В. Алексеев
ВАРШАВСКОЕ
ВОССТАНИЕ

В. М. АЛЕКСЕЕВ
ВАРШАВСКОЕ ВОССТАНИЕ
ВАРШАВА В БОРЬБЕ ПРОТИВ
ГИТЛ ЕРОВСКИХ ЗАХ ВАТЧ И КОВ
1939—1945
«Академ и чес кн й и рое кт»
Санкт-Петербург 1999
Семья В. М. Алексеева сердечно благодарит его друзей, много сде-
лавших для сохранения памяти о нем. Прежде всего В. Л. Шейниса,
выпустившего две первые книги В. М. Алексеева: «Венгрия 56. Раз-
рыв цени» и «Варшавское гетто больше не существует»; Н. В. Ивочки-
ну. стараниями которой выходит настоящее произведение; А. X. Гор-
функеля. опубликовавшего прекрасный очерк о В. М. Алексееве. А. К.
Назимову, Н. И. Николаева. В. II. Латышева, А. Б. Шаршшу. сотрудни-
ков Российской национальной библиотеки, куда поступил архив Ва-
лентина Михайловича.
ISBN 5-7331-0155-5
< В. М. Алексеев, наследники, 1999
V Гуманитарное агентст во
«Академический проект». 1999
СОЧИНЕНИЕ НА ЗАПРЕТНУЮ ТЕМУ*
жизнь и книги
ВАЛЕНТИНА АЛЕКСЕЕВА
Автор этой книги ленинградский историк Валентин Михайло-
вич Алексеев, (1924 1994) создал целый ряд монографий по ис-
тории стран Центральной и Юго-восточной Европы. При жизни
его ни одна из них не могла быть напечатана.
Блокадник, всю войну проработавший на военном заводе (в ар-
мию его нс взяли по состоянию здоровья), студент первою после-
военного набора историческою факультета Ленинградского уни-
верситета. Валентин Алексеев, казалось, был обречен на успешное
продвижение в официалыюй науке. Тому способствовало и его бе-
зупречное пролетарское происхождение: родители его были рабо-
чие-большевики с подпольным стажем, но счастью и по совести
отказавшиеся от партийной карьеры, что, возможно, и спасло их
от гибели во время чисток и в юды Большого террора.
Историком он был прирожденным; благодаря удивительной па-
мяти поражал знанием фактов не только в избранной им, но и во
многих смежных областях, часто посрамляя в спорах оппонен тов
в их собственной специальност и. Исторические источники чувство-
вал необыкновенно глубоко н тонко, великолепно понимал движе-
ние исторического процесса. Писал живо и интересно, но интерес-
ны были всегда мысль, анализ событий, а нс развлекательные
* Статья перепечатана с разрешения автора из книги: В. М. Алексеев. «Вар-
шавского гетто больше не существует» (М.; Звенья. 1998) с сокращениями.
5
экскурсы популяризатора. Школу он прошел превосходимо спер-
ва в семинарах Ь. А. Романова и Д. 11. Каллистона, зачем на кафед-
ре истории средних веков, одной из сильнейших на тогдашнем ис-
тфаке (зато и наиболее гонимой, бывшей на постоянном подозрении
у партийного начальства). Языки он знал все, какие могли понадо-
биться ему в работе, немецкий, английский, французский, ита-
льянский, редкий и трудный венгерский, не говоря о всех языках
южных н западных славян.
В аспирантуре В.Алексеев защитил диссертацию но чешской
истории начала XVII в. Впоследствии результатом этих занятий ста-
ли единственная изданная при его жизни киша «Трндцатилетняя
война»1 (лучшее исследование по данной теме в отечественной на-
уке) и серия статей по истории восточноевропейского крестьян-
ства, концепция которых шла вразрез с принятым примитивным
официальным изложением социальной истории. II неизменно тео-
ретическая и научная честность приводила его к столкновениям с
общепринятой системой суждений — начиная с первого курса, ког-
да, по выражению тогдашнего декана, «надутый студиозус» Алек-
сеев задавал неуместные вопросы и высказывал недопуст имые суж-
дения на семипарах по «марксизму-ленинизму». Противником
марксистского понимания истории он не был пи тогда, ни много
позднее,— сочинения «основоположников» он знал лучше, чем
назначенные партией толкователи. Из чувства противоречия он даже
перевел на русский язык с английского оригинала замалчивавшее-
ся в стране победившего социализма и раздражающее сегодняш-
них «патриотов» сочинение Карла Маркса «Тайная дипломатия
XVIII столетия», содержащее критический анализ внешней поли-
тики России.
Противостояние, выражавшееся поначалу в научных дискус-
сиях (хотя и но опасным в те годы теорет ическим вопросам о «роли
народных масс в истории» или о внешней и национальной полити-
ке русского царизма), закономерно завершилось в Петрозаводске
(где он работал на кафедре всеобщей истории в педагогическом
институте) резким выступлением на партийном собрании после ог-
лашения доклада Хрущева о «культе личности». Алексеев резко
высказался против распространения культа Ленина п партии, шед-
шего на смену культу Сталина, от крыто заявил о беспринципности
в нашей жизни, об упадке общест венных наук. Он потребовал уп-
разднить привилегии партаппарата (так называемые голубые кон-
верты, содержимое которых намного превышало официальное жа-
6
лованье) ii институт стукачей-«ссксотов». Все ж вызвало ярост-
ный । нсв: бунтарь покушался на «святая святых» идеологии — на
засекреченное материальное благополучно функционеров и на то.
чю они гордо именовали «связью с пародом», мыслимой не иначе,
как через сеть тайных осведомителей.
Изгнанный из института. В. Алексеев больше года проработал
на заводе, логом вернулся в Ленинград и устроился библиографом
в Публичную библиотеку.
В студенческие и аспирантские годы он только посмеивался
над обращенными к нему, «своему, рабочему парню», призывами
партийных и комсомольских боссов оставить занятия «дряхлым
средневековьем» и изучать предметы «более актуальные»; теперь,
в годы идеологических потрясений в «соцлагере», он сам начинает
интересоваться новейшей историей стран Восточной Европы. И
первой его законченной работой в этой област и стала монография
«Варшавскою гетто больше не существует», посвященная одной
из самых ост рых и закрытых в советской историографии тем. На-
звание книги — фраза из немецкого рапорта об уничтожении i етто
при подавлении восстания 1943 г.
Времена были, казалось, либеральные, работа писалась по до-
говору с издательством Академии наук, для популярной серии.
Книга получилась сдержанная и суровая: автор ни разу нс позво-
лил себе ни патетического подъема, ни сентиментального срыва.
Невыносимый трагизм ситуации в фантастическом юроде, каким
было Варшавское i етто в условиях i итлеровского геноцида, отча-
янный героизм почти безоружных повстанцев — обо всем этом В.
Алексеев рассказал объективно и без эмоциональною надрыва.
Читать рукопись было нелегко, несмотря на незаурядные ее лите-
ратурные достоинства, как нелегко сойти во ад. как нелегко лицез-
реть подлинное мужество в безысходной и невообразимо нерав-
ной борьбе. Может быть, именно поэтому рукопись вызывала порой
самую неожиданную реакцию. Либеральных читателей шокирова-
ли отсутствие сочувственных деклараций и декламаций, рассказ о
неприглядных сторонах той странной и страшной жизни, в какую
были ввергнуты жители гетто, боровшиеся за выживание в обсто-
ятельствах, । де каждый шаг грозил гибелью. Читателей-антисеми-
тов возмущало снисходительно-объективное отношение автора к
предосудительному, с точки зрения обыденной нравственности,
поведению обреченных людей: палаческая мораль любит обыгры-
вать слабость жертв. Пометы одного из таких «блюстителей нрав-
7
ственности» выражали праведный гнев по поводу рассказа о том.
как мальчишки из гетто всеми правдами и неправдами, в обход
жестоких запретов оккупационных властей, добывали пропитание
себе if близким. «II это хороню?» — возмущенно писал он на
полях.
Рукопись была принята и официально одобрена издательством.
Ее уже читали в «самиздате», сперва друзья и знакомые автора,
йотом круг лот стал расширяться. С ведения о невероятном собы-
тии — предстоящем появлении в С оветском С оюзе книги об од-
ном из важнейших эпизодов борьбы евреев в условиях Холокос-
та — проникли па страницы газет 11зрапля, Южной Африки. США.
По «оттепель» кончилась, наступала пора ползучего брежневского
неосталинизма. К тому же случилась «шестидневная война» 1967 г.,
которая перечеркнула планы новою Холокоста, а в официальных
советских кругах, поддерживавших арабских экстремистов, выз-
вала новый прилив антисемитизма.
Перепуганное издательское начальство послало рукопись на до-
полнительное рецензирование в Институт славяноведения и бал-
канистики Академии наук (как-никак речь шла о Польше: учреж-
дений. занимающихся еврейской историей, в стране не было и быть
не могло) — и вопреки ожиданиям получило одобрительный от-
зыв. В продвижение книги к изданию немало сил и души вложил
крупный ученый и глубоко порядочный человек профессор Влади-
мир Турок, специалист по истории Восточной и Центральной Ев-
ропы. чей авторитет в этой области был непререкаем. Тогда, в на-
дежде на антисемитские настроения времен «позднего Гомулки»,
книгу послали на рецензирование в Польшу — и снова ответ ока-
зался положительным. Выхода не было — пришлось пойти на яв-
ное нарушение закона и отвергнуть одобренную рукопись безо вся-
ких на то официальных оснований. Состоялся суд, по его решению
издательство выплатило автору положенный гонорар (весьма скром-
ный даже по тем временам), но печатать опасную книгу не стало.
А между тем в судьбе В. Алексеева произошла перемена, на
первый взгляд, парадоксальная и уж явно нс доступная понима-
нию людей, не знакомых со специфически советскими обстоятель-
ствами гою времени: он стал доцентом кафедры международного
рабочего движения Ленинградской высшей партийно!! школы. Ко-
нечно, тут сыграло роль и доброе отношение хорошо знавших и
ценивших его специалистов, работавших в этом сугубо идеологи-
ческом учреждении. Но главное не в этом. Характер научной и пре-
к
подавал ел иском работы в таких учреждениях в отличие от уни-
верситетов и педагогических вузов— и самая возможность по-
кровительства человеку идеологически сомни тельному были обу-
словлены тем обстоятельством, что в советской системе
историческая правда, как и любой дефицитный товар, представ-
ляла собой привилегию партийной иерархии. Там. в «своем кру-
гу». можно было говорить если не все, то очень многое. Счита-
лось, что «своим» можно — «мы-то с вами понимаем». Конечно,
и тут были границы, их же не переступиши, но и эти границы
были весьма условны: излишняя вольность рассматривалась как
небезобидное, но до поры до времени терпимое чудачество. Глав-
ное — правда не должна выходить за пределы избранного круга,
нс должна проникнуть в печать, особенно массовую. Этими при-
вилегиями в 70— КО-х гг. широко пользовались многие историки,
философы, экономисты, особенно на организуемых лишь для спе-
циалистов научных конференциях, «круглых столах» и иных по-
лузакрытых мероприятиях, в изданиях «для служебного пользо-
вания». Неожиданная карьера В. Алексеева вызвала недоумение
и недовольство в партийной организации исторического факуль-
тета Ленинградскою (носившею имя Жданова!) университета, где
идеологическую неортодоксальность Алексеева знали еще со сту-
денческих и аспирантских времен.
А он новыми, представившимися возможностями воспользо-
вался в полной мере, и нс только в стенах партийной школы: от
имени этого учреждения он выступал с лекциями — и где только
он не выступал! А лектором он был удивительным. Лишенный
внешней импозантности, худой, с нападавшим порой заиканием,
он с первого взгляда вызывал настороженное недоверие и недо-
умение. проходившее, правда, с первою слова: слушателей, будь
то юные студенты или собранные на лекции пропагандисты, зах-
ватывала поразительная точность исторического знания, ясность
мысли, несомненная искренность и, главное, — правда. Он не дек-
ларировал свою оппозиционность режиму, он выражал ее в точ-
ном следовании истине, объяснял, как в действительности обстоя-
ло дело, подводя слушателей к выводам, для них неожиданным, но
неопровержимым. Конечно же, долго так продолжаться не могло.
Конфликт разразился, когда В. Алексеев представил рукопись док-
торской диссертации. Даже либеральные и душевно расположен-
ные к нему коллеги вынуждены были терпеливо объяснять «зар-
вавшемуся» доценту Высшей партийной школы, что существует
Q
все же разница между официальной диссертацией — пусть даже
представленной для «закрытой» загцты (была и такая форма в
иерархической системе научных истин) и рукописью для дисси-
дентского «самиздата». Поступаться истиной ради докторской сте-
пени и дальнейшей карьеры Алексеев не стал, - он просто уво-
лился из партийной школы и уехал заведовать кафедрой всеобщей
истории в Сыктывкарском университете. И гам не обошлось без
конфликтов с ортодоксами и невеждами. (Понятия эти, как прави-
ло, совпадали, ио были еще и перепутанные либералы, ютовые на
ежеминутное предательство, — таких он презирал, пожалуй, боль-
ше, чем примитивных защитников официальной идеологии: с пос-
ледними все было ясно, а либерал, в кулуарах громивший власти,
через пять минут с кафедры обрушивался на недавнего доверчиво-
го собеседника.) Но несколько лет В. Алексеев там продержался,
потом вернулся в Ленинград, преподавал в Профсоюзной школе
культуры — было и такое учебное заведение; иногда — благодаря
поддержке друзей и коллег — читал специальные курсы в Педаго-
гическом институте, где приобрел немало верных учеников, сохра-
нивших привязанность к наставнику на многие годы. Приглашали
его с лекциями и в Ивановский университет, и гам его спецкурсы
имели почти сенсационный успех — и у студентов, и у думающих
преподавателей. Только в родной Ленинградский университет, с
каждым годом все более по праву носивший имя А. А. Жданова,
путь ему был заказан — навсегда.
Опасливое упоминание «самиздата» при обсуждении доктор-ской
диссертации В. Алексеева было отнюдь не случайной оговоркой.
Участники обсуждения прекрасно знали, что рукопись Алексеева,
не слишком отличавшаяся от представленной к защите, в «самизда-
те» ходила давно. Тема диссертационного исследования была еще
более опасна и запретна, чем сюжет так и нс изданной книги о вос-
стании Варшавского гетто, — речь шла о венгерских событиях 1956 г.
«В стол» (а вернее, в «самиздат») В. Алексеев работал уже многие
годы, отчетливо понимая, что слову исторической правды в подцен-
зурную печать дороги нет и не будет, по крайней мере в обозримом
будущем. И все зги годы — десятилетия — он продолжал работать
без всякой надежды на публикацию. Так творилась культура советс-
кого научного андеграунда, не менее значительная, чем культура ан-
деграунда литературного, художественного и религиозного, но куда
менее известная — и на Западе, и в отечестве. А требовала она не
меньшею мужества и, пожалуй, даже большего труда и упорства.
10
Темы неопубликованных трудов В. Алексеева— Варшавское
восстание 1944 г., события в Венгрии в 1956 г.. Пражская весна
1968 г. - были захватывающе интересными для читателя-совре-
менника. сю работы привлекли бы всеобщее внимание, если бы
оказались известны сколько-нибудь широкому кругу;
Для серьезною изучения исследователю требовалась масса книг,
газет и листовок, часто недоступных, — многого не было даже в
сверхсекретных «спецхранах» научных библиотек. Приходилось
добывать источники всеми возможными и невозможными путями,
часто через зарубежных друзей и коллег. Он выезжал на место со-
бытии; разумеется, служебные зарубежные командировки были
тогда своего рода премией за конформизм, и таким ученым. как-
Алексеев, выпадали редко, выпускали его только в гости, по при-
глашению друзей. Свободное знание языков облегчало передви-
жение и общение. Венгрию он изъездил на велосипеде, местные
жители не признавали его за русского — подобная свобода поведе-
ния да и знание языка не вязались с привычными представления-
ми о запуганном советском туристе. Он встречался с участниками
событий и собирал бесценные личные свидетельства и материалы.
Все это позволило сочетать в научных исследованиях глубину ис-
торического анализа с пониманием психологии и мотивов участ-
ников недавних трагических потрясений, пережитых народами
стран Восточной Европы — невольными узниками социалисти-
ческого лагеря.
Судьба Алексеева-историка — счастлива и трагична. Он в пол-
ной мере осуществил себя как ученый, в гораздо большей мере,
чем многие его коллеги, преуспевшие в получении степеней, дол-
жностей и званий, взысканные милостями идеологического началь-
ства, этих, по выражению А. Галича, «стражников-наставников», и
кичившиеся длинными списками печатных публикаций. Он был
услышан — немногими коллегами и друзьями, всеми, кто бывал
на его лекциях, учениками. Но горько было видеть, какие крохи —
к тому же, вопреки воле автора, до неузнаваемости искаженные, и
не столько цензорами, сколько трусливыми редакторами, — про-
бивались в печать в виде коротких тезисов. Ни одна из крупных
работ по современной истории при его жизни так и не увидела свет.
Блестяще одаренный историк стал трагической жертвой системы.
От природы он был человеком сильным — и физически, и мо-
рально. Крайне неприхотливый в обыденной жизни, он не умел и
не хотел добиваться материальных благ, ему это было просто не-
II
интересно, он и говори гь-то не любил на «посторонние» темы. вы-
ходившие за пределы истории и ноли гики, даже близким друзь-
ям не удавалось вытянуть из него сведения о домашней жизни, о
детях. Отпуска он проводил на колесах, покрывая согни километ-
ров на велосипеде, — иногда с женой, иногда с сыновьями, часто
один. Карьерные передряги и неудачи переносил по видимости
легко, жалоб от него никл о не слышал. 11о невозможноеть прорвать-
ся к читателю-- подлинная трагедия для историка, быть может,
более серьезная, чем для поэта: тот может надеяться на поздней-
шее признание, историку же необходим читатель-современник,
историку современности — вдвойне.
Ощущение невостребованности не могло не угнетать. Пере-
стройка и гласность мало что изменили. Цензуру политическую
сменила цензура моды, скорой на перемены. Пробивать же свои
работы в печать он не умел, в лучшем случае посылал их в редак-
ции журналов и... не получал ответов. Лишь одну небольшую ру-
копись — учебное пособие во послевоенной истории стран Вос-
точной Европы — удалось напечат ать, но тираж так и не появился
в свет.
Результатом горьких переживаний стал инсульт, от которого он
так и нс оправился. По и с т рудом передвигаясь, испытывая затруд-
нения в речи, он сохранял ясность мысли и глубину суждений. А
суждения его, часто неожиданные и парадоксальные, поражали не
меньше, чем написанные им книги. Помню, как в расцвет (разгар)
советско-китайской дружбы («Русский с китайцем— братья на-
век!») он предсказал, — не пророчествуя, а анализируя историчес-
кие обстоятельства, — вооруженный конфликт двух великих соци-
алистических держав. Помню предсказание (за многие годы до
перестройки) развала всей системы советской экономики, посте-
пенного, но катастрофического нарастания разрухи, нарушения
элементарных функций хозяйст венного механизма. Из многого им
написанного особенно врезалось мне в память небольшое, на не-
скольких машинописных страницах, сочинение о Сталине. Сколь-
ко было сказано с тех пор о «феномене» Сталина — тут и «траги-
ческая фигура» чуть ли не шекспировского масштаба, гут и «гений
злодейства», тут и шизофреник-параноик. В. Алексеев писал тог-
да, что феномен Сталина — нс в сю личности, достаточно зауряд-
ной, а в точном выражении им интересов нового класса, партийно-
го аппарата. При всем чудовищном, тираническом всемогуществе
Сталин целиком зависел от воли и интересов аппарата и держался
12
только тем. что адекватно их выражал. Этим определялся и этому
отвечал уме i венный и моральный уровень диктатора.
POST SCRIPTUM
Валентин Михайлович Алексеев умер в начале марта 1994 г„
не дожив до семидесяти лет. О его смерти друзья узнали не сразу и
совершенно случайно. Жена была в больнице, и врачи не сочли
возможным сообщить ей о смерти мужа. Сыновья же, никогда нс
имевшие прямых отношений с друзьями отца, никого из них нс
известили. Вечером 5 марта Виктор Шейнис (депутат и один из
авторов новой российской Конституции и избирательного закона)
позвонил ему из Москвы, чтобы подавно заведенной у них тради-
ции поздрави ть с очередной годовщиной смерти Сталина, и узнал,
чю через день состоятся похороны. Он оповестил питерских дру-
зей. Пришли многие, все, кто мог: друзья, коллеги, ученики. И по-
мимо горечи утраты мучительной была мысль о невыносимом тра-
гизме судьбы ученого, всю жизнь шедшего на сознательное
самосожжение: как иначе назвать многолетний упорный труд без
надежды на то. что результаты его когда-нибудь увидят свет...
Работы Вален тина Алексеева, посвященные событиям совре-
менной истории, стали появляться в печати лишь в последние годы
его жизни, когда он был тяжело и неизлечимо болен. В 1991 г. в
известной серии издательства «Прогресс» «Перестройка: гласность,
демократия, социализм» вышел сборник, в котором была опубли-
кована большая его статья «Чехословацкий поход еще не завер-
шен»2, впервые в широкой печати освещавшая события в Чехосло-
вакии и интервенцию стран Варшавского договора в 1968 г. В
1992 г. — опять-таки в сборнике статей — увидел свет подготов-
ленный им раздел о правых движениях в странах Центральной и
Юго-Восточной Европы \
Но главную книгу его жизни, над которой он работал более
тридцати лет,— о Венгерской революции 1956 г.— удалось из-
дать лишь после его смерти. В архиве В. Алексеева хранится руко-
пись, посвященная истории венгерских событий 1956 г., их проло-
гу (история Венгрии с начала XX в.) и эпилогу (реставрация
«народной демократии» после совегской интервенции). Ее объем —
более тысячи машинописных страниц. Подготовленная автором
краткая версия вышла в 1996 г.— к 40-летию описанных в ней
13
событий — в издательстве «Независимой газеты» 4. В предисло-
вии к книге В. Л. Шейнис, под чьей научной редакцией опа увиде-
ла свет, впервые рассказал, кем был. как работал и как прожил жизнь
Валентин Алексеев. Презентации книги прошли в Москве (в по-
сольстве Венгрии и в Обществе «Мемориал») и в Будапеште (в
Институте истории революции 1956 года) и получили многочис-
ленные. весьма высокие отклики в печати.
С опозданием более чем на тридцать лет. в 1998 г. вышла в свет
книга о восстании в Варшавском гетто5, пул ь которой к читателю
надолго был перекрыт «борцами с сионизмом», духовными наслед-
никами Гитлера и Сталина, снова и снова повторяющими и сегод-
ня басни о «жидомасонском заговоре».
Книги и статьи Алексеева, его обширный архив, переданный
усилиями друзей в Отдел рукописей Публичной библиотеки в
Санкт-Петербурге и еще ждущий своего исследователя и публика-
тора, память о его подвижнической жизни и работе актуальны и в
нынешней постсоветской России, где старая ложь так часто сменя-
ется новой, а правда далеко не всегда в чести.
ПРИМЕЧАНИЯ
1	Алексеев В. М. Тридцатилетняя война: Пособие для учителя. Л.,
1961. 183 с.
2	Алексеев В. М. Чехословацкий поход еще не завершен //' Погруже-
ние в трясину: Анатомия застоя. М., 1991. С. 187— 208.
3	Алексеев В. М. Правые течения в общественно-политической жиз-
ни стран Центральной и Юго-Восточной Европы в XX веке // Нацио-
нальная правая прежде и теперь: Историко-социологические очерки.
Ч. 3. Европа. Вып. 1. СПб., 1992. С. 36— 64.
4	Алексеев В. М. Венгрия— 56: Прорыв цепи. М.. 1996. 280 с.
Алексеев В.М. Варшавского гетто больше не существует. М., 1998.
А. X. Гэрфункелъ
(Русский исследовательский центр Гярвардского университета)
14
ВАРШАВСКОЕ ВОССТАНИЕ
ВАРШАВА В БОРЬБЕ ПРОТИВ
ГИТЛЕРОВСКИХ ЗАХВАТЧИКОВ
1939—1945
В польской столице царила растерянность. Правительство и
главное командование вооруженными силами бежали. Вести о
стремительном продвижении врага вглубь страны рассеяли угар
официальной пропаганды о «непобедимости польской армии».
Командование готовилось оборонять Варшаву, но, когда его пред-
ставитель подполковник Умястовский необдуманно обратился
по радио с призывом военнообязанным немедленно покинуть
город и направиться на сборные пункты за Вислой, поднялась
настоящая паника и началось массовое бегство на восток. Даже
бригада истребительной авиации, которая, отчаянно сражаясь
на устаревших самолетах, успела сбить за шесть дней войны
сорок два германских самолета, теперь покинула город вместе с
аэростатами заграждения, прожекторами и большей частью зе-
нитной артиллерии и пожарных команд.
6 сентября генерал-полковник фон Рейхенау — командую-
щий 10-й германской армией (входившей в состав группы ар-
мий «Юг» генсрал-нолковника фон Рунштедта) — получил при-
каз идти прямо на Варшаву. Во второй половине дня 8 сентября
танки 4-й танковой дивизии 16-го корпуса генерала Гепнера по-
явились на юго-западной окраине Варшавы. Вечером Верхов-
ное командование вооруженными силами Германии объявило о
том, что в 17 часов 15 минут немецкие войска вступили в столи-
цу Польши1.
Однако именно за эти два дня—7 и. особенно 8 сентября — поло-
жение в Варшаве в корне изменилось. 7 сентября командующий
польскими войсками в Варшаве генерал Валерий Чума и город-
ской голова (президент) Варшавы Стефан Старжиньский при-
1 Первый немецкий танк ворвался в польскую столицу етс 7 сентября ве-
чером. Он прошел улицами Варшавы до площади Нарутовича. где и был уни-
чтожен.
17
звали по радио население столицы принять участие в се защите.
Тысячи людей принялись сооружать баррикады и иные про-
тивотанковые заграждения. Создавались медицинские пункты
и столовые для солдат н беженцев, пополнялись дружины ПВО.
Радио передавало старые революционные песни: «Красное зна-
мя» и «На баррикады, рабочий народ!» Социалисты формирова-
ли пролетарские отряды, выросшие затем в Добровольческую
рабочую бригаду. В ее рядах сражалось пять тысяч рабочих, ин-
теллигентов, учащихся — поляков, евреев, украинцев, белору-
сов. Многие вступали добро-вольцами прямо в регулярную ар-
мию. В первых рядах добровольцев были коммунисты.
Ворвавшиеся вечером 8 сентября в Варшаву немецкие танко-
вые части получили — неожиданно для себя и для своих началь-
ников — жестокий отпор и отступили, чтобы после ночной пере-
группировки начать утром 9 сентября на широком фронте штурм
юго-западных предместий — Мокотова, Воли и Охоты. После
нескольких часов безуспешного наступления на густую сеть бар-
рикад, противотанковых рвов и минных полей, прикрываемую
огнем пулеметов и орудий, немцам снова пришлось отойти.
В Варшаву прибывали подкрепления из восточных районов
Польши, стекались с запада остатки разбитых армий. Общее ко-
мандование над польскими силами в районе столицы взял на
себя генерал Юлиуш Руммель. Кроме варшавского гарнизона во
главе с генералом Чумой Руммслю подчинялись части армии
«Лодзь» генерала Томмее, армия «Модлин» генерала Пшедши-
мирского (оборонявшая модлинскую крепость севернее Варша-
вы) и кавалерийская группа генерала Андерса.
12 сентября немецкий фронт под Варшавой посетили Гит-
лер. Геринг и Кейтель. Было решено усилить бомбардировку
города. Тысячи листовок и специально засылаемые агитаторы
из числа пленных оповещали защитников о крушении польской
армии и убеждали в бесполезности дальнейшего сопротивления.
Однако 12 и 13 сентября сами немцы с трудом удерживались
под Варшавой — атакованные пробивавшимися с юго-запада ча-
стями польской армии «Лодзь». В то же время 3-я германская
армия генерал-полковника Кюхлера. форсировав Нарев и Буг.
обошла Варшаву с севера и востока. 14 и 15 сентября кольцо
вокруг города было замкнуто.
Западнее Варшавы между тем разгоралась крупнейшая бит-
ва сентябрьской кампании 1939 г., получившая у немцев назва-
18
нис сражения при Кутно, у поляков же — битвы на Бзуре. Отхо-
дившие на восток и юго-восток польские армии «Познань» ге-
нерала Купнебы и «Поморье» генерала Бортновского соедини-
лись и атаковали с запада и северо-запада вклинившиеся вглубь
Польши войска 8-й германской армии генерал-полковника Блас-
ковица. В л ечение нескольких дней исход сражения не был ясен,
и положение некоторых немецких дивизий было критическим.
10-й армии Рсйхенау пришлось оказать помощь соседу и срочно
перебросить на запад танковые дивизии из-под Варшавы. Осаду
польской столицы с запада продолжала лишь 31-я пехотная ди-
визия. В то время как войска 3-й армии, плотно обложившие
Варшаву с востока, создали сплошные полосы проволочных загра-
ждений, перекрываемые перекрестным огнем, 31-я дивизия на за-
падных окраинах была вынуждена ограничиться отдельными
опорными пунктами на главных дорогах. Чтобы создать у поля-
ков обманчивое впечатление кольца блокады, немецкие патрули
то и дело совершали вылазки к польским позициям. В случае
более или менее серьезной стычки на помощь патрулям устрем-
лялись летучие отряды в одну-две роты на автомобилях — с пу-
леметами и артиллерией.
19 сентября битва на Бзуре закончилась. 170 000 польских
солдат и офицеров сложили оружие вместе с генералом Борт-
новским (тут же застрелившимся), и только остатки разгромлен-
ных армий во главе с генералом Кутшебой прорвались к Варша-
ве. Им навстречу 17—19 сентября была организована вылазка
под руководством подполковника Окулицкого.
С окончанием битвы на Бзуре кампания в Польше была в
основном завершена. Немецкие авангарды уже были далеко за
Вислой, им навстречу с 17 сентября двигалась с востока Крас-
ная армия, ликвидируя и забирая в плен то, что еще оставалось
от польских войск. Предварительно согласованная линия разгра-
ничения между советскими и германскими войсками намечалась
по Висле (т.е. должна была проходить через Варшаву), но 23 сен-
тября она была установлена значительно восточнее — по Бугу.
Польские войска продолжали отчаянное сопротивление лишь
на балтийском побережье и в Варшаве. На подавлении этих пос-
ледних очагов обороны и сосредоточились в 20-х числах сен-
тября усилия вермахта.
Командование сухопутными силами Германии намеревалось
было держать Варшаву в окружении до тех пор, пока гарнизон
19
не сложи i оружия, но Гитлер, учитывавший опасную близость
Красной армии, потребовал взять город в кратчайший срок и во
всяком случае до 30 сентября. Начатая было отправка тяжелой
артиллерии на Западный фронт была приостановлена.
Задание взять польскую столицу штурмом получил коман-
дующий 8-й армией Бласковиц. Ему добавили два корпуса из
10-й армии; с воздуха наступление поддерживали 1-й и 4-й воз-
душные флоты. Две тысячи орудий систематически разрушали
осажденный город. (Всего во время сентябрьской осады в Вар-
шаве было уничтожено 12% зданий). Половина общего количе-
ства снарядов тяжелых гаубиц была выпущена по приказу Блас-
ковица с взрывателями замедленного действия, что вызывало
особенно большие потери среди гражданского населения.
19 сентября был поврежден водопровод, 20-го — газопро-
вод. Газ пришлось отключить. Подвалы, куда перебралось насе-
ление, заливала вода из лопнувших от детонации труб. Ухудшав-
шееся продовольственное снабжение вынуждало людей часами,
даже под обстрелом, выстаивать в очередях. 24 сентября вышла
из строя электростанция, погас свет, замолчали телефоны, ра-
дио, перестали выходить газеты. Помещения заполнились ране-
ными, не осталось ни одного неповрежденного госпиталя, не
хватало медикаментов. 25 сентября прекратилась продажа про-
довольствия, жители набрасывались на улицах на трупы пав-
ших лошадей. Пожары более не гасились — не было воды, а
яростный обстрел не позволял даже подойти к горевшим домам.
26-го немецкие войска начали решительный штурм — главным
образом в районе юго-западных предместий — Мокотова и Чер-
някова. Здесь немецкие офицеры заработали первые присужден-
ные в германской армии во время второй мировой войны «ры-
царские» н «железные» кресты. Польские войска стойко
держались, однако командование и Гражданский комитет (из
представителей общественности столицы) решили, что ввиду
полной дезорганизации жизни города дальнейшее сопротивле-
ние невозможно. 27 сентября в 14°° огонь был прекращен, а 28
сентября генерал Кутшеба от имени командования армии «Вар-
шава» подписал акт о капитуляции. Польские войска — 5031
офицер и 97 425 солдат — колоннами по две тысячи человек
покинули столицу, направляясь в немецкий плен. Некоторые
офицеры кончали самоубийством, солдаты прятали или ломали
оружие,, не желая сдавать его врагу. 16 тысяч раненых солдат и
20
офицеров осталось в госпиталях. 2 тысячи военных и 10 тысяч
гражданских лиц погибло при обороне Варшавы.
I октября 1939 г. в 10°° в Варшаву вступила 10-я пехотная
дивизия 8-й германской армии.
«НОВЫЙ ПОРЯДОК»
Гитлеровцы собирались заселить территорию побежденной
Польши немцами, местных же обитателей — частью истребить,
частью использовать в качестве чернорабочих. Не откладывая в
долгий ящик выполнение этой программы, оккупанты для нача-
ла отрезали от Польши ее самые развитые в промышленном и
сельскохозяйственном отношении области с городами Познань,
Лодзь, Гдыня, а также Верхнесилезский и Домбровский уголь-
ные бассейны — их объявили исконными германскими земля-
ми. Отсюда началось выселение «нежелательных в расовом и
национально-политическом отношениях элементов»: евреев, «на-
ционалистически настроенных поляков», наконец, вообще всех
интеллигентов. Более 200 тысяч польских детей, признанных
«расово полноценными», гитлеровцы увезли в Германию, что-
бы вырастить из них «настоящих немцев». У польских и еврей-
ских фабрикантов и купцов, проживавших в этих районах, ото-
брали их предприятия, польских помещиков повыгоняли из их
имений. Поляку здесь разрешено было оставаться лишь времен-
но и только в качестве отупевшей от нужды и изнурительного
труда рабочей скотины.
Центральные районы бывшего польского государства, объяв-
ленные «Генерал-губернаторством» с особой администрацией,
стали временной резервацией для сгоняемого с запада польско-
го и еврейского населения. Все руководящие посты в админист-
рации генерал-губернаторства заняли немцы, в их руки перешли
еврейские, а также крупные и лучше организованные польские
предприятия. Закрывались музеи, театры, книжные издательства,
газеты и журналы. Произведения искусства, коллекции, обору-
дование научных учреждений вывозились в Германию или рас-
хищались гитлеровскими вельможами. Были закрыты высшие
учебные заведения, сокращено число школ, а из учебных про-
грамм исключено преподавание литературы, истории, географии.
Библиотеки были частью закрыты, частью вывезены в Герма-
21
шло, ii в уцелевших были изъяты книги по общественным на-
укам и книги на иностранных языках, кроме, разумеется, немец-
кого. Гитлеровские цензоры гак старались, что из Варшавской
публичной библиотеки изъяли книгу под названием «Наши дру-
зья и враги», не дав себе труда прочитать заголовок до конца:
«...средн пернатых».
Посетив как-то Варшаву, рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер на-
шел, что слишком много молодых людей без толку шагается по
улицам. Начались облавы. Внезапно оцеплялись наиболее много-
людные места — кинотеатры, храмы, рынки. Находившихся там
мужчин сажали в автомашины и отправляли в Германию на рабо-
ты, не позволив, зачастую, даже предупредить родных. Рабочих,
мелких служащих, торговцев и других предпринимателей отправ-
ляли в концлагерь за такие провинности, как невыход на работу,
нелегальная торговля, самовольная организация предприятия.
Безудержный террор гитлеровцы считали наилучшим спо-
собом поддерживать в стране порядок и спокойствие. Когда 26
декабря 1939 г. в пригороде Варшавы Вавере уголовниками были
убиты два немецких офицера, прибывший на место происше-
ствия батальон немецкой полиции расстрелял более сотни пер-
вых попавшихся под руку поляков. Владелец ресторана был по-
вешен у дверей своего дома.
Летом 1940 г., рассчитывая на то, что внимание мировой об-
щественности поглощено сражениями во Франции, гитлеровцы
учинили в Польше новую массовую бойню. В Пальмирах, непо-
далеку от Варшавы, они расстреляли несколько тысяч видных
деятелей довоенной Польши — ученых, фабрикантов, предста-
вителей общественных организаций. Это была «превентивная»
мера — оккупанты заранее ликвидировали людей, которые, но
их мнению, в дальнейшем могли бы возглавить движение со-
противления. Подверглась преследованиям и католическая цер-
ковь: гитлеровцам не нравилась ее роль в национальных тради-
циях Польши. Тысячи польских священников и монахов были
расстреляны или брошены в концлагеря.
Гитлеровский наместник в центральной Польше «генерал-
губернатор» Франк хвастливо сказал в беседе с корреспонден-
том газеты, спросившим, что он думает по поводу оповещения в
Праге о казни семи чехов: «Польских лесов не хватило бы на
бумагу для плакатов, если бы я приказал объявлять о казни каж-
дых семи поляков».
22
Польский экономист Вацлав Ястшембовскин в своей книге
«Немецкая экономика в Польше 1939 —1944», написанной в ок-
купированной Варшаве, отмечал, что «круг правовых гарантий,
защищающих домашних животных или даже охотничью дичь,
был шире и соблюдался более строю, чем круг правовых гаран-
тий, защищавших поляка на польских землях». Действительно:
«На углу варшавской улицы стоит чистехонький немецкий по-
лицейский. который, улыбаясь, умело регулирует движение. Но
не нужно долго ждать, чтобы увидеть, как он разбивает в кровь
лицо прохожему, недостаточно поспешно выполнившему его
распоряжение. И это была официальная деятельность стража
общественной безопасности, а не выходка хулигана. В контору
утром приходят служащие и делятся информацией о том, где и
кого взяли ночью на дому, была ли в трамваях облава, верно ли,
что вчера расстреляно несколько сот человек. Об этом говорилось
так, как в эго время в Лондоне или в Нью-Йорке говорилось о
погоде, ибо это были нормальные вещи, к которым привыкли, это
была система. На вокзале немец-железнодорожник, пожилой со-
лидный человек с жизнерадостным брюшком и серьезным видом
наблюдает за толпой убогих пассажиров, выходящих со своими
вещичками из поезда. Вог он задерживает человека и грубо от-
бирает у него билон с молоком, ведь нужно позаботиться об ут-
реннем кофе; это не грабеж, а деятельность разрешенная, реко-
мендуемая, открытая. На улице лежит труп — судя по виду, еврей.
Его застрелил жандарм. Документов даже не спросил, так как
они наверное были у еврея в порядке; это было не убийство, а
официальная деятельность. Комендант лагеря в Освенциме уве-
домляет телеграфом (да, всегда депешей!) о смерти сидящего
там уже несколько месяцев юноши его семью, указывает, что за
небольшую плату пошлет урну с прахом — но никто никогда не
узнает, в чем его обвиняли, был ли какой-либо судебный про-
цесс, умер ли он от тифа, или, что вероятнее, от вспрыскивания
фенола, отравлен в газовой камере или забит до смерти; это была
юрисдикция, а не преступление.
...В каждой стране при любом строе встречается злоупотреб-
ление властью, грубость и нечестность чиновников, неравенство
нрав. Но в стране, оккупированной немцами, это были не слу-
чаи и не злоупотребления. Это была система. Это была не гру-
бая выходка индивидуума, не преступление, это была солидно,
с немецкой спокойной точностью, с полным ощущением легаль-
23
ности выполняемая нормальная административная деятельность,
исполнителями же были добропорядочные !раждапс. хорошие
отцы семейств, а нс какие-то патологические типы. Патологи-
ческой была система...»
11орядки. заведенные гитлеровцами в оккупированной 11ольше,
необыкновенно быстро и полно развращали в первую очередь
самих немцев. Отдельного немца в Польше, взятого вне офици-
альной системы, т.е. действующего по внутренним побуждени-
ям и для себя, можно было, по словам Ястшсмбовского. наибо-
лее точно определить просто как вора. Не преступника, не
грабителя — это относилось к системе. — а просто вора. «I Io-
лицейский, обыскивая мою квартиру, украл кусок мыла, помощ-
ник мастера на фабрике, где я был рабочим, украл у меня сви-
тер, министр Франк, посетив обреченный на уничтожение
Королевский замок, украл орлов с коронационного трона, сол-
дат СС. проверяя мои документы па улице, украл у меня из пор-
тфеля 20 злотых». Но дело даже не в этом, продолжал польский
экономист. Согласно немецким законам и немецкой морали,
польская вещь — бесхозная вещь, ее присвоение немцем — нс
воровство. Но немец воровал у немецких властей и продавал вещь
поляку! Воровали почти все немцы в Польше. Черный рынок —
а он давал 80% всего потребления десятков миллионов населе-
ния этой страны — наполовину обеспечивался товарами, укра-
денными у немецкой армии и администрации самими немцами.
Гитлеровцы старались расколоть и натравить друг на друга
жителей Польши, играя, иногда не без успеха, на самых низмен-
ных инстинктах. Поляков немецкого происхождения или имею-
щих немецких родственников записывали в немцы и давали
разнообразные привилегии. Часто такая запись проводилась на-
сильно — целыми предприятиями, учреждениями и деревнями.
Особыми привилегиями пользовались немцы, приехавшие из
самой Германии. Немцы селились в особых кварталах, посеща-
ли особые парки, кинотеатры, магазины и рестораны, куда по-
лякам (и тем более евреям} вход был запрещен, и где товары
были в особенно большом выборе и по более низким ценам.
Некоторые, впрочем довольно незначительные, преимущества
по сравнению с поляками получали на территории Генерал-гу-
бернаторства украинцы, русские и белорусы. Именно для уси-
ления национальной розни гитлеровцы присоединили к Гене-
рал-губернаторству часть Западной Украины. Меньше всего прав
24
было оставлено за евреями, которым гитлеровцы старались про-
тивопоставить все нееврейское — «арийское» — население
Полыни.
Широким массам гитлеровцы стремились внушить, что ок-
купация избавила трудовой народ Польши от разложившегося
реакционного режима, от эксплуатации со стороны господство-
вавших прежде паразитических классов — польской аристокра-
тии, польской и особенно еврейской буржуазии. В течение пер-
вого года оккупации с крестьян не требовали обязательных
поставок и покупали продовольствие но ценам вдвое выше до-
военных. Немецкие солдаты, расквартированные по деревням и
местечкам, помогали населению по хозяйству. Крестьяне могли
получать промышленные товары по пониженным ценам, осо-
бенно в еврейских магазинах; им обещали наладить строитель-
ство дорог и хороших кирпичных домов. (В действительности
же гитлеровцы собирались в недалеком будущем экспроприи-
ровать польских крестьян на всей окулированной территории.
В 1942 г. они приступили к выселению их из восточных районов
Генерал-губернаторства, чтобы окружить его для начала широ-
ким поясом немецких поселений — «Гиммлер-ланд»-ом.) По-
всеместно открывались отделения немецкого ведомства помо-
щи бедным, польских рабочих и крестьян натравливали на
интеллигенцию и параллельно с этим пытались привлечь пред-
ставителей аристократических родов Польши — Сапог, Любо-
мирских, Дембинских, Потулицки.х — к планам создания, хотя
бы на время, марионеточного Польского правительства.
Стремление фашистов к физическому истреблению или, по
меньшей мере, полному разорению ненемецкого населения
Польши постоянно сталкивалось на практике с попытками мак-
симально эффективно эксплуатировать это же самое население,
поставить его на службу германской военной машине, не допус-
тить полной дезорганизации промышленного и сельскохозяй-
ственного производства на польских землях. Захватывая круп-
ную промышленность, оккупанты в то же время давали выгодные
военные заказы мелким предпринимателям. Ликвидируя одно
за другим польские поместья, они предоставляли налоговые льго-
ты тем помещикам, до которых очередь еще не дошла. Некото-
рые наживавшиеся на эксплуатации поляков и евреев немецкие
чиновники умышленно затягивали конфискацию тех или иных
предприятий. В 1942 г. в разгар кампании по массовому, пого-
25
ловкому истреблению польских евреев целый ряд администра-
торов, промышленников и военных сетовал на ущерб, нанесен-
ный этой кампанией военной экономике Германии, так что Гим-
млер, взбешенный, писал: «В отношении всех тех, кто считает
здесь нужным выступать якобы во имя интересов вооружения, а
в действительности хочет лишь поддержать евреев и их делиш-
ки, я дал указание поступать безжалостно».
По мере ухудшения военного положения Германии подобные
проблемы вставали все снова и снова. («С того времени, когда
немецкий восточный фронт был сломлен, а движение активного
сопротивления в Польше возросло. Франк пытался перейти к по-
литике кокетничания с поляками». — говорил в 1946 г. на процес-
се в Нюрнберге генерал СС фон дем Бах Желевский. О том же
говорил на процессе и Кальтенбруннер, возглавлявший имперс-
кую службу безопасности: «Франк уже в лечение года или полу-
тора лет, как я полагаю, старался склонить Гитлера изменить по-
литику в отношении Генерал-губернаторства. Он стремился к
признанию за польской нацией более широкой автономии. Но
Гитлер по совету Гиммлера и других категорически отказался».)
Дсйствительно: оккупант ы восстановили против себя все без
исключения классы и слои польского общества, все без исклю-
чения политические направления — от крайне левых до крайне
правых. Пропагандистские маневры могли подчас усилить со-
циальные, национальные и политические противоречия внутри
польского общества, но не делали никого приверженцем окку-
пантов и установленного ими режима. Узкий круг лиц, обога-
тившихся посредством рискованных для их собственной жизни
нелегальных операций на черном рынке и нередко дававших при
этом огромные взятки тем или иным гитлеровским чиновникам
за покровительство, нс составлял политического направления
«квислинговского» типа. Этим Польша отличалась от целого ряда
других оккупированных гитлеровцами стран, где имелись до-
вольно значительные и влиятельные группы, получившие или
рассчитывавшие извлечь пользу из факта фашистского вторже-
ния и оккупации. Ни польские крестьяне, обремененные прину-
дительными поставками и нередко вовсе сгоняемые со своей
земли, ни рабочие, лишенные всех гражданских прав, посажен-
ные на скудный паек и отправляемые в Германию на принуди-
тельные работы, ни интеллигенция, потерявшая средства к су-
ществованию в результате закрытия учебных заведений, научных
26
и культурных учреждений и издательств, ни фабриканты, куп-
цы и помещики, собственность которых повсеместно переходи-
ла в руки оккупантов, ни чиновники, изгнанные с их мест или
оттесненные на самые низшие ступени служебной лестницы, ни.
наконец, офицеры, избежавшие лагерей для военнопленных и
скрывающиеся в подполье — никто из них нс мог и не хотел
мириться с создавшимся положением. А ко всему этому надо
еще добавить и оскорбленные и оскорбляемые на каждом шагу
национальные чувства, традиционно сильные в сознании
польского населения.
Несмотря на широко распространенные в польском обще-
стве того времени антирусские и антисоветские настроения, гит-
леровцам не удалось навербовать польских добровольцев для
«защиты европейской цивилизации от азиатского большевизма».
Один из тех, кто пережил оккупацию, вспоминал: «На большой
площади у Главного вокзала в Варшаве немцы демонстрирова-
ли под открытым небом фильм. Этот фильм показывал, как доб-
ровольцы разных наций отправляются на фронт против Совет-
ского Союза. Шли итальянские, словацкие, румынские,
венгерские, испанские, норвежские, бельгийские и еще другие
отряды, словом — почти вся Европа. Громкий голос через мега-
фон комментировал по-польски этот крестовый поход против
Советского Союза, а под конец зычно бросил в толпу вопрос: «А
где поляки?» На этот вопрос из собравшейся перед экраном тол-
пы в несколько тысяч человек раздался отчетливо голос: «В Ос-
венциме!» И сразу же тысячи голосов повторили хором: «В Ос-
венциме!»... Этот ответ повторялся при демонстрации этого
фильма каждый раз. Вскоре его сняли с варшавских экранов».
Развязанный гитлеровцами с первых дней вторжения в
Польшу массовый террор, которым они намеревались предотв-
ратить малейшее поползновение к неподчинению, привел к пря-
мо противоположному результату: польское население, даже
самая аполитичная его часть, неизбежно приходило к убежде-
нию, что сопротивление оккупантам — это единственный вы-
ход, дающий шанс уцелеть. Ведь соблюдение предписаний не-
мецких властей влекло за собой верную гибель от голода и
холода, за нарушение этих предписаний грозила смертная казнь
или отправка в концлагерь. Таким образом лишь организован-
ная борьба давала надежду и выход чувствам. Нелегальная дея-
тельность стала нормой жизни для масс, неподчинение дирек-
27
тивам оккупационных властен или хотя бы уклонение от их вы-
полнения — условием выживания, сопротивление — нормой по-
вседневного поведения. Рабочие работали нарочито медленно,
портили инструмент и машины, пропускали («прогуливали»)
рабочее время, занимались «фушерством» (бракодельством, хал-
турой), поджигали склады, добавляли в смазку песок, искажали
документацию, портили состав шихты, закладывали в плавиль-
ные печи снаряды. Генерал-губернатору Франку доносили, что
третья часть рабочих Генерал-губернаторства ежедневно тратит
по четыре часа на нелегальные промыслы, что на некоторых
предприятиях прогулы достигают 30% нормального рабочего
времени, что растаскивается все — от угля до электромоторов.
Крестьяне в свою очередь уклонялись от поставок; процве-
тала контрабанда, черный рынок, изготовление фальшивых до-
кументов и торговля ими.
В таком стихийном массовом саботаже, когда патриотичес-
кая ненависть к оккупантам переплеталась и сливалась с забо-
той о собственном существовании, личных интересах, имелись
и теневые стороны с точки зрения перспектив жизни нации.
Создавались и укреплялись навыки игнорирования закона, об-
мана и подкупа представителей власти, навыки, с которыми в
послевоенной Польше обществу и государству предстояло вес-
ти долгую и далеко не всегда успешную борьбу.
Этим, разумеется, не исчерпывалось разрушительное влия-
ние войны и оккупации на общественную мораль. Разве не оту-
чают они беречь человеческую жизнь и труд? Задумываться над
смыслом жизни и собственным поведением?
Вопрос состоял в том, в какой мере активная часть польской
общественности была в состоянии внести политическое созна-
ние в массовое стихийное сопротивление оккупантам.
С первых же дней оккупации люди посмелее, главным обра-
зом молодежь, собирались тайком, чтобы послушать зарубеж-
ные радиопередачи (хотя немецкие власти предписали населе-
нию сдать все радиоприемники). Зачастую содержание радио-
передач перепечатывалось на машинке для дальнейшею распро-
странения. К концу 1939 г. таких групп «радиобюллетенцев»
было сотни. 10 октября вышла первая печатная подпольная га-
зета. За первые три месяца оккупации в стране появилось около
полусотни подпольных периодических изданий, а за все время
оккупации их общее число превысило тысячу наименований.
28
Немецкая полиция безопасности уже через неделю после
вступления вермахта в Варшаву докладывала о том, что моло-
дежь польской столицы собирает и прячет оружие и вообще ве-
дет себя «вызывающе».
Историки насчитали около 600 подпольных партий и орга-
низаций, существовавших и действовавших в оккупированной
гитлеровцами Польше в 1939—1945 гг. В течение переходного
периода до весны 1940 г. люди осмысливали возникшую ситуа-
цию, возобновляли контакты, нарушенные в связи с гибелью и
эмиграцией многих общественных деятелей в ходе военных дей-
ствий и в первые недели оккупации, массовыми передвижками
людей, прекращением легальных форм общественной деятель-
ности. Постепенно от местных связей переходили к созданию
общенациональных организаций. Крупнейший город страны,
средоточие национальной жизни — Варшава сыграл выдающу-
юся роль и в истории движения сопротивления гитлеровским
захватчикам в Польше.
Задумываясь над причинами военного поражения Польши,
почти все обвиняли довоенный режим «санации» («оздоровле-
ния»), установленный в 1926 г. в результате военного переворо-
та маршалом Пилсудским. (Он умер в 1935 г.) Обвинение в при-
надлежности к санации воспринималось как оскорбление, как
аттестация непатриотичное™. Охваченная негодованием нация
требовала нового политического руководства.
Такое руководство нс могло быть осуществлено рабочими
партиями. Коммунистическая партия Польши — одна из силь-
нейших партий международного коммунистического движения
в 20-е и 30-е годы, обладавшая в свое время закаленными руко-
водящими кадрами и опиравшаяся на славные революционные
традиции, была распущена в 1938 г. по решению Исполкома
Коминтерна (подсказанному Сталиным) на основании ложного
обвинения о якобы имевшем место проникновении в ее руково-
дящий аппарат большого количества агентов классового врага.
Многие опытные и беззаветно преданные делу революции кад-
ры партии (А. Барский, А. Валсцкий, Ю. Ленский, В. Костжева
и другие пали в 1933—1938 гг. жертвой сталинских чисток. Ког-
да Польша была оккупирована гитлеровцами, на ее территории
существовали лишь разрозненные малочисленные группы ак-
тивистов — коммунистов и комсомольцев, не связанные между
собой ни общей программой, ни единством действий.
29
Другая рабочая партия — реформистская Польская социа-
листическая партия — ПГ1С — в условиях оккупации расколо-
лась. Ее более влиятельная и многочисленная правая часть, при-
нявшая в подполье наименование ВРН (по первым буквам
польских слов «Свобода, Равенство, Независимость) пыталась
подчинить рабочее движение гегемонии либеральной буржуа-
зии. тогда как левое крыло, пытавшееся сохранить самостоятель-
ность рабочего движения в Польше и даже занять революцион-
ные позиции, само разбилось на несколько отдельных, не
имевших большого влияния групп, обшей чертой многих из ко-
торых было недоверие к коммунистам и к Советскому Союзу.
Гегемонией в движении Сопротивления в Польше в первые
же месяцы оккупации овладела именно либеральная буржуазия.
Ее представители заняли руководящие посты в правительстве
Польши, которое сформировалось в эмиграции (во Франции;
после ее поражения польское эмигрантское правительство пе-
ребралось в Англию). Премьер-министром стал генерал Владис-
лав Сикорский, находившийся до войны в оппозиции к режиму
санации. Правительство Сикорского возглавило создание целого
ряда польских наземных, военно-морских и авиационных частей
и соединений, сражавшихся против гитлеровцев и их союзников
в Западной и Северной Европе, в Атлантике и в Африке, а также
установило регулярную связь с подпольем в самой Польше.
В оккупированной Польше в качестве представительного
органа эмигрантского правительства была создана так называе-
мая «Делсгатура правительства в стране» — нечто вроде под-
польного кабинета министров, вокруг которого со временем сло-
жился довольно разветвленный аппарат: департаменты, суды,
издательства, пресса, учебные заведения и органы непосред-
ственного руководства борьбой проз ив оккупантов. В качестве
военной организации, подчиненной Делегатуре и правительству
Сикорского, была сформирована так называемая «Армия Край-
ова» — АК («Национальная армия»), которая претендовала на
то, чтобы включить в свой состав все патриотические вооружен-
ные организации, а после освобождения страны от гитлеровцев
стать основой регулярной польской армии.
В эмиграции правительство Сикорского поддерживали че-
тыре партии: Крестьянская («людовцы»), Национальная («эндс-
ки» — еще более реакционная группировка, чем «пилсудчики»,
но, тем не менее, враждовавшая с ними и потому поддержавшая
зо
Сикорского), социалисты (сначала правые, потом левые, затем
снова правые) и небольшая Партия труда, в которую входил сам
Сикорский. В подполье представители л их партий образовали
«Согласительную комиссию» для общего политического руко-
водства и кон троля над Делегату рой.
На крайне правом фланге польского Сопротивления был ряд
группировок, обвинявших Сикорского, его правительство и Де-
легатуру в недопустимом либерализме и потворстве «жидоком-
мунс». Наиболее крупной военной организацией, созданной
крайне правыми, были «национальные вооруженные силы»
(«НСЗ»). Со временем большая часть НСЗ все же влилась в Ар-
мию Крайову.
Делегатура и АК поставили перед собой цель подготовить в
стране общее восстание к тому времени, когда Германия потер-
пит решающее поражение на Западном театре военных действий.
Неустанная пропаганда должна была воспитывать в массах на-
циональные чувства и веру в конечную победу над захватчика-
ми. Для руководства такой пропагандой при Дслегатуре было
создано специальное «Руководство гражданской борьбой» — КВЦ.
В ведении КВЦ была организация «Вавср-Пальмиры» (названная
так в память о первых массовых расстрелах поляков в пригородах
Варшавы). Смелые и предприимчивые исполнители были найде-
ны в лице молодежного движения «Серые шеренги».
«Серыми шеренгами» назвали себя во время оккупации чле-
ны довоенного Союза польских харцеров (бойскаутов) — моло-
дежного движения, ставившего перед собой задачу воспитания
высоких моральных качеств, как их понимали руководители
Союза. Подпольная организация харцеров была создана в Вар-
шаве в конце сентября 1939 г. и с течением времени охватила
всю территорию довоенной Польши.
Остроумные и изобретательные молодые люди малевали ар-
шинными буквами лозунги на стенах, вешали на фонарях и клад-
бищенских воротах надписи «только для немцев», рисовали по-
всюду якорь — символ Сражающейся Польши или виселицу со
свастикой, а то — голову Гитлера с подписью «хицлер» (по-
польски — «живодер»), переставляли дорожные указатели на
важных перекрестках с большим движением немецких автома-
шин, развешивали польские национальные флаги на фонарях или
забрасывали их на трамвайные провода так, чтобы их нельзя
было снять иначе как с помощью аварийной команды.
31
В своей книге «Камни на шанец» о героях С ерых шеренг
(изданной в подполье в 1943 году), один из руководи гелей хар-
церов Александр Каминьский писал: «На бумаге лозунг выгля-
дит коротеньким, но, когда его пишут большими буквами на
стене, он превращается в ужасную полосу. Кажется, что его
выписывание длится столетия, а так как надпись должна быть
удобочитаемой, каждую букву надо выводить ровно, старатель-
но и не спеша. Что за великолепная школа умения владеть со-
бой! Написал первые несколько букв, а прикрывающий тебя
коллега предостерегает, что к углу подходит прохожий. Сердце
бьется быстрее, чем нужно, но рука не должна ускорить движе-
ния мела. Слышны шаги с другой стороны улицы. Беспокойный
свист прикрывающего бьет в уши. Волна крови наплывает в мозг.
Могучее искушение просто-таки кричит в душе: перестать, бро-
сить мел, бежать — но рука спокойно и ровно вырисовывает
окончание последнего слова, затем столь же спокойно прячет
мел в карман. Спокойно и не торопясь, ты начинаешь идти в
сторону ближайшего перекрестка. Ты победил самого себя».
Одна из первых акций «Вавера» весной 1941 г. была направ-
лена на варшавских фотографов, которые, угождая новым кли-
ентам, выставляли в витринах фотоснимки немецких солдат и
офицеров. На письменные предупреждения откликнулась лишь
небольшая часть владельцев фотомастерских. Подпольщики
решили проучить упорствующих, разбивая им стекла в витри-
нах. Начало казалось трудным: Варшава 1941 года еще нс при-
выкла к такого рода происшествиям, и звон выбитого стекла на
центральных улицах нервировал как прохожих, так и самих уча-
стников акции больше, чем год спустя грохот разорвавшейся
ручной гранаты. Постепенно харцеры втянулись в работу. Алек-
сий Давидовский — «Алек» швырял в витрины тяжелые гайки
прямо с велосипеда — под шум проезжающего трамвая. После
нескольких месяцев настойчивой работы фотографии немцев
исчезли с витрин варшавских улиц.
Другим примером успешного преследования мелких него-
дяев, прислуживавших оккупантам, была «акция на Папроцко-
го». Ресторатор Папроцкий принимал у себя подписку на извес-
тный антисемитский журнал «Дер Штюрмер» и на другие
немецкие органы печати. Ему послали несколько письменных
предупреждений, затем выбили стекла, потом развесили на трам-
вайных остановках объявления о том. что в его ресторане по
32
сногсшибательно низкой цене продается солонина, потом не-
сколько раз поговорили с ним на предмет его поведения по теле-
фону, потом опубликовали в газете «Новый Курьер Варшавский»
объявление, что у него можно купить за полцены уголь, потом
исписали стены его и соседних домов крепкими выражениями в
его адрес, потом повесили на дверях ресторана траурное объявле-
ние о смерти Папроцкого и снова выбили ему стекла. Через две
недели в каждом окне ресторана Папроцкого появилось объявле-
ние: «Уведомляю почтенную публику, что я больше не провожу
подписку на “Дер Штюрмер” и другие немецкие газеты».
Зато большая кампания «Вавера» против посещения кино-
театров потерпела неудачу. На киносеансах всегда демонстри-
ровались немецкие киножурналы, выручка от кинопроката шла
на нужды гитлеровской пропаганды. Однако ни надписи «Толь-
ко свиньи сидят в кино», ни ядовитый дым, взрывы и пожары,
учиняемые «Вавером» во время сеансов, не могли отвадить вар-
шавян от посещения кино. Напротив, повторяющиеся инциден-
ты привлекали еще больше любопытных, и «Вавер» капитули-
ровал. С тем большим размахом он действовал в других направ-
лениях. На стенах рисовали сотни черепах — символы медленной
работы на немцев, на немецких пропагандистских картах восточ-
ного фронта ставили штемпель «1812». 3 мая 1943 г. «Вавер»
подключился к уличным громкоговорителям Варшавы и пере-
дал национальный гимн и небольшое страстное обращение.
Параллельно с патриотическим воспитанием польского об-
щества развивалось и другое направление «Малого Саботажа»
(так называлась деятельность «Вавера») — психологическая
война против 20 000 варшавских немцев и тех сотен тысяч не-
мецких солдат, офицеров и чиновников, которые проезжали че-
рез Варшаву или задерживались в ней на время. Надо было со-
здавать среди немцев настроение подавленности и сомнений в
исходе войны, а также показать, что Польша не сдалась, ненави-
дит оккупантов и при первой возможности расправится с ними.
Осенью 1940 года «Союз вооруженной борьбы» (ЗВЗ — так
именовалась основанная в конце сентября 1939 г. военная орга-
низация, получившая впоследствии наименование «Армии Край-
овой») поручил Эдмунду Грудзиньскому организовать в Варша-
ве центр психологической войны — «Н». Грудзинький —
инвалид, почти не выходивший на улицу, вскоре уже возглавлял
целую подпольную сеть для работы среди немцев. «Серые ше-
2 Зак. 499
33
ренги» выделили ему в помощь группу харцеров («Гданьск») —
около ста человек. Эта работа была опаснее пропаганды среди
поляков, так как рассчитывать на сочувствие «клиентов» здесь
не приходилось.
Изобретательности людей из «Н» не было границ. 11сходя из
того, что подавляющее большинство военных и гражданских
немцев не станет прислушиваться даже к самым разумным ар-
гументам, если они исходят от противника, «эновцы» выпусти-
ли десятки названий газет и тысячи листовок якобы от имени
различных оппозиционных и даже официальных немецких орга-
низаций и органов. Эти издания были рассчитаны на самые раз-
ные вкусы, настроения и политические симпатии, имея только
одно общее: более или менее скрытый пораженческий дух. Га-
зета «Дурхбрух» («Прорыв») обличала всю гитлеровскую
партию, зато листовка, якобы выпущенная мифическим оппо-
зиционным «Движением за обновление партии», требовала за-
менить Гитлера на посту руководителя партии Гессом. Позднее
другая листовка в паническом тоне призывала солдат Восточно-
го фронта стойко сражаться против большевиков и обвиняла в
проигрыше войны Гитлера. Листовки, призывавшие сохранять
верность фюреру «несмотря ни на что» и сражаться до конца,
были составлены в таком тоне, чтобы вызвать у читателя-гитле-
ровца чувство уныния и неверия в победу. 19 сентября 1943 г.
«Гданьск» расклеил в немецком квартале Варшавы более полу-
тораста «воззваний» от имени генерал-губернатора Франка, пре-
дупреждавших верноподанных немцев о том. что генералы и
офицеры готовятся свергнуть фюрера и заключить мир. Воззва-
ние требовало доносить о всем подозрительном, о каждом слу-
хе, о любой «замаскированной клевете на фюрера». «Немецкий
народ не хочет мира. Немецкий народ хочет победы, чего бы это
ни стоило», — утверждалось в плакате. Разумеется, авторы «воз-
звания» хотели вызвать среди одной части читателей шпионо-
манию и эмидемию доносов друг на друга, среди другой — оз-
лобление или по меньше мере скрытое недовольство фюрером
и войной.
В декабре 1941 г. «эновцы» начали в сфабрикованной ими
газете «Дер Зольдат» восхвалять фельмаршала Рсйхенау, как
полководца, который может спасти германскую армию в том
трудном положении, в котором она оказалась по вине, как наме-
кала газета, самого фюрера. В январе 1942 г. Рейхснау был выз-
34
ван в главную ставку Гитлера и на обратном пути погиб при не-
выясненных обстоятельствах. Из Лондона в Польшу пришла
благодарность за эту акцию, «эновцы» же принялись пропаган-
дировать кандидатуру в главнокомандующие вермахтом фельд-
маршала фон Бока.
Организаторы «Н» старались также использовать присущую
немецкому обывателю тупую исполнительность, рассылая от
имени разного рода немецких властей всевозможные абсурдные
распоряжения, чтобы вызвать недоразумения и подорвать дове-
рие к официальным документам. Так например, однажды вар-
шавские фольксдойчи. включая 70-летних стариков, получили
повестки с распоряжением явиться на призывные пункты, так
как де фюрер, идя навстречу их многочисленным пожеланиям,
предоставляет им честь сражаться в рядах непобедимой герман-
ской армии на Восточном фронте. Можно себе представить на-
строение предателей, отрекшихся от своей родины преимуще-
ственно по шкурным соображениям!
В 1941 г. патриоты по всей оккупированной Европе стали по
призыву английской радиостанции Бибиси писать на стенах бук-
ву «V» («Виктория») как символ будущей победы. Тысячи «V»
появились и на варшавских улицах. Руководителю гитлеровс-
кой пропаганды Геббельсу пришла в голову остроумная мысль:
с лета 1941 г. немцы стали сами распространять «V» в надписях
на стенах, в листовках, в афишах — как символ немецкой побе-
ды. Подпольщики из «Вавера» и «Гданьска» приняли вызов и
стали дописывать к немецким «V» немецкие же слова «Ферло-
рен» («пропала, погибла»), «Дойчланд ферлорен» («Германия
пропала»). В пропагандистской надписи «Дойчланд зигт ан ал-
лен фронтен» («Германия побеждает на всех фронтах») пере-
правляли одну букву, чтобы из «зигт» получалось «лигт» («ле-
жит»).
Увлеченная романтикой «малого саботажа» варшавская мо-
лодежь охотно шла в «Серые шеренги». Присяга новичков при-
нималась в торжественной обстановке в присутствии команду-
ющего «Вавера». Пол устилали красными гитлеровскими
знарменами, на стену вешали польский герб — орла и бело-крас-
ное национальное знамя. В углу помещался стенд-выставка тро-
феев и символов борьбы — листовок, пахнущих газом билетов
в кино. Перед зажженным у герба огнем новички повторяли за
командующим слова присяги.
35
Но с течением времени наиболее активная часть молодых
подпольщиков перестала удовлетворяться только агитационно-
пропагандистской деятельностью. То и дело теряя товарищей и
близких, узнавая ежедневно из газет и по радио о сражениях па
фронтах мировой войны, патриоты рвались к оружию.
Объективные условия для развертывания активной дивер-
сионной и тем более партизанской деятельности в Польше в кон-
це 1940 — начале 1941 гг. становились все тяжелее. Если в июне
1940 г. на польской территории располагалось семь немецких
дивизий, то к началу октября того же года их число достигало
тридцати, а в июне 1941 г. — ста. В такой обстановке руководи-
тели подполья не рисковали предпринимать вооруженные дей-
ствия. Делегатура же и Союз вооруженной борьбы в это время
принципиально отвергали развертывание саботажа и диверсий,
считая это нежелательным раздроблением сил, которые они хо-
тели сосредоточить на подготовке к решительному моменту, и
на создании комплексной сети подпольной администрации («под-
польного государства») для взятия власти в момент крушения
Германии.
Нападение гитлеровской Германии на Советский Союз зна-
меновало собой радикальное изменение военно-политической
обстановки и для Польши. Находившаяся до 22 июня 1941 г. в
глубоком тылу вермахта страна стала его важнейшей операци-
онной базой. Через Польшу осуществлялась основная часть не-
мецких военных перевозок для Восточного фронта. Разверты-
вание на польской территории партизанской борьбы, диверсий,
саботажа становилось задачей первостепенной важности с точ-
ки зрения общей борьбы против фашистского блока. Создава-
лись также предпосылки для коренного изменения в отношени-
ях широких масс поляков к Советскому Союзу. Действительно,
пока между Советским Союзом и Германией осуществлялось
сотрудничество, оставались в силе договоры 1939 г. о ненападе-
нии. дружбе и границе, в Польше могли распространяться ут-
верждения, что СССР поддерживает Германию и в деле порабо-
щения Польши. После 22 июня 1941 г., когда Советская армия
приняла на себя главный удар гитлеровской военной машины,
антисоветские настроения среди польского населения начали
таять.
Правда, в мае 1941 г., когда приближение советско-германс-
кой войны стало очевидным, Делегатура и ЗВЗ распорядились
36
сохранять безусловно враждебное отношение к обеим сторонам
и запретили полякам помогать какой-либо из них. «Господу богу
хвала и благодарность. — писал 26 июня “Информационный
бюллтень" ЗВЗ. — в том, что произошло 22 июня, следует ус-
матривать исключительное везение. Руки одного из наших вра-
гов разят другого, и оба — победитель и побежденный — обиль-
но истекут кровью, истребят и истощат друг друга...».
Однако значительная часть польского населения не разделя-
ла этой вражды националистических лидеров подполья к Со-
ветскому Союзу и его армии. В середине августа 1941 г. Главное
командование ЗВЗ сообщало в Лондон, что в стране царит все-
общая ненависть к Германии, желание се скорого поражения и
победы России.
Сикорский еще до начала советско-германской войны счи-
тал, что политический реализм диктует польскому правитель-
ству установить дипломатические отношения с СССР. В середи-
не 1940 г., непосредственно после поражения Франции он
обдумывал возможности создания в СССР польской армии для
борьбы против Германии. Весной 1941 г. правительство Сикор-
ского поставляло британскому премьеру Черчиллю информацию
о концентрации германских войск на советских границах и свои
расчеты о предположительных сроках нападения Германии на
СССР. Эту информацию Черчилль передавал непосредственно
Сталину. (Который, впрочем, ей не поверил).	г
Уже в июле 1941 г. правительство Сикорского заключило с
Советским Союзом соглашение о взаимной помощи. В конце
1941 — начале 1942 гг. на территории СССР была создана польская
армия — в основном из тех польских солдат и офицеров, которые
были взяты в плен Красной армией в 1939 г. Сикорский и генерал
Андерс, назначенный командовать польской армией в СССР, не
досчитались около 10 тыс. польских офицеров из числа попав-
ших в советский плен в 1939 г. и настойчиво требовали у Стали-
на, Молотова и Вышинского разъяснений, но получали уклончи-
вые ответы. В самой армии Андерса царили антисоветские
настроения, в отношениях между ее командованием и командова-
нием Советской армии отсутствовало взаимное доверие. В конце
концов СССР передал в середине 1942 г. армию Андерса в распо-
ряжение Великобритании. В 1944—45 гг. эти войска, реорганизо-
ванные во 2-й корпус, приняли участие в боях за освобождение
Италии от немецко-фашистских войск.
37
Между тем проблема общей стратегической ориентации дви-
жения Сопротивления в самой Польше становилась все более
острой. Делегатура и Армия Кракова (так с февраля 1942 г. стал
именоваться ЗВЗ) по-прсжнем\ предпочитали выжидать исхода
борьбы между Германией и Советским Союзом, призывая под-
полье «стоять с оружием у ноги». Все более настоятельной ста-
новилась задача восстановления коммунистической партии в
Польше, чтобы активизировать и возглавить рабочее и нацио-
нально-освободительное движение в этой стране.
Распущенная по решению Коминтерна партия могла быть
восстановлена не иначе как на основании нового решения Ко-
минтерна же. Такое решение было принято Исполкомом Комин-
терна во второй половине 1941 г.
В начале осени 1941 г. с участием оказавшихся после 1939 г.
в СССР польских коммунистов была разработана новая програм-
ма партии и подобраны члены «инициативной группы» для от-
правки в Польшу. Они были сброшены на парашютах в конце
декабря — начале января (в два приема). В течение первой по-
ловины 1942 г. группа установила контакты с коммунистичес-
ким активом в стране, ознакомила его с программой и организа-
ционными установками создаваемой партии, которая получила
название Польской рабочей партии — ПНР. Учитывая недове-
рие и подозрительность в отношении коммунистов и СССР, рас-
пространенные среди польского населения, основатели ППР, в
соответствии с рекомендациями Коминтерна, намеренно избе-
гали указывать в документах партии, что она является коммуни-
стической по своей сути. Только делами, в повседневной борьбе
с захватчиками партия могла рассеять это недоверие.
В своих программных установках ППР делала акцент на на-
ционально-освободительных задачах, исходя из необходимости
бороться за создание как можно более широкого общенациональ-
ного антигитлеровского фронта, и избегать того, что могло бы
отколоть от него какую-либо значительную социальную или
политическую группу. Коммунисты призывали развертывать как
можно более широкие активные действия против оккупантов,
нападать на немецких солдат и чиновников, разрушать комму-
никации, уничтожать немецкое имущество. ППР сразу же со-
здала свою боевую организацию «Гвардию людову » — ГЛ («На-
родную гвардию»), членами которой обязаны были стать все
члены партии.
зх
Официальное основание ПНР состоялось 5 января 1942 г. в
Варшаве на подпольном собрании представителей действоваших
до того по отдельности коммунистических групп. Они насчиты-
вали к тому времени в обшей сложности около 5—6 тыс. чело-
век. Самой значительной из них был возникший еще в сентябре
1941 г. «Союз освободительной борьбы» — ЗВВ. Его боевая орга-
низация, возглавлявшаяся Марианом Спыхальским, уже присту-
пила к диверсионным действиям и в ноябре 1941 г. уничтожила
в варшавском пригороде Чернякуве несколько немецких авто-
машин.
Польскую рабочую партию возглавили члены Инициативной
группы Новотко, Финдер и Молоец. Несколько позже в состав
руководства ППР вошли Гомулка и другие. В конце 1942 г. чес-
толюбивый Молоец попытался установить свою единоличную
власть над партией, поручив своему младшему брату убить Но-
вотко, как якобы предателя. Через несколько недель оба брата
Молойца были в свою очередь застрелены по приговору партий-
ного суда. Партию возглавил Финдер, а после его ареста геста-
по — Гомулка.
К концу 1942 г. ППР насчитывала в своих рядах уже около
8 000 членов. «Гвардию Людову» возглавляли Мариан Спыхаль-
ский («Марек») и Францишек Юзьвяк («Витольд»). Несмотря
на острую нехватку оружия и опытных военных инструкторов,
уже 10 мая 1942 г. из Варшавы в Петроковские леса отправился
первый партизанский отряд ГЛ под командованием бывшего сту-
дента Варшавского политехнического института Францишека
Зубжицкого («Малого Франека»). В отряде было всего шесть
пистолетов, 12 ручных гранат и один обрез. Взрывчатки они не
имели вовсе, так что железнодорожное полотно им пришлось
разбирать гаечными ключами, а телеграфные столбы спиливать
тремя ручными пилами. Отряд не сумел наладить связь с дерев-
ней (тем более что в районе его действий жило много немецких
крестьян-колонистов) и в начале августа 1942 г. был уничтожен.
15 июня 1942 г. из Варшавы вышел следующий партизанский
отряд — тоже численностью в полтора десятка человек 16—20
лет от роду. Дополнившись за счет местных патриотов из числа
членов ГЛ, боевых групп социалистов, Крестьянской партии
(«Батальонов Хлопских») и даже АК, отряд, названный именем
«Земли Келецкой» вырос к концу 1942 г. до 130 человек и про-
вел ряд успешных боевых операций.
39
Лозунги и в еще большей степени дела коммунистов оказы-
вали свое влияние даже на тех, кто был далек от них идеологи-
чески, но, ненавидя всей душой оккупантов, горел жаждой ак-
тивной борьбы. Поражения фашистскою блока на фронтах
мировой войны в свою очередь воодушевляли польских патрио-
тов. Делегатура и командование Армии Крановой, призывавшие
до того к тактике выжидания, пока не наступит «решающий
момент», стали опасаться, что пример коммунистов найдет со-
чувствие и желание подражать среди все более широких патри-
отических кругов. Чтобы помешать усилению влияний комму-
нистов, буржуазным националистам приходилось в свою очередь
активизировать деятельность возглавлявшихся ими организаций.
Таким образом выступление ППР знаменовало собой начало
нового этапа Сопротивления в Польше.
Для осуществления партизанских и диверсионных действий
при Делегатурс и АК осенью 1942 г. было создано «Управле-
ние диверсии» — «Кедив», действовавшее главным образом в
Варшаве и ее окрестностях. Бойцов Кедиву предоставили Се-
рые шеренги, перестроившие в связи с этим свою структуру.
Они были теперь поделены на три возрастные группы. Самые
младшие— 12—15 лет — готовили себя к тому, чтобы с нача-
лом всеобщего восстания служить связными, письмоносца-
ми, регулировщиками уличного движения. Харцеры 15—18
лет входили в так называемые «Боевые школы» и продолжа-
ли заниматься «малым саботажем», а также обучались воен-
ному делу. Самые старшие— свыше 18 лет — вошли в «Штур-
мовые группы» и приступили к вооруженным акциям и
крупномасштабным диверсиям по заданиям Ксдива. В их ря-
дах было и немало девушек, на плечах которых лежала сани-
тарная служба, связь, участие в разведке, в транспортировке
и хранении оружия.
Если коммунисты призывали к массовой партизанской борь-
бе, к повсеместным нападениям на врага, то Делегатура и ко-
мандование АК стремились к «ограниченной» вооруженной
борьбе силами отборных боевых групп, наносящих тщательно
подготовленные удары по избранным целям. На первый план
выдвигались мероприятия морального плана, поднимавшие на-
циональное самосознание поляков, их веру в конечную победу
и конечно, авторитет эмигрантского правительства и его пред-
ставителей в Польше. Командование АК и Делегатура считали.
40
что ущерб для немецком военной мощи от нападений на рядо-
вых немецких солдат и полицейских ничтожен и чудовищно не-
пропорционален потерям, которые при этом несут подполье и
население. По мнению АК и Делегатуры, удары должны были
наноситься по крупным объектам и по тем лицам в немецком
аппарате власти, которые своей деятельностью наносят особый
ущерб польскому населению и подполью, и чья ликвидация ока-
жет особо глубокое воздействие на самые широкие круги как
поляков, так и немцев.
В виде первого опыта диверсии большого масштаба Кедив
взорвал в ночь с 7 на 8 октября 1942 г. в районе Варшавы в шес-
ти местах железнодорожное полотно, выведя на 16 часов из строя
варшавский узел (операция «Венец»). Не сумев схватить никого
из участников диверсии, гитлеровцы сорвали свою злость на
большой группе коммунистов, которых им удалось арестовать
еще в ночь с 28 на 29 сентября. 43 человека из них были 15 ок-
тября расстреляны в тюрьме Павяк. На следующий день в при-
городах Варшавы было публично повешено еще 50 человек.
Большие красные плакаты гласили от имени начальника поли-
ции безопасности, что казненные коммунисты как раз и являют-
ся виновниками взрывов на железной дороге, и что польская
общественность для своего же блага должна при первом же по-
дозрении сообщать в полицию о подобных действиях.
До того времени оккупанты избегали, за редкими исключе-
ниями, публичных казней в Варшаве, предпочитая обходиться
без свидетелей. На этот раз они решили запугать польскую сто-
лицу, вместе с тем представляя движение Сопротивления как
якобы дело рук одних только коммунистов.
Эти расчеты не оправдались. Уже 2 октября боевые группы
Гвардии Людовой забросали ручными гранатами одновременно
немецкие рестораны «Кафе-клуб» и «Митропа», а также редак-
цию газеты «Новый курьер Варшавский». Озадаченные немец-
кие власти не знали, как реагировать на это и ограничились на-
ложением на город контрибуции в миллион злотых. Оцепеневшая
на некоторое время после публичных казней Варшава перевела
дух. Раздавались шутки: «Неплохо: бью немца по морде и плачу
пару злотых!» Когда 30 ноября отряд ГЛ экспроприировал из
кассы на варшавской улице Траугутта миллион злотых, это было
воспринято населением как возврат полученной немцами кон-
трибуции. (Эта акция была произведена следующим образом:
41
транспорт с деньгами, направлявшийся на вокзал, встретил по
дороге шит. гласивший, что проезд закрыт ввиду уличных ра-
бот. Кассирам пришлось свернуть в узкий переулок, где их оста-
новил встречный грузовик. Выскочившие как из-под земли бое-
вики забрали деньги и скрылись). Страх более не возвращался,
хотя на Варшаву накатывались новые волны все более и более
свирепого террора оккупантов.
В декабре 1942 г. группа бывших членов польского комсо-
мола приступила по предложению ЦК ППР к созданию новой
молодежной организации — «Союза борьбы молодежи» (Зет-
ВуЭм). Члены союза выпускали газету «Борьба молодежи», рас-
пространяли партийную прессу, писали на стенах «ППР борет-
ся», «Второй фронт» и т.п., вывешивали 1-го и 3-го мая красные
и национальные флаги. Зетвуэмовцы создали в рамках 171 свою
автономную военную организацию. 17 января 1943 г. — в раз-
гар новой волны гитлеровского террора в Варшаве — они атако-
вали немецкие кинотеатры «Гельголанд». «Аполло». «Каммер-
шпиль-лихт-театр» и ресторан «Митропа». Надо было показать
оккупантам, что усилением террора они могут добиться лишь
обратного их намерениям результата. 10 мая 1943 г. боевики ЗВМ
забросали ручными гранатами «Бар Подляский». куда могли
ходить только СС, полиция и жандармы. После того, как гитле-
ровцы расстреляли в конце июня в тюрьме Павяк свыше 200
человек, молодые боевики ГЛ атаковали ручными гранатами и
обстреляли гитлеровцев в «Кафе-клуб», а 15 июля забросали
гранатами марширующий отряд штурмовиков — СА и трамвай
«только для немцев».
В это время развернули вооруженную борьбу и карцеры из
«Серых шеренг». 26 марта 1943 г. они вступили в бой с немец-
кой охраной, перевозившей арестованных подпольщиков из по-
мещения гестапо в южной части Варшавы в тюрьму Павяк в се-
верной части города. Было освобождено около полутона десятков
узников, убито несколько немецких полицейских и гестаповцев.
Это была крупнейшая из всех имевших место до того вооружен-
ных операций в оккупированной Варшаве, ее участники и руко-
водители — Тадеуш Завадский — «Зоська», Алексий Давидовс-
кий — «Алек» и их друг Ян Бытнар — «Рудый» — вошли в
легенду еще до конца оккупации. Их именами были названые
боевые отряды, в свою очередь заслужившие вскоре легендар-
ную славу.
42
Три друга окончили школу перед самой войной. Они были
членами школьной харцерской дружины, мечтали служить на-
роду. Их харцерские наставники не скрывали от них отсталости
страны, нищеты народных масс, социальных контрастов, но
выход усматривали только в подготовке преданных народу ква-
лифицированных кадров. Как и большинство поляков, харцеры
верили в силу польского оружия, в то, что Гитлер пожалеет о
том, что напал на Польшу. Сентябрьская катастрофа потрясла,
но не сломила их. Напротив, она разожгла в них желание бороть-
ся против оккупантов. В середине октября 1939 г. Завадский и его
товарищи связались с молодыми социалистами, но не приняли
лозунгов свержения капитализма и социалистической револю-
ции и покинули организацию. Впоследствии друзья участвова-
ли в деятельности то одной, то другой подпольной организации,
разносили газеты, передавали записки от заключенных, приво-
дили в порядок могилы солдат.
Одними из первых в Варшаве они организовали курсы по
изучению математики и физики, устроили целые циклы диспу-
тов на исторические и мировоззренческие темы. Во второй по-
ловине 1940 г. наперекор широко распространившимся после
поражения Франции, расстрелов в Пальмирах и новых облав
настроениям уныния и пессимизма, они обсуждали вопрос о
включении Восточной Пруссии в состав Польши , дискутирова-
ли о том, как нужно обращаться с немцами, (тогда как раз стало
известно о режиме в Освенциме), и решили, что гитлеровских
методов нужно безусловно избегать.
В марте 1941 г. друзья связались с «Вавером» и вскоре поби-
вали в «Малом саботаже» все рекорды. Руками «Алека» были
сорваны первые в Варшаве гитлеровские флаги. Он покушался
на самые великолепные из них, вывешенные на самых видных
местах. Соревнуясь с «Алеком», «Рудый», в свою очередь, со-
рвал как-то раз три десятиметровых флага с известного в Вар-
шаве дома «Захенты». «Зоське», ставшему комендантом 16-го
района Вавера, командование присвоило за успехи в малевании
на улицах якоря почетный псевдоним «Котвицкого» (от «котви-
ца» — якорь).
«Рудый» — впечатлительный и застенчивый по натуре,
склонный к философским размышлениям, но в то же время силь-
ный характером человек, как-то написал лозунг на многолюд-
ной Раковецкой улице близ казарм СС и Люфтваффе. Закончив
43
писагь, он нарисовал на кирпичной стене казармы двух боль-
ших свиней в креслах. Он был неплохим художником, и об его
рисунке говорил весь город. Когда «Вавер» стал pacnpociранять
на стенах рисунок черепахи — символ замедленной работы на
немецких предприятиях, «Рудый» снова отличился. За вечер он
однажды нарисовал 80 черепах.
«Рудый» неустанно придумывал всевозможные приспособ-
ления: штемпель с черепом для немецких афиш, яйцо, из кото-
рого через дырочку выдували содержимое и наполняли краской,
чтобы бросать потом в немецкие афиши и объявления, «вечное
перо», которым можно было одним махом, не макая в краску,
писать на высоте трех-четырех метров и притом носить его под
рубахой. Этим пером была «исправлена» большая надпись на
здании «арбайтсамта» на улице Новы Свят: вместо «Поезжайте
с нами в Германию» — «Поезжайте сами в Германию».
27 июня 1942 г. комендант «Вавера» на Мокотове Радлевич
вместе с «Рудым» и «Зоськой» раздобыли 1 000 экземпляров
«Нового Курьера Варшавского» и, проштемпелевав на них якорь
и поздравление в адрес правительства Сикорского, в тот же день
распродали на улицах Варшавы.
Гитлеровцы вскоре после занятия Варшавы в 1939 г. закры-
ли на памятнике Копернику надпись «Николаю Копернику —
соотечественники» большой бронзовой плитой с соответству-
ющей немецкой надписью. 11 февраля за неделю до дня рож-
дени Коперника «Алек» вывернул винты, на которых держа-
лась плита и уволок ее, хотя памятник находился напротив
Главной комендатуры польской полиции. Это происшествие
получило огласку в подпольной прессе, а гитлеровский губер-
натор Варшавы Фишер обьявил, что в наказание будет снят
памятник другому национальному герою Польши Яну Килин-
скому. На стене музея, куда был утащен памятник Килинскому,
«Алек» написал красным мелом: «Народ Варшавы, я здесь! Ян
Килинский». После этого «Алеку» пришлось целый месяц
скрываться от гестапо в деревне. Примчавшись на один день
повидаться с товарищами, он успел написать краской на воро-
тах Саксонского сада, открытого «только для немцев», «ZOO»
(зоосад), закрасить большую часть табличек на «Адольф-Гит-
лер-плац» (так гитлеровцы назвали прежнюю площадь Пилсудс-
кого) и нарисовал два больших якоря у главного входа в «сол-
датский дом отдыха».
44
17 января 1943 г. в тот день, когда в Варшаве свирепствовала
облава и было схвачено пять тысяч человек, «Алек», арестован-
ный на улице с фальшивыми документами, выскочил на ходу из
гестаповской машины. «Рудый», оказавшийся в этот день в про-
чесываемом доме, вылез в окно по шнуру, привязанному к нож-
ке стола.
Вместе с «Зоськой» и «Алеком», «Рудый» включился в ря-
дах Штурмовых групп в «Большую Диверсию» и возглавил взвод,
получивший наименование «Сад» (саботаж и диверсия). Нс пре-
кращая в то же время учебы, он закончил подпольное техничес-
кое училище, изучал английский язык, много читал, участвовал
в диспутах.
23 марта 1943 г. «Рудый» был арестован. В гестапо знали,
что имеют дело с одним из руководителей. Его страшно били
кулаками по лицу, бросали на стол и избивали палками и бича-
ми, наконец, уже валяющегося без сознания на полу топтали
сапогами по животу, старались попасть каблуками между ног.
Уже в первый день допроса он не мог стоять на ногах, и его
носили на носилках.
Друзья «Рудого» были на ногах через два часа после его аре-
ста. Отбить во что бы то ни стало! «Алек», который с началом
«Большой Диверсии» мучил себя вопросом: благородно ли стре-
лять из-за угла в ничего не подозревающего противника, более
не колебался. С помощью лазутчика, проникшего в здание гес-
тапо на аллее Шуха под видом разносчика сластей из немецкого
магазина, удалось установить время, когда «Рудого» возят из
тюрьмы Павяк на допрос в гестапо.
Подпольные власти сначала не давали разрешения на воору-
женную акцию. Он не первый и не последний среди арестован-
ных, говорили они. Арестованы тысячи лучших людей, круп-
нейшие деятели, ученые, военные, недавно схвачен сам Делегат.
Их не отбивали. Но «Рудого» мы должны отбить, настаивал
«Зоська». На его сторону стал начальник Серых Шеренг Флори-
ан Марциняк («Новак»). Верхи уступили. Руководить акцией
поручили начальнику Серых Шеренг в Варшаве Стефану Орше.
27 марта на углу Белянской и Длугой возле зданий Арсенала
и Банка Польского показалась большая крытая машина. Сигналь-
щик махнул рукой, Орша свистнул. На мостовую вышли три
боевых группы с пистолетами, ручными гранатами и зажига-
тельными бутылками. Шофер немецкой автомашины прибавил
45
хода и круто свернул в боковую улицу. Поздно! Боевики уже под-
бежали к машине, и через мгновение она была охвачена пламе-
нем. Выскочивших из нее гестаповцев, а также подбежавшего
со стороны улицы Налевки офицера СС застрелили два автомат-
чика, засевшие неподалеку в развалинах. Из машины выпрыг-
нули 25 заключенных. Последним выполз на четвереньках
«Рудый».
«Алек» со своей группой гранатометчиков быстро уходил по
улице Длугой, когда из «арбайтсамта» ему навстречу вышло не-
сколько человек в штатском. Прежде, чем «Алек» успел опом-
ниться, ему в живот попала пуля. В следующее мгновение обе
стороны залегли, обстреливая друг друга из пистолетов. «Алек»,
которого не покидало чувство ответственности за людей, при-
поднялся, превозмогая боль, и швырнул гранату. Подпольщики
вскочили на ноги, двое посадили «Алека» в первый попавшийся
автомобиль и, прогнав шофера, помчали прочь. Однако погнав-
шийся за ними грузовик с немецкими солдатами обошел их и
остановился впереди, перегораживая путь. Солдаты уже выска-
кивали из грузовика, когда «Алек», всю дорогу зажимавший рану
ладонью, снова бросил гранату — на этот раз иод грузовик. Преж-
де чем она взорвалась, автомобиль поляков объехал немецкую
машину прямо по тротуару и скрылся.
Хирургическая операция уже нс могла спасти «Алека».
Страшно мучаясь от боли, он был, тем не менее, рад за «Рудо-
го». «Алек» не знал, что и тот уже не может оправиться от пере-
несенных пыток. Оба друга умерли в один и тот же день, 5 апре-
ля 1943 г.
Вскоре в подпольном издательстве вышла книга о жизни и
подвигах Яна Бытнара и Алексия Давидовского. Ее автор — на-
чальник отдела агитации и пропаганды Варшавского округа АК
и воспитатель харцеров Александр Каминьский использовал
материалы, предоставленные ему «Зоськой» и назвал по его
просьбе книгу «Камни на шанец».
Руководство Конспиративной борьбой постановило пример-
но наказать непосредственных виновников зверского обраще-
ния с «Рудым». 5 мая 1943 г. у своего дома на Мотовской улице
был застрелен руководитель отдела, который вел следствие по
делу Бытнара, обершарфюрер Шульц, а еще через три недели —
22 мая 1943 г. — на площади Трех крестов был убит допраши-
вавший «Рудого» следователь Ланге.
46
«Зоська» нс надолго пережил своих друзей. После ряда удач-
ных и неудачных акций (среди которых было вооруженное на-
падение 19 мая на поезд на станции Целестинов и освобожде-
ние 49 человек, которых гитлеровцы перевозили в Майданек)
он погиб 20 августа 1943 г. в бою в деревне Сечиха. (Отряд «Зось-
ки» принимал участие в большой акции на границе Генерал-гу-
бернаторства. В одну ночь надо было уничтожить более десятка
жандармских постов. В критический момент, когда атаковавшие
жандармов боевики остановились в нерешительности, «Зоська»,
не давая врагу времени для организации обороны, бросился впе-
ред и был убит выстрелом из окна. Тем временем штурм возоб-
новился и завершился полным успехом: жандармы были пере-
биты.
Во втором издании книги «Камни на шанец», вышедшей
в 1944 г. — все еще в условиях оккупации — автор прибавил
две главы, посвященные специально Тадеушу Завадскому —
«Зоське».
В это время варшавские Штурмовые группы были сформи-
рованы в батальон и отдельную роту. Батальон назвали «Зось-
кой», вторую роту батальона, в которой оказался почти весь
«Сад», назвали «Рудым». Первую роту хотели назвать «Алеком»,
однако, товарищи Давидовского, оказавшиеся в роте «Рудый»,
запротестовали и оставили имя «Алек» за своим взводом.
Специфика различных видов диверсии потребовала специа-
лизации, развития неодинаковых навыков у боевиков и их ко-
мандиров. «Зоська» сосредоточился на железнодорожных дивер-
сиях, отдельная рота занялась индивидуальным террором против
гестаповцев.
Покушения на них готовились с большой тщательностью:
неделями изучалась местность, маршруты и привычки гестапов-
ца, предназначенного стать объектом акции, проверялось ору-
жие, распределялись и отрабатывались роли, проводились ре-
петиции на ящике с песком. В каждом покушении участвовало
значительное количество людей: сигнальщики опознавали гес-
таповца, давали знак и уходили, чтобы не подвергать себя лиш-
ней опасности: непосредственные исполнители нападали на гит-
леровца, убивали его и обыскивали, тогда как «прикрытие»
обстреливало из автоматов тротуары и окна ближайших домов
(покушения обычно проводились близ гестапо, где дома были
заселены гитлеровскими чиновниками, а улицы кишели патру-
47
лямн и пешеходами-немцами). Вытащив у убитого документы
(это было обязательным условием), участники акции пробива-
лись к ожидавшим где-нибудь в стороне автомашинам.
Так был убит заместитель коменданта Павяка обсршарфю-
рер СС Бюрксль — самый преступный из всех палачей этой
тюрьмы, измывавшийся над женщинами и стариками, и особен-
но над евреями, убивший несколько десятков человек собствен-
норучно.
Руководивший акцией «Ереми» первым выстрелил в спину
Бюркеля, когда тот прогуливался 7 сентября 1943 г. с женой и
ребенком по Маршалковской. Затем, пока второй из участников
покушения Бронислав Петрасевич («Лот»), добивший гестапов-
ца из крупнокалиберного пистолета, обыскивал труп, отталки-
вая жену Бюркеля, «Еремя» обстреливал из автомата патрули и
группу жандармов, соскочивших с проезжавшего мимо трамвая.
Открыли огонь и находившиеся чуть поодаль Генрик Мигдальс-
кий («Кедзер») и Эугениуш Шпилпьбсрг («Грубый»). Увидев
документы Бюркеля в руках «Лота», «Ереми» приказал отходить.
«Грубый» бросил гранату в площадку трамвая, участники поку-
шения вскочили в автомобиль и умчались, поливая встречных
немцев огнем из автоматов. Вся акция, стоившая врагу, не счи-
тая Бюркеля, семи человек убитыми и ранеными, продолжалась
полторы минуты.
Более опасным оказалось покушение на руководителя Отде-
ла борьбы с бандами в Варшавском дистрикте хауптштурмфю-
рера СС Лехнера, совершенное 5 октября 1943 г. Трое боевиков
напали на автомобиль Лехнера у самого здания гестапо на аллее
Шуха. Пока они обыскивали труп, трое их товарищей из «при-
крытия» отстреливались от выскочивших и высунувшихся из
всех ворот и окон немцев, потом все вместе побежали к машине.
Один был уже ранен в голову, другой — в грудь, он потерял со-
знание, и его тащили товарищи. Как только боевики оказались в
машине, она рванулась вперед, и в этот момент оказалось, что
один товарищ остался: он с отчаянным криком бежал вслед.
Пришлось остановиться, втянуть оставшегося и снова устремить-
ся прочь, отстреливаясь на ходу от большой переполненной гес-
таповцами машины, которая выехала из ворот здания гестапо и
теперь неотступно преследовала по Маршалковской и по
Польной участников покушения. Немецкие пули прошили шину,
капот, затем вторую шину. Боевики свернули на улицу Хожа и
48
выскочили из своего авто.мооиля. оставив там лишь умирающе-
го товарища. В тот момент, когда из-за поворота вылетела пого-
ня. они уже смешались с прохожими... Многие из этих подвигов
были бы невозможны, если бы не почти поголовная моральная
поддержка населения. Даже люди, стоявшие в стороне, даже те,
кто считал боевую подпольную деятельность ненужным и вред-
ным занятием — даже такие люди, как правило, были неспособ-
ны на предательство, на донос. В рассказах о подпольных акци-
ях на каждом шагу встречаются примеры сочувствия и
поддержки подпольщиков со стороны случайно встретившихся,
совершенно не знакомых людей. Так было со связной КЕДИВа
Лютовой, которая бежала по охваченной паникой улице, завора-
чивая на ходу в пелеринку окровавленный автомат раненного
боевика. Польский полицейский, внимательно посмотрев на
Лютову, увлек ее в подворотню, чтобы она смогла упаковать ору-
жие как следует. Похожий случай произошел с командиром роты
«Рудый» Анджеем Ромоцким («Морро»), когда польская поли-
ция захватила накануне запланированной КЕДИВом акции пред-
назначенный для этой цели автомобиль вместе с пистолетом
спасшегося бегством шофера. «Морро» отправился в полицейс-
кий комиссариат, где после долгого разговора, полного намеков и
околичностей, комиссар спросил в лоб: «Короче, контрабанда или
организация?» — «Организация, — отвечал, внимательно посмот-
рев в лицо полицейского «Морро». — «Берите свою машину».
«Заплатите после работы. Впрочем, войско не платит», —
сказал, улыбаясь, кондуктор трамвая боевой группе КЕДИВа,
направлявшейся на акцию с автоматами, пистолетами, граната-
ми и взрывчаткой в портфелях и под плащами.
Армия Крайова старалась ограничить количество вооружен-
ных акций своих отрядов, однако само существование большо-
го аппарата подпольной армии требовало напряженных и опас-
ных усилий: собирания оружия, сбрасываемого союзниками с
самолетов, приобретение оружия на черном рынке, изготовле-
ние в подпольных мастерских или захват его у врага, организа-
ция складов, разведка. При этом нередко происходили серьез-
ные, хотя и не запланированные боевые операции.
Как-то раз в феврале 1943 г. пришлось срочно вывозить ма-
териал из конспиративной квартиры на Братской улице в центре
города. Под вечер к большому каменному дому на этой улице
подошли небольшими группами несколько десятков человек.
49
затем подъехали автомашины, в которые в течение двух часов
переносилось имущество. Всех посторонних, входивших в дом
или выходивших из него, задерживали на лестнице. Когда здесь
скопилось уже около двухсот человек, кто-то из жильцов, подо-
зревая грандиозное ограбление, позвонил в полицию. Вскоре
появилось двое польских полицейских, которые были сразу ра-
зоружены. Через десять минут прибыл патруль «веркшютцев»
(немецкой заводской охраны) с соседнего завода. В короткой
схватке два немца были убиты, два взяты в плен. Ранены были и
два боевика. 11одпольщики успели покинуть дом непосредствен-
но перед тем, как его начали оцеплять несколько десятков явив-
шихся на место происшествия полицейских.
Не состоявшаяся акция, когда приходилось часами безрезуль-
татно ждать намеченного гестаповца на улице, ежеминутно под-
вергаясь опасности обратить на себя внимание агентов и патру-
лей, требовала едва ли меньшего расхода сил и нервов, чем
удавшееся покушение.
Руководители харцерского движения, его идеологи были
весьма озабочены тем, как бы боевая обстановка не превратила
людей Штурмовых групп в солдафонов, забывающих харцерс-
кие идеалы.
Отец 3авадского-«3оськи» говорил лидерам Штурмовых
групп — «Морро», «Длугому», «Ереми» о том, какие опасности,
судя по опыту первой мировой войны, ожидают в мирное время
борцов за независимость. Многие из них начнут тогда рассуж-
дать: «Мы столько страдали, что теперь имеем право взять от
жизни реванш». Под властью преувеличенного чувства собствен-
ной ценности и недовольства средой они будут говорить: «Только
мы знали, что делать и жертвовали собой, окруженные тупыми,
мелочными и близорукими людьми... Дорогу защитникам роди-
ны! Должности им, ордена, почести! Для тех, кто своей кровью...».
«Боевая деятельность молодого человека, который одновре-
менно не занимается самообразованием и не овладевает граж-
данской профессией — вредна для общества», — утверждал дру-
гой из старших наставников харцеров, «пан Янек».
Харцерские воспитатели настойчиво внушали молодежи
Штурмовых групп, что война — не самоцель, что нельзя забы-
вать о «послезавтра». («Сегодня» — это диверсия, «завтра» —
общее восстание, «послезавтра» — мирный труд). С первых же
месяцев существования штурмовых групп руководство Серых
50
шеренг организовало для боевиков учебные курсы на уровне гим-
назии и лицеев. Актив Серых шеренг живо интересовался об-
щественными вопросами, устраивал специальные собрания,
доклады, диспуты. На них говорили о демократии, свободе, эко-
номическом и политическом равенстве, о ненависти к какой бы
то ни было тирании.
Некоторые — «Бонавентура» (брат «Морро»), братья Вут-
тке— все более интересовались проблемами классовых взаи-
моотношений. Они начали присматриваться к рабочим и кре-
стьянским организациям, посещать собрания социалистов и
людовцев. Большинство, однако, по-прежнему считало, что надо
думать не о классовых, а о национальных проблемах. О комму-
нистах ничего определенного не знали, но к антикоммунисти-
ческим лозунгам относились сдержанно, нс желая разжигания
внутрипольских противоречий перед лицом общего врага.
Заметна была роль Серых шеренг в борьбе против антисеми-
тизма. Еврейские историки с благодарностью вспоминают Алек-
сандра Каминьского. Еврейская молодежь сражалась бок о бок с
поляками в Штурмовых группах (и, в частности, в Отдельной
роте). Общеизвестно также освобождение батальоном «Зоська»
уже во время восстания 1944 г. лагеря для евреев «Генсевки».
Для укрепления своего влияния руководство Серых шеренг
направило в штурмовые группы самых авторитетных лиц. При
Штурмовых группах был создан «Совет воспитателей» из пред-
ставителей Серых шеренг АК и специально приглашенных лю-
дей. Заместитель начальника СШ Стасецкий — «Помян» был
направлен в батальон «Зоська» в качестве «руководителя воспи-
тательной работы». В отдельной роте такая же роль выпала на
долю другого выдающегося деятеля СШ — «Рафала». Ян Вут-
тке («Черный Ясь») организовал для молодежи сеть библиотек,
пополнив ее книгами, изъятыми немецкой цензурой из публич-
ных библиотек.
На экзаменах в Серых шеренгах требовали рассказать о лич-
ных планах на послевоенное время, о подготовке к новой, граж-
данской профессии, показать ориентированность в избранной
сфере общественной, культурной или экономической жизни,
охарактеризовать достижения межвоенного двадцатилетия в
данной отрасли, а также недостатки и упущения, высказаться о
задачах, которые встанут после войны, разъяснить термин «об-
щественная демократия» и т.п.
51
11 все же с течением времени идейное влияние актива Серых
шеренг на членов Штурмовых групп стало слабнуть. Их ряды
пополнились добровольцами со стороны, не знавшими идеалов
и принципов Серых шеренг и привлеченными лишь боевой сла-
вой Штурмовых групп. Они презирали «болтовню» на обще-
ственные темы. «Нужна вооруженная борьба, мораль силы и
победы. Все, что вносит в душу колебания, сомнения, неуверен-
ность — неморально. Мировоззренческие дискуссии — это трата
времени, а превышая меру, они просто вредны. Нужно не отвле-
кать людей гражданскими делами, а сосредоточивать их внима-
ние на овладении мастерством боя», — рассуждали они.
Многие перестали посещать общеобразовательные курсы,
сперва ссылаясь на «объективные причины», а потом заявляя
прямо: «Стоит ли? Неизвестно, уцелею ли, зачем же портить себе
жизнь лишней нагрузкой?» Или: «Оставьте меня в покое, я при-
шел в отряд сражаться, а не ходить в школу!», «На холеру мне
учеба, справляюсь и буду справляться без этих фраерских ди-
пломов. Смекалка — вот основа!»
Армия Крайова со своей стороны распространяла в Штур-
мовых группах традиции довоенного офицерства. Офицеры, при-
глашенные в качестве преподавателей в организованную Серы-
ми шеренгами школу подхорунжих, стали оттеснять харцерских
воспитателей, внедряли в своих учеников «воинский дух». Ак-
тивисты Серых шеренг тщетно пытались осмеивать «титулома-
нию», награды, повышения по службе, ордена и значки. Им от-
вечали, что все это повышает боеспособность. Молодые
подхорунжие Штурмовых групп с удовольствием щеголяли офи-
церской выправкой, обзаводились элегантными сапогами с вы-
сокими голенищами, лихо приветствовали друг друга и старших,
жадно впитывали все, что относилось к «офицерскому стилю
жизни» — вплоть до бриджа. Насмешки «старых серошерен-
говцев» над солдатским духом некоторые считали проявлением
враждебной А К пропаганды.
Давала о себе знать и отчужденность между выходцами из
семей буржуазной интеллигенции, составлявшими большинство
в Штурмовых группах, и рабочей и ремесленной молодежью, к
которой относились свысока, подсмеиваясь над ее произноше-
нием, одеждой.
В первой половине 1944 г. борьба течений внутри штурмо-
вых групп создала обстановку кризиса, усугубившуюся еще и
52
тем, что появились нарушения элементарной дисциплины: по-
пойки, присвоение трофеев, самовольные акции в целях нажи-
вы (т.е. попросту бандитизм), отказ выполнять приказы. Отно-
шение некоторых руководителей ЛК и КЕДИВа к Штурмовым
группам просто как к послушному орудию, даже как к «пушеч-
ному мясу» нс помогало ликвидировать моральный кризис.
Еще в сентябре 1943 г. КЕДИВ постановил примерно рас-
правиться с крестьянами одной из деревень близ Варшавы, фоль-
ксдойчами, подло выслуживавшимися перед оккупантами и не
остановившимися перед выдачей жандармам группы партизан,
заблудившихся в лесу. Деревню следовало сжечь, население —
перебить. Приказ, зачитанный командирам «Зоськи», вызвал
потрясение, горячие споры. «Это невозможно! Как мы можем
это делать?» — заявляли одни. «Не мудрствовать! Это приказ, а
мы в армии, — отвечали другие. — Эти мужики — сволочи,
изменники». «Мы должны стрелять в безоружных? Может быть,
и в женщин? И это должен делать взвод “Алек”, именно “Алек”?
— горячились первые. — Нам нельзя соревноваться с гитлеров-
цами в таких методах!»
Командир «Зоськи» «Ежи» стал хлопотать в верхах об отме-
не операции, но приказ был оставлен в силе, тем более, что в
связи с гитлеровскими зверствами в деревнях Люблинщины об-
щее настроение среди польских патриотов не соответствовало
гуманным принципам активистов Серых шеренг.
Учитывая все же реакцию «Зоськи», КЕДИВ несколько ог-
раничил размах репрессий и привлек к исполнению приговора
другие части. «Зоська» должен был обеспечить успех опера-
ции отвлекающими атаками на жандармов и военные казармы.
Настроение харцеров оставалось подавленным, а несогласован-
но проведенная атака привела к большим потерям. После опе-
рации возобновились тягостные споры о сожженной деревне,
о коллективной ответственности, об излишней мягкости и из-
лишней жестокости. Руководство Серых шеренг потребовало
от Главного командования АК пересмотреть использование
Штурмовых групп и продумать, все ли акции последнего вре-
мени были необходимы?
Действительно, в подготовке акций обнаруживались серьез-
ные упущения, приводившие к лишним жертвам: то оказыва-
лось, что раненых боевиков некуда поместить, то участники по-
кушения не обеспечивались безопасными квартирами. В
53
КЕДИВе подчас не очень считались с риском, связанным с вы-
полнением тех или иных заданий. «Вы здесь нс для того, чтобы
пережить войну, а для того, чтобы выполнить свой долг». — ска-
зали в КЕДИВе боевикам Отдельной роты, усомнившимся в воз-
можности осуществить покушение на заместителя начальника
варшавского гестапо Штамма. Действительно, покушение закон-
чилось кровавой неудачей. Боевики, пытавшиеся 6 мая 1944 г.
проникнуть в квартиру Штамма, были задержаны в вестибюле
и, прорываясь на улицу и затем по улице, перегороженной шлаг-
баумами, мимо густо расставленных постов и оборудованных
по углам огневых точек, потеряли 11 человек убитыми и тяжело
ранеными. Рота была потрясена, ее воспитатель «Рафал» добил-
ся от руководства Серых шеренг решения: солдат беречь, не по-
сылать их на акции, нс имеющие шансов на успех, обеспечивать
боевиков достаточным прикрытием. Принцип ответственности
начальника за жизнь солдата должен соблюдаться так же свято,
как солдатская дисциплина.
Тем временем в Варшаве произошло первое в городах окку-
пированной гитлеровцами Европы вооруженное восстание —
восстание в Варшавском гетто.
Как уже было сказано выше, в своей политике националь-
ной и расовой дискриминации гитлеровцы особенно бесчело-
вечно относились к евреям. Еврейское население Польши было
загнано в несколько десятков изолированных от внешнего мира
мест поселения, откуда ему было запрещено выходить под стра-
хом смерти. Самое большое из гетто такого рода было создано в
ноябре 1940 г. в центре Варшавы. Через полтора года из 500 000
евреев, скученных здесь за специально сооруженными и охра-
няемыми стенами, около 100 000 умерло от голода и антисани-
тарных условий.
Вначале сопротивление в гетто, как и повсюду в Польше,
проявлялось просто в неподчинении предписаниям оккупантов,
которые обрекали людей на верную смерть от голода. Гетто про-
явило поражающее воображение упорство в борьбе за существо-
вание. На его территории сложился подпольный торгово-про-
мышленный центр общепольского значения. Здесь работали,
зачастую на бросовом сырье, ткацкие, литейные, мыловаренные
и т.п. мастерские, мельницы, 800 подпольных пекарен. Контра-
бандисты, проявляя бездну изобретательности, обеспечивали
торговлю гетто с внешним миром, расплачиваясь своей жизнью
54
в случае поимки их немецкими жандармами, и другими охран-
никами. Объем нелегального экспорта в 20 раз превышал ле-
гальный экспорт. В гетто говорили, что после войны надо будет
поставить памятник «Неизвестному контрабандисту».
Историк Рингельблюм организовал в Варшавском гетто под
видом «Общества празднования субботы» подпольный архив с
целью ознакомить человечество с тем, что происходило в гетто.
Для архива собирались самые различные материалы: комплекты
оккупационных и подпольных газет, объявления, листовки, днев-
ники, проводились опросы, привлекались ученые, которые писа-
ли дня архива научные исследования о разных сторонах жизни и
смерти в гетто. Магериалы архива были закопаны по частям, и после
войны значительная часть его была найдена и опубликована.
Организация активного сопротивления оккупантам была в
условиях гетто исключительно трудной задачей. Чтобы добить-
ся сколько-нибудь реальных результатов, общественному акти-
ву надо предварительно — как минимум — освоиться с новой
обстановкой, с людьми, с противником — на основе изучения
повторяемости явлений. Но в гетто многое менялось почти каж-
дый день. Оно представляло собой конгломерат людей из раз-
ных социальных и культурных слоев и групп, уроженцев раз-
ных местностей, зачастую ранее не знавших друг друга, людей
разных, подчас противоположных общественно-политических
убеждений. В такой среде нелегко было возникнуть необходи-
мому для конспирации чувству доверия. Не известны были так-
же и цели и намерения гитлеровцев.
И тем не менее, уже в первые месяцы существования Вар-
шавского гетто активисты политических партий стали восста-
навливать свои организации. Среди них была и ППР. Руководи-
тели коммунистов Варшавского гетто Юзеф Левартовский и
Пинкус Картин прибыли в гетто из Советского Союза. Весной
1942 г. при их активном участии в Варшавском гетто был создан
Антифашистский блок, большинство членов которого состояло
из активистов различных сионистских и бундовских организа-
ций. (Сионисты разного толка мечтали о создании в Палестине
в будущем еврейского государства. «Бунд», являясь реформист-
ской рабочей партией националистического толка, не ставил
перед собой сионистских задач).
Именно коммунисты, действуя в строгом соответствии с ге-
неральной линией Коммунистического Интернационала, приня-
55
тон с первого дня Великой Отечественной войны советского
народа, были инициаторами объединения всех антигитлеров-
ских общественно-политических сил Варшавского гетто. Левар-
товский говорил: «Нас многое разделяет, мы будем после войны
противниками, но теперь нас все объединяет, объединяет общая
опасность, общая подстерегающая всех нас смерть». Сионистс-
кая молодежь была недовольна позицией старых сионистских
лидеров, призывавших к терпеливому выжиданию, она не хоте-
ла ждать, она хотела сражаться и нашла в коммунистах союзни-
ков, которые как раз и призывали начать борьбу как можно ско-
рее. Антифашистский блок начал создавать боевые группы. Тут
же разгорелись дискуссии: коммунисты считали, что боевые
группы должны выбираться из гетто, чтобы вести партизанс-
кую борьбу в лесах. Сионисты отвечали на это, что уйти — зна-
чит бросить население гетто на произвол врага.
Не удалось осуществить ни ту, ни другую идею. Летом 1943 г.
гитлеровцы внезапно приступили к массовому вывозу населе-
ния гетто в лагерь уничтожения в Треблинке. Все переверну-
лось и перемешалось, значительная часть актива общественных
организаций (в том числе и Левартовский) погибли в эти неде-
ли, прежде чем Антифашистский блок успел подготовиться к
какому-либо действию. В течение лета 1942 г. было истреблено
свыше 300 000 человек, обитавших в Варшавском гетто. Оста-
лось не более десятой части первоначального населения. Это
были главным образом рабочие, занятые на немецком военном
производстве. Гитлеровцам нужно было время, чтобы подгото-
вить им замену, прежде чем уничтожить.
Эта передышка позволила и евреям придти в себя. Ведь сна-
чала никто в гетто не мог представить себе, что гитлеровцы со-
бираются перебить всех. Господствовало мнение, что немцы
хотят избавиться от тех, в ком не видели пользы для своей воен-
ной машины. Это вызывало колебания и у актива. Коммунисты
считали, что надо восстать немедленно, что в таком случае по-
гибнет десятая часть, остальные уцелеют — что, как оказалось
позже, было нереально. Бундовцы вообще полагали, что восста-
ние в данных условиях было бы авантюрой и призывали прояв-
лять выдержку, не впадать, как они выражались, в панику, и дож-
даться общепольского выступления. Были рассуждения и о том,
что нецелесообразно жертвовать лучшей частью общества —
рабочим классом в попытке спасти всякого рода непроизводи-
56
тельный, зачастую паразитический в социальном смысле эле-
мент. Верующие сионисты возлагали главную надежду на бога.
Так или иначе, всеми этими рассуждениями оправдывалась пас-
сивность. Главным фактором ее, однако, был именно внезапный
и массовый характер предпринятой нацистами бойни.
Когда она приостановилась, уцелевшие обитатели гетто,
придя в себя, решили впредь оказать палачам вооруженное со-
противление. Возникла Боевая организация, в которой видную
роль играли члены ППР, составившие около пятой части ее
рядов. Командующим стал Мордехай Анелевич, вожак одной
из молодежных сионистских организаций левого толка, убеж-
денный сторонник дружбы с Советским Союзом и сотрудни-
чества с коммунистами. Группа правых сионистов составила
свою отдельную организацию «Еврейский военный союз». Обе
боевые организации установили контакт с Гвардией Людовой
и Армией Крановой и получили от польских патриотов неко-
торое количество оружия. В самом гетто нелегально изготов-
лялись самодельные ручные гранаты, мины и зажигательные
бутылки. Сооружались подземные и надземные оборонитель-
ные позиции и укрытия, переходы. Боевые группы совершали
покушения на представителей оккупационной администрации,
на отдельных немецких солдат и офицеров, уничтожали кол-
лаборационистов...
Когда войска СС, полиции и вермахта приступили 19 апреля
1943 г. поличному приказу Гиммлера к окончательной ликвида-
ции Варшавского гетто, они были внезапно для себя атакованы
защитниками гетто и обратились в паническое бегство. Только
после этого началась планомерная осада и штурм гетто. Зная,
что его защитники вооружены за редкими исключениями толь-
ко пистолетами и другим оружием ближнего боя, гитлеровцы
старались держаться на безопасном расстоянии от повстанчес-
ких позиций и обстреливали их из орудий и пулеметов или пус-
кали вперед танки и бронеавтомобили. Несколько позже они
стали выжигать гетто улицу за улицей, квартал за кварталом,
убивая на месте тех, кого невыносимый жар выгонял наружу.
Подземные убежища нацисты взрывали или заливали водой,
иногда же забрасывали их дымовыми шашками. В конце концов
район гетто был полностью разрушен, все дома сожжены, их
коробки взорваны, все обитатели истреблены или вывезены в
лагеря. Члены штаба Боевой организации во главе с Анелеви-
57
чем покончили самоубийством после того, как их подземное ук-
рытие было обнаружено и оцеплено гитлеровцами.
14 мая 1943 г. командующий СС и полицией Варшавы ге-
нерал Юрген Штрооп, лично руководивши!’! штурмом, сооб-
щил своему начальству в Краков о подавлении восстания и
ликвидации варшавского гетто, хотя схватки с отдельными раз-
розненными группами повстанцев иа развалинах гетто продол-
жались и после этой даты.
Польские патриоты — члены ГЛ и АК — пытались в меру
своих сил помочь восставшему гетто. Они совершали нападе-
ния на гитлеровцев, оцепивших восставшую часть Варшавы,
пробовали взорвать стену гетто, помогали немногим уцелевшим
повстанцам укрыться среди нееврейского населения. Некоторые
из патриотов-поляков были при этом убиты в бою или, попав в
руки гитлеровцев, расстреляны тут же на месте.
Хотя исход восстания в Варшавском гетто был предрешен
заранее, и его участники не могли ни победить, ни остаться, за
редчайшими исключениями, в живых, их решимость погибнуть
с достоинством, а не беспомощными и покорными жертвами озве-
ревших палачей, произвела большое впечатление на всю Польшу.
За восстанием в Варшавском гетто последовал ряд восстаний в
других гетто и лагерях уничтожения. После войны в Народной
Польше в Варшаве был воздвигнут памятник героям и мучени-
кам гетто, возле которого ежегодно проводится официальная
торжественная церемония в честь восстания 1943 года. Две
улицы в столице Польши названы именами Левартовского и
Анелевича.
Осенью 1943 г. новый начальник СС и полиции Варшавы
генерал Франц Кучера приступил к массовым казням польских
патриотов прямо на улицах Варшавы. Начиная с 16 октября,
ежедневно, а то и по несколько раз в день, то на одной, то на
другой улице Варшавы поблизости от места какой-либо анти-
германской акции появлялись полицейские автомашины; сотня
или две полицейских и жандармов очищали часть улицы от про-
хожих. затем из машин выгоняли несколько десятков заключен-
ных с залепленным гипсом ртом и связанными руками. Их тут
же у стены ближайшего дома расстреливали, затем трупы по-
гружались на машины. На улице оставались только кое-как за-
сыпанные лужи крови, да на стенах — выбоины от пуль, брызги
крови и мозга, волокна мяса.
58
Развалины Варшавского гетто.
Полковник «Радослав» разговаривает с генералом «Буром».
Справа от «Радослава» — капитан «Симон».
Большие красные плакаты оповещали о фамилиях расстрелян-
ных. Места казней распределялись по всему городу, а в число жертв
включали людей всех возрастов, всех профессий, всех социальных
групп, так что фамилия капиталиста фигурировала на красном пла-
каге рядом с фамилией рабочего. Проводившиеся в это же время
облавы должны были дагь понять жителям Варшавы, что каждый из
схваченных сегодня может оказаться среди расстрелянных завтра.
Нацисты просчитались. Варшавяне не сломились. На мес-
тах казней среди свежепролитой крови появлялись горящие све-
чи, кресты и цветы, мужчины, проходя, снимали шапки, женщи-
ны подчас становились на колени. КЕДИВ поручил Отдельной
роте ликвидировать Кучеру. Руководство операцией было пору-
чено «Лоту», участнику покушения на Бюрксля.
Солнечным утром 1 февраля 1944 г. в девять утра лимузин
Кучеры мчался с Аллеи Роз, где проживал генерал, на службу на
Уяздовские аллеи. На улице Пиуса лимузину перегородил доро-
гу выехавший из-за угла автомобиль. В тот же миг к машине
Кучеры с двух сторон поспешили, распахивая плащи, «Лот» и
«Крушинка». Выстрелив в окно автомобиля. «Лот» схватился за
ручку дверцы. Адъютант Кучеры выстрелил ему в живот. «Лот»
рванул на себя дверцы и выстрелил еще и еще раз в голову и грудь
генерала. С другой стороны «Крушинка» выстрелил в адъютан-
та. Адъютант упал, и «Крушинка» выпустил длинную очередь —
двадцать пуль — в Кучеру.
Улица на минуту замерла и затем превратилась в пекло. Стре-
ляли все часовые ближайших учреждений, военные и граждан-
ские немцы, оказавшиеся на улице или выскочившие из-за углов,
из дверей и ворот, высунувшиеся из окон. Четыре человека из при-
крытия, рассыпавшись по улице, отвечали огнем по всем подбе-
гавшим немцам, по всем открывающимся окнам. Пока «Лот» с
помощью товарища медленно шел к эвакуационным автомоби-
лям, «Крушинка» сильными рывками вытащил тело Кучеры из
лимузина и вместе с подбежавшим шофером машины, перегоро-
дившей улицу, обыскал его. Между тем еще один боевик получил
рану в живот, и еще один — в грудь. Он потерял сознание. Чет-
вертый, которому пуля попала в голову, побежал с залитым кро-
вью лицом к машине. Наконец, документы найдены, и все броси-
лись, поддерживая раненых, к машинам.
Сенаторская улица. Мальтийский госпиталь. Хирург, связан-
ный с подпольем, принял двух человек. Раненных в живот он
61
оперировать не взялся. Пришлось ехать через Вислу в юспи-
таль Преображения Господня на Праге. Здешний персонал от-
казался брать явно подозрительных пациентов и пригрозил со-
общить в полицию. Еле упросили сделать немедленно операцию.
«Об остальном — потом». Между тем, у машины, оставленной
у подъезда, стали задерживаться прохожие, рассматривая следы
пуль и пятна крови. Оставив товарищей в больнице, два боеви-
ка — «Юно» и «Сокол» — помчали обратно через Вислу. Уже на
середине моста они увидели впереди зеленые мундиры жандар-
мов, которые задерживали всех проходящих и проезжающих.
Боевики пытались развернуть машину: она застряла. Заметив их
неудачные маневры, к ним побежали жандармы. Полиция при-
ближалась и с другой, пражской стороны моста. Укрываясь за
мостовыми конструкциями, немцы подбирались все ближе.
«Юно» и «Сокол» расстреляли по ним все патроны, затем прыг-
нули с тридцатиметровой высоты в Вислу. Оба погибли уже в
воде — под обстрелом десятков автоматов и пулеметов.
Между тем командир Отдельной роты «Плуг» узнал, что из
госпиталя Преображения донесли на своих пациентов в поли-
цию. Заместитель «Плуга» «Еремн» примчался на место с взво-
дом боевиков, обнаружил возле раненых двоих польских поли-
цейских и обезоружил их. Раненые были чуть живы и нуждались
в полном покое. Однако их пришлось уложить в машину и снова
увезти. В тот самый момент с другого конца в больничный двор
въехала машина «крипо» — германской уголовной полиции.
Раненых привезли в школу медсестер на улице Халубинско-
го, но и здесь врач отказался их принять. Улицы уже кишели
немецкими патрулями. Вся полиция была на ногах и обыскива-
ла пешеходов и автомобили. Машина с ранеными чудом про-
скользнула на Хмельную улицу к родильно-гинекологической
клинике. Лишь под угрозой оружия удалось добиться согласия
принять их до утра. Утром их снова увезли: одного в Вольский
госпиталь, другого — в Уяздовский, а когда и там отказали в
приеме, то — в Мальтийский госпиталь. Спасти людей было уже
поздно. «Лот» умер 4 февраля, «Тихий» — на следующий день.
Оккупанты были потрясены смертью Кучеры. В Варшаву
прибыл Гиммлер, несколько министров, разного рода иное
партийное и полицейское начальство. Накануне похорон гене-
рала было расстреляно 300 человек, в том числе 100 перед его
домом. Состоялась жуткая церемония свадьбы мертвеца с при-
62
ехавшей в Варшаву невестой. Она вся в черном слала у гроба.
На Варшаву был наложен штраф в сто миллионов злотых, после
чего на стенах появилась надпись: «Дали сотню за Кучеру, да-
дим двести за Гиммлера, сколько возьмете за Гитлера?»
Ликвидация Кучеры наглядно показала тщетность попыток
оккупантов справиться с Сопротивлением одними лишь метода-
ми устрашения. Сами гитлеровские чиновники все больше боя-
лись за свою жизнь. Армия Кракова с 1 января 1941 г. по 30 янва-
ря 1944 г. уничтожила 5 733 гитлеровских функционера. Только в
1943 г. КЕД И В истребил 1246 гестаповцев, Гвардия Людова —
323, и уже тогда генерал-губернатор Франк, утрируя по своему
обыкновению, заявлял: «Ныне солдат на фронте находится в боль-
шей безопасности, чем чиновник администрации в Генерал-гу-
бернаторстве». За первую половину 1944 г. АК истребила 769
гестаповцев.
Начальник СС и полиции Генерал-губернаторства Коппе ре-
комендовал после убийства Кучеры членам «правительства»
иметь при себе постоянно заряженный пистолет и держать его
во время поездок в руке готовым к немедленному ответному
огню. Генерал авиации Зомме предлагал обсудить, не следует
ли стрелять в каждого встреченного поляка, держащего руки в
карманах. 28 июня 1944 г. Коппе приказал расстреливать не толь-
ко схваченных участников покушений, но также их отцов, сыно-
вей, братьев, зятьев, двоюродных братьев и дядьев, кроме тех и з
них, кому еще не исполнилось 16 лет.
Вместе с тем в гитлеровском руководстве усиливались голо-
са тех, кто настаивал на более гибкой политике в Польше, кто
говорил о нецелесообразности относиться к польскому населе-
нию как к чему-то единому. Нужно видеть не только вражду
подполья к немцам, считали они, но и глубокие противоречия,
раздирающие это подполье, которые можно и нужно использо-
вать. «Мое глубокое убеждение, — заявил на заседании военно-
экономического штаба и Совета обороны при генерал-губерна-
торе генерал СС обергруппенфюрер фон дем Бах, командующий
боевыми частями по борьбе с партизанами, — что никакой стра-
ной нельзя править только с помощью полиции и армии. Этого
нельзя сделать нигде на свете, ни в Хорватии, ни в Сербии, ни во
Франции. Любую страну нужно усмирять в первую очередь по-
литическими средствами. Полиция и армия могут лишь поддер-
жать соответствующие политические мероприятия».
63
Атмосфера в польском подполье, действительно, могла вну-
шать надежды сторонникам линии фон дем Баха. Появление на
политической арене подпольной Полыни партии польских ком-
мунистов — ПНР — вызвало тревогу в националистической ча-
сти подполья. Орган крайне правого крыла подполья «Шанец»
писал летом 1943 г.: «Пора очнуться и начать систематическую
ликвидацию руководящих центров коммунизма. Лишь на очи-
щенной таким образом почве можно будет приступать к плано-
мерной борьбе против немецкой оккупации», а орган Партии
Труда, входившей в правительственную коалицию. «Наруд» за-
являл, что «Германия уже перестала быть врагом № 1», и «борь-
ба с коммунизмом является в настоящее время самой, а в дан-
ный момент, пожалуй, единственно важной задачей, от которой
зависит наша независимость и национальное бытие». Рядовые
подпольщики малевали по приказу своих начальников наряду с
антигитлеровскими лозунгами также и такие как: «ППР — на-
емные лакеи России». Осенью 1943 г. Национальные вооружен-
ные силы» («НСЗ») объявили, что они приступили к уничтоже-
нию «коммунистических организаций» в Польше, «являющихся
ее вторым оккупантом». Однако, подавляющее большинство
участников националистического подполья не было готово пе-
реходить от пропагандистской травли коммунистов сразу к их
физическому истреблению. Террор правых экстремистов выз-
вал столь широкое возмущение в подполье, что большинство
националистических организаций сочло нужным отмежеваться
от методов НСЗ.
Со своей стороны ППР настойчиво и последовательно при-
зывала к созданию общенационального фронта борьбы с зах-
ватчиками и не давала втянуть себя в вооруженную борьбу с
правым крылом подполья, рассматривая такую борьбу как бра-
тоубийственную, выгодную только оккупантам. Еще в начале
1943 г. ЦК ППР обратился к Делегатуре с предложением о пря-
мом сотрудничестве с тем, чтобы Гвардия Людова вошла в со-
став АК с сохранением за собой внутренней автономии. Это не
было бы чем-то из ряда вон выходящим, так как многие воору-
женные организации, вошедшие в АК. например «Крестьянс-
кие батальоны», сохранили свою автономию.
Между тем во второй половине февраля и в начале марта
1943 г. Советский Союз в ряде заявлений подтвердил свою ре-
шимость не допустить отторжения от СССР западных украин-
64
ских, ослорусских и литовских земель, которые правительство
Сикорского продолжало считать польскими. В ответ правитель-
ство Сикорского заявило о «нерушимости довоенных границ
Полыни».
На территории СССР в это время возник Союз Польских пат-
риотов во главе с видной польской и советской писательницей и
общественным деятелем, полковником Советской армии Вандой
Василевской. Это означало создание нового польского полити-
ческого центра за границами Польши, бросавшего вызов моно-
полии правительства Сикорского на представительство польских
интересов на международной арене.
В апреле 1943 г. геббельсовская пропаганда объявила, что в
лесу близ деревни Катынь на Смоленщине обнаружено захоро-
нение более трех тысяч польских офицеров, расстрелянных, по
словам гитлеровцев, органами НКВД СССР перед войной. Пра-
вительство Сикорского потребовало выяснения обстоятельств
силами Международного Красного Креста. Возмущенное такой
позицией Советское правительство объявило о разрыве дипло-
матических отношений с правительством Сикорского. (Прави-
тельство Сикорского взяло назад свое обращение в Междуна-
родный Красный Крест под давлением Великобритании, не
желавшей обострения отношений с Советским Союзом. После
войны капиталистический Запад принял версию о виновности
СССР в этих убийствах).
В такой обстановке Делегатура, обвинив ППР в нежелании
поддержать «основные принципы национальной консолидации»
(признание верховенства только эмигрантского правительства в
Лондоне и Делегатуры, полная независимость от «непольских
руководящих центров, готовность к непримиримой борьбе с кем
бы то ни было, посягающим на Польские земли) и в поддержке
советской точки зрения насчет довоенных польских границ, что
означает отрицание их нерушимости, заявляла: «При таком по-
ложении дел, когда ППР поставила себя вне польского обще-
ства, притом в столь важных вопросах, как независимость и це-
лостность Польского государства, дальнейшие переговоры с ППР
невозможны и по вине ППР бесцельны».
Тем временем Советское правительство поддержало просьбу
Союза польских патриотов о создании в СССР новых польских
военных формирований, чтобы они сражались плечом к плечу с
советскими войсками, укрепляя советско-польскую дружбу.
3 Зак. 499
65
К маю 1943 г. в Рязанской области была сформирована первая
польская дивизия, названная именем Тадеуша Костюшко. Ее ко-
мандиром стал Зигмунт Берлинг, один из тех немногих офице-
ров старой польской армии, которые отказались выехать с Ан-
дерсом из Совете кого Союза в 1942 г. В течение лета-осени была
сформирована еще одна пехотная дивизия, названная именем
Генрика Домбровского, а также танковые, артиллерийские и авиа-
ционные части, тоже названные именами национальных героев
Польши и польскими национальными символами. Позже были
сформированы 3-я пехотная дивизия имени Ромуальда Траугута
и 4-я пехотная дивизия имени Яна Килиньского. Эти части и
соединения составили в дальнейшем 1-ю польскую армию в
СССР. Польские коммунисты приняли самое активное и непос-
редственное участие в ее формировании в качестве солдат и
офицеров и в особенности политработников. Поскольку 1-я
польская армия в СССР испытывала острый недостаток в ква-
лифицированных офицерах и вообще в военных специалистах,
владеющих современным оружием, в ее ряды были направлены
тысячи советских людей, провоевавших затем в се составе до
самого конца войны.
Во второй половине 1943 г. становилось все яснее, что
Польша будет освобождена от немецко-фашистского ига не вой-
сками западных союзников, как надеялись ранее буржуазные на-
ционалисты, а наступающей с востока Красной армией. При-
ближающееся освобождение побуждало польских патриотов
уделять больше внимания не только вопросам окончательного
разгрома гитлеровских захватчиков, но и тому, какой будет
Польша после победы. Социальные проблемы стали играть все
более важную роль в деятельности всех подпольных организа-
ций. Поскольку сотрудничество с буржуазно-националистичес-
кими силами в рамках единого общепольского фронта, тем бо-
лее опирающегося на дружбу и помощь Советского Союза,
оказалось для коммунистов невозможным, они приступили к
объединению левых сил и выдвинули программу широких со-
циально-политических преобразований, которые должны были
быть осуществлены после изгнания оккупантов (передача влас-
ти в руки национальных советов — рад народовых. национали-
зация крупной промышленности, радикальная аграрная рефор-
ма). Гвардия Людова объединилась с боевыми организациями
тех левых групп и партий, которые сплачивались вокруг ППР,
66
Honor i Qfczyzna
ARMIA LUDOWA
4k.RYSZUD DIASEORI *>aa AL Varuawa-KMta
FELIKS radaktar aaeaalay •ДимИ LaAewaj"
K*L EDWARD aataba d-twa waraaawakiasa
KpL KRSERADSKI
to. RASTER
to. JADED
Листовка Армии Людовой
Воззвание на стене улицы Тамка.
и получила новое наименование — «Армия Людова» («Народ-
ная Армия») — АЛ.
В ночь на новый 1944 год представители левых организаций
в подполье во главе с ППР создали «Крайову Раду Народову»
(«Польский Национальный Совет») — КРН, которая провозгла-
сила себя высшим органом государственной власти в Польше.
КРН, председателем которой стал коммунист Болеслав Берут,
призвала население страны создавать на местах «рады народо-
вы» (национальные советы).
Весной 1944 г. делегация КРН добралась через линию фрон-
та до Москвы, где согласовала свою линию с Союзом польских
патриотов в СССР и с Советским правительством, а также дого-
ворилась с командованием Красной Армии о помощи частям
Армии Людовой. Советские самолеты стали регулярно перебра-
сывать в оккупированную Польшу через фронт вооружение и
боеприпасы, доставляли опытных командиров и других воен-
ных специалистов, советские партизанские отряды вступили на
территорию Полыни и объединились с отрядами АЛ, которые
начали разворачиваться в целые бригады.
Между тем военные лидеры националистического крыла
польского движения Сопротивления под впечатлением опыта 1-й
мировой войны в течение длительного времени полагали, что к
тому моменту, когда Германия окажется нс в состоянии продол-
жать войну, гитлеровский вермахт, обескровленный и развали-
вающийся, все еще будет пребывать где-то в глубине советской
территории, а западные союзники вторгнутся мощными силами
на континент Европы и двинутся в сторону Польши через Гер-
манию. Тогда настанет момент для всеобщего вооруженного
восстания в Польше, захвата политических, экономических и
военных центров страны, перехвата коммуникаций, разгрома
немецкой администрации, изгнания или уничтожения гитлеров-
ских гарнизонов. Руководители Армии Крайовой надеялись так-
же и на то, что Красная Армия, ослабленная в жестоких боях,
сможет лишь медленно тащиться за немецкими войсками, по-
кидающими советскую землю после полного крушения Герма-
нии. Таким образом у АК будет достаточно времени, чтобы раз-
вернуть на освобожденной от немецких оккупантов территории
десятки дивизий, способных как разоружить откатывающуюся
беспорядочную массу немецких войск, так и не допустить вглубь
Польши Советскую Армию.
69
Когда стало ясно, что германская армия отход» п, не теряя
боеспособности, и что нет оснований надеяться на ее распад,
когда фронт подойдет к границам Польши, и что Красная Ар-
мия не только не обессилела, но, напротив, становится все бо-
лее могучей и подвижной, планы всеобщего восстания потеря-
ли свой первоначальный смысл. Нечего было надеяться совладать
силами ЛК с неразрушенной немецкой военной машиной, тем
более что Польша в связи с приближением линии фронта навод-
нялась фронтовыми частями. Нереальным выглядел и расчет
создать плотину на пути советских войск.
Осознавая свою слабость перед лицом как вермахта, так и
Советской армии, руководители АК и Делегатуры не желали,
тем не менее, оставаться в бездеятельности, предоставить ини-
циативу полностью друзьям Советского Союза — коммунистам
и их союзникам. Националистические лидеры решили постро-
ить свои расчеты на дипломатической и моральной поддержке
Великобритании и США перед лицом СССР.
В ноябре 1943 г. Главное командование АК утвердило новый
план, разработанный начальником оперативного отдела полковни-
ком Татаром и офицером того же отдела подполковником Кирх-
майером. Согласно л ому плану, получившему условное наиме-
нование «Бужа» («Гроза»), отряды АК должны были с
приближением фронта резко усиливать свою активность, напа-
дать на отступающих немцев, а на освобожденной территории
устанавливать власть польскою эмигрантского правительства.
Следовало избегать вооруженных конфликтов с советскими
партизанами и с Красной Армией, но в то же время решительно
подчеркивать, что хозяином здесь является «законное польское
правительство и его представители». Авторы плана «Гроза» на-
деялись на то, что Советски»! Союз не решится, во избежание
недовольства своих западных союзников, применить силу про-
тив польских националистов (тем более, если они предложат ему
военное сотрудничество против общего врага).
18 февраля 1944 г. план «Гроза» был утвержден польским
эмигрантским правительством в Лондоне.
Осуществление этого плана началось на территории Запад-
ной Украины, где отряды АК, опиравшиеся на местное польское
население, страдавшее от террора оккупантов и особенно от
украинских националистов, носили наименование «27-й волын-
ской дивизии АК». Атакуя немцев, зачастую в прямом взаимо-
70
действии с частями Красной Армии, силы АК способствовали
приближению общей победы, но не были в состоянии обеспе-
чить на освобожденной территории политическую власть Деле-
гату ры.
Летом 1944 года гитлеровская Германия, казалось, была го-
това, наконец, рухнуть под сыпавшимися на нее все более тяже-
лыми ударами. В середине мая войска западных союзников (сре-
ди которых сражался и 1-й польский корпус) прорезали немецкие
позиции у Монте-Кассино и очистили вслед за этим от врага
всю среднюю Италию вместе с Римом. 6 июня был, наконец,
открыт Второй фронт— во Франции). Среди высадившихся на
континент войск был также 2-й польский корпус). Во второй
половине июня центральный сектор немецкого Восточного фрон-
та был вдребезги разнесен страшным ударом Красной Армии.
Германское военное производство под непрестанными и все уси-
ливающимися воздушными бомбардировками выжимало свои
последние резервы. Кривая выпуска военного снаряжения до-
стигла летом 1944 г. предела и в ближайшем будущем должна
была пойти вниз. Армейское командование готовило военный
переворот и устранение фюрера.
В середине июля, когда германская армия с огромным тру-
дом закрывала брешь в Белоруссии и Литве, стягивая сюда пос-
ледние резервы с соседних фронтов, в наступление с заранее
подготовленных в течение нескольких месяцев позиций между
Припятью и Карпатами перешли советские войска 1-го Украин-
ского и левого крыла 1-го Белорусского фронтов. 21 июля вой-
ска Рокоссовского перешли Буг, 23-го овладели Люблином, 26-го
вышли на Вислу и 28-го форсировали ее у Магнушева в 60 км
южнее Варшавы. 2-я немецкая армия была отброшена на север,
так что на протяжении 100 км вдоль средней Вислы перед на-
ступающей Красной Армией совсем не оказалось немецких
войск. Даже переправа целой 8-й гвардейской армии 1-го Бело-
русского фронта через Вислу не была замечена противником.
Южнее успешно наступал 1-й Украинский фронт Конева, овла-
девший Львовом и также выходивший к Висле.
Однако на правом фланге наступления немцы продолжали
упорно оборонять Брест. Чтобы нанести им удар с тыла и отре-
зать пути отхода к Варшаве, советские танки двинулись вдоль
правого берега Вислы на север к Варшаве. Их наступление дол-
жно было также прикрыть переправы на Висле от возможных
71
контратак с севера. В последних числах июля бои завязались
уже на подступах к польской столице.
Город был в лихорадке. Толпы людей скапливались возле
уличных громкоговорителей. На запад через Варшаву тянулись
километровой длины обозы отступающего вермахта, на повоз-
ках сидели измученные, покрытые грязью и пылью солдаты.
Колонны отступающих так плотно забили собой главные вар-
шавские магистрали — Иерусалимские аллеи и Вольскую ули-
цу — что прервали в этих местах трамвайное движение.
Почти каждую ночь над Варшавой появлялись советские са-
молеты. Вначале их встречал шквал огня зенитной артиллерии,
лучи сотен прожекторов, но с каждой ночью активность немец-
кой противовоздушной обороны ослабевала: зенитные части
покидали город. Начавшаяся 23 июля эвакуация учреждений дала
сигнал к паническому бегству немецкого гражданского населе-
ния. Отряды штурмовиков поспешно вывозили склады и лич-
ное имущество; обратилось в бегство гестапо.
Варшавяне перестали бояться немцев, они занимали в трам-
ваях места, предназначенные «только для немцев», не пускали
немецких солдат без очереди, открыто смеялись на улице над
немецкими неудачами. Теперь все сходило с рук. На заводе «Ур-
сус» под Варшавой три тысячи рабочих забастовали в знак про-
теста против отправки тридцати шоферов-поляков в Германию,
а оробевший губернатор Фишер посоветовал администрации
успокоить рабочих обещанием, что никакой отправки в 1ерма-
нию не будет.
Оккупационные власти явно старались избежать трений с
населением, а рядовые солдаты, особенно венгры, в массовом
порядке продавали полякам оружие, так что цена, например,
револьвера, составлявшая на черном рынке в начале июля 8 000
злотых, упала к концу месяца до 2-3 тысяч.
Нервное напряжение захватило командование АК. Здесь не
сомневались в том, что лавина советского наступления в бли-
жайшие же дни захлестнет Варшаву. Расчет был прост: если глу-
бина продвижения советских войск, начавших наступление 22
июня в восточной Белоруссии, составила 300—500 км, то столько
же смогут пройти и войска левого крыла I -го Белорусского фрон-
та, перешедшие в наступление от Ковеля к Висле в середине
июля. Поскольку на средней Висле почти не оставалось немец-
ких войск, а расстояние от нее до исходных позиций советского
72
Строительство баррикады на улице Генстей.
Девушки строят баррикады на ул. Древняной.
наступления нс превышало 190—200 км, то казалось, все гово-
рило за то. что к тому моменту, когда немцы сумеют приостано-
вить продвижение Красной Армии, Варшава останется глубоко
в советском тылу. Паника, охватившая немцев в Варшаве, как
будто подтверждала прогнозы Главною командования ЛК.
Вместо с советскими войсками шли ненавистные национа-
листам «берлинговцы» 1-й польской армии, шла Армия Людо-
ва. На освобожденной от немцев территории открыто действо-
вала Крайова Рада Народова, а созданный ею 21 июля Польский
Комитет Национального Освобождения взял на себя функции
временного правительства страны, подчеркивая незаконность
эмигрантского правительства в Лондоне и его Делегатуры. Но-
вая власть, стремясь опереться на рабочих, беднейших крестьян
и левую интеллигенцию, сразу же приступила к социально-по-
литическому переустройству Польши. На селе началась аграр-
ная реформа.
22 июля Крайова Рада Народова объявила о создании объединен-
ных польских вооруженных сил — Войска Польского и о роспуске
всех прочих военных формирований. Советское правительство сразу
же признало права и полномочия IIKHO. «В Польше мы не нашли
каких-либо других сил, которые могли бы создать польскую
администрацию, — сообщал 23 июня Черчиллю Сталин. — Так
называемые подпольные организации, руководимые польским
правительством в Лондоне, оказались эфемерными, лишенными
влияния».
Лидеры АК и Делегатуры встревожились не на шутку. Для
того ли они в течение четырех лет под убийственными ударами
оккупантов создавали и сохраняли в боеготовности большую
военную организацию и обширный административный подполь-
ный аппарат, с трудом сдерживая нетерпеливых, заставляя их
дожидаться решающего часа, часа «W». чтобы теперь пропус-
тить этот час и предоставить своим политическим недругам по-
жинать плоды победы?
Операция «Бужа» пока не приносила желаемого результата.
Попытки установить на освобожденной Красной Армией тер-
ритории власть польского эмигрантского правительства были
решительно пресечены советскими органами власти. Отряды АК,
атаковавшие немецкие гарнизоны в Вильнюсе и других городах
бывшей Польши, понесли значительные потери, а затем были
разоружены подоспевшими советскими войсками, но не смогли
75
привлечь к себе внимание западной общественности, i ак как Чер-
чилль запретил английской прессе поднимать кампанию по это-
му поводу. Он трезво рассудил, что польским буржуазным наци-
оналистам вместо того, чтобы предъявлять совершенно
безнадежные претензии на западноукраинские, западнобелорус-
ские и литовские земли, следовало бы лучше позаботиться об
упрочении своего влияния на этнических польских территори-
ях. Черчилль при этом надеялся на какой-то компромисс с Со-
ветским Союзом в польском вопросе и поэтому нс одобрял в
политике польских националистов то, что он считал авантюрис-
тическими крайностями.
Лидеры АК и польского правительства в Лондоне, тем не
менее, продолжали стоять на своем. Если не удалось заинтере-
совать мир событиями в Вильнюсе, Львове и Люблине, то, зна-
чит, надо провести акцию более крупного масштаба. «Нужно
было действие, — писал позже генерал Окупицкий, — которое
бы потрясло совесть мира». С приближением фронта к Висле
мировая пресса стала внимательнее следить за положением в
районе польской столицы. В этой обстановке и родилась идея
распространить действие плана «Бужа» на Варшаву, поднять в
городе вооруженное восстание.
Делегатура объявила создание ПКНО шантажом и призвала
не признавать «эту самозванную власть», охарактеризовала 1-ю
польскую армию как «армию наемников, организованную пре-
дателями». В Варшаве были расклеены призывы соблюдать дис-
циплину и безусловно подчиняться «единственно законной вла-
сти» — правительству в эмиграции.
26 июля по поручению лондонского польского правитель-
ства в варшавском подполье был учрежден Национальный со-
вет министров. Делегат Янковский стал его главой в звании ви-
цепремьера. Премьер эмигрантского правительства Миколайчик
выехал в это время в Москву. Делегатура и командование АК
полагали, что захват ими Варшавы продемонстрирует влияние
эмигрантского правительства в Польше и послужит Миколай-
чику важным козырем в переговорах.
Между тем, едва оправившийся после покушения 20 июля
Гитлер вместе с новым начальником генерального штаба Гуде-
рианом и назначенным командующим внутренними вооружен-
ными силами Германии Гиммлером, проанализировав ситуацию,
решил, что Варшаву сдавать нельзя. Варшавский узел коммуни-
76
кации обеспечивал связь армейских групп «Центр», «Север» и
«Северная Украина». Кроме того оставление Варшавы означало
потерю Польши, угрозу вторжения в Восточную Пруссию и По-
меранию с юга.
Оборона Варшавы была поручена генералу Николаусу фон
Форману, возглавившему восстановленную 9-ю армию. Она была
кое-как сколочена из остатков разгромленных в Белоруссии час-
тей и из собранных по тылам подкреплений. В ее дивизиях на-
считывалось по нескольку сот солдат, батальонами командова-
ли младшие лейтенанты, средний возраст солдат составлял сорок
лет, тыловую же службу даже в ротах несли военнопленные.
Ценным подкреплением для 9-й армии явилась переброшенная
из Италии парашютно-танковая дивизия СС «Герман Геринг»,
которая отличилась в сражении за Монте-Кассино. В последних
числах июля дивизия направилась через Варшаву на фронт, и 30
числа ее передовые части уже участвовали в контратаках про-
тив наступавших советских танков.
На следующий день эти контратаки были поддержаны от Бе-
лостока ударом 4-го танкового корпуса 2-й армии (дивизия СС
«Мертвая голова», укомплектованная охранниками концлагерей,
и дизизия СС «Викинг» из датских, норвежских, фламандских и
других добровольцев). Одновременно контратаковала и только
что переброшенная из Голландии и включенная в состав 9-й ар-
мии 79-я танковая дивизия.
Советские танки, тем не менее, продолжали еще некоторое
время продвигаться вперед и, опрокинув немецкую 73-ю пехот-
ную дивизию, оказались 31 июля у самой Варшавы, что вызвало
суматоху в штабе АК и подтолкнуло его на принятие важных ре-
шений. Руководители АК не подозревали, что измотанный в боях
советский корпус уже был взят немецкими танковыми дивизия-
ми в клещи, и что главные силы Рокоссовского остались значи-
тельно восточнее и южнее, занятые форсированием Вислы.
В намерения советского командования тогда не входило боль-
шое наступление за Вислу. При всей кажущейся легкости — пе-
ред советским фронтом было очень мало немецких войск — та-
кое наступление было чревато опасностями: немцы могли нанести
из Восточной Пруссии и из-за Карпат контрудары по основанию
большого советского клина в Польше. Именно против этих опас-
но нависавших немецких фланговых группировок в Прибалти-
ке и на Балканах и следовало направить основные усилия. Бал-
77
канский театр имел еще и большое политическое значение. Не-
даром Черчилль в свое время так настаивал на открытии «второ-
го фронта» именно на Балканах, а буржуазные правители и дру-
гие политики в странах Центральной и Юго-Восточной Европы
рассчитывали, что к ним придут именно англо-американские, а
не советские войска. Эти планы были перечеркнуты мощным
наступлением Красной Армии во второй половине 1944 г. через
Румынию на Балканы и в Венгрию. Последовавший в ходе этого
наступления переход Румынии и Болгарии на сторону антигит-
леровской коалиции также существенно сказался на общем со-
отношении сил сторон в войне.
На Висле же советское командование предполагало пока ог-
раничиться закреплением занятых позиций, обеспечив на левом
берегу только плацдармы для будущих наступательных опера-
ций. Эти плацдармы создавались там, где было меньше всего
немецких войск, где легче было удерживать плацдармы при не-
избежных вражеских контратаках. Напротив, район Варшавы для
этих целей совершенно не подходил, так как здесь переправа
была бы затруднена, а противнику было бы легко подбрасывать
силы для контрудара. О предстоящем в Варшаве восстании со-
ветское командование и правительство, конечно, ничего не мог-
ли знать, не имея никаких контактов с националистическим ла-
герем в Польше и за границей. К тому же, в тот момент, когда
Советская армия разрабатывала и начала осуществлять план
наступлений в Польше, решение о восстании в Варшаве еще не
было принято.
Немецкий гарнизон в Варшаве — армейские части, военно-
воздушные силы, СС, полиция, железнодорожная и заводская охра-
на,вооруженные немецкие чиновники — насчитывал тогда около
полутора десятков тысяч человек. Еще с зимы 1939— 1940 гг. гит-
леровцы на случай восстания в Варшаве оборудовали железобе-
тонные огневые позиции, траншеи и проволочные заграждения
возле мостов, вокзалов, виадуков, важнейших перекрестков, ук-
репили здания и кварталы, где размещались учреждения и ка-
зармы. В некоторых важных пунктах города были подготовле-
ны артиллерийские позиции. Немецкое гражданское население
концентрировалось в особых кварталах. Каждый немец имел при
себе оружие и по тревоге был обязан явиться по определенному
адресу. Застигнутые восстанием на улице близ какого-либо важ-
ного объекта немцы должны были сразу же предоставить себя в
78
распоряжение начальника этого объекта, а те, кто не могли доб-
раться до такого объекта, должны были примкнуть к защип ни-
кам ближайшего опорного пункта и т.п.
На состоянии гарнизона Варшавы болезненно отразилась ка-
тастрофа на центральном фронте. Ряд лучших частей СС и по-
лиции, специально подготовленных для уличных боев, пришлось
бросить навстречу наступающей Советской армии, часть воен-
но-воздушных сил была выведена на Запад. В дни паники в 20-х
числах июля из Варшавы бежала большая часть штурмовиков,
гестаповцев и прочих немецких чиновников.
Поличному приказу Гитлера военным комендантом Варша-
вы был назначен генерал-лейтенант авиации Райнер фон Шта-
гель. Ветеран i-й мировой войны и участник боев против совет-
ской власти в Карелии в 1918 г., он слыл энергичным человеком
с железными нервами. Незадолго до описываемых событий он в
течение пяти дней отбивался в Вильнюсе в кольце советских
войск и отрядов АК, после чего с остатками гарнизона прорвал-
ся из окружения. Гитлер наградил его за это орденом «дубовые
листья с мечами».
Прибыв в Варшаву в конце июля, Штагель застал здесь еще
не пришедших в себя солдат, офицеров, полицейских и воору-
женных чиновников, принадлежавших к тремстам различным
формированиям и ведомствам, включая охрану складов и по-
ездные бригады. Правда, уже 26 июля паника среди немцев в
Варшаве начала ослабевать. Вернулась и снова приступила к
работе бежавшая было администрация. 27 июля немецкие вла-
сти объявили, что Варшава сдана не будет, и что 100 000 жите-
лей города в возрасте от 17 до 65 лет обязаны выйти на строи-
тельство укреплений. Командующий варшавским округом А К
полковник «Монтер» (Антони Хрушцель) решил, что это вне-
сет полный хаос в ряды АК, перемешав и удалив из города не-
малое количество бойцов подпольных формирований. Терять
нечего, считал «Монтер». В любом случае Варшава станет по-
лем боя, пассивность АК не спасет город от разрушения, зато
вся честь освобождения польской столицы достанется Совет-
ской Армии, а власть — Крайовой Раде Народовой и ПКНО.
Чтобы помешать немцам, командующий округом объявил мо-
билизацию, за которой, как было заранее условлено, неотвра-
тимо должно было последовать восстание. (Приказ о мобили-
зации не следовало отменять, так как концентрация подпольной
79
армии и последующее возвращение ее по домам грозили рас-
конспирировать подготовку восстания).
Бойцы АК стали стекаться на сборные пункты, тогда как не-
мецкие грузовики тщетно поджидали варшавян на десяти сбор-
ных пунктах, чтобы отправиться на оборонительные работы.
Вместо 100 тыс. человек явилось не более сотни. Немецкие вла-
сти, растерявшись, никак нс отреагировали на этот вызываю-
щий саботаж. Ввиду этого потеряли смысл и мероприятия «Мон-
тера», и он поспешно, в нарушение согласованного распорядка,
отменил мобилизацию. Обескураженные бойцы АК расходились
по домам, некоторые отряды были раскрыты немцами, кое-где
уже произошли стычки, ряд помещений и складов попал в руки
жандармерии. Город находился в страшном возбуждении, все,
конечно, уже знали о предстоящем восстании, но называли раз-
ные даты: то 23, то 30 июля. Противоречивые слухи о сроках
выступления и его размахе дезориентировали многих, в том числе
и агентов гестапо. Когда восстание действительно началось, оно
застигло врасплох не меньшее число людей.
Итак, до самого конца июля в штабе А К еще не установили
дату восстания, ожидая развития событий на фронте. 29 июля до
города стал доноситься артиллерийский гул, нараставший с каж-
дым часом. 30 июля в главный штаб АК поступили сообщения о
том, что советские танковые колонны приблизились к Варшаве, и
что в Легионове — одном из варшавских пригородов, немецкие
солдаты в панике разбежались из казарм, бросая оружие. 31 июля
сводка советского командования оповестила о пленении коман-
дира 73-й немецкой пехотной дивизии, оборонявшей Прагу. На
вокзалах стало известно об отмене поездов на Краков через Ра-
дом и Варку. Это позволяло предполагать, что Варшаву обходят и
с юга. Улицы города становились все многолюднее, на них от-
крыто продавались газеты подпольных организаций. Советские
истребители летали среди белого дня, немецкие самолеты исчез-
ли. Опустели казармы летчиков на Раковецкой, казармы СС на
Казимежовской. В покинутые немцами здания врывались обни-
щавшие люди и просто преступные элементы, они растаскивали
мебель, снимали рамы, выламывали паркет. Началось массовое
разграбление заводов, и рабочие по призыву подпольных органи-
заций организовали их охрану.
Немецкое командование все это время, не прекращая отвода
в тыл остатков разбитых частей, направляло на фронт свежие
80
пополнения. Но эта переброска производилась скрытно, по но-
чам. и наблюдателю со стороны больше бросался в глаза беспо-
рядочный отход деморализованных войск.
Главнокомандующий АК «Бур» (Коморовский) все еще ко-
лебался, когда под вечер 31 июля в 1730 в Главный штаб явился
«Монтер» и доложил, что русские вступают в Прагу. «Бур» выз-
вал делегата Янковского и объяснил ему сложившуюся ситуацию,
как она вырисовывалась в головах лидеров АК: немцы терпят
поражение, но все еще пытаются дать бой в Варшаве. Восста-
ние в их тылу превратит отступление вермахта в полный раз-
гром. Связаться с советским командованием сейчас невозмож-
но. Боеприпасов и продовольствия в распоряжении АК имеется
на 4—5 дней, в крайнем случае можно будет продержаться не-
делю. Задав несколько вопросов офицерам штаба, делегат по-
вернулся к «Буру»: «Ну, хорошо, начинайте». Тот, в свою оче-
редь, обратился к «Монтеру»: «Завтра, ровно в 1700 начинайте
операцию “Бужа” в Варшаве».
В сложившихся условиях подготовка и проведение восста-
ния требовали импровизации на каждом шагу. Не было разрабо-
танных планов, не успели предусмотреть концентрации усилий
на нужных направлениях или объектах, нс подготовили резер-
вов, не наладили взаимодействия между отдельными районами.
Поскольку АК еще осенью 1943 г. отказалась от своих первона-
чальных планов повсеместного восстания, а операция «Бужа»
намечалась вне больших городов, то оружие и люди переправ-
лялись из Варшавы в провинцию, главным образом на восток,
на главную арену планировавшейся операции. Туда же посыла-
лось и новое, сброшенное с английских самолетов вооружение.
Летом 1944 г. АК включила в план «Бужа» также и такие города
как Вильнюс, Люблин, Львов, однако Варшава до второй поло-
вины июля оставалась не охваченной планом восстания. Реше-
ние о восстании в Варшаве стало созревать лишь в двадцатых
числах июля, причем последнее слово было оставлено за глав-
нокомандующим и делегатом. Как было сказано выше, приказ
по секретной армии о восстании был отдан менее, чем за сутки
до его начала.
Итак, штабам АК предстояло наметить объекты военных дей-
ствий, разработать боевые задачи отдельных отрядов и познако-
мить с ними командиров, словом, выполнить работу, которая, по
утверждению одного из авторов плана «Бужа» офицера Главно-
81
го штаба А К Ежи Кирхмайсра, требовала для ее более или ме-
нее удовлетворительного выполнения нескольких месяцев. При-
шлось взять за основу старый план восстания в Варшаве, со-
ставленный еще несколько лет назад и рассчитанный на действия
в совершенно иной обстановке, а именно — в условиях общена-
ционального повсеместного восстания против полностью раз-
громленной Германии в глубоком тылу находящегося далеко на
востоке вермахта.
В новых же условиях главной целью восставших должен был
стать захват магистралей, проходивших через город. Однако, в
соответствии со старым планом, АК выделил слишком малые
силы для овладения мостами, виадуками, аэродромами, вокза-
лами. Линии магистралей совпали в организационной схеме АК
с границами секторов отдельных отрядов, так что в итоге за ов-
ладение этими магистралями никто не отвечал.
Кирхмайер придавал большое значение еще одному обстоя-
тельству: согласно старому плану, с момента отдачи главноко-
мандующим приказа о восстании до начала восстания («часа W»)
проходило не менее 36 часов, а само выступление должно было
состояться на рассвете. Это означало, что главкому следовало
отдать свой приказ приблизительно в 15°° с тем, чтобы передать
его связистам, которые до наступления полицейского часа (т.е.
до 20°°), когда движение по улицам запрещалось, разнесли бы
его комендантам секторов, районов и командирам боевых групп.
В течение ночи можно было бы извлечь из тайных складов и
привести в полную боевую готовность оружие. Затем, в течение
следующего дня, с 500 утра до 2000 вечера приказ был бы доведен
до каждого солдата, чтобы все незаметно сконцентрировались
бы на сборных пунктах, куда тем временем было бы доставлено
и оружие. Надо еще иметь в виду, что тайные склады, где ору-
жие хранилось в течение месяцев и лет, размещались в целях
лучшей конспирации во всему городу, в местах зачастую совер-
шенно неудобных с точки зрения расположений сборных пунк-
тов и исходных позиций тех отрядов, которым принадлежали
эти склады. Вторую ночь — с 20°° до 3°° утра — до «часа W»
повстанцы должны были провести на сборных пунктах, разби-
раясь по подразделениям, получая оружие и скрытно выходя на
исходные для штурма позиции. Атака должны была начаться на
рассвете и продолжаться весь день, чтобы полностью были ис-
пользованы преимущества внезапного нападения.
82
Юный повстанец района Повисьле из группы «Рафалки».
Томашевски — юный повстанец VIII группировки
Армии Крановой.
Это расписание, однако, пришлось перечеркнуть. Командо-
вание АК не могло позволить себе затратить на мобилизацию 36
часов. Обстановка на фронте (ввиду, в частности, отсутствия
контакта с Советской Армией) была настолько неясной, а ответ-
ственность, возложенная на АК националистическими лидера-
ми, давила так тяжело, что принятие окончательного решения
неизбежно приходилось оттягивать до последнего момента, пос-
ле чего — осуществить его как можно скорее. Преждевремен-
ное восстание, поднятое тогда, когда немцы были еще достаточ-
но сильны, чтобы удерживать советские войска в отдалении от
Варшавы, означало неминуемое поражение восставших. Запоз-
дание с выступлением вплоть до того момента, когда Красная
Армия овладеет польской столицей, означало политический про-
вал националистических лидеров. Получив сообщение о вступ-
лении советских войск в Варшаву (проверить эти нс подтвер-
дившиеся потом сведения уже не оставалось времени),
командование АК поспешило отдать приказ о выступлении, со-
кращая при этом срок на подготовку до 22 часов.
Приказ «Бура», отданный в 190(), не успели в штабе даже за-
шифровать до наступления полицейского часа. Рассылался он
уже на следующее утро, 1 августа. В 8°° его получили комендан-
ты секторов, в 10()0 — коменданты районов, через два часа —
командиры боевых группировок, еще через два часа — в 1400 —
командиры взводов. В пригородных районах о приказе стало
известно в 16 часов и позже.
Повсюду начались поспешные сборы. Офицеры и солдаты
АК покидали место работы и устремлялись домой, чтобы на
скорую руку собраться, попрощаться с родными и побежать на
сборный пункт. «Монтер» приказал не сообщать рядовым о вос-
стании, чтобы они думали, что речь идет об очередной пробной
мобилизации, однако, город последние недели так напряженно
и страстно ожидал восстания, что едва ли кто и сейчас мог ду-
мать о чем-либо другом.
В этот хмурый прохладный день, когда солнце лишь изредка
показывалось из-за туч, и то и дело шел дождь, улицы заполни-
лись тысячами молодых людей — мужчин, женщин и девушек —
в солдатских ботинках или высоких сапогах, в плащах с отто-
пыренными карманами, с одеялами. Они несли рюкзаки, чемо-
даны, пакеты, свертки. У некоторых при быстром движении из-
под полы высовывался карабин или автомат.
85
На дрожках и конных платформах везли большие тюки. кор-
зины, мешки. Только растерян носило и безразличием к своему
служебному долгу, охватившими в летние месяцы 1944 г. рядо-
вых немцев, можно объяснить то, чю немецкие патрули не сра-
зу заметили, что происходит на улицах.
Гестапо, которое в общем и целом получало от своих аген-
тов довольно подробную информацию о готовящемся восста-
нии, намеревалось парализовать ею заблаговременно массовы-
ми арестами выявленных подпольщиков, а также всех тех, кто
мог стать полезен восстанию: врачей, польских полицейских,
офицеров запаса, аптекарей, учителей (способных носить ору-
жие), руководителей автопарков, складов, финансово-кредитных
учреждений, заводов. Однако сроки восстания оставались неиз-
вестными, а неудачная попытка определить их лишь подорвала
авторитет начальника варшавского отделения полиции безопас-
ности в глазах губернатора Фишера. 28 июля на улицах Варша-
вы было такое же лихорадочное оживление, как и теперь, 1 ав-
густа. Немецкая разведка была сбила с толку тем фактом, что
восстание тогда не состоялось. Она и на этот раз могла предпо-
лагать новую пробную мобилизацию подпольных сил.
Бдительность Фишера была настолько усыплена, что утром
I августа он отказался последовать совету шефа полиции и СС
варшавского дистрикта Гейбсля перебраться из своей резиден-
ции — дворца Брюля — в полицейские кварталы на аллее Шуха.
Тогда Гейбель, встревоженный донесениями, поступавшими к
нему с утра, направил для охраны губернатора роту полиции.
Между тем, поток немецкой боевой техники и войск через
Варшаву к фронту все усиливался, тогда как эвакуация тылов на
запад почти прекратилась. Ночью снова сильно стреляли немец-
кие зенитки. Утром стало известно о возобновлении железнодо-
рожного движения через станцию Варку, оставленную совет-
скими войсками после двухдневного пребывания в ней.
Но колеса громоздкой махины АК уже вращались. При со-
кращенных сроках подготовки Главное командование не смогло
бы отменить восстание, даже если бы попыталось это сделать:
отряды начали бы штурм прежде, чем успели бы узнать об от-
мене приказа.
Во второй половине дня усиленное движение на улицах Вар-
шавы, наконец, стало обращать на себя внимание немецких ча-
совых и патрулей. На северной окраине — Жолибоже — в поло-
86
вине второго дня патруль немецких летчиков из олизлежащего
Белянского аэродрома задержал транспорт повстанческого ору-
жия. Сопровождавшая его охрана оказала вооруженное сопро-
тивление. Немцы немедленно подбросили из центра полицию и
танки и начали облаву. Был захвачен врасплох на сборных пунк-
тах и понес большие потери Социалистический багальон им.
Ярослава Домбровского. Встревоженные гитлеровцы подняли
на ноги гарнизоны своих прилегающих к Жолибожу опорных
пунктов — Гданьского вокзала, Цитадели, аэродрома и других,
а также заняли перекрестки улиц. В 16(W они перехватили партию
оружия, предназначавшегося для отрядов, которые должны были
наступать на аэродром. В руки врага попала также часть ору-
жия, направленною повстанцам северо-западной части Варша-
вы — Воли. Много проживавших наЖолибоже повстанцев, сбор-
ные пункты которых находились в других частях города, были
отрезаны от своих отрядов.
События на Жолибоже побудили полицию и вермахт приве-
сти свои силы в состояние полной боевой готовности, а в 1600
Гейбелю позвонил лейтенант-летчик, отказавшийся назвать свое
имя. Он сообщил точный час намеченного польского восстания,
который он узнал у своей подруги-польки ночью (Она умоляла
его покинуть немедленно Варшаву). Гсйбель тут же доложил обо
всем этом Фишеру, Штагелю, начальнику полиции безопаснос-
ти Хану и начальнику охранной полиции Родевальду. Штагель
объявил по гарнизону боевую тревогу, так что к 17 часам гитле-
ровцы почти повсюду успели занять огневые позиции и приго-
товиться к отражению повстанцев.
Кроме Жолибожа преждевременные стычки имели место
также и в центральной части Варшавы и на Воле, где находи-
лось Главное командование АК, Делегатура и КЕДИВ. Батальон
«Зоська» между 16 и 17 часами обратил в бегство немецких жан-
дармов, заподозривших неладное и попытавшихся прочесать
завод «Телефункен», где собрался батальон. В 1615 немцы, зае-
хавшие за материалами на фабрику Камлера (где расположилось
Главное командование АК и Делегатура), заметили надворе во-
оруженных повстанцев и тут же вызвали охрану близлежащих
объектов и полицию. Полиция пошла на штурм, используя тя-
желые пулеметы и ручные гранаты, продвигаясь по крышам.
Защитники фабрики, которых возглавлял сам ее владелец в чине
поручика АК, находились в критическом положении, когда в 1700
87
немцы прервали штурм ввиду начала боев по всему городу. Фаб-
рика, однако, оставалась в осаде.
На тайных складах АК находилось 2 620 карабинов, 192 пу-
лемета, 3 846 пистолетов. 657 автоматов. 29 противотанковых
ружей, 16 минометов, 30 огнеметов, 2 противотанковых пушки,
44 387 ручных гранат, 12 000 зажигательных бутылок. На сбор-
ные пункты это оружие прибывало не полностью и не без задер-
жек. Часть оружия была перехвачена немцами, некоторые транс-
порты не могли перебраться через мосты и виадуки, где немецкие
часовые проверяли всех прохожих и проезжающих. Треть транс-
портов оказалась на сборных пунктах только по истечении «часа
W», так что отряды должны были выходить на штурмовые по-
зиции подчас безоружными. Случалось и так, что оружие вовсе
нельзя было вынести из склада, если данная местность оказыва-
лась по какой-либо причине под усиленным наблюдением гит-
леровцев. В некоторых случаях оказалось, что хранитель склада
задержался где-то вне дома или постоянного места работы и не
успел получить приказ во-время. В отдаленные районы города
приказ вообще дошел в самые последние минуты перед часом
«W», гак что сбор отрядов мог происходить только тогда, когда
сражения были уже в полном разгаре.
Начавшие в 17(Ю штурм немецких позиций повстанческие от-
ряды имели в своем распоряжении лишь 40% оружия, находив-
шегося на 1 августа на складах АК. В батальоне им. Чарнецкого,
сыгравшем большую роль в боях в Старом городе, большинство
бойцов в начале не имело другого оружия, кроме самодельных
зажигательных бутылок. 6-я рота этого батальона имела на 132
человека два карабина, один автомат, 15 ручных гранат. В пуле-
метной роте не было ни одного пулемета, взвод рабочих-трам-
вайщиков имел на 43 человека два автомата, один карабин, пять
пистолетов.
Даже батальоны КЕДИВа «Зоська» и «Парасоль», запасшие-
ся оружием во время диверсий, смогли вооружить лишь полови-
ну своих людей. В 3-й роте «Зоськи» два взвода из трех были со-
вершенно безоружны и в начале не могли сражаться, 1-я же рота
батальона имела на 70 своих бойцов три пулемета, дюжину авто-
матов и один карабин. Правда, все ее бойцы были вооружены пи-
столетами. Почти без оружия оказалась 2-я рота «Зоськи» — рота
«Рудый». Транспорт оружия для этой роты оказался на виадуке
Иерусалимских аллей в тот самый момент, когда в городе нача-
88
лась преждевременная стрельба. Возница успел проскочить виа-
дук и скрылся в ближайшей подворотне, где его груз тотчас же
расхватали местные повстанцы. Лишь на третий день восстания
командир роты «Рудый» Анджей «Морро» получил от отрядов
АК с улицы Желязной — не оружие, а расписку в его получении.
Многие не успели явиться вовремя на сборные пункты. В
лучшем положении были находившиеся уже давно на полука-
зарменном положении батальоны КЕДИВа, но и здесь на 17°° на
месте было только 80% состава. Целые взводы были отрезаны
начавшимися боями от своих частей и сражались в других райо-
нах города. 2 августа на восточной окраине Варшавы — Охо-
те — погиб почти весь 2-й взвод 3-й роты «Зоськи».
В результате начавшегося в 17 часов общего штурма немец-
ких опорных пунктов в Варшаве и окрестностях в руках повстан-
цев к исходу дня было 4/5 территории столицы. Некоторую часть
немцев, преимущественно отдельных солдат и гражданских лиц,
а также патрулей удалось захватить врасплох, некоторые мел-
кие опорные пункты были взяты с хода. В руки повстанцев пе-
решел почти весь Старый город, большая часть других кварта-
лов городского центра, значительная часть Воли, Охоты,
Мокотува. Немецкие войска оставили Жолибож. Губернатор
Фишер и военный комендант Штагель оказались окруженными
плотным кольцом повстанцев в административных зданиях в
районе площади Пилсудского (переименованной во время окку-
пации в «Адольф-Гиглер-плац») и Саксонского сада. Всем чи-
новникам учреждений, расположенных в резиденции губерна-
тора, пришлось надеть пехотные мундиры и взять оружие.
В то же время гитлеровцы прочно удерживали в своих руках
все вокзалы (кроме одного), радиостанции, мосты, аэродромы.
Польское наступление на эти объекты захлебнулось в крови.
Атаку на аэродром Окенце пришлось вести по ровному полю.
Если бы восстание началось, как предполагалось раньше, на
рассвете, то можно было бы попытаться подобраться к врагу в
темноте. При дневном же свете повстанческий отряд был почти
весь скошен немецкими пулеметами. Эта неудача лишила вос-
ставшую Варшаву возможности принимать самолеты союзни-
ков. Оставшийся за немцами район Гданьского вокзала отделял
повстанческий Жолибож от остального города и позволял врагу
подтянуть непосредственно к месту боев бронепоезда и тяже-
лую артиллерию на железнодорожных платформах.
89
С большим уроном были отбиты атаки повстанцев на поли-
цейские кварталы но Аллее Шуха, отделявшие юго-восточные
и южные предместья — Л хоту и Мокотув — от Центра. Немец-
кую оборону здесь возглавил сам Гейбель. Его люди — главным
образом чиновники полиции безопасности «ЗИПО» (в ее состав
входили: тайная государственная полиция — «ГЕСТАПО», служ-
ба безопасности — «СД», уголовная полиция — «КРИПО») и
полиции порядка — «ОРГ1О» (состоявшей, в свою очередь, из
охранной полиции — ШУПО и жандармерии) уже отвыкли от
настоящей военной службы, однако, хорошо зная о своей репу-
тации среди населения оккупированных стран, они были гото-
вы сражаться до конца. На помощь Гейбелю кроме того пришли
танки дивизии СС «Викинг», оказавшиеся в момент восстания
на Главном вокзале. Отражая атаки поляков, силы Гейбсля и сами
понесли существенный урон (на 17 августа — 756 человек уби-
тыми и ранеными).
На Праге — за Вислой — восстание было задавлено в тече-
ние нескольких часов скопившимися здесь фронтовыми частя-
ми вермахта, после чего немцы приступили к облаве на рассеяв-
шихся повстанцев.
В течение ночи повстанцы пополнили свои ряды за счет опоз-
давших и новых добровольцев, связались между собой, присту-
пили к сооружению баррикад, а также продолжали атаковать от-
дельные вражеские опорные пункты. Батальон им. Чарнсцкого
капитана «Гоздавы» разгромил вечером 1 августа бронетанко-
вую колонну противника, направлявшуюся на Жолибож и зас-
тигнутую восстанием в Старом городе. Немцы оставили пуле-
мет и сорок человек пленными. Ночью батальон повел
наступление на мощное железобетонное здание ПВПВ (государ-
ственного ведомства изготовления ценных бумаг) севернее Ста-
рого города. Ворвавшись в здание, повстанцы стали этаж за эта-
жом очищать его. Почувствовав невозможность продолжать
борьбу, немцы покинули здание, ставшее вскоре одним из крае-
угольных камней обороны повстанческой Варшавы.
Большим успехом повстанцев было занятие на Повислье го-
родской электростанции. В центре города жестокая борьба раз-
вернулась за Главный почтамт. На выручку его немецкому гар-
низону прорвался отряд полиции на грузовиках в сопровождении
бронеавтомобилей, потерявший при этом сорок человек убиты-
ми и ранеными. Полицейские вывезли защитников почтамта, од-
90
нако часть чиновников не решилась ехать под обстрелом в от-
крытых машинах и предпочла остаться на месте. Вечером по-
встанцы предприняли общий штурм и к утру 3 августа овладели
почтамтом.
Упорно отбивались немцы, засевшие в центре Варшавы в
здании ПАСТ (телефонная станция). Они отбили штурм поля-
ков. 2 августа сюда были направлены два немецких танка и не-
сколько грузовиков с полицией. Забрасываемая гранатами и об-
стреливаемая колонна прорвалась до улицы Сенкевича, где
полицейские, наконец, не выдержали, спрыгнули с машин и раз-
бежались по подворотням. Большая их часть была изловлена или
перебита, горящие танки вернулись в полицейский район, где
танкистов выносили из машин уже умирающими от ожогов.
Население, вконец дезориентированное ложными слухами,
было захвачено событиями врасплох. Первые выстрелы был
приняты многими за новую карательную операцию оккупантов.
Застигнутые боями вдали от своих жилищ, варшавяне пробира-
лись по обстреливаемым улицам домой; немало семей оказалось
разделенными до самого конца, многие очутились нс только без
крыши над головой, но и без продовольствия, в летней одежде,
которую им предстояло носить до поздней осени.
Тем не менее, энтузиазм был всеобщим. Население строило
баррикады, копало рвы, женщины пекли для повстанцев хлеб, при-
носили братьям, мужьям, сыновьям и друзьям на позиции еду,
пробираясь, подчас, издалека и под вражеским огнем. Жители
столицы охотно помогали раненым, были готовы предоставить
свои жилища под солдатские квартиры, вылавливали укрывших-
ся немцев, носили грузы для повстанческих войск, работали в
импровизированных мастерских, извлекали взрывчатку из не-
разорвавшихся немецких снарядов и бомб. За эту опасную ра-
боту засадили также немецких пленных, число которых достиг-
ло к середине августа двух тысяч человек. Всего за время
восстания повстанческие мастерские изготовили 42 000 ручных
гранат, 87 огнеметов, 10 минометов, 90 автоматов и огромное
количество зажигательных бутылок.
Большим злом, особенно в первые дни боев, были «голубят-
ники», они же «лунатики». Так называли варшавяне одиночных
немецких стрелков — жандармов, эсэсовцев, чиновников, кото-
рых восстание застало вдали от их частей и учреждений, и кото-
рые, полагая, что бои не продлятся значительное время, предпо-
91
читали не пробираться к своим, а помогать нм по мере сил на
месте. Они стреляли с чердаков, крыш, из окон верхних этажей,
парализуя, подчас, движение на улицах, создавая пробки на по-
встанческих коммуникациях.
С течением времени одни из этих стрелков-добровольцев
были выловлены, другие скрылись, однако, движение по ули-
цам восставшей Варшавы так и не стало безопасным, так как
многие из них остались в поле обстрела снайперов, расположив-
шихся в немецких опорных пунктах. Из винтовок с оптическим
прицелом снайперы стреляли зачастую через небольшие отвер-
стия в стене, закладывая их сразу после выстрела кирпичом. В
грохоте разрывов снарядов и бомб очень трудно было различить
звук выстрела снайпера и тем более определить его местона-
хождение.
Такие огневые точки, разбросанные по всей Варшаве и рас-
положенные, как правило, в высоких зданиях, позволяли про-
сматривать и простреливать значительную территорию. Если же
принять во внимание также немецких летчиков, охотившихся,
подчас, даже за отдельными пешеходами, и почти непрекращав-
шийся артиллерийский и минометный обстрел, то станет понят-
ным. почему повстанцы так быстро создали развез вленую сеть
подземных и полуподземных коммуникаций, соединили подва-
лы соседних домов подземными ходами, прорыли глубокие тран-
шеи поперек улиц.
Некоторые люди, не связанные с Армией Крайовой, в начале
не понимали: кто же, собственно говоря, начал восстание? Одни
подозревали авантюру сторонников покойного Пилсудского («са-
нацию»), другие видели «руку коммунистов». Только 5 августа
появилось воззвание, подписанное командующим АК. делега-
том и председателем Совета национального единства. В нем го-
ворилось о намерении оккупантов истребить население Варша-
вы. Воззвание говорило о больших успехах повстанцев и
многозначительно заверяло, что они. как теперь, ломая сопро-
тивление немцев на варшавских улицах, гак и в будущем под
руководством польского правительства в Лондоне, Националь-
ного совета министров в Польше и командования Националь-
ной армии (АК) преодолеют все препятствия на пути к нацио-
нальному освобождению.
Варшавский округ Армии Людовой насчитывал в момент восста-
ния около двух тысяч человек, в том числе до тысячи в боевых частях.
92
Юный повстанец.
Повстанческий патруль на ул. Лещеннской.
Оружия у них было мало, так как во время оккупации все, что
удавалось раздобыть в Варшаве, сразу же вывозилось на пери-
ферию для партизан. В мае 1944 г. Варшавский округ АЛ имел в
своем распоряжении один пулемет, три автомата, шесть винто-
вок и сорок пистолетов. Летом партизанские отряды АЛ, полу-
чавшие во все возрастающем объеме оружие от Красной Армии,
передали в Варшаву еще полтора десятка пистолетов. Для ди-
версий в Варшаве больше, очевидно, и не требовалось. На вос-
стание АЛ не рассчитывала, так как еще весной 1944 г. ее штаб
пришел к выводу, что советские войска навряд ли смогут с хода
преодолеть Вислу.
Линия фронта, перерезавшая во второй половине июля
Польшу, нарушила связь между секретариатом ЦК ППР и шта-
бом АЛ в Варшаве. На освобожденной советскими войсками тер-
ритории оказался и начальник Главного штаба АЛ «Витольд» —
Южьвяк, место которого в Главном штабе занял майор Юзеф
«Сснк» — Малецкий. В отсутствие «Витольда» Главный штаб
перестал получать сведения от Отдела информации штаба (раз-
ведки).
Собравшись 1 -го августа, как обычно, в два часа дня на засе-
дание, члены штаба АЛ проанализировали имевшиеся у них
данные, подчас отрывочного и случайного характера, и пришли
к выводу, что Армия Крайова в этот же день начинает восста-
ние. Признав восстание проявлением преступной политики лон-
донского «правительства», считая его при данном соотношении
сил и возможностей полностью бессмысленным с военной точ-
ки зрения, подавляющее большинство командования АЛ и руко-
водства Варшавской организации ППР, тем нс менее, решило
примкнуть к восстанию всеми силами и средствами как к мас-
совому порыву населения против заклятого врага — гитлеров-
ской Германии.
С течением времени штаб АЛ договорился с командованием
А К, признав его верховенство в тактических вопросах и полу-
чив от него подтверждение своей внутренней автономии. Вожа-
кам восстания приходилось быть осторожными в отношении АЛ
ввиду ее связей с Красной Армией и СССР. Накануне восстания
«Монтер» указывал: «Поведение в отношении ППР: не заде-
вать — лавировать — нс провоцировать. Если будут относиться
к нам агрессивно — ликвидировать». 9 августа он распорядил-
ся: «К отрядам ПАЛ и АЛ относиться благожелательно, подчи-
95
няя их нашим командирам районов». (ПАЛ — «Польская армия
людова» — военная организация польских социалистов).
Больше всего офицеров и солдат АЛ оказалось в момент вос-
стания в Старом городе Варшавы. Здесь расположился и руко-
водящий центр для всех варшавских отрядов АЛ и варшавская
организации ППР. Удалось также организовать отряды АЛ на
Воле, на Праге и на Жолибоже. Напротив, в Центре города мест-
ные командиры АЛ, оторванные от политического и военного
руководства, не решились на организацию самостоятельных дей-
ствий. Некоторые пытались пробраться в Старый город и на
Жолибож, большинство же примкнуло к силам АК, хотя здесь и
не признавали офицерских званий членов АЛ и ПАЛ и зачисля-
ли их всех рядовыми.
В Старом городе и на Воле АЛ наладила изготовление зажи-
гательных бутылок и ручных гранат, организовала свои госпи-
тали и перевязочные пункты, издавала газеты и листовки. «АЛ
проводит энергичную пропагандистскую акцию с распростра-
нением газет в большом количестве экземпляров», — отмечало
6 августа Бюро информации и пропаганды А К. Политработни-
ки АЛ зачитывали населению и солдатам радиосводки, разъяс-
няли отношение АЛ к Красной Армии и СССР, рассказывали о
деятельности Польского комитета национального освобождения.
Едва ли вожакам АК могло нравиться, что при этом варшавяне
узнавали о провозглашении генералов Роли-Жимерского и Бер-
линга руководителями всех польских вооруженных сил. Еще
менее по вкусу было распространение работниками АЛ листо-
вок, отпечатанных еще до восстания, когда отношения между
АК и АЛ были более острыми. Офицеры АК часто запрещали
распространять издания ППР и АЛ.
Бойцы АЛ — участники восстания вспоминали впоследствии
о придирках к ним повстанческой жандармерии при проверке
документов, о дискриминации при выдаче продовольствия с тро-
фейных немецких складов и оружия из контейнеров, сброшен-
ных с самолетов западными союзниками, о случаях разоруже-
ния людей АЛ под предлогом того или иного нарушения порядка.
В свою очередь, солдаты и офицеры АК жаловались потом на
«заносчивое поведение» бойцов АЛ, на попытки присвоить не
принадлежащее им оружие. Иван Колос, советский офицер, по-
бывавший в Варшаве во второй половине сентября, рассказыва-
ет в своих воспоминаниях, что АЛ не делилась полученным от
96
Транспортировка боеприпасов на ул. Варецкой.
Доктор Юзеф Кубяк оперирует в своей приемной
на ул. Доброй.
Красной Армин вооружением с «буровцами». С другой сторо-
ны, капитан «Огнистый» из группировки «Гоздавы» вспоминал
о тесном боевом coi рудннчествс ее солдат и офицеров с АЛ. «Во
время боев в С п аром городе нс было никаких трений между сол-
датами АК, АЛ, социалистической милиции и НСЗ», — писал
он. Очевидно, многое в этом отношении зависело от того, на-
сколько сильно общая борьба отодвигала на задний план пре-
жние предубеждения. Бойцы АЛ, в свою очередь, не раз тепло
отзывались о сражавшихся бок о бок с ними бойцах из ударного
батальона АК «Парасоль».
Итоги первых дней восстания показали, что из трех десят-
ков важных объектов, намеченных повстанческим командова-
нием перед штурмовыми группами в день восстания, ни один,
за исключением электростанции, не был взят. Форты, аэродро-
мы, казармы, вокзалы (кроме одного — Почтового), основные
административные здания и учреждения остались в руках про-
тивника. Планирование наступательных операций штабами АК
оказалось оторванным от реальных возможностей. Однако столь
слабые в наступлении повстанцы быстро организовали весьма
сильную оборону. Отдельные командиры самостоятельно нача-
ли налаживать оборону своих участков в первые же дни, вскоре
в эту работу включилось оправившееся от обескураживающих
неуспехов первых часов высшее командование. Оно сумело взять
в руки и тех военачальников, которые, потеряв веру в победу
восстания, пытались было выйти со своими отрядами из Вар-
шавы в леса. Была налажена более или менее исправная работа
тылов. Варшава превратилась в крепость, упорство которой в
обороне превзошла все прогнозы друзей, недругов и врагов.
Немецкие войска в Варшаве, как правило, в изобилии обес-
печенные продовольствием и боеприпасами и.ни в коем случае
не желавшие попасть в руки поляков, оборонялись упорно. Гар-
низон одной из школ предпочел взорваться, когда удерживать
позицию, окруженную повстанцами, стало невозможно.
Вместе с тем немецкий гарнизон в Варшаве оказался мало-
пригодным к активным боевым действиям. Солдаты и офице-
ры, по большей части тыловики; не имевшие фронтового опы-
та, были угнетены поражениями Германии на фронтах, не верили
в ее победу и старались не рисковать без необходимости своей
жизнью. «Немецкий гарнизон Варшавы показал свою неопыт-
ность и* беспомощность в уличных боях в отношении тактики,
99
ведения боя и поведения людей», — отмечал военный комен-
дант Варшавы Штагсль.
Таким образом, если повстанцы оказались не в состоянии
подавить очаги немецкого сопротивления в Варшаве, то и не-
мецкий гарнизон не мог справиться с восстанием своими сила-
ми. Для подавления восстания надо было перебросить специ-
ально выделенные силы с танками, артиллерией и авиацией.
Поскольку армии группы войск «Центр» не имели таких резер-
вов, эти силы могли быть высланы только самыми высокими
инстанциями.
Гиммлер находился в Восточной Пруссии, когда он узнал о
варшавском восстании. Наглядно подтвердилась бесплодность
усилий гиммлеровской службы безопасности создать прочный
тыл для вермахта. Самолюбие рейхсфюрера СС было уязвлено,
и он отдал приказ, одобренный также и Гитлером, «перебить всех
жителей, не брать пленных, сровнять Варшаву с землей, чтобы
дать устрашающий пример для всей Европы». 5 августа Франк
докладывал рейхсминистру Ламперсу: «Почти все районы Вар-
шавы охвачены огнем. Сожжение домов до основания является
наилучшим средством предотвратить использование их мятеж-
никами в качестве укрытий. После этого восстания Варшаву
постигнет судьба, которую она полностью заслужила. Она бу-
дет целиком уничтожена и стерта с лица земли». Родилась мысль
уничтожить мятежный город с воздуха. Поскольку у повстанцев
не было никаких средств противовоздушной обороны, предпо-
лагалось использовать для этой операции устаревшие тихоход-
ные не пригодные на фронте самолеты. Близость аэродромов по-
зволяла свести к минимуму расход горючего. Таким образом
можно было бы в короткий срок и без большой затраты сил и
средств превратить Варшаву в груду развалин.
Положение на советско-германском фронте не позволило осу-
ществить этот план. Вермахт нуждался в скорейшей расчистке
варшавского узла коммуникаций. Пробка, созданная восстани-
ем, грозила лишить германские 7-ю и 9-ю армии маневроспо-
собности перед лицом подавляющего перевеса Красной Армии.
Разрушение Варшавы с воздуха лишь окончательно закрыло бы
варшавские магистрали.
Кроме того, приступая к выполнению этого плана, пришлось
бы выводить из Варшавы силы немецкого гарнизона (что было
бы не так-то просто), а также оттянуть на значительное расстоя-
100
ние от города все другие войска, окружавшие его. Поляки могли
бы, следуя за отходящими врагами, занимать оставляемые ими
позиции.
Пока восточнее Варшавы шло сражение с наступающими со-
ветскими танками, для немцев самым важным было провести
по варшавским мостам через Вислу только что переброшенные
с запада танковые двизии. Генерал-лейтенант Рейнефарт с пол-
ком познанской полиции получил задание расчистить немецким
танковым колоннам проход к мосту Кербебедзя, попутно осво-
бодив осажденных варшавского губернатора Фишера и военно-
го коменданта Штагеля. В распоряжение Рейнефарта был дан
также полк охранной полиции Шмидта и различные формиро-
вания так называемых «власовцев», т.с. вступивших в ряды вер-
махта советских граждан. Командование 9-й армии предостави-
ло в распоряжение Рейнефарта часть танковых сил из числа тех,
что проходили в момент начала восстания через Варшаву на
фронт.
В подчинении Рейнефарта была и бригада СС Дирлеванге-
ра, состоявшая из ранее осужденных браконьеров, штрафников-
эсэсовцев и прочих уголовников. Наконец, через варшавское
предместье Охота по направлению к мосту Понятовского начал
наступление прибывший 3 августа на автомобилях из Ченстохо-
ва полк так называемой «штурмовой бригады СС РОНА» («Рос-
сийская Освободительная Народная армия») генерала Каминс-
кого. («Это был действительно очень странный человек, —
охарактеризовал впоследствии генерала СС бригаденфюрсра
Мечислава Владиславлевича Каминского его непосредственный
начальник генерал фон дем Бах-Желевский. — Он родился в
Познани, называл себя русским, рассказывал, что его мать была
немкой, а отец — поляком... После первой мировой войны ему
пришлось по какой-то причине переехать в Ленинград, и здесь
он стал русским. В качестве русского капитана запаса он попал
в плен к немцам в районе Орла, и там его приняли в немецкую
армию... Он длительное время сражался вместе с частями вер-
махта. Когда группа армий “Центр” была окружена, он со своей
бригадой пробился через русское кольцо. Тогда его боевая часть
была переформирована в Восточной Пруссии и вместе с други-
ми частями снова отправлена на фронт... Как я уже говорил, он
сражался в группе “Центр” и имел многочисленные связи в выс-
ших командных кругах немецкого вермахта... Он был скорее
101
политиком, чем солдатом. Хотел стать конкурентом Власова...
Он был русским националистом. Можно сказать, что его идео-
логия была чем-то вроде русского нанизма».)
Первый удар Рсйнефарт нанес по западному предместью Вар-
шавы — Воле вдоль магистралей, ведущих через Варшаву —
улиц Вольска и Хлодна. По магистралям двигались немецкие
танки и грузовики с пехотой, танки стреляли по воронам и ок-
нам домов, мимо которых они проезжали, таранили время от
времени запертые ворота, пехотинцы врывались в дома, взрыва-
ли их и разравнивали руины, создавая поле обстрела для охра-
нявших магистраль войск.
11овстанцы — это были бойцы АЛ и АК — в течение ночи на
2-е августа соорудили баррикады на Вольской и на параллель-
ных ей улицах. Утром немцы попытались вскрыть закупорен-
ную магистраль. Сбивая повстанческие посты, форсируя вы-
двинутые вперед баррикады, поджигая дома, они к полудню
подошли в главной баррикаде на углу Вольской и Млынарской,
чтобы после короткой передышки приступить к решительному
штурму. Энергичная контратака КЕДИВа с севера во фланг нем-
цев заставила их вернуться в исходное положение.
Два немецких танка «пантера» ворвались в расположение ба-
тальонов «Парасоль» и «Зоська». Пулеметчик, старавшийся до
последней минуты попасть в смотровые щели танков, едва ус-
пел отбежать в подворотню, оставив пулемет под гусеницами. С
балконов и из окон на немцев посыпались ручные гранаты и за-
жигательные бутылки, немцы же, стреляя из пулеметов и пушек
по открывающимся окнам и дверям, заставили повстанцев ук-
рываться, затем двинулись дальше, прямо на красно-белый флаг,
развевавшийся поодаль на ворогах завода «Телефункен». Здесь
были позиции роты «Рудый» батальона «Зоська». Встреченные
новым градом ручных гранат и бутылок, танкисты заколебались
и, не став штурмовать ворота завода, повернули. Одна «панте-
ра», получив попадание в башню снарядом английского проти-
вотанкового ружья, врезалась в дом. Экипаж второго танка, не
владея больше нервами, налетел под градом ручных гранат на
железный столб и тут же поднял белый флаг.
Танк был совсем целый. Немецкий танкист взялся обучить
поляков обращению с боевой машиной, польский механик по-
чинил неисправный бензинопровод. Подобрался экипаж, и танк
двинулся к штабу командующего группировкой «Радослава».
102
Похороны погибших в первые дни восстания.
Зал Варшавской консерватории служил часовней для
местных жителей и повстанцев.
В сумерках его пушка послала в виде пробы два снаряда во вра-
жеское пулеметное гнездо.
Вечером «Магду», как окрестили трофейную машину, обле-
пили корреспонденты, фоторепортеры. Утомленные танкисты
отвечали им все более хмуро. «Вы что. из прессы?» — недоволь-
но спросил командир танка «Вацек» господина в штатском, раз-
глядывавшего машину. «Нет, я из войска», — ответил тот. «Пан
генерал», — обратился к нему «Радослав». Господин в штатском
был главнокомандующий АК «Бур» — Коморовский.
В первых своих боях «Магда» наносила удары по врагу с
закрытых позиций, потом стала участвовать и в атаках. Вскоре
был исправлен и второй танк. С ним пришлось повозиться боль-
ше: заменить разбитые приборы, перископ, части орудийного
замка, положить большую заплату сзади на башню, сменить
поврежденные части гусеницы.
Иногда оба танка сражались вместе, но по большей части
они поддерживали атаки разных отрядов в разных местах. Было
подготовлено несколько экипажей, водивших машины в бой по-
сменно. Для танков не хватало горючего и боеприпасов, быстро
истощались аккумуляторы, и их нечем было заряжать. Электри-
ки снимали аккумуляторы с автомобилей и приспосабливали их
для танков, меняя по мере надобности.
При танковой поддержке КЕДИВ атаковал опорные пункты
врага на территории бывшего гетто между Волей и Старым го-
родом в тылу своей обороны. Здесь находились тюрьма «Павяк»
и концлагерь для евреев, привезенных с Запада уже после уни-
чтожения гетто. «Магда» расстреляла из пушки башни из кир-
пича и бетона, прикрывавшие вход в лагерь, затем сломала лбом
железные ворота. Мина, взорвавшаяся под брюхом танка, не
причинила ему вреда, он заехал во двор и обстрелял располо-
женные внутри пулеметные вышки. В поднявшихся облаках
дыма и пыли во двор ворвались взводы «Алек» и «Фелек» бата-
льона «Зоська». Немцы побежали через развалины гетто, восемь
человек из них было уже убито, несколько человек сдалось в
плен.
Двор заполнили радостно взволнованные евреи в полосатой
одежде. Их было более трехсот человек, они пожелали вступить
добровольцами в повстанческое войско. Среди них были квали-
фицированные механики и электрики, они сформировали тех-
ническое отделение танкового взвода.
105
Связь между Волей и Старым городом была установлена, хотя
«11авяком» овладеть не удалось.
Командующий КЕДИВом подполковник «Радослав» (Ян Ма-
зуркевич) хотел было вывести свою группировку вместе с Глав-
ным командованием ЛК и Делсгатурой за пределы Варшавы в
леса, чтобы наносить удары по немецким войскам, осадившим
Варшаву, извне. Он считал, что его прошедшие школу диверсии
люди принесут таким образом больше пользы, чем в истреби-
тельных позиционных боях на улицах Варшавы. Первые дни в
Главном командовании и в Делегатуре не исключали такого ва-
рианта, но вечером 4 августа начальник главного штаба генерал
Пелчиньский настоял на отказе от него. Оставление столицы
командованием могло быть воспринято ее защитниками как бег-
ство и подорвать их боевой дух. Вечером 6 августа Главное ко-
мандование и Делегатура перебрались с Воли в Старый город,
освободив КЕДИВ от обязанности охранять их. На следующий
день КЕДИВ был передан в распоряжение только что сформи-
рованной группы «Север», которой предстояло защищать Ста-
рый город и Жолибож. Командующим группой был назначен пол-
ковник «Вахновский». Молодые солдаты КЕДИВа также не
разделяли мнения своего начальника. Они хотели биться в горо-
де, а не скрываться в лесу. Нельзя оставлять своих, считали и
активисты «Серых шеренг».
Тем временем Рейнефарт развивал наступление на Воле.
Часть его сил, возглавляемая полковником Шмидтом, атаковала
КЕДИВ, чтобы сковать его силы, тогда как другая — под коман-
дованием Дирлевангера пробивалась к осажденным поляками
губернатору Фишеру и генералу Штагелю, которые в свою оче-
редь пытались пробиться подмоге навстречу.
Население Воли, охваченное ужасом, хлынуло по засыпанным
битым стеклом, кусками жести, спутанными проводами и сучья-
ми деревьев улицам в сторону Старого города. Немцы выгоняли
из домов на занятых ими улицах обитателей, затем обливали дома
бензином и поджигали. Тех, кто пытался было укрыться от гитле-
ровцев в домах и теперь выбегал из горящих зданий, нацисты
встречали пулями. В госпиталях они расстреливали или сжигали
живьем раненых повстанцев. Озлобленные бойцы батальона «Па-
расоль» едва не забросали ручными гранатами раненых пленных.
Руководители «Серых шеренг» в гюледний момент предовратили
эту бойню. Их удручало ожесточение участников боев, добива-
ть
ние раненых эсэсовцев. отказ санитарки оказать помощь ране-
ному вражескому солдату, битье пленных, попытки их линчева-
ния. Молодым повстанцам — членам «Серых шеренг» их на-
ставники старались объяснить, что тысячелетние традиции
европейской цивилизации запрещают убивать пленных, к ранен-
ным врагам требуют относиться как к своим раненым, говори-
ли, что непонимание этого, распространившееся как в Польше,
так и в других странах — результат влияния гитлеризма.
В течение нескольких дней бои на Воле шли с переменным
успехом. Повстанцы частыми контратаками то и дело отбрасы-
вали врага с только что захваченных им позиций, не давая закре-
питься, немцы со своей стороны возобновляли свои атаки, ис-
пользуя артиллерию, минометы, танки и самодвижущиеся
начиненные взрывчаткой танкетки — «голиафы». Немало немец-
ких танков, особенно на первых порах, было подожжено и под-
бито повстанцами. В дальнейшем немцы стали более осторож-
ными в использовании танков на улицах большого города.
Немецкие самолеты сбрасывали провокационные листовки
за подписью то «Бура-Коморовского», то «Берлинга», то «Коман-
дования 1-й польской армии», то, наконец, «ЦК компартии». В
некоторых из них утверждалось, что Миколайчик убит в Моск-
ве, в других — уже от имени немецкого командования, «желаю-
щего избежать кровопролития, особенно относительно женщин
и детей», предлагалось, чтобы население Варшавы вышло из
города на запад с платками в руках. Нацисты обещали предоста-
вить здоровым мужчинам работу и хлеб, а больным, старикам,
женщинам и детям — врачебную помощь и помещения.
Временами гитлеровцам, благодаря общему перевесу в чис-
ленности и вооружении, удавалось прорвать повстанческую обо-
рону на том или ином участке, опрокинуть и даже обратить в
бегство уцелевших полубезоружных защитников, но, как пра-
вило, на их пути очень скоро появлялись новые отряды, воздви-
гались новые баррикады, следовали все новые и новые контра-
таки. Лишь поздно вечером 6 августа Рейнефарт, лично
руководивший атакой, смог выйти на соединение со Штагелем
и встретиться с ним. Все следующие сутки немецкие тапки пат-
рулировали проделанный коридор, обстреливая перекрестки и
отдельные здания, тогда как пехота Дирлевангера, прикрываясь
как этими танками, так и согнанным мирным населением, под-
жигала дома и убивала обнаруженных в них жителей.
107
Армия Людова потеряла за неделю боев на Воле около ста
человек убитыми и ранеными. Историк Народной Полыни пи-
сал по этому поводу: «Участвуя в повстанческих боях на Воле и
сохраняя в то же время организационную самостоятельность и
политическую независимость, Армия Людова доказала, что не-
смотря на нехватку людей, она являлась организацией, насквозь
пропитанной патриотическим духом, и что се командиры и сол-
даты нс уступали командирам и солдатам АК ни в любви к от-
чизне, ни в мужестве и отваге в бою».
На Воле в руках поляков остался только район кладбищ с
прилегающими улицами, где занимал позиции КЕДИВ. Пыта-
ясь замкнуть вокруг него кольцо, гитлеровцы, как они делали
уже не раз, погнали впереди себя толпу женщин и стариков. Когда
они подошли на 80 метров к позициям 3-й роты батальона «Зось-
ка», а за ними по пятам — танки, командир рол ы «Гевонт» за-
кричал: «Люди, бегом к нам и в стороны в Житню, в Житню, за
дома!» Толпа бросилась к баррикаде, танки ускорили ход, пов-
станцы открыли огонь. Атака была отбита, мостовая перед бар-
рикадой была покрыта трупами немцев и нс успевших добежать
до баррикады или до угла поляков.
Много позже перед Нюрнбергским трибуналом генерал Гейнц
Гудериан, возглавлявший в августе 1944 г. германский генераль-
ный штаб, отрицал, что немецкие войска в Варшаве наступали
под прикрытием мирного населения: «Я не знал об этом и не верю
в это. Я считаю невозможным, чтобы германская армия могла
совершить что-либо подобное». Между тем, одна из инструкций
для немецких войск в Варшаве в августе 1944 г. гласила: «Так
называемое мирное население слишком мало привлекается к ра-
ботам по расчистке местности. Всех работоспособных гражданс-
ких лиц безусловно следует привлекать к работам по расчистке
местности и т.п. даже под огнем неприятеля, ибо основная масса
населения прямо или косвенно помогает бандам». Разве это не
прямое наущение посылать невоюющее население под огонь?
До конца первой декады августа «Зоська» и «Парасоль» упор-
но сражались, сменяя друг друга, на Воле в заросших деревья-
ми и кустами и уставленными каменными надгробьями Кальви-
нистском и Евангелическом кладбищах. 8 августа немцев здесь
контратаковали внезапно для них появившиеся польские танки.
Враг был отброшен, но один из повстанческих танков был раз-
бит и сгорел. 9 августа «Парасоль», потерявший половину свое
108
го состава, ушел в Старый город. Батальон «Зоська», тоже по-
несший большие потери, отступил на еврейское кладбище. Здесь
нет деревьев, могилы низки и плоски. Немцы решили выжить
отсюда повстанцев одним лишь перекрестным огнем артилле-
рии и налетами авиации.
В повстанческий госпиталь на Окоповой улице ежесуточно
прибывало по 50—60 раненных. Его начальник хирург «Бром»
работал сто часов подряд. В ночь на 11 августа раненых стали
перевозить в Старый город. Это было начало полной эвакуации
Воли. Перевозка раненых закончилась к 16 часам 11 августа,
после чего начался отвод и войск. Весь этот день с самого утра
Окопова улица, на которой находился госпиталь, была под ми-
нометным, а время от времени и под пулеметным обстрелом и
даже под ударами ручных гранат. Последний повстанческий танк,
обратив в бегство три немецких танка, прикрывал отход на Ста-
рый город. «Радослава», раненного во время контратаки в голо-
ву, в бок и в ноги, несли на носилках.
Подходя к Старому городу, измученные, грязные, сгорбив-
шиеся солдаты «Зоськи» преобразились. Кто-то предложил идти
церемониальным маршем, все стали поправлять шлемы и курт-
ки-«пантерки», подравнялись по четыре в ряд, завели песню...
Еще в первых числах августа Фишер и Штагель могли на-
блюдать с верхних этажей дворца Брюля, где они сидели в оса-
де, разрывы советских снарядов перед Прагой. Вся Варшава до
ночи на 4 августа слышала канонаду, доносившуюся с советско-
германского фронта.
Историк ГДР Вольфганг Шрайер пишет об этом сражении
следующее: «27 июля западное крыло Рокоссовского наткнулось
у Гарволина и Седльца на свежие немецкие силы. От Белостока
был подтянут IV танковый корпус СС, из Голландии — 19-я тан-
ковая дивизия, из Италии — парашютно-танковая дивизия «Гер-
ман Геринг». На следующий день немецкие самолеты 560 раз
вступали в наземный бой. И все же советский клин продвинулся
к 31 июля на 70 км мимо Варшавы к Радзимину. При этом он был,
однако, взят в клещи 9-й армией и прорывавшейся назад 2-й ар-
мией, его острие было 2 августа зажато. Высвободить выдвину-
тый далеко вперед 3-й танковый корпус из фашистских тисков
уже не удалось. Советские войска были измотаны длительным
продвижением, их коммуникационные линии растянулись, го-
рючее и боеприпасы подошли к концу.
109
Окруженный корпус отбивался до последнего. Все атаки из-
вне с целью выручить его потерпели неудачу. 5 августа в котле
северо-восточнее Варшавы наступила тишина. Советские пуш-
ки больше не стреляли, так как их канониры были разнесены в
клочья или сгорели в своих машинах. Рокоссовский нс мог по-
мочь своим людям, гибнувшим по эту сторону Вислы. Тем бо-
лее нечего было думать о переправе через Вислу, об ударе на
Варшаву».
Одержав победу на подступах к Варшаве на правом берегу
Вислы, немецкие танковые дивизии поспешили снова на запад-
ный берег, чтобы атаковать основную группировку советских и
польских войск на плацдарме в районе Варки. Бои с советскими
войсками южнее и севернее Варшавы поглощали резервы груп-
пы армий «Центр». Даже простое нахождение советских войск
на плацдармах за Вислой настолько беспокоило немецкое ко-
мандование, что оно не решалось выделить для подавления вос-
ставшей Варшавы даже одной полной дивизии почти до самого
конца боев в Варшаве. Вместе с тем восстание в Варшаве, серьез-
но нарушившее работу важнейшего узла коммуникаций в такой
момент, когда германской армии особенно важна была свобода
маневрирования се скудными силами, оказало огромную услугу
советским войскам.
Успехи Рейнефарта на Воле не привели еще к полной раску-
порке немцами варшавской пробки. Закрытым оставался про-
ход по Иерусалимским аллеям в центре города на мост Поня-
товского, мостом Кербедзя пользоваться мешал обстрел из
старого города. Губернатор Фишер, который после прорыва к
нему Дирлевангера и Рейнефарта покинул свою резиденцию,
только что освобожденную от осады, оказался вместе со своими
чиновниками под огнем повстанцев и был ранен. Его замести-
тель Гюммель был при этом убит.
Нацистам нужна была кардинальная расчистка магистралей,
оттеснение повстанцев далеко в стороны от них и недопущение
нападений на проходящие колонны боевых и транспортных ма-
шин, не говоря уже об освобождении от осады тех немецких
отрядов, которые продолжали находиться в окружении в глуби-
не Варшавы.
Надежд на Рейнефарта, Дирлевангера и Каминского, по-
стоянно ссорившихся между собой, у Гитлера было мало. Осо-
бенно скромными выглядели успехи бригады Каминского.
НО
На спектакле театра «Куклы на баррикаде».
Спектакль театра «Куклы на баррикаде».
Оказавшись в Варшаве, его люди рассыпались по домам в поис-
ках добычи, так что бригада утратила в значительной мере свою
бос-способность. Повышенная жестокость по отношению к на-
селению и пленным не могла компенсировать недостаточный бо-
евой дух и слабую координацию усилий отдельных военачаль-
ников и лишь укрепляла решимость повстанцев сражаться
независимо от соотношения сил до конца.
Все руководство операциями в Варшаве было необходимо со-
средоточить в одних руках. Гитлер поручил эту задачу начальни-
ку отдела по борьбе с партизанами обергруппенфюреру генералу
СС Эриху фон дем Бах-Желевскому. В отличие от людей типа
Гитлера, Гиммлера или Эйхмана, у которых ненависть и злоба
могли доходить до безрассудства, фон дем Бах не был слепым
фанатиком. Не щепетильный в средствах, когда того требовали
общсгитлсровскис интересы, он был достаточно тверд, чтобы
противостоять мнению даже вышестоящих начальников, если
считал его ошибочным и вредным для общего дела. Как было уже
сказано выше, богатый опыт борьбы против движения Сопротив-
ления подсказывал ему, что методы голого террора обанкроти-
лись, что народы оккупированной Европы нс дали себя запугать,
и что нацистам в их собственных интересах нужно менять тактику.
Бах понял, что и в данном случае патологическая мститель-
ность 1 итлера и Гиммлера мешает германским вооруженным
силам справиться с кризисом на Восточном фронте. «Для меня
было само собой разумеющимся делом, — вспоминал Бах впос-
ледствии, — что как немец я обязан подавить восстание всеми
находящимися в моем распоряжении средствами. С другой же
стороны я с самого начала решил положить конец восстанию —
насколько это будет возможно — политическими средствами».
Учитывая ограниченность находившихся в его распоряже-
нии сил, Бах намеревался последовательно, по этапам теснить
повстанцев, ликвидировать поочередно их опорные пункты и
добиваться их общей капитуляции. В этих целях следовало дать
им почувствовать превосходство немецкого оружия и полную
безнадежность сопротивления, но в то же время — избегать все-
го, что могло усилить у повстанцев мужество отчаяния. Нельзя
было допускать, чтобы у защитников Варшавы создалось впе-
чатление, что им ничего не остается кроме борьбы до конца.
Зверства, которым предались солдаты и офицеры Дирлевангера
и Каминского, мешали замыслам фон дем Баха.
ИЗ
«На кладбище я сам видел, как группа штатских лиц была
захвачена и расстреляна солдатами Рейнефарта, — вспоминал
Бах, — - Рейнефарт обратил мое внимание на то. что существует
ясный приказ Гиммлера». «Как и раньше, у нас почти нет плен-
ных бандитов. Как только они попадают в руки наших солдат,
их немедленно убивают», — отмечала 12 августа контрразведка
9-й армии.
Фон дем Бах запретил выполнение приказа № 1 Гитлера и
Гиммлера о поголовном истреблении всего населения Варша-
вы. Гудериан, а позже и сам Гитлер, согласились с точкой зрения
Баха.
Тем не менее, расстрелы повстанцев и лиц, подозреваемых в
участии в восстании, продолжались. Оказавшись по окончании
войны перед международным трибуналом, фон дем Бах обви-
нил в этих жестокостях своих подчиненных, с которыми он, по
его словам, не мог при всем желании совладать. «Эти войска
были в значительной мере не армией, а стадом свиней... Я, изви-
ните, не мог превратить преступников в солдат... Формально я
не имел права отменить приказ "фюрера-Гиммлера” об уничто-
жении Варшавы. Формально, они, грабители, возможно, были
правы, а действовали беззаконно». На замечание польского про-
курора Савицкого: «С немецкой стороны вообще не считались в
это время с международным правом», Бах отвечал: «Это совер-
шенно ясно. Так, впрочем, поступали во всей Европе».
Около 50—60 тыс. варшавян было отправлено в концлагеря.
Лишь позже по просьбе Франка Гиммлер приостановил дальней-
шую отправку. Гражданское население Варшавы стали выселять
во временный лагерь в Пруткове, неподалеку от столицы.
Особенно не терпелось Баху разделаться с Каминским, от-
крыто не признававшим его авторитета. Автомобиль Каминско-
го был, по словам Баха, «переполнен до краев украденными дра-
гоценностями, золотыми часами, бриллиантами. У него полные
чемоданы серебра, золота и бриллиантов. Солдаты РОНА не
стеснялись насилий даже в отношении немцев.
Пользуясь своими правами главнокомандующего, фон дем
Бах арестовал Каминского, предал военно-полевому суду и рас-
стрелял. «Люди Каминского, — рассказывал фон дем Бах, —
окружили мой штаб и вооруженные тяжелыми пулеметами си-
лой добивались освобождения Каминского. В этой ситуации я
должен был все время считаться с возможностью того, что люди
114
Каминского атакуют меня с оружием в руках. Поэтому я начал
переговоры и сказал им, что Каминский выехал в Краков и вер-
нется на следующий день». В течение последующих восьми дней
солдаты Каминского были заменены другими частями, которые
Бах постепенно снимал с менее ответственных участков, отве-
дены в тыл и направлены против партизан.
К середине августа фон дем Бах завершил реорганизацию
своего сборного корпуса. Повстанцы к этому времени были уже
вытеснены с Воли. Теперь гитлеровцам предстояло овладеть
Старым городом, расчищая тем самым широкий коридор к мос-
ту Кербедзя. Начиналось самое крупное и ожесточенное сраже-
ние Варшавского восстания.
Повстанцам, отступившим с горящей Воли, Старый город
казался мирным оазисом. По улицам сновали пешеходы, летали
голуби, звучало радио. Повсюду висели флаги, а окна сверкали
неразбитыми стеклами. В домах действовали водопровод и убор-
ные, а люди спали в постелях. Население наперебой приглаша-
ло солдат перекусить, побеседовать, охотно предоставляло ноч-
лег. Панику на короткое время вызвала волна беженцев с Воли 3
и 4 августа и первая воздушная бомбардировка Старого города
4 августа.
Работали продовольственные магазины, аптеки, были пере-
полнены рестораны, бары, кафе. С продуктами было хорошо
благодаря запасам на складах. «Информационный бюллетень»
АК призывал торговцев и ремесленников возобновить нормаль-
ную деятельность, открыть свои магазины и мастерские. Стены
были оклеены афишами, лозунгами, разрисованы якорями. Вы-
ходили свои, Старого города, газеты: «Повстанец», «Варшавян-
ка», «Борьба», «Армия Людова», «Солдат», «Солдат Старого го-
рода», «Голос Варшавы», «Дело», «В борьбе», «Искра»,
«Столичный курьер». О войне напоминали падающие время от
времени бомбы, раненые, переполнявшие госпитали, толпы бе-
женцев, кочующие с вещами по дворам и подвалам, ночующие
у костров.
На улице Длуга, дом 25 появилась вывеска «Городской ста-
роста Северной Варшавы». Староста Вик Славский организо-
вал пять бесплатных кухонь, наладил выдачу детям молочного
порошка и сластей, возглавил пожарную охрану и службу ПВО.
Ему подчинилась и приступившая уже к своим обязанностям
повстанческая жандармерия — «батальон ПКБ» («Государ-
115
ствснного Корпуса безопасности»). В Старом городе I IКБ коман-
довал капитан (позже — майор) Барри. 11ятьсот его подчиненных
патрулировали улицы, вылавливая диверсантов и шпионов, охра-
няли пленных. Жандармы требовали, чтобы каждый повстанец
имел при себе документы и носил нарукавную повязку с офици-
альной печатью. Проверялись документы и у гражданских лиц.
Первое время на всех пятьсот жандармов были лишь девять
пистолетов и пять ручных гранат, отобранных у «синей поли-
ции», но в дальнейшем на жандармов была возложена обязан-
ность собирать оружие и боеприпасы, сброшенные самолетами
западных союзников, и тогда вооружение жандармерии стало
вызывать зависть отрядов, сражавшихся на переднем крае. Даже
личные связистки капитана Барри ходили, к общему возмуще-
нию, вооруженные автоматами. Негодование вызывала также и
придирчивость жандармов при проверке документов, произволь-
ные аресты. Когда на позициях в районе Банка Польского был
арестован храбро сражавшийся повстанец-немец Телеки, его
непосредственный начальник капитан Здан, угрожая оружием,
вырвал Телеки из рук жандармов. Ссору между фронтовиками
и жандармами из-за оружия, сброшенного с самолетов в ночь с
4 на 5 августа, прекратило только личное вмешательство коман-
дира группировки капитана «Сосны». Возле Ратуши фронтови-
ки отняли у жандарма автомат, дав ему взамен пистолет. Коман-
дование группировки «Гоздава» санкционировало этот поступок.
Не все гладко было и внутри импровизированных фронто-
вых частей. Возникали трения и конфликты между кадровыми
офицерами с довоенным прошлым и солдатами-добровольца-
ми, а также между командирами, принадлежавшими в подполье
к разным политическим направлениям. «Слав... вскоре стал на-
ходить удовольствие в отдаче приказов, в подчинении себе лю-
дей, — рассказывает участник боев Тройский об одном из све-
жеиспеченных офицеров... — Как только стал командиром роты,
подобрал себе секретаря, который ходил за ним как тень с боль-
шой сумкой, полной разных записок и документов. Учредил спе-
циальную офицерскую комнату. Словом, умел устроиться, пре-
вратиться в вельможу в роте, насчитывавшей не более полутора
десятков человек. Однако никто не мог обвинить его в недостат-
ке солдатской отваги...»
«Цивилбанда, а не войско!» — кричал на солдат одной из
рот группировки «Лесника», запротестовавшей прочив смены
116
их командира, майор «Рысь». Атмосфера все более накалялась,
солдаты едва не растерзали поручика, поспешившего на выруч-
ку «Рысю» и пригрозившего солдатам расстрелом. Успокоить
роту смог лишь сам «Лесник».
Участники боев нередко вспоминали впоследствии и о со-
перничестве между отрядами. Бойцы из группировки «Радосла-
ва» обвиняли людей «Сосны» в срыве чуть ли не каждой согла-
сованной операции, командиры группировки «Гоздава»
(подчиненной «Сосне») полагали, что командование АК систе-
матически и преднамеренно дискриминирует «Гоздаву», в част-
ности, не принимает во внимание представляемые «Гоздавой»
списки к награждению. Заместитель «Гоздавы» капитан «Огни-
стый» считал, что штабы АК боялись, как бы «Гоздава» своими
победами и инициативой не подорвал их авторитет.
При всем этом «Старувка», как в просторечии называли Ста-
рый город с прилегающими к нему улицами и кварталами, пре-
вратилась в настоящую крепость, над созданием которой рабо-
тала по всем правилам военно-инженерного искусства саперная
рога капитана Бекетга, сформированная к концу первой недели
августа, а также, разумеется, повстанцы и население в целом.
«Старувка» была окружена поясом укрепленных больших зда-
ний (их здесь называли «редутами»), противотанковых рвов и
баррикад.
После того как наступательные операции повстанцев захлеб-
нулись, командование АК надеялось добиться успеха в оборони-
тельных боях, блокируя варшавский узел коммуникаций до под-
хода советских войск. Бои на Воле дали повстанцам время
подготовить оборону Старувки. Немцам здесь приходилось на-
ступать почти вслепую. Узкие улицы и нагромождение строений
ограничивали действия танков, не позволяли командирам обозре-
вать местность, изолировали их друг от друга. Из-за близости
позиций противоборствующих сторон было почти невозможно
подавить огневые точки поляков артиллерийским и минометным
огнем. Бой сразу же переходил в рукопашную схватку, в которой
отчаянная решимость и смекалка повстанцев отчасти уравнове-
шивали превосходство врага в численности и вооружении.
Условия местности позволяли обороняющимся скрытно рас-
полагать огневые позиции и подбрасывать резервы, неожидан-
но контратаковать, а в случае потери переднего края — быстро
отрываться от наступающего противника и занимать новые по-
117
зиции. Резервы пробирались на позиции длинными темными ко-
ридорами и подвалами, соединенными друг с другом пробиты-
ми в стенах или прорытыми проходами, снабженными указате-
лями. Подчас вдоль всей трассы прикрепляли путеводную бечеву.
11опытки гитлеровцев стремительно продвинуться по всему
фронту в Старом городе полностью провалились. «Польские
бандиты в Варшаве сражаются фанатично и ожесточенно. Ре-
зультаты трехнедельных боев наших отрядов ничтожны, несмо-
тря на поддержку самых современных видов оружия», — отме-
чалось в секретной немецкой инструкции 21 августа.
«Вражеская боевая тактика, — сообщала контрразведка 9-й
германской армии, — с течением времени приспособилась к
нашим методам. Первые дни повстанцы противопоставили на-
шим атакам, проводившимся главным образом силами пехоты,
также огонь пехоты и систематически обстреливали улицы, едва
только показывались немцы. Теперь противник позволяет ата-
кующим штурмовым частям, огнеметчикам и даже танкам по-
дойти до определенного места, чтобы затем уничтожить их мет-
ким огнем снайперов. Солдаты и раненые, вернувшиеся с поля
боя, докладывают, что убитые почти исключительно имеют по-
падания в голову... Бойницы имеют размер в полкирпича, их ред-
ко удается обнаружить. Даже ночью вспышки нс видно, а слы-
шен лишь слабый треск. Вероятно, снайпер держит свой карабин
далеко за бойницей...»
Наступление превращалось в медленное прогрызание повстан-
ческой обороны отборными штурмовыми отрядами на заданном
направлении. Немцы сосредоточивали на объекте атаки огонь всех
своих боевых средств — пикирующих бомбардировщиков, тан-
ков, штурмовых орудий, «голиафов», минометов. В облаках под-
нятой взрывами пыли штурмовые группы быстро перебегали ули-
цу — поперек, так как от наступления вдоль улиц немцы скоро
отказались — и через проломы, подготовленные «голиафами»,
врывались в польские редуты, продвигаясь внутри них через тут
же пробиваемые отверстия в стенах, оборудуя попутно огневые
позиции и непрерывно поддерживая по повстанцам жестокий
огонь. «Наступление на укрепленный комплекс домов требует,
начиная от рекогносцировки до проникновения в пролом, около
20 часов», — констатировал Штагель 23 августа.
Захваченные немцами здания повстанцы стремились сразу
же отбить, пока противник еще не успел разработать систему
118
огня, хотя обычно и занимал пулеметами все отверстия. Поэто-
му поляки имели возможность подобраться к немцам вплотную
и атаковать их врукопашную.
Уничтожи гь танк было легче всего во время остановки, по-
этому метальщики гранат и зажигательных бутылок располага-
лись в засаде вблизи противотанковых заграждений, чаще впе-
реди них, так как дома непосредственно возле заграждений
немцы разрушали. Стрелять по танкам из карабинов и пулеме-
тов рекомендовалось только снайперам, которые били с близко-
го расстояния по щелям. Для ослепления экипажа танка броса-
ли на лобовую часть под смотровые щели гранаты, бутылки,
ночью — ракеты, иногда задымляли улицу или старались раз-
бить пулей прожектор, подчас набрасывали сверху одеяло. Что-
бы помешать движению бронеавтомобилей, протягивали через
улицу наискосок на высоте метра стальную проволоку или же
подбрасывали (иногда подталкивая жердями из укрытия) доски
с торчащими гвоздями. Если танк все же прорывался через бар-
рикаду, в поединок с ним вступали огнемстчики или стрелки-
бронебойщики.
«Голиафы» были излюбленным средством немцев при штур-
ме польской обороны. Только в районе Мурановской улицы они
использовали их более 60 штук. Некоторые смельчаки-поляки ста-
рались подобраться к «голиафу» и перерубить или перерезать
провод, с помощью которого осуществлялось управление им.
Немцы использовали также и танки-мины с часовым меха-
низмом. Такой танк пускали в определенном направлении, на
баррикаду или укрепленное здание с тем, чтобы, дойдя до наме-
ченного объекта, танк через положенное время взорвался. По-
встанцам было предписано сооружать в 30 метрах впереди сво-
их позиций вал или ров с вертикальными стенками и ни в коем
случае не пытаться разбирать мину-танк.
В самом начале боев за Старувку три немецких танка про-
рвались через баррикаду и двинулись вглубь Старого города. Это
было 13 августа. Контратакованные повстанцами, два танка по-
вернули наутек, третий остался, его экипаж, выскочивший из
своей машины, был подхвачен уходящими. Повстанцы устре-
мились к трофею, нашелся водитель, немецкий танк триумфаль-
но пошел улицами Старого города под аплодисменты собрав-
шегося населения, среди которого было здесь особенно много
женщин и детей. На улице Килинского в танке сработал зало-
119
жепный в нем часовой механизм, н взрыв 600 кт динамита разнес
в клочья сам танк, собравшихся у него повстанцев и гражданских
лиц. Погибло от 200 до 500 человек, не считая раненых. Конту-
жен был и сам генерал «Бур». 14 августа власти предложили на-
селению и органам ПВО «проверить в районе происшествия раз-
валины, дворы и крыши, чтобы убрать части тел, которые могли
там оказаться и не были до сих пор убраны». Но еще несколько
дней спустя люди, проходившие по улице Килинского, были по-
ражены необыкновенно сильным трупным запахом, залитыми
кровью стенами домов, бесчисленными частями человеческих тел,
собираемыми на носилки специальными командами.
Между тем немецкая артиллерия сосредоточивала свои уси-
лия на разрушении внутренних кварталов «крепости Старувка».
Лишь там, где это не угрожало их собственным позициям, нем-
цы обстреливали передний край польской обороны.
12 августа немцы впервые применили в Варшаве шестистволь-
ные реактивные минометы. Защитники Старого города называли
их «шафами» («шкапами»), так как громкий скрежет при их заря-
жании походил на звук передвигаемою шкапа. Повстанцы Цен-
тра Варшавы, гоже вскоре познакомившиеся с действием этого
оружия, сочли, что этот звук более походит на мычание коровы.
Эту «корову» или «шкаф» некоторые считали орудием советской
конструкции — так называемой «катюшей» или «музыкой Ста-
лина»— заимствованным немцами. В действительности реактив-
ные минометы этого типа были сконструированы в Германии в
1940 г. Взрывом снаряда этого миномета сметалось все вокруг. В
воздух летели вырванные с чудовищной силой целые балконы,
тяжелые гранитные блоки, железобетонные опоры. Воздушная
волна в радиусе нескольких сот мегров вырывала двери и окна с
рамами, опрокидывала и рассыпала на щебень могучие дома, сме-
тала крыши, ломала как спички толстые деревья.
Днем и ночью било по Старувкс от Гданьского вокзала тяже-
лое орудие на железнодорожной платформе. Его почти двухмет-
ровые снаряды, попадая в основание пятиэтажного дома, сно-
сили его как бумагу. Немецкая артиллерия стреляла также из-за
Вислы. «Старувку» громила и авиация. Дома горели от зажига-
тельных бомб как факелы, тушить их. передавая по цепочке вед-
ра. было бесполезно. Люди старались лишь выбросить из горя-
щего здания что можно из постелей, одежды, иногда мебели, да
предохранить от загорания соседние дома.
120
В боях за электростанцию.
Улицы центра города становятся кладбищами.
К середине августа из 1 100 домов повстанческой Старувки
более половины получили повреждения, триста сгорели цели-
ком. Водопровод действовал лишь в немногих местах, и люди,
не решаясь идти за водой под обстрелом, страшно страдали в
подвалах от жажды. Здесь была духота, так как окна были за-
сыпаны землей и заложены мешками с песком. Вольные нахо-
дились вместе со здоровыми, многие страдали дезинтерией, на-
чался голод. Повсюду были беженцы из разрушенных домов.
Потеряв все, они жили за счет благотворительности других.
Большое значение повстанцы придавали связи «Старувки» с
северным предместьем столицы — Жолибожем и через него —
с партизанскими базами в лесах «Пуща Кампинос». С потерей
Воли Жолибож оказался отрезанным от остальной территории
восставшей Варшавы. От Старувки его отделял пояс окружной
железной дороги, укрепленный железобетонными огневыми
точками и проволочными заграждениями. В ночь с 19 на 20 и с
21 на 22 августа повстанцы дважды пытались пробить у Гдань-
ского вокзала 700-мстровую полосу, отделявшую Старувку от
Жолибожа. Навстречу отрядам, вышедшим из Старого города,
наступали хорошо вооруженные английским оружием Вилен-
ские (вильнюсские) партизаны, прибывшие в Жолибож из Пущи
Кампинос, а туда — из-под Вильнюса, где их пытались разору-
жить советские войска. Венгерские войска, находившиеся в ка-
честве немецких союзников в оцеплении вокруг Варшавы, бес-
препятственно пропустили поляков на Жолибож.
Двукратный штурм полностью провалился. Немцы были на-
стороже и освещали местность ракетами. Повстанцам не уда-
лось обеспечить одновременность встречного удара, так что вра-
жеские опорные пункты в районе вокзала и бронепоезд на
Окружной железной дороге могли сосредоточить огонь сперва
на партизанах, наступавших из Жолибожа, а потом перенести
его на атакующих по открытому полю бойцов Старувки.
Партизаны, понеся большой урон в не привычных для них
городских условиях, тем не менее, наступали храбро, ворвались
на вокзал, захватили ряд долговременных огневых точек, но не
получили подкреплений и нс смогли удержаться на захваченных
позициях.
Защитники Старого города (это были наряду с бойцами АК,
также и люди АЛ) получили приказ наступать, когда шум битвы
у вокзала уже начал слабнуть, и уже светало. Атакующие и здесь
123
овладел» первой линией немецких позиций и дошли до желез-
нодорожных линий, но под все более плотным огнем пулеме-
тов, минометов, реактивных минометов и появившихся позже
пикирующих бомбардировщиков вернулись на исходные пози-
ции. На одном из участков немецкий танк передавил гусеница-
ми тела мертвых и тяжело раненных повстанцев.
Партизаны, потеряв в двух штурмах три четверти своего лич-
ного состава, вернулись совершенно расстроенные в леса. На-
дежда прорвать окружение Старувки рухнула, немецкое кольцо
выдержало испытание, теперь гитлеровцы могли безбоязненно
продолжать наступление.
Стремясь использовать свой успех, они на следующий же
день приступили к решительному штурму северных редутов
«крепости С гарувка». Ес фронтовые здания уже лежали в разва-
линах под ударами «голиафов», мин, снарядов и бомб. Повстан-
цы сражались за каждую комнату в глубине редутов, отбивая по
восемь атак в день. Густая пыль, поднимаемая разрывами, осе-
дала на замках автоматов, пулеметов и карабинов, вызывая то и
дело заедание, чистить же оружие было некогда. Батальон «Зось-
ка» был обескровлен: среди сражающихся почти не оставалось
не раненных, количество же убитых перевалило за половину пер-
воначального состава. Только теперь люди стали терять веру в
победу восстания.
Раненые умирали в очереди на операционный стол. Работу
хирургов крайне затрудняли бомбежки. Стены трещали от взры-
вов, засыпая раненых кирпичами. В дикой панике среди беспо-
мощно суетящихся медсестер раненые срывались с постелей и
бежали или ползли, топча друг друга, к дверям. «Радослав», весь
перевязанный, инспектировал оборону, лежа на носилках. С но-
силок руководил сражением на соседнем секторе и раненый под-
полковник «Лесник». И здесь рядом с отрядами АК сражались
бойцы АЛ. Они взорвали самодельным фугасом господствовав-
ший над повстанческими позициями «красный дом». Для изго-
товления этого фугаса они собирали неразорвавшиеся немец-
кие снаряды по всей Старувке.
В самом узком месте пояса обороны Старувки — на направ-
лении немецкого наступления с запада, от развалин гетто прямо
к центру оборонительной системы — площади Красиньских —
оборону вместе с отрядами «Сосны» держал истекающий кро-
вью «Парасоль», сражаясь среди покалеченных, ободранных,
124
ооожженных, вырванных с корнем деревьев и сожженных кус-
тов сада Красиньских, среди воронок и крестов на могилах то-
варищей. В ротах оставалось по 25—40 человек, по большей
части раненых. Они не шли в госпиталь еше и потому, что знали
о царящих там условиях. Поэт «Парасоля» снайпер «Зютек» пы-
тался острить:
У нас в «Парасоле» такая есть мания,
Здесь про плутон [взвод] говорят —
«компания» [рота],
Ну, а три таких плут-компаньона
Громко зовутся «штурм-батальоном»!
Но постепенно и здесь мрачное отчаяние вытесняло все дру-
гие чувства.
Южные подступы к «Старувке» занимал сектор капитана «Гоз-
давы», иногда называвшийся «редутом Гоздавы» и делившийся, в
свою очередь, на редуты Ратуши, Банка Польского и другие. Сол-
даты Дирлевангера ежедневно штурмовали их при поддержке ар-
тиллерии, танков, реактивных минометов и пикирующих бомбар-
дировщиков. Отбивая эти атаки, погибли лучшие огнеметчики
«Гоздавы», подходил к концу запас ручных гранат повстанческо-
го изготовления. Немецкие танки лезли все смелее. На 14 августа
в госпиталях «Гоздавы» было около 60 раненых. В этот день рух-
нувшей от разрыва авиабомбы стеной редута «Палац Бланка»
похоронило повстанческую позицию и даже подошедший слиш-
ком близко немецкий танк. Вечером того же дня один из двух тан-
ков, атаковавших «Банк Польский», был подожжен из огнемета и
взорвался. От взрыва взорвался и второй танк. Обломки разлете-
лись на 50 м., погибли все семь польских огнеметчиков, загоре-
лись примыкавшие к баррикаде здания. На 22 августа одна из рот
«Гоздавы», в которой пока еще уцелело 22 человека, насчитывала
уже 84 человека убитыми, ранеными и пропавшими без вести.
Подпоручик «Хробонщ» писал 1 сентября:
Когда все вокруг трещит, рушится и падает,
Когда враг в Новом городе, на Рыбаках, в Соборе,
Непреклонно под ливнем огня, щебня, стали,
Гордясь, что здесь враг не пройдет ни на шаг.
Живой стеной окружив порог Старой Варшавы,
Тридцать два дня бьется редут «Гоздавы».
Несколько раз немцы гнали перед собой население, по боль-
шей части женщин и детей, давя танками отстающих. Женщи-
125
ны умоляли повстанцев не стрелять, мужчинам приходилось раз-
бирал ь баррикады. Капитан «Огнистый» приказал вывести к бар-
рикадам связанных попарно немецких пленных. Атакующие
эсэсовцы повернули назад. В последующих штурмах они уже
не прикрывались польским населением.
Все сильнее чувствовалось недовольство населения затянув-
шимся восстанием. Слухи о революции в Германии перемежа-
лись е россказнями о якобы уже состоявшейся капитуляции Вар-
шавы. Гражданское население все чаще приходилось выгонять
на фортификационные работы и для переноски раненых, при-
меняя силу. Проходя подземными ходами через подвалы на по-
зиции, повстанцы слышали озлобленное: «Вот оно, вам, войско...
Войны им захотелось... Весь город уничтожили. Имущество у
людей спалили, щенки...» Не верилось, что эти самые люди в
первые дни восстания приветствовали повстанцев со слезами
на глазах, выбегали им навстречу с угощением. Некоторые уже
в середине августа кричали повстанцам в лицо: «Хватит нам этого
самоубийства, хватит этой бойни!»
Большинство, однако, вело себя более или менее сдержан-
но, озлобление, вызванное чувством отчаяния, подчас быстро
проходило, и повстанцы, провожаемые на позиции злым словом
«банда», при возвращении из боя. окровавленные, с ранеными
на носилках слышали, к своему удивлению от тех же людей:
«Дорогу повстанцам!», приветствия, предложения угоститься
папиросой.
Иногда упреки носили мягкий характер. «Только не остав-
ляйте нас одних!» «Долго это протянется?» или «Куда нам де-
ваться, когда придут немцы?» Иные спрашивали: «Зачем же вы
начинали, если вы так слабы?.. Разве это правильно, что из го-
рода сделали крепость, из домов — форты, из соборов — реду-
ты, что устроили битву в столице, где столько населения?» По-
встанческие командиры из тех, кто поинтеллигентнее, отвечали
на это, что жертвы сделают более прочной завоеванную свобо-
ду, что мир признает право на существование и на величие толь-
ко за теми народами, которые готовы пролить за это кровь, что
ведущие нации мира не менее дорого платят за свою свободу.
Однако политические и военные ошибки восстания были
слишком велики и очевидны, чтобы общие рассуждения могли
отвлечь от них внимание сколько-нибудь думающего человека.
Командир «Парасоля» «Ереми», который в период Большой Ди-
126
версии так увлекался военной стороной борьбы, теперь прокли-
нал войну. Восторг перед армией и военными сменился у него
презрением, так как он видел постоянные провалы каждой бо-
лее или менее сложной операции, требующей согласованных
действий нескольких отрядов, секторов и направлений. И его
возмущал сам факт затяжных боев в большом городе, где живут
сотни тысяч женщин, детей и стариков. Долг военных защищать
их. а не подставлять под огонь врага, полагал он. Читая сводку о
том, что Собор Девы Марии переходит из рук в руки, «Ереми»
думал тут же о том. что это построенное в XV веке здание явля-
ется древнейшим памятником истории Варшавы.
Товарищи не соглашались с ним. Они говорили, что никакие
жертвы, никакие ошибки не могут зачеркнуть главного — спра-
ведливости того дела, ради которого ведется борьба. Отчаявши-
еся люди в подвалах Старувки, беженцы с Воли, не выражают
мнения всей нации, ее прошлых и будущих поколений. Восста-
ние было потребностью народа; независимо от своей победы
или поражения оно войдет в сокровищницу Польши и всех сво-
бодолюбивых народов мира... Разве можно было ждать, пока нас
освободят другие — ценой крови своих солдат, своих граждан?
История оккупации, может быть, вся польская история за пос-
ледние столетия делала восстание неотвратимым.
Но постепенно моральный дух повстанческих войск давал
трещины. Уже во второй декаде августа приток добровольцев
резко упал, зато появились и с каждым днем множились дезер-
тиры. Это были, по словам «Огнистого», по большей части те,
кто до восстания держался в стороне от подполья, а в первые
дни боев, надеясь на скорую победу, спешил продемонстриро-
вать свой патриотизм. У «Гоздавы» разбежалось отделение, со-
ставленное из таких добровольцев.
Разложение проявлялось и в других формах. Тройский рас-
сказывает о некоем «Моряке» из его отряда, который, угрожая
пистолетом, ограбил квартиру двух стариков. «Бонавентура» —
ветеран-боевик и поэт из батальона «Зоська» был потрясен из-
девательством над пленными, расстрелами раненых, облавами
на польское население, чтобы принудить его строить укрепле-
ния. Все это казалось ему явлениями одного порядка с катанием
на каруселях вблизи горящего гетто весной 1943 года.
Командование сектором «Гоздавы» было кроме того встре-
вожено распространившимся в ротах пьянством. На ротных скла-
127
дах оказалась собранной масса водки. Истощенные нервно и фи-
зически люди быстро поддавались действию алкоголя и погиба-
ли при первой же вылазке к немецким позициям. Командование
распорядилось уничтожить запасы водки.
В третьей декаде августа настроение несколько поддержива-
ла надежда на советскую помощь. 25 августа «Старувка» уже от-
четливо слышала гул орудий на советско-германском фронте.
«Судя по артиллерийской стрельбе, большевики уже недалеко,
поэтому держитесь крепко», — писал «Сосна» «Гоздаве». На Ста-
рувке стали ждать вступления Советской армии со дня на день.
Ни на что больше надеяться было уже невозможно. Немцы
обстреливали и бомбили Старувку с утра до вечера. Тяжелые сна-
ряды и мины сносили целые дома зараз, а бомбы с взрывателями
замедленного действия пробивали по несколько этажей, завали-
вая находившихся в подвалах людей. Вышли из строя газ, водо-
провод, электрическое освещение. В уцелевших еще домах не
работала канализация, клозеты были так забиты, что люди стали
пользоваться первыми попавшимися углами и закоулками, и над
городом стояла страшная вонь. Мест для сооружения уборных на
улице не было, так как все скверы были заняты могилами.
Пешеходное движение гражданских лиц на улицах прекра-
тилось уже к середине августа, хотя выходить время от времени
на поверхность все же приходилось — хотя бы в поисках воды.
Улицы что поуже к концу августа исчезли, заваленные грудами
развалин, от широких улиц остались узенькие ложбинки, вью-
щиеся среди холмов щебня, надвигавшихся с обеих сторон к
середине мостовой. Городской ландшафт и состоял теперь из
таких холмов и тропинок с торчащими там и сям скелетами зда-
ний. Бывало, что человек, отправившийся за водой, уже не мог
вернуться тем же путем, так как он был тем временем уже зава-
лен рухнувшими домами. Практически вышли из строя так хо-
рошо налаженные было подземные коммуникации, заваленные
теперь под ударами бомб и снарядов. Жаркое августовское сол-
нце не было видно через облака пыли, поднятые взрывами и
никогда не оседавшие над Старувкой.
В госпиталях находилось более 2 500 тяжело раненых. 17
августа был открыт большой новый госпиталь на Медовой ули-
це угол Длугой. Когда в просторные залы перенесли первых ра-
неных из переполненных помещений редута «Яна Божьего» и
положили каждого на отдельную чистую постель, здание было
128
в тот же день снесено налетом пикирующих бомбардировщи-
ков. Новый госпиталь оборудовали туз же под развалинами.
Хирурги работали круглыми сутками, засыпая на три-четыре
часа, но, гем не менее, раненым приходилось долго ждать оче-
реди на операционный стол. Иссякли средства для наркоза, и
крики оперируемых доносились до палат. Окна были заложены,
вентиляторы отсутствовали, воздух был отравлен запахом гноя
и выделений. Множество раненых туг же и умирало, трупы не
успевали выносить, и они лежали повсюду. 20 августа авиабом-
ба и мины реактивного миномета завалили госпиталь батальона
им. Чарнецкого вместе с 70 человеками раненых, врачей и мед-
сестер. При попытке их раскопать произошли новые обвалы,
вызвавшие дополнительные жертвы. В редуте Медовая-Сенатор-
ская две бомбы весом по полтонны разрушили водопровод, и
вода залила подвал, где укрывалось население. Засыпанных
людей на редуте откапывали целый день. 26 августа немецкие
бомбардировщики разрушили штаб «Гоздавы» и штаб-кварти-
ру варшавского командования АЛ.
Эдвин Рожлубирский рассказывал впоследствии об этом сле-
дующее: в 14°° сильный удар потряс дом на углу улиц Фрета и
Свенгоерска, где размещалась охрана штаба АЛ. На головы по-
сыпались куски кирпичей, помещение наполнилось дымом и
пылью, погасли свечи. С трудом нащупывая дорогу, солдаты
бросились к выходу, но, обнаружив, что он засыпан, стали раз-
резать мешки, закрывавшие окна, чтобы выпустить из них пе-
сок. Выбравшись на улицу, они побежали к дому № 16 на Фрета,
где находился штаб АЛ и казарма батальона. Ворота были зава-
лены трупами убитых взрывом. В подвале нашли капитана «Ро-
мана», ноги которого были завалены грудой кирпичей. Их стали
отбрасывать, но на место убранных немедленно сыпались но-
вые. Пригнали два десятка пленных немцев. Они было отказа-
лись заходить в подвал, опасаясь обвала. Рожлубирский ударил
того, кто стоял поближе, автоматом в лицо. Немец упал, выпле-
вывая кровь и зубы, остальные полезли под дулами автоматов в
подвал. Через час удалось вытащить капитана «Романа», к вече-
ру — еще нескольких человек, далее пошли только трупы. Рас-
капывать до конца не было уже ни сил, ни смысла. Погибли:
командующий АЛ в Варшаве майор «Ришард», начальник шта-
ба АЛ капитан «Эдвард», главный редактор газеты «Армия Лю-
дова» майор «Феликс» и другие — всего 22 человека.
5 Зак. 499
129
В последнюю неделю августа оборона Старувки с тала пода-
ваться на всех направлениях. 25 августа авиабомба, врезавшись
в середину здания ПВПВ, похоронила часть его защитников.
Отрыть их не удалось, так как враг открыл яростный миномет-
ный огонь. «Лесник» приказал заминировать часть здания, на-
ходившуюся на пути немецкого удара. Повстанцы покинули под-
готовленный к взрыву район, но мина не взорвалась, и прежде,
чем поляки успели вернуться, там уже оказались немцы. На сле-
дующий день немцы атаковали повстанческие позиции в ПВ1 IB
в тот самый момент, когда там проходила смена частей. Свежее,
неопытное пополнение охватила паника, верхние этажи пере-
шли в руки противника. Повстанцы, включая раненых, вылеза-
ли через окна нижнего этажа и подвала во двор и отступали под
пулеметным огнем. Когда они добрались, прячась еще и от са-
молетов, до своих в глубине Старувки, их встретили как выход-
цев с того света. Помещение, где расположились остатки отряда
«Лесника», через несколько минут было разрушено двумя авиа-
бомбами: очевидно, немецкие наблюдатели все же проследили
движение отряда.
26 августа немцы овладели также и редутом Яна Божьего.
Они продвигались, поджигая один за другим дома, занимаемые
третьей ротой батальона «Зоська». Когда в роте осталось всего
полтора десятка человек, ее командир «Гсвонт» принял десять
новичков, чтобы сохранить хотя бы видимость взводов. Лишь
четвертая часть бойцов роты была не ранена. Тяжелого ранения
люди боялись больше смерти. Давно не веря в победу восста-
ния, они жили надеждой на приход Советской армии. 30 августа
«Гевонт» с остатками своей роты был похоронен под развалина-
ми рухнувшего от взрыва дома. Незадолго до того такая же судьба
постигла взвод «Сад» второй роты батальона «Зоська», а еще
раньше — первую роту «Парасоля».
На южном секторе немцы атаковали с двух сторон «пассаж
Симонса» — важный редут, прикрывавший доступ в самый центр
Старувки — на площадь Красинских, откуда начинались под-
земные переходы в Центр.
Последние три дня августа солдаты Старувки получали на
обед только похлебку из вареного зерна, прозванную «плюй-суп»
из-за обилия шелухи, которую приходилось выплевывать. Насе-
ление не вылезало из подвалов даже тогда, когда надо было от-
капывать засыпанных. Лишь некоторые, потеряв голову, выска-
130
кивали наверх в самый неподходящий моменц на верную ги-
бель. Немецкие громкоговорители непрерывно призывали пе-
реходить фронт е белыми платками. С) необходимости сдачи го-
ворили уже не изолированные одиночки, а целые группы,
исполненные решимостью. Газетных передовиц и подвальных
статей никто не читал, интересовались одним: близко ли боль-
шевики. Затем газеты вообще перестали появляться.
Командование А К поняло, что продолжать оборону Старого
города невозможно. В ночь с 25 на 26-е августа Главное коман-
дование и Делегатура перешли под землей в Центр. Началась
эвакуация легко раненных, администрации и гражданских лиц.
В ночь на 31 августа «Монтер» попытался одновременной ата-
кой с двух сторон из Старого города и из Центра пробить кори-
дор через немецкие позиции, чтобы вывести по нему основную
массу населения и войск Старувки. (Историк восстания генерал
Кирхмайер считал этот план совершенно фантастическим. Сил
для наступления широким фронтом не было, так что даже в слу-
чае успешного прорыва вражеских линий, коридор был бы на-
столько узок, что пройти по этой насквозь простреливаемой с
флангов полосе смогли бы только штурмовые группы, но никак
не колонны.)
Предполагалось, что одна из штурмовых групп пройдет под
землей вдоль трассы прорыва до Банковской площади и, неожи-
данно для немцев появившись среди их расположения, будет
сражаться здесь до подхода основных сил штурмующих. Одна-
ко двадцать пять повстанцев, вылезших из канализации, были
тут же перебиты немцами, а вылезти остальным не давал силь-
ный огонь по люкам. Штурмовая колонна повернула под землей
обратно, часть ее прошла по трубам в Центр, второй эшелон вер-
нулся в Старувку.
В это время силы «Радослава» и «Сосны» изготовились для
атаки на редутах. Во дворе выжженного превращенного в руи-
ны «Банка Польского» командир «Броды» капитан «Ян» обра-
тился к выстроившимся офицерам и солдатам «Зоськи» с крат-
кой речью. Он говорил, что они уже сделали больше того, что
требовал ог них долг солдата, и что независимо от исхода сегод-
няшнего штурма Варшава его не забудет. Комбат «Ежи» напом-
нил, что именно здесь у Банка полтора года назад состоялась
одна из самых славных акций Завадского, имя которого носит
батальон — освобождение «Рудого».
131
Перед рассветом, в Зло в небо взвилась ракета и взорвалась
мина. Штурмовые группы выбежали через проделанный взры-
вом пролом. Противник, предупрежденный боем на Банковской
площади, был настороже. Огонь в упор по пролому отсек по-
встанцев, атаковавших первыми, от последующих эшелонов.
Убийственный огонь открыли немецкие пулеметы с флангов
вдоль улицы. Ввод в дело новых сил со стороны поляков оказал-
ся невозможным, и штурм захлебнулся. Часть штурмовых групп
сумела пробиться обратно, командир «Броды» был убит, враг
приканчивал раненых.
«Парасоль» и «Гоздава», также участвовавшие в наступле-
нии, очищая от врага в рукопашных схватках дом за домом, ком-
нату за комнатой понесли большие потери и тоже быстро выдох-
лись. Штурм провалился почти целиком.
Только одна рота — та, что носила имя «Рудого» — не верну-
лась и продолжала пробиваться вперед в предрассветной безлун-
ной мгле, в хаосе ночного боя, в лабиринте разбитых стен, зава-
ленных дворов, перегороженных ворот через вражеские линии,
забрасывая немецкие пулеметные гнезда ручными гранатами и
домовыми свечами, используя секундное замешательство врага,
чтобы перебежать через простреливаемые улицы.
Укрывшись в храме св. Антония, рота была атакована танка-
ми и обстреляна из орудий и пулеметов. К счастью, внимание
немцев на короткое время отвлекала бомбардировка немецкими
пикирующими бомбардировщиками расположенного неподале-
ку «Банка Польского». Нс Желая попасть под свои же бомбы,
немцы залегли в укрытиях, повстанцы же незаметно для врага
перебрались к Саксонскому саду и забрались в большие подва-
лы выжженных еще в 1939 г. зданий близ дворца Замойских. Здесь
пришлось пробыть до ночи. Большинство повстанцев было ра-
нено и очень мучилось от жажды. Вокруг рыскали поисковые
группы немцев. Несколько раз они подходили к зданиям, где пря-
тались повстанцы и, не решаясь забираться в подвалы, бросали
в их окошки гранаты или стреляли в них из пулеметов. В десять
вечера вся рота строем двинулась через Саксонский сад, мимо
немецких баррикад, мимо позиций реактивных минометов, мимо
полевых кухонь. Трофейная военная форма, которую носили за-
щитники Старувки, помогла остаться нераспознанными в тем-
ноте. Двое хорошо знавших немецкий язык шли по бокам колон-
ны, громко отдавая приказания и отругиваясь от чрезмерно
132
Повстанческие плакаты.
Воду берут из бомбовой воронки.
любопытных немцев, попадавшихся ио дороге. Правда, между-
народные правила ведения войны запрещали снять с рукавов
красно-белые польские повязки, однако, в темноте они были
плохо видны.
Добравшись до Крулевской улицы, на другой стороне кото-
рой уже начинался повстанческий Центр, «Рудый» попал под
обстрел своих. Командир роты Анджей «Морро» громко закри-
чал: «Нс стрелять! Идут польские отряды из Старувки. баон
“Зоська”, нех жис Польска! Не стрелять, поляки, поляки! Ста-
рувка!»
«О, боже!» — послышалось с той стороны. Огонь прекра-
тился, в тот же миг рота, спотыкаясь о повисшие над улицей
трамвайные провода, перебежала улицу и оказалась в объятиях
защитников Центра. В ней осталось пятьдесят восемь человек.
Для эвакуации Старувки оставался еще один путь — под зем-
лей. По плану сперва следовало вывести легко раненых и насе-
ление, затем — невооруженных бойцов, и под конец — отряды
с позиций. Непосредственный контроль над эвакуацией был
поручен начальнику жандармерии майору Барри. Тяжело ране-
ных не рискнули подвергать тяготам эвакуации и предпочли ос-
тавить в госпиталях вместе с необходимым медперсоналом, по-
лагаясь на милосердие немцев. Капитан «Огнистый» полагал,
что тяжело раненых можно было и следовало эвакуировать заб-
лаговременно, когда не было спешки, а входы в канализацию
(«влаз» на площади Красиньских) еще не были под огнем врага.
Незадолго до начала эвакуации немцы загородили канализа-
ционные трубы в районе Гданьского вокзала плотиной из меш-
ков с цементом и рельсов. Уровень сточных вод дошел в Старом
городе и в Центре до пояса и продолжал повышаться. Ближе к
вокзалу трубы были уже залиты целиком, так что подойти к пло-
тине со стороны Старувки оказалось невозможным. Командова-
ние Старувки передало о случившемся в Лондон, отгуда переда-
ли на Жолибож (прямая радиосвязь между повстанческими
районами зачастую была затруднена из-за несовершенства ап-
паратуры). Харнеры Жолибожа спустились под землю и взорва-
ли перемычку. Эту работу выполнили очень аккуратно, зная, что
если взрыв завалит трубу, положение в Старувке и в Центре
значительно ухудшится.
Массовая эвакуация началась утром 30 августа. К входному
люку-«влазу» на площади Красиньских со всех сторон потяну-
135
лнсь колонны легко раненых и невооруженных повстанцев. С
самого начала порядок стал нарушаться. Всполошившееся на-
селение, не предупрежденное об эвакуации, начало вылезать из
глубоких подвалов, заполнило близлежащие к влазу развалины,
дворы, подвалы, затопляя своей массой жандармские посты.
Некоторые отряды стали самовольно покидать позиции, чтобы
уйти под землю вне очереди, часть вооруженных ушла вместе с
ранеными. Барри получил указание тщательнее проверять лю-
дей у влаза.
В руках повстанцев оставался лишь небольшой район вок-
руг площади Красиньских. ЗО-го во второй половине дня капи-
тан «Огнистый» снова овладел утраченной накануне Ратушей.
31-го поляки отбили у врага развалины «Пассажа Симонса» и
удерживали их еще сутки. На момент немцам удалось пробить-
ся через сад Красиньских к развалинам дворца Красиньских и
взять под обстрел площадь. «Парасоль», возглавленный на этот
раз поэтом-песенником «Зютеком», отбросил их снова в глубь
сада.
Когда стало известно о неудаче прорыва в Центр, часть лю-
дей попыталась выйти к немцам. Размахивая платками, поло-
тенцами и простынями, они начали разбирать баррикаду. На уве-
щевания повстанцев они отвечали ругательствами. Командир
сектора приказал открыть огонь: толпа отхлынула, оставив пол-
тора десятка трупов.
К вечеру скопление народа вблизи люка и на прилегающих
улицах стало столь плотным, что повстанческие отряды почти
нс могли протолкнуться. Боясь у тонуть в этом людском море,
солдаты пробирались цепочкой и крепко держали друг друга за
руки. Люди едва обращали внимание на огонь немецких пуле-
метов и шестиствольных минометов. Немцы постоянно освеща-
ли площадь ракетами, и тогда толпа ложилась на землю.
Люди спешили с мешками и свертками, таща раненых на
плечах, на носилках, в креслах, в детских колясках, на дверцах
шкафов и на крышках столов, на одеялах и на простынях, при-
вязанных к палкам или к ручкам швабр. Они выныривали из
развалин, карабкались в темноте через баррикады, перелезали
через рвы, проползали через проходы в стенах. Многие легко
раненые шли сами, обвязанные грязными тряпками, через кото-
рые сочилась кровь, придерживая руки на перевязи. Стоны, кри-
ки, разговоры, плач детей, стенания женщин, оклики потеряв-
136
шихся в темноте, скандалы, ругань — все сливалось в апока-
липсической какофонии.
Вход в люк был огражден мешками с песком. Опасаясь са-
молетов, жандармы загоняли ожидающих в соседние развали-
ны или в подвалы. Когда самолеты улетали, очередная группа
быстро перебегала к люку. Нести носилки у самого люка было
невозможно, и некоторым раненым приходилось ползти или пе-
рекатываться самостоятельно. Подчас они теряли от боли созна-
ние. Вокруг люка лежали груды узлов и других вещей, отобран-
ных жандармами у спускающихся вниз. То и дело вспыхивали
перебранки, грозившие перейти в кровавую схватку, когда жан-
дармы и их начальник Барри, лично дежуривший у люка, отби-
рали у солдат оружие. В люк впускали только по пропускам ко-
мандования, но некоторые жандармы брали взятки за
возможность спуститься без пропуска.
Покидая позиции, повстанцы оставляли небольшие засло-
ны, чтобы нс выдать отхода врагу. В ночь на 2-е сентября под
землю ушли последние отряды. Немцы находились уже в пяти-
десяти метрах от люка. Стянуть последние заслоны и патрули,
затерянные в дымившихся и менявших с каждым часом свой
облик развалинах, было нелегким делом. Некоторых так и не
удалось отыскать; их пришлось предоставить их собственной
судьбе. На редутах «Гоздавы» четыре поста имитировали обо-
рону до четырех часов утра, когда два из них тоже спустились.
Третьей группе пришлось обождать, так как немцы появились
рядом с люком.
Отдельные группы и одиночные бойцы тянулись к люку все
утро. Враг продолжал артобстрел и воздушную бомбежку Ста-
рого города. Он уже заметил эвакуацию и старался ей помешать.
На пути следования повстанцев под землей немцы перегоражи-
вали канализационные трубы, бросали сверху при малейшем
шорохе ручные гранаты в люки. Разборка сооруженных немца-
ми перемычек была крайне рискованным и трудным делом, ко-
торое надолго задерживало движение колонн. Около семи утра
немцы налили под землю бензин и подожгли его. Когда движе-
ние снова стало возможным, входной люк уже находился под
пулеметным огнем. Два повстанческих пулемета не позволили
врагу подойти к люку вплотную. У люка собралась горстка сол-
дат «Гоздавы» и «Парасоля» и человек восемьдесят пленных
немцев. Пленных отпустили на свободу, и они скрылись в раз-
137
валинах, повстанцы же стали спускаться под землю. В девять
часов люк был завален рухнувшим зданием, так что эвакуация
окончательно прекратилась. Один из взводов «Гоздавы» спус-
тился в первый попавшийся люк на другой улице. До Центра
он не дошел.
Путь под землей продолжался около пяти часов. Он начи-
нался шестиметровым вертикальным спуском по скобам. Свя-
зистка штаба «Гоздавы», довольно плотная особа, сорвалась со
скобы на голову санитарки. При свете фонаря, зажженною «Гоз-
давой». доктор «Роман» быстро перевязал рассеченную голову.
Сначала дорога была для здорового человека сравнительно
нетрудной. Вода и нечистоты едва достигали колен, едкая вонь
умерялась свежим ветерком, диаметр труб равнялся 1,85 м. За-
тем диаметр труб сузился до метра, уровень сточных вод дохо-
дил до пояса. Идти пришлось теперь согнувшись, ноги пута-
лись в брошенных на дно труб тряпках, узлах, натыкались
подчас на человеческое тело. Раненые выли от боли, женщины
впадали в истерику. Раздавались проклятия, угрозы. Некото-
рые отказывались идти дальше и садились в изнеможении на
дно, загораживая проход. Воспаленные губы смачивали отвра-
тительной жидкостью из-под ног. Одна женщина весьма круп-
ной комплекции потеряла сознание, закупорив трубу своим
телом. Какой-то солдат из числа тех, что переносили запасы
зажигательных бутылок, ударился о стену. Последовал взрыв,
пожар, загорелись другие бутылки, началась паника. Погибло
несколько человек.
Время от времени приходилось проходить под открытым
люком, у которого дежурил немецкий часовой. Здесь процессия
останавливалась, набирала сил и прислушивалась к шагам нем-
ца. Когда они удалялись, несколько человек как можно быстрее
преодолевало открытое пространство.
После четырех часов пути за поворотом блеснул электриче-
ский свет. Снова можно было выпрямиться. Здесь начиналась
повстанческая территория. Вскоре уже можно было выходить
на поверхность. Раненых быстро и ловко вытягивали бечевка-
ми. Некоторые теряли сознание от обилия свежего воздуха.
Главное командование отвело отряды Старувки в резерв для
отдыха. Всего в Старом городе погибло вместе с гражданским
населением около 30 000 человек. Около 40 000 осталось во вла-
сти немцев, в том числе 7 500 тяжело раненых (среди которых
138
Баррикада в Старом Городе.
Выход из канала.
было 2 500 повстанцев). Удалось вывести 1 500 вооруженных и
3 000 невооруженных человек. Около 800 ушло на Жолибож.
Сколько заблудилось и погибло под землей — неизвестно.
Заняв Старый город, вражеские солдаты насиловали, граби-
ли, добивали раненых, расстреливали молодежь, бросали в гос-
питали гранаты, поджигали их.
Пока ударные силы врага были связаны в Старом городе, по-
встанцы имели возможность существенно улучшить свои пози-
ции в Центре и в других частях Варшавы. Они овладели несколь-
кими домами на магистрали Иерусалимских аллей
(переименованных во время восстания в Аллеи Сикорского) и
закупорили для немцев этот важный путь. Немцам теперь при-
ходилось пробираться к Праге извилистым кружным путем. Че-
рез Аллеи Сикорского проходил коридор из северной части по-
встанческого Центра в его южную часть. Через улицу был прорыт
ров, соединенный подземным ходом с подвалами домов. Барри-
када из мешков с песком защищала ров от пуль немецких снай-
перов и от снарядов танков. Иногда, заметив слишком оживлен-
ное движение поперек Аллеи, танки подходили ближе,
открывали огонь в упор, раскидывали мешки, ранили и убивали
людей. Поэтому наиболее интенсивным движение через Аллеи
было ночью.
Польские снайперы тоже немало докучали немцам, которые
даже повесили на тросах большие полотнища, скрывающие от
повстанцев движение по площади Люблинской унии.
Полякам удалось овладеть некоторыми опорными пунктами
врага на повстанческой территории, осажденными с первых дней
восстания. 21 августа после упорной борьбы и многократных
штурмов сдался немецкий гарнизон телефонной станции на Зель-
ной улице, состоявший из 115 человек. 23 августа повстанцы
овладели телефонной подстанцией на улице Пиуса, где им сда-
лось 80 немцев. Удалось также расширить коридор из Центра к
Чернякову на берегу Вислы и потеснить гестаповцев в районе
Аллеи Шуха.
Со своей стороны гитлеровцы 15 августа предприняли об-
щий штурм польских позиций по северному фронту повстан-
ческого Центра, чтобы расширить пояс, отделявший его от Ста-
рувки. Напряженные бои шли несколько дней, временами
создавалось критическое для повстанцев положение, однако по-
зиции ими были удержаны, и враг отброшен на исходные рубе-
141
жп. У него явно не хватало сил для наступления одновременно в
двух расходящихся направлениях.
Участникам боев в Старом городе, попавшим в Центр, здеш-
няя обстановка поначалу показалась не слишком серьезной. Они
полагали, что враг здесь не столько атакуем, сколько обстрели-
вает. Ветераны Старувки усматривали множество упущений у
солдат и офицеров Центра: расхлябанность, то, что некоторые
уходят с позиций ночевать домой, что матери нередко зовут сво-
их сыновей с баррикад на обед. Плохо было организовано снаб-
жение. Непосредственно на боевых участках не было видно стар-
ших офицеров, возмущало обилие штабных работников —
«подвальных офицеров», для которых подыскивались тыловые
должности в соответствии с их высокими званиями.
Непривычен для людей из Старувки был вид неразрушенных
домов, незаваленных улиц. Они не хотели замечать попадавшие-
ся то тут, то там развалины, битое стекло на улицах. Главное —
то, что большая часть домов была все-таки цела, что во многих
окнах стекла были не выбиты, что улицы были улицами, а не тро-
пинками среди холмов щебня. Странно было видеть оживленное
пешеходное движение, то, что люди ходили, хотя и быстро, но
уверенно, иногда даже останавливались и разговаривали, а нс
проскальзывали как в Старом городе, в постоянном ожидании,
что вот-вот что-нибудь обрушится на голову. Здесь, в Центре, муж-
чины ходили в галстуках, женщины в элегантных платьях, с мод-
ными прическами и накрашенными губами, в туфлях на высоких
каблуках, солдаты — в красивых чистых мундирах. Здесь жили в
домах, а не в подвалах, здесь даже подметали улицы. Баррикады
казались сделанными чересчур даже педантично.
В подвалах на стенах виднелись таблички с названиями бли-
жайших улиц, стрелки-указатели. На стенах домов — плакаты:
«Воды мало!», «Сооружайте уборные на улицах!». «Экономьте
электричество, нс забывайте, в каких условиях работают рабо-
чие на электростанции!» Тут же небольшие бумажки: «Дом сго-
рел, ищите меня на улице Сенкевича» или «Анджей (10 лет) и
Зося (8 лет) Беджицкие с бабушкой Лещинской, дайте о себе
знать и направляйтесь на Паньскую улицу. Ваши родители живы
и ждут вас». Повсюду указатели, как пройти к санитарному пун-
кту, колодцам, к общественным кухням, к полевой почте, к пун-
ктам питания грудных детей, к различным административным
учреждениям. Транспортные колонны переносили в тюках гру-
142
зы через перегороженные баррикадами улицы. Этих людей на-
зывали «слонами». Плакаты на стенах призывали записываться
добровольцами в эти колонны.
Работали магазины, прачечные и швальни и даже киноте-
атры. «Палладиум» в большом подвале на улице Злота вмещал
более тысячи зрителей. Показывали повстанческую кинохрони-
ку: атаки, пожары, баррикады, госпитали, пленных. Артисты
устраивали концерты в домах, подвалах и прямо на баррикадах.
Двести мальчиков — «завишаков» из «Серых Шеренг» ста-
ли письмоносцами повстанческой почты. Руководители СШ —
«Чарный Ясь», «Орша», «Петр» всегда возражали против вовле-
чения несовершеннолетних в опасную боевую работу. Они по-
лагали, что в таком возрасте ребенок не способен разобраться
ни в размерах опасности, ни в справедливости дела, за которое
ему, может быть, придется отдать жизнь. Фактически жизнями
таких малолетних борцов распоряжались их старшие товарищи.
Идеологи СШ считали это страшным злоупотреблением и ус-
матривали преступную безответственность в восторгах литера-
торов по поводу героизма детей. Задолго до восстания «Чарный
Ясь» протестовал против приема в «Штурмовые группы» юно-
шей и девушек моложе 18 лет, а «Орша» добивался недопуще-
ния 12—15-летних «завишаков» в «Вавер».
Но теперь лидеры СШ не могли не понимать, что вся обста-
новка восстания, весь дух восстания, создававшийся, в частно-
сти, и при их активном участии, привлекали детей с неодоли-
мой силой. В СШ надеялись, что использование детей на работе
по разноске писем, хотя й не безопасной, будет все же удержи-
вать их на некотором расстоянии от линии фронта.
С продовольствием в Центре было плохо с самого начала.
Возможно, одна из причин этого состояла в том, что запасы здесь
не распределялись между отрядами, как в Старувке, а находи-
лись в руках командира округа, сконцентрированные на немно-
гих крупных складах. Почти все эти склады сгорели. Уцелело
лишь зерно на складах пивоваренных заводов Габербуша на
Крохмальной улице. Отсюда во все концы Центра тянулись ко-
лонны носильщиков. Зерно мололи на электрических мельни-
цах. Ток подавала городская электростанция, а после ее падения
удалось незаметно подключиться к немецкой электросети в рай-
оне Главного вокзала. Каша без приправ и жиров стала един-
ственной пищей повстанцев и населения.
143
Нс хватало и воды. Колодцев было мало, за право первооче-
редного пользования ими спорили войска, госпитали, обществен-
ные кухни, не говоря о жильцах ближних домов. Для каждой
категории было установлено особое время, но дисциплина час-
то нарушалась, а гитлеровцы обстреливали прилегающую к ко-
лодцам местность из орудий и минометов. Иногда снаряды по-
падали прямо в колодец, выбрасывая воду. Тогда люди загребали
се в посуду прямо из луж руками.
Облавы для отправки населения на оборонительные работы
приняли было массовый характер. Это не могло нравиться боль-
шинству повстанцев. Ведь речь шла об их родных, соседях, зна-
комых. Прислушавшись к настроениям солдат и офицеров, ко-
мандование АК запретило такого рода принуждение.
Жандармы, как и на Старувке. не пользовались в Центре по-
пулярностью среди солдат и населения. В одном из домов жан-
дармы, отобрав у жителей все запасы продовольствия, пирова-
ли со своими женщинами в подвале. Солдаты «Зоськи»,
ворвашись сюда к этой веселой компании, расстреляли из авто-
мата люстру и перебили сапогами и прикладами все угощение.
Во дворе одного из домов жандармы измывались над работав-
шими там немецкими пленными. Когда один из жандармов стал
бить немца, из всех окон высунулись люди, главным образом
женщины, с криками: «Хватит! Перестань! Нельзя бить людей!»
Растерявшийся жандарм больше не трогал пленных.
3 сентября немецкие войска внезапно атаковали район По-
вислья. На следующий день повстанческая оборона в этом рай-
оне была сломлена. Польские бойцы отступали в южную часть
Центра, частично — к канализационным трубам. 5 сентября в
руки врага перешла превращенная в развалины электростанция.
Варшава осталась без электричества. Впервые с начала восста-
ния в Варшаве Гиммлер поздравил фон дем Баха с успехом. Бах,
в свою очередь, представил к награде Дирлевангера.
6 сентября немцы развернули на повстанческий Центр гене-
ральное наступление, продвигаясь вглубь его северной части.
Вся польская оборона оказалась на грани крушения. Немецкая
авиация обрушила на Центр 6 сентября тысячи бомб.
Накануне, 5 сентября, немецкие самолеты разбросали над
Варшавой листовки-пропуска для желающих перейти линию
фронта. В них содержалось обещание прервать на следующий
день с 12 до 14 огонь, чтобы обеспечить беспрепятственный
144
выход населения. В подвалах начались толки. Некоторые нача-
ли собираться, другие заколебались: не обман ли это. Большин-
ство считало, кроме того, что уходить из города — это трусость
и дезертирство. Но даже солдаты склонялись к мнению, что ста-
рикам, больным и детям было бы лучше выйти. Если бы только
быть уверенными, что немцы сдержат свои обещания!
В 12()0 6 сентября над городом вдруг нависла абсолютная
тишина, поразившая и обеспокоившая сильнее самого сильного
взрыва. Первую минуту людям казалось, что у них что-то с уша-
ми, и все как по команде, сунули в них пальцы. Потом поняли,
что это немцы, согласно своему вчерашнему обещанию, пригла-
шают население переходить на их сторону. Всего до возобнов-
ления канонады линию фронта перешло около тысячи человек.
Теперь Центр Варшавы познал все ужасы бомбардировок,
которые до того были известны только обитателям Старого го-
рода. Тяжелое орудие на железнодорожной платформе у Гдань-
ского вокзала и здесь методически сносило дом за домом. 9 сен-
тября был смертельно ранен осколком бомбы командующий
повстанческими силами в северной части Центра «Сосна». 16
сентября бомба попала в кинотеатр «Голливуд», где были поме-
щены военнопленные немцы. Около ста человек из них, а также
часть польской охраны погибли под развалинами.
Лидеры АК и Делегатуры все больше проникались осозна-
нием безнадежности сложившегося положения, хотя и старались
скрыть свои настроения от подчиненных. Рядовым повстанцам
и населению говорилось, что восстание сыграло огромную по-
ложительную роль, что оно сократило время пребывания поля-
ков под топором Гитлера и не позволило вывезти все население
Варшавы, что общественная и государственная жизнь Польши
смогла благодаря восстанию развернуться и окрепнуть прежде,
чем пришли русские захватчики, что потери в людях и матери-
альный ущерб нация может перенести, и что в конце концов эти
потери были бы еще больше, если бы немцам позволили плано-
мерно уничтожить Варшаву перед отступлением. В своем узком
кругу руководители восстания сравнивали положение борющей-
ся Варшавы с броненосцем, гибнущим в открытом море: помо-
щи ждать неоткуда, надо сражаться до конца.
Действительно, надеяться на помощь было все труднее. Арест
в Кракове через неделю после начала варшавского восстания
более тысячи человек сделал невозможной какую-либо опера-
145
цию в полтержку варшавян. 14 августа Главное командование Ар-
мии Крановой призвало рассеянные по стране отряды АК поспе-
шить по мерс своих сил и возможностей на помощь Варшаве.
Вообще говоря, партизаны не проявляли большого желания
сражаться в непривычных для них условиях большого города,
где в горящих развалинах голодные и плохо вооруженные вар-
шавяне неделями вели позиционную борьбу с превосходящими
силами противника. Партизаны предпочитали внезапные нале-
ты на немецкие тылы, стремительный отход под носом у едва
опомнившегося противника, засады в лесах. Однако столица
требовала немедленной помощи, и ряд командиров АК повел
сюда свои отряды. Но, поскольку все подходы были заблокиро-
ваны гитлеровцами, то чем ближе партизаны подходили к Вар-
шаве, тем труднее им было пробираться. Виленским партиза-
нам удалось договориться с венгерскими частями, охранявшими
подходы к Жолибожу, но большая часть партизанских отрядов
не встретила столь благожелательно настроенных врагов. Мно-
гие из них погибли у самой Варшавы. Пятистам человекам уда-
лось пробиться на южную окраину — Мокотов. Десятки тысяч
бойцов АК, пытавшиеся дойти до Варшавы, были задержаны
немецкими заслонами в лесах Кслеччины. Здесь вместе с АК в
середине сентября сражалась близ железной дороги Варшава-
Катовицы бригада АЛ, пополненная воздушным десантом сол-
дат Войска Польского, бойцами бывшей 27-й (волынской) диви-
зии АК и люблинских Крестьянских батальонов.
Не оправдывались расчеты инициаторов варшавского вос-
стания и на зарубежную помощь. Англо-американские союзни-
ки, относившиеся в принципе отрицательно ко всем планам об-
щего восстания в Польше, не были уведомлены заранее о
предстоящей акции в Варшаве. Лидеры АК надеялись, что за-
падные союзники, оказавшись перед свершившимся фактом, так
или иначе будут вынуждены поддержать восставшую Варшаву,
тогда как попытки предварительного согласования могли бы
вызвать со стороны англо-саксов, желавших избежать трений с
Советским Союзом, сильный нажим с целью отмены решения о
восстании.
Английская общественность приняла весть о восстании в
Варшаве с недоверием. Первые сообщения в газетах появились
только 5 августа. Сначала английская пресса осудила этот явно
нс согласованный с союзниками акт. Только лейбористская «Дей-
146
ли Геральд» заявила, что не следует осуждать поляков, когда вос-
стание уже началось, и что людям, перенесшим за пять лет ок-
купации неимоверные страдания, нельзя отказать в праве сра-
жаться против общего врага.
Объединенный совет начальников штабов западных союз-
ников в Вашингтоне заявлял в свое время представителям эми-
грантского польского правительства, что непосредственная по-
мощь Польше сможет быть оказана лишь тогда, когда союзные
войска или союзный флот войдут в непосредственное соприко-
сновение с польской территорией. Летом 1944 г. об этом не мог-
ло быть и речи. Следовательно, приходилось рассчитывать только
на снаряжение, сбрасываемое с самолетов.
Польская специальная эскадра (переименованная позже в ди-
визион), которая была предназначена для полетов в Польшу, на-
ходилась летом 1944 г. в южной Италии. Она не была предуп-
реждена о готовящемся восстании и была занята помощью
партизанам в Италии и Югославии. На 1-е августа к операциям
в Польше были готовы только два самолета. Пополнение диви-
зион получил лишь к концу августа. Союзное командование
выделило для полетов к Варшаве также авиационные части
Южно-Африканского Союза и английских Королевских воздуш-
ных сил.
В ночь на 4 августа 15 английских самолетов вылетело с ита-
льянских баз к Варшаве. Немцы встретили их таким яростным
зенитным огнем, что повстанцам показалось, что вернулись не
только все батареи, эвакуированные в конце июля, но прибыли
и новые. Лишь два самолета достигли в эту ночь цели. Шесть
машин было сбито.
Расстояние от баз в южной Италии до Варшавы составляло
1350 км. Приходилось брать в дорогу много горючего в ущерб
полезной нагрузке. Летние ночи коротки, поэтому возвращаться
надо было уже днем — над территорией Германии. В самой Вар-
шаве, закрытой дымом, летчики с трудом находили нужные ори-
ентиры. Не менее половины сброшенного ими груза попало к
немцам. Иногда контейнеры падали на горящие здания, откуда
их надо было стаскивать.
25 ночей на протяжении варшавского восстания были вооб-
ще нелетными. Всего же польские, английские и южноафрикан-
ские летчики совершили 213 полетов к Варшаве, потеряв при
этом 34 экипажа. Ввиду столь серьезных потерь союзное коман-
147
дованис резко сократило с середины августа число вылетов на
Варшаву. Их продолжали только польские летчики. К 27 августа
в польском дивизионе осталось три самолета. Только два экипа-
жа пережили восстание.
Для советского командования и правительства варшавское
восстание явилось крайне неприятной неожиданностью. Полу-
чив от Черчилля «срочное, секретное и личное» уведомление об
ожесточенной борьбе, которую ведут «восставшие против нем-
цев поляки», Сталин отказался этому поверить. «Думаю, что
сообщенная Вам информация поляков сильно преувеличена и
не внушает доверия, — отвечал он Черчиллю 5 августа... — У
них нет ни артиллерии, ни авиации, ни танков. Я не представ-
ляю, как подобные отряды могут взять Варшаву?..»
Когда последние сомнения рассеялись, советскими руково-
дителями овладело глубокое возмущение. Они поняли, что
польские националисты хотят вынудить Красную Армию во имя
союзнического долга и общей борьбы с Германией помочь ут-
вердиться в столице Польши враждебному СССР режиму. «Вар-
шавская акция представляет собой безрассудную ужасную аван-
тюру, — писал Сталин 16 августа. — ...советское командование
пришло к выводу, что оно должно отмежеваться от варшавской
авантюры...»
Незадолго до того, 12 августа, Черчилль в очередном «лич-
ном и строго секретном» послании передавал Сталину: «Я по-
знакомился с печальной телеграммой из Варшавы от поляков,
которые спустя десять дней все еще борются против крупных
германских сил, разрезавших город на три части. Они умоляют
дать им пулеметы и боеприпасы. Не можете ли Вы оказать им
еще некоторую помощь, так как расстояние от Италии очень
велико?» «Мы надеемся, что Вы сбросите необходимое снабже-
ние и оружие полякам — патриотам Варшавы. В ином случае,
не согласитесь ли Вы помочь нашим самолетам сделать э го?» —
просил британский премьер. Речь шла о том, чтобы советскими
аэродромами, на которых обычно заправлялась горючим амери-
канская авиация, совершавшая «челночные» полеты через окку-
пированную Гитлером Европу, было бы разрешено пользовать-
ся и самолетам, снабжавшим варшавских повстанцев. Сталин
отвечал решительным отказом.
«Неужели опубликование фактов о мученичестве Варшавы
подвергается цензуре, поскольку об этом практически не появ-
148
ляется сообщений в газетах?» — раздраженно телеграфировал
Черчилль 23 августа министру информации своего кабинета... —
Не наше дело упрекать советское правительство, но разве нельзя
заставить факты говорить самих за себя?» 25-го он предложил
Рузвельту посылать без всяких околичностей американские са-
молеты, после того, как они сбросят груз над Варшавой, прямо
на советские аэродромы. Черчилль хотел также поднять совмест-
ную англо-американскую пропагандистскую кампанию против
СССР. Британское правительство даже обсуждало вопрос о пре-
кращении посылки судов с военными материалами в Советский
Союз. Однако война против Германии и Японии еще не была
выиграна, поэтому англо-американские лидеры так и не реши-
лись озлоблять могучего советского союзника. 5 сентября Руз-
вельт, махнув рукой на Варшаву и полагая, что восстание факти-
чески уже подавлено, заявил, что сделать для повстанцев уже
ничего нельзя.
Миколайчику, вернувшемуся из московской поездки ни с чем,
осталось лишь хлопотать перед английским и американским пра-
вительствами об объявлении Армии Крайовой частью союзных
вооруженных сил, что должно было помешать немцам обращать-
ся с повстанцами как с бунтовщиками и бандитами». Сомнений
в неизбежности поражения восстания не было и у него. Англо-
саксы некоторое время колебались, опасаясь осложнить отно-
шения с Советским Союзом. Они ссылались на то, что АК дей-
ствует самовольно и не зависит ни от союзного командования,
ни от польского правительства в Лондоне. Миколайчик поспе-
шил в ответ заявить, что восстание в Варшаве было согласовано
с его правительством, которое берет на себя полную ответствен-
ность за него. После этого, в начале сентября западные союзни-
ки во всеуслышание провозгласили войска АК в Варшаве час-
тью союзных вооруженных сил и пригрозили немцам
привлечением после войны к ответственности за насилия по от-
ношению к военнопленным повстанцам.
Немцы же не прекращали попыток убедить повстанцев ка-
питулировать. Уже с первых же дней Бах пытался связаться с
повстанческим командованием через пленного поляка, который,
однако, не вернулся. Другой раз он попытался использовать для
этой цели польскую студентку. «Не могу вспомнить ее имени. —
говорил он перед Нюрнбергским трибуналом. — Она носила
мундир, имела повязку красного креста и была вооружена ре-
149
вольвером. Я принял ее как гостью и во время приема попросил
ее перейти фронт в качестве моего парламентера. Она отвечала
мне. что сделает это. если будет обстоятельно информирована о
содержании моего письма повстанцам. Я написал такое письмо,
но она сразу же отказалась передать его. так как — как она заяви-
ла — передача соотечественникам письма, заключающего в себе
призыв к капитуляции, противоречит ее национальной гордости».
В разгар большого немецкого наступления на Центр Варша-
вы, когда артобстрел и бомбежки Центра приняли системати-
ческий характер, а военное положение повстанцев стало крити-
ческим. к немцам отправилась делегация польского Красного
креста во главе с графиней Марией Тарновской для переговоров
о возможности эвакуации из Варшавы гражданского населения.
Бах, принявший делегацию Красного креста 7 сентября, попро-
сил ее помочь организовать встречу с представителями польского
командования на предмет общей капитуляции повстанцев.
Узнав об этом, в штабе АК не стали отказываться от перего-
воров. Из отрядов сообщали о ширящихся пораженческих на-
строениях. «Нельзя сражаться до последнего патрона, — гово-
рили и в Главном командовании АК. — Сегодня мы еще можем
торговаться, завтра придется принимать любые условия». Совет
Национального единства (созданный коалицией буржуазно-на-
ционалистических партий весной 1944 г.), расценивал ситуацию
еще более пессимистически и 8 сентября вынес решение о пре-
кращении борьбы. Не доверяя фон дем Баху как эсэсовцу, Глав-
ное командование А К обратилось к командующему южной бое-
вой группой немецких войск под Варшавой генералу Рору.
9 сентября Pop принял польских парламентеров и обещал им от-
носиться к повстанцам как к воюющей стороне.
Но тем временем у повстанцев появились новые надежды. К
концу второй недели сентября им удалось снова упрочить обо-
рону и отбросить врага, вклинившегося в северную часть Цент-
ра. Ударным частям фон дем Баха, обескровленным в боях за
Старувку, новый генеральный штурм оказался явно не под силу.
Из Лондона в штаб АК поступило сообщение о готовящейся
большой воздушной экспедиции, а из-за Вислы снова становил-
ся все слышнее гул приближающегося фронта. Командование
АК решило не торопиться с капитуляцией. Оно потребовало у
немцев разного рода дополнительные письменные гарантии и,
наконец, вообще прервало переговоры.
150
Руины Замковой площади с упавшей колонной Сигизмунда.
Развалины женского монастыря в Новом Городе.
В Варшаве между тем по инициативе командования Армии
Людовой произошло объединение АЛ с боевыми организация-
ми социалистов в «Объединенные вооруженные силы» во главе
с генералом Скоковским и его заместителем майором «Сенком»
из АЛ. Готовясь, очевидно, противостоять претензиям АК после
вступления в столицу Советской армии, Объединенные воору-
женные силы выделили из своей среды коменданта Варшавы.
Ряд офицеров АК решил ввиду недоверия советского командо-
вания к АК, что вероятность советской помощи восстанию уве-
личилась бы, если бы на первый план в нем выдвинулись бы
именно ОВС. Командующий Варшавским округом АК «Монтер»
прямо предложил совершить военный переворот, арестовать
Главное командование АК и Национальный совет министров,
подчинить АК командованию ОВС и при его посредничестве
договориться с Польским комитетом национального освобож-
дения и с Красной Армией. Руководители ОСВ не решились
брать на себя столь серьезную ответственность за судьбы вос-
стания в Варшаве. Генерал Скоковский даже запретил прини-
мать в ряды ОСВ отряды АК, участвующие в боях, во избежа-
ние дезорганизации фронта. Коммунисты и социалисты
ограничились тем, что создали к концу восстания Повстанче-
ский Согласительный комитет, который уже не успел сыграть
сколько-нибудь значительной роли в судьбах столицы.
Советское командование, вероятно, знало или догадывалось
о настроениях, распространившихся среди рядовых повстанцев
и населения Варшавы, о том, что руководители восстания диск-
редитировали себя в глазах даже собственных ближайших под-
чиненных, что Варшава ждет советских бойцов как освободите-
лей, как спасителей. В этой обстановке освобождение польской
столицы Красной Армией весьма затруднило бы любые антисо-
ветские маневры со стороны националистов. По всей вероятно-
сти, после изгнания немцев Советской Армией массы варшавян
и рядовых бойцов и офицеров АК отказались бы следовать за
обанкротившимися политиками.
«Монтер» еще в августе решил так или иначе связаться с ко-
мандованием 1-го Белорусского фронта. Обратившись с
просьбой о посредничестве к АЛ, он предоставил в ее распоря-
жение радиостанцию АК. По просьбе из Варшавы советское
командование прислало в конце августа двух офицеров, кото-
рые ознакомились с местонахождением повстанческих позиций
153
и установили регулярную радиосвязь с советским штабом. (Они
побывали и на Старувке накануне ее падения, где их видели
многие участники боев). В середине сентября, когда советские
войска вышли к Висле у Варшавы, через реку переплыли две
женщины — офицеры АЛ: поручик «Ева» и капитан «Гелена».
Они гоже доставили в штаб Рокоссовского координаты для дей-
ствий советской авиации и артиллерии.
Уже в ночь на 7 сентября советские самолеты снова после про-
должительного перерыва появились над Варшавой и бомбили Во-
сточный вокзал. В последующие дни и ночи такие налеты стали
учащаться. 10 сентября над Прагой разгорелись воздушные бои.
Иногда советские бомбы падали и на повстанческие позиции,
поэтому поляки стали вывешивать большие флаги, стараясь, од-
нако. чтобы их нс заметили немцы. Самолеты У-2 (повстанцы
называли их «трещотками») сбрасывали контейнеры с оружием и
мешки с продовольствием. Советские самолеты сбрасывали груз
без парашютов. Благодаря этому значительно большая часть его,
чем при сбрасывании с самолетов, прилетавших с Запада, попа-
дала к повстанцам, меньше доставалось немцам. Однако при уда-
ре о землю боеприпасы нередко портились, бумажные мешки с
сухарями и крупяными концентратами лопались, н повстанцы
выгребали их содержимое иной раз прямо из луж.
К Праге советские войска подошли 30 августа. Немцы тут
же стали готовить новую линию обороны по левому берегу Вис-
лы. Однако значительная часть его в тот момент находилась в
руках повстанцев и могла быть использована советскими вой-
сками при форсировании реки. Овладение всей береговой поло-
сой стало первоочередной задачей гитлеровцев. Этим и было
вызвано их наступление на Повисльс 3 сентября. Неожиданный
успех первого удара соблазнил немцев на попытку развить его
до полного сокрушения восстания. Однако, как только польская
оборона снова окрепла, фон дем Бах отложил наступление на
главные очаги восстания, пока в руках повстанцев оставался еще
кусок берега возле Нижнего Чернякова возле моста Понятов-
ского. Ведь могло получиться, что Красная Армия приступит к
форсированию Вислы прежде, чем фон дем Бах высвободит свои
уже измотанные силы, увязнувшие в Центре Варшавы.
Впоследствии Бах говорил: «Особенно критический момент
создался тогда, когда Красная Армия взяла Прагу, а немецкие
войска не отошли как предусматривалось по мостам через Вис-
154
лу... а были оттеснены на север. К счастью, мои войска как раз
успели очистить от повстанцев узкую полосу берега. Здесь, стис-
нутые на очень небольшом пространстве, имея за Вислой Крас-
ную Армию, которая предпринимала одну попытку форсирова-
ния за другой, а за спиной — повстанцев, мои части истекали
кровью. Метко направленный огонь артиллерии противника...
делал наше положение адским».
Штурм Праги начался 10 сентября. Через два дня немецкая
оборона была сломлена, в полночь на 14-е немцы взорвали мо-
сты через Вислу. В это время части фон дем Баха уже четвертый
день атаковали позиции повстанцев над Вислой у Чернякова.
Сюда, в район, считавшийся одним из самых спокойных,
были в первые дни сентября отведены на отдых отряды «Радо-
слава». Здесь, где солдаты могли даже раздеваться на ночь и спать
в белье, была произведена реорганизация группировки «Радо-
слава». Комбат «Зоськи» «Ежи» стал также командиром БРО-
ДЫ, в которую включили и «Парасоль». В «Зоське» оставили
только одну роту — «Рудый» — добавив к ее 60 человекам, уце-
левшим после боев на Старувке, еще 17 человек, оставшихся в
живых от остальных двух рот.
9 сентября над Черняковым пронеслись советские истреби-
тели, прогоняя немецкую авиацию, а на следующее утро про-
тивник с двух сторон ачаковал дом № 1 на Княжеской улице,
прикрывавший черняковский плацдарм с запада и обеспечивав-
ший сообщение с Центром. 11-го войска Дирлсвангера и Рора
начали общий штурм плацдарма, атакуя по восемь раз в день.
Показались пикирующие бомбардировщики, лишь время от вре-
мени прогоняемые советской авиацией. Из Сеймовых садов уда-
рили реактивные минометы. 13 сентября связь с Центром была
перерезана. С особенной силой Дирлевангер атаковал вдоль ули-
цы Солец, прилегающей к Висле. Опорным пунктом сражавше-
гося здесь «Парасоля» было железобетонное здание сберкассы
на углу улиц Людной и Окронга. В море огня, охватившего по-
чти весь Окронг, редут стойко переносил удары пикирующих
бомбардировщиков и штурмовых орудий. Немецкие снайперы
простреливали ров. соединявший здание сберкассы с тылом:
связистки погибали здесь одна за другой. 14 сентября здание
подверглось особенно ожесточенному штурму. Железобетонные
стены уже не выдерживали, своды обваливались, целые этажи
рушились. Комбат «Ежи» получил четвертую рану, его замести-
155
гель был тяжело ранен в позвоночник. Немецкая пехота с танка-
ми отсекла повстанцев от Вислы и от Центра и прорывалась со
всех сторон к Вилаиовской улице — оси системы обороны Чер-
някува. Солдаты стали падать духом, множились самовольные
отлучки, скрытые и даже явные отказы от выполнения боевых
заданий.
(«Все больны, все измучены, сучьи дети, а нс солдаты», —
кричал один из унтер-офицеров, пытаясь поднять на ноги и от-
править на пост только что сменившегося и спавшего как коло-
да солдата. Другой сунул ему гранату под нос: «Не туда попал!
Ищи среди своих людей, если тебе нужно!»)
Подвальные коридоры были завалены ранеными, тщетно про-
сившими морфия. В невыносимом гнилостном запахе, среди не-
убранных трупов вместе с ранеными лежали и здоровые, но со-
вершенно ослабевшие духом и телом люди.
Некоторые, забившись в радиобудку, слушали передачи из
Люблина: «Приближается помощь. Будьте стойки в борьбе. Ка-
ковы бы ни были намерения тех, кто преждевременно и без со-
гласования с советским командованием поднял восстание, мы
всем сердцем с вами в вашей героической борьбе против крова-
вого агрессора. На Висле идет решающее сражение...» Но мно-
гих уже не радовала даже весть об освобождении Праги: столько
было несбывшихся надежд...
Командование 1-й Польской армии, которая сменила штур-
мовавшую Прагу 47-ю армию, решило форсировать Вислу с хода.
Группировка «Радослава» получила по радио извещение о том,
что первый десант состоится в ночь на 15-е. Берег, однако, был
уже в руках врага. В эту же ночь батальон «Зоська», вернее его
единственная рота или еще точнее его два оставшихся штурмо-
вых взвода контратакой очистили от немцев полосу берега вме-
сте с плавучей пристанью «Байка».
Ночь близилась к концу, а с восточного берега никто не по-
являлся. Утром, когда командир «Рудого» «Морро» стал отво-
дить своих людей от берега, в тумане показались три лодки.
Повстанцы уже не верили, что это могут быть свои. Люди в лод-
ках тоже были настороже. Увидев на берегу человека в немец-
кой форме, они окликнули его. Тот ответил вопросом. Те и дру-
гие схватились за оружие. Разгорелась перестрелка. В нее
включились немецкие пулеметы, начавшие со стороны бить и
по людям в лодках и в повстанцев, которые, наконец, поняли
156
свою ошибку. Люди в лодках (половина которых была уже убита)
продолжали стрелян» по берегу, по немецким мундирам повстан-
цев. Они не замечали огромного флага из белой простыни и крас-
ного покрывала, вывешенного повстанцами на высоте третьего
этажа, не слышали как повстанцы кричали им все известные рус-
ские слова. Солнце уже взошло, оставаться на открытом берегу
счановилось все опаснее. Четверо бросились к воде, впереди —
«Морро» с флагом в руках. Через несколько секунд он упал, смер-
тельно раненый, но в лодках уже поняли, в чем дело. Стрельба
прекратилась, раненых внесли в повстанческий госпиталь, разве-
дывательный патруль 1-й Польской армии, от которого осталось
не более трети состава, направился в штаб «Радослава».
В следующую ночь (с 15 на 16 сентября) в районе Чернякува
к форсированию Вислы приступила 3-я пехотная дивизия 1-й
Польской армии. К утру переправилось 420 человек 1-го батальо-
на 9-го пехотного полка под командованием поручика Коненкова
с минометами и пулеметами. Немцы сперва не заметили перепра-
вы, но, спохватившись, открыли такой сильный огонь, что к 7°°
форсирование пришлось приостановить. На следующую ночь,
после налета на вражеские позиции авиаполка «Краков», пере-
правился 3-й батальон того же полка во главе с капитаном Олех-
новичем и начальником штаба 9-го полка майором Латышонком,
который и принял команду над обеими батальонами. С восточно-
го берега операцию поддерживала артиллерия 1-й армии Войска
Польского, а также приданные армии Рокоссовским бронепоез-
да, зенитные орудия и гвардейские минометы. Возвращаясь за
новыми группами солдат, саперы Войска Польского забирали с
собой на правый берег раненых повстанцев и солдат ВП.
Чернякув преобразился. Повстанцы бегали, подняв руки с
криками: «Они здесь, здесь!» Раненые подползали к лестнице у
входа в госпиталь, чтобы убедиться собственными глазами, штат-
ских нельзя было узнать. Настроения напоминали радостные
первые дни восстания. Некоторые надели красные («большеви-
стские!») повязки. Даже пессимисты теперь не сомневались в
победе. Солдаты чистили мундиры, штатские забыли все свои
претензии к повстанцам, все свои страдания, старались им ус-
лужить, снова стали заботиться о раненых.
Немцы оробели, наступали нерешительно, их самолеты не
показывались. 17 сентября через фронт перебежало полтора де-
сятка немецких солдат-штрафников.
157
Бойцы ВП были уверены в победе. Они иронически рассмат-
ривали оружие повстанцев. «Этим только мух бить. Бросай па-
рень, это и бери-ка ППШ». Самолюбие повстанцев было задето.
Офицер 1-й армии критически отозвался о польских войсках
на Западе: «26 дивизий! Толкутся неизвестно где. вместо того,
чтобы драться здесь с нами». Повстанцам такие высказывания
пришлись не по вкусу. Послышались протесты: «Они тоже бьют-
ся с гитлеровцами. Монте-Кассино — это образец героизма».
Офицер уверенно продолжал: «За пару дней покончим тут с гит-
леровцами». Это всех примирило.
«Берлинговцы», как называли повстанцы борцов ВП, сразу
же атаковали врага в трех направлениях, поддержанные огнем
артиллерии, минометов и пулеметов. Почти все они, не считая,
правда, довольно многочисленных советских офицеров и сол-
дат-специалистов, были крестьянами Волыни и Люблинщины,
мобилизованными пару недель тому назад, плохо обученными и
к тому же совершенно не знавшими города. 11ри всей своей храб-
рости они чувствовали себя в уличном бою неуверенно. Здесь
все для них было ново, чуждо, все заставало врасплох. Они на
каждом шагу совершали опасные ошибки или оставались пас-
сивными и беспомощными там, где требовалась мгновенная ре-
акция. (Бойцов одного из взводов привел в замешательство ка-
фельный пол коридора и лестниц внутри дома. Взвод замешкался
и, выбегая на улицу, попал под пулеметный огонь. Трупы солдат
устлали улицу.
Измученные, перенервничавшие повстанцы, которых, к тому
же, отнюдь не воспитывали в духе уважения к солдатам польских
войск, формировавшихся первоначально в СССР, подчас не же-
лали понимать трудностей новых товарищей по оружию. Их раз-
дражала неповоротливость и непонятливость «берлинговцев».
Чувства неприязни к насмешливым и зазнавшимся варшавянам
появлялось и в душах деревенских парней в мундирах Войска
Польского.
Противник быстро пришел в себя, подтянул свежие силы и за-
ставил повст анцев и «берлинговцев» перейти к обороне. «Парасоль»
уже не мог больше удерживать свой редуг в здании сберкассы и
отошел в другой дом на той же улице. Измученные повстанцы, со-
орудив наспех баррикаду, бросились спать. На ногах не устояли
даже часовые. Эсэсовцы неожиданно подобрались к баррикаде и
без труда овладели ею. Защитники еле успели унести ноги.
158
Мария Тарновская, представитель Польского красного Креста
идет на переговоры об эвакуации гражданского населения.
Улица Свентояньска. Руины.
18 сентября вся Варшава пережила еще одно волнующее со-
бытие. преходящее, носильное радостное потрясение. Еще 12 сен-
тября Советское правительство известило западных союзников о
своем согласии предоставить аэродромы для американских само-
летов. 18 сентября 110 тяжелых бомбардировщиков 8-й амери-
канской воздушной армии стартовали из Восточной Англии и взя-
ли курс на Варшаву.
В 14(Ю над польской столицей послышался постепенно нара-
ставший рокот. По городу прокатилась волна восторга. Люди
вырывали друг у друга бинокли, пытались пересчитать самоле-
ты, но сбивались на полусотне. «Десант?» Вылезшее из подва-
лов население уставилось в небо, усеянное сотнями белых, оран-
жевых, зеленых, красных, голубых, желтых парашютов.
Немецкие зенитные орудия и пулеметы неистовствали. Ни один
самолет не был задет — они летели слишком высоко, но пара-
шюты погибали один за другим. Энтузиазм варшавян стал сме-
няться разочарованием: под парашютами они увидели не лю-
дей, а контейнеры. Большая часть их притом упала в немецкое
расположение.
Едва пролетели американские самолеты, как немцы возоб-
новили штурм Чернякува. «Парасоль» попал в своем новом толь-
ко что оборудованном редуте в кольцо. Танки безнаказанно под-
ходили почти вплотную: у повстанцев не осталось патронов от
противотанковых ружей. Эсэсовцы прорывались внутрь дома и
очищали его комнаты одну за другой. Командир БРОДЫ «Ежи»
поспешил на выручку к окруженному батальону, проложил к
нему путь и вывел. Командира «Парасоля» «Ереми» выносили
на носилках. Он держал в руках автомат, прикрывая носильщи-
ков. Ему пришлось несколько раз стрелять, и он потерял от на-
пряжения сознание.
1-я армия напрягала свои силы. В ночь на 18-е на Жолибож
стали переправляться части 2-й пехотной дивизии. В районе
моста Кербедзя и Саперной — против Старувки — пытались
переправиться группы 1-й кавалерийской бригады и 1-й пехот-
ной дивизии. До Чернякува добрались остатки 1-го и 3-го бата-
льонов 9-го полка 3-й дивизии. 7-я рота 7-го пехотного полка
пробовала переправиться на амфибиях, но потерпела неудачу.
19 сентября в 16°° между мостами Понятовского и Средним
под прикрытием дымовой завесы переправился при поддержке
16-й воздушной армии и артиллерии 8-й пехотный полк. Ценой
161
больших потерь полк прорвал передний край немецкой оборо-
ны и начал развивать наступление вглубь Варшавы. Противник
контрударами с флангов пехоты и танков отрезал полк от Вис-
лы. В рукопашной уличной схватке остатки полка прорвали ок-
ружение и вернулись на восточный берег.
Стало ясно, что успех наступления невозможен, пока спо-
собность противника к маневру и контратакам не парализована
метким артиллерийским огнем вдоль всего берега Вислы. Ар-
тиллерия, поддерживавшая наступление 1-й армии, нс смогла
справиться с этой задачей, резервы же Главного командования
Красной Армии были заняты на других фронтах, в частности на
флангах советско-германского фронта — в Прибалтике и на Бал-
канах. Советские зенитные орудия серьезно мешали действиям
немецких самолетов, артиллерия прикрыла на некоторых направ-
лениях (например, в Жолибоже и Мокотове) повстанческие по-
зиции от возможных немецких атак, но в целом артиллерийский
огонь по высокому густо застроенному левому берегу Вислы был
мало эффективен. Следить за передвижениями противника из-
за реки было трудно, а немногочисленные артиллерийские на-
блюдатели в Чсрнякуве были окружены в осажденных немцами
домах и едва могли корректировать свои наблюдения.
1-я армия потеряла большую часть своих переправочных
средств, в 3-й дивизии погибли все 223 десантных лодки. Из 49
понтонов осталось 10, потери в саперах превысили 300 человек.
Рокоссовский распорядился прекратить дальнейшие попытки
форсирования. Отряды на западном берегу получили приказ от-
ступать. Противник, освещая воду ракетами, старался помешать
обратной переправе. На Жолибоже батальон Войска Польского
был оттеснен немецкими танками прямо в Вислу и сражался в
воде. Уцелели немногие. В последней радиопередаче батальон
просил огонь на себя...
Попытка выручить Варшаву стоила 1-й армии почти четы-
рех тысяч человек. Из них более двух тысяч потеряли в боях на
Чернякуве батальоны 3-й дивизии.
В ночь на 20-е «Радослав» решил уходить из Чернякува по
канализационным трубам на Мокотов, оставив на плацдарме
около 150 человек, в том числе батальоны «Зоська» и «Пара-
соль». Некоторые повстанцы, а также и майор Латышонок, счи-
тали, что «Радослав» попросту сбежал, оставив своих людей на
произвол судьбы.
162
Оборона поляков сосредоточилась в нескольких домах по Ви-
лановской улице. Накануне ухода «Радослава» был утерян дом
№ 2 — последний — на улице Окронг, вдоль которой гитлеров-
цы последовательно теснили остатки «Парасоля». В доме № 2
размещались повстанческие склады, казармы, госпиталь. Хирург
КЕДИВа доктор Бром рвал и ломал кости раненым — он уже нс
имел ни пилы для ампутаций, ни наркоза. Во время одной из
операций он сам потерял сознание. Вечером 18-годом задрожал
от мощного взрыва: это противник подвел к нему «голиаф». Одна
из стен рухнула прямо на раненых. Через пролом ворвались эсэ-
совцы. Взрыв второго «Голиафа» дезорганизовал оборону пол-
ностью. Повстанцы бежали, оставив большую часть раненых
врагу.
В течение 20 сентября немцы овладели домами №№ 5 и 18
по Вилановской. Повстанцы и бойцы ВП еще три дня после это-
го отбивались в четырехэтажном доме № 1 — последнем остро-
вке в море домов Чернякува, который гитлеровцы украсили по
какому-то поводу своими красными со свастикой партийными
флагами.
Батальоны перемешались. Нс было уже ни взводов, ни рот.
На позициях никто не руководил, не командовал. На четырех
человек приходилась одна винтовка. Убитого у бойницы заме-
нял кто-нибудь оказавшийся без дела поблизости. Все были в
лихорадочном состоянии, в горячке, наполовину потерявшие
сознание, обожженные, обсыпанные щебнем, все более или ме-
нее надломленные психически, в большинстве раненые. Засы-
пали где попало, в том числе на постах, не поднимаясь даже во
время вражеской атаки.
Отупевшие санитарки, лишившиеся лекарств, перевязочно-
го материала, ампул для впрыскивания, механически выполня-
ли свои обязанности. Штатские не обращали внимания ни на
просьбы, ни на угрозы солдат, отказываясь работать на баррика-
дах, и пассивно ждали смерти. Некоторые из солдат и повстан-
цев прятали оружие, чтобы иметь предлог не выходить на пози-
цию, другие ложились к раненым, третьи просто наотрез
отказывались идти на пост. Солдаты ВП и повстанцы ругались,
обвиняя друг друга в нежелании сражаться...
В сутки выдавалось по сухарю. Счастливцы с жадностью по-
едали суп из собачьего мяса. Недалеко от дома немецкой миной
убило лошадь, и смельчаки ежедневно подбирались к туше: веко-
163
ре вокруг коня уже лежало множество уоитых и умирающих
людей. Не легче было с водой. Небольшое количество мутной
воды в колодце во дворе «Ежи» приказал оставить для раненых.
Остальным приходилось пробираться ночью к Висле и нести
воду оттуда, спеша, спотыкаясь, то и дело ложась под немецки-
ми пулями и расплескивая драгоценную влагу. Командование 1-й
армии передало по радио обещание прислать лодки, чтобы пе-
ревезти защитников Чернякува на правый берег. Немцы через
парламентера предложили повстанцам капитулировать, обещая
хорошее обращение. «Ежи» согласился лишь на эвакуацию на-
селения и тяжело раненых. Договорились прекратить огонь на
один час.
Перед истечением срока перемирия немцы подожгли по-
встанческий форт. Сражение возобновилось. Противник атако-
вал до позднего вечера, поддержанный танками и самолетами.
Советская артиллерия из-за Вислы мощным огнем затрудняла
немецкие атаки. Конечно, снаряды попадали и на позиции пов-
станцев.
Поздно вечером, когда вражеские атаки, наконец, прекрати-
лись, защитники Чернякува группами вышли на берег. Они за-
полнили палубу полузатопленной плавучей пристани «Байка».
Пришедшие раньше отталкивали сапогами и прикладами запоз-
давших, спихивали их в воду. В свете немецких ракет показа-
лись подплывающие лодки. Когда первая из них причалила, сол-
даты бросились к ней, теряя самообладание, толкая друг друга,
отпихивая раненых. Офицеры были бессильны навести поря-
док. Переполненная лодка пошла ко дну.
Когда несколько лодок с людьми отчалило, с того берега пе-
редали по радио, что эвакуацию придется растянуть на несколь-
ко ночей, так как лодок мало, всего пятнадцать штук. «Ежи» из-
мученный и разуверившийся, решил прорываться в Центр
Варшавы. К его группе пожелали присоединиться майор Латы-
шонок и человек двадцать «берлинговцев».
В путь двинулись этой же ночью. В темноте наткнулись пря-
мо на немцев. Большая часть отряда повернула назад — к дому
№ 1, и только две группы — в пять и восемь человек — добра-
лись до Центра. Одна из них блуждала двое суток, падая с ног
от изнеможения.
Утром батальонный священник «Зоськи» отец Павел угово-
рил повстанцев в доме № 1 сдаться.
164
«Твоя жизнь принадлежит не тебе, а Родине, — говорил он
тем, кто предпочел бы смерть плену. Отец Павел убеждал их в
том, что в сложившейся обстановке повстанцы здесь уже не мо-
гут причинить немцам никакого урона, и что как ни мала надеж-
да уцелеть в плену, пренебрегать ею нельзя. Польше нс нужна
бесплодная гибель ее сынов. Они нужны ей для будущего.
Часть людей оставалась на палубе «Байки». Здесь были по-
чти все раненые. Они все еще ждали, что за ними пришлют лод-
ки. Немцы долгое время не решались приближаться и обстре-
ливали «Байку» из минометов. Со стороны правого берега
показались было лодки с красным крестом, но, обстрелянные
немцами, повернули. Тем временем гитлеровцы прочесывали
район боев, вылавливали разбредавшихся в разные стороны и
попрятавшихся по подвалам повстанцев. Дошла очередь и до
«Байки». Немцы погнали раненых на берег. Несколько ручных
гранат они швырнули под помост, где тоже прятались поляки.
Кое-кто все же сумел проскользнуть берегом, прячась в воде,
к полуразрушенному мосту Понятовского. По его рухнувшим в
воду конструкциям люди пробирались на четвереньках, сполза-
ли по трубам, обдирая себе кожу, брели по погрузившимся в воду
балкам, среди прибитых к мосту течением трупов, ступали на
глубоких местах как по настилу по нагромождениям обломков
разбитых во время форсирования лодок. Время от времени нем-
цы замечали их и открывали огонь. Нескольким человекам в
конце концов удалось добраться до правого берега.
В плен на Чернякуве попало 57 повстанцев и 82 солдата 1-й
армии. Гитлеровцы отделили повстанцев от гражданского насе-
ления, грубо обыскивали их, отнимая все ценное, избили до по-
тери сознания офицера 1-й армии, намалевали девушкам на ли-
цах помадой кресты и круги.
Впоследствии много спорили о том, почему главные силы
повстанцев не попытались наступать навстречу высадившимся
частям 1-й армии. Если отбросить крайние точки зрения, одна
из которых утверждает, что командование АК не желало осво-
бождения Варшавы и предпочитало гибель — свою собствен-
ную и своих войск, а другая исходит из того, что Войско Польское
и Советская Армия собирались не освобождать Варшаву, а лишь
произвести военную демонстрацию за счет крови солдат-поля-
ков (а также, разумеется, и советских людей, откомандирован-
ных в польские части), то остается лишь одно разумное, как пред-
165
ставляется, объяснение, а именно, что командование А К уже нс
верило в способность своих сильно измотанных сил вести ус-
пешное наступление н прорывать без танков н артиллерии обо-
рону противника. Ведь все предыдущие попытки такого рода
заканчивались полным провалом. Командованию АК, очевид-
но, не оставалось ничего, кроме как удерживать из последних
сил ее оборону, дожидаясь подхода выручки из-за Вислы.
Когда опасность прорыва войск Рокоссовского в Варшаву ми-
новала, фон дем Бах смог приступить к выполнению следующе-
го этапа своей задачи: подавлению изолированных очагов вос-
стания на южной и северной окраинах города. Поскольку фронт
проходил теперь по Висле, потрепанные части Баха получили
поддержку и фронтовых дивизий. 24 сентября четыре батальо-
на Рора вместе с саперными и танковыми частями дивизии «Гер-
ман Геринг» перешли с юга, востока и запада в наступление на
Мокотов. Артиллерия вместе с авиацией, как обычно, разруша-
ла в это время внутренние участки повстанческой территории.
Защитники Мокотова, стиснутые на небольшом пространстве,
не имея никаких шансов продержаться сколько-нибудь продол-
жительное время, сражались в ожидании распоряжений «Бура».
26 сентября мокотовцы попытались выйти подземными хо-
дами в Центр. Немцы своевременно обнаружили отступление,
перегородили трубы и забросали поляков газовыми гранатами.
Поток людей отхлынул назад и столкнулся с теми, кто только
что спустился под землю и шел вперед. Много людей было за-
топтано в жидкой грязи, многие, растеряв проводников, блуж-
дали десятки часов в подземном лабиринте, задыхаясь от газа и
сходя с ума. (Подземная эвакуация Мокотова составила фон для
сюжета всемирно известного кинофильма «Канал»). До Центра
добралось 600 человек. 27 сентября в 1100 три тысячи оставших-
ся в Мокотове повстанцев капитулировали.
В это же время немцы взялись и за повстанческую базу в
Пуще (лесу) Кампинос северо-западнее Варшавы. Находившие-
ся здесь партизанские отряды успели оправиться после крова-
вой неудачи у Гданьского вокзала, пополнились и довооружи-
лись. 26 сентября командующий 9-й германской армией Лютвиц
бросил на партизан специально сформированную группу из пе-
хотных, танковых, саперных и артиллерийских частей. Коман-
довавший партизанами майор «Окунь» решил с частью сил в
1400 человек пробиваться в лесистые Свснтокжишские горы.
166
Развалины Королевского дворца.
Развалины женского монастыря в Новом Городе.
Около 1300 человек рассеялось по Пуще, отходя па запад. 29
сентября отряду «Окуня» преградила путь свежеприбывшая не-
мецкая пехота и три бронепоезда. Сзади подоспела погоня —
танки и бронеавтомобили. Отряд «Окуня» был разгромлен на-
голову, сам «Окунь» погиб. База АК в Кампиносе прекратила
свое существование.
Основная группировка повстанцев, удерживавшая Центр
Варшавы, была к концу сентября на пределе своих сил. Царив-
ший среди населения голод охватил с середины сентября и вой-
ско. Ели кошек, голубями кормили раненых. В конце месяца сол-
датам доставалось лишь по миске вареного ячменя в день. Подчас
ячмень не удавалось даже прокипятить. Около сорока процен-
тов солдат болело дезинтерией.
Настроение защитников Варшавы значительно понизилось.
Все чаще сообщалось об исчезновении людей с позиций. Отря-
ды и отдельные бойцы старались обеспечить себя собственны-
ми силами, ссорились и дрались при дележе, меняли хлеб на
водку (хотя употребление алкоголя было запрещено Главным
командованием еще в начале восстания). В городе орудовали
шайки преступников.
26 сентября в 16°° к повстанческим позициям возле Почто-
вою вокзала вышел с немецкой стороны человек. Он назвался
офицером А К. попавшим в плен на Чернякуве, и передал пись-
мо фон дем Баха, адресованное командованию АК. В письме
Бах, ссылаясь на положительный пример Мокотова, предлагал
повстанцам разрешить выход из Варшавы для гражданского на-
селения. На следующий день около полудня появились немец-
кие парламентеры. Они предложили полякам переговоры, заве-
ряя, что речь пойдет совсем не о капитуляции. Едва ли польское
командование нс понимало, что дело клонится именно к капи-
туляции. Но для него важно было соблюсти приличия и не дать
повода для протеста со стороны непримиримых сторонников
борьбы до конца. Назначая своих парламентеров, «Бур» подчер-
кнул, что переговоры начались по просьбе немцев, а не поляков,
и что немцы сами указали, что темой переговоров не будет ка-
питуляция. К тому же парламентеры нс получили никаких пол-
номочий и должны были лишь выслушать предложения фон дем
Баха.
Утром 28 сентября польские парламентеры — подполков-
ник «Зындрам» и его переводчик поручик «Сас» вышли с белым
169
флагом к немецким линиям. Встретивший их начальник штаба
корпуса Ваха майор Фишер держался высокомерно, выражал
удивление, почему поляки без конца выясняют и без тою хоро-
шо им известные немецкие условия. Он сказал, что Бах занят, и
что пока — не в порядке давления, а в качестве деловых замеча-
ний — он хотел бы указать польским парламентерам на то, что
большевики — враги Польши, что они предложили немцам вы-
резать все население Варшавы, что советское наступление оста-
новлено полностью, а посылка «дивизии Берлинга» на левый
берег Вислы была вызвана только желанием погубить как мож-
но больше поляков. Это просто новая Катынь, говорил нацист.
Упомянув затем о самых современных средствах войны, посту-
пивших недавно в распоряжение Баха, Фишер выразил мнение,
что АК не уронит своей чести, если прекратит безнадежную
борьбу, особенно перед лицом общего врага Германии и Поль-
ши — большевиков.
Тем временем по телефону сообщили, что Бах освободился,
и парламентеры отправились в автомобилях с эскортом мото-
циклистов в его штаб в Ожарове. Немецкий командующий встре-
тил польскую делегацию весьма любезно. Он рассказал, что его
предки живут в восточной Германии с XV в., когда Тевтонский
орден был в зависимости от Польши, и в их жилах течет извест-
ная доля немецкой крови. Сам он, являясь в течение тринадцати
лет депутатом парламента, приобрел более широкий, чем у про-
стых солдат вроде Рора, взгляд на вещи.
Фон дем Бах постарался снять с себя хотя бы часть ответ-
ственности за поведение своих солдат в Варшаве. Он сказал, что
принял командование около 8 августа. «Тогда немецкие войска
состояли из отрядов разного качества, стянутых без разбора,
ввиду сложившейся в Варшаве ситуации, которая вынуждала
брать все, что только было под рукой. Вследствие этого борьба
шла при использовании не принадлежащих к культурному миру
сил, которые, тем не менее, германская армия, борющаяся с боль-
шевизмом, должна была использовать против нас», — доклады-
вали польские парламентеры в штаб АК. — Это были, между
прочим, бригада Каминьского, отряды казаков и отряды РОА.
Кроме того, уличные бои относятся к категории самых тяжелых
боев, особенно изматывающих солдата в нервном отношении.
Эти ненормально тяжелые условия борьбы усугублялись еще
специфическими условиями восстания, где вопросы обмунди-
170
рования. участия гражданских лиц и т.п. мешали солдату сохра-
нять хладнокровие. Вышеупомянутые соображения явились при-
чиной того, что дело дошло до многих достойных сожаления
происшествий, которые нс должны были бы иметь место во вре-
мя борьбы культурных наций. Ему (Баху) известно также, что и
со стороны АК имели место инциденты такого рода. Однако ему
известно из секретных документов ЛК, которые попали в его
руки в Старом городе, что командование А К боролось с подоб-
ными инцидентами и запрещало их. Видя, что АК выступает
как организованная военная сила, что она упорядочила вопрос с
госпиталями, с пленными, с Красным крестом и т.п., он с самого
начала решил относиться к АК как к регулярной армии. В этом
же духе он влиял на своих подчиненных. Благодаря тому, что
немцы овладели положением под Варшавой, он смог приступить
к выводу из состава своих сил вышеупомянутых малоценных
элементов. Он знает, что вследствие использования этих отря-
дов возникли поводы для новой ненависти. Затем он заявил нам,
что ныне у него нет других отрядов, кроме чисто немецких. Бри-
гада Каминьского разоружена и отправлена в лагерь, а весь штаб
Каминьского и он сам расстреляны за поступки, совершенные
ими в отношении гражданского населения и повстанцев».
Бах утверждал, что он с самого начала стремился беречь
гражданское население и заботился о помощи ему, для чего
создал комиссию из одних поляков, организовал для населе-
ния 16 госпиталей с чисто польским персоналом, согласился
на контроль международного Красного креста над всеми эти-
ми мероприятиями. Бах сказал, что он готов позволить делега-
ции АК ознакомиться с положением на месте. Конечно, доба-
вил генерал, польское население в той же мере, как и
германское, подлежит тотальной мобилизации и должно рабо-
тать. Его собственные сыновья и дочери (младшей 17 лет) мо-
билизованы в армию или на военные работы. Он постарается
максимально пойти полякам навстречу, не допустить, напри-
мер, разделения семей. Он знает, что были случаи ограбления
эвакуированных, главным образом по вине упомянутых выше
малоценных в культурном отношении отрядов. Он сделал все,
чтобы взять конвои под контроль, но не мог оттянуть с фронта
слишком много отборных частей. Не всегда добрая воля и усер-
дие сами по себе обеспечивают успех. Ведь и АК имеет кое-
что на совести. Бах подчеркнул, что не имеет смысла вести
171
переговоры, если исходить из того, что другая сторона не оудет
соблюдать соглашение.
Фон дем Бах с гордостью рассказал, с каким трудом он добил-
ся у руководителей Рейха и армии разрешения обращаться с по-
встанцами как с регулярной армией. (О заявлении западных дер-
жав на эту тему он, как видно, забыл упомянуть). Это, по его
мнению, первый случай в истории. Во всяком случае Гиммлер с
согласия Гитлера дал ему право принимать решения по всем воп-
росам, касающимся окончания боев в Варшаве. Генерал обратил
внимание польских парламентеров на то, что при любом исходе
войны к ее концу все народы культурного мира, независимо от
того, кто будет ими руководить, должны будут противостоять боль-
шевистской угрозе. Поэтому немцы и поляки должны будут бе-
речь лучшие силы друг друга. АК сдала экзамен перед историей.
Теперь борьба уже не имеет смысла. Самый лучший солдат име-
ет право сложить оружие, когда все возможности победить исчер-
паны. Он, Бах, понимает, что слово «капитуляция» задевает гор-
дость поляков. Он не настаивает на нем, ему надо прекращение
борьбы. Он согласен на формулировку «прекращение борьбы на
основе международного права». Он также понимает, что нельзя
требовать от повстанцев немедленного ответа и не настаивает на
том, чтобы все вопросы были согласованы сразу. Он понимает,
что в предыдущий раз польское командование нс могло продол-
жать переговоры, так как большевики наступали на Варшаву, и
ситуация в любой момент могла измениться полностью. Поэтому
он счел тогда нецелесообразным добиваться капитуляции. Но те-
перь, в другой обстановке, он первым пошел на переговоры. Не-
мецкие войска готовы приступить к уничтожению Жолибожа и
Центра, ибо ввиду храбрости польского солдата нет другого спо-
соба вытеснить его с занимаемых позиций. Сейчас Бах хочет толь-
ко ясного отвел а от «Бура»: будет ли тот продолжать борьбу. Если
да, то нужно сделать все, чтобы борьба приняла в максимальной
степени гуманный характер. В частности, следовало бы эвакуи-
ровать все гражданское население, хотя это и облегчит положе-
ние АК, особенно в отношении продовольствия.
«Зындрам», сославшись на то, что он не уполномочен прини-
мать какие-либо решения или вступать в обсуждение вопросов
по существу, обещал передать все. что говорил Бах, в штаб АК.
Вечером 28 сентября командование АК собралось вместе с
делегатом Янковским. Предупредительность Баха, комплимен-
172
ты в адрес АК, антисоветские речи — все это вместе взятое явно
подействовало на участников заседания, ознакомившихся с от-
четом парламентеров. Генерал «Монтер» обрисовал сложивше-
еся положение и указал на невозможность рассчитывать на ос-
вобождение в ближайшем будущем Варшавы советскими
войсками. Он говорил о катастрофическом положении с продо-
вольствием, что с завтрашнего дня склады, находящиеся в рас-
поряжении командования округом, прекращают выдачу прови-
анта. Исчерпали свои запасы и отряды на передовой. Многие из
них сидят без хлеба уже несколько дней. Лишь в немногих отря-
дах есть скудный запас на два-три дня. В целом через три дня в
повстанческой Варшаве начнется настоящий голод. Эвакуация же
населения подорвет моральное состояние войск. Солдат сжился с
населением и, перенося трудности, знал, что защищает его. Вряд
ли он сможет стойко драться за опустевшую груду развалин.
Подытоживая, делегат сказал, что дальнейшее продолжение
борьбы — безумие. Нужно спасать людей, самые ценные куль-
турные и научные кадры нации, собранные сейчас в Варшаве.
Заместитель командующего АК генерал «Гжегож» (Пелчинь-
ский) пытался полемизировать с выступавшими. Главное, зая-
вил он, это боевой дух войск, который, по общему мнению, ос-
тается высоким. Нс нужно преувеличивать серьезность
продовольственного положения. «Гжегож» считал, что в отря-
дах имеются скрытые от командования запасы, кроме того они
как-нибудь сумеют раздобыть себе что-нибудь еще. Нельзя так-
же, по его мнению, ставить крест и на советской помощи. Ситу-
ация может измениться, и Советская Армия, возможно, еще со-
берется с силами, чтобы овладеть таким небольшим для нее
объектом как Варшава. Спешить поэтому с капитуляцией, зак-
лючал Пслчиньский, не стоит.
«Зындрам» предложил использовать предложение Баха для
того, чтобы, не вызывая немецких подозрений, затянуть перего-
воры: послать сначала комиссию для обследования лагеря для
польского населения в Пруткове, посетить госпитали и Моко-
тов. Затем можно будет сослаться на необходимость получить
согласие правительства в Лондоне.
Подводя итоги дискуссии, «Бур» сказал, что следует начать
переговоры об эвакуации населения. Дальнейшее же будет за-
висеть от прочности обороны, наличия продовольствия, мораль-
ного состояния бойцов и от поведения немцев.
173
На следующий день к немцам отправились «Зындрам» и пол-
ковник «Богуславский». Им навстречу вышли три немецких
офицера. Полякам завязали глаза и провели за немецкие линии.
Вчерашний знакомый «Зындрама» Фишер обратил внимание
парламентеров на канонаду, доносившуюся с Жолнбожа, где
началось решающее наступление немецких войск. Затем он спро-
сил, не слышали ли вчера повстанцы по немецкому радио офи-
циальное сообщение правительства Германии о том, что оно
будет считать АК регулярной армией? Так за разговорами быст-
ро доехали до Ожарова, куда только что вернулся в свою ставку
из Жолибожа фон дем Бах. Он вышел к парламентерам и, улы-
баясь, разрешил им оставить при себе личное оружие. «Зынд-
рам» зачитал ему пункт за пунктом условия польской стороны.
Бах охотно согласился с тем, чтобы польская комиссия прове-
рила, как немцы обращаются с пленными и с гражданским насе-
лением. Он был готов также обождать не менее 24 часов, пока ко-
мандование АК будет связываться с правительством в Лондоне.
В третьем пункте своих условий «Бур» пожелал, чтобы не-
мецкая армия обеспечила население Варшавы продовольствием
и медикаментами и предоставила бы транспорт для больных, де-
тей и стариков. Начался спор относительно численности нужда-
ющегося в такого рода помощи гражданского населения. 11ольские
парламентеры говорили о 500 000. Фишер — о 200 000. Остано-
вились на 250 000. Фон дем Бах утверждал, что такая высокая,
превышающая его предположения цифра осложняет ситуацию.
Правда, медикаментов хватает, но с транспортом плохо. Нет ни
автомобилей, ни бензина. Придется использовать деревенские
повозки. В этом деле должна помочь польская комиссия. Она
должна помочь и при организации нового лагеря, если в Прут-
кове не хватит места.
Бах также предложил, чтобы поляки сами осуществляли эва-
куацию населения Варшавы в лагеря, а также присутствовали
при сортировке немцами варшавян по признаку работоспособ-
ности. Бах не ручался, что в отдельных случаях не будет иметь
место насилие со стороны немецких солдат, которым все время
говорилось, что население помогает бунтовщикам, а теперь их
заставляют быть его ангелами-хранителями. Надо, говорил ге-
нерал, не обвинять друг друга потом, пост фактум, в несоблюде-
нии условий, а заранее предусмотреть принятие немедленных
мер по пресечению эксцессов. В этих целях как при немецком.
174
так и при польском штабах должны находиться во время эваку-
ации офицеры противной стороны.
Бах предупредил, что эвакуация нс должна быть чрезмерно
длительной, так как у него есть и свои планы. Комиссия по эва-
куации должна собраться сегодня же и работать хоть всю ночь
до утра. Он предоставит в ее распоряжение большое число не-
мецких офицеров и прикажет деревенским старостам подгото-
вить на пути следования эвакуируемых повозки, хлеб и воду.
Ссылаясь на опыт эвакуации немецкого населения из разрушае-
мых с воздуха городов, Бах советовал не брать с собой, особен-
но слабым и больным, слишком много багажа. Лучше ограничить-
ся теплой одеждой, бельем, ценными вещами и продовольствием.
Остальное имущество можно будет вывезти потом. АК же пусть
позаботиться о его сохранности в Варшаве.
Богуславский заметил, что начать эвакуацию ЗО-го утром не
удастся, так как к утру комиссия лишь завершит свою работу,
после чего целый день, не меньше, уйдет на то, чтобы убедить
население в целесообразности эвакуации. Бах согласился пере-
нести начало эвакуации на I -е октября.
Отвечая на просьбу, выраженную в § 4 письма «Бура» —
меньше обстреливать повстанческую Варшаву в связи с эвакуа-
цией, Бах отвечал, что, конечно, во время эвакуации немцы стре-
лять не будут, но в Жолибоже уже начался бой, который не мо-
жет быть прерван ввиду близости Вислы и возможности
наступления большевиков. Другое дело — повстанческий Центр,
отделенный от Вислы мощным поясом немецких войск. Там Бах
может рискнуть парой дней отсрочки, не больше. Для Жолибо-
жа Бах соглашался лишь на двухчасовое перемирие для подго-
товки эвакуации населения. Он, однако, требовал заверения, что
польская сторона не использует перемирие в военных целях и
особенно для установления связи с большевиками. Он, Бах, по-
лучал от защитников Жолибожа столь оскорбительные ответы
на свои предложения, что думал, что в этом районе сражаются
одни коммунисты. Если Советская Армия, воспользовавшись
прекращением со стороны немцев огня в Жолибоже, начнет фор-
сирование Вислы, он, Бах, немедленно прервет перемирие и нач-
нет бой всеми средствами. Пусть его тогда нс обвиняют в нару-
шении слова.
По просьбе Богуславского Бах предоставил для работы ко-
миссии по эвакуации квартиру на немецкой стороне и обещал
175
провести через баррикады телефонный провод в штаб «Бура».
Он также обещал освободить комиссию ио обследованию обра-
щения немцев с населением и пленными от какого бы то ни было
контроля с немецкой стороны, предоставив ей возможность пе-
редвигаться, куда она захочет и разговаривать с теми, с кем она
сочтет нужным. Лишь для облегчения передвижения комиссии
он был готов придать ей в качестве проводника одного немецко-
го офицера.
Фишер заметил, что следовало бы заранее назначить срок,
до которого будет возможно ждать ответа из Лондона, на что
Бах шутливо сказал, что и он сам не знал бы, когда получит от-
вет, если бы нс имел уже в кармане полномочие от Гитлера и
Гиммлера, а только еще должен был бы обратиться к ним. Даже,
если будет решено продолжать борьбу, прибавил генерал, одна
лишь эвакуация населения сделала бы ее более гуманной и очи-
стила бы атмосферу от взаимной ненависти.
В 840 польские парламентеры покинули Баха. В тот же день
«Бур» послал радиограмму в Лондон. Он извещал, что рационов
в городе хватит по голодной норме на три дня, что надежды на
то, что советские войска займут Варшаву или смогут хотя бы
защитить ее от воздушных налетов и снабдить продовольстви-
ем. нет. Рокоссовский извещен, что повстанцы капитулируют,
если немедленно нс получат мощной поддержки. Если же Крас-
ная Армия перейдет в наступление, повстанцы прервут эвакуа-
цию и возобновят сражение.
Тем временем немцы заявили протест по поводу обстрела с
польской стороны в райне Саксонского парка, в результате чего
у немцев есть убитые и раненые. Немцы также считали непра-
вильным, что поляки, пользуясь перемирием, укрепляют или на-
ращивают свои баррикады. «Бур» отвечал, что никакого согла-
шения о перемирии не было. Бах подтвердил его правоту,
добавив, что он, Бах, приказал лишь по возможности не приме-
нять во время переговоров тяжелого оружия против повстанцев
Центра.
30 сентября в 7°° утра в штаб Баха с поручением договорить-
ся об эвакуации населения Жолибожа отправился полковник
«Вахновский». Бах встретил польского представителя, как обыч-
но, любезно, но в разговоре явно с гарался уклониться от суще-
ства вопроса. Он распространялся о своей благожелательности
в отношении АК, о большем доверии, оказанном ему лично Гим-
176
млером i! Гитлером, высказывал опасение, не злоупотребят ли
поляки его отношением, рассказал о немецких операциях про-
тив партизанской базы в Камниносе, не упустив случая упомя-
нуть о якобы имевшем там место конфликте между отрядами
ЛК и АЛ и т.п. Наконец, в 1100, получив очередное донесение из
Жолибожа, генерал все лак же любезно сказал «Вахновскому»,
что вопрос об эвакуации населения из Жолибожа отпал, так как
эта часть Варшавы уже почти вся находится в немецких руках, и
население эвакуировано. Дело лишь за капитуляцией остатков
повстанческих сил в этом районе. «Вахновский» сослался на
необходимость получить новые полномочия от «Бура» и около
12 часов дня вернулся на повстанческую территорию.
Непосредственное руководство наступлением на Жолибож
осуществлял генерал-лейтенант Келльнер. 27 сентября, перед тем
как начать артиллерийскую и авиационную подготовку наступ-
ления, он обратился к польскому командующему на Жолибоже
«Живицслю» с предложением сдаться. За десять дней до того
«Живицсль» страшно разобидел фон дем Баха тем, что в ответ
на приглашение капитулировать предложил, чтобы немцы сда-
лись сами. На этот раз «Живицсль» пообещал немцам передать
их письмо в высшие инстанции, но не удержался оттого, чтобы
снова не напомнить Келльнеру о критическом положении Гер-
мании на фронтах. «Живицсль» добавил, что его удивляет по-
казная забота немцев о гражданском населении Варшавы и при-
ложил к ответу акт обследования дома № 4 на Гданьской улице,
где гитлеровцы оставили следы зверских насилий над мужчина-
ми, женщинами и детьми.
На третий день своего наступления немцы овладели двумя
третями повстанческого Жолибожа. Пали оборонявшиеся два
месяца редуты «Воскресших» и «Пожарной охраны», перешли
в руки врага редуты по улицам Бродзиньского и Козетульского,
где остатки отрядов АК и АЛ защищали доступ к центру по-
встанческой территории со стороны Гданьского вокзала. Совет-
ские самолеты уже перестали сбрасывать оружие и боеприпа-
сы, опасаясь, чтобы груз не попал в руки врага. Впрочем, оружия
у повстанцев оставалось достаточно еще после предыдущих
сброшенных им грузов.
Боевой дух солдат и офицеров нс был сломлен, но таявшие
отряды были утомлены до крайности. Солдаты засыпали на ог-
невых позициях, а отсутствие резервов не позволяло их сменять.
177
Иссякли запасы нищи, подчас нс хватало и воды. Собравшиеся
на совещание в штабе «Живицеля» офицеры ЛК и АЛ едино-
душно признали, что оборона может каждую минуту рухнуть
окончательно и во всяком случае не продержится и суток. «Жи-
вицсль», сам раненый в ноги, предложил было всем разделить-
ся на небольшие отряды, распределить боеприпасы, запереться
в отдельных зданиях и сражаться до последнего патрона.
Командир отряда АЛ на Жолибоже «Швед», уважаемый так-
же и всеми офицерами и солдатами АК на Жолибоже социалист
предложил другой план: внезапно атаковать противника и очис-
тить от него берег Вислы, чтобы вечером переправиться через
реку. Советская Армия обещала поддержать операцию артилле-
рийским огнем, поставить дымовую завесу и прислать лодки.
Все офицеры поддержали предложение «Шведа». После долго-
го раздумья согласился и «Живицель».
Однако «Бур» уже вынес решение о капитуляции Жолибожа
и поручил «Вахновскому» договориться об этом с немцами. В
14'5 «Вахновский» перешел фронт у Политехнического инсти-
тута, где немцы в этот момент вели минометный огонь по ук-
реплениям повстанцев. Немецкое командование принесло по
этому поводу свои извинения «Вахновскому», и он отправился в
штаб Кслльнера. Келльнер, как недавно и сам Бах, стал затяги-
вать переговоры, надеясь на завершающие успехи своих войск.
Лишь через полтора часа он согласился прекратить огонь на вре-
мя с I700 до I800, чтобы дать «Вахновскому» возможность доб-
раться до «Живицеля» и вернуться с ответом. Он сказал, что в
случае отказа или отсутствия ответа до 1800 наступление будет
возобновлено и продолжится до полного уничтожения повстан-
цев. Келльнер также предупредил «Вахновского», что ему изве-
стно о повстанческом плане прорыва к Висле, и что он сделает
все, чтобы помешать этому. Он предостерег, что если капитуля-
ция состоится поздно вечером, в темноте, будет трудно воспре-
пятствовать эксцессам со стороны казачьих и украинских отря-
дов, сражающихся в рядах вермахта. (Как видно, фон дем Бах
лгал, когда уверял, что все ненемецкие отряды отведены с вар-
шавского фронта).
После этого «Вахновского» с завязанными глазами повезли
в немецком автомобиле на Жолибож. «В 17°° немцы прекраща-
ют огонь, — докладывал “Вахновский” “Буру”, — слышны лишь
отдельные выстрелы и отголоски затихающего боя. Полки об-
178
стрел ивают противника непрерывно. Меня с поручиком “Ежи”
приводят на передовую на площади Вильсона. Продвигаемся
непосредственно вдоль переднего края. Очень сильный автомат-
ный огонь с польской стороны нс позволяет начать переговоры.
Немецкие солдаты и офицеры очень возбуждены сражением, к
нам подбегает немецкий солдат и кричит: “Когда вы, наконец,
прекратите борьбу!” Через минуту — советский налет, самоле-
ты обстреливают белый флаг возле уничтоженного танка “тигр”.
Среди неслабеющсго огня никто с польской стороны не отвеча-
ет на голос и на вывешенный белый флаг. Немецкие офицеры
проявляют нетерпение и настаивают на признании моего посред-
ничества в капитуляции невыполнимым. Подходит 1750, огонь с
польской стороны усиливается, начинают стрелять еще и про-
тивотанковые ружья ввиду движения и рокота находящихся по-
близости танков. Немецкая сторона, и особенно офицер связи
от генерала Келльнера, все более категорически требует отказа
от переговоров. Подпоручик Ежи Суибор с белым флагом вхо-
дит на обстреливаемую из противотанковых ружей лестничную
клетку со стороны ул. Мицкевича и там, на втором этаже, не-
смотря на сильный огонь, втыкает белый флаг и призывает пре-
кратить огонь.
В 1750 с польской стороны появляется солдат с белым плат-
ком. Завязываются переговоры. Подпоручик Ежи идет на улицу
Княжнина, после чего мы быстро переходим на польскую сто-
рону, чтобы предовратить ликвидацию остатков защитников вви-
ду явного перевеса противника и большого числа танков. Дух
защитников очень хороший, большое ожесточение и решимость
драться до последнего солдата, очень большие потери.
На месте полковник “Живицель” на мой вопрос, что он бу-
дет делать дальше, заявляет, что будет обороняться до после-
днего солдата. По поручению командующего Вооруженными
силами в стране уведомляю полковника “Живицеля” о награж-
дении его Крестом Виртути Милитари и, ввиду создавшейся
обстановки, сообщаю ему о решении генерала “Бура” относи-
тельно капитуляции. “Живицель” после получения моего при-
каза доложил, что соглашается на прекращение борьбы, так как
в создавшейся ситуации иного выхода нет.
Отсылаю подпоручика Ежи Суибора для передачи этого ре-
шения по телефону ген. Келльнеру. Срок перемирия тем време-
нем был отодвинут немецкой стороной до 1810 ввиду запоздания
179
с прекращением огня с их стороны. В 1810 начинается капитуля-
ция, принятая ген. Келльпсром к сведению.
Перед тем как я покинул полковника “Живипеля”. прибыл
связист с радиодонесенисм, что советские отряды на другой сто-
роне Вислы ждут к ночи прорыва польских отрядов с Жолибо-
жа к Висле и намерены облегчить им переправу оттуда на пра-
вый берег реки. Надо добавить, что оба советских офицера,
присланные полковнику Живицелю для поддержания радиосвя-
зи, покинули его еще днем раньше».
Вернувшись на немецкую сторону, «Вахновский» добился
обещания выделить резервный немецкий батальон для изоля-
ции пленных бойцов АК от казаков и украинцев.
Солдаты и офицеры АЛ попытались пробиться к Висле сво-
ими силами. Понеся большие потери, они соединились с остат-
ками батальона 1-й армии Войка Польского, все еще укрывав-
шимися в прибрежных камышах, и при поддержке с правого
берега переправились через реку. Из всего жолибожского отря-
да АЛ до берега добралось около полутора десятков человек.
I октября повстанцы Варшавы по приказу «Бура» прекрати-
ли огонь с 500 до 19(Ю. Вопрос о капитуляции оставался, фор-
мально говоря, открытым, но по существу был уже предрешен.
Вечером того дня «Бур» передал Баху, что решил начать перего-
воры о капитуляции Варшавы. Все еще пытаясь сохранить позу,
«Бур» мотивировал свое решение тем, что эвакуировать населе-
ние в согласованный срок не удается, а допустить гибель мир-
ных жителей в случае возобновления военных действий он,
«Бур», не хочет. Бах отвечал, что согласен на переговоры, но факт
неиспользования поляками дня 1 октября для эвакуации населе-
ния его настораживает. Он должен позаботиться об определен-
ных гарантиях и настаивает на том, чтобы польские уполномо-
ченные, которые будут присланы завтра, имели право нс только
вести переговоры, но и подписать соглашение о капитуляции.
2 октября в 600 полковник «Ярецкий» и подполковник «Зын-
драм» перешли линию фронта. В Ожарове их приветствовал Бах.
Он заявил, что последние 24 часа были для него очень трудны-
ми, так как в Жолибоже бои продолжались еще целые сутки
после капитуляции. Он допускает, что это были какие-то комму-
нисты. Далее: у пленных на Жолибоже во многих случаях было
обнаружено спрятанное оружие. За это полагается смертная
казнь. Он, однако, воздержался от исполнения приговоров, так
I ко
как считает, что виновные не знают законов войны. В течение
I октября из Варшавы никто не вышел, и генерал весь день под-
вергался напалкам с немецкой стороны, где утверждали, что вся
история с эвакуацией — всего лишь польский трюк для выиг-
рыша времени. Кроме того, вчера вечером в 2000 отряды А К от-
крыли адский огонь и перешли в наступление, так что он, Бах,
полагавший, что перемирие больше уже не будет прервано, был
вынужден дать приказ открыть ответный огонь. Полковник
«Ярецкий» объяснил Баху, что о событиях на Жолибоже коман-
дованию АК ничего не известно, а задержка с эвакуацией насе-
ления предвиделась и вполне объяснима. Население, выдержав
в осаде плечом к плечу с армией два месяца, не хочет выходить
из города без солдат. Некоторые люди, еще не потерявшие жи-
лище и имущество, не решаются их бросать. Насчет возобнов-
ления огня «Ярецкий» заметил, ссылаясь на полковника «Богу-
славского» (который сам был свидетелем того, что немцы
открыли огонь первыми), что в основе подобных инцидентов
лежит ожесточение солдат и низших начальников.
Генерал снова обещал, что семьи эвакуированных не будут
разделены, что он постарается добиться отправки семейных на
работы во вторую очередь, так как немцы заинтересованы в уми-
ротворении нс только Варшавы, но и всего Генерал-губернатор-
ства. Подведя итог, фон дем Бах предложил Армии Крайовой
немедленно прекратить борьбу и выйти из города. После дли-
тельной полемики поляки убедили его согласиться отложить
вывод АК до 5 октября, причем АК будет выходить не отдель-
ными частями, а всей массой.
За основу соглашения о прекращении огня был принят
польский проект — лишь с некоторыми немецкими поправка-
ми. Немцы, например, не пожелали оставлять пленным их тро-
фейные немецкие мундиры, настояли на том, чтобы поляки со-
общили свои подлинные фамилии. Не согласились немцы и на
создание двусторонних комиссий с нейтральными председате-
лями для решения спорных вопросов. Были внесены и некото-
рые другие, менее существенные поправки.
Сцена торжественного подписания акга капитуляции, состав-
ленного в четырех экземплярах на двух языках, была сфотогра-
фирована. Бах почтил память погибших с обеих сторон и выра-
зил признание героизма участников борьбы. Полковник
«Ярецкий» в ответ поблагодарил Баха за джентльменское пове-
1KI
дение, облегчившее полякам эта тяжелые минуты, и пожелал
Ваху (возможно, не без колкого намека) самому не оказаться в
гаком же положении. Вслед за всем этим состоялся банкет. Бах
поднимал госты в честь «Бура», присутствующих польских пред-
ставителей и «храбрых солдат АК». «Ярсцкий» ограничился то-
стом за хозяина. 11ри отъезде польской делегации немецкий взвод
охраны штаба стал «на караул». В 2330 делегация прибыла на
польские позиции.
На следующий день «Бур» послал две срочные депеши —
одну в Лондон, другую — советскому командованию — с изве-
щением о подписании капитуляции и о том. что через два дня
она будет осуществлена.
Фон дем Бах, верный своей любезной манере, прислал «Буру»
шампанского и пригласил его на 11 часов утра 4 октября к себе в
Ожаров. Он собирался устроить «скромную солдатскую трапе-
зу» и обещал оказать польскому главнокомандующему все во-
инские почести. «Бур» ответил, что к указанному сроку прибу-
дет, но попросил не оказывать ему никаких почестей и не
произносить речей. Он благодарил за приглашение на трапезу,
но сожалел, что не может остаться на ней, так как должен сразу
же после беседы с Бахом вернуться в Варшаву.
Бах предложил «Буру» поселиться в уже приготовленной для
него вилле близ Скерневиц и сказал, что популярность «Бура»
среди польского населения поможет немцам избежать многих
трудностей. «Бур» отклонил щекотливое предложение, выразив
убеждение, что принятие его как раз осложнит обстановку. Он,
конечно понимает, что находится в распоряжении германской
армии, но что касается его мнения, то он предпочитает сразу
отправиться в лагерь для военнопленных. «Бур» просил ничем
не выделять его из общей массы военнопленных при выходе их
из Варшавы, однако, фон дем Бах настоял на том, чтобы, соглас-
но общепринятому обычаю, «Бур», как и другие польские гене-
ралы вместе с начальниками штабов, адъютантами и ординар-
цами, воспользовались автомобильным транспортом.
Фон дем Бах намекал «Буру» на желательность соглашения
с АК в масштабах всей Польши. «Бур» уклончиво отвечал, что
ни один командир АК на это не пойдет, его же, «Бура», персона
не может приниматься в расчет, пока он находится в плену. А
вообще говоря, по его мнению, АК уже не может причинять нем-
цам большие хлопоты, так как она истощила свои силы в Вар-
182
шавском восстании. Бах посетовал на деятельность коммунис-
тических отрядов, которая отражается на отношении немецких
властей к ЛК. «Бур» отвечал, что АК не имеет никакого влияния
на коммунистов и не может отвечать за их действия.
Фон дем Бах сказал далее, что как решительный национал-
социалист и тем самым заклятый враг большевиков, он не пони-
мает целей Варшавского восстания, начатого в такой момент,
когда оно могло принести пользу только большевикам, а для
поляков было в военном отношении самоубийством. Он, Бах,
понимает, что иногда приходится бороться, чего бы это ни сто-
ило, и, например, для германского народа, по его мнению, луч-
ше полная погибель, чем подчинение азиатскому варварству
большевиков. «Бур» отвечал, что восстание имело целью проде-
монстрировать волю польской нации к независимости, что сол-
даты АК и он, «Бур», вместе с ними, были готовы пасть в бою,
так как не рассчитывали на то, что немцы признают их воюю-
щей стороной.
На прощание фон дем Бах попросил «Бура» сфотографиро-
ваться вместе с ним, чтобы население Варшавы могло убедить-
ся в личной договоренности обоих командующих. «Бур» согла-
сился.
На следующий день, 5 октября, повстанцы колоннами по
четыре в ряд начали покидать Варшаву. Для придания единооб-
разия внешнему виду и, тем самым, подчеркивания характера
регулярной армии, разношерстно обмундированным солдатам
было приказано нести каждому через правое плечо свернутое
одеяло.
В плен пошло 16 000 солдат и офицеров АК и пять генера-
лов, более двух тысяч раненых находилось в госпиталях. Свы-
ше тысячи бойцов АЛ и других левых формирований, получив
удостоверения солдат и офицеров АК, смешались по большей
части с гражданским населением, некоторое же число сумело
просочиться через немецкие линии и выйти из Варшавы к парти-
занам или к советским войскам. АК передала победителям так-
же 123 находившихся к моменту капитуляции в ее руках немец-
ких военнопленных и 128 интернированных гражданских
немцев.
Общие потери А К за 63 дня боев в Варшаве составили 24 000
человек убитыми и тяжело ранеными. Потери гражданского на-
селения исчисляются в 200 000 убитых. Германская 9-я армия
183
потеряла в Варшаве 26 000 человек убитыми и ранеными, что
составило четвертую часть всех ее потерь за это время.
Теперь, когда восстание было уже подавлено, Гиммлер пе-
реслал в Польшу германским войскам приказ Гитлера: сровнять-
таки Варшаву с землей, забрав предварительно из города все
виды сырья, текстиль и мебель. Население, собранное в Пруш-
ково, развезли в открытых угольных вагонах по городам и мес-
течкам Польши, остававшимся сше в немецких руках, здоровых
мужчин увезли на работы в Германию.
Некоторое время руководители Третьей империи колебались,
как поступить с «Буром». Гитлер, узнав о подписании капитуля-
ции, распорядился было схватить командующего АК, но фон дем
Бах уже отправил «Бура» вместе с высшими офицерами АК, их
адъютантами и ординарцами специальным поездом в свою по-
стоянную ставку Ганзенштайн в Восточной Пруссии. «Они жили
в одном из моих бараков для немецких офицеров, — вспоминал
впоследствии Бах. — Размещены они были таким образом, что
одну комнату занимало не более двух человек. Каждый имел
собственную постель и стол. Пищу они получали такую же, как
и мои офицеры, табак и алкоголь — но первому требованию».
Фон дем Бах пытался устроить встречу «Бура» с Гиммле-
ром. Гиммлер полагал, что сможет создать националистическую
польскую армию при определенном изменении политики в от-
ношении поляков и считал, что будет возможно поставить во
главе этой армии Бура-Коморовского. «Бур», однако, заявлял, что
до конца войны не будет заниматься никакой политической дея-
тельностью и рассматривает себя только как военнопленного.
12 и 14 января 1945 года Советская Армия перешла в Польше
силами 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов в реши-
тельное наступление. 16 января перешла в наступление I -я армия
Войска Польского. Гитлеровцы, опасаясь окружения, начали в ночь
на 17 января отход из Варшавы. Гитлер, правда, приказал удер-
жать Варшаву во что бы то ни стало, но утром 17 января 1 -я армия
ВП вместе с частями 47-й и 61-й советских армий уже вела бои на
улицах Варшавы, которая была полностью освобождена к полу-
дню. В честь освобождения Варшавы в Москве состоялся торже-
ственный салют, 70 советским и 12 польским частям и соедине-
ниям было присвоено почетное наименование Варшавских. Более
682 тыс. советских и польских воинов было награждено медалью
«За освобождение Варшавы».
184
I енерал «Бур» сдается генералу фон дем Баху.
Генерал фон дем Бах приветствует генерала «Бура»
перед своим штабом.
ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА
И ИСТОЧНИКИ
На русском языке
1.	История второй мировой войны 1939—1945. В двенадцати то-
мах. М., 1973 — 1982
2.	Переписка председателя Совета Министров СССР с президен-
тами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой
Отечественной войны 1941—1945 гг. Т. 1—2. М.. 1976
3.	Польское рабочее движение в годы войны и гитлеровской окку-
пации. Сентябрь 1939 — январь 1945. Очерки истории. М., 1968
На польском языке
Список польской литературы о варшавском сопротивлении в руко-
писи не сохранился. Для первой ориентации помещен список книг о
варшавском сопротивлении, бывших в библиотеке В. М. Алексеева.
1.	Bartelxki L. М. Powstanie warszawskie. «Iskry». Warszawa. 1965.
2.	Barkiewicz A. Powstanie warszawskie 1944. Warszawa. 1969.
3.	Broniewska J. Z notatnika korespondenta wojennego. Wyd. Min. Obr.
Warszawa. 1953.
4.	Fiderkiewicz. О wojnie i ludziach PPR. «Iskry». Warszawa. 1962.
5.	Gomulka И' Artykuly i przemywienia. T. 1. Warszawa. 1962.
6.	Gumkowski J. Leszczynski. Okupacja hitlerowska w Polsce.
Warszawa. 1961.
7.	Hillebrandt B. Mlodziez Warszawy w walce z hitlerowskim
okupantem. Wyd. «Wiedza Powszechna». 1970.
8.	Historia Polskiego Revolucy inego Ruchu Robotniczcgo (Wybor
dokumentow) // Krajowa ageneja wydawnicza. Warszawa. 1981. Wyd. 11.
9.	Kirchmaver J, 1939 i 1944. Kilka zagadnien polskich. «Ksiazka i
wieza» 1959. Wyd. IV.
10.	Krawczvnsku J. Zapiski dziennikarki warszawskiej. 1939—1947.
Warszawa. 1971.
11.	Ludnosc cywilna w powstaniu warszawskim. Wybrali i opracowali
Marian Marek Drozdowski, Maria Maniakowna, Tomasz Strzembosz.
Warszawa. 1974, T. 1, 2.
12.	Poniatowski Z., Zelwiacski R.. Wojne, przezyl co czwarty...
Warszawa. 1972.
187
13.	Raw.ski 7.. SiaporZ.. ZamojskiJ. Wojna wyzwolencza nazrodu poLski
cgowlatach 1939 -1945. Warszawa. 1966.
\4.	Przygocski A. Udzial PPR i AL w powstaniu Warszawskim. «Ksiazka
i Wcdra». 1970.
15.	Saw icki J. Przed Polskim prokuratorcm. Warszawa. 1961.
16.	Starowka P. 1944. Zarys organizacji i dzialan bojowych grupy
«Polnoc» w powstaniu warazawskim. Warszawa. 1983.
17.	Wojewoydzki M. W tajnych drukamiach Warszawy. 1939—1944.
Warszawa. 1978.
СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИИ
С. 2. В. М. Алексеев
С. 59. Развалины Варшавского гетто.
С. 60. Полковник «Радослав» разговаривает с генералом «Буром».
Справа от «Радослава» — капитан «Симон».
С. 67. Листовка Армии Л годовой.
С. 68. Воззвание на стене улицы Тамка.
С. 73. Строительство баррикады на улице Генстей.
С. 74. Девушки строя г баррикаду на ул. Древняной.
С. 83. Юный повстанец района Повисьле из группы «Рафалки».
С. 84. Томашевски — юный повстанец VIII группировки Армии
Крановой.
С. 93. Юный повстанец.
С. 94. Повстанческий патруль на ул. Лсщеннской.
С. 97. Транспортировка боеприпасов на ул. Варецкой.
С. 98. Доктор Юзеф Кубяк оперирует в своей приемной на ул. Доброй.
С. 103. Похороны погибших в первые дни восстания.
С. 104. Зал Варшавской консерватории служил часовней для мест
ных жителей и повстанцев.
С. ill. Па спектакле театра «Куклы на баррикаде».
С. 112. Спектакль театра «Куклы на баррикаде».
С. 121. В боях за электростанцию.
С. 122. Улицы центра города становятся кладбищами.
С. 133. Повстанческие плакаты.
С. 134. Воду берут из бомбовой воронки.
С. 139. Баррикада в Старом Городе.
С. 140. Выход из канала.
С. 151. Руины Замковой площади с упавшей колонной Сигизмунда.
С. 152. Развалины женского монастыря в Новом Городе.
С. 159. Мария Тарновская. представитель Польскою Красного Креста
идет на переговоры об эвакуации гражданскою населения.
С. 160. Улица Свентояньска. Руины.
С. 167. Развалины Королевского дворца.
С. 168. Развалины женского монастыря в Новом Городе.
С. 185. Генерал «Бур» сдается генералу фон дем Баху.
С. 186. Генерал фон дем Бах приветствует генерала «Бура» перед
своим штабом.
1X9
Алексеев В. М.
Варшавское восстание. Варшава в борьбе против гитлеровских зах-
ватчиков — СПб.. Гуманитарное агентство ‘‘Академический проект",
1999 — 189 с.. илл. ’
ISBN 5-7331-0155-5
Книга замечательного российского историка В. М. Алексеева посвящена
практически не известному российским читателям трагическому эпизоду Вто-
рой мировой войны — Варшавскому восстанию в августе-сентябре 1944 года.
Автор подробно рассказывает о событиях, предшествовавших восстанию, о
формировании польского Сопротивления, о политической борьбе и интригах,
предопределивших трагедию Варшавы. Объективный и подробно документи-
рованный рассказ читается с неослабевающим вниманием и будет интересен
всем, кому небезразлична история XX века.
АЛЕКСЕЕВ В. М.
ВАРШАВСКОЕ ВОССТАНИЕ
ВАРШАВА В БОРЬБЕ ПРОТИВ ГИТЛЕРОВСКИХ
ЗАХВАТЧИКОВ. 1939-1945
Художник Ю. С. Александров
Художественный редактор В. Г Бахтин
Корректор О. И. Абрамович
Компьютерная верстка К. А. Андреева
ЛР №066191 от 27.11.98
Подписано в печать. Формат 60x90/16
Бумага офсетная. Печать офсетная. Гарнитура Times.
Усл. п. л. 12. Уч. изд. п. л. 8,6. Тираж 1000 экз. Заказ №. 499
Гуманитарное агентство “Академический проект'
199034, Санкт-Петербург, наб. Макарова. 4
Отпечатано с готовых диапозитивов
в Академической типографии “Наука?‘ РАН
199034, Санкт-Петербург, 9 линия. 12