока. Джозеф Поповс-
кий, сойдя на берег Нормандии, еше не знал, что ему
предстоит встреча на Эльбе с советскими воинами. Но он
11 - 8430 Безыменский
321
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
вместе с тысячами таких же, как и он, проникался со-
знанием, что нет и не может быть иного пути, чем не-
примиримый бой с гитлеризмом. Ибо впервые перед граж-
данами США и Англии возник подлинный, страшный лик
этого чудовищного механизма, о котором они имели лишь
смутное представление и не знали, какую подлинную уг-
розу он несет не только Советскому Союзу, но всем стра-
нам мира.
Оказался и ошибочным расчет на перспективы верху-
шечного заговора и сговора с его участниками. Хотя для
этого были заботливо созданы специальные военные пла-
ны («Следжхамер», затем «Рэнкин»), союзники ничего не
получили от германского генералитета «в подарок». И де-
ло здесь совсем не в том, что США не были уступчивы и
«не ободрили» заговорщиков. Сам замысел строился на
ложной предпосылке, что антикоммунистическим заго-
вором можно подменить платформу антигитлеровской ко-
алиции. Деятели типа Донована и Даллеса не захотели рас-
пространить эту платформу на отношение к силам Сопро-
тивления в самой Германии — там они искали только
архиконсервативных политиканов, далеких от антифашиз-
ма. Результат известен.
Однако сугубо ошибочным было бы предположение,
что враги сотрудничества США и Англии с Советским Со-
юзом успокоились. Если в 1943 году они ставили вопрос:
«Могут ли Америка и Россия сотрудничать?» и давали от-
рицательный ответ, то в 1944 году (и позже) продолжали
доказывать свою правоту. Им было нипочем, что своими
действиями они мешали ускорению разгрома фашизма. Об
этом свидетельствуют новые операции, развернувшиеся
на тайном фронте войны.
Среди них следует обратить внимание на одно необы-
чайное пристрастие Аллена Даллеса: на его агента, кото-
рому он присвоил имя Джордж Вуд. Под этим именем
скрывался нацистский дипломат Фриц Кольбе, сотруд-
ник отдела связи между министерством иностранных дел
Германии и штабом верховного главнокомандования вер-
махта (ОКВ).
322
ТРЕТИЙ ФРОНТ
...История появления Кольбе в числе американских ос-
ведомителей довольно забавна. 23 августа 1943 года в ка-
бинете резидента британской МИ-6 в Швейцарии графа
Уильяма Ванден Хювеля появился человек, назвавшийся
немецким врачом Кохерталером. Он предложил графу
«важное дело», но был выдворен за дверь. Тогда Кохерта-
лер отправился в американское посольство, где повторил
свое предложение сотруднику Даллеса Джеральду Майе-
ру, добавив, что приехал в Швейцарию по просьбе неко-
его чиновника из немецкого МИД, который хотел бы
видеть Даллеса. Майер решил доложить просьбу своему на-
чальнику. Оба, долго не задумываясь, решили дать согла-
сие. В этот же вечер в доме 23 по Херренгассе появился
невысокий лысоватый человек: Фриц Кольбе, сотрудник
отдела, возглавлявшегося посланником Карлом Риттером.
В задачу Кольбе, объяснял он, входит предварительный
просмотр всех дипломатических документов перед докла-
дом Риттеру. Тут же он вынул из портфеля ни много ни
мало 186 копий различных секретных документов!
Даллес пришел в восторг. Он доносил, что «на 400 стра-
ницах... предстает картина будущей катастрофы и окон-
чательного развала» (прекрасный аргумент для плана «Рэн-
кин»!)... «Дни разведслужбы Канариса сочтены» (почему
бы американцам не связаться с разведслужбой СС?). «В те-
леграммах ощутимы последние предсмертные корчи зар-
жавевшей нацистской дипломатии»...
Однако в Вашингтоне не сразу решились на использо-
вание данных Вуда (их еще по-другому назвали «Бостон-
ской серией»). Сначала сомнения высказали английские
эксперты. Потом, после того как экспертиза сочла доку-
менты подлинными, ее руководитель стал размышлять:
кто стоит за Вудом? Это мог быть сам Риббентроп, кото-
рый хотел осложнить сотрудничество между СССР и за-
падными союзниками. Ведь не случайно среди докумен-
тов, переданных Даллесу, было очень мало материалов о
немецких намерениях и планах, зато много сообщений о
продвижении советских войск в Восточную и Централь-
323
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ_________________
ную Европу. Все они, как под диктовку, сообщали о «ха-
осе», вызываемом этим продвижением. Невольно созда-
валось впечатление, что единственная сила, способная за*
держать этот «потоп», — Германия, а если западные дер-
жавы разрушат нацистский рейх, то «никто не будет
способен сопротивляться русским»... Руководитель экспер-
тизы сотрудник УСС Белин прямо спрашивал: «Не могут
ли эти данные быть подброшены с целью повлиять на
выработку позиций при разработке операции?»
Что верно, то верно.
Следует отметить, что со стороны «оппозиционеров»
Даллесу все время подбрасывались предложения, мягко
выражаясь, провокационного характера. К примеру, еще
до путча, а именно 13 мая 1944 года, к Даллесу явился его
«агент 512» (Гизевиус) и привез очередной сенсационный
план: заговорщики готовы помочь западным войскам, если
США и Англия разрешат вермахту удерживать Восточный
фронт, а для этого (цитирую телеграмму Даллеса): «(1)
При помощи местного командования три союзнические
авиадесантные дивизии высаживаются в районе Берли-
на; (2) Мощные десантные операции проводятся близ
Бремена и Гамбурга вдоль немецкого побережья; (3) На-
дежные немецкие части, дислоцированные в районе
Мюнхена, изолируют Гитлера и высшее командование в
Оберзальцберге»*.
Даллес продолжал: «Та же оппозиционная группа счи-
тает, что война проиграна и единственная надежда на то,
что удастся задержать распространение коммунизма в Гер-
мании, возлагается на оккупацию возможно более зна-
чительных районов Европы американцами и англичана-
ми. Это поможет нашим войскам вступить в Германию еще
до краха Восточного фронта...»
Правда, Даллес в своем докладе Доновану выражал со-
мнение в способностях и силах «оппозиционной группы».
Но как мог он, хорошо информированный человек, пе-
редавать в Вашингтон такое заведомо провокационное,
* Баварская резиденция Гитлера («Бергхоф»).
324
ТРЕТИЙ ФРОНТ
полубредовое сообщение? Разве он не знал, что никаких
«надежных войск» в Мюнхене нет, а Гитлер вообще на-
ходится в Восточной Пруссии? И разве кто-либо мог в Ва-
шингтоне серьезно думать о высадке у Гамбурга, когда она
готовилась в Нормандии? Но, видно, соблазн передать
очередной антисоветский «аванс» был велик. В результа-
те УСС разослало по высшим эшелонам власти документ
о серьезных замыслах «германских генералов и гражданс-
кой оппозиции».
Казалось, после высадки в Нормандии и провала за-
говора 20 июля никому не могло бы и прийти в голову
вспоминать о «десантах». Ан нет! Как свидетельствуют
архивы УСС, весной 1945 года после большой паузы у
Даллеса снова очутился Вуд. Он выжил после провала за-
говора и теперь появился в Берне, чтобы передать своему
шефу самоновейшее предложение очередной группы.
Правда, он уже ссылался не на генералов, а на неких «со-
циалистов из организации Рейхсбаннер». Эта группа во
главе с самим Кольбе бралась устроить новый путч — на
этот раз в самом Берлине, однако с одним условием:
американцы должны сбросить на столицу воздушный де-
сант. Как пишет историк УСС Р.Г. Смит, «это была бы
новая попытка отдать Берлин в американские руки преж-
де, чем русские вступят в город». И что же? Даллес снова
передал этот бред (не побоюсь такого выражения) в Ва-
шингтон...
Даллес упорно бил в одну точку: хотел поссорить
США с Советским Союзом. Для этого он не брезговал
прямыми фальшивками. Так, 7 февраля 1945 года он на-
правил в Вашингтон донесение того же плана. Оказыва-
ется, некий источник, «принадлежавший к консерватив-
ной старой группе, стремящейся к соглашению с запад-
ными союзниками», убежден, будто «Советы придут в
Германию с тщательно подготовленной и обученной груп-
пой немцев, включающей Паулюса, Зейдлица и других
лидеров комитета «Свободная Германия» и Союза немец-
ких офицеров. Учитывая англо-американские возражения
по поводу превращения этой группы в германское пра-
325
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ_________________
вительство, Советы, очевидно, используют ее в своей зоне
оккупации. Так как она станет единственной немецкой
организацией и будет пользоваться советской поддерж-
кой, то она будет рассматриваться немцами как прави-
тельство Германии»...
Далее сей источник предлагал США и Англии срочно
создать свои «правительства» в зонах оккупации. А Дал-
лес? Он подтверждал заведомо ложные слухи о деятель-
ности Национального комитета «Свободная Германия» и
предлагал «втихую быстро начать неофициальную работу
в Швейцарии, Франции и других странах, чтобы отобрать
отдельных немцев, имеющих связи в Германии и способ-
ных помогать на определенных фазах германских дел и,
возможно, служить в качестве членов технических коми-
тетов при оккупационных властях».
Ни дать ни взять — подготовка к расколу Германии еще
до начала ее союзной оккупации! Ведь прекрасно извест-
но, что слух о формирующемся «будущем правительстве»
из членов комитета «Свободная Германия» был изготов-
лен не кем иным, как Геббельсом, а Даллес быстро его
подхватил, дабы подкрепить свой авантюристический план
сбрасывания десантов.
Даллес был не одинок в муссировании подобных раз-
ведывательных перлов, единственной целью которых было
посеять семена недоверия в рядах коалиции. В истории аме-
риканской разведки есть страница, опять-таки связанная
с Ватиканом и начавшаяся еще в 1943 году после осво-
бождения Рима союзными войсками. Сюда в числе про-
чих прибыл из-за океана католический священник Мор-
лион — руководитель группы «Про Деи», иначе имено-
вавшейся «католическим антикоминтерном». Морлион
имел тесные связи с УСС, и вскоре в Вашингтон стали
поступать секретные донесения поистине сенсационного
характера о тайнах Ватикана и его дипломатических пред-
ставителей и (что было особенно интересно для Вашинг-
тона) сведения, поступающие из Японии. По указанию
заместителя Донована генерала Джона Магрудера ново-
326
ТРЕТИЙ ФРОНТ
му источнику было присвоено кодовое наименование
Вессель (Корабль) и особая степень секретности. В одной
из телеграмм Магрудера в адрес представителей УСС на
Средиземноморском театре военных действий прямо го-
ворилось: «Материал Весселя обладает особой ценностью.
Он представляет собой уникальный канал, идущий из
Японии. Мы знаем, что им интересуется президент и го-
сударственный департамент».
Действительно, Вессель сообщал об уникальных собы-
тиях: о совещаниях у императора, о беседах японских дип-
ломатов, о поисках выхода из войны и «компромиссных»
условиях Японии, при которых Япония пошла бы на зак-
лючение мира. Сообщения затрагивали и возможную по-
зицию Советского Союза. Можно понять, что последнее
особо заинтересовало высшее руководство США, посколь-
ку оно считало необходимым условием победы над япон-
ским милитаризмом участие Советского Союза.
И вот, пожалуйста: как раз перед самым Ялтинским со-
вещанием УСС представило Рузвельту очередное донесе-
ние Весселя. В нем говорилось, что Советский Союз не
предпримет никаких шагов на Дальнем Востоке. Японс-
кий посол в Москве якобы уже ведет переговоры с це-
лью закрепить советско-японский пакт о ненападении,
взамен чего Япония порвет с Германией и выйдет из «Ан-
тикоминтерновского пакта». Это сообщение вызвало в
Вашингтоне крайнее возбуждение. А Вессель не унимал-
ся: он сообщал, что Советский Союз уже готов к «посред-
ничеству» между Японией и США. Более того, что совет-
ская сторона уже создала «временное германское прави-
тельство», которое будет провозглашено во время
очередной встречи «большой тройки».
Не будем продолжать; ибо в скором времени выясни-
лось, что все донесения Весселя — чистейшие фальшив-
ки, изготовленные итальянским «желтым» журналистом
Витторио Скатолини за сходную цену — 500 долларов в
месяц. «Суперразведчики» из УСС в течение 6 месяцев
пользовались его «информацией» и передавали ее в самые
327
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ__________________
«верхи», вплоть до президента. Заблуждение, ошибка? Едва
ли. Фактически Донован и его рьяные помощники рука-
ми Скатолини пытались посеять в руководстве США не-
доверие к их советскому союзнику, помешать нормаль-
ному ходу советско-американских отношений.
И это не единственный пример того, как разведчики
США подсовывали, мягко говоря, дезинформацию. В фев-
рале 1945 года начальник штаба армии США Маршалл пе-
редал генштабу Красной Армии, как он сам подчеркнул,
важные разведывательные сведения. Он сообщил, что в
марте немцы собираются предпринять два удара — один
из Померании на Торн, другой — из района Моравска Ос-
трава на Лодзь. На деле оказалось, что главный удар гото-
вился и был осуществлен не в этих районах, а около озе-
ра Балатон. Сообщая об этом президенту Рузвельту,
И.В. Сталин 7 апреля 1945 года отмечал, что советскому
командованию удалось избежать катастрофы, потому что
он пользовался иным источником информации.
Да и свое командование УСС нередко снабжало невер-
ными прогнозами. В декабре 1944 года оно заверяло, что
вермахт находится на грани краха, а через несколько дней
Гитлер нанес удар в Арденнах. В марте — апреле 1945 года
ведомство Донована утверждало, что гитлеровские войс-
ка создают на юге так называемую «Альпийскую кре-
пость», куда отводят войска и сосредоточивают силы.
В действительности никакой «крепости» в Альпах не су-
ществовало...
Конечно, разведки не выигрывают и не проигрывают
войн. Как ни привлекательны бывают сюжеты из жизни
разведслужб и их героев, они являются лишь небольшой
и далеко не главной частью огромной картины борения
социальных и военных сил, которое свершалось на нашей
планете.
В США и Англии безусловно было много разведчиков,
которые честно служили великому делу, не подозревая,
что результатами их деятельности злоупотребляли многие
их начальники в Вашингтоне и Лондоне. Только поэтому
328
третий фронт
и позволил себе автор приложить некое «увеличительное
стекло» к ряду событий, развертывавшихся, в сущности,
на периферии войны, где им, собственно, и было место.
Новый захол?
Все мы считаем победу над гитлеровской Германией и
милитаристской Японией водоразделом войны и мира.
А вот когда об этом спросили сотрудников Центрального
разведывательного управления — ветеранов УСС, то они
даже удивились.
— Для нас, — отвечали они, — война вовсе не кончи-
лась.
Поэтому, когда некоторые западные историки назы-
вают события, развернувшиеся в Северной Италии и
Швейцарии в конце 1944-го — начале 1945 года, «первой
операцией «холодной войны», то им нельзя отказать в не-
которых основаниях.
Речь идет о том, что теперь известно не только исто-
рикам. Переговоры Аллена Даллеса с обергруппенфюре-
ром СС Вольфом стали теперь темой беллетристики, кино
и телевидения. Но я попытаюсь взглянуть на этот эпизод
несколько шире и привлечь нескольких новых свидетелей,
которые помогут понять весьма глубокий смысл и широ-
кий объем тогдашних операций американских разведчи-
ков. И начну не непосредственно с того, что происходи-
ло в Берне, Цюрихе и Лугано.
...Место действия — Ватикан. Свидетель — посол Гер-
мании при святейшем престоле Эрнст фон Вайцзеккер.
Фигура Вайцзеккера примечательна. Один из самых опыт-
ных дипломатов, посол в Осло и Берне, затем заведую-
щий политическим отделом МИД, представитель «старой
школы», он — несмотря на личное отвращение к мето-
дам нацистской дипломатии — долго (с 1939 по 1943 год)
оставался на посту статс-секретаря, то есть заместителя
Риббентропа, а с 1943 года стал послом при папском пре-
столе. Он давно был в курсе как общих намерений внут-
ригерманской оппозиции, так и ее внешнеполитических
329
А.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
связей. Через Вайцзеккера проходили соответствующие до-
кументы еще в период деятельности в Берлине. Еще боль-
ше он мог наблюдать со своего ватиканского поста.
Если снова заглянуть в его дневник, изданный после
войны канадским историком Леонидасом Хиллом, то мы
увидим, что он полон записей, отражающих как настро-
ения посла, так и многие дипломатические акции. Сразу
после Сталинграда Вайцзеккер замечает, что нацистская
печать начинает спекулировать на мифе о «большевистс-
кой опасности для Европы» (запись 12 февраля 1943 года)
и в нейтральных странах провоцирует дебаты о том, что
Англия дерется «не на той стороне». Затем — после речи
Геббельса о «тотальной войне» — дипломат задумывается
о необходимости искать каналы для переговоров. Ему ка-
жется, что главная миссия Германии — «дать Европе но-
вый порядок», ибо грядет «третья мировая война между
марксизмом и демократией». Вайцзеккер ожидает, что папа
должен усилить свои попытки «объединить древние куль-
турные нации Запада против большевизма» (13 декабря).
Так в настроениях Вайцзеккера отражались давно знако-
мые и, можно сказать, «классические» черты антиком-
мунистической паранойи, которой был поражен не только
немецкий посол в Ватикане. Ведь именно здесь, под по-
кровительством курии, совершались многие закулисные
контакты, причем уже с 1942 года к ним подключились и
представители Соединенных Штатов. Шли и контакты,
связанные с заговором 20 июля.
Но вот июльские события миновали. Осторожный Вай-
цзеккер не оставил в своих записях никаких следов своей
реакции на них. Зато есть другие свидетельства: беседы по-
сла с американскими деятелями. Первый из них — быв-
ший посол США в Германии м-р Хью Вильсон, с кото-
рым Вайцзеккер «случайно» встретился, гуляя по вати-
канскому немецкому кладбищу Кампо Санто Тевтонико.
Вильсон только что вернулся с аудиенции у папы, и по-
сол использовал возможность побеседовать с гостем из-
за океана. «Я говорил ему об уверенности нашей ставки в
330
третий фронт
победе, — записал Вайцзеккер, — чтобы затем подиску-
тировать об обратном. Я сказал, что союзники лишь ук-
репляют немецкое сопротивление, когда предают анафе-
ме всех немцев. Это будет стоить американцам много кро-
ви» (12 августа 1944 года). Это, как говорится, уже не ново:
такие мысли не раз высказывали немецкие эмиссары до
20 июля, стремясь подорвать требование безоговорочной
капитуляции.
Но вот 26 августа 1944 года в дневнике Вайцзеккера по-
являются иные интонации: «20 августа я встретил на клад-
бище в Кампо Санто Тевтонико знакомого мне с августа
1939 года по Берлину полковника Донована». Почему снова
это место для встречи? Дело в том, что кладбище Кампо
Санто Тевтонико, созданное еще в Средние века, непос-
редственно примыкало к собору Св. Петра. Здесь с эпохи
Карла Великого хоронили лиц немецкого («тевтонского»)
происхождения, и для немецкого дипломата был более
чем обычным визит на Кампо Санто Тевтонико. А случай-
ного визитера Донована могло заинтересовать, к приме-
ру, надгробие кардинала Карла фон Гогенлоэ — предка
одного из нацистских эмиссаров, приезжавших к Далле-
су.
Что же действительно привело Донована в сень собора
Св. Петра?
«Он приехал из Неаполя и интересовался вопросом: с
кем в Германии можно сотрудничать? Я ответил, что не
знаю, ибо не знаю, кто там остался. Мои тамошние связи
оборвались. У меня сложилось впечатление, что из-за оши-
бок американской политики теперь все уже поздно. Когда
русские дойдут до Эльбы, дело западных держав будет про-
играно».
Запись эта чрезвычайно интересна, ибо свидетельствует
об умонастроениях директора УСС сразу после провала его
главных надежд, связанных с 20 июля. Казалось бы, все
рухнуло. Но Донован упорен: он ищет себе (и политике
США) опору. И хотя ему пришлось выслушать ехидные
упреки посла, беседа на этом не завершилась. Вайцзек-
331
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
кер нарисовал своему собеседнику такую картину: либо
вся Германия будет оккупирована советскими войсками,
либо она придет к сепаратизму. Последнее он не одобря-
ет, так как сепаратизм «ведет к нестабильности».
Эти рассуждения требуют некоторого разъяснения, так
как запись весьма конспективна. До немецкой стороны
дошли сведения о планах расчленения Германии, кото-
рые США официально выдвигали на ряде совещаний, в
том числе в Москве и Тегеране. Конечно, у такого «хра-
нителя немецких традиций», каким чувствовал себя Вай-
цзеккер, это не могло не вызывать большую тревогу, и
он поспешил сообщить об этом Доновану, но тот успо-
коил его:
«Донован сказал две интересные вещи:
1. В США еще колеблются относительно сепаратизма
(он лично против и дал понять, что Рузвельт тоже).
2. Передача восточной части русским в качестве зоны
вовсе не предрешена».
Спрашивается: зачем было директору УСС так подла-
живаться под своего партнера вплоть до того, что гово-
рить ему явную неправду — ведь деление Германии на зоны
уже было фактически предрешено? Ответ вытекает из глав-
ной установки: искать тех, «с кем можно сотрудничать».
Последняя проблема, безусловно, обсуждалась серьезно,
что видно из дальнейшей записи:
«...На мой вопрос, почему Америка разочаровывает тех
немцев, которые ориентируются на Запад, Д.* ответил,
что группа 20 июля частично ориентировалась на Восток.
Кроме того, генералы все-таки остались вместе с Гитле-
ром». Как видим, Доновану пригодились «доносы» Гизе-
виуса на Штауффенберга и соответствующие доклады Дал-
леса, чтобы требовать от Вайцзеккера и его единомыш-
ленников полной «благонадежности».
Увы, кроме записи посла у нас нет других, более пол-
ных сведений о переговорах Донована с Вайцзеккером. Но
есть все основания полагать, что говорилось там о мно-
* Донован.
332
ТРЕТИЙ ФРОНТ
гом. Иначе с чего бы посол вслед за беседой сел за со-
ставление очередного меморандума в американский ад-
рес нью-йоркского епископа Спеллмана*, уже не раз при-
нимавшего участие в американо-германских контактах?
Содержание меморандума известно. Вот оно:
«Грядущий мир должен представлять собой конструк-
тивное общее соглашение, которое спасет Европу для за-
падной цивилизации. С 1918 года* ** Россия перестала быть
частью Европы. И впредь Европа будет заканчиваться у рус-
ской границы. Поэтому мирное соглашение должно ре-
шить — будет ли Германия принадлежать Европе или нет...
Практически это должно означать:
1. Оккупацию и охрану Германии американскими и бри-
танскими войсками. Только они пригодны для такой фун-
кции, ибо их страны не имеют территориальных претен-
зий к Германии.
2. Начальную помощь Германии в снабжении, здраво-
охранении и т.д.
3. Внутренние немецкие дела должны решаться сами-
ми немцами...
5. Германские границы спорны лишь на востоке. Поку-
да идет мировая война и покуда неясны военные цели Со-
ветской России... нельзя говорить об окончательном на-
чертании границ. Этот вопрос не должен решаться на ста-
дии перемирия, а оставаться прерогативой позднейшего
мирного договора.
Примечание:
Вышеназванные пункты имеют силу только в том слу-
чае, если германская территория будет оккупирована ис-
ключительно американскими и британскими войсками».
В этих рассуждениях можно усмотреть лишь одно: оче-
редной вариант, приспособленный к новым условиям, то
есть к факту неизбежной оккупации Германии союзны-
ми войсками. В нем есть все прежние замыслы: ориента-
♦ Он неоднократно бывал в Ватикане.
** Так в тексте.
333
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
ция на раскол коалиции, противопоставление западных
союзников Советскому Союзу и стремление сохранить
максимум для будущей Германии. Судя по всему, мемо-
рандум подвергся обсуждению в Вашингтоне, ибо через
некоторое время в Рим прибыл некий посланец (д-р Ге-
бель), который встретился с Вайцзеккером и задал ему
следующие вопросы:
1) Готов ли посол указать союзникам путь, который
привел бы к свержению Гитлера?
2) Кто мог бы осуществить переворот?
3) Кто из участников покушения 20 июля остался в
живых?
4) Находится ли посол в связи с ними?
5) На какой базе возможен переворот?
6) Произведут ли переворот политические или воен-
ные круги?
Вайцзеккер отвечал (привожу его собственную запись):
«20 июля создало прецедент, который призывает к ос-
торожности. После этого дня реакция* в Германии край-
не бдительна и замышляет, хотя и в сложнейших услови-
ях, как можно скорее положить конец войне Гитлера. Хотя
многие участники 20 июля погибли, появились новые
люди, готовые в необходимый момент снова испытать
судьбу. Мое нынешнее положение посла при Ватикане в
последнее время несколько мне мешало, однако никогда
не затрудняло поддерживать контакт (пусть и косвенный)
с людьми, которые, как правило, связаны как со мной,
так и с моей семьей. Переворот могут совершить только
военные, ибо теперь только генералы допускаются к
фюреру и только они могут подкрепить оружием свои
приказы. Многие из них способны заключить мир, одна-
ко они либо рассеяны, либо не могут установить лич-
ный контакт. Нити заговора могут соединиться только
извне. Без прямой помощи союзников это соединение
произойти не может. Поэтому я вношу следующее пред-
ложение: так как я знаю людей и пути к ним, я был бы
* Так в тексте. Очевидно, надо «оппозиция».
334
третий фронт
готов встретиться с авторитетным лицом. Предпочел бы
одного из знакомых мне англичан (м-р Кирк-Патрик, сэр
Александр Кадоган или посол Кеннерт)*. Сначала Вашин-
гтон информировать не надо, так как велика опасность
утечки информации. Не надо посылать телеграмм, не надо
упоминать мое имя. Этот контакт и в дальнейшем должен
идти по чисто английской линии. Подобные меры вызва-
ны не «затуманиванием», а необходимостью сохранить
секретность во имя конечной цели».
Если читатель упрекнет меня за несколько неуклюжий
перевод этого весьма важного документа, то в качестве
извинения скажу, что он написан на неуклюжем немец-
ком языке и даже содержит непростительные для опыт-
ного посла фактические ошибки.
Но как полезно бывает использовать не один источ-
ник, а сравнить несколько! К примеру, дневник посла за
лето 1944 года не содержит ни слова о предстоящих со-
бытиях, о его американских контактах. А они, оказывает-
ся, были. Донован еще до августовской встречи побывал
в Ватикане, а именно в начале июля 1944 года. Он полу-
чил личную аудиенцию у святого отца (обсуждал с ним
вопросы «коммунизма, Германии и России»), после чего
посетил немецкого посла. Вайцзеккер информировал его
о ходе заговора и в свою очередь спросил: чего заговор-
щики могут ожидать от союзников, если произведут пе-
реворот? Они договорились встретиться в августе.
Итак, вот первая поправка: беседа 26 августа не была
результатом случайной встречи. Вторая поправка: Доно-
ван был не единственным, кто поддерживал связь с по-
слом. Эту миссию выполнял и полковник военной раз-
ведки США Джозеф Родриго. Посредником служил бли-
жайший сотрудник посла Альбрехт фон Кессель —
человек с большими связями в военных кругах. Впрочем,
мы даже можем привести его характеристику из доку-
ментов УСС: «42-летний профессиональный дипломат,
первым постом которого было немецкое посольство при
* Так в тексте. Надо: Киркпатрик, Кеннард.
335
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ_______________
Ватикане (1930—1932). Вслед за этим он служил как вице-
консул в Катовицах, Словакии и в Мемеле, затем в те-
чение трех лет в германском посольстве в Берне (1935—
1937). Работал у Вайцзеккера в министерстве с 1937 по
1941 год, а потом — до назначения в июле 1943 года на
нынешний пост в Ватикан — был консулом в Женеве.
Считается, что он настроен против нацистов и против
японцев. Есть неподтвержденные слухи, что располагает
связями с СД».
Кстати, коли мы уже заглянули в эти документы, по-
смотрим, что писали чиновники УСС о самом Вайцзек-
кере: «Посол при Ватикане с апреля 1943 года. До этого
был преемником фон Бюлова в качестве статс-секретаря
МИД, в этой должности иногда занимался отношениями
с Америкой. Был послан в Ватикан, чтобы иметь на этом
весьма важном посту дипломата первого ранга... Не согла-
сен с внешней политикой Риббентропа, но поддержива-
ет весьма тесные связи с оберштурмбаннфюрером Эллин-
гом, советником посольства и одной из главных фигур СД
в Италии. Пользуясь маской «исследователя германо-ва-
тиканских отношений», он создал в Риме сеть агентов,
состоящую преимущественно из монахов-бенедиктинцев
и дипломатов, которая действует и после ухода немецких
войск. Отношения Эллинга к нацистскому режиму опре-
деляются его стремлением сохранить дееспособность Гер-
мании на будущее. Вайцзеккер не член нацистской партии,
однако его националистические настроения и большой
опыт делают его весьма полезным для нацистов». Как вид-
но, деятели УСС прекрасно знали, с кем имеют дело. Але-
ло шло! В тех же документах УСС за конец 1944 года под-
тверждается запись посла о желательности передать связь
с ним англичанам. Отчет УСС о «мирных зондажах немец-
ких дипломатов через Ватикан» от 21 января 1945 года, на-
правленный в объединенный комитет начальников шта-
бов США, гласит, что Вайцзеккер и Кессель «31 октября
1944 года проинформировали британских представителей
о том, что они собираются передать важную информацию,
336
ТРЕТИЙ ФРОНТ
касающуюся маршала Гейнца Гудериана*. Запросив ин-
струкции от британского Форин офис, британские пред-
ставители получили ответ, что их руководство считает
ненужным принимать какие-либо обязательства. 15 нояб-
ря представитель Форин офис Генри Гопкинсон сообщил
полковнику С. Хилл-Диллону, что министерство не воз-
ражает против контакта с Кесселем с целью сбора разве-
динформации без принятия обязательств. Британцы заин-
тересованы в том, чтобы Кессель оставался на своем по-
сту в германском посольстве и работал на них**.
17 ноября офицер британской разведки встретился с
фон Кесселем. Кессель заявил, что его главная задача со-
стоит в том, чтобы сделать для Германии все возможное,
пока события не примут стремительный характер и Гер-
мания и Западная Европа не потерпят полный крах. Он
сказал, что, помогая Германии, хочет помочь Британии
и западной цивилизации. На встрече был также сотруд-
ник посольства барон Сигизмунд фон Браун***. Фон Браун
заявил, что, хотя нынешнее немецкое правительство не
заинтересовано в заключении мира, маршал Гудериан и
маршал Рундштедт хотят этого и способны сделать это на
Западном фронте».
Такова была информация, которую Вайцзеккер счел
необходимым довести до западных союзников. Он действо-
вал не только по «английскому каналу» — через полков-
ника Родриго он адресовался прямо к Доновану. В допол-
нение Кессель изложил свой план — отправиться в Швей-
царию, где может встретить «влиятельного друга»,
советника немецкого посольства барона фон Ноштица****
для ведения переговоров с Гудерианом и Рундштедтом. Но
* Фактическая неточность: Гудериан занимал пост исполняю-
щего обязанности начальника генштаба в чине генерал-полковни-
ка.
** Из другого источника известно, что англичане завербовали
Кессел я.
*** Из справки УСС: «Агент СД, следящий за деятельностью
сотрудников посольства». После войны — видный дипломат ФРГ.
♦*** Из справки УСС: «Представитель абвера».
337
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
цель Вайцзеккера была достигнута: 24 января 1945 года До-
нован доложил о новом плане объединенному комитету
начальников штабов, причем он действовал быстрее, чем
его английские коллеги, которые еще с октября 1944 года
«пережевывали» сообщения, пришедшие из Рима.
Теперь отвлечемся от документов американской раз-
ведки и рассмотрим реальное положение на фронтах в
конце 1944 года. После паузы, которая задержала (как мы
теперь знаем — в ожидании исхода заговора) союзные
войска в Северо-Западной Франции, союзные армии
продолжили свое наступление. Одновременно завершилось
грандиозное наступление советских войск в Белоруссии
и на других фронтах. Последовательно и закономерно осу-
ществляла Ставка Верховного Главнокомандования заду-
манные удары. Вслед за завершением операции «Баграти-
он» началась Львовско-Сандомирская операция на Запад-
ной Украине. Здесь, в районе Броды, были окружены
восемь вражеских дивизий. К концу августа немецкая груп-
па армий «Северная Украина» понесла крупное пораже-
ние, а советские войска освободили юго-восточные рай-
оны Польши и вышли в предгорья Карпат, к границе с
Чехословакией.
Немецкое командование тщетно пыталось латать дыры.
Когда же оно перебросило на помощь своим войскам в
Белоруссии и Западной Украине 8 дивизий из группы
«Южная Украина» генерал-полковника Фриснера, то и
по этой группе был нанесен сокрушительный удар. 20 ав-
густа здесь началась Ясско-Кишиневская операция 2-го и
3-го Украинских фронтов для освобождения Молдавии и
выхода в Румынию. Операция завершилась полным успе-
хом.
Не ослабевали советские удары и на северном участке
фронта. Здесь одна за другой была осуществлена серия опе-
раций 1-го, 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов, а также
Ленинградского фронта и Краснознаменного Балтийского
флота. Советские войска очистили от захватчиков Эсто-
нию и Литву, почти всю Латвию и вступили в Восточную
338
ТРЕТИЙ ФРОНТ
Пруссию. Наконец, осенью 1944 года была разгромлена
группа немецких войск в Заполярье, и началось освобож-
дение Северной Норвегии. На всем огромном протяжении
государственной границы — от Крайнего Севера до Чер-
ного моря — захватчик был изгнан с советской земли. У не-
го оставался лишь небольшой плацдарм на земле Советс-
кой Латвии.
Свет свободы всходил над странами Восточной и Юго-
Восточной Европы, где уже давно шла героическая анти-
фашистская борьба народов против оккупантов. В июле
1944 года в польском городе Хелме прозвучал историчес-
кий манифест Польского Комитета Национального Ос-
вобождения. Близился день свободы и для других стран. Мо-
рис Торез говорил, обращаясь по радио к своим соотече-
ственникам, ко всем народам Европы: «Что было бы с
нами сейчас без Советского Союза, без усилий и жертв
этого замечательного народа и его героической Красной
Армии!» «Победы Красной Армии, — отмечал в 1944 году
Пальмиро Тольятти, — это и наши победы; это победы
всего прогрессивного человечества, всех людей, которые
хотят, чтобы гитлеризм и фашизм были быстрее раздав-
лены».
Удары советских войск привели к развалу гитлеровс-
кой коалиции. Еще в августе Финляндия обратилась к Со-
ветскому Союзу с просьбой о мире и вышла из войны. По-
бедоносное наступление советских войск в ходе Ясско-Ки-
шиневской операции создало условия для вооруженного
восстания патриотических сил Румынии под руководством
коммунистов. 23 августа 1944 года был сметен военно-фа-
шистский режим в Румынии. 24 августа Румыния объяви-
ла войну Германии. В сентябре войну Германии объявила
Болгария, в которой победило народное восстание. Со-
ветские люди с радостью читали военные сводки как с
советско-германского фронта, так и с Запада. Илья Эрен-
бург писал осенью 1944 года: «Велика радость жнеца; а
мы были пахарями Победы. Вот почему Красную Армию
приветствуют как освободительницу и Парижский совет
339
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ___________________
Сопротивления, и король Норвегии, и рыбаки Греции,
и епископы Англии. Пусть для многих еще недавно мы
были падчерицей Европы, пусть одни глядели на нас свы-
сока, другие искоса, третьи исподлобья; теперь полны
признательности просветленные взгляды; и на всех язы-
ках мы читаем те же многозначительные слова: «Советс-
кая Россия спасла Европу и мир».
За это время сотрудничество в рамках коалиции под-
нялось на новый уровень, поскольку речь шла о совмес-
тных действиях. Так, перед началом высадки со стороны
руководства США и Англии высказывалось пожелание,
чтобы советское наступление оттянуло немецкие силы на
восток и по меньшей мере не дало ОКБ возможности пе-
ребросить войска с востока на запад. Операция «Баграти-
он» и действия на других участках советско-германского
фронта выполнили эту цель: фельдмаршалы Роммель,
Клюге и Рундштедт не получили ни одной дивизии в под-
крепление группы армий «Запад». Затруднены были и пе-
реброски их дивизий с запада на восток, хотя они и про-
изводились. Масштабы советского наступления превзош-
ли даже то, что обещала советская делегация в Тегеране, —
и это в то время, как на западе действия войск Эйзенха-
уэра вызвали некоторое разочарование общественности
(как иронически писала лондонская «Таймс», «возмож-
но, что вокруг начавшегося наступления было поднято
слишком много шумихи»). Медленно продвигались и анг-
ло-американские войска в Италии, а намеченная еще на
май высадка в Южной Франции была отложена и нача-
лась лишь в августе. В итоге союзные войска, к сожале-
нию, не достигли намеченных целей (выйти в Рур и Саар)
и остановились на 800-километровом рубеже реки Маас —
«линия Зигфрида» — река Рейн, то есть примерно у за-
падной границы Германии. Продолжить наступление они
смогли только в феврале—марте 1945 года.
Что это означало для американской стратегической раз-
ведки, и в первую очередь для ее политических намере-
ний? Фактически один провал за другим. Как мы знаем,
340
ТРЕТИЙ ФРОНТ
прогнозы меморандума 121 не оправдались. Затем — ле-
том 1944 года — сорвалась ставка на заговор, и операцию
«Рэнкин» пришлось позабыть. Теперь же — осенью
1944 года — появилась новая комбинация. На этот раз со-
юзное командование прельщали сногсшибательной пер-
спективой безболезненного открытия Западного фронта.
Вероятно, Эйзенхауэра и Монтгомери могла привлечь
перспектива двинуться в Германию, к Берлину без вся-
ких трудностей...
Как и прежде, это был замысел «с двойным дном». Как
и прежде (в эпоху разработки плана «Рэнкин»), Донован
и его политические единомышленники под предлогом
«возможных изменений» в Германии спускали на тормо-
зах принцип безоговорочной капитуляции и предумыш-
ленно подрывали сотрудничество с Советским Союзом.
Как и прежде, ими двигали те же опасные планы, весьма
далекие от целей совместного разгрома гитлеровского
режима. Ибо речь снова и снова шла о том, чтобы сепа-
ратно сговориться с совершенно определенными — и от-
нюдь не антифашистскими! — немецкими кругами и «опе-
редить» Советский Союз, «не пустив» его в Германию.
А метод был на этот раз избран сугубо специфический:
подменить полную и безоговорочную капитуляцию «час-
тичными капитуляциями» перед западными войсками, но
не перед войсками советскими.
Обратимся к конкретным данным об этой новой фор-
ме подрыва антигитлеровской коалиции.
Мы помним, что Альбрехт фон Кессель обещал всту-
пить в переговоры с «маршалами» Гудерианом и Рундш-
тедтом, которые якобы готовы открыть фронт (на каких
условиях — об этом достаточно выразительно объяснил
Вайцзеккер в своих меморандумах). Но не прошло и не-
скольких недель, как в игре появился новый участник: еще
один, на этот раз подлинный — фельдмаршал Кессель-
ринг (командующий группой войск «Ц» в Италии). Ис-
полняющий обязанности директора УСС Дж. Эдвард Бак-
стон 13 и 28 декабря информировал объединенный коми-
тет начальников штабов:
341
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
«Александр Константин фон Нейрат, германский кон-
сул в Лугано, который находится в контакте с маршалом
Кессельрингом; генерал-лейтенант Харстер, начальник
охранной полиции и службы безопасности в Италии,
обергруппенфюрер и генерал войск СС Карл Вольф со-
общили для сведения представителя УСС:
1) Кессельринг является одним из немногих оставших-
ся германских генералов, которые сохранили самостоя-
тельное мнение и интерес к политике. Однако он хотел
бы остаться в тени и собирается действовать через гене-
рала Шпейдле (возможно, речь идет о генерал-лейтенан-
те д-ре Гансе Шпейделе*, бывшем ранее начальником
штаба у Штюльпнагеля в Париже; пленные немецкие
офицеры описывают его как антигитлеровца), который
ранее был в Париже и некоторое время в штабе Кессель-
ринга. Но Шпейдель недавно арестован гестапо. Кессель-
ринг сам выздоровел и уехал в Германию на три недели.
2) Предстоит возобновление переговоров с англича-
нами и с британским генконсулом в Цюрихе Эриком Кэй-
блом, однако появились некоторые новые посредники. Как
сообщил Нейрат, англичане настаивают на присутствии
представителя вермахта.
3) Нейрат считает, что, учитывая положение Харсте-
ра и Вольфа, невозможно будет договориться с Кессель-
рингом только по линии ОКВ. Однако некоторые геста-
повцы в Северной Италии захотят сотрудничать с Кес-
сельрингом, чтобы спасти свою шкуру, если использовать
немецкие войска в Северной Италии как сепаратную груп-
пу для ликвидации нацистов...
Представитель УСС оценил этот проект как фантасти-
ческий, однако ему кажется, что англичане знают об этом
больше, чем они ему сообщили».
Ба, знакомые все лица! Тот самый Эрик Кэйбл, кото-
рый занимался связями с немцами в 1942 году. Есть и но-
вая фигура: Александр фон Нейрат. Листаем американс-
♦ Будущий генерал бундесвера и НАТО.
342
ТРЕТИЙ ФРОНТ
кую справку: «Сын бывшего немецкого министра иност-
ранных дел и имперского протектора Богемии и Мора-
вии. Его отец, очевидно, сохранил председательство в тай-
ном имперском кабинете. Молодой Нейрат занимает не-
значительный пост консула в Лугано с июля 1943 года. Во
время немецкого вторжения в Голландию в 1940 году был
первым секретарем германского посольства в Брюсселе.
По имеющимся данным, занимался военной разведкой и
вербовкой агентов. Покинул Брюссель 10 мая 1940 года и
после службы генконсулом в Милане был офицером свя-
зи между Роммелем и итальянской ставкой в Северной
Африке. Его жена — из семьи Макензенов, близкой к
Гитлеру. Он участвовал в ряде попыток СД установить
контакт с союзниками. Видимо, является активным аген-
том нацистской партии».
Но не успел м-р Бакстон доложить о Нейрате, как при-
шло новое донесение:
«Через линию фронта в Рим прибыл монах-бенедик-
тинец дон Джузеппе Бьонди. Его послал майор Бегус из
службы безопасности (СД) в Вероне (штурмбаннфюрер,
руководитель VI отдела РСХА в Италии, политический со-
ветник немецкого командования в Италии). Бегус упол-
номочил Бьонди вступить в контакт с папой через гене-
рал-аббата бенедиктинского ордена отца дона Эммануэ-
ле Каронти... Бегус просил передать папе следующее
послание:
«На шестом году войны Германия осталась одинокой в
борьбе против большевистской России. В интересах спа-
сения человечества Германия просит его святейшество об-
ратиться за помощью к англо-американцам и гарантиру-
ет абсолютную тайну переговоров с Ватиканом».
Бегус считал, что Бьонди должен услышать от папы
«да» или «нет». Если придет положительный ответ, то нем-
цы собираются приступить к переговорам через нормаль-
ные дипломатические каналы. Тем не менее Бегус специ-
ально рекомендовал не встречаться с немецкими дипло-
матами в Ватикане, а вернуться через Швейцарию и
343
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
вступить в связь с Александром фон Нейратом, германец
ким консулом в Лугано... Представитель УСС в Риме по-»
лучил сделанные от руки записи Бьонди, обобщающие
смысл послания к папе и перечисляющие детали поруче-
ния, выполненного Бьонди в Риме по просьбе Бегуса».
Таким образом, для английских и американских раз-
ведчиков было ясно, с кем они имеют дело. Более того, в
очередном документе Бакстона от 24 января 1945 года
прямо связываются зондажи Нейрата, Бьонди и Кессе-
ля, и делается такой вывод: «Все эти зондажи представ-
ляются взаимозависимыми и исходящими из одного ис-
точника: от возглавляемого Гиммлером руководства СД в
Германии. Возможно, что такие лица, как Вайцзеккер,
фон Кессель, действуют не как нацисты или агенты на-
цистского режима, а как германские националисты, од-
нако нацисты рассматривают их действия как служащие
нацистским целям».
Казалось, все ясно: операция проводится агентурой
Гиммлера и служит нацистским целям! Но...
Именно с этого момента и начинается злополучная
авантюра Донована «Кроссворд» — «Санрайз», в марте —
апреле 1945 года значительно обострившая отношения
внутри антигитлеровской коалиции и омрачившая пос-
ледние дни жизни президента Рузвельта.
РАЗДЕЛ СЕДЬМОЙ: ЧТО ЖЕ
СОВЕТСКАЯ ДИПЛОМАТИЯ?
Мы многое узнали в последние годы о том, что проис-
ходило в Москве после гитлеровского нападения на Со-
ветский Союз. Узнали о том, как жестоко был уязвлен Ста-
лин этим решением Гитлера, перечеркнувшим все расче-
ты (близкие и далекие) советского руководителя. Это было
его личное поражение, чего он не мог простить своему
бывшему партнеру.
Означало ли это, что из любимых «орудий» Сталина с
22 июня 1941 года была вычеркнута тайная дипломатия?
Логичнее всего предположить, что на этот раз советский
вождь понял — ни о каких переговорах с нацистским ру-
ководителем и речи не могло идти — будь то открытые или
закрытые. Но, увы, в действиях Сталина было меньше все-
го логики. Точнее: была логика, но своя, сталинская ло-
гика. Она диктовала вождю народов совсем иное, чем то,
что обычно считалось понятным и объяснимым.
Что могло бы объяснить поведение Сталина после
22 июня, когда ему пришлось в первую очередь принимать
военные решения? Зачем он пытался взывать к совести
Гитлера? А иначе нельзя объяснить и назвать его действия.
Известно, что граф Фридрих Вернер фон дер Шуленбург,
посол Германии в Москве в предвоенные годы, уже буду-
чи не у дел, рассказывал своим близким: вернувшись в
Берлин из Москвы (было это в середине июля 1941 года),
он должен был передать Гитлеру «личное послание исклю-
чительной важности» от Сталина. Граф добавил:
— Еще оставалось время вести с ними (т.е. с русски-
ми. — Л. Б.) переговоры. Политика тогда еще не потеря-
ла своего значения...
345
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИМ
Что было в таинственном «личном послании»? С чем
обращался Сталин к Гитлеру вскоре после начала герман-
ской агрессии?
В первые часы войны Сталин никак не хотел поверить
в сам факт нападения. Даже в первой директиве, предпи-
сывавшей отразить немецкое вторжение, оговаривалось:
советские части не должны переступать границу. Молотов
во время состоявшейся на рассвете 22 июня 1941 года бе-
седы с Шуленбургом с некоторой обидой говорил, что
назревшие между обеими странами проблемы можно было
бы решить и «мирными путями», а вызвавшие недоволь-
ство Германии приграничные маневры советских войск
могли бы стать «предметом обсуждения». Судя по воспо-
минаниям бывших сотрудников посла, граф усмотрел в
словах Молотова намек на некое компромиссное реше-
ние, которое удовлетворило бы Гитлера.
Имел ли граф основания для подобных надежд? Био-
граф Сталина Дмитрий Волкогонов обнаружил в сталин-
ском архиве поистине сенсационный документ первых
дней войны: на совещании с участием Сталина и Моло-
това обсуждалась возможность установления контактов с
германской стороной для начала переговоров о «новом
Брестском мире». Но было ли сделано такое предложение
послу Шуленбургу?
Я беседовал об этом с двумя немецкими дипломатами,
служившими в московском посольстве в 1941 году, — Хор-
стом Грёппером и Вальтером Шмидом. Последняя офи-
циальная встреча Шуленбурга с главой советской дипло-
матической службы, свидетельствуют они, состоялась в
5 часов 30 минут утра 22 июня. После этого посольство
было отрезано от внешнего мира. Вечером 24-го интерни-
рованные дипломаты во главе с Шуленбургом приехали
на Ярославский вокзал и специальным поездом отбыли в
Кострому. Оттуда состав 1 июля по маршруту Харьков —
Ростов — Баку — Ленинакан направился к турецко-совет-
ской границе и пересек ее 12 июля. Как утверждают Грёп-
пер и Шмид, Шуленбург ни разу не покидал поезда.
346
третий фронт
Могло ли предложение о мире быть передано чуть рань-
ше — до отъезда? В официальном отчете об отъезде по-
сольства, позднее представленном Риббентропу, сообща-
ется: 23 июня в 18.00 у Шуленбурга был заведующий от-
делом НКИД Павлов в сопровождении представителя
НКВД. Состоялась продолжительная беседа.
Правда, Сталин и Молотов знали, что посол попадет
в Берлин не так уж скоро, а если они хотели остановить
гитлеровское наступление, то действовать надо было не-
медля. Но, может быть, у Сталина еще сохранялись ил-
люзии о способности Красной Армии к сопротивлению?
Он только-только отдал директиву о переходе в решитель-
ное контрнаступление и, возможно, надеялся, что через
неделю-другую сможет говорить с Гитлером в более бла-
гоприятных условиях. Или, наоборот, его испуг был так
велик, что он готов был схватиться за любую соломинку.
Как бы то ни было, «личное послание» вполне могли
передать Шуленбургу и по пути. Ведь до Ленинакана со-
став сопровождали представители НКИД и НКВД.
Среди пассажиров находился сотрудник немецкого по-
сольства Герхард Кегель, являвшийся секретным сотруд-
ником советской военной разведки. До 22 июня он регу-
лярно встречался со своим «ведущим», полковником «Пав-
лом Ивановичем Петровым» из Главного разведуправления.
22 июня связь прервалась, Кегель был в отчаянии. Однако
однажды, выйдя во время остановки в пути на перрон,
Кегель заметил своего друга «Павла Ивановича». Тот улу-
чил момент незаметно передать Кегелю записку с указа-
ниями. Спрашивается: почему в таком случае нельзя было
передать послание и Шуленбургу?
12 июля Шуленбург сразу направился в Анкару к не-
мецкому послу Францу фон Папену. В 22 часа 30 минут
15 июля 1941 года на имя имперского министра иностран-
ных дел Иоахима фон Риббентропа пришла шифровка из
Анкары за № 63. Фон Папен сообщал:
«Турция узнала из Москвы, что в начале войны Ста-
лин в глубине души все еще надеялся на молчаливую дого-
347
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ__________________
воренность с Гитлером в том смысле, что советский ре-
жим будет продолжать существование в восточной Рос-
сии. Его недоверие к Англии огромно, и он решился на
договор (не заключать сепаратный мир) только тогда,
когда Англия гарантировала ему подобное существова-
ние...»
Эти строки написаны уже после того, как было зак-
лючено советско-английское соглашение от 12 июля
1941 года о военном сотрудничестве, которое в числе про-
чего предусматривало отказ от сепаратных переговоров с
Гитлером. Еще более важно, что телеграмму отправили не-
посредственно после встречи Папена с Шуленбургом. Пос-
леднему — куда лучше, чем упоминавшейся в шифровке
Турции, — могли быть известны настроения и надежды
Сталина. Тем более что телеграмма № 63 заканчивалась
странной фразой:
«Подробное сообщение турецкой прессы послано с
Шуленбургом».
Зачем было посылать такое сообщение лично с Шу-
ленбургом! И не являлась ли эта фраза сигналом о под-
линном источнике информации Папена — то есть о Шу-
ленбурге? Действительно, прибыв в Берлин на специаль-
ном самолете Риббентропа, посол немедля запросил
аудиенцию у фюрера. Она ему была дана. Но, когда Шу-
ленбург заговорил о возможности компромисса, Гитлер
резко ответил:
— 15 августа мы будем в Москве, а 1 октября русская
война закончится!
Так, похоже, закончилась первая попытка Сталина.
Тем временем события развивались — причем не в
пользу Сталина. Сначала последовали абсурдные дирек-
тивы № 2 и 3, в которых приказывалось дать отпор и даже
перейти в контрнаступление. Затем после доклада генш-
таба, согласно которому атаки «отбиты на преобладаю-
щем протяжении нашей границы», наступило самоуспо-
коение. Потом — новые неудачи на фронтах, в том числе
потрясшее Сталина падение Минска, на что в беседе с
Молотовым и Берией он реагировал фразой:
348
ТРЕТИЙ ФРОНТ
— Ленин завещал нам страну, а мы ее просрали!
Шок был настолько силен, что Сталин уединился на
«ближней даче». Когда же Молотов, Маленков, Вороши-
лов, Берия, Вознесенский и Микоян приехали к нему,
Сталин встретил их вопросом:
— Зачем пришли?
Микоян вспоминал, что, по его впечатлению, Сталин
боялся: «боевые друзья» пришли его арестовать. Однако
вместо этого он услышал «верноподданническую» просьбу
возглавить вновь созданный Государственный комитет
обороны. Наступил период новой активности: были от-
странены два командующих фронтами, пошла волна реп-
рессий — обвинены в «антисоветском заговоре» и расстре-
ляны генералы Павлов, Климовских, Коробков и Григо-
рьев. Одновременно была репрессирована другая большая
группа генералов (14 человек). Наконец, решилась участь
арестованных до войны и ожидавших своей судьбы выс-
ших военных чинов: их расстреляли. Тогда же вся связь с
Гитлером была поручена... Лаврентию Берии. Вот документ:
признание генерала Судоплатова, сделанное им в августе
1953 года:
Доклал Сулоплатова
«Докладываю о следующем известном мне факте.
Через несколько дней после вероломного нападения
фашистской Германии на СССР, примерно числа 25—
27 июня 1941 года, я был вызван в служебный кабинет
бывшего тогда народного комиссара внутренних дел СССР
Берии.
Берия сказал мне, что есть решение Советского пра-
вительства, согласно которому необходимо неофициаль-
ным путем выяснить, на каких условиях Германия согла-
сится прекратить войну против СССР и приостановит на-
ступление немецко-фашистских войск. Берия объяснил
мне, что это решение Советского правительства имеет
целью создать условия, позволяющие Советскому прави-
тельству сманеврировать и выиграть время для собирания
349
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ________________
сил. В этой связи Берия приказал мне встретиться с бол-
гарским послом в СССР Стаменовым, который, по све-
дениям НКВД СССР, имел связи с немцами и был им
хорошо известен [...]
Берия приказал мне поставить в беседе со Стамено-
вым четыре вопроса. Вопросы эти Берия перечислял, гля-
дя в свою записную книжку, и они сводились к следую-
щему:
1. Почему Германия, нарушив пакт о ненападении, на-
чала войну против СССР;
2. Что Германию устроило бы, на каких условиях Гер-
мания согласна прекратить войну, что нужно для прекра-
щения войны;
3. Устроит ли немцев передача Германии таких советс-
ких земель как Прибалтика, Украина, Бессарабия, Буко-
вина, Карельский перешеек;
4. Если нет, то на какие территории Германия допол-
нительно претендует.
Берия приказал мне, чтобы разговор со Стаменовым
я вел не от имени Советского правительства, а поставил
эти вопросы в процессе беседы на тему о создавшейся во-
енной и политической обстановке и выяснил также мне-
ние Стаменова по существу этих четырех вопросов.
Берия сказал, что смысл моего разговора со Стамено-
вым заключается в том, чтобы Стаменов хорошо запом-
нил эти четыре вопроса. Берия при этом выразил уверен-
ность, что Стаменов сам доведет эти вопросы до сведе-
ния Германии.
Берия проинструктировал меня также и по поводу по-
рядка организации встречи. Встреча должна была по ука-
занию Берии состояться в ресторане «Арагви» в Москве
за столиком, заранее подготовленным в общем зале рес-
торана.
Все эти указания я получил от Берии в его служебном
кабинете В здании НКВД СССР.
После этого я ушел к себе готовиться к встрече.
Вечером этого же дня, примерно часов в 19, дежур-
350
ТРЕТИЙ ФРОНТ
ный секретарь наркома передал мне приказание отпра-
виться на городскую квартиру Берии.
Я подъехал к дому, в котором проживал Берия, одна-
ко в квартиру допущен не был. Берия, прогуливаясь вме-
сте со мной по тротуару вдоль дома, в котором он жил,
заглядывая в свою записную книжку, снова повторил мне
четыре вопроса, которые я должен был по его приказа-
нию задать Стаменову.
Берия напомнил мне о своем приказании: задавать эти
вопросы не прямо, а в беседе на тему о создавшейся во-
енной и политической обстановке. Второй раз здесь же
Берия выразил уверенность в том, что Стаменов как че-
ловек, связанный с немцами, сообщит о заданных ему
вопросах в Германию.
Берия и днем, и на этот раз строжайше предупредил
меня, что об этом поручении Советского правительства я
нигде, никому и никогда не должен говорить, иначе я и
моя семья будут уничтожены.
Берия дал указание проследить по линии дешифроваль-
ной службы, в каком виде Стаменов пошлет сообщение
по этим вопросам за границу.
Со Стаменовым у меня была договоренность, позво-
ляющая вызвать его на встречу.
На другой день, в соответствии с полученными от Бе-
рии указаниями, я позвонил в болгарское посольство,
попросил к аппарату Стаменова и условился с ним о
встрече у зала Чайковского на площади Маяковского.
Встретив Стаменова, я пригласил его в машину и увез
в ресторан «Арагви».
В «Арагви» в общем зале, за отдельным столиком, как
это было предусмотрено инструкциями Берии, состоял-
ся мой разговор со Стаменовым.
Разговор начался по существу создавшейся к тому вре-
мени военной и политической обстановки. Я расспраши-
вал Стаменова об отношении болгар к вторжению нем-
цев в СССР, о возможной позиции в этой связи Фран-
ции, Англии и США и в процессе беседы, когда мы
351
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
коснулись темы вероломного нарушения немцами пакта,
о ненападении, заключенного Германией с СССР, я по-
ставил перед Стаменовым указанные выше четыре воп-
роса.
Все, что я говорил, Стаменов слушал внимательно, но
своего мнения по поводу этих четырех вопросов не выс-
казывал.
Стаменов старался держать себя как человек, убежден-
ный в поражении Германии в этой войне. Быстрому про-
движению немцев в первые дни войны он большого зна-
чения не придавал. Основные его высказывания сводились
к тому, что силы СССР, безусловно, превосходят силы
Германии и что если даже немцы займут первое время зна-
чительные территории СССР и, может быть, даже дой-
дут до Волги, Германия все равно в дальнейшем потер-
пит поражение и будет разбита.
После встречи со Стаменовым я немедленно, в тот же
вечер, доложил о ее результатах бывшему тогда наркому
Берии в его служебном кабинете в здании НКВД СССР.
Во время моего доклада Берия сделал какие-то записи в
своей записной книжке, затем вызвал при мне машину
и, сказав дежурному, что едет в ЦК, уехал.
Больше я со Стаменовым на темы, затронутые в четы-
рех вопросах, не беседовал и вообще с ним больше не
встречался. Некоторое время продолжалось наблюдение за
шифрованной перепиской Стаменова. Результатов это не
дало. Однако это не исключает, что Стаменов мог сооб-
щить об этой беседе через дипломатическую почту или
дипломатическую связь тех посольств и миссий, страны
которых к тому времени еще не участвовали в войне.
Больше никаких указаний, связанных с этим делом или
с использованием Стаменова, я не получал.
Встречался ли лично Берия со Стаменовым, мне не-
известно. Мне организация подобной встречи не поруча-
лась [...]*».
* 1941 год. Документы. Книга вторая. М.: 1998. С. 487—489.
352
ТРЕТИЙ ФРОНТ
Из летнего зондажа Судоплатова ничего не вышло. По-
вторен ли он был позже? Жуков рассказывал, что Берия
связывался с Берлином еще раз — в октябре 41-го. Види-
мо, Сталин убедился в бесполезности своих капитулянт-
ских намерений. Но не навсегда!
Нота 1943 гола
...Над этим документом, который предназначался анг-
лийскому послу в Москве сэру Арчибальду Кларку Керру
и американскому послу Авереллу Гарриману, работали
особо тщательно. Первый вариант был представлен нар-
кому иностранных дел Вячеславу Молотову, подвергся со-
кращению и редактированию. Затем Молотов 12 ноября
1943 года направил этот текст Сталину с припиской:
«Тов. Сталину. Подходит ли текст Керру (и Гарриману)?
В. Молотов».
Последовала резолюция:
«За. И. Сталин».
В этот же день нота была направлена адресатам. Тща-
тельность можно было понять: в первый раз за годы вой-
ны Советское правительство признавало, что получило от
Германии предложение о сепаратном мире!
Военный союз великих держав был удивительным со-
юзом: это был союз взаимных надежд и взаимных подо-
зрений. Один союзник нуждался в другом, но одновремен-
но другого подозревал. Подозрения Сталина известны: он
еще в августе 1941 года писал своему послу в Лондоне
Майскому, что опасается предательства со стороны Чер-
чилля. Западные союзники платили Сталину тем же. Как
не без иронии писал Энтони Иден в начале 1942 года, он
не хочет «создавать впечатления, будто сверх меры озабо-
чен» возможностью советско-германского сговора...
В Москве внимательно следили за поведением своих
союзников. В Наркоминделе завели специальное дело под
названием: «О попытках представителей Германии всту-
пить в контакт со странами антигитлеровской коалиции».
Первым в нем (в январе 1943 года) было сообщение бри-
12- 8430 Безыменский
353
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
танского правительства Молотову о «ряде обращений» гер-
манской стороны. На подобные сообщения (а они про-
должались и весь 1943 год) Молотов ответил довольно
грубо: что «если кто-либо сунется с таким предложением
(о мире между СССР и Германией. — Л. Б.), то мы его
пошлем ко всем чертям».
Но озабоченность оставалась с обеих сторон, благо из
немецких источников ее постоянно питали. В Берлине ма-
стера закулисных интриг — адмирал Вильгельм Канарис
и глава разведки СС Вальтер Шелленберг — рассматри-
вали различные комбинации, не в последнюю очередь
ожидая от распространения подобных слухов ухудшения
отношений внутри антигитлеровской коалиции. И вот осе-
нью 1943 года Молотов, всегда отрицавший какие-либо
контакты и собиравшийся всех посылать ко всем чертям,
сам признался в том, что такие попытки действительно
имели место. Что же случилось?
10 октября 1943 года в советское посольство в Стокголь-
ме по обычной почте на имя советника Владимира Семе-
нова пришло необычное письмо. Подписи не было. Пуб-
ликуем его со всеми ошибками и описками.
«Глубокоуважаемый товарищ Семеноф!
В интересах предстоящей конференции министров в
Москве, прошу Вас по возможности скорей сообщить
Н.К.В.Б. товарищу Александра Яковлевичу, которы в сво-
евремя бывал в Ковне, или товарищу которым беседо-
вал, 1941 г. в Мая месяца здесь в Штокгольме, спешно при-
ехать сюда для весьма важн. переговоров, от чево зависит
даже укорочения ввоины минимум на шесть месяцев, если
даже не ликвидирования ещо в этом году.
Приезда кого либо не лично мне знакомий не стоит.
Кроме того стоит разузнать какого-то товарища по про-
фессии художника маляра Глущенко в. Москвы. Товарищ
Глущенко в свое время подружился с немецким г-н. в Мос-
кве, который участвовал и как сказать посредничовал,
Русски./.немецки договор 1939 г.
Если товарищ Глущенко благОнадежнй, то его приез-
да сюда для встреча с этим самым г-ном, могло быть в
354
ТРЕТИЙ ФРОНТ
пользу ликвидировании ввойны по небывалы выгодны-
ми условиями в пользу Советской россии.
Весьма спешно».
Читатель согласится назвать это письмо, по меньшей
мере, странным. Написано по-русски, но с непроститель-
ными ошибками. Вдобавок адрес на конверте — смесь
шведского и немецкого. Содержание выглядит провока-
ционным: столь секретное послание послано обычной по-
чтой, а почта посольств в военные годы перлюстрирова-
лась.
Подобные вопросы мог задавать себе и адресат — со-
ветник посольства Владимир Семенов. Но ответ он дал не
сразу.
Для понимания причин задержки полезно напомнить
о некоторых особенностях жизни советских дипломати-
ческих представительств за рубежом, в Швеции в особен-
ности. Посольство в Стокгольме возглавляла знаменитая
старая большевичка Александра Коллонтай. В составе по-
сольства была и резидентура наркомата госбезопасности
(НКГБ), возглавляемая Борисом Рыбкиным (в списке
дипломатов он числился Ярцевым, его заместителем была
его супруга Зоя Ивановна, будущая звезда советской раз-
ведки). Но отношения между послом и резидентурой были
напряженными. Коллонтай не без оснований не доверяла
сотрудникам Рыбкина, те в свою очередь (по указанию
Москвы) следили за поведением Коллонтай, бывшей
женой «врага народа» Дыбенко. Как впоследствии чисто-
сердечно признался самой Коллонтай преемник Рыбки-
на генерал Синицын, когда ее настиг инсульт, из-под ее
кровати был выкраден личный архив и отправлен Лав-
рентию Берии.
В октябре 1943 года Коллонтай еще болела, посольство
возглавлял молодой и амбициозный дипломат Владимир
Семенов. Поэтому, получив злополучное письмо, Семе-
нов решил отличиться. Никому в посольстве он его не
показал и в тот же день шифром переслал содержание на
имя Сталина, Молотова, Ворошилова, Микояна, Берии,
Маленкова, Вышинского и Деканозова. Нетрудно дога-
355
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
даться, что Берия сразу запросил наркома госбезопасно-
сти Меркулова — что это письмо означает? Провокация?
Меркулов вызвал шефа внешней разведки Фитина и по-
требовал доклада.
И вот 21 октября выяснилось: автор письма вовсе не
немецкий провокатор, а... агент советской разведки. Ра-
зыскался даже человек, который еще в 1941 году в Кау-
насе завербовал этого агента, получившего условную
кличку «Друг».
...Александр Яковлевич Славинас— да, тот самый
Александр Яковлевич, который упоминался в письме, —
жив до сих пор и вспоминает своего агента очень хоро-
шо. Это был Эдгар Клаус, 60-летний немецкий делец из
Риги, живший тогда в литовской столице Каунасе. Сла-
винаса тогда называли Славиным. Славина — молодого
сотрудника контрразведывательного отдела НКГБ Литов-
ской ССР — вывели на Клауса сведения о богатых свя-
зях коммерсанта в немецких военных и разведыватель-
ных кругах. С согласия заместителя наркома Гладкова
Клаус был завербован и снабжал Славинаса интересней-
шей информацией. Перед началом войны он был послан
в Германию, затем в Швецию. След его затерялся в Сток-
гольме.
Что же решили в Москве, когда установили авторство?
В Стокгольм пошло указание: немедля найти «Друга»,
предъявить условленный пароль, напомнить ему условия
вербовки и выяснить все обстоятельства. Но о письме от
10 октября не говорить ни слова!
23 октября 1943 года в отеле «Карлтон» состоялась
встреча представителя резидентуры «Анатолия» с Эдгаром
Клаусом. В своем отчете, представленном в Москву, «Ана-
толий» сообщал со слов «Друга» о следующем:
В Германии существует группа влиятельных промыш-
ленников, которая выступает за заключение сепаратного
мира с Советским Союзом. Эта группа находится в тес-
ном контакте с Риббентропом. С целью поисков контакта
с советскими представителями члены этой группы уже
356
ТРЕТИЙ ФРОНТ
приезжали в Швецию, но эта попытка окончилась неуда-
чей. Группу возглавляет доктор Клейст, которого «Друг»
назвал «известным промышленником» и главой концер-
на Штумм. Входят в нее промышленники Фельзен, Бе-
нинг, Клюш.
Эта группа, по словам Клауса, попросила его помочь
в установлении контакта с советскими дипломатами. На
вопрос — на каких условиях — ему ответили: «Немцы го-
товы на многое, даже, пожалуй, на все, что попросит
Сталин. Немцы готовы согласиться на границы 1914 года».
Если советская сторона захочет, то «я (т.е. «Анатолий»)
могу встретиться с кем угодно, даже с Риббентропом». На
это «Анатолий» (видимо, по инструкции) ответил, что «ни
о Каких переговорах не может быть и речи и что его («Дру-
га») обязанность — информировать меня обо всем, что
он знает, на тех условиях, на которых согласился он ра-
ботать с нами во время разговора с Александром Яковле-
вичем».
Затем, продолжает «Анатолий» в отчете, «я попытался
выяснить, чем же объясняется такая горячая «любовь»
немцев к нам, почему они так заинтересованы в мире?
Он очень неохотно и вначале отвлеченно, а затем более
конкретно ответил, что для немцев уже давно ясно, что
война проиграна». Промышленники это поняли и сдела-
ли необходимые выводы о сближении с русскими. Прав-
да, это лишь одна группа, другая же (Крупп) носит «про-
английский характер».
Беседа закончилась пожеланием «Друга» продолжать
контакты и даже придать им легальный характер (пригла-
шать его на киносеансы в посольство). Ответ был, как при-
нято говорить, «уклончивый». Тем не менее «Анатолий»
поинтересовался, может ли «Друг» поехать в Германию,
на что получил ответ: «...Вряд ли, разве что с нашим по-
ручением о переговорах». Эдгар Клаус произвел на совет-
ского разведчика «впечатление недостаточно откровенно-
го, непоследовательного в мыслях и несколько легкомыс-
ленного человека». Следующая встреча была назначена на
357
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
29 октября, причем о злополучном письме, как было при-
казано, не упоминалось.
Эдгар Клаус не рассказал «Анатолию» многое. Он не
рассказал, что сделал неожиданные успехи на разведы-
вательном поприще. Агент НКГБ, попав в Германию, был
перевербован. Он стал сотрудником немецкой Военной раз-
ведки (абвера) и заимел знакомство даже с самим Виль-
гельмом Канарисом. С 1942 года Клаус стал сотрудником
резидентуры абвера в Швеции. Его официальным заняти-
ем стал прокат немецких и иностранных кинофильмов. Но
еще больше, чем его познания в киногешефте, немецкую
разведку привлекали знания Клауса о СССР, его владе-
ние русским языком и возможные знакомства в советс-
кой колонии в Швеции.
С тех пор важной фигурой в жизни Клауса стал Бруно
Петер Клейст — перед войной сотрудник «бюро Риббент-
ропа» и его эксперт по русским делам, по совместитель-
ству — оберштурмбаннфюрер СС. Клейст регулярно посе-
щал Швецию якобы по делам переселения шведских граж-
дан из оккупированной немцами Эстонии. В 1942 году с
ведома Канариса Клейст встретился с Эдгаром Клаусом.
С тех пор оба эти имени неоднократно встречаются в не-
мецких документах по поводу «подходов» к советским дип-
ломатам в Швеции (особо — к послу Александре Коллон-
тай) с целью «мирных переговоров». Еще до появления
письма от 10 октября Клаус и Клейст искали подходы к
посольству, одновременно создавая у Канариса впечатле-
ние, будто в Москве «склонны думать о компромиссе».
На первый взгляд «легенда» Клауса — Клейста выгля-
дела правдоподобной. Действительно, в Германии имелись
промышленные круги, издавна настроенные прорусски.
Действительно, были и проанглийские настроения. Но,
по правде сказать, Клаус и Клейст могли бы придумать
кое-что более убедительное. Могли бы не делать Клейста
«известным промышленником» из мифического концер-
на Штумм, могли бы не зачислять в эту мифическую груп-
пу стокгольмского резидента абвера Бенинга. Но чего не
сделаешь, коли хозяева хотят найти путь к Коллонтай?
358
ТРЕТИЙ ФРОНТ
В Москве решили быть осторожными. 27 октября в
Стокгольм пошло указание: «встречи с «Другом» до на-
шего специального указания прекратить». В дальнейшем
запрет был подтвержден.
Одновременно Центр обдумывал: как реагировать на
стокгольмский инцидент? Промолчать как всегда? Одна-
ко, видимо, опасались, что письмо, посланное по обыч-
ной почте, станет известно шведским властям, а через
них — западным союзникам. В преддверии Тегеранской
встречи трех лидеров Сталину едва ли был удобен скан-
дал, в ходе которого Запад мог бы обвинить СССР в се-
паратных переговорах с немецкой стороной? Следователь-
но, скандал лучше предотвратить. Зато при огласке вы-
рисовывалась неожиданная перспектива: если предать
гласности немецкий зондаж, то это будет хорошим слу-
чаем дать Западу (все еще медлящему с открытием второ-
го фронта) понять, что у Советского Союза есть и другие
возможности в сложной дипломатической игре. Иными
словами, шантажировать США и Англию...
Как видно, перевесили аргументы в пользу «откры-
той игры». Была подготовлена нота. 12 ноября она была
вручена.
Как шутку истории можно отметить, что шведская по-
лиция, внимательно следившая за перепиской и телефо-
нами советского посольства, не зафиксировала октябрь-
ского письма Клауса.
Энергичный «Друг» не успокоился. В ноябре он снова
прислал Семенову письмо о «мирных» намерениях Риб-
бентропа и ставки верховного главнокомандования. Ког-
да сообщение об этом пришло в Москву, нарком Мерку-
лов наложил резолюцию: «Друг» — явный немецкий агент».
В декабре Клаус снова дал о себе знать, а в мае 1944 года
сообщил своим советским партнерам о новом приезде
Клейста в Стокгольм и его желании встретиться с Семе-
новым или Коллонтай,
Домогательства Клауса стали отягощать жизнь советс-
кого посольства и Владимира Семенова. Однажды Эдгар
359
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Клаус даже решился проникнуть к Семенову, назвавшись
вымышленным именем. Семенов выставил Клауса из ка-
бинета. Продолжались и анонимные письма. Например,
20 июня 1944 года «Друг» сообщил, что некие силы «гото-
вы устранить Гитлера, эвакуировать Прибалтику, Польшу,
Бессарабию и Финляндию». В своих попытках установить
контакт с СССР Клейст якобы заручился поддержкой «оп-
ределенных кругов СС».
Чтобы обезопасить себя от новых домогательств Клау-
са и возможных новых слухов, советское посольство по
указанию. Молотова переслало полученные новые аноним-'
ки в шведское министерство иностранных дел с просьбой
оградить посольство от «темных личностей из враждебно-
го Советскому Союзу лагеря». Это стало, разумеется, дос-
тоянием гласности.
Любопытно, что немецкая сторона усердно информи-
ровала о своих усилиях... американскую разведку. В авгус-
те 1944 года во время очередного визита Клейста в Сток-
гольм американской разведке стало известно, что по по-
ручению Клейста Клаус снова попытался проникнуть к
Семенову.
Что же стояло за этими безуспешными и даже отчаян-
ными попытками? Лишь неутомимость Клауса? Безуслов-
но, не только. Анализ немецких документов за 1943—
1944 годы показывает, что в тупике военных поражений
уже не только Канарис, но и другие, не менее изобрета-
тельные, деятели нацистского рейха — в их числе Шел-
ленберг, Кальтенбруннер и сам Гиммлер — стали искать
любые возможные пути для предотвращения грядущего
краха. Их искали как на Западе, так и на Востоке. Не слу-
чайно при ставке немецкого главнокомандования был
создан специальный секретный «отдел по вопросам зак-
лючения мира». Поиски каналов были поистине лихора-
дочными. В ходе их Гиммлер был готов даже на перегово-
ры с ненавистными ему международными еврейскими
организациями! Шелленберг приезжал для этого в тот же
Стокгольм, где ему ассистировали те же Клейст и Клаус.
360
ТРЕТИЙ ФРОНТ
Тем временем оправдывался и расчет Сталина: исполь-
зовать слухи о мнимых советско-германских переговорах
для психологического давления на союзников. Об этом мне
говорил не кто иной, как Владимир Семенов. Когда я в
начале 1990-х годов беседовал с престарелым отставным
дипломатом, он не без гордости напомнил мне, что в так-
тику поведения Сталина в Тегеране входил прямой шан-
таж угрозой ухода советской делегации и срыва встречи —
что и возымело свое действие. По поводу же немецких
«подходов» он с таинственной улыбкой сказал:
— В 1943 году было уже поздно. Годом раньше? Может
быть...
Он знал. Но не сказал.
РАЗДЕЛ ВОСЬМОЙ: КАРЛ ВОЛЬФ
И НЕ ТОЛЬКО ОН
...Дон на Вильгельминенштрассе в городе Дармштад-
те — не шедевр архитектуры, хотя находится вблизи очень
любопытного собора Святой Софии, похожего скорей на
планетарий, чем на католический храм. Дверь квартиры
открыл высокий седой человек. Нет, не слуга, не ордина-
рец, не горничная исполняли эту обязанность, а сам г-н
Карл Вольф, генерал войск СС и обергруппенфюрер,
ныне пенсионер. Уже в телефонном разговоре он явно ко-
кетничал своим нынешним скромным положением и был
не прочь продолжить эту тему: мол, смотрите, как плохо
со мной обошлись в этой Федеративной Республике, ко-
торую вы не прочь обвинять в слишком терпимом отно-
шении к бывшим деятелям Третьего рейха!
Я не возражал, когда Вольф начал с изложения своей
биографии. Действительно, почему бы не узнать из пер-
воисточника — как становятся военными преступниками?
Вопрос этот я, как говорится, «держал в уме», пока мой
82-летний собеседник извлекал из шкафа толстые папки
с семейными архивами. Документы же гласили, что Воль-
фы издавна были уважаемыми гражданами великого гер-
цогства Гессен-Дармштадтского, известными юристами
и сугубо штатскими людьми. Молодой сын дармштадтс-
кого юриста и чиновника должен был пойти по отцовс-
кой стезе, однако Первая мировая война изменила пла-
ны Вольфов. Карл сделался офицером гвардейского пол-
ка, о чем и свидетельствовал пожелтевший офицерский
патент, извлеченный из очередной папки...
Только биографические подробности? Пожалуй, нет.
Еще встречаясь с Рейнхардом Шпитци — героем преды-
дущей главы, — я задумывался над тем, как часто самые
362
третий фронт
распространенные представления бывают не самыми пра-
вильными. «Охранные отряды» — то есть СС — были не
только сборищем отпетых бандитов и подонков. Эта пре-
торианская гвардия нацистского государства была орга-
низацией куда более серьезной — «хранительницей» идей
расизма и антикоммунизма, причем ее представители про-
никали буквально во все сферы жизни тогдашней Герма-
нии. Для этого нужны не только профессиональные убий-
цы. Нужны были и убийцы-интеллектуалы, с хорошими
манерами, умевшие вести себя в салонах промышленных
королей и аристократии. Так в СС оказался сын настав-
ника австро-венгерского императора Шпитци, оказался
там и сын юриста Вольф. 50 лет спустя он вполне чисто-
сердечно признал:
— Не скрою — став членом СС, я открывал себе мно-
гие двери. А для Гиммлера я стал настоящей находкой. Ведь
в его окружении не было ни одного человека с хороши-
ми манерами...
Действительно, так думали многие карьеристы эпохи
Третьего рейха, особенно из круга сиятельного дворян- .
ства. Принцы и бароны буквально осаждали штабы СС,
добиваясь приема в «охранные отряды» и не гнушаясь даже
низкими званиями. Один из принцев Гогенлоэ (Констан-
тин) служил даже рядовым! Уже на первых стадиях дея-
тельности СС туда повалили господа аристократы. Барон
Карл фон Эберштайн возглавил СС в Саксонии, Удо фон
Войриш — в Силезии, Эрих фон дем Бах-Зелевски — на
восточной границе Германии. К ним присоединились
обедневшие «сыновья лучших семейств», не нашедшие
иных возможностей устроиться более прибыльно. Среди
них и оказался бывший лейтенант 115-го лейб-гвардии его
высочества великого герцога Гессенского полка Карл
Вольф.
Вольф быстро делал карьеру: он стал сначала адъю-
тантом Гиммлера, а с 1935 года — начальником личного
363
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
штаба рейхсфюрера СС. Это означало, что к Гиммлеру
можно было попасть только через Вольфа. Вся докумен-
тация шла через него. Он принимал участие в обсужде-
нии самых важных вопросов. В руках Вольфа было также
немало финансовых рычагов: когда крупнейшие промыш-
ленные и банковские бароны тогдашней Германии создали
для финансирования СС негласный «кружок друзей рей-
хсфюрера СС» (о нем мы рассказывали раньше), то чеки
на огромные суммы вручались лично Карлу Вольфу, что-
бы не оставалось никаких документальных следов. На этом
посту он находился очень долго, завоевав безграничное
доверие Гиммлера и ловко лавируя между враждующими
группами внутри СС (шеф нежно называл его «Вёльф-
хен» — «Волчонок»).
Через Вольфа шли чеки, бумаги, доклады. Вот лишь
один пример из тысяч: 13 августа 1942 года он (тогда —
группенфюрер) получил от статс-секретаря министерства
транспорта донесение о приходе очередного эшелона уз-
ников в лагерь Треблинка. Группенфюрер наложил резо-
люцию: «Я с особым удовольствием принимаю к сведе-
нию ваше сообщение о том, что в течение последних
14 дней в Треблинку поступают эшелоны, в каждом из
которых находится по 5000 лиц...» Тем самым, считал
Вольф, «обеспечено бесперебойное осуществление всего
мероприятия»*.
Этот документ сохранился, а сколько было уничтоже-
но или спрятано? Мне удалось найти один из них — про-
токол заседания с участием Вольфа, на котором шло об-
суждение программы колонизации оккупированных рай-
онов Польши и Советского Союза — то есть генерального
плана «Ост». Когда я показал фотокопию Вольфу, он даже
не смутился:
— Да, вполне возможно, что я там был. Ведь другие его
участники были примерно в моем ранге: обергруппенфю-
рер Бергер, обергруппенфюрер Кальтенбруннер, группен-
* Речь шла об осуществлении так называемого «плана Ваннзее»,
предусматривавшего уничтожение еврейского населения Европы.
364
ТРЕТИЙ ФРОНТ
фюрер Грейфельт, группенфюрер Лоренц. Но, ей-богу, не
помню, почему меня послал рейхсфюрер. И не помню, в
какой связи все это обсуждалось...
Вольф руководил личным штабом Гиммлера долгое
время. Была у него и дополнительная сфера деятельнос-
ти — Италия. С того момента, когда его познакомили с
Муссолини и тому понравился эффектный полковник СС,
Вольфа всегда посылали с самыми щекотливыми мисси-
ями к дуче. Когда же в 1943 году после краха итальянско-
го фашизма и выхода Италии из войны был учрежден пост
«высшего начальника СС и полиции» в Северной Италии
и личного уполномоченного при Муссолини, то на эту
важную должность назначили Вольфа. Он стал неограни-
ченным хозяином всех частей СС в этом районе, вплоть
до того, что в конце войны получил наивысшее эсэсовс-
кое звание — оберстгруппенфюрера (генерал-полковни-
ка) *. Здесь Вольфу особенно пригодились дипломатичес-
кие качества, поскольку ему надо было лавировать между
Муссолини, Ватиканом и немецким военным командо-
ванием. Что касается Ватикана, то Вольф направил свои
стопы к папе уже в 1944 году (о смысле визита я уже упо-
минал), а в дальнейшем поддерживал с католической
верхушкой самые тесные контакты. Вскоре ему пришлось
налаживать и иные связи.
Так мы подходим к важному событию финального этапа
Второй мировой войны, вокруг которого до сих пор ки-
пят «историографические страсти». Секретные перегово-
ры Карла Вольфа с г-ном Алленом Даллесом весной
1945 года явились причиной серьезного конфликта меж-
ду руководителями держав антигитлеровской коалиции.
Когда же война кончилась, Даллес и вместе с ним мно-
гие западные историки приложили немало усилий, что-
бы извратить смысл своих переговоров и скрыть их опас-
ное военно-политическое содержание. Сам Даллес в пер-
* Это последнее чинопроизводство не вошло в силу. Оно было
сообщено Вольфу... после войны следователем в Нюрнберге, кото-
рый нашел соответствующий документ в делах СС.
365
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
вне послевоенные годы не раз брался за перо, стараясь
доказать, что речь шла о вполне допустимых контактах с
целью достичь «частичной капитуляции» немецких войск
в Северной Италии. Всячески отрицался политический
характер переговоров, противоречивший взаимным обя-
зательствам участников антигитлеровской коалиции. По-
добная попытка могла в 50-е годы иметь некоторые шан-
сы на успех, поскольку еще не стали достоянием гласно-
сти документы переговоров Даллеса — Гогенлоэ 1943 года.
Из них стал ясен чудовищный по своей циничности план
сговора между антикоммунистическими силами во имя
подрыва великой коалиции народов, боровшихся против
нацизма.
Мы с вами знаем эти документы. Они будут оставаться
определенным фоном для событий зимы — весны
1945 года, которые мы разберем во всей их конкретнос-
ти, хотя и очень запутанной. Что же касается самого Воль-
фа, то он долгое время не принимал участия в развер-
нувшейся острой дискуссии. Почему? Отвечая мне на этот
вопрос, бывший обергруппенфюрер не скрывал своего не-
довольства. В свое время ему обещали, что в награду за
участие в переговорах с Даллесом его не будут судить.
Однако это обещание не было выполнено, и Вольф уже
в 1945 году очутился в американской следственной тюрь-
ме. Более того: когда он изъявил желание выступить в
качестве свидетеля на Нюрнбергском процессе, американ-
ские власти официально объявили Вольфа «пропавшим
без вести», а затем поспешно отправили его в психиатри-
ческую клинику, находившуюся в одном из провинциаль-
ных английских городков. Вольф объяснял это так:
— Очевидно, мои опекуны боялись попасть в неудоб-
ное положение, если бы генерал Руденко* стал задавать
вопросы о моих переговорах с г-ном Даллесом...
Пробыв несколько лет в Англии, Вольф был выпущен
на свободу. Он вернулся в Мюнхен, где начал деловую ка-
* Вольф имел в виду главного советского обвинителя в
Нюрнберге Р.А. Руденко.
366
ТРЕТИЙ ФРОНТ
рьеру, занявшись торговлей недвижимостью. Но и этот пе-
риод закончился быстро: его арестовали и предали суду
как соучастника осуществления «плана Ваннзее» (в про-
цессе важную роль сыграла процитированная выше резо-
люция о транспорте в Треблинку). Приговор Гласил: 6 лет
тюрьмы. Пресса утверждала, что сравнительная мягкость
приговора объяснялась тем, что на закрытом заседании
суда обвиняемый пригрозил предать гласности некоторые
обстоятельства его переговоров с Даллесом. Вольф про-
был в заключении недолго и был освобожден. Так полу-
чилось, что до сих пор Вольф не выступил в печати с
подробными воспоминаниями. Иногда он давал интервью
(в том числе и телевидению, которое я упоминал), сей-
час собирается опубликовать мемуары. Тем любопытнее
будет нам время от времени «перебивать» документаль-
ное повествование свидетельствами пенсионера из Дарм-
штадта.
Начало или прололжение?
Сразу после войны (где-то в 1946 году) Вольф, нахо-
дясь в американской следственной тюрьме, сам составил
краткое описание событий, которое до сих пор не публи-
ковалось. Получив его от одного коллекционера докумен-
тов Третьего рейха, я начну изложение именно с этого
меморандума, ибо в нем в краткой форме изложена вся
проблематика событий. Итак, Вольф начинает с того, что
в конце 1944 года к нему в Италию «стали прибывать ита-
льянские и швейцарские посредники, которые зондиро-
вали возможную готовность к переговорам. Я подхватил
эти нити».
Вольф не только «подхватил нити», но, пользуясь своей
репутацией в Берлине, заручился высочайшим покрови-
тельством: «6 февраля 1945 года я проинформировал Гит-
лера о сложившейся в моем районе военной ситуации и о
мирных зондажах союзников из Швейцарии, которые ста-
ли за это время более конкретными, а также о посредни-
ческих предложениях католической церкви. Гитлер при-
367
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
нял мой доклад к сведению, не дав мне дальнейших ди?*
ректив».
Отсутствие директив Вольф истолковал как разрешен
ние продолжать контакты (он знал, что раньше Гитлер и
слышать о них не хотел, поэтому молчание принял как
знак согласия). Генерал продолжил свои действия. «В конце
февраля, — пишет он, — я получил из Швейцарии при-
глашение от специального уполномоченного президента
Рузвельта Даллеса прибыть в Цюрих на беседу. После пред-
варительной консультации с послом Раном я принял при-
глашение. Всего я ездил в Швейцарию для переговоров
четыре раза».
Переговоры длились долго: «В середине апреля меня
еще раз вызвали в Берлин, где я должен был докладывать
17 апреля Гиммлеру, а 18-го — Гитлеру. Хотя я ожидал,
что продолжение переговоров будет иметь лично для меня
последствия, к моему удивлению, этого не случилось.
Гитлер лишь сказал, что условия для капитуляции недо-
статочно хороши и момент для нее еще не пришел. Он тогда
все еще верил в то, что в ближайшее время разгорится
военный конфликт между его противниками».
Так выглядели события в описании Вольфа. Но этого,
безусловно, мало, чтобы понять смысл происходившего.
Ибо Вольф был далеко не одинок в нацистском лагере,
не одинок и по другую сторону фронта. Поэтому я на вре-
мя покину квартиру в Дармштадте, дабы дать представ-
ление о политическом контексте назревавших событий.
...Сначала о немецкой стороне. Здесь идея сепаратного
сговора бродила по коридорам имперской канцелярии,
штаба Гиммлера на Принц-Альбрехт-штрассе и на сосед-
ней Вильгельмштрассе (в министерстве Риббентропа) уже
давно, и мы были свидетелями, как этот призрак мате-
риализовывался на различных этапах Второй мировой вой-
ны. Однако в начале 1945 года в этом процессе «материа-
лизации» наступило некое качественное изменение. До
поры до времени тайные зондажи эсэсовской резиденту-
ры или агентов Риббентропа наталкивались на нежелание
368
ТРЕТИЙ ФРОНТ
Гитлера даже слышать о капитуляции, хотя бы частичной.
Фюрер был уверен в силе своего оружия и полагал, что
для победы ему не нужен сговор с Западом. Время шло,
силы истощались, а победа становилась все менее веро-
ятной. Тогда и Гитлер стал хвататься за соломинку — ре-
шил дать разрешение Риббентропу на поиски закулисных
путей к западным политикам.
5 марта Геббельс записал в своем дневнике: «У меня
была краткая беседа с послом Хевелем. Он рассказал, что
Риббентроп сейчас усердно пытается наладить связи с за-
падными странами, однако безуспешно. Ни с английской,
ни с американской стороны нет ни малейшего сдвига. Чер-
чилль и Рузвельт ведут себя негативно. Как через Сток-
гольм, так и через Ватикан мы узнали об этом довольно
ясно. Это и понятно: политически нельзя ничего добить-
ся, пока мы не добьемся военных успехов. Можно лишь
кричать во весь голос: полцарства за успех! Что касается
использования политических возможностей для оконча-
ния войны, то для этого, с одной стороны, уже поздно,
с другой — еще рано».
Эти слова много значили, особенно в связи с ссылкой
на Хевеля — человека, через которого с 1939 года шли все
нити секретных связей и на кого неизменно опирались все
приверженцы идеи сговора Германии с Западом. Раз уж
Хевель решил, что сговор не получается, то...
Однако логика никогда не была сильной стороной по-
литического мышления лидеров Третьего рейха. Именно
поэтому Хевель употребил второе определение: «еще рано».
На следующий день — точнее, в следующую ночь — Мар-
тин Борман записал такие рассуждения Гитлера: «Про-
било без пяти двенадцать. Положение серьезно, очень се-
рьезно, оно кажется почти безысходным... Но положение
не может быть безнадежным. Как часто в истории немец-
кого народа наступали непредвиденные повороты! Ста-
рый Фриц* в Семилетнюю войну все время находился на
* Прусский король Фридрих И.
369
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
грани катастрофы. Зимой 1762 года он решил отравиться
и даже назначил день, когда он это сделает, если к нему
не придет военное счастье. И вот за три дня до назначен-
ного срока умирает царица! * Чудом все оборачивается в
его пользу. Как Фридрих Великий, мы стоим перед коа-
лицией мощных врагов. Но и коалиции — дело рук чело-
веческих, держащееся на воле отдельных лиц. Скажем, ис-
чезнет Черчилль — и все изменится. Если его не станет,
английская элита увидит бездну, которая открывается
перед ней в результате того, что Европа отдана больше-
визму. Может наступить пробуждение... Мы еще можем по-
бедить, приложив последние усилия. Лишь бы нам хвати-
ло времени для последней схватки!»
Вслед за Гитлером (или Гитлер вслед за ним?) Хевель
и иже с ним снова и снова возвращался к «спасительной»
идее сговора. Современные исследователи американец
Бредли Смит и итальянка Еленам Агаросси в книге «Опе-
рация «Восход солнца» довольно точно определили эту
ситуацию. Они пишут: «Надежды расколоть коалицию За-
пада и Востока играли значительную роль в мышлении
тех, кто в 1944—1945 годах занимался зондажами. Многие
из них были бы довольны развалом коалиции. Тогда бы
нацистская Германия сохранилась. Однако большинство
ощущало, что поражение надвигается и пора выторговы-
вать наилучшие условия, стараться ограничить потери.
Между этими двумя полюсами действовали и другие фак-
торы — попытки завоевать благорасположение победите-
лей и страх перед коммунизмом. Спектр мотивов был весь-
ма противоречивым, но тем не менее они в своей сово-
купности заставляли действовать людей, находившихся на
весьма важных постах».
Действительно, «спектр» был широк: от надежд Гит-
лера и Гиммлера стать союзником США и Англии в но-
вой (или старой!) войне против Советского Союза до по-
пыток воспрепятствовать демократическому развитию в
Европе и, наконец, до шкурных расчетов эсэсовских фю-
* Русская царица Елизавета.
370
ТРЕТИЙ ФРОНТ
реров обеспечить себе безнаказанность после войны.
«Спектр» был и географическим. На Западном фронте, где
шли активные бои, он представлял не так уж много воз-
можностей. В Северной Италии шансов было больше, ибо
здесь фронт стабилизировался и появились перспективы,
которых не было на других участках.
Североитальянский планларм
Почему в конце 1944 года и начале 1945 года по обе сто-
роны фронта в Северной Италии начались необычайно
активные попытки нацистов наладить секретные контак-
ты с англо-американским командованием — через Алле-
на Даллеса в частности? Объяснение этому можно дать.
К началу 1945 года фронт проходил южнее Милана. Ан-
гло-американское командование приостановило наступ-
ление еще в октябре 1944 года и явно не торопилось. В свою
очередь, немецкие части под командованием фельдмар-
шала Кессельринга закрепились на этой линии, пользу-
ясь поддержкой марионеточной фашистской «республи-
ки Сало»*. Но в тылу Кессельринга были не только фа-
шисты, но и мощное партизанское движение,
объединявшееся Комитетом национального освобождения
(КНО). Командование партизанских сил находилось в
руках генерала Кадорны и его заместителей — выдающе-
гося деятеля Коммунистической партии Италии Луиджи
Лонго и главы буржуазной «Партии действия» Феруччо
Парри.
Отношение англо-американского командования к
партизанам диктовалось определенными политическими
причинами. Американский историк Н. Когэн выразила его
в таких словах: «Военные руководители союзников, вклю-
чая и американцев, с подозрением относились к парти-
занам как из-за понятного недоверия ко всякого рода не-
контролируемым действиям, так и из-за руководящей
роли в движении левых партий. Они хотели, чтобы
* По названию резиденции Муссолини.
371
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
партизаны занимались разведывательной работой и дивер-
сионной деятельностью. Но партизаны решили Сформи-
ровать организованную армию, захватить обширные тер-
ритории и управлять ими. Это создавало конкуренцию и
правительству Бадольо*, чего американцы опасались не
меньше, чем англичане».
Еще в конце 1943 года Управление стратегических служб
США (УСС) составило доклад, в котором высказывало
опасения о возможной роли коммунистов в послевоен-
ной Италии. Еще раньше — в сентябре 1942 года, вернув-
шись из Ватикана, американский посол Майрон Тэйлор
сделал такие выводы из беседы с папой: «Ватикан был
бы в большем восторге от перспектив победы союзников
в Европе, если бы он был уверен, что это не будет озна-
чать анархии после победы. Есть ли у союзников практи-
ческие планы для поддержания порядка после прекраще-
ния военных действий?»
«Для Ватикана слово «анархия» было адекватно слову
«коммунизм», — поясняет обнаруживший это высказыва-
ние итальянский историк Э. Ди Нольфо и отмечает, что
уже в период закулисных переговоров, связанных с под-
готовкой свержения Муссолини, одним из центральных
пунктов было «спасение Италии от коммунизма».
После краха фашистской диктатуры коммунисты ста-
ли душой движения Сопротивления на Севере и участни-
ками правительства в освобожденной Италии. УСС пос-
тавило себе цель начать подлинную войну с левыми си-
лами. Сначала оно винило во всех грехах своих английских
союзников, которые якобы «недосмотрели» и слишком
явно поддерживали монархию, что вызвало «обратную ре-
акцию» (доклад УСС «Британская политика в Италии»,
относящийся к началу 1945 года). Затем УСС стало искать
себе союзников среди антифашистских буржуазных сил.
Госдепартамент сформулировал цели политики США в
Италии в таких выражениях: «Приход коммунизма к вла-
* Марионеточное правительство на Севере Италии.
372
ТРЕТИЙ ФРОНТ
сти в Италии будет означать серьезную угрозу для инте-
ресов США. Не говоря о влиянии, которое он окажет на
будущую ориентацию Западной Европы и Южной Аме-
рики, он сведет на нет достижения США в Греции и Тур-
ции».
Что это практически означало? Необъявленную войну
союзников... против партизан на Севере Италии. Так, ос-
тановив свое наступление в конце 1944 года, они дали воз-
можность гитлеровскому командованию и карательным
отрядам генерала Вольфа бросить против движения Со-
противления значительные силы. Другая линия действий
шла уже не на фронте, а за ним. Здесь пришли в движе-
ние агенты всех сортов и рангов, которые хотели нала-
дить взаимодействие между англо-американским коман-
дованием и антикоммунистическими силами в Северной
Италии, и не только в Италии.
...Сентябрь 1944 года. В резидентуру УСС в Берне явля-
ется агент Риббентропа и заявляет, что говорит от имени
«представителя» министерства иностранных дел Германии
на Балканах, и предлагает отвести немецкие войска в этом
районе за Дунай. Западные союзники должны оккупиро-
вать Балканы, что даст Германии возможность «исполь-
зовать освободившиеся войска для подавления Советов».
Когда представитель УСС довольно холодно реагировал на
это не только провокационное, но и примитивное пред-
ложение, агент заметил:
— Америка будет ответственна за то, что Германия й
весь континент станут коммунистическими...
Не успели в Берне отправить восвояси сего «пророка»,
как появился другой: представитель генерала Глайзе-Хор-
стенау. Этот бывший австрийский генерал, ставший после
аншлюса 1938 года генералом вермахта, предложил УСС
следующее: по его словам, он может уговорить своих быв-
ших коллег по австрийской армии открыть фронт запад-
ным союзникам, и в таком случае Австрия будет оккупи-
рована не Советской Армией, а войсками маршала Алек-
сандера. В Берне генералу ответили вежливым отказом, не
373
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
в последнюю очередь по той причине, что войскам Алек-
сандера осенью 1944 года до Австрии было далеко-далеко...
Следующая попытка была предпринята сотрудником
немецкого посольства при Ватикане Альбрехтом фон Кес-
селем. В октябре — ноябре 1944 года он встречался с пред-
ставителем британской разведки и предложил свои услуги
для того, чтобы вермахт прекратил действия на Западном
фронте и практически открыл дорогу англо-американским
войскам, однако продолжал бои на советско-германском
фронте. Кессель сослался на «молчаливое согласие» своего
шефа — Эрнста фон Вайцзеккера и стремление «спасти
западную цивилизацию». Предложение в принципе не было
отвергнуто, однако Кесселю не удалось установить связь
ни с одним из высших командиров немецких войск на За-
падном фронте.
Следующий эпизод был посерьезнее. Его центральной
фигурой стал президент крупнейшего итальянского кон-
церна «СНИА-Вискоза» Франко Маринотти. В эпоху Мус-
солини Маринотти тесно сотрудничал с немецкими ок-
купантами и посему счел за благо после краха фашизма в
Италии укрыться в Швейцарии. Отсюда его пригласили в
Милан — в резиденцию группенфюрера СС, начальника
охранных войск и СД в Италии Вильгельма Харстера. 25 ок-
тября 1944 года состоялась встреча Харстера с Маринот-
ти, на которой присутствовали начальник СД в Италии
штурмбаннфюрер СС Клаус Хюгель и немецкий консул
в Лугано Александр фон Нейрат — сын бывшего имперс-
кого министра иностранных дел. Харстер объявил собрав-
шимся, что имеет от Гиммлера поручение установить
контакт с западными союзниками. Для этого Маринотти
должен отправиться в Швейцарию и предложить англо-
американскому командованию следующую сделку: оно
должно согласиться на «почетный» уход войск Кессель-
ринга из Италии, после чего эти войска будут перебро-
шены на советско-германский фронт. За это Харстер обе-
щал отказаться от выполнения плана «выжженной зем-
ли» в Северной Италии с ее развитой промышленностью.
374
третий фронт
Маринотти сначала обратился к английской резиден-
туре, где его просто высмеяли. У УСС он имел немногим
больший успех: его предложения не были приняты все-
рьез, однако в своем докладе в Вашингтон Даллес отме-
тил, что органы СС в Италии проявляют интерес к сек-
ретным контактам с союзниками. В документах СС сох-
ранился доклад самого Харстера, в котором говорилось
так: «Даллес проявил желание, чтобы с ним консульти-
ровались. Он имеет задание от президента Рузвельта уста-
новить контакт с немецкими эмиссарами. Последние дол-
жны принадлежать СС, ибо американцы ожидают успеха
только от контактов с СС... Целью переговоров должно
быть высвобождение американских войск для переброс-
ки их в Азию». Даллес по этому поводу заявил, что Хар-
стер «извратил» его позицию, чтобы заинтересовать сво-
их начальников. Однако, помня о беседах Даллеса с Го-
генлоэ, мы должны весьма осторожно отнестись к этим
самооправданиям.
Не успел Маринотти доложить Харстеру о своей не-
удаче (примитивность мышления эсэсовского генерала не
могла устроить УСС), как в игру вступил Ватикан. 14 ок-
тября архиепископ Миланский кардинал Ильдефонсо Шу-
стер — высший представитель Ватикана на оккупирован-
ной немцами территории Италии — послал одного из
своих секретарей, дона Джузеппе Бикьераи, с письмом
на имя штандартенфюрера СС Эугена Дольмана, в кото-
ром предлагал ему свои услуги в разработке «соглашения
между Кессельрингом и партизанами».
Имя Эугена Дольмана нам еще встретится. Професси-
ональный переводчик и италовед, он располагал превос-
ходнейшими связями в Италии, где жил с 1927 года. Де-
сять лет спустя случай помог ему сильно продвинуться.
Гитлеру срочно понадобился переводчик при приеме груп-
пы итальянских фашистов, и им стал Дольман. Дебют ока-
зался столь успешным, что фюрер взял его во время сво-
его визита в Рим. После этого Гиммлер сделал Дольмана
своим «личным наблюдателем» в Риме. Скоро ему при-
375
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ ,
своили звание штандартенфюрера (полковника) СС — так
успешно он работал на Гиммлера. Роль молодого полков-
ника особенно возросла после краха Муссолини, когда
немецкие власти судорожно пытались наладить свои кон-
такты с итальянскими властями в отныне оккупирован-
ной ими Италии. Дольман был назначен офицером связи
между СС и военным командованием, то есть с Кессель-
рингом, в доверие к которому он быстро вошел.
Дольман сразу понял важность предложения кардина-
ла Шустера, с которым он поддерживал отношения по
поручению своего начальника — Карла Вольфа. Если при
помощи Шустера СС удалось бы «нейтрализовать» своих
главных противников — отряды движения Сопротивле-
ния, — то положение оккупантов было бы значительно
облегчено. Шустер предлагал, чтобы Кессельринг обязал-
ся не разрушать итальянские заводы и фабрики, не имев-
шие военного значения; партизаны же должны были при-
нять на себя обязательство прекратить все действия про-
тив немцев. Такое соглашение должно было предотвратить
разрушения, которые, по мнению Шустера, могли стать
«основой для победы большевизма в Италии». Как видим,
прямой парафраз слов папы, сказанных американскому
послу еще в 1942 году!
Началась сложная игра. Бикьераи стал выяснять пози-
цию Комитета национального освобождения (КНО), но
немедленно получил резкий отказ. При этом итальянские
патриоты прекрасно понимали, что у Шустера есть дру-
гой адресат — командование англо-американских войск.
Как говорилось в одном из документов КНО, Шустер
надеялся на англо-американцев, «поскольку они не хоте-
ли, чтобы коммунизм, который мог рассчитывать на под-
держку широких масс рабочих, привыкших к хорошо орга-
низованным широким действиям, превратился бы в не-
удержимую силу».
Опасения КНО оказались обоснованными. Бикьераи, не
имея на то согласия КНО, направился к Даллесу, изло-
жил ему свой план и попросил наладить контакты с Ва-
376
ТРЕТИЙ ФРОНТ
тиканом (Милан не имел прямой связи с Римом). Бикье-
раи попросил переслать предложения Шустера в Казер-
ту —• в штаб фельдмаршала Александера, которому номи-
нально подчинялись и партизанские силы КНО. Позна-
комившись с текстом предложений, Даллес назвал его
«необычным документом» и по своим каналам довел его
до сведения штаба в Казерте. Вскоре Даллес узнал, что
КНО отклонил предложения Шустера, и поэтому не воз-
ражал, когда и в штабе Александера отклонили, как он
пишет в своих мемуарах, этот план. Тем не менее первая
реакция УСС на план Шустера не была категорически
отрицательной. Даллес готов был обсуждать план, хотя
знал все его «ловушки»: в первую очередь то, что Кес-
сельринг вовсе не помышляет уходить из Северной Ита-
лии; знал он и о том, что остатки муссолиниевской бан-
ды не собираются участвовать в предполагаемом «пере-
мирии». Лишь некоторое время спустя, а именно 8 декабря,
Даллес сообщил в Вашингтон, что «план трудноосуще-
ствим». К этому времени и в штабе Александера поняли
нереальность предложения Шустера.
Но карусель вертелась. Вслед за Бикьераи с УСС свя-
зался Александр фон Нейрат — участник осеннего сове-
щания у Харстера — и предложил свои услуги для осуще-
ствления сепаратной капитуляции немецких войск на За-
паде — не только в Италии, но и во Франция перед
фронтом Эйзенхауэра. Это предложение было встречено
Даллесом с одобрением: Нейрат дал понять, что рассчи-
тывает на согласие Кессельринга, Вольфа и немецкого
посла в Северной Италии Рана. Даллес согласился под-
держать зондажи Нейрата.
Вокруг идеи сепаратного мира тайные эмиссары кру-
жились, как пчелы около улья. В январе 1945 года с УСС
связался агент Кальтенбруннера, предлагавший сепарат-
ный мир; он же адресовался к Ватикану, заявив, что «цер-
ковь многим обязана немцам, ибо только они ведут борь-
бу с большевизмом». С такой же идеей обратился к Далле-
су в феврале 1945 года представитель Шелленберга, а две
377
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
недели спустя «некий австрийский промышленник», опять
же от имени Кальтенбруннера...
Этот список можно было бы продолжить. Однако, как
отмечают исследователи итальянской ситуации Бредли
Смит и Елена Агаросси, «ни одна из этих попыток не
привела к прекращению военных действий». Что верно,
то верно. Ибо цель закулисных контактов была совсем иной.
Иной была цель и у операции, названной американцами
«Санрайз» («Восход солнца»), причем англичане чаще
применяли свое обозначение — «Кроссворд».
Зная ее предысторию, обратимся именно к этой опе-
рации.
Лействуюшие лииа
Карл Вольф считает, что все началось именно с него.
Сидя в потертом кресле в своем дармштадском кабинете,
он говорил:
— Теперь многие утверждают, что начали переговоры
по своей инициативе. Но разве они могли чего-либо до-
биться без меня? Ко мне стекались все донесения об аме-
риканских, английских и ватиканских зондажах. Я мог все
запретить, мог даже засадить в тюрьму слишком рьяных
посредников. Мог, наконец, доложить Гиммлеру в таких
тонах, что они были бы немедленно оборваны. Но я этого
не сделал...
Слушая эти слова, я не мог сдержать улыбку. Когда за
пару лет до разговора с Вольфом я встречался с бывшим
немецким послом в Италии Рудольфом Раном, он (не без
оснований) утверждал, что Вольф не имел достаточного
политического кругозора, чтобы понять смысл перегово-
ров, и лишь исполнил его, Рана, замысел. В свою оче-
редь, штандартенфюрер СС Дольман утверждал, что ника-
ких переговоров не было бы без него. Западногерманский
публицист Хейнц Хёне — исследователь истории СС — по-
лагает, что все начал малозаметный гауптштурмфюрер
Гвидо Циммер, предложивший конкретный ход к амери-
канцам через барона Парилли. Наконец, американский ис-
378
ТРЕТИЙ ФРОНТ
торик Дж. Толэнд говорит о троих — Вольфе, Дольмане и
Ране. Он пишет: «Эти трое были убеждены в том, что при
внезапном крахе немецкого сопротивления в Северной
Италии итальянские партизаны немедленно провозгласят
коммунистическое правительство. Французские коммуни-
сты на западе, итальянские — на востоке, и так образу-
ется красный пояс в Южной Европе. Единственное ре-
шение проблемы виделось им в том, чтобы договориться
с западными союзниками об упорядоченной капитуляции
немецких войск. Тогда Запад перехватил бы Северную
Италию, упредив партизан».
Пожалуй, Толэнд прав. В штабе Вольфа часто говори-
ли на эту тему. Об этом знал и Гвидо Циммер — сотруд-
ник службы безопасности (СД) в Милане, располагав-
ший хорошими связями в итальянских промышленных
кругах, поскольку его начальник штурмбаннфюрер Хю-
гель участвовала в упоминавшихся ранее контактах Ма-
ринотти с УСС. Знал Циммер и Дольмана. Поэтому через
Циммера и наладилась связь с бароном Луиджи Парил-
ли — папским камергером, респектабельным промышлен-
ником, зятем еще более крупного фабриканта и в про-
шлом представителем американских фирм «Кэш» и «Кель-
винатор» в Италии. В этих кругах эсэсовские офицеры
всегда находили желанную поддержку.
Парилли был известен в штабе Вольфа. Дольман по-
знакомился с ним еще в 1944 году, и уже тогда барон пред-
лагал ему свои услуги, делая многозначительные намеки.
Дольман вспоминал, например, о таких его словах:
— Знаете ли, дорогой доктор, хорошо иметь много дру-
зей, особенно когда я думаю о моих друзьях в Швейца-
рии. Я давно их не видел. Это интересные люди с весьма
интересными связями. Ах, если бы мне получить визу...
Как пишет в своих мемуарах Дольман, он сразу понял:
речь идет об американских и английских связях. Что ду-
мал обо всем этом Вольф? К этому времени он часто бе-
седовал о сложившейся ситуации с Раном. Опытный и
хорошо знавший нравы гитлеровской дипломатии чинов-
379
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
ник, Ран был откровенным сторонником антикоммуни-
стической «западной ориентации». Он не питал никаких
иллюзий по поводу перспектив войны и давно считал, что
«пора спасать то, что еще можно спасти». Что же касает-
ся, как он сам мне говорил, «чувства самосохранения»,
то оно у него было развито изрядно. Именно поэтому он
рассматривал стекавшиеся к нему донесения разведки с
определенной точки зрения: а как можно использовать
ситуацию, чтобы спастись, да еще с выгодой?
Когда подчиненные Вольфа, эсэсовские офицеры-раз-
ведчики Хюгель и Циммер доложили Вольфу о настойчи-
вых предложениях барона Парилли, то он решил проин-
формировать о них начальника разведки СС Вальтера
Шелленберга — давнишнего сторонника идеи сговора с
западными союзниками. Однако Шелленберг молчал. Тогда
Хюгель и Циммер с согласия Вольфа стали действовать
сами. При этом на решение Вольфа подействовало одно
странное событие, укрепившее его во мнении, что кон-
такта ищут сами западные союзники.
...В начале 1945 года итальянские фашисты арестовали
группу партизан, среди которых оказался агент английс-
кой разведки. Имя его осталось невыясненным, так как у
него были разные псевдонимы: Такер, Дракер, Уэллаби,
Лаллаби. Когда же он был доставлен к «министру оборо-
ны» маршалу Грациани, то сообщил ему, что якобы по-
слан в Северную Италию для предотвращения разруше-
ния ценных объектов на последней стадии войны. Граци-
ани сделал вывод: миссия агента — установление связи с
«правительством Сало» и с немцами. Поэтому «Такер» был
передан СС и подробно допрошен, в том числе и Воль-
фом. Вольф стал раздумывать: с чего бы это союзникам
предпринимать такие действия? Видимо, они хотят сохра-
нить для себя Италию, особенно Милан и Турин, в пред-
приятия которых вложены большие капиталы США и Ан-
глии. Следовательно, они будут готовы заплатить немалую
цену за это, а также за помощь в деле отстранения ком-
мунистов-партизан от власти. Более того: Вольф надеял-
380
ТРЕТИЙ ФРОНТ
ся, что если он установит связь с союзниками, то это будет
первым шагом к расколу антигитлеровской коалиции.
Надо учесть и такое важное обстоятельство. Сам Вольф
только что вернулся из Берлина. Там он докладывал Гим-
млеру об «обнадеживающих» сигналах: беседах фон Ней-
рата, переговорах вокруг предложения кардинала Шусте-
ра, которые, по мнению Вольфа, свидетельствовали о за-
интересованности Запада в сделке с Германией. 4 февраля
этот вопрос был главным на совещании у Гиммлера. На-
конец в ночь с 6 на 7 февраля Вольф попал на аудиен-
цию к Гитлеру.
Вот как он сам описывал эту поистине решающую бе-
седу:
— Фюрер принял меня в своем большом кабинете в
имперской канцелярии. Так как я просил приема как выс-
ший командир СС и полиции в Италии, то должен был
присутствовать и министр иностранных дел. Это мне было
ни к чему, но я не мог возражать. Был также Хевель —
представитель министра иностранных дел при фюрере, и
Фегелейн — личный представитель Гиммлера. Мы сидели
все вместе на диванах около низкого столика. В основном
говорил я, Риббентроп молчал — как воды в рот набрал.
Хевель иногда вставлял замечания.
— О чем же вы говорили?
— Я был исполнен готовности сказать фюреру о необ-
ходимости вступить в политические переговоры. Гиммлер,
которому я за день до этого рассказал о своем плане, не
дал определенного ответа. Когда я спросил, можем ли мы
рассчитывать на быстрое появление нового «чудо-оружия»,
он ответил, что это знает только фюрер. Следовательно,
мне не оставалось ничего другого как спросить Гитлера...
— Получили ли вы ответ?
— Нет. Именно поэтому я подробно стал излагать свой
план. Я рассказал, что ко мне в последнее время тянутся
щупальца с трех сторон — от Ватикана, американцев и
англичан. С Ватиканом мне было все ясно: перед лицом
всего католического мира папа хочет предстать спасите-
381
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
лем человечества. Англичане, в свою очередь, считают,
что послевоенной Европой должны управлять именно они.
По мнению американцев, Англия отжила свой век, и те-
перь ведущую роль должна играть Америка. Все вместе они
не хотят, чтобы коммунизм стал победителем в этой бойне.
«Я прошу вас, мой фюрер, дать мне указание взять эти
нити в свои руки. Гиммлер не способен дать мне такие ин-
струкции, только вы можете это сделать!» — такими сло-
вами я закончил свою информацию.
— Зная Гитлера, — продолжал Вольф, — я чувствовал,
что мои идеи ему нравятся. Мне было известно и то, что
в прошлом такого рода предложения вызывали немедлен-
ный отказ и даже взрыв бешенства. На этот раз фюрер
молчал, расхаживая по кабинету и пощелкивая пальцами.
Конечно, молчали и мы...
Эта сцена закончилась, по словам Вольфа, так: Гит-
лер попрощался с ним, сказав: «Благодарю за доклад, с
которым вы прибыли. Это очень интересно. Действуйте и
постарайтесь получить максимально благоприятные пред-
ложения». Вольф отсалютовал и покинул кабинет вместе
с другими. Риббентроп был озадачен и сказал Вольфу, что
«надо подумать, как интерпретировать слова фюрера». Это
они и сделали, отправившись в загородную резиденцию
Риббентропа.
— Сказал ли вам Риббентроп, что и он задумал такую
же операцию в Швеции?
— Нет, я об этом узнал позже. Риббентроп не любил,
чтобы кто-либо вмешивался в его дела. В ходе беседы мы
пришли к заключению, что поведение фюрера, который
формально не дал указания на переговоры с Западом, все-
таки дает право начать активные действия.
Этот рассказ Вольфа более чем примечателен, если оце-
нивать его не обособленно, а в общем контексте полити-
ческих расчетов гибнувшего рейха. Из предыдущих глав
книги мы могли составить себе довольно определенную
картину того, как за официальными кулисами шла на-
пряженная игра. Ее участники руководствовались самы-
382
ТРЕТИЙ ФРОНТ
ми различными соображениями, но все они могут быть
приведены к одному знаменателю: попытка взлома еди-
ного антигитлеровского фронта на базе антикоммунизма.
Что же, и по этому эпизоду действий Риббентропа у
нас имеется свидетель — непосредственный и неоднок-
ратный участник закулисных переговоров, бывший жур-
налист, а затем референт по вопросам Англии в имперс-
ком министерстве иностранных дел Фриц Хессе, кото-
рый неоднократно выполнял самые ответственные и
щекотливые поручения своего шефа. Он делал это в
1939 году, с неменьшим рвением принялся за то же са-
мое в 1945 году.
— Да, — говорил мне пенсионер Хессе во время бесед
в его мюнхенской квартире, — в начале 1945 года я был
вызван к Риббентропу и получил указание направиться в
Стокгольм для установления контактов с представителя-
ми английского правительства.
Хессе была вручена специальная инструкция, которая
одновременно была послана руководителям ряда дипло-
матических миссий. Эта инструкция, как о ней вспоми-
нал мой собеседник, недвусмысленно указывала на не-
обходимость «разъяснить» представителям Соединенных
Штатов и Англии, что поражение Гитлера для них невы-
годно и они должны вступить в союз с Германией. «Кто
владеет Германией, — аргументировал Риббентроп,—
будет господствовать не только над Европой, но и над всем
миром... Если Запад заполучит на свою сторону Германию,
то будет настолько силен, что у него появится шанс при-
остановить Советы». Как утверждает Хессе, эта инструк-
ция была подписана Риббентропом, спустя некоторое
время одобрена Гитлером, и с ней Хессе вылетел в Сток-
гольм. Представитель Риббентропа Мелльхаузен направил-
ся в Лиссабон, а фон Шмиден — в Швейцарию.
Как же была осуществлена операция Риббентропа? Об
этом мы можем узнать от очень авторитетного человека.
Бывший статс-секретарь германского МИДа, а в 1943—
1945 годах — посол Германии в Ватикане Эрнст фон Вайц-
383
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
зеккер в свое время (и ныне в глазах западной историог-
рафии) считался одним из наиболее разумных и дально-
видных дипломатов, якобы не зараженных бациллами на-
цистского фанатизма. Скептически относясь к фюреру и
своему министру, Вайцзеккер видел и понимал многие
роковые просчеты рейха (хотя не делал необходимых вы-
водов и оставался на своем посту).
Опубликованный ныне его архив содержит подробное
описание того, как 17 февраля 1945 года в ватиканскую
резиденцию посла пришла большая шифротелеграмма от
министра за номером «S-бО», объемом 16 страниц. Она со-
держала инструкцию о том, что должен был довести по-
сол до сведения курии, -папы и высшего руководства за-
падных держав. Директива состояла из следующих восьми
пунктов (в изложении Вайцзеккера):
1. Германия будет драться, пока ее противники не убе-
дятся в ее непобедимости.
2. Советский Союз становится все сильнее и хочет сде-
лать освобожденные им страны «частью СССР».
3. Целью СССР является завоевание Германии и гос-
подство в Европе, то есть превращение ее в коммунисти-
ческую.
4. Сталин хочет истребить германскую интеллигенцию,
сделать Германию советской, создать «балканский блок»
и уничтожить Англию.
5. Германия не может стать демократической, она мо-
жет быть либо нацистской, либо коммунистической, и тем
самым США и Англия «должны быть заинтересованы в
том, чтобы с Гитлером ничего не случилось».
6. Необходима «новая система европейского равнове-
сия», то есть Европа, объединенная против России. Ина-
че Германия сговорится с Россией.
7. В этой системе должны участвовать Германия и Ита-
лия.
8. Союз Запада с Германией предотвратит новые вой-
ны в Европе. Поэтому надо отказаться от принципа безо-
говорочной капитуляции.
384
третий фронт
Прочитав это, Вайцзеккер пришел в замешательство.
С одной стороны, как разумный человек он понимал гру-
бость риббентроповского маневра (он даже назвал его «га-
лиматьей»). С другой — счел необходимым использовать
документ, а именно «не упустить момента», начать пере-
говоры с Западом, добиться прекращения боев на Запад-
ном фронте, поскольку «возможны другие повороты».
Вот на что возлагались все надежды руководителей рей-
ха! Именно эти надежды стали движущим мотивом дей-
ствий Вольфа и Риббентропа. Сопоставим даты: 7 февра-
ля оба были у Гитлера, 17 февраля пошла риббентропов-
ская директива «S-бО», и примерно в это же время Вольф
вступил в контакт с американской стратегической раз-
ведкой.
Визиты барона Парилли
...Итак, февраль 1945 года. 21-го числа в доме извест-
ного швейцарского педагога Макса Хусмана в Люцерне
появился барон Парилли. Хусман знал Парилли давно и
поэтому не удивился, когда еще в январе полиция сооб-
щила, что барон обратился с просьбой о швейцарской визе
и сослался на Хусмана. Пока полиция проверяла рекомен-
дации, Хусман проинформировал о намерении Парилли
своего друга, офицера швейцарской разведки майора ген-
штаба Макса Вайбеля. 22 февраля Хусман и Парилли ока-
зались гостями Вайбеля в Цюрихе.
Что же сказал барон своему швейцарскому знакомому?
Если верить мемуарам Даллеса, то речь шла о том, что
Парилли был озабочен угрозой разрушений в Северной
Италии и предлагал меры по прекращению огня, которые
предотвратили бы разрушения. Ран вообще не упоминает о
миссии Парилли, Дольман ничего не говорит о первом
разговоре Парилли с Хусманом, а затем с Хусманом и
Вайбелем. Р.Г. Смит в официальной истории УСС также
ограничивается сообщением о том, что Парилли был «го-
тов перевернуть землю и небо, чтобы спасти Северную Ита-
лию от разрушений».
13 - 8430 Безыменский
385
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Однако имеются и другие сведения. Так, английский
историк Ион Кимче в своей книге «Война генерала Гюи-
сана* на два фронта» так воспроизводит содержание раз-
говора Парилли с Хусманом: Парилли знает, что немцы
готовят разрушение всего индустриального Севера Ита-
лии. У него есть друзья в СС, которые не хотят этого и
готовы спасти Италию от бедствия; они были бы рады
окончить войну в Италии, если западные союзники со-
гласятся на создание совместного фронта против Советс-
кого- Союза в Европе.
Кому верить? Если принять первую версию и речь шла
только о «спасении Северной Италии», то интерес Вай-
беля и, главное, Даллеса к миссии Парилли, давшего по-
нять, что действует не по собственной инициативе, мож-
но оправдать. Однако если сразу было ясно, что речь идет
об операции, направленной на раскол коалиции, то не
приобретает ли участие американцев совсем иной харак-
тер? Последнее предположение, как мы увидим, куда бли-
же к истине. Тем более что сообщение Кимче получило
авторитетное подтверждение. Майор Вайбель составил сек-
ретный доклад о своей операции, который долго нахо-
дился под замком. В 1971 году Вайбель умер, а в 1981 году
доклад был опубликован. В нем читаем: «Парилли утвер-
ждал, что определенные круги в СС выражают надежду
на возможность совместного с западными союзниками
продолжения войны против Советского Союза. Он выс-
казался за установление контакта союзных представите-
лей с некоторыми немецкими руководящими деятелями
в Северной Италии с целью выяснить — имеются ли пер-
спективы на какое-либо взаимопонимание».
Об этих же планах Парилли говорил лично Вайбелю
во время их встречи, состоявшейся на следующий день в
Цюрихе, куда Вайбель срочно прибыл по вызову Хусма-
на. Вайбель прекрасно понимал, что означает политичес-
кая сторона зондажа Парилли. «Западные союзники, —
писал он в своем докладе, — должны были учитывать, что
* Гюисан— командующий швейцарской армией.
386
третий фронт
любая немецкая попытка вступить в переговоры с одной
из держав сразу рассматривалась бы другой как односто-
роннее действие. Россия была в этом отношении особо чув-
ствительна, и ее недоверие было вполне понятно, если
учесть те взгляды, которые высказывались немцами по
поводу характера окончания войны. Поэтому в интересах
всех союзников, включая Россию, была совместная по-
зиция по отношению к немцам, дабы исключить впечат-
ление, будто возможно спекулировать на расколе между
западными союзниками и Россией. Ибо именно эта мысль
о расколе была последней надеждой немецкого руковод-
ства. Она красной нитью проходила через все перегово-
ры, ведшиеся до капитуляции рейха».
Вайбель был недалек от истины, и это мнение разде-
ляли его начальники в швейцарском генштабе. И. Кимче в
своем исследовании швейцарской военной политики под-
тверждает, что замысел гитлеровской Германии был ясен,
к примеру, командующему швейцарской армией генера-
лу Гюисану. Он понимал, что в Германии были силы, ко-
торые «цеплялись за надежду, что им после исчезнове-
ния Гитлера удастся заключить сепаратный мир с союз-
никами и затем совместно с американцами и англичанами
остановить продвижение русских в Центральную Европу».
И тем не менее Вайбель решил свести Парилли с аме-
риканцами! Сам Даллес вспоминал об этом так: 25 фев-
раля из Берна он вместе со своим ближайшим помощни-
ком Геро фон Геверницем отправился с визитом к гене-
ралу Гаррисону — начальнику разведки 6-й американской
армии, которая стояла в Эльзасе. Для этого надо было пе-
ресечь швейцарскую границу и попасть на освобожден-
ную территорию Франции. Здесь их настигла радиограм-
ма из Берна: майор Вайбель просит Даллеса срочно при-
быть в Люцерн. Даллес сразу понял, что швейцарская
разведка хочет сообщить ему нечто важное. Поэтому он и
Геверниц бросили все дела и помчались в Базель, а отту-
да в Люцерн.
387
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Вечером 25 февраля Даллес и Геверниц встретились с
Вайбелем в ресторане близ Люцерна. Тот «в общих чертах»
информировал Даллеса о необычном визитере и предло-
жил ему встречу с Парилли. Даллес сразу согласился и ре-
шил послать Геверница, который тем же вечером в отеле
«Швайцер хоф» встретился с Парилли и Хусманом. Парил-
ли, а особенно Хусман, были очень разговорчивы, распи-
сывая угрозу разрушения Северной Италии. Барон, в час-
тности, снова повторил, что эсэсовское руководство в Се-
верной Италии «совсем другое, чем о нем думают», и
назвал имя Циммера. Затем последовало второе имя: Доль-
ман. Наконец барон назвал третье — Вольф. В ответ на это
Геверниц заявил, что «было бы интересно» встретиться с
Дольманом, Вольфом и даже с фельдмаршалом Кессель-
рингом. Разумеется, на территории Швейцарии. Так УСС,
зная всю подоплеку замысла Вольфа и иже с ним, подхва-
тило шар, брошенный эсэсовским эмиссаром. Заметим: в
беседах с Парилли вопрос о военной капитуляции немец-
ких войск — а именно этим Даллес оправдывал впослед-
ствии свое согласие — вообще не поднимался!
Зато Вольф понял Даллеса лучше, чем Даллес это изоб-
ражает. Когда я беседовал на эту тему в Дармштадте, то
мой собеседник сказал:
— У меня сразу сложилось впечатление, что американ-
цы заинтересованы в переговорах. Поэтому мы решили пе-
рейти к следующему этапу...
...Полночный телефонный звонок вырвал штандартен-
фюрера Дольмана из объятий Морфея. Ему было прика-
зано немедленно выехать к Вольфу в Фазано, причем при-
хватить штатский костюм. Дольман сразу сообразил, что
речь идет о каком-то важном задании. К полудню он доб-
рался до Фазано, где Вольф принял его, загорая на бал-
коне своей резиденции на берегу озера Гарда.
Вольф проинформировал Дольмана о миссии Парил-
ли и приказал ему вместе с Парилли и Циммером напра-
виться в Швейцарию. Политические директивы Дольман
должен был получить у немецкого посла Рана, что про-
388
ТРЕТИЙ ФРОНТ
изошло немедленно. В качестве возможного «козыряв в пе-
реговорах Ран рекомендовал использовать все еше мощ-
ный потенциал группы армий Кессельринга. Кроме того,
он дал Дольману важный совет: ни в коем случае не воз-
буждать у своих американских собеседников подозрения,
будто Вольф и его единомышленники собираются «вби-
вать клин между союзниками». Наоборот, он должен был
уверять, что Вольф и Ран убеждены в прочности анти-
гитлеровской коалиции и, по их мнению, она «просуще-
ствует минимум до полного поражения Германии». Когда
я в 1974 году беседовал с Раном, он пояснил мне: конеч-
но, Вольф надеялся «вбить клин», и это было главным
оправданием его миссии в глазах Гитлера и Гиммлера. Но
есть вещи, о которых думают, но не говорят. Иными сло-
вами, совет Рана был прямым выводом из первой встре-
чи Парилли с Хусманом и Вайбелем. Они своей реакцией
как бы подсказали, что прямое и незамаскированное из-
ложение замысла эсэсовской стороны поставило бы аме-
риканцев в трудное положение.
Парилли получил указание срочно отправиться в
Швейцарию, где 2 марта сообщил Вайбелю, что на пере-
говоры прибудут прямые представители СС — а именно
Дольман и Циммер. Вайбель, в свою очередь, проинфор-
мировал Даллеса, который решил на этот раз послать на
встречу не Геверница, а другого своего сотрудника — Пола
Блума. Блум выехал в Лугано. Здесь Вайбель зарезервиро-
вал целый этаж в лучшем луганском ресторане «Бьяджи».
...Могу засвидетельствовать: Вайбелю нельзя было от-
казать в умении найти подходящее место для встреч по-
добного рода. Ресторан «Бьяджи» — теперь он называется
«Ристоранте Бьянки» — находится в самом центре Луга-
но, на узенькой улочке Виа Пессина. По улице течет пе-
страя толпа, в которой легко затеряться. В рекламе гово-
рится: «Ресторан «Бьянки» — ранее «Бьяджи» — до сих пор
остался местом светских встреч, каким он был в прошлом
веке». Как мне рассказал метрдотель, ресторану почти
300 лет. Сначала здесь был рыбацкий трактир, а в конце
389
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
XVIII века владельцы переоборудовали его на светский
манер. Таким он и остался до сегодняшнего дня. Сам рес-
торан невелик, однако за одной из колонн скрывается
дверь, ведущая на второй этаж. По устланной красным
ковром лестнице можно пройти до украшенной старин-
ной инкрустацией двери. За ней — помещение, в котором
каждый понедельник собирались и собираются по сей день
члены аристократического клуба «Ротари». Помещение
разделено аркой на две части, что было очень удобно для
«раздельных» бесед, которые любили практиковать Вай-
бель и Хусман со своими партнерами.
3 марта 1945 года Дольман, Циммер (их беспрепятствен-
но пропустили через границу по указанию Вайбеля), Па-
рилли, Хусман и заместитель Вайбеля капитан Ротплетц
прибыли в «Бьяджи». Однако встреча началась странно:
Вайбель вдруг оказался-занятым другими делами, а Блум
прибыл с трехчасовым опозданием. Поэтому первая часть
беседы шла между Дольманом и профессором Хусманом,
не имевшим никаких официальных полномочий. Когда
профессор неосторожно заявил, что речь может идти толь-
ко о безоговорочной капитуляции, Дольман вскричал:
— Вы хотите от нас, чтобы мы совершили государствен-
ную измену?
Обстановка накалилась. Дольман стал нервничать, так
как поучения Хусмана, говорившего о преступности вой-
ны, пришлись ему не по душе. Парилли, в свою очередь,
явно скучал и перевел беседу в практический план:
— Какие перспективы после проделанной работы от-
кроются перед теми, кто будет принимать участие в пере-
говорах?
Хусман заверил, что союзники обойдутся с ними «гу-
манно». Дольман был недоволен поворотом разговора и
затронул другую тему.
— Готовы ли союзники к прямым переговорам с Гит-
лером, Гиммлером или с назначенными ими уполномо-
ченными?
Хусман ответил отрицательно. Выяснив этот вопрос,
Дольман стал интересоваться тем, как другая сторона
390
ТРЕТИЙ ФРОНТ
относится к вопросу о капитуляции, Мнения быстро со-
шлись: капитуляция только для Италии, т.е. для войск Кес-
сельринга и фашистских соединений. Далее, «корректный
марш» сдающихся войск и их быстрейшее возвращение
домой (!), офицерам оставляется оружие.
Важно отметить: Дольман тактично последовал сове-
ту Рана и на этот раз не поднимал вопроса о «совмест-
ной войне против Советского Союза», ограничившись
намеком на то, что он ожидает от союзников «справед-
ливого мира», который «сорвет коммунистические пла-
ны в Северной Италии». В то же время швейцарские уча-
стники переговоров были озадачены тем, что Дольман
вовсе не выступал как «проситель», а вел себя очень
уверенно. Именно поэтому они решили, что надо обо
всем договориться еще до прибытия Блума, чтобы не
шокировать американцев. В итоге, после долгих бесед,
они получили согласие Дольмана на следующие пять
пунктов: война для Германии проиграна, расколоть со-
юзников невозможно, они не будут вести переговоры с
уполномоченными Гитлера или Гиммлера, предметом
нынешних переговоров может быть только Северная
Италия. Наконец, ускорение окончания войны должно
считаться долгом каждого немца.
Вайбель изображает это своим большим достижением.
Но какова была подлинная цена сей «договоренности»?
Согласиться с тем, что война проиграна и что союзни-
ков не расколоть, Дольману было совсем не трудно — это
ничего не стоило и ничего не меняло. Пункт о Гитлере и
Гиммлере имел (как и пункт о «расколе») как бы сиг-
нальное значение; он предупреждал Вольфа, что он ни в
коем случае не должен ссылаться на свои прямые связи с
обоими. Зато пункт о «местном характере» переговоров был
исключительно важен для Даллеса. Дело в том, что выс-
шие руководители трех держав антигитлеровской коали-
ции твердо условились, что переговоры о капитуляции
Германии могут вестись только всеми вместе. Когда же в
конце войны перед западными союзниками стала появ-
391
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
ляться соблазнительная перспектива сговора с немцами,
то появилась и спасительная уловка: речь, мол, идет о
«местной», или «частичной», капитуляции.
Тем временем появился и м-р Блум. Прибыв с опозда-
нием на три часа, он провел с Дольманом, Циммером и
Парилли лишь 20 минут. Вайбель сперва проинформиро-
вал его о результатах. После этого Блум появился в зале
«Бьяджи» (он приятно удивил эсэсовцев тем, что подал
им руку). Разговор был недолгим, ибо Вайбель сделал все
дело за Блума. Кроме того, как впоследствии выяснилось,
Блум получил от Даллеса указание меньше всего говорить
о военных делах (еще одна любопытная черточка для оцен-
ки будущих уверений, будто речь шла только о военной
капитуляции!). Зато он должен был интересоваться — кто
стоит за Дольманом? Последний сначала уклонился от
ответа, заявив, что «выступает как частное лицо и не имеет
поручения» (он быстро учел намеки о Гиммлере!). Лишь
вскользь заметил, что принадлежит к штабу генерала
СС Вольфа и может только обещать, что в случае жела-
тельности переговоров с США он будет пытаться убедить
Вольфа в необходимости приехать в Швейцарию...
Тогда произошло следующее: по заданию того самого
Даллеса, который (если опять же верить его мемуарам)
«не ожидал ничего от встречи», Блум передал Хусману,
а Хусман — Дольману записку с двумя именами: Парри и
Усмиани. Это были имена двух руководителей партизанс-
кого движения, попавших в руки карателей. Смысл запис-
ки был ясен: в знак «доброй воли» Вольф должен был
освободить Парри и Усмиани (представителей буржуаз-
ной «Партии действия»).
На этом встреча закончилась, Дольман и Циммер от-
правились в Италию. 4 марта они доложили Вольфу о том,
что произошло в Пугано. Вольф принял все сказанное к
сведению, заметив, что освобождение Феруччо Парри и
Антонио Усмиани для него проблемы не представляет.
392
ТРЕТИЙ ФРОНТ
Вольф вступает в игру
Как оценили в штабе Вольфа итоги «второго раунда»?
С одной стороны, Дольман должен был бы выразить не-
довольство; Хусман вроде как бы отверг идею «раскола»
союзников и повторил формулу безоговорочной капи-
туляции. Но в то же время американская сторона своим
предложением об освобождении Парри и Усмиани дала
ясно понять, что заинтересована в продолжении контак-
тов. Далее, некоторые высказывания Блума и Хусмана
позволяли надеяться, что американцы будут вести себя
«гибко». Например, Хусман сказал, что после войны бу-
дет создана «элита» из представителей всех стран, вклю-
чая Германию, а Блум говорил о том, что все участники
переговоров о капитуляции будут «участниками после-
военного восстановления». Циммер настаивал на том, что
высказывания Блума и Хусмана необходимо интерпре-
тировать в позитивном для Германии духе и что для
США вопрос о безоговорочной капитуляции представ-
ляет «предмет торга». Дольман, в свою очередь, сделал
вывод, что можно надеяться на сговорчивость американ-
цев. Наконец, у Парилли создалось убеждение, что Вольф
сможет убедить американцев в реальности «русской опас-
ности».
Именно тогда Вольф, взвесив все «за» и «против», ре-
шился взять дело в свои руки и стал готовиться к поездке
к Даллесу. Для этой цели его наставник Рудольф Ран раз-
работал стройный план капитуляции «на свой манер». Он
включал: приостановление наступательных действий со
стороны англо-американских войск; обязательство немец-
кого и итало-фашистского командования не производить
разрушений; «секретное» перемирие, которое вступит в
силу через день после падения Берлина; сохранение не-
мецких соединений, которые должны быть отправлены в
Германию, для того чтобы предотвратить «беспорядки и
грабежи». Этот план в принципе содержал все элементы
замысла Гитлера — Гиммлера — Вольфа. В самом деле, он
фактически предусматривал нарушение союзнических
393
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
обязательств («секретное» соглашение, сохранение вер-
махта и превращение его в «антикоммунистическую по-
лицию»). Вольф в принципе одобрил план Рана и поло-
жил его в основу своих предстоящих переговоров.
Но как реагировал на переговоры в Лугано Аллен Дал-
лес? Этот вопрос подробно разбйрают в упомянутой выше
книге «Операция «Восход солнца» Б. Смит и Е. Агаросси,
которым первым удалось ознакомиться с теми донесени-
ями, которые посылал Даллес в главный штаб УСС в Ва-
шингтон и в штаб фельдмаршала Александера в Казер-
ту, — донесениями, которые надо рассматривать в кон-
тексте всей деятельности Даллеса в Швейцарии.
Итоги деятельности швейцарской резидентуры УСС к
началу 1945 года были, по мнению обоих исследователей,
скудными. Надо иметь в виду, что Даллес был буквально
одержим идеей «задержать русских». Так, в связи с гото-
вившимся заговором против Гитлера он все время доби-
вался от Вашингтона, чтобы тот дал участникам «гене-
ральского заговора» надежду на некую благожелательность
со стороны союзников, дабы «противодействовать совет-
скому влиянию». Летом 1944 года эта страница деятельно-
сти Даллеса закрылась. Тогда он сосредоточил внимание
на том, чтобы усилить и поддерживать антикоммунисти-
ческие группы в итальянском движении Сопротивления.
На этом поприще он лавров также не собрал. Оказались
дутыми и его обещания добиться «местных капитуляций»
на Западном фронте. «Война приближалась к концу, од-
нако УСС в Европе добилось весьма малого, — пишут
Смит и Агаросси. — Его разведывательные данные были
весьма скромны в сравнении с блестящими успехами
англичан в деле раскрытия шифров... После более чем
трехлетней болтовни о значении «политического ведения
войны» ничего достигнуто не было. В марте 1945 года Дал-
лес и УСС в Европе нуждались в эффектном успехе», —
так не без иронии замечают исследователи.
Конечно, в этой иронии есть доля преувеличения.
Склонность Даллеса к антикоммунистическим авантюрам
394
ТРЕТИЙ ФРОНТ
едва ли уступала его честолюбию, и позиция Даллеса в
операции «Санрайз» в первую очередь определялась его
идеологическими предубеждениями. Ему не надо было себя
переламывать, чтобы пойти на переговоры с Вольфом. Тем
более что, как мы знаем из бесед Даллеса с Гогенлоэ и
Шпитци в 1943 году, он уже тогда проявлял большой ин-
терес к СС как к «фактору поддержания порядка». Из краха
заговора 20 июля он сделал для себя вывод: в Германии
все решает СС, следовательно, для ускорения капитуля-
ции необходимо участие СС. Во имя этого абсурдного и
провокационного вывода Даллес даже стал убеждать сво-
их начальников, что теперь надо ставить на СС.
...На календаре «Санрайз» — 4 марта. Дольман, Цим-
мер и Парилли доложили о втором раунде. Вольф обсу-
дил ситуацию с Кессельрингом, Раном. В принципе при-
нимается решение продолжить переговоры. 6 марта Парил-
ли — у Вайбеля и сообщает о том, что через 36 часов
Вольф прибудет в Швейцарию. Вайбель связывается с
Даллесом. Даллес докладывает в Казерту, откуда прихо-
дит вполне разумное указание: если речь идет о капиту-
ляции, то Кессельринг должен — как это полагается! —
послать парламентеров через линию фронта с белым фла-
гом или договориться о перелете их в район дислокации
союзных войск.
Но Даллес ни за что не хочет выпустить переговоры из
своих рук. Он требует: переговоры надо вести негласно и
в Швейцарии. Так и было сделано.
Встреча в Цюрихе
Сегодня поездка из Фазано в Цюрих не представляет
особого труда. Выехав на автостраду, ведущую к швейцар-
ской границе (и заплатив соответствующий сбор, ибо в
Италии автострады платные), можно за полчаса добрать-
ся до границы. Досмотр не занимает много времени. Даль-
ше — швейцарская (бесплатная) автострада. Она оставляет
справа живописное Луганское озеро и сам город Лугано
и устремляется на север, к знаменитому Сен-Готардско-
395
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
му перевалу. Здесь еще осталось несколько десятков кило-
метров старого, узкого шоссе, которое серпантином под-
нимается вверх к началу многокилометрового автотунне-
ля. Раньше автомашины приходилось грузить на станции
Сен-Готард на специальные железнодорожные платфор-
мы, чтобы следовать по единственному тогда Сен-Готар-
дскому железнодорожному туннелю — гордости техники
конца XIX века. Сейчас поезда идут без остановки. Без
остановки летят и машины по выложенному кафелем
20-километровому туннелю. Пока он двусторонний; ско-
ро будет готов второй туннель, и тогда движение будет
раздельным, что обеспечит большую безопасность. Пройдя
под перевалом, автострада спускается в долину «Озера
четырех кантонов», и через три часа — вы в Цюрихе.
Весной 1945 года поездка по маршруту Фазано — Цю-
рих выглядела иначе. Не было автострад, не было быстро-
ходных автомашин. Северная Италия была оккупирована
вермахтом. Швейцария оставалась нейтральной и очень
тщательно охраняла свою южную границу. Отправляясь в
далекий путь, Вольф понимал, что во всем предприятии
есть большая доля риска: а вдруг его интернируют швей-
царские власти? А вдруг его опознают: ведь он личность в
Северной Италии более чем известная?
— Меня заверили, что будет сохранена полная секрет-
ность, — рассказывал мне Вольф. — Разумеется, я и мои
помощники ехали в штатском. На всякий случай была при-
думана легенда: мы, мол, члены немецко-итальянской
комиссии, занимающейся вопросами железнодорожного
сообщения между североитальянскими портами и Швей-
царией...
К вящему удовольствию Вольфа, все прошло без ин-
цидентов. В 7 часов 30 минут утра 8 марта с итальянской
стороны к швейцарской границе подъехали две машины.
В первой были Вольф, его адъютант оберштурмфюрер
СС Веннер и Дольман, уже знакомый с будущими аме-
риканскими партнерами. Во второй машине ехали Цим-
мер и Парилли; в ней же сидели Парри и Усмиани. Ни о
396
ТРЕТИЙ ФРОНТ
чем не догадывавшиеся, они утром были вывезены из эсэ-
совской тюрьмы и считали, что их везут на расстрел.
Парри и Усмиани были как бы «визитной карточкой»
для Вольфа, ибо должны были явиться доказательством
его лояльности. Однако Вольф был предусмотрителен.
— Я решил, — рассказывал он, — запастись и другими
рекомендациями для Даллеса. Взял бланк с полным пе-
речислением своих титулов: обергруппенфюрер СС, ге-
нерал войск СС, высший начальник СС и полиции и пол-
номочный генерал вермахта в Италии, командующий
тыловой областью и начальник военной администрации.
В тексте я указал имена лиц, которые могли бы дать обо
мне справки и рекомендации.
— Кого же вы назвали?
— Первым — Рудольфа Гесса. Правда, я тогда не знал,
где он находится, и наугад назвал Канаду. Дальше — папу
римского, добавив имя профессора Вазелла, которого я
освободил по просьбе папы. Кроме того, я написал, что
«папа в любой момент готов к посредничеству». Упомя-
нул я и главу ордена сальваторианцев патера Панкраци-
уса Пфейфера. Из моих итальянских друзей я упомянул
графа Кальви ди Бергола и герцогиню Аоста, полагая, что
их знают в США...
На границе все произошло очень быстро. Вайбель про-
вел приехавших через пограничный пост. Он тут же свя-
зался с Даллесом по телефону, сообщив, что, во-первых,
Вольф выполнил просьбу Даллеса об освобождении Пар-
ри и Усмиани, во-вторых, прибыл сам. Тогда группа раз-
делилась: первым поездом уехали Парри и Усмиани в со-
провождении говорившего по-итальянски сотрудника
швейцарской разведки Франко Ливио. Он должен был до-
ставить освобожденных в одну из цюрихских больниц, ибо
состояние обоих было ужасное. В следующий поезд сели
Вольф со свитой, Вайбель и его неизменный спутник
профессор Хусман.
Тем временем и Даллес был наготове. Геверниц снял в
Цюрихе виллу в малолюдном квартале на берегу Цю-
397
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
рихского озера на улице Генферштрассе. Помещение было
удобным для переговоров, так как в него можно было про-
никнуть лишь через три запирающиеся одна за другой
двери. Когда же группа во второй половине дня прибыла
в Цюрих, Даллес сообщил Хусману, что Вольфа следует
привезти к нему только после того, как Даллес лично убе-
дится, тех ли итальянских деятелей освободил Вольф.
Кстати, почему Даллес хотел обязательно встретиться
с Парри? Было ли это желание продиктовано сентимен-
тальными соображениями — увидеть человека, спасенного
от смерти? Отнюдь нет — и это можно понять из разгово-
ра седовласого Парри со своим «освободителем». Парри
спросил его:
— Какую сделку вы заключили с немцами, что они
меня освободили? Я хочу немедленно отправиться в Ита-
лию, чтобы продолжить борьбу с нацистами и фашиста-
ми!
Именно это не входило в планы Даллеса, который под
различными предлогами стал убеждать своего собеседни-
ка в том, что он должен минимум две недели пробыть в
Цюрихе. Парри и Усмиани нехотя согласились.
Чем же занимался все это время Вольф? Ведь с момента
перехода границы прошло более 8 часов. Вайбель — по при-
меру встречи в Лугано — использовал паузу для своеоб-
разной «профилактической подготовки», главным лицом
которой снова стал профессор Хусман. Во время поездки
он оставался наедине с Вольфом и беседовал с ним на
самые различные темы: о Рузвельте, западных демокра-
тиях и Советском Союзе, об ошибках, допущенных Гит-
лером (например, о том, что он мог бы предотвратить
вступление США в войну), о безысходности военного
положения Германии, о личной ответственности Вольфа
и так далее...
Если, основываться на докладе Вайбеля, то цель Хус-
мана в многочасовой беседе с Вольфом была такова: под-
готовить его к мысли, что капитуляция неизбежна; заста-
вить не поднимать вопроса)о расколе союзников; еще раз
398
ТРЕТИЙ ФРОНТ
(для успокоения штаба Александера в Казерте) добиться
подтверждения, что Гитлер и Гиммлер не давали Вольфу
указаний о поездке в Швейцарию, наконец, убедить Воль-
фа, что он не должен поднимать вопроса о судьбе всего
рейха, а говорить только о Северной Италии. Тем самым
Вольф еще раз получил ясное предупреждение о «запрет-
ных темах».
Именно этим можно объяснить характер увертюры пе-
реговоров на Генферштрассе. Когда Хусман ввел Вольфа
в уютную комнату с камином (Даллес, видимо, начитав-
шись детективных романов, считал, что камин распола-
гает* к откровенности), Даллес открыл «заседание» и дал
слово Хусману, который повторил уже известные Воль-
фу рассуждения. После этого Хусман оставил Вольфа с
Даллесом и Геверницем. Как принято писать в романах оп-
ределенного толка, уютно потрескивали дрова, и, попи-
вая виски, гости стали болтать о том о сем...
К сожалению, сведения о содержании этих перегово-
ров не так обширны, как доклады Вайбеля о его собствен-
ной деятельности. Сам Даллес изложил ход бесед так:
Вольф сообщил, что «готов поставить свою организацию
на службу союзникам во имя прекращения военных дей-
ствий». Однако его желания, мол, недостаточно, ибо не-
обходимо согласие военных, в первую очередь Кессель-
ринга. Такое согласие Вольф берется получить. Если Дал-
лес обеспечит связь с верховным командованием
союзников, то Вольф добьется приезда Кессельринга или
его уполномоченных в Швейцарию.
В ответ Даллес заверил его, что такая связь у него
есть — не только с Казертой, но и с Вашингтоном. Он
констатировал, однако, что не может дать никаких заве-
рений, так как ему неизвестна позиция Кессельринга.
Переговоры были продолжены в 9 часов утра на следую-
щий день, правда, не с Даллесом, который срочно уехал
в Берн, чтобы доложить в Вашингтон и Казерту о беседах
с Вольфом. Американскую сторону снова представлял Геро
фон Геверниц. Вольф уточнил: через неделю планируется
399
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
визит самого Кессельринга к Даллесу. Далее, СС освобож-
дает 350 английских и американских военнопленных, со-
держащихся в лагерях Северной Италии.
Наконец, командование войск СС «облегчит» возвра-
щение итальянских офицеров из Германии в Северную
Италию, чтобы они «непосредственно после прекраще-
ния огня смогли выполнять важные задачи в своей стра-
не». Вайбель пишет, что вопрос о возвращении итальян-
ских офицеров был поставлен самой западной стороной,
что проливает свет на англо-американские планы «наве-
дения порядка» после капитуляции при помощи вермах-
та.
Но об одном условии переговоров Даллес умолчал.
О нем рассказывал мне Вольф:
— Г-н Даллес выдвинул одно предварительное условие
для дальнейших переговоров. Оно сводилось к тому, что я
должен обязаться не вступать в такие же переговоры с ка-
кой-либо другой союзной державой...
Тут я воспользовался случаем и решил спросить об эпи-
зоде с «Такером», который был мне известен из истори-
ческих публикаций.
— Такер? — переспросил мой собеседник. — О, конеч-
но, я хорошо помню эту историю и по этому поводу хо-
тел бы сообщить следующее. Где-то в середине февраля,
после моего возвращения из Берлина, мне доложили, что
захвачен секретный английский эмиссар, направлявшийся
из Швейцарии в Северную Италию. Вместе с ним были
два итальянца — радист и шофер. Захватившая их фашис-
тская полиция смогла установить, что эмиссар имел за-
дание попасть к Муссолини или к главнокомандующему
фашистскими войсками маршалу Грациани. Как только
органы СС узнали об этом, я потребовал привезти захва-
ченных к себе и лично допросил англичанина, назвав-
шегося Такером... -
— Что же выяснилось?
— Я долго беседовал с Такером, поселив его в прекрас-
ном отеле в Гардоне. В конце концов, он раскрыл цель
400
третий фронт
своей миссии: ему нужно было выяснить у Грациани, что
он захочет получить от западных союзников за предотв-
ращение коммунистического восстания в Италии и созда-
ния там советской республики? Именно эту перспективу
видели в союзном штабе маршала Александера в Казерте
и именно ее хотели предотвратить.
Вольф сказал Такеру:
— Вы напрасно ищете связи с Грациани. У него нет ре-
альной власти. Если вы хотите'предотвратить захват влас-
ти коммунистами, обращайтесь ко мне.” Поэтому я вам
предлагаю вернуться обратно. Вас доставят на швейцарс-
кую границу. Затем вы должны отправиться в Казерту и
задать от моего имени вопрос Александеру: что он пред-
ложит мне за выполнение его желания? Ваши итальянс-
кие сопровождающие останутся заложниками, вы долж-
ны дать мне знать о результатах...
По словам Вольфа, Такер быстро согласился и заявил,
что берет на себя подобную посредническую миссию. Было
условлено, что он сообщит день и час своего возвраще-
ния из Казерты в Швейцарию специальным кодом:
— Слушайте передачи Би-би-си в полдень. Сразу пос-
ле двенадцати будет объявлено: «Внимание!» и последуют
цифры. Первая — день встречи на границе, вторая — час.
Признаюсь, с некоторым недоверием я слушал этот
рассказ, скорее пригодный для дурного детектива. Одна-
ко Вольф продолжал:
— Такера отпустили. Прошел февраль, сообщения от
него не было. В начале марта я получил приглашение от
м-ра Даллеса и отправился в Швейцарию, полагая, что
либо Такер обманул меня, либо англичане не готовы к
переговорам со мной. Однако вся эта история получила
неожиданное продолжение.
— Какое?
— Когда Даллес 8 марта сказал мне, что я не должен
устанавливать контакта с другими союзниками, я решил
ему рассказать о Такере. Ведь иначе Даллес, узнав об этом
другими путями, мог заподозрить меня в двойной игре. Он
401
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
выслушал меня и весьма обеспокоился. Тут же дал указа-
ние своему помощнику Геверницу связаться по телефону
в Берне со своими английскими коллегами. Разговор со-,
стоялся сразу. Я слышал только то, что говорил Геверниц,
однако Понял, что его собеседники на другом конце про-
вода очень смущены. Более того: оказалось, что Такер си-
дит в Берне в кабинете начальника английской разведки!
Выяснилось следующее: как раз в тот день, когда Вольф
уехал в Цюрих, по радио пришел сигнал от англичан. Од-
нако в штабе Вольфа, приняв сигнал, уже не могли свя-
заться со своим начальником. Вольф спросил у Даллеса:
что ему делать, ведь Такер был первым, и Вольф ему обе-
щал вести переговоры? Даллес ответил, что берет урегу-
лирование инцидента на себя и Вольф должен поддер-
живать контакты только с ним.
Любопытно? Конечно. Этот эпизод свидетельствует не
только о конкуренции двух разведок (англичане давно
были раздражены операциями Даллеса). Он подтвержда-
ет, что весь комплекс контактов с эсэсовцами носил су-
губо политический характер (что так активно отрицалось
потом!).
Следующий раунд — Аскона
Встреча Вольфа и Даллеса в Цюрихе имела далеко иду-
щие последствия. Хотя на первый взгляд особых догово-
ренностей достигнуто не было, Вольф понял свою встречу
с Даллесом в Цюрихе как «зеленый свет» для политичес-
ких решений. Когда Вайбель и Хусман сопровождали его
до границы, то они все вместе стали обсуждать состав бу-
дущего немецкого правительства! Стали называть имена:
Кессельринг — президент, Нейрат — министр иностран-
ных дел, Шахт — министр финансов, Вольф — министр
внутренних дел*. Обсуждались и другие проблемы: пове-
дение немецких войск по отношению к партизанам. Вольф
* Это сообщение, сделанное Вольфом американскому истори-
ку Толэнду, Вольф подтвердил мне весьма неохотно, назвав вме-
сто Нейрата Рана.
402
ТРЕТИЙ ФРОНТ
заявил Вайбелю, что, по его сведениям, англо-американ-
ские войска готовятся начать наступление 25 марта и что
до этого момента, то есть в течение 14 дней, партизанс-
кая проблема «должна быть решена». Как именно? Вольф
пояснил: во избежание беспорядков союзники должны со-
вместно с ним добиться у партизан отказа от восстания.
В противном случае он не может ничего гарантировать,
так как имеет строжайшие указания Гиммлера о борьбе с
партизанами и не сможет их игнорировать.
Как пишет Вайбель в своем докладе, он попытался
разъяснить Вольфу, что это не только военная, а «обще-
политическая проблема всей войны», и расправа с парти-
занами сделает для союзного командования невозможным
ведение переговоров о перемирии. «Правда, — добавляет
Вайбель, — Вольфу трудно было согласиться с тем, что-
бы одинаково щадить коммунистов и некоммунистов».
В частности, он категорически отказывался признавать
коммунистические отряды «воюющей стороной». После
долгих споров сошлись на том, что Вольф будет вести себя
сдержанно, если англо-американское командование «обуз-
дает партизан». Эсэсовец был удовлетворен, тем более что
уже вечером 9 марта пришло сообщение из Казерты: фель-
дмаршал Александер посылает для ведения переговоров
двух высших офицеров своего штаба.
Что происходило на союзнической стороне? 8—10 марта
Дадлес послал в Казерту и Вашингтон ряд донесений, в
которых весьма позитивно оценил свою встречу с оберг-
руппенфюрером и рекомендовал продолжить переговоры.
Так, в докладе от 10 марта прямо указывалось, что «этот
план (т.е. соглашение с Вольфом. — Л. Б.), в том случае,
если успешно завершатся переговоры Вольфа с Кессель-
рингом, представляет уникальный шанс приблизить окон-
чание войны, захватить Северную Италию и, возможно,
при благоприятных условиях прорваться в Австрию». Уже
из этих строк можно видеть, какие перспективы рисова-
лись в воображении Даллеса! Ему было при этом напле-
вать, в какую опасную совместную игру с СС он вовле-
кает свое высшее начальство. Главное — опередить других!
403
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
С этой целью Даллес пошел на прямой подлог. В сво-
ем первом докладе от 8 марта он сообщил, что в числе
сопровождающих Вольфа лиц находится представитель
верховного главнокомандования (ОКВ). Известие это было
не таким уж безобидным. Дело в том, что в Казерте (и в
Вашингтоне) не были в большом восторге от перегово-
ров с СС и всячески искали намеков на то, что речь пой-
дет о военной капитуляции, которая входила в компетен-
цию ОКВ. В своей очередной телеграмме — от 9 марта —
Даллес перечислил состав делегации, однако не опроверг
своего предыдущего сообщения. Затем в игру вступил на-
чальник Даллеса генерал Доновен, политические взгля-
ды которого не составляли секрета: для него был прием-
лем любой антикоммунистический сговор. Доновен «от-
редактировал» телеграммы Даллеса. Так, последний
докладывал, что Вольф, «возможно, готов к заключитель-
ным переговорам». Доновен поправил: «Они, возможно,
готовы дать точное обещание по поводу прекращения не-
мецкого сопротивления в Северной Италии» (как раз этого
Вольф не обещал!). Далее, Даллес признавал вероятность
того, что предложения Вольфа одобрены Гиммлером,
Доновен вычеркнул эту фразу. С такими «коррективами»
он доложил обо всем Рузвельту, государственному сек-
ретарю Стеттиниусу и главнокомандующему англо-аме-
риканскими войсками Эйзенхауэру.
Со своей стороны, и фельдмаршал Александер посо-
ветовал принять предложение Даллеса. Однако проявил
осторожность: 10 марта он порекомендовал перепрове-
рить, насколько надежны предложения Вольфа и стоит
ли за ним Кессельринг. В Лондоне согласились с этим и
даже выразили некоторое неудовольствие по поводу того,
что с немецкой стороны фигурируют эмиссары СС. Бри-
танское высшее командование высказало мнение, что
можно согласиться на посылку военных представителей
для переговоров, однако при условии, что будет проин-
формирован Советский Союз. Черчилль наложил резолю-
цию: «Согласен». На следующий день он подтвердил свое
404
ТРЕТИЙ ФРОНТ
решение: не посылать представителей, пока «не будут про-
информированы русские».
Мы еще вернемся к этому важнейшему аспекту опера-
ции «Санрайз», пока же зафиксируем: в то время как в
Лондоне и Вашингтоне шли дискуссии, Даллес продол-
жал действовать. 12 марта он приехал в Люцерн, к Вай-
белю, и они совместно послали неизменного коммивоя-
жера Парилли к Вольфу. Они хотели узнать, как развива-
ются события, и в первую очередь узнать позицию
Кессельринга и планы самого Вольфа. Парилли быстро
вернулся и сообщил, что Вольф готов продолжать кон-
такты и без Кессельринга (в эти дни Кессельринг неожи-
данно был отозван в Берлин). Особо настойчиво Вольф
просил не вступать в переговоры с другими немецкими
эмиссарами и держать все в секрете. Любопытная деталь:
он просил не упоминать о переговорах даже в шифроте-
леграммах, так как немецкая радиоразведка знает амери-
канские шифры. Наконец, в порядке «взаимности» он хо-
датайствовал об освобождении из плена «любимого» адъ-
ютанта Гитлера оберштурмбаннфюрера Вюнца.
Сообщения Парилли немного обеспокоили Даллеса:
больше всего его встревожило известие о том, что Кес-
сельринг отозван и что вместо него назначен генерал фон
Фитингоф, с которым Вольф еще не связался. Айз Ка-
зерты 13 марта уже телеграфировали, что в Швейцарию
для ведения переговоров вылетают заместитель начальника
штаба верховного командующего на средиземноморском
театре американский генерал-майор Лимэн Л. Лемнитцер
и начальник разведки штаба английский генерал-майор
Теренс С. Эйри с сопровождающими лицами!
В своих мемуарах Аллен Даллес с наигранной наивно-
стью описывает, как он был ошарашен сообщением из
Казерты — как будто не он сам рекомендовал вступить в
официальные переговоры с Вольфом и Кессельрингом!
Он поспешил к генералам (они уже прибыли в освобож-
денную Южную Францию) и проинформировал их о по-
явившихся сложностях. Однако Лемнитцер и Эйри не ис-
405
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
пугались — они настаивали на том, чтобы Даллес орга-
низовал им встречу с Вольфом.
Сказано — сделано. Генералы переоделись в штатское
и получили документы унтер-офицеров службы УСС, яко-
бы направлявшихся в кратковременный отпуск в Швей-
царию. 15 марта «сержанты» Никольсон и Макнили пере-
секли границу нейтральной Швейцарии и направились в
Берн, в резиденцию Даллеса (здесь они сидели взаперти,
выходя в город лишь ночью). Теперь надо было найти до-
статочно удобное место для встречи с Вольфом. Им стал
«рыбацкий домик» зятя Геверница, известного немецко-
го промышленника Стиннеса, — в Асконе, на берегу озера
Маджиоре.
И сегодня стоит этот домик. Правда, там, где в конце
войны тянулись заболоченные берега, теперь построены
гостиницы и частные виллы. Мне сказали, что бывший
домик Стиннесов находится где-то около отеля «Европа»,
и я нашел его во дворе этого здания.
Сложенный из крупного бута, домик стоит так удоб-
но, что лодки могут заезжать прямо в «гараж» под терра-
сой. Окна обращены к морю — опять-таки удобно! На тер-
расе, как свидетельствует фотография того времени, ге-
нералы Лемнитцер и Эйри могли нежиться на солнце.
Летом 1982 года их место заняла семья врача из-под Кёль-
на, который регулярно снимает домик у владельца этой
гостиницы и хорошо знает историю домика.
— Да, это один из домов Стиннесов. Главное их поме-
стье находилось на горе, в огромном парке, носящем по
сей день древнегерманское название «Парсифаль», — рас-
сказал мне врач. — Но Стиннесы уже давно распродали
свои владения. Рыбацкий домик оказался беспризорным,
пока его не облюбовал хозяин гостиницы. Теперь же его
сделали исторической достопримечательностью...
Действительно, на стене я увидел бронзовую доску с
английским текстом: «В этом доме 19 марта 1945 года
представители верховного союзного и немецкого коман-
дования в Италии провели секретную встречу с целью
406
ТРЕТИЙ ФРОНТ
окончить войну в Италии. Результатом этой встречи была
безоговорочная капитуляция германских войск в Италии
численностью 1 миллион человек, подписанная 29 апреля
1945 года в Казерте. Капитуляция вступила в силу 2 мая
и стала предвестником конечного краха нацистской Гер-
мании». Автору этой надписи нельзя отказать в стремле-
нии превратить домик в Асконе в «соперника» инженер-
ной школы в Карлсхорсте, где в ночь на 9 мая 1945 года
была подписана действительная безоговорочная капиту-
ляция фашистской Германии. Насколько эти претензии
неосновательны, мы увидим из дальнейшего повество-
вания.
Обстоятельства встречи в Асконе известны из мемуа-
ров Даллеса, оснастившего свой рассказ многочисленны-
ми анекдотами, например о том, как чрезмерной предо-
сторожностью американцы привлекли к домику излиш-
нее внимание. Но подлинным анекдотом — не шпионским,
а политическим! — была та реальная ситуация, которая
сложилась на пороге встречи, состоявшейся 19 марта. Рас-
смотрим эту ситуацию опять же с двух сторон. Немецкая:
Вольф якобы договорился о возможной капитуляции с
Кессельрингом, который уже не командовал в Северной
Италии и еще ни словом не обменялся с Фитингофом,
который стал командующим. Союзная сторона: Лемнит-
цер и Эйри выехали из Казерты, зная, что о переговорах
должен быть проинформирован Советский Союз и он,
возможно, пришлет своих представителей. Однако до
19 марта оба участника предстоявших секретных перего-
воров не получили никаких уточнений по этому поводу.
Казалось бы, имелись все предпосылки — с обеих сто-
рон, — чтобы встречу по меньшей мере отсрочить. Но она
состоялась — по настоятельному требованию англо-аме-
риканской стороны.
В Асконе Вайбель и Хусман применили такую же си-
стему «раздельных переговоров», как в Лугано и Цюри-
хе. Сперва Хусман беседовал с Вольфом, а Вайбель — с
Даллесом, Лемнитцером и Эйри. Затем Вольф встретил-
407
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
ся с Даллесом, наконец состоялось «пленарное заседа-
ние» обеих сторон (Вольф, Дольман, Даллес, Геверниц,
Лемнитцер, Эйри). Результат был таков: Вольф сообщил,
что один капитуляцию осуществить не может. Он должен
достичь соглашения с генералом Фитингофом, и на это
понадобится три-четыре дня. Правда, он мог бы сперва
поехать к своему старому другу Кессельрингу, приняв-
шему командование всем Западным фронтом, дабы до-
биться от него одобрения капитуляции в Италии и, воз-
можно, того же на всем Западном фронте. На это нужна
неделя, не меньше...
Лемнитцер в принципе согласился (хотя здесь явно по-
пахивало стремлением Вольфа выиграть время!). Более того:
он предложил, чтобы в союзную ставку были посланы «не-
мецкие военные эксперты» для согласования действий
Вольфа с действиями союзников. Лемнитцер считал воз-
можным прямо пропустить немецких офицеров через ли-
нию фронта. Однако Вайбель и Вольф предпочли «испы-
танное посредничество» Швейцарии. Затем англо-амери-
канские представители официально уполномочили Вольфа
на поездку к Кессельрингу, надеясь, что тот окажет вли-
яние на Фитингофа.
Каков же был реальный результат переговоров? При-
близились ли союзники к той цели, достижение которой
должно было бы оправдать все рискованное предприятие,
приблизились ли они к безоговорочной капитуляции не-
мецкой группы армий «Ц»? Как раз-то в решении этой
кардинальной проблемы итоги секретной встречи в Ас-
коне оказались самыми скудными. Фактически Вольф не
обещал ничего конкретного. Зато вместо итальянской «си-
ницы в руке» появился кессельринговский «журавль в
небе».
Напрашивается вопрос: сознательно ли рисовал Вольф
перспективу внезапной капитуляции на всем Западном
фронте, или это было блефом? Или политическим наме-
ком? Ведь не случайно Вольф сообщил Даллесу, что на-
чальником штаба у Кессельринга является генерал Вест-
408
третий фронт
фаль — тот самый, с которым Александр фон Нейрат всту-
пил в контакт, зондируя возможности переговоров с УС-
С о сепаратном мире. Бесспорно, что Вольф после встре-
чи 19 марта еще сохранял надежду на раскол между за-
падными союзниками и Советским Союзом. Это он
зафиксировал в меморандуме на имя Гиммлера, состав-
ленном сразу после Асконы.
Именно эта надежда, вдохновлявшая Гитлера и Гим-
млера, все время подстегивала Вольфа. Я ощутил это даже
во время беседы с престарелым генералом. Например, я
спросил его об одном «пассаже» в докладе Вайбеля, ко-
торый сообщал следующее: во время первой встречи Доль-
мана с Хусманом и Блумом Дольману «стало ясно, что
союзников не расколоть», но он скрыл это от Вольфа.
— Это было действительно так? — спросил я Вольфа.
— Конечно, — ответил он. — Если бы Дольман мне ска-
зал об этом, то я вообще не стал бы вступать в перегово-
ры. Зачем бы они мне были нужны?
Что решила англо-американская сторона? Лемнитцер
доложил своему начальству о встрече в весьма позитив-
ных тонах, ожидая, что Вольф «на следующей встрече
должен будет либо привезти конкретные планы, либо
признаться в несостоятельности». Фельдмаршал Алексан-
дер и, в свою очередь, генерал Доновен рекомендовали
продолжать начатое. Оба считали, что Вольф скоро при-
будет на новую встречу вместе с представителями ОКВ.
Одновременно они категорически возражали против уча-
стия советских офицеров в переговорах, так как речь идет
только о североитальянском фронте.
Таково было положение к 19—20 марта 1945 года.
Если взглянуть шире...
Смотреть в бинокль на историю — дело полезное и даже
увлекательное. При помощи специфических средств, дос-
тупных исследователю (документы, карты, свидетельства
очевидцев, мемуары), становится возможным разглядеть
событие во всех его мельчайших подробностях. Но этот
409
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
метод таит в себе опасность односторонности. Когда за-
нимаешься мелочами и кажется важной каждая деталь
(где? когда? как?), то невольно теряешь общий обзор со-
бытий. В мемуарной литературе, посвященной операции
«Санрайз», это особенно ярко заметно, поскольку почти
каждый автор (Даллес, Вайбель, Дольман), кроме всего
прочего, занят реабилитацией своей собственной персо-
ны. Им, безусловно, не до исторического контекста!
Попробуем избежать этой односторонности и восста-
новим некоторые обстоятельства того времени, которые
играли не только важную, но поистине решающую роль.
Итак: февраль — март 1945 года. Что это были за месяцы?
Февраль — месяц Ялтинской конференции «Большой
тройки», время важнейших совместных решений, направ-
ленных на завершение великой битвы за освобождение
Европы, на разгром гитлеровского агрессора. Как раз к
этому времени закончилась грандиозная Висло-Одерская
операция советских войск, вышедших на подступы к Бер-
лину. Не менее успешно продвигались советские войска в
юго-восточной части Германии и Венгрии. Войска союз-
ников, оправившись от ударов немцев в Арденнах, гото-
вились к очередному наступлению на Западе (оно было
назначено на 8 февраля) и в Северной Италии (оно затя-
гивалось и началось лишь в марте). На Балканах Болгария,
Румыния и Венгрия были освобождены; на территории
Югославии шли упорные бои. Никто не сомневался, что
наступает последний этап войны в Европе.
Именно теперь требовалось полное и честное сотруд-
ничество в рамках антигитлеровской коалиции. Особенно
если учесть, что ставка Гитлера на ее раскол была извес-
тна всем участникам этой коалиции, а в Ялте была под-
тверждена верность принципу безоговорочной капитуля-
ции. Никто и ничем не должен был в этих условиях пода-
вать оснований хотя бы для тени подозрений в верности
общему делу! Однако...
Хронология такова: лишь 12 марта Советский Союз был
проинформирован (раздельно с американской и английс-
410
ТРЕТИЙ ФРОНТ
кой стороны) о том, что в Берн (!) прибыл германский
генерал Вольф «для обсуждения с представителями Со-
единенных Штатов и Великобритании вопроса о капиту-
ляции немецких вооруженных сил в Северной Италии».
Посол США в Москве А. Гарриман сообщил также, что
фельдмаршал Александер направит своих офицеров в Берн.
В тот же день В.М. Молотов ответил от имени Советского
правительства, что оно не возражает против переговоров,
если в них примут участие и советские офицеры. 16 марта
правительство США заявило, что отказывает советским
представителям в этом праве, что, разумеется, вызвало
резкую реакцию правительства СССР. Оно заявило, что
не может дать согласия на переговоры, ибо считает необ-
ходимым «исключить возможность ведения сепаратных пе-
реговоров одной или двух союзных держав с германски-
ми представителями без участия третьей державы». По
этому вопросу завязалась острая переписка в рамках «Боль-
шой тройки», которая продолжалась до 12 апреля.
Таковы хронологические рамки дипломатического кон-
фликта. Но у него была и определенная предыстория, ко-
торая иллюстрирует нечистую игру США и Англии.
...Уже 10 марта в Лондоне задумались над тем, что без
информации советского союзника обойтись невозможно.
Там дали Александеру указание не посылать своих эмис-
саров до решения вопроса об информации Советского Со-
юза. Американский генштаб был такого же мнения, счи-
тая, что необходимо «избежать позднейшей критики» (как
в воду смотрели!). Однако военный министр Стимсон пред-
почел скрыть от Рузвельта, что вопрос уже поднят с ан-
глийской стороны, и изобразил все в виде собственной
инициативы. 11 марта государственный департамент и Фо-
рин офис приступили к формулированию ноты, причем
«конкуренты» толком не договорились между собой, и
Черчилль без консультаций с США выдвинул идею, что
в ноте надо запросить мнение Советского Союза. Поэто-
му Александер получил указание, что Лемнитцер и Эйри
могут ехать в Берн, но должны ждать дополнительных рас-
поряжений.
411
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Нота была составлена и направлена, причем с заведо-
мой неточностью. Переговоры велись не в Берне, а в Цю-
рихе, Вольф был не обычным генералом, а генералом СС,
и, что самое главное, переговоры начались не 12 марта,
а еще в феврале. Но советская сторона не стала вдаваться
в подробности. СССР дал принципиальную оценку, спра-
ведливо поставив весь вопрос в зависимость от участия
советских представителей. Когда пришел ответ В.М. Мо-
лотова, британская военная миссия в Москве сочла его
вполне разумным и попросила Александера принять меры
для реализации советского предложения. Сделать это было
действительно непросто, поскольку СССР тогда не имел
дипломатических отношений с Швейцарией. В свою оче-
редь, Лемнитцер радировал из Берна, что по техничес-
ким причинам желательно прибытие одного, а не несколь-
ких советских офицеров...
Тут-то и «взорвалась бомба» — не советская, а амери-
канская! В Вашингтоне были вне себя от идеи прибытия
советских представителей. Стимсон писал в дневнике, что
«Черчилль суется не в свои дела», Посол Гарриман и гла-
ва военной миссии США в СССР Дин телеграфировали
из Москвы, требуя немедленно отказаться от советского
предложения, — для этого, мол, нет «оправдания», и во-
обще оно ставит «общие вопросы наших политических от-
ношений» (Дин даже употреблял термин «советское тре-
бование», хотя западные державы сами просили Советс-
кий Союз внести свои предложения). Государственный
департамент стал на такую же позицию. Начали искать ар-
гументы, чтобы получить согласие Рузвельта, причем
наиболее веским стал довод Дина, что если в Берн при-
будут советские представители, то немцы «станут несго-
ворчивыми». Стимсон, в свою очередь, доказывал, что в
Швейцарии будет идти речь лишь о военных делах и по-
этому «политики не должны иметь к этому отношения».
Так или иначе, но в Вашингтоне было решено дать от-
рицательный ответ. Советскому Союзу было заявлено, что,
во-первых, в Берне не велись переговоры, а лишь «под-
412
ТРЕТИЙ ФРОНТ
готовительные беседы», во-вторых, они носили сугубо во-
енный характер, являющийся компетенцией главнокоман-
дующего войсками на средиземноморском театре. После-
дний не будет возражать против участия советских пред-
ставителей, но только на позднем этапе переговоров в
штабе в Казерте. При этом фельдмаршал Александер со-
хранит «единоличное право вести переговоры и прини-
мать решение».
Мы видим, что у СССР были все основания выразить
свой протест 16 марта. Более того: 17 марта в Москву при-
шло сообщение от фельдмаршала Александера, в кото-
ром он подтверждал согласие на приезд советских пред-
ставителей в том случае... если «ведущиеся в Берне пере-
говоры будут идти успешно». Очередной конфуз! Ведь
Советское правительство убеждали, что в Берне не ведется
никаких переговоров, а Александер своей собственной
персоной подтверждал, что переговоры ведутся! Но не в
этих, порой анекдотических, противоречиях дело. Они
отражали внутреннюю противоречивость позиции США и
Англии в гораздо более важных, принципиальных вопро-
сах отношений между державами антигитлеровской коа-
лиции.
Собственно говоря, что так задело США и Англию в
советском ответе? Ведь СССР не выдвигал никаких прин-
ципиальных возражений по поводу самих переговоров о
капитуляции. Он и не мог этого делать, будучи заинтере-
сованным в быстрейшем окончании войны. В истории боев
на советско-германском фронте мы, бывало, сами пред-
лагали немецким войскам капитулировать — под Сталин-
градом, под Корсунь-Шевченковским, под Кенигсбергом.
Президент Рузвельт в личном и строго секретном посла-
нии на имя И.В. Сталина 25 марта 1945 года писал: «...Как
военный человек, Вы поймете, что необходимо быстро
действовать, чтобы не упустить возможности. Так же об-
стояло бы дело в случае, если бы к Вашему генералу под
Кенигсбергом или Данцигом противник обратился с бе-
лым флагом»,
413
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИМ
29 марта И.В. Сталин писал Рузвельту:
«Я не только не против, а, наоборот, целиком стою за
то, чтобы использовать случаи развала в немецких арми-
ях и ускорить их капитуляцию на том или ином участке
фронта, поощрять их в деле открытия фронта союзным
войскам.
Но я согласен на переговоры с врагом по такому делу
только в том случае, если эти переговоры не поведут к
облегчению положения врага, если будет исключена для
немцев возможность маневрировать и использовать эти
переговоры для переброски своих войск на другие участ-
ки фронта, и прежде всего на советский фронт».
По поводу же аналогии с Кенигсбергом и Данцигом
И.В. Сталин не без основания заметил:
«К сожалению, аналогия здесь не подходит. Немецкие
войска под Данцигом или Кенигсбергом окружены. Если
они сдадутся в плен, то они сделают это для того, чтобы
спастись от истребления, но они не могут открыть фронт
советским войскам, так как фронт ушел от них далеко на
запад, на Одер. Совершенно другое положение у немец-
ких войск в Северной Италии. Они не окружены, и им не
угрожает истребление. Если немцы в Северной Италии,
несмотря на это, все же добиваются переговоров, чтобы
сдаться в плен и открыть фронт союзным войскам, то это
значит, что у них имеются какие-то другие, более серьез-
ные цели, касающиеся судьбы Германии».
Сегодня нельзя не признать абсолютной правоты
И.В. Сталина. Конечно, он был прав, предполагая «дру-
гие, более серьезные цели» у немецкого командования. Мы
их знаем: раскол союзного лагеря, разгром партизанско-
го движения совместно с участием англо-американских
войск, выигрыш времени. «Более серьезные цели» были и
у западной стороны. И.В. Сталин косвенно писал о них в
другом послании Ф. Рузвельту, предупреждая об опасно-
сти сепаратного сговора. Он видел реальные последствия
складывающейся ситуации: на советско-германском фрон-
414
третий фронт
те вермахт оказывал ожесточенное сопротивление (в марте
бушевали бои в Венгрии и Померании), а на Западном
фронте Эйзенхауэр, начав в конце февраля наступление,
двигался почти без сопротивления. Наконец, в Северной
Италии фельдмаршал Александер с 1944 года не предпри-
нимал никаких активных действий...
Чем дальше упрямились в своей позиции США и Анг-
лия, тем больше они давали оснований считать, что их
намерения выходят далеко за рамки североитальянского
театра военных действий. Конечно, можно согласиться с
Б. Смитом и Е. Агаросси, которые считают, что в марте —
апреле 1945 года ни Рузвельт, ни даже Черчилль не соби-
рались вступать с Гитлером в военный сговор. Однако они
недалеки от истины, когда утверждают: «К моменту при-
ближения краха нацистской Германии политические рас-
хождения и споры между участниками «Большой трой-
ки» стали выступать наружу... Бернская операция как раз
идеально подходила для того, чтобы обострить и, может
быть, ускорить этот процесс».
Вот мнение английского историка и публициста Ким-
че: «Легко понять нараставшее недоверие Москвы. Сна-
чала Кремль узнал о встрече в Фазано, на которой руко-
водящие деятели немецкой группы армий, возглавляемой
фельдмаршалом Кессельрингом, решили искать сотруд-
ничества с (западными) союзниками, чтобы задержать
продвижение Советской Армии в Центральную Европу.
Вслед за этим высший начальник СС и полиции в Ита-
лии появился в Швейцарии и освободил двух партизан,
не являющихся коммунистами. И, наконец, Молотову со-
общают, что заместитель фельдмаршала Александера ге-
нерал Лемнитцер и начальник разведки английский ге-
нерал Эйри отправляются в Швейцарию якобы для того,
чтобы сказать Вольфу, что он может приехать в Казерту
для сдачи. Почему, собственно говоря, это не мог сказать
Вольфу с равным успехом Даллес? Конечно, шла еще
какая-то игра, и о ней узнал Кремль. А спустя некоторое
415
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
время Гиммлер вел аналогичные переговоры с Бернадот-
том и другими шведскими посредниками... Было ли все
это только случаем?»
Разумеется, ответ на этот вопрос мог быть для Совет-
ского Союза только отрицательным. Тем более что из
Швейцарии поступали тревожные сообщения, сигнали-
зировавшие о темной и нечестной игре, задуманной аме-
риканцами. Поэтому нечего удивляться, как это делают
некоторые западные авторы, что тон и содержание со-
ветских протестов были резкими.
Но вот другой вопрос: почему США и Англия, несмотря
на эти протесты, весь март и начало апреля 1945 года так
упорно держались за авантюру Даллеса? Причин было
несколько. Конечно, фельдмаршал Александер с чисто
военной и достаточно ограниченной своим театром во-
енных действий точки зрения с удовольствием принял бы
капитуляцию группы «Ц» и итало-фашистских войск. Бои
1944 года не принесли фельдмаршалу больших (и легких)
лавров. Но, судя по всему, не эти соображения решали
дело — Александер лишь выполнял указания объединен-
ного верховного главнокомандования и обоих прави-
тельств. Соображения последних Б. Смит и Е. Агаросси
излагают так:
«Постепенно складывалось мнение, что широкая не-
мецкая капитуляция в Италии будет иметь далеко идущие
последствия. Так как немецкое сопротивление на Западе
уже было подавлено, то потеря 20—25 дивизий на Юге
могла бы привести к полному развалу немецкого фронта
перед англо-американскими войсками. В любом случае
такая капитуляция дала бы западным державам возмож-
ность быстро продвинуться на север и восток... В то время
как Советы продолжали бы наталкиваться на неизменно
прочное сопротивление немцев на Восточном фронте,
западные державы смогли бы прорваться через уязвимые
районы Северо-Адриатического побережья и войти в
Центральную Европу. Тем самым война завершилась бы
416
ТРЕТИЙ ФРОНТ
динамичным англо-американским наступлением, которое
дало бы Западу в руки многие территории, судьба кото-
рых еше не была определена. Оно дало бы в руки Западу
значительную часть тех зон Германии и Австрии, кото-
рые подлежали советской оккупации».
Переведем это на язык «большой политики». Если сто-
ять на позиции Ялтинских соглашений, если придержи-
ваться совместной линии и совместных планов разгрома
фашизма, если стремиться к соблюдению уже принятых
решений в послевоенной Европе, то, конечно, не было
резона цепляться за план Даллеса — Вольфа. Но если ста-
вить перед собой иные задачи, а именно — ревизовать Ял-
тинские решения, не уважать собственных союзников, да
еще вдобавок раздавить поднимающиеся демократические
режимы, тогда, разумеется, «капитуляция» в Северной
Италии приобретала колоссальное значение. Те политичес-
кие крути в Лондоне и Вашингтоне, которые со скреже-
том зубовным воспринимали рост авторитета и мощи Со-
ветского Союза и его армии, не желали согласиться с во-
сторжествовавшим в Ялте курсом на военное и
политическое сотрудничество стран антигитлеровской ко-
алиции, связывали с планами УСС многое. Тем более что
после встреч в Цюрихе и Асконе Даллес и Доновен созда-
ли у военных руководителей США и Англии впечатление,
будто капитуляция группы армий «Ц» — дело двух-трех дней.
Более того, они заверяли, что скоро капитулирует весь
Западный фронт во главе Кессельрингом. Ради этого, рас-
суждали в УСС (и не только в УСС), стоит идти на риск и
продолжать игру с Вольфом, жертвуя добрыми отношени-
ями с СССР. Недаром Дин и Гарриман доказывали Руз-
вельту, что участие СССР в переговорах «затянет их»...
Здесь-то мы и подходим к особенно провокационному
аспекту замысла Даллеса. Он сводится к тому, что своими
действиями и докладами он вместе с Доновеном (или До-
новен вместе с ним) вводил высшее руководство США и
Англии в заблуждение. Они рассчитывали на капитуляцию,
14 - 8430 Безыменский
417
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
но для этого-то оснований не было! Это выяснилось очень
скоро.
После Асконы
Что же происходило после того, как Вольф покинул
Швейцарию? Лемнитцер и Эйри остались там, ожидая ре-
зультатов его поездки к Кессельрингу. 23 марта неутоми-
мый Парилли Сообщил, что Вольф не смог, как было ус-
ловлено, 20-го вылететь к Кессельрингу и поедет маши-
ной 21-го. Затем последовало сообщение, что надо ждать
еще два-три дня и союзники «не должны захлопывать две-
ри». Оба генерала двери не захлопнули и терпеливо ждали
у Вайбеля в его поместье под Люцерном, коротая время
за картами. Лишь 30 марта Вольф вернулся в Фазано* —
однако с мизерными результатами. Кессельринг, хотя и
одобрил его действия, но заявил, что на Западном фрон-
те он капитулировать не собирается. Поэтому Вольф ре-
шил утешить своих партнеров, по-другому: он, наконец,
обратился к Фитингофу, надеясь хотя бы здесь заручить-
ся поддержкой.
Фитингоф занял двойственную позицию. Он одобрил
шаги Вольфа, но, в свою очередь, отказался капитули-
ровать. Во-первых, заявил генерал, он не хочет «преда-
вать» войска, сражающиеся в Югославии и севернее Альп;
во-вторых, капитуляция казалась ему невозможной при
жизни Гитлера. Единственное, на что Фитингоф был го-
тов, сводилось к фактическому невыполнению приказа о
«выжженной земле». Сообщая об этом, Вольф подчерки-
вал свои личные трудности: Гиммлер приказал сделать за-
ложниками членов семьи Вольфа, а Кальтенбруннер нео-
днократно пытался скомпрометировать деятельность Воль-
фа в глазах рейхсфюрера СС. Вольф просил еще 10 дней,
чтобы «принести капитуляцию на серебряном подносе».
* В промежутке (28—29 марта) Вольф был в Берлине, встре-
чался с Гиммлером и Кальтенбруннером.
418
ТРЕТИЙ ФРОНТ
Для «упрощения связи» он просил прислать связного
офицера союзной ставки прямо в свой штаб.
Лемнитцер, Эйри и Вайбель стали обсуждать новую ре-
альную ситуацию, которая резко отличалась от радужных
для заговорщиков надежд Асконы. В результате возникли
два послания Вольфу (чем не переговоры?), которые Па-
рилли должен был заучить наизусть. В первом союзные ге-
нералы сообщали, что «понимают трудности» Вольфа, и —
как будто бы ничего не произошло! — предлагали, чтобы
«акция, наконец, началась», т.е. чтобы Фитингоф при-
слал парламентеров через линию фронта (или через Швей-
царию). Более того: они приглашали Фитингофа и Воль-
фа снова прибыть в Швейцарию. Второе послание напо-
минало об обещании предотвратить разрушения и
расправы с пленными и заложниками. Оба генерала со-
чли свою миссию законченной и убыли в Казерту.
Однако на этом переговоры не окончились: 6 апреля в
Швейцарию в очередной раз прибыл оберштурмфюрер
'Циммер, 8-го — барон Парилли. Через них Вольф сооб-
щал союзникам о принимаемых им мерах. В частности,
он предупреждал, что будет вынужден реагировать на «на-
ступательные действия и акты саботажа со стороны парти-
зан». Наконец он, ссылаясь на Фитингофа, сообщил ус-
ловия, на которых тот готов был бы пойти на капитуля-
цию:
«1. Процедура сдачи оружия должна происходить в тор-
жественной, солдатской форме и носить характер почет-
ного военного ритуала.
2. Офицеры и солдаты должны сохранить личное ору-
жие и пояса с пряжкой, что должно быть вознагражде-
нием за их храбрость и за их волю прекратить военные дей-
ствия и предотвратить дальнейшее бесполезное кровопро-
литие.
3. Группа армий «Ц» должна остаться в плену на тер-
ритории Италии и заняться полезными восстановитель-
ными работами».
419
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
Наконец, Фитингоф потребовал, чтобы ему был при-
слан проект акта о капитуляции. Это показалось чрезмер-
ным даже Даллесу и Александеру. Поэтому Фитингофу от-
ветили, что дело может ограничиться лишь посылкой не-
мецких парламентеров в Казерту. Со своей стороны
союзники решили направить «для бесперебойной связи»
радиста в штаб Вольфа в Фазано. Располагая американс-
кими шифрами, он должен был поддерживать связь пря-
мо со штабом Александера. Вольф согласился, и вскоре
радист начал работу (это был чех, хорошо говоривший
по-немецки). На календаре стояло 10 апреля 1945 года.
Итак, что же дал месяц даллесовской интриги? Капи-
туляцией и не пахло. Вольф не смог выполнить своих обе-
щаний,’ Кессельринг вообще вышел из игры, Фитингоф
ставил вызывающие условия. Войска группы армий «Ц»
оказывали значительное сопротивление, когда после дол-
гих проволочек 9 апреля фельдмаршал Александер все-
таки решился начать наступление (на его отсрочку, бес-
спорно, повлияли швейцарские переговоры). Войска про-
двигались очень медленно. Зато отношения внутри
антигитлеровской коалиции были значительно омрачены.
Продолжался обмен резкими посланиями, в которых при-
пертые к стенке Рузвельт и Черчилль были вынуждены оп-
равдываться. Казалось, пришло время отбросить операцию
«Санрайз» в сторону и заняться главным: завершением
разгрома фашизма! Все шло к тому, и даже Черчилль стал
сомневаться в пользе закулисных интриг.
Но не Даллес и не УСС! Сообщения Парилли — Воль-
фа были причесаны и изображены как «наивные предло-
жения», в которые, мол, сам Вольф не верит и заботится
лишь «о военном статусе» будущих военнопленных. Зато в
штаб-квартире УСС в Вашингтоне на первый план выпя-
тили готовность Вольфа и немецкого командования пре-
дотвратить разрушения; все условия Фитингофа были ута-
ены, сохранился лишь намек на то, что подняты «вопро-
сы военной чести».
420
третий фронт
Даже в Казерте рассуждали более реалистично, чем
Даллес и Доновен. Вернувшиеся туда несолоно хлебавши
Лемнитцер и Эйри стали задумываться: если Фитингоф
действительно хочет военной капитуляции, почему он не
пошел на предложение послать парламентеров через ли-
нию фронта? Они направили Даллесу письмо для Воль-
фа, считая необходимым вернуться к требованию о безо-
говорочной капитуляции (Даллес именно этого условия
не передал!). Фельдмаршал Александер 12 апреля отпра-
вил в Вашингтон и Лондон телеграммы, в которых зая-
вил, что перспективы достижения капитуляции при по-
мощи операции «Санрайз» безнадежны. 14 апреля Черчилль
послал в Вашингтон рекомендацию прервать все контак-
ты, так как «приемлемой» капитуляцией и не пахнет. В
этом послании Черчилль прямо признал: после того как
Советскому Союзу «отказали» в участии в переговорах,
они фактически продолжались; более того, в Москве воз-
никло подозрение, что война для западных держав пре-
вращается в прогулку за счет Советского Союза. В Вашин-
гтоне ничего не могли возразить, однако лишь 21 апреля
Даллес получил строжайшее указание прервать все связи
с Вольфом.
Почему лишь 21-го? Потому что УСС и Даллес были
исполнены решимости продолжать свои действия, дове-
дя их хотя бы до видимости успеха. А это становилось все
труднее. 16 апреля у Вайбеля появился «бродячий барон»
Парилли и сообщил: Вольф вызван в ставку Гитлера и
должен предстать перед лицом рейхсфюрера СС. Гиммлер
уже не раз требовал доклада, а сейчас он категорически
приказал Вольфу прибыть в Берлин. Сотой тревожной
вестью Вайбель и Парилли поспешили к Даллесу.
От Гесса ло Вольфа
В тот самый день, когда советские войска начали свое
историческое наступление на Берлин — 16 апреля
1945 года, — самолет Карла Вольфа приземлился на во-
421
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
енном аэродроме южнее столицы. Здесь его уже ожидали.
По поручению Гиммлера его личный врач Гебхардт дол-
жен был доставить вызванного на доклад Вольфа к рейх-
сфюреру СС. От Гебхардта Вольф узнал о ситуации: по-
ложение рейха безнадежное, Гиммлер толком не знает,
что ему предпринять, и старается быть подальше от им-
перской канцелярии, куда является на доклад очень ред-
ко. Гебхардт, с которым Вольф был накоротке, дал по-
нять, что Гиммлер сам завязал контакты с западными
союзниками, но держит их в строжайшем секрете. Тогда
Вольф понял сложность своего положения: хотя он дей-
ствовал в том же направлении, его шеф формально дол-
жен был Вольфа немедленно наказать за «недозволенные
действия» — дабы на Гиммлера не пала тень.
Разговор длился недолго, пока Вольф и Гебхардт не
прибыли в отель «Аддон» — один из наиболее фешенебель-
ных отелей в самом центре Берлина, недалеко от Бран-
денбургских ворот и имперской канцелярии. Правда, от
былой роскоши осталось немного: часть здания была раз-
рушена. Здесь Вольфа ожидал приказ: на следующий день
явиться на доклад к Гиммлеру в санаторий Хоэнлихен,
специально оборудованный для верхушки СС (километ-
рах в ста севернее столицы).
17 апреля Вольф явился к Гиммлеру. Зная своего шефа
(и зная о его контактах с Западом), он довольно быстро
сумел найти оправдание тому, что встречался с Далле-
сом, и убедил Гиммлера, что эта встреча соответствовала
как смыслу указаний Гитлера, так и идеям самого рейхс-
фюрера. Но это был лишь один подводный камень. Дру-
гой был поставлен Эрнстом Кальтенбруннером — сопер-
ником и личным врагом Вольфа. Будучи начальником
Главного управления имперской безопасности СС, он
располагал подробной информацией о всех затеях Воль-
фа и его подчиненных. Кальтенбруннер был вдвойне за-
интересован в том, чтобы скомпрометировать Вольфа: во-
первых, он хотел свести с ним личные счеты и убрать его
422
третий фронт
со своего пути; во-вторых, он сам уже засылал эмисса-
ров к Даллесу и не хотел иметь конкурентов. Конечно, все
это походило на комедию: три эсэсовских главаря зани-
мались одним и- тем же делом, и при этом каждый из них
хотел отпихнуть другого в сторону!
Для Вольфа речь шла о собственной голове, и он ри-
нулся в бой. Сначала он довольно умело отвел обвинения
Кальтенбруннера в том, что, мол, уже договорился о ка-
питуляции группы армий «Ц», что не входило в планы
фюрера.
— Это не так, — оправдывался Вольф. — Один чело-
век вообще не может договориться о капитуляции мил-
лионной группы. Дело еще далеко от капитуляции, мы
только обсуждаем ее...
Кстати, Вольф был прав: ни в Цюрихе, ни в Асконе
еще капитуляцией не пахло.
— Смотрите, — убеждал Вольф своих начальников, —
мы уже ведем переговоры с англо-американцами, хотя они
торжественно обязались перед русскими вообще никаких
переговоров с нами не вести!
Этот политический аргумент произвел впечатление на
Гиммлера, равно как и заверение Вольфа, что не он, а
американцы первыми начали переговоры. Вдобавок Каль-
тенбруннер совершил тактическую ошибку: он обвинил
Вольфа в том, что тот без ведома рейхсфюрера вступил в
контакт с высшим представителем Ватикана в Северной
Италии кардиналом Шустером. Вольф же был настолько
предусмотрителен, что сам никогда с Шустером не встре-
чался, а поручил это своему подчиненному, штандартен-
фюреру Вальтеру Рауффу. Таким образом, поставленная
Кальтенбруннером ловушка не сработала. Тогда Вольф
снова развернул свои аргументы в пользу сговора. Как он
сам мне объяснял:
— Моим исходным пунктом была прозападная и анти-
восточная ориентация...
Препирательства шли долго. Вольф перешел в контра-
таку, ссыпаясь на свои заслуги перед рейхом, на свою лич-
423
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
ную преданность фюреру и его директивам. Он категори-
чески потребовал, чтобы весь спор решил сам Гитлер. Гим-
млер сразу испугался.
— Вольф, вы были в феврале вместе с Риббентропом у
фюрера. После этого Риббентроп послал Хессе в Стокгольм
для завязывания контактов, однако фюрер был вне себя
от возмущения! — сказал он.
— И понятно почему, — парировал Вольф. — Только
потому, что Фриц Хессе, а с ним и Риббентроп провали-
лись. Фюрер не любит неудачников, даже если это его соб-
ственные министры!
Наконец, три эсэсовских главаря договорились, что
Вольф и Кальтенбруннер вдвоем отправятся в имперскую
канцелярию. Гиммлер заявил, что у него много других,
более срочных дел (например, эвакуация концлагерей в
глубь страны и так далее; о собственных переговорах с
графом Берн ад оттом он умолчал). В час ночи Вольф и
Кальтенбруннер отправились в путь.
— Часа в три, — вспоминает Вольф, — мы въехали в
горящий Берлин и долго колесили, пока добрались до им-
перской канцелярии. Все это время я не хотел вслух об-
суждать с моим спутником наши сугубо секретные дела.
Когда же мы вышли из машины и направились через двор
к входу в здание, то я сказал Кальтенбруннеру: «Если ты
снова вывалишь перед фюрером всю грязь, в которой мы
копались много часов, то заруби себе на носу: я на висе-
лицу один не пойду. И ты, и рейхсфюрер — вы оба пой-
дете со мной!»
Как видим, господа обергруппенфюреры заговорили на
своем излюбленном языке — языке угроз и шантажа. Каль-
тенбруннер все понял и сразу изменил тон. Когда оба яви-
лись к личному представителю Гиммлера при ставке Фе-
гелейну, то Кальтенбруннер сказал:
— Вольф прибыл, чтобы дать фюреру объяснение о
контактах, которые он наладил, веря в их пользу для рейха.
Доложи так, чтобы его приняли...
424
третий фронт
Не забудем, была глубокая ночь. Но в бункере импер-
ской канцелярии ночь и день смешались. Еще предстояло
так называемое «вечернее» (на самом деле ночное) опе-
ративное совещание, и три эсэсовских генерала в ожида-
нии уселись у двери в комнату Гитлера. Дверь открылась,
вышел фюрер.
— А, Вольф, — обратился он к гостю из Италии, — как
хорошо, что вы здесь. К сожалению, я сейчас иду на со-
вещание, примерно на час. Для вас не составит труда по-
дождать меня, ведь вы проделали утомительный путь?
Я очень охотно с вами побеседую...
Кальтенбруннер был явно ошарашен этим тоном, ко-
торый вовсе не предвещал расправы. Зато Вольф приобод-
рился. Он мысленно повторил все свои аргументы (Ран
заблаговременно изложил их в специальной записке). Так
прошел час, пока его не вызвали.
Этот разговор Вольф запомнил очень хорошо, куда луч-
ше, чем свои беседы с Даллесом. Во время дармштадтс-
кой беседы я спрашивал сам себя: почему? Либо потому,
что с Даллесом он говорил через переводчика? Либо по-
тому, что не хотел распространяться на щекотливую
тему — Гитлера давно нет, а ЦРУ близко? С другой сто-
роны, для нациста Вольфа слова его фюрера были еван-
гелием, которое надо запомнить навсегда...
Итак, беседа в ночь с 17 на 18 апреля. Она началась с
того, что Гитлер (получив предварительно доклад Каль-
тенбруннера) задал Вольфу критический вопрос о его
встрече с Даллесом. Тогда лихой обергруппенфюрер про-
изнес такую тираду:
— Мой фюрер! Разрешите напомнить, что когда я был
у вас 6 февраля и на беседе присутствовал господин им-
перский министр иностранных дел, я вас спросил: когда
же, наконец, появятся новое секретное оружие и реак-
тивные истребители? Я тогда доложил, что ко мне засы-
лают посланцев Ватикан, англичане и американцы. Я до-
ложил об этом и попросил указаний. То обстоятельство,
425
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
что вы не запретили контакты, я истолковал как актив-
ное их узаконение. В равной мере вы не запретили их им-
перскому министру, и он таким же образом истолковал
вашу реакцию. Мне было ясно, что если я провалюсь, то
вы от меня в интересах рейха должны будете отказаться.
Я решил действовать. Теперь я явился к вам, хотя вы меня
и не звали. Однако я пришел к вам как к высшему авто-
ритету, вершителю судеб Германии!
Эта произнесенная с пафосом тирада, как вспоминал
Вольф, произвела должное впечатление. Гитлер сразу сме-
нил тон, сделавшись весьма любезным.
— Вы, Вольф, — сказал он, — конечно, знаете только
ваш южный участок фронта. Он по-своему важен. Однако
Восточный и Западный фронты еще важнее. Мне некогда
посвящать вас и других командующих во все подробнос-
ти. Да вам это и не так важно. От вас я ожидаю одного: вы
должны держать в своих руках ситуацию на итальянском
театре военных действий со всеми тамошними интрига-
ми и предательством. Вы это делали безупречно. Я рад, что
вы добились успеха.
Итак, индульгенция была выдана! Сразу после этого
Гитлер отложил продолжение разговора на вторую поло-
вину дня. Совещание продолжалось в паузе между бом-
бежками в саду имперской канцелярии. Гитлер и Вольф
прохаживались по террасе, Кальтенбруннер и Фегелейн
стояли поодаль. Появился и Гиммлер, в разговоре он не
участвовал.
Хотя Гитлер и пообещал Вольфу, что даст ему указа-
ния относительно контактов с Даллесом, он начал со-
всем с другого — с описания боев за Берлин. Это и по-
нятно: 18 апреля Советская Армия была уже на окраине
города, и грохот советских орудий был слышен весьма
явственно. Сначала Гитлер стал объяснять Вольфу, что
теперь у него вместо Гудериана новый и очень способ-
ный начальник генштаба — Кребс, который «понимает,
чего я хочу». С некоторым удивлением Вольф услышал
такую оценку боев:
426
третий фронт
— На Одере прошли крупные бои. Мы подбивали в день
по 150, 200, даже по 250 русских танков. Такого крово-
пускания не выдержит даже Россия. Ведь она в значитель-
ной мере зависит от американских и английских поста-
вок, прибывающих морским путем...
Я не удержался и переспросил Вольфа:
— Гитлер действительно так думал? Ведь так утвержда-
ют сегодня лишь некоторые западные историки, желаю-
щие приписать Западу лавры, которые ему не принадле-
жат, и принизить роль советских войск?
— Не знаю, верил ли в свои слова Гитлер, — ответил
мой собеседник. — Но точно так им было сказано. «Рос-
сия не вынесет таких потерь», — повторил он.
Дальше Вольф изложил гитлеровскую концепцию зак-
лючительного этапа войны. Вот она:
— Я намеренно создал три основные зоны сопротив-
ления, — сказал Гитлер. — Первая — имперская столица
Берлин. Я останусь здесь и буду ее оборонять. Вторая — в
Альпах, под командованием Кессельринга. Третья — в
Дании и Норвегии, под командованием Буша. Немецкие
войска концентрически будут отходить в три зоны. При
этом я преднамеренно оставляю между зонами свободные
пространства — от Гамбурга до Берлина, от Берлина до
Альп. Там столкнутся противоестественные союзники —
коммунистические Советы и сверхкапиталистические аме-
риканцы. Конечно, Сталин не удовольствуется тем, что
было условлено в Ялте. Он захочет ринуться вперед и все-
ми своими войсками перейдет условленную демаркаци-
онную линию. Вот тогда-то англо-американцы дадут от-
пор. Американцы и без того слишком далеко запустили
русских в Европу. Они будут вынуждены их отбросить на-
зад. И тогда настанет момент, когда я получу наивысшую
плату за мое участие в войне!
Вольф точно помнил, что лицо Гитлера в момент про-
изнесения этих слов приняло торжественное выражение.
Я же вспомнил о другом: о тех шаблонах, которые бук-
вально пудами извергаются западными пропагандистами,
427
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
дабы оправдать политику НАТО. Разве не приняли бы они
в свои ряды Адольфа Гитлера с его бредовыми вымысла-
ми о русских, которые вот-вот пересекут демаркацион-
ную линию и вторгнутся в Европу, где им дадут отпор
доблестные американцы?
Случилось так, что я приехал на беседу с Вольфом из
соседнего города Ашаффенбурга, где по случаю десятиле-
тия со дня ратификации исторического Московского до-
говора между ФРГ и СССР два дня дискутировали советс-
кие, западногерманские и американские политики, жур-
налисты и историки. Здесь шла речь и о войне, и о
послевоенном периоде, причем некоторые ораторы усер-
дно распространялись на тему о «советском экспансиониз-
ме», об «угрозе советского вторжения в Западную Европу».
В этом же ключе выступал и главный американский учас-
тник дискуссии — бывший помощник государственного
секретаря США м-р Сонненфелдт, повторявший дежурные
прописи администрации президента Рейгана и старавшийся
изобразить весь период международной разрядки 70-х го-
дов как «роковую ошибку». Советским ораторам было не
особенно трудно вскрыть ложность подобных рассужде-
ний, ибо даже многие представители ФРГ (в их числе —
депутат бундестага социал-демократ Эгон Бар, христиан-
ско-демократический политик Вальтер Лейслер Кип,
бывший статс-секретарь Пауль Франк) энергично защи-
щали политику разрядки, заявляя, что ей нет никакой
разумной альтернативы. Тем не менее нам пришлось на-
помнить аудитории о том, что вымыслы о «красной опас-
ности» имеют за собой долгую и позорную историю, не
делающую их более убедительными, а, наоборот, разоб-
лачающую провокационный характер этой «лжи века».
Вот почему я с большим вниманием слушал и запи-
сывал рассказ Карла Вольфа, который невольно дал еще
одно убедительнейшее свидетельство «анамнеза» антиком-
мунистической пропаганды. То, о чем в полубреду гово-
рил в своей берлинской клетке нацистский фюрер, —
428
третий фронт
разве это не был сценарий третьей мировой войны? Раз-
ве не об этом же в 1943 году рассуждал Аллен Даллес,
говоря, что эта война «само собой разумеется, разразит-
ся» между США и СССР?
...Я было уже хотел прервать дармштадтскую беседу,
однако Вольф продолжал рассказ. Оказывается, на про-
щание Гитлер сказал ему следующее:
— Вы знаете, насколько тесно я был связан узами
дружбы с моим заместителем Рудольфом Гессом. Я всег-
да следил с большим участием за его жизненным путем.
Тем тяжелее мне было пережить удары судьбы, которые
он получил. Нет, я не мог его защищать! В интересах Гер-
мании я должен был его предать. Ведь что бы сказали ита-
льянцы и японцы по поводу того, что заместитель фю-
рера полетел к противнику без согласования с союзни-
ками?
Вольф сразу понял: Гитлер говорил о полете Гесса
10 мая 1941 года в Англию с целью сговора с западными
державами, по поводу которого официальная версия гла-
сила, что Гесс действовал в порыве умопомрачения и
Гитлер об этом ничего не знал. Фюрер прямо сравнил дей-
ствия Гесса и Вольфа:
— И вы действовали на свой страх и риск. И вы дума-
ли, что приносите Германии пользу. Но что меня особо
радует — вам сопутствовала удача! Зато если бы вы по-
терпели крах, я бы от вас отказался, как отказался от
Гесса...
Вот, оказывается, и «историческое обрамление» пере-
говоров Вольфа с Даллесом! Таким образом, я получил
из авторитетного (в данном случае) источника подтвер-
ждение долговременного и глубинного смысла всего ком-
плекса потаенных — и сорвавшихся! — планов междуна-
родного антикоммунистического сговора, в начале кото-
рого стоял Гесс, а в конце — Вольф! Судите сами: в
1941 году Гесс (с молчаливого ведома Гитлера) старался
привлечь Англию к антисоветскому «крестовому походу»,
а в 1945 году, перед самым крахом рейха, Вольф пытался
429
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
(опять же с молчаливого согласия Гитлера) добиться про-
должения антисоветской войны с участием Запада...
В ответ на мою просьбу рассказать, что ему известно о
полете Гесса, Вольф ответил:
— Гесс полетел якобы без ведома Гитлера. 10 мая
1941 года он вылетел на «Ме-110» в Шотландию, чтобы
встретиться с герцогом Гамильтоном, знакомым ему со
времен берлинской Олимпиады 1936 года. С Гамильтоном
Гесс хотел — за шесть недель до нападения на Советский
Союз! — вести переговоры о возможности перемирия или
даже сговора с Англией (возможно, и с Францией) про-
тив России. Тогда утверждали, что в замысел Гесса вхо-
дило обеспечение нейтралитета со стороны Запада, дабы
прикрыть тыл и не оказаться вовлеченными в войну на
два фронта. Однако в действительности целью было дос-
тижение союза с Англией и Америкой против Советско-
го Союза. Это была главная, подлинная цель Гесса!
— Конечно, тогда об этом не говорилось. Гитлер сроч-
но собрал всех гаулейтеров и рейхслейтеров. От СС при-
сутствовали Гиммлер и я. Гитлер объявил Гесса жертвой
умопомрачения и пристрастия к оккультным наукам,
причем я еще тогда обратил внимание на то, что фюрер
избегал личных выпадов против Гесса, больше обвиняя
его окружение и «астрологическую критику». Кстати, эти
астрологи были немедленно изолированы и брошены в
концлагеря, где их услугами пользовались многие чины
СС, в том числе Шелленберг. Он сам мне рассказывал,
что в одном из гороскопов предсказывалось, что удел Гим-
млера — спасти Германию путем соглашения с западны-
ми державами. Что же касается отношения к Гессу, то
Гиммлер всегда отзывался о нем с какой-то жалостью. Он
даже разрешил мне навещать жену Гесса и отвозить ей
подарки к рождеству. В последующие годы Гитлер не лю-
бил возвращаться к этому вопросу. Тем больше я был удив-
лен, когда 18 апреля он заговорил о своем заместителе.
«Гесс не сделал ничего, что могло бы затруднить прове-
дение моей политической линии. Если он вернется, я верну
430
третий фронт
ему все его посты», — так сказал Гитлер во время нашей
последней беседы...
Иными словами: и Вольф усмотрел все параллели, ко-
торые видел Гитлер между событиями весны 1941-го и вес-
ны 1945 года. Мол, формального согласия Гитлер не дал,
но хотел, чтобы переговоры продолжались. Не случайно
же через день после отлета Вольфа из Берлина ему было
присвоено высшее в СС звание оберстгруппенфюрера. На
прощание Гитлер приказал Вольфу отправиться обратно,
«передать привет» генералу Фитингофу и не терять бод-
рости.
— Возвращайтесь в Италию, продолжайте связь с аме-
риканцами и постарайтесь добиться лучших условий. Не
спешите с переговорами. Идти на безоговорочную капи-
туляцию на основе столь туманных обещаний было бы
смешно...
Вернувшись в Италию, Вольф немедленно вызвал к
себе Парилли, Веннера и Циммера и изложил содержа-
ние берлинских бесед (для передачи Даллесу). 22 апреля
Циммер привез это сообщение Вайбелю в Швейцарию.
В тот же день Даллес получил указание из Вашингтона
прекратить операцию «Санрайз». Конец?
На уровне фарса
Можно себе представить, каково было удивление Вай-
бедя (он продолжал оставаться главным связным между
Вольфом и Даллесом), когда на следующий день барон
Парилли сообщил ему, что 23 апреля на швейцарскую гра-
ницу прибудет Вольф, а с ним подполковник генштаба
Виктор фон Швейнитц.
Что же внезапно изменилось? Почему вдруг Фитингоф,
столь долго возражавший против капитуляции, послал не
только Вольфа, но и своего представителя, да еще с пись-
менными полномочиями для подписания капитуляции?
Вайбель склонен искать ответ в энергии Вольфа. Однако
он забывает о другом, более существенном обстоятель-
стве. Уже две недели продолжалось наступление союзни-
431
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИМ
ков в Северной Италии и вырисовывались «клещи»: 8-я
англо-американская армия продвигалась по восточному
побережью, в то время как 5-я американская армия шла
на Болонью. 19-го в городе вспыхнуло восстание, через
два дня закончившееся победой. Вот почему по инициа-
тиве посла Рана 22-го в штабе Фитингофа в городке Ре-
коаро на экстренное совещание собрались все военные
руководители, а также сам Ран и гаулейтер Тироля Франц
Хофер. Собравшиеся уговаривали Фитингофа действовать
пока не поздно и спасать то, что еще можно было спасти.
Фитингоф уступил, однако снабдил Швейнитца такими
полномочиями, которые весьма ограничивали его дей-
ствия, повторяя все былые требования — от «почетной
капитуляции» вплоть до использования немецких войск
«для поддержания порядка». Вдобавок Фитингоф устно
проинструктировал Швейнитца — ничего не подписывать,
пока «действует немецкое правительство»!
Не забудем: Даллес в этот момент не имел права под-
даваться ни на какие маневры с немецкой стороны, ибо
ему вообще было запрещено -иметь с ней какие-либо дела.
Если раньше он мог лишь предполагать, какие тяжелые
последствия имели его интриги для отношений внутри
союзного лагеря, то теперь он все знал точно. Во-первых,
еще 9 апреля Лемнитцер прислал Даллесу в Берн телеграм-
му, в которой настойчиво предупреждал, чтобы он не да-
вал повода немцам утверждать, что «ведутся переговоры».
11 апреля Лемнитцер и Эйри писали ему же, что немцы
преследуют цель вбить клин между союзниками и ведут
сложную игру. 13 апреля Лемнитцер разъяснял Даллесу:
«Мы считаем вполне возможным, что в любом случае нем-
цы будут стараться внести беспокойство в лагерь союзни-
ков». Наконец, 15 апреля Даллес выезжал в Париж для
встречи с Доновеном, который посвятил его во все под-
робности разыгравшегося конфликта. Но тем не менее он
потребовал от Даллеса — вопреки указаниям из Вашинг-
тона и Лондона — продолжения его контактов с Вольфом
432
ТРЕТИЙ ФРОНТ
и быстрейшего осуществления капитуляции группы ар-
мий «Ц». Доновен изложил и причины: необходимо как
можно скорее войти в Северную Италию, пока ее не ос-
вободили коммунистические партизанские отряды, и еще
быстрее захватить Триест — до того, как он будет осво-
божден войсками маршала Тито...
Как видим, последовательность удивительная — пос-
ледовательность политики антикоммунистов, одержимых
своими идеями, идущих на обман не только «инакомыс-
лящих», но и друг друга. К примеру, Даллес прекрасно
знал, что капитуляция в Северной Италии не будет иметь
никаких последствий для Триеста. Ведь Вольф лично про-
информировал Даллеса, что Триест исключен из сферы
группы армий «Ц» и, следовательно, даже если Фитин-
гоф капитулирует, Триест не будет сдан американцам. Еще
меньше реальности было в предположении, что если не
произойдет капитуляция, то немцы останутся оборонять
район Венеции, а советские войска из Венгрии (!) и Юго-
славии войдут в Триест. Как говорится, у страха глаза ве-
лики. Но чего не случается с людьми, когда они одержи-
мы антикоммунистическим фанатизмом!
Из указаний Доновена Даллесу было ясно, что он дол-
жен продолжать свои действия. Именно поэтому пришед-
ший к нему приказ об отмене операции «Санрайз» не про-
извел на него особого впечатления. В прямое нарушение
своего служебного долга Даллес принял делегацию, со-
стоявшую из Вайбеля, Хусмана и Парилли, которая из-
ложила ему суть новой миссии Вольфа. Последний к это-
му времени расположился на швейцарской территории в
ймении Вайбеля близ Люцерна. Даллес же, несмотря на
приступ подагры, приехал в Люцерн. Присутствовал и
помощник Даллеса Геверниц. В результате совещания Дал-
лес решил направить в Казерту телеграмму, в которой
предлагал (вопреки директиве!) возобновить переговоры.
25 апреля из Казерты пришел весьма неопределенный от-
вет, из которого явствовало лишь одно: «парламентеры»
Швейнитц и Веннер могут ждать в Люцерне. Познакомив-
433
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ
шись с этим ответом, Вольф решил вернуться в свой штаб
(ведь боевые действия на фронте продолжались полным
ходом) и попытаться осуществить «одностороннюю ка-
питуляцию», т.е. без согласия на это союзного командо-
вания.
Эту идею со скепсисом встретил даже Вайбель. И дей-
ствительно, Вольф не смог даже добраться до своего шта-
ба, ибо весь район был уже в руках партизан. 25 апреля
случилось то, чего так боялся Вольф и так хотело пре-
дотвратить союзное командование: началось всеобщее ан-
тифашистское восстание в Северной Италии. И вот все-
могущий обергруппенфюрер попал в руки партизан! Ему
не могли помочь ни отряды СС, ни собственные усилия,
но помощь все-таки пришла. Откуда? От м-ра Даллеса и
майора Вайбеля.
Невероятно, но факт. Под командованием Вайбеля был
сформирован специальный отряд с участием бывшего аме-
риканского консула в Лугано Дональда Джонса, Геро фон
Геверница и... двух офицеров СС; они пробились к вилле
Локателли, в которой был окружен Вольф, и вывезли его
(переодетого в штатское) снова на швейцарскую терри-
торию, откуда он направился на швейцарско-немецкую
границу. Чем не фарс?
Собственно говоря, кому теперь было капитулировать?
26 апреля была освобождена Верона. Партизаны освобо-
дили Геную и целехонький город с портом передали со-
юзникам. Никакого хаоса и беспорядка, который предска-
зывали Вольф и Даллес в обоснование идеи «координи-
рованных действий», и в помине не было. 26 апреля
партизаны торжественно, промаршировали по Болонье
перед командующим 15-й англо-американской группой
армий генералом Марком Кларком. Более того, отпали
даже и такие специфически даллесовские поводы для ка-
питуляции: необходимость сохранить гражданские соору-
жения (они были захвачены в целости) и «предотвраще-
ние восстания». Но инерция еще действовала: 26 апреля
Даллес получил из Казерты разрешение на приезд немец-
434
третий фронт
ких парламентеров, в том числе Вольфа, в штаб Алексан-
дера.
Да, подполковник фон Швейнитц и оберштурмбан-
нфюрер Веннер терпеливо сидели в имении Вайбеля и
ждали своего часа. Даллес принялся за дело: во-первых,
он послал телеграмму о том, что Вольф уже не в Швей-
царии (скрыв всю недостойную историю с освобожде-
нием захваченного партизанами генерала СС). 28 апреля
парламентеры в сопровождении Геверница прибыли в
Казерту.
Ну, а наш главный герой? Карл Вольф, спасенный Дал-
лесом, прибыл в Боцен, где снова поспешно собрались
все командующие. Всю ночь с 28 на 29 апреля они сове-
щались, слушая сообщения Вольфа о его «чудесном из-
бавлении» и вылете парламентеров в Казерту. Совещались,
пока... не были сняты со своих постов. Тот самый Кессель-
ринг, которого Вольф изображал своей главной опорой
и .который не раз фигурировал в этом качестве в докладах
Даллеса и Доновена, объявил Фитингофа и иже с ним
изменниками и снял их с занимаемых постов. Следова-
тельно, подписывать капитуляцию — если бы даже при-
шло подтверждение из Казерты! — оказалось бы некому.
Еще раз скажем: чем не фарс?
Вольфу в этой ситуации пришла в голову такая мысль:
арестовать нового командующего группой армий «Ц» ге-
нерала Шульца и действовать без него. В свою очередь,
Кессельринг метал громы и молнии: он приказал аресто-
вать Фитингофа и собирался то же самое сделать с Воль-
фом. Трагикомичность положения, однако, состояла в том,
что в Казерте в торжественной обстановке 29 апреля
Швейнитцем уже была подписана капитуляция, и она
должна была вступить в силу 2 мая в 12 часов по Гринви-
чу. Подписи-то стояли, но войска группы армий «Ц» не
зцали этого. Лишь полный разгром немецких войск пре-
дотвратил дальнейшее продолжение боев. Бои кончились,
так как с немецкой и фашистско-итальянской стороны
их некому было вести. Впрочем, мир гораздо больше был
435
Л.А. БЕЗЫМЕНСКИЙ ,
взволнован другим: в ночь на 2 мая капитулировал Бер-
лин. Планы спасения Третьего рейха были перечеркнуты
советскими солдатами.
...Сегодня, сидя в малоуютной и запущенной дармш-
тадтской квартире, Карл Вольф считает, что его не по-
няли и не оценили*. Не говоря уже о послевоенных годах,
бывший обергруппенфюрер думает, что Аллен Даллес не-
достаточно использовал имевшиеся шансы и, может быть,
Вольфу следовало бы иметь дело с англичанами. Не очень
доволен он и своими ватиканскими друзьями, и италь-
янцами. Все это он хочет изложить на страницах будущих
мемуаров.
Но оставим Вольфа с его заботами. Он и впрямь имел
причины для расстройства: ведь в конечном счете его во-
енно-политическая операция не увенчалась успехом. Гит-
леру и Гиммлеру не удалось вбить клин между участника-
ми коалиции, Рузвельт и Черчилль не стали просить фю-
рера о помощи в «войне против русских». В равной мере
и Даллесу было мало чем похвастаться: восстания италь-
янских партизан он не предотвратил, капитуляцию немец-
ких войск получил не «без пяти минут двенадцать», а прак-
тически в пять минут первого, Рузвельта со Сталиным не
поссорил и все послевоенные годы должен был оправ-
дываться по поводу своих швейцарских переговоров.
Тем не менее есть все основания назвать эти перего-
воры первой операцией будущей «холодной войны». Это
определение впервые употребил один германский исто-
рик, специализирующийся на исследовании закулисных
контактов военного времени, и я с ним согласен. Оно
тем более справедливо, если оценивать действия Аллена
Даллеса в свете тех событий, которые развернулись сра-
зу после окончания Второй мировой войны. Ведь пере-
говоры с СС были противоестественны в условиях анти-
гитлеровской коалиции, но приобретали смысл, когда
Соединенные Штаты предъявили претензии на мировое
господство.
* Вольф умер в 1983 году.
436
третий фронт
Мы еще не знаем всей документации УСС за 1945 год,
не знаем о всех секретных операциях будущих руководи-
телей ЦРУ и руководителей британских секретных служб.
Но и из того, что уже выяснилось, вырисовывается кар-
тина, не оставляющая сомнений в своей политической
направленности.
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Мы перелистали страницы истории минувшей войны —
и делали это без всякого удовольствия. Как на всяких фрон-
тах, на «третьем фронте» (то есть в тайной дипломатии)
бывали наступления и оборона, инициативные действия
и ответные удары. Одного не было — безгрешных героев.
Не говорю уже о том, что сам жанр тайной дипломатии
исключает гласность. Имена остаются в тени, покрываясь
пылью забвения, и лишь в редких случаях становятся из-
вестны. Поражает другое: число им легион. Десятки, по-
жалуй, даже сотни действующих лиц и организаций под-
визались на этом бранном поле, где без пролития крови
завязывались ожесточенные схватки. Порой просто ото-
ропь берет, как союзным державам и их народам удалось
избежать тех ловушек, которые ставились им на всех уг-
лах? Как удалось отбросить (или не принимать во внима-
ние) сотни проектов, предлагавших прекратить войну
самым простым способом — путем предательства и обма-
на, сговора и уступок?
Если говорить о российской стороне, то она поддалась
искушению один раз — но как! Впрочем, ничто не гово-
рило против искушений так выразительно и однозначно,
как крах пакта 1939 года. Недаром все действия советской
тайной дипломатии с 22 июня 1941 года были столь ско-
ванны и нерешительны. Ожегшись на пакте, она усвоила,
что ни одна слабость не остается безнаказанной.
Зато западной стороне этого упрека предъявить нельзя.
Крах политики «умиротворения агрессора» мало научил
ее сторонников, так как эта политика всегда проводилась
за чужой счет — в первую очередь за счет народных масс,
438
третий фронт
вынужденных надевать военную форму, лезть в окопы,
бросаться в атаку. Зато в высших слоях общества «желаю-
щие» всегда находились в достаточном количестве. На пер-
вом месте, разумеется, были разведчики и контрразвед-
чики, которые по «долгу службы» располагали необходи-
мыми связями в лагере противника. Благо, что основные
разведслужбы — немецкая, французская, британская и
«примкнувшие к ним» позже спецслужбы США — нако-
пили достаточно опыта. Но, кроме профессиональных раз-
ведчиков, имелись любители и дилетанты, также распо-
лагавшие по роду деловой или «генеалогической» деятель-
ности подобным опытом. Здесь возникали такие фигуры,
как принцы Гогенлоэ, которые могли опираться на дав-
нишние контакты по обе стороны фронтов. Разумеется,
промышленные бароны им не уступали, коли междуна-
родный капитал был интернациональным по своей сути —
банки Шредеров, Морганов, Ротшильдов.
Советский Союз не мог предъявить подобных предпо-
сылок. Конечно, существовало международное коммуни-
стическое движение и его центр — Коминтерн. Но для по-
исков партнеров в нацистском лагере он был неприме-
ним. Лишь личности — точнее, личность одного вождя
могла открыть двери в нацистские верхи, но с 22 июня
1941 года, ожегшись на 1939 годе, Сталин не мог ставить
на эту карту.
Безусловно, верхи стран Запада порой были очень близ-
ки к теснейшему контакту с гитлеровской империей. Но
и здесь «классовая близость» наталкивалась на конкурен-
тную борьбу. Делить добычу с возможным — и реальным —
противником оказалось делом трудным и невозможным,
тем более, что эта «добыча» не собиралась принять на себя
роль покорного объекта сделок. Советский Союз не стал
такой добычей. Ставка на такую дипломатию оказалась
битой. Но лишь в 1945 году.
439
Содержание
Предисловие...................................3
РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ:
ТАЙНАЯ ДИПЛОМАТИЯ ПЕРЕД
НАЧАЛОМ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ.................6
Теперь это не так сложно!.....................6
Рассказ Фрица Хессе..........................11
Замысел Гитлера..............................16
На пути к реализации.........................22
Встреча в Червоном Градеке...................25
План «Z».....................................29
«Чехословакия будет продана».................32
Мюнхен, 28 сентября 1938 года................41
РАЗДЕЛ ВТОРОЙ:
НА ПОРОГЕ ВОЙНЫ............................47
Встреча под Дюссельдорфом....................47
Коалиция с Англией...........................55
Начало миссии................................64
Только несколько примеров ...................74
Далерус и другие............................ 78
Встреча в «Зёнке Ниссен Ког».................81
Снова Вольтат................................87
Принц Макс вступает в игру...................90
Конец миссии.................................96
440
ТРЕТИЙ ФРОНТ
РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ:
РОЛЬ СОВЕТСКОГО СОЮЗА,
ИЛИ О ПОЛЬЗЕ ПЕРЕИЗДАНИЙ.................101
Был ли архив?..............................103
Пакет №34................................. 108
Пакт........................................115
РАЗДЕЛ ЧЕТВЕРТЫЙ:
ПОЛЕТ ГЕССА .............................123
Много лет спустя...........................123
Рудольф Гесс, «заместитель фюрера».........129
«Бергхоф». 11 мая 1941 года................132
Ученик и учителя...........................136
Глубокие корни.............................144
По спирали.................................148
Что произошло в Англии.....................158
РАЗДЕЛ ПЯТЫЙ:
СНОВА ТАЙНАЯ ДИПЛОМАТИЯ
ПРИНЦА ГОГЕНЛОЭ..........................173
1939—1941 годы: интермедия.................174
1941 год: «Барбаросса».....................180
Документы из архива СС.....................185
Рассказ Рейнхарда Шпитци...................199
Еще один документ..........................207
Встречи в Стокгольме.......................216
Документы УСС..............................225
Встреча м-ра Робертса и г-на Бауэра........229
Папка д-ра Шюддекопфа......................235
Стамбульский узел..........................244
РАЗДЕЛ ШЕСТОЙ:
В КАБИНЕТАХ ПЕРЕД КВЕБЕКОМ...............259
Меморандум 121 ............................259
На первом, решающем фронте.................270
Тегеран и его враги........................277
441
Еще одйн «балканский вариант»...............282
Что такое план «Рэнкин».....................295
«Правда, но не вся правда»..................300
Смысл заговора..............................309
После «Оверлорда»......................... 318
Новый заход?................................329
РАЗДЕЛ СЕДЬМОЙ:
ЧТО ЖЕ СОВЕТСКАЯ ДИПЛОМАТИЯ?...............345
Доклад Судоплатова..........................349
Нота 1943 года..............................353
РАЗДЕЛ ВОСЬМОЙ:
КАРЛ ВОЛЬФ И НЕ ТОЛЬКО ОН.................362
Начало или продолжение?.....................367
Североитальянский плацдарм..................371
Действующие лица.......................... 378
Визиты барона Парилли.......................385
Вольф вступает в игру.......................393
Встреча в Цюрихе............................395
Следующий раунд — Аскона....................402
Если взглянуть шире.........................409
После Асконы................................418
От Гесса до Вольфа..........................421
На уровне фарса.............................431
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ...........................438
Безыменский Л.А.
Б 40 Третий фронт. Секретная дипломатия Второй миро-
вой войны/— М.: Вече, 2003.— 448с., илл. (16 с.)
(Особый архив)
ISBN 5-94538-400-3
Известный историк Л.А. Безыменский в своей новой книге
знакомит читателя с так называемым «третьим фронтом»
секретной дипломатии мировых держав, открытым еще
задолго до начала Второй мировой войны. На этом фронте не
звучали выстрелы, не передвигались армии, но невидимое
воздействие его на мир было решающим. В своем исследовании
автор рассматривает очень важный исторический период —
от операции «Грюн» (захват Чехословакии) до последних
месяцев Второй мировой войны.
Лев Александрович Безыменский
ТРЕТИЙ ФРОНТ
Секретная дипломатия Второй мировой войны
Генеральный директор Л. Л. Палько
Ответственный за выпуск В. П. Еленский
Главный редактор С. Н. Дмитриев
Редактор С. П. Федотов
Корректор Н. К. Киселева
Бильдредактор Н. Т. Руднева
Разработка и подготовка к печати
художественного оформления — «Вече-графика» Г. 11. Фадеев
Компьютерная верстка Т.А. Борисовой
129348, Москва, ул. Красной Сосны, 24.
ООО «Издательство «Вече 2000»
ЗАО «Издательство «Вече»
ООО «Издательский дом «Вече»
e-mail: veche@veche.m
http://www.veche.ni
www. lOOtop. ru
Подписано в печать 09.10.2003. Формат 84x108 ^/32.
Гарнитура «Таймс». Печать офсетная. Бумага офсетная. Печ. л. 15.
Тираж 5 000 экз. Зак. № 8430.
Отпечатано в полном соответствии с качеством
предоставленных диапозитивов в Тульской типографии.
300600, г. Тула, пр. Ленина, 109 .
Франц фон Папен, рейхсканцлер в 1932—1933 гг. Справа от него
руководитель имперской канцелярии Отто Мейснер. Ноябрь
1932 г. При Гитлере фон Папен был вице-канцлером в его первом
кабинете, являлся одним из деятелей тайной дипломатии (был
послом в Австрии, а затем в Турции)
Адольф Гитлер становится рейхсканцлером. Слева президент
Германии генерал-фельдмаршал Пауль фон Гинденбург
Октябрь 1938 г. Торжествующий Адольф Гитлер въезжает в
аннексированную у Чехословакии Судетскую область (после
Мюнхенского соглашения от 30 сентября)
Иоахим фон Риббентроп и Генрих Гиммлер в Нюрнберге в 1938 г
Военные преступники и творцы тайной дипломатии
Высшие руководители СС. В центре сидит Генрих Гиммлер.
Стоят — Рейнгард Гейдрих и Карл Вольф, в конце войны активный
деятель тайной дипломатии
Карл Вольф (справа), германский посол в Италии Рудольф Ран (в
центре) и министр внутренних дел марионеточной Итальянской
социальной республики («Республики Сало»)
Германский министр иностранных дел И. фон Риббентроп в
Москве 23 августа 1939 г. (справа— посол Ф.В. фон дер
Шуленбург; был причастен к Июльскому заговору 1944 г. и казнен
10 ноября 1944 г.)
Сентябрь 1939 г., начало Второй мировой войны. Уинстон
Черчилль, первый лорд адмиралтейства, произносит речь по радио
Подписание пакта Молотова—Риббентропа
Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль. Май 1940 г.
10 июня 1940 г. Дуче фашистской Италии Бенито Муссолини
объявляет о вступлении в войну против Англии и Франции
Рудольф Гесс, «заместитель фюрера»
«Мессершмитт», на котором прилетел Р. Гесс в Англию
И.В. Сталин, В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов в начале войны
Г.А. Астахов, советский
поверенный в Берлине.
1937—1939 гг.
Сэр Стаффорд Крипе,
английский посол в Москве.
Фото 1940—1941 гг.
Офицер НКВД
Павел Судоплатов.
1941—1942 гг
Г енерал-лейтенант
П.А. Судоплатов в
1977 г.
Эрнст Кальтенбруннер,
начальник Главного
управления имперской
безопасности
Фридрих Вильгельм
Канарис, руководитель
военной разведки, адмирал
Вальтер Шелленберг,
бригадефюрер СС,
один из руководителей
нацистской разведки
Эуген Дольман, штандартенфюрер СС,
эсесовский «дипломат»
Нацистский фюрер в 1944 г. Плохи дела «тысячелетнего рейха»...
Генерал Дуайт Эйзенхауэр
Генри Стимсон,
военный министр США
Руководитель УСС
генерал Уильям Донован
Директор Бюро
военной информации
Роберт Шервуд
Аллен Даллес, руководитель
представительства УСС в Берне...
...впоследствии
директор ЦРУ
Штаб-квартира УСС в Вашингтоне
У. Черчилль в Квебеке (Канада). 25 августа 1943 г.
У.Черчилль, Ф.Д. Рузвельт и И.В. Сталин отмечают день рождения
Черчилля в Тегеране. 30 ноября 1943 г.
У.Черчилль, Ф.Д. Рузвельт и И.В. Сталин на Ялтинской