Гибридный социализм - дорога к новому рабству - Далин Р.

Гибридно-социалистическая российская практика

Часть I. ИСТОКИ БЛАГОСОСТОЯНИЯ, ПРОЦВЕТАНИЯ И ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА

Общение как фактор инноваций, экономического роста и процветания

Современное государство как угроза свободе и человеческому достоинству

Практическая реализация социалистических илей и теорий

Государство как идеальный инструмент извлечения ренты

Идеологическое оправдание государственного вмешательства

Регламентационно-распорядительные и социопатические государства

Теоретические обоснования гибридного социализма

Часть IV. РОССИЙСКОЕ ГОСУДАРСТВО ГИБРИДНОГО СОЦИАЛИЗМА

Обзор описаний и теоретических построений о современной России

Идеологическое обоснование российского гибридного социализма

Автор: Далин Р.

Теги: экономические науки основные понятия стоимость капитал фонды основы экономической теории макроэкономика информационная экономика экономика социализм социальные проблемы

ISBN: 978-5-91603-731-9

Год: 2020

Похожие

Философия истории

История марксизма. Том 3. Марксизм в эпоху III Интернационала. Часть 2. Выпуск 1

Философия истории

Американский либерализм. Иллюзии и реальности

Текст

Роман ДАЛИН
ГИБРИДНЫЙ СОЦИАЛИЗМ —
ДОРОГА К НОВОМУ РАБСТВУ?
Или почему свобода и уважение
к человеческому достоинству —
главные факторы процветания
2020
Ýëåêòðîííîå èçäàíèå
Челябинск • Москва
СОЦИУМ

УДК 330.14/.17
ББК 65.01
Д15
Д15
Далин, Роман.
Гибридный социализм — дорога к новому рабству?Или почему сво-
бода и уважение к человеческому достоинству — главные факторы про-
цветания/Р.Далин. — Эл.изд. — 1файлpdf:481с. — Москва;Че-
л ябинск : Социум, 2020. — Систем. требова ния: Adobe Reader XI
либо Adobe Digital Editions 4.5 ; экран 10". — Текст : электронный.
ISBN 978-5 -91603-731-9
Эта книга об опасности нового витка распространения коллективистских идей
и практик, в результате которого в нашей стране сложилась политико-экономи-
ческая система, которую автор определяет как «гибридный социализм».
Чтобы сделать прозрачными причинно-следственные связи, автор начинает
изложение с первичных, базовых категорий. Вначале описывается, как и за счет
чего были достигнуты поразительные успехи в создании материального богатства
за последние 200 лет человеческой истории. Затем рассмотрены две альтернатив-
ные общественные системы — социализм, в виде идей, теорий и исторических
практик, и капитализм, понимаемый как рыночный порядок.
В рыночной экономике сползание к гибридному социализму начинается с цен-
трализации власти и с усиления роли государства в экономике, что позволяет ге-
нерировать и присваивать бюрократическую ренту и паразитировать на связанных
с государством финансовых потоках.
Проанализированные автором основные экономико-социологические конструк-
ции, описывающие ситуацию в России, страдают общей болезнью — детерминиро-
ванностью и фатализмом. В таком виде они превращаются в теоретическое обосно-
вание сложившегося положения дел, не оставляя перспектив для выхода из колеи.
Подробной критике подвергнуты две такие концепции — теория раздаточной эко-
номики и теория институциональных матриц.
Автор подчеркивает, что успехи и проблемы людей и состоящих из них обществ
определяются идеями и ценностями, которых эти люди придерживаются, и, со-
ответственно, любые общественные изменения невозможны без предварительной
переоценки ценностей.
УД К 330.14/.17
ББК 65.01
Электронное издание на основе печатного издания: Гибридный социализм — до-
рога к новому рабству? Или почему свобода и уважение к человеческому досто-
инству — главные факторы процветания / Р. Далин. — Москва : Мысль, 2020. —
479 с. — ISBN 978-5-244 -01221-7 — Текст : непосредственный.
В соответствии со ст. 1299 и 1301 ГК РФ при устранении ограничений, установленных
техническими средствами защиты авторских прав, правообладатель вправе требовать от
нарушителя возмещения убытков или выплаты компенсации.
ISBN 978-5-91603-731-9
© Р. Далин, 2020

3
ОГЛАВЛЕНИЕ
От автОра
5
введение
17
Это уже не смешно
17
Все начинается с идей и ценностей
22
А ведь все было предсказано
26
Возрождение социализма
30
Мимикрировавший гибридный социализм
39
Гибридно-социалистическая российская практика
48
Часть I ИСТОКИ БЛАГОСОСТОЯНИЯ,
ПРОЦВЕТАНИЯ И ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА 55
От выживания к экономическому чуду
55
Институциональное объяснение
60
Ценностная парадигма
73
О свободе
86
Свобода, справедливость, равенство
90
Свобода и предпринимательство
100
Об уважении к человеческому достоинству
103
Общение как фактор инноваций, экономического роста
и процветания
114
Современное государство как угроза свободе
и человеческому достоинству
123
Часть II СОЦИАЛИЗМ И КАПИТАЛИЗМ
129
Социалистическая идея
129
Социалистические теории
140
Практическая реализация социалистических илей и теорий 168
Выстраданное знание
180
Капитализм
187
Часть III ГИБРИДНЫЙ СОЦИАЛИЗМ
221
Что это такое?
221
Исторические параллели
237
Государство как идеальный инструмент извлечения ренты
245
Идеологическое оправдание государственного
вмешательства
253
Государство — инструмент или субъект?
263
Регламентационно-распорядительные и социопатические
государства
272
Рента, рента и еще раз рента
281
Теоретические обоснования гибридного социализма
295

Оглавление
Часть IV РОССИЙСКОЕ ГОСУДАРСТВО
ГИБРИДНОГО СОЦИАЛИЗМА
333
Исторический ракурс
333
О текущем положении
353
Обзор описаний и теоретических построений
о современной России
379
Идеологическое обоснование российского
гибридного социализма
411
ЗаклюЧение
460
УкаЗатель имен
474

5
ОТ АВТОРА
Эта книга об опасности нового витка распространения коллек-
тивистских идей и практик (идея может и не декларироваться,
но практика — сугубо социалистическая). В ней рассказыва-
ется также о том, как и за счет чего были достигнуты порази-
тельные успехи в создании материального богатства за послед-
ние 200 лет человеческой истории.
Книга состоит из введения, четырех частей и заключения.
История изобилует невыученными уроками. Перефра-
зируя одно известное высказывание, можно было бы утвер-
ждать, что «распад мирового социалистического содружества
стал крупнейшим геополитическим историческим уроком»1, но
не получается. Ошибочность социалистических идей и невоз-
можность реализации социализма были показаны задолго до
начала его «строительства», но уроки истории раз за разом не
идут впрок. Надзирательница-история2 уже устала наказывать
за их незнание, но мы продолжаем раскидывать повсюду граб-
ли, делая неизбежными новые удары по лбу.
Если успехи и проблемы людей начинаются с идей и цен-
ностей, которых эти люди придерживаются, то, значит, любые
общественные изменения невозможны без предварительной
переоценки ценностей. После распада СССР и системы миро-
вого социализма такую переоценку следовало бы провести, но
этого, как минимум в нашей стране, не случилось. Сегодня
мы видим возрождение социализма, но уже в другой форме —
это мимикрировавший социализм. Я обозначаю его термином
1 Из Послания президента РФ В. Путина Федеральному Собранию.
2005 год.
2 Известное высказывание Василия Ключевского: «История — это не
учительница, а надзирательница: она ничему не учит, но сурово нака-
зывает за незнание уроков».

От автора
6
«гибридный социализм», и он может быть не менее опасен, чем
социализм «истинный» («реальный», «чистый», «радикаль-
ный»). Главным и исходным пунктом социализма любого типа
всегда был девиз «взять и поделить». Взять и поделить имею-
щееся богатство, а не создать новое. Государство, которое берет
на вооружение этот девиз, по праву должно называться хищни-
ческим. Но никакое государство не смогло бы ничего сделать,
если бы его не поддерживала определенная часть населения.
Основной применяемый в книге методологический прин-
цип — это поиск исходных, первичных, базовых категорий. Без
этого можно запутаться в причинно-следственных связях. Но,
как говорил С. Е. Лец, «чтобы добраться до истоков, надо плыть
против течения»3. Тот же принцип применим в отношении раз-
личных теорий и идеологических течений: если, например, отно-
шение к марксизму (или к любому другому «изму») в целом
критическое и негативное, то оно исходит из базовых катего-
рий; при этом отдельные положения теории, высказанные мыс-
ли, фразы и так далее вполне могут быть полезны и применимы.
Как писал Ю. Яковец, новые исследовательские категории
появляются в двух случаях: либо явление (процесс) до это-
го существовало, но не находило адекватного объяснения; либо
явление (процесс) до этого не существовало и только сейчас,
в процессе становления, привлекло к себе внимание4. Я наде-
юсь, что явление «гибридный социализм» также из этого ряда.
В первой части книги рассматриваются истоки благососто-
яния, процветания и экономического роста.
После тысячелетней озабоченности людей одним лишь
выживанием за последние 200 лет человечество достигло
невиданного ранее в истории цивилизации уровня материаль-
ного благосостояния. Вместо игры с нулевой суммой, когда
выигрыш одного обеспечивался проигрышем другого, нача-
лись игры с положительной суммой, когда выигрывают все.
Результатом явился взрывной рост материального благосо-
стояния. В течение всей человеческой истории для выживания
было необходимо удовлетворение базовых потребностей, но
для процветания этого оказалось недостаточно — нужно было
3 Лец С. Е. Непричесанные мысли / пер. с польск. ; послесл. М . П . Маль-
кова. СПб. : Академический проект, 1999. С. 22.
4 См.: Яковец Ю. В. Рента, антирента, квазирента в глобально-цивили-
зационном измерении. М . : Академкнига, 2003. С . 76.

От автора
7
еще использовать возможности. И, как отмечают К. Вельцель
и Р. Инглхарт, «изменения в ценностных приоритетах явля-
ются неотъемлемой частью этого процесса»5.
Все созданное человечеством материальное богатство есть
продукт умственных процессов, идей, т.е. в конечном счете
продукт человеческого разума. В книге ставится вопрос, какие
условия были нужны, чтобы этот продукт создавался, и что
явилось пусковым механизмом и двигателем социально-исто-
рического процесса и прогресса.
Во второй части рассмотрен социализм, в виде идей, теорий
и практик, и капитализм, понимаемый как рыночный поря-
док. Даются определения «чистого» социализма, капитализ-
ма как рыночной системы и рассматриваются их ключевые
характеристики. Для того чтобы понять, что рассматриваемое
нами явление (гибридный социализм) имеет больше отноше-
ния к социализму, чем к капитализму, нам придется вернуться
к истокам зарождения социалистической идеи, социалистиче-
ских теорий и воплощению этих теорий на практике.
Социалистическая идея, обещающая все блага, рай на земле,
превратилась в некое подобие религии. Она не обращала вни-
мания на то, что человек не может устранить препятствия на
пути достижения этих прекрасных заявленных целей. Социа-
листическая идея оказалась утопией, основанной на заблужде-
нии человеческого разума. Но утопией очень опасной: претен-
зия социализма на монополию в вопросах истины и морали
привела к тому, что «реальный» социализм вел себя как любой
монополист, насильственным образом насаждая утопические
идеи и теории. Реализация этих теорий на практике привела
к подавлению свободы и морального достоинства человека, его
творчества и личной инициативы. Ключевым элементом всех
социалистических практик выступало государство, состоящее
из бюрократии и ее высшего слоя — номенклатуры. По сло-
вам Н. Талеба, «бюрократия — это конструкция, удобно отде-
ляющая человека от последствий его действий»6. И оказалось,
5 Welzel C., Inglehart R. Agency, Values, and Well-Being: A Human Devel-
opment Model // Soc Indic Res. 2010. N 97. P. 43. URL: https://doi.org/
10.1007/s11205-009 -9557-z/
6 Талеб Н. Н . Рискуя собственной шкурой : Скрытая асимметрия повсед-
невной жизни / пер. с англ. Н. Караева. М . : КоЛибри : Азбука-Атти-
кус, 2018.

От автора
8
что главным стимулом для бюрократии и власть имущих групп
в целом при любой форме социализма становится извлечение
ренты и поиск ее новых форм.
В третьей части говорится о возросшей популярности соци-
алистических идей и практик, рассматриваются причины это-
го и возникающие в результате опасности. Ввиду того что все
политики стремятся к власти, а самым простым, популистским
лозунгом для завоевания власти является перераспределение
богатства, большинство людей верят, что, если отнять у бога-
тых и раздать бедным, общество начнет жить лучше. В резуль-
тате оно становится легкой мишенью для популистов. Попу-
лярность перераспределительных идей и практик, являющихся
в своей основе социалистическими, тормозит процесс созда-
ния нового богатства или останавливает его вовсе. В результа-
те общества становятся беднее, чем могли бы быть, но поли-
тики, государственные чиновники и другие «перераспреде-
ляющие» остаются в выигрыше. Любая форма социализма,
как бы она ни называлась, всегда оказывается игрой с нуле-
вой суммой, когда одни выигрывают за счет других, но ино-
гда может переходить и в игру с отрицательной суммой, ког-
да проигрывают все.
В настоящее время в некоторых государствах идут процессы,
направленные в сторону социализма, но это социализм особого
рода — гибридный. Система под названием «гибридный соци-
ализм» заточена на получение результатов паразитическим и
хищническим способом. Этим она еще и предельно аморальна.
Продвижение по пути к гибридному социализму может
происходить с двух сторон: в виде поворота назад в некото-
рых бывших социалистических странах и в виде сползания
к социализму в некоторых либерально-демократических стра-
нах. В первом случае оставшаяся от прошлого «социалисти-
ческая закваска» берет свое в силу объяснимой ностальгии по
прежним временам. Во втором случае новая волна популяр-
ности социалистических идей и «игры в социализм» со сторо-
ны политиков-популистов приводят к тому, что примешивание
социализма к рыночной экономике (рыночному социальному
порядку) коррумпирует — т.е . портит — ее . В результате появ-
ляется мимикрировавший гибридный социализм как отличный
инструмент присвоения ренты и паразитирования.
Как доказывается в третьей части книги, рента ренте рознь
и не всегда рентоориентированное поведение нужно восприни-

От автора
9
мать негативно. Стремление к получению ренты в общем слу-
чае нормальное и здоровое явление. Вопрос лишь в способах ее
извлечения и последствиях. Поэтому нельзя одинаково расце-
нивать все виды рентоискательства. Поиск и извлечение ренты
являются повсеместными и неизбежными. Проблема состоит
не в минимизации рентоискательства, а в перераспределении
ренты, а также в способах и методах ее получения. Например,
предпринимательская квазирента, т.е . все то, что имеет в каче-
стве фактора воспроизводства человеческий разум и интеллек-
туальный потенциал, возможно даже более ценна и значима,
чем природная рента. Такого рода рентоискательство — это
игра с положительной суммой. Иное дело при хищнических
способах получения ренты. Из-за потерь вследствие введения
и экономической реализации неэффективных прав собствен-
ности и из-за непроизводительного использования ресурсов
общество несет убытки. Особенно хорошо это видно на приме-
ре извлечения политико-административной ренты правящей
бюрократией, что для общества превращается в игру с нулевой
или даже отрицательной суммой.
В четвертой части рассматривается гибридный социализм
на примере России. Не успев уйти далеко от «реального» соци-
ализма, наша страна снова повернула в ту же сторону. Нали-
чие частной собственности на средства производства (кото-
рая к тому же носит достаточно условный характер) и наличие
рыночных отношений и рыночного ценообразования (в огра-
ниченной и искаженной форме) ситуации не меняют. В нашей
стране, как и в советские времена, практически все либо под-
чиняется государству, либо делается посредством государства.
И к сожалению, самые главные факторы и исходные причины
возникновения материального благосостояния и процветания,
такие как свобода и уважение к человеческому достоинству,
в нашей стране как были, так и остаются в дефиците.
Сложившийся в настоящее время в России режим называют
по-разному, в основном используя слово «капитализм» в нега-
тивной коннотации. Также встречаются определения наподо-
бие «сословного общества», «раздаточной экономики», «рент-
но-сырьевой экономики» и т.п. При этом, хотя многие авторы
замечают сходство режима с позднесоветским периодом, никто
не говорит про социализм. Но, в соответствии со всеми опи-
санными в книге признаками (характеристиками), мы можем
заключить, что в России сложился гибридный социализм.

От автора
10
Доля государства в экономике за последнее десятиле-
тие постоянно росла и к 2020 году превысила 70%. Главной
мотивацией такого роста стало «налаживание» механизмов
извлечения все новых форм ренты с помощью инструмента
под названием «государство». Основной формой присвое-
ния ренты стало не только прямое использование бюджетных
денег, но и создание всякого рода госкорпораций, госкомпа-
ний и компаний с преимущественно государственным уча-
стием. Все эти структуры находятся в иерархическом подчи-
нении политическому руководству и полностью бесконтроль-
ны для общества.
Широкое использование «социалистических практик»
делает нашу страну все более и более похожей на поздний
Советский Союз. Распределительная экономика возродилась
в значительных объемах — львиная часть финансов пере-
распределяется через государственный бюджет. Сохрани-
лись директивные цены (на продукцию монополий), система
дотаций и субсидий. Через прямые назначения выходцев из
спецслужб на руководящие посты установлен прямой адми-
нистративный контроль над крупнейшими корпорациями и
обществами с государственным участием (по аналогии с кон-
тролем над предприятиями в советское время). Царят нерав-
ноправие экономических субъектов и искажения в ценообра-
зовании, к которым добавляются всякого рода протекцио-
нистские меры (контрсанкции, импортозамещение и проч.).
Неэффективность экономики растет из-за огромных транс-
акционных издержек — любая хозяйственная деятельность
в нашей стране обходится дороже, чем в других странах при
прочих равных условиях. Поэтому Россия становится менее
конкурентоспособной в международном разделении труда.
С советским прошлым нас роднит централизация власти
и гипертрофированная роль государства, которые неизбеж-
но порождают высокомерное пренебрежение к закону со сто-
роны власть имущих, и в первую очередь государственного
чиновничества. Государство в лице чиновников и номенкла-
туры (номенклатура здесь и далее понимается как правящий
слой, обладающий властью и привилегиями), вместо того что-
бы обслуживать общество, возвысилось над ним, в результа-
те чего стало абсолютно бесконтрольным — именно в этом
мне видится корень зла. Такая система власти опирается на
неконституционные органы и механизмы в виде администра-

От автора
11
ции президента, спецслужб и других выведенных из-под кон-
троля закона и общества структур.
Все теоретические конструкции, описывающие ситуацию
в России, страдают одной и той же болезнью — детерминиро-
ванностью. Их описательная сила несомненна, но они пытают-
ся доказать, что в нашей стране всегда так было, поэтому кар-
динальные изменения невозможны, все примерно так и оста-
нется. Такой фатализм лишает надежды на будущее и обрекает
страну на вечное отставание.
Между тем существует сравнительный (компаративный)
подход, который позволяет анализировать явления и их влия-
ние на развитие по аналогии. Пример успешного скачка мно-
гих стран, с совершенно разными культурами, традициями,
укладом жизни и т.д., показывает, что нет ничего предопре-
деленного и фатального. Все можно изменить, а начинаются
такие изменения с переоценки ценностей.
Многие экономисты сходятся на том, что культурные фак-
торы меняются медленно и в течение длительного времени. Но,
как указывает Д. Макклоски, «риторика, идеология, полити-
ка (линии поведения) могут меняться достаточно быстро. Это
показывает опыт многих стран»7.
В обзоре теорий, вольно или невольно служащих теорети-
ческим обоснованием гибридного социализма в нашей стране,
рассмотрены лишь две из них: теория раздаточной экономики
и теория институциональных матриц.
К сожалению, «не хватило места» для анализа концепции
экономической социодинамики и опекаемых благ Р. Гринбер-
га и А. Рубинштейна8. Они говорят о несводимости обществен-
ного интереса к индивидуальным интересам и утверждают, что
«есть такие автономные интересы общества, которые не сво-
дятся к предпочтениям индивидуумов и которые формируют
собственные цели государства». По мнению авторов, обще-
ственные интересы стоят гораздо выше, чем индивидуальные,
7 McCloskey D. N. Why Liberalism Works: How True Liberal Values Pro-
duce a Freer, More Equal, Prosperous World for All. Yale University Press,
2019. P. 134.
8 См.: Гринберг Р. С., Рубинштейн А. Я. Экономическая социодинамика.
М. : ИСЭ-ПРЕСС, 2000; Они же. Индивидуум & Государство: эко-
номическая дилемма. М . : Весь Мир. 2013; Рубинштейн А. Я . Теория
опекаемых благ. СПб. : Алетея, 2018.

От автора
12
и именно они обеспечивают экономическую социодинамику.
В результате именно реализация общественных интересов явля-
ется движущим механизмом «путешествия в светлое будущее».
Предлагается хорошо нам знакомое «опекунство» со стороны
государства — несомненный стимул для бюрократии с плохи-
ми последствиями для общества. Даже из краткого описания
этой концепции мы видим, что ее авторы совершают логически
невозможный переход от должного к сущему, когда некий обра-
зец выставляется как совершенный и с ним предлагается сопо-
ставить реальное положение вещей, а затем поставить в зави-
симость от него сам ход истории.
На мой взгляд, любые теоретические обоснования любой
формы этатизма (включая гибридный социализм) не просто
служат идеологическим прикрытием для существующих практик,
но и могут стать оправданием неизбежного сползания в новый
тоталитаризм. Если даже авторы этого не хотели. Практиче-
ски все они в методологическом плане прибегают к описатель-
но-оценочному (дескриптивно-прескриптивному) стилю: ими
что-то описывается, но лишь для того, чтобы на этом основании
предписывать. Отсюда делаются неизбежные выводы об «исто-
рической колее», «институциональных матрицах», о «культур-
ных кодах» и т.п. На основании описания делается этическое
заключение, когда авторы совершают скрытый (возможно, даже
от них самих) логически незаконный переход от суждений суще-
го к суждениям должного. Это так называемая гильотина Юма
(«вилка Юма», «принцип Юма»). Некоторые, как было пока-
зано выше, идут еще дальше, совершая логически невозможный
обратный переход — от должного к сущему.
Дэвид Юм писал: «Я заметил, что в каждой этической тео-
рии, с которой мне до сих пор приходилось встречаться, автор
в течение некоторого времени рассуждает обычным способом,
устанавливает существование бога или излагает свои наблюде-
ния относительно дел человеческих; и вдруг я, к своему удив-
лению, нахожу, что вместо обычной связки, употребляемой
в предложениях, а именно есть или не есть, не встречаю ни
одного предложения, в котором не было бы в качестве связки
должно или не должно. Подмена эта происходит незаметно, но
тем не менее она в высшей степени важна. Раз это должно или
не должно выражает некоторое новое отношение или утвержде-
ние, последнее необходимо следует принять во внимание и объ-
яснить, и в то же время должно быть указано основание того,

От автора
13
что кажется совсем непонятным, а именно того, каким образом
это новое отношение может быть дедукцией из других, совер-
шенно отличных от него. Но так как авторы обычно не прибе-
гают к такой предосторожности, то я позволяю себе рекомен-
довать ее читателям и уверен, что этот незначительный акт вни-
мания опроверг бы все обычные этические системы...»9.
Юм предупреждал, что такой переход может стать разру-
шительным для традиционной этики (пример марксизма пока-
зал, что так и случилось). Его открытие не заставило филосо-
фов-моралистов отказаться от сложившихся веками способов
аргументации, и они продолжили ничем не регламентирован-
ный переход от сущего к должному: от описания и объяснения
мира — к учению о добре и зле, об обязательном и о запретном
и т.д. Обратный переход — от должного к сущему, повторим,
тем более невозможен: «...из оценочных утверждений логиче-
ски невыводимы описательные утверждения»10.
«Гильотина Юма» — универсальное логическое правило, и
попытки многих авторов ее обойти не дали результатов, ведь
соблюдение законов логики обязательно для всех. Необходимо
оговориться, что Юм, рассуждая о «невыводимости должного
из сущего», имел в виду исключительно невозможность логи-
ческого вывода прескриптивных суждений из дескриптивных,
но возможность воздействия реальных факторов на форми-
рование моральных ценностей, норм и установок не оспари-
вал. Каузальный вывод как объяснение причинно-следствен-
ных связей принципиально отличается от логического вывода
как обоснования суждения. Таким образом, концепции, объ-
ясняющие происхождение или природу морали, не противоре-
чат «принципу Юма».
Встречающаяся у большинства авторов формула «мир
устроен так-то, следовательно необходимо делать то-то»
(капитализм «плохой» — нужно заменить «хорошим» соци-
ализмом/коммунизмом; в России всегда так было — поэтому
нам от этого никуда не деться — так должно быть всегда и т.д.)
логически ошибочна.
9 Юм Д. Трактат о человеческой природе / пер. с англ. С . И. Цере-
тели ; примеч. И . С. Нарского // Сочинения : в 2 т. Т. 2. М ., 1995.
С. 229–230.
10 Ивин А. А . Аксиология : Научное издание. М . : Высшая школа, 2006.
С. 164.

От автора
14
Любые предписывающие (прескриптивные) доктрины, т.е .
суждения о том, как должны вести себя люди, политики, пра-
вительство и т.д ., — это ценностные суждения, затрагивающие
этику. Такого рода доктрины не могут не исходить из того, что
согласуются с реальностью. Л. Игер отмечает: «Доктрина, воз-
лагающая на людей моральную обязанность летать, взмахи-
вая руками, была бы несостоятельна. Ни у кого нет моральной
обязанности делать то, к чему он не способен... Долженствовать
предполагает (курсив автора. — Р. Д.) “быть возможным”»11
.
Кроме того, «приемлемая прескриптивная доктрина должна
соответствовать фундаментальным ценностным суждениям».
Фундаментальное (базовое) ценностное суждение — это такое
суждение, «которое не могут аргументировать, а просто прини-
мают». Кто же будет спорить, что счастье лучше, чем страдания?
В силу того что мир человека насквозь пронизан ценностя-
ми, совсем обойтись без описательно-оценочных (дескриптив-
но-прескриптивных) словесных конструкций невозможно.
Важно, чтобы они не имели фундаментального, основополага-
ющего значения и не применялись лишь для оправдания выво-
дов, сделанных на основе предубеждений и предварительных
установок.
Мне кажется, что именно описательная (дескриптивная) и
сравнительная (компаративная) точки зрения позволяют ана-
лизировать явления и их влияние на развитие. И делать неко-
торые выводы. И даже предсказывать по принципу «что будет,
если...» (если у кого-то по таким-то причинам получилось сде-
лать что-то, то почему бы и нам не попробовать). Но предска-
зание в этом смысле отнюдь не предписание, это просто объ-
яснение, «направленное в будущее». Реальность очень часто
меняет теорию, объясняющую реальность.
Заканчивается книга «Заключением», где коротко подво-
дятся ее итоги.
Что касается формы изложения, то во всех случаях, когда
у автора есть сомнения в том, что читатель правильно пони-
мает те или иные слова и выражения, текст будет начинать-
ся с дефиниций (от англ. definition — определение, описание,
четкость, ясность).
11 Игер Л. Этика как общественная наука: моральная философия обще-
ственного сотрудничества / пер. с англ. В. П. Гайдамака. М . : Мысль :
Социум, 2019. С. 37 и след.

От автора
Говоря в тексте «мы», автор предполагает, что читатель
следит за ходом его мысли и приводимыми аргументами, либо
это априорно-очевидные аксиоматические случаи, когда, по
словам Станислава Ежи Леца, «некрасиво подозревать, когда
вполне уверен». Применяя местоимение «я», автор выражает
свое мнение, ни в коем случае не претендуя на истину в послед-
ней инстанции.
Кроме того, в тексте я часто буду ссылаться на личный
опыт, следуя методологии «забавных историй» Ф. Броделя.
Он писал: «Круги большого радиуса обычно соответствуют
“большой истории”... Когда же сужаете наблюдаемое время
до малых промежутков, то получается либо какое-то событие,
либо какой-то факт. Иной раз бывает достаточно нескольких
забавных историй для того, чтобы разом высветить и показать
образ жизни»12.
Зачастую такие «забавные истории» из собственного опы-
та позволяют увидеть за уникальными или редкими фактами
общее, закономерное.
12 Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм,
XV–XVIII вв. Т. 1 : Структуры повседневности. М ., 1986. С. 39.

17
ВВЕДЕНИЕ
Это уже не смешно
То, что люди не учатся на ошибках исто
рии, — самый главный урок истории.
Олдос Хаксли
Лет десять назад казалось, что наша страна окончатель-
но «встала с колен», как тогда говорили многие, и, в случае
чего, «можем повторить». Лет пять назад мы убеждали весь
мир в правильности возврата «исторически наших террито-
рий». Все последние 20 лет мы сравнивали себя с «лихими
девяностыми» и делали вывод «как хорошо нам стало жить»...
А теперь слышим голоса, что «сегодня, пожалуй, не найдет-
ся человека, который не согласится с тем, что с Россией что-то
“не так”1
. Или вопросы из серии «как нам переучредить Рос-
сию?»2. Немного, конечно, утешает, когда наш бывший сооте-
чественник заявляет, что он «наблюдал коллапс Советского
Союза, что дало ему необходимое понимание, как будет выгля-
деть коллапс Америки»3. «Коллапс Америки» — это, что и
говорить, «приятно», только вот беда: цифры и факты о нашей
стране сами говорят за себя. А они таковы.
Последние 10 лет экономический рост отсутствует, несмо-
тря на все «принимаемые правительством меры». В текущих
ценах ситуация в 2019 году была хуже, чем в 2008-м . Циф-
ры свидетельствуют о том, что у нас в стране не только не рас-
1 Иноземцев В. Несовременная страна: Россия в мире XXI века. М. :
Альпина Паблишер, 2018. С. 13.
2 Пастухов В. Революция и конституция в посткоммунистической России :
Государство диктатуры люмпен-пролетариата. М. : ОГИ, 2018. С . 11.
3 Orlov D. Reinventing Collaps: The Soviet Experience and American Pros-
pects. Rev. and updated. New Society Publishers, 2011. P. 1.

Введение
18
тет экономика, но и в целом снижается уровень жизни насе-
ления, так как не растут доходы граждан. А весь мир при этом
идет вперед (среднегодовой прирост больше 3%).
Согласно недавним опросам аналитического центра Юрия
Левады, 43% респондентов в России заявили об ухудшении
своего материального благосостояния в 2019 году4. Одно-
временно, по расчетам агентства «Блумберг» (Bloomberg
Billionaires Index)5, совокупное состояние 23 богатейших рос-
сиян выросло в 2019-м максимальными за последние четы-
ре года темпами — на $ 52,9 млрд. В нашей стране не про-
сто увеличивается материальное неравенство — практически
вся экономика принадлежит очень узкой группе лиц. Данные
агентства «Блумберг» говорят о том, что 10% самых богатых
россиян контролируют 83% национального богатства страны
(по состоянию на октябрь 2019 года).
Таким образом, за исключением этой привилегирован-
ной группы, наша страна в целом топчется на месте. Я бы это
назвал историческим топтанием на месте — не только в эко-
номическом смысле, но и в плане общественного развития.
«Россия не просто отстала, она отвергает все шансы развити-
я»6. В цифровую эпоху это выглядит особенно удручающе. Вся
жизнь переходит в цифру, и аналоговые решения уже практи-
чески ничего не способны предложить цивилизации7.
К экономическому отставанию добавляются и другие про-
блемы, например в области демографии. По данным Росста-
та, за январь — июль 2019 года естественная убыль населе-
ния составила 209,7 тыс. человек, а по итогам года ожидается
сокращение на 284,8 тыс. человек (не помогает даже посто-
янный приток мигрантов)8. Бóльшая часть территории нашей
страны остается малонаселенной — и это геополитическая про-
блема. Никакие бюджетные вливания (наподобие материн-
ского капитала) эту проблему решить не в состоянии. Помочь
могло бы, если бы наша страна стала одной из самых привле-
4 Cм.: http://www.levada.ru.
5 См.: https://www.bloomberg.com/billionaires/
6 Иноземцев В. Несовременная страна: Россия в мире XXI века. М. :
Альпина Паблишер, 2018. С. 11.
7 См.: Лисицин Е. Modus vivendi — Цифровая экономика. М. : Изда-
тельские решения, 2018.
8 См.: https://gks.ru/storage/mediabank/oper-10-2019.pdf.

Введение
19
кательных для проживания, но картина обратная: из года в год
растет эмиграция. Уезжают наиболее образованные, творче-
ские и мыслящие люди9.
Не только опросы населения, но даже разговоры на быто-
вом уровне показывают, что все большему числу людей стано-
вится очевидным, что наша страна «идет не туда». Все чаще
высказывается мнение, что при сохранении нынешней поли-
тико-экономической системы возможности выхода на эконо-
мический рост скоро окажутся полностью исчерпанными. Что-
бы избежать краха, нужны глубокие перемены — но тогда это
будет другая система. А нынешняя Россия все больше стано-
вится похожей на поздний СССР. Тогда тоже было упущено
время для реформирования, что привело и к разрушению той
общественной системы, и к распаду огромной страны.
Историческая особенность России в том, что она легко вос-
принимала не самые лучшие западные идеи, а лучшие — дока-
завшие свою эффективность на уровне реализации — отвергала.
Возможно, по этой причине она всегда отставала в экономи-
ческом и общественном развитии и была вынуждена догонять
другие страны.
Идея «догнать и перегнать» стала особенно популярной
после 1917 года. По выражению Ленина, «революция сдела-
ла то, что в несколько месяцев Россия по своему политическо-
му строю догнала передовые страны. Но этого мало... вопрос
с беспощадной резкостью: либо погибнуть, либо догнать пере-
довые страны и перегнать их также и экономически»10.
Многие помнят выступления Н. С. Хрущева с призывами
«догнать и перегнать Америку за 3–4 года». Уже в «новое вре-
мя» также ставились грандиозные задачи: в выступлении пре-
зидента РФ В. Путина с посланием к Федеральному Собранию
в 2003 году прозвучал призыв «удвоить объем ВВП за 10 лет».
Догоняем, догоняем — но никак догнать не можем?
В чем же дело? Говоря словами Станислава Ежи Леца (у кото-
рого есть цитаты на все случаи жизни), «все всё понимают, так
почему никто ничего понять не может». Опять: «Умом — Рос-
сию не понять»?11
9 См.: https://www.proekt.media/research/statistika-emigration/
10 Ленин В. И. Полное собрание сочинений : в 55 т. 5 -е изд. М . : Изда-
тельство политической литературы, 1975. [Далее: ПСС]. Т. 34 . С. 198.
11 У Ф. И . Тютчева в оригинале именно такая, необычная пунктуация.

Введение
20
Так что же у нас происходит: то ли «бегаем по кругу» —
«колее» (повтор прежнего пути), то ли «падаем в колодец»
(неостановимое разрушение всех порядков), то ли находим-
ся на «перевале» (переход на новую логику развития), то ли
вот-вот «лифт» подойдет (бурное и всестороннее самопод-
держивающееся развитие)?12
Японская пословица гласит: есть два рода дураков, пер-
вые — те, кто ни разу в жизни не поднимался на Фудзия-
му; вторые — те, кто поднимается на нее второй раз. Такое
ощущение, что мы пытаемся подняться на свою Фудзияму не
первый десяток раз. А все потому, что плохо учили историю.
Только не в том смысле, как пытаются нас убедить некото-
рые авторы, что в нашей истории всегда было так, поэтому и
дальше будет в том же духе. Совсем нет. История нам инте-
ресна тем, что позволяет лучше понять настоящее и наметить
контуры будущего. Но при этом нужно иметь в виду исто-
рию не только собственной страны, но и других стран и наро-
дов. И попытаться разобраться: если есть примеры успешно-
го развития, то в чем заключались основные причины успеха.
Говоря словами Дейдры Макклоски, «время от времени каж-
дый... должен осознавать, что история уже провела тот экс-
перимент, который ей нужен» и, соответственно, «история...
представляет собой коллективную память и является источ-
ником мудрости»13.
Есть такое выражение: история все расставляет по своим
местам. Но история никому ничего не приносит сама. Как
говорил незабвенный Карл Маркс: «История не делает ниче-
го... “История” не есть какая-то особая личность, которая
пользуется человеком как средством для достижения своих
целей. История — не что иное, как деятельность преследую-
щего свои цели человека»14.
12 См.: Розов Н. С. Колея и перевал: макросоциологические основания
стратегий России в XXI веке. М . : Российская политическая энцикло-
педия (РОССПЭН), 2011.
13 McCloskey D. N . Does the Past Have Useful Economics? // The Journal
of Economic Literature. June 1976. Vol. 14, N 2. P. 434–461.
14 Маркс К., Энгельс Ф. Святое семейство, или Критика критической
критики против Бруно Бауэра и компании // Маркс К., Энгельс Ф.
Сочинения. 2-е изд. М . : Госполитиздат, 1955. (Далее: Сочинения).
Т. 2. С. 102.

Введение
21
Мы не можем никому перепоручить решение наших про-
блем, если они нам неинтересны или если у нас нет собственных
решений. История всего лишь результат сознательной, волевой
деятельности миллионов людей. Но вот как именно они дей-
ствуют, зависит от того, во что они верят и какими руковод-
ствуются ценностями. И к сожалению, именно в отношении
идей и ценностей история очень часто превращается в «клад-
бище невыученных уроков».
Мы более 70 лет «строили социализм», но все закончилось
печально: распадом огромной страны и крушением системы
привычных ценностей. Идеологии, построенные на «правиль-
ных» представлениях и практиках, спущенных сверху, рухнули.
Миллионы людей оказались в растерянности без привычных
источников норм и ценностей. Нужно было время для пере-
оценки последних и выработки новых приоритетов.
Но по прошествии мизерного исторического срока оказа-
лось, что наше общество и наша страна снова больны. Ничего
не переосмыслено и выводов не сделано. (Писатель Д. Глухов-
ский в программе канала RTVI «Антиутопия в истории» гово-
рил про свою книгу «Метро 2033», что это не про будущее,
а про сегодняшнее; по сюжету выжившие после третьей миро-
вой войны и прячущиеся в тоннелях метро люди так ничего и не
поняли и никаких выводов не сделали15.) Это начинают пони-
мать не только исследователи, но и самые обычные, «простые»
люди. Правда, причины этого разные люди видят в разном.
Чтобы лечить болезнь, нужно знать, что понимается под
словом «здоровье». Чтобы понимать, как лечить общество,
нужно представлять, чем отличается здоровое общество от
больного. И еще: симптомы — это не причины болезни, а опи-
сание течения болезни не есть постановка диагноза.
Обвинять кого-то (правительство, чиновников, соседей и
проч.) в наших бедах бессмысленно: мы сами во всем винова-
ты — разруха, как всегда, в головах16. Но и любые изменения —
к хорошему или плохому — тоже начинаются в головах. При-
менительно к обществу и «болезнь» и «здоровье» начинаются
с превалирующих в этом обществе идей и ценностей.
15 См.: Дилетант. 2020. 8 марта.
16 См.: Булгаков М. А. Собачье сердце / предисл., коммент. В. Лосев //
Собр. соч. в 8 т. Т. 3. СПб. : Азбука-классика, 2002.

Введение
22
Все начинается с идей и ценностей
Изучение истории идей с необходимостью
предшествует освобождению мысли.
Джон Мейнард Кейнс
Однако, если мы и можем доказать, что
идеи имеют большое значение, куда слож
нее проследить, каким образом эти идеи
развивались.
Дуглас Норт
Человек как биологический вид отличается от представителей
остального животного мира разумом (мышлением, способно-
стью к рассуждению), даром речи (способностью к вербаль-
ному общению) и... ценностями.
Но наличие у людей разума не означает, что они всегда
поступают разумно. Как утверждал римский император Марк
Аврелий, не все пользуются своими способностями к мышле-
нию17. Выражаясь не так жестко, можно сказать, что мы часто
пользуемся своим разумом недостаточно, в силу чего повторя-
ем уже не раз совершенные ошибки.
Все наши идеи порождены разумом, они всегда есть продукт
мышления. Но важен не только результат, но и процесс. По
словам советского и американского философа Давида Зиль-
бермана, «порождение идей есть особый умственный процесс
исправления ошибок»18. Если порождение и развитие идей
исключают исправление ошибок, то мы получаем обратные
желаемым результаты.
Людвиг фон Мизес писал, что «человеческим поведением
руководят идеи. Все, что делают люди, является результатом
теорий, доктрин, убеждений и умонастроений, владеющих их
разумом»19.
Считается, что экономическая наука берет начало от Ада-
ма Смита (1723–1790). Он был первым, кто обратил вни-
17 Марк Аврелий, говорят, спрашивал: «— Есть у тебя разум? — Есть. —
Почему же ты не пользуешься им?»
18 Зильберман Д. Б . К пониманию культурной традиции. М . : ННФ
«Институт развития им. Г. П. Шедровицкого» : Политическая энци-
клопедия, 2015. С. 326.
19 Мизес Л. Либерализм / пер. с англ. А . В. Куряева. М . : Социум : Эко-
номика, 2001. С. 191.

Введение
23
мание на выгоды разделения труда и обмена. Но разделение
труда «отнюдь не является результатом чьей-либо мудрости»,
это результат «определенной склонности человеческой приро-
ды... к торговле, к обмену одного предмета на другой». А эта
склонность, по Смиту, «является необходимым следствием
способности рассуждать и дара речи»20. Вряд ли кто-то сегод-
ня может оспаривать роль разделения труда и обмена — как
результатов разума и дара речи — в становлении современной
человеческой цивилизации.
Добровольный обмен предполагал отсутствие насилия.
Вместо последнего применялись дружелюбные убеждающие
разговоры. Дейдра Макклоски называет такого типа разгово-
ры «риторическими сладкими речами» (rhetorical sweet talk).
Одна сторона как бы говорит другой: «...это то, что я делаю для
тебя» («для тебя», а не «тебе»)21. Это стало возможным лишь
благодаря дару речи у людей.
«В начале было Слово» — так начинается Евангелие от Иоан-
на. Но древнегреческое LOGOS можно было бы перевести и как
«разум», «мысль», «творящая сила», «основа» и т.д . Извест-
но, что все религиозные книги устроены по принципу «гипер-
текста»22, где за каждой строчкой можно найти спрятанный
смысл, за которым спрятан другой смысл. Доктор Фауст решил,
что первый стих Евангелия следует перевести как «в начале
было дело».
«В начале было Слово». С первых строк Загадка.
Так ли понял я намек?
Ведь я так высоко не ставлю слова, чтоб думать, что
оно всему основа.
«В начале мысль была». Вот перевод. Он ближе этот
стих передает.
20 Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М . :
Эксмо, 2016. С. 76.
21 McCloskey D. N . Why Liberalism Works: How True Liberal Values Pro-
duce a Freer, More Equal, Prosperous World for All. Yale University Press,
2019. P . 27.
22 Термин «гипертекст» был введен Т. Нельсоном для описания доку-
ментов, выражающих нелинейную структуру идей: все связано со всем,
но иерархия смыслов отсутствует; записи непоследовательные, но со-
гласующиеся со структурой мыслей и т.д. См.: Nelson T. H . As We Will
Think // Online 72 Conference Proceedings. Uxbridge : Online Computer
Systems Ltd., 1972. Vol. 1. P. 439–454.

Введение
24
Подумаю, однако, чтобы сразу не погубить работы
первой фразой.
Могла ли мысль в созданье жизнь вдохнуть? «Была
в начале сила». Вот в чем суть.
Но после небольшого колебанья я отклоняю это
толкованье.
Я был опять, как вижу, с толку сбит: «В начале было
дело», — стих гласит23.
Так что же было в начале: слово, мысль, сила, дело? Веро-
ятно, были возможны варианты — и зависели они от контек-
ста и условий. Важнее то, что все варианты исходили от чело-
века — человека разумного, умеющего общаться с себе подоб-
ными и целеустремленно действующего.
Человек не был бы способен определить цели и сделать
выбор, если бы он не обладал ценностями — этими компаса-
ми для ориентирования в сложном и непредсказуемом мире.
Животному миру незнакома категория ценностей, они при-
сущи лишь людям.
Ценности в данной книге понимаются как нечто важное,
значимое, характеризуемое особенной избирательностью, как
то, что дорого (не в смысле цены) для кого-то. То есть цен-
ность — это специфическое отношение, связывающее объект
(то, на что направлена активность) с субъектом (тем, кто про-
являет эту активность). Соответственно, система ценностей —
это совокупность множества конкретных форм ценностного
отношения человека к миру (индивидуальное либо коллектив-
ное мировоззрение). Как указывают Р. Инглхарт и К. Вель-
цель: «В разных обществах люди видят мир по-разному, и их
ценности чрезвычайно различаются»24. Но сами системы цен-
ностей зависят от того, какая идея лежит в их основе.
Основополагающие идеи определяют формирование цен-
ностей. Сначала появляются те или иные идеи, но они не сво-
бодны от заблуждений. Истинность или ложность идей, а так-
же появляющихся на их основе различных теорий можно опре-
делить методом проб и ошибок, т.е . на практике.
23 Гёте И. В . Фауст / пер. Б. Пастернака ; вступит. ст. и коммент.: Н. Виль-
монт. М. : Государств. издательство художеств. литературы, 1960.
24 Инглхарт Р., Вельцель К. Модернизация, культурные изменения и демо-
кратия : Последовательность человеческого развития. М. : Новое изда-
тельство, 2011. С . 31.

Введение
25
Например, по мнению Д. Макклоски, за последние два века
именно «идеи... положили начало экономическим изменени-
ям. Это как механические часы. Шестерни и другие механиз-
мы необходимы... Но движущая сила — эта пружина, — идеи...
которые должны быть проверены коммерчески»25. Макклоски
использует выражение commercially tested betterments (дослов-
но «коммерчески проверенные улучшения»). Речь идет об
«улучшающих преобразованиях», «усовершенствованиях»,
«нововведениях», «переменах к лучшему», но все они долж-
ны быть проверены на практике, т.е . апробированы рыночным
способом (коммерчески протестированы).
Ф. Бэкон усматривал в практике критерий истинности зна-
ний. Ему вторил один из представителей раннего русского
марксизма А. Богданов: «Критерием истины является прак-
тика, и если утверждение факта не может быть использовано
на практике, то это не подлинная истина»26.
Идеи важны. Любой, кто пробовал заниматься предприни-
мательством, может подтвердить, что самое сложное — найти
идею. Можно найти помещение, деньги, партнеров и т.д ., а вот
отыскать идею, которая бы работала, совсем непросто. Успех
в бизнесе определяется идеей. И не только успех, но и челове-
ческие проблемы также всегда кроются в идеях. Иногда в их
отсутствии, но чаще — в их ложности. Ложные теории начи-
наются с ложных идей.
Человечество в результате практической деятельности выра-
ботало определенный взгляд на причинно-следственные отно-
шения. Согласно этому взгляду, теорию, прошедшую прак-
тическую проверку, стали считать выше теории, не прошед-
шей таковой. Но марксисты предложили свое, «диалектическое
понимание истины», которое «выглядит» примерно так: про-
цесс познания основан на практике; знания претворяются
25 В оригинале: «Ideas, not sheer investment, initiated economic change. It’s
like a mechanical watch. The gears are necessary, such as property rights and
civil peace and, yes, investment. But the motive force is the spring, the ideas
for betterment to be tested commercially». McCloskey D. N. Why Liberalism
Works: How True Liberal Values Produce a Freer, More Equal, Prosperous
World for All. Yale University Press, 2019. P . 113 .
26 Богданов А. А . Падение великого фетишизма : Современный кризис
идеологии. [С прил. книги «Вера и наука» : (О книге В. И. Ленина «Ма-
териализм и эмпириокритицизм»)]. 2-е изд. М. : URSS, 2010. С . 149.

Введение
26
в жизнь — опредмечиваются, но опредмечена может быть не
всякая идея, а только истинная; соответственно, объективным
критерием истины является практика.
XX век представил всю человеческую историю в спрессо-
ванном виде. И наглядно показал, какие теории оправда-
лись, а какие нет. В конце столетия все увидели, к чему приве-
ло опредмечивание «истинных» социалистических идей и как
эта практика опровергла собственно марксистское положение
об «объективном критерии истины».
Социалистическая идея была нереализуемой утопией. Сам
Ленин говорил, что «утопия... есть такого рода пожелание, кото-
рое осуществить никак нельзя, ни теперь, ни впоследствии»27.
Социализм в качестве цели и идеала всегда выдвигал осу-
ществление принципов социальной справедливости, свобо-
ды и равенства. Но в качестве инструмента достижения этих
прекрасных целей предлагалось усиление роли государства —
правда, «на время», до наступления того «прекрасного буду-
щего», когда государство будет совсем не нужно, «отомрет».
Кончилось все различными формами тоталитаризма.
Парадоксальным для марксистов образом — оправдывая
их «критерий истины» — именно практика доказала ложность
всех социалистических теорий (в том числе самого марксиз-
ма) и истинность тех теорий, которые доказывали невозмож-
ность социализма.
Большинство людей с трудом меняют сложившиеся убежде-
ния и избавляются от предрассудков. Поэтому очень часто ока-
зываются в плену ложных идей и ценностей. И если при этом еще
отсутствует обратная связь, позволяющая исправлять ошибки,
то негативный результат гарантирован. Это в полной мере было
доказано историей развития социалистических идей и практик.
А ведь все было предсказано
Вас предупреждали. Вас же предупреждали?
Артур Конан Дойль.
Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона
После распада «мировой социалистической системы» и глав-
ного ее оплота — СССР многие для себя заново открыли двух
27 Ленин В. И . Две утопии//ПСС. Т. 22. С. 117.

Введение
27
великих австрийских ученых: Людвига фон Мизеса и Фридри-
ха фон Хайека. Это они начиная с 20-х годов XX века дока-
зывали, что социализм невозможен ни теоретически, ни логи-
чески и что социалистическая экономика нежизнеспособна28.
Социализм сам по себе является «интеллектуальной ошиб-
кой»: невозможно собрать, получить, обработать и использо-
вать информацию, знания и данные, необходимые для коор-
динации деятельности общества со стороны властных органов —
во имя достижения заявленной цели «правильной» и «более
справедливой» его организации. Во-первых, эта информа-
ция имеет колоссальный объем, что затрудняет ее обработ-
ку. Кроме того, информации как данности не существует и она
устаревает до начала сбора. Во-вторых, носит не объектив-
ный, а неформализованный, субъективный характер, «рас-
сеяна» в умах миллионов (или миллиардов) человек, а такую
информацию передать невозможно. В-третьих, она не явля-
ется «данностью»: большей части информации просто еще не
существует — она создается «по ходу», в процессе человеческой
деятельности. Как можно передать то, чего еще нет? В-чет-
вертых, насильственное вмешательство со стороны властных
органов в деятельность людей может оказаться препятствием
к созданию такой информации, и она просто не будет создана.
Таким образом, социализму для достижения заявленной
цели «правильной» и «более справедливой» организации
общества необходимы информация, знания, данные, а полу-
чены и обработаны они быть не могут. Остается одно: система,
подобная социализму, может быть основана только на исполь-
зовании насилия и принуждения против свободной человече-
ской деятельности. Но парадокс в том, что даже в этом случае
нельзя добиться эффективной координации. Отсюда вытекал
неизбежный вывод: в более или менее долгосрочном историче-
ском периоде существование «реального» социализма невоз-
можно, такая система обречена.
Я помню свои ощущения, когда прочитал книгу Л. фон Ми-
зеса «Социализм» и узнал, что впервые она была опублико-
28 См.: Мизес Л. Социализм : Экономический и социологический ана-
лиз / пер. с англ. Б . Пинскера ; науч. ред. Р. Левита. Москва ; Челя-
бинск : Социум, 2016; Хайек Ф. А . Дорога к рабству / пер. с англ. М . :
Новое издательство, 2005.

Введение
28
вана в 1922 году. Они были похожи на те, о которых гово-
рил Фридрих фон Хайек: «Die Gemeinwirtschaft позднее пере-
веденная как “Социализм”, появилась в 1922 году... Учение
профессора Мизеса было направлено, казалось, против все-
го, чему мы привыкли верить. В то время все модные интел-
лектуальные доводы казались направленными в пользу соци-
ализма, а почти все “добрые люди” среди интеллектуалов были
социалистами... она оказала просто поразительное воздействие.
Для молодых идеалистов того времени она несла крушение всех
надежд; а поскольку было ясным, что мир движется в направ-
лении, гибельность которого вскрыла эта работа, нам остава-
лось лишь черное отчаяние. И те из нас, кто был знаком с про-
фессором Мизесом лично, вскоре узнали, что он сам смотрит
на будущее Европы и всего мира с глубочайшим пессимизмом.
Нам предстояло вскоре узнать, насколько оправданным был
его пессимизм»29.
Вот и меня после книги Мизеса терзала мысль: как мож-
но было в нашей стране «строить социализм» еще 70 лет, ког-
да с такой ясностью и убедительностью было показано, что он
просто невозможен в принципе?
В 20–30 -х годах XX века Л. фон Мизес и Ф. фон Хай-
ек предупреждали об опасности скатывания к тоталитариз-
му из-за отказа от фундаментальных принципов классическо-
го либерализма. Весь XX век является мрачным доказатель-
ством верности этого прогноза. Мизес и Хайек подчеркивали,
что начало этих процессов кроется в разрушении ценностей,
которые бы сделали невозможным подобное развитие собы-
тий. Ложные идеи и соответствующие им укрепившиеся
в обществе ценности явились тем фундаментом, на кото
ром выросли здания общественного устройства, называе
мого тоталитаризмом.
Выводы Мизеса и Хайека о том, что в более или менее дол-
госрочном историческом периоде существование «реального»
социализма невозможно, полностью подтвердились. Но какую
цену пришлось заплатить за это человечеству? Национал-со-
циализм в фашистской Германии и большевистский социализм
29 Речь Ф. фон Хайека 7 марта 1956 года по случаю презентации Люд-
вигом фон Мизесом книги On Freedom and Free Enterprise. Цит. по:
Von Mises, Margit. My Years with Ludwig von Mises. Cedar Falls, Iowa :
Center for Futures Education,1984. P. 217–223.

Введение
29
в СССР привели в конечном счете к миллионам жертв, неви-
данных ранее в истории человеческой цивилизации.
Фридриху фон Хайеку, если можно так выразиться, повез-
ло: он дожил до того момента, когда стал свидетелем круше-
ния социализма в конце 1980-х.
К сожалению, даже сегодня есть люди, которые уверены,
что социализм рухнул из-за «внешних врагов» и «внутрен-
них предателей». Они никак не хотят признать закономер-
ность происшедшего.
Хьюго Ньюман (сам когда-то бывший социалистом) опи-
сывает жаркий спор между современным социалистом и кри-
тиком социализма. «Критик обязательно вспоминает то, что
социалист считает избитым аргументом: “Ну, а что насчет
того, что произошло в Советском Союзе? Или в маоистском
Китае? Они были социалистическими государствами. Вы дей-
ствительно поддерживаете такие системы? Разве они не дока-
зывают, что социализм не работает?” Социалист пренебре-
жительно качает головой и отвечает не менее избито: “Нет.
Это были не совсем социалистические государства. Они были
социалистическими только по названию. Фактически они были
просто захвачены коррумпированными силами изнутри, или
скомпрометированы дестабилизирующими экологическими
и/или экономическими условиями, или вытеснены реакцион-
ными силами извне... или комбинацией этих трех факторов»30.
В конце концов стороны расходятся, убежденные в том, что их
собственная позиция не была опровергнута.
Причину того, что ни одна из сторон не слышит аргумен-
тов другой стороны, Ньюман видит в том, что нынешние сто-
ронники социализма сравнивают «идеальный» социализм
с «реальным» капитализмом. Стоит только сравнить «реаль-
ный» социализм с «реальным» капитализмом, все становит-
ся на свои места.
Наивысшим достижением «реального» социализма за все
время можно считать в лучшем случае экономическую стагна-
цию. А реальный капитализм за последние 200 лет увеличил
ВВП на душу населения в мировом масштабе почти в 30 раз
в реальном выражении. Практика опять подтвердила истин-
ность одних и ложность других идей, теорий и практик.
30 https://fee.org/articles/that-wasnt-real-socialism-a-better-way-to-
respond-to-the-claim/

Введение
30
Рухнуло то, что должно было рухнуть. По причине внутрен-
него устройства системы, а не под влиянием каких-либо внеш-
них сил.
«Факт решающего значения заключается в том, что соци-
ализм сам привел себя к гибели. Система была взорвана не
вследствие какого-то воздействия извне, а рухнула сама.
Социализм не был никоим образом побежден политически
или идеологически... Урок заключается в том, что политиче-
ская система, утратившая внутреннюю способность к нахо-
ждению различных альтернатив для обновления, обречена на
провал. Если правящие силы не допускают никаких альтер-
натив — чтобы в результате демократических выборов могли
прийти к власти какие-то другие партии, такое правительство
не может выжить, поскольку оно исключает реальную оппо-
зицию. Рано или поздно такая власть рухнет, и чем позже, тем
более полным обвалом закончится дело»31.
Л. Бальцерович отмечает: «Не было ни одного случая, ког-
да страна с нерыночным, этатистским экономическим устро-
йством добивалась бы экономического успеха. Самый ради-
кальный отказ от свободы в истории обернулся гигантским
ущербом с точки зрения благосостояния. Остается лишь
удивляться, почему такое количество ученых поддерживало
утверждение об экономической дееспособности и даже пре-
восходстве социализма, игнорируя предостережения Мизе-
са и Хайека»32.
Возрождение социализма
Мертвые правят живыми.
Огюст Конт
«Возрождение социализма неизбежно», — заявляет автор ста-
тьи в газете «Завтра»33. Системный мировой кризис связан
«с уходом социализма с политической карты мира». Из-за это-
го «противоречия внутри капиталистической системы усили-
лись... западное общество потребления зашло в тупик». Это как
31 Рормозер Г. Кризис либерализма / пер. с нем. M ., 1996. С. 252.
32 Бальцерович Л. Навстречу ограниченному государству / пер. с англ.
М. : Новое издательство, 2007. С. 29.
33 http://zavtra.ru/blogs/vozrozhdenie-sotsializma-neizbezhno/

Введение
31
в анекдоте: «Вова, ты почему окно в классе разбил? — А это
Изя виноват. Я в него бросил камень, а он пригнулся».
Автор статьи утверждает, что в нашей стране «чем даль-
ше от СССР, тем ближе народному сердцу социализм», про-
странно рассуждает о «неоспоримых социалистических цен-
ностях как выражении гуманизма», «о замечательных дости-
жениях», о том, что «социализм доказал свою эффективность
и духовное превосходство над капитализмом» и т.д. На прак-
тике все ровным счетом наоборот. Согласиться можно лишь
с утверждением, что «в современном мире “мука для пирога
социализма уже намолота”». Не только «мука намолота», но и
«дрожжи подоспели». И в этом, на мой взгляд, главная опас-
ность для современного развития.
Мировая социалистическая система вполне закономерно
пала, как и было предсказано Мизесом и Хайеком. Но не соци-
алистическая идея. Она живет и, мало того, снова набирает
популярность.
Меня всегда удивляло, как люди, выросшие и живущие
в обществах с либеральной демократией, могут увлекаться
социализмом. Но именно это и происходит.
Ноябрь 2019 года. Лондон. Случайно натыкаюсь на афи-
шу «The Big Socialist Weekender» (такая большая социалисти-
ческая тусовка на выходных, предназначенная, как говорит-
ся в программе, для «студентов и работающей молодежи»).
Место проведения: Лондонский университет (University of
London). Стало интересно, как в такой стране, как Велико-
британия, относятся к социалистическим идеям.
На этом двухдневном мероприятии слушателям рассказы-
вали о революционных идеях Карла Маркса; о том, как марк-
сизм объясняет климатический кризис; о политическом исла-
ме; об угрозе возврата крайних правых — фашистов; о том,
что такое классы в современном понимании; почему антиси-
онизм — это не антисемитизм; о социализме XXI века.
Это было очень политизированное мероприятие, где высту-
пали достаточно известные люди — авторы книг. На заклю-
чительном заседании, кроме местных социалистов, высту-
пили представитель Каталонии и социалист из Чили. Лейт-
мотив всех выступлений был примерно одинаковый: во всех
бедах (изменении климата, неравенстве, расизме, сексизме,
фашизме etc.) виноваты капитализм и неолиберализм. Поэ-
тому нужна социалистическая трансформация общества, а для
этого необходима революционная партия. Стремление к при-

Введение
32
были — это очень плохо, вместо этого должно быть удовлетво-
рение потребностей; при этом саму прибыль дают «работни-
ки», а «капиталисты» ее присваивают. Каким образом у како-
го-нибудь Билла Гейтса, вопрошали выступающие, может
появиться столько денег? (Подозреваю, был бы жив Стив
Джобс, тот же вопрос был бы и к нему, при этом практически
у каждого оратора в руках iPhone последней модели). Объ-
яснялось, что такие деньги у них могут появиться только за
счет «эксплуатации» и «присвоения прибыли», заработан-
ной «работниками». И так далее и тому подобное. Закончи-
лось все призывами к революции, чтобы «смять капитализм
окончательно».
Все выступающие были искренне уверены, что социализм
противостоит фашизму, нацизму с их расизмом, антисеми-
тизмом и другими подобного рода проявлениями. А меж-
ду тем это явления одного порядка: «...расцвет фашизма и
нацизма был не реакцией на социалистические тенденции
предшествовавшего периода, а неизбежным продолжением
и развитием этих тенденций... В результате многие, отвер-
гая нацизм как идеологию и искренне не приемля любые его
проявления, руководствуются при этом в своей деятельно-
сти идеалами, воплощение которых открывает прямую доро-
гу к ненавистной им тирании»34.
Один из вопросов программы вышеупомянутого меропри-
ятия звучал так: Can Corbyn beat the establishment? В пере-
воде: сможет ли Лейбористская партия во главе с Джереми
Корбином победить «власть имущих» («правящие круги»)?
Ответ на этот вопрос был дан на всеобщих выборах 12 дека-
бря 2019 года: британские избиратели Корбина и его партию
прокатили. Лейбористы получили 203 места в палате общин
против 364 (из 650 мест) у Консервативной партии. Причи-
нами столь сокрушительного поражения называют как лич-
ность Дж. Корбина (социалист, антисемит, сторонник мас-
совой миграции и левых диктатур), так и саму социалисти-
ческую программу партии (национализация, подъем налогов
и проч.). Самое забавное в этой ситуации, что британский
«пролетариат» также не поддержал лейбористов. Зато за
них проголосовала столица — Лондон, что для многих ста-
ло непонятным сюрпризом. Моя версия: именно в Лондо-
не проживает большинство иммигрантов, приехавших сюда
за благами «государства всеобщего благосостояния». И тем
34 Хайек Ф. А. Дорога к рабству / пер. с англ. М . : Новое издательство,
2005. С . 33.

Введение
33
не менее, к счастью для жителей Великобритании, социализм
здесь пока не прошел.
В 2014 году увидела свет книга Портера Стансбери «Аме-
рика 2020. План выживания», где автор главной причиной
кризисов называет политику изъятия ресурсов правитель-
ством США. «Чтобы раздать кому-то ресурсы, правитель-
ству нужно их у кого-то забрать. А это разрушает экономику.
Чем больше вы забираете у производительных членов обще-
ства, тем меньше им хочется производить. Это основной урок,
который преподносит нам история социализма»35. Стансбери
отвергает «прогрессивный» аргумент, что полный социализм
не нужен, но возможно некое «правильное сочетание» соци-
ализма и капитализма. «Социализм немножко» — не рабо-
тает, любая социалистическая политика ведет к деградации
системы. Когда идея отъема чужого имущества становится
частью государственной системы, дальнейший рост аппетитов
неизбежен. Предложение порождает, в свою очередь, спрос.
А дальше, как только правительство видит спрос на распре-
деление, оно немедленно смещается еще дальше в социализм.
Политики в любой стране существуют не для того, чтобы слу-
жить народу, — что бы они при этом ни утверждали. Они все
хотят доминировать над народом и тем «кормиться». Для
этого им нужно больше перераспределения — тогда больше
может прилипнуть к их рукам. Это внутренняя логика раз-
вития любого государства. Поэтому, если общество позволя-
ет, любое правительство, независимо от партийной ритори-
ки, будет смещаться все дальше в социализм. При этом, ско-
рее всего, существует некая черта, за которой «полноценный
социализм» становится неотвратимым.
Дальнейшие события в США, в частности приход к вла-
сти популиста Д. Трампа с его протекционистской поли-
тикой, свидетельствуют о небезосновательности опасений
П. Стансбери.
На наших глазах происходит мировой сдвиг в сторону соци-
ализма: где-то растет популярность самой идеи, а где-то уже
сложились соответствующие практики. Как будет показано
далее, второе успешно претворяется в жизнь в нашей стране.
Социализм снова шагает по планете. Социалистическая
идея снова завоевывает умы и сердца людей. Мировой социа-
лизм объявляется единственной гарантией сохранения и раз-
35 Stansberry P. America 2020 : The Survival Blueprint. Updated Edition.
Stansberry Research, 2015.

Введение
34
вития человечества36. Как будто и не было в истории челове-
чества XX века, когда это учение обанкротилось и в теории, и
на практике. Как будто социалистические теории не служи-
ли идеологическим фундаментом для тоталитаризма во мно-
гих странах и не было массовых репрессий! Как будто не было
краха «реального» социализма и все страны, прошедшие этот
путь, не отстали в своем развитии практически во всех обла-
стях человеческой деятельности!
Апологеты социализма теперь уверяют нас, что миро-
вой социализм прекратил свое существование из-за происков
капитализма, а не сам по себе. Никто не хочет признавать, что
«сам по себе» он был обречен и рухнул в силу своей чудовищ-
ной неэффективности.
Кажется, это было совсем недавно. Почти добрая треть
человечества активно строила социализм и коммунизм. И поч-
ти везде это «строительство» привело к появлению тотали-
тарных обществ. Практически не было такой социалистиче-
ской страны (или страны так называемой социалистической
ориентации), где бы отсутствовал жестокий террор со сторо-
ны государства. Списывать все на «не тех» руководителей, «не
те» методы строительства социализма, на «искажения верного
учения» вряд ли получится. Любая попытка реализации соци-
алистических и коммунистических идей приводила к одним и
тем же результатам.
Тридцать лет назад многие искренне считали, что социализм
в том виде, в каком он существовал в СССР и других странах
«социалистического содружества», полностью себя дискреди-
тировал и вряд ли возродится. В момент крушения мирового
социализма в 1989–1991 годах казалось, что прежняя карти-
на мира разрушена и произошла смена мировозрений. Если бы
в то время кто-нибудь стал говорить о «желательности» соци-
ализма, его просто подняли бы на смех. Сегодня уже нет такой
уверенности. Прошло всего 30 лет — мизерный по историче-
ским меркам срок, — и социалистические идеи снова набира-
ют популярность.
36 См.: Кремлёв Сергей (Брезкун Сергей Тарасович). Мировой соци-
ализм : Единственная гарантия сохранения и развития человече-
ства / предисл. Г . Г . Малинецкого. Изд. стереотип. М. : Либроком,
2017.

Введение
35
«Мертвые идеи хватают за руки живых», — написала Алла
Ярошинская, бывший народный депутат СССР37.
В книге Гюнтера Рормозера «Кризис либерализма», опу-
бликованной практически сразу же после крушения мирового
социализма (1994 год), содержится предупреждение о воз-
можности «повторения истории»: «Сегодня мы знаем, что
в истории все возможно. Все может повториться, хотя, быть
может, и в другой форме и при других обстоятельствах. В этом
и состоит главная проблема. < ...> Если, кроме социалисти-
ческой идеи, другой не найдется, тогда мы станем свидетеля-
ми новых попыток построения социализма»38. В той же книге
поднимался вопрос, «закончилось ли с крушением реального
социализма также и существование социализма как таково-
го»39. Сегодня мы смело можем сказать, что нет. И сам Рор-
мозер придерживается тезиса, что если трактовать социализм
как определенную идею, то она окажется преодоленной толь-
ко тогда, когда в сердцах людей исчезнет вера в нее.
Социалистическую идею по праву можно назвать оружи-
ем массового заражения. Возможно, потому, что это безумно
красивая и зачаровывающая идея — она практически не имеет
недостатков. По привлекательности с идеей социализма могут
сравниться разве что религиозные идеи. И еще их объединя-
ет то, что такого рода идеи невозможно опровергнуть самы-
ми очевидными фактами. Люди все равно продолжают упор-
но за них держаться. Если в науке отсутствие верификации тео-
рии или ее опровержение опытом приводит к отказу от данной
теории либо к ее пересмотру, то социалистическая идея и обо-
сновывающие ее теории не утратили привлекательности даже
после крушения мировой системы социализма в 1989 году.
«Конец истории», по Ф. Фукуяме, не наступил40. Религиоз-
ные теории реальностью также не опровергаются.
Большинство людей на нашей планете стремятся пример-
но к одному и тому же: к благополучию и процветанию, к здо-
ровью и счастью для себя и своих близких. Только вот методы
достижения этих целей видятся им по-разному. Следование
37 http://www.rosbalt.ru/blogs/2019/03/26/1771739.html.
38 Рормозер Г. Кризис либерализма / пер. с нем. M ., 1996. С. 42, 45.
39 Там же. С. 17.
40 См.: Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек / пер. с англ.
М. Б. Левина. М . : АСТ : АСТ Москва : Полиграфиздат, 2010.

Введение
36
ложным идеям и ценностям на пути достижения универсаль-
ных человеческих целей может привести к результатам, дале-
ким от желаемых. Яркий тому пример — опыт реализации
социалистических, коммунистических, фашистских и иных
фундаменталистских идей. Начинается все с провозглашения
в качестве целей социальной справедливости, свободы и равен-
ства, а заканчивается тоталитаризмом, войнами, концлагеря-
ми и убийством миллионов ни в чем не повинных людей. Но
все ужасы XX века, имеющие прямое отношение к социализ-
му, никого, похоже, ничему не научили. Как бы историческое
условное «кладбище невыученных уроков» опять не преврати-
лось в кладбище настоящее...
По данным шведского исследователя П. Альмарка, в XX ве-
ке вне какихлибо войн были уничтожены 170 млн человек.
«Большая часть этого массового убийства была вызвана марк-
систско-ленинским объединением абсолютистской идеологии
и абсолютной власти»41. Еще кому-нибудь что-нибудь нуж-
но доказывать?!
Но нет, человечество ничему не учится. Социализм снова
набирает популярность.
Дж. Куиггин отмечает: «У идей долгая жизнь. Часто они
переживают своих авторов, принимая новые и измененные
формы... Но даже когда идеи оказываются вредными и опас-
ными, их очень трудно лишить жизни. Эти идеи ни живы, ни
мертвы; они живые мертвецы, идеи-зомби... < ...>
... Снова
оживают и пробивают путь на поверхность. Если мы не убьем
эти зомби-идеи навсегда, в следующий раз они принесут еще
больше страданий»42. Похоже, все к этому идет. Нынешние
сторонники социализма в своих выступлениях всегда гово-
рят про «плохой» капитализм и «хороший» социализм, не
поясняя, что они под этим понимают. И как закономерность,
все социалисты — антиглобалисты. Глобализация — впол-
не естественный процесс, неизбежный итог международно-
го разделения труда. Что плохого в углублении экономиче-
ского, политического и культурного взаимодействия многих
стран мира?
41 Almark P. The Open Wounded. Stockholm, 1990.
42 Куиггин Д. Зомби-экономика : Как мертвые идеи продолжают блу-
ждать среди нас. М. : Изд. дом Высшей школы экономики, 2016.
С. 11, 14.

Введение
37
Социалисты всегда стремились к одному: противостоять
естественному. «Реальный» социализм пытался то вывести
«нового человека», то реализовать утопию — ничего из этого
не получилось и не могло получиться. Это было против чело-
веческой природы.
Известный российский лингвист, переводчик, семиотик и
антрополог В. В. Иванов упоминает про дневники В. И . Вер-
надского, в которых тот писал про Сталина и Гитлера. Он гово-
рил, что «ничего не выйдет у них, потому что то, что они дела-
ют, противоположно идее ноосферы — сферы разума, в кото-
рой мы все живем. Если государство систематически делает
что-то против этого, это государство погибнет. История свое
возьмет»43. Так и случилось: нельзя идти против природы.
По теории Вернадского, человек существует внутри при-
роды и является частью природы. Со временем под влияни-
ем научной мысли и человеческого труда произойдет переход
биосферы в ноосферу. При этом переходе познание развива-
ется так, что люди во всем мире все чаще обмениваются зна-
ниями и информацией. Многие считают, что эти условия Вер-
надского по переходу в новую стадию сегодня уже выполняют-
ся (заселение человеком всей планеты, преобразование средств
связи и обмена между странами, усиление межстрановых свя-
зей, расширение границ биосферы и выход в космос, открытие
новых источников энергии, равенство людей всех рас и рели-
гий и т.д.) . К сожалению, остаются еще войны, давление на
свободу научной мысли со стороны религиозных, философских
и политических построений, загрязнение планеты...
Ставка социализма на насильственное улучшение человека
не дала результатов. Постоянное подавление присущих чело-
веку от природы страстей и потребностей, даже с примене-
нием репрессий, ни к чему не привело. Как сказал А. Хирш-
ман, «репрессивное решение оказывается противоречивым
в своих же собственных предпосылках», и лучшее решение
«заключается в идее обуздания страстей вместо их простого
подавления»44.
43 Якович Е. И Бог ночует между строк : Вячеслав Всеволодович Иванов
в фильме Елены Якович. М . : АСТ : CORPUS, 2019.
44 Хиршман А. О. Страсти и интересы: политические аргументы в пользу
капитализма до его триумфа / пер. с англ. Д . Узланера. М . : Изд. Ин-
ститута Гайдара, 2012. С . 43, 44.

Введение
38
А. Ивин в свое время предложил считать историю движени-
ем обществ и цивилизаций между двумя относительно устой-
чивыми полюсами: коллективизмом и индивидуализмом45.
Исходя из этого именно в XX веке стало понятно, что в принци-
пиальном плане возможны только два типа устройства обще-
ства. Первый — это общество, основанное на рыночной эко-
номике, предполагающее свободу своих членов и уважение их
человеческого достоинства. И второй тип — общество, осно-
ванное на тотальном планировании всех сторон жизни сво-
их членов, подавлении всякого инакомыслия и свободы, пре-
следовании и терроре, безумном расточительстве любых име-
ющихся ресурсов. В основе всех обществ второго типа лежали
социалистические идеи и практики.
Неизвестно, что стало бы с человеческой цивилизацией,
если бы не появление противоядия социализму в виде либе-
ральной идеи, которая и позволила достичь того невиданно
высокого материального уровня жизни, который мы наблю-
даем сегодня.
Однако исторический спор не окончен. В свое время откры-
тие антибиотиков привело к увеличению численности населе-
ния за счет уменьшения смертности от многих заболеваний.
Но потом выяснилось, что бактерии мутируют и вырабаты-
вают устойчивость к этим антибиотикам. Бацилла социализ-
ма также мутирует, и мы в последнее время наблюдаем, как
противоядие в виде либерализма начинает терять свою силу.
А в социалистическом лагере, наоборот, оживление. В каче-
стве «научного обоснования» вновь набравшего популярность
классического марксизма добавляются новые теории. У всех
них есть общая черта: они приветствуют расширенное вмеша-
тельство государства во все сферы жизни. С появлением тако-
го рода «научных обоснований», с одной стороны, и новых
технологий по контролю за жизнью граждан — с другой, все
известные антиутопии прошлого скоро могут показаться дет-
скими сказками.
Преклонение перед сильной властью, националистиче-
ские и патерналистские тенденции все больше поддерживают-
ся все более широкими массами людей. Все шире распростра-
няется убеждение, что государство лучше знает, как исполь-
45 Ивин А. А . Введение в философию истории. М . : Владос, 1997; Он же.
Философия истории. М . : Гардарики, 2000.

Введение
39
зовать ресурсы в национальных интересах. Небольшая группа
людей, находящаяся у власти (и заинтересованная прежде все-
го в том, чтобы сохранить свою власть как можно дольше),
всячески поддерживает и направляет эти процессы. Изменив-
шаяся в результате последних институциональная среда начи-
нает работать по принципу петель обратной связи, поддержи-
вая и усиливая данные процессы. Так происходит определе-
ние вектора развития общества, но в конце этого пути — тупик.
Мимикрировавший гибридный социализм
Чтобы остановить сползание к деспотиз
му и социализму, необходимы здравый
смысл и нравственное мужество.
Людвиг фон Мизес
Для описания любой социальной и общественно-политиче-
ской системы всегда есть множество характеристик, но лишь
некоторые из них являются главными, ключевыми, системо-
образующими, а все остальные — вторичными, производны-
ми от первых.
В советских вузах нас учили, что главное отличие капитализ-
ма от социализма в том, что в первом есть частная собствен-
ность на средства производства и рыночные цены, а во вто-
ром — общественная собственность на средства производства
и плановая экономика с регулируемыми ценами. Все это так,
но главное (ключевое, системообразующее) отличие социализ-
ма от рыночного капитализма заключалось в роли государства.
Даже в тех случаях, когда социализм «допускал» наличие
частной собственности на средства производства (как, напри-
мер, в национал-социалистической Германии и фашистской
Италии), экономическая жизнь все равно жестко контролиро-
валась государством. В СССР и других социалистических стра-
нах экономика был полностью государственной. Все остальные
сферы человеческой жизни во всех вышеперечисленных странах
также находились под неусыпным и всесторонним контролем
государства. В итоге все заканчилось тоталитаризмом и совре-
менным рабством. Но начиналось — с распространения опре-
деленных идей и систем ценностей. Можно утверждать, что
базовой, исходной, фундаментальной причиной любого обще-
ственного и институционального явления практически всегда

Введение
40
становятся превалирующие в данном обществе идеи и ценно-
сти. Все остальное — производное от этого.
И здесь необходимо упомянуть о главном методологиче-
ском принципе данной книги. В любой ситуации есть исходное
(первичное, базовое) — то, что можно назвать первопричиной
или фундаментальной сущностью, и есть производное (вто-
ричное) от исходного. Логические законы мышления застав-
ляют нас принимать одни утверждения и отбрасывать дру-
гие, если они несовместимы с уже принятыми, т.е . исходными,
посылками. Если что-то безусловно доказано, говорил Ари-
стотель, иначе уже не может быть, и причина этому — исход-
ные посылки.
Как правило, исходное — базовая характеристика в пря-
мом и переносном смысле этого слова, отражающая истинное
положение вещей. В других случаях в тексте будут применять-
ся определения «квази» и «псевдо».
«Квази» (от лат. quasi — якобы, как будто) соответствует
по значению словам «мнимый», «ненастоящий», «приблизи-
тельно», «почти как...» и т.д. То есть практически подобие, но
не полное, с незначительным отклонением от условного эта-
лона. Именно в такой, положительной, коннотации и будет
пониматься в дальнейшем этот термин.
«Псевдо» (от греч. pseudos — ложь) — первая часть слож-
ных слов, придающая им значение фальшивости, ложности. То
есть кажущееся, похожее, но не настоящее. Именно в такой,
сугубо отрицательной, коннотации мы будем использовать этот
термин.
«Квази» — это подлинное сходство, основанное на идентич-
ности некоторых характеристик, а «псевдо» — предполагаемое,
но обманчивое сходство. Но есть еще одна деталь: в некоторых
случаях «квази» может быть более значимым, чем истинное.
Например, предпринимательская квазирента более значима,
чем «истинная», т.е . природная, рента.
Производное (вторичное) без исходного (первичного,
базового) как первопричины существовать не может. Пробле-
ма в том, что иногда бывает сложно определить, где исходное,
а где производное: все в этом мире опутано петлями причин-
но-следственных обратных связей. Но в любом случае я буду
начинать с поиска ответа на вопросы, чтó выступает в каче-
стве первопричины, фундаментальных сущностей, а что явля-
ется лишь производным от них.

Введение
41
В тексте книги будут ссылки на методологический прин
цип дополнительности. Как известно, великий физик Нильс
Бор сформулировал свой принцип дополнительности следу-
ющим образом: «...получение информации об одних (физи-
ческих) параметрах неизбежно приводит к потере других,
дополнительных параметров, характеризующих объект с дру-
гой стороны». Бор считал возможным расширение методоло-
гического статуса принципа дополнительности для примене-
ния в других областях знания (не только физики). Оказалось,
что существуют факты, которые можно более или менее при-
емлемо объяснить лишь при подходе с позиции методологиче-
ских установок принципа дополнительности. Сегодня многие
ученые считают принцип дополнительности фундаменталь-
ным законом, имеющим для нас всеобщее значение. С одной
стороны, соотношение дополнительности можно характеризо-
вать как знание о разных сторонах одного и того же феномена,
получаемых при помощи какого-либо одного средства (как,
например, в естественных науках). С другой стороны, допол-
нительность может характеризовать описание одной из сто-
рон данного феномена разными средствами (как, например,
в гуманитарных науках) — истинностно-ценностное описа-
ние культурных, исторических, социальных или экономиче-
ских явлений.
Читатель также встретит упоминание о принципе измери
мости. Очень часто утверждается, что «измерить можно поч-
ти все что угодно». В противоположность этому говорится, что
измерить можно только количественные показатели, а каче-
ственные — нет. Большинство людей полагаются на измерения,
тогда как «всякое измерение поддается манипулированию»
(Н. Талеб). По словам Д. Макклоски, «то, что выражается
числом, никогда не бывает присуще самим числам». Нельзя
полагаться только на количественные измерения. В этой книге
мы будем относиться к любому измерению как к итеративно-
му процессу, имеющему целью снижение неопределенности, —
что означает не только количественную оценку, но и выявле-
ние качественных различий.
Сегодняшний социализм приобретает разные формы и
мимикрирует46 под разными названиями. Еще Й. Шумпетер
46 В биологии под мимикрией принято понимать близкое внешнее сход-
ство одного организма с другим, которое обманывает третьего. Ми-

Введение
42
отмечал, что «социализм — это своего рода интеллектуальный
Протей (в древнегреческой мифологии божество, которому
приписывалась способность менять свой вид. — Р. Д .)»47. По
его мнению, социализм — это такая институциональная систе-
ма, где «контроль над средствами производства и самим про-
изводством находится в руках центральной власти». Шумпетер
подчеркивал, что при социализме принадлежность экономики
не к частной, а к общественной сфере рассматривается как дело
принципа. В соответствии с этим принципом через контроль
производственной сферы государство становится супермега-
монополистом. Теперь оно «будет... осуществлять распреде-
ление материальных благ между регионами и социальными
группами, имея полную власть для проведения любой дискри-
минационной политики... эта власть будет использована для
достижения определенных целей, одобряемых руководством,
и пресечения всех иных устремлений, им не одобряемых»48.
Исходя из этого сегодня под социализмом нужно пони-
мать не только систему с централизованным планировани-
ем и отсутствием частной собственности на средства произ-
водства, но и любую организованную систему «институцио-
нальной агрессии против предпринимательства и человеческой
деятельности»49. Исходным в этой конструкции является роль
государства.
В определении Д. Макклоски социализм — это «использо-
вание полномочий государства по принуждению для достиже-
ния целей коллективных (социальных), а не индивидуальных
микрия — способ адаптации, который обычно выполняет защитную
функцию, но у некоторых видов, наоборот, он позволяет хищнику не-
заметно приближаться к жертве. В переносном смысле мимикрия, со-
гласно Словарю Ушакова, есть беспринципное приспособление к окру-
жающим общественным условиям.
47 Шумпетер Й. А. Теория экономического развития : Капитализм,
социализм и демократия / предисл. В. А. Автономова ; пер. с нем.
В. С. Автономова, М. С . Любского, А. Ю. Чепуренко ; пер. с англ.
В. С. Автономова, Ю. В. Автономова, Л. А . Громовой и др. М. : Эксмо,
2008. С . 550.
48 Хайек Ф. А. Дорога к рабству / пер. с англ. М . : Новое издательство,
2005. С . 107.
49 Уэрта де Сото Х. Социально-экономическая теория динамической
эффективности / пер. с англ. В . Кошкина под ред. А. Куряева. Челя-
бинск : Социум, 2011. С. 85.

Введение
43
(личностных) в пределах от небольшого перераспределения до
централизованного планирования»50.
Усиление роли государства под любыми лозунгами (осу-
ществление принципов социальной справедливости, свобо-
ды и равенства или что-то другое) практически всегда приво-
дит к тому, что в итоге выгодополучателем оказывается кор-
румпированная бюрократия и номенклатура — узкие группы
лиц, установившие контроль над государственным аппаратом.
И главным стимулом для таких групп становится извлечение
ренты и поиск новых ее форм. Кроме традиционных негатив-
ных последствий этого (коррупция, снижение эффективности
общественного производства, широкое распространение рен-
тоориентированного поведения в остальном обществе и проч.),
мы получаем еще одно, возможно самое страшное, послед-
ствие. Оно заключается в том, что медленно, незаметно, но
неумолимо меняется институциональная среда, которая лепит
«нового человека», с ложной системой ценностей, апатично-
го, инертного, а главное, такого, которым легко манипулиро-
вать. Такая среда, вместо того чтобы порождать новаторов и
инноваторов — движителей экономического прогресса, зани-
мается их удушением.
Этот видоизменившийся, мимикрировавший, но все-та-
ки социализм я предлагаю назвать гибридным социализмом.
Слово «гибрид» нынче модное и в последнее время встреча-
ется все чаще. Мы все знаем про гибридные автомобили, совме-
щающие тягу двигателя внутреннего сгорания и электромотора.
Но понятия «гибрид», «гибридный» также начали применять
в отношении социально-политических явлений — например,
говорят о гибридной войне, гибридных режимах, гибридных
пространствах, гибридной идентичности, гибридных избира-
тельных системах и даже о гибридных судах. Что, к приме-
ру, понимается под гибридной войной? Это когда стороны
друг другу войну не объявляли и отрицают (как минимум одна
из сторон) свое в ней участие. Но это все равно война, пото-
му что реально погибают люди. С гибридным социализмом
дело обстоит похожим образом: этот не совсем вроде бы соци-
ализм может привести к тем же результатам, что и «настоя-
50 McCloskey D. N . Why Liberalism Works: How True Liberal Values Pro-
duce a Freer, More Equal, Prosperous World for All. Yale University Press,
2019. P . 11.

Введение
44
щий» социализм в разных своих изводах (коммунизм, фашизм
и национал-социализм).
Явление, которое я называю гибридным социализмом,
многие авторы называют по-другому: государственным капи-
тализмом, компрадорским, кумовским, блатным, клановым,
меркантилистской системой, мутантным, приятельским, пери-
ферийным и т.д. Все эти выражения имеют устойчиво негатив-
ную окраску, и под ними понимается такая капиталистическая
экономика, в которой успех зависит от личных связей бизнеса
с государственными структурами. Говорят также о некой фор-
ме современного феодализма в виде «капитализма для своих».
Негативную коннотацию слова «капитализм»: эксплуата-
ция человека человеком, превращение личного достоинства
в меновую стоимость (товар), неэквивалентный обмен и т.д. —
трудно отрицать. Как признается Д. Чамберс, «я неприязнен-
но отношусь к термину “капитализм” из-за того, что он больше
ассоциируется с “кумовским капитализмом” (связями некото-
рых людей и организаций с правительством для своих выгод),
чем с экономической свободой и рынками»51. Однако, как
считает Д. Макклоски, этот термин пора отправить в отстав-
ку, исключив из исторического и экономического мышления,
поскольку он вводит людей в заблуждение, увязывая все плохое
(и хорошее) исключительно с накоплением капитала52.
В то же время даже самые ярые противники капитализма
не могут не признать, что без разделения труда и рыночного
обмена, как основных характеристик капитализма, сегодняш-
няя человеческая цивилизация была бы попросту невозмож-
на. И, видимо, когда говорят о государственном или кумов-
ском капитализме, имеют в виду некую «испорченную» фор-
му последнего. На мой взгляд, это ошибка и речь идет вовсе не
о капитализме, а о социализме.
Ошибки такого рода происходят прежде всего из-за того,
что под одними и теми же словами разные люди понимают
совершенно разное, иногда даже противоположное. Еще Кон-
51 Chambers D. R. Freedom First: Brief Readings on Liberty, Peace and
Prosperity. Defiance Press & Publishing, LLC, 2018. P. 125.
52 См.: McCloskey D. N. Why Liberalism Works: How True Liberal Values
Produce a Freer, More Equal, Prosperous World for All. Yale University
Press, 2019. P. 113.

Введение
45
фуций говорил: «Правильно определяйте слова, и вы избави-
те мир от недоразумений». А Бруно Леони, выдающийся ита-
льянский юрист и общественный деятель, утверждал: «Сло-
ва, которые звучат одинаково, могут иметь совершенно разное
значение, в зависимости от места и времени»53. Леони приво-
дит в пример президента США А. Линкольна, который ска-
зал, что Гражданская война между Севером и Югом прои-
зошла из-за недоразумения, связанного со словом «свобо-
да»: «Употребляя одно слово, мы имеем в виду разные вещи».
Каждая из воюющих сторон понимала свободу по-своему.
И далее: «Путаница в словах приводит к спутанным чувствам,
и в результате возникает эффект резонанса, который запутыва-
ет все еще больше... разъяснение терминологии... принесло бы
людям больше пользы, чем обычно считается...»54
.
Поэтому всегда нужно договариваться об определениях —
чтобы оперировать одной и той же системой значений. «Нет
истинных значений ни для чего на свете» — так считал и выда-
ющийся теоретик менеджмента У. Эдвардс Деминг55. «Все
значимое начинается в человеческом мозге с понятий (мыс-
лей, представлений, образов)... Операциональное определе-
ние позволяет облечь понятие в определенную форму, ясную
всем... Операциональное определение — это то, с чем разум-
ный человек может согласиться»56. Всему нужно давать опе-
рациональные определения, которые будут одинаково понят-
ны сторонам, вступающим в коммуникацию. Словари дают
концепцию, а не определяют пригодное для применения на
практике слово.
Из всего вышесказанного следует, что мы должны избегать
расплывчатых значений ключевых слов и стремиться всегда
сообщать, что мы имеем в виду, употребляя то или иное слово.
Любой язык описывает реальность, но и сама реальность
может создаваться с помощью языка. Маркс в свое время при-
думал языковые (и, в общем-то, искусственные) конструк-
ции «буржуазия» и «пролетариат», внеся тем самым боль-
шой вклад в «создание реальности»: после 1917 года людей
в России расстреливали только на основании «происхожде-
53 Леони Б. Свобода и закон / пер. с англ. В. Кошкина под ред. А . Куря-
ева. М . : ИРИСЭН, 2008. С. 46.
54 Там же. С. 74.
55 Деминг Э. Выход из кризиса : Новая парадигма управления людьми,
системами и процессами / пер. с англ. М . : Альпина Бизнес Букс, 2007.
С. 251.
56 Там же. С. 249.

Введение
46
ния». То же самое можно сказать про «классовую борьбу» —
вспомним тезис Сталина «об обострении классовой борьбы по
мере продвижения к социализму», послуживший основой для
массовых репрессий.
Поэтому в книге я буду стараться приводить оговорки,
подобные «под этим понимается...», «говоря об этом, я имею
в виду...», «это слово (термин) здесь нужно понимать в зна-
чении...» и т.д. Естественно, это касается не всех слов и тер-
минов в тексте, а только ключевых, иначе можно запутать-
ся еще больше.
К тем общественно-политическим системам, где преобла-
дают распределительные и перераспределительные тенденции
с широкой и все более расширяющейся ролью государства в эко-
номике и других областях человеческой жизни, нельзя при-
менять определение «капитализм» в любой его форме. Это —
социализм. И роль государства с тенденцией централизации и
монополизации всех сторон жизни — основной признак. Это
никакая не «нечистая», «испорченная» или какая-то другая
форма капитализма, а новая — гибридная — форма социализма.
Гибридный социализм — это «улучшенный» в том смысле
социализм, что он отбросил былую господствующую государ-
ственную идеологию вместе с существовавшими в ней мораль-
ными ограничениями. Это не значит, что идеология совсем
исчезла, — так не бывает. По утверждению Э. де Ясаи, госу-
дарство и господствующая идеология развиваются совмест-
но и нормативная часть этой идеологии выражает интересы
государства (даже если в обществе нет правящего класса). При
гибридном социализме отсутствует принятая в качестве офи-
циальной государственная идеология — вернее, она все вре-
мя беспринципно меняется в зависимости от конъюнктуры.
В таких режимах происходит подмена идеологической состав-
ляющей ментальностью. По Х. Линцу, идеологической состав-
ляющей является упорядоченная система смыслов (thoughts),
а под ментальностью понимается такая форма мышления, при
которой на первый план выходит эмоциональная составля-
ющая57. Там, где эмоции превалируют над разумом, раци-
ональность, как правило, отступает, и такое положение дел
искусственно поддерживается пропагандистским аппаратом
57 См.: Linz J. Totalitarian and Authoritarian Regimes. London : Lynne
Rienner Publishers Inc, 2000. P . 162.

Введение
47
(можно убедиться на примере политических ток-шоу на цен-
тральных каналах российского телевидения).
Но в гибридном социализме есть нечто взятое из «чисто-
го» социализма практически в неизменном виде: стремление
государства доминировать во всех сферах жизни людей. К это-
му добавился стимул в виде жажды неограниченного обогаще-
ния у группы лиц, находящихся у власти и около власти. Хотя и
ограниченные, но все же рыночные отношения и наличие ква-
зичастной собственности открыли для этого самые широкие
возможности. Такой социализм гораздо более устойчив в эко-
номическом плане.
Гибридный социализм уже не претендует на «обобщест-
вление» собственности на средства производства и централи-
зованное планирование. Но суть его от этого меняется мало.
Главной характеристикой и главным системообразующим эле-
ментом такой системы остается, как и при «истинном» соци-
ализме, не ограниченное ни правовыми, ни нравственными
рамками государство, ведущее институциональную агрессию
против гражданского общества. Такое неправовое государ-
ство я назвал регламентационно-распорядительным государ-
ством (несколько видоизменив определение Д. Макклоски,
о чем будет сказано ниже).
Гибридный социализм может быть исключительно опас-
ным: всемогущее и всепоглощающее государство инициирует
поиск внутренних и внешних врагов, проводит монополиза-
цию всей экономической и политической жизни, негативную
селекцию кадров и т.д. Опасность, которую представляют как
для своего населения, так и для всего мира такие режимы, усу-
губляется наличием у них новых современных технологий кон-
троля и особенно ядерного оружия.
Гибридно-социалистическое общество — это всегда иерар-
хически устроенное (сословное) общество, имеющее тенден-
цию к централизации со всеми присущими последней поро-
ками: обрывом обратных связей, нарушением координа-
ции, попытками установить единую систему ценностей и т.д.
В такого рода сословном обществе рядовой гражданин пре-
вращается в объект манипуляций, инструмент для достижения
неких «общественных целей». В нем перестают видеть личность
и равного представителю власти члена общества.
Как же возникают такие современные гибридно-социали-
стические режимы? Появляются ли они из ниоткуда по стече-

Введение
48
нию обстоятельств, в результате «заговора», по желанию алч-
ных групп, сумевших захватить власть и удерживать до поры
до времени, или по каким-то еще экзотическим причинам?
Есть ли в их появлении определенная историческая законо-
мерность? К чему может привести дальнейшее развитие таких
режимов? Именно эти вопросы волнуют нас в данной работе.
Всех нынешних поклонников социализма условно можно
разделить на две группы: искренне заблуждающиеся и корыст-
но мотивированные. Среди первых могут быть даже интел-
лектуалы (вспомним, как многие выдающиеся ученые увле-
кались социалистическими идеями). Также идеи социализ-
ма могут быть привлекательны для простых граждан, верящих
в возможность лучшего переустройства общества. Предста-
вители же второй группы привлекательные социалистические
идеи превратили в инструмент извлечения ренты. Это поли-
тики всех мастей и (или) их обслуга разного рода. Они могут
прекрасно понимать ложность декларируемых ими идей, но
при этом объявлять себя ярыми сторонниками социализма.
В этом смысле верхушка КПРФ в России мало чем отличается
от представителей социалистического крыла Демократической
партии США или европейских социал-демократов.
Гибридно‐социалистическая российская практика
Постоянное кивание на заграницу как на
источник всех наших бед неверно. Неверно
по сути своей. Все наши беды в нас самих.
От нашей собственной безалаберности
и слабости все проистекает.
Владимир Путин (редкое интервью 1999 года58)
Советского Союза давно нет, но советский человек, похоже,
никуда не делся. И это основная проблема. Советский человек
подвергался постоянному воздействию пропаганды, но подсо-
знательно понимал, что ему врут. Нынешний россиянин имеет
возможность получать информацию из самых разных источ-
ников в Интернете, но предпочитает по старинке телевизор.
«Принцип минимизации усилий» Дж. Ципфа (подробнее —
в разделе про ренту) работает: информацию нужно добывать,
58 См.: https://www.youtube.com/watch?v=OnAqDwNuyPM/

Введение
49
перерабатывать, осмысливать. А тут на блюдечке преподнес-
ли готовую к употреблению: Америка враг, на Украине власть
захватили жидобандеровцы, «англичанка гадит» и сама отра-
вила своих граждан, мы во всем правы и «всему миру пока-
жем». Жить мы хотим хорошо, но также хотим, чтобы хоро-
шую жизнь нам обеспечило государство. А вот рисковать мы
не хотим и брать на себя ответственность не любим. То, что все
находится в руках государства, — это правильно и справедли-
во. Мы — великая держава и в случае чего «можем повторить».
Вот такие или примерно такие ценности превалируют у наших
граждан. Но насколько такое миропонимание и мировоззре-
ние соответствуют реалиям?
Сегодня много разговоров о различиях и схожести совре-
менной России и Советского Союза. Говоря о различиях,
отмечают, что в СССР не было частной собственности и рын-
ка, а в России — есть; там не было свободы передвижений —
здесь есть; там не было свободного доступа к информации —
сейчас есть и т.д. Говоря о сходстве, перечисляют, что инсти-
туты власти остались фактически без изменения; коррупция
была и там, есть и сейчас; и СССР жил, и современная Рос-
сия живет в основном за счет экспорта сырья и углеводородов;
высокая зависимость граждан от государства была там, сохра-
няется и здесь и т.д. Но, как пишет иранский автор А. И. Тур-
коман: «Одной фразой можно сказать, что, хотя Россия — это
не Советский Союз, между двумя странами есть связующее
звено, которое как раз представляют эти самые различия...»59.
Что же это за связующее звено?
Если попытаться вычленить главное, фундаментальное,
определяющее, то общее между СССР и современной Росси-
ей — это отношение со стороны государства к человеку как
к винтику, как к пыли, как к объекту, а не субъекту, т.е .
личности.
Говоря об объекте и о субъекте, я имею в виду не только
использование объектов для достижения субъектами своих
целей, но еще и способы коммуникации. С объектом не может
быть общения по определению — ему отправляют сообщение
для сведения или исполнения. Общение может быть только
между равнозначными субъектами, партнерами. Такое отно-
шение государства к собственным гражданам проявляется
59 Цит. по: inosmi.ru (автор статьи: Сеид Хоссейн Табатабаи).

Введение
50
в несоблюдении прав человека как личности, подавлении его
свобод и унижении его человеческого достоинства. Это клю-
чевая составляющая, все остальное — производное от этого.
И почему это главное и от этого зависит многое, я постараюсь
далее показать в книге.
Сравнивая бывший Советский Союз с современной Росси-
ей, можно, перефразируя Ленина, сказать: «Форма измени-
лась, а издевательская суть осталась та же»60.
Сегодня правящие круги в нашей стране могут не деклари-
ровать социалистические идеи и на словах быть привержен-
цами демократии. Но реальные управленческие практики —
социалистические. Да и в выступлениях руководителей страны
постоянно проскальзывают ностальгические нотки. Напри-
мер, министр иностранных дел России С. Лавров заявил: «Мы
пока еще помним учение Маркса, которое “всесильно, пото-
му что оно верно”, что “бытие определяет сознание” и т.д.»61
.
Так он ответил на вопрос о влиянии политики на экономи-
ку, пытаясь убедить, что экономика для наших руководите-
лей находится на первом месте. На самом деле все ровно на-
оборот: экономика приносится в жертву геополитике, вернее
геополитическим амбициям руководства, которые диктуются
их ценностной системой в категориях игры с нулевой суммой.
Возьмем, например, списание долгов иностранным госу-
дарствам (что В. Иноземцев назвал вакханалией). Списа-
ны внешние долги: Кубе — $ 31,7 млрд; Ираку — $ 12 млрд;
Монголии — $ 11,1 млрд; КНДР — $ 11 млрд; Сирии —
$ 9,8 млрд; Вьетнаму — $ 9,5 млрд; Алжиру и Ливии —
$ 9,1 млрд; Анголе — $ 3,5 млрд. Сюда можно добавить
содержание за наш счет экономик Белоруссии, Южной Осе-
тии, Абхазии и разные «подарки» другим странам. За годы
правления нынешнего президента, по расчетам В. Инозем-
цева, списано более $ 140 млрд!62 И последняя новость: Рос-
60 См. заключительное слово В. И . Ленина на X Всероссийской кон-
ференции РКП(б): «Где у нас приговоры народных судов за то, что
рабочий или крестьянин, вынужденный четыре или пять раз прийти
в учреждение, наконец, получает нечто формально правильное, а по
сути издевательство?» (Ленин В. И . ПСС. Т. 43. С. 328).
61 https://www.rbc.ru/interview/politics/06/06/2019/5cf75a0f9a7947
1f6fd100ae?from=center/
62 См.: Иноземцев В. Несовременная страна : Россия в мире XXI века.
М. : Альпина Паблишер, 2018. С. 326.

Введение
51
сия списала задолженности стран Африки на сумму свыше
$ 20 млрд, и это при том, что внутри страны давление на биз-
нес и собственных граждан только усиливается (повышение
налогов, пенсионного возраста и т.д .) . Как можно списывать
долги всем подряд, когда у тебя пенсионеры и подавляющая
часть трудоспособного населения находятся на грани бедно-
сти или даже нищеты?! Это практически один в один повто-
рение практики Советского Союза, когда раздавали «невоз-
вратную помощь» всем, кто объявлял себя «страной соци-
алистической ориентации». А зерно для собственных нужд
приходилось потом покупать в Канаде.
Руководство страны пытается под свои действия подве-
сти некую идеологическую базу. Например, президент Рос-
сии Владимир Путин в интервью газете Financial Times (FT)
заявил о конце эпохи либерализма: «Cовременная так назы-
ваемая либеральная идея, она, по-моему, себя просто изжи-
ла окончательно»63. По мнению В. Путина, либеральная идея
устарела и вступила в противоречие с интересами подавля-
ющего большинства населения. То есть наиболее передовые
страны, добившиеся значительных успехов благодаря именно
идеям либерализма, ошибаются. А мы, несмотря на постоян-
ное отставание, все время правы.
Заявление Путина тут же было подхвачено многочис-
ленным хором. Вот что написал главный редактор газеты
«Завтра» А. Проханов: «Либерализм — страшное для рус-
ских людей слово. Десятилетиями Россия, как рыба, плава-
ла в серной кислоте либерализма... Либерализм рассек терри-
тории и перессорил народы. Либерализм разгромил великую
советскую индустрию, уничтожив тысячи изумительных тех-
нологий. Либерализм испепелил великую армию и оставил от
советского флота обломки кораблей. Либерализм отверг вели-
кие ценности, которые питали Россию во всю ее историю, и
заставил русских поклоняться “золотому тельцу”...»
64. Сра-
зу вспоминаются слова Шурика из «Кавказской пленницы»:
«Простите, а часовню тоже я? — Нет, это было до вас, в четыр-
надцатом веке».
Или вот что пишет некогда главный идеолог власти В. Сур-
ков: «Обрушившись с уровня СССР до уровня РФ, Россия
рушиться прекратила, начала восстанавливаться и вернулась
к своему естественному и единственно возможному состоя-
63 https://www.ft.com/content/670039ec-98f3-11e9-9573-ee5cbb98
ed36/
64 http://zavtra.ru/blogs/poslednyaya_noch_liberalizma/

Введение
52
нию великой, увеличивающейся и собирающей земли общно-
сти народов»65. По Суркову, имперская политика «собирания
земель», т.е . аннексия территорий в нарушение международ-
ных договоров, это признак величия. Свой опус Сурков начи-
нает с фразы «Это только кажется, что выбор у нас есть», явно
намекая на предопределенность нашего пути развития (види-
мо, по Марксу). То, что в России сначала строили так называ-
емую суверенную демократию, было, оказывается, лишь про-
межуточным шагом: «Отказ от этой иллюзии в пользу реализ-
ма предопределенности». Демократия, по мнению Суркова,
России не нужна. У нас создано государство «нового типа»,
которое «явится эффективным средством выживания и воз-
вышения российской нации на ближайшие не только годы, но
и десятилетия, а скорее всего, и на весь предстоящий век».
Термином «глубинное государство» Сурков определя-
ет «скрытую за внешними, выставленными напоказ демо-
кратическими институтами жесткую, абсолютно недемо-
кратическую сетевую организацию реальной власти силовых
структур». Механизм «глубинного государства», по Сурко-
ву, спрятан глубоко под поверхностью гражданского обще-
ства. В России такого «глубинного государства» нет (может,
потому, что нет гражданского общества?), «зато есть глубин-
ный народ», который «всегда себе на уме». Точное наблю-
дение: народ который никому не верит, атомизирован, легко
поддается манипуляциям, характеризуется смещенным пони-
манием «нормальности».
Сурков много говорит про доверие: «В новой системе все
институты подчинены основной задаче — доверительному
общению и взаимодействию верховного правителя с гражда-
нами» (это, видимо, про многочасовые прямые линии с фей-
ковыми персонажами, вопросам и ответами). «Современная
модель русского государства начинается с доверия и на доверии
держится... И в этом ее сила». Но почему-то вдруг: «По суще-
ству же общество доверяет только первому лицу». В государ-
стве, где все построено на доверии, оказывается, никто нико-
му не верит. И такое государство «эффективно и долговечно»?
Кроме того, по утверждению Суркова, такая «система,
как и вообще наше всё, смотрится, конечно, не изящнее, зато
честнее». Честнее! Система, где коррупция является системо-
образующим элементом, честнее? Где людей по надуманным
обвинениям сажают в тюрьмы; где манипулируют избирате-
лем, фальсифицируют выборы, подавляют любую оппозицию;
65 http://www.ng.ru/ideas/2019-02-11/5_7503_surkov.html.

Введение
где от монополизации всего и вся стонет все население — такая
система честнее? Система, которая построена на паразитиз-
ме небольшой кучки людей за счет всех остальных, — чест-
нее? В стране, которая по статистике занимает первые строчки
мировых рейтингов по уровню умышленных убийств, по числу
взяток, по аварийности на дорогах, по количеству самоубийств,
по абсолютной величине убыли населения, по числу разводов и
детей, брошенных родителями, по числу психически больных,
по потреблению алкоголя, по темпам прироста ВИЧ-инфици-
рованных, по количеству авиакатастроф (в десятки раз боль-
ше среднемирового уровня) и в которой более 80% населения
балансирует на грани бедности, — всё честнее?
Появление такого текста, конечно, можно списать на
стремление пишущего лишний раз прогнуться в надежде полу-
чить какой-нибудь новый пост, если бы он, текст, не выражал
некоторые, наиболее распространенные среди нашей (псев-
до)элиты взгляды, ложные ценности и скрытые фобии. Это и
«имперский синдром», и «ненужность демократии для Рос-
сии», и стремление оправдать нынешнее положение вещей
«отсутствием иного выбора», и «антиглобализационный путь»
(хотя без внешних рынков экономика России сдулась бы за
считаные месяцы) и проч.
По утверждению Суркова, «у нашего нового государства
в новом веке будет долгая и славная история. Оно не сломает-
ся». Именно это и вызывает большие сомнения. Система, име-
ющая столько внутренних противоречий, не может быть дол-
говечной — она постоянно балансирует в точке бифуркации.
То, что подобные взгляды разделяют руководители нашей
страны или сторонники прототалитарных идей, как А. Проха-
нов, называющие Сталина не палачом, а государственным дея-
телем, не новость. У них свои интересы или свои заблуждения.
Гораздо важнее, каких взглядов придерживается большин-
ство россиян. От этого зависит, есть у страны будущее или нет.
Итак, по моему глубокому убеждению, фундаментом обще-
ственного устройства служат идеи и превалирующие в обществе
ценности. И от того, в какую сторону они меняются, зависит и
траектория развития общества. Именно одобрение, явное или
неявное, массами большего вмешательства государства в эко-
номику и увлечения социалистическими идеями, как прави-
ло, и вызывает к жизни гибридный социализм, который в руках
квази- и псевдоэлит превращается в мощнейший инструмент
перераспределения создаваемого всем обществом богатства —
перераспределения, прецедентов которому история еще не знала.

55
Часть I
ИСТОКИ БЛАГОСОСТОЯНИЯ,
ПРОЦВЕТАНИЯ
И ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА
От выживания к экономическому чуду
Стремление к выживанию является об
щим для всех существ, а выживание обыч
но не гарантировано.
Рональд Инглхарт
Многие века люди ломали головы над тем, в чем причины и
истоки материального благосостояния, духовного развития
и процветания человеческих обществ.
Тысячи лет люди на земле были озабочены лишь одним —
выживанием. Естественным поведением было ухватить свой
кусок пирога. Это привело к созданию иерархических систем
перераспределения, в которых благосостояние индивида зави-
село от занимаемого им места в иерархии. Желающий полу-
чать больше должен был бороться за лучшее место — другого
способа улучшить свое благосостояние попросту не существо-
вало. В такой системе ни о каком приумножении богатства и
речи не шло. Согласно исследованиям великого британско-
американского экономиста Ангуса Мэддисона, за период с 1
по 1820 год объем валовой продукции на душу населения во
всем мире вырос только на 50%1.
И вдруг, в течение каких-нибудь 200 лет, все волшебным
образом переменилось. Произошел взрывной рост материаль-
1 См.: Maddison A. The World Economy: A Millennial Perspective. Paris :
OECD, 2001; Idem. Contours of the World Economy, 1–2030 AD: Es-
says in Macro-Economic History. Oxford University Press, 2007; Mad-
dison A., Bolt J., Zanden J. L., van. The First Update of the Maddison
Project; Re-Estimating Growth Before 1820 // Maddison Project Work-
ing Paper. 2013. N 4 . URL: http://www.ggdc.net/maddison/maddi-
son-project/home.htm.

Часть I
56
ного благосостояния, и с тех пор все начало развиваться «по
экспоненте», как в известной притче о шахматной доске, когда
число помещенных на нее зерен удваивается на каждой клеточ-
ке и начинает стремительно расти с пятой горизонтали2.
Что же такого должно было произойти, чтобы случилось
такое чудо?
Наиболее популярным объяснением служит индустриаль-
ная революция (в дальнейшем этот термин будет пониматься
эквивалентно термину «промышленная революция»), при-
давшая невиданное ускорение экономическому развитию и
ставшая, в свою очередь, следствием развития науки и техно-
логий. Но только вот почему наука и технологии не развивались
раньше? Великие ученые были и в Древнем Риме, и в Древней
Греции, Китай славился огромным количеством открытий, на
Арабском Востоке процветала торговля — но промышленная
революция случилась в Европе.
В книге «Утопия для реалистов» Рутгер Брегман пишет:
«Грубо говоря, на протяжении 99 % мировой истории 99%
людей были бедными голодными, грязными, напуганными,
тупыми, больными и некрасивыми... Но за последние 200 лет...
все изменилось. Миллиарды из нас внезапно оказались в без-
опасности, стали богатыми, сытыми, умными, здоровыми,
а порой даже и красивыми. Тогда как в 1820 г. 84% мирово-
го населения все еще жили в крайней нищете, к 1981-му этот
показатель снизился до 44%, а сегодня, всего несколько деся-
тилетий спустя, он не превышает 10%... На протяжении веков
время будто стояло на месте... Последние два столетия харак-
теризуются взрывным ростом как населения, так и благососто-
яния во всем мире. Сейчас доход на душу населения в десять
раз выше, чем в 1850 г. <. . .> А глобальная экономика? Она
выросла в 250 раз по сравнению с эпохой до промышленной
революции, когда почти все и везде оставались бедны, голод-
ны, грязны, испуганны, тупы, больны и уродливы»3.
2 Притча стала популярной благодаря Рею Курцвейлу, который ввел
термин «вторая половина шахматной доски» (second half of the chess-
board). См.: Kurzweil R. The Law of Accelerating Returns // Alan Turing:
Life and Legacy of a Great Thinker / ed. C. Teuscher. Heidelberg : New
York : Dordrecht : London : Springer, 2004. P. 381–416.
3 Брегман Р. Утопия для реалистов : Как построить идеальный мир / пер.
с англ. М . : Альпина Паблишер, 2018.

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
57
Брегман достаточно точно описал произошедшие за послед-
ние 200 лет изменения, хотя его книга посвящена не объясне-
нию этого явления, а концепции «всеобщего (безусловного)
базового (основного) дохода». Он не затрагивает тему «поче-
му мы стали так богаты», а из соображений «раз мы уж ста-
ли так богаты» предлагает просто «раздавать всем бесплат-
ные деньги». Он называет либерализм «совершенно выхоло-
щенной идеологией» и сокрушается, что «наша свобода стала
пустой» — хотя именно либерализму мы обязаны тем, что
«стали так богаты».
В этом месте следует отметить, что в 2016 году в Швейца-
рии прошел общенациональный референдум по вопросу о том,
стоит ли вводить в стране безусловный основной доход, т.е.
гарантировать каждому жителю ежемесячное пособие раз-
мером 2500 франков (около 2250 евро) вне зависимости от
того, есть ли у него работа. Детям собирались выплачивать по
625 франков. Но идея провалилась — около 77% участвую-
щих в голосовании граждан сказали твердое нет безусловно-
му основному доходу (хочется улыбнуться, представляя себе,
каким был бы результат подобного референдума в нашей стра-
не). Ключевой аргумент противников безусловного основного
дохода при этом был очевиден: в Швейцарии стабильная эко-
номика, которая поддерживает высокий уровень жизни с низ-
ким уровнем безработицы. А подобные эксперименты приве-
ли бы к дефициту бюджета, следствием чего стало бы урезание
других статей расходов и увеличение налогов (со всеми выте-
кающими последствиями).
Главное же (как будет показано ниже) в том, что Швей-
цария процветает именно за счет критикуемых Брегманом
«совершенно выхолощенной идеологии» и «пустой» свободы.
Говоря о «процветании» или «благосостоянии», нужно не
забыть дать определения этим терминам. Ведь, как уже отме-
чалось, одно и то же понятие можно трактовать по-разному.
Так, смысл «благосостояния» зависит от того, с какой пози-
ции его изучать — индивида или всего общества. Сторонни-
ки коллективистских теорий хотели достичь всеобщего сча-
стья для всех. Если человек несчастлив из-за того, что посто-
янно испытывает зависть к более успешному и удачливому
соседу, то, сделав всех одинаковыми, можно всех осчастли-
вить. А для этого просто нужно уничтожить частную собствен-
ность, ввести уравниловку и регламентировать общественную

Часть I
58
жизнь. Но еще Аристотель в «Никомаховой этике» отмечал,
что «“благо” не может быть чем-то всеобъемлюще общим и
единым... “благо” как нечто общее, объединенное одной иде-
ей, не существует»4. К чему привело стремление осчастливить
всех — известно (на примере практической реализации соци-
алистических идей).
В общем смысле «благосостояние» можно определить как
обеспеченность людей необходимыми для жизни благами
(материальными, духовными, социальными). Сторонники
даже противоположных теоретических направлений сходят-
ся в том, что без обеспечения базовых материальных потреб-
ностей все остальное обеспечить невозможно. Но материаль-
ное богатство само по себе не является самоцелью. По словам
Аристотеля, «богатство — это, конечно, не искомое благо, ибо
оно... существует ради чего-то другого»5.
В умах большинства людей есть некая граница, отделяю-
щая экономическую жизнь от остальных аспектов человече-
ской деятельности. Но это является ошибкой, считал Фридрих
фон Хайек: нет чисто экономических задач, изолированных от
других жизненных задач. «Конечные цели деятельности раз-
умных существ всегда лежат вне экономической сферы. Стро-
го говоря, нет никаких “экономических мотивов”, ибо эконо-
мика — это только совокупность факторов, влияющих на наше
продвижение к иным целям»6.
Люди хотят заработать денег, потому что деньги увеличи-
вают степень свободы выбора. И если некоторые люди день-
ги ненавидят, видя в них символ ограничений, налагаемых
относительной бедностью, то только потому, что смешивают
причину со следствием. «В современном обществе основной
формой ограничения возможностей человека является огра-
ниченность его доходов»7. При социализме на смену «эко-
номическим мотивам» приходят «внеэкономические стиму-
лы»: благодарности и почетные грамоты, привилегии и обще-
ственные отличия, путевки в санатории, «бесплатное» жилье
4 Аристотель. Никомахова этика / пер. Н . Брагинская // Философы
Греции. М . : ЭКСМО-Пресс, 1997.
5 Там же.
6 Хайек Ф. А. Дорога к рабству / пер. с англ. М . : Новое издательство,
2005. С. 104.
7 Там же.

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
59
и проч. Но немногие понимают, что это означает лишение сво-
боды выбора: решение будут принимать другие люди и имен-
но они будут определять размеры и формы вознаграждения.
Итак, продвижение к иным целям (духовным, социальным)
начинается с обеспечения материального благосостояния. Но
это не «материалистический подход» (одно из фундамен-
тальных методологических оснований марксизма). Согласно
«материалистическому подходу» человек рождается с психи-
кой, подобной чистому листу бумаги, и впоследствии сознание
людей определяется их общественным бытием. Вообще говоря,
бытие — это постоянное повторение одного и того же, станов-
ление — непрерывное порождение нового, а сам мир можно
представить как единство бытия и становления8. Почему марк-
сизм из этого единства вычленил лишь одну часть, остается
непонятным. По Марксу, «материальные производительные
силы», которые как бы существуют сами по себе, это — базис,
все остальное — надстройка. Каким образом производствен-
но-материалистическая деятельность прогрессирует сама по
себе, без участия человеческого разума, «материалистический
подход» не объясняет.
Сегодня уже очевидно, что все созданное человечеством
материальное богатство есть продукт человеческого разума:
умственных процессов, идей. Нужно только понять, за счет
каких факторов это произошло и какие условия были нужны
для этого.
По мнению нобелевского лауреата Э. Фелпса, «процве-
тание» не то же самое, что «преуспевание»: «Процветание
(flourishing) — это самый важный момент преуспевания (pro-
sperity), и оно включает в себя увлеченность, готовность
к риску, самовыражение и личностный рост. Доход может
привести к процветанию, но сам по себе не является его фор-
мой. Человеческое процветание проистекает из опыта новиз-
ны: новых ситуаций, проблем, догадок и новых идей, которые
можно развивать и которыми можно делиться. Точно так же
преуспевание на национальном уровне, то есть массовое про-
цветание, возникает благодаря широкому вовлечению людей
в процессы инновации — придумывания, разработки и рас-
пространения новых методов и продуктов, то есть в процессы
8 См.: Ивин А. А. Наука, паранаука и псевдонаука : От алхимии к химии,
от астрологии к астрономии. М . : Проспект, 2016. С. 19.

Часть I
60
внутренней инновации, осуществляющейся на самых разных
уровнях, вплоть до самого низа»9.
Не один век люди ломали головы, пытаясь понять, в чем же
первоначальная причина благосостояния и процветания,
почему одни страны богатые, а другие бедные10. Поняв, мож-
но было бы выбирать соответствующий путь развития. В раз-
ное время объяснения были разные: то ссылались на климат
или природные богатства, то искали причину в институцио-
нальном устройстве, уровне образования и культуры населе-
ния, уровне развития науки и технологий... Споры эти про-
должаются и сегодня.
Так что же является пусковым механизмом и двигателем
социально-исторического процесса и прогресса? Материаль-
ная база (ресурсы), без которых ни одна человеческая дея-
тельность невозможна, или же такие не отчуждаемые от лич-
ности индивидуума категории, как способности, знания, навы-
ки, склонности, опыт, мотивация и проч.?
Институциональное объяснение
Указанные институты — результат сли
яния государственной доктрины с господ
ствующей религией.
Станислав Лем. Осмотр на месте
Сегодня одним из самых популярных научных направлений,
объясняющих истоки материального благополучия и процве-
тания, является (нео)институционализм.
9 Фелпс Э. Массовое процветание : Как низовые инновации стали источ-
ником рабочих мест, новых возможностей и изменений / пер. с англ.
Д. Кралечкина ; науч. ред. перевода А. Смирнов. М . : Изд-во Инсти-
тута Гайдара : Фонд «Либеральная Миссия», 2015. С. 7.
10 См., напр.: Райнерт Э. С . Как богатые страны стали богатыми и почему
бедные страны остаются бедными / пер. с англ. Н. Автономовой ; под
ред. В. Автономова ; Гос. ун-т — Высшая школа экономики. М. : Изд.
дом Гос. ун-та — Высшей школы экономики, 2011; Аджемоглу Д.,
Робинсон Дж. А . Почему одни страны богатые, а другие бедные : Про-
исхождение власти, процветания и нищеты / пер. с англ. Д . Литвинова,
П. Миронова, С. Сановича. М . : АСТ, 2015; Истерли В. В поисках
роста : Приключения и злоключения экономистов в тропиках / пер.
с англ. М. : Институт комплексных стратегических исследований, 2006.

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
61
Яркий представитель данного направления нобелевский
лауреат Дуглас Норт, отвечая на вопрос, почему некоторые
страны богаты, а другие бедны, говорит, что «все дело в инсти-
тутах»11. Институты, по Норту, это «правила игры в обществе,
или, выражаясь более формально, созданные человеком огра-
ничительные рамки, которые организуют взаимоотношения
между людьми». Они «уменьшают неопределенность, струк-
турируя повседневную жизнь». На протяжении всей исто-
рии люди с помощью институтов добились порядка и снизили
степень своей неуверенности. С экономической точки зрения
институты помогают «максимизировать богатство» с помощью
установленных правил игры, определенных кодексов поведе-
ния, процедур соответствий, морального и этического поведе-
ния и т.д. Институты — это разработанные людьми формаль-
ные и неформальные ограничения и факторы принуждения,
которые помогают структурировать взаимодействие.
Все наиболее важные институты (язык, мораль, семья,
государство, деньги) возникли стихийным образом и явились,
по словам Ф. фон Хайека, «результатом человеческой дея-
тельности, но не человеческого замысла». Норт отмечает, что
институты могут быть и продуктом «сознательного челове-
ческого замысла — как, например, Конституция США». Но
в любом случае «институты создаются людьми. Люди разви-
вают и изменяют институты...» .
Почему же тогда продолжают существовать неэффектив-
ные институты, ведь, по идее, под давлением конкуренции они
должны были бы отмереть? Почему руководители государств,
имеющих экономические проблемы, не пытаются заимство-
вать успешную политику?
Как отмечает Д. Норт, история наглядно показывает, что
«политическим системам органически присуща тенденция про-
изводить на свет неэффективные права собственности, которые
приводят к стагнации или упадку»12. Однако при такой неэф-
фективной структуре собственности доходы, получаемые пра-
вителями, обычно оказываются выше. Парадоксальным обра-
11 См.: Норт Д. Институты, институциональные изменения и функцио-
нирование экономики / пер. с англ. А . Н . Нестеренко ; предисл. и науч.
ред. Б. З . Мильнера. М . : Фонд экономической книги «Начала», 1997.
12 D. C. North Institutions and Economic Growth: An Historical Introduc-
tion // World Development. 1989. Vol. 17, N 9. P . 1319–1332.

Часть I
62
зом неэффективная система легче поддается контролю и взи-
манию «дани», чем более эффективная с общественной точки
зрения. Кроме того, инстинкт самосохранения диктует прави-
телям именно такой образ действий, поскольку эффективные
нормы ущемляют интересы «приближенных группировок» и
угрожают их власти. Соответственно, для определения вектора
институциональных изменений важно «чья возьмет»: эффект
блокировки из-за сращивания институтов и побудительных
мотивов «верхушки» или восприятие и реакция индивидов на
открывающиеся возможности в результате этих изменений13.
Формальные законы могут быть изменены в течение корот-
кого времени, а неформальные нормы меняются медленно и
постепенно. По Д. Норту, именно поэтому простое заимство-
вание законов не дает положительного результата. Но в то же
самое время, хотя само по себе наличие правил не гарантирует
однозначного результата, в ряде случаев именно их роль являет-
ся решающей. Норт приводит слова В. Райкера: «Конституция
была необходимым условием успеха... Не имей Северная Аме-
рика Конституции, она вполне могла бы быть сегодня такой же
“балканизированной”, как Южная»14. Норт также подчеркива-
ет, что «экономический рост может происходить и действитель-
но происходил вследствие повышения производительности. Но
к росту производительности могут приводить как технологиче-
ские изменения, так и институциональные перемены».
Итак, для экономического роста и увеличения богатства
нужны институциональные изменения, снижающие трансак-
ционные издержки15 и увеличивающие производительность и
эффективность. Но как добиться этих изменений, если те, кто
у власти, заинтересованы в сохранении статус-кво?
Возникает еще одна сложность — с измерением трансакци-
онных издержек. Если все сделки носят чисто рыночный харак-
13 См.: Норт Д. Институты, институциональные изменения и функци-
онирование экономики. М. : Фонд экономической книги «Начала»,
1997. С. 23.
14 Riker W. The Lessons of 1787 // Carnegie Papers on Political Economy.
1986. Vol. 7. Цит. по: D. C. North Institutions and Economic Growth:
An Historical Introduction // World Development. 1989. Vol. 17, N 9.
P. 1319–1332.
15 Cм.: Coase R. The Problem of Social Cost // Journal of Law and Econom-
ics. 1960. Vol. 3. P. 1–44.

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
63
тер, то проблемы измерения не возникает. Если же рыночные
цены искажены и на них влияет множество других факторов,
главный из которых — вмешательство государства, то измере-
ние издержек становится сложной (а иногда и нереализуемой)
задачей. Например, как измерить трансакционные издержки,
связанные со стоянием в очередях и с ожиданием, когда теря-
ется самый дорогой и невосполнимый человеческий ресурс —
время? Или связанные с коррупцией? С точки зрения нашего
методолгического подхода к измерениям можно лишь сказать,
что такого рода издержки получают большее распространение
в одних странах и меньшее — в других.
Государства первого типа Д. Норт и его соавторы Д. Уол-
лис и Б. Вайнгаст называют «естественными государства-
ми»16. В этой терминологии «естественное государство» озна-
чает порядок ограниченного доступа к экономическим и поли-
тическим ресурсам. В таком государстве отдельные группы
элит извлекают ренту благодаря привилегиям и особым пра-
вам. Значительная доля экономических отношений постро-
ены на личных связях и коррупционных механизмах. Такой
порядок может быть относительно устойчивым некоторое вре-
мя, но в целом не отличается стабильностью и постоянством,
а в долгосрочном плане препятствует экономическому росту.
Слабое место таких систем в том, что они вышли из про
шлого, направлены в прошлое и не способны решать зада
чи будущего.
Экономика и политика в таких системах слиты воедино;
политические партии объединяются вокруг экономических
интересов; крупный бизнес существует лишь благодаря тесной
связи с государством. Права собственности, независимость
организаций и так далее и тому подобное носят временный и
условный характер — до тех пор, пока они не покушаются на
раздел ренты или не пытаются приобрести политическое вли-
яние. Все люди по-разному «равны» перед законом — в зави-
симости от места в существующей иерархии. В итоге общество
структурируется из привилегий, разных прав доступа, сослов-
ных рангов и т.д . — все это взаимопереплетается в сложнейший
16 Cм.: Норт Д., Уоллис Д., Вайнгаст Б. Насилие и социальные поряд-
ки : Концептуальные рамки для интерпретации письменной истории
человечества / пер. с англ. Д. Узланера, М. Маркова, Д. Раскова,
А. Расковой. М . : Изд. Института Гайдара, 2011.

Часть I
64
клубок взаимоотношений и институционализируется. Главной
характеристикой таких институтов и их места в иерархии высту-
пают личные отношения. Наиболее приближенные к перво-
му лицу пользуются наибольшими привилегиями и правами и
со временем превращаются в касту неприкасаемых. А для всех
остальных — постоянная угроза применения насилия.
Экономика в таких государствах либо растет очень медлен-
но, либо не растет вовсе. Правительства менее крупные, но
более централизованные. Для «естественных государств» кор-
рупция является не аномалией, а нормой и предстает в виде
упорядоченного бюрократического извлечения ренты в фор-
ме приватизации налогов.
В отличие от порядка ограниченного доступа (построен-
ного на личных связях, привилегиях и социальных иерархиях,
выборочном применении права, незащищенности прав соб-
ственности и т.д.) порядок свободного (открытого) доступа
предполагает господство безличных социальных отношений,
верховенство права, защиту прав собственности и т.д. Про-
ще говоря, порядок ограниченного доступа — это государство
для узкой группы лиц, а порядок свободного доступа — госу-
дарство для всех категорий населения. Безличные социаль-
ные отношения означают одинаковое ко всем отношение, т.е .
равенство. Открытость доступа позволяет свободно обмени-
ваться мнениями и облегчает поиск путей решения возникаю-
щих проблем. Но самое главное — это децентрализация: когда
отсутствует единый центр принятия решений, когда множество
из них принимается на уровне различных политических, эко-
номических, некоммерческих и иных организаций, миними-
зируется сама возможность совершения катастрофических для
всего общества ошибок. Государство в таких обществах огра-
ничено; суды действуют в соответствии с принципом верховен-
ства права; законы в большинстве своем представляют собой
обезличенные правила.
По утверждению Д. Норта, сегодня более 85% населения
мира живут в государствах ограниченного доступа, т.е . в «экс-
плуататорских» государствах. Да и оставшиеся 15% тяготеют
к «смене окраски».
Институты влияют на поведение и стимулы людей — от них
даже зависит успех или крах страны. Личный талант важен на
любой ступеньке любого общества, но даже он требует инсти-

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
65
туциональных условий для своей реализации. Различные соче-
тания институтов, существующие сегодня в разных странах,
глубоко укоренены в истории. Это объяснимо: после того,
как общество было организовано определенным образом, эти
институты меняются редко и медленно. Социальные нормы,
связанные с культурой, имеют большое значение и часто под-
держивают институциональные различия.
В качестве подтверждения данного тезиса авторы другой
нашумевшей книги, Д. Асемоглу (в других переводах — Адже-
моглу) и Дж. А. Робинсон, приводят две Кореи: ни культура,
ни география, ни разница в образовании не могут объяснить
расходящиеся все дальше траектории развития КНДР и Юж-
ной Кореи17.
«Теория невежества» настаивает на том, что бедные стра-
ны бедны потому, что в них часто случаются сбои рыночных
механизмов, а местные экономисты и властные элиты не зна-
ют, как это исправить, и в прошлом следовали неверным сове-
там о том, как надо исправлять. Но почему бедные страны
делают все «неправильно»? Парадокс в том, что они делают
«неправильно» чаще всего не из-за невежества своих правите-
лей, и не в силу местных культурных традиций, и не по ошибке,
а абсолютно намеренно. Поэтому нужно понять, как на самом
деле принимаются решения, кто получает право их принимать
и почему эти люди принимают именно такие решения. Эко-
номисты обычно игнорируют политику, но именно понима-
ние того, как работает политическая система, является ключом
к объяснению причин мирового неравенства. Путь к процве-
танию, по мнению Асемоглу и Робинсона, лежит через реше-
ние базовых политических проблем.
Политика — это процесс, в ходе которого определяется, кто
будет управлять страной. Если в обществе существуют раз-
ные взгляды на то, какие институты следует устанавливать, то
конечный результат зависит от того, кто победит в политиче-
ской игре и как распределится власть между разными обще-
ственными группами. Политические институты — ключевой
фактор в этой игре, именно они в конечном счете определя-
ют победителя. Политические институты — это совокупность
17 См.: Аджемоглу Д., Робинсон Дж. А . Почему одни страны богатые,
а другие бедные : Происхождение власти, процветания и нищеты / пер.
с англ. Д . Литвинова, П. Миронова, С. Сановича. М . : АСТ, 2015.

Часть I
66
правил, которые формируют систему стимулов для различных
политических игроков. Они определяют, у кого в обществе есть
власть и как этот кто-то может ее использовать. Если власть
сосредоточена в одних руках и ничем не ограничена, значит мы
имеем дело с институтом абсолютной монархии. Такие инсти-
туты помогают тем, кто обладает властью, подстроить эконо-
мические институты под себя, т.е . приспособить их для соб-
ственного обогащения и для дальнейшего укрепления своей
власти за счет всех остальных.
Асемоглу и Робинсон выделяют два вида институтов:
инклюзивные и экстрактивные.
Инклюзивными авторы называют экономические институты,
разрешающие и более того — стимулирующие участие больших
групп населения в экономической активности, что позволяет
наилучшим образом использовать их таланты и навыки, остав-
ляя за ними индивидуальное право выбора. Частью инклюзив-
ных институтов обязательно являются защищенные права част-
ной собственности, беспристрастная система правосудия и рав-
ные возможности для участия всех граждан в экономической
активности. Эти институты должны обеспечивать свободный
вход на рынок для новых компаниий и свободный выбор про-
фессии и карьеры для всех граждан. Инклюзивные институ-
ты способствуют экономическому росту, повышению произ-
водительности труда и процветанию. Защищенные права част-
ной собственности являются центральным элементом: только
те, чьи права собственности защищены, будут готовы инве-
стировать и повышать производительность труда. Инклюзив-
ные экономические институты требуют, чтобы доступом к уча-
стию в экономической активности и защитой прав собственно-
сти пользовались различные слои общества, а не только элита.
Экстрактивные институты, в противоположность инклю-
зивным, направлены на то, чтобы выжать максимальный доход
из эксплуатации одной части общества и направить его на обо-
гащение другой. Экстрактивные политические институты кон-
центрируют власть в руках элиты и не ограничивают послед-
нюю в том, на что эта власть может употребляться. Элита даль-
ше конструирует экстрактивные экономические институты,
которые позволяют ей эксплуатировать все остальное населе-
ние. Таким образом, экстрактивные экономические институты
естественным образом возникают в условиях действия экстрак-
тивных политических институтов. Создается система, кото-

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
67
рая не накладывает ограничений на саму элиту и препятству-
ют появлению новых игроков. Экстрактивные экономические
институты обогащают элиту, что позволяет использовать нако-
пленное богатство для закрепления политического доминиро-
вания. Таким образом, экстрактивные политические и эконо-
мические институты поддерживают друг друга и поэтому отли-
чаются устойчивостью.
Экономический рост и процветание приходят вместе
с инклюзивными политическими и экономическими институ-
тами, а экстрактивные политические и экономические инсти-
туты ведут к стагнации и нищете. Даже если при экстрактивных
институтах и происходит рост, он не может преодолеть вну-
тренних ограничений системы и обрушивается либо импульс
роста истощается из-за отсутствия инноваций и «созидатель-
ного разрушения». При этом сам рост не будет устойчивым,
не может стимулировать и использовать технологические про-
рывы, а основывается только на уже имеющихся технологи-
ях. Поддержанию непрерывных технологических инноваций
препятствует как отсутствие экономических стимулов, так и
сопротивление элит. Такая система сама сопротивляется повы-
шению собственной эффективности. Также могут происходить
серьезные конфликты из-за контроля над такими экстрактив-
ными институтами и над рентой, которую они приносят.
Для того чтобы в условиях экстрактивных институтов начал-
ся рост, в первую очередь требуется политическая централиза-
ция государства. После этого экономика может расширяться,
так как увеличивается размер ренты, которую может извлекать
элита. Но это качественно иной рост. Это рост неустойчивый,
он имеет свой естественный потолок и скоро заканчивается, он
принципиально ограничен. Кроме того, у других обществен-
ных групп возникает огромный соблазн силой отнять у эли-
ты власть над этими институтами и заменить собой элиту. Это
может ввергнуть страну в пучину анархии и хаоса.
Как утверждают Асемоглу и Робинсон, централизованное
государство создает почву для возникновения инклюзивных
институтов. Без централизованного государства, способного
обеспечить порядок, соблюдение определенных правил и обе-
спечение прав собственности, инклюзивные институты поя-
виться не могут.
Институты рыночной экономики носят инклюзивный
характер, благодаря чему и стало возможным достичь сегод-

Часть I
68
няшнего уровня развития цивилизации и научно-техниче-
ского прогресса. Возможность для каждого человека делать
собственный выбор в условиях свободного рынка — самый
эффективный способ найти лучшее применение обществен-
ным ресурсам.
Технологические инновации приносят человеческому обще-
ству процветание, однако они также ведут к замене старого
новым, уничтожению экономических привилегий и политиче-
ского влияния некоторых людей. Инновации угрожают усто-
явшейся политической модели. Элиты эффективно сопротив-
ляются нововведениям, если последние угрожают их собствен-
ной власти.
Для устойчивости инклюзивных экономических институ-
тов необходим не просто рынок, а инклюзивный рынок, пре-
доставляющий равные для всех условия входа в него и эко-
номическую перспективу для большинства участников. Ког-
да инклюзивные политические и экономические институты
уже выстроены, они запускают процесс благотворной обрат-
ной связи, который чем дальше, тем больше повышает веро-
ятность их укрепления и расширения. Логика благотворной
обратной связи вырастает из естественной логики плюрализма
и принципа верховенства закона. Инклюзивные политические
и экономические институты нацелены на ограничение власти и
плюралистическое распределение влияния в обществе. Если не
будет ограничено право той или иной группы диктовать свою
волю другим, то это угрожает самому принципу верховенства
закона, согласно которому законодательные нормы должны
применяться одинаковым образом ко всем гражданам; ника-
кой закон не может применяться одной группой для наруше-
ния прав другой группы.
Экстрактивные институты характеризуются другим видом
обратной связи, которую можно назвать порочным кругом.
Экстрактивные политические институты порождают анало-
гичные экономические институты, обогащающие немногих за
счет большинства. Они, в свою очередь, создают основу для
экстрактивных политических институтов, которые не предус-
матривают никаких сдержек против злоупотребления властью
и для защиты граждан от тех, кто узурпировал государствен-
ную власть и злоупотребляет ею. Такой порочный круг ведет
к закреплению власти в руках одной и той же элиты и к даль-
нейшему отставанию страны. Экстрактивные институты наце-

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
69
лены на получение выгоды из изъятия имеющихся средств, а не
от создания нового богатства. Причина долговечности экс-
трактивных институтов всегда заключена в механизме пороч-
ного круга, и результат их действия всегда один — обнищание
народа и обогащение элиты за счет большей части общества.
Плюрализм, краеугольный камень инклюзивных инсти-
тутов, требует, чтобы доступ к политической власти был
открыт для всех: начинать необходимо с распределения вла-
сти в обществе.
Как запустить процесс развития инклюзивных политиче-
ских институтов? Для этого, по мнению Асемоглу и Робинсо-
на, необходимо наличие:
• определенного уровня централизации государственной
власти;
• укоренившихся политических институтов, обеспечиваю-
щих определенную степень плюрализма;
• институтов гражданского общества, которые могли бы ко-
ординировать протестные действия населения, чтобы оп-
позиционное движение не было подавлено и власть не пе-
решла бы просто к другой группе элиты;
• относительно независимых средств массовой информации,
которые могут сыграть ключевую роль в процессе расши-
рения прав широких слоев общества.
Такова, в кратком изложении, суть книги Д. Асемоглу и
Дж. А . Робинсона. В ней достаточно полно описана ситуа-
ция во многих странах, но в то же время содержится много
противоречий. Если, с одной стороны, инклюзивные институ-
ты могут появиться лишь при централизации государственной
власти, а с другой — существует «порочный круг» и «обратная
связь», постоянно воспроизводящая экстрактивные институ-
ты, то почему необходимые институты вообще должны поя-
виться? Авторы говорят, что начинать нужно с распределе-
ния власти в обществе, но какая же централизованная власть
добровольно пойдет на такое распределение? Тем более авто-
ры сами признают, что «те члены общества, которые страдают
от экстрактивных политических и экономических институтов,
вряд ли могут надеяться на то, что их правители добровольно
изменят институты и перераспределят власть в пользу конку-

Часть I
70
рентов». А «те, в чьих руках власть, рано или поздно прихо-
дят к выводу, что им выгоднее использовать ее не для поддер-
жания экономического роста, а для ограничения конкурен-
ции, увеличения своей доли в общем пироге или даже просто
для ограбления успешных предпринимателей». Тот же зам-
кнутый порочный круг.
Асемоглу и Робинсон заявляют, что «единственный спо-
соб — заставить элиту пойти на уступки». Но как это сделать,
если «интересы элиты заключаются в том, чтобы извлекать как
можно больше доходов и использовать их для поддержания
собственной власти»? Как вы их заставите пойти на уступ-
ки, если в их руках и богатство, и власть как легитимное пра-
во на насилие?
По заявлению авторов, «страны сами выбирают себе поли-
тические и экономические институты: они могут быть инклю-
зивными и способствовать экономическому росту или экстрак-
тивными и этому росту препятствовать». Но как они могут
выбирать, если централизованная власть будет этому все вре-
мя препятствовать? Через процедуру демократических выбо-
ров это невозможно, так как в таких странах выборы, по сути,
отменены (даже если формально присутствуют). Получается,
что остается надеяться на пресловутый «раскол элит» вслед-
ствие того, что «фундаментальным свойством любых эконо-
мических институтов является то, что они всегда порождают
конфликты». Но у этого явления есть обратная сторона: «ког-
да различные группы, соперничающие за контроль над рен-
той, начинают воевать друг с другом, это в конце концов может
привести к крушению общества и государства». Либо другой
вариант: революция снизу, когда терпению широких масс,
которые видят, как такие экстрактивные институты обогаща-
ют узкий слой элиты и создают огромное неравенство, прихо-
дит конец.
Асемоглу и Робинсон очень верно подмечают, что «эконо-
мические трудности являются прямым следствием монополи-
зации власти узкой элитой и того, как она этой властью распо-
ряжается». Таким образом, ключом к пониманию экономи-
ческих проблем страны является тот факт, что она управляется
узкой прослойкой элиты, которая обогащается за счет остально-
го населения. И что «самым важным барьером для возникно-
вения инклюзивных институтов является страх утерять полити-
ческую власть у элит». Богатые страны стали богатыми потому,

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
71
что создали общество, в котором политическая власть распреде-
лена более равномерно, правительство подотчетно гражданам
и реагирует на их требования, а экономические стимулы и воз-
можность разбогатеть есть у широких слоев населения.
Всё так. С помощью институционального подхода можно
описать и объяснить множество реальных ситуаций, но нельзя
ответить на вопрос, почему в разных странах возникли такие
разные институты. Что в конечном счете является исходным,
а что производным?
Асемоглу и Робинсон постоянно подчеркивают ключевую
роль централизованного государства, без которого «хоро-
шие» институты появиться не могут. Напрашивается вывод,
что именно такое государство и является исходным элементом
обеспечения материального благосостояния. Но так ли это?
Пример Швейцарии доказывает, что дело не только в этом.
Точнее, совсем не в этом.
В последние годы Швейцария устойчиво занимает верх-
ние строчки всевозможных рейтингов наиболее благополуч-
ных стран, «самых счастливых стран» и проч. Но историче-
ски центральная власть здесь всегда была слабой, а основная
власть принадлежала кантонам. Эта структура была устро-
ена по принципу «снизу вверх», а не «сверху вниз». Швей-
царцы иногда шутят, что у них государство — это и есть каж-
дый отдельный человек. В остальной Европе на протяжении
веков образовывались мощные централизованные националь-
ные государства, которые формировали цели, модели разви-
тия и управляли этими процессами. В Швейцарии никто ничем
не управлял: жили себе люди и делали часы и сыры. По выше-
рассмотренной институциональной логике Швейцария была
обречена быть самой бедной страной в центре Европы. Но слу-
чилось наоборот.
Здесь не было ни полезных ископаемых, ни великой куль-
туры, ни большой науки, но всегда была открытость и силь-
ная децентрализованная власть на местах. Кантоны активно
конкурировали между собой, что не давало им расслаблять-
ся и держало «в тонусе». Структура «снизу вверх» ограни-
чивала государственное вмешательство и налоговое бремя.
Швейцария практически всю свою историю придерживалась
политики нейтралитета. Она не захватывала чужие террито-
рии, не нападала на соседей и не указывала им, как правильно
жить. Система ценностей, или культура народов, населяющих

Часть I
72
страну, складывалась из либеральных принципов (предприни-
мательский дух, способность к выработке консенсуса, базовая
толерантность к меньшинствам и т.д.) . По мнению Джейм-
са Брейдинга и Герхарда Шварца, это «уникальный баланс
между индивидуальной ответственностью и кооперативной
солидарностью»18.
В Швейцарии реализовано народовластие в самом полном
смысле этого слова. Здесь демократия не отвлеченное понятие,
а суть жизни. Люди сами выработали политическую доктри-
ну, по которой живут, и называется она «политическая нация»
(Willensnation). «Политическая нация» не имеет ничего обще-
го с национальностью на основе почвы, крови или с класса-
ми и кланами. Она основана на базовых принципах классиче-
ского либерализма, в центре которых личность, не ожидающая
милостей от власти. Главное требование этой личности к госу-
дарству — не мешать. Вмешиваться только там, где не хва-
тает потенциала частной инициативы или совместных усилий
общества. Главным инструментом реализации этих принципов,
позволяющих индивидам действовать автономно, является кан-
тональная и общинная налоговая и финансовая независимость.
Это децентрализация в действии. Сама модель экономики так-
же может служить примером: на 99,6% состоит из средних и
мелких предприятий, где трудятся от пяти до ста работников,
и из самозанятого населения. Государственное вмешательство
в такую образцово-либеральную экономику — минимальное.
Эта экономическая модель успешно дополняется дуаль-
ной системой образования. Любой молодой человек начи-
ная с 14 лет выбирает, чем он хочет заниматься: наукой или
«реальным делом». Для первых маршрут: гимназия, универси-
тет, академическая наука. Для вторых — ученичество на про-
изводстве с получением необходимых навыков (Lehre). И что
более престижно — еще вопрос. (Но уж точно никто не мечта-
ет стать чиновником или работать в местном аналоге «Газпро-
ма».) Здесь даже в системе образования реализуются принци-
пы децентрализации: власть на уровне конфедерации создает
правовые рамочные условия, обеспечивающие оптимальные
стартовые позиции для развития университетской и вузовской
науки, но все университеты находятся в кантональном подчи-
18 James Breiding und Gerhard Schwarz: Wirtschaftswunder Schweiz // Ver-
lag NZZ. 2016.

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
73
нении. И не в последнюю очередь именно такая система обра-
зования дала Швейцарии импульс к развитию в сфере новых
технологий. Всемирная организация интеллектуальной соб-
ственности (World Intellectual Property Organization — WIPO)
много раз ставила Швейцарию на первую строчку своего рей-
тинга самых инновационных стран мира.
В нашем сильно глобализованном мире Швейцарии удает-
ся сочетать открытость с сохранением локальной идентичности.
И как мы видим, централизованное государство не есть исход-
ный элемент обеспечения благосостояния этой страны.
Это не умаляет роли государства в создании институци-
ональных условий для роста благосостояния. Все важно: и
институциональное устройство, и уровень образования и куль-
туры населения, и уровень развития науки и технологий, и
многое другое. Исходные и производные причины (явления)
всегда находятся в отношениях дополнительности, они взаи-
модействуют и влияют друг на друга. Но исходное тем и отли-
чается от производного, что без него не будет запущен ника-
кой процесс. Таким образом, не институты запустили бурный
экономический рост 200 лет назад. Они сами были следстви-
ем чего-то ...
Так что же для такого запуска нужно?
Ценностная парадигма
Все в этом мире вращается вокруг ценно
стей и чувства меры.
Неизвестный автор
Нобелевский лауреат Эдмунд Фелпс ввел понятие «современ-
ные экономики», но не в смысле привязки к конкретным исто-
рическим периодам19. По его мнению, только такие экономики
позволяют «достичь динамизма, т.е. стремления и способности
к эндогенным инновациям». То, что дают современные эко-
номики: процветание, богатство народов и др., самым непо-
средственным образом связано с современными ценностя-
19 См.: Фелпс Э. Массовое процветание : Как низовые инновации стали
источником рабочих мест, новых возможностей и изменений / пер.
с англ. Д . Кралечкина ; науч. ред. перевода А. Смирнов. М . : Изд-во
Института Гайдара : Фонд «Либеральная Миссия», 2015.

Часть I
74
ми: желанием творить, создавать новое, справляться с воз-
никающими трудностями, заниматься осмысленным трудом,
исследовать неизведанное, добиваться самовыражения и лич-
ностного роста и т.д. Именно эти ценности, широко распро-
странившиеся в обществе, являются основой и необходимым
условием для инноваций.
И если подлинные инновации и процветание на их осно-
ве сегодня сдают свои позиции во всем мире, то именно из-за
угрозы разрушения современных ценностей. Их вытесняют
и разрушают укрепляющиеся традиционные и корпоративи-
стские ценности, которые ставят государство и общество над
индивидом.
«Подобный динамизм может быть ограничен или ослаблен
институтами, возникающими из несовершенного понимания
или столкновения разных целей. Однако сами по себе институ-
ты не создают его. Всеобщий динамизм должен питаться пра-
вильными ценностями, не слишком растворяясь в других цен-
ностях». В «теории динамизма» Фелпс признает, что ключе-
вым элементом является множество экономических свобод,
а «источником динамизма современных экономик были уста-
новки и убеждения. В основном эндогенные инновации той
или иной страны питаются именно культурой, защищающей и
вдохновляющей индивидуальность, воображение, понимание
и самовыражение». Поэтому, заключает Фелпс, централь-
ным противоборством современности является противобор-
ство «между современными и традиционными, или консер-
вативными, ценностями».
Современные экономики являются, таким образом, «цен-
ностно-центричными»: для их функционирования нужна
определенная ценностная среда и в их фокусе не только мате-
риальные, но и духовные ценности. Поэтому, на мой взгляд,
современные экономики с полным основанием можно назвать
ценностными экономиками. Как указывает исследователь цен-
ностей Р. Инглхарт, примером успешной социальной эволю-
ции является «переход от ценностей выживания к ценностям
самовыражения»20.
Инновации не создаются в экономиках с централизован-
ным планированием, о чем свидетельствует опыт «реально-
20 См.: Инглхарт Р. Культурная эволюция: как изменяются человеческие
мотивации и как это меняет мир. М . : Мысль, 2018.

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
75
го» социализма. Доказательство того, что централизованная
экономика, подавляющая рыночные цены и действующая без
оглядки на них, не работает (что стало очевидно после краха
социализма), возможно, является самым существенным и дол-
говечным вкладом в концепцию личной свободы. По Фелпсу,
инновации также вряд ли могут быть созданы в патерналист-
ских21 обществах, где люди определенным образом детерми-
нированы и не способны нести моральную ответственность
за результаты своей деятельности. Такие факторы, как кли-
мат, природные ресурсы, институты, уровень науки, образо-
вания и культуры и проч., конечно, могут иметь значение, но
не являются исходными (базовыми) причинами формирова-
ния богатых и преуспевающих обществ.
Сегодня ясно, что основное, исходное, базовое — это миро-
воззренческие системы, идеи, ценности. Все остальное — вто-
ричное, производное, хотя и важное. Это становится очевидным
именно сейчас благодаря развитию современных экономик —
так называемых постиндустриальных, основанных на знани-
ях и информации. Инновации — ключевая их характеристика.
Итак, инновации, обусловленные мировозренческими
системами, идеями, ценностями, коммуникативными страте-
гиями и практиками, — основа благосостояния и процветания
человеческих обществ. Людвиг фон Мизес говорил, что «исто-
рия человечества — это история идей»22. Именно «идеи тво-
рят историю, а не наоборот»23. Возникает следующий вопрос:
почему, когда и как возникли условия для осуществления инно-
ваций и какие именно идеи способствовали этому?
Американский историк и экономист (одна из самых значи-
тельных фигур в современной науке) Дейдра Макклоски гово-
рит о важности идей и ценностей для экономического развития.
Начиная с 2006 года Макклоски опубликовала серию книг под
21 Патернали́зм (от лат. paternus — отцовский, отеческий) — система
отношений, при которой власти обеспечивают потребности граждан,
а граждане в обмен на это позволяют властям диктовать модели их
поведения, как публичного, так и частного.
22 Мизес Л. Бюрократия : Запланированный хаос : Антикапиталистиче-
ская ментальность. М . : Дело : Catallaxy, 1993. С. 140.
23 Он же. Человеческая деятельность: трактат по экономической теории /
пер. с 3-го испр. англ. изд. А . В . Куряева. Челябинск : Социум, 2005.
С. 81.

Часть I
76
общим названием «Буржуазная эра» («The Bourgeois Era»)24,
где убедительнейшим образом доказывает, что промышленная
революция явилась следствием инноваций, которые, в свою
очередь, стали возможны в силу произошедшей переоцен-
ки ценностей из-за распространения новых идей. Оказалось,
что именно переоценка ценностей может изменить и полити-
ку и общество.
Человечество тысячелетиями придерживалось одной и
той же схемы игры с нулевой суммой, когда лучше живут те,
кто что-то смог отобрать у других и присвоить себе. Иерархи-
ческая (сословная) логика гласила: вы должны меня уважать,
подчиняться, поклоняться, потому что я принадлежу к особо-
му сословию. Это позволяет мне извлекать из вас доход. Далее,
я должен исключить конкуренцию, чтобы никто не покушался
на мое положение и власть. А кто не согласен и думает иначе —
будет наказан. Для этого существуют верные мне (а не обще-
ству) силовые структуры и законодатели, пишущие нужные
законы. А в принципе, я могу обойтись и без законов. Пример-
но такая логика господствовала в течение многих веков: выи-
грыш одного означал проигрыш другого — отсюда войны, кон-
фликты, классовая борьба.
А потом появилась другая логика: вы позволяете мне жить
свободно и по своему усмотрению и обязуетесь уважать мое
достоинство хотя бы на основании того, что я такой же человек,
как и вы. Также вы позволяете мне свободно трудиться и поль-
зоваться результатами своего труда. Вы не преследуете меня за
то, что я могу не соглашаться с вашей точкой зрения, что у меня
могут быть другие интересы и другие взгляды на мир. А я не
возражаю против того, что и все остальные имеют такие же пра-
ва и свободы и могут со мной конкурировать. Именно в резуль-
тате появления такой логики стала возможна игра с положи-
тельной суммой, которая делает богаче всех в масштабах всего
общества. И человечество получило взрывной рост благососто-
яния за последние 200 лет.
24 См.: McCloskey D. N . The Bourgeois Virtues: Ethics for an Age of Com-
merce // The Bourgeois Era. Vol. 1 . University of Chicago Press, 2006;
Idem. Bourgeois Dignity: Why Economics Can’t Explain the Modern
World // Ibid. Vol. 2 . University of Chicago Press, 2010; Idem. Bourgeois
Equality: How Ideas, Not Capital or Institutions, Enriched the World //
Ibid. Vol. 3 . University of Chicago Press, 2016.

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
77
К этой другой логике люди шли очень долго. Им трудно было
понять, что может существовать и игра с положительной сум-
мой, когда выигрывают все. Адам Смит впервые поставил под
сомнение игру с нулевым итогом (zero-sum-game), при которой
один может выиграть лишь в том случае, если другой проиграет.
Он заменил ее игрой с позитивным итогом (positive-sum-game).
Процесс обмена, объяснил А. Смит, представляет собой как раз
такую игру, в которой выигрывают все участники.
Но если к пониманию того, что возможна игра с положи-
тельной суммой, люди шли долго и неохотно, то понимания
того, что игра с нулевой суммой может превратиться в игру
с отрицательной суммой, похоже, нет до сих пор. Возможно,
потому, что, когда проигрывают все, результат проявляется не
сразу, а с задержкой по времени (системный эффект).
Говоря о взрывном росте благосостояния, мы имеем в виду
не только выросшие доходы, технологические новшества и
материальные условия жизни. Главное — насколько произо-
шедшие изменения повышают ценность значимых для чело-
века вещей и явлений: здоровья, ощущения свободы, возмож-
ности путешествовать, экономии времени и многого другого.
Произошло громадное снижение издержек (опять вспомним
потери времени — самого дорогого и невосполнимого ресурса
в советских очередях).
Улучшение материального благосостояния людей имело
еще одно следствие: обогатилась не только материальная, но и
духовно-нравственная сфера. Оказалось, что только богатое
общество способно к альтруизму, кооперации и разнообраз-
ной духовной жизни.
Примерно до 1800-х годов считалось, что лишь аристокра-
тические классы могут рассуждать о высоких духовных мате-
риях, об этических категориях, о свободе, что только им при-
суще чувство собственного достоинства. Но непосредствен-
но перед промышленной революцией произошла переоценка
ценностей: множество простых людей восприняли идея свобо-
ды и человеческого достоинства. Обычные люди, не принад-
лежавшие к аристократии, начали понимать, что любой чело-
век заслуживает уважения; что у любого должно быть чувство
собственного достоинства; что любой от рождения свободен и
никто не имеет права покушаться на эту свободу.
Внезапно оказалось, что именно с переоценки ценностей
и начинается любое развитие. А сама переоценка происходит

Часть I
78
в обычных разговорах среди обычных людей и распространяет-
ся все шире и глубже — это «риторическая переоценка». Мак-
клоски в своих работах показывает, что ни торговля сама по
себе, ни накопление капитала, ни инвестиции, ни пресловутая
эксплуатация не были причинами промышленной революции —
к ней привела «риторика». Она отмечает, что даже сейчас не
менее одной четвертой дохода зарабатывается с помощью раз-
говоров (sweet talk and management). Как говорят, «убедил —
с деньгами, не убедил — без денег».
Макклоски особо подчеркивает, что произошедшие изме-
нения носили прежде всего этический характер. Идея свободы
породила надежду, что экономический успех может принести
уважение и почет самым обыкновенным, не принадлежащим
к высшим классам людей. Появилась даже «новая социальная
риторика». Например, в шекспировские времена слово honest
(честный) воспринималось почти как синоним noble (благород-
ный). Постепенно значение слов менялось: слово honest ста-
ло пониматься как честный, искренний, правдивый, настоя-
щий, подлинный, нравственный, а noble — как благородный,
знатный, величественный, великодушный, величавый. Стали
говорить «честный торговец», «благородный предприниматель»
и т.п. — то ес ть произошла та самая «риторическая переоценка».
Основоположники научного коммунизма утверждали, что
идеологические (или «риторические») изменения всегда явля-
ются отражением материальной базы и групповых интересов.
Но разве материальный интерес или продиктованные благора-
зумием соображения заставили четырех главных убийц XX века,
Гитлера, Сталина, Мао Цзэдуна и Пол Пота, уничтожить мил-
лионы людей? Нет, эти убийства совершались в силу идеологии,
в силу ложных идей. Поэтому нужно говорить не про марк-
систские «базис» и надстройку», а про то, что материальные
эффекты зависят от культурного контекста.
Ценности и идеи влияют на поведение людей в значительно
большей степени, чем просто материальные интересы. И даже
если кажется, что последние превалируют над всем остальным,
на поверку зачастую оказывается, что в основе этих интересов
все равно лежат ценности. Просто обычно человек верит, что
главная цель заключается в получении материального богат-
ства любой ценой, и ничего больше...
Но вернемся к Д. Макклоски. Как ученый-историк, она
утверждает, что многие изменения в истории происходили

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
79
из-за «сдвига» в представлениях, подходах, идеях. Происхо-
дила своеобразная ментальная революция. И промышленная
революция стала возможной благодаря новым мыслям, новым
речам — новой риторике о свободе и достоинстве. Именно
эта новая риторика имела гораздо большее значение, чем инве-
стиции и собственно производство. Как уже говорилось, взрыв-
ной рост экономики за последние 200 лет невозможно объяс-
нить ни накоплением ресурсов и капитала, ни инвестициями, ни
гарантией прав собственности, ни ростом торговли и т.д .
Аккумулирование капитала и торговля существовали
испокон веков, права собственности утвердились задолго до
1800-х годов, наука гораздо более была развита в Китае и на
Арабском Востоке, а экономический прорыв случился имен-
но в Северо-Западной Европе. Почему? Там жили наверня-
ка не самые умные, не самые образованные и не самые пред-
приимчивые; самые большие города тогда располагались тоже
не в Европе. Тогда почему?
Макклоски подчеркивает: произошли изменения этическо-
го плана, изменения в ценностных системах. Изменилось вос-
приятие того, что важно, а что нет; что уважаемо, а что нет; что
достойно, а что нет; что в помощь, а что во вред; что хорошо,
а что плохо. В конце XVIII — начале XIX века соединилось мате-
риальное и духовное, что питает наш современный мир. По ее
мнению, то, что называют капитализмом, на самом деле было
формой для инноваций. Рынки и другие инновации, выросшие
благодаря свободе и чувству собственного достоинства, оказа-
лись вполне совместимы с этической стороной жизни.
В общем, в начале были смыслообразующие идеи и их
обсуждение.
По мнению Макклоски, именно господствующие в обще
стве идеи приводят к соответствующим экономическим
результатам. Если большинство людей верит в свою способ-
ность добиться чего-то самостоятельно, то и экономика будет
развиваться. Если же большинство ходит с протянутой рукой
и просит у государства, то не будет ни экономического роста,
ни самоуважения. Изменение риторики в отношении благора-
зумия, предусмотрительности, бережливости, расчетливости
(prudence) и других подобных добродетелей положило начало
материальному и духовному прогрессу.
Макклоски показывает, что материалистическая трактов-
ка истории не работает, марксистский детерминизм ничего

Часть I
80
не предсказывает. Ни одна наука в принципе не может пред-
сказывать будущее. Ее задача не в этом, а в том, чтобы понять
прошлое экономическое развитие и выявить причины успеш-
ности или неуспешности. Только тогда можно определить,
что же нужно для экономического развития и процветания.
Похоже, во все времена экономические изменения зависели от
того, во что верят люди, т.е . от идей и ценностей.
Экономическая политика, проводимая власть имущими,
также зависит от их ценностных установок. Если те, кто у вла-
сти, не верят в частный бизнес, то будет проводиться политика
огосударствления (а потом образуется обратная связь, когда
они увидят в этом еще и личную выгоду). Если верят в способ-
ность государства создавать рабочие места, не понимая, что их
создает только частный бизнес, то и средства налогоплательщи-
ков будут выбрасываться на ветер. Если верят в «защиту оте-
чественного производителя», то будут заниматься протекци-
онизмом. (Кстати говоря, протекционизм ухудшает ситуацию
для отечественных потребителей, которые будут платить боль-
ше и получат менее качественную продукцию, как, например,
произошло в России в результате введения «контрсанкций»).
От протекционизма выигрывают лишь немногие и всегда за
счет остального населения. В то же время протекционизмом
подрывается «патриотизм»: если мы не способны выдержать
конкуренцию, то чем и как гордиться? Это же как в спорте: не
можешь честно выиграть — прибегаешь к ухищрениям, прини-
маешь допинг, подкупаешь судью, но в итоге ты все равно про-
игравший (о чем свидетельствуют, например, последние собы-
тия вокруг РУСАДА25.)
И Макклоски считает, что обогатили нас именно идеи, или
риторика, как она говорит. Все начинается с того, чтó мы пони-
маем под тем или иным словом, выражением, каким смыслом
их наполняем, какое значение им придаем. Например, у нас
еще с советских времен слова «буржуй», «буржуазия» вызы-
вают лишь негативные ассоциации. Карл Маркс под «буржу-
азией» подразумевал капиталистов-эксплуататоров, а вот для
Макклоски это средний класс в современном понимании.
Маркс увязывал индустриализацию и развитие капитализма
с эксплуатацией и накоплением капитала. Макклоски, напро-
25 См.: https://www.wada-ama.org/en/media/news/2019-11/wadas-
compliance-review-committee-recommends-non-compliance-for-rusada/

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
81
тив, утверждает, что капитал для индустриализации появился
как производное от инноваций, а не в результате сбережений
или чего-то подобного. Народ тогда в основном был нищий,
никаких сбережений не было, и даже насильственным путем
отобрать было нечего. Поэтому накопление капитала ни при
чем. Инновации — исходный фактор для появления капитала,
а сами инновации — производное от идей и ценностей.
Критикуя чисто институциональный подход, Макклоски
указывает, что стимулы и ограничения не только действуют
по-разному на разных людей, но даже на одного и того же
человека они могут действовать по-разному в разное время и
в разных обстоятельствах. Институциональный подход игно-
рирует «фактор общения», которое становится возможным
только если люди относятся друг к другу как к субъектам, а не
объектам. Для людей смыслы имеют значение.
Если разруха в головах, то и процветание тоже в головах.
К концу XVIII века сформировался новый «ментальный мир
экономической и технологической элиты Северо-Западной
Европы». Стало ясно, что частью элиты может быть и изобре-
татель, и простой торговец, и промышленник, — и это в усло-
виях абсолютной монархии. Только потому, что они завоева-
ли уважение.
Элитой среди творческих людей считаются лучшие в сво-
ей области: лучшие художники, лучшие композиторы, луч-
шие писатели и т.д. Но к политической и экономической эли-
те относят в основном тех, кто принимает наиболее значимые
решения. Поэтому от ценностных установок и мировоззрения
этой элиты зависит очень многое. «Паразитический» состав
элиты способствует принятию решений в интересах «хищ-
ников-паразитов», живущих за счет остального общества.
«Созидательный» состав элиты принимает решения, направ-
ленные на развитие, на создание нового богатства и экономи-
ческий рост. Элита — это важно. В сословном обществе суще-
ствует «негативная кадровая селекция», поэтому «последу-
ющие всегда хуже предыдущих»26. И эту систему с петлями
обратной связи и порочным кругом очень трудно разорвать —
чаще всего это происходит только при крушении такой системы.
26 См.: Кордонский С. Г. Сословная структура постсоветской Росии.
М., 2008; Он же. Россия : Поместная федерация. М. : Европа : КДУ,
2017.

Часть I
82
В последней части своей трилогии Макклоски приводит дан-
ные о том, насколько увеличилось материальное благосостоя-
ние человечества за последние 200 лет, — речь идет о тыся-
чах процентов. Это стало возможным благодаря появлению
«новой системы», поддерживающей улучшения и предприни-
мательство, в основе которой лежали идеи о собственно улуч-
шениях (технического, технологического, организационно-
го и иного плана) и об обществе и роли в нем предпринимате-
ля. Эти идеи: свободы, уважения к личности и человеческому
достоинству, терпимости и мирного сосуществования, уни-
кальности каждого человека и каждой культуры — суть док-
трина либерализма.
Именно с появления либеральной доктрины начинается
бурное развитие экономики и беспрецедентный рост матери-
ального благосостояния человечества. Воодушевленный чув-
ством собственного достоинства и обеспеченный свободой,
предприниматель (т.е. представитель буржуазии) начал соз-
давать новое богатство. Самая энергичная и предприимчивая
часть общества получила и свободу, и уважение, и стимулы.
И все это стало возможным благодаря изменению восприя-
тия обществом тех, кого раньше презрительно называли «тор-
гашами», «спекулянтами», «эксплуататорами» и т.д. Оказа-
лось, что новая система ценностей может направить энергию
общества на создание богатства, а не на извлечение ренты и
игру с нулевой суммой, как было раньше, при отсутствии нор-
мальных условий для предпринимательства, при «испорчен-
ном» общественном мнении. Изменение восприятия привело
и к изменениям в составе элиты (затем изменилась и повестка
дня, которую определила элита). Так, шаг за шагом, сформи-
ровалась истинно рыночная экономика. Макклоски говорит,
что созданную в результате переоценки ценностей систему сле-
довало бы назвать не капитализмом (который со времен Марк-
са приобрел негативный оттенок), а, например, «инновизмом»
(innovism) или «фантастически успешным либерализмом».
Беспрецедентное увеличение богатства в результате «либе-
ральной революции в умах» доказывает ошибочность идей
социал-дарвинизма и марксизма. Материализм так и не смог
объяснить ни промышленную революцию в XVIII веке, ни
скачкообразное увеличение богатства в XIX–XX веках. Мак-
клоски выдвигает свое объяснение: изменилась система цен-
ностей, которую она называет идеологией.

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
83
Что касается нас, «бывших советских людей», то мы вкла-
дываем в это понятие совсем другой смысл. Причем нега-
тивный. Идеология для нас — это теоретическое обоснова-
ние системы ценностей определенной, узкой части общества
(политическая партия, сословие, правящий класс, религиоз-
ная секта и т.д.), которое (обоснование) силой навязывает-
ся остальным. Идеология — это прежде всего средство мани-
пулирования, насилия, принуждения и подчинения. Поэтому
было бы корректней не применять этот термин в данном кон-
тексте (об идеологии еще будет сказано далее).
Макклоски, говоря про «идеологию», имеет в виду, напро-
тив, свободное — ненасильственное — распространение неких
этических ценностей в обществе. Этика — это отношение
к другим людям, она всегда «направлена» в сторону других
людей. Именно здесь и произошли изменения, которые впо-
следствии сделали возможным приумножение богатства. Люди
оставались такими же, какими и были, не лучше и не хуже. Но
радикально изменилось их отношение друг к другу, измени-
лась риторика.
Ключевая мысль Макклоски заключается в том, что источ-
ники экономического роста и благосостояния нужно искать
не в имеющемся уже богатстве — не в более справедли-
вом его перераспределении, не в более эффективном разме-
щении ресурсов, не в накоплении капитала, не в инвестици-
ях, не в существующем уровне развития науки и технологий —
а в наличии условий для создания нового богатства.
Роберт Хигс в своем блоге на сайте The Independent Institute
утверждает, что «все монокаузальные теории экономического
роста ошибочны»27. Поэтому он, в целом соглашаясь с Д. Мак-
клоски в том, что «великое обогащение» человечества было
обусловлено главным образом изменением господствующих
идей, делает некоторые уточнения. В своей книге 1971 года
издания он утверждал, что можно идентифицировать три фор-
мы капитала: материальный, человеческий и интеллектуаль-
ный28. Накопление капитала в любой из этих форм по отдель-
27 https://blog.independent.org/2016/05/18/all-monocausal-theories-
of-economic-growth-are-wrong/
28 См.: Higgs R. The Transformation of the American Economy, 1865–
1914: An Essay in Interpretation 1st ed. [The Wiley series in American
economic history]. Wiley, 1971.

Часть I
84
ности не могло бы поддерживать процесс постоянного эконо-
мического роста, поскольку в этом случае накопление быстро
привело бы к уменьшению отдачи. Процесс обобщенного трех-
стороннего накопления капитала состоял во взаимодейству-
ющих инвестициях, требующих институционального контек-
ста. Но эти «подходящие институты» не возникают и не сохра-
няются сами по себе, вне зависимости от культурной среды.
Именно люди, которые делали сбережения и инвестировали,
создавали культуру свободного предпринимательства, культу-
ру уважения к частной собственности и просто уважения друг
к другу, к человеческому достоинству.
Основная мысль Хигса: неправильно объяснять процесс
экономического роста каким-либо одним фактором. Здесь
действует множество взаимозависимых и взаимодополняющих
факторов (накопление материального, человеческого и интел-
лектуального капитала, наличие институциональной и куль-
турной среды, в которой тот, кто играет ведущую роль, полу-
чает адекватную степень социального уважения, и др.), среди
которых тем не менее есть исходные и есть производные.
Богатство и процветание были бы невозможны без разде-
ления труда и обмена (отмените торговлю — и большинство
населения погибнет из-за неспособности обеспечить себя всем
необходимым). Разделение труда и развитие предпринима-
тельства позволили более продуктивно использовать любые
имеющиеся ресурсы. Но условием для этого явилось соблю-
дение естественных прав индивида, в первую очередь свободы.
Логика очевидна:
1) основа богатства общества — разделение труда, свобод-
ный обмен результатами деятельности, развитие предпри-
нимательства;
2) все это невозможно без свободы и уважения прав лич-
ности;
3) поэтому свобода — основа богатства общества.
В этой логической цепочке для создания нового богатства
нужны постоянно появляющиеся инновации, — а источника-
ми инноваций выступают идеи. Важно, чтó в обществе уважают,
что считают справедливым, что дозволенным и что желатель-
ным, чем восхищаются и что презирают (это все можно назвать
«ценностными параметрами»). Для развития идей, в свою оче-

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
85
редь, требуется «разномыслие» (инакомыслие), так как зара-
нее никто не знает, чтó в будущем сработает, а что нет. А разно-
мыслие невозможно без свободы и уважения к чужому мнению,
в основе которого лежит уважение человеческого достоинства.
Если такого рода идеи преобладают — появляются инновации,
даже форма устройства общества может быть инновационной.
Свобода как экономический фактор и человеческое досто-
инство как социологический фактор положили начало совре-
менному миру. Эти два фактора, находясь в тесном взаимодей-
ствии и в отношениях взаимной дополнительности, выступили
как единое целое. Свобода идей, свобода предприниматель-
ства и торговли, уважение к человеческому достоинству сдела-
ли возможным появление инноваций и применение этих инно-
ваций во благо человечества.
Известный автор бизнес-книг в сфере инноваций Клейтон
Кристенсен в своей последней работе «Парадокс процветания»
(совместно с Э. Охомо и К. Диллон) показывает, что процве-
тание достигается не ликвидацией бедности и нищеты, а за счет
инноваций, создающих новые рынки29. Направление гумани-
тарной помощи и других ресурсов в бедные страны в течение
многих десятилетий не дало никаких положительных резуль-
татов (скорее наоборот — подпитывало коррупцию). Среди
западных экспертов и политиков существует мнение, что бед-
ные страны не могут надеяться на процветание, пока не испра-
вят свои общественные институты. Но попытки создать эффек-
тивные институты методом вталкивания извне не дали поло-
жительных результатов. Кристенсен считает, что невозможно
создать работающую систему или институт простым добавле-
нием еще одного института. Отсутствие работающих инсти-
тутов, коррупция и неразвитая инфраструктура, несомненно,
мешают процветанию. Но, по мнению Кристенсена, сначала
должны появиться инновации, а затем уже приниматься другие
меры. Иначе телега будет стоять впереди лошади. В каких бы
тяжелых обстоятельствах ни находилась страна, в ней возмож-
но создавать и развивать инновации, которые превращают
сложные и дорогие продукты в простые и доступные. У каж-
дый страны есть потенциал для экономического роста, и этот
29 См.: Christensen C. M., Ojomo E., Dillon K.The Prosperity Paradox:
How Innovation Can Lift Nations Out of Poverty. New York : Harper
Business, 2019.

Часть I
86
потенциал находится внутри нее. Нужна «всего лишь» пере-
оценка ценностей.
Наиболее динамично развивающиеся страны послед-
них десятилетий, Китай (до 1978 года — страна с централи-
зованной плановой экономикой и отсутствием частной соб-
ственности) и Индия (до 1991 года — страна социалистиче-
ской ориентации), достигли экономических успехов именно
после такой переоценки, отбросив социалистические утопии и
поверив в рынок, инновации, свободу предпринимательства
и торговли.
О свободе
Человеческому обществу необходима ин
теллектуальная свобода — свобода по
лучения и распространения информации,
свобода непредвзятого и бесстрашного об
суждения, свобода от давления автори
тета и предрассудков.
Андрей Сахаров
Разные люди по-разному понимают слово «свобода».
Одни, говоря о свободе, имеют в виду только свободу соб-
ственную. «В итоге “свобода”, которую они проповедуют,
заключается в том, чтобы принудить других людей делать то,
чего бы они никогда не сделали, если бы у них была свобода
выбора»30. Основоположники научного коммунизма верно
подметили, что «ни один человек не борется против свободы, —
борется человек, самое большее, против свободы других»31.
Другие «часто понимают под “свободой” не просто отсут-
ствие принуждения, но и еще что-то
—
например, надежное
состояние, позволяющее его обладателю получать удовольствие
от жизни. Именно такие люди очень часто не осознают про-
тиворечий между этими двумя различными значениями слова
“свобода” и отказываются признавать неприятный факт, кото-
30 Леони Б. Свобода и закон / пер. с англ. В. Кошкина под ред. А . Куря-
ева. М . : ИРИСЭН, 2008. С. 20.
31 Маркс К., Энгельс Ф. Дебаты о свободе печати и об опубликовании
протоколов сословного собрания (апрель 1842 г.) // Сочинения. Т. 1.
С. 55.

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
87
рый заключается в том, что нельзя обрести свободу во втором
смысле, не пожертвовав до известной степени свободой в пер-
вом смысле»32. Бруно Леони предлагал под этим термином
понимать «свободу как отсутствие принуждения». Это значе-
ние слова «свобода» как нельзя лучше соответствует контексту
связи предпринимательства и свободы.
Свобода — это возможность выбирать. Выбирать в соответ-
ствии с собственными желаниями и предпочтениями, следуя
своим ценностям и внутренним убеждениям, т.е . без давления,
принуждения и манипулирования (физического или психоло-
гического). Даже несмотря на то, что существует так называ-
емая тирания выбора (или «парадокс выбора»), когда стоя-
щий перед выбором человек попадает в стрессовую ситуацию33.
Свобода — это реализация собственной автономии. Сло-
во «автономия» происходит из греческих корней «авто» и
«номос», что означает «сам» и «закон». Быть автономным —
значит быть самоуправляемым. Автономный человек «наде-
ляется статусом на основании способностей»34. Быть авто-
номным означает, что никто не может вмешиваться в жизнь
«субъекта автономии» без его разрешения, он сам принимает
решения и несет ответственность как за успехи, так и за неу-
дачи. Автономный человек способен к рефлексии, к критиче-
ским суждениям, рационален в его собственном понимании.
Одна из самых главных характеристик автономного и свобод-
ного человека — это чувство собственного достоинства.
Материальное благосостояние создает условия для реали-
зации свободы, хотя богатство само по себе не равно свободе
(среди богатых людей есть много рабов денег и потребления).
Интересная взаимосвязь: с одной стороны, свобода есть необ-
ходимое условие для повышения материального благосостоя-
ния общества, с другой — материальное благосостояние рас-
ширяет возможности для реализации свободы. Опять отноше-
ния дополнительности.
Свобода есть возможность выбора и свобода есть возмож-
ность выбирать. В первом случае чем больше свободы, тем боль-
32 Леони Б. Свобода и закон. С . 19–20.
33 См.: Шварц Б. Парадокс выбора : Почему «больше» значит «мень-
ше» / пер. с англ. М . : Добрая книга, 2005.
34 Свендсен Л. Философия свободы / пер. с норв. М . : Прогресс-
Традиция, 2016. С. 65.

Часть I
88
ше возможностей достигать своих целей в жизни. Во втором
случае сама возможность выбирать необыкновенно важна35.
Свобода, таким образом, одна из самых значимых для чело-
века ценностей.
Во-первых, свобода есть инструментальная ценность —
она способствует экономическому процветанию. Как отме-
чал Алексис де Токвиль, тем, кто умеет сохранять свободу, она
приносит «и довольство, и благосостояние, а подчас и богат-
ство... <.. .> Но те люди, что ценят в свободе только прино-
симые ею выгоды, никогда не могли сохранить ее надолго»36.
История полна примеров, когда добивались свободы, но потом
снова теряли. Свободу нужно уметь отстаивать.
Во-вторых, свобода наитеснейшим образом связана с дру-
гими ценностями. Свободный человек принимает свои реше-
ния сам, и эти решения не случайны, а обоснованы его соб-
ственной субъективной шкалой ценностей — и в этом смысле
они рациональны. Понятно, что ценности человека в какой-то
степени обусловлены ценностями, распространенными в обще-
стве, к которому он принадлежит. Но решения все равно при-
нимает он сам, если, конечно, не подвергается принуждению
и насилию.
После начала перестройки в СССР часто звучало слово
«плюрализм» (с легкой руки М. С. Горбачева); правда, тогда,
возможно, не все понимали его истинное значение. А на самом
деле плюрализм был гуманным идеалом, поскольку признавал
множественность человеческих целей и ценностей. Нет и не
может быть одной-единственной общей для всех цели — они
несоизмеримы и находятся в вечном соперничестве. Если даже
каждый отдельный человек представляет собой поле борьбы
между конкурирующими целями, то что уж говорить об обще-
стве. Аналогичным образом существует и плюрализм ценно-
стей. Это есть объективная данность, и из нее следует, что люди
имеют неотъемлемое право стремиться к разным целям, про-
диктованным разными ценностями. Но на это право посто-
янно покушаются социалистические и патерналистские госу-
дарства, пытаясь отменить истинные устремления людей и тем
самым лишить их свободы.
35 См.: Сен А. Развитие как свобода. М ., 2004. [Гл. 20–22].
36 Токвиль А. Старый порядок и революция. Кн. III . [Гл. III]. М . : Мо-
сковский философский фонд, 1997.

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
89
В либеральном понимании свобода — это право личности
поступать по собственной воле и возможность пользоваться
неотъемлемыми правами человека. Но, как говорил Исайя
Берлин, «свобода и равенство — первичные цели, к которым
веками стремились люди; но абсолютная свобода для волков —
это смерть для овец»37. Отсюда следует, что свобода индиви-
да может ограничиваться лишь аналогичной свободой других
людей. Следствием этого, в свою очередь, является полити-
ческое равенство всех людей, иначе свобода не имеет смысла.
Манхейм выдвинул «качественную идею свободы», согласно
которой «свобода может... основываться исключительно на
способности каждого индивида к развитию без препятствий со
стороны других согласно праву и обязанностям собственной
личности»38. В самом же своем существе (по степени разви-
тия таланта, интеллекта, других способностей) люди принци-
пиально не равны и равны быть не могут.
Вопрос свободы — ключевой и для социальной жизни, и для
экономики. Многочисленные исследования показывают, что
свободная экономика более производительна, чем несвобод-
ная. К тому же ограничение экономической свободы ставит под
сомнение все другие права и свободы. Хайек считал, что при
отказе от нее невозможна ни личная свобода отдельного чело-
века, ни политические свободы в обществе, хотя и говорил, что
не хочет употреблять слово «свобода» для обозначения цен-
ностей, господствующих в цивилизации, которая построена на
принципах индивидуализма и основной чертой которой явля-
ется уважение к личности как таковой. По Хайеку, слово «тер-
пимость» точнее выражает смысл идеалов и ценностей этой
цивилизации. Жестко организованная иерархическая система
всегда пресекает любое проявление терпимости к разнообра-
зию и любую индивидуальную инициативу. Это, в свою оче-
редь, тормозит либо делает невозможным развитие предпри-
нимательства и приводит к неизбежному отставанию.
Хайек разъяснял, что экономическая свобода не являет-
ся свободой от экономических забот; они были и всегда будут.
Экономическая свобода — необходимая предпосылка любой
другой свободы, но не бывает свободы, предполагающей выбор,
37 Берлин И. Философия свободы : Европа / предисл. А . Эткинда. М . :
Новое литературное обозрение, 2001. С. 10.
38 Манхейм К. Диагноз нашего времени. М ., 1994. С . 606.

Часть I
90
но освобождающей от ответственности. «Экономическая сво-
бода — это свобода любой деятельности, включающая право
выбора и сопряженные с этим риск и ответственность»39. Все
формы коллективизма одной из целей провозглашали освобо-
ждение от личной ответственности, заменив ее ответственно-
стью коллективной. Но оказалось, что коллективной бывает
только безответственность. Влияние коллективизма на инди-
видуальное поведение оказалось разрушительным. Без ответ-
ственности мораль превращается в пустой звук: «Чтобы мораль
была не “пустым звуком”, нужны ответственность — не перед
вышестоящим, но перед собственной совестью, сознание долга,
не имеющего ничего общего с принуждением, необходимость
решать, какие ценности предпочесть, и способность принимать
последствия этих решений»40.
Итак, свобода по определению выступает ключевой ценно-
стью в современных экономических системах. Лишь те общества,
где превалируют ценности свободы, способны создавать инсти-
туциональные условия для постоянных инноваций. В несвобод-
ных обществах инновации не появляются: творить из-под пал-
ки невозможно. Рабы точно инноваций не создают.
Свобода, справедливость, равенство
Свобода, свобода, так много, так мало.
Ты нам рассказала, какого мы рода.
Ни жизни, ни смерти, ни лжи не сдаешься,
Как небо под сердцем в тоске моей бьешься...
Юрий Шевчук
Со свободой непосредственно связаны вечные вопросы спра-
ведливости и равенства.
«Справедливость предполагает соответствие между деянием
и воздаянием, правами и обязанностями, трудом и вознаграж-
дением, преступлением и наказанием, заслугами и их обще-
ственным признанием»41. В общем смысле справедливость —
39 Хайек Ф. А. Дорога к рабству / пер. с англ. М . : Новое издательство,
2005. С . 113.
40 Там же. С. 204.
41 Ивин А. А . Из тени в свет перелетая... : Очерки современной социаль-
ной философии. М . : Прогресс-Традиция, 2015. С . 244 .

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
91
это воздаяние каждому в соответствии с тем, что ему надле-
жит. Теперь представьте себе, что мы вынуждены подчиняться
произвольной власти другого человека либо людей. Это они
по своему усмотрению будут решать, кому и в каком размере
надлежит воздаяние. Они вмешиваются не только в процесс
распределения материальных богатств, но и в то, кого считать
преступником, а кого нет, что признавать за заслуги, а что нет
и т.д. Именно такого рода вмешательства имел в виду Филипп
Петтит, говоря: «Свобода — это уверенность в отсутствии вме-
шательств, а мерой свободы является качество защиты от таких
вмешательств»42. Хайек в «Конституции свободы» опреде-
лял свободу именно как независимость от произвольной вла-
сти другого человека43.
Если мы постоянно зависим от произвольного, по прихоти,
вмешательства других людей в нашу жизнь, то о какой справед-
ливости может идти речь?
Идея справедливости связана с идеей равенства: «справед-
ливое распределение» понимается как равенство результа-
тов. Такое «равенство» неизбежно привело бы и к уменьше-
нию богатства в целом, и к потере свободы.
Равенство может быть достигнуто при помощи свободы,
хотя «свобода не является равенством, а равенство не являет-
ся свободой»44.
Попытка ввести равенство результатов во всех областях
заканчивается потерей свободы, что в итоге приводит к еще
большему неравенству. Как указывает Л. Свендсен, «невоз-
можно создать одновременно равенство возможностей и
равенство результатов»45. Они находятся в конкурирующих
отношениях дополнительности. Абсолютного равенства, как
уже говорилось, не может быть в принципе. Точно так же
невозможно полное устранение неравенства.
Видимо, другого равенства, кроме обладания всеми равны-
ми правами и применения права ко всем в одинаковой мере,
42 Pettit Ph. The Common mind: An Essay on Psychology, Society and Pol-
itics. Oxford : Oxford University Press, 1996. P. 310.
43 См.: Хайек Ф. А . Конституция свободы / пер. с англ. М . : Новое из-
дательство, 2018.
44 Свендсен Л. Философия свободы / пер. с норв. М . : Прогресс-Тради-
ция, 2016. С. 110.
45 Там же. С. 111.

Часть I
92
не существует. Как отмечал Хайек, справедливость есть свой-
ство индивидуальных действий, степень их соответствия или
несоответствия общепринятым правилам46.
Широко распространенное мнение, что страны богатели
в результате империалистической политики и доминирования,
является «аналитической ошибкой» — говорит Д. Макклоски47.
Доминирование или война всегда являются игрой с нулевой
либо с отрицательной суммой.
В результате взрывного роста материального благосостоя-
ния самые бедные стали намного богаче. Линия бедности, от
которой ведется отсчет, все время сдвигается вверх. Сегодняш-
ние бедные 100 лет назад могли бы считаться самыми богаты-
ми. Но не утихают голоса тех, кто предлагает добиться равен-
ства через перераспределение с помощью государства. Никог-
да и нигде такое перераспределение (отнимая у одних и давая
другим) не приводило к равенству, но вот к сосредоточению
политической власти в руках таких перераспределителей —
приводило. Псевдоэтические требования «устранить бедность
и неравенство» всегда вели к усилению давления государства и,
как следствие, к уменьшению богатства в обществе.
Как говорит Макклоски, «неравенство само по себе эти-
чески нерелевантно». Гораздо этичнее рассуждать на пред-
мет того, имеют ли бедные такие же права и возможности, что
и богатые: голосовать на выборах, работать и учиться, иметь
крышу над головой и еду, равны ли они перед законом. Кро-
ме того, как считают уровень неравенства? Как сравнивают
уровень жизни? По получаемым доходам? Но это сравне-
ние некорректное. Корректным было бы сравнить, какой про-
цент дохода тратится на еду, услуги ЖКХ, транспорт, образо-
вание, вырос он или снизился в результате проведения той или
иной политики, т.е . провести «качественные измерения». Еще
один способ сравнения: сколько нужно работать, чтобы купить,
допустим, автомобиль такого-то класса? Ни сравнение ВВП,
46 См.: Хайек Ф. А. Право, законодательство и свобода: современное
понимание либеральных принципов справедливости и политики / пер.
с англ. Б. Пинскера и А. Кустарева под ред. А . Куряева. Москва ; Че-
лябинск : ИРИСЭН : Социум, 2016.
47 См.: McCloskey D. N . Bourgeois Equality: How Ideas, Not Capital or
Institutions, Enriched the World // The Bourgeois Era. Vol. 3. University
of Chicago Press, 2016.

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
93
ни сравнение абсолютных цифр доходов не отражает реальной
картины происходящего.
Борьба с неравенством через перераспределение — это путь
к равенству в нищете. Как в позднесоветском анекдоте: «За
что выступают большевики? — За то, чтобы не было бога-
тых. — Странно, наши деды-декабристы хотели, чтобы не было
бедных».
Макклоски подчеркивает, что, используя термин «улучше-
ние», она имеет в виду не просто экономический рост, а эти-
чески тестируемое улучшение жизни для людей на планете.
Например, экономический рост за счет загрязнения воздуха
или рост ВВП за счет производства вооружений нельзя отно-
сить к такого рода улучшениям.
Повышение уровня благосостояния приводит к переоценке
ценностей, что, в свою очередь, может влиять на политические
и иные институты. Есть знаменитое высказывание С. Липсета:
«Чем богаче нация, тем больше вероятность, что она поддер-
жит демократию»48. Но — поддержит, а не установит. Благо-
приятные социально-экономические условия создают и сохра-
няют благоприятную среду, в которой и могут существовать
устойчивые и стабильные демократии. В связи с этим иногда
в душу закрадываются смутные сомнения: постоянные вмеша-
тельства государств в экономику, тормозящие экономический
рост и создающие все больше категорий населения, завися-
щих от бюджета, возможно являются осознанной политикой?
Ведь если народ будет жить лучше, он потянется к демокра-
тии и нынешняя власть может ее, власть, потерять? Держать
людей в бедности оказывается лучшей политикой для сохране-
ния собственной власти (там, где власть нельзя сменить демо-
кратическим путем).
Бедность — это всегда плохо. Из-за бедности талантливые
люди вынуждены тратить силы на выживание, а не на то, на
что могли бы в силу своих способностей. Богатство стимулирует
разнообразие, которое заключается в том числе в идеях и твор-
ческих решениях, — мы уже говорили о важности разномыс-
лия и инакомыслия для развития инновационной экономики и
повышения благосостояния общества. Повышение материаль-
48 Lipset S. M . Some Social Requisites of Democracy: Economic Development
and Political Legitimacy // American Political Science Review. 1959. N 53
(March): 69–105. P. 75.

Часть I
94
ного благосостояния будет способствовать духовным изменени-
ям — и тут опять мы наблюдаем отношения дополнительности.
В росте неравенства социалисты всех мастей очень часто
обвиняют рыночную систему. Но они забывают, что рыночная
система способна координировать только добровольное рас-
пределение ресурсов. Искусственное создание неравенства —
за пределами возможностей рыночного порядка. Нельзя на
регулярной добровольной, т.е . рыночной, основе организо-
вать постоянный переток богатства (дохода) из одной части
общества в другую, от одной группы лиц к другой, от одного
человека к другому. Это можно делать только административ-
ным путем, используя государство. Рыночная система сама по
себе эффективна лишь при распределении ресурсов с помощью
добровольных обменов.
Исходя из того, что является исходным, а что производным,
именно неравенство выступает предпосылкой обмена. Без
исходного неравенства обмен в принципе утрачивает смысл.
А обмен и разделение труда — основа современной человече-
ской цивилизации. Привязать обмен к принципу равенства —
значит лишить его основы. Кто же будет обмениваться, если все
остаются «при своих»? Экономический смысл обмена как раз
в том и состоит, что участники неравно оценивают (придают/
присваивают ценность) обмениваемые вещи (товары, услуги).
Маркс считал, что на рынке обменивается «равная стоимость»,
что на самом деле лишает его теорию смысла.
Равенство — проблема сложная, особенно в нравственном
плане. Для большинства людей равенство имеет привлека-
тельность с морально-этической точки зрения. Но моральные
императивы (нормы) невыводимы из знаний о сущем. Соглас-
но методологическому принципу Юма («гильотина Юма»)
суждения факта и суждения долга логически несовместимы.
В отношении проблемы равенства и неравенства допускается
та же ошибка. Несмотря на то что равенство обмена абсурдно
с экономической точки зрения, многие по-прежнему выдви-
гают его в качестве идеала. Та же логика должного.
Особенно много сторонников равенства в распределении
богатства. Меня, конечно, опять терзают смутные сомнения:
уж не рассчитывают ли они поучаствовать в таком распреде-
лении и получить свой кусок пирога? Но, что бы они себе ни
думали и чем бы ни мотивировали, результат будет один и тот
же — общество в целом станет беднее.

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
95
Вообще, когда речь заходит о равенстве (неравенстве) с точ-
ки зрения моральной природы этого явления, сразу же возни-
кает масса вопросов. Это должно быть равенство стартовых
условий или равенство результатов? Или же речь идет о равен-
стве и неравенстве морального статуса людей? Если мы гово-
рим, что и стартовые условия, и результаты обмена должны
быть равными, то тогда мы должны прибегнуть к принудитель-
ному перераспределению благ. В этом случае на первый план
выходит моральный статус. Есть ли связь между моральным
статусом человека и его материальным состоянием (богат-
ством)? А если и бедный и богатый одинаково хорошие люди,
то почему один из них имеет моральный статус выше, чем дру-
гой? Два хороших человека участвовали в игре, но по суще-
ствующим правилам результатом игры всегда должна быть
ничья. Не абсурд ли это? Но предположим, мы говорим не об
абсолютном, а об относительном равенстве. Тогда какое соот-
ношение неравенства допустимо с моральной точки зрения:
1:2 или 1:10, а может, 1:100?
Как указывает Д. Макклоски, экономическое равенство
в масштабах общества недостижимо. «Полагаться на госу-
дарство, состоящее из людей со своими интересами, и думать,
что они лучше выполнят это перераспределение, — по край-
ней мере, наивно. Итогом будет уменьшение “размера общего
пирога”... Если нейрохирург и водитель такси будут получать
одинаковые доходы, то итогом будет недостаток нейрохирур-
гов. Зачем столько учиться медицине, если можно устроиться
в Uber водителем такси?»49
Масла в огонь подобных нерелевантных дискуссий о нера-
венстве подливают и некоторые ученые-экономисты.
В 2013 году в мире объявился новый Карл Маркс — фран-
цузский экономист Тома Пикетти с увесистым трудом «Капи-
тал в XXI веке» (Le Capital au XXIe siècle)50. Книга посвяще-
на экономическому неравенству. Автор красной нитью про-
водит мысль, что концентрация богатства будет возрастать,
если уровень доходности капитала (r — rate of return on capital)
49 McCloskey D. N . Why Liberalism Works: How True Liberal Values Pro-
duce a Freer, More Equal, Prosperous World for All. Yale University Press,
2019. P . 148.
50 См.: Piketty T. Le Capital au XXIe siècle, Éditions du Seuil. Paris, 2013.

Часть I
96
выше, чем уровень экономического роста (g — rate of economic
growth), т.е . если r > g. Это в долгосрочной перспективе при-
ведет к чрезмерной концентрации богатства и экономической
нестабильности, заявляет автор. Из-за того, что капитал стре-
мится получить максимально большую отдачу от трудовых
ресурсов, может наступить катастрофа. Пикетти призыва-
ет обеспечить «условия для равенства» путем создания гло-
бальной системы прогрессивных налогов на богатство — запу-
ститить процесс перераспределения и отъема собственности.
Главный тезис книги в том, что неравенство «может быть пре-
дотвращено только путем государственного вмешательства».
Книгу щедро хвалят. Критики при этом говорят про
использованные в ней неточные данные. Николас Талеб обна-
ружил, что «в дополнение к выводам, основанным на стати-
ческих показателях неравенства, — порочны и сами методы
Пикетти: использованные им инструменты не соответствуют
декларируемым результатам»51. По мнению Талеба, никакая
форма бюрократического контроля над процессом распреде-
ления богатства не работает.
Любой, кто инвестировал свои собственные средства, зна-
ет, что в последние десятилетия быстрее всего росли высоко-
технологичные компании из экономики знаний. Это наибо-
лее очевидное доказательство неверности теории об увеличе-
нии отдачи на капитал в сравнении с отдачей на труд (в этих
компаниях именно труд есть главный фактор).
По мнению Д. Макклоски, сузив понятие капитала до
капитала физического (и даже из этой теории было взято не
все), Пикетти допускает серьезную ошибку. Сегодня бóльшая
часть богатства создается за счет человеческого и социального
капитала. Бóльшая часть капитала — или средств производ-
ства — принадлежат самим работникам52.
Кроме того, выдвигая тезис о том, что «неравенство значи -
мо, все остальное незначимо», Пикетти вводит людей в заблу-
ждение. Если допустить быстрый экономический рост, то и
неравенство будет расти, поэтому необходимо темпы роста
замедлить. Но в этом случае пострадает уровень жизни и всех
остальных — по Пикетти, мы должны принести эту жерт-
51 Талеб Н. Н . Рискуя собственной шкурой : Скрытая асимметрия по-
вседневной жизни / пер. с англ. Н. Караева. М . : КоЛибри : Азбу-
ка-Аттикус, 2018.
52 См.: McCloskey D. N. Why Liberalism Works: How True Liberal Values
Produce a Freer, More Equal, Prosperous World for All. Yale University
Press, 2019. P. 152.

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
97
ву ради уменьшения неравенства. Возможно, он совершен-
но напрасно не анализировал Россию: у нас нет ни быстрого,
ни медленного экономического роста, а неравенство растет
по всем показателям (в основном за счет успешного освоения
государственных денег узкими группами лиц).
В книге Пикетти также утверждается, что есть много иссле-
дований, которые предполагают это, но считалось (в зависи-
мости от применяемой методологии), что снижение уровня
имущественного неравенства в развитых странах в XX сто-
летии было вызвано преимущественно шоком мировых войн,
а в последние десятилетия века неравенство только усилива-
лось. Может быть, следуя этой логике, ради борьбы с неравен-
ством нужно устроить еще одну мировую войну?
Автору «Капитала в XXI веке» полезно было бы спро-
сить у бедняков, чего они хотят, говорит известный перуан-
ский экономист Эрнандо де Сото. Он указывает, что критики
«Капитала в XXI веке» предлагают только технические воз-
ражения выкладкам Пикетти, не оспаривая его главный апо-
калиптический тезис, а он-то как раз и неверен. Э . де Сото
на основании своих многолетних полевых исследований в тех
странах, которые Пикетти исключил из анализа, приходит
к выводу, что большинство жителей этих стран хотят, чтобы
капитала было не меньше, а больше. Брать понятные авто-
ру книги европейские показатели, а потом экстраполировать
их на всех и делать глобальные выводы — методологическая
ошибка. 90% населения живет в развивающихся и бывших
коммунистических странах. Э . де Сото говорит, что Пикет-
ти предсказывает восстания против неравенства, вызванного
капиталом, тогда как восстания уже начались — но не против,
а за капитал, например так называемая арабская весна. Не
капитал, а его отсутствие — причина нищеты и насилия. Труд
и капитал не враги, а тесно связанные между собой явления.
Причина неравенства не в капитале, а в неспособности бедных,
в силу различных обстоятельств, накопить и защитить капитал
(реальный — не фиктивный), отмечает де Сото.
Дейдра Макклоски как-то в одном из интервью заметила,
что «на пути экономического роста может встать одна очень
опасная проблема — это страх общества перед богатыми».
Книга Тома Пикетти, несомненно, усиливает эту проблему.
А еще она служит новой идеологической базой для социа-
листических экспериментов. Р . Купер из The Week, описы-
вая книгу как «ошеломляющий объем тщательных исследо-
ваний для подтверждения тезиса, что неравенство доходов
не случайно», отмечает, что «Пикетти... заложил интеллек-

Часть I
98
туальный фундамент для возрождения американского соци-
ализма» (!)53.
Макклоски указывает, что Пикетти ошибочно объясняет
экономический рост накоплением капитала и, как следствие
этой ошибки, предлагает ошибочные методы борьбы с нера-
венством, вызванным этим ростом. Своей книгой он, несо-
мненно, внес большой вклад в разжигание зависти и нараста-
ние конфликтных настроений. Ссылка Пикетти на Маркса
в названии книги показывает уровень его амбиций. Маркс
в свое время вознамерился не просто описать мир, но и изме-
нить его, и его идеи осуществились, став кровавой реально-
стью. Пикетти, видимо, тоже рассчитывает на нечто подобное,
поэтому вред и от его «Капитала» может быть значительным.
Рассуждая о связи между богатством и неравенством, нужно
понимать, что богатство может иметь разное происхождение.
Оно может быть результатом как честных рыночных обме-
нов, так и насилия, хищничества и преступлений. Не о равен-
стве в распределении богатства нужно рассуждать, а о спо-
собах и методах получения и происхождения этого богатства.
Рыночный обмен сам по себе может привести к неравенству,
но может и уменьшить его. А кто сказал, что перераспределе-
ние богатства через государство однозначно приводит к умень-
шению неравенства или к равенству? Таких свидетельств нет.
Дело не в богатстве или бедности и не в материальном нера-
венстве, а в том, что эти параметры не могут являться крите-
риями оценки. Добродетельным или порочным, справедли-
вым или несправедливым, преступником или честным челове-
ком может быть как богатый, так и бедный. Благосостояние тут
ни при чем. Грабитель становится богаче жертвы и тем самым
усиливает неравенство, а предприниматель становится бога-
че, создавая блага для других людей, и тем самым уменьша-
ет неравенство. В наиболее экономически свободных странах
уровень благосостояния населения в среднем намного выше,
чем в странах, характеризующихся наибольшим вмешатель-
ством государства в экономику.
Не рыночная система виновата в росте неравенства, а нао-
борот — недостаточное присутствие рынка (вспомним, что
было в Китае и Индии до рыночных реформ). Именно вмеша-
53 Cooper R. Why everyone is talking about Thomas Piketty’s Capital in the
Twenty-First Century // The Week. 2014 March 25.

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
99
тельство организованной машины институционального при-
нуждения — государства — порождает крайне высокую сте-
пень неравенства. Вмешательство в ценообразование, приви-
легии одним за счет других, протекционизм, аннулирование
решений рыночных игроков, всякого рода субсидии и многое
другое — вот основные причины искусственно создаваемого
неравенства. За примерами далеко ходить не надо: в то время
как почти половина опрошенных в России отметили ухудше-
ние своего материального благосостояния в 2019 году54, бога-
тейшие россияне за это же время стали богаче и их совокуп-
ное состояние достигло 51 млрд долларов (рейтинг Bloomberg
Billionaires Index (BBI)55. И по случайному, конечно, стечению
обстоятельств эти богатейшие россияне входят в число «дру-
зей» и «ближний круг» людей, находящихся на вершине вла-
сти. В нашем недалеком прошлом, в обществе развитого соци-
ализма, т.е. почти коммунизма, также существовала необы-
чайная глубокая стратификация. Была элита, пользовавшаяся
всеми привилегиями (номенклатура), — и остальное общество.
«Главный враг — это именно бедность, — пишут итальян-
ские экономисты Альберто Алесина и Франческо Джавац-
ци. — <. . .> ...Есть фундаментальная разница между имуще-
ственным неравенством и бедностью... Бедность может умень-
шаться, а имущественное неравенство при этом расти...»56
.
Рыночный капитализм позволяет людям избавиться от бедно-
сти — это главное. Сколько сотен миллионов людей вырваны
из нищеты после начала рыночных реформ в Китае и Индии?
Естественное неравенство существовало на протяжении всей
человеческой истории. Как уже отмечалось, это имманентно
присущее природе, людям и человеческим обществам свойство.
Если уж прибегать к аналогиям, то уравнение Пикетти нужно
было изложить в другом виде: неравенство будет расти в обще-
ствах, где p > c (p — predators, хищники, а c — creators, сози-
датели, творцы). Если коррумпированных паразитов больше,
чем создающих и созидающих, то высокий уровень неравенства
обеспечен. Не богатство каких-то людей само по себе является
проблемой, а то, какими способами оно получено.
54 См.: http://www.levada.ru.
55 См.: https://www.bloomberg.com/billionaires/
56 Алесина А., Джавацци Ф. Либерализм — это левая идея / пер. с итал.
В. Файер. М . : Юнайтед Пресс, 2011. С . 35.

Часть I
100
Против снижения уровня бедности как цели не выступает
практически ни одно политическое течение или доктрина. Спо-
рят они лишь относительно способов достижения этой цели: за
счет повышения общего уровня богатства или за счет государ-
ственного регулирования и государственного вмешательства
в экономику. Опыт централизованного планирования нагляд-
но показал, что этот способ не работает и даже делает бед-
ных еще беднее. Все страны, где произошел существенный эко-
номический рост, придерживались «либеральных рецептов».
И если где-то этот рост оставлял желать лучшего, то, значит,
рецепты использовались не в полном объеме. Например, стра-
на попадала в ловушку популизма или милитаризма, которые
экономический рост замедляют.
Свобода и предпринимательство
Свобода ничего не стоит, если она не вклю
чает в себя свободу ошибаться.
Махатма Ганди
Если вы предприниматель и не делали оши
бок, значит вы не предприниматель.
Ричард Бренсон
Со времен Адама Смита факторами производства считались
земля, труд и капитал. Великий австрийский экономист Йозеф
Шумпетер добавил еще один фактор: предпринимательство.
До него в стандартной экономической теории предпринима-
тель как бы отсутствовал. А у Маркса в центре экономиче-
ской системы был капиталист: жадный, эксплуатирующий труд
рабочих, ведущий паразитический образ жизни.
Шумпетер в центр экономической жизни поставил пред-
принимателя-новатора: динамичного, стремящегося к ново-
введениям (инновациям), за счет которых он и надеется
получить прибыль. Без предпринимателя инновации бы не
состоялись, так как научные и технические изобретения ниче-
го не стоят, если не будут внедрены. А внедрение требует не
меньше усилий, воображения, смелости, чем само открытие.
Под инновациями Шумпетер понимал не только внедрение
новых машин или технологий, но и разработку новых продук-
тов, поиск новых источников сырья, новых форм организа-
ции производства и т.д . Предприниматель при этом сам может

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
101
не быть ни изобретателем, ни капиталистом, предоставляю-
щим необходимые средства. Предпринимательство не про-
фессия, а скорее призвание или талант. И предприниматель-
ство как новаторство — функция, зависящая исключительно от
особенностей личности самого предпринимателя (долгосроч-
ное временно`е предпочтение, вера в собственные силы, уме-
ние рисковать и брать на себя ответственность, сильная воля и
развитая интуиция, чувство собственного достоинства, неза-
висимость и др.).
Станет человек предпринимателем или нет, совершенно
не зависит от его классовой или социальной принадлежности.
И это — удел немногих. Шумпетер подчеркивает, что предпри-
нимательство — это прежде всего творчество. По его мнению,
темпы экономического роста обусловлены именно инноваци-
ями, конкуренция и даже рыночные монополии не являются
разрушительными факторами, а наоборот — ускоряют дол-
госрочный процесс прогресса и развития. За счет внедрения
инноваций в результате предпринимательской деятельности
экономическое равновесие постоянно нарушается, устаревшие
элементы удаляются и экономические структуры обновляются.
Этот процесс Шумпетер назвал созидательным разрушением
(creative destruction).
Он признавал, что капитализм является этапом в эволюци-
онном развитии, но при этом к будущему капитализма отно-
сился пессимистически: «Капитализм, который, по существу,
является эволюционным процессом, истощится»57. Неизбеж-
ную, по его мнению, гибель капитализма, он связывал с отми-
ранием предпринимательской функции. Что же придет на смену
капитализму? По Шумпетеру, осуществится переход к «инсти-
туциональной структуре, где контроль над средствами произ-
водства и над самим производством принадлежит какой-ли-
бо центральной власти». Он верил в некую форму социализма.
Но нас в контексте данной работы интересуют условия для
осуществления предпринимательства — условия, без которых
не появляются инновации.
57 Шумпетер Й. А. Теория экономического развития : Капитализм,
социализм и демократия / предисл. В. А. Автономова ; пер. с нем.
В. С. Автономова, М. С . Любского, А. Ю. Чепуренко ; пер. с англ.
В. С. Автономова, Ю. В. Автономова, Л. А . Громовой и др. М. : Эксмо,
2008. С . 511.

Часть I
102
Любой человек в душе хотя бы немного предприниматель —
это отмечал еще Людвиг фон Мизес58. Что же нужно для реа-
лизации предпринимательского потенциала, заложенного,
в большей или меньшей степени, в каждом человеке?
Анализ Д. Макклоски показал, что в результате переоценки
ценностей самая энергичная и предприимчивая часть общества
получила и свободу, и уважение, и стимулы. Так была создана
необходимая для развития предпринимательства среда.
Без соответствующей среды ничего не растет — попробуй-
те вырастить тропическое растение в резко континентальном
климате. Наличие среды необходимо, как, например, нали-
чие кислорода для горения. Только среда не является собствен-
но причиной предпринимательства, как кислород не являет-
ся причиной появления огня и горения. Свобода и уважение
к человеческому достоинству переизобрели тип человека-со-
здателя. Он-то и стал предпринимателем, «методом и инстру-
ментом для улучшений и изобретений». Что еще сделала такая
среда, так это подорвала веками существовавшие иерархические
структуры. Сегодня они выглядят верным признаком отстало-
сти. Либерализм (в классическом, европейском понимании)
оказался той исходной средой, в которой вырастают свежие идеи.
Самое главное в либерализме — ценность свободы. В результате
свободного предпринимательства возникла буржуазия — сред-
ний класс. Демократия явилась лишь средством для освобожде-
ния людей и подтолкнула их к предпринимательству.
Предпринимательство — это сложное, многогранное и
в каких-то своих проявлениях неоднозначное явление. Пре-
жде всего, это базовая способность человека создавать и обна-
руживать вокруг себя цели и средства. Каждый человек, дей-
ствующий в условиях неопределенности, является предприни-
мателем в силу того, что любая целенаправленная человеческая
деятельность содержит в себе в той или иной степени предпри-
нимательский аспект. Предпринимательство носит принци-
пиально творческий характер; оно возможно без всяких вло-
жений средств и издержек. Образно говоря, предпринима-
тель — это тот, кто создает нечто из ничего. Главное качество
предпринимателей — творческая предприимчивость — позво-
58 См.: Мизес Л. Человеческая деятельность: трактат по экономической
теории / пер. с 3-го испр. англ. изд. А . В . Куряева. Челябинск : Со-
циум, 2005.

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
103
ляет им умножать не только свое, но и общественное богатство.
Поклонники массированного государственного вмешатель-
ства в экономику не понимают, что если бы не было предпри-
нимателей, то и государству нечего было бы перераспределять,
потому что ничего бы и не создавалось.
Когда для такой творческой предприимчивости существу-
ет соответствующая среда, тогда растет экономика, снижают-
ся издержки производства, происходит необходимый перелив
капиталов между отраслями, создаются новые рабочие места
и т.д . Именно эта среда поощряет либо ограничивает реали-
зацию одной из коренных функций предпринимательства —
создание инноваций, новаторство.
Но есть, напомним, одно необходимое фундаментальное
условие для проявления этой творческой предприимчивости,
для предпринимательства, и это условие — свобода.
Об уважении к человеческому достоинству
А у вас великое воинство, а у нас человече
ское достоинство.
Людмила Улицкая
Уважение к человеческому достоинству начинается с золотого
правила этики, известного человечеству с незапамятных вре-
мен. Сначала это было отрицание: не делай другим того, чего
не хотел бы, чтобы делали тебе59. Чуть позже формулировка
изменилась на утвердительную: поступай с другими так, как
хотел бы, чтобы поступали с тобой60.
Практически все религии признавали человека высшей
ценностью («человек сотворен по образу Божию»), а золо-
тое правило декларировалось почти всеми древними мудре-
цами. Например, в древнеиндийской «Махабхарате» (V в.
до н. э .) сказано: «Те поступки других, которых человек для
себя не желает, что самому неприятно, пусть не делает дру-
гим людям»61. Конфуций (VI–V вв. до н. э.) разъясняет смысл
59 Примерно I в. до н. э ., Гиллель из Вавилона (англ.): Do not do unto
others what you would not want done unto yourself.
60 В начале I в. н. э., Иисус из Назарета (англ.): Do unto others as you
would have them do unto you.
61 Махабхарата. Кн. ХII . Гл. 260. Ашхабад, 1961. С. 354.

Часть I
104
человечности: «Не делай человеку того, чего не желаешь себе»62.
Даосизм призывает относиться «к успехам и потерям своего
соседа как к своим собственным». В Талмуде (трактат Шаббат,
лист 31) рассказывается, что суть Мудрости Торы в кратчайшей
форме звучит так: «Не делай другому то, что не хочешь, чтобы
делали тебе». В синодальном переводе Евангелия от Матфея,
7, стих 12, говорится: «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами
поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон
и пророки». Ислам также утверждает, что «не уверует никто из
вас до тех пор, пока не будет желать брату своему того же, чего
желает самому себе»63.
Иммануил Кант считал, что человека делает по-настоящему
свободным лишь нравственный закон, не зависящий от посто-
ронних причин. По Канту, высший принцип нравственности
заключается в следующем: «Поступай так, чтобы ты всегда
относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого дру-
гого так же как к цели и никогда не относился бы к нему толь-
ко как к средству». Из этого следует, что отношение к другим
людям основано на уважении: им должно быть позволено осу-
ществлять свой выбор, выполнять свои желания и стремить-
ся к самореализации. Идея человеческого достоинства — это
идея о том, что уважение к собственно человеку не зависит ни
от статуса, ни от заслуг, ни от принадлежности к классу или
сословию и проч. Кант считал, что одно то, что человек явля-
ется разумным и способным к целеполаганию существом, уже
достойно уважения64.
Никто не может отрицать, что за 250 лет своей истории
Соединенные Штаты Америки достигли выдающихся успе-
хов и сегодня имеют наибольшее политическое, экономическое
военное и культурное влияние в мире. США — лидер в сфере
научных исследований и технологических инноваций. Стра-
на с населением в 4,3% от общемирового обладает 40% сово-
62 Конфуций. Лунь-юй // Древнекитайская философия. Т. 1. М ., 1972.
[Гл. 12. Пункт. 2].
63 Сорок хадисов имама ан-Навави. Хадис 13 / сост. Имам Мухйи-д-
дин Абу Закарийа бин Шараф ан-Навави (631–676) : пер. с арабск.:
Абдулла Нирша.
64 См.: Кант И. Основоположение к метафизике нравов / ред. Н. Мо-
трошилова и Б. Тушлинг // Сочинения : в 4 т. М . : Московский фило-
софский фонд, 1997.

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
105
купного мирового богатства. Согласно Википедии, США —
первая экономика мира по валовому внутреннему продук-
ту (ВВП), индексу человеческого развития (ИЧР)65, ВВП на
душу населения, производительности труда и т.д. В экономи-
ке США преобладает инновационный сектор с высокопроизво-
дительной промышленностью, индустрией знаний, существен-
ной долей в ВВП высококачественных и инновационных услуг.
Как и за счет чего этого удалось добиться?
Путь США к процветанию начинался с ограничения госу-
дарства. Практически с момента основания в 1776 году здесь
были приняты законы, ограничивающие полномочия прави-
тельства в отношении граждан. В 1791 году был принят Билль
о правах (Bill of Rights) — неофициальное название первых
десяти поправок к Конституции США, которые закрепили
основные права и свободы человека и гражданина (поправ-
ки 1–4) и обеспечивают механизм их реализации (поправ-
ки 5–10). В Википедии читаем: «Впервые на общегосудар-
ственном уровне единообразно был определен правовой статус
гражданина США, очерчены сферы федерального контро-
ля за соблюдением гражданских прав и свобод, которые также
впервые в истории конституционного законодательства были
построены как запреты и ограничения, наложенные в первую
очередь на сами законодательные органы».
На мой взгляд, именно благодаря этому обстоятельству стра-
на выбились в лидеры практически во всех областях жизни. (Что
касается Европы и остального мира, то они слишком были увле-
чены войнами да социалистическими экспериментами и дозре-
ли до этих идей лишь после Второй мировой войны.) Но даже
в США в последнее время наблюдаются просоциалистические
тенденции, которые могут привести к утрате этого лидерства66.
Сегодня даже с формальной (конституционно-правовой)
точки зрения человеческое достоинство находится на высшей
65 Индекс человеческого развития, ИЧР — интегральный показатель,
рассчитываемый ежегодно для межстранового сравнения и измерения
уровня жизни, грамотности, образованности и долголетия как основ-
ных характеристик человеческого потенциала. Применяется как стан-
дартный инструмент при общем сравнении уровня жизни различных
стран и регионов.
66 См.: America 2020: The Survival Blueprint, Updated Edition by Porter
Stansberry. 2015.

Часть I
106
позиции в иерархии ценностей. Например, преамбула Все-
общей декларации прав человека, принятой ООН 10 дека-
бря 1948 года, начинается со слов: «Принимая во внимание,
что признание достоинства, присущего всем членам человече-
ской семьи...»; а в первой статье говорится: «Все люди рожда-
ются свободными и равными в достоинстве и правах». Таким
образом, во Всеобщей декларации прав человека человеческое
достоинство признается первичной и неделимой сущностью
публично-правового понятия «человек». Именно категория
человеческого достоинства, как самое специфичное свойство
индивидуума, позволяет рассматривать человека как личность67.
Всеобщая декларация прав человека была принята в резуль-
тате осознания и переосмысления человечеством всех ужа-
сов Второй мировой войны. Во многих странах принимались
новые правовые документы, в которых закладывался фунда-
мент соблюдения прав человека.
В этом смысле очень интересной показалась мне проце-
дура принятия новой конституции в послевоенной Германии,
описанная Ульрикой Майнхофф, западногерманской жур-
налисткой, социологом, общественной деятельницей, одним
из лидеров и теоретиков террористической «Фракции Крас-
ной Армии» (РАФ). Парламентский совет, готовивший текст
новой конституции, «объединил лучших из тех, кого удалось
разыскать в трех западных оккупационных зонах после 12 лет
нацизма». Они должны были «опираясь на международ-
ное право, этику, мораль, историю, государственное право и
гуманизм, заложить основы такого мира, который не может
быть разрушен варварскими методами». После опыта нацист-
ской диктатуры в Германии «должны быть сделаны минимум
два вывода:
1) Демократия является единственной формой государ-
ственного устройства, обеспечивающей сохранение чело-
веческого достоинства. Диктатура — это варварство,
бесчеловечность, террор и регресс.
67 См.: Чиркин В. Е . Базовые ценности конституционализма в XXI в. //
Современный конституционализм : Теория, доктрина, практика : Сб.
науч. тр. / РАН : ИНИОН : Центр социал. науч. -информ. исслед. :
Отд. правоведения ; РАП : Отдел конституц. -правовых исслед. ; отв.
ред. Алферова Е. В., Умнова И. А . М ., 2013. С . 22.

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
107
2) Война в ХХ веке недопустима. Потери — как материаль-
ные, так и человеческие — не могут быть компенсирова-
ны никакими территориальными завоеваниями и ника-
кой военной добычей».
Майнхофф констатирует: «Конституция — это единствен-
ная программа западногерманской демократии, содержание
которой не определяется диктатом отдельных групп заинтере-
сованных лиц и не вытекает из постоянно меняющихся систем
мировоззрения»68.
Пункт 1 статьи 1 Конституции ФРГ гласит: «Человеческое
достоинство ненарушимо. Уважать и защищать его — обязан-
ность всякой государственной власти». Позже, выступая про-
тив внесения изменений в Конституцию и принятия закона
о чрезвычайном положении, У. Майнхофф писала: «Достоин-
ство человека снова станет предметом посягательства. А дик-
татура станет вполне возможной формой государственного
устройства». В данном случае можно сказать, что, несмотря
на сомнительную биографию, ее устами глаголет истина. Исто-
рия свидетельствует, что, как только попирается достоинство
человека, устанавливается тоталитарная форма правления.
Конституция Российской Федерации в статье 2 также про-
возглашает человека, его права и свободы высшей ценностью.
Человек — самостоятельная ценность, сам по себе цель, а не
средство для достижения кем-либо какой-либо цели. С этой
точки зрения, само государство, демократические процедуры
и прочие инструменты имеют смысл только потому, что явля-
ются условиями для обеспечения человеческого достоинства.
Статья 2 закрепляет вектор развития страны, о котором рань-
ше можно было только мечтать: «...государство существует для
человека, а не человек для государства».
Таким образом, с конституционно-правовой точки зрения
все обстоит относительно неплохо. Выбор был сделан в пользу
индивидуализма (индивид как самостоятельная ценность, а не
просто часть целого), а не коллективизма (индивид лишь часть
целого — коллектива в виде племени, класса, общества или
68 Майнхофф У. От протеста — к сопротивлению : Из литературного
наследия городской партизанки / пер. с нем. А . Н. Поддубного ; сост.,
науч. ред., коммент. А . Н. Тарасова. М . : Гилея, 2004.

Часть I
108
государства и должен принести себя в жертву ради целей этого
целого). Человек достоин уважения. Но, как говорил британ-
ский писатель и историк Томас Карлейль, «можно создать кон-
ституцию... но главная трудность состоит в том, чтобы заста-
вить людей жить в соответствии с ней! ...Ведь любая конститу-
ция в конце концов не намного ценнее той бумаги, на которой
она написана»69. Если посмотреть, как же обстоит дело на
практике, то можно увидеть, что, к сожалению, конституци-
онные нормы мало влияют на нашу жизнь. Проводимая госу-
дарственная политика практически полностью расходится со
смыслом статьи 2 Конституции РФ. Но основная проблема
даже не в этом, а в том, что сама идея человека как высшей
ценности отсутствует в общественном сознании. И соответ-
ственно, она не институционализирована на практике.
Помнят ли об этих, заложенных в Конституции, принципах,
понимают ли и придерживаются ли их государственные служа-
щие? Очевидно, что нет. Сегодня Конституция РФ извращает-
ся без изменения самих конституционных норм. Люди, кото-
рые в своих выступлениях и высказываниях отрицают базовые
конституционные принципы, являются основными принима-
ющими решения лицами в нашей стране. (И пока писались
эти строки, в действующую Конституцию лихорадочно начали
вносить изменения, продиктованные целью сохранения власти
действующей властной группировкой.)
Председатель Конституционного Суда РФ В. Зорькин
в статье «Суть права» абсолютно верно отмечает, что «пра-
во, теряющее опору в своих морально-нравственных основах,
не способно справиться с современными системными вызова-
ми»70. Про свободу он говорит, что «принцип равенства в сво-
боде закреплен в ч. 3 ст. 17 нашей Конституции», и тут же,
ссылаясь на норму части 3 статьи 55, добавляет: «Права и сво-
боды человека и гражданина могут быть ограничены феде-
ральным законом только в той мере, в какой это необходимо
в целях защиты основ конституционного строя, нравственно-
сти, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспе-
чения обороны страны и безопасности государства». По мне-
нию В. Зорькина, «никаких противоречий между нормами
69 Карлейль Т. История Французской революции / пер. с англ. Ю . В. Ду-
бровина и Е. А . Мельниковой (ч. I). М . : Мысль, 1991. С. 139.
70 Зорькин В. Д . Суть права // Вопросы философии. 2018. No 1.

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
109
Конституции нет», поскольку «гражданин как член государ-
ства заинтересован в сохранении государства». Речь, таким
образом, идет уже не о самостоятельной ценности граждани-
на (индивида), а только о «части целого».
Далее председатель КС РФ сокрушается, что государства
трактуются как «вторичные субъекты... на которые возложены
обязанности по обеспечению прав индивидов... процесс рас-
ширения свободы индивида набрал столь высокие обороты, что
уже начал отбрасывать в сторону некоторые фундаментальные
морально-религиозные ограничения». Критикуя «либераль-
ную социально-правовую философию» за исключение из сво-
его рассмотрения понятия общества и полную концентрацию
на индивиде, автор призывает к поиску «таких форм индиви-
дуальной свободы, которые не разрушали бы начала взаим-
ности и солидарности». Слышатся знакомые «коллективист-
ские нотки».
Конкретизируя свою мысль, В. Зорькин говорит о допу
стимости вмешательства государства во внутреннюю
жизнь семьи «с целью помощи и укрепления отношений меж-
ду ее членами». Это обычная патерналистская установка. Но
дальше еще интересней: «...защита прав человека не должна
подрывать нравственные устои общества и разрушать его рели-
гиозную идентичность; обеспечение прав граждан не долж-
но создавать угрозу государственному суверенитету; защи-
та достоинства человека не должна вести к отказу от тех
моральных универсалий (курсив мой. — Р . Д.), на которых
сформировалось когда-то человечество...» .
Что это за «моральные универсалии», четко не говорится, но
можно догадаться, что речь идет о приоритете общественного
над индивидуальным. Поэтому, по убеждению председателя
КС РФ, необходима «корректировка либерально-индивиду-
алистического подхода к правопониманию, которая привнес-
ла бы в само понятие права идеи солидаризма. То есть нуж-
на правовая теория, синтезирующая в рамках понятия права
идеи индивидуальной свободы и социальной солидарности».
Нам нужно противостоять «стихийным процессам социо-
культурной глобализации», понимая собственную специфи-
ку, не поддающуюся универсализации (читай: у нас «особый
путь»). Для этого необходимо «возродить традиционные цен-
ности», а на уровне органов государственной власти — «пре-
дотвратить размывание национально-государственного суве-

Часть I
110
ренитета и утвердить конституционно-правовую идентичность
государства».
Что же, по мнению председателя КС РФ, лежит в осно-
ве такой «конституционной идентичности»? Признание того,
что «понимание прав человека в том или ином государстве —
это результат общественного согласия (курсив мой. — Р . Д.)
в вопросе о том, что есть человек и в чем состоит его челове-
ческое достоинство». И такое «общественное согласие» имеет
«социокультурную специфику»: оно «устанавливается боль-
шинством общества и устанавливается для большинства... пра-
ва меньшинств могут быть защищены в той мере, в какой боль-
шинство с этим согласно» (!). Нынешний всплеск популизма
на Западе В. Зорькин объясняет «недооценкой мнения боль-
шинства и ущемлением его прав» (!).
Исходя из «доктрины конституционной идентичности»
в случае конфликта толкований с наднациональным судебным
органом, по мнению председателя КС РФ, нужно руковод-
ствоваться «принципом добросовестности». А он нарушается,
когда «одно государство становится более пристальным объ-
ектом критики по сравнению с другими» (читай: когда меж-
дународные суды принимают решения в пользу наших граж-
дан, права которых были нарушены). Зорькин считает, что
такая критика со стороны «наднационального органа» говорит
о том, что он исполняет свои функции «с оглядкой на полити-
ческие, а не правовые соображения». А это явное нарушение
«принципа добросовестности». Поэтому бывают случаи, когда
государства, «признавшие обязательную юрисдикцию подоб-
ных органов», принципами «поступиться не могут». В пере-
воде: если нам нравятся решения международных судов, мы
их признаем, если же не нравятся — не признаем. Тем более
в 2015 году был быстро принят закон, дающий Конституци-
онному Суду РФ право признавать невозможным исполнение
в России решений международных судов, «если они нарушают
принцип верховенства российской Конституции».
В международной практике общепризнанным считается
положение, согласно которому государство не может ссылать-
ся на нормы национального (внутригосударственного) права,
чтобы оправдать свое поведение, квалифицированное как про-
тивоправное согласно нормам международного права.
Конституционный Суд РФ (даже в «лихие девяностые»)
обращался к понятию «достоинство личности»: «Личность в ее

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
111
взаимоотношениях с государством выступает не как объект
государственной деятельности, а как равноправный субъект,
который может защищать свои права всеми не запрещенными
законом способами и спорить с государством в лице любых его
органов»71. Теперь, видимо, настали другие времена.
Когда с нами поступают неуважительно и несправедли-
во (извечная проблема справедливости!), мы остро чувству-
ем, что задето наше человеческое достоинство. Чувствуем себя
униженными.
Достоинство можно определить как ценностное отноше
ние (к себе, к другим людям, других к себе). Такое отноше-
ние непосредственно связано с тем, что человек есть личность,
обладающая самосознанием, способная проявлять самокон-
троль, нести ответственность и т.д.
Авишай Маргалит из Еврейского университета в Иерусали-
ме в статье «Человеческое достоинство между китчем и обо-
жествлением» рассказывает, что заключенные концлагерей,
работавшие на заводах по производству боеприпасов, нахо-
дили это менее унизительным, чем те, кого заставляли делать
бессмысленную работу (копать ямы, а потом их закапывать)72.
При этом первые не могли не понимать, что изготовленные
боеприпасы будут применяться врагом против их же страны.
На военной кафедре института, где я учился, ходило мно-
го анекдотов на тему службы в Советской армии. Один из них
был такой: «Звучит команда: первый взвод копает траншею,
а второй — закапывает. Новобранец задает вопрос: — Това-
рищ командир, а в чем смысл? — А смысл в том, боец, что все
должны заниматься делом, а не сидеть сложа руки».
В советское время немало людей считало, что получать
заработную плату, ничего при этом не делая, — большая уда-
ча. Но такая практика унижала людей. Бессмысленный сизи-
фов труд делает «человека снова обезьяной».
В той же статье А. Маргалит комментирует отношение Марк-
са к проблеме уважения человеческого достоинства. Маркс
71 Решение КС от 3 мая 1995 г. No 4-П // Собрание законодательства
РФ. 1995. 8 мая. No 19. Cт. 1764.
72 См.: Margalit A. Human Dignity between Kitsch and Deification. URL:
https://www.valpo.edu/christ-college/files/2018/07/Margalit.HDig-
nity.Kitsch.Deification.pdf.

Часть I
112
полагал, что человеческая цивилизация создана людьми, зани-
мающимися созидательным трудом, и тем самым как бы «осу-
ществил переход от взгляда на людей как на жертв к обожест-
влению людей» (в смысле способности творить) как создателей
всех ценностей. Отсюда вывод: кто ничего не создает, не име-
ет права называться человеком. Только вот, по Марксу, к тем,
кто занимается созидательным трудом, можно отнести лишь
рабочих (пролетариат). Воплощая в жизнь марксистское уче-
ние, такие верные продолжатели дела Маркса, как В. И . Ленин,
принялись уничтожать или как минимум «перевоспитывать»
всех остальных, кроме пролетариата. Ленин ратовал за «очист-
ку земли российской от всяких вредных насекомых, от блох —
жуликов, от клопов — богатых»73.
Швейцарский писатель и философ Петер Бири определя-
ет человеческое достоинство как то, что не может быть у чело-
века отнято и не зависит от действий других. К человеческому
достоинству нужно относиться как к «свойству, каковым люди
обладают в силу того, что являются людьми... это особое свой-
ство, имеющее характер права: права на то, чтобы тебя уважа-
ли и соответствующим образом к тебе относились74. Но в то же
самое время он рассматривает человеческое достоинство как
определенный образ жизни — то, как человек думает, испыты-
вает переживания, совершает поступки и т.д. Бири отмечает,
что потерю человеческого достоинства люди переживают как
несчастье, которое «бросает тень на всю нашу жизнь, омра-
чает ее настолько, что мы уже не можем ее жить, разве что
выносить»75. Автор подчеркивает, что понятие человеческого
достоинства напрямую связано с ощущением человеком себя
самостоятельным субъектом, а не объектом, предметом, вещью.
Вопрос субъектности — это вопрос определения собственной
идентичности как образа «самого себя, присущего каждому из
нас как субъекту, это не только представление о том, какие мы
есть, но также о том, какими мы хотели и должны были быть».
Бири упоминает французский кинофильм «Игрушка» — об
унизительном положении, в которое попал по стечению обсто-
73 Ленин В. И . Как организовать соревнование? // ПСС. Т. 35. С. 204.
74 Бири П. Жизненный выбор : О многообразии человеческого досто-
инства / пер. с нем. Д . В . Сильверстова. СПб. : Издательство Ивана
Лимбаха, 2018. С . 11–12.
75 Там же. С. 14–15.

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
113
ятельств главный герой Франсуа Перрен в исполнении Пье-
ра Ришара.
Я очень хорошо помню этот фильм, вышедший на экра-
ны Советского Союза в 1977 году (музыку из него до сих пор
часто «крутят» на радиостанциях). Тогда большинство совет-
ских зрителей восприняло картину как рассказ о нравах в диком
капиталистическом мире. Но фильм, разумеется, глубже и
сложнее и затрагивает не исключительно «капиталистические»,
а общечеловеческие проблемы. Хотя главный герой сам принял
решение выступить в качестве «игрушки», Бири говорит, что
«нельзя преднамеренно ставить под удар собственное досто-
инство». В конечном счете герою Ришара удается сохранить
чувство собственного достоинства, фильм все равно оставляет
тягостное впечатление.
Франсуа Перрен — безработный журналист, который
после долгих поисков нашел работу в газете France Hebdo. Его
с редакционным заданием направили в магазин игрушек, где
он попался на глаза сыну хозяина магазина и газеты Пьеру
Рамбалю-Коше — Эрику. Мальчик захотел купить в качестве
игрушки живого человека, и в конце концов Перрен соглаша-
ется выступить в этой роли и пожить некоторое время в доме
миллионера. Несмотря на унизительность своего положения,
Перрену удается сохранить чувство собственного достоинства.
Кроме того, он проникается проблемами одинокого мальчи-
ка, страдающего из-за разрыва родителей и тяжелого харак-
тера своего отца. Миллионер Рамбаль-Коше показан как дик-
татор, презрительно относящийся ко всем своим подчинен-
ным. Например, он увольняет одного из журналистов из-за
того, что у него «влажные руки». Также Рамбаль-Коше в сво-
ем кабинете предлагает главному редактору издания раздеть-
ся догола и пройтись по редакции. Когда тот начинает раз-
деваться, Рамбаль-Коше вопрошает: «Что вы делаете? Так
кто же из нас монстр: тот, кто предлагает, или тот, кто раб-
ски соглашается?» Перрен и Эрик со временем подружились
и даже начали выпускать «сатирическую газету», в которой,
в частности, был и такой заголовок: «6 тысяч сотрудников —
“игрушек” Рамбаля-Коше». Папа Эрика приходит в ярость.
В конце фильма Пьер Рамбаль-Коше испытывает шок от того,
что его сын променял богатого папу на «эту нищую игрушку».
По мнению Бири, наиболее ярко и выпукло человеческое
достоинство проявляется в тяжелые моменты угрозы и ситу-

Часть I
114
ации вызова. «Наша жизнь... хрупка и постоянно находится
под угрозой, внешней и внутренней. Жизненная форма досто-
инства — попытка противостоять этой угрозе». Бири верит,
что потребность в человеческом достоинстве мы развили в себе
сами, чтобы «иметь возможность лучше преодолевать тяготы
жизни с ее вызовами и угрозами».
Проблема в том, что в обычной жизни идея человеческого
достоинства как бы потерялась.
В части 2 статьи 21 Конституции РФ записано: «Никто не
должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому
или унижающему человеческое достоинство обращению или
наказанию. Никто не может быть без добровольного согласия
подвергнут медицинским, научным или иным опытам». Но
в реальной жизни практически каждый день в средствах массо-
вой информации мы читаем про пытки в полиции, других пра-
воохранительных структурах, в системе ФСИН и т.д . Или, ска-
жем, после войны в Ираке весь мир облетели новости о пытках
и унизительных наказаниях в американской тюрьме Абу-Грейб.
Одни лишь формальные нормы не могут оградить челове-
ка от злой воли других — для этого нужна переоценка ценно-
стей в обществе и признание государством идеи охраны чело-
веческого достоинства одной из самых главных своих функций.
Именно стремление человека к самореализации, к тому, что-
бы быть уважаемым членом общества, быть субъектом, а не
объектом, чтобы его воспринимали как личность, служит не
просто мощнейшим стимулом, но скорее даже источником
общественных преобразований. Как показали исследования
Д. Макклоски, уважение к человеческому достоинству долж-
но стать фундаментальной нормой в обществе, если это обще-
ство хочет добиться процветания.
Общение как фактор инноваций,
экономического роста и процветания
Единственная настоящая роскошь — это
роскошь человеческого общения.
Антуан де Сент‐Экзюпери. Земля людей
Вынесенную в эпиграф фразу Сент-Экзюпери цитируют так
часто, что уже почти никто не задумывается над ее глубинным
смыслом. Казалось бы, ничего сложного: для общения нужен

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
115
собеседник и взаимное желание. Но в нашем цифровом мире
живого общения становится все меньше, и оно действительно
начинает превращаться в роскошь.
Общение предполагает искренний интерес к собеседнику,
а не просто пустые разговоры; оно подразумевает мировоз-
зренческое сходство или как минимум взаимное уважение; оно
приносит удовольствие обеим сторонам, и такое «настоящее
общение» не купишь ни за какие за деньги.
В газете The New York Times была опубликована колон-
ка с тезисом о том, что потребление цифровых услуг стано-
вится признаком бедности. Если каких-нибудь 15 лет назад
онлайн-услуги могли себе позволить не все, то сегодня картина
совершенно изменилась — потребители таких услуг в основном
малоимущие. Признак бедности начинает проявляться в том,
что врачи консультируют таких пациентов по Интернету, дети
у них обучаются онлайн и т.д.76 Более обеспеченные удостаи-
ваются личных встреч со специалистами.
Не знаю как вас, но меня очень сильно раздражают «новые
технологии общения с клиентами», внедренные в большинстве
крупных компаний. Когда ты звонишь по телефону в попытке
что-либо выяснить, алгоритм всегда один: сначала тебя застав-
ляют выслушивать все опции услуг, которые фирма предлагает
(если... то нажмите 1, 2, 3 и т.д .); затем ты подолгу ждешь, так
как «все операторы заняты», и при этом постоянно выслуши-
ваешь заклинания «ваш звонок очень важен для нас»; потом,
когда наконец дозвонился, оказывается, что «оператор» не
в состоянии ответить ни на один вопрос. Они даже не понима-
ют, что крадут и пожирают мое время — самый драгоценный
и невосполнимый мой ресурс. В такие моменты с ностальги-
ей вспоминаешь о прежних временах, когда трубку сразу брал
живой человек, и ты мог с ним пообщаться и быстро выяснить,
что тебе нужно.
Но общение, кроме обычного, «бытового» смысла, име-
ет, оказывается, еще и очень важное экономическое значе-
ние: в процессе общения («риторика», по Макклоски) рас-
пространяются идеи, могут создаваться новые знания и, как
следствие, инновации (ведущие к экономическому росту).
Как говорил Б. Шоу, обмен одного яблока на такое же яблоко
76 Cм.: https://www.nytimes.com/2019/03/23/sunday-review/human-
contact-luxury-screens.html.

Часть I
116
ничего не меняет, а обмен одной идеи на другую идею приво-
дит к тому, что у каждого становится по две идеи.
Обычно понятия «общение» и «коммуникация» понима-
ются как практически тождественные. Например, говоря про
«коммуникативные навыки» или «коммуникативные способ-
ности», подразумевают навыки общения с другими людьми.
Термин «коммуникативный» означает «относящийся к ком-
муникации, связанный с передачей и восприятием информа-
ции»77. Только общение — это не коммуникация, и различа-
ются они прежде всего субъектно-объектными отношениями.
По М. Кагану, «общение имеет и практический, мате
риальный, и духовный, информационный, и практиче
скидуховный характер, тогда как коммуникация... явля-
ется чисто информационным процессом — передачей тех или
иных сообщений», а с точки зрения характера связи вступаю-
щих во взаимодействие систем «коммуникация есть информа
ционная связь субъекта с тем или иным объектом — челове-
ком, животным, машиной. Она выражается в том, что субъект
передает некую информацию... которую получатель должен
всего-навсего принять, понять (правильно декодировать),
хорошо усвоить и в соответствии с этим поступать. Получа-
тель информации и является в подобных случаях объектом,
ибо отправитель на него смотрит как на пассивный... прием-
ник, хорошо настроенный, точно и надежно работающий»78.
Таким образом, при коммуникации отправитель сообще-
ния рассматривает получателя не как равного себе субъекта,
а всего лишь как «приемник». Такого рода пассивные получа-
тели информации должны передаваемую информацию при-
нять либо к сведению (например, в ходе многочасовых пря-
мых линий), либо к исполнению (разновидность распоряже-
ния или приказа).
77 Существуют даже различные «коммуникативные» теории, например
«теория коммуникативного действия» Юргена Хабермаса, направ-
ленная на интегративное понимание социальной реальности, или «те-
ория коммуникативной адаптации» Ховарда Джайлза, изучающая
специфику взаимодействия людей (корректировку речи, тембра голоса,
жестов и проч.) .
78 Каган М. С. Избранные труды : в VII т. Т . II : Теоретические проблемы
философии. СПб. : Петрополис, 2006. С . 237–238. (Курсив автора,
кроме оговоренных случаев.)

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
117
Совсем другое дело, когда «отправитель информации видит
в ее получателе субъекта, а не объект, ибо в этом случае он исхо-
дит из того, что данная информация адресуется такой систе-
ме, которая индивидуально своеобразна, активна в соответ-
ствии со своей уникальной природой и, соответственно, должна
переработать получаемую информацию, становясь партне-
ром ее отправителя в их общем деле — совместной выработ
ке результирующей информации»79. Это, по словам Кагана,
«радикально иное положение».
Качественное отличие ситуации в том, что при коммуни-
кации мы имеем однонаправленный процесс, когда инфор-
мация «течет» только в одну сторону. В результате количество
информации уменьшается и качество ее неизбежно теряет-
ся. При общении же «информация циркулирует между пар-
тнерами, поскольку оба они активны, и потому информация
не убывает, а увеличивается, обогащается, расширяется
в процессе ее циркуляции. Структура первого типа информа-
ционной активности, следовательно, асимметрична: Отпра-
витель > Послание > Получатель. А структура второго типа
активности — симметрична:
Средства
Партнер <
> Партнер
общения»80.
Общение остается общением лишь до тех пор, пока субъ-
ект сохраняет свою субъектность во взаимоотношениях с дру-
гим субъектом. И эти субъекты ориентируются друг на дру-
га как партнеры по совместной деятельности, и их активность
в отношении друг друга не превращает кого-то из них в объ-
ект. Один другого в качестве объекта не рассматривает. Обще-
ние — не просто действие, а взаимодействие. И как взаи-
модействие, общение может осуществляться не только меж-
ду двумя субъектами, но и между несколькими или многими
субъектами, каждый из которых является носителем активно-
сти и предполагает ее в своих партнерах. Субъектность каждо-
го вступающего в контакт лица — это главное в общении: люди
видят друг в друге равного и подобного себе и рассчитывают
79 Там же. С. 239.
80 Там же.

Часть I
118
на обратную связь, «на обмен информацией, а не односто-
роннее ее отправление или снятие ее с объекта»81. Общение
превращается в процесс выработки новой информации, новых
идей и новых знаний, общий «для общающихся людей и рож
дающий их общность (или повышающий степень этой общ-
ности)»; однако происходит не только обмен идеями, инфор-
мацией, знаниями (или даже вещами), но и «превращение
достояния каждого партнера в их общее достояние. Обще-
ние порождает общность»82.
Общение требует свободы. По Кагану, процесс общения
реализует «уникальность субъекта и свободу его действий;
в результате межсубъектная связь становится свободным
взаимодействием уникальных партнеров, каждый из кото-
рых самостоятельно выбирает другого и соотносит себя с дру-
гим именно в своей и его особенности, единственности, непо-
вторимости. Этих свойств нет в отношениях субъекта к объ-
ектам»83. Ведь «объект деятельности субъекта предстает как
предмет приложения активности, который допускает и тер-
пит, чтобы с ним подобным образом обращались — преобра-
зовывали, познавали, оценивали, короче так или иначе с ним
манипулировали»84.
Во французском языке «объект» означает «вещь», поэ-
тому объект всегда рассматривается со свойствами «вещно-
сти», т.е . способности быть пассивным орудием чужой воли.
Исходной характеристикой субъекта и главным призна-
ком, отличающим его от объекта, выступает активность — но
активность сознательная; «и эта осознанность действий ста-
новится второй характерологической особенностью субъекта
действия, противопоставляющей его объекту... отсюда следу-
ет, что человека как субъекта деятельности характеризует то,
что его осознанная активность, опосредуемая целеполагани-
ем и самосознанием, осуществляется свободно... Свободная
деятельность — высшее, наиболее последовательное вопло-
щение активности»85. А основоположники научного комму-
низма говорили так: «К свободе относится не только то, чем я
81 Каган М. С. Избранные труды. Т. II . СПб. : Петрополис, 2006. С . 47.
82 Там же, С. 240, 241.
83 Там же. С. 244.
84 Там же. С. 211.
85 Там же. С. 212.

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
119
живу, но также и то, как я живу, не только тот факт, что я осу-
ществляю свободу, но и тот факт, что я делаю это свободно»86.
Таким образом, общение оказывается напрямую связан-
ным со свободой, а через нее и с нравственностью. «...Имен-
но свобода придает деятельности человека нравственное изме-
рение, позволяя оценивать его... этически. Ибо нравствен-
ная оценка поступка возможна и необходима только тогда,
когда у действующего лица существует свобода выбора как
цели, так и способов и средств ее реализации»87. Нравственное
сознание само по себе является формой ценностного созна
ния, а «ценности передаются только в процессе общения... и
уже одно это... показывает значение общения в человеческой
жизни как условия успешного осуществления всех других
видов деятельности»88.
Важность общения очевидна для создания инноваций.
Именно в процессе общения в различных сферах жизнедея-
тельности человека постоянно рождается новое знание, рас-
пространяется и превращается в технологии, продукты и
услуги.
Хотя понятие «знание» носит многоплановый характер,
сегодня считается общепризнанным разделение знания на
два вида: формализованное (явное) и неформализованное
(неявное)89. Формализованное знание — передаваемое; оно
может быть кодифицировано и передано средствами фор-
мального, систематического языка от одного лица друго-
му. Это знание формализовано в том смысле, что выраже-
но «правильным литературным языком, математическими
формулами, конкретными характеристиками, инструкция-
ми и т.д., благодаря чему этот тип знания может легко и без
искажений передаваться одним индивидуумом другому», но
«гораздо более важную роль играет второй тип знания — зна-
ние неформализованное, с трудом поддающееся вербализа-
ции. Это личное знание, результат индивидуального опы-
та, включает в себя такие расплывчатые понятия, как личные
86 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 42. С. 68.
87 Каган М. С. Избранные труды. Т. II. СПб. : Петрополис, 2006. С. 213.
88 Там же. С. 264–265.
89 Cм.: Polanyi M. The Tacit Dimension. London : Routledge and Kegan
Paul, 1966.

Часть I
120
убеждения, мнения и система ценностей. Неформализован-
ное знание должно рассматриваться в качестве наиболее важ-
ного компонента коллективного человеческого поведения»90.
По разным оценкам, к формализованным относятся 20%
общечеловеческих знаний, а остальные 80%, включая опыт,
навыки, интуицию, умения, впечатления, мнения, отношения
и др. (все то, что невозможно или сложно формализовать), —
это неформализованные (неявные) знания, рассеянные сре-
ди индивидуумов. Неявное знание — это практическое зна-
ние, которое нельзя выразить словами (неартикулируемое
знание). «Это означает, что человек знает, как выполнить
какие-то действия (знание как), но он не может выделить
части или элементы того, что он делает, или определить, лож-
ны они или истинны (знание что)»91. Такого рода практиче-
ское знание, которое нельзя представить формальным спосо-
бом и которое «приобретается посредством практики, то есть
самой человеческой деятельности в ее разнообразных кон-
текстах»92, и есть основной вид знания. Допустим, я хорошо
играю в бильярд. И я могу часами рассказывать и показы-
вать на бильярдном столе, как я это делаю, — мои слушатели
и зрители от этого не станут хорошими игроками. Им пона-
добятся многочасовые тренировки, чтобы приобрести требу-
емые умения и навыки.
Особенно большое значение неявное знание имеет в пред-
принимательстве. Как отмечает Х. Уэрта де Сото: «...каждый
человек, действующий и занимающийся предприниматель-
ством, делает это своим собственным, личным и неповторимым
способом, поскольку он начинает с того, что стремится достичь
определенных целей в соответствии с неким видением мира и
некоей суммой знаний о нем, которыми во всех их разнообраз-
ных и многочисленных оттенках владеет только он и которые
90 Нонака И., Такеучи Х. Компания — создатель знания : Зарождение и
развитие инноваций в японских фирмах / пер. с англ. М. : Олимп-Биз-
нес, 2003. С. 2–3.
91 Knowing How and Knowing That, опублик. в: Ryle G. The Concept of
Mind. London : Hutchinson’s University Library, 1949. Цит. по: Уэрта
де Сото Х. Социализм, экономический расчет и предпринимательская
функция / пер. с англ. В . Кошкина под ред. А . Куряева. Москва ; Че-
лябинск : ИРИСЭН : Социум, 2008. С. 67.
92 Там же. С. 61.

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
121
в этой форме недоступны никому другому»93. Само предпри-
нимательство как «(способность открывать и замечать воз-
можности извлечения прибыли и сознательно использовать их)
в сущности сводится к неявному знанию, которое невозмож-
но выразить словами»94. Это не умаляет важности и досто-
инств знания явного, формализованного: «...формализован-
ное знание, источником которого являются формулы, книги,
графики, карты и т.п., значимо для нас в основном потому,
что оно помогает нам реструктурировать всю уже имеющуюся
у нас информацию в контексте иного, более глубокого и цен-
ного общего видения, что в свою очередь открывает новые воз-
можности для творческой интуиции»95.
Майкл Полани, который первым ввел понятие неявного
знания (tacit knowlege)96, говорил, что «термин “личностное
знание” хорошо описывает этот своеобразный сплав личного
и объективного»97.
По мнению И. Нонаки и Х. Такеучи: «...и формализован-
ное, и неформализованное знания рассматриваются... в каче-
стве взаимодополняющих компонентов»98. И далее: «...оба
этих вида знания следует рассматривать не по отдельности,
а как взаимодополняющие факторы единой природы. В про-
цессе человеческой созидательной активности они взаимодей-
ствуют и переходят одно в другое... Это взаимодействие мы
назвали трансформацией знания... трансформация — соци-
альный процесс, происходящий между индивидуумами, а не
в индивидууме... посредством “социальной трансформации” и
формализованное, и неформализованное знание увеличивает-
ся как качественно, так и количественно»99. Как подчеркивают
Нонака и Такеучи, способность компаний распространять зна-
93 Там же. С. 64.
94 Там же. С. 70.
95 Там же. С. 68.
96 См.: Polanyi M. The Study of Man. Chicago : The University of Chicago
Press, 1959. P. 24–25.
97 Полани М. Личностное знание : На пути к посткритической филосо-
фии / пер. с англ. М . : Прогресс, 1985. С. 19.
98 Нонака И., Такеучи Х. Компания — создатель знания : Зарождение и
развитие инноваций в японских фирмах / пер. с англ. М. : Олимп-Биз-
нес, 2003. С. 2–3.
99 Там же. С.86.

Часть I
122
ние по организации и воплощать в продукции, услугах и систе-
мах — весомый фактор непрерывных инноваций. Но сама по
себе организация создавать знания не способна — «для это-
го требуется инициатива индивидуума и обмен идеями в пре-
делах группы»100. Таким образом, именно живое общение —
обсуждения, дискуссии, споры — является ключевым в созда-
нии новых знаний и инноваций. Иными словами, инновации
создаются в результате социального процесса — общения, —
происходящего между индивидуумами.
Зададим себе вопрос: возможен ли такой социальный про-
цесс (общение в полном смысле этого слова), когда одна его
сторона рассматривает другую как инструмент достижения
своих собственных целей, как объект, как представителя «низ-
шего сословия» и т.д.? Очевидно, что нет.
Итак, общение, в процессе которого создаются новые знания
(и которое никто не рассматривал как экономический фактор),
оказывается наиважнейшим элементом создания инноваций,
экономического роста и процветания. Но необходимыми усло-
виями для него являются свобода и уважение к человеческому
достоинству. Однако многие ли (в России и не только) считают
эти условия, эти принципы важными? Похоже, что нет, ина-
че такое большое количество людей не соглашалось бы с откро-
венным государственным произволом во всех областях жизни.
Такое «негласное согласие» и есть основная проблема совре-
менных обществ.
Наши граждане должны понять: путь в хорошую, благо-
получную жизнь начинается не с экономических показате-
лей, а с превращения свободы и человеческого достоинства
в реальную высшую ценность. Для этого требуется переоцен-
ка ценностей и норм самими людьми и создание политиче-
ской системы, работающей при строгом следовании принци-
пам правозаконности.
Но как этого добиться на практике?
Исайя Берлин писал: «Я обладаю разумом и волей, я став-
лю перед собой цели и стремлюсь их достигнуть; а если мне
не дают, я уже не чувствую себя хозяином положения. Мне
могут препятствовать законы природы, или случайности, или
действия людей, или непредумышленные воздействия чело-
веческих институтов. Эти силы могут оказаться гораздо могу-
100 Нонака И., Такеучи Х. Компания — создатель знания. С . 24.

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
123
щественней меня. Что же мне делать, чтобы они меня не
сокрушили?»101.
К сожалению, в современном мире этими могущественны-
ми силами, которые способны сокрушить нашу свободу, могут
оказаться те силы, что были призваны ее защищать. Речь идет
о современных государствах.
Современное государство как угроза свободе
и человеческому достоинству
Всё в рамках государства, ничего вне госу
дарства, ничего против государства
(Tutto nello Stato, niente al di fuori dello
Stato, nulla contro lo Stato).
Бенито Муссолини
Так случилось, что в наше время большинство людей именно
с государством связывает надежду на решение своих проблем.
Однако очень часто сами возникающие в жизни людей про-
блемы в той или иной мере связаны с политикой государства.
Рональд Рейган, которого американцы считают одним из
самых великих президентов, в своей первой инаугурационной
речи 20 января 1981 года сказал: «Правительство — не реше-
ние нашей проблемы, правительство и есть наша проблема»
(Government is not the solution to our problem; government is
the problem)102. Рейган стал одним из самых честных, эффек-
тивных и экономически успешных президентов США благода-
ря сокращению государственного аппарата, снижению нало-
гов и успехам во внешней политике. Про него говорят, что он
верил в свободу как универсальную ценность и считал, что «ни
один человек, учреждение или правительство не имеет моно-
полии на правду, что жизнь индивида обладает бесконечной
ценностью и имеет смысл, а потому каждый в ней обладает
правом дать что-то миру»103. Другая мудрая фраза: «Точ-
ка зрения правительства на экономику может быть выражена
101 Берлин И. Философия свободы : Европа / предисл. А . Эткинда.
М. : Новое литературное обозрение, 2001. С . 52.
102 https://www.youtube.com/watch?v=IleiqUDYpFQ/
103 Рейган Р. Жизнь по-американски. М . : Новости, 1992. С . 723–
724.

Часть I
124
в нескольких простых фразах: если что-то работает, облагай
это налогом, если оно продолжает работать — регулируй, а если
остановилось — субсидируй»104.
Обычно человек, совершая те или иные действия, несет за
них ответственность и пожинает их плоды. Если действия эти
неудачны — старается учиться на собственных ошибках, чтобы
в будущем получать лучшие результаты. Но с государственной
властью все наоборот: принимающие решения не несут за них
ответственность, а перекладывают ее на все общество. Один из
самых остроумных афоризмов о власти гласит: «Власть — это
возможность не учиться на собственных ошибках, поскольку
их издержки перекладываются на других или откладываются
на будущее»105.
Мы не представляем своей жизни без государства. Несо-
мненно, это очень важный и нужный институт. Вопрос толь-
ко в том, каким оно должно быть и какие функции выполнять.
Главная характеристика государства — это монополия
на легитимное насилие, но, при сложнейшем переплетении
общественных и частных интересов, она очень часто приводит
к вырождению государства, и в результате оно из инструмен-
та достижения общественных целей превращается в инструмент
служения интересам классов, кланов, узких групп etc. Пере-
стает служить всему обществу. Тут уместна аналогия с кухон-
ным ножом: с его помощью можно приготовить вкусный ужин,
а можно и убить человека. Смотря в чьих руках он оказыва-
ется и с какими целями используется. Если государству «все
позволено», оно может превратиться в реальную угрозу все-
му обществу.
И прежде всего государство может стать угрозой свободе.
Это хорошо понимали основоположники научного комму-
низма. Вот что писал Карл Маркс в «Критике Готской програм-
мы»: «Свобода состоит в том, чтобы превратить государство из
органа, стоящего над обществом, в орган, этому обществу всеце-
ло подчиненный; да и в наше время большая или меньшая сво-
бода государственных форм определяется тем, в какой мере они
104 Из выступления Р. Рейгана на конференции по проблемам малого
бизнеса 15 августа 1986 г.
105 Deutsch K. W . The Nerves of Government: Models of Political Com-
munication and Control. New York : Free Press, 1963. P . III .

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
125
ограничивают “свободу государства”»106
. Золотые слова: что-
бы достичь свободы в обществе, нужно ограничивать «свобо-
ду государства»! Но тем более удивительно, что, выступая про-
тив частной собственности и свободного рынка, марксизм про-
кладывал дорогу «всемогущему государству». Хайек в «Дороге
к рабству» приводит слова «прозревшего старого коммуниста»
Макса Истмэна: «...институт частной собственности является
одним из основных факторов, обеспечивших людям те относи-
тельные свободы и равенство... развитие частнособственниче-
ского капитализма с его свободным рынком подготовило раз-
витие всех наших демократических свобод. Но, глядя вперед,
он (Маркс) ни разу не задался вопросом, что если это так, то не
исчезнут ли эти свободы с упразднением свободного рынка»107.
Инструментом ограничения свободы в неограниченных
государствах выступает законотворчество. Сторонники тако-
го подхода оправдывают полное отождествление законодатель-
ства и права «принципами целесообразности». Но, как отмечал
Б. Леони, «законодательство — это конечный пункт процесса,
в котором власть всегда торжествует, часто над индивидуаль-
ной инициативой и свободой... Там, где торжествуют власти и
представители большинства... индивиды должны покориться —
вне зависимости от того, правы они или нет»108. И это, по мне-
нию Леони, парадокс: нами управляют люди, но не потому, что
нами не управляют законы, а потому что как раз законы нами и
управляют! Он задается вопросом «совместима ли в принципе
личная свобода с нынешней системой, в которой законодатель-
ство является центром правовой системы, а правовая система
практически отождествляется с законодательством»109. Меж-
ду таким законодательством и плановой экономикой существу-
ет «больше чем аналогия». Таким образом, избыточное зако-
нотворчество является угрозой для свободы (а это, как мы уже
отмечали, угроза для современной инновационной экономики).
Институты хорошо работают не оттого, что существуют
хорошие законы. Конституция СССР 1936 года («сталинская
106 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т . 19. С . 26.
107 Хайек Ф. А . Дорога к рабству / пер. с англ. М . : Новое издатель-
ство, 2005. С . 117 .
108 Леони Б. Свобода и закон / пер. с англ. В . Кошкина под ред.
А. Куряева. М . : ИРИСЭН, 2008. С . 22.
109 Там же. С.25.

Часть I
126
конституция победившего социализма») носила демократи-
ческий характер и вообще была для своего времени довольно
передовым документом. И что? В течение последующих двух
лет был развязан Большой террор.
Хорошие законы могут иметь значение, но гораздо большее
значение имеет то, чтó люди думают об этих законах и о прак-
тике их применения, чтó они думают друг о друге, о справед-
ливости и о многом другом. Когда в людях проявляется лич-
ностная и социальная этика, хорошо работают и законы и эко-
номика. Работа институтов зависит в первую очередь от того,
насколько широко поддерживаются социумом этические пра-
вила, а не только от стимулов и ограничений. По утверждению
Д. Макклоски, современная человеческая цивилизация стала
возможной из-за подобных этических изменений в обществе,
когда люди не только заключали взаимовыгодные сделки, но
еще и гордились тем, что сделано; стремились сделать лучше и
стыдились, когда это не удавалось и клиенты были недоволь-
ны110. Таким образом, фундаментальные причины появле-
ния современной цивилизации носят нематериальный харак-
тер, в первую очередь этический. Изменения нематериаль-
ны, а результаты — вполне даже материальны. Посмотрите на
современные компании — благодаря чему они появляются и
как быстро растут. Некоторые — по экспоненте111.
Обычно все государства призывают своих граждан к ответ-
ственному поведению. Но лишь свобода наделяет людей
ответственностью. Поступать добровольно и свободно — озна-
чает поступать в соответствии со своими приоритетами, следуя
своим ценностям, и нести ответственность за свои поступки.
Если же на человека оказывается давление, он может выбрать
нежелательный для себя вариант действий, а принуждение
и вовсе лишает его возможности выбора. Между давлением
и принуждением тонкая грань, давление, по сути, то же при-
нуждение, только в меньшей степени. Если люди поступают не
совсем добровольно, от них нельзя требовать и ответственно-
110 McCloskey D. N . Bourgeois Equality: How Ideas, Not Capital or
Institutions, Enriched the World // The Bourgeois Era. Vol. 3. Uni-
versity of Chicago Press, 2016. P . XXVIII–XXIX .
111 Исмаил С., Мэлоун М., Ван Геест Ю. Взрывной рост : Почему
экспоненциальные организации в десятки раз продуктивнее вашей
(и что с этим делать) / пер. с англ. М . : Альпина Паблишер, 2017.

Истоки благосостояния, процветания и экономического роста
127
сти — и это очень плохо, потому что размывает общественную
мораль, распространяет «этику безответственности». Посто-
янное давление и принуждение со стороны государства инсти-
туционализирует безответственность. («Институционализа-
ция», по Хантингтону, это «процесс, в ходе которого инсти-
туты и процедуры становятся значимыми, устойчивыми и
воспроизводимыми»112. Исходя из этого, институционализа-
цию мы будем понимать как некое упорядочивание и закре-
пление на постоянной основе поведения, действий, которые
потом будут совершаться автоматически.)
Давление, принуждение, насилие, лишая людей свободы,
отбрасывают общество, страну далеко назад в своем разви-
тии. Казалось бы, чего проще: чем меньше уровень принуж-
дения и насилия в институционализированных формах, тем
лучше среда для развития. Но сторонники государственного
вмешательства и государственного регулирования всех сторон
нашей жизни убеждены, что направлять общество к «заранее
заданным целям» с помощью «коллективного и сознательно-
го руководства» всяко лучше, чем полагаться на анонимные
и безличные силы рынка, результаты деятельности которых
непредсказуемы. Однако результат такого «сознательного
руководства» всегда один: сползание к тоталитаризму, только
скорость может быть разной.
Справедливости ради надо заметить, что это не только
выбор элит. К великому сожалению, социалистические док-
трины, призывающие к ограничению личных свобод, а ино-
гда и открыто осуждающие их, все еще остаются привлекатель-
ными для масс. Попытки провести либеральные (либертари-
анские) экономические и конституционные реформы, скорее
всего, вступят в противоречие с доминирующими в обществе
настроениями и ценностями, а соответственно, вряд ли смогут
рассчитывать на широкую общественную поддержку.
Когда предлагается выбор между «отобрать» или «создать»,
«принудить» или «произвести», очень часто выигрывают «ото-
брать» и «принудить».
И это — новая дорога к рабству.
Ключ к свободе в государстве (а значит, и ключ к экономи
ческому процветанию и духовному развитию) — правовое
112 Huntington S. P . Political order in changing societies. New Haven :
London : Yale Univ. Press, 1968. P . 12.

Часть I
ограничение этого государства. Оказывается, «право есть
наука о свободе».113 Но такому ограничению любое государ-
ство, которое является идеальным источником извлечения все-
возможных видов ренты, будет ожесточенно сопротивляться.
Особенно наглядно это демонстрируют государства гибрид-
ного социализма, о чем будет подробнее рассказано в части III.
Подведем коротко главные итоги первой части. Исследо-
вания Д. Макклоски показали, насколько важна этическая
составляющая в экономике. Невозможно достичь матери-
ального благополучия и процветания без признания того, что
человек является самостоятельной ценностью, а не средством
для кого-либо достичь той или иной цели; без уважения к чело-
веческому достоинству, начинающегося с золотого правила
этики, к свободе как основному нравственному закону.
Из этого следует, что богатство богатству рознь — важны
способы и методы получения богатства: через рыночные транс-
акции, создавая ценность для потребителей, или через хищни-
ческий отъем собственности и присвоение бюджетных средств.
И рента ренте рознь: извлечена ли она через созидательное
предпринимательство или через поддерживаемое государством
монопольное ценообразование и паразитическое присвоение
природной ренты. И так далее.
Устранить неравенство путем насилия и принуждения нель-
зя. Нравственная цель не достигается безнравственными сред-
ствами. Только общий рост благосостояния и материально-
го благополучия всех членов общества — а не перераспределе-
ние через государственный бюджет — может решить проблему
неравенства и более справедливого общественного устройства.
И как гласит «принцип различия» Джона Ролза, если пред-
принимательство богатого человека улучшило состояние бед-
нейшего, то, значит, более высокий доход богатого пред-
принимателя был оправдан (The Difference Principle: if the
entrepreneurship of a rich person made the poorest better off, then
the higher income of the rich entrepreneur was justified).
113 Хайек Ф. А. Познание, конкуренция, свобода. М ., 1999. С . 87.

129
Часть II
СОЦИАЛИЗМ И КАПИТАЛИЗМ
Социалистическая идея
Любой, кто к 16 годам не был социалистом, не
имеет сердца. Любой, кто к 26 годам все еще
остается социалистом, — не имеет мозгов .
Дейдра Макклоски
Социалистическая идея — доминанта духа
современности. Массам она нравится. Она
выражает мысли и чувства всех; она поста
вила свое клеймо на наше время.
Людвиг фон Мизес
«Итак, давно доказанная истина вот-вот воплотится в жизнь:
“Близится век революций!”... Ведь отныне на Земле воцарятся
истина и справедливость... Надо только, чтобы общество было
устроено правильно, т.е . в согласии с непобедимым аналити-
ческим методом. И тогда всякий сможет утолить пищей голод
или жажду глотком доброго вина. Труд всех без исключения
перестанет быть печальной необходимостью и станет приносить
радость. Вы, конечно, сразу подумаете: хлеб сам не родится, и,
значит, кто-то должен пахать землю, заниматься тяжелым кре-
стьянским трудом — ну а почему бы нам в самом деле не меха-
низировать его? Портные и владельцы ресторанов, всегда гото-
вые к вашим услугам, не возьмут с вас ни гроша — впрочем, пока
не ясно, как это все устроится. По-видимому, всеобщая благо-
желательность приведет к тому, что каждый будет считать сво-
им долгом заботу об остальных, так что не будет больше людей
заброшенных и несчастных» — так иронически пишет о Фран-
цузской революции британский историк Томас Карлейль1.
1 Карлейль Т. История Французской революции / пер. с англ. Ю . В . Ду-
бровина и Е.А.Мельниковой.Ч.I.М. : Мысль, 1991.С.28.

Часть II
130
Большинство революций совершалось во имя социалисти-
ческих идей, но социализм — это не только идеи (как цель), но
также их научно-теоретическое обоснование (верифициру-
емость или опровергаемость) и результаты применения тео-
рии на практике.
Однако сначала об идеях
Мечта о лучшем, справедливом обществе сопровожда-
ла человечество с незапамятных времен по причине царящей
вокруг несправедливости. Основная часть населения жила как
жила, полагая, что мир устроен так, как он устроен, и другим
быть не может. Но всегда находились люди, которые «искали
правду». Им казалось, что материальное неравенство и раз-
деление общества на классы можно и нужно искоренить. Так
возникли утопии. Затем, в развитие таких утопических учений,
появился научный коммунизм, основоположники которого,
К. Маркс и Ф. Энгельс, всячески подчеркивали, что их дети-
ще не утопия, а наука. Сегодняшние сторонники марксизма,
доказывая его научность, заявляют, что историческая и соци-
альная доктрина Маркса в основах своих выдержала испыта-
ние исторической практикой. Хотелось бы увидеть примеры
этой «практики», но их нет, скорее наоборот. Чувствуя сла-
бость своей позиции, апологеты марксизма утверждают, что
научность какой-либо концепции необязательно свидетель-
ствует об ее истинности! Хотя сам Маркс настаивал на том,
что критерием истинности любой теории может быть толь-
ко практика.
Человек, благодаря тому что обладает сознанием, обыч-
но в процессе своей жизнедеятельности строит и осуществля-
ет те или иные планы. Но при социализме государство захо-
тело делать это за человека — оно стремилось подчинить сво-
ему ведению все стороны жизни каждого из своих граждан,
лишив их самой возможности выбора. Идея такого тоталь-
ного планирования зиждилась на убеждении, что о человеке
все известно, все предсказуемо; если он и меняется, то лишь
в зависимости от условий, в которых живет (базис определя-
ет надстройку).
Но история человечества свидетельствует о другом. Даже
когда люди старались действовать сознательно, планируя свою
деятельность, очень часто их сознательные действия приводи-
ли к неожиданным и незапланированным последствиям. Это

Социализм и капитализм
131
называется объективной данностью. Точно таким же объек-
тивным образом все важнейшие для человечества институты
(язык, мораль, деньги, рынок, государство и т.п.) возникли
стихийно, непреднамеренно, в результате человеческих дей-
ствий, но не человеческого замысла.
Еще древние греки полагали, что разумный обществен-
ный строй должен находиться в согласии с природой человека,
не подавляя его естественных устремлений. Но изобретатели
социализма решили пойти другим путем и отменить объектив-
ную данность, предложив вместо нее свою, придуманную. Так
на основе привлекательной идеи сначала была изобретена тео-
рия, не прошедшая экспериментальной проверки, а потом под
эту утопическую теорию была подогнана вся реальная жизнь.
Неизбежные отклонения практики от теории преследовались,
тем самым искоренялась сама принципиальная возможность
внесения в последнюю тех или иных корректировок.
Что же такое социализм? «“Социализм”, конечно, озна-
чает так много разных вещей, что данный термин становит-
ся зачастую не более чем ярлыком для некоего общественно-
го строя, близкого сердцу того или иного мыслителя», — гово-
рит Э. Гидденс2. В качестве цели и идеала обычно выдвигается
осуществление принципов социальной справедливости, сво-
боды и равенства, а также общественного строя, воплощаю-
щего эти принципы.
Французский психолог, социолог, антрополог и историк
Густав Лебон еще в 1896 году отмечал, что «социализм пред-
ставляет собой совокупность стремлений, верований и рефор-
маторских идей, глубоко волнующих умы. Правительства опа-
саются его, законодатели щадят, народы видят в нем зарю
новой судьбы»3.
Во все времена многообразные истолкования таких кате-
горий, как «свобода», «равенство», «справедливость», нахо-
дились между двумя крайними позициями — коллективизмом
и индивидуализмом. Коллективистские общества всегда были
2 Гидденс Э. Последствия модернити. Цит. по: Новая постиндустриаль-
ная волна на Западе / под ред. В. Л. Иноземцева. М . : Academia, 1999,
С. 114.
3 Лебон Г. Психология социализма / полный и точный пер. с фр. 5-го
изд. с портр. авт. и предисл. его к рус. изд. 2-е изд. (9-я тыс.). СПб. :
С. Будаевский, 1908.

Часть II
132
закрытыми, а индивидуалистические стремились к открыто-
сти. Под термином «коллективизм» обычно понимается при-
знание абсолютного главенства коллектива (общества, госу-
дарства, нации, расы, класса). «Суть коллективизма можно
передать принципом: “Все в коллективе, все благодаря коллек-
тиву, ничего против коллектива”»4
. Противостоящий коллек-
тивизму индивидуализм признает самостоятельную ценность
и независимость личности, ее свободы, ее автономию и лич-
ное достоинство. Соответственно, коллективизм представляет
собой «социальную систему, стремящуюся с помощью любых
средств, включая и насилие, радикально преобразовать обще-
ство во имя достижения некой единой всеподавляющей цели и
отрицающую во имя этой цели автономию индивида»5. Инди-
видуализм же отрицает возможность наличия универсальной,
обязательной для всех цели и допускает независимость инди-
видов в широких пределах, увязав ее с их ответственностью
за свои действия. Так случилось, что социализм стал ведущей
формой современного коллективизма.
По мнению Лебона, социализм с философской точки зре-
ния — это как бы возврат «к доброму прошлому», это свое-
образная реакция против индивидуальности. «Все, что создало
величие цивилизаций: наука, искусство, философские системы,
религии, военное могущество и т.д., — было созданием отдель-
ных личностей, а не общественных организаций».
Необходимо оговориться, что понятия «коллективный
разум», «коллективное творчество» и подобные им не имеют
отношения к коллективизму как таковому — это скорее показа-
тель успешности идеи индивидуализма. Там, где, в отличие от
коллективизма, не было «руководящего ядра» и «коллектив-
ной цели», как раз и можно говорить о торжестве «коллектив-
ного разума» и «коллективного творчества». Так были созда-
ны важнейшие человеческие институты: язык, мораль, религия,
деньги, государство, рынок и др. Причем все они носят уни-
версальный характер — во всяком обществе есть язык, мораль,
идеалы, образцы для поведения, а что касается экономики,
то даже самые мудрые руководители не смогли бы распреде-
лять материальные блага лучше, чем это делает «коллектив-
4 Ивин А. А. Из тени в свет перелетая... : Очерки современной социаль-
ной философии. М . : Прогресс-Традиция, 2015. С. 140.
5 Там же. С. 141.

Социализм и капитализм
133
ный мозг» — рынок (то, за что А. Смит назвал его «невиди-
мой рукой»).
Индивидуализм и коллективизм, основанные на противо-
положных принципах, всегда боролись друг с другом. Исто-
рия человечества — это эволюция от коллективизма
к индивидуализму.
Основными чертами индивидуалистического общества
можно считать отсутствие глобального замысла и общей для
всех единой цели, идеологии; признание автономии воли и раз-
ума каждого члена общества и его права на инициативу и само-
стоятельность; наличие основных свобод и прав, в том числе на
частную собственность; равенство всех членов общества перед
регламентирующими общественную жизнь законами.
Так почему же тогда коллективизм практически всегда
приобретал позитивную коннотацию? Возможно, из-за того,
что жизнь в обществе без коллективных действий невозмож-
на, но, как показано выше, коллективные действия не исходят
из «коллективной цели» и от «руководящего ядра». Главный
парадокс и главное отличие индивидуализма от коллективиз-
ма в том, что первый позволяет понять и учитывать значение
надындивидуальных сил, тогда как второй предлагает чело-
веку отдать себя во власть какого-то индивидуального разу-
ма (гения, вождя, отца народов, фюрера и т.д .). Коллекти-
визм декларирует равенство («все равны перед Богом»), но
на практике все оказываются равны друг перед другом в рам-
ках своего сословия (касты, слоя и т.д .). Таким образом, кол-
лективизм неизбежно порождает сословное общество.
Есть у коллективизма еще одна черта: он превращает народ
в массу (толпу). Отличие народа от массы в том, что народ
структурирован, а масса нет. Народ имеет устои, образ мыш-
ления, традиции, самосознание, а масса нет. Масса подоб-
на куче песка, состоящей из песчинок — атомизированных
частей, между которыми отсутствует связь. А народ — это
система, где важны взаимосвязи. Масса быстро становится
однородной, манипулируемой и внушаемой, в толпе преобла-
дает «коллективное бессознательное»: интеллектуальные спо-
собности человека резко снижаются и он начинает себя вести
как безвольный автомат. По словам К. Г . Юнга, «любая боль-
шая компания, пусть даже состоящая из самых симпатичных
людей, по своему нравственному уровню напоминает неу-
клюжее, тупое и злобное животное... Между безумцем и тол-

Часть II
134
пой нет большой разницы, потому что обоими движут безли-
кие, непреодолимы силы»6.
Есть такое общеизвестное выражение: ответственность всег-
да индивидуальна, только безответственность коллективна.
Тяга к коллективизму, возможно, объясняется как раз стрем-
лением уйти от ответственности и оправдать свои поступ-
ки задним числом. Это же удобно: я как все, куда все — туда
и я и т.д . Возможно, это даже подготовка к оправданию своих
будущих поступков. Как бы там ни было, коллективизм (как
признание главенства группы — нации, класса, общества, госу-
дарства, партии — над личностью) высвобождает самые тем-
ные вековые силы из глубин человеческого сознания.
Выбор узок: либо индивидуализм, либо разновидность
коллективизма.
Там, где люди не становятся или перестают быть лич
ностями, не обойтись без правительства, которое регла
ментирует все на свете и распоряжается жизнью граждан
в ее мельчайших подробностях. Это суть социалистиче
ской идеи.
Человеческая цивилизация развивалась в процессе разре-
шения возникающих противоречий — иначе бы она не выжи-
ла. Источником же этих противоречий выступало имманент-
но присущее как природе, так и людям свойство — неравен-
ство. Этот неустранимый фактор приводил к многочисленным
войнам, революциям и конфликтам, но одновременно дви-
гал человечество в его развитии вперед. Следствием неравен-
ства стали классовые общества, которые потом в исторической
науке получили название цивилизованных (примерно 5 тысяч
лет тому назад)7.
Все великие революции происходили под знаменами равен-
ства и справедливости. Социалистическая идея предложи-
ла очень простой способ устранения неравенства: государству
нужно взять на себя распределение богатства, собственности и
имущества, а затем постоянно и непрерывно восстанавливать
6 Юнг К. Г. О современных мифах. М . : Прогресс, 1994. С. 233, 237.
7 См.: Семенов Ю. И . Происхождение и развитие экономики : От пер-
вобытного коммунизма к обществам с частной собственностью, клас-
сами и государством (древневосточному, античному и феодальному).
Стереотип. изд. М. : КРАСАНД, 2019. С. 14.

Социализм и капитализм
135
неизбежно нарушающееся равновесие. Таким образом, нако-
пление богатства в чьих-либо руках не допускается. Для орга-
низации такого громадного перераспределительного процесса
потребуется целая армия чиновников. Индивидуальная ини-
циатива, свобода и конкуренция не нужны, они только меша-
ют; все подчиняется суровой дисциплине, которая поддержи-
вается огромным репрессивным аппаратом.
Проблема только в том, что вследствие всего этого пере-
стает создаваться новое богатство. И еще более серьезным
препятствием к реализации социалистических планов служит
объективно существующее природное и социальное неравен-
ство. Даже если систематически истреблять в каждом поко-
лении самых выдающихся его представителей, есть риск, что
неравенство снова восстановится. Но социалистическая идея
объясняет, что благодаря новой, искусственно созданной
среде способности людей очень скоро сравняются и личный
интерес как двигатель прогресса уже будет не нужен. Взамен
него — любовь к ближнему и преданность общим интересам.
В этом один из ключевых утопических моментов социалисти-
ческой идеи: уничтожить естественное неравенство невозмож-
но в принципе.
Любая форма верования или религии «состоит в том, что
распространение их не зависит от той доли истины или заблу-
ждения, какую они могут в себе содержать», а «социализм
представляет собой в большей степени верование, чем доктри-
ну»8. Верования хоть и не подчиняются логике, но управля-
ют человеческими действиями за счет удивительной способ-
ности связывать между собой то, что не имеет никакой свя-
зи. Социалистическая идея обещает рай на земле, не обращая
внимания на то, что человек не может устранить препятствия
на пути достижения этой цели. Но догматичная религиоз-
ная форма придает социализму огромную силу воздействия
на умы и души людей. «Именно по этой причине социализм
самая страшная из опасностей, когда-либо грозивших совре-
менному обществу», — предупреждал Густав Лебон9.
Никакое общество не может существовать без притязаний
на социальную справедливость. И пока в сердцах и умах людей
8 Лебон Г. Психология социализма / пер. с фр. 3-е изд. Москва : Челя-
бинск : Социум, 2017. С. 29, 99.
9 Там же. С. 452.

Часть II
136
вера в социализм ассоциируется со справедливостью, никакая
сила не способна ее оттуда выкорчевать.
История социалистической идеи достаточно хорошо опи-
сана в литературе. Если коротко, то это история обещаний
построить рай на земле на основе достижения справедливо-
сти, равенства, братства и в конечном счете создания совер-
шенного общества. Социалистическая идея основывалась на
развитии идей коллективизма, а коллективизм — это детство
и юность человечества. Первобытные и следующие за ними
общества были примитивно-коллективистскими: они не дели-
ли мир на реальный и теоретический и не были способны сфор-
мулировать и обосновать идею-цель. Без коллективных дей-
ствий человеческая жизнь была невозможна — это был вопрос
выживания. Но по мере развития человеческой цивилизации
ситуация коренным образом изменилась.
Если задать себе вопрос, может ли социализм работать
в принципе, ответ будет: несомненно, да! Но с одним очень
важным уточнением: все зависит от масштаба.
Нельзя одну и ту же теорию применять для разных мас-
штабов. Например, эффекты квантовой теории значимы лишь
на уровне атомов, а эффекты общей теории относительно-
сти становятся заметными лишь в сильных гравитационных
полях. То, что работает в больших масштабах, не работает
в малых и наоборот. Физики объясняют это тем, что рабо-
те законов квантовой механики в более крупных масштабах
мешает феномен замедления времени, порождаемый силой
гравитации: чем крупнее объект, тем больше он будет кон-
тактировать с окружающей средой и тем быстрее в силу это-
го будет распадаться квантовая связь. Маленький коллектив
отличается от всего общества так же, как микромир (кван-
товый уровень) отличается от нашего обычного макромира.
По принципу неопределенности В. Гейзенберга, невозможно
одновременно с бесконечной точностью определить положе-
ние частицы и ее импульс: чем точнее будут измерения одной
характеристики, тем менее точным окажется измерение вто-
рой. Это из-за того, что любое измерение на квантовом уров-
не влияет на результат.
По аналогии с квантовой механикой и общей теорией отно-
сительности коллективистские идеи работают в сообществах
только до достижения последними определенного размера (на
уровне семьи, локальных однородных сообществ наподобие

Социализм и капитализм
137
клубов и т.д.) . Как говорит Д. Чамберс, внутри гнезда-ячей-
ки и за ее пределами действуют разные правила10.
Нобелевский лауреат Элинор Остром экспериментально
доказала, что в сообществе возможны эффективные самоор-
ганизация и самоуправление, но такое сообщество не может
быть большим11. (Кстати, это важный аргумент в поль-
зу федерализации, децентрализации, решения большинства
вопросов на муниципальном уровне и т.д.) В малых группах
люди еще могут действовать как коллективисты, т.е . раци-
онально на уровне группы. Но при росте размеров сооб-
ществ личные интересы индивидов перестают удовлетворять-
ся — иначе говоря, коллективизм не работает. Фридрих фон
Хайек пишет: «Если бы нам приходилось однозначно, ничем
не смягчая и не корректируя, переносить правила микро-
косма (т.е . малой группы, или стада, или, скажем, наших
семей) на макрокосм (на более широкий мир нашей цивили-
зации), к чему нас нередко подталкивают наши инстинкты и
сентиментальные порывы, то мы разрушили бы макрокосм
(здесь и далее курсив Ф. фон Хайека. — Р . Д.). Вместе с тем,
если бы мы всегда применяли правила расширенного поряд-
ка в более интимном кругу общения, то мы бы уничтожили
его. Следовательно, мы должны научиться жить в двух мирах
одновременно»12.
Заставить коллективистские идеи работать на уровне всего
общества, всей страны можно лишь прибегая к насилию, что
и доказала история социализма. Попытки построения социа-
лизма всегда заканчивались сверхцентрализацией, бюрокра-
тизацией, монополизацией и попыткой насильственной уни-
фикации всех сторон жизни.
10 В оригинале: «Rules outside the nest differ from rules inside the nest».
Chambers D. R . Freedom First: Brief Readings on Liberty, Peace and
Prosperity. Defiance Press & Publishing, LLC, 2018. P. 170.
11 См.: Остром Э. Управляя общим : Эволюция институтов коллективной
деятельности / пер. с англ. М . : ИРИСЭН : Мысль, 2010; Ostrom E.
Governing the Commons: The Evolution of Institutions for Collective Ac-
tion. N.Y. : Cambridge University Press, 1990; Eadem. The Value-Added
of Laboratory Experiments for the Study of Institutions and Common-Pool
Resources // Journal of Economic Behavior & Organization. 2006.
Vol. 61, N 2. P. 149–163.
12 Хайек Ф. А . Пагубная самонадеянность : Ошибки социализма / пер.
с англ. М . : Новости : Catallaxy, 1992. С. 36.

Часть II
138
Социализм предполагал «почти неограниченную веру в то,
что нет ничего неосуществимого... это вера в то, что будто мож-
но создать социалистический рай на земле, является чистей-
шим заблуждением. Это безумная идея, химера. Когда дей-
ствительность не соответствовала этой безумной идее, приме-
нялся террор. Если кто-то не хотел следовать установленному
социалистическому порядку добровольно, его дрессировали.
Сама идея нового человека социалистического типа есть чистое
безумие. Ради достижения этой цели были совершены немыс-
лимые преступления, которые мы и сегодня едва ли готовы
принять во внимание»13.
Социалистическая идея, повторим, была утопией, осно-
ванной на заблуждении человеческого разума. Никакая уто-
пия не может быть реализована — на то она и утопия. Вер-
нее, реализовать ее можно только при условии всеобщего
угнетения и тотального подавления. По словам К. Поппе-
ра, «путь к идеалу всегда ведет через колючую проволоку»,
а по замечанию Л. Свендсена, «политические утопии являют-
ся на самом деле рецептами социальных катастроф»14. Вот —
исходное, все остальное производное. (Кстати, возможно, не
всем известно, что Джордж Оруэлл изначально был сторон-
ником некоего наивного «этического» социализма, а потом
признал, что «утопии принципиально невоплощаемы, а вот
антиутопии — вполне»15.)
Опасность утопии в том, что она претендует на монополию
в вопросах истины и морали и, соответственно, «ведет себя»
как любой монополист. Во всех утопических учениях описы-
ваются какие-то идеальные люди — образцы совершенства,
которые совсем не похожи на людей реальных. Если реальные
люди не соответствуют этим «высоким критериям», их нуж-
но либо изменить — «перевоспитать», либо изгнать или унич-
тожить. Утопическое общество не предусматривает оши
бок, разных точек зрения, ценностей и идеалов, не совпа
дающих с основополагающими.
13 Рормозер Г. Кризис либерализма / пер. с нем. M ., 1996. С. 41.
14 Свендсен Л. Философия свободы / пер. с норв. М . : Прогресс-Тради-
ция, 2016. С. 17.
15 Недошивин В. Джордж Оруэлл : Неприступная душа. М . : АСТ, 2019.
С. 453.

Социализм и капитализм
139
Утопичность социализма ярко проявилась как раз в попытке
создания с помощью приемов социальной инженерии «нового
человека», который должен был в угоду коллективным инте-
ресам принести в жертву личные интересы, преодолеть эгоизм,
жить во имя светлого будущего, жертвуя при этом настоящим,
и т.д . Экономика социалистического типа не могла обеспечить
рядовых граждан даже предметами первой необходимости, но
«новый человек» должен был быть выше этого и хранить вер-
ность социалистическим идеалам. Не получилось у социализ-
ма выковать «нового человека» (правильнее было бы сказать
«вывести новый сорт людей»), зато миллионы стали жертва-
ми этого эксперимента.
Социализм изначально был идеей наиболее рационального
устройства жизни. Он не принимал во внимание, что все важ-
нейшие институты человеческой цивилизации (деньги, госу-
дарство, религии и т.д .) возникали спонтанно как порядок
сотрудничества между людьми. Апологеты социалистической
идеи отменили спонтанность и объявили, что все можно делать
по заранее выработанному плану, что традиции, мораль, обы-
чаи, подтвержденный положительный опыт многих поколений
следует отбросить и начать с чистого листа. Они верили, что по
такому плану можно правильно организовать общество.
Проблема еще заключалась в том, что социалистиче-
ская идея, изначально претендовавшая на роль квазирели-
гии, в принципе не предусматривала признания и устране-
ния ошибок. А между тем никакая, в том числе обществен-
ная, система не может существовать долго без обратной связи.
Именно петли обратной связи позволяют постоянно коррек-
тировать ошибки, изменяться в соответствии с меняющими-
ся внешними условиями, обновляться по мере необходимо-
сти и т.д. Неменяющаяся, неподвижная система обречена на
крушение — рано или поздно. Социализм был обречен еще на
уровне идеи.
Человечество развивалось путем проб и ошибок — благо-
даря наличию разума и речи в буквальном смысле училось на
ошибках. Иначе не было бы никакого прогресса. Что же каса-
ется социализма, то, как уже говорилось, на основе привлека-
тельной идеи сначала была изобретена теория, а потом под эту
утопическую теорию была подогнана реальная жизнь. Откло-
нения от теории преследовались, тем самым искоренялась сама
возможность ее, теории, корректировок. Какая уж тут рабо-

Часть II
140
та над ошибками, если эти ошибки нет никакой возможности
выявить в силу отсутствия какого бы то ни было инакомыслия.
Когда действительность все сильнее начинает расходить-
ся с утопическими теоретическими конструкциями, идеоло-
ги социализма сетуют то на несознательность граждан, то на
происки империализма, то на пятую колонну и прочих врагов
прекрасной социалистической идеи. Они то ли не могут понять,
то ли не хотят признать, что дело в самой природе социализ-
ма. Вот и во времена перестройки высшие руководители СССР
проблемы в стране объясняли «упадком морали», «безответ-
ственностью некоторых граждан», «чванством и бюрократиз-
мом партийных работников» и т.д. — даже сами формулиров-
ки указывают на отсутствие у социализма средств для выявле-
ния настоящих, а не выдуманных проблем и их решения.
Если коротко охарактеризовать социализм как идею, то его
суть можно выразить одной фразой: «Благими намерения-
ми вымощена дорога в ад». Социалистическая идея содержа-
ла в себе благие намерения достичь социальной справедливо-
сти, свободы, равенства и братства. К чему привела реализация
этой прекрасной идеи на практике, нам хорошо показал XX век:
тоталитарные режимы, вопиющая эксплуатация широких сло-
ев населения правящей верхушкой, милитаризация, приводя-
щая к войнам, и т.д .
Как сказал великий русский философ Н. Бердяев, «всякая
попытка создания рая на земле есть попытка создания ада»16.
Социалистические теории
Социализм — это лозунг и отличитель
ный признак нашего времени.
Людвиг фон Мизес
Марксистский социализм в глазах исто
риков общественной мысли будет всегда
оставаться загадкой: как могло учение
столь нелогичное и скучное оказать такое
мощное и длительное воздействие на умы
людей и через них на события истории.
Джон Мейнард Кейнс
16 Бердяев Н. А. Философия неравенства. М ., 2012. С . 46.

Социализм и капитализм
141
Социалистические идеи бурно развивались в течение несколь-
ких веков, а в конце XIX столетия начали получать теоретиче-
ское подтверждение. Появились «научные» теории, обосновы-
вающие не только возможность, но и необходимость постро-
ения совершенного общества. Далее мы остановимся лишь
на трех из множества социалистических теорий. Поговорим
о самой известной из них — марксизме, немарксистской тота-
литарной теории чучхе, а также рассмотрим шотландскую тео-
рию нового социализма, интересную тем, что она появилась
непосредственно после распада СССР и «мировой социали-
стической системы».
Целью марксизма было построение совершенного общества
под названием «коммунизм». Социализм объявлялся лишь
первым, переходным этапом на этом пути. А устанавливал-
ся социализм в результате насильственного ниспровержения
капитализма во всех развитых странах и установления в них
диктатуры пролетариата. Круг замкнулся: идеалы социализма —
свобода и справедливость — насаждались при помощи наси-
лия и массовых нарушений законности и прав людей. «Свет-
лое будущее» требовало жертв. Чтобы радикально преобразо-
вать общество во имя великой цели, все средства были хороши.
Научный коммунизм Маркса и другие теории коммунисти-
ческой направленности ориентированы на глобальную, единую
для всего общества цель, вводят единую идеологию, настаи-
вают на единообразии взглядов всех членов общества, отри-
цают частную собственность, призывают к мобилизации всех
ресурсов для достижения цели и оправдывают жертвы, которые
приносятся ради этого. В итоге инакомыслящие и несоглас-
ные подвергаются насилию, общество отождествляется с госу-
дарством, которое, в свою очередь, получает неограниченную
власть. Таким образом, коммунистический идеал и реальное
воплощение этого идеала различаются как небо и земля.
Сначала все социалистические теории были коммунисти-
ческой направленности, с той лишь разницей, что одни рево-
люционеры хотели как можно быстрее свергнуть капитализм и
построить коммунизм, а другие отодвигали эту цель на неопре-
деленный срок, они надеялись постепенно «улучшить» капи-
тализм и таким образом прийти к коммунизму. И те и другие
были интернационалистами и хотели построить рай на земле
в масштабах всей планеты. И те и другие считали централи-
зованную, плановую экономику эффективнее, чем капитали-

Часть II
142
стический способ производства, поэтому средства производ-
ства должны быть «обобществлены». Из первых вышли боль-
шевики и их последователи, из вторых — социал-демократы.
В начале 20-х годов XX века появилось новое, некоммуни-
стическое течение социализма: национал-социализм. Но еще
до этого возник фашизм, который в какой-то мере послужил
основой для национал-социализма. И коммунизм, и фашизм,
и национал-социализм суть утопические концепции, с кото-
рыми, как мы хорошо знаем, было связано в то время мно-
го надежд. Все они базировались на идее, согласно которой не
существует сложного выбора между конкурирующими поня-
тиями и все положительные начала совместимы в принципе.
Данная идея оказалась религиозной и тоталитарной17. Любые
попытки преодолеть природу человека и построить идеальный
мир за счет перераспределения богатства неизбежно приводят
к тоталитаризму.
Интеллектуальной основой всех современных разновидно-
стей тоталитаризма, вероятнее всего, стала теория общей воли
Жан-Жака Руссо. Он утверждал, что люди, живущие в соот-
ветствии с общей волей, являются свободными и добродетель-
ными, а кто противится — враги, которых ради общего блага
необходимо заставить покориться общей воле18. Так свобода
превратилась в свою противоположность, поскольку человек,
по Руссо, мог стать свободным, только являясь частью груп-
пы, вне которой его существование было лишено смысла и цели.
Но особый вклад Руссо внес в понятие государства. Так, в его
представлении, народ — это объединение граждан под руко-
водством бога-государства, которое насаждает общую коллек-
тивную волю. Люди, отрицавшие коллективный дух, не долж-
ны были жить в пределах государства и претендовать на его
защиту. Так появился идеал государства, суть которого Мус-
солини емко выразил в своем знаменитом девизе: «Всё в госу-
дарстве, ничего вне государства, ничего против государства».
Сложно провести четкую границу между большевистским
коммунизмом, национал-социализмом и фашизмом. Пред-
ставители всех этих течений считали себя социалистами. «Мы
17 См.: Голдберг Дж. Либеральный фашизм / пер. с англ. М. : Рид Групп,
2012. С . 22.
18 Cм.: Rousseau J. -J . The Social Contract and Discourses. New York : Dut-
ton, 1950.

Социализм и капитализм
143
социалисты, — заявлял нацистский идеолог Грегор Штрас-
сер. — Мы враги, смертельные враги сложившейся капитали-
стической экономической системы с присущими ей эксплуа-
тацией бедных, несправедливой оплатой труда, аморальным
способом определять значимость людей по их материально-
му состоянию, а не по таким качествам, как ответственность и
эффективность, и мы полны решимости уничтожить эту систе-
му во что бы то ни стало!»19 Видный большевик Карл Радек еще
в 1923 году заметил, что «фашизм представляет собой соци-
ализм среднего класса»20. Но парадокс в том, что чем больше
похожи друг на друга люди или группы людей, тем бóльшую
ненависть они могут испытывать друг к другу.
Главное различие между социализмом коммунистического
направления и социализмом национал-социалистического и
фашистского толка заключается в... приоритетах. Если марк-
сизм утверждал, что общие интересы рабочих объединяют их
в «класс» в большей степени, чем иные критерии (отсюда про-
летарский интернационализм), то фашизм и национал-со-
циализм считали, что важнее в этом смысле национальность
и раса. Если коммунизм собирался строить рай на земле, опи-
раясь на идеи интернационализма, то национал-социализм
хотел построить такой рай лишь для своих, избранных, «истин-
ных арийцев». Причем исключительно за счет других наций,
народностей, стран. Национал-социализм (и фашизм) не
призывал к обобществлению средств производства — их мож-
но было оставить в частных руках. Но собственник должен
был действовать в интересах и по указаниям национал-соци-
алистического государства. Он, по сути, оказывался не соб-
ственником, а назначенным управляющим, которого могли
лишить собственности в любую минуту. Национал-социалисты
и фашисты считали, что национальное единение душ гораздо
важнее, чем национализация собственности, для чего исполь-
зовался весь аппарат не только принуждения, но и пропаган-
ды, промывания мозгов.
Социалистические теории как коммунистического, так и
национал-социалистического направления — это коллекти-
вистские теории. Во главу угла они ставят следующее:
19 Цит. по: Голдберг Дж. Либеральный фашизм / пер. с англ. М . : Рид
Групп, 2012. С. 79.
20 Там же. С. 84.

Часть II
144
• социалистическое общество возникает не спонтанно, а по
заранее выработанному плану;
• отрицается существование таких сфер жизни, где люди
могли бы руководствоваться исключительно своей волей
и собственными ценностями;
• все общество в едином порыве должно достигать четко
очерченных заранее, не подлежащих обсуждению и об-
щих для всех целей;
• общество и государство — это одно и то же, поэтому враги
государства автоматически становятся «врагами народа»;
• монополизируются все стороны жизни (безраздельно го-
сподствующая идеология, власть единственной правящей
партии, государственная собственность на средства про-
изводства, средства массовой информации и т.д.);
• экономическая свобода, как фундамент всех прав и свобод
личности, подлежит уничтожению и, как следствие, лик-
видируются все други права и свободы;
• человек — пыль, ничто, а коллектив — всё; основная масса
людей должна пожертвовать своим сегодняшним благо-
получием ради коллективного «светлого будущего».
Ключевая разница между коммунистическими и некомму-
нистическими направлениями социализма в том, что в первом
случае осуществлялось непременное «обобществление» соб-
ственности и централизованное планирование, тогда как во
втором экономическая жизнь ставилась под жесткий контроль
государства, формально оставаясь в частных руках. Социали-
стические коллективистские теории провозглашали высокую
цель преобразования общества с помощью любых средств, что
в итоге привело к полному отрицанию человека, индивида как
такового, подавлению его свободы и морального достоинства,
творчества и личной инициативы. XX век наглядно показал, что
любая форма коллективизма в реализации неминуемо закан-
чивается тоталитаризмом. По словам Г. Рормозера, все ката-
строфы прошлого столетия были следствием кризиса либераль-
ных идей. «Тоталитаризм устанавливает свое господство, ког-
да отказывает либеральная система, находящаяся в кризисе...
В этом смысле господство тоталитаризма — результат кризи-

Социализм и капитализм
145
са либерализма... Истории известен не только марксистский
тоталитаризм, но и национал-социалистский и фашистский»21.
Марксизм как идеологический фундамент
тоталитаризма
Про марксизм уже практически все сказано. Однако до сих пор
огромными тиражами продолжают выходить книги марксист-
ской направленности, переиздаются «Капитал» и другие тру-
ды Маркса и Энгельса. Если вы зайдете в книжные магазины
Waterstones и Foyles в центре Лондона, под marxism отведены
целые отделы с полками до потолка.
На Западе полным ходом идет реабилитация марксиз-
ма. Появляются книги наподобие «Почему Маркс был прав»
Т. Иглтона22. Автор, доказывая почти на трехстах страницах
правильность марксизма, соглашается с Марксом в том, что,
например «история всех до сих пор существовавших обществ
была историей борьбы классов», что «классовая борьба — это,
по сути своей, борьба за средства к существованию» и проч.
В книге есть и такие утверждения: «Если социалистическая
революция, как правило, сопровождается насилием, то глав-
ным образом потому, что классы собственников редко быва-
ют готовы без борьбы отказаться от своих привилегий». То есть
когда у человека отбирают все, что у него есть, он не должен
сопротивляться, иначе сам и окажется виноват. «Ты виноват
уж тем, что хочется мне кушать». Указанная книга заканчи-
вается вопросом: «Существовал ли когда-нибудь мыслитель,
сумевший вызвать на себя такой огонь нападок и карикатур?»
Автор намекает, что «нападки» на Маркса, критика его уче-
ния носят незаслуженный характер.
На самом деле суд истории над марксизмом еще не состоялся.
В.И. Ленин говорил: «Учение Маркса всесильно, потому
что оно верно»23, заранее освобождая его от критики (хотя
сам подверг значительной ревизии некоторые его положения).
21 Рормозер Г. Кризис либерализма / пер. с нем. M ., 1996. С. 50.
22 См.: Иглтон Т. Почему Маркс был прав / пер. с англ. П. Норвилло.
М. : Карьера Пресс, 2012.
23 Ленин В. И . Три источника и три составных части марксизма // ПСС.
Т.23.С.43.

Часть II
146
Марксизм настаивал на абсолютной природе истины, что
противоречило его «научности», ведь рассматривать ту или
иную истину как абсолютную присуще вере, а не науке. Вот
что говорил один из первых большевиков А. Богданов: «Раз
есть “вера”, должен существовать и авторитет, от которого она
исходит, авторитет, которому должно верить. Абсолютное —
одно из имен этого авторитета. В данном случае “абсолют-
ное” воплощается в идеях, когда-либо и где-либо высказан-
ных Марксом и Энгельсом. Это — пророки абсолютной истины.
И совершенно понятно, что, как пророки, они не должны, не
могут говорить чего-либо неверного: либо они, действитель-
но, пророки — и тогда всякое их слово вдохновенно, — либо
они способны были ошибаться, — но тогда они такие же люди,
как мы, и кому же в таком случае устанавливать абсолютную
истину?»24
Маркс был уверен, что существуют особые законы истори-
ческого развития, подобные естественно-научным законам;
что у эволюции человечества есть определенное предназна-
чение и смысл. Целью человечества является будущее царство
свободы. Для достижения этой цели нужно создать бесклас-
совое общество, для чего, в свою очередь, уничтожить част-
ную собственность. Тезисы, рожденные в результате таких
нехитрых рассуждений, Маркс начал выдавать за открытые им
«исторические законы». Он (как до него и Гегель) был убежден
в восходящем прогрессивном развитии. По Марксу, история
развивается линейно-стадиально, каждая стадия определяется
присущим ей способом производства, история имеет направ-
ленность — путь прогресса, смена общественно-экономиче-
ских формаций носит объективный, естественный и не зави-
сящий от сознания и воли людей характер.
Поскольку Маркс считал, что открытые им «законы» — это
законы самой истории (по аналогии с законами природы), то
каждое действие на пути следования им оправданно. Мож-
но пожертвовать отдельным человеком, можно пожертвовать
многими людьми, можно пожертвовать моралью и нравствен-
ностью — все можно во имя «высокой цели». Следствием уто-
24 Богданов А. А . Падение великого фетишизма : Современный кризис
идеологии. [С приложением книги «Вера и наука» : (О книге В. И . Ле-
нина «Материализм и эмпириокритицизм»)]. 2 -е изд. М . : URSS,
2010. С . 157–158.

Социализм и капитализм
147
пической веры в социальный прогресс на основе Марксовых
«исторических законов» стали ужасы XX века, с двумя миро-
выми войнами, уничтожением в невиданных ранее масшта-
бах сотен миллионов людей, тоталитарными режимами и проч.
И немалая часть вины за это лежит на Карле Марксе, хотя, воз-
можно, сам он этого и не ожидал, и не хотел.
Он настаивал, что занимается наукой, однако, по сути,
занимался морализаторством. Ключевая идея марксистской
концепции — эксплуатация как грабительский отъем у рабочих
(пролетариев) прибавочной стоимости, которая им принадле-
жит по праву, так как рабочие, и только они, являются един-
ственными производителями благ. Так у Маркса осуществлен
переход от отношения к людям как к жертвам к обожествлению
людей как создателей ценностей. Но только этого почетного
звания удостоились не все люди, а лишь избранные — рабочий
класс. Все, кто не создает (т.е . все, кроме рабочих), относятся
к категории паразитов, которые живут за счет производителей.
Вот такая нехитрая схема позволила отказать всем, кроме про-
летариата, в праве называться людьми (хотя с самим разде-
лением на группы созидателей и паразитов можно согласить-
ся — вопрос только, по каким критериям оценивать). Самый
известный последователь Маркса — Владимир Ленин широко
использовал данную марксистскую категорию, заявляя о необ-
ходимости «очистить российскую землю от богатых». «Очи-
стили» — убивая совершенно невинных людей только на осно-
вании их социального происхождения.
Исследователи марксизма отмечают, что Маркс достаточ-
но хорошо описал зарождающийся тогда «капиталистический
способ производства». Но во всем остальном марксизм, при
внимательном изучении, не выдерживает критики.
Прежде всего, опираясь на анализ капитализма, Маркс
делает этическое заключение, что капитализм несправедлив,
а потому должен быть заменен новой общественно-эконо-
мической формацией — коммунизмом. Выше было отмечено,
что, согласно методологическому принципу Юма («гильотина
Юма»), невозможно вывести оценочные заключения из опи-
сательных посылок. Юм предупреждал, что такой логически
незаконный переход от суждений сущего к суждениям долж-
ного может стать разрушительным для традиционной этики.
Марксизм не только разрушил традиционную этику, но и «пе-
ревернул весь мир».

Часть II
148
Построенная исключительно на абстракциях марксист-
ская теория, с ошибочными представлениями об однородно-
сти общества и отрицанием силы разнообразия, на практике
привела к построению тоталитарных обществ. Стало очевид-
но, что исторические законы не основываются на идее прогрес-
са и не являются детерминистски обусловленными. Есть опре-
деленные тенденции и линии развития, есть причинно-след-
ственные связи, но нет универсальных законов исторического
развития. Маркс ошибался.
Нас в аспекте данной работы интересует несколько базовых
марксистских положений: материализм, детерминизм, трудо-
вая теория стоимости, теория классовой борьбы.
Одним из фундаментальных методологических оснований
марксизма является философский принцип первичности мате-
рии по отношению к сознанию — так называемый материа-
листический подход. Обычно под этим понимается приори-
тет материального производства над процессами развития и
изменения общественного сознания. Фридрих фон Хайек гово-
рил, что материалистический подход — это не противополож-
ность подхода к социальным явлениям по образцу естествен-
ных наук, а форма сциентизма25. К началу XXI века то, что
сциентизм, историзм, марксистский диалектический матери-
ализм суть ложные альтернативы, стало очевидно даже самым
ортодоксальным последователям этих течений.
Очень много написано и сказано о том, что изучать людей
и их поступки не то же самое, что изучать молекулы, атомы,
камни или планеты. Способ и методология изучения — разные.
Материальные предметы не имеют целей и предпочтений, не
могут менять собственных намерений и выбирать между раз-
ными вариантами действий. Другое дело люди: у них есть цели
и ценности, они постоянно приобретают новые знания, часто
меняют свои намерения, находятся в ситуации выбора и т.д.
Поэтому в отношении их поведения практически невозмож-
но ничего спрогнозировать, в отличие, скажем, от поведения
небесных тел в астрономии. Такой методологический дуализм
позволяет сформулировать аксиоматику в отношении челове-
25 Сциентизм (от лат. Scientia — знание, наука) — философско-методо-
логический принцип, признающий в качестве подлинных наук только
естественные науки, математику и абсолютизирующий их роль в систе-
ме культуры, в изучении и объяснении всех сторон жизни общества.

Социализм и капитализм
149
ка — признание факта целеустремленного человеческого дей-
ствия, который нельзя не учитывать в науках, изучающих дея-
тельность человека.
Согласно марксистской трактовке сознание людей, кото-
рое сначала, при рождении, подобно чистому листу бумаги,
определяется их общественным бытием. Получается, что про-
изводственно-материалистическая деятельность осуществля-
ется сама по себе, без участия человеческого разума; матери-
альные производительные силы тоже существуют сами по себе,
а откуда они появились — неизвестно. Эти же материальные
производительные силы принуждают людей вступать в про-
изводственные отношения, которые от человеческой воли не
зависят. Никто не спорит, что материальное благосостояние
является необходимым условием других (моральных, духов-
ных, интеллектуальных, художественных и проч.) достижений.
И что наука и технологии играют выдающуюся роль в совер-
шенствовании способов производства. Но по Марксу полу-
чается, что технологические изобретения — это не продукт
человеческого разума. Это — материальные производитель-
ные силы. Это — базис, все остальное — надстройка. Но даже
если такой базис в виде изобретений и технологий есть, то это-
го недостаточно для экономического развития. Как отмечал
Людвиг фон Мизес, требуется еще «капитал, предварительно
накопленный в результате сбережения». Причем «сбережение
и накопление капитала предполагает общественную структуру,
в которой существует возможность сберегать и инвестировать.
Производственные отношения, таким образом, являются не
продуктом материальных производительных сил, а наоборот,
необходимым условием их появления на свет»26. А Маккло-
ски, как уже говорилось, считает капитал, технологии, инсти-
туты и прочее необходимым, но недостаточным основанием
для развития — главным фактором последнего являются идеи:
«...идеи — это как пружина у механических часов, а капитал и
институты — это шестеренки» (The ideas are the watch springs;
the capital and institutions are the gears)27.
26 Мизес Л. Теория и история: интерпретация социально-экономической
эволюции. Челябинск : Социум, 2013. С. 98.
27 McCloskey D. N . Why Liberalism Works: How True Liberal Values Pro-
duce a Freer, More Equal, Prosperous World for All. Yale University Press,
2019. P . 131.

Часть II
150
У Маркса использование механизмов и технологий возмож-
но только в условиях разделения труда, что означает обще-
ственное сотрудничество, наличие общества. Но если причи-
ной существования общества являются материальные произво-
дительные силы, которые, в свою очередь, появляются только
в рамках «предварительно существующих общественных свя-
зей», то как тогда объяснить существование общества? Как
сказал Мизес, «здесь мы сталкиваемся с упрямым догматиз-
мом, не пытающимся уклониться ни от какого абсурда»28.
Давний спор о том, что первично — материя (мозг) или дух
(разум, сознание), а также является ли сознание только про-
изводным от процессов, происходящих в мозгу, либо оно неза-
висимо или хотя бы автономно от них, — этот спор марксист-
ский материализм решает просто. Само сознание описывается
с помощью «концепции отражения», согласно которой каждо-
му ментальному событию соответствует физическое событие.
Если следовать логике материалистов, то все мозговые процес-
сы детерминированы, есть некие заданные программы мозга,
разум физически «помещен» в мозг. Но нет ответа на вопрос,
как материальное порождает духовное, если последнее всего
лишь «отражение». Если не существует собственно сознания
и оно лишь «отражение», то каков механизм познания, при-
нятия решений и осуществления действий? Как тогда объяс-
нить свободу воли, которая является неотъемлемым, имма-
нентно присущим человеческой природе свойством, что безо-
говорочно признается на уровне интуиции?
Материализм оказался не способен ответить на эти вопросы.
На самом деле именно новые идеи, зарождающиеся в моз-
гу отдельных людей, являются той силой, которая влияет на
ход событий, и в этом смысле «идеи обладают реальным суще-
ствованием»29. Именно инновации, базирующиеся на идеях,
меняют реальный мир, хотя сами идеи нематериальны и неося-
заемы. Великие экономисты XX века Джон Мейнард Кейнс
и Фридрих фон Хайек понимали, что новые идеи невозмож-
но предвидеть. А раз их невозможно предвидеть, то, соответ-
ственно, ни о какой «материалистической детерминированно-
сти» не может быть и речи.
28 Мизес Л. Теория и история: интерпретация социально-экономической
эволюции. Челябинск : Социум, 2013. С. 99.
29 Там же. С. 67.

Социализм и капитализм
151
Детерминистский подход предполагает, что все в мире свя-
зано друг с другом посредством причинно-следственных отно-
шений. В условном суждении «если... то ...» предполагается,
что второй элемент полностью предопределен первым и связь
между ними является причинно-следственной. В любом логи-
чески возможном мире детерминированное событие произой-
дет тогда, когда имели место детерминирующие обстоятель-
ства; каждое событие имеет достаточные причины, которые
полностью его объясняют. Согласно теории детерминизма мы
можем предсказать любое событие в будущем, включая любое
действие любого человека. Существует только один возможный
вариант будущего; прошлое и будущее абсолютно симметрич-
ны; будущее так же определенно, как и прошлое.
Детерминизм утверждает, что у каждого события имеют-
ся причины, — этот принцип широко применяется как в быту,
так и в научных исследованиях. Но одно дело использовать его
как методологический прием и совсем другое — считать, что
мир действительно устроен таким образом. Это некая форма
самообмана — если бы было так, мы могли бы предсказывать
будущие события, однако практика показывает, что люди не
в состоянии этого делать. Из этого не следует, что ни одно собы-
тие не имеет под собой достаточных оснований и все, что про-
исходит, происходит совершенно произвольно. В мире кванто-
вой физики поведение объектов настолько непредсказуемо, что
мы можем говорить только о той или иной степени вероятности.
Так и в большинстве научных дисциплин: нам удается предска-
зать события лишь с некоторой степенью вероятности. Всег-
да есть элементы случайности, вмешивающиеся в ход событий.
Конечно, до Маркса были Платон, Гегель и другие, которые
полагали, что человеческими делами управляют неизменные
законы исторического развития, и если эти законы выявить, то
можно управлять судьбой человечества по заранее намеченно-
му плану. Но именно Марксово учение оказалось самым рас-
пространенным и популярным — и губительным.
Несмотря на то что до сих пор есть много последователей
исторического материализма, и даже в научных кругах, идея
о том, что история идет по некоторому предопределенному
пути к некой заранее установленной цели, в принципе проти-
воречит научному подходу.
Н. А . Бердяев отмечал ложность предпосылок историче-
ского материализма: «Материалистическую догматику, кото-

Часть II
152
рою заражены еще слишком многие, нужно вырвать с корнем,
а корнем являются принимаемые большинством на веру дог-
маты исторического материализма и в особенности так назы-
ваемая “классовая” точка зрения, которая в руках большей
части ее сторонников оказывается орудием против общечело-
веческой логики и общечеловеческой этики и потому исключа-
ет возможность какой-либо логически или нравственно обя-
зательной аргументации»30. Бердяев обращал внимание на
методологическую и гносеологическую наивность историче-
ского матерализма, который проповедует монизм, тогда как
«всякая наука, по самой своей сущности и задаче, по харак-
теру своих объектов и по своим методам познавания — плю-
ралистична, в ней не может быть и речи о монизме... Монизм
стремится объяснить все, весь мир у одного начала, одного
принципа, все самые разнообразные качества он выводит из
какого-нибудь одного изначального качества, он не может
успокоиться ни на каком множестве, он последовательно идет
к единому и стирает по дороге все индивидуальное, все мно-
гообразие опыта»31.
Бердяев называет теорию исторического материализма
«шаблонным, количественным, механистическим эволюци-
онизмом», в котором из процесса эволюции исключен соб-
ственно сам субъект эволюции — человек. При этом Бердяев
не отрицает связи и зависимости между материальным и иде-
альным: «Между социальной материей, экономикой и духов-
ной культурой, идеологией, существует функциональная зави-
симость, постоянное соотношение, которое может быть фор-
мулировано так: материальное социальное развитие создает
почву, условие для идеального развития человеческой культу-
ры, есть необходимое соответствие между ступенями экономи-
ческого и идеологического развития, но отнюдь не порождение
идеологического ряда экономическим рядом»32.
Еще один выдающийся ученый, Карл Поппер, в предисло-
вии к русскому изданию своей книги «Нищета историцизма»
отмечает, что главной целью его произведения была критика
марксистского «материалистического понимания истории».
30 Бердяев Н. А. Опыты философские, социальные и литературные
(1900–1906 гг.) . СПб. : Издание М. В . Пирожкова, 1907. С. 100.
31 Там же. С. 104, 106.
32 Там же. С. 115.

Социализм и капитализм
153
«История — то, что случилось в прошлом, — говорит он.
—
Это не река и не сила. История всегда заканчивается сегодня,
в этот самый момент времени. Начиная с сегодняшнего дня
мы сами, наша воля, наши этические убеждения, — вот что
может влиять (хотя, конечно, лишь отчасти) на то, что слу-
чится в будущем. Мы способны влиять на будущее, и не толь-
ко посредством наших этических убеждений и верований, но
и с помощью нашей готовности принять на себя ответствен-
ность, с помощью критического к себе отношения, благодаря
способности учиться и разучиваться, благодаря нашему скеп-
тицизму в оценке идеологий, особенно идеологий историче-
ского характера»33.
Но ход человеческой истории предсказать невозможно,
поэтому, говорит Поппер, «свою главную задачу историцизм
формулирует неправильно и поэтому он несостоятелен»34. По
мнению Поппера, универсальными и истинными социаль-
ными законами могут быть только законы процесса, измене-
ния, развития, а не псевдозаконы кажущихся постоянств или
единообразий (т.е. не только «бытие», но и «становление»).
Универсальных законов эволюции не существует — эволюция
каждого общества уникальна и не имеет аналогов. В лучшем
случае можно обнаружить исторические тенденции, но они
не дают никаких оснований для предсказаний будущего. Вся
человеческая история отмечена ростом человеческих знаний,
но их будущее тоже неопределенно: мы не знаем сегодня, чтó
будем знать завтра (чтó будет известно, открыто, изобретено).
Остановимся теперь на трудовой теории стоимости Маркса,
которая потом легла в основу теории эксплуатации. По Марксу,
стоимость товаров основывается на овеществленном в них тру-
де и в силу этого обмен должен производиться также в отноше-
нии этого овеществленного труда. А прибыль, которая доста-
ется капиталистам, есть прибавочная стоимость, т.е . плод экс-
плуатации рабочих. Но почему-то эта прибавочная стоимость
имеет отношение не ко всей величине затраченного капита-
ла, а только к величине капитала «переменного» (связанно-
го с заработной платой). А куда делся «постоянный» капи-
тал, затраченный на покупку средств производства, без чего
33 Поппер К. Нищета историцизма / пер. с англ. М. : Прогресс : VIA,
1993. С. III .
34 Там же. С.4–5.

Часть II
154
последнее в принципе невозможно? Он где-то у Маркса поте-
рялся. На самом деле прибыль на капитал не может не иметь
отношения ко всему инвестированному капиталу — это оче-
видно. Трудовая теория стоимости никак не согласуется с дей-
ствительным процессом производства.
Трудовая теория стоимости игнорирует социальную функ-
цию цен — именно цены сообщают конкретным производи-
телям, чего от них ждет общество. Согласно марксизму цены
указывают на прошлые затраты, а не подсказывают, что нуж-
но поставлять на рынок. Это привело к полному непониманию
саморегулирующих и самовоспроизводящих рыночных про-
цессов. И к непониманию того, что справедливое распределе-
ние результатов общественного производства возможно только
в обществе свободных индивидов, занимающихся созидатель-
ной деятельностью, а не в государстве централизованного пла-
нирования, неизбежно порождающего принуждение и насилие.
Маркс рассматривал классовую борьбу как движущую силу
истории. В широком смысле слова он понимал классы как
любые социальные группы, находящиеся по отношению друг
к другу в антагонистических противоречиях и поэтому борю-
щиеся между собой. В более узком смысле классы различались
по их отношению к средствам производства. Марксово обще-
ство, состоящее из двух больших враждебных лагерей (если не
учитывать «промежуточные» классы и «прослойку») — бур-
жуазия и пролетариат, — естественным образом было обре-
чено на постоянную борьбу и конфликты. Маркс и Энгельс
призывали к отмене частной собственности и обобществлению
средств производства. А главным орудием достижения этих
целей должна была стать диктатура пролетариата. И в конеч-
ном счете диктатура была установлена, но это была диктату-
ра не пролетариата, а партийной номенклатуры — «авангар-
да рабочего класса».
Марксизм никогда не был цельным учением, за исключе-
нием его тоталитарной составляющей. Согласно теории Марк-
са только один класс выражает истинные цели, предпочтения
и предназначения всего народа или даже человечества. Вся
человеческая деятельность рассматривается через классо-
вую призму (вспомним: «генетика — это буржуазная нау-
ка»). Конечной целью классовой борьбы объявляется утопия
(«коммунизм — это светлое будущее мира»). Ради этой уто-
пии насаждается тотальная идеология. Любое инакомыслие

Социализм и капитализм
155
или даже сомнение в правильности насаждаемых идей превра-
щается в преступление. Но величие конечной цели оправдыва-
ет абсолютно любые средства ее достижения, в том числе мас-
совый террор и насилие. Все становится тотально монополь-
ным: и собственность и власть. Монополизированные средства
массовой информации и пропаганды перевоспитывают всех и
каждого. Особая замкнутая каста — номенклатура — подчи-
няет себе все остальное общество. Если вынуть эту тоталитар-
ную ось, то здание учения Маркса просто рухнет. К моменту
распада мировой социалистической системы это стало очевид-
ным для многих, но, как оказывается, не для всех.
После кризиса 2008–2009 годов в мире снова обострился
интерес к марксизму. Как будто и не было в истории человече-
ства XX века, когда учение Маркса обанкротилось и в теории, и
на практике. Как будто оправдываемое Марксом обусловлен-
ное диалектическим методом насилие не служило идеологиче-
ским фундаментом для тоталитаризма во многих странах. Как
будто не оказалась утопией идея о том, что на основе преоб-
разования базиса можно легко изменить надстройку и воспи-
тать «нового человека». Как будто теория классовой борьбы не
привела к замене общечеловеческой нравственности так назы-
ваемой классовой моралью и к открытому геноциду и истре-
блению миллионов людей. И наконец, как будто не было кра-
ха «реального» социализма.
Все страны, пошедшие по начертанному Марксом пути,
отстали в развитии практически во всех областях человече-
ской деятельности. Это следствие игнорирования самой важ-
ной производительной силы общества — творческого потен-
циала человеческих индивидуальностей. Переоценка Марксом
влияния материального фактора привела к необоснованному
принижению роли духовности и культуры.
Северокорейская теория чучхе
Если про марксизм известно почти все, то мало кто знает про
северокорейскую государственную идеологию — чучхе. Она
не имеет практически ничего общего с учением основополож-
ников научного коммунизма, но от этого не становится менее
тоталитарной. Можно сказать, что Северная Корея сегодня
единственный образец настоящего тоталитарного государ-

Часть II
156
ства — в назидание всему человечеству. И эта страна облада-
ет ядерным оружием!
Все имевшиеся в человеческой истории тоталитарные режи-
мы были идеократическими системами35 — северекорейский
не исключение. В основе государственной тотальной идеоло-
гии лежит «идея чучхе». Северокорейский вождь, Великий
руководитель КНДР Ким Чен Ир говорил: «Философия чучхе
поставила в центре своего учения философский принцип, кото-
рый гласит: человек хозяин всего, он решает все. Таким обра-
зом, был дан самый верный ответ на вопрос о месте и роли
человека в мире»36.
Всё, нет больше никакого материалистического взгляда на
историю! «Социалистическая» КНДР выбросила марксизм
на свалку. Краеугольный камень сущности человека — это
«сознательность». Сознание, которое путем творчества пре-
образует природу. Можно даже сказать, что ключевое в чучхе
понятие «самостоятельность» — это почти что «свобода»!
Ким Чен Ир объясняет: «Материалисты же, выступая про-
тив идеализма, т.е . мистического подхода к духу, выдвину-
ли теорию отражения, гласящую: дух есть отражение матери-
ального мира. Это, конечно, было шагом вперед в борьбе про-
тив мистического подхода к духу, однако не стало научным
выяснением роли сознания. Маркс показал, что обществен-
ное сознание определяется общественным бытием и само ока-
зывает активное обратное воздействие на общественное бытие,
но не смог выяснить решающую роль идейности в человеческой
деятельности... И только идеи чучхе впервые дали обоснова-
ние того, что решающая роль в деятельности человека принад-
лежит его идейности. Сознание определяет всю деятельность
человека. В основе всего мышления и всей деятельности чело-
века лежит его идейность. Идейность играет решающую роль
во всей познавательной и практической деятельности челове-
ка. Человек обладает самостоятельным сознанием, так что сам
по своей воле познает объективный мир и развертывает твор-
35 Идеократия (от греч. idéa — образ, понятие, представление и krátos —
власть) — форма государственного устройства, при которой правящая
элита в первую очередь руководствуется определенным идеологиче-
ским учением.
36 https: //prorivists.files. wordpress.com/2019/01/kim_ jong-il-par-
ty-1990.pdf.

Социализм и капитализм
157
ческую деятельность. Роль идейности зависит от ее характера и
содержания». Поэтому, заключает вождь, «решающим факто-
ром успеха и победы в революционной борьбе является органи-
зованная сила народных масс, вооруженных революционны-
ми идеями». Идея чучхе нужна для объединения нации про-
тив врагов. Именно нация выступает субъектом революции.
Определение человека как центра Вселенной совсем не
означает, что чучхе поддерживает индивидуализм. Как раз
наоборот: человек может проявить себя только через коллек-
тив, руководимый талантливым лидером, вождем.
Вскоре после распада «мировой социалистической систе-
мы» и СССР в газете «Нодон синмун», органе ЦК Трудовой
партии Кореи, 1 ноября 1994 года вышла статья Ким Чен Ира
под названием «Социализм — это наука», своеобразный севе-
рокорейский ответ «империалистам и другим реакционерам».
В статье признавалось, что «в ряде стран социализм потер-
пел поражение», но это ничего не меняет, так как социализм
«неизменно остается жить в сердцах народов». Дело не в том,
что «ошибочны сами идеалы социализма», а в «предательстве
ренегатов социализма». Трудности социализма временные,
и он «благодаря своей научности и правдивости непременно
будет возрожден и добьется окончательной победы».
Автор статьи объясняет, что социально-политическое зака-
баление масс происходит исключительно из-за частной соб-
ственности и ее порождения — индивидуализма. По причине
этого возникает разделение общества на «антагонистические
классы, возникают классовый антагонизм и социальное нера-
венство, эксплуатация и угнетение народных масс со стороны
меньшинства правящих классов». Самостоятельность народ-
ных масс возможна только в обществе, основанном на коллек-
тивизме, а не на индивидуализме, и это, утверждается в статье,
«является непреложным требованием исторического разви-
тия». Ведь «коллективизм — существенная потребность чело-
века... Потребности коллектива и отдельного человека в само-
стоятельности могут быть наиболее гармонично удовлетво-
рены только при помощи коллективизма». Соответственно,
«только общество, основанное на коллективизме, т.е . социа-
листическое и коммунистическое общество, является самым
передовым обществом, отвечающим самостоятельной природе
человека». При этом «социализм — неизбежная стадия исто-
рического развития», но, к сожалению, «сам собой он не воз-

Часть II
158
никает». Для этого нужна постоянная борьба, нужны револю-
ционные силы и разработанные верные методы борьбы.
Марксизм показал «неизбежность гибели капитализма и
победы социализма», и в результате «социализм превратился
из утопии в науку». Но, оказывается, марксизм не был свобо-
ден «от исторической ограниченности». Оказывается, «преж-
няя теория рассматривала социально-историческое движение
не как движение субъекта... а, главным образом, как естествен-
но-исторический процесс, изменяющийся и развивающийся на
основе материально-экономических факторов».
Тут впервые появляется понятие «субъект» (слово «чучхе»
в корейском языке действительно означает «субъект»). Таким
образом, идея чучхе не является развитием марксизма, хотя
и содержит в виде отдельных элементов его «необходимые
положения». Вместо марксистского вопроса об отношении
общественного бытия к общественному сознанию ставится
новый вопрос: о месте и роли человека в мире. Прежние тео-
рии, основанные на материалистическом взгляде на историю,
показали свою ограниченность. Более того, «ренегаты соци-
ализма», которые разыгрывали фарс с перестройкой и совер-
шили тем самым акт контрреволюции, сегодня выступают
с концепцией «материал — выше всего», концепцией о все-
властии экономики.
При социализме же корейского образца, основанном на
идеях чучхе, как утверждается в статье, хозяевами всего явля-
ются народные массы, все поставлено на службу народным
массам и развивается силами сплоченных народных масс. Для
каждого отдельного человека, конечно, дорога` физиологиче-
ская жизнь, но еще дороже общественно-политическая жизнь.
Он сможет жить плодотворной жизнью, когда его обществен-
но-политическая жизнь будет покрыта неувядаемой славой.
Итак, хозяева страны — народные массы. Кто же, по мне-
нию автора статьи, к ним относится? «...Главным мерилом,
определяющим принадлежность к народным массам, явля-
ется не социально-классовое происхождение человека, а его
идеология». Только те, кто любит «свою страну, свой народ
и свою нацию, могут служить народу и, следовательно, вхо-
дить в состав народных масс». Но народным массам обяза-
тельно нужен руководитель, который должен обладать «чув-
ством безграничной любви к народу». А для того, чтобы прово-
дить политику любви и доверия в социалистическом обществе,

Социализм и капитализм
159
нужно строить правящую партию как партию-мать и «превра-
тить партию в подлинного руководителя и защитницу наро-
да». У партии-матери, естественно, должен быть свой вождь, и
весь народ поддерживает «вождя, как родного отца, следует за
партией, доверяя ей, как матери, и образует своего рода обще-
ственно-политический организм, в котором вождь, партия и
массы делят одну судьбу». В результате «люди мира завиду-
ют социализму нашей страны, называя его самым идеальным».
Партия-мать, вождь-отец — круг замкнулся.
А теперь северокорейские реалии. Исходя из вышесказанно-
го все люди делятся на управляемых и управляющих. Закон —
это система жестких наказаний, поддерживающих порядок
в обществе. Во главе государства стоит не закон, а управляю-
щий — вождь и руководимая им партия. Элитой является пар-
тия, армия и государственный аппарат. Власть передается по
наследству.
КНДР — одна из самых милитаризованных стран в мире.
На вооружение тратится не менее четверти бюджета страны,
несмотря на то что в ней наблюдается экономический кри-
зис и царит голод. Вся экономическая и общественная жизнь
строится по военному образцу, постоянно проводится про-
пагандистская работа, направленная на утверждение и укре-
пление в государстве роли вождя и политической партии, на
милитаризацию. Выборы безальтернативны, и их исход зара-
нее известен.
В Северной Корее одна из самых жестких в мире админи-
стративно-полицейских систем контроля за всеми сферами
жизни граждан. Политически неблагонадежных отправляют
в лагеря без суда, в том числе на неопределенный срок, причем
это не считается наказанием. Государство стремится внедрить-
ся в личную жизнь граждан, для чего применяется система
доносов и коллективной ответственности. «Народные группы»,
созданные по месту работы или жительства, несут круговую
поруку за каждого своего члена. Если один совершит просту-
пок, репрессиям подвергаются все члены группы37.
Смертная казнь применяется по прихоти вождя, без суда
и следствия. Например, в январе 2014 года по обвинению
в попытке свержения власти был казнен дядя Ким Чен Ына —
37 См.: Булычев Г. Б. Политические системы государств Корейского по-
луострова. М . : МГИМО, 2002. С. 56.

Часть II
160
Чан Сон Тхэк. Были также казнены все его ближайшие род-
ственники и даже дети38.
В то же самое время (по данным на май 2019 года) более
10 млн человек — около 40% населения Северной Кореи —
постоянно сталкиваются с нехваткой продовольствия, и ситуа-
ция в стране ухудшается из-за крупнейшего за последнее деся-
тилетие неурожая. А в середине 1990-х в результате голо-
да в Северной Корее, по разным оценкам, погибло до 3 млн
человек39.
Ничего нового — все это естественные последствия любо-
го социализма.
Шотландская теория нового социализма
Соотечественники Адама Смита, шотландцы Пол Кокшотт и
Аллин Коттрелл, в 1993 году издали книгу «К новому социа-
лизму», которая была переиздана в 2004 году с новым преди-
словием40. Она интересна тем, что, как и статья северокорей-
ского лидера, появилась практически сразу же после распада
СССР и «мировой социалистической системы». Нужно отдать
должное мужеству авторов: в то время как весь мир радовал-
ся падению Берлинской стены и крушению тоталитаризма, они
выступили в его защиту.
Уже в предисловии они берут быка за рога, обвиняя в горба-
чевских реформах «адвокатов рыночного социализма», кото-
рые, оказывается, и «разрушили экономику». Они, видимо, не
читали ни Мизеса, ни Хайека о принципиальной невозможно-
сти существования социализма в долгосрочном плане и о том,
что социалистическая экономика разрушается сама по себе, без
всякой посторонней помощи.
В отличие от многих авторов того времени, ратующих за
«рыночный социализм», Кокшотт и Коттрелл считают, что без
движения в сторону рынка с советской экономикой, наоборот,
все обстояло хорошо. На их взгляд, к середине XX века пер-
38 Кирьянов О. Не пощадили даже детей // Российская газета. 2014.
27 янв.
39 См.: https://www.svoboda.org/a/29919916.html.
40 См.: Cockshott W. P ., Cottrell A. Towards a new socialism. Nottingham :
Spokesman Books,1993. [New preface, 3rd draft, July, 2004].

Социализм и капитализм
161
спективы капитализма выглядели мрачно из-за того, что все
были свидетелями «триумфа сталинизма в СССР», а затем и
в Восточной Европе. Как авторы определяют этот «триумф»
(по количеству убитых и сосланных в ГУЛАГ или каким-ни-
будь другим образом), остается за скобками. Кроме «триум-
фа сталинизма в СССР», социализм начал распространяться
и в Европе. И вот тут-то, по мнению авторов, «правые эконо-
мисты вроде Хайека» (видимо, все-таки читали) не на шутку
испугались за капитализм и срочно начали разрабатывать свой
«теоретический проект, который должен был сделать для капи-
тала то, что Маркс сделал для труда». Как когда-то «Капи-
тал» Маркса стал «манифестом коммунизма», так и «Доро-
га к рабству» Хайека стала манифестом контрреволюции (!).
«И на Западе, и на Востоке социалистические экономисты —
Брюс, Корнаи, Аганбегян и Ноув — начали продвигать моде-
ли рыночного социализма», т.е ., попросту говоря, занимать-
ся «контрреволюционной деятельностью». Естественно, после
такого удара советская экономика уже никак не могла выжить
(что же она тогда собой представляла, если горстка экономи-
стов смогли ее разрушить?). Вот такая преамбула предшеству-
ет основному тексту.
По утверждению Кокшотта и Коттрелла, рынок не един-
ственный способ организации работы сложной экономики;
«центральное планирование не только жизнеспособно, но ста-
новится по мере развития компьютерных технологий все более
и более мощным». Обильно ссылаясь на Маркса и Ленина,
авторы предлагают «объединить три ключевые идеи — тру-
довую теорию стоимости, кибернетическую координацию и
демократию участия — как альтернативу либеральной трои-
це цен, рынков и парламента». Иными словами, они искрен-
не считают, что можно отменить субъективную теорию цен-
ности, когда потребитель сам определяет для себя ценность
товаров и услуг и делает на этом основании выбор (для потре-
бителя совершенно не имеет значения, сколько трудовых и
прочих затрат вложено в производство товара или услуги).
Но, как предлагают авторы, исходя из Марксовой трудовой
теории стоимости, ценность товара и услуг будет определять-
ся по тому, сколько часов труда в них «сидит». Естествен-
но, при этом рыночные цены значения не имеют — их просто,
видимо, нет. Как при этом заставить потребителя приобре-
тать эти товары и услуги, опять остается за кадром — авторы

Часть II
162
этого не разъясняют. Раз нет рыночных цен, то нет и рынка
как института, конкуренция отменяется, а координация будет
производиться «кибернетическим способом».
В попытке отменить конкуренцию и достичь координации
нерыночным способом авторы не являются первопроходца-
ми. В 1936–1937 годах была опубликована статья Оска-
ра Ланге под названием «Об экономической теории социа-
лизма». Есть даже такое мнение, что будто бы Ланге удалось
теоретически опровергнуть аргументы Людвига фон Мизе-
са против социализма. Ланге был убежден, что теории рав-
новесия и так называемой экономики благосостояния можно
использовать как фундаментальное теоретическое основание
для социалистической системы. Его мечтой было имитиро-
вать конечное состояние, к которому стремится конкурентная
рыночная экономика, но без частной собственности на сред-
ства производства и свободного предпринимательства. Лан-
ге считал, что вместо рыночных цен можно пользоваться так
называемыми параметрическими ценами, которые позволят
вести рациональный экономический расчет. Но он не учел,
что только рыночные цены могут и будут содержать инфор-
мацию или знание для обеспечения координации и эконо-
мического расчета. А «параметрические цены» понимались
как «данность», к которой экономические субъекты пассив-
но должны приспособиться. Но если бы информация о ценах
была «дана», то никакой проблемы экономического расчета
не существовало бы. Однако в отсутствие рыночных цен и сво-
бодного предпринимательства невозможно получить и необ-
ходимую информацию, так как такой информации в качесте
«данности» в принципе не существует. Она создается в про-
цессе рыночного взаимодействия. Следовательно, «параме-
трические цены», не являясь рыночными ценами, априори
не содержат необходимой информации, чтобы обеспечивать
рациональный расчет и координацию действующих эконо-
мических агентов.
Возвращаясь к теории нового социализма Кокшотта и Кот-
трелла, можно сказать, что их «кординация кибернетическим
способом» также, видимо, исходит из того, что цены являются
«данностью». Соответственно, к ним применимы те же аргу-
менты, что были выдвинуты против теории Ланге. Но важ-
нее всего то, что утопичность его предположений убедительно
доказала практика «реального социализма», время все рас-

Социализм и капитализм
163
ставило по местам. Но, несмотря на это, каждый раз нахо-
дятся все новые и новые адепты социализма.
Кокшотт и Коттрелл утверждают, что проведенный ими
анализ показал, что «развитие капитализма движется к отме-
не частной собственности и, таким образом, к коммунизму»,
а «капитал сталкивается с барьерами накопления, связан-
ными с уменьшающейся нормой прибыли». После туманной
фразы «процесс отмены капитализма следует понимать как
ряд форм собственности, тяготеющих к отмене частной соб-
ственности» авторы приводят три функции, которые выпол-
няют отношения собственности. Отношения собственности
первого уровня обеспечивают воспроизводство единиц про-
изводства; второго — извлечение прибавочного труда; треть-
его — управляют распределением прибавочного труда. Суще-
ствующий набор отношений собственности меняется не сво-
бодно, изменения ограничены только теми отношениями,
которые «совместимы с продолжением материального вос-
производства общества». При этом не уточняется, где же все
то нематериальное, включая услуги, которое теперь состав-
ляет почти 80% экономики. Но это еще не все: только в этих
«материальных» рамках «эффективная политическая борь-
ба может изменить отношения собственности». Причем эта
борьба предстает как «равнодействующая двух видов сил:
системы производительных сил, особенно в их технологи-
ческом аспекте, и классовой борьбы». Стратегические цели
«сознательной классовой борьбы» — изменения в отношени-
ях собственности (если есть «сознательная классовая борьба»,
то, видимо, должна быть еще и «несознательная»?). Сред-
ством для того, чтобы изменить (или отменить) отношения
собственности, выступает власть (кто бы сомневался, что это
главный вопрос для любого социалиста). Классовая борьба —
это «всегда борьба вокруг государственной власти и за госу-
дарственную власть».
Утверждается, что сама «внутренняя тенденция капита-
листического способа производства направлена к отмене всей
личной частной собственности». Это происходит по следую-
щей схеме: сначала всё экспроприируется и все, у кого когда-то
была какая-то собственность, сводятся к статусу пролетариев,
лишенных собственности. Затем из-за «централизации капи-
тала» и «образования акционерных обществ»(?!) размыва-
ется собственность частного предпринимателя. В компаниях

Часть II
164
с ограниченной ответственностью владение отделяется от
управления. Капиталист (который в двух лицах) как управ-
ленец становится «оплачиваемым функционером», а капи-
талист как собственник сводится к рантье, не выполняющему
никаких функций.
Вскоре доминирование собственности рантье сокращает-
ся, но акционирование остается, потому что «развитие тех-
нологий и концентрация капитала не являются равномерны-
ми процессами».
Акционерная собственность пока остается. А компании, по
мысли авторов, хоть и по-прежнему основываются на вла-
дении акциями как объекты частной собственности, подвер-
гаются трансформации. Конкретные личности, являющие-
ся субъектами этого отношения собственности, должны будут
поменяться. Частный владелец акций не отменен и не экс-
проприирован, но постепенно замещен на «горстку крупных
финансистов», «безличных финансовых учреждений, банков,
страховых компаний и инвестиционных трестов» (читай: запу-
скаются процессы монополизации). Авторы называют этот
процесс «деперсонализацией владения капиталом», что, по их
мнению, «доказывает тезис Маркса, писавшего, что личности,
выходящие на сцену экономики, являются личностями только
как агенты или персонификации объективных функций, опре-
деляемых способом производства».
Здесь мы добрались до сути: нет никаких индивидов, а тем
более личностей — есть только «агенты, персонифицирую-
щие “объективные функции”». Банкротство как регулирую-
щий механизм становится ненужным: теперь «закрытие фир-
мы становится политическим решением» (т.е. на усмотрение
государственных чиновников).
В дальнейшем происходят «долговременные структур-
ные изменения» по внедрению «социалистических элементов
в капиталистическую систему». Но «силы реакции» не дрем-
лют: они «запускают масштабный процесс широкого накопле-
ния капитала, при котором в процесс эксплуатации капита-
лом вовлекается население целых континентов». Но тут могут
помочь новые социалистические революции, которые вырвут
свои экономики из всемирной капиталистической системы
(видимо, по образцу революции 1917 года в России и после-
дующей Гражданской войны). Но даже если этого не случится,
экстенсивное накопление капитала все равно упрется в «закон

Социализм и капитализм
165
возрастающего естественного накопления капитала», становя-
щегося «всемирно-историческим ограничением».
Сам переход к социализму рассматривается как процесс,
состоящий из нескольких этапов. Первый этап перехода предпо-
лагает движение от системы акционерного капитализма к ком-
бинации госкапитализма и предприятий, которыми владеют
рабочие. Затем произойдет переход к полностью плановой эко-
номике. Здесь необходимо увеличить мощность детального пла-
нирования: наладить административную систему, установить
механизмы демократического контроля и создать компьютер-
ные сети и программы, которые потребуются для осуществления
планирования. Причем если первоначально планы будут «ори-
ентирующими», то затем они, по мере развития системы, ста-
нут обязательными (видимо, с соответствующими санкциями
за их невыполнение в виде ссылок в лагеря или еще того хуже).
А вот на следующем этапе (о счастье!) произойдет «отмена
денежного обмена и переход к оплате труда с помощью трудо-
вых жетонов».
Тут следует напомнить, что идея жетонов восходит
к К. Марксу. Вот его фраза: «При общественном производстве
денежный капитал отпадает. Общество распределяет рабо-
чую силу и средства производства между различными отрас-
лями производства. Производители могут, пожалуй, получать
бумажные удостоверения, по которым они извлекают из обще-
ственных запасов предметов потребления то количество про-
дуктов, которое соответствует времени их труда. Эти удосто-
верения не деньги. Они не совершают обращения»41.
Вот тут-то, говорят Кокшотт и Коттрелл, после отмены
денежного обмена, «классовые интересы оставшихся рантье и
масс наемного населения войдут в острый конфликт» и очень
скоро «паразитическая природа класса рантье будет очевид-
на каждому».
Естественно, такая система оплаты с помощью «трудовых
жетонов несовместима с выплатой процентов»: деньги, в кото-
рых будут выплачиваться проценты, перестанут быть легаль-
ным средством обращения. Вот так, одним росчерком пера,
новые социалисты отменяют фундаментальные экономиче-
ские законы, например закон временнóго предпочтения. Вре-
41 Маркс К. Капитал. Т. 1 // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд.
Т.23.С.100.

Часть II
166
мя больше не играет в экономике никакой роли, все статично,
ничего не меняется.
Вспоминаются рассказы наших дедов, как в советских
колхозах работали за трудодни — такая же форма трудовых
жетонов, только их записывал какой-нибудь бригадир в своей
тетрадке. Причем с ним можно было договориться, и одним он
мог записать трудодней больше, другим — меньше. Потом за
эти трудодни распределяли оплату в натуральном виде, напри-
мер зерном. Но точно учесть как зерно, так и трудодни было
невозможно, отсюда неизбежность злоупотреблений. Мало
того, в отдельные годы сверху спускался новый план по допол-
нительной сдаче зерна и за трудодни уже ничего не полагалось.
Потом про них все благополучно забывали.
Но, по мнению Кокшотта и Коттрелла, социализм совет-
ского типа потерпел крах вовсе не потому, что были изъяны
в самой системе, а лишь по конкретным, «местным» причи-
нам. Вдруг мы узнаем, что «в последние дни СССР при Гор-
бачеве механизм извлечения прибавочного продукта методич-
но разрушался». Вот в чем «самая глубокая тайна» социализ-
ма: оказывается, при нем тоже есть «прибавочный продукт»!
Просто он распределяется по-другому:
«В социалистической экономике извлечение прибавочного
продукта происходит посредством политически определяемо-
го в государственном плане разделения материальных продук-
тов между потребительскими товарами и другими продукта-
ми... Система извлечения прибавочного продукта совершенно
отличается от капиталистической в следующих пунктах:
• разделение продуктов определяется напрямую в матери-
альных терминах, а не косвенно в результате отношений
обмена;
• разделение определяется в центре, а не посредством мно-
гочисленных местных договоров по поводу цены рабочей
силы, отработанных часов и т.д.;
• действительный размер зарплат неважен, поскольку по-
ставки потребительских товаров предопределены планом.
Более высокие зарплаты не обязательно приводят к увели-
чению реальных зарплат. Кроме того, большая часть ре-
альной зарплаты выплачивается в форме бесплатных или
субсидированных товаров».

Социализм и капитализм
167
Такое вот натуральное хозяйство, где нет обмена, а есть
«централизованное распределение» (видимо, очень справед-
ливое, поскольку доверено только «честным» чиновникам).
Деньги вовсе не нужны; они, конечно, есть, но основная часть
зарплаты выплачивается в натуральном виде. Характерны-
ми свойствами такого социализма являются «централизо-
ванный характер государства и невозможность местных вла-
стей самостоятельно распоряжаться ресурсами». Но каким
образом решаются проблемы координации, если все ресур-
сы (и даже зарплата в натуральном виде) концентрируются
в центре, авторы не указывают; видимо, как-то все решает-
ся само собой.
Отношения управляющих и управляемых, по мнению Кок-
шотта и Коттрелла, являются «самой глубокой тайной» (инте-
ресно почему?). Тут две возможности: или управляющие
являются отдельной группой по отношению к управляемым,
или они суть одно и то же. В первом случае у них вся власть,
ведь они и контролируют планирующие организации, и явля-
ются одновременно «практическим владельцем средств про-
изводства и управляющим». Но они «не могут выполнять свою
социальную функцию с помощью бесстыдного буржуазного
удовлетворения собственных интересов». Их статус гораздо
выше и духовнее: «...они вынуждены принять на себя высокую
социальную и общественную роль: так организовать политиче-
скую и идеологическую жизнь страны, чтобы она соответство-
вала плану». Какими же средствами можно этого добиться?
«Один из наиболее эффективных способов это сделать — культ
харизматического лидера, поддерживаемый в большей или
меньшей степени государственным террором» (!!!).
Маски сброшены. Авторы теории нового социализма
в открытую призывают к установлению тоталитарного режи-
ма и к террору. В общем, опять ничего нового. Любой социа-
лизм заканчивается одинаково.
Дальше анализировать текст становится бессмысленным.
Дальше будут рассуждения про культ личности, который, ока-
зывается является «эффективной адаптацией к противоречи-
вым требованиям социалистического способа производства
(который диктует доминирование политического общества над
гражданским)»; извлечение прибавочной стоимости — это
«неотъемлемо тотальный процесс, подчинение частей цело-
му, фабрики плану, индивидуума коллективу»; государство

Часть II
168
превращается «в механизм, на деле производящий и распре-
деляющий прибавочный продукт» — ведь «производство не
для личного обогащения, а для всего общества» и проч. и проч.
Для нас важно, что все заканчивается установлением тота-
литарной диктатуры. Те же авторы в статье «Научный ста-
тус трудовой теории стоимости» утверждают, что «теория, не
делающая предсказаний, не может быть научной, а та, чьи
предсказания не подтвердились, лишается права считаться
наукой»42. К чему может привести шотландская теория нового
социализма — предсказать несложно: к повторению всех ужа-
сов XX века. В той же статье Кокшотт и Коттрелл утвержда-
ют, что «наука может формулировать временные “послесказа-
ния” как логические предсказания». После прочтения «Дороги
к рабству» Фридриха фон Хайека это несложно сделать любо-
му человеку, еще не потерявшему остатки разума.
Все социалистические теории едины в том, что не должно
быть таких сфер человеческой жизни и деятельности, где бы
сам человек (индивид), его воля, желания и стремления явля-
лись бы конечной ценностью. Из нашего небольшого обзора
разных по времени создания и методологическим принципам
социалистических теорий можно сделать однозначный вывод:
их воплощение всегда с неизбежностью ведет к тоталитаризму.
Практическая реализация
социалистических идей и теорий
В практике реального социализма на
шли осуществление пророчества Кафки,
что ложь станет принципом мирового
порядка.
Гюнтер Рормозер
Мы рассмотрели некоторые теории «научного» социализма.
К чему же привела и приводит реализация их на практике?
На тему крушения «реального» социализма в разных стра-
нах существуют тома исследований. Из них следует, что не было
и нет ни одной страны «реального» социализма, которая бы
42 Cockshott W. P., Cottrell A.The Scientific Status of the Labour Theory of
Value. March, 1997. URL: http://www.wfu.edu/~cottrell/eea97.pdf.

Социализм и капитализм
169
опережала несоциалистические страны по уровню развития.
Но почему так случилось, если социализм был, как нас убе-
ждали, более передовым социальным строем?
А. Гершенкрон в своем классическом труде указывал, что
различия в темпах роста и характере развития «обусловлены
использованием тех или иных институциональных инструмен-
тов, которые сильно различались... Помимо этого, различным
был интеллектуальный климат (т.е. “дух” и “идеология”)»43.
Устройство власти и хваленая «передовая» социалистическая
идеология и были в конечном счете причинами отставания.
При анализе краха социалистической идеи в нашей стране
и не только некоторые ее сторонники нехотя признают недо-
статки теории социализма, например незавершенность, схема-
тичность, но при этом основной акцент делают на неготовности
среды (уровень населения не тот, страна не готова к постав-
ленным задачам), выборе неправильных инструментов (не та
стратегия и тактика перехода к новому общественному устрой-
ству) и т.д. В общем, народ попался не тот, страна не та, усло-
вия не те и реализовывали идею не те исполнители и не теми
методами. Cторонники социализма говорят, что сама социа-
листическая идея безупречна, ее теоретическое обоснование
на высоком уровне и вся проблема лишь в плохой реализации.
До сих пор не утихают споры о том, было ли действительно
социализмом то, что существовало в СССР и других странах
социалистического блока. Одни говорят, что это был действи-
тельно «реальный» социализм; другие возражают, что это был
не социализм, а вовсе даже «государственный капитализм».
Согласно некоторым утверждениям, если не разделять
социализм и коммунизм и строго придерживаться Марксовой
методологии, можно доказать, что общественно-политиче-
ский строй СССР не был социализмом. По Марксу, основны-
ми характеристиками социалистического (коммунистическо-
го) общества являются, во-первых, бесклассовый, безгосудар-
ственный, нетоварный строй прямой демократии, основанный
на общественной собственности на средства производства
и социалистическом (коммунистическим) способе производ-
ства, и, во-вторых, отсутствие эксплуатации и отчуждения.
43 Гершенкрон А. Экономическая отсталость в исторической перспекти-
ве/научн. ред.А.А.Белых; пер. с англ. А.В.Белых. М. : Дело, 2015.
С. 62.

Часть II
170
«Реальный» социализм, который мы имели, этим требова-
ниям не соответствовал.
Государство, вместо того чтобы отмереть, расширило свои
полномочия и вмешивалось во все, до чего только могло дотя-
нуться. Товарно-денежные отношения остались, в том чис-
ле существовали и деньги, не было лишь рыночного ценообра-
зования. Остались «выборы» (которые на самом деле были
псевдовыборами) в органы представительной власти — Сове-
ты (аналог буржуазной представительной демократии). Экс-
плуатация и отчуждение остались, и их интенсивность, по неко-
торым оценкам, была даже выше, чем описано у Маркса. Вме-
сто «общественной» была государственная собственность на
средства производства. Классовое разделение никуда не делось,
только правящим классом стала партийная номенклатура.
Индустриальный способ производства остался таким же, как
и при капитализме.
Таким образом, следуя марксистской методологии, тот
строй, который был в СССР и других соцстранах, никак нель-
зя признать социализмом. Тогда что это? Капитализм? Тоже
нет, так как отсутствует рыночное ценообразование и част-
ная собственность, само государство также не выступает как
«совокупный капиталист», рыночной конкуренции нет. Если
считать, что общественно-экономический строй формируется
двумя основными признаками: способом производства и соб-
ственностью на средства производства, то с точки зрения марк-
сизма получается, что в СССР и других странах социалистиче-
ского блока был и не социализм, и не капитализм.
Может быть, дело в том, что методология марксистско-
го учения строго увязывала теоретические выводы с реальны-
ми историческими фактами и условиями, на основе изучения
которых эти выводы были сделаны? И за пределами данных
фактов и условий эти выводы теряют свое значение и должны
быть скорректированы или заменены другими, соответству-
ющими изменившимся реальным обстоятельствам. Возмож-
но, в этом смысле Россия не созрела для революции и перехо-
да от капитализма к социализму и должна была «подождать»?
Капитализм был в зачаточном состоянии, и главной револю-
ционной силы — пролетариата — практически тоже не было.
Но разве другие теоретики, Ленин например, не скорректиро-
вали марксизм, который, как заявлял вождь мирового проле-
тариата, не догма, а руководство к действию? Марксистское

Социализм и капитализм
171
учение в самом себе содержит принцип собственного развития,
говорили последователи Маркса. Нужно «постоянно критиче-
ски проверять, совершенствовать и даже опровергать содержа-
щиеся в нем теоретические выводы», что и было сделано.
Так что все, что происходило, — происходило в полном соот-
ветствии с учением Маркса. Если подвергнуть построенный
в СССР и других соцстранах социализм так называемому ути-
ному тесту (если нечто выглядит как утка, плавает как утка и
крякает как утка, то это, вероятно, и есть утка), то получится,
что это не что иное, как... социализм.
Высланный в свое время из СССР философ и социо-
лог А. Зиновьев, выступая в обществе интеллектуалов СИЕЛ
в Париже в декабре 1978 года, сказал: «Сейчас для большинства
думающих людей реальная картина советского общества более
или менее известна. Известны факты массовых репрессий в ста-
линские времена. Известно, что в Советском Союзе отсутству-
ют гражданские свободы. Не нарушаются, а именно отсутству-
ют. Известно, что чрезвычайно низок жизненный уровень боль-
шинства населения, что огромных размеров достигает разница
в жизненном уровне высших и низших слоев населения, что про-
цветает карьеризм, взяточничество, халтура, очковтирательство.
Известно, что население прикреплено так или иначе к местам
жительства и работы, что пошлость, тупость и насилие пронизы-
вают все клеточки и ткани общества...И теперь возникает вопрос
куда более существенный: а откуда все это появилось? Непра-
вильно истолковали Маркса и построили общество, которое не
соответствует его прекрасному идеалу? Так ведь больше ста лет
истолковывали, десятки тысяч людей этим занимались. Неуже-
ли все ошибались? В Советском Союзе десятки тысяч дипломи-
рованных специалистов занимаются истолкованием марксизма,
да к тому же делают они это, само собой разумеется, творчески.
И что же, все ошибаются? Или наоборот, может быть, все это
получилось именно потому, что правильно истолковали Марк-
са и сделали именно то, чего он и хотел? Может быть, такая
мерзость получилась именно потому, что послушались Марк-
са, а вот если бы не послушались, так получилось бы лучше?
<...> Или нехорошие люди пробрались в руководство и искази-
ли прекрасные ленинские принципы? <...> Я лично считаю, что
построили именно то, что хотели построить»44.
44 https://public.wikireading.ru/14967/

Часть II
172
Несмотря на то что марксизм в конечном счете предпо-
лагал упразднение государства, в переходный период долж-
на была существовать диктатура (пролетариата), в реально-
сти превратившаяся в диктатуру номенклатуры. Все делалось
через государство (в рамках государства, с помощью госу-
дарства, во имя государства), но в интересах определенных
групп лиц. Все граждане превратились в наемных работни-
ков на службе у государства, а государство, соответственно,
превратилось в эксплуататора, присваивающего себе приба-
вочный продукт, в полном соответствии с марксистским уче-
нием. В одних руках были сконцентрированы все материаль-
ные, людские и финансовые ресурсы, т.е. обеспечена полная
монополия (которая, по Ленину, неизбежно ведет к застою и
загниванию). То, что называют важнейшими достижения-
ми «реального» социализма: бесплатное образование и здра-
воохранение, системы детского дошкольного и внешкольно-
го образования и воспитания, дешевые жилье, услуги ЖКХ,
общественный транспорт и т.д ., при ближайшем рассмотре-
нии, собственно говоря, никакими достижениями не явля-
ются. Все это обеспечивалось чрезвычайно низким уровнем
заработной платы и бесконечными очередями, порожденны-
ми дефицитом. Например, чтобы получить квартиру (бес-
платно), нужно было простоять в очереди на жилье десятки
лет. Государство через социальные программы и путем искус-
ственного занижения цен на внутреннем рынке на продукты,
товары первой необходимости, ЖКХ, общественный транс-
порт и проч. просто кидало собаке кости. Средний человек
получал гарантированно то, что в капиталистическом обще-
стве покупал бы за деньги. Доступность и гарантированность
были, а разнообразия и качества не было. А государство полу-
чало полный контроль за жизнью граждан. «Сходил в мага-
зин — уже сотрудничаю с советской властью», — говорил
в шутку кто-то из диссидентов.
Классы также никуда не исчезли. Попробуем провести
классовый анализ государств «реального» социализма.
Вспомним, что говорили классики марксизма-ленинизма
про классы: «деление общества на классы в истории должно
стоять перед нами ясно всегда, как основной факт»45; «в осно-
ве деления на классы лежит закон разделения труда. Одна-
45 Ленин В.И . ПСС. Т. 39. С. 70.

Социализм и капитализм
173
ко нельзя смешивать классы с профессиями... Деление между
классами — не профессиональное, а социальное»46.
Согласно классическому определению В. И. Ленина, «клас-
сами называются большие группы людей, различающиеся по
их месту в исторически определенной системе общественного
производства, по их отношению (большей частью закреплен-
ному и оформленному в законах) к средствам производства,
по их роли в общественной организации труда, а следователь-
но, по способам получения и размерам той доли обществен-
ного богатства, которой они располагают. Классы, это такие
группы людей, из которых одна может присваивать себе труд
другой, благодаря различию их места в определенном укладе
общественного хозяйства»47. Таким образом, главные призна-
ки классов в ленинском определении — это, во-первых, способ
получения и размеры доли общественного богатства и, во-вто-
рых, кто у кого присваивает труд.
Классовое деление общества может принимать разные фор-
мы, например быть сословным или кастовым. В силу того что
классовые интересы противоположны и носят антагонистиче-
ский характер, компромисс между классами невозможен.
Любое общество (инструментально) можно рассматри-
вать в виде двух классов (или, по словам Д. Асемоглу и Дж. А.
Робинсона, двух групп: «элит и граждан, где последние более
многочисленны»48). Эти классы условно можно назвать клас-
сом созидателей и классом пожирателей. Созидатели могут
быть предпринимателями или просто исполнителями, они
генерируют идеи, создают инновации, произведения искус-
ства, материальные товары и нематериальные услуги и т.д .
и т.п . За счет того, что они создают больше, чем потребляют,
создаваемый ими прибавочный продукт достается обществу.
Пожиратели, за счет того, что потребляют больше, чем созда-
ют, или вообще ничего не создают, хищнически паразитиру-
ют на других. Это номенклатура, присваивающая природные
богатства страны за счет нахождения у власти; чиновниче-
ство, присваивающее административную ренту; разнообраз-
46 Маркс К. Энгельс Ф. Сочинения. Т. 20. С. 293.
47 Ленин В. И . Великий почин // ПСС. Т. 39. С. 15.
48 Асемоглу Д., Робинсон Дж. А. Экономические истоки диктатуры и
демократии / пер. с англ. М. : Изд. дом Высшей школы экономики,
2015. С . 36.

Часть II
174
ные околодеятели, паразитирующие на чужих талантах, спо-
собностях, и т.д ., и т.п .
В обществе, состоящем из таких классов, (псевдо)элита
всегда жила намного лучше, чем львиная доля граждан. Меж-
ду этими двумя классами в исторической перспективе всегда
существовали непреодолимые противоречия. Они решались
по-разному, иногда с помощью кровавых бунтов и револю-
ций. Но часто эти революции приводили лишь к смене состава
паразитического класса (как, например, «пролетарская рево-
люция» в России). В данной работе я постоянно подчеркиваю,
что речь идет не о богатстве как таковом, а о том, как (каки-
ми путями и способами) появляется это богатство. Чем богаче
общество, чем больше в нем обеспеченных людей — тем луч-
ше. Никакой организм не может нормально существовать, если
паразитов в нем или на нем становится слишком много. Нераз-
решимые противоречия между антагонистическими класса-
ми никуда не исчезнут, но они могут в определенных услови-
ях сглаживаться. Только соответствующая институциональная
среда и соответствующие институциональные рамки позволят
уменьшить число паразитов и увеличить число созидателей.
А для этого в первую очередь нужна кардинальная переоценка
ценностей большинством членов данного общества.
Коммунизм подразумевал создание бесклассового общества.
Но созданное «в переходной период от социализма к комму-
низму» советское государство оказалось гигантской маши-
ной для подавления господствующим классом других классов.
Этим господствующим классом была номенклатура — выс-
ший слой правящей политической бюрократии49. (Латинское
слово «номенклатура» означает буквально перечень имен или
наименований.) Таким образом, при «реальном социализ-
ме» деление общества на классы — правящих и угнетенных —
никуда не делось. В роли правящих оказался аппарат правящей
партии (партийная бюрократия), который монополизиро-
вал власть в государстве. Проведя национализацию и получив
доступ к государственной теперь собственности, номенклатура
присваивала все результаты экономической деятельности. Этот
новоявленный класс эксплуататоров, попирая все нормы чело-
веческой морали, поддерживал свою власть методами террора
и тотального идеологического контроля. Ленин был достаточно
49 См.: Восленский М. Номенклатура. 3-е изд. М . : Захаров, 2016.

Социализм и капитализм
175
откровенен: «Несомненно, самым главным вопросом всякой
революции является вопрос о государственной власти. В руках
какого класса власть, это решает все»50.
Если Маркс объявлял основой классов собственность, то на
практике, при строительстве социализма, наоборот, основой
правящего класса стала власть, а собственность — производ-
ным от власти. В странах «реального» социализма формально
правящему классу ничего не принадлежало, но он имел реаль-
ный доступ к собственности. «Номенклатура класс господ-
ствующий, поэтому имущий»51. Если под правом собствен-
ности понимать неограниченное право владельца распоря-
жаться объектами собственности по своему усмотрению, то
номенклатурный класс в Советском Союзе был полноправным
собственником. Таким образом, вместо ликвидации частной
собственности и превращения ее в социалистическую «обще-
народную» — главная идея социалистической революции —
строители социализма на деле осуществили ее перевод в соб-
ственность правящего класса. Был лишь один недостаток: долю
конкретных номенклатурщиков в этой «социалистической»
собственности нельзя было продавать и покупать. Как мы
увидим дальше, при гибридном социализме этот «недостаток»
удалось устранить. И, по утверждению С. Хайтуна, «постсо-
ветская Россия — номенклатурная преемница СССР»52.
Следует заметить, что класс номенклатуры в корне отличает-
ся от чиновничьей бюрократии при демократических режимах:
если чиновники выполняют законные распоряжения и прика-
зы государственных органов, то социалистическая номенкла-
тура сама диктует свою волю этим государственным органам.
«Чиновники — привилегированные слуги, номенклатурщики —
самовластные господа»53. Эта малочисленная группа (пример-
но одна тысячная доля населения страны), никем не избран-
ная и несменяемая, распоряжалась судьбами народов СССР и
половины мира. К концу исторического срока своего существо-
вания этот правящий класс начал переходить к самовоспроиз-
водству и к передаче по наследству должностей и привилегий.
50 Ленин В.И.ПСС.Т.34.С.200.
51 Восленский М. Номенклатура. 3-е изд. М. : Захаров, 2016. С. 112.
52 Хайтун С. Д. Номенклатура против России : Эволюционный тупик.
М. : Либроком, 2012. С . 20.
53 Там же. С. 130.

Часть II
176
Правящая верхушка при «реальном социализме» превра-
тилась в самый настоящий эксплуататорский класс, но иначе
и быть не могло. Энгельс отмечал: «Ведь в том-то и беда, что,
пока у власти остаются имущие классы, любое огосударствле-
ние будет не уничтожением эксплуатации, а только измене-
нием ее формы»54. Если, по Марксу, изъятие прибавочного
продукта у производителя — это эксплуатация, то при социа-
лизме весь прибавочный продукт поступает государству, а рас-
пределяет его та же номенклатура. Это — эксплуатация, даже
в марксистском понимании.
Коллективное изъятие прибавочного продукта заканчивает-
ся индивидуальным присвоением — только форма этого при-
своения может быть разной (далее мы увидим, что при гибрид-
ном социализме для этого открываются поистине безгранич-
ные возможности). В процессе такого присвоения и возникает
главное экономическое противоречие «реального социализ-
ма»: экономическая эффективность резко падает. Иначе и
быть не может при плановом хозяйстве и регулируемых ценах.
Но для правящего класса номенклатуры экономика вторич-
на — первична власть. Экономика лишь инструмент укрепле-
ния этой власти. Сверхмонополизированная экономика, как и
всякая монополия, порождает, по словам Ленина, «неизбеж-
ное стремление к застою и загниванию». Ленин справедливо
видел в любой монополии причину паразитизма обладающе-
го этой монополией класса. Обладание монопольной всеобъ-
емлющей несменямой властью в экономической, политической
и идеологической сфере неизбежно приводит к паразитарному
перерождению господствующего класса. В итоге этот ненасыт-
ный паразит сидит на шее у общества и высасывает из него все
живительные соки. Цена, которую платит общество за суще-
ствование такой системы, постоянно возрастает. В конце кон-
цов эта игра с отрицательной суммой заканчивается, экономи-
ка рушится под собственной тяжестью, похоронив попутно и
политическую систему, и страну, и власть той же номенклатуры.
Но правящий класс до конца сопротивляется переменам.
Для сохранения своей власти он прибегает к террору, устанав-
ливая диктатуру.
Никакой диктатуры пролетариата в СССР, конечно же, не
было — это была диктатура номенклатуры. Чтобы ничтож-
54 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 38. С. 51.

Социализм и капитализм
177
ное меньшинство могло удержать власть над огромным
большинством, приходится создавать полицейское госу-
дарство. Во всех полицейских государствах существу-
ет тайная политическая полиция, борющаяся прежде все-
го с инакомыслием. В СССР в качестве таковой выступала
ВЧК—ГПУ—НКВД—НКГБ—МГБ—КГБ.
Какими же методами она пользовалась? Вот свидетельства
очевидцев событий времен Гражданской войны: «У каждого
провинциального отдела ЧК были свои излюбленные способы
пытки. В Харькове скальпировали череп и снимали с кистей
рук “перчатки”. В Воронеже сажали пытаемых голыми в бочки,
утыканные гвоздями, и катали, выжигали на лбу пятиконеч-
ную звезду, а священникам надевали венок из колючей прово-
локи. В Царицыне и Камышине пилили кости пилой. В Полта-
ве и Кременчуге сажали на кол... В Екатеринославе распина-
ли и побивали камнями. В Одессе офицеров жарили в печи
и разрывали пополам. В Киеве клали в гроб с разлагающим-
ся трупом, хоронили заживо, потом через полчаса откапыва-
ли»55. Помните: «У чекиста холодный ум, чистые руки и горя-
чее сердце». Такие вот рыцари революции...
Итак, с классовой точки зрения правящим классом при
«реальном социализме» была номенклатура. Основу существо-
вания этого класса составляла ничем не ограниченная власть,
а доступ к собственности и привилегиям был следствием того,
что этот класс властвовал, т.е. был производным от власти. Этот
правящий класс стремился к укреплению своей власти внутри
страны и за ее пределами, для чего прибегал к экспансии. Отсю-
да агрессивная внутренняя и внешняя политика. Но правя-
щий класс еще и коррумпирует все общество. Вспомним осно-
воположников: «Мысли господствующего класса являются
в каждую эпоху господствующими мыслями. Это значит, что
тот класс, который представляет собой господствующую мате-
риальную силу общества, есть в то же время и его господству-
ющая духовная сила»56. Разлагающая мораль господствующе-
го паразитического класса распространяется во всем обществе
(вот почему в таких обществах широко распространена корруп-
ция и победить ее невозможно без изменения самой системы).
55 Милюков П. Россия на переломе. Т. 1 . Париж, 1927. С. 193. Цит. по:
Восленский М. Номенклатура. 3-е изд. М . : Захаров, 2016.
56 Маркс К. Энгельс Ф. Сочинения. Т. 3 . С. 45.

Часть II
178
Классики марксизма-ленинизма понятие «государство»
трактовали однозначно: «Государство есть особая организация
силы, есть организация насилия для подавления какого-ли-
бо класса»57. Таким образом, социализм был не социально-
экономической формацией, приходящей на смену отжившему
капитализму, а способом управления всей жизнью общества
господствующим классом через государство, которое служило
не интересам общества, а исключительно интересам правяще-
го класса. Но такие режимы, хотя и склонны к самовоспроиз-
водству и продлению своего пребывания у власти, исторически
обречены. Имманентно присущее данной системе противоре-
чие — стремление к тотальному огосударствлению всей жиз-
ни — заводит в исторический тупик.
Нам, выросшим и проведшим значительную часть жиз-
ни при «реальном» социализме, очень трудно понять призы-
вы западных ученых, живущих в условиях гораздо более либе-
ральных и демократических и пользующихся всеми благами
этих обществ, вернуться к социализму. Думается, они сла-
бо представляют себе или не представляют вовсе все прелести
этой системы. Мы же вспоминаем крайнюю неэффективность
и расточительность экономики, некомфортность и неустроен-
ность повседневной бытовой жизни, а также жесткий идеоло-
гический прессинг и подавление любого инакомыслия.
Вся история человеческой цивилизации — это борьба идей
и идеологий, будь то в религии, политике или в других сферах
человеческой жизни. Непримиримые идеологические против-
ники всегда объявляли свои ценности истинными, а все осталь-
ные – ложными. При этом они апеллировали либо к боже-
ственному откровению, либо к науке (научный коммунизм).
В этом не было бы особой проблемы, если бы апологеты того
или иного учения привлекали к себе сторонников исключитель-
но путем убеждения, а не насилия. К сожалению, вся человече-
ская история говорит об обратном (крестовые походы, граж-
данские войны, идеологически обоснованный терроризм и т.д .).
Идеология считает, что человеком можно и нужно мани-
пулировать. Для этого уместно использовать все средства: от
лживой пропаганды и привилегий для избранных до каратель-
ных акций и уничтожения непокорных. С точки зрения идео-
57 Ленин В.И.ПСС.Т.33.С.24.

Социализм и капитализм
179
логии истина должна подчиняться национальным, классовым
и групповым интересам. Идеология все время изворачивается,
чаще говорит о правде, чем об истине. Еще К. Поппер заметил,
что идеологические суждения принципиально неопровергаемы.
Есть и такое средство манипулирования, как условная мораль,
которая возникает и исчезает с развитием и сменой ценност-
ных парадигм. Смещение ценностей приводит к тому, напри-
мер, что процесс труда оказывается важнее результата. «Сла-
вим радость большого труда, непонятного смыслом своим», —
пел когда-то Ю. Шевчук. Настоящее вытесняется имитацией.
Следование идеологическим стереотипам называется
«сознательностью». Люди становятся более управляемыми,
а значит, менее самостоятельными, менее способными про-
являть здоровую рефлексивность, трезво оценивать реальность,
менее свободными в выборе линии своего поведения. Одурма-
ненный идеологией человек, несвободный как в своих действи-
ях, так и духовно, не может стать активным экономическим
субъектом, и тем более он не способен стать предпринима-
телем. Он в состоянии лишь имитировать деятельность. В его
неудачах всегда виноват кто-то другой («вредители», «враги
народа», «американский империализм», «шакалящие у ино-
странных посольств» и т.д.) . Общество, состоящее из людей
с идеологизированным сознанием, не может развиваться — оно
теряет иммунитет, деградирует.
По Ю. Шрейдеру, всякая идеологическая система, ставя-
щая идеологическую конструкцию (идею) превыше всего —
жизни, нравственности, Бога, основана на трех простейших
принципах: 1) идея определяет, какой должна быть реаль-
ность; 2) утверждается первенство того, что должно быть, над
тем, что есть, и над тем, что может произойти; 3) стирается
граница между должным произойти в силу объективных зако-
нов мира и должным в смысле законов нравственных58.
Если считаться лишь с должным, а не с сущим, то во имя
идеи можно оправдать любые жертвы. Можно уничтожить все,
что не соответствует идеологическим установкам. Людям вну-
шается, что в обществе есть некая группа, которая знает «как
правильно», является носителем «правильного идеологиче-
ского сознания». Это может быть некий высший класс (напри-
58 См.: Шрейдер Ю. А. Ценности, которые мы выбираем : Смысл и пред-
посылки ценностного выбора. 2-е изд. М . : Едиториал УРСС, 2010.

Часть II
180
мер, пролетариат), некая высшая раса (например, арийская),
некая религиозная общность (например, православная цер-
ковь). Именно эта группа, и только она, призвана определять,
что необходимо в данный конкретный момент и чему должен
способствовать каждый член общества. А кто не способствует,
тот враг. (Показательно, что подобные идеологии всегда отри-
цают возможность опоры на так называемые вечные мораль-
ные ценности, выработанные человечеством в течение мно-
гих веков.)
Идеологизация сознания — это процесс навязывания чело-
веку несвойственной ему, чуждой, даже враждебной системы
ценностей. Но проблема в том, что ничто творческое не может
быть создано благодаря субординации и вертикальному управ-
лению, а всегда и только — вопреки. Это означает, что в преде-
лах такой идеологизированной вертикальной системы не могут
появляться инновации, не может развиваться предпринима-
тельство (двигатель экономики). Источником же конкуренто-
способности, при прочих равных условиях, является свободное
предпринимательство, создающее инновации во всех областях
жизни. Народ может быть креативным и способным, но, если
нет свободной возможности приложения сил, эти способности,
скорее всего, останутся невостребованными. Идеологизиро-
ванная система отсекает бóльшую часть творческого потенци-
ала общества. Если в нормальном обществе, с естественными
институтами, наиболее креативные члены общества мечтают
стать предпринимателями, учеными, представителями творче-
ских профессий, то в идеологизированном обществе стремят-
ся занять в иерархической структуре какой-либо пост, обеща-
ющий получение бóльших привилегий.
Выстраданное знание
Понастоящему понимать можно лишь
то, через что прошел сам, понастояще
му знать лишь то, к чему пришел своим
умом.
Джулиана Вильсон
Здесь я позволю себе краткое лирическое отступление как оче-
видец, значительную часть жизни проживший в СССР в усло-
виях «реального» социализма.

Социализм и капитализм
181
— Раньше даже гвозди были крепче, — говорил мой дед, ког-
да советские гвозди гнулись с первого же удара. — И вообще,
в царское время кто работал, тот жил хорошо.
— Ты не понимаешь, — горячо возражал я, — тогда были экс-
плуататоры и эксплуатируемый обездоленный народ. Потом
большевики установили советскую власть и всем стало хорошо.
Только жаль, еще не во всех странах социализм. Но скоро мы
их освободим! — добавлял я. Пионер, он всем пример.
Дедушка начинал заводиться:
—
Что ты мне говоришь — я жил в это время!
Дед был участником Первой мировой войны, обладателем
Георгиевского креста, имел три ранения. Всю жизнь занимал-
ся крестьянским трудом. Самостоятельно выучился читать и
писать на трех языках.
—
Нашего соседа обозвали кулаком и сослали в Сибирь.
Какой же он кулак? Своим трудом все заработал. У них была
большая семья, ну и держали они три коровы и пять лошадей.
И из-за этого в ссылку? — возмущался дедушка.
Я опять начинал сыпать агитками, принесенными из школы.
Но у него был могучий аргумент: я жил тогда, я сам все видел.
Теперь я это называю выстраданным знанием.
Я родился и вырос в деревне. Тогда мы ни о чем не заду-
мывались, ни об условиях жизни, ни о комфорте — как есть,
так и есть. А сейчас вспоминаю: все дома в деревне топились
дровами, их надо было на зиму заготавливать. Там, где топят
дровами, там и угарный газ. Помню, мама меня после топ-
ки печи выводила на улицу, чтобы ненароком угарным газом
не отравился. А сколько отравилось?.. Наверное, в СССР
больше всех на планете природного газа добывалось, но для
людей ничего не было, а зачем, советский человек ведь строит
коммунизм — светлое будущее для всего человечества, пока
потерпит. Мама каждый год была озабочена тем, как на зиму
дров заготовить. Для сельских учителей (а мама была учи-
тельницей) государство должно было выделять сколько-то
там кубометров дров в год, но это в теории. А на практике
превращалось в просьбы и унижения перед завхозом школы
либо нужно было как-то самим все организовывать. Пом-
ню, в какие-то года завозили только половину положенного.
Как-то выживали...
Водопроводной системы тоже не было, воду брали из
колодца.

Часть II
182
Про туалеты особая песня: зимой холодно, летом воняет
и мухи надоедают. (Самое интересное, что за последние 45–
50 лет в наших деревнях в этом смысле ничего не изменилось.)
Весной и осенью на улицах непролазная грязь. Иногда
машины застревали так, что их даже тракторами еле-еле выта-
скивали. Мы по этим улицам ходили в резиновых или кирзо-
вых сапогах, но в них ужасно мерзли ноги. Очень многие из-за
этого потом получали проблемы со здоровьем.
Люди практически жили натуральным хозяйством. Держа-
ли скотину, кур, гусей и проч. Сами зерно возили на мельницу,
потом пекли дома хлеб. В магазинах из продуктов купить было
почти нечего. Иногда привозили хлеб, но народ его быстро
раскупал на корм скотине. Масло и мясо появлялись край-
не редко.
В школе с нами проводилась постоянная идеологическая
работа, и мы были убеждены, что наш социалистический строй
самый лучший в мире. Другие страны, живущие в условиях
капитализма, мы очень жалели.
После школы — армия. Но детям колхозников после служ-
бы полагалось оставаться в колхозе, для этого была придума-
на система невыдачи паспортов — по сути, настоящее раб-
ство. Помню такой случай: у моего одноклассника брат пришел
из армии и захотел уехать на Север. Несколько раз обращал-
ся за паспортом, но его всеми правдами-неправдами пыта-
лись оставить работать в колхозе. А он сильно не хотел и через
несколько дней повесился. Я никогда не забуду эту картину:
лежит молодой крепкий парень на панцирной кровати и его
босые ноги торчат между прутьями. И это случилось только
из-за того, что кто-то за него решал, как ему жить.
В студенческое время мой одногруппник убеждал меня, что,
если у меня не будет джинсов, ко мне будут относиться как
к человеку второго сорта. А до меня никак не доходило, поче-
му этот кусок синей тряпки стоит на рынке полторы месячных
зарплаты. Стипендии на еду не хватало, а просить у матери еще
и деньги на джинсы было стыдно. Кстати, о еде... Еда в сту-
денческой столовой состояла в основном из гнилой капусты,
гнилой картошки и плохо пахнущих мясных отходов (негни-
лое столовские работники уносили домой), в результате у меня
начались проблемы со здоровьем, и тут я впервые столкнулся
с «бесплатной» советской медициной, но об этом даже вспо-
минать не хочется...

Социализм и капитализм
183
Минимум два раза в год, на 1 Мая (День международной
солидарности трудящихся) и 7 Ноября (годовщина Великой
Октябрьской социалистической революции), всех студентов
выгоняли на демонстрации. Это было обязательным меропри-
ятием, под страхом исключения из комсомола (что автома-
тически означало исключение из института). Нам выдавали
транспаранты и плакаты, которые потом нужно было сдать
обратно «ответственным товарищам».
В начале 1980-х годов, работая на заводе, я объездил
полстраны. Комплектующие для нашего завода нужно было
доставать, потому что фондированные59 заканчивались за
полгода, и, чтобы завод не встал, отправляли снабженцев их
выбивать... Меня удивляло, что большинство заводов-по-
ставщиков были так называемыми почтовыми ящиками
(п/я No...), т.е. принадлежали оборонной промышленности,
но на них был неописуемый бардак: через дыры в заборах все
кому не лень выносили все, что плохо и даже хорошо лежало,
хотя заводы считались строгоохраняемыми. Я сам много раз
таким же образом выносил комплектующие для нашего заво-
да, когда не удавалось их достать по официальным каналам.
В поездках я постоянно сталкивался с необходимостью
доставать не только комплектующие, но и билеты на самоле-
ты, поезда, автобусы. У нас была жесткая инструкция: «нет
билетов» не является аргументом для невыполнения команди-
ровочного задания, добраться до места назначения ты должен
был любой ценой. Вот и приходилось унижаться во всевозмож-
ных кассах, выпрашивая билеты. Самое парадоксальное, что и
в самолетах, и в поездах потом — я видел — были свободные
места, а в кассе билетов не было. Помню, один раз пробрал-
ся даже на самолет без билета, перемахнув через ограду мест-
ного аэропорта. Зная количество мест в маленьком самоле-
те (Л-410 чехословацкого производства), я посчитал, сколь-
ко человек повезли на посадку по полю, а потом перелез через
забор, подошел к летчику и договорился... В самолете было
еще четыре свободных места, а билетов в кассе не было. Вот так
работала советская экономика.
59 В Советском Союзе существовала централизованная плановая система
хозяйствования, когда заводы подавали заявки на материалы и ком-
плектующие, а Госплан утверждал так называемые фонды, по которым
поставщики должны были их отпускать.

Часть II
184
В тех же 1980-х годах в нашем регионе вдруг случился рез-
кий дефицит табачных изделий. Курильщики страдали — я сам
был свидетелем, как люди подбирали с тротуара выброшенные
кем-то окурки и с наслаждением закуривали... Это было такое
невообразимое унижение человеческого достоинства. Теперь
я понимаю, что это — унижение человеческого достоинства —
один из краеугольных камней социалистической системы.
Чуть позже, уже работая на стройке, я видел, как водите-
ли сливают бензин с грузовых автомобилей прямо на землю —
чтобы получить премию, в путевом листе надо было записать
определенный пробег. Окраины города, где шла «ударная ком-
сомольская стройка», были похожи на кладбище железобетона:
проще было вывалить бетон на пустыре, чем везти на стройку,
при условии, что в нарядах будут стоять «штампики» (о них
договаривались с прорабами). Но в это же самое время на дру-
гой стройке ждали бетон и выбивали его всеми возможными
способами. За механизмы и автомобили среди подразделений
стройки шла настоящая драка, потому что все было в дефици-
те и распределялось по заявкам.
По окончании отчетного периода самым главным было не
то, что реально сделано, а то, что фигурировало в отчетности,
согласно которой начислялись дополнительные премии. Поэ-
тому к концу месяца, квартала или года гонцы разъезжались по
заказчикам уламывать их, т.е. уговаривать подписать необ-
ходимые цифры. Это были так называемые приписки. Благо-
даря им люди продвигались по службе, получали новые долж-
ности, почет и материальное вознаграждение.
Видимо, с целью поддержания «боевого духа» постоян-
но проводились какие-то собрания. На этих собраниях цари-
ла казенщина и двойная мораль. С трибуны говорилось одно,
потом, в кулуарах, прямо противоположное. Помню, на
собрании наш комсомольский секретарь, обращаясь к прови-
нившемуся, вопрошал: «Где твоя комсомольская совесть?» —
а потом в курилке говорил: «Вот дураки, я им впариваю, а они
за чистую монету принимают».
Везде красовались лозунги: «Партия — ум, честь и совесть
нашей эпохи»; «Вперед, к светлой победе коммунизма!»;
«Победа коммунизма неизбежна!»; «Пролетарии всех стран,
соединяйтесь!»; «Народ и партия — едины!»; «Пьянству —
бой!»; «Трезвость — норма жизни»; «Всё ради человека, всё на
благо человека»; «На работу — с радостью, а с работы — с гор-

Социализм и капитализм
185
достью!» и т.п. При этом мало кто верил в коммунизм и един-
ство партии и народа, трезвость вовсе не была нормой жизни,
скорее наоборот, — словом, везде царили ложь и имитация.
Жилье распределялось по спискам нуждающихся. Но сна-
чала нужно было доказать, что ты действительно «нужда-
ешься», а для этого собрать кучу справок из всевозможных
инстанций. В самих списках, которые никто не видел, посто-
янно происходили какие-то секретные изменения и переме-
щения. Так, мать одного моего молодого коллеги, мастера,
работала как раз в отделе распределения жилья. Вскоре он
женился и чудесным образом получил трехкомнатную квар-
тиру на двоих (хотя по нормам это было не положено). Дру-
гой наш работник, простоявший в очереди более 15 лет, так и
остался жить в малосемейке (квартира коммунального типа).
Потом случилась перестройка. На советский народ вдруг
вылилось много всякого рода информации, в том числе об
ужасах репрессий 1930-х годов. Многие в 1990-е считали,
что это Сталин все испортил, а если бы Ленин дольше прожил,
мы, возможно, жили бы уже при коммунизме. Стало мод-
ным рассуждать про «обновленный социализм с человече-
ским лицом», про «рыночный социализм». Ленинскую новую
экономическую политику (НЭП) тогда считали чуть ли не
образцом «рыночного (хозрасчетного) социализма». Прав-
да, потом дотошные сторонники рыночной экономики выяс-
нили, что для Ленина такие слова, как «либерализм», «сво-
бода» и «конкуренция», были просто ругательными, а значит,
он никак не мог быть сторонником «рыночного социализма».
Сегодня значительная часть граждан России испытывает
ностальгию по Советскому Союзу, по социализму. Носталь-
гия у людей в более или менее зрелом возрасте понятна: они
тоскуют по своей молодости, а не по социализму. В моло-
дости, как известно, и трава была зеленее. Но среди жела-
ющих вернуться в прошлое есть совсем молодые люди, кото-
рые никогда не жили при реальном социализме. Они питают-
ся мифами, им хочется «много чего бесплатного, как тогда».
Реальный же социализм был экономикой безумной расточи-
тельности и тотального дефицита, царством двойной мора-
ли, лжи, имитации, ложных ценностей и иждивенческо-раб-
ской психологии.
В силу всего этого социализм порождает огромное коли-
чество паразитов, живущих за чужой счет. Во всяких парт-

Часть II
186
комах, райкомах, горкомах, обкомах КПСС сидело огромное
количество «секретарей», «инструкторов», «делопроизводи-
телей» и прочих бездельников, перекладывавших бумаги, но
исправно получавших немаленькие зарплаты. Но самое инте-
ресное, что сам Карл Маркс изначально предполагал пара-
зитическую сущность социализма — он исходил из того, что
богатства создает не социализм, а капитализм. По Марксу,
«социализм же означает лишь присвоение богатства, создан-
ного капитализмом»60. Это к сведению современных побор-
ников социализма.
Но самая главная, фундаментальная, сущностная особен-
ность — и опасность — социализма для меня заключается
в создании системы современного рабства, унижающей чело-
веческое достоинство и уничтожающей права и свободы лич-
ности. Все остальное суть вторичное, производное от этого.
И все же хочется надеяться, что мир движется не к новому
рабству, а к свободе. Только для этого нужно как минимум
прекратить любые игры в социализм.
Е. Зарецкая в своей книге приводит такой случай:
«Два кинематографиста из Швейцарии впервые
в 1990 году приехали в Москву для встречи с одним отече-
ственным режиссером, у которого был свой кабинет на кино-
студии “Мосфильм”, куда они и попросили их отвезти пря-
мо из аэропорта. Над воротами киностудии висела надпись
“Въезд запрещен”, но все въезжали. Направо от ворот висе-
ла надпись “Стоянка категорически запрещена”, под которой
стояло множество машин. Парадная дверь встречала таблич-
кой “Не курить”, у которой стояли люди, жадно затягива-
ясь табачным дымом. На двери кабинета были указаны часы
приема — и эта информация явно позволяла рассчитывать на
встречу. Однако дверь оказалась запертой. Решив пообедать,
они поехали в ресторан “Пекин”, где у входа стояла очередь,
хотя в зале было занято два столика. Прочитав меню, они
через переводчика узнали от официанта, что половина блюд
на самом деле отсутствует...
Швейцарцы решили, что они в Зазеркалье, смертель-
но обиделись на пригласившего их русского коллегу, считая,
60 Цит. по: Рормозер Г. Кризис либерализма / пер. с нем. М ., 1996.
С. 37.

Социализм и капитализм
187
что он их разыгрывал с первой минуты встречи в аэропорту,
купили билеты на ближайший рейс и в тот же вечер вернулись
в Цюрих»61.
Именно так все и было. Мы строили коммунизм и жили
при социализме. Но на Западе для обозначения нашего строя
использовали слово «коммунизм» совсем не в том значении,
как мы: там он означал коммунистическую диктатуру. Мой
знакомый итальянец, живущий в Великобритании, когда я
однажды сказал, что он не представляет, что такое социализм,
ответил: у вас был коммунизм, а социализм — это совсем дру-
гое. Но не нужно мне рассказывать про замечательный соци-
ализм: я жил в это время, я сам все это видел — у меня имеет-
ся выстраданное знание.
Капитализм
Слово «капитализм» выражает в наше
время тотальность зла. Даже противни
ки социализма подчинены социалистиче
ским идеям.
Людвиг фон Мизес
У людей, живших когда-то при социализме, негативное отно-
шение к капитализму заложено, наверное, на генетическом
уровне. В советских школах и вузах учили, что капитализм —
это общественный строй, при котором все средства произ-
водства являются частной собственностью класса капитали-
стов, эксплуатирующих труд наемных рабочих для извлече-
ния прибыли. В Большой советской энциклопедии говорилось,
что «капитализм — общественно-экономическая форма-
ция, основанная на частной собственности на средства про-
изводства и эксплуатации наемного труда капиталом; сме-
няет феодализм, предшествует социализму — первой фазе
коммунизма».
Некоторые современные отечественные авторы называют
капитализм «денежной цивилизацией, создавшей новую систе-
му рабства, более эффективную, чем традиционный рабов-
61 Зарецкая Е. Н. Риторика: Теория и практика речевой коммуникации.
4-е изд. М .: Дело, 2002. C.44.

Часть II
188
ладельческий строй»62. В их понимании, слово «капитализм»
морально устарело, и за ним, как и за «невнятным» и «без-
грамотным» (?!) термином «рыночная экономика», скры-
вается «денежная цивилизация». По мнению В. Катасонова,
этого «русского экономиста» (звучит примерно как «проле-
тарский писатель»), деньги — это главное зло, как и собствен-
ность. Появление денег привело к «смерти» настоящей («есте-
ственной») экономики» (видимо, имеется в виду натуральное
хозяйство, где отсутствует любой обмен). А так называемая
рыночная экономика — это игра с нулевой суммой, и наце-
лена она не на производство товаров и услуг, удовлетворяю-
щих естественные потребности человека, а на перераспределе-
ние существующего богатства в пользу одной части общества за
счет другой. Из-за этого «в длительной перспективе происхо-
дит убывание совокупного богатства», поскольку, вместо того
чтобы только производить (!), «значительная часть общества
занята преимущественно перераспределением и потреблени-
ем» (интересно, что делало бы производство без потребле-
ния?). Основной формой перераспределения богатства при
этом выступает прибыль, которая «незаконна» (!!), так как
получена в результате неэквивалентного обмена «с помощью
силы и обмана». По аналогии с формулой французского соци-
алиста XIX века П. Ж . Прудона «любая собственность — кра-
жа» наш «русский экономист» изобрел свою формулу: любая
прибыль — кража. Но и это еще не все. В своем более чем тыся-
честраничном труде автор делает «открытие», что капитализм,
оказывается, придумали евреи, что корни его лежат в «идео-
логии иудаизма». Именно евреи-ростовщики несколько сот
лет назад добились «легализации ссудного процента» (види-
мо, автор отменяет действие фундаментального экономиче-
ского закона «временнóго предпочтения»).
Антинаучный тезис «во всем виноваты евреи» далеко не нов,
и автор тут явно не первопроходец. Как, впрочем, и в призы-
ве «вернуться к экономике национального хозяйства» (отме-
нив, видимо, обмен как таковой и все достижения современной
человеческой цивилизации). Цель таких «экономистов» в дру-
гом: они хотят помочь читателям осуществить «перестройку
62 Катасонов В. Ю . Капитализм : История и идеология «денежной ци-
вилизации» / науч. ред. О. А . Платонов. 4-е изд., доп. М . : Институт
русской цивилизации, 2015.

Социализм и капитализм
189
мировоззренческих представлений», развернув их на 180 гра-
дусов. Эта книга написана «для тех, кто следует принципу: горь-
кая правда всегда лучше сладкой лжи» и у кого есть «не толь-
ко ум, но и смелость». У меня только один вопрос: горячо опи-
сывая «отвратительную картину того цинизма, который царит
в мире денег», автор отказался от гонорара за книгу или нет?
Слова «капиталист», «капитализм» изобилуют негативны-
ми коннотациями с момента их появления (Оксфордский сло-
варь отмечает, что слово «капиталист» появилось в 1792 году,
а «капитализм» впервые встречается в 1842 году во француз-
ском словаре Ришара в качестве новой языковой конструк-
ции). Возможно, негативный подтекст связан с тем, что изна-
чально понятие «капитализм» использовалось как антоним по
отношению к социализму, который тогда был светлой мечтой
человечества.
Альберт Шеффле был первым, кто в сборнике лекций
«Капитализм и социализм» (1870) продемонстрировал более
нейтральное отношение к понятию «капитализм». Он выдви-
нул тезис о том, что либеральный капитализм является лучшей
формой социализма, и предложил понимать капитализм не как
антоним социализма, а как синоним социализма на базе сво-
бодного обмена63.
Основоположники «научного коммунизма» слово «капи-
тализм» не использовали вовсе (похоже, не все современные
марксисты это знают — по крайней мере, один из выступающих
на вышеупомянутом семинаре в Лондоне говорил, что «Маркс
определял капитализм как...»). Для Маркса и Энгельса поня-
тие «капитализм» скорее было оценочным суждением: они
критиковали «капиталистов» и «капиталистический способ
производства», а класс, владеющий средствами производства,
называли «буржуазией» и тем самым ввели людей в заблужде-
ние, поскольку в современном понимании буржуазия — это
скорее средний класс. Связывая буржуазию с капиталистиче-
ским способом производства, основоположники, с одной сто-
роны, обозначали владельцев «капитала», организующих про-
изводство, а с другой — тех, кто кормится за счет государства.
И эта неразбериха с определениями продолжается по сей день.
63 См.: Наумова Е. И. История понятия «капитализм»: от политического
лозунга к научному термину // Международный журнал исследований
культуры. 2015. No 1 (18).

Часть II
190
Сегодня термин «капитализм» имеет негативный подтекст
и может относиться «как к созидательному свободному пред-
принимательству, так и паразитизму на налогах и покрови-
тельстве государства»64. Когда один и тот же термин приме-
няется для обозначения практически противоположных по
смыслу явлений, его вряд ли можно назвать термином с чет-
ким содержанием.
М. Эренфройнд в The Washington Post утверждал в 2016 го-
ду, что 51% молодых американцев в возрасте от 18 до 29 лет
не поддерживают капитализм (согласно опросу Гарвардско-
го университета). Раньше капитализм означал для американ-
цев свободу от тоталитарных режимов, а теперь символизи-
рует финансовый кризис и «недостатки свободных рынков».
Автор отмечает, что новое поколение избирателей разочаро-
вано существующим положением вещей, но при этом делает
оговорку: «Капитализм может означать разные вещи для раз-
ных людей»65.
По словам Б. К. Маркуса, «капитализм — собирательный
термин для всего, чем люди недовольны в текущей экономи-
ческой ситуации», хотя именно правительственные интервен-
ции привели к сегодняшней неразберихе, выбраться из кото-
рой могут помочь дополнительные экономические свободы.
У слова «капитализм», считает Маркус, оказалось «слишком
много противоположных оттенков значения, чтобы оно могло
использоваться без дополнительных разъяснений»66.
В современной Википедии капитализм определяется как
«экономическая абстракция, в которой выделены характер-
ные черты экономики на определенном этапе ее развития и
при этом отброшены менее значимые»; «капитализм — эконо-
мическая система производства и распределения, основанная
на частной собственности, юридическом равенстве и свободе
предпринимательства»67. В западных источниках подчеркива-
64 Нравственность капитализма : То, о чем вы не услышите от препода-
вателей / под ред. Тома Дж. Палмера. М . : Новое издательство, 2012.
С. 15.
65 https://w ww. washingtonpost.com/news/wonk/wp/2016/04/26/
a-majority-of-millennials-now-reject-capitalism-poll-shows/
66 https://fee.org/articles/young-people- reject-capitalism- in- name-
socialism-in-fact/
67 https://ru.wikipedia.org/wiki/Капитализм/

Социализм и капитализм
191
ется, что капитализм — «базирующаяся на рынке экономиче-
ская система» (Британская энциклопедия). А так называемый
чистый капитализм, или «капитализм свободной конкуренции»
(англ. pure capitalism, фр. Laissez faire capitalism), — это эко-
номическая система, в которой материальные ресурсы явля-
ются частной собственностью, а рынки и цены используются
для направления и координации экономической деятельности.
Это система свободного рынка, управляемого конкуренцией.
Но подчеркивается, что капитализм в таком идеальном смысле
нельзя найти нигде в мире: экономические системы, действую-
щие сейчас в западных странах, являются комбинацией част-
ного предпринимательства, свободной конкуренции и прави-
тельственного контроля.
Двусмысленность термина «капитализм» приводит к тому,
что многие авторы предлагают различать собственно рыночный
капитализм и так называемый кумовской капитализм (crony
capitalism), когда политическая власть предоставляет одним
(родственникам, друзьям, сторонникам — «кумовьям») при-
вилегии в ущерб другим. В результате эти группы незаслужен-
но богатеют не за счет предоставления лучших услуг и товаров
потребителям, а за счет близости к власти. На первый взгляд
это кажется вполне правдоподобным, но в свою очередь так-
же приводит к путанице.
Как известно, историк Фернан Бродель предлагал разли-
чать капитализм и рыночную экономику. Отмечая, что поня-
тию «капиталистический» придавались многочисленные зна-
чения, Бродель говорит: «Это слово... никогда не употребля-
лось в дружественном ключе»68. Он описывал капитализм как
серию слоев, надстраиваемых над рыночной экономикой.
Вслед за Броделем предлагают не путать капитализм
с рыночной экономикой современные французские социологи
Л. Болтански и Э. Кьяпелло. По их мнению, основное отличие
капитализма от рыночной экономики — институциональное69.
При отсутствии законодательных и моральных препятствий и
ограничений обладатели капитала всегда будут использовать
свою силу для достижения господствующих позиций во всех
68 Braudel F. Civilization and Capitalism. 15th–18th Century: The Wheels
of Commerce. New York : Harper & Row, 1982. P. 236.
69 См.: Болтански Л., Кьяпелло Э. Новый дух капитализма / пер. с фр.
под общ. ред. С . Фокина. М . : Новое литературное обозрение, 2011.

Часть II
192
областях. Авторы отмечают, что механизм рыночной эконо-
мики основывается на наилучшем удовлетворении потреби-
теля и должен в своих лучших проявлениях вознаграждать тех,
кто творит, производит и обеспечивает. Но это невозмож-
но без определенных соглашений и институций, направлен-
ных на обеспечение равенства сил участников рынка. Толь-
ко тогда в конечном счете будет выигрывать тот, кто делает
что-то лучше и дешевле. В противном случае выигрывают те,
кто хищнически захватывает, а не создает прибыль. Механизм
«собственно капитализма» представляет собой совершенно
абстрактный и оторванный от нужд потребления процесс нако-
пления. Капитал оторван от материальных форм богатства,
носит абстрактный характер, накопление происходит посто-
янно: «...капитализм отличается безграничной потребностью
накопления капитала и использует для этого формально мир-
ные средства. Первый признак капитализма как раз в этом и
заключается: капитал снова и снова пускается в обращение,
вкладывается в экономический цикл с целью получения дохо-
да, т.е . с целью увеличения капитала, который, в свою оче-
редь, будет реинвестирован»70. В этом процессе нельзя достичь
насыщения. Капитал больше не требуется вкладывать в произ-
водственную сферу — его доходность обеспечивается в боль-
шей степени финансовыми вложениями, а не инвестирова-
нием в реальную экономику. Считается, что в современном
мире экономическая власть принадлежит финансовой сфе-
ре, а не сфере производства товаров и услуг. Чисто спекуля-
тивные рентные прибыли перевешивают все остальное. Рост
открытости финансовых рынков, появление все новых и новых
финансовых инструментов (в основном деривативов, т.е . про-
изводных инструментов) также способствуют этому. В резуль-
тате резко вырастает асимметрия в распределении богатства
в пользу финансовой сферы и происходит высасывание ресур-
сов в непродуктивную сферу — нельзя же назвать продуктив-
ной, например, сферу торговли деривативами (производны-
ми финансовыми инструментами), когда ее объем превосходит
объем мирового ВВП в десятки раз. При всем при этом такие
характеристики, как частная собственность на средства произ-
водства и конкуренция, являются общими как для капитализ-
ма, так и для рыночной экономики.
70 Там же. С. 36.

Социализм и капитализм
193
Самым главным культурным отличием рыночной эконо-
мики от капитализма является некая внешняя цель в виде наи-
лучшего удовлетворения потребителей товарами и услугами,
а также внутренняя цель в виде творчества, удовольствия от
сделанного, наполнения своей деятельности смыслом. Кроме
этого, истинный предприниматель отличается повышенным
чувством ответственности за свои действия и разумной полити-
кой в отношении рисков — ведь он не рассчитывает на чью-ли-
бо помощь, а полагается только на себя. А «агенты капита-
лизма» нарушают правила рынка ради достижения прибылей,
не идущих ни в какое сравнение с прибылями при обычном
товарообмене (извлечении ренты). Рыночная система про-
текционизм не любит, а капитализм (при пособничестве госу-
дарства) с удовольствием прибегает к протекционизму, чтобы
отстранить соперников или внедриться в какую-нибудь сферу.
Таким образом, законы рыночной экономики легко обходят-
ся. Точно так же обладатели капитала готовы ограничить кон-
куренцию, воспрепятствовать свободному обмену, монополи-
зировать все и вся, использовать диспропорции и т.д.
С этической точки зрения капитализм, по мнению Бол-
тански и Кьяпелло, можно назвать системой, полностью ото-
рванной «от сферы морали в том смысле, что свою конечную
цель он приобретает в самом себе (накопление капитала как
самоцель)»71. Но по логике, восходящей к Максу Веберу, без
морального оправдания капитализм бы не выжил, так долго не
существовал и постоянно не расширял бы сферу своей деятель-
ности. По М. Веберу, «“дух капитализма” — это совокупность
этических мотивов, которые, не совпадая по своим конечным
целям с логикой капитализма, побуждают предпринимателей
к деятельности, благоприятствующей накоплению капитала»72.
Людям нужны были прочные моральные основания, чтобы
принять сторону капитализма. Возможно, в процессе обще-
ственной эволюции люди пришли к выводу, что алчность более
безопасная страсть на фоне других. Страсти прямым подавле-
нием обуздать невозможно, качественное управление людьми
71 Болтански Л., Кьяпелло Э. Новый дух капитализма / пер. с фр. под
общ. ред. С. Фокина. М . : Новое литературное обозрение, 2011.
С. 62.
72 Вебер М. Избранное : Протестантская этика и дух капитализма. 3 -е
изд., доп. и испр. М. ; СПб. : Центр гуманитарных инициатив, 2012.

Часть II
194
сложно и дорого, религиозная мораль также со страстями не
справляется, что остается? Капитализму для придания смыс-
ла и оправдания была нужна идеология.
Идеология в понимании Болтански и Кьяпелло — это сово-
купность вписанных в социальные институции и задействован-
ных в практике общепринятых верований73.
Первым пробным камнем была концепция, согласно которой
поиск личного интереса идет на пользу общественным интересам
(невидимая рука рынка Адама Смита). Затем был утилитаризм,
который также утверждал, что все, что на пользу индивиду,
полезно и для общества. Единственным критерием обществен-
ного блага стал рост богатства. При этом издержки, особен-
но моральные, которые количественно определить было нельзя,
в расчет не принимались, либо считалось, что выгоды превыша-
ют издержки. Долгосрочный ущерб обществу от культивирова-
ния страсти к наживе уж тем более никто не считал. Постепен-
но произошла легитимизация и целей и средств капитализма.
Можно еще долго перечислять критические «пункты» капи-
тализма. Все, о чем говорят Болтански и Кьяпелло, почти не
вызывает возражений. Тем более не вызывает возражений их
главный вывод — что в рыночной экономике именно инсти-
туциональная среда ставит на пути рентоориентированного
поведения, хищничества и паразитаризма рамки ограничений,
с одной стороны, и создает стимулы для созидания, творчества
и инноваций — с другой.
В любой общественной системе есть силы, которые ее дина-
мически подрывают, но есть и силы, которые двигают ее впе-
ред и помогают развиваться. Вопрос лишь в том, что домини-
рует. Если рассматривать эти явления через призму принци-
па дополнительности, то от того, в каких отношениях состоят
созидательство и хищничество, и зависит в конечном счете бла-
гополучие общества. В нормальном рыночном обществе сози-
дательное разрушение, по Й. Шумпетеру, является неизбеж-
ной составляющей. Надо понимать, что между капитализмом
и истинно рыночной экономикой не существует четкой грани-
цы. Если даже допустить, что такая граница есть, то при нор-
мальном стечении обстоятельств между этими двумя систе-
мами будут постоянно возникать, обостряться и разрешать-
ся (переходя на новый уровень) противоречия и конфликты.
73 См.: Болтански Л., Кьяпелло Э. Новый дух капитализма. С. 33.

Социализм и капитализм
195
Что такое нормальное стечение обстоятельств? Это в пер-
вую очередь отсутствие насилия и принуждения.
Если все сделки происходят по взаимному согласию, то кто
является пострадавшим? Разве только тот, кто сидит в сторонке
и смотрит с завистью и нескрываемой ненавистью на победите-
ля и с радостью — на проигравших. Очень многие рассматри-
вают рынок производных финансовых инструментов как ана-
лог глобального казино. Но если мне хочется поиграть в казино
и я знаю, что там действуют честные правила и законы случай-
ных выигрышей, то кому я наношу ущерб? Кто-то выиграл,
кто-то проиграл, казино получило свой процент за организацию
и заплатило налоги с этого — в чем проблема? (Кстати, запреты
казино огромная глупость, что доказывает российская практи-
ка: все равно подпольно они существуют и вместо налогов пла-
тят дань коррумпированным силовым структурам.)
Не нужно также забывать, что рынок деривативов продол-
жает выполнять свою первоначальную функцию — хеджиро-
вания (страхования) рисков74. Другое дело, что этот рынок
все больше отрывается от реального сектора. Но это проявле-
ние общей тенденции — глобальный отрыв от материального
мира происходит во многих областях. С одной стороны, людям,
удовлетворившим свои базовые потребности, все больше стано-
вится интересно то, что воздействует на эмоции. С другой сто-
роны, миллиарды людей общаются в глобальной Сети, погру-
жаются в мир 3D-кинофильмов, практически становясь вир-
туальными участниками происходящего, оплачивают покупки
электронными деньгами с помощью мобильных телефонов и т.д .
(помните у Земфиры: «Девочка, живущая в сети.../ Нашедшая
любовь / Между строк, / Между небом и землей...»).
Проблемы рынков производных финансовых инструментов
не в том, что кто-то на них зарабатывает (гораздо больше тех,
кто теряет), а в том, что они вместо страхования рисков могут
стать мультипликаторами рисков. При объемах, в десятки раз
превышающих совокупный мировой ВВП, любые, даже самые
74 Хеджирование (от англ. hedge — ограда, изгородь) — открытие сделок
на одном рынке для компенсации воздействия ценовых рисков равной,
но противоположной позиции на другом рынке. Механизм хеджиро-
вания заключается в балансировании обязательств на наличном рынке
(т.е. базового актива) и противоположных по направлению — на сроч-
ном рынке.

Часть II
196
незначительные колебания на рынках базовых активов могут
стать критичными. В этом случае может сработать спусковой
механизм многократного глобального эффекта на требования
и обязательств по деривативам (из-за эффекта плеча75). Сюда
добавляются и другие факторы: высокая концентрация риска
(из-за монопольного положения банков на этом рынке), боль-
шой объем внебиржевого рынка, сложность самих финансовых
продуктов, потенциальная потеря участниками рынка чувства
опасности ввиду наличия «страховки» и т.д. Но в то же самое
время, возможно, риск становится более диверсифицирован-
ным и лучше управляемым. Ведь никто не знает, что было бы,
если бы все эти инструменты не применялись?
Часть критиков срочных рынков говорят, что они напоми-
нают финансовые пирамиды.
Когда в России в 1993–1995 годах был бум финансовых
пирамид, все ринулись туда в надежде быстро разбогатеть.
Людьми двигала неуемная жадность. Потом, когда пирамиды
закономерно рассыпались, они начали себя называть постра-
давшими вкладчиками, хотя, по большому счету, были вино-
ваты сами. Тот же механизм работал и в случае с «постра-
давшими валютными заемщиками», которые брали кредиты
в валюте, надеясь на дальнейшее укрепление рубля, а когда
рынок пошел против них, ринулись в суды и к государству за
помощью. Но ведь их никто ни к чему не принуждал, они хоте-
ли оказаться в выигрыше — и проиграли. Кто в этом виноват?
Почему за их жадность должен платить кто-то другой?
И так со всеми пирамидами — даже с государственными
ценными бумагами. Среди вкладчиков в российские государ-
ственные казначейские обязательства были профессиональные
институциональные инвесторы, которые лучше других разби-
рались в этих инструментах. После случившегося в 1998 году
дефолта на вопрос, как же они могли вкладывать деньги, по
сути, в пирамиду, стандартный ответ был такой: «А как отка-
жешься от такой доходности?»
Итак, в отсутствие насилия и принуждения, когда все сдел-
ки происходят по взаимному согласию, капитализм тождестве-
нен рыночной экономике.
75 Термином «эффект плеча» (leverage effect) описывается ситуация,
когда волатильность актива негативно коррелирует с изменением цены
актива из-за использования кредитного плеча в торговле.

Социализм и капитализм
197
Следующее, на что обращают внимание критики капитализ-
ма, — капитал, тот, что оторван от материальных форм богат-
ства, носит абстрактный характер и отличается безграничной
потребностью в накоплении. Вопрос: откуда он взялся изначаль-
но? Он же не существует как данность... На этот вопрос никто из
критиков «чистого» капитализма не дает ответа. Обычно капи-
тал появляется как результат накопления в процессе сбереже-
ния. Для этого сберегающий должен был отказаться от текуще-
го потребления и следовать долгосрочному временнóму пред-
почтению. Если так, то использование накопленного капитала
является делом исключительно сберегающего и никто не вправе
ему указывать, что и как с этим капиталом делать.
Говорят, что при капитализме происходит постоянная под-
мена цели и средства: деньги из средства превращаются в цель,
вытесняя собой все остальные мотивы человеческой деятель-
ности, тем самым обедняя жизнь и вытравливая человече-
ское из человека. На это можно ответить, что такая подмена
может происходить независимо от общественно-политического
строя и к капитализму отношения не имеет. Люди разные, они
могут иметь как личные, так и общественные мотивы для сво-
ей деятельности.
Поиск и извлечение ренты любыми способами вообще
характерны для представителей человеческого рода. Именно
способ извлечения ренты играет ключевую роль при моральной
оценке этого процесса. Прибыль в виде предпринимательской
квазиренты может быть производным результатом от пред-
принимательской деятельности и показателем ее успешно-
сти. А (псевдо)рента, полученная откровенно хищническим и
паразитическим способом, есть признак эксплуатации тех, за
чей счет получено это несправедливое вознаграждение. Таким
образом, первостепенное значение имеет способ появления
того самого капитала. И тот наблюдаемый и критикуемый
крен в пользу финансовых рынков подпитывается не капита-
лом вообще, а капиталом, «созданным» с помощью государств
и центральных банков.
В наиболее простом изложении схема следующая. «Напе-
чатанные» центральными банками деньги попадают в банков-
скую сферу, а через них на фондовые и срочные рынки. Вклю-
чается механизм «деньги делают деньги». Рекордное снижение
процентных ставок по кредитам в целях, как заявляется, под-
держания экономического роста не приводит к большему кре-

Часть II
198
дитованию производственной сферы. Зато финансовая сфера
чувствует себя совсем даже неплохо, и даже когда экономиче-
ский рост замедляется, доходы с таких капиталов могут расти.
Фондовый рынок, когда-то служивший перетоку капиталов
в более производительные отрасли, шаг за шагом превращает-
ся в игру с нулевой суммой. Такая финансовая система нала-
гает на экономику дополнительные издержки, которые вычи-
таются из стоимости (ценности), создаваемой производитель-
ной частью экономики.
Основатель Vanguard Group и изобретатель индексного
фонда, навсегда изменивший способ инвестирования амери-
канцев, Дж. Богл, оценивая нынешнее состояние финансо-
вых рынков, говорит, что система «функционирует в условиях,
далеких от классического свободного рынка... Нет, не то чтобы
система не приносила никакой пользы. Вопрос в том, не пере-
вешивают ли издержки, связанные с получением этих выгод,
сами выгоды?»76
Как известно, в рыночной системе не бывает так, чтобы
издержки, связанные с получением выгоды, перевешивали
саму выгоду; рынок моментально это корректирует — такие
фирмы или «предприниматели» не выдерживают конкуренции
и очень быстро разоряются. Такое может происходить только
при участии еще одного игрока — государства.
То, что происходит на финансовых рынках, лишь частный
случай более общей картины под названием «приватизация
прибылей и национализация издержек». Такая система спо-
собна использовать ресурсы извне и сбрасывать издержки вов-
не. Ярким примером этого явились совместные действия госу-
дарства, крупнейших банков и других структур во время кри-
зиса. Государство с великим удовольствием помогает тем, кто
вел себя безответственно, а потом все свои риски перекладыва-
ет на плечи общества. Постоянно происходит круговорот при-
ватизации прибылей и национализации убытков. Экономи-
ка превращается в экономику безответственности. За ошибки
или даже преступления государственных чиновников, крупных
банков и корпораций расплачивается все общество.
76 Богл Д. Не верьте цифрам! : Размышления о заблуждениях инвесторов,
капитализме, «взаимных» фондах, индексном инвестировании, пред-
принимательстве, идеализме и героях. М . : Альпина Паблишер, 2013.
С. 97–98.

Социализм и капитализм
199
К чему привела экстренная финансовая помощь со сторо-
ны государства в момент кризиса 2008 года? Только к увели-
чению риска недобросовестности (moral hazard).
Во время кризисов практически все государства пытают-
ся увеличить совокупный спрос с помощью смягчения денеж-
но-кредитной политики. Заимствования становятся дешевле,
и это должно привести к стимулированию спроса и подстеги-
ванию производства. Но не приводит. Искусственно подстег-
нутый спрос не дает нужной эффективности потребления. То,
что не каждый потраченный рубль, доллар или евро обязатель-
но увеличивает благосостояние, уже очевидно. Благосостояние
увеличивают только с умом потраченные деньги, а не любые
траты (при этом не нужно забывать про различие невозврат-
ных и альтернативных издержек).
В отсутствие явной финансовой подпитки со стороны прави-
тельств и центральных банков отрыв финансовой части эконо-
мики от реальной не представляет большой опасности. Бывает,
что производное существует отдельно от базиса, но, как пра-
вило, недолго. Этот процесс корректируется рыночными меха-
низмами, которые, при отсутствии грубого вмешательства со
стороны государства, создают более или менее однородные
условия для конкуренции. Рынки открыты для всех — любой,
независимо от положения в обществе, может стать предпри-
нимателем и добиться успеха. Они вознаграждают эффектив-
ных и креативных, а если ты потерпел неудачу, значит постав-
лял либо ненужное, либо слишком дорогое.
Таким образом, проводить или нет границу между капита-
лизмом и рыночной системой — вопрос непринципиальный.
Многообразные и противоречивые элементы, присутствую-
щие в этой системе (или в этих системах), находятся между
собой в отношениях дополнительности, иногда в непримири-
мо конкурентных, иногда в комплементарных, взаимодопол-
няемых. Возможно, именно поэтому данная система (систе-
мы) продолжает жить, постоянно меняясь и трансформируясь,
в отличие от искусственных систем типа «социалистической
экономики».
Если под рыночным капитализмом понимать сложную и
динамичную социальную систему, развивающуюся эволюци-
онным образом, то:

Часть II
200
• в ней нет и не может быть глобальной, обязательной и еди-
ной для всех членов общества цели;
• она возникла спонтанно, а не по чьему-либо предвари-
тельному замыслу;
• она не контролирует и не стремится контролировать из
единого центра все стороны жизни;
• координация в ней осуществляется за счет соблюдения
универсальных правил поведения, а не за счет подчине-
ния всех общей цели;
• экономической основой такой системы является частная
собственность, предпринимательство, конкуренция и де-
централизованное рыночное ценообразование;
• индивиды обладают безусловными и неотчуждаемыми
фундаментальными правами и свободами и защищаемой
сферой частной жизни, в пределах которой вправе при-
нимать любые решения на свой риск и под свою ответ-
ственность;
• ветви власти отделены друг от друга, представительные
органы власти и местного самоуправления выбирают-
ся гражданами, имеются сдержки и противовесы против
узурпации власти и т.д.
Такая система, возможно, развивалась тысячелетиями.
«Рынки существуют повсеместно», — говорил М. Олсон77.
В такой системе в ее нынешнем виде (рыночные взаимоотно-
шения в процессе производства и обмена, верховенство закона,
свобода выбора и проч.) отсутствуют опасения, что созданное
будет конфисковано с помощью власти. Конфискация, экспро-
приация и проч. — это инструменты социализма, а не капита-
лизма. Поэтому то, что называют кумовским капитализмом,
имеет мало общего с капитализмом, основанным на вышепе-
речисленных принципах.
Принципиальное и кардинальное отличие социализма от
рыночного капитализма в том, что первый есть система искус-
ственно созданная (поэтому и нежизнеспособная), а второй
77 Олсон М. Власть и процветание : Перерастая коммунистические и
капиталистические диктатуры. М . : Новое издательство, 2012. С . 24.

Социализм и капитализм
201
представляет собой естественное, органичное продолжение/
развитие обменных, рыночных отношений, существовавших
между людьми всегда.
Рыночная система работает как бы сама по себе в силу того,
что каждый человек или организация, желающие получить
содействие от других, могут предлагать им что-то на принци-
пах возмездности и взаимности. Возмездность при этом пони-
мается как двустороннее обязательство, когда отношения сто-
рон носят встречный, взаимосвязанный и взаимообусловли-
вающий характер — сторона должна получить плату или иное
встречное вознаграждение за исполнение своих обязанностей.
Взаимность же есть обоюдное или ответное чувство или дей-
ствие, и также подразумевает общность, двусторонность. Без
взаимности в процессе обмена невозможно социальное взаи-
модействие между индивидами, компаниями и государства-
ми. Особенно важна взаимность в переговорах: одна сторона
соглашается на уступки в ответ на аналогичные уступки дру-
гой стороны. Именно поэтому «основные аргументы в поль-
зу рыночной системы основываются на достоинстве взаим-
ных приспособлений в качестве фундаментального процесса
социальной координации»78. Либо «взаимные приспособле-
ния», либо угроза применения насилия в том или ином виде.
Нет никакого третьего пути. Применительно к идеям это выбор
между либерализмом и социализмом фашистского типа.
В системе рыночных отношений совершенно неважно,
базируются ли они на принципе возмездности или на принци-
пе взаимности. Попытки некоторых авторов принизить пер-
вый и возвеличить второй не имеют под собой никаких основа-
ний. Такого рода авторы обычно ссылаются на Карла Поланьи,
противопоставляя «хорошую» общественную систему, осно-
ванную на альтруизме, взаимопомощи, любви и поддержке,
«плохой» системе, основанной исключительно на стремлении
к прибыли.
В классификации Поланьи, кроме рынка (обмен) и реди-
стрибуции (перераспределение), есть реципрокность — гори-
зонтальный внерыночный обмен на принципах взаимности
78 Линдблом Ч. Рыночная система : Что такое, как она работает и что
с ней делать / пер. с англ. Д . Шестакова, Р. Хаиткулова ; Гос. ун-т
—
Высшая школа экономики. М . : Изд. дом Гос. ун-та — Высшей школы
экономики, 2010. С . 306.

Часть II
202
(эквивалентный обмен) в пределах данной общности79. По его
мнению,, произошедшая «великая трансформация» привела
к тому, что рыночная экономика развилась до такой степени,
что подчинила себе все общество, и если так дальше пойдет —
случится катастрофа. Стремление к прибыли есть зло и деграда-
ция (почти как у «русского экономиста» Катасонова) в сравне-
нии с взаимностью, безвозмездностью и т.п. (видимо, ни раб-
ство, ни «социалистическое строительство», жертвами которого
стали миллионы, ни государственное насилие и принуждение
злом не являются). Все усилия Поланьи доказать, что белое —
это черное (т.е . что рыночная экономика, сделавшая человече-
ство в 30 раз богаче, является «пагубной»), практически ничем
не отличаются от «социалистической критики» капитализма:
«обнищание населения», «ухудшение условий жизни наемных
работников», «упадок морали», «подверженность цикличе-
ским кризисам» и т.д . Тот же критический утопизм.
Поланьи утверждает, что рыночную систему создало и
внедрило государство, соответственно рыночная экономика
не естественное, а искусственное образование (это все рав-
но что говорить, будто телега всегда была впереди лошади).
Но, успокаивает он, уже идет «процесс: экономическая систе-
ма перестает диктовать законы обществу; напротив, общество
утверждает свой примат над этой системой... конечный итог
всюду окажется сходным: рыночная система перестанет быть
саморегулируюшейся...»80
. Можно сказать, что Поланьи «уга-
дал»: в регламентационно-распорядительных государствах
именно это и происходит. Только процесс этот не естествен-
ный, как нас пытается убедить Поланьи, а скорее противо-
естественный, осуществляемый в интересах узкой группы лиц
в ущерб всем остальным. По мнению Поланьи, А. Смит оши-
бался и у человека нет природной склонности к обмену, а спон-
танность возникновения важнейших институтов нужно под-
вергнуть сомнению. В общем, разделение труда и обмен нужно
отменить и вернуть человека обратно в пещеру, в ту «замеча-
тельную и счастливую» жизнь.
79 См.: Поланьи К. Великая трансформация : Политические и экономи-
ческие истоки нашего времени / под общ. ред. С. Е. Федорова : пер.
с англ. А. А . Васильева, С. Е. Федорова, А. П. Шурбелева. СПб. :
Алетейя, 2014.
80 Там же. С. 271.

Социализм и капитализм
203
Интересны соображения К. Поланьи относительно свобо-
ды. « . ..Рыночная система, — говорит он, — это мнимое цар-
ство свободы», а «в обществе, образующем единый организм...
(курсив мой. — Р . Д.) иллюзия свободы исчезает»81. И далее:
«Открытие общества есть подлинный якорь спасения для сво-
боды... в наше время он [человек] столкнулся с реальностью
общества, которая отнимает у него подобную свободу. При-
мирившись с этой реальностью... он обретает духовную зре-
лость, а с ней — способность жить в... обществе как человеческое
существо. Ибо это последнее ограничение также несет с собой
новое прозрение: лишившись прежней свободы, мы постигаем,
что она была простой иллюзией, тогда как свобода, завоеванная
нами теперь, реальна. Таков наш нынешний удел»82. Замеча-
тельно! Что же это за прекрасное и загадочное общество, кото-
рое, подчиняя себе рыночную экономику, тем самым отнима-
ет у нас прежнюю и дает новую свободу, — Италия Муссоли-
ни, Германия Гитлера, Россия Сталина, Китай Мао, Камбоджа
Пол Пота или тираническая династия Кимов в Северной Корее?
В то же самое время необходимо отметить, что многие
наблюдения и описания К. Поланьи не вызывают возраже-
ний. Например, что исторически не всегда рынок был глав-
ным — он стал таковым только после того, как восторжество-
вали идеи свободы и уважения к человеческому достоинству
(и сейчас наблюдается возвратное движение). Или вот что он
говорит про власть: «Функция власти — обеспечивать един-
ство и согласованность, необходимые для выживания данной
группы (курсив мой. — Р . Д .); ее основной источник — налич-
ные убеждения, а кто может совершенно обойтись без тех или
иных убеждений?»83
Отмените завтра рыночную экономику — кто из нас будет
способен выжить натуральным хозяйством? Природа не тер-
пит пустоты, ничего в ней не происходит без возмездности и
(или) взаимности. И то и другое — это обмен. А рыночная
экономика, построенная на принципах возмездного обмена, —
великое достижение человечества, позволившее большинству
жителей планеты достичь невиданного ранее уровня жизни.
И этим все сказано.
81 Там же. С. 275.
82 Там же. С. 276–277.
83 Там же. С. 275.

Часть II
204
В данной работе мы будем придерживаться понимания
капитализма именно как рыночной экономики (рыночной
системы, рыночного порядка). Это система, основанная на
следующих принципах:
• частная собственность, которая позволяет людям владеть
материальными и нематериальными активами;
• личный интерес, в силу которого люди совершают действия
для достижения собственного блага независимо от соци-
ально-политического давления, и эти усилия индивиду-
умов в конечном счете приносят выгоды обществу;
• наличие конкуренции, благодаря которой максимизи-
руется общественное благосостояние (и производителей
и потребителей);
• рыночный механизм децентрализованного определения
цен посредством взаимодействий между покупателями и
продавцами, а цены, в свою очередь, распределяют ресур-
сы, которые естественным образом направляются в об-
ласти самой высокой отдачи, и не только в случае товаров
и услуг, но и в случае заработной платы;
• свобода выбора в отношении потребления, производства
и инвестиций: недовольные клиенты могут купить дру-
гие продукты, инвесторы могут найти более прибыльные
предприятия, работники могут уйти на более высокоопла-
чиваемые рабочие места;
• ограниченная роль государства, сводящаяся к защите прав
граждан и поддержанию упорядоченных условий, спо-
собствующих нормальному функционированию рынков84.
Капитализм или рыночная система в таком понимании —
это система производства на основе сотрудничества и сво
бодного обмена. Именно такая система обеспечила создание
инноваций и на их основе богатства в невиданных ранее мас-
штабах. Если состояния богачей в других политико-экономи-
ческих системах в основном сколачивались за счет грабежей,
84 См.: Джахан С., Махмуд А. С . Что такое капитализм? URL: https://
www.imf.org/external/russian/pubs/ft/fandd/2015/06/pdf/basics.
pdf.

Социализм и капитализм
205
захватов, воровства или иными хищническими способами, то
при рыночной системе богатство приобретается за счет лучше-
го удовлетворения запросов потребителей.
В основу своей теории эксплуатации Маркс заложил глу-
боко ошибочный тезис о том, что богатые — это те, кто ото-
брал что-то у других и присвоил. Несомненно, есть и такие,
но не при исправно функционирующей рыночной системе и
соответствующем институциональном порядке. Хищнические
(псевдо)элиты сегодня могут существовать и процветать
лишь благодаря доступу к организованной силе в виде госу
дарства. Этот паразитический класс использует силу госу-
дарства для создания монополий, экспроприации продуктов
чужого труда и перераспределения богатства через налоговую
систему. «Они кормятся из государственной казны, получа-
ют выгоду из установленных государством монополий и огра-
ничения конкуренции»85. По сути, это преступники. Разбо-
гатеть, не прибегая к преступлениям, можно лишь в рамках
рыночного порядка.
Маркс учил нас, что «стоимость вообще есть не что иное, как
труд, воплощенный в товаре». При этом для него было неваж-
но, создает такой труд добавленную стоимость (ценность) или
нет. Лишь та рыночная система, которую он нещадно критико-
вал, позволяет нам узнать, создана ли добавленная стоимость,
а значит, новое богатство. Тот, кто этого не понимает, рату-
ет за «создание новых рабочих мест» — естественно, с помо-
щью государства.
Рассказывают такую историю. Когда нобелевскому лауре-
ату Милтону Фридману в одной из азиатских стран показали,
как сооружается гигантский канал, он очень удивился объе-
мам ручного труда без применения техники и специальных
приспособлений. Ему объяснили, что «товарищ не понима-
ет» важности создания новых рабочих мест. На что Фридман
заметил: «Тогда нужно было рабочим раздать ложки вместо
лопат — а я -то думал, что вы строите канал».
Создание рабочих мест не может являться функцией госу-
дарства в принципе. Государство при создании рабочих мест
тратит деньги налогоплательщиков — это простое субсидиро-
вание. В итоге мы получим экономический убыток. И рабо-
85 Нравственность капитализма : То, о чем вы не услышите от преподавате-
лей / под ред. Тома Дж. Палмера. М. : Новое издательство, 2012. С . 8 .

Часть II
206
чие места, и богатство в целом создаются частным сектором,
а государство может только потреблять. Поэтому экономиче-
ская свобода, предоставляемая частному сектору, и есть осно-
ва для экономического роста и процветания.
Рыночная система возникла задолго до капитализма —
в этом смысле он всего лишь очередная стадия на пути эволю-
ционного развития рынка (в отличие от социализма, приду-
манного сначала «на бумаге»). Рынок был всегда — по край-
ней мере, с тех пор, как человек начал понимать важность
разделения труда. И рынок неистребим: даже если вы живете
при социализме, вы не можете не использовать рынок.
Если вспомнить наше прошлое в Советском Союзе, то, кро-
ме разрешенных рыночных отношений в виде «колхозных рын-
ков», существовал и процветал черный рынок, где можно было
купить практически все необходимое для жизни. Внеличные
отношения также строились на рыночной основе по много-
кратно критикуемому советской пропагандой принципу «ты
мне — я тебе». Сколько ни подавляй, а рынок всегда скорее
жив, чем мертв. И жив он благодаря своей естественности.
Даже в современной Северной Корее люди не умира-
ют с голоду только благодаря рынку, хотя экономика КНДР
является плановой мобилизационной экономикой социа-
листического государства (занимает 213-е место из 230 по
ВВП на душу населения). После голода 1990-х годов, ког-
да, по разным оценкам, в КНДР погибло до 3 млн человек,
власти в 2003 году вынуждены были официально разрешить
работу рынков, пытаясь таким образом преодолеть послед-
ствия экономического кризиса. Сегодня в Северной Корее
работает более 400 рынков, где можно купить практически
все, начиная от продуктов питания и заканчивая контрабанд-
ными товарами86.
Если «научный социализм» сначала возник в виде теории и
лишь потом «внедрялся», то рыночная экономика долгое вре-
мя развивалась естественным путем и лишь потом начала опи-
сываться в экономической науке. Основоположником послед-
ней считается Адам Смит (1723–1790). Именно в его рабо-
тах многие начинали искать ответы на возникающие вопросы.
Если и мы обратимся к текстам А. Смита, то обнаружим, что
86 См.: https://www.bbc.com/russian/news-38259485/

Социализм и капитализм
207
они содержат в себе элементы смыслового гипертекста (когда
под смыслами обнаруживаются новые смыслы)87.
Многие слышали про его концепцию «невидимой руки».
Это была всего лишь удачная метафора про естественные про-
цессы в экономике. Как говорил Ф. фон Хайек, «его [Ада-
ма Смита] “невидимую руку”, наверное, правильнее было бы
определить как невидимую или не поддающуюся непосред-
ственному восприятию структуру (pattern)»88. Смит писал
о предпринимателях, стремящихся получить прибыль, кото-
рые «невидимой рукой» направляются к целям, которые пер-
воначально совсем не входили в их намерения. И как ни пара-
доксально, преследуя свою выгоду, предприниматели гораздо
лучше служат интересам общества, чем если бы они созна-
тельно стремились к этому. Сколько всего обрушилось на
эту невинную метафору: что эта рука «страдает артритом»;
что если дать волю рынку, наступит хаос; что из-за «про-
валов рынка» только государственное регулирование может
спасти общество и т.д. и т.п . Но Смит, вероятно, всего лишь
хотел подчеркнуть, что центральную роль в экономике играет
предпринимательство.
Однако более важным в учении Смита представляется
совсем другое, а именно то, что он считает разделение тру
да главным фактором повышения производительности.
Он подчеркивает, что разделение труда — это стихийно сло-
жившийся в процессе эволюции порядок: «Разделение тру-
да, приводящее к таким выгодам, отнюдь не является резуль-
татом чьей-либо мудрости, предвидевшей и осознавше-
й то общее благосостояние, которое будет порождено им»89.
Далее Смит указывает, что разделение труда есть следствие
«определенной склонности человеческой природы... а имен-
но склонности к мене, торговле, к обмену одного предмета
87 Понятие «гипертекст» было впервые введено в 1965 году Теодором
Нельсоном «для обозначения совокупности письменного или изобра-
зительного материала, взаимосвязанного таким сложным образом,
что его невозможно было бы удобно представить или отобразить на
бумаге».
88 Хайек Ф. А . Пагубная самонадеянность : Ошибки социализма / пер.
с англ. М . : Новости : Catallaxy, 1992. С. 29.
89 Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М . :
Эксмо, 2016. С. 76.

Часть II
208
на другой». И представляется вероятным, что эта склонность
«является необходимым следствием способности рассуждать
и дара речи».
Безусловно, выявленная Смитом связь разделения труда и
обмена со способностью рассуждать (т.е . человеческим разу-
мом) и даром речи (т.е . человеческим общением) дает ключ
к пониманию всех экономических процессов. У животных нет
осознанного разделения труда, сопровождающегося обменом.
«Никому никогда не приходилось видеть, чтобы какое-либо
животное жестами или криком показывало другому: это — мое,
то — твое, я отдам тебе одно в обмен на другое», — говорит
Смит. Человек может действовать, исходя из рациональных
оснований, руководствуясь разумом, тогда как у животных есть
лишь поведение, имеющее причины. Для того чтобы действо-
вать рационально, человек должен обладать свободой — без
нее нет ни рациональности, ни ответственности. А рациональ-
ная деятельность есть целеустремленная деятельность. По сло-
вам Л. фон Мизеса, «человеческая деятельность суть целе-
устремленное поведение»90. И далее: «Человеческая деятель-
ность всегда необходимо рациональна»91.
К отмеченным А. Смитом разуму и дару речи необходимо
добавить еще одну характеристику, присущую только людям:
«...принципиальная разница между человеком и животным...
наличие у человека и отсутствие у животного чувства мора-
ли»92. Лишь людям свойственно иметь ценности — у живот-
ных нет понимания того, что такое хорошо и что такое плохо.
Бесполезно взывать к их совести. Хотя иногда «мы относимся
к животным так, как если бы у них была мораль, зная при этом,
что такое отношение иррационально...»93. Наличие морали
позволяет оценивать разные возможные варианты действий,
сравнивая их с некими нормами, а затем выбрать какой-то
один вариант. «Нравственный закон внутри нас» является
имманентно присущим человеку, но развивается в процессе
90 Мизес Л. Человеческая деятельность: трактат по экономической тео-
рии / пер. с 3-го испр. англ. изд. А . В . Куряева. Челябинск : Социум,
2005. С . 16.
91 Там же. С. 22.
92 Свендсен Л. Философидя свобоы / пер. с норв. М . : Прогресс-Тради-
ция, 2016. С. 18.
93 Там же.

Социализм и капитализм
209
социализации — благодаря дару речи, делающему возмож-
ным обмен мнениями (вспомним, что Д. Макклоски говорит
о важности «риторики»), в процессе которого мы отличаем
хорошее от плохого, добро от зла, справедливость от неспра-
ведливости. Дар речи, таким образом, помогает нам не толь-
ко в обмене товарами и услугами, но и в обмене ценностями.
В свою очередь, именно чувство ценности позволяет нам сде-
лать выбор в пользу более значимого (т.е . ценного), отвергая
менее значимое для нас.
Без разделения труда, обмена, формирования ценностей,
человеческая цивилизация, возможно, не состоялась бы вооб-
ще. По А. Смиту, «в цивилизованном обществе он (человек)
непрерывно нуждается в содействии и сотрудничестве множе-
ства людей», без этого не было бы и общества как такового. Но
в идее Смита о разделении труда и обмене, на мой взгляд, зало-
жен еще один смысл: о роли государства. Если разделение тру-
да, когда каждый занимается своим делом, несет людям бла-
го, то почему государство должно быть исключением? Читаем
Смита дальше: «...разделение труда в любом ремесле (курсив
мой. — Р . Д.), в каких бы размерах оно ни было введено, вызы-
вает соответствующее увеличение производительности труда»94.
В любом ремесле!
Интересно, что даже у Маркса содержится подобная мысль:
государство «в силу разделения труда образует свой собствен-
ный, обособленный от общества организм»95.
Каждый должен заниматься своим делом — и в результате
повысится уровень жизни. Когда государство хватается за все,
на выходе ничего хорошего не получается. Мы постоянно слы-
шим разговоры о неэффективности государственных решений
и государственных расходов. Они и не могут быть эффектив-
ными — если государство пытается и регулировать все и вся и
одновременно участвовать в игре по им же самим установлен-
ным правилам. Единственный выход — ограничить государ-
ство четко очерченными рамками. Таким образом, Адам Смит
заложил философские основы идеи ограниченного государства.
Но это еще не все. От чего же, по Смиту, зависит рост бла-
госостояния народа («народ оказывается лучше или хуже
94 Цит. по: Свендсен Л. Философидя свободы. С. 70.
95 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2 -е изд. М . : Госполитиздат, 1961.
Т. 19. С. 29.

Часть II
210
снабженным всеми необходимыми предметами и удобствами,
в каких он нуждается»)? Это определяется «двумя различными
условиями: во-первых, искусством, умением и сообразитель-
ностью, с какими, в общем, применяется его труд, и, во-вто-
рых, отношением между числом тех, кто занят полезным тру-
дом, и числом тех, кто им не занят»96. Первое условие сейчас бы
назвали человеческим капиталом — одновременно это призна-
ние того, что люди разные. А второе условие — это соотношение
тех, кто создает, и тех, кто паразитирует. Именно от соотно
шения этих двух «классов» и зависит богатство общества.
В великом труде Адама Смита заложено еще много разных
идей, но пока ограничимся вышесказанным и сделаем проме-
жуточные выводы. Итак:
• центральную роль в экономике играет предприниматель-
ство;
• главным фактором повышения производительности явля-
ется разделение труда;
• разделение труда и обмен стихийно сложились в процессе
эволюции человечества;
• разделение труда и обмен связаны со способностью рас-
суждать (т.е . человеческим разумом) и даром речи (т.е .
человеческим общением);
• в процессе углубления разделения труда и развития обме-
на развивалось сотрудничество множества людей в рамках
человеческого общества;
• разделение труда касается и государства: оно должно
быть ограниченным и выполнять строго определенные
функций;
• рост благосостояния общества в первую очередь зависит
от качества человеческого капитала и во вторую — от со-
отношения созидающих (производящих) и паразитиру-
ющих (только потребляющих или потребляющих больше,
чем производят).
Я бы добавил еще тезис о том, что рост благосостояния зави-
сит от преобладающих в данный момент в данном обществе
96 Цит. по: Свендсен Л. Философидя свободы. С. 18, 65.

Социализм и капитализм
211
ценностей. Каковы идеи — истинные или ложные, — кото
рые занимают умы и души людей, таков и уровень жизни.
Верят они в идеи социалистические — получат тотали
тарное общество. Преобладает вера в идеи свободы и чело
веческого достоинства в любой сфере человеческих взаимо
отношений — получат не только рост благосостояния, но
и улучшение общественной морали.
Смысл рыночной системы, которую пропагандировал Адам
Смит, очень прост: отдельные действия многочисленных участ-
ников координируются не посредством государственного пла-
нирования или вмешательства, а через взаимодействия самих
участников (продавцов и покупателей). Рыночная система —
«это включающая все общество система координации челове-
ческих действий, осуществляющаяся не через указания цен-
тра, а путем взаимодействий в форме рыночных сделок»97.
Основные принципы взаимодействия здесь децентрализа-
ция и добровольность. Рыночная система, как и государство,
представляет собой способ контроля и координации челове-
ческого поведения. Она «способна координировать человече-
ское поведение или деятельность в масштабах и с точностью,
недоступных прочим системам, институтам или социальным
процессам»98. Рыночная система — это способ обществен-
ной координации, осуществляемой посредством приспосо-
бления участников друг к другу, а не с помощью центрально-
го координатора99.
Вот такая координация без координатора.
Основатель ТРИЗ (теория решения изобретательских задач)
Г. Альтшуллер говорил, что технические системы не являют-
ся самоцелью, а нужны для выполнения каких-то функций:
«...система идеальна, если ее нет, а функции осуществляют-
ся»100. В этом смысле рыночная система является идеальной
97 Линдблом Ч. Рыночная система : Что такое, как она работает и что
с ней делать / пер. с англ. Д . Шестакова, Р. Хаиткулова ; Гос. ун-т
—
Высшая школа экономики. М . : Изд. дом Гос. ун-та — Высшей школы
экономики, 2010. С . 15–16.
98 Там же. С.25.
99 См.: Там же. С.34.
100 Альтшуллер Г. Найти идею : Введение в ТРИЗ — теорию решения
изобретательских задач. М . : Альпина Бизнес Букс, 2007. С . 83.

Часть II
212
координирующей системой. Поклонники государственного
регулирования и широкого государственного вмешательства
в экономику не представляют себе экономических процессов
без координатора в лице государства. При этом они не заме-
чают координации, которая происходит путем взаимного при-
способления. Они считают, что «координаторы должны коор-
динировать по определению» и без этого невозможно обойтись.
Но на практике эти «координаторы» не координируют, а лишь
запутывают положение, чему примеров не счесть. Взаимное же
приспособление происходит часто незаметно и без выраженного
намерения. Это как с людьми, говорящими на одном языке, —
координация между ними (а их миллионы!) по поводу исполь-
зования одних и тех же слов и символов происходит по умолча-
нию. Это тоже пример взаимного многовекового приспособле-
ния. То же самое можно сказать и по поводу моральных правил.
Из этого, впрочем, не следует, что общество совсем может
обходиться без централизованной координации. Скорее коор-
динация посредством взаимного приспособления и центра-
лизованная координация с участием государства находятся
в отношениях дополнительности. Вопрос в степени...
Рыночная система координирует не только сферу эконо-
мики, но и другие области человеческого поведения, границы
которых сложно очертить. Соответственно, рынок «не место,
а сеть, не положение, а набор координированных действий»101
Это очень похоже на работу нейронов в человеческом мозге.
Многочисленные медицинские исследования не могли обна-
ружить работу памяти, так как операции проводились на моз-
ге умерших людей, а память работает только во время соеди-
нения нейронов друг с другом в сеть. Каждый из миллиардов
нейронов нашего мозга в среднем одновременно соединяется
с семью тысячами других нейронов через 150 тыс. километров
нервных сетей. Правило Хебба (Закон Хебба, Теория Хеб-
ба)102 гласит: «Нейроны, которые запускаются вместе, соеди-
няются вместе» (neurons that fire together wire together). Чело-
101 Линдблом Ч. Рыночная система : Что такое, как она работает и
что с ней делать / пер. с англ. Д. Шестакова, Р. Хаиткулова ; Гос.
ун-т
—
Высшая школа экономики. М. : Изд. дом Гос. ун-та
—
Высшей школы экономики, 2010. С . 51.
102 Дональд Олдинг Хебб (1904–1985) — канадский психолог, пи-
онер нейропсихологии.

Социализм и капитализм
213
веческое поведение, таким образом, основано на нейронных
сетях, или моделях.
Принцип Хебба можно объяснить с помощью анало-
гии. Представьте себе небольшой холм. В нем есть несколько
бороздок. Когда долго идет дождь, некоторые из этих бороз-
док становятся глубже. Чем они глубже, тем больше вероят-
ность того, что вода пройдет в землю через них. Точно так же
«собрание» нескольких связанных между собой нейронов
становится основой обучения или привычки. И такие связи,
порождающие сложное поведение, будут повторяться с боль-
шей вероятностью по устоявшимся паттернам, образовав-
шимся благодаря обучению, привычкам и т.д . По похожей
схеме работают рыночные связи и сам рынок как сеть из коор-
динированных действий индивидуумов и других участников.
У рыночной системы нет цели. Маркс глубоко ошибал-
ся, приписывая рынку при капитализме то цель «накопления
капитала», то «эксплуатацию трудящихся масс» и т.д . Цели
могут преследовать люди и только они. А рынок, как обще-
ственный процесс, — нет, он не существует ни для «коопера-
ции», ни для «удовлетворения потребностей» и проч. На рынке
неизбежно присутствует конкуренция, но сам рынок не суще-
ствует для нее. Просто рыночная система является глобаль-
ным координатором кооперативных действий. И что самое
главное — обеспечивает мир в обществе. В рамках рыночной
системы люди кооперируются добровольно, без насилия или
принуждения. Не будь ее, мы получили бы войну всех против
всех, ибо рыночная система поддерживает баланс между чело-
веческими желаниями и возможностями.
Хотя все люди, по словам Л. фон Мизеса, в какой-то степени
предприниматели, основными участниками рыночных систем,
их системообразующим элементом и движущей силой являют-
ся истинные предприниматели, которых меньше 2% населе-
ния в любой стране. Это те, кто имеет долгосрочное временнóе
предпочтение, берет на себя ответственность и риски, прибега-
ет к окольным способам производства, — словом, кто в основ-
ном создает богатство.
Именно они (а не государственные чиновники) позволяют
добиться более эффективной и результативной координации.
Как главные создатели богатства, рыночные элиты и есть
элиты настоящие, в отличие от элит политических, которые, за
очень редким исключением, являются (псевдо)элитами. Мно-

Часть II
214
го говорится о том, что рыночные элиты имеют слишком мно-
го власти над гражданами, что они становятся неподконтроль-
ными обществу. На самом деле демократический контроль над
политическими элитами осуществляется путем голосования на
честных и открытых выборах, а рыночные элиты контролиру-
ются гражданами как покупателями, голосующими своими
деньгами. Важно лишь, чтобы не было монополии, которая
суть форма принуждения, способ избежать или ослабить кон-
троль со стороны общества. Если нет монополии, власть даже
самых могущественных предпринимателей сдерживается кон-
куренцией. К тому же в рыночной системе предприниматель
вынужден обеспечивать потребителя, а не отрицать желания
и предпочтения последнего.
Социалисты разных мастей обвиняли и обвиняют рынок
в том, что его участники преследуют лишь индивидуалистиче-
ские, а не коллективные цели. Вот, к примеру, цель — добиться
экономического роста в некой стране. Это, несомненно, кол-
лективная цель. Но как она достигается? Только как побочный
продукт индивидуальных действий участников рынка, кото-
рые могут о ней даже не подозревать. И никакие потуги госу-
дарства (например, вливание бюджетных денег в так называе-
мые национальные проекты), как правило, результата не дают.
Рыночная система всегда и везде способствует развитию луч-
ше, чем действия государства. Это уже аксиома.
И еще одно немаловажное обстоятельство. Для развития
рыночных отношений нужна свобода. Но даже она, как кол-
лективная цель, может являться «скорее случайным след-
ствием рыночных обменов, чем сознательно достигнутым
результатом»103.
Рыночная система — это особый социальный процесс, опре-
деляющий другие социальные процессы. Например, то, что мы
называем демократией, не существует нигде, кроме рыноч-
ных обществ. Демократия — производное от рынка, поэтому
любой отход от рыночного порядка приводит к неизбежному
свертыванию демократии. Рынок, повторим, это способ обще-
ственной координации, который не все оценивают по достоин-
103 Линдблом Ч. Рыночная система: Что такое, как она работает и
что с ней делать / пер. с англ. Д. Шестакова, Р. Хаиткулова ; Гос.
ун-т
—
Высшая школа экономики. М. : Изд. дом Гос. ун-та
—
Высшей школы экономики, 2010. С . 108.

Социализм и капитализм
215
ству. Между тем именно такая координация поддерживает мир
в обществе и стимулирует людей к сотрудничеству (коопера-
ции). Причем они иногда об этом даже не подозревают.
Исторически так сложилось, что многие общества сдержи-
вают использование рыночной системы. Целый век продолжа-
лись эксперименты с социализмом. И даже после того, как они
потерпели крах, не прекращаются попытки вмешаться в рабо-
ту рынка. Для этого даже придуман термин «провалы рынка».
Подразумевается, что рыночная система несовершенна и вме-
шательство государства позволяет корректировать эти «про-
валы». Хайек называл «пагубной самонадеянностью», когда
кучка чиновников, сидя в кабинетах, почему-то решает, что
они умнее миллионов людей, участвующих в рыночных транс-
акциях. На деле вмешательство государства всегда нарушает
рыночную координацию. Пошлины, лицензирование и прочие
виды регулирования представляют собой мягкий аналог цен-
трализованного государственного планирования. Сторонни-
ки государственного вмешательства уверены, что упорядочи-
вают хаотическую рыночную систему, тогда как на самом деле
они вносят «централизованный беспорядок» в исправно рабо-
тающий механизм.
Лучшее правительство то, которое меньше всего управляет
(вспомним ТРИЗ), а лучшая рыночная система та, которая
больше всего координирует. Разве не очевидно?
Кризис 2008–2009 годов был преодолен не за счет бан-
кротства несостоятельных бизнесов и банков (что было бы
правильно), а за счет огромного вливания денег в эконо-
мику, цена которого — увеличение корпоративного и госу-
дарственного долга в развитых странах и в Китае. Эти вли-
вания еще обязательно аукнутся — ждите в ближайшие годы
еще более масштабный кризис. Температуру у больного сби-
ли, но болезнь, т.е . стратегические причины кризиса, никуда
не делась. И в следующий раз положение «больного» может
оказаться еще хуже.
Вмешательство государства уничтожает конкуренцию.
Возьмем, к примеру, введенные в разных странах меры по сти-
мулированию покупки автомобилей «отечественного произ-
водства», когда предоставляются скидки в счет старых авто-
мобилей. Не будь этой протекционистской меры, потребители
на конкурентной основе выбирали бы автомобили разных про-

Часть II
216
изводителей по соотношению «цена — качество», тогда как с ее
помощью правительства принуждают собственников покупать
только определенные автомобили, помогая тем самым лобби-
стам-автопроизводителям. Как сказал бы Фредерик Бастиа,
есть то, что видно (повышение спроса на новые отечественные
автомобили), и то, чего не видно (понижение спроса на другие
товары, ведь ресурсы должны откуда-то изыматься).
По словам Джорджа Сороса, «сотрудничество — столь же
важный элемент системы, как и конкуренция». В бизнес-на-
уках уже давно существует термин «соконкуренция»: сотруд-
ничество + конкуренция. И мы видим, как, например, про-
изводители автомобилей объединяются при создании новых
направлений, хотя и продолжают оставаться конкурентами
на рынке. Но сотрудничество — а это один из столпов рыноч-
ной экономики — немыслимо под принуждением, оно всегда
следствие добровольного и свободного выбора. И сотрудниче-
ство возможно только когда люди преследуют свои собствен-
ные цели. Представьте, что я на переговорах буду преследовать
цели противоположной стороны — о чем нам тогда договари-
ваться? Где почва для сотрудничества? Именно рыночный
капитализм создает условия для него на основе взаимовыгод-
ного обмена.
Критики капитализма обычно осуждают его за «эгоизм» —
мол, люди действуют исключительно в эгоистических интере-
сах. Но вспомним наше недавнее социалистическое прошлое,
тогда считалось, что с помощью агрессивной пропаганды, при-
зывающей жертвовать личными интересами ради обществен-
ных, можно улучшить состояние общественной морали. Не
получилось — оказалось, что это была ложная конструкция.
Люди руководствуются личными интересами при любом поли-
тическом и общественно-экономическом строе — это нор-
мально. Они всегда выбирают из того, что считают для себя
наиболее ценным в той или иной ситуации. И лишь рыноч-
ная система позволяет направить личный интерес на службу и
пользу всему обществу.
Сотрудничество и конкуренция в рыночной экономике
находятся в отношениях дополнительности, вместе составляя
единое целое. Одно без другого не рассматривается. Точно
так же в отношениях дополнительности находятся государство
(власть) и (гражданское) общество. Одно без другого не может
существовать, но, как только доля государства в этом едином

Социализм и капитализм
217
целом переходит за некий предел, отношения становятся кон-
курентными, и в этих отношениях государство заведомо силь-
нее. Оно будет усиливаться и дальше и оказывать на общество
все более сильное давление. А с учетом того, что власть всегда
состоит из конкретных людей, крен в сторону усиления госу-
дарства будет создавать для них широкие возможности по реа-
лизации своих интересов — в ущерб остальному обществу. Это
рано или поздно приведет к расколу единого целого.
Чтобы государство и (гражданское) общество находились
в неконкурентных взаимодополняющих отношениях и дей-
ствовали как единое целое, необходимо правовое ограниче-
ние государства, которое бы никогда не позволило ему выйти
за некоторые границы.
В различных источниках приходилось встречать слова соци-
олога Г. Зиммеля о том, что конкуренция — это война всех
против всех. Но полностью фраза звучит так: «Современная
конкуренция может быть описана как война всех против всех,
но в то же самое время это война всех за (курсив в оригина-
ле. — Р. Д .) всех»104. Конкуренция как бы не нужна никому
в отдельности, но в то же время она нужна всем. Уничтоже-
ние конкуренции приводит к монополизации, от которой стра-
дают все, кроме самого монополиста. Но любая монополия
в рыночном пространстве не может существовать долго. Если
только она не государственного происхождения либо тайно или
явно не поддерживается государством.
Лишь конкурентная среда позволяет заинтересован-
ным предпринимателям находить наилучшие решения мето-
дом проб и ошибок. Государственное же вмешательство вме-
сто общественных благ способно породить лишь обществен-
ные беды. Кроме того, стоит вмешаться один раз, как придется
вмешиваться снова и снова, поскольку первое вмешательство
неизбежно вызовет негативные последствия, которые надо
будет устранять.
В России, разрушенной Гражданской войной и политикой
военного коммунизма, в 1921 году ввели новую экономиче-
скую политику. НЭП позволил за короткое время практически
104 Simmel G. Der Streit // Soziologie. Untersuchungen über die Formen
der Vergesellschaftung. Frankfurt : Hrsg. von Otthein Rammstedt,
1922. S . 811. (Zuerst erschienen bei Duncker & Humblot, Berlin
1908).

Часть II
218
полностью восстановить экономику за счет замены продраз-
верстки продналогом, использования рынка и различных форм
собственности, привлечения иностранного капитала в фор-
ме концессий, проведения денежной реформы, в результа-
те которой рубль стал конвертируемой валютой. Однако уже
через 4–5 лет партийная верхушка, напуганная «реставрацией
капитализма», начала вводить государственное регулирование.
Когда в результате «борьбы со спекуляцией» с помощью регу-
лирования цен с прилавков магазинов стали исчезать продукты,
государство ввело уголовную ответственность «за укрыватель-
ство». Параллельно создавались централизованные наркоматы
для «управления промышленностью и сельским хозяйством».
Вмешавшись один раз, приходится вмешиваться снова и сно-
ва: к 1928 году доля государственного сектора достигла 86%.
Вернулись продовольственные карточки. В конце 1929 года
было принято решение о сплошной коллективизации сельско-
го хозяйства, которая сопровождалась политикой раскулачи-
вания. НЭП, который вводился всерьез и надолго, был свер-
нут. Итог известен: массовый голод, миллионы раскулачен-
ных и умерщвленных крестьян, геноцид собственного народа.
Не всегда итоги вмешательства государства в экономику столь
трагичны, но практически никогда оно не срабатывает во благо.
Рынок необходимо оставить в покое, потому что это уни-
кальная система. Гарант мира в обществе и инструмент соци-
альной координации. Кроме того, рыночный процесс — это
процесс выравнивания, так как работающий без вмешательства
рынок наделяет богатством тех, кто способен им распорядить-
ся. Богатство относится к дефицитным ресурсам. Ресурс сам
по себе богатством может и не быть, если он не приносит дохо-
да. Простое владение ресурсом неэквивалентно богатству —
нужно еще умудриться успешно использовать ресурс. В этом и
заключается талант предпринимателя. В рыночном простран-
стве постоянно происходит распределение и перераспределение
богатства, но благодаря рыночным факторам. Это естествен-
ный процесс, и нет никакой необходимости прибегать к адми-
нистративным способам перераспределения. Если только не
учитывать корыстный интерес перераспределителей.
В заключение еще раз подчеркнем — главным, системо-
образующим отличием социализма от рыночного капитализ-
ма является та роль, которую в обеих системах играет госу-

Социализм и капитализм
дарство. Рыночный капитализм спонтанно возник в ходе
эволюционного развития общества, без чьего-либо предва-
рительного замысла. Рыночный капитализм не устанавлива-
ет единых и общих для всех целей, а координация достигает-
ся за счет соблюдения универсальных правил поведения. При
рыночном капитализме индивиды обладают безусловными и
неотчуждаемыми фундаментальными правами и свободами и
защищаемой сферой частной жизни. Они имеют право на сво-
бодное волеизъявление и в экономическом, и в политическом
смысле. Список можно продолжить.
При социализме (любой его форме) государство вмеши-
вается во все сферы человеческой жизни и считает, что име-
ет право диктовать, каких ценностей (вплоть до религиозных
верований) граждане должны придерживаться. Оно являет-
ся, прямо или косвенно, главным собственником и главным
работодателем. Государство устанавливает цены или напря-
мую вмешивается в процессы ценообразования, тем самым
искажая рыночные сигналы. При социализме ветви власти
не отделены друг от друга, представительные органы и орга-
ны местного самоуправления, по сути, назначаются, выбо-
ры отсутствуют либо носят декларативный характер. Сдер-
жек и противовесов против узурпации власти нет, что позво-
ляет определенным группам захватывать власть и долгое время
ее удерживать. При «чистом» социализме, с централизован-
ным планированием и монопольным государственным цено-
образованием, существует одна-единственная руководящая
партия и одна — государственная — идеология. При других —
гибридных — формах социализма официальной государствен-
ной идеологии может и не быть и формально могут существо-
вать разные партии. Но тенденция к монополизации и стрем-
ление контролировать из единого центра все стороны жизни
будут сохраняться как существенные признаки и имманентно
присущие данной системе характеристики.

221
Часть III
ГИБРИДНЫЙ СОЦИАЛИЗМ
Что это такое?
Мы не вправе небрежно отбросить со
циализм в сторону, мы должны опро
вергать его, если хотим спасти мир от
варварства.
Людвиг фон Мизес
Появилась новая «альтернатива» либе
рализму, а именно — фашизм.
Гюнтер Рормозер
«Движение к социализму» сегодня заметно не только в бывших
социалистических странах, но и в Западной Европе и Северной
Америке. Почему же социалистические идеи снова становят-
ся популярными? Можно усмотреть несколько причин. После
распада мировой системы социализма и разочарования в соци-
алистических идеалах образовался своеобразный ценностный
(или духовный) вакуум. С тех пор прошло 30 лет, а нового при-
влекательного образа будущего не появилось, природа же, как
известно, пустоты не терпит. В бывших социалистических стра-
нах выросло поколение, которое в принципе не представляет,
какой была жизнь при «реальном» социализме. Все это спо-
собствует тому, что социалистическая идея вновь поднима-
ет голову и готовится взять реванш. Появляется электоральная
база, позволяющая политикам на этой волне прийти к власти.
Политики, в свою очередь, заинтересованы в дальнейшем рас-
пространении подобных идей. Возникает петля обратной свя-
зи и порочный круг. Не менее важной причиной является сда-
ча позиций единственным противостоящим социализму учени-
ем — либеральной доктриной.
Популярными становятся не только социалистические идеи,
но и социалистические практики. Все политики стремятся к вла-

Часть III
222
сти, а самый простой популистский лозунг для завоевания вла-
сти — отнять у богатых и раздать бедным. Особенно если убедить,
что богатые разбогатели, потому что присвоили не принадлежа-
щее им (так тоже бывает, но, как правило, не в рыночной эко-
номике). И вот уже общество само падает к ногам популистов.
Но отобранное не достанется бедным — оно прилипнет к рукам
политиков, государственных чиновников и других «распреде-
ляющих». Любая форма социализма, как бы она ни называ-
лась, это всегда игра с нулевой суммой, когда одни выигрывают
за счет других, которая иногда может переходить в игру с отри-
цательной суммой, когда проигрывают все. Любой социализм
основывается на идее перераспределения имеющегося богатства
(«отнять и поделить»), а не создания нового богатства.
По мнению Р. Инглхарта, за последнее десятилетие проис-
ходят тревожные процессы. Страны, где демократия не успела
укрепиться, становятся авторитарными; популизм, ксенофобия
и авторитаризм усиливаются даже в некоторых богатых демо-
кратических странах: «...мир переживает самый тяжелый демо-
кратический откат после подъема фашизма в 1930-е годы...
и если развитый мир будет двигаться по нынешнему пути, демо-
кратия может погибнуть»1. Что придет ей на смену — какая -то
разновидность социализма, как сегодня хотелось бы некото-
рым? Инглхарт не говорит непосредственно о социализме,
но указывает, что после каждого периода упадка демократии
люди надеялись, что ей на смену придет что-то лучшее: фашизм,
коммунизм, бюрократический авторитаризм. История ХХ века
продемонстрировала, к чему приводит это «лучшее».
Гибрид (греч. ὕβριδικά — помесь) — это некий объект,
сочетающий в себе свойства других (двух или более) объек-
тов. Широкое использование данного термина в политологии,
видимо, явилось результатом того, что изучаемые явления и
институты не вписывались в существующие типовые катего-
рии. Первыми концепцию гибридности применили Ф. Шмит-
тер и Г. О’Доннел, изучая развитие стран Латинской Амери-
ки в 1980-х годах2. Ульрих Бек говорил о гибридах, создан-
1 Inglehart R. The Age of Insecurity. Can Democracy Save Itself // For-
eign Affairs. 2018. N 3 (May/June).
2 См.: O’Donnell G., Schmitter P. Transitions from Authoritarian Rule.
Tentative Conclusions about Uncertain Democracies. Baltimore ; Lon-
don : The Johns Hopkins University Press, 1986.

Гибридный социализм
223
ных человеком (man-made hybrids), и о том, какие риски при
этом возникают3.
Большинство политологов под гибридным режимом обыч-
но понимают некий тип авторитарного режима, сочетающий
в себе «авторитарные и демократические институты и практи-
ки». Это такой «дефективный» тип демократии, возникающий
по пути транзита к ней от других видов политических режи-
мов. С легкой руки С. Хантингтона под этим стали подразу-
мевать процессы либерализации или частичной демократиза-
ции в тех политических системах, которые в итоге так и не стали
полностью демократическими. Хантингтон ввел понятие «волн
демократизации»4, под которыми он понимает группу перехо-
дов «от недемократических режимов к демократическим, про-
исходящих в определенный период времени, количество кото-
рых значительно превышает количество переходов в противо-
положном направлении в данный период». По его мнению,
в современном мире имели место три волны демократизации:
первая, длинная, волна демократизации — 1828–1926 годы;
первый откат — 1922–1942 годы; вторая, короткая, волна
демократизации — 1943–1962 годы; второй откат — 1958–
1975 годы; третья волна демократизации началась с 1974 года
и продолжается по сей день. Уважаемый политолог был бы
сегодня разочарован — налицо уже начало отката.
Если следовать этой концепции, то демократический тран-
зит в третьей волне демократизации привел к формированию
гибридных режимов.
Ларри Даймонд, изучая постсоветские режимы, поставил
им в свое время диагноз: псевдодемократия (некоторые авто-
ры используют термин «квазидемократия», подразумевая, что
это «почти демократия», с чем нельзя согласиться), подчерки-
вая, что они хотя и отличаются от чисто авторитарных режи-
мов, являются при этом «ложной», «мнимой демократией»5.
3 См.: Beck U. Risk Society Revisired: Theory, Politics and Research
Programmes / B. Adam, U. Beck, J. Van Loon (eds.) // The Risk
Society and Beyound: Critical Issues for Social Theory. London : Sage
Publications, 2007.
4 Хантингтон С. Третья волна : Демократизация в конце ХХ века. М .,
2003.
5 См.: Diamond L. Is the Third Wave of Democratization Over? An Em-
pirical Assessment / The Kellogg Institute for International Studies,
University of Notre Dame // Working Paper. 1997. No 236; Idem. The

Часть III
224
По его мнению, демократия — это не просто выборы, даже если
они регулярные, свободные и честные. Демократия подразу-
мевает ответственность на всех уровнях, наличие условий для
развития плюрализма и свобод. При либеральной демокра-
тии реальная власть принадлежит выборным лицам, исполни-
тельная власть ограничена конституционно, результаты выбо-
ров не могут быть определены заранее, меньшинства могут
выражать свои интересы, существуют независимые источ-
ники информации, власть ограждает граждан от произвола,
индивиды обладают основными свободами, которые защи-
щены независимой судебной властью, и т.д. Ничего похожего
в псевдодемократиях нет и в помине.
Первой среди российских ученых о модели «российско-
го гибрида» начала говорить Л. Шевцова6. Другой россий-
ский политолог, Е. Шульман, считает, что «гибридные режи-
мы заводятся в основном в ресурсных странах, иногда назы-
ваемых петрогосударствами (но их жизнеобеспечивающим
ресурсом не обязательно является нефть). Это режимы, кото-
рым деньги достаются даром: не от труда народного, а от
природного ресурса. Население гибридным режимам толь-
ко мешает и создает дополнительные риски заветной мечте —
несменяемости власти»7. Шульман очень точно подчерки-
вает нацеленность такого рода режимов на поиск и извлече-
ние всех форм ренты.
Большинство стран с такими режимами не являются демо-
кратическими. Под демократией, согласно Д. Асемоглу и
Дж. А. Робинсону, нужно понимать правление «более мно-
гочисленных групп, составляющих большинство граждан»,
тогда как «недемократия — это правление элиты»8.
Global State of Democracy // Current History. Dec. 2000; Idem. The
End of the Third Wave and the Start of the Forth / Plattner M., Espada J.
(eds.) // TheDemocratic Invention. Baltimore, 2000; Idem. Thinking
About Hybrid Regimes // Journal of Democracy. 2002. Vol. 13, N 2.
6 См.: Шевцова Л. Посткоммунистическая Россия: логика развития
и перспективы. М ., 1995.
7 Шульман Е. Царство имитации // Ведомости. 2014. 15 авг.
8 Асемоглу Д., Робинсон Дж. А. Экономические истоки диктатуры и
демократии / пер. с англ. С. В. Моисеева ; под науч. ред. Л. И. По-
лищука, Г. Р . Сюняева, Т. В. Натхова ; Нац. исслед. ун-т «Высшая
школа экономики». М . : Изд. дом Высшей школы экономики, 2015.
С.12.

Гибридный социализм
225
Отличием подобных гибридных режимов от настоящих
автократий считается формальное признание «демократиче-
ских выборов» и наличие «оппозиции». Это такой «авторита-
ризм на новом историческом этапе», отличающийся от клас-
сических тоталитаризма и авторитаризма. Если тоталитаризм
«требует участия» и прибегает к мобилизации, то авторита-
ризм поощряет в гражданах пассивность (оставаться дома и
не вмешиваться). Политологи описывают, как устроена поли-
тическая жизнь при таких режимах: есть декоративный демо-
кратический фасад, даже проводятся выборы, но власть при
этом не меняется; телевизионные каналы в основном исполь-
зуются не для информирования населения, а для манипули-
рования и пропаганды; существующая «оппозиция», называ-
емая «системной» (т.е . вписавшаяся в систему власти), на деле
никакой оппозицией не является и т.д. Это не просто недемо-
кратия, а крайняя ее степень — псевдодемократия, когда псев-
доэлита, оказавшаяся у власти, практически без всякого кон-
троля со стороны общества делает что хочет. Для удержания
власти и манипулирования населением могут использовать-
ся псевдодемократические процедуры. К ним можно отнести
так называемые выборы с заранее известными результатами,
подтасовками голосов избирателей, недопусками на выборы
неугодных кандидатов, изменением законодательства в свою
пользу и проч.
В арсенале методов таких режимов информационные на
первом месте — этот момент действительно важен. Если
в классическом понимании слово — это инструмент мышле-
ния и коммуникации, то гибридные режимы, постоянно под-
меняя слова и понятия, превращают их в инструмент созда-
ния и внушения массам ложных ценностей. Гибридный режим
в вышеописанном понимании — это имитационный режим: он
имитирует демократию; «оппозиция» имитирует оппозицион-
ность; «слуги народа» имитируют заботу о благе народа и т.д .
и т.п. Такие режимы по сравнению с тоталитарными режима-
ми XX века совсем даже не кровожадны, насилие применя-
ют точечно и держат на относительно низком уровне. Основ-
ная задача такого режима — обеспечить несменяемость вла-
сти узкой группы лиц.
Гибридные режимы относительно живучи, но нестабильны.
Основная их проблема — отсутствие каналов обратной свя-
зи и в силу этого низкое качество принимаемых решений. Это

Часть III
226
не позволяет своевременно исправлять уже принятые ошибоч-
ные решения, в результате в обществе накапливаются и уси-
ливаются разного рода дисбалансы. Такие режимы обрекают
страну на долгую и медленную деградацию как в экономиче-
ской, так и в духовной сфере. Надеяться на реформы и модер-
низацию при них не приходится.
Политологи, характеризуя такого рода режимы, делают
упор на политическую составляющую, экономическая же оста-
ется в тени. Но самое главное, ускользает суть: почему подоб-
ные гибриды появляются и только ли при транзите от автори-
таризма к демократии? На мой взгляд, сегодня нужно говорить
не просто о гибридных режимах (в вышеуказанном полито-
логическом смысле), возникающих при транзите от автокра-
тии к демократии, но о более широкой категории, которая
может возникнуть и при обратном процессе — откате демо-
кратии. В обоих случаях возникают режимы, которые я назы-
ваю гибридным социализмом.
Для того чтобы дать четкое определение этому явлению,
вспомним, чем социализм отличается от рыночного капи-
тализма:
• «строится» по заранее выработанному плану, тогда как ка-
питализм — это этап эволюционного развития общества,
не являющийся следствием чьего-либо предварительного
замысла;
• при социализме все общество должно стремиться к постав-
ленным заранее и общим для всех целям, при капитализме
таких общих, единых для всех целей нет и не может быть;
• координация при социализме достигается за счет подчине-
ния общей цели и выполнения централизованных планов,
при капитализме — за счет соблюдения универсальных пра-
вил поведения;
• экономической основой социализма является общественная
(государственная) собственность на средства производства,
регулируемые государством цены, централизованное пла-
нирование; капитализм — это частная собственность, пред-
принимательство, конкуренция и децентрализованное ры-
ночное ценообразование;
• при социализме существует одна-единственная руководящая
партия и государственная идеология, общество и государ-
ство — это одно и то же; при капитализме ветви власти от-
делены друг от друга, представительные органы власти и ор-

Гибридный социализм
227
ганы местного самоуправления выбираются гражданами,
имеются сдержки и противовесы против узурпации власти;
• при социализме монополия государства и руководящей пар-
тии распространяется на все стороны жизни, при капита-
лизме государство не стремится к такому тотальному кон-
тролю, возникающие монополии носят рыночный и недол-
говечный характер;
• при социализме уничтожение экономических свобод как
фундамента всех прав и свобод личности приводит к лик-
видации всех других прав и свобод, при капитализме инди-
виды имеют право на свободное волеизъявление и в эконо-
мическом, и в политическом смысле;
• при социализме главное — коллектив, основная масса лю-
дей должна пожертвовать сегодняшним благополучием ради
коллективного завтрашнего «светлого будущего», тогда как
при капитализме руководящим принципом является прин-
цип индивидуализма;
• при социализме широко распространены методы социаль-
ной инженерии (воспитание «нового человека» и проч.),
манипулирования общественным мнением, нет таких сфер
жизни, где бы люди могли руководствоваться исключитель-
но своей волей и собственными ценностями; при рыноч-
ном капитализме индивиды обладают безусловными и не-
отчуждаемыми фундаментальными правами и свободами
и защищаемой сферой частной жизни.
Называть общественно-политический строй какой-ли-
бо формой капитализма исходя из того, что там есть частная
собственность на средства производства и рыночные отноше-
ния в какой-либо форме, — ошибка. Если мы вспомним, что
свойство является характеристикой данного объекта, тогда как
отношение — связью нескольких свойств, и, следуя нашей мето-
дологии, постараемся определить, какие свойства являются
определяющими, ключевыми, а какие нет, — мы гораздо луч-
ше поймем, что такое гибридный социализм. Как уже было ска-
зано, рыночные отношения есть в любой системе, а формаль-
ное отсутствие частной собственности на средства производ-
ства не мешало советской номенклатуре реально ими владеть.
Капитализм (в принципе) подразумевает «заслуги по резуль-
татам»: лучше обслужил клиентов — получил лучшие результа-
ты для себя. А система под названием «гибридный социализм»
заточена на получение результатов паразитическим и хищниче-
ским способом. Этим она еще и предельно аморальна. «Социо-

Часть III
228
патическое государство» (будет рассмотрено ниже) — главный
инструмент для паразитирования и хищничества.
Считается, что государство должно влиять на результаты
человеческих действий. В принципе, так оно и есть: государство
возникло как институт для достижения объединяющей инди-
видов цели в процессе их совместной деятельности. Но по мере
усиления государств этот институт получил свою собственную
систему целей и средств. И если государство каким-то образом
не ограничивать, оно начинает саморасширяться и играть по
своим правилам. При этом правила могут вырабатываться на
ходу исходя из соображений целесообразности. Таким обра-
зом, действия государства часто становятся непредсказуемы-
ми и люди не могут предвидеть, что их ожидает в результате
таких действий. Это создает угрозу всему обществу. Для огра-
ничения государства и был придуман демократический спо-
соб правления.
Стремление регулировать все и вся, прибегать к методам
социальной инженерии, манипулированию общественным
мнением и проч. и есть социализм, но сегодня это социализм
особого рода — гибридный. Гибридный социализм я опреде-
ляю как систему неправового регламентационно-распоряди-
тельного государства в форме промежуточного этатизма9 без
ограничений государственной власти. Определяющий крите-
рий гибридного социализма — сверхцентрализация, монопо-
лизация всех сторон жизни, насаждаемая с помощью инсти-
туционализированного насилия и принуждения со стороны
государства.
Стремление к «координации» с помощью упразднения
конкуренции не только в экономике, но и в политике убирает
сдержки и противовесы против узурпации власти и приводит
к тому, что такая «координация» становится невозможной без
диктатуры. Таким образом, гибридный социализм может стать
промежуточной «станцией» на пути к тоталитаризму. Про-
движение по этому пути происходит двояким образом: в неко-
торых постсоциалистических странах — в виде разворота назад,
в некоторых либерально-демократических странах — в виде
размывания либерально-демократического фундамента.
9 Этатизм (от фр. état — государство) абсолютизирует роль госу-
дарства в обществе, рассматривая его как высший результат и цель
общественного развития.

Гибридный социализм
229
В первом случае социализм, несмотря на введение рыноч-
ных отношений, которые, безусловно, улучшают экономиче-
скую ситуацию, остается «в головах» у людей, социалистиче-
ская закваска со временем берет свое и все возвращается на
круги своя: централизация, монополизация и т.д.
Во втором случае игры в социализм приводят к тому, что
примесь социализма к рыночной экономике (рыночному соци-
альному порядку) коррумпирует, т.е . портит, ее. В результа-
те уменьшается экономическая эффективность и растет чис-
ло паразитов.
Нам приходилось наблюдать в странах Западной Европы
случаи прихода к власти (демократическим путем) социал-де-
мократов и других социалистов. Первое, с чего они начина-
ют, — это перераспределение имеющегося богатства под слад-
кими лозунгами «справедливое распределение богатства»,
«улучшение социального благосостояния масс» и т.д . Толь-
ко плоды такой политики всегда оказываются горькими: через
некоторое время экономическая ситуация начинает ухудшать-
ся. Во имя «улучшения социального благосостояния» растут
налоги, а в итоге подрываются рыночные механизмы накопле-
ния и инвестиций. Ширятся программы «полной занятости»
в попытке сохранить рабочие места в теряющих конкуренто-
способность отраслях, а в итоге начинает тормозиться техно-
логическая перестройка, темпы роста экономики падают. Это
как если бы правительство боролось за сохранение рабочих мест
кучеров конных экипажей после появления автомобилей...
Любое социалистически настроенное правительство озабо-
чено перераспределением имеющегося, а не созданием нового
богатства. И от этого всегда в краткосрочном плане выигры-
вают те, кто перераспределяет, и те, в пользу кого перераспре-
деляют. В долгосрочном плане всегда проигрывает общество
в целом — все вместе становятся беднее, чем могли бы быть.
Чистый (рафинированный, радикальный) социализм пред-
полагает отмену частной собственности на средства производ-
ства. Маркс говорил, что на смену ей должно прийти «обоб-
ществление средств производства». Что это означает, никто
толком не представлял, зато идеологически это была безупреч-
ная формула и люди верили, что общественная собственность
лучше, чем частная. Все принадлежит всем. Но на самом деле
применительно к правам собственности нет такого субъекта,

Часть III
230
как общество, и в итоге понятие «общество» стало синонимом
понятия «государство». От имени общества все средства про-
изводства стали принадлежать государству, а управляла и рас-
поряжалась всем этим номенклатура — передовой отряд бюро-
кратии. А кто управляет и распоряжается — того и собствен-
ность. За такими словами, как «государство», «общество» или
«народ», всегда стоят конкретные люди со своими интереса-
ми. Отмена частной собственности отменила и ответственность
за принимаемые решения. Попытка решить проблему ответ-
ственности административными методами и суровыми нака-
заниями ничего не дала.
В силу того что социализм не смог выковать «нового чело-
века» (безупречного, кристально честного, думающего только
о благе общества и готового жертвовать собой во имя светло-
го будущего), все очень быстро выродилось в еще более тяже-
лую форму эксплуатации, чем та, что описывал Маркс. Внеш-
не привлекательная чисто утопическая идея на практике пре-
вратилась в массовое безумие. Действительность подгонялась
под ложную теорию, ради светлого будущего были совершены
немыслимые преступления. Кто сказал, что гибридный соци-
ализм пойдет другим путем?
Нынешние поклонники социализма уже не призывают
к отмене частной собственности на средства производства или
к централизованному планированию. Они мечтают о рыноч-
ном социализме, о более справедливом и правильно устроен-
ном обществе. Им кажется, что можно этого добиться, если
создать гибрид, взяв лучшее из социализма и капитализма.
И они не первые в этих своих заблуждениях.
В свое время была популярной теория конвергенции, соглас-
но которой в результате эволюции обеих систем — капитализ-
ма и социализма — происходит их постепенное сближение.
Государственное планирование будет сочетаться с рыночны-
ми механизмами, то же самое и в области социальной структу-
ры, политики и даже идеологии. Как утверждалось, в резуль-
тате синтеза положительных качеств обеих общественно-эко-
номических систем возникнет общество, отличающееся и от
капитализма, и от социализма.
Возможно, теория конвергенции была ответом на обострив-
шиеся до предела противоречия между двумя блоками, поста-
вившие мир на грань ядерной войны и уничтожения человече-
ской цивилизации.

Гибридный социализм
231
Сторонником «социалистической конвергенции» был вели-
кий ученый и гражданин академик А. Д . Сахаров. Он счи-
тал, что такая конвергенция должна привести «к сглаживанию
различий социальных структур, к развитию интеллектуальной
свободы, науки и производительных сил, к созданию мирово-
го правительства и сглаживанию национальных противоре-
чий»10. Как бы там ни было, теория не успела осуществиться:
СССР прекратил свое существование, как и мировая система
социализма в целом.
Спустя 30 лет мы видим, что конвергенция все-таки осу-
ществляется — но не так, как хотели ее авторы. Синтез проис-
ходит на основе не лучшего, что было у двух систем, а худше-
го, и корни этой «негативной конвергенции» следует искать
в повторном широком распространении социалистических
идей после краха социализма.
Для глобального распространения такого рода идей пре-
красную возможность создает современное информационное
общество, насквозь пронизанное каналами коммуникаций. Но
именно эти новые технологии и могут сделать новые формы
социализма еще более опасными, чем его существовавшие ранее
коммунистический, национал-социалистический и фашистский
варианты. Макс Вебер предупреждал, что независимо от наме-
рений социалистов осуществление социализма может привести
к господству бюрократии. Так случилось в Советском Союзе и
других социалистических странах. Но то, к чему может приве-
сти такое господство при нынешнем уровне развития техноло-
гий, поражает воображение и бросает в дрожь.
Возможности контроля за гражданами с помощью новых
технологий хорошо видны на примере Китая. Китай, по мне-
нию авторитетных ученых, уже не считается социалистиче-
ским11, хотя здесь правит Коммунистическая партия. Более
того, очень многие в бывших социалистических странах ста-
вят Китай в пример, говоря о том, как нужно было разви-
ваться, не ломая основ. Возможно, это и так. Но необходимо
учитывать, что Китай до начала реформ был глубоко аграр-
ной страной и все его успехи кроются в сочетании нескольких
факторов: эффект низкой базы, дешевая рабочая сила и самое
10 https://www.sakharov-archive.ru.
11 См.: Коуз Р., Ван Н. Как Китай стал капиталистическим / пер.
с англ. М . : Новое издательство, 2016.

Часть III
232
главное — снятие запрета на рыночные экономические отно-
шения. Не компартия и ее «мудрая политика», а именно вве-
дение рынка сделало возможным успешное развитие Китая
в среднесрочном плане.
Экономические успехи Китая за прошедшие с начала
рыночных реформ 40 с лишком лет впечатляют, но при этом
мало кто обращает внимание на то, что одновременно там
идут и другие процессы12. В Синьцзян-Уйгурском автоном-
ном районе в последние годы массово задерживают уйгуров,
помещая их в тюрьмы и воспитательные лагеря; за миллиона-
ми людей организована постоянная видеослежка, а их соци-
альное положение и судьба зависят от баллов, начисленных
в системе «социального кредита» (репрессий такого масшта-
ба в Китае не случалось со времен Культурной революции).
Всем местным жителям, а также прибывающим туристам
военные устанавливают на телефоны специальное приложе-
ние JingWang Weishi, которое передает в полицию идентифи-
катор устройства, его модель и номер владельца, а впослед-
ствии мониторит всю поступающую информацию, указывая
пользователю на наличие опасного с точки зрения государ-
ства контента. Любое передвижение через каждые несколь-
ко километров фиксируют камеры, которые могут распозна-
вать не только номера машин, но и лица водителей. Некото-
рым жителям начали устанавливать камеры в прямо в местах
их проживания для круглосуточного контроля. Успешно вне-
дренная здесь система слежения начала продаваться на экс-
порт. Например, в Эквадоре Китай внедряет геолокацион-
ную систему, позволяющую отслеживать мобильные телефо-
ны граждан; также ожидается появление таких систем на Кубе,
в Бразилии, Боливии, Перу, Уганде и других странах. В Евро-
пе значится пока только одно представительство (догадайтесь,
где оно находится... совершенно верно — в Москве).
Франц Кафка, Олдос Хаксли и Джордж Оруэлл нервно
улыбаются в сторонке...
В Китае активно осуществляется централизация власти.
В январе 2018-го китайский лидер Си Цзиньпин добился
внесения изменений в Конституцию 1982 года. Отменены
ограничения на количество сроков, в течение которых одно
и то же лицо может находиться на посту председателя КНР.
12 См.: Концлагерь на 10 миллионов уйгуров : Китай построил
в провинции Синьцзян полицейское государство будущего. URL:
https://meduza.io/feature/2018/09/18/kontslager-na-10-mil-
lionov-chelovek/

Гибридный социализм
233
Это означает укрепление личной власти Си Цзиньпиня. Сло-
мана система баланса, сдержек и противовесов, созданная
Дэн Сяопином в начале 1980-х годов. Везде идут процес-
сы, направленные на подчинение всех важнейших функций
партийным органам. Создано суперведомство — Государ-
ственная надзорная комиссия, которая сделала контроль над
чиновниками фактически тотальным... По многим свидетель-
ствам, культура открытого разговора исчезает из жизни пар-
тии — как на уровне формальных закрытых мероприятий, так
и в быту. Члены КПК не без оснований опасаются, что раз-
росшийся аппарат ЦКПД может мониторить их средства свя-
зи, а коллеги — оказаться стукачами13. Но концентрация вла-
сти всегда делает систему более хрупкой и менее эффективной
за счет уничтожения обратной связи. Механизмов, позволя-
ющих корректировать ошибочно принятые решения, стано-
вится все меньше.
Сегодня в Китае очень большая долговая нагрузка — в то
время как росли объемы кредитования и корпоративного
долга, структурных изменений в экономике не происходило.
Китайской статистике доверяют не все эксперты — возможно,
темпы роста ВВП завышены. По некоторым оценкам, госдолг
Китая выше, чем умопомрачительный госдолг США, но при
этом ВВП намного ниже. Так что, думается, серьезные эко-
номические и другие проблемы в Китае уже не за горами.
Опыт человечества говорит о том, что любая модернизация
сверху (а в Китае проводилась именно она) успешно прохо-
дит лишь на относительно короткой исторической дистанции.
Затем появляются новые вызовы, к которым страна оказы-
вается не готова (события 2019 года в Гонконге, например).
Социализм в любой своей форме обещает добиваться равен-
ства. Но в силу того, что полное и безоговорочное равенство
всех индивидов во всем, что поддается человеческому контро-
лю, невозможно, а потому нереализуемо, неизбежно возника-
ют противоречия. Призывы к равенству вводят в заблуждение,
ведь именно то, что люди не равны, позволяет им в результате
конкуренции выявлять лучших. Представьте себе, что были бы
равны все участники Олимпийских игр — какой был бы смысл
их тогда проводить? Конкуренция носит безличный характер
и тем самым в какой-то мере нивелирует неравенство шан-
сов. Поэтому при наличии конкуренции равенства гораздо
больше, чем при произвольно-волюнтаристском распределе-
13 См.: https://carnegie.ru/commentary/80265/

Часть III
234
нии благ. В последнем случае небольшая группа людей будет
«взвешивать на весах» всех остальных и по своему усмотре-
нию давать одним больше, а другим меньше. Но поклонни-
кам социалистических идей все равно кажется, что добиться
равенства можно только с помощью государства. Однако, если
государство не ограничивать, оно из инструмента перераспре-
деления благ, т.е. объекта, становится субъектом. Оно начи-
нает играть по установленным им самим правилам и незамет-
но превращается в рабовладельца, попутно превращая сво-
их подданных в рабов. В конце этого пути саморасширения
государства — тоталитаризм.
Любая общественно-политическая система, как уже неод-
нократно говорилось, характеризуется тем, чтó в ней явля-
ется ключевым, системообразующим, определяющим, а что
второстепенным, подчиненным. Макс Вебер когда-то заявил:
«Социализм разнообразнейших типов существовал повсюду, во
все времена и во всех странах мира (в другом переводе: “соци-
ализм самых различных типов существовал повсюду на земле
в любой период и в любой стране”)»14. Если в качестве основ-
ной характеристики социализма рассматривать перераспре-
делительные отношения, то они были и есть практически вез-
де. Вопрос лишь, в каком соотношении. Ведь даже в Совет-
ском Союзе существовали рыночные отношения, несмотря на
все запреты и попытки их искоренить, но — в усеченном виде,
основополагающими же для того общества были централиза-
ция и монополизация в самых разных формах.
Поклонники коллективистских систем и государственно-
го вмешательства в экономику не терпят спонтанности без
чьего-либо предварительного замысла. Им трудно предста-
вить, как можно доверять «безответственным индивидам»,
с их капризами и без конца меняющимся настроением, — они
только мешают обществу двигаться к сознательно избранной
единой цели ради общего блага. Но именно так и развивались
общества до появления социалистических идей. А понятия
«общественное благо», «всеобщее благосостояние», «общий
интерес», по словам Ф. фон Хайека, «не содержат ни необхо-
димого, ни достаточного обозначения конкретного образа дей-
14 Вебер М. Социализм // Вебер М. Политические работы (1895–
1919) / пер. с нем. Б . М . Скуратова. М .: Праксис, 2003. C . 327.

Гибридный социализм
235
ствий»15. Они, как правило, являются прикрытием для дости-
жения совсем иных — узкогрупповых или индивидуальных —
целей тех, кто пользуется этими декларациями. При этом мы
не собираемся отрицать, что общественные цели существуют:
индивиды могут объединять усилия для достижения одной
цели, когда их нужды совпадают .
Тем, кто говорит о «безответственных индивидах», слож-
но понять, что подлинная координация может быть достиг-
нута только с помощью конкуренции и децентрализованного
рыночного ценообразования. Это и есть тот «механизм, авто-
матически регистрирующий все существенные последствия
индивидуальных действий и выражающий их в универсальной
форме, которая одновременно была бы и результатом прошлых,
и ориентиром для будущих индивидуальных решений... и ника-
кой другой механизм не может его заменить»16.
А любая форма социализма, какой бы она ни была, — это
угроза для человечества.
Теперь можно ответить на вопрос, что такое гибридный
социализм. Это такая общественно-политическая система, где:
• частная собственность, конкуренция, рыночное ценоо-
бразование не являются экономической основой общества,
бóльшая часть экономики находится под государственным
контролем, государство создает искусственные монополии
во всех отраслях экономики, рыночное ценообразование
искажается постоянным вмешательством государствен-
ных органов;
• реальная власть принадлежит не выборным лицам — вы-
боры носят имитационный характер, подсчет голосов
всегда корректируется в нужную для власти сторону, ис-
полнительная власть не ограничена, отсутствует реальное
разделение властей, независимые источники информа-
ции ограничены, формально существующие конституция
и «демократические законы» не соблюдаются, принцип
правозаконности отсутствует, правоприменительная
практика носит избирательный характер;
15 Хайек Ф. А . Дорога к рабству / пер. с англ. М . : Новое издатель-
ство, 2005. С . 76.
16 Там же.

Часть III
236
• постоянно предпринимаются попытки выдать интересы
и цели правящей верхушки за общую для общества и го-
сударства цель — для этого осуществляется манипули-
рование общественным сознанием с использованием го-
сударственных средств массовой информации, вводится
ограниченная цензура и блокируется возможность выска-
зывать отличающиеся от официальных мнения;
• экономическая и политическая координация достигается
за счет управления в ручном режиме, ситуационно, что
ведет к неэффективности, несогласованности принимае-
мых решений и умножению ошибок, универсальные пра-
вила поведения отсутствуют;
• имеется тенденция к централизации в управлении и мо-
нополизации всех сторон жизни, отсутствие разделения
властей и децентрализации принимаемых решений ве-
дет к отсутствию сдержек и противовесов против узур-
пации власти, к практическому сворачиванию местного
самоуправления;
• экономические свободы ограничены, что ведет к огра-
ничению и в дальнейшем ликвидации остальных прав
и свобод, в том числе права на свободное волеизъявле-
ние; индивиды перестают обладать безусловными и неот-
чуждаемыми фундаментальными правами и свободами и
защищаемой сферой частной жизни.
Выше говорилось, что гибридный социализм в постсоци-
алистических странах (Россия не исключение) может воз-
никнуть из-за того, что сама социалистическая идея оста-
лась «в головах» у людей, несмотря на введение рыночных
отношений. Некоторые авторы отмечали, что «несмотря на
все видимые изменения в общественной и политической жиз-
ни, не произошло отделения государства от общества (равно
как и общества от государства), автономизации и структур-
но-функциональной дифференциации социальных институ-
тов. В массовом сознании практически не затронутым остал-
ся и сам образец “общества-государства”, сохраняются госпа-
терналистские ориентации и иллюзии населения»17. Но даже
17 Гудков Л., Дубин Б. Посттоталитарный синдром: «управляемая
демократия» и апатия масс // Гудков Л., Дубин Б. Пути россий-

Гибридный социализм
237
страны с «порядком открытого доступа» (по терминологии
Д. Норта), судя по происходящим там процессам, также не
застрахованы от попадания в эту колею. Если значительное
число жителей Западной Европы и Северной Америки хотят не
создавать, а перераспределять богатство, то гибридный социа-
лизм стоит и у них на пороге.
Исторические параллели
Может, главная мудрость, которой люди
учатся у Истории, и заключается в горь
ком вопросе: «Кто же тогда мог знать,
что все так обернется?»
Харуки Мураками. 1Q84
Леонид Люкс возникновение тоталитарных обществ в Евро-
пе в начале — середине XX столетия связывает с «бунтом про-
тив плюралистически устроенных обществ и отстаиваемых ими
ценностей»18. Есть достаточное количество литературы, где
показано, как и национал-социалисты, и фашисты, и боль-
шевики стремились создать «нового человека», свободного от
моральных запретов.
А. Гершенкрон перечисляет следующие характеристики
диктаторских государств:
«1. Стремление создать обстановку постоянного напряже-
ния и стресса, мотивируя это существованием реальных
или вымышленных внешних и внутренних врагов.
2. Постоянное насилие со стороны государства.
3. Создание такого образа диктатора, в котором он предстает
как воплощение высшей мудрости и непреклонной воли.
4. Декларация неменяющейся и якобы неизменной систе-
мы ценностей, оправдывающей любые действия дикта-
торского режима.
ского посткоммунизма : Очерки / под ред. М. Липман и А. Рябо-
ва ; Моск. Центр Карнеги. М. : Изд-во Р. Элинина, 2007. С. 18.
18 Luks L. Zwei Gesichter des Totalitarismus. Bolschewismus und Na-
tionalsozialismus im Vergleich. 16 Skizzen. Köln : Böhlau Verlag,
2007.

Часть III
238
5. Объявление вне закона любых иных систем ценностей
и убеждений и, наряду с тем, угрозы и репрессии, осу-
ществляемые структурами, специально созданными для
этой цели»19.
Наиболее близкими аналогами гибридного социализма
в прошлом веке были фашизм и национал-социализм. И в Ита-
лии Муссолини, и в гитлеровской Германии, как и в Совет-
ском Союзе, была реализована идея Маркса «начальство лучше
знает». Основное отличие нынешнего гибридного социализ-
ма в отсутствии ярковыраженной государственной идеологии.
Вместо нее используется «идеология по требованию», кото-
рая зависит от обстоятельств, времени, целей и носит конъюн-
ктурный характер. Могут быть использованы разные идеи или
лозунги («глубинное государство», «суверенная демократия»,
«собирание земель», «сделаем такую-то страну снова великой»
и т.д.) . Во всем остальном очень много сходства.
И при национал-социализме, и при фашизме была разре-
шена частная собственность на средства производства, но она,
конечно же, носила условный характер: практически во все
сферы жизни проникало ничем не ограниченное государство.
Различались эти режимы тем, что фашизм ставил во главу угла
всемерное усиление собственно государства, тогда как нацио-
нал-социализм — идею расового господства.
Слово «фашизм» происходит от итальянского fascio, что
значит «связка» или «пучок». Фашизм — это идеология, кото-
рая объявляла преданность коллективным интересам выс-
шей добродетелью и прославляла единение как всеобщее бла-
го. В послевоенных словарях фашизм определялся как «пра-
вительственная система с сильной централизованной властью,
не позволяющая никакой оппозиции или критики, управляю-
щая всей деятельностью нации»20.
Фашистский режим Муссолини пытался «загнать под госу-
дарство» практически все сферы жизни: более 70% итальян-
ских предприятий, средства массовой информации, образова-
ние, культура и т.д. находились под государственным контро-
19 Гершенкрон А. Экономическая отсталость в исторической перспек-
тиве / научн. ред.А.А.Белых ; пер. с англ. А.В.Белых. М. : Дело,
2015. С. 266.
20 American College Dictionary. New York : Random House, 1957.

Гибридный социализм
239
лем. Политическая конкуренция была устранена — для этого
дуче создал собственную службу безопасности. Парламент не
имел права контролировать верховную власть, должности на
всех уровнях власти стали назначаемыми. Из государствен-
ного бюджета получали финансирование всяческие имидже-
вые мегапроекты. Потом началась территориальная экспансия
(Эфиопия, Албания и проч.). На идеологическом фронте про-
двигались идеи «итальянского мира» и противопоставления
фашизма как главной альтернативы либеральной демократии.
Муссолини утверждал: «Кто говорит “либерализм”, говорит
“индивид»; кто говорит “фашизм”, тот говорит “государство”».
Про свободу он говорил так: «Понятие свободы не абсолют-
но, ибо в жизни нет ничего абсолютного. Свобода не право,
а долг; не подарок, а завоевание; не уравнение, но привиле-
гия». На практике Муссолини как мог боролся против свободы.
Он был убежден, что свобода нужна только «интеллектуалам»,
а «простые люди» хотят «порядка и дисциплины». Ведь, по его
мнению, «индивидуум существует только постольку, посколь-
ку он подчиняется интересам государства, насколько становит-
ся сложнее цивилизация, настолько должна все более и более
ограничиваться свобода отдельной личности».
Официальная идеология нацистской Германии в 1930-х
устанавливала принцип приоритета общей пользы над частной
и принцип существования человека как средства для государ-
ства. В таких условиях собственность на средства производства
номинально могла оставаться в частных руках, но фактически
распоряжалось ею национал-социалистическое правительство.
Именно оно решало, что`, в каком количестве, каким способом
должно быть произведено и между кем распределено. Прави-
тельство также устанавливало цены и заработную плату. Если
номинальные владельцы получали какой-то доход, то и раз-
меры этого дохода устанавливались правительством. Такие вот
были «собственники». Наращивание государственных расхо-
дов в связи с подготовкой к войне через увеличение денежной
массы приводило к инфляции, а контроль за ценами и заработ-
ной платой — к дефициту (ничего не напоминает?).
«Нацистская партийная платформа», принятая еще
в 1920-х годах, выдвигала вполне социалистические цели.
Гитлер заявлял, что социализм — это древняя арийская, гер-
манская традиция, социализм — это «учение о том, как сле-
дует заботиться об общем благе». И далее: «Я вырву социа-

Часть III
240
лизм из рук социалистов... Марксизм не имеет права маски-
роваться под социализм». Теоретики нацизма утверждали,
что для «расовой народной семьи» характерны «естественная
свобода», «естественная демократия со своим вождизмом» и
«естественный социализм». По словам одного из них, В. Дайца,
«естественный социализм, народная общность, является сол-
датским социализмом. Он означает социальное согласие вну-
три страны и способность защищаться от внешней угрозы»21.
В нацистской идеологии, которая базировалась на расо-
вой теории, содержались еще, наряду с критикой «либераль-
ных учений о свободной торговле и международном разделе-
нии труда», и такие, например, «открытия»: «интеллект воз-
обладал над инстинктом и интуицией, а это первый симптом
начинающегося распада»; «национал-социализм выступает не
против капитала как такового, а против капитализма»; «вме-
сто “справедливой цены”, существовавшей в расовой общности,
появилась несправедливая “самая дешевая цена”» и т.д22. То
есть для национал-социализма капитал полезен, но рыночное
ценообразование отвергается (самая дешевая цена — это пло-
хо); человек не должен следовать разуму (интеллекту), а дол-
жен руководствоваться «инстинктом и интуицией» и проч.
А нравственное кредо нацизма в изложении Гитлера звучит
следующим образом: «То, что одни считают преступлением,
является нравственным для других»23.
Как пишет Джона Голдберг, все три идеологии — коммуни-
стическая, национал-социалистическая и фашистская — явля-
ются реакционными, «так как они придают большое значение
происхождению. Для коммунистов важна классовая принад-
лежность, для нацистов — расовая, а для фашистов — нацио-
нальная. Все эти идеологии (на данный момент мы их можем
назвать тоталитарными) привлекательны для одних и тех же
типов людей». Но избитый штамп «рост взаимопонимания
между группами или обществами способствует укреплению
мира» не подтверждается, заявляет Голдберг. «Один из вели-
чайших парадоксов истории заключается в том, что чем боль-
21 Цит. по: Буханов В. А . Гитлеровский «новый порядок» в Европе и
его крах (1933–1945) / под ред. В. И. Михайленко, А. И. Бороз-
няка. 2 -е изд., доп. Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 2013. С. 40 .
22 Там же.
23 Там же. С.62.

Гибридный социализм
241
ше проявляется сходство любых двух групп, тем сильнее растет
в них ненависть друг к другу»24. Исследователь России Ричард
Пайпс, в свою очередь, отмечал, что «большевизм и фашизм
были ересями социализма»25.
Взгляды национал-социалистов, коммунистов и фашистов
на экономику, «на необходимость уничтожения капиталистов»
и так далее в основном были схожи. У них также было пол-
ное марксистское согласие по поводу классового конфликта
как важнейшей проблемы в экономике. Различие было лишь
в методах и путях разрешения этой проблемы. Гитлер, напри-
мер, обещал создать «заботливый, но при этом дисциплиниро-
ванный социализм». Однако, как известно, попытка реализо-
вать утопию всегда приводит к ограничению свободы.
Не нужно думать, что в других, «демократических», странах
не было поползновений в сторону фашизма. Были — например,
в США. Логика фашизма, «хоть и в несколько приглаженном,
смягченном виде... четко прослеживается в правлении Вудро
Вильсона, Франклина Рузвельта и даже Джона Ф. Кеннеди»26.
По утверждению Джоны Голдберга, «современный тотали-
таризм впервые появился на Западе не в Италии или Герма-
нии, а в Соединенных Штатах Америки»27. Именно там было
создано первое в мире министерство пропаганды, противни-
ки режима подвергались гонениям лишь за высказывание соб-
ственного мнения, был такой же разгул милитаризма, так же
были популярны идеи тотального огосударствления и т.д . Это
очень хорошо описано у Айн Рэнд28.
Суть политической концепции В. Вильсона в «поклонении
государству» (statolatry); само же государство должно неиз-
бежно усиливаться, так как это «эволюционный процесс»29.
Ваши мысли, ваша жизнь, ваш дом, ваша семья, все, что вас
окружает, — это всего лишь часть «органичного политического
24 Голдберг Дж. Либеральный фашизм / пер. с англ. М . : Рид Групп,
2012. С. 82.
25 Pipes R. Russia Under the Bolshevik Regime, 1919–1924. N .Y. :
Vintage, 1995. Р. 253.
26 Голдберг Дж. Либеральный фашизм. С . 13.
27 Там же. С.19.
28 См.: Рэнд А. Атлант расправил плечи : в 3 ч. / пер.с англ. 2-е изд.,
испр. М . : Альпина Бизнес Букс, 2008.
29 Здесь и далее цит. по: Голдберг Дж. Либеральный фашизм / пер.
с англ. М . : Рид Групп, 2012.

Часть III
242
пространства», за которое отвечает государство. Все общество —
органическое целое, в котором нет места тем, кто не желает
подчиняться и «развиваться». По Вильсону, система государ-
ственных сдержек и противовесов является вредной, а кон-
ституцию нужно интерпретировать в соответствии с дарвино-
вским принципом, т.е. «интерпретаторы» должны получить
возможность толковать конституцию по своему усмотрению.
Вильсон объяснял, что «настоящий лидер использует массы
как “инструменты”. Он и есть источник власти, а другие пред-
ставляют собой только материал для реализации этой власти:
«Власть предписывает; материал поддается. Люди подобны
глине в руках опытного лидера». Принятый во время правления
Вильсона Закон о подстрекательстве запрещал «распростране-
ние в устной, печатной, рукописной формах любых нелояль-
ных, оскверняющих, непристойных или оскорбительных заяв-
лений о правительстве Соединенных Штатов или вооруженных
силах» (ничего не напоминает из нашей действительности?).
Гитлер и Рузвельт пришли к власти в 1933 году. «Новый
курс» президента США Ф. Д . Рузвельта появился во време-
на Великой депрессии и был поиском некоего третьего пути
развития. Это роднит его с фашизмом и национал-социализ-
мом, которые также искали третий путь между капитализмом
и социализмом. Общий принцип тот же: государству долж-
но быть позволено делать все что угодно, если для этого есть
«веские причины». Например, «общественные потребности»,
которые слишком важны, чтобы передавать их в частные руки,
должны быть национализированы. Или: права частной соб-
ственности следует контролировать «на благо общества», пра-
вительство должно защищать профсоюзы от «капиталистов и
интеллигенции». Обязанностью правительства также явля-
ется «ограничение прибыли, получаемой в любых отраслях
промышленности».
И Муссолини, и Гитлер приветствовали «Новый курс».
В 1934 году официальная газета нацистской партии Volkischer
Beobachter писала, что президент Рузвельт посредством сво-
ей новой политики устранил «ничем не сдерживаемое безу-
мие рыночных спекуляций», приняв «национал-социалисти-
ческие элементы мышления в своей экономической и социаль-
ной политике»30.
В США, как и в Германии, обществу навязывались ценно-
сти войны, война считалась «хорошим делом», которое обеспе-
30 Цит. по: Голдберг Дж. Либеральный фашизм/ пер. с англ. М .: Рид
Групп, 2012. С . 156.

Гибридный социализм
243
чивает согласованность и единство цели, мобилизует общество.
Люди, должны на время отбросить свои обычные личные дела и
заняться делами общественными, во благо всех. Гитлер выра-
зил свое восхищение: «Эти моральные требования, которые
президент предъявляет к каждому гражданину Соединенных
Штатов, также стали квинтэссенцией философии немецко-
го государства, которая находит выражение в лозунге “Обще-
ственное благо превыше интересов отдельных личностей”»31
.
Дж. Голдберг описывает суть «фашистских сделок» меж-
ду промышленниками, финансовыми кругами и государством.
Государство говорит: «Ты можешь продолжать заниматься
делами и владеть своими заводами. В знак сотрудничества
и единства мы даже гарантируем тебе прибыль и отсутствие
серьезной конкуренции. Взамен мы ожидаем согласия с нашей
политической программой и помощи в ее осуществлении»32.
Совместными усилиями эти «заинтересованные стороны» соз-
дают множество мифов, чтобы оправдать размывание грани-
цы между бизнесом и государственной властью. Например,
рассказывается о множестве злоупотреблений в какой-либо
отрасли промышленности, после чего «общественность» тре-
бует «навести порядок». Создается система государственного
контроля качества или принимаются новые санитарные нор-
мы. Они должны создать «наилучшие условия для обеспе-
чения качества и исключать злоупотребления». По факту же
такая система государственного контроля становится эффек-
тивным инструментом продвижения продукции крупнейших
производителей на рынке, а затем — и отраслевым стандар-
том. Мелкие и средние фирмы несут обременительные затра-
ты по соблюдению данных требований и в конце концов уходят
с рынка. Крупные фирмы, монополизируясь с помощью госу-
дарства, могут покрывать свои расходы за счет потребителей.
Или же, например, объявляется, что государство вынуждено
вмешаться, чтобы «ограничить аппетиты хищных монополий».
На самом деле это сами монополии обращаются к государству
за помощью, испугавшись свободной конкуренции. Так вме-
шательство государства превращается в инструмент обеспече-
ния преимущества одних интересов над другими.
Мы уже упоминали Билль о правах, который заложил осно-
ву для дальнейшего успешного развития США. В 1944 году
президент Рузвельт предложил второй билль о правах (эко-
номический), который выглядит насмешкой по отношению
31 Там же.
32 Там же. С.302.

Часть III
244
к первому. По Рузвельту, политических прав, гарантиро-
ванных Конституцией и первым Биллем о правах, «оказа-
лось недостаточно, чтобы уверить нас в равенстве в погоне за
счастьем». Поэтому нужно принять «экономический билль
о правах», который гарантировал бы права «на полезную и
оплачиваемую работу», «на достойную заработную плату»,
«на защиту от недобросовестной конкуренции», «на достойное
жилье» и т.д. Отдельно было оговорено «право каждого фер-
мера выращивать и продавать свой урожай по ценам, обеспе-
чивающим фермеру и его семье достойную жизнь». Это были
откровенно социалистические предложения для оправдания
дальнейшего усиления государственного вмешательства. Как
отмечает Дональд Чамберс в книге «Прежде всего — свобода»,
человеку предлагалось «покупать то, что тебе не нужно или ты
не хочешь», работодателю — предоставлять «высокооплачи-
ваемую работу, даже если она ему не нужна, или он не хочет,
или не может» и т.д . По мнению Чамберса, как раз в резуль-
тате таких мер и создается система привилегий, которую потом
назвали кумовским капитализмом (crony capitalism)33.
Второй билль не был принят Конгрессом, а через год
Франклин Рузвельт умер.
Как экономическая политика «Новый курс» провалился, по
сути продлив Великую депрессию34. Уже потом был создан миф,
прославляющий президента Рузвельта и его «Новый курс».
Во время правления двух профашистских президентов,
Вильсона и Рузвельта, с помощью ловкого манипулирования
произошла подмена понятий: американский прогрессивизм
был переименован в либерализм. Классический либерализм,
который считал правительство добровольным общественным
договором, опирался на политическую и экономическую сво-
боду под защитой минималистского государства, в американ-
ском понимании превратился в консерватизм. А под либера-
лизмом начали понимать идею, согласно которой общество
рассматривается как органическое целое во главе со всемогу-
щим государством. Либералами теперь назвали привержен-
цев социального планирования с целью «исправить» людей.
Сегодняшнее государство всеобщего благосостояния — продукт
33 См.: Chambers D. R. Freedom First: Brief Readings on Liberty, Peace
and Prosperity. Defiance Press & Publishing, LLC, 2018. P . 69.
34 См.: Фолсом Б. Новый курс или кривая дорожка? : Как эконо-
мическая политика Ф. Рузвельта продлила Великую депрессию /
пер. с англ. А . Плисецкой под науч. ред. А. Куряева. М. : Мысль,
2012.

Гибридный социализм
245
гибридного социализма — порождение именно такого либера-
лизма. Идея свободы, с которой начинался классический либе-
рализм, превратилась в идею о том, что свобода может быть
достигнута лишь за счет гармонии с государством. Современ-
ные американские либералы хотят, чтобы государство стало
чем-то таким, чем оно не может стать в принципе. На гори-
зонте замаячил тоталитаризм...
Возможно, именно созданная отцами-основателями США
институциональная система уберегла страну от окончательного
сползания к фашизму. К сожалению, не во всех странах совре-
менного мира есть такие сдержки и противовесы. Во всех слу-
чаях, когда государство берет на себя обязательство «поза-
ботиться» о гражданине, чтобы он стал «правильным» с его,
государства, точки зрения, есть опасность такого сползания.
«Не следует забывать, что наибольшую опасность представ-
ляет порабощение людей в мелких составляющих их жизни», —
говорил Алексис де Токвиль в книге «Демократия в Америке».
Вся история тоталитаризма есть история попыток преодолеть
природу человека. Внутренняя логика развития такого госу-
дарства неизбежно приводит к тому, что ему уже хочется вла-
деть не только капиталом и собственностью, но и работниками.
Государство как идеальный инструмент
извлечения ренты
У народа два врага — преступники и члены
правительства. Так что вторых необхо
димо так крепко сковать цепями Консти
туции, чтобы они не стали легализован
ной версией первых.
Томас Джефферсон, 1784 г.
По мне, так лучше не иметь государства,
чем не иметь свободы.
Эдвард Сноуден
Обычно предполагается, что государство необходимо для
координации.
Институционалисты уверены, что использование государ-
ством монополии на насилие экономит средства при пере-
ходе от этапа отсутствия координации в обществе к этапу, на
котором социальные взаимодействия регламентируются зако-

Часть III
246
ном. Это происходит благодаря общественному договору (или
конституционному договору). Однако открытым остается
вопрос, является ли такой договор действительно договором
между совершенно незнакомыми людьми, если они не дава-
ли своего согласия на его заключение? Никто ведь не знает,
с какими сторонами этого договора придется взаимодейство-
вать, кто является выгодополучателем, а кому придется нести
издержки.
Согласно другой точке зрения на происхождение и приро-
ду государства оно носит криминальный характер. Различные
вооруженные банды в свое время присваивали себе ничейные
территории или отвоевывали у других банд, а их лидеры про-
возглашали себя властителями. В дальнейшем, чтобы оста-
новить непрекращающиеся конфликты, они разделили земли
между собой и установили монополию на насилие.
Мансур Олсон, описывая процесс возникновения госу-
дарств, использовал образ кочевого бандита, атакующе-
го различные поселения и взимающего с них нерегулярную
дань35. Затем появился стационарный бандит, который посто-
янно контролирует и облагает данью определенные терри-
тории. Предполагается, что стационарный бандит, в отли-
чие от кочевого, заинтересован в определенном экономиче-
ском росте «своей» территории, гарантирующем постоянный
приток дани. Он будет совершать меньше преступлений, чем
кочевые бандиты, да и «стабильные поборы стационарного
бандита намного лучше, чем состояние анархии». Но даже
стационарный бандит, стремящийся постоянно увеличивать
размер дани в виде налогов, будет оставаться ужасно неэф-
фективным: «Безвозвратные потери от налоговых поборов
растут — возможно, с опережающим темпом — с повышением
ставки поборов». Если бы власть придерживалась более дол-
госрочного временнóго предпочтения, она должна была бы
меньше перераспределять в свою пользу и больше ресурсов
тратить на «общественные блага, приносящие выгоду всему
35 Cм.: McGuire M. C ., Olson M. The Economics of Autocracy and Ma-
jority Rule: The Invisible Hand and the Use of Force // J. of Economic
Literature. 1996. Vol. 34; Olson M. Power and Prosperity. New York,
2000 (Олсон М. Власть и процветание : Перерастая коммунисти-
ческие и капиталистические диктатуры. М. : Новое издательство,
2012).

Гибридный социализм
247
обществу». Кроме того, по Олсону, согласно «правилу обрат-
ной величины»36 в определенной точке даже сам «правящий
интерес перестает выигрывать от дальнейшего наращивания
перераспределения в его пользу...».
Вспоминается один случай. Как-то ехал я в одном купе
с крупным региональным чиновником, руководителем отде-
ления государственного санитарно-эпидемиологического
надзора. После знакомства он вытащил бутылку водки, кото-
рую впоследствии практически один и выпил. Так вот, уже
будучи в изрядном подпитии, он поведал мне много интерес-
ного из жизни представителей своего круга. Сам он, несмотря
на довольно скромную зарплату, жил в большом загородном
доме, расположенном на элитной территории, этакой мест-
ной «Рублевке», с большим участком, бассейном, шикарной
баней, которая часто служила местом встреч для «узкого кру-
га заинтересованных лиц». Имел широкие связи и, как он сам
выразился, «большие возможности». С каждой последующей
рюмкой он становился все более словоохотливым, не стеснял-
ся в выражениях, рассказывая о своих коллегах, и горячо уко-
рял их за чрезмерную жадность. Я, не удержавшись, спросил:
«Сколько же нужно человеку денег? Почему нельзя вовремя
остановиться?» Он поднял на меня осоловевший взгляд, и я
увидел, как он трезвеет. Потом он снова опустил голову и про-
шептал: «Очень трудно остановиться...»
Я думаю, что и государству в лице таких чиновников, даже
знающих «правило обратной величины», тоже очень труд-
но остановиться. Помочь могут только жесткие ограничения.
Уже под конец жизни Олсон вывел «формулу правле-
ния для достижения процветания». По его мнению, госу-
дарство должно быть «государством, дополняющим рынки»
(market-augmenting government) — именно дополняющим,
а не подменяющим. Оно должно быть достаточно сильным,
чтобы защищать права собственности и соблюдение догово-
ров, но не нарушать эти права своими действиями (кстати, по
его собственному признанию, свою книгу «Власть и процве-
36 Правило обратной величины в общем виде гласит, что любому
правителю выгодно прекратить перераспределение дохода в свою
пользу в той точке, когда национальный доход уменьшается на ве-
личину, обратную от получаемой им в доле национального дохода
(см.: Олсон М. Власть и процветание. С . 44–45).

Часть III
248
тание» он первоначально хотел назвать «Капитализм, социа-
лизм и диктатура»).
Также Олсон утверждал, что «большие деньги валяются
под ногами» — нужно просто уметь их подбирать. А для этого
«лучшее, что может сделать страна, — это поумнеть»37. То есть
опять мы возвращаемся к переоценке ценностей.
Мюррей Ротбард, соглашаясь с Олсоном о том, что люди
у власти — организованные преступники, не разделял выво-
дов, к которым тот пришел, что мы должны принять монопо-
лию воровства, так как это лучше, чем конкуренция в воров-
стве38. Независимо ни от чего любое преступление остается
преступлением, а монополия, т.е . концентрация власти в руках
небольшого числа хищников, не поддающихся контролю со
стороны остальных членов общества, превращается в инстру-
мент совершения преступлений.
Сложно дать однозначное определение государства. В Вики-
педии говорится, что это «политическая форма организации
общества на определенной территории, политико-территори-
альная суверенная организация публичной власти, обладаю-
щая аппаратом управления и принуждения, которому под-
чиняется все население страны». Другие источники подчер-
кивают функции управления обществом и обеспечения в нем
порядка и стабильности. Есть еще институциональное опре-
деление государства, которое гласит: «Государство — сово-
купность институтов, действующая как институциональная
система политического господства, обладающая монополией
на легитимное применение насилия. Государство ограничено
территорией, населением и властью».
Макс Вебер говорил, что «государство нельзя... определить
исходя из содержания его деятельности», и предлагал определять
его в категориях средств, а не целей. В этом смысле государство
не является бескорыстным слугой общих интересов. По Вебе-
ру, «государство есть та человеческая общность, которая вну-
три определенной области — “область” включается в признак! —
37 Olson M. Distinguished Lecture on Economics in Government: Big Bills
Left on the Sidewalk: Why Some Nations Are Rich, and Others Poor //
Journal of Economic Perspectives. 1996. Vol. 10. Iss. 2. P . 3–24.
38 См.: Rothbard M. N. The Nature of the State // The Ethics of Liberty.
New York : New York University Press,1988. P. 171.

Гибридный социализм
249
претендует (с успехом) на монополию легитимного физиче-
ского насилия»; «Государство... есть отношение господства
людей над людьми, опирающееся на легитимное (т.е. счита-
ющееся легитимным) насилие как средство»39.
Итак, главная характеристика государства — это монополия
на легитимное насилие, которое позволяет установить отноше-
ния господства одних людей над другими. (Правда, тут возни-
кает противоречие: в то же время «власть должна базироваться
на чем-то большем, чем насилие», так как «обращение к наси-
лию свидетельствует о слабой легитимности»40.)
Сегодня государства начинают занимать все больше и боль-
ше места в экономике, они все больше и больше регулируют
жизнь граждан. По мнению Тен Ван Дейка, государственная
власть еще никогда доселе не обладала таким аппаратом соци-
ально-когнитивного воздействия на субъекта, каким обладает
сейчас41. Соответственно, обществу труднее защититься от зло-
употреблений властью со стороны элит. Особенно в государ-
ствах, которые я называю гибридно-социалистическими. Такие
государства, оставаясь «стационарными бандитами», ведут себя
как «кочевые бандиты», постоянно атакуя гражданское обще-
ство, паразитируя на нем и выжимая из него все соки. Такой
«паразит» стремится стать больше «тела», которое его питает.
Как, скажем, тратятся доходы бюджета? Там, где государ-
ство не ограничено и власть не подотчетна обществу, «в пер-
вую очередь доходы бюджета распределяются между финан-
сированием общественных благ и рентой, которая присваи-
вается правящим классом»42. Поклонники идеи расширения
масштабов деятельности государства обычно оправдывают
это «растущей потребностью» в государственном вмешатель-
39 Вебер М. Власть и политика / пер. с нем. Б . М. Скурато-
ва, А. Ф. Филиппова ; вступит. ст. А . Ф. Филиппова ; коммент.
Т. А . Дмитриева, А. Ф . Филиппова. М . : РИПОЛ классик, 2017.
С. 253, 254.
40 Джессоп Б. Государство: прошлое, настоящее и будущее / пер.
с англ. С . Моисеева ; под науч. ред. Д. Карасева. М . : Дело, 2019.
С. 74.
41 См.: Ван Дейк Т. А. Дискурс и власть : Репрезентация доминиро-
вания в языке и коммуникации / пер. с англ. 2 -е изд. М . : УРСС :
Либроком, 2015.
42 Person T., Tabellini G. Political Economics: Explaining Economic Pol-
icy. Cambridge : MIT Press, 2000.

Часть III
250
стве43. Другие говорят про невозможность решения определен-
ных задач без государственного вмешательства. То есть снача-
ла появились «причины», почему нужно вмешиваться, а затем
«последствия» — что будет, если не вмешаться. Допустим, что и
в самом деле существуют причины, в силу которых возмездные
рыночные обмены не всегда способны выполнять некоторые
функции. Следует ли из этого, что эти функции может выпол-
нять исключительно государство? Абсолютно нет.
В течение многих веков добровольное сотрудничество между
людьми строилось на обменах как на основе возмездности, так и
на основе взаимности. В предыдущей части мы достаточно под-
робно рассматривали теорию К. Поланьи, который под обме-
ном понимает лишь рыночный обмен со стремлением к извле-
чению выгоды (хотя при этом говорит про горизонтальный вне-
рыночный обмен на принципах взаимности — эквивалентный
обмен). Но обмен на основе взаимности — тоже обмен, к кото-
рому, согласно А. Смиту, «человеку присуща естественная
склонность». На такого рода взаимных обменах, дополняющих
рыночные возмездные обмены, может быть построено добро-
вольное сотрудничество без вмешательства государства.
На многих предприятиях в советское время были органи-
зованы кассы взаимопомощи в форме добровольного объеди-
нения граждан для оказания взаимной материальной помощи
путем предоставления беспроцентных ссуд из фонда денеж-
ных средств, формируемого за счет средств вступительных и
ежемесячных членских взносов. Таким образом, система вза-
имного добровольного сотрудничества работала даже в жест-
ко регламентируемых условиях социалистического государства.
Многие, вероятно, помнят замечательный фильм Эльдара
Рязанова «Зигзаг удачи», где показано фотоателье в неболь-
шом провинциальном городе. Невыполнение плана в совет-
ское время угрожало материальному благополучию работни-
ков, поэтому обычно шли на любые ухищрения, чтобы фор-
мально план был выполнен. Фотоателье «Современник» тоже
оказалось под угрозой невыполнения плана, и находчивый
фотограф Владимир Орешников (Евгений Леонов) пред-
ложил выход из положения: снимать самих себя. Коллектив
43 Напр., см.: Musgrave R.A., Buchanan J.M ., Musgrave R.A. Pub-
lic Finance and Public Choice: Two Contrasting Visions of the State.
Cambridge, Mass. : MIT Press, 2000. P . 231.

Гибридный социализм
251
с радостью поддержал его идею и в знак благодарности назна-
чил Володю Орешникова председателем кассы взаимопомощи.
Орешников давно мечтал стать фотохудожником и приоб-
рести качественный новый фотоаппарат. Воспользовавшись
служебным положением, он решает «занять» из кассы взаи-
мопомощи 40 рублей, однако на эти деньги покупает в сбер-
кассе облигацию трехпроцентного займа. В день тиража выяс-
няется, что Орешников выиграл 10 тыс. рублей — огромную
для того времени сумму. Но остальные работники фотоателье
обвиняют его в том, что он воспользовался не своими, а общи-
ми деньгами, следовательно и выигрыш принадлежит не ему,
а всем. Орешникова исключают из кассы взаимопомощи и
отбирают облигацию. Но все заканчивается хорошо. Ореш-
никову выдают его долю, и он вместо фотоаппарата поку-
пает своей невесте шубу, а после того, как его возвращают на
должность председателя кассы взаимопомощи, он снова на все
деньги решает купить облигации в надежде на то, что опять
случится «зигзаг удачи»...
В настоящее время можно увидеть многочисленные приме-
ры добровольного сотрудничества людей без участия государ-
ства: это и краудфандинг (когда множество людей доброволь-
но объединяют, как правило через Интернет, свои деньги или
другие ресурсы для достижения каких-то целей); это и много-
численные формы благотворительной помощи пострадавшим
от стихийных бедствий; коллективное финансирование стар-
тап-компаний; создание свободного программного обеспече-
ния и многое другое. Следовательно, даже если рынок не спо-
собен выполнять ту или иную функцию, из этого не следует, что
ее нужно перепоручить государству.
Аргументы сторонников вмешательства государства обычно
сводятся к тому, что в процессе такого вмешательства устра-
няются разрушительные или вредные последствия каких-ли-
бо традиций, привычек, стилей поведения, отдельных поступ-
ков и т.д. Но, как показал Ф. фон Хайек, такого рода «разру-
шительные и вредные традиции пропадают либо в результате
добровольных изменений, либо более трагически, в результате
исчезновения действовавшего согласно им общества»44. Кро-
44 Хайек Ф. Право, законодательство и свобода: современное пони-
мание либеральных принципов справедливости и политики / пер.
с англ. Б. Пинскера и А. Кустарева под ред. А. Куряева. Москва :
Челябинск : ИРИСЭН : Социум, 2016.

Часть III
252
ме того, в каждой укоренившейся в обществе традиции, при-
вычке есть смысл, который может быть от нас скрыт, и вредной
эта традиция или привычка кажется только на первый, поверх-
ностный взгляд. Это как с рыночными ценами: они могут нам
не нравиться, мы можем считать их неадекватными, неспра-
ведливыми, но если это истинно рыночные цены (не искажен-
ные государственным или монопольным вмешательством), то,
значит, на самом деле они вполне себе адекватны, и это мы
чего-то не понимаем.
Проблема государственного вмешательства не только
в самом факте вмешательства, но и в том, что оно за счет петель
обратной связи превращается в самораскручивающийся, само-
поддерживающийся процесс. Первичное вмешательство неиз-
бежно порождает вторичное, затем третичное и т.д. Государ-
ства становится все больше, гражданского общества, частной
инициативы, добровольного сотрудничества — все меньше.
Подобно тому как, согласно закону убывающей отдачи в эконо-
мике, увеличение одной составляющей при неизменности (или
уменьшении) другой не позволяет добиться роста производства.
Вспомним, например, недавний наш советский опыт, когда
государство вмешивалось в ценообразование. Регулирование
цен приводило к дефициту или исчезновению товаров. Следу-
ющий шаг — введение карточной системы распределения про-
довольствия и некоторых товаров. Но и это не помогало. Тогда
объявлялась «борьба со спекуляцией», ужесточалось законо-
дательство (в одно время доходило даже до расстрельных ста-
тей). Из-за чрезмерного регулирования экономической сфе-
ры, отсутствия гарантий прав собственности и ухудшения из-за
этого инвестиционного климата образовывался вакуум в сфе-
ре инвестиций, который затем заполнялся государственными
капвложениями, которые, как правило, были неэффективны-
ми. Это, в свою очередь, могло привести к дефициту госбюд-
жета и т.д. и т.п.
Вмешательство государства по обыкновению усугубляет-
ся идеологической составляющей («борьба с неравенством»,
«справедливость распределения» и другие подобные лозун-
ги), а также частными и групповыми интересами элит, и ситу-
ация ухудшается еще больше. И уже совершенно независи-
мо от первоначальных — возможно, даже самых добрых —
устремлений политического руководства система начинает
работать в самоподдерживающемся режиме. Как указывают

Гибридный социализм
253
М. Фридман и Р. Фридман, «одно дело провозгласить цель,
которой институт, в частности правительство, “должен” слу-
жить, и совсем другое описать цели, которым институт слу-
жит в действительности... Вооруженные силы и полиция при-
званы предотвращать насилие извне и внутри. Они не всегда
успешно справляются с этой ролью и порой используют дан-
ную им власть для совершенно иных целей. Главная пробле-
ма, связанная с достижением и сохранением свободного обще-
ства, заключается именно в обеспечении того, чтобы силы при-
нуждения, предоставленные правительству ради сохранения
свободы, были ограничены этой функцией и не превратились
в угрозу свободе»45.
Любое государство объясняет свое вмешательство в жизнь
собственных граждан тем, что делает это в их же интересах. Но
так ли это на самом деле?
Идеологическое оправдание государственного
вмешательства
Политики везде одинаковы. Обещают по
строить мосты даже там, где нет рек.
Никита Хрущев
В основе государственного вмешательства лежит идея, что
индивид сам не в состоянии правильно понимать свои инте-
ресы и, соответственно, правильно организовать свою жизнь.
Раз люди не способны сами себя контролировать, рациональ-
но рассуждать и принимать решения, необходимо оберегать
их с целью уберечь от ошибок. В социальной философии это
называют патернализмом, под которым понимаются любые
формы вмешательства в жизнь человека против его воли со
стороны третьих лиц (государства, семьи, церкви и т.д .) на
том основании, что такое вмешательство улучшает его поло-
жение и (или) предотвращает нанесение им себе вреда. Но
такое вмешательство в жизнь людей «в их же собственных
интересах» очень скоро превращает их практически в рабов.
Ведь отцы-правители покровительствуют «подданным» не
просто так, а в обмен на их беспрекословное подчинение
45 Фридман М., Фридман Р. Свобода выбирать : Наша позиция /
пер. с англ. М . : Новое издательство, 2007. С . 44.

Часть III
254
и преданность. Страшнее всего то, что люди очень быстро при-
выкают к своему рабскому положению и начинают воспри-
нимать такую «заботу» в качестве нормы. Со временем эти
явления институционализируются, и патерналистские ожида-
ния превращаются в социальный запрос: теперь уже покрови-
тельства не только ожидают, но и фактически требуют. Обра-
зуются петли обратной связи саморасширяющегося процесса.
К тому же «рабы» как бы имеют право голоса, не понимая,
что все они являются объектами манипуляции. Манипулято-
ры обращаются с людьми не как с субъектами, а как с объекта-
ми, используя их в своих интересах. Со временем такая прак-
тика разлагает все общество.
Человек движим и руководствуется собственными ценно-
стями. Никто, кроме него самого, не может знать, что луч-
ше служит его интересам. Люди разные: одному важно иметь
много денег, другому — много свободного времени, треть-
ему — максимум личной свободы, четвертый движим зави-
стью, пятый — альтруист, шестой — социопат без совести и т.д.
Патерналистское же рабство лишает человека свободы прини-
мать собственные решения и отвечать за их последствия, как
удачные, так и неудачные. Как и любая другая форма раб-
ства, это прежде всего покушение на свободу и одна из форм
принуждения. Но основание, на котором строится оправда-
ние государственного вмешательства, рассыпается, как толь-
ко мы признаем в каждом из нас человека, обладающего разу-
мом, собственными ценностями и способностью к целенаправ-
ленным действиям, т.е . субъектностью.
Иное обоснование широкого государственного вмеша-
тельства в экономику и другие сферы жизни людей — это так
называемые провалы рынка (market failure). Под этим обыч-
но понимают неспособность рынка обеспечить эффективное
распределение ограниченных (редких) ресурсов — невидимая
рука в виде механизма рыночного регулирования не работа-
ет. Экономисты в таких случаях говорят, что равновесие на
рынке не является эффективным по Парето. Это так называ-
емая Парето-оптимальность, состоящая в принципиальной
невозможности улучшить положение хотя бы одного агента
рынка без ухудшения положения другого. Вильфредо Парето
исходил из допущения, что создание равновесной ситуации на
рынке — это прямой путь к росту благосостояния населения.
Однако, как в свое время отметил Г. Демсец, все рассуждения

Гибридный социализм
255
и многотомные сочинения о провалах рынка являются собра-
нием множества примеров «заблуждения нирваны»46. Реаль-
ные рынки сравниваются с утопической моделью совершенной
конкуренции, затем объявляется о провале рынка, так как он
не соответствует идеалу, и о том, что требуется государствен-
ное вмешательство (считается, что у государства провалов быть
не может). Но, как мы могли убедиться, это допущение оши-
бочное (хотя вся неоклассическая экономика строится вокруг
идеи равновесия). Логическая ошибка в самом начале всегда
ведет к неверным выводам.
Говоря о провалах рынка, обычно приводят в пример сле-
дующие типы ситуаций: монополия, несовершенная (асимме-
тричная) информация, внешние эффекты (экстерналии), про-
изводство общественных благ. В нашу задачу не входит под-
робное их рассмотрение, но вкратце о каждой из них можно
сказать следующее.
Самый худший вид монополии — это не рыночная монопо-
лия, а монополия, поддерживаемая всей мощью государства.
Проблемы асимметричности информации не существует —
как и неустранимое природное неравенство, она всегда асим-
метрична и является основой разделения труда и рыночного
обмена. Кто знает больше об устройстве мозга: нейрохирург
или грузчик в порту? Тот факт, что каждый занимается своим
делом, базируется именно на асимметричности информации.
Что касается недобросовестного поведения на рынке, то только
конкуренция может его минимизировать, вознаграждая чест-
ность и добросовестность. И уж точно эта надуманная пробле-
ма не может быть решена вмешательством государства. К тому
же, с распространением информации через Интернет, различ-
ные агрегаторы и тематические блоги, с появлением искус-
ственного интеллекта и т.д ., возможностей для недобросо-
вестного использования информации становится все меньше.
Если и говорить о проблеме асимметричности инфмормации,
то только применительно к деятельности государства, когда
оно в полном секрете и кулуарно принимает решения, влияю-
щие потом на жизнь всего общества.
Когда выгоды или издержки экономической деятельности
затрагивают третьих лиц, говорят о внешних эффектах (экс-
46 Demsetz H. Information and Efficiency: Another Viewpoint // Journal
of Law and Economics. 1969. Vol. 12, N 1. Р. 1 –22.

Часть III
256
терналиях). Если выгоды — то внешний эффект положитель-
ный (мои пчелы опыляют ваши растения); если же издерж-
ки — то отрицательный (я вынужден дышать вонью с ваше-
го завода). Британский экономист Артур Пигу предложил
решить данную проблему с помощью введения налогов и суб-
сидий в законодательном порядке (добровольный обмен при
этом исключался). Нобелевский лауреат Рональд Коуз дока-
зал, что для преодоления внешних эффектов в государственном
вмешательстве нет необходимости47. Исходя из (так называе-
мой) «теоремы Коуза» в конечном счете источником экстер-
налий служат размытые или неустановленные права собствен-
ности. Те, кто говорят о провалах рынка, во внешних эффектах
обвиняют частную собственность. А по «теореме Коуза», глав-
ной причиной внешних эффектов оказывается не избыточное,
а недостаточное развитие частной собственности. Так что если
кто и проваливается в ситуациях со внешними эффектами, так
это государство.
К общественным благам относятся так называемые блага
коллективного пользования, обладающие неисключаемостъю,
неделимостью и несоперничеством в потреблении (напри-
мер, чистый воздух, уличное освещение, транспортная инфра-
структура, безопасность, правопорядок, национальная оборо-
на и т.д.) . Если не решен вопрос с предоставлением обществен-
ных благ, это создает неблагоприятную ситуацию в обществе,
т.е. негативные экстерналии для всех. Какая-то часть обще-
ственных благ может быть предоставлена на рыночной основе,
но в основном это функция государства.
Однако с использованием самой концепции общественного
блага полная неразбериха: многие из этих благ относят сегодня
к категории общественных лишь из-за излишнего вмешатель-
ства государства в экономику. В результате были существен-
но ограничены возможности для добровольного или совмест-
ного частного финансирования такого рода благ. А потом все
привыкли, и сегодня некоторые интерпретации общественно-
го блага «представляют собой оправдание задним числом уже
свершившегося факта — расширения функций государства»48.
47 См.: Коуз Р. Фирма, рынок и право / пер. с англ. М . : Новое из-
дательство, 2007. С . 92.
48 Бальцерович Л. Навстречу ограниченному государству / пер.
с англ. М . : Новое издательство, 2007. С . 18.

Гибридный социализм
257
С появлением теории общественного выбора (Дж. Бьюкенен,
Г. Таллок и др.)49 по сторонникам концепции провалов рынка
был нанесен сокрушающий удар. Оказалось, что гораздо умест-
нее говорить не о провалах рынка, а о провалах государства,
так как само государство производит негативные экстерналии50.
Если даже под провалами рынка понимать временные неравно-
весия в каких-либо аспектах, то они носят локальный характер и
очень быстро корректируются самим же рынком. А вот провалы
государства выглядят куда как небезопаснее. Они, во-первых,
затрагивают все общество и, во-вторых, могут привести к рас-
паду существующей институциональной системы, об этом сви-
детельствуют примеры так называемых несостоявшихся госу-
дарств (failed state). Промежуточной станцией на пути к «несо-
стоявшимся государствам» служат «хищнические государства»,
правящий класс которых живет за счет присвоения различных
форм ренты, извлекаемой из природных ресурсов или из обще-
ства, и не заинтересован в расширенном воспроизводстве, раз-
витии и создании нового богатства. Как правило, такие государ-
ства имеют признаки «государств, вызывающих озабоченность»
(по определению Госдепаратмента США): а) являются авто-
ритарными режимами; б) спонсируют терроризм; в) стремят-
ся к распространению оружия массового поражения; г) серьез-
но нарушают права человека внутри страны. В них имеет место
сращивание спецслужб, органов безопасности, судебной систе-
мы и организованной преступности (то, что в Турции назва-
ли Derin Devlet — «глубинное государство»), а также усиление
исполнительной ветви власти, отсутствие механизмов сдержек и
противовесов и других способов ограничения государства. Как
результат — усиление государственного вмешательства в самых
разных формах, когда право уже не сводится к формальным и
универсальным нормам. Такое государство способно править
49 См., напр.: Бьюкенен Дж. Расчет согласия : Логические основания
конституционной демократии // Бьюкенен Дж., Таллок Г. Муни-
ципальная экономика. М ., 2014; Таллок Г. Общественные блага,
перераспределение и поиск ренты / пер. с англ. Л. Гончаровой. М. :
Изд. Института Гайдара, 2011; Олсон М. Логика коллективных
действий : Общественные блага и теория групп. М . : ФЭИ, 1995;
Остром Э. Управляя общим : Эволюция институтов коллективной
деятельности / пер. с англ. М . : ИРИСЭН : Мысль, 2010.
50 См.: Таллок Г. Общественные блага, перераспределение и поиск
ренты.

Часть III
258
управляемыми без их на то согласия, однако не способно спра-
виться с современными вызовами.
Сторонники активного государственного вмешательства
почему-то считают, что кучка людей, сидящих в больших каби-
нетах и занимающих важные посты, умнее рыночного поряд-
ка, в процессах которого участвуют миллионы людей. Осо-
бенно ратуют за такое вмешательство во время экономиче-
ских кризисов, когда как мантра без конца повторяется призыв
«принять срочные меры», подхватываемый и распространяе-
мый средствами массовой информации. А между тем имен-
но государственное вмешательство приводит к дестабилиза-
ции рынков и провоцирует кризисы, его дальнейшее усиление
усугубляет дисбалансы в рыночной системе, а значит, кризисы
будут повторяться снова и снова. Оно подрывает нормальную
предпринимательскую дисциплину, используя законодатель-
ное принуждение для распределения привилегий и выбороч-
ного освобождения некоторых организаций (и их руководите-
лей) от всяких обязательств. Тем самым насаждается культура
безответственности. Если рынки (без вмешательства) так или
иначе стремятся к саморегулированию, то в государственной
сфере саморегулирование отсутствует в принципе, и послед-
ствия этого для экономики самые печальные.
Схема государственного вмешательства, как правило, всег-
да одна и та же. На основе одного или нескольких прецедентов,
признанных «злоупотреблением», срочно принимаются зако-
ны ограничительного характера. Эти законы обязательны для
всех, в том числе и для тех, кто не допускал никаких «злоупо-
треблений», и значительно затрудняют им нормальную рабо-
ту. Возникает огромное число побочных непреднамеренных
последствий, которые совсем не предусматривались всезнаю-
щими регламентаторами. Но они за эти негативные послед-
ствия никакой ответственности не несут. Дальше солдат спит,
служба идет.
Так вот, регламентация в корне отличается от регулиро
вания.
Любое человеческое общество является сложной социаль-
ной системой, в которой люди в процессе деятельности всту-
пают в отношения, которые называются общественными. Эти
отношения регулируются при помощи права, т.е . неких обще-
обязательных правил поведения. Принципам правозаконно-

Гибридный социализм
259
сти соответствуют только те законы, которые допускают общие
правила игры (формальное право). Любое вмешательство
государства должно осуществляться по заранее установлен-
ным формальным правилам — это делает его предсказуемым.
Все прочие полномочия властей действовать по своему усмот-
рению не являются правозаконными — даже если власть полу-
чает такие полномочия на основании «срочно принятых зако-
нов». Это всего лишь легитимация произвола. Кроме того, под
правовым регулированием нужно понимать не только государ-
ственное регулирование, но и регулирование, осуществляемое
непосредственно адресатами права, т.е. саморегулирование.
Любое регулирование не должно допускать дискриминации.
По мнению Ф. Хайека, под словом «закон» в широком смыс-
ле должно пониматься не то, что регулирует, а то, что ограни-
чивает такое регулирование и область действия властей в целом.
Регламентация же (от фр. reglementation — упорядочение,
распоряжение, предписание; англ. regulation), в отличие от
регулирования, это совокупность норм, правил, стандартов и
процедур, ограничивающих и определяющих формы деятель-
ности в обществах с развитым разделением труда. Это — не
регулирование (хотя на английский «регламентация» пере-
водится как regulation, отсюда, возможно, и некоторая пута-
ница в понятиях; ср.: adjustment — регулирование, настрой-
ка). Регламентирующие законы принимаются, что называется,
на коленке, быстро, на основании отдельного «злоупотребле-
ния». Соответственно, учитывая какой-то один аспект, они
не учитывают возможной несовместимости с другими частя-
ми законодательства. Они, как правило, легко внедряются, но
их очень трудно изменить или отозвать. В итоге получаются
либо неработающие правила, либо правила выборочного при
менения (современное российское законодательство, к сожа-
лению, по большей части состоит именно из таких регламен-
тирующих правил).
Регламентация вместо настоящего регулирования лишь
плодит издержки для экономики. Во-первых, эти прави-
ла будут пытаться обойти. Во-вторых, избирательность при-
менения позволяет «договориться» с регламентаторами. Это
непроизводительное расходование ресурсов и поощрение кор-
рупции. И прекрасные возможности для паразитизма. Возни-
кает такое явление, как регуляторный захват, когда регла-
ментаторов в конечном счете обыгрывают агенты. Последние

Часть III
260
иногда сами лоббируют разного рода регламентирование, что-
бы получить доход за счет использования данного механизма.
Первоначальная цель регламентирования при этом выхолащи-
вается, сводится на нет.
Есть много работ, где доказывается, что с помощью госу-
дарственной регламентации никогда не удается достичь более
или менее долгосрочных целей51. Регламентаторы не облада-
ют монополией на совершенное знание, да и не может никакое
знание быть совершенным, уж лучше дать возможность самим
участникам рынка экспериментировать, используя метод проб
и ошибок. Предприниматели, в отличие от регламентаторов,
всегда «рискуют собственной шкурой»52. Регламентация же
уничтожает персональную ответственность, которая лежит
в основе рыночной эффективности.
Возьмем, для примера, регламентацию банковской дея-
тельности. Если в XIX веке банки обладали собственными сред-
ствами в размере 60–80, а иногда и 100% от всего их баланса,
то теперь регуляторы устанавливают им нормы в 8–10, а ино-
гда и 2% (почему вообще не ноль?!). Повторим: устанавли-
вают регулирующие органы, а не сами банки. Такой мизер-
ный коэффициент обеспеченности собственными средствами
неминуемо приводит к неустойчивости банковской системы.
Как отметил нобелевский лауреат В. Смит, «у всех финансо-
вых провалов одни и те же причины — возможность брать кра-
ткосрочные кредиты и ссужать на длительный срок, не имея
достаточного количества собственных средств, необходимых,
чтобы справиться с периодически возникающими в это время
кризисами»53. Но и в пределах этого минимального коэффи-
циента обеспеченности собственными средствами банки свя-
заны по рукам и ногам всякими регламентирующими указани-
ями. Опять утрачено понимание того, что` есть исходное, а что
производное. Очень даже возможно, что утрачено сознательно.
51 См., напр.: Сален П. Вернуться к капитализму, чтобы избежать
кризисов / пер. с фр. Д. Кралечкина. М . : Изд-во Института Гай-
дара, 2015.
52 Талеб Н. Н. Рискуя собственной шкурой : Скрытая асимметрия
повседневной жизни / пер. с англ. Н. Караева. М. : КоЛибри :
Азбука-Аттикус, 2018. С . 201.
53 Smith V. The Clinton Housing Bubble // The Wall Street Journal.
2008. 18 December.

Гибридный социализм
261
Практически везде центральные банки, которые и являют-
ся регуляторами, выступают так называемыми кредиторами
последней инстанции. Это означает, что в случае затруднений
финансовая организация может обратиться к ЦБ и ей помо-
гут. За чей же счет? Конечно, за счет налогоплательщиков и
не спрашивая у них разрешения (даже если деньги «напеча-
тать» — это будет все равно за счет налогоплательщиков, кото-
рые расплатятся через «инфляционный налог»). Как приятно
тратить чужие деньги! Наличие такого «кредитора последней
инстанции» резко меняет мотивы участников рынка и в конеч-
ном счете оказывает пагубное воздействие. Банки в погоне за
большей прибылью идут на большие риски, ведь в случае чего
их убытки будут «национализированы». Классическая схе-
ма приватизации прибылей и национализации убытков. Без
вмешательства государства это было бы просто невозможно.
Такое «регулирование» само создает проблемы, которые при-
звано предотвратить или исправить. Как только подрывается
нормальный, т.е. рыночный, порядок вещей, всегда возникают
нежелательные, а зачастую и пагубные последствия.
Что есть кризис в нормальной рыночной экономике? Это
как прививка от гриппа, предохраняющая от более тяжелых
последствий. В целом экономика, переболевшая в легкой фор-
ме, станет лишь сильнее. Кризис всегда сигнализирует о необ-
ходимости структурных преобразований, которые требуются
из-за накопившихся искажений. Когда государство вмешива-
ется, эти существующие дисбалансы лишь закрепляются, готовя
почву для последующих проблем. Регулярные вмешательства
государства приучают всех к тому, что в случае возникнове-
ния рисков следует обращаться к нему. Такое обобществление
рисков похоже на социалистическое обобществление собствен-
ности: по сути, риски никуда не исчезают, а перекладываются
на другие плечи. Тем самым нарушаются не только экономи-
ческие законы, но и законы справедливости. Если основопо-
лагающий принцип рыночной экономики гласит, что эконо-
мические агенты сами несут ответственность за возможный
риск банкротства, то вмешательство государства подрывает
самые основы функционирования рынка. На деле все доста-
точно просто: чтобы выйти из кризиса, нужно положиться на
способность рынка к корректировке.
Государственная политика всегда заключается в навязыва-
емом силой принуждения перераспределении средств от одной

Часть III
262
группы граждан (организаций) в пользу другой. При этом
«нарушаются законные права собственности одних ради про-
извольного перераспределения прав собственности, получае-
мых другими»54. Это не просто аморально, но еще и искажа-
ет сигналы рынка, т.е . информацию об истинном положении
вещей, и дает ложные ориентиры остальным участникам рын-
ка. Частное лицо или компанию за ложь (например, за предо-
ставление недостоверных сведений) могут наказать, а государ-
ственная ложь чуть ли не превозносится.
В результате постепенно складывается институциональная
среда, ведущая к ослаблению дисциплины ответственности и
самое главное — к краткосрочному временнóму предпочте-
нию. Тем самым под корень подрубается предприниматель-
ский дух. Как отмечает Сален, «это больше не капиталистиче-
ский мир, который был бы основан на личной ответственно-
сти; это псевдокапитализм, капитализм без капиталистов или
капитализм с незначительным числом капиталистов»55. Пра-
во принимать решения присвоили себе наемные менеджеры,
которые уж точно не отвечают «своей шкурой». Такого рода
управленцы все внимание уделяют краткосрочным показа-
телям, от которых зависят их зарплаты и различные бонусы.
Долгосрочными финансовыми показателами наемные менед-
жеры интересуются мало, и именно они начинают просить
о государственном вмешательстве, выступая пятой колонной
против своих работодателей. Возникает и вырастает до огром-
ных размеров классическая проблема «принципал — агент».
То есть ее появление провоцирует определенная институцио-
нальная ситуация, созданная и усугубленная при непосред-
ственном участии государства.
Современные государства превратились в гигантские адми-
нистративные машины, которые потребляют не меньше поло-
вины национального дохода. Они стремятся регулировать
(регламентировать) все более широкие сферы экономической
деятельности. По словам К. Ясперса, «регулирование хозяй-
ства ведет к регулированию всей жизни как следствие сложив-
54 Сален П. Вернуться к капитализму, чтобы избежать кризисов / пер.
с фр. Д . Кралечкина. М. : Изд-во Института Гайдара, 2015. С . 80.
55 Там же. С.103.

Гибридный социализм
263
шихся в этих обстоятельствах социальных условий»56. В ито-
ге создается меньше богатства. Никакое вмешательство госу-
дарства, даже с благими намерениями, не может дать того, что
дают свобода и чувство собственного достоинства. Людей мож-
но заставить заниматься физическим трудом, но нельзя заста-
вить думать и творить.
Есть единственный критерий для определения пределов дея-
тельности государства — защита основополагающих экономи-
ческих и других свобод индивида. Сюда можно добавить еще
одну функцию: государство обязано выполнять роль страхов-
щика от «несчастных случаев», которые редко, но все же могут
случиться (войны, пожары, природные стихийные бедствия,
эпидемии и т.д.).
Государство — инструмент или субъект?
Государство существует не для того,
чтобы превращать земную жизнь в рай,
а для того, чтобы помешать ей оконча
тельно превратиться в ад.
Николай Бердяев
Ах, если бы высшим достоинством госу
дарства было человеческое.
Станислав Ежи Лец
Государство можно рассматривать либо как инструмент, нахо-
дящийся в чьих-то руках и служащий чьим-то целям, либо как
самостоятельную сущность, имеющую субъектность.
Марксисты всегда рассматривали государство как инстру-
мент в руках господствующих классов для подавления осталь-
ной части общества. «Государственная власть по своим соци-
альным основам представляет собой классовую диктатуру. Это
означает, что господствующий в обществе класс контролирует
и государственную власть, используя ее в интересах утвержде-
ния своего классового господства»57. У Ленина все проще:
при диктатуре пролетариата государство сводится к «особым
56 Ясперс К. Истоки истории и ее цель. Вып. 2. М . : ИНИОН, 1991.
С.17.
57 Колганов А. И. Что такое социализм? : Марксистская версия. М . :
Либроком, 2012. С. 368.

Часть III
264
отрядам вооруженных людей, тюрьмам и прочему»58. Другие
марксисты не столь прямолинейны. Теоретик (нео)марксизма
Антонио Грамши определял государство как комплекс прак-
тической и теоретической деятельности, «при помощи кото-
рых правящий класс не только оправдывает и поддерживает
свое господство, но и умудряется завоевать активное согласие
тех, кем он правит»59. Сторонники марксистского направ-
ления в науке не соглашаются с субъектностью государства.
По мнению Б. Джессопа, «оно является институциональным
ансамблем, а не субъектом» и «лишь тогда, когда мы отка-
жемся от овеществленного представления о “государстве”, мы
сможем приступить к серьезному изучению государственной
системы...»60
.
Для тех, кто разделяет мнение о субъектности государства,
последнее не просто инструмент, служащий интересам отдель-
ных групп, классов или даже всего общества в целом, а актив-
но действующий субъект, преследующий собственные инте-
ресы. Для этого субъекта главная цель — максимум власти во
всех сферах, а главные инструменты — насилие, принуждение
и собственная легитимизация. Один из самых оригинальных
политических философов современной Европы, Э. де Ясаи
отмечает, что «в любом обществе, где отсутствует полное еди-
ногласие и существует плюрализм интересов, государство...
не может преследовать иные цели, нежели свои собственны-
е»61. Причинно-следственные связи в общественных отно-
шениях носят очень запутанный характер, так что невозмож-
но предугадать, к чему приведут действия государства. Такого
рода «непреднамеренные последствия (здесь и далее кур-
сив автора. — Р. Д .) могут быть определенно нежелательны-
ми, непредвиденными и, по сути дела, зачастую непредска-
зуемыми»; «конфигурации власти и зависимости... являются
константами», а «хороший или дурной характер бюрократов...
58 Ленин В.И . Государство и революция // ПСС. Т. 33 .
59 Цит. по: Джессоп Б. Государство: прошлое, настоящее и будущее /
пер. с англ. С . Моисеева ; под науч. ред. Д . Карасева. М . : Дело,
2019. С. 333.
60 Там же. С.57.
61 Ясаи Э. Государство / пер. с англ. Г. Покатовича под ред.
Ю. Кузнецова. Москва ; Челябинск : ИРИСЭН : Социум, 2016.
С. 19.

Гибридный социализм
265
их социально-экономические корни... являются переменны-
ми»62. Э . де Ясаи говорит, что политические институты подоб-
ны лекарствам: они вызывают «либо привыкание, как неко-
торые лекарства, либо аллергию, как некоторые другие, либо
и то и другое, поскольку у одних людей может возникать одна
реакция, у других — другая»63. Этим и объясняется непред-
намеренность исторических результатов.
Э. де Ясаи рассматривает государство как фирму, где мак-
симизируется не прибыль, а объем властных полномочий. Со
временем государство неизбежно начинает приобретать тота-
литарные черты. Оно «накладывает на гражданское обще-
ство систему предписаний и запретов. Этой процедуре свой-
ственны самовоспроизводящиеся характеристики. Поведение
людей будет корректироваться, а привычки — формировать-
ся в ответ на помощь, предписания и запреты со стороны госу-
дарства. Скорректированное поведение и новые привычки соз-
дают спрос на дополнительную помощь, потребность в пред-
писаниях и т.д., и это может повторяться до бесконечности.
Система становится все более сложной и требует увеличения
аппарата принуждения в самом широком смысле. Постепенно
или скачкообразно власть государства над гражданским обще-
ством будет возрастать»64. Можно соглашаться или не согла-
шаться с Э. де Ясаи по другим позициям, но он очень точно
подметил внутреннюю логику развития неправовых и неогра-
ничиваемых государств.
Итак, является ли государство субъектом или инструмен-
том? На мой взгляд, здесь опять имеют место отношения
дополнительности.
С одной стороны, государство не может не быть самосто
ятельной сущностью, имеющей субъектность. Иначе оно
не могло бы функционировать как институт, как единая систе-
ма. Это означает, что есть некие системообразующие стержни,
такие как конфигурация и тип власти, взаимоотношения между
разными уровнями и ветвями власти и т.д. Но характеристи-
ки данного института будут зависеть от того, на каких идейных
и ценностных принципах он формировался (есть разделение
62 Там же, С. 18, 29.
63 Там же. С.38.
64 Там же. С . 163–164.

Часть III
266
властей и независимая судебная система или нет; есть свобода
слова и средств массовой информации или нет и т.д.) .
С другой стороны, государство не может не быть инстру
ментом в руках конкретных людей. Ведь это люди «упо-
требляют власть», а не само государство как некая абстрак-
ция. И этот процесс «употребления власти» зависит от интере-
сов, ценностей, норм, менталитета элитарных властных групп
и собственно бюрократии (бюрократия здесь понимается как
профессиональная группа управленцев, которая присутствует
в любом типе государства).
Макс Вебер считал бюрократию наиболее рациональной и
эффективной формой достижения организационных целей. Но
в то же время он отмечал: «Всякая борьба с государственной
бюрократией бесперспективна потому, что нельзя призвать на
помощь ни одной принципиально направленной против нее и
ее власти инстанции. Государственная бюрократия, если унич-
тожить частный капитализм, господствовала бы одна»65. Вебер
предостерегал от слияния частной и общественной бюрократии
в «единую иерархию» в «неотвратимой форме». Он отвергал
социализм именно по причине опасности универсальной бюро-
кратизации, следствием которой стало бы воцарение «дикта-
туры бюрократа». При «частном капитализме», по словам
М. Вебера, частная и общественная бюрократия оказывают-
ся (в меру своих возможностей) друг против друга и посто-
янно держат друг друга под угрозой (система сдержек и про-
тивовесов в действии). Таким образом, все социалистиче-
ские революции, декларировавшие упразднение эксплуатации
человека человеком, зарю новой эпохи и проч., на самом деле
запускали процесс бюрократизации мира. Бюрократия всегда
имеет тенденцию к безграничному саморасширению. Аппа-
рат, призванный служить интересам всего общества, начина-
ет служить самому себе. Часть этого аппарата может переро-
диться в кастовую группу, приобретая классовые черты (как
номенклатура в СССР).
Государство есть политическая организация общества, что
подразумевает переплетение частных и общественных интере-
сов. При отсутствии контроля за бюрократическими механиз-
65 Вебер М. Парламент и правительство в новой Германии // Вебер М.
Политические работы (1895–1919) / пер. с нем. Б . М . Скурато-
ва. М . : Праксис. 2003. С . 143.

Гибридный социализм
267
мами всегда происходит вырождение государства как вырази-
теля общественных интересов. Если государство рассматривать
наряду с рыночным механизмом как инструмент координа-
ции, то вырождающееся в пользу частных интересов государ-
ство становится механизмом негативной координации, когда
бóльшая часть общества вынуждена соглашаться с действиями
властной группировки, действующей в исключительно соб-
ственных интересах в ущерб интересам общественным. Этим
негативная координация отличается от позитивной, когда про-
исходит активное сотрудничество и поиск согласия в преследо-
вании общих целей66.
Можно подытожить: конкретные действия государства
зависят и от того, на каких принципах оно формировалось как
субъект, и от того, каких ценностей придерживаются и какие
цели преследуют проводящие государственную политику люди.
Историки не нашли ни единого примера, когда демократи-
ческие государства вступали в войну друг с другом. В обще-
стве, где превалируют либеральные и демократические цен-
ности, государство не сможет обеспечить общественную под-
держку своих действий в войне с другим демократическим
государством.
В принципе, государство должно быть средством организа-
ции совместной жизни людей, а основой для упорядочивания
общественных действий в этой совместной, социальной жиз-
ни должно быть право. Право здесь понимается как правило,
ограничивающее сферу, внутри которой жизнь и деятельность
любого индивида свободны от каких бы то ни было посяга-
тельств в силу того, что люди преследуют не цели законодате-
лей, а свои собственные (выше уже говорилось о взаимосвязи
права и свободы). Исходя из этого, государства условно можно
разделить на два основных типа: правовое и неправовое (вну-
три которых возможны варианты).
В правовом государстве власть ограничивается пра
вом и служит праву, а не правящему классу. Законы должны
иметь одинаковую силу для всех и изменяются лишь правовым
путем. Границы применения насилия регулируются законом.
Произвол в действиях властей должен быть исключен. Одни
66 См.: Джессоп Б. Государство: прошлое, настоящее и будущее / пер.
с англ. С . Моисеева ; под науч. ред. Д. Карасева. М . : Дело, 2019.
С. 320.

Часть III
268
и те же люди или группы не могут длительное время находить-
ся у власти. Правовое государство гарантирует жизнь и сво-
боду индивидам, их достоинство и неприкосновенность иму-
щества. Можно продолжать список, но главное — это огра
ничение государства. Оптимальной формой государства для
индивидуалистических обществ с рыночным порядком являет-
ся либеральная демократия (ничего лучшего человечество пока
не придумало). А рыночный порядок, как известно, есть луч-
ший способ повышения благосостояния человечества.
В неправовом государстве царит законотворческий произ-
вол и отсутствует защита частной жизни. Законы всякого рода
принимаются по поводу и без повода, а законодательство рас-
сматривается как панацея от всех проблем. Никаких «фор-
мальных общих правил», соответствующих принципам пра-
возаконности, не существует. Границы применения насилия
и принуждения отсутствуют, в действиях властей царит пол-
ный произвол. Никаких гарантий жизни и свободы индиви-
дов, неприкосновенности их собственности, защиты от униже-
ния достоинства. Такие государства обычно присущи коллек-
тивистским обществам. Крайней формой такого типа является
тоталитарное государство.
Некоторые авторы, например Лешек Бальцерович, «огра-
ниченное государство», деятельность которого сосредотачи-
вается на защите основополагающих свобод, считают образ-
цом, неким «идеальным типом»67. По мнению Бальцеровича,
реально существующие государства представляют собой «более
или менее радикальное отклонение от этой модели». Их мож-
но разделить на три категории: расширенное квазилибераль
ное, расширенное нелиберальное и расширенное антилибе
ральное (коммунистическое) государство.
Расширенное квазилиберальное государство наносит опре-
деленный экономический урон свободе, но не подрывает ее
полностью. Расширенное нелиберальное государство не запре-
щает частное предпринимательство, но по сравнению с пре-
дыдущей категорией экономическая свобода сильнее ограни-
чена нормами регулирования. Расширенное антилиберальное
(коммунистическое) государство запрещает частное предпри-
нимательство, существует государственная командная эко-
67 См.: Бальцерович Л. Навстречу ограниченному государству / пер.
с англ. М . : Новое издательство, 2007.

Гибридный социализм
269
номика. То, что мы назвали гибридным социализмом, в тер-
минологии Бальцеровича есть расширенное нелиберальное
государство. Но, на мой взгляд, вышеуказанная терминоло-
гия не учитывает главного признака государств первого и вто-
рого типа — движения в сторону социализма (т.е . государства
третьего типа). Это размывает понимание.
Необходимо сразу оговориться, что речь не идет об упразд-
нении государства или об отказе от него. Речь также не об абсо-
лютном отсутствии государственного вмешательства и не о при-
зывах к бездействию государства. Любое государство должно
действовать, и его деятельность всегда является вмешательством
во что-либо. Поэтому нужно говорить о степени вмешатель-
ства, форме вмешательства, степени (или дозе) принуждения,
адекватности применения насилия, защите общества от чрез-
мерного государства и т.д .
По аналогии одна таблетка аспирина снимает головную
боль, но десять таблеток могут стать смертельной дозой (Брюс
Ли умер от передозировки аспирина). Превышение допустимой
границы при употреблении алкоголя отравляет организм. Или
представьте себе суп без соли и специй — во-первых, он будет
невкусным; во-вторых, неполезным, если не сказать вредным.
Соль, как известно, состоит на 60% из натрия и на 40% из хлора.
Ионы хлора являются главным материалом для соляной кисло-
ты — важнейшего компонента желудочного сока, а ионы натрия
участвуют в сокращении мышечных волокон и передаче нервных
импульсов. Нехватка соли приведет к общей слабости, расстрой-
ству желудочно-кишечного тракта, повышенной утомляемости,
нервно-мышечным расстройствам. Если явные симптомы соле-
вого дефицита будут проигнорированы, то вскоре начнет пора-
жаться нервная система, появятся проблемы с сердцем, сосудами
и почками. Вследствие нарушения в организме человека хими-
ческих процессов у него возникнут судороги и он может впасть
в кому. Но из этого не следует, что суп должен состоять из одной
соли — в этом случае летальный исход может наступить даже
еще быстрее.
Государство — это как соль и специи в супе: недостаток угро-
жает здоровью, но передозировка смертельно опасна для жизни.
Избежать «переизбытка» государства, склонного, как
уже не раз говорилось, к саморасширению, возможно толь-
ко путем его ограничения — либо осознанного самоограниче-
ния по нравственным соображениям (что вряд ли осуществи-
мо), либо правового ограничения.

Часть III
270
Любое государственное вмешательство в жизнь общества
должно быть предсказуемым и происходить по заранее уста-
новленным формальным правилам, соответствующим прин-
ципам правозаконности. Не все законы соответствуют этим
принципам, назависимо от того, принимались ли они законо-
дателями с соблюдением юридических формальностей или нет.
«Закон может... санкционировать произвол... Наделяя пра-
вительство неограниченной властью, можно узаконить любой
режим. Поэтому демократия способна привести к установле-
нию самой жестокой диктатуры»68. Нелишне вспомнить, что
Гитлер пришел к власти демократическим путем и конституци-
онным путем получил неограниченную власть, т.е . все его дей-
ствия были легальными. Но из этого не следует, что они соот-
ветствовали принципам правозаконности. Последним соот-
ветствуют только те законы, которые допускают общие правила
игры (формальное право), и не соответствуют те, что направ-
лены на конкретные группы людей и (или) позволяют исполь-
зовать государственный аппарат в целях дискриминации. Даже
законодательно закрепленные полномочия властей действовать
по своему усмотрению, по сути, легитимизируют произвол и
правозаконными не являются. Закон — это не то, что регули-
рует все и вся, а то, что ограничивает такое регулирование и,
соответственно, cферу действия властей.
Фридрих фон Хайек очень доходчиво объяснил, что такое
заранее установленные формальные правила и чем они отли-
чаются от действий государства по своему усмотрению. Фор-
мальные правила носят чисто инструментальный характер
в том смысле, что их могут применять разные люди в разных
целях и в обстоятельствах, которые нельзя предусмотреть. По
аналогии с правилами дорожного движения все его участни-
ки должны знать, чего ожидать друг от друга. Но представьте
себе, что будет, если какой-то регулировщик ежеминутно нач-
нет указывать, кому, куда, в какой очередности и зачем ехать!
Либерализм трактуется как идеология «сильного государ-
ства, чья власть, тем не менее, должна быть определенным
образом ограничена»69. Одним из признанных способов тако-
68 Хайек Ф. А . Дорога к рабству / пер. с англ. М . : Новое издатель-
ство, 2005. С . 98.
69 Свендсен Л. Философия свободы / пер. с норв. М . : Прогресс-Тра-
диция, 2016. С . 15.

Гибридный социализм
271
го ограничения является демократическое устройство государ-
ства, призванное обеспечить «использование государственной
власти не во вред людям»70.
Демократия — это не правление большинства и подчинение
ему меньшинства (как многие полагают), а способ (инстру-
мент) поиска и достижения согласия. Демократия перестает
выполнять свои функции, когда превращается в тиранию боль-
шинства. Хайек заметил (достаточно скептически), что «демо-
кратия по сути своей — средство, утилитарное приспособление
для защиты социального мира и свободы личности. Как тако-
вая, она ни безупречна, ни надежна сама по себе... правление
однородного, догматичного большинства может сделать демо-
кратию более невыносимой, чем худшая из диктатур»71. По
Хайеку, «вовсе не источник власти, а ее ограничение является
надежным средством от произвола»72.
Итальянские экономисты А. Алесина и Ф. Джавацци, в свою
очередь, убеждены, что «либеральное государство — не зна-
чит слабое государство. Напротив. Это государство достаточно
сильное, чтобы заставить граждан уважать рыночные правила:
запрет на легальные и фактические монополии, не позволяю-
щий монополистам устраивать себе ренты за счет потребителей;
прозрачность финансовых рынков, не допускающую того, что-
бы меньшинство обогащалось, используя информацию, недо-
ступную большинству»73.
Идея ограничения государства исходит из очень простой
базовой предпосылки: государство всегда гораздо могуще-
ственнее любых индивидов, групп, партий, коллективов и проч.
и поэтому потенциально является гораздо большей угрозой.
Если государство «расширилось», то очень трудно его вернуть
в прежние рамки. Не допустить этого позволяет только один
механизм — правовое ограничение деятельности государства.
Оно должно выполнять свою ключевую функцию — защищать
основополагающие свободы своих граждан и выступать стра-
ховщиком от «несчастных случаев». Все, что за пределами это-
го, подлежит ограничению.
70 Там же. С.165.
71 ХайекФ.А.Дорога крабству.С.88.
72 Там же. С.89.
73 Алесина А., Джавацци Ф. Либерализм — это левая идея / пер.
с итал. В. Файер. М . : Юнайтед Пресс, 2011. С . 135.

Часть III
272
Регламентационно‐распорядительные
и социопатические государства
Если вас не принудят остановиться, вы
можете сделать что угодно.
Марта Стаут
Злоупотребление само по себе совсем не безобидная штука. Но
злоупотребление властью есть самый опасный вид злоупотре-
бления — это доказано всей историей человечества. Лорд Актон
говорил, что «власть развращает, а абсолютная власть развра-
щает абсолютно» (рower tends to corrupt, and absolute power
corrupts absolutely). Неограниченная власть очень быстро
может стать абсолютной.
Злоупотребление властью — это, по сути, «нарушение фун-
даментальных норм и ценностей в интересах тех, у кого есть
власть, и против интересов других людей»74. Если говорить
в терминах легитимности, то злоупотребление властью — это
нелегитимное использование власти. Представьте себе вра-
ча, который, вместо того чтобы лечить, постоянно вводит сво-
их пациентов в заблуждение и использует их для неприкрыто-
го извлечения неправедных доходов. Примерно так же ведет
себя власть, когда, манипулируя и дезинформируя, достигает
за счет граждан каких-то своих узких целей. Эту форму зло-
употребления коммуникативной властью Т. А. Ван Дейк назы-
вает доминированием75. Доминирование путем незаконного
применения групповой и элитарной власти приводит к соци-
альному неравенству и несправедливости. Ключевое теорети-
ческое понятие, выражающее отношения власти и доминиро-
вания, — контроль. «Контроль над частью процесса произ-
водства публичного дискурса означает контроль над частью
его содержания, а следовательно, и косвенный контроль над
общественным сознанием»76. Мишель Фуко говорил, что обла-
дать дискурсом — значит обладать властью. Это когда полити-
ка гегемонии, подавления, игнорирования и исключения реа-
лизуется не только путем прямого давления на несогласных
74 Ван Дейк Т. А . Дискурс и власть : Репрезентация доминирования
в языке и коммуникации / пер. с англ. 2-е изд. М. : УРСС : Ли-
броком, 2015. С . 36.
75 См.: Там же. С.37.
76 Там же. С.15.

Гибридный социализм
273
и неугодных, а еще и путем воздействия на концептуальные
структуры современных систем знаний в обществе. Как прави-
ло, такой контроль связан с интересами тех, кто осуществля-
ет властные функции, и направлен против интересов контро-
лируемых — и в этом случае мы можем говорить о злоупотре-
блении властью. Именно это — один из основных признаков
гибридно-социалистических режимов.
Необходимость ограничения государственного вмеша-
тельства в жизнь людей имеет под собой еще и экономическую
основу. Начнем с того, что ни одно государство никогда ниче-
го не создает, оно лишь отбирает у одних, чтобы раздать дру-
гим (попутно не забывая и себя). Единственное, что оно мог-
ло бы (и должно) сделать, — это создавать условия (форми-
ровать среду) для того, чтобы люди могли созидать. Поэтому
идея о том, что благополучие и процветание могут обеспечи-
ваться государством, — это ложная идея.
Теоретически и практически есть только два способа распре-
деления благ: с помощью безличной конкуренции или с исполь-
зованием инструментов государства в интересах небольшой
группы людей. Первый способ используется в рыночной систе-
ме, второй — при социализме всех видов и окрасок. Конкурен-
ции, вообще-то, никто не любит (особенно если конкуриру-
ют с тобой), и все стараются ее избегать. В рыночной системе
предприниматели пытаются избежать конкуренции с помощью
инноваций. В системе социалистической неизбежно появление
паразитарной прослойки, представители которой распределя-
ют блага в свою пользу с помощью принуждения. Отсутствие
конкуренции неизбежно приводит к монополизации, но толь-
ко участие и поддержка государства обеспечивают долгосроч-
ный и всеобъемлющий характер последней (ср. у Шумпетера:
«...рыночные монополии не являются разрушительным фак-
тором, а наоборот — ускоряют долгосрочный процесс прогрес-
са и развития»).
По мере распространения новых идей люди по-другому
начали относиться к конкуренции. Стали понимать равенство
как равное вознаграждение за равные заслуги в рыночном про-
странстве в конкуренции с другими. В этом смысле все равны.
Не нужно ни у кого ничего отбирать и делить поровну. Практи-
ка показала, что общества, придерживающиеся именно таких
идей, всегда богаче, уровень благосостояния людей там всегда
выше, чем в обществах, где узкая группа лиц, пользуясь госу-

Часть III
274
дарственной монополией на насилие, занимается перераспре-
делением природных или вновь создаваемых богатств. Если
в первых обществах происходят игры с положительной сум-
мой, то во-вторых — с нулевой, а иногда (в более долгосроч-
ном плане) и с отрицательной.
К сожалению, очень часто обществом «рулит» система цен-
ностей и мировоззрения, которая сложилась у (псевдо)эли-
ты. И эту ситуацию можно исправить лишь при условии, что
у большинства членов общества, в свою очередь, произойдет
переоценка ценностей в нужном направлении, а устройство
общества позволяет влиять на принятие решений (псевдо)эли-
той. В противном случае ничего не остается, кроме как решить-
ся на «революционный слом» существующих порядков77.
Росту благосостояния общества мешают монополии, кото-
рые процветают, по словам Дейдры Макклоски, «в социали-
стических или регулятивных (распорядительных) государ-
ствах»78. Однако термин Макклоски я бы заменил на другой:
«регламентационно-распорядительные государства», кото-
рый точнее отражает суть таких институтов (как уже гово-
рилось, между регулированием и регламентацией есть суще-
ственная разница).
Регламентационно-распорядительные государства возни-
кают, когда государство начинает отвоевывать себе все боль-
ше и больше пространства, что создает самовоспроизводящий-
ся механизм обратной связи. Такое государство представля-
ет собой сначала мягкую, а потом все более укрепляющуюся
форму этатизма. Напомним, этатизм — это такое направле-
ние политической мысли, в рамках которого государство рас-
сматривается как наивысший результат и цель существования
общества. Сторонники этатизма убеждены, что государство
активно должно вмешиваться во все сферы общественной и
частной жизни и контролировать все экономические и соци-
альные аспекты (один из самых крайних радикальных вари-
антов этатизма — социализм). Регламентационно-распоря-
77 См., напр.: Гайдар Е. Т . Смуты и институты : Государство и эво-
люция : Книга для учителя. СПб. : Норма, 2010.
78 McCloskey D. N. Bourgeois Equality: How Ideas, Not Capital or In-
stitutions, Enriched the World // The Bourgeois Era. Vol. 3 . Univer-
sity of Chicago Press, 2016. P . 381.

Гибридный социализм
275
дительное государство предлагает различные формы «государ-
ственной заботы» о своих гражданах и тем самым неизбежно
ставит их в зависимость от себя.
Это новая форма рабства, о которой предупреждал еще
Алексис де Токвиль:
«Над всеми этими толпами возвышается гигантская охра-
нительная власть, обеспечивающая всех удовольствиями и
следящая за судьбой каждого в толпе. Власть эта абсолют-
на, дотошна, справедлива, предусмотрительна и ласкова. Ее
можно было бы сравнить с родительским влиянием, если бы
ее задачей, подобно родительской, была подготовка человека
к взрослой жизни. Между тем власть эта, напротив, стремит-
ся к тому, чтобы сохранить людей в их младенческом состоя-
нии; она желала бы, чтобы граждане получали удовольствия
и чтобы не думали ни о чем другом. Она охотно работает для
общего блага, но при этом желает быть единственным упол-
номоченным и арбитром; она заботится о безопасности граж-
дан, предусматривает и обеспечивает их потребности, облег-
чает им получение удовольствий, берет на себя руководство их
основными делами, управляет их промышленностью, регули-
рует права наследования и занимается дележом их наследства.
Отчего бы ей совсем не лишить их беспокойной необходимо-
сти мыслить и жить на этом свете?
Именно таким образом эта власть делает все менее полез-
ным и редким обращение к свободе выбора, она постоянно
сужает сферу действия человеческой воли, постепенно лишая
каждого отдельного гражданина возможности пользовать-
ся всеми своими способностями. Равенство полностью под-
готовило людей к подобному положению вещей: оно научи-
ло мириться с ним, а иногда даже воспринимать его как некое
благо.
После того как все граждане поочередно пройдут через
крепкие объятия правителя и он вылепит из них то, что ему
необходимо, он простирает свои могучие длани на общество
в целом. Он покрывает его сетью мелких, витиеватых, едино-
образных законов, которые мешают наиболее оригинальным
умам и крепким душам вознестись над толпой. Он не сокру-
шает волю людей, но размягчает ее, сгибает и направляет; он
редко побуждает к действию, но постоянно сопротивляется
тому, чтобы кто-то действовал по своей инициативе; он ничего
не разрушает, но препятствует рождению нового; он не тира-
нит, но мешает, подавляет, нервирует, гасит, оглупляет и пре-
вращает в конце концов весь народ в стадо пугливых и трудо-

Часть III
276
любивых животных, пастырем которых выступает правитель-
ство. Я всегда был уверен, что подобная форма рабства, тихая,
размеренная и мирная, картину которой я только что изобра-
зил, могла бы сочетаться, хоть это и трудно себе представить,
с некоторыми внешними атрибутами свободы и что она вполне
может установиться даже в тени народной свободы»79.
Такие государства имеют очень важную особенность: они
социопатичны.
Государство есть явление институционализированное, т.е .
это сложившаяся на определенных принципах система. Вну-
три нее действуют системные правила, когда каждый элемент
системы либо согласовывает свои цели с целями системы, либо
меняет ее цели (очень редко — это почти невозможно), либо
перестает быть ее частью. Если система сложилась на опреде-
ленных идейных и ценностных принципах, таких как отсутствие
разделения властей, отсутствие независимой судебной системы,
ограничение свободы слова и проч., то и внутренние правила
будут соответствующими. Такая система не обладает «теми же
достоинствами, что и побуждения, которые привели к ее соз-
данию»80. И в такой ситуации «люди нещепетильные, а попро-
сту говоря, беспринципные имеют гораздо больше шансов на
успех»81. Это называется негативной селекцией.
Негативная селекция происходит потому, что относительно
большая и сильная группа людей может формироваться толь-
ко по негативным критериям — более образованные, интелли-
гентные и порядочные люди, как правило, имеют более разно-
образные взгляды и вкусы, и от них трудно ждать «единоду-
шия по поводу любой конкретной системы ценностей»82. То есть
селекция производится по наименьшему общему нравственно-
му знаменателю. Вторым негативным критерием отбора высту-
пает то обстоятельство, что «проще всего обрести поддерж-
ку людей легковерных и послушных, не имеющих собственных
убеждений и согласных принять любую готовую систему ценно-
стей, если только ее как следует вколотить им в голову, повторяя
79 Токвиль А. Демократия в Америке / пер. с франц. ; предисл. Га-
рольда Дж. Ласки. М . : Прогресс, 1992. С . 496.
80 Хайек Ф. А . Дорога к рабству / пер. с англ. М . : Новое издатель-
ство, 2005. С . 142.
81 Там же.
82 Там же. С.144.

Гибридный социализм
277
одно и то же достаточно часто и достаточно громко»83. Третий
критерий самый важный. Люди гораздо легче объединяются и
приходят к согласию не на позитивных, а на негативных про-
граммах — такова уж человеческая природа. Это может быть
зависть к преуспевающему соседу, неприязнь к людям с другим
цветом кожи или ненависть к врагу, а если такого врага нет —
его нужно придумать. Есть «мы», а есть «они»; есть «свои»,
а есть «чужие» — неважно, по какому принципу подбирается
«образ врага». Важно, что на этих противопоставлениях мож-
но подогревать непрекращающуюся борьбу одних против дру-
гих и использовать в своих интересах. Такая система со време-
нем становится все более социопатичной.
Социопатия — это диссоциальное расстройство личности.
Некоторые авторы оценивают такое расстройство как «не под-
дающийся коррекции дефект»84. Клинический диагноз вклю-
чает семь характеристик: 1) неспособность следовать социаль-
ным нормам; 2) склонность обманывать, манипулирование;
3) импульсивность, неспособность к планированию; 4) раз-
дражительность, агрессивность; 5) пренебрежение безопасно-
стью других; 6) последовательная безответственность; 7) отсут-
ствие раскаяния.
Социопат — это человек, генетически лишенный совести, что
не мешает ему соблазнять других, социопаты обладают опреде-
ленной харизмой. У них есть несомненные актерские способно-
сти, и они опытные вербовщики. Они могут выступать под личи-
ной доброжелательных, творческих и проницательных личностей,
и распознать их истинное лицо зачастую невозможно. Так, агрес-
сивный социопат может получить почти гипнотический контроль
над большим числом людей. Социопатов отличает патологиче-
ская лживость, поразительная черствость и паразитарное отно-
шение к окружающим. Они практически всегда наносят ущерб
другим, но сами при этом не испытывают никаких проблем или
неудобств. Они удовлетворены своей жизнью, и именно поэто-
му не существует никакого эффективного лечения социопатии.
Сущность социопатического поведения и соответствую-
щих устремлений — игра, доминирование и стремление побе-
83 Там же. С.145.
84 Стаут М. Социопат по соседству : Люди без совести против нас: как
распознать и противостоять / пер. с англ. А. Карпухиной. М . : Э,
2018. С. 22.

Часть III
278
дить. Другие люди в этой игре лишь пешки. Социопат никогда
не признает своей ответственности за принятые решения и их
последствия. У него всегда виноваты другие — такая «после-
довательная безответственность». Он часто верит своей лжи
и считает, что он лучше других людей. К тому же социопаты
очень завистливы. Нормальные и хорошие люди почти никог-
да не бывают уверены в своей правоте. Они сомневаются, реф-
лексируют, контролируют себя и т.д. Другое дело социопат —
он уверен, что никогда не ошибается, что его мнение всегда
объективно и единственно верно. Социопат не признает ни
взаимности, ни возмездности — он считает, что имеет право
получать. Все социопаты — классические паразиты.
Когда в результате негативной селекции у власти оказыва-
ются социопаты, размываются морально-этические основа-
ния общества.Социопатические лидеры, не имеющие совести,
добиваются ее «заморозки» и у других с помощью манипу-
лирования и пропаганды, тем самым многократно усили-
вая катастрофу. Они убеждают общество, что единственное
препятствие на пути к хорошей жизни — это внешние и вну-
тренние враги, да и просто инакомыслящие, и в итоге прово-
цируют политические кризисы, вооруженные противостоя-
ния и войны. Если для нормального человека преднамерен-
ное убийство — это шок, то для социопата всего лишь способ
достижения цели. Поэтому социопаты у власти с такой лег-
костью посылают других на верную смерть. При этом они не
считают себя преступниками и часто оказываются неуязви-
мы для закона. Отсутствие совести практически всегда соче-
тается у лидера-социопата с алчностью, и это поистине гре-
мучая смесь.
Когда у власти социопат, это опасно, потому что, как пока-
зал эксперимент Стэнли Милгрэма, «существенная доля людей
делает то, что им говорят, независимо от нравственного содер-
жания поступка и без ограничений со стороны совести до тех
пор, пока они верят, что команда исходит от законной вла-
сти»85. Милгрэм предположил, что власть усыпляет совесть
общества главным образом потому, что законопослушный
человек производит «корректировку мыслей», чтобы не нести
ответственности за свои поступки86.
85 Стаут М. Социопат по соседству. С . 104.
86 См.: Там же. С.105.

Гибридный социализм
279
В общении с социопатами есть только одно правило: дер-
жаться от них подальше. Но в общении с социопатическим
государством это правило, увы, не работает — спрятаться от
такого государства невозможно (разве что поменять страну
проживания). Высшие руководители таких режимов демон-
стрируют постоянную готовность преступать любые нрав-
ственные законы, а их подчиненные — безоговорочную личную
преданность вождю, полную беспринципность и готовность
идти на все ради «высших целей». Подчиненные не должны
иметь нравственных убеждений и собственных представлений
о добре и зле. Наградой будет доступ к кормушке. Такого рода
зависимость ничем не отличается от рабства, хотя большинство
может этого даже не замечать (или не понимать). Тем более
что государство-«рабовладелец» постоянно напоминает о сво-
ей «отеческой заботе».
Правители внушают, а подданные соглашаются, что те, кто
контролирует поведение людей, действуют исходя из их же, этих
людей, интересов. Но кто определяет, где заканчиваются соб-
ственные интересы людей и начинаются интересы «контроле-
ров» и «организаторов»? Через некоторое время эта тонкая
грань, несомненно, будет стерта. «Организаторы» такие же
люди и подвержены тем же когнитивным ошибкам. Даже если
изначально их устремления были благородными и искренни-
ми, то очень скоро они «стандартизируют процесс определения
предпочтений», и в результате их предпочтения начнут прева-
лировать над предпочтениями и интересами других граждан.
И вот незаметно «законы» превращаются в инструменты вла-
сти, а от «подданных» требуются все новые и новые доказатель-
ства преданности. Самым простым доказательством становится
открытая враждебность по отношению к «чужакам», потенци-
альным «врагам». Когда людей отучают от самостоятельности,
неизбежным следствием этого становится агрессивная защита
своей несамостоятельности.
Сегодняшние рабы государства занимаются по факту при-
нудительным, зачастую каторжным трудом и практически
лишены возможности сменить сферу деятельности. На них
висят невыполнимые долговые обязательства, огромная нало-
говая нагрузка, они заключены в строгие рамки регламенти-
рующих правил всего и вся. Они подвергаются постоянно-
му пропагандистскому промыванию мозгов, направленному
на поддержание ложных ценностей, и со временем настолько

Часть III
280
свыкаются со своим положением, что сами начинают сторо-
ниться свободы87.
Когда-то набор инструментов принуждения был достаточно
ограниченным, и они не были институционализированы через
государственный механизм. Потом на сцену выступило госу-
дарство и к этим инструментам добавились идеологии. Сегод-
ня ни одно государство не может опираться только на наси-
лие — нужно добиваться легитимности. Для этого существуют
разные способы. Можно прийти к власти, победив на чест-
ных и конкурентных выборах. При такой системе в какой-то
мере обеспечивается сменяемость власти, проводится необхо-
димая коррекция проводимой политики и существует опреде-
ленная степень контроля со стороны гражданского общества.
Ряд государств используют другие способы обеспечения сво-
ей легитимности, в числе которых манипулирование избирате-
лем с помощью популистских лозунгов, подтасовка голосов во
время выборов, агрессивная внешняя политика (можно, если
потребуется, устроить маленькую победоносную войну) и т.д .
Но какими бы ни были способы, всем им нужна идеологиче-
ская база. И тут на помощь приходит старая триада: в качестве
цели и идеала выдвигаются принципы социальной справедли-
вости, свободы и равенства, а исключительным инструментом
достижения этой цели объявляется усиление роли государства.
Таким образом, описав исторический круг, социалистические
идеи, теории и практики возвращаются на повестку дня. Соци-
ализм не ржавеет, мутирует, приобретает новые формы и при-
спосабливается к новым условиям. И от этого становится еще
более опасным.
В современном мире все больше государств напоминают
вышеописанных «социопатов-регулировщиков», регламента-
ционно-распорядительные государства все больше становят-
ся «социалистическими». Если социализм — крайний вариант
этатизма, то гибридный социализм — его мягкая разновид-
ность. Однако любая форма социализма есть отход от принци-
пов либеральной демократии, а значит, от ограничения госу-
дарственной власти.
87 См.: Фромм Э. Бегство от свободы : Человек для самого себя. М . :
Клиника глубинной психологии проф. П . С . Гуревича : Изида,
2004.

Гибридный социализм
281
В том «рыночном социализме», «более справедливом и пра-
вильно устроенном обществе» и так далее, о которых мечта-
ют нынешние поклонники социалистической идеи, главным,
системообразующим элементом останется исключительная роль
государства. Идея социальной справедливости будет служить
соблазнительной целью и этическим оправданием, а на прак-
тике начнет развиваться государство перераспределения. Это
неизбежно спровоцирует формирование групп для извлече-
ния перераспределительных выгод. По словам Э. де Ясаи, «со
временем паттерн перераспределения превратится в безумную
смесь юридических лазеек и ассимметричных льгот»88.
Гибридный социализм — это идеальный способ создания
«захваченного государства» (captured state), когда правящая
верхушка, контролирующая государственный аппарат, дей-
ствует в соответствии с интересами отдельных лиц и вразрез
с общественными интересами, которые государство призвано
обеспечивать. При «чистом» социализме мешала бы офици-
альная идеология и официальное отсутствие частной собствен-
ности. При гибридном варианте эти путы отброшены.
Кроме всего прочего, государства гибридного социализма
(неправовые, неограниченные, регламентационно-распоря-
дительные) — это еще и идеальный инструмент извлечения
различных видов ренты для заинтересованных групп.
Рента, рента и еще раз рента
Природа функционирует свободно и без
усилий, неизменно выбирая путь наи
меньшего сопротивления.
Дипак Чопра, индийский врач, писатель
На пути наименьшего сопротивления
подводят и самые сильные тормоза.
Станислав Ежи Лец
Рента ренте рознь.
Это утверждение на первый взгляд может показаться спор-
ным. Вокруг только и слышно: погоня за рентой, рентоиска-
88 Ясаи Э. Государство / пер. с англ. Г . Покатовича под ред. Ю. Куз-
нецова. Москва ; Челябинск : ИРИСЭН : Социум, 2016. С . 26–
27.

Часть III
282
тельство, рентоориентированное поведение и т.д. И все в нега-
тивном ключе. На самом деле в вопросах, связанных с рентой
(как и с богатством), имеет значение не сам факт получения
ренты, а то, каким путем (способом) она получена и к каким
последствиям приводит.
Считается, что термин «рентоориентированное поведе-
ние» (rent-seeking behavior) был введен Энн Осборн Крю-
гер в 1974 году, а сама теория была разработана еще раньше,
в 1967 году, Гордоном Таллоком. Таллок определяет ренту
как получение «огромной прибыли... без каких-либо жертв»
со стороны получателей. «Прибыль, как правило, является
результатом инвестиций: либо материальных инвестиций, либо
интеллекта и трудолюбия». Но «колоссальные суммы денег...
поступают людям, которые не сделали никаких инвестиций для
их получения... На первый взгляд кажется, что можно разбо-
гатеть без каких-либо инвестиций вообще»89. И это, по мне-
нию Таллока, проблема. Он считает, что и само государство
появилось для извлечения ренты и устранения конкуренции:
«...централизованное управление, индивидуальное или груп-
повое, начинает использовать собственную власть для обложе-
ния налогами остальных членов и старается не допускать к это-
му другие племена... приоритетной задачей могло стать пре-
дотвращение конкуренции... усилия были направлены не на то,
чтобы принести пользу гражданам, а на извлечение выгоды для
самого правительства»90.
Рентоориентированное поведение, как способность полу-
чать доходы, не производя продукцию и (или) не делая произ-
водительный вклад, с легкой руки Дж. Бьюкенена однозначно
стало расцениваться как негативное: «Термин рентоискатель-
ство предназначен для описания поведения в институцио-
нальных условиях, где индивидуальные усилия, направленные
на максимизацию прибыли, порождают общественные поте-
ри, а не общественную выгоду»91. С тех пор считается, что
рентоориентированное поведение вытесняет поиск прибыли,
89 Таллок Г. Общественные блага, перераспределение и поиск ренты /
пер. с англ. Л . Гончаровой. М . : Изд. Института Гайдара, 2011.
С. 144.
90 Там же. С . 10–15.
91 Buchanan J. M ., Tollison R. D., Tullock G. Toward a Theory of the
Rent-Seeking Society. A&M University Press, Texas, 1980. Р . 4 .

Гибридный социализм
283
осуществляемый при помощи инвестиций, инноваций и так
далее, и уничтожает любую мотивацию к производительной
деятельности. Распространено мнение, что попытка групп
индивидов увеличить свое собственное богатство с помо-
щью поиска и извлечения ренты вносит отрицательный вклад
в чистое богатство общества.
Существует множество определений ренты, например такое,
принадлежащее доктору экономических наук Юрию Яковцу.
Рента — это «во-первых... сверхприбыль, добавочный доход
особого рода, связанный с использованием исключительного,
ограниченного или временного редкого блага, будь то земель-
ный участок, месторождение полезных ископаемых, принося-
щие сверхприбыль изобретение или инновация и т.д. Во-вто-
рых, в ренте и заключена экономическая тайна собственности:
кто бы ни имел формальный титул собственника, реальным
собственником является лишь тот, кто присваивает рен
ту (курсив мой. — Р . Д .) . И, в-третьих, рентные отношения
служат своеобразным уравнителем, левеллером для предпри-
нимателей, выравнивая условия их конкуренции при облада-
нии разнокачественными и ограниченными благами, и в то же
время оказываются тайным побудительным мотивом для
предпринимателей в стремлении прихватить хотя бы на вре-
мя хотя бы часть этой соблазнительной, ускользающей к соб-
ственнику сверхприбыли»92.
Яковец определяет ренту как «мерцающую, трудноулови-
мую и измеримую, многозначную» категорию. Это тайная пру-
жина человеческой деятельности, скрытый механизм распре-
деления и перераспределения собственности и богатств, основ-
ной мотив предпринимательства. В общем случае под рентой
понимается то, что приносит не просто прибыль, а сверхпри-
быль. Естественно, это порождает и соответствующее пове-
дение. По Д. Норту, «рента — это отдача от экономическо-
го актива, превышающая отдачу, которая может быть получе-
на от лучшего альтернативного использования этого актива»93.
92 Яковец Ю. В. Рента, антирента, квазирента в глобально-цивили-
зационном измерении. М . : Академкнига, 2003. С . 5 .
93 Норт Д., Уоллис Д., Вайнгаст Б. Насилие и социальные порядки :
Концептуальные рамки для интерпретации письменной истории
человечества / пер. с англ. Д . Узланера, М. Маркова, Д. Раскова,
А. Расковой. М . : Изд. Института Гайдара, 2011.С . 65.

Часть III
284
А по мнению итальянских ученых Альберто Алесины и
Франческо Джавацци, под рентой можно понимать даже
оплату труда — «любой гарантированный и не зависящий от
эффективности труда доход, включая фиксированную зарпла-
ту персонала»94. (В советское время некоторые считали хоро-
шей такую работу, когда не нужно было ничего делать, но при
этом исправно начислялась заработная плата, — эти люди так-
же были рентополучателями.)
Когда-то все было просто: под рентой понимались «дары
природы» — то, что дается человеку как бы само собой, без
особых усилий с его стороны. Адам Смит говорил, что рента —
это «произведение природы, которое остается за вычетом всего,
что является произведением человека». В те времена основ-
ным видом ренты была земельная рента. Времена изменились.
Появилось много других видов ренты в самых разных областях
человеческой деятельности. Все стало намного сложнее.
Стремление к получению ренты — нормальное и здоровое
явление. Вопрос лишь в способах ее извлечения и последстви-
ях. Нельзя одинаково оценивать все виды рентоискательства.
И это понимают даже его критики.
Ругать рентоискательство все равно что ругать плохую пого-
ду. «Ренты и рентоискательство повсеместны и неизбежны, и
до тех пор, пока существуют права, будет рентоискательство,
как между частными и общественными акторами, так и меж-
ду самими частными акторами. Нет единственно правильно-
го определения потерь (от рентоискательства), и выбор любо-
го определения является избирательным. Реальная пробле-
ма состоит не в минимизации рентоискательства, а в том, как
перераспределить ренты»95.
На мой взгляд, рентоориентированное поведение всего лишь
проявление принципа наименьших усилий Джорджа Ципфа.
В 1949 году Джордж Ципф (George Kingsley Zipf) опубли-
ковал работу под названием «Человеческое поведение и прин-
94 Алесина А., Джавацци Ф. Либерализм — это левая идея / пер.
с итал. В. Файер. М . : Юнайтед Пресс, 2011. С . 169.
95 Medema S. G. Another Look at the Problem of Rent Seeking // Journal
of Economic Issues. 1991. Vol. 25. Iss. 4 . P . 1049–1065.

Гибридный социализм
285
цип наименьших усилий»96. Большинство упоминаний об этой
работе в основном сводится к тому, что Ципф, анализируя
использование языка, обнаружил, что постоянно используется
лишь небольшое число слов. Если проранжировать все слова по
популярности, то окажется, что слова первого ранга использо-
вались в два раза чаще, чем слова второго ранга, а те, в свою оче-
редь, использовались в три раза чаще слов третьего ранга и т.д .
Ципф назвал эту закономерность правилом «ранг-размер».
Считается, что это правило справедливо и для распреде-
ления доходов в той или иной стране, применимо к разме-
рам городов и т.д . Но кажется, что те, кто ссылается на Цип-
фа, сами его работу не читали (она долго не переиздавалась и
была наконец опубликована в 2012 году агентством Martino
Publishing).
Книга начинается с вопроса: «существуют ли какие-либо
закономерности в отношении человеческого поведения, кото-
рые можно было бы назвать “объективными”, как в отношении
всего остального, существующего в природе»? Обнаружение
таких закономерностей, или принципов, позволило бы сделать
жизнь как индивидуумов, так и членов групп и общностей более
эффективной. Любой человек одновременно и конкурирует и
сотрудничает с другими людьми. У всех есть свои представления
о том, как остальной мир «должен действовать». Глубоко уко-
ренившиеся, такие представления (предубеждения) предопре-
деляют дальнейшее поведение индивидуумов. Все начинается
с языка, говорит Д. Ципф, и если мы хотим разобраться в про-
блеме человеческого существования, то должны начать с изу-
чения «принципов языка». Исследуя применение языка, Ципф
выводит первичный фундаментальный принцип, регулирую-
щий и направляющий индивидуальное и групповое поведение,
который он назвал принципом наименьших усилий.
Каждый человек в своей обычной жизни ежедневно про-
изводит некие устоявшиеся, привычные действия. Каждую
секунду он как бы обменивается энергией с окружающим
миром: получает энергию извне, отдает энергию вовне и про-
пускает энергию через себя во время метаболических про-
цессов. Этот постоянный обмен происходит по привычным,
устоявшимся путям в соответствии с принципом наименьших
усилий. Это означает, что любой человек старается решить
возникшие проблемы, а также проблемы, которые могут воз-
никнуть в будущем, затрачивая как можно меньше, с его точки
96 Zipf G. K . Human Behavior and the Principle of Least Effort. Addi-
son-Wesley Press, 1949.

Часть III
286
зрения, усилий (работы, издержек). Соотношение будущих и
нынешних проблем он старается рассматривать «усреднен-
но», но с той точки зрения, какой он придерживается в данный
момент (с теми инструментами, с той информацией, с теми
возможностями и т.д., которые в данный момент у него есть).
По мнению Ципфа, наш выбор будет определяться неким
динамическим минимумом и для решения проблемы мож-
но применить инструмент под названием «единство превос-
ходного» (в оригинале singleness of the superlative). Это пре-
восходное может быть сформулировано в терминах «мак-
симальное» или «минимальное» (например, минимальные
издержки — максимальная экономия издержек). В любой,
даже динамической ситуации, когда присутствует многофак-
торное влияние, этого «превосходного» не может быть больше
одного. Все зависит от приоритетов в данный момент. Пове-
дение индивидуумов практически всегда подчиняется прин-
ципу наименьших усилий, но для одного это наименьшая цена,
для другого — наименьший риск, для третьего — наименьшие
потери времени и т.д.
Таким образом, анализируя применение слов в языке,
Ципф обнаруживает закономерность — принцип наимень-
ших усилий, — которая приложима к любому виду человече-
ской деятельности.
В своей работе он, по сути, затронул и «субъективность
ценности», и «проблему временнóго предпочтения», и мно-
гое другое. Но главное — обосновал, что стремиться к извле-
чению ренты нормально. Все хотят затратить поменьше уси-
лий, времени, денег, поменьше рисковать, чтобы получить
искомый результат.
Понятию ренты можно дать более широкое определение, не
привязанное к доходу или прибыли, а выраженное через кате-
гории ценности. Например, рента — это получение искомого
результата с наименьшими издержками или практически без
издержек. Иначе говоря, рента — это сверхуспешный резуль-
тат, это наивысшая ценность результата. Условная формула
будет выглядеть следующим образом:
Получаемые выгоды
Ценность результата =
Понесенные издержки
При этом выгоды и издержки могут иметь как материаль-
ную, так и нематериальную форму.

Гибридный социализм
287
Но обычно, кроме специально оговоренных случаев, под
рентой понимается рента в экономическом смысле. Мы также
будем придерживаться этого правила.
Следуя нашим методологическим установкам, ренту мы
будем делить на три категории: собственно рента (природ-
ная рента любого вида, а также обобщающее понятие всех
видов ренты), квазирента и псевдорента (вместо антиренты
у Ю. В. Яковца, поскольку этот термин допускает двойное тол-
кование — как будто факта извлечения ренты нет, между тем
он есть, но различается способами и подходами). Деление на
абсолютную ренту, дифференциальную ренту I, II и III рода
(кроме монопольной ренты) отдельно рассматривать не будем.
Природная рента имеет в виде материальных носителей
природное сырье, топливо, продукты лесного, рыбного, сель-
ского хозяйства и т.д . Это рента земельная, горная, лесная,
(пресно)водная, транспортная, экологическая, рекреацион-
ная (туристская).
Квазирента имеет в качестве фактора воспроизводства
человеческий разум и интеллектуальный потенциал. Здесь ква-
зирента рассматривается даже как более «настоящая», чем
природная рента.
Псевдорента — это ненастоящая, ложная рента. Она тем
не менее имеет вполне реальное воплощение, но отличается от
других видов ренты способом извлечения. Под псевдорентой
мы будем понимать ренту, которая получена хищническим и
паразитическим способом в ущерб остальному обществу, груп-
пам людей или отдельным индивидам. Причиной псевдорен-
ты, как правило, выступает не само наличие ресурса, а фик-
сация монополии на этот ресурс. Именно такую ренту имеет
в виду Н. Талеб, когда погоню за рентой трактует как «попыт-
ку использовать защитные регуляции или “права” так, чтобы
получить прибыль, не вкладываясь в экономическую актив-
ность и не увеличивая богатство других»97.
Поскольку рента, рентоискательство, рентоориентиро-
ванное поведение — это естественные проявления принципа
наименьших усилий Д. Ципфа, возмущаться по этому пово-
97 Талеб Н. Н. Рискуя собственной шкурой : Скрытая асимметрия
повседневной жизни / пер. с англ. Н. Караева. М. : КоЛибри :
Азбука-Аттикус, 2018.

Часть III
288
ду все равно что быть недовольным тем, что Земля вращает-
ся вокруг Солнца, а не наоборот. Положительная или отрица-
тельная оценка ренты должна зависеть исключительно от спо
соба получения рентного результата. По словам Михаила
Ходорковского, «не цель оправдывает средства, а моральность
методов, в конце концов, определяет моральность цели»98.
Если извлечение ренты сопряжено с экономической активно-
стью (предпринимательством) и ведет к увеличению совокуп-
ного общественного богатства, то такое рентоискательство сле-
дует лишь приветствовать.
Рента сама по себе может быть экономически эффектив-
ной либо неэффективной. Рентоориентированное поведе-
ние может привести к увеличению богатства общества путем
созидательной деятельности, когда обладатель ренты (напри-
мер, Томас Эдисон или Стив Джобс) получает мизерную часть
той выгоды, которую получают все остальные. Во всех случа-
ях, когда рента получена в результате инновационной дея-
тельности, а это главный двигатель общественного прогрес-
са, к ней нужно относиться однозначно позитивно. В конце
концов, не будь Стива Джобса, никто бы и не знал, что есть
потребность в таком устройстве, как iPhone или iPad. Все, что
создано в результате сверхинтеллектуальных усилий, долж-
но награждаться сверхприбылью. Очень часто такая созида-
тельная рента есть результат более качественного использова-
ния ресурсов — любых, не только интеллектуальных, техноло-
гических, но даже организационно-хозяйственных. Это игра
с положительной суммой.
Иное дело при хищнических способах получения ренты.
В этом случае общество несет убытки вследствие введения и
экономической реализации неэффективных прав собствен-
ности и из-за непроизводительного использования ресурсов.
Особенно это видно при извлечении политико-администра-
тивной ренты правящей бюрократией. Как правило, интере-
сы последней в корне противоречат интересам всего общества.
Даже природная рента может в зависимости от способа
ее присвоения превратиться в псевдоренту. Поэтому в пер-
вую очередь нужно выявлять объекты и субъекты присвое-
ния ренты. А для этого следует понимать, где и как возникают
98 https://www.facebook.com/mbk313373/posts/2352069635059
344/

Гибридный социализм
289
условия для извлечения сверхприбылей от того или иного огра-
ниченного ресурса разного качества.
Учитывая, что объективной базой для любой человеческой
деятельности служит ресурс, источником и исходной точкой
извлечения любого вида ренты также является ресурс. Рента —
это результат присвоения дефицитных (ограниченных) ресур-
сов разного качества, либо результат возникновения монопо-
лии на ресурс, либо возможность влияния на ценообразование.
Таким образом, мы выделяем три рентообразующих фактора:
доступ к ресурсам, возможность монополизации и влияние на
ценообразование.
Доступ к ресурсу не то же самое, что собственность на
ресурс. Генри Джордж предлагал: «Пусть те люди, которые
в настоящее время обладают этим правом, сохраняют за собой
владение тем, что им угодно называть своей землею... Мы спо-
койно можем оставить им скорлупу, если возьмем зерно. Нет
никакой необходимости отбирать землю; необходимо толь-
ко отобрать ренту»99. На этой идее и была построена «тео-
рия национализации земли» Г. Джорджа: не нужно ни выку-
пать, ни отбирать ресурс, так как именно присвоение ренты
является главной формой реализации права собственности
на этот ресурс. Собственник не тот, кто формально числит-
ся таковым; собственник тот, кто присваивает ренту от этого
ресурса. Это ключ к пониманию многих процессов в эконо-
мике и политике. В основе любых призывов к усилению госу-
дарственного вмешательства лежит стремление к хищническо-
му рентоискательству. Через государственный механизм мож-
но получить доступ к ресурсам, даже не национализируя их,
а используя «формулу Г. Джорджа». Государственное вмеша-
тельство позволяет искажать рыночные цены и за счет этого
извлекать псевдоренту. И государство также главный источ-
ник монополизации экономики.
Мировая рента существует тысячи лет, как и рыночные
отношения. Рентоискательство — как вечный двигатель. Но
в последнее время главным субъектом извлечения ренты все
больше выступают государства и, учитывая их перераспредели-
тельную роль, навязывают обществам игру с нулевой суммой.
99 Джордж Г. Прогресс и бедность. СПб., 1906. С. 283. Цит. по:
Яковец Ю. В. Рента, антирента, квазирента в глобально-цивили-
зационном измерении. М . : Академкнига, 2003. С . 94.

Часть III
290
Рентоискательство предполагает конкуренцию за контроль
над ограниченным ресурсом. И если субъектом извлечения
ренты выступает государство, оно неизбежно будет стремиться
не только захватить ресурс, но и установить правила игры для
перераспределения рентного дохода. Государство, как супер-
монополист, устанавливает правила, расширяет сферу моно-
полизации, задает ценовую политику, а также запускает про-
цесс расширенного воспроизводства ренты и рентоориентиро-
ванного поведения. В результате созидательный человеческий
потенциал растрачивается на цели перераспределения ренты.
Там, где субъектом извлечения ренты является государство,
рента неразрывно связана с монополией. Пользуясь монопо-
лией на применение насилия, государственный аппарат инсти-
туционализирует и легитимизирует извлечение ренты. Отсю-
да стремление государств к регулированию: это тот же поиск
ренты. То есть, кроме стремления к присвоению создаваемой
в рыночной среде «нормальной» природной ренты и предпри-
нимательской квазиренты, государство еще и создает искус-
ственное рентное поле. «Регулятор» («охранник на входе»),
посредством огораживания поля взаимодействия (информа-
ционного, правового, территориального, рыночного), созда-
ет предпосылки для упрочения своих доминирующих позиций,
поскольку бизнес может получить доступ к полю лишь купив
входной билет, принимающий разные формы: взятка, откат,
признание бизнесом правил игры, как установленных регуля-
тором, так и укорененных в неформальных институтах. При-
мечательно, что последствия такого господства одноразовой
административной рентой не исчерпываются100.
Как уже отмечалось, любая форма ренты при рыночной
системе носит «нормальный», естественный характер: «...
рентоориентированное поведение “является атрибутом лю-
бой экономики, так как, по сути, есть реализация естествен-
ного процесса минимизации затрат и максимизации полез-
ного эффекта для любого хозяйствующего субъекта”»101
. При
вмешательстве государства «норма» превращается в извра-
100 См.: Олейник А. О природе и причинах административной ренты:
особенности ведения бизнеса в российском регионе N // Вопросы
экономики. 2010. No 5. С . 59–60.
101 Яцкий С. Рентная экономика: политико-экономический аспект //
Вестник Югорского государств. ун-та . 2011. Вып. 4 (23). С. 151.

Гибридный социализм
291
щенную попытку «делать деньги из воздуха». Сюда добавля-
ется еще проблема неэффективности государства как рентопо-
лучателя: полученная рента используется не в интересах обще-
ства, а в интересах правящих групп.
Монополия монополии тоже рознь. Подлинную монополию
в рыночной системе может гарантировать лишь уникальный
фактор, который приводит к уникальным результатам произ-
водства. Такая монополия всегда относительна и недолговеч-
на. Но с помощью государства она может стать «абсолютной».
Особенно там, где государство ничем не ограничено: в стра-
нах гибридного и «обычного» социализма. При таких режимах
возникает самая чудовищная форма эксплуатации, по срав-
нению с которой меркнет описанная Марксом «эксплуатация
рабочего класса капиталистами».
Эксплуатацию можно определить как «насильственное
или основанное на соблюдении принятых юридических норм
отчуждение у производителя в пользу иных индивидов, орга-
низаций или общества в целом некоторого количества соз-
даваемого им продукта»102. Для эксплуатации всегда нужен
ресурс. В настоящее время таким ресурсом все больше ста-
новится ресурс административный, под которым понимается
должность и положение, занимаемое субъектом. В западной
бизнес-литературе много пишут о так называемой революции
менеджеров, в результате которой реальная власть от собствен-
ников перешла к управляющим (особенно это хорошо было
заметно во время банковского кризиса в 2008–2009 годах).
Тихо и незаметно вопрос о собственности стал менее значимым,
чем вопрос об управлении. Это привело к тому, что классиче-
ская проблема «принципал — агент» усугубилась и приобрела
новое качество. Бóльшая доля богатства ныне присваивается не
столько собственниками, сколько управляющими: топ-менед-
жерами компаний, всякого рода администраторами, чиновни-
ками и т.д. Компаниями формально может владеть большое
число «распыленных» акционеров, но реально распоряжают-
ся управленцы. Природные богатства формально принадлежат
всему обществу, народу, но реально ими распоряжаются пра-
вящие группы. И такого рода бюрократия со временем форми-
руется как класс со своими интересами и системой их защиты.
102 Иноземцев В. Современное постиндустриальное общество: при-
рода, противоречие, перспективы. М . : Логос, 2000. С . 155–156.

Часть III
292
Таким образом, гибридно-социалистические государства
представляют собой идеальный инструмент извлечения рен-
ты для узкой группы лиц с применением механизмов монопо-
лии на легитимное насилие и других видов монополий. Такие
государства стали называть рентными. С. Яцкий отмечает,
что в рентном государстве «экономические взаимодействия
регулируются не формальными правилами (институтами),
а исключительно частным доступом к источникам власти»103.
В таких государствах коррупция является производным от
наличия практически всесильного и неконтролируемого гро-
моздкого административно-бюрократического аппарата. Этот
аппарат и его высшая форма (которую по аналогии с тем, что
было в СССР, можно назвать номенклатурой) сами решают,
какие законы принимать, какие нет, как и в отношении кого
их избирательно применять, какие процедуры устанавливать,
каких еще себе добавить полномочий и т.д. Все это не имеет
никакого отношения к праву и коррупционноемко по целям и
по существу. Ни о какой борьбе с коррупцией говорить не при-
ходится: она системообразующий фактор, стержень системы,
от которой выигрывают единицы, но проигрывает все общество.
Некоторые авторы экономику рентных государств называ-
ют рентно-сырьевой экономикой, подчеркивая главную роль
в ней природной ренты. По словам Л. Даниленко, такая эко-
номика обычно «приживается в обществах, содержащих нема-
ло феодальных атавизмов (сословность, традиционную кор-
рупцию, мистические образы власти и т.д.) ... В таких услови-
ях правящие элиты озабочены... сохранением и укреплением
своих господствующих позиций. Они заняты собственным
обогащением, переделами собственности, борьбой с внутрен-
ней политической конкуренцией и реакцией на геополитиче-
ские вызовы, а вовсе не развитием экономики и общества как
самостоятельных и полноценных систем, ради которых долж-
но существовать государство»104. Это экономика хищническо-
го и паразитического присвоения и передела ресурсов и рен-
ты, а не создания и созидания нового богатства. Правящая
группа в таком обществе абсолютно не заинтересована в раз-
103 Яцкий С. Рентная экономика: политико-экономический аспект.
С. 151.
104 Цит. по: Безгодов А. Планетарная рента как инструмент решения
глобальных проблем. СПб. : Питер, 2017. С . 181.

Гибридный социализм
293
витии общества и экономики — это дисфункциональная эли-
та, т.е. псевдоэлита.
Как указывает Л. Даниленко, «сочетание рентно-сырьевой
ориентации экономики со слабыми политическими института-
ми и рентоориентированным поведением хозяйственно-поли-
тических субъектов ведет к вытеснению человеческого, соци-
ального, политического, физического капитала, формируя
феномен рентной ментальности, как специфической черты
рентной природы государства»105. А по мнению А. Безгодо-
ва, такая система несет в себе заряд саморазрушения в виде
трех часовых бомб под своим основанием. Это зависимость
от конъюнктуры мировых цен на энергоносители; скрывае-
мые под лозунгами суверенности, стабильности, особого пути
и проч. имманентные преграды для развития; концентрация
неограниченной власти в руках правящей группы, опасной как
для собственного народа, так и для мирового сообщества из-за
присущей ее представителям «рентной ментальности»106.
Под рентной ментальностью понимается утрата способ-
ности критически оценивать ситуацию и связи с реальностью,
жизнь в ожидании постоянно растущих доходов без затрат вре-
мени и труда. Это ложная система ценностей, опасная своей
«заразностью»: она меняет поведение экономических агентов
и через некоторое время, институционализируясь и развра-
щая остальных, становится экономической реальностью. Число
субъектов, заинтересованных в сохранении такого положения,
увеличивается, и правящая верхушка получает лояльный элек-
торат для имитационной псевдодемократии, тем самым как бы
подтверждая свою легитимность. Кстати, примерно такая же
картина наблюдается и в «государствах всеобщего благососто-
яния», хотя там вроде как реальная демократия. Но постоян-
ные обещания со стороны государства все большего перерас-
пределения доходов формируют «своего избирателя», который
охотно голосует за такую политику. Интересы тех, кто перерас-
пределяет, и тех, кто получает, совпадают. Ложные ценности
создают соответствующую политику.
Одним из глобальных механизмом перераспределения рен-
ты в настоящее время являются фондовые и финансовые рынки.
105 Там же. С.10.
106 Там же. С.184.

Часть III
294
Это случилось потому, что произошла «фиктивизация» боль-
шей части реальных капиталов107.
Понятие фиктивного капитала было введено К. Марксом
для разделения капитала-собственности и капитала-функции.
Капитал-функция, по Марксу, это реально функционирующий
капитал в товарной, производительной и денежной формах,
который является созидательным и генерирует процесс само-
возрастания стоимости. А капитал-собственность, представ-
ляющий собой обособленно обращающийся на финансовом
рынке титул собственности на истинный капитал, существу-
ет в виде ценных бумаг, деривативов и структурных финансо-
вых продуктов. Маркс считал, что в отличие от действитель-
ного капитала фиктивный не имеет внутренней стоимости и не
является реальным богатством.
Сегодня все гораздо сложнее. Без кредитной системы и
финансового посредничества представить современную эконо-
мику невозможно. Вместе с тем не может не смущать тот факт,
что объем деривативов, по разным оценкам, в 40 раз боль-
ше, чем мировой рынок акций, и в 20–25 раз больше миро-
вого ВВП. Во время кризисов все центральные банки начина-
ют усиленно печатать деньги. Куда они уходят, если инфля-
ция при этом не повышается, не всегда становится понятным.
По одной из версий, они как раз уходят на рынок деривативов,
когда просто из денег делают деньги и часть из них возвраща-
ется в экономику, но уже в виде реального богатства. Если так,
то это один из искусственных механизмов извлечения ренты,
в котором участвуют государства в виде центральных банков и
коммерческие банки.
Видимо, пришла пора отделить этот навес из рынка дерива-
тивов от «нормальной» части фондового и финансового рын-
ков. Возможно, под фиктивным капиталом нужно понимать
первое, а второе называть активами, понимая под этим ресур-
сы, которые сформированы за счет инвестированного в них
капитала и у которых есть производительность и способность
генерировать богатство. Тогда можно снять Марксову пробле-
му отделения капитала-собственности от капитала-функции.
В свете таких рассуждений отличие капитализма от собственно
рыночной системы становится очевидным: капитализм непо-
107 См.: Экономическая теория на пороге XXI века. Т. 4 : Финансовая
экономика. М ., 2001. С . 12 –13.

Гибридный социализм
295
средственно связан с непроизводительным фиктивным капи-
талом, а все остальное можно считать рыночной системой, не
существующей без понятия капитала в разных формах. Веро-
ятно, капитализм перейдет в посткапитализм, который неиз-
бежно будет осуществляться в рыночной форме.
То, что происходит на рынке фиктивных капиталов (в нашем
определении), показывает, что государства есть основные субъ-
екты присвоения ренты во всех ее формах. Но концентра-
ция в руках государства значительной части мировой ренты
не приводит к ее распределению среди населения. Государство
использует ее, чтобы содержать все более раздувающийся бюро-
кратический аппарат, силовые структуры и армию. Но страш-
нее всего то, что государство способствует дальнейшей монопо-
лизации экономики, перераспределяя ренту в интересах моно-
полий через различные льготы, государственные заказы и т.п .
Таким образом, хотя само по себе стремление к извлече-
нию ренты суть реализация ципфовского принципа наимень-
ших усилий, мы должны оценивать этот процесс в зависимости
от способов извлечения ренты. Предпринимательская квази-
рента делает общество богаче; монополистическая псевдорен-
та и другие виды хищнической ренты, извлекаемые с помо-
щью инструментов государства, обедняют общество и страну.
Однако в обществах с либеральной демократией такие воз-
можности государства небеспредельны и ограничены, а при
гибридном социализме они предельно широки.
Теоретические обоснования гибридного социализма
Принятие или непринятие той или иной
идеи оправдывается чисто теоретиче
скими соображениями, а отнюдь не сте
пенью пригодности или непригодности
этой идеи для обоснования практической
деятельности.
Максим Горький. Жизнь Клима Самгина
Был бы спрос — предложения появятся. Схожим образом
обстоит дело с теоретическим обоснованием гибридных форм
социализма. В этих теориях может содержаться или не содер-
жаться слово «социализм» — это ситуацию не меняет. Они

Часть III
296
все построены на главном социалистическом принципе: всё
через государство.
Х. Уэрта де Сото отмечает, что в наши дни самой популяр-
ной разновидностью социализма является так называемый
демократический социализм (или «социальная демократия»).
По его мнению, это тактический отход от социализма, предна-
значенный для достижения социалистических целей с помощью
традиционных демократических механизмов108. Этот тип соци-
ализма обобществление средств производства заменяет инсти-
туциональной агрессией в сфере налогообложения. Но если и
есть разница между «реальным» социализмом и «демократи-
ческим» социализмом, то она непринципиального характера —
лишь в степени. Декларируются те же благородные цели (спра-
ведливое перераспределение богатства, улучшение функциони-
рования общества и т.д.), инструмент тот же — государство.
В книге Уэрта де Сото рассмотрены и другие виды социа-
лизма (консервативный, или «правый», социализм; социаль-
ная инженерия, или сциентистский социализм; христиански-
й, или солидарный, социализм; синдикалистский социализм
и проч.), а также их наиболее известные теоретические обо-
снования. Все эти виды социализма носят некий гибридный
характер и могут быть объединены одним термином «гибрид-
ный социализм». Я хотел бы коснуться не очень известных тео-
рий, обосновывающих новые виды социализма, чтобы посмо-
треть, как новые сочинители пытаются сегодня заложить тео-
ретический фундамент для усиления роли государства.
Теория экономической демократии
В книге «После капитализма» Давид Швейкарт заявляет, что
«нынешний капитализм можно назвать “скверной шуткой”»109.
Во время кризиса выяснилось, что элиты, которые до этого
говорили «государство, прочь от наших денег», прибежали
108 См.: Уэрта де Сото Х. Социализм, экономический расчет и пред-
принимательская функция / пер. с англ. В . Кошкина под ред.
А. Куряева. Москва : Челябинск : ИРИСЭН : Социум, 2008.
С. 155.
109 Schweickart D. After capitalism. 2nd ed. Rowman & Litlefield Pub-
lishers, Inc., 2011.

Гибридный социализм
297
к государству за помощью и оно им помогло — из денег нало-
гоплательщиков. И это доказательство ущербности капитали-
стической системы, считает автор, не разъясняя, однако, при-
чем здесь капитализм: ведь такое вмешательство государства
полностью согласуется с социалистическими принципами.
В начале книги Швейкарт приводит высказывания двух
нобелевских лауреатов, придающие, как ему кажется, весо-
мость его аргументам. После кризиса 2008 года и беспреце-
дентной по объему помощи государства «системообразующим»
банкам нобелевский лауреат Дж. Стиглиц отметил, что «этот
новый экономический режим можно назвать “социализмом
с американскими характеристиками”»110
. Стиглиц считает, что
«новая форма эрзац-капитализма, где убытки национализи-
руются, а прибыли приватизируются, обречена на провал».
Ему вторит другой нобелевский лауреат, Пол Кругман, заяв-
ляя, что рано или поздно должна появиться другая идеология
и другая альтернатива нынешнему капитализму111. (Все ува-
жаемые и именитые авторы видят проблему в капиталистиче-
ской системе, игнорируя то обстоятельство, что без массиро-
ванного вмешательства государства этих негативных явлений
могло бы и не быть.)
Далее Швейкарт традиционно обвиняет нынешний капита-
лизм в создании общества потребления, в безработице, огром-
ном разрыве между бедными и богатыми, экономической
нестабильности, нищете во многих странах и так далее и дела-
ет вывод: все вокруг становится все более и более иррациональ-
ным (не объясняя, что имеется в виду).
Автор отмечает, что в последнее время происходят большие
изменения, и прежде всего снова стало использоваться слово
«социализм». Он хорошо отзывается об изданной в 2011 году
в Венесуэле книге «Социализм XXI века», в которой расска-
зывается о различных социальных программах, начатых Уго
Чавесом: строительство 100 тыс. домов для бедных семей, бес-
платные образование и здравоохранение, бесплатная стомато-
логическая помощь детям из бедных семей и т.д. Но тут нуж-
но вспомнить, что социальные программы в первой половине
110 Stiglitz J. E . America’s Socialism for the Rich // Berkeley Electronic
Press. June, 2009.
111 См.: Krugman P. The Return of Depression Economics and the Crisis
of 2008. New York : Norton, 2009. P . 14.

Часть III
298
ХХ века проводили и фашистские режимы в Германии и Ита-
лии. Гитлер практически полностью ликвидировал безрабо-
тицу, Муссолини осушал болота и бесплатно раздавал землю
мелким фермерам. Чем все закончилось, мы прекрасно зна-
ем. Мог ли Швейкарт предвидеть, с чем столкнется Венесуэла
буквально через несколько лет: миллионы процентов инфля-
ции, всеобщий дефицит товаров первой необходимости, мас-
совый отток населения в соседние страны и так далее? Вероят-
но, мог. Социализм всегда заканчивается одинаково — крахом.
Новая форма социализма, которую предлагает Швейкарт,
называется worker-control socialism, т.е. социализм под кон-
тролем рабочих (работников), или экономическая демократия.
«Новый порядок» предлагается создать, не отвергая достиже-
ний прошлого: «свободы, демократии и верховенства зако-
на»112. Швейкарт полагает, что теперь есть «достаточно теоре-
тических и эмпирических ресурсов» для создания новой теории.
Само собой разумеется, что такая теория должна быть созда-
на на базе «исторического материализма», так как это «фило-
софия надежды». Для перевода социализма из теоретической
плоскости в практическую нужно воспользоваться рецептом
Ленина о передаче контроля за производством и распределе-
нием из рук капиталистов и бюрократов в руки «вооруженных
рабочих» (!).
По мнению Швейкарта, наличие рыночных отношений еще
не делает общество капиталистическим (тут я вполне с ним
согласен). Использование в качестве синонимов терминов
«рыночная экономика» и «капитализм» не только аналити-
ческая ошибка, но и «идеологическое искажение». Капитали-
стами Швейкарт называет тех, кто живет комфортно, не рабо-
тая, за счет владения активами, приносящими доход (откуда
эти активы появились, умалчивается).
Затем на нескольких страницах он хвалит предпринимате-
лей. Предпринимательская активность, по его мнению, жиз-
ненно важна для успеха социализма: «...социализм будет
нуждаться в предпринимателях — но не в пассивных капита-
листах». Капиталист и предприниматель отличаются друг от
друга: предприниматель вознаграждается за свою активность,
капиталист вознаграждается за «предоставление капитала»
112 Schweickart D. After capitalism. 2nd ed. Rowman & Litlefield Publishers,
Inc., 2011.

Гибридный социализм
299
(опять-таки не объясняется, откуда берется «предоставляе-
мый капитал»). Автор осуждает прибыль: предприниматель-
ская активность важна сама по себе, а не в целях извлечения
прибыли (как это возможно, Швейкарт не поясняет). Вполне
можно согласиться со следующим его утверждением: «Обще-
ство, где большинство средств производства находятся в руках
центрального правительства или местных сообществ, не явля-
ется капиталистическим».
В чем же состоит идея экономической демократии? Если мы
считаем, говорит автор, что обычные люди достаточно компе-
тентны, чтобы выбирать себе политических лидеров, то поче-
му они не могут выбирать руководителей компаний? Такая
«демократия на рабочем месте», по его мнению, работает луч-
ше, чем «авторитаризм собственников». То есть, условно гово-
ря, я всю жизнь копил, потом еще взял кредит в банке под залог
собственного имущества и создал какое-то производство — но
управлять предприятием после всего этого будут его работни-
ки, выбрав себе руководителя. Даже исходя из простого здра-
вого смысла несложно догадаться, к чему это приведет: я поте-
ряю все вложенное в это предприятие и в придачу банк заберет
заложенное мною имущество.
Швейкарт подробно описывает базовые характеристики
экономической демократии. Их три:
• «рабочее самоуправление» — каждое предприятие демо-
кратически контролируется его работниками;
• предприятия взаимодействуют друг с другом и с потреби-
телями на основе свободных цен, порождаемых спросом и
предложением;
• осуществляется общественный контроль за инвестиция-
ми — источники новых инвестиций генерируются через
налог на активы, которые потом возвращаются в эконо-
мику через сеть государственных инвестиционных банков.
Тут нужно сделать отступление и вернуться в СССР 1987–
1988 годов. Тогда в рамках кампании по «улучшению соци-
ализма» было решено предоставить больше самостоятельно-
сти государственным предприятиям, в частности путем вве-
дения «выборности руководителей предприятий трудовыми
коллективами». По всей стране началась кампания выборов
руководителей.

Часть III
300
Я был достаточно близко знаком с директором одного
вполне успешного автотранспортного предприятия. В рам-
ках существовавшей тогда административно-хозяйствен-
ной системы у него были прекрасные показатели производ-
ства, а также социальной сферы (практически у всех пред-
приятий в СССР была своя «социальная нагрузка»: дома и
базы отдыха, санатории, профилактории, стадионы и проч.) .
Само предприятие изначально было организовано по иници-
ативе данного руководителя, который, видимо, хотел боль-
шей самостоятельности, путем выделения из промышленного
гиганта (в советской экономике, как и в любых других видах
деятельности, были способные, а порой и выдающиеся руко-
водители — просто они были вынуждены играть по установ-
ленным тогда правилам.) После этого показатели предприя-
тия пошли в гору, и, по признанию многих, в первую очередь
благодаря управленческим способностям своего руководителя.
Когда в 1987 году из местного партийного комитета пред-
приятию «спустили» указание провести выборы, руководи-
тель ни на минуту не сомневался в своей победе — объективно
конкурентов у него не было, в выборах участвовала еще пара
человек с этого же предприятия. И вдруг в последний момент
в списках кандидатов появились два новых человека, младше-
му из которых было на тот момент 23 года (только что с инсти-
тутской скамьи). Каждый из кандидатов представил свою про-
грамму. Программа вчерашнего студента в основном состоя-
ла из популистских обещаний повысить зарплату, предоставить
всем путевки в санатории, уменьшить сверхурочные часы рабо-
ты, улучшить условия труда и т.п. В общем, работать будете
меньше, а получать разного рода благ — больше. И он победил!
Года через два предприятие было разорено. Молодой руко-
водитель со своим заместителем практически сразу же при-
ступили к собственному обогащению за счет предприятия.
Моральная атмосфера в коллективе была разрушена, посыпа-
лись доносы, началось подсиживание друг друга ради должно-
стей; появились неформальные лидеры-бузотеры и т.д . Позже
выяснилось, что новые руководители параллельно организо-
вали кооператив, куда перекачивались средства (еще там под-
польно разливали суррогатную водку). Потом эти двое уво-
лились, а чуть позже были осуждены по уголовным статьям.
Предыдущий руководитель преждевременно скончался: он
очень переживал, видя, как рушится его детище, в которое он
вложил столько труда и энергии.
Примерно так же оканчивались попытки внедрить
выборность руководителей на государственных предприя-
тиях в Югославии и других бывших соцстранах.

Гибридный социализм
301
Согласно теории экономической демократии все активы
предприятий являются коллективной общественной собствен-
ностью. Работники предприятия «управляют и контролиру-
ют», но собственниками предприятий не являются.
Экономическая демократия, по утверждению Швейкарта,
является рыночной системой — нет никакого централизован-
ного планирования (которое, как указывает автор, показало
свою неэффективность на примере СССР).
Вместо свободной торговли должны применяться принци-
пы справедливой торговли. Для этого, по Швейкарту, придет-
ся вынужденно проводить политику «социалистического про-
текционизма». Экономическая демократия — это конкурент-
ная рыночная экономика, но не экономика свободной торговли
(как такое может быть, автор опять же не объясняет).
Швейкарт утверждает, что экономическая демократия —
это децентрализованная рыночная экономика. Здесь содер-
жится очередное противоречие: вряд ли можно вести речь
о децентрализации там, где практически все ключевые реше-
ния принимаются на государственном уровне.
По словам автора, экономической демократии даже инфля-
ция не страшна, так как заработные платы растут быстрее, чем
цены (судя по всему, они растут по желанию). А вот кто боит-
ся инфляции — так это, оказывается, капиталисты.
Такая система решает не только проблему инфляции, но и
проблему неравенства. Конечно, некоторое неравенство, по
мнению автора, останется: между фирмами, между руко-
водством и работниками, но это не идет ни в какое сравнение
с неравенством при капитализме. Проблема безработицы так-
же станет гораздо менее острой, ведь экономическая демокра-
тия базируется на принципе создания рабочих мест. Добиться
всеобщей занятости, вероятно, не удастся, но ситуация по срав-
нению с капитализмом улучшится. Поскольку при такой систе-
ме нет эксплуатации и безудержного стремления к прибыли, не
будет и потогонных переработок.
Швейкарт призывает различать понятия «жить в нищете» и
«быть бедным». В пример он приводит Кубу, где доходы на душу
населения в десятки раз меньше, чем в США, но живут кубинцы,
оказывается, не хуже. «Жители Кубы живут бедно, но они не
живут в нищете», — утверждает Швейкарт. Видимо, мы долж-
ны позавидовать жителям Кубы, ведь «увеличение потребления,
в общем случае, не делает людей более счастливыми».

Часть III
302
Далее, подменяя понятия, Швейкарт говорит, что рыноч-
ный социализм вытащил из нищеты миллионы китайцев, хотя
до этого приводил Китай времен Мао, наряду с титовской
Югославией, как пример применения принципов экономи-
ческой демократии. Рассуждая о проблеме нищеты в бедных
странах, автор указывает на главного виновника — глобаль-
ный капитализм. Решение проблемы он видит в том, чтобы
простить таким странам все долги, все отделения транснаци-
ональных корпораций в этих странах преобразовать в пред-
приятия, управляемые работниками на принципах экономи-
ческой демократии, и проводить в отношении этих стран поли-
тику «социалистической справедливой торговли».
Все это утверждается с полной серьезностью. Но нетрудно
предугадать, чем подобный эксперимент может закончиться.
Однако если теория экономической демократии представ-
ляется наивной и нереализуемой, то этого нельзя сказать о док-
тринах, которые либо уже осуществились, либо вполне могут
осуществиться. Речь идет о разнообразных формах патерна-
лизма. Одним из таких способов «правильной организации
жизни людей» явилось государство всеобщего благосостояния,
основанное на той же идее, что и социализм: во имя социаль-
ной справедливости необходимо перераспределение богатства
руками государства.
Государство всеобщего благосостояния
В 2017 году некий Осси Нюман, профессиональный и идей-
ный финский безработный, опубликовал книгу под названи-
ем «Наглость» (Röyhkeys). Роман стал пособием по тунеяд-
ству, в нем рассказывается о множестве способов, с помощью
которых можно избежать работы, исправно получая при этом от
государства разнообразные пособия на жизнь. Как заявил автор,
«идеологическая безработица — это его жизненной философия».
Вот так, не больше и не меньше. Но нужно понимать, что такое
нахлебничество — популярное занятие не только среди финнов,
оно распространяется повсеместно. Кто же откажется от халя-
вы? После распада Советского Союза многие наши соотече-
ственники, оказавшись в экономически более развитых стра-
нах, очень быстро научились «доить систему». Для них это даже
было предметом гордости. Советские навыки не пропали даром.

Гибридный социализм
303
По мнению многих исследователей данного феномена,
современное государство всеобщего благосостояния (Welfare
State) родилось в конце XIX века в Германии, с легкой руки тог-
дашнего канцлера Отто фон Бисмарка. Считается, что его про-
вительство возвело социальную политику в ранг официальной
доктрины, стремясь ослабить влияние партии социал-демо-
кратов. Была подготовлена серия законов о страховании рабо-
чих, правительство заявило о необходимости заботиться об их
благосостоянии. Законы гарантировали всем подданным Гер-
манской империи медицинское страхование, пенсионное обе-
спечение, минимальную зарплату, определенные условия тру-
да, отпуск и пособие по безработице. Как признавался потом
Бисмарк, идея состояла в том, чтобы подкупить рабочий класс,
точнее завоевать его поддержку, добиться, чтобы он восприни-
мал государство как социальный институт, существующий ради
рабочих и заинтересованный в их благосостоянии. Это очень
важный момент, свидетельствующий о том, что государство
манипулировало населением в своих корыстных целях.
Вслед за Германией в других государствах в начале XX века
также начинают приниматься отдельные меры в области соци-
альной политики, но экономический кризис конца 1920-х
—
начала 1930-х годов помешал этому. Однако вскоре, особенно
после окончания Второй мировой войны, формирование иде-
ологии общественного благоденствия возобновилось. Эти кон-
цепции пытались реализовать в США («Новый курс» Рузвель-
та), послевоенной Германии (социальное рыночное хозяйство
Эрхарда), Швеции (социальный эксперимент Мюрдаля) и
некоторых других странах.
Расцвет теории и практики государства всеобщего благосо-
стояния (или, по-другому, всеобщего благоденствия) прихо-
дится на 50–70-е годы XX века. Именно этот период в странах
Западной Европы и в США был отмечен бурным экономиче-
ским ростом: росла производительность труда, росли заработ-
ные платы при практически полной занятости, увеличивалась
прибыль предпринимателей и корпораций, стабильность в эко-
номике способствовала росту инвестиций и производства и т.д.
Возможно, именно этим и объяснялась возможность бюрокра-
тического (через государство) перераспределения более высо-
кой степени.
Но у современных государств всеобщего благосостояния был
не только экономический, но еще и ценностный фундамент.

Часть III
304
Впервые за долгое время у людей возникло ощущение «экзи-
стенциальной безопасности», что и явилось той самой ценност-
ной основой. Экономический пирог оказался больше, чем ког-
да бы то ни было в человеческой истории, и люди в массе сво-
ей почувствовали, что и распределять его можно «равномернее
и надежнее». Но они не учли, что пирог при этом перестанет
расти прежними темпами и что государство, как неизбежный
участник такого перераспределения, очень скоро свое возьмет.
К началу 1970-х годов многие в развитых капиталистиче-
ских странах были убеждены, что еще немного, и люди будут
избавлены от нужды и защищены от основных жизненных
рисков. Но утопия есть утопия — вскоре начали проявлять-
ся долгосрочные эффекты от просоциалистической полити-
ки. Чрезмерно широкие социальные гарантии, предоставлен-
ные государствами своим гражданам, требовали непрерыв-
ного увеличения расходов на государственные социальные
программы. К этому добавились проблемы старения населе-
ния, рост безработицы, растущая бюрократизация и рост госу-
дарственного аппарата, закрытый характер принятия решений
государственными органами и т.д. Чуда не произошло.
После нефтяного кризиса середины 1970-х годов чрезмер-
ные социальные гарантии государствам всеобщего благосо-
стояния стали не по карману, но они тем не менее пытались
их сохранить и непрерывно увеличивали расходы на государ-
ственные социальные программы. Следствием чрезмерной
расточительности государств стала их неэффективность, выра-
зившаяся в оттоке капитала, снижении конкурентоспособно-
сти, инвестиционной и трудовой активности (из-за чрезмер-
ной социальной защищенности).
Начиная с эпохи Бисмарка и по настоящее время все боль-
шее вмешательство государства в самые разные сферы жиз-
ни людей характеризует не только авторитарные режимы
(в основном бывших социалистических стран), но и разви-
тые демократии. Сегодня государство всеобщего благосостоя-
ния — это модель, общие принципы которой были реализованы
в большинстве экономически развитых стран мира. Вариан-
ты воплощения данной модели исключительно разнообразны.
В предисловии к репринтному изданию 1976 года «Доро-
ги к рабству» Хайек отмечал, что, когда он писал эту книгу
(в 1944 году), под социализмом понимались национализа-
ция средств производства и централизованное экономическое

Гибридный социализм
305
планирование. А теперь (в 1976 году) под социализмом ста-
ли понимать широкое перераспределение доходов с помощью
налогообложения и институтов государства всеобщего бла-
госостояния. И хотя при таком социализме процессы, кото-
рые обсуждались в «Дороге к рабству», протекают медлен-
нее, не столь явно и прямолинейно и не столь ярко выраже-
ны, ведут они к тем же результатам. Хотя Хайек никогда не
утверждал, что любое движение к социализму с необходимо-
стью ведет к тоталитаризму, он предупреждал, что сочетание
«государства благосостояния» с господством «неограниченной
демократии» резко повышает опасность постепенного вполза-
ния в тоталитарное общество.
Патерналистские государства нового типа, о которых мы
ведем речь в книге, вырастают органическим путем из госу-
дарств всеобщего благосостояния и сохраняют многие отли-
чительные их черты, в частности отметим полное совпаде-
ние целей. Чтобы понять, куда эволюционируют современные
системы государственного регулирования, мы должны рассмо-
треть теоретические основания и практику государств всеоб-
щего благосостояния.
Welfare State понимается как государство, принимающее на
себя принципиальную ответственность за обеспечение основ-
ных социальных нужд своих граждан. Основным принци-
пом социальной политики в таких государствах была замена
рыночного распределения бюрократическим распределени-
ем благ в соответствии с принципом социальной справедливо-
сти. Инструментами достижения целей являются меры госу-
дарственного регулирования экономики и налоговая политика.
В таком обществе всеобщего благоденствия ответственность за
благосостояние граждан (индивидов) не может быть возложе-
на на них самих — это государственная ответственность. Госу-
дарство решает проблемы социального обеспечения, обеспечи-
вает жильем, отвечает за сферу здравоохранения и образова-
ния, выплачивает пособия по безработице и малообеспеченным
семьям, производит доплаты низкооплачиваемым работникам
и т.п . Таким образом, государство всеобщего благосостояния
является воплощением модели так называемой социально ори-
ентированной экономики, совмещающей элементы порядка и
рынка. Многие социал-демократические движения рассма-
тривали такое государство как ступень на пути к своей главной
цели — социализму.

Часть III
306
«Философ» Нюман, о котором мы вспоминали выше,
наглядно демонстрирует в своих рассуждениях, как тунеяд-
ство, паразитизм, иждивенчество получают те или иные идей-
ные обоснования, однако не становятся ничем иным, кроме
как стремлением жить за чужой счет, постоянно рассчиты-
вать на чью-либо помощь, а не на свои силы и т.п. Социаль-
ное иждивенчество и паразитизм — эти самые кричащие нега-
тивные последствия государственной политики перераспреде-
ления — всегда неизбежный итог патернализма любого толка.
Ничто не ново под луной — все уже было.
Доктор философских наук Т. Сидорина описывает опыт
принятия закона Спинхемленда в Великобритании в 1795 году,
когда в первый раз ярко проявился феномен социального ижди-
венчества. Цель закона заключалась в обеспечении бедных
минимальным доходом — предполагалось выплачивать некую
добавочную сумму к зарплате в соответствии с определенной
шкалой. Но в итоге страна получила серьезнейший экономиче-
ский спад, тотальное обнищание и деморализацию людей. Про-
изводительность труда упала катастрофически, рынок труда
был практически уничтожен. То, что представлялось спасением,
в итоге оказалось несчастьем. «Поскольку главным следстви-
ем системы пособий стало то, что уровень заработной платы
опустился ниже прожиточного минимума, фермеры не желали
нанимать работников, у которых оставался хотя бы крошечный
клочок земли, поскольку человек, владевший собственностью,
не имел права на пособие от прихода, а обычная заработная
плата была столь низкой, что человек не мог обеспечить суще-
ствование семьи без дополнительной помощи в том или ином
виде. Поэтому в некоторых районах шанс найти работу был
лишь у тех, кто содержался за счет налогоплательщиков; те же,
кто пытался обойтись без пособий и зарабатывать на жизнь соб-
ственным трудом, едва ли могли где-либо устроиться. Таким
образом, те, кто хотел заработать больше, чем могло бы обе-
спечить пособие, просто не могли этого сделать. Соответствен-
но, даже у тех, кто был готов и хотел трудиться, это желание
и эта готовность постепенно пропадали»113. Закон, призван-
ный сдерживать рост нищеты, привел к еще большей нищете и
другим тяжелым последствиям. Великобритания расхлебывала
113 Сидорина Т. Ю. Государство всеобщего благосостояния: от уто-
пии к кризису. М . : РГГУ, 2013. С . 184.

Гибридный социализм
307
последствия принятия закона Спинхемленда в течение после-
дующих 40 лет. В 1834 году закон был отменен.
Широкое распространение политики государственно-
го перераспределения неизбежно поощряет иждивенчество.
Постепенно атрофируется чувство ответственности за себя и
своих близких, даже способные сами зарабатывать и содер-
жать свои семьи люди начинают во всем полагаться на госу-
дарство. То, что предпринималось с благими целями как крат-
ковременная помощь нуждающимся в трудный период их жиз-
ни, в конечном счете превращается в долгосрочное содержание
трудоспособных людей за счет остального общества.
«Welfare State порождает категорию людей, зависимых от
государственной поддержки, иждивенцев. Люди становят-
ся зависимыми от такого образа жизни, вследствие чего этот
класс все растет, траты на его содержание увеличиваются
с каждым годом, в то время как налогоплательщиков стано-
вится все меньше. “Расслабленное”, пресытившееся общество
деградирует, люди становятся все менее активными — они не
видят смысла в том, чтобы обеспечивать себя самостоятельно,
и воспринимают материальную помощь государства как долж-
ное, а свое зависимое состояние, соответственно, — как норму.
В результате, во-первых, нет средств на поддержание полити-
ки Welfare, во-вторых, растет уровень безработицы, в услови-
ях отсутствия конкуренции темпы развития общества, главным
образом его экономической сферы, замедляются»114.
Да, расходы государственных бюджетов растут, а доходы
падают; налогообложение достигает потолка и дальше расти
не может — дефицит государственного бюджета становит-
ся неизбежным. Средства, потраченные на иждивенцев, явля-
ются невозвратными, ведь это не инвестиции в человеческий
капитал, к тому же данные категории граждан не обременены
налогами.
Вот что сказал по этому поводу президент Фонда эконо-
мического образования (Foundation for Economic Education)
Ричард Эбелинг: «Социализм “советского типа”, возможно,
уже канул в Лету, но другая форма этатизма по-прежнему
правит бал во всем мире, включая и Соединенные Штаты, —
речь идет о современном “государстве всеобщего благососто-
яния”. Оно охватило щупальцами патерналистского контроля
114 Там же. С.193.

Часть III
308
буквально все сферы общественной и личной жизни. Оно пре-
вратило нас всех в “детей государства”, ослабляя стремле-
ние людей к опоре на собственные силы и уважение общества
к самостоятельности... Ущерб, наносимый “государством все-
общего благосостояния” нашей политической, экономической
и культурной жизни, возможно, не столь заметен, как послед-
ствия социализма в Восточной Европе, но не менее разруши-
телен. Эта система подтачивает наше общество изнутри»115.
Известно, что многие действия государства порождают
нежелательные «непреднамеренные последствия». И возник-
шую из-за поощрения иждивенчества «государствами всеоб-
щего благосостояния» иммиграционную проблему, наверное,
можно было предвидеть. Еще в далеком 1986 году Г. Фримен
заметил: «Когда государство всеобщего благоденствия вос-
принимается как что-то для “них”, оплаченное “нами”,тог-
да социальные проблемы разрушают основы этого государ-
ства»116. Иммиграция, движимая иждивенческими мотивами
и поощряемая соответствующей государственной социальной
политикой, постепенно разрушает общественные соглашения и
консолидацию общества. Не столько этническое, сколько куль-
турное и религиозное разнообразие, возникающее в резуль-
тате иммиграционных процессов, медленно, но верно раз-
мывает основу социального единства. Социальная полити-
ка государств всеобщего благосостояния приводит к тому, что
мигранты получают средства к существованию, но не хотят при
этом овладевать языком, выполнять установленные правила и
адаптироваться к принимающему обществу — они продолжа-
ют жить своей жизнью и по своим правилам.
Каждый раз в Лондоне меня поражает, что здесь редко
услышишь английский язык, зато можно услышать все языки
и диалекты мира. По признанию одного коренного лондон-
ца, таких, как он, в столице Великобритании осталось мень-
ше четверти. И, когда я вижу на лондонской улице женщину
115 Ebeling R. M . Marching to Bismarck's Drummer: The Origins of the
Modern Welfare State [Маршируя под барабан Бисмарка: проис-
хождение государства всеобщего благосостояния] // The Freeman:
Ideas on Liberty. 2007. Vol. 57, N 10.
116 Freeman G. Migration and the Political Economy of the Welfare
State // The ANNALS of the American Academy of Political and So-
cial Science. 1986. Vol. 485, N 1. P . 51–63.

Гибридный социализм
309
в парандже, у меня возникает много вопросов. Почему люди,
которые приехали в чужую страну, пытаются диктовать ей
свои законы и обычаи? Удивительно, что, несмотря на все это,
англичанам еще удается сохранять базовые институты.
Как-то раз, возвращаясь транзитом из США и проходя
британскую границу в аэропорту Хитроу, я попал на такую
служащую в черной парандже. Обычно я прохожу границу
за пару минут, ответив на стандартные вопросы о цели при-
езда, длительности пребывания и т.д . Тут же меня продер-
жали минут двадцать, задавая вопрос за вопросом. Но самое
интересное, что вопросы касались моего пребывания в США:
зачем я туда ездил, с кем встречался, какие у меня там друзья
и проч. Когда я первый раз терпеливо ответил на все ее вопро-
сы, она начала задавать их снова: зачем я туда ездил, с кем
встречался... Я смог ее остановить только потребовав пригла-
сить вышестоящего руководителя. С тех пор, проходя британ-
скую границу, я стараюсь «попадать» на тех, в ком, независи-
мо от цвета кожи, угадываю коренных жителей...
В конце 1960-х годов в Канаде появилась концепция муль-
тикультурализма, которая сводилась к признанию параллель-
ного сосуществования и взаимовыгодного сотрудничества при-
нимающего общества и приехавших — этнически и религиозно
разнообразных групп со своей особой культурой, традиция-
ми и системой ценностей. Эта интеграционная модель в кор-
не отличалась от американского принципа плавильного котла,
когда иммигранты уже как минимум во втором поколении ста-
новились американцами. Мультикультурализм придерживал-
ся формулы «интеграция без ассимиляции», предполагавшей
легитимацию культурного многообразия. Но в последнее вре-
мя большинство политиков признают провал политики муль-
тикультурализма, которая привела к размыванию националь-
ной идентичности коренных жителей, социальной, межрасовой
и межконфессиональной напряженности, росту криминоген-
ности и т.д . В результате в принимающих странах отмечает-
ся рост популярности радикальных и националистических сил.
В 1993 году С. Хантингтон сформулировал теорию стол-
кновения цивилизаций, согласно которой фундаментальным
источником конфликтов в современном мире является не иде-
ология или экономика, а культура117. Касаясь вопросов имми-
117 См.: Хантингтон С. Столкновение цивилизаций / пер. с англ.
Т. Велимеева. М . : АСТ, 2014.

Часть III
310
грации, Хантингтон указывает, что проблема даже не в том,
будут ли латиноамериканизированы США или исламизирова-
ны страны объединенной Европы, а в том, станут ли они раско-
лотыми, состоящими из двух ярковыраженных сообществ, двух
разных цивилизаций. Продолжение политики государства все-
общего благосостояния, невольно поощряющего иммиграцию,
скорее всего, приведет к появлению стран, разделенных на хри-
стианскую, мусульманскую и другие общины. «Если демогра-
фия — это судьба, то перемещения населения — это двигатель
истории», — говорит Хантингтон, но эта формула работает
только в случае ассимилирования приезжих. Если же этого не
происходит, возникают угрозы раскола и мировой нестабиль-
ности. Таким образом, просоциалистическая политика госу-
дарств всеобщего благосостояния чревата не только локаль-
ными, но и глобальными нежелательными последствиями, и
сегодняшний миграционный кризис вызван именно ею.
По всем признакам существующий конфликт между базо-
выми основаниями общественного устройства, такими как
порядок, контроль и равенство распределения, с одной сто-
роны, и свобода и равенство прав — с другой, в государствах
всеобщего благосостояния разрешается с большим перевесом
в пользу первых. Однако все более очевидным становится, что
государственное вмешательство в экономику под флагом реше-
ния социальных проблем создает новые проблемы и не приво-
дит к достижению заявленных целей, имея много непреднаме-
ренных последствий. Одним из таких последствий становится
общее снижение конкурентоспособности. Когда государство,
вместо того чтобы обеспечить необходимые условия для роста
доходов каждого члена общества, начинает заниматься пере-
распределением доходов между индивидами, это входит в про-
тиворечие с базовыми принципами рыночной экономики,
построенной на конкуренции. Если создающих и созидающих
все меньше, а потребляющих и перераспределяющих все боль-
ше, такая система в принципе не может быть жизнеспособной
в более или менее долгосрочном плане. Невозможно, руко-
водствуясь принципом «отобрать и поделить», одновременно
помочь самым нуждающимся и не навредить остальным. Да и
свободу, скорее всего, потеряют и те и другие.
Социалисты всегда заявляли, что капитализм порождает
эксплуатацию, эгоизм, отчуждение, несправедливость и дру-
гие отрицательные явления. Точно такой же подход содержал-

Гибридный социализм
311
ся и в идее государства всеобщего благосостояния: перерас-
пределение богатства руками государства необходимо во имя
социальной справедливости. Концепции социальной справед-
ливости и, как следствие, необходимости участия государства
в перераспределении богатства берут свое начало от идей аль-
труизма, т.е . самопожертвования. Социалисты трактовали
эту идею однозначно: отдельный человек должен подчинять-
ся общественному целому и, говоря словами Айн Рэнд, «един-
ственное оправдание его существования — это служение дру-
гим, а самопожертвование является высочайшим моральным
долгом, добродетелью и ценностью». То есть индивид — это
не личность, не субъект, а ресурс, объект, средство достиже-
ния целей коллектива, других людей.
Государство всеобщего благосостояния декларирует права
пользования определенными благами, но независимо от дей-
ствий самого человека. Работаешь ты или не работаешь, при-
лежен ты или ленив, придерживаешься здорового образа жизни
или беспробудно пьешь водку — это неважно, у тебя есть права
на получение. Но, чтобы обеспечить эти права, придется воз-
ложить дополнительные обязанности на других членов обще-
ства, а именно на тех, кто прилежен, а не ленив, кто работа-
ет в поте лица, а не баклуши бьет, кто не пьет и не принима-
ет наркотики. Потребности одних стали обязанностями для
других, и никто не спрашивает последних, хотят они этого или
нет. А потом в государствах всеобщего благосостояния поли-
тики удивляются напряженности отношений между «понае-
хавшими» и коренным населением, забывая о ее первопричи-
не — гибридно-социалистической идеологии таких государств.
Уже не раз говорилось, что предприниматели — люди осо-
бые, которые, в отличие от других, способны создавать богат-
ство. Плодами этого богатства пользуются остальные члены
общества, и этот эффект гораздо больше, чем вознаграждение,
получаемое предпринимателем (классический случай: изо-
бретение Эдисоном электрической лампочки, которой сегодня
пользуются все). У предпринимателей есть способность про-
изводить блага, но нужно и желание. Государство всеобщего
благосостояния исходит из того, что все эти блага, создаваемые
предпринимателями, есть данность. (Примерно таким же
было в социалистическом обществе отношение к информации:
считалось, что она «дана», нужно лишь ее собрать, обрабо-
тать и затем «спустить» в качестве планов. Упускалось из виду,

Часть III
312
что информация создается постоянно и непрерывно и бóльшая
ее часть в головах у людей.) И ошибается. Нельзя заставить
предпринимателей создавать что-то лишь на основании того,
что у кого-то есть какие-то потребности. Или даже так: госу-
дарство позволит предпринимателю работать лишь в том слу-
чае, если другим будет позволено получать определенную часть
того, что он заработал? Такая логика в корне ущербна.
Однажды я был свидетелем того, как один предприни-
матель доказывал в налоговых органах, что ему неправильно
были начислены налоги и штрафы. После долгого и безуспеш-
ного спора предприниматель сказал замечательную фразу:
«Ну, хорошо, вы государство, вы можете многое, но одно-то
вы точно не можете — заставить меня работать как предпри-
нимателя. Брошу я все это дело, откуда вы налоги-то буде-
те брать? Да еще люди, работающие у меня, потеряют рабо-
ту. Кому от этого будет лучше?» Но сотрудникам налоговой
инспекции, судя по всему, было все равно. Вообще, отношение
налоговиков к предпринимательству в России крайне недру-
желюбное. Они искренне считают себя чуть ли не начальника-
ми над предпринимателями, забывая, что именно из собран-
ных с предпринимателей налогов получают свою зарплату.
Несколько лет назад меня пригласили в налоговую дать
пояснения по поводу годовой налоговой декларации. Нало-
говый инспектор с самого начала вела себя высокомерно, если
не сказать по-хамски, тон был оскорбительным и вызываю-
щим. Она, видимо, привыкла так разговаривать, потому что
никогда не получала отпора. В конце концов я не выдержал и
попросил ее сменить тон, добавив, что это мы, налогоплатель-
щики, платим ей зарплату. Она среагировала моментально и
очень агрессивно: «Зарплату он платит... Это что, зарплата
что ли?», имея в виду, что размер зарплаты ее не устраива-
ет. В ответ я заметил, что как, мол, работаете, так и платим,
а в душе порадовался, что в нашей стране свободно не прода-
ется оружие: милая дама явно готова была меня пристрелить...
Государство всеобщего благосостояния не столько помога-
ет нуждающимся, сколько связывает по рукам и ногам способ-
ных и работающих людей. В итоге богатства будет создаваться
меньше и возможностей его распределять также будет меньше.
Это как было в Советском Союзе: старайся — не старайся, все
равно больше не получишь. Результаты для экономики извест-
ны: они катастрофические. Эгалитаризм считает, что достичь
равенства — это главное, даже в ущерб другим целям. В осно-

Гибридный социализм
313
ве такого подхода лежит идея справедливости. Но «основы
для применения принципа справедливости к статистическому
распределению доходов и богатства в масштабах всей эконо-
мики не существует»118.
Изначальная логическая ошибка всех концепций социальной
справедливости и выстроенной на этой базе теории государства
всеобщего благосостояния заключается в убеждении, что лич-
ные качества — это общественный актив. Однако способно-
сти, ум, инициативность, креативность, целеустремленность
предпринимателя, как и любого человека, являются его личным
достоянием. И нет такого механизма, который бы обязывал
проявлять эти замечательные качества. Рынок — это добро-
вольность. И экономические результаты (доходы и богатство)
зависят от добровольных поступков участников рыночных вза-
имодействий. Если уж говорить о принципе справедливости, то
он применим не к результату, а к процессу деятельности. Любой
результат, т.е . любые доходы и богатство, заработанные благо-
даря добровольному обмену, а также другие достижения в раз-
личных областях человеческой деятельности являются в высшей
мере справедливыми. Из этого не следует, однако, что ценность
личности определяется размером дохода или богатства.
Применение принципа справедливости к самому процессу
экономической (и не только) деятельности человека означа-
ет, что способ и средства, с помощью которых заработан доход,
получено богатство, имеют первостепенное значение. Доход
доходу рознь, богатство богатству рознь. Никто не должен при-
обретать богатство за счет грабежа, обмана, порабощения дру-
гих людей. Рыночный порядок таких паразитов в конце концов
отторгает. Относительно долго паразитировать они могут толь-
ко с помощью государственного механизма, и государство все-
общего благосостояния — настоящая кормушка для них.
Истории возникновения и эволюции государств всеобще-
го благосостояния, концептуальным истокам этой теории и
политики, сравнительному анализу таких государств посвяще-
но множество работ119. Что думают исследователи о том, как
118 Нравственность капитализма : То, о чем вы не услышите от препо-
давателей / под ред. Тома Дж. Палмера. М . : Новое издательство,
2012.С.8.
119 См., напр.: Esping-Andersen G. The Three Worlds of Welfare Cap-
italism. Cambridge, 1990; Hirst P., Thompson G. Globalization and

Часть III
314
разрешается конфликт между базовыми основаниями обще-
ственного устройства, порядком, контролем и равенством рас-
пределения, с одной стороны, и свободой и равенством прав —
с другой? Если «побеждает» порядок, контроль и равенство
распределения, то это чревато широким распространением
коррупции, спекуляции и иждивенчества.
Под словом «коррупция» обычно понимают факт извлече-
ния личной выгоды в силу служебного положения, а также полу-
чение незаслуженных благ с помощью подкупа, взяток и проч.
Но в более широком смысле коррупция — это искажение, раст-
ление, подкуп, извращение или искажение формы, порча себя
или кого-либо, т.е . коррупция может быть направлена не толь-
ко на других, но и на себя. Таким образом, коррупцию мож-
но понимать как искажение и извращение истинной природы
человека, и она не могла бы существовать без «социальной под-
держки» — без закрепления и воспроизведения в социальных
институтах, базирующихся на превалирующих ценностях. По
словам Ж. Картье-Брессона, «экономика коррупции возможна
лишь при условии существования определенных границ и пра-
вил, преодоление и нарушение которых сопряжены с опреде-
ленными издержками»120. Любое чрезмерное перераспределе-
ние благ через государственные механизмы неизбежно приво-
дит к росту бюрократизации и закрытому характеру принятия
решений, а это, в свою очередь, подпитывает коррупционные
механизмы. Кроме того, чем сильнее расширяется государство
всеобщего благосостояния, тем больше становится выгодопо-
лучателей и заинтересованных лиц, которые начинают оказы-
вать давление на государственные органы. У перераспредели-
тельной системы образуется и растет свой электорат, влияющий
на политиков и сопротивляющийся любым отступлениям от
завоеванных позиций. Таким образом, заинтересованные лица
с обеих сторон (распределители благ и их получатели) взаимно
поддерживают и коррумпируют друг друга.
the Future of the Welfare State // Economy & Society. 1995. N 24;
Offe C. Some Contradictions of the Modern Welfare State // Criti-
cal Social Policy. 1982. Vol. 2, N 2; Pontusson J. At the End of the
Third Road: Swedish Social Democracy in Crisis // Politics & Society.
1992. N 20; Сидорина Т. Ю. Государство всеобщего благососто-
яния: от утопии к кризису. М . : РГГУ, 2013.
120 Цит. по: Болтански Л., Кьяпелло Э. Новый дух капитализма. М . :
Новое литературное обозрение, 2011. С . 680.

Гибридный социализм
315
Спекуляция в рыночной экономике является нормальным
явлением в смысле предприимчивости и возможности зараба-
тывать на разницах цен, рискуя при этом, в силу неопределен-
ности, присущей рыночным отношениям. Но спекуляцию мож-
но понимать и как расчет, умысел, направленный на использо-
вание чего-либо или кого-либо в корыстных целях, например
говорят: спекуляция на чьих-либо трудностях. Неэффективные
действия государства всеобщего благосостояния, пытающего-
ся непрерывно увеличивать расходы на социальные програм-
мы, привели к тому, что на трудностях государства спекулиру-
ют с двух сторон. С одной стороны — жаждущие халявных благ,
а с другой — желающие продолжения банкета перераспредели-
тели. Так образуется замкнутый перераспределительный круг.
Одним из самых популярных способов ограничения сво-
боды в государствах всеобщего благосостояния служит зако-
нотворчество. Еще раз вспомним Ф. фон Хайека и его призывы
к выработке «формальных общих правил», соответствующих
принципам правозаконности. Но в государствах всеобщего
благосостояния слишком много законов не соответствует этим
принципам, хотя и принимается с соблюдением юридических
формальностей. В итоге тонкая грань между правозаконностью
и санкционированным законом произволом очень часто стира-
ется. По словам Б. Леони, «свобода и принуждение все в боль-
шей степени вращаются вокруг законодательства»121.
Всегда и везде люди должны быть уверены, что любой дей-
ствующий сегодня закон завтра не утратит свою силу из-за
принятия следующего закона, противоположного первому по
духу. В этом смысле все законы должны быть точно сформули-
рованными, записанными, т.е . определенными. Но в государ-
ствах всеобщего благосостояния есть тенденция к краткосроч-
ной определенности законотворчества, поскольку они проводят
краткосрочную экономическую и иную политику, ориенти-
рованную на «получателей благ». Яркой иллюстрацией это-
го служит, например, налоговая система Франции при прези-
денте Олланде, когда государство могло отбирать до 90% дохо-
да. Очевидные следствия такой политики — утечка капиталов,
снижение инвестиционной привлекательности, потеря страной
конкурентоспособности и т.д. Кроме того, нарушается прин-
121 Леони Б. Свобода и закон / пер. с англ. В . Кошкина под ред.
А. Куряева. М . : ИРИСЭН, 2008. С . 20.

Часть III
316
цип всеобщего характера закона, поскольку прогрессивное
налогообложение ставит разные категории граждан в неравное
положение. Трудно понять, какие критерии позволяют один
закон делать «всеобщим», а другой «специфическим».
Все, что происходит в сфере законодательства государств
всеобщего благосостояния, позволяет нам считать их одной
из форм социализма, вопрос только в степени последнего —
где-то его больше, а где-то меньше. Опять сошлемся на Бру-
но Леони: «Социализм и законодательство неразрывно связа-
ны, поскольку законодательство является условием выживания
социалистических обществ... Причина, по которой социализм и
законодательство неразрывно связаны, состоит в том, что, в то
время как свободный рынок подразумевает стихийную коррек-
цию спроса и предложения на основании шкалы предпочтений
индивидов, такая коррекция невозможна, если основания для
спроса и предложения различны, т.е. если шкалы предпочте-
ний участников рынка некомплементарны»122.
Фридрих фон Хайек хорошо видел глубинные структурные
пороки государств всеобщего благосостояния, ведущие к упад-
ку демократии и ограничению свободы. Думается, с тех пор
ситуация ухудшилась. Во-первых, во многих странах растет
разочарование демократией из-за того, что эта система сегод-
ня слишком часто демонстрирует результаты, нежелатель-
ные для всех. Выбранные демократическим путем государ-
ственные органы действуют в пользу групп со специфически-
ми интересами, предоставляя им всякие привилегии. Самая
мощная из таких групп — это получатели пособий и помощи
по различным социальным программам. В итоге демокра-
тические выборы превращаются в покупку поддержки таких
групп. Но это выгодно и властным структурам — роль госу-
дарства растет, ограничений для такого «всемогущего прави-
тельства» становится все меньше. Таким образом, демокра-
тия становится источником произвола, и от этого страдает и
то самое большинство, в пользу которого должны были срабо-
тать эти самые демократические процедуры. Демократические
институты становятся побочным продуктом механизма, соз-
данного для обеспечения воли большинства. Выход из этого
тупика только в ограничении любой, в том числе высшей, вла-
122 Леони Б. Свобода и закон. С. 124.

Гибридный социализм
317
сти. «Ограничена должна быть власть, любая власть, но осо-
бенно демократическая»123.
Теория подталкивания
как идеологический фундамент расширения
сферы влияния государства
Для оправдания все большего вмешательства государства
в частную жизнь людей появляются все новые теории. Напри-
мер, идея либертарианского патернализма (звучит словно
насмешка), впервые сформулированная в статьях Р. Талера и
К. Санстейна124. А в 2008 году вышла книга тех же авторов —
Nudge («Подталкивание»), обещающая «принятие пра-
вильных решений для достижения здоровья, богатства и сча-
стья»125. Олдос Хаксли почти угадал «дивный новый мир»126.
А в 2017 году Ричард Талер стал нобелевским лауреатом по
экономике, и боюсь, что это поспособствует росту популярно-
сти несомненно вредной теории подталкивания.
Талер стал уже третьим нобелиатом — представителем тео-
рии поведенческой экономики (behavioral economics), до него
премию получили Даниэль Канеман (2002) и Роберт Шил-
лер (2013). Это говорит о том, что поведенческая экономика
не только относительно новое, но и весьма многообещающее
научное направление, носящее междисциплинарный характер,
на стыке психологии и экономики. Рассматриваемая теория
подталкивания также относится к поведенческой экономике,
которая, как считается, «повышает объяснительную способ-
ность традиционной теории за счет обеспечения более реали-
стичного психологического основания исходных предпосылок
123 Хайек Ф. Дорога к рабству / пер. с англ. М. Гнедовского. М. :
АСТ : Астрель, 2010. С . 420.
124 См.: Thaler R. H ., Sunstein C. R . Libertarian Paternalism // The
American Economic Review. 2003. N 2; Thaler R. H . Libertarian
Paternalism is Not an Oxymoron // The University of Chicago Law
Review. 2003. N 4.
125 Thaler R. H ., Sunstein C. R. Nudge: Improving Decisions about Health,
Wealth, and Happines. New Haven : Yale University Press, 2008.
126 См.: Хаксли О. О дивный новый мир ; Через много лет : Рома-
ны / пер. с англ. О . Сороки, В. Бабкова ; примеч. Т. Шишкиной,
В. Бабкова. СПб. : Амфора, 1999.

Часть III
318
анализа последней»127. Она учитывает психологические осо-
бенности человеческого восприятия, суждения и действия при
принятии экономических решений, особенно то, что при этом
человеку необязательно быть рациональным. Раньше счита-
лось, что иррациональное поведение — это нечто девиантное
и случайное, но поведенческая экономика доказывает, что оно
намного более, чем поведение рациональное, распространено
при принятии решений в условиях неопределенности.
В окружающей нас реальности очень многие факторы могут
искажать наши суждения. К ним относятся: эффект якоря
(произвольные «якоря» на оценках количества); чрезмер-
ная уверенность; нечувствительность к исходной вероятности
результатов; ложные концепции случайности; нечувствитель-
ность к размеру выборки; нерегрессивные предсказания; оцен-
ки частотности; иллюзорные корреляции; завышенная оценка
ничего не стоящих свидетельств; искажения, основанные на
ретроспективных суждениях; искажения, основанные на под-
тверждении; искажения, основанные на легкости «рисования
картин в голове»; другие ненормативные модусы мышления.
Из-за этих искажений в реальных и разнообразных ситуациях
поведение индивидуумов сильно отличается от «(гипер)раци-
онального экономического человека»: оно либо «ограничен-
но рациональное» (по Г. Саймону128), либо иррациональное.
Благодаря тому что поведенческая экономика активно
использовала экспериментальные методы не только в лабо-
раторных, но и в полевых условиях и получила реальные под-
тверждения указанных искажений и иррациональности, она
очень быстро приобрела всеобщее признание. Этому способ-
ствовало и то, что социальные науки всегда испытывали ком-
плекс неполноценности перед естественными науками имен-
но из-за невозможности экспериментально проверить свои
гипотезы. А с появлением поведенческого направления эко-
номическая наука получила статус экспериментальной, встав
в один ряд с «настоящими науками». «Сам процесс иссле-
дования принимал отныне формы, типичные для точных —
127 Павлов И. А. Поведенческая экономическая теория — позитив-
ный подход к исследованию человеческого поведения (научный
доклад).М. : ИЭРАН,2007.С.6.
128 См.: Саймон Г. Рациональность как процесс и продукт мышле-
ния // THESIS. 1993. Вып. 3.

Гибридный социализм
319
т.е . “настоящих” — наук: проектирование эксперимента; про-
ведение лабораторных испытаний; сравнение эксперименталь-
ных данных с исходными ожиданиями»129.
Тут, правда, можно возразить: наблюдения за экономикой
в целом не являются результатами контролируемого экспери-
мента, поскольку знания и верные или неверные представле-
ния иррациональных индивидов сами способны менять эко-
номику; даже получив подтверждения об искажениях и ирра-
циональности экономических агентов, их нельзя принимать за
данность. Кроме того, понятие рациональности, используемое
в экономических дисциплинах, само по себе является чисто
формальным, поскольку существует большое количество клас-
сификаций рациональности (инструментальная и субстан-
тивная — А. Сен, процедурная и субстантивная — Г . Саймон,
субъективная и объективная — Р. Будон, сознательная и бес-
сознательная — Й. Шумпетер, в широком и узком смысле сло-
ва — Дж. Элстер и т.д.) .
Согласно теории рационального выбора рациональность
субъективна (рациональностей столько же, сколько и инди-
видуальных «я»), ограниченна (зависит от качества и количе-
ства информации, находящейся в распоряжении), индивидуа-
листична (методологический индивидуализм). Можно сказать,
что рациональность в таком понимании всего лишь означа-
ет непротиворечивость предпочтений (отсутствие взаимоис-
ключаемости) при осуществлении выбора. Как отмечал Люд-
виг фон Мизес, «человеческая деятельность всегда необходимо
рациональна. Понятие “рациональная деятельность” избыточ-
но и в качестве такового должно быть отброшено. В приложе-
нии к конечным целям деятельности понятия “рациональный”
и “иррациональный” неуместны и бессмысленны... Примени-
тельно к средствам, избираемым для достижения целей, поня-
тия рационального и иррационального подразумевают оцен-
ку целесообразности и адекватности применяемых процедур...
Человеческий разум не отличается непогрешимостью, и чело-
веку часто свойственно ошибаться в выборе и применении
средств. Деятельность, не соответствующая цели, не оправ-
129 Капелюшников Р. И . Экономические очерки : Методология, ин-
ституты, человеческий капитал / Нац. исслед. ун-т «Высшая шко-
ла экономики». М . : Изд. дом Высшей школы экономики, 2016.
С. 285.

Часть III
320
дывает ожиданий. Она противоречит намерениям, но тем не
менее рациональна, т.е . результат разумного — пусть и оши-
бочного — обдумывания, и представляет собой попытку — хоть
и неудачную — достичь определенной цели»130.
Когда-то идеологи рассмотренной выше экономики все-
общего благосостояния трактовали предпочтения индивиду-
умов как данность, принимая их такими, какие они есть, — это
и принималось за нормативный стандарт. С этой точки зре-
ния благосостояние общества оценивалось как агрегирован-
ное от благосостояния составляющих данное общество инди-
видов. Соответственно, государство всеобщего благосостояния
пыталось помочь людям стать счастливее, порождая социаль-
ное иждивенчество, но при этом избегало чрезмерного вме-
шательства в их частную жизнь. Теория поведенческой эконо-
мики идет гораздо дальше, полагая, что люди часто действуют
во вред себе и не всегда понимают свои собственные интере-
сы. Из этого следует, что их «иррациональные» предпочтения
нельзя принимать за основу при оценке благосостояния, что
можно и нужно помочь индивидам стать «более рациональ-
ными», а это предполагает более высокую степень вмешатель-
ства и регулирования.
Таким образом, очень скоро адепты нового поведенческо-
го направления в экономической науке перестали ограничи-
ваться дескриптивным анализом и перешли к прескриптивным
рекомендациям по поводу того, как помочь «неразумным»
(т.е . недостаточно рациональным или вовсе нерациональным)
индивидам стать более счастливыми. Причем адресованы были
эти нормативные рекомендации не столько самим индивидам,
сколько тем, кто должен «помогать»: государствам, корпора-
циям, политическим партиям и другим социальным инсти-
тутам. Так появилась идеология нового патернализма, при-
зывающая расширить границы государственного вмешатель-
ства и регулирования частной жизни индивидов на основании
того, что государство лучше знает, как сделать людей «более
счастливыми».
Здесь мы опять встречаемся с «гильотиной Юма». После
анализа «нерационального поведения» индивидов делается
130 Мизес Л. Человеческая деятельность: трактат по экономической
теории / пер. с 3-го испр. англ. изд. А . В. Куряева. Челябинск :
Социум, 2012. С . 22 –23.

Гибридный социализм
321
этическое заключение, что им нужно помочь стать «более
счастливыми». Но, как уже неоднократно говорилось, невоз-
можно вывести оценочные заключения из описательных посы-
лок, так как суждения факта и суждения долга логически
несовместимы. Нельзя выводить моральные (прескриптив-
ные) суждения из внеморальных (дескриптивных). И нельзя
построить логически правильное умозаключение, все посылки
которого дескриптивны, а вывод прескриптивен, т.е . мораль-
ные императивы (нормы) невыводимы из знаний о сущем131.
Термин «подталкивание» (nudge) появился в развитие идей
либертарианского патернализма и благодаря книге Р. Талера и
К. Санстейна 2008 года, о которой упоминалось в начале это-
го раздела132. В основе книги лежит простое предположение,
что люди совершают выбор не всегда обдуманно. Если бы они
сначала тщательно обдумывали и взвешивали все за и против,
то такое поведение мы могли бы, с известной долей условно-
сти, назвать рациональным. Но на практике очень часто реше-
ния принимают автоматически, не задумываясь, «как стукнет
в голову». Поэтому, по мнению авторов, можно (и нужно)
развернуть человека в нужную сторону, склонив его автома-
тически принять правильное решение. Их аргументы просты:
не они изобрели подталкивание — оно было всегда и везде, и
в бытовой жизни, и в бизнесе. Любая попытка убедить в чем-то
друзей и знакомых — это подталкивание; любое управленче-
ское решение, направленное на достижение коллективом целе-
вых показателей, — подталкивание; любая попытка навязать
продукт с помощью рекламы — подталкивание и т.д. Либер-
тарианский патернализм предполагает мягкое подталкивание
людей в нужном направлении, утверждая, что это не лиша-
ет их возможности выбора и способствует повышению их бла-
госостояния (конечно, с точки зрения тех, кто подталкивает).
Как же нам относиться к подталкиванию?
Во-первых, не путать подталкивание с манипулировани-
ем. Манипулирование — это психологическое воздействие на
131 См.: Юм Д. Трактат о человеческой природе. М ., 1995. С . 229–
230.
132 См.: Thaler R. H ., Sunstein C. R . Nudge: Improving Decisions about
Health, Wealth and Happiness. New Haven ; London : Yale University
Press, 2008.

Часть III
322
человека с целью спровоцировать его на действия, которые
не отвечают его реальным намерениям, когда люди вопре-
ки своему желанию начинают выполнять просьбы или повто-
рять действия манипуляторов. Это практически всегда делает-
ся в целях манипуляторов и во вред самому манипулируемому.
Марк Уайт в книге «Манипуляция выбором» раскритиковал
подход Талера и Санстейна, особенно с точки зрения его при-
менения в политике133. По мнению Уайта, политики не могут
знать, хорош или плох тот или иной выбор, только сами люди
знают, чтó заставило их его совершить. Поэтому подталкива-
ние в государственной политике — это всегда манипулирова-
ние с целью подчинить людей собственным (правящей бюро-
кратии) интересам.
Во-вторых, существует космическая разница между мно-
жеством подталкиваний в частной сфере, без всякого принуж-
дения и насилия, и в сфере государственной политики, когда на
помощь приходит весь государственный насильственный аппа-
рат. Не приходится сомневаться, что правильное с точки зре-
ния индивида решение очень скоро будет развернуто в сторо-
ну, правильную с точки зрения правящей элиты или единолич-
ного диктатора.
Возникает еще один немаловажный вопрос. Теория пове-
денческой экономики, признавая, что есть два вида теорий
(нормативные и описательные), в лице своего краегоугольно-
го камня — теории перспектив — предлагала отойти «от тради-
ционной идеи, что одна теория поведения человека может быть
одновременно и нормативной, и описательной»134. Но идеоло-
гия нового патернализма, с помощью подталкивания вырос-
шая из теории перспектив и других постулатов поведенческой
теории, — это классический пример сочетания нормативной
и описательной теорий. Таким образом, налицо противоре-
чие: в качестве дескриптивной теории поведенческая экономи-
ка отвергает рациональный выбор экономических агентов, но
в то же время сохраняет его как норматив, как прескриптивный
133 Cм.: White M. D. The Manipulation of Choice: Ethics and Libertarian
Paternalism Manipulation. Palgrave Macmillan, 2013.
134 Капелюшников Р. И . Экономические очерки : Методология, ин-
ституты, человеческий капитал / Нац. исслед. ун-т «Высшая шко-
ла экономики». М . : Изд. дом Высшей школы экономики, 2016.
С. 40.

Гибридный социализм
323
идеал. Как и в случае с «научным коммунизмом», кабинетные
теоретики вывели формулу благополучной жизни. Теперь оста-
лось привести реальную жизнь в соответствие с этой форму-
лой. Если кто-то сочтет формулу неверной, теоретики скажут,
что человек ошибается, — ученые лучше знают, что` ему нужно.
К тому же они ведь не заставляют, а лишь подталкивают. Прав-
да, за ними маячит тень государства, которое ждет не дождется
взять руководство процессом в свои руки (не зря многие поли-
тики проявили серьезный интерес к теории подталкивания).
Подталкивание направлено на изменение поведения. Сле-
дующим логическим шагом должно быть «формирование
нового человека». Что последует за этим, XX век уже показал...
Как указывает Р. И . Капелюшников, «сами теоретики пове-
денческой экономики характеризуют общую нормативную уста-
новку, из которой исходят их политические рекомендации, как
“патернализм”»135. Хотя патернализм бывает не только госу-
дарственным, но и частным, «в современном словоупотребле-
нии этим термином чаще всего обозначают законы и меры госу-
дарственной политики, которые ограничивают свободу людей
в их же интересах»136. К частному патернализму можно отне-
сти покровительство и опеку старших по отношению к млад-
шим, подопечным (например, в семье или школе), уважение и
благодарность младших по отношению к старшим и т.д. Такого
рода традиции довольно распространены во многих обществах и
находятся вне зоны критики. Но совсем другое дело, когда речь
идет о патернализме государственного толка. В первую очередь
потому, что государство — это прежде всего инструмент насилия
(хоть и легитимизированного). Знаменитая максима М. Вебе-
ра о государстве как организации, обладающей монополией на
легитимное насилие, неявно подразумевает, что государство не
станет применять насилие для эксплуатации собственного насе-
ления. Но любое государство, если его власть институциональ-
но не ограничена, будет стремиться максимально использовать
свои возможности, в том числе и в применении насилия. Иде-
ология государственного нового патернализма подводит под
оправдание этого еще одну теоретическую базу.
Патернализм усугубляет и проблему «принципал — агент».
О данной проблеме, описывающей взаимоотношения «хозя-
135 Там же.
136 Там же. С.299.

Часть III
324
ина» и «слуги» (наниматель и наемный работник), известно
давно, она была описана в широко известной статье Р. Коуза
«Природа фирмы»137. Принципал (выгодоприобретатель) —
это тот, в чьих интересах должен действовать агент (испол-
нитель). Принципал дает поручения и уполномочивает аген-
та выполнять их. Если выгодоприобретателем является насе-
ление, все общество, то агентами являются правительство и
другие государственные органы. Проблему создают пред-
полагаемая асимметричность информации у принципала и
у агента, разная готовность к риску и разные горизонты плани-
рования, собственные корыстные интересы агентов. Для того
чтобы овладеть реальной картиной, принципалу потребуется
потратить время и определенные усилия, агент же, как прави-
ло, в текущем режиме владеет большей информацией и может
использовать это временное информационное преимущество
в собственных целях. Риски и последствия принятых решений
в основном ложатся на принципала. Горизонт планирования
агента очень короткий, ему нужно как можно быстрее извлечь
максимальную выгоду из своего положения. Поэтому аген-
ты, представляющие государство, будут стремиться к макси-
мальному расширению своих полномочий и извлечению рен-
ты любым способом.
Чем отличается новый патернализм от старого, классиче-
ского?
Идеологи нового патернализма утверждают, что помога-
ют людям достигать счастья на тех же принципах, что хотят
и сами люди, но просто не могут из-за «слабости характе-
ра», «неорганизованности», «неумения планировать» и про-
чих поведенческих отклонений и ограничений. Тем более что
воздействие на индивидуальный выбор людей все равно прак-
тически неустранимо, что показывают различные практики
манипулирования потребителями и навязывания им ненуж-
ных товаров и услуг. К тому же существует парадокс выбора,
когда слишком широкий выбор снижает уровень нашего субъ-
ективного благополучия138. Таким образом, новый патерна-
137 См.: Коуз Р. Фирма, рынок и право / пер. с англ. М . : Новое
издательство, 2007.
138 См.: Шварц Б. Парадокс выбора : Почему «больше» значит
«меньше» / пер. с англ. М . : Добрая книга, 2005.

Гибридный социализм
325
лизм, «повышая рациональность» индивидов, способствует
росту их благосостояния.
Если в государствах всеобщего благосостояния прави-
тельства удерживали себя от прямого вмешательства в про-
цесс принятия индивидами решений и в их выбор, то пове-
денческая экономика призывает к такому вмешательству. На
смену «иррациональным» экономическим агентам должны
прийти «рациональные» агенты, представляющие государ-
ство. Теперь это не взаимоотношения государства с «рацио-
нальными» индивидами, выбирающими между различными
возможностями по своему усмотрению в соответствии с субъ-
ективными конечными целями (разными у разных людей и
в разные моменты жизни одного и того же человека), а взаи-
моотношения с «неразумными иррациональными (или в луч-
шем случае ограниченно рациональными)» экономическими
агентами, которые не могут обойтись без заботливой опеки со
стороны государства. По мнению Р. Капелюшникова, «вклад
нового патернализма в практику и идеологию государствен-
ного регулирования трудно переоценить... Но далеко идущие
последствия этого бихевиористского поворота осознаются пока
еще очень слабо»139.
В чем же должна состоять конкретная политика по введе-
нию нового патернализма? Это смесь различных мер, касаю-
щихся не только запретов законодательного, административ-
ного и налогового характера, но и идеологических средств про-
паганды и манипуляций. К тому же подведено «теоретическое
обоснование» под уже существующие и привычные инструмен-
ты государственного регулирования.
По мнению сторонников нового патернализма, политику
подталкивания (nudge) нужно распространить на подавляющее
число трансакций в масштабах всего общества. Если индиви-
ды «не хотят» уменьшать свою «иррациональность», то можно
перейти к жесткому ограничению свободы их выбора. Если они
(индивиды) и дальше не поддаются подталкиванию, то можно
начать принимать решения за них. Сферу контроля государства
можно бесконечно расширять. О «корректирующих» действиях
139 Капелюшников Р. И . Экономические очерки : Методология, ин-
ституты, человеческий капитал / Нац. исслед. ун-т «Высшая шко-
ла экономики». М . : Изд. дом Высшей школы экономики, 2016.
С. 313.

Часть III
326
государства самим индивидам знать совершенно необязатель-
но: ими можно и нужно манипулировать (в том числе на под-
сознательном уровне) скрытно и без их ведома. Как говорится,
новые технологии государству в помощь!
К чему это все может привести — достаточно очевидно.
В первую очередь появятся новые классы, состоящие из «раци-
ональных» представителей государства, «имеющих право», и
«нерациональной» остальной части населения, ограниченной
в правах, нуждающейся в опеке и неспособной отвечать за свои
поступки. Это новое классовое общество будет делить индиви-
дов на разные группы с разными правами и разной ответствен-
ностью. Через петли обратной связи такая политика неизбеж-
но приведет к еще большему размыванию ответственности и
самостоятельности, что, в свою очередь, потребует еще боль-
шей опеки со стороны государства — далее по кругу.
Как указывал Людвиг фон Мизес: «...с одной стороны, цели
экономической деятельности лежат за пределами экономики,
а с другой — вся рациональная деятельность есть деятельность
экономическая»140. Таким образом, говоря об экономике, мы,
по сути, говорим о человеческой деятельности. Осуществляя
действия в результате такой деятельности, человек вынужден
отказаться «от чего-то, чему приписана более низкая ценность,
чтобы достигнуть или сохранить нечто, чему приписана более
высокая ценность»141. То есть, осуществляя выбор, индивид
делает ценностный выбор (а не только выбор между разны-
ми товарами и услугами).
У каждого человека своя шкала ценностей ранжирования и
предпочтения — и только он сам, и никто иной, может уста-
новить эту шкалу. Мы уже приводили слова Хайека из «Доро-
ги к рабству»: «...любая частная шкала ценностей являет-
ся малой частицей во множестве всех потребностей общества
и что, поскольку, грубо говоря, сама по себе шкала ценно-
стей может существовать только в индивидуальном сознании,
постольку она является ограниченной и неполной. В силу это-
140 Мизес Л. Социализм : Экономический и социологический анализ /
пер. с англ. Б. Пинскера ; науч. ред. Р . Левита. Москва ; Челя-
бинск : Социум, 2016. С. 110.
141 Он же. Теория и история : интерпретация социально-экономиче-
ской эволюции / пер. с англ. А . В. Куряева. Москва ; Челябинск :
Социум, 2013. С . 20.

Гибридный социализм
327
го индивидуальные ценностные шкалы различны и находят-
ся в противоречии друг с другом»142. Подобно тому как впол-
не безобидный вопрос об экономическом планировании при-
водит к тому, что за людей начинают решать, каких ценностей
им придерживаться, а каких нет, новый патернализм неизбеж-
но приведет к тому, что все окажутся под недремлющим оком
«сознательного контроля». А это прямой путь к тоталитаризму.
Есть много вопросов и к самой теории.
Как отмечает Р. Капелюшников, «поведенческая экономика
до сих пор предстает как всего лишь реестр разрозненных эмпи-
рически наблюдаемых психологических феноменов... Поведен-
ческая экономика не предлагает никакой “общей теории когни-
тивных ошибок”»143. По сути, это простое описание повторяю-
щихся поведенческих реакций, а почему и по каким причинам
они происходят — остается за кадром. Так что новый патерна-
лизм призывает к массированному вторжению в частную жизнь
людей, но при этом не имеет под собой никакой фундаменталь-
ной основы. Нет также данных о том, какой процент людей
подвержен «поведенческим ошибкам», — вполне вероятно, что
это не самое массовое явление. Но меры по исправлению «оши-
бок» предлагается применить ко всему обществу.
Одним из главным достоинств теории поведенческой эко-
номики считается активное использование экспериментальных
методов. Но одно дело институционально стерильные лабо-
раторные условия и совсем другое — реальная институцио-
нальная среда с действующими ограничениями и стимула-
ми. Институты потому и возникли в ходе эволюции человече-
ских обществ, что в них была потребность в целях уменьшения
неопределенности во взаимодействиях людей и улучшения
координации в обществе. Зрелые рыночные институты и меха-
низмы рыночной конкуренции неизбежно и по необходимо-
сти делают людей более рациональными (несколько раз полу-
чив по лбу, не захочешь снова наступать на грабли). Поэтому
вряд ли корректно аппелировать лишь к результатам лабора-
142 Хайек Ф. А . Дорога к рабству / пер. с англ. М . : Новое издатель-
ство, 2005. С . 79.
143 Капелюшников Р. И . Экономические очерки : Методология, ин-
ституты, человеческий капитал / Нац. исслед. ун-т «Высшая шко-
ла экономики». М . : Изд. дом Высшей школы экономики, 2016.
С. 319.

Часть III
328
торных экспериментов и делать на их основе далеко идущие
выводы. К тому же во многих случаях эти результаты оказа-
лись очень чувствительными к малейшему изменению началь-
ных условий, поэтому их нельзя считать однозначными. Что не
мешает делать на их основе совершенно однозначные норма-
тивные выводы и давать категоричные рекомендации.
Считается, что политики и всякие регулирующие органы
обладают более полной информацией и более совершенным
знанием о предпочтениях людей и о том, что «правильно». Но
это иллюзия того же порядка, что и «центральное планирова-
ние». Никто, кроме самого индивида, не может знать, чтó для
него «правильно» или «хорошо». А многочисленные «непред-
намеренные последствия» регулирования его жизни и дея-
тельности и вопиющие «провалы государства» в связи с этим
очень дорого обходятся обществу. Чиновники и функционеры,
сидящие в кабинетах и оттуда решающие, что` для людей лучше,
а что нет, априори не могут владеть более полной информаци-
ей и более совершенными знаниями, чем участники многомил-
лионных рыночных трансакций. Да, люди могут ошибаться, но
они учатся на собственных ошибках, предпринимают созна-
тельные усилия, чтобы улучшить свое положение, и в конеч-
ном счете достигают лучших результатов, чем если бы кто-то
их подталкивал.
В свое время Мизес указывал, что система, основанная на
центральном планировании хозяйственной жизни, нежизне-
способна еще и потому, что нет и не может быть ни отдельно-
го человека, ни государственного органа либо какой-то группы
людей, способных собрать, обработать, обобщить и применить
такой гигантский объем информации (бóльшая часть которой
к тому же еще не создана, а лишь создается по ходу дела). То же
самое можно сказать и про политику государственного патер-
нализма: задача по учету всех «информационных требований»
практически невыполнима. А значит, государственное вме-
шательство может только ухудшить положение людей. В мас-
штабах общества степень ответственности будет падать, тяга
к иждивенчеству — усиливаться...
Если, по утверждению теоретиков поведенческой экономи-
ки, иррациональность и искажение суждений так распростра-
нены в обществе, то откуда взяться гиперрациональному госу-
дарству, ведь оно состоит из вполне конкретных и таких же не
очень рациональных индивидов. К тому же политики и госу-

Гибридный социализм
329
дарственные чиновники имеют совсем другое временнóе пред-
почтение, когда стремятся принимать «несистемные» реше-
ния, направленные на извлечение выгоды в краткосрочном
периоде и перекладывание издержек в отдаленном будущем
на все общество. В этой сфере поведенческих аномалий гораздо
больше, чем в любой другой сфере человеческой деятельности.
И вот именно им — самым «иррациональным» членам обще-
ства — предлагается регулировать и управлять жизнью осталь-
ных. Как следствие, на политическом рынке риск эксплуата-
ции поведенческих ошибок (манипулирование ими в интере-
сах отдельных политиков или лоббистских групп) оказывается
намного выше, чем на экономическом рынке, подверженном
жесткой конкурентной дисциплине.
Наконец, важно, что ошибки частных лиц и ошибки пра-
вительств имеют совершенно разные последствия с точки зре-
ния благосостояния общества. «Человеческие существа, —
справедливо замечает Э. Глэзер, — постоянно ошибаются, но
потери в благосостоянии, которыми чреваты частные ошибки,
конечно же, не идут ни в какое сравнение с потерями в благосо-
стоянии, которыми чреваты ошибки правительств. Индивиды
могут медлить с принятием решений или инвестировать неле-
пым образом, но они не сажают по своему произволу людей
в концентрационные лагеря»144.
Нет и не может быть ценностного стандарта и стандарта
«истинных предпочтений», согласно которым государство мог-
ло бы оценивать поведенческие ошибки отдельных людей. Но
новый патернализм предполагает, что такие стандарты есть и
они известны государству, а сами индивиды находятся в неве-
дении относительно них. Одновременно теоретики поведенче-
ской экономики утверждают, что упорядоченных предпочте-
ний у индивидов нет, они постоянно ошибаются в суждениях
и осуществляют иррациональный выбор, когда их предпочте-
ния могут быть взаимоисключающими. Возникает вопрос: если
нельзя говорить об упорядоченности предпочтений, то какое
именно из взаимоисключающих и иррациональных предпо-
144 Glaeser E. L. Psychology and the Market // American Economic Re-
view. 2004. Vol. 94, N 2. P . 412. Цит. по: Капелюшников Р. И.
Экономические очерки : Методология, институты, человеческий
капитал / Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». М. :
Изд. дом Высшей школы экономики, 2016. С . 325.

Часть III
330
чтений истинное? По каким критериям определить «истин-
ность», которая известна государству, но неизвестна само-
му индивиду? Как узнать, стало ли ему «лучше» или «хуже»,
если нет системы отсчета и единиц измерения (если мы отбра-
сываем субъективные ощущения индивида из-за того, что он
«не в курсе»)? На базе каких аксиоматических предположений
тогда строится поведенческая экономика по части своих пре-
скриптивных устремлений? Ведь если нет никаких критериев
определения истинности либо ложности предпочтений, то все
утверждения теории носят произвольный характер...
Поведенческая экономика видела проблему «в модели,
которую используют экономисты, модели, которая подменя-
ет Homo sapiens (человека разумного) на Homo economicus
(человека рационального)»145. Но сама теория поведенческой
экономики исходит из нереалистичного взгляда на человека
как на некую идеальную модель, когда поведение людей оце-
нивается исходя из внешних по отношению к ним принципам,
а потом требует, чтобы реальные люди соответствовали этому
придуманному идеалу.
Г. Уитман пишет: «В течение долгого времени экономисты
полагали, что вмешательство в экономику со стороны государ-
ства является оправданным в случае, если речь идет об экс-
терналиях. В том же случае, когда индивиды несут все убытки
самостоятельно, и они же получают всю выгоду от собствен-
ных действий, оснований для государственного вмешатель-
ства гораздо меньше»146. Но люди, неспособные к самоконтро-
лю и не отдающие себе отчета в последствиях своих действий,
в результате получают негативное явление внутреннего поряд-
ка, т.е . интерналии. И новые патерналисты полагают, что по
модели экстерналий можно построить теорию интерналий.
Напомним, что экстерналии — это выгода или ущерб от
чьей-либо деятельности, которые распространяются на тре-
тьих лиц, не вовлеченных в эту деятельность, а интерналии —
это как бы внутриличностные экстерналии. По утверждению
новых патерналистов, «интерналии (и прочие ошибки в при-
145 Талер Р. Новая поведенческая экономика: почему люди нарушают
правила традиционной экономики и как на этом заработать / пер.
с англ. А. Прохоровой. М . : Э, 2017. С . 18.
146 Whitman G. Against the New Paternalism: Internalities and the Eco-
nomics of Self-Control // Policy Analysis. 2006. 22 February.

Гибридный социализм
331
нятии решений) могут привести к выбору, который выглядит
неразумным даже в соответствии с вашей собственной системой
ценностей и предпочтений»147. Но экстерналии — это не просто
ущерб (выгода), наносимый одними лицами другим. Эти лица,
как правило, имеют противоречащие друг другу интересы, и
соблюдение интересов одной стороны ведет к игнорированию
интересов другой. Соответственно, в любом случае каким-то
образом достигается компромисс. Сторонники теории интер-
налий считают, что индивиду можно навязывать решения,
которые с точки зрения будущего будут более эффективными.
Но как определить, на какие (субъективные) издержки будет
вынужден пойти индивид с точки зрения настоящего? Оку-
пятся ли эти издержки в будущем? Человек всегда выбирает
между настоящим и будущим с точки зрения жертв, которые
он готов принести. Фундаментальный закон временнóго пред-
почтения неумолим, и без таких жертв невозможно обойтись
(например, потребление сегодня против потребления в буду-
щем). Это вопрос внутриличностного компромисса и контек-
ста, но никак не вопрос третьих регулирующих лиц. Если сам
индивид принимает на себя внутриличностные обязательства,
то не существует законодательных механизмов принуждения
к их выполнению. Любое государственное регулирование не
учитывает индивидуальных особенностей людей — а здесь они
являются главенствующими. Некоторые люди сами «исправ-
ляются», некоторые не могут, а некоторые не хотят. Государ-
ственное вмешательство в таких случаях может только разру-
шить внутриличностные компромиссы, ничего взамен не соз-
дав. К тому же само государственное регулирование всегда
полно дефектов и часто приводит к непредсказуемым послед-
ствиям (например, экономическое регулирование под фла-
гом борьбы с неэффективностью рынка приводит к еще боль-
шей неэффективности).
С точки зрения институционального подхода непонят-
но, почему из известных фактов, касающихся ограниченной
рациональности и отклонений в суждениях, присущих индиви-
дам, теория поведенческой экономики сделала вывод о необ-
ходимости патерналистского государственного вмешательства
в жизнь людей. Мы уже отмечали, что институты возникли
для уменьшения неопределенности во взаимодействиях людей
147 Ibid.

Часть III
и улучшения координации. Именно они, институты, «ответ-
ственны» за исправление ошибок, допущенных иррациональ-
ными или ограниченно рациональными участниками процес-
са. При идеальной рациональности у индивидов нет необходи-
мости в институтах «расширенного порядка» (по Ф. Хайеку).
Современные сложно организованные общества нереально
представить без соответствующих такой сложности институ-
тов, а любое государственное вмешательство, включая вме-
шательство с патерналистскими устремлениями, искажает и
затрудняет их функционирование. В конечном счете все про-
цессы станут не более, а менее рациональными, число поведен-
ческих индивидуальных ошибок будет увеличиваться и в итоге
в масштабах общества произойдет смещение в сторону большей
иррациональности. Как и в других случаях государственного
вмешательства, лекарство окажется горше болезни.
Ограниченная рациональность индивидов на самом деле
является аргументом не в пользу расширения, а в пользу суже-
ния сферы вмешательства государства в экономику и частную
жизнь людей. В этом случае «стихийное развитие институтов
расширенного порядка» позволит гораздо быстрее и эффек-
тивнее уменьшить масштабы общественной иррациональности.
Идеологии кейнсианства и государства всеобщего благосо-
стояния помогли в течение последних ста лет расширить сфе-
ру влияния государства, подкрепляя имманентно присущие
последнему устремления к этому. Однако следование такому
курсу на практике достаточно быстро привело к разочарова-
нию полученными результатами, несмотря на то что патерна-
лизм государств был достаточно умеренным и их вмешатель-
ство никогда не доходило до такой степени, какую предлагает
теория поведенческой экономики.
Но самое плохое, возможно, заключается в том, что о благо-
состоянии людей предлагается выносить суждения (и решения)
не им самим, а «назначенным специалистам», причем руко-
водствуясь абсолютно произвольными и размытыми критерия-
ми. Понятно, что в таких условиях будут соблюдаться чьи угод-
но интересы, но только не самих людей, о которых так заботятся
сторонники нового патернализма. В конце концов все закон-
чится навязыванием обществу «правильных», т.е. выгодных
правящему классу (номенклатуре и бюрократии), ценностей и
постепенным, но неизбежным скатыванием к тоталитаризму.

333
Часть IV
РОССИЙСКОЕ ГОСУДАРСТВО
ГИБРИДНОГО СОЦИАЛИЗМА
Исторический ракурс
Все сословное и застойное исчезает.
Карл Маркс
Тот, кто готов измениться, в ком есть
мужество, чтобы измениться, всегда бу
дет предателем в глазах тех, кто не спо
собен на перемены, кто до смерти боится
их, не понимает и ненавидит.
Амос Оз
Любому гражданину нашей страны хотя бы иногда бывает
обидно за державу. Богатейшая природными ресурсами стра-
на с образованным населением, несомненно, должна обладать
намного более высоким уровнем благосостояния. Если раз за
разом в исторической перспективе страна оказывается в отста-
ющих, то, спрашивается, почему так происходит. Попытки
искать ответы на извечные русские вопросы «кто виноват?» и
«что делать?» только уводят в сторону. Первый вопрос, ско-
рее всего, должен звучать так: в чем причины? А второй — это
«вопрос о векторе развития, о том, в каком направлении изме-
няется общество: в том же, в котором одновременно с ним дви-
жутся или двигались ранее те страны, которые сегодня достиг-
ли наибольших успехов, или в противоположном»1.
В первой части книги мы попытались понять, что приво-
дит к созданию богатства и повышению благосостояния, а так-
же что этому мешает. К сожалению, главные положительные
факторы — свобода и уважение к человеческому достоинству —
в нашей стране всегда были в дефиците. К еще большему сожа-
1 Иноземцев В. Несовременная страна : Россия в мире XXI века. М . :
Альпина Паблишер, 2018. С . 23.

Часть IV
334
лению, не только были, но и есть. В августе 2019 года было
опубликовано открытое заявление ученых, собравшее несколь-
ко тысяч подписей уважаемых в академической среде людей.
В заявлении говорится: «Мы убеждены, что в стране, в кото-
рой вместо законов господствуют ложь и произвол, вместо
разума — конспирология, а вместо общественного диалога —
уголовные преследования за мирное выражение своего мне-
ния, нет места науке. У такой страны нет будущего»2. Писа-
тель Виктор Шендерович в эфире телеканала «Дождь» заме-
тил, что если и дальше так пойдет, то в стране останутся «те,
кто воруют, и те, кто выживают».
Сложившемуся в России к середине 2010-х годов эконо-
мическому и политическому порядку разные авторы дают раз-
ные определения: авторитаризм, меркантилизм, гибридный
режим, корпоративизм, государственный капитализм, кумов-
ской капитализм, клановый капитализм и др. Можно также
встретить определения «несовременная страна», «сословное
общество», «раздаточная экономика», «рентно-сырьевая эко-
номика», «недостойное правление» и др. Российские и зару-
бежные авторы при оценке ситуации в России имеют в виду
некую форму капитализма. И хотя многие замечают сходство
с позднесоветским периодом, никто не говорит про социализм.
Единственным, кто засомневался в применимости терми-
на, включающего в себя слово «капитализм», был А. Левин-
сон. Он отметил, что «строй нашел себя. Осталось найти ему
название»3. По его мнению, хотя в пользу «бюрократического
капитализма» можно выдвинуть немало аргументов, «подоб-
ное название полностью уводит от исторической особенности
нашего строя, которая связана... с социализмом». Ни «олигар-
хический капитализм», ни «госкапитализм» (ни даже «госу-
дарственный социализм»), по утверждению Левинсона, «не
вполне адекватные словесные обозначения для существующей
политэкономической реальности».
В своей работе он описывает так называемую схему Безан-
сона, который на протяжении длительного периода россий-
ской истории обнаружил чередование фаз относительной сво-
боды, массового предпринимательства и проявления инициати-
2 https://trv-science.ru/2019/08/22/protiv-repressiy/
3 Левинсон А. Г . Капитализм и социализм как миф и легенда // Об-
щественные науки и современность. 2015. No 1. С . 37–51.

Российское государство гибридного социализма
335
вы, которые потом прерывались вмешательством государства4.
В первой фазе в обществе накапливается капитал, который потом
во второй фазе экспроприируется государством и направляется
им на собственные нужды военного и политического характера.
Это продолжается до полного истощения общественного ресур-
са, и тогда «государство отступает, общественные силы сно-
ва получают волю и начинается следующая фаза восстановле-
ния и накопления». Если в развитых странах процесс накопле-
ния капитала шел практически непрерывно и являлся основным
трендом, то в России всегда происходило «топтание на месте».
Возможно, именно в этом и была причина векового отставания.
Эти фазы Безансон условно назвал «НЭП»5 и «военный
коммунизм»6. В продолжение каждой из фаз так называемое
нейтральное тело общества склоняется к той или иной тенден-
ции. Люди могут на время становиться то активными пред-
принимателями, сторонниками личных прав и свобод, то госу-
дарственниками, поддерживающими милитаристский курс,
политику закручивания гаек и т.п . Именно в этом «массовом
участии» то в одном, то в другом движении и есть специфика
России, говорит Левинсон.
Но, по его мнению, то, что происходит сегодня в России,
не укладывается в эту «классическую картину» из-за двух
моментов. Первый: «бюрократия в разных формах спле-
лась с буржуазией». Левинсон подчеркивает, что бюрократия
у нас, безусловно, господствующий класс. Но, с другой сторо-
4 См.: Besançon A. Anatomie d’un spectre: l’economie politique du so-
cialisme reel. Paris, 1981.
5 НЭП — новая экономическая политика, проводившаяся
в 1920-е годы в Советской России и СССР. Была принята 14 марта
1921 года X съездом РКП(б), сменив политику военного комму-
низма, проводившуюся в ходе Гражданской войны, которая при-
вела Россию к экономическому упадку (источник: Википедия).
6 Военный коммунизм — название внутренней политики Советского
государства, проводившейся в 1918–1921 годах в условиях Граж-
данской войны. Ее характерными чертами были крайняя централи-
зация управления экономикой, национализация крупной, средней и
даже мелкой промышленности (частично), государственная моно-
полия на многие продукты сельского хозяйства, продразверстка, за-
прет частной торговли, свертывание товарно-денежных отношений,
уравнивание в распределении материальных благ, милитаризация
труда (источник: Википедия).

Часть IV
336
ны, есть и массовое движение представителей власти в бизнес.
В результате образовался некий микс — «устойчивое взаимо-
действие двух субъектов, готовых далее превратиться в один».
В результате, по мнению автора, возникло особое состояние
общества, особый общественный строй. «Новый строй совсем
нов. Те, чьими стараниями он появился, сложился, здесь,
с нами. Им не пора еще уходить с миром и не выросла смена,
которая их так или иначе уберет. У них нет серьезных классо-
вых врагов, т.е . тех, кто так же организованы в класс, как они».
«Наш строй предпочитает обходиться без имени, держаться
в тени», — заключает Левинсон.
Исходя из всех описанных выше в нашей работе признаков
(характеристик), мы можем заключить, что в России в насто-
ящее время сложился гибридный социализм.
Альберту Эйнштейну приписывают высказывание, что нель-
зя решить проблему, если сохранить то же мышление и тот же
подход, которые привели к ее возникновению. Проблема тем
более не может быть решена, если ею занимаются те же люди,
которые ее и создали и которые продолжают придерживать-
ся уже доказавших свою несостоятельность идей и ценностей.
Модернизационный рывок для нашей страны возможен толь-
ко в результате переоценки ценностей населением («изменить
мышление и подход») и изменений в составе правящей элиты
(решением проблемы должны заниматься другие люди).
Выдавленный в свое время из СССР советско-амери-
канский философ Д. Зильберман отмечал, что Россия в сво-
ей истории испытывала множество противоречивых культур-
ных влияний. Несмотря на то что она подвергалась влиянию
Запада, ей удалось сохранить корни азиатской аутентичности.
В результате всех этих процессов Россия «стала государством
“вечного противоречия”... местом, где человеческое достоин-
ство унижалось более, чем где бы то ни было...»7. Если, как мы
выяснили, первопричинами экономического и духовного раз-
вития являются свобода и уважение к человеческому достоин-
ству, то становится понятным, почему наша страна все время
оказывалась в числе отстающих.
7 Зильберман Д. Православная этика и материя коммунизма / пер.
с англ. Е. Гурко ; под ред.С. А. Семенова. СПб. : Издательства
Ивана Лимбаха, 2014. С. 60.

Российское государство гибридного социализма
337
В своем классическом труде А. Гершенкрон основную при-
чину отсталости России увидел в сохранении крепостного права
до 1861 года8. При этом «русское крепостничество фактически
мало чем отличалось от рабства». Но даже реформа по отме-
не крепостного права «явилась ответной мерой государства
по устранению препятствий, им же самим ранее созданных».
Такой «метод руководства» с тех пор неизменно тиражирует-
ся всеми последующими поколениями российских «управлен-
цев»: сначала государство создает проблемы, которые потом
огромными усилиями приходится разрешать.
Страна «вечного противоречия» стала еще и страной пара-
доксов: в самой марксистской стране мира все пошло не по
Марксу, а по Веберу: «Если Маркс рассматривал религию как
идеологию, отражающую интересы экономических классов,
Вебер показывал, что капитализм был не продуктом эконо-
мических сил, а вдохновлялся религиозными идеями...»9.
Но сам марксизм, по словам Зильбермана, материали-
зоваться смог только в России, ставшей наследницей визан-
тийской ментальности. « ...Только в исконном православии,
и нигде более, следует искать корни того особого отношения
к политической власти... которое... оказалось созвучным ком-
мунистической доктрине Карла Маркса и привело к созданию
советского общества»10. И далее: «Всякий коммунизм в срав-
нении с советским марксизмом должен выглядеть либо как
абстракция, либо как поверхностное наслоение на всей толще
социального существования»11.
«Призрак бродит по Европе — призрак коммунизма». Так
начинается «Манифест Коммунистической партии»12. Боль-
шой мастер афоризмов В. С. Черномырдин заметил по этому
поводу: «Этот призрак... бродит где-то там, в Европе, а у нас
почему-то останавливается. Хватит нам бродячих»13. Но Вик-
8 См.: Гершенкрон А. Экономическая отсталость в исторической
перспективе / науч. ред.А.А.Белых ;пер. с англ. А.В.Белых. М. :
Дело, 2015.
9 Рэндалл К. Четыре социологических традиции / пер. Вадима Рос-
смана. М . : Территория будущего, 2009. С . 99.
10 Зильберман Д. Православная этика и материя коммунизма. С . 50.
11 Там же. С.61.
12 Маркс К. Энгельс Ф. Сочинения. 2 -е изд. М. : Госполитиздат,
1955.Т.4.С.423.
13 https://ru.wikiquote.org/

Часть IV
338
тор Степанович, видимо, не знал, что у нас этот призрак оста-
новился очень даже закономерно.
По словам Н. А. Бердяева, «русские обладают исключи-
тельной способностью к усвоению западных идей. Но... то, что
на Западе было научной теорией, подлежащей критике, гипо-
тезой или во всяком случае истиной относительной, частич-
ной, не претендующей на всеобщность, у русских интеллиген-
тов превращалось в догматику, во что-то вроде религиозного
откровения»14. Марксизм очень хорошо лег на вековую рос-
сийскую ментальность и системы ценностей нашего народа.
Традиции абсолютизации советской власти берут начало там
же: «...ее истоки в православной традиции могут быть откры-
ты со всей определенностью (курсив автора. — Р . Д.)»15.
Зильберман указывает, что типичное неразличение целей и
средств, а также суть отношений между государством и лично-
стью, характеризующее Советское государство, также восхо-
дят к православной христианской традиции. «Согласно ком-
мунистической идее, государство есть необходимый механизм
подавления враждебных классов и антисоциальных инстин-
ктов в людях, по крайней мере, до тех пор, пока бесклассовое
общество не будет создано, а человеческое сознание — преобра-
жено... Рализация того и другого — важнейшая цель государ-
ства... консолидация абсолютной власти в руках тоталитарного
государства должна означать (курсив автора. — Р . Д.) для его
подданных, что коммунизм уже не за горами, тогда как осла-
бление режима, либерализация и тому подобное свидетель-
ствуют о том, что до конечной цели еще далеко... Иными сло-
вами, когда угнетение ослабевает, это может значить только то,
что терпеть еще долго, тогда как его усиление оставляет людям
смутную надежду, что скоро все будет позади»16. Это к вопро-
су о том, сильно ли отличается нынешнее российское государ-
ство от советского.
Указанный труд Д. Зильбермана заканчивается слова-
ми: «Сейчас советское общество входит в период “вечного
14 Бердяев Н. А . Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990.
С. 18.
15 Там же. С.161.
16 Зильберман Д. Православная этика и материя коммунизма / пер.
с англ. Е . Гурко : под ред. С . А. Семенова. СПб. : Издательства
Ивана Лимбаха, 2014. С . 62–63.

Российское государство гибридного социализма
339
бега на месте”»17. Но он не верил в его скорый крах: «Веро-
ятно, СССР имеет наивысшие шансы на самосохранение сре-
ди всех современных обществ...»18
. Наступает тысячелетнее
царство люмпен-коммунизма, считал он. По мнению Зиль-
бермана, принципиально важна преемственность не идеоло-
гии, а форм мышления в рамках одной культурной традиции.
(После распада СССР мы видели, сколько бывших коммуни-
стов и даже высокопоставленных партийных деятелей стали
искренне верующими православными христианами или пра-
воверными мусульманами.)
Как пел Александр Розенбаум: «Чую, чую головного моз-
га корой, / Что-то здесь не так, / Члены Политбюро крестят-
ся в церквях, / Ездят в Мекку на хадж, / А Бога не смутил их
партийный стаж». Смена членства в партии на поддерживае-
мое государством членство в церкви — показатель обновления
формы при сохранении содержания.
Наша страна более 70 лет жила при «реальном» социализ-
ме. Советский народ — «новая историческая общность людей»,
как тогда его называли, — о социализме как общественно-по-
литическом строе имел довольно смутное представление. Люди
просто жили в тех условиях, в которых жили. Многие под воз-
действием пропаганды считали, что этот строй лучше, чем
капитализм: нет богатых и бедных, бесплатное образование и
медицина, низкие тарифы на услуги ЖКХ, разного рода дота-
ции и проч. Более продвинутые знали, что при социализме нет
частной собственности на средства производства, а есть «обще-
народная» собственность, которая образовалась в результате
«экспроприации экспроприаторов». И лишь единицы пони-
мали, что под красивыми лозунгами действует реальный класс
эксплуататоров — верхушка правящей партийно-хозяйствен-
ной бюрократии — номенклатура.
А потом у страны появился редкий исторический шанс пере-
прыгнуть в другой мир. Сначала в 1989 году рухнула миро-
вая социалистическая система. После 1991 года уже в самом
СССР и России произошли изменения, по масштабам и вли-
янию на дальнейшее развитие страны сопоставимые разве что
17 Там же. С.175.
18 Zilberman D. The Post-Sociological Society // Studies in Soviet
Thought. 1978. Vol. 18, N 4. P . 320.

Часть IV
340
с революцией 1917 года. Это не были специально задуманные
и запланированные изменения, хотя сторонники теорий заго-
вора до сих пор не могут успокоиться. Социализм рухнул в силу
логической и практической невозможности, о чем 70 лет назад
предупреждал Л. фон Мизес. Он мог еще простоять некоторое
время, но исторически был обречен. То, что распад произошел
именно тогда, было результатом совпадения многих событий и
миллионов действующих лиц.
В начале 1991 года в журнале «Коммунист» (No 2) вышла
статья Е. Т. Гайдара, где он написал о ситуации в стране
(СССР) следующее: «Удастся ли стабилизировать экономи-
ку, сохранив ростки демократических и рыночных институ-
тов, открытую миру внешнюю политику, курс на интеграцию
в мировое хозяйство, или разгул безответственности, демаго-
гии и анархии вновь уготовит там путь в тупик тоталитарного
режима и автаркии — борьба вокруг этой дилеммы станет глав-
ным содержанием экономической политики ближайшего буду-
щего». Не было еще ни распада Советского Союза, ни «гайда-
ровских реформ», ни разворота 2000-х годов. Гайдар говорил
про «осознанный выбор», который могла совершить страна и
проживающие в ней люди. Не было никакой детерминирован-
ности — несмотря на всю российскую тоталитарную историю.
В 1992 году российский исследователь В. Б . Пастухов на
основе цивилизационного подхода (в духе Бердяева) заявил:
«...коммунизм в России — это исторически логическая фаза
развития»19. По его мнению, распад коммунизма был новой
фазой эволюции специфической российской цивилизации, ког-
да западные ценности будут перерабатываться чуждой для них
культурной средой. И исход этих преобразований может при-
вести к установлению демократической власти, но, скорее все-
го, будет формироваться «квазиавторитарная власть», кото-
рая будет отличаться от предыдущей системы наличием част-
ной собственности и некоторыми другими особенностями.
В 1994 году была опубликована книга Гюнтера Рормозера
«Кризис либерализма» (на русский переведена в 1996-м)20.
А. Френкин, написавший предисловие к русскому изданию,
отмечал, что «либеральной демократии нет альтернативы», но
19 Пастухов В. Б. Будущее России вырастает из прошлого // Полис.
1992. No 5–6. С . 60–74.
20 См.: Рормозер Г. Кризис либерализма / пер. с нем. M ., 1996.

Российское государство гибридного социализма
341
такое ощущение, что в России «либерализация есть, а самого
либерализма нет». И задавался вопросом: «А вступали ли мы
вообще на дорогу подлинного либерализма»? Сегодня, по про-
исшествии двадцати с лишним лет, можно с уверенностью ска-
зать: нет, мы просто не успели.
Говоря про необходимость правового государства, Рормозер
указывал, что «современное общество учреждает государство,
исходя из соображений необходимости и рассудка. Эту фор-
му государства мы обозначаем сегодня как правовое государ-
ство. Именно построение правового государства является ныне
важнейшим условием подъема в России: государства, кото-
рое осуществляет право и само подчиняется закону. Равенство
всех перед законом составляет принцип правового государства...
Перед законом этого правового государства равен каждый чело-
век... Тем самым и становится возможной свобода индивида
в обществе, составляющая величайший прогресс в 2000-летней
истории борьбы за политическую и правовую свободу»21.
От себя хочу добавить, что не только за свободу, но и за чело-
веческое достоинство. Возможно, не все тогда мечтали о свобо-
де, но очень много было тех, кому надоело, что их не считали за
людей. Помните советскую поговорку «Без бумажки ты букаш-
ка...»? Везде и всюду от советских людей требовали бесконеч-
ные справки о наличии справок. Бездушная бюрократическая
машина, разросшаяся до неимоверных размеров, перемалыва-
ла людей как хотела. Именно в начале 1990-х годов у советских
людей появилась надежда, что они больше не букашки и с ними
не будут обращаться как с бессловесным скотом. Мы повери-
ли, что теперь сможем защищать свое человеческое достоинство.
Увы... Сегодня в России бюрократии на душу населения много
больше, чем было тогда, в СССР.
А начиналось все хоть и трагически, но обнадеживающе.
Осенью 1991 года в России было объявлено о начале «либе-
ральных реформ». Но тут произошло неожиданное: рухнул сам
Советский Союз. С распадом огромной империи была прак-
тически полностью разрушена советская институциональная
структура22. Все государственные властные структуры попросту
развалились, что вело к полной потере управляемости в стране,
21 Там же. С.63.
22 См.: Гайдар Е. Т . Гибель империи : Уроки для современной Рос-
сии. 2-е изд., испр. и доп. М . : РОССПЭН, 2007.

Часть IV
342
которая находилась в состоянии политической и экономиче-
ской агонии. Время для мягких, нешоковых, постепенных
реформ было упущено.
Экономика СССР перед распадом страны находи-
лась в состоянии коллапса: цены на нефть резко упали после
1986 года, а страна жила в основном на сырьевые доходы и,
когда они иссякли, стала жить в кредит. До августа 1991 года
западные государства еще давали кредиты под политические
реформы Михаила Горбачева, а потом иссяк и этот источник
(к моменту распада СССР таких кредитов набралось более
120 млрд долларов). Запредельный дефицит государствен-
ного бюджета покрывался печатанием денег. Производствен-
ные предприятия в основном были ориентированы на выпуск
продукции для военно-промышленного комплекса, а спрос
на их продукцию искусственно поддерживался государством.
В таких условиях разгон инфляции был неизбежен; она боль-
шей частью в скрытой форме набрала ход задолго до начала
реформ и заложила основы дальнейшей гиперинфляции. Но
главное, никто — ни в государственных органах, ни в различ-
ных слоях населения — не понимал, что нужно делать. Неко-
торые догадывались о том, что существуют общепризнанные
законы функционирования рынка (свободные цены, свобод-
ные контрактные взаимоотношения между производителями
и потребителями, свобода торговли и т.д.), но, как поступить
в данной конкретной ситуации, никто не знал.
Об экономических реформах начала 1990-х годов (так
называемые гайдаровские реформы, шоковая терапия) напи-
сано немало, в основном это публикации негативного харак-
тера. Критика или одобрение реформ преимущественно сво-
дится к критике или одобрению действий конкретных людей,
проводивших эти реформы, но мало кто оценивает ту инсти-
туциональную ситуацию, в которой приходилось действовать.
Все принятые тогда меры носили неотвратимый и безотлага-
тельный характер. Можно согласиться с тем, что «за либераль-
но-радикальные реформы была заплачена очень высокая соци-
альная цена»23. Но с точки зрения альтернативных издержек
она несопоставима с той ценой, которую пришлось бы запла-
тить за отказ от этих радикальных, шоковых реформ. Когда
23 Согрин В. В. Политическая история современной России. 1985–
2001: от Горбачева до Путина. М ., 2001. С . 253.

Российское государство гибридного социализма
343
разгорается пожар, нет времени дискутировать о правильных
методах тушения — нужно просто тушить этот пожар, пока он
не нанес слишком большого ущерба.
Представьте себе такую картину: огромное здание рухнуло
в силу того, что и проект строительства был негодный, и мате-
риалы применялись низкого качества, и рабочие-строители
постоянно допускали брак в работе и т.д. К тому же здание
в течение очень долгого времени не поддерживалось в надле-
жащем состоянии, не реконструировалось, не ремонтирова-
лось... И вот вокруг рухнувшего здания в растерянности стоит
толпа народу, и никто не знает, что предпринять.
И вдруг несколько человек из этой толпы начинают энер-
гично расчищать завалы, а потом закладывать фундамент и
возводить стены нового здания. Сначала народ изумленно
смотрит на это, а потом, когда уже есть стены и крыша и мож-
но хоть как-то спрятаться от непогоды, начинает... энергич-
но критиковать. Находятся «представители широких масс»,
которые объясняют, что «все делалось не так», «такие резуль-
таты нас не устраивают», «мы хотели совсем другого» и т.д.
Потом, много лет спустя, «специалисты» начнут рассказы-
вать, как нужно было делать, и нещадно критиковать тех, кто
сделал, с их точки зрения, все неправильно.
Я не буду подробно останавливаться на критике реформ,
отмечу лишь некоторые моменты.
Вот, например, говорят, что нельзя было проводить либе-
рализацию цен; мол, сначала нужно было провести привати-
зацию, демонополизацию и прочее и только потом отпускать
цены. Однако никто не говорит, как это можно было сделать,
когда оптовые цены были отпущены еще союзным правитель-
ством, а розничные регулировались в полном объеме. Кто ска-
жет, как можно регулировать розничные цены при практи-
чески свободных оптовых ценах? Только через бюджетные
субсидии — а бюджет при этом был пуст. То есть механизма,
позволяющего удерживать и контролировать фиксированные
цены, просто не было.
Многие экономисты и просто здравомыслящие люди тог-
да понимали неизбежность принятых мер, правда часть
из них потом «перекрасилась», то ли поменяв собствен-
ные убеждения, то ли в угоду конъюнктуре. Вот, например,
что писали экономисты Р. С . Гринберг и А. Я . Рубинштейн
в 1992 году: «...обычный упрек российским реформаторам,

Часть IV
344
якобы ошибочно допустившим освобождение цен до создания
конкурентных рынков и утверждения отношений персонифи-
цированной собственности, по существу, лишен практическо-
го смысла... и теоретически трудно себе представить ситуа-
цию, когда процесс приватизации и демонополизации мог бы
начаться при застывших ценах, назначенных еще распоряди-
телями командной экономики вне какой-либо связи с действи-
тельными общественными потребностями»24. А вот что пишет
один из этих авторов в 2015 году: «...результаты рыночных
преобразований с отрицательным знаком более зримы и оче-
видны. Они явно преобладают над успехами... можно уверен-
но утверждать, что разочаровывающие итоги системной транс-
формации в России в первую очередь рукотворны и только во
вторую — предопределены специфическими неблагоприятны-
ми стартовыми условиями»25.
Одно из главных обвинений в адрес реформаторов состоит
в том, что в результате реформ были уничтожены вклады насе-
ления в Сбербанке. Это миф. Вот выдержка из письма Минфи-
на и Минэкономики СССР в Комитет по оперативному управ-
лению народным хозяйством СССР от 27 сентября 1991 года:
«В настоящее время вклады населения в сберкассах распреде-
лены между республиками и являются банковскими ресурсами.
Между тем, вся сумма вкладов населения, достигшая с учетом
индексации более 600 млрд руб., целиком и полностью исполь-
зована для формирования внутреннего государственного дол-
га». В переводе на обычный язык это означает, что к осени
1991 года все сбережения граждан были конфискованы союз-
ным правительством и пущены на покрытие дефицита государ-
ственного бюджета. То есть, попросту говоря, реальные деньги
были проедены и вместо них остались только записи по счетам.
Реформаторское российское правительство просто констати-
ровало этот факт и сделало его из тайного явным.
Летом 1989 года я собрался покупать свой первый в жизни
автомобиль. Тогда новых машин на рынке практически не было,
24 http://ecsocman.hse.ru/data/634/859/1217/04-Ruslan_GRIN-
BERG.pdf.
25 Гринберг Р. С . Экономика современной России: состояние, про-
блемы, перспективы : Общие итоги системной трансформации //
Век глобализации. 2015. No 1. С . 166–182.

Российское государство гибридного социализма
345
а подержанные авто люди старались приобретать в советских
республиках Средней Азии: Таджикистане, Узбекистане, Тур-
кмении. Там, в силу погодных условий, зимой не использовали
соль для борьбы с гололедом, как в центральных областях Рос-
сии, соответственно кузова автомобилей не подвергались корро-
зии, и это было важным фактором при существовавшем дефиците.
У меня к тому времени в Сберкассе (так назывался тогда
нынешний Сбербанк) накопилось 14 тысяч (советских) рублей,
что было вполне достаточно для покупки подержанного автомоби-
ля (цены на новые на рынках начинались с 17–18 тысяч рублей).
И вот перед поездкой в Таджикистан я пошел в местную Сбер-
кассу снимать деньги, не зная еще, что меня ожидает. Отстояв
многочасовую очередь, подхожу к окошку, а мне заявляют, что
денег нет и не будет. Все попытки объяснить, что «это мои день-
ги», мне их «обязаны выдать», «вы не имеете права» и так далее
ни к чему не привели. Девушка в окошке предложила выписать на
мое имя аккредитив, по которому я смогу получить деньги в любой
Сберкассе Советского Союза. Она мне еще объяснила, что так
даже безопаснее, чем с собой везти наличные деньги. В общем,
уговорила.
По приезде в Таджикистан я достаточно быстро подобрал себе
на рынке подержанный автомобиль ВАЗ-2106, и мы с продавцом
пошли в местную Сберкассу снимать деньги. Но денег там тоже
не оказалось. Нам было предложено поискать в соседних городах.
Мы объездили восемь (!) городов в Таджикистане, Узбекистане
и Киргизии — везде одна и та же картина. Хорошо, что продавец
автомобиля согласился по моему аккредитиву зачислить деньги
безналичным способом на свой счет. Сегодня я понимаю, что вме-
сто денег на наших счетах в Сберкассе был «воздух».
Еще сторонники рыночных реформ начала 1990-х годов
утверждали (и сейчас утверждают), что страна стояла на гра-
ни распада и голода и промедление с реформами могло при-
вести к разрушительным последствиям. Их противники при-
вычно им возражают, что ничего подобного не было. Как оче-
видец той эпохи, утверждаю: было!
У меня в соседнем регионе, в сельской местности, жили
близкие родственники, держали домашний скот, пчел и проч.
Мы считали своим долгом помогать друг другу: пару раз в год
я приезжал к ним с городскими подарками, а уезжал с багаж-
ником меда, мяса, молока — всего того, что в городе было
в дефиците. В 1991 году из-за крайне неблагоприятной ситу-
ации с продовольственным снабжением некоторые регионы

Часть IV
346
начали вводить ограничения на вывоз продуктов. На грани-
цах выросли посты КПП, где досматривали машины с номе-
рами из других регионов. Это был аналог таможни на госу-
дарственных границах стран. У меня однажды конфисковали
все, что было в багажнике.
Очевидно, что без либерализации экономики обойтись было
нельзя. (Вообще, есть такая интересная закономерность: те,
кто ругают либерализм, в трудное время всегда прибегают
к либеральным рецептам.) Гораздо больше вопросов вызыва-
ет проведенная приватизация: она-де проводилась «неспра-
ведливо», «не по тем правилам», «породила олигархов» и т.д.
Можно ли было приватизировать государственную собствен-
ность по-другому? Несомненно, да. Было ли для этого вре-
мя и возможности? Практически нет. Как и в случае с совет-
скими вкладами в Сберкассе, приватизация стала признани-
ем тайного явным.
К началу ваучерной приватизации процесс присвоения госу-
дарственной собственности уже шел полным ходом, в основном
в пользу директоров государственных предприятий, связанной
с ними бюрократии и части старой номенклатуры. С принятием
соответствующих законов (кстати, принимались они Верхов-
ным Советом РСФСР) приватизация просто была направлена
в более или менее правовое русло, хотя о создании эффектив-
ного собственника на этом этапе речь не шла26. Учитывая, что
приличная часть пакетов акций приватизируемых предприятий
бесплатно переходила в собственность так называемого трудо-
вого коллектива, дальнейшее перераспределение собственно-
сти было неизбежным: на халяву доставшаяся собственность
не может породить эффективного собственника. Но впервые
в жизни миллионы людей стали владельцами акций приватизи-
руемых предприятий, обменяв на эти акции полученные вауче-
ры. Таким образом, непреднамеренным, но однозначно пози-
тивным последствием приватизации стало то, что многие люди
почувствовали вкус собственности, а также то, что в стране был
создан функционирующий рынок ценных бумаг.
26 См.: Закон РФ от 3 июля 1991 года No 1531-1 «О приватизации
государственных и муниципальных предприятий в Российской Фе-
дерации» (в ред. от 5 июня 1992 года); Государственная програм-
ма приватизации государственных и муниципальных предприятий
в Российской Федерации на 1992 год.

Российское государство гибридного социализма
347
Одновременно началась приватизация жилого фонда: квар-
тиры, которые люди получали от государства и в которых про-
живали в настоящее время, было разрешено оформить в част-
ную собственность. Так постепенно сформировался рынок
недвижимости.
То, что фактический передел собственности в огромных мас-
штабах удалось осуществить без серьезных кровавых конфлик-
тов, является огромным достижением. Кроме того, за очень
короткий срок с нуля были созданы многие институты, кото-
рые были в принципе невозможны в советское время. Мож-
но даже сказать, что реформаторы использовали приоткрыв-
шееся окно возможностей для бескровной институциональ-
ной революции; чуть раньше или чуть позже эти возможности
вряд ли были бы предоставлены. Многочисленные же негатив-
ные явления, сопровождавшие все эти процессы, следует отне-
сти к разряду непреднамеренных последствий.
Сегодня можно констатировать, что в результате начатых
в 1990-е годы, хотя и не доведенных до конца, либеральных
реформ в России произошли колоссальные изменения.
Чтобы оценить их масштаб, необходимо вспомнить, что
более 70 лет наша страна жила в условиях тоталитаризма, при-
нимавшего то более жесткие, то более мягкие формы. Част-
ная собственность отсутствовала, все принадлежало государ-
ству. Хотя официальная советская идеология утверждала, что
в СССР «общественная собственность», на самом деле вся
собственность принадлежала бюрократии и номенклатуре. Все
схемы распределения ресурсов строились на административ-
ном выделении и нерыночном распределении. Конкурентные
рыночные цены на товары и услуги отсутствовали, как и эко-
номические агенты в виде фирм и индивидов, заключающих
свободные договоры. Некоторые авторы, например О. Бес-
сонова, называют такую систему «раздаточной экономикой»
(ниже мы поговорим об этом более подробно)27. С расшире-
нием раздачи благ увеличивалось и количество «посредни-
ков» — бюрократии (номенклатуры). Чем выше было место
в такой раздаточной системе, тем большим набором благ наде-
27 См.: Бессонова О. Э . Раздаток как нерыночная система // Изве-
стия СО РАН. [Серия «Регион: экономика и социология»]. 1993.
Вып. 1. С . 29–41.

Часть IV
348
лялся «обладатель» этого места. (В терминах К. Поланьи раз-
даточная экономика — это редистрибуция, в любом случае речь
идет об административном распределении.)
В СССР предпринимательство было уголовно наказуе-
мым деянием. Практически не было рыночных механизмов,
современной правовой системы и судов, субъектов предпри-
нимательства, рынков ценных бумаг и бирж и многого друго-
го. Но самое главное — не было свободы: ни экономической,
ни политической.
Превалирующая в обществе система ценностей была ориен-
тирована на патернализм, когда государство за нас решает, но
одновременно и «заботится». К тому же либерализм в России,
где превалировала коллективистская психология и тяга к авто-
ритаризму, исторически приживался плохо и часто отторгался.
Ведущие религиозные конфессии в России всегда были анти-
либеральной направленности. Традиций гражданского обще-
ства, и тем более его институтов, в России не было, как и сред-
него класса, зато было недоверие к писаным нормам и прави-
лам и правовой нигилизм.
В этих условиях нужно было заново, с нуля создать рыноч-
ный механизм в масштабах 150-миллионной страны, плохо
представлявшей себе, что такое рыночная экономика. Нужно
было запустить рыночное ценообразование на товары и услуги,
которое бы потом включило механизмы конкуренции. Зало-
жить основы института частной собственности после почти
векового его отсутствия. Решить проблему тотального дефи-
цита товаров и услуг самой первой необходимости и т.д. и т.п .
По сути, речь шла ни много ни мало о смене вектора историче-
ского развития огромной страны в условиях цейтнота.
Появление рыночных механизмов привело сначала к смяг-
чению, а потом и к практическому исчезновению проблемы
дефицита товаров и услуг первой необходимости. Одновремен-
но с изменениями в структуре стимулов стала меняться и струк-
тура потребления. Появился спрос на услуги и товары, о кото-
рых раньше нельзя было даже мечтать. Раньше за автомоби-
лем отечественного производства нужно было стоять в очереди
десятки лет, а сейчас достаточно было свериться с собственным
бюджетом. Люди начали свободно ездить за границу.
Появился спрос на бизнес-образование; люди стали тра-
тить средства на обучение детей и на повышение собственной
квалификации. Появилось огромное количество коммерческих

Российское государство гибридного социализма
349
образовательных программ и коммерческих учебных заведе-
ний, в том числе высших; на рынке образовательных услуг воз-
никла серьезная конкуренция.
Начали появляться независимые средства массовой инфор-
мации. Да, они принадлежали разным олигархическим груп-
пам, но у населения появился доступ к разным, часто проти-
воречащим другу другу точкам зрения.
Произошли кардинальные изменения в восприятии населе-
нием религии. Если в советское время она была под запретом,
то теперь вновь стала превращаться в один из основных инсти-
тутов. Началось массовое строительство православных храмов,
мечетей и других религиозных зданий и сооружений.
В обществе зрело понимание того, что невозможно постро-
ить сложное общество на единообразии мнений и ценностей —
это доказала вся история XX века. В результате крушения соци-
ализма и разочарования в нем широких народных масс возник-
ла благоприятная ценностная ситуация и началось движение
в сторону создания либеральной институциональной среды.
В течение первых десяти лет после начала реформ появи-
лись ключевые рыночные институты: частная собственность,
рыночное ценообразование, свободное предпринимательство,
свобода заключения договоров, конвертируемость националь-
ной валюты, основы фондового рынка и т.д. Люди получили
право свободного экономического выбора. Экономика нача-
ла развиваться по нормальным законам, как и в подавляющем
большинстве стран мира. Вместо дефицита товаров появился
дефицит денег, как в любой нормальной рыночной экономике.
Это, в свою очередь, привело к изменению структуры стиму-
лов: люди начали проявлять свои предпринимательские спо-
собности. То, что в начале этого процесса отмечались уродли-
вые перекосы, сути дела не меняет.
В начале 1990-х годов в России сложилась уникальная
ситуация с точки зрения экономической (и социальной) сво-
боды; возможно, по многим параметрам наше общество было
даже либеральнее, чем в западных странах. Постсоветское
общество выплеснуло всю накопившуюся за многие застойные
годы энергию на спонтанные созидательные процессы. Нача-
ли зарождаться не только новые инстуциональные формы, но
и неформальные новые типы взаимодействия, начали скла-
дываться новые поведенческие нормы и связи и т.д. Спонтан-
но начали вырабатываться правила бизнес-этики. Например,

Часть IV
350
торговля ценными бумагами среди профессиональных участ-
ников фондового рынка (при полном отсутствии норматив-
ной базы) во многом строилась на доверии, когда договоры
заключались по телефону (Интернета и электронных торгов
еще не было). И участники сделок практически не прибегали
к оппортунистическому поведению, зная, что после этого вход
на рынок им будет закрыт лишь на основании потери доверия.
В 1994–1997 годах рынок ценных бумаг был очень вола-
тильным — за неделю цены могли меняться иногда на сотни
процентов. Я работал тогда в региональной инвестиционной
компании, и мы занимались формированием крупных паке-
тов акций местных предприятий. Потом заключались дого-
воры «на честном слове», по телефону, с крупными москов-
скими компаниями. Обычно применялась схема 3 + 2: три
дня на «поставку» ценных бумаг и два дня на оплату. Парал-
лельно, сначала по факсу, потом по почте, происходил обмен
подписанными договорами. Но были случаи, когда уже
после достигнутых договоренностей в течение последующих
2–3 дней цены существенно возрастали — в рамках крупных
пакетов акций счет шел на сотни тысяч долларов США «услов-
ных потерь». Соблазн отказаться от достигнутых устных, пока
юридически не зафиксированных договоренностей был очень
велик, но компания никогда на это не шла и всегда выполня-
ла свои обязательства.
Особняком в этом ряду стояли финансовые пирамиды, ког-
да последователи «схемы Понци», пользуясь неграмотностью,
доверчивостью и жадностью населения, собрали и присвоили
крупные суммы. Но много лет спустя, несмотря на постоян-
но увеличивающийся пресс регулирования и нормотворчества,
случаи мошенничества и злоупотреблений в финансовой (осо-
бенно в банковской) сфере стали многочисленными и широ-
кораспространенными. Суммы потерь вкладчиков и клиентов
банков достигли таких астрономических сумм, что строителям
финансовых пирамид оставалось лишь завидовать.
Парадоксально, но факт: бурному развитию созидатель-
ных процессов во многом способствовала слабость государ-
ства (а скорее даже его самоустранение из многих сфер). Вдруг
оказалось, что тотальное невмешательство государственной
власти создает беспрецедентные возможности для развития.
Начали развиваться нестандартные организационные формы
и процедуры; с огромным размахом и поразительной энерги-

Российское государство гибридного социализма
351
ей происходило кардинальное изменение институциональной
среды. Возможно, вмешательство государства в условиях кри-
зиса, вызванного первой в человеческой истории перестрой-
кой планового хозяйства на рыночный лад, намного ухудши-
ло бы ситуацию. Тогда как без участия государства адаптивный
(и инновационный) потенциал российского общества оказал-
ся на высочайшем уровне.
Таким образом, российская практика подтвердила либе-
ральную трактовку «провалов государства» при присваивании
им себе чрезмерных функций. Уход государства из тех сфер,
где его несостоятельность была многократно подтвержде-
на (например, чрезмерное регулирование профессиональной
деятельности), лишь повысил эффективность его деятельности
в оставшихся. Дебюрократизация и децентрализация сыграли
свою огромную положительную роль.
В результате либеральных реформ 1990-х годов в России
появился слой частных предпринимателей. В отличие от поя-
вившихся чуть позже «олигархов», разбогатевших на «прихва-
тизации» государственной собственности, эти предприниматели
поднялись благодаря собственной предприимчивости, смекал-
ке, готовности к риску и умению брать на себя ответственность.
Именно они должны были стать базой для утверждения либе-
ральных институтов, так как были заинтересованы в установ-
лении честных и долгосрочных правил игры. В отличие от более
поздних 2000-х, когда молодые люди хотели быть чиновника-
ми или работать в госкорпорациях, в 1990-е годы молодежь
мечтала о предпринимательстве. Ценность созидания стано-
вилась превалирующей, и это было архиважно для развития
страны. Начал складываться фундамент того общества, кото-
рый Д. Макклоски называла business-respecting civilization —
«цивилизация, уважающая предпринимательство». К сожа-
лению, последующее развитие событий не дало новому слою
предпринимателей осуществить политическую идентификацию
и «дорасти» до влияния на политические процессы.
Россия в начале XXI века должна была бы стать самой
успешно развивающейся страной не только из-за обилия при-
родных богатств и наличия образованного населения, а имен-
но в силу исторически сложившейся национальной и куль-
турной пестроты. В большом и сложном обществе изначально
существует множество разнообразных культурных традиций,

Часть IV
352
ценностных установок, стилей жизни и т.д., иначе общество
не было бы сложным. Ценностный плюрализм современных
обществ задает некую рамку, в пределах которой разные, несо-
впадающие представления о мире не мешают людям свобод-
но развиваться, мирно сосуществовать и взаимодействовать.
Это и есть источник социального динамизма, необходимый
для успешного развития общества. В России более 150 наци-
ональностей и народностей, живших мирно бок о бок века-
ми, создавали такое необходимое для устойчивости социума
разнообразие. В нашей стране естественным образом рабо-
тал тот плавильный котел, который в США создавался искус-
ственно. Этим Россия отличалась от других стран, страдающих
от миграционных проблем. Для ее успешного развития было
необходимо выполнить лишь одно условие: создать либераль-
ные институты, обеспечивающие ненасильственный характер
индивидуального и группового взаимодействия.
Сформированная начатыми в 1990-х реформами новая
институциональная среда должна была дать импульс для
последующих реформ: в сфере ЖКХ, пенсионной, здравохра-
нения (уход от непонятного гибрида бесплатно-страховой
медицины), правоохранительных структур и армии, адми-
нистративной и др. У России был шанс построить современ-
ную экономику в вышеуказанном смысле: динамичную, стре-
мящуюся к инновациям и конкурентоспособную на мировом
рынке разделения труда. Но этого не случилось — к велико-
му сожалению...
Частично в этом виноваты незавершенные либеральные
реформы. Главное, что, на взгляд многих экспертов, не удалось
сделать, — разделить власть и собственность. К тому же в нача-
ле 2000-х годов на страну полился золотой дождь нефтедол-
ларов. Еще не установившиеся до конца либеральные ценно-
сти начали подвергаться коррозии. Предприниматели и вновь
появившиеся собственники начали приобретать опыт общения
с постоянно множащимися проверяющими и контролирующи-
ми государственными органами. Главным занятием последних
стал поиск и извлечение административной и прочей псевдо-
ренты. К этому процессу вскоре подключились и другие груп-
пы, стремящиеся оторвать свой кусок от нефтедолларового
пирога. Движение в сторону рыночных либеральных реформ
было практически свернуто, становление гражданского обще-
ства остановлено — начался дрейф в сторону авторитаризма.

Российское государство гибридного социализма
353
О текущем положении
Можно ничего не ломать,
если мы заранее готовы
проиграть...
Нас разберут на атомы те,
кто уйдет дальше.
Владимир Пастухов
Обильный поток нефтедолларов, полившийся на Россию
с начала 2000-х годов с повышением нефтяных котировок,
сыграл с нами злую шутку. У власти и населения появилось
благодушное чувство самоуспокоенности, стало казаться, что
можно обойтись без дальнейших реформ: и так все хорошо и
нефть всегда будет расти в цене.
К сожалению, к этому моменту формирование демократи-
ческих институтов намного отставало от становления институ-
тов экономических, и это усугубило классическую голландскую
болезнь в купающейся в нефтедолларах стране. Тем не менее за
период высоких цен на углеводороды страна сумела накопить
неплохие резервы, не допустившие стремительного экономи-
ческого краха после того, как цены стали падать, — возможно,
сработал инстинкт самосохранения. Однако произошедшие за
последние более чем 15 лет изменения в институциональной
среде не позволяют более обеспечивать рост экономики.
Резкое повышение цен на углеводородное сырье в нача-
ле 2000-х годов привело не только к быстрому росту доходов
в секторах, связанных с добычей, транспортировкой и перера-
боткой ресурсов, но и к просачиванию нефтяных денег в дру-
гие сектора, следствием чего стал рост благосостояния населе-
ния. Но это позитивное в целом явление укрепило в обществе
иллюзии о правильности выбранного курса и соответствующие
изменения в структуре стимулов. Заниматься предпринима-
тельством, не связанным с нефтью и газом, стало невыгодно и
неинтересно. Более престижной представлялась работа в круп-
ных госкорпорациях и должности в государственных структу-
рах. Государственная власть укреплялась благодаря контролю
за потоками углеводородного сырья, а через них — за всей эко-
номической и политической жизнью общества. Главным рабо-
тодателем становилось государство или государственные или
полугосударственные компании, главным кормильцем — госу-
дарственный бюджет. Чрезмерное укрепление национальной

Часть IV
354
валюты привело к росту импорта и подавлению несырьевого
экспорта. Опережающий рост доходов населения по сравнению
с темпами роста ВВП — к повышению себестоимости продук-
ции, неконкурентоспособности и нерентабельности внутренне-
го производства. В результате усиления государства и, соответ-
ственно, давления силовых и прочих структур на бизнес ухуд-
шился инвестиционный климат и произошел беспрецедентный
отток (порядка 1 трлн долларов США). Снижение предпри-
нимательской активности имело следствием и потерю челове-
ческого капитала: наиболее предприимчивые, активные и гра-
мотные люди начали массово уезжать из страны.
В отсутствие сдержек и противовесов в виде демократиче-
ских институтов усугублялась разнузданность и безнаказан-
ность властных структур. Бюджетные деньги стали тратиться
на совершенно безумные и неэффективные амбициозные про-
екты. К этому вскоре добавились гипертрофированные затра-
ты на оборону и органы безопасности и правопорядка. Все это
привело не только к неэффективному расходованию бюджет-
ных средств, но и к коррупции в огромных масштабах. Кор-
рупция стала системообразующим фактором сложившегося
режима. Одновременно росла монополизация практически
всех сторон жизни. В экономике доля государства за десяток
последних лет увеличилась до более чем 70%. В политике были
устранены последние остатки оппозиции. Динамика и структу-
ра государственного бюджета в последние годы и появившиеся
имперские амбиции напоминают ситуацию подготовки к вой-
не. Уроки позднего СССР не пошли впрок.
В результате к падению нефтяных цен российская эконо-
мика оказалась неготовой: она не диверсифицирована, силь-
но монополизирована и недоинвестирована. Такая экономика
расти не может. В стране нет средств для покупки современных
технологий и оборудования на мировом рынке, а иностран-
ные инвесторы не готовы вкладывать деньги из-за междуна-
родных санкций и отсутствия доверия. Пресловутое импорто-
замещение не состоялось и не могло состояться: из-за высоких
трансакционных издержек в российской экономике и соответ-
ствующей низкой эффективности российские товары и услуги
неконкурентоспособны.
За последние 15 лет в стране проводилась враждебная пред-
принимательству, нелогичная и непоследовательная экономи-
ческая политика, следствием чего стало создание такой инсти-

Российское государство гибридного социализма
355
туциональной среды, которая делает невозможной ставку на
предпринимательство в деле возрождения экономики. Из-за
зарегулированности экономической деятельности, отсутствия
гарантий и условного характера частной собственности, посто-
янно увеличивающегося пресса правоохранительных и кон-
тролирующих структур риски экономической активности ста-
ли запредельными. В таких условиях ожидать инвестиций не
приходится.
Системообразующими институтами в современной Рос-
сии стали институты принуждения, которые благодаря интен-
сивной регламентации всех сфер жизни проникают повсюду.
Тем самым существующая небогатая социальная структура еще
более примитивизируется, разнообразие уходит, простран-
ство возможностей для проявления активности и предприим-
чивости сокращается. К этому добавляются патерналистские
ожидания населения, особенно в небогато живущей провин-
ции, в результате образуется принудительный консенсус вла-
сти и населения. Иллюзии социальной справедливости и вера
в доброго царя, который «позаботится обо всех нас», край-
не живучи. Когда же люди видят расхождение между суро-
вой реальностью и их иллюзиями, возникает шизофрениче-
ский феномен раздвоенного сознания, очень похожий на то,
что было в советское время. Это мощная социальная база для
сохранения существующих порядков.
С середины 2000-х годов время реформ начала 1990-х
в сознании населения стало ассоциироваться с некой непра-
вильностью, неуспешностью, ошибочностью выбранного пути.
Свою лепту внесла и госпропаганда, заинтересованная в том,
чтобы принизить реально достигнутое в те годы. В обиход вошло
выражение «лихие девяностые», когда страна находилась
в бедственном, криминальном положении, а потом — благо-
даря новой власти — все чудесным образом наладилось. Слож-
но было объяснить, что этим относительным успехом страна
была обязана именно проведенным в 1990-е годы болезнен-
ным реформам, эффекту девальвации национальной валюты
и росту цен на энергоносители.
В начале 2000-х годов, пока за счет восстановительного
роста, перераспределения нефтяных доходов и других факто-
ров все становились богаче, ни неравенство в доходах, ни анти-
демократический поворот в политике никого особенно не бес-
покоили. Чье-то благосостояние при этом могло расти быстрее,

Часть IV
356
а чье-то медленнее, однако в целом все двигались в одном
направлении. Но сегодня не все становятся богаче, а «захва-
ченное государство» повышает налоги, пенсионный возраст,
устраивает поборы в интересах групп лиц (например, систе-
ма «Платон») и предпринимает другие шаги для выжимания
псевдоренты из населения.
Псевдоэлита занята конкуренцией за все более сокраща-
ющиеся ресурсы и озабочена в первую очередь демонстраци-
ей лояльности к верховной власти — от этого зависит место
в существующей иерархии. На страже интересов этой псевдо-
элиты стоит силовой аппарат, который все больше расширя-
ет свои права и откровенно покушается на гражданское обще-
ство. Постоянно вербализуемая идея стабильности означает
отсутствие каких-либо позитивных изменений — в том чис-
ле и в экономике. В результате размер общественного пиро-
га не только не растет, но даже не остается неизменным — он
постоянно уменьшается. И основной части общества его будет
доставаться все меньше и меньше.
До начала 2000-х годов, по разным оценкам, в нефтедобы-
вающей отрасли государство контролировало около 10% ком-
паний. К середине 2010-х их стало более половины. В струк-
туре транспортной отрасли госкомпании занимают более 3/4.
Созданная с абсолютного нуля отрасль сотовой связи была
полностью частной до поры до времени, потом один из четы-
рех операторов стал государственным. Далее происходит кон-
солидация, чтобы усилить влияние государства.
В банковском секторе практически тотальный контроль за
всем со стороны госбанков. Это само по себе плохо, но гораздо
хуже то, что через крупнейшие госбанки идет наступление на
другие отрасли экономики. ВТБ покупает «Магнит» и гото-
вится купить «Ленту». Сбербанк покупает все, что шевелится.
После принятия нового закона о долевом строительстве боль-
шинству застройщиков грозит банкротство. Скорее всего, оста-
нутся только те, кто напрямую связан с госбанками.
Большинство экспертов оценивают долю государства в эко-
номике по состоянию на 2019 год в размере свыше 70%.
В России существует антимонопольная служба. Она вре-
мя от времени публикует аналитические доклады, а ее руко-
водитель выступает на различных форумах и дает интервью.
В апреле 2019 года на сайте ФАС был опубликован доклад,
в котором доля государства в экономике оценивается в те же

Российское государство гибридного социализма
357
70% и констатируется, что «роль государства в экономике...
усиливается и происходит “сращивание монополий с государ-
ством” и “прямое огосударствление производства”»28
. Общая
сумма контрактов, заключенных в соответствии с федеральным
законом No 44-ФЗ (в интересах федеральных ведомств, реги-
онов и муниципалитетов), по оценке ФАС, составляет почти
7 трлн руб. (!). В докладе отмечается, что «процесс усиления
роли государства в экономике перешел в иное — качествен-
ное — состояние». Роль государственных структур усиливается
повсеместно: в распределении финансовых ресурсов, контроле
за экономическими агентами, расширении сфер государствен-
ного регулирования и т.д. В результате неизбежно повышают-
ся всякого рода издержки.
Летом 2019 года руководитель ФАС выступил на Москов-
ском академическом экономическом форуме, организован-
ном ВЭО России и РАН, и говорил совершенно правильные
вещи. Он назвал «очевидными аксиомами», что «конкурен-
ция всегда является основой эффективности любой эконо-
мики, конкуренция всегда приводит к появлению инноваций,
конкуренция всегда повышает производительность труда, спо-
собствует снижению цен, увеличению предложений различ-
ных товаров для потребителей и многому-многому другому».
Выступающий призвал бороться теперь «не за принятие актов,
а за их исполнение» и посетовал, что законодательство в сфе-
ре конкуренции не выполняется. Поэтому страна обречена на
«низкие темпы роста, весьма и весьма неэффективную ого-
сударствленную экономику», а мы «будем пытаться догнать
свою тень». Только вот слова и дела этой уважаемой службы
сильно расходятся.
Мне известен случай, когда по жалобе локального моно-
полиста в сфере ЖКХ ФАС штрафовала и всячески пресле-
довала фирму — обладателя сетей, которые местный моно-
полист хотел прикарманить. Руководитель фирмы обратился
с жалобой в Москву, а там ему посоветовали «успокоить-
ся», так как это «нормальная практика» по всей стране, ког-
да антимонопольная служба помогает монополистам приби-
рать к рукам активы. Полная аналогия с советской двойной
моралью: на словах одно, на деле совсем другое.
28 https://fas.gov.ru/documents/685117/

Часть IV
358
Вообще, нынешняя российская система становится все боль-
ше похожа на позднюю советскую. Политическая власть прак-
тически монополизирована президентом и его администра-
цией (в нарушение Конституции). Установлена политическая
цензура через монополизацию средств массовой информации
и преследование инакомыслящих. Пропагандистский аппарат
монопольных СМИ создает образ осажденной крепости, внеш-
них и внутренних врагов (США, Украина, иностранные аген-
ты, пятая колонна и проч.). Номенклатурно-бюрократический
аппарат слился с партийными структурами, при этом все при-
нимаемые решения носят непубличный и кулуарный характер.
Выборы как механизм сменяемости власти отсутствуют. Раз-
деления властей и независимого правосудия нет. Вся законо-
дательная деятельность сводится к созданию все новых и новых
запретов, ограничений, препятствий, видов наказаний и т.д .
Многие помнят, как в Советском Союзе беспрецедент-
ное количество видов человеческой деятельности искусственно
было отнесено в разряд криминала: спекуляция (когда продал
дороже, чем купил), обмен валюты, инакомыслие, публика-
ция или исполнение нелитованных29 произведений и т.д . Любой
вид предпринимательства считался тяжким уголовным престу-
плением, любая независимая политическая активность была
запрещена законом — запрет на экономическую свободу неиз-
бежно ведет к запрету на свободу политическую. В современ-
ной России нет формального запрета на предпринимательскую
деятельность: на всех уровнях власти говорят о поддержке пред-
принимательства, создаются всевозможные фонды (в основ-
ном «для освоения средств»). Но на уровне правоохранитель-
ной и судебной практики идет атака на предпринимательство.
Преследование «по экономическим статьям» — по малейше-
му поводу. По всей стране тысячи невинных людей сидят за
решеткой, попутно «правоохранители» отбирают у них бизнес
и активы. Государство в современной России вместо охраны
экономической свободы (без которой нет и не может быть дру-
гих свобод) занимается ее ограничением. Нужно ли тогда удив-
29 Литование — процесс согласования с цензурой в центральном или
местном отделении Главлита (Главное управление по делам ли-
тературы и издательств, созданное специальным постановлением
Совнаркома СССР 6 июня 1933 года в целях «объединения всех
видов цензур»).

Российское государство гибридного социализма
359
ляться экономическому застою и устойчивому падению доходов
в последние годы? Масштабные ограничения экономической
свободы всегда и везде приводили к значительному снижению
благосостояния людей. Чем больше «расширяется» государство
в экономической сфере, тем больше ущерба наносит оно эко-
номике. Такие гибридно-социалистические (или расширен-
ные нелиберальные) государства характеризуются «чрезмер-
ным, хищническим по природе, регулированием экономики»30.
Неуемное стремление к поиску и извлечению все новых
форм ренты стало одной из главных характеристик современ-
ного российского государства.
Что касается природной ренты — тут все понятно: мине-
ральные ресурсы легче всего монополизировать (например,
через установление собственности «на недра» ниже 80 см
от поверхности земли). Формирование монополистических
структур с использованием государственной власти (логика
власти + логика доходов) само по себе «запускает» ренто-
ориентированную экономику. Все больше «обычных» людей
начинают зависеть от ренты, что оборачивается для них поте-
рей свободы на другой чаше весов.
По идее, каждый гражданин в любой стране имеет неотъ-
емлемое право на долю ренты от использования всех нацио-
нальных природных богатств (земля, недра, леса, раститель-
ный и животный мир, чистый воздух, водные ресурсы, солнеч-
ная энергия и т.д.). Иными словами, извлекаемая природная
рента должна быть некой формой гражданской ренты. Госу-
дарство должно служить гражданскому обществу, выполняя
функции по рациональному использованию, восполнению и
охране природных ресурсов и использовать извлекаемую ренту
в интересах всего населения. Но на самом деле она в основном
достается правящей — узкой — группе лиц. Это очень хорошо
видно на примере пользования недрами.
У моего хорошего знакомого в собственности находилось
более 100 гектаров земель сельскохозяйственного назначе-
30 Djankov S., La Porta R., Lopez de Silanes F., Shleifer A. The Regu-
lation of Entry // Quarterly Journal of Economics. 2002. Vol. 117 .
P. 1–37. Цит. по: Бальцерович Л. Навстречу ограниченному го-
сударству / пер. с англ. М . : Новое издательство, 2007.

Часть IV
360
ния, выгодно расположенных в непосредственной близости
от охраняемого национального парка с вековыми деревьями.
По инициативе местных властей, согласованной с собственни-
ком, было принято решение изменить категорию использова-
ния этих земель и построить здесь экологический жилой посе-
лок. При оформлении документов было необходимо получить
согласие нефтяной компании, которой по решению правитель-
ственных органов были отданы в пользование здешние недра.
Нефтяная компания отказалась согласовать перевод земель,
мотивируя это тем, что в скором будущем планирует начать
на этом месте бурение скважин для добычи нефти. Одну сква-
жину они пробурили в непосредственности близости от гра-
ниц участка и при этом использовали технологию закачивания
каких-то соленых жидкостей для нагнетания давления. В итоге
половина принадлежащей собственнику земли ниже по укло-
ну оказалась заболоченной. На его претензии нефтяная ком-
пания ответила, что «недра ниже 80 см от поверхности земли
принадлежат государству, а государство отдало право пользо-
вания недрами нам. То, что мы производим бурение, не меша-
ет сельскохозяйственным работам». И ни в каких инстанци-
ях доказать свою правоту собственнику не удалось — нефтяная
компания в этом регионе выступала как государство в госу-
дарстве и «решала все вопросы». Оказалось, что можно быть
собственником земли, но что делать на этой земле — решает не
собственник, а государство в смычке с компаниями — регио-
нальными монополистами, особенно когда речь идет об извле-
чении ренты. В полном соответствии с формулой Г. Джорджа:
не нужно ни выкупать, ни отбирать ресурс — присвоение рен-
ты является главной формой реализации права собственности;
собственник не тот, кто формально им числится, собственник
тот, кто присваивает ренту от этого ресурса. Но издержки по
содержанию этого ресурса (налог на землю, всякие штрафы
контролирующих организаций по поводу и без повода и т.д .)
продолжает нести формальный собственник.
На этом простом примере видно, что по крайней мере
в России — не знаю, как в других странах, — действует некая
правовая коллизия (возможно, преднамеренно заложенная
в действующее законодательство). Недра и содержащиеся в них
полезные ископаемые принадлежат государству (т.е. в идеа-
ле — всему обществу), а извлеченные из недр ресурсы и полез-
ные ископаемые, по условиям лицензии на добывающую дея-
тельность, уже могут находиться в частной собственности. Так
взмахом волшебной палочки общественная собственность на
недра превращается в частную собственность правящей власт-

Российское государство гибридного социализма
361
ной группировки и монополистов-недропользователей. Все
виды ренты (природная, ценовая и валютная, а также эко-
логическая псевдорента в результате хищнической эксплуа-
тации природных ресурсов) присваиваются узкой группой
лиц, издержки перекладываются на формальных собственни-
ков, а общество как субъект в процессе распределения ренты не
участвует. Эта классическая для гибридного социализма схе-
ма, когда есть собственность квазичастная и псевдочастная.
Если ситуация по извлечению ренты с использованием
минеральных ресурсов в разных странах более или менее схо-
жая, то многие другие способы характерны лишь для ограни-
ченного числа стран, в том числе для России.
Выше уже было отмечено, что государство гибридного
социализма само по себе идеальный инструмент извлечения
ренты в силу минимальных ограничений. В нашей стране этот
инструмент доведен до совершенства, при этом поиск новых
устойчивых форм ренты может приобретать самые экзотиче-
ские формы.
То, что всем известно, — распил бюджета. Сначала наращи-
ваются бюджетные расходы под предлогом решения социаль-
ных проблем или реализации мегапроектов. Но к «освоению»
этого бюджета будут допущены избранные. Это — прекрасный
способ распределения ренты. Согласно аналитическому отчету
Счетной палаты РФ о ходе исполнения федерального бюджета и
бюджетов государственных внебюджетных фондов Российской
Федерации за 9 месяцев 2019 года общая сумма бюджетных
ассигнований, взносов в уставный капитал и субсидий всевоз-
можных госкорпораций и госкомпаний составила 438,3 млрд
рублей31. В этом же отчете отмечается, что «по состоянию на
1 октября 2019 года средства от сделок по приватизации круп-
нейших компаний в федеральный бюджет не поступали».
Следующий государственный способ извлечения рентных
доходов — внедрение всевозможных типов контроля, разреше-
ний, лицензий, сертифицирования и проч. В этом случае псев-
доренту извлекают не только оказывающие окологосударствен-
ные услуги фирмы, но и конкретные проверяющие, контроле-
ры, налоговики и проч. Эта система успешно поддерживается
«нужным законотворчеством», когда принимаются противо-
31 См.: http://audit.gov.ru/promo/analytical-report-federal-bud-
get-2019-3/index.html.

Часть IV
362
речащие друг другу законодательные акты с нечеткими форму-
лировками, допускающими двойное толкование, и т.д.
Еще один источник псевдоренты — торговый протекцио-
низм, позволяющий отечественным «нужным» компаниям
изолироваться от международной конкуренции и переклады-
вать все свои издержки и собственную неэффективность на
плечи нашего населения. Идеологической и пропагандист-
ской поддержкой в этом случае выступают всяческие концеп-
ции импортозамещения, контрсанкций, защиты отечествен-
ного производителя и др.
Национализация без национализации наиболее крупных
компаний в ключевых отраслях — один из наиболее эффек-
тивных источников извлечения псевдоренты. Эти компании
могут существовать в виде публичных акционерных обществ и
торговаться на биржах, но реально управляются через прямой
административный контроль (о чем уже говорилось выше).
Назначенные на руководящие должности «приближенные
лица» будут проводить «нужную политику», т.е . извлекать как
можно больше ренты в частные карманы. Некоторые авторы
этот вид ренты называют инсайдерской рентой32.
В широком смысле инсайдер — это любое лицо, имеющее
доступ к закрытой информации (например, служебной или
коммерческой тайне). Это могут быть как крупные акционе-
ры, руководители и даже рядовые сотрудники компаний, так
и внешние лица (члены ревизионных комиссий, оценщики,
представители банков, спецслужб, силовых структур и т.д.) .
Непубличная, служебная информация о компании, к которой
они имеют доступ, может очень сильно повлиять на котировки
ценных бумаг, поэтому так называемая инсайдерская торговля
на рынке ценных бумаг считается незаконной. Люди, имеющие
доступ к информации, по сути, извлекают ренту.
В качестве примера можно привести торговлю акция-
ми печально известной компании ЮКОС, которые в 2003–
2004 годах становились объектами невероятных спекулятив-
ных операций. В апреле 2003 года было объявлено о слия-
32 См.: Дорофеев Е. Модели ценообразования на российском фон-
довом рынке : дис. ... канд. экон. наук. М . : ЦЭМИ РАН, 2001;
Dzarasov R. The Conundrum of Russian Capitalism: the Post-Soviet
Economy in the World System. London : Pluto Press, 2014.

Российское государство гибридного социализма
363
нии ЮКОСа и «Сибнефти», а за две недели до этого цены
на акции ЮКОСа выросли на четверть (инсайдерская рен -
та, по некоторым оценкам, составила более 10 млн долла-
ров). Когда началась атака на ЮКОС со стороны государ-
ства, перед очередным решением суда, а ткже перед заявле-
ниями чиновников или самого президента всегда находился
«самый мудрый участник торгов». Например, все были уве-
рены, что ЮКОС скоро обанкротят, но потом выступает пре-
зидент и заявляет, что государство не заинтересовано в бан-
кротстве компании. И по странному совпадению примерно
за несколько часов до этого курс акций начинает безудержно
расти. Или, например, в мае 2004 года Газпромбанк прода-
ет 650 тысяч акций ЮКОСа по текущей цене, но с отсрочкой
поставки самих бумаг (короткая продажа). Продавец точно
знает, что они упадут — и они точно падают. После чего про-
давец скупает нужный пакет на рынке, но уже по сильно упав-
шим ценам. Явное использование инсайдерской информации!
В других случаях, когда говорят про инсайдерскую рен-
ту, речь идет о присвоении дохода, извлекаемого за счет кон-
троля над финансовыми потоками предприятия. Самое глав-
ное в инсайдерской ренте то, что она извлекается с помощью
внеэкономического принуждения. Основной проводник дан-
ной концепции, будучи марксистом, объясняет ее с позиции
исторического материализма и теории прибавочной стои-
мости. На взгляд Р. Дзарасова, инсайдерская рента являет-
ся «конкретной формой прибавочной стоимости». А государ-
ство — «это не просто игрушка крупных инсайдеров, оно “всего
лишь” возглавляется крупными инсайдерами! Оттеснив в сто-
рону нескольких мятежных олигархов, высокие государствен-
ные чиновники сами заняли освободившиеся места... С укре-
плением авторитарного режима, положение в государственной
иерархии стало наиболее востребованным и ценным (а следо-
вательно, и самым дорогим) капитальным благом, поскольку
потребность во внешних элементах инфраструктуры контроля
стала острее, чем когда-либо прежде»33. Нетрудно заметить,
что это классическая картина номенклатурного управления из
социалистической практики. Поэтому никак нельзя согласить-
ся с выводом Р. Дзарасова, что «инсайдерская рента являет-
ся основным инструментом, посредством которого мировой
33 http://dzarasov.ru/gosudarstvennye-chinovniki-kak-krupnye-
insaydery/

Часть IV
364
капитализм оказывает свое формирующее влияние на народное
хозяйство России как на макро-, так и на микроуровне». Как
можно было убедиться, капитализм здесь как раз ни при чем,
а дело, наоборот, в отсутствии рыночного порядка.
Проблема нашей страны в том, что в ней государство имеет
отношение ко всему происходящему, и это позволяет парази-
тировать «инсайдерам» в терминологии Дзарасова.
В мае 2018 года появился скандальный доклад аналитиков
Sberbank CIB о ПАО «Газпром»34, где утверждалось, что наш
газовый монополист ведет себя, как бы это мягче сказать, не
совсем как коммерческая организация, стремящаяся зараба-
тывать прибыль. Согласно этому документу суть деятельно-
сти нашего «национального достояния» заключается в обога-
щении компаний-подрядчиков, которые (по счастливой слу-
чайности) принадлежат нужным людям.
До этого, в октябре 2017 года, был другой доклад (Rosneft:
We Need to Talk About Igor), подготовленный теми же анали-
тиками Sberbank CIB, который был потом аннулирован. В том
докладе критиковалось руководство ПАО «Роснефть» за вопи-
ющую неэффективность. Говорилось, что с момента покуп-
ки ТНК — BP в 2013 году компания направила $ 22 млрд на
приобретения без четкой сфокусированности, а долги компа-
нии в это время росли. Были куплены российские активы по
добыче и переработке, НПЗ в Индии, на газовом рынке Егип-
та, вложено $ 8 млрд в Венесуэлу. К концу 2017 года общий
долг компании составлял 5,6 трлн рублей ($ 97,2 млрд). Лик-
видность «Роснефти» полностью зависит от господдержки —
оно и понятно: too big to fail. По данным «Интерфакса», долг
компании в последнее время снова растет: на конец III квар-
тала 2019 года чистый долг «Роснефти» составил $ 46,6 млрд
(на конец II квартала — $ 45,7 млрд, на конец I квартала —
$ 43,9 млрд, а на конец 2018 года — $ 41,1 млрд).
Вернемся к «Газпрому». Из вышеупомянутого докла-
да вытекает, что у него, в отличие от нормальных компаний,
просто нет задачи быть прибыльным. Задача в другом: вме-
сто генерирования прибыли акционерам (в том числе и госу-
дарству) компания обогащает подрядчиков, которые ее обслу-
живают. Из доклада: «“Сила Сибири”, “Северный Поток-2”,
34 См.: https://drive.google.com/file/d/1tV-1DGmgF8AMy3AvIu
kyNSaKAnfn590x/view/

Российское государство гибридного социализма
365
“Турецкий поток” являются невыгодными, уничтожающими
стоимость компании проектами, которые поглотят полови-
ну инвестиций “Газпрома” в следующие пять лет. Обычно их
рассматривают как навязанные “Газпрому” правительством,
которое преследует геополитические цели. Но важнее дру-
гая их общая особенность — возможность обеспечить работой
узкую группу российских поставщиков, при этом практически
без внешнего контроля». У подрядчиков «Газпрома» интерес
в том, чтобы продвигать любые — даже самые бессмысленные,
но выгодные им — проекты. Кончатся инвестиционные про-
екты — на подходе модернизация трубопроводов (а их почти
180 тыс. км), тем более что больше половины трубопроводной
сети построено свыше 30 лет назад.
На этих примерах мы видим, как работает система извлече-
ния псевдоренты через сомнительные проекты, плательщиками
по которым в конечном счете оказываются налогоплательщики
страны, а ведь многие из них и так еле сводят концы с конца-
ми. Государство же выступает главным организатором таких
схем. Вот почему мы постоянно говорим о том, что необходи-
мо его ограничивать.
Настоящим российским ноу-хау (по крайней мере, лич-
но мне неизвестны аналоги) в деле извлечения псевдоренты
можно назвать создание так называемых госкорпораций. Это,
вероятно, наиболее эффективный способ в силу того, что над
госкорпорациями нет ни парламентского контроля (как в слу-
чае бюджета), ни контроля со стороны советов директоров или
общих собраний акционеров (как в случае ПАО). В 2018 году
Федеральная антимонопольная служба оценивала совокупную
долю госкорпораций в российской экономике в 7–10% ВВП.
Это — «участие государства в рыночных взаимодействиях не
только в качестве разработчика правил и гаранта их исполне-
ния, но и в качестве игрока, способного оказывать существен-
ное искажающее воздействие на конкуренцию»35.
Согласно российскому законодательству, государствен-
ная корпорация (ГК) — это организационно-правовая фор-
ма некоммерческих организаций. Госкорпорацией признает-
ся «не имеющая членства некоммерческая организация, учре-
жденная РФ на основании федерального закона о ее создании
и на основе имущественного взноса и созданная для осущест-
35 https://fas.gov.ru .

Часть IV
366
вления социальных, управленческих или иных общественно
полезных функций» (сам термин не упоминается в Граждан-
ском кодексе РФ). В особенностях правового статуса ГК мно-
го интересного, например: переданное в ГК имущество являет-
ся ее собственностью (т.е . уже не является государственной
собственностью в отличие от ФГУПов); на ГК не распростра-
няются положения федерального закона No 127-ФЗ «О несо-
стоятельности (банкротстве)»; по раскрытию информации ГК
выведены из-под контроля ряда государственных органов и т.д .
То есть по росчерку пера получаем (общественное) имущество,
никому не подотчетны и не подконтрольны (кроме...), при-
былью ни с государством, ни с кем бы то ни было не делимся
(кроме...) и т.д. Великолепная схема!
Сегодня свою деятельность продолжают вести ГК «Агентство
по страхованию вкладов», ГК «Банк развития и внешнеэконо-
мической деятельности (Внешэкономбанк)», ГК «Роснано»
(преобразовано в акционерное общество), ГК «Фонд содей-
ствия реформированию жилищно-коммунального хозяйства»,
ГК «Ростех», ГК «Росатом», ГК «Роскосмос». Прекратила
свое существование ГК «Олимпстрой», созданная для строи-
тельства объектов зимней Олимпиады в Сочи 2014 года.
Затраты на проведение Олимпиады в Сочи превыси-
ли расходы на все предыдущие Олимпийские игры и, по раз-
ным оценкам, составили порядка 50 млрд долларов. Стои-
мость объектов строительства уже в ходе него выросла почти
в три раза, а всего стоимость Олимпиады за шесть лет увели-
чилась почти в пять раз! Основное бремя затрат (как всег-
да) легло на российских граждан. Но те, кто был допущен до
пирога, сумели извлечь ренту до 60%36. Рента изымалась через
механизм заключения дополнительных соглашений с подряд-
чиком и субподрядчиками на выполнение тех или иных работ.
В отсутствие механизмов контроля и ответственности злоупо-
требления и фиктивные работы приобрели массовый характер.
(Кстати, это очень напоминает старую советскую систему при-
писок для выполнения планов и получения премий, но здесь
фигурируют другие масштабы и откровенно криминальные
схемы.) Официальный генподрядчик «Олимпстроя» заклю-
чал договоры с различными субподрядчиками на выполне-
ние определенных работ, которые впоследствии не выполня-
36 См.: https://zaotvet.info/articles/zatraty_na_olimpiadu_v _sochi/

Российское государство гибридного социализма
367
лись. Но, несмотря на это, акты приемки работ и контрольных
замеров подписывались и деньги перечислялись. Для реальных
работ привлекались субподрядчики второго и третьего уровней,
затем средние звенья просто банкротились или ликвидирова-
лись. При этом несчастные субподрядчики нижних уровней
были вынуждены еще и платить взятки за получение контрак-
тов. Широко использовалась схема фиктивного трудоустрой-
ства, а цены на ресурсы постоянно завышались поставщиками.
Там, где привлекались кредитные ресурсы, активно приме-
нялись офшорные схемы. После проверки Счетной палаты РФ
оказалось, что заемщиками — получателями государственных
средств были проектные компании, которые могут не выпол-
нить финансовых обязательств, а конечные бенефициары —
получатели денежных средств находятся в офшорах и юриди-
чески не связаны с застройщиками в рамках российского зако-
нодательства37. Опять все легло на плечи налогоплательщиков.
Широко разрекламированное государственно-частное пар-
тнерство при строительстве олимпийских объектов преврати-
лось (впрочем, как всегда) в откровенную кормушку для обе-
их сторон, в безнаказанное освоение бюджетных средств под
видом выполнения госзаказа. ГК «Олимпстрой» пока остается
чемпионом среди госкорпораций по изъятию (псевдо)ренты.
ГК (АО) «Роснано» целенаправленно создавалась с целью
сократить отставание страны в технологическом отноше-
нии — неизбывная вековая проблема России. Если до этого
наша страна справлялась с ней, привлекая иностранных специ-
алистов и покупая иностранные технологии, то теперь было
решено прекратить эту традицию. Благо Россия всегда слави-
лась талантами: сколько у нас было изобретателей-самоучек и
блестящих ученых — не счесть. И далеко в прошлое ходить не
надо — вспомним, например, историю создания уникального
углеродного материала графена выходцами из России А. Гей-
мом и К. Новоселовым, которые стали лауреатами Нобелев-
ской премии по физике в 2010 году.
Нанотехнологии — это перспективнейшее направление раз-
вития современных технологий. Тот же графен (одна из форм
аллотропных модификаций углерода) представляет собой
37 См.: Гладунов О. Уголовные рекорды Олимпиады-2014 // Сво-
бодная пресса. 2012. 9 сент. URL: http://svpressa.ru/economy/
article/58466/

Часть IV
368
сверхтонкие (толщиной в один атом) слои из атомов, связан-
ных в гексагональную структуру. На сегодняшний день это
самый тонкий и самый прочный материал, обладающий про-
водимостью. Открытие графена привело к созданию целого
класса принципиально новых двумерных материалов с уни-
кальными свойствами, и их практическое применение обеща-
ет быть впечатляющим: графеновые транзисторы (на поряд-
ки быстрее), прозрачные сенсорные экраны, световые панели
и др. С применением графена можно создавать более устой-
чивые к действию высоких температур композитные прово-
дящие материалы, из которых можно будет делать самолеты,
автомобили и многое другое. Но все это пока не у нас в стране.
Сами нанотехнологии определяются как «техноло-
гии, направленные на создание и эффективное практическое
использование нанообъектов и наносистем с заданными свой-
ствами и характеристиками». Но по материалам из открытых
источников мы видим, что деньги «Роснано» тратит на вся-
кого рода зарядные устройства, маркировку товаров, систему
очистки воздуха, строительный утеплитель и прочее, т.е . ниче-
го «нанотехнологичного». Однако «условные нанотехнологии»
очень даже хороши в качестве инструмента извлечения ренты.
Справедливости ради нужно сказать, что это проблема
не только России. Пользуясь тем, что пока в мире нет еди-
ного стандарта, описывающего, что такое нанотехнологии и
нанопродукция, имеются разные трактовки результативности
деятельности в этой сфере. По мнению некоторых экспертов,
нанотехнологии — это хороший способ выкачивания денег из
различных источников под видом финансирования научных
исследований. «Ученые в современном мире начали понимать,
что в дополнение к “чистой науке” очень важно сформировать
общественное мнение в поддержку своего исследования. Уче-
ным необходимо подстраивать свои усилия к “политической
линии” власть предержащих и тех, кто контролирует основ-
ные ресурсы»38.
Подход у «Роснано» не рыночный, а самый что ни на есть
государственный — в том смысле, как он понимается в нашей
стране. Если во всем мире технологические инновации финан-
сируются в основном венчурными фондами (т.е . деньги част-
38 Berube D. M. Nano-hype: The Truth Behind the Nanotechnology
Buzz. New York : Prometehus Books, 2006.

Российское государство гибридного социализма
369
ные), которые не требуют от партнеров никаких залогов и раз-
деляют риски по проекту, то «Роснано» вкладывает не свои,
а государственные средства, практически всегда в виде заем-
ного финансирования, и страхует их с помощью залога. На
первый взгляд это кажется оправданным. Но в том-то и дело,
что никакого технологического прорыва в этом случае быть
не может, так как настоящие инноваторы не настолько бога-
ты, чтобы вносить залог. Смысл венчурного инвестирования
в том и состоит, что риски высоки, но один выстреливший про-
ект многажды окупает все расходы. А у «Роснано» все долж-
но быть без рисков — такой банковский подход. В тех случаях,
когда «Роснано» входит в уставный капитал, подписывается
инвестиционное соглашение, которое гарантирует корпорации
прибыльность через выход из проекта через право предъявле-
ния к выкупу своей доли. Получается, что все риски по про-
ектам несут на себе частные инвесторы, а «Роснано» пыта-
ется заработать прибыль под флагом создания отечественной
наноиндустрии. Настоящие предприниматели и инноваторы не
подпишутся под такими схемами. Может быть, поэтому про-
екты «Роснано» пока в основном провальные.
В качестве примера можно привести проект по RFID-тех-
нологиям совместно с итальянской компанией «Галилео». По
странному стечению обстоятельств на время начала сотрудни-
чества «Галилео» находилась на грани банкротства. Но, несмо-
тря на это, в нее было вложено больше 1,7 млрд руб. Итог: нала-
дить производство RFID-меток не удалось, «Роснано» вышло
из проекта, получив половину вложенного. Другой пример —
создание производства автономных топливных ячеек (мобиль-
ные источники питания для подзарядки телефонов и других
электронных гаджетов). Инновационность проекта вызывала
сомнения, но в него было вложено почти 800 млн руб. Про-
изведенное устройство постоянно ломалось, и срок его работы
был в 2–3 раза меньше требуемого. Снова ничего не получи-
лось. Вернуть удалось лишь порядка 20 млн руб.
Одним из самых неудачных проектов «Роснано» можно счи-
тать организацию производства дисплеев и других устройств
по технологии пластиковой электроники нового поколения.
Для этого в британскую компанию Plastic Logic было вложено
порядка $ 240 млн. Начало было громкое: в 2011 году по всем
центральным телеканалам показывали, как А. Чубайс демон-
стрирует экспериментальный дисплей В. Путину. Была намече-

Часть IV
370
на программа модернизации школьных пособий, однако запу-
стить в продажу устройство так и не удалось. Строительство
в Зеленограде завода по производству гибких дисплеев мощно-
стью 100 тыс. штук в год тоже провалилось. Теперь в «Роснано»
заявляют, что проект будет реанимирован с помощью китайских
инвесторов (хотя в самом Китае таких заводов уже десятки).
Были еще проекты по созданию производства наномоди-
фицированных ПЭТ-волокон (оказался нерентабельным —
выброшено около 100 млн руб.) и некоторые другие.
Неудачи в достижении целей «технологического рывка»
никак не отражаются на благосостоянии сотрудников и руко-
водителей ГК (АО) «Роснано». Это пример извлечения рен-
ты самыми простыми способами.
Начиналось все с размещения на банковских депозитах
«временно свободных средств», что, по сути, было использо-
ванием выделенных государственных средств не по целевому
назначению. Далее в массовом порядке принимались реше-
ния в интересах служащих корпорации либо аффилированных
с ними структур (у «Роснано» было выявлено более 150 аффи-
лированных лиц, из них 20 — офшорные компании). Широко
применялся механизм оплаты расходов сторонних организаций
и физических лиц по выполнению услуг, входящих в обязанно-
сти сотрудников корпорации (необоснованный аутсорсинг).
Основная статья извлечения ренты — это, конечно же, высо-
кий уровень оплаты труда. Есть результат, нет результата —
вознаграждение выплачивается. В нашей стране финансовая
сфера считается одной из самых высокооплачиваемых, так вот
работники «Роснано» получают примерно в три раза боль-
ше финансистов. Кроме этого, существует практика выпла-
ты работникам всяческих премий и бонусов, предоставление
социальных льгот и компенсаций. Проверки Счетной палаты,
Генпрокуратуры, доклады Ревизионной комиссии показыва-
ют, что львиная доля средств идет на «расходы по обеспечению
текущей деятельности» (что означает «на содержание аппара-
та “Роснано”»). По различным оценкам, в «Роснано» в виде
ренты изымается до 35% средств39.
По заявлению А. Б. Чубайса, «“Роснано” с 2007 года пере-
числило в бюджет 132,4 млрд руб. налогов и тем самым вер-
39 См., напр.: https://zaotvet.info/articles/v_rosnano_bolee_25_35_
sredstv_izymaetsja/

Российское государство гибридного социализма
371
нуло государству средства»40. Также, по его словам, по итогам
2018 года получена рекордная прибыль и выплачены рекорд-
ные дивиденды: чистая прибыль составила 5,6 млрд рублей по
МСФО41. В общем, миссия выполнена. Только вот ГК «Росна-
но» создавалась для формирования наноиндустрии в России,
аеекакнебыло,такинет.
Одной из мощнейших госкорпораций является ГК «Ростех»
(«Ростехнологии»). Это яркий пример псевдонационализа-
ции. Под флагом необходимости решения острых проблем
военно-промышленного комплекса под управление было отда-
но огромное количество разнообразных активов (некоторые
к ВПК вообще не имеют никакого отношения). Но всё как всег-
да: данная госкорпорация превратилась в инструмент извлече-
ния ренты. Способы известные: присвоение финансовых пото-
ков с подконтрольных предприятий через фиктивное оказание
услуг, фиктивные конкурсы и тендеры, вывод активов на зару-
бежные компании, непрофильное расходование средств, изъя-
тие активов через преднамеренное банкротство и многое другое.
Изначально ГК «Ростех» должна была заняться разработ-
кой и производством высокотехнологичной промышленной
продукции и продвигать ее на внешние (и внутренние) рын-
ки. Для этого нужно было привлекать инвестиции, проводить
научно-прикладные исследования, внедрять передовые тех-
нологии и т.д . Вскоре после создания «Ростеху» были пере-
даны в виде имущественного взноса акции 443 организаций
(252 акционерных общества, 185 создаваемых в результате
преобразования ФГУП акционерных обществ, три ООО, три
предприятия с участием иностранного капитала)42. В некото-
ром смысле «Ростех» отличается от «Роснано» отсутствием
коммерческих задач — ведь это «корпорация развития», ори-
ентированная на долгосрочные цели.
Сегодня ГК «Ростех» практически монополист по гособо-
ронзаказу и продаже техники военного назначения за рубеж.
Последнее позволяет ей только на посредничестве «зараба-
тывать» миллиарды долларов — все остальные производители
вынуждены продавать свою продукции исключительно через
40 https://www.rbc.ru/business/22/03/2019/5c9509719a794708
d7ae5195/
41 См.: https://www.interfax.ru/business/655294/
42 См.: Указ Президента РФ от 10 июля 2008 года No 1052.

Часть IV
372
«Ростех». При этом ГК постоянно обращается с просьбами
оказать ей финансовую помощь из государственного бюджета.
По «случайному совпадению» ближайшие родственники бес-
сменного главы госкорпорации владеют фирмами — постав-
щиками для тех предприятий, которые входят в «Ростех»...
Государство тратит на оборонное нужды гигантские суммы
(более 2 трлн руб. в год), значительная часть которых прохо-
дит через «Ростех». По мнению военного эксперта А. Гольца,
хищения и махинации делают эти расходы неэффективными.
«Основной питательной средой коррупции в ОПК [оборон-
но-промышленном комплексе] является абсолютная закры-
тость сферы оборонного заказа... Тому, кто занимается хище-
ниями, достаточно написать убедительный отчет и “догово-
риться” с проверяющими»43.
ГК «Ростех» — это огромный пылесос. Кроме админи-
стративного способа концентрации активов, она использует
и другие (давление, создание невыносимых условий для веде-
ния бизнеса, обесценение активов захватываемых предприя-
тий, доведение до банкротства и т.д .), в результате под крылом
госкорпорации уже более 700 предприятий. При этом, несмо-
тря на колоссальные финансовые вливания, качество управ-
ления в «Ростехе» остается на очень низком уровне. Но кого
интересует эффективность? Главное — неформальные связи
с высшими госчиновниками, семейственность и клановость,
связи с силовыми, судебными и правоохранительными органа-
ми, продвижение своих людей на ключевые посты в подлежа-
щих контролю предприятиях и т.д. Как в советские времена —
тогда эффективность также была не на первом месте.
Схема «работы» по извлечению ренты хорошо видна на
примере одного из предприятий, входящих в ГК «Ростех», —
ПАО «КамАЗ». 13 декабря 2019 года ПАО «КамАЗ» испол-
нилось 50 лет. На празднование этой даты в Набережные Чел-
ны приехал президент РФ В. Путин. Пользуясь моментом,
глава «Ростеха» С. Чемезов попросил у президента России
помочь с выделением дополнительного финансирования в раз-
мере 54 млрд руб. Понятно, что не просто так, а на модерни-
зацию производства. При этом свой юбилей «КамАЗ» встретил
совсем не на подъеме: убыток за 9 месяцев 2019 года соста-
43 https://openmedia.io/news/pochemu-vlasti- ne- mogut-ostano
vit-xishheniya-na-voennyx-predpriyatiyax/

Российское государство гибридного социализма
373
вил 1,9 млрд руб., доля автогиганта на российском рынке год
от года сокращается: с пиковых 56% до 41% в 2018 году (тог-
да как у ГАЗа, Scania, Volvo и MAN она существенно увеличи-
лась). По данным аналитиков местной региональный газеты
«БИЗНЕС Online», это происходит несмотря на существен-
ную государственную помощь — только по итогам 2016 года
21,7 млрд руб. Так что если чему у «КамАЗа» и «Ростеха»
можно научиться, так это искусству лоббирования. На нор-
мальном конкурентном рынке и без государственной помощи
«КамАЗ» давно бы вылетел в трубу.
В орбиту «КамАЗа» входит более 100 предприятий. Одной
из таких компаний является АО «Ремдизель». Когда-то это
была «дочка» «КамАЗа», которому принадлежало 96% акций,
а оставшиеся 4% — «трудовому коллективу». Но по мере раз-
вития сотрудничества ГК «Ростех» с Министерством оборо-
ны на «Ремдизель» посыпались многомиллионные заказы, и
в 2013 году эта «дочка» «КамАЗа» волшебным образом пре-
вратилась в полностью частное предприятие. Акции у «тру-
дового коллектива» были принудительно выкуплены самим
«КамАЗом», а потом какими-то путями оказались в собствен-
ности некоего ООО, которым, в свою очередь, владело другое
ООО. Хозяйка последней ООО — бывшая подчиненная гене-
рального директора «КамАЗа», по всем признакам похожая
на номинальное лицо. По заявлению руководства «Ремдизе-
ля», больше половины заказов — от оборонно-промышленного
комплекса, выручка достигает почти 10 млрд руб., и в ближай-
шие годы ее планируется довести до 30 млрд. В настоящее время
предприятие не обязано публиковать какую-либо отчетность.
На сайте еще одной компании, входящей в «Ростех», —
«РТ-Инвест» указано, что это «компания, которая создает
первую комплексную систему обращения с отходами в России».
В чем же состоит эта система? В простом сжигании мусора —
уже дан старт строительству пяти мусоросжигательных заводов
(четыре в Подмосковье и один в Казани). «РТ-инвест» заяв-
ляет, что эти заводы будут соответствовать «последним эко-
логическим стандартам Евросоюза». Но специалисты-эко-
логи говорят противоположное: во-первых, у нас отсутству-
ет раздельный сбор мусора; во-вторых, сжигаемый мусор не
исчезает, а видоизменяется. Сжигание мусора — это процесс
«изготовления» из сравнительно безопасных материалов отхо-
дов, которые трансформируются и становятся более токсичны-

Часть IV
374
ми, чем до сжигания. По сути, это старая и опасная для чело-
века технология, которая практически ни по одному весомому
аргументу не подходит для отечественных условий. Но все это
становится неважным, когда на кону такие деньги.
В декабре 2019 года Госдума РФ в срочном порядке прини-
мает закон об утилизации отходов, приравняв сжигание мусо-
ра к утилизации, несмотря на протесты экологов. Эксперты
говорят, что этот закон принимается в интересах ГК «Ростех».
Как мы помним, сторонники вмешательства государства
в экономику и частную жизнь говорят про негативные внешние
эффекты (экстерналии), которые нужно устранять с помо-
щью государства. На примере госкорпораций мы видим, как
вместо решения проблемы они сами создают эти негативные
экстерналии.
Можно и дальше перечислять схемы извлечения (инсайдер-
ской) ренты в разных госкорпорациях, но в этом нет особого
смысла: они более или менее похожи. Главное, что государство
работает как инструмент извлечения рентных доходов в инте-
ресах отдельных субъектов. Любую ситуацию, любой повод,
любой кризис российское государство использует для усиле-
ния своих позиций в экономике и других областях человеческой
жизни. И это тотальное огосударствление экономики, полити-
ки и социальной жизни очень похоже на советский социализм.
В России правительство, несомненно, более централизо-
ванное, но не менее крупное, чем в социалистические времена.
Число государственных чиновников растет стремительными
темпами (по разным оценкам, один чиновник на 90 человек),
и это без учета всяких ГУПов, МУПов, госкорпораций и проч.
К слову, в СССР один чиновник был примерно на 140 чело-
век, т.е . бюрократов было меньше, чем сейчас. Главный прин-
цип деятельности чрезмерно разросшегося государства — все
контролировать, во все вмешиваться и ни за что не отвечать.
Все атрибуты прежнего строя налицо: «...гипертрофиро-
ванная роль государства, централизация власти, иерархич-
ность, вседозволенность бюрократии, высокомерное пренебре-
жение к закону со стороны власть имущих и в первую очередь
государственного чиновничества, неуважение к правам лично-
сти... И это не простое совпадение по ряду внешних призна-
ков, а вполне логичное развитие данной традиции в современ-
ных условиях. Фундаментальным же основанием ее... являет-

Российское государство гибридного социализма
375
ся признание особой исторической роли государства в России,
представляющего собой не организацию для обслуживания
общества, а привилегированную корпорацию, стоящую над
ним... Поскольку государство — это в первую очередь бюро-
кратический аппарат, то применительно к теме субъектности
политического процесса речь идет о российской государствен-
ной бюрократии... Бюрократия как корпорация контролиру-
ет основные ресурсы страны и оказывает решающее влияние
на характер политических изменений. Вопрос, однако, состоит
в том, каким образом удалось сохранить эту важнейшую рос-
сийскую политическую традицию уже после начала постком-
мунистической трансформации»44.
Нынешняя российская (псевдо)элита есть видоизмененная
советская номенклатура. И она стремится повторять все черты
советского строя: «...перед нами черты знакомой тоталитар-
ной организации господства. Это предельно централизован-
ная, недифференцированная, персонифицированная образом
“вождя” власть, опирающаяся в первую очередь на неконсти-
туционные органы и механизмы господства (администрацию
президента), политическую полицию (спецслужбы), выве-
денные из-под контроля закона, суда и парламента, на фак-
тически монополизированную систему пропаганды и агита-
ции, на вооруженные силы и наместников центральной власти
в провинции, а также на директорат крупнейших корпораций и
предприятий — резидуум плановой государственно-зависимой
и государственно-распределительной экономики. Эта власть
фактически бесконтрольна»45. Понятно, что при такой сверх-
централизации говорить о разделении властей не приходится.
Но обратная сторона медали в том, что политика вмешатель-
ства в ручном режиме во все возникающие ситуации ужасаю-
ще неэффективна.
В том же сборнике другие авторы также отмечают необы-
чайное сходство современной российской власти с советской,
времен Сталина. Это:
44 Рябов А. Воспроизводимость политической системы // Пути
российского посткоммунизма : Очерки / под ред. М. Липман и
А. Рябова ; Моск. Центр Карнеги. М . : Изд-во Р. Элинина, 2007.
С. 274–275.
45 Гудков Л., Дубин Б. Посттоталитарный синдром: «управляемая
демократия»и апатия масс // Там же. С . 46.

Часть IV
376
• гипертрофированная роль спецслужб и распространение
их представителей и соответствующего стиля работы на
все структуры и ведомства;
• жесткий централизм с постоянной горизонтальной рота-
цией назначенцев центра на местах для обеспечения их
полной лояльности и меньшей зависимости от местных
политических кланов;
• унитаризм, ограничение регионального разнообразия
и самостоятельности, жесткая унификация форм об-
щественной организации на региональном и локальном
уровнях;
• закрытость/непубличность управленческих схем и меха-
низмов, жесткий контроль за информационными пото-
ками, отсутствие процедур общественного обсуждения,
предшествующих принятию решений;
• кастовость бюрократической элиты при обилии в ней гори-
зонтальных (пришедших извне) и вертикальных (с других
уровней) новичков и падении профессионализма в силу
ослабления конкуренции, происходящей к тому же не по
основанию эффективности деятельности чиновника в ре-
шении задач, стоящих перед системой;
• жесткая зарегулированность общественной жизни при
мощном бюрократическом контроле, осуществляемом
от имени государства, и с элементами декоративной
демократии46.
Но по эффективности нынешняя российская власть сильно
уступает сталинской (если так можно выразиться), в первую
очередь из-за того, что все ее представители заняты (псевдо)
предпринимательством.
С советскими временами эту систему еще роднит сохра-
нение в значительных объемах распределительной экономи-
ки: львиная часть финансов перераспределяется через госу-
дарственный бюджет. Кроме того, сохранились и директивные
цены (на продукцию монополий), система дотаций и субсидий.
Установлен прямой административный контроль (через пря-
46 См.: Петров Н., Рябов А. Внутренние проблемы власти // Пути
российского посткоммунизма. С . 87–88 .

Российское государство гибридного социализма
377
мые назначения выходцев из спецслужб на руководящие посты,
через советы директоров и наблюдательные советы и т.д.) над
крупнейшими корпорациями и обществами с государственным
участием по аналогии с контролем над предприятиями в совет-
ское время. О свободном рынке товаров и услуг говорить не
приходится из-за неравноправия экономических субъектов и
искажений в ценообразовании. Сюда добавляются и протекци-
онистские меры (контрсанкции, импортозамещение и проч.).
В итоге страдает население и оставшиеся островки предпри-
нимательства (последние — из -за фискальной нагрузки, про-
верок и проч.) .
Если советская экономика была неэффективна из-за пла-
нового хозяйства, директивных цен и отсутствия стимулов, то
российская — в первую очередь из-за огромных трансакци-
онных издержек, обусловленных большими логистическими
издержками, отсутствием защиты прав собственности, отсут-
ствием доверия, обеспечения исполнения контрактов и т.д.
Любая хозяйственная деятельность в России обходится доро-
же, чем, при прочих равных условиях, в других странах. Отто-
го наша страна становится менее конкурентоспособной и при-
влекательной для инвестиций. Дефицит права, помноженный
на дефицит доверия, порождает гремучую смесь рисков.
Но неэффективность — это одна беда. Есть и другие. Гораз-
до страшнее для нашей страны то, что государство становит-
ся все более «эксплуататорским» (в терминах Д. Норта) и
все большее распространение получает рентоориентирован-
ное поведение.
В «контрактном» государстве («порядки свободно-
го (открытого) доступа»), по модели Норта, монополия на
насилие используется только в рамках делегированных граж-
данами правомочий и в интересах граждан, а они, в свою оче-
редь, рассматривают уплату налогов не как повинность, а как
свою обязанность. В «эксплуататорском» («порядки ограни-
ченного доступа») государстве все обстоит совершенно ина-
че. Во-первых, ничто не препятствует оппортунистическо-
му поведению как государства, так и граждан. Во-вторых,
«эксплуататорское» государство использует монополию на
насилие для максимизации дохода группы, контролирующей
государственный аппарат. В-третьих, структура собственно-
сти в таком государстве способствует максимизации «ренты
правителя» в ущерб интересам и благосостоянию общества

Часть IV
378
в целом. Таким образом, в «эксплуататорском» государстве
реальным собственником, присваивающим ренту, является
группа, которая контролирует государственный аппарат как
инструмент насилия.
Обычно Россию относят к государствам с «порядком огра-
ниченного доступа», в отличие от стран Западной Европы и
Северной Америки, а также от Австралии, Новой Зеландии,
Южной Кореи — государств с «порядком открытого досту-
па». Считается, что если страна достигает «порядка открыто-
го доступа», то в этом состоянии она и остается.
Тут необходимо сделать два замечания.
Во-первых, происходящие в некоторых странах с «поряд-
ком открытого доступа» процессы (рост популизма и попу-
лярности социалистических течений) заставляют усомниться
в том, что они, эти страны, в данном «состоянии» остаются.
Во-вторых, хотя на первый взгляд кажется, что Россия точ-
но страна с «порядком ограниченного доступа», можно заме-
тить и некоторые отличия. Коррупция здесь не просто нор-
ма, а системообразующий стержень. Вместо упорядоченного
бюрократического извлечения ренты в форме приватиза
ции налогов, как в странах с «порядком ограниченного досту-
па», коррупция выступает как неупорядоченный государ
ственный рэкет. К извлечению ренты в форме приватизации
налогов добавляется силовой передел собственности и поиск
все более изощренных форм ренты. По мнению директора цен-
тра «Трансперенси Интернешнл Россия» Е. Панфиловой, кор-
рупция в России лишь в половине случаев является корруп-
цией в классической форме, а в остальных это коррупционное
вымогательство и коррупционное рейдерство47. Все это при-
водит к тому, что резко сужается временной горизонт приня-
тия решений, особенно инвестиционных. При этом, согласно
последним тенденциям, российская экономическая доктри-
на опирается не на частные, а на государственные инвестиции.
Но эти госинвестиции превращаются в прибыль узкой группы
лиц. Это яркий показатель гибридности, когда частная соб-
ственность нужна правящей группе, хотя во всем остальном
страна становится все больше похожей на СССР. И наконец,
в государствах с «порядком ограниченного доступа» существу-
ют реальные политические партии, объединенные вокруг эко-
47 См.: https://carnegie.ru/events/?fa=3138/

Российское государство гибридного социализма
379
номических интересов. В России же политических партий нет
(есть только имитации).
В соответствии с нашим определением, Россия — это образ-
цовое государство гибридного социализма. Как писала Л. Шев-
цова, «эта система включает несовместимые принципы: рынок
и дирижизм, единовластие и выборы, патернализм и социаль-
ное равнодушие, свободу и авторитаризм. Оставаясь всеядной,
постсоветская система апеллирует ко всем социальным слоям
населения, тем самым делая возникновение оппозиции почти
невозможным»48. Шевцова считает это результатом разложе-
ния тоталитарной системы, которая, пытаясь адаптировать-
ся, ищет себе точки опоры зачастую в противоположных обще-
ственных тенденциях.
Обзор описаний и теоретических построений
о современной России
Проклятие современности в том, что
среди нас все больше людей, которые объ
ясняют лучше, чем понимают, ну, или
лучше объясняют, чем делают.
Нассим Николас Талеб
То, что пишут о современной России отечественные и зару-
бежные исследователи, можно условно разделить на три кате-
гории: просто описание; описание с целью объяснения и попыт-
кой понять; описание с объяснением и нормативными (пред-
писывающими) выводами.
К сожалению, большинство таких описаний страдает одним
и тем же: (марксистской) детерминированностью. Как уже
отмечалось во введении, в методологическом плане их авторы
прибегают к описательно-оценочному (дескриптивно-пре-
скриптивному) стилю: они что-то описывают, но лишь для
того, чтобы на этом основании предписывать. Отсюда неиз-
бежные выводы о предопределенности развития, историче-
ской колее и т.п . Когда без объяснения сути и механизма дей-
ствия начинают говорить об «особом пути», о «культурном
коде», «цивилизационной или институциональной матрице»
48 Шевцова Л. Россия — год 2006: логика политического страха //
Независимая газета. 2005. 13 дек.

Часть IV
380
и тому подобном, ничего, кроме путаницы, это в рассуждения
не вносит. Все эти туманные метафоры настраивают на избы-
точный детерминизм.
Представьте себе человека, полжизни провалявшегося на
диване возле телевизора с сигаретой во рту и бутылкой спирт-
ного в руках. Когда у него начались неизбежные проблемы со
здоровьем, родственники пригласили врача. Сначала пришел
врач старой закалки, который объяснил, что все дело в генах
и, какой бы образ жизни человек ни вел, результат будет такой
же. С генами не поспоришь, и вообще, мы все здесь люди осо-
бенные, у нас свой путь и поэтому всякие рекомендации Все-
мирной организации здравоохранения и зарубежных специ-
алистов можно не слушать. Они все равно ничего не пони-
мают в нашей специфике. Родственники с этим не согласны
и приглашают второго доктора, который окончил универси-
тет, изучал аюрведическую и китайскую медицину и порабо-
тал в нескольких странах. Он говорит: «Все люди на земном
шаре устроены примерно одинаково. Конечно, есть различия
в культурных особенностях, питании и т.д . Но в целом те же
самые методы и процессы работают везде. Поэтому вам нужно
изменить свое восприятие мира, свой образ жизни, поменять
привычки, бросить пить, курить, побольше двигаться. Ника-
кой предопределенности нет — люди в разных странах следу-
ют одним и тем же научно подтвержденным рекомендациям».
К кому из докторов вы прислушаетесь?
Раньше считалось, что человеческие гены — это такая
«наследственная субстанция», которая остается неизменной
в течение всей жизни человека. Но в последнее время появ-
ляется все больше научных публикаций, доказывающих, что
человеческий геном может изменяться с возрастом в зависи-
мости от образа жизни, экологических факторов или хими-
ческих веществ49. Речь идет о так называемых эпигенетиче-
ских модификациях. Известно также, что большая часть ДНК
человека состоит из разнообразного «генетического мусора» —
это сохранившиеся гены, которые перестали функциониро-
вать миллионы лет назад, или обрывки генов, не выполняющие
никакой функции. Если раньше их рассматривали как неких
49 См.напр.: https://www.nature.com/ news/2008/080624/full/
news.2008.913.html; https://jamanetwork.com/journals/jama/
fullarticle/182138/; https://www. news- medical.net/news/20
191210/Transplant-patient-finds-out-his-DNA-has-been- re
placed-by-that-of-his-donor.aspx/

Российское государство гибридного социализма
381
«паразитов», то сейчас считается, что они влияют на эволю-
цию. К тому же известен случай, когда пересадка костного
мозга пациенту привела к частичной смене ДНК в его крови и
других частях тела (стало два набора ДНК)50.
В общем, все не так просто. И даже если принять, по ана-
логии с генетикой, все эти теоретические конструкции про
«культурные коды», «институциональные матрицы» и «исто-
рические колеи», то все равно понятно, что никакой предо-
пределенности нет и все можно изменить.
Вывод из вышесказанного такой: если мы снова наступаем
на те же грабли в виде хищнического государства, значит наша
страна до сих пор находится в плену ложных ценностей и исто-
рических иллюзий, мы критически не оцениваем свою историю
и не делаем надлежащих выводов, не пытаемся изучить, понять
и внедрить у себя лучшие образцы общественного устройства,
изобретенные человечеством. В общем, нам нужно не только
поставить диагноз, но и наметить способы лечения.
Начнем наш обзор с зарубежных авторов.
С легкой руки известного перуанского экономиста Эрнан-
до де Сото в обиход вошел термин «современный мерканти-
лизм». По мнению де Сото, современные меркантилистские
экономики удивительным образом похожи на свои средневе-
ковые аналоги.
Меркантилистская эпоха развивалась примерно с 1500 по
1800 год. Исследователи отмечают единообразие экономиче-
ского развития во всем меркантилистском мире. Практически
во всех странах не было ни роста ВВП (в современном понима-
нии), ни роста производительности труда, ни прироста эконо-
мических знаний. По словам Э. де Сото: «Меркантилизм явля-
ется политизированной и бюрократизированной средой, где
доминируют привилегированные перераспределяющие объе-
динения... его представители полагают, что процветание мож-
но насадить “сверху”, через правительственные элиты»51.
В данном контексте меркантилизм — описание бюрократи-
зированного и пренебрегающего законами государства, кото-
50 См.: https://www.nytimes.com/2019/12/07/us/dna-bone-mar
row-transplant-crime-lab.html.
51 Сото Э. де. Иной путь : Экономический ответ терроризму / пер.
с англ. Б . Пинскера. Челябинск : Социум, 2007. С . XXIII .

Часть IV
382
рое считает «перераспределение национального богатства более
важным, чем создание и производство этого богатства. Термин
“перераспределение” здесь — это предоставление монопольных
привилегий или благоприятного режима узкому кругу эли-
ты, которая зависит от государства и от которой, в свою оче-
редь, зависит само государство»52. И далее: «...оно принима-
ет законы в пользу небольших групп с особыми интересами... и
ущемляет интересы большинства, имеющего крошечную власть
или символические права. Имена привилегированных лиц или
семей изменяются с каждым новым правительством, но систе-
ма остается неизменной: она не только концентрирует наци-
ональное богатство в руках меньшинства, но и легализует его
права на это богатство... Эта система не только аморальна, но
и неэффективна. В ее рамках успех зависит не от изобретатель-
ности и трудолюбия, но от умения предпринимателя заручить-
ся симпатиями и поддержкой президента, министров и других
функционеров (что обычно означает умение их подкупить)...
Система, представляющая собой в конечном счете собствен-
ность замкнутого круга тех, кто получает от нее пользу, сводит
на нет любые попытки поощрять производство нового богат-
ства и предпочитает простое воспроизводство постоянно таю-
щего капитала. В данном контексте неизменно расширяет-
ся только непроизводительная паразитическая деятельность
нашей слоноподобной бюрократии»53.
Э. де Сото показывает, как такая политика угрожает демо-
кратии и разрушает институциональную среду: «...мерканти-
листская система, обрекая общество на экономическую импо-
тенцию и застой, создает такие отношения между гражда-
нами, а также между гражданами и государством, которые
сокращают или полностью ликвидируют возможность про-
ведения демократической политики... Законы устанавлива-
ются в интересах особых групп, игнорируя общество в целом.
Логическим следствием такого неограниченного умножения
законов оказывается то, что на каждый закон имеется дру-
гой, поправляющий, уточняющий или отрицающий первый.
Иными словами, всякий попавший в болото противоречи-
вых законов, хочет он того или нет, в какой-то момент обяза-
тельно является нарушителем. В тех же условиях любой целе-
52 Сото Э. де. Иной путь : Экономический ответ терроризму. С. LIV.
53 Там же. С.LV.

Российское государство гибридного социализма
383
устремленный нарушитель закона может оправдать свои дей-
ствия другим законом»54.
В такой системе существует рыночный обмен, но нет рыноч-
ной экономики в полном смысле этого слова. Институциональ-
ная структура такого экономического порядка определяется
всепоглощающим регламентирующим влиянием государства,
а само государство зависит от элитарных групп, получающих
разного рода привилегии посредством регламентов, субсидий,
налогов и лицензий. В итоге меркантилистская экономика ока-
зывается менее эффективной по сравнению не только с рыноч-
ной, но и с плановой.
Э. де Сото подчеркивает важность свободы: «Экономиче-
ская свобода есть неотъемлемая часть политической свободы, и
только когда обе части соединены, как две стороны монеты, они
обретают действенность»55. Богатство создается не госу
дарством — богатство создают свободные граждане: «Для
государства достаточно помнить: прежде чем оно сможет рас-
пределять национальное богатство, нация должна его произ-
вести. А для этого необходимо, чтобы действия государства не
препятствовали действиям его граждан, которые в конечном
счете лучше знают, чего они хотят и что должны делать. Госу-
дарство обязано вернуть своим гражданам право ставить себе
творческие и созидательные задачи»56.
У Э. де Сото свой взгляд на классы, который близок к тому,
что мы описывали ранее. В отличие от марксистского опреде-
ления класса, где «горизонтальные барьеры» отделяют «экс-
плуатируемый пролетариат» внизу от «капиталистов-эксплу-
ататоров» наверху, у него барьеры не горизонтальные, а вер-
тикальные. И они носят институциональный характер, отделяя
тех, кто имеет привилегии и пользуется государственным
покровительством, от всех остальных членов общества.
Почему же сегодня возникает меркантилизм и чем он
отличается от своего предшественника XV–XVIII веков? При
современном меркантилизме существует рыночный обмен,
но он носит усеченный характер: существующая институци-
ональная структура не позволяет использовать все преиму-
щества так называемого расширенного порядка. Описанная
54 Там же. С.LVI.
55 Там же. С.LIX.
56 Там же. С.LX.

Часть IV
384
Э. де Сото современная меркантилистская экономика в инте-
ресах властных группировок обрекает страну на технологиче-
скую отсталость, нищету и несвободу. Но такая институци-
ональная структура достаточно устойчива, о чем свидетель-
ствует история развития большинства латиноамериканских
стран. Преобразовать такой порядок в более эффективный
представляется архисложной задачей из-за того, что образу-
ется некий замкнутый круг.
Во-первых, находящиеся у власти группировки не заинте-
ресованы в каких-либо изменениях, даже если есть понима-
ние неэффективности существующей системы. Более того, они
заинтересованы как раз в обратном и стремятся сохранить дан-
ный порядок как можно дольше. У них для этого есть ресур-
сы в виде властных полномочий, государственного бюджета
и контроля за средствами массовой информации.
Во-вторых, в обществе искоренены или ослаблены мотивы
и стимулы для радикальных институциональных изменений.
За время существования «экономики властных группировок»
формируется институциональная среда, в которой институты
отбираются отнюдь не по критериям эффективности. В обще-
стве распространяются приспособленческие и оппортунисти-
ческие устремления, «бегство от свободы», когда несвобода
порождает еще большую несвободу. В итоге происходит нега-
тивная селекция структурных экономических и обществен-
ных институтов.
Мы много раз отмечали значимость превалирующих в обще-
стве ценностей, указывая, что они имеют решающее влия-
ние на развитие страны. Они и в самом деле являются осно-
вой институциональных изменений. Дуглас Норт подчеркивал,
что идеи и идеологии, как мысленные конструкции, использу-
емые индивидами для осуществления выбора, структуриру-
ют взаимодействие людей. Это снижает «цену деятельности»,
т.е . трансакционные издержки. В современном информацион-
ном глобальном обществе рано или поздно людям становятся
доступны идеи, приводящие к построению более эффективного
общества. И это порождает надежду на слом структур, подоб-
ных современному меркантилизму.
Еще один фактор надежды — международная конкурен-
ция. По мнению Э. де Сото, неэффективность меркантилист-
ских экономик по сравнению с либеральными экономически-
ми порядками неизбежно приведет или к краху таких систем,

Российское государство гибридного социализма
385
или к смене вектора развития. В историческом плане совре-
менный меркантилизм обречен.
Те, кто считает существующий в России режим мерканти-
листским, отмечают, что главными действующими лицами
в нашей стране выступают группы со специальными интере-
сами (кланы). Экономика современного меркантилизма — это
экономика властных группировок, опирающаяся на веру в то,
что процветание можно гарантировать только через государ-
ственное регулирование. (Ранее приближенный к руковод-
ству страны, а ныне находящийся в опале олигарх рассказывал,
как он проводил экскурсию по своей судостроительной вер-
фи. Руководитель страны удивился увиденному и высказался
в том смысле, что такие проекты должно реализовывать госу-
дарство, а дело частного бизнеса — это маленькие магазин-
чики, парикмахерские и т.д.). Такая экономическая система,
конечно же, не является плановой экономикой, но ее нельзя
назвать и рыночной в полном смысле этого слова. Как нельзя и
согласиться с утверждением Э. де Сото, что при прочих равных
условиях современная меркантилистская экономика уступает
в эффективности не только рыночному, но и плановому спо-
собу координации хозяйственной деятельности. Скорее наобо-
рот: если плановая экономика в более или менее среднесроч-
ном историческом плане обречена, то та экономика, которая
есть сегодня в России, наоборот, поддерживает существование
неэффективной системы.
Описание Э. де Сото современного меркантилизма по очень
многим параметрам совпадает с тем, что происходит в нашей
стране. Но есть существенные отличия. Если в меркантилист-
ских системах представители элиты полагают, что процвета-
ние можно «насадить» сверху, то в нашем случае процветание
страны (псевдо)элиты не интересует в принципе. Это контр-
модернизационная система, которая не заинтересована ни
в каких изменениях, а хочет продолжать извлекать ренту.
Кроме того, при описании меркантилизма основной упор
делается на клановую структуру общества, но все-таки власть
сменяема. Со сменой правительства могут меняться привиле-
гированные лица, хотя основа системы остается незыблемой.
В таких системах государство скорее инструмент, чем приоб-
ретшая субъектность сущность, просто этот инструмент пере-
ходит из рук в руки. В нашем же случае власть несменяема,
государство представляет собой некую самостоятельную сущ-

Часть IV
386
ность — это целеустремленная система, перемалывающая все
чужеродное. Она стала настолько ригидной, что уже не подле-
жит реформированию. И в этом смысле она очень похожа на
социалистическое государство.
Наиболее популярным для описания современной России
среди зарубежных авторов является термин «клановый капи-
тализм» (crony capitalism). Недавно один из западных иссле-
дователей постсоветского пространства, шведский экономист
и дипломат Андерс Ослунд (Аслунд), опубликовал книгу под
названием «Российский клановый капитализм: путь от рыноч-
ной экономики к клептократии»57. В книге он описывает, как
узкая группа друзей нынешнего президента совместно с ним
создали «экономику, основанную на уникальном государ-
ственно-частном партнерстве». В результате им удалось полу-
чить огромное личное богатство и превратить Россию в клепто-
кратию. Главная идея книги в том, что эта группа узурпирова-
ла огромную энергетическую ренту, чтобы построить клановый
капитализм. Да, энергетическая рента способствовала этому,
но выбор был сделан руководством страны.
Ослунд характеризует путинизм как «авторитарную клеп-
тократию». Согласно Википедии, клептократия (от др. - греч.
κλέπτειν, воровать, + κράτος, господство, власть) — это бук-
вально «власть воров», правительство, контролируемое
мошенниками, которые используют преимущества власти для
увеличения личного богатства и политического влияния путем
расхищения государственных средств, иногда даже не пыта-
ясь имитировать, что они честно служат народу. Для клепто-
кратии характерна вертикально интегрированная коррупция.
По мнению автора, именно энергетический сектор являет-
ся ключом к пониманию России. Это инструмент геополити-
ки. Ослунд отмечает, что вид сильной и стабильной державы
не должен никого вводить в заблуждение: созданные институ-
ты неэффективны, а так называемая вертикаль власти — это
попытка воссоздать советскую систему командования. Около
девяти лет экономика страны практически не растет, находясь
возле точки стагнации. Очень мало надежды на то, что суще-
ствующий режим изменится, но он может продлиться очень
57 Cм.: Aslund A. Russia’s Crony Capitalism: The Path from Market
Economy to Kleptocracy. Yale University Press, 2019.

Российское государство гибридного социализма
387
долго. Этот режим отвергает и либерализм и социализм, счи-
тает Ослунд.
Доминирующей идеологией режима, по его мнению, явля-
ется этатизм, но истинные цели — личное обогащение и власть.
Этатизм — это вера в то, что государство должно управлять
экономикой «с большими суммами вмешательства», прово-
дить социальную политику и проч. Крайняя форма этатизма —
тоталитарное государство. (Нельзя забывать, что этатизм был
идеологией фашизма, полагавшего, что люди и организации
существуют только для того, чтобы увеличивать власть, пре-
стиж и благосостояние государства; индивидуум не представ-
ляет никакой ценности.)
Ослунд отмечает, что начиная примерно с 2006 года изме-
нилась не только риторика российских властей, но и экономи-
ческая политика. Президент начал выступать «за промыш-
ленную политику, широкое государственное вмешательство,
централизованное микроуправление, государственные инве-
стиции, субсидии, регулирование торговли и цен, протекцио-
низм с более высокими таможенными тарифами, экспортные
налоги и импортозамещение, а также этническую дискримина-
цию»58. Это очень и очень похоже на социализм, хотя Ослунд
такую систему называет государственным капитализмом.
Здесь возникают противоречия. Вспомним разнообразные
определения капитализма: общественный строй, при котором
все средства производства являются частной собственностью
класса капиталистов, эксплуатирующих труд наемных рабочих
для извлечения прибыли; экономическая система производ-
ства и распределения, основанная на частной собственности,
юридическом равенстве и свободе предпринимательства; эко-
номическая система, в которой материальные ресурсы явля-
ются частной собственностью, а рынки и цены используются
для направления и координации экономической деятельности.
Добавляя к капитализму слово «государственный», автор под-
разумевает, что государство владеет коммерческими предпри-
ятиями? Так оно и при социализме владеет всеми предприя-
тиями. Или под государственным капитализмом понимается
индикативное (рекомендательное) государственное планиро-
вание по наиболее важным направлениям развития экономики
(дирижизм — контроль над ценами, широкая кредитная дея-
58 Ibid.P.29.

Часть IV
388
тельность, эмиссия ценных бумаг, активная предприниматель-
ская деятельность государства)? Так практически то же самое
было при социализме. По большей части критериев государ-
ственный капитализм ничем не отличается от «государствен-
ного социализма», что приводит к путанице в понятиях.
Сам Ослунд подмечает схожесть с социализмом даже сти-
ля политического управления (когда вместо Политбюро
ЦК КПСС решения принимают 12 членов Совета Безопас-
ности, в основном представители силовых структур). С высо-
ких трибун говорится о «демократических ценностях», «сво-
боде вероисповедания» и много чего другого, тогда как реаль-
ная политика и реальные действия направлены в совершенно
противоположную сторону (та же двойная мораль, как и при
«реальном» социализме). Заставляет вспомнить о советских
временах и кадровая политика. Сегодня, как и тогда, ценит-
ся личная преданность и лояльность, а не профессиональные
качества и происходит ускоренная «негативная селекция», как
и предупреждал Ф. фон Хайек59.
Одно из качественных отличий нынешнего режима от совет-
ского в том, что идеология не играет больше такой существен-
ной роли. Вместо этого, отмечает Ослунд, управление стра-
ной происходит «по понятиям» (по его мнению, это мафиоз-
ный термин)60.
Пропагандистская машина централизована, как и в совет-
ское время. Так же централизованно управляется судеб-
ная система — о независимости судов говорить не приходит-
ся. Такая деинституционализация судебной системы позво-
ляет осуществлять рейдерские захваты предприятий. Главным
правилом становится «государственное хищничество».
Когда Ослунд утверждает, что режим отвергает либера-
лизм, он совершенно прав. Но в том, что режим отвергает и
социализм, он, судя по всему, ошибается. Этот режим вырос
из советского социализма, многое оттуда перенял и продолжа-
ет его «славное дело». И точно так же он нереформируем. Про
советский коммунизм польский философ Лешек Колаковский
как-то сказал: «Реформированный коммунизм — это все рав-
59 См.: Хайек Ф. А. Дорога к рабству / пер. с англ. М . : Новое изда-
тельство, 2005. С . 141–142.
60 См.: Aslund A. Russia’s Crony Capitalism: The Path from Market
Economy to Kleptocracy. Yale University Press, 2019. P . 46.

Российское государство гибридного социализма
389
но что запеченный снежок»61. Эта система не допустит никаких
реформ, поэтому вопрос не в том, будет ли она реформировать-
ся, а в том, как долго сможет сохранить стабильное положение.
Вывод Ослунда таков: Путин построил «централизованную
персоналистскую авторитарную систему». Это еще один довод
в пользу того, что в данной системе главными являются «соци-
алистические начала». Авторитарные режимы несовмести-
мы с демократией и рыночной экономикой. Можно, конечно,
возразить, приводя примеры «авторитарной модернизации»
(Сингапур, Тайвань, Южная Корея, Чили). Но большин-
ство специалистов признают лишь один случай успеха такой
модернизации: Сингапур. Это исключение, подтверждающее
правило: успешная модернизация возможна исключительно
в условиях демократии и рыночной экономики. Небольшому
островному государству-городу с пятимиллионным населени-
ем, возможно, просто повезло с правителем. Но где наберешь-
ся на всех таких Ли Куан Ю?
Ослунд указывает, что в экономике главным трендом
последних десятилетий является курс на ренационализацию
больших частных компаний. Идет экспансия больших госу-
дарственных компаний, им предоставляются всякие привиле-
гии, дешевое государственное финансирование, и практически
везде они захватывают монопольные позиции. Доля сектора
с участием государства в экономике из года в год увеличивается.
Экономическая эффективность мало кого интересует. Государ-
ственные компании игнорируют конкуренцию, технологиче-
ское развитие, инвестиции и предпринимательство. У них дру-
гие цели: политический контроль и личное обогащение (псевдо)
элиты62. Кроме того, отсутствуют неприкосновенность частной
собственности, ее правовые гарантии, свобода человека, пред-
принимательства и товарообмена. Какой же это капитализм?
Ослунд описывает, как создавались «Газпром», «Роснефть»,
«Ростехнологии», «Росатом», Объединенная авиастроитель-
ная компания, Объединенная судостроительная компания,
«Алмаз-Антей», «Транснефть», «Россети», «Российские же-
лезные дороги» и другие госкорпорации. Наиболее крупные
61 Цит. по: Aslund A. Russia’s Crony Capitalism: The Path from Market
Economy to Kleptocracy. Yale University Press, 2019. P . 16. В ори-
гинале: «Reformed communism is like a baked snow-ball».
62 Cм.: Ibid. P . 97–99 .

Часть IV
390
банки с государственным участием (Сбербанк, Внешторгбанк,
Газпромбанк, Россельхозбанк) получают государственные
гарантии и дешевые источники финансирования, что ставит
их в неравные с частными банками условия (частных банков
становится все меньше, и скоро они вообще могут исчез-
нуть «как вид»). Некоторые из этих госкорпораций созданы
в виде некоммерческих организаций. Тем самым они выве-
дены из-под какого-либо контроля и напрямую подчиняют-
ся первому лицу в стране. Ослунд подчеркивает, что, занима-
ясь чисто коммерческой деятельностью, они не платят соот-
ветствующих налогов.
Про мнению Ослунда, первоначально идея создания
госкорпораций, видимо, была в том, чтобы соорудить «наци-
ональных чемпионов» и за счет концентрации ресурсов совер-
шить технологический и промышленный рывок. Ничего из это-
го не получилось и не могло получиться. Реальные цели госкор-
пораций состоят в получении политической и экономической
власти и обогащении узкого круга лиц. При этом все эти госу-
дарственные и полугосударственные структуры экономиче-
ски неэффективны и были бы абсолютно неконкурентоспособ-
ны в рыночном пространстве. Эти «черные дыры» в принци-
пе не могли бы существовать в нормальной экономике, говорит
Ослунд. Они хищнически присваивают любые формы ренты и
похожи на старомодные советские министерства, нет, они даже
хуже — те хотя бы имели четкую специализацию.
Ослунд пишет, что «российский государственный капита-
лизм особенно не заинтересован в конкуренции, инвестици-
ях, технологическом развитии, предпринимательстве и про-
изводительности»63. Он называет эту систему капитализмом,
но как быть с тем, что у нее отсутствуют все важнейшие при-
знаки последнего? Если нечто не выглядит как утка, не пла-
вает, как утка, и не крякает, как утка, то это, вероятно, не
утка. Это не капитализм — это социализм, но иной, гибрид-
ной, природы. В экономическом плане он более хищнический,
чем «чистый» социализм, а в политическом — более вегетари-
анский. Это «вегетарианство», возможно, носит вынужден-
ный харктер в силу зависимости от мировых рынков и непопу-
лярности в мире откровенно диктаторских режимов. Но такая
63 Aslund A. Russia’s Crony Capitalism: The Path from Market Economy
to Kleptocracy. Yale University Press, 2019. P. 227.

Российское государство гибридного социализма
391
система — большая проблема для страны из-за своей нерефор-
мируемости и, соответственно, неизбежного ухудшения эконо-
мической ситуации для основной массы населения. По мнению
Чарльза Дэвидсона из журнала The American Interest, «россий-
ский режим — это трагедия для самих россиян и для России. По
сути, мы имеем дело с криминальной системой с источником
в Кремле, которая заразила многие страны, не только США»64.
К условно зарубежным авторам можно отнести британского
политолога украинского происхождения В. Пастухова, который
в одной из своих публикаций назвал современный российский
режим «государством диктатуры люмпен-пролетариата»65.
Обычно под люмпен-полетариатом понимаются деклас-
сированные, изгнанные из гражданского общества, не имею-
щие собственности или профессии слои населения. Это люди
без социальных корней и нравственных ориентиров, демора-
лизованные, но готовые безрассудно повиноваться любому, кто
обладает в данный момент реальной властью. У В. Пастухо-
ва люмпен-пролетариат — это паразитирующий на остальном
обществе слой населения, независимо от профессии, должно-
сти, занимаемого положения в иерархии и т.д. В своей статье
Пастухов «защищал» В. Путина, полагая, что тот лишь «поли-
тически представляет неимоверно расплодившееся паразити-
ческое сословие, которое благодаря ему конституировалось как
господствующий класс». Пока этот паразитический слой будет
править, Россия вряд ли выйдет из перманентного кризиса.
Говоря о «государстве диктатуры люмпен-пролетариата»,
В. Пастухов подчеркивал, что именно «люмпены» являются
бенефициарами проводимой политики. И дело не в их коли-
честве, а в доминировании навязанных ими правил поведе
ния. Поэтому паразиты всякого рода и являются «политически
господствующим классом, распоряжающимся государствен-
64 https://www.golos-ameriki.ru/a/charles-davidson-interview/4701
417.html.
65 https://novayagazeta.ru/articles/2012/08/13/50971-gosudarst-
vo-diktatury-lyumpen-proletariata/ Впервые термин был введен
К. Марксом и Ф. Энгельсом в «Манифесте коммунистической
партии»: «Люмпен-пролетариат, этот пассивный продукт гниения
самых низших слоев старого общества...» (Маркс К., Энгельс Ф.
Сочинения. 2-е изд. М . : Госполитиздат,1955. Т . 4).

Часть IV
392
ной властью, как трофеем». По словам автора, после распа-
да советского строя «под землей остались корни, из которых
наверх полезли уродливые побеги малопонятной природы». Но
это «не возврат назад и тем более не движение вперед, а отскок
в сторону» — в исторический тупик. Сегодня нет идеологии,
деградация которой означала бы и крах самой системы. Совре-
менный российский режим «завязан на деньги», и поэтому он
жив, пока не закончились питающие его ресурсы.
Описывая общественное устройство России, В. Пасту-
хов определяет два основополагающих класса: «оккупанты» и
«население». «Оккупанты» — это сформированная из люм-
пенов всех мастей и живущая по понятиям паразитическая
псевдоэлита. Она сумела поставить под контроль государство
и использует его как орудие перераспределения в свою пользу
всего того, что производит «население» — под ним автор пони-
мает совокупность впавших в «состояние комы» производящих
сословий, которые лишены реальной правовой и политической
защиты и социальная роль которых сведена к обслуживанию
паразитической элиты. Именно конфликт между этими дву-
мя «классами» и есть сегодня основное общественное противо-
речие, которое, по мнению автора, тормозит развитие россий-
ского общества. И пока это ярмо не сброшено, не может быть
решена ни одна из исторических задач, стоящих перед страной
(модернизация, индустриализация, либерализация, демокра-
тизация и т.д .) .
В одном из интервью В. Пастухов говорит, что элита выде-
ляется не по социальному положению, это люди, способные
к творческому мышлению, но только те, кому повезло реали-
зоваться (большинству реализовать себя просто не удается).
Это очень небольшой слой, действующий как дрожжи. По сло-
вам Пастухова, невозможно испечь хороший пирог без дрож-
жей, но безумен повар, который полагает, что можно испечь
пирог из них одних. Если эти «дрожжи» не смогли повлиять на
остальное общество, т.е ., образно говоря, не смогли заставить
тесто бродить, они высохнут и умрут. Очень удачное сравнение.
Пастухов называет сегодняшний режим «отчетливо анти-
либеральным и антиконституционным», который «в душе сво-
ей считает демократию и выборы вреднейшим изобретением
человечества, либеральную идеологию — отравой, уничтожа-
ющей русское общество», но тем не менее «не смеет рискнуть
формально отменить выборы и демократию», так как они стали

Российское государство гибридного социализма
393
«частью массового сознания, с покушением на эту идею обще-
ство уже не смирится».
В изданной в 2018 году книге В. Пастухов говорит, что
российское общество сегодня «подверглось самоколонизации
паразитическими элементами...»66
. И далее: «В современной
России вообще нет элиты в строгом смысле этого слова...»67.
Всю эту «паразитическую цепочку» с псевдоэлитой на верши-
не, «подмятым обществом» посередине и «подпитывающим
ресурсом» у основания можно разомкнуть лишь вместе с рас-
падом общества. Когда умирает общество, «вместе с ним уми-
рают и те паразиты, которые его пожирали»68.
Автор подмечает, что менталитет современных руководителей
страны заставляет вспомнить о тоталитарных советских време-
нах: «...российская власть прочно стоит на антидемократических,
антизападных позициях... она преклоняется перед тоталитар-
ными учениями... ей симпатична идея корпоративного госу-
дарства... она не испытывает ложного стыда при применении
репрессивных мер по отношению к своим идейным и политиче-
ским противникам»69. По его мнению, то, что богатейшее госу-
дарство, с необъятной территорией, с великой историей и тради-
циями оказалось в такой ситуации, является огромной трагедией.
Выводы В. Пастухова вряд ли можно оспаривать: «Для
России идеологический выбор сегодня крайне сужен — меж-
ду фашизмом и либерализмом. Тот, кто надеется на какой-то
третий путь, обманывает себя... выживание России на практи-
ке может быть связано только с реализацией либерального про-
екта»70. И еще один важный вывод: «Сохранение государствен-
ного единства для России в существующих границах невозмож-
но без ее действительной федерализации»71.
Многие отечественные авторы также отмечают схожесть
нынешней системы с позднесоветскими временами. Напри-
66 Пастухов В. Революция и конституция в посткоммунистической
России : Государство диктатуры люмпен-пролетариата. М . : ОГИ,
2018. С. 120.
67 Там же. С.135.
68 Там же. С.121.
69 Там же. С.316.
70 Там же. С.327.
71 Там же. С.447.

Часть IV
394
мер, А. Левинсон говорит о позднесоветской практике при-
своения продукции, произведенной на находящихся в госу-
дарственной собственности предприятиях, руководством этих
предприятий или стоящими за ними лицами. Издержки при
этом лежали на государстве, как верховном собственнике. То
есть схема «приватизация прибылей и национализация издер-
жек» совсем не нова — она успешно применялась в Советском
Союзе. Правда, тогда такие практики могли быть квалифи-
цированы как «расхищение социалистической собственности»
(хотя в основном применялись в борьбе за власть и для сведе-
ния личных счетов).
В современных условиях абсолютно то же самое — но уже на
вполне законных основаниях. Для этого создан механизм госу-
дарственных корпораций, а те, кто ими управляет или «стоит
за ними», сами сочиняют нужные законы. Так что никто ниче-
го не нарушает. Кроме госкорпораций, всякого рода «податя-
ми» (помимо официальных налогов и отчислений) обложены
публичные (и даже частные) компании. Поэтому ни о каком
капитализме со свободным рынком говорить не приходится,
и это, на мой взгляд, главная причина отсутствия экономи-
ческих успехов в последнее десятилетие. Зато в современных
условиях старые советские схемы хищнического присвоения
ренты в самых разнообразных формах выглядят более совер-
шенными. Привилегии бывшей советской номенклатуры тоже
были элементом присвоения ренты. «Привилегии порождают
ренты», как отмечали Д. Норт и его соавторы, и в этом кон-
тексте «ренты выступают симптомом, а не причиной проблем
развития»72. Но на фоне нынешнего образа жизни правяще-
го класса советские привилегии выглядят детскими шалостями.
Нынешний строй перенял из Советского Союза еще и ком-
бинацию «экспорт сырья — импорт всего остального», ког-
да страна поставляет простую, сырую, природную продукцию
практически без добавленной стоимости, а взамен покупает
продукцию сложную, технологичную, с высокой добавлен-
ной стоимостью. К таким странам применимо классическое
определение «сырьевой придаток». Это все было бы понятно и
объяснимо, но параллельно предпринимаются попытки учить
72 Норт Д., Уоллис Дж., Уэбб С., Вайнгаст Б. В тени насилия: уроки
для обществ с ограниченным доступом к политической и экономи-
ческой деятельности // Вопросы экономики. 2012. No 3. С . 8, 16.

Российское государство гибридного социализма
395
остальной мир «этическим началам» и «духовности», а так-
же строить свою идентичность на ценностях фундаментализ-
ма. Очень похоже на советские заклинания о нашем лучшем
социалистическом строе и загнивающем Западе.
Еще один российский автор, В. Иноземцев, утверждает, что
современное российское общество само сделало свой выбор
(или как минимум не препятствовало в этом властям), превра-
тившись в «несовременную страну». Мы постепенно двигались
от относительно открытой страны к автаркии, от конкурен-
ции к монополии, от рыночного хозяйства к системе государ-
ственных корпораций и банков, от выборности губернаторов
к их назначению, к утрате судебной системой независимости,
обретению силовыми структурами полномочий, как в сталин-
ские времена, и т.д. Если раньше можно было говорить о том,
что «страна идет по неверному пути, едет не по той дороге, то
сегодня диагноз выглядит совершенно иным — мы находимся
на полосе встречного движения...»73.
Иноземцев подчеркивает, что проблемы кроются в гипер-
трофированном значении государства для судеб страны, что
идея государства «служила и служит для обоснования пра-
ва для любой установившейся в стране власти подавлять соб-
ственное население и распоряжаться имеющимися ресурсами
не от имени и не во благо народа или общества, но от имени и
во благо государства»74. Именно это государство и иррацио-
нальная политическая система потенциально угрожают само-
му существованию российского общества. Наша страна была и
остается ресурсной экономикой, а государство играет в основ-
ном перераспределительную роль. В сознании не только правя-
щей группы, но и большинства населения «задачи перераспре-
деления богатств приоритетнее задач их умножения»75.
Иноземцев отмечает, что современный режим в России
очень похож на фашистский, воплощающий в себе «корпора-
тивизм, вождизм и имперскость»76. (Напомню, что фашизм —
это одна из форм социализма.)
73 Иноземцев В. Несовременная страна : Россия в мире XXI века. М . :
Альпина Паблишер, 2018. С . 24.
74 Там же. С.58.
75 Там же. С.80.
76 Там же. С.100.

Часть IV
396
Экономика России — это обычная рентная экономика, и
у нас отношение к материальным ресурсам и особенно к людям
всегда было пренебрежительным. Люди для властей такой же
ресурс, как нефть, лес или металлы. Возможно, даже более
доступный ресурс. Для патерналистского государства они
иждивенцы, а не создатели богатства, потому и отношение
к ним соответствующее. Идеи перераспределения имеющегося
богатства настолько захватили все слои общества, что «“пере-
распределяющее государство” стало в итоге поистине всепро-
никающим и заразило идеей передела практически все сторо-
ны общественной жизни и все социальные слои»77.
По Иноземцеву, «сырьевое хозяйство, авторитарная власть
и зацикленность на территориальной экспансии — взаимосвя-
занные факторы», а «коррупция становится формой связи и
взаимодействия между государственным и рыночным секто-
рами российского народного хозяйства...»78 И такая систе-
ма неспособна даже к ограниченному развитию. Основной
причиной этой неспособности (которую можно назвать дис-
функциональностью) Иноземцев считает «то самое пресло-
вутое государство», которое «выступает крупнейшим субъек-
том производственной и финансовой деятельности и наиболее
значимым собственником, с одной стороны, и в то же время
законодателем, регулятором и арбитром в любых хозяйствен-
ных процессах — с другой»79.
Итак, основная проблема современной России — это госу-
дарство, которое, пользуясь своими практически неограничен-
ными возможностями, паразитирует на обществе. Оно ищет и
использует самые легкодоступные источники дохода, убивает
конкуренцию в любом виде, подавляет предпринимательство
и т.д. и т.п . Львиную долю собранных на общественные нуж-
ды бюджетных средств государство присваивает и использует
в своих собственных интересах.
Анализ В. Иноземцева помогает понять, как много нынеш-
няя Россия переняла от Советского Союза: всеобъемлющую
роль государства, власть бюрократической номенклатуры,
милитаризацию, волюнтаристское ручное управление и многое
77 Иноземцев В. Несовременная страна : Россия в мире XXI века.
С. 192.
78 Там же. С.130,147.
79 Там же. С.157.

Российское государство гибридного социализма
397
другое. В этой системе гораздо больше социалистического, чем
капиталистического. Это такой гибрид-мутант, не заинтересо-
ванный ни в чем, кроме продления собственного существова-
ния, — и он чрезвычайно опасен и заразен. Но опасен, как бы
парадоксально это ни звучало, не своим сходством с советской
системой, а отличием нее. В Советском Союзе бюрократия и
ее высший слой — номенклатура — обладали властью и при-
сваивали богатства, но не обладали «ни формализованной соб-
ственностью внутри страны, ни накоплениями за ее пределами,
в современных условиях у политической элиты все это есть — и,
значит, ей есть за что бороться. Она сделала все, чтобы не быть
устраненной демократическим путем, и создала хозяйственную
систему, целиком ориентированную на собственные нужды»80.
Один из самых цитируемых современных российских по-
литологов, В. Гельман, систему руководства нашей страной
назвал «недостойным правлением»81. Основные приметы
такого правления — кумовство (связка политического руко-
водства страны и собственников крупнейших активов), низ-
кое качество госуправления, отсутствие верховенства права,
коррупция и т.д . Причем коррупция, по его мнению, явля-
ется не досадным недостатком, а одним из ключевых элемен-
тов механизма извлечения ренты от самых верхних до нижних
этажей. Если кого и наказывают за коррупцию, то лишь тех,
кто берет не по чину. А всем остальным дана привилегия при-
сваивать ренту «в санкционированных объемах» — это опо-
ра лояльности бюрократически-номенклатурного слоя пер-
вому лицу. Питательной средой для коррупции служит и чрез-
мерная централизация финансовых ресурсов: практически все
финансы стекаются в центр и затем, волюнтаристским спосо-
бом, распределяются между регионами. (Мне рассказывали,
что в центральном аппарате одного из министерств только за
то, чтобы отнести письмо о выделении средств региону в дру-
гой кабинет, секретарь просила $ 2000.) В результате регио-
нов-доноров становится все меньше, а регионов-реципиен-
тов — все больше. Мы на практике видим тот же «советский
80 Там же. С.158.
81 См.: Гельман В. Я. «Недостойное правление»: политика в совре-
менной России. СПб. : Изд-во Европейск. ун-та в Санкт-Петер-
бурге, 2019.

Часть IV
398
подход», когда в результате централизации власти отсутствует
ее распределение не только между ветвями власти, но и меж-
ду центром и регионами.
Вокруг одна сплошная имитация: вместо реформ — види-
мость преобразований; вместо показателей эффективности —
«эффективная» отчетность (вспомним советские приписки);
вместо инициативы — «чего изволите?»; вместо успеха —
мнимые «истории успеха» (вспомним «победу» наших спорт-
сменов на зимней Олимпиаде в Сочи и последовавшие вслед за
этим допинговые скандалы) и т.д . Такая система не имеет сти-
мулов к реформированию и экономическому развитию. Любой
экономический рост приведет к росту среднего класса, а это, по
мнению режима, путь к дестабилизации. Поэтому на прорыв
в экономической сфере можно не рассчитывать — проще дер-
жать население на голодном пайке. Тем более что основная его
часть на это соглашается.
Основная проблема для власти сейчас заключается в невоз-
можности династического наследования и контроля за ресурса-
ми. Это резко сужает горизонт планирования правящего класса
и еще больше ухудшает перспективы развития страны. Поэто-
му наша элита напоминает кочевых бандитов, в терминологии
М. Олсона (побыстрее и побольше награбить и убежать), а не
оседлых (передать все по наследству здесь, на этой территории).
Известный российский социолог Симон Кордонский раз-
работал так называемую теорию административного рынка и
ввел в научное обращение понятия веерных матриц и сослов-
ных структур. Основным принципом жизнедеятельности рос-
сийской сословной системы он называет «извлечение рен-
ты из часто придуманной угрозы». По мнению Кордонско-
го, в России нет граждан — есть ресурсополучатели (они же
«подданные»). Основное отличие рыночной экономики от
сложившейся в России ресурсной экономики он видит в том,
что в первой существует правовая система, защищающая пра-
ва собственности и деятельность через оценку рисков на рын-
ке, а во-второй все происходит по понятиям как «совокупно-
сти правил использования ресурсов и норм “отката” при их
распределении».
Кордонский считает, что в России нет классовой систе-
мы, а есть формальная сословная система — но без сослов-
ного самосознания. При этом он подчеркивает, что понятие

Российское государство гибридного социализма
399
как классов, так и сословий «операционально». «Классы и
сословия изначально представляют собой понятия, вводимые
при анализе социальной структуры для описания или объяс-
нения несомненных (непосредственно наблюдаемых) разли-
чий... Понятие классов используется для описания социальных
иерархий в отношениях потребления, в то время как понятие
сословий введено для описания иерархий служения, или обслу-
живания, прав и привилегий»82.
Сословия — это группы, создаваемые государством с целью
обеспечить распределение ресурсов между ними. Очевидно, что
такая «экономика» по определению ориентирована на распре-
деление и перераспределение, а не на создание нового богат-
ства, и главное действующее лицо в ней не предприниматель,
а тот, кто лучше других умеет «выбивать ресурсы». Инстру-
ментом такого выбивания служит сначала «конструирование»,
а потом «ликвидация» угроз. Список таких угроз может быть
бесконечным: «угроза социальной стабильности» (дайте денег
на борьбу с безработицей), «внешняя угроза» (США и Укра-
ина), «террористическая угроза» (из Сирии террористы могут
прийти к нам) и т.д. — вплоть до «угрозы падения метеорита»
(дайте денег на ракеты, чтобы сбивать метеориты на подлете).
Наша страна представляется этаким островом, окруженным
врагами и всяческими угрозами.
Кордонский подчеркивает, что классы возникают в есте-
ственных рыночных процессах, а сословия создаются государ-
ством, т.е. искусственным образом. Цель — извлечение ренты
через перераспределение имеющихся ресурсов. Описываемая
им система очень похожа на ту, что была при советской вла-
сти. Тогда ресурсами было практически все, что нас окружа-
ло (вплоть до самих людей). Сегодня еще не все удалось пере-
вести в категорию «ресурс», но процесс идет полным ходом.
В отличие от СССР современная Россия не является чисто
распределительным государством, но и рыночным в полной
мере ее тоже нельзя назвать. Кордонский различает две биз-
нес-категории. Тех, кто работает хотя и в узком, но рыночном
пространстве, он называет предпринимателями. Предприни-
матели несут риски и берут на себя ответственность, стремят-
ся к инновациям и прибыли — всё как в нормальных рыночных
82 Кордонский С. Сословная структура постсоветской России. М. :
Институт Фонда «Общественное мнение», 2008. С . 24.

Часть IV
400
экономиках. А тех, кто работает на административных рын-
ках и занимается распределением ресурсов, он считает «ком-
мерсантами». И то, чем они занимаются, не бизнес: нельзя же
назвать бизнесом «факт получения ресурсов за служение».
«Коммерсант» всего лишь часть распределительной сослов-
ной системы. По Кордонскому, административные рынки —
это нелегальный механизм сращивания интересов чиновников
и руководителей хозяйственных объектов83.
Но как совместить несовместимое: «служить» и «делать
деньги»? Парадоксальным образом российские условия позво-
ляют это делать за счет смещения нормы: ненормальное стало
считаться нормальным. Не правда ли, все это очень похоже на
советскую систему двойной морали? В одной из своих публи-
каций С. Кордонский отмечал: «Люди живут одновременно и
в реальности, и на самом деле, говорят об одном, делают дру-
гое, а думают о третьем, причем корреляция между делами
и думами зачастую невыразима в словах. В исключительных
случаях мы можем выразить эти соотношения через антони-
мы: если в реальности объявлена борьба с преступностью, то
на самом деле будут сажать невинных; если объявлена эконо-
мическая реформа, грядет грабеж; если впереди выборы, зна-
чит, выбирать не из кого; если провозглашают борьбу за спра-
ведливость, то будут расстреливать, и пр.»84
.
По мнению Кордонского, в существующей сословной соци-
альной структуре российского общества нельзя говорить о кор-
рупции. У нас нет коррупции — есть разные формы распреде-
ления и перераспределения ресурсов. То, что обычно называ-
ют коррупцией, просто один из институциональных смыслов
существования сословной структуры. Соответственно, и про
борьбу с коррупцией говорить не приходится, это, в термино-
логии автора, всего лишь «доходный промысел», позволяющий
извлекать еще один вид ренты с помощью перераспределения
ресурсов от одной социальной группы к другой. Так называе-
мая коррупция на самом деле не что иное, как клей, скрепля-
ющий российскую социальную систему и обеспечивающий ее
целостность. Это просто сословная рента, в отличие от стран,
83 См.: Кордонский С. Рынки власти : Административные рынки
СССР и России. М . : ОГИ, 2006.
84 Он же. В реальности и на самом деле / Ресурсное государство : сб.
статей. М . : REGNUM, 2007. С . 69.

Российское государство гибридного социализма
401
в которых общество отделено от государства. И лучше бы ее
официально признать, так как «проблема сословной ренты —
не в том, что она есть, а в том, что она нелегитимна». Легити-
мации же мешает отсутствие публичного признания сослов-
ной природы общественного устройства современной России85.
Кордонский отмечает, что современное устройство Рос-
сии заставляет вспомнить о временах СССР: там тоже было
сословное общество, где привилегии и статус получали наибо-
лее важные для своего сословия лица. Но нынешний «социа-
листический подход» содержит элементы корпоративизма (по
аналогии с Италией 1920-х годов).
В одном из интервью он честно признается, что у него не
было цели понять — была цель описать86. Но при этом он,
видимо, считает, что в России, в отличие от многих других
стран, живут совсем другие — особенные — люди: все, что
работает практически везде в мире, у нас работать не может.
За границей «вообще ничего не нужно искать... там для нас
ничего нет». То, что у нас происходит, по Кордонскому, сле-
дует признать нормальным: «...нет в России никакого страш-
ного бардака и абсурда, все вполне разумно, даже корруп-
ция — совершенно не беда». « .. .Все, что с нами происходит, —
попытка живого общественного организма приспособиться
к стрессу, которые ему навязывают... реформами». Демокра-
тия, по его мнению, в России невозможна, потому что демо-
кратия — это «инструмент классового общества для предотвра-
щения классовой борьбы... А у нас классов нет, есть сословная
структура». Кордонский делает вывод, что наша реальность
в терминах такой теории, которая открывала бы возможность
для ее, реальности, изменения, описана быть не может (!).
И в то же самое время, по его признанию, такое устройство
нашего государства делает развитие невозможным: «Это эко-
номика выживания, а не жизни. Жизнь развивается, а выжи-
вание стагнирует».
По мнению некоторых авторов, например В. Мартьяно-
ва, идеи Кордонского о сословном устройстве российского
общества «более функциональны и релевантны, чем доволь-
85 См.: Он же. Сословная структура постсоветской России. М . : Ин-
ститут Фонда «Общественное мнение», 2008. С . 64, 88, 90.
86 См. https://expert.ru/ russian_ reporter/2019/05/otvrasche-
nie-k -lyubomu-reformatorstvu/

Часть IV
402
но абстрактные классовые схемы»87. «Сословная метафо-
ра» Кордонского позволяет «отказаться от все менее реле-
вантного описания России», в которой достаточно «просто
посмотреть: как, почему и в чью пользу исторически меняет-
ся распределение ренты». Нам не нужно рассматривать вся-
кие модели демократии «с различными определениями (суве-
ренной, авторитарной, незавершенной и прочее) или капи-
тализма со столь же различными эпитетами (периферийный,
государственный, олигархический, корпоративный и прочее)».
Можно обойтись без «идеологического конструирования рын-
ка, демократии, а также... классов» — в общем, без «импорт-
ных понятийных сеток».
Мартьянов признает, что рыночные преобразования в Рос-
сии были начаты, но не завершены и ознаменовались «рент-
но-сословным откатом». Это привело к «закономерному уси-
лению дистрибутивных функций государства». Зависимость
все большей части населения от ресурсов, распределяемых
государством, приводит к укреплению рентоориентированного
поведения. Все больше людей начинают трактовать свои соци-
ально-экономические и политические права как допуск к ренте.
Рост «рентных запросов» сопровождается неуклонным сниже-
нием производительности труда и уменьшением доли зарабо-
танного дохода — автор называет это «самораскручивающейся
рентной спиралью», что, в свою очередь, ведет к «неизбежно-
му архаичному упрощению социальной структуры и принци-
пов легитимации политического порядка».
Мартьянов считает, что рентно-сословные тенденции
усиливаются во всех современных обществах, в глобальных
масштабах сфера свободного рынка свертывается, и поэто-
му внеэкономические факторы поддержки, обеспечиваемые
государством, становятся все более значимыми. Все чаще
«доминирующим работодателем» и источником ресурсов
выступает не рынок, а государство. Рыночные обмены вытес-
няются, государства не заинтересованы в создании рыноч-
ной инфраструктуры, совершенно рационально трактуя ее
как угрозу своим интересам. Рыночные отношения приходят
в упадок в условиях огосударствления производительных сил и
рынка труда. Тенденция очевидна: все меньше конкурентного
87 Мартьянов В. Рентно-сословная трансформация российского об-
щества // Неприкосновенный запас. 2016. No 5. С . 106–124.

Российское государство гибридного социализма
403
рынка и свободного ценообразования, все больше распределе-
ния через доступ к ресурсам посредством властных, нерыноч-
ных механизмов. Это разве не движение к социализму?
Вывод В. Мартьянова таков: «...современная Россия инсти-
туционально представляет гибридное общество, где ценност-
но-институциональный центр организован по рентно-сослов-
ной модели, в то время как рыночные ценности и институты
образуют своего рода защитную периферию»88. Это иерар-
хично устроенное «естественное государство», в котором
господствуют отношения перераспределения, как в феодаль-
ных обществах. «Главной задачей элит становится изъятие и
концентрация общественных ресурсов с их последующим рас-
пределением в зависимости от статуса и лояльности сословий
посредством властного аппарата государства. Это способству-
ет все новым виткам разрастания контролирующей все и вся
бюрократии, для которой зачастую бессмысленные контроль-
ные полномочия являются способом обоснования социально-
го статуса и проистекающего из него доступа к ренте»89. Очень
напоминает СССР, не правда ли?
Такое рентно-сословное государство вынуждено поддер-
живать двойные стандарты: обществу предъявляются прави-
ла и требования, которые само государство не выполняет. Для
(псевдо)элит важно, с одной стороны, продолжать присва-
ивать ресурсы и извлекать ренту, с другой — обеспечить хоть
какую-то легитимацию и политический контроль над населе-
нием. Эти две цели находятся в неустранимом противоречии.
Исследователь рентно-сырьевой экономики России Л. Да-
ниленко не соглашается на предложенную С. Кордонским леги-
тимацию существующего положения дел, указывая, что при-
нимаемые законы и так закрепляют «сословное неравенство»
(игнорируя формальное конституционное равенство росси-
йских граждан). Официальные доходы служивых людей дав-
но не являются их основным источником, главное — сослов-
ная рента. А коррупция «есть продажа служивым (государе-
вым) человеком своих статусных возможностей, тех ресурсов,
которыми его наделяет государство в определении его сослов-
ной принадлежности. И это положение дел предлагается уза-
88 Там же.
89 Там же.

Часть IV
404
конить, чтобы “цивилизовать” рентные аппетиты служивых
сословий?»90
Даниленко считает, что в рентно-сырьевой экономике Рос-
сии «именно рентные доходы (природная, ценовая, админи-
стративная и др. ренты), питают теневой капитал и корруп-
цию, служат источником для наполнения офшорных счетов
юридических лиц и личных счетов физических лиц, приобре-
тения ими зарубежных активов. Все это отражается на состо-
янии и особенностях российской государственности, экономи-
ки, социокультурных и нравственных аспектах»91. По ее мне-
нию, сформировавшиеся институты власти и собственности
закрепляют возможность для хозяйствующих субъектов полу-
чать значительные доходы вне связи с их вкладом в развитие
национальной экономики и тем самым закладывают основу
доминирования рентоориентированного поведения как эта-
лонной модели. Но в нашей стране так было всегда: «В исто-
рии Российского государства данный феномен наблюдается на
протяжении многих веков и является явлением, “насаждае-
мым сверху”. В результате рентные мотивы и рентоориентиро-
ванное поведение властных агентов и групп “задают тон”, ста-
новятся доминирующими в национальной социально-эконо-
мической системе, превращая ее в рентную систему, в которой
захват и присвоение ренты определяют основное направление
развития»92. Даниленко отмечает также, что «если природная
рента извлекается, т.е. появляется в результате хозяйствен-
ной деятельности, то административная, политическая рента
являются одной из форм перераспределения дохода (возмож-
но, той же природной ренты, хотя и необязательно)»93.
Все эти идеи сословной ренты, ресурсной экономики, рент-
но-сырьевой экономики тесно переплетаются с концепцией
раздаточной экономики, разрабатываемой О. Бессоново-
й (подробнее см. ниже, в разделе «Идеологическое обоснова-
ние российского гибридного социализма»)94 и другими авто-
90 Даниленко Л. Н . Рентно-сырьевая экономика России и проблемы
ее трансформации: дис. ... докт. экон. наук. Псков, 2014. С. 87.
91 Тамже.С.6.
92 Там же, С. 90.
93 Там же. С.51.
94 См.: Бессонова О. Раздаточная экономика России: эволюция через
трансформации. М . : РОССПЭН, 2006.

Российское государство гибридного социализма
405
рами. Основная цель субъектов ресурсной экономики — борь-
ба за сословную ренту. Если в рыночной экономике действует
принцип «купи — продай» и таким образом «заработай», то
девиз ресурсной экономики «отдай — получи», причем «полу-
чи» не за труд, а за службу, которая должна быть усердной, за
что соответственно и вознаграждается. Именно «в характере
служения закодировано место индивида в обществе, его пра-
ва, обязанности, привилегии, моральные нормы и отношения
с законом»95. Все, что у нас происходило после начала либе-
ральных реформ, было всего лишь «рыночным экспериментом
в раздаточной экономике», в силу того что «выбор пути опре-
деляется не желаниями людей, а закономерностями инсти-
туционального развития российской экономики»96. Рыноч-
ные же отношения в России не могли развиваться из-за суро-
вого климата, непроходимых дорог и огромных расстояний.
Ссылаясь на Ф. Броделя, неразвитость товарно-денеж-
ных отношений авторы объясняют тем, что «потеря на обме-
не превысила бы прибыль»97. «Основу раздаточной эконо-
мической системы составляет служебная организация труда,
которая определяет правила экономической деятельности всех
членов общества при использовании общественных ресурсов»,
и роль обратной связи здесь выполняют не конкурентные цены,
как в рыночной экономике, а... жалобы и челобитные. Авто-
ры делают вывод, что «результатом рыночных преобразований
экономики России в 90-е гг. является не становление и разви-
тие рыночных отношений, а обновление институциональной
раздаточной среды»98.
Очень похоже. Но представляется, что дело немного в дру-
гом. С тем, что в России исторически существовала (вклю-
95 Барсукова С. Ресурсная экономика и сословная рента // Обще-
ственные науки и современность. 2012. No 3. С . 34.
96 Бессонова О. Э ., Кирдина С. Г ., О’Салливан Р. Рыночный экс-
перимент в раздаточной экономике России : Демонстрационные
проекты в жилищном хозяйстве. Новосибирск : Изд-во Новосиб.
ун-та, 1996.
97 Бродель Ф. Время мира. М . : Прогресс, 1992. Т . 3 . С. 19. Цит.
по: Бессонова О. Э., Кирдина С. Г., О’Салливан Р. Рыночный экс-
перимент в раздаточной экономике России : Демонстрационные
проекты в жилищном хозяйстве. Новосибирск : Изд-во Новосиб.
ун-та, 1996. С . 9.
98 Там же. С.229.

Часть IV
406
чая советский период) раздаточная экономика (в терминах и
понимании О. Бессоновой), или редистрибуция, можно согла-
ситься. Но с чем нельзя согласиться — так это с детерминиро-
ванностью институционального развития. Если бы потеря на
обмене превышала прибыль из-за климата, дорог и расстоя-
ний, то не развивались бы столь успешно Канада и Аляска и не
было бы такого всепроникающего явления, как глобализация.
Разные авторы с разных идейных позиций и с помощью раз-
ных теоретических конструкций обосновывают одно и то же
положение о чужеродности России модернизации по запад-
ному образцу. Они утверждают, что разрушительные исто-
рические циклы обрекают страну на бесконечное хождение по
кругу и закрепляют ее отставание от Запада — это своеобраз-
ная патология, и выхода из круга не предвидится. В известной
книге А. С. Ахиезера утверждается, что это хождение по кру-
гу превращает Россию в «кризисную точку мировой истории»,
таящую в себе «катастрофические последствия не только для
России, но и для человечества»99. Получается, что Россия —
страна перманентного кризиса, что она обречена вечно быть
отстающей, «ненормальной» страной.
Все вышеперечисленные авторы (и не только они) совер-
шенно точно описывают нынешнее российское общество и
экономику. Но к их выводам возникают вопросы. Практиче-
ски в каждом выводе сквозит все та же марксистская детер-
минированность: в России всегда так было, что-то пытаться
менять бесполезно, надо смириться с существующим положе-
нием. Как будто у нас живут какие-то не такие люди. Как будто
у нас почему-то не работает то, что работает практически везде.
И так далее и тому подобное. Однако, как мы уже не раз мог-
ли убедиться, анализируя причины и условия материальных и
культурно-духовных изменений в разных странах за последние
200 лет, не существует никакой предопределенности и детер-
минированности. Особенности, свойственные каждой отдель-
но взятой стране, не отменяют общих закономерностей, при-
сущих всему людскому роду, человечеству. И россияне вряд ли
глупее жителей западных стран. Оказываясь в других условиях
99 Ахиезер А. С . Россия: критика исторического опыта. Т . I : От про-
шлого к будущему. 2-е изд., перераб. и доп. Новосибирск, 1997.
С. 767–768.

Российское государство гибридного социализма
407
(главное из которых свобода), наши люди показывают резуль-
таты не хуже, а во многих случаях даже лучше, чем местные.
В ряде описаний нынешней российской действительности
авторы не претендуют на понимание (С. Кордонский). В дру-
гих — объясняется, почему так происходит. Но есть и такие,
в которых предписывается, что должно быть. Тот же Кор-
донский говорил об опасности реализации некоторых «клас-
сификационных конструкций»: «...классификационные кон-
струкции К. Маркса и его интерпретаторов до сих пор оста-
ются идеологической основой разных социальных революций,
а результаты сталинского определения и классификации наций,
ставшие у советских обывателей повседневными различениями,
и сейчас проявляются в форме межнациональной розни»100.
Вышеупомянутый В. Мартьянов, признавая идеи Кордон-
ского о сословном устройстве нашей страны функциональными
и релевантными, тем не менее подвергает сомнению его выво-
ды. Позицию Кордонского он называет «социальным фата-
лизмом». «Проблема в том, — говорит Мартьянов, — что из
понимания общества таким, какое оно есть на самом деле, вовсе
не следует императива его ценностного и институционально-
го принятия и одобрения, а тем более подчинения государ-
ства и граждан легализованному своду неформальных правил,
теневых и параконституционных практик»101. По Кордонско-
му получается, что «российское государство/общество явля-
ется настолько уникальным и исторически неизменным», что
все новое (социальные группы, институты, правила и проч.)
неизбежно «будут поглощены логикой сословного взаимодей-
ствия». Вместо того чтобы попытаться изменить, предлагает-
ся «просто принять и легитимировать доминирующую соци-
альную реальность», а всю остальную жизнь подогнать под нее
(выстраивая соответствующие институты и практики государ-
ства, «изобретая» соответствующие теории, «перевоспиты-
вая и ломая» граждан и т.д.) . То есть речь идет о «последую-
щей сознательной архаизации системы общественных отноше-
ний», отказе от попыток внедрить «импортированные теории».
Оно, конечно, можно и так, но боюсь, что в этом случае Россия
100 Кордонский С. Сословная структура постсоветской России. М . :
Институт Фонда «Общественное мнение», 2008. С . 23.
101 Мартьянов В. Рентно-сословная трансформация российского об-
щества // Неприкосновенный запас. 2016. No 5. С. 106–124.

Часть IV
408
может исчезнуть не только как страна в современных границах,
но и как цивилизация. Импорт правильных (в смысле: дока-
завших свою работоспособность и эффективность) идей и тео-
рий — это как импорт современных технологий (представьте
себе нашу жизнь без Интернета, импортированных мобильных
телефонов, технологий GPS и многого другого).
Подобные вышеописанным явления существовали не только
в России, и есть множество примеров того, как странам уда-
валось изменить такое положение вещей. Что же касается ува-
жаемого мною С. Кордонского, то сделанные им из его «опи-
сания, но не понимания» выводы у меня также вызвали боль-
шие сомнения.
Начнем с того, что те придуманные К. Марксом и его тол-
кователями «классовые» признаки социальной классификации,
о которых упоминает Кордонский, с таким же успехом могут
относиться и к его «сословной стратификации». Если термины
«классы» или «сословия» операциональны, то они могут быть
взаимозаменяемыми, и в этом случае говорить, что у нас «нет
классов, но есть сословия», нерелевантно. По Кордонскому,
«марксовы классы были введены для описания различий меж-
ду людьми в отношениях собственности на средства производ-
ства, в то время как современные классы описывают различия
в отношениях потребления», а «понятие сословий введено для
описания иерархий служения, или обслуживания, прав и при-
вилегий»102. Нельзя согласиться с такой «классовой структу-
рой»: потребление само по себе не является ключевым пока-
зателем (много потребляет — высший класс, мало — низший).
Например, по всем вышеприведенным характеристикам
один из самых богатых людей мира, легендарный инвестор
Уоррен Баффет никак не относится к «высшему классу»: он
живет в том же доме, который купил в 1958 году за $ 31,5 тыс.
(не более $ 300 тыс. сейчас); по свидетельству супруги, дол-
гие годы ходил в простой одежде, «до тех пор, пока она пол-
ностью не изнашивалась», ездил на одной и той же машине
скромной марки и т.д. Дорогие покупки делал в интересах дела
(для повышения эффективности управления, экономии време-
ни и т.д .), а не для личных нужд. При этом за всю свою жизнь
Баффет заработал огромные суммы не только для себя, но и для
102 Кордонский С. Сословная структура постсоветской России. М . :
Институт Фонда «Общественное мнение», 2008. С . 24.

Российское государство гибридного социализма
409
акционеров своей компании, а каждое его публично сказан-
ное слово может перевернуть рынки. Он представитель «низ-
шего класса»?
Для исследовательских целей операциональное разделение
на сословия более размыто, чем разделение на классы. Кордон-
ский сам признает, что «служивый люд» одновременно нахо-
дится «в нескольких системах координат». Чтобы классифи-
цировать любое явление, нужны более или менее четкие кри-
терии. В этом смысле более полезно ленинское определение
классов, согласно которому главные признаки последних — это,
во-первых, «способ получения и размеры доли общественно-
го богатства» и, во-вторых, «кто у кого присваивает труд».
В этом смысле утверждение Кордонского «классовое деление —
основа западного капитализма» также далеко от реальности.
Некоторые авторы даже называют существующий россий-
ский режим тоталитаризмом. Например, Н. С . Розов из Ново-
сибирского государственного университета говорит о «неото-
талитаризме». По его мнению, «если тоталитаризм является
крайней, “чистой” формой авторитаризма, то неототалита-
ризм... такой тип гибридных режимов, где тоталитарные прак-
тики и порядки (государственный контроль над обществен-
ным дискурсом, систематическое преследование инакомыс-
лящих, опора на страх и репрессии, гипертрофия спецслужб,
обязательность выражения лояльности, насаждаемая нена-
висть к “врагам” и т.д.) прикрываются практиками и инсти-
тутами демократии (охрана общественного порядка, защи-
та морали и традиционных ценностей, выступления “возму-
щенной общественности”, разоблачающие оппозицию статьи,
фильмы, телепередачи и т.п.)»103.
В 2009 году директор Аналитического центра Юрия Лева-
ды («Левада-центр») Л. Гудков разъяснял, почему существу-
ющий в России режим нельзя назвать тоталитарным:
«...Нет сращивания партийного аппарата и органов го-
сударственного управления; нет государственного и иде-
ологического контроля, пронизывающего общественную
жизнь; “Единая Россия” — это далеко не КПСС, ее функ-
ции сводятся лишь к обеспечению инсценировок массовой
поддержки власти;
103 http://politeia.ru/files/articles/rus/Politeia-2018-1(88)-30 -46.
pdf.

Часть IV
410
причины популярности первого лица, с одной стороны,
в иллюзиях масс, что его руководство страной позволит со-
хранить нынешний уровень жизни; а с другой — в устране-
нии с политической сцены любых влиятельных политиче-
ских фигур, в стерилизации критики, в создании обстановки
безальтернативности его положения, придание “харизма-
тивности” постфактум;
отсутствует какая-либо идеология в качестве целей разви-
тия общества, могущая объединить массы;
нет специфического для тоталитаризма соединения терро-
ра, массовых репрессий и тотальной пропаганды;
нет централизованной, планово-распределительной эко-
номики (подчиненной целям режима); экономика сегод-
ня децентрализована и устроена гораздо сложнее, чем это
было в СССР;
нет режима закрытого общества;
опора режима — периферия, консервативная и депрессивная
среда, элита — оппортунистична, в институциональном от-
ношении режим опирается на силовиков (включая суд)»104.
В целом с такой оценкой можно согласиться и сегодня, но
за 10 прошедших лет режим существенно продвинулся в тота-
литарном направлении. По крайней мере, сегодня пропаганда
практически тоталитарная, репрессии более массовые, эконо-
мика более централизованная и «перераспредительная», сило-
вые структуры более могущественные и т.д.
Большинство экспертов сходится на том, что в нашей стра-
не установился авторитарный режим. Но если его сравнивать
с «традиционным» (или «подлинным») авторитаризмом, то
он не совсем подходит под описание последнего. Хотя сходство,
несомненно, есть: все решает один человек (квазиперсона-
лизм), в государстве, которое отличается неэффективностью,
царит административный произвол, усиливается консерва-
тизм и «традиционализм», коррупция является системообра-
зующим фактором и др. Институциональный порядок доста-
точно архаичен, система государственного управления имеет
черты клановости. Различие же между двумя авторитаризма-
104 Гудков Л. Природа «путинизма». Доклад на V Ходорковских чте-
ниях, 8 декабря 2009 г.

Российское государство гибридного социализма
411
ми прежде всего в том, что «традиционный» авторитаризм не
нуждается в проведении даже псевдовыборов для подтвержде-
ния своей легитимности. И еще — он обычно имеет ресурсы для
модернизационного рывка, а у нынешнего режима этот потен-
циал не просматривается. Силовые структуры — классическая
опора «традиционных» авторитарных режимов — сегодня все
больше утрачивают свою функциональность и в основном зани-
маются перераспределением собственности и контролируют
финансовые потоки. Они приобрели столь значительное адми-
нистративное и политическое влияние, что начали определять
курс развития страны. Вся государственная бюрократия сни-
зу доверху работает на себя. Вполне можно говорить о захва-
ченном государстве, в котором частные и кланово-групповые
интересы держателей власти выдаются за общенациональные
и государственные. «Легитимная» государственная машина
принуждения и пропаганда начинают работать только на это.
Цель — как можно дольше удержаться у власти.
Сегодняшняя Россия стоит перед альтернативой: «Или
ужесточение политического контроля, репрессий против несо-
гласных, контроль за малотиражными СМИ, или постепенная
демократизация режима, восстановление системы сдержек и
противовесов во власти, свобода прессы, реальный федера-
лизм»105. Даже несмотря на поддержку внутренней и внеш-
ней политики властей значительной частью населения, эконо-
мическое положение в стране стремительно ухудшается, и не за
горами точка бифуркации по выбору дальнейшего пути разви-
тия. Выбирать придется. Только каким он будет, этот выбор?
Те, кто заявляют: «У нас особая культура, мы не можем
стать другими», обрекают нашу страну на вечную отсталость
и отказывают российским гражданам в творческом развитии.
Идеологическое обоснование российского
гибридного социализма
Среди теорий «отечественного производства» наиболее прора-
ботанными выглядят теория раздаточной экономики О. Бес-
соновой и теория институциональных матриц С. Кирдиной.
105 Гайдар Е. Т ., Чубайс А. Б. Развилки новейшей истории России.
М., 2011. С . 165.

Часть IV
412
Они примечательны тем, что представляют модное нынче
институциональное направление и хорошо описывают сложив-
шуюся на данный момент в России общественно-экономиче-
скую ситуацию. Государства, которые исследуют О. Бессонова
и С. Кирдина, в терминах Д. Норта и его соавторов Д. Уолли-
са и Б. Вайнгаста называются естественными государствами,
обладающими порядками ограниченного доступа, и зрелыми
государствами, которым присущи порядки открытого доступа.
По аналогии с инклюзивными и экстрактивными институтами
Д. Асемоглу и Дж. А. Робинсона.
Далее мы отдельно рассмотрим каждую теорию, а здесь сде-
лаем лишь два общих замечания.
Во-первых, обе исследовательницы говорят об институтах,
не разъясняя, что они под этим понимают в том или ином слу-
чае. А между тем до сих пор нет единого мнения по поводу того,
что считать институтом. Например, А. Грейф полагает, что это
объект, в перечень атрибутов которого входит «система правил,
убеждений, норм и организаций, которые совместно порож-
дают регулярность (социального) поведения»106. Возмож-
но, частые ссылки в работах О. Бессоновой и С. Кирдиной на
Д. Норта свидетельствуют о том, что они под институтами под-
разумевают среду, т.е . системы норм и правил, регулирующих
принятие решений («правила игры, отличные от игроков»)?107
А есть еще понимание институтов как процесса по О. Уильямсо-
ну, подчеркивающее значимость институтов управления и эко-
номической организации, структурирующей поведение вовле-
ченных в нее агентов. Не забудем и про институты как проекты
для устойчивого жизнеобеспечения и деятельности людей, соз-
данные предыдущими поколениями. Эти лишь отчасти обду-
манные «проекты» помогают людям взаимодействовать, фор-
мируя посредством традиции, обычая или правовых ограни-
чений долговременные рутинизированные схемы поведения108.
106 См.: Грейф А. Институты и путь к современной экономике : Уроки
средневековой торговли. М . : Изд. дом Высшей школы экономики,
2013.
107 См.: Норт Д. Институты, институциональные изменения и функ-
ционирование экономики. М . : Начала, 1997.
108 Ходжсон Дж. Экономическая теория и институты : Манифест со-
временной институциональной экономической теории. М . : Дело,
2003.

Российское государство гибридного социализма
413
Во-вторых, и О. Бессонова, и С. Кирдина объясняют мно-
гие проблемы развития обществ в «зависимости от пред-
шествующего пути развития» (path dependence). У каждой
страны, считают они, есть своя, индивидуальная институ-
циональная матрица, поэтому простой перенос институтов,
доказавших свою эффективность в других странах, очень часто
не дает никакого положительного результата. И хотя оба авто-
ра говорят про институциональные изменения, вытекающие из
path dependence, вывод они делают следующий: каждой стра-
не нужно искать (или даже не искать — потому что бесполез-
но) свой особый путь. При этом игнорируется тот факт, что все
страны, прошедшие путь успешного догоняющего развития, не
только имели свои национальные особенности, но и следовали
некоторым общим принципам. И потом, разве не была образ-
цом такого особого пути история возникновения и развития
СССР? И чем это закончилось?109
Теория раздаточной экономики
Свою теорию О. Э. Бессонова называет институциональной
теорией хозяйственного развития России110. Теория носит
междисциплинарный, макроэкономико-социологический
характер, с использованием исторического подхода, и в ее
основе лежат пять базовых гипотез:
1) наряду с рыночной экономикой всегда существовала раз-
даточная, столь же объективная, естественно-истори-
ческая и саморегулирующаяся, имеющая собственные
законы развития (дуальность экономики);
2) хозяйственная система России обладает раздаточной
природой на протяжении всей своей экономической
истории с IX по XX век; экономическая эволюция в Рос-
сии есть эволюция институтов раздаточной экономики;
109 См., напр.: Вишневский А. Г . Серп и рубль : Консервативная
модернизация в СССР. М ., 1998.
110 См.: Бессонова О. Э. Раздаток: институциональная теория хозяй-
ственного развития России. Новосибирск : ИЭиОПП СО РАН,
1999.

Часть IV
414
3) в эволюции раздаточной экономики существуют пере-
ходные периоды, на протяжении которых ищутся новые
формы институционального ядра для следующего этапа
развития раздаточной экономики;
4) в основные периоды рыночные отношения находятся
под контролем раздаточной институциональной сре-
ды, а в переходные создается квазирыночная институ-
циональная среда, в которой и вызревают новые формы
институционального ядра раздаточной экономики;
5) раздаточный характер хозяйственной системы России
объясняется коммунальностью материально-технологи-
ческой среды и этатизационным потенциалом населения.
В своем анализе автор, по ее утверждению, применяет
новейший институциональный подход, с точки зрения которого
понять, как функционирует экономика, можно только учиты-
вая сложные взаимосвязи между нею и обществом. Эти взаи-
моотношения, в свою очередь, определяются набором инсти-
туциональных ограничений. Поэтому институты — это ключ
к пониманию взаимоотношений между обществом и экономи-
кой. По мнению автора, именно институты выступают фунда-
ментальными факторами функционирования экономических
систем в долгосрочной перспективе. При этом четкого опреде-
ления институтам не дается.
О. Бессонова исходит из того, что эффективна та институци-
ональная система, которая обеспечивает экономический рост;
институты устойчивы, но со временем изменяются; именно
этими изменениями определяется развитие обществ во времени.
Поэтому, заключает автор, анализ институциональных изме-
нений есть ключ к пониманию исторических перемен. Наря-
ду с изменениями наблюдается зависимость «от траектории
предшествующего развития, которая возникает из-за действия
механизмов самоподдержания институтов, которые (механиз-
мы) закрепляют однажды выбранное направление развития».
Далее автор касается идей и идеологий, формирующих
субъективные ментальные конструкции, с помощью которых
индивиды интерпретируют окружающий мир и делают выбор.
Идеи и идеологии, несомненно, имеют значение, но насколь-
ко оно велико — в решающей степени определяют институ-
ты. Здесь налицо терминологическая путаница из-за того, что

Российское государство гибридного социализма
415
с самого начала не дано четкого определения институтам. Если
под институтами понимаются формальные и неформальные
правила игры по Д. Норту, то те ментальные конструкции,
которые формируются идеями и идеологиями, сами являют-
ся частью институтов.
Сложно спорить с утверждением автора, что история име-
ет значение: «прошлое может быть понято только как процесс
институционального развития», а «настоящее и будущее свя-
заны с прошлым непрерывностью институтов общества. Выбор,
который делается сегодня или завтра, сформирован прошлым»
(с. 51–52). Экономика каждой страны идет своим путем,
отличным от пути развития других стран, продиктованным
наличием и переплетением своих собственных «взаимосвязан-
ных формальных правил и неформальных ограничений». Здесь
О. Бессонова закладывает первый камень в фундамент своей
теории: «Институциональный подход снимает вопрос общего
и особенного пути развития той или иной страны, поскольку
предполагается существование индивидуальной институцио-
нальной матрицы у каждой страны» (там же). Именно поэто-
му заимствованные правила игры в странах с разными инсти-
туциональными системами приводят к разным последствиям.
Правила могут быть те же, «но механизмы и практика контро-
ля за соблюдением этих правил, нормы поведения и субъектив-
ные модели игроков другие. Следовательно, другими становят-
ся и реальная система стимулов, и субъективная оценка игро-
ками последствий принимаемых решений».
С точки зрения институционального подхода все утвержде-
ния корректны. Но дальше идут рассуждения про собственно
рынок и неэффективную имитацию рыночной деятельности.
Какой же критерий предлагает О. Бессонова для их обозначе-
ния? Если это процесс стихийный, не поддающийся регулиро-
ванию со стороны общества и государства, то такую «инерцию
развития» нельзя считать настоящим рынком. Что понимает-
ся под регулированием со стороны общества и государства, при
этом не разъясняется. Кто эти регулировщики? По каким кри-
териям они отличают настоящий рынок от имитации? Бессо-
нова говорит, что настоящий рынок определяется «как опре-
деленная институциональная структура, охватывающая зако-
ны, “правила игры” и, что наиболее важно, определенный тип
поведения, отношений и связей» (там же), но ясности это не
добавляет. Можно догадаться, что если государство до чего-то

Часть IV
416
еще не добралось и люди свободно строят отношения обмена,
то это совсем даже не рынок.
Многие положения теории О. Бессоновой не вызывают
вопросов. Действительно, эффективность институциональной
системы можно измерять только результатами; устойчивость и
определенная изменчивость также общеизвестны; зависимость
от траектории предшествующего развития (path dependence)
достаточно хорошо изучена; значимость идей и идеологий
общеизвестна и т.д . Но далее говорится, что у каждой стра-
ны есть индивидуальная институциональная матрица, соот-
ветственно заимствованные правила игры не приведут к тем
результатам, которых от них ждут (читай: у России особый,
только ей присущий путь и то, что опробовано во многих стра-
нах, здесь работать не будет). Затем автор методологически
распространяет такой подход на хозяйственное развитие Рос-
сии. Бессонова говорит, что раздаточные отношения, как и
рыночные, зародились на заре человеческой цивилизации
в примитивных формах — это она называет принципом исто-
ризма. Посему раздаток не является «искусственным обра-
зованием или конструкцией сознательной политической про-
граммы какой-либо партии или диктатора» — принцип есте-
ственности. Не только рыночная, но и раздаточная экономика
носит объективный характер (не зависит от воли и желаний
отдельных людей) — это у Бессоновой принцип объективности.
Есть еще принцип саморегулятивности, в соответствии с кото-
рым «в обоих типах хозяйственных систем (рыночных и раз-
даточных) существуют естественные сигналы обратной свя-
зи, на которые ориентируются лица, принимающие решения»
(с. 63). Далее мы увидим, какие это интересные сигналы.
О. Бессонова особо подчеркивает объективность, естествен-
ность раздаточной экономики и категорически не соглашается
с тем, что раздаточная экономика и распределительная эконо-
мика — это, в принципе, одно и то же. Распределительную эко-
номику она считает искусственной, «с доминированием субъ-
ективного фактора». Это достаточно странно, так как меха-
низм и у раздаточной, и у распределительной экономики один
и тот же: сначала блага нужно собрать в некий центр (сдача),
а потом из этого центра распределять (раздача). Учитывая,
что собирают и распределяют вполне конкретные люди, со сво-
им субъективным мнением и вполне конкретными интересами,
трудно понять, почему такая экономика объективная и есте-

Российское государство гибридного социализма
417
ственная. Собственность здесь носит «общественно-служеб-
ный характер» (Марксово обобществление в другом виде?);
отдельные части могут передаваться хозяйствующим субъектам,
но управляются «специальными государственными органами»
(читай: бюрократией и номенклатурой). Такая собственность
не принадлежит никому, и доступ к ней осуществляется в форме
службы, т.е . собственность как бы ничья, но управляет ею та же
номенклатура (вспомним твердое правило прав собственности:
собственность не столько владение, сколько распоряжение).
В системе раздатка в основе экономики лежит не свободный,
а служебный труд. Такой труд носит обязательный характер (!)
и означает выполнение работниками и исполнителями опре-
деленных, предписанных обществом функций и обязанностей.
(Опять возникает вопрос: кто от имени общества предписывает
эти функции и обязанности? Скорее всего, те же лица, что рас-
поряжаются собственностью. А что будет, если предписание не
выполнить, — сошлют в лагеря?) Для выполнения этих слу-
жебных обязанностей нужно обеспечить материальные усло-
вия — для этого и существует «институт раздач». Объекты раз-
дач разные: земля, рабочая сила, деньги, жилье, услуги и про-
дукты; при этом раздаются не только объекты, но и «объем прав
по их распоряжению, посредством которых определяются пра-
вила владения и использования этих объектов» (с. 63). Но что-
бы раздавать что-то, нужно иметь это что-то, предварительно
аккумулировать, а вот для этого существует «институт сдач».
Сразу же вспоминается, как раздавались квартиры, автомобили,
другие дефицитные товары в советское время, когда, по Оруэл-
лу, были все равны, но некоторые более равны, чем другие111.
Как разъясняет автор, «если под раздачей понимается про-
цесс передачи материальных благ, ресурсов или услуг из единой
собственности во владение различных субъектов хозяйственной
жизни, то под сдачей понимается обратная передача вновь соз-
данных или других имеющихся (необходимых обществу) мате-
риальных благ, услуги ресурсов от всех хозяйственных субъ-
ектов и частных лиц в распоряжение всего общества» (с. 67).
Старый социалистический принцип: чтобы кому-то что-то
дать, нужно у кого-то что-то отнять. Но что, если в процессе
111 В оригинале: «All animals are equal, but some animals are more equal
than others» (Orwell G. Animal Farm: A Fairy Story. HMH Books,
2009).

Часть IV
418
обратной передачи материальных благ служебный люд посту-
пил не совсем справедливо? Или те, у кого отнимают, не хоте-
ли бы этого? Эти проблемы, по мнению О. Бессоновой, свя-
заны со вступлением в игру естественных сигналов обратной
связи. Проблемы, которые возникают в ходе сдаточно-раз-
даточных потоков, решаются с помощью института админи-
стративных жалоб. Все довольно просто: если кого-то заста-
вили сдать свыше положенного (продразверстка вместо прод-
налога), то жалуйся и справедливость восстановится. Именно
жалобы, как считает автор, являются «критерием успешно-
сти функционирования раздаточной экономики» (!). А чтобы
координировать сдаточно-раздаточные потоки, нужен план,
который и представляет собой механизм координации. Круг
замкнулся: без централизованного планирования никак.
Фундаментальный закон раздаточной экономики, по Бес-
соновой, это закон (механизм) сдач-раздач, означающий
следующее:
1) любой раздаче сопутствует сдача, т.е . раздача и сдача —
две стороны одного экономического отношения;
2) каждый субъект в раздаточной экономике стремится
к максимизации своей доли как разнице между полу-
ченными раздачами и произведенными сдачами;
3) на уровне общества существует стремление к баланси-
рованию потоков сдач-раздач, что в существенной мере
определяет социальную, экономическую и научно-тех-
ническую политику общества.
Вот так. В таком обществе все играют в сдачу-раздачу, но
так, чтобы полученное было больше сданного (оно и понятно),
а потом каким-то волшебным образом потоки сдач-раздач
балансируются (видимо, само собой, без всяких конфликтов)
«на уровне общества». Только вот нигде не говорится, откуда
возьмутся блага для сдач — их же нужно постоянно создавать,
а кто это будет делать и с какой стати? Даже если речь идет
исключительно о природных ресурсах, то и их нужно добывать
и обрабатывать. Какова будет эффективность такой системы?
Это ведь игра даже не с нулевой, а с отрицательной суммой.
Но автор считает, что такая система не только естественна и
объективна, но и может претендовать на статус национальной
идеи (!!). «В качестве современной национальной идеи в Рос-

Российское государство гибридного социализма
419
сии может (и будет) выступать теория, объясняющая природу
российского общества и закономерности его развития, а так-
же указывающая перспективу. Подобно тому как рыночная
парадигма является элементом западной самоидентифика-
ции, новая теория ляжет в основу формирования комплекса
идей, объединяющих российский народ и направляющих его
усилия в единое конструктивное русло» (с. 72). Нужно нам,
оказывается, перестать искать национальную идею — вот же
она в готовом виде, сформулирована.
Пытаться преобразовать экономику России в рыночную
бесполезно, считает О. Бессонова, здесь навсегда укоренилась
«раздаточная экономика, которая, несмотря на неоднократные
попытки ее преобразования в рыночную тем или иным спо-
собом, возвращается к исходному типу институционального
состояния» (там же). Далее идут рассуждения об особом мен-
талитете российского населения и сложившемся типе «рацио-
нального поведения, который позволяет ему выживать в сло-
жившейся раздаточной среде российской экономики» (с. 73).
Жаль, что об этом не знали невыжившие узники ГУЛАГа и
другие жертвы сталинских репрессий.
Оказывается, раздаточная экономика, как и рыночная,
должна обеспечивать эффективное производство продуктов и
услуг в соответствии с потребностями населения. Только вот
как будет обеспечиваться это эффективное производство, да
еще в соответствии с потребностями населения, когда все заня-
ты калькуляцией сдач-раздач, непонятно. Каждый, кто про-
жил значительную часть жизни в Советском Союзе, наверняка
помнит эту «эффективность» в соответствии с нашими потреб-
ностями, когда даже предметы самой первой необходимости
были в дефиците и их нужно было «доставать».
О. Бессонова на большом историческом материале показы-
вает цикличность существовавшей в России раздаточной эко-
номики. Нельзя не отметить большой описательной силы дан-
ной теории. Что же касается силы объяснительной, то нали-
цо попытка имеющиеся феномены объяснять не подлинными,
а придуманными причинами.
Автор справедливо отмечает роль идей и идеологий (они
«формируют субъективные ментальные конструкции, с помо-
щью которых индивиды интерпретируют окружающий мир
и делают выбор»). Но когда дело доходит до объяснений,
почему-то именно это обстоятельство — что превалирую-

Часть IV
420
щие в обществе ценности и идеи служат компасом и картой
человеческих действий — и, собственно, сам фактор человече-
ской деятельности исключаются из рассмотрения. Вместо того
чтобы показать, насколько большой проблемой стала сдаточ-
но-раздаточная экономика для нашей (и не только) страны,
О. Бессонова придает ей предписывающий характер, дока-
зывая, что такой путь развития во благо России, где «все более
отлаженной становится законодательная и нормативная база
раздач, все более совершенными становятся механизмы и тех-
нологии раздач» (с. 144). Ну да, взбесившийся принтер неу-
станно работает на благо узкой группы лиц!
Для дальнейшего развития института раздач необходима
(всего-навсего) конкурсность при распределении государ-
ственных средств, договорная система отношений по пово-
ду использования выделенных материальных благ и обще-
ственный контроль за реализацией договоров. В результате
сформируется институциональная основа будущего «либе-
рального раздатка» (звучит как насмешка). Что же под ним
понимается? По О. Бессоновой, это такая система экономи-
ческих отношений, в которой, при сохранении своей сущности,
институциональное ядро раздаточной экономики воплотит-
ся «в либерально-экономические формы с договорной моде-
лью управления, бюджетным регулированием, хозяйственной
независимостью основных экономических субъектов, поливи-
довым характером государственной собственности и органично
встроенным институтом рыночной торговли и частного пред-
принимательства» (с. 146–147). Основоположники либе-
рализма перевернулись в гробу! В общем, скрестим ужа, ежа
и трепетную лань и получим замечательное животное с улуч-
шенными характеристиками (еще одна конвергенция).
К чему же приведет такая «естественная» и «объективная»
экономика, провозглашаемая в качестве национальной идеи?
В «Дороге к рабству» Ф. фон Хайек отмечал, что именно
отказ от экономической свободы является исходным пунктом
возникновения и формирования тоталитаризма. Без эконо-
мической свободы невозможны ни личная свобода отдельно-
го человека, ни политические свободы в обществе. В раздаточ-
ной экономике нет ни свободного рынка труда, товаров и услуг
с рыночным ценообразованием, ни уважения к свободе лично-
сти, а значит, такая экономика априори не может быть эффек-
тивной. Зато есть всемогущее правительство, занимающееся

Российское государство гибридного социализма
421
сдачами-раздачами с эффективностью для себя. По утверж-
дению О. Бессоновой, чтобы координировать сдаточно-раз-
даточные потоки, нужен план, который представляет собой
механизм координации. Но Ф. фон Хайек убедительнейшим
образом теоретически доказал (а пример «реального» соци-
ализма доказал на практике), что никакое централизованное
планирование не может решить проблему координации — она
решается только с помощью конкуренции и системы рыночных
цен в результате децентрализации.
Все предложения О. Бессоновой касательно сдач-раздач
и их балансировки (чтобы полученное было больше сданно-
го) — это прямой путь либо к конфликтному, либо к рабско-
му обществу.
Имея всемогущее правительство, обладающее всей пол-
нотой экономической власти в стране, не приходится гово-
рить об ограничении этой власти в других сферах жизни обще-
ства. Не раз уже отмечалось, что вмешательство государства
должно быть всегда предсказуемым и осуществляться по зара-
нее установленным формальным правилам. А в системе Бес-
соновой мы неизбежно получим (псевдо- и квази-)законы,
направленные на защиту интересов конкретных групп людей
(что, в общем-то, и происходит в настоящее время в Рос-
сии, например освобождение от налогов узкой группы людей,
попавших в санкционные списки). Такая система неизбежно
будет использовать государственный аппарат в целях дискри-
минации остальной части общества. Когда же сосредоточенная
в руках номенклатуры власть становится самоцелью, то и зави-
симость от такой власти ничем не будет отличаться от рабства.
В таком обществе из двух возможных способов распределе-
ния благ: с помощью безличной конкуренции или вследствие
подчинения воле небольшой группы людей — выбор однознач-
но будет в пользу последнего. В результате эта небольшая груп-
па людей по своей прихоти и усмотрению будет давать одним
больше, а другим меньше. Надежда на то, что «конкурсность
при распределении государственных средств, договорная систе-
ма отношений по поводу использования выделенных матери-
альных благ и общественный контроль за реализацией дого-
воров» обеспечат справедливое и эффективное распределе-
ние благ, не более чем иллюзия. При практически абсолютной
власти чиновников и номенклатуры по определению не может
быть ни конкурсности, ни договорных отношений, ни тем более

Часть IV
422
общественного контроля. К тому же, когда государство превра-
щается в государство чиновников, общество милитаризирует-
ся. В таких условиях негативная кадровая селекция становит-
ся неизбежной, и, вероятнее всего, на самом верху окажутся
худшие. Нравственные критерии будут отброшены: от выс-
ших руководителей потребуется способность преступать любые
нравственные законы, а от их подчиненных — безоговорочная
личная преданность «вождю», беспринципность и готовность
идти на все ради «высших целей». Ради этих же «высших целей»
от всех будут требовать единомыслия, что рано или поздно при-
ведет к интеллектуальному застою и упадку.
На примере развития нашей страны в последние годы мы
видим, к чему приводит раздаточная экономика. Сращивание
государства и монополий неизбежно создает систему, в кото-
рой высокие зарплаты и прибыли достигаются за счет эксплу-
атации потребителей и достаются привилегированным груп-
пам. Устойчивость экономической системы обеспечивает-
ся готовностью приспособиться к происходящим переменам,
а успешность — способностью к существенному экономиче-
скому росту на протяжении длительного времени. А этого всего
могут добиться только свободные люди, самостоятельно про-
кладывающие свой жизненный путь, стремящиеся к добро-
вольному сотрудничеству с окружающими, готовые к риску и
отстаиванию своего мнения перед лицом большинства.
В своих более поздних публикациях О. Бессонова при-
знает, что Россия в очередной раз в своей истории вступила
в состояние системного институционального кризиса, но при-
чина этого, по ее мнению, в исчерпании модели квазирынка112.
«Выход из таких системных кризисов, — пишет она, — исто-
рически осуществлялся через революционный переход к эко-
номике раздатка». При этом, ссылаясь на Норта, Уоллиса и
Вайнгаста113, Бессонова утверждает, что «в связи с наступле-
нием новой институциональной эпохи открывается возмож-
ность эволюционного преодоления институционального кри-
112 См.: Бессонова О. Э . Институциональный кризис и эволюци-
онные возможности его преодоления // Общественные науки и
современность. 2014. No 4 . С . 73–86.
113 См.: Норт Д., Уоллис Д., Вайнгаст Б. Насилие и социальные по-
рядки : Концептуальные рамки для интерпретации письменной
истории человечества. М ., 2011.

Российское государство гибридного социализма
423
зиса путем перехода к порядку открытого доступа» (с. 74).
Почему должен состояться обратный переход от чисто рас-
пределительной системы к порядку открытого доступа, да еще
нереволюционным путем, не разъясняется. Каким-то образом
должен осуществиться «синтез рыночных и раздаточных меха-
низмов для обеспечения одновременной оптимизации эконо-
мического развития по векторам индивидуальной свободы и
общественной справедливости».
О. Бессонова немного на другой лад повторяет старую идею
Маркса о том, что богатство создается не социализмом, а капи-
тализмом, а социализм означает лишь присвоение этого создан-
ного богатства: «Рынок... помогал человечеству индивидуали-
зировать затраты и результаты, что позволяло отбирать более
эффективные формы развития, которые затем часто исполь-
зовались и в раздаточной среде... Исторически рынок был
“рожден” самим раздатком для решения внутренних проблем и
существовал длительное время только в недрах вертикально-ин-
тегрированного раздатка древних империй» (там же). Кроме
такого «открытия», есть еще и другое: «...частные формы вла-
дения ослабляли империи и приводили к распаду или к заво-
еванию их другими империями, находящимися в тот момент
в стабильной раздаточной фазе». До этого все были увере-
ны, что именно частная собственность обеспечивает эффек-
тивность экономики, но все, оказывается, ошибались, так как
«длительное время частная собственность не могла стать само-
стоятельной основой экономической эволюции». А Советски-
й Союз, по мнению Бессоновой, «не просто повторил росси-
йскую имперскую историю, взяв на вооружение раздаточные
механизмы, а развил их и довел до максимального совершен-
ства с точки зрения возможностей... Методология оптималь-
ного планирования, логика дотационных схем, методика фор-
мирования общественных секторов и фондов потребления были
позже заимствованы западной рыночной экономикой в кри-
зисные периоды ее развития...» (с. 77). Только почему такой
образец совершенства прожил так недолго?
Как только О. Бессонова возвращается к описанию суще-
ствующего положения вещей, никаких вопросов не возника-
ет: «Квазирынок отличается от классического рынка тем, что
он использует механизмы купли-продажи для присвоения
выгод от уже созданных производственных систем и инфра-
структуры. Если рынок движим интересами предпринимате-

Часть IV
424
лей и потребителей, то квазирынок прежде всего обслужива-
ет интересы властных структур через механизмы предприни-
мательства. Свойство квазирыночности состоит в том, что под
внешне рыночными механизмами (конкурсы, тендеры, аукци-
оны) скрываются искаженные по отношению к нормативному
порядку раздачи “своим”» (с. 79). Абсолютно точное наблю-
дение! Но непосредственно вслед за этим идут рассуждения об
объективности квазирынка для России и восхваление раздатка.
Оказывается, раздаточные отношения — это и «финансовые
гарантии для пенсионной системы» (видимо, через увеличение
пенсионного возраста и нищенский размер пенсий), и «пособия
по безработице, система социальной защиты, а также государ-
ственная поддержка малого и среднего бизнеса». Но главное,
что лишь «посредством раздаточных отношений значительная
доля населения получила от государства либо пособия на жилье,
либо дешевую ипотеку, а значит, право собственности на недви-
жимость и на свой мелкий бизнес. В результате сформировал-
ся средний класс как необходимое для устойчивой демокра-
тии большинство» (с. 82). Далее автор отмечает, что институ-
ты раздатка во многом заимствованы из советской практики и
они способствуют минимизации «провалов рынка», снижают
«возможный уровень агрессии и насилия со стороны малоиму-
щих групп», создают «равные шансы развития для всех соци-
альных групп». Не сомневаясь в «практике заимствования»,
хотелось бы знать, где же автор обнаружила такие замечатель-
ные явления, когда лишь ленивый не говорит об обратном?
В своей статье О. Бессонова излагает контуры новой инсти-
туциональной матрицы России. Главное — вернется советский
раздаток, но в новых формах: вместо директивного планиро-
вания будет проектное и программно-целевое; вместо отрасле-
вых комплексов — вертикально интегрированные корпорации
и холдинги (мы уже видели, что представляют собой госкорпо-
рации); вместо директивных распоряжений — государственные
долгосрочные контракты; вместо оплаты по штатному расписа-
нию — «оплата с учетом результативности труда в отраслевом
разрезе»; вместо просто выделения жилья — развитие «сектора
служебного и социального жилья с новыми правилами предо-
ставления» (т.е . выделять будут, но не всем) и т.д . Последнее,
кстати, как указывает О. Бессонова, уже активно применяет-
ся: «...государство напрямую раздает служебное и социаль-
ное жилье или через государственную ипотеку обеспечивает

Российское государство гибридного социализма
425
доступ к жилью определенным целевым группам по приори-
тетам демографической и социально-экономической полити-
ки под условие “отработки” в течение определенного времени»
(с. 84). Мы даже знаем про эти целевые группы по различным
расследованиям оппозиционно настроенных политиков.
«Найти эффективную модель служебного бизнеса — глав-
ная задача современного этапа развития России», — заключа-
ет О. Бессонова. Не беспокойтесь, Ольга Эрнестовна, эффек-
тивная модель служебного бизнеса в России давно найдена —
она называется «коррупционная вертикаль».
Мне остается лишь добавить, что теория раздаточной эко-
номики, сочетающая в себе и дескриптивные (описательные),
и оценочные (объясняющие), и прескрептивные (предписыва-
ющие) элементы, а потому крайне вредная, служит оправда-
нием российского гибридного социализма. Такого рода теории
могут служить идеологической базой лишь для консервации
существующего положения дел или медленного, но необрати-
мого его ухудшения. Они оправдывают сохранение у власти
нынешней (псевдо)элиты — ведь все, что происходит, носит,
согласно этим теориям, «объективный характер».
Результат заранее известен — читайте «Дорогу к рабству»
Ф. фон Хайека.
Теория институциональных матриц
Эта теория, в целом продолжающая и развивающая теорию
раздаточной экономики, изложена ее автором, С. Г . Кирди-
ной, в книге «Институциональные матрицы и развитие Рос-
сии: введение в Х-Y -теорию»114.
В первой главе Кирдина пишет, что пониманию общества
как институциональной структуры она обязана в наиболь-
шей степени работам нобелевского лауреата Дугласа Норта:
«Его работа “Институты, институциональные изменения и
функционирование экономики” продолжает оставаться моей
“настольной книгой” многие годы. Именно в ней я впервые
прочла об “институциональных матрицах”».
114 См.: Кирдина С. Г . Институциональные матрицы и развитие Рос-
сии: введение в Х-Y -теорию. 3 -е изд., перераб., расшир. и ил.
СПб. : Нестор-История, 2014.

Часть IV
426
Что же понимает под институтами сам Дуглас Норт? Обще-
известным является следующее определение: «Институты — это
“правила игры” в обществе, или, выражаясь более формально,
созданные человеком ограничительные рамки, которые орга-
низуют взаимоотношения между людьми. Следовательно, они
задают структуру побудительных мотивов человеческого взаи-
модействия — будь то в политике, социальной сфере или эко-
номике. Институциональные изменения определяют то, как
общества развиваются во времени, и таким образом являют-
ся ключом к пониманию исторических перемен»115. Но далее
он говорит следующее: «Институты создаются людьми. Люди
развивают и изменяют институты; поэтому наша теория долж-
на начинаться с индивида. В то же время ограничения, накла-
дываемые институтами на человеческий выбор, оказывают
влияние на самого индивида»116. В другой своей книге Норт
также особо подчеркивал, что институты не существуют сами
по себе, но являются следствием мышления человека, особых
ментальных моделей117.
Когда-то марксизм постулировал детерминированность
исторического процесса, что противоречило его же призыву
к воздействию на историю. Теория раздаточной экономики
О. Бессоновой и теория институциональных матриц С. Кир-
диной, как и марксизм, говорят об инвариантности (неизмен-
ности) некоторых явлений, подразумевающей предопределен-
ность пути развития общества.
Институциональные матрицы, по определению С. Кирди-
ной, это «устойчивые системы взаимосвязанных институтов,
обеспечивающие целостность общества» (с. 9). Они «инвари-
антны, сохраняют свою природу и определяют характер исто-
рической эволюции государства» (с. 17). Автор признает-
ся, что толчком для разработки теории институциональных
матриц послужила институциональная теория хозяйственного
развития России О. Э. Бессоновой (рассмотренная выше раз-
даточная экономика). Исходные постулаты теории С. Кирди-
ной, выполняющие роль аксиом, следующие:
115 Норт Д. Институты, институциональные изменения и функцио-
нирование экономики. М . : Начала, 1997. С . 17.
116 Там же. С.20
117 См.: Норт Д. Понимание процесса экономических изменений.
М. : Изд. дом ГУ–ВШЭ, 2009.

Российское государство гибридного социализма
427
• материалистический подход при анализе общества;
• введение категории базового института, обособляющей и
выделяющей из множества социальных явлений и отно-
шений те, что имеют исторически непреходящий характер
и сохраняют устойчивое внутреннее содержание;
• системный взгляд на общество со стороны трех важнейших
его «проекций»: экономической, политической и идеоло-
гической.
С. Кирдина утверждает: «Общество полагается частью
материальной реальности, оно предстает как надындивиду-
альная система, хотя и складывающаяся в ходе взаимодействия
людей, но обладающая интегральными свойствами, не столько
зависящими от индивидов, сколько от материальных условий
формирования и функционирования социума» (с. 42). Это
повторение старого марксистского принципа «бытие опреде-
ляет сознание»; в таком обществе люди вроде есть, но вот само
оно «над людьми» и не зависит от них.
Обратимся к уважаемому С. Кирдиной автору — Д . Нор-
ту. В книге «Насилие и социальные порядки» он подчеркивает,
что «общества не являются акторами. Действия совершают не
общества, а индивиды. Тем не менее там, где это не будет вво-
дить в заблуждение, мы иногда... будем использовать... тер-
мин общество как удобное сокращение более громоздкой кон-
струкции: совокупность индивидов, коллективно принимаю-
щих ряд индивидуальных решений, производя таким образом
общие и разделяемые представления и убеждения относитель-
но выборов, последствий и результатов»118.
Таким образом, нельзя говорить о «надындивидуальной
системе», не зависящей от индивидов. Кирдина хотя и явля-
ется, по ее признанию, поклонницей Норта, в своей работе
придерживается прямо противоположных исходных конструк-
ций. Как и у многих других теоретиков, у нее есть общество, но
нет людей. Свой подход она называет то материалистическим,
то объективистским, но суть от этого не меняется: закономер-
118 Норт Д., Уоллис Д., Вайнгаст Б. Насилие и социальные порядки :
Концептуальные рамки для интерпретации письменной истории
человечества / пер. с англ. Д. Узланера, М. Маркова, Д. Раскова,
А. Расковой. М . : Изд. Института Гайдара, 2011. С . 56 .

Часть IV
428
ности развития общества у нее не обусловлены свойствами и
взаимоотношениями действующих субъектов, не зависят от
поведения конкретных социальных индивидов и групп. Ины-
ми словами, то, что делают люди здесь и сейчас, совершен-
но неважно, общественные отношения складываются «опре-
деленным, присущим им образом, независимо от того, как и
какие бы конкретно социальные субъекты не взаимодейство-
вали между собой» (с. 44). То есть общество — это система,
структура которой сложилась и развилась в результате пред-
шествующей деятельности людей, и эта «структура, образо-
ванная комплексом постоянно функционирующих социальных
институтов, остается неизменной, несмотря на то, что ее внеш-
ние проявления постоянно меняются» (там же).
Чувствуя, что ее позиция не защищена от критики, автор
делает примирительный жест: «Очевидно, что в рамках одного
подхода невозможно более или менее полно объяснить соци-
альные процессы. Поэтому объективистский (макросоциоло-
гический) и субъективистский (микросоциологический) под-
ходы все чаще рассматриваются в качестве взаимодополня-
ющих, а не противоборствующих» (с. 49). Таким образом,
С. Кирдина пытается примирить сторонников противополож-
ных подходов, но не говорит про их синтез, так как он невозмо-
жен из-за несводимости систем понятий. Предлагается просто
использовать либо один подход, либо другой для разных иссле-
довательских задач и объектов.
Применение методологического принципа дополнитель-
ности можно было бы только приветствовать, но ссылка на
него звучит неубедительно. Ведь, с одной стороны, С. Кирди-
на говорит, что два подхода рассматриваются в качестве взаи-
модополняющих, а не противоборствующих, т.е . между ними
неконкурентные отношения и нет несовместимости; а с дру-
гой — пишет, что оба «подхода дополняют друг друга в более
полном познании свойств общества, получая знания в рам-
ках отличающихся, несводимых друг к другу систем понятий».
В одном абзаце — про неконкурентность и отсутствие несо-
вместимости двух подходов, а в другом — про несовместимость
и конкурентность.
Но вернемся к объективистскому (материалистическому)
подходу к анализу обществ. Кирдина говорит, что «теория
институциональных матриц продолжает традиции материали-
стической диалектики в познании общества, точнее, историче-

Российское государство гибридного социализма
429
ского материализма» (с. 51). И тут нелишне вспомнить крити-
ку исторического материализма со стороны многих известных
ученых. Кроме К. Поппера и Н. Бердяева, теории истори-
ческого развития критиковали Р. Нисбет, Ч. Тилли, Э. Гид-
денс, представители австрийской экономической школы и др.
Их вывод однозначен: любая теория исторического развития,
наподобие исторического материализма, служащая основани-
ем для исторических предсказаний, должна быть отвергнута.
В качестве еще одного исходного постулата С. Кирдина
вводит категорию базового института, имеющего исторически
непреходящий характер и сохраняющего устойчивое внутрен-
нее содержание. Автор увязывает это со свойственным инсти-
тутам дуализмом: с одной стороны, они создаются людьми и
являются продуктами человеческой деятельности, а с другой —
отражают общественное устройство и являются внешней сре-
дой для действующих субъектов. Все определения институ-
тов, данные известными авторами (Норт, Ходжсон, Нельсон,
Уинтер, Грановеттер), Кирдина относит к специфике субъ-
ективистского подхода (первая сторона институтов). Если же
понимать институты как институциональную среду, то можно
не учитывать мотивацию человеческого поведения, а рассма-
тривать только свойства институтов, воспроизводящиеся неза-
висимо от того, какие люди живут в институциональной среде
и пользуются ею (вторая сторона). «Такая трактовка инсти-
тутов, рассматриваемых на социетальном уровне, — гово-
рит С. Кирдина, — или на уровне общества в целом, харак-
терна для объективистского (материалистического) подхо-
да» (с. 56).
Под базовыми институтами она понимает «глубинные,
исторически устойчивые и постоянно воспроизводящиеся соци-
альные отношения, обеспечивающие интегрированность раз-
ных типов обществ, исторические инварианты, которые позво-
ляют обществу выживать, сохранять свою целостность и разви-
ваться в данной ему материальной среде» (там же) и относит
к ним институты обмена, редистрибуции, выборов, федера-
ции, иерархической вертикали власти, многопартийности и т.д .
Вводя понятие базового института, автор разделяет институты
на две категории: одни являются целостными и не редуцируют-
ся к своим составляющим, «складываются исторически, в ходе
взаимодействия организующегося социума с условиями внеш-
ней среды» (с. 58); другие мобильны, пластичны, изменчивы

Часть IV
430
и представляют собой «прямое или опосредованное внешнее
выражение базовых институтов, задающих социетальную при-
роду общества» (с. 59). Вторым дано название «институцио-
нальные формы» (законодательные акты, системы организа-
ции труда, формы хозяйственных связей, политические проце-
дуры и т.п.) . В общем, опять марксистские базис и надстройка.
Третьим исходным постулатом теории институциональных
матриц выступает «системный взгляд на общество со сторо-
ны трех важнейших его “проекций”: экономической, поли-
тической и идеологической». Видимо, эти «проекции» не что
иное, как Марксова концепция отражения. Кирдина поясня-
ет: «Экономическая сфера обеспечивает получение для чле-
нов общества ресурсов жизнедеятельности из внешней сре-
ды. Политическая сфера образует среду, в которой происхо-
дит коллективная организация для достижения общественных
целей. Наконец, идеологическая сфера обеспечивает “норми-
рование” коллективной деятельности определенной системой
ценностей, что создает основу коммуникации между членами
внутри социума» (с. 61–62).
Марксисты обычно дают другое определение экономиче-
ской сфере, говоря, например, что это совокупность челове-
ческих отношений, возникающих при создании и перемеще-
нии материальных благ. Но, в принципе, экономика — это
любая (абсолютно любая) деятельность, которая, путем соз-
дания экономических благ, обеспечивает людям благоприят-
ные условия для жизни. Поэтому нельзя согласиться с автором
в том, что «экономическая сфера обеспечивает получение для
членов общества ресурсов жизнедеятельности из внешней сре-
ды», как будто бы во внешней среде эти ресурсы существуют
как данность и нам нужно их просто оттуда получить (взять).
Общеизвестно, что человечество вступило в эпоху так
называемого постиндустриального общества (общества зна-
ний, инновационной экономики, информационного обще-
ства и т.д.). В экономике преобладает сектор услуг, в котором
люди создают ценности для потребителей, а не берут ресур-
сы из внешней среды. Промышленность — высокопроизводи-
тельная, с преобладанием инновационного сектора и инду-
стрией знаний. Все изменения носят качественный и иннова-
ционный характер, научные разработки становятся главной
движущей силой; интенсивный фактор развития — человече-
ский капитал, индивид, наиболее ценные качества которого —

Российское государство гибридного социализма
431
это уровень образования, профессионализм, обучаемость и
творческий подход. Только такой человеческий капитал, гене-
рирующий избыток инноваций, позволяет обществу, стране
быть конкурентоспособными. А конкуренция во всех видах
экономической и иной деятельности имеет следствием очень
высокую производительность труда и высокое качество жиз-
ни людей. Для успешного развития необходимо в приоритет-
ном порядке инвестировать в человеческий капитал. Следстви-
ем этого становится нарастающая дифференциация уровня
знаний, их профессионализация и высокая степень социаль-
ной мобильности. В дополнение к этому постиндустриаль-
ное общество характеризуется высоким уровнем использова-
ния самой разной информации в целях развития экономики и
индивидуализацией потребления и производства, активным
развитием экологически чистых и ресурсосберегающих техно-
логий и... сотрудничеством с остальной живой природой (вме-
сто того, чтобы просто брать оттуда ресурсы).
Не только экономическая, но и политическая сфера мало
похожа на ту, которую описывает С. Кирдина и «в которой
происходит коллективная организация для достижения обще-
ственных целей». В политической сфере постиндустриально-
го общества господствуют закон и право (гражданское обще-
ство), плюрализм, политическая жизнь основывается на кон-
сенсусе и взаимных уступках противостоящих друг другу сил.
Третью сферу С. Кирдина почему-то называет идеологиче-
ской, хотя корректнее было бы назвать ее духовной. Эта сфера,
по мнению автора, «обеспечивает “нормирование” коллектив-
ной деятельности определенной системой ценностей, что соз-
дает основу коммуникации между членами внутри социума».
Постиндустриальное общество характеризуется плюрализ-
мом ценностей и религиозных верований, особой ролью обра-
зования (в том числе самообразования, которое воспринима-
ется как необходимость) и науки, индивидуализированным
типом сознания и духовной свободой. Что же нам предлага-
ется взамен этого? Что такое «“нормирование” коллектив-
ной деятельности определенной системой ценностей»? Ско-
рее всего, это отмеченное Ф. фон Хайеком насильственное
насаждение коллективных ценностей, со всеми вытекающи-
ми последствиями.
Как уже отмечалось, идеология — это теоретическое обо-
снование системы ценностей определенной части общества

Часть IV
432
(это может быть политическая партия, сословие, класс, рели-
гиозная секта или группа и т.д .) и навязывание этих ценностей
остальным членам общества как единственно верных. Просто
определенное мировоззрение или систему ценностей нельзя
относить к идеологии.
Вся история человеческой цивилизации — это борьба идей
и идеологий, будь то в религии, политике или в других сфе-
рах человеческой жизни. Непримиримые идеологические про-
тивники практически всегда объявляли свои ценности един-
ственно (абсолютно) истинными, а все остальные — ложными.
При этом они апеллировали либо к божественному открове-
нию (религия), либо к науке (научный коммунизм). В этом
не было бы особой проблемы, если бы апологеты той или иной
идеологии привлекали к себе сторонников путем убеждения,
а не насилия. К сожалению, вся человеческая история говорит
об обратном (крестовые походы, гражданские войны, идео-
логически обоснованный терроризм и т.д .). Но, как извест-
но, истиной не владеют — истину познают, а идеология в этом
контексте попросту средство манипулирования людьми — это
и есть «“нормирование” коллективной деятельности опреде-
ленной системой ценностей, что создает основу коммуникации
между членами внутри социума». Согласно теореме невоз-
можности К. Эрроу нельзя рассуждать о предпочтениях обще-
ства так же, как о предпочтениях одного человека. Суть теоре-
мы в том, что «любой коллективный выбор, удовлетворяющий
вполне разумным аксиомам, может обеспечить наилучшую
альтернативу лишь в том случае, если он содержит черты при-
нудительности, или диктаторства»119. Поэтому предлагаемое
С. Кирдиной «нормирование» через идеологический «инсти-
тут общего собрания и единогласия» означает неизбежное ска-
тывание к тоталитаризму.
С. Кирдина рассматривает «многообразные институцио-
нальные комплексы» как сочетание двух институциональных
матриц, имеющих идентичную структуру, но отличающихся
«содержанием образующих их экономических, политических и
идеологических институтов. Эти матрицы названы Х- и Y-ма-
трицы...» (с. 70). Далее идет подробный рассказ о тех же двух
типах институтов, которые описаны у Норта, Уоллиса и Вайн-
119 Канке В. А. Философия науки: краткий энциклопедический сло-
варь. М. : Омега-Л,2008.С.309.

Российское государство гибридного социализма
433
гаста120 и у Д. Асемоглу и Дж. А. Робинсона121, только под дру-
гими названиями. Указано, что Х-матрица доминирует в Рос-
сии, большинстве стран Азии и Латинской Америки, а Y-ма-
трица — в большинстве стран Европы, Северной Америки,
Австралии и Новой Зеландии.
Институциональные матрицы, по Кирдиной, это идеальные
типы и методологическое средство, отражающие «незыблемый
реально существующий порядок вещей» (с. 73). Универсаль-
ными свойствами институциональных матриц являются:
• свойство симметрии;
• взаимообусловленность образующих их базовых инсти-
тутов;
• сосуществование на принципах доминантности — ком-
плементарности;
• инвариантность доминантности — историческая устойчи-
вость институциональных матриц как к внешним воздей-
ствиям, так и к действиям социальных сил внутри страны.
В чем же выражается «один из универсальных законов
устройства мира» — закон симметрии? Как пишет С. Кирди-
на, «симметричность означает, что институтам рыночной эко-
номики в Y-матрице соответствуют институты редистрибутив-
ной экономики в Х-матрице, далее институтам федеративного
устройства — институты унитарного политического устройства,
а, соответственно, индивидуалистской идеологии Y-матрицы —
коммунитарная идеология в Х-матрице» (с. 74). У нас в Рос-
сии, таким образом, не должно быть рыночной экономики,
а только распределительная система (социализм); не может
быть федерации, а только унитарное государство; только кол-
лективизм и никакого индивидуализма. Ведь взаимообуслов-
ленность «предполагает однозначное взаимное соответствие
экономических, политических и идеологических институтов
120 См.: Норт Д., Уоллис Д., Вайнгаст Б. Насилие и социальные по-
рядки : Концептуальные рамки для интерпретации письменной
истории человечества. М ., 2011.
121 См.: Аджемоглу Д., Робинсон Дж. А. Почему одни страны бо-
гатые, а другие бедные : Происхождение власти, процветания и
нищеты / пер. с англ. Д . Литвинова, П. Миронова, С. Сановича.
М. : АСТ, 2015.

Часть IV
434
в каждой матрице, подходящих друг к другу как “ключ к зам-
ку”» (с. 74). Автор на этом не останавливается, а подробно
обосновывает, что коммунистическая идеология или другие
коллективные ценности (соборность, конфуцианство) были
способами стабилизации общества (!). Учитывая, что нацио-
нал-социализм также относится к «коллективным ценностям»,
расскажите это десяткам миллионов жертв Второй мировой.
Рассуждения про третье свойство, а именно про сосущество-
вание на принципах доминантности — комплементарности,
направлены, по сути, на оправдание существующих в настоя-
щее время у нас в стране порядков. В общественном устройстве
любой страны есть базовые (доминантные) матрицы и есть аль-
тернативные (комплементарные). Первые играют ключевую
роль, определяя социальную идентичность конкретных обществ,
а вторые — роль необходимую, но вспомогательную. Доми-
нантные институты стихийны, неуправляемы и «прокладывают
путь» вопреки устремлениям населения и даже политического
руководства, а комплементарные институты более «ручные»:
если со стороны «социальных субъектов» есть поддержка и при-
сутствует «активная политика», то можно добиться сбаланси-
рованного развития. Иначе «естественно-стихийный харак-
тер действия доминантных институтов может привести обще-
ство в состояние хаоса и/или кризиса». Только прикладывая
сознательные усилия по дополнению институциональной сре-
ды альтернативными, комплементарными институтами, мож-
но не допустить теневого развития последних. В качестве иллю-
страции приводится замечательный пример: стихийное дей-
ствие рыночных сил приводит к кризисам перепроизводства,
что может уничтожить основы рынка, нарушить хозяйственные
связи и даже массово разорить товаропроизводителей. Поэ-
тому общество должно сознательно, «сверху» и «снизу», вне-
дрять планирование производства, политику занятости, цено-
вое регулирование и так далее — старые песни о главном, как
будто не было 70 лет планирования и ценового регулирования,
приводивших к дефициту всего, даже мыла!
Но, слава богу, против всякого сознательного вмешательства
есть четвертое свойство институциональных матриц: инвари-
антность доминантности, что означает «историческую устой-
чивость матриц как к внешним воздействиям, так и к действи-
ям социальных сил внутри страны». Все, как у Маркса: старай-
ся не старайся, все равно не отменить детерминированности

Российское государство гибридного социализма
435
исторического процесса (причем линейного), хотя вроде нуж-
но на историю воздействовать, чтобы ускорить приход проле-
тарской революции. На вопрос, чем же все-таки обусловлено
доминирование одной институциональной матрицы по отно-
шению к другой, автор отвечает с позиций уже разобранного
нами объективистского материалистического подхода: опреде-
ляющей ролью материально-технологической среды в возник-
новении и развитии того или иного государства (те же марк-
систские базис и надстройка, производительные силы и произ-
водственные отношения).
Чем, по мнению автора, определяется характер складываю-
щихся базовых институтов? Это не климат, география или тер-
ритория в чистом виде, а «формы их использования для под-
держания жизнедеятельности проживающих в этих условиях
людей», т.е . материальнотехнологическая среда, кото-
рая понимается «как обусловленная природными условия-
ми общественная инфраструктура и отрасли, приоритетные
для обеспечения жизнедеятельности населения, с присущи-
ми им технологиями и системами управления» (с. 83). При-
чем «научно-технический прогресс и масштабная человече-
ская деятельность любого государства... не в силах изменить
основные присущие его материально-технологической сре-
де свойства, превратив ее из преимущественно коммунальной
в некоммунальную, или наоборот. Более того, по мере разви-
тия стран свойства коммунальности или некоммунальности
материально-технологической среды... постепенно охватыва-
ют все новые отрасли и сферы» (с. 86). Для нашей страны это
означает примерно следующее: поиграли в частную собствен-
ность и хватит; рано или поздно все снова будет общенародным
(т.е . государственным, но которым управляют в своих интере-
сах вполне конкретные люди).
С. Кирдина сетует на то, что не все ученые солидарны
с такой постановкой вопроса (по ее оценке, в силу недопо-
нимания): «...значение материального фактора в формиро-
вании определенного типа институтов обычно недооценива-
ется... Эти институты формируются в определенных матери-
альных условиях, определяются ими и не существуют вне этих
условий» (с. 88). Например, экономики, подобные россий-
ской (т.е. редистрибутивные Х-экономики), «формируются
в условиях коммунальной материально-технологической сре-
ды» (с. 106). Такая среда, независимо от воли и устремле-

Часть IV
436
ний людей, способствует (но раз независимо от воли, точнее
будет сказать заставляет) объединению коллективных усилий и
порождает соответствующие базовые институты и институци-
ональные формы. Это может происходить там и тогда, «где и
когда издержки по спецификации и защите частных прав соб-
ственности чрезвычайно высоки. Выгоды же от их установ-
ления или равны нулю (если благо имеется в изобилии), или
явно меньше затрат, связанных с установлением частных прав
собственности» (с. 106). Еще раз: в условиях, подобных рос-
сийским, людям не нужна защита прав собственности, так как
издержки превышают выгоды; все, что принадлежит людям,
необходимо отобрать и превратить в собственность коллектив-
ную (наподобие колхозной, видимо).
Что предлагается в качестве альтернативы? Так называемая
верховная условная собственность, что означает, что «вла-
дельцем основных ресурсов и средств производства признает-
ся — явно или латентно — общество в целом. Это предполага-
ет возможность использования производимых и потребляемых
благ всеми членами общества на определенных условиях, по
устанавливаемым каждый раз правилам, и не подразумевает
постоянных границ в правах собственности, как это характер-
но при господстве института частной собственности» (с. 107).
Давайте подробно разберем, что к чему.
Итак, владелец основных ресурсов — общество в целом.
Используются блага всеми, но на определенных условиях, кото-
рые к тому же постоянно меняются. Границ собственности нет,
т.е. эти границы, видимо, передвигаются по необходимости.
Когда владелец «общество в целом», это означает, что от имени
общества этими ресурсами распоряжается кто-то конкретный
(сразу возникает принципал-агентская проблема). Где гаран-
тия, что этот кто-то будет распоряжаться ресурсами именно
в интересах общества, а не в своих корыстных личных (группо-
вых) интересах? Если эти блага используются на «определен-
ных», да еще непостоянных, условиях, возникает вопрос, кто
устанавливает и кто меняет эти условия. Если это те же «пред-
ставители общества» (к тому же, как правило, кем-то назна-
ченные, а не выбранные — редистрибутивная экономика не
предполагает демократии), то опять тот же вопрос по пово-
ду принципала — агента. Скорее всего, те, кто устанавливает
и меняет эти правила, будут действовать не в интересах обще-
ства в целом (вспомним советскую номенклатуру). Отсутствие

Российское государство гибридного социализма
437
границ собственности является базой для конфликтов меж-
ду разными «представителями общества» — кто из них более
представительный представитель. Далее автор разъясняет, что
раньше этими «представителями» (С. Кирдина их называет
«признаваемыми представителями общественного интереса»)
были князья, цари, императоры потом организации (видимо,
ЦК КПСС и т.п .) . «Они в соответствии с писаными и непи-
саными правилами несут ответственность за использование
имеющихся ресурсов в интересах национального сообщества
в целом» (с. 107). Что это за «писаные и неписаные прави-
ла»? Кто их создает? И самое главное: кому «представители»
подотчетны и как осуществляется контроль за их деятельностью
(особенно по неписаной части)?
Следующий пассаж порождает не меньше вопросов: «Изме-
нение правил доступа к благам определяется состоянием и ролью
значимых для всего общества (или фирмы в целом) ресурсов и
условий производства в данный исторический момент». Как и
кем измеряется (в отсутствие рыночных цен) состояние значи-
мых ресурсов? Кто определяет их «роль»? То же самое каса-
ется рассуждений об обеспечении «вклада в суммарную эко-
номическую эффективность» или «использовании с ущербом
для общественных отношений». Экономические расчеты долж-
ны основываться на рыночном ценообразовании, в отсутствие
которого невозможно определять ни «суммарную эффектив-
ность», ни вклад в эту «эффективность», но при редистрибу-
ции практически всех благ рыночных цен не может быть по
определению. Кроме того, фраза «сохраняется роль верхов-
ного уровня управления как основного регулятора отношений
собственности», видимо, означает, что все решает один чело-
век (князь, царь, император, генсек, фюрер, национальный
лидер и т.д.) . А учитывая, что в управлении всегда задейство-
вано некоторое количество людей, на этом месте должны раз-
даваться бурные аплодисменты представителей номенклатуры
и коррумпированной бюрократии. Но, оказывается, редистри-
буцию нужно понимать «не как направляемый волей человека
или групп людей процесс, но как “невидимую руку”, объектив-
ный закон, регулирующий воспроизводство экономик, осно-
ванных на верховной условной собственности»!
Таким образом, С. Кирдина обнаружила еще одну неви-
димую руку, но уже не Адама Смита, а Карла Маркса. Если
механизм невидимой руки в рыночной экономике, где в мил-

Часть IV
438
лионах трансакций участвуют рыночные цены, очевиден и
понятен, то где искать эту невидимую руку в случае «сдач» всех
благ в центр, а потом «раздач» волюнтаристским образом и по
усмотрению узкой группы лиц неизвестно в чьих интересах?
В теории раздаточной экономики механизмом обратной
связи выступал «институт жалоб». С. Кирдина отказывается
от этой концепции и взамен предлагает «институт Х-эффектив-
ности (ограничения издержек)». Что же он собой представля-
ет? Издержки минимизируются не под давлением конкурен-
ции, а за счет использования нерыночных (внутренних) ресур-
сов, таких как экономия от масштаба, внутрипроизводственные
инновации, внешняя и внутренняя мотивация, нормирова-
ние, тарификация, регулирование цен и др. Утверждается,
что эти меры позволяют противодействовать «удорожанию»
продукции и являются антизатратным механизмом — в ито-
ге мы получаем эффективно функционирующую экономику.
Насколько эффективно она будет функционировать, мы уже
знаем, и не только на примере советской экономики. В наше
время ярким примером «эффективности» является деятель-
ность нашего газового монополиста, когда добыча практически
стоит на месте, а издержки за десяток лет выросли на порядок.
Или можно посмотреть на госкорпорации, работающие сами на
себя в интересах узкой группы лиц. Если нет давления конку-
ренции, то механизма, заставляющего экономические субъек-
ты действовать эффективно, попросту не существует в природе.
Второй тип базовых институтов также, по мнению авто-
ра, возникает исключительно благодаря характеру материаль-
но-технологической среды, в данном случае некоммунальному.
Вывод из длинных рассуждений про доминирующие институ-
ты Y-матрицы таков: рыночный обмен, частная собственность,
конкуренция и так далее могут существовать не везде, а толь-
ко в определенных условиях и определенных странах. Великие
ученые, начиная от Адама Смита, как мантру повторяли: при-
родная склонность к обмену, разделение труда и способность
общаться (благодаря дару речи) создали современную цивили-
зацию. С. Кирдина пытается нам доказать обратное, а имен-
но что «институт специализации» атомизирует общество, а это
для последнего в целом плохо. Кроме того, по ее мнению, одни
общества могут использовать этот институт, а другие на это не
способны. Мне это кажется оскорбительным по отношению
к нашей стране и ее людям.

Российское государство гибридного социализма
439
Сравнивая базовые институты двух типов, С. Кирдина во
взаимодействии экономических агентов противопоставля-
ет конкуренции кооперацию. Это как в советское время нам
объясняли, что у них в капиталистическом мире конкурен-
ция, а у нас социалистическое соревнование. Такое противо-
поставление совершенно необоснованно, хотя бы в силу того,
что в современной глобализованной экономике, несмотря на
присутствие конкуренции, сильно развиты и отношения коопе-
рации, одно другому не противоречит (даже изобретен термин
«соконкуренция»).
С. Кирдина признает, что каждая из моделей имеет как
плюсы, так и минусы, соответственно на протяжении истории
шел поиск их оптимального соотношения. Совершенно спра-
ведливо подмечено, что «время, а не политическая ритори-
ка каждый раз доказывает целесообразность и экономическую
эффективность приватизации или национализации». Стоит
только сравнить уровень жизни разных стран, чтобы убедить-
ся в этом и еще раз вспомнить историю строительства социа-
лизма и его бесславного конца.
Рассуждая о взаимодействии доминантных и комплемен-
тарных институтов, автор начинает противоречить своим же
методологическим установкам. Сначала нас убеждали, что
общество — это надындивидуальная система, зависящая не от
индивидов, а лишь от материально-технологической среды; что
институты большей частью имеют инвариантные характеристи-
ки; что общественные отношения подчиняются определенным
закономерностям, не зависящим ни от взаимодействия соци-
альных субъектов, ни от поведения индивидов и т.д . И вдруг мы
узнаем, что, оказывается, «институты... формируются людьми,
которые... могут воздействовать на институциональный баланс
и изменять соотношения институтов» (с. 133).
Объективистский подход поменялся на субъективистский?
Политическому устройству стран с доминантой Х-ма-
трицы (наподобие России) присуща унитарная, или унитар-
но-централизованная, форма. А федеративное, или федера-
тивно-субсидиарное, политическое устройство может быть
только в странах с Y-матрицей. Поэтому Россия хотя и счита-
ется федерацией, по своей институциональной природе явля-
ется (и всегда являлась) унитарным государством. При таком
«унитарно-централизованном политическом устройстве вза-
имодействие территориальных частей государства происхо-

Часть IV
440
дит на основе института административно-территориального
деления» (с. 142). Это предполагает, что вся территория госу-
дарства рассматривается как единый объект управления, а тер-
риториальные единицы нужны лишь для «упорядочивания»;
равенства территориальных образований не наблюдается —
они по статусу иерархичны; принцип власти — иерархическая
вертикаль во главе с центром. Это не что иное, как идеологи-
ческое оправдание современных способов управления страной
в нарушение Конституции, согласно которой Россия — феде-
ративное государство (не забудем, что федеративное устрой-
ство всегда намного эффективнее унитарного). Кроме того, по
С. Кирдиной, кадровое обеспечение структур управления осу-
ществляется с использованием института назначения руково-
дителей (институт выборов, видимо, отменяется).
Как же принимаются и исполняются необходимые для жиз-
недеятельности такой системы решения? Для этого существу-
ет «институт общего собрания и единогласия», целью которого
является «достижение общего согласия по поводу принимаемых
решений» (вспомним: «парламент не место для дискуссий»).
«Институт единогласия» требует приведения к общему знаме-
нателю ценностных установок большого количества людей, что
вряд ли возможно без применения тех или иных форм насилия.
Поэтому на практике этот «институт» превращается в инстру-
мент реализации групповых интересов власть предержащих.
Общее согласие подразумевает и солидарную ответственность
территориально-хозяйственных общностей — но отнюдь не
перед населением этих территорий, а перед верховным уров-
нем управления по поводу принимаемых на себя обязательств.
Механизмом обратной связи в таких политических систе-
мах является «институт обращений по инстанциям» (по ана-
логии с институтом жалоб в раздаточной экономике у О. Бес-
соновой). Автор долго и с удовольствием описывает, как заме-
чательно работал этот институт в советское время и как сейчас
он «модернизирован» (горячие линии, интернет-приемные
и проч.) . С. Кирдина считает, что «развитие института обра-
щений по инстанциям в унитарно-централизованном госу-
дарстве является... главным условием роста участия граж-
дан в общественной жизни страны, а также служит индика-
тором роста политической свободы в обществе» (с. 164). Вы
это серьезно? Для роста политической свободы всего-навсего
нужно иметь возможность подать челобитную?

Российское государство гибридного социализма
441
Несмотря на все попытки оправдать существующее поло-
жение дел в нашей стране, проведенный автором анализ стран
с доминантой Х-матрицы и с доминантой Y-матрицы все
расставляет по своим местам. Он наглядно показывает, чье
устройство лучше и на чьей стороне конкурентное преимуще-
ство. Описательная сила теории институциональных матриц
(как и теории раздаточной экономики) находится на высо-
ком уровне.
С. Кирдина описывает нашу «имитационную демократию»
следующим образом: «В качественно иной институциональной
среде комплементарные институты и их формы “абсорбируют-
ся” доминантными институтами и становятся часто их продол-
жением, а не носителями иного содержания. Поэтому точнее
было бы говорить о квази-институтах, например, выборов или
самоуправления, действующих при доминировании унитар-
ных институтов... Квази-характер комплементарных институ-
тов, дополняющих систему базовых, связан с инвариантностью
институциональных матриц, а также принципом доминант-
ности базовых институтов, задающих особенности проявле-
ния институтов комплементарных». Да мы и сами можем убе-
диться в том, что выборы у нас превращаются в псевдовыборы,
суды у нас не настоящие, а квазисуды (я бы даже сказал псев-
до-)122 и далее по списку. Только можно ли согласиться с тем,
что это «нормально» для нас и поэтому нужно это принять и
не пытаться изменить?
Что же касается идеологии как элемента институциональ-
ной матрицы, то она рассматривается автором как «инсти-
туциональный каркас культуры, что позволяет “встроить” ее
в структуру социальной системы и выделить специфические
функции, отличные от функций экономической и политиче-
ской подсистем» (с. 184). Значимость культуры для эконо-
мики и общества общеизвестный феномен. Свой «переход от
культуры к идеологии» автор объясняет тем, что, оказывает-
ся, «за термином “культура” экономисты и социологи часто
прячут свое незнание, непонимание закономерностей наблю-
даемых процессов» (там же), поэтому автор не будет делать
«ссылок на культуру». Далее С. Кирдина отказывается при-
122 См.: Горбуз А., Краснов М., Мишина Е., Сатаров Г. Трансфор-
мация российской судебной власти : Опыт комплексного анализа.
СПб. : Норма, 2010.

Часть IV
442
знавать марксистскую модель базиса и настройки и заявля-
ет: «В теории институциональных матриц все три обществен-
ные подсистемы рассматриваются как равнозначные, как суть
проекции одного живого социального организма» (с. 185).
Это не первый зигзаг автора: до этого она обосновывала разни-
цу между базовыми институтами и институциональными фор-
мами (что полностью соответствует марксистской концепции
базиса и надстройки), потом перескакивала с объективистско-
го подхода на субъективистский; теперь же она отказывается
от базиса и надстройки и заявляет о равнозначности. Но бук-
вально тут же идеология «понимается не только как набор идей,
содержащихся в головах людей, но как их “социальное основа-
ние”, т.е . набор базовых институтов, регулирующих осознан-
ное и неосознанное поведение людей в обществе друг относи-
тельно друга и по отношению к социуму в целом» (там же).
Материалистический подход отброшен, теперь базовым инсти-
тутом объявляется идеология.
Мы не скрывали от читателя своего отношения к идеологии
и идеологизированному сознанию. У С. Кирдиной противо-
положное мнение по этому поводу. Она считает, что идеоло-
гия служит для закрепления и развития общественных отноше-
ний. Тем самым обеспечивается интеграция членов общества
«на основе общих представлений». А образовавшимися «соци-
альными механизмами связи и единства действий индиви-
дов и социальных групп» закрепляются устойчивые образцы
поведения. В общем, с точки зрения автора, идеология имеет
позитивную коннотацию. Теория институциональных матриц
направляет внимание «не на различия, а на поиск общих идео-
логических оснований, поиск таких правил отражения матери-
альных условий жизни, которые свойственны основной массе
членов данного общества, независимо от их классовой и соци-
альной принадлежности» (с. 187). Нет, все-таки возвраща-
емся к марксизму — это же концепция отражения!
Дальше еще интереснее: «...идеология понимается не толь-
ко как “воображаемые отношения индивидуумов с реальны-
ми условиями их существования”, или как “концептуальные
представления о мире”, но как имеющая материальное бытие,
выражением чего служат разные виды массового практическо-
го поведения» (там же). Идеология, оказывается, это матери-
альная практика! Чуть позже еще раз указывается на идеоло-
гию как на базовый институт.

Российское государство гибридного социализма
443
Сначала к базовым институтам автор относила только те
явления, которые имеют «исторически непреходящий харак-
тер и сохраняют устойчивое внутреннее содержание», а идеоло-
гия была лишь одной из проекций «системного взгляда на обще-
ство». Но если все-таки идеология — базовый институт (кото-
рый носит «исторически непреходящий характер»), означает ли
это, что она у нас всегда, и в царское, и в советское, и в насто-
ящее время, оставалась неизменной? Возможно, ответ содер-
жится в следующей фразе: «Базовый идеологический институт
представляет собой устойчивые, сложившиеся на формальном
и неформальном уровнях общественные ценностные универса-
лии, которые определяют правила и характер взаимодействия
людей, а также критерии “правильных-неправильных” социаль-
ных действий» (с. 188). Скорее всего, под идеологией все-таки
понимается превалирующая в обществе система ценностей. Это
подкрепляется следующей фразой: «...основная функция базо-
вых идеологических институтов состоит в рационализации мас-
совым сознанием типа общества и формировании соответству-
ющих систем ценностей, разделяемых большинством населе-
ния» (там же). И наконец, признание, которое все расставляет
по своим местам: «Идеология поддерживает систему склады-
вающихся экономических отношений и политических порядков»
(там же). То есть в экономике это поддержка перераспределе-
ния богатства в пользу узкой группы лиц, находящихся у власти;
в политике — (псевдо)демократия с (псевдо)выборами и посто-
янным промыванием мозгов с целью как можно дольше сохра-
нить власть той группы, которая ею в данный момент обладает.
Далее очередной зигзаг: «“Стартуя” от уровня индивидов,
осмысляющих условия существования и накапливающих жиз-
ненный опыт, в обществах формируется определенная менталь-
ность, т.е . характерные эмоциональные и ценностные ориента-
ции, коллективная психология, устойчивые особенности видения
мира в разных материальных и культурных средах». Вначале
общество понималось как «надындивидуальная система», не
зависящая от индивидов, теперь же мы «стартуем» от уровня
индивидов, а это, извините, уже методологический индивидуа-
лизм, хотя с самим утверждением я полностью согласен.
Разным институциональным матрицам, считает С. Кир-
дина, присущи разные идеологии: «Для Х-матриц характерна
коммунитарная идеология и свойственный ей комплекс базо-
вых институтов, а для Y-матриц — индивидуалистская идео-

Часть IV
444
логия с иным институциональным набором» (с. 191). Далее
автор ностальгирует по «советскому коллективизму»: ком-
мунитарная идеология «выражает укоренившееся в обществе
осознание того, что приоритетными являются права и интере-
сы социального коллектива или общества в целом по сравнению
с правами и интересами отдельной личности... когда обще-
ственные, разделяемые массовым сознанием ценности прева-
лируют над ценностями отдельных лиц или групп населения»
(там же). Подразумевается, что взаимодействующие субъек-
ты разделяют эти ценности и сознательно следуют общим, а не
индивидуальным целям. Особенно нам хотелось бы увидеть
таких «сознательно идущих к общим для общества целям» сре-
ди правящих слоев. Но вряд ли мы их там найдем, хотя декла-
рироваться будет именно это.
Как утверждается, базовыми институтами коммунитарной
идеологии являются институты коллективизма, эгалитаризма,
институт порядка, «ориентированная на благополучие трудо-
вая мотивация» и интегрализм, которые между собой тесно
взаимосвязаны. Это означает, что в экономике господствует
редистрибутивность, в политике — единогласие, когда провоз-
глашаемый «приоритет общественных целей над индивидуаль-
ными» служит основой для принятия решений; в организации
общественной жизни — принцип равенства; в мотивации тру-
да — стремление к групповому благополучию; провозглашает-
ся, что порядок важнее свободы; главенствует холистический
образ мышления.
Автор считает, что коммунитарная идеология домини-
рует в тех странах, где превалирующей культурой являет-
ся конфуцианство, буддизм, православие, ислам или где еще
сохранился социализм. Но, посудите сами, есть ли равенство
в кастовом обществе Индии, клановом (сословном) — Рос-
сии, мусульманских странах Ближнего Востока или в Север-
ной Корее, где, как утверждается, все члены общества равным
образом должны исполнять общественные обязанности, но при
этом имеют неравный доступ к общественным благам? Или
автор утверждает, что «стремление “заработать побольше”,
уважаемое в западных странах, в таких странах, как Россия и
Китай, скорее осуждается» (с. 196). Что может осуждаться,
не вызывает сомнений, но мы прекрасно понимаем, что дело
тут в институционализированной зависти, а не в стремлении
к общественным целям вместо индивидуальных.

Российское государство гибридного социализма
445
В то же время можно согласиться со С. Кирдиной, когда
она говорит о важности укорененных привычных стереоти-
пов мышления, превалирующих в данном обществе, если не
принимать во внимание утверждение об «отрыве» менталь-
ных характеристик от их носителей, «что предполагает суще-
ствование отмеченных особенностей не только в головах лю-
дей, но и “в снятом виде” на уровне социальных норм». Когда
какая-то система ценностей определенное время превалирует
в данном обществе, происходит институционализация важней-
ших стереотипов мышления на формальном и неформальном
уровнях. Но, думается, нет никакой существующей отдельно от
людей данности (как бы это ни называлось) «в снятом виде».
Далее, рассуждая об индивидуализме в обществах с Y-ма-
трицей, автор осуждает поведение субъектов, ориентирую-
щихся на собственные интересы и стремящихся к индивиду-
альной выгоде. Ведь такому обществу присуще «сохраняюще-
еся во времени социальное неравенство». Россия не относится
к обществам с Y-матрицей, но при этом социальное неравен-
ство здесь зашкаливает. Чем же это тогда объясняется? На этот
вопрос ответа у автора нет.
По мнению С. Кирдиной, свобода как социально-психоло-
гическая категория отличается от свободы как социологической
категории: если первая есть универсальная ценность, подра-
зумевающая способность и возможности индивидов достигать
важных, значимых для них целей, то вторая есть социальное
отношение (например, «уход от общества с его связями и взаи-
мозависимостями, отказ от всех обязательств» в самостоятель-
ную независимую жизнь). Это спорное утверждение. Как мы
уже отмечали, свобода — это прежде всего отсутствие принуж-
дения. Искусственная попытка распределить свободу по кате-
гориям приведет лишь к выхолащиванию смысла этого понятия.
С. Кирдина утверждает, что одни и те же идеи и ценно-
сти, носящие, по мнению культурологов, общечеловеческий
характер, по-разному проявляют себя в разных государствах,
порой с точностью до наоборот. Она объясняет это тем, что
взаимодействие идеологий в каждом типе матрицы «предпо-
лагает историческое сохранение доминанты одной из идеоло-
гий — коммунитарной или индивидуалистской — в институ-
циональной структуре государства». Ну что тут можно ска-
зать? Общечеловеческие ценности на то и общечеловеческие,
что проявляют себя одинаково в разных обществах и государ-

Часть IV
446
ствах. Другое дело, если речь идет о некоторых культурных и
национальных особенностях. Но уж с точностью до наоборот
одни и те же идеи и ценности проявить себя не могут. Возможно,
автор имела в виду применявшиеся практики, которые в разных
обществах показывали разные результаты, и эти результаты как
раз и зависели от институциональной и культурной среды.
Исследуя устойчивость институциональных матриц как один
из главных факторов «зависимости от пути предшествующе-
го развития» (path dependence), автор увязывает это явление
с «законами самоорганизации сложных систем во внешней сре-
де» (с. 196). Но под средой С. Кирдина понимает исключи-
тельно материально-технологическую среду, тогда как инсти-
туты никогда не сводились к материальным или технологиче-
ским факторам. Институты — это всегда созданные человеком
ограничительные рамки, внутри которых осуществляются вза-
имодействия; это также стимулы и вытекающие из ограничений
и стимулов возможности. Устойчивость институциональных
матриц автор также трактует исключительно в ключе зависи-
мости от «коммунальности или некоммунальности материаль-
но-технологической среды». Ссылки на очевидные вещи, как
то: «институциональный процесс носит инкрементный харак-
тер, а изменения — какие бы реформы ни предпринимались, —
не совершаются дискретно» — также призваны подтверждать
ключевые посылы теории, но звучат совершенно неубедительно.
Утверждение, что с «явлением path dependence тесно связа-
на возрастающая отдача институтов», более чем спорно. Как
мы уже отмечали, двигателями экономической истории явля-
ются новые идеи, которые невозможно предвидеть, и поэто-
му они оказывают на историю независимое влияние. Из это-
го следует, что path dependence — это скорее чистый продукт
превалировавших (и продолжающих превалировать) в обще-
стве идей, а не каких-то самостоятельных, отдельных сущно-
стей материально-технологического плана. По мнению самого
Д. Норта, path dependence зависит от сложившихся убеждений
и представлений, а сложившаяся институциональная инфра-
структура на долгие годы предопределяет траекторию эко-
номического развития, которое, в свою очередь, и зависит от
предшествующего пути, т.е . от пресловутой path dependence123.
123 См.: Норт Д., Уоллис Д., Вайнгаст Б. Насилие и социальные по-
рядки : Концептуальные рамки для интерпретации письменной

Российское государство гибридного социализма
447
Известно также много примеров институциональных лову-
шек, когда утверждались не самые эффективные институты,
отбрасывавшие общество назад в своем развитии, когда явле-
ние path dependence не повышало, а снижало институциональ-
ную отдачу. Но С. Кирдина считает иначе: «Опора на сло-
жившиеся структуры, прижившиеся в том или ином обществе,
позволяет минимизировать издержки, неизбежно возникаю-
щие при формировании новых институтов. Поэтому инкре-
ментный процесс в логике path dependence порождает поло-
жительные обратные связи и феномен возрастающей отдачи
посредством экономии на издержках “институционального
строительства”» (с. 221).
Весьма интересным представляется взгляд автора на рево-
люции «как свидетельство устойчивости институциональных
матриц»: «...революция является моментом эволюционно-
го процесса, она представляет собой спонтанное возвраще-
ние общественных структур к исходной институциональной
матрице, деформированной в результате неосознанных дей-
ствий социальных субъектов внутри государства или под вли-
янием внешних воздействий» (с. 224). Оказывается, «рево-
люцию следует рассматривать позитивно... в конечном сче-
те, революция позволяет предотвратить процесс уничтожения
общества перед лицом внешних угроз или в результате внутрен-
него распада». Придется всем нам полностью пересмотреть
итоги революции 1917 года, когда страна как раз и отклонилась
от предыдущего пути развития. А про «предотвратить процесс
уничтожения общества» нужно было рассказать миллионам
жертв этой трагедии и последующей гражданской войны, ког-
да существующее общество как раз и было уничтожено.
Анализируя земельные отношения в России через призму
Х-матрицы земельной собственности, автор подчеркивает, что
собственность на землю в нашей стране всегда носила условный
характер. Но, возможно, именно в этом была причина рево-
люций, голода и других катаклизмов, в том числе связанных
с земельной собственностью?
Что касается институциональных изменений, то основная
мысль С. Кирдиной заключается в том, что базовые институ-
ты практически не меняются, а могут меняться лишь инсти-
истории человечества / пер. с англ. Д. Узланера, М. Маркова,
Д. Раскова, А. Расковой. М . : Изд. Института Гайдара, 2011.

Часть IV
448
туциональные формы. По мнению автора, «в понятии базо-
вых институтов глубинные, относительно постоянные струк-
туры институциональной среды аналитически обособляются
от ее динамичного “поверхностного” слоя, представленного
институциональными формами» (с. 244). Поэтому «про-
цесс институциональных изменений понимается как процесс
совершенствования институциональных форм, соответству-
ющих базовым институтам доминантной и комплементар-
ной институциональных матриц...» (с. 245). В общем, что ни
предпринимай, фундамент здания останется прежним, лишь
фасад можно будет подкрасить, поэтому никаких улучшений
жизни ждать не приходится.
Если уважаемый Д. Норт под институтами по большей части
понимал собственно институциональную среду, то у С. Кирди-
ной именно институциональные формы и есть институцио-
нальная среда, которая влияет на деятельность акторов, на их
стимулы и мотивы. Но если эти институциональные формы
являются своеобразной надстройкой, а базис при этом остает-
ся практически неизменным, то можно ли говорить об инсти-
туциональных изменениях вообще? Если базовые институты
инвариантны, то и институциональные изменения могут про-
исходить лишь в чисто косметических масштабах.
По утверждению С. Кирдиной, ее подход отличается от
концепций субъективистского направления, базирующихся на
принципе методологического индивидуализма. Но следую-
щее утверждение: «Институциональные изменения соверша-
ются людьми. Они являются результатом человеческой прак-
тики, в ходе которой непрерывно осуществляется складыва-
ние и конструирование различных институциональных форм»
(с. 252) — полностью соответствует принципам методологи-
ческого индивидуализма.
Признавая однозначную успешность «западных стран при
проведении направленных институциональных изменений»,
автор считает это заслугой «интеллектуального сообщества»
этих стран, которое проделало огромную работу, выполняя
«идеологический государственный заказ», и убедило населе-
ние в правильности выбранного пути. Тут к автору возникает
много вопросов: если институциональные матрицы неизмен-
ны и «сами собой» диктуют выбор пути, то зачем нужна была
эта идеологическая работа и как в этих странах, границы кото-
рых менялись не один раз, вырабатывали правильный курс,

Российское государство гибридного социализма
449
как осуществляли размещение этого «идеологического госу-
дарственного заказа»? В лучших традициях советской пропа-
ганды, согласно которой капитализм улучшился под влиянием
марксизма, автор на полном серьезе говорит, что, хотя марк-
систская критика и не убедила западные страны изменить курс,
она была воспринята «с прагматической целью улучшить дей-
ствие этих институтов и компенсировать связанные с их доми-
нированием издержки альтернативными институциональны-
ми формами» (с. 261).
А в неудачных институциональных изменениях в России
виновато, оказывается, «научное сообщество» (включая, как
признается С. Кирдина, и ее саму). Но виновато не в том, что
не смогли предложить рецепты эффективных институциональ-
ных изменений, а в том, что не смогли убедить в ненужности
«смены вектора институциональной эволюции» (!). Если бы не
меняли вектор, то это способствовало бы «проведению после-
довательной политики и направленному институциональному
дизайну». В нашей «особенной» стране, с ее «геополитиче-
ским положением, пространственными масштабами и хозяй-
ственной мощью», бесполезно внедрение «альтернативных
институциональных форм». Объясняется это «законом эко-
номии трансакционных издержек в сложившейся институци-
ональной структуре» (!). Как же снижаются трансакцион-
ные издержки в такой системе? Очень просто: для этого нуж-
но избегать изменений, т.е . любой динамики. « . ..Изменения
требуют дополнительных затрат для социальных субъектов и
экономических агентов, и последние, стремясь их минимизи-
ровать, сопротивляются изменениям, что возвращает ситуа-
цию в прежнее русло и устойчивое состояние, снижая издержки
трансакций» (с. 265). С. Кирдина «открывает» новый закон:
не динамическая адаптивность к неизбежным изменениям
среды, а именно сопротивление изменениям снижает издерж-
ки (!). Но в таком случае у нашей страны должна быть самая
эффективная экономическая и политическая система в мире —
почему же дело обстоит иначе?
Убежденность автора в том, что коммунальность матери-
ально-технологической среды нашей страны требует «объеди-
нения усилий всех социальных групп в государстве и центра-
лизованного управления», является, по сути, призывом сохра-
нить нынешнюю супернеэффективную систему, что неизбежно
обрекает Россию на дальнейшее отставание в развитии.

Часть IV
450
Институциональные преобразования в постсоветской Рос-
сии автор трактует как доказательство достоверности своей
теории и выделяет два этапа преобразований: до («лихие девя-
ностые») и после 2000 года.
Первый этап — это демонтаж доминирующей Х-матрицы и
замена ее институтов на институты альтернативной Y-матри-
цы. В экономике это выражалось в замещении системы, осно-
ванной на государственной собственности, на систему, базиру-
ющуюся на частной собственности; в политике это была заме-
на унитарного государства на федерацию с соответствующими
демократическими институтами (выборы, местное самоуправ-
ление, модернизации судебной системы и т.д.); в идеологии —
отказ от системы коммунистических ценностей и поиск новых
идей (например, провозглашение прав человека как высшей
общественной ценности). Но, по мнению С. Кирдиной, «при-
рода общества проявила себя»: приватизация не содействовала
росту экономической эффективности; естественные монополии
остались в государственной собственности; в сельском хозяй-
стве вопрос о собственности на землю окончательно не решен
и фермеров не стало больше; жилищный сектор приватизиро-
ван лишь частично (инженерная инфраструктура и земельные
участки остались в муниципальной собственности) и т.д.
Второй этап — возвращение на круги своя: вместо повсе-
местного внедрения институтов Y-матрицы модернизация
институтов Х-матрицы. Автор отмечает: «Этого изменения
не могло не произойти, поскольку оно обусловлено, в конеч-
ном счете, объективно присущими нашему государству свой-
ствами материально-технологической среды» (с. 291). На
втором этапе в «экономике резко усиливается роль верхов-
ных условных форм собственности и возрастает значение госу-
дарственных структур как экономических акторов» (там же),
в политике строится вертикали власти, что, по сути, явля-
ется возвратом к унитарно-централизованной системе; при
этом уничтожение демократических институтов и превраще-
ние выборов в псевдовыборы автор называет «модификаци-
ей заимствованных институциональных форм». Оказывается,
они «все более приспосабливаются к практическим потребно-
стям управления, учитываются возникающие по ходу их реа-
лизации проблемы, постоянно совершенствуются и обновля-
ются регулирующие их законодательные акты». Разрушение
еще не окрепшей судебной системы и полное ее переподчинение

Российское государство гибридного социализма
451
исполнительной власти — это, по мнению автора, «приведение
в соответствие». С. Кирдина говорит: «Содержание судебной
реформы самой жизнью “приводится в соответствие” с при-
родой доминирующей институциональной матрицы» (с. 295).
Если что, граждане могут жаловаться, для этого существуют
«общественные приемные, открываемые на выборах кандида-
тов на высшие посты различных уровней власти — от мэра до
президента» (и призванные, видимо, заместить эффективную
судебную систему).
В книге много говорится об институциональном балансе и
о важности его достижения. Баланс доминантных и компле-
ментарных институтов складывается под воздействием внеш-
них и внутренних причин, но при этом доминантные матрицы
должны оставаться доминантными. Автор указывает: «“Пра-
вильное” сочетание институциональных матриц и соответству-
ющих им институциональных форм обеспечивает целостность
и динамичность развития социальных и хозяйственных систем»
(с. 261). Правда, при этом не объясняется, что же понимать
под словом «правильное» и кто и как должен обеспечивать эту
«правильность»? СССР распался по причине принципиаль-
ной невозможности социализма — все иные факторы являются
второстепенными (это уже очевидно). Но, по мнению С. Кир-
диной, Советский Союз прекратил свое существование по иным
причинам, а именно из-за несоблюдения институционально-
го баланса: «...в СССР плохо соблюдались требования инсти-
туционального баланса, нарушался принцип необходимого
взаимодействия базовых и комплементарных институтов... не
поддерживалось необходимое соотношение Х- и Y-элемен-
тов в экономике, политике и идеологии советского общества.
Тотальное искоренение институциональных форм, соответ-
ствующих альтернативным институтам Y-матрицы, приве-
ло к структурным искажениям во всех общественных сферах и,
как следствие, к ухудшению социально-экономического поло-
жения страны» (с. 285).
Как будто автор не знает, что никакой комплементарности
советская система не допускала в принципе — это имманент-
ное свойство таких режимов. Но С. Кирдина считает по-дру-
гому: «Результатом нарушения институционального баланса,
т.е . недостаточности необходимых комплементарных институ-
тов и свойственных им институциональных форм стала неспо-
собность институциональной среды поддерживать динамич-

Часть IV
452
ное развитие... что и привело к социально-экономическому
и политическому коллапсу СССР...» (с. 286).
Что же касается настоящего нашей страны, то автор указы-
вает на системные риски (или дефекты, как она их называет),
присущие самой системе институтов Х-матрицы, т.е. укоре-
ненные в ней: слияние экономической и политической власти
в условиях централизации экономики и унитарности государ-
ственного устройства; гипертрофированная роль личных свя-
зей и излишне высокая зависимость результатов управления
от личности руководителя; слабость горизонтальных связей;
жесткость, ригидность системы управления и ее неспособность
реагировать на текущие изменения в связи с преобладанием
импульсов «сверху вниз» при слабости обратных связей «сни-
зу вверх»; напряженность между регионами и центром; бюро-
кратизация иерархических структур и вызванный этим кадро-
вый застой; кризисы недопроизводства и т.д. Приведенный
список рисков, хочет того автор или нет, ставит такой систе-
ме диагноз недееспособности в более или менее долгосроч-
ном плане.
А в качестве рисков для альтернативной системы с Y-ма-
трицей С. Кирдина приводит глубокое социальное расслое-
ние; неравенство в доступе к благам; относительно быстрое, но
неравномерное социально-экономическое развитие; безрабо-
тицу (которая, оказывается, есть следствие действия институ-
та наемного труда); монополизацию в экономике, возника-
ющую как следствие института конкуренции (!); сращивание
высших политических структур и богатейших слоев населения
в силу действия института выборов (!); пренебрежение обще-
ственными интересами в пользу частных, выраженное в неза-
интересованности рыночной экономики производить обще-
ственные блага; отчуждение членов общества (каждый сам за
себя); создание общества потребления и, как следствие, отста-
вание социума в духовном и культурном развитии; вызванное
институтом прибыли стремление к реализации произведенных
товаров любой ценой, лоббирование их производства и прода-
жи порой в ущерб социальным интересам.
Ничего не напоминает? Та же Марксова критика капи-
тализма. Но сарказм ситуации в том, что все перечисленное
практически полностью описывает ситуацию в нашей стране
(хотя ее-то автор относит к системе институтов Х-матрицы).
Социальное расслоение и неравенство в России достигли пре-

Российское государство гибридного социализма
453
дела; страна уже который год испытывает экономический спад;
для нее характерны и монополизация, и сращивание власти и
собственности, и пренебрежение общественными интересами
и т.д. Чтобы комментировать такие утверждения, как «без-
работица — следствие наемного труда», «монополизация —
следствие конкуренции», «сращивание власти и олигархии
в силу действия института выборов», нужно обратиться к дру-
гим авторам, а именно к Оруэллу, Кафке или Хаксли. Помни-
те: война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила?
Сознательно или нет, но в список дефектов, присущих систе-
ме институтов Х-матрицы, С. Кирдина не включила корен-
ной системообразующий фактор такой системы — коррупцию,
пронизывающую все общество. У автора иной взгляд на кор-
рупцию — с позиций институционального баланса: причину
ее возникновения Кирдина видит во взаимодействии альтер-
нативных институтов (если они обречены на взаимодействие,
то коррупция неизбежна?!). По мнению автора, «с позиций
методологического институционализма» коррупцию можно
рассматривать «как теневой, т.е. не находящийся под обще-
ственным контролем, результат взаимодействия альтерна-
тивных, относящихся к разным матрицам институтов. Так,
взаимодействие экономических институтов купли-продажи
(Y-матрица) и института редистрибуции (Х-матрица) порож-
дает взятки бизнеса редистрибутивному центру; при взаимо-
действии политических институтов судебных исков (Y-матри-
ца) и обращений по инстанциям (Х-матрица) могут возникать
теневые отношения в юридических структурах, включая поли-
тическое давление на судей. В свою очередь взаимодействие
идеологических институтов порядка (Х-матрица) и свобо-
ды (Y-матрица) может провоцировать подкупы полицейских
и т.д.» (с. 322). Оказывается, «коррупция выше там, где про-
цесс формирования институционального баланса осуществля-
ется стихийно, методом “проб и ошибок”. Там, где этот про-
цесс является частью осознанной, обоснованной и просчитан-
ной политики, где общество сознательно выработало меры по
ее ограничению, коррупция (искоренить которую невозмож-
но) становится менее распространенной» (с. 323).
Автор пытается опровергнуть общеизвестное, широко раз-
деляемое многими учеными мнение о стихийном появлении
всех более или менее значимых институтов в истории чело-
вечества — они возникли в результате человеческих действий,

Часть IV
454
но не человеческого замысла. Таким образом, С. Кирдина
в очередной раз демонстрирует пагубную самонадеянность!124
По мнению Джеймса Скотта, «разработанный и сплани-
рованный социальный порядок схематичен — он всегда игно-
рирует существенные черты любой реальности, любого функ-
ционирующего социального порядка»125. В создании социаль-
ных порядков велика роль взаимообусловленного социального
действия в противоположность иерархической координации.
Такие процессы осуществляются с использованием неформаль-
ных методов и импровизаций, которые невозможно кодифи-
цировать. Соответственно, формальные схемы всегда пара-
зитируют на неформальных процессах. Поэтому, по мнению
Дж. Скотта, «некоторые типы государства, руководствующи-
еся утопическими планами и авторитарно игнорирующие цен-
ности, желания и протесты своих граждан, представляют смер-
тельную угрозу человеческому благосостоянию»126.
В настоящее время все мы являемся свидетелями широко-
го распространения сетевых структур и постепенного ухода от
иерархических методов организации общества и экономики.
Признавая это, С. Кирдина тем не менее защищает близкую
ей по духу вертикаль управления: «Иерархическая структу-
ра обеспечивает целостность социальной системы, определен-
ный порядок и устойчивость. Важнейшее качество такого рода
структуры — это способность быстрого тотального реагирова-
ния системы на внешние возмущения» (с. 323). К сожалению,
то, что при этом общество зависит от настроения, взгляда на
существующие проблемы, капризов, обид и так далее одного
человека или очень узкой группы лиц, — остается за скобками.
Говоря об институциональном балансе, в качестве приме-
ров автор, кроме России, Японии и Китая, приводит США
времен Великой депрессии (только почему-то президент
Ф. Д . Рузвельт назван Теодором Рузвельтом). Утверждает-
ся, что «факт смещения институционального баланса в поль-
124 См.: Хайек Ф. А . Пагубная самонадеянность : Ошибки социализ-
ма / пер. с англ. М . : Новости : Catallaxy, 1992.
125 Скотт Дж. Благими намерениями государства : Почему и как
проваливались проекты улучшения условий человеческой жизни /
пер. с англ. Э . Н . Гусинского, Ю. И . Турчаниновой. 2-е изд. М . :
Университетская книга, 2011. С . 23.
126 Там же. С.25.

Российское государство гибридного социализма
455
зу нехарактерных для США институтов в годы “Нового курса”
является общепризнанным и принят как важнейшее объясне-
ние восстановления экономики страны после Великой Депрес-
сии» (с. 330). На самом деле «Новый курс» — это бесконеч-
ный каталог провалов правительства, в числе которых хаотич-
ное планирование, расточительные государственные расходы,
беспрецедентное повышение налогов и увеличение вмешатель-
ства государства в жизнь граждан. Еще неизвестно, чем бы
все закончилось, не вступи США в войну. Без «Нового кур-
са» экономика восстановилась бы гораздо раньше и с меньшим
ущербом, но позднее, шаг за шагом, был создан миф о том, как
только благодаря «Новому курсу» удалось преодолеть Вели-
кую депрессию127.
По утверждению С. Кирдиной, в отличие от «субъективист-
ских подходов» ее «объективистский подход» больше внимания
уделяет необходимости в истории: «Выражением этой необхо-
димости служат исторические константы общества — самовос-
производящиеся и этим сохраняющие свою природу институ-
циональные матрицы» (с. 348). При таком взгляде общество
есть некая отдельная от воли и выбора людей «социальная сущ-
ность», а институциональные матрицы являются «генетиче-
скими причинами общественных феноменов». Генетические
причины подразумевают встроенность, неизменность, детер-
минированность; но ведь любое, абсолютно любое историче-
ское событие — это сложная, многогранная, уникальная рав-
нодействующая множественных причинных факторов. Отку-
да же взяться этой «генетике»? Еще можно было бы понять,
что из поколения в поколение передаются некие культурные
образцы, традиции, обычаи и т.д., но в данном случае автор
говорит совсем о другом — о том, что находится «над людь-
ми» и не зависит ни от них как индивидуумов, ни от их взаи-
модействия в рамках общества.
Корректно ли вообще употреблять выражение «институци-
ональный баланс», сказать сложно — скорее нужно говорить
об эффективности/неэффективности институтов. Если порож-
даемые существующей институциональной средой совокуп-
ные издержки превышают совокупные выгоды, то такая систе-
127 См.: Фолсом Б. Новый курс или кривая дорожка? : Как экономи-
ческая политика Ф. Рузвельта продлила Великую депрессию. М . :
Мысль, 2012.

Часть IV
456
ма неэффективна. Таковы все системы, носящие чисто пере-
распределительный характер, т.е. перемещающие ресурсы от
одних индивидов к другим, не способствуя созданию стимулов
к повышению эффективности использования ресурсов. Яркий
представитель такой системы — сдаточно-раздаточная эко-
номика, или, по-другому, система институтов с X-матрицей.
Очевидно, что при такой системе экономический рост будет
подавляться, так как общество вынуждено тратить ресурсы
не на повышение благосостояния, а на преодоление негатив-
ных последствий работы институтов. Лишь институциональ-
ная среда, в которой совокупные выгоды от действия институ-
тов превышают издержки, будет создавать не только необходи-
мые ограничения для экономических агентов, но и адекватные
стимулы. Именно это в конечном счете и обуславливает устой-
чивый рост благосостояния общества в целом, а не только
отдельных привилегированных (допущенных к перераспреде-
лительным процессам) групп. Качественные и эффективные
институты должны стимулировать деятельность экономиче-
ских агентов, обеспечивая наиболее эффективное распределе-
ние коллективных усилий.
Ведь для чего нужны институты? Для того, чтобы сокращать
социальные издержки путем стимулирования агентов в этом
направлении; снижать неопределенность в человеческих вза-
имодействиях; создавать нормативную базу, которая не будет
противоречить неформальным правилам, принятым в данном
обществе, и действительно будет определять поведение агентов
(нет ничего хуже неисполняемых законов); создавать стиму-
лы к позитивным изменениям и т.д. Тем, как осуществляются
эти функции, определяется качество и эффективность инсти-
туциональной среды, что в конечном счете приводит к сни-
жению совокупных трансакционных издержек. Чем меньше
в обществе разного рода трансакционных и трансформацион-
ных издержек, тем более оно конкурентоспособно.
С. Кирдина признает, что теория институциональных
матриц вступает в противоречие с «доминирующим экономи-
ческим и социологическим дискурсом, базирующимся на прин-
ципе методологического индивидуализма» и это может вызвать
определенные трудности. Выступая в целом за так называе-
мый методологический холизм, она делает примирительный
жест, заявляя, что «реализацией методологического холизма
при анализе экономических систем является методологический

Российское государство гибридного социализма
457
институционализм» (с. 352). Под этим термином понима-
ется «подход к исследованию любой социальной, в том числе
экономической, системы (от микро- до макроуровня) с точ-
ки зрения поддерживающих ее целостность и развитие фор-
мальных и неформальных правил (институтов) и объяснение
общественных явлений в терминах функционирования и изме-
нения институциональной структуры» (с. 352–353). С пози-
ций методологического институционализма именно институ-
ты «полагаются главной исследуемой причиной наблюдаемых
феноменов и различий». По мнению автора, действия эконо-
мических агентов — это то, что как бы лежит на поверхности,
их «проще увидеть» (что само по себе спорно), а вот инсти-
туты, наоборот, скрыты от прямого наблюдения. Экономику
составляют не взаимодействующие агенты, а система правил,
по которым агенты взаимодействуют (интересно, что будет,
если правила оставить, а агентов убрать?).
Предметом институционального анализа являются сами
институты, а также институциональные изменения, но его
инструментом с необходимостью должны выступать трансак-
ционные и трансформационные издержки — именно они явля-
ются ключевыми показателями конкурентоспособности. Ни
один ученый, независимо от своих научных убеждений и при-
страстий, не может отрицать, что ресурсы редки, а конкурен-
ция имеет позитивное значение. В теории институциональных
матриц, стремящейся исключить «агентов» (т.е . действующих
людей) из рассмотрения и заменить их «социальными сущно-
стями», действующими за счет «генетических причин», посто-
янно говорится об имманентности и практической неизменно-
сти этих матриц. Подобные рассуждения предполагают уход
от обсуждения конкурентоспособности институтов через при-
зму трансакционных и трансформационных издержек. Кроме
этого, мощнейшим фактором институциональных изменений
являются именно субъективные представления, менталитет,
опыт, знания, обучаемость акторов — тех самых действую-
щих людей. Если экономику составляют совсем не они, как
утверждает С. Кирдина, то как тогда анализировать институ-
циональные изменения?
Читая книгу об институциональных матрицах, мы уже при-
выкли к сюрпризам и своеобразным кульбитам автора, когда
точка зрения вдруг меняется на противоположную. Очередной
кульбит нас ожидает в виде опровержения Кирдиной самого

Часть IV
458
Д. Норта, хотя, по ее собственному признанию, работы Нор-
та являются ее настольными книгами.
Норт трактует институты как правила, механизмы, обе-
спечивающие выполнение этих правил, и нормы поведения,
которые структурируют повторяющиеся взаимодействия меж-
ду людьми. Он всегда подчеркивал, что речь идет не только
о формальных, но и о неформальных ограничениях на чело-
веческие действия. По мнению Кирдиной, разделение правил
на формальные и неформальные некорректно, а сами прави-
ла, равно как законы, традиции, а также организации и фирмы,
нельзя относить к институтам. Вот что она пишет: «...быту-
ющее разделение институтов на так называемые “формаль-
ные” и “неформальные” представляется нам неточным, хотя и
весьма распространено. При таком разделении речь идет лишь
о правилах деятельности в формальной и неформальной сфе-
рах. Поэтому сам термин “институт” является в данном слу-
чае лишним, избыточным. Например, законы представляют
собой законы, а не институты, точно так же как традиции — это
традиции, а не институты. Организации или фирмы также не
являются институтами, если исследуются с точки зрения сво-
его устройства» (с. 354). Но буквально тут же утверждается,
что понятие «институт» можно употреблять тогда, когда «речь
действительно идет о новом исследуемом явлении, о таких
сплавах формальных и неформальных ограничений, которые...
структурируют общество (и его подсистемы) как исторически
воспроизводящуюся структуру человеческих взаимодействи-
й». Получается, что сами по себе формальные и неформальные
правила нельзя относить к институтам, но к ним можно отно-
сить некий сплав формальных и неформальных ограничений.
В заключение С. Кирдина призывает принять нашу реаль-
ность «такой, какова она есть», не смотреть на нее как на
«исключение из общего правила... логически необъяснен-
ное противоречие» и тем более не откликаться на требования
«кардинальных изменений государственного устройства и все-
го хода российской жизни». Думается, именно в этом и состо-
яла главная идеологическая задача данного труда.
Правда, по утверждению автора, теория институциональ-
ных матриц, или Х-Y -теория, позволяет «получать ответы на те
вопросы, которые до этого казались необъяснимыми»; помо-
гает «понять российскую историю с позиций всеобщего закона,
которого не может не быть, если мы придерживаемся матери-

Российское государство гибридного социализма
алистического взгляда на природу развития обществ». Кроме
того, теория институциональных матриц, стремясь выработать
общий набор понятий, создать своеобразную систему отсче-
та, претендует на роль «универсалистской теории»: «Чтобы та
или иная система могла выполнять роль системы отсчета, она
должна быть практически неизменяемой. Только в этом слу-
чае она задает постоянную единообразную координатную сет-
ку...» (с. 357).
По утверждению С. Кирдиной, «X-Y-теория предлага-
ет новую систему критериев эффективности или неэффектив-
ности экономических, политических и идеологических инсти-
тутов. Она основывается на выделении в структуре обще-
ства доминантной и комплементарной матриц и определении
необходимого институционального баланса, или соотноше-
ния доминантных и комплементарных институтов. Институты,
поддерживающие это соотношение, будут эффективны, раз-
рушающие его — неэффективны и, скорее всего, преходящи»
(с. 358). Эффективность достигается не с помощью конкурен-
ции, а путем достижения «необходимого институционального
баланса», который, видимо, определяется в кабинетной тиши
некими заинтересованными лицами...
На наш взгляд, теория институциональных матриц, как и
раздаточной экономики, оправдывает не только многолет-
нее, если не вековое, отставание России от передовых стран,
но и политику насаждения нового — гибридного — социализма,
с неизбежностью сползания в авторитаризм и тоталитаризм.
Эти теории служат идеологическим прикрытием для оправда-
ния существующих гибридно-социалистических практик.

460
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Тиранов делают рабы,
А не рабов тираны.
Александр Дольский
Я не хочу вас пугать, хотя сам здорово
испугался.
Юлиан Семенов. Семнадцать мгновений весны1
В книге три основные идеи.
Первая состоит в том, чтобы продемонстрировать роль таких
нематериальных факторов, как свобода и уважение к челове-
ческому достоинству, в создании материального и духовно-
го богатства. И это богатство было создано благодаря системе,
которая институционально поддерживала указанные факторы.
Эта общественно-политическая система называется «либе-
ральная демократия».
Вторая идея заключается в том, чтобы показать опасность
неограниченного государства в цифровую эпоху. Если государ-
ство не ограничивается ни правовыми, ни моральными рам-
ками, мы неизбежно получим ту или иную форму гибридного
социализма. Неограниченное государство и любая форма соци-
ализма тесно взаимосвязаны — одно без другого не существует.
Третья идея в том, чтобы предупредить: в настоящее вре-
мя миру угрожает сползание к крайней форме социализма —
современному виду фашизма. Это будет новая форма тотали-
таризма в форме цифрового концлагеря. Современные тех-
нологии достигли такого уровня развития, что контроль не
только за передвижением, действиями и так далее, но и мыс-
лями людей становится не таким уж сложным делом.
1 Семенов Ю. Собр. соч. : в 8 т. Т . 3 : Политические хроники [1944–
1945].М. : ДЭМ,1991.С.352.

Заключение
461
«Ждите в ближайшие годы еще более масштабный кри-
зис», — писал я во время работы над книгой пару лет назад.
Вот он и наступил.
Пока готовилась книга, произошли два значительных собы-
тия, которые, скорее всего, полностью переформатируют при-
вычный нам мир. И оба этих события подтверждают мои
опасения.
Первое событие касается непосредственно нашей страны —
это произведенный в январе–марте 2020 года «конституци-
онный переворот»2.
Второе — всемирная эпидемия коронавируса.
15 января 2020 года президент России выступил с посла-
нием к Федеральному Собранию, где в том числе были пред-
ложены поправки в действующую Конституцию РФ. Обсуж-
дать конкретные пункты особого смысла не имеет — им уже
дана соответствующая оценка специалистами: это, считают
они, «неправовое и неконституционное изменение действую-
щей Конституции». Для нас важен очевидный тренд: Россия
еще более удаляется от тех ценностей, которые могли бы вести
страну к процветанию.
В настоящей книге говорилось, что в России устанавлива-
ется гибридная форма социализма, последние же поправки
к действующей Конституции сделают нашу страну еще более
похожей на Советский Союз. Посудите сами: Совет безо-
пасности (аналог Политбюро ЦК КПСС), Госсовет (аналог
ЦК КПСС), вертикаль власти сверху донизу, окончательное
переподчинение судебной системы политической и исполни-
тельной власти, отказ от международных обязательств и т.д.
Всё — как было в СССР.
По сути, создается механизм для того, чтобы обосновать
невыполнение Россией обязательств по международным дого-
ворам, фатальным образом сокращаются полномочия регио-
нальных органов власти и местного самоуправления, практи-
чески полностью уничтожается независимость судебной систе-
мы. Наиважнейшие для развития страны факторы — свобода и
уважение к человеческому достоинству — оказываются под еще
большей угрозой. Отныне наши граждане не смогут обращать-
ся в международные суды для защиты своих нарушенных прав.
2 См.: https://www.facebook.com/pravoslovo/; https://newtimes.ru/
articles/detail/189955/

Заключение
462
Очередной виток централизации по советскому образцу вместо
необходимой для улучшения жизни децентрализации приведет
к еще большему росту коррупции, безнаказанности сотрудни-
ков правоохранительных органов и чиновников всех уровней.
Правящая сегодня в нашей стране группа сделала следу-
ющий шаг к увековечиванию своего правления и подготовке
механизмов передачи власти и собственности по наследству.
Если в Советском Союзе именно с этим были связаны основ-
ные проблемы, то механизм гибридного социализма, описан-
ный в данной книге, открывает все возможности для такого
«унаследования». Хорошо для (псевдо)элиты, но плохо для
страны. Таким образом, в современной России мы, к сожале-
нию, видим все признаки социальной ре-эволюции (процесс,
обратный эволюции, если так можно выразиться).
Как же среагировало наше население на такой конституци-
онный переворот?
По данным ВЦИОМ, «у 22% россиян послание вызвало
надежду, у 14% — уважение, еще у 14% — доверие... 13% рас-
сказали, что послание вселило в них уверенность в завтраш-
нем дне, 9% признались, что почувствовали гордость. В общей
сложности, 73% опрошенных назвали ту или иную позитив-
ную эмоцию»3.
То, что все предлагаемые поправки к российской Консти-
туции будут приняты на ура, сомнений не вызывает. Об этом
говорит и состав «рабочей группы по подготовке предложе-
ний о внесении поправок в Конституцию Российской Федера-
ции». Сработает принцип С. Е. Леца: «И четвероногие стано-
вятся на задние конечности. Чего не сделаешь ради еды или со
страху!»4 Так и случилось. Правда, последние действия вла-
сти показывают, что вертикаль власти не работает, централь-
ная власть переложила всю ответственность за ситуацию на
региональные и местные органы власти. Произошла так назы-
ваемая вынужденная децентрализация власти. Но у регионов
нет финансирования, а кубышка в виде Фонда национального
благосостояния находится в руках центральных властей, кото-
рые не очень хотят ее тратить на нужды людей в критической
ситуации. Это лишнее доказательство того, что наша система
3 https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=10122/
4 Лец С. Е. Непричесанные мысли / пер. с польск. ; послесл.
М. П . Малькова. СПб. : Академический проект, 1999. С . 24.

Заключение
463
власти не только социопатична и неэффективна, но еще и глу-
боко аморальна.
За последний век государство хотя и вело себя как стаци-
онарный бандит в терминологии М. Олсона, выступало как
«бандит по вызову» для оказания услуг обществу по требова-
нию последнего. Но постепенное усиление государств приводит
к тому, что они все меньше оглядываются на тех, кому оказы-
вают услуги. Государство начинает себя вести как гибрид ста-
ционарного и кочевого бандита. Оно уже само решает, оказы-
вать услуги или нет и какие именно услуги оно будет оказывать.
Однако облагать данью все общество такое государство будет
непременно. Особенно ярко это проявляется в нашей стране во
время всемирной эпидемии коронавируса.
Пандемия коронавируса относится к разряду так называе-
мых черных лебедей в трактовке Н. Талеба5 (хотя сам Талеб
считает по-другому6).
На мой взгляд, если бы пандемии не было, то ее следова-
ло бы придумать. Приведу фразу из этой книги: «Эти вли-
вания еще обязательно аукнутся — ждите в ближайшие годы
еще более масштабный кризис. Температуру у больного сбили,
но болезнь, т.е. стратегические причины кризиса, никуда не
делась. И в следующий раз положение “больного” может ока-
заться еще хуже». Изменения назрели настолько, что тригге-
ром могло бы стать что угодно. Вопрос в другом: в какую сто-
рону пойдет развитие? И здесь очень высока вероятность даль-
нейшего усиления государств по схеме гибридного социализма
под флагом обеспечения безопасности граждан.
Выше я писал: «Такое государство способно править управ-
ляемыми без их на то согласия, однако не способно справить-
ся с современными вызовами». Все действия наших властей
в настоящее время полностью это доказывают. Государства во
всем мире в той или иной степени выполняют функции «стра-
ховщиков», оказывая прямую помощь своим гражданам.
И лишь одна страна из «Большой двадцатки» этого не делает,
5 См.: Талеб Н. Н . Черный лебедь : Под знаком непредсказуемости /
пер. с англ. М . : КоЛибри : Азбука-Аттикус, 2010.
6 См.: https://www.bloomberg.com/news/videos/2020-03 -30/nas
sim-taleb-says-white-swan-coronavirus-pandemic-was-preventabl
e-video/

Заключение
464
догадайтесь какая. Но зато эта страна впереди планеты всей по
введению цифровых методов контроля за своими гражданами.
И это без объявления чрезвычайного положения, официально-
го карантина и т.д . Объявлена «самоизоляция», но с суровыми
мерами наказания за нарушение. Та же «легитимизация про-
извола», о чем писалось в этой книге.
Только особо ленивые не повторяют: мир уже никогда не
будет прежним. Только вот каким он будет?
Вот что пишет в статье для Financial Times профессор исто-
рического факультета Еврейского университета в Иерусалиме
писатель Юваль Ной Харари: «Человечество переживает гло-
бальный кризис. Пожалуй, наибольший кризис нашего поко-
ления. Решения, которые люди и правительства будут прини-
мать в ближайшие несколько недель, вероятно, повлияют на
то, как будет формироваться мир на долгие годы. Эти решения
повлияют не только на наши системы здравоохранения, но и на
нашу экономику, политику и культуру... В это кризисное вре-
мя перед нами два пути. Первый — это выбор между тотали-
тарной слежкой и расширением прав и возможностей граждан.
Второй — выбор между изоляцией по национальному прин-
ципу и глобальной солидарностью... Сегодня, впервые в исто-
рии человечества, технологии позволяют контролировать всех
и постоянно... эпидемия может стать точкой невозврата»7.
Пандемия породила всеобщий страх — и это нормаль-
но. Благодаря такому, казалось бы, иррациональному стра-
ху человечество и выжило. Но последствия пандемии могут
привести к тому, что чрезмерно усилятся государства, из всех
щелей вылезут националисты. Те чрезвычайные меры, которые
принимают правительства, чтобы побороть кризис, останут-
ся и после того, как пандемия кончится. Государства никогда
добровольно не отказываются от своих полномочий. Вместо
дополняющего рынки государства по Олсону мы повсеместно
получим государства, подменяющие рынки.
В нашей стране процессы такого рода идут давно и в послед-
нее время лишь усиливаются. Происходит «бегство от свобо-
ды» по Э. Фромму8.
7 https://www.ft.com/content/19d90308-6858-11ea-a3c9-1fe6
fedcca75/
8 Фромм Э. Бегство от свободы : Человек для самого себя. М . : Кли-
ника глубинной психологии проф. П . С . Гуревича : Изида, 2004.

Заключение
465
Летом 2016 года немецкий Фонд Науманна провел иссле-
дование под названием «Восприятие свободы жителями Рос-
сии» с целью выяснить, как россияне относятся к демокра-
тическим свободам, причем опрашивались преимуществен-
но городские жители разных возрастов, имеющие доход выше
среднего. Выяснилось, что 66 % опрошенных считают, что
государство должно следить за гражданами, 54 % согласны
с тем, что спецслужбы должны иметь право нарушать закон,
60% выступают за плановую экономику, 96% высказались за
то, чтобы государство контролировало цены на основные про-
дукты питания, 60% заявили, что политика страны должна
согласовываться с Русской православной церковью, 70% ска-
зали, что не нуждаются в свободе слова и независимых СМИ9.
Согласно проведенному «Левада-центром» 12–18 декабря
2019 года опросу по репрезентативной всероссийской выбор-
ке городского и сельского населения, если бы выборы в Госду-
му состоялись в ближайшее воскресенье, то наибольшее число
голосов набрали бы (в убывающей последовательности):
1) Всероссийская политическая партия «Единая Россия»;
2) Коммунистическая партия Российской Федерации
(КПРФ);
3) Либерально-демократическая партия России (ЛДПР);
4) Коммунистическая партия «Коммунисты России»;
5) политическая партия «Справедливая Россия».
Все остальные партии набрали бы около 1% голосов (в пре-
делах статистической погрешности), из них наименьшее чис-
ло голосов получили бы партии демократического и либераль-
ного направления10.
Только вдумайтесь: на первом месте партия номенклатуры,
метко названная А. Навальным «партией жуликов и воров»,
на втором — до сих пор выходящая на демонстрации с пор-
третами одного из главных убийц XX века Сталина КПРФ, на
третьем — откровенно националистическая ЛДПР... Кто-то
еще хочет лучшей жизни? Проблема не в них, а в нас.
9 См.: http://www.svoboda.org/a/28077064.html.
10 См.: https://www.levada.ru/2019/12/25/vozmozhnye-rezultaty-
vyborov-v-gosdumu-2/

Заключение
466
Как сказал Шекспир:
Порой своей судьбою люди правят.
Не звезды, милый Брут, а сами мы
Виновны в том, что сделались рабами11.
Или в другом переводе:
Поверь мне, Брут, что может человек
Располагать судьбой, как хочет.
Не в звездах, нет, а в нас самих ищи
Причину, что ничтожны мы и слабы12.
Или:
Подчас наш рок от нас самих зависит;
Не жребий наш — мы сами виноваты
В своем порабощенье13.
Наша страна все дальше скатывается в сторону очередной
формы статизма. Дейдра Макклоски в своей вышедшей в октя-
бре 2019 года книге подмечает: «Есть такая пословица: ока-
завшись в яме, первым делом прекратите дальше копать» (The
proverb is that if you find yourself in a hole, first stop digging)14.
Но похоже, что мы и дальше будем копать, пока нас не зава-
лит с головой.
Нам срочно нужна переоценка ценностей, осознание того,
что мы идем не туда. Человечество эволюционировало именно
за счет постоянной переоценки ценностей, появления и разви-
тия новых идей. Одни идеи двигали человечество вперед, другие
отбрасывали назад. «Идеи становятся силой, когда они овла-
девают массами», — говорил В. И . Ленин. В этом он был прав.
Как считает Макклоски, в XVIII–XIX веках европейская
интеллигенция имела три большие политические идеи, одна
из которых была очень и очень хорошей, а две другие — очень
11 Шекспир У. Юлий Цезарь [Акт 1, сцена 2] / пер.с англ. Мих. Зен-
кевича // Полн. собр. соч. : в 8 т. Т. 5. М . : Искусство, 1959.
12 Он же. Юлий Цезарь [Акт 1, сцена 2] / пер. с англ. П. Козлова.
СПб. : Кристалл, 2002.
13 Шекспир В. Юлий Цезарь / пер. с англ. И. Б. Мандельштама //
Шекспир В. Избранные произведения. М .- Л. : ГИХЛ, 1950.
14 McCloskey D. N. Why Liberalism Works: How True Liberal Values
Produce a Freer, More Equal, Prosperous World for All. Yale Univer-
sity Press, 2019. P . 83.

Заключение
467
и очень плохими. Первая называлась «либерализм», две дру-
гие — «национализм» и «социализм»15. Если реализация пер-
вой идеи позволила достичь невиданного ранее уровня благосо-
стояния, то две другие привели к мировым войнам и огромным
человеческим жертвам. Как сказал Эдмунд Берк, «идея может
быть благовидной в теории и разрушительной на практике и,
напротив, — в теории рискованной, на практике превосходной».
Выше уже отмечалась непосредственная связь современных
экономик, позволяющих «достичь динамизма», с «современ-
ными ценностями»: желанием творить, создавать новое, доби-
ваться самовыражения и т.д. Это — либеральные ценности, и
без них мы бы до сих пор боролись за выживание. По Р. Ингл-
харту, именно «переход от ценностей выживания к ценностям
самовыражения» есть признак успешной эволюции16. Основ-
ной компонент ценностей самовыражения — «отсутствие пие-
тета по отношению к любым формам внешнего принуждения».
Именно эти ценности создают «спрос на свободу». И, как
утверждает Инглхарт, «ощущение свободы выбора и контроля
над собственной жизнью тесно связано с ощущением счастья».
В процессе этой эволюции происходил транзит от сослов
ного устройства общества к гражданскому. Источником вла-
сти вместо «сюзерена», постепенно становилось гражданское
сообщество. Это, в свою очередь, повлекло за собой транс-
формацию всех политических институтов. «Сюзереном» стал
народ — это та система, которую мы сегодня называем либе-
ральной демократией. Исполнительная власть должна была
стать слугой народа; депутаты — представителями наро-
да, контролирующими исполнительную власть; первое лицо
в стране приносит присягу «сюзерену»-народу, а судебная
власть наблюдает за соблюдением этой присяги и других про-
цедур. «Сюзерен»-народ обладает правом выражать свою
волю, а все остальные должны отчитываться о своих действи-
ях. Если кто-то попытается отлучить «сюзерена» — народ —
от власти (узурпация власти), то по факту это является самым
тяжелым преступлением — государственной изменой.
К сожалению, в нашей стране вместо транзита от сословно-
го общества к гражданскому, произошел обратный транзит: не
15 Ibid. P . 213.
16 См.: Инглхарт Р. Культурная эволюция: как изменяются челове-
ческие мотивации и как это меняет мир. М . : Мысль, 2018.

Заключение
468
успевшее сформироваться гражданское общество вновь ска-
тилось к сословному. Во многом этому способствовала поли-
тика правящей группировки, оказавшейся на вершине власти
более 20 лет назад.
Экономистам хорошо известно «правило 72», которое гла-
сит, что если что-то (например, доход на душу населения) рас-
тет на 1% в год, то для его удвоения потребуется 72 года. Соот-
ветственно, если на 2%, то этот срок уменьшается в два раза:
36 лет; на 3% — 24 года и т.д. Общая формула: если что-то рас-
тет на N % в год, то удваивается за 72 / N лет17. Вывод: лучше
все время расти, хотя бы небольшими темпами, чем шарахать-
ся из стороны в сторону, и тогда в более или менее обозримой
исторической перспективе страна добивается роста благососто-
яния для своих граждан.
Как же обстоит дело в нашей стране с точки зрения выше-
упомянутого правила?
С начала 2000-х номинальный внутренний валовой про-
дукт (ВВП) России рос из года в год и достиг к 2008-му
1661 млрд долларов США в текущих ценах. К 2018 году эта
цифра ненамного уменьшилась и составила 1657,55 млрд дол-
ларов США (по данным Всемирного банка)18. Иными слова-
ми, в течение 10 лет экономика страны не росла (а сейчас
может и вовсе катастрофически упасть). За это же время миро-
вой рост ВВП в среднем составил более 3% в год (2008 год —
$ 63 775,90 млрд, 2018 год — $ 84 929,51 млрд).
Выводы делайте сами. И относительно причин тоже.
А теперь из-за пандемии сложно даже представить, что` нас
ждет. Скорее всего, проблемы многократно возрастут.
Гибридно-социалистические режимы нестабильны в сред-
несрочном плане, но они стремятся создать «условия стабиль-
ности», чтобы продлить свое существование. Однако неста-
бильность никуда не денется, и страна обречена оставаться
в зоне бифуркации. Можно ли из нее выйти?
17 См.: McCloskey D. N. Bourgeois Equality: How Ideas, Not Capital or
Institutions, Enriched the World // The Bourgeois Era. Vol. 3 . Uni-
versity of Chicago Press, 2016. P . 65 .
18 См.: https://data.worldbank.org/indicator/NY.GDP.MKTP.
CD?locations=RU/

Заключение
469
Выше уже отмечалось, что благодаря наличию каких-ни-
каких рыночных отношений в экономическом плане устойчи-
вость таких режимов несколько повышается. Но они в принци-
пе не способны обеспечить экономический рост, что и доказы-
вают последние 10 лет в нашей стране. И это главная проблема.
А «в отсутствие экономического роста единственным меха-
низмом, позволяющим богатеть одним, может быть толь-
ко обнищание других. Только лишь борьба за перераспреде-
ление может привести к уменьшению дохода, подлежащего
перераспределению»19.
Экономическое неравенство при таких режимах растет, но
оно сильно отличается от того неравенства, которое есть в ситу-
ации экономического роста. «Если неравенство доходов растет
вместе с экономическим ростом, то это происходит не потому,
что последний загоняет часть общества в бедность, а потому,
что не вытаскивает из бедности всех одновременно»20. Оче-
видно, что «в долгосрочной перспективе лучше иметь мень-
шую долю в доходе, который быстро растет, чем большую долю
в доходе, который растет медленно (или, что еще хуже, сокра-
щается)»21. А при отсутствии экономического роста все бóль-
шая часть общества загоняется в бедность, и это представляет
собой угрозу для гибридно-социалистических режимов, цель
которых — обеспечить несменяемость власти. Поэтому они
будут искать выход из ситуации. Очевидных (есть и неочевид-
ные) вариантов такого выхода три:
1) превращение гибридно-социалистического режима в ис-
тинно тоталитарный;
2) дрейф в сторону «несостоявшихся» государств (failed
state);
3) поворот в сторону демократии либерального типа.
Последний вариант для таких режимов (их правящих групп)
означает потерю власти и собственности, поэтому он возмо-
19 Загадки экономического роста : Движущие силы и кризисы —
сравнительный анализ / науч. ред. Л . Бальцерович и А. Жоньца ;
пер. с польск. Ю. В. Чайникова под науч. ред. А. В. Куряева. М . :
Мысль, 2012. С. 10.
20 Там же. С.18.
21 Там же. С.19.

Заключение
470
жен лишь в крайнем случае. Для этого нужно, чтобы боль-
шинство людей в обществе понимали, что без подобных изме-
нений страна развиваться не может. Как результат — ускорен-
ный рост экономики, резкий рост среднего класса и улучшение
условий жизни в целом.
Дрейф в сторону failed state (по примеру Венесуэлы, Афга-
нистана или некоторых африканских стран) — это процесс
медленного гниения с разрушением имеющихся институтов,
когда режим пытается сохранить status quo, не прибегая ни
к каким изменениям.
Наиболее вероятный с точки зрения перспектив сохране-
ния власти и собственности вариант — сползание в тотали-
таризм. Тут, правда, гибридному социализму понадобится
«вторая нога» в виде господствующей государственной иде-
ологии, но это дело наживное. В качестве своей собственной
«идеи чучхе» годятся любые идеологии коллективистского типа.
Их даже необязательно официально превращать в «государ-
ственные». Это могут быть пропагандируемые идеи религиоз-
ного плана или просто особым образом понимаемый «патри-
отизм». Если сюда добавить открывшиеся сегодня благодаря
новым технологиям почти неограниченные возможности кон-
троля за жизнью граждан, то такие режимы вполне могут стать
тоталитарными.
В сборнике «Пути российского посткоммунизма» содержа-
лась очень важная мысль: «Если принимаешь некоторую нор-
му, но не можешь ей следовать, то начинаешь, обманывая и
других, и самого себя, изображать следование этой норме. Если
идейной альтернативы демократии в обществе нет, а для реаль-
ной демократии в нем отсутствуют культурные и психологи-
ческие предпосылки, возникают условия для формирования
политических режимов, распространенных на постсоветском
пространстве, — недемократических, имитирующих демо-
кратию»22. Возможно, двойная мораль сложившейся систе-
мы в какой-то степени объясняется «наследием социализма».
Кругом все говорят «у нас же правовое государство», но при
22 Фурман Д. Общее и особенное в политическом развитии постсо-
ветских государств // Пути российского посткоммунизма : Очер-
ки / под ред. М . Липман и А. Рябова ; Моск. Центр Карнеги. М . :
Изд-во Р. Элинина, 2007. С . 237.

Заключение
471
этом правоохранители пытают задержанных; судьи принима-
ют спущенные сверху решения; «законодатели» принимают
«законы» один глупее другого; в обществе широко распростра-
нены берущие начало в ГУЛАГе воровские понятия крими-
нальной среды (неистребимая дедовщина в армии, популяр-
ность среди подростков движения АУЕ и т.д.) и т.д .
Как сказал тот же С. Е . Лец: «Мир всегда приходит в нор-
му. Важно лишь, чья она»23. По словам нашего соотечествен-
ника В. Иноземцева, «люди, которые не хотят быть свободны-
ми и уважаемыми, не достойны свободы и уважения»24.
Есть, конечно, слабая надежда, что в нашей стране могут
произойти изменения в лучшую сторону. В первую очередь
это связано с недовольством населения падением уровня жиз-
ни при одновременном усилении неравенства в сравнении
с (псевдо)элитой. Но еще и еще раз повторю: любые измене-
ния начинаются с изменений на уровне ценностей, превали-
рующих в обществе.
Относительно ценностных перемен существует «тео-
рия межгенерационной перемены ценностей», разработан-
ная Р. Инглхартом25. Она основывается на двух ключевых
гипотезах — гипотезе ценностной значимости недостающе-
го (A Scarcity Hypothesis) и гипотезе социализационного лага
(A Socialization Hypothesis). Первая гипотеза предполагает,
что наибольшая субъективная ценность придается тому, чего
относительно недостает (аналогично принципу убывающей
полезности в экономической теории). Если в кармане у двух
человек по 100 рублей, то они будут иметь разную ценность для
того, кто умирает с голоду, и для того, кто подумывает о покуп-
ке новой яхты.
Согласно гипотезе социализационного лага приорите-
ты индивида отражают состояние социально-экономической
среды, но между ними есть существенный временной лаг. Так
называемые базовые ценности человека в значительной сте-
23 Лец С. Е. Непричесанные мысли / пер. с польск. ; послесл.
М. П . Малькова. СПб. : Академический проект, 1999. С . 59.
24 https://www.facebook.com/vladislavl.inozemtsev/posts/271400
7582043116/
25 См.: Inglehart R. Modernization and Postmodernization. Cultural,
Economic and Political Change in 43 Societies. Princeton : Princeton
Univ. Press, 1997.

Заключение
472
пени отражают условия тех лет, которые предшествовали его
совершеннолетию. Соответственно, ни индивидуальные цен-
ности, ни превалирующие в обществе в целом ценности не
могут перемениться мгновенно. Фундаментальная переоцен-
ка ценностей практически всегда осуществляется постепенно.
Эти две гипотезы находятся между собой в отношениях
дополнительности.
Я надеюсь, удалось показать, что для успешного экономиче-
ского и духовного развития нужны институционализированные
свобода и уважение к человеческому достоинству. Обеспече-
ние этих условий путем создания необходимых институтов воз-
можно только в условиях либеральной демократии. Любые —
в том числе гибридные — формы социализма блокируют этот
путь и отбрасывают человечество назад.
Никакое иерархически устроенное общество, наподобие
нынешнего российского, не умеет уважать и вознаграждать
обычных людей. Централизация убивает вкус к предприни-
мательству — это имманентно присуще всем иерархическим
(сословным) обществам.
«Экономическое благосостояние — следствие свободы»26.
Рецепт процветания, таким образом, очень прост: дайте
людям свободу, уважайте их личное достоинство — и наслаж-
дайтесь успехом. История показала, что работает только такой
рецепт, только он создает игру с положительной суммой, все
остальные доктрины — борьба за преимущество одних за счет
других, что в итоге приводит к нулевой или даже отрицатель-
ной сумме.
Ругаемый многими Либерализм с большой буквы — это гума-
низм, признающий в каждом человеке личность, способную
на самостоятельные решения. Только такая либеральная идея
позволила создать, по выражению Д. Макклоски, business-re -
specting civilization — цивилизацию, уважающую предприни-
мательство. В конечном счете оказалось, что развитие обще-
ства, страны, цивилизации и их институциональное устройство
зависят от превалирующих в них идей и систем ценностей. По ее
словам, культура меняется медленно, но идеи и риторика могут
меняться относительно быстро. На это и надежда.
26 Нравственность капитализма : То, о чем вы не услышите от препо-
давателей / под ред. Тома Дж. Палмера. М . : Новое издательство,
2012. С. 106.

Заключение
Как только наши люди начнут понимать, что свобода и
уважение к человеческому достоинству есть ключ к процве-
танию, будут заложены первые камни в основание процве-
тания страны. По прошествии некоторого времени прои-
зойдут и другие положительные изменения, которые потом
институционализируются.
Все-таки хочется надеяться на лучшее. Особенно на фоне
того ужаса, что сейчас творится в мире...

474
Аганбегян А. Г. 161
Аджемоглу Д. См. Асемоглу Д.
Алесина А. 99, 271, 284
Альмарк П. 36
Альтшуллер Г. 211
Аристотель 40, 58
Артемьев И. Ю . 357
Асемоглу (Аджемоглу) Д. 60,
65–71, 173, 224, 412, 433
Ахиезер А. С . 406
Бальцерович Л. 30, 256, 268–
269, 359, 469
Барсукова С. 405
Баффет У. 408
Безансон А. 335
Безгодов А. 292–293
Бек У. 222 –223
Бердяев Н. 140, 151–152, 263,
338, 340, 429
Берк Э. 467
Берлин И. 89, 122–123
Бессонова О. Э . 347, 404–406,
411–425, 426, 440
Бири П. 113–114
Бисмарк О. фон 303, 304
Богданов А. 25, 146
Богл Дж. 198
Болтански Л. 191–194, 314
Бор Н. 41
Брегман Р. 56, 57
Брейдинг Дж. 72
Бренсон Р. 100
Бродель Ф. 15, 191, 405
Брюс 161
Будон Р. 319
Булгаков М. А . 21
Булычев Г. Б. 159
Буханов В. А . 240
Бьюкенен Дж. 257, 282
Бэкон Ф. 25
Вайнгаст Б. 63, 283, 394, 411,
422, 432–433, 446
Ван Н. 231
Ван Геест Ю. 126
Ван Дейк Т. 249, 272
Вебер М. 193, 231, 234, 248–
249, 266, 323, 337
Вельцель К. 7, 24
Вернадский В. И. 37
Вильсон В. 241, 242, 244
Вильсон Дж. 180
Вишневский А. Г. 413
Восленский М. 174, 175
Гайдар Е. Т. 274, 340, 341, 411
Ганди, махатма 100
Гегель Г.В.Ф.151
Гейзенберг В. 136
Гейм А. 367
Гейтс Б. 32
Гельман В. Я . 397–398
Гершенкрон А. 169, 237, 337
Гидденс Э. 131, 429
Гиллель из Вавилона 103
Гитлер А. 37, 78, 203, 238, 240,
241, 242, 270
Гладунов О. 367
Глэзер Э. 329
Глуховский Д. 21
Голдберг Дж. 142–143, 240–
243
Горбачев М. С. 88, 342
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

Указатель имен
475
Горбуз А. К . 441
Горький М. 295
Грамши А. 264
Грановеттер М. 429
Грейф А. 412
Гринберг Р. С. 11, 343, 344,
Гудков Л. 236, 375, 409–
410
Даймонд Л. 223
Дайц В. 240
Даниленко Л. 292–293, 403–
404
Деминг Э. 45
Демсец Г. 254–255
Дзарасов Р. 363–364
Джавацци Ф. 99, 271, 284
Джайлс Х. 116
Джахан С. 204
Джессоп Б. 264, 267
Джефферсон Т. 245
Джобс С. 32, 288
Джордж Г. 289, 360
Диллон К. 85
Дойль А.К.26
Дольский А. 460
Дорофеев Е. 362
Дубин Б. 236, 375
Дэвидсон Ч. 391
Дэн Сяопин 233
Зарецкая Е. 186, 187
Зильберман Д. 22, 336, 337–
339
Зиммель Г. 217
Зиновьев А. 171
Зорькин В. Д . 109–111
Иванов В.В.37
Ивин А.А.13,38,59,90,132
Игер Л. 14
Иглтон Т. 145
Иисус 103
Инглхарт Р. 7, 24, 55, 74, 222,
467, 471
Иноземцев В. 17, 18, 50, 291,
333, 395–397, 471
Иоанн, апостол 23
Исмаил С. 126
Истерли В. 60,
Каган М. С. 116–119
Кант И. 104
Канеман Д. 317
Канке В. А. 432
Капелюшников Р. И . 319, 322–
323, 325, 327, 329
Карлейль Т. 108, 129
Картье-Брессон Ж. 314
Катасонов В. 188, 202
Кафка Ф. 232, 453
Кейнс Дж. М . 22, 140, 150
Кеннеди Дж. 241
Ким Чен Ир 156
Ким Чен Ын 159
Кимы 203
Кирдина С. Г. 405, 411–413,
425–459
Ключевский В. 5
Кобрин Дж. 32
Кокшотт П. 160–168
Колаковский Л. 388
Колганов А. И . 263
Конт О. 30
Конфуций 45, 103–104
Кордонский С. Г . 81, 398–402,
407, 408, 409
Корнаи Я. 161
Коттрелл А. 160–168
Коуз Р. 62, 231, 256, 324
Краснов М. А . 441
Кремлёв С. (Брезкун С. Т.) 34
Кристенсен К. 85
Кругман П. 297
Крюгер Э. 282
Кьяпелло Э. 191–194, 314
Куиггин Д. 36
Купер Р. 97–98
Курцвейл Р. 56
Лавров С. 50
Ланге О. 162
Лебон Г. 131, 132, 135
Левинсон А. Г. 334–336, 394
Ленин В. И . 19, 26, 50, 112, 145,
146, 161, 172, 173, 175, 176,
178, 263, 264, 466
Леони Б. 45, 86, 87, 315, 316
Леонов Е. 250

Указатель имен
476
Лец С. Е. 6, 15, 60, 263, 281,
462, 471
Ли, Брюс 269
Ли Куан Ю 389
Линдблом Ч. 201, 211, 214
Линкольн А. 45
Липсет С.М.93
Линц Х. 46
Лисицин Е. 18
Люкс Л. 237
Майнхофф У. 106–107
Макклоски Д. 11, 20, 23, 25, 41,
42–43, 44, 47, 75–83, 92, 95,
96–98, 102, 114, 115, 126,
128, 129, 149, 274, 351, 466,
468, 472
Манхейм К. 89
Мао Цзедун 78, 203
Маргалит А. 111
Марк Аврелий 22
Маркс К. 20, 45, 59, 80, 86, 95,
98, 100, 111–112, 118–119,
124, 130, 141, 145–151,
153–155, 156, 161, 165, 170,
171, 173, 175, 176, 177, 186,
189, 205, 209, 213, 230, 238,
294, 333, 337, 337, 391, 407,
408, 417, 430, 434, 437, 452
Маркус Б. К . 190
Мартьянов В. 401–403, 407
Махмуд А. 204
Мизес Л. фон 22, 27–28, 31,
39, 75, 102, 129, 140, 149,
150, 162, 187, 208, 213, 221,
319, 320, 326, 328, 340
Милгрэм С. 278
Милюков П. 177
Мишина М. А . 441
Мураками Х. 237
Муссолини Б. 123, 142, 203,
238, 239, 242
Мэддисон А. 55
Мэлоун М. 126
Мюрдаль Г. 303
Навальный А. 465
Наумова Е. И . 189
Недошивин В. 138
Нельсон Р. 429
Нельсон Т. 23
Нисбет Р. 429
Новоселов К. 367
Нонака И. 120, 121–122
Ноув 161
Норт Д. 22, 61, 62, 63, 64, 237,
283, 377, 384, 394, 412, 415,
422, 425–427, 429, 432–433,
446, 448, 458
Ньютон Х. 29
Нюман О. 302, 306
О’Доннел Г. 222
О’Салливан Р. 405
Оз А. 333
Олейник А. 290
Олсон М. 200, 246–248, 257,
463, 464
Оруэлл Дж. 138, 232, 417, 453
Ослунд А. 386–390
Остром Э. 137, 257
Охомо Э. 85
Павлов И. А. 318
Пайпс Р. 241
Панфилова Е. 378
Парето В. 254
Пастухов В. Б. 17, 340, 353,
391–393
Петров Н. 376
Пикетти Т. 95–98
Платон 151
Пол Пот 78, 203
Полани М. 119, 121
Поланьи К. 201– 203, 250,
348
Поппер К. 153, 179, 429
Проханов А. 51, 53
Прудон П. Ж . 188
Путин В. В. 5, 19, 48, 51, 369,
372, 461
Радек К. 143
Райке В. 62
Райнерт Э. С. 60
Рейган Р. 123–124
Робинсон Дж. 60, 65–71, 173,
224, 412, 433

Указатель имен
477
Розенбаум А. 339
Розов Н. С. 20, 409
Ролз Дж. 128
Рормозер Г. 30, 138, 144, 168,
186, 221, 340
Ротбард М. 248
Рубинштейн А. Я . 11, 343
Рузвельт Ф. 241–244, 303, 455
РуссоЖ.Ж.142
Рэнд А. 241, 311
Рябов А. 375, 376
Рязанов Э. 250
Саймон Г. 318, 319
Сален П. 260, 262
Санстейн К. 317, 320, 322
Сатаров Г. А . 441
Сахаров А. Д . 86, 231
Свендсен Л. 87, 138, 208, 210
Семенов Ю. И. 134, 460
Сен А. 319
Сент-Экзюпери А. де 114
Си Цзиньпин 232
Сидорина Т. Ю . 306, 314
Скотт Дж. 454
Смит А. 22–23, 133, 160, 202,
206–211, 250, 284, 437,
438
Сноуден Э. 245
Согрин В. В. 342
Сорос Дж. 216
Сото Э. де. 97, 381–385
Сталин И. В . 37, 78, 203
Стансбери П. 33
Стаут М. 272, 277–278
Стиглиц Дж. 297
Сурков В. 51–53
Табатабаи С. Х . 49
Такеучи Х. 120, 121–122
Талеб Н. 7, 41, 96, 260, 287,
379, 463
Талер Р. 317, 320, 322, 330
Таллок Г. 257, 282
Тилли Ч. 429
Токвиль А. де 88, 245, 275–276
Трамп Д. 33
Туркоман А. И . 49
Тютчев Ф. И. 19
Уайт М. 322
Уильямсон О. 412
Уинтер С. 429
Уитман Г. 330–331
Улицкая Л. 103
Уоллис Д. 63, 283, 394, 412, 422,
432–433, 446
Уэбб С. 394
Уэрта де Сото Х. 42, 120–121,
296
Фелпс Э. 59–60, 73–74, 75
Фолсом Б. 244, 455
Френкин А. 340
Фридман (Фридмен) М. 205,
253
Фридман (Фридмен) Р. 253
Фримен Г. 308
Фромм Э. 280, 464
Фуко М. 272
Фукуяма Ф. 35
Фурман Д. 470
Хабермас Ю. 116
Хайек Ф. фон 27–29, 31, 32,
42, 58, 61, 89–90, 92, 137,
148, 150, 161, 168, 207, 215,
234–235, 251, 259, 270–271,
276, 304–305, 315, 316, 327,
332, 388, 420, 421, 425, 431,
454
Хайтун С. Д . 175
Хаксли О. 17, 232, 317, 453
Хантингтон С. 127, 223, 309–
310
Харари Ю. Н. 464
Хебб Д. 212
Хиггс Р. 83–85
Хиршман А. 37
Ходжсон Дж. 412, 429
Ходорковский М. 288
Хрущев Н. С. 19, 253
Ципф Дж. 48, 284–286
Чамберс Д. 44, 137, 244
Чан Сон Тхэк 160
Чемезов С. В . 372
Черномырдин В. С . 337–338

Указатель имен
Чиркин В. 106
Чопра Д. 281
Чубайс А. Б. 369, 370, 411
Шварц Б. 87, 324
Шварц Г. 72
Швейкарт Д. 296–302
Шевчук Ю. 90, 179
Шевцова Л. 224, 379
Шекспир У. 466
Шендерович В. 334
Шеффле А. 189
Шиллер Р. 317
Шмиттер Ф. 222
Шоу Б. 115–116
Шрейдер Ю. А . 179
Штрассер Г. 143
Шульман Е. 224
Шумпетер Й. 41 –42, 100–101,
194, 273, 319
Эбелинг Р. 307
Эдисон Т. 288, 311
Эйнштейн А. 336
Элстер Дж. 319
Энгельс Ф. 86, 118–119, 130,
145, 176, 177, 189, 391
Эренфройнд М. 190
Эрроу К. 432
Эрхард Л. 303
Юм Д. 12, 94, 147, 320, 321
Юнг К. 133 –134
Якович Е. 37
Яковец Ю. В . 6, 283, 287, 289
Ярошинская А. 35
Ясаи Э. де 46, 264–265, 281
Ясперс К. 262–263
Яцкий С. 290, 292
Berube D. M . 368
Bolt J. 55
Buchanan J. M . 250
Deutsch K.124
Djankov S. 359
Dzarasov R. 362
Esping-Andersen G. 313
Hirst P. 313
La Porta R. 359
Lopes de Silanes F. 359
McGuire M. C . 246
Medema S. G . 284
Musgrave R. A . 250
Offe C. 314
Orlov D. 17
Person T. 249
Pontusson J. 314
Ryle G. 120
Shleifer A. 359
Smith V. 260
Tabellini G. 249
Tollison R. D . 282
Thompson G. 313
Zanden J.L. van 55

Минимальные системные требования определяются соответствующими
требованиями программ Adobe Reader версии не ниже 11-й
либо Adobe Digital Editions версии не ниже 4.5
для платформ Windows, Mac OS, Android и iOS; экран 10''
Социально-политическое электронное издание
Далин Роман
ГИБРИДНЫЙ СОЦИАЛИЗМ —
ДОРОГА К НОВОМУ РАБСТВУ?
Или почему свобода и уважение
к человеческому достоинству —
главные факторы процветания
Подписано к использованию 11.07.20
Формат 12,5×20,0 см
Гарнитура Svetlana
Издательство «Социум»
117321, Москва, ул. Островитянова, 26, корп. 1
Тел.: (495) 330-51-98
Сайт: http://sotsium.ru
Эл. почта: mail@sotsium.ru
Электронное издание данной книги подготовлено
Агентством электронных изданий «Интермедиатор»
Сайт: http://www.intermediator.ru
Телефон: (495) 587-74-81
Эл. почта: info@intermediator.ru