ЗВЕЗДЫМОЛОДЕЖНОЙПРОЗЫ
КЕЙСИ МАККУИСТОНКРАСНЫЙ,
БЕЛЫЙ
И КРРОЛЕВСКИЙ
СИНИЙ
УДК 821.111-312.9
ББК 84(7Сое) 44
М15Casey McQuiston
RED, WHITE AND ROYAL BLUEПечатается с разрешения автора
и литературных агентств
КТ Literary, LLC и Prava I Prevodi International Literary AgencyМаккуистон, Кейси.Ml5 Красный, белый и королевский синий : [роман] / Кейси
Маккуистон; пер. с англ. А. Ляховой. — Москва: Издатель¬
ство Астрель, 2021. — 480 с. — (Звезды молодежной прозы).
ISBN 978-5-271-48677-7После того как мать Алекса избрали президентом, парня стали восприни¬
мать кем-то вроде небожителя. Привлекательный, умный, харизматичный, —
просто находка для PR-службы Белого дома. Есть только одна проблема: отно¬
шения Алекса с Генри, принцем Великобритании, не задались с самого начала.
И когда в СМИ появляется фото неприятного инцидента между Алексом и
Генри, становится понятно, что пора что-то предпринять.Так появляется план: сделать вид, будто молодые люди — давние прияте¬
ли. И что начинается как фальшивая дружба, красивая только на фото в соци¬
альных сетях, становится глубже и опасней и для Алекса, и для Генри.УДК 821.111-312.9
ББК 84(7Сое) 44Copyright © 2019 by Casey McQuiston
© A. Ляхова, перевод на русский язык
© ООО «Издательство Астрель», 2020
ISBN 978-5-271-48677-7	© 2020 by Global Group Holdings, Ltd.
На крыше Белого дома, в углу Променада^ огибающего
Солнечную комнату^, есть отколотый кусочек облицовки.
Нажав в нужном месте, можно отогнуть его достаточно,
чтобы обнаружить сообщение, нацарапанное ключом или,
может быть, даже острием украденного в Западном крыле кан¬
целярского ножа.Даже в тайной истории президентских семей — закрытой
от внешнего мира фабрике сплетен, под страхом смерти по¬
клявшейся хранить все в секрете, — не дается определенного
ответа, чьих это рук дело. Но все уверены в том, что только
сын или дочь президента осмелились бы осквернить свя¬
щенное здание Белого дома. Некоторые уверены, что это был
Джек Форд^ с его страстью к творчеству Джимми Хендрикса^ Променад Белого дома {англ. The Promenade) — прогулочная
терраса, расположенная по всему периметру крыши Белого дома {здесь и да¬
лее примечания переводчика).^ Солнечная комната {англ. ТЬе Solarium) — помещение с пано¬
рамными окнами на крыше Белого дома, прохладное место для отдыха чле¬
нов президентской семьи жаркими летними ночами.^ Джек Форд — сын 38-го президента США Джеральда Форда.
Keucu МзккуистоиИ НОЧНЫМИ перекурами на крыше, к которой вплотную при¬
мыкала его двухуровневая комната. Другие утверждают, что
это была юная Люси Джонсон^ с широкой лентой в волосах,
но все это не имеет значения. Надпись же остается на своем
месте для тех, кто достаточно сообразителен, чтобы ее найти.Алекс обнаружил ее в первую же неделю своего пребы¬
вания в Белом доме, но никогда никому не рассказывал, как
именно это случилось.Надпись гласит:Правило №1: НЕ ПОПАДАЙСЯВосточная и Западная спальни на втором этаже, как
правило, предназначались для членов президентской семьи.
Сначала они представляли собой гигантских размеров опочи¬
вальню на время визитов французского политика Маркиза де
Лафайета к президенту Джеймсу Монро, но в конечном счете
она была разделена на два помещения. Восточная спальня на¬
против зала заседаний принадлежит Алексу, Джун же обитает
в Западной, находящейся возле лифта.Оба выросли в Техасе, тогда их комнаты с абсолютно
идентичными планировками были расположены по разные
стороны коридора. Уже в то время было легко угадать увле¬
чения и стремления Джун лишь по тому, что украшало стены
ее спальни. В двенадцать это были рисунки акварелью. В пят¬
надцать — лунные календари и таблицы с драгоценными кам¬
нями. В шестнадцать — вырезки из журнала The Atlantic, флаг
Техасского университета в Остине, плакаты с американской
феминисткой Глорией Стайнем, писательницей-афроамери-^ Люси Джонсон — дочь 36-го президента США Линдона Б. Джон-
красный, 6т}\(\ и короле&ский синий	7канкой Зорой Ниэл Херстон и обрывки статей знаменитой
активистки Долорес Уэрты.Комната Алекса всегда оставалась неизменной, и только
трофеев по лакроссу и рефератов со временем становилось все
больше. Все они теперь пылятся в доме, который они с Джун
все еще считают своим, но вынуждены были покинуть. Ключ
висит у Алекса на шее — на цепочке, скрытой от посторонних
глаз с тех пор, как он переехал в Вашингтон.Теперь расположенную по другую сторону холла спальню
Джун в белых, светло-розовых и мятных тонах, навеянных
старыми дизайнерскими журналами б0-х годов, которые хо¬
зяйке комнаты удалось отыскать в одной из гостиных Белого
дома, украшают обложки Vogue, Комната Алекса когда-то была
детской Кэролайн Кеннеди ^ став впоследствии, по словам
Джун, предварительно окурившей комнату шалфеем, каби¬
нетом Нэнси Рейган^. Алекс оставил нетронутыми симме¬
трично висевшие над диваном пейзажи, но перекрасил стены,
бывшие при младшей дочери Барака Обамы, Саше, розового
цвета, в благородный темно-синий оттенок.Обычно президентские дети живут в резиденции лишь до
своего совершеннолетия — по крайней мере, такова традиция
последних десятилетий. Но в январе, тогда же, когда его мать
официально вступила в должность президента Соединенных
Штатов, Алекс поступил в Джорджтаунский университет,
что, естественно, сделало нелогичным выделение дополни¬
тельной охраны и статьи расходов на однушку, в которой ему
предстояло жить во время учебы. Той же осенью Джун выпу-^ Кэролайн Кеннеди — дочь 35-го президента США Джона Кен¬
неди.^ Нэнси Рейган — супруга 40-го президента США Рональда Рейга¬
на.
8	Keucu Мзккуисшоистилась из Техасского университета. Она никогда этого не оз¬
вучивала, но Алекс знал, что сестра переехала, чтобы присма¬
тривать за ним. Лучше, чем кто-либо другой, она знала, какие
номера мог выкинуть ее брат, находясь в самой гуще событий,
и лично не раз вытаскивала его из Западного крыла.За закрытыми дверями своей спальни Алекс может слу¬
шать Hall & Oats на стоящем в углу проигрывателе, и никто
не услышит, как он мурлычет себе под нос песню Rich Girl,
как когда-то его отец. Здесь он может носить очки для чтения,
тем временем убеждая всех остальных в том, что они ему не
нужны. Он может часами сидеть над своими учебниками,
приклеивая на важных страницах разноцветные стикеры. Он
не собирается становиться самым молодым конгрессменом
в истории США, не заслужив этого, но окружающим необяза¬
тельно знать, сколько усилий он прикладывает. На кону стоит
его репутация секс-символа страны.—	Привет, — слышится голос у двери. Алекс поднимает
глаза от экрана ноутбука и видит Джун с двумя айфонами
и стопкой журналов под мышкой одной руки и тарелкой
в другой. Она заходит в комнату и ногой закрывает за собой
дверь.—	Что стянула сегодня? — спрашивает Алекс и освобож¬
дает сестре место на кровати, подбирая бумаги.—	Пончики, — отвечает она, залезая на постель. На ней
юбка-карандаш и розовые остроносые балетки. Алекс сразу
представляет себе колонки журналов на следующей неделе:
фото Джун в этом прикиде под заголовком очередной статьи
о том, насколько незаменима такая обувь для современной ак¬
тивной девушки.Ему становится интересно, где же Джун пропадала весь
день. Кажется, она упоминала какую-то статью в Washington
Красный, бсшп U короле&ский синий	9Post^. Или это была фотосъемка для ее блога? Может, и то
и другое одновременно? Алексу никогда не удается поспевать
за событиями в жизни сестры.Она кидает стопку журналов на кровать и принимается
внимательно их изучать.—	Вносишь свой вклад в великую американскую инду¬
стрию сплетен?—	Именно для этого я и училась на журналиста, — отзы¬
вается Джун.—	Что-нибудь стоящее на этой неделе? — спрашивает
Алекс, потянувшись за пончиком.—	Дай подумать. В In ТоисР’ пишут, что я встречаюсь
с французской моделью?—	А это так?—	Если бы. — Она пролистывает несколько страниц. —О,	и они утверждают, что недавно ты отбеливал себе очко.—	Ну это правда, — бормочет Алекс с полным ртом шо¬
колада с посыпкой.—	Так и думала. — Пролистав почти весь журнал, сестра
сунула его в самый низ стопки и схватила новый въшускРеор1е^,
Она рассеянно просмотрела его. — Журналисты People всегда
пишут лишь то, что прикажут им сверху. Скукотища. На этой
неделе про нас не так уж много... о, мое имя есть в кроссворде.Отслеживание новостей об их семье для Джун — что-то
вроде хобби, и это поражает и выводит из себя их мать. Но
Алекс довольно самовлюблен, поэтому просит сестру зачи¬
тывать ему самые яркие заголовки. Чаще всего статьи — аб¬
солютная выдумка или в них содержится то, что журналистам^ Washington Post —американская ежедневная газета.^ In Touch — американский журнал сплетен о знаменитостях.^ People — американский еженедельный журнал о знаменитостях.
10	Кгйси Изккуисшоискормила их пресс-служба, но это бывает очень кстати, когда
нужно перехватить совершенно дикие и отвратительные
слухи. Будь у него выбор, Алекс, разумеется, читал бы одни
фанфики, наперебой прославляющие его обезоруживающий
шарм и невероятную жизненную энергию, однако Джун на¬
отрез отказывается читать такие вслух, как бы сильно брат ее
ни упрашивал.—	Посмотри в US Weekly^у — говорит Алекс.—	Хммм... — Джун достает журнал из стопки. — Смотри,
на этой неделе мы на первой странице!Она поворачивает к брату глянцевую обложку, где с фото
в углу на него смотрят их с сестрой лица. Волосы Джун за¬
колоты на затылке, а сам Алекс выглядит слегка потрепанно,
не растеряв при этом привлекательности, со своим муже¬
ственным подбородком и вьющимися темными локонами.
Заголовок под фото жирными желтыми буквами гласит:
«БУРНАЯ ВЕЧЕРИНКА ПРЕЗИДЕНТСКИХ ОТПРЫ¬
СКОВ В НЬЮ-ЙОРКЕ».—	О, да. Безумная была ночка, — хмыкает Алекс, отки¬
нувшись на высокое кожаное изголовье кровати и сдвинув
очки на нос. — Целых две речи за раз. Нет ничего сексуальнее,
чем коктейль из креветок и полтора часа выступлений на тему
выбросов углерода.—	Здесь пишут, что у тебя было какое-то тайное свидание
с «загадочной брюнеткой», — читает Джун. — «Несмотря
на то, что вскоре после торжества дочь президента умчалась
в лимузине на вечеринку с участием множества знаменито¬
стей, двадцатиоднолетний покоритель дамских сердец Алекс
был замечен тайком пробирающимся в отель W Hotel для^ US Weekly — еженедельный нью-йоркский журнал о знаменито¬
стях и развлечениях.
Крзсиый, <5елый и короле&ский синий	11встречи с загадочной брюнеткой. Номер он покинул около
четырех утра. Источники из отеля сообщают, что из комнаты
доносились характерные звуки. Судя по слухам, брюнеткой
оказалась не кто иная, как... Нора Холлеран, двадцатидвух¬
летняя внучка вице-президента Майка Холлерана из Трио Бе¬
лого дома. Неужели эти двое возобновили свой роман?»—	Да! — в восторге восклицает Алекс, и Джун начинает
стонать. — Прошло даже меньше месяца! Ты должна мне
пятьдесят баксов, детка.—	Погоди. Так это действительно была Нора?В голове Алекса всплывают события прошлой недели и то,
как он заявился в номер Норы Холлеран с бутылкой шам¬
панского в руках. Их интрижка во время избирательной кам¬
пании была мимолетной и изначально обреченной на провал.
Одному было семнадцать, второй — восемнадцать, и оба ис¬
кренне считали, что каждый превосходит интеллектом дру¬
гого. Только вот Алекс вынужден был признать, что Нора
умнее его и ей уж точно хватит мозгов, чтобы не встречаться
с ним.В том, что пресса отказывается забывать об их романе, нет
его вины. Журналисты лелеют саму мысль о том, что эти двое
могут быть вместе, словно новая чета Кеннеди. Так что Алекс
не виноват, что они с Норой случайно напились в одном но¬
мере отеля за просмотром «Западного крыла» и издавали
потом громкие стоны на радость назойливым журналистам.
Они попросту решили превратить неприятный инцидент
в свою личную забаву.А возможность развести сестру — приятный бонус.—	Возможно, — отвечает он, растягивая гласные.Джун шлепает брата журналом так, словно Алекс — этоособенно назойливый мерзкий таракан.
12	Keucu Мзккуистои—	Так нечестно, придурок!—	Пари есть пари, — заявляет Алекс. — Мы договари¬
вались. Если в течение месяца об одном из нас пускают слух,
другой должен ему пятьдесят баксов. Можешь перевести по
Venmo^—	Я не буду платить, — вспыхивает Джун. — Завтра,
когда мы с Норой увидимся, я прикончу ее. Кстати, что соби¬
раешься надеть?—	Куда?—	На свадьбу.—	Чью свадьбу?—	Ну, королевскую свадьбу^ — напоминает ему Джун. —
В Англии. О ней трубят с каждой обложки, я же тебе только
что показывала.Она снова поднимает выпуск Us Weekly, и на этот раз
Алекс замечает заголовок, написанный большими буквами:
«ПРИНЦ ФИАИПП ГОВОРИТ “ДА!”», под которым
примостилась фотография на редкость невзрачного британ¬
ского наследника и его такой же скучной, но обходительно
улыбающейся блондинки-невесты.Абсолютно уничтоженный, Алекс роняет свой пончик.—	Так она на выходных?—	Алекс, утром мы уже улетаем, — отвечает Джун. —
Перед церемонией у нас запланировано две встречи. Не могу
поверить, что Захра до сих пор не проела тебе мозг на эту тему.—	Дерьмо, — стонет Алекс. — Я ведь знал, у меня все за¬
писано. Просто отвлекся.—	На сговор с моей лучшей подругой, чтобы попасть
в прессу ради пятидесяти баксов?^ Сервис мобильных платежей, принадлежащий PayPal.
Красный, Sem(y u королевский синий	13—	Нет, на мою исследовательскую работу, острячка, —
отвечает Алекс, драматично указывая на стопку записей. —
Я целую неделю убил на изучение римской политической
мысли. И я думал, мы оба сошлись на том, что Нора — наш
общий лучший друг.—	Только не говори, что это реальный предмет в уни¬
вере, — говорит Джун. — Думаю, ты действительно забыл
о главном международном событии года из-за того, что не хо¬
чешь пересекаться со своим заклятым врагом.—	Джун, я сын президента Соединенных Штатов.
А принц Генри — лишь формальный глава Британской им¬
перии. И ты не можешь вот так запросто объявить его моим
«заклятым врагом», — говорит Алекс. Вновь взявшись за
свой пончик, он начинает задумчиво жевать, а затем добав¬
ляет: — Выражение «заклятый враг» подразумевает, что
этот человек хоть в чем-то может со мной конкурировать, а не
быть обычным высокомерным мудаком и плодом инцеста, ко¬
торый, готов спорить, на досуге дрочит на собственные фотки.—	Ну ты и завернул.—	Да ладно, это я так, к слову.—	Ты не обязан любить его. Просто постарайся выглядеть
счастливым и не спровоцировать международный скандал
хотя бы на свадьбе его брата.—	Жучок, а когда мне не приходилось изображать счаст¬
ливое лицо? — спрашивает Алекс. На его лице на секунду
появляется фальшивое, но настолько болезненно-мрачное
выражение, что, к его удовлетворению, заставляет Джун от¬
шатнуться.—	Эх. В любом случае, ты уже знаешь, в чем пойдешь на
свадьбу?
14	Keucu Мзккуистои—	Да, я выбрал костюм, и Захра одобрила его еще в про¬
шлом месяце. Я же не полный идиот.—	В своем платье я все еще сомневаюсь, — признается
Джун. Она наклоняется и выхватывает у брата ноутбук, не об¬
ращая внимания на ворчание Алекса. — Темно-красное или
то, что с кружевом?—	Конечно, с кружевом. Это же Англия. Может, хватит
уже мешать мне заниматься? — спрашивает Алекс, протя¬
гивая руку к ноутбуку, которую Джун тут же отталкивает. —
Иди, копайся в своем «Инстаграме», или что ты там делаешь.
Достала уже.—	Заткнись, я пытаюсь выбрать, что посмотреть. Фу, ты
добавил «Страну садов» в избранное? Звонили из 2005-го,
передавали привет.—	Ненавижу тебя.—	Ммм, явкурсе.За окном по лужайке гуляет ветер, пригибая липы к земле.
Закончившаяся пластинка в граммофоне наполняет комнату
тихим шипением. Скатившись с кровати, Алекс переворачи¬
вает ее и пересталяет иглу, выбрав London Luck, &Love^,Если уж говорить начистоту, частные самолеты — одна из
тех вещей, которые ему никогда не надоедят, даже спустя три
года после вступления их матери в должность.Алекс не так часто путешествует по воздуху, но когда все
же появляется такой шанс, для него это всегда знаменательное
событие. Он родился среди холмов Техаса в семье женщины,
воспитанной матерью-одиночкой, и сына мексиканских им¬
мигрантов, — оба беднее некуда. Так что элитный транспорт
для него по-прежнему роскошь.Музыкальный трек в исполнении дуэта Hall & Oates.
Крзсиый, ^елый и короле&ский сииий	15Пятнадцать лет назад, когда его мать впервые баллотирова¬
лась, все газеты Остина прозвали ее «Ломета-Без-Шансов».
Покинув свой крошечный родной городок у Форт-Худа, она
стала брать ночные смены в закусочных, чтобы прокормить
себя во время учебы в юридическом. Уже к тридцати годам она
участвовала в громких делах, связанных с дискриминацией,
в Верховном суде США. Их мать была человеком, от которого
меньше всего ожидали подобного скачка в стране, в то время
участвовавшей в Иракской войне: уроженка Техаса, пепельная
блондинка из небольшой межрасовой семьи и в то же время
смышленая демократка на высоченных шпильках, говорящая
тоном, не терпящим возражений.Поэтому все эти перелеты через Атлантику в удобном ко¬
жаном кресле, где Алекс сидит, высоко закинув ноги и поедая
фисташки, до сих пор кажутся ему чем-то из области фанта¬
стики. Нора сидит напротив него; ее лицо скрыто за рассы¬
павшимися каштановыми кудрями. Она трудится над кросс¬
вордом из нового выпуска New York Times,Возле нее разместился до неприличия здоровый агент се¬
кретной службы по имени Кассий, которого обычно зовут
просто Кэшем. Держа в своей гигантской ручище номер той
же газеты, он пытается первым закончить кроссворд. Курсор
ноутбука выжидающе подмигивает Алексу, остановившись
на работе по римской политической мысли, но что-то мешает
ему сосредоточиться на учебе.Эми, любимая сотрудница его матери из секретной
службы, бывший спецназовец ВМС, которая, по слухам, убила
нескольких человек, сидит через проход. На кресле возле нее
лежит открытый пуленепробиваемый кейс из титана, в ко¬
тором хранятся принадлежности для рукоделия, а сама Эми
невозмутимо вышивает на салфетке цветочный узор. Од¬
16	Кейси Мзккуистоинажды Алекс увидел, как она ткнула кого-то в коленную ча¬
шечку точно такой же иглой.И, наконец, в соседнем кресле располагается Джун, опер¬
шись на локоть и уткнувшись носом в выпуск Peoplcy который
зачем-то взяла с собой. Для полетов сестра всегда выбирает
самое неподходящее чтиво. В последний раз это был потре¬
панный разговорник кантонского диалекта китайского языка.
До него — роман «Смерть приходит за архиепископом».—	Что читаешь на этот раз? — спрашивает ее Алекс.Джун переворачивает журнал так, чтобы брат смог про¬
честь заголовок, растянувшийся сразу на целый разворот:
«СВАДЕБНЫЙ ПЕРЕПОАОХ ПО-КОРОАЕВСКИ!»
Алекс стонет. Это куда хуже, чем Уилла Кэсер с ее «Архиепи¬
скопом».—	А что? — спрашивает Джун. — Я хочу быть готова
к своей первой королевской свадьбе.—	Ты же была на выпускном, так? — спрашивает Алекс. —
Просто представь себе то же самое, только в миллион раз
хуже, где тебе к тому же придется постоянно улыбаться и быть
чертовски вежливой.—	На один только торт они потратили 75 тысяч долларов,
можешь себе представить?—	Жуть какая.—	И, судя по всему, принц Генри появится на свадьбе без
пары. Все просто с ума от этого сходят. Здесь сказано, что, по
слухам, — она карикатурно изображает британский акцент, —
в прошлом месяце он встречался с бельгийской наследницей,
но теперь фанаты принца не знают, что и думать.Алекс фыркает. Для него невероятен сам факт, что куча
людей пристально следит за ужасно скучной личной жизнью
королевских отпрысков. При этом он прекрасно может по¬
Красный, Scm(x u короле&ский синий	17нять, почему людей заботит, в чей рот он сует свой язык, —
у него хотя бы есть индивидуальность.—	Может быть, все женское население Европы наконец
осознало, что принц так же неотразим, как комок мокрой
шерсти? — предполагает Алекс.Нора опускает свой кроссворд, закончив его первой. За¬
метив это, Кассий тихо выругался.—	В таком случае ты пригласишь его на танец?Алекс закатывает глаза, неожиданно представив, как кру¬
жится в танце с Генри, а тот шепчет ему на ухо слащавую, ба¬
нальную чушь о крокете и охоте на лис. От одной мысли его
чуть не выворачивает наизнанку.—	Только в его мечтах.—	Оу, — говорит Нора, — а ты покраснел.—	Послушай, — сообщает ей Алекс, — королевские
свадьбы — это бесполезная хрень. Всякие принцы и прин¬
цессы, которые устраивают эти самые королевские свадьбы, —
бесполезная хрень. Империализм, который в принципе по¬
зволяет принцам существовать, — бесполезная хрень. Так что
от начала до конца все это мероприятие — бесполезная хрень.—	Репетируешь свою речь для TED Talk^ ? — спрашивает
Джун. — Ты же понимаешь, что Америка — это держава, при¬
знающая своей целью геноцид?—	Да, Джун, но, по крайней мере, нам хватает достоин¬
ства держаться подальше от такого явления, как монархия, —
отвечает Алекс, бросая в нее фисташкой.Есть несколько фактов об Алексе и Джун, которые обязан
узнать каждый нанятый в Белый дом сотрудник, прежде чем
приступить к работе. У Джун аллергия на арахис. Ночные^ TED Talk—американский частный некоммерческий фонд, извест¬
ный своими ежегодными конференциями.
18	Кгйси МзккуисшоиПросьбы Алекса принести кофе. Бывший парень Джун бросил
ее, уехав в Калифорнию, но до сих пор из всей почты лишь его
письма доставляются ей напрямую. Ну и, само собой, вечное
ворчание Алекса по поводу молодого британского принца.В целом, это не вражда и даже не конкуренция. Аишь пока¬
лывающее, нервирующее раздражение, от которого у Алекса
потеют ладони.Все мировые СМИ с самого первого дня пребывания
Алекса в Белом доме стали считать его американским
принцем Генри, раз уж в Штатах был свой отдаленный аналог
королевской семьи в виде Трио Белого дома. Алексу никогда
не казалось это оправданным. Его образ харизматичного, ге¬
ниального и остроумного парня с глубокомысленными ин¬
тервью и фотографиями на обложках GQ} никак не сочетается
с бесстрастными улыбками Генри, его благородством и зау¬
рядными благотворительными раутами — типичный образец
прекрасного принца. По мнению Алекса, роль принца Генри
играть гораздо проще.Возможно, чисто технически, это и есть соперничество.
Впрочем, какая разница?—	Что ж, интеллектуалка, — говорит Алекс, — мне
нужны конкретные цифры.Нора ухмыляется.—	Хмм, — она делает вид, что напряженно думает, —
оценка рисков: вероятность того, что сын президента Со¬
единенных Штатов вляпается в неприятности прежде, чем
успеет это заметить, и понесет потери более чем в пять сотен
гражданских, очень высока. Принц Генри будет выглядеть как
абсолютная голубая мечта — вероятность девяносто восемь^ GQ (Gentlemen S Quarterly) — ежемесячный мужской журнал.
К|?зсиь1Ц Sm>\(x u короле&ский cunuu	19процентов. A Алексу навсегда закроют въезд в Великобри¬
танию — вероятность семьдесят восемь процентов.—	Наши шансы даже выше, чем я ожидала, — отмечает
Джун.Алекс смеется под нарастающий рев самолета.Аондон не похож ни на один другой город мира. Уаицы
у Букингемского дворца наводнены прохожими, тут и там
люди размахивают над головой британскими флагами. Везде,
куда ни глянь, продаются памятные сувениры в честь коро¬
левской свадьбы — лица принца Филиппа и его невесты улы¬
баются отовсюду, начиная с плиток шоколада и заканчивая
нижним бельем. Алекс с трудом верит, что все эти люди так пе¬
кутся о чем-то настолько скучном. Он уверен в том, что, если
Джун или он сам когда-нибудь примут решение сочетаться
с кем-то браком, это не вызовет такой шумихи у стен Белого
дома. Он бы такого не хотел в любом случае.Сама церемония длится целую вечность, хотя она, надо
признаться, довольно мила. Не то чтобы Алекс не верил
в любовь или недооценивал узы брака. Дело в молодоженах.
Марта — идеальная дочь из респектабельной аристократи¬
ческой семьи, а Филипп — наследный принц. В их союзе не
больше сексуальности, чем в стандартной деловой сделке. Ни¬
какой страсти, никакого напряжения. Алекс, будучи поклон¬
ником Шекспира, предпочитает любовные истории совсем
иного рода.Ему кажется, что прошли годы, прежде чем он садится за
стол в банкетном зале Букингемского дворца между Джун
и Норой. К тому моменту он уже достаточно раздражен,
чтобы вести себя опрометчиво. Нора передает ему бокал шам¬
панского, который он с радостью принимает.
20	Kaicu Мзккуистои—	Кто-нибудь знает, что представляет из себя виконт? —
спрашивает Джун, поедая сэндвич с огурцом. — Я познако¬
милась по меньшей мере с пятерыми, и каждый раз вынуждена
была вежливо улыбаться, притворяясь, что знаю, что значит
этот титул. Алекс, кажется, ты посещал курс по сравнению
международных систем управления или что-то типа того? Кто
это?—	Думаю, это когда вампир создает свое государство
и собственную армию озабоченных девушек, — отвечает
Алекс.—	Звучит похоже на правду, — говорит Нора, складывая
в причудливую форму салфетку пальцами со сверкающими
в свете люстр черными наманикюренными ноготками.—	Хотела бы я быть виконтом, — мечтательно произ¬
носит Джун, — чтобы сексуальные девчонки разбирали мою
почту.—	Думаешь, они владеют навыками переписки? — спра¬
шивает ее Алекс.Салфетка Норы к тому моменту начинает походить на
птицу.—	Думаю, это весьма интересный подход. Их письма
были бы одновременно трагичными и экстравагантными. —
Ее голос становится низким и хриплым. — О, прошу вас,
умоляю вас, возьми меня! Возьми меня с собой на ланч, чтобы
обсудить образцы тканей, ненасытное животное!—	Странно, но может сработать, — отмечает Алекс.—	Вы оба немного не в себе, — мягко произносит Джун.Алекс раскрывает рот, чтобы возразить, но в этот моментвозле их стола возникает королевский капельдинер, словно
угрюмый и мрачный призрак в дурацком парике.
Крзсиый, ^елый и короле&ский синий	21—	Мисс Клермонт-Диас, — произносит мужчина, чье
имя, судя по виду, какой-нибудь Реджинальд или Бартоломью.
Он кланяется, и лишь чудом его парик не сваливается в та¬
релку Джун. За его спиной Алекс обменивается с сестрой
скептичным взглядом. — Его королевское высочество принц
Генри интересуется, не окажете ли вы ему честь стать его парт¬
нером на ближайший танец.Рот Джун застыл, наполовину открывшись, и Нора, изо¬
бразив на лице притворную улыбку, тут же спешит вмешаться:—	О, она была бы очень рада. Она ждала этого пригла¬
шения весь вечер.—	Я... — начинает Джун и замолкает, улыбаясь и сверля
глазами Нору. — Конечно. Это было бы чудесно.—	Превосходно, — отвечает Реджинальд-Бартоломью и,
повернувшись, подает знак через плечо.Тут же перед ними появляется Генри собственной пер¬
соной, как никогда статный в своем элегантном костюме-
тройке, с всклокоченными русыми волосами, высокими ску¬
лами и мягкой, дружелюбной линией рта. Молодой человек
держится в своей природно-безупречной позе так, словно
родился в этом идеальном смокинге в одном из прекрасных
садов Букингемского дворца.Его взгляд падает на Алекса, и что-то, отдаленно по¬
хожее на досаду или прилив адреналина, разгорается у того
в груди. Где-то с год он не разговаривал с Генри. А его лицо
по-прежнему возмутительно идеальное.Генри пытается изобразить небрежный кивок, словно
Алекс для него лишь один из гостей, а не тот, над кем он еще
в подростковом возрасте одержал победу, впервые появив¬
шись на страницах Vogue. Вскипев, Алекс моргает, наблюдая.
22	Кгйси Мзккуисшоикак Генри наклоняет свой идиотский точеный подбородок
в сторону Джун.—	Здравствуй, Джун, — произносит принц, протягивая
руку сестре Алекса, которая тут же краснеет. Нора же при¬
творно млеет. — Умеешь танцевать вальс?—	Я... уверена, что смогу подхватить, — отвечает она
и осторожно принимает его руку, словно решив, что все это
какой-то розыгрыш. Алекс думает, что сестра слишком боль¬
шого мнения о чувстве юмора Генри. Взяв Джун за руку,
принц ведет ее в толпу кружащихся в танце аристократов.—	Так вот что происходит ? — спрашивает Алекс, уставив¬
шись на салфетку-птицу Норы. — Теперь он решил зат1снуть
меня, обхаживая мою сестру?—	О, дружочек, — протягивает Нора, наклоняясь
и хлопая его по руке. — Как мило, ты думаешь, что мир кру¬
тится только вокруг тебя.—	А ему следовало бы, если честно.—	Мне нравится твой оптимизм.Алекс бросает взгляд в толпу, где Генри кружит в танце
Джун. На лице сестры застыла нейтральная, вежливая улыбка,
а принц продолжает смотреть в пустое пространство позади
нее. От этого досада Алекса только усиливается. Джун велико¬
лепно выглядит. Самое меньшее, что Генри может сделать, это
хотя бы обратить на нее внимание.—	Думаешь, она ему вправду нравится?Нора пожимает плечами.—	Кто знает? Члены королевской семьи странные. Может
быть, обычная учтивость, а может... о, вот он где.Перед ними возник королевский фотограф и несколько
раз щелкнул танцующих, которые — Алекс это точно знал —
будут проданы People и появятся в новом выпуске на следу¬
красный, ^елый и короле&ский синий	23ющей неделе. Так вот зачем это все? Он использует дочь пре¬
зидента США, чтобы привлечь к себе внимание с помощью
слухов? Бог не допустит, чтобы Филипп хотя бы одну неделю
появлялся в газетах чаще него.—	А он неплох, — замечает Нора.Алекс подзывает официанта, решив провести остаток ве¬
чера, методично напиваясь.Алекс никогда не говорил и никогда никому не скажет
о том, что впервые встретил Генри, когда ему было еще двенад¬
цать. Он позволяет себе вспоминать об этом, лишь прилично
набравшись.Алекс уверен, что видел лицо Генри в новостях еще раньше,
но это был первый раз, когда он увидел его вживую. Джун тогда
едва исполнилось пятнадцать, и она потратила часть денег, по¬
даренных ей на день рождения, на ослепительно красочный
выпуск молодежного журнала. Ее страсть к скандальному
глянцу зародилась довольно рано. В центре журнала были
миниатюрные постеры, которые можно было вырвать и при¬
клеить у себя в школьном шкафчике. Если быть максимально
осторожным и поддеть скобы ногтем, можно было вытащить
постер, не рискуя порвать его.В одном из таких журналов, прямо посередине, была
фотография мальчика с густыми, песочного цвета волосами,
огромными голубыми глазами, теплой улыбкой и битой для
игры в крикет, перекинутой через плечо. Должно быть, фото
не было постановочным, потому что в выражении его лица
светилась неподдельная счастливая уверенность. В уголке
страницы виднелась подпись розовыми и голубыми буквами:
«ПРИНЦ ГЕНРИ».Алекс по-прежнему не мог понять, что заставляло его
вновь и вновь возвращаться к этой фотографии. Он тайком
24	Кгйси Мзккуистоипроникал в комнату Джун, находил страницу и касался изо¬
бражения кончиками пальцев, будто бы это могло помочь
ощутить текстуру волос того мальчика. Чем выше его роди¬
тели взбирались по политической лестнице, тем больше Алекс
отдавал себе отчет, что вскоре мир узнает, кто он такой. Тогда
он представлял себе фото Генри, пытаясь перенять его уверен¬
ность в себе.(Алекс даже думал о том, чтобы осторожно отогнуть скобы
и забрать фото из журнала себе, но так этого и не сделал. Его
пальцы были слишком короткие и совсем для этого не предна¬
значены, в отличие от изящных пальчиков Джун.)Но потом он впервые встретил Генри, услышал от него
первые холодные, отстраненные слова. Алекс решил, что
ошибся, что тот симпатичный дружелюбный паренек с фото¬
графии нереален. Настоящий Генри оказался красивым, но
сухим, скучным и закрытым человеком. Неужели именно
с ним сравнивали его все журналы, сравнивал он сам, считая
Генри лучше себя и всех, кто на него похож. Алекс не мог по¬
верить в то, что когда-то ставил его себе в пример.Он продолжает пить, продолжает размышлять и одновре¬
менно гнать от себя мысли, затем растворяется в толпе, кружит
в танце хорошеньких наследниц европейских престолов и все
не может избавиться от воспоминания.Расставшись после танца с одной из них, Алекс замечает
одинокую фигуру, в нерешительности застывшую возле торта
и фонтана с шампанским. Это принц Генри с бокалом в руке,
наблюдающий за принцем Филиппом, танцующим с неве¬
стой. Он, в своей обычной невыносимой манере, выглядит на¬
половину заинтересованным, словно сейчас ему нужно быть
где-то в другом месте. Алекс не может противостоять соблазну
разоблачить этот блеф.
красный, 6гш(\ и короле&ский синий	25Протиснувшись сквозь толпу, он берет с подноса бокал
вина и опрокидывает в себя половину его содержимого.—	Если уж решаешь установить себе такой фонтан, — го¬
ворит Алекс, незаметно подходя к принцу, — то следует де¬
лать сразу два. Всего один фонтан с шампанским на свадьбе —
это настоящее позорище.—	Алекс, — говорит Генри со своим невероятно раздра¬
жающим напыщенным акцентом. Жилет под его пиджаком
расшит золотом и украшен бесчисленными мелкими пугович¬
ками. Чудовищно. — Я все думал, имел ли удовольствие по¬
здороваться.—	Видимо, сегодня у тебя удачный день, — говорит Алекс,
улыбаясь.—	И правда, поистине незабываемый, — соглашается
Генри. Его улыбка, белоснежная и безукоризненная, просто
создана для того, чтобы печатать ее на купюрах.Алекс знает, что его ненависть взаимна, и это раздражает
сильнее всего. Генри просто обязан его ненавидеть, ведь эти
двое — полные противоположности друг другу. Но принц
почему-то отказывается в открытую демонстрировать свою
неприязнь. Алекс не понаслышке знает, что политика предпо¬
лагает притворство по отношению к тем, кого ты не выносишь,
но в глубине души желает, чтобы хотя бы раз Генри повел себя
как обычный человек, а не как начищенная до блеска заводная
игрушка, выставленная в сувенирном магазине дворца.Он идеален настолько, что Алексу хочется ему врезать.—	Никогда не устаешь притворяться, — спрашивает
Алекс, — что ты выше всего этого?Генри поворачивается и смотрит на него.—	Не совсем понимаю, о чем ты.
26	Keucu Мзккуисшои—	Я имею в виду... вот ты стоишь здесь и заставляешь фо¬
тографов носиться за тобой. Ты слоняешься без цели, словно
презираешь внимание, что абсолютно точно не так, ведь из
всех девушек ты танцевал с моей сестрой, — говорит Алекс. —
Ты ведешь себя так, словно слишком важен, чтобы находиться
где угодно. Разве это не утомляет?—	Я... все немного сложнее, — пытается возразить Генри.—	Ха.—	О, — Генри прищуривает глаза, — да ты пьян.—	Я просто говорю о том, что ты мог хотя бы притво¬
ряться, что тебе весело. Хоть иногда, — говорит Алекс, не¬
брежно опершись локтем о плечо Генри, что оказывается не¬
легко из-за того, что Генри на целых четыре чертовых дюйма
выше его.Генри печально смеется.—	Кажется, тебе пора рассмотреть возможность перехода
на воду, Алекс.—	Думаешь? — хмыкает Алекс, совершенно не задумы¬
ваясь о том, что именно несколько бокалов вина придали ему
смелости самым наглым образом напасть на Генри с его за¬
стенчивым и ангельским взглядом. — Неужели я обидел тебя?
Прости, что не одержим тобой так же, как все остальные.
Должно быть, тебя это удивляет.—	Знаешь что? — усмехается Генри. — Думаю, ты именно
одержим.У Алекса от изумления отвисает челюсть, а у Генри при¬
поднимаются уголки рта, отражая самодовольство с долей
язвительности.—	Просто мысли вслух, — продолжает Генри с обычной
вежливостью. — Разве ты не обращал внимания, что я ни разу
не подходил к тебе с подобными заявлениями и всегда, когда
К|513СИЬ1Ц ^елый и королевский сииий	27МЫ общались, вел себя максимально корректно? Тем не менее
ты здесь и пытаешься чего-то от меня добиться. — Он отпи¬
вает шампанское. — Так, простое наблюдение.—	Что? Я не... — Алекс запинается. — Ты...—	Приятного вечера, Алекс, — отрезает Генри и повора¬
чивается, чтобы уйти.Так он решил, что последнее слово за ним? От этой мысли
Алекс напрочь слетает с катушек. Не соображая, что делает,
он протягивает руку и дергает Генри за плечо.Но тут принц разворачивается и на этот раз почти оттал¬
кивает Алекса. На долю секунды тот испытывает искреннее
удивление, увидев искорки в глазах Генри — внезапный про¬
блеск его настоящего характера.Следующее, что Алекс осознает, — как путается в соб¬
ственных ногах и налетает спиной на ближайший стол.
К своему ужасу, он видит, что на нем возвышается массивный
восьмиярусный свадебный торт, но уже поздно. Схватив
Генри за руку в попытке удержаться на месте, Алекс тянет его
за собой, и оба, потеряв равновесие, с грохотом обрушива¬
ются на столик.Словно в замедленной съемке он наблюдает за тем, как
торт накреняется, пошатывается и, наконец, соскальзывает
с подставки. Сделать что-либо уже поздно. Белоснежной кре¬
мовой лавиной исполинский кошмар диабетика стоимостью
в 75 тысяч долларов рушится на пол.В ту же секунду во всем зале воцаряется тишина. Всего
одно мгновение — и вот они с Генри лежат на узорчатом ковре
среди развалин торта, и Алекс все еще сжимает пальцами
рукав принца. Бокал, который Генри держал в руке, разбился,
расплескав содержимое на обоих участников происшествия.
28	Кгйси МзккуистоиУголком глаза Алекс замечает, как порез от осколка на щеке
Генри начинает кровоточить.Первое, о чем думает Алекс, пялясь в потолок — с ног
до головы облитый шампанским и измазанный в глазури от
торта, —что танец Генри и Джун станет не самым знамена¬
тельным событием вечера.Потом он думает, что мать, несомненно, его хладнокровно
прикончит.Он слышит, как лежащий неподалеку Генри медленно бор¬
мочет:—	Твою же мать.Прежде чем его ослепила вспышка камеры, Алекс смутно
осознает, что впервые слышит, как принц выругался.
Iс оглушительным шлепком Захра швыряет стопку жур¬
налов на стол зала заседаний Западного крыла.—	Это только те, что я успела просмотреть утром по пути
сюда, — заявляет она. — Не думаю, что стоит напоминать
тебе, что я живу всего в двух кварталах отсюда.Алекс рассматривает заголовки.СТОЛКНОВЕНИЕ СТОИМОСТЬЮ
В 75 ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ
КОРОЛЕВСКАЯ БИТВА:
принц Генри и сын президента США
подрались на королевской свадьбеСЛАДКИЙ СКАНДАЛ:Алекс Клермонт-Диас развязывает
вторую англо-американскую войнуКаждый заголовок сопровождается фото его и принца, ле¬
жащих на останках торта. Нелепый костюм Генри съехал на¬
бекрень и измазан потерявшими форму кремовыми цветами,
30	Keucu Маккуистоирука Алекса крепко держит его за запястье, а на щеке принца
красуется красный кровоточащий порез.—	Разве нам не следует сейчас быть в зале оперативных со¬
вещаний? — пытается отшутиться Алекс.Ни Захра, ни его мать, сидящая за столом напротив, шутку
по достоинству не оценивают. Увидев сердитый взгляд го¬
спожи президента, посланный ему поверх очков, Алекс тут же
сжимает губы.Нельзя сказать, что он боится Захры — главного замести¬
теля матери по персоналу и ее правой руки. У нее вспыльчивый
нрав, но Алекс может поклясться, что внутри она мягкая жен¬
щина. Гораздо больше он опасается того, что может сделать его
мать. В юности их учили открыто делиться своими чувствами,
но когда мать стала президентом, их собственные чувства
уступили место тонкостям международных отношений. Алекс
даже не знает, что из этого хуже.—	«Источники в королевской администрации сооб¬
щают, что двоих видели спорящими за пару минут до... тор-
тострофы, — небрежно зачитывает Эллен выдержку из копии
The Sun, Алекс даже не желает знать, как она добралась до све¬
жего выпуска этой британской газетенки. У мамы-президента
свои методы. — Однако приближенные к королевской семье
лица заявляют, что вражда между сыном президента США
и принцем Генри достигла точки кипения и длится уже не
первый год. Источники сообщают, что Генри и сын прези¬
дента имели разногласия со дня их знакомства на Олимпий¬
ских играх в Рио, и с каждым днем неприязнь лишь возрас¬
тала. На данный момент эти двое даже не могут находиться
в одном помещении. Судя по всему, это лишь вопрос времени,
когда Алекс перейдет к насилию в своей типичной американ¬
ской манере».
К|93сиый, ^елый и короле&ский синий	31—	Не думаю, что падение на стол можно назвать «наси¬
лием»...—	Александр, — начинает Эллен пугающе спокойным
тоном, — помолчи.Он тут же следует совету.—	«Все задаются вопросом, — продолжает зачитывать
Эллен, — вызвана ли такая озлобленность между двумя вли¬
ятельными детьми тем, что многие называют прохладными
и сдержанными отношениями, сложившимися за последние
годы между администрацией президента США Эллен Клер¬
монт и британской монархией».Она отбрасывает журнал в сторону и складывает руки на
столе.—	Теперь ты можешь шутить, — обращается к сыну
Эллен. — Я безумно хочу услышать твои объяснения, что из
всего этого ты находишь смешным.Алекс несколько раз открывает и закрывает рот.—	Он это начал, — говорит он, наконец. — Я едва дотро¬
нулся до него. Он толкнул меня, и я просто схватился за него,
чтобы удержаться на ногах и...—	Милый, мне сложно выразить, насколько прессе напле¬
вать на то, кто все это начал, — говорит Эллен. — Как твоя
мать я ценю, что ты не был зачинщиком, но как президент, все,
чего я сейчас желаю, — чтобы ЦРУ подстроило твою смерть,
а мы сгладили сочувствием предстоящие выборы на мой
второй срок.Алекс напрягает челюсть. Он уже привык делать вещи, ко¬
торые выводили из себя подчиненных его матери, — в юности
он частенько баловался тем, что сталкивал между собой коллег
матери с их противоречивыми избирательными программами
и дружественные фонды по финансированию. И уж точно он
32	Кейси Мзккуистоипопадал на страницы прессы за вещи гораздо хуже, чем это.
Однако катастрофы международного масштаба с ним не слу¬
чалось никогда.—	Сейчас у меня нет времени со всем этим разбираться,
поэтому вот как мы поступим, — говорит Эллен, доставая
папку, забитую какими-то официальными документами с по¬
метками. На первом листе значится: «УСЛОВИЯ ДОГО¬
ВОРА».—	Гм, — мычит Алекс.—	Ты, — говорит его мать, — подружишься с Генри.
В субботу уезжаешь, а все воскресенье проведешь в Англии.Алекс ошеломленно моргает.—	Может, еще не поздно подстроить мою смерть?—	Захра объяснит тебе все остальное, — продолжает
Эллен, не обращая на него внимания. — У меня сегодня еще
миллион встреч. — Она поднимается и направляется к двери,
остановившись лишь чтобы чмокнуть ладонь и приложить ее
ко лбу сына. — Аюблю тебя, балбес.Затем она уходит, застучав каблуками по коридору, а Захра
опускается в освободившееся кресло с таким выражением
лица, словно действительно предпочла бы этому разговору
подстроить его смерть. Захра не является влиятельным или
важным игроком в команде его матери, но она проработала
бок о бок с Эллен с тех пор, как Алексу исполнилось пять, вдо¬
бавок она выпускница Говардского университета. Аишь у нее
есть исключительное право пререкаться с членами президент¬
ской семьи.—	Итак, дело вот в чем, — начинает Захра. — Я всю ночь
совещалась с кучкой озлобленных королевских помощников,
придурков из PR-команды и чертовыми придворными принца.
красный, бельм и короле&ский синий	33чтобы все уладить, поэтому ты будешь следовать этому плану
до последней запятой и не облажаешься, понял меня?Все еще полагая в глубине души, что вся ситуация нелепа
до идиотизма, Алекс кивает. Захра выглядит не особо убеж¬
денной, но продолжает:—	Прежде всего. Белый дом и Британия выпустят со¬
вместное заявление, в котором сообщат о том, что все произо¬
шедшее на королевской свадьбе было абсолютной случайно¬
стью и недопониманием...—	Да так все и было.—	...и что, несмотря на редкие встречи, ты и принц Генри
последние несколько лет были очень близкими друзьями.—	Былих:^^^?—	Слушай, — вздыхает Захра, отхлебнув кофе из своего
огромного металлического термоса, — обеим сторонам не¬
обходимо выйти сухими из воды, и единственный способ
сделать это — превратить вашу маленькую перепалку в го-
моэротическое недоразумение между лучшими друзьями. Ты
можешь ненавидеть принца сколько угодно, писать в его честь
гневные поэмы в своем личном дневничке, но, когда заметишь
камеры, ты должен вести себя так, словно его королевский хер
источает неземное сияние, и делать это убедительно.—	Ты вообще знакома с Генри? — спрашивает Алекс. —
Как ты себе это представляешь? Кочан капусты интереснее,
чем он.—	Ты, похоже, не понимаешь, насколько мне наплевать
на то, что ты думаешь? — фыркает Захра. — Все это нужно
лишь затем, чтобы твои идиотские выходки не повредили
репутации твоей матери перед ее переизбранием. Ты ведь не
хочешь, чтобы на следующих дебатах ей пришлось объяснять
34	K^cu Мзккуистоивсему миру, почему ее сын пытается дестабилизировать отно¬
шения между Америкой и Европой?Нет, этого он не хочет. И в глубине души Алекс понимает,
что, будучи хорошим стратегом и отбросив все свое недоволь¬
ство, он и сам бы, в конце концов, пришел бы точно к такому
же плану.—	Итак, теперь Генри — твой новый лучший друг, —
продолжает Захра. — Ты постараешься улыбаться, кивать
и никого не бесить, пока вы двое проведете все выходные, по¬
являясь на благотворительных мероприятиях и рассказывая
прессе о том, как наслаждаетесь обществом друг друга. Если
кто-то спросит тебя о нем, я хочу услышать, как ты взахлеб
восхищаешься им так, словно он — твоя сраная подружка
с выпускного вечера.Она пододвигает к нему стопку листов с промаркирован¬
ными списками и таблицами, организованными настолько
тщательно, что Алекс вынужден отдать должное составителю.
Надпись вверху гласила: «ФАКТЫ О ЕГО КОРОАЕВ-
СКОМ ВЫСОЧЕСТВЕ ПРИНЦЕ ГЕНРИ».—	Ты выучишь все это наизусть, и, если кто-то попыта¬
ется подловить тебя на лжи, сможешь выйти сухим из воды, —
говорит Захра. Под заголовком «ХОББИ» значатся поло
и соревнования по парусному спорту. Алексу хочется прова¬
литься сквозь землю.—	А у него есть такой же? — беспомощно интересуется
Алекс.—	Да. И, к твоему сведению, составление списка о тебе
было самым тоскливым моментом в моей карьере. — Она рас¬
крывает перед ним другую страницу, на которой подробно
расписаны мероприятия на выходные.
красный, Sm>\(y u короле&ский сииий	35Минимум два (2) поста в социальных сетях в день, освеща¬
ющих визит в Англию.Одно (1) интервью в прямом эфире для программы «Этим
утром» на британском канале ITV длительностью в пять
минут в соответствии с заранее установленной темой.Два (2) совместных появления перед фотографами: одна
(1) личная встреча, одно (1) публичное благотворительное
мероприятие.—	Почему я вообще должен куда-то ехать? Это он толкнул
меня на дурацкий торт! Разве не он должен прилететь сюда и,
например, дать интервью на SNL?—	Потому что именно ты расстроил королевскую свадьбу,
и именно из-за тебя они понесли расходы в семьдесят пять
кусков, — отвечает Захра. — Кроме того, мы организуем его
приезд на правительственный обед, который состоится через
пару месяцев. И, кстати, принц в восторге от всего этого не
больше тебя.Алекс чешет переносицу. От стресса уже начинает пульси¬
ровать голова.—	Но у меня занятия.—	Вечером в воскресенье ты уже будешь дома, — пояс¬
няет Захра. — Ничего не пропустишь.—	Так мне никак не удастся от этого отделаться?—	Не-а.Алекс поджимает губы. Ему нужен список.Еще ребенком он прятал целые стопки страниц, испи¬
санных беспорядочным крючковатым почерком, под потре¬
панной подушкой на подоконнике их старого дома в Остине.
Бессвязные трактаты о роли правительства в Америке, где все
буквы «П» были перевернуты вверх ногами, переводы тек¬
36	Kaicu Мзккуистоистов с английского на испанский. И списки. Много списков.
Списки облегчали ему жизнь.Итак. Причины, почему все это — хорошая идея.Первая. Его матери нужны хорошие отзывы в прессе.Вторая. Дерьмовая запись в личном деле определенно не
поспособствует его карьере.Третья. Халявная поездка в Европу.—	Ладно, — соглашается Алекс, взяв папку. — Я сделаю
это. Но это не доставит мне никакого удовольствия.—	Господи, надеюсь, что так.Прозвище «Трио Белого дома» было официально дано
Алексу, Джун и Норе редакторами People незадолго до инаугу¬
рации. В действительности оно заранее было тщательно изу¬
чено фокус-группами Белого дома и впоследствии «слито»
прессе.Политики. Они просчитывают все, даже хэштеги.Еще до Клермонтов семьи Кеннеди и Клинтонов надежно
ограждали свое потомство от происков прессы, предоставляя
детям личное пространство, так необходимое в подростковом
возрасте для получения неуклюжего юношеского опыта, есте¬
ственного взросления и прочих глупостей. Саша и Малия
Обама были растерзаны и уничтожены журналистами еще до
того, как успели окончить старшую школу. Трио Белого дома
действовало на опережение.Это был совершенно новаторский план, включавший
в себя трех ярких, харизматичных и привлекательных пред¬
ставителей современной молодежи. Технически Алекс и Нора
только-только переступили рубеж поколения Z, но прессу это
мало интересовало. А вот все интересное, броское и свежее
отлично продается. Обама был крут, и вся его семья могла
Красный, Stmn u короле&ский синий	37быть такой же, ведь они по праву были знаменитостями. Как
утверждала их мать: «Этот план не идеален^ но он работает».Они являются Трио Белого дома, но там, в музыкальной
комнате на третьем этаже президентской резиденции, это
просто Алекс, Джун и Нора, привязанные друг к другу
с самой юности. Алекс — их движущая сила. Джун — под¬
держка. А Нора — добродетель.Они устроились на своих обычных местах. Джун — стоя
на цыпочках у коллекции пластинок в поисках Пэтси Клайн.
Нора — скрестив ноги на полу, откупоривая бутылку крас¬
ного вина. И Алекс — лежа вверх ногами на диване, тщетно
пытаясь сообразить, как ему действовать дальше.Он переворачивает страницу со списком фактов о принце
Генри, прищуривается и внезапно чувствует, как к голове при¬
ливает кровь.Джун и Нора не обращают на него никакого внимания,
уйдя в свой собственный мир, доступа к которому у Алекса
никогда не было. Их отношения — что-то невероятное и не
поддающееся описанию для многих людей, включая иногда
даже Алекса. Зная обеих вдоль и поперек, он понимает, что
между ними всегда будет загадочная девичья связь, которую
он не в состоянии и, вероятно, никогда не сможет понять.—	Мне казалось, тебе нравится твоя подработка
в Washington Post} — спрашивает Нора, с глухим хлопком вы¬
таскивая пробку из бутылки и отхлебывая прямо из горла.—	Так и было, — отвечает Джун. — Вернее, так и есть.
Одну колонку в месяц сложно назвать подработкой. Большая
часть моих предложений отклоняется лишь из-за околополи-
тических тем. И даже если что-то из этого принимают, текст
должна сначала прочитать пресс-служба. Так что, отправляя
эти бессмысленные статейки, я думаю о том, что где-то там
38	Кейси МаккуистоиЛЮДИ делают по-настоящему важную журналистскую работу,
и вынуждена просто с этим смириться.—	Так, значит... тебе это не по душе? — Джун вздыхает.
Найдя нужную пластинку, она вытаскивает ее из конверта. —
Дело в том, что я не знаю, чему еще могу посвятить свою
жизнь.—	Они не дадут тебе какое-нибудь журналистское за¬
дание? — спрашивает Нора.—	Шутишь? Они даже не пустят меня в свой офис, — от¬
вечает Джун. Поставив пластинку, она опускает иглу. — Что
бы на этот счет посоветовали Райли и Ребекка?Нора запрокидывает голову и смеется.—	Мои родители посоветовали бы тебе то же, что сделали
сами: забить на журналистику, подсесть на ароматерапию, ку¬
пить лачугу в дебрях Вермонта и каждый день ходить в оди¬
наковых жилетках от LL Bean с запахом пачули, которых у вас
штук шестьсот.—	Ты упустила важный момент: в девяностых нужно
было вложиться в Apple и чертовски разбогатеть, — напоми¬
нает ей Джун.—	Это все частности.Джун подходит к Норе, зарывается пальцами в ее кудрявые
волосы и наклоняется, чтобы чмокнуть подругу в макушку.—	Я что-нибудь придумаю.Нора протягивает ей бутылку, и Джун делает глоток. Алекс
драматично вздыхает.—	Поверить не могу, что мне приходится учить весь этот
бред, — говорит он. — А я ведь только что сдал экзамены.—	Слушай, тебе одному удается драться со всем, что
движется, — говорит Джун, вытирая рот тыльной стороной
ладони, что она делает только в присутствии их двоих, —
Крзсиый, ^елый и короле&скиа сииий	39включая британскую монархию. Поэтому мне тебя совсем не
жалко. В любом случае Генри вел себя вполне прилично, когда
мы с ним танцевали. Не понимаю, за что ты так сильно его не¬
навидишь.—	Я думаю, это просто потрясающе, — встревает
Нора. — Заклятые враги вынуждены заключить мир, чтобы
уладить напряженность между своими странами. Есть в этом
что-то шекспировское.—	Надеюсь, от Шекспира здесь только то, что мне вонзят
кинжал в самое сердце, — отзывается Алекс. — Здесь указано,
что его любимое блюдо — пирог с бараниной. Ничего скучнее
я даже придумать не могу. Генри весь какой-то картонный.Список полон фактов, которые он и так знает либо из
новостей о королевской семье, либо посредством изучения
странички Генри на «Википедии», сопровождавшегося
гневом и раздражением. Он знает все о родителях Генри, о его
старшем брате Филиппе и старшей сестре Беатрис, о том, что
он закончил факультет английской литературы в Оксфорде
и играет на фортепиано. Остальные факты настолько три¬
виальны, что Алекс не может представить, что кому-то на
интервью будет интересно о них спрашивать. Однако он не
может допустить, чтобы Генри оказался подготовленнее его.—	У меня есть идея, — говорит Нора. — Давайте сыграем
на выпивку.—	О, да, — соглашается Джун. — Выпиваем каждый раз,
когда Алекс отвечает правильно?—	Выпиваем каждый раз, когда от моего ответа тебя
стошнит, — язвит Алекс.—	Один глоток за правильный ответ, два — за факт
о принце, который объективно окажется мерзким, — предла¬
гает Нора. Джун уже достала два стакана из стенного шкафа
40	Keucu МзккуистоиИ передает их Норе. Та наполняет бокалы, оставив бутылку
себе. Алекс сползает с кровати, усевшись рядом с ней на полу.—	Ладно, — продолжает она, взяв листок бумаги из рук
Алекса. — Начнем с простого. Родители. Вперед.Алекс поднимает бокал, представляя в воображении кар¬
тинку с родителями Генри — Кэтрин с ее ясными голубыми
глазами и Артура с лицом кинозвезды.—	Мать — принцесса Кэтрин, старшая дочь королевы
Марии, первая принцесса, получившая докторскую степень
по английской литературе, — тараторит он. — Отец — Артур
Фокс, обожаемый всеми актер английского кино и сцены, наи¬
более известный по роли Джеймса Бонда в восьмидесятых.
Ушел из жизни в 2015 году. Пейте.Девушки выпивают, и Нора передает листок Джун.—	Ну ладно, — говорит она, просматривая список и, по
всей видимости, выискивая что-то посложнее. — Посмотрим.
Кличка собаки?—	Дэвид, — отвечает Алекс. — Бигль. Я помню это по¬
тому, что... какого черта я вообще это помню? Кто называет
собаку Дэвидом? Имя больше подходит адвокату по налогам.
Собачий адвокат по налогам. Пейте.—	Имя лучшего друга, возраст и род занятий? — спраши¬
вает Нора. — Другого лучшего друга, не тебяу конечно.Алекс, как ни в чем не бывало, показывает ей средний
палец.—	Перси Оконьо. Сокращенно Пез или Пеззо. На¬
следник «Оконьо Индастриз», лидирующей в Африке
компании по медико-биологическим разработкам, которая
базируется в Нигерии. Двадцать два года, живет в Лондоне,
познакомился с Генри в Итоне. Управляет некоммерческим
благотворительным фондом Оконьо. Пейте.
Крзсиый, ^елый и королевский синий	41—	Любимая книга?—	Эм, — запинается Алекс. — Черт. Гм. Как же ее...—	Простите, мистер Клермонт-Диас, ответ неверный, —
говорит Джун. — Благодарю вас за игру, но вы продули.—	Да ладно, ответ-то какой?Джун смотрит на список.—	Здесь написано... «Большие надежды »?Нора и Алекс одновременно стонут.—	Понимаете, о чем я? — спрашивает Алекс. — Чувак чи¬
тает Чарльза	р^и удовольствия,—	Ок, на этот раз прощаю, — перебивает его Нора. —
Два глотка!—	Ну, а я считаю... — говорит Джун, пока Нора присоса¬
лась к горлышку бутылки, — ...что это очень мило! Конечно,
слегка пафосно, но ведь основной посыл этой книги в том, что
любовь важнее статуса, а правильные поступки важнее денег
и власти. Может, эта тема ему близка...Алекс издает громкий и протяжный звук, как будто пу¬
скает газы.—	Какие же вы снобы! Он и вправду показался мне
милым.—	Потому что ты сама такая же поехавшая, — отвечает
Алекс. — И пытаешься защитить себе подобных. Это при¬
родный инстинкт.—	Я искренне пытаюсь тебе помочь, — говорит Джун. —
Но терпение у меня не резиновое.—	Эй, как думаете, что Захра включила в список фактов
обо мне?—	Хм, — Нора прикусывает губу, — любимый летний
олимпийский вид спорта — художественная гимнастика...—	Я этого совсем не стыжусь.
42	K£ucu Мзккуистои—	Любимый бренд хакис — Gap,—	Слушай, они лучше всего смотрятся на моей заднице
в отличие от J. Crew, которые морщатся на самых интересных
местах. И это не хакис, а чинос^, Хакис — для белых,—	Аллергия — на пыль, ополаскиватель для белья Tide
и фразу «заткнись».—	Первое хулиганство — в девять лет, океанариум в Сан-
Антонио. Попытался заставить сотрудника дельфинария уйти
на досрочную пенсию за, цитирую, «бесчеловечное обра¬
щение с китами».—	И до сих пор считаю, что был прав.Джун запрокидывает голову и смеется, громко и беспечно.
Нора закатывает глаза, и Алекс рад хотя бы тому, что ему есть
к чему вернуться, когда закончится весь этот кошмар.Алекс ожидал, что помощник Генри окажется типичным
тучным англичанином во фраке и цилиндре, возможно, даже
с моржовыми усами. В воображении Алекса он суетливо под¬
совывает обитую бархатом скамеечку для ног под дверь ка¬
реты.Однако человек, который ждет его и службу безопасности
на взлетной полосе, выглядит совсем иначе. Это высокий ин¬
диец тридцати с лишним лет в безупречном костюме, с при¬
влекательным лицом и аккуратно постриженной бородой.
В его руке дымится стаканчик с обжигающе горячим чаем.
На лацкане пиджака красуется флаг Великобритании. Что ж,
ладно.^ Хакис и чинос — фасоны брюк. Они отличаются тем, что чинос
имеют более приталенный крой, а хакис шьются из более плотного мате¬
риала.
Крзсиый, 6ет(\ и королевский синий43—	Агент Чен, — приветствует мужчина Эми, протягивая
ей свободную руку. — Надеюсь, полет прошел хорошо.Эми кивает.—	Настолько хорошо, насколько может пройти третий за
неделю перелет через Атлантику.Он сочувственно улыбается.—	«Ленд Ровер» в распоряжении вас и вашей команды
на все время пребывания.Эми снова кивает, высвобождая руку, и мужчина обращает
внимание на Алекса.—	Мистер Клермонт-Диас, — говорит он. — Добро по¬
жаловать обратно в Англию. Меня зовут Шаан Шривастава.
Я — придворный принца Генри.Алекс пожимает его руку, чувствуя себя героем одного из
фильмов про Джеймса Бонда, в которых снимался отец Генри.
Позади него стюард уже разгрузил его багаж и уносит в на¬
правлении сверкающего новенького «Астон Мартин».—	Приятно познакомиться, Шаан. Не так мы все думали
провести выходные, не правда ли?—	Не могу сказать, что сильно удивлен такому развитию
событий, как должен быть, сэр, — прохладно отвечает LQaan,
изобразив на лице загадочную улыбку.Достав из кармана пиджака небольшой планшет, он раз¬
ворачивается и направляется к ожидающей их машине. Алекс
безмолвно смотрит ему вслед, пораженный видом взрослого
человека, в чьи обязанности входит планирование расписания
принца, вне зависимости от того, насколько он крут и чего до¬
бился. Алекс качает головой, отправляется за ним и скользит
на заднее сиденье, пока Шаан проверяет зеркала.—	Отлично, — говорит Шаан. — Вы остановитесь в го¬
стевых апартаментах Кенсингтонского дворца. Завтра в девять
44	Keucu Мзккуисшоиутра у вас назначено интервью в программе «Этимутром».
Мы пригласили в студию фотографа. В полдень посещение
детей, больных раком, затем вы свободны.—	Окей, — отвечает Алекс, проявив вежливость и не до¬
бавив «могло быть и хуже».—	А сейчас, — добавляет Шаан, — мы заберем принца
с конюшен. Один из наших фотографов сделает снимки, как
принц радушно принимает вас в нашей стране, поэтому по¬
старайтесь показать, что вы счастливы быть здесь.Ну конечно же. Принца необходимо забрать с конюшен,
Алекс втайне опасался, что выходные могут пойти совсем не
так, как запланировано, и теперь его опасения начинали сбы¬
ваться.—	В кармашке сиденья перед вами, — сообщает Шаан,
поворачиваясь к нему, — лежат бумаги, которые вам необхо¬
димо подписать. Ваши юристы уже их утвердили. — Он пере¬
дает Алексу черную ручку, на вид очень дорогую.«СОГААШЕНИЕ О КОНФИДЕНЦР1ААЬНОСТИ», -
гласит надпись на первой странице. Пропустив около пятнад¬
цати страниц, Алекс перелистывает в конец, и с его губ срыва¬
ется тихий вздох.—	И часто вы это делаете? — спрашивает он.—	Стандартный протокол, — отвечает Шаан. — Репу¬
тация королевской семьи слишком ценна, чтобы ей рисковать.«Понятие «конфиденциальная информация», использу¬
ющееся в данном соглашении, включает в себя следующее:1.	Информация о Его Королевском Высочестве принце
Генри или любом члене королевской семьи является для гостя
конфиденциальной информацией;
К|9зсиь|й, ^елый и короле&ский синий	452.	Вся информация о собственности и финансовая инфор¬
мация, касающаяся личных материальных благ и имущества
Его Королевского Высочества принца Генри;3.	Любые архитектурные подробности и детали внутрен¬
него убранства королевских резиденций, включая Букингем-
ский дворец, Кенсингтонский дворец и т.д. и расположенное
в них имущество;4.	Любая информация, касающаяся или затрагивающая
личную жизнь Его Королевского Высочества принца Генри,
указанная в официальных королевских документах, высту¬
плениях или утвержденных биографиях, включающая личные
отношения, в которых может находиться гость с Его Королев¬
ским Высочеством принцем Генри;5.	Любая информация, которая может находиться на пер¬
сональных электронных устройствах, принадлежащих Его
Королевскому Высочеству принцу Генри...»Это уже... слишком. Похоже на договор, который высылает
вам какой-нибудь миллионер-извращенец, чтобы потом ради
развлечения открыть на вас охоту. Алексу вдруг приходит в го¬
лову, кто вообще может скрываться за одной из самых при¬
личных и скучных публичных фигур мира. Он очень надеется,
что это и правда не охота на людей.Ллексу знакомы подобные соглашения, поэтому расписы¬
вается, указав инициалы. Не так уж ему и хочется разглашать
унылые детали этой поездки кому-либо, кроме, разве что,
Джун и Норы.Спустя четверть часа они подъезжают к конюшням, и ох¬
рана встает вокруг них плотным кольцом. Королевские ко¬
нюшни, конечно же, вычурные и холеные, далеки от старых те¬
хасских ранчо, где Ллексу приходилось прозябать. Шаан ведет
46	К^йси Мзккуистоиего к самому краю загона в сопровождении Эми и агентов
спецслужб, следующих в десяти шагах позади.Алекс оперся локтем о лакированный белый забор, бо¬
рясь с внезапно возникшим абсурдным чувством, что одет
неподобающе случаю. В любой другой день на стандартной
фотосессии его слаксы и рубашка с пуговицами на воротничке
смотрелись бы прекрасно, но впервые за долгое время он ощу¬
щает себя не в своей тарелке. Неужели его волосы так ужасно
лежат после самолета?Впрочем, Генри вряд ли тоже будет выглядеть лучше после
поло. Скорее всего, он будет потным и отвратительным.Словно по мановению волшебной палочки, Генри прибли¬
жается к Алексу верхом на великолепной белой лошади. Он
явно не потный и уж точно не отвратительный. Напротив,
в лучах заходящего солнца, в своем свежем черном жакете
и брюках для верховой езды, заправленных в высокие ко¬
жаные ботинки, он выглядит, как настоящий принц из сказки.
Отстегнув ремешок рукой в перчатке, он снимает шлем. Рас¬
трепавшиеся под ним волосы выглядят так, словно так и за¬
думано.—	Меня сейчас вырвет прямо на тебя, — говорит Алекс,
как только Генри приблизился к нему достаточно, чтобы ус¬
лышать.—	Здравствуй, Алекс, — отвечает Генри. Внутри Алекса
все бурлит от того, что принц возвышается над ним. — Ты
вроде... протрезвел.—	Все для вас, ваше королевское высочество, — отвечает
он, отвешивая насмешливый поклон. Его радует холодный
тон Генри: наконец-то тот перестал притворяться.—	Ты чересчур добр, — произносит принц. Он переки¬
дывает свою длинную ногу через спину лошади и грациозно
красный, ^елый и короле&ский синий	47приземляется на землю, сняв перчатку и протянув Алексу
руку. Возникший словно из-под земли конюх тут же спешит
увести лошадь, взяв ее за поводья. Алекс еще никогда в жизни
не был так взбешен.—	Это полнейший идиотизм, — говорит он, пожимая
руку Генри. Его кожа мягкая, должно быть, благодаря стара¬
ниям какого-нибудь придворного мастера по маникюру. За¬
метив по другую сторону забора королевского фотографа, он
подкупающе улыбается и цедит сквозь зубы:—	Давай поскорее с этим покончим.—	Я бы предпочел пытку водой, — улыбается Генри
в ответ. Рядом раздается щелчок камеры. Глаза принца,
большие, голубые и добрые, так и напрашиваются на кулак. —
Возможно, ваше правительство могло бы это устроить.Алекс запрокидывает голову, залившись громким фаль¬
шивым смехом.—	Шел бы ты на хер.—	Боюсь, не успею, — отзывается Генри, отпуская руку
Алекса, когда к ним приближается Шаан.—	Ваше высочество, — кивком приветствует Шаан Генри.
Алекс прикладывает все усилия, чтобы не закатить глаза. —
Фотографу необходимо работать, поэтому, если вы готовы,
машина уже вас ожидает.Генри поворачивает к Алексу и улыбается ему с непрони¬
цаемым взглядом.—	После вас.Есть что-то смутно знакомое в апартаментах Кенсингтон¬
ского дворца, несмотря на то, что Алекс оказывается здесь
впервые.
48	Keucu МзккуисшоиПомощник Шаана проводил его в комнату, где на резной
кровати с расшитыми золотом подушками Алекса уже ожи¬
дает багаж. Хоть комнаты Белого дома и стараются содержать
в идеальном порядке, все же в них есть то же ощущение при¬
сутствия чего-то необъяснимого, в них сохраняется история.
Алекс привык спать бок о бок с призраками, но это место со¬
всем иное.Оно навевает воспоминания гораздо более давние — еще
с тех времен, когда разошлись его родители. Это была пара
юристов, которые едва могли заказать еду на дом, не заключив
при этом официальный договор, поэтому все лето после ше¬
стого класса Алекс провел, курсируя туда-сюда от матери
в новый дом отца под Аос-Анджелесом до тех пор, пока они
не подписали долгосрочное соглашение.Это прекрасный дом с панорамными окнами и бассейном
с кристально прозрачной водой. Алекс всегда спал там очень
плохо. Тайком выскользнув посреди ночи из своей спальни
и стянув из холодильника мороженое, босоногий, он стоял
в кухне, поглощая лакомство прямо из ведерка и зачарованно
любуясь голубой водой бассейна.Место, где он сейчас находится, вызывает у него каким-то
образом те же чувства — бессонницу в незнакомом месте и тя¬
жесть обязательств.Алекс перебирается в кухню, примыкающую к его госте¬
вому крылу. Потолки здесь высокие, и всюду сверкающие мра¬
морные столешницы. Несмотря на то что список продуктов
был согласован заранее, Алекс не обнаруживает в морозилке
ничего, кроме вафельных рожков. Видимо, быстро достать
привычное мороженое в Британии проблема.—	Как тебе там? — раздается резкий металлический
голос из динамика телефона. На экране появляется изобра¬
красный, ^елый и королевский синий	49жение Норы с собранными волосами, ковыряющейся в одном
из десятков своих цветочных горшков.—	Странно, — отвечает Алекс, надвигая очки на нос. —
Здесь все как в музее. Не думаю, что мне можно показывать
тебе это место.—	Вот как, — отзывается Нора, вздернув бровь. — Се¬
креты. Как пафосно.—	Я тебя умоляю, — фыркает Алекс. — Если уж на то
пошло, то все это даже пугает. Мне пришлось подписать целое
соглашение о том, что в любую минуту я могу оказаться в ка¬
мере пыток какого-нибудь древнего замка.—	Готова поспорить, что у принца есть внебрачный ре¬
бенок, — говорит Нора. — Или что он — гей. Или что у него
есть внебрачный ребенок-гей.—	Вероятно, это соглашение на тот случай, если я увижу,
как его придворные вставляют в него батарейки, — усмеха¬
ется Алекс. — В любом случае все это до ужаса скучно. У тебя
какие новости? Твоя жизнь сейчас уж точно интереснее моей.—	Ну, — начинает Нора, — Нейт Сильвер не перестает
обрывать мне телефон, чтобы я вела еще одну колонку. Купила
новые занавески. Сократила список предметов в магистра¬
туре до статистики и прикладной математики.—	Скажи, что все это ты будешь изучать в Вашингтоне, —
говорит Алекс, запрыгивая на одну из до блеска начищенных
столешниц.— Ты не можешь просто бросить меня и вер¬
нуться в Массачусетс.—	Пока непонятно, но твоими желаниями я буду руко¬
водствоваться в последнюю очередь, — отвечает она. — Мы
ведь уже говорили о том, что не все крутится вокруг тебя?—	Как ни странно, да. Так каков план? Свергнуть Нейта
Сильвера с его трона самодержца всея округа Колумбия?
50	Кгйси МзккуисшоиНора смеется.—	Да нет. Я собираюсь лишь тихо собирать и обрабаты¬
вать информацию, чтобы точно предсказать, что будет про¬
исходить в следующие двадцать пять лет. Потом я куплю дом
на вершине самого высокого холма на окраине города и стану
эксцентричной затворницей, целые дни проводящей на ве¬
ранде собственного дома, наблюдая за всеми через бинокль.Алекс тоже смеется, но тут же умолкает, услышав звук в ко¬
ридоре. Шаги. В другой части дворца живут принцесса Беа¬
трис и принц Генри.Охрана принца и агенты службы безопасности Алекса раз¬
местились на этом этаже, так что, может быть...—	Подожди-ка, — говорит Алекс, прикрыв микрофон.В коридоре загорается свет, и на кухню, мягко ступая,
входит сам его высочество принц Генри.Помятый и заспанный, ссутулившись, он зевает и про¬
ходит внутрь. Вместо костюма на нем обычная серая футболка
и пижамные штаны в шотландскую клетку. С всклокоченными
волосами, наушниками в ушах и босыми ногами он выглядит...
как обычный человек.Генри застывает, увидев на кухонной столешнице Алекса,
который смотрит на него в ответ. Прежде чем он успевает
бросить трубку, из динамика раздается приглушенный голос
Норы:—	Это что...Генри вытаскивает наушники и выпрямляеь спину, но лицо
выглядит таким же сонным и озадаченным.—	Привет, — говорит он осипшим голосом. — Извини,
я просто... «Корнетто»,Генри машет рукой в сторону холодильника так, словно это
что-то объясняет.
К|!?зсиь1й, Samx u короле&ский cunuu	51—	Что?Принц подходит к холодильнику, достает из морозилки
коробку с вафельными рожками и показывает Алексу упа¬
ковку. «Корнетто».—	Мои уже кончились. А твой холодильник должны были
забить до отказа.—	Ты крадешь из холодильников всех своих гостей? —
интересуется Алекс.—	Только если не могу уснуть, — отвечает Генри. — То
есть всегда. Не думал тебя здесь увидеть. — Он выжидающе
смотрит на Алекса, и тот понимает, что он ждет разрешения
открыть коробку, чтобы достать из нее рожок. Алекс думает
о том, чтобы ответить отказом ради самого факта отказа, но
ситуация уж больно интригующая. У принца, значит, тоже
бессонница.Кивнув, он ожидает, что Генри возьмет мороженое и уйдет,
но вместо этого он вновь смотрит на Алекса.—	Уже придумал, что скажешь завтра?—	Да, — отвечает Алекс, занимая оборонительную по¬
зицию. Вот почему ничто в характере Генри его прежде не ин¬
тересовало. — Ты здесь не единственный профи.—	Я не хотел... — бормочет Генри. — Я имел в виду,
может, нам стоит порепетировать?—	Тебе это необходимо?—	Я подумал, что это может помочь.Ну разумеется. Все, что Генри делал на публику, вероятно,
миллион раз отрепетировано в королевских покоях.Спрыгнув со столешницы, Алекс снимает блокировку с те¬
лефона.—	Смотри.
52	Keucu МаккуистоиОн выстраивает кадр: коробка с «Корнетто» в углу, рука
Генри сжимает мраморную столешницу — его массивный пер¬
стень виден на фоне клетчатых пижамных штанов. Он откры¬
вает «Инстаграм» и выбирает фильтр.—	Ничто не помогает отойти от перелета лучше, — моно¬
тонно зачитывает вслух Алекс, набирая буквы на экране, —
чем полночное поедание мороженого с @PrinceHenry. Геотег
«Кенсингтонский дворец» и... отправлено. — Он повора¬
чивает экран к Генри, чтобы тот увидел мгновенно посыпав¬
шиеся лайки и комментарии. — На свете есть множество
вещей, стоящих того, чтобы тратить на это время. Но это явно
не одна из них.Нахмурившись, Генри смотрит на него поверх своего ва¬
фельного рожка.—	Полагаю, ты прав, — задумчиво отвечает он.—	У тебя все? — спрашивает Алекс. — У меня был
важный звонок.Генри моргает, затем складывает руки на груди, вновь уходя
в защиту.—	Конечно, не стану тебе мешать.Прежде чем выйти из кухни, он останавливается в дверях,
над чем-то размышляя.—	Не зйал, что ты носишь очки, — наконец говорит он
и уходит, оставив Алекса в полном одиночестве с коробкой
мороженого на столешнице.Дорога до студии, в которой им предстоит давать ин¬
тервью, оказывается тряской, но, к счастью, быстрой. Алексу
следует списать тошноту на расшатанные нервы, но он предпо¬
читает обвинить во всем чудовищные утренние бутерброды.
Что за отсталая страна питается безвкусными бобами с белым
Красный, бтлух и короле&ский синий	53хлебом на завтрак? Алекс не может определиться, какая часть
его оскорблена сильнее — его мексиканские корни или та,
в которой бурлит кровь уроженца Техаса.Генри сидит возле него, окруженный толпой из помощ¬
ников и стилистов. Один из них укладывает принцу волосы,
другой держит перед ним планшет с основными тезисами вы¬
ступления, третий — поправляет воротничок. Сидящий на
пассажирском сиденье Шаан вытряхивает из баночки желтую
пилюлю и передает ее Генри, который быстро закидывает ее
в рот и проглатывает, не запивая водой. Алекс решает, что не
желает даже знать, что это такое.Колонна автомобилей останавливается перед входом
в студию, и, когда двери открываются, их встречают обе¬
щанные фотографы и толпы поклонников королевской семьи,
забаррикадировавших вход. Генри поворачивается и смотрит
на Алекса — легкая гримаса искажает его лицо.—	Первым идет принц, за ним следуете вы, — говорит
Шаан Алексу, наклоняясь и дотрагиваясь до беспроводной
гарнитуры в ухе. Алекс вдыхает раз-другой, и вот она — зна¬
менитая американская улыбка.—	Вперед, ваше королевское высочество, — говорит
Алекс, подмигивая и надевая солнечные очки. — Подданные
вас заждались.Генри прокашливается и выходит из автомобиля, выпрям¬
ляясь и радушно помахивая рукой толпе. Со всех сторон
раздаются вспышки камер и крики фотографов. Девушка
с голубыми волосами поднимает из толпы самодельный по¬
стер с надписью большими блестящими буквами «ВОЗЬМИ
МЕНЯ, ПРИНЦ ГЕНРИ!», который всего пять секунд
спустя сгинул в ближайшей мусорной урне, пав жертвой од¬
ного из членов службы безопасности.
54	Кейси МаккуисшоиАлекс выходит вслед за Генри, самодовольно приобняв его
за плечи.—	Веди себя так, словно ты в восторге от меня, — весело
произносит Алекс. Взглянув на него так, словно тщетно пы¬
тался подобрать слова, Генри склоняет голову набок и сме¬
ется идеально отрепетированным смехом, обнимая Алекса за
плечи в ответ. — Так-то лучше.Ведущие программы «Этим утром» оказываются бри¬
танцами до мозга костей — зрелая женщина в платье корич¬
невого цвета по имени Дотти и мужчина по имени Стю, ко¬
торый выглядит так, будто проводит выходные, покрикивая на
мышей в саду. Алекс наблюдает за подготовкой к эфиру, пока
визажист маскирует прыщик у него на лбу. Неудивительно —
после такого стресса.Так все это происходит на самом деле.Сидя в нескольких шагах от Генри, он изо всех сил пытается
в упор не видеть принца, пока стилист наносит финальные
штрихи. Это последняя возможность Алекса игнорировать
Генри до самого конца дня.Вскоре принц уже выходит из гримерки с Алексом, следу¬
ющим за ним по пятам.Алекс первым пожимает руку Дотти, сверкая своей фир¬
менной улыбкой политика — той, что заставляет большую
часть женщин и мужчин раскрывать ему секреты, которыми
они были совсем не намерены делиться. Ведущая хихикает
и приветственно чмокает его в щеку. Аудитория взрывается
аплодисментами.Выпрямив спину, Генри занимает соседнее место на диван¬
чике, и Алекс улыбается принцу, устраивая целое представ¬
ление, чтобы показать всем, как им хорошо в компании друг
друга. Это оказывается гораздо сложнее, чем Алекс ожидал.
Красный, ^елый и короле&ский синий	55ведь, к его разочарованию, в огнях рампы Генри в своем го¬
лубом кардигане на пуговицах выглядит просто изумительно.
Его мягкие волосы сверкают и переливаются.Ну и наплевать, все нормально. Да, Генри раздражающе
привлекателен. Так было всегда, ему стоило это признать. Все
нормально.Отвлекшись, он едва не пропускает вопрос Дотти.—	Что вы думаете о нашей старой доброй Англии,
Алекс? — спрашивает она, очевидно, подтрунивая над ним.
Алекс выдавливает из себя улыбку.—	Вы знаете, Дотти, она великолепна, — отвечает он. —
С момента победы моей матери на выборах я побывал здесь
уже несколько раз, и меня всегда поражала история, которой
дышит каждая частичка этой невероятной страны. Ну и, ко¬
нечно же, не будем забывать об отличном выборе пива. —
Аудитория, как по заказу, смеется, и Алекс слегка пожимает
плечами. — И, конечно, я всегда рад видеть этого парня.Он поворачивается к Генри, протягивая тому кулак. По¬
колебавшись, Генри стукается с ним костяшками с таким вы¬
ражением лица, словно совершает тяжкий акт предательства.Главная причина, по которой Алекс так стремится в по¬
литику, даже зная о судьбе всех детей президента, которые
с криками убегали от своих родителей в ту же секунду, как им
исполнялось восемнадцать, состоит в том, что он искренне за¬
ботится о людях.Власть — это прекрасно. Внимание — просто забавно. Но
люди — люди для него все. Алекс склонен чересчур беспоко¬
иться о некоторых вещах, будь то возможность людей опла¬
тить свои медицинские счета, вступать в брак с любимыми, не
стать жертвой нападения в собственной школе или, как в этом
56	Keucu Изккуишоислучае, хватает ли книг у больных раком детей в Королевском
госпитале Марсдена, где они с Генри сейчас находятся.Они и еще толпа охраны заняли весь этаж, смущая медсе¬
стер и пожимая всем руки. Алекс пытается — действительно
пытается — не сжимать кулаки от злости, но натянутая улыбка
Генри, фотографирующегося с маленьким лысым мальчиком,
утыканным кучей трубок, выводит его из себя настолько, что
он едва не кричит.Несмотря на все, это долг Алекса — быть там, с этими
детьми, так что вместо злости он решает сосредоточиться на
них. Большинство и понятия не имеют, кто он, однако Генри
тут же представляет его как сына президента. Вскоре дети уже
расспрашивают Алекса о Белом доме и о том, знаком ли он
с Арианой Гранде, а тот смеется и подбадривает их, как может.
Распаковав тяжелые коробки, которые они привезли с собой,
и достав из них книги, он карабкается на постель, готовясь чи¬
тать детям вслух под неустанные щелчки камер.Алекс и сам не замечает, как пропал Генри, пока малыш,
которому он читал, не засыпает рядом с ним. Внезапно он
слышит шепот принца по другую сторону занавески.Прокравшись на цыпочках поближе, Алекс обнаруживает,
что фотографы тоже исчезли. Остался только Генри. Хмм.Алекс тихонько крадется к стулу, стоящему у стены
вплотную к занавеске. Если ему удастся сесть под нужным
углом и вытянуть шею, то получится подглядеть.Генри беседует с маленькой девочкой с лейкемией, ко¬
торую, судя по табличке на стене возле ее больничной койки,
зовут Клодетт. Ее темная кожа приобрела бледно-серый от¬
Красный, 5гш(у и короле&ский синий	57тенок, а на голове повязан ярко-оранжевый шарф с эмблемой
звездной птицы Альянса^Вместо того чтобы нелепо зависнуть рядом с койкой, как
ожидал Алекс, принц, улыбаясь, опускается рядом с девочкой
на колени и берет ее за руку.—	Любишь «Звездные войны»? — спрашивает Генри,
указывая на эмблему на шарфе, низким и теплым голосом, ко¬
торого А\екс никогда от него не слышал.—	Я их просто обожаю! — не скрывает восторга Кло¬
детт. — Когда вырасту, я хочу стать принцессой Леей — она
такая сильная, умная и уверенная в себе. И ее любит Хан
Соло, — сказав это, она смущается, но не отводит от принца
глаз. Алекс осознает, что вытягивает шею все сильнее, пытаясь
рассмотреть реакцию Генри. Любовь к «Звездным войнам»
в том списке явно не значилась.—	Знаешь что? — спрашивает Генри, наклоняясь к де¬
вочке и заговорщически улыбаясь. — Думаю, ты все верно
подметила.Клодетт хихикает.—	А кто твой любимый персонаж?—	Хмм, — произносит Генри, делая вид, что задумался. —
Мне всегда нравился Люк. Он храбрый и добрый, а еще он
самый сильный из всех джедаев! Думаю, Люк — живое дока¬
зательство того, что, откуда бы ты ни был или кем бы ни была
твоя семья, ты сможешь стать великим человеком, если будешь
честен с самим собой.—	Ну все, мисс Клодетт, — весело обращается к ней мед¬
сестра, выходя из-за занавески. Генри подскакивает, а Алекс^ Повстанческий Альянс — всегалактическая военно-полити¬
ческая организация из вселенной «Звездных войн», боровшаяся против
Империи.
58	Кейси Мзккуистоичуть не переворачивается на стуле, попавшись прямо на месте
преступления. Прокашлявшись, он выпрямляется, намеренно
избегая смотреть на принца. — Вы оба можете идти. Ей пора
принимать лекарства.—	Мисс Бет, Генри сказал, что теперь мы с ним друзья! —
почти плачет Клодетт. — Он может остаться!—	Юная леди! — восклицает медсестра. — Что за ма¬
неры! Мне ужасно жаль, ваше высочество.—	Не стоит извиняться, — говорит ей Генри. — Коман¬
диры повстанцев важнее королей. — И он подмигивает Кло¬
детт, отдав ей честь. Девочка просто тает.—	Я впечатлен, — говорит Алекс, когда они вдвоем вы¬
ходят из палаты. Генри выгибает бровь, и он тут же добав¬
ляет: — Не впечатлен, просто удивлен.—	Чему же?—	Тому, что у тебя есть чувства.На губах Генри только-только начинает появляться улыбка,
как вдруг случается сразу три вещи.Первая: с другого конца коридора слышится шум.Вторая: раздается громкий хлопок, пугающе похожий на
выстрел.Третья: Кэш хватает Генри и Алекса и толкает их за бли¬
жайшую дверь.—	Не высовывайтесь, — бурчит он, закрыв дверь и оставив
их в полном одиночестве.Оказавшись в полной темноте, Алекс спотыкается
о швабру и о ногу Генри, и оба с грохотом рухают на кучу ме¬
таллических уток. Принц первым приземляется на пол, лицом
вниз, и Алекс оказывается прямо на нем.—	О господи, — бормочет Генри, его голос отдается эхом.
Алекс про себя надеется, что тот приземлился лицом в утку.
Красный, Sm>n u короле&ский синий	59—	Знаешь, — говорит он почти на ухо Генри, — нам пора
с этим завязывать.—	Прошу прощения}—	Это твоя ъипяА—	Как я вообще могу быть в этом виноват? — шипит
Генри.—	Никто еще никогда не пытался застрелить меня во
время президентских визитов, но стоило мне поучаствовать
во всей этой королевской...—	Может, ты заткнешься, пока нас обоих не пристрелили ?—	Никто не собирается нас убивать. Кэш охраняет дверь.
Мне кажется, ничего и не произошло.—	Тотр^1киотя(>ыслезъсменя,—	Прекрати указывать мне, что делать! Я не твой под¬
данный!—	Охренеть, — сквозь зубы ворчит Генри, отталки¬
ваясь от пола. Затем он перекатывается в сторону, опроки¬
дывая Алекса на пол. Тот оказывается зажатым между Генри
и полкой с какими-то бутылками, запах которых напоминает
концентрат для мытья пола.—	Не могли бы вы подвинуться, ваше высочество? —
шепчет Алекс, толкая Генри плечом. — Хватит уже меня ти¬
скать.—	Поверь мне, я пытаюсь, — отвечает принц. — Тут
места мало.За дверью слышатся голоса и звук шагов. Кажется, еще не
улеглось.—	Ну что ж, — произносит Алекс, — в таком случае нам
нужно устраиваться поудобнее.Генри обреченно вздыхает.—	Просто фантастика.
60	Keucu МзккуистоиАлекс чувствует, как принц шевелится у него под боком,
скрестив руки на груди в попытке принять свою типичную за¬
крытую позу с ногой, застрявшей в ведре для мытья пола.—	Да будет тебе известно, — говорит Генри, — на мою
жизнь тоже никогда не покушались.—	Ну поздравляю, — отвечает Алекс. — Теперь это офи¬
циально случилось.—	Да уж, именно так я себе все это и представлял — быть
запертым в кладовке с твоим локтем у меня под ребрами, —
язвит Генри.Судя по голосу, он жаждет ударить своего соперника. Того
же хочет и сам Алекс, поэтом}^ следуя сиюминутному им¬
пульсу, он со всей силы толкает Генри локтем.Принц издает сдавленный звук и уже через мгновение хва¬
тает Алекса за ворот рубашки, взобравшись сверху и прижав
бедром к земле. Его голова пульсирует от боли в том месте,
которым он ударился об пол, но он чувствует, как губы рас¬
тягиваются в ухмылке.—	Ага, так у тебя еще есть силы драться, — говорит Алекс.
Он пытается сбросить с себя Генри, но тот выше, сильнее
и крепко держит его за воротник.—	Ты закончил^, — спрашивает Генри, задыхаясь. —
Может быть, хотя бы сейчас ты прекратишь подвергать риску
свою никчемную жизнь?—	Оу, значит, тебе есть до нее дело, — фыркает Алекс. —
Сегодня я проник во все потайные уголки твоей души, до¬
рогой.Генри выдыхает и садится на пол.—	Поверить не могу, что даже угроза жизни не может за¬
ставить тебя изменить свое идиотское поведение.Самое странное, думает Алекс, что Генри прав.
красный, (5елый и короле&ский синий	61Он продолжает узнавать о Генри такие вещи, о которых
прежде не знал. Такие его качества, как решимость, интеллект,
забота о других людях, приводят Алекса в полное замеша¬
тельство. Он всегда интуитивно знал, как вытянуть из поли¬
тика все его секреты, когда у Захры начиналось никотиновое
голодание, или какой взгляд послать Норе, чтобы запустить
сплетни. В людях он разбирается, это точно.Алекс не в восторге, что какой-то выродок благородных
кровей сломал его налаженную систему, однако он предпочел
бы насладиться этим поединком.Он лежит, выжидая и прислушиваясь к шарканью ног за
дверью. Так проходит несколько минут.—	Так что, — делает Алекс йопытку, — «Звездные
войны»?Не подразумевая ничего обидного, он, по привычке, за¬
дает вопрос обличительным тоном.—	Да, Алекс, — язвительно отвечает Генри, — веришь ты
в это или нет, но королевские дети проводят детство не только
на званых чаепитиях.—	Я полагал, что это были в основном уроки правильной
осанки и игра в поло.Генри выдерживает крайне печальную паузу.—	Без этого не обошлось.—	Так ты разбираешься в поп-культуре, но делаешь вид,
что это не так, — подытоживает Алекс. — Аибо тебе не позво¬
лено говорить об этом потому, что это недостойно члена коро¬
левской семьи, либо ты предпочитаешь не распространяться
об этом, чтобы люди не знали о твоей культурной образован'
ности. Так в чем именно дело?—	У нас что, сеанс психотерапии ? — спрашивает Генри. —
Не думаю, что королевским гостям это позволено.
62	Кгйси Мзккуистои—	Я просто пытаюсь понять, почему ты так энергично
строишь из себя того, кем не являешься, учитывая слова, ко¬
торые ты сказал той маленькой девочке про то, что величие —
это честность с самим собой.—	Не понимаю, о чем ты. Даже если я так и сказал, это
тебя не касается, — натянуто отвечает Генри.—	Да ну? Потому что я точно помню, что обязан притво¬
ряться твоим лучшим другом. Не знаю, думал ли ты об этом,
но одними выходными все не ограничится, — говорит Алекс
и чувствует, как принц напрягся. — Если после этой встречи
нас больше не увидят вместе, люди поймут, что их водили за
нос. Нравится тебе это или нет, но мы в одной упряжке, по¬
этому я имею полное право знать о тебе то, что может в ко¬
нечном итоге вскрыться и вылезти мне боком.—	Почему бы нам не начать... — говорит Генри, пово¬
рачиваясь к Алексу и оказываясь к нему так близко, что тот
четко видит очертания выразительного королевского носа, —
с того, что ты объяснишь мне, за что так сильно меня нена¬
видишь?—	Ты действительно хочешь это знать?—	Думаю, да.Алекс скрещивает руки на груди, но, осознав, что повторил
движение за Генри, тут же их расцепляет.—	Ты и правда не помнишь, что вел себя как полный при¬
дурок на тех Олимпийских играх?Алекс отлично все помнит. Ему восемнадцать. Вместе
с Норой и Джун их отправили на летние Олимпийские игры
в Рио — целые выходные позирования перед фотографами
и рекламы «следующего поколения в глобальном сотрудниче¬
стве». Алекс провел эти дни, сначала заливая в себя бразиль¬
ские коктейли, а затем извергая их обратно за углами олим¬
Красный, ^елый и короле&ский синий	63пийских площадок. До мельчайших подробностей, вплоть
до британского флага на принце Генри, он помнил их первую
встречу.Генри вздыхает.—	Это в тот раз, когда ты угрожал скинуть меня в Темзу?—	НеШу — отвечает Алекс. — Это был тот раз, когда ты
вел себя как высокомерный ублюдок на финале по прыжкам
в воду. Ты действительно этого не помнишь?—	Напомни?Алекс выглядит удивленным.—	Я подошел к тебе, чтобы представиться, а ты посмо¬
трел на меня так, словно я был самым неприятным существом,
которое тебе приходилось видеть в своей жизни. После того,
как пожал мне руку, ты отвернулся к Шаану и спросил: «Мо¬
жешь избавиться от него?»Неловкое молчание.—	Ах, ты об этом, — говорит Генри и прокашливается. —
Не думал, что ты услышишь.—	Кажется, ты упускаешь главное, — хмурится Алекс. —
Что так будет вести себя или дебил, или же полный мудак.—	Это... справедливо.—	Еще бы.—	И это все? — спрашивает Генри. — Только тот случай
на Играх?—	Ну, это было только начало.Генри некоторое время молчит.—	Предчувствую интересное продолжение.—	Просто... — начинает Алекс, сидя на полу подсобки,
и неожиданно ощущает, что к концу недели, которая была для
него полным кошмаром, подбирать слова становится неверо¬
ятно сложно. — Даже не знаю. Наша работа чертовски тяжела.
64	Кгйси МзккуистоиНО ДЛЯ меня она еще тяжелее. Я сын первой женщины-прези-
дента. Я не такой белокожий, как она, — даже рядом не стоял.
Люди всегда будут предъявлять мне повышенные требования.
Ну а ты... с тобой все понятно. Ты родился в этой среде, все
вокруг считают тебя прекрасным принцем. По сути, ты живое
напоминание о том, что, что бы я ни делал, сколько бы усилий
ни прилагал, меня всегда будут с кем-то сравнивать.Принц вновь надолго замолкает.—	Что ж, — произносит он, наконец. — Насчет всего
остального сказать не могу, но должен признать, в тот день
я и вправду вел себя как полный придурок. Не то чтобы это
меня оправдывало, но за четырнадцать месяцев до этого умер
мой отец, и тогда это было моим обычным поведением. Мне
правда очень жаль.Руку Генри сводит судорогой, и Алекс моментально сти¬
хает.Онкологический госпиталь. Конечно же, Генри выбрал
именно его. Список фактов о принце тут же предстал у Алекса
перед глазами. «Отец: Знаменитый киноактер Артур Фокс,
скончался в 2015 г. от рака поджелудочной». Похороны транс¬
лировали по всем телеканалам. Он прокручивает в голове
последние двадцать четыре часа: сонливость, пилюли, на¬
пряженная гримаса йа лице Генри, которую Алекс всегда при¬
нимал за замкнутость.Он мало что знает о таких вещах. Не то чтобы развод его
родителей стал для него приятным событием или он сам изма¬
тывал себя ради одних оценок. Он давно уже понял, что боль¬
шинство людей не задумываются о том, станут ли они в чем-то
достаточно хороши или разочаруют весь мир. Он никогда не
думал о том, что, возможно, Генри посещают те же самые мысли.
К|93с«ый, 6еш(х U короле&ский синий	65Принц вновь прокашливается, и что-то, отдаленно напо¬
минающее панику, внезапно посещает Алекса. Он открывает
рот и говорит:—	Что ж, приятно осознавать, что ты не идеален.Краем глаза он видит, как Генри закатывает глаза, и благо¬
дарен за это вернувшееся успокаивающее чувство соперничества.Вновь воцаряется тишина, в которой оба обдумывают ска¬
занное. Алекс напрягает слух, но больше не может расслышать
шума за дверью или звуков сирен на улице, но за ними по-
прежнему никто не приходит.Затем неожиданно Генри говорит:—	«Возвращение Джедая».Тишина.—	Что?—	Отвечаю на твой вопрос, — произносит Генри. — Да,
я действительно люблю «Звездные войны», и моя любимая
часть — «Возвращение Джедая»,—	Ого, — отвечает Алекс, — тут ты заблуждаешься.Генри испускает едва уловимый, напыщенно-возмущенныйвздох. Запахло чем-то мятным. Алекс едва удерживается от
того, чтобы вновь не толкнуть его локтем.—	Как, интересно, я могу заблуждаться относительно
своего любимого фильма? Аично для меня это так.—	Да, говорю же, ты ошибаешься.—	Аадно, а какая часть нравится тебе? Прошу, скажи мне,
где я неправ.—	О кей, «Империя наносит ответный удар»,Генри фыркает.—	Кзла мрачно,—	Вот именно, и в этом его фишка^ — отзывается Алекс. —
Это же самая насыщенная часть: поцелуй Хана и Леи, встреча
66	Кейси Мзккуистоис Йодой, триумф Хана, долбаный Аэндо Калриссиан и самый
лучший сюжетный поворот во всей истории кино. А в «ВоЗ'
вращении Джедая» что^Иокько сраные Эвоки^—	Эвоки — это канон,—	Эвоки — это отстой,—	Ккшжс Эндор}—	А как же Хот} Не просто так люди называют эту часть
лучшей в трилогии.—	Могу это понять. Но что плохого в счастливом конце?—	Говоришь, как настоящий прекрасный принц.—	Я имею в виду, что мне нравится концовка «Возвра¬
щения Джедал», Все завершилось прекрасно. Обпще темы всей
трилогии — это надежда, любовь и... все такое. Именно с этими
чувствами оставляет тебя концовка фильма. — Генри кашляет,
и Алекс поворачивается, чтобы взглянуть на него, но тут дверь
открывается, и перед ними возникает массивный силуэт Кэша.—	Аожная тревога, — докладывает он, тяжело дыша. —
Какие-то малолетние дебилы запускали фейерверки в честь
своего дружка. — Он окидывает взглядом обоих парней, ле¬
жащих на полу и моргающих от неожиданного слепящего
света из коридора. — Вы тут неплохо устроились.—	Налаживаем дружеское общение, — отвечает Алекс,
протягивая руку и позволяя Кэшу поставить себя на ноги.Выйдя из Кенсингтонского дворца, Алекс выхвачивает из
рук Генри телефон и быстро открывает страницу с контак¬
тами прежде, чем тот успевает возразить или натравить на
него охрану за нарушение королевской неприкосновенности.^ Эвоки — вымышленная раса существ из фантастической саги
«Звездные войны».
Красный, Sem(x u короле&ский синий	67Машина, которая должна была отвезти Алекса на частный ко¬
ролевский аэродром, уже ожидает его снаружи.—	Держи, — говорит Алекс. — Это мой номер. Если мы
собираемся продолжать в том же духе, то проще будет делать
это без посредников. Просто пиши мне, и мы все уладим.Генри ошарашенно уставился на него, и Алекс задумался
о том, откуда у этого парня вообще друзья.—	Договорились, — наконец отзывается Генри. — Спа¬
сибо.—	И предупреждаю, никаких грязных звонков по
ночам, — говорит ему Алекс, и Генри подавляет в себе смешок.
Iиз АМЕРИКИ С ЛЮБОВЬЮ:фальшивая дружба Генри и АлексаУГРОЗА НОВОГО БРОМАНСА?Фото сына президента США и принца ГенриФОТОГРАФИИ:Выходные Алекса в АондонеВпервые за неделю Алекс не выходит из себя, листая но¬
востную ленту. Все благодаря очередной подброшенной
People утке — всего несколько строк о том, как сильно Алекс
«ценит» дружбу с принцем, разделяющим его собственный
«жизненный опыт» сына одного из мировых лидеров. Читая
это, Алекс думает о том, что единственное, что они с Генри
разделяют, — это желание не видеть друг друга до конца своих
дней.Его мать больше не желала его смерти, пусть даже под¬
строенной, и, перестав получать тысячи злобных твитов в час,
Алекс счел это за личную победу.
Красный, ^елый и короле&ский синий	69Пытаясь скрыться от назойливого поклонника-первокурс-
ника, который не переставал пялиться на него, он покидает
холл кампуса с восточной стороны, допивая остывший кофе.
Первым занятием в этот день был факультативный курс под
названием «Президентство и СМИ», который он посещает
со смесью мрачного очарования и научного любопытства. Все
еще не отойдя от перелета, единственной целью которого
было не позволить прессе разрушить позиции его матери,
Алекс может оценить подобную иронию.Лекция в тот день была посвящена секс-скандалам в пре>
зидентской истории. Выйдя из аудитории и достав телефон,
он набирает сообщение Норе:Вероятность того, что кто-то из нас ввяжется в секс-
скандал еще до конца второго семестра?Ответ приходит в считаные секунды:94%, что твой член вновь предстанет пред лицом всей
нации. Кстати, ты видел это?К сообщению прилагается ссылка — пост неизвестного
блогера, трещащий по швам от изобилия фото и анимиро¬
ванных картинок с ним и Генри, выступающими в эфире
утреннего шоу. Дружеское приветствие кулаками. Взаимные
искренние улыбки. Таинственные переглядывания. Сотни
комментариев под постом о том, как это мило и как прекрасно
эти двое смотрятся вместе.«Да хосспади, замутите уже, наконец», — читает Алекс
один из комментариев и смеется так, что чуть не сваливается
в фонтан.Охранник у дверей здания сената настороженно окиды¬
вает взглядом Алекса, когда он скользит мимо ее поста. Она
по-прежнему убеждена в том, что именно он испортил та¬
70	Keucu Мзккуистоибличку на дверях офиса одного из сенаторов, подправив букву
в имени Митч. Но, как говорится, не пойман — не вор.Увязавшийся вслед за Алексом Кэш и глазом не моргнул,
когда парень на пару часов пропал на какой-то из своих оче¬
редных разведывательных миссий в сенате. Кэш лениво от¬
кинулся на спинку скамьи, слушая свои подкасты. Он всегда
терпеливее всех относится к выходкам президентского сына.Алекс помнит план здания наизусть с тех самых пор, как
его отец был избран в сенат. Именно здесь он почерпывает
свои энциклопедические знания о политике и судопроизвод¬
стве, здесь он проводит больше дней, чем должен, соблазняя
чьих-то помощниц, собирая и распуская сплетни. Его мать,
делая вид, что ее раздражает поведение сына, впоследствии
частенько выведывает у того все, что ему удалось узнать.Из-за того, что сенатор Оскар Диас находится в Кали¬
форнии на совещании по контролю за оборотом оружия,
вместо его этажа Алекс нажимает кнопку лифта с цифрой
пять.Его любимый сенатор — новичок Рафаэль Луна, тридца¬
тидевятилетний член независимой партии из Колорадо. Отец
Алекса взял его под свое крыло, когда он был всего лишь по¬
дающим надежды адвокатом. Теперь же Ауна любимчик среди
политиков по нескольким причинам: а) следующим друг за
другом победам во внеочередных и всеобщих выборах за место
в сенате и б) лидирующей позиции в списке пятидесяти самых
красивых людей по версии печатного издания The Hill.Aackc провел целое лето 2018 года в Денвере в предвы¬
борном штабе Ауны, поэтому между ними сложились особые
нездоровые отношения, основанные на поедании Skittles со
вкусом тропических фруктов с заправок и ночным написа¬
красный, 6гш(к и короле&ский синий	71нием пресс-релизов. Порой к нему вновь возвращается кар-
пальный синдром, эта давно забытая боль в запястье.Он находит Луну в его офисе в очках в роговой оправе, ни¬
сколько не портивших его внешность кинозвезды, случайно
попавшей в политику. Алекс всегда предполагал, что томные
карие глаза, идеально стриженная борода и эффектные скулы
вернули Луне все те голоса, что тот потерял, будучи уроженцем
Латинской Лмерики и открытым геем.В кабинете тихо играет классическая музыка — любимая
музыка Алекса, которую он помнит еще со времен в Ден¬
вере: альбом Мадди Уотерса. Подняв глаза и увидев Алекса
в дверном проеме. Луна роняет ручку на беспорядочную кучу
бумаг и откидывается на спинку кресла.—	Ты что тут забыл, малец? — спрашивает он, бросив на
Алекса свой кошачий взгляд.Алекс засовывает руку в карман, вытаскивает из него па¬
кетик Skittles, и на лице Луны тут же появляется улыбка.—	Отлично, — говорит он, хватая пакетик в тот же мо¬
мент, как тот приземляется на пресс-папье, и выдвигает ногой
кресло из-под стола перед собой.Алекс садится, наблюдая, как Луна разрывает упаковку зу¬
бами.—	Чем сегодня занят?—	Ты и так знаешь гораздо больше, чем должен знать обо
всем, что есть на этом столе.Алекс действительно знает: это все та же реформа системы
здравоохранения, застопорившаяся с тех пор, как они про¬
играли промежуточные выборы в сенат.—	Серьезно, ты что тут делаешь?—	Хмм. — Алекс перебрасывает ногу через подлокотник
кресла. — Меня возмущает сама мысль о том, что я не могу
72	Кейси Маки^стоинавестить дорогого друга семьи без каких-либо скрытых мо¬
тивов.—	Чушь собачья.Алекс хватается за грудь.—	Ты ранил меня.—	А ты меня утомил.—	Я тебя очаровал.—	Я вызову охрану.—	Справедливо.—	Давай лучше обсудим твою маленькую поездку в Ев¬
ропу, — говорит Ауна, сосредоточив на Алексе свой прони¬
цательный взгляд. — Ждать ли мне совместного подарка на
Рождество от вас с принцем в этом году?—	Вообще-то, — увиливает от темы Алекс, — если уж
я здесь, у меня есть к тебе вопрос.Ауна смеется, отклоняясь назад и складывая руки за го¬
ловой. Алекс чувствует, как на долю секунды его лицо крас¬
неет — едва уловимый след нахлынувшего адреналина, свиде¬
тельствующий о том, что он подобрался вплотную к истинной
причине своего появления.—	Я так и думал.—	Я хотел узнать, слышал ли ты что-нибудь о Конноре? —
спрашивает Алекс. — Нам весьма пригодилось бы одобрение
другого сенатора из независимой партии. Думаешь, он пойдет
на это? — Он с невинным видом машет ногой, перебро¬
шенной через подлокотник. Вид у него такой, словно он спра¬
шивает о погоде.Стэнли Коннор, эксцентричный и всеми обожаемый по¬
жилой самовыдвиженец с молодежной медиагруппой стал
бы большим приобретением в будущей избирательной ком¬
пании, и они оба это понимают.
Красный, Sem<k u королевский синий	73Луна причмокивает конфетой.—	Ты хочешь знать, захочет ли он поддержать нас, или
спрашиваешь, знаю ли я, за какие ниточки нужно потянуть,
чтобы подтолкнуть его к этому?—	Раф. Приятель. Дружище. Ты же знаешь, что я никогда
до такого не опущусь.Луна вздыхает, повернувшись в кресле.—	Он вольная пташка. Ваши взгляды касательно соци¬
альных проблем схожи, но ты же знаешь, как он относится
к экономической политике твоей матери. Вероятно, ты в курсе
результатов голосований даже лучше меня, парень. Он не при¬
надлежит ни к одной партии, но в вопросах налогов может по¬
ступить совершенно иным образом.—	А что насчет того, что я не знаю?Луна ухмыляется.—	Я знаю, что Ричардс обещает самовыдвиженцам поли¬
тику центризма с большими переменами в сферах, не касаю¬
щихся социальных проблем. И я также знаю, что часть этой
политики идет вразрез с позицией Коннора в области здраво¬
охранения. Можно начать с этого — гипотетически, если бы
я захотел принять участие в ваших махинациях.—	И ты не считаешь, что бессмысленно гоняться за дру¬
гими ведущими кандидатами из республиканской партии,
кроме Ричардса?—	Черт возьми, — произносит Луна, помрачнев. — Есть
ли какой-то шанс, что против твой матери выйдет хоть кто-то,
кроме этого гребаного мессии, правого популиста и наслед¬
ника всего состояния Ричардсов? Очень сомневаюсь.Ллекс улыбается.—	Люблю тебя, Раф.Луна вновь закатывает глаза.
74	Кгйси Мзккуистои—	Вернемся к тебе, — говорит он. — Не думай, что я не
заметил, как ты сменил тему. Чтобы ты знал, я обыграл коллег,
поставив на то, сколько времени тебе потребуется, чтобы соз¬
дать инцидент международного масштаба.—	Ух ты, а я считал, что могу тебе доверять, — вздыхает
Алекс с таким видом, как будто его предали.—	Так в чем там дело?—	Да нет никакого Ьела, — отвечает Алекс. — Генри всего
лишь... знакомый, с которым мы вместе сделали глупость.
Я должен это исправить. Все в порядке.—	Аадно-ладно, — говорит Ауна, поднимая руки
в воздух. — И все же он красавчик, как считаешь?Алекс корчит лицо.—	Да, если ты любишь смазливых принцев.—	Кто же их не любит?—	Я не люблю, — буркнул Алекс.Ауна выгнул бровь.—	Ну конечно.—	О чем ты?—	Просто вспоминаю прошлое лето, — говорит он. —
В моей памяти сохранилось весьма яркое воспоминание о том,
как ты мастерил куклу вуду в виде принца Генри за своим ра¬
бочим столом.—	Не было такого.—	Илиэтобыламишень для дротиков с его лицом?Алекс возвращает ногу на пол и негодующе складываетруки на груди.—	На моем столе лежал журнал с его фотографией, по¬
тому что в нем была статья про меня, и так вышло, что именно
он оказался на обложке.—	Ты пялился на него целый час.
Красный, 5гш(х и короле&ский синий	75—	Ложь, — отвечает Алекс. — И клевета.—	Все выглядело так, словно ты пытаешься взглядом под¬
жечь эту фотку.—	К чему ты клонишь?—	Просто считаю, что это интересно, — говорит Луна. —
Как быстро все меняется.—	Перестань, — протягивает Ллекс. — Это же политика.—	Ага.Алекс трясет головой так, словно это поможет замять не¬
приятную тему.—	Кроме того, я пришел сюда обсудить поддержку сената,
а не мои постыдные общественные связи.—	Вот как, — произносит Луна с хитрой улыбкой, — но
я думал, что ты просто наносил визит другу семьи?—	Конечно. Именно это я и имел в виду.—	Алекс, неужели тебе и правда больше нечем заняться
в пятничный день? Тебе же двадцать один. Ты должен сейчас
играть в пиво-понг или готовиться к какой-нибудь вечеринке.—	Ну, я готовлюсь, — лжет тот. — Но делаю также и это.—	Да брось. Я лишь пытаюсь дать тебе совет как от ста¬
рика молодому парню.—	Тебе тридцать девять.—	Моей печени уже девяносто три.—	Ну, в этом не я виноват.—	Вспоминая ночи в Денвере, вынужден с тобой не со¬
гласиться.Алекс смеется.—	Вот потому мы и дружим.—	Алекс, тебе нужны другие друзья, — говорит Луна. —
Друзья не из конгресса,—	Они у меня есть! Это Джун и Нора.
76	Кгйси Мзккуистои—	Ага, твоя сестра и девчонка с суперкомпьютером в го¬
лове, — отрезает Луна. — Подумай о себе, пацан, пока еще
есть время. Тебе нужна поддержка посерьезнее.—	Прекрати называть меня «пацан», — просит Алекс.—	Ой! — вздыхает Ауна. — У тебя все? Мне еще работать
надо.—	Все-все, — отвечает Алекс, поднимаясь с кресла. — Эй,
а Максин в городе?—	Уотерс? — спрашивает Ауна, склонив голову. — Черт,
да тебе, похоже, и правда жить надоело.Из всего политического наследия США Ричардсы — это
та семья, которую Алекс не может разгадать до сих пор, как ни
старается.В одной из своих заметок на ноутбуке он написал:
«КЕННЕДИ + БУШ -н ВСЕ ДЕНЬГИ МАФИОЗИ
И МОЩЬ СИТХОВ = РИЧАРДСЫ?» Это довольно емко
отражает все то, что Алекс успел к настоящему моменту на них
нарыть. Джеффри Ричардс, в настоящее время и, предположи¬
тельно, в будущем единственный претендент на роль главного
оппонента его матери в выборах, последние двадцать лет был
сенатором от Юты, что подразумевает огромный опыт уча¬
стия в голосованиях и законодательной деятельности. Все
это команда его матери изучила уже вдоль и поперек. Алекса
же интересуют вещи, которые не так просто раскопать, —
многие поколения генеральных прокуроров Ричардсов и фе¬
деральных судей Ричардсов были способны скрыть что угодно.Его телефон, заваленный кучей бумаг на столе, начинает
вибрировать. Сообщение от Джун: «Поужинаем? Скучаю по
твоей мордахе». Он любит Джун, искренне любит ее сильнее
всех на свете, но сейчас слишком занят.
Красный, ^елый и королевский синий	77Он ответит ей минут через тридцать, когда закончит.Уставившись на видеозапись интервью Ричардса, развер¬
нутую на планшете, Алекс пытается считать с лица мужчины
невербальные сигналы. Естественные седые волосы, сверка¬
ющие белые зубы, как у акулы. Тяжелая челюсть дядюшки
Сэма. Стал бы прекрасным предпринимателем, учитывая
то, как самозабвенно лжет о законопроекте. Алекс делает не¬
сколько пометок.Спустя полтора часа еще один вибрирующий звук отвле¬
кает Алекса от погружения в историю подозрительных нало¬
говых выплат дяди Ричардса в 1986 году. Сообщение от его
матери в групповом чате — смайлик с пиццей. Он помечает
страницу закладкой и отправляется наверх.Семейные ужины — явление в Белом доме редкое, при
этом проходят они гораздо менее помпезно, чем остальные
мероприятия. Мать посылает кого-то за пиццей, и всей се¬
мьей они занимают игровую комнату на третьем этаже.
Вместо фарфора — куча одноразовых тарелок, в качестве на¬
питка — Shiner^ привезенный прямиком из Техаса. Алекса
всегда забавляет, когда какой-нибудь здоровенный охранник
передает по наушнику кодовое сообщение: «Черный Мед¬
ведь запросил дополнительную порцию желтого чили».Джун уже на месте, потягивает пиво в шезлонге. Чувство
вины незамедлительно колет Алекса, когда он вспоминает о ее
сообщении.—	Черт, я полный урод, — говорит он.—	Ммм, это точно.—	Но чисто технически... я ведь ужинаю с тобой?—	Просто принеси мне пиццу, — просит она, вздохнув.
После того как охранная служба в 2017 году неправильно ис-^ Техасский бренд пива.
78	Keucu Маккуисшоитолковала крики и споры по поводу пи1щы с оливками, чуть
не заблокировав всю резиденцию разом, теперь каждый полу¬
чает собственную пиццу.—	Не вопрос, Жучок, — говорит он и берет две коробки.
«Маргарита» — для Джун, пепперони и грибы — для него.—	Здравствуй, Алекс, — звучит голос откуда-то из-за теле¬
визора после того, как он устроился поудобнее со своей едой.—	Привет, Лео, — отвечает Алекс. Его отчим копошится
в проводах — возможно, пытается провернуть что-то, до¬
стойное самого Тони Старка. Именно так он поступает со
всей электроникой, будучи эксцентричным миллионером-изо-
бретателем. Привычки таких людей искореняются с трудом.
Алекс уже собирается просить объяснений, но тут в комнату
влетает его мать.—	И зачем только вы все позволили мне баллотироваться
в президенты? — спрашивает она, мелкими отрывистыми уда¬
рами барабаня пальцами по клавиатуре телефона.Скинув туфли на каблуках в угол комнаты, она швыряет
в ту же сторону мобильник.—	Потому что все мы знали, что лучше не пытаться тебя
остановить, — слышится голос Лео, высунувшего свою боро¬
датую голову в очках. — И потому что мир без тебя рухнет,
моя лучезарная орхидея, — добавляет он.Мать закатывает глаза, но улыбается. Так было всегда,
с тех пор, как эти двое впервые встретились на благотвори¬
тельном вечере, когда Алексу было всего четырнадцать. Она
была спикером палаты представителей конгресса, а он — ге¬
нием с дюжиной патентов и деньгами, которые можно было
потратить на реформы по охране здоровья женщин. Теперь
она стала президентом, а он продал все свои компании.
Красный, ^елый и короле&ский синий	79чтобы посвятить время исполнению обязанностей первого
джентльмена США.Эллен расстегивает молнию на спине на пару сантиме¬
тров — знак того, что она официально закончила с работой на
сегодня, — и берет кусочек пиццы.—	Итак, — произносит она и проводит рукой перед
лицом — лицо президента исчезает, появляется лицо ма¬
тери, — привет, детки.—	Првт, — бормочут Алекс и Джун в унисон, набив рот
едой.Эллен вздыхает и смотрит на Аео.—	И что, вот это мои дети? Никаких чертовых манер —
какая-то парочка мелких опоссумов. Вот почему говорят, что
женщины не могут иметь все и сразу—	Они совершенны, — отзывается Аео.—	Хорошие и плохие новости, — объявляет Эллен. — Ва¬
ляйте.Вечная система наверстывания упущенного включается
в ней в те дни, когда она занята больше всего. Алекс вырос
с матерью, которая была поразительным сочетанием пре¬
дельно организованного и эмоционального человека и ведет
себя словно чрезмерно вовлеченный в свое дело жизненный
наставник. Его мать даже сделала презентацию, когда у Алекса
впервые появилась девушка.—	Ммм. — Джун проглатывает кусочек пиццы. — Хо¬
рошая новость... О! Боже мой. Ронан Фэрроу написал
в «Твиттере» о моей заметке в New York Magazine^ и теперь
мы обмениваемся там шуточками. Первая часть плана по пре¬
вращению его в своего друга уже позади.
80	Кгйси Мзккуистои—	Не притворяйся, что все это не часть твоего плана, как
убить Вуди Аллена и выставить все как несчастный случай,
злоупотребив своим положением, — встревает Алекс.—	Он такой хилый, что достаточно одного хорошего
толчка...—	Сколько раз я должна говорить вам, чтобы вы не об¬
суждали планы убийства в присутствии действующего прези¬
дента? — перебивает их мать. — Правдоподобное отрицание.
Продолжай.—	Ну ладно, — говорит Джун. — Плохая новость в том,
что... Вуди Аллен по-прежнему жив. Твоя очередь, Алекс.—	Хорошо то, — отвечает Алекс, — что я обманом за¬
ставил одного из профессоров согласиться с тем, что вопрос
на нашем последнем экзамене был некорректным, и получил
зачет. — Он делает большой глоток пива. — Плохо то, что...
мам, я видел новую картину в холле на втором этаже и хочу
знать, как ты позволила повесить портрет терьера Джорджа
Буша в нашем доме.—	Приобщаюсь к народу, — отвечает Эллен. — Аюди
считают их милыми.—	Я хожу мимо него каждый раз, как иду в свою ком¬
нату, — говорит Алекс. — Его маленькие глазки-бусинки сле¬
дуют за мной повсюду.—	Картина остается.Алекс вздыхает.—	Ладно.Настает очередь Лео. Как всегда, его минусы каким-то об¬
разом превращаются в плюсы. Затем приходит черед Эллен.—	Что ж, мой посол в ООН не справился со своей един¬
ственной обязанностью и что-то ляпнул про Израиль, а теперь
я должна звонить Нетаньяху и извиняться перед ним лично.
Красный, ^елый и короле&ский синий	81Но хорошо то, что в Тель-Авиве сейчас два часа ночи, так что
я могу отложить это до завтра и поужинать с вами двумя.Алекс улыбается ей. Даже три года спустя он по-прежнему
с благоговением слушает о том, как мать говорит о своих пре¬
зидентских проблемах. Настает время ленивой болтовни,
мелких колкостей и шуток «для своих». Несмотря на то что
такие вечера случаются редко, они по-прежнему прекрасны.—	Итак, — произносит Эллен, взявшись за следующий
кусок пиццы и начав с корочки. — Я когда-нибудь рассказы¬
вала вам, как играла в бильярд в баре у матери?Джун резко останавливается, не донеся пиво до рта.—	Что ты делала?—	Ага, — подтверждает она. Алекс обменялся недовер¬
чивыми взглядами с Джун. — Мама управляла тем чертовым
баром, когда мне было шестнадцать. Он назывался «Пьяный
скворец». Она разрешала мне приходить после школы и де¬
лать там уроки, а друг-вышибала следил за тем, чтобы никто из
старых пьяниц ко мне не приставал. Через несколько месяцев
я уже неплохо играла в пул и начала спорить с постоянными
посетителями, что смогу их обыграть. Вот только я дурачила
их — держала кий неправильно, притворялась, что забыла,
какие шары мои. Проиграв одну партию, я затем отыгрывала
в два раза больше.—	Ты, должно быть, шутишь, — говорит Алекс, несмотря
на то, что вполне может себе это представить. Его мать всегда
была пугающе хороша в бильярде и еще лучше — в стратегиях.—	Все правда, — подтверждает Лео. — Как думаете, как
она научилась добиваться всего, что хочет, от старых извра¬
щенцев? Это главное умение эффективного политика.Проходя мимо, словно королева, скользящая сквозь толпу
поклонников, Эллен принимает поцелуй Лео. Положив не¬
82	Кгйси Мзккуистоидоеденный кусок пиццы на бумажное полотенце, она берет
с полки кий.—	В общем, — произносит она, — смысл в том, что ни¬
когда не рано распознать в себе дар и использовать его для до¬
стижения своих целей.—	Как скажешь, — отвечает Алекс. Он бросает взгляд на
мать, и они обмениваются оценивающими взглядами.—	Включая, возможно... — говорит Эллен задумчиво, —
работу над президентской предвыборной кампанией.Джун опускает свой кусок на стол.—	Мама, он еще даже не закончил колледж.—	В том-то и дело, — нетерпеливо отзывается Алекс. Он
ждал этого предложения. — Никаких пробелов в резюме.—	Это касается не только Алекса, — говорит мать. — Это
касается вас обоих.Выражение мучительного страха на лице Джун сменяется
мучительным ужасом. Алекс шикает в сторону сестры, и кусок
гриба слетает с его пиццы, попав ей на нос.—	Мы внимательно слушаем.—	Я тут подумала, — произносит Эллен, — раз уж вы —
«Трио Белого дома», — она изображает пальцами кавычки
так, будто не сама придумала это название, — то не должны
быть просто кем-то. Все вы — нечто большее. У вас есть на¬
выки. Вы умны. Талантливы. Вы могли бы стать не только
чьими-то подручными, но и штатными сотрудниками.—	Мам... — начинает Джун.—	О каких позициях ты говоришь? — прерывает ее Алекс.Его сестра замолкает и возвращается к своему куску пиццы.—	В семье не без зануды, Алекс, — произносит она, от¬
кусывая кусочек. — Политика — это для тебя. Куча исследо¬
ваний и писанины.
К|9асиь1й, 6гш(\ и королевский сииий	83—	Да, черт возьми, — отзывается Алекс. — Жить не могу
без этой романтики. Я в деле.—	Алекс... — снова начинает Джун, но мать обрывает ее.—	Джун, я думала о работе в коммуникациях, — продол¬
жает она. — Раз уж твое образование связано с обществен¬
ными связями, то я решила, что ты можешь взять на себя часть
ежедневных контактов с медиаагентствами, работать над рас¬
сылкой, анализировать аудиторию...—	Мам, у меня уже есть работа, — отвечает Джун.—	Ах, да. Конечно, дорогая. Но ты могла бы работать на
полную ставку. Ты получишь связи, карьерный рост, реальный
опыт и при этом будешь заниматься чем-то совершенно по¬
трясающим.—	Я, эм... — Джун отщипывает кусочек корочки от
пиццы. — Не помню, чтобы я когда-нибудь говорила, что хочу
заниматься чем-то подобным. Это... серьезное решение, мам.
И ты понимаешь, что если сейчас я займусь связями в пред¬
выборной кампании, то потеряю шанс стать журналистом —
журналистский нейтралитет и все такое. Мне и сейчас едва
позволяют выражать свои мысли в колонках.—	Детка, — говорит мама. На ее лице появляется то вы¬
ражение, которое обычно возникает, когда она говорит что-то,
что с пятидесятипроцентной вероятностью может тебя вы-
бесить. — Ты так талантлива, и я знаю, что ты вкладываешь
в работу все свои силы, но когда-нибудь тебе придется стать
реалисткой.—	Что ты хочешь этим сказать?—	Я лишь имею в виду... Не знаю, счастлива ли ты, —
говорит Эллен, — может быть, пришло время попробовать
что-то новое. Вот и все.
84	K^cu Мзккуистои—	He знаю, как насчет остальных, — отвечает Джун, —
но это не мое.—	Джу-у-у'ун, — протягивает Алекс, откидывая голову
назад, чтобы посмотреть на нее вверх ногами через подло¬
котник своего кресла. — Просто подумай об этом.Он вновь смотрит на мать.—	Ты и Норе предлагаешь работу?Эллен кивает.—	Завтра Майк поговорит с ней о позиции в аналитиче¬
ском отделе. Если она примет его предложение, то приступит
как можно скорее. Вы, мистер, сможете начать лишь после
окончания колледжа.—	О боже, Трио Белого дома несется в бой! Это по¬
трясающе. — Он смотрит на Лео, который прекратил копо¬
шиться в телевизоре и теперь довольно поглощает кусок сыр¬
ного хлеба. — Тебе тоже предлагают работу, Лео?—	Нет, — отвечает тот. — Как обычно, мои обязанности
на посту первого джентльмена заключаются лишь в том, чтобы
заботиться о сервировке и хорошо выглядеть.—	Стол действительно выглядит чудесно, малыш, — про¬
износит Эллен, насмешливо целуя его. — Л эти подложки из
мешковины!—	Ты можешь поверить, что декоратор счел, что бархат
выглядит лучше?—	Спаси ее Господь.—	Мне все это не нравится, — говорит Джун Алексу, пока
их мать отвлекается на разговоры о декоративных грушах. —
Уверен, что хочешь эту работу?—	Все будет хорошо, Джун, — говорит он ей. — Если ты
по-прежнему собираешься присматривать за мной, то всегда
можешь принять это предложение.
Красный, ^елый и королевский синий	85Джун стряхивает его руку и возвращается к своей пицце
с непроницаемым выражением лица. На следующий день на
белой доске в кабинете Захры появляются три одинаковых
стикера.РАБОТА В КАМПАНИИ: ААЕКС-НОРА-ДЖУННа стикерах под его именем и именем Норы написано ко¬
роткое «да». Под именем Джун, несомненно, ее почерком —
«НЕТ».Алекс занят заметками на лекции по политике, когда полу¬
чает первое сообщение.Этот тип похож на тебя.К сообщению прилагается фотография — скриншот
с экрана ноутбука. Момент из «Возвращения Джедая» по¬
ставлен на паузу: вождь Чирпа, крошечный командующий
эвоков, умилительный и одновременно разъяренный.Кстати, это Гвнри.Алекс закатывает глаза, но добавляет новый контакт в свой
телефон: Принц-мудак. Эмодзи-какашка.Он честно не собирается отвечать, но через неделю, увидев
заголовок на обложке журнала People — «ПРИНЦ ГЕНРИ
УЛЕТАЕТ ЗИМОВАТЬ НА ЮГ» — вместе с фотографией
самого Генри, весьма артистично позирующего на австралий¬
ском пляже в приличных, но крошечных плавках темно-си-
него цвета, не может удержаться.У тебя МНОГО родинок, — пишет он, прикрепив к сооб¬
щению снимок разворота журнала. — Это из-за инцестов?
86	Keucu МзккуиопоиОстроумный ответ Генри возвращается через два дня
в виде скриншота твита Daily Mail. « Станет ли Алекс Клер'
шнт-Диас отцом ?»Приложенное сообщение гласит:Мы ведь были так осторожны, дорогой!От удивления Алекс смеется так громко, что Захра вынуж¬
дена прогнать его с еженедельного обсуждения текущих дел.Оказывается, Генри может быть забавным. Алекс мыс¬
ленно добавляет это в свою копилку наблюдений.Кроме того, выясняется, что Генри любит писать сооб¬
щения, заскучав от королевской рутины — на бесконечных
визитах, бессмысленных брифингах по земельным владениям
его семьи, а однажды даже в то время, когда его намазывали
автозагаром, что он ненавидит и считает унизительным.Алекс не может сказать, что ему нравится Генри, но ему по
душе быстрый ритм споров, которые обязательно возникают
на каждую тему. Он знает, что слишком много болтает, безна¬
дежно пытаясь сдержать свои чувства, которые обычно скры¬
вает под десятью слоями обаяния, но, в конечном счете, ему
все равно, что думает о нем принц. Вместо этого он ведет себя
настолько чудно и возбужденно, насколько ему того хочется,
а Генри отвечает на это лишь резкими вспышками поразитель¬
ного остроумия.Поэтому каждый раз, как ему становится скучно, грустно
или необходимо себя чем-то занять между бесконечными до¬
заправками кофе, он проверяет, не появилось ли на телефоне
очередное послание. Сообщение от Генри, высмеивающее
какую-то цитату из его последнего интервью; сообщение
от Генри с размышлениями о преимуществах английского
Красный, ^елый и короле&ский синий	87пива в сравнении с американским; фотография собаки Генри
в шарфе Слизерина... (не понимаю, кого ты пытаешься об¬
мануть, Пуффендуйскнй недоумок, — отвечает ему Алекс,
пока Генри не поясняет, что слизеринец — это его собака, а не
он сам).Все больше он узнает о жизни Генри через это странное
сочетание текстовых сообщений и социальных сетей. Все это
тщательно спланировано Шааном, которым Алекс немного
одержим, в особенности после сообщений Генри: «Я говорил
тебе, что у Шаана есть мотоцикл?» или «Шаан разговаривает
по телефону с Португалией».Очень быстро становится очевидно, что список фактов
о Генри либо опускает самые интересные вещи, либо откро¬
венно сфабрикован. Любимое блюдо Генри — вовсе не пирог
с бараниной, а дешевый фалафель в десяти минутах ходьбы
от дворца. Большую часть своего академического года^ он
провел, работая на благотворительные организации по всему
миру, половина из которых принадлежит его лучшему другу
Пезу.Алекс узнает о том, что Генри мастерски разбирается
в классической мифологии и может назвать по памяти не¬
сколько десятков созвездий. Выслушав о нудных подробно¬
стях управления парусником больше, чем ему хотелось бы
знать, восемь часов спустя Алекс не комментирует эти рас¬
сказы никак иначе, кроме как «круто». Генри почти никогда
не ругается, но и не возражает против грязной брани Алекса.^ Академический год (англ. gap усат) — год перерыва, как правило,
между школой и высшим учебным заведением, в который человек пересма¬
тривает свои взгляды, посвящает время хобби, готовится к поступлению
и т.д.
88	Kaicu МакнуистоиСестра Генри, Беатрис — или Беа, как выясняет Алекс, —
часто появляется в его сообщениях, поскольку тоже живет
в Кенсингтонском дворце. Из того, что он узнает, эти оба
ближе друг с другом, чем с братом. Вместе с принцем они срав¬
нивают свои мысли об испытаниях и невзгодах, которые несет
в себе наличие старшей сестры.Би тоже заставляла тебя наряжаться
в платья в детстве?
Джун тоже тайком таскала остатки еды из
холодильника глубокой ночью, словно уличный
мальчишка из романа Диккенса?Все чаще в разговорах всплывает Пез, который являет
собой такую интригующую и причудливую личность, что
Алекс удивляется, как кто-то вроде него стал лучшим другом
для Генри, который может болтать о лорде Байроне до тех пор,
пока не начнешь угрожать ему блокировкой номера. Он всегда
либо выделывает что-то безумное, вроде бейсджампинга в Ма¬
лайзии, поедания бананов со знаменитостями вроде Jay-Z, по¬
явления на обеде в ярко-розовом пиджаке с шипами от Gucci,
либо основывает очередную некоммерческую организацию.
Это просто невероятно.Алекс осознает, что, незаметно для самого себя, делится
с Генри рассказами о Джун и Норе, когда принц вдруг вспо¬
минает кодовое имя Джун — Василек, — присвоенное ей се¬
кретной службой, или шутит о том, насколько ужасна фотогра¬
фическая память Норы. Все это странно. Учитывая склонность
Алекса защищать Джун и Нору, он не замечает ничего до тех
самых пор, пока переписка Генри и Норы в «Твиттере» по
поводу их взаимной любви к фильму «Гордость и предубеж-
Красный, ^елый и короле&ский синий	89дсние» 2005 года не становится предметом всеобщего обсуж¬
дения.—	Это ведь не письма от Захры, — замечает Нора, за¬
глядывая ему через плечо. Алекс отталкивает ее локтем. —
Каждый раз ты так глупо улыбаешься, смотря в телефон. С кем
переписываешься ?—	Ни с кем. Не понимаю, о чем ты, — отвечает ей Алекс.
На экране мобильника в его руке загорается сообщение.Самая скучная в мире встреча с Филиппом.
Не позволяй газетам врать обо мне,
когда я удавлюсь на собственном галстуке.—	Подожди, — говорит она, снова потянувшись к его
телефону, — ты опять смотришь видео, где Джастин Трюдо
говорит по-французски?—	Вовсе нет!—	Я поймала тебя на этом по меньшей мере два раза с мо¬
мента вашего знакомства на обеде в прошлом году. Так что
ты вновь попался, — говорит Нора. Алекс посылает ее по¬
дальше. — Подожди-ка. О, боже мой, неужели это фанфики
о тебе? И ты не показал мне их? С кем, по их мнению, ты
кувыркаешься сейчас? Читал то, что я присылала тебе о Ма-
кроне? Я просто помирала со смеху.—	Если ты не прекратишь, я позвоню Тейлор Свифт
и скажу, что ты передумала и придешь на ее вечеринку в честь
четвертого июля.—	Так нечестно.Позже тем же вечером, оставшись один за своим рабочим
столом, Алекс отвечает Генри:
90	Кгйси МзккуисшоиЭто была встреча по поводу того, кто из ваших кузенов
должен жениться друг на друге, чтобы вернуть Утес Ка-
стерАи^?Очень смешно. Речь шла о королевских финансах.
Я буду слышать голос Филиппа, произносящий слова
«возврат инвестиций», в кошмарах до конца моей жизни.Алекс закатывает глаза и отвечает:Ох уж эта мучительная борьба за управление крова¬
выми деньгами империи.Ответ Генри приходит через минуту.Собственно, в этом и была суть встречи — я пытался
отказаться от своей доли в королевском состоянии. Отец
оставил каждому из нас более чем достаточно, и я скорее
покрою свои расходы его наследством, чем тем, что было
добыто... ну, веками геноцида. Филипп считает, что я веду
себя нелепо.Алекс дважды просматривает сообщение, чтобы убе¬
диться, что прочитал его правильно.Откровенно говоря, я впечатлен.Он посмотрел еще раз на свое собственное сообщение,
внезапно испугавшись, что сказал глупость. Затем качает го¬
ловой и кладет мобильник на стол. Блокирует его. Затем пере¬
думывает и снова берет в руки. Снимает блокировку. Увидев,
что собеседник набирает сообщение, он вновь кладет телефон.
Отворачивается. Опять поворачивается.Невозможно питать любовь к «Звездным войнам» всю
жизнь, не зная, что «империя» — это зло.Алекс был бы очень признателен, если бы Генри перестал
доказывать ему, что он не прав.Принц-мудак / эмодзи-какашка/Родовое гнездо Ланнистеров из «Игры престолов».
красный, бгАш и короле&ский синий	9130 октября 2019 года, 13:07отвратительный галстукПринц-мудак
Какой галстук?ты только что выложил фотку
в нем в «Инстаграме»Принц-мудак
А что с ним не так?Обычный серый галстук.в том-то и дело, попробуй носить галстук с узором.и прекрати хмуриться на телефон,
как ты делаешь прямо сейчасПринц-мудакУзоры рассматриваются как некое «заявление».
Королевские особы не должны заявлять
что-то посредством одежды.ну хоть в инсту выложиПринц-мудакТы заноза в моей нежной и чувствительной заднице.спасибо!
92	Keucu Мзккуистои17 ноября 2019 года, 11:04Принц-мудактолько что получил пятикилограммовую
посылку с предвыборными значками
Эллен Клермонт и твоим лицом на них.Твоя идея?просто пьп-аюсь освежить твой
гардероб, солнышкоПринц-мудакНадеюсь, что эти бессмысленные
траты того стоили.Моя охрана решила, что это бомба.Шаан чуть не вызвал кинологов.о, это, определенно, стоило того —
теперь я более чем уверен в этом,
передавай привет шаану.
скучаю по его сладкой заднице
чмоки-чмокиПринц-мудак
И думать забудь.
—	Об этом все уже в курсе. Не моя вина в том, что ты
узнал об этом только сейчас, — говорит его мать, вышагивая
по Западному крылу и ускоряясь.—	Ты должна была сказать мне, — почти кричит Алекс,
переходя на бег. — Каждый День благодарения эти чертовы
индейки для церемонии занимают целый номер люкс в отеле
Willard на средства налогоплательщиков?—	Да, Алекс, именно так...—	Колоссальная растрата государственных денег!—	...и еще две двадцатикилограммовые индюшки по
имени Корнбред и Стаффинг направляются по шоссе Пен-
сильвания-авеню прямо сейчас. У нас нет времени на то,
чтобы все менять.Не раздумывая ни секунды, Алекс выпаливает:—	Перевезите их к нам домой.—	Куда? У тебя в заднице припрятана клетка для птиц?
Где в этом памятнике исторического наследия я должна раз¬
местить пару индеек до завтрашней церемонии помилования?—	Да хоть в моей комнате. Мне плевать.Эллен смеется.
94	Кгйси Мзккуистои—	Нет.—	Чем она отличается от номера в отеле? Перевези ин-
дюшек ко мне, мам.—	Я не стану селить тебя с индюшками.—	Перевези индеек ко мне.—	Нет.—	Перевези их ко мне, перевези их ко мне, перевези их
ко мне...Этой же ночью Алекс сидит, уставившись в холодные без¬
жалостные глаза доисторического хищника, успев сто раз по¬
жалеть.ОНИ ВСЕ ПОНИМАЮТ, — пишет он Генри. — ОНИ
ЗНАЮТ,ЧТОЯВЫРВААИХИЗ ПЯТИЗВЕЗДОЧНЫХ
АПАРТАМЕНТОВ, ЧТОБЫ ПОСАДИТЬ В КАЕТКУ
В СВОЕЙ КОМНАТЕ, И В ТУ ЖЕ СЕКУНДУ, КАК
Я ОТВЕРНУСЬ, ВОПЬЮТСЯ СВОИМИ КОГТЯМИ
ВМОЮПАОТЬ.Корнбред пустым взглядом пялится на Алекса из-за пру¬
тьев огромного вольера, стоящего возле дивана. Девушка-вете-
ринар с фермы приходит каждые несколько часов, чтобы про¬
ведать индюшек. Каждый раз Алекс спрашивает ее, сможет ли
она распознать у них жажду крови.Из соседней комнаты Стаффинг издает очередное зло¬
вещее курлыканье.Алекс собирался покончить со всеми делами на сегодня.
Действительно собирался. Прежде чем посмотреть передачу
о заоблачных ценах на индейку по CNN, Алекс мельком про¬
смотрел моменты недавно прошедших предварительных де¬
батов республиканской партии. Он планировал закончить
свои заметки для предстоящего экзамена, а затем изучить
Красный, ^елый и королевский синий	95целую папку по контактам с населением, которую убедил от¬
дать ему для работы в кампании матери.Вместо этого Алекс оказывается в ловушке, которую под¬
строил себе сам, приговоренный к тому, чтобы нянчиться
с индюшками до самой церемонии, и лишь сейчас осознает,
что боится больших птиц. Он уже думает над тем, чтобы по¬
спать на диване, но что, если эти демоны вырвутся из клетки
и поубивают друг друга, находясь под его присмотром?
ЭКСТРЕННОЕ СООБЩЕНИЕ: ОБЕ ИНДЕЙКИ
НАЙДЕНЫ МЕРТВЫМИ В СПААЬНЕ СЫНА ПРЕ¬
ЗИДЕНТА США. ПОМИАОВАНИЕ ИНДЕЕК С ПО¬
ЗОРОМ ОТМЕНЕНО. ПРЕЗИДЕНТСКИЙ СЫН
ПРИЗНАН САТАНИСТОМ, ВИНОВНЫМ В РИТУ-
ААЬНОМ УБИЙСТВЕ ИНДЮШЕК.Прошу тебя, пришли фото, — Генри выбирает весьма
странный способ поддержать его.Алекс опускается на край кровати. Он привык переписы¬
ваться с Генри почти каждый день, независимо от разницы во
времени, раз уж оба бодрствуют возмутительно рано утром
и безбожно поздно вечером. Ровно в семь Генри присылает
Алексу снимки с утреннего занятия по поло, на что тот от¬
вечает уже послеобеденным фото в кровати в очках, с кофе
в руке, погребенный под кучей бумаг. Алекс не понимает, по¬
чему Генри никогда не реагирует на его постельные селфи: они
всегда получаются уморительными.Он делает снимок индюка и нажимает «отправить»,
вздрагивая, когда птица угрожающе взмахивает крыльями.А мне кажется, он милый, — отвечает Генри.
96	Кгйси Мзккуистоипотому что ты не слышишь
этого жуткого курлыканья.
Именно, это самый зловещий звук из всех,
что могут издавать животные.—	Знаешь что, мелкий засранец? — спрашивает Алекс
в ту же секунду, как их соединяют. — Можешь послушать его
сам и выразить свое мнение...—	Алекс? — По ту сторону трубки звучит хриплый
и удивленный голос Генри. — Ты действительно звонишь мне
в три часа утра, чтобы я послушал индюка?—	Само собой, — отвечает Алекс. Он смотрит на птицу
и ежится. — Господи Иисусе, они словно смотрят тебе в душу,
Корнбред знает обо всех моих грехах, Генри. Он знает, что
я делал, и пришел за расплатой.Он слышит шуршание по ту сторону телефона и представ¬
ляет Генри в его серой пижаме, перекатывающегося на другой
бок в кровати и включающего настольную лампу.—	Что ж, послушаем это проклятое курлыканье.—	Собери всю свою храбрость в кулак, — произносит
Алекс, переключая телефон на громкую связь и медленно вы¬
тягивая руку.Ничего. Десять долгих минут тишины.—	Действительно душераздирающе, — раздается из ди¬
намика металлический голос Генри.—	Это... ладно, это не считается, — горячо уверяет
Алекс. — Они курлыкали всю ночь напролет, клянусь.—	Уверен, что это правда, — отвечает Генри, беззлобно
усмехнувшись.
красный, ^елый и королевский синий	97—	Нет, подожди, — просит Алекс. — Я сейчас... я за¬
ставлю одного из них курлыкнуть.Он спрыгивает с кровати и направляется к клетке Корнбреда,
рискуя, но одновременно ощущая, что должен доказать свою пра¬
воту, — положение, в котором он оказывается довольно часто.—	Эм... — смущается Алекс. — Как заставить индюка за¬
говорить ^—	Попробуй курлыкнуть и посмотри, прокурлыкает ли
он в ответ.Алекс моргает.—	Ты серьезно?—	Весной мы часто охотимся на индюков, — задумчиво
отвечает Генри. — Трюк в том, чтобы понять индющку, про¬
браться в ее разум.—	Как, черт возьми, я должен это сделать?—	Так, — командует Генри. — Делай, как я скажу. Ты
должен подобраться к нему как можно ближе.Медленно, с телефоном в руке, Алекс подходит к вольеру.—	Сделано.—	Наладь с индюшкой зрительный контакт.Алекс следует указаниям Генри, льющимся из динамика
телефона, и опускается на колени, чтобы оказаться на одном
уровне с индюком. По спине пробегает холодок, когда его
глаза встречаются с бусинками черных смертоносных глаз.—	Ага.—	Отлично. Дальше, — продолжает Генри, — установи
с ней связь. Заслужи ее доверие... стань ее другом...—	Хорошо.—	Купите с ней летний домик на Майорке...—	Ненавижу тебя, мудила! — восклицает Алекс, когда
Генри принимается хохотать над своей идиотской шуткой. Его
98	Кгйси Нзккуистоивозмущенное размахивание руками путает индюка, который
тут же начинает вопить, в свою очередь вызывая испуганный
крик Алекса. — Черт подери! Ты это слышал?—	Прости, что? — спрашивает Генри. — Кажется, я оглох.—	Какой же ты придурок, — буркает Алекс. — Ты вообще
когда-нибудь бывал на индюшачьей охоте?—	Алекс, в Британии это запрещено.Алекс возвращается в свою постель и утыкается лицом
в подушку.—	Надеюсь, Корнбред и вправду прикончит меня.—	Аадно-ладно, я все слышал, и это было... весьма устра¬
шающе, — говорит Генри. — Поэтому я понимаю тебя.
А Джун где?—	У них с Норой что-то типа девичника. А когда я на¬
писал им, запросив подкрепление, то они ответили, — он за¬
читывает монотонным голосом: — «хахахахахахахаха, удачи
тебе», а затем добавили эмодзи с индюшкой и кучкой дерьма.—	Справедливо, — отзывается Генри. Алекс может пред¬
ставить, как он молча качает головой. — Так что ты собира¬
ешься делать сейчас? Не спать с ними всю ночь?—	Я не знаю! Наверное! Какие у меня еще есть варианты?—	Тебе больше негде спать? У вас разве там не тысяча
лишних комнат?—	Да, но вдруг они вырвутся на свободу? Я смотрел
«Парк Юрского периода». Ты знал, что птицы произошли от
ископаемых ящеров? Это научный факт. В моей комнате ди¬
нозавры, Генри. А ты хочешь, чтобы я спал так, будто они не
вырвутся из своих клеток и не захватят весь остров в ту же
минуту, как я закрою глаза? О кей, может, твоя белая задница
что-нибудь предложит?
Кл>асиь1й, ^елый и короле&ский синий	99—	Я точно тебя прикончу, — говорит Генри. — Ты даже
не успеешь ничего понять. Нашим наемникам предоставлена
свобода действий. Они придут ночью и подстроят все как не¬
вероятно унизительный несчастный случай.—	Аутоэротическая асфиксия?—	Сердечный приступ в туалете.—	Боже.—	А я предупреждал.—	Думал, ты сделаешь это более интимно — шелковая
подушка на лицо, медленное и тихое удушение. Аишь ты и я.
Очень эротично.—	Ха, договорились, — кашляет Генри.—	В любом случае, все это неважно, потому что один из
этих долбаных индюков убьет меня еще раньше.—	Я правда не думаю, что... О, здравствуй. — По ту сто¬
рону раздаются шорохи, шуршание обертки и звуки тяжелого
сопения, отдаленно напоминающего собачье. — Кто тут хо¬
роший мальчик?. передает привет.—	Привет, Дэвид.—	Он... Ой! Это не тебе, мистер Вобблс! Это длял^^«:«! —
Больше шорохов и приглушенное обиженное «мяу». — Нет,
мистер Вобблс! Поганец!—	Кто такой, черт подери, мистер Вобблс?—	Тупой кот моей сестры, — отвечает Генри. — Эта тварь
весит около тонны, но по-прежнему пытается стянуть мое лю¬
бимое печенье «Джаффа». Они с Дэвидом хорошо ладят.—	Что вы там делаете?—	Что я делаю? Я пытался поспать.—	Да, но ты все равно ешь свою «Джаббу», поэтому...—	«Джаффа» у господи боже, — поправляет его Генри. —
А сейчас, судя по всему, вся моя жизнь под угрозой преследо¬
100	Кейси Мзккуистоивания психически неуравновешенным американцем и парой
индюшек.—	И?Генри издает еще один громкий вздох. Он всегда вздыхает,
когда дело касается Алекса. Живительно, как в его легких еще
остается воздух.—	И... только не смейся.—	О, наконец-то, — с готовностью произносит Алекс.—	Я смотрел «Лучшего пекаря Британии»,—	Мило. Вовсе не постыдно. Что еще?—	Ну... может быть, я еще... делал одну из тех отшелуши¬
вающих масок, — поспешно говорит он.—	О, боже! Я знал!—	Уже жалею, что сказал.—	Так и знал, что у тебя должно быть хоть одно из тех бе¬
зумно дорогих скандинавских средств по уходу. А у тебя есть
крем с бриллиантами?—	Нет! — обиженно отвечает Генри, и Алекс прижимает
тыльную сторону ладони ко рту, чтобы сдержать смешок. —
Слушай, у меня завтра встреча. Я не думал, что кто-то будет
столь пристально следить за тем, что я делаю.—	Вовсе нет. Всем нам нужно держать поры в чистоте, —
отвечает Алекс. — Так тебе понравилось шоу про пекарей?—	Оно так успокаивает, — говорит Генри. — Все в па¬
стельных тонах, расслабляющая музыка, и все так милы друг
с другом. Так много можно узнать о разных видах бисквитов!
Так много, Алекс. Когда мир катится ко всем чертям, или,
скажем, ты попал в Большое Индюшачье Бедствие, — просто
включи ТВ и растворись в этом бисквитном раю.—	Американские кулинарные шоу совсем другие. Там все
потные, играет драматичная музыка, и каждая смена кадров
красный, беАш и короле&ский синий	101вызывает напряжение, — говорит Алекс. — Шоу «На куски»
по сравнению с «Лучшим пекарем» выглядит словно чертовы
«Записи Мэнсона»^—	Кажется, это многое объясняет в наших различиях, —
говорит Генри, и Алекс усмехается.—	Знаешь, — замечает он. — Ты умеешь удивлять.Генри делает паузу.—	В каком смысле?—	В том, что ты не такой уж унылый придурок.—	Ух ты, — говорит Генри, ухмыльнувшись. — Я польщен.—	Думаю, ты глубже, чем кажешься.—	А ты считал меня глупой блондинкой?—	Не совсем — просто занудойу — отвечает Алекс. — То
есть... твою собаку зовут Дэвид. Разве это не самая скучная
кличка на свете?—	Я назвал ее в честь Дэвида Боуи.—	Я... — Голова Алекса кружится от обилия вопросов. —
Ты серьезно? Какого черта? Почему тогда не просто Боуи?—	Слишком очевидно, не так ли ? — спрашивает Генри. —
В каждом должна быть загадка.—	Наверное, — отвечает Алекс. Затем, не успев сдер¬
жаться, издает страшный зевок. Он на ногах с семи утра —
с самой утренней пробежки перед занятиями. Если индюшки
не прикончат его, то это сделает усталость.—	Алекс, — уверенным голосом произносит Генри.—	Что?^ «Мэнсон: Утерянные записи» {англ. Inside the Manson Cult:
The Lost Tapes) — документальный фильм, собранный из архивных записей
учеников основателя секты «Семья» ЧарльзаМэнсона.
102	Кейси Мзккуиспмж—	С тобой не случится того, что случилось в «Парке Юр-
ского периода», — говорит он. — Ты не какой-то там герой
дешевых комедий. Ты — Джефф Голдблюм^. Иди спать.Алекс пытается подавить улыбку, которая получается го¬
раздо шире, чем фраза того заслуживает.—	Сам иди спать.—	Я пойду, — говорит Генри, и Алексу чудится, что он
слышит странную улыбку в тоне принца. Вообще ему вся эта
ночь кажется очень-очень странной, — как только ты поло¬
жишь трубку.—	Аадно, — отвечает Алекс, — но что, если они вновь
начнут вопить?—	Иди спать в комнату Джун, болван.—	О кей, — говорит Алекс.—	Окей, — повторяет Генри.—	О кей, — вновь произносит Алекс. Неожиданно он
осознает, что прежде не говорил по телефону с принцем, и у
него не было возможности понять, как с ним прощаться. Он
в растерянности. И по-прежнему улыбается. Корнбред непо¬
нимающе пялится на Алекса. Я тоже ничего не понимаю, дру¬
жище,—	О кей, — еще раз повторяет Генри. — В общем. Спо¬
койной ночи.—	Круто, — запнувшись, произносит Алекс. — Спо¬
койной ночи.Он кладет трубку и смотрит на телефон в руке так, словно
это поможет ему объяснить повисшее в воздухе напряжение.Алекс встряхивается, берет подушку, одеяло и направля¬
ется через коридор к комнате Джун. Вскарабкавшись на ее вы-^ Американский актер, исполняющий роль доктора Яна Малкольма
в серии фильмов «Парк Юрского периода».
Красный, беАш и короле&ский синий	103сокую кровать, он не может избавиться от мысли, что разговор
НС закончен.Достав телефон, он пишет:Я прислал тебе фото с индюшками, поэтому
заслужил фото твоих питомцев.Полторы минуты спустя: порозовевшее от недавнего пи-
линга лицо принца на фоне огромной, богатой и одновременно
безвкусной кровати, убранной белым с золотом бельем. С одной
стороны от Генри на подуппсе покоится голова пса, а с другой —
жирная сиамская кошка, свернувшаяся калачикам Boiqpyr
обертки от бисквитного печенья. Под глазами принца зияют си¬
няки, но на мягком лице застывает довольное выражение. Одна
рука лежит над головой на подушке, в другой он держит телефон.Вот что мне приходится терпеть, — гласит надпись под
фото, за которой следует: — серьезно, доброй НОЧИ.
Принц-мудак /эмодзи-какашка/
8 декабря 2019, 20:53
йоу, у меня тут марафон
фильмов про бонда.
ТВОЙ отец горячая штучка
Принц-мудак
Я ТЕБЯ УМОЛЯЮДаже до развода родителей Алекса у них обоих была при¬
вычка называть его по фамилиям друг друга, когда тот проявлял
определенные черты своего характера. Они по-прежнему
104	Кгйси Маккуистоипродолжают это делать. Когда Алекс треплет языком перед
прессой, мать вызывает его в свой офис и говорит:—	Соберись, Диас.Когда упертость заводит его в тупик, отец пишет ему:—	Просто забей, Клермонт.Мать Алекса вздыхает и кладет на стол копию Post, рас¬
крытую на странице с заголовком «СЕНАТОР ОСКАР
ДИАС ВОЗВРАЩАЕТСЯ В ВАШИНГТОН, ЧТОБЫ
ОТПРАЗДНОВАТЬ РОЖДЕСТВО СО СВОЕЙ
БЫВШЕЙ ЖЕНОЙ, ПРЕЗИДЕНТОМ КАЕРМОНТ».
Есть что-то странное в том, насколько это перестало всех
удивлять. Его отец прилетает из Калифорнии на Рождество,
и это обычное явление, но все же об этом пестрят все газеты.Эллен делает все те же вещи, которыми она занимается,
когда готовится к визиту их отца: поджимает губы и подерги¬
вает двумя пальцами правой руки.—	Знаешь, — произносит Алекс со своего места на диване
в Овальном кабинете, — ты можешь послать кого-нибудь за
сигаретами.—	Замолчи, Диас.К приезду отца она подготовила спальню президента Лин¬
кольна, но до сих пор постоянно меняет мнение по поводу
того, украшать комнату или нет. Лео же сохраняет невозмути¬
мость, успокаивая жену комплиментами. По мнению Алекса,
никто, кроме Лео, не выдержал бы брака с его матерью. Отец
определенно не справился.Джун в своем репертуаре вечного примирителя споров.
Единственное, где Алекс предпочитает отойти в сторону
и дать проблеме разрешиться самой, это семья. Периодически
он вмешивается, когда возникает такая необходимость или
поднимается интересная тема, однако его сестра ответственно
KpacHwu,a бсАш u короле&скиа сиииа	105следит за тем, чтобы никто не уничтожал в пылу ссор бес¬
ценные экспонаты Белого дома, как это случилось в прошлом
году.Наконец, окруженный агентами службы безопасности,
прибывает их отец — борода безупречно пострижена, а ко¬
стюм идеально пошит. Несмотря на все беспокойные при¬
готовления Джун, она лично чуть не разбивает одну из ста¬
ринных ваз, бросившись навстречу отцу. В ту же минуту оба
исчезают в направлении магазинчика с шоколадом на первом
этаже — лишь звуки голоса Оскара, восторгающегося по¬
следней статьей Джун для журнала The AtlantiCy слышатся
из-за угла, Алекс с матерью обмениваются взглядами. Их семья
порой такая предсказуемая.На следующий день Оскар, послав Алексу взгляд «следуй-
за-мной-и-ничего-не-говори-матери», вытаскивает сына на
балкон Трумэна.—	С чертовым Рождеством, сынок, — говорит отец, ухмы¬
ляясь, и, рассмеявшись, Алекс позволяет обнять себя. От отца
пахнет, как и всегда, — солью, дымом и выделанной кожей. Их
мать часто жаловалась, что чувствовала себя так, словно живет
в прокуренном баре.—	С Рождеством, пап, — отвечает Алекс.Он притаскивает стул и садится, запрокинув на перила
свои начищенные до блеска ботинки. Оскару Диасу нравится
наслаждаться видами.Алекс всматривается в раскинувшийся перед Белым домом
заснеженный газон, в строгие линии Монумента Вашингтона,
тянущегося ввысь, в зубчатые мансардные крыши здания Эй¬
зенхауэра, которые так ненавидел Трумэн. Достав из кармана
сигару, отец щелкает зажигалкой в своем старом ритуале,
затем затягивается и передает сигару сыну.
106	Кейси Мзккуистои—	Тебя никогда не забавляла мысль о том, скольких кре¬
тинов это может вывести из себя? — спрашивает он, окинув
рукой сцену: два мексиканца сидят, закинув ноги на перила
балкона, где главы государств ели на завтрак круассаны.—	Постоянно забавляет.Оскар смеется, наслаждаясь своим бесстыдством. Он адре¬
налиновый наркоман: альпинизм, дайвинг в пещерах, посто¬
янное желание вывести из себя мать Алекса. Проще говоря,
любит играть со смертью. Совсем по-другому он подходит
к работе — методично и точно, и иначе к воспитанию детей —
бесстрастно и потакая любым капризам.С тех пор как Оскар начал проводить большую часть года
в Вашингтоне, Алексу удавалось видеться с отцом чаще, чем
это бывало в старшей школе. Во время самых напряженных
сессий конгресса каждую неделю они — лишь он, Алекс и Ра¬
фаэль Ауна — пили пиво и болтали о всякой ерунде. Кроме
того, такая близость способствовала тому, что родители пере¬
стали уничтожать друг друга и стали проводить Рождество
вместе, а не по отдельности.В череде дней Алекс порой замечает на какую-то долю
мгновения, что скучает по тем моментам, когда все они соби¬
рались под одной крышей.Отец всегда был поваром в семье. Детство Алекса было
пропитано запахами тушеных перцев с луком, томленного
в чугунной кастрюльке мяса и кукурузных лепешек, манящих
из кухни. Он помнит, как мать ругалась и смеялась, открывая
духовку в надежде найти там запретную пиццу, а обнару¬
живала лишь кучи кастрюль и сковородок, или когда в по¬
исках масленки в холодильнике находила ее, заполненную
домашним зеленым соусом. В той кухне было много смеха.
Крзсиый, ^елый и королевский синий	107МНОГО хорошей еды, домашних заданий за кухонным столом
и громкой музыки, сопровождаемой толпами гостей.Все это сменилось криками, за которыми пришла тишина.
Алекс и Джун превратились в подростков, оба родителя ко¬
торых стали членами конгресса. Став президентом студсовета,
вторым капитаном команды по лакроссу, королем выпускного
бала и отличником с наивысшим баллом, Алекс перестал бес¬
покоиться по этому поводу, потому что у него попросту не
было на это времени.Тем не менее его отец провел здесь без инцидентов уже три
дня, и однажды Алекс застал его на кухне с парой поваров,
смеющимся и бросающим перцы в кастрюльку. Иногда ему
хочется, чтобы такие моменты случались чаще.Захра отправляется на Рождество в Новый Орлеан
к семье — лишь по настоянию президента и по той причине,
что Эми, ее сестра, родила ребенка и грозится прикончить
Захру, если та не привезет ползунки, которые для него свя¬
зала. Все это означает, что рождественский ужин состоится
в сочельник, чтобы Захра не смогла его пропустить.Сколько бы дней и ночей Захра ни проклинала всю их
семью, она все равно ее часть.—	С Рождеством, Зи! — весело поздравляет Алекс, выйдя
в коридор из обеденной комнаты.На Захре красный облегающий свитер с воротником,
у Алекса же свитер покрыт ярко-зеленой мишурой. Парень
улыбается и нажимает кнопку внутри рукава. Из динамика
под мышкой играет рождественская песня О Christmas Tree.—	Жду не дождусь, когда смогу отдохнуть от тебя хоть
пару дней, — говорит она, но в ее голосе слышится ласка.Ужин в этом году скромный — родители отца отправились
в отпуск, поэтому стол, сверкающий белизной и золотом, на¬
108	Кгйси MsKi^ucmoHкрыт на шестерых. Разговор протекает настолько спокойно,
что Алекс почти забывает, что так было не всегда.До тех пор, пока речь не заходит о выборах.—	Я тут подумал, — начинает Оскар, осторожно разрезая
кусок филе на тарелке, — в этот раз я могу поучаствовать
в твоей кампании.На другой стороне стола Эллен опускает вилку на стол.—	Что ты можешь?—	Ты знаешь, — пожимает он плечами, прожевывая свой
кусок. — Выступать на публике, составлять речи для высту¬
плений. Быть твоим подручным.—	Ты шутишь?Оскар с глухим стуком опускает вилку и нож на покрытый
скатертью стол. О, черт. Алекс бросает взгляд на сестру.—	Ты действительно считаешь, что это настолько плохая
идея? — спрашивает Оскар.—	Оскар, мы проходили через это в прошлый раз, — от¬
вечает Эллен. Тон ее моментально становится ледяным. —
Народ не любит женщин, но ему нравятся жены и матери.
Они любят семьи. Последнее, что мне нужно, — напоминать
избирателям о своем разводе, повсюду таская за собой быв¬
шего мужа.Он мрачно смеется.—	Значит, ты будешь притворяться, что он отец твоих
детей?—	Оскар, — вмешивается Лео, — ты же знаешь, что я ни¬
когда...—	Ты упускаешь главное, — прерывает его Эллен.—	Это могло бы повысить твой рейтинг одобрения, — го¬
ворит он. — Мой сейчас очень высок, Эл. Выше, чем у тебя за
все время пребывания в Белом доме.
красный, ^елый и короле&ский синий	109—	Приехали, — шепчет Алекс Лео, сидящему рядом
с нейтрально-вежливым выражением лица.—	Достаточно цифр, Оскар! О кей? — Эллен почти пере¬
ходит на крик, опустив ладони плашмя на стол. — Согласно
данным, мне хуже удается наладить контакт с избирателями,
когда я напоминаю им о своем разводе!—	Люди знают о твоем разводе!—	У Алекса высокие рейтинги! — кричит она, и Алекс
с сестрой вздрагивают. — У Джун высокие рейтинги!—	Опитут ни при чем\—	Иди к черту, я и без тебя это знаю, — шипит она. —
Я никогда не утверждала обратного.—	Хочешь сказать, что не используешь их для своей кам¬
пании?—	Как ты смеешь? Тебя совесть не мучает, когда ты демон¬
стрируешь их, словно зверушек, каждые выборы! — говорит
Эллен, взмахивая рукой. — Возможно, будь они просто Клер-
монтами, тебе бы так не повезло. Безусловно, так было бы го¬
раздо проще, ведь именно под этой фамилией все их знают.—	Никто не пользуется нашими именами! — кричит
Джун, вскочив на ноги.—	4жуНу — произносит Эллен.Отец продолжает давить:—	Я пытаюсь помочь тебе, Эллен.—	Мне не нужна твоя помощь, чтобы выиграть на этих
выборах, Оскар! — заявляет она, хлопнув ладонью по столу
с такой силой, что тарелки задрожали. — Я не нуждалась
в ней, когда была в конгрессе, не нуждалась, когда стала пре¬
зидентом в первый раз, и не нуждаюсь сейчас!—	Тебе пора всерьез взглянуть на то, с чем тебе придется
столкнуться. Думаешь, другая сторона в этот раз будет играть
110	Keucu Мзккуисшонпо-честному? Восемь лет президентства Обамы, а теперь еще
и ты? Они все в ярости, Эллен, и Ричардс жаждет твоей крови!
Ты должна быть к этому готова!—	Я очень постараюсь! Считаешь, у меня нет команды,
готовой разобраться со всем этим дерьмом? Я президент
сраных Соединенных Штатов! Мне не нужно, чтобы ты при¬
ходил сюда и...—	Поучал? — предлагает Захра.—	Поучал! — кричит Эллен, тыча пальцем в сторону
Оскара. — Эта президентская гонка только для меня!Оскар бросает салфетку на стол.—	Ты все так же чертовски упряма!—	Идинахер!—	Мам! — вмешивается Джун.—	Господи Иисусе, вы что, издеваетесь? — слышит себя
Алекс прежде, чем сознательно решает заговорить вслух. —
Мы можем провести время мирно хоть за одним проклятым
ужином? Сейчас же Рождество, мать его. Разве вы все не
должны управлять страной? Со своими тараканами сначала
разберитесь.Отодвинув стул, Алекс выходит из обеденной комнаты,
зная, что повел себя как идиот ради драмы на пустом месте,
но его это не волнует. Захлопнув за собой дверь спальни, он
слышит заунывную мелодию, которую заиграл его дурацкий
свитер, затем стаскивает его с себя и швыряет в стену.Не то чтобы он редко выходил из себя, просто... с ним это
нечасто происходит в кругу семьи. По большей части потому,
что они вообще нечасто собираются.Откопав в шкафу свою старую футболку с лакросса, Алекс
смотрит на себя в зеркало — все тот же подросток, который
боится за родителей и чувствует себя абсолютно беспо-
Красный, Semn u короле&ский синий	111моищым. Только теперь у него нет никаких факультативов, на
которые можно отвлечься.Рука тянется к телефону. Внутри борются два желания —
заняться чем-то в одиночестве или поразмьпплять надо всем
в компании.Нора уехала на Хануку в Вермонт, и Алекс не хочет ее бес¬
покоить, а его школьный приятель Лиам почти не разгова¬
ривал с ним с тех пор, как Алекс переехал в Вашингтон.Поэтому остается лишь...—	Чем я заслужил все это? — раздается низкий сонный
голос Генри. На фоне звучит что-то похожее на рождествен¬
ское хоровое пение.—	Привет, эм, извини. Я знаю, наверное, уже поздно,
сейчас сочельник и все такое. И я только сейчас понял, что
ты, должно быть, занят с семьей. Не знаю, как я не подумал
об этом раньше. Мда, наверное, поэтому у меня и нет друзей.
Я болван. Извини, чувак. Я... я просто...—	Господи, Алекс, — прерывает его Генри. — Все в по¬
рядке. Здесь полтретьего ночи, все уже ушли спать, кроме Би.
Скажи «привет», Би.—	Привет, Алекс! — раздается чистый насмешливый го¬
лосок на другом конце трубки. — Генри как раз надел свою
пижамку с леденцами...—	Ну хватит. — Голос Генри отдаляется, и раздается при¬
глушенный звук, словно в сторону Би полетела подушка. —
Так что случилось?—	Прости, — выпаливает Алекс. — Я знаю, что это
странно, ведь ты с сестрой и все такое, и... уф. Я просто даже
не знаю никого, кому мог бы позвонить в такой час, Я по¬
нимаю, что мы не... настоящие друзья и обычно не обсуждаем
такие вещи, но мой отец приехал на Рождество, а они с ма¬
112	Кгйси Мзккуистоитерью словно две чертовы тигровые акулы, сражающиеся за
тюлененка, стоит только оставить их в одной комнате дольше,
чем на час. И теперь они развязали эту дикую ссору, которая
не должна иметь никакого значения, потому что они уже раз¬
ведены, и я не знаю, почему вышел из себя, но мне хотелось
бы, чтобы хоть раз они устроили передышку и мы могли бы
провести нормально хоть одни праздники, понимаешь?Наступает долгая пауза, а потом Генри произносит:—	Повиси. Би, можно я поговорю по телефону? Потише,
Да, ты можешь взять печенье. Ладно, я слушаю.Алекс выдыхает, едва понимая, какого черта он творит, но
слова сами льются рекой.Рассказывать Генри о разводе — о тех странных, сумас¬
шедших годах, о том дне, когда он вернулся домой из лагеря
для бойскаутов и обнаружил, что вещей отца там больше нет,
о ночах в обнимку с мороженым — оказывается не так не¬
ловко, как Алекс думал. Он никогда не утруждал себя тем, что
подбирал слова при Генри — поначалу потому, что его не забо¬
тило мнение принца, а впоследствии в силу привычки. Между
нытьем по поводу учебной нагрузки и подобными откро¬
вениями должна быть колоссальная разница, однако Алекс
с удивлением ее не обнаружил.Он и не понимает, что проговорил целый час, пока не за¬
канчивает рассказ о том, что произошло за ужином, а Генри не
говорит:—	По-моему, ты поступил правильно.Алекс забывает, что хотел сказать.Он просто... Алекс привык к комплиментам. Но ему так
редко говорят, что он поступает правильно.Прежде, чем он успевает придумать ответ, раздается тихий
тройной стук в дверь — Джун.
Красный, ^елый и короле&ский синий	113—	Ох... ладно, спасибо, чувак, мне пора. — Алекс пони-
жает голос, когда Джун открывает дверь.—	Алекс...—	Серьезно... Спасибо, — повторяет Алекс. Ему совсем
не хочется объясняться перед Джун. — С Рождеством. До¬
брой ночи.Он вешает трубку и откладывает телефон, когда Джун опу¬
скается рядом на кровать. На ней розовый банный халат, а во¬
лосы еще влажные после душа.—	Привет, — говорит она. — Ты в порядке?—	Да, все в норме, — отвечает он. — Прости, не знаю, что
на меня нашло. Я не собирался выходить из себя, я... не знаю.
В последнее время я... сам не свой.—	Все хорошо, — говорит она, перекинув волосы через
плечо и забрызгав его каплями воды. — Я вела себя как су¬
масшедшая в последние полгода учебы в колледже, срывалась
на всех подряд. Знаешь, ты не обязан загонять себя до такой
степени.—	Все нормально. Я в порядке, — говорит Алекс на авто¬
мате. Джун бросает на него полный сомнения взгляд, и он пи¬
нает ее босой ногой по коленке. — Так что было после моего
ухода? Кровь уже успели отмыть?Джун вздыхает, пиная его в ответ.—	Каким-то образом разговор свернул в сторону того,
какой могущественной политической парой они были до
развода и как хорошо тогда было. Мама извинилась, затем
пришел черед виски и ностальгии, пока все не разошлись по
постелям. — Она фыркает. — В любом случае ты был прав.—	Ты не считаешь, что я перегнул палку?—	Не-а. Хотя... я отчасти согласна с отцом. Мама может
быть такой... ну, ты знаешь... мамой.
114	Кейси Мзккуисшои—	Именно поэтому она сейчас здесь.—	Ты никогда не думал, что в этом вся проблема?Алекс пожимает плечами.—	Я считаю, что она отличная мать.—	Ага, для тебя, — отвечает Джун. — Я никого не об¬
виняю — просто наблюдение. Степень ее заботы зависит от
того, что тебе нужно от нее. Или что ты можешь для нее сде¬
лать.—	Я имею в виду, что могу се понять, — уклоняется
Алекс. — Порой отъезд отца из-за места в Калифорнии ка¬
жется очень отстойным.—	Да, но чем это отличается от всего того, что сделала
мама? Все дело в политике. Я говорю о том, что... в его словах
есть смысл. Она давит на нас, лишая того, что должна давать
нам обычная мать.Алекс открывает рот, чтобы ответить, но телефон Джун
внезапно начинает вибрировать в кармане ее халата.—	О. Хмм, — произносит она, уставившись на экран.—	Что?—	Ничего. — Она открывает сообщение. — Поздрав¬
ление с Рождеством, От Эвана.—	Эван... твой бывший, Эван, из Калифорнии? Вы до сих
пор общаетесь?Джун прикусывает губу. Когда она начинает писать от¬
ветное сообщение, ее взгляд становится потерянным.—	Да, иногда.—	Круто, — говорит Алекс. — Мне он всегда нравился.—	Да, мне тоже, — мягко произносит Джун, заблоки¬
ровав телефон, и бросает его на кровать, затем моргает не¬
сколько раз, словно чтобы перезагрузиться. — Так что отве¬
тила Нора?
Красный, ^елый и короле&ский синий	115—	Ммм?—	По телефону? — уточняет Джун. — Я поняла, что это
она, ведь ты никогда ни с кем не обсуждаешь это дерьмо.—	О, — смущается Алекс, ощутив необъяснимый преда¬
тельский жар, растекающийся по задней поверхности шеи. —
О, эм, нет. Вообще-то, это прозвучит странно, но я разгова¬
ривал с Генри.Брови Джун взлетают, и Алекс инстинктивно осматривает
комнату в поисках укрытия.—	Серьезно?—	Слушай, я все понимаю, но каким-то странным об¬
разом у нас оказалось много общего, и, как мне кажется, у нас
схожий эмоциональный багаж и неврозы. Почему-то я по¬
думал, что он сможет меня понять.—	О господи, Алекс, — произносит Джун, наклоняясь
к нему, чтобы утянуть в объятия, — у тебя появился друг!—	У меня и так были друзья! Отцепись!—	У тебя появился друг! — Джун ерошит ему волосы. —
Я так горжусь тобой!—	Я убью тебя. ПрегсратНу — говорит он, высвобождаясь
из ее хватки и приземляясь на пол. — Он мне не друг. Это тот,
с кем мне нравится спорить, и это единственный раз, когда
я решил обсудить с ним какие-то реальные вещи.—	Это называется «друг», Алекс.Рот Алекса открывается, и, остановив себя от ответа, он
молча указывает на дверь.—	Уходи, Джун! Иди спать!—	Нет. Расскажи мне все о своем новом лучшем королев'
ском друге. Какой же ты сноб, оказывается. Кто бы мог поду¬
мать? — спрашивает она, уставившись на Алекса через край
1фовати. — Боже, все это так напоминает романтические
116	Кейси Мзккуиопоикомедии, в которых девушка просит мужчину сопровождать
ее на свадьбе и притвориться ее парнем, а потом они влюбля¬
ются друг в друга по-настоящему!—	Ъсс совсем не так.Персонал едва закончил уборку рождественских елей,
когда все начинается.Привести в порядок танцпол, утвердить меню, выбрать
фильтры в «Снэпчате». Алекс проводит все 26 декабря, за¬
бившись с Джун в офис секретаря, ведающего вопросами го¬
стей, пересматривая отказы от претензий, которые должны
были подписать все гости после того, как в прошлом году дочь
одной из «Настоящих домохозяек»^ свалилась с лестницы.
Алекс до сих пор остается под впечатлением от того, как ей
удалось не пролить свою «Маргариту».Настало время очередной легендарной полномасштабной
сумасшедшей новогодней вечеринки Трио Белого дома!На самом деле она называется «Новогодний молодежный
вечер», или, как назвал его один из телеведущих вечернего
шоу, — «Ужин молодежных обозревателей». Каждый год
Алекс, Джун и Нора заполняют танцевальный зал на втором
этаже тремя сотнями людей, среди которых всегда есть: друзья,
малознакомые знаменитости, объекты былых интрижек, по¬
тенциальные политические партнеры и прочие достойные
внимания молодые люди до тридцати. Проходя официально
под эгидой фонда пожертвований, она собирает столько денег
на благотворительность и оказывает такое положительное
влияние на всю репутацию Первой Семьи, что даже Эллен
одобряет подобное мероприятие.^ Американское телешоу о жизни богатых домохозяек.
Красный, ^елый и короле&ский синий	117—	Эм, прошу прощения, — произносит Алекс, сидя за
столом в зале для конференций, запустив одну руку в образцы
с конфетти и пытаясь выбрать между цветами с металличе¬
ским отливом и приглушенными синими и золотыми оттен¬
ками. Он смотрит на копию утвержденного списка гостей.
Джун и Нора набивают рты образцами тортов. — Кто внес
имя Генри?С полным ртом шоколадного торта Нора отвечает:—	Не я.—	Джун?—	Слушай, ты должен был пригласить его сам! — говорит
Джун, подтверждая его догадки. — Ведь здорово, что у тебя
есть друзья помимо нас. Иногда, когда ты чувствуешь себя
одиноким, ты начинаешь вести себя как сумасшедший. Пом¬
нишь, как в прошлом году мы с Норой на неделю уехали из
страны, а ты чуть не сделал себе тату?—	Думаю, нам стоило позволить сделать ему тату на за¬
днице.—	Я не собирался делать тату на заднице^ — горячо воз¬
ражает Алекс. — Да вы и сами были не прочь!—	Ты знаешь, я люблю безумие, — невозмутимо отвечает
Нора.—	У меня есть друзья помимо вас, — говорит Алекс.—	Кто, Алекс? — спрашивает Джун. — Серьезно, кто?—	Люди! — отвечает он, переходя в оборону. — Ребята
с учебы! Лиам!—	Я тебя умоляю. Все мы знаем, что ты не разговаривал
с Лиамом целый год, — говорит Джун. — Тебе нужны друзья.
И я знаю, что тебе нравится Генри.—	Заткнись, — отзывается Алекс. Сунув палец под во¬
ротник, он обнаруживает, что вспотел. Неужели нужно вру¬
118	Keucu Мзккуистоибать отопление на полную катушку каждый раз, когда на улице
выпадает снег?—	Это интересно, — замечает Нора.—	Вовсе нет, — шипит Алекс. — Ладно, он может прийти.
Но если он ни с кем тут не знаком, я не стану нянчиться с ним
весь вечер.—	Я написала «плюс один» в его приглашении, — го¬
ворит Джун.—	Кого же он приведет с собой? — тут же спрашивает
Алекс. Невольно. Непреднамеренно. — Просто интересно.—	Пеза, — отвечает она, бросив на него странный взгляд,
который Алекс не смог разобрать и решил все списать на за¬
путанный характер и странности Джун. Она всегда действует
загадочным образом, организовывает и управляет вещами,
которые он не может понять до тех пор, пока все кусочки не
складываются воедино.Так Генри все-таки собирается приехать, делает вывод
Алекс, проверив «Инстаграм» в день вечеринки и увидев
пост с фотографией Пеза и Генри в частном самолете. Волосы
Пеза в честь события покрашены в бледно-розовый, а позади
него Генри в мягкой серой толстовке улыбается, закинув ноги
на выступ иллюминатора.Впервые он выглядит хорошо отдохнувшим.Штаты, мы уже в пути! #молодежныйвечер20199 —
гласит надпись под фото в «Инстаграме» Пеза.Алекс, сам того не желая, улыбается и отправляет Генри со¬
общение.ВНИМАНИЕ: буду сегодня вечером в бархатном бор¬
довом костюме. Прошу, даже не пытайся отвлечь от меня
внимание — ничего не выйдет, а мне будет стыдно за тебя.Принц отвечает несколько секунд спустя.
К|?зсиь1й, SeшO^ u короле&ский синий	119Даже и не думал.Начиная с этого момента время словно летит. Будучи за¬
гнанным стилистом в гримерку, Алекс наблюдает, как де¬
вушки превращаются в те версии себя, в виде которых они
обычно предстают перед камерами. Короткие вьющиеся во¬
лосы Норы зачесаны набок и заколоты серебряной заколкой,
подходящей к строгим геометрическим линиям на корсете
черного платья. Струящееся платье Джун иссиня-черных от¬
тенков идеально сочетается с темно-синими и золотыми цве¬
тами подобранного ей макияжа.Около восьми начинают прибывать гости, алкоголь льется
рекой, и для начала Алекс заказывает себе стакан виски.
Играет живая музыка — поп-группа, которая своим присут¬
ствием оказывает Джун личную услугу. Звучит всем известная
American Girl, и, схватив руку Джун, Алекс кружит ее на танц¬
поле.Первыми прибывшими, как правило, всегда бывают по¬
литики, посещающие подобное мероприятие в первый раз:
небольшая группка стажеров Белого дома, устроитель меро¬
приятий из Центра американского прогресса, дочь впервые
избранного сенатора со своей девушкой, одетой в стиле
панк-рок, которую Алекс мысленно отметил, чтобы позже
представиться лично. Затем идет волна приглашенных с по¬
литическим умыслом — их имена утверждает пресс-служба
Белого дома. Последними — не опоздав, а задержавшись, —
прибывают поп-звезды всевозможных рангов, актеры сери¬
алов и дети важных знаменитостей.Алекс только успевает задуматься, когда же явится Генри,
когда Джун появляется возле него, закричав:—	Он приехал!
120	Keucu МзккуисшоиВ глаза Алексу попадает яркая вспышка света, которой
оказывается курткой-бомбером Пеза из сверкающего шелка
с настолько тщательно проработанным пестрым цветным
узором, что Алексу приходится прищуриться. Отведя глаза
в сторону, Алекс ощущает, что цвета слегка меркнут. Это
их первая с Генри встреча с тех выходных в Лондоне спустя
сотни сообщений, шуток для своих и полуночных телефонных
звонков. Это больше похоже на знакомство с новым чело¬
веком. Он знает о Генри гораздо больше, понимает его лучше
и может сполна оценить столь редкую искреннюю улыбку на
этом знаменитом красивом лице.В голове Алекса возникает когнитивный диссонанс —
Генри настоящий и Генри в прошлом. Наверное, поэтому его
посещает это беспокойное и жгучее чувство где-то под ло¬
жечкой. Виски наверняка тоже сыграл в этом свою роль.На Генри простой темно-синий костюм, к которому тот
подобрал узкий галстук яркого горчичного цвета. Заметив
Алекса, он растягивает рот в улыбке еще шире и дергает Пеза
за рукав.—	Отличный галстук, — замечает Алекс, когда Генри под¬
ходит достаточно близко, чтобы его услышать.—	Подумал, что меня могут выпроводить, надень я что-то
более унылое, — отвечает Генри, и его голос кажется Алексу
совсем другим, нежели он помнил. Словно дорогой бархат —
роскошный, приятный и текучий.—	Кто же это с вами? — спрашивает Джун, возникая
рядом с Алексом и прерывая его ход мысли.—	Ах, да, вы ведь официально не знакомы, верно? — спра¬
шивает Генри. — Джун, Алекс, это мой лучший друг, Перси
Оконьо.
Красный, ^елый и короле&ский синий	121—	Можно просто Пез, — весело отзывается Пез, про¬
тягивая Алексу руку, несколько ногтей на пальцах которой
покрашены синим лаком. Когда он протягивает ладонь
Джун, его глаза загораются ярче, а улыбка растягивается еще
шире. — Прошу извинить меня, если перегибаю палку, но
вы — самая потрясающая девушка, которую мне доводилось
видеть в своей жизни, и мне хотелось бы угостить вас самым
дорогим напитком, который только есть на этом меропри¬
ятии, если вы позволите.—	Ого, — произносит Алекс.—	Вы просто очаровательны, — отвечает Джун, снисхо¬
дительно улыбнувшись.—	А вы — богиня.Алекс смотрит, как Пез яркой вспышкой света уже за¬
кружил Джун в пируэте, исчезая в толпе людей.Улыбка Генри становится робкой и сдержанной, и Алекс,
наконец, понимает смысл их дружбы. Генри не любит вни¬
мание, а Пез вполне органично поглощает все, что удается от¬
ражать принцу.—	Этот парень умолял меня познакомить его с твоей се¬
строй с самой свадьбы, — говорит Генри.—	Серьезной—	Вполне вероятно, что мы помогли ему сэкономить
огромные деньги. Он едва не вложился в воздушную рекламу.Алекс запрокидывает голову и смеется. Генри смотрит на
него, продолжая ухмыляться. Джун и Нора все же были правы.
Несмотря на все, ему очень нравится этот человек.—	Аадно, пойдем, — говорит Алекс. — Я уже успел залить
в себя два бокала виски. Тебе нужно наверстать упущенное.Почти все разговоры стихают, когда Алекс и Генри про¬
ходят по залу под удивленные взгляды танцующих. Алекс
122	Кгйси Мзккуистоипытается представить себе картину: принц и сын президента
США, два первых сердцееда уважаемых государств, плечом
к плечу направляются к бару. Жить в такой богатой и недо¬
сягаемой для многих фантазии одновременно пугает и завора¬
живает. Многие люди это видят, но никто не знает о Великом
Индюшачьем Бедствии. О нем знают лишь Алекс и Генри.Опустошив стаканы, они оказываются поглощены толпой.
Алекс удивляется тому, насколько приятно ему в присутствии
Генри. Его даже перестает беспокоить постоянная необходи¬
мость задирать голову вверх, чтобы взглянуть на принца. Он
представляет Генри некоторым стажерам из Белого дома, рас¬
смеявшись, когда они неуверенно запинаются и смущаются.
Лицо Генри приобретает приятный нейтральный оттенок —
выражение, которое Алекс ошибочно считает безразличием,
но сейчас может определить истинное его значение — тща¬
тельно скрытое изумление.Начинаются танцы и бесконечное общение, затем Джун
заводит речь об иммиграционном фонде, на чей счет должны
были перечислить сегодняшние пожертвования. Алексу едва
удается ускользнуть от агрессивного приглашения потанце¬
вать от девчушки из нового фильма про «Человека-паука»,
скользнув в случайно образовавшийся «паровозик», а Генри,
судя по всему, отлично проводит время за болтовней с Джун
у бара. Алекс наблюдает за ними со стороны, с интересом раз¬
мышляя, о чем эти двое могут разговаривать, когда Джун, рас¬
смеявшись, чуть не падает со стула. Затем толпа снова погло¬
щает его.Спустя некоторое время группа берет передышку, и пульт
занимает диджей с миксом из хип-хопа 2000-х — все хиты
раннего детства и юношества Алекса. Именно тогда Генри, по¬
Красный, Sm>\^ u короле&ский синий	123хожий на одинокую лодку, выброшенную в бушующее море,
обнаруживает его в толпе.—	Ты не танцуешь? — спрашивает Алекс, наблюдая за
тем, как Генри пытается разобраться, что делать с руками.Это выглядит очень мило. А Алекс с удивлением осознает,
что пьян.—	Танцую, — отвечает Генри. — Просто занятия по
бальным танцам к такому меня не готовили.—	Ну же, все дело в бедрах. Тебе нужно расслабиться. —
Алекс подходит ближе и опускает руки на бедра Генри. Под
его прикосновением Генри мгновенно напрягается. — Я го¬
ворил совсем о другом.—	Алекс, я не...—	Вот, — говорит Алекс, двигая бедрами, — смотри на
меня.Отхлебнув большой глоток шампанского, Генри отвечает:—	Я смотрю.Песня стихает, и начинается новое бум-бум-бум-бум.„—	Тихо\ — восклицает Алекс, не давая Генри догово¬
рить. — Заткнись! — Генри тупо смотрит в его сторону; Алекс
поднимает руки в воздух. Аюди вокруг начинают кричать, уз¬
навая трек Get Low Аил Джона.—	Ты что, никогда не был на нелепых школьных тусовках,
где кучка подростков терлась друг о друга под эту песню?Генри держится за свой бокал шампанского, как за спаса¬
тельный круг.—	Думаю, ты должен понимать, что нет.Алекс машет рукой, выдергивая Нору из ближайшего сбо¬
рища людей, в котором та флиртует с девицей из «Человека-
паука».
124	K^Cicu Мзккуистон—	Нора! Нора\ Генри никогда не видел, как малолетки
трутся друг о друга под этот трек!—	Что?!—	Прошу, скажи мне, что никто не станет тереться об
меня, — молит Генри.—	О боже, Генри! — восклицает Алекс, хватая принца за
лацкан пиджака, — Ты должен потанцевать! Просто должен.
Ты обязан пережить опыт, формирующий любого амери¬
канца!Нора хватает Алекса, оттаскивая его от Генри. Закружив
его и опустив руки ему на талию, она начинает развязно те¬
реться об Алекса, Алекс восторженно орет, а Нора смеется,
когда толпа вокруг начинает прыгать. Генри просто смотрит
на них разинув рот.—	Я не ослышался или в песне действительно поется про
потные яйца?.Алекс веселится от души — рядом танцует Нора, пот сте¬
кает по одной из его бровей, со всех сторон напирают разгоря¬
ченные тела. Где-то под боком продюсер подкастов и парень
из «Очень странных дел» зажигают под Kid п Play, по другую
сторону — Пез сгибается в три погибели, касаясь пальцев ног,
как поется в песне. Лицо Генри выражает лишь шок и недо¬
умение, и это уморительно. Схватив с подноса рюмку, Алекс
выпивает ее, ощутив странную искру где-то внутри, когда за¬
мечает на себе взгляд Генри. Надув губы, Алекс трясет перед
ним задом, и с выражением крайнего недовольства на лице
Генри все же начинает покачивать головой в такт музыке.—	Зажигай, чувак! — кричит Алекс, и Генри, вопреки же¬
ланию, смеется и даже немного качает бедрами.—	Я думала, ты не собирался нянчиться с ним весь
вечер, — шепчет Джун ему в ухо, оказавшись рядом.
Красный, SeAbM u королевский синий	125—	Я думал, у тебя не было времени на парней, — отвечает
ей Алекс, многозначительно кивнув на Пеза, танцующего не¬
подалеку. Джун подмигивает брату и исчезает.С того момента и до самой полуночи гремит музыка —
целая серия популярных треков, — вокруг взрываются
вспышки света и конфетти. Разве они заказывали конфетти?
Напитки льются рекой — Генри хлещет шампанское Moet
& Chandon прямо из горла. Алексу нравится наблюдать за
принцем, затем, как уверенно тот обхватывает бутылку, как его
губы сжимают горлышко. Готовность Генри танцевать оказы¬
вается прямо пропорциональна близости к нему рук Алекса,
а под кожей у Алекса бурлят и разливаются кровь и сила.В 11:59 с затуманенными от алкоголя глазами, обнявшись,
все собираются на обратный отсчет. Нора кричит: «Три, два,
один!» — прямо Алексу в ухо, обвивает рукой его шею и, до¬
ждавшись одобрения, небрежно целует его сквозь смех.Они проделывают этот трюк каждый год — оба вечно оди¬
нокие, ужасно пьяные, — заставляя всех завидовать и сгорать
от любопытства. Губы Норы теплые, а на вкус ужасные —
словно персиковая водка. Она прикусывает губу Алекса
и взъерошивает его волосы.Когда он открывает глаза, то замечает на себе взгляд Генри.
На лице у него застыло непроницаемое выражение.Алекс чувствует, как улыбка расползается по его лицу,
а Генри тем временем отворачивается и, сделав огромный
глоток из своей бутылки шампанского, исчезает в толпе.После этого Алекс теряет чувство времени, потому что
очень-очень пьян, музыка очень-очень громкая, а вокруг
очень-очень много рук, несущих его сквозь этот беспоря¬
дочный клубок из танцующих тел и подносящих ему все
больше напитков. Мимо него, верхом на спине сексуального
126	Кгйси МзккуцшоиМОЛОДОГО полузащитника из Национальной футбольной лиги,
проезжает Нора.Вокруг царит оглушительное безумие, и это прекрасно.
Алекс любит подобные вечеринки, их искру и то, как шипят
на языке пузырьки шампанского, а кодфетти пристают к по¬
дошвам туфель. Это напоминание о том, что, несмотря на
стресс и то, как тяжко ему порой сидеть взаперти, Алекс всегда
может исчезнуть в этом море людей, что мир может быть те¬
плым и радушным, наполняя стены этого огромного старого
дома чем-то ярким и заразительно живым.Но где-то в глубине души, несмотря на пьянящее чувство
и громкую музыку, Алекс не может не заметить, что Генри
исчез.Он проверяет все туалеты, буфет, тихие закутки танцеваль¬
ного зала, но принца нигде нет. Алекс пытается расспросить
Пеза, крича тому на ухо имя Генри, но Пез лишь улыбается,
пожав плечами, и стаскивает бейсболку с проходящего мимо
паренька из яхт-клуба.Алекс... не беспокоится о Генри. Он взволнозан. В нем
проснулось любопытство. Ему нравится смотреть, как все, что
он вытворяет, отражается на лице принца. Он продолжает
поиски, пока не спотыкается на ровном месте возле одного
из окон в коридоре. Поднявшись на ноги, он выглядывает
в окно, выходящее в сад.Там, под заснеженным деревом, выдыхая маленькие об¬
лачка пара, стоит высокая, стройная, широкоплечая фигура,
которой может быть только Генри.Нисколько не раздумывая, Алекс выходит в открытую га¬
лерею, и, в туже секунду, как за ним закрывается дверь, музыка
стихает. Остаются лишь он и Генри в саду. Словно пьянчуга.
Красный, ^елый и короле&ский синий	127пытаясь сосредоточить затуманенный взгляд на одной цели,
он направляется вниз по ступенькам к заснеженному газону.Генри стоит в тишине, сунув руки в карманы и любуясь
небом. Он почти кажется трезвым, если бы не шатался, кре¬
нясь немного влево. Чертово английское благородство —
даже под изрядной дозой шампанского. Алексу безумно хо¬
чется ткнуть его королевское лицо в ближайший кустарник.Он перепрыгивает через скамью, и звук привлекает вни¬
мание Генри. Когда он поворачивается, лунный свет падает на
его лицо, выражение которого смягчается в полутонах.—	Что ты здесь делаешь? — спрашивает он, продираясь
сквозь кусты, чтобы встать рядом с принцем.Генри смотрит на него. При ближайшем рассмотрении его
глаза слегка косят, остановившись где-то между ним самим
и носом Алекса. Не так уж благородно.—	Ищу Орион, — отвечает Генри.Алекс издает смешок, взглянув в небо. Ничего, кроме гу¬
стых зимних облаков.—	Должно быть, тебе реально скучно с простыми людьми,
если ты ушел сюда, чтобы таращиться на тучи.—	Мне не скучно, — бормочет Генри. — А что ты здесь
делаешь? Разве золотой мальчик Америки не должен развле¬
кать ревущую от восторга толпу?—	Сказал гребаный Пре!фасный Принц, — отвечает
Алекс, ухмыльнувшись.Генри поднимает свое совсем не подобающее принцу лицо
в небо.—	Сурово.Костяшки его пальцев соприкасаются с ладонью Алекса,
вызвав короткий прилив тепла в этой холодной ночи. Пьяно
хлопая глазами, Алекс смотрит на профиль принца, следуя
128	Кгйси МзккуистоиВДОЛЬ плавной линии его носа к аккуратной впадинке в центре
нижней губы, тронутой сиянием лунного света. Ночь мо¬
розная, и Алекс в одном лишь пиджаке, но в его душе разли¬
вается тепло от алкоголя и чего-то отчаянного, чему мозг пока
лишь силится дать определение. В саду воцаряется тишина,
которую нарушает лишь шум в ушах от бешено бьющегося
сердца.—	Ты так и не ответил на мой вопрос, — отмечает Алекс.Генри стонет, потерев рукой лицо.—	Ты не отстанешь, верно? — Он отводит голову назад,
та тихо стукается о ствол дерева. — Иногда все это просто...
чересчур.Алекс продолжает на него смотреть. Порой что-то в губах
Генри выражает дружелюбие, но иногда, как, например,
сейчас, уголки его рта поджимаются, отражая закрытость.Алекс почти подсознательно сдвигается с места и опира¬
ется спиной о дерево, соприкасаясь плечом с принцем и за¬
мечая, как утолок рта Генри дергается. Все это — большие
сборища, высасывающие из него энергию, — для Алекса не
в новинку. Он не знает, как чувствует себя в таких ситуациях
Генри, но мозг, пропитанный текилой, подсказывает ему, что,
если бы Генри взял на себя лишь то, что ему под силу, а Алекс —
все остальное, это бы весьма помогло. Возможно, он мог бы
«впитать» все, что для него чересчур, через то место, где их
плечи соприкасаются вместе.Мышца на лице Генри дергается, и что-то мягкое, похожее
на улыбку, появляется на его губах.—	Ты никогда не задумывался, — спрашивает он мед¬
ленно, — каково это — быть никому не известным в мире че¬
ловеком?Алекс хмурится.
красный, SemCx u короле&ский синий	129—	О чем ТЫ?—	Просто, знаешь, — говорит Генри. — Если бы твоя
мама не была президентом, а ты был бы обычным парнем
с обычной жизнью, — каково это? Чем бы ты занялся вместо
всего этого?—	А, — отвечает Алекс, задумавшись. Он вытягивает руку
вперед, щелкнув запястьем. — Что ж, я однозначно стал бы
моделью. Мое фото дважды печатали на обложке Тееп Vogue.
Такая генетика не должна пропадать. — Генри вновь закаты¬
вает глаза. — А что насчет тебя?Принц печально качает головой.—	Я бы стал писателем.Алекс тихо смеется. Он считал, что знал все о Генри, но
каждый раз тому удается его удивить.—	Разве это запрещено?—	Едва ли это достойное занятие для наследника пре¬
стола — строчить стихи о перипетиях жизни двадцати-
летки, — сухо отвечает Генри. — Кроме того, по традиции
наша семья строит свою карьеру в военном деле, поэтому
о писательстве не может быть и речи.Генри прикусывает губу, ждет секунду, затем продолжает:—	И, наверное, я бы чаще ходил на свидания.Алекс вновь не удерживается от смеха.—	Точно, ведь принцу так сложно найти себе пару.Генри бросает взгляд на Алекса.—	Ты удивишься, но да.—	Почему? Сомневаюсь, что у тебя мало вариантов.Генри продолжает смотреть на Алекса, задержав взгляд ещена пару секунд.
130	KeCicu Мзккуистои—	Те варианты, которые мне по душе... — говорит он,
словно вытаскивая из себя слова. — Это, можно сказать, со¬
всем не варианты,Алекс моргает.—	Что?—	Я имею в виду, что... есть люди... которые мне ин¬
тересны, — говорит Генри, поворачиваясь к Алексу, наме¬
ренно ставя ударения на словах, словно вкладывая какой-то
смысл, — но я не могу принуждать их. По крайней мере, не
в моем положении.Они что, слишком пьяны, чтобы перестать понимать друг
друга по-английски? Алекс задумывается, знает ли Генри ис¬
панский.—	Не понимаю, что ты несешь, — говорит Алекс.—	Неужели?—	Нет.—	Совсем не понимаешь?—	Совсем-совсем не понимаю.Лицо Генри искажается от печали, а его глаза взмывают
вверх, словно прося помощи у высших сил.—	Господи, иногда ты такой тупица, — говорит он, а затем
кладет обе ладони на его лицо и целует Алекса.Алекс застывает, ощущая прикосновение губ Генри и шер¬
стяных манжет пальто, покалывающих лицо. Мир вокруг
останавливается, а всплывающее в сознании уравнение из
подростковой вражды, свадебных тортов и полуночных со¬
общений его мозг, как ни силится, понять не может. Однако...
к удивлению Алекса, он был не против. Совсем не против.В панике он начинает мысленно составлять списки.
Первое —у Генри мягкие губы,,, затем провал.
К|9зсиь1й, ЬеАШ U короле&ский синий	131Алекс пробует ответить на поцелуй и тут же оказывается
вознагражден тем, как рот Генри скользит и открывается на¬
встречу его губам. Его язык касается языка Алекса, и это... бес¬
подобно. Это совсем не похоже на поцелуй Норы — да вообще
ни на один поцелуй за всю его жизнь. Он такой же твердый
и всеобъемлющий, как земля под ногами, охватывает каждую
частичку его тела и выбивает весь воздух из легких. Одной
рукой Генри зарывается в его волосы, схватив их у самой
макушки, и Алекс невольно издет звук, нарушающий без¬
молвную тишину, а затем...Неожиданно Генри отпускает его так резко, что Алекс по¬
шатывается, отступив назад. Пробормотав вполголоса череду
проклятий и извинений, Генри с безумным взглядом развора¬
чивается и беглым шагом хрустит по снегу прочь. Прежде чем
Алекс успеваеь что-то сказать или сделать, принц уже исчезает
за углом.—	О, — слабо выдыхает Алекс, касаясь пальцами губ.Затем.—	Черт.
янН|шННННнШпроблема с поцелуем состоит в том, что Алекс не может
перестать о нем думать.Но он очень старается. Генри, Пез и их охрана покинули
вечеринку к тому времени, как Алекс вернулся. Но ни пьяный
ступор, ни утреннее похмелье не могут стереть навязчивый
образ из его головы на следующий день.Сидя на официальной встрече матери, он пытается вслу¬
шиваться в разговор, однако не может удержать внимание,
поэтому Захра попросту выгоняет его из Западного крыла.
Изучив каждый проект, проходивший через конгресс, Алекс
уже размышляет о паре-тройке милых бесед с сенаторами, но
его энтузиазма оказывается недостаточно. Даже идея о том,
чтобы распустить очередной слух о них с Норой, больше не
звучит для Алекса привлекательно.Начался последний семестр учебы. Алекс посещает за¬
нятия, обсуждает с секретарем по социальным вопросам
планы своего выпускного вечера, закапывается с головой
в бесконечные заметки и внеклассное чтение.Но за всем этим все так же остается образ принца, целую¬
щего его в саду под липой. Волосы Генри посеребрены лунным
К|9зснь|й, башу U короле&ский синий	133светом, и Алекс чувствует, как что-то горячее тает, разли¬
ваясь внутри, заставляя его испытывать жгучее желание спу¬
стить самого себя с лестницы.Он никому не сказал, даже Норе или Джун. Он не пред¬
ставляет, что они могут сказать, даже если бы он решился на
разговор. Позволено ли ему вообще, чисто технически, рас¬
пространяться о таком, учитывая соглашение о конфиденци¬
альности? Не по этой ли причине Алекса заставили его под¬
писать? Задумывал ли это Генри с самого начала? Означает ли
все это, что Генри питает к нему чувства?. Почему Генри вел
себя как высокомерный придурок все это время, если Алекс
нравился ему?Генри, судя по всему, не собирается помочь разобраться
в ситуации. Он вообще не ответил ни один звонок и ни на
одно сообщение Алекса.—	Ладно, с меня хватит, — говорит Джун, выходя из
своей комнаты и заходя в гостиную рядом с их общим кори¬
дором. Перевалило уже за полдень среды, и Джун переоделась
в спортивную форму, а волосы убрала в высокий хвост. Алекс
поспешно прячет телефон в карман. — Не знаю, в чем твоя
проблема, но уже целых два часа я пытаюсь писать, но не могу
сделать этого, потому что слышу, как ты тут топаешь. — Она
бросает ему бейсболку. — Я иду на пробежку, и ты идешь со
мной.Кэш проводит их до Зеркального пруда, где Джун пинает
Алекса под колено, чтобы тот пошевеливался. Промычав
что-то и выругавшись, Алекс ускоряется. Он ощущает себя
псом, которого вытащили на пробежку, чтобы помочь ему вы¬
плеснуть свою энергию. Ощущение усиливается после того,
как Джун говорит:—	Ты словно пес, которого вытащили на пробежку.
134	Keucu Мзккуистои—	Иногда я ненавижу тебя, — говорит ей Алекс, заткнув
уши наушниками и врубив на полную катушку Kd Cudi^Он бежит и бежит, но думает лишь об одном. Он натурал.
Ну... Алекс почти в этом уверен.Он может точно вспомнить моменты из жизни, когда
думал про себя: «Видите^ Это означаешь мне никак не могут
нравиться парни».Например, в средней школе, когда Алекс впервые поце¬
ловал девочку, — он не думал о парнях, а думал лишь о том,
какими мягкими были ее волосы или как приятно было ее це¬
ловать. Или, будучи второкурсником в старшей школе, когда
один из его друзей оказался геем, он не мог представить, что
тот его может привлечь.Или в свой выпускной год, когда Алекс напился и целый
час целовался с Аиамом на его двуспальной кровати. Он потом
совсем об этом не переживал. Разве все это не говорит о тра¬
диционной ориентации Алекса? Ведь если бы ему нравились
парни, Алекс был бы напутан, оказавшись с одним из них, но
этого не произошло. Они занимались лишь тем, чем занима¬
ются озабоченные подростки в их годы, когда смотрели порно
в спальне Аиама... или когда Лиам потянулся к Алексу рукой,
а тот совсем не возражал...Он бросает взгляд на Джун и видит подозрительную ух¬
мылку на ее губах.Могла ли она прочесть его мысли? Неужели она каким-то
образом обо всем узнала?Джун всегда все знает. Алекс удваивает скорость, просто
чтобы убрать выражение ее лица из своего поля зрения.Заканчивая пятый круг и вспоминая свою юность с зашка¬
ливавшими гормонами и мыслями о девчонках в душе, Алекс^ Американский хип-хоп-исполнитель и актер.
К|9асиый, Stm(x u королевский синий	135вспоминает и о том, как представлял себе прикосновения
мужских рук, как нравились ему твердые мужские скулы и ши¬
рокие плечи. Он вспоминает, как пару раз не мог отвести глаз
от товарища по команде в раздевалке, но ведь тогда все было
вполне очевидно. Как Алексу понять, хотел ли он быть по¬
хожим на других парней или он просто хотел других парней?
И значили ли вообще что-нибудь его подростковые желания?Как сына истинных демократов, Алекса всегда окружали
люди нетрадиционной ориентации. Алекс считает: будь он
геем, он просто знал бы это — как знал, что ему нравится мо¬
роженое с сиропом или что для того, чтобы что-то сделать,
ему нужен тщательно проработанный план. Алекс полагал,
что достаточно разбирается в себе, чтобы таких вопросов не
возникало.Когда они поворачивают за угол, чтобы сделать восьмой
круг, он начинает замечать нестыковки в своих аргументах.
Натуралы, по догадкам Алекса, не тратят столько времени на
убеждение самих себя в том, что они натуралы.Есть еще одна причина, по которой он никогда не ставил
под сомнение свое увлечение женщинами. Он находится под
прицелом миллионов глаз с тех пор, как его мать стала лю¬
бимым народом кандидатом 2016 года, а он сам — членом
Трио Белого дома, посредником между молодой частью на¬
селения и правительством страны. Все трое — Алекс, Джун
и Нора — играют свои собственные роли.Нора — «мозг» их компании. Она может позволить себе
неуместные шуточки в «Твиттере» о любом популярном на¬
учном шоу — типичный победитель командных викторин.
Нора никогда не была натуралкой, однако она воспринимает
это лишь как обычную часть себя. Публичные заявления об
136	Кгйси МзккуисшоиЭТОМ не беспокоят ее, потому что чувства никогда не накры¬
вали ее так же, как Алекса.Он смотрит на Джун, бегущую впереди: полуденное
солнце сверкает в ее карамельного цвета волосах, убранных
в хвост. Ее роль всем известна — смелый автор Washmgton
Posty законодательница мод, которую каждый хотел бы видеть
на своей вечеринке.Но Алекс — золотой мальчик. Покоритель сердец, кра¬
савец, бунтарь с большим сердцем. Он тот, кто идет по жизни
без забот и заставляет всех вокруг себя смеяться. Высшие рей¬
тинги поддержки среди всех членов президентской семьи.
Весь смысл привлекательности Алекса в его «универсаль¬
ности».Однако быть тем... кем, по подозрениям Алекса, он может
оказаться на самом деле, — такой образ уже не так привлека¬
телен для публики. Мексиканская кровь в его жилах и без того
добавляет немало проблем.Он хочет, чтобы мать сохранила свои рейтинги, не сталки¬
ваясь с осложнениями от членов собственной семьи. Он хочет
стать самым юным конгрессменом в истории США. Но Алекс
абсолютно уверен в том, что парни, которые целуются с прин¬
цами Англии, вряд ли имеют все шансы быть избранными
в конгресс и представлять в нем Техас.Только вот он по-прежнему думает о Генри и... ох.Он думает о Генри, и что-то переворачивается у него
в груди — что-то, чего он слишком долго избегал.Вспомнив низкий голос принца в трубке в три утра, Алекс
неожиданно может дать имя тому чувству, что жжет его где-то
в глубине души. Он вспоминает руки Генри, прикасавшиеся
к нему. Его пальцы, сжавшие виски Алекса там, в саду. Руки
Генри в других местах. Губы Генри и то, что он мог сделать
К|?асИЬ1й, ^елый и короле&ский сииий	137ИМИ, если бы Алекс позволил ему. Широкие плечи, длинные
ноги и узкая талия Генри. То место, где лицо коснулось его
шеи, а шея коснулась плеча, и напряжение, возникшее между
ними. Лицо Генри, когда тот повернул свою голову, бросив вы¬
зывающий взгляд, и его до невозможности голубые глаза...Споткнувшись о трещину в асфальте, Алекс падает на
землю, ободрав колено и вырвав из ушей наушники.—	Чувак, ты что творишь? — слышится голос Джун
сквозь звон в ушах Алекса. Она стоит над ним, упирая ладони
в колени, хмуря брови и тяжело дыша. — Ты витаешь в другой
вселенной, не иначе. Может, все-таки расскажешь, в чем дело?Приняв руку сестры, Алекс поднимается на ноги. Из ко¬
лена сочится кровь.—	Все в порядке. Я в норме.Джун вздыхает, бросив на него еще один взгляд, прежде
чем сдаться. Когда Алекс доковылял до дома, Джун уже ис¬
чезла в душе. Достав из шкафчика в ванной пластырь с Ка¬
питаном Америка, он заклеивает свое раненое колено, чтобы
остановить кровотечение.Алексу необходим список. Список вещей, которые ему из¬
вестны на данный момент.Первое. Ему нравится Генри.Второе. Он хочет поцеловать Генри еще раз.Третье. Возможно, ему уже давно хочется поцеловать
Генри. Вероятно, даже хотелось все это время.Алекс отмечает еще один список в своей голове. Генри.
Шаан. Аиам. Хан Соло. Рафаэль Луна с его постоянно расстег¬
нутыми воротниками рубашек.Сев за стол, он достает папку, которую дала ему мать. КОН¬
ТАКТЫ С НАСЕЛЕНИЕМ: КТО ОНИ И КАК К НИМ
ПРИБЛИЗИТЬСЯ. Отыскав ярлык ЛГБТК+, он откры-
138	Кейси Мзккуисшоиваст нужные страницы, подписанные почерком матери: «БИ
заявляют о себе: экспресс-курс по бисексуалам Америки».—	Я хочу начать прямо сейчас, — говорит Алекс, влетая
в зал совещаний.Мать сдвигает очки на кончик носа, поглядывая на сына
поверх кучи бумаг.—	Начать что? Получать за то, что вломился ко мне, когда
я работаю?—	Работать, — отвечает Алекс. — Работу в компании.
Я не хочу ждать до выпуска. Я уже прочитал все, что ты мне
дала, дважды. У меня есть свободное время, и я могу начать
прямо сейчас.Эллен щурится.—	У тебя что, шило в заднице?—	Нет, я просто... — Одно его колено беспокойно дер¬
гается. Усилием воли Алекс заставляет его остановиться. —
Я готов. Мне осталось учиться меньше семестра. Что мне
нужно подтянуть за это время, чтобы приступить к работе?
Подтяни меня, тренер.Именно так днем понедельника, сразу после занятий,
Алекс оказывается в головокружительном туре по офисам
компании со штатным сотрудником, которому по части при¬
страстия к кофеину удается уделать даже Алекса. В тот же
день ему выдают именной бейдж с фото и выделяют личный
стол в небольшой кабинке, которую ему предстоит делить
с типичным белым натуралом из среднего класса по имени
Хантер, рожа которого так и просит кирпича.Получив папку с данными по недавним фокус-группам
и указание сделать наброски политических идей до конца
следующей недели, все оставшееся время Алекс вынужден
красный, бсАШ U короле&ский синий	139ВЫНОСИТЬ этого Хантера, засыпающего его сотнями вопросов
о матери. Соблюдая профессиональную этику, Алекс удержи¬
вается от удара и просто приступает к работе.Он определенно не думает о Генри.Он не думает о Генри, когда берет двадцатитрехчасовую
неделю работы или когда заполняет оставшиеся свободные
часы занятиями, бумагами, долгими пробежками, тройными
эспрессо и разнюхиванием сплетен в сенате. Он не думает
о Генри, принимая душ или лежа без сна в постели.Конечно же, это неправда. Он думает о Генри. Постоянно.Все эти действия обычно помогали. Алекс не может по¬
нять, почему они не работают сейчас.Находясь в офисе, он постоянно крутится возле огромных,
исписанных маркерами досок в отделе по опросам обществен¬
ного мнения, где Нора ежедневно закапывается в графики
и таблицы. В силу того, что в подобных кампаниях популяр¬
ность равнозначна мастерству, она легко сближается с колле¬
гами. Кроме того, никто не может работать с цифрами лучше,
чем Нора.Не то чтобы Алекс завидует. Он популярен в кругу своих
коллег — его самого то и дело зажимают в углу у кофеварки,
чтобы узнать мнение по чьим-то наработкам, и приглашают
выпить после работы. По меньшей мере четверо разнополых
сотрудников пытались к нему подкатывать, а Хантер все не
отказывается от идеи убедить Алекса посетить шоу с его им¬
провизациями. Сидя над чашкой кофе, он мило улыбается
и отпускает саркастичные шутки, доказывая всем, что перед
очарованием Алекса Клермонта-Диаса сложно устоять.Однако Нора заводит друзей, а Алекс — знакомых, счита¬
ющих, что знают его, лишь потому, что читали о нем статьи
в журналах, не говоря уже о прекрасных молодых людях, ко¬
140	Кгйси Мзккуисшоиторые хотят затащить его в постель после вечера в баре. Ничто
из этого его не устраивает и не устраивало никогда, но сейчас
в особенности — сейчас, когда есть Генри, который знает
его. Генри, который видел Алекса в очках, терпел его выходки
и который, судя по поцелую, хочет именно его, а не идею от¬
ношений с сыном президента.Так все и есть, и Генри находится там, в его мыслях, в за¬
метках по учебе, в рабочем закутке и в каждом идиотском дне
Алекса независимо от того, сколько шотов эспрессо он зали¬
вает в себя за день.Тут могла бы помочь Нора, если бы она не зарылась по уши
в результаты опросов. Когда его подруга настолько поглощена
работой, беседа с ней похожа на попытку осмысленного раз¬
говора с высокоскоростным компьютером, который любит
чипотле^ и потешается над твоим внешним видом.Однако она его лучший друг и вроде как бисексуалка. Нора
ни с кем не встречается — у нее нет на это ни времени, ни же¬
лания, но если бы решилась, то, по ее словам, она выбирала бы
среди стажеров. Таким образом, она осведомлена в этой теме
так же, как и в любой другой.—	Привет, — произносит она, сидя на полу, когда Алекс
бросает упаковку с буррито и пакет с чипсами и гуакамоле на
кофейный столик. — Тебе придется класть гуакамоле ложкой
мне прямо в рот, потому что обе мои руки будут заняты все
следующие сорок восемь часов.Бабушка и дедушка Норы, вице-президент и его супруга,
живут возле Военно-морской обсерватории США, а ее роди¬
тели — на окраине Монпелье в штате Вермонт. Сама Нора^ Мексиканская приправа, которая представляет собой копченый крас¬
ный перец халапеньо.
Крзсиыц бсАш U короле&ский синий	141по-прежнему обитает все в той же просторной однушке в Ко¬
лумбия Хайтс с тех пор, как перевелась из Массачусетского
технологического в Университет Джорджа Вашингтона. Ее
квартирка ломится от книг и цветов, за которыми Нора уха¬
живает в соответствии с тщательно разработанными графи¬
ками поливов. В этот вечер она сидит на полу своей гостиной
в окружении светящихся экранов, словно проводя спиритиче¬
ский сеанс.По левую руку от Норы экран ее рабочего ноутбука по¬
казывает не поддающуюся никакой расшифровке страницу
с данными и столбиковыми диаграммами. Справа ее личный
компьютер грузит данные сразу с трех агрегаторов одновре¬
менно.Телевизор прямо перед ней крутит выпуск предвыборных
дебатов республиканцев, в то время как планшет на коленях
показывает эпизод «Королевских гонок». В одной ее руке
лежит айфон, и, когда Нора поворачивает голову и смотрит на
него, Алекс слышит тихий свист исходящего сообщения.—	Барбакоа?^ — с надеждой спрашивает она.—	Мы уже обсуждали это сегодня, поэтому очевидно.—	Вот и мой будущий муженек, — хихикает Нора, потя¬
нувшись, чтобы достать буррито из пакета. Разорвав фольгу,
она тут же сует его себе в рот.—	Я не женюсь на тебе, пока ты ешь буррито вот так, —
говорит Алекс, смотря на жующую Нору. Из ее рта вывалива¬
ется фасолина и приземляется на клавиатуру.—	Ты разве не из Техаса? — спрашивает она с набитым
ртом. — Я видела, как ты разом осушал целую бутылку соуса
барбекю. Следи за собой, иначе вместо тебя я женюсь на Джун.^ Способ приготовления мяса. Отсюда происходит термин «барбе¬
кю».
142	Keucu МзккуистоиЭто может быть отличным началом «беседы». Эй, за-
мечаешъ, как ты вечно шутишь о том, чтобы встречаться
с Джун? Что ж, что, если бы я встречался с парнем? Не
очень-то он и хочет встречаться с Генри. Совсем не хочет. Ни¬
когда. Но... чисто гипотетически...В следующие двадцать минут Нора разражается заумной
тирадой о своем новом подходе к мажоритарному алгоритму
какого-то Бойера-Мура, переменных и о том, как это может
быть использовано для ее работы в кампании. Внимание
Алекса то и дело ускользает. Ожидая, когда Нора, наконец,
сдастся, он собирает всю свою смелость для предстоящего
разговора.—	Итак, эм... — предпринимает попытку Алекс, когда
Нора прерывается на буррито. — Помнишь, как мы встреча¬
лись?Нора проглатывает огромный кусок и ухмыляется.—	Еще как помню, Алехандро.Алекс подавляет смешок.—	Поэтому, зная меня настолько хорошо...—	В библейском смысле.—	Каковы шансы на то, что мне могут нравиться парни?Нора застьтает, затем склоняет голову набок и произ¬
носит:—	Семьдесят восемь процентов вероятность скрытой би¬
сексуальной наклонности. Стопроцентная вероятность того,
что этот вопрос — не гипотетический.—	Да, в общем... — Он прокашливается. — Произошла
странная вещь. Ты же помнишь, что Генри был на новогоднем
вечере? Короче говоря... он поцеловал меня.—	Серьезно? — переспрашивает Нора, затем одобри¬
тельно кивает. — Славно.
K|j>acHbi£», ^елый u королевский синий	143Алекс таращится на нес.—	Ты не удивлена?—	Да нет. — Она пожимает плечами. — Он гей, а ты не¬
вероятно горяч, так что...Алекс подскакивает так быстро, что чуть не роняет свой
буррито на пол,—	Подожди-подожди. С чего ты взяла, что он гей? Это он
тебе сказал?—	Нет, я просто... ну, понимаешь... — Нора жестами изо¬
бражает свой обьиный мыслительный процесс в голове —
столь же непостижимый, как и весь ее мозг. — Исследовав его
модель поведения и данные, я сложила их в логические умоза¬
ключения. Он гей. И всегда был им.—	Я... Что?!—	Чувак. Ты вообще знаком с ним? Вы же вроде как
лучшие друзья? Он — гей. Это же ясно как день. Неужели ты
не знал?Алекс беспомощно поднимает руки.—	Нет?—	Алекс, я считала, что ты умен.—	Я тоже! Как он мог наброситься на меня с поцелуем,
даже не предупредив, что он гей?—	Ну... — Нора предполагает, — возможно, он считал,
что ты знаешь?—	Но он постоянно встречается с девушками.—	Ага, потому что принцам не позволено быть геями, —
отвечает Нора так, словно это самый очевидный факт на
свете. — Почему, по-твоему, их постоянно фотографируют
с девчонками?Обдумав это пару секунд, Алекс вспоминает, что панико¬
вать по поводу своей ориентации сейчас должен он, а не Генри.
144	K^ucu Мзккуистои—	Ладно. Подожди. Боже. Можем мы вернуться к той
части с поцелуем?—	О-о-о, да, — отвечает Нора, слизнув брызги гуакамоле
с экрана телефона. — С радостью. Он хорошо целуется? Это
было с языком? Тебе понравилось?—	Забей, — тут же отвечает Алекс. — Забудь о том, что
я спросил.—	С каких пор ты стал таким недотрогой? — спрашивает
Нора. — В прошлом году ты заставил меня выслушать каждую
омерзительную деталь о том, как ты развлекался с Эмбер Фор¬
рестер, той девчонкой со стажировки Джун.—	Даже не начинай^ — буркает Алекс, пряча лицо за
сгибом локтя.—	Тогда выкладывай.—	Надеюсь, ты сгоришь в аду, — говорит он. — Да, Генри
отлично целуется. И да, язык был.—	Черт, я знала! — восклицает Нора. — В тихом омуте
черти водятся.—	Прекратну — стонет Алекс.—	Принц Генри — тот еще сухарь, — говорит Нора. —
Позволь ему впитать тебя.—	Яухожу.Нора запрокидывает голову и начинает ржать. Серьезно,
Алексу следует завести новых друзей.—	Так тебе понравилось?Пауза.—	Что, эм... — начинает он. — Что, если... да?—	Что ж. Малыш. Ты же всегда хотел, чтобы он трахнул
тебя?Алекс чуть не давится.—	Что?!
Красный, ^елый и королевский синий	145Нора окидывает его взглядом.—	О, боже. Неужели ты и этого не знал? Черт. Я не хотела
говорить тебе. Неужели настало время для того самого разго¬
вора?—	Я не... наверное? — неуверенно отзывается Алекс. —
Что?Нора кладет недоеденный буррито на кофейный столик
и шевелит пальцами так, словно набирает сложный код. Алекс
неожиданно чувствует себя неловко, оказавшись в центре ее
внимания.—	Позволь мне поделиться с тобой кое-какими наблю¬
дениями, — говорит она. — А выводы уже сделаешь сам. Во-
первых, ты, как чертов Драко Малфой, был одержим Генри
долгие годы — не перебивай меня, — ас момента свадьбы,
заполучив его номер, ты использовал его не для того, чтобы
планировать новые совместные появления на публике, а для
того, чтобы флиртовать с ним каждый божий день. Ты посто¬
янно пялишься в свой телефон, а если кто-то спрашивает тебя,
с кем ты общаешься, то ведешь себя так, словно тебя застали
за просмотром порно. Ты знаешь, когда он ложится спать, —
он знает, когда ты ложишься спать, и твое настроение заметно
портится, когда ты проводишь целый день, не пообщавшись
с ним. Ты провел всю новогоднюю вечеринку, игнорируя кра¬
савчиков, мечтавших трахнуть самого завидного холостяка
Америки, чтобы в буквальном смысле просто глазеть на Генри,
стоявшего рядом с десертным столом. А теперь он поцеловал
тебя — с языком! — и тебе это понравилось. Поэтому объек¬
тивно... Что, ты сам думаешь, все это означает?Алекс таращит на нее глаза.
146	Keucu Мзккуиопон—	Я... — начинает он медленно. — Я не знаю.Нора хмурится, очевидно, сдавшись, и возвращается
к своему буррито и новостной ленте в ноутбуке.—	О кей.—	Ладно, слушай, — говорит Алекс. — Я знаю, объек¬
тивно это звучит как позорный провал. Но, черт подери... Я не
знаю! До недавнего времени он был моим заклятым врагом.
Потом мы стали друзьями, а теперь он поцеловал меня, и я не
знаю, кто мы друг другу... сейчас,—	Ага, — отвечает Нора, даже не слушая его. — Конечно.—	И все же, — продолжает он. — С точки зрения, гм,
ориентации, кем это делает меня?Взгляд Норы вновь возвращается к Алексу.—	Оу, я считала, что мы уже сошлись с тобой на мысли,
что ты — би и все такое, — говорит она. — Прости, но, ви¬
димо, нет? Неужели я опять поторопилась с заявлениями?
Виновата. Эй, не хочешь публично заявить мне о своей ориен¬
тации? Я внимательно слушаю.—	Я не знаю! — почти кричит Алекс от отчаяния. —
Я би? Ты действительно так думаешь?—	Я не могу сказать тебе этого, Алекс! — отвечает
Нора. — В этом весь смысл!—	Черт, — говорит Алекс, падая головой на подушки. —
Мне нужно, чтобы кто-то просто сказал мне это. Как ты по¬
няла это в случае с тобой?—	Не знаю, чувак. Я была на первом курсе старшей школы
и впервые потрогала чужую грудь. Ничего особенного. Никто
и никогда не напишет тебе об этом бродвейскую пьесу.—	Очень помогло, спасибо.
Красный, Smou u короле&ский синий	147—	Ага, — отзывается Нора, задумчиво пожевывая чип-
сину. — Так что ты собираешься делать?—	Понятия не имею, — отвечает Алекс. — Он игнори¬
рует меня с тех самых пор, поэтому, думаю, либо все было
ужасно, либо это была обычная выходка по пьяни, о которой
он сожалеет, либо...—	Алекс, — прерывает его Нора. — Ты нравишься ему.
Он напуган. Тебе придется решить, что ты чувствуешь к нему,
и что-то предпринять. Он не в том положении, чтобы что-то
делать.Алекс не представляет, что на все это ответить. Глаза Норы
вновь обращаются к экрану, на котором Андерсон Купер ве¬
щает о последних республиканских обещаниях к президент¬
ским выборам.—	Есть шансы, что кто-то, кроме Ричардса, выбьется в ли¬
деры?Алекс вздыхает.—	Нет. Опираясь на то, что я слышал ото всех вокруг.—	Это даже мило, как все остальные по-прежнему стара¬
ются, — говорит Нора, и они погружаются в тишину.Алекс снова опаздывает.Сегодняшнее занятие — подготовка к первому экзамену
и он опаздывает потому, что потерял счет времени, пере
писывая речь для мероприятия в богом забытой Небраске
которое пройдет в ближайшие выходные. Сегодня четверг
и Алекс тащит свою задницу с работы прямо в учебную ауди
торию. Экзамен состоится в следующий вторник, и он про
валит его, пропустив подготовку.
148	K£ucu МзккуистоиПредмет называется «Проблемы этики в международных
отношениях». Ему давно пора прекратить выбирать пред¬
меты, столь болезненно напоминающие его собственную
жизнь.Все занятие Алекс пребывает в трансе, в котором и от¬
правляется домой, обратно в резиденцию. Он вне себя от
ярости. Он злится буквально на все, и с этим ползучим, бес¬
смысленным и отвратительным настроением тащится по на¬
правлению к своей спальне.Он бросает сумку у двери своей комнаты и, скидывая бо¬
тинки в коридоре, смотрит, как те летят в разные стороны по
уродливому античному ковру.—	Доброго дня и тебе, сладенький, — раздается голос
Джун. Когда Алекс поднимает глаза, то видит ее в спальне по
другую сторону коридора устроившейся в нежно-розовом ка¬
минном кресле. — Выглядишь, как кусок дерьма.—	Спасибо, тупица.Увидев стопку журналов на коленях сестры — ежене¬
дельная традиция, — Алекс решает, что не хочет знать ново¬
стей, но Джун бросает в него одно из изданий.—	Новый выпуск People специально для тебя, — говорит
она. — Ты на пятнадцатой странице. Ах да, твой лучший друг
там тоже есть — на тридцать первой.По привычке он показывает ей средний палец через плечо
и возвращается в свою комнату, плюхаясь в диван возле двери
с журналом в руках. Раз уж журнал у него, что поделать.На пятнадцатой странице красуется его фотография, ко¬
торую пресс-служба сделала еще две недели назад, рядом с ко¬
торой — небольшая аккуратная статейка о том, как Алекс по¬
могал с выставкой в Смитсоновском институте, посвященной
Kj^acHbiu, беАш u короле&ский синий	149бывшей президентской кампании его матери. Стоя возле
вывески «КЛЕРМОНТ В КОНГРЕСС 2004», он делился
с журналистами историей кампании, а небольшое описание
рядом повествует о том, как Алекс предан семейному на¬
следию и все в таком духе.Перевернув журнал на страницу тридцать один, он чуть не
ругается вслух.Заголовок: «КТО ЖЕ ЭТА ЗАГАДОЧНАЯ БАОН-
ДИНКА С ПРИНЦЕМ ГЕНРИ?»Три фото; первое — Генри возле лондонского кафе, улы¬
бается над чашкой кофе симпатичной молодой девушке;
второе — где сам Генри слегка размыт, и он держит девушку
за руку за углом того же кафе; третье — Генри, наполовину
скрытый кустом, целует ее в уголок губ.—	Какого xpeuaV,Под фото краткая статья гласит о том, что девушка —
какая-то Эмили, актриса. Если Алекс был взбешен до этого,
то сейчас он выходит из себя каждой клеточкой тела, все его
дерьмовое настроение сводится к той точке на фотографии,
в которой губы Генри касаются чьей-то кожи. Чьей-то, но не
Алекса.Да кем этот принц вообще себя возомнил? Насколько
заносчивым, бесчувственным и эгоистичным надо быть,
чтобы провести несколько месяцев, пытаясь стать чьим-то
другом, показывать ему все свои слабости, поцеловать его,
заставить его сомневаться во всем^ игнорировать его неде¬
лями, а потом начать встречаться с кем-то другим и слить
это в прессу} Все, кто имеет какое-либо отношение к прессе,
знают, что в People появляется только то, о чем ты сам хо¬
чешь рассказать.
150	Kaicu МзккуистоиАлекс швыряет журнал в сторону, вскакивает на ноги и на¬
чинает расхаживать по комнате. Чертов принц. Ему не следо¬
вало доверять этому богатенькому ублюдку с самого начала,
а следовало прислушаться к голосу рассудка.Он вдыхает и выдыхает.Дело в том... Дело в том, что... За внезапной вспышкой
гнева он не верит, что Генри действительно смог бы так посту¬
пить. Он вспоминает Генри, которого видел в журнале, когда
ему самому было двенадцать. Генри, который был так холоден
к нему в их первую встречу. Генри, который так медленно от¬
крывался ему эти несколько месяцев, а затем Генри, который
поцеловал его в том саду. Сложив все воедино, Алекс осознает,
что совсем ничего не понимает.У него мозг тактика. Мозг политика. Он работает быстро
и во многих направлениях одновременно. А прямо сейчас он
пытается разгадать эту загадку. Алексу редко удается ответить
на вопросы: Что, если бы ты был на его месте f Какой бы была
твоя жизнь? Как бы тебе пришлось поступить? Вместо этого
Алекс задает себе другой: Как сопоставить вместе кусочки
этой головоломки?Слова Норы всплывают в его голове. «Почему, по-твоему,
их постоянно фотографируют вместе?»Вспомнив закрытость Генри, то, как он тщательно отгора¬
живается от внешнего мира, постоянное напряжение на его
губах, Алекс задумывается:Допустим, есть принц, Н он гей. Он поцеловал кого-то,
и этот поцелуй, возможно, что-то для него значил, В таком
случае этот принц мог решить что-то предпринять,И в одно краткое неуловимое мгновение Алекс перестает
злиться и ощущает печаль.
красный, белый и королевский синий	151Он подходит к двери, вытаскивает из сумки телефон и от¬
крывает сообщения. Алекс даже не понимает, какому импульсу
следовать и какими словами выразить то, что он хочет сказать,
чтобы изменить в ситуации хоть что-нибудь.Смутно до него начинает доходить. Его реакция не
очень-то характерна для натурала, увидевшего в журнале
фото, на котором твой заклятый друг целует свою под¬
ружку.Из груди Алекса вырывается смешок. Он подходит к кро¬
вати и садится на край, размышляя. Он может написать Норе,
спросить, может ли он заехать, чтобы наконец хоть кому-то
во всем признаться. Может позвонить Рафаэлю Луне, встре¬
титься с ним за пивом и расспросить о его первых гомосексу¬
альных подвигах. Даже может просто спуститься вниз и спро¬
сить Эми о смене ориентации, жене и о том, как она поняла,
что отличается от остальных.Но доли секунды хватает, чтобы понять, что самым пра¬
вильным будет вернуться к истокам. Спросить того, кто
сможет понять его в этом вопросе лучше всех.О Генри не может быть и речи. Поэтому остается лишь
один человек.—	Алло? — раздается голос из трубки. Прошел уже год
с тех пор, как они разговаривали в последний раз, но техас¬
ский акцент Лиама по-прежнему узнаваем и согревает слух
Алекса.Он прокашливается.—	Эм... привет, Лиам. Это Алекс.—	Я понял, — сухо отвечает Лиам.—	Как... эм, как дела?
152	Keucu МзккуистоиПауза. Приглушенные звуки разговоров на заднем фоне
и звон посуды.—	Не хочешь объяснить причину звонка, Алекс?—	О, — начинает тот и тут же запинается. — Это может
прозвучать странно, но... эм. В старшей школе между нами
было что-то? Или я что-то упустил?По ту сторону раздается громкий звук, словно вилка па¬
дает на тарелку.—	Ты действительно звонишь мне сейчас, чтобы это обсу¬
дить? Я обедаю со своим парнем.—	О. — Алекс не знал, что у Аиама есть парень. — Прости.Звук становится неясным, и когда Лиам вновь заговари¬
вает, он обращается к кому-то другому.—	Это Алекс. Да, тот самый. Я не знаю, малыш. — Его
голос вновь становится четким. — О чем именно ты хочешь
узнать?—	Я имею в виду... мы, конечно, дурачились, но значило
ли это что-то?—	Не думаю, что смогу ответить тебе на этот вопрос, —
говорит ему Лиам. Если он до сих пор остается тем же Ли¬
амом, то сейчас он потирает челюсть, почесывая щетину.
Алекс задумывается о том, что, возможно, такие четкие вос¬
поминания о щетине на лице Лиама только что ответили на
его вопрос.—	Да, — говорит он. — Ты прав.—	Слушай, чувак, — говорит Лиам, — не знаю, через
какой сексуальный кризис ты там сейчас проходишь, опоздав
на четыре года, но так уж и быть. Я не утверждаю, что то, чем
мы занимались в старшей школе, делает тебя геем или би, но
точно могу сказать, что я — гей, И несмотря на то, что я вел
Красный, ^елый и королевский синий	153себя так, будто все, что мы делали, было вовсе не по-гейски, на
самом деле именно таким оно и было. — Он вздыхает. — Тебе
стало легче, Алекс? Мне принесли мою «Кровавую Мэри»,
и я должен срочно обсудить с ней этот звонок.—	Эм... да, — отвечает Алекс. — Думаю, да. Спасибо.—	Не благодари.Голос Лиама звучит так напряженно, что, вспомнив
старшую школу, взгляды Лиама и тишину, повисшую
между ними с тех пор, Алекс чувствует себя обязанным
добавить:—	И, эм... Прости меня?—	Господи Иисусе^ — стонет Лиам и вешает трубку.
щтГлз8>з шестаяГенри не может избегать его вечно.Одна часть того соглашения после свадебной катастрофы
остается невыполненной: Генри должен присутствовать на
политическом ужине в конце января, сегодня. В Англии отно¬
сительно недавно появился новый премьер-министр, и Эллен
хочет с ним встретиться. Генри уже должен был приехать
и в знак вежливости остановиться в резиденции.Алекс приглаживает лацканы смокинга и подходит ближе
к Джун и Норе, пока в зал проходят гости, выстроившиеся
в очередь у северного входа, чтобы сфотографироваться.
Алекс понимает, что беспокойно переминается с ноги на ногу,
но ничего не может с собой поделать. Нора ухмыляется, но не
говорит ни слова. Она хранит молчание. Алекс по-прежнему
не готов рассказать обо всем Джун — такую беседу с сестрой
невозможно будет повернуть вспять, и он не может сделать
этого, пока до конца во всем не разберется.Генри появляется эффектно.Роскошный, элегантный черный костюм, идеально си¬
дящий на нем. Алексу хочется сорвать его.
К|!?асиь1й, 6еш(у и короле&ский синий	155На лице принца застыло отчужденное выражение, которое
тут же приобретает пепельный оттенок, когда Генри видит
Алекса у входа. Он запинается, словно обдумывая мысль о по¬
беге. Алекс думает о том, чтобы подставить ему подножку.Вместо этого Генри продолжает подниматься по сту¬
пенькам и...—	Ладно, а теперь фото, — шипит Захра над плечом
Алекса.—	О, — произносит Генри, словно идиот. Алекса бесит
то, как приятно ему услышать одну-единственную дурацкую
гласную, звучащую с таким акцентом. Ему даже не нравится
британский акцент. Ему нравится британский акцент Генри.—	Привет, — говорит Алекс вполголоса. Фальшивая
улыбка, пожатие руки, вспышки камер. — Здорово видеть, что
ты жив и все такое.—	Э, — произносит Генри еще одну гласную, которая,
к сожалению, звучит так же сексуально. Видимо, спустя
столько недель планка Алекса опустилась совсем низко.—	Нам нужно поговорить, — успевает сказать Алекс, но
Захра буквально впихивает их в толпу, чтобы они сделали
совместные фото, после чего Алекса с девочками загоняют
в парадный обеденный зал, а Генри утягивают на фотосессию
с премьер-министром.Развлекать гостей этим вечером должен британский инди-
рокер с внешностью овоща, которого обожают сверстники
Алекса по причинам, которые он даже не хочет знать. Генри
сидит рядом с премьер-министром, а Алекс — на своем месте,
шевеля челюстями так, словно еда его чем-то обидела, и смо¬
трит на Генри через весь зал так, будто вот-вот готов вскипеть.
Время от времени Генри поднимает глаза, ловя на себе взгляд
Алекса, краснеет до ушей и возвращается к своему рису с пря¬
156	Кгйси Мзккуистоиностями и изюмом с таким воодушевлением, словно это самое
восхитительное блюдо в мире.Как смеет Генри заявляться в дом Алекса, выглядя, как
чертов Джеймс Бонд (сыном которого он и является), пить
красное вино с премьер-министром и вести себя так, будто он
не совал свой язык Алексу в рот и не игнорировал его целый
месяц?!—	Нора, — зовет Алекс, наклоняясь к девушке, пока
Джун занята болтовней с актрисой из сериала «Доктор Кто».
Вечер мало-помалу сходит на нет, и Алекс начинает выходить
из себя. — Ты можешь выманить Генри из-за стола?Она бросает на него косой взгляд.—	Это какая-то изощренная схема по совращению
принца? — спрашивает она. — Если так, то конечно.—	Можешь быть в этом уверена, — говорит он, затем
встает и направляется к дальней стене зала, где стоит охрана.—	Эй, — шепчет Алекс, хватая Эми за запястье. Та делает
быстрое, резкое движение, очевидно, поборов в себе рефлекс
к броску. — Мне нужна твоя помощь.—	Где-то угроза? — тут же спрашивает она.—	Да господи, нет. — Алекс сглатывает ком в горле. —
Я не об этом. Мне нужно остаться с принцем Генри наедине.Она моргает.—	Не поняла.—	Я должен поговорить с ним с глазу на глаз.—	Я могу проводить вас наружу, если тебе нужно с ним
что-то обсудить, но сначала мне нужно добиться разрешения
его охраны.—	Нет, — говорит Алекс и потирает лицо ладонью, бросая
взгляд через плечо на Генри, чтобы убедиться, что тот остается
Красный, 6тл(у и короле&ский синий	157там же, где и раньше, агрессивно осаждаемый Норой. — Мне
нужен он один.Стремительная эмоция проносится по лицу Эми.—	Единственный вариант — Красная комната. Дальше
ты не можешь его увести.Алекс вновь смотрит через плечо на высокие двери по
другую сторону обеденного зала. Красная комната за ними
пустует в ожидании послеобеденных коктейлей.—	Сколько времени у меня есть? — спрашивает он.—	Пять ми...—	Мне этого хватит.Он разворачивается и шагает к отделанному орнаментом
столу с шоколадом, к которому Нора утянула Генри, судя по
всему, соблазнив профитролями. Алекс вклинивается между
ними.—	Привет, — говорит он. У Генри падает челюсть.—	Извините, что прерываю. Важное... эм. Междуна¬
родное. Дело. — Схватив Генри за локоть, он тащит его прочь.—	Прошу прощения? — смеет сопротивляться Генри.—	Заткнись, — просит Алекс, быстро удаляясь от сто¬
ликов, где все слишком заняты, общаясь и слушая музыку,
чтобы заметить, как Алекс выталкивает королевского наслед¬
ника из обеденного зала.Дойдя до дверей, они натыкаются на Эми. Та колеблется,
держась за ручку двери.—	Ты ведь не собираешься его убивать, правда? — спра¬
шивает она.—	Скорее всего, нет, — отвечает Алекс.Эми слегка приоткрывает дверь, чтобы впустить их,
и Алекс тут же затаскивает Генри за собой в Красную комнату.
158	Кгйси Мзккуисшои—	Что, во имя всего святого, происходит? — спрашивает
Генри.—	Заткнись, боже, заткнись, — шипит Алекс. Если бы
он не хотел так сильно прижаться своими губами к этому
бесящему лицу Генри прямо сейчас, то, вероятно, влепил бы
ему кулаком. Весь его фокус сосредотачивается на вспышке
адреналина, заставляющего его ноги двигаться по античному
ковру, на галстуке Генри, обернутому вокруг его руки, на искре
в глазах принца. Дойдя до ближайшей стены, он толкает на
нее Генри и впивается в его рот своими губами.Генри слишком шокирован, чтобы ответить на поцелуй, —
его рот безвольно открывается скорее от удивления, нежели
в знак приглашения. На одну кошмарную секунду Алекс
думает, что ошибся, но затем Генри отвечает на поцелуй.
В нем есть все. Он такой же восхитительный, как тот, что он
помнит, — даже лучше. Алекс не может понять, почему они не
делали этого раньше. Зачем они так долго бегали бессмыслен¬
ными кругами вокруг друг друга, ничего не предпринимая?—	Подожди, — говорит Генри, отрываясь. Он отклоня¬
ется назад, чтобы взглянуть на Алекса. Глаза его горят огнем,
губы раскраснелись, и Алекс закричал бы, не услышь их гости
в соседней комнате. — Разве нам не следует...—	Что?—	Я имею в виду, эм... может, нам стоит притормозить? —
спрашивает Генри, и его лицо кривится от того, что он сам это
предлагает. — Для начала поужинать вместе или...Алекс готов прикончить его.—	Мы только что поужинали.—	Точно. Я имел в виду... я просто подумал...—	Прекрати думать.—	Да. С радостью.
красный, беАьп и королевский синий	159В одно горячее мгновение Алекс сносит с ближайшего
стола подсвечник, толкнув на него Генри так, что тот оказы¬
вается спиной — Алекс поднимает глаза и чуть не разража¬
ется приступом безумного смеха — к портрету Александра
Гамильтона. Ноги Генри охотно раскрываются ему навстречу,
и Алекс оказывается между ними, наклоняя голову Генри,
чтобы вновь поглотить его в жгучем поцелуе.Они двигаются, разрывая друг на друге одежду. Алекс при¬
кусывает губы Генри, портрет покачивается на стене, и когда
голова Генри откидывается назад, то он ударяется об рамку.
Оказавшись у его горла, Алекс ощущает эйфорию, а еще злость
за все годы заклятой ненависти и какого-то другого чувства,
которое, как он начинает подозревать, было в нем всегда. Оно
накаляет его изнутри, и Алекс чувствует, как буквально сходит
сума.Не теряясь, одной своей ногой Генри захватывает бедро
Алекса, забыв обо всех королевских приличиях. Алекс уже не
в первый раз отмечает, что Генри — совсем не такой, каким
он себе его представлял. Однако чувствовать его так близко,
ощущать в нем тихий огонь и сдерживаемые чувства под иде¬
альным внешним лоском, видеть в нем того, кто хочет и полу¬
чает, — все это вызывает в Алексе совсем иные чувства.Он опускает ладонь на бедро Генри и ощущает его мускулы
под гладкой тканью. Двигая рукой вверх, все выше и выше, он
вдруг чувствует, как ладонь Генри опускается на его ладонь
и впивается в кожу ногтями.—	Время вышло, — слышится голос Эми из щели между
дверьми.Оба застывают. Алекс тут же вскакивает на ноги. Ощутив
неожиданный, невольный толчок бедер Генри, Алекс ругается.—	Я труп, — беспомощно произносит Генри.
160	Keucu Мзккуистои—	Я уничтожу тебя, — говорит ему Алекс.—	Именно так, — соглашается принц.Алекс делает неуверенный шаг назад.—	Скоро сюда начнут приходить люди, — говорит он, на¬
клоняясь и пытаясь не упасть, пока поднимает подсвечник,
чтобы поставить его обратно на стол. Пошатываясь, Генри
встает на ноги. Его рубашка расстегнута, волосы на голове
спутаны. В панике Алекс тянется к нему, пытаясь пригладить
их обратно на место.—	Черт, ты выглядишь... черт.Теребя подол рубашки, Генри с огромными от ужаса гла¬
зами вполголоса напевает «Боже, храни королеву».—	Что ты делаешь?—	Господи, я пытаюсь сделать так, чтобы это исчезло, —
совсем не элегантно принц указывает на промежность своих
штанов.Весьма демонстративно Алекс не смотрит туда, куда указы¬
вает Генри.—	Аадно, — произносит он. — Вот как мы поступим.
Весь остаток вечера ты будешь держаться от меня на рассто¬
янии нескольких сотен шагов, иначе я сделаю что-то, о чем
буду глубоко сожалеть, прямо на глазах у всех этих важных
персон.—	Договорились...—	А затем, — говорит Алекс и вновь хватает галстук
Генри прямо у самого основания, притягивая к себе его губы
и оставаясь всего в дюйме от них. Он слышит, как Генри
шумно сглатывает, и ему хочется последовать за этим звуком,
опустившимся по его горлу. — Затем ты придешь в Восточную
спальню на втором этаже сегодня, в одиннадцать, и я буду де¬
лать с тобой очень плохие вещи. А если ты вновь станешь иг¬
Красный, Sm>n u короле&ский синий	161норировать меня, то я внесу тебя в черный список полетов. Ты
понял меня?Генри подавляет звук, рвущийся из его горла, и отрывисто
отвечает;—	Прекрасно понял.Что ж, похоже, Алекс все-таки спятил.10:48. Он начинает расхаживать по комнате.Швырнув пиджак и галстук на спинку стула, едва вернув¬
шись в свою спальню, он расстегивает две верхние пуговицы
рубашки и хватается руками за волосы.Все хорошо. Все хорошо.Это определенно была ужасная идея. Но все хорошо.Алекс не уверен, стоит ли ему снять с себя что-то еще из
одежды. У него нет времени изучить правила дресс-кода по
приему своего заклятого-врага-превратившегося-в-лучшего-
друга, который вот-вот должен зайти в его комнату, чтобы
заняться сексом. В особенности если эта комната находится
в Белом доме, а другом является гей, который, ко всему про¬
чему, еще и принц Англии.Свет в комнате приглушен — горит одна-единственная
лампа в углу у дивана, размывая темно-синие тона стен. Алекс
переносит все документы по кампании с кровати на стол
и поправляет постельное белье. Затем смотрит на старинный
камин, резные детали облицовки которого такие же древние,
как и эта страна. Может, это и не Кенсингтонский дворец, но
выглядит все вполне прилично.Боже, если бы какие-то призраки отцов-основателей ре¬
шили погулять этим вечером в стенах Белого дома, им при¬
шлось бы нелегко.Алекс пытается не думать о том, что будет дальше.
162	Кгйси МзккуистоиВозможно, у него не было практики, но он преуспевает
в теории. У него есть схемы и графики. Он справится.Он действительно очень этого хочет — в этом он абсо¬
лютно уверен.Алекс прикрывает глаза и опирается кончиками пальцев
о прохладную поверхность рабочего стола, прикасаясь к бу¬
магам. Его сознание переносится к Генри, плавным линиям
его костюма, его дыханию, касавшемуся щеки Алекса, когда он
его целовал. В животе у него творится такое, что он решает
никогда и никому об этом не рассказывать.Генри. Принц. Генри, тот парень из сада. Генри, который
окажется в его постели.Алекс напоминает себе, что у него даже нет к нему чувств.
Ну серьезно.Раздается стук. Алекс проверяет телефон: 10:54.Он открывает дверь и медленно выдыхает, увидев Генри.
Он не знает, позволял ли он когда-либо себе просто посмо¬
треть на него.Генри, высокий и прекрасный, наполовину король — на¬
половину кинозвезда, с губами цвета красного вина. Оставив
в комнате пиджак и галстук, он остается в рубашке, рукава ко¬
торой закатаны до локтей. Уголки его рта выдают волнение,
но он лишь улыбается и произносит:—	Прости, я рано.Алекс прикусывает губу.—	Ты нормально сюда добрался?—	Мне цомогла одна из агентов, — отвечает Генри. — Ка¬
жется, ее зовут Эми.Алекс улыбается во весь рот.—	Заходи.
красный, белый и короле&ский синий163Ухмылка Генри расплывается по всему его лицу. Это не та
улыбка, что он изображает для фотосессий, а искренняя, от¬
крытая и заразительная. Кончиками пальцев он дотрагива¬
ется до локтя Алекса, и он следует за его движением, ступив
босыми ступнями между ногами принца, обутыми в строгие
туфли. Ощутив на себе дыхание Генри, когда кончики их
носов соприкасаются, он улыбается в долгожданном поцелуе.Генри захлопывает дверь, закрыв ее на замок, и скользит
одной рукой по задней части шеи Алекса, лаская ее. Этот его
поцелуй отличался от прежнего — он более размеренный,
осознанный и мягкий. Алекс не понимает, почему и что ему
с этим делать.Он тянет Генри за талию, резко прижав его тело к своему.
Ответив на поцелуй, он позволяет Генри сделать все так, как
того хочет сам Генри. Поцелуй получается именно таким,
каким Алекс представлял себе поцелуй Прекрасного Принца:
сладким и глубоким, будто оба стоят на рассвете у какого-ни-
будь сраного причала. Он почти чувствует ветер в своих во¬
лосах. С ума сойти.Оторвавшись, Генри спрашивает:—	Как ты хочешь сделать это?Алекс неожиданно вспоминает, что вся эта ситуация едва
ли напоминает рассвет у причала. Схватив Генри за расстег¬
нутый воротник, он слегка толкает его и говорит:—	Аожись на диван.Затаив дыхание, Генри повинуется. Алекс встает над ним,
смотря на его пухлые розовые губы и чувствуя, словно стоит
на грани высокого и очень опасного обрыва, не собираясь от¬
ступать назад. Генри жадно смотрит на него, выжидая.—	Ты неделями избегал меня, — говорит Алекс, разводя
ноги, чтобы оседлать Генри. Он наклоняется вниз и опира¬
164	Keucu Мзккуистоиется одной рукой на диван, а другой дотрагивается до чув¬
ствительной ложбинки на шее Генри. — Ты встречался с дев¬
чонкой.—	Я гей, — вот так запросто заявляет Генри. Одну ладонь
он кладет Алексу на бедро, и тот резко вздыхает, сам не по¬
нимая, от чего именно — от прикосновения или от того, что
Генри, наконец, признался во всем вслух. — Член королевской
семьи не может демонстрировать такое в открытую. И я бо¬
ялся, что ты убьешь меня за тот поцелуй.—	Тогда зачем ты сделал это? — спрашивает Алекс, на¬
клоняясь к шее Генри и покрывая поцелуями чувствительную
кожу за ухом. Он чувствует, как принц задерживает дыхание.—	Потому что я... я надеялся, что ты не станешь. Ну... уби¬
вать меня за это. Я... подозревал, что ты тоже хочешь меня, —
говорит Генри, тихо выдохнув, когда Алекс слегка прикусы¬
вает кожу на его шее.—	Или я так думал, пока не увидел вас с Норой, и я...
ревновал... и я был пьян и вел себя, как идиот, который устал
ждать чужого ответа, чтобы открыться самому.—	Ты ревновал, — повторяет Алекс. — Ты хочешь меня.Обеими руками Генри хватает Алекса и прижимает к себе.Его глаза вспыхивают, а голос приобретает низкий и томный
оттенок, которого Алекс прежде не слышал.—	Да, напыщенный ты идиот, я хочу тебя уже так давно,
что не позволю тебе мучить себя ни одной гребаной секундой
дольше.Оказывается, подчиняться королевскому тону Генри охре-
неть как возбуждает, думает Алекс, когда принц увлекает его
своим горячим поцелуем. Так что на хер причалы.Генри хватает Алекса за бедра, притянув к себе так близко,
что Алекс оказывается верхом, прижатым вплотную к его телу.
красный, ^елый и королевский синий	165Теперь они целуются более настойчиво, покусывая губы друг
друга, как тогда в Красной комнате. Все не может быть таким
идеальным — это просто бессмысленно, — но именно таким
оно и оказывается. Между ними есть нечто особенное — то,
что они разжигают друг в друге. Алекс — своей неудержимой
энергией, а Генри — страстной уверенностью.Прижавшись к Генри, Алекс стонет, ощутив под собой
отвердевший бугорок, а принц ругается в ответ, впиваясь
в губы Алекса. Поцелуи становятся сумасшедшими, поры¬
вистыми, развратными. Алекс теряет себя в объятиях и при¬
косновениях губ Генри и этом сладком беспамятстве. Зарыв¬
шись пальцами в волосы Генри, он чувствует, что они такие
же мягкие, роскошные и густые, как он себе и представлял,
часами смотря на фото в журнале. Растаяв под его прикосно¬
вением, Генри обхватывает руками его талию и прижимает
Алекса еще крепче, не желая отпускать. Впрочем, Алекс ни¬
куда и не собирается.Алекс целует Генри до тех пор, пока ему не становится
нечем дышать — до тех пор, пока он не чувствует, что готов
забыть их имена и титулы, став лишь одним из тех перепле¬
тенных в объятиях друг друга людей в этой темной комнате,
стоящих на пороге восхитительной, грандиозной и неотвра¬
тимой ошибки.Ему удается расстегнуть две пуговицы на рубашке Генри,
прежде чем тот берется за подол и стаскивает ее через голову,
облегчая Алексу задачу. Пытаясь преодолеть восхищение
перед гибкостью его рук, Алекс отгоняет мысли о классиче¬
ском фортепиано и о том, какими отточенными и гладкими
движениями наградила Генри многолетняя игра в поло.—	Подожди, — просит Генри, и Алекс уже почти стонет
в возмущении, но принц откидьюается назад и кладет палец
166	Кгйси Мзккуисшоиему на губы. — Я хочу... — заговорив, он делает паузу, вы¬
глядя так, словно с трудом сдерживается от того, чтобы не
съежиться. Затем собирается, дотронувшись пальцем до щеки
Алекса и вызывающе выставив подбородок вперед. — Я хочу
тебя на кровати.Алекс умолкает и застывает, смотря Генри в глаза с немым
вопросом: «Неужели ты хочешь прекратить это сейчас, когда
все стало таким реальным?»—	Что ж, прошу, ваше величество, — говорит Алекс, дви¬
гаясь так, чтобы поддразнить Генри, прежде чем подняться на
ноги.—	Ну ты и придурок, — говорит Генри и улыбается, по¬
следовав за ним.Алекс взбирается на кровать, устраивается на спине
и локтях на подушках так, чтобы смотреть, как Генри ски¬
дывает туфли, выпрямляясь в полный рост. В свете лампы
он выглядит совсем иначе — словно какое-то греховное бо¬
жество, в золотом сиянии, со спутанными волосами и по¬
луоткрытыми веками. Алекс позволяет себе уставиться на
эти твердые мышцы, стройное, высокое и грациозное тело.
Ямка на талии прямо под ребрами Генри выглядит невы¬
носимо нежно и маняще, и Алекс готов умереть, если бы
не смог прикоснуться к этому изящному изгибу тела в бли¬
жайшие пять секунд.Внезапно, со всей ясностью и трезвостью ума, Алекс не
смог поверить в то, что ему когда-то нравились девушки.—	Хорош тянуть, — сказал Алекс, намеренно прерывая
момент.—	Раскомандовался, — ответил принц, но подчинился.Тело Генри накрыло Алекса своей теплотой и уверенно¬
стью. Одно из его бедер скользнуло меж ног Алекса, руки упер-
Красный, ^елый и королевский синий	167Аись В подушки, И Алекс ощутил, словно разрядами электри¬
чества, все точки, где их тела соприкоснулись: плечи, бедра,
грудь.Одной рукой Генри скользнул по его животу и остано¬
вился, обнаружив старый серебряный ключ на цепочке.—	Что это?Алекс нетерпеливо выдохнул.—	Ключ к маминому дому в Техасе, — ответил он, вновь
зарываясь пальцами в волосы Генри. — Я ношу его с тех пор,
как сюда переехал. Наверное, потому что подумал, что это
станет напоминанием о том, откуда я или что-то типа того...
я говорил или не говорил тебе не тянуть?Генри молча взглянул ему прямо в глаза, и Алекс при¬
тянул его, чтобы окунуться в еще один всепоглощающий по¬
целуй. Генри опустился на него целиком, придавив к кровати.
Другой рукой Алекс нашел ту самую ямку на груди Генри и по¬
давил рвущийся наружу звук восхищения от того, как восхи¬
тительно было к ней прикасаться. Его никогда прежде так не
целовали — так, словно чувства могли поглотить его целиком,
когда тело Генри касалось каждого дюйма его собственного
тела. Губами он двинулся вдоль шеи Генри, целуя ее снова
и снова, прикусывая кожу зубами. Алекс знал, что от этого
могут остаться следы, которые были запретом номер один для
тайных интрижек отпрысков известных политиков, и, веро¬
ятно, королевских отпрысков тоже. Но ему было все равно.Он чувствует, как Генри нащупывает пояс его брюк, пуго¬
вицу, ширинку и резинку нижнего белья. Затем, очень быстро,
все становится как в тумане.Алекс открывает глаза и видит, как Генри торжественно
подносит руку к своему элегантному королевскому рту, чтобы
плюнуть на нее.
168	K£ucu Изккуистои—	О господи, — произносит Алекс, и Генри ухмыляется
ему, вернувшись к делу. — Черт. — Его тело двигается, а изо
рта непрерывным потоком льются слова: — Я поверить не
могу... Боже, ты самый невыносимый подонок на свете... ты
знаешь, что... ты ужасный, самый худший... ты...—	Ты когда-нибудь прекратишь болтать? — спрашивает
Генри. — У тебя язык совсем без костей.Когда Алекс вновь поднимает глаза на Генри — тот, улы¬
баясь, восторженно смотрит на него сияющими глазами. Не
отрывая глаз, он двигается в ритме его движений. Алекс оши¬
бался. Генри будет тем, кто уничтожит его, а не наоборот.—	Подожди, — говорит Алекс, сжимая простынь в ку¬
лаке, и Генри мгновенно застывает. — Я имею в виду... Го¬
споди, конечно же не останавливайся, но... если ты продол¬
жишь, то я... — дыхание Алекса срывается, — я... не хотел бы
этого, пока не увижу тебя без одежды.Генри склоняет голову и ухмыляется.—	Ну ладно.Перевернув их обоих, Алекс стаскивает штаны Генри, пока
тот не остается в одном нижнем белье, затем забирается об¬
ратно, наблюдая за тем, как на лице Генри загорается желание.—	Привет, — говорит он, оказавшись с ним на одном
уровне глаз.—	Здравствуй, — отвечает Генри.—	Я собираюсь раздеть тебя, — предупреждает Алекс.—	Вперед, не стесняйся.После того, как Алекс делает это, рукой Генри привлекает
Алекса за бедра так, что их тела вновь сталкиваются, соприка¬
саясь промежностями так, что оба стонут. Алекс ловит себя на
неясной мысли, что пяти лет прелюдий более чем достаточно.
Красный, 6еш(х и короле&ский синий	169Алекс спускается к груди Генри, покрывая ее поцелуями
и чувствуя, как бешено колотится сердце парня от осознания
того, что намеревается сделать Алекс. Его собственное серд¬
цебиение зашкаливает. Он по уши в дерьме, но ему нравится
это ощущение, он к нему привык. Алекс целует точку в сол¬
нечном сплетении, живот Генри, спускаясь все ниже и ниже
к его талии.—	Я, эм... — начинает Алекс, — я никогда прежде не делал
этого.—	Алекс, — говорит Генри, потянувшись, чтобы погла¬
дить рукой его волосы, — ты не обязан, я...—	Нет, я хочу этого, — отвечает Алекс, потянув за ре¬
зинку нижнего белья. — Я просто хочу, чтобы ты сказал мне,
если все будет ужасно.Генри вновь теряет дар речи, выглядя так, словно не может
поверить своему счастью.—	Хорошо. Конечно.Алекс представляет Генри босым в кухне Кенсингтонского
дворца — ту крупицу настоящего Генри, которую ему удалось
тогда увидеть, и с трепетом смотрит на Генри сейчас, в его кро¬
вати, распростертого, обнаженного и жаждущего. Это чудо,
что все происходит на самом деле.Судя по тому, как откликается тело Генри, как тот впива¬
ется руками в его волосы, захватывая целые пряди вьющейся
шевелюры, Алекс догадывается о том, что для первого раза он
справляется неплохо. Бросив взгляд вверх, вдоль тела Генри,
он встречается с его горящими глазами, белые зубы виднеются
из-за раскрытых алых губ. Генри откидывает голову на по¬
душку и стонет что-то похожее на «чертовы ресницы». Алекс
с трепетом наблюдает, как тело Генри изгибается над кро¬
ватью, слыша его благородный и нежный голос, возносящий
170	Keucu Мзккуистоицелую череду проклятий в потолок. Алекс наслаждается зре¬
лищем того, как Генри теряет над собой контроль, и позволяет
ему быть тем, кем ему хочется быть лишь с Алексом, вдвоем за
запертыми дверьми.Алекс удивлен, когда Генри тянет его к себе, жадно целуя.
Он бывал с девушками, которым не нравилось целоваться
после этого, и с девушками, которые не против, но, судя по
тому, какой глубокий и всепоглощающий поцелуй, Генри
упивается им. На ум Алексу приходит остроумная шутка, но
вместо этого...—	Насколько ужасно? — спрашивает он между поце¬
луями, опустив голову на подушку рядом с Генри, чтобы пере¬
вести дыхание.—	Однозначно удовлетворительно, — отвечает Генри,
ухмыльнувшись, и жадно хватает Алекса, притягивая к себе
на грудь так, словно хочет коснуться его целиком и сразу.
Ощущая покалывание щетины, прикосновение огромных рук
на спине и то, как широкие плечи Генри заслоняют Алекса,
когда Генри переворачивает их обоих, прижав его к кровати,
Алекс думает о том, что ничего подобного раньше не испы¬
тывал. Но ощущения такие же приятные, возможно, даже
приятнее, чем раньше.Напористо и уверенно Генри целует его вновь — в беспо¬
рядочном пылу, грубо — совсем не так, как целуется добро¬
порядочный принц, а как двадцатилетний мальчишка, на¬
слаждающийся тем, что ему нравится, — тем, в чем он хорош.
А Генри действительно хорош. Алекс мысленно отмечает
про себя, что необходимо узнать, что за таинственный при¬
дворный гей обучил Генри всему этому мастерству, чтобы по¬
слать тому корзину с фруктами.
Красный, бешух и королевский синий	171Генри благодарит Алекса в ответ охотно и жадно, и Алексу
безразлично, какие слова или звуки вырываются из его уст
в этот момент.В его сознании крутятся лишь два слова. Одно —
«милый», другое — «ублюдок». Генри — талантливый, раз¬
носторонний ублюдок, почти в истерике думает Алекс. Ис¬
тинное дарование. «Боже, храни королеву».Кончив, в знак вежливости, Генри оставляет липкий по¬
целуй на сгибе ноги Алекса, которую перебрасывает себе через
плечо, и Алексу хочется схватить Генри за волосы, но его тело
словно разом лишается костей. Он сокрушен, уничтожен. Эй¬
фория овладела им.Поднявшись куда-то высоко, он видит лишь пару глаз
где-то совсем рядом с собой в дофаминовой дымке.Матрас скрипит, и Генри перемещается на подушки, уты¬
каясь носом в ямку на шее Алекса. Алекс издает невнятный
звук одобрения, рассеянно обнимая Генри за талию, но это
было все, на что он способен. Алекс уверен в том, что знает
множество слов на нескольких языках, но, кажется, не может
вспомнить ни одного из них.—	Хмм, — мычит Генри, касаясь кончиком своего носа
носа Алекса. — Знай я, что только так тебя можно заткнуть,
сделал бы это гораздо раньше.Собрав всю свою силу в кулак, Алекс выдавливает из себя
всего два слова:—	Идинахер.Отдаленно, сквозь медленно проясняющийся туман и бес¬
порядочный поцелуй, Алекс не может не изумиться осоз¬
нанию того, что перешел своего рода Рубикон. Здесь, в этой
комнате, столь же древней, как и сама его страна, он пересек
его так же, словно Джордж Вашингтон пересек Делавэр. Рас¬
172	Keucu Мзккуистоисмеявшись сквозь поцелуй, он мысленно представляет вол¬
нующий портрет маслом двух молодых кумиров наций, об¬
наженных и сияющих влажным глянцем в свете лампы. Он
желает, чтобы и Генри мог видеть это, размышляя, найдет ли
он картину столь же забавной, как он.Генри перекатывается на спину. Алекс хочет последовать за
ним, уткнувшись ему в бок, но остается на месте, наблюдая за
ним на расстоянии пары дюймов. Он видит, как напрягается
мышца на лице принца.—	Эй, — говорит он и тычет Генри в плечо, — не заго-
няйся.—	Я не загоняюсь, — отвечает тот, отчетливо произнося
слова.Алекс придвигается чуть ближе.—	Все было хорошо. Мне было хорошо. Тебе ведь тоже?—	Определенно, — отвечает Генри тоном, от которого по
спине Алекса бегут мурашки.—	О кей, круто. Мы можем повторить, когда захочешь, —
говорит Алекс, проводя костяшками пальцев по плечу
Генри. — Ты ведь понимаешь, что это ничего между нами не
меняет? Мы по-прежнему те... кем были до этого. Просто...
с минетами.Генри прикрывает глаза одной рукой.—	Верно.—	Итак, — произносит Алекс, меняя тему и устало потя¬
гиваясь, — думаю, я должен сказать тебе, что я бисексуал.—	Рад слышать, — отвечает Генри. Взгляд его сверкающих
глаз скользит вниз по обнаженному бедру Алекса и говорит не
столько ему, сколько себе: — А я абсолютно точно гей.Видя его легкую улыбку, морщинки в уголках глаз, Алекс
намеренно удерживает себя от поцелуя.
Красный, ^елый и короле&ский синий	173Часть его застревает на мысли о том, как странно и удиви¬
тельным образом прекрасно видеть Генри таким — открытым
и обнаженным, во всех смыслах этого слова. Генри придвига¬
ется к нему на подушке и оставляет мягкий поцелуй на губах.
Алекс ощущает легкое прикосновение пальцев на щеке —
прикосновение столь нежное, что ему приходится еще раз на¬
помнить себе не привязываться слишком сильно.—	Эй, — говорит Алекс, придвигаясь к уху Генри, —
ты можешь оставаться здесь столько, сколько хочешь, но
я должен предупредить тебя, что, возможно, в интересах нас
обоих, чтобы ты ушел до наступления утра. Если, конечно, ты
не хочешь, чтобы личная охрана заперла всю резиденцию на
замок и заявилась сюда вытаскивать тебя из моего будуара.—	О, — произносит Генри, отодвигается от Алекса, пере¬
катываясь на спину, и вновь смотрит в потолок, словно че¬
ловек, ищущий прощения у разгневанных богов. — Ты прав.—	Ты можешь остаться еще на один раунд, если хочешь, —
предлагает Алекс.Генри закашливается и чешет макушку.—	Я думаю... лучше мне вернуться в мою комнату.Алекс смотрит, как принц выуживает свои боксеры из-подкровати и натягивает их, затем выпрямляется и встряхивает
плечами.Так будет лучше, напоминает он себе. Так ни у кого из них
не возникнет неверных представлений об их взаимной... до¬
говоренности.Они не станут спать вместе всю ночь или просыпаться
в объятьях друг друга и затем вместе завтракать. Взаимное
удовлетворение сексуальных потребностей не имеет ничего
общего с отношениями.
174	Keucu МаккуистоиДаже если он этого хочет, существует миллион причин, по
которым это никогда не сможет стать реальностью.Алекс провожает принца до двери, наблюдая за тем, как
тот, повернувшись, неловко переминается с ноги на ногу.—	Что ж, эм... — бормочет Генри, опустив глаза в пол.Алекс закатывает глаза.—	Охренеть, чувак, мой член только что побывал у тебя
во рту, а ты не можешь поцеловать меня на ночь.Генри смотрит на него с раскрытым от удивления ртом,
а затем откидывает голову назад и смеется. Это снова он —
скучный, слегка нервный, милый и страдающий бессонницей
богатый парень, который постоянно присылает Алексу фото
своей собаки. Что-то словно встает на свои места. Он накло¬
няется и горячо целует Алекса, затем ухмыляется и выходит за
дверь.—	ты делаешь?!Все происходит даже раньше, чем оба предполагают.
Прошло всего две недели с государственного ужина. Две
недели постоянного желания вновь ощутить рядом тело
Генри и постоянных намеков на это в сообщениях. Джун по-
прежнему смотрит на Алекса так, словно готова вот-вот раз¬
бить его телефон о стену.—	Участвую в закрытом благотворительном матче по
поло в эти выходные, — отвечает Генри по телефону. — Он со¬
стоится... — Он делает паузу, вероятно, вспоминая маршрут,
организованный для него Шааном, — в Гринвиче, штат Кон¬
нектикут. Взнос за место на матче — десять тысяч долларов,
но я могу добавить тебя в список.Алекс чуть не проливает кофе на пол у Южного входа. Эми
удивленно смотрит на него.
К|?асиь1й, ScNou u короле&ский синий	175—	Черт возьми, это же бесстыдная куча денег. На что вы
их собираете? Монокли для детей? — Он прикрывает ми¬
крофон на мобильнике. — Где Захра? Мне нужно освободить
эти выходные. — Затем снова говорит в трубку: — Слушай,
я постараюсь оказаться там, но я сейчас реально очень занят.—	Извини, но Захра сказала, что тебя не будет на благо¬
творительной встрече в эти вьпсодные, потому что ты едешь
на матч по поло в Коннектикут? — спрашивает Джун из двер¬
ного проема своей спальни тем же вечером, напугав его так,
что он вновь чуть не расплескивает свой кофе.—	Послушай, — обращает к ней Алекс, — я тут пытаюсь
поддерживать международные отношения.—	Чувак, люди уже пишут о вас...—	Да, Нора мне присылала кое-какие фанфики.—	... думаю, тебе стоит дать сочинителям передышку.—	Это мой долг! — тут же лжет Алекс. Джун, судя по
всему, это слабо убеждает. Она уходит, бросив на него полный
сомнения взгляд, который обеспокоил бы Алекса, если бы он
думал на тот момент о чем-то, кроме губ Генри.Р1менно так Алекс оказывается в Гринвичском поло-клубе
в субботу, в своем лучшем прикиде от J. Crew, размышляя
о том, в какую передрягу сам себя втянул. На голове женщины
перед ним красуется шляпа с настоящим чучелом голубя. За¬
нятия по лакроссу в старшей школе не готовили его к таким
спортивным мероприятиям.Генри верхом на лошади — это что-то новенькое. Принц
в полном обмундировании для поло — шлем, рубашка, об¬
тягивающая выпуклые бицепсы рук, плотно прилегающие
белоснежные брюки, заправленные в кожаные сапоги, замыс¬
ловато застегнутые наколенники и кожаные перчатки. Все это
знакомо Алексу. Все это он уже видел. Это настолько скучно.
176	Кгйси МзккуистоиЧТО уж точно никак не может вызвать никаких животных, раз¬
вратных и плотских чувств.Но Генри, подгоняющий лошадь своими сильными бе¬
драми, его зад, подпрыгивающий в седле, и то, как мышцы его
рук вытягиваются и изгибаются, когда он замахивается... то,
как и в чем он делает это, — это нечто.Алекс потеет. В Коннектикуте сейчас февраль, а Алекс об¬
ливается потом, стоя в пальто.Хуже всего то, что Генри по-настоящему хорош. Алекс
даже не пытается понять правила игры, однако профессио¬
нализм всегда его возбуждает. Так легко, глядя на ноги Генри
в сапогах, держащиеся в стременах, вспомнить его обна¬
женные икры, босые ступни, крепко прижатые к кровати...
раздвинутые бедра Генри, и Алекс между ними... капли пота,
стекавшие по лбу Генри и капавшие на его шею... О, да. Го¬
споди, спустя столь долгий период отрицания Алекс вновь
хочет этого, прямо сейчас.Спустя бог знает сколько времени матч, наконец, закан¬
чивается, и Алекс чувствует, что закричит, если тотчас же
не сможет оказаться рядом с Генри. Словно единственной
мыслью во всей этой вселенной для него остается лишь мысль
о теле Генри и его разгоряченном лице, а каждая молекула
бытия лишь досадное препятствие на его пути к нему.—	Выглядишь ты так себе, — говорит Эми, уставив¬
шись Алексу прямо в глаза, когда они оказываются внизу. —
Каким-то... потным.—	Я пойду, эм... поздороваюсь с Генри, — бормочет Алекс.Рот Эми вытягивается в ухмылке.—	Прошу, не уточняй.—	Да, знаю, — отвечает Алекс. — Допустимое отрицание.—	Не понимаю, о чем ты говоришь.
Крзсиый, ^елый и короле&ский сииий	177—	Конечно. — Алекс взъерошивает пальцами волосы на
голове.—	Наслаждайся своими переговорами с английской де¬
легацией, — безучастно произносит Эми, и Алекс вполголоса
возносит благодарность небесам.Он плетется по направлению к конюшням. Все его суще¬
ство гудит от осознания, что тело Генри становится неуклонно
ближе к нему. Длинные, стройные ноги и пятна травы на безу¬
пречных облегающих брюках. Как может этот вид спорта быть
таким омерзительным, когда Генри выглядит так божественно,
играя в него?..—	О боже...Алекс успевает затормозить в последний момент, едва не
врезавшись в Генри собственной персоной. Принц как раз за¬
ворачивал за угол конюшен.—	О, здравствуй.Они стоят и просто смотрят друг на друга, не зная, что
делать или сказать дальше, всего пятнадцать дней после того,
как Генри испускал проклятья в потолок спальни Алекса.
Генри по-прежнему в полном облачении — не снял даже пер¬
чатки, — и Алекс не может решить, нравится ли ему это или
он хочет размозжить ему голову палкой для поло. Или битой
для поло? Дубинкой для поло? Молотком для поло? Вся эта
игра.— сплошной фарс.Генри прерывает молчание:—	Я вообще-то собирался найти тебя.—	Ну да, привет. Я уже здесь.—	Ты уже здесь.Алекс бросает взгляд через плечо.—	Здесь, эм... камеры. На три часа.
178	Keucu Мзккуистои—	Точно, — говорит Генри, расправляя плечи. Волосы
у него на голове спутанные и слегка влажные, а щеки все еще
раскрасневшиеся от физических нагрузок. На фото, когда те
попадут в прессу, он будет выглядеть, как чертов Аполлон.
Алекс улыбается, зная, какой они возымеют успех.—	Эй, кажется... ты что-то хотел показать мне? — спра¬
шивает Алекс.Генри смотрит на него, затем на десятки людей, среди
которых есть прогуливающиеся вокруг миллионеры и обще¬
ственные деятели, а потом снова на Алекса.—	Сейчас?—	Я ехал сюда четыре с половиной часа, и через час
я должен возвращаться в Вашингтон, поэтому не понимаю,
когда ты еще сможешь мне это показать.Генри берет паузу, сверкая глазами в направлении камер
и примеряя свою обычную сценическую улыбку, затем сме¬
ется и хлопает Алекса по плечу.—	Ах, да. Конечно. Нам сюда.Он разворачивается и идет к задней части конюшен,
затем резко сворачивает в дверной проем. Алекс следует
за ним. Это маленькое помещение без окон, пристроенное
к конюшням, где от пола до потолка пахнет кожей и мо¬
реным деревом, а стены увешаны тяжелыми седлами, хлы¬
стами, уздечками и поводьями.—	Что еще за секс-подземелье для белых богачей? — ду¬
мает вслух Алекс, когда Генри подходит к нему сзади. Увидев,
как принц снимает с крюка на стене хлыст, Алекс едва не те¬
ряет сознание.
Красный, бешух и королевский синий	179—	Что? — небрежно спрашивает Генри, проходя мимо
Алекса, чтобы перевязать хлыстом ручки двери, затем пово¬
рачивается к нему, такой очаровательный и невероятный. —
Это называется сбруйный сарай.Алекс сбрасывает пальто и быстро шагает к Генри.—	На самом деле мне наплевать, — говорит он, затем
хватает Генри за идиотский воротник идиотского поло
и впивается в его идиотский рот.Это прекрасный поцелуй, уверенный и горячий, и Алекс
не может определиться, куда пристроить руки, потому что
хочет дотронуться до Генри везде и сразу.—	Боже, — раздраженно стонет он, толкая Генри за
плечи назад и с отвращением рассматривая его с ног до го¬
ловы. — Ты выглядишь нелепо.—	Ты хочешь, чтобы я... — Генри отступает назад, ставя
ногу на скамью и наклоняясь, чтобы снять наколенники.—	Что? Нет, конечно, оставь, — отвечает Алекс. Генри
застывает в той же артистичной позе, раздвинув ноги
и подняв одно колено. Ткань натянулась на его промеж¬
ности. — О боже, что ты делаешь? Я не могу даже смотреть
на тебя. — Генри хмурится. — Нет, господи, я имел в виду...
как же ты меня бесишь.Генри робко опускает ногу на пол. Алекс готов умереть
на месте.—	Черт, просто иди сюда.—	Я ничего не понимаю.—	Черт возьми, я тоже, — отвечает Алекс, до глубины
души сокрушаясь о том, что должен был сделать еще в про¬
шлой жизни. — Слушай, я не знаю, как, но все это... — он
жестом указывает на себя и Генри, — все это сводит меня
с ума, поэтому... мне просто нужно это. — Без каких-либо
180	Keucu Мзккуистоидальнейших церемоний Алекс опускается на колени и при¬
нимается расстегивать ремень Генри, затем переходит к за¬
стежкам брюк.—	О боже, — срывается с губ Генри.—	Ага, — соглашается Алекс, стягивая с него белье.—	О боже, — повторяет Генри, на этот раз с чувством.Несмотря на то что все это для Алекса в новинку, ему не¬
сложно последовать мыслям, последние часы крутящимся
у него голове. Взглянув вверх, он видит раскрасневшееся
и застывшее лицо Генри, его раскрытые губы. Смотреть на
него почти больно — атлетичное тело, вся роскошь ари¬
стократии, бесстыдно раскрытая перед ним. Он окидывает
Алекса томным и затуманенным взглядом, а тот смотрит на
него в ответ, и каждый нерв в их телах вытягивается в тонкую
единую струнку.Все происходит быстро и грязно. Генри извергает целый
поток проклятий, что все так же обезоруживающе сексу¬
ально, но на сей раз перемежается похвалой и от этого звучит
еще горячее.С удивлением услышав мягкий акцент Генри, шепчущего
«как хорошо», Алекс ощущает прикосновение роскошной
кожи перчаток, когда большим пальцем парень одобри¬
тельно скользит вниз по щеке к уголку его губ.Кончив, Генри валит Алекса на скамью и пускает в дело
свои наколенники.—	Ты все еще бесишь меня, — уничтоженно произносит
Алекс, наклоняясь и опуская лоб на плечо Генри.—	Еще бы, — невнятно произносит Генри.
K|93C«biu, 6а\ш u королевский синий	181Не говоря ничего, Алекс притягивает Генри в долгом
и глубоком поцелуе, чем окончательно его запутывает. Они
целуются снова и снова, не желая вести счет времени и во¬
обще даже думать об этом.Тихо они выскальзывают us сарая, и уже у ворот, где их
ожидает машина, Генри дотрагивается до плеча Алекса, при¬
жимаясь ладонью к шерстяному пальто и ощущая под ним
комок мышц.—	Полагаю, ты вряд ли окажешься в ближайшее время
в Кенсингтоне?—	В этой дыре? — спрашивает Алекс, подмигнув. —
Только через мой труп.—	Эй! — восклицает Генри и ухмыляется. — Это неува¬
жение к короне и... непокорность. Я бросал людей в подзе¬
мелье и за меньшее.Алекс поворачивается, ступая спиной к машине и под¬
нимая руки в воздух.—	Не пугай меня славным весельем!Париж?От: А agcd@eclare45.com3/3/20 7:32 РМКому: ГенриВаше Королевское Высочество Принц Генри Какой-то Там,не заставляй меня заучивать твой настоящий титул
наизусть.Ты будешь в Париже в эти выходные? Там состоится
благотворительный вечер по сбору средств для охраны
тропических лесов.АлексСын президента вашей бывшей колонии
182	Кгйси МзккуистоиRe: Париж?От: Генри <hwales@ kensingtonemail.com>
3/4/20 2:14 AM
Кому: ААлекс, сын президента поддельной Англии:
Во-первых, ты должен понимать, как отврати¬
тельно и неприемлемо с твоей стороны столь умыш¬
ленно издеваться над моим титулом. Я мог бы при¬
казать сделать из тебя... королевскую кушетку за
такое оскорбление. К счастью для тебя, не думаю,
что ты впишешься в декор моей гостиной.Во-вторых, нет, я не смогу быть в Париже на
этом вечере. У меня есть ранее запланированное
мероприятие. Тебе придется найти кого-нибудь
еще для встреч в подсобке.С наилучшими пожеланиями.
Его Королевское Высочество
Принц Генри УэльскийRe: Париж?От: А <agcd@ eclare45.com>3/4/20 2:27 AM
Кому: ГенриВаше Занудное Высочество Принц Генри Всем На¬
плевать Чего,удивительно, как тьг вообще можешь писать эти
письма, сидя с такой гигантской королевской занозой
в заднице. Насколько я помню, тебе нравились «встречи»
в подсобке.
Красный, ^елый и короле&ский синий	1вЗВ любом случае там не будет никого интересного.Какие у тебя планы?АлексБудущий Президент Ненавистных
Благотворительных ФондовRe: Париж?От: Генри <hwales@ kensingtonemail.com>3/4/20 2:32 AMКому: ААлекс, Будущий Президент Уклонения от Обя¬
занностей,королевская заноза официально известна как
«скипетр».Меня посылают в Германию, где я буду изобра¬
жать из себя специалиста по ветроэнергетике, слу¬
шать лекции от старперов в ледерхозен и фото-
фафироваться с ветряными мельницами. Судя по
всему, монархия решила, что мы теперь заботимся
об устойчивой энергетике. Или хотим такими ка¬
заться. Возня на пустом месте.По поводу гостей благотворительных ве¬
черов — кажется, ты и меня называл скучным?С наилучшими пожеланиями.
Его Королевское Высочество Принц Всех Ора¬
торов
184	Кгйси МзккуисшоиRe: Париж?От: А <agcd@ eclare45.com>3/4/20 2:34 AMКому; ГенриЕго Омерзительному Высочеству
От моего внимания в последнее время не усколь¬
знул тот факт, что ты не так уж скучен, как я предпо¬
лагал. Иногда. Особенно в те моменты, когда работаешь
языком.АлексПрезидент Сомнительных Ночных Переписок
Re: Париж?От: Генри hwales@kensingtonemail.com
3/4/20 2:37 AM
Кому: ААлекс, Президент Переписок в Самый Неподхо¬
дящий Момент, Когда Я на Утренней Встрече
Ты что, заигрываешь со мной?С наилучшими пожеланиями,
Его Прекрасное Еретическое ВысочествоRe: Париж?От: А <agcd@ eclare45.com>3/4/20 2:41 AM
Кому: ГенриВаше Королевское Извращение,
если бы я пытался с тобой заифывать, ты бы тут же
узнал об этом.Например, так.
красный, ^елый и королевский сииий	185Всю неделю я думал о твоих губах и надеялся увидеть
тебя в Париже, чтобы найти им достойное применение.Кроме того, я подумал, что ты разбираешься во фран¬
цузских сырах. Я в них вообще не шарю.АлексПрезидент Сырного шопинга и Минетов
Re: Париж?От: Генри <hwales@ kensingtonemail.com>3/4/20 2:43 AM
Кому: ААлекс, Который Заставил Меня Пролить Чай на
Вышеупомянутой Утренней ВстречеНенавижу тебя. Постараюсь вырваться из Гер¬
мании.
Генри удается вырваться из Германии, и он встречается
с Алексом возле толпы поедающих блинчики туристов на
площади Тертр. На нем ярко-синяя куртка, а на лице сияет
загадочная улыбка. После пары бутылок вина на двоих, спо¬
тыкаясь, они ковыляют к отелю, где Генри опускается на ко¬
лени на мраморный белый пол и смотрит на Алекса своими
огромными синими бездонными глазами, и Алекс, при всем
своем желании, не может подобрать слов, чтобы описать то,
что испытывает.То ли он так пьян, то ли губы Генри так нежны, то ли во
всем виновата чертова Франция, но Алекс забывает отослать
Генри обратно в его отель. Он забывает, что они не проводят
ночи вместе. Именно это они и делают.Проснувшись, он обнаруживает Генри свернувшегося ка¬
лачиком у него под боком. На спине проступает позвоночник
в виде маленьких острых бугорков, которые оказываются
очень мягкими, когда Алекс до них дотрагивается, очень осто¬
рожно, чтобы не разбудить Генри, который впервые за долгое
время наконец-то уснул. Рано утром в номер приносят хру¬
стящие багеты, липкие корзиночки с огромными абрикосами
Красный, 6т>\(\ и короле&ский синий	187И выпуск Le Mondcy который Алекс заставляет Генри перево¬
дить вслух.Он смутно вспоминает о том, что обещал себе не делать все
эти вещи. Должно быть, виной всему похмелье.Когда Генри уходит, Алекс обнаруживает записку у кро¬
вати. Fromagerie Nicole Barthelemy. Оставить для своей
тайной интрижки адрес сырного магазинчика? Алекс должен
признать: у Генри свой оригинальный подход.Чуть позже Захра присылает ему снимок статьи BuzzFeed
о его «крепкой мужской дружбе» с Генри. Статья пестрит фо¬
тографиями: государственный ужин, пара снимков их двоих,
улыбающихся возле конюшни в Гринвиче, и фото из «Твит¬
тера» какой-то француженки, на котором Алекс сидит, от¬
кинувшись на спинку стула возле крошечного столика, пока
Генри допивает бутылку красного вина напротив.Под статьей Захра неохотно подписывает: «Отличная ра¬
бота, мелкий засранец».Видимо, именно так все и будет. Пока мир будет думать,
что они с Генри лучшие друзья, они будут играть свои роли.Объективно Алекс понимает, что должен притормозить.
Это всего лишь секс. Тогда отчего Идеальный и Бесстрастный
Пре1фасный Принц всегда радуется их встречам? Отчего
пишет ему по ночам: «Ты злобный, безумный и конченый
демон, и я зацелую тебя до такой степени, что ты забудешь, как
говорить»? Алекс практически одержим.Он решает не забивать себе голову. Едва ли им удастся
пересекаться чаще, чем пару раз в год. Для того чтобы встре¬
чаться по желанию, им пришлось бы приложить огромные
усилия — пересмотреть свое расписание, умаслить слишком
большое количество людей, чтобы суметь встречаться так
188	Кгйси Мзккуистоичасто, как этого требуют их тела. По крайней мере, они всегда
могут прикрыться международным сотрудничеством.Как оказывается, между их днями рождения меньше трех
недель, и это значит, что в марте Генри исполняется двадцать
четыре, а Алексу — двадцать два. («Я знала, что он чертовы
Рыбы» — сказала на это Джун.) На конец марта у Алекса за¬
планирована поездка для регистрации избирателей, и когда
он сообщает об этом Генри, то спустя всего пятнадцать минут
получает ответ:Перенес бесполезный визит в Нью-Йорк на эти
выходные. Буду в городе, готов к праздничной порке
и прочим прелестям.Фотографы материализуются сразу, как только Алекс
и Генри встречаются у входа в музей «Метрополитен», по¬
этому они лишь пожимают друг другу руки, и Алекс, растянув
рот в огромной фальшивой улыбке, произносит:—	Я хочу остаться с тобой наедине. Прямо сейчас.В Штатах им приходится вести себя аккуратно, поэтому
в номер отеля они направляются поодиночке — Генри через
задний вход в сопровождении двух охранников, а за ним
Алекс в компании Кэша, который знает, но просто улыбается
и не говорит ни слова.Затем у них много шампанского, поцелуев и крема с празд¬
ничного кекса, непонятно как раздобытого Генри и разма¬
занного вокруг рта Алекса, по груди Генри, по шее Алекса и у
Генри между ног. Прижав запястья Алекса к кровати, Генри
слизывает с него крем, пока другой вдребезги пьян, впав в со¬
стояние эйфории. Алекс чувствует каждый миг, наслаждается
каждым моментом своего двадцатидвухлетия — и ни днем
красный, ^елый и короле&ский синий	189старше. Секс с принцем другой страны определенно этому
способствовует.Это последний раз за несколько недель, когда они
вместе, и, окончательно замучив и, возможно, даже при¬
бегнув к мольбам, Алекс наконец убеждает Генри установить
«Снэпчат». По большей части он присылает простые фото
в одежде, которые тем не менее заставляют Алекса обливаться
потом, сидя на занятиях: селфи в зеркале, запачканные грязью
белые штаны для поло, фото в строгом костюме. Как-то в суб¬
боту, когда Алекс занят просмотром ТВ-передач с телефона,
Генри присылает ему фото, где он, полуобнаженный, стоит на
лодке в лучах яркого солнца. Это настолько выбивает Алекса
из колеи, что он хватается руками за голову и остается в такой
позе не меньше минуты.(Но все равно. Это же нормально. В этом нет ничего та¬
кого.)Между обменом фотографиями они обсуждают работу
Алекса в кампании матери, некоммерческие проекты Генри
и их появления на публике. Они болтают о том, как Пез за¬
являет о своей страстной влюбленности в Джун половину
того времени, что проводит с Генри, распевая ей рапсодии
или умоляя узнать у Алекса, любит ли Джун цветы (да), эк¬
зотических птиц (только смотреть, но не держать в доме) или
украшения в форме ее собственного лица (нет).Бывают дни, когда Генри отвечает на сообщения быстро,
с юмором — тогда его желание услышать мысли и сообра¬
жения Алекса по любому поводу очевидно. Но порой Генри
одолевает дурное настроение, которое проявляется в бес¬
страстном и едком остроумии. Он может уйти в себя на не¬
сколько часов или дней, и Алекс воспринимает такие мо¬
менты, как приступы тоски, депрессии или периоды, когда для
190	Кгйси МзккуишоиГенри все «чересчур». Генри ненавидит эти дни. Несмотря на
то, что Алекс хочет ему помочь, он принимает такие моменты.
Он просто привык к мрачному настроению принца, тому, как
он оживает после этих периодов, и миллиону оттенков его на¬
строения в промежутках между ними.Кроме того, Алекс осознает, что мирный нрав Генри
может легко пошатнуться при правильном воздействии. Ему
нравится раззадоривать Генри, заводя разговоры на опреде¬
ленные темы, например:—	Слушай, — говорит Генри как-то раз в четверг вечером.
В трубке слышен его взбудораженный голос. — Мне плевать
на то, что говорила Роулинг, но Римус Джон Аюпин — гей.
Это ясно как день, и я не хочу слышать никаких возражений
по этому поводу.—	О кей, — отвечает Алекс. — К твоему сведению,
я с тобой согласен, но рассказывай дальше.Генри разражается долгой тирадой, а Алекс просто слу¬
шает его, испытывая удивление и отчасти благоговение, пока
Генри подводит его к главной мысли:—	Как принц этой чертовой страны я считаю, что, когда
дело касается позитивных культурных ориентиров Британии,
было бы здорово, если бы мы не вешали всех собак на от¬
дельные группы людей. Народ старается молчать о таких зна¬
менитостях, как Фредди Меркьюри, Элтон Джон или Боуи,
который, смею добавить, вовсю трахался с Джаггером в семи¬
десятых на Окли-стрит. Однако все это считается вымыслом.Еще одна вещь, которую часто делает Генри, — выдает
длиннющие анализы того, что читает, смотрит или слышит,
которые ярко демонстрируют Алексу образованность принца
в области английской литературы и личную заинтересован¬
ность в истории гомосексуализма в его родной стране.
Красный, 6еш(у и короле&ский синий	191Алскс всегда знал о роли геев в американской истории —
в конце концов, это часть политики его родителей, — задолго
до того, как он осознал свою непосредственную к ней при¬
частность.Он начинает понимать, что трепетало в его груди, когда
он в первый раз читал о Стоунволлских бунтах, или почему
так переживал за решения Верховного суда в 2015 году. Все
свободное время Алекс жадно наверстывает упущенное: Уолт
Уитмен, законодательные акты Иллинойса 1961 года, бунты
Белой ночи, «Париж горит». Над своим рабочим столом
он повесил фото: мужчина на митинге 80-х годов в куртке,
надпись на спине которой гласит: «ЕСЛИ Я УМРУ ОТ
СПИДА, НЕ ХОРОНИТЕ МЕНЯ. БРОСЬТЕ МОЕ ТЕАО
НА СТУПЕНЯХ УКПЛ».Глаза Джун задерживаются на этой фотографии. Девушка
заскочила в офис, чтобы пообедать с Алексом, и она меряет
его все тем же странным взглядом, что и утром, после того как
Б^нри спрятался в своей комнате. Притворяясь равнодушной,
она продолжает есть суши и болтать о своем последнем про¬
екте. Все свои журналы она собирает в один большой том.
Алекс задумывается, попадут ли туда подробности о нем. Воз¬
можно, если он поделится этим с ней. Он должен обо всем
рассказать.Странно, что вся эта ерунда с Бгнри заставляет его лучше
понять огромную часть самого себя. Погружаясь в мысли
о руках Бгнри и ровных костяшках его элегантных пальцев, он
задумывается, как же не понял всего раньше. Увидев Генри на
торжественном вечере в Берлине, ощутив это притяжение, по¬
следовав ему на заднем сиденье лимузина до самого отеля, где
привязал его руки к спинке кровати собственным галстуком,
он определенно узнал себя лучше.
192	Кгйси МзккуистоиКогда два дня спустя Алекс появляется на еженедельном
брифинге, Захра хватает его за подбородок и, вывернув голову,
пялится на его шею.—	Это что, засос?!Алекс застывает на месте.—	Эм... нет.—	Я что, по-твоему, идиотка, Алекс? — спрашивает
Захра. — Кто оставляет на тебе засосы и почему ты не заставил
ее до сих пор подписать соглашение о конфиденциальности?—	О боже, — произносит Алекс, потому что последним
человеком, от которого Захра может ожидать утечки омер¬
зительных подробностей в прессу, является Генри. Ну се¬
рьезно. — Если бы в соглашении была необходимость, ты бы
узнала об этом. Расслабься.Захра совет по достоинству не оценивает.—	Взгляни на меня, — говорит она. — Я знаю тебя с тех
пор, как ты еще на горшок ходить не научился. Ты действи¬
тельно думаешь, что я не знаю, когда ты лжешь? — Она тычет
острым, отполированным ноготком в грудь Алекса. — Откуда
бы ни взялся этот засос, лучше бы это был кто-то из одобрен¬
ного нами списка девочек, с которьш[и тебе позволено появ¬
ляться во время избирательной кампании. Если ты облажался,
я вышлю его тебе сразу же, как только ты уберешься с моих
глаз долой.—	Господи, ладно!—	И не забывай, — продолжает она, — я скорее умру,
чем позволю какой-то глупой шлюшке стать причиной, по
которой твоя мать, первая женщина-президент, будет в том
числе первым президентом, кто проиграет повторные вы¬
боры со времен сраного Буша-младшего. Ты меня понял?
Я запру тебя в твоей комнате на весь следующий год, если это
красный, ^елый и короле&скиа синий	193будет необходимо, и ты узнаешь результаты своих экзаменов
только по дыму из трубы университета, как чертов папа рим¬
ский. Я прибью твой член степлером к твоей ноге, лишь бы ты
держал его в штанах!Затем, с невозмутимым выражением лица, она вновь воз¬
вращается к своим заметкам так, словно не угрожала только
что его жизни. За спиной Захры Алекс видит Джун, которая,
судя по всему, тоже не верит в его ложь.—	У тебя есть фамилия?Алекс никогда не называл Генри полным именем.—	Что?—	Фамилия, — повторяет Алекс. Близится вечер, и за
окнами Белого дома стоит пасмурная погода. Алекс лежит на
спине посреди Солнечной комнаты, доделывая свои рабочие
заметки. — Та штука, которых у меня целых две. Ты носишь
фамилию отца? Генри Фокс? Или фамилию матери?Услышав шорохи, Алекс думает, что Генри сейчас в по¬
стели. Уже пару недель им не удается увидеть друг друга, по¬
этому его фантазия сразу представляет картину по другую
сторону трубки.—	Официальная фамилия — Маунткристен-Виндзор, —
отвечает Генри.— Через дефис, как и твоя. Таким образом, мое
полное имя... Генри Джордж Эдвард Фокс-Маунткристен-
Виндзор.Алекс устремляет изумленный взгляд в потолок.—	О... Боже мой.—	Я серьезно.—	А я считал, что Александр Габриэль Клермонт-Диас —
это просто кошмар.—	Тебя назвали в честь кого-то?
194	Keucu Мзккуисшои—	Александр — в честь отца-основателя, Габриэль —
в честь святого, покровителя дипломатов.—	Вполне очевидно.—	Да уж, у меня не было шансов. Мою сестру назвали Ка¬
талиной Джун в честь местечка в Аризоне и певички Джун
Картер Кэш, мне же достались все сбывшиеся предсказания.—	Я отхватил королей-геев, — замечает Генри. — Как
тебе такое пророчество?Алекс смеется и отбрасывает свои заметки в сторону. Он
не собирается больше возвращаться к работе над кампанией
этим вечером.—	Три фамилии подряд — это просто издевательство.Генри вздыхает.—	Еще в школе нас называли попросту Уэльсами. Хотя
сейчас Филипп служит в Королевских ВВС под именем лей¬
тенанта Виндзора.—	Генри Уэльс, значит? Это еще куда ни шло.—	Согласен. Ты из-за этого звонишь?—	Возможно, — отвечает Алекс. — Считай это за ба¬
нальный интерес к истории. — Хотя правда кроется в дро¬
жащем голосе и нерешительности Генри, которую он слышит
в трубке всю неделю. — Кстати, об истории. Забавный факт:
я сижу в комнате Нэнси Рейган, в которой она узнала о том,
что ее мужа, Рональда, застрелили.—	О господи.—	А еще здесь же старина Хитрый Хер сказал семье, что
подает в отставку.—	Прошу прощения, что за старина Хитрый Хер?—	Никсон! Слушай, ты сводишь к нулю все, за что боро¬
лись старые пердуны этой страны, так надругавшись над лю¬
KpacHbiu, 6m>n u короле&ский синий195бимцем республиканцев! Выучи хотя бы основы американ¬
ской истории.—	Не думаю, что слово «надругательство» здесь под¬
ходит, — отвечает Генри. — Такие условности уместны лишь
с девственницами, а, кажется, речь шла вовсе не о них.—	Ага, а я уверен, что ты почерпнул все свои навыки из
книг.—	Ну, я ходил в универ. Чтение книг может быть здесь со¬
всем ни при чем.Двусмысленно промычав что-то в ответ, Алекс решает
свести обмен колкостями на нет. Он окидывает взглядом ком¬
нату. Когда-то, жаркими ночами, семья Тафтов использовала
ее как спальню, занавешивая окна лишь полупрозрачными
занавесками. Один из углов комнаты, в котором Эйзенхауэр
когда-то играл в карты, сейчас забит коллекцией старых ко¬
миксов Лео.Все это скрыто от неискушенного наблюдателя. Алекс
всегда подмечает такие вещи.—	Эй, у тебя странный голос, — замечает он. — Ты в по¬
рядке?Генри запинается и прокашливается.—	Я в норме.Алекс не произносит ни слова, позволив тишине вытя¬
нуться между ними в тонкую нить, прежде чем ее оборвать.—	Знаешь, это вот соглашение между нами... ты ведь мо¬
жешь делиться со мной всяким. Я же делаю это время от вре¬
мени. Политика, учеба, дурацкие семейные проблемы... Я по¬
нимаю, что я... ну, совсем не образцовый собеседник, но... Ты
понял.Еще одна пауза.—	Я не... очень хорош в беседах, — отвечает Генри.
196	Кгйси Мзккуисшои—	Ну а я не был хорош в минетах, но все мы учимся
и растем, милый.—	Не был?—	ЭЙ! — обижается Алекс. — Хочешь сказать, что все
по-прежнему так плохо?—	Нет-нет, даже не думал, — отвечает принц, и Алекс
чувствует, как тот улыбается на другом конце телефона. —
Правда, первый раз был... Ну, ладно. По крайней мере, ты
старался.—	Не помню, чтобы ты жаловался.—	О кей, ладно, я мечтал об этом всю жизнь.—	Видишь? — замечает Алекс. — Ты только что поде¬
лился этим, можешь рассказать и об остальном.—	Едва ли это то же самое.Алекс перекатывается на живот, задумывается и очень
четко произносит:—	Малыш.Это их фишка. Малыш. Пару раз Алекс случайно ронял это
слово, и каждый раз Генри тут же таял, а Алекс притворялся,
что не заметил этого. Но кто говорит, что они здесь играют
честно?На том конце линии раздается медленный вздох — словно
воздух выходит из трещины в окне.—	Просто... Это не самый лучший момент, — отвечает
Генри. — Как ты там сказал? Дурацкие семейные проблемы?Алекс поджимает губы, покусывая щеку изнутри. Вот
оно. Он давно задумывался, когда Генри начнет рассказывать
о своей семье. Он вскользь упоминает о том, что Филипп заво¬
дится так сильно, что становится похожим на квантовые часы,
о недовольстве бабки, да и о Би рассказывает не реже, чем сам
Алекс — о Джун, но Алекс понимает, что за всем этим кроется
К^^асиый, 6еш(х и короле&ский синий	197ЧТО-ТО гораздо большее. Он не знает, когда начал обращать на
это внимание, — так же, как и когда он стал отмечать пере¬
мены в настроении Генри.—	О, — отзывается он. — Понимаю.—	Видимо, ты нечасто читаешь британские газеты?—	Еще этого не хватало.Генри издает горький смешок.—	Что ж. Daily Mail всегда нравилось копаться в нашем
грязном белье. Они... эм. Пару лет назад они дали прозвище
моей сестре. Кокаиновая принцесса.Что-то знакомое.—	Это из-за...—	Да, из-за кокаина, Алекс.—	Ладно, об этом я слышал.Генри вздыхает.—	В общем, кому-то удалось миновать охрану и написать
баллончиком на ее машине «Кокаиновая принцесса».—	Твою мать, — ругается Алекс. — И она переживает
из-за этого?—	Беатрис ? — смеется Генри, в этот раз более искренне. —
Нет, обычно она не обращает внимания на такие вещи. Она
в порядке. Гораздо больше все переживают из-за того, что
кто-то прошмыгнул мимо охраны. Бабушка уволила целую
команду из службы безопасности. Но... даже не знаю.Генри делает паузу, но Алекс уже догадывается.—	Тебе не все равно. Ты хочешь защитить се, даже не¬
смотря на то, что ты младший брат.—	Я... да.—	Я знаю, что ты чувствуешь. Прошлым летом я чуть не
избил парня на фестивале LoUapalooza за то, что тот пытался
ухватить Джун за задницу.
198	Кгйси Мзккуистои—	Но ТЫ же не стал?—	Джун к тому моменту уже успела вылить на него свой
молочный коктейль, — отвечает Алекс, слегка пожав плечами,
чего Генри не может увидеть через трубку. — Затем Эми уда¬
рила его электрошокером. Запах гари, клубничного милк-
шейка и потного чувака — это что-то.Генри смеется во весь голос.—	Мы ведь совсем не нужны им, не так ли?—	Именно, — соглашается Алекс. — Так ты расстроен
из-за всей этой клеветы?—	Ну... вообще-то это правда, — отвечает Генри.О, думает Алекс.—	О, — повторяет он на этот раз вслух. Алекс не знает,
как реагировать. Порывшись в своих внутренних запасах ба¬
нальных политических любезностей, он находит их стериль¬
ными и невыносимыми.С легкой дрожью в голосе Генри продолжает:—	Знаешь, Би всегда хотела стать музыкантом, — говорит
он. — Думаю, мама и папа слишком часто слушали Джони
Митчелл, когда Беатрис была еще ребенком. Она хотела играть
на гитаре, но бабушка предпочла им скрипку как более подо¬
бающую статусу. Би разрешили учиться играть на обоих ин¬
струментах, но в универе она выбрала скрипку. Как бы то ни
было, в последний год ее учебы умер папа. Это произошло...
так быстро. Его просто не стало.Алекс прикрывает глаза.—	Вот дерьмо.—	Да уж, — отзывается Генри охрипшим голосом. —
Мы все тогда слегка тронулись умом. Филипп просто обязан
был стать главой семьи — я был последним засранцем, а мама
вообще не выходила из своей комнаты. В определенный мо¬
К|2>зсиь|й, Schbu u королевский сииий	199мент Беатрис перестала видеть смысл в чем-либо. Я только
поступил в университет, когда она выпустилась. Филипп был
в Афганистане, а она каждую ночь зависала с лондонской хип-
стотой, сбегала из дворца, чтобы играть на гитаре на закрытых
концертах, и нюхала горы кокса. Пресса была в восторге.—	Господи, — шепчет Алекс. — Мне так жаль.—	Все нормально, — отвечает Генри твердо, и Алекс
представляет, как принц выпячивает подбородок. Алекс хотел
бы увидеть это своими глазами. — Так или иначе, домыслы
прессы, фото папарацци и идиотское прозвище перешли
всякую черту, и Филипп на неделю вернулся домой. Вместе
с бабкой они запихнули Би в машину и отправили ее в лечеб¬
ницу, назвав это для прессы «оздоровительной поездкой».—	Погоди-ка... извини, — перебивает Алекс прежде, чем
успевает остановить себя. — Просто... где была твоя мать все
это время?—	Маме было плевать на все с тех пор, как не стало
отца, — произносит Генри со вздохом, затем осекается. — Из¬
вини. Я не должен был так говорить. Все это... все это стало
большим горем для нее. Оно парализовало ее, а мама ведь
всегда была очень энергичным человеком. Даже не знаю. Она
по-прежнему слушает нас, пытается что-то делать и хочет,
чтобы мы были счастливы. Но я не знаю, остались ли в ней
силы, чтобы быть частичкой хоть чьего-то счастья.—	Это... ужасно.Тяжелая пауза.—	В общем, Би отправилась в клинику против своей
воли, — продолжает Генри, — считая, что у нее вообще нет
проблем. От истощения у нее уже ребра было видно, и она не¬
сколько месяцев не разговаривала со мной — а ведь мы росли
вместе! Выписалась через шесть часов. Я до сих пор помню.
200	Keucu Мзккуистоикак она позвонила мне той ночью из клуба. Я просто спятил.
Мне было сколько? Восемнадцать? Я поехал к ней. Она си¬
дела на ступеньках у черного входа, обдолбанная в хлам. Я сел
рядом с ней и заплакал. Я сказал ей, что она не должна убивать
себя, потому что папы больше нет, а я — гей и просто не пред¬
ставляю, какого черта мне делать. Тогда я ей и признался. На
следующий день Би вернулась в клинику. С тех пор она чиста.
Никто из нас двоих никогда не рассказывал никому о той
ночи. До этих самых пор. Не уверен, зачем я вообще рассказал
обо всем, я просто.« я никогда не заводил эту тему. То есть
Пез был рядом со мной в тот период, но я... не знаю. — Генри
кашляет. — В общем, не думаю, что когда-либо в своей жизни
я произносил подряд такое количество слов, поэтому прошу
тебя вытащить меня из этой пучины жалости к себе прямо
сейчас.—	Нет-нет, — возражает Алекс, от спешки даже начав
заикаться. — Я рад, что ты рассказал. Разве тебе не стало от
этого легче?Генри молчит, и Алексу ужасно хочется увидеть его лицо,
дотронуться до кожи кончиками пальцев. Алекс слышит, как
на другом конце трубки Генри шумно сглатывает и, наконец,
произносит:—	Наверное. Спасибо, что выслушал.—	Всегда пожалуйста, — отвечает Алекс. — То есть... здо¬
рово иногда поговорить не только обо мне, как бы это ни было
нудно и утомительно.В ответ раздается стон, и Алексу едва удается побороть
улыбку, услышав от Генри:—	Кретин.
красный, бсАш U короле&ский синий	201—	Да-да, — произносит Алекс и решает использовать
шанс задать вопрос, который не осмеливался задать несколько
месяцев. — Так, эм... кто-то еще знает? О тебе?—	Из всей семьи Беатрис — единственная, кому я при¬
знался, хотя я уверен, что остальные догадываются. Я всегда
был немного другим — никогда не обладал этой легендарной
английской стойкостью. Думаю, папа знал, но ему было все
равно. Но однажды, когда я сдал свои школьные экзамены,
бабушка усадила меня и четко дала понять, что я не должен
говорить никому о своих безумных наклонностях, которые
я мог скрывать и которые могли бросить тень на корону. Она
сказала, что в случае необходимости и для соблюдения при¬
личий у нее были свои каналы.Внутри Алекса все сжимается. Он представляет Генри —
подростка, сломленного горем, которому велят закрыть рот на
замок и держать свои чувства при себе.—	Какого хрена? Серьезно?—	Чудеса монархии, — надменным тоном произносит
Генри.—	Боже. — Алекс задумчиво чешет подбородок. — Мне
приходилось лгать о разном дерьме ради своей матери, но ни¬
когда меня не заставляли лгать о том, кто я есть,—	Не думаю, что она считает это ложью. Она видит это
как должное.—	Чушь собачья.Генри вздыхает.—	Едва ли у меня есть другие варианты, не так ли?Следует долгая пауза, и Алекс представляет Генри в егодворце, годы за его спиной и все, что ему пришлось пережить.
Он прикусывает губу.
202	Keucu Мзккуисшои—	Эй, — прерывает молчание Алекс. — Расскажи мне
о своем отце.Еще одна пауза.—	Прости, что?—	Если ты не... если хочешь. Я просто подумал, что знаю
о нем не так уж много, помимо того, что он — Джеймс Бонд.
Каким он был?Алекс расхаживает по Солнечной комнате и слушает рас¬
сказы Генри — истории о человеке с волосами того же песоч¬
ного оттенка, что и у самого Генри, с его правильным прямым
носом, — о ком-то, черты кого Алекс лишь отдаленно подме¬
чает, когда Генри говорит, смеется или жестикулирует. Он слу¬
шает истории о том, как Генри выбирался с отцом из дворца,
уезжал за город, учился плавать под парусом и поддерживал
его на съемках. Мужчина, которого помнит Генри, был одно¬
временно супергероем и самым обычным человеком, из плоти
и крови, — тем, кто направлял Генри все его детство, влюбляя
в себя всех вокруг.То, как Генри отзывается о нем, — настоящее мастерство,
слова от нежности взмывают на поворотах, но в середине про¬
седают под тяжестью горя. Вполголоса он рассказывает Алексу
о том, как познакомились его родители. Принцесса Кэтрин,
любой ценой мечтавшая стать первой принцессой с доктор¬
ской степенью, двадцати пяти лет от роду и перечитавшая
Шекспира от корки до корки, пошла на спектакль о Генрихе
Пятом, в котором играл Артур. Пробившись за кулисы и из¬
бавившись от охраны, она исчезла с ним на улицах Лондона
и протанцевала всю ночь. Королева была против их союза, но
Кэтрин все равно вышла за Артура.Генри рассказывает Алексу о своем детстве в Кенсинг¬
тоне, о том, как пела Беатрис, а Филипп постоянно про-
Красный, ^елый и короле&ский синий	203ВОДИЛ время с бабушкой. Они были счастливы, разъезжая
по соседним странам в сверкающих авто и пролетая над
ними на вертолетах в теплых носках до колен и укутанные
с ног до головы в кашемир. Он рассказывает о том, как на
семнадцатилетие отец подарил ему латунный телескоп. Как
к четырем годам он осознал, что каждый человек в стране
знает его имя, и как он признался своей матери в том, что
не уверен, хочет ли быть настолько известным. Как она опу¬
стилась перед сыном на колени, сказав, что не даст никому
его в обиду. Никогда.Алекс тоже делится историями. Генри уже слышал практи¬
чески все о настоящей жизни Алекса, но беседы о детстве за¬
метно стирают границы.Он рассказывает о Техасе, о том, как делал постеры для
кампании матери на листах ватмана для студенческого со¬
вета еще в пятом классе, о семейных поездках в Серфсайд
и о том, как стремительно бросался в океан. Он рассказывает
о большой оконной веранде в доме, где вырос, а Генри просто
слушает, не осуждая за то, что Алекс когда-то писал и прятал
под той верандой.За окном начинает темнеть, и вокруг резиденции распол¬
заются слякотные сумерки. Алекс решает отправиться в свою
спальню, чтобы лечь в постель. В трубке он слышит истории
Генри о разных парнях из его университета, которые мечтали
переспать с принцем, но мгновенно пугались газетной шу¬
михи, секретности и — иногда — мрачного настроения Генри
из-за тех самых газетной шумихи и секретности.—	Но, разумеется, эм... — произносит Генри, — у меня не
было никого с тех пор, как... мы с тобой...
204	Кгйси Маккуисшои—	Нет, — поспешно добавляет Алекс. Поспешнее, чем
сам того ожидал, — у меня тоже. Никого.Он слышит слова, которые срываются с его губ, но не
может поверить, что произносит их вслух. Он рассказывает
о Лиаме, о всех вечерах с ним. О том, как стянул его пузырек
с аддераллом, когда его оценки в школе начали съезжать, и не
спал по два или три дня подряд. Рассказывает о Джун и о
том, как все вокруг знают, что она живет здесь, чтобы при¬
сматривать за младшим братом, и о скрытом чувстве вины,
которое он носит в себе из-за того, что не может это испра¬
вить. О том, как постоянная ложь о его матери причиняет
ему боль. О том, какой страх испытывает Алекс за то, что
мать может проиграть.Они разговаривают так долго, что Алексу приходится
поставить телефон на зарядку, чтобы не отключиться. Пере¬
катившись на бок, он слушает голос в трубке, поглаживая
тыльной стороной ладони подушку и представляя Генри, ле¬
жащего на другой половине кровати (на расстоянии почти че¬
тырех тысяч миль). Он смотрит на свои искусанные кутикулы
и представляет, как прикасается к Генри, разговаривает с ним
на расстоянии всего пары дюймов. Он представляет, как вы¬
глядело бы лицо Генри в синевато-серых тонах: легкая тень от
щетиньрв ожидании утреннего бритья, круги под глазами, раз¬
мытые в приглушенном свете.Каким-то образом это оказывается тот самый человек, ко¬
торому удалось убедить Алекса в своем безразличии ко всему,
которому удалось убедить весь мир в том, что он — лишь
скромный и весь из себя положительный Прекрасный Принц.
Алексу для этого потребовались месяцы — для полного осоз¬
нания того, как жестоко когда-то ошибался.
Красный, ^елый и короле&ский сииий205—	Я скучаю по тебе, — слова вырываются у Алекса
прежде, чем он успевает что-то сделать.Он тут же жалеет об этом, однако Генри отвечает:—	Я тоже скучаю.—	Эй, подождите!Алекс выкатывается на кресле из своей кабинки. Убор¬
щица из вечерней смены останавливается, задержав руку на
рожке кофемашины.—	Я знаю, что это выглядит отвратительно, но вы не оста¬
вите этот кофе? Я его допью.Женщина меряет его подозрительным взглядом, но все
же оставляет горелые склизкие остатки кофе на месте и катит
тележку прочь.Алекс пялится на свою кружку с надписью «АМЕРИКА
ГОАОСУЕТ ЗА КАЕРМОНТ» и хмурится, глядя на плещу¬
щееся внутри миндальное молоко.Почему в этом офисе нет нормального молока? Именно
поэтому техасцы ненавидят столичную элиту — они уничто¬
жили всю молочную промышленность!На его столе лежат три комплекта документов. Алекс про¬
должает смотреть на них, не отрываясь, в надежде, что если
перескажет их в голове несколько раз, то сможет, наконец, по¬
чувствовать, что делает достаточно.Первое. Файлы об оружии. Детальная информация
о каждом виде огнестрельного оружия, которым могут вла¬
деть американцы, а также законодательные акты штатов, ко¬
торые ему пришлось просмотреть для своего исследования по
новому федеральному проекту мер в отношении штурмовых
винтовок. На первой странице осталось огромное пятно от
соуса для пиццы, которой Алекс заедал стресс.
206	Кгйси МзккуистоиВторое. Документы о Трансатлантическом сотрудниче¬
стве. Алекс знает, что должен поработать с ними, но на деле
едва прикоснулся к бумагам из-за того, что они невероятно
скучные.Третье. Файлы по Техасу.Эти документы не должны были оказаться у Алекса. Их
не давал ему ни руководитель, ни кто-то из кампании. Они
вообще не имеют отношения к политике. Это целая папка,
полная бумаг. Алекс так и называет ее: «Техасская папка».Техасская папка — это его детище. Он ревниво охранял ее,
запихивая в свою сумку, чтобы взять с собой домой, уходя из
офиса, и пряча ее от Хантера. В ней содержится карта Техаса
со сложными демографическими разбивками избирателей,
сопоставленными с информацией о детях нелегальных им¬
мигрантов, незарегистрированных избирателей, которые яв¬
ляются легальными резидентами страны, и распределением
голосов избирателей за последние двадцать лет. Алекс набил
папку таблицами с данными, записями голосований и прогно¬
зами, которые просчитала для него Нора.Еще в 2016 году, когда его мать с таким трудом выжала
победу на всеобщих выборах, самым горьким ударом было
потерять Техас. Она стала первым президентом после Ник¬
сона, кто выиграл президентскую гонку, но потерял свой
собственный штат. Это не было такой уж неожиданностью,
учитывая то, что на карте голосования Техас был окрашен
в красный цвет. Втайне все они надеялись, что Аомета-без-
Шансов в конце концов одержит победу и над ним. Однако
этого не произошло.Алекс продолжает возвращаться к цифрам из 2016 и 2018
годов, изучая участок за участком. Он не может избавиться
Красный, ^елый и королевский синий	207ОТ ЭТОГО ноющего в груди чувства надежды. Что-то там есть,
какое-то движение. Он может в этом поклясться.Его вполне устраивает его работа в кампании, но... это со¬
всем не то, чего ожидал Алекс. Все двигается слишком мед¬
ленно, и это огорчает его. Он должен сосредоточиться, уде¬
лять своим обязанностям больше времени. А он вместо этого
все продолжает возвращаться к своей папке.Вытащив карандаш из стаканчика Хантера с логотипом
Гарварда, он в сотый раз принимается рисовать линии на карте
Техаса, заново очерчивая районы, которые образовались уже
много лет назад.Алексу всегда хотелось сделать все, что от него зависело.
Сидя здесь, в своей кабинке, по несколько часов в день и ко¬
выряясь в подобных мелочах, он не знает, приносят ли в ре¬
альности его старания хоть какую-то пользу. Если бы он
только мог придумать способ сделать так, чтобы голоса Техаса
отразили их настоящий настрой... ему не хватает профессио¬
нализма, чтобы в одиночку разоблачить все предвыборные
махинации штата, но если...Долгий звук застает его врасплох, и Алекс достает телефон
со дна сумки.—	Где ты? — раздается голос Джун по другую сторону
трубки.Твою мать. Он проверяет время: 9:44. Алекс должен был
встретиться с Джун за ужином уже больше часа назад.—	Черт, Джун, прости меня, — говорит он, вскакивая
из-за стола и запихивая вещи в сумку. — Я был занят на работе
и... совсем забыл.—	Я отправила тебе, наверное, миллион сообщений, —
отзывается сестра. Ее голос звучит так, словно она уже плани¬
рует его похороны.
208	Кгйси Мзккуистои—	Мой телефон был на беззвучном режиме, — бес¬
помощно произносит Алекс, направляясь к лифту. — Мне
правда очень жаль. Я полный осел, ^е выхожу.—	Можешь не беспокоиться, — отвечает она. — Я взяла
еду с собой. Увидимся дома.—	Жучок...—	Я не хочу, чтобы ты называл меня так прямо сейчас.—	Джун...Звонок обрывается.Когда Алекс возвращается в резиденцию, его сестра сидит
на своей кровати, поедая пасту из пластикового контейнера.
Уставившись на экран планшета с сериалом «Парки и зоны
отдыха», Джун демонстративно игнорирует брата, когда тот
подходит к двери.В памяти Алекса всплывает тот период, когда они были
еще детьми: ему было восемь, а Джун — одиннадцать. Он
вспоминает, как стоял рядом с ней у зеркала в ванной, глядя
на сходство их лиц: те же круглые кончики носов, те же гу¬
стые непослушные брови, та же квадратная челюсть, унасле¬
дованная ими от матери. Алекс вспоминает, как изучал выра¬
жение ее лица в зеркале, когда они вместе чистили зубы утром
их первого школьного дня, когда отец заплетал волосы Джун,
потому что мама была в Вашингтоне и не могла сделать это
сама.Теперь он видит то же самое выражение. Тщательно
скрытое разочарование.—	Прости, — предпринимает Алекс еще одну попытку. —
Честно говоря, я чувствую себя полным дерьмом. Прошу, не
сердись на меня.Джун продолжает жевать, пристально глядя на щебечущую
на экране Аесли Ноуп.
Красный, ^елый и королевский синий209—	Мы можем пообедать завтра, — в отчаянии произ¬
носит Алекс. — Я все оплачу.—	Меня не волнует дурацкая еда, Алекс.Он вздыхает.—	Тогда чего же ты от меня хочешь?—	Я хочу, чтобы ты не вел себя как мама, — отвечает
Джун, наконец подняв на него глаза.Она закрывает контейнер с едой, поднимается с кровати
и начинает расхаживать по комнате.—	Хорошо, — произносит Алекс, поднимая обе руки, —
так в этом все дело?—	Я... — Джун делает глубокий вдох. — Нет. Мне не сле¬
довало так говорить.—	Нет, очевидно, именно это ты и имела в виду. — Алекс
бросает свою сумку на пол и входит в комнату сестры. — По¬
чему бы тебе просто не высказать все вслух?Джун поворачивается к нему, скрещивает руки на груди
и прислоняется спиной к комоду.—	Ты действительно ничего не замечаешь? Ты совсем не
спишь, постоянно во что-то ввязываешься, ты готов позво¬
лить маме себя использовать, как ей только захочется. Журна¬
листы постоянно тебя преследуют...—	Джун, я всегда был таким, — мягко перебивает ее
Алекс. — Я собираюсь стать политиком. Ты всегда это знала.
Я возьмусь за свою карьеру, как только закончу колледж...
через месяц. Именно такой и будет моя жизнь, понимаешь?
Я сам ее выбрал,—	Что ж, возможно, это неправильный выбор, — произ¬
носит Джун, прикусив губу.Алекс пошатывается от столь неожиданного заявления.—	Это еще откуда взялось, черт возьми?
210	Keucu Мзккуистои—	Алекс, — обращается к нему сестра, — перестань.Алекс не понимает, к чему клонит Джун.—	Ты ведь всегда поддерживала меня до этого момента.Джун резко выбрасывает руку вперед. Горшок с кактусом,стоящий на комоде, летит на пол. Затем она произносит:—	Потому что до этого момента ты не трахал принца чер¬
товой Англии!Этого оказывается достаточно, чтобы Алекс тут же за¬
крыл рот. Пройдя в гостиную, он опускается в кресло перед
камином.Джун наблюдает за ним. Ее щеки пылают.—	Нора сказала тебе?—	Что? — переспрашивает она. — Нет. Она не поступила
бы так. Хотя хреново, что ты поделился этим с ней, а не со
мной.Джун снова скрещивает руки на груди.—	Прости, я пыталась дождаться, когда ты сам обо всем
расскажешь, но... Боже мой, Алекс! Сколько раз я должна
была верить, что ты добровольно вызвался участвовать в той
международной ерунде, от участия в которой мы всегда на¬
ходили отмазки? И вообще... ты забыл, что я прожила рядом
почти всю твою жизнь?Алекс опускает взгляд вниз на свои ботинки и на идеально
подобранный сестрой средневековый ковер под ногами.—	Значит, ты злишься на меня из-за Генри?Джун издает сдавленный звук, и когда Алекс вновь подни¬
мает глаза, она принимается рыться в верхнем ящике своего
комода.—	Господи, как ты можешь быть таким умным и таким
тупым одновременно? — спрашивает она, вытаскивая журнал
из-под стопки нижнего белья. Алекс уже собирается ответить,
красный, 6тл(у и королевский синий	211ЧТО он вовсе не в настроении читать ее журналы, когда Джун
швыряет в него одним из них.Перед ним лежит древний выпуск J14y открытый на цен¬
тральной странице. С разворота на него смотрит фотография
Генри в возрасте тринадцати лет.Алекс поднимает глаза.—	Ты знала?—	Конечно, я знала! — отвечает она, драматично плюх¬
нувшись в кресло напротив него.—	Ты постоянно оставлял на нем отпечатки своих грязных
маленьких пальцев! И почему ты вечно считаешь, что все
сходит тебе с рук? — Она испускает страдальческий вздох. —
Я никогда не понимала... чем он был для тебя, пока до меня не
дошло. Я думала, что ты влюбился в него или что я могла бы
помочь тебе завести друга, но, Алекс... Мы постоянно встре¬
чаемся со множеством людей. То есть буквально с тысячами!
Многие из них идиоты, но еще многие из них — это неверо¬
ятные, уникальные люди, но я почти никогда не встречала че¬
ловека, который подходил бы тебе. Ты понимаешь, о чем я?Она наклоняется вперед и касается своими розовыми но¬
готками его колена в темно-синих брюках.—	В тебе столько всего, что найти человека, который под¬
ходил бы тебе, почти невозможно! Но он подходит тебе, ту¬
пица.Алекс пристально смотрит на нее, пытаясь осмыслить ска¬
занное.—	Кажется, ты проецируешь на меня свои розовые
сопли, — решается, наконец, сказать он, и Джун немедленно
убирает руку с его колена, становясь сердитой.—	Ты в курсе, что это не Эван порвал со мной? — спраши¬
вает она. — Я бросила его. Я собиралась поехать с ним в Ка¬
212	Кгйси Мзккуистоилифорнию, жить в том же часовом поясе, что и папа, получить
работу в гребаном Сакраменто Би, ну или что-то подобное.
Но я отказалась от всего этого, чтобы приехать сюда, потому
что считала, что это было правильно. Я сделала то же, что
и папа, — оказалась там, где была нужнее всего, потому что
несла за тебя ответственность.—	И ты жалеешь об этом?—	Нет, — отвечает она. — Даже не знаю... Не думаю.
Но я... иногда я спрашиваю себя об этом, так же как задумы¬
вается иногда обо всем отец. Но ты не должен сомневаться,
Алекс. Ты не обязан становиться таким же, как наши родители.
Ты можешь быть с Генри. Остальное решится само собой.Теперь Джун смотрит на него пристально и спокойно.—	Иногда твоя задница начинает полыхать вообще без
всякой причины. Но этот огонь может сжечь тебя дотла.Алекс откидывается назад, теребя пальцами шов на подло¬
котнике кресла.—	Ну и что? — спрашивает он. — Ты хочешь, чтобы
я бросил политику и стал принцессой? Как-то не очень феми-
нистично с твоей стороны.—	Феминизм работает иначе, — отвечает Джун, зака¬
тывая глаза. — Я говорила не об этом. Я имела в виду... Не
знаю. Ты когда-нибудь думал о том, что можно как-то по-
другому использовать то, что имеешь? Или о том, что можно
попасть туда, куда ты стремишься, сделав куда больший вклад
в этот мир?—	Не уверен, что понимаю, о чем ты.—	О кей. — Она опускает взгляд. — Это как вся эта
история с Сакраменто Би... все равно ничего бы не вышло.
Она была моей мечтой до того, как мама стала президентом.
Та журналистика, которой я хотела заниматься... это то, от
K|JJ3CHbiu, белый u короле&ский синий	213чего я, будучи ее дочерью, максимально сейчас далека. Но то,
где мама сейчас находится... миру так будет гораздо лучше.
Ну, а я просто займусь поиском новой мечты, получше. —
Ее большие, как у отца, карие глаза моргают, глядя прямо на
Алекса. — Так что... не знаю. Быть может, у тебя есть и другая
мечта. Или иной путь к ее достижению.Джун нервно пожимает плечами, склонив голову и вы¬
жидающе глядя на брата. Джун частенько бывает загадкой —
отромным клубком из сложных эмоций и стимулов, но сердце
у нее честное и открытое. Она очень походит на тот свя¬
щенный образ южан в самом лучшем их проявлении, который
Алекс хранит в своей памяти: неизменно щедрая, теплая и ис¬
кренняя, сильная и надежная. Свет в ее душе никогда не зату¬
хает. Она хочет для него самого лучшего, прямо, бескорыстно
и не рассчитывая ни на что взамен. Алекс осознает, что Джун
уже давно пыталась с ним поговорить.Он смотрит на журнал и чувствует, как уголки его губ при¬
поднялись. Он не может поверить, что Джун оберегала его все
эти годы.—	Сейчас он выглядит совсем по-другому, — произносит
он после долгой паузы, глядя на малыша Генри на странице —
на его легкую и непринужденную уверенность. — То есть...
это очевидно. Но его поведение... — Кончики его пальцев
скользят по странице в том же месте, что и много лет назад, —
по золотистым волосам. Теперь он знает, какие они на ощупь.
Алекс впервые видит это фото с тех самых пор, как узнал, куда
подевался этот Генри с фотографии. — Иногда я жутко злюсь,
когда думаю, через что ему пришлось пройти. Он хороший че¬
ловек. Ему правда не все равно, и он очень старается. Он всего
этого не заслужил.Джун наклоняется вперед и тоже смотрит на фотографию.
214	K£UCU Изккуишои—	Ты когда-нибудь говорил ему об этом?—	На самом деле мы не... — Алекс кашляет, — не знаю...
Не говорим о таких вещах.Джун глубоко вдыхает и издает ртом громкий пердящий
звук, мигом развеяв все серьезное настроение. Алекс на¬
столько за это благодарен, что опускается на пол в приступе
истеричного смеха.—	Тьфу! Мужики! — стонет она. — Никакого эмоцио¬
нального словаря. Поверить не могу, что наши предки пере¬
жили столетия войн, эпидемий и геноцидов только для того,
чтобы все закончилось на твоей жалкой заднице. — Она швы¬
ряет в него подушкой; Алекс взвизгивает и смеется, когда та
прилетает ему в лицо. — Ты должен попробовать сказать ему
что-то подобное.—	Прекрати пытаться превратить мою жизнь в романы
Джейн Остин! — восклицает он в ответ.—	Послушай, не моя вина в том, что он — такой зага¬
дочный и скромный юный королевский наследник, а ты —
лишь взбалмошная девица, которая привлекла его внимание,
окей?Алекс снова смеется, пытаясь отползти подальше от Джун,
но та хватает его за лодыжку и швыряет в голову еще одну по¬
душку. Он все еще чувствует вину за то, что отталкивал ее все
это время, но теперь все в порядке. Он исправится.Они начинают драться за место на ее огромной кровати
с балдахином, и Джун заставляет его рассказать, каково это —
тайно встречаться с настоящим принцем. Теперь она знает —
знает о нем. Но обнимает его. Ей все равно. Алекс и сам не
понимает, как сильно боялся того, что Джун обо всем узнает,
пока этот страх не исчез.
Kji?acHbiCi, ^елый u короле&ский синий	215Она вновь включает сериал и заказывает на кухне моро¬
женое. Алекс вспоминает ее слова: «Ты не обязан становиться
таким же, как наши родители». Джун никогда прежде не упо¬
минала их отца в том же контексте, что и мать. Он всегда знал,
что часть ее злится на мать за то положение, которое они за¬
нимают в мире. За то, что у нее нет нормальной жизни. За то,
как мать отбирала себя у них. Однако в первый раз Алекс осоз¬
нает, что Джун в глубине души испытывает то же чувство по¬
тери, что и он сам, по отношению к их отцу. Это то, с чем она
справилась, оставив позади. Но ситуация с матерью — через
нее Джун все еще проходит.Алекс считает, что по большей части сестра ошибалась на
его счет. Ему не обязательно придется выбирать между поли¬
тикой и всей этой темой с Генри. Да и не так уж он и спешит
со своей карьерой. Но... остается же еще та техасская папка.
И понимание того, что есть другие штаты вроде Техаса и мил¬
лионы других людей, которым нужен кто-то, кто станет за них
бороться. И тут же чувство где-то пониже спины вспыхивает
в нем, говоря, что внутри него еще остаются силы сражаться!
Силы, которые нужно направить в правильную сторону.Он может стать юристом.Каждый раз, смотря на свою техасскую папку, Алекс знает,
что она может проложить ему дорогу на юридический — туда,
где предпочли бы видеть его родители вместо того, чтобы он
с головой нырнул в политику. Но он всегда, всегда говорил
«нет». Он не любит ждать. Не любит тратить время на то,
чтобы поступать так, как говорят другие.Алекс никогда не задумывался о других вариантах, кроме
того, что лежит сейчас прямо перед ним. Но, возможно, ему
и следовало бы.
216	Кейси Мзккуисшои—	Сейчас самый подходящий момент, чтобы сказать тебе,
что очень сексуальный и очень богатый лучший друг Генри
в буквальном смысле влюблен в тебя? — спрашивает Алекс
у Джун. — Он же вроде миллиардера-гения и маниакально
помешанного мечтателя-филантропа. Думаю, тебе бы это при¬
шлось по душе.—	Прошу тебя, заткнись, — отвечает она и забирает
у него мороженое.Как только Джун обо всем узнает, их круг «посвященных»
расширяется до семи человек.До Генри большинство романтических связей Алекса
(после вступления матери в должность) были единичными
инцидентами. Чаще всего Кэш или Эми отбирали у них теле¬
фоны прямо перед самим действом, сразу после завершения
тыкая на пунктирную линию в соглашении о конфиденциаль¬
ности. Эми проделывала это с профессионализмом робота,
Кэш — с видом капитана круизного лайнера. Не поставить
в известность этих двоих не удалось бы никак.Кроме них есть Шаан — единственный член королевского
персонала, который знает, что Генри — гей. Не считая, ко¬
нечно же, его психолога. В действительности, Шаана не особо
беспокоят сексуальные предпочтения Генри, пока они не до¬
ставляют неприятностей ему самому. Он непревзойденный
профессионал. Одетый в безукоризненно пошитый костюм
от Тома Форда, он никогда ни о чем не волновался. Его при¬
вязанность к своему начальнику проявляется лишь в том, что
он ухаживает за ним, как за любимым комнатным растением.
Шаан в курсе по той же причине, что и Эми, и Кэш: из абсо¬
лютной необходимости.
К|{?зсиый, ^елый и короле&ский синий	217Еще есть Нора, на лице которой появляется самодовольная
ухмылка каждый раз, когда всплывает эта тема. Помимо
прочих — Би, которая узнала обо всем, ворвавшись в один
из их полуночных сеансов в FaceTime и оставив Генри нервно
заикаться и бросая на него многозначительные взгляды в те¬
чение следующих полутора дней.Из них всех Пез, судя по всему, был в курсе с самого на¬
чала. Алекс догадывается, что тот должен был потребовать
объяснений в тот же момент, когда Генри буквально заставил
их бежать из страны под покровом ночи сразу же после того,
как сунул свой язык Алексу в рот в саду Кеннеди.Именно Пез берет трубку, когда Алекс набирает Генри по
FaceTime в четыре утра по вашингтонскому времени, ожидая
застать Генри за утренним чаем. Генри отдыхает в одном из
загородных домов семьи, в то время как Алекс задыхается
от своей последней недели в колледже. Недолго раздумывая
о том, почему его головная боль так требовала успокоения
в виде Генри, такого уютного и живописно потягивающего
чай на пышном зеленом склоне холма, Алекс просто набирает
его номер.—	Александр, детка, — произносит Пез, поднимая
трубку. — Как мило с твоей стороны позвонить тетушке
Пеззи в это чудесное воскресное утро. — Он улыбается с пас¬
сажирского сиденья роскошного автомобиля, одетый в до
смешного огромную шляпу от солнца и полосатую шаль.—	Привет, Пез, — говорит Алекс, улыбаясь в ответ. — Вы
где там?—	Мы едем кататься по окрестностям Кармартеншира, —
отвечает Пез и наклоняет телефон так, чтобы показать Алексу
водительское сиденье. — Скажи «Доброе утро» своей
шлюшке, Генри.
218	Кгйси Мзккуистои—	Доброе утро, шлюшка, — отзывается Генри, отведя
взгляд от дороги и подмигнув в камеру. Он выглядит свежим
и отдохнувшим в своей мягкой серой хлопковой рубашке
с закатанными до локтей рукавами. Алекс чувствует себя спо¬
койнее, зная, что где-то там, в Уэльсе, Генри наконец хорошо
выспался.—	Что разбудило тебя в четыре утра на сей раз?—	Гребаный экзамен по экономике, — отвечает Алекс, пе¬
ревернувшись на бок и прищурившись на экран. — Мой мозг
отказывается работать.—	А ты не можешь взять с собой один из тех супернауш¬
ников секретной службы, чтобы Нора подсказывала тебе от¬
веты?—	Я могу достать его, — вмешивается Пез, поворачивая
камеру обратно к себе. — Мне все равно деньги девать некуда.—	Да-да, Пез, мы знаем, что для тебя нет ничего невоз¬
можного, — раздается голос Генри за кадром. — Нет нужды
лишний раз об этом напоминать.Алекс тихо смеется. С того угла, под которым Пез держит
телефон, он может видеть за окном авто живописные и быстро
меняющиеся пейзажи Уэльса.—	Эй, Генри, напомни еще раз название дома, в котором
ты остановился.Пез поворачивает камеру, чтобы поймать в кадр легкую
улыбку Генри.—	Алуинивермод*—	Еще разок?—	Алуинивермод.Алекс стонет.—	Господи.
Красный, ^елый и королевский синий	219—	Я надеялся, что вы двое начнете обмениваться своими
грязными шуточками, — встревает Пез. — Прошу, продол¬
жайте.—	Не думаю, что тебе удастся держать такую планку,
Пез, — говорит ему Алекс.—	Да неужели? — Пез появляется на экране телефона. —
Что, я если я засуну свой чле...—	Пез, — раздается голос Генри, и рука с перстнем на
мизинце тут же прикрывает ему рот. — Умоляю тебя. Алекс,
какую часть фразы «нет ничего невозможного» ты посчитал
достойной того, чтобы проверить лично? Ты точно хочешь,
чтобы нас всех прикончили.—	Так в том и смысл, — радостно произносит Алекс. —
Итак, чем собираетесь сегодня заняться?Аизнув ладонь Генри, Пез освобождается от его хватки
и продолжает болтать:—	Порезвимся голышом в горах, распугаем овец, затем
вернемся домой к рутине: чай, печенье и мольбы к тренажеру
для ляжек о том, чтобы Джун и Алекс наконец обратили на нас
внимание, ведь они стали трагически однобокими с тех пор,
как Генри связался с тобой. Раньше это были реки коньяка, по¬
деленные на двоих тревоги, и «когда же они нас заметят...».—	Не говори ему этого!—	...а теперь я просто спрашиваю Генри: «В чем твой се¬
крет?» А он говорит: «Я все время оскорбляю Алекса, и, ка¬
жется, это работает».—	Я сейчас разверну машину.—	С Джун это не сработает, — отвечает Алекс.—	Подожди, я достану ручку...Оказывается, они провели весь свой отпуск, работая над
благотворительными проектами. Генри месяцами расска¬
220	Кгйси Мзккуистоизывал Алексу о своих планах расширения в международных
масштабах, и сейчас они обсуждают сразу три программы для
беженцев по всей Западной Европе, вопросы о клиниках по
борьбе с ВИЧ в Найроби и Лос-Анджелесе, а также открытие
приютов для АГБТ-молодежи в четырех разных странах. Все
это звучит амбициозно, а поскольку Генри по-прежнему по¬
крывает все свои расходы отцовским наследством, его коро¬
левские счета остаются нетронутыми.Над Вашингтоном уже встает солнце. Алекс сворачива¬
ется калачиком, лежа на подушке и прижав трубку к уху. Он
всегда хотел оставить после себя какое-то наследие. А Генри,
несомненно, был способен на это. Это немного опьяняет. Но
только самую малость. Должно быть, это лишь последствия
недосыпа.В общем, выпускные экзамены приходят и уходят неза¬
метнее, чем ожидал Алекс. Неделя зубрежки, презентаций
и обычных ночных посиделок над учебниками, и все кончено.В целом, все годы в колледже прошли именно так. Изоли¬
рованный из-за своей славы и находившийся под постоянной
охраной, Алекс понимает, что его студенчество сильно отли¬
чается от опыта остальных. Он ни разу не прыгал в фонтан
в кампусе. На двадцать первый день рождения в The Tombs
ему не ставили печать на лбу. Иногда кажется, что он даже не
учится в Джорджтауне, а просто посетил пару лекций где-то
неподалеку.Так или иначе, но Алекс выпускается, и весь зал аплодирует
ему стоя, что странно, но все же круто. После награждения
с ним жаждет сфоткаться сразу десяток его одногруппников.
Все они знают его по имени, а он никогда даже ни с кем из
них не заговаривал. Алекс улыбается, глядя в камеры айфонов
Красный, 6еш(у и короле&ский синий	221ИХ родителей, и размышляет, не следовало ли ему хотя бы по¬
пытаться.«Алекс Клермонт-Диас окончил с отличием Университет
Джорджтаун со степенью бакалавра в области государствен¬
ного управления», — читает он в Google alerts, открыв их на
экране телефона на заднем сиденье лимузина и еще не успев
снять шапочку и мантию выпускника.В саду Белого дома устроили грандиозную вечеринку,
и Нора в платье и блейзере с лукавой улыбкой на лице целует
Алекса в щеку.—	Последний из Трио Белого дома, наконец, выпу¬
стился, — говорит она, ухмыляясь. — И для этого тебе даже
не пришлось подкупать своих профессоров политическими
одолжениями илй услугами сексуального характера.—	Думаю, в ближайшее время я все же перестану сниться
им в ночных кошмарах, —отвечает Алекс.—	В колледжах всякое бывает, — говорит Джун, даже не¬
много всплакнув.На вечеринку приглашены политики и друзья семьи,
включая Рафаэля Луну, который попадает сразу под две кате¬
гории. Алекс замечает, что тот, держа в руках тарелку с сэнд¬
вичем и оживленно беседуя с дедушкой Норы, вице-прези-
дентом, выглядит усталым, но все таким же привлекательным.
Его отец только что приехал из Калифорнии, загоревший в по¬
ходе через Йосемитский парк. На его лице с самодовольной
ухмылкой читается гордость. Захра протягивает ему карточку
со словами: «Поздравляю, ты оправдал ожидания» и едва не
пихает его в чашу с пуншем, когда он пытается ее обнять.Спустя час у него в кармане жужжит телефон, и Джун бро¬
сает на него проницательный, но нежный взгляд, когда прямо
посреди разговора он отвлекается на сообщение. Он уже
222	Кгйси МзккуистоиГОТОВ убрать мобильник, когда все гости в мгновение ока на¬
чинают доставать свои айфоны и блэкберри.На экране высвечивается сообщение от Хантера:Хасинто только что созвал брифинг, говорят, что он
выбывает из гонки 2020. Т.о. официально остаются
Клермонт и Ричардс.—	Черт, — произносит Алекс, разворачивая телефон,
чтобы показать Джун сообщение.—	Вот и вся вечеринка.Джун права — за считаные секунды половина столиков пу¬
стеет: сотрудники избирательных кампаний и конгрессмены
покидают свои места, чтобы погрузиться в телефоны.—	Есть в этом что-то драматичное, — замечает Нора,
посасывая оливку на кончике шпажки. — Все мы знали, что
в конце концов он уступит место Ричардсу. Может быть,
они заперли Хасинто в комнате без окон и прибили его член
к столу, чтобы он сдался?Алекс не слышит, что Нора говорит дальше, потому что его
внимание привлекает какое-то движение у дверей Пальмовой
комнаты на краю сада. Там его отец тянет куда-то Луну. Вместе
они исчезают в боковой двери, которая ведет в кабинет эко¬
номки.Алекс оставляет девочек наедине с шампанским и околь¬
ными путями направляется за отцом, делая вид, что копается
в телефоне. Затем, пораздумав над тем, стоит ли его маневр
взбучки от команды химчистки, он ныряет в кусты.В выходящем на юг окне в кабинете экономки расшата¬
лось крепление. Стекло лишь немного выскочило из рамы, но
достаточно, чтобы его пуленепробиваемая и звуконепрони¬
К|?зсиый, Szm\x u короле&ский синий	223цаемая способность оказалась утрачена. Всего в резиденции
три таких окна. Алекс обнаружил их в первые полгода своего
пребывания в Белом доме — еще до того, как Джун закончила
школу, а Нора перевелась в Вашингтон. В то время он был со¬
всем один, и ему нечем было заняться, кроме как исследовать
окрестности.Алекс никогда и никому не рассказывал об этих расша¬
танных стеклах, потому что всегда подозревал, что однажды
они могут ему пригодиться.Пригнувшись и чувствуя, как земля сыпется ему в лоферы,
он начинает красться вдоль стены, надеясь, что верно угадал
место назначения. Затем он добирается до нужного окна и на¬
клоняется, стараясь поднести ухо как можно ближе. Сквозь
шум ветра, шелестящего в кустах, Алекс слышит два низких,
напряженных голоса.—	...черт возьми, Оскар, — произносит один из голосов
по-испански. Ауна. — Ты сказал ей? Она знает, что ты про¬
сишь об этом меня?—	Она слишком осторожна, — раздается голос отца. Он
тоже говорит по-испански, это предосторожность, которую
они используют, когда боятся, что их подслушают. — Иногда
лучше не ставить ее в известность.Слышится шипящий выдох, шорох от движения.—	Я не собираюсь делать это за ее спиной, тем более что
и не хочу.—	Ты хочешь сказать, что после того, что Ричардс сделал
с тобой, в тебе нет ни капли желания сжечь все его дерьмо
дотла?—	Господи, ну конечно я хочу этого, Оскар, — отвечает
Луна. — Но мы с тобой оба знаем, что все не так просто. Ни¬
когда не бывает просто.
224	Кгйси Мзккуистон—	Послушай, Раф. Я знаю, что ты хранил файлы обо всем.
Тебе даже не придется делать заявление. Ты можешь слить все
прессе. Сколько, по-твоему, детей...—	Не надо.—	...с тех пор, как...—	Ты действительно думаешь, что она сама не сможет
одержать над ним победу? — перебивает его Луна. — Не¬
смотря ни на что, ты все еще не веришь в нее.—	Дело не в этом. На этот раз все по-другому.—	Почему бы тебе не оставить меня и то, что случилось
двадцать гребаных лет назад из-за твоих неопределенных
чувств к бывшей жене, и не сосредоточиться на победе на этих
чертовых выборах, Оскар? Я не...Луна прерывается, услышав звук поворачивающейся
дверной ручки. Кто-то входит в офис.Оскар переходит на отрывистый английский, делая вид,
что обсуждает очередной законопроект. Затем говорит Луне
по-испански:—	Просто подумай об этом.Услышав приглушенные звуки того, как Оскар и Луна по¬
кидают офис, Ллекс садится задом прямо в грязь, раздумывая,
какого черта он упускает.Все начинается с благотворительного вечера, шелкового
костюма и внушительного чека — обычное мероприятие.
Причиной, как и всегда, является сообщение:Благотворительный вечер в Лос-Анджелесе,
следующие выходные. Пез говорит, что купит нам
всем одинаковые вышитые кимоно. Добавить в твое
приглашение еще двоих?
красный, бсАш U короле&ский синий	225Пообедав с отцом, который решительно менял тему
каждый раз, когда Алекс упоминал Луну, он направляется на
вечер, где ему впервые предстоит официально познакомиться
с Беатрис. Она оказывается намного ниже Генри, даже ниже
Джун. Такая же острая на язык, как и брат, от матери ей до¬
стались лицо сердечком и каштановые волосы. Одетая в ко¬
жаный бомбер поверх коктейльного платья, со своей тонкой
талией, она напоминает ему его собственную мать и то, как та
раньше смолила не переставая. Би широко и шаловливо улы¬
бается Алексу, и он сразу понимает, кто она: еще один бунту¬
ющий ребенок.Затем много шампанского, слишком много рукопожатий
и как всегда очаровательная речь Пеза. Как только все закан¬
чивается, подтягивается охрана, и все они выходят.Пез, как и обещал, приготовил для них в лимузине шесть
одинаковых шелковых кимоно, каждое с вышивкой на спине
с шуточными именами из фильмов. Кимоно Алекса мрачного
сине-зеленого цвета с вышивкой «Шлюшка Дэмерон», а на¬
шивка лаймового цвета на кимоно Генри гласит «Принц Со¬
сунок».Лимузин доставляет их в один из районов Западного
Голливуда — в какой-то захудалый, сверкающий огнями
караоке-бар, о котором откуда-то узнал Пез. Неоновый свет
бара горит очень ярко и ослепляет всю компанию, несмотря
на то что Кэш и остальная охрана проверяли заведение и пре¬
дупреждали людей не фотографировать за целых полчаса до
их прибытия.Бармен с безупречной розовой помадой на губах и ще¬
тиной, пробивающейся сквозь толстый слой тонального
крема, ожидает их за стойкой, и перед ними быстро выстраи¬
вается очередь из пяти шотов и содовой с лаймом.
226	Keucu Мзккуистои—	О боже, — произносит Генри, заглядывая в свою уже
пустую рюмку. — Что это было? Водка?—	Ага, — подтверждает Нора, а Пез и Би разражаются
приступами смеха.—	В чем дело? — спрашивает Алекс.—	О, я не пил водку еще с колледжа, — отвечает Генри. —
От нее я становлюсь...эм. Как бы это сказать...—	Экстравагантным? — предлагает свой вариант Пез. —
Раскованным? Похотливым}—	Веселым? — вставляет Би.—	Прошу прощения, но я всегда очень весел! Я просто за¬
жигалка!—	Извините, можно нам еще по стаканчику? — окрики¬
вает Алекс бармена.Би взвизгивает, а Генри смеется, показывая ей средний
палец, и все вокруг тонет в дымке, окуная Алекса в ту теплую
атмосферу, которую он так любит. Всей толпой они завалива¬
ются в круглую кабинку. Свет в ней приглушен, и, несмотря
на то что они с Генри держатся на расстоянии друг от друга,
Алекс не может отвести взгляд от того, как зеленые и синие не¬
оновые лучи падают на лицо Генри, скользя по его скулам. Он
ведет себя совсем по-другому — полупьяный, с ухмылкой на
лице, в кимоно и в костюме за две тысячи долларов, и Алекс
не может оторвать от него глаз. Махнув рукой бармену, он за¬
казывает кружку пива.Как только вечер разгорается в полную силу, Би вытаски¬
вают на сцену, и никто не может сказать, как получается, что
именно она удостаивается этой чести первой. Откопав пласт¬
массовую корону в сундуке с бутафорией, она взрывает зал
песней Blondie Call Me. Все вместе они свистят и подбадривают
Би, а толпа в баре наконец осознает, что среди них два члена ко¬
K|!?ac«biu, ^елый u короле&ский синий227ролевской семьи, миллионер-филантроп и Трио Белого дома,
втиснутые в одну из липких кабинок в своих радужных шел¬
ковых костюмах. Перед ними выстраиваются три очереди из
шотов: одна — от компании пьяных девиц, другая — от стада
угрюмых девчонок у барной стойки и еще одна — от столика
трансвеститов. Подняв тост, Алекс чувствует себя как дома. Та¬
кого чувства он не испытывает даже на семейных торжествах.Пез запевает хит Уитни Хьюстон So Emotional своим по¬
трясающе безупречным фальцетом, который в считанные
мгновения поднимает на ноги весь клуб, выкрикивающий
звуки одобрения, когда Пез вытягивает особо выразительные
ноты. В головокружительном благоговении Алекс смотрит на
Генри, который в ответ лишь смеется, пожимая плечами.—	Я же говорил тебе, что для него нет ничего невозмож¬
ного! — кричит он, пытаясь перекрыть шум.Джун наблюдает за представлением с открытым ртом, при¬
жимая руки к лицу. Наклонившись к Норе, она пьяно кричит:—	О, нет... он... так... горяч!—	Я знаю, детка! — кричит Нора в ответ.—	Я хочу... сунуть пальцы ему в рот... — стонет Джун
с ужасом в голосе.Нора хихикает, одобрительно кивнув, и спрашивает:—	Тебе помочь?Би, которая уже выпила пять содовых с лаймом, вежливо
передает Алексу рюмку, протянутую ей, когда Пез потащил
Джун на сцену, и парень тут же опрокидывает ее в себя. Жар,
растекшийся по горлу, заставляет его улыбнуться. Ноги раз¬
двигаются чуть шире, а телефон оказывается в руке прежде,
чем он успевает заметить, что достает его из кармана.Держа телефон под столом, он пишет Генри:
228	Кейси МзккуистонХочешь сделать какую-нибудь глупость?Он наблюдает, как Генри достает свой телефон, улыбается
и выгибает бровь.Что может быть глупее и очаровательнее?Рот Генри раскрывается в очень нелестном выражении
пьяного, растерянного возбуждения, словно у рыбы, выбро¬
шенной из воды, когда спустя пару секунд он отвечает на со¬
общение. Алекс улыбается и откидывается на спинку стула,
демонстративно обхватывая влажными губами бутылку пива.
С таким видом, будто вся жизнь проносится у него перед гла¬
зами, Генри произносит на пару тонов выше, чем нужно:—	Что ж, я... сбегаю в туалет!Он уходит, в то время как остальная группа увлечена вы¬
ступлением Пеза и Джун. Алекс считает до десяти, прежде
чем проскользнуть мимо Норы и последовать за принцем.
Выйдя, он обменивается взглядами с Кэшем, который стоит
у одной из стен, одетый в ярко-розовое боа из перьев. Закатив
глаза, тот все же отходит, чтобы следить за входной дверью.Зайдя в туалет, Алекс застает Генри, скрестившего руки на
груди и прислонившегося к раковине.—	Я уже говорил, что ты настоящий дьявол?—	Да-да, — отвечает Алекс, дважды проверяя, все ли
чисто, прежде чем схватить Генри за пояс и затащить его в ка¬
бинку. — Скажешь потом еще раз.—	Ты... ты понимаешь, что это не заставит меня петь? —
Генри издает сдавленный звук, когда Алекс прижимается гу¬
бами к его шее.—	Ты действительно считаешь, что умно бросать мне
вызов, красавчик?
Красный, бешй и короле&ский синий229Вот так спустя тридцать минут и пару раундов выпивки
Генри оказывается перед кричащей толпой, в пух и прах раз¬
рывая песню Queen Don t Stop Me Now, в то время как Нора
маячит на подпевках, а Би бросает блестящие золотые розы
к его ногам. Кимоно свисает у него с одного плеча, так что из
вышивки на спине читается только «Принц Сосун». Алекс
понятия не имеет, откуда взялись розы, но уверен, что ответ
на этот вопрос он не получит никогда. Собственно говоря,
ответа он бы и не услышал, потому как две минуты подряд
кричит во всю глотку строчки песни:—	Я осочу превратить тебя в супергероях — орет Генри,
яростно бросаясь в сторону и хватая Нору за обе руки. — Не оспш'
навливайменяШе останавливай меня!Не останавливай меня!—	Хей! Хей! Хей! — подпевает весь бар ему в ответ.Пез уже сидит на столе, хлопая одной рукой по стенке ка¬
бинки, а другой помогая Джун взобраться на стул.—	Не останавливай меня! Не останавливай меня! — Алекс
подносит ладони ко рту. — У'у-у!В какофонии криков и пинков, толчков и мигающих огней
песня взрывается гитарным соло, и в баре не остается ни од¬
ного сидящего человека. Нечасто увидишь, как принц Англии
скользит по сцене коленями, возбужденно и даже эротично
поигрывая струнами воображаемой гитары!Нора достает бутылку шампанского и принимается об¬
рызгивать им Генри, а Алекс, уже почти сходя с ума от смеха,
забирается на свой стул и громко свистит. Би — совершенно
невменяемая, вся в слезах от смеха, Пез окончательно залезает
на стол, а Джун, испачкав его платиновые волосы своей по¬
мадой цвета фуксии, танцует рядом с ним.Алекс чувствует, как кто-то тянет его за руку — Беатрис
тащит его вниз, к сцене. Она кружит его в фуэте, а Алекс ежи-
230	Keucu Мзккуисшоимает зубами одну из ее роз. Вместе они наблюдают за Генри
и улыбаются друг другу сквозь шум. Алекс ощущает, что
откуда-то, из-за пятидесяти порций выпивки, от Би исходит
что-то кристально чистое — их общее понимание того, на¬
сколько редка и прекрасна эта версия Генри, которую они
сейчас лицезреют.Генри, споткнувшись, снова вопит в микрофон, его ко¬
стюм и кимоно, пропитанные шампанским и потом, при¬
липают к телу, что выглядит весьма сексуально. Его глаза, за¬
туманенные и горячие, поднимаются вверх и безошибочно
находят глаза Алекса, танцующего на краю сцены, взъерошен¬
ного и широко улыбающегося.—	Я хочу превратить тебя в супергеро-о-о-о'оя!Когда песня заканчивается, весь бар аплодирует стоя, а Би
твердой рукой и с дьявольской улыбкой на лице взъерошивает
липкие от шампанского волосы Генри. Затем она тащит его об¬
ратно в кабинку вместе с Алексом к остальным, и все шестеро
падают в один огромный клубок из хриплого хохота и доро-
гущих туфель.Алекс смотрит на них. Пез, с его широкой улыбкой, ра¬
достно сияющим лицом и белокурыми волосами, сверка¬
ющими на фоне гладкой темной кожи. Изгиб талии и бедер
Беатрис и ее озорная улыбка, когда она посасывает кожурку
от лайма. Длинные ноги Норы, одна из которых обнажилась
из-за задранного вверх платья и упирается в стол, скрестив¬
шись с ногой Би. И, наконец, Генри, раскрасневшийся, такой
неловкий и худощавый, но такой элегантный и открытый. Его
лицо все это время обращено к Алексу, а рот раскрыт в ис¬
кренней улыбке.Повернувшись к Джун, Алекс бормочет:
KpacHbiu, ^елый u королеВ>ский синий	231—	Бисексуальность — это воистину одно из самых ще¬
дрых и неоднозначных явлений. — На что Джун взвизгивает
от смеха и сует ему в рот салфетку.Следующий час Алекс помнит урывками: заднее сиденье
лимузина. Нора и Генри, спорящие за место у него на коленях,
бургерная In-N-Out и Джун, кричащая ему прямо в ухо:—	Мне со всеми добавками, слышишь меня! Со всеми до¬
бавками] Прекрати, ржать, Пез!Затем отель, три номера, забронированные для них на
самом верхнем этаже, и поездка через вестибюль на неверо¬
ятно широкой спине Кэша.Джун, ведя себя громче, чем все остальные, продолжает
шикать на них все время, пока их компания, спотыкаясь, то¬
пает в свои комнаты с полными руками пакетов, пропитав¬
шихся жиром от бургеров. Би, обреченная на роль трезвен¬
ника, выбирает наугад один из номеров и укладывает Джун
и Нору на двуспальную 1фовать, а Пеза — в пустую ванну.—	Надеюсь, вы двое справитесь сами? — спрашивает она
у Алекса и Генри в коридоре, с озорным блеском в глазах про¬
тягивая им третий ключ. — Я твердо намерена надеть халат
и оценить эту картошку фри под молочным коктейлем, о ко¬
торой мне рассказывала Нора.—	Да, Беатрис, мы будем вести себя так, как подобает ко¬
роне, — отвечает Генри со слегка скошенными глазами.—	Не будь занудой, — произносит она и быстро целует
обоих в щеки, прежде чем исчезнуть за углом.Прижавшись к шее Алекса, Генри смеется, пока тот не¬
уклюже открывает дверь. Вместе они натыкаются на стену,
а затем спотыкаются и падают на кровать, сбрасывая на пол
одежду. Генри пахнет дорогим одеколоном, шампанским
и своим собственным выразительным ароматом, который
232	Keucu Мзккуистоиникогда не исчезает, — чем-то чистым и травяным. Подойдя
к Алексу, стоящему у края кровати, сзади, он кладет руки ему
на бедра и прижимается грудью к его спине.—	Превратить тебя в супергероооя, — тихо поет Алекс
в ухо Генри, наклоняя голову назад, а тот смеется и одним
ударом под колени подкашивает ноги Алекса.Неуклюже и боком оба падают на кровать и жадно обхва¬
тывают друг друга. Брюки Генри все еще болтаются на одной
из его лодыжек, но это уже не имеет значения. Глаза Генри за¬
крыты, а Алекс, наконец, вновь целует его.Руки Алекса, движимые сладкими воспоминаниями о теле
Генри, инстинктивно скользят вниз, пока Генри не тянется,
чтобы остановить его.—	Погоди-погоди, — произносит он. — Я только что
понял. Все, что было раньше... ты ведь не успел кончить, не
так ли?Генри откидывает голову на подушку и смотрит на Алекса
прищуренными глазами.—	Что ж, так дело не пойдет.—	Хм, правда? — спрашивает Алекс. Он пользуется мо¬
ментом, чтобы поцеловать шею Генри, затем перемещается
к впадинке на его ключице и бугорку на шее. — И что же ты
собираешься с этим делать?Запустив руку в свои волосы, Генри слегка тянет за них.—	Я должен подарить тебе лучший оргазм в твоей жизни.
Что же мне сделать, чтобы тебе было хорошо? Говорить во
время секса об американской налоговой реформе? Или ты
предложишь другую тему?Алекс поднимает голову, и Генри ему улыбается.—	Ненавижу тебя.
К|9зсиь1й, SeAb\(x u королевский синий	233—	А как тебе ролевая игра в лакросс? — смеется Генри,
обнимая Алекса за плечи и прижимая к груди. — О капитан...
мой капитан.—	Ты просто невыносим, — произносит Алекс и пре¬
рывает его, наклоняясь, чтобы поцеловать еще раз, поначалу
нежно, затем глубоко, долго, размеренно и горячо. Он чув¬
ствует, как тело Генри движется под ним, словно раскрываясь.—	Подожди, — просит Генри, отрываясь, чтобы пере¬
вести дух. — Подожди секунду.Алекс открывает глаза, и, когда он смотрит вниз, выра¬
жение лица Генри приобретает более знакомый оттенок —
нервный и неуверенный.—	На самом деле у меня... Эм... У меня есть идея.Алекс скользит рукой по груди Генри к его подбородкуи проводит пальцем по щеке.—	Что ж, — произносит он, теперь серьезно. — Я тебя
слушаю. Выкладывай.Генри прикусывает губу, явно подыскивая нужные слова,
и, судя по всему, приходит к какому-то решению.—	Иди ко мне, — говорит он, поднимаясь, чтобы поце¬
ловать Алекса, стремясь к нему всем телом и скользя руками
вниз во время поцелуя, чтобы положить свои ладони на его
задницу. Алекс чувствует, как из его горла вырывается неопре¬
деленный звук. Теперь он слепо следует Генри, целуя и при¬
жимая его к кровати, следует за волнами его тела.Он ощущает, как бедра Генри — эти чертовы бедра ездока
на лошади, бедра игрока в поло — двигаются вокруг него, чув¬
ствует теплые и мягкие прикосновения вокруг своей талии
и ощущает ноги Генри, прижимающиеся к его спине. Когда
Алекс отрывается, чтобы взглянуть на него, решимость на
234	Кгйси Маккуистоилице Генри читается так же ясно, как и все, что он видел на
нем прежде.—	Ты уверен?—	Я понимаю, что мы не делали этого, — тихо произ¬
носит Генри. — Но, эм... Я делал это прежде, поэтому могу
научить тебя.—	Ну, я знаком с механикой, — говорит Алекс, слегка ух¬
мыляясь, и замечает, как уголки рта Генри приподнимаются,
повторяя его улыбку. — Но ты точно этого хочешь?—	Да, — отвечает тот, приподняв бедра, и оба непроиз¬
вольно издают неприличные звуки. — Да, я абсолютно уверен.Протянув руку к тумбочке, Генри достает свой набор для
бритья и роется в нем вслепую, прежде чем находит то, что
искал, — презерватив и крошечный пузырек смазки.Алекс чуть не ржет при виде этого зрелища. Дорожный пу¬
зырек с лубрикантом. За свою жизнь Алекс сталкивался с раз¬
ными экспериментами в сексе, но ему никогда не приходила
в голову сама мысль о существовании подобных вещей, и уж
тем более о том, что Генри возит такую штуковину с собой
в одной косметичке с зубной нитью.—	Это что-то новенькое.—	Да, — произносит Генри, беря одну руку Алекса и под¬
неся ее к губам, чтобы поцеловать кончики пальцев. — Но все
мы должны учиться и расти, не так ли?Алекс закатывает глаза, уже готовый сострить, но Генри
кладет два пальца его руки в рот, очень эффективно заставляя
его потерять дар речи. Это просто невероятно и жутко сбивает
с толку — то, как уверенность Генри накатывает волнами. То,
как сложно ему просить о том, чего он хочет, а затем с готов¬
ностью принимать это, получив позволение. Как в том баре —
необходим был лишь верный толчок, который заставил его
Красный, ^елый и королевский синий235танцевать и кричать в микрофон, словно он только и ждал, что
кто-то даст ему разрешение.Они уже не так пьяны, как раньше, но в их организме
остается достаточно алкоголя, чтобы все казалось не таким
пугающим, как должно быть в первый раз, даже когда пальцы
Алекса понемногу начинают находить свой путь. Генри отки¬
дывает голову на подушки, закрывает глаза и позволяет Алексу
взять инициативу в свои руки.Интересный факт — секс с Генри всегда разный. Порой, ох¬
ваченный страстью, принц движется легко, а порой напряжен
и зажат, желая, чтобы Алекс помог ему расслабиться и сделал
все сам. Порой ничто не выводит Генри из себя быстрее, чем
возражения. Но иногда они оба желают, чтобы тот проявил
всю свою власть, не позволяя Алексу получить желаемое, пока
Алекс не принимается его умолять.Это непредсказуемо, опьяняюще и веселит Алекса, потому
как он всегда любил вызовы, а Генри... Генри — сплошной
вызов: с головы до ног, с самого начала и до самого конца.Этим вечером Генри расслаблен, разгорячен и готов. Его
тело быстрыми, отточенными движениями стремится дать
Алексу то, чего тот искал, смеясь и удивляясь собственной от¬
зывчивости на его прикосновения. Алекс наклоняется, чтобы
поцеловать его, и Генри шепчет в утолок его рта:—	Я буду готов тогда же, когда и ты, любовь моя.Алекс делает глубокий вдох и задерживает дыхание. Он
готов. Он думает, что готов.Генри поднимает руку, чтобы провести ладонью по его
подбородку и покрывшейся каплями пота волосатой груди,
и Алекс устраивается между его ног, позволяя Генри сплести
пальцы своей правой руки с пальцами его левой.
236	K^ucu МзккуистоиОн смотрит на лицо Генри. Алекс и представить себе не
может, что будет способен взглянуть сейчас на что-то еще —
выражение его лица стало настолько мягким, а губы изгиба¬
ются в счастливой удивленной улыбке, что Алекс слышит, как
невольно произносит хриплым голосом:—	Малыш.Генри отвечает кивком, таким малозаметным, что тот, кто
не знает всех его особенностей, легко мог бы пропустить его,
но Алекс точно знает значение этого жеста. Наклонившись,
он дотрагивается губами до мочки уха Генри, посасывая ее,
и повторяет:—	Малыш.—	Да. Прошу тебя, — шепчет Генри, зарываясь пальцами
в волосы Алекса.Вцепившись зубами в кожу на шее Генри, Алекс кладет ла¬
дони ему на бедра и погружается в ослепительное блаженство
от близости с ним, от возможности стать с ним единым целым.
Почему-то его по-прежнему удивляет, что все это столь же не¬
вероятно и необьиайно приятно для Генри, как и для него
самого. Лицо Генри, повернутое к Алексу, раскрасневшееся
и расслабленное, выходит за все рамки приличий, Алекс чув¬
ствует, как его губы растягиваются в довольной улыбке, благо¬
говейной и исполненной гордости.Кончив, он словно возвращается в свое тело по частям —
колени, все еще вжатые в кровать, трясутся; живот скользкий
и липкий; руки, запутавшиеся в волосах Генри, нежно их по¬
глаживают.Ему кажется, что он вышел за пределы самого себя и вер¬
нулся, чтобы обнаружить, как все вокруг изменилось. По¬
вернув лицо, чтобы посмотреть на Генри, знакомое чувство
К|9асиый, SгmO^ u королевский синий	237боли в ответ на взгляд, на изгиб его губ над белоснежными
зубами, отзывается в груди Алекса.—	Господи Иисусе, — наконец произносит он и вновь
смотрит на Генри. Тот, хитро прищурив один глаз, ухмыляется.—	У^у^алось мне превратить тебя в супергероя? — спраши¬
вает Генри. Алекс стонет, хлопая его по груди, и оба залива¬
ются в приступе безудержного смеха.Оторвавшись друг от друга, они принимаются целоваться
и спорить о том, кто будет спать на мокрой простыне, пока оба
не отключаются около четырех утра. Генри переворачивает
Алекса на бок, обнимает его сзади и накрывает его тело своим:
плечом к плечу, бедром к бедру. Руки Генри обхватывают руки
Алекса, а ладони покрывают его ладони так, что их тела почти
сливаются друг с другом. Это лучший сон Алекса за последние
несколько лет.Спустя три часа срабатывает будильник — пора лететь
домой.Они вместе принимают душ. Суровая реальность по по¬
воду столь скорого возвращения в Аондон превращает на¬
строение Генри за утренним кофе в мрачное и кислое. Алекс
молча целует его и обещает позвонить, от всей души желая
иметь возможность сделать чуть больше.Он наблюдает, как Генри намыливается и бреется, укла¬
дывает волосы и душится одеколоном от Burberry, ловя себя
на мысли, что мог бы смотреть на это каждый день. Алексу
нравится просто спать с Генри, но есть что-то невероятно ин¬
тимное в том, чтобы сидеть на той же кровати, которую они
прошлой ночью разнесли в пух и прах, и смотреть, как тот
превращается в принца Генри Уэльского.Несмотря на пульсирующее в голове похмелье, у Алекса
появляются подозрения, что именно эти чувства и были при-
238	Keucu МаккуистоиЧИНОЙ, по которой он так долго сдерживался, чтобы не трах¬
нуть Генри.Кроме того, его может стошнить. Хотя, вероятно, это не
имеет отношения к делу.Они встречаются с остальными в коридоре. Генри, не¬
смотря на похмелье, остается так же хорош, а Алекс... просто
старается держаться. Би выглядит отдохнувшей, свежей
и очень довольной собой. Джун, Нора и Пез появляются из
своих апартаментов растрепанные, словно кошки, гоняв¬
шиеся за птицей, однако сложно сказать, кто из них птица,
а кто — хищник. На шее Норы красуется след от губной по¬
мады. Алекс даже не задает вопросов.Кэш хихикает себе под нос, встречая их у лифта и держа
в руке поднос с шестью стаканами кофе. Лечение похмелья не
входит в его обязанности, но он всегда вел себя, как курица-
наседка.—	Так теперь вы банда?И неожиданно Алекс понимает. Теперь у него есть друзья.
f Л: ■ : A . Г . Л ■ ■A30>3 восьмаяТы чертов черный магОт: Генри <hwales@kensingtoncmail.com> 6/8/20
3:23 РМКому: ААлекс,я не могу придумать, как еще можно начать это письмо,
и очень надеюсь, что ты простишь мне и мою манеру выра¬
жаться и полное отсутствие сдержанности: ты охренительно
прекрасен.Целую неделю я без толку тратил время, разъезжая по
всяким выступлениям и встречам. Если хоть одна из них ока¬
жется полезной, уже хорошо. Как кто-то вообще может жить
спокойно, зная, что где-то там свободно разгуливает Алекс
Клермонт-Диас? Я не могу думать ни о чем другом.Все кажется мне идиотским и бессмысленным, потому что,
когда я не думаю о твоем лице, я вспомитаю твой зад, твои
руки и твой остроумный ротик. Подозреваю, что из-за по¬
следнего я и оказался в этой передряге. Еще никому не хватало
наглости дерзить принцу. Кроме тебя, конечно. В тот момент,
когда ты впервые назвал меня придурком, моя судьба была
240	Keucu Мзккуистоипредрешена. О, отцы рода моего! О вы, короли древности!
Заберите у меня эту корону, похороните меня в земле моих
предков! Если бы вы только знали, что все могучие плоды
ваших чресел будут уничтожены наследником-геем, которому
нравится, когда какой-то мальчишка из Америки с ямочкой на
подбородке ему грубит.Кстати, помнишь тех геев-королей, о которых я как-то
упоминал? Думаю, Яков I, который, напрочь потеряв голову,
влюбился в одного хорошенького и исключительно тупого
рыцаря на одном из турниров за титул, а потом немедленно
сделал его постельничим (реальный титул, кстати), сжалился
бы над моим положением.Будь я проклят, но я скучаю по тебе.XГенриRe: Ты чертов черный магА <agcd@eclare45.com>Кому: Генри
Г,ты намекаешь, что ты — Яков I, а я — сексуальный и тупой
качок? Я больше, чем просто красавчик с обалденной за¬
дницей, от которой только так отскакивают четвертаки,
Генри!!!!И не извиняйся за то, что назвал меня хорошеньким. По¬
тому что в таком случае мне придется извиняться за то, что
там, в Лос-Анджелесе, я чуть не спятил от того, что ты делал
со мной, и я умру, если это не повторится снова и как можно
скорее. Как тебе такая несдержанность, а? Ты действительно
хочешь сыграть со мной в эту игру?
Красный, ^елый и короле&ский синий	241Слушай. Я сейчас же вылетаю в Лондон, вытаскиваю тебя
с этих бессмысленных встреч и заставляю признаться, что тебе
безумно нравится, когда я называю тебя «малыш». Я порву
тебя на части зубами, сладкий.целую и обнимаю
АRe: Ты чертов черный магОт: Генри <hwaIes@kensingtonemail.com>Кому: ААлекс,Знаешь, когда ты учишься в Оксфорде на факультете ан¬
глийской литературы, как я, люди постоянно спрашивают
тебя, кто твой любимый автор.Пресс-группа составила для меня список самых прием¬
лемых ответов. Им нужен был реалист, поэтому я предложил
Джорджа Элиота — нет, под его псевдонимом писала Мэри
Энн Эванс, которая не подходит на роль сильного автора-
мужчины. Им нужен был один из отцов жанра английского
романа, поэтому я предложил Даниэля Дефо — снова мимо,
ведь он был пуританином и противником англиканской
церкви. В какой-то момент я даже выдвинул кандидатуру
Джонатана Свифта — просто посмотреть, как их всех хватит
инфаркт при одном упоминании политического сатирика (и
ирландца).В итоге они выбрали Диккенса, и это очень забавно. Они
хотели чего-то менее гейского, но в действительности что
может быть более гейским, чем женщина, которая томится
в ветшающем особняке, вынужденная каждый день своей
жизни носить свадебное платье?
242	KeCicu МзккуистоиA вот тебе самая гейская правда. Моя любимая английская
писательница — Джейн Остин.Поэтому я процитирую отрывок из «Разума и чувств»:
«Вам не требуется ничего, кроме терпения или, если назвать
это более возвышенным словом, надежды». Перефразирую:
надеюсь вскоре увидеть, как ты засунешь свои зеленые амери¬
канские деньги туда же, где окажется твой грязный рот.Всегда твой, неудовлетворенный,ГенриАлекс чувствует, что кто-то предупреждал его о серверах
с частной перепиской, однако деталей не помнит. Это кажется
не столь уж важным.Поначалу, как обычно и происходит с большинством вещей,
требующих времени, но приносящих лишь мгновенное удов¬
летворение, он не видел в письмах Генри никакого смысла.Однако, услышав, как Ричардс говорит Шону Хэннити, что
его мать ничего не добилась на посту президента, Алекс заглу¬
шает крик локтем и возвращается к сообщению:Твоя манера разговора иногда похожа на сахар,
высыпающийся из мешка с дырой на дне.Когда Хантер в пятый раз за день заговаривает о гарвард¬
ской команде по гребле:Твоя задница в этих брюках выглядит просто проти¬
возаконно.Когда он устает от посторонних людей:Возвращайся ко мне, когда закончишь танцевать на
облаках, моя потерянная Плеяда.
красный, ^елый и короле&ский синий243Теперь Алекс все понимает.Его отец был прав насчет того, как мерзко могут обер¬
нуться вещи в тот момент, как Ричардс возглавит список кан¬
дидатов. Мерзкая Юта, мерзкие христиане, мерзкие освисты¬
вания и оскалы. Правые, которые считают, что Алекс и Джун
отобрали у них законные права, выдают: «Эти мексикашки
лишили работы даже президента»,Алекс не может позволить страху поглотить себя. Он пьет
все больше кофе и работает над предвыборной кампанией.
Заливает в себя еще, читая письма Генри, а после пьет еще
больше.Первый с момента «бисексуального пробуждения»
Алекса гей-парад в Вашинтоне случается, когда тот нахо¬
дится в Неваде, и он проводит целый день, жадно проверяя
«Твиттер», пестрящий взрывами конфетти над Нацио¬
нальной аллеей и эффектными фотками устроителя парада,
Рафаэля Ауны, с радужной банданой на голове. Вернувшись
в отель, Алекс тут же общается на эту тему с мини-баром.Самый большой плюс во всем этом хаосе в том, что его хло¬
поты в предвыборном штабе (так же, как и старания его ма¬
тери) наконец окупились. Они устраивают массовый митинг
в парке Minute Maid в Хьюстоне. Результаты опросов смеща¬
ются в неожиданных направлениях. Главный вопрос полити¬
ческих медиа: «СТАНЕТ АИ В 2020 ТЕХАС МЕСТОМ
ГЛАВНЫХ СРАЖЕНИЙ?»—	Конечно, я позабочусь о том, чтобы все знали, что хью¬
стонский митинг был твоей идеей, — говорит мать Алекса в са¬
молете, летящем в Техас, едва отрьюая взгляд от своей речи.—	Здесь надо сказать «непоколебимость», а не «стой¬
кость», — встревает Джун, читая речь через ее плечо. — Те¬
хасцы любят слово «непоколебимость».
244	K^cu Мзккуистои—	He могли бы вы оба пойти посидеть где-нибудь
в другом месте? — отзывается Эллен, но все же добавляет за¬
метку в речь.Алекс знает, что многие из их кампании относятся ко всему
скептично, несмотря на цифры. Поэтому, когда они подъез¬
жают к Minute Maid, их штаб-квартире в Техасе, и видят оче¬
редь, дважды огибающую квартал, он чувствует себя более чем
удовлетворенным. Более того, он ощущает самодовольство.
Его мать поднимается, чтобы произнести свою речь перед ты¬
сячами людей, и Алекс думает: «Да, Техас, Да, черт подери.
Докажи этим ублюдкам, что они оитбаются».Он все еще под кайфом, когда в следующий понедельник при¬
кладывает свой пропуск к двери офиса кампании и входит внутрь.
Алекс уже давно устал сидеть за столом, вновь и вновь просма¬
тривая данные фокус-групп, но готов снова взяться за дело.Однако, завернув за угол и войдя в свою кабинку, он об¬
наруживает в ней Хантера с техасской папкой в руках. От не¬
ожиданности Алекс даже отшатывается.—	О, ты оставил это на своем столе, — беззаботно по¬
ясняет тот. — Я подумал, может быть, нам поручили новый
проект.—	Разве я захожу к тебе, чтобы вырубить твою дебильную
музыку, несмотря на то, что мне очень хочется это сделать? —
спрашивает его Алекс. — Нет, Хантер. Я этого не делаю.—	Ну, ты вроде как крадешь мои карандаши...Алекс выхватывает папку прежде, чем он успевает договорить.—	Это личное.—	Что же это? — спрашивает Хантер, когда Алекс сует
папку обратно в сумку. Он не может поверить, что забыл
о ней. — Все эти данные, границы округов... что ты со всем
этим делаешь?
красный, 6г\ьй и королевский синий	245—	Ничего.—	Все это касается хьюстонского митинга, который ты
так продвигал?—	Хьюстон был хорошей идеей, — отвечает Алекс, мгно¬
венно уходя в защиту.—	Чувак... ты же не думаешь, что Техас может перейти
на сторону демократов? Это один из самых отсталых штатов
в стране.—	Ты же из Бостона, Хантер, Ты действительно хочешь
поговорить о местах, откуда происходит лицемерие?—	Слушай, чувак, я просто говорю, что...—	Знаешь что? — спрашивает Алекс. — Ты считаешь, что
все вы здесь широких взглядов только потому, что родились
в демократичном штате. Но не каждый белый шовинист —
торчок из какой-то миссисипской глухомани. Их полно
и в самых уважаемых университетах нашей страны, где они
живут на папочкины деньги.Хантер выглядит удивленным, но не особо убежденным.—	Республиканские штаты никогда не перестанут голосо¬
вать за республиканцев, — произносит он, смеясь, словно все
это для него шутка, — и никто из этих людей не озабочен тем,
за что действительно стоит голосовать.—	Возможно, эти люди захотели бы проголосовать, если
бы мы предприняли реальные усилия, проведя для них свою
кампанию, и показав им, что нам не все равно — что наша по¬
литическая линия направлена на то, чтобы помочь им, а не
оставить их за бортом, — горячо возражает Алекс. — Пред¬
ставь, что никто из тех, кто уверяет, что представляет твои ин¬
тересы, никогда не приезжал в твой штат и даже не пытался
поговорить с тобой, чувак. А если бы ты был преступником
или... чертов закон об идентификации избирателей — чело¬
246	Keucu Мзккуистоивеком, который не может прийти на выборы или не может по¬
кинуть свое рабочее место ради голосования?—	Ну, я имею в виду, что было бы круто, если бы мы могли
чудесным образом мобилизовать каждого богом забытого из¬
бирателя в республиканских штатах, но политические кам¬
пании имеют ограниченное количество времени и ресурсов,
и мы должны расставлять приоритеты, основываясь на наших
показателях, — говорит Хантер. Словно Алекс, будучи сыном
президента Соединенных Штатов, не знает, как работают
предвыборные кампании. — Просто в демократических
штатах не так много консерваторов. А если республиканские
штаты не хотят отстать от остальных, то, возможно, им пора
как-то действовать.Говоря откровенно, Алекс уже сыт по горло.—	Ты что, забыл, что работаешь в предвыборной кам¬
пании людей родом из гребаного Техаса? — спрашивает он,
и его голос звучит так громко, что сотрудники выглядывают из
соседних кабинок, чтобы посмотреть, в чем дело. Но Алексу
плевать. — Почему бы нам не поговорить о том, что в каждом
штате есть сообщества ку-клукс-клана? Думаешь, в Вермонте
не взращивают расистов и гомофобов? Чувак, я ценю то, что
ты делаешь, но не считай себя особенным. Ты не можешь
просто сидеть здесь и притворяться, что это не твои про¬
блемы. Никто из нас не может так поступать.Схватив свою сумку и папку, Алекс стремительно уходит
прочь.Покинув здание, он тут же достает телефон и открывает
Гугл. В этом месяце должны быть вступительные экзамены.
Алекс точно знает, что они должны быть. В открывшемся
окошке поисковика Алекс набирает: «вступительные на юри¬
дический вашингтону округ Колумбия приемная комиссия».
Красный, SeAbiu u короле&ский синий247ЗгенияиАлекс23 июня 2020 года, 12:34джуниперЖУЧОКМеня зовут не так. Такого имени
вообще не существует.остановись
ведущего участника корейской
поп-фуппы bts зовут КИМ намджунЖУЧОК
Я блокирую твой номерПринц-мудакАлекс, только не говори мне,
что Пез подсадил тебя на кей-поп.
ну, ты же позволил норе
подсадить тебя на королевские гонки.ДЬЯВОЛИЦА[latrice royale eatЖУЧОКЧего ты хотел, Алекс????
где моя речь для Милуоки?
я знаю, что ты взял ее
248	Кгйси МзккуистоиПринц-мудакВам обязательно вести эту беседу в групповом чате?ЖУЧОКЧасть этой речи нужно было переписать!!!Я вернула ее вместе с правками
в наружный карман твоей сумки
Дэвис убьет тебя, если ты
не перестанешь так делатьЖУЧОКДэвис видел, как эти мои подталкивания
сработали с Сетом Майерсом
на прошлой неделе, поэтому ему виднее,
откуда в моем кармане взялся каменьЖУЧОКЭто прозрачный кристалл кварца
для ясности ума и позитивного настроя.Прямо сейчас нам нужна
любая помощь
хватит КОЛДОВАТЬ НАД МОИМИ ВЕЩАМИДЬЯВОЛИЦАСЖЕЧЬ ВЕДЬМУДЬЯВОЛИЦАкстати, что думаете о таком
#прикиде для завтрашней
встречи коллегии выборщиков
Красный, Smm u королевский синий	249ДЬЯВОЛИЦА[Вложенное изображение]ДЬЯВОЛИЦАнадеюсь, все пройдет именно так:
депрессивная поэтесса-лесбиянка
знакомится в одном из подпольных баров
с сексуальным инструктором по йоге,
который учит ее медитациям и
гончарному мастерству, и теперь она
начинает жизнь с чистого листа в качестве
влиятельной бизнес-леди, продающей
свою собственную линию посуды ручной работыПринц-мудакСучка, ты должна взять меня с собойALSKDJFADSLFJADНОРА ты ЕГО СЛОМАЛАДЬЯВОЛИЦАржунимагуПриглашение приходит заказной авиапочтой прямо из
Букингемского дворца. Позолоченные края, изящная калли¬
графия; «ПРЕДСЕДАТЕЛЬ И ОРГАНИЗАЦИОННЫЙ
КОМИТЕТ УИМБАДОНА ИМЕЮТ ЧЕСТЬ ПРИГАА-
СИТЬ АЛЕКСАНДРА КАЕРМОНТА-ДИАСА В КОРО¬
ЛЕВСКУЮ ЛОЖУ 6 ИЮЛЯ 2020 ГОДА».Алекс делает фото приглашения и отправляет его Генри.
250	Keucu Мзккуистоикакого хрена? неужели в вашей стране совсем нет
нищебродов?
я уже бывал в королевской ложеОтвет Генри:Ты невыносимое проклятие на мою голову.Затем:Пожалуйста, приезжай.И вот Алекс отправляется в Англию, чтобы провести свой
единственный выходной день в Уимблдоне, только затем,
чтобы снова оказаться рядом с Генри.—	Итак, как я и предупреждал, — говорит Генри, когда
они приближаются к дверям королевской ложи, — здесь
будет Филипп, а еще разные благородные люди, с которыми
тебе, возможно, придется вести беседу. В том числе люди с ду¬
рацким именем Бэзил.—	Я думал, что доказал тебе свою способность иметь дело
с людьми королевских кровей.Генри смотрит на него с сомнением.—	Ты очень jqpa6p. Мне бы пригодилось сейчас это качество.Когда они выходят наружу, над Лондоном в кои-то векиярко светит солнце, щедро заливая светом трибуны, в ос¬
новном уже заполненные зрителями. Алекс замечает Дэвида
Бекхэма в безупречно пошитом костюме. Еще разок; как ему
удалось убедить себя в том, что он натурал? Когда футболист
отворачивается, Алекс видит, что он разговаривает с Би. Ее
лицо сияет, когда она замечает Генри и Алекса.—	О, Алекс! Генри! — щебечет она, перекрывая шум раз¬
говоров в ложе.
Красный, Sem(y u короле&ский синий	251Би выглядит просто потрясающе в своем лимонно-зеленом
шелковом платье с заниженной талией и огромных круглых
солнцезащитных очках от Gucci, украшенных на переносице
золотистыми пчелками.—	Ты великолепна, — говорит Алекс, принимая ее по¬
целуй в щеку.—	Что ж, спасибо, милый, — отвечает Би. Она хватает их
обоих за руки и тащит вниз по ступенькам. — Вообще-то с вы¬
бором платья мне помогала Джун. Это McQueen. Ты знал, что
твоя сестра гений?—	Меня уже поставили об этом в известность.—	Мы пришли, — произносит Би, когда они добираются
до первого ряда. — Эти места наши.Генри смотрит на пышные зеленые подушки на сиденьях,
увенчанные пухлыми и блестящими программками Уимбл-
дона-2020, прямо у переднего края ложи.—	Спереди и в центре? — спрашивает он с ноткой нер¬
возности. — Серьезно?—	Да, Генри. Если ты забыл, то ты — принц, а эта ложа
называется королевской. — Она машет рукой фотографам
внизу, которые уже вовсю их снимают, а затем наклоняется
к ним и шепчет: — Не переживайте. Не думаю, что они смогут
заметить атмосферу эротичной интрижки между вами вон
с той лужайки.—	Очень смешно, Би, — монотонно произносит Генри.
Его уши порозовели, и, несмотря на свои опасения, он зани¬
мает свое место между Алексом и сестрой, держа локти плотно
прижатыми к бокам, чтобы не касаться Алекса.Полдня спустя к ним присоединяются Филипп и Марта.
Филипп, как всегда, великолепен. Алекс задумывается, как
такая богатая генетика создала Беатрис и Генри, с их озор¬
252	Кейси Мзккуисшонными улыбками, выразительными скулами и в целом очень
интересной внешностью, при этом напрочь позабыв об их
брате. Филипп выглядит как стандартный симпатичный па¬
рень со случайного фото в интернете.—	Доброе утро, — произносит Филипп, занимая свое
место рядом с Би. Его взгляд дважды скользит по Алексу, и тот
ощущает немой вопрос по поводу того, зачем его вообще при¬
гласили на этот матч. Быть может, Алексу тут не место, но ему
все равно. Марта смотрит на него так же странно. Возможно,
она до сих пор злится на него за тот свадебный торт.—	Добрый день, Пип, — вежливо здоровается Би. — Марта.Мышцы на спине Генри, сидящего рядом с Алексом, на¬
прягаются.—	Генри, — произносит Филипп. Рука принца напря¬
женно сжимается на программке, лежащей у него на ко¬
ленях. — Рад тебя видеть, приятель. Ты был немного занят,
не так ли? Перерыв перед поступлением в универ и все такое?В его тоне ясно читается намек. Где именно ты был? Чем
именно ты занимался? Чсаюстъ Генри напрягается.—	Да, — отвечает он. — У нас с Перси была куча работы.
Просто безумие.—	Точно, ты же про Фонд Оконьо? — спрашивает Фи¬
липп. — Жаль, что Перси не смог приехать сегодня. Полагаю,
нам придется довольствоваться компанией нашего американ¬
ского друга? — На этих словах он сухо улыбается Алексу.—	Ага, — отвечает тот слишком громко и расплывается
в широкой ухмылке.—	Хотя думаю, что Перси выглядел бы менее уместно
в этой ложе, не так ли?—	Филипп, — произносит Би.
Красный, ^елый и королевский синий	253—	О, не надо так драматизировать, Би, — пренебрежи¬
тельно отзывается ее брат. — Я лишь имею в виду, что он
очень странный тип. А те женские тряпки, которые он носит?
Для Уимблдона это был бы перебор.Лицо Генри остается спокойным и добродушным, но одно
из его колен дергается, коснувшись колена Алекса.—	Эти женские тряпки называются дашики, Филипп,
и он надевал их всего раз,—	Точно, — хмыкает Филипп. — Ты знаешь, я ведь ни¬
кого не осуждаю. Я просто думаю... помнишь те времена, когда
мы были моложе, а ты общался с моими друзьями из универа?
Или с сыном леди Агаты — тем, что увлекался охотой на пере¬
пелок? Ты мог бы задуматься о том, чтобы найти себе друзей
более... подобающего положения.Губы Генри сжимаются в тонкую линию, но он ничего не
отвечает.—	Мы же все поголовно не можем быть закадычными
друзьями какого-нибудь графа Монпезата, как ты, Филипп, —
бормочет Би.—	В любом случае, — настаивает Филипп, не обращая на
сестру внимания, — ты вряд ли найдешь себе жену, если не бу¬
дешь вращаться в нужных кругах, согласен? — Тихо усмехнув¬
шись, он возвращается к просмотру матча.—	Прошу меня извинить, — говорит Генри. Бросив свою
программку на сиденье, он исчезает.Десять минут спустя Алекс находит Генри в здании клуба
возле гигантской вазы с аляповатыми фуксиями.Его взгляд устремляется на Алекса в тот же момент, как
он замечает его. Губы Генри искусаны и приобрели такой же
яркий красный оттенок, как вышитый на его кармане британ¬
ский флаг.
254	Кгйси Мзккуистои—	Привет, Алекс, — безмятежно произносит он.—	Привет, — в тон ему отвечает Алекс.—	Кто-нибудь уже показывал тебе здание клуба?—	Нет.—	Что ж, в таком случае... — Генри касается двумя пальцами
тыльной стороны его локтя, и Алекс немедленно повинуется.Они спускаются вниз по лестнице, проходят через скрытую
от посторонних глаз боковую дверь и потайной коридор за
ней, за которым располагается небольшая комната, полная
стульев, скатертей и посреди всего этого — одна старая, бро¬
шенная кем-то теннисная ракетка.Как только за ними захлопывается дверь, Генри с силой
прижимает к ней Алекса.Оказавшись с ним лицом к лицу, он не спешит его цело¬
вать, а просто стоит вплотную, затаив дыхание. Его руки опу¬
скаются на бедра Алекса, а рот изгибается в кривой ухмылке.—	Знаешь, чего я хочу? — спрашивает Генри голосом,
таким низким и сексуальным, что он пылающей стрелой про¬
носится сквозь солнечное сплетение и бьет прямо в сердце-
вину существа Алекса.—	И что же?—	Я хочу, — отвечает он, — сделать то, чем я категори¬
чески не должен здесь заниматься.Алекс с вызывающей ухмылкой выпячивает подбородок.—	Тогда просто скажи, чтобы я это сделал, дорогой.Генри, облизнув языком уголок своего рта и не без усилийрасстегнув ремень Алекса, произносит:—	Трахни меня.—	Что ж, — бурчит Алекс, — да здравствует Уимблдон.Генри хрипло смеется и наклоняется, чтобы поцеловать егосвоими жадно раскрытыми губами.
Kjj?3CHbiu, бетку u короле&ский сииий	255Он двигается быстро, зная, что времени у них мало, следуя
за Алексом, когда тот стонет и тянет его за плечи, чтобы сме¬
нить позу.Он прижимает спину Генри к своей груди, а ладони принца
упираются в дверь.—	Просто чтобы прояснить ситуацию, — говорит
Алекс, — мы сейчас займемся с тобой сексом в этом чулане
назло твоей семье. Я правильно понимаю все, что происходит?Генри, который, по-видимому, все это время носил до¬
рожную смазку с собой в кармане пиджака, отвечает лишь:
«Правильно», — и передает ее через плечо.—	Шикарно. Я обожаю делать все назло, — говорит Алекс
без тени сарказма и коленом раздвигает ноги Генри.Все это должно быть... забавно. Горячо, глупо, нелепо,
непристойно. Еще одно дикое сексуальное приключение
в списке Алекса. Так все и есть, но... он не должен чувство¬
вать себя так же, как в прошлый раз, словно он умрет, если
вдруг остановится. Из груди Алекса рвется смешок, но он не
дает ему выхода. Алекс знает: он помогает Генри справляться
с чем-то глубоко внутри себя. Мятеж.Ты очень храбр. Мне бы пригодилось сейчас это качество.Кончив, он страстно целует Генри в губы, запустив пальцы
глубоко в его волосы, высасывая весь воздух из его легких.
Генри, задыхаясь, улыбается и прижимается к его шее, выглядя
чрезвычайно довольным собой.—	Хватит с меня тенниса на сегодня, как считаешь?После этого, прокравшись вслед за толпой, скрытые за ох¬
раной и зонтиками, они возвращаются в Кенсингтон, и Генри
проводит Алекса в свои комнаты.Его «апартаменты» представляют собой обширную сеть
из двадцати двух комнат в северо-западной части дворца.
256	Keucu Маккуисшоикоторые находятся ближе всего к оранжерее. Он делит их
с сестрой, но ни в одной из комнат с высокими потолками
и мебелью, обшитой тяжелым жаккардом, практически нет
их вещей. Присутствие Би бросается в глаза больше, чем при¬
сутствие самого Генри: кожаная куртка, перекинутая через
спинку шезлонга, мистер Вобблс, вылизывающийся в углу,
голландская картина маслом семнадцатого века на одном из
лестничных пролетов, которая в буквальном смысле называ¬
ется «Женщина в туалете». Только Би выбрала бы такую кар¬
тину из всей королевской коллекции.Спальня Генри столь же роскошная и невыносимо бе¬
жевая, как и предполагал Алекс: с позолоченной кроватью
в стиле барокко и окнами, выходящими в сад. Он смотрит, как
Генри стягивает с себя костюм, и представляет себе, каково
это — жить в таких апартаментах. Алекс задумывается. Может
быть, Генри попросту не позволено выбирать, как будут выгля¬
деть его комнаты? Или он никогда не смел просить о чем-то
другом? Все эти бесчисленные ночи Генри не может уснуть,
слоняясь по этим бесконечным, безликим комнатам, словно
птица, запертая в музее.Единственная комната, в которой ощущается присут¬
ствие Генри и Би, — это маленькая гостиная на втором этаже,
переделанная под музыкальную студию. Здесь цвета куда на¬
сыщеннее: турецкие ковры ручной работы в темно-красных
и фиалковьгх тонах, табачного цвета диван. Маленькие пуфы
и столики с безделушками торчат отовсюду словно грибы,
а вдоль стен выстраиваются электрогитары разных моделей,
скрипки, всевозможные арфы и одна огромная виолончель,
прислоненная к стене в углу.В центре комнаты располагается большой рояль, и Генри
усаживается за него и принимается лениво перебирать кла-
Красный, беАьп и королевский синий	257ВИШИ, подбирая мелодию, напоминающую старую песню The
Killers. Бигль по кличке Дэвид спокойно дремлет возле пе¬
далей рояля.—	Сыграй что-нибудь, чего я не знаю, — просит Алекс.Еще в старшей школе в Техасе среди толпы спортсменовАлекс был самым начитанным. Ботан, повернутый на поли¬
тике, он был единственным школьником, с которым можно
было обсудить детали дела Дреда Скотта на занятиях по
продвинутому курсу истории США. Алекс наслаждается
музыкой Нины Симон и Отиса Реддинга так, как наслажда¬
ются дорогим виски. Однако у Генри совершенно иной багаж
знаний.Поэтому он просто слушает и кивает, улыбаясь, пока Генри
поясняет, что так звучит Брамс, а так — Вагнер, и что они оба
находятся на противоположных концах романтизма.—	Слышишь здесь разницу?Руки Генри двигаются быстро, почти без усилий, даже
когда он разражается тирадой о войне романтиков в истории
музыки или о том, как дочь Ференца Аиста ушла от мужа
к Вагнеру. Quel scandale!Он переключается на сонату Александра Скрябина, под¬
мигнув Алексу при упоминании имени композитора. Ан¬
данте, третья часть сонаты, является его любимой, поясняет
Генри. Однажды он прочел, что эта часть была написана,
чтобы вызвать в душе слушателя образ разрушенного замка,
что Генри нашел весьма забавным и злободневным в ту эпоху.
Он умолкает, сосредоточивается и надолго погружается в му¬
зыку. Затем, без предупреждения, он снова сменяет мелодию.
Бурные аккорды кружатся в каком-то знакомом ритме —
сборник песен Элтона Джона. Генри закрывает глаза, играя по
памяти. Это ведь Your Song. Ox,
258	Кейси МзккуисшоиИ вовсе не выскакивает сердце Алекса из груди. И вовсе
не приходится ему хвататься за край дивана, чтобы устоять на
ногах. Потому что именно так он и поступил бы — оказав¬
шись здесь, в этом дворце и влюбляясь в Генри с каждой ми¬
нутой все больше и больше, а не просто преодолев океан ради
мимолетной интрижки, о которой они оба вскоре забудут. Но
он же здесь не для этого. Вовсе нет.Они лениво целуются несколько часов на диване. Алекс
хочет сделать это на рояле, но «это же бесценный антиква¬
риат!» или что-то в этом духе, поэтому, шатаясь, они под¬
нимаются в комнату Генри и устраиваются на роскошной
кровати. На этот раз Генри позволяет Алексу сделать все мед¬
ленно и осторожно, простонав имя Бога столько раз, что, ка¬
жется, вся комната пропитывается святым духом.Доведя Генри до самой грани, он оставляет его там, на ши¬
карном постельном белье, переполненного ощущениями и эй¬
форией. Алекс проводит еще почти час, пытаясь унять дрожь
в теле, благоговея перед его исключительными выражениями
удивления и блаженной агонии на лице, легонько касаясь его
ключиц, лодыжек, подколенных ямочек, косточек на тыльной
стороне ладони и ямки на нижней губе Генри. Он трогает его
тело вновь и вновь, пока опять не доводит Генри до экстаза
одними лишь кончиками пальцев, своим дыханием меж его
бедер и надеждой на то, что губы Алекса прикоснутся к нему
там же, где только что побывали его пальцы.Генри произносит те самые два слова из чулана на Уимбл¬
доне, только на сей раз они звучат иначе: «Прошу тебя. Мне
нужно, чтобы ты это сделал». Алекс все еще не может пове¬
рить, что Генри способен такое сказать, а он единственный,
кто может это услышать.Поэтому он исполняет его просьбы.
красный, ^ель1й и короле&ский синий	259Спустившись с небес на землю, Генри безмолвно валится
на живот, выжатый и размякший, а Алекс лишь смеется про
себя, приглаживая потные волосы и прислушиваясь к тихому
храпу, который раздается почти сразу же.Тем не менее ему требуется несколько часов, чтобы уснуть.Генри пускает на него слюну. Дэвид забирается в постель
и сворачивается калачиком у их ног. Всего через несколько
часов Алекс должен будет вернуться в самолет, чтобы подгото¬
виться к Национальному съезду демократов, но он не может
уснуть. Это просто смена часовых поясов. Это просто смена
часовых поясов, убеждает он себя.Он вспоминает, словно в тумане, как однажды сказал
Генри, чтобы тот не слишком загонялся.—	Став вашим президентом, — произносит Джеффри Ри¬
чардс с одного из плоских экранов в предвыборном штабе, —
я сделаю одним из моих многочисленных приоритетов поощ¬
рение молодых людей к участию в работе правительства. Если
мы хотим сохранить контроль над сенатом и вернуть себе
Белый дом, нам нужно, чтобы следующее поколение встало
и присоединилось к нашей борьбе.Республиканцы из Университета Вандербильта привет¬
ствуют его речь аплодисментами в прямом эфире, и Алекс
притворяется, что его рвет на текущие политические нара¬
ботки.—	Почему бы тебе не подняться сюда, Бриттани? — Сим¬
патичная белокурая студентка присоединяется к Ричардсу
на трибуне, и тот обнимает ее за плечи. — Бриттани была
главным организатором, с которым мы работали на этом ме¬
роприятии, она проделала потрясающую работу, чтобы обес¬
печить нам такую изумительную явку!
260	Кейси МзккуисшоиБольше аплодисментов. Один из коллег Алекса, менеджер
среднего звена, швыряет в экран бумажным шариком.—	Такие молодые люди, как Бриттани, дают нам надежду
на будущее нашей партии. Именно поэтому я рад объявить,
что, став вашим президентом, я запущу программу, направ¬
ленную на участие молодежи в работе конгресса. Другие по¬
литики не хотят, чтобы остальные, в особенности такие тол¬
ковые молодые люди, как вы, приближались к нашим офисам
и видели всю нашу внутреннюю кухню...Хотел бы я увидеть поединок в клетке между твоей ба¬
булей и этим сраным упырем, который выступает против
моей матери, — пишет Алекс Генри, вернувшись в свою кабинку.Идут последние дни перед съездом, и уже неделю ему не
удается добраться до кофейного аппарата прежде, чем тот не
оказывался пустым. Почтовые ящики переполнены с тех пор,
как два дня назад они огласили свою официальную линию, так
что Хантер рассылает письма с такой скоростью, словно от
этого зависит его жизнь. С момента той выходки в прошлом
месяце он не сказал Алексу ни слова, но начал носить науш¬
ники, наконец избавив того от мучений.Алекс набирает еще одно сообщение — на этот раз для
Ауны:не мог бы ты пойти на интервью с Андерсоном Ку¬
пером (или что-нибудь в этом роде) и пояснить там
ту часть касательно налоговой политики, чтобы люди
перестали об этом спрашивать? у меня нет на это
времени, чувак.Он переписывается с Ауной всю неделю, с тех самых пор,
как из предвыборной кампании Ричардса просочилась ин¬
Крзсиый, ^елмй и короле&ский cu«uu	261формация, что они выбрали независимого сенатора для его
будущего кабинета. Старый ублюдок Стэнли Коннор катего¬
рически отвергает до последнего все просьбы о поддержке.
В конце концов Луна по секрету сказал Алексу, что им еще
повезло, что Коннор не пытается выдвигаться на предвари¬
тельные выборы. Официально об этом не объявляли, но все
и так знают, что именно Коннор присоединился к команде
Ричардса. Но если Луна и знал о предстоящем официальном
заявлении, делиться этой информацией он не стал.Проходит неделя. Результаты голосований не радуют. Пол
Райан лицемерно высказывается в адрес Второй поправки,
а атмосфера накалилась от предположений: «ИЗБРЛЛИ БЫ
ВООБЩЕ ЭЛЛЕН КЛЕРМОНТ, НЕ БУДЬ ОНЛ, ПО
ОБЩЕМУ МНЕНИЮ, ТАКОЙ КРАСОТКОЙ?» Алекс
уверен, что, если бы не утренние медитации матери, она уже
придушила бы своего помощника.Что касается самого Алекса, то он скучает по Генри в своей
постели, по его телу, по Генри и тому месту, которое находится
сейчас в нескольких тысячах миль от него. Та ночь после Уим¬
блдона всего неделю назад теперь кажется давним сном, и это
мучает его еще сильнее, потому что Генри вместе с Пезом при¬
ехал в Нью-Йорк на пару дней, чтобы разобраться с бумагами
для молодежного ЛГБТ-приюта в Бруклине. У Алекса не хватает
времени даже на то, чтобы найти причину попасть туда, и, неза¬
висимо от того, насколько миру нравилась их публичная дружба,
у обоих постепенно заканчиваются предлоги для встреч.На этот раз все совсем иначе, чем в их первый напря¬
женный приезд в 2016 году. Его отец находится здесь, чтобы
отдать свой голос в качестве делегата от Калифорнии. Его речь
настолько удачная, что в конце ее все плачут. Перед вступи¬
тельной речью Алекс и Джун представляют свою мать. Руки
262	Keucu МзккуистоиДжун дрожат, но ее брат решителен как никогда. Толпа ревет,
а сердце Алекса бешено бьется в ответ.В этом году из-за попыток управлять страной и руково¬
дить кампанией одновременно все вымотаны и измучены.
Даже один вечер на съезде — настоящее испытание. Вечером
второго дня они погружаются на борт самолета ВВС США.
Изначально это должен был быть вертолет, однако мест на
всех не хватило бы.—	Вы уже провели анализ эффективности затрат по этому
вопросу? — спрашивает Захра, прижимая к уху мобильник,
когда они уже взлетают. — Вы ведь знаете, что я права, и если
вы не согласны, то ваше имущество может быть списано
в любое время. Да. Да, я знаю. О кей. Так я и думала. — Сле¬
дует долгая пауза, затем она шепчет себе под нос: — Я тоже
люблю тебя.—	Эм, — мычит Алекс, когда она вешает трубку. — Есть
что-то, чем бы ты хотела поделиться с классом?Захра даже не поднимает глаз от телефона.—	Да, это был мой парень, и нет, о нем можете меня даже
не спрашивать.В приливе внезапного интереса Джун захлопывает свой
ежедневник.—	Как у тебя вообще может быть парень, о котором мы
ничего не знаем?—	Я вижу тебя чаще, чем свои чистые трусы, — отзыва¬
ется Алекс.—	Ты слишком редко меняешь свое белье, дорогой, —
вмешивается его мать с другого конца салона.—	Я часто хожу вообще без него, — пренебрежительно
отвечает Алекс. — Твой парень — что-то вроде воображае¬
Красный, 5елый и короле&ский синий	263мого друга? А он... — Алекс очень выразительно изображает
в воздухе кавычки, — наверное, живет очень далеко?—	Тебе, кажется, не терпится в один прекрасный день выле¬
теть из аварийного люка, а? — спрашивает Захра. — Да, он живет
далеко. Но все совсем не так. И больше никаких вопросов.Кэш тоже вмешивается, настаивая на том, что он, как при¬
знанный любовный гуру среди персонала, заслуживает того,
чтобы знать. Начинаются споры о том, какой информацией
допустимо делиться с коллегами, а какой — нет, что довольно
забавно, учитывая, сколько Кэш знает о личной жизни Алекса.
Они кружат над Нью-Йорком, когда Джун внезапно умол¬
кает, переведя взгляд на застывшую в молчании Захру.—	Захра?Алекс оборачивается и видит, что она сидит совершенно
неподвижно. Учитывая то, что Захра постоянно находится
в движении, все вокруг тоже замирают. Она пялится на свой
телефон, открыв рот.—	Захра, — эхом отзывается его мать с убийственно се¬
рьезным выражением лица. — Что такое?Наконец Захра поднимает взгляд, крепко сжимая в руках
телефон.—	The Post только что огласил имя независимого сена¬
тора, который присоединится к кабинету Ричардса, — го¬
ворит она. — И это не Стэнли Коннор. Это Рафаэль Луна.—	Нет, — произносит Джун. Ее туфли болтаются в руке,
а глаза блестят в теплом свете отеля возле лифта, где они дого¬
ворились встретиться. Волосы сердитыми колючками выбива¬
ются из косы. — Тебе чертовски повезло, что я вообще согла¬
силась с тобой разговаривать, так что либо это, либо ничего.
264	Keucu МзккуисшоиРепортер The Post моргает; его пальцы, сжимающие дик¬
тофон, дрожат. Он выследил Джун по ее личному телефону
в ту самую минуту, как они приземлились в Нью-Йорке,
чтобы получить от нее пару цитат о съезде, а теперь требует
информацию о Луне. Джун обычно редко выходит из себя, но
день был такой долгий, что она едва сдерживается, чтобы не
воткнуть один из своих каблуков этому парню в глаз.—	Что насчет вас? — спрашивает он у Алекса.—	Если она отказывается говорить об этом, то отказываюсь
ИЯ, — говорит Алекс. — А моя сестра гораздо сговорчивее.Джун щелкает пальцами перед хипстерскими очками
парня, ее глаза сверкают.—	Не лезь к нему, — просит Джун. — Вот моя цитата.
Моя мать, президент Соединенных Штатов, все еще твердо
намерена выиграть эту гонку. Мы здесь, чтобы поддержать ее
и побудить людей оставаться едиными под ее началом.—	Но что касается сенатора Ауны...—	Спасибо. Голосуйте за Клермонт, — жестко отрезает
Джун, прикрывая ладонью рот Алекса. Она оттаскивает его
в ожидавший их лифт и тычет локтем, когда Алекс облизывает
ее ладонь.—	Чертов предатель, — фыркает Алекс, когда они добра¬
лись до своего этажа. — Гребаный двуличный ублюдок! Я...
твою мать, это я помогал ему избираться. Я агитировал за него
сутками напролет. Я был на свадьбе его сестры. Я наизусть
помнил его чертовы заказы в Five Guys!—	Я в курсе, Алекс, — отвечает Джун, засовывая карточку-
ключ в щель.—	Откуда вообще у этого смазливого говнюка твой номер
телефона?Джун швыряет туфли на кровать. Они отскакивают от нее
в разные стороны и падают на пол.
К|9зс«ый, белш U короле&ский синий265—	А ты как думаешь?! Потому что я спала с ним в про¬
шлом году. Ты здесь не единственный, кто принимает идиот¬
ские сексуальные решения, когда тебе хреново. — Она падает
на кровать и принимается снимать серьги. — Я просто не по¬
нимаю, в чем тут смысл. К примеру, чего добивается Луна? Он
что, какой-то долбаный тайный агент, посланный из будущего,
чтобы вызвать у меня язву?Уже поздно. Они добираются до Нью-Йорка после де¬
вяти вечера и на несколько часов застревают на совещании по
урегулированию кризисов. Алекс все еще на взводе, но, когда
Джун поднимает на него взгляд, он видит, что блеск в ее глазах
уже начинает походить на слезы разочарования. Он немного
смягчается.—	По моим догадкам, Ауна считает, что мы проиграем, —
тихо говорит он ей, — и думает, что сможет сильнее привлечь
Ричардса к левым, если будет в его команде. Это все равно что
тушить огонь внутри горящего дома.Джун устало смотрит на него, изучая его лицо. Может, она
и старше, но политика — это сфера Алекса, а не ее. Он знает,
что выбрал бы эту жизнь для себя, будь у него такая возмож¬
ность. Но еще он знает, что его сестра не сделала бы этого ни¬
когда.—	Думаю... мне нужно поспать. Скажем, годик-другой.
Минимум. Разбуди меня после того, как закончатся выборы.—	Аадно, Жучок, — произносит Алекс. Он наклоняется
и целует ее в макушку. — Это я могу.—	Спасибо, братишка.—	Не называй меня так.—	Ты мой крошечный, маленький, вот такусенький
младший братишка.—	Идинахер.
266	Кгйси Мзккуисшои—	А ТЫ ИДИ спать.Кэш, переодетый в штатское, ждет его в коридоре.—	Держитесь там? — спрашивает он Алекса.—	Ну... я же типа должен.Кэш хлопает его по плечу своей гигантской ручищей.—	Внизу есть бар.Алекс задумывается.—	Ага, ладно.В такой поздний час в «Бикмане», к счастью, тихо, а сам
бар с его стенами в теплых, насыщенных оттенках золотого
и темно-зеленого, обитыми кожей барными стульями, едва ос¬
вещен. Алекс заказывает себе чистый виски.Он смотрит на свой телефон, вместе с виски глотая разо¬
чарование. Три часа назад он отправил Ауне лаконичное «Ка¬
кого хрена?». А час назад он получил: «Я и не жду, что ты
поймешь».Алекс хочет позвонить Генри. Он понимает, что в этом
есть смысл, ведь они всегда были постоянными ориентирами
в мирах друг друга, притягиваясь, словно крошечные маг¬
нитные полюса. Такие законы физики сейчас весьма обнаде¬
живают.Господи, виски делает его таким сентиментальным. Он за¬
казывает еще один. Алекс раздумывает, не написать ли Генри,
несмотря на то что, вероятно, тот уже где-то за Атлантикой,
когда над его ухом раздается мягкий и теплый голос. Алекс
уверен, что ему кажется.—	Я буду джин с тоником. Спасибо, — слышит Алекс,
и перед ним появляется Генри собственной персоной. Он
подсаживается к нему у барной стойки, слегка взъерошенный,
в джинсах и своей мягкой серой рубашке на пуговицах. На
одну безумную секунду Алекс даже спрашивает себя, не вы¬
красный, <5елый и короле&ский синий	267звал ли его утомленный от стресса мозг этот сексуальный
мираж, когда Генри, понизив голос, произносит: — Ты вы¬
глядел очень жалким, напиваясь тут в одиночку.Что ж, это точно реальный Генри.—	Ты... что ты здесь делаешь?—	Знаешь, как номинальному главе одной из самых могу¬
щественных стран в мире, мне удается держать руку на пульсе
международной политики.Алекс приподнимает бровь.Генри смущенно склоняет голову.—	Я отправил Пеза домой одного, потому что очень пере¬
живал.—	Вот оно что, — подмигнув, отзывается Алекс. Он тя¬
нется за напитком, чтобы скрыть свою легкую, но грустную
улыбку, и лед из стакана стучит по зубам. — Не произноси
при мне имени этого ублюдка.—	Ваше здоровье, — произносит Генри, когда бармен воз¬
вращается с его напитком.Генри делает первый глоток и слизывает лаймовый сок
с большого пальца. Черт возьми, он хорош. На его щеках
и губах проступает румянец бруклинского летнего тепла,
к которому так не привыкла его английская натура. Генри вы¬
глядит, как что-то мягкое и пушистое — что-то, во что Алексу
так хочется погрузиться, — и он понимает, что тревога в его
груди, наконец, ослабевает.Так редко кто-то, кроме Джун, справляется о его делах.
Такой образ он создал себе сам — баррикада из обаяния, им¬
пульсивных монологов и твердолобой независимости. Генри
смотрит на него так, словно Алексу не удалось его одурачить.—	Поторопись с выпивкой, Уэльс, — говорит Алекс. —
Там, наверху, меня ждет большая двуспальная кровать. — Он
268	Кгйси Маккуисшоидвигается на своем стуле, задевая коленом колени Генри и раз¬
двигая их в стороны под барной стойкой.Генри искоса смотрит на него.—	Раскомандовался.Они сидят в баре до тех пор, пока Генри не допивает свой
напиток. Алекс слушает умиротворяющее бормотание Генри,
рассуждающего о разных марках джина, благодарный за то,
что в кои-то веки Генри рад вести разговор в одиночку. Он
прикрывает глаза, пытаясь забыть все катастрофы сегодняш¬
него дня. Он вспоминает слова Генри, сказанные им в саду не¬
сколько месяцев назад: «Ты никогда не задумывался, каково
это — быть никому не известным в мире человеком?»Алекс представляет, что он — обычный неизвестный че¬
ловек, вычеркнутый из истории. Ему двадцать два года, он из¬
рядно пьян и тащит другого парня в свой гостиничный номер
за петлю ремня. Прикусив губу, он шарит за спиной, чтобы
включить свет, и думает: «Мне нравится этот парень».Они отрываются друг от друга, и, открыв глаза, Алекс
видит, что Генри наблюдает за ним.—	Уверен, что не хочешь об этом поговорить?Алекс стонет. Дело в том, что on хочет об этом поговорить,
и Генри это знает.—	Просто... — Алекс вздрагивает и делает шаг назад, упирая
руки в бока. — Я хотел стать таким же, как он, лет через двадцать,
понимаешь? Мне было пятнадцать, когда я встретил его в первый
раз, и я... преклонялся перед ним. Он был всем, чем я хотел стать.
И он заботился о людях и о своей работе, потому что это было
правильно и потому что мы делали жизнь людей лучше.В тусклом свете единственной лампы Алекс разворачива¬
ется и присаживается на край кровати.
красный, Sem(k u королевский синий	269—	Я никогда не был так уверен, что хочу заниматься по¬
литикой, как тогда, когда приехал в Денвер. Я увидел этого мо¬
лодого, эксцентричного парня, похожего на меня, который за¬
сыпал за своим рабочим столом, потому что хотел, чтобы дети
в школах его штата имели право на бесплатные обеды. И я по¬
думал: «Я мог быть таким же». Честно, не знаю, достаточно
ли я хорош или умен, чтобы когда-нибудь стать таким же, как
мои родители. Но я могу стать похожим на него. — Алекс опу¬
скает голову. Последние слова он никому и никогда раньше не
говорил. — А теперь я сижу здесь и думаю об этом продажном
сукином сыне. Поэтому, может быть, все это чушь собачья, и,
возможно, в действительности я просто наивный ребенок, ко¬
торый верит в чудеса, которые не случаются в реальной жизни.Генри подходит и встает перед Алексом. Его бедро каса¬
ется колена Алекса, а рука опустилась ему на плечо.—	Чужой выбор не меняет того, кто ты есть на самом деле.—	А мне кажется, меняет, — отвечает ему Алекс. —
Я хотел верить в то, что есть те, кто полон доброты и делает
эту работу, потому что хочет нести добро людям. Те, кто чаще
всего поступает правильно и руководствуется верными при¬
чинами. Я хотел быть человеком, который верит в это.Руки Генри двигаются, касаясь плеч Алекса, ямки на шее
и подбородке, и, когда Алекс наконец поднимает глаза, взгляд
Генри мягкий и спокойный.—	Ты им и остаешься. Потому что тебе все еще есть дело
до других. — Он наклоняется и целует Алекса в волосы. —
И ты хороший человек. Вокруг постоянно происходит много
ужасных вещей, но доброта в тебе никуда не исчезает.Алекс делает глубокий вдох. Именно так выслушивает
Генри беспорядочный поток сознания, льющийся изо рта
Алекса, отвечая ему самой ясной и чистейшей правдой, к ко¬
270	Keucu Мзккуистоиторой Алекс все это время пытался прийти. Он хочет, чтобы
это было правдой.Алекс позволяет Генри толкнуть его на кровать, раздевает
и целует до тех пор, пока его разум не становится блаженно пу¬
стым. Войдя в него, он ощущает, как тугие узлы на его плечах
начинают ослабевать — совсем как Генри описывал развора¬
чивающиеся паруса.Снова и снова Генри целует его в губы, тихо повторяя,
какой он хороший человек.Стук в дверь раздается слишком рано, чтобы Алекс успел
среагировать. По резкому звуку он мгновенно узнает Захру
даже прежде, чем та заговаривает. Задаваясь вопросом, какого
черта она просто не позвонила, Алекс тянется за своим теле¬
фоном и обнаруживает, что тот вырубился. Вот дерьмо. По¬
нятно, почему будильник не сработал.—	Алекс Клермонт-Диас, уже почти семь утра! — кричит
Захра через дверь. — Через пятнадцать минут у тебя стратеги¬
ческое совещание, а у меня есть ключ. Мне плевать, насколько
ты там голый, но если в ближайшие тридцать секунд ты не от¬
кроешь эту дверь, то я захожу.Потерев глаза, он обнаруживает, что лежит совсем го¬
лышом. После беглого осмотра тела, прижимающегося к нему
сзади, он обнаруживает Генри, такого же абсолютно голого.—	О, твою мать, — ругается Алекс, садясь так быстро, что
запутывается в простыне и боком скатывается с кровати.—	Блин, — стонет Генри.—	Твою мать, вот дерьмо, — вновь принимается бормо¬
тать Алекс, чей словарный запас, похоже, теперь состоит ис¬
ключительно из ругательств. Освободившись от простыни, он
хватается за брюки. — Чертов педик.
Красный, ^елый и короле&ский синий	271—	Что такое? — безучастно спрашивает Генри, перевора¬
чиваясь на спину.—	Я слышу тебя, Алекс, клянусь Богом...Из-за двери доносится еще один звук, будто Захра пинает
ее ногой, и Генри тут же вылетает из кровати. Картина маслом:
на лице абсолютно ничего, кроме застывшего выражения
дикой паники. Он украдкой смотрит на занавески, словно раз¬
думывая, не спрятаться ли за ними.—	Господи Иисусе, — продолжает причитать Алекс, не¬
уклюже натягивая штаны. Схватив наугад с пола рубашку
и боксеры, он тычет ими в грудь Генри и показывает на
шкаф. — Залезай.—	Ну конечно, — отзывается тот.—	Да-да, мы можем посмеяться над иронией ситуации
позже. Иди, — говорит Алекс, и Генри повинуется. Когда
дверь распахивается, из-за нее появляется Захра с термосом
в руках и выражением лица, которое отчетливо говорит о том,
что она получала свою степень магистра не для того, чтобы
нянчиться с каким-то здоровым лбом, который по нелепой
случайности является родственником президента.—	Эм, доброе утро, — произносит он.Глаза Захры быстро обшаривают комнату: простыни на
полу, две подушки, на которых кто-то спал, два телефона на
прикроватной тумбочке.—	Кто она? — требует она ответа, маршируя в ванную,
и резко распахивает дверь, будто собиралась застать там ка-
кую-нибудь подающую надежды голливудскую звезду. — Ты
позволил ей пронести сюда телефон?—	Господи, никого здесь нет, — вздыхает Алекс, но голос
срывается на полуслове. Захра выгибает бровь. — Что ? Я слегка
напился вчера вечером, вот и все. Просто расслабился.
272	Кейси Мзккуистои—	Да уж, настолько расслабился, что сегодня у тебя будет
похмелье, — говорит Захра, поворачиваясь к нему.—	Я в порядке, — отвечает Алекс. — Все нормально.Словно по сигналу, изнутри шкафа раздается серия ударов,и Генри, наполовину влезший в боксеры Алекса, буквально
вываливается оттуда.«Неплохой такой каламбур», — наполовину пребывая
в истерике, думает Алекс.—	Э-э, — мычит Генри с пола и натягивает боксеры до
конца. Затем моргает. — Привет.Тишина.—	Я... — начинает Захра. — Могу я попросить тебя объ¬
яснить, какого хрена здесь происходит? В буквальном смысле,
как он вообще здесь оказался, физически или географически,
и почему... нет, не хочу. Не отвечай на этот вопрос. Ничего
мне не говори. — Она отвинчивает крышку термоса и делает
глоток кофе. — О боже, неужели это моя вина? Я никогда не
думала об этом... когда я все это устроила... о господи.Генри поднимается с пола и надевает рубашку. Его уши
приобрели ярко-красный оттенок.—	Думаю... возможно, если это поможет, то... Это было...
Эм. Довольно неизбежно. По крайней мере, для меня. Так что
вам не стоит себя винить.Алекс смотрит на Генри, пытаясь придумать, что бы еще
добавить, когда Захра тычет наманикюренным ногтем ему
в плечо.—	Что ж, я надеюсь, вам было весело, потому что если кто-
нибудь когда-нибудь об этом узнает, мы все в жопе, — про¬
износит она и указывает на Генри. — В том числе и ты. Пра¬
вильно я понимаю, что мне не обязательно заставлять тебя
подписывать соглашение о конфиденциальности?
Красный, 6гш(к и короле^&ский синий	273—	Я его уже подписывал, — встревает Алекс, в то время
как уши Генри превращаются из красных во встревоженно
фиолетовые. Шесть часов назад он дремал на груди Генри,
а теперь стоит здесь, полуголый, и рассуждает о бумагах. Как
же он ненавидит всю эту чертову писанину. — Думаю, этого
хватит.—	О, замечательно, — отвечает Захра. — Я так рада, что
вы все продумали. Великолепно. И как давно это длится?—	С тех пор, как... эм... С Нового года, — говорит Алекс.—	С Нового года? — повторяет Захра, широко раскрыв
глаза. — То есть уже семь месяцев? Вот почему ты... О боже,
я думала, что ты налаживаешь международные контакты и все
такое...—	Ну, технически...—	Если ты закончишь это предложение, этой же ночью
я окажусь в тюрьме.Алекс вздрагивает.—	Прошу, не говори матери.—	Серьезно ? — шипит она. — Ты, значит, суешь свой член
в лидера другой страны — мужчину! — на самом крупном по¬
литическом мероприятии перед выборами, в отеле, полном
репортеров, в городе, полном камер, в гонке, которая может
нахрен загнуться от такого дерьма, как это, словно мой самый
страшный кошмар. И ты просишь меня не докладывать об
этом президенту?—	Хм. Да? Я еще эм... не признался ей. Пока.Захра моргает, сжав губы, и издает такой звук, словно ее
душат.—	Послушай, — говорит она. — У нас нет времени все это
улаживать, а у твоей матери и без того полно проблем, чтобы
разбираться с сыном, у которого подростковый сексуальный
274	Кгйси Мзккуисшоисевероатлантический кризис, так что... я не скажу ей. Но как
только съезд закончится, ты обязан это сделать.—	Хорошо, — отвечает Алекс, выдохнув.—	А если я скажу тебе, чтобы ты больше его не видел,
в этом есть смысл?Алекс бросает взгляд на Генри, который сидит в углу кро¬
вати помятый, испуганный и бледный.—	Нет.—	Черт бы тебя побрал, — произносит она, потирая лоб
тыльной стороной ладони. — Каждый раз, когда я вижу тебя,
это стоит мне года жизни. Я иду вниз, а тебе лучше одеться
и быть там через пять минут, чтобы мы хотя бы попытались
спасти эту чертову кампанию. А ты, — она поворачивается
к Генри, — немедленно возвращайся в свою гребаную Англию,
и если кто-нибудь увидит, как ты уезжаешь отсюда, я лично
прикончу тебя. Спроси, пугает ли меня корона.—	Я вас услышал, — отвечает Генри слабым голосом.Захра меряет его прощальным взглядом, затем разворачи¬
вается и выходит из комнаты, хлопнув за собой дверью.
iГл^з^е&йшIiPFWrwшиВШН—	Ладно, — произносит Алекс.Его мать сидит по другую сторону стола, сложив руки и вы¬
жидающе глядя на сына. Его ладони начинают потеть. Они
сидят в крохотной комнатушке — самом тесном конференц-
зале из всех, что есть в Западном крыле Белого дома.Алекс понимает, что ему стоило пригласить маму на обед
или что-то подобное, но он запаниковал.Ему просто нужно признаться.—	Я, эм... — начинает он. — За последнее время я кое-что
осознал и... хотел, чтобы ты знала, потому что ты — моя мама,
и я хочу, чтобы ты была частью моей жизни, и не собирался
ничего скрывать от тебя. И еще это... эм... важно для кампании
с точки зрения перспектив.—	Хорошо, — отзывается Эллен нейтральным тоном.—	Хорошо, — повторяет Алекс. — Ладно. В общем.
Я понял, что я нетрадиционной ориентации. На самом деле
я — бисексуал.Выражение ее лица проясняется, и она смеется, расцепив
руки.
276	Кгйси Мзккуистон—	О, И всего-то, милый? Господи, я волновалась, что ус¬
лышу что-то гораздо хуже! — Она наклоняется вперед и на¬
крывает его ладони своими. — Это замечательно, детка.
Я очень рада, что ты сказал мне.Алекс улыбается в ответ, чувствуя, как пузырь тревоги в его
груди немного уменьшается. Остается сбросить на нее еще
одну бомбу.—	Эм... Есть кое-что еще. Я типа... встречаюсь кое с кем.Мама склоняет голову.—	Вот как? Что ж, я рада за тебя. Надеюсь, ты уладил все
бумажные вопросы.—	Дело в том, что... — прерывает ее Алекс, — это Генри.Тишина. Эллен хмурится, сдвинув брови.—	Генри?..—	Да, Генри.—	Генри, который... принц?—	Да.—	Принц Англии?—	Верно.—	Не какой-то другой Генри?—	Нет, мама. Принц Генри. Уэльский.—	Но я думала, ты ненавидишь его? — спрашивает она. —
Или... теперь вы с ним друзья?—	В каком-то смысле ты во всем права. Но, эм... теперь
между нами вроде бы есть... что-то. Где-то около семи месяцев.—	Я... понимаю.Пару минут Эллен просто смотрит на сына. Он нервно ер¬
зает в кресле.Внезапно, достав телефон, она вскакивает и задвигает свое
кресло за стол.
Красный, SeAbiCi u королеБский синий	277—	Ладно, я освобожу свое расписание на сегодняшний
день, — говорит она. — Мне нужно время, чтобы... подгото¬
вить материалы. Ты будешь свободен через час? Мы можем
встретиться здесь. Я закажу еду. Захвати, эм... свой паспорт
и все расписки и важные документы, милый.Не желая слушать, свободен ли он, она просто выходит
из комнаты и исчезает в коридоре. Дверь даже не успевает за
ней закрыться, когда Алекс видит напоминание на телефоне:
«От мамы: 14:00 первый этаж, западное крыло, доклад
по международной этике и сексуальному самоопреде¬
лению».Спустя час перед Алексом выстраиваются картонные
коробки с китайской едой, а перед глазами высвечивается
первый слайд презентации: «Сексуальные эксперименты
с зарубежными монархами: нюансы».Алекс думает, не слишком ли поздно, чтобы пойти и сига¬
нуть с крыши.—	Ладно, — говорит Эллен, когда он садится, почти тем
же тоном, каким сам Алекс разговаривал с ней до этого. —
Прежде чем мы начнем, я... я хочу быть честна. Я люблю тебя
и поддержу в любом случае. Но мы, честно говоря, в насто¬
ящей логистической и этической жопе, поэтому необходимо
убедиться, что все в порядке. Договорились?Название следующего слайда гласит: «Исследуем свою
сексуальную ориентацию: верный подход, но необходимо ли
делать это с принцем Англии?» Эллен извиняется — у нее не
было времени придумывать названия получше. Алекс всерьез
задумывается о смерти.Следующий слайд: «Федеральный бюджет, расходы на поездки,
грязные звоночки и ты».
278	Keucu МзккуистоиЕго мать крайне обеспокоена. Не пользовался ли Алекс
частными полетами, оплачиваемыми из средств федерального
бюджета, для своих личных встреч с Генри? Нет, не пользо¬
вался. Не медля ни минуты, она заставляет его заполнить
целую кучу бумаг, чтобы прикрыть их задницы. Пункт за пун¬
ктом проверять их отношения, в особенности тогда, когда
большинство из тех вещей, о которых спрашивает мать, они
не обсуждали даже с Генри, — по-идиотски и неправильно.Наконец все заканчивается, и, перенеся мучительные стра¬
дания, Алекс все же остается жив, а это уже что-то. Мать за¬
бирает у него последнюю анкету и кладет листок в конверт
с остальными документами. Отложив его в сторону, она сни¬
мает очки.—	Итак, — произносит Эллен. — Дело такое. Я знаю, что
многое взвалила на тебя. Но я делаю это, потому что доверяю
тебе. Ты тупица, но я тебе доверяю, так же, как доверяю твоим
суждениям. Много лет назад я пообещала, что никогда не за¬
ставлю тебя быть тем, кем ты не являешься. Поэтому, как пре¬
зидент или как мать, я не стану запрещать тебе видеться с ним.Она делает паузу в ожидании от Алекса подтверждающего
кивка.—	Но, — продолжает Эллен, — все это охренеть как се¬
рьезно. Это не просто какой-то твой одноклассник или ин¬
терн. Ты должен долго и основательно надо всем подумать,
потому что ты подвергаешь себя, свою карьеру и, кроме всего
прочего, эту кампанию и всю администрацию большой опас¬
ности. Я знаю, что ты молод, но такое решение — одно на мил¬
лион. Даже если ты не останешься с ним навсегда, если люди
узнают обо всем, это пристанет к тебе навечно. Поэтому тебе
необходимо понять, тянут ли твои чувства к нему на понятие
«навечно». И, если нет, то оборвать все к чертовой матери.
Красный, Sm>\(x u королевский сииий	279Она кладет руки на стол перед собой, и между ними сгу¬
щается тишина. Алекс чувствует, как в горле образовался ком.Навечно, Невероятно сильное слово, к которому он собирался
прийти только лет через десять, не меньше.—	Кроме того, — добавляет мать. — Мне очень жаль,
милый, но я отстраняю тебя от участия в кампании.В мгновение ока Алекс возвращается к суровой реаль¬
ности. Живот резко сводит.—	Подожди, не надо...—	Это не обсуждается, Алекс, — говорит Эллен, На лице
ее действительно читается сожаление, но стиснутые зубы ему
слишком хорошо знакомы. — Я не могу так рисковать. Ты
слишком близок к солнцу. Мы скажем прессе, что ты решил
сосредоточиться на других вариантах развития своей карьеры.
Я попрошу, чтобы до конца недели твой стол освободили.Она протягивает ладонь. До Алекса наконец доходит.Сунув руку в карман, он достает оттуда значок кампании.
Первый артефакт за всю его карьеру — карьеру, которую он
умудрился развалить за несколько месяцев. Он отдает его ма¬
тери.—	Ах да, и последнее, — говорит она, роясь в бумагах.
Ее тон вновь приобретает деловой оттенок. — Я знаю, что
в школах Техаса нет полового воспитания от слова «совсем»
и мы не касались этой темы в своих разговорах, в чем, раз¬
умеется, моя вина. В общем, я просто хотела убедиться, что
ты знаешь о том, что необходимо использовать презервативы
даже несмотря на то, что ты...—	Да, спасибо, мам! — почти кричит Алекс, спешно по¬
кидая комнату.
280	Kaicu Мзккуистои—	Подожди, дорогой, — бросает Эллен ему вслед. —
Я попросила центр планированйя семьи распространить их
брюшюры, возьми себе одну из них! Их разносят курьеры!Сборище дураков и мошенниковОт: А <agcd@eclare45.com>8/10/20 1:04 AMКому: Генри
Г,ты читал письма Александра Гамильтона к Джону Аоу-
ренсу?О чем вообще я? Конечно же, не читал. Тебя, вероятно,
разжаловали бы из наследника престола за такие симпатии
к революционерам.Что ж, с тех пор как меня выкинули из кампании, мне не
осталось ничего, кроме как смотреть кабельное (день за днем
с усердием разрушать свои мозговые клетки), перечитывать
«Гарри Поттера» и перебирать старье из колледжа. Просто
смотрю на бумаги и думаю: «Оценка отлично», да, я так рад,
что писал это всю ночь, не смыкая глаз, чтобы единственным
получить 98 баллов из всей группы, а впоследствии бесцере¬
монно быть уволенным со своей первой работы и быть из¬
гнанным в собственную спальню! Отличная работа, Алекс!Именно такие чувства ты испытываешь, все время нахо¬
дясь во дворце? Дерьмово, дружище.Так вот, я рылся в своих вещах из колледжа и нашел то ис¬
следование, которое делал по переписке Гамильтона военных
лет. Слушай: думаю, Гамильтон был би. Его письма к Аоуренсу
почти наполнены романтикой не меньше, чем его письма
к жене. Половина из них подписана «Ваш» или «С любовью,
Ваш», а последнее письмо перед смертью Аоуренса обозна¬
Y^acmd, белый u королевский синий	281чено, как «Ваш навсегда». Я не могу понлть, почему никто
НС рассматривает вероятность того, что один из отцов-основа-
телей был нетрадиционной ориентации (кроме Чернова в его
биографии — великолепная книга, кстати говоря, обрати вни¬
мание на прикрепленную библиографию). То есть я понимаю,
почему, но все же.В общем, я нашел эту часть письма, которое он писал Лоу¬
ренсу, и оно заставило меня вспомнить о тебе. И обо мне, на¬
верное:«Истина в тоМу что я — несчастныйу но честный человек,
который делится своими чувствами со всеми и с особым упор'
ством, Я говорю это Вам, потому что Вы знаете об этом и не
станете судить меня за мое ти^еславие, Я ненавижу конгресс,
я ненавижу армию, я ненавижу мир, я ненавижу Вас, Все они
сборище дураков и мошенников, из которого, я почти исключаю
Вас,,.»Размышляя об истории, я задумываюсь о том, как однажды
я смогу стать ее частью. Так же, как и ты. Мне бы хотелось,
чтобы люди по-прежнему так писали.История, а? 2vlbi могли бы попасть в историю.С любовью, твой, медленно сходящий с ума,Алекс, сын богохульных отцов'основателейRe: Сборище дураков и мошенниковОт: Генри <hwales@kensingtonemaiI.com>8/10/20 4:18 AMКому: ААлексу, Любителю Онанистского Исторического ЧтиваФраза «обрати внимание на прикрепленную библио¬
графию» — самая сексуальная вещь, которую ты когда-либо
мне писал.
282	Кгйси МзккуистоиКаждый раз, когда ты упоминаешь о том, как постепенно
разлагаешься в стенах Белого дома, я неизбежно чувствую
свою вину, и мне хреново от этого. Мне очень жаль. Я должен
был подумать сто раз, прежде чем начинать подобное. Меня
понесло, я совсем не думал головой. Я же знаю, сколько эта ра¬
бота значила для тебя.Я просто хочу... ну, понимаешь... Дать тебе выбор. Если
бы ты предпочел меньше общаться со мной и больше уделять
времени работе и менее запутанным вещам, я бы все понял.
Правда.При любом раскладе... Можешь не верить, но я немного читал
Гамильтона, на то были свои причины. Во-первых, он шикарно
пишет. Во-вторых, я знал, что тебя назвали в честь его (к слову, вы
оба обладаете пугающе схожими чертами характера: страстная
решимость, непонимание, когда нужно вовремя заткнуться, и т.д.
и Т.П.). И, в-третьих, одна сексапильная пшошка однажды пыта¬
лась лишить меня целомудрия прямо возле портрета Гамильтона,
однако некоторые воспоминания требуют контекста.Ты намекаешь на ролевую игру, в которой будешь солдатом
революции? Должен тебя предупредить: кровь короля Георга
III, которая течет во мне, застынет в моих жилах, что сделает
меня почти бесполезным.Или предлагаешь обмениваться написанными при свечах
страстными письмами?Стоит ли мне говорить о том, что, когда мы далеко друг от
друга, я вижу твое тело во сне? Что, когда сплю, я вижу тебя,
изгибы твоей талии, родинку над бедром, а когда просыпаюсь
утром, то чувствую себя так, словно только что был с тобой,
ощущаю фантомное прикосновение твоей руки на моей
шее — совсем недавнее и столь реальное? Что я чувствую,
как наши тела соприкасаются, и это заставляет каждую мою
Красный, ^елый и королеБский синий	283косточку изнывать от боли? Что на какую-то долю секунды
я могу задержать дыхание и вернуться к тебе, в этот сон, в те
тысячи комнат, в никуда?Я думаю, Гамильтон гораздо лучше выразил это в своем
письме к Элизабет:«Ты слишком завладела моими мыслями, чтобы я мог поду¬
мать о чем-то еще. Ты не просто занимаешь мой разум целыми
днями — ты вторгаешься в мои грезы. Я вижу тебя в каждом
сне, а когда я просыпаюсь, то не могу закрыть глаза вновь, раз-
мышляя о твоих ласках».Если ты действительно принял решение, которое я пред¬
ложил тебе в начале этого письма, я искренне надеюсь, что ты
не дочитал всю эту чушь до конца.С наилучшими пожеланиями.Безнадежный Романтик и Еретик
Принц Генри Совершенно РехнувшийсяRe: Сборище дураков и мошенников
От: А <agcd@eclare45.com>8/10/20 5:36 AM
Кому: Генри
Г,не будь идиотом. Среди всего этого нет ничего, что могло
бы быть менее запутанным.В любом случае тебе следует стать писателем. Ты уже пи¬
сатель.Даже спустя все это время я все еще хочу знать о тебе
больше. Звучит безумно? Я просто сижу здесь и задаюсь во¬
просом: кто этот человек, который знает о Гамильтоне и так
пишет? Откуда берутся такие люди? Как я мог так ошибаться?Это странно, потому я знаю людей. Внутреннее чутье
обычно ведет меня в более-менее нужную сторону. Я действи¬
284	Кгйси Мзккуистоительно считаю, что чутье было у меня и по поводу тебя, в моей
голове лишь не было чего-то, чтобы к нему прислушаться.
Однако я все равно продолжал следовать ему, словно шел
вслепую в определенном направлении, надеясь на лучшее. По¬
лагаю, это делает тебя моей путеводной звездой?Я хочу увидеть тебя вновь. И скоро. Я продолжаю пере¬
читывать тот абзац вновь и вновь. Ты знаешь какой. Я хочу,
чтобы ты вернулся ко мне. Я хочу твое тело и всего тебя. И я
хочу вырваться из этого дома к чертовой матери. Следить по
телику за тем, как Джун и Нора выходят в свет без меня, —
просто мучение.Скоро у нас состоится эта ежегодная фигня в отцовском
доме у озера в Техасе. Целые длиннющие выходные без циви¬
лизации. Там есть озеро с пирсом, а мой отец всегда готовит
что-то охренительно вкусное. Не хочешь приехать? Я не могу
перестать думать о тебе, загорелом и на фоне всей этой при¬
роды. Это будет через выходные. Если Шаан поговорит об этом
с Захрой или с кем-нибудь еще и ты прилетишь в Остин, мы
сможем подобрать тебя там. Ну же, соглашайся.Твой,АлексP.S. От Аллена Гинзберга к Питеру Орловски, 1958 год:«Хотя я тоскую по солнцу сияющему между нами я скучаю
по тебе как по дому. Свети мне вновь любимый и думай обомне»}Re: Сборище дураков и мошенников
От: Генри <hwales@kensingtonemail.com>
8/10/20 8:22 РМ
Кому: АГинзбсрг отрицал знаки препинания.
Крзсиыц Sem(x u короле&ский синий	285Алекс,если я твоя путеводная звезда, то боюсь подумать, куда, во
имя Господа, мы катимся.Я размышляю над тем, кто я есть, и твоим вопросом о том,
откуда берутся такие люди, как я. Лучше всего я смогу объяс¬
нить тебе это, рассказав одну историю:Жил да был молодой принц, который родился в замке.Его мать была ученой принцессой, а отец — самым пре¬
красным и грозным рыцарем во всем королевстве. Когда он
был еще мальчишкой, люди давали ему все, чего он только мог
пожелать: самые красивые шелковые одежды, спелые фрукты
прямо из садов. В те времена он был так счастлив, что думал,
что ему никогда не надоест быть принцем.Он происходил из древнего рода королей, но не было до
него принцев, подобных ему: принцев с открытым нарас¬
пашку сердцем.Когда он был ребенком, его родные улыбались и смеялись,
говоря, что однажды это пройдет. Но пока принц рос, его
сердце оставалось все там же, у всех на виду, такое алое и такое
живое. Принц не обращал на это внимания, но страх его родных
за то, что люди королевства вскоре это заметят и отвернутся от
принца, рос с каждым днем.Его бабушка, королева, жила в высокой башне. Она желала
разговаривать только о других принцах, прошлого и настоя¬
щего, которые родились обыкновенными людьми.Затем отец принца, рыцарь, был сражен в битве. Копье
пронзило его доспехи и тело. Он истекал кровью на пыльной
земле. И когда королева прислала новые одеяния и доспехи
для принца, чтобы спрятать ото всех его сердце, мать принца
не остановила ее.
286	Keucu МзккуистоиПотому что теперь она боялась: боялась, что однажды
копье пронзит и сердце принца.Вот так принц и носил эти доспехи много лет, веря, что по¬
ступает правильно.До тех пор, пока он не встретил самого невероятного
и обворожительного крестьянского паренька из ближайшей
деревни, кто говорил ему абсолютно жуткие вещи, которые
заставили его почувствовать себя живым в первый раз за
долгие годы. Он оказался самым опасным магом — тем, что
умел наколдовывать золото, шоты с водкой и корзиночки
с абрикосом из ниоткуда. И вся жизнь принца превратилась
в сплошное облако из фиолетового тумана, и все королевство
сказало: «Невероятно, мы так поражены».Я за выходные на озере. Должен признать, я рад, что ты
выберешься из дома. Меня мучают опасения, что ты сожжешь
там все дотла. Это значит, что я познакомлюсь с твоим отцом?Скучаю по тебе, хГенриP.S. Это унизительно и жалко, и, честно говоря, я надеюсь,
что ты забудешь об этом сразу же, как прочтешь.P.P.S. От Генри Джеймса к Хендрику К. Андерсену, 1899:«Да не станут в твоих глазах США бесчеловечным чудо^
вищем, Я чувствую уверенность в тебе, мой дорогой мальчик,
показать которую мне только в радость. Мои надежды, же-
лания и симпатии сердечно и непоколебимо стремятся к тебе.
Поэтому крепись духом и поведай мне свою американскую
историю такой, как она есть (разумеется, как я полагаю, более
или менее странную). Как бы то ни было, да будут tutta quella
gente^ добры к тебе».^ Все эти люди («w.).
Kj^acHbiu, ^елый u королейский cu«uu	287—	He смей, — говорит Нора, откидываясь на пассажир¬
ское сиденье. — Есть правила, и ты должен их уважать.—	А я не верю в правила, когда я на отдыхе, — возражает
Джун, согнувшись пополам над Алексом, и пытается отбро¬
сить руку Норы.—	Это простейшая математика, — отвечает Нора.—	У математики здесь нет власти.—	Математика вездесуща, Джун.—	Слезь с меня, — просит Алекс, спихнув Джун со своего
плеча.—	Ты должен был поддержать меня в этом! — взвизгивает
она, потянув его за волосы и получив очень неприглядное вы¬
ражение лица в ответ.—	Я покажу тебе одну из своих грудей, — говорит ему
Нора. — Самую симпатичную.—	Они обе хороши, — внезапно отвлекается Джун.—	Я видел обе. Я практически вижу их и сейчас, — го¬
ворит Алекс, жестом указывая на то, во что одета Нора — по¬
трепанный комбинезон с короткими шортами и весьма легко¬
мысленный топ, больше смахивавший на лифчик.—	Хэштег «соски на каникулах», — острит она. — Ну
пожа-а-а-айлуста.Алекс вздыхает.—	Прости, Жучок, но Нора загрузила гораздо больше му¬
зыки, поэтому кабель достается ей.С заднего сиденья раздается смесь из звуков отвращения
и триумфа, и Нора подключает свой телефон, клятвенно
обещая, что разработала что-то вроде безопасного алгоритма
для идеального дорожного плейлиста. Взрываются первые
трубные звуки из песни Loco in Acapulco американского квар¬
тета Four Tops, и Алекс наконец сворачивает к заправке.
288	Keucu МзккуистоиДжип, на котором они едут, был отремонтирован — это
сделал отец Алекса, когда тому было около десяти. Теперь он
живет в Калифорнии, но каждый год пригоняет джип на вы¬
ходные в Техас и оставляет его в Остине, чтобы Алекс и Джун
могли на нем ездить. Когда-то, во время летних каникул, Алекс
учился водить именно на этом джипе, и теперь, когда он выру¬
ливает в направлении автострады в сопровождении двух вне¬
дорожников службы безопасности, педаль газа под его ногой
ощущается точно так же, как и тогда. Сам он за рулем не бывал
уже очень давно.Над ними ясное небо василькового цвета, еще только под¬
нимающееся солнце уже освещает своими яркими лучами до¬
рогу, и Алекс в солнечных очках, закатав рукава, ведет по авто¬
страде свой джип без крыши и дверей.Врубив музыку на полную, он чувствует себя так, словно
может бросить что угодно на ветер, свистящий в его волосах,
и просто дать этому исчезнуть так, словно его и не было.
Сейчас для Алекса не имеет значения ничего, кроме скорости
и стука его собственного сердца.Но за дымкой дофамина скрываются потеря работы, бес¬
покойное расхаживание по комнате целыми днями, размыш¬
ления о «вечных чувствах».Подставив лицо теплому ветру родных мест, Алекс ловит
свое отражение в зеркале заднего вида. Загорелый, с пухлыми
губами и молодой, он видит техасского мальчишку — того же
ребенка, каким он был, когда переехал в Вашингтон. Решено.
Хватит на сегодня тяжелых мыслей.Возле ангара толпится кучка охраны принца, окружая
Генри в хлопчатобумажной рубашке с коротким рукавом,
модных солнечных очках и с сумкой от Burberry, перекинутой
через плечо. Просто чертов мираж. Плейлист Норы переклю¬
К|?зсиый, белш U короле&ский синий	289чается на песню Неге You Come Again в исполнении Долли
Партон, и Алекс свешивается с одной стороны джипа, удер¬
живаясь одной рукой.—	Да, привет-привет, я тоже рад вас видеть! — произ¬
носит Генри откуда-то из удушающих объятий Джун и Норы.Прикусив губу, Алекс смотрит, как Генри стискивает талии
девушек в ответ. Затем настает очередь Алекса. Он вдыхает
свежий запах Генри и смеется ему на ухо.—	Привет, дорогой, — Он осознает, как Генри тихо при¬
ветствует его так, чтобы никто не услышал. Дыхание принца
касается волос над его ухом, и, забыв, как дышать, Алекс может
лишь беспомощно рассмеяться.—	Барабанная дробь! — звучит из динамиков джипа, раз¬
дается трек Smnmertime, и Алекс издает возглас одобрения.Как только охрана принца погрузилась в свои внедорож¬
ники, они снова трогаются в путь.Генри ухмыляется во весь рот, сидя рядом с Алексом и ра¬
достно качая головой в такт музыке, пока они летят по шоссе
45. Алекс не может удержаться от взглядов в его сторону,
окрыленный тем, что Генри, принц Генри, здесь, в Техасе,
едет к нему домой. Джун достает четыре бутылки мексикан¬
ской колы из холодильника под своим сиденьем и передает
им. Сделав первый глоток, Генри буквально расплывается
в улыбке. Алекс потягивается и берет его руку в свою, сплетая
пальцы на подлокотнике между ними.Примерно полтора часа они добираются до озера Джон¬
сона от Остина, и, когда они проезжают мимо воды, Генри
спрашивает:—	Почему озеро называется АБД?—	Нора? — обращается за помощью Алекс.
290	Кейси Мзккуистои—	Озеро ЛБД, — начинает Нора, — или озеро Линдона
Бэйнса Джонсона, одно из шести водохранилищ Хайленд
Лейке, образованное в результате строительства плотин на
реке Колорадо. Было создано после принятия закона об элек¬
трификации сельских местностей Линдоном Б. Джонсоном,
когда тот занимал пост президента СШЛ. У него был здесь
свой загородный дом.—	Так и есть, — подтверждает Ллекс.—	Забавный факт: ЛБД был одержим собственным
членом, — добавляет Нора. — Он называл его Джамбо и по¬
стоянно вытаскивал его перед коллегами, репортерами, да во¬
обще перед всеми.—	Тоже правда.—	Лмериканская политика, — вздыхает Генри. — Воис¬
тину очаровательно.—	Вспомни про вашего Генриха VIII! — отзывается
Ллекс.—	Так или иначсу — говорит Генри беспечно, — давно вы
сюда выбираетесь?—	Папа купил этот дом, когда они с мамой разошлись,
то есть когда мне было двенадцать, — отвечает Ллекс. — Он
хотел иметь какое-нибудь местечко поближе к нам, когда пере¬
ехал. Раньше мы проводили здесь очень много времени летом.—	Оу, Ллекс, помнишь, как ты в первый раз здесь на¬
пился? — спрашивает Джун.—	Клубничный дайкири весь день напролет.—	Ты блевал дальше, чем видел, — ласково произносит
она.Они сворачивают на подъездную дорогу, окаймленную
толстыми деревьями, и подъезжают к дому на вершине холма:
красный, беАШ и короле&ский сииий	291старая добрая оранжевая облицовка, арки с плавными пере¬
ходами, высокие кактусы и алоэ.Мать Алекса никогда не разбиралась во всей этой фигне
с декором, поэтому отец пошел ва-банк, купив этот дом
у озера с высокими дверями цвета морской волны, тяжелыми
деревянными балками и плиткой в испанском стиле розовых
и красных тонов. По всему периметру дом окружает большая
веранда, а лестница спускается вниз по холму прямо к пирсу.
Все окна, выходящие к озеру, открываются нараспашку, и за¬
навески на них колышутся от теплого бриза.Охрана уходит проверять периметр — они арендовали дом
по соседству, чтобы не нарушать личное пространство, но при
этом соблюдать обязательные нормы безопасности. Генри без
труда закидывает переносной холодильник Джун на плечо,
и Алекс изо всех сил старается скрыть свое восхищение.Из-за угла доносится громкий крик Оскара Диаса. Мо¬
крый с ног до головы, по всей видимости, он только что вылез
из воды. На нем красуются старые коричневые гуарачи и пара
плавок с попугаями. Он стоит, вытянув руки к солнцу, и Джун
безо всяких промедлений бросается к нему в объятия.—	Си Джей! — восклицает он, закружив ее в привет¬
ствии, а затем опускает девушку на декоративную ограду. За
ней следует Нора, последним отец обнимает Алекса, чуть не
переломав тому все кости.Генри делает шаг вперед, и Оскар меряет его взглядом
с ног до головы — сумка Burberry, холодильник на плече, эле¬
гантная улыбка, протянутая к нему рука. Отец Алекса был
сбит с толку, когда тот спросил, может ли привезти с собой
друга, и вскользь упомянул, что этим другом может быть
принц Уэльский, однако в итоге решил уступить. Алекс, тем
не менее, был не уверен, как все пройдет.
292	Кгйси Мзккуистои—	Здравствуйте, — говорит Генри. — Рад познакомиться.
Я Генри.Оскар с хлопком отвечает на его рукопожатие.—	Надеюсь, ты готов хорошенько повеселиться.Может, Оскар и является поваром в их семье, но матьАлекса отвечает за гриль. Неписаное правило в Пембертон
Хайтс, которое всегда работало: отец-мексиканец, готовящий
на кухне фирменный торт «Три молока», пока их белокурая
мама переворачивает бургеры, стоя у гриля во внутреннем
дворике дома. Решительно переняв лучшие качества своих ро¬
дителей, Алекс единственный в доме, кто может управляться
с ребрышками, пока Оскар занимается остальным.Окна кухни в доме у озера выходят на воду. В ней всегда
пахнет чем-то цитрусовым, солью и специями, а к их приезду
отец постоянно пополняет запасы сочных томатов и мягких
спелых авокадо. Алекс стоит у больших открытых окон, на
плите перед ним лежат на сковородках три порции ребрышек.
Отец нависает над кухонной мойкой, чистя кукурузу и мур¬
лыкая себе под нос старые записи Висенте Фернандеза.Коричневый сахар. Копченая паприка. Ауковый порошок.
Молотый чили. Чесночный порошок. Кайенский перец.
Соль. Молотый перец. Еще коричневого сахара. Каждый ин¬
гредиент Алекс берет на глаз и добавляет в миску.Внизу, у пирса, Джун и Нора увлечены тем, что выглядит
как импровизированный рыцарский поединок: атакуют друг
друга, оседлав надувных животных и колошматя друг друга ре¬
зиновыми нудлами. Генри, без рубашки и уже навеселе, пыта¬
ется выполнять роль судьи в поединке, стоя на пирсе на одной
ноге и как безумный размахивая бутылкой Shiner.Алекс слегка улыбается себе под нос, наблюдая эту картину.
Генри и его девчонки.
красный, ^елый и короле&ский синий	293—	Так что, ты хочешь поговорить об этом? — раздается
голос отца откуда-то слева. Он говорит по-испански.От неожиданности Алекс подскакивает на месте. Его отец
подходит к барной стойке в паре шагов от него и начинает сме¬
шивать в миске огромную порцию сыра котиха, сливок и при¬
прав для кукурузы.—	Эм.Неужели все так очевидно?—	ОРафе.Алекс выдыхает, расслабляет плечи и возвращается к своим
жареным ребрышкам.—	А, ты об этом ублюдке, — произносит он. С тех пор, как
появились те новости о Рафе, они затрагивали эту тему лишь
мимоходом, обмениваясь нецензурной бранью в сообщениях.В воздухе повисает атмосфера предательства.—	У тебя есть идеи, о чем он вообще думал?—	Я не могу сказать о нем ничего хорошего так же, как
и ты. И у меня нет объяснений. Но... — Оскар делает много¬
значительную паузу, по-прежнему мешая ложкой в миске.
Алекс чувствует, как он взвешивает мьгсли в голове так же, как
он делал всегда. — Я не знаю. Спустя столько времени я хочу
верить, что у него была причина оказаться по собственной
воле в одной комнате с Джеффри Ричардсом. Но я не могу
представить, что это могло быть.Алекс думает о том разговоре, который подслушал в каби¬
нете экономки, и задается вопросом, собирается ли отец рас¬
крыть перед ним все карты. Он не знает, как спросить его об
этом, не признаваясь в том, что буквально залез в кусты, чтобы
подслушать их беседу. Отношения его отца с Луной всегда
были для него «разговором двух взрослых».
294	Keucu МзккуистоиОни познакомились с Луной во время сбора средств для
выборов Оскара в сенат. Алексу было всего четырнадцать, но
он уже носился повсюду со своими заметками и конспектами.
Луна появился эффектно, с радужным флагом, бесцеремонно
торчащим из лацкана пиджака. Ллекс внес это в свои заметки.—	Почему ты выбрал его? — спрашивает Ллекс. —
Я помню ту кампанию. Мы встречали много людей, которые
могли бы стать великими политиками. Почему ты не выбрал
кого-то, за кого гораздо проще проголосовать?—	Имеешь в виду, почему я поставил все на гея?Ллекс с усилием пытается сохранить нейтральное выра¬
жение лица.—	Я не хотел выражаться именно так, — говорит он, —
но да.—	Раф никогда не рассказывал тебе о том, как родители
выкинули его из дома, когда ему было шестнадцать?Ллекс вздрагивает.—	Я знал, что до колледжа ему пришлось нелегко, но он
не вдавался в подробности.—	Да, им нелегко далась новость о его ориентации. У него
была пара тяжелых лет, но это лишь закалило его. Тем вечером,
когда я познакомился с ним, он в первый раз вернулся в Кали¬
форнию с тех пор, как родители вышвырнули его за порог, но
он был чертовски уверен, что хочет поддержать своего земляка
из Мехико. Как в тот раз, когда Захра влетела в офис твоей ма¬
тери в Остине, сказав, что хочет всем доказать, что те ублюдки
были неправы. Бойца всегда видно издалека.—	Да уж, — соглашается Ллекс.Следует еще одна пауза, разбавляемая лишь звуками песни
Висенте Фернандеза. Все еще взбалтывая что-то в миске, его
отец вновь заговаривает:
Красный, (5елый и короле&ский синий295—	Знаешь... Тем летом я послал тебя работать над кам¬
панией, потому что ты был у нас лучшим оратором. Я знал,
что ты справишься. Но еще я действительно считал, что ты
можешь многому научиться у Рафа. У вас всегда было много
общего.Алекс не произносит в ответ ни слова. Воцаряется тишина.—	Я должен быть честен с тобой, — говорит отец, и когда
Алекс вновь поднимает взгляд, тот смотрит в окно. — Я думал,
принц окажется большим рохлей.Алекс смеется, взглянув на Генри и на изгибы мышц его
спины под полуденным солнцем.—	Он крепче, чем выглядит.—	Неплохо для европейского парня, — отзывается
отец. — Гораздо лучше, чем половина тех идиотов, что приво¬
дила домой Джун. — Руки Алекса застывают, и он поворачи¬
вается к отцу, который с бесстрастным лицом все еще болтает
тяжелой деревянной ложкой в миске. — Так же, как и поло¬
вина девчонок, которых притаскивал ты. За исключением
Норы, вообще-то. Она всегда была моей любимицей. — Алекс
пялится на отца, пока тот не поднимает на него свой взгляд.—	Что ? Ты не настолько хитер и скрытен, как ты считаешь.—	Я... я не знаю, — мямлит Алекс. — Я думал, что тебе,
как истинному католику, нужно будет время подумать и все
такое.Отец шлепает его ложкой по плечу, оставив на нем пятно
из сливок и сыра.—	Ты должен больше верить в своего старика! Чуть
больше уважения к святому заступнику общих туалетов в Ка¬
лифорнии? Мелкий засранец.
296	Keucu Мзккуистои—	Ладно-ладно, извини! — говорит Алекс, смеясь. —
Я просто знаю, что все иначе, когда дело касается твоего соб¬
ственного ребенка.Оскар тоже смеется, почесывая свою козлиную бородку.—	На самом деле нет. Для меня, во всяком случае. Я по¬
нимаю тебя.Алекс вновь улыбается.—	Я знаю.—	Твоя мама знает?—	Да, я сказал ей пару недель назад.—	Как она это восприняла?—	Ну, ей плевать, что я би, — ее больше пугает, что
я с Генри. Она даже сделала целую презентацию.—	В этом есть смысл.—	Она уволила меня. И, эм... сказала, что я должен ре¬
шить, стоят ли мои чувства к нему такого риска.—	Ну и как, стоят?Алекс стонет.—	Прошу, во имя Господа, не задавай мне этот вопрос.
Я на отдыхе. Я хочу напиться и спокойно поесть барбекю.Его отец печально усмехается.—	Знаешь, во многих смыслах наш союз с твоей матерью
был дурацкой идеей. Думаю, мы оба знали, что это не прод¬
лится вечно. И мы оба чертовски горды. Но, господи, эта
женщина! Твоя мать, без сомнений, любовь всей моей жизни.
Я никогда никого не полюблю так же, как ее. Это было насто¬
ящее пламя. И теперь у меня есть Джун и ты — лучшее, что
могло случиться с таким старым ослом, как я. Такую любовь
редко встретишь, даже если она и заканчивается настоящей
катастрофой. — Он причмокивает, задумавшись. — Иногда
Красный, <5елый и короле&ский синий	297ты просто делаешь прыжок и надеешься, что там не будет об¬
рыва.Алекс закрывает глаза.—	Ты закончил со своими отцовскими монологами на се¬
годня?—	Мелкий засранец, — говорит Оскар и бросает в его
голову кухонное полотенце. — Прибавь-ка огоньку под ре¬
брышками. Я хочу поесть сегодня.Затем кричит вслед:—	Вам двоим лучше спать сегодня на раздельных койках!
Святая Мария за вами приглядывает!В тот вечер они едят позже обычного, но это целый пир
из жареной кукурузы, свиных тамале с соусом сальса, глиня¬
ного горшочка с фасолью и ребрышек. Генри храбро водру¬
жает на тарелку по порции каждого блюда и смотрит на еду
так, словно она вот-вот должна раскрыть ему все свои секреты.
Алекс осознает, что Генри раньше никогда не ел барбекю го¬
лыми руками.Продемонстрировав на своем примере, что нужно делать,
Алекс с едва скрываемым восторгом смотрит, как Генри робко
берет ребрышки с тарелки кончиками пальцев и тщательно
их рассматривает, затем подбадривает его, когда Генри реши¬
тельно впивается зубами в кусок мяса, срывая его с кости. Он
жует его гордо, совершенно не обращая внимания на смачное
пятно от соуса барбекю на верхней губе и кончике носа.Отец хранит свою гитару в гостиной, и Джун вытаски¬
вает ее на крыльцо, чтобы по очереди играть на ней. Нора,
набросив на себя одну из легких хлопчатобумажных рубашек
Алекса поверх купальника, снует босиком взад и вперед, то
и дело наполняя бокалы из кувшина с сангрией и плаваю¬
щими в ней белыми персиками и ежевикой.
298	Keucu МзккуистоиУсевшись вокруг костра, они играют старые песни Джонни
Кэша, Селены и Fleetwood Mac. Алекс сидит, слушая цикад,
плеск воды и хриплый голос отца, а когда тот внезапно отправ¬
ляется на боковую — певучий голос Джун. Он чувствовует
уют и тепло, медленно окутывающие его под луной.Вместе с Генри они пересаживаются на качели на краю ве¬
ранды, и он прижимается к нему, зарывясь лицом в воротник
рубашки. Генри обнимает его одной рукой, касаясь его лица
кончиками пальцев, пахнущих дымом.Джун поет строчки из песни Annies Song: «Ты обо¬
стряешь мои чувства, как ночь, проведенная в чаще». Бриз
колышет высокие кроны деревьев, вода бьется о деревянные
балки пирса, и Генри наклоняется к Алексу, чтобы прижаться
к нему своими губами, а Алекс... Алекс настолько влюблен,
что готов умереть.На следующее утро Алекс вываливается из кровати
с легким похмельем и плавками Генри, обвязанными вокруг
локтя. Технически они действительно спали на раздельных
койках. Просто не сразу.Склонившись над кухонной раковиной, он залпом выпи¬
вает стакан воды и смотрит в окно. Солнце бросает свои осле-
пительно-яркие лучи на озеро, а где-то в его груди разгорается
крошечный огонек уверенности.Все дело в этом месте. Такая удаленность от Вашингтона,
все эти знакомые старые запахи кедров и сушеного чили, все
это спокойствие. Он вернулся к истокам. Алекс может прямо
сейчас пойти на улицу, зарыться пальцами в упругую землю
и понять все о самом себе.И он действительно все понимает. Он любит Генри, и это
не новость. Он влюблялся в Генри многие годы, возможно,
с того самого момента, как увидел его на глянцевых страницах
Красиыц белш и короле&ский синий299J 14, и почти наверняка с того раза, когда Генри прижал Алекса
к полу в подсобке больницы, сказав тому заткнуться.Так долго. Так сильно.Потянувшись за сковородой, он улыбается, потому что
знает: это тот сумасшедший риск, противостоять которому
у него нет сил.Когда Генри забредает на кухню в своей пижаме, на
длинном зеленом столе уже накрыт завтрак, а Алекс стоит
у плиты, переворачивая свой двадцатый блинчик.—	Это чтоу фартук}Свободной рукой Алекс приподнимает свой фартук в го¬
рошек, надетый поверх одних трусов, так, словно хвастается
одним из своих сшитых на заказ костюмов.—	Доброе утро, милый.—	Прости, — говорит Генри. — Я искал кое-кого другого.
Низкорослого красавчика, наглого и раздражительного до де¬
сяти утра. Ты не встречал его?—	Отвали, я среднего роста.Рассмеявшись, Генри пересекает кухню и подходит
к Алексу, стоящему у плиты, чтобы обнять его сзади и поцело¬
вать в щеку.—	Аюбимый, и ты и я знаем, что ты преувеличиваешь.До кофеварки всего шаг, но Алекс протягивает руку и за¬
рывается пальцами в волосы Генри прежде, чем тот успевает
пошевелиться, а затем притягивает его и прижимается к губам.
Слегка выдохнув от неожиданности, Генри все же отвечает на
поцелуй сполна.Алекс моментально забывает о блинчиках и обо всем во¬
круг. Не потому что хочет сотворить с Генри что-нибудь неве¬
роятно грязное и непристойное, возможно, даже в этом самом
300	Кейси Мзккуистоифартуке, а потому, что любит его. А разве не дико знать, что
именно это и делает все непристойности такими приятными?—	Не знала, что у нас тут вечеринка, — внезапно разда¬
ется голос Норы, и Генри отпрыгивает от Алекса так быстро,
что чуть не приземляется задницей в чашу с маслом. Она под¬
ходит ко всеми забытой кофеварке, глядя на них и хитро ух¬
мыляясь.—	Это выглядит негигиенично, — с зевком замечает
Джун и опускается на стул.—	Извините, — застенчиво произносит Генри.—	Не извиняйтесь, — бросает Нора.—	Я бы и не стал, — говорит Алекс.—	У меня похмелье, — встревает Джун, потянувшись
к кувшину с шампанским и апельсиновым соком. — Алекс, все
это сделал ты?Алекс пожимает плечами, и Джун прищуривается на него
сонным, но многозначительным взглядом.В этот день, стараясь перекричать шум лодочного мотора,
Генри обсуждает с отцом Алекса парусники на горизонте,
что в итоге переходит в сложную дискуссию о подвесных мо¬
торах, которую Алекс даже не надеется понять. Прислонив¬
шись спиной к носовой части лодки, он просто смотрит на
них и легко себе представляет: Генри приезжает с ним к озеру
каждое лето, учится готовить жареную кукурузу, вяжет акку¬
ратные морские узлы, идеально вписываясь в его странную
семейку.Поплавав, они, перекрикивая друг друга, спорят о поли¬
тике и вновь принимаются играть на гитаре. Генри фотографи¬
руется с Джун и Норой, обе в купальниках, и он обнимает их
за плечи. Нора хватает его подбородок рукой и лижет в щеку,
а Джун зарывается пальцами в его волосы и склоняет голову
К|г>асиый, 6гш(х и короле&ский синий	301К шее, ангельски улыбаясь в камеру. Генри посылает снимок
Пезу и получает в ответ расстроенный хаотичный набор букв
и плачущие смайлики, и все они едва не уписываются от смеха.Как хорошо. Все очень-очень хорошо.Ночью Алекс лежит без сна, с животом, набитым жа¬
ренным на костре зефиром и бесконечными бутылками
Shiner. Он смотрит на завитки на деревянных панелях верхней
койки и думает о том, как взрослел в этом месте. Он вспоми¬
нает те времена, когда был мальчишкой, веснушчатым и бес¬
страшным, когда весь мир казался блаженно бесконечным, но
все имело свой совершенный смысл. В те времена Алекс часто
убегал на пирс, где сбрасывал с себя одежду и нырял с головой
в озеро.Все было на своих местах.Ключ от своего детства Алекс всегда носит на шее, но он не
знает, когда в последний раз вспоминал того мальчишку, ко¬
торый когда-то отпирал им замок.Возможно, потеря работы — не самое худшее, что могло
с ним случиться. Он размышляет о своих истоках, о двух
языках, которыми владеет.Чего он хотел, когда был ребенком? Чего хочет сейчас?
И как эти вещи пересекаются между собой? Возможно,
именно тут и находится точка их пересечения — здесь, где
вода нежно плещется о ноги. Здесь, где кривые буквы выре¬
заны по дереву карманным ножом. Где раздается ровное би¬
ение сердца человека, лежащего рядом с ним.—	Генри? — шепчет он. — Ты не спишь?Генри вздыхает.—	Как обычно.Проскочив мимо одного из охранников принца, клюю¬
щего носом на веранде, они бросаются по траве вниз, к пирсу.
302	Кгйси Мзккуисшоитолкая друг друга плечами. Генри смеется громко и заливисто,
его загорелые плечи отливают розовым в темноте, а Алекс
смотрит на него, и что-то живое наполняет его изнутри — чув¬
ство, что он смог бы переплыть все озеро целиком на одном
дыхании. Подбежав к концу пирса, он сбрасывает с себя фут¬
болку и уже начинает стряхивать с ног боксеры, когда Генри
бросает на него удивленный взгляд. Алекс лишь смеется
и прыгает в воду.—	Ты невыносим, — говорит Генри, когда Алекс выныри¬
вает на поверхность, однако едва колеблется, прежде чем сам
сбрасывает одежду.Стоя голышом на краю пирса, он смотрит на голову
и плечи Алекса, торчащие из воды. Его очертания в лунном
свете, такие плавные и продолговатые, кожа сияет мягкими
голубами оттенками, а сам он настолько красив, что в этот
самый момент Алекс думает: эти мягкие тени, бледные бедра
и кривая улыбка должны быть запечатлены на портрете Генри,
который войдет в историю. Вокруг его головы летают свет¬
лячки и приземляются на волосы. Настоящая корона.Его прыжок в воду настолько грациозный, что это вызы¬
вает бешенство.—	Ты можешь делать хоть что-то и не быть таким чер¬
товски идеальным? — спрашивает Алекс и плещет в него
водой, когда Генри всплывает на поверхность.—	Очень приятно слышать такое от тебя, — отвечает
Генри, ухмыляясь так же, как когда пил на спор — словно
ничто в мире не доставляет ему большего наслаждения, чем
раздраженный Алекс под боком.—	Не понимаю, о чем ты, — говорит Алекс, подплывая
к нему.
К^оасиый, Sm>\(x u королевский синий	303Они гоняются друг за другом вокруг пирса, ныряя на не¬
глубокое дно озера и всплывая обратно к лунному свету так,
что виднеются только их локти и колени. Алексу наконец
удается поймать Генри за талию, и он прижимает его к себе,
скользя влажными губами по пульсирующей вене на его шее.
Он хочет навсегда остаться между его ног. Он хочет находить
все новые и новые веснушки на носу Генри, сравнивая их со
звездами в небе и заставляя Генри называть созвездия.—	Привет, — говорит он, останавливаясь в паре милли¬
метров от лица Генри и чувствуя его дыхание. Алекс смотрит,
как капля воды скатывается по его идеальному носу и исчезает
у него на губах.—	Привет, — отвечает Генри, и Алекс думает: «Господи,
я люблю его».Эти слова продолжают крутиться у него в голове, и ему
становится все тяжелее смотреть на мягкую улыбку Генри и не
произносить их вслух.Слегка приподнявшись в воде, Алекс медленно кружит их
обоих.—	Неплохо смотришься.Ухмылка Генри слегка сползает к уголку его рта, приоб¬
ретая немного застенчивое выражение. Он опускается вниз,
чтобы прикоснуться к щеке Алекса.—	Правда?—	Правда, — отвечает Алекс. Он накручивает на палец
влажные волосы Генри. — Я рад, что ты приехал на эти вы¬
ходные, — слышит он свой голос. — В последнее время все
было таким напряженным... мне действительно было это не¬
обходимо.Пальцами Генри слегка тычет Алекса в ребра. В его голосе
слышится легкий упрек:
304	Кгйси Мзккуистои—	Ты слишком много взваливаешь на себя.По привычке Алекс всегда отвечал «Нет, это не так» или
«Я сам этого хочу». Однако в этот раз он отвечает:—	Я знаю. — Он осознает, что это правда. — Знаешь,
о чем я думаю прямо сейчас?—	О чем?—	Я думаю, что после инаугурации, скажем, в следующем
году, мы могли бы вновь приехать сюда, но только вдвоем. Мы
могли бы сидеть под луной и просто ни о чем не беспокоиться.—	Ох, — вздыхает Генри. — Звучит здорово, но малове¬
роятно.—	Да брось, подумай об этом, малыш. Следующий год.
Моя мать вновь займет свой пост, и нам не придется больше
беспокоиться о выборах. Я смогу спокойно вздохнуть. Ох, это
будет восхитительно. По утрам я буду готовить мигас, и мы
будем плавать целыми днями, ходить голышом, обниматься
и целоваться на пирсе, и нам будет все равно, что нас могут
заметить соседи.—	Что ж, нам не будет все равно, ты же знаешь. Никогда
не будет все равно.Алекс отрывается от него, чтобы увидеть на лице Генри вы¬
ражение неопределенности.—	Ты понимаешь, о чем я.Генри смотрит на него долгим взглядом, и Алекс не может
избавиться от ощущения, что в первый раз тот действительно
видит его насквозь. Он осознает, что, вероятно, это един¬
ственный раз, когда он намеренно упоминает любовь в раз¬
говоре с Генри, и, должно быть, все это написано у Алекса на
лице.Какая-то мысль проносится в голове у Генри.—	К чему ты клонишь?
Красный, 6ем(х и кЬроле&ский синий	305Алекс пытается понять, как, черт подери, облечь все, что
он должен сказать Генри, в слова.—	Джун говорит, что по непонятным причинам у меня
шило в заднице, — говорит он. — Знаешь, как говорят?
Живи одним днем. Я думаю, что жил на десять лет вперед. На¬
пример, когда я учился в школе, то думал: «Что ж, мои роди¬
тели ненавидят друг друга, сестра уезжает в колледж, а иногда
я смотрю на других парней в душе, но если я продолжу смо¬
треть вперед, то ничто меня не остановит». Или «если
я возьму этот предмет, или пойду на эту стажировку, или по¬
лучу эту работу». Я думал, что если я представлю того чело¬
века, которым хочу стать, и возьму все свое безумное рвение
и направлю его в нужное русло, то смогу изменить себя. Ис¬
пользовать это во благо. Создается ощущение, что я никогда
не знал, как действительно быть там, где я есть. — Алекс пере¬
водит дыхание. — А сейчас я здесь. С тобой. И думаю, может
быть, мне действительно стоит жить одним днем? И просто...
чувствовать то, что я чувствую.Генри ничего не отвечает.—	Милый. — Вода мирно плещется вокруг него, когда он
поднимает руки, чтобы коснуться ими лица Генри и провести
по скулам подушечками пальцев.Цикады, ветер и шум воды, вероятно, все еще слышны, но
для Алекса все погружается в тишину. Он не слышит ничего,
кроме стука сердца в своих ушах.—	Генри, я...Генри резко дергается, ныряет под воду и выскальзывается
из его рук прежде, чем Алекс успевает договорить.Он появляется на поверхности уже у пирса, мокрые волосы
прилипли к голове, и Алекс поворачивается и принимается
изучать его, от такой утраты забывая, как дышать. Сплюнув
306	Кгйси Мзккуистоиозерную воду, он плещет водой в Алекса, и тот выдавливает из
себя смешок.—	Боже, — говорит Генри, прихлопнув насекомое, ко¬
торое село на него, — что это за адские твари?—	Москиты, — отвечает Алекс.—	Просто ужасно, — надменным тоном произносит
Генри. — Я подцеплю какую-нибудь редкую форму чумы.—	Я... прошу прощения?—	Я имел в виду... понимаешь, Филипп — главный на¬
следник, а я запасной. Но если этого нервного ублюдка хватит
сердечный приступ в тридцать пять, а я подцеплю малярию,
то кто же займет престол?Алекс вновь слабо смеется, но у него есть отчетливое ощу¬
щение, что что-то ускользает из его рук прямо до того, как он
успевает за это ухватиться. Голос Генри становится безраз¬
личным, отрывистым, фальшивым. Именно таким тоном он
общается с прессой.—	В любом случае я устал, — произносит Генри. Алекс
беспомощно смотрит, как он отворачивается и направляется
из воды к пирсу, чтобы натянуть шорты на дрожащие ноги. —
Ты как хочешь, а я пошел в постель.Алекс не знает, что ответить, поэтому просто наблюдает,
как Генри уходит вдоль пирса и исчезает в темноте.Какое-то звенящее чувство потери зарождается у него
в горле, спускаясь затем вниз, в район груди, и комом по¬
висая где-то в желудке. Что-то не так, и Алекс знает это, но он
слишком напутан, чтобы просто спросить. Внезапно он осоз¬
нает, что это была угроза, которую несла в себе любовь в этих
отношениях, — понимание того, что если все пойдет напере¬
косяк, то он не узнает, справится ли с этим.
Красный, бельм и королевский синий	307В первый раз, когда Генри схватил и поцеловал его с такой
уверенностью в том саду, в сознание Алекса закралась одна
мысль: что, если с самого начала все это не было его решением?
Что, если он так погрузился во все, что касалось Генри, —
в слова, что он писал, в неистовую одержимость им, — что
просто забыл подумать о том, что именно таким он и был,
всегда и со всеми?Что, если он делал все те вещи, которые поклялся никогда
не делать, все те вещи, что ненавидел, и полюбил принца
просто потому, что все это была его фантазия?Вернувшись в комнату, он застает Генри на своей койке,
молча отвернувшегося к стене.Наступает утро, и Генри испаряется.Алекс просыпается и обнаруживает, что постель убрана,
а подушка аккуратно подоткнута под одеяло. Алекс практи¬
чески сносит дверь с петель, выбегает на террасу и никого там
не находит. Во внутреннем дворике также пусто. На пирсе
пусто. Словно Генри никогда здесь и не было.В кухне он находит записку.Алекс,надо было уехать пораньше, семейные дела. Охрану взял
с собой.Не хотел будить тебя.Спасибо за все,Г.Это последнее, что Генри ему написал.
в первый же день Алекс отправляет Генри пять сообщений.
Еще два — на следующий. На третий — ни одного. Он про¬
водит слишком много времени в своей жизни, болтая, болтая
и болтая без умолку, чтобы не научиться замечать знаки, когда
его уже не желают слушать.Впиваясь ногтями во что угодно и считая минуты, Алекс
с трудом заставляет себя проверять телефон всего раз в два
часа вместо раза в час. Порой, уходя с головой в чтение статей,
он понимает, что не трогал мобильник уже несколько часов,
и его охватывают спазмы отчаянной надежды, что в этот раз
там что-то будет. Но он вновь ничего не находит.Раньше Алекс считал себя безрассудным, но сейчас он
осознает — то, что он отталкивал от себя любовь, было един¬
ственным, что удерживало его от того, чтобы не потерять
себя полностью, не превратившись при этом во влюбленного
идиота и гребаную ходячую катастрофу. Никакая работа не
может отвлечь его. Он стал воплощением «вещей, которые
делают и говорят только влюбленные люди».
Красный, бешкх и короле&ский синий	309Вторничным вечером Алекс прячется на крыше рези¬
денции, от ярости нарезая столько кругов по ней, что кожа на
пятках лопается и кровь сочится в мокасины.Кружка с надписью «АМЕРИКА ГОЛОСУЕТ ЗА
КЛЕРМОНТ», которая вернулась к нему с его рабочего
стола, упакованная в аккуратно подписанную коробку, валя¬
ется, разбитая, в раковине ванной комнаты жестоким напоми¬
нанием о том, чего все это стоило Алексу.Из кухни доносится запах чая Earl Grey, и все внутри
Алекса болезненно сжимается.Два с половиной сна о белокурых волосах, которых каса¬
лись его пальцы.Написанное, а затем удаленное электронное письмо из
трех строк с отрывком из письма Гамильтона к Лоуренсу: « Ты
не должен бъи пользоваться моей уязвимостью, чтобы проник^
путь в мои чувства без моего согласия».На пятый день Рафаэль Луна останавливает свою пятую
кампанию в качестве представителя кандидата, а кампания
Ричардса представляет теперь права меньшинств. Алекс мо¬
ментально попадает в эмоциональный тупик. Он должен
либо уничтожить что-то, либо самого себя. В конце концов он
разбивает телефон об асфальт перед Капитолием. Экран заме¬
няют к вечеру того же дня. Волшебства не случается — Генри
все так же не отвечает.На седьмой день, утром, Алекс роется в глубине своего
шкафа и натыкается на смятую кучу бирюзового шелка — ду¬
рацкое кимоно Пеза. Он не вынимал его с самого прилета из
Лос-Анджелеса.Алекс уже собирается швырнуть его обратно в угол шкафа,
но внезапно понимает, что в кармане что-то есть. Он обнару¬
живает смятый листок бумаги. Бланк из отеля, где они ноче¬
310	Кгйси Мзккуисшоивали. Той ночью для Алекса все изменилось. Он узнает почерк
Генри.Дорогая Фисба,Хотел бы я, чтоб между нами не было стены,С любовью, ПирамАлекс вытаскивает из кармана телефон так быстро, что
чуть не роняет его на пол, вновь разбив вдребезги. Поиск тут
же выдает ему, что, согласно древнегреческому мифу. Пирам
и Фисба были любовниками, детьми враждующих семей,
которые не могли быть вместе. Они могли общаться друг
с другом только через тонкую щель в стене, построенной
между ними.Это уже чересчур, черт подери.Все, что Алекс делает дальше, он помнит как в тумане. Все,
что ему необходимо, — это добраться из точки А в точку Б.
Достав мобильник, он набирает сообщение Кэшу: «Какие
планы на следующие 24 часа?» Вытащив кредитку, которая
предназначается для экстренных нужд, он покупает два би¬
лета на самолет, первый класс, прямой перелет. Посадка уже
через два часа. Международный аэропорт Далласа — Хитроу.Захра едва не отказывается нанимать для него машину,
когда Алекс «имеет наглость» позвонить ей со взлетной по¬
лосы Далласа. Когда он приземляется в Лондоне около девяти
вечера, уже темно и льет дождь. Выйдя из машины у задних
ворот Кенгсинтонского дворца, они с Кэшем тут же мокнут
насквозь.Наверное, кто-то связался по рации с Шааном, потому
что он уже стоит в дверях в апартаменты Генри в безупречном
Красный, Sem(x u королевский синий	311сером пиджаке, неподвижный и абсолютно сухой под своим
черным зонтом.—	Мистер Клермонт-Диас, — произносит он. — Какая
честь.У Алекса нет на это времени.—	Отойди, Шаан.—	Мисс Бэнкстон позвонила заранее, чтобы предупре¬
дить, что вы уже в пути, — говорит он, — о чем вы могли до¬
гадаться по той скорости, с которой вам удалось пройти через
наши ворота. Ivlbi подумали, что будет лучше, если вы подни¬
мете суматоху где-нибудь в более уединенном месте.—	Отойди.Шаан улыбается с таким видом, словно ему действительно
нравится наблюдать, как два несчастных американца мед¬
ленно мокнут под проливным дождем.—	Вы же знаете, что уже довольно поздно, и я вполне могу
попросить охрану убрать вас отсюда. Никто из членов коро¬
левской семьи не приглашал вас во дворец.—	Чушь собачья, — огрызается Алекс. — Мне нужно уви¬
деть Генри.—	Боюсь, что я не могу позволить вам этого сделать.
Принц не желает, чтобы его беспокоили.Огромные капли дождя капают Алексу прямо в глаза.
Обойдя Шаана, он принимается кричать в направлении окон
спальни принца, в которых горит свет:—	Твою мать... Генри! Генри! Ты, чертов ублюдок!—	Алекс... — раздается позади него беспокойный голос
Кэша.—	Генри, кусок дерьма, тащи сюда свою задницу!—	Вы закатываете здесь сцену, — спокойно произносит
Шаан.
312	Кгйси Маккуистои—	Неужели ? — спрашивает Алекс, не прекращая орать. —
Как насчет того, чтобы я просто продолжил тут кричать, и мы
посмотрим, какая из газет напишет об этом первой? — Алекс
поворачивается к окну и начинает размахивать руками. —
Генри! Ваше гребаное королевское высочество!Шаан дотрагивается пальцем до наушника.—	Команда «Браво», у нас осложне...—	Во имя всего святого, Алекс, что ты творишь?Алекс застывает с открытым ртом, собираясь вновь закри¬
чать, когда видит Генри, стоящего позади Шаана в дверном
проеме, босого, в потрепанных спортивках. Сердце чуть не
вылетает у него из задницы. Генри выглядит абсолютно не
впечатленным.Алекс опускает руки.—	Скажи ему, чтобы он впустил меня.Генри вздыхает и чешет переносицу.—	Все в порядке. Пусть войдет.—	Спасибо, — говорит Алекс, многозначительно глядя
на Шаана, которому, похоже, совершенно все равно, умрет ли
сын президента США от холода на улице. Хлюпая, он входит
во дворец, сбрасывая промокшие ботинки, когда Кэш и Шаан
исчезают за дверью.Генри, который вошел первым, даже не останавливается,
чтобы поговорить с ним, и все, что Алексу остается, это следо¬
вать за ним вверх по лестнице к его комнатам.—	Очень мило! — кричит ему вслед Алекс, хлюпая про¬
мокшими ногами так агрессивно, как только может. Он на¬
деется, что ему удастся хотя бы испортить ковер. — Игно¬
рируешь меня целую сраную неделю, заставляешь стоять под
дождем, словно чертов Джон Кьюсак, а теперь даже не разго¬
K|i»3CHbiu, 6гш(у u короле&ский синий	313вариваешь? Я чудесно провожу здесь время. Понимаю, почему
все вы вынуждены были жениться на своих долбаных кузинах.—	Я бы предпочел не делать этого там, где нас могут под¬
слушать, — говорит Генри, поворачивая налево на лестничной
площадке.Алекс топает следом, проходя за ним в его спальню.—	Делать чего? — спрашивает он, когда Генри закрывает
за ними дверь. — Что ты собираешься делать, Генри?Генри поворачивается к нему лицом, и теперь Алекс видит,
что кожа под глазами принца серо-фиолетового цвета, а гра¬
ницы век порозовели. Плечи Генри вновь напрягаются, чего
Алекс не видел уже несколько месяцев. По крайней мере,
виной тому был не он.—	Я собираюсь дать тебе высказаться, — равнодушно от¬
вечает Генри. — Затем ты уйдешь.Алекс пялится на него.—	Что? Значит, все кончено?Генри не отвечает ему.Что-то поднимается в груди Алекса — гнев, смятение, боль,
горечь. Это непростительно, но он чувствует, что вот-вот за¬
плачет.—	Серьезно? — спрашивает он беспомощно и одновре¬
менно возмущенно. Вода все еще течет с него на пол. — Ка¬
кого хрена вообще происходит? Неделю назад все эти письма
о том, как ты скучаешь по мне, знакомство с моим отцом, и те¬
перь все? Ты думал, что сможешь вот так запросто игнорить
меня? Я не могу просто забыть обо всем, как ты, Генри.Генри подходит к изящному резному камину в другом
конце комнаты и опирается на полку над очагом.—	Ты считаешь, что мне наплевать?—	Ведешь ты себя именно так, твою мать.
314	K^ucu Мзккуистои—	Честно говоря, у меня нет времени объяснять тебе, на¬
сколько ты ошибаешься...—	Господи, можешь ты перестать вести себя, как гребаный
тупой придурок, хотя бы секунд на двадцать?—	Я так рад, что ты приехал сюда, чтобы меня оскорбить,,.—	Я люблю тебя, черт подери, ясно тебе?! — решившись,
почти кричит Алекс. Генри застывает возле каминной полки.
Алекс смотрит, как он сглатывает ком в горле, смотрит, как
мышцы дергаются на его лице, и чувствует, как его буквально
выворачивает наизнанку. — Черт, клянусь тебе. Ты ни хрена
не облегчаешь мне жизнь, но я люблю тебя.Тихий стук прерывает тишину. Генри снимает перстень
с печаткой и кладет его на каминную полку. Он прижимает
свою обнаженную руку к груди, разминая ладонь. Мерцающий
свет пламени отбрасывает на его лицо драматичные тени.—	Ты хоть представляешь, что это значит?—	Конечно, представляю...—	Алекс, прошу тебя, — прерывает его Генри, и, когда
он, наконец, поворачивается к нему лицом, он выглядит над¬
ломленным и несчастным. — Не надо. В этом вся причина.
Я просто не могу, и ты знаешь, почему я не могу, поэтому,
прошу тебя, не заставляй меня говорить это.Алекс тяжело сглатывает.—	Ты даже не попытаешься быть счастливым?—	Бога ради, — произносит Генри, — я всю свою иди¬
отскую жизнь старался быть счастливым. По наследству мне
перешла лишь страна, но не счастье.Алекс вытаскивает из кармана промокшую записку со сло¬
вами «Хотел бы я, чтоб между нами не бъио стены» и злобно
швыряет ее в Генри, а затем наблюдает, как тот поднимает ее.
К|93сиый, бгАьш U короле&ский синий	315—	Что же тогда это значит, если ты всего этого не же¬
лаешь?Генри смотрит на строчки, написанные его же рукой пару
месяцев назад.—	Алекс, Фисба и Yhvp^cNi умирают в конце.—	О господи, — стонет Алекс. — Так что, все это никогда
не было для тебя чем-то настоящим?И тогда Генри срывается.—	Ты действительно полный идиот, если веришь в это, —
шипит Генри, сжимая записку в кулаке. — Разве когда-нибудь,
с того самого момента, как впервые прикоснулся к тебе, я хотя
бы делал вид, что не влюблен в тебя? Неужели ты настолько,
твою мать, зациклен на самом себе, что думаешь, будто все
дело в тебе или в том, люблю я тебя или нет, забывая о том,
что я наследник долбаного трона? У тебя хотя бы есть вариант
отказаться от публичной жизни, но я буду жить и умру в этом
дворце и в этой семье. Так что не смей приходить ко мне
и спрашивать, люблю ли я тебя, потому что именно это — та
вещь, которая может разрушить все до основания.Алекс ничего не отвечает. Он не шевелится и даже не
дышит. Его ноги словно приросли к земле. Генри смотрит
на какую-то точку на каминной полке, избегая смотреть на
Алекса и раздраженно дергая себя за волосы.—	Все это не должно было стать проблемой, — продол¬
жает он хриплым голосом. — Я думал, что смогу получить
лишь часть тебя и никогда не говорить этих слов, а ты ни¬
когда не захотел бы их знать. И однажды ты устал бы от меня
и ушел, потому что я... — Он замолкает, и его дрожащая рука
взмывает в воздух, указывая на самого себя. — Я никогда не
думал, что встану перед выбором, который не смогу сделать.
316	Кгйси Мзккуистоипотому что я никогда... Я никогда бы не подумал, что ты по¬
любишь меня в ответ.—	Что ж, — отвечает Алекс. — Я полюбил. И у тебя есть
выбор.—	Ты прекрасно знаешь, что его нет.—	Ты можешь хотя бы попытаться, — говорит ему
Алекс, чувствуя себя так, словно произносит очевиднейшую
вещь на свете. — Чего ты хочешь'^—	Я хочу тебя...—	Тогда возьми меня, черт подери.—	... но я не хочу всего этого,Алекс хочет схватить Генри и трясти его со всех сил, хочет
закричать ему прямо в лицо, хочет разбить вдребезги весь этот
бесценный антиквариат в его комнате.—	Что все это вообще значит?—	^ не хочу этого! — почти кричит Генри. Его глаза,
влажные, гневные и испуганные, сверкают огнем. — Неужели
ты не понимаешь, черт возьми? Я не похож на тебя. Я не могу
позволить себе поступать так опрометчиво, У меня нет семьи,
которая бы меня поддерживала. Я не собираюсь тыкать всем
в лицо тем, кто я такой, и мечтать о карьере в гребаной поли^
тике, чтобы мою жизнь постоянно рассматривал под лупой
и обсасывал по косточкам весь этот богом забытый мир.
Я могу любить и хотеть тебя, но все равно не желать такой
жизни. Что ж, мне дозволено не желать ее, и это не делает
меня лжецом. Это делает меня человеком, у которого есть
хоть какая-то бесконечно малая доля чувства самосохранения,
в отличие от тебя. Поэтому не смей приходить сюда и назы¬
вать меня за это трусом.Алекс делает глубокий вдох.—	Я никогда не говорил, что ты трус.
Красный, 6тл(к и королевский синий	317—	Я... — моргает Генри. — Что ж. Сути дела это не ме¬
няет.—	Ты думаешь, я хочу такой же жизни, как у тебя} Такой
же жизни, шк у Марты?, Жизни в чертовой золотой клетке?
Когда тебе едва позволено говорить на публике или иметь
свое собственное мнение...—	Тогда о чем мы вообще здесь разговариваем? Почему
тогда мы спорим, если наши с тобой жизни так несовместимы?—	Потому что и ты всего этого не хочешь! — гнет свою
линию Алекс. — Ты не хочешь жить в этом дерьме. Ты йена'
видишь все это.—	Не говори мне, чего я хочу, — говорит Генри. — Ты
даже не представляешь, каково это.—	Слушай, может быть, я и не чертов король, — начинает
Алекс, пересекая комнату, ступая по чудовищному ковру в сто¬
рону Генри, — но я знаю, каково это, когда всю твою жизнь
определяет семья, в которой ты родился. Те жизни, о которых
мечтаем мы с тобой, — они не так уж и отличаются. Не на¬
столько, чтобы эти различия имели хоть какое-то значение.
Ты хочешь взять то, что тебе было дано, и сделать мир лучше.
Того же хочу и я. Мы можем... мы можем придумать способ
сделать это вместе.Генри молча смотрит на него, и Алекс буквально видит, как
чаша весов балансирует в его голове.—	Не думаю, что я способен на это.Алекс отворачивается от него и пошатывается так, словно
ему влепили пощечину.—	Ладно, — произносит он. — Знаешь что? Плевать.
Я ухожу.—	Хорошо.
318	Keucu Мзккуистои—	Я уйду, — говорит он, повернувшись и наклонившись
к Генри, — когда ты скажешь мне уйти.—	Алекс,Теперь он стоит вплотную к Генри. Если сегодня вечером
ему и разобьют сердце, то он заставит Генри набраться муже¬
ства и сделать все правильно.—	Скажи, что все кончено. Я сяду на самолет и улечу. Вот
и все. А ты оставайся здесь в своей башне, чтобы влачить свое
жалкое существование, и напиши об этом целую книгу гре-
баных грустных стишков. Плевать. Просто скажи это.—	Да пошел ты, — говорит Генри. Его голос срывается,
и он хватает Алекса за воротник, а Алекс понимает, что будет
любить это упертого говнюка вечно.—	Вели мне уйти, — требует он с тенью улыбки на губах.Алекс чувствует все даже прежде, чем это происходит, —Генри отталкивает его к стене, дико и отчаянно прижимаясь
к его губам. Слабый привкус крови расцветает на языке,
и он улыбается, открываясь навстречу, впиваясь в рот Генри
и хватая его за волосы обеими руками. Генри стонет, и Алекс
ощущает дрожь во всем теле.Они держатся друг за друга, стоя у стены, пока Генри не
поднимает его с пола и не отшатывается назад, к кровати. Упав
на нее, Алекс подпрыгивает, и Генри встает над ним, чтобы
отдышаться, вперив в него свой пристальный взгляд. Алекс
отдал бы все, чтобы узнать, что происходит в его чертовом
мозгу.Внезапно он понимает, что Генри плачет.Алекс сглатывает ком, вставший поперек горла.Дело в том, что он не знает ничего. Он не знает, является
ли все это завершением их разговора или концом всего. Алекс
Крзсиый, ^елый и короле&ский синий	319не знает, переживет ли он, если это второй вариант, но возвра-
щаться домой, не получив хотя бы этого, он не желает.—	Иди ко мне.Он имеет Генри медленно и глубоко, так, словно это их
последний раз. Они падают в забытьи, дрожащие и задыха¬
ющиеся, с влажными губами и мокрыми от слез ресницами,
и, лежа на простыне цвета слоновой кости и проклиная
себя за такое клише, Алекс думает о том, как сильно он влю¬
блен. Он просто безумно и нестерпимо влюблен, и Генри
любит его в ответ. И пусть это всего на одну ночь, даже если
утром им обоим придется притвориться, что ничего этого
не было.Прижав ладонь ко рту Генри, Алекс наблюдает, как тот
кончает. Нижняя губа принца прижимается к костяшке на за¬
пястье Алекса, и он пытается запомнить каждую мельчайшую
деталь — как ресницы Генри веером ложатся на нижние веки
и как розовый румянец расходится по щекам до самых ушей.
Он говорит своему слишком быстрому мозгу: «Не упусти
этот момент. Он слишком важен»,%.ицу накрывает кромешная тьма, когда тело Генри на¬
конец расслабленно обмякает, а в комнате виснет оглуши¬
тельная тишина, даже огонь в камине гаснет. Алекс перека¬
тывается на бок и прижимает два пальца к груди — как раз
к тому месту, где покоится ключ на цепочке. Сердце в его
груди бьется точно так же, как и всегда. Он не понимает, как
это возможно.После долгого молчания Генри перекатывается на место
на кровати рядом с Алексом и ложится на спину, натягивая
на них простыню. Алекс хочет что-то сказать, но в голове пу¬
стота.
320	Кейси МзккуистонОн просыпается один.Ему требуется пара секунд, чтобы все встало на свои места
вокруг той неподвижной точки в груди, где остаются воспоми¬
нания о прошлой ночи. Изысканное золоченое изголовье кро¬
вати, тяжелое вышитое пуховое одеяло, а под ним — мягкое
саржевое одеяло — единственное, что выбрал в этой комнате
сам Генри. Алекс скользит рукой по простыне к той стороне
кровати, на которой спал Генри. Такая прохладная на ощупь.Ранним утром Кенсингтонский дворец кажется серым
и унылым. Часы на каминной полке показывают, что нет еще
и семи, а в большое панорамное окно, наполовину прикрытое
шторами, хлещет сильный дождь.В комнате Генри никогда не чувствовалось присутствие ее
хозяина, но в тишине этого утра он постепенно появляется
в ней, возникая по частям. Стопка журналов на столе, самый
верхний заляпан чернилами от ручки, потекшей в его сумке
в самолете. Мешковатый кардиган, протертый насквозь и за¬
латанный на локтях, висит на старинном каминном кресле
у окна. Поводок Дэвида, свисающий с дверной ручки.И, прямо рядом с Алексом, на ночном столике: ъъшускЬе
Monde, лежащий под гигантским томом полного собрания
сочинений Оскара Уайльда в кожаном переплете. По дате вы¬
пуска газеты Алекс вспоминает их поездку в Париж. Первый
раз, когда они проснулись рядом.Он крепко зажмуривается, чувствуя, что хотя бы раз
в жизни ему следует перестать всюду совать свой нос. Алекс
осознает: пришло время ему принять лишь то, что Генри
может ему дать.Простыни пахнут, как Генри. Алекс знает:Первое. Генри здесь нет.
красный, 5а\ш и короле&ский синий	321Второе. Прошлой ночью Генри не согласился ни на один
из существующих для них вариантов.Третье. Вполне возможно, что это последний раз, когда он
вдыхал запах Генри.Но еще есть четвертое. Там, рядом с часами на каминной
полке, все еще лежит перстень Генри.Ручка двери поворачивается, и, открыв глаза, Алекс видит
Генри, держащего в руках две кружки и улыбающегося своей
бледной загадочной улыбкой. Он вновь одет в треники из
мягкой ткани.—	Твоя прическа по утрам — это нечто невообразимое, —
нарушает он тишину.Пройдя через комнату, Генри привстает на колено на ма¬
трас и протягивает одну кружку Алексу. Кофе, одна ложка
сахара, с корицей. Алекс не хочет думать о том, откуда Генри
знает, какой кофе он любит. Явно не тогда, когда его вот-вот
должны бросить. Но все же его это трогает.Но когда Генри снова смотрит на него, наблюдая, как Алекс
делает свой первый блаженный глоток кофе, его улыбка вновь
становится искренней. Генри протягивает руку и касается
ноги Алекса через одеяло.—	Привет, — говорит Алекс, щурясь над своей кружкой
кофе. — Ты кажешься менее... взбешенным.Генри фыркает от смеха.—	Кто бы говорил. Это не я штурмовал королевский
дворец в припадке обиды, чтобы просто назвать меня «гре-
баным тупым придурком».—	В свою защиту скажу, что ты действительно вел себя,
как гребаный тупой придурок, — отвечает Алекс.Генри делает паузу, отхлебывает чай и ставит кружку на
тумбочку.
322	K^ucu Маккуистон—	Было дело, — соглашается он, затем наклоняется
и прижимается губами к губам Алекса, придерживая кружку
одной рукой, чтобы не пролить кофе. На вкус он как зубная
паста и «Эрл Грей». Быть может, Алекса и не бросят сегодня,
в конце концов?—	Эй, — говорит он, когда Генри отстраняется от него. —
А где ты был?Генри не отвечает. Алекс смотрит, как он скидывает свои
мокрые кроссовки на пол и залезает на кровать, чтобы лечь
между раздвинутых ног Алекса. Положив руки на его бедра,
чтобы обратить на себя все его внимание, Генри пристально
смотрит на Алекса своими кристально голубыми глазами.—	Хотел пробежаться, — отвечает он, — чтобы немного
прояснить голову и понять... что делать дальше. Очень в стиле
Мистера Дарси из Пемберли. Затем я столкнулся с Филиппом.
Я не упоминал об этом, но они с Мартой приехали сюда на не¬
делю, на время ремонта в Энмер Холле. Он проснулся рано,
потому что должен был быть на какой-то встрече, и ел тосты.
Обычные тосты! Ты когда-нибудь видел, чтобы кто-нибудь ел
тосты безо всего? Воистину ужасно.Алекс прикусывает губу.—	К чему ты клонишь, малыш?—	Мы немного поболтали. Судя по всему, он не знал
о твоем... визите... прошлой ночью. К счастью. Но он рас¬
суждал о Марте, об их земельных владениях, о возможных на¬
следниках, над которыми им уже стоит начать трудиться, хотя
Филипп ненавидит детей, и внезапно все это стало таким...
словно все, что ты сказал прошлой ночью, вернулось ко мне.
Я подумал: «Господи, неужели это все, что меня ждет?» Про-
стое следование плану. Не то чтобы Филипп был несчастлив —
у него все в порядке. В полном порядке. Вся его жизнь — один
красный, Sem(x u короле&ский синий	323СПЛОШНОЙ порядок. — Генри тянет нитку из одеяла, а затем
поднимает взгляд на Алекса и смотрит ему прямо в глаза. —
Но мне этого мало.Сердце Алекса отчаянно бьется.—	Неужели?Генри протягивает руку и проводит большим пальцем по
скуле Алекса.—	Я не умею... говорить такие вещи так же хорошо, как ты,
но... Я всегда думал... с тех пор, как я узнал это о себе, и даже
раньше, когда я просто чувствовал, что я другой,., и после
всего, что произошло за последнюю пару лет, и все безумие,
что творилось в моей голове... я всегда воспринимал себя,
как какую-то проблему, которой следует оставаться скрытой
от посторонних глаз. Я никогда полностью не доверял себе
и своим желаниям. До встречи с тобой я просто позволял
всему этому происходить в моей жизни. Честно говоря, я ни¬
когда не думал, что заслуживаю право выбора. — Его рука дви¬
жется, касаясь пальцами завитков волос за ухом Алекса. — Но
ты относился ко мне так, словно у меня это право есть.В горле Алекса застревает болезненный ком, но он с силой
сглатывает его. Протянув руку, он ставит свою кружку рядом
с кружкой Генри на тумбочке.—	Ты действительно заслуживаешь право выбора, — го¬
ворит он.—	Кажется, я и правда начинаю в это верить, — отзыва¬
ется Генри. — И я не знаю, сколько времени это заняло бы,
если бы ты не верил в меня.—	С тобой все в порядке, — говорит ему Алекс. — Ну,
помимо того, что иногда ты ведешь себя, как гребаный тупой
придурок.
324	Кгйси МзккуистоиГенри вновь смеется. В уголках его влажных глаз появля¬
ются морщинки, и Алекс ощущает, как что-то внутри него
готово вот-вот выскочить из груди, взлететь к этим разри¬
сованным потолкам, и, устремившись к сверкающему на ка¬
минной полке перстню, наполнить собой всю комнату.—	Прости за это, — говорит Генри. — Я... не был готов ус¬
лышать твое признание. Той ночью у озера... тогда был первый
раз, когда я позволил себе подумать, что ты действительно мо¬
жешь сказать мне такие слова. Я запаниковал, и это было глупо
и несправедливо, и этого больше не повторится.—	Лучше бы уж не повторялось, — отвечает ему Алекс. —
Так ты хочешь сказать... ты в деле?—	Я хочу сказать, — начинает Генри, нервно дернув бро¬
вями, но все же продолжив, — что я в ужасе, и вся моя жизнь —
абсолютное безумие, но попытка отказаться от тебя, которую
я совершал всю эту неделю, едва не убила меня. А когда я про¬
снулся этим утром и взглянул на тебя... я понял, что впредь
эти попытки для меня бессильны. Не знаю, будет ли мне когда-
либо дозволено рассказать об этом всему миру, но я... Я хочу
сделать это. Однажды. Если останется после меня хоть что-то
на этой проклятой земле, я хочу, чтобы это была правда. Так
что я могу предложить тебе всего себя, в любом смысле этого
слова, и могу предложить тебе шанс на эту жизнь. И, если ты
согласен подождать, я хочу, чтобы ты помог мне попробовать.Алекс смотрит на Генри, пытаясь постичь всю его сущ¬
ность — наследие вековых королевских кровей, сидящее
перед ним под старинной люстрой Кенсингтонского дворца.
Потянувшись рукой, он дотрагивается до его лица, затем
окидывает взглядом свои пальцы и думает о том, что этой же
рукой он держал Библию на инаугурации своей матери.
красный, ^елый и королевский синий	325Это поражает его полностью, значение всего происходя-
щего. То, как никто из них уже никогда не сможет повернуть
время вспять.—	Хорошо, — говорит он. — Я за то, чтобы творить
историю.Генри закатывает глаза и прижимается ко рту Алекса улы¬
бающимися губами. Вместе они заваливаются обратно на по¬
душки: Генри прямо в спортивных штанах и с мокрыми после
пробежки волосами и Алекс, нагишом и запутавшийся в ро¬
скошном постельном белье.Когда Алекс был ребенком, еще до того, как всем стало
известно его имя, он мечтал о сказочной любви, той, что од¬
нажды ворвется в его жизнь верхом на спине дракона. Став
постарше, он понял, что любовь — это странная штука, ко¬
торая может рухнуть, как бы сильно ты за нее ни цеплялся, но
это тот выбор, который ты делаешь, невзирая ни на что. И все
же он никогда не думал, что может статься так, что он был прав
и тогда, и гораздо позже.Руки Генри на нем двигаются неторопливо и мягко. Они
целуются так несколько часов, нежась в роскошной постели
и делая перерывы только на остывший кофе, чай и булочки
с черносмородиновым джемом, которые Генри заказал к себе
в комнату. Они валяются все утро, смотря на ноутбуке Генри
ток-шоу «Мэл и Сью» и слушая, как дождь постепенно пере¬
ходит в морось.В какой-то момент Алекс тянется за джинсами, которые
лежат в ногах кровати, и, расстегнув их, достает телефон. Три
пропущенных от Захры, одно зловещее голосовое сообщение
от матери и сорок семь непрочитанных сообщений в груп¬
повом чате с Джун и Норой.
326	Кгйси МзккуисшоиАЛЕКС, ЗИ ТОЛЬКО ЧТО СКАЗАЛА МНЕ, ЧТО ТЫ
В ЛОНДОНЕ??????Боже мой, АлексКлянусь богом, если ты сделаешь какую-то глупость
и попадешься, я убью тебя своими рукамиНо ты все-таки пошел за ним!!!Это ТАКв стиле Джейн Остин
Я дам тебе по морде
когда вернешься
Поверить не могу
что ты не сказал мне ничего
Как все прошло???Ты сейчас
с Генри?????Я ТЕБЕ ВРЕЖУВыясняется, что сорок шесть из сорока семи сообщений от
Джун, а в последнем сообщении Нора спрашивает, не знает
ли кто-то из них, где она оставила свои белые кеды от Чака
Тейлора. Алекс пишет в ответ: твои КЕДЫ под моей кро¬
ватью. ГЕНРИ ПЕРЕДАЕТ ПРИВЕТСообщение едва успевают доставить, когда мобильник
взрывается телефонным звонком от Джун, которая тут же тре¬
бует перевести себя на громкую связь и все объяснить. После
красный, 6тл(у и короле&ский синий	327звонка сестры, вместо того чтобы самому напороться на гнев
Захры, Алекс убеждает Генри набрать Шаана.—	Как считаешь, мог бы ты, э-э-э... позвонить мисс Бэнк¬
стон и сообщить ей, что Алекс со мной, в целости и сохран¬
ности?—	Да, сэр, — отвечает Шаан. — Мне заказать машину для
его отъезда?—	Эм, — мычит Генри, затем смотрит на Алекса и произ¬
носит одними губами: — Останешься?Алекс кивает.—	Назавтра?Следует долгая пауза, прежде чем Шаан отвечает: «Я ей
сообщу» таким голосом, словно предпочел бы сделать что
угодно на свете, кроме этого.Рассмеявшись, когда Генри вешает трубку, Алекс возвра¬
щается к своему телефону. Его ждет голосовое сообщение от
матери. Увидев, как его палец завис над кнопкой воспроизве¬
дения, Генри толкает Алекса в ребра.—	Полагаю, когда-нибудь нам все же придется стол¬
кнуться с последствиями, — говорит он.Алекс вздыхает.—	Думаю, я не рассказывал тебе об этом, но она... эм. Чтож,	когда мать уволила меня, она сказала мне, что, если я не
уверен по поводу тебя на тысячу процентов, мне следует со
всем покончить.Генри утыкается носом в ухо Алекса.—	Целых тысячу процентов?—	Ага, не бери в голову.Генри вновь тычет его локтем, и Алекс смеется. Схватив его
за голову и настойчиво поцеловав в щеку, он прижимает Генри
лицом к подушке. После того как он отпускает его, Генри под¬
328	Кгаси Мзккуистоинимается, его лицо порозовело, а сам он выглядит растре¬
панным и, определенно, довольным.—	Вообще-то я думал об этом, — говорит Генри. — О том,
что отношения со мной могут разрушить твою карьеру. Член
конгресса к тридцати годам, так, кажется?—	Ой, да брось. Посмотри на это лицо. Люди обожают
его. С остальным я как-нибудь разберусь.Генри скептично смотрит на него, и Алекс вновь глубоко
вздыхает.—	Слушай, я не знаю. Я даже не знаю точно, как работает
закон, когда ты в отношениях с принцем другой страны. Так
что сам понимаешь. Есть еще вещи, с которыми придется раз¬
бираться. Но в конгресс избирались люди гораздо хуже и с го¬
раздо большими проблемами, чем у меня.Генри смотрит на него таким пронзительным взглядом, от
которого Алекс порой чувствовует себя букашкой, которую
прикололи на месте канцелярской кнопкой.—	Ты действительно не боишься того, что может про¬
изойти?—	Нет. То есть, конечно, боюсь, — отвечает Алекс. — Все
это останется в тайне до окончания выборов. И я знаю, что
начнется бардак. Но если мы сможем сыграть на опережение,
дождемся подходящего момента и сделаем все на своих усло¬
виях, думаю, все будет хорошо.—	Давно ты об этом думаешь?—	Осознанно? Со съезда демократов. Подсознательно,
но пытаясь все отрицать? Чертовски долго. По меньшей мере
с того момента, как ты меня поцеловал.Лежа на подушке, Генри смотрит на него.—	Это... просто невероятно.—	Аты?
красный, ^елый и короле&ский синий	329—	А что л? — спрашивает Генри. — Господи, Алекс. Все
это проклятое время.—	Все время?—	С Олимпийских игр.—	С Олимпийских игр}\ — Алекс выдергивает из-под
Генри подушку. — Но это же, это же...—	Да, Алекс, день нашего знакомства. Ничто не усколь¬
зает от твоего внимания, не так ли? — спрашивает Генри,
потянувшись, чтобы вернуть подушку обратно. — «А ты»,
спрашивает он, словно сам не знает...—	Закрой рот, — требует Алекс, ухмыляясь, словно
идиот. Перестав бороться с Генри за подушку, он садится на
него сверху и прижимает к кровати, покрывая поцелуями. Он
натягивает на них одеяло, и они оба исчезают в этой суматохе
из смеха, целующихся губ и сплетенных рук, пока Генри не пе¬
рекатывается на его телефон, нажимая задницей кнопку вос¬
произведения голосовых сообщений.—	Диас, ты сумасшедший безнадежный романтичный
мелкий засранец, — раздается голос президента США, при¬
глушенный матрасом. — Аучше бы это было навсегда. Береги
себя.%.изнуть из дворца мимо охраны в два часа ночи, к удив¬
лению Алекса, является идеей Генри. Он достает для них
обоих кепки и толстовки — универсальную форму одежды
для тех, кого узнают во всем мире, и, пока Би шумно покидает
дворец с противоположной стороны, они припускают через
сады. Теперь они стоят на мокром пустынном тротуаре Юж¬
ного Кенсингтона, окруженные высокими зданиями из крас¬
ного кирпича, рядом со знаком...
330	Кгйси Мзккуистои—	Погоди-ка. Вы что, издеваетесь надо мной? — спра¬
шивает Алекс. — Улица Принца^консорта'^, Господи, сфоткай
меня с этим знаком.—	Я еще не готов! — бросает Генри через плечо. Он тянет
Алекса за руку, чтобы тот продолжил бежать. — Пошевели¬
вайся, балбес.Они пересекают улицу и ныряют в нишу между двумя ко¬
лоннами, пока Генри выуживает из кармана толстовки связку
с целым десятком ключей.—	Забавное преимущество того, что ты принц, — люди
дают тебе ключи от всего чего угодно. Стоит только вежливо
попросить.Алекс таращится на то, как Генри ощупывает край, каза¬
лось бы, обычной стены.—	Все это время я считал себя Феррисом Бьюллером
в наших отношениях.—	То есть, значит, я — Слоун? — спрашивает Генри, на¬
жимая на участок в стене и вытаскивая Алекса сквозь щель на
широкую темную площадь.Земля под ногами покатая, а звуки их шагов отзываются
эхом на белой плитке. Твердая кирпичная башня в виктори¬
анском стиле вырастает перед ними в ночи из здания, окру¬
жающего внутренний двор, и Алекс думает: «Ух ты». Музей
Виктории и Альберта. У Генри от него ключ.В дверях их поджидает толстый старый охранник.—	Не знаю, как тебя благодарить, Гэвин, — говорит Генри,
и Алекс замечает пухлую пачку купюр, которую Генри вклады¬
вает в руку мужчины во время рукопожатия.—	Сегодня Ренессанс Сити? — спрашивает Гэвин.—	Если ты будешь так добр, — отвечает Генри.
красный, St\m u короле&ский синий	331И вот они вновь куда-то идут, пробираясь сквозь залы
с образцами китайского искусства и работами французских
скульпторов. Генри плавно и безошибочно перемещается из
зала в зал мимо черной каменной скульптуры сидящего Будды
и обнаженного бронзового Иоанна Крестителя.—	И часто ты так делаешь?Генри смеется.—	Это... что-то вроде моего маленького секрета. Когда
я был ребенком, мама и папа приводили нас сюда рано утром,
еще до открытия. Я полагаю, они хотели, чтобы мы имели
представление об искусстве, но в контексте истории. — Он
замедляет шаг и указывает на массивную фигуру деревянного
тигра, терзающего человека в форме европейского солдата.
Знак рядом гласит: «Тигр Типу». — Мама приводила нас
посмотреть на него и шептала мне: «Видишь, как тигр пожи¬
рает его? Все потому что мой прапрапрапрадедушка спер это
из Индии. Думаю, нам следует вернуть его обратно, но твоя
бабушка против ».Алекс наблюдает за Генри в четверть профиля, видя тень
боли, скользящей по его лицу, но Генри быстро стряхивает ее
с себя и вновь берет Алекса за руку. Они опять бросаются бе¬
жать.—	Теперь мне нравится приходить сюда ночью, — говорит
Генри. — Несколько начальников охраны знают меня. Иногда
мне кажется, что я продолжаю приходить сюда, потому что,
независимо от того, сколько мест я посетил, скольких людей
встретил или сколько книг прочитал, это место — доказатель¬
ство того, что я никогда не смогу узнать все на свете. Это как
смотреть на Вестминстер: ты можешь любоваться мельчайшей
резной деталью или кусочком витражного стекла и понимать,
что за всем этим стоит богатейшая история, — что все, что ты
332	Кгйси МзккуисшоиВИДИШЬ, оказалось на своем месте по какой-то своей причине.
Все имеет свой смысл, свое предназначение. Здесь есть такие
произведения искусства... Уэрская кровать, которую упоми¬
нали в «Двенадцатой ночи»у «Эпикене» и «Дон Жуане» у —
она находится здесь. Все это — история, незаконченная
история. Разве это не потрясающе? А архивы, господи, я мог
бы часами сидеть в этих архивах, они... ммм.Он не успевает договорить, потому что Алекс тормозит
посреди коридора и притягивает его к себе, чтобы поцеловать.—	Ого, — говорит Генри, когда они отрываются друг от
друга. — Это еще за что?—	Я просто... — Алекс пожимает плечами, — я правда
люблю тебя.Коридор выводит их в атриум, похожий на пещеру, от ко¬
торого во все стороны расходятся смежные залы. Часть верх¬
него освещения выключена, и высоко в ротонде Алекс видит
огромных размеров люстру, завитки и стеклянные пузырьки
которой сияют голубым, зеленым и желтым. Прямо за ней, на
возвышении, располагается широкая, пышная и причудливая
железная алтарная преграда.—	Вот оно, — говорит Генри, утягивая Алекса влево —
туда, где из огромной арки льется свет. — Я заранее позвонил
Гэвину, чтобы он оставил свет включенным. Это мой лю¬
бимый зал.Алекс лично помогал с выставками в Смитсоновском
институте и спал в комнате, которую когда-то занимал тесть
Ушсса С. Гранта, но, когда Генри тянет его в проход между
мраморными колоннами, у него перехватывает дыхание.В полумраке комната кажется живой. Сводчатая крыша
словно взмывает в чернильное лондонское небо, а зал под ней,
с его возвышающимися колоннами, алтарями и арками, похож
Красный, белш и короле&ский синий	333на городскую площадь где-нибудь во Флоренции. Глубокие
чаши фонтанов вделаны в пол между статуями на тяжелых пье¬
десталах, а за черными дверьми лежат эффигии, на табличках
рядом с которыми вырезаны слова о воскрешении. Перед
всей задней стеной возвышается колоссальных размеров го¬
тическая алтарная преграда, вырезанная из мрамора и укра¬
шенная вычурными статуями святых, всех в черном и золоте,
величественных и внушающих благоговение.Когда Генри снова заговаривает, голос его звучит мягко,
словно он боится разрушить чары этого места.—	Оказаться здесь ночью — все равно что прогуляться по
настоящей пьяцце, — говорит он. — Вот только вокруг тебя
ни души, и никто не будет пытаться прикоснуться к тебе, гла¬
зеть или тайком фотографировать. Здесь ты можешь просто
быть,Алекс оглядывается на Генри и видит его выражение
лица — осторожное, выжидающее. Он осознает, что Генри ис¬
пытывает то же, что и Алекс в доме у озера, в самом святом для
него месте.Он сжимает руку Генри и просит:—	Расскажи мне все.Так тот и делает, подводя Алекса по очереди к каждой
скульптуре. Статуя греческого бога западного ветра Зефира,
с короной на голове и одной ногой на облаке, в натуральную
величину — работа франко-фламандского скульптора Пьетро
Франкавиллы. Нарцисс работы Валерио Чиоли, опустив¬
шийся на колени и околдованный собственным отражением
в воде, когда-то считавшийся потерянным Купидоном Мике¬
ланджело.—	Видишь здесь, где им пришлось подлатать его костяшки
штукатуркой?
334	Кгйси МзккуистоиПлутон уносит Прозерпину в загробный мир. Ясон со
своим золотым руном.Они возвращаются к первой статуе. Самсон, убивающий
филистимлянина. Именно от вида этой скульптуры у Алекса
перехватывает дыхание. Он никогда не видел ничего подоб¬
ного: гладкие мускулы, изгибы тела, дыхание и жизнь, которой
кровоточит эта статуя, вырезанная Джамболонье из мрамора.
Алекс может поклясться, что если бы дотронулся до статуи, то
ощутил бы тепло.—	Знаешь, есть в этом что-то ироничное,—замечает Генри,
пристально глядя на него. — Я, проклятый гей-наследник пре¬
стола, стою здесь, в музее Виктории, и размышляю о том, как
она относилась к содомии. — Он ухмыляется. — Вообще-то...
помнишь, я рассказывал тебе о короле-гее, Якове I?—	Это тот, у которого был тупой парень-качок?—	Да, именно он. Что ж, его любимчиком из всех фаво¬
ритов был некто по имени Джордж Вильерс. Народ называл
его «самым прекрасным мужчиной во всей Англии». Яков
был от него без ума. Все знали об этом. Французский поэт де
Вио даже написал об этом поэму. — Генри прочищает горло
и принимается декламировать стихотворение: — Кто-то тра¬
хает господина Ае Грана, кто-то — графа де Тоннера, но всем
прекрасно известно, что король Англии трахает герцога Бэ-
кингема. — Алекс, должно быть, слишком удивленно смотрит
на него, поэтому Генри добавляет: — На французском оно
звучит в рифму. В любом случае. Ты знал, что причиной, по
которой вообще существует Библия короля Якова, было то,
что английская церковь была настолько недовольна тем, что
Яков выставлял напоказ свои отношения с Вильерсом, что ему
пришлось сделать целый перевод Библии, чтобы ей угодить?—	Да ты шутишь.
К|93сиый, ^елый и королевский синий	335—	Он предстал перед тайным советом и заявил:
«У Христа был Иоанн, а у меня есть Джордж».—	Господи.—	Да уж. — Генри все еще глядит на статую, а Алекс
не может перестать смотреть на него и хитрую улыбку на
его лице, пока тот погружен в свои мысли. — А сын Якова,
Карл I — та самая причина, по которой у нас есть этот пре¬
красный Самсон. Это единственная работа Джамболонье, ко¬
торая покинула пределы Флоренции. Самсон был подарком
Карлу от короля Испании. А Карл отдал его, этот огромный
и совершенно бесценный шедевр скульптуры, Вильерсу.
И вот, спустя несколько столетий, он здесь. Один из самых
прекрасных образцов искусства, которым мы владеем. И нам
даже не пришлось его красть. Всего-то и нужен был Вильерс,
который троллил геев-монархов. Что касается меня, если бы
в Британии велся перечень национальных гейских достопри¬
мечательностей, то Самсон точно оказался бы в их числе.Генри сияет, как гордый отец, словно Самсон принадлежит
ему лично, а Алекса захлестывает волна гордости.Он вытаскивает из кармана телефон и делает фото: Генри,
весь такой домашний, помятый и улыбающийся, стоит возле
одного из самых исключительных произведений искусства
всех времен и народов.—	Что ты делаешь?—	Фотографирую национальную гейскую достопримеча¬
тельность, — отвечает Алекс. — Ну и статую заодно.Генри снисходительно смеется, а Алекс, преодолев рассто¬
яние между ними, стаскивает с него кепку и поднимается на
цыпочки, чтобы чмокнуть в лоб.
336	Кгйси Мзккуистои—	Забавно, — произносит Генри. — Я всегда считал это
самым непростительным в себе, но ты ведешь себя так, будто
это одно из лучших моих качеств.—	О да, — отвечает Алекс. — В списке главных причин,
по которым я люблю тебя, сначала идет интеллект, затем член,
а уже за ним — твой неизбежный статус революционного гей-
кумира.—	Ты в буквальном смысле самый страшный кошмар ко¬
ролевы Виктории.—	Именно поэтому ты любишь меня,—	Господи, а ведь ты прав. Все это время я просто искал
парня, который заставил бы моих гомофобных предков
в гробу перевернуться.—	Да, и не станем забывать, что они были еще и раси¬
стами.—	Определенно не станем,— с серьезным выражением
лица кивает Генри. — В следующий раз мы посетим экспо¬
зицию Георга III и посмотрим, вспыхнет ли там все синим
пламенем.Пройдя сквозь мраморную алтарную преграду в задней
части зала, они оказываются в другом помещении, более
укромном и заполненном церковными реликвиями. За ви¬
тражными стеклами и статуями святых, в самом конце ком¬
наты, возвышается целая часовня с алтарем, которую пере¬
несли сюда из церкви. Табличка поясняет, что изначально
часовня располагалась в апсиде католической церкви Санта-
Клары во Флоренции еще в пятнадцатом веке. Установленная
глубоко в алькове, настоящая часовня со статуями святой
Клары и святого Франциска Ассизского поражает вообра¬
жение.
Крзсиый, ^елый и короле&ский сиииа	337—	Когда я был помладше, — начинает Генри, — мне в го¬
лову пришла очень интересная идея привести сюда кого-то,
кого я полюблю. Мы стояли бы здесь, в этой часовне, которую
этот кто-то обожал бы так же, как и я, и медленно танцевали
бы прямо перед ликом Пресвятой Богородицы. Просто... ду¬
рацкая подростковая фантазия.Генри колеблется, прежде чем вытащить телефон из кар¬
мана. Нажав пару кнопок, он протягивает руку Алексу, а из
крошечного динамика тихо играет Your Song.Алекс выдыхает смешок.—	А ты не хочешь спросить, умею ли я танцевать вальс?—	Никакого вальса, — отвечает Генри. — Он мне никогда
не нравился.Алекс берет его за руку, и Генри, словно взволнованный по¬
слушник, поворачивается лицом к часовне. Его щеки кажутся
впалыми в тусклом свете зала, и он притягивает Алекса к себе.Целуя Генри, Алекс прокручивает в своей голове старую
полузабытую притчу из катехизиса, наполовину на испанском:
«Ешь, сын мой, мед, потому что он приятен, из сот, который
сладок для гортани твоей». Он гадает, что подумала бы о них
Святая Клара: потерянный Давид и Ионафан, кружащиеся
в танце перед ее часовней.Алекс подносит руку Генри к губам и целует костяшки
пальцев, кожу над голубой веной на его запястье, там, где
бьется пульс и течет древняя кровь, дух которой вечно хра¬
нился в этих стенах, и думает: «Во имя Отца, и Сына, и Свя¬
того Духа, аминь».Генри нанимает частный самолет, чтобы отправить его
домой, а Алекс с ужасом представляет, что будет ждать его в ту
же минуту, как он окажется в Штатах. Он старается не думать
338	Keucu Мзккуистоиоб ЭТОМ. Уже стоя на взлетной полосе, когда ветер развевает
его волосы, Генри что-то выуживает из кармана куртки.—	Слушай, — говорит он, вытаскивая сжатый кулак. Он
берет руку Алекса и, развернув ладонь, вкладывает в нее что-то
маленькое и тяжелое. — Я хочу, чтобы ты знал, — я уверен. На
тысячу процентов.Он убирает свою руку, и на мозолистой ладони Алекса
остается его перстень с печаткой.—	Что? — Глаза Алекса вспыхивают. Он смотрит на Генри
и видит его мягкую улыбку.—	Я не могу...—	Оставь, — говорит Генри. — Мне надоело его носить.
Несмотря на то, что взлетная полоса является частной,они не могут рисковать. Алекс заключает Генри в объятья
и яростно шепчет:—	Я безумно тебя люблю.После того как самолет набирает высоту, Алекс снимает
цепочку с шеи и вешает на нее перстень рядом с ключом от
своего прежнего дома. Услышав тихий звон, Алекс убирает це¬
почку под рубашку. Два дома теперь находятся рядом.
■Домашняя ерундаОт: Aagcd@eclare45.com
9/2/20 5:12 РМ
Кому: Генри
Г,я уже три часа как дома. Уже скучаю. Хрень какая-то.Эй, я говорил тебе, что ты очень храбр в последнее время?
Я до сих пор помню, что ты сказал той маленькой девочке
в госпитале о Люке Скайуокере: «Он — живое доказатель¬
ство того, что то, откуда ты, или то, кем является твоя семья,
не имеет значения». Дорогой, ты — живое тому доказатель¬
ство. (Кстати, в наших отношениях я — точно Хан Соло,
а ты — принцесса Лея. Даже не пытайся с этим спорить. Ты
окажешься неправ.)Я опять думал насчет Техаса, чем, судя по всему, я часто за¬
нимаюсь, когда переживаю по поводу выборов. Есть еще так
много всего, что мне нужно тебе показать. Да взять тот же
Остин! Я хочу отвести тебя в ресторанчик Franklin Barbecue.
В очереди в него придется простоять несколько часов, но это
неотъемлемая часть приключений. Я правда хочу увидеть, как
340	Keucu Мзккуистоичлен королевской семьи торчит в очереди, чтобы съесть кусок
говядины.Ты больше не думал о том, что сказал перед моим отъ¬
ездом? О том, чтобы признаться своей семье? Конечно же,
ты не обязан этого делать. Просто ты, казалось, так надеялся,
когда говорил об этом.Я буду здесь, запертый на домашний арест в Белом доме
(мама хотя бы не убила меня за поездку в Лондон), болеть за
тебя.Люблю тебя.целую-обнимаюАP.S. От Виты Сэквилл-Уэст к Вирджинии Вульф, 1927:«Что касается меня, все вполне очевидно: я скучаю по тебе
даже больше, чем могла бы себе представить; и я была готова
скучать по тебе еще сильнее».Re: Домашняя ерундаОт: Генри <hwales@kensingtonemail.com>9/3/20 2:49 ЛМКому: ЛлексуАлекс,нет, это реально хрень какая-то. Но это все, что я могу сде¬
лать, чтобы не упаковать вещи прямо сейчас и не исчезнуть
навсегда. Возможно, я мог бы жить в твоей комнате, как за¬
творник. Ты бы заказывал для меня еду, а я прятался в темном
углу, когда ты открывал бы кому-нибудь дверь. Все это ужасно
смахивало бы на сюжет из «Джен Эйр».The Mail стали бы писать безумные спекуляции на тему
того, куда я исчез, например покончил с собой или смылся на
красный, Sm>\(x u короле&ский синий	341Сейнт-Килда, но только ты и я знали бы, что я целыми днями
валяюсь в твоей постели, читаю книжки, закидываю в себя
профитроли и до бесконечности занимаюсь с тобой любовью,
пока мы оба не испустим дух в луже из шоколадного сиропа.
Именно так я хотел бы умереть.Но, боюсь, я застрял здесь. Бабушка постоянно спраши¬
вает маму, когда я собираюсь поступать на военную службу
и знаю ли я о том, что Филипп отслужил уже целый год, когда
был в моем возрасте. Мне действительно нужно решить, как
действовать, потому что у меня заканчивается тот период, ко¬
торый можно было считать за год передышки. Прошу, вспо¬
минай меня в своих... как там говорят американские поли¬
тики? Мыслях и молитвах?Идея с Остином звучит потрясающе. Может, через не¬
сколько месяцев, когда все немного уляжется? Я мог бы взять
длинный отпуск. Мы можем съездить в дом твоей матери?
Посмотреть твою комнату? У тебя еще остались те трофеи по
лакроссу? Скажи, что на стенах твоей комнаты все еще висят
плакаты. Дай угадаю: Хан Соло, Барак Обама и... Рут Бейдер
Гинзбург.(Я соглашусь с тобой, что ты Хан, а я — Лея, потому что ты,
без сомнения, неряшливый болван, который ведет нас через
пояс астероидов. Так уж вышло, что мне нравятся хорошие
мужики.)’Я думал о том, чтобы признаться своей семье, отчасти поэ¬
тому я все еще здесь. Би предложила быть рядом, когда я скажу
обо всем Филиппу, если я захочу этого. Думаю, так и будет.
Еще раз, в мыслях и молитвах.Ужасно люблю тебя и хочу, чтобы ты поскорее вернулся.
Мне нужно, чтобы ты помог мне с выбором новой кровати
342	Keucu МзккуистоиДЛЯ моей комнаты. Я решил избавиться от этого позолочен¬
ного чудовища.Твой,ГенриP.S. От Маргариты Рэдклифф Холл к Евгении Сулиной,
1934:«Дорогая, мне интересно, понимаешь ли ты, как сильно
я рассчитываю на твой приезд в Англию, как много это значит
для меня,,, это значит для меня весь мир, и воистину мое тело
будет для тебя всем и полностью твоим, как и твое — будет
всем и полностью моим, любимая,,, И ничто не будет иметь
значения, кроме нас двоих, когда мы, двое жаждущих любви, на^
конец, воссоединимся».Re: Домашняя ерундаОт: Aagcd@eclare45.com
9/3/20 6:20 AMКому: Генри
Г,черт. Ты действительно собираешься записаться на во¬
енную службу? Я еще не проводил никаких исследований на
эту тему. Попрошу Захру, чтобы кто-нибудь из наших людей
собрал для меня папку. Что это вообще означает? Что ты часто
будешь в разъездах? Это может быть опасно??? Или это типа
просто носить униформу и сидеть за столом? Как так вышло,
что мы это не обсуждали, когда я был в Лондоне?????Прости. Я запаниковал. Я почему-то забыл, что все это
всегда маячило где-то на горизонте. Я буду рядом, что бы ты
ни решил. Просто... дай мне знать, нужно ли мне начать тре¬
красный, SeAbid u короле&ский синий	343нироваться задумчиво смотреть в окно в ожидании, когда мой
любимый вернется с войны.Иногда меня сводит с ума то, что ты так мало решаешь
в своей жизни. Когда я представляю тебя счастливым, то
вижу тебя в твоей собственной квартире где-то за преде¬
лами дворца, с письменным столом, за которым ты пишешь
сборники гейских историй. И я тоже там, пользуюсь твоим
шампунем, заставляю тебя ходить со мной в магазин за про¬
дуктами и просыпаюсь каждое утро вместе с тобой в одном
чертовом часовом поясе.Когда выборы закончатся, мы разберемся, что делать
дальше. Хотел бы я быть рядом, но я знаю, что ты должен сде¬
лать то, что задумал. Просто знай, я верю в тебя.Re: рассказать обо всем Филиппу звучит как отличный
план. Если все пойдет наперекосяк, просто делай то же, что
и я, и веди себя как полный осел до тех пор, пока большинство
членов твоей семьи не поймет все самостоятельно.Люблю тебя. Передавай Би привет.P.S. от Элеонор Рузвельт к Лорене Хикок, 1933:«Очень скучаю по тебе, дорогая. Самое приятное время
дня — это когда я пишу тебе, У тебя сейчас более бурные вре¬
мена, чему меня, но, думаю, я скучаю по тебе так же сильно,,.
Прошу, оставь большую часть своей души здесь, в Вашингтоне,
пока я здесь, потому что большая часть моей души — с тобой!»Re: Домашняя ерундаОт: Генри <hwales@kensingtonemail.com>Э1Ш^7:Ы РМ
Кому: Л
344	Кгйси МзккуистоиАлекс,случалось ли с тобой когда-нибудь, чтобы что-то пошло на¬
столько ужасно, кошмарно и невероятно плохо, что тебе хоте¬
лось оказаться заряженным в пушку, чтобы тобой выстрелили
в безжалостную черную космическую бездну?Мне иногда интересно, в чем смысл моей жизни. Лучше бы
я собрал все свои вещи, как и говорил. Я мог бы лежать в твоей
постели, чахнуть там, пока не умру — растолстевший, сексу¬
ально поверженный, ушедший из жизни в расцвете юности.
Здесь покоится принц Генри Уэльский. Он умер так же, как
жил: избегая планов и отсасывая член.Я признался Филиппу. Не о тебе, а именно обо мне.Говоря конкретнее, мы с Шааном и Филиппом обсуждали
призыв на военную службу, и я сказал брату, что предпочел бы
не следовать традиционному пути и что едва ли от меня будет
какой-то толк в армии. Он спросил меня, почему я так упорно
пренебрегаю традициями мужчин в этой семье, и, кажется,
я натурально (ха) перевел разговор на другую тему, потому
что открыл свой проклятый рот и сказал: «Потому что я не
похож на остальных мужчин в этой семье, начиная с того, что
я гей до мозга костей, Филипп».Как только Шаану удалось привести его в сознание, Фи¬
липп сказал мне несколько слов, среди которых были фразы:
«запутался или ошибаешься», «гарантия продолжения
рода» и «уважение к наследию». Честно говоря, я почти
ничего не помню. В сущности, я понял, что он не был особо
удивлен тому, что я — вовсе не натурал, которым должен быть,
но очень поразился тому, что я не собирался больше играть
роль натурала, которым должен бы быть.Так что да, я знаю, что мы обсуждали это и надеялись,
что признание моей семье станет отличным первым шагом.
красный, Sem\x u королевский синий	345Не могу сказать, что случившееся придало мне смелости. Не
знаю. Честно говоря, я сожрал уже кучу печенья.Иногда я представляю себе, как переезжаю в Нью-Йорк,
чтобы управлять там молодежным приютом Пеза. Просто
уезжаю. И не возвращаюсь. Может быть, сжигаю что-то по
пути. Было бы славно.Кстати, идея: знаешь, я вдруг понял, что никогда не го¬
ворил тебе того, что подумал в день нашей первой встречи.Видишь, воспоминания для меня — это огромные слож¬
ности. Очень часто они причиняют мне боль. Любопытный
факт о печали — она поглощает всю твою жизнь, все эти
годы, которые сделали тебя таким, какой ты есть, и застав¬
ляет тебя испытывать дикую боль от воспоминаний о тех
временах, потому что всего этого больше нет, внезапно все
это стало недостижимым. И тебе приходится учиться жить
заново.Начал воспринимать себя, свою жизнь и все свои вос¬
поминания как темные, пыльные комнаты Букингемского
дворца. Я вспомнил ту ночь, когда забрал Би из клиники
и умолял ее отнестись к этому серьезно, и оставил эти воспо¬
минания в комнате с розовыми пионами на обоях и золотой
арфой в самом ее центре. Я вспомнил свой первый раз с уни¬
верситетским товарищем брата, когда мне было семнадцать,
нашел для этого воспоминания самую крошечную, самую
тесную кладовку для щеток, которую только можно пред¬
ставить, и запихнул его туда. Я вспомнил своего отца про¬
шлой ночью. То, каким дряблым стало его лицо, запах его
рук, лихорадку, ожидание, ожидание, а потом вновь ужасное
ожидание, за которым настал еще более ужасный момент,
когда ждать уже было нечего. И я отыскал самую большую
346	Кгйси Мзккуистоикомнату, бальный зал, с широко открытыми дверями и тем¬
ными, занавешенными окнами. Я закрыл те двери.Но первый раз, когда я увидел тебя. В Рио. Я оставил это
воспоминание в садах. Я оставил его в листьях серебристого
клена, повторил его вслух вазе Ватерлоо. Оно не вмещалось
ни в одну из комнат.Ты тогда болтал с Норой и Джун, счастливый, яркий
и такой живой — человек, живший жизнью, которой я не мог
жить. И такой красивый. Тогда твои волосы были длиннее. Ты
еще не был сыном президента, но ты не был напуган. Из кар¬
мана твоего пиджака торчал желтый цветок.Я подумал, что это самое удивительное, что я когда-либо
видел в своей жизни, и лучше мне держаться от тебя подальше.
Я решил, что, если бы кто-то вроде этого парня полюбил бы
меня, это разожгло бы во мне огонь.А потом я повел себя, как беспечный идиот, и все равно
влюбился в тебя. Когда ты звонил мне бессовестно позд¬
ними ночными часами, я уже любил тебя. Когда ты целовал
меня в отвратительных общественных туалетах, надувал губы
в гостиничных барах и делал меня счастливым так, как мне,
искалеченному и закрытому человеку, никогда и не снилось,
я любил тебя.А потом, по каким-то совершенно непонятньпи причинам,
у тебя хватило наглости ответить мне взаимностью. Можешь
ты в это поверить?Иногда мне самому не верится в это, даже до сих пор.Мне жаль, что с Филиппом все прошло не очень гладко.
Жаль, что не могу послать тебе надежду.Твой,Генри
K|9acHbiu, бельм u короле&ский сииий	347P.S. от Микеланджело к Томмазо Кавальери, 1533:«Я хорошо знаю, в этот час я мог бы так же легко забыть
твое имя, как и пищу, которой я живу. Нет, мне бьио бы легче
забыть пищу, которая питает только мое несчастное тело,
чем твое имя, которое питает и тело, и душу, наполняя то
одно, то другое такой сладостью, что я не чувствую ни уста¬
лости, ни страха смерти, пока память хранит тебя для меня.
Представь, если бы глаза мои тоже могли наслаждаться, что
бы стало со мной».Re: Домашняя ерундаот: А <agcd@eclare45.com>9/4/20 8:31 РМКому: Генри
Г,твою мать.Мне так жаль. Я не знаю, что еще сказать. Мне так жаль.
Джун и Нора шлют тебе поцелуи. Не такие страстные, как я,
правда.Прошу, не переживай за меня. Мы со всем разберемся.
Просто это может занять некоторое время. Я работал над
своим терпением и много чего перенял у тебя.Господи, что же мне написать, чтобы тебе стало легче?Вот: не могу решить, скучаю ли я по тебе больше или
меньше, читая твои письма. Иногда, когда читаю все то, что
ты пишешь мне, я чувствую себя причудливой скалой посреди
самого прекрасного чистого океана. Твоя любовь гораздо
больше самого тебя, больше всего, что существует в этом
мире. Поверить не могу, как мне повезло быть свидетелем
всего этого — быть тем, кому досталась твоя любовь, да еще
и так много. Это не просто везение, это судьба. Сам Бог сделал
348	К^йси Маккуистоименя тем человеком, к которому обращены твои слова. Пять
раз я повторю Аве Мария. Muchas gracias, Santa Maria.Я не могу тягаться с тобой в прозе, но что я могу, так это
составить для тебя список.НЕПОЛНЫЙ СПИСОК:ВЕЩИ, КОТОРЫЕ Я ЛЮБЛЮ
В ЕГО КОРОЛЕВСКОМ ВЫСОЧЕСТВЕ
ПРИНЦЕ ГЕНРИ УЭЛЬСКОМ1.	Звук твоего смеха, когда я вывожу тебя из себя.2.	То, как ты пахнешь, не побрызгавшись своим модным
одеколоном, — чистым постельным бельем и свежеско¬
шенной травой (что это за магия?).3.	То, как ты выпячиваешь подбородок, когда пытаешься
выглядеть круто.4.	Как выглядят твои руки, когда ты играешь на форте¬
пиано.5.	Все вещи, которые я понял о себе, — все это благодаря
тебе.6.	То, что ты считаешь «Возвращение Джедая» лучшей
частью «Звездных войн» (ты неправ), потому что глубоко
в душе ты огромный, сопливый и неловкий романтик, ко¬
торый просто хочет, чтобы все закончилось хорошо.7.	Твое умение цитировать Китса.8.	Твое умение цитировать монолог Бернадетты из «Прис¬
циллы, королевы пустыни»: «Не позволяй этому утащить
тебя вниз».9.	То, как сильно ты стараешься.10.	То, как сильно ты всегда старался.П. Как решительно ты настроен стараться и дальше.
красный, Szmsx u короле&ский синий	34912.	Когда ты обнимаешь меня, больше ничто в этом ду¬
рацком мире не имеет значения.13.	Проклятый выпуск Le Monde, который ты йривез
с собой в Лондон и хранил у себя на тумбочке (да, я видел его).14.	То, как ты выглядишь спросонья.15.	Пропорции твоих талии и плеч.16.	Твое огромное, великодушное, нелепое, но несокру¬
шимое сердце.17.	Твой такой же огромный член.18.	Твое лицо, когда ты прочитал предыдущий пункт.19.	То, как ты выглядишь спросонья (знаю, я уже говорил
это, но мне правда очень-очень это нравится).20.	Тот факт, что ты любил меня все это время.Я все еще думаю о последнем пункте с тех пор, как ты рас¬
сказал мне обо всем. Каким же я был идиотом. Иногда мне так
трудно выкинуть это из головы, но сейчас я вспоминаю то, что
сказал тебе той ночью в моей комнате, когда все это началось,
как я отмахнулся от тебя, когда ты предложил мне свободу
после того съезда, и как я пытался вести себя так, словно все
это ничего не значит.Прошу, оставайся таким же великолепным, сильным и не¬
вероятным человеком. Я очень-очень-очень сильно скучаю по
тебе и люблю тебя. Я позвоню тебе сразу же, как отправлю это
письмо, но я знаю, как ты любишь, чтобы такие вещи были
написаны.АP.S. от Рихарда Вагнера к Элизе Вилле, ге: Людвиг II, 1864.
(Помнишь, как ты играл мне Вагнера? Он подлец, но в этом
что-то есть.)
350	Кгйси Мзккуистои«Это правда, что у меня есть мой молодой король, который
искренне обожает меня. Вы даже не можете представить себе
наши отношения. Я вспоминаю один из снов моей юности.
Однажды мне приснилось, что Шекспир жив, что я действи-
тельно видел его и говорил с ним, Я никогда не забуду впечат¬
ления, которое произвел на меня этот сон. Тогда мне захоте¬
лось увидеть Бетховена, хотя он тоже уже был мертв. Нечто
подобное должно происходить и в мыслях этого приятного
человека, когда он находится рядом со мной. Он говорит, что
с трудом верит, что я действительно принадлежу ему. Никто
не может читать без удивления и восхищения письма, которые
он мне пишет».
IКогда Захра появляется с термосом с кофе и толстой
стопкой папок в руках, на ее пальце красуется кольцо с брил¬
лиантом. Они сидят в комнате Джун, запихивая в себя завтрак
перед отъездом Захры и Джун на митинг в Питтсбург. Джун
роняет свою вафлю на покрывало.—	О господи, Зи, что это? Ты что, помолвлена?Захра смотрит на кольцо и пожимает плечами.—	У меня был выходной.Джун изумленно окидывает ее взглядом.—	Когда ты расскажешь нам, с кем встречаешься? — спра¬
шивает Алекс. — И вообще, как^—	Нет-нет, ни за что, — отвечает она. — А ты даже не
смей заикаться о тайных связях во время этой кампании,
принцесса.—	Дело говоришь, — соглашается Алекс.Пока Джун смахивает с кровати остатки сиропа своими
пижамными штанами, Захра потихоньку соскакивает с темы:—	Сегодня утром нам предстоит еще многое сделать, так
что соберитесь, маленькие Клермонты.
352	Кгйси МзккуистоиОна достает планы для каждого из них, подшитые и рас¬
печатанные с двух сторон, и погружается в детальные объяс¬
нения. В четверг, по пути на кампанию по регистрации изби¬
рателей в Сидар-Рэпидс (на которую Алекс демонстративно
не был приглашен), на экране телефона Захры высвечивается
уведомление. Она берет смартфон и принимается небрежно
пролистывать пальцем по экрану.—	Итак, мне нужно, чтобы вы оба были одеты и готовы...
к... — Она рассеянно подносит экран ближе к глазам. — К...
ох? — На лице Захры появляется выражение ужаса. — О,
твою ж мать.—	Что?.. — начинает Алекс, но тут его собственный те¬
лефон жужжит у него на коленях. Взглянув на него, он видит
уведомление от CNN: «просочившиеся в сеть снимки
ПРИНЦА Генри из отеля во время проведения съезда
ДЕМОКРАТОВ».—	Вот дерьмо, — произносит Алекс.Склонившись над его плечом, Джун читает уведомление.Непонятно, как, «какому-то анонимному источнику» уда¬
лось получить снимки с камер наблюдения вестибюля отеля
«Бикман» в ночь после съезда.Там не было ничего... предосудительного, но кадры отчет¬
ливо показывают их двоих, плечом к плечу выходящих из бара
под прикрытием Кэша. Репортаж заканчивается снимками из
лифта, где Генри обнимает Алекса за талию, пока они оба бол¬
тают с Кэшем. На последнем снимке они втроем выходят из
лифта на последнем этаже.Захра смотрит на него снизу вверх взглядом, которым
можно убить на месте.—	Можешь мне объяснить, почему именно этот день из
нашей жизни все еще продолжает преследовать меня?
Kj^acHbiu, ^елый u короле&ский сииий	353—	Я не знаю, — жалко мямлит Алекс. — Поверить не
могу, что именно это... то есть мы поступали и более риско¬
ванно, но...—	Это как-то должно меня—	Просто я имею в виду — кто вообще сливает в сеть
чертовы записи из лифтов? Кто это вообще смотрит? Будто
я какая-то поп-звезда...Писк телефона Джун прерывает его, и она ругается, посмо¬
трев на экран.—	Господи, тот чертов репортер из Post только что на¬
писал мне с просьбой прокомментировать слухи о ваших от¬
ношениях с Генри и... и связано ли это как-то с тем, что ты по¬
кинул кампанию после съезда демократов. — Она поочередно
смотрит на Алекса и Захру диким взглядом. — Все очень
плохо, не так ли?—	Ничего хорошего, — отвечает Захра. Она утыкается
носом в телефон, что-то яростно печатая — весьма вероятно,
устраивая разнос пресс-группе. — Нам необходима гребаная
диверсия. Мы должны... отправить тебя на свидание или
что-то типа того.—	А что, если мы... — пытается встрять Джун.—	Или, черт подери, отправить его на свидание, — пред¬
лагает Захра. — Отправить на свидание вас обоих,—	Я могла бы... — вновь предпринимает попытку Джун.—	Кому же мне звонить, твою мать? Кто вообще захочет
в такой момент влезать в такое дерьмо и пойти хоть с кем-то из
вас на фальшивое свидание? — Захра трет ладонями глаза. —
Господи, нам нужно прикрытие.—	У меня есть идея! — почти кричит Джун. Когда они
оба смотрят на нее, она прикусывает губу и поворачивается
к Алексу. — Но не знаю, понравится ли она тебе.
354	Кгйси МзккуистоиОна поворачивает свой телефон экраном к ним. На экране
фото, где Джун и Генри вдвоем лежат на пирсе. Алекс узнает
этот снимок — они сделали его в Техасе для Пеза. Джун вы¬
резала с него Нору так, чтобы остались только они двое. Генри
расплывается в широкой дразнящей улыбке, а Джун запечат¬
левает на его щеке поцелуй.—	Я тоже была в том отеле, — говорит она. — Нам не
нужно ничего подтверждать или отрицать. Но мы можем на
что-нибудь намекнуть. Просто чтобы снять напряжение.Алекс нервно сглатывает.Он всегда знал, что Джун готова поймать за него пулю, но
такое? Он бы никогда не попросил ее пойти на это.Однако... это может сработать. Дружба этих двоих хорошо
освещается в соцсетях, несмотря на то, что половину их пере¬
писки составляют гифки с Колином Фертом. Если не знать
подоплеки, фото выглядит как снимок сладкой парочки —
милой, прекрасной, гетеросексуальной парочки, вместе про¬
водящей свой отпуск. Алекс бросает взгляд на Захру.—	Это неплохая идея, — говорит та. — Нам нужно ска¬
зать обо всем Генри. Ты можешь это сделать?Алекс испускает вздох. Он совершенно не хочет этого де¬
лать, но сомневается, есть ли у него выбор.—	Эм. Да, я... да, думаю, что могу.—	Это именно то, о чем мы говорили и чего мы оба не
хотели делать, — говорит Алекс в трубку.—	Я знаю, — отвечает Генри. Его голос дрожит. Филипп
ждет его на другой линии. — Но все же.—	Ага, — отзывается Алекс. — Но все же.
К|93сиый, ^елый и короле&ский сииий	355Джун выкладывает снимок из Техаса, и он тут же стано¬
вится ее самым пролайканным постом, взрывая всю стати¬
стику.За несколько часов фото разлетается повсюду. BuzzFeed
публикует чуть ли не целую книжку об отношениях Генри
и Джун, начиная с той богом забытой фотографии, на ко¬
торой они танцуют на королевской свадьбе. Они откапывают
фотографии из Лос-Анджелеса, изучают их общение в «Твит¬
тере». «Тот неловкий момент, когда вы думали, что Джун
Клермонт-Диас уже не сможет достичь больших #высот, а у
нее все это время был свой прекрасный принц». В другом
комменте интересуются: «Познакомил ли голубков лучший
друг его королевского величества, Алекс?»Джун выдыхает просто потому, что смогла найти способ
защитить Алекса, даже несмотря на то, что весь мир копа¬
ется теперь в ее жизни в поисках вопросов и доказательств.
Сам Алекс жаждет крови. Ему хочется хватать этих идиотов
за плечи, трясти и кричать, что Генри на самом деле его, хотя
смысл был в том, чтобы люди поверили в обратное. Он не
должен испытывать такого чувства несправедливости. Все
так увлеклись этой идеей, в то время как единственная раз¬
ница между правдой и ложью, которая тут же взорвала бы Fox
News, — это вопрос половой принадлежности... и это причи¬
няет чертовски сильную боль.Генри молчит. Того, что он сказал, было достаточно, чтобы
Алекс понял, что Филипп, услышав новости, побагровел от
злости, а ее величество была раздражена, но довольна тем, что
Генри нашел себе девушку. Из-за этого Алекс чувствует себя
ужасно. Эти душащие его указания, необходимость притво¬
ряться тем, кем он не является... Алекс всегда пытался уберечь
356	Кгйси МзккуистоиОТ ЭТОГО Генри. Все это никогда не должно было исходить от
него самого.Это какой-то кошмар. В животе все сжимается, стены во¬
круг него смыкаются. У них нет плана на случай «если все по¬
катится к чертям». Всего две недели назад он был в Лондоне
и целовал Генри перед скульптурой Джамболонье. А теперь
это.Остается еще один беспроигрышный вариант. Един¬
ственные отношения в его жизни, которые могли отвлечь всех
сильнее, чем все это. Нора приходит к нему в резиденцию
с ярко-красной помадой на губах и прижимает свои холодные,
настойчивые пальцы к вискам Алекса со словами:—	Пригласи меня на свидание.Они выбирают район неподалеку от колледжа, полный
людей, которые украдкой фотографируют их на телефоны
и постят их куда только могут. Нора скользит рукой в задний
карман его брюк, а Алекс пытается сконцентрироваться на
том, как уютно ему рядом с ней и каким знакомым кажется
это прикосновение завитка ее волос к его щеке.На долю секунды он позволяет какой-то части себя поду¬
мать о том, насколько все было бы проще, будь это правдой —
вернуться к этой комфортной и простой гармонии со своей
лучшей подругой, оставлять жирные отпечатки пальцев на ее
талии, выходя из пиццерии Jumbo Slice, и хохотать над ее гру¬
быми шутками. Если бы он мог любить ее так, как того хотят
от него люди, и Нора любила бы его в ответ, не было бы ни¬
каких сложностей.Но она не любит. И он не может. И сердце Алекса нахо¬
дится в том самолете, что летит прямо сейчас через всю Ат¬
лантику в Вашингтон, чтобы скрепить их сделку, отобедав
с Джун под вспышками камер фотографов на следующий
красный, (5елый и короле&ский синий	357день. Ночью, когда Алекс лежит в постели, чувствуя подсту¬
пающую тошноту, Захра присылает ему электронное письмо,
полное сообщений из «Твиттера» о нем и Норе.Самолет Генри приземляется посреди ночи. Ему не позво¬
ляют ни на шаг приближаться к резиденции — вместо этого
изолируют в гостинице на другом конце города. Когда Генри
звонит Алексу утром, его голос звучит измученным. Прижав
телефон к уху, Алекс обещает, что постарается найти способ
увидеться с ним прежде, чем тот улетит обратно.—	Пожалуйста, — просит Генри слабым голосом.Его мать, остальная администрация и половина прессы
в то утро заняты новостями о северокорейских ракетных ис¬
пытаниях, поэтому никто не замечает, как Джун позволяет
ему забраться в свой внедорожник вместе с ней. Держа брата
за локоть, Джун всю дорогу вяло и вполголоса пытается шу¬
тить, а когда они подъезжают к кафе, одаривает его сочув¬
ственной улыбкой.—	Я скажу ему, что ты здесь, — говорит она. — Может,
хотя бы от этого ему полегчает.—	Спасибо, — отвечает Алекс. Прежде чем Джун отво¬
ряет дверь, чтобы уйти, он ловит ее за запястье и говорит: —
Серьезно. Спасибо тебе.Она сжимает его руку и, когда они с Эми ушли, Алекс
остается один в крошечном, забытом людьми переулке с един¬
ственной компанией из второго автомобиля с охраной и чув¬
ства, что в животе у него опять все переворачивается.Проходит целый час, и Джун пишет ему: «Все готово»,
а затем — «Веду его к тебе».Они планируют все прежде, чем выйти из кафе. Эми
должна будет привести Джун и Генри обратно в переулок,
а затем они заставят его сменить машину. Совсем как поли¬
358	Кгйси Мзккуистонтического заключенного. Алекс наклоняется вперед к двум
агентам, молча сидящим на передних сиденьях. Он не знает,
понимают ли они, в чем дело. Честно говоря, ему плевать.—	Эй, можно мне на минутку остаться одному?Они переглядываются, но из машины все-таки выходят.
Минутой позже рядом тормозит другое авто, дверь отворя¬
ется, и вот Генри здесь, напряженный и печальный, но на рас¬
стоянии вытянутой руки от Алекса.Алекс инстинктивно тянет его за плечо, и дверь за ним
захлопывается. Он держит его в своих руках, так близко, что
может разглядеть сероватый оттенок лица Генри и то, как он
отводит глаза. Таким Алекс никогда раньше не видел его —
хуже, чем когда тот был в припадке ярости или на грани слез.
Генри выглядит опустошенным и потерянным.—	Привет, — говорит Алекс. Взгляд Генри все еще рас¬
сеянный, и Алекс передвигается на середину сиденья, чтобы
оказаться в его поле зрения. — Генри. Взгляни на меня. Эй,
я же здесь.Руки Генри дрожат, дыхание становится прерывистым,
и Алекс узнает верные признаки надвигающейся панической
атаки. Он наклоняется и обхватывает своими ладонями одно
из запястий Генри, чувствуя, как под его пальцами бьется
пульс.Генри смотрит ему в глаза.—	Я ненавижу все это, — говорит он. — Ненавижу.—	Знаю, — отвечает Алекс.—	Раньше я еще как-то мог это... выносить, — продол¬
жает Генри. — Когда не было... других вариантов. Но, господи,
все это... все это омерзительно. Это гребаный фарс. А Джун
и Нора? Их что, просто используют} Бабушка хотела, чтобы
я приехал сюда со своими фотографами. Ты знал об этом? —
Красный, 6гт(у и короле&ский синий	359Он вдыхает и осекается на полуслове, сильно задрожав. —
Алекс. Я не хочу этого делать.—	Я знаю, — вновь отвечает ему Алекс, протягивая руку,
чтобы погладить лоб Генри кончиком большого пальца. —
Знаю. Я тоже все это ненавижу.—	Это несправедливо\ — продолжает Генри, голос его едва
не срывался на крик. — Мои сраные предки творили вещи
в тысячу раз хуже, чем это, и всем было плеватъ\—	Малыш, — произносит Алекс, касаясь Генри, чтобы
привести его в себя. — Знаю. Мне так жаль, малыш. Но так
будет не всегда, ясно? Я обещаю.Генри прикрывает глаза и выдыхает через нос.—	Я хочу тебе верить. Правда хочу. Но, боюсь, мне ни¬
когда этого не позволят.Алекс пошел бы за этого человека на войну. Он хочет изба¬
вить его от всего и вся, что когда-либо причиняло ему боль, но
в первый раз за все это время он просто пытается сохранять
спокойствие. Поэтому он лишь нежно гладит Генри по шее,
пока его глаза вновь не распахиваются, а сам он мягко улыба¬
ется и склоняется к нему, чтобы соприкоснуться лбами.—	Эй, — говорит он. — Я не позволю этому случиться.
Слушай, я говорю тебе прямо сейчас, я лично буду драться
с твоей бабулей, если придется, окей? Она ведь старая. Я легко
ее уложу.—	Я на твоем месте не был бы так уверен, — говорит
Генри с легким смешком. — Она полна мрачных сюрпризов.Алекс смеется и хлопает его по плечу.—	Серьезно, — говорит он. Генри смотрит на него, пре¬
красный, живой, почти павший духом, но все тот же Генри,
ради которого Алекс готов рискнуть жизнью. — Все это
ужасно мне не нравится. Я все понимаю. Но мы сделаем это
360	Keucu Мзккуистоивместе, и мы все исправим. Ты, я и история, помнишь? Мы
будем сражаться до последнего, черт подери. Потому что
ты стоишь этого, ясно? Я никогда и никого не полюблю так
же сильно, как тебя. Поэтому, я обещаю тебе, однажды мы
сможем просто быть. И в жопу всех остальных.Он притягивает Генри к себе, обхватывает его затылок
и крепко целует. Колени Генри упираются в подлокотник
между ними, а руки поднимаются, чтобы прикоснуться к лицу
Алекса. Даже несмотря на то, что окна затонированы, они ни¬
когда не были так близки к тому, чтобы целоваться при всех.
Алекс знает, что это опрометчиво, но все, о чем он может ду¬
мать, — это вырезки из чужих писем, которые они тайно при¬
сылали друг другу. Слова, которые вошли в историю. «Вижу
тебя в каждом своем сне... Оставь большую часть своей души
здесь, в Вашингтоне... Скучаю по тебе, как по родному дому...
Мы, двое жаждущих любви... Мой юный король».«Однаждыу — сказал он себе. — Однажды так будет и с
нами».Тревожное чувство не покидает Алекса, словно надоед¬
ливая оса, жужжащая и бьющая своими маленькими крылыш¬
ками над ухом в тишине. Она приходит к нему, когда он пыта¬
ется уснуть. Пугает его, когда он просыпается. Следует за ним,
когда он расхаживает вниз и вверх по этажам резиденции.
Алексу становится все труднее избавиться от чувства, что за
ним следят.Хуже всего то, что конца этому он не видит. Они опреде¬
ленно должны продолжать притворяться до выборов. И даже
тогда существует вероятность того, что королева напрямую
наложит запрет на их отношения. Хотя идеалистичная жилка
Красный, (5елый и короле&ский синий	361В Алексе не позволяет ему полностью принять этот факт, это
не значит, что это не так.Он по-прежнему просыпается в Вашингтоне, а Генри по-
прежнему просыпается в Лондоне, и весь мир по-прежнему
просыпается, чтобы обсудить их отношения с другими
людьми. Фотографии руки Норы в его руке. Сплетни о том,
сделает ли Джун официальное заявление о романе с принцем.
И они двое, Генри и Алекс, худшая в мире иллюстрация
к «Пиру» Платона. Оторванные друг от друга, они отправ¬
ляются каждый в свою жизнь, истекать кровью, но уже по от¬
дельности.Алекса подавляет одна эта мысль, потому что Генри — та
единственная причина, по которой он вообще начал цитиро¬
вать Платона. Генри и его любовь к классике. Генри во дворце,
влюбленный, несчастный, ни с кем больше не разговарива¬
ющий.Даже несмотря на то, что они оба прикладывают максимум
усилий, невозможно не почувствовать, как что-то извне от¬
рывает их друг от друга. Вся эта глупая возня только и делает,
что забирает — забирает у них священные воспоминания:
ночь в Аос-Анджелесе, выходные у озера, упущенный шанс
в Рио, — заменяя их чем-то более приемлемым и нормальным.
Сюжет: двое симпатичных молодых людей, влюбленные
в двух прекрасных молодых девушек, но никак не друг в друга.Алекс не хочет, чтобы Генри знал. Ему и так приходится
нелегко, будучи объектом для косых взглядов всей семьи
и Филиппа, который обо всем знает и не проявляет пони¬
мания. Говоря с Генри по телефону, Алекс пытается держаться
и сохранять спокойствие, но самому себе кажется неубеди¬
тельным.
362	Keucu МзккуистоиКогда он был помладше и ставки были не так высоки,
и при этом тревога его доходила до такой же степени, это при¬
водило Алекса на грань саморазрушения. Будь он сейчас в Ка¬
лифорнии, то сел бы за руль джипа, погнал по 101-му шоссе,
раскрыв двери, врубив на полную N.W.A., каждую секунду
рискуя быть размазанным по асфальту. В Техасе он бы стащил
из домашнего бара бутылочку Maker s, напился с половиной
команды по лакроссу и, возможно, после этого залез бы
к Лиаму в окно, надеясь, что к утру все забудется.Первые дебаты должны будут состояться через несколько
недель. У Алекса даже нет работы, которой он мог бы себя
занять, поэтому он просто варится в собственном соку, пере¬
живая и загоняя себя в долгих, изнурительных пробежках до
тех пор, пока с удовлетворением не обнаруживает волдыри на
ногах. Ему хочется сжечь себя дотла, но он не может позволить
видеть кому-то, как он горит.Спустя несколько часов, возвращая позаимствованную
у отца коробку с документами в его офис в здании сената им.
Дирксена, Алекс слышит приглушенное пение Мадди Уотерса
с верхнего этажа. Это поражает его. Есть еще один человек,
которого он мог бы сжечь дотла вместо самого себя.Он застает Рафаэля Луну, сгорбившегося у открытого окна
своего кабинета и затягивающегося сигаретой. На подокон¬
нике рядом с зажигалкой валяются две пустые смятые пачки
«Мальборо» и забитая окурками пепельница. Обернувшись
на звук открывающейся двери. Луна испуганно выдыхает об¬
лачко дыма.—	Однажды эти штуки тебя прикончат, — говорит Алекс.Тем летом в Денвере он повторяет это раз пятьсот, но те¬
перь он имеет в виду, что был бы совсем не против, если бы это
случилось.
красный, бельй и короле&ский синий	363—	Малец...—	Не называй меня Т2К,Луна отворачивается, тушит сигарету в пепельнице,
и Алекс замечает, как у него на лице напрягается мускул. Каким
бы он ни был красивым, выглядит сейчас Луна дерьмово.—	Тебе не следует здесь быть.—	Серьезно? — фыркает Алекс.— Я просто хотел посмо¬
треть, хватит ли у тебя смелости заговорить со мной.—	Ты же понимаешь, что разговариваешь с сенатором Со¬
единенных Штатов? — спокойно спрашивает Раф.—	Ага, ты же теперь у нас важный хер, — отзывается
Алекс. Он подходит к Луне, отшвырнув стул со своего пути. —
Занятый чертовски важными делами. Может, расскажешь
мне, каково это — служить народу, который проголосовал за
такое продажное ссыкло, как ты?—	Какого черта ты сюда приперся, Алекс? — невозму¬
тимо задает вопрос Луна. — Хочешь подраться?—	Я хочу, чтобы ты объяснил мне, почему ты так поступил.Луна вновь стискивает зубы.—	Ты все равно не поймешь. Ты...—	Клянусь богом, если ты скажешь, что я слишком юн,
я за себя не ручаюсь.—	То есть до этого у тебя не бомбило? — мягко спраши¬
вает Луна, и взгляд, который отражается на лице Алекса, судя
по всему, настолько убийственный, что он немедленно под¬
нимает руку вверх. — Ладно, неудачный момент для шуток.
Слушай, я понимаю. Я знаю, насколько дерьмово все это вы¬
глядит, но... в этой работе есть моменты, которые ты даже не
можешь себе представить. Ты знаешь, что я всегда буду в долгу
перед твоей семьей за все, что они для меня сделали, но...
364	Кгйси Мзккуистои—	Мне насрать на то, что ты нам должен. Я доверял
тебе, — говорит Алекс. — Не смей относиться ко мне с таким
снисхождением. Ты не хуже других знаешь, на что я способен
и что я видел. Скажи ты мне тогда, я бы все понял.Он стоит к нему так близко, что практически вдыхает во¬
нючий сигаретный дым Луны, и когда он смотрит ему в лицо,
в его налитые кровью, потемневшие глаза и на изможденные
скулы, то видит в них что-то знакомое. Так же выглядел Генри,
сидя с ним на заднем сиденье внедорожника.—	У Ричардса что-то есть на тебя ? — спрашивает Алекс. —
Он заставляет тебя все это делать?Ауна колеблется.—	Я делаю это, потому что должен, Алекс. Это был мой
выбор и ничей иной.—	Тогда скажи мне почему.Луна делает глубокий вдох и отвечает:—	Нет.Представляя, как его кулак летит Луне в лицо, Алекс от¬
ходит на два шага назад, за пределы досягаемости.—	Помнишь тот вечер в Дэнвере, — начинает он раз¬
меренно, дрожащим голосом выталкивая слова, — когда мы
заказали пиццу и ты показывал мне фотографии тех детей,
которых защищал в суде? И когда мы выпили целую бутылку
того восхитительного виски, которую подарил нам мэр Боул¬
дера? Я помню, как валялся на полу в твоем офисе, на урод¬
ливом ковре, пьяный в стельку, и думал: «Господи, надеюсь,
я смогу стать таким же, как он». Потому что ты был храбр. Ты
умел отстаивать то, что считал правильным. И я не мог пере¬
стать удивляться тому, откуда у тебя хватало наглости просто
встать и делать то, что ты делал каждый день, когда все вокруг
знали все о тебе.
красный, ^елый и короле&ский синий	365На какое-то мгновение, судя по тому, как Луна закрыл
глаза и облокотился на подоконник, Алексу кажется, что ему
удалось достучаться до него. Но затем он обращает на Алекса
свой жесткий взгляд.—	Аюди ни черта обо мне не знают. Они не знают обо мне
и половины всего. Так же, как и ты, — говорит он. — Господи,
Алекс, прошу тебя, не становись таким, как я. Найди себе
другой пример для подражания.Алекс, окончательно вышедший из себя, задирает подбо¬
родок и выдает:—	такой же, как ты.Его слова виснут в воздухе между ними, такие же реальные,
как опрокинутый на пол стул. Ауна моргает.—	О чем ты?—	Ты знаешь, о чем я. Думаю, ты всегда это знал, даже
раньше, чем я.—	Ты не... — говорит он, заикаясь и пытаясь отогнать эту
мысль. — Ты не такой, как я.Алекс смеряет его взглядом.—	Я достаточно близок к этому. Ты понимаешь, о чем я.—	О кей, ладно, малец, — наконец огрызается Ауна, —
ты хочешь, чтобы я был твоим гребаным наставником? Тогда
вот мой совет: не говори об этом никому. Найди хорошую де¬
вушку и женись на ней. Тебе повезло больше, чем мне, — ты
можешь это сделать, и это не будет считаться ложью.Слова вырываются изо рта Алекса так быстро, что он не
успевает остановить себя:—	Seria una mentira, porque no seria el.Это было бы ложью, потому что это не был бы он.
366	K^ucu МзккуистоиОн сразу же понимает, что Раф улавливает смысл, потому
что тот делает резкий шаг назад и ударяется спиной о подо¬
конник.—	Не смей говорить мне это дерьмо, Алекс! — вскрики¬
вает он, роясь в кармане пиджака, пока не откапывает там еще
одну пачку сигарет. Вытряхнув одну, он принимается возиться
с зажигалкой. — О чем ты вообще думаешь? Я из кампании
вашего оппонента! Я не должен этого знать! Как после этого
ты вообще можешь мечтать о карьере политика?—	А кто, черт возьми, решил, что политика должна со¬
стоять только из лжи, секретов и притворства?—	всегда, Каскс\—	Давно ты так считаешь? — брызжет слюной тот. — Ты,
я, моя семья и люди, с которыми мы работаем, — мы всегда
стремились быть честными! Мне меньше всего хочется быть
типичным политиком с идеальной внешностью и двумя с по¬
ловиной детьми. Разве мы не решили с тобой, что весь смысл
в помощи людям? В борьбе? Что же, твою мать, такого ужас¬
ного в том, чтобы позволить людям видеть меня таким, какой
я есть на самом деле? А кто ты на самом деле, Раф?—	Алекс, прошу тебя. Пожалуйста. Господи. Ты должен
уйти. Я не должен всего этого знать. Ты не должен всего этого
говорить. Тебе следует вести себя осторожнее.—	Боже, — произносит Алекс с горечью в голосе, упирая
руки в бока. — Знаешь, а это даже хуже доверия. Я верил в тебя.—	Знаю, — отвечает Ауна. Он больше не смотрит на
Алекса. — Аучше бы ты этого не делал. А сейчас тебе пора
идти.—	Раф...—	Алекс. Выметайся. Отсюда.Так Алекс и делает, хлопнув за собой дверью.
красный, ^елый и королевский синий	367Вернувшись в резиденцию, он пытается дозвониться до
Генри. Тот не берет трубку, но присылает ему сообщение:
«Прости. Я на встрече с Филиппом. Люблю тебя».Забравшись под кровать и пошарив в темноте, Алекс на¬
конец находит, что искал, — бутылку Maker s. Запас на черный
день.—	Салют, — бормочет он вполголоса и откручивает
крышку.отстойные метафоры о картахОт: Aagcd@eclare45.com
9/25/20 3:21 AM
Кому: Генри
Г,я успел напиться, поэтому тебе придется меня терпеть,
есть одна вещь, которую ты делаешь, эта вещь, это сводит
меня с ума. я все время об этом думаю.уголок твоего рта — то, как он дергается, так взволнованно
и зажато, словно ты боишься забыть о чем-то. раньше меня бе¬
сило это. я считал, что это твое почти незаметное осуждение.но я уже столько раз целовал твои губы, этот уголок рта,
и то место, куда он поднимается, я выучил это наизусть, ре¬
льеф на твоей карте — это тот мир, который я все еще рисую,
я знаю этот мир. я повесил его рядом со своим ключом, здесь:
от нескольких дюймов до миль, я могу умножить его, рас¬
считать твою широту и долготу, повторить твои координаты
словно молитву по четкам.Вот это, твой рот, как он изгибается, это то, что ты делаешь,
когда пытаешься не выдать себя, не так, как ты ведешь себя все
время, когда все эти жадные пустые людишки пытаются до¬
368	Keucu Мзккуистоибраться до тебя, я имею в виду настоящего тебя, твое странное
и идеальное сердце, то, что раскрыто для всех.на карте тебя мои пальцы всегда могут отыскать зеленые
холмы Уэльса, прохладную воду и белоснежные берега,
древнюю, священную часть тебя, высеченную из камня в мо¬
литвенном круге, твой позвоночник — это горный хребет,
и если я захочу на него взобраться, то погибну.если бы я мог разложить эту карту на своем столе, то нашел
бы уголок твоего рта, защипнув его пальцами и разгладив его.
и все места на ней были бы помечены именами святых, как
на всех древних картах, теперь я понял принцип — именами
святых называют чудеса.выдавай себя хоть иногда, любимый, в тебе так много всего.чертовски твой, АP.S. от Уилфреда Оуэна к Зигфриду Сассун, 1917:«И ты исправил мою жизнь, как бы коротка она ни бъиа.
Не ты зажег меня: я всегда был безумной кометой, но ты ис¬
правил меня, Я целый месяц вращался вокруг тебя, словно
спутник, но вскоре покину, став темной звездой на орбите, где
ты станешь пылать».Re: отстойные метафоры о картахОт: Генри <hwales@kensingtonemail.com>9/25/20 6:07 AM
Кому: АОт Жана Кокто к Жану Маре, 1939:«От всего сердца благодарю Вас за то, что Вы спасли меня.
Я тонул, а Вы бросились в воду без колебаний, не оглядываясь
назад».
К|2>зсиь1й, белш U королевский синий	369Звук жужжащего на тумбочке телефона пробуждает Алекса
от глубокого сна. Он наполовину вываливается из кровати,
пытаясь ответить на звонок.—	Алло?—	Что ты натворил? — почти орет в трубку Захра. Судя
по стуку каблуков на заднем плане и невнятной ругани, она
куда-то бежит.—	Эм, — запинается Алекс. Он трет глаза, пытаясь за¬
ставить мозги заработать. Что же он натворил} — А покон¬
кретнее?—	Включи гребаные новости, ты, мелкий похотливый раз¬
вратник... как ты мог быть настолько глуп, чтобы тебя успели
сфотографировать} Да я клянусь...Алекс не дослушивает, потому что его сердце только что
оборвалось и упало сквозь пол сразу на несколько этажей вниз.—	Твою мать.Трясущимися руками он ставит Захру на громкую связь,
открывает Google и набирает в строке поиска собственное
имя.СРОЧНЫЕ НОВОСТИ:Доказательство романтических отношений междупринцем Генри и Алексом Клермонтом-ДиасомОМГ: Сын президента США и принц Генридействительно сделали это?НОВОСТИ ОВАЛЬНОГО КАБИНЕТА:ЧИТАЙТЕ ГОРЯЧИЕ ПИСЬМА
СЫНА ПРЕЗИДЕНТА К ПРИНЦУ ГЕНРИ
370	Кейси МзккуистоиКоролевская семья отказывается комментировать
сообщения об отношениях принца Генри
с сыном президента США25 гифок, которые идеально описывают
нашу реакцию, когда мы узнали
о принце Генри и сыне президентаПародия на песню Элтона ДжонаDON’T LET FIRST SON GO DOWN ON ME.Истеричный смешок вырывается из груди Алекса.Дверь его спальни распахивается, и Захра с размаху вклю¬
чает свет. Холодное выражение ярости едва скрывает явный
ужас на ее лице. Мысли Алекса мечутся к тревожной кнопке
за изголовьем кровати, и он задумывается, успеет ли секретная
служба добраться до него прежде, чем он истечет кровью.—	Ты остаешься без связи, — говорит Захра и, вместо
того, чтобы ударить Алекса, вырывает из его рук телефон
и сует его себе под блузку, застегнутую в спешке кое-как. Она
даже не моргает, видя Алекса наполовину голым, а просто
бросает стопку газет на кровать.«ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОРОЛЕВА Генри! — гласят огром¬
ными буквами двадцать экземпляров Daily Mail. — подроб¬
ности гейской интрижки принца с сыном прези¬
дента Соединенных Штатов!»Первая полоса газеты сопровождается гигантской фото¬
графией, на которой Алекс безо всяких сомнений узнает са¬
мого себя и Генри, целующихся на заднем сиденье машины
возле кафе. Судя по всему, снимок был сделан с помош[ью объ¬
ектива большой дальности через лобовое стекло автомобиля.
Красный, беАш и короле&ский синий	371Окна внедорожника были затонированы, но он забыл о чер-
товом лобовом стекле,В нижней части страницы размещены две фотографии
поменьше: одна из них сделана в лифте «Бикмана», вторая,
рядом с ней, — на Уимблдоне. На ней Алекс шепчет что-то
Генри на ухо, а тот улыбается своей мягкой, загадочной
улыбкой.Твою мать на хрен. Алекс просто по уши в дерьме. Генри
просто по уши в дерьме. И, господи боже, кампания его ма¬
тери по уши в дерьме, его политическая карьера по уши
в дерьме. В ушах у Алекса все звенит, его едва не вырывает.—	Твою мать, — повторяет Алекс. — Мне нужен телефон.
Я должен позвонить Генри...—	Обойдешься, — отрезает Захра. — Пока мы не знаем,
как ваши письма всплыли наружу, мы уходим в режим радио¬
молчания, чтобы найти источник утечки.—	Найти... что? Генри в порядке?Господи, Генри. Все, о чем он может думать, — это большие
голубые глаза Генри, полные ужаса, его отрывистое и быстрое
дыхание. Генри, который заперт в своей спальне в Кенсинг¬
тонском дворце и отчаянно одинок. Стиснув зубы, Алекс чув¬
ствует жжение в груди.—	Президент заседает прямо сейчас с таким количеством
сотрудников Управления коммуникаций, которое мы только
смогли вытащить из постели в три часа ночи, — говорит Захра,
проигнорировав его вопрос. Телефон в ее руке, не прекращая,
вибрирует. — Администрация вот-вот займет повышенный
уровень готовности. Бога ради, надень что-нибудь.Захра исчезает в шкафу Алекса, а он раскрывает газету
на странице со статьей. Его сердце колотится как бешеное.
Внутри еще больше фотографий. Алекс пробегает глазами всю
372	К^ейси Мзккуистоистатью, но все это чересчур даже для того, чтобы начать все
осознавать.На второй странице он видит их: напечатанные выдержки
из писем. Одна из выдержек подписана: «Принц Генри —
ТАЙНЫЙ поэт?» Цитата начинается со строчки, которую
сам Алекс читал уже тысячу раз.«Стоит ли мне говорить о том, что, когда мы далеко друг
от друга, я вижу твое тело во сне,..»—	Твою матъ\ — кричит он в третий раз, швыряя газету
на пол. Эти слова предназначаются ему. Как же отвратительно
видеть все это в паршивой газетенке. — Откуда, черт подери,
они взяли все это}—	Ага, — кивает Захра. — Ты сам виноват в этом, грязный
мальчишка. — Она швыряет в него белую рубашку и джинсы,
и он вскакивает с кровати. Захра стойко протягивает ему руку,
чтобы помочь Алексу устоять на ногах, когда он натягивает
штаны, и, несмотря на все, он поражен всепоглощающей бла¬
годарностью за все, что она делает.—	Слушай, мне нужно как можно скорее поговорить
с Генри. Я даже представить не могу... Боже, я должен с ним
поговорить.—	Обувайся, мы спешим, — говорит Захра. — Сейчас
главное — устранить нанесенный вред, о чувствах потом
будем думать.Алекс хватает пару кроссовок и едва успевает натянуть их,
когда они несутся по направлению к Западному крылу. Его
мозг изо всех сил пытается не отставать, прокручивая около
пяти тысяч возможных вариантов, которыми все может закон¬
читься, воображая, как Алекса на десяток лет отстраняют от
участия в заседаниях конгресса, как с треском рушатся их рей¬
тинги, Генри вычеркивают из списка наследников, а его мать
красный, Sm>M u короле&ский синий	373проигрывает на повторных выборах в колеблющихся штатах.
И все из-за него. Он так облажался, что даже не может решить,
на кого ему злиться сильнее всего — на самого себя, репор¬
теров Daily Mail, монархию или всю эту идиотскую страну.Алекс почти врезается в спину Захры, когда она резко оста¬
навливается перед дверью.Он распахивает ее, и в комнате моментально наступает ти¬
шина.Его мать во главе стола, не сводя с него глаз, коротко бро¬
сает:—	Вон.Поначалу Алекс думает, что она обращается к нему, но
Эллен оглядывает сидящих за столом людей.—	Я неясно выразилась? Все вон, живо, — говорит она. —
Я должна поговорить с сыном.
—	Сядь, — требует она, и Алекс ощущает, как от страха
внутри у него все сжимается. Он даже не знает, чего ожидать.
Знать свою мать, человека, вырастившего тебя, не означает
быть способным угадать ее решения как мирового лидера.Алекс садится, и между ними повисает тишина. Эллен
останавливается в задумчивой позе, сложив руки на груди
и поджав губы. Она выглядит измотанной.—	Ты в порядке? — наконец спрашивает она. Когда он
удивленно поднимает на мать глаза, в них нет гнева.Президент США, стоящая на краю мирового скандала, го¬
тового стать концом ее карьеры, дышит размеренно и ждет от
сына ответа.Ох.Внезапно до Алекса доходит, что он даже не задумывался
о ее чувствах. На это у него просто не было времени. Задумав¬
шись над подходящим названием этой эмоции, он понимает,
что попросту не может ее определить. Внутри него что-то со¬
дрогается и полностью отключается.Не так часто ему хотелось отказаться от своего места
в жизни. Но это тот самый момент. Он хочет, чтобы этот
красный, ^елый и королевский синий	375разговор произошел при других обстоятельствах. Чтобы его
мать, сидящая напротив за обеденным столом, спрашивала его
о чувствах к прекрасному, добропорядочному парню и о том,
как Алекс справляется после того, как выяснил все это о себе.
Он хочет, чтобы все это проходило не так — в переговорной
Западного крыла, когда на столе между ними разбросанные их
с Генри грязные письма.—	Я... — начинает Алекс. К своему ужасу, он слышит
дрожь в своем голосе, которую тут же пытается сглотнуть. —
Не знаю. Не так я хотел обо всем рассказать людям. Я думал,
у меня будет шанс сделать все правильно.Что-то смягчается и изменяется в лице Эллен, и Алекс по¬
нимает, что тем самым ответил ей и на невысказанный вопрос.Она тянется к нему и кладет свои ладони поверх его.—	Послушай меня, — говорит она. Ее челюсти крепко
сжаты. На лице застыло то серьезное и уверенное выражение,
которое появляется, когда Эллен смотрит на трусливых дикта¬
торов из конгресса. Она держит руки сына крепкой и сильной
хваткой. Наполовину в истерике, Алекс спрашивает себя, так
ли чувствовали себя солдаты в битве за Вашингтон. — Я твоя
мать. Я была ей еще до того, как стала президентом, и буду ей
еще долгое время после, до того самого для, когда меня похо¬
ронят в этой земле. Ты — мой ребенок. Поэтому, если все так
серьезно, я тебя поддержу.Алекс молча слушает.«Но как же дебаты} — думает он. — Как же выборы!»Ее взгляд суров. Алекс знает, что лучше ничего не говорить.
Она может со всем справиться.—	Поэтому, — продолжает мать, — чувствуешь ли ты, что
это навсегда?
376	K£ucu ИаккуисшоиИ больше не остается смысла в мучительных размышле¬
ниях. Не остается больше ничего, как сказать то, что Алекс
знал все это время:—	Да, — отвечает он. — Чувствую.Эллен Клермонт медленно выдыхает и улыбается легкой,
лишь им двоим известной улыбкой — кривоватой и прав¬
дивой, той, что она никогда не использовала на публике, и той,
что он прекрасно знал еще с тех времен, когда ребенком играл
на ее коленях в крошечной кухне их дома в округе Трэвис.—	Тогда к черту все.The Washington PostПоявляются новые деталио романе Алекса Клермонта-Диаса с принцем Генри.Белый дом хранит молчание.27 сентября 2020 года«Размышляя об истории, я задумываюсь о том, как од¬
нажды смогу стать ее частью, — пишет Алекс Клермонт-Диас
в одном из своих многочисленных писем к принцу Генри, опу¬
бликованных этим утром в Daily MaiL — Так же, как и ты».Похоже, что ответ на этот вопрос пришел гораздо раньше,
чем кто-либо мог предположить, наряду с внезапным разо¬
блачением романтических отношений сына президента
США и принца Генри — связи с серьезными негативными
последствиями для двух самых могущественных стран мира,
вскрывшейся менее чем за два месяца до того, как граждане
Соединенных Штатов смогут проголосовать за переизбрание
на повторный срок президента Клермонт.В то время как эксперты ФБР и администрации Клермонт
изо всех сил пытаются найти источники, которые предоста¬
вили британскому таблоиду доказательства романа, обычно
Красный, бельм и короле&ский синий	377общительная президентская семья закрылась в резиденции,
не предоставляя никаких официальных заявлений от сына
президента.«Семья президента всегда держала и будет продолжать
держать свою личную жизнь отдельно от политических и ди¬
пломатических дел президента, — обозначил этим утром
пресс-секретарь Белого дома Дэвис Сазерленд в своем
кратком заявлении. — Они просят терпения и понимания от
народа Америки, пока справляются с этим очень личным во¬
просом».Утренняя ст21:ъя Daily Mail вскрыла факт того, что, согласно
письмам и фотографиям, предоставленным газетой, сын пре¬
зидента США, Алекс Клермонт-Диас, состоит в романтиче¬
ской и сексуальной связи с принцем Генри по меньшей мере
с февраля этого года.Полные тексты писем были загружены на сайт WikiLeaks
пользователем под псевдонимом «Письма из Ватерлоо», судя
по всему, с отсылкой к вазе Ватерлоо, расположенной в Букин-
гемских садах, которая упоминается в одном из писем принца
Генри. Переписка продолжалась регулярно вплоть до вечера
воскресенья и была изъята с частного почтового сервера, ко¬
торый использовался резидентами Белого дома.«Не будем говорить, какие последствия ждут президента
Клермонт в связи с ее неспособностью быть непристрастной
как в вопросах международных отношений, так и семейных
ценностей, — заявил кандидат в президенты сенатор Джеффри
Ричардс ранее на сегодняшней пресс-конференции. — Я чрез¬
вычайно обеспокоен проблемой с этим частным почтовым
сервером. Что за информация могла на нем храниться?»
378	Keucu МзккуистоиРичардс добавил, что он верит в то, что американские из¬
биратели имеют право знать все, для чего еще мог использо¬
ваться частный сервер президента Клермонт.Источники, близкие к администрации Эллен Клермонт,
настаивают, что частный сервер аналогичен тому, что был
создан в период правления Джорджа Буша-мл., и использо¬
вался исключительно для связи внутри Белого дома по во¬
просам повседневной деятельности, а также для личной пере¬
писки семьи президента и основного персонала Белого дома.Первые этапы изучения экспертами «Писем из Ва¬
терлоо» не выявили никаких свидетельств присутствия в них
секретной информации или иного компрометирующего со¬
держания, выходящего за рамки отношений сына президента
с принцем Генри.Целых пять бесконечных и невыносимых часов Алекс та¬
скается из одной комнаты Западного крыла в другую, встре¬
чаясь с каждым специалистом по стратегии, сотрудником
пресс-службы и кризис-менеджером, которых смогла найти
администрация его матери.Единственный момент, который он помнит совершенно
ясно, это то, как, затянув свою мать в укромную нишу, он про¬
износит:—	Я сказал Рафу.Эллен пораженно таращится на него.—	Ты сказал Рафаэлю Луне о том, что ты бисексуал?—	Я рассказал Рафаэлю Луне о Генри, — безжизненным
голосом отвечает Алекс. — Два дня назад.Она не спрашивает почему, просто мрачно вздыхает. Оба
они задумываются над не произнесенной вслух мыслью, затем
она говорит:
красный, 6т>\(х и короле&ский синий	379—	Нет. Нет, эти фотографии были изъяты до этого. Это
не мог быть он.Алекс читает доводы за и аргументы против, просматри¬
вает модели разных исходов событий, гребаные схемы, гра¬
фики и бесконечную информацию о собственных отношениях
и их влиянии на весь окружающий его мир, которые никогда
бы не хотел читать. Все эти жестокие факты и цифры, кажется,
говорили лишь одно: «Во всем этом виноват ты, Алекс, Это
те люди, которым ты причинил боль».Он ненавидит себя, но ни о чем не жалеет. Может, это
и делает его дурным человеком и еще худшим политиком, но
Алекс не жалеет о том, что выбрал Генри.Пять бесконечных и невыносимых часов ему даже нельзя
пытаться связаться с принцем. Пресс-секретарь готовит со¬
общение, которое похоже на его стандартный доклад.Целых пять часов Алекс не ходит в душ, не переодевается,
не смеется, не улыбается, не плачет. В восемь утра он полу¬
чает свободу и приказ оставаться в резиденции и ждать даль¬
нейших указаний.В конце концов ему возвращают телефон, но Генри не
берет трубку. На сообщения он тоже не отвечает. Полная ти¬
шина в ответ.Ничего не говоря, Эми проводит его через колоннаду,
затем по лестнице вверх. Дойдя до коридора между Вос¬
точной и Западной спальнями, Алекс видит их.Джун, с волосами, убранными во всклокоченный узел на
макушке, в розовом банном халате и с покрасневшими гла¬
зами. Его мама, крепко стискивающая зубы, в строгом черном
платье и остроносых туфлях на каблуках. Босой Аео в пижаме.
Его отец, с кожаной сумкой, все еще висящей на плече, вы¬
глядит изможденным и выжатым как лимон.
380	Keucu МаккуистоиВсе они поворачиваются, чтобы взглянуть на него, и Алекс
ощущает нахлынувшую на него волну чего-то гораздо боль¬
шего, чем он сам, — словно в детстве, когда маленьким маль¬
чишкой он стоял, расставив ноги, в Мексиканском заливе,
чувствуя, как прилив захлестывает его босые ступни. Непро¬
шеный звук вырывается из его горла — звук, который он едва
сам смог распознать. Первой к нему подходит Джун, затем все
остальные. Затем следуют ладони, ладони, руки, руки и опять
чьи-то руки, притягивающие его к себе, прикасающиеся к его
лицу и перемещающие его с места на место до тех пор, пока он
не оказывается на полу, на проклятом, чудовищном, отврати¬
тельном старинном ковре, который он так ненавидит. Сидя на
полу и уставившись на этот ковер, на нити, торчащие из него,
слыша в ушах звуки прилива, Алекс отдаленно понимает, что
у него паническая атака, и именно поэтому он не может ды¬
шать. Но он просто таращится на ковер, переживая это и зная,
что понимание того, отчего отказываются работать его легкие,
не поможет им вновь заработать.Алекс смутно осознает, что его ведут в спальню, к его кро¬
вати, все еще усеянной чертовыми выпусками газет. Кто-то
подводит Алекса к ней, и он садится, изо всех сил пытаясь со¬
ставить список в своей голове.Первое.Первое.Первое.С горем пополам он засыпает, то и дело просыпаясь то
в поту, то в дрожи. Алексу снятся короткие обрывки снов,
которые беспорядочно раздуваются и исчезают. Ему снится,
что он на войне, лежит в грязной траншее, а из его нагрудного
кармана торчит любовное письмо. Ему снится дом в округе
красный, ^елый и короле&ский синий	381Трэвис с закрытыми дверьми, в который ему больше никогда
не попасть. Ему снится корона.Ему снится, всего раз, коротким обрывком, дом у озера
и оранжевый маяк под луной. Алекс видит себя там, стоящего
по шею в воде. Он видит Генри, сидящего голышом на пирсе.
Он видит Джун и Нору, держащихся за руки. Он видит Пеза,
сидящего на траве между ними, и Би, зарывшуюся своими ро¬
зовыми пальцами во влажную землю.Он слышит треск ветвей деревьев вокруг.—	Смотри, — говорит Генри, указывая рукой на звезды.Алекс пытается спросить: «Разве ты не слышишь}» Пы¬
тается сказать: « Что-то приближается». Он раскрывает рот,
но из него вырывается лишь рой светлячков, и больше ничего.Когда Алекс открывает глаза, на подушках рядом с ним,
как верный страж, сидит Джун, все еще в халате, прижимая
пальцы с обгрызенными ногтями к нижней губе. Она тянется
к нему и стискивает его руку. Алекс стискивает ее руку в ответ.В промежутках между снами он слышит приглушенные го¬
лоса в коридоре.—	Ничего, — раздается голос Захры. — Вообще ничего.
Никто не отвечает на наши звонки.—	Как они могут на них не отвечать? Я же президент, мать
твою.—	Мэм, я прошу у вас позволения сделать кое-что, слегка
выходящее за рамки дипломатического протокола.Комментарий: «Семья президента США лгала нам, аме¬
риканскому народу!! Что же еще они скрывают?»
382	Keucu МзккуистоиТвит: «Я ЗНАЛА ЭТО, Я ЗНААА, ЧТО АЛЕКС —
ГЕЙ! ГОВОРИЛА ВАМ, СУЧКИ».Комментарий: «Моя 12-летняя дочь проплакала весь
день. Она мечтала о том, чтобы выйти замуж за принца Генри,
с самого детства. Теперь ее сердце разбито».Комментарий: «И мы реально должны поверить в то,
что эта интрижка не покрывалась из средств федерального
фонда?»Твит: «Ржунимагу, вы только гляньте на 22-ю страницу из
писем, Алекс такая шлюшка».Твит: «ОМГ ВЫ ВИДЕЛИ кто-то из одногруппников
Генри по университету выложил его фото с вечеринки, и он
СОВЕРШЕННО ТОЧНО ГЕЙ, я просто верещу».Твит: «ЧИТАЙТЕ мою колонку в @wallstreetjournal —
#ПисьмаизВатерлоо раскрывают внутреннюю кухню Белого
дома при Эллен Клермонт».И еще больше комментариев. Больше грязи. Больше лжи.Джун забирает телефон Алекса и сует его под подушку. Он
даже не возражает. Генри не собирается ему звонить.Ровно в час дня, во второй раз за двенадцать часов, Захра
ломится в его спальню.—	Собирай вещи, — говорит она. — Мы летим в Аондон.Джун помогает брату запихать джинсы, пару ботинок и ис¬
трепанный экземпляр «Гарри Поттера и узника Азкабана»
в сумку, и, натянув свежую рубашку и спотыкаясь, Алекс
Крзсиый, бсАш U короле&ский синий	383ВЫХОДИТ из комнаты. Захра уже ждет его в коридоре с соб¬
ственной сумкой наготове и свежевыглаженным костюмом
для Алекса благородного темно-синего цвета, который она
сочла достойным для встречи с королевой.Она не говорит ему почти ничего, кроме того, что Букин-
гемский дворец перекрыл все каналы связи, а они просто со¬
бираются появиться перед их воротами и требовать встречи.
Захра уверена в том, что Шаан согласится на такой план, и го¬
това физически заставить его в случае отказа.Дикие чувства грызут Алекса изнутри. Его мать согласи¬
лась на то, чтобы они вышли к народу с правдой, и это воис¬
тину невероятно. Но у них нет никаких оснований ожидать
того же от короны. Принца могли заставить все отрицать.
Если бы до этого дошло, Алекс готов был схватить Генри и бе¬
жать прочь что есть сил.Он почти уверен в том, что Генри не стал бы притворяться,
будто все произошедшее было фальшивкой. Он доверяет
Генри и верит в него, но в их распоряжении должно было быть
больше времени.В резиденции есть укромной боковой выход, через ко¬
торый Алекс незаметно выскальзывает. Джун и родители
встречают его там.—	Я знаю, что тебе страшно, — говорит мама, — но ты
справишься.—	Покажи им всем, — добавляет отец.Джун обнимает его, и, надвинув на нос солнечные очки
и натянув кепку, Алекс выбегает за дверь навстречу всему, что
бы его там ни ожидало.Кэш и Эми ждут его на борту самолета. На мгновение
Алекс задумывается, вызвались ли они на это добровольно,
но пытается взять эмоции под контроль. Это уже лишнее.
384	Кгйси МаккуисшоиПроходя мимо Кэша, он стукается с ним кулаком. Эми кивает
Алексу, подняв взгляд от джинсовой куртки, которую она рас¬
шила желтыми цветами.Все происходит так стремительно, что теперь, прижав
колени к подбородку во взлетающем самолете, в первый раз
Алексу удается подумать обо всем, что случилось.Его не расстраивает, что люди обо всем узнали. Алекс
всегда ведет себя довольно беззастенчиво, когда дело доходит
до его отношений и симпатий, несмотря на то, что все, что
было раньше, не походило на то, что происходит сейчас. Тем
не менее самая его задиристая и идиотская часть довольна
тем, что Алексу удалось заявить свои права на Генри. Что-что,
принц? Самый завидный холостяк всего мира? Британский
акцент, лицо греческого бога, ноги от ушей? О^мой,Но все это лишь малая, крошечная часть общей картины.
Все остальное — огромный ком из страха, гнева, оскорблен-
ности, унижения, неуверенности и паники. Некоторые не¬
достатки Алекс позволяет видеть всем — его огромный рот,
взбалмошный характер, взрывные импульсы. Теперь еще
и это. Это похоже на его привычку носить очки, только когда
никто не видит. Никто не должен знать, как Алекс в них нуж¬
дается.Его не волнует, что люди думают о его теле или пишут о его
сексуальной жизни, будь она реальной или выдуманной. Его
волнует, что они знают обо всем из его собственных личных
слов, которые были вырваны из самого сердца.И Генри. Господи, Генри. Те письма были единственным
местом, где Генри мог признаться в том, что действительно
чувствовал. В них было все. О том, что Генри — гей. О том, как
Би попала в лечебницу. О том, как молчаливо королева застав¬
ляла Генри держать рот на замке. Долгое время Алекс забывал
красный, 5тл(\ и короле&ский синий	385О СВОИХ обязанностях католика, но он знает, что исповедь свя¬
щенна. Все это должно было остаться тайной.Твою мать.Он не может усидеть на месте. Прочитав четыре страницы
«Гарри Поттера и узника Азкабана», Алекс швыряет книгу
в сторону. Наткнувшись на обзорную статью о собственных
отношениях в «Твиттере», он вынужден закрыть прило¬
жение. Расхаживая взад и вперед по борту самолета, он пинает
ногами сиденья.—	Можешь ты, /?а^и всего святого, присесть? — спраши¬
вает Захра спустя двадцать минут наблюдений за его нерв¬
ными прогулками по салону. — Из-за тебя в моей язве откро¬
ется еще одна язва.—	Ты уверена, что они впустят нас, когда мы доберемся
до места? — спрашивает ее А\екс. — Просто... что, если нет?
Что, если они, ну, типа... натравят на нас дворцовую стражу
и арестуют? Они могут это сделать? Эми могла бы с ними по¬
драться. Что, если ее арестуют за драку с ними?—	Черт подери, — воет Захра, достает мобильник и начи¬
нает набирать номер.—	Кому ты звонишь?Она вздыхает и подносит телефон к уху.—	Шриваставе.—	С чего ты взяла, что он ответит?—	Это личный номер.Алекс пораженно пялится на нее.—	У тебя есть его личный номер, и ты до сих пор его не
использовала?—	ШааНу — огрызается Захра. — Послушай, ты, при¬
дурок. Мы сейчас в воздухе. Сын президента со мной. При¬
будем через шесть часов. Ты назначишь для нас автомобиль.
386	Keucu МзккуисшоиМы встретимся с королевой и с любым, с кем еще, черт по¬
дери, нам необходимо встретиться, чтобы покончить с этим
дерьмом. В ином случае помоги мне Господь, ибо я лично тебе
глаз на жопу натяну. Я сровняю с землей все, что есть в твоей
гребаной жизни. — Она делает паузу, видимо, для того, чтобы
выслушать его согласие, потому что Алекс не может пред¬
ставить себе другой реакции. — А теперь дай трубку Генри.
И даже не пытайся утверждать, что его там нет, потому что
я знаю, что ты постоянно с ним.Она тычет телефоном Алексу в лицо.Он неуверенно берет его и подносит к уху. Слышатся не¬
понятные шуршащие звуки.—	Алло? — раздается мягкий и благородный, но дро¬
жащий и смущенный голос Генри. Алекс выдыхает от облег¬
чения.—	Любимый,Алекс слышит, как Генри вздыхает на другом конце трубки.—	Здравствуй, любовь моя. Ты в порядке?Алекс смеется сквозь слезы, пораженный.—	Черт, ты что, смеешься надо мной? Я в порядке.
Я в полном порядке, а ты-то как?—	Я... держусь.Алекс вздрагивает.—	Насколько все плохо?—	Филипп разбил вазу, которая принадлежала Анне Бо-
лейн, бабушка приказала перекрыть все каналы связи, а мама
вообще ни с кем не разговаривала, — отвечает Генри. — Ну,
а... помимо всего этого. Учитывая все обстоятельства... Эм...—	Знаю, — говорит Алекс. — Я скоро приеду.Следует еще одна пауза, дыхание Генри дрожит в трубке.
Kpacfibiu, SeAbiu u короле&ский синий	387—	Я не жалею, — говорит он. — Не жалею о том, что
люди узнали.Алекс чувствует, как его сердце подскакивает.—	Генри, — начинает он, — я...—	Может быть...—	Я разговаривал с мамой...—	Я знаю, что момент не совсем подходящий...—	Не хотел бы ты...—	Я хочу...—	Погоди-ка, — прерывает его Алекс. — Мы что... Эм.
Говорим об одном и том же?—	Зависит от того, собираешься ли ты спросить меня
о том, хочу ли я рассказать всем правду?—	Да, — отвечает Алекс, сжимая телефон так, что ко¬
стяшки пальцев белеют. — Да, собирался.—	Тогда да.Слышится едва слышный вздох.—	Ты хочешь этого?Генри делает паузу, чтобы ответить, но голос его звучит
спокойно:—	Не знаю, сделал бы я этот выбор именно сейчас, но
теперь, когда все всплыло на поверхность... Я не стану лгать.
Только не об этом. Только не о тебе.Глаза Алекса наполняются слезами.—	Я чертовски люблю тебя.—	Я тоже тебя люблю.—	Просто подожди, пока я доберусь до места. Мы вместе
во всем разберемся.—	Так и будет.—	Я уже в пути. Скоро буду.Генри отрывисто усмехается сквозь слезы.
388	Keucu Мзккуистои—	Прошу, поторопись.Они оба вешают трубку, и Алекс возвращает телефон
Захре, которая молча убирает его обратно в сумку.—	Спасибо тебе, Захра, я...Она поднимает одну руку вверх, закрыв глаза.—	Не надо.—	Серьезно, ты не обязана была это делать.—	Слушай, я скажу это всего раз, и если ты когда-нибудь
это повторишь, я прострелю тебе коленную чашечку. — Она
впивается в него пристальным взглядом, в котором удиви¬
тельным образом сочетаются холод и нежность. — Я болею за
тебя, ясно?—	Погоди. Захра. Боже мой. Я только что понял. Ты же...
мой друг.—	Нет, это не так.—	Захра, ты мой чертов кореш,—	Вовсе нет. — Она достает одеяло из кучи своих вещей
и заворачивается в него, поворачиваясь к Алексу спиной. —
Не разговаривай со мной следующие шесть часов. Я заслужила
гребаную передышку.—	Погоди-погоди-погоди, ладно, — говорит Алекс. —
У меня лишь один вопрос.Захра тяжело вздыхает.—	Что?—	Почему ты так долго не пользовалась личным номером
Шаана?—	Потому что он мой жених, придурок, но некоторые
из нас понимают значение слова «благоразумие», поэтому
ты никогда бы об этом не узнал, — отвечает она, даже почти
не глядя на него и свернувшись калачиком возле окна само¬
лета. — Мы договорились, что никогда не станем использо¬
красный, бешй и короле&ский синий	389вать личные номера в рабочих целях. А теперь заткнись и дай
мне поспать, прежде чем нам придется разбираться со всем
остальным. Я сейчас держусь только на кофе, одном крен¬
дельке и пригоршне Даже не дыши в мою сторону.Когда Алекс стучит в запертую дверь музыкальной ком¬
наты на втором этаже Кенсингтонского дворца, вместо Генри
ему открывает Би.—	Я же сказала тебе держаться подальше... — начинает Би,
замахнувшись гитарой из-за плеча, пока не открывает дверь.
Она опускает гитару, как только видит Алекса. — О, Алекс,
прости. Я думала, это Филипп. — Она обхватывает его сво¬
бодной рукой и сжимает в удивительно крепких объятиях. —
Слава богу, ты здесь. Я уже собиралась сама за тобой ехать.Когда Би отпускает его, он наконец видит Генри за ее
спиной, развалившегося на диване с бутылкой бренди. Принц
слабо улыбается Алексу и произносит:—	Немного низковат для штурмовика.Из груди Алекса вырывается наполовину смешок, наполо¬
вину всхлип. Невозможно понять, кто из них бросился к кому
первый, но они встречаются посередине комнаты, и Генри об¬
хватывает руками шею Алекса, поглощая его в поцелуе. Если
голос Генри по телефону был лишь узами, то его тело — грави¬
тация, которая делает возможным все. Его руки, обвивающие
шею Алекса, — это магнитная сила, с неизменным севером на
компасе.—	Прости, — вырывается изо рта Алекса, прижимающе¬
гося к шее Генри, так несчастно, искренне и сдавленно. — Это
все моя вина. Мне так жаль. Мне так жаль.Генри отпускает его, кладет руки ему на плечи и стискивает
зубы.
390	Кгйси Мзккуистои—	Даже не смей. Я ни о чем не сожалею.Алекс вновь смеется, на этот раз недоверчиво, взглянув на
темные круги под глазами Генри и обкусанную нижнюю губу.
В первый раз он видит человека, рожденного вести за собой
целую страну.—	Ты просто невероятен, — говорит Алекс. Он накло¬
няется и целует ямку на шее под подбородком Генри, ощущая
грубую щетину от целого дня без бритья. Он прижимается
к ней носом и щекой, чувствуя, как от прикосновения напря¬
жение Генри понемногу отступает. — Ты знаешь об этом?Вместе они опускаются на пушистый пурпурно-красный
персидский ковер. Генри кладет голову на колени Алекса, а Ей
плюхается на пуф и достает откуда-то странный маленький
инструмент, который, по ее словам, называется автоарфой.
Подтянув к себе крошечный столик, Би раскладывает на нем
крекеры, мягкий сыр и убирает прочь бутылку бренди.Судя по всему, королева совершенно взбешена — не
только окончательным подтверждением от Генри, но потому
что все это столь же унизительно, как скандал в бульварной
прессе. Филипп приехал из Энмер Холла в ту же минуту,
как появились новости, но встречал жесткий отпор Беатрис
каждый раз, как пытался добраться до Генри для того, чтобы
устроить, по его словам, «жесткую беседу о последствиях его
действий». Кэтрин, грустная и с каменным лицом, заходила
всего раз, три часа назад, чтобы сказать Генри, что любит его
и что он мог признаться ей и раньше.—	А я ответил: « Здорово, мам, но пока ты позволяешь ба¬
бушке держать меня в этой ловушке, это ни черта не значит», —
говорит Генри. Шокированный и слегка впечатленный, Алекс
смотрит на него. Генри прижимает руку к лицу. — Я чувствую
себя ужасно. Я был... не знаю. Неожиданно я осознал, что все
красный, 6т>й и короле&ский сииий	391это время, все эти последние несколько лет, она должна была
быть рядом.Би вздыхает.—	Возможно, именно такой пинок под зад ей и был не¬
обходим. Мы старались заставить ее делать хоть что-нибудь
с тех пор, как не стало отца.—	И все же, — продолжает Генри, — то, как ведет себя
бабушка... в этом нет маминой вины. И раньше она действи¬
тельно защищала нас. Это нечестно.—	Генри, — твердо произносит Би. — Это жестко, но
она должна была это услышать. — Она бросает взгляд на ма¬
ленькие кнопочки своей автоарфы. — Мы заслуживаем иметь
хотя бы одного родителя.Уголок ее рта дергается, совсем как у Генри.—	Ты в порядке? — спрашивает ее Алекс. — Я знаю...
я читал пару статей... — Он не заканчивает предложение.
«Кокаиновая принцесса» — четвертый в списке трендов
«Твиттера».Ее хмурое выражение превращается в полуулыбку.—	Я? Честно говоря, это почти облегчение. Я всегда го¬
ворила, что лучше всего мне будет, если все будут знать мою
правдивую историю. Тогда мне не придется слушать все эти
выдумки или лгать, чтобы скрыть правду... или объяснять ее
кому-то. Я бы предпочла, чтобы все случилось не так. Но все
уже произошло. По крайней мере, сейчас я могу перестать
вести себя так, будто мне есть за что стыдиться.—	Я знаю это чувство, — мягко говорит Генри.На какое-то время между ними виснет тишина. На Лондон
опускается черная ночь, прислоняясь к оконным стеклам.
Бигль Дэвид заботливо сворачивается калачиком возле Генри,
а Би начинает играть песню Боуи. Вполголоса она поет: «Я,
392	Kaicu МзккуистоиЯ буду королем, а ты, ты будешь королевой», — и Алекс удер¬
живается от смешка. Он чувствовует себя так же, как во время
урагана: все они держатся вместе в надежде, что баррикады
выдержат напор стихии.В какой-то момент Генри засыпает, и Алекс ощущает
прилив благодарности за это, хотя он все еще ощущает напря¬
жение в каждой части его тела.—	Он совсем не спал с тех пор, как появились новости, —
тихо говорит ему Би.Алекс слегка кивает, изучая ее лицо.—	Могу я кое-что спросить?—	Конечно.—	Я чувствую, что он чего-то мне недоговаривает, —
шепчет Алекс. — Я верю ему, когда он говорит, что он со мной
в этом деле и хочет рассказать всем правду. Но есть что-то,
чего он не говорит. И это пугает меня, потому что я не могу
понять, в чем дело.Би поднимает взгляд, ее пальцы застыли.—	О, дорогой, — просто отвечает она ему. — Он скучает
по папе.Ох.Алекс вздыхает, схватившись руками за голову. Конечноже.—	Можешь объяснить мне, — неуклюже предпринимает
попытку Алекс, — каково это? Что я могу сделать?Би ерзает на своем пуфе, опустив арфу на пол, и засовывает
руку под свитер. Она достает из-под него серебряную монетку
на цепочке — символ ее трезвости.—	Не возражаешь, если я немного окунусь в прошлое? —
спрашивает она с ухмылкой.Алекс отвечает ей слабой улыбкой, и Би продолжает:
красный, ^елый и короле&скиа синий	393—	Итак, представь. Все мы рождены с определенным
набором эмоций. Некоторые из них сильнее и глубже, чем
другие, но у каждого есть самое дно, нижняя корочка пирога.
Это максимальная глубина чувств, на которую ты можешь
опуститься. И затем с тобой происходит самое ужасное со¬
бытие в твоей жизни. Самая ужасная вещь, которая вообще
могла случиться. Вещь, которая снилась тебе в кошмарах,
когда ты был ребенком. И ты думал, что все в порядке, потому
что это случится только тогда, когда ты будешь старше и му¬
дрее, и к тому моменту ты испытаешь так много чувств, что
это ужасное чувство, самое худшее из всех возможных, уже не
покажется таким чудовищным.Но это случается с тобой, когда ты еще юн. Это случается,
когда твой мозг еще не созрел, когда, в действительности, ты
вообще еще ничего не пережил. И эта ужасная вещь — это
одно из самых важных событий, которое происходит в твоей
жизни. Это случается с тобой, а затем уходит на самое дно
твоих чувств, разрывая тебя изнутри и вскрывая бездну
там, внизу, чтобы найти себе место. А из-за того, что ты был
слишком юн, из-за того, что это одно из самых важных со¬
бытий, которые успели произойти в твоей жизни, ты всегда
будешь носить это внутри себя. С тех самых пор, если с тобой
что-то случается, оно не оседает просто на дне — оно опуска¬
ется туда, в ту самую пропасть.Она тянется к Алексу над крошечным чайным столиком
и жалкой кучкой галет и дотрагивается до тыльной стороны
его ладони.—	Теперь ты понимаешь? — спрашивает она, взглянув
ему прямо в глаза. — Ты можешь никогда по-настоящему не
понять этого, но ты должен любить это в нем так же, как и все
остальное, потому что это он сам. Это и есть он, его неотъ¬
394	KeCicu Мзккуисшоиемлемая часть. И он готов отдать тебе ее, что гораздо больше,
чем я ожидала от него увидеть когда-либо в ближайшую ты¬
сячу лет.Алекс сидит, долго пытаясь переварить услышанное,
и в итоге говорит хриплым голосом:—	Я никогда... Я никогда не переживал ничего подобного.
Но я всегда ощущал это в нем. Это часть его, которая была
для меня... непостижимой. — Он переводит дыхание. — Но
дело в том, что прыжки с утеса — это в моем стиле. Это мой
выбор. Я люблю его, несмотря ни на что, именно за все это.
Осознанно. Я люблю его осознанно.Би мягко улыбается.—	Тогда у вас все будет хорошо.Где-то около четырех утра Алекс забирается в кровать
и ложится позади Генри. Это все тот же Генри, чьи позвонки
торчали из спины мягкими бугорками, кто пережил самое
страшное событие в своей жизни, за которым последовало
еще одно, но все еще остается живым. Алекс тянется рукой
и дотрагивается до края лопатки Генри там, где простыня со¬
скользнула с него и где его легкие упорно продолжают втяги¬
вать в себя живительный воздух. Парень, шесть футов ростом,
свернувшийся калачиком вокруг сжавшихся ребер и непо¬
корного сердца. Он осторожно прижимается грудью к спине
Генри. Алекс на своем месте.—	Это дурачество, Генри, — произносит Филипп. — Ты
слишком юн, чтобы это понять.В ушах у Алекса звенит.Они сидят в кухне Генри, поедая булочки, и читают за¬
писку от Би, в которой та пишет, что уходит на встречу с Кэ¬
трин. А потом вдруг в дверь врывается Филипп в костюме
Крзсиый, белш и королейский синий	395набекрень, с нечесаными волосами и принимается кричать
на Генри за то, что у того хватило наглости нарушить запрет
на какие бы то ни было связи, привести Алекса сюда, пока за
дворцом следят, и продолжать ставить семью в такое унизи¬
тельное положение.В настоящий момент Алекс думает о том, чтобы сломать
ему нос кофейником.—	Мне двадцать три, Филипп, — говорит Генри, заметно
стараясь сохранять спокойствие в голосе. — Мама была чуть
старше, когда познакомилась с отцом.—	Да, и ты считаешь, что это было мудрым решением? —
злобно спрашивает Филипп. — Выйти замуж за человека,
который провел половину нашего детства, снимаясь в кино,
который никогда не служил своей стране, который заболел
и бросил нас и маму...—	Не смей, Филипп, — отвечает Генри. — Клянусь Богом,
лишь из-за того, что твоя одержимость семейным наследием
не производила на него никакого впечатления...—	Ты не знаешь ни хрена о том, что значит наследие, если
способен позволить произойти чему-то подобному! — ряв¬
кает Филипп. — Единственное, что тебе остается сейчас, — за¬
рыть поглубже все это в надежде, что каким-то образом люди
поверят в то, что всего этого не было. Это твой долг, Генри.
Это меньшее, что ты можешь сделать.—	Прости, — отвечает Генри несчастным голосом, в ко¬
тором все же слышится горькое неповиновение. — Прости,
что настоящий я — такое разочарование для вас.—	Мне плевать, что ты гей, — отвечает Филипп, отмахи¬
ваясь так, словно Генри не говорил этого конкретно ему. —
Мне не плевать, что ты выбрал его, — Он резко переводит
взгляд на Алекса, будто тот только что появился в той же ком¬
396	Keucu Мзккуистоинате. — Того, у кого на спине гребаная мишень. Неужели ты
настолько глуп, наивен и эгоистичен^ что решил, будто это не
уничтожит нас всех?—	Господи, я знал, Филипп, — говорит Генри. — Я знал,
что это все разрушит. Я боялся именно этого. Но как я мог
такое предвидеть? Как?—	Как я и сказал, наивен, — отвечает ему Филипп. — Та¬
кова наша жизнь, Генри. Ты всегда об этом знал. Я пытался
разговаривать с тобой. Я хотел быть тебе хорошим братом,
но ты ни черта не слушал. Настало время вспомнить о твоем
месте в этой семье. Будь мужчиной. Встань и прими на себя
ответственность. Исправь все. Хоть раз в своей жизни не будь
трусом.Генри вздрагивает так, словно его ударили по лицу. Теперь
Алекс видит это — то, как все это переломило его за многие
годы. Возможно, это не всегда было столь явным, но всегда
подразумевалось. Помни свое место,И тут Генри делает то, что Алекс так любит: выпячивает
подбородок и собирается с духом.—	Я не трус, — говорит он. — Ия не желаю ничего ис¬
правлять.Филипп издает резкий, саркастичный смешок в его сто¬
рону.—	Ты не понимаешь, о чем говоришь. Ты не знаешь...—	Иди к черту, Филипп, я люблю его, — отвечает Генри.—	Ох, так ты любишь его, вот как? — Это звучит так снис¬
ходительно, что ладони Алекса под столом сжимаются в ку¬
лаки. — Что же ты намерен делать, Генри? А? Жениться на
нем} Сделать его герцогиней Кембриджской? Сын президента
гребаных Соединенных Штатов — четвертый в очереди на
трон после королевы Англии?
красный, белш и королевский сииий	397—	Я отрекусь от престола, мать твою! — повышает голос
Генри. — Мне наплевать!—	Ты не посмеешь, — плюет Филипп в ответ.—	У нас есть двоюродный дедушка, который отрекся от
престола, потому что был сраным наци, так что едва ли это
станет худшей причиной, не так ли? — Теперь кричит Генри.
Он поднимается со стула и нависает над Филиппом; его руки
трясутся, и Алекс замечает, что он выше брата. — Что мы во¬
обще здесь так защищаем, Филипп? Какое именно наследие?
Что это за семья, которая говорит, что мы возьмем все плоды
убийств, насилия, грабежей и колонизаций, красивенько
все подчистим и поставим в музей, но, о господи, нет, ты же
чертов гомик! Это уже выходит за всякие рамки приличий!
Я сыт этим по горло. Слишком долго я позволял тебе, ба¬
бушке и всему этому проклятому миру загонять меня в угол.
Но это конец. Мне плевать. Можешь взять все свое наследие
и свои приличия и засунуть их себе в задницу, Филипп. С меня
хватит, — Он тяжело выдыхает, разворачивается и выходит
из кухни.Алекс остается на своем месте еще пару секунд, сидя с от¬
крытым ртом. Напротив него стоит Филипп, покрасневший
и разъяренный. Алекс прокашливается, встает и застегивает
жакет.—	Как бы то ни было, — говорит он Филиппу, — это
самый храбрый сукин сын из всех, что я встречал.И тоже уходит.Шаан выглядит так, словно не спал тридцать шесть часов.
Ну, в целом он выглядит собранным и ухоженным, но из во¬
ротника его свитера торчит этикетка, а от чая за милю разит
виски.
398	Кгйси МзккуисшоиВозле него, на заднем сиденье неприметного фургона,
который они наняли, чтобы добраться до Букингемского
дворца, сидит Захра, решительно скрестив руки на груди. Об¬
ручальное кольцо на ее левой руке блестит в приглушенном
свете лондонского утра.—	Так что, — нерешительно начинает Алекс, — вы двое
теперь в ссоре?Захра бросает на него взгляд.—	Нет. С чего ты взял?—	О. Я так подумал, потому что...—	Все в порядке, — отвечает Шаан, все еще набирая
что-то на экране своего айфона. — Вот почему мы с самого на¬
чала установили некоторые правила по поводу наших личных
тире профессиональных отношений. Нам это подходит.—	Если ты хотел ссоры, то видел бы ты меня, когда я уз¬
нала, что он знал о вас двоих все это время, — говорит Захра
Алексу. — Как думаешь, почему камень на моем кольце такой
большой?—	Обычно это нам подходит, — поправляет сам себя
Шаан.—	Ага, — кивает Захра.—	К тому же мы и так неплохо покричали прошлой
ночью. — Не поднимая головы, Шаан отбивает ей пять.Совместными усилиями Захра и Шаан устраивают встречу
с королевой в Букингемском дворце, но им приказано прибыть
туда окольным путем, чтобы предусмотрительно избежать па¬
парацци. Алекс буквально чувствует, как все в Аондоне гудит
тем утром, слыша миллионы голосов, перешептывающихся
о них с Генри и о том, что же последует дальше. Но Генри
рядом, держит его за руку, и он держит руку Генри в ответ. По
крайней мере, это уже что-то.
красный, бглш и королевский синий	399Когда они подходят к переговорной, у дверей их ждет ни¬
зенькая пожилая женщина с курносым, как у Беатрис, носом
и голубыми глазами, как у Генри. На переносице у нее сидят
толстые очки, а одета она в потертый темно-бордовый свитер
и джинсы с отворотами, выглядя совершенно неуместно
в стенах Букингемского дворца. Из заднего кармана торчит
книга в мягкой обложке.Мать Генри поворачивается им навстречу, и Алекс наблю¬
дает за тем, как стремительно меняется ее выражение лица от
мучительного к сдержанному, а затем — к полному нежности.—	Здравствуй, мой мальчик, — произносит она, когда
Генри равняется с ней.Зубы Генри стиснуты, но не от злости, а от страха. Алекс
видит на его лице знакомое выражение: Генри гадает, не
опасно ли принять ту любовь, которую ему предлагают, и от¬
чаянно выжидает, чтобы забрать ее, несмотря ни на что. Обняв
мать, он позволяет ей чмокнуть себя в щеку.—	Мама, это Алекс, — говорит Генри, а затем добавляет,
словно это неочевидно: — Мой парень.Она поворачивается к Алексу, который не знает, чего ожи¬
дать. Но Кэтрин просто притягивает его к себе и тоже целует
в щеку.—	Моя Би рассказала о том, что ты сделал ради моего
сына, — говорит она, пронзая его взглядом. — Спасибо.Би стоит позади нее. Она выглядит уставшей, но сосредо¬
точенной, и Алекс может только представить тот разговор-
исповедь, с которым она пришла к матери еще до того, как
они добрались до дворца. Когда вся их маленькая компания
воссоединяется в коридоре, Кэтрин смотрит Захре прямо
в глаза, и Алекс чувствует, что они не могли оказаться в более
400	Keucu Мзккуистоинадежных руках. Он лишь гадает, собиралась ли она возвра¬
щаться в строй.—	Что ты намерена ей сказать? — спрашивает Генри у ма¬
тери.Она вздыхает, поправляя очки.—	Что ж, старушка не слишком подвержена эмоциям, по¬
этому, полагаю, я постараюсь предложить ей политическую
стратегию.Генри моргает.—	Прости... о чем ты?—	Я говорю о том, что намерена побороться, — отвечает
она прямо и ясно. — Ты хочешь рассказать всем правду, не так
ли?—	Я... да, мам. — Искорка надежды сверкает в его
глазах. — Хочу.—	В таком случае мы можем попытаться.Они занимают свои места вокруг длинного резного стола
в зале заседаний, в нервном молчании ожидая прибытия коро¬
левы. Филипп уже там, и вид у него такой, словно он вот-вот
перекусит себе язык, а сам Генри никак не может перестать те¬
ребить свой галстук.Королева Мэри скользящей походкой входит в комнату
в сланцево-сером костюме и с каменным выражением лица.
Ее седые короткостриженые волосы идеально уложены по обе
стороны от лица. Алекс поражен тем, насколько она высока,
насколько ровна ее осанка и тонки очертания лица в ее во¬
семьдесят с небольшим. Королеву нельзя назвать красавицей,
но ее проницательные глаза, угловатые черты лица и тяжелые
хмурые морщины вокруг рта могут многое рассказать.Температура в комнате тут же падает, когда она занимает
свое место во главе стола. Взяв с середины стола чайник, коро¬
красный, <5елый и короле&ский синий	401левский слуга наливает напиток в чашку из безупречного фар-
фора. В комнате повисает тишина, пока королева с холодной
размеренностью готовит свой чай, заставляя всех ждать. Мо¬
локо, налитое слегка дрожащей старческой рукой. Первый
кубик сахара, аккуратно подобранный крошечными серебря¬
ными щипцами. Второй кубик.Алекс закашливается. Шаан бросает на него быстрый
взгляд. Би поджимает губы.—	Ранее в этом году мне уже наносили визит, — произ¬
носит королева. Она поднимает чайную ложечку и медленно
помешивает ею чай. — Это был председатель КНР. Прощу
прощения, не могу вспомнить его имени. Но он рассказывал
мне самую захватывающую историю о том, как современные
технологии развиваются в разных частях мира. Вы знали,
что фотографы могут сделать так, что самые диковинные
вещи будут казаться реальными? При помощи обычной...
программы, кажется? Компьютер. Любая невероятная ложь
в наше время может быть воплощена в реальность. Глаза чело¬
века едва ли заметят разницу.В комнате воцаряется гробовая тишина. Слышен только
звук чайной ложки, скребущей по дну королевской чашки.—	Боюсь, я слишком стара, чтобы понимать, как все это
работает, — продолжает она, — но мне говорили, что любая
ложь может быть сфабрикована и распространена. Кто-то
мог... создать файлы, которые никогда не существовали, и раз¬
местить их в свободном доступе. Ничего из этого не было
подлинным. Самые вопиющие доказательства запросто могут
быть развенчаны и опровергнуты.С нежным звоном столового серебра о фарфор она опу¬
скает ложечку на блюдце и наконец смотрит на Генри.
402	Keucu Мзккуистои—	Мне любопытно, Генри. Как ты думаешь, имеет ли все
это какое-то отношение к этим непристойным сообщениям?Вот оно, прямо перед ним. Предложение. Продолжай все
игнорировать. Притворись, что это ложь. Покончи с этим.Генри стискивает зубы.—	Это правда, — отвечает он. — Абсолютно все.Лицо королевы сменяет сразу несколько выражений, оста¬
новившись на лаконично нахмуренных бровях — таких, будто
она обнаруживает что-то мерзкое, прилипшее к подошвам ее
туфель.—	Прекрасно. В таком случае. — Ее взгляд обращается
к Алексу. — Александр. Знай я, что ты замешан в связи с моим
внуком, я бы настояла на более официальной первой встрече.—	Бабу...—	Помолчи, Генри, дорогуша.Затем вмешивается Кэтрин:—	Мама...Королева поднимает одну из своих сморщенных рук вверх,
чтобы заставить ее замолчать.—	Я полагала, что мы испытали достаточно унижения от
прессы, когда Беатрис столкнулась со своей маленькой про-
блемкой, И несколько лет назад я дала тебе ясно понять, Генри,
что если ты поведешь себя противоестественно у то будут при¬
няты соответствующие меры. Так почему же ты решил свести
на нет всю ту огромную работу, что я проделала, чтобы сохра¬
нить положение короны? Это выше моего понимания. И по¬
чему ты, судя по всему, намерен помешать моим попыткам
восстановить его, требуя, чтобы я устраивала переговоры
с какими-то... мальчишками... — Тут в ее голосе раздается
мерзкая нотка, в которой Алекс слышит мнение обо всем, на¬
чиная с его расы, заканчивая ориентацией. — Когда тебе было
красный, белш и короле&ский синий	403сказано ожидать приказаний, это для меня воистину загадка.
Очевидно, ты потерял рассудок. Моя позиция неизменна, до¬
рогой. Твоя роль в этой семье заключается в том, чтобы увеко¬
вечить нашу родословную и поддерживать имидж монархии
как образца британского совершенства. Я попросту не могу
допустить ничего иного.Генри опускает глаза, рассеянным взглядом всматриваясь
в узор стола, и Алекс буквально может ощутить энергию,
поднимающуюся в груди Кэтрин по другую сторону стола.
То ответ на его собственную ярость. Принцесса, убежавшая
с Джеймсом Бондом, убеждающая своих детей вернуть все то,
что украла ее страна, стоит перед выбором.—	Мама, — ровным голосом произносит она, — а тебе не
кажется, что нам следует хотя бы обсудить иные варианты?Королева медленно поворачивает голову в ее сторону.—	И какими же могут быть иные варианты, Кэтрин?—	Что ж, я считаю, кое-что тут должно быть сказано на¬
чистоту. Мы могли бы сэкономить немало времени, если
бы отнеслись к этому не как к скандалу, а как к вторжению
в частную жизнь семьи и виктимизации молодого человека,
который просто влюбился.—	Что так и есть, — встревает Би.—	Мы могли бы включить это в нашу историю, — про¬
должает Кэтрин, тщательно подбирая слова. — Вернуть всему
этому достоинство. Объявить Алекса официальным парт¬
нером.—	Понимаю. Так твой план состоит в том, чтобы позво¬
лить ему выбрать такую жизнь?Вот он, легкий намек.—	Это единственный вариант, который мог бы быть
честным для него, мама.
404	Keucu МзккуистоиКоролева поджимает губы.—	Генри, — произносит она, поворачиваясь к нему, —
разве бы не было тебе гораздо приятнее сделать все это
без ненужных осложнений? Ты знаешь, у нас есть все сред¬
ства, чтобы найти тебе жену и щедро ее обеспечить. Пойми,
я лишь пытаюсь защитить тебя. Знаю, сейчас это кажется тебе
важным, но ты действительно должен подумать о будущем. Ты
же понимаешь, что репортеры будут годами охотиться на тебя
и придумывать всевозможные обвинения? Не могу себе пред¬
ставить, чтобы после всего этого люди с такой же радостью
приветствовали тебя в детских больницах...—	Хватит! — взрывается Генри. Все взгляды в комнате
обращаются к нему. Побледнев и придя в ужас от звука соб¬
ственного голоса, он все же продолжает: — Ты не смеешь... не
смеешь запугивать меня, чтобы я вечно тебе подчинялся!Рука Алекса летит через пространство между ними под
столом. Кончики его пальцев дотрагиваются до тыльной сто¬
роны запястья Генри, и тот сильно сжимает его руку.—	Я знаю, что будет сложно, — говорит Генри. — Я... Это
приводит меня в ужас. Спроси меня всего год назад, и я бы,
возможно, ответил, что согласен; никто не должен об этом
знать. Но... Я такой же человек и такой же член этой семьи,
как и ты. Я заслуживаю счастья так же, как любой из вас. Не
думаю, что я когда-либо буду счастлив, если мне придется про¬
вести всю свою жизнь притворяясь.—	Никто не утверждает, что ты не заслуживаешь сча¬
стья, — вмешивается Филипп. — Первая любовь любого
сводит с ума... глупо разбрасываться своим будущим из-за од¬
ного решения, сделанного в гормональном припадке и осно¬
ванного на единственном году из твоей жизни, когда тебе едва
исполнилось двадцать лет.
красный, Seлый u королевский синий	405Генри смотрит брату прямо в лицо и произносит:—	То, что я гей, было ясно как божий день, с тех пор, как
я вылез из материнской утробы, Филипп.В повисшей тишине Алексу приходится сильно прикусить
язык, чтобы истерично не заржать.—	Что ж, — произносит королева. Изящно держа свою
чашку в воздухе, она смотрит поверх нее на Генри. — Даже
если ты намерен добровольно согласиться на всю эту порку
от прессы, это не отменяет условий, которые закреплены за
тобой по праву рождения. Ты обязан произвести на свет на¬
следников.Судя по всему, Алекс недостаточно сильно прикусил язык,
потому что выпаливает:—	На это мы все же способны.Даже Генри резко поворачивается к нему, услышав это.—	Не помню, чтобы я позволяла тебе говорить в моем
присутствии, — говорит королева Мэри.—	Мам,,,—	В связи с этим встает вопрос суррогатного материнства
или донорства, — снова вмешивается Филипп, — и прав на
престол...—	Все эти детали сейчас так важны, Филипп? — преры¬
вает его Кэтрин.—	Кому'Шо придется взять на себя ответственность за ко¬
ролевское наследие, мама.—	На мне наплевать.—	Мы можем сколь угодно развлекать себя теорией, но
факт остается фактом: ни о чем, кроме поддержания коро¬
левского имиджа, не может быть и речи, — говорит королева,
опуская чашку. — Страна попросту не примет принца с та¬
406	Keucu Мзккуистоикими наклонностями. Прости, дорогой, но для них это извра¬
щение.—	Для них или для тебя? — спрашивает ее Кэтрин.—	Это нечестно... — начинает Филипп.—	Это моя жизнь, — перебивает его Генри.—	У нас даже не было возможности узнать, как отреаги¬
руют люди.—	Я управляла этой страной сорок семь лет, Кэтрин.
Думаю, я знаю это наверняка. Как я и твердила тебе с самого
детства, ты должна перестать витать в облаках...—	Ох, может быть, вы все заткнетесь хотя бы на се¬
кунду? — спрашивает Би. Она поднимается со стула, разма¬
хивая в руке планшетом Шаана. — Смотрите.Она с грохотом бросает планшет на стол так, чтобы ко¬
ролеве и Филиппу был виден экран. Остальные тоже встают,
чтобы посмотреть.Это был новостной репортаж с ВВС, звук отключен, но
Алекс читает описание внизу экрана: «люди всего мира
ПОДДЕРЖИВАЮТ ПРИНЦА ГЕНРИ И СЫНА ПРЕЗИДЕНТА
США».Вся комната погружается в молчание, пока они смотрят
на изображения на экране. Митинг в Нью-Йорке возле отеля
«Бикман»: люди с радужными флагами, размахивающие пла¬
катами с надписями «Наследник наших сердец». Баннер на
мосту в Париже со словами: «здесь были Генри и Алекс».
Наспех нарисованная фреска на одной из стен в Мехико, изо¬
бражающая лицо Алекса в голубых, фиолетовых и розовых
тонах, с короной на голове. Толпа людей в Гайд-парке с радуж¬
ными флагами Великобритании и лицом Генри, вырезанным
из журналов и наклеенным на плакаты с надписями: «Дайте
Генри свободу». Молодая девушка, изображающая два пальца
красный, (5елый и короле&ский синий	407в жесте ЛГБТ в сторону окон Daily Mail, Толпы подростков
перед Белым домом, одетых в самодельные футболки. На всех
криво нацарапана одна и та же фраза — фраза, которую Алекс
узнает по одному из своих собственных писем; «история,
А?»Алекс пытается сглотнуть ком в горле, но не может. Он под¬
нимает глаза и видит, как Генри смотрит на него с открытым
ртом и мокрыми от слез глазами.Принцесса Кэтрин поворачивается и медленно пересекает
комнату, чтобы подойти к высоким окнам в восточной стене
комнаты.—	Кэтрин, не... — начинает королева, но Кэтрин хватает
тяжелые занавески обеими руками и распахивает их.Вспышка солнечного света и ярких цветов озаряет ком¬
нату. Внизу, на аллее перед Букингемским дворцом, толпятся
люди со знаменами, плакатами, флагами Америки и Велико¬
британии и флажками АГБТ» развевающимися над их голо¬
вами. Аюдей не так много, как во время королевских свадеб,
но толпа огромная. Она заполняет собой весь тротуар и при¬
жимается к воротам дворца. Алексу и Генри велят пройти
через задние двери — они не видят всех этих людей.Генри осторожно подходит к окну, и Алекс наблюдает
с другого конца комнаты, как он протягивает руку и касается
кончиками пальцев стекла.Кэтрин поворачивается к нему и с дрожащим вдохом про¬
износит:—	О, любовь моя. — Она притягивает сына к груди, не¬
смотря на то, что тот почти на фут выше ее самой. Алексу при¬
ходится отвернуться. Даже после всего он чувствует, что это
слишком личное.Королева прокашливается.
408	Keucu Маккуистои—	Все это... едва ли свидетельствует о том, как отреаги¬
рует вся страна, — говорит она.—	Господи Иисусе, мама, — обращается к ней Кэтрин, от¬
пуская сына и инстинктивно вставая перед ним, чтобы защи¬
тить.—	Именно поэтому я не хотела, чтобы ты это видела. Ты
слишком мягкосердечна при любых обстоятельствах, чтобы
принять правду, Кэтрин. Большинство жителей этой страны
все еще хотят жить так, как жили их деды.Кэтрин резко выпрямляется и возвращается к столу. Это
больше похоже на натянутую тетиву лука, чем на результат ко¬
ролевского воспитания.—	Конечно, хотят. Конечно же, чертовы кенсингтонские
тори и гребаные сторонники Брексита не пожелают этого ви¬
деть. Дело совсем не в этом. Неужели ты так упорно намерена
верить в то, что ничего не изменится? Что ничего не должно из¬
мениться? Мы можем создать настоящее наследие из надежды,
любви и перемен. Не из того же всеми забытого дерьма и нудя¬
тины, которую мы толкали всем со времен Второй мировой...—	Ты не смеешь так со мной разговаривать, — холодно
произносит королева, все еще держа своей старческой дро¬
жащей рукой чайную ложку.—	Мне шестьдесят, мама, — говорит Кэтрин. — Можем
мы отбросить сейчас условности?—	Никакого уважения. Ни капли уважения к тому, что
свято...—	Или, возможно, мне следует поделиться опасениями
со всем парламентом? — спрашивает Кэтрин, понижая голос
и наклоняясь, чтобы произнести эти слова королеве прямо
в лицо. Алекс узнает этот блеск в ее глазах. Он и не догады¬
вался — он считал, что Генри досталось это от отца. — Знаешь,
Красный, 6г\ш и короле&ский синий	409думаю, лейбористы уже достаточно устали от старой гвардии.
Интересно, если бы я упомянула о тех встречах, о которых ты
все время забываешь, или о названиях стран, которые ты не
можешь правильно запомнить, быть может, они решили бы,
что восемьдесят пять лет — это, пожалуй, достаточный срок,
которого мог ожидать от тебя народ Британии?Дрожь в руке королевы удваивается, но ее зубы крепко
стиснуты. Комната погружается в гробовое молчание.—	Ты не посмеешь.—	Правда, мама? Хочешь проверить?Кэтрин поворачивается к Генри, и Алекс с удивлением за¬
мечает слезы на ее лице.—	Прости меня, Генри, — просит она. — Я подвела тебя.
Я подвела всех вас. Тебе нужна была твоя мама, а меня не было
рядом. Я была так напугана, что начала думать, что, может
быть, это к лучшему — держать вас за этим стеклом. — Она
поворачивается к своей матери. — Взгляни на них, мама. Это
не опора наследия. Это мои дети. И, клянусь своей жизнью
и жизнью Артура, я свергну тебя с престола прежде, чем по¬
зволю им почувствовать все то, что заставляла меня чувство¬
вать ты.Несколько мучительных секунд комната находится в на¬
пряжении, затем:—	Я все еще не думаю... — начинает Филипп, но Би хва¬
тает чайник с середины стола и опрокидывает его прямо ему
на колени.—	О, мне ужасно жаль, Пип! — восклицает она, хватая
его за плечи и толкая к двери, попутно заикаясь и визжа. —
Я ужасно неуклюжая. Знаешь, наверное, это все кокаин ви¬
новат — так повлиял на мои рефлексы! Пойдем-ка приведем
тебя в порядок?
410	Keucu МзккуистоиОна выталкивает его наружу, показав Генри большой палец
через плечо, и захлопывает за ними дверь.Королева смотрит на Алекса и Генри. Алекс видит это в ее
взгляде: она боится их. Она боится угрозы, которую они пред¬
ставляют для того идеального лоска Фаберже, на который она
потратила всю свою жизнь. Она в ужасе,А Кэтрин не собирается отступать.—	Что ж, — произносит королева Мэри. — Полагаю...
Полагаю, что вы не оставили мне выбора?—	О, у тебя есть выбор, мама, — отвечает Кэтрин. —
У тебя всегда был выбор. Возможно, именно сегодня ты по¬
ступишь правильно.Как только за ними захлопывается дверь, задыхаясь, они
прислоняются к гобелену на стене, разгоряченные, смею¬
щиеся, с мокрыми от слез щеками. Генри притягивает Алекса
к себе и целует его, шепча:—	Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя.Им плевать, услышит ли это кто-то еще.Алекс уже по пути на взлетно-посадочную полосу, но вдруг
видит ее, расписанную краской на стене кирпичного здания —
яркое пятно на фоне серой улицы.—	Подождите! — кричит Алекс водителю. — Стойте!
Остановите машину!Вблизи это просто прекрасно. Высотой в два этажа. Алекс
не может себе представить, как кто-то смог так быстро создать
нечто подобное.Это фреска, на которой он и Генри, запечатленные в виде
Хана и Аеи, стоят лицом друг к другу в нимбе ярко-желтого
солнца. Генри весь в белом, в его волосах играет звездный свет.
красный, (5елый и королеВ»ский синий	411Алекс — как грязный контрабандист с бластером на бедре.
Король и бунтарь, обнимающие друг друга за плечи.Алекс делает фото на свой телефон и дрожащими пальцами
набирает пост в «Твиттере»: «Никогда не говори никогда».Пролетая над Атлантикой, он звонит Джун.—	Мне нужна твоя помощь, — говорит он и слышит
щелчок ручки по ту сторону трубки.—	Что там у тебя?
Иезавель@Де2еЬе1СМОТРИТЕ: Лесбиянки на байках в Колумбии пре¬
следуют протестующих из баптистской церкви Вест-
боро вдоль Пенсильвания-авеню, и да, это выглядит
так же восхитительно, как звучит.
bit.ly/2ySPeRj 9:15 РМ • 29 Sept 2020Когда Алекс в первый раз оказывается на Пенсильвания-
авеню в качестве сына президента США, он чуть не падает
в кусты.Он отчетливо помнит все, несмотря на то что весь тот день
казался нереальным. Он помнит салон лимузина и то, как не¬
привычно ему было ощущать кожу сидений под своими лип¬
кими ладонями. Он был еще таким нервным и совсем зеленым
пареньком, прижавшимся к окнам автомобиля, чтобы погла¬
зеть на толпу.Он помнит свою мать с элегантным и строгим пучком на
макушке. Она всегда ходила с распущенными волосами, будучи
мэром, в первый день пребывания в Белом доме, в первый
день работы в палате представителей, но в тот день решила их
красный, (5елый и короле&ский синий	413убрать, сказав, что не хотела, чтобы ее что-то отвлекало. Алекс
думает, что пучок придает ей брутальности, словно если бы
дело дошло до драки, она к ней готова, а в одной из туфель
у нее припасена бритва. Она сидела напротив сына в пиджаке,
лацкан которого сверкал золотым двадцатичетырехкаратным
флагом, просматривая свои заметки для речи, и Алекс был так
горд, что его чуть не стошнило.В какой-то момент все изменилось. Эллен и Лео проводили
к Северному выходу, а Алекс и Джун поплелись в противопо¬
ложном направлении. Отчетливо он помнит несколько вещей.
Свои изготовленные на заказ серебрянные запонки в виде
звездных истребителей X-wing. Крошечную царапину на за¬
падной стене Белого дома, которую он в первый раз увидел
вблизи. Собственные развязавшиеся шнурки. Еще Алекс
помнит, как наклонился, чтобы завязать их, и потерял равно¬
весие от волнения. Помнит, как Джун схватила его сзади за
пиджак, чтобы удержать от падения прямиком в колючий ро¬
зовый куст перед камерами семидесяти пяти журналистов.Это и был тот самый момент, когда Алекс решил, что ни¬
когда не позволит себе волноваться: только не в роли Алекса
Клермонта-Диаса, сына президента Соединенных Штатов,
и только не в роли Алекса Клермонта-Диаса, восходящего по¬
литического лидера.Теперь он, Алекс Клермонт-Диас, центр международного
политического секс-скандала и парень принца Англии, вновь
оказывается в лимузине на Пенсильвания-авеню, и вокруг
него вновь собралась толпа народа, а пугающее чувство тош¬
ноты снова подступает к горлу.Когда дверь машины открывается, за ней стоит Джун
в ярко-желтой футболке с надписью: «История, а?»
414	Keucu Мзккуистои—	Нравится? — спрашивает она. — Ими торгует один
чувак в соседнем квартале. Я взяла у него визитку. Собираюсь
оставить его контакты в своей следующей колонке для Vogue,Алекс бросается на сестру и стискивает ее в объятиях так
сильно, что отрывает ее от земли. Вскрикнув, Джун тянет его
за волосы, и они оба падают в блР1жайший кустарник. Видимо,
это уготовано Алексу судьбой.Их мать едва успевает бегать с одного совещания на другое,
поэтому вдвоем они выскальзывают на балкон Трумана
и принимаются делиться новостями, прихлебывая горячий
шоколад с пончиками. Пез пытается держать ее в курсе дел,
но это не сильно помогает. Джун заплакала, в первый раз ус¬
лышав о звонке с борта самолета, затем о том, как Генри дал
отпор Филиппу, и о том, как вокруг Букингемского дворца со¬
бралась целая толпа. Прямо при Алексе она отправила сразу
сотню сердечек в сообщении к Генри, а тот прислал ей в ответ
короткое видео, в котором они с матерью пьют шампанское,
а Би играет «Боже, храни королеву» на электрогитаре.—	Аадно, есть кое-что еще, — произносит Джун. —
Никто не видел Нору уже два дня.Алекс пораженно пялится на нее.—	О чем ты?—	Ну, я звонила ей, Захра ей звонила, Майк и ее родители
тоже звонили ей — она никому не отвечает. Охрана в ее квар¬
тире утверждает, что она все это время не выходила из дома.
Судя по всему, она «в порядке, просто занята». Я пыталась
вломиться к ней домой, но она сказала швейцару, чтобы тот
меня не пускал.—	Это... подозрительно. И еще, эм... как-то дерьмово.—	Ага, знаю.
красный, ^елый и короле&ский синий	415Алекс отворачивается и шагает к перилам. Ему и вправду
пригодился бы невозмутимый подход Норы в этой ситуации.
Ну или хотя бы компания лучшего друга. Он чувствует себя
немного преданным. Нора оставила его тогда, когда он больше
всего в ней нуждался. Когда они с Джун оба в ней больше всего
нуждались. У нее привычка закапываться в свои сложные ма¬
тематические вычисления, в особенности когда вокруг проис¬
ходят нехорошие вещи.—	Да, кстати, — говорит Джун. — Вот то, о чем ты меня
просил.Сунув руку в карман джинсов, она протягивает ему сло¬
женный листок бумаги.Алекс пробегает глазами по строчкам.—	О боже. Жучок, — вздыхает он. — О... Боже.—	Тебе нравится? — Джун выглядит слегка взволно¬
ванной.—	Я пыталась отразить здесь тебя, твое место в истории
и то, что твоя роль значит для тебя и... — Она не успевает до¬
говорить, потому что Алекс вновь притягивает ее в свои мед¬
вежьи обьятия, на этот раз со слезами на глазах.—	Это просто идеально, Джун.—	Привет деткам президента, — неожиданно слышится
голос, и когда Алекс отпускает Джун, то видит Эми в дверном
проеме, ведущем в Овальный кабинет. — Госпожа президент
желает видеть вас в своем офисе. — Она немного отвлекается,
прислушиваясь к указаниям в наушнике. — Она велит при¬
нести с собой пончики.—	Откуда она всегда все знает? — бормочет Джун, за¬
бирая с собой тарелку.—	Василек и Барракуда со мной, выдвигаемся, — отчиты¬
вается Эми, прикасаясь к наушнику.
416	Кейси Мзккуистои—	До сих пор не могу поверить, что ты выбрал для нас
такие идиотские кодовые имена, — сообщает Джун брату.
Алекс ставит ей подножку у двери.Пончики исчезают за два часа.Первый оказывается съеден на диване Джун, которая от
нечего делать сидит, завязывая и развязывая шнурки на кедах.
Второй — возле дальней стены Захрой, быстро набирающей
в телефоне одно сообщение за другим. С третьим разбира¬
ется Эллен, сидя за столом Резолют и с головой уйдя в бумаги
с прогнозами. Четвертый добивает Алекс, сидящий на другом
диване и считающий минуты.Двери в Овальный кабинет распахиваются, и в него
с шумом влетает Нора.На ней заляпанная отбеливателем толстовка 72-го года
с надписью «ХоллЕРАН в конгресс», а на лице застыло без¬
умное, ослепленное солнцем, выражение человека, который
вылез из своего подвала в первый раз за десять лет. Она так
спешит к столу Эллен, что едва не врезается в бюст Авраама
Линкольна.Алекс тут же вскакивает на ноги.—	Где тебя носило, мгтътъою'^.Она швыряет толстую папку Эллен на стол и, запыхавшись,
поворачивается к Алексу и Джун.—	Аадно, я понимаю, что вы злитесь, и вы имеете на это
полное право, но... — Она опирается на стол обеими руками,
указывая подбородком в сторону папки. — Я два дня протор¬
чала в своей квартире и работала над этим. Вы точно переста¬
нете злиться на меня после того, как увидите, что там.Мать Алекса смотрит на нее, растерянно моргая.—	Нора, милая, мы пытались понять...
красный, Scm(x u короле&ский синий	417—	Эллен! — почти вскрикивает Нора. В комнате пови¬
сает тишина, и Нора застывает, осознавая, что ляпнула. — Эм.
Мэм. Свекровушка. Прошу вас, просто... Вы обязаны это про¬
читать.Алекс смотрит, как его мать вздыхает, прежде чем опустить
ручку на стол и потянуть к себе папку. Нора выглядит так,
словно она вот-вот упадет без сознания прямо на этот стол.
Алекс таращится на Джун, сидящую на диване напротив, судя
по всему, так же ничего не понимающую и...—	Вот же... деръмо\ — произносит его мать, на лице ко¬
торой отражается смесь ярости и недоумения. — Это же?..—	Ага, — подтверждает Нора.—	И?..—	Да-да.Эллен прикрывает рот рукой.—	Откуда у тебя это, черт возьми? Подожди, дай я пере¬
фразирую. Как ты, черт возьми, это заполучила?—	Итак. — Нора отрывается от стола и делает шаг назад.
Алекс не имеет ни малейшего понятия о том, что проис¬
ходит, но знает, что это что-то очень-очень важное. Нора
принимается расхаживать по кабинету, прижимая ко лбу
обе руки. — В день утечки я получила анонимное письмо.
Обычный виртуальный аккаунт, но его невозможно было от¬
следить. Я пыталась. Они прислали мне ссылку на громадную
кучу файлов, сказав, что они хакеры и им удалось заполучить
полное содержимое личных переписок с почтового сервера
Ричардса.Алекс пораженно смотрит на нее.—	Что}\Нора глядит на него в ответ.—	Понимаю.
418	Кейси МзккуистоиЗахра, стоящая у стола Эллен, скрестив руки на груди, пе¬
ребивает ее:—	И ты не доложила об этом в соответствующие каналы
потому, что?..—	Потому что поначалу я не была уверена, что это во¬
обще что-то стоящее. А поэтому я не могла никому это дове¬
рить. Они утверждают, что прислали это именно мне, потому
что знали, что я лично была замешана в ситуации с Алексом
и сделаю как можно быстрее все, чтобы найти то, на что у них
не хватило времени.—	И это?.. — Алекс не может поверить, что ему все еще
приходится об этом спрашивать.—	Доказательства, — отвечает Нора. Ее голос дрожит. —
Что гребаный Ричардс тебя подставил.Смутно Алекс слышит, как Джун вполголоса ругается,
и встает с дивана, чтобы отойти в дальний угол кабинета. Его
колени подкашиваются, поэтому ему приходится сесть об¬
ратно.—	Мы... мы подозревали, что, возможно, штаб Ричардса
причастен к тому, что произошло, говорит его мать. Она об¬
ходит свой стол и опускается перед Алексом на колени в своем
сером накрахмаленном платье, прижимая папку к груди. —
Я заставила людей все проверить. Я и представить себе не
могла... все это пришло прямиком из кампании Ричардса.Она берет папку и раскрывает ее на кофейном столике по¬
среди комнаты.—	Там были... сотни тысяч писем, — говорит Нора,
когда Алекс опускается на ковер и принимается изучать
страницы, — и, клянусь, треть их была с левых аккаунтов, но
я написала код, который сузил их количество до трех сотен.
Красный, Sem(x u короле&ский синий	419Остальное я проверяла вручную. Там было все об Алексе
и Генри.Первым делом Алекс видит собственное лицо. Это фото,
размытое, расфокусированное, снятое через объектив для
дальней съемки. Его почти не узнать. Сложно определить его
местоположение, пока он не видит изящные занавески цвета
слоновой кости на краю фото. Спальня Генри.Взглянув вверх, он видит, что фото прикреплено к пере¬
писке между двумя людьми. Отказ, Нильсен говорит, что
фото недостаточно четкое. Тебе придется сказать Ф, что мы
не согласны платить за фотки снежного человека, Нильсен.
Нильсен руководит предвыборной кампанией Ричардса.—	Ричардс выдал тебя, Алекс, — говорит Нора. — Все
началось, как только ты покинул кампанию. Он нанял фирму,
которая, в свою очередь, наняла хакеров, получивших записи
с камер наблюдения «Бикмана».Эллен уже рядом с ним. Зажимая в зубах колпачок от мар¬
кера, она прочерчивает ярко-желтые линии на страницах.
Справа от Алекса тоже что-то шевелится: Захра подходит,
притягивает к себе стопку бумаг и принимается что-то отме¬
чать красной ручкой.—	У меня... нет никаких номеров банковских счетов
и всего такого, но, если вы взглянете, там есть квитанции об
оплате, накладные и запросы на обслуживание, — говорит
Нора. — Там есть все, ребята. Все происходило через тайные
каналы, между фирмами и с фальшивыми именами, но... везде
остались цифровые следы. Этого будет достаточно для феде¬
рального расследования, которое, думаю, может повлечь за
собой повестку в суд и финансовую тяжбу. По сути, Ричардс
нанял фирму, пригласившую на работу фотографов, которые
следовали по пятам за Алексом, и хакеров, которые взломали
420	Keucu Мзккуистоиваш сервер, а затем нанял еще одну компашку, чтобы все ску¬
пить и перепродать Daily Mail То есть мы сейчас говорим
о том, что частный подрядчик следил за членом президент¬
ской семьи и внедрился в службу безопасности Белого дома,
чтобы устроить секс-скандал в целях победы в президентской
гонке, а это полное дерь...—	Нора, не могла бы ты?.. — неожиданно спрашивает
Джун, вернувшись на диван. — Просто помолчи. Прошу тебя.—	Извини, — произносит Нора. Она тяжело опуска¬
ется на диван. — Я выпила, наверное, банок девять « Ред
Булла», чтобы оставаться в сознании, и зажевала это жвачкой
с травкой, чтобы расслабиться, поэтому меня сейчас нехило
штырит.Алекс закрывает глаза.Перед ним так много всего, что он даже не может это все
переварить. Он испытывает злость, ярость, но теперь он знает,
кто за всем этим стоит. Теперь он может что-то предпринять.
Может выйти на улицу. Может по1Синуть этот кабинет, позво¬
нить Генри и сказать: «Мы в безопасности. Самое худшее по¬
зади».Алекс открывает глаза и смотрит на бумаги на столе.—	Как нам теперь с этим быть? — спрашивает Джун.—	Что, если мы просто сольем это в сеть? — предлагает
Алекс. — К примеру, на WikiLeaks...—	Я ни хрена им не отдам, — перебивает его Эллен,
даже не поднимая головы, — особенно после того, что они
с тобой сделали. Все это — полное дерьмо. Я разберусь с этим
ублюдком. Все это должно прекратиться. — Она опускает
фломастер. — Мы сольем все прессе.
Крзсиый, ^елый и короле&ский синий	421—	Ни одно крупное издание не напечатает это без под¬
тверждения реальности этих писем от кого-то из штаба Ри¬
чардса, — отмечает Джун, — а на это уйдут месяцы.—	Нора, — обращается к ней Эллен, пристально на нее
взглянув, — ты можешь сделать хоть что-то, чтобы вычислить
того, кто прислал это тебе?—	Я пыталась, — отвечает Нора. — Они сделали все,
чтобы скрыть свою личность. — Она сует руку под рубашку
и достает оттуда телефон. — Я могу показать вам их письмо.Она пролистывает пару страниц и кладет телефон экраном
вверх на столик. Письмо такое же, как она описывала, с под¬
писью в конце, которая, судя по всему, представляет собой
комбинацию из цифр и букв:2021 БЮК. БЕК ЧЗБГ ЖАР ЛК AI.2021 БЮК.Взгляд Алекса останавливается на последней строчке. Он
хватает телефон.—	Черт подери. — Он продолжает таращиться на идиот¬
ские знаки. 2021 БЮК.2021 Бульвар Южного Колорадо.Ближайшая бургерная Five Guys к офису, в котором Алекс
работал тем летом в Дэнвере. Он все еще помнит заказ, ко¬
торый должен был забирать по крайней мере раз в неделю.
Чизбургер с беконом, жареный лук, соус Ai. Алекс наизусть
вьг^^чил тот гребаный заказ в Five Guys. Он чувствует, как сам
начинает смеяться.
422	Keucu МзккуистоиЭто код, который может понять только Алекс; «Ты един^
ственныйу кому я могу доверять».—	Это не хакер, — говорит Алекс. — Тебе прислал это Ра¬
фаэль Ауна. Это код проверки. — Он смотрит на мать. — Если
ты защитишь его, он все подтвердит.[МУЗЫКАЛЬНОЕ ВСТУПЛЕНИЕ: 15 СЕКУНД
МИНУС СИНГАЛ «DESTINTS CHILD» 1999 ГОДА
BILLS, BILLS, BILLS]ГОАОС ЗА КАДРОМ: Это подкаст Range Audio. Вы слу¬
шаете трек Bills, Bills, Bills, поставленный по просьбе Оливера
Уэстбрука, профессора конституционного права в Универси¬
тете Нью-Йорка.[КОНЕЦМУЗЫКАЛЬНОГО ВСТУПЛЕНИЯ]УЭСТБРУК: Добрый день! Меня зовут Оливер Уэстбрук
и со мной, как всегда, мой чрезвычайно терпеливый, талант¬
ливый, милосердный и просто прекрасный продюсер. Суфия,
без которой я бы пропал, забытый, потерянный в огромном
море из дурных мыслей и пьющий собственную мочу. Мы обо¬
жаем ее. Скажи всем «привет». Суфия.СУФИЯ ДЖАРВАР, ПРОДЮСЕР RANGE AUDIO:
Добрый день, пожалуйста, помогите.УЭСТБРУК: И это Bills, Bills, Bills, подкаст, в котором
каждую неделю я пытаюсь разобрать с вами простыми сло¬
вами все происходящее в конгрессе. Стоит ли вам волноваться
и что вы можете с этим сделать.Что ж. Должен признать, ребята, пару дней назад я плани¬
ровал совсем другой выпуск, но теперь я не вижу в нем смысла.Просто давайте... ох. >^делите минуту своего времени и про¬
чтите статью, которую напечатали этим утром в Washington
красный, 6т>п и королевский синий	423Post, Мы получили электронные письма — они анонимно про¬
сочились в сеть и подтверждены не пожелавшим назваться ис¬
точником из предвыборного штата Ричардса, — которые ясно
демонстрируют, что Джеффри Ричардс — или другие высоко¬
поставленные сотрудники его кампании — организовали весь
этот изощренный, дьявольский план по слежке, контролю,
взлому и обнародованию изданием Daily Mail писем Алекса
Клермонта-Диаса в рамках попытки избавиться от Эллен
Клермонт на всеобщих президентских выборах. А затем, за...
эм, сколько, Суф? Сорок минут? За сорок минут до того, как
мы начали записывать наш выпуск, сенатор Рафаэль Луна вы¬
ложил пост в «Твиттере», в котором объявил, что покидает
кампанию Ричардса.Итак. Ничего себе.Не думаю, что есть какой-то смысл обсуждать то, что утечка
из штаба Ричардса была организована не кем иным, как Луной.
Это однозначно был он. По моему мнению, все это выглядит,
словно... возможно, он с самого начала не хотел там быть?
Возможно, у него изначально были сомнения? Быть может,
он даже внедрился в кампанию, чтобы провернуть нечто по¬
добное... Суфия, мне позволено говорить такие вещи?ДЖАРВАР: В самом деле, когда тебя это останавливало?УЭСТБРУК: Это точно. В любом случае, Casper Mattresses
платят мне огромные деньги, чтобы я записывал вам подкасты
с анализами, поэтому именно это я и попытаюсь сделать,
даже несмотря на то, что все произошедшее с Алексом Клер¬
монтом-Диазом и принцем Генри за последнюю пару дней
было просто возмутительным. И даже обсуждать это кажется
дешевым и мерзким. Но, как мне кажется, есть три важных вы¬
вода, которые мы можем сделать из сегодняшних новостей.
424	Keucu МзккуистоиВо-первых, сын президента США на самом деле не сделал
ничего дурного.Во-вторых, Джеффри Ричардс совершил враждебный акт
заговора против действующего президента, и я с нетерпением
жду федерального расследования, которое ждет его в ту же се¬
кунду, как он проиграет эти выборы.В-третьих, Рафаэль Луна, вероятно, самый сомнительный
герой всей этой президентской гонки.Нам нужна речь.Не просто заявление, а речь.—	Ты это написала? — спрашивает их мать, держа в руках
сложенный листок бумаги, который Джун отдала Алексу на
балконе. — Это Алекс сказал тебе избавиться от заявления,
составленного нашим пресс-секретарем, и написать это все?Джун кивает, прикусив губу.—	Это... это совсем неплохо, Джун. Почему, черт возьми,
ты не пишешь речи для всех наших выступлений?Помещение для пресс-брифингов в Западном крыле
слишком обезличенное, поэтому принято решение собрать
весь пресс-пул в Дипломатической приемной на первом этаже.
Это комната, в которой Рузвельт когда-то записывал свои бе¬
седы у камина. Алекс должен будет войти туда и произнести
речь в надежде, что вся страна не возненавидит его за правду.Специально для телетрансляции они вырывают Генри из
Аондона. Он должен будет твердо и уверенно стоять прямо за
плечом Алекса, олицетворяя собой символ политического су¬
пруга. Мозг Алекса раз за разом проворачивает все это у него
в голове. Он уже представляет себе: всего через час миллионы
и миллионы телевизоров по всей Америке будут транслиро¬
Крзсиый, Sm>\\x u королевский синий	425вать его лицо, его голос, слова Джун и Генри, стоящего рядом.
Все узнают. Все и так в курсе, но они не знают истины.Всего через час каждый американец сможет взглянуть на
экран и увидеть сына их президента рука об руку со своим
парнем.А по другую сторону Атлантики почти столько же людей
будет смотреть на экраны ТВ над кружкой пива в пабе, ужиная
с семьей или сидя дома тихим вечером, и увидят там своего
молодого и самого очаровательного прекрасного принца.Вот и все. Второе октября 2020 года. Весь мир увидит их,
а история запомнит.Алекс ждет на Южной лужайке, любуясь липами сада
Кеннеди, где они с Генри впервые поцеловались. Военный
вертолет приземляется в какофонии шума винтов, и Генри,
драматично обдуваемый порывами ветра, появляется из него,
с ног до головы одетый в Burberry, словно лихой герой, го¬
товый рвать на женщинах белье и поднимать из руин уничто¬
женные войной страны. Алексу ничего не остается, кроме как
рассмеяться.—	Что? — кричит Генри, перекрывая шум, когда видит
выражение лица Алекса.—	Вся моя жизнь — это шутка вселенского масштаба, а ты
не реален, — хрипло отвечает Алекс.—	Что\ — еще раз кричит Генри.—	Я говорю, прекрасно выглядишь, малыш!Они крадутся на лестничную площадку, чтобы поцело¬
ваться, пока Захра их не находит и не оттаскивает Генри для
подготовки к съемкам. Как только их проводят в Дипломати¬
ческую приемную, все начинается.Время пришло.
426	Кгйси МаккуистоиЭто был долгий-долгий год изучения Генри изнутри и сна¬
ружи, изучения себя, изучения того, сколько еще осталось
Алексу узнать о самом себе, и пришло время выйти, встать на
этот пьедестал и уверенно обо всем заявить.Он не боится своих чувств. Он не боится говорить о них.
Он боится лишь того, что может произойти, если он это сде¬
лает.Генри нежно касается кончиками двух пальцев ладони
Алекса.—	Всего пять минут на всю оставшуюся жизнь, — говорит
принц, мрачно усмехаясь.Алекс тянется к нему в ответ, прижимает большой палец
к его ключице и скользит под узел его фиолетового галстука.
Ощутив под пальцами шелк, Алекс следит за дыханием Генри.—	Ты самая плохая идея, которая у меня когда-либо по¬
являлась, — говорит он.Рот Генри медленно расплывается в улыбке, и Алекс целует
его.ОБРАЩЕНИЕ СЫНА ПРЕЗИДЕНТА США,
ААЕКСА КАЕРМОНТА-ДИАСА,ИЗ БЕАОГО ДОМА, 2 ОКТЯБРЯ 2020 ГОДАДоброе утро.Я есть и был — в первую, последнюю очередь и всегда —
дитя Америки.Эта страна взрастила меня. Я рос среди полей и холмов Те¬
хаса, но успел побывать в тридцати четырех штатах, прежде
чем научился водить. Когда в пятом классе я подхватил ки¬
шечный грипп, моя мать написала записку в школу на обороте
праздничной открытки от вице-президента Байдена. Про¬
К|5»зсиь1й, беАш U королевский синий	427стихе за это, сэр. Мы тогда очень спешили, а это была един¬
ственная бумага, которая оказалась у матери под рукой.Я выступил перед вами в первый раз на сцене Националь¬
ного демократического съезда в Филадельфии, когда мне было
восемнадцать, и я представлял свою мать в качестве кандидата
на должность президента. Вы болели за меня. Я был молод
и полон надежд, и вы позволили мне воплотить американ¬
скую мечту о том, что парень, с детства говоривший на двух
языках, чья семья, многонациональная, прекрасная и стойкая,
могла почувствовать себя здесь, в Белом доме, как дома.Вы прикололи флаг на мой лацкан со словами: «Мы бо¬
леем за тебя». Сегодня, стоя перед вами, я надеюсь, что не
подвел вас.Несколько лет назад я встретил принца. И, хотя я не по¬
нимал этого тогда, его страна взрастила и меня.По правде говоря, мы с Генри были вместе с начала этого
года. Правда заключается в том, что, как многие из вас читали,
каждый день мы боролись с тем, что все это могло означать
для наших семей, наших стран и нашего будущего. Правда за¬
ключается в том, что нам обоим пришлось идти на уступки,
стоившие нам сна, чтобы обеспечить себе достаточно времени
и поделиться этим со всем миром на своих условиях.Но мы не получили такую свободу.Однако правда состоит еще и в одной простой истине:
любовь невозможно сломить. Америка всегда в это верила.
И поэтому мне не стыдно стоять сегодня там, где стояли пре¬
зиденты, заявляя, что я люблю его — так же, как Джек любил
Джеки и Линдон любил леди Берд. Каждый человек, несущий
бремя наследия, выбирает себе партнера, с которым готов его
разделить, которого люди Америки впустят в свое сердце.
428	Кгйси МзккуисшоиВ СВОИ воспоминания и книги по истории. Америка: он —
мой выбор.Как и бесчисленное множество других людей, я боялся за¬
явить об этом во всеуслышание из-за возможных последствий.
Именно вам я говорю: я понимаю вас. Я один из вас. Пока
я нахожусь в Белом доме, ваш дом тоже будет здесь. Я — сын
президента Соединенных Штатов, и я — бисексуал. История
запомнит нас.Если я могу просить народ Америки только об одном, то
вот моя просьба: прошу, не позволяйте моим действиям по¬
влиять на ваше решение в ноябре. Решение, которое вы при¬
мете в этом году, — это нечто гораздо большее, чем я мог
бы когда-то сделать или выразить словами, и оно определит
судьбу всей страны на долгие годы. Моя мать, ваш прези¬
дент, настоящий боец и победитель, которого заслуживает
каждый житель Америки, чтобы в течение еще четырех лет
наша страна продолжала расти, развиваться и процветать.
Пожалуйста, не позволяйте моим действиям тормозить этот
прогресс. Я прошу СМИ не фокусировать внимание на мне
и Генри, а только на кампании, ее политике, а также жизнях
и условиях существования миллионов американцев, которые
поставлены на карту в этих выборах.И, наконец, я надеюсь, что Америка будет помнить, что
я все еще дитя, которое она взрастила. Моя кровь все еще
там: Аомета, Техас, Сан-Диего, Калифорния и Мехико. Я все
еще помню звук ваших голосов с той сцены в Филадельфии.
Каждое утро я просыпаюсь, думая о ваших родных городах,
о семьях, с которым встречался на митингах в Айдахо, Оре¬
гоне и Южной Калифорнии. Я никогда не надеялся стать
кем-то иным, кроме того, кем я был для вас тогда и кем я яв¬
ляюсь сейчас — сыном президента, искренне вашим на словах
красный, ^елый и короле&ский синий	429И В поступках. И, надеюсь, что в день инаугурации в январе
я все еще продолжу им быть.Первые двадцать четыре часа после речи проходят как в ту¬
мане, но несколько картинок запечатлеваются в мозгу Алекса
до конца его жизни.Первая: на следующее утро после выступления на Наци¬
ональной аллее собирается новая толпа, самая большая из
всех, что ему приходилось видеть за последнее время. Из со¬
ображений безопасности Алекс остается в стенах резиденции.
Генри, Джун, Нора, он сам и трое его родителей сидят в го¬
стиной на втором этаже, чтобы посмотреть прямой репортаж
на CNN. Посреди передачи на экране появляется Эми, сто¬
ящая перед ликующей толпой в желтой футболке Джун с над¬
писью: «История, а?» К футболке приколот радужный
флаг. Возле нее стоит Кэш, на его плечи взгромоздилась жена
Эми в джинсовой куртке, в которой Алекс узнает ту самую
куртку, которую Эми расшивала в самолете в цвета пансексу¬
ального флага. Алекс вопит так громко, что проливает кофе на
любимый ковер Джорджа Буша.Следующая картина: сенатор Джеффри Ричардс с лицом
полнейшего идиота на CNN заявляет о своей серьезной обес¬
покоенности способностью президента Клермонт сохранять
беспристрастие в вопросах традиционных семейных цен¬
ностей из-за того, что творит ее сын в священном месте, вы¬
строенном нашими праотцами. Вслед за ним сенатор Оскар
Диас по онлайн-связи высказывается о том, что главная цен¬
ность президента 1С\ермонт — это защита Конституции и что
Белый дом был построен рабами, а не праотцами.
430	Кгйси МаккуистоиСледующая картинка: выражение лица Рафаэля Луны,
когда, подняв глаза от своих бумаг, он видит Алекса, стоящего
в дверях его офиса.—	Зачем тебе вообще нужны помощники? — спрашивает
Алекс. — Когда я направился прямиком сюда, никто даже не
попытался меня остановить.Луна в очках для чтения и выглядит так, словно не брился
уже несколько недель. Он улыбается немного обеспокоенно.После того как Алекс расшифровал его сообщение
в письме, Эллен позвонила прямиком Луне и без лишних во¬
просов сообщила, что защитит его от любых обвинений, если
он поможет ей убрать Ричардса. Алекс знал, что его отец тоже
связывался с Рафом, а Луна знал, что никто из его родителей
не держал на него зла. Но это первый раз за долгое время,
когда они разговаривают.—	Если ты считаешь, что я не сказал каждому сотруднику
в первый же день, что у тебя есть свободный доступ к этому
кабинету, то ты глубоко ошибаешься, — говорит он.Алекс ухмыляется и достает из кармана пакетик Skittles,
исподтишка подбрасывая его на стол Луны.Раф выдвигает из-под стола стул, который стоял возле него
нетронутым все эти дни.У Алекса до сих пор не было шанса поблагодарить Луну,
и он понятия не имеет, с чего начать. Он даже не уверен в том,
что это необходимо, в первую очередь поэтому он просто на¬
блюдает, как Луна вскрывает пачку и высыпает конфеты на бу¬
маги.В воздухе висит немой вопрос, который они оба ощущают.
Алекс не хочет задавать его. Они только что вернули Луну, он
боится, что, задав этот вопрос, он потеряет его вновь. Однако
Алекс должен знать правду.
красный, 5елый и королевский синий	431—	Ты знал? — спрашивает он. — До того, как все про¬
изошло, ты знал, что он собирается делать?Луна снимает свои очки и мрачно опускает их на бювар.—	Алекс, я знаю... я окончательно разрушил твою веру
в меня, поэтому я не виню тебя за этот вопрос, — отвечает он,
опираясь на локти. Его взгляд становится жестким и сосредо¬
точенным. — Но ты должен знать, что я никогда в жизни не
позволил бы умышленно произойти такому с тобой. Никогда.
Я понятия ни о чем не имел до того, как все это произошло.
Так же, как и ты.Алекс с усилием выдыхает.—	Хорошо, — говорит он. Он смотрит, как Ауна отки¬
дывается на спинку стула, и на тонкие морщинки его лица,
ставшие немного глубже, чем раньше. — Итак, что прои¬
зошло?Ауна вздыхает, испуская из груди хриплый, усталый звук.
Этот звук заставляет Алекса вспомнить слова его отца у озера,
когда тот говорит о том, сколько Ауна по-прежнему скрывает.—	В общем, — начинает он, — ты знал, что я проходил
стажировку у Ричардса?Алекс моргает.—	Что?Ауна издает тихий и грустный смешок.—	Ага, ты бы и не узнал об этом. Чертов Ричардс позабо¬
тился о том, чтобы избавиться ото всех улик. Но да, это было
в 2000-м. Мне было девятнадцать. Это было еще тогда, когда
Ричардс был генпрокурором в Юте. Один из моих профес¬
соров попросил меня об одолжении.По словам Ауны, среди сотрудников низшего звена ходили
определенные слухи. Как правило, это были женщины-ста-
жерки, но иногда — особенно симпатичные мальчики, каким
432	KeCicu Маккуисшоибыл И он. Ричардс обещал им наставничество и связи, если
они соглашались «просто выпить с ним после работы». Под¬
разумевалось, что отказ был неприемлем.—	Тогда у меня не было ничего^ — говорит Луна. — Ни
денег, ни семьи, ни связей, ни опыта. Я подумал: «Это един¬
ственный способ для тебя войти в эту дверь. Возможно, он
действительно сдержит слово».Луна замолкает, переводя дыхание. У Ллекса неприятно
скручивает живот.—	Он прислал за мной машину, заставил встретиться
с ним в отеле и напоил. Он хотел... он пытался... — Луна мор¬
щится, не закончив фразу. — В общем, я сбежал. Помню, как
пришел домой той ночью, и парень, с которым я снимал ком¬
нату, посмотрел на меня и протянул мне сигарету. Кстати,
именно тогда я и начал курить.Он смотрит на Skittles на своем столе и принимается отби¬
рать красные конфетки от оранжевых, но затем бросает взгляд
на Ллекса и горько улыбается.—	На следующий день я вернулся к работе как ни в чем
не бывало. Я мельком обсудил это с ним в комнате отдыха^
потому что хотел, чтобы все было в порядке, и именно за это
я ненавидел себя больше всего. Поэтому, когда в следующий
раз он прислал письмо мне на электронку, я пришел в его офис
и заявил, что, если он не оставит меня в покое, я расскажу
обо всем прессе. И тогда он достал эту папку. Он называл это
«подстраховкой». Он знал все, что я делал подростком, как
родители вышвырнули меня за дверь и я оказался в приюте
в Сиэтле. Знал, что у меня была семья без документов. Ричардс
сказал, что если я хоть заикнусь о том, что произошло, то я не
только никогда не построю карьеру в политике, но он раз¬
красный, ^елый и короле&ский синий	433рушит всю мою жизнь. Он разрушит жизнь моей семьи. По¬
этому я просто заткнулся.Взгляд Луны, когда он снова пересекся со взглядом Алекса,
резок и холоден как лед. Окно с грохотом захлопывается.—	Но я не забыл об этом. Когда я встречал его в залах се¬
ната, он смотрел на меня так, словно я был ему чем-то обязан,
потому что он не уничтожил меня тогда, когда мог это сделать.
И я знал, что он сделает все возможное, чтобы заполучить
президентское кресло. Но я не мог позволить этой опасной
твари стать самым могущественным человеком в стране, если
в моей власти было хоть что-то, чтобы его остановить.Он поворачивается на стуле, слегка потряхивая плечами,
чтобы взять пару конфет и забросить их в себе в рот. Луна
старается выглядеть непринужденно, но дрожь в руках его вы¬
дает.Он объясняет, что поворотный момент наступил этим
летом, когда он увидел Ричардса, заявлявшего в эфире о про¬
грамме молодежного конгресса. Он понимал, что, получив
больший доступ, сможет найти и слить доказательства злоупо¬
требления им своими полномочиями. Даже если Луна и был
слишком стар, чтобы соблазнить Ричардса, он мог обыграть
его, убедив в том, что не верил в победу Эллен и что сможет
обеспечить тому голоса латиноамериканцев и центристов
в обмен на власть.—	Я ненавидел себя каждую минуту, что проработал в той
кампании, но провел все время в поисках улик. Я был близок.
Я был так поглощен этим, так сосредоточен, что... Я совсем не
заметил слухов о тебе. Я не имел ни малейшего представления.
Но когда все всплыло наружу... Я все знал, просто не мог этого
доказать. Однако у меня был доступ к серверам. Я многого не
знаю, но повидал достаточно в свои юные бунтарские дни.
434	Keucu Мзккуистоичтобы знать парочку людей, которые могли организовать
слив. Не смотри на меня так. Я не настолько стар.Алекс хохочет, и, глядя на него, Луна тоже начинает сме¬
яться. Душу накрывает облегчение, словно свежий поток воз¬
духа врывается обратно в комнату.—	В общем, отослать все тебе и твоей матери было самым
быстрым способом разоблачения, и я знал, что Нора сможет
с этим справиться. И я... я знал, что ты все поймешь.Он делает паузу, посасывая конфету, и Алекс решается за¬
дать вопрос:—	Мой отец был в курсе?—	О том, что я — тройной агент? Нет, об этом не знал
никто. Половина моих сотрудников уволилась, потому что ни
о чем не подозревала. Моя родная сестра не разговаривала со
мной несколько месяцев.—	Нет, я о том, что Ричардс сделал с тобой.—	Алекс, твой отец — единственный живой человек, ко¬
торому я когда-либо все это рассказывал, — отвечает Ауна. —
Он взялся помочь мне тогда, когда я не позволил этого ни¬
кому другому, и я никогда не переставал испытывать к нему
благодарность. Но он хотел рассказать всем о том, что Ричардс
сделал со мной, а я... не мог этого допустить. Я сказал ему, что
это риск для моей карьеры, на который я не могу пойти. Но,
честно говоря, я не думал, что то, что произошло с одним мек¬
сиканским парнишкой-геем двадцать лет назад, каким-то об¬
разом повлияет на его дела. Я не думал, что кто-то вообще мне
поверит.—	Я тебе верю, — без промедления возражает Алекс. —
Хотел бы я, чтобы ты просто рассказал мне тогда обо всем, что
делаешь. Ну или вообще кому-нибудь.
Крзсиый, SeAm u королевский синий	435—	Ты бы попытался остановить меня, — отвечает Луна, —
Все вы попытались бы.—	Ну... Раф, это был чертовски безумный план.—	Знаю. И я не знал, удастся ли мне исправить весь тот
вред, что я причинил, но, честно говоря, мне было плевать.
Я сделал то, что должен был. Ни за что на свете я бы не по¬
зволил Ричардсу победить. Вся моя жизнь — борьба, и я бо¬
ролся.Алекс обдумывает его слова. Он может понять Луну: все
это перекликается с его собственными размышлениями. Он
размышляет о том, о чем не позволял себе думать с той самой
поездки в Лондон, — о результатах экзаменов на юридиче¬
ский, спрятанных в столе спальни в запечатанном конверте.
Как же ему сделать все то добро, что он может совершить?—	Кстати, прости меня, — говорит Луна, — за все, что
я тебе сказал. — Ему необязательно уточнять, что именно. —
Я был... не в себе.—	Все в порядке, — отвечает Алекс, и он действительно
так считает. Он простил Луну еще до того, как вошел в его ка¬
бинет, однако ценит его извинения. — И ты прости меня. Но
все же я надеюсь, ты осознаешь, что, если еще раз назовешь
меня «малец», я в буквальном смысле надеру тебе задницу.Луна искренне хохочет.—	Слушай, ты встрял в свой первый сексуальный скандал.
Вылезай уже из песочницы.Алекс одобрительно кивает, потягиваясь в кресле и сложив
руки за головой.—	Чувак, хреново, конечно, что все так сложилось с Ри¬
чардсом. Даже если ты разоблачишь его сейчас, натуралы обя¬
зательно выставят ублюдка-гомофоба за латентного гомосек¬
суалиста, чтобы просто умыть руки. Будто в девяноста девяти
436	Keucu МзккуистоиПроцентах из ста они не обычные старые и ненавидящие все
живое лицемеры.—	Ага, особенно учитывая то, что, видимо, я был един¬
ственным стажером мужского пола, которого он затащил
в отель. Он поступал, как любой чертов хищник, — его по¬
ступки не имеют ничего общего с сексуальностью, а всецело
связаны с властью.—	Собираешься что-то заявлять? — спрашивает Алекс. —
В ближайшее время?—	Я много об этом думал. — Луна наклоняется к нему.—
Большинство людей уже догадались, что источник утечки — я.
И, думаю, рано или поздно кто-нибудь придет ко мне с об¬
винением с истекшим сроком давности. Именно тогда мы
и сможем открыть расследование в конгрессе. Это будет мой
звездный час. Тогда все это будет не зря.—	Кажется, ты сказал «мы» ? — спрашивает Алекс.—	Что ж, — отзывается Ауна. — Я и еще кто-нибудь с
юридическим опытом.—	Это намек?—	Это предложение, — отвечает Ауна. — Но я не со¬
бираюсь указывать, что тебе делать со своей жизнью. Я и так
слишком занят, разгребая собственное дерьмо. Взгляни. —
Он закатывает рукав. — Никотиновый пластырь, сучка.—	Не может быть, — произносит Алекс. — Ты реально
бросаешь?—	Я обновленная личность, не обремененная демонами
прошлого, — торжественно отвечает Ауна, делая онанист-
ский жест рукой.—	Вот ты ублюдок, я горжусь тобой!—	Hola, — слышится голос из дверей офиса.
красный, 6а\ш и короле&ский синий	437Это отец Алекса, в футболке и джинсах, с упаковкой из
шести банок пива в руке.—	Оскар, — произносит Луна, ухмыляясь. — Мы только
что обсуждали то, как я подорвал свою репутацию и разрушил
собственную политическую карьеру.—	Ага, — отвечает тот, П0дтас1сивая еще один стул к столу
и раздавая им по банке пива. — Звучит как работенка для Los
Bastardos.Алекс вскрывает свою банку.—	Еще мы можем обсудить, как мои действия, возможно,
стоили маме победы на выборах, потому что я — тот бисексу¬
альный человек-катастрофа, который единолично разоблачил
уязвимость приватного почтового сервера Белого дома.—	Ты так считаешь? — спрашивает отец. — Не, брось.
Не думаю, что итоги выборов зависят от какого-то почтового
сервера.Алекс выгибает бровь.—	Ты уверен?—	Слушай, возможно, это было бы правдой, если бы у Ри¬
чардса было больше времени на то, чтобы посеять зерно со¬
мнений. Но не думаю, что это так. Может быть, будь это 2016
год. Может быть, будь это не Америка, которая уже избрала
женщину на самый высокий пост. Может быть, не сиди мы
здесь — три придурка, ответственные за первое в истории
США избрание в сенат открытого гея. — Алекс довольно
фыркает, а Луна склоняет голову и поднимает банку пива. —
Но все же. Станет ли это занозой в заднице твоей матери во
время ее второго срока? Черт подери, да. Но она справится.—	Взгляни на себя, — произносит Луна над банкой
пива. — Вот и ответ на все, не так ли?
438	Кгйси Маккуистои—	Послушай, — говорит Оскар, — кто-то в этой гре-
баной кампании должен сохранять хладнокровие, пока все
остальные терпят катастрофу. Все будет хорошо. Я в это верю.—	А что насчет меня? — спрашивает Алекс. — Думаешь,
у меня будет шанс в политике после того, как я стал звездой
в каждой мировой газете?—	Тебя поймали, — пожимает Оскар плечами. — Такое
случается. Подожди немного и попытайся снова.Алекс смеется, но все же чувствует, что смог дотянуться до
чего-то засевшего глубоко в груди и вырвать это. Это что-то
не от Клермонтов, а от Диасов. Не хуже, не лучше — просто
что-то другое.Генри отвели собственную комнату в Белом доме на время
его пребывания. Англия пощадила его на целых две ночи,
прежде чем ему необходимо возвращаться на родину для
турне, в ходе которого он должен будет оценить свой соб¬
ственный ущерб. И снова, как же им повезло, что Кэтрин вер¬
нулась в игру. Алекс сомневается, что в ином случае королева
была бы так же великодушна.Именно поэтому немного забавно, что комната Генри,
стандартные покои для размещения королевских гостей, на¬
зываются Спальней королевы.—	Она какая-то... слишком агрессивно розовая, нет? —
сонно бормочет Генри.И это правда. Комната выполнена в федеральном стиле
с розовыми стенами, розовыми коврами и постельным бе¬
льем, розовой обивкой на всем, начиная от стульев и дивана
в гостиной, заканчивая балдахином на кровати.Генри соглашается спать в этой комнате, а не в спальне
Алекса, потому что «уважает его мать». Будто каждый, кто
Крзсиыц ^елый и короле&ский синий	439прикладывает руку к воспитанию Алекса, не прочитал в мель¬
чайших подробностях о том, что они вытворяли, когда ока¬
зывались в одной постели. Алекс не страдает такими ком¬
плексами, поэтому он пробирается по коридору из своей
Восточной спальни и наслаждается вялым ворчанием Генри.Они просыпаются полуголыми в тепле собственных тел,
пока первый осенний холодок прокрадывается снизу под кру¬
жевными занавесками. Низко мурлыкая себе под нос, Алекс
прижимается всем телом к Генри под одеялом: спиной —
к груди Генри, задницей...—	Черт подери. Привет, — бормочет Генри, дергая бе¬
драми от прикосновения. Несмотря на то, что он не может
увидеть лица Алекса, тот все равно улыбается.—	Доброе утро, — произносит Алекс и слегка ерзает за¬
дницей.—	Сколько времени?—	Семь тридцать две.—	Самолет через два часа.Из груди Алекса вырывается тихий звук. Он поворачива¬
ется и обнаруживает заспанное лицо Генри с наполовину от¬
крытыми глазами.—	Уверен, что мне не следует ехать с тобой?Генри качает головой, не поднимая ее с подушки. Это вы¬
глядит мило.—	Это не ты опустил всю монархию и свою семью в соб¬
ственных письмах, которые прочел весь мир. Я должен разо¬
браться со всем сам, прежде чем ты вернешься.—	Это справедливо, — отвечает Алекс. — Но уже скоро?Губы Генри растягиваются в улыбке.—	Безусловно. Тебе предстоит фотосессия в качестве ко¬
ролевского бойфренда, подпись рождественских открыток...
440	Keucu МзккуистоиAx да, интересно, заставят ли они тебя выпустить свою серию
косметики, как Марту...—	Заткнись, — стонет Алекс, тыча его под ребра. — Ты
чересчур этим наслаждаешься.—	Я наслаждаюсь этим достаточно, — возражает
Генри. — Но, если говорить серьезно, все это... пугающе, но
немного приятно. Заниматься всем этим самостоятельно. Мне
не давали столько свободы... никогда.—	Ага, — отзывается Алекс. — Я горжусь тобой.—	Фу, — произносит Генри с ровным американским ак¬
центом и смеется, а Алекс толкает его локтем.Генри притягивает его к себе и целует. Алекс смотрит на его
русые волосы, рассыпающиеся по розовой подушке, длинные
ресницы, голубые глаза, красивые ноги и изящные руки, при¬
жимающие его запястья к кровати. Все, что он любит в Генри,
находится в этом одном мгновении — в смешке, в том, как
он дрожит, как уверенно изгибается его позвоночник в счаст¬
ливом и раскованном сексе в этом прекрасно обставленном
эпицентре урагана.В этот день Генри возвращается в Аондон, а сам Алекс воз¬
вращается к предвыборной кампании. Теперь они должны по¬
нять, как им быть в реальности и как любить друг друга у всех
на виду. Алекс знает, что они к этому готовы.
Почти четыре недели спустя—	Позволь мне уложить твои волосы, дорогой.—	Мам,—	Прости, я тебя смущаю? — спрашивает Кэтрин,
сдвинув очки на кончик носа и поправляя густые волосы
Генри. — Ты скажешь мне спасибо, когда на твоем офици¬
альном портрете не будет прилизанных волос.Алекс должен признать, что у королевского фотографа ис¬
ключительное терпение, в особенности учитывая то, что они
сменили три разных локации: сады Кенсингтона, душная би¬
блиотека Букингемского дворца и внутренний дворик Хэмп-
тон-Корта. Затем решили бросить всю эту затею ради ска¬
мейки в закрытом Гайд-парке.(— Словно какие-то бродяги? — спрашивает королева
Мэри.—	Заткнись, мам, — отвечает Кэтрин.)Сейчас, когда Алекс официально «ухаживает» за Генри,
им необходимы официальные портреты. Он старается не
442	Кгйси МзккуишоиСЛИШКОМ задумываться о том, что его лицо появится на шо¬
коладных плитках и стрингах из сувенирных магазинчиков
Букингемского дворца. По крайней мере, рядом с ним будет
лицо Генри.В стилистике подобных фото всегда учитываются какие-то
психологические расчеты. Стилисты Белого дома одевают
Алекса в то, что он бы надел в любой другой день — корич¬
невые кожаные мокасины, узкие брюки коричневого от¬
тенка, легкую хлопчатобумажную рубашку от Ральфа Лорена
с расстегнутым воротником. Однако в подобном контексте
все это смотрится уверенно, плутовато и определенно по-
американски. На Генри же застегнутая на все пуговицы ру¬
башка от Burberry, заправленная в темные джинсы. Сверху
накинут темно-синий кардиган, из-за которого королевские
стилисты несколько часов ссорились в Harrods. Они хотели
получить образ идеального и благородного интеллектуала
Британии, возлюбленного с блестящим будущим ученого
и филантропа. На скамейке рядом с Генри даже оставили не¬
большую стопку книг.Алекс смотрит на него, застонавшего и закатившего глаза
от причитаний своей матери, и улыбается от того, насколько
вся эта обертка походит на настоящего, суматошного и слож¬
ного Генри. Пиарщики постарались на славу.Они снимают около сотни портретов, просто сидя на
лавке рядом друг с другом и улыбаясь. Часть Алекса все еще
борется с осознанием того, что он действительно там, посреди
Гайд-парка, перед лицом Бога и всеми людьми, держит руку
Генри на своем колене перед объективом камеры.—	Видел бы это Алекс из прошлого года, — говорит он,
наклоняясь к уху Генри.
красный, ^елый и короле&ский синий	443—	Он бы сказал: «О, так я теперь влюблен в Генри?
Должно быть, именно поэтому я всегда веду себя с ним, как
дебил», — заканчивает за него Генри.—	Эй! — вскрикивает Алекс. Генри хихикает над соб¬
ственной шуткой и обнимает Алекса одной рукой за плечи.
Алекс прижимается к нему и тоже смеется, искренне и от всей
души, и это последняя серьезная фраза за весь день. Фотограф
завершает свою работу и отпускает их.У Кэтрин, по ее словам, выдался тяжелый денек — у нее
состоялось целых три встречи по обсуждениям переезда в ко¬
ролевскую резиденцию ближе к центру Аондона, поскольку
она постепенно брала на себя все больше королевских обязан¬
ностей. Алекс видит этот блеск в ее глазах — вскоре она готова
будет побороться за трон. Он решает ничего пока не говорить
Генри, но ему интересно посмотреть на то, как развернется
ситуация. Кэтрин целует их обоих и уходит с охраной Генри.Сделав короткую прогулку вдоль Аонг Уотер обратно по
пути в Кенсингтон, они встречаются с Би в оранжерее, где
десяток членов ее команды по планированию мероприятий
суетятся вокруг, выстраивая сцену. Она расхаживает взад
и вперед вдоль рядов стульев, выстроенных на лужайке, в ре¬
зиновых сапогах и с конским хвостом на затылке, очень кратко
обсуждая по телефону нечто под названием «каллен скинк»
и то, что даже если бы она действительно решила заказать его,
то с какой стати ей могли понадобиться целых долбаных двад¬
цать литров этого каллен скинка?—	Что такое каллен скинк, черт подери? — спрашивает
Алекс, когда она вешает трубку.—	Суп из копченой трески, — отвечает она. — Наслажда¬
ешься своей первой королевской собачьей выставкой, Алекс?—	Все не так уж плохо, — ухмыляется Алекс.
444	Кгйси Мзккуистои—	Мама превзошла саму себя, — говорит Генри. — Этим
утром она предложила отредактировать мои рукописи. Такое
ощущение, что она разом решила наверстать пять лет своего
отсутствия. За что я, конечно же, люблю ее и ценю ее попытки,
но, боже мой...—	Она старается, Генри, — говорит Би. — Какое-то
время она просидела на скамейке запасных. Дай ей немного
разогреться.—	Знаю, — отвечает Генри со вздохом, однако в его глазах
читается нежность. — Как у тебя тут дела?—	О, знаешь, — машет Би телефоном в воздухе, — это
всего лишь первое плавание моего весьма спорного благо¬
творительного корабля, по которому будут судить все мои бу¬
дущие начинания. Поэтому нет. Я не чувствую никакого дав¬
ления. Я лишь немного злюсь на тебя за то, что ты отказался
объединить наши фонды, чтобы я смогла сбросить хотя бы по¬
ловину этого стресса на тебя. Со всеми этими сборами средств
во имя трезвости я рискую спиться. — Она хлопает Алекса по
руке. — Эта пьяная шутка для тебя, Алекс.У Би и Генри выдается такой же занятой октябрь, как и у
их матери. Им приходится принимать множество решений
в первую же неделю, как то: станут ли они игнорировать от¬
кровения о Би в электронных письмах (нет), придется ли
Генри в конце концов поступить на военную службу (после
нескольких дней раздумий — нет) и, прежде всего, как все
это преподнести в позитивном ключе? К этому решению Би
и Генри приходят вместе — основать сразу два благотвори¬
тельных фонда под собственными именами. Фонд Би соби¬
рает средства в поддержку программ восстановления после
наркотической зависимости по всей Великобритании, а фонд
Генри — в помощь ЛГБТ-сообществам.
K|93CHbiu, белш u короле&ский синий	445По правую сторону от них быстро вырастают световые
распорки над сценой, на которой Би собирается этим вечером
устроить концерт с живой группой и знаменитостями, стои¬
мостью восемь тысяч фунтов за билет.—	Боже, хотел бы я остаться на шоу, — говорит Алекс.Беатрис лучезарно улыбается.—	Жаль, что Генри был так занят подписанием бумаг с те¬
тушкой Пеззи, чтобы выучить парочку песен, иначе мы могли
бы уволить нашего пианиста.—	Бумаг? — спрашивает Алекс, приподнимая бровь.Генри бросает на сестру молчаливый взгляд.—	Би...—	Для молодежных приютов, — договаривает она.—	БеатриСу — предостерегающе произносит Генри. —
Это должен был быть сюрприз.—	Ох, — только и говорит Би, утыкаясь в телефон. — Упс.Алекс смотрит на Генри.—	Что происходит?Генри вздыхает.—	Ну... Мы собирались подождать с официальными за¬
явлениями. Я бы сказал тебе обо всем после выборов, чтобы
не отвлекать тебя от дел. Но... — Он засовывает руки в кар¬
маны. Генри делает так всякий раз, когда гордится чем-то, но
пытается это скрыть. — Мы с мамой решили, что фонд должен
быть не просто национальным, а должен функционировать
по всему миру. И, в частности, особое внимание я хотел бы
уделить представителям сексуальных меньшинств среди моло¬
дежи, которые остались без крыши над головой. В общем, Пез
передал нам все свои молодежные приюты Фонда Оконьо. —
Он слегка подпрыгивает, явно сдерживая рвущуюся наружу
улыбку. — Ты сейчас смотришь на гордого отца будущих
446	Кгйси Мзккуцстоичетырех международных приютов для обездоленных под¬
ростков — представителей секс-меньшинств.—	О господи. Ну ты и паршивец, — почти кричит Алекс,
бросаясь на Генри и обвивая его руками за шею. — Это по¬
трясающе! Я безумно тебя люблю. Охренетъ. — Он внезапно
отшатывается, пораженный. — Погоди. О боже, это значит,
ты откроешь один из этих приютов и в Бруклине? Верно?—	Да, это так.—	Кажется, ты говорил, что хотел бы непосредственно ра¬
ботать в этом фонде? — спрашивает Алекс, и его пульс уча¬
щается. — Не думаешь, что, может быть, непосредственный
присмотр за ним может оказаться полезным, пока фонд будет
вставать на ноги?—	Алекс, — прерывает его Генри, — я не могу переехать
в Нью-Йорк.Би поднимает на него взгляд.—	Почему нет?—	Потому что я принц всего... — Генри осматривается
и обводит рукой оранжерею и Кенсингтон, что-то бормоча
себе иод нос, — этогоХБи равнодушно пожимает плечами.—	И что? Это же не навсегда. Ты провел целый месяц
в своем годовом отпуске от учебы в беседах с оленями в Мон¬
голии, Генри. Едва ли это будет чем-то феноменальным.Генри пару раз шевелит ртом, как всегда, скептично, и по¬
ворачивается обратно к Алексу.—	Ну, я ведь все равно почти не буду тебя видеть, разве не
так? — возражает он. — Ты ведь постоянно будешь работать
в Вашингтоне, начинать свой стремительный взлет в полити¬
ческую стратосферу.
красный, ^елый и королевский синий	447Алекс должен признать, что в этом есть смысл. После всего
этого года, после всего, что с ним произошло, после того, как
он, наконец, вскрыл конверт со своими вполне неплохими ре¬
зультатами экзаменов на юридический, который ожидает его
теперь на рабочем столе, Алекс чувствовует себя с каждым
днем все менее и менее уверенно.Он уже подумывает, чтобы обо всем этом рассказать.—	Добрый день, — раздается сзади вежливый голос, и,
обернувшись, они видят Филиппа, одетого с иголочки и ухо¬
женного, вышагивающего к ним через лужайку.Алекс чувствует легкую дрожь в воздухе, когда Генри рядом
с ним инстинктивно выпрямляет спину. Филипп прибыл
в Кенсингтон две недели назад, чтобы извиниться перед
Генри и Би за те годы, что прошли после смерти их отца, свои
суровые слова, властность и постоянные придирки. За то, что
под давлением своего положения и манипуляций королевы из
дерганого угодника он превратился в жестокого, самодоволь¬
ного придурка.—	Он поссорился с бабушкой, — рассказывает Генри
Алексу по телефону. — Это единственная причина, по ко¬
торой я верю хоть чему-то, о чем он говорил.И все же родственников не выбирают. Алексу хочется вре¬
зать Филиппу каждый раз, когда он видит его идиотское лицо,
но он часть семьи Генри, а не его, поэтому он не может себе
этого позволить.—	Филипп, — холодно произносит Би. — Чему мы обя¬
заны такой чести?—	У меня только что была встреча в Букингемском
дворце, — отвечает Филипп. Смысл фразы висит в воздухе
между ними. Встреча была с королевой, потому что он был
единственным, кого она все еще желала видеть. — Хотел
448	Кейси Мзккуишонзайти и узнать, не могу ли чем-то помочь. — Он окидывает
взглядом резиновые сапоги Би, а затем свои начищенные до
блеска туфли. — Знаешь, ты не обязана здесь находиться...
у нас полно людей, которые могут сделать за тебя всю грязную
работу.—	Знаю, — надменно отвечает Би, как настоящая прин¬
цесса. — Я хочу здесь быть.—	Ну да, — произносит Филипп. — Конечно. Что ж, эм...
Могу я чем-то помочь?—	Не думаю, Филипп.—	Хорошо. — Филипп прокашливается. — Генри, Алекс.
Съемка прошла отлично?Генри моргает, явно пораженный вопросом брата. У Алекса
хватает навыков дипломатии, чтобы сдержать язык за зубами.—	Ага, — отвечает Генри. — Эм... да, все прошло хорошо.
Было немного неловко, понимаешь, сидеть там целую веч¬
ность.—	О, я помню, — подхватывает Филипп, — когда мы
с Маззи впервые фотографировались вместе, у меня выско¬
чила ужасная сыпь на заднице из-за одного дурацкого пранка
с ядом сумаха, который разыграл со мной на той неделе один
из моих друзей. Я едва мог усидеть на месте, чтобы не разо¬
рвать на себе трусы прямо посреди Букингема, не говоря уже
о том, чтобы хорошо получиться на фото. Я думал, она убьет
меня. Надеюсь, ваши снимки окажутся гораздо лучше.Он немного неловко хихикает, явно пытаясь подружиться.
Алекс чешет переносицу.—	Что ж, в любом случае удачи, Би.Филипп уходит, сунув руки в карманы, и все трое следят за
его удаляющейся спиной, пока она не исчезает за высокими
кустами.
красный, 5елый и короле&ский синий	449Би вздыхает.—	Думаешь, я должна была позволить ему разобраться
с каллен скинком вместо меня?—	Еще рано, — отвечает Генри. — Дай ему полгода. Он
этого еще не заслужил.Синий или серый? Серый или синий?Алекс никогда в жизни так не разрывался между двумя
пиджаками, выглядящими одинаково безобидно.—	Это глупо, — произносит Нора. — Они оба скучные.—	Может, ты просто поможешь мне выбрать? — спраши¬
вает у нее Алекс. Держа по вешалке в каждой руке, он стара¬
ется не обращать внимания на ее оценивающий взгляд с того
места на комоде, где она сидит. Фотографии со дня выборов,
итоги которых должны появиться завтра вечером, вне зависи¬
мости от того, победят они или проиграют, будут преследо¬
вать его всю оставшуюся жизнь.—	Алекс, серьезно. Мне оба они не нравятся. Тебе нужно
что-то, сражающее наповал. Это может быть твоя чертова ле¬
бединая песня,—	Аадно, давай не будем...—	Да, конечно, ты прав, если прогнозы верны, то у нас все
в порядке, — говорит Нора, спрыгивая вниз. — Итак, не хо¬
чешь обсудить, почему именно в этот момент своей карьеры
ты так упорно ввязываешься в эту модную авантюру?—	Нет, — отвечает Алекс и машет перед ней вешал¬
ками. — Синий или серый?—	Ну и ладно. — Нора игнорирует его. — Тогда я это
скажу. Ты нервничаешь.Алекс закатывает глаза.
450	Keucu Мзккуистои—	Конечно, я нервничаю, Нора. Это выборы на пост пре¬
зидента. А президент — моя мать.—	Еще разок.Она меряет его тем самым взглядом. Взглядом, говорящим:
«Я уже проанализировала всю информацию о том, какая каша
у тебя в голове». Алекс со свистом выдыхает.—	Аадно, — сдается он. — Аадно, да, я нервничаю из-за
возвращения в Техас.Он бросает оба пиджака на кровать. Вот дерьмо.—	Я всегда чувствовал, что лишь на словах я был сыном
Техаса, понимаешь. — Алекс расхаживает по комнате, по¬
чесывая затылок. — Вся эта наполовину мексиканская и де¬
мократическая хрень. Огромная часть жителей недолюбли¬
вала меня и не хотела, чтобы я их представлял. А теперь все
это... Моя ориентация. Мой парень. Гомосексуальный скандал
с принцем Европы, Я больше не уверен.Он любит Техас, и он верит в Техас. Но он не знает, любит
ли его по-прежнему Техас.Алекс шагает до противоположного конца комнаты,
а Нора наблюдает за ним, склонив голову.—	Так ты... боишься надевать что-то слишком яркое
в свою первую после признания ориентации поездку домой
из-за изнеженных чувств гетеросексуальных техасцев?—	В основном да.Сейчас она смотрит на него скорее как на целый набор из
очень сложных проблем.—	Ты вообще смотрел результаты опросов в Техасе с сен¬
тября?Алекс сглатывает.
красный, 5гш(х и короле&ский синий	451—	Нет. Я... эм, — он трет рукой лицо, — подумал, что
это... заставит меня переживать? То есть я все время соби¬
раюсь взглянуть на цифры, но затем просто... отступаю.Лицо Норы смягчается, но она пока не подходит ближе,
чтобы дать ему пространство.—	Алекс. Ты мог спросить меня об этом. Цифры... вовсе
не плохи.Он прикусывает губу.—	Правда?—	Алекс, наши данные из Техаса по тебе нисколько не
сдвинулись с сентября. Даже напротив, их симпатия к тебе
возросла. И многие неопределившиеся сейчас разозлены на
то, что Ричардс так поступил с парнем из Техаса. Все и правда
в порядке.Ох.Алекс прерывисто выдыхает, проводя рукой по волосам.
Он начинает пятиться обратно, подальше от двери, к которой,
как он сам осознает, подошел в инстинктивной попытке к бег¬
ству.—	Ну хорошо.Он тяжело опускается на кровать.Нора осторожно присаживается рядом с ним, и, когда
Алекс смотрит на нее, в ее взгляде он читает ту резкость, ко¬
торая появляется, когда она практически читает его мысли.—	Послушай. Ты знаешь, что я не спец в этих, ну... дели¬
катных эмоциональных разговорах, но... Джун здесь нет, так
что... Я просто... Твою мать. Позволь мне попробовать, —
продолжает она. — Не думаю, что все дело только в Техасе.
Недавно ты был сильно травмирован, и теперь ты боишься
делать или говорить то, что тебе действительно нравится и хо¬
452	Keucu Мзккуистоичется, потому что ты не хочешь привлекать к себе еще больше
внимания.Алекс едва удерживается от того, чтобы рассмеяться.Нора иногда так походит на Генри в том, что говорит
правду в лицо. Но Генри делает это искренне, а Нора опери¬
рует фактами. Иногда ей приходится быть резкой, чтобы за¬
ставить его вытащить свою голову из задницы.—	Эм... Что ж... Это... Возможно, отчасти так, — соглаша¬
ется Алекс. — Я понимаю, что должен начать реабилитиро¬
вать свой имидж, чтобы обеспечить себе хоть какой-то шанс
в политике, но часть меня задается вопросом, типа... серьезно?
Прямо сейчас? Зачем? Это странно. Всю свою жизнь я це¬
плялся за воображаемый образ будущего себя. Типа, план —
выпускной, несколько кампаний, затем должность штатного
сотрудника и конгресс. Вот и все. В омут с головой. Я соби¬
рался стать тем, кто справится с этим... кто хотел этого. И вот
он я. И тот человек, которым я стал... это совсем не тот че¬
ловек.Нора льнет к нему плечом.—	Но тебе он нравится?Алекс задумывается. Этот человек другой, может, слегка
мрачнее. Более невротичный, но более честный. Более острый
ум, более страстное сердце. Теперь это кто-то, кто не хочет
связать свою жизнь с работой, но у которого гораздо больше
причин, за которые стоит бороться.—	Да, — отвечает он. И твердо добавляет: — Да, нра¬
вится.—	Круто, — произносит Нора, и Алекс видит на ее лице
ухмылку. — Как и мне. Ты — Алекс. Среди всего этого идио¬
тизма ты единственный, кем когда-либо должен был быть. —
Она хватает его лицо обеими ладонями и сжимает его. Алекс
K|93CHbiu, 8а\ш u короле&ский cunuu	453стонет, но не отталкивает ее. — Итак, хочешь составить
какой-нибудь план на случай непредвиденных обстоятельств?
Хочешь, чтобы я что-нибудь предсказала?—	На самом деле, — произносит Алекс немного сдав¬
ленно, потому что Нора все еще сжимает его лицо в своих
руках. — Я не говорил тебе, что я типа... тайком сдал экзамены
в юридический этим летом?—	О! О... юридический, — говорит она так же просто, как
сказала «оттрахать» про принца несколько месяцев назад.
Простой ответ на то, к чему он сам бессознательно шел все это
время. Нора отпускает его лицо, вместо этого возбужденно
хватая его за плечи. — Ну вот и все, Алекс. Погоди-ка... точно!
Я собираюсь подавать документы в магистратуру. Мы можем
сделать это вместе!—	Правда? — спрашивает он. — Думаешь, я справлюсь?—	Алекс. Да. Алекс. — Она опускается на колени перед
кроватью. — Алекс, это гениально. Аадно, слушай. Ты посту¬
паешь в юридический колледж, я иду в магистратуру, Джун
становится спичрайтером и писательницей и голосом целого
поколения типа Ребекки Трайстер или Роксаны Гей, я станов¬
люсь специалистом по данным, который спасет мир, а ты...—	Становлюсь крутым защитником гражданских прав
со славной карьерой, вторым Капитаном Америкой, растап¬
тывая дискриминирующие законы в пух и прах и борясь за
права обездоленных...—	А вы с Генри станете самой знаменитой геополитиче¬
ской парой во власти...—	А к тому времени, как мне стукнет столько же, как Ра¬
фаэлю Ауне...
454	Кгйси Мзккуистои—	Люди умолять тебя баллотироваться в сенат, —
заканчивает Нора, задыхаясь. — Да. Что ж, немного мед¬
леннее, чем ты планировал. Но все же.—	Ага, — произносит Алекс, нервно сглотнув. — Звучит
неплохо.Вот оно. Несколько месяцев он балансировал на грани
того, чтобы забыть именно эту свою мечту, боясь ее, но об¬
легчение просто поразительное. Словно гора свалилась у него
с плеч.От осознания всего этого Алекс моргает, вспоминая слова
Джун, и не может удержаться от смеха.—	Иногда задница у меня просто пылает без всякой ви¬
димой причины.Нора корчит гримасу, узнав стиль Джун.—	Ты... чрезвычайно страстен. Будь Джун здесь, она ска¬
зала бы, что выждать — это то, что поможет тебе понять, как
лучше всего действовать. Но здесь только я, поэтому я скажу
следующее. Ты можешь толкнуть кому угодно что угодно. Ты
прекрасный политик и отлично руководишь и объединяешь
людей. Ты настолько умен, что большинство людей хотят вре¬
зать тебе по роже. Все эти способности лишь разовьются со
временем. Так что ты всех порвешь.Вскочив на ноги, она ныряет в его шкаф, и Алекс слышит
звук скользящих вешалок.—	Самое главное, — продолжает она, — что ты стал сим¬
волом чего-то очень важного.Нора появляется из шкафа с вешалкой в руке: пиджак, ко¬
торый он никогда раньше не носил, но который она убедила
его купить в интернете за непристойную цену в ту ночь, когда
они напились и смотрели сериал «Западное крыло» в отеле
в Нью-Йорке, позволяя таблоидам думать, что они трахались.
красный, <5елый и короле&ский синий	455Чертов Гуччи — темно-синий бомбер с красными, белыми
и синими полосами на поясе и манжетах.—	Знаю, это перебор, но... — она шлепает его курткой по
груди, — ты даешь людям надежду. Так что возвращайся туда
и просто будь Алексом.Он берет у нее пиджак, чтобы примерить, затем смотрится
в зеркало. Идеально.Тишину нарушает негромкий крик из коридора, ведущего
в спальню. Оба тут же бросаются к двери.В спальню Алекса, подпрыгивая, вваливается Джун с те¬
лефоном в руке. Волосы скачут вместе с ней, рассыпаясь по
плечам. Она явно заскочила прямо с пробежки к газетному
киоску, потому что другая ее рука нагружена журналами и га¬
зетами, которые она бесцеремонно бросает на пол.—	Я заключила контракт на книгу! — кричит она, разма¬
хивая телефоном перед их лицами. — Я проверяла почту и...
мемуары... я заключила эту чертову сделку!Алекс и Нора кричат. Все трое сцепляются в объятьях, вос¬
торженно вереща, смеясь и беззаботно наступая друг другу на
ноги. В конце концов все сбрасывают обувь и запрыгивают на
кровать. Нора набирает по видеосвязи Би, которая отыски¬
вает в одной из комнат Генри с Пезом, и они все вместе празд¬
нуют это событие. Банда, как когда-то ее назвал Кэш, вновь
вместе. Вслед за всем у них появилось собственное прозвище
в СМИ: супершестерка. Алекс совсем не против.Несколько часов спустя Нора и Джун засыпают у изго¬
ловья кровати Алекса. Джун опускает голову на колени Норы,
а та зарывается своими пальцами в ее волосы, а Алекс тихонько
прокрадывается в ванную комнату, чтобы почистить зубы. По
пути обратно он чуть не поскальзывается на чем-то. Сначала
он мельком смотрит вниз, но затем ему приходится взглянуть
456	Кгйси Мзккуистоиеще раз. Выпуск HELLO! US из брошенной Джун стопки
журналов. Изображение на обложке — один из снимков из их
с Генри портретной фотосессии.Алекс наклоняется, чтобы поднять журнал. Фото не по¬
становочное — Алекс даже не знал о его существовании и уж
тем более не думал, что именно его выпустят в СМИ. Ему
следовало получше отблагодарить фотографа. Ему удалось за¬
печатлеть тот момент, когда Генри как раз отколол какую-то
шутку — открытое и искреннее фото, оба они поглощены друг
другом, рука Генри обнимает Алекса, а его собственная рука
тянется, чтобы обхватить Генри за плечи.Так нежно и с нескрываемой любовью Генри смотрит
на него на этом снимке, что, глядя на это со стороны, Алекс
почти испытывает желание отвернуться, словно он смотрит на
солнце. Однажды он назвал Генри своей путеводной звездой.
Но звезды сияют не так ярко, как солнце.Он вновь задумывается о Бруклине и молодежном приюте
Генри. Кажется, его мать знакома с кем-то из юридического
колледжа в Нью-Йорке?Алекс чистит зубы и возвращается обратно в кровать.
Завтра они узнают, одержали ли победу или проиграли. Всего
год-полгода назад это стоило бы ему сна. Но сегодня обнов¬
ленный он — тот, кто смеется на обложке журнала рядом
со своим парнем, тот, кто готов принять целые годы, чтобы
просто дать себе время. Он пробует что-то новое.Положив подушку на колени Джун, он вытягивает свои
ноги поверх ног Норы и засыавет.Алекс нервно покусывает нижнюю губу. Шаркает ка¬
блуком ботинка по покрытому линолеумом полу. Пялится на
свой бюллетень.
красный, 6гш(х и короле&ский синий	457ПРЕЗИДЕНТ и ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТ
СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ
Проголосуй за одного кандидатаВзяв в руки стилус, прикрепленный на цепочке к машине
для голосования, и чувствуя, как колотится сердце в его груди,
он ставит галочки: ЭААЕН КЛЕРМОНТ и МАЙКЛ ХОЛ^
АЕРАН.Машина издает одобрительный звук. Для мягко гудящего
механизма Алекс — обычный человек, один из миллионов,
простая галочка, стоящая не больше, чем все остальные.
Нужно просто нажать на кнопку.Это риск — устраивать ночь выборов в их родном городе.
Технически не существует такого правила, согласно кото¬
рому действующий президент не может проводить это ме¬
роприятие в столице, однако, по традиции, это совершается
в родном городе главы государства.2016-й был непростым. Подавляющее число жителей
Остина проголосовало за демократов, и Эллен отхватила
округ Трэвис с показателем в 76%, но никакое количество
фейерверков и пробок от шампанского на улицах не могло
изменить тот факт, что они потеряли целый штат, в котором
должны были произнести победную речь. И все же Ломета-
Без-Шансов хотела вернуться домой.За последний год был достигнут определенный прогресс:
несколько побед в суде, которые Алекс внес в свою верную
папку, кампании по регистрации молодых избирателей, ми¬
тинг в Хьюстоне, меняющиеся результаты опросов. Алексу
нужно было отвлечься после всего этого кошмара в табло¬
идах, поэтому он с головой окунулся в сверхурочную работу
458	Кгйси Маккуисшоикомитета вместе с кучкой людей, которые организовывали
деятельность штаба в Техасе. Их целью было решить логисти¬
ческие задачи, возниюпие в отношении массового трансфера
по всему Техасу в день выборов. 2020 год, и Техас впервые за
много лет становится полем битвы.Последняя предвыборная ночь Алекса проходит на
огромной поляне Зилкер-парка с видом на очертания Остина.
Он помнит все.Алексу было восемнадцать, и он был одет в свой первый
пошитый на заказ костюм. Вместе с семьей их загнали в отель
за углом, чтобы следить за результатами, пока снаружи росла
толпа людей. Они бегали по коридору с распростертыми
объятиями, узнав, что набрали нужное количество голосов.
Алекс помнит это так, словно это был момент его собственной
славы, ведь это была его мать и его семья. Однако, обернув¬
шись и увидев Захру с потекшей от слез тушью под глазами, он
осознал, что тот момент принадлежал вовсе не ему.Он стоял рядом со сценой, установленной на склоне холма
Зилкер-парка, и смотрел в глаза женщинам, настолько по¬
жилым, что некоторые из них участвовали в борьбе за закон
об избирательных правах еще в 1965 году, и девушкам, на¬
столько молодым, чтобы никогда не знать другого президента,
кроме белокожего мужчины. Все они смотрели на свою новую
госпожу президент. Повернувшись, он смотрит на Джун по
правую руку от себя, затем на Нору по левую руку и смутно
припоминает, как проталкивал их на сцену перед собой, давая
им полминуты, чтобы насладиться, прежде чем проследовать
под свет прожекторов.Подошвы его ботинок касаются бурой травы возле здания
Palmer Events Center так, будто он ступил на нее не из салона
лимузина, а откуда-то гораздо выше.
красный, Szm\x u королевский синий	459—	Еще рано, — произносит Нора, пролистывая что-то на
экране своего телефона, пока выкарабкивается из авто вслед
за Алексом в своем комбинезоне с глубоким вырезом и на вы¬
соченных каблуках. — В смысле, еще действительно слишком
рано судить по опросам проголосовавших избирателей, но
я почти уверена, что Иллинойс мы отвоевали.—	Класс. Это было в наших прогнозах, — отзывается
Алекс. — Пока что мы приближаемся к цели.—	Я бы не стала спешить с выводами, — отвечает Нора. —
Мне не нравятся результаты по Пенсильвании.—	Эй, — окликает их Джун. Она в тщательно подо¬
бранном готовом платье от J. Crew с белым кружевом. Ти¬
пичный образ девушки-соседки. Волосы, заплетенные в косу,
спускаются по плечу. — Можем мы хотя бы выпить по стакан¬
чику перед тем, как вы начнете все это делать? Слышала, здесь
есть мохито.—	Да-да, — отвечает Нора, все еще не отрывая взгляда от
телефона и хмуря брови.Принц-мудакNov3,2020,6:37 РМПринц-мудакПилот говорит, что у нас тут проблемы с видимостью.Возможно, придется поменять маршрути приземлиться в другом месте.Принц-мудакСадимся в Далласе. Это далеко??Я ни черта не смыслю в долбанойамериканской географии.
460	Keiicu МзккуистоиПринц-мудакШаан сообщил мне, что на самом деле это далеко.
Скоро сядем. Попытаемся вновь взлететь,
когда погода прояснится.Принц-мудак
Прости-прости
Как там у тебя дела?
дела хреновопрошу тащи свою задницу сюда
как можно скорее,
я ужасно волнуюсьОливер УэстбрукРеспубликанцы, поддерживавшие Ричардса после его
действий в отношений члена президентской семьи, а теперь
еще и после слухов о сексуальных домогательствах, просо¬
чившихся на этой неделе, готовьтесь завтра утром предстать
перед лицом своего протестантского Бога.7:32 РМ-3 Nov 2020538 politics @538politicsПо нашим прогнозам, Мичиган, Огайо, Пенсильвания
и Висконсин имели 70% или даже более высокий шанс для
победы демократов, но по последним результатам сложно что-
либо сказать. Да, мы все тоже в замешательстве.8:04 РМ-3 Nov 2020
красный, ^елый и короле&ский синий	461The New York Times @nytimesпоследние новости #Выборы2020: жестокая битва за го¬
лоса в выборах на пост президента. Клермонт отдает 178 го¬
лосов сенатору Ричардсу. Сама Клермонт отстает на 113 го¬
лосов.9:15 РМ-3 Nov 2020Они отвели небольшой выставочный зал только для
важных лиц: сотрудников предвыборной кампании, друзей,
родственников и конгрессменов. По другую сторону от
центра собирается толпа сторонников с плакатами «Клер¬
монт 2020» и футболками с логотипами «история, а?»,
заполонив пространство под навесами здания и окружающие
его холмы. Намечается вечеринка.Алекс старается не нервничать. Он знает, как проходят
президентские выборы. В детстве это был его личный Су¬
перкубок. В ночь выборов он садился перед телевизором
в гостиной и раскрашивал каждый штат красными и синими
фломастерами. Одну-единственную счастливую ночь ему, де¬
сятилетнему мальчишке, разрешалось просидеть допоздна,
чтобы увидеть, как Обама победит Маккейна. Теперь он смо¬
трит на лицо своего отца в профиль, пытаясь вспомнить от¬
разившийся на нем триумф в ту ночь.Тогда это было волшебство. А теперь это нечто личное.Они проигрывают.Вид Аео, входящего через боковую дверь, не вызывает осо¬
бого удивления. Повинуясь тому же инстинкту, что и Алекс,
Джун поднимается со стула и присоединяется к ним в тихом
углу комнаты. В руках у Аео телефон.—	Твоя мать хочет поговорить с тобой, — говорит он,
и Алекс машинально тянется к телефону, когда Аео выбрасы¬
462	Кгйси Маккуистоивает руку, чтобы его остановить. — Нет, Алекс, извини, но не
с тобой. Джун.Джун моргает.—	Оу. — Она делает шаг вперед и убирает волосы с уха. —
Мама?—	Джун, — раздается голос матери из маленького дина¬
мика. По другую сторону трубки Эллен находится в одном
из конференц-залов, временно сооруженном для нее и ее ос¬
новной команды. — Детка. Мне нужно, чтобы ты... эм. Мне
нужно, чтобы ты пришла.—	Ладно, мам, — отвечает Джун спокойным и разме¬
ренным голосом. — Что происходит?—	Я просто... Я хочу, чтобы ты помогла мне переписать
речь, — следует долгая пауза. — Ну... На случай поражения.Лицо Джун на секунду становится совершенно пустым,
и вдруг ее охватывает ярость,—	Нет, — говорит она и хватает Лео за предплечье, чтобы
говорить прямо в микрофон. — Нет, я не стану делать этого,
потому что ты не проиграешь. Слышишь меня? Ты не про¬
играешь. Мы отвоюем эти чертовы четыре года, все мы. Я не
стану писать это протслятое признание поражения, ни за что.На другом конце линии следует еще одна пауза, и Алекс
представляет себе их мать в той маленькой импровизиро¬
ванной переговорной наверху, следящую за экранами, надею¬
щуюся, уставшую и молящуюся. На ее переносице очки, а вы¬
сокие каблуки все еще лежат в дипломате. Президент Мама.—	Ладно, — спокойно произносит она. — Ладно. Алекс.
Как считаешь, можешь ты выйти и сказать что-нибудь людям?—	Да-да, конечно, мам, — тут же отвечает он. Прокашляв¬
шись, он повторяет это так же мужественно, как и его мать: —
Конечно.
красный, StNou u короле&ский синий	463Третья пауза.—	Господи, я так сильно люблю вас обоих.Лео уходит, и его быстро сменяет Захра, чьи элегантное
красное платье и неизменный термос с кофе в руках — самая
большая отрада для глаз Алекса за всю эту ночь. Ее кольцо
сверкает, и он думает о Шаане и отчаянно хочет, чтобы Генри
оказался рядом.—	Приведи свое лицо в порядок, — просит она, по¬
правляя ему воротник, и ведет их с Джун через главный вы¬
ставочный зал в заднюю часть сцены. — Широко улыбайтесь,
побольше энергии и уверенности.Алекс беспомощно поворачивается к Джун.—	Что мне говорить?—	Пару слов. У меня нет времени писать для тебя речь, —
отвечает она. — Ты же у нас лидер. Так вперед. Ты справишься.О боже.Уверенность, Он снова смотрит на красно-сине-белые ман¬
жеты своего пиджака. «Просто будь Алексом», — сказала
ему Нора, когда отдавала пиджак. Будь Алексом.Алекс — это... два слова, напоминание нескольким детям
Америки о том, что они не одиноки. Целый год мучений.
Секретные лазейки в окнах Белого дома. Постоянное разру¬
шение того, чего так сильно хотел, с возвращением к начатому
и новыми попытками получить желаемое. И это не принц, а,
возможно, нечто большее.—	Захра, — спрашивает он. — Результаты по Техасу уже
известны?—	Нет, — отвечает она. — Все еще не ясны.—	До сих пор?Она понимающе улыбается.—	До сих пор.
464	Кгйси МзккуисшоиСвет прожекторов почти ослепляет Алекса, когда он вы¬
ходит на сцену. Но где-то глубоко в душе кое-что ему известно.
Результаты по Техасу еще не ясны.—	Привет всем, — обращается он к толпе. Его рука сжи¬
мает микрофон, и она не дрогнула. — Это я, Алекс, сын ва¬
шего президента.Толпа жителей его родного города ревет, и, ухмыльнув¬
шись, Алекс продолжает, вкладывая в речь всего себя. Произ¬
нося следующие слова, он действительно в них верит:—	Знаете, что во всем этом самое странное? Прямо сейчас
Андерсон Купер на канале CNN говорит о том, что результаты
голосования в Техасе все еще не ясны. Все еще не ясны. Воз¬
можно, вы не в курсе, но я немного помешан на истории. Поэ¬
тому могу сказать вам, что последний раз, когда результаты го¬
лосования в Техасе были не ясны, был в 1976 году. В 1976 году
мы проголосовали за демократов. После уотергейтских со¬
бытий президентом стал Джимми Картер. Кое-как он выжал
из нас пятьдесят один процент голосов, и мы помогли ему
обогнать Джеральда Форда в гонке за президентское кресло.Теперь я стою здесь и думаю... Думаю о надежных, трудолю¬
бивых, честных южных демократах, борющихся против кор¬
рупции, злобы и ненависти. Думаю о большом штате, полном
искренних людей, которым до смерти надоело, что им лгут.Толпа совершенно выходит из себя, и Алекс едва не сме¬
ется. Он начинает говорить громче, перекрикивая шум апло¬
дисментов и топот сотен ног по полу зала:—	Что ж, все это звучит для меня знакомо, вот и все. Так
что думаешь, Техас? Se repetira la historia? Заставим историю
сегодня повториться?Рев толпы говорит сам за себя, и Алекс кричит вместе
с ними, позволяя звуку унести себя с этой сцены, окутать его
Крзсиый, бтлп U королевский cufiuu	465сердце и вновь наполнить кровью, которой он истекал всю
эту ночь. В ту же секунду, как Алекс выходит за кулисы, на
его спине оказывается чья-то рука, а до боли знакомое при¬
тяжение чужого тела заполняет пространство еще до того, как
он ощущает прикосновение. Свежий и знакомый аромат на¬
полняет воздух.—	Это было блестящву — улыбаясь, говорит Генри, поя¬
вившийся во плоти. Он выглядит великолепно в своем темно¬
синем костюме и галстуке, который, как оказывается при
ближайшем рассмотрении, украшен маленькими желтыми
розочками.—	Твой галстук...—	Ах, да, — произносит Генри, — желтая роза Техаса,
верно? Я читал об этом. Подумал, что это может принести нам
удачу.И вот в одно мгновение Алекс снова безумно влюблен.
Намотав галстук на тыльную сторону ладони, он прижимает
Генри к себе и целует так, словно хочет, чтобы этот поцелуй
длился бесконечно. Однако это, вспоминает Алекс, улыбнув¬
шись и не отрываясь от губ Генри, невозможно.Если уж Алекс завел речь о себе настоящем, хотел бы он,
чтобы ему настоящему хватило ума сделать это еще год назад.
Он не заставил бы Генри мерзнуть в тех кустах и не стал бы
просто стоять там, пока тот дарил ему самый важный поцелуй
в его жизни. Все было бы именно так. Он взял бы лицо Генри
в свои ладони, сознательно поцеловав его сильно и крепко,
и сказал бы: «Забирай все что хочешь и знай, что ты этого за¬
служиваешь».Немного отстранившись, Алекс произносит:—	Вы опоздали, ваше высочество.Генри смеется.
466	Keucu Мзккуисшои—	Вообще-то, как мне кажется, я подоспел как раз во¬
время к хорошим новостям.Он имеет в виду последние результаты, которые посту¬
пили, пока Алекс был на сцене. В VIP-зоне все встают со своих
мест, наблюдая, как с огромных экранов Андерсон Купер
и Вольф Блитцер анализируют результаты. Вирджиния: Клер¬
монт. Колорадо: Клермонт. Мичиган: Клермонт. Пенсиль¬
вания: Клермонт. Это почти компенсирует разницу в голосах,
хотя результаты с Западного побережья еще не поступали.Шаан тоже там, в одном углу комнаты вместе с Захрой,
стоит в окружении Ауны, Эми и Кэша. Голова Алекса едва не
кружится от осознания того, сколько стран могла бы поко¬
рить их дружная банда. Он берет Генри за руку и притягивает
к остальным.Розы на галстуке Генри, полные надежд переливы голосов,
несколько конфетти, сыплющиеся из сеток, натянутых на
стропилах, и застревающие в волосах Норы — все это вне¬
запно разливается волшебными волнительными потоками по
телу Алекса.В 10:30 начинается суматоха. Ричардс побеждает в Айове
и отхватывает себе Юту и Монтану, но Западное побережье
тут же врывается в гонку с чертовыми пятьюдесятью пятью
процентами голосов калифорнийских избирателей.—	Гребаные герои! — ревет Оскар, когда под хриплые
приветствия оглашаются результаты голосов. Никто не
удивлен. Алекс и Ауна отбивают друг другу пять. Западные за¬
сранцы.К полуночи они начинают лидировать, и, наконец, не¬
смотря на то, что опасность еще не миновала, у всех появля¬
ется праздничное настроение. Напитки льются рекой, во¬
круг слышны громкие голоса, а толпа по ту сторону забора
красный, беАш и короле&ский синий	467буквально заряжена энергией. Голос Глории Эстефан в дина¬
миках вновь оживляется, переставая напоминать грустную
заунывную песнь на похоронах. На другом конце комнаты
Генри тянется к волосам Джун, и, повернувшись, она позво¬
ляет ему поправить прядь ее косы, выпавшую в суматохе.Алекс настолько увлекается наблюдением за ними, двумя
его самыми любимыми в мире людьми, что не замечает никого
у себя на пути, пока не сталкивается с парой человек лбами,
проливая их напитки и едва не спихивая их обоих в огромный
праздничный торт, возвышающийся на буфетном столике.—	Господи, прошу прощения, — говорит он, тут же по¬
тянувшись к стопке салфеток.—	Если ты уничтожишь еще один дорогой торт, — раз¬
дается чрезвычайно знакомый теплый протяжный голос, —
почти уверен, что твоя мама лишит тебя наследства.Обернувшись, Алекс видит Аиама, почти такого же, каким
он помнил его когда-то, — высокого, широкоплечего, милого
и потрепанного.Алекс жутко зол на самого себя, что все это время рядом
с ним был такой особенный парень, а он этого не замечал.—	О боже, ты приехал!—	Ну конечно, — ухмыляется Аиам. Рядом с ним стоит,
так же ухмыляясь, симпатичный парень. — То есть я подумал,
что твоя служба безопасности буквально вынесет меня из
квартиры, если я откажусь.Алекс смеется.—	Слушай, президентство не так уж сильно на меня по¬
влияло. Я все такой же безумный тусовщик, как и прежде.—	Я был бы разочарован, если бы это было не так.
468	K^ucu МзккуисшоиОба ухмыляются, и, боже... как приятно видеть Лиама се¬
годня вечером, разрядить атмосферу и просто находиться
рядом с кем-то, кроме семьи, кто знал его еще до всего этого.Спустя неделю после того, как Алекс вылетел из кампании,
Лиам написал ему:1.	Хотел бы я, чтобы мы не были такими тупыми при¬
дурками тогда и могли помочь Друг другу разобраться
в себе.2.	Чтоб ты знал, вчера мне звонил репортер с какого-то
правого сайта, чтобы разузнать нашу с тобой историю.
Я сказал ему идти в жопу, но подумал, что ты захочешь об
этом знать.Так что да, Лиам безусловно получил личное приглашение.—	Послушай, я... — начинает Ллекс. — Я хотел поблаго¬
дарить тебя...—	Не стоит, — прерывает его Лиам. — Серьезно. Ладно?
Все в порядке. У нас все всегда будет в порядке. — Отмахнув¬
шись от Ллекса, он слегка толкает локтем симпатичного тем¬
ноглазого парня рядом с собой. — Кстати, это Спенсер, мой
парень.—	Ллекс, — представляется Ллекс. У Спенсера крепкое
рукопожатие, совсем как у работяги с фермы. — Рад познако¬
миться с тобой, чувак.—	Это честь для меня, — искренне говорит Спенсер. —
Моя мама агитировала за твою мать, когда та еще баллотиро¬
валась в конгресс, так что мы с тобой давно знакомы. Она —
первый президент, за которого я голосовал.—	Ладно, Спенс, расслабься, — говорит Лиам, обнимая
его за плечи. Гордость переполняет Ллекса. Если родители
Спенсера агитировали за его мать, то они, определенно, были
более широких взглядов, чем был Лиам, каким он помнил
Kj^acHbiu, 6m>u u короле&ский синий	469его. — Этот парень в четвертом классе наложил себе в штаны
прямо в автобусе на обратном пути из аквариума, так что не
такая уж он и большая шишка.—	В последний раз говорю тебе, придурок, — фыркает
Алекс, — это был Адам Вильянуэва, а не я!—	Да-да, я прекрасно помню, что видел, — отвечает Лиам.Алекс только раскрывает рот, чтобы возразить, когдакто-то выкрикивает его имя — очередная фотосессия, ин¬
тервью или что там еще нужно BuzzFeed,—	Черт. Аиам, мне пора бежать, но у нас дохрена того, что
нужно наверстать. Потусим на выходных? Давай встретимся
на этих выходных. Я буду в городе. Потусим на этих выходных!Когда он уже пятится назад, Лиам закатывает глаза, но не
раздраженно и не говоря «Вот почему я прекратил с тобой
общаться», а с любовью, поэтому Алекс продолжает идти.
Интервью проходит быстро и обрывается на полуслове. До
омерзения обаятельное лицо Андерсона Купера маячит на
экране над головой, словно пушка во время «Голодных Игр»,
объявляя, что они готовы огласить результаты Флориды.—	Давайте же, ублюдки с тирами на заднем дворе, — бор¬
мочет Захра себе под нос рядом с Алексом, когда он присоеди¬
няется к остальным.—	Она только что сказала про тир на заднем дворе? —
спрашивает Генри, прильнув к уху Алекса. — Разве такое раз¬
решено?—	Тебе еще многое предстоит узнать об Америке, дру¬
жище, — шутя говорит ему Оскар.Экран вспыхивает красным — РИЧАРДС — и повсюду
раздается коллективный стон.
470	Keucu Мзккуистои—	Нора, что у нас с цифрами? — спрашивает Джун, обер¬
нувшись к ней со слегка безумным взглядом. — Я больше по
словам.—	Что ж, — произносит Нора, — на данный момент нам
просто нужно перевалить за 270 голосов или сделать так,
чтобы Ричардс не смог перевалить за 270 голосов...—	Да, — нетерпеливо перебивает ее Джун, — я знакома
с тем, как работают избирательные коллегии...—	Ты сама спросила!—	Я же не имела в виду, что нужно поучать меня!—	Ты такая горячая, когда так злишься.—	Можем мы сосредоточиться'^, — встревает Алекс.—	Ладно, — отвечает Нора и встряхивает руками. —
В общем, прямо сейчас мы можем перевалить через 270 го¬
лосов с Техасом или Невадой и Аляской вместе взятыми. Ри¬
чардсу же необходимо заполучить все три этих штата. Так что
никто из нас еще не вышел из игры.—	Так теперь мы должны одержать победу в Техасе?—	Только пока не объявят результаты Невады, — отве¬
чает Нора, — которые всегда задерживаются.Едва она успевает договорить, как на экране снова по¬
является Андерсон Купер с последними новостями. Алекс
на мгновение задумывается, каково это — видеть в своих бу¬
дущих кошмарах Андерсона Купера.НЕВАДА: РИЧАРДС.—	Вы, мать вашу, издеваетесь?—	Теперь это необходимое условие...—	Тот, кто отвоюет Техас, получит президентское
кресло, — произносит Алекс. После тяжелой паузы Джун го¬
ворит: — Пойду заем стресс холодной пиццей в штабе. Вы не
против? Прекрасно.
К|2>асиь1й, Smm u короле&ский синий	471И она тут же исчезает.К 12:30 никто не может поверить, что до этого дошло.За всю историю результаты голосований в Техасе не задер¬
живались так долго. Был бы это другой штат, Ричардс, веро¬
ятно, уже признал бы поражение.Луна беспокойно расхаживает по комнате. Отец Алекса
весь вспотел в своем костюме. Джун пропахла пиццей на не¬
делю вперед. Захра вцепляется в телефонную трубку, крича
на кого-то по автоответчику. Повесив трубку, она рассказы¬
вает, что у ее сестры возникли проблемы с поисками хорошего
детского сада и теперь она изливала на нее свое напряжение.
Эллен похожа на голодную львицу, вышедшую на охоту.И тогда к ним вбегает Джун. За руку она держит девушку,
которую Алекс едва узнает. Сообразив, он понимает, что это
ее соседка по комнате из колледжа. Девушка одета в футболку
волонтера опросного центра, а на ее лице сияет широкая
улыбка.—	Эй, вы все, — окликивает их Джун, задыхаясь. —
Молли только что... она только что из... черт, просто скажи им!Раскрыв благословенные уста, Молли произносит:—	Мы считаем, что голоса ваши.Нора роняет телефон. Эллен подходит и хватает Молли за
другую руку—	Вы считаете или знаете точно?—	Я имею в виду, мы почти уверены...—	Насколько уверены?—	Ну, они только что пересчитали еще 10 ООО бюллетеней
из округа Харрис...—	О господи...—	Подожди,
472	Кгйси МзккуистоиИ вот они на экранах. Результаты. Андерсон Купер, ты, оба^
ятелъный засранец.Побыв на карте еще пару секунд серого цвета, Техас при¬
обретает самый прекрасный, ни с чем не сравнимый синий.
Такой же синий, как цвет озера рядом с их домом в Кали¬
форнии.Тридцать восемь голосов за Клермонт. Итого — триста
один голос. Они отвоевали кресло президента.—	Еще четыре года! — тут же кричит мать Алекса громче,
чем он когда-либо слышал за многие годы.С другой стороны забора, с холмов вокруг арены, с улиц
и со всех сторон раздаются радостные крики среди гула, гро¬
хота и взрыва голосов. Кажется, они доносятся даже от па¬
рочки их сонных соратников из самого Лондона.Генри, у которого глаза наполняются слезами, грубо хва¬
тает лицо Алекса обеими руками и, поцеловав его в лучших
традициях финальной сцены фильма, восторженно кричит
и затем толкает его к семье.С потолка срываются сети, и вниз летят воздушные шары.
Пошатываясь, Алекс оказывается в толпе тел. Отец прижи¬
мает его к своей груди в исступленном объятии, за ним следует
рыдающая от радости Джун, а потом Аео, который, на удив¬
ление, плачет еще сильнее. Нора оказывается зажата между
двумя ее сияющими от счастья и гордости, кричащими во всю
глотку родителями, а Луна разбрасывает брошюры кампании
Клермонт, словно мафиози, раскидывающий вокруг себя сто¬
долларовые купюры. Он видит Кэша, жестоко испытываю¬
щего на прочность стулья концертной площадки, танцуя на
одном из них, и Эми, размахивающую своим телефоном так,
чтобы ее жена могла увидеть все по FaceTime, а затем Захру
и Шаана, страстно целующихся на фоне гигантской вывески
Крзсиый, 6сАь\(х U короле&ский сииий	473«Клермонт/холлеран2020». Хантер закидывает себе на
плечи еще одного из коллег, Лиам и Спенсер поднимают свои
пивные кружки, произнося тост, а еще сотня сотрудников
кампании и добровольцев просто плачут и кричат от радости,
не веря своему счастью. Они сделали это. Они сделали это,
Ломета-Без-Шансов и такой долгожданный Техас.Толпа толкает его обратно в объятия Генри, и после всего,
всех электронных писем и сообщений, месяцев в дороге,
тайных свиданий и страстных ночей, всей этой случайной
«влюбленности в своего заклятого врага в самый неподхо¬
дящий момент», они сделали это. Алекс говорил, что они
справятся. Он обещал, Генри улыбается так широко и ис¬
кренне, что Алексу, пытающемуся вобрать в себя всю величину
и полноту этого момента и тысячи лет истории, пульсирующие
в его груди, кажется, будто его сердце вот-вот разорвется.—	Я хочу кое-что сказать тебе, — задыхаясь, произносит
Генри, когда Алекс отрывается от него. — Я купил особняк.
В Бруклине.У Алекса отвисает челюсть.—	Не может быть!—	Может.И на долю секунды перед его глазами проносится целая
жизнь: следующий семестр, никаких выборов, которые нужно
выигрывать, расписание занятий и Генри, улыбающийся на
подушке рядом с ним в сером свете бруклинского утра. Это
чувство просачивается в самую глубину его груди и разлива¬
ется там, как разливается надежда. Хорошо, что все вокруг уже
плачут.—	Аадно, народ, — раздается голос Захры, перекрыва¬
ющий шум в ушах от прилива любви и адреналина. Тушь стру¬
ится по ее щекам, а помада размазана по подбородку. Рядом
474	Кгйси МзккуисшоиС ней его мать разговаривает по телефону, затыкая другое ухо
пальцем. Она отвечает на звонок от Ричардса с признанием
поражения. — Победная речь через пятнадцать минут. По
местам, поехали!Алекс обнаруживает, что его тащат боком, сквозь толпу,
к маленькому огражденному участку возле сцены, прямо за
занавесом. Затем на сцене появиляется его мать, Лео, Майк
с женой. Нора с родителями и Джун с отцом. Алекс выходит
вслед за ними, размахивая рукой в белом свете прожекторов
и выкрикивая среди шума слова на разных языках. Он так
увлекается, что поначалу не замечает, что Генри нет рядом.
Обернувшись, он замечает его зависшего позади сцены,
прямо за занавесом. Как и всегда, Генри не решается стать ча¬
стью чьего-то момента.Так не может продолжаться дальше. Он часть семьи. Он
часть всего — всех заголовков, картин, страниц книг в Библио¬
теке конгресса, выгравированный там рука об руку с Алексом.
Он один из них. Навсегда, черт возьми.—	Пойдем! — кричит Алекс, помахав ему рукой. На се¬
кунду замерев в панике, Генри задирает подбородок, застеги¬
вает пиджак и делает шаг на сцену. Он приближается к Алексу,
сияя от радости. Алекс обнимает одной рукой его, а другой —
Джун. Нора прижимается к его сестре с другой стороны.Президент Эллен Клермонт выходит на трибуну.ФРАГМЕНТ ИЗ ПОБЕДНОЙ РЕЧИ
ЭААЕНКАЕРМОНТ.ОСТИН, ТЕХАС. 3 НОЯБРЯ 2020 ГОДА.Четыре года назад, в 2016 году, как нация, мы стояли на
краю пропасти. Были те, кто считал, что мы вернемся к нена¬
висти, агрессии и предубеждениям. Были и те, кто хотел вновь
красный, ^елый и короле&ский синий	475разжечь давно забытые угли раскола в самой душе нашей
страны. Вы взглянули им прямо в глаза и сказали: «Нет. Мы
не станем этого делать».Вместо этого вы проголосовали за женщину и ее семью,
которые ходили по техасской земле, которые приведут вас
к четырем годам прогресса и продолжат ваше наследие из на¬
дежд и перемен. И сегодня ночью вы вновь это сделали. Вы
выбрали меня. И я смиренно благодарю вас за это.Моя семья благодарит вас за это. Моя семья — это дети
иммигрантов, люди, которые любят вопреки ожиданиям или
осуждениям. Это женщины, решившие никогда не отступать
от того, что правильно. Это хитросплетение историй, за кото¬
рыми стоит будущее Америки. Моя семья. Семья вашего пре¬
зидента. В течение следующих четырех лет и далее мы сделаем
все, что в наших силах, чтобы вы продолжали нами гордиться.Второй залп конфетти все еще сыплется им на головы,
когда Алекс хватает Генри за руку и говорит;—	Иди за мной.Все слишком заняты празднованием и многочисленными
интервью, чтобы заметить, как они выскальзывают через за¬
днюю дверь. Обменяв велосипеды Аиама и Спенсера на ящик
пива, Алекс запрыгивает на свой велик, а Генри, не задавая
лишних вопросов, просто поднимает подножку и исчезает
в ночи вслед за ним.Почему-то на этот раз столица Техаса кажется совсем
другой, несмотря на то, что совсем не изменилась. Остин,
каким Алекс его помнит, это засушенная бутоньерка с выпуск
ного в вазе возле радиотелефона, поблекшие кирпичи рекреа
ционного центра, где он давал уроки детям после школы, пиво
которым угостил его незнакомец на разливе Бартон-крик
476	Кгйси МзккуистоиБлюда из кактусов, модный холодный кофе. Эта странная, не¬
обычайная постоянная атмосфера якорем живет в его сердце,
который всю жизнь притягивает его обратно к земле.Возможно, сейчас изменился не Остин. Изменился сам
Алекс.Они пересекают мост по пути в центр города, проезжают
мимо серых опор линий электропередачи улицы Лавака. Бары
забиты людьми в футболках с его лицом, выкрикивающими
имя его матери, размахивающими флагами Техаса, США,
Мексики и радужными флажками. По улицам эхом разно¬
сится музыка, которая усиливается, когда они добрираются до
Капитолия, где кто-то, поднявшись по парадным ступеням,
установил динамики, из которых доносится песня Starship —
Nothings Gonna Stop Us Now. Где-то в небе на фоне густых
облаков вспыхивают фейерверки.Сняв ноги с педалей велосипеда, Алекс скользит мимо
массивного фасада Капитолия, выстроенного в стиле ита¬
льянского Возрождения — здания, в котором его мать рабо¬
тала каждый день, когда он был ребенком. Это здание выше
Капитолия в Вашингтоне. Здесь все больше.Дорога до Пембертон-Хайтс занимает двадцать минут.
Проведя принца за собой в окрестности старого района За¬
падного Остина, Алекс указывает Генри на двор, где они бро¬
сили велики. Их спицы все еще продолжают вращаться, отбра¬
сывая тонкие тени на траву. Стук подошв дорогих кожаных
ботинок по потрескавшимся ступенькам старого дома на
Уэстовере звучит не более необычно, чем звук его собственных
шагов. Именно так звучит возвращение домой.Сделав пару шагов назад, Алекс наблюдает, как Генри
внимательно осматривает грязно-желтую облицовку дома,
большие окна с выступами и следы на тротуаре, словно впи¬
красный, 6еМ)\п и короле&ский синий	477тывая все это в себя. Он не был в этом доме с тех пор, как ему
исполнилось двадцать. Они платят другу семьи, чтобы тот
присматривал за ним, следил за трубами, прогонял воду. Его
семья просто не может отказаться от этого дома. Внутри ни¬
чего не изменилось, но все упаковано по коробкам.Снаружи нет никаких конфетти, никакой музыки. Просто
спящие коттеджи с выключенными телевизорами. Это дом,
где Алекс впервые видит фото Генри в журнале и ощущает эту
искру, начало чего-то нового.—	Эй, — окликивает Алекс. Генри поворачивается к нему.
Его глаза сияют в свете уличного фонаря. — Мы победили,Генри берет его за руку, и уголок его рта слегка приподни¬
мается.—	Да. Мы победили.Сунув руку под рубашку и нащупав пальцами цепочку,
Алекс осторожно вытаскивает ее. Кольцо и ключ.Под зимними облаками, ликуя, он отпирает дверь.
I , f	IЩ ^	и^ M	■Глава первая	5Глава вторая	29Глава третья	68Глава четвертая	93Глава пятая	132Глава шестая	154Глава седьмая	186Глава восьмая	239Глава девятая	275Глава десятая	308Глава одиннадцатая	339Глава двенадцатая	351Глава тринадцатая	374Глава четырнадцатая	412Глава пятнадцатая	441
Литературно-художественное издание
Эдеби-квркем басылымСерия «Звезды молодежной прозы»Kidicu МаккуистоиКРАСНЫЙ, ШЬ1Й
И КОШЛ^СКИЙ СИНИЙОтветственный редактор Ольга Кузнецова
Литературный редактор Анастасия Червоткина
Технический редактор Наталья Чернышева
Корректор Надежда Лин
Верстка Александра ЛытаеваПодписано в печать 29.01.2021. Формат 84x108/32
Печать офсетная. Гарнитура Garamond Premier Pro. Бумага офсетная.
Уел. печ. л. 25,2
Доп. тираж 4000 экз. Заказ № 899.Произведено в Российской Федерации. Изготовлено в 2021 г.
Изготовитель: ООО «Издательство Астрель»127299, г. Москва, улица Клары Цеткин, дом 18, корпус 3, комн. 19
Интернет-магазин: book24.ruОбщероссийский классификатор продукции ОК-034-2014 (КПЕС 2008);
58.11.1 — книги, брошюры печатныеОтпечатано с готовых файлов заказчика
в АО «Первая Образцовая типография»,
филиал «УЛЬЯНОВСЬСИЙ ДОМ ПЕЧАТИ»432980, Россия, г. Ульяновск, ул. Гончарова, 14
0нд1руш1: ЖШК^ «Астрель баспасы»127299, Мэскеу к., Клара Цеткин кешес1, 18-уй, 3 корпусы, 19-белмес1
Интернет-магазин: www.book24.kz
Интернет-дукен: www.book24.kz
Импортер в Республику Казахстан ТОО «РДЦ-Алматы».
К;азакстан Республикасындагы импорттаушы «РДЦ-Алматы» ЖШС.
Дистрибьютор и представитель по приему претензий на продукцию
в республике Казахстан: ТОО «РДЦ-Алматы»К;азакстан Республикасында дистрибьютор
жэне ен1м бойьпппа арыз-талаптарды кабылдаушыныц
еюл1 «РДЦ-Алматы» ЖШС,Алматы к, Домбровский кеш., 3«а», литер Б, офис 1.Тел.: 8 (727) 2 51 59 89,90,91,92 Факс: 8 (727) 251 58 12, вн. 107;
E-mail: RDC-Almaty@eksmo.kz
Тауар белпс1: «Астрель» Жасалган кун1: 2021
0н1мнщ жарамдылык мерз1м1 шектелмеген.0нд1рген мемлекет: РесейПри техническом участии «ООО Издательство АСТ»