Текст
. А.В. ВАЛЮЖЕНИЧ /
АМЕРИКАНСКИЙ ЛИБЕРАЛИЗМ
иллюзии и реальности
~~ АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ 6 Но ИНСТИТУТ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ
V-'' Г' -/Л-
А. В. ВАЛЮЖЕНИЧ
АМЕРИКАНСКИЙ
ЛИБЕРАЛИЗМ
иллюзии
и реальности
в
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
МОСКВА 1976
Монография посвящена анализу проблем американского либерализма — буржуазного мировоззрения, системы экономических взглядов, идеологического и общественно-политического течения. Автор показывает, как на конкретных исторических этапах менялись концепции либеральной теории и практики, как на этот процесс оказывала влияние классовая борьба. Рассматриваются также вопросы, связанные с дальнейшими судьбами либерализма в США.
Ответственный редактор доктор исторических наук Р. Ф. ИВАНОВ
„ 10603—295
В 042(02)—76
БЗ—1—4—76
© Издательство «Наука», 1976 г.
ВВЕДЕНИЕ
Американский либерализм, как доминирующее мировоззрение буржуазии США, нельзя понять без учета определяющего влияния на его формирование концепций идеологов европейской буржуазии, боровшейся с феодализмом, его порядками и устоями. «...Соединенные Штаты современны, буржуазны уже с самого их зарождения,— подчеркивал Ф. Энгельс.— ...они были основаны мелкими буржуа и крестьянами, бежавшими от европейского феодализма с целью учредить чисто буржуазное общество» ’. Это разъяснение классика марксизма чрезвычайно важно для понимания того, как в Соединенных Штатах развивалась буржуазно-либеральная традиция.
Либерализм в США всегда стремился идти в ногу как с развитием капитализма свободной конкуренции, так и государственно-монополистического капитализма. Идеологи либерализма, видевшие в нем прежде всего систему экономических взглядов, пытались не только оправдывать частнокапиталистическую практику, ведущую к накоплению богатства в руках узкого круга крупных собственников-предпринимателей и финансистов, но и канонизировать капиталистическую систему в целом, идентифицировать ее с прогрессом, наделяя этот общественный строй качествами, которые могли бы ввести в заблуждение народные массы относительно его классовой сущности и целей.
В качестве буржуазного идеологического и общественно-политического течения американский либерализм не раз менял свое русло. Либеральная мысль была всегда направлена на укрепление капиталистических устоев, на совершенствование буржуазных политических и общественных институтов, надеясь с помощью частичных реформ стабилизировать развитие буржуазного государства и общества. Частичные социально-экономические или политические реформы были призваны предотвратить или отдалить опасность социального революционного взрыва, которым всегда чревато капиталистическое общество. Буржуазно-либеральный реформизм на всех этапах истории США преследовал и другую, не менее важную, цель — внедрять в сознание широ-
1 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 39, с. 128.
3
ких масс трудящихся иллюзии о возможности эволюционного превращения капитализма в общество, якобы отвечающее требованиям всех его классов, слоев и прослоек.
Идеологи буржуазии США, как и буржуазии стран Западной Европы, пытались, обычно, формулировать свои теории под видом «беспристрастной» социальной науки и даже выдавать их за «движущие силы» развития общества. Однако «беспристрастной» социальной науки, как известно, не может быть в обществе, построенном на классовой борьбе. «...Вся казенная и либеральная наука защищает, — подчеркивал В. И. Ленин, — наемное рабство...»2 И, конечно же, не либеральная наука и теории, а классовая борьба является подлинной движущей силой развития буржуазного общества. Двухвековая история развития Соединенных Штатов убедительное подтверждение этому.
На эволюцию философских и теоретических концепций американского либерализма оказывали влияние различные факторы общественного развития, в их числе и изменения, происходившие в экономической структуре общества. Взаимодействуя с идеологической и политической надстройкой, они сказывались на известной трансформации форм общественного сознания. Причем на ускорение этих изменений воздействовали экономические кризисы, которые начиная с первой половины XIX в.по сей день регулярно сотрясают Соединенные Штаты.
В период перехода к империализму и поворота в связи с этим правящей либеральной буржуазии к реакции по всем линиям резко активизировалась борьба идей. Сознавая классовую притягательность идей научного социализма, широко распространившихся среди американских трудящихся, идеологи буржуазного либерализма приложили немало усилий, чтобы очернить эти идеи, представить научный социализм в искаженном свете. Одновременно либералы пытались расколоть и разобщить революционное движение, ввести его в русло социальных реформ.
Переход капитализма свободной конкуренции в последнюю, государственно-монополистическую, фазу своего развития привел к известным структурным изменениям класса буржуазии, его расслоению. Укрепилась власть монополистического и финансового капитала; появились различного рода новые буржуазные теории. Однако краеугольным камнем любых либеральных теорий оставалась частная капиталистическая собственность. Смысл как старых, так и новых буржуазно-либеральных свобод сводился опять-таки к защите и увековечиванию частнокапиталистического способа производства.
Великая Октябрьская социалистическая революция и создание первого в мире социалистического государства знаменовали и начало общего кризиса капитализма, в условиях которого обострилась борьба идей между буржуазией и рабочим классом —
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 23, с. 40.
4
двумя основными антагонистическими классами современного общества. В Соединенных Штатах, как и в других странах капитала, эта борьба складывалась явно не в пользу идей, проповедуемых либеральной буржуазией. Крупнейший экономический кризис («великая депрессия») 1929—1933 гг. в США не только развеял иллюзии идей о возможности создания «социальной гармонии» в условиях буржуазного общества, по и поставил на грань катастрофы существование в стране капиталистической системы.
«Великая депрессия» стимулировала дальнейшее развитие буржуазной общественной мысли. С этого времени в буржуазной историографии США особенно заметно деление идеологов господствующего класса на «либералов» и «консерваторов». «Либералами» именовали тех, кто считал возможным вывести буржуазное государственное регулирование за рамки действия стихийных законов капиталистической экономики и превратить его в орудие бескризисного развития. «Консерваторы» же продолжали отстаивать «законы» капиталистического «саморегулируемого» рынка и защищать многие общественно-политические концепции, свойственные эпохе капитализма свободной конкуренции. Однако подобное деление не привело к оформлению специфических политических партий или организаций. Растворяясь в двух главных буржуазных партиях США — демократической и республиканской, либералы и консерваторы обслуживали «национальные интересы», как обычно буржуазная печать именует интересы государственно-монополистического и финансового капитала.
В послевоенные годы идеологи американского либерализма, исходя из получившей тогда распространение теории английского политика и экономиста Дж. М. Кейнса о том, что бескризисную экономику в капиталистическом государстве можно создать за счет проведения «гибкой» экономической политики, выдвинули доктрину «трансформации» капитализма. Опираясь на такие новые факторы и явления, как необычайно быстрое развитие науки и техники в сфере государственно-монополистического капитала, отсутствие разрушительного экономического кризиса, подобного «великой депрессии», представители буржуазной мысли объявили современный капитализм принципиально отличным от старого, классического капитализма XIX в., назвав его «новым» «трансформированным» капитализмом, свободным от органических пороков старого.
Доктрина «трансформации» капитализма получила развитие в многообразных вариантах «народного», «планового», «коллективного» капитализма. Их авторы утверждали, что «преобразование» капиталистического строя на подобных основах уже привело в США к созданию «государства всеобщего благоденствия», существо которого выражалось в самом его названии.
Однако своего апогея буржуазно-либеральная общественно-политическая мысль США достигла в 60-е годы, когда творить новые общественные и государственные формы типа «новых ип-
5
дустриальных», «послеиндустриальных» или «технотронных» обществ стало своего рода «интеллектуальной» модой. Моделью этим обществам служили Соединенные Штаты. При всех своих особенностях эти теории содержали много общего. Оно просматривалось и в «новой» социальной структуре, носившей «бесклассовый» характер, поскольку различия между классами были якобы «стерты» новой техникой и электроникой и лишены поэтому классовых антагонизмов, и в отсутствии в этих обществах идеологических конфликтов и, наконец, в том, что подобные общества возглавлял не рабочий класс, а «мудрая» технотронно-кибернетическая элита. И еще: «складывание» этих обществ проходило не революционным, а эволюционным путем.
Внедряя в сознание людей те или другие концепции «новых индустриальных», «послеиндустриальных» или «технотронных» обществ, буржуазные средства массовой информации, придерживающиеся большей частью либеральной ориентации, рассчитывали подорвать подлинно революционную теорию и практику, исходящие из того неоспоримого факта, что самой передовой и революционной силой современности является рабочий класс.
Но жизнь опровергает подобные теоретические постулаты. Ни научно-техническая революция, ни дальнейшее расслоение общества, ни частичные социально-экономические реформы не в состоянии отменить действия непреложных законов развития этой общественной системы, ее органических противоречий и пороков. Напротив, эти противоречия особенно обострились в Соединенных Штатах в 60-е годы. Усиление борьбы американского рабочего класса полностью опровергло либеральные догмы о том, что в США классовая борьба вообще прекратилась, либо, как полагают другие буржуазные политологи, утратила свою остроту.
На активизацию классовой борьбы в США действуют многие социально-экономические и политические факторы: наступление монополий на жизненный уровень трудящихся и усиление их эксплуатации, растущая безработица, инфляция, рост цен и налогов. Серьезнейшей причиной развертывания классовой борьбы в Соединенных Штатах явилось и дальнейшее ухудшение жизни народных масс в самом богатом капиталистическом государстве мира.
Настоящим катализатором обострения противоречий и пороков американского империализма стало участие США в войне во Вьетнаме. Вызвавшая огромное напряжение в американской экономике, вьетнамская война отмела в сторону и либеральную версию о том, что США в состоянии производить «и пушки, и масло».
Война во Вьетнаме, усилившая социальные противоречия и наиболее выпукло проявившая пороки капиталистического общества, представляла и своего рода веху крушения либеральных мифов во всех сферах общественно-политической жизни Соединенных Штатов.
6
Однако крах либеральных иллюзий стал полностью очевйДей в начале 70-х годов. Разразившийся в капиталистическом мире крупнейший экономический кризис.поразил и высокоразвитую государственно-монополистическую экономику США. Оказались несостоятельными различные методы регулирования частнокапиталистической экономики, которые были использованы по реко-мендациям либеральных экономистов. Резкое сокращение производства, рост безработицы, «галопирующая» инфляция — вот основные факторы, наиболее характерные для нынешнего экономического кризиса в Соединенных Штатах. Они же стимулировали развитие и углубление социально-политического кризиса, который проявился в движении многих миллионов американцев против войны в Индокитае, в борьбе негритянского народа и национальных меньшинств за гражданские права, в боевых выступлениях рабочего класса против попыток монополий снизить его жизненный уровень, в бурной общественной деятельности молодежи.
Кризис 70-х годов развеял либеральные и реформистские иллюзии о том, что капитализм способен избавиться от кризисов и связанных с ними тяжелейших экономических и социальных последствий для трудящихся. Обещания «оздоровить» капитализм, создать «государство всеобщего благоденствия» и действующее в его рамках мирное «социальное партнерство» были опровергнуты жизнью.
Банкротство либеральных идей и концепций тем не менее не означает, что американский либерализм изжил себя. Как мировоззрение буржуазии он будет существовать до тех пор, пока существует капитализм. Следует иметь в виду, что по многим социально-экономическим и политическим вопросам класс американских капиталистов в целом действует заодно. Вместе с тем обнаруживаются и определенные расхождения между отдельными группами монополистической буржуазии относительно того, какими средствами и методами должна проводиться политика внутри страны и за рубежом. Однако решающее влияние на эту политику и полный контроль над ее осуществлением принадлежат финансовой олигархии США.
Необходимо отметить, что теория и практика американского либерализма никогда не составляли единого целого. Правящая буржуазия, представлявшая сначала капитализм свободной конкуренции, а затем государственно-монополистический капитализм, использовала в своей практике только те теории и концепции либерализма, которые объективно способствовали развитию капиталистического способа производства, его защите и модернизации. Кроме того, влиятельные круги монополистической буржуазии США поощряли создание и распространение таких либеральных теорий, демагогический элемент которых развращающе действовал бы на сознание народных масс, отвлекал бы их от классовой борьбы за преобразование буржуазного общества на
7
основе идей научного социализма, создавал бы иллюзии о возможности эволюционного перехода капитализма на новую, «внеклассовую» ступень своего развития и т. п.
К либеральным идеям нужно не только относиться с осторожностью, но и разоблачать их. «Утопия либералов,— предупреждал В. И. Ленин,— развращает демократическое сознание масс»3. К такого рода утопиям относятся и либеральные концепции о превращении политики разрядки международной напряженности в политику, способствующую «размягчению», «размыву», «эрозии» реального социализма, построенного в СССР на основе учения Маркса, Энгельса, Ленина. Продолжая представлять свою экономику, социальный строй, политику, свой образ жизни, свою культуру и искусство в наиболее выгодном свете, идеологи монополистической буржуазии идут на все, чтобы исказить, очернить научный социализм, идеи коммунизма, политику коммунистических партий, международное коммунистическое движение.
В Отчетном докладе Генерального секретаря ЦК КПСС тов. Л. И. Брежнева XXV съезду КПСС говорится: «Положительные сдвиги в мировой политике, разрядка создают благоприятные возможности для широкого распространения идей социализма. Но, с другой стороны, идейное противоборство двух систем становится более активным, империалистическая пропаганда — более изощренной. В борьбе двух мировоззрений не может быть места нейтрализму и компромиссам»4. Эти положения ясно ориентируют на борьбу с идеологией американского либерализма. Успехи этой борьбы в значительной степени будут зависеть от знания и разоблачения либеральных социально-экономических, политических и идеологических концепций.
В Советском Союзе издано немало обстоятельных оригинальных и переводных работ о Соединенных Штатах, охватывающих почти все аспекты жизни этой страны. В ряде трудов анализируются или затрагиваются отдельные стороны теоретической и практической деятельности буржуазии США на различных этапах исторического развития. У нас, однако, пока отсутствуют комплексные исследования проблем, вытекающих из теории и практики американского либерализма. Это обстоятельство сыграло роль при определении границ и рамок настоящего исследования. При этом ставилась цель проанализировать на различных этапах исторического развития Соединенных Штатов прежде всего те либеральные теории и концепции, которые в модифицированном виде служат в наши дни правящему классу.
3 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 22, с. 119.
4 Брежнев Л. И. Отчет Центрального Комитета КПСС и очередные задачи партии в области внутренней и внешней политики. М., 1976, с. 89.
8
Анализ и критика социально-экономических и политических теорий и концепций американского либерализма проводились в неразрывной связи с исследованием развивающегося исторического процесса, важнейшим компонентом которого являлась классовая борьба. Двухсотлетняя история США насыщена напряженной классовой борьбой, которая не только находила свое отражение в общественно-политических взглядах и программных установках правящих кругов либеральной буржуазии, но и вносила существенные коррективы в ее практическую деятельность. Однако ни теоретические, ни исторические аспекты работы, конечно, не претендуют на полноту освещения всех теорий американского либерализма, а также всех сторон жизни Соединенных Штатов.
Автором не затрагиваются в полном объеме внешнеполитические аспекты американского либерализма, освещаются лишь те моменты, в которых наиболее четко проявилась взаимосвязь и взаимозависимость внутренней и внешней политики США. Не рассматриваются другие буржуазные и мелкобуржуазные течения, ибо они требуют самостоятельного исследования.
Эти соображения определили и структуру работы. Первая часть посвящена исследованию проблем либерализма в период развития капитализма свободной конкуренции, вторая — в период государственно-монополистического капитализма США. В книге рассматриваются основные вопросы теории, анализируются истоки либерализма, определяющие направления и тенденции буржуазной либеральной мысли в отношении развития капиталистического государства и общества. Проводится комплексное исследование теорий и практики американского либерализма с акцентом на социально-экономические аспекты американской действительности, классовой борьбы труда и капитала. Прослеживается, как в процессе развития американского капитализма углублялась пропасть между буржуазией и широкими народными массами, как в период империализма усиливался антидемократизм либеральной буржуазии США.
Классики марксизма-ленинизма уделяли большое внимание анализу и критике буржуазного мировоззрения. В трудах Маркса, Энгельса, Ленина разоблачается антинаучный и реакционный характер теоретических построений защитников капитализма. Раскрытие классиками марксизма-ленинизма сущности проблем социально-экономического и политического строя капиталистического государства и общества, их выводы относительно судеб буржуазного государства и общества имеют неоценимое теоретическое и методологическое значение для борьбы с современной буржуазной идеологией США.
При исследовании поставленной проблемы автор изучил широкий круг источников и научной литературы: документы государственных органов США, статистические материалы о состоянии развития американской экономики, монографические
9
исследования, справочные материалы, прессу, мемуары, биографические работы. Заслуживают быть отмеченными вся документация и материалы, относящиеся к тем периодам истории США, когда либеральные теории и концепции представляли собой значительный фактор для практической деятельности американских либералов, находившихся у руля правления государством. Анализ сущности такого рода документов и официальных материалов расширяет возможности историка аргументированно показать истинную роль и дела либералов на всех основных исторических этапах, вскрыть классовые корни либерализма, который с точки зрения научного социализма всегда занимал реакционные позиции. В связи с этим нельзя не обратить внимания на тот факт, что среди работ буржуазных авторов об американском либерализме практически нет таких, в которых содержалась бы принципиальная критика концепций и перспектив развития американского либерализма. Объясняя с идеалистических позиций движущие силы в эволюции общества, такие исследователи обычно отрицают решающую роль рабочего класса в социальном прогрессе, тем самым показывая себя непримиримыми носителями антикоммунистической идеологии.
Исследование показало, что в условиях империализма и общего кризиса капитализма особенно четко проявился антинаучный характер буржуазных либеральных теоретических построений. Исторический подход позволил уяснить, под влиянием каких факторов либерализм меняет формы защиты своей политики, выявить процесс преемственности концепций, с одной стороны, их кризис и трансформацию — с другой. В основу анализа либеральных теорий и практики, раскрытия их особенностей в условиях общего кризиса капитализма были положены материалы съездов Коммунистической партии Советского Союза и пленумов ЦК КПСС, документы международных совещаний коммунистических и рабочих партий, выступления и труды руководителей партии и Советского государства, а также руководителей Коммунистической партии США,
Часть первая
ОТ СВОБОДНОГО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА К ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОМУ
КАПИТАЛИЗМУ
Истоки либерализма
Либерализм как социальное и идеологическое явление связан с развитием капиталистического способа производства и на всех его этапах выступал в качестве господствующей формы буржуазного способа мышления. В европейской общественной мысли он окончательно утвердился в XVIII в., но его идейные истоки прослеживаются некоторыми исследователями еще раньше1.
На формирование либерализма большое влияние оказало механистическое естествознание XVII в. В частности, И. Ньютон распространил механические модели строения Вселенной на естественные и общественные явления. С помощью механики и математики буржуазные идеологи XVIII в. пытались объяснить общественную жизнь, разложив ее на составные элементы и анализируя их, как таковые. Приоритет при этом отдавался природе, как образцу порядка и гармонии. Впоследствии эта идея дала жизнь догмам либерализма об исторической неизменности и совершенстве капиталистического миропорядка1 2.
Либерализм в целом, несмотря на некоторые различия в его национальных формах, обусловленных особенностями социально-экономического и политического развития отдельных капитали
1 Так, американский философ Дж. Дьюи первые ростки либерализма обнаружил в «свободной игре ума», которая наблюдалась у выступавших на панихиде по афинскому полководцу и государственному деятелю Периклу. Исследователю М. Сальвадори начала либерализма видятся в труде Аристотеля «Политика», где затрагивается вопрос о «конституционном правительстве, склонном к демократии». Американский ученый С. Шапиро в свою очередь прослеживает истоки либерализма в период распада феодального общества и т. д. {Dewey J. Liberalism and Social Action. New York, 1935, p. 3; European Liberalism, ed. by M. Salvadory. New York, 1972; Scha-piro S. Liberalism and the Challenge of Fascism. New York, 1949).
2 О влиянии идей Ньютона на формирование философии «естественного права» в странах Европы и в североамериканских колониях см.: Becker С. The Declaration of Independence. A Study in the History of Political Ideas. New York, 1942.
11
стических стран, присущ развитию буржуазной общественной мысли3.
Либерализм органически связан с развитием капитализма в Европе в XVII—XVIII вв. На ранних этапах он представлял собой орудие, с помощью которого «третье сословие» боролось с абсолютизмом, идеологию, выражавшую интересы и требования этого класса.
Содержание либерализма первоначально складывалось из чаяний и интересов купцов и владельцев мануфактур, крупных и мелких, которые стали стремиться к власти после антифеодальных революций. Народившийся класс торговцев и промышленников нуждался в экономической свободе, в социальных институтах, куда можно было бы избирать своих представителей и не зависеть от прихотей монархов, земельной аристократии, клерикалов. Новый класс стремился защитить получаемые им за счет торговли и промышленности доходы от произвольных конфискаций и изъятий, непомерно высоких налогов, вымогательств титулованной знати. Среди политических лозунгов купцов и промышленников Европы в XVIII в. все чаще звучало требование свободы от конкретных ограничений и прекращения специфических несправедливостей. Идеология либерализма тесно увязывалась с этими требованиями адекватных политических условий для интенсивного экономического развития капитализма.
Кульминацией движения за предоставление социально-экономических свобод и прав новому классу можно считать так называемую «славную революцию» в Англии, в защиту и оправдание которой выступил крупнейший философ-материалист XVII столетия Дж. Локк.
Спустя несколько месяцев после «славной революции», представлявшей собой компромисс между буржуазией и феодальной аристократией, Локк опубликовал «Второй трактат о государственном управлении». В этом произведении он выступил против идеи абсолютной монархии, которую поддерживали сторонники Стюартов, за установление конституционной парламентской монархии с разделением властей4. В трактате Локк развил также основы эмпирической философии, изложенные им ранее в «Опыте о человеческом разуме», и суммировал свои воззрения на дальнейшее экономическое развитие Англии5. Взгляды Локка
3 О своеобразии идей либерализма в европейских странах см.: Blease L. A Short History of English Liberalism. New York, 1913; Hobhous L. Liberalism. London, 1911; Croche B. History as the Story of Liberty. New York, 1941; Laski H. The Rise of European Liberalism. London, 1936; Martin K. French Liberal Thought in the Eighteenth Century. Boston, 1929; Muir R. Liberalism and Industry. London, 1920; Neill Th. The Rise and Decline of Liberalism. Milwaukee, 1953, etc.
4 Некоторые идеи Локка о буржуазном парламентаризме нашли свое отражение в билле о правах.
5 См.: Локк Дж. Избранные философские произведения, в 2 томах. М., 1960, т. 1, с. 3—137.
12
дблгое время оказывали влияние на развитие либеральной экономической и общественно-политической мысли.
Центральную тему трактата Локка составляет разработанная им теория «естественных прав», к которым он прежде всего относит право человека на «жизнь, свободу и собственность». Эти права, согласно его теории, вытекают из вечной и неизменной природы человека и поэтому не могут быть отменены. Среди них Локк особо выделяет право личности на собственность. «Человек рождается,— писал он,— с правом на полную свободу и неограниченное пользование всеми правами и привилегиями‘естественного закона в такой же мере, как всякий другой человек или любые другие люди... Он по природе обладает властью не только охранять свою собственность, т. е. свою жизнь, свободу и имущество, от повреждений и нападений со стороны других людей, но также судить и наказывать за нарушение этого закона другими...» 6
Сохранение же такой собственности, подчеркивал Локк, требует жестких ограничений «потенциально опасной» власти правительства, которое согласно «божественному праву» формировал монарх главным образом из представителей феодальной и церковной знати. Отсюда Локк выводит свою теорию государства и права, по которой роль государственной власти сводится к защите естественных прав личности и не охватывает широких социальных функций: «...Великой и главной целью объединения людей в государства и передачи ими себя под власть правительства,— повторял Локк,— является сохранение их собственности» 1.
Разрабатывая теорию «естественного права» и государства, которое мыслилось ему в форме конституционной монархии, Локк выражал общее политическое стремление буржуазии оградить себя и свою собственность от вмешательства государственной власти, оставив последней задачу охраны буржуазного общества в целом. Согласно его философии самым большим врагом естественных свобод человека являлось правительство в силу своей тенденции к подавлению этих свобод. В учении Локка отразилось также требование буржуазии не только защитить, но и укрепить частную собственность как основу общественной власти. Идея либерализма, таким образом, была неразрывно связана с владением собственностью.
Вместе с тем необходимо отметить, что буржуазные ученые и публицисты, абсолютизируя понятие частной собственности, проходят подчас мимо факта, что у этого основоположника классического либерализма имелись такие определения собственности: «...Тот же закон природы, который дает нам собственность, ...ограничивает размеры этой собственности» таким образом, что
• Локк Дж. Указ, соч., т. 2, с. 50.
7 Там же, с. 72.
13
человек пользуется ею только с целью «наслаждения». Но, добавлял Локк, «все, что превышает его (человека. — А. В.) дрлю, принадлежит другим». Кроме того, Локк определяет собственность как сумму товаров, созданных трудом непосредственного производителя 8 9. Иначе говоря, Локк выступал в защиту собственности, имевшей функциональный характер °.
Учение Локка преследовало прежде всего политическую задачу. В своих трудах Локк часто подчеркивал мысль о необходимости соблюдения политической терпимости. Тем самым он проявил незаурядную смелость и мужество, выступив с призывом демонстрировать такую терпимость в век, когда нетерпимость, расправы с вольнодумцами были возведены в норму поведения, когда многие распри, в том числе и военные, носили религиозную окраску. Обслуживая непосредственные интересы тех кругов европейского общества, в которых росло движение за замену абсолютистских режимов выборными правительствами, учение Локка дало импульс появлению новой интерпретации «естественного права» буржуазными идеологами в новейшее время10 11.
Философия Локка носила индивидуалистический характер, ибо индивид противопоставлялся организованному обществу. Индивид ставился над государством не только во времени, но и в моральных абсолютах. «Каждый человек,— подчеркивал Локк,— по природе свободен, и ничто не в состоянии поставить его в подчинение какой-либо земной власти, за исключением его собственного согласия» и.
Более поздний либерализм выработал концепцию естественного антагонизма между правителями и теми, кем они управляют. Эта концепция долгое время лежала в основе «естественного права» на оппозицию индивида организованному обществу. Однако в XX в. эта концепция претерпела изменение.
Трансформации подверглась и локковская идея собственности. Во второй половине XVIII в. интересы промышленной и торговой буржуазии стали фокусироваться на способах производства богатства, на превращении денежного капитала (создавшегося на основе ростовщичества и торговли) в промышленный. Концепция труда, как источника богатства, стала применяться не столько ради защиты собственности труженика от произволь
8 Локк Дж. Указ, соч., т. 2, с. 21.
9 Об экономических взглядах Локка см.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 26, ч. I, с. 367—371, 378, 388.
10 Рост сознательности трудящихся заставил буржуазных идеологов вернуться в XX в. к «естественному праву» как к одному из популярных лозунгов, который можно было бы обратить против социалистических идей. Так, отрицание частной собственности стало объявляться нарушением основных принципов «естественного права». После второй мировой войны в Западной Германии, Италии и некоторых других странах «естественное право» использовалось, с одной стороны, для отмежевания от фашистской идеологии, а с другой — для того чтобы воспрепятствовать далеко идущим социально-политическим реформам.
11 Локк Дж. Указ, соч., т. 2, с. 69.
14
нЫх конфискаций, что уже так или иначе соблюдалось в Англии сколько для продвижения и оправдания идеи о свободе активно использовать и размещать капитал. Новая историческая обстановка требовала иного подхода к исследованию проблем развевающейся экономики.
Этот подход частично проявился в теории свободного предпринимательства (laissez faire, laisser passer). С помощью этой теории французские физиократы пытались приспособить локковскую философию «естественного права» к экономической жизни страны. Основываясь на глубоком изучении всех компонентов и оттенков этой теории, составившей фундамент раннего либерализма, великий русский революционный демократ Н. Г. Чернышевский выделял следующие ее особенности: «Экономической деятельности отдельного лица должна быть предоставлена совершенная свобода. Общество не имеет права налагать на нее никаких стеснений. Государство не имеет права заниматься ни одним из тех предметов деятельности, которые осуществляются или могут быть осуществлены силами отдельного лица. Государство существует только для ограждения безопасности частных лиц и для отвращения стеснений, которые могли бы мешать полнейшему развитию частной деятельности. Иначе говоря, заботе государства подлежит только то, что не достигается и не может быть достигнуто деятельностью частных лиц; иначе сказать, государство есть только страж безопасности частных лиц; безусловная свобода для деятельности частного лица есть верховный принцип общества, и государство должно иметь существование и деятельность только в той мере, какая нужна для осуществления этого верховного принципа. Иначе сказать, идеал государственной деятельности есть нуль, и чем ближе может оно подойти к этому идеалу, тем лучше для общества» 12.
Теория свободного предпринимательства чаще всего ассоциируется с именем выдающегося исследователя «природы и причин богатства народов» А. Смита. Однако подлинная заслуга Смита состоит не столько в разработке этой теории, сколько в действительно новом подходе к задачам экономики своего времени. В знаменитом труде «Исследование о природе и причинах богатства народов» он в первую очередь анализирует стихийный механизм функционирования капиталистического хозяйства как единого целого, а не отдельных отраслей и сфер экономики, на основе которых было невозможно установить законы развития хозяйственного организма капитализма свободной конкуренции 13.
12 Чернышевский Н. Г. Поли. собр. соч., т. V. М., 1950, с. 578—579. В статье «Экономическая деятельность и законодательство» Чернышевский защищал роль государства, которое не только имеет право, по обязано руководить экономической деятельностью, имея в виду интересы крестьян.
13 См.: Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М., 1962. Досмитовская буржуазная политическая экономия не отвечала новым
15
Горячий приверженец принципов свободного предпринимательства, Смит считал, что деятельность людей, освобожденных, насколько это возможно, от каких-либо политических огра^йче-ний, способствует укреплению общественного благосостояния и служит социальному прогрессу. Смит, перекликаясь в известной мере с Локком, исходил из того, что каждому индивиду присуща «естественная» тенденция умножать свою собственность. Общественное же благосостояние развивается благодаря совокупному, но заранее незапланированному эффекту слияния множества индивидуальных усилий, что ведет к расширению товарообмена и к освобождению индивидов от необходимости трудиться ради удовлетворения только своих собственных потребностей. Это должно было служить мощным стимулом роста производительности труда. Если обмениваются продукты труда, резюмировал Смит, то именно затраты труда на их производство регулируют этот обмен. «...Труд является единственным всеобщим, равно как и единственным точным мерилом стоимости» и. Более того, в силу своего общественного разделения труд служит регулятором обмена, а следовательно, и источником стоимости в любой отрасли материального производства. Подобный вывод о «труде вообще», труде, взятом безотносительно к его отраслевой специфике, как созидателе стоимости товаров, представил собой качественно новую ступень развития теории стоимости.
Концепция разделения труда составила основу разработанной Смитом теории классов. И здесь он выступил как «обобщающий экономист мануфактурного периода», показывающий ограниченность воззрений французских физиократов, которые первыми пытались обрисовать классовую структуру буржуазного общества. В противовес тем, кто рассматривал капиталистов в промышленности и в сельском хозяйстве, так же, как и рабочих в этих отраслях, в качестве двух различных классов, Смит впервые правильно выделяет три класса современного ему буржуазного общества: рабочих, капиталистов и землевладельцев. Таким образом, в концепции Смита классы предстали в качестве социальных, а не отраслевых, как у физиократов, образований. Это был важный шаг в прогрессе научной экономической мысли.
Не менее существенный вклад Смита в политэкономию г— исследование им процесса распределения, основанное на его же трудовой теории стоимости и теории классов. Смит понимал, что рабочие — творцы всего богатства общества — получают в заработной плате отнюдь не весь созданный ими продукт. Прибыль и рента трактуются Смитом как вычеты из продукта труда рабочих, т. е. как результат эксплуатации наемных рабочих. Смит, писал Маркс, «уловил истинное происхождение прибавочной
историческим условиям, ибо развивалась в узко отраслевых формах: учение о торговле (меркантилизм), аграрная теория (физиократы) и т. п.
14 Смит А. Указ, соч., с. 42.
16
стоимости» ,в. Смит заключал, что богатство народов — это не что йное, как капиталистическое богатство, капитал, а основное средство его увеличения — рост производительности труда на базе развития мануфактурного разделения труда.
Однако Смит не пошел дальше разработки трудовой теории стоимости. Это объясняется неразвитостью экономических знаний той эпохи, относительной незрелостью капиталистического способа производства, противоречивостью общественного положения буржуазии, интересы которой выражал Смит.
Идеи о необходимости свободного развития капитализма содержатся и в трудах другого корифея буржуазной политической экономии, Д. Рикардо. В эпоху промышленного переворота он решительно выступил в защиту интересов буржуазии в ее борьбе с остатками феодализма 16.
Рикардо, как и Смит, абсолютизировал капиталистические производственные отношения, считая их естественными и вечными. Даже первобытный человек представлялся ему капиталистом, а его орудия — капиталом. Единственным двигателем прогресса, по Рикардо, является личный интерес, поэтому личной инициативе должна быть предоставлена полная свобода. Решающим фактором развития производства он считал накопление капитала. При этом Рикардо утверждал, что в накоплении капитала заинтересовано все общество. Этот аргумент понадобился ему для защиты статус-кво, против преобразования буржуазного государства. Рикардо близко подошел к проблеме прибавочной стоимости, но оказался бессильным разрешить ее17.
Смит и Рикардо внесли большой вклад в развитие английской классической буржуазной политической экономии. Их экономические учения, в которых органически переплетаются две противоположные по своей теоретической значимости системы взглядов и соответственно два различных метода исследования — ненаучный и научный, в значительной степени повлияли на процесс формирования в начале XIX в. вульгарной политической экономии, представляющей собой дальнейшее развитие социально-экономических доктрин либерализма. Об этом процессе Маркс писал: «Только после того как политическая экономия достигла известной ступени развития и отлилась в устойчивые формы,— т. е. после А. Смита,— от нее отделяется, как особый вид политической экономии, тот элемент в ней, который есть всего лишь воспроизведение внешнего явления в качестве представления о нем, — отделяется ее вульгарный элемент»18.
15 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 26, ч. I, с. 53; см. также: т. 23, с. 377.
16 The Works of David Ricardo. With a notice on the life and writings of the author by G. K. McCulloch. London, 1846.
17 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 26, ч. III. В IV томе «Капитала» (Теории прибавочной стоимости) в гл. 20 «Разложение рикардианской школы», в частности, разобраны все научные и ненаучные аспекты теории Рикардо.
1В Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 26, ч. III, с. 526.
17 4 7 Л1 у 0
На создание и развитие этого «элемента» повлияли, несомненно, труды И. Бентама, английского правоведа-моралиоТа и экономиста XVIII в.
Бентам начал писать в то время, когда в политической жизни Англии определяющую роль играли крупные землевладельцы. Что же касается деятельности новых промышленных производительных сил как в производстве, так и в области товарообмена, то они всячески сдерживались или тормозились феодальным «общим правом» ”. Против этих традиций и выступила промышленная буржуазия, наиболее популярным выразителем интересов которой стал Бентам, предпринявший критику сложившегося положения в области предоставления свободы экономического предпринимательства индивиду с позиций новых правовых норм и юридической процедуры.
Резкой критике со стороны Бентама подверглась локковская теория «естественного права». «Естественные права — просто вздор... риторический вздор, высокопарная чушь»,— категорично заявил он19 20. Вместо этой теории Бентам предложил иные принципы, на которых должна основываться свобода человека. «Природа наделила человечество двумя главными стимулами — страхом перед болью и стремлением к удовольствию... Они руководят нами во всем, что мы делаем, во всем, что мы говорим, во всем, что мы думаем»,— так начинается труд Бентама «Введение к принципам морали и законодательства»21, который стал для либералов первой половины XIX в. своего рода сводом моральных и этических норм.
Бентамовская утилитарная формула — «то, что доставляет мне удовольствие,— хорошо, то, что усиливает мою боль,— плохо», легла в основу философии индивидуализма, которую, как мы увидим, использовали в своих теориях многие поколения идеологов либерализма. Они исходили из этой же формулы, когда определяли и понятие «свобода». Свобода хороша тогда, когда она политически оправдана, если же она начинает становиться бременем, то ее надо регулировать таким образом, чтобы она давала максимум счастья максимальному числу людей,— такова суть толкования Бентамом свободы.
Следует отметить, однако, что бентамовская трактовка свободы основывалась не только на принципах «боли» и «удовольствия». Его «максимум счастья» прочно базировался на частной
19 «Общее право» (Common law) сложилось в Англии в XIII—XIV вв. на базе местных обычаев и обобщения практики королевских судов. Эта правовая система характерна тем, что основным источником признается судебный прецедент. Для «общего права» свойственно и сочетание формализма с почти неограниченными правами суда.
20 Цит. по: Hughes Е. The Church and the Liberal Society. Princeton, 1944, p. 151.
21 The Works of Jeremy Bentham, ed. by J. Bowring, Vol. I. Edinburgh, 1838, p. 1.
18
собственности, которая, как считал Бентам, является «неделимой частью существования человека»22. Основные достоинства человека Бентам видел в его умении добывать собственность.
Бентам был также одним из первых буржуазных обществоведов, которые пытались формулировать свои теории с помощью математики. Степени боли и удовольствия у Бентама зависели от математически рассчитанных параметров «интенсивности», «определенности», «взаимозависимости» и т. д. Эти параметры легли у него в основу «гедонического исчисления», представлявшего собой математическую формулу для определения «баланса» между удовольствием и болью. Бентам утверждал при этом, что на его теориях можно составить законодательство для всех времен и народов. «Он (Бентам. — А. В.) дает только такие советы, которые исполнить одинаково легко в каждом государстве, какова ни была его правительственная форма, — отмечал Чернышевский.— Англия и Австрия, Пруссия и Северо-Американские Штаты одинаково подходят под его программу»23.
На принципах счастья и боли Бентам создал теорию политического равенства, с требованиями которого выступал молодой класс буржуазии. О равенстве, писал Бентам, могут говорить лишь люди, которые в состоянии ощущать удовольствие и боль. Исходя из этого, равными могут считаться те, кто, по «исчислениям» Бентама, пользуется равными «количествами» удовольствия и боли 24.
Бентам сформулировал также ряд «абсолютных» правил для политической экономии. В частности, он пришел к выводу, что если экономическая жизнь общества будет ограждена от какого-либо вмешательства, то она будет не только сама производить богатство, но и... равномерно распределять его среди членов общества. Маркс характеризовал Бентама как «гения буржуазной глупости» 25 26.
Можно было бы и не останавливаться па других теоретических упражнениях Бентама, поскольку они не выдержали испытания практикой. Необходимость же разговора о них вызывается в первую очередь тем, что Бентам всегда считался одним из корифеев либеральной мысли. Его взгляды на свободу и равенство постоянно пользовались популярностью у мелкой буржуазии 2G.
В развитие либеральной общественной и экономической мысли внес свою лепту Дж. Милль. Деятельность этого идеолога либерализма протекала в период, когда противоречия между бур-
22 Bentham J. The Theory of Legislation. London, 1831, p. 115.
23 Чернышевский H. Г. Поли. собр. соч., т. IV. М., 1948, с. 495. Примечательно, что правовая теория Бентама понравилась русскому императору Александру I. По его «высочайшему повелению» в России в 1805 г. были переведены и опубликованы в трех томах сочинения Бентама под заголовком «Рассуждение о гражданском и уголовном законодательстве».
24 Bentham J. The Theory of Legislation, p. 181.
25 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 624 (примечание).
26 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 39, с. 133.
19
жуазией и пролетариатом уже резко обострились. В этом конфликте Милль встал на защиту торговой и промышленной буржуазии.
Оправдывая неограниченную свободу действий для буржуазии, Милль продолжал развивать концепции утилитаризма своего учителя — Бентама. Свобода для Милля была всего лишь средством, которое совершенствует правовые институты. Орудие для переделки этих институтов Милль видел в реформе правовой системы и образования. По его мнению, новая юридическая система с незначительным числом законов, полезных для всех, должна прийти на смену старой, которая не служила интересам общества. А образование, считал Милль, должно создавать идеального человека. «Если образование не может сделать этого,— вопрошал Милль, — то кто же тогда заменит его?»27.
Милль выступал против земельной аристократии, которая продолжала удерживать свои позиции в Великобритании. Для критики Милль использовал теорию Рикардо, однако при этом сильно вульгаризировал ее28, в частности взгляды Рикардо на природу заработной платы, утверждая, что прибыль является вознаграждением за «труд» капиталиста. «Милль был первым, кто изложил теорию Рикардо в систематической форме, хотя лишь в довольно абстрактных очертаниях,— писал Маркс.— То, к чему он стремится,— это формально логическая последовательность. С него «поэтому» и начинается разложение рикардианской школы» 29.
Стремясь использовать теорию Рикардо в интересах промышленной буржуазии, Милль противопоставлял прибыль земельной ренте. Он пытался доказать невозможность общих кризисов перепроизводства, заявляя, что на рынке существует некое «метафизическое» равновесие купли и продажи. Милль являлся также одним из авторов теории так называемого рабочего фонда. Классовый смысл этой теории сводился к тому, что борьба рабочих за повышение заработной платы является бесполезной. Эта теория многие годы лежала в основе экономической политики либерализма.
Борьба рабочего класса за улучшение условий труда поставила перед буржуазной политической и экономической мыслью новые проблемы. Наряду с открытыми защитниками капитализма выступали и те представители буржуазии, кто старался «согласовать политическую экономию капитала с притязаниями пролетариата, которых уже нельзя было более игнорировать» 30. Это
27 Цит. по: Davidson W. Political Thought in England. New York, 1934, p. 130.
28 Концепции политической экономии Милля были подвергнуты К. Марксом критическому анализу (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 42, с. 5—40). Наиболее полная критика политэкопомических воззрений Милля содержится в «Капитале» Маркса.
20 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 26, ч. III, с. 81—82.
30 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 17.
20
означало банкротство и в то же время переориентацию буржуазной политической экономии. И одним из первых, кто показал это, был Н. Г. Чернышевский. Изучая популярные экономические учения своего времени, Чернышевский обратил внимание на труд Джона Стюарта Милля, в котором тот попытался развить взгляды своего отца Джеймса Милля с позиций «усовершенствованного» им самим варианта бентамовского утилитаризма 31.
Этот вариант, однако, оказался шагом назад по сравнению с Рикардо. Милль заменил теорию трудовой стоимости вульгарной теорией издержек производства. Прибыль капиталиста он попытался объяснить так называемой теорией воздержания капиталиста, теорией, которой на протяжении многих последующих лет пользовались идеологи либеральной буржуазии.
Чернышевский перевел основной экономический труд Милля на русский язык со своими замечаниями и комментариями, подвергнув критике эклектичность его взглядов32. Чернышевский видел в Милле защитника и популяризатора идей либерализма свободного предпринимательства, отмечая вместе с тем, что Милль «превосходно разъясняет частные истины, но создать новую систему, дойти до поверки основных принципов и пополнить их он не в состоянии» 33.
Подобную особенность экономического мышления Милля подчеркивал и Маркс, который считал, что Милль, как и Рикардо, не отличал прибавочную стоимость от прибыли. Маркс писал по этому поводу: «Г-ну Миллю самому не вполне ясен даже тот вопрос, который он старается разрешить» 34.
Черты классово-политической ограниченности либерализма наиболее четко стали проявляться в середине XIX в., когда буржуазные революции уже были завершены в ряде европейских стран и в Северной Америке. Эти революции расчистили почву для быстрого развития новых производительных сил и капиталистических производственных отношений. Но освобожденные от феодальных пут. производительные силы стали вступать в противоречия с капиталистическими производственными отношениями. Эти противоречия выражались в экономических кризисах, растущем антагонизме труда и капитала, обострении классовой борьбы между буржуазией и трудящимися.
31 Mill J. S. The Principles of Political Economy. London, 1868.
32 См.: Чернышевский H. Г. Поли. собр. соч., т. IX. М., 1949, с. 11—336.
33 Чернышевский Н. Г. Поли. собр. соч., .т. VII. М., 1950, с. 39—40. Примечания Чернышевского к «Основаниям политической экономии» Дж. С. Милля вместе с «Очерками из политической экономии (по Миллю)», в которых он дает глубокую критику буржуазной экономической мысли, занимают видное место среди других экономических произведений Чернышевского. В послесловии ко 2-му изданию 1-го тома «Капитала» К- Маркс писал, что банкротство буржуазной политической экономии «мастерски показал уже в своих «Очерках из политической экономии (по Миллю)» великий русский ученый и критик Н. Чернышевский» {Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 17—18).
34 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 26, ч. III, с. 195.
21
В Англии в середине 30-х годов выступили с политическими и социальными требованиями чартисты, движение которых во многом подготовило появление марксизма. Бурный характер носило движение трудящихся во Франции. На смену стихийным бунтам стали приходить более высокие формы классовой борьбы пролетариата. Свидетельство того — лионские восстания 1831 и 1834 гг. Не осталось в стороне от общего хода развития и рабочее движение Германии, где завязывался клубок острых противоречий, распутать который могла лишь антифеодальная революция.
Развитие промышленности в Англии, хотя и вело к обогащению страны, одновременно увеличивало число неимущих. Пролетариат, выросший в самый могущественный класс, составлял почти половину населения страны. Именно об огромных потенциальных возможностях пролетариата писал Энгельс, переехавший в Англию в 1842 г. Связь с чартистами, изучение положения английского рабочего класса, научный анализ экономических и политических противоречий капитализма привели Энгельса к мысли о неизбежности пролетарской революции, направленной против существующих общественных отношений. Энгельс считал социальную революцию необходимой, ибо только она была способна покончить с эксплуатацией наемного труда, основанной на капиталистической частной собственности.
Анализ Энгельсом буржуазного строя в Англии убеждал его в том, что в стране в силу продолжающейся поляризации нищеты и богатства неотвратимо обостряется классовая борьба пролетариата с буржуазией. В своих «Набросках к критике политической экономии» Энгельс отмечал, что «единственное положительное достижение либеральной политической экономии — это разработка законов частной собственности» 35. Чрезвычайно важно и положение Энгельса о том, что, только правильно определив взаимосвязь частной собственности и политической жизни, можно по-настоящему с научных позиций исследовать все явления общественной жизни. Недостаток буржуазной политэкономиче-ской мысли Энгельс увидел в том, что «политика и не подумала подвергнуть исследованию самые предпосылки государства; политической экономии не приходило в голову поставить вопрос о правомерности частной собственности»36.
В работе «Положение рабочего класса в Англии», которую В. И. Ленин относил к лучшим произведениям мировой социалистической литературы, Ф. Энгельс выявляет ряд закономерностей капиталистического производства, подчеркивает непримиримость интересов рабочих и капиталистов. Показывая антинародную, антипролетарскую сущность государственных институтов в Англии, которые являются орудиями частной собственности, Энгельс
35 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 547.
38 Там же, с. 545.
22
говорит о неизбежности усиления классовой борьбы пролетариата за свое освобождение.
Признавая существование нищеты, горя, отчаяния эксплуатируемых трудящихся масс, многие либеральные теоретики между тем решительно выступали против коренных перемен в обществе. Вскоре после того как буржуазные правительства большинства стран Европы прочно укрепили свою политическую власть, а либеральные принципы были сформулированы в качестве неких вечных истин, либерализм превратился в инструмент, с помощью которого правящие классы противились дальнейшим социальным изменениям.
В то же время среди видных либеральных мыслителей были и те, кто считал, что либеральная практика в социально-экономической сфере нуждается в некотором пересмотре. К такой категории либералов и принадлежал Дж. С. Милль. В своих «Рассуждениях о представительном правительстве», главный тезис которых сводится к тому, что социальной революции можно избежать с помощью реформ, Милль выступил в защиту парламентского правительства в Англии37 38. Следуя за постулатами Бентама и своего отца, он полагал, что парламентское правительство, проводя гибкую социальную политику, особенно в области расширения возможностей получения образования, могло бы стать образцом для стран, где политическая власть находилась в руках буржуазии. Милль, как и многие либеральные ученые, также игнорировал классовую сущность борьбы трудящихся и предпринимателей, объясняя все умственной отсталостью народных масс.
Милль, несомненно, принадлежал к тем кругам буржуазии, которая одинаково боялась невежества масс, пока они оставались консервативными, п сознательности масс, как только они становились революционными. Отсюда — непоследовательность и противоречивость философии Милля, как и всех других теоретиков либерализма. С одной стороны, он выступал за расширение прав трудящихся, с другой — считал, что «прежде, нежели давать права людям какого-нибудь сословия, надобно сделать точные ученые исследования об умственных, нравственных и политических качествах людей этого сословия» зв.
Как и все идеологи либерализма, Милль много размышлял о свободе. Его мысли были оформлены в отдельном издании, увидевшем свет в 1859 г.39 В книге «О свободе»40, из которой и по сей день черпают идеи либералы, наряду с прекраснодушны
37 Mill J. S. Considerations on Representative Government. London, 1882.
38 Цит. по: Чернышевский H. Г. Поли. собр. соч., т. VII, с. 229.
39 Mill J. S. On Liberty. London, 1859.
40 Одним из первых, кто обратил внимание на эту книгу Милля, был великий русский революционер-демократ А. И. Герцен, который дал на нее развернутую рецензию («Джон Стюарт Милль и его книга «On Liberty»»). Впервые рецензия была опубликована в № 40—41 «Колокола» 15 апреля 1859 г.
23
ми рассуждениями о человеческой свободе вообще, имеются и положения с конкретным классовым содержанием. Отстаивая свободу мысли и действий индивида от посягательств на них со стороны правительства, Милль видел в ней «привилегию и естественное состояние человека» 41. Он обращал внимание также на то, что во многих странах эти самые свободы превратились в обыкновенную формальность 42. Вместе с тем он считал, что государство может вмешиваться в свободу индивида, если такая свобода ведет к нежелательным социальным последствиям 43. Однако на подобные положения Милля редко ссылаются буржуазные исследователи в силу того, что в них не поддерживается идея абстрагированной свободы человека44. Говоря о концепциях свободы у Милля, антрополог Э. Лич справедливо отмечал: «Его (Милля.— А. В.) заботила свобода английских джентльменов, а не свобода всего человечества»45. Свобода же «английских джентльменов», как и подобных им власть имущих в других странах, состояла прежде всего в укреплении институтов, охраняющих частную собственность. Буржуазия повсюду, где достигала господства, превращала личное достоинство человека в меновую стоимость, заменяла пожалованные и благоприобретенные при феодализме свободы одной бессовестной свободой торговли.
Отвергая право народных масс на действительную свободу, равенство, братство, другие общечеловеческие ценности, о которых столь часто говорили либеральные мыслители XVII— XVIII вв., либералы XIX в. стремились любой ценой сохранить существующие общественные отношения. На незыблемость этих отношений, на «священность» частной собственности указывалось практически во всех конституциях тех государств, где у власти стояла буржуазия. Программы буржуазных либеральных партий Западной Европы не содержали ничего, что указывало бы на их искреннее стремление осуществить на деле свободу и демократию трудящихся, братство всех членов буржуазного общества. Напротив, в этих программах имелись такие положения, которые мало чем отличались как по форме, так и по существу от соперничающих с ними программ консервативных партий. И те и другие ставили во главу угла необходимость защиты капиталистического строя и всех основывающихся на нем государственных и общественных порядков.
По другую сторону Атлантики, в Соединенных Штатах, развитие либерализма не привело к созданию специфической поли
41 Mill J. S. On Liberty, р. 102, 104.
42 Ibid., р. 120, 125—126.
43 Ibid., р. 23.
44 Aptheker Н. The Nature of Democracy, Freedom and Revolution. New York, 1967, p. 16.
43 The Concept of Freedom in Anthropology, ed. by D. Bidney. The Hague, 1968, p. 75.
24
тической партии. Однако в двух основных буржуазных политических партиях — республиканской и демократической — на протяжении всей истории США имелись большие группы лиц, придерживавшихся либерального мировоззрения. Теоретические концепции либерализма использовались в платформах общедемократических движений, в социально-экономических и политических программах организованного профсоюзного движения 46.
Американскому либерализму, безусловно, присущи свои специфические черты и особенности. Но его основы цементируются теми же теориями и концепциями, которые были разработаны крупнейшими представителями европейской буржуазной мысли,— Локком, Смитом, Рикардо, Бентамом, Дж. Миллем, Дж. С. Миллем, французскими физиократами и др.
Томас Джефферсон и либерализм «джефферсоновской демократии»
7 июня 1776 г. представитель одной из наиболее политически активных североамериканских колоний Великобритании, Виргинии, Ричард Генри Ли внес на рассмотрение 2-го континентального конгресса три резолюции. В одной из них объявлялось о полном отделении от британской короны 13 североамериканских колоний и превращении их в «свободные и независимые штаты». 10 июня конгресс проголосовал за создание комитета по «подготовке декларации» ’, куда вошли Т. Джефферсон, Дж. Адамс, Б. Франклин, Р. Шерман, Р. Ливингстон. 28 июня комитет представил конгрессу проект декларации, которая после обсуждения и внесения в нее поправок была наконец принята конгрессом 4 июля 1776 г. Позже она стала известна как Декларация независимости 2.
В первой части декларации сформулированы социальные и государственно-правовые принципы, которые в самом общем виде должны были представлять основы американской демократии: «Мы считаем самоочевидными следующие истины: все люди сотворены равными и все они наделены создателем определенными неотчуждаемыми правами, к которым принадлежат жизнь, свобода и стремление к счастью. Для обеспечения этих прав люди учредили правительства, осуществляющие справедливую власть с согласия управляемых...» 3
Автором этих строк был выдающийся американский политический деятель Томас Джефферсон, вокруг имени которого соз-
48 О влиянии ранней идеологии либерализма на американцев см.: Stearns Н. Liberalism in America. New York, 1919.
1 Becker C. The Declaration of Independence. A Study in the History of Political Ideas. New York, 1942, p. 4.
2 Война за независимость и образование США. М., 1976, с. 139—141.
9 Documents of American History, ed. by H. Commager. New York, 1963, p. 100.
25
дано множество мифов и легенд. В работах приверженцев тйк называемой джефферсоновской традиции, или либерализма «джефферсоновской демократии», его изображают как неукротимого и последовательного демократа и поборника свободы, последователя французских физиократов, как революционера, который в корне изменил социальную структуру штата Виргиния 4. Эти характеристики содержат довольно много преувеличений, и ряду американских ученых, подходивших к изучению исторического процесса с реалистических позиций, удалось частично развеять мифы, связанные с именем и делами знаменитого американца 5 * *.
Что достоверно известно о Джефферсоне? Где в историографии кончается «реальный» Джефферсон и начинается его идеализация? Каково конкретное классовое содержание философии и политики Джефферсона? Ответы на эти вопросы в известной степени проливают свет на истоки и характер раннего американского либерализма.
Томас Джефферсон родился 13 апреля 1743 г. в семье, занимавшей видное место среди виргинской аристократии. Его отец Питер Джефферсон достиг высокого социального положения благодаря своей предприимчивости. Мать Джефферсона — урожденная Рэндолф — из семьи крупнейших виргинских плантаторов. Когда отец умер, 14-летний Томас унаследовал более2700 акров земли и около 200 черных рабов.
После окончания колледжа Уильяма и Мэри в Вильямсберге Джефферсон занялся политической деятельностью, которую виргинская аристократия рассматривала в качестве своей социальной привилегии. В 24 года он получил юридическую практику. Примерно в это же время выросло и состояние Джефферсона — после смерти отца его жены им досталось 40 тыс. акров земли и 135 рабов. Джефферсоны заняли одну из высших ступеней в виргинской иерархии.
В 1769 г. Джефферсон выдвинул свою кандидатуру в законодательное собрание (легислатуру) Виргинии и был избран. Членом этого собрания Джефферсон пробыл шесть лет. Своей деятельностью в легислатуре он снискал репутацию человека, который критически относится к политике, проводимой англий
4 К работам, написанным в таком плане, можно отнести: Bowers С. Jefferson and Hamilton. Boston and New York, 1933; idem. Jefferson in Power. Boston, 1936; Kimball M. Jefferson, 2 Vis. New York, 1943—1950, Vol. I. The Road to Glory; Malone D. Jefferson and His Time, 4 Vis. Boston, 1948—1970; Peterson M. Thomas Jefferson and the New Nation. New York, 1970, etc.; см. также: Паррингтон В. Л. Основные течения американской мысли, т. 1. М., 1962.
5 См., например: Chinard G. Thomas Jefferson, the Apostle of Americanism. Ann
Arbor, 1957; Nock A. Jefferson. New York, 1926; Beard Ch. Economic Origins
of Jeffersonian Democracy. New York, 1915; Hofstadter R. Parrington and the Jeffersonian Tradition.— «Journal of the History of Ideas», 1941, October, Vol. II, etc.; см. также: Севостьянов Г. H., Уткин А. И. Томас Джефферсон. М., 1976.
26
скими колониальными властями. В 1773 г. Джефферсон становится членом так называемого «комитета связи», созданного группой знатных виргинцев с целью установить контакты с другими колониями, объединить их для организации общего отпора британской администрации, а летом 1774 г. его избирают делегатом на съезд в Вильямсберге, который должен был выбрать представителей Виргинии на 1-й континентальный конгресс.
Во время подготовки к конгрессу Джефферсон пишет доклад-инструкцию, позже получившую название «Общий взгляд на права британской Америки». В нем, апеллируя к «здравому смыслу», депутат от маленького виргинского графства Албемарл заявил английскому королю, что тот не имеет права навязывать свою волю Америке, что «короли — слуги, а не хозяева народа». Вместе с тем главную вину за «попрание» прав колонистов он возлагает на английский парламент. Следуя традициям естественноправовой теории, Джефферсон заявляет, что «народ требует своих прав, выведенных из законов природы» 6. В докладе подчеркивалось, что колонии не высказывают желания отделяться от Великобритании, поскольку это не отвечает их интересам.
Из-за болезни Джефферсону не удалось попасть на съезд в Вильямсберг. Но его сочинение было там зачитано. Оно не только вызвало среди делегатов съезда оживленные дебаты в связи со слишком смелыми для текущего состояния дел мыслями, но и принесло Джефферсону известность как искусному литератору. Известность эта сыграла, несомненно, свою роль при назначении Джефферсона 2-м континентальным конгрессом в «комитет пяти» по выработке проекта Декларации независимости 7.
Следует заметить, что вызов Джефферсона британской короне хотя и имел резонанс в колониях, сама философия, основанная на теории «естественного права», не была откровением для американцев. Каналов, по которым она проникала в североамериканские колонии, было много. Богатые американцы получали 8
8 Американские просветители. Избранные произведения в двух томах. М„ 1968—1969, т. II, с. 25. Отметим, что у Джефферсона нет фундаментальных трудов, посвященных разработке систематических социально-экономических или политических теорий. Его взгляды, суждения, мнения изложены в официальных документах, заметках, письмах. Они собраны вместе с некоторыми небольшими работами Джефферсона в изданиях: The Writings of Thomas Jefferson, ed. by P. Ford, 12 Vis. New York, 1904—1905; The Writings of Thomas Jefferson, ed. by H. Washington, 16 Vis. Philadelphia, 1954; Memoirs, Correspondence, and Private Papers of Thomas Jefferson, ed. by Th. Randolph, 4 Vis. London, 1828—1830; The Writings of Thomas Jefferson, ed. by A. Lipscomb and A. Bergh, 20 Vis. Washington, 1903—1904; Basic Writings of Thomas Jefferson, ed. by Ph. Foner. New York, 1944; The Papers of Thomas Jefferson, ed. by J. P. Boyd, 19 Vis. Princeton, 1950—1976 (это издание предполагается довести до 50 томов). На русском языке некоторые работы и письма Джефферсона опубликованы: Американские просветители, т. 2.
7 «Комитет пяти» в итоге превратился в «комитет трех». В него вошли Джефферсон, Франклин и Дж. Адамс. Одпако проект Декларации независимости, как признавали Адамс и Франклин, был вчерне составлен одним Джефферсоном.
27
образование в Великобритании, где эта теория широко изучалась в колледжах. Те же, кто обучался в Гарвардском, Йелском или Принстонском колледжах, могли читать книги европейских просветителей в своих библиотеках в оригинале или в популярных изложениях. В библиотеке Гарвардского колледжа, к примеру, в 1773 г. уже имелись полные собрания сочинений Локка. Труды мыслителей XVII—XVIII вв. можно было найти в библиотеках Йелского, Принстонского и других колледжей.
Читал произведения европейских авторов и Джефферсон. Уже студентом он внимательно изучил работы Локка и положительно воспринял его учение8.
Влияние европейского Просвещения и в особенности английской просветительской мысли на Джефферсона выразилось в том, что он стал горячим поборником и пропагандистом философии «естественных прав», которая была органически вплетена в его социально-политические концепции. «Американцы не позаимствовали ее (философию «естественного права».— А. В.), они унаследовали ее,— писал известный американский буржуазный историк и философ К. Беккер.— В политической теории и в политической практике американская революция черпала вдохновение из парламентской борьбы семнадцатого века. Философия декларации... даже не была новой, а представляла собой добрую старую английскую доктрину, заново сформулированную с целью приспособить ее к назревшим вопросам действительности. В 1776 г. это была широко распространенная доктрина, с которой можно было встретиться, по словам самого же Джефферсона, повсюду, «где бы о ней ни вспоминали: в разговоре, в переписке, в статьях или в элементарных учебниках о правах общественности»» 9. И впоследствии, когда Джефферсону воздавали почести как творцу декларации, он отвечал, что не ставил перед собой цели «говорить вещи, о которых никогда не говорили прежде», а стремился к тому, чтобы «раскрыть перед человечеством здравый смысл самого дела» 10.
8 Американский историк-марксист отмечает, что буржуазно-демократические идеи Декларации независимости имели международные истоки. «Конкретно, когда речь идет об американцах XVIII столетия,— пишет он,— одобренные ими идеи коренились в гуманистической и вольнолюбивой аргументации Древней Греции и Рима. Опи коренились во всем блистательном Веке Разума с его титанами борьбы против догмы и авторитаризма — Бэконом, Гроцием, Везалием, Коперником, Спинозой. Более непосредственными источниками этих идей были произведения ирландского революционера Чарлза Лукаса, итальянского экономиста Беккариа, швейцарского философа Ваттеля и его соотечественника Бурламакки, немецкого юриста Пуфендор-фа, французов Монтескье, Вольтера, Дидро, англичан Мильтона, Сиднея, Гаррингтона, Пристли и (особенно) Локка, а также американцев Роджера Уильямса, Джонатана Мэхью и Джона Уайза» (Аптекер Г. Американская революция. 1763—1783. М., 1962, с. 134).
9 Цит. по: Becker С. Op. cit., р. 79. О влиянии философии «естественного права» на развитие общественно-политической мысли в США см.: Wright В. American Interpretations of Natural Law. New York, 1962.
10 The Writings of Thomas Jefferson, ed. by H. Washington, Vol. VII. p. 304.
28
Известно, что в Декларации независимости среди «естественных прав» отсутствует упоминание о праве обладать собственностью. Это, однако, не означало отхода Джефферсона от локковской концепции. О «счастье», под которым понималось опять-таки «естественное право» людей, писали в американских политических памфлетах еще до принятия декларации. Так, видный адвокат из Филадельфии Дж. Дикинсон в 1768 г. заявлял: «Мы должны вечно помнить следующие истины: нельзя быть счастливым, не став свободным; нельзя быть свободным, если твоя собственность не находится в безопасности» ”. Следовательно, собственность рассматривалась колонистами как неделимый компонент более широкого и общего понятия, каким им и представлялось счастье. Более того, весь исторический процесс развития Соединенных Штатов показывает, как мы увидим, что институт частной собственности стал главной ценностью, защите и оправданию существования которой была подчинена идеологическая и политическая деятельность либеральной буржуазии.
Для своего времени Декларация независимости, которую К. Маркс назвал «первой декларацией прав человека» 11 12, представляла собой государственный акт, впервые провозгласивший идею «народного суверенитета» основой государственной жизни. Именно из «народного суверенитета» проистекает право народа на восстание, на установление угодной ему социально-экономической структуры общества.
Идеи, изложенные в Декларации независимости, составляют только часть, хотя и важнейшую, того наследия, которое в политической литературе принято именовать либерализмом «джефферсоновской демократии».
Война за независимость североамериканских колоний (1775— 1783) застала Джефферсона в расцвете творческих сил. Эти силы он направил прежде всего на разработку и осуществление реформ в своем родном штате Виргиния. Под руководством Джефферсона королевская колония была превращена в демократическую республику. В штате был отменен порядок наследования земли без права отчуждения, ликвидирован принцип первородства при передаче недвижимого имущества наследникам, введена свобода религии, т. е. узаконивалась религиозная терпимость, как принцип отношений между вероисповеданиями и как основа церковно-государственных отношений. Был также принят закон о всеобщем обучении 13.
11 Dickinson J. Letters from a Farmer in Pennsylvania to the Inhabitans of the British Colonies. Boston, 1768.
12 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 16, с. 17.
13 О деятельности Джефферсона — законодателя Виргинии см.: Плешков В. Н. Борьба Томаса Джефферсона за демократические реформы в Виргинии (1776—1779 гг.).— В кн.: Американский ежегодник. 1975. М., 1975, с. 67—92; Гольдберг Н. М. Свободомыслие и атеизм в США (XVIII— XIX вв.). М.— Л., 1965, с. 55—91; Eckcnrode Н. Separation of Church and
29
Реформы, осуществленные в Виргинии по инициативе Джефферсона, были несомненно значительными. Но они, к сожалению, стали предметом преувеличений со стороны некоторых историков и биографов, увидевших в Джефферсоне и его сторонниках «революционеров», которые разрушили в штате сами основы старого социального порядка и заложили фундамент нового демократического правительства 14. Даже Джефферсон, который старался критически относиться к своим достижениям, вышел за пределы объективности, когда заявил, что его виргинские реформы были ударом «топора» по корням аристократии.
Как известно, реформы не встретили решительного отпора со стороны приверженцев старых порядков, поскольку не несли с собой угрозы частной собственности плантаторской верхушки бывшей британской колонии. Ни майорат, ни принцип первородства практически никогда не соблюдались пунктуально в Виргинии. Ими пользовались только тогда, когда собственник земли умирал, не оставив завещания на ее наследование. На практике же виргинцы оставляли свои завещания, по которым земля делилась не только среди сыновей, но и дочерей. Поэтому принятие закона об отмене права первородства, которое не использовалось в провинции, вряд ли правомерно считать революционным.
Неудавшимися следует признать и попытки Джефферсона революционизировать проблему рабства в молодом североамериканском государстве. Среди политических лидеров времен подготовки и самой войны за независимость Северной Америки Джефферсон был наиболее решительным противником рабства. Уже во время первого срока пребывания в законодательном собрании Виргинии 26-летний рабовладелец предпринял попытку расширить действие закона, позволявшего в ряде случаев плантаторам освобождать своих рабов 15. Но эта попытка Джефферсона ни к чему не привела.
Семь лет спустя Джефферсон вновь выступил против рабства. На этот раз — при составлении проекта Декларации независимости. Однако по настоянию представителей Юга, как утверждал сам Джефферсон, его предложения против рабства были вычеркнуты из окончательного проекта декларации 16.
Наиболее полно свои взгляды на рабство Джефферсон изложил в «Заметках о штате Виргиния», которые были написаны в ответ на запрос французского дипломата, маркиза де Барбе-Мар-буа о жизни в штате 17. Джефферсон, уже как губернатор штата, State in Virginia. Richmond. 1910; Documentary History of the Struggle for Religious Liberty in Virginia. Lynchburg, 1900.
14 К подобным биографическим работам относится: Padover S. Jefferson. New York, 1942.
15 The Writings of Thomas Jefferson, ed. by P. Ford, Vol. I, p. 7.
18 Quarles B. The Negro in the American Revolution. Chapel Hill, 1961, p. 42.
17 Jefferson Th. Notes on the State of Virginia, ed. by Th. Abernethy. New York, 1964.
30
получил этот запрос в 1780 г. и ответил на него после выхода в отставку в июне 1781 г. Эти «Заметки» свидетельствуют, что Джефферсон сам не был полностью свободен от расовых предрассудков, которые разделяли многие его современники. Он полагал, например, что «не условия, а природа создает различия» между расами в их интеллекте и силе воображения и это в конце концов приводит к расовому антагонизму. Поэтому, говоря о необходимости предоставления свободы черным рабам, Джефферсон вместе с тем считал, что «после освобождения... [они] должны быть лишены возможности жить вместе с б.елыми» 18 19.
Практически выводы Джефферсона не устраивали ни рабовладельцев, ни убежденных противников рабства. Рабовладельцы возмущались даже теми немногими строками, в которых автор в самой деликатной форме рассматривал рабов как обыкновенных людей, противники рабства критиковали его «сдержанное» отношение к черным рабам. Причину такой позиции Джефферсона в вопросе о рабстве можно объяснить тем, что эта проблема тогда еще не стала предметом непосредственной политической борьбы. Как отмечал У. Фостер, «будучи представителями либеральных плантаторов, ни Джефферсон, ни Джексон вовсе не интересовались правами негров и не выдвигали проблему рабства как «основную»» 1Э. Поэтому в своем «аграрном идеале» Джефферсон допускал сосуществование «свободного фермерского хозяйства» с плантационной системой и рабами.
Аграрный идеал Джефферсона сформировался под влиянием физиократов, с которыми он сблизился во время пребывания во Франции. Наиболее тесные отношения он поддерживал с Дюпоном де Немуром и Дестютом де Траси.
Учение физиократов, которые сделали шаг вперед по сравнению с меркантилистами, поскольку перенесли центр тяжести исследования из среды обращения в сферу производства, ограничив, правда, последнюю сельским хозяйством, заинтересовало Джефферсона. Используя теорию «естественных прав» Локка, физиократы считали, что всеми делами людей управляет предопределенный богом порядок, согласно которому сельское хозяйство является единственно полезным занятием, единственно справедливым источником богатства. Поэтому, говорили они, долг правительства заключается в том, чтобы земля и те, кто ее обрабатывает, были освобождены от налогообложения, за исключе-
18 Jefferson, Th. Op. cit., p. 133—137, 138—139. О предрассудках в отношении негров см.: The Poisoned Tongue. A Documentary History of American Racism and Prejudice, ed. by S. Feldstein. New York, 1972; Haynes R. Blacks in White America. Before 1865. New York, 1972; Zinn H. The Southern Misti-que. New York, 1972; Davis D. Struggle for Freedom. The History of Black Americans. New York, 1972; Shannon A. Racial Integrity and Other Features of the Negro Problem. New York, 1972.
19 Фостер У. 3. Очерк политической истории Америки. М., 1955, с 448— 449.
31
нием налога на чистый сельскохозяйственный продукт (в стоимость которого не входят расходы, затраченные на его производство). Земельная рента для физиократов представлялась при этом единственной формой «чистого продукта».
Кроме того, государство не должно было вмешиваться в экономическую деятельность предпринимателей, т. е. соблюдать принцип laissez faire. Если государство способствует сельскому хозяйству, оно вносит вклад в общественное благосостояние; если государство каким-то образом мешает развитию сельского хозяйства, то оно тем самым поступает противоестественно и аморально. Все учение физиократов было направлено на защиту интересов крупной земледельческой буржуазии, стремившейся обогатиться за счет поднятия сельского хозяйства, введения полной свободы внутренней торговли зерном и т. п.20
Учение физиократов импонировало Джефферсону и его единомышленникам, которые прогресс молодого государства связывали с развитием сельского хозяйства. Как известно, первый президент США Вашингтон содержал образцовую ферму и переписывался с английским писателем А. Янгом, воспевавшим прелести буколического образа жизни. Дж. Мэдисон являлся одним из основателей и президентов Виргинского сельскохозяйственного общества в графстве Албемарл. Плантатора Дж. Тэйлора, друга Джефферсона из графства Каролина (штат Виргиния), называли философом и государственным деятелем «от сельского хозяйства». Сам Джефферсон был крупным землевладельцем и всегда живо интересовался сельским хозяйством, несмотря на занятость государственными делами. У него, не видевшего города до восемнадцати лет, навсегда сохранилось убеждение, что деревенская жизнь и сельский труд составляют источник гражданской добродетели и здоровой жизни, что фермеры — лучшая социальная база демократической республики. «Мелкие земельные собственники являются самой драгоценной частью (государства.— А. В.)»,— писал он 2l.
У Джефферсона имелись серьезные расхождения с физиократами по вопросам развития сельского хозяйства и методов хозяйствования. Если физиократы считали, что сельское хозяйство должно основываться на крупных земельных угодьях, то Джефферсон полагал, что оно должно развиваться по пути создания мелких ферм, которыми бы владели землепашцы — эти «божьи избранники» и «носители божественной добродетели». И хотя среди фермеров уже шло расслоение по имущественному признаку, Джефферсон не хотел замечать этого, в чем несомненно сказывалась отсталость экономических воззрений творца Декларации независимости.
20 О сущности и противоречиях' системы физиократов см.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 24 (гл. 19) и т. 26, ч. 1 (гл. 2 и 6).
21 The Writings of Thomas Jefferson, ed. by P. Ford, Vol. VII, p. 36.
32
Опору «божественной добродетели» Джефферсон видел в частной собственности на землю, которая была для него (как, впрочем, и для физиократов) «естественным правом», способствующим развитию у человека «гармонии интересов». В одном из писем Дюпону де Немуру Джефферсон отмечал, что частная собственность «заложена в наших природных нуждах, в средствах, с помощью которых мы эти нужды удовлетворяем, и в праве, на основе которого мы пользуемся этими средствами без насилия над таким же правом других одушевленных существ» 22.
Таким образом, аграрный романтизм, противопоставляющий преимущества развития сельского хозяйства развитию промышленности и идеализирующий фермерский уклад жизни, отражал своеобразие экономических взглядов Джефферсона. Оно заключалось прежде всего в том, что Джефферсон не пытался обосновывать свои взгляды на прочном научно-теоретическом фундаменте23. Аграрный романтизм базировался на иллюзиях, а не на реальностях жизни.
Своими корнями аграрный романтизм уходил в произведения таких авторитетов древнего мира, как Ксенофонт, Виргилий, Гораций, Цицерон и некоторых других. Труды эти изучались в учебных заведениях Европы и Америки, а усвоение их идей, возвеличивающих сельское хозяйство, считалось признаком хорошего и правильного образования. Аграрные романтики XVIII в. опирались на известное локковское положение о том, что земля — главная опора общества, пользоваться которой имеет право каждый человек. Апеллируя к Локку, они говорили, что поскольку правительства создавались с целью защиты собственности, постольку собственность трудящихся землевладельцев требует от государства особой заботы и защиты 24.
В сельской Америке времен Джефферсона аграрный романтизм со всей его символикой пользовался большой популярностью 25 *. Его идеи были настолько притягательны для широкого круга образованных колонистов, что даже такой противник неуемного «аграрианизма» и политический оппонент Джефферсо-
22 The Writings of Thomas Jefferson, ed. by A. Lipscomb and A. Bergh, Vol. XIV, p. 490.
23 Американский историк P. Хофстедтер в интересном биографическом очерке о Джефферсоне отмечал, в частности: «Когда у него наконец появлялось время писать, он всю свою энергию обращал на такие прозаические вещи, как энциклопедические «Заметки о штате Виргиния», парламентский справочник для пользования в сенате, исследование об индейских языках, автобиографию. Он никогда не пытался дать систематическое изложение своих политических взглядов, поскольку у него самого не было системы и он не мог заставить себя работать последовательно» (Hofstadter R. The American Political Tradition and the Men Who Made It. London, 1962, p. 23).
tl Eisinger Ch. The Influence of Natural Rights and Physiocratic Doctrines on American Agrarian Thought during Revolutionary Period.— «Agricultural History», 1947, January, p. 12—23.
25 Eisinger Ch. The Freehold Concept in Eighteenth Century American Letters.—
«William and Mary Quarterly», 1947, January, p. 42—59.
2 А. В. Валюженич 33
па, как А. Гамильтон, отдавая должное «аграрной моде», отмечал: «Обработка земли —этого основного и наиболее падежного источника снабжения нации...— занимает первое место среди других видов производства» 26. А Франклин в своих политэконо-мическпх исследованиях подчеркивал, что сельское хозяйство представляет собой «единственно честный путь» накопления богатства, так как «человек получает действительный прирост из брошенного в землю зерна. Это постоянное чудо сотворил бог ради человека в качестве вознаграждения за его невинную жизнь н добродетельный труд» 27.
Еще при жизни Джефферсона иллюзии аграрного романтизма встретились с реальностями развивающегося капитализма. Первоначальное накопление капитала, основу которого, как писал Маркс, составляла «экспроприация земли у сельскохозяйственного производителя, крестьянина»28, началось задолго до войны за независимость североамериканских колоний. Прибывавшие в Новый Свет поселенцы из Европы в большинстве своем были экспроприированными производителями, насильственно обезземеленными, лишенными средств производства. Эти поселенцы надеялись получить за океаном землю, стать самостоятельными фермерами. Все это, однако, противоречило процессу первоначального капиталистического накопления внутри страны, для которого было необходимо, чтобы большая часть этих прибывающих из Европы бедняков становились наемными рабочими.
Метрополия и назначаемые ею колониальные власти ставили всевозможные препятствия на пути приобретения колонистами земельных участков и поощряли концентрацию земли в руках крупных собственников и компаний. В результате значительная часть колонистов состояла из безземельных бедняков, которые были вынуждены либо наниматься в аренду к крупным земельным собственникам, либо превращаться в наемных рабочих. Те же, кому посчастливилось обзавестись мелким участком земли, отнюдь не соответствовали пасторальному идеалу, который рисовали в своих произведениях аграрные романтики. Каждый фермер был одновременно и плотником, и кузнецом, и сапожником, и еще целой дюжиной других мастеров. Он занимал деньги у ростовщиков для финансирования своих торговых операций, стремился получить помощь от колониальной администрации, подчас жертвуя предпринимательской свободой.
Среди поселенцев было также немало ремесленников. Уже в 1685 г, в Филадельфии проживало «множество полезных мастеров, таких, как плотники, столяры, кирпичники, каменщики, мебельщики, кузнецы, глазировщики, кожевники, портные, сапож
28 Documents Relating to American Economic History. Selections from the Official Reports of Alexander Hamilton, arr. by F. Flugel. Berkely, 1929, p. 8.
27 The Writings of Benjamin Franklin, ed. by A. Smyth, 10 Vis. New York — London, 1907, Vol. V, p. 200, 202.
28 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 728.
34
ники, мясники, булочники, пивовары, перчаточники, меховщики, прядильщики, токари и т. п.» 29. Но сами законы развития мелкого товарного производства вели к подчинению мелкого товаропроизводителя купцу-скупщику, а затем — владельцу капиталистической мастерской. Стали также появляться мастерские, основанные на труде законтрактованных «белых рабов», которых зажиточный ремесленник мог приобретать на срок до 10 лет.
Одновременно развивалось капиталистическое ремесло: «В начале колониального периода ремесленник работал прямо на потребителя — либо по заказу, либо имея свою собственную маленькую розничную лавку, представлявшую часть его ремесленного хозяйства. Затем по мере развития торговли на сцену выступил купец, скупавший продукцию ремесленника и продававший ее на более отдаленных рынках. Мало-помалу купец захватил в свои руки также и контроль над производственным процессом, он не только устанавливал цену, уплачиваемую потребителем за изготовленные ремесленником изделия, но и поставлял последнему сырье. Он платил ремесленнику не только за его продукцию, но и за его труд как рабочему, который производит товар, принадлежащий купцу, а не ремесленнику»30 31. Подобный процесс превращения ремесленника в наемного рабочего и развития капиталистических отношений в кустарных промыслах В. И. Ленин характеризовал так: «Кустарь становится de facto наемным рабочим, работающим у себя дома на капиталиста; торговый капитал скупщика переходит здесь в промышленный капитал» ”.
К началу войны за независимость, таким образом, в экономике колоний сталкивались такие формы хозяйства, как крупные землевладельческие поместья Севера, рабовладельческие плантации Юга, мелкое фермерское хозяйство, капиталистическая мануфактура и первобытнообщинный строй индейских племен 32. Однако такая экономика даже при самой смелой либеральной фантазии не укладывалась в каноны аграрного романтизма — этого ключевого и одновременно отвлекающего элемента «джефферсоновской демократии» 33.
29 Цит. по: Фонер Ф. История рабочего движения в США от колониальных времен до 80-х годов XIX в., в четырех томах. М., 1949—1969, т. 1. с. 33.
30 Рочестер А. Американский капитализм. 1607—1800. М., 1950, с. 95. Интересные данные о жизни купцов в колониальный период и в 70—80-е годы XVIII в. см.: Bridenbaugh С. Cities in the Wilderness. New York, 1938; idem. Cities in Revolt, 1743—1776. New York, 1946; East R. Business Enterprise in the American Revolutionary Era. New York, 1938.
31 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 3, с. 367—368.
32 См.: Альтер Л. Б. Буржуазная политическая экономия США. М., 1971, с. 21.
33 Несмотря на свою приверженность аграрному романтизму, Джефферсон высоко ценил идеи А. Смита. «В политической экономии, как я полагаю,— отмечал Джефферсон,— смитовское «Богатство народов» — лучшая из всех существующих книг» (The Writings of Thomas Jefferson, ed. by A. Lipscomb and A. Bergh, Vol. VIII, p. 352).
35
«Джефферсоновская демократия» рассматривала не только общие вопросы Америки, но и обращалась к проблемам частным, как-то: права штатов, личности, права свободного предпринимательства, другие проявления жизни, которые в буржуазной американской историографии именуются «либеральными ценностями» (liberal values). А отношение к этим ценностям стало в известной мере тем индикатором, с помощью которого американская общественность впоследствии стала выносить суждения о политической и идеологической ориентации групп и отдельных государственных деятелей страны.
Примечательно, что к ссылкам на Джефферсона при защите своих позиций прибегали политики, придерживающиеся самых различных взглядов. Уже в первой половине XIX в. защитники системы рабства на Юге Соединенных Штатов нередко цитировали высказывания Джефферсона о правах штатов. Этим они пытались доказать правомерность каждого штата решать свою судьбу. В то же время джефферсоновское положение о том, что «все люди созданы равными», рассматривалось рабовладельцами как фразерство. Позднее, в XX в., расисты, выступавшие за сегрегацию негров, часто вспоминали Джефферсона, ссылаясь на его политику усиления прав штатов и, следовательно, их полную самостоятельность при решении своих собственных вопросов.
Некоторые аболиционисты широко использовали его высказывания об «основных неотчуждаемых правах» человека. Демократическая партия считала Джефферсона своим «духовным отцом». Созданная в 1854 г. новая партия, обвинившая демократов в лицемерии, также воздала должное Джефферсону, приняв имя его «старой республиканской партии». Один из выдающихся лидеров этой партии, А. Линкольн, чтил принципы Джефферсона. говоря, что его «определения и аксиомы свободного общества ...применимы ко всем людям и всем временам». Развязавшие в 1861 г. гражданскую войну рабовладельцы обвиняли Линкольна в предательстве идей Джефферсона, который в Декларации независимости 1776 г. обосновал право народа на самоопределение.
Именем Джефферсона, а также цитатами из его работ и высказываний широко пользуются политические и общественные деятели США в наши дни. Однако истинный образ Джефферсона все еще скрывается за пеленой мифов. Снять эту пелену — значит глубже вникнуть в дела и события, участником которых был сам Джефферсон.
36
Условия диктует частная собственность
На одном из заседаний 2-го континентального конгресса, в июле 1775 г., Б. Франклин выдвинул план образования «вечного союза», а после принятия Декларации независимости конгресс создал комиссию для обсуждения этого плана. Комиссия, возглавляемая представителем Пенсильвании Дж. Дикинсоном, представила свои рекомендации, обсуждение которых заняло больше года. 15 ноября 1777 г. конгресс одобрил рекомендации с соответствующими поправками. Было, однако, обусловлено, что «Статьи конфедерации», в форме которых были подготовлены рекомендации, не станут законом до тех пор, пока их не одобрит каждый из тринадцати штатов.
- «Статьи конфедерации», как и законодательные акты колоний, отражали опыт колониального периода Северной Америки. В соответствии со «Статьями», действовавшими с 1781 по 1789 г., устанавливался «нерушимый союз дружбы» среди штатов «с целью их общей защиты, обеспечения их свобод, а также их взаимного и общего благосостояния» *. Подтверждалось, что каждый штат сохраняет «свой суверенитет, свободу и независимость, а также власть, юрисдикцию и право», которые специально «не делегировались» правительству Соединенных Штатов. «Делегированные» же права включали право объявлять войну, назначать и принимать послов, заключать международные договоры, устанавливать стандарты мер и весов, регулировать стоимость металлических денег, улаживать дела с индейцами, организовывать почтовую службу, занимать деньги, создавать и оснащать армию и флот, производить реквизиции в штатах с целью сбора средств и набора рекрутов. Среди «неделегированных прав», остававшихся у штатов, имелись два наиболее важных права каждой легислатуры — право регулировать торговлю и право налогообложения. Хотя конгресс и оговаривал себе право производить реквизиции в штатах для получения дохода, он, однако, не мог заставлять штаты производить такого рода реквизиции. Более того, штаты могли независимо принимать законы, ограничивающие или расширяющие торговлю, что шло иногда во вред начинающей складываться национальной экономике США1 2.
Таким образом, штаты, имея в качестве конституции «Статьи конфедерации», становились независимыми не только от Великобритании, но и друг от друга. Координировать их деятельность должен был конгресс.
«Статьи конфедерации» предусматривали создание и функционирование конгресса как центрального органа власти с обще
1 Speeches and Documents in American History, ed. by R. Birley, Vol. I. London, et al„ 1962, p. 7—8.
8 Подробно о жизни Америки в период Конфедерации см.: Jensen М. The New Nation. A History of the United States during the Confederation, 1781—1789. New York, 1950; Main J. The Sovereign States, 1775—1783. New York, 1973.
37
национальными задачами. Делегаты на конгресс избирались законодательными собраниями (легислатурами) штатов, каждое из которых имело там один голос независимо от числа населения или богатства своих ресурсов. На конгресс возлагалось осуществление основных функций исполнительной и судебной властей. Конгресс также назначал и утверждал государственных чиновников 3.
Не все крупные собственники были довольны «Статьями конфедерации». Многие увидели в них угрозу интересам купцов, латифундистов, владельцев недвижимого имущества и др. Эта угроза прежде всего виделась собственникам в пассивной налоговой политике конгресса, задолжавшего более 40 млн. иностранным займодателям и более 20 млн. долл, своим гражданам 4.
Конгресс, однако, не имея полномочий на обложение штатов налогами, был не в состоянии выплатить эти долги. И хотя он пытался заниматься реквизициями, власти штатов все чаще противились такой его деятельности или вовсе отказывались платить. В результате ценные бумаги правительства Соединенных Штатов были обесценены, на открытом рынке они продавались лишь за десятую часть их стоимости. Центральное правительство нс только не смогло выплатить свои иностранные долги, но и долги своим собственным кредиторам. Поэтому против «Статей конфедерации» ополчились зажиточные плантаторы, купцы и богатые предприниматели. Они больше чем кто-либо были заинтересованы в создании сильного правительства, которое было бы в состоянии взыскать налоги и полностью выплатить свои долги.
Большое недовольство со стороны крупных собственников вызывала и политика конгресса в отношении регулирования торговли как между штатами, так и с иностранными государствами. После окончания войны вместо преференционного статуса в торговле и в доступе к иностранным рынкам, которыми американские купцы пользовались в условиях Британской империи, они столкнулись с английскими изделиями, заполнившими рынки Северной Америки. Молодой американский бизнес, естественно, не мог успешно конкурировать с товарами, производимыми развитой промышленностью Англии. К тому же согласно «Статьям конфедерации» центральное правительство не имело достаточной власти облагать ввозными пошлинами и налогами товары британских купцов или воздвигать необходимые тарифные барьеры с целью защиты собственных рынков.
В серьезной опасности оказались интересы крупных кредиторов отдельных штатов, власти которых стали выпускать дешевые бумажные деньги и принимать законы, нарушающие обязатель-
’ Руководителями впервые созданных общенациональных департаментов дипломатии, войны и финансов стали соответственно Р. Ливингстон, Дж. Джей и Р. Моррис.
4 Dye Т., Zeigler Н. The Irony of Democracy. Belmont, 1971, p. 26.
38
ства, содержащиеся в торговых договорах. Бумажные деньги давали возможность должникам расплачиваться со своими кредиторами знаками, стоимость которых была ниже той, которую содержали взятые ранее в долг деньги. От этого в выигрыше были фермеры, которые для развития свойх хозяйств часто пользовались займами. Представлявшие довольно значительную силу в легислатурах штатов, они стали выступать с предложениями о принятии законов, которые могли бы облегчить выплату долгов и даже положить конец распространенной практике заключать в тюрьму злостных неплательщиков долгов. Все это беспокоило кредиторов, которые не скрывали своей заинтересованности в создании сильного центрального правительства, способного защитить их финансовые интересы.
В централизованном правительстве с сильной армией, которая могла бы способствовать успешному захвату и освоению новых земель на Западе страны, были заинтересованы крупные землевладельцы и спекулянты.
Во время войны за независимость конгресс часто платил своим солдатам земельными сертификатами, которые стали известны как «солдатские ассигнации», дававшие солдатам право селиться на западных землях. Однако после окончания войны многие бывшие солдаты стали распродавать эти сертификаты по очень низким ценам. «Солдатские ассигнации» приобретались крупными земельными спекулянтами, которые так или иначе рассчитывали извлечь из них пользу. Массовому проникновению на Запад препятствовали и английские войска, продолжавшие, вопреки мирному договору, удерживать в своих руках семь важных укрепленных торговых пунктов на Северо-Западе.
Имелись и другие причины, вызывавшие у крупных земельных собственников и растущей американской буржуазии недовольство «Статьями конфедерации». Общий же смысл всего недовольства сводился к настоятельному требованию создать такой конституционный порядок, при котором интересы частной собственности стояли бы превыше всего 5.
Созыв конституционного конвента был ускорен событиями, которые произошли летом 1786 г. в штате Массачусетс. Группа недовольных существующими порядками — фермеров, ремесленников и наемных рабочих,— которую возглавлял один из ветеранов войны за независимость, Д. Шейс, блокировала несколько зданий судов в западных районах. Восставшим, однако, не удалось захватить городской арсенал. И посланный для подавления восстания 4-тысячный отряд солдат, содержание которых оплачивали богатые граждане штата, картечью рассеял практически безоружных бунтовщиков. Однако восстание насмерть пе
5 Аргументацию в пользу сохранения «Статей конфедерации» и против них см.: The Debates of the Several State Conventions of the Adoption of the Federal Constitution..., ed. by J. Elliot. Washington, 1836.
39
репугало крупных собственников. «Делегаты конгресса,— отмечал с иронией американский историк Ч. Бирд,— боялись победоносных американских войск, почти как солдат Георга III»в.
Делегат Дж. Мэдисон говорил, что восстание «существенно повлияло на общественное мнение»6 7. А несколько лет спустя Гамильтон, ссылаясь на народные волнения в штатах Северная Каролина и Пенсильвания и восстание Шейса, утверждал, что с «такими беспорядками» может справиться только сильное федеральное правительство, что «сильная армия в руках национального правительства является защитой от революционных действий»8. Требования создать центральное правительство, могущее обеспечить внутреннее спокойствие, гарантировать республиканскую форму правления, защитить собственность от покушений на нее внутри страны, все громче раздавались среди имущих слоев населения.
Восстанием Шейса не преминули, как предлогом, воспользоваться делегаты пяти торгово-промышленных штатов: Нью-Йорка, Нью-Джерси, Пенсильвании, Делавэра и Виргинии. Под руководством таких энергичных политических деятелей, как А. Гамильтон и Дж. Мэдисон, им удалось заставить конгресс принять решение о созыве летом 1787 г. в Филадельфии конституционного конвента. Делегаты на этот конвент не избирались жителями, а назначались легислатурами штатов.
Их было 55 человек. На тайных заседаниях они разработали основные принципы и текст конституции США, за что стали именоваться «отцами-основателями». Они были «богатыми и знатными по происхождению» (rich and well-born),— как о них отозвался Гамильтон. Вершители судеб американской нации являлись крупными собственниками. Они владели огромными пространствами плодородной земли и кораблями, черными рабами и ценными бумагами, недвижимым имуществом и мануфактурами. 40 делегатов являлись крупными держателями акций; 14 — прославились крупными спекуляциями землей; 24 — занимались финансовыми операциями; 11—были торговцами или промышленниками; 15 — вели крупнейшие плантационные хозяйства9. Среди делегатов конвента не было ни мелких фермеров, ни пред
6 Beard Ch. and М. The Rise of American Civilization, 2 Vis. New York, 1933, Vol. I, p. 233.
7 The Records of the Federal Convention of 1787, ed. by M. Farrand, 3 Vis. New Haven, 1937, Vol. Ill, p. 449.
8 «The Federalist», N 6, 21. New York, 1937; «Федералист» — сборник статей с обоснованием политической программы Мэдисона, Гамильтона и Джея. Впервые опубликованы под общим названием «Федералист» в 1788 г.
9 Ведущим финансистом и бизнесменом среди делегатов конвента считался близкий друг Вашингтона Р. Моррис. Он был судовладельцем, спекулировал землей, контролировал банк в Филадельфии, содержал мануфактуры по обработке металла. Финансовая и деловая активность Морриса была связана с такими делегатами конвента, как Гамильтон, Г. Моррис, Фитцсимоне, Клаймер, Лангдон, Дж. Маршалл и др.
40
ставителей наемного труда '°. Джефферсон, будучи в то время в Париже, увидев список делегатов, написал Дж. Адамсу в Лондон: «Это действительно собрание полубогов» «Полубоги» конвента, а также обслуживавшие их адвокаты избрали председателем конвента национального героя генерала Дж. Вашингтона 10 11 12.
Главнокомандующий победоносной армией колоний Вашингтон был также одним из богатейших людей своего времени. К его чести следует отметить, что, будучи на военной службе, он никогда не требовал за нее какого-либо вознаграждения. Он сам часто платил солдатам из своего кошелька. Кроме большого поместья на берегу р. Потомак, близ города, названного его именем, Вашингтону принадлежали многие тысячи акров пастбищ в Западной Виргинии, Мэриленде, Пенсильвании, Кентукки, на территории Северо-Запада. Он владел акциями «Потомак компапи», «Джеймс Ривер компани», «Бэнк оф Колумбия», «Бэнк оф Александрии» и другими ценными бумагами 13 * 1.
На конвенте 1787 г. Вашингтон председательствовал в собрании близких себе по духу и устремлениям старых друзей и товарищей по оружию, имена которых были известны всей Конфедерации. Многие из них принимали участие в важнейших политических событиях, предшествующих конвенту. Дж. Дикинсон, Дж. Рэтледж и У. Джонсон активно защищали права колонистов накануне войны за независимость. Восемь делегатов: Р. Шерман, Р. Моррис, Б. Франклин, Дж. Клаймер, Дж. Уилсон, Э. Джерри, Дж. Рид и Дж. Уизи — подписали декларацию независимости. Дж. Лангдон, У. Ливингстон, Т. Миффлин, Дж. Рэтледж, А. Гамильтон, У. Дэйви, Дж. Макгенри, Дж. Мерсер, А. Мартин, Дж. Дэйтон и У. Пирс служили офицерами в армии Вашингтона. 42 из 52 делегатов являлись в разное время членами континентального конгресса, а Горхэм и Миффлин — его президентами В момент открытия конвента более 40 делегатов занимали важные посты в законодательных собраниях своих штатов.
Более половины делегатов получили образование в привилегированных Принстонском, Йелском, Гарвардском, Колумбийском, Пенсильванском колледжах, колледже Уильяма и Мэри или в учебных заведениях Великобритании. Причем многие из них получили юридическое образование. Аристотель, Плутарх, Цицерон, имена европейских просветителей часто слышались при обсуждении будущего государственного устройства молодой рес
10 Подробнее об экономическом и общественном положении всех делегатов конвента см.: Beard Ch. An Economic Interpretation of the Constitution of the United States. New York, 1913, p. 73^-151.
11 The Adams — Jefferson Letters, ed. by L. Cappon, 2 Vis. Chapel Hill, 1959,
Vol. I, p. 196.
,a О событиях, предшествующих конвенту и на самом конвенте, см.: Rossiter С.
1787. The Grand Convention. New York, 1966.
1S О состоянии Вашингтона подробно см.: Майерс Г. История американских миллиардеров, в двух томах. М,—Л„ 1924—1927, т. 1, с. 22.
41
публики. В своих выступлениях «отцы-основатели» часто делали сравнительные исторические ссылки на афинскую демократию, римскую республику, бельгийскую и голландскую конфедерации, германскую империю, английскую конституцию и даже на административное устройство швейцарских кантонов.
Стремлением оградить частную собственность от каких-либо посягательств, страхом перед народом и презрением к нему было пронизано большинство выступлений делегатов конвента. «Оградить общественное добро и частные права от угрозы неимущих пролетариев,— писал позже творец американской конституции Дж. Мэдисон Джефферсону,— и вместе с. тем сохранить дух и форму народного правительства составляло тогда великую цель, к достижению которой были направлены устремления конвента» 14.
Несмотря на несовпадение взглядов делегатов конвента, представлявших штаты с различными экономическими укладами, их объединяло общее стремление создать правительство, одной из основных целей которого стала бы защита частной собственности. Поэтому «отцы-основатели» практически без дискуссий приняли, как самоочевидные истины, основные положения идеологов английской буржуазии, и в первую очередь положения государственного управления Локка. Большинство делегатов полностью одобряли и концепции этого английского мыслителя относительно свободы и собственности.
Воззрения «отцов-основателей» на частную собственность определяли соответственно их понятия свободы и равенства. Причем понятия эти складывались из концепций, выдвинутых Локком и А. Смитом. Более всего это было заметно на положениях некоторых выступлений Гамильтона и Мэдисона |5.
Следуя постулатам локковской теории, «отцы-основатели» взирали на правительство, как на результат добровольного «общественного договора» его с народом. Народ подчиняется правительству, а правительство берет на себя обязательство защищать «естественные права» народа, поддерживать мир и охранять государство от нападения извне. Как само собой разумеющееся принималось при этом, что «общественный договор» и «демократическое понятие свободы» базируются на принципе минимального вмешательства правительства в деятельность индивида по накоплению собственности.
Для защиты прав частной собственности, настаивали делегаты конвента, правительство должно укрепить силу контрактов, установить прочную денежную систему, гарантировать обязательность выплаты долгов и разработать ряд других мер, спо-
u The Writings of James Madison, ed. by G. Hunt, 9 Vis. New York, 1900—1902, Vol. I, p. 351—353.
*• На это обстоятельство обращается внимание У. Грамп (Grampp IF. Economic Liberalism, 2 Vis. New York, 1965, Vol. I, p. 129—131).
42
собствующих развитию свободной конкуренции в общенациональном масштабе. Такое правительство, по мнению делегатов конвента, смогло бы обеспечить внутреннее спокойствие, укрепить защиту государства, развивать всеобщее благосостояние и сохранить «благодеяния свободы».
Между тем «благодеяния свободы», как показал конвент, никоим образом не распространялись на негров-рабов, трудившихся на плантациях «отцов-основателей» из южных штатов. Не настаивали на свободе для рабов и «отцы-основатели» из северных штатов. У. Патерсон из Нью-Джерси заявлял, например, что он «может рассматривать негров-рабов исключительно как собственность. Они не являются свободными представителями, не имеют личной свободы, не обладают возможностями для приобретения собственности. Наоборот, они сами являются собственностью и как всякая другая собственность [они] полностью зависят от воли ее хозяина» IG.
Роль федерального правительства по отношению к институту рабовладения была строго ограничена. Принцип защиты рабства «отцы-основатели» сделали важной составной частью общего согласия, достигнутого на конвенте в Филадельфии. При выдвижении кандидатур белых рабовладельцев в органы федеральной власти принималось во внимание и количество принадлежащих им рабов. Этим укреплялось влияние представителей южных штатов в федеральном конгрессе США.
Впоследствии новое федеральное правительство приняло закон о беглых рабах, по которому рабовладельцы получали неограниченное право всеми средствами изыскивать и возвращать себе сбежавшую «живую собственность».
Идея частной собственности господствовала и в рассуждениях о «равенстве», которым предавались делегаты конвента. Для «отцов-основдтелей» «равенство» отнюдь не означало, что люди рождены равными. Как и прочие корифеи ранней либеральной идеологии, они считали, что неравенство в обществе является естественным состоянием и что правительство никоим образом не должно предпринимать какие-либо меры по ликвидации этого неравенства. Любые попытки нарушить подобное «естественное» состояние должны быть классифицированы как «опаснейшие нарушения прав собственности», равно как и все другие тенденции, направленные на ущемление прав обладания богатством и властью.
На конвенте часто слышались ссылки на права «народа». Однако под этим словом «отцы-основатели», как и английские либералы, подразумевали не народные массы, а подобных себе собственников, и «общественный интерес» означал их классовый
18 Это суждение было высказано при дискутировании вопроса о квотах представительства штатов в федеральном правительстве (The Records..., Vol. I, p. 561).
43
интерес |7. Поэтому при пересмотре «Статей конфедерации» в плане усиления прав центрального правительства у народных масс была полностью изъята перспектива участия в управлении буржуазным государством. Об отношении к простому народу делегатов конвента свидетельствуют многие их высказывания. «...Все бедствия, которые мы теперь испытываем, проистекают от избытка демократии»,— говорил Э. Джерри. Р. Шерман выступал против участия народа в управлении страной. Э. Рэндолф неоднократно порицал «буйство и безрассудство демократии». П. Батлер считал широкое участие народных масс в выборах «непрактичным образом действий». Дж. Дикинсон полагал, что посягательства «неимущего и беспринципного большинства» лучше всего сдерживать в «ограниченной монархии»17 18 19. Аналогичными рассуждениями буквально изобилуют протоколы конвента.
«Отцы-основатели» создали республиканское правительство, отнюдь не являвшееся подлинно демократическим. В соответствии со своими классовыми интересами они решили, что наиболее совершенное правительство — это то, которое представляют собственники, способные лучше других позаботиться о «сохранении свободы и порядка». Поэтому новая конституция предусматривала, что прямым голосованием избиралась только палата представителей сроком на два года. Президент избирался не народом, а «выборщиками», которые в свою очередь подбирались легислатурами штатов. Штаты могли устраивать выборы по избранию «выборщиков» или назначать их на заседаниях своих легислатур. Сенаторов также избирал не народ, а легислатуры штатов сроком на шесть лет. Верховный суд США не избирался, а назначался президентом с согласия сената. а
Конституция США нс устанавливала квот собственности для получения права голоса. Однако ни у кого не оставалось сомнений, что участие народных масс в государственном управлении и их влияние на определение экономической и политической жизни страны будут надежно блокировать высокие цензы собственности, оговоренные в конституции штатов.
На конвенте в Филадельфии был учрежден пост президента США. Дебаты по поводу статуса президента свидетельствовали о монархических устремлениях части делегатов, соглашавшихся с будущим председателем Верховного суда США Дж. Джеем, который еще до начала конвента заявил, что Америке «нужен король» |9. С вниманием было выслушано предложение Ч. Пинкни о том, чтобы кандидат в президенты США владел имуществом на сумму не менее 100 тыс. долл. И хотя ни одно из этих пожеланий нс было принято, дискуссии на конвенте, что явст
17 Hockett J. The Constitutional History of the United States, 2 Vis. New York, 1939, Vol. I. The Blessing of Liberty. 1776—1826, p. 21.
1Я The Records..., Vol. I, p. 48, 50, 51, 87—88.
19 Warren Ch. The Making of the Constitution. Boston, 1928, p. 17.
44
вует из его протоколов, проходили в атмосфере, в которой доминировало мнение, что президент США должен быть облачен властью монарха.
Из текста новой конституции США, а также из разъяснительных материалов к ней, написанных Гамильтоном, Мэдисоном и Джеем, явствует, что все ее статьи покоятся на оправдании и защите частной собственности, а вся ее «философия» исходит из интересов и потребностей имущих классов. Генеральный секретарь Коммунистической партии США Гэс Холл подчеркивал: «В свое время конституция США была прогрессивным документом. Но в своем существе она санкционировала систему эксплуатации» 2J. «По иронии судьбы конституция, которую американцы столь глубоко чтят, базируется на политической теории, один критический пункт которой прямо противостоит основному течению американской демократической мысли,— пишет Р. Хофстедтер.— Современное американское общественное мнение исходит из того, что демократия и свобода — почти тождественные понятия. Когда демократические авторы берут на себя смелость провести между ними различие, то они обычно приходят к выводу, что свобода немыслима без демократии. Но отцы-основатели считали, что свободе, о которой они так пеклись, грозит демократия. По их разумению, свобода связана не с демократией, а с собственностью» 2‘.
Идеи об исключительности американской конституции в целом или ее отдельных компонентов широко используются в наши дни. Некоторые представители буржуазной политической науки настойчиво пытаются, например, представить зафиксированный в- конституции США принцип разделения властей как «самый демократичный» в мире. «Демократичность» эту они находят прежде всего в системе «контроля и равновесия» (checks and balances), действующей во взаимоотношениях между исполнительной, законодательной и судебной властями 20 21 22. Однако, как уже отмечалось, палата представителей, сенат, президент, Верховный суд США, которые принимают важнейшие государственные решения, комплектуются на разных уровнях. Палата представителей избирается на выборах в штатах, сенат — легислатурами штатов, президент — подобранными в штатах «выборщиками», суды назначаются президентом и сенатом. Подобное разделение властей не только не «облегчает контроль за излишествами правительства», о чем говорил Гамильтон23, но и услож
20 Hall G. Imperialism Today. An Evaluation of Major Issues and Events of Our Time. New York, 1972, p. 15.
21 Hofstadter R. The American Political Tradition and the Men Who Made It. London, 1962, p. 10.
22 Теория разделения властей постоянно обыгрывается либеральными политологами, которые используют ее в качестве «излюбленного аргумента против социализма» (Girvetz Н. The Evolution of Liberalism. New York, 1963, p. 116).
23 The Records..., Vol. I, p. 299—300.
45
няет контроль со стороны народа за деятельностью всех этих органов.
Дифференциация проведена и в отношении сроков избрания властей. Палата представителей избирается на два года, сенат — на шесть лет, но не на одних выборах (треть сената обновляется каждые два года). Президента США избирают сроком на четыре года, а членов Верховного суда президент назначает пожизненно. Такой порядок избрания властей также не способствует облегчению демократического контроля за деятельностью правительства США.
Уже только одни эти особенности системы разделения властей свидетельствуют о том, что она создавалась отнюдь не ради развития демократии, а для того чтобы иметь дополнительное средство защиты частной собственности и, следовательно, гарантию неучастия широких народных масс в управлении государством 24. К тому же подлинную демократию определяет, как известно, не система «контроля и равноправия», а фактическое участие народа в управлении государством. Подобная же система не позволяет американскому народу участвовать в принятии государственных решений.
Следует отметить, что в трактовке принципов laissez faire «отцы-основатели» исходили из того, что правительство США должно не только защищать частную собственность, но и активно содействовать ее увеличению. Они рассчитывали, что федеральное правительство будет поощрять торговлю, содействовать развитию промышленности, освоению новых земель и т. п. В целях защиты частной собственности, надеялись делегаты конституционного конвента, правительство станет укреплять силу договоров, стабилизирует выпуск денег, будет помогать сбору долгов с должников, возьмет на себя обязательство наказывать всех тех, кто каким-либо образом покушался на права частной собственности или нарушал их25.
Конституция США была с неодобрением встречена некоторыми правящими кругами стран Западной Европы, где право решающего голоса в определении экономической и социально-политической жизни принадлежало родовой аристократии. «Отцы-основатели» США представлялись там «опасными революционерами», поскольку своей конституцией, впервые выступившей с признанием прав человека, они создавали прецедент, которым могли бы воспользоваться нетитулованные собственники в борьбе за политическую власть.
24 Подробнее о системе «контроля и равновесия» см.: «The Federalist», N 51.
25 Одним из бастионов защиты частной собственности в системе государственной власти стал Верховный суд США. Частной собственности было отведено главное место среди конституционных ценностей. Она была превращена в своего рода абсолютную ценность, находившуюся под охраной конституции США. История показала, что судьи всегда становились па сторону частных собственников.
46
«Джефферсоновцы» против «гамильтоновцев»?
Получиа в Париже текст новой, федеральной конституции, Джефферсон поспешил признаться Дж. Адамсу, что она его ошеломила. Джефферсон был недоволен прежде всего тем, что палата представителей не получила полномочий заниматься в полном объеме общенациональными и внешнеполитическими делами. Статус президента США напоминал ему «плохую копию польского короля». А отсутствие в тексте конституции срока, на который должен избираться президент, заставило Джефферсона думать, что в подобной ситуации пост президента может стать пожизненным, а это в итоге приведет к интригам, подкупам и т. п. *
Однако вскоре Джефферсон сообщил Мэдисону о своей «радости», что «новую конституцию хорошо встретили». Все же он подчеркнул необходимость принятия дополнительно к ней билля о правах 2. В конце концов Джефферсон похвалил конституцию: «Она представляет собой хорошее полотно, на котором лишь несколько мазков нуждаются в ретуши» 3.
Между тем одного из главных творцов этого «полотна», Гамильтона, конституция устраивала в ее первозданном виде. Его взгляды настолько полно отражали интересы и идеи купцов и промышленников, что история первых 12 лет после принятия конституции США была названа «гамильтоновским периодом».
Секретарь казначейства (иначе говоря, министр финансов) в кабинете первого президента США Гамильтон представлял ту прослойку американской буржуазии, которая решительно отмежевывалась от иллюзий аграрного романтизма. Протеже Вашингтона был полон решимости стимулировать деятельность финансистов и развивать тот сектор экономики, который впоследствии назовут бизнесом, а его наиболее видных представителей — «истеблишментом», пли «правящей элитой» Соединенных Штатов. Политическая деятельность Гамильтона была направлена на всемерное поощрение развития национальной промышленности, и в первую очередь на обеспечение высоких прибылей. «Любое покушение на прибыль,— рассуждал он,— с помощью ограничения промышленных объединений или других насильственных мер является не только ошибочным, но и преступным» 4.
1 The Papers of Thomas Jefferson, ed. by J. Boyd. 19 Vis. Princeton, 1950— 1976, Vol. 12, p. 350—351.
2 Ibid., p. 569—570. Включение билля о правах, который гарантировал основные буржуазные свободы, практически не обсуждалось на конвенте в Филадельфии. Но под давлением представителей ряда штатов, конституции которых содержали подобные билли, федеральный конгресс в последующие годы был вынужден принять первые 10 поправок (дополнений) к новой конституции.
3 Цит. по: Hofstadter R. The American Political Tradition and the Men Who Made It. London, 1962, p. 30.
4 The Works of Alexander Hamilton, ed. by H. Lodge, Vis 1—12. New York — London, 1901—1904, Vol. IV, p. 244. Подходит к завершению полное собра-
47
Программа поощрения национальной промышленности Гамильтона имела, несомненно, положительное значение для экономического развития Соединенных Штатов и сыграла значительную роль в деле ослабления колониальной зависимости республики. В то же время это была программа усиления эксплуатации и ограбления народных масс, которые Гамильтон рассматривал в качестве источника для обогащения крупных предпринимателей и землевладельцев.
Уделяя значительное внимание полемике с противниками развития мануфактур — физиократами и их последователями в США,— Гамильтон доказывал, что промышленный труд производительнее сельскохозяйственного, поскольку в промышленности можно использовать как разделение труда, так и машины.
Вместе с тем Гамильтон старался учитывать интересы своих многочисленных оппонентов — аграриев и не вступать с ними в конфликты. В отдельных случаях он даже выступал в роли ведущего защитника интересов сельского хозяйства. Так, вскоре после ратификации конституции федеральное правительство по рекомендации Гамильтона стало поощрять политику продажи общественных земель с целью получения дохода. Причем Гамильтон считал, что землю нужно продавать небольшими наделами по низким ценам. Имелось в виду, что такая политика будет стимулировать быстрое развитие сельского хозяйства. Этому, однако, воспротивился конгресс, находившийся под влиянием южных плантаторов, которые были заинтересованы не только в обработке максимально больших площадей земли, но и в спекуляции ею. Поэтому в 1796 г. был принят закон, поощрявший покупку земельных участков размером не менее 640 акров. Впоследствии, однако, этот лимит неоднократно подвергался изменениям Е.
С целью пополнения государственной казны Гамильтон принял решение повысить налог на спиртные напитки. Эта мера вызвала у широкого населения недовольство, переросшее в массовый бунт (whiskey rebellion). Для его подавления в 1794 г. была отмобилизована 15-тысячная армия. Содержание этой армии, расправившейся с бунтовщиками, обошлось федеральному правительству в 1,5 млн. долл., т. е. в 3 раза больше суммы, собранной в том же году по налогообложению 6.
В мобилизации армии в мирное время историк Р. Кон усматривает вполне определенную попытку создать в стране федеральную регулярную армию (standing army) по европейскому образцу. Причем несколько позже с инициативой создания первого
ние сочинений А. Гамильтона (The Papers of Alexander Hamilton, ed. by H. Syrett. New York — London, 1961—).
• Подробнее о земельной политике того периода см.: Land Use Policy and Problems, ed. by H. Ottoson. Lincoln (Nebraska), 1963.
• О бунте в связи с налогом на виски см.: Carson G. Tax on Whiskey? Neverl — «American Heritage», 1963, August.
48
военного училища и армейского инженерного корпуса выступил не кто инрй, как Джефферсон7, которого обычно считают не только идейным соперником Гамильтона, но и противником создания регулярной армии.
Парадоксально, но вся деятельность Гамильтона, направленная на защиту и всемерное поощрение интересов растущего капиталистического класса и сыгравшая важную роль в борьбе либеральной буржуазии с отжившими представлениями, за дальнейшее ослабление колониальной зависимости молодого государства, всегда вызывала осуждение идеологов либерализма 8.
Взаимоотношения Гамильтона и Джефферсона не были, как известно, дружескими. С неодобрением отзывались они друг о друге, неодобрительно отзывались об их деятельности и представители первых политических партий США — «федералистов» и «антифедералистов». Однако, несмотря на различие взглядов, главным образом на государственное управление, и Гамильтон, и Джефферсон объективно стремились к дальнейшему развитию буржуазных институтов и порядков в США. Это подтверждает сама практическая деятельность Гамильтона и Джефферсона, федералистов и антифедералистов.
Финансовые реформы Гамильтона привели к укреплению позиций американской крупной буржуазии. Секретарь казначейства конвертировал государственный долг на новые обязательства по номиналу, т. е. в полной сумме прежних обязательств. Это означало, что буржуазия, являвшаяся основным держателем государственных обязательств, получила крупный выигрыш от разницы курса старых и новых обязательств.
Конверсия сопровождалась разгулом спекуляций, от которой выигрывала опять-таки крупная буржуазия. У фермеров и рабочих «солдатские ассигнации» и другие ценные бумаги скупались из расчета один цент за доллар. Затем спекулянты получали от государства полную оплату золотом их номинала. Таким образом класс буржуазии весомо ощутил всю пользу и выгоду, которые он может извлекать от сильного центрального правительства.
С целью стабилизировать денежное обращение в стране и обеспечить интересы промышленной и торговой буржуазии Гамильтон основал первый национальный банк Соединенных Штатов. Кредитуя и финансируя крупную буржуазию, выпуская
7 Kohn R. Eagle and Sword: The Federalists and the Creation of the Military Establishment in America, 1783—1802. New York, 1975.
8 Историк С. Падовер писал: «Если к Вашингтону, Франклину или Джефферсону все относятся, как правило, одинаково, главным образом восхищаясь ими, то другое дело Гамильтон. На него с обожанием постоянно взирали лишь консерваторы (которые, возможно, не всегда понимали его), по его постоянно критиковали либералы» (Padover S. The Mind of Alexander Hamilton. New York, 1958, p. 1). Ч. Бирд отмечал, что «имя лидера все еще вызывает клокочущие эмоции всех «правильно мыслящих», кто ограничивает свои знания и мышление рамками антифедералистской традиции» (Beard Ch. The Enduring Federalist. New York, 1948, p. 10).
49
общенациональные валюту и ценные бумаги, банк в то же время теснее связывал центральное правительство с финансистами и промышленниками.
Джефферсон, занимавший должность государственного секретаря в одном кабинете с Гамильтоном, выразил озабоченность его стремлением к централизации власти на общенациональном уровне. Государственный секретарь выступил против учреждения национального банка, аргументируя это отсутствием в конституции США статьи, которая узаконивала бы его создание. Гамильтону, однако, удалось доказать, что основание банка не противоречит статье конституции, согласно которой федеральное правительство могло принимать «необходимые и должные» меры для успешного выполнения своих задач9 10 11. Созданный в 1791 г. по инициативе Гамильтона первый национальный банк Соединенных Штатов действовал весьма успешно в течение 20 последующих лет как по финансированию промышленности, так и сельского хозяйства.
Программа Гамильтона, отражавшая практические требования промышленной и торговой буржуазии, базировалась частично на теории меркантилизма, особенно в той ее части, которая касалась развития мануфактурной промышленности и активного протекционизма’°. В то же время в программе Гамильтона содержался и ряд теоретических положений, о необходимости разделения труда и предоставления личности полной свободы в сфере экономики, позаимствованных им из «Богатства народов» А. Смита ”.
Уже в 1793 г. против программы поощрения промышленников, торговцев и финансистов, проводимой в жизнь Гамильтоном в основном за счет налогообложения крупных и мелких земельных собственников, выступила большая группа членов конгресса. Это были представители земельной буржуазии, противившиеся сильному федеральному правительству с его широкими полномочиями. Они называли себя «антифедералистами», «республиканцами» и в ряде случаев — «демократическими республиканцами». Когда Джефферсон вышел в отставку из правительства Вашингтона в знак протеста против гамильтоновской программы, антифедералисты стали группироваться вокруг него как своего лидера.
Следует еще раз отметить, что взгляды Джефферсона не находились в антагонистическом противоречии с идеями федерали
9 Соответствующую статью см.: Documents of American History, ed. by H. Com-mager. New York, 1963, p. 141.
10 Меркантилизм (от итал. mercante — купец)—политика, используемая нарождающейся буржуазией для накопления капитала, и система взглядов, обосновывающая эту политику. К. Маркс указывал, что меркантилизм — это первая теоретическая разработка капиталистического способа производства. Разбор и критика учения меркантилистов см.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 26, ч. 1, с. 34—35, 134—136, 155—157, 161 — 162, 390.
11 В 1783 г. Гамильтон написал пространный комментарий к «Богатству пародов» Смита. Текст этого комментария утерян.
50
стов. Хотя Джефферсон всячески подчеркивал свою приверженность интересам землевладельцев, он поддерживал республиканское правительство, которое с помощью системы «контроля и равновесия» препятствовало активному участию в политической деятельности представителей народных масс. Уже в 1788 г. он писал Мэдисону о том, что статьи в «Федералисте» — «лучший комментарий о принципах правительства, который когда-либо был написан» 12.
Фактически спор между федералистами и антифедералистами в Америке конца XVIII — начала XIX в. нужно рассматривать не как «битву» между «консерваторами и либералами», как это иногда представляют буржуазные историки политической мысли, а как столкновение между различными группами частных собственников. «Партия Джефферсона была создана для защиты специфических интересов собственности, а не абстрактных предпосылок демократии,— подтверждал Хофстедтер.— Ее политика разрабатывалась и осуществлялась в духе трезвости и умеренности, как того и ожидало джефферсоновское поколение от собственников, вышедших на политическую арену» 13.
Антифедералистам, или республиканцам, до 1800 г. не удавалось избрать Джефферсона президентом. На выборах 1796 г. Вашингтона на посту президента США сменил федералист Дж. Адамс. Эти выборы были примечательны тем, что кандидаты в президенты Адамс и Джефферсон выступали уже в качестве представителей новых политических партий, соответственно выражавших интересы финансово-промышленной буржуазии и плантаторов. Кандидаты в коллегию выборщиков до начала выборов объявили о том, чьими «людьми» они являются,— Джефферсона или Адамса. На президентских выборах 1800 г. республиканская плантаторско-фермерская партия взяла верх.
Как показали выборы, политическое влияние аграриев в ту пору развития Соединенных Штатов было достаточно сильным, несмотря на то, что в целом развитие молодого североамериканского государства шло не по тому пути, который рисовали приверженцы аграрного романтизма. В стране развивались промышленность и банковское дело. Около половины иммигрантов, прибывших в Америку в 1783—1812 гг., занялись работой, не имеющей прямого отношения к сельскому хозяйству. На некоторых промышленных предприятиях стали применять поточный метод производства, который стал широко использоваться в американской машиностроительной промышленности в последующие годы.
12 The Papers of Thomas Jefferson, Vol. 14, p. 188. Теория республиканского правительства с его системой разделения властей и «контроля и равновесия», препятствующими участию в нем представителей народа, была изложена Мэдисоном в «Федералисте» № 10. Впервые эта теория появилась на страницах газеты «Нью-Йорк пэкет» 23 ноября 1787 г
13 Hofstadter R. The American Political Tradition, p. 32.
51
С 1800 по 1816 г. число банков в стране увеличилось с 29 до 246 14. В штате Нью-Йорк в 1811 г. был принят закон, по которому разрешалось слияние отдельных промышленных предприятий. В результате начался процесс образования компаний. Более всего этот процесс проявился в сфере железнодорожного строительства 15 *.
Усиление эксплуатации рабского труда, которой в известной мере способствовало и изобретение в 1793 г. хлопкоочистительной машины, привело к невиданному обогащению крупных плантаторов Юга. К 1820 г. хлопок, выращенный и обработанный черными рабами, заполнил рынки Великобритании. Хлопок покупали и промышленники Севера страны. Когда Джефферсон ушел с поста президента США в 1809 г., в стране насчитывалось более 80 текстильных фабрик. Некоторые из них, объединившись в 1814 г., образовали Бостонскую промышленную компанию — одну из самых крупных тогда в Соединенных Штатах 1е.
Все это говорило о том, что республиканцы практически не покушались на политику поощрения развития промышленности, начатую федералистами. Став президентом, Джефферсон пошел на уступки промышленникам, финансистам и торговцам. Гамильтон не без оснований отмечал, что Джефферсон относился к той категории аграрных теоретиков, которые не пользуются своими теориями при решении практических дел. «Джефферсон прислушивался к голосу коммерческих и промышленных кругов. Он писал..., что, несмотря на оппозицию нам со стороны торговцев Новой Англии, мы пойдем навстречу их интересам. Мы выступим в роли беспристрастных судей, и, я не сомневаюсь, что со временем они также отнесутся к нам» 17.
Политику лавирования между Севером и Югом, нацеленную на примирение интересов промышленников и аграриев, проводили также преемники Джефферсона на посту президента — Дж. Мэдисон и Дж. Монро. В течение почти четверти века их правления промышленность и торговля США процветали, как никогда раньше. Вместо «сокрушения» банков, в чем до прихода к власти клялись антифедералисты, они стали заигрывать с фи
14 О истории банковского дела в различных штатах см.: Cole D. The Development of Banking in the District of Columbia. New York, 1959; Starnes G. Sixty Years of Branch Banking in Virginia. New York, 1931; Grass N. The Massachusetts First National Bank of Boston. Cambridge (Mass.), 1937; Bryan A. History of State Banking in Maryland. Baltimore, 1899; Chadbourne W. A History of Banking in Maine, 1799—1930. Orono, 1936; Green G. Finance and Economic Development in the Old South: Louisiana Banking, 1804— 1861. Stanford, 1972, etc.
15 Подробнее см.: Williams W. The Contours of American History. New York, 1961, p. 181—191.
18 Подробнее об экономическом развитии США в этот период см.: Shannon F. Economic History of the People of the United States. New York, 1934, а также: Богарт Э. Л. Экономическая история Соединенных Штатов. М., 1927.
17 Цит. по: Beard Ch. Economic Origins of Jeffersonian Democracy. New York, 1915, p. 443.
52
нансистами. А. Гэллатин, министр финансов в администрации Джефферсона, писал: «Я решительно за то, чтобы сделать все банки республиканскими путем размещения в них вкладов пропорционально тем суммам, которые числятся на их активах» 18.
Когда в 1811 г. полномочия первого банка США истекли, республиканцы стали проявлять озабоченность в связи со злоупотреблениями местных банков, которые выпустили слишком много необеспеченных золотом бумаг. Республиканская пресса усиленно пропагандировала идею создания общенационального банка. В 1816 г. последователи Джефферсона основали второй национальный банк Соединенных Штатов, а также одобрили предлагавшийся ранее федералистами закон о протекционном таможенном тарифе.
В ту пору в США, как и в других странах, вступивших на путь капиталистического развития, происходил весьма заметный процесс поляризации национального богатства. Накапливаясь на одном полюсе — у небольшой прослойки крупных собственников, оно миновало большинство населения. «Собственность этой страны,— подтверждал сам Джефферсон,— полностью сконцентрирована в руках немногих» 19. Этот процесс неизбежно вел к расслоению американского общества, появлению классов имущих и неимущих.
К концу второго срока президентства Мэдисона стало ясно, что республиканцы по существу довели до логического завершения экономические начинания гамильтоновцев — федеральный банк, протекционный тариф, поощрение промышленников, финансистов, купцов и т. п. Таким образом, практическая деятельность федералистов и республиканцев протекала в одном русле и была направлена на укрепление и совершенствование отношений частной собственности.
Во многом сходившиеся классовые интересы развивающейся буржуазии и плантаторов-рабовладельцев определили и эволюцию социально-экономической мысли США в конце XVIII — начале XIX в. И хотя между сторонниками Гамильтона и Джефферсона шли непрерывные теоретические споры, тем не менее произошло, как мы увидим, заметное сближение двух господствующих в американской политэкономии течений, соответственно отражавших взгляды федералистов и республиканцев.
Гамильтоновцы, среди которых своей активностью выделялся Д. Рэймонд, создали теоретическую школу «американской экономической системы», а джефферсоновцы, группировавшиеся вокруг Т. Купера, основали школу «экономического либерализма». Обе школы на многие десятилетия вперед определили развитие двух основных направлений буржуазной политической экономии США.
18 Цит. по: Hofstadter R. The American Political Tradition, p. 36.
19 Цит. no: Jefferson Himself, ed. by B. Mayo. Boston, 1942, p. 144.
53
В 1820 г. в Балтиморе вышла книга Рэймонда «Размышления о политической экономии»20. Отвергая классическую школу политэкономии, Рэймонд попытался обосновать некую «новую систему политической экономии», фундамент которой, по его мнению, составляет присущий всем штатам «общий национальный элемент», не схожий с «элементами», содержавшимися в «иностранных теориях и системах политической экономии»21.
Экономические взгляды Рэймонда в целом сводились к требованию положить в основу политической экономии понятие «национального единства» и строго соблюдать различия между индивидуальным и национальным богатством. В смешении этих двух форм богатства он усматривал главный порок учения меркантилистов, физиократов и прежде всего А. Смита. Рэймонд обвинял их в том, что они подменяли изучение национального богатства рассмотрением проблем частного богатства.
Однако подобная концепция Рэймонда в действительности не противопоставляла развитие общественных и частных интересов, а имела целью исключить изучение социальной структуры буржуазного общества. Он писал, что выступает «против разрушения единства нации путем деления ее на классы и рассмотрения интересов индивидов вместо интересов целого, как единого и неделимого» 22.
Рэймонд также стремился «теоретически» оправдать существовавшее неравенство в Америке и необходимость активной государственной политики — прежде всего политики протекционизма и государственного кредита, направленной на стимулирование капиталистической промышленности.
Отстаивая идею существования неравенства, Рэймонд ссылается на естественные законы. Природа, писал он, никогда не предполагала «существования полного равенства между людьми», и все теории о «государстве полного равенства являются прямым насилием над законами природы»23. К вечному и неизменному «закону природы» Рэймонд относил и частную собственность.
Имущественное неравенство, согласно Рэймонду, является необходимым условием процветания общества и роста национального богатства. Разделяя, хотя и с оговорками, человеконенавистническую теорию народонаселения Мальтуса, Рэймонд заявлял, что «способность человека к размножению намного больше способности земли доставлять пропитание»24. Он делал вывод: «Безусловный закон морального кодекса природы состоит в том, что человек не должен продолжать свой род, если у него
20 Raymond. D. Thoughts on Political Economy. Baltimore, 1820.
21 Ibid., p. 5—6.
22 Ibid., p. 370.
23 Ibid., p. 228—230.
24 Ibid., p. 273.
54
нет средств поддерживать тех, кого он производит на свет. Если же человек своевольно насилует законы природы, он и его дети должны пожинать все плоды такого насилия»25. Ссылками на законы природы Рэймонд стремился оправдать накопление богатства на одном полюсе буржуазного общества и нищеты — на другом.
Характерным для Рэймонда как представителя крупной буржуазии Севера является его отношение к институту рабства. Даже оценивая рабство как помеху развитию капиталистической промышленности, он полагал, что оно якобы «ослабляет стимулы белых к труду». Это суждение Рэймонд высказал в политическом памфлете «Миссурийский вопрос», вышедшем в 1819 г. и поддерживающим позицию крупной буржуазии Севера в отношении дальнейшего распространения рабства на новых территориях республики 26.
Вместе с тем Рэймонд, как и большинство промышленников Севера начала XIX в., выступал против немедленного освобождения негров. Он считал возможным территориально ограничить распространение рабства и начинать постепенно, с добровольного согласия плантаторов, освобождать рабов. Согласно Рэймонду, проблема освобождения негров могла быть решена через сто лет27. Естественно, что подобная программа, отодвигающая освобождение рабов в далекое будущее, вполне устраивала рабовладельцев и служила теоретическим основанием для политического блока буржуазии Севера и рабовладельцев Юга.
Важнейшее место в экономической системе Рэймонда отводилось протекционизму, кредиту и другим мерам государственного поощрения капиталистической промышленности. Рэймонд придавал громадное значение роли буржуазного государства. «Государство — представитель бога на земле», «государству дарована божественная природа» — такими и подобными эпитетами наделял Рэймонд буржуазное государство 28.
Регулирующую роль государства в области развития национальной экономики Рэймонд непосредственно связывал с интересами частной капиталистической собственности. Главная задача государственного регулирования, считал он, заключается в том, чтобы добиться монопольного положения отечественной промышленности на внутреннем рынке и создать условия для ее экспансии на внешнем путем расширения экспорта американских товаров.
25 Ibid., р. 314.
28 В 1820 г., когда встал вопрос о том, каким должен быть новый штат Миссури— рабовладельческим или свободным, буржуазия Севера и Юга заключила «миссурийский компромисс». Согласно ему рабовладение запрещалось севернее 36° 31' с. ш. (подробнее о «миссурийском компромиссе» см.: Foner Ph. Business and Slavery. Chapel Hill, 1941; Moore G. The Missouri Controversy, 1819—1821. Lexington, 1953).
27 Raymond D. Op. cit., p. 451—45G.
28 Ibid., p. 129.
55
Практически к этой же цели стремилась и определенная часть промышленной и банковской буржуазии, связанная коммерческими отношениями с плантаторами Юга. Однако буржуазные идеологи, выражающие интересы этой группы, выступали противниками системы протекционизма и национального банка, отстаивали принципы «экономического либерализма», или фритредерства. Наиболее ярким представителем этой школы был последователь Джефферсона Т. Купер — один из первых пропагандистов экономического учения Смита и Рикардо в США. Свободную торговлю Купер считал наилучшим средством развития американской промышленности 2В.
Для своего времени такие экономические воззрения носили прогрессивный характер, хотя они и не выходили за рамки защиты прав имущих классов. «Безопасность собственности» выступает у Купера в качестве высшего критерия при решении любого экономического или политического вопроса.
Мало чем отличаются воззрения Kvnepa на проблему рабства в США от взглядов многих его либеральных современников. В ряде статей и писем он выступал в защиту системы рабского труда на Юге. Купер утверждал, что негры представляют собой «низшую разновидность человеческого рода, не поддающуюся совершенствованию», что освобождение негров «принесет обществу вред», так как превратит их в «класс бродяг и воров», поскольку они по природе являются «бездельниками» 29 30. При этом Купер оправдывал существование рабства климатическими и почвенными условиями Юга, в которых прибыль могла обеспечивать лишь система рабского труда.
Сближение федералистов и республиканцев повлияло на взгляды Купера, вызвав их изменение. В 1815 г. он выступает в защиту воссоздания национального банка, признав, таким образом, один из элементов программы Гамильтона. В 1834 г. Купер перешел на позицию решительного отстаивания системы протекционизма, поддержанную значительной частью плантаторов и владельцами текстильных предприятий, которые были заинтересованы в расширении внутреннего рынка для сбыта хлопка и в развитии отечественной промышленности. Вместе с Купером за введение протекционистских мер выступила группа экономистов, отстаивавшая другие теории «экономического либерализма»31.
Среди идеологов фритредерства определенный интерес представляет фигура политического и идейного соратника Джеффер-
29 Основные экономические работы Т. Купера: Cooper Th. Political Arithmetics.— «Political Essays», Philadelphia, 1800; idem. Lectures on the Elements of Political Economy. Columbia, 1826. О жизни и общественной деятельности Купера см.: Malone D. The Public Life of Thomas Cooper. New Haven, 1926.
’° Letters of Thomas Cooper.— «The American Historical Review», 1901, July, p. 726.
Известными представителями школы фритредеров того времени являлись Дж. Маквиккэр, У. Лоуренс, С. Ньюмэн, Ф. Вэйланд и др. Критику воззрений Ньюмэна см.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 25, ч. I, с. 306.
56
Сйна Дж. Тэйлора. Отстаивая принципы «правительства с ограниченными полномочиями» (limited government), Тэйлор в сфере экономики защищал свободную торговлю, выступал против всех экономических начинаний гамильтоновцев, в том числе против их протекционистских мер во внешней торговле32. Главное препятствие на пути полного раскрытия возможностей свободного предпринимательства Тэйлор видел в сильном централизованном правительстве 33.
Тэйлор выступал против рабства, считая его «несчастьем для сельского хозяйства» и свободного предпринимательства. Рабы, по предлагаемому им плану, должны быть вывезены на свободные территории Северо-Запада, а затем постепенно депортированы в Африку. Вместе с тем Тэйлор полагал невозможным запрещение или отмену рабства. По мере роста противоречий между южными аграриями и северными промышленниками Тэйлор перешел на позиции оправдания рабства. Он утверждал, что положение рабов несравненно лучше положения наемного рабочего, жизнью которого руководит «безликий рынок». Раб может надеяться на безопасность в старости, говорил он, а рабочего в преклонном возрасте ждет ночлежка или обыкновенная нищета34.
Развитие американской социально-экономической мысли происходило в условиях нарастающей классовой борьбы, которую американские трудящиеся вели за улучшение условий жизни и труда 35. В работах идеологов американской буржуазии рабочее движение, как правило, освещается тенденциозно и искаженно. Наряду с отрицанием стачечной борьбы как борьбы классовой эти работы обычно содержат утверждения, что трудящиеся в Соединенных Штатах якобы не испытали на себе такой жестокой эксплуатации, какую пришлось в то время познать европейским пролетариям. В подтверждение этого тезиса идеологи буржуазии склонны ссылаться на «свободные земли» и специфику американского рынка труда, нуждающегося в рабочей силе в большей мере, нежели европейский.
В действительности американские трудящиеся находились далеко не в лучших условиях по сравнению со своими братьями по труду в странах Европы. Рабочий день на американских промышленных предприятиях длился, как правило, 13 и более часов. На
32 См.: Taylor J. Tyranny Unmasked. Washington, 1822.
33 Taylor J. An Argument Respecting the Constitutionality of the Carriage Tax. Richmond, 1795, p. 25.
34 Taylor J. Arator; Being a Series of Agricultural Essays, Practical and Political. Baltimore, 1817, p. 40, 42, 47.
35 Первая стачка в США, которая была занесена в летопись американского рабочего движения, имела место в 1786 г. в Филадельфии, когда печатники города потребовали от хозяев установления минимума заработной платы — 6 долл, в неделю. Вторая произошла там же в 1791 г. Бастовавшие плотники требовали установить 10-часовой рабочий день (Perlman S. A History of Trade Unionism in the United States. New York, 1923, p. 3; Фонер Ф. История рабочего движения в США от колониальных времен до 80-х годов XIX в., в четырех томах. М., 1949—1969, т. 1, с. 87).
57
хлопчатобумажных фабриках, которые тогда являлись основой промышленности США, около 75% рабочих составляли женщины и дети. «Условия на фабриках, за редким исключением, истощали рабочих больше, чем в мастерских,— писал А. Шлезингер.— Фабрики представляли собой большие мрачные здания без достаточной вентиляции, света и гигиены. Зарплата была низкой. Рабочий день продолжался, как и в мастерских, от рассвета до сумерек» 36.
Экономическая эксплуатация дополнялась политическим бесправием американских трудящихся. Избирательный ценз лишал рабочих возможности участвовать в политической жизни страны. Суд и весь правительственный аппарат от федеральных до местных властей открыто выступали на стороне предпринимателей.
Предприниматели шли на все, чтобы затормозить рост классового самосознания американских рабочих, начавших объединяться в профессиональные союзы. Следуя британской судебной практике, американские суды рассматривали такие объединения как заговоры. Основой для такого обвинения обычно служило положение о заговоре, фигурирующее в английском обычном праве. Согласно этому положению двое или более лиц, сговаривающихся во вред третьему лицу или обществу, могли быть обвинены в заговоре и наказаны по закону.
Тем не менее в этих условиях шло развитие рабочего движения в США, формировалось и укреплялось классовое сознание трудящихся. Во многих отраслях промышленности тред-юнионам удалось добиться от предпринимателей повышения заработной платы, положение рабочих в ряде случаев улучшилось. Настоятельные требования некоторых союзов привели к введению на ряде предприятий 10-часового рабочего дня.
Экономические требования рабочих имели и свое политическое выражение. Так, в Нью-Йорке, Филадельфии, Рочестере, в некоторых небольших городах кандидаты рабочих были избраны в органы городского самоуправления. Характеризуя успехи рабочего движения в 30-х годах XIX в., А. Саймонс писал: «Оно боролось и во многих случаях завоевало именно то, что составляет характерные черты нашего общественного уклада, каким больше всего склонны гордиться американцы» 37.
Однако индустриальное развитие США в те годы еще не созрело для появления массового рабочего движения. Коллективизм оставался утопической мечтой, которой предавались немногие представители класса буржуазии. В целом дух времени того периода определял неограниченный индивидуализм молодого капитализма, покоящегося на конкурентной борьбе. Влияние различного рода теорий, базирующихся на свободном предпринимательстве, ощущалось и в рабочем движении, выступившем на борьбу с капитализмом.
’ Schlesinger A. Political and Social History of the United States. New York. 1929, p. 6—7.
s7 Саймонс A. M. Социальные силы в американской истории. М., 1934, с. 116.
58
«Отцы-основатели» — за экспансию
Рэймонд в своих «Размышлениях о политической экономии» коснулся «благотворного» воздействия войны на развитие экономики страны. Он писал, что война «часто вливает определенную степень энергии в политический организм, значительно повышая богатство и процветание», и что война в состоянии обеспечить «подлинную занятость», поскольку «создает стимулы для промышленности и увеличивает спрос на труд» ’. И наоборот: «Мир ведет к прекращению спроса, в результате чего тысячи людей оказываются без занятий» 1 2. Другими словами, война, по Рэймонду, ради «процветания нации» должна представлять собой непрерывный процесс.
Подобные размышления примечательны прежде всего тем, что уже на заре американского капитализма одному из его идеологов война представлялась не только средством приобретения новых земель как основного источника национального богатства, но, выражаясь языком современных буржуазных экономистов, и как средство «оживления экономической конъюнктуры» и достижения «полной занятости»!
Взгляды Рэймонда на войну как нельзя более соответствовали экспансионистской деятельности американского государства вскоре после ратификации конституции. Молодой буржуазии США импонировала политико-экономическая концепция Рэймонда, развивавшая учение английских меркантилистов о необходимости экспансии торгового капитала.
Приверженцы политики меркантилизма, как известно, во главу угла ставили торговый капитал — он был основной формой существования капитала вообще и имел поэтому преобладающее влияние в период возникновения капиталистического способа производства. Меркантилисты считали, что богатство создается в сфере обращения. Прибыль, говорили они, возникает в результате того, что товар продается дороже своей стоимости. Однако внутренняя торговля не создает богатства, поскольку здесь деньги только переходят из рук в руки. Лишь внешняя торговля, увеличивающая количество денег в стране, расценивалась меркантилистами как орудие, создающее богатство. В связи с этим меркантилисты ратовали за активный баланс во внешней торговле и постоянно подчеркивали необходимость экономической экспансии3. Ее главная цель — развитие материального роста и создание тем самым якобы условий для социального благосостояния.
1 Raymond D. Thoughts on Political Economy. Baltimore, 1820, p. 286—287.
2 Ibid., p. 288.
3 Подробнее о применении и развитии принципов меркантилизма в США см : Williams W. A. The Age of Mercantilism: An Interpretation of the American Political Economy, 1763 to 1828.— «William and Mary Quarterly», 1958, October, p. 419—437.
59
Меркантилистская концепция свободы относилась главным образом к обществу в целом, а не к отдельным личностям. Однако растущий класс буржуазии требовал расширения прав личности, в первую очередь в сфере экономической свободы. Уже в начале XVIII в. английским купцам удалось добиться определенных успехов в удовлетворении такого рода требований.
Стремление к расширению экономической свободы для индивида превратилось в мощную динамичную силу, которая в итоге разрушила меркантилистскую систему. А концепция новой экономической свободы легла в основу политической экономии А. Смита и его последователей. С той поры кампания за экономическую независимость и экспансию и сопутствующие им свободы стала центральным элементом американской революции.
Американские землевладельцы сыграли большую роль в развитии идеи меркантилизма применительно к местным условиям. Для них, составлявших большинство населения колоний, независимость колоний открывала возможность для экономической экспансии на новые земли и рынки сбыта излишков своих товаров. «Он (американский фермер.—А. В.) всегда рассматривал себя как порождение рынка,— доказывал видный исследователь американского капитализма У. А. Уильямс,— и, следовательно, как капиталиста, чьи богатство и благосостояние зависело от выгодной продажи излишков своей продукции»4.
В спорах относительно выбора наиболее эффективных средств для реализации меркантилистских аксиом возник первый крупный политический конфликт между «отцами-основателями» после войны за независимость. Одна сторона в этом конфликте отстаивала точку зрения, что торговую политику должны самостоятельно проводить отдельные штаты, другая настаивала на необходимости создания централизованного органа, который мог бы усилить федеральный контроль над торговлей. Верх одержали сторонники второй концепции, и непосредственным результатом их победы явилось принятие конституции 1787 г. Ее вдохновителем был Дж. Мэдисон — один из ведущих представителей аграрной экономики южных штатов, ориентированной на экспорт излишков своих товаров. Уроженец Виргинии и друг Джефферсона, Мэдисон разработал аргументацию в защиту экспансии и во имя сохранения и расширения свободы капиталистического предпринимательства. В выступлениях, статьях, письмах он заложил теоретические основы экспансионистской внешней политики США.
Мэдисона избрали членом континентального конгресса в 1780 г. после прохождения юридической практики на службе у Джефферсона в 1776—1777 гг. Джефферсон считал его самым способ-
Williams W. A. The Roots of the Modern American Empire. A Study of the Growth and Shaping of Social Consciousness in a Marketplace Society. New York, 1969, p. 49.
60
ным членом конгресса, хотя сам Мэдисон в своих выступлениях резко критиковал высший правительственный орган США за беспомощность и пассивность в решении общегосударственных проблем.
Мэдисон, как и Гамильтон, ратовал за создание сильного центрального правительства с большими полномочиями, которые хотел использовать для образования «единой, респектабельной и процветающей империи» Б.
Слово «империя» по отношению к молодой американской республике не было новым в лексиконе некоторых «отцов-основателей». Об «империи» как об огромной территории, процветание которой зависело от заселения и освоения новых земель, писал уже в 1751 г. Б. Франклин в очерке «Соображения относительно увеличения населения, заселения стран и т. д.» 5 6. Мэдисон, соглашаясь в принципе с Франклином, утверждал, что сохранение республики во многом зависит от расширения ее территории и влияния.
Однако аргументация Мэдисона, поддержанного Франклином и большинством участников конституционного конвента в Филадельфии, не встретила поначалу одобрения у небольшой, но сплоченной группы делегатов, которые не видели целесообразности в создании сильного центрального правительства. Эту группу антифедералистов на конвенте возглавили Дж. Клинтон, Р. Г. Ли и П. Генри. Антифедералисты предупреждали конвент о том, что реализация плана Мэдисона может привести к созданию деспотического правительства, к большой постоянной армии, несправедливому налогообложению, к быстрому уменьшению власти штатов.
Вместе с тем антифедералисты никогда не ставили под сомнение идею создания Америки как подобной «империи». Взгляды федералистов и антифедералистов совпадали там, где шел разговор о желательности и необходимости расширения границ Соединенных Штатов и в первую очередь западной границы. Антифедералисты считали, что американскую «империю» можно создать и в условиях децентрализованной власти, которую обеспечивали «Статьи конфедерации»7.
Однако идеи Мэдисона и его сторонников начали претворяться в жизнь только тогда, когда он был назначен Джефферсоном в 1801 г. на пост государственного секретаря. Еще больше в этом направлении сделал Мэдисон на посту президента США.
5 «The Federalist», N 14.
8 Анализируя «имперские» взгляды Б. Франклина, американский исследователь Р. Ван Олстайн писал, что они основывались на опыте Рима, что Франклин представлял себе империю как огромные пространства земли с трудящимися на ней людьми, управляемыми из единого центра. При этом Франклин делал упор на «расширяющуюся империю в территории и населении» (Van Alsiyne R. The Rising American Empire. New York, 1960, p. 21).
7 Взгляды и аргументация антифедералистов изложены: The Antifederalist Papers, ed. by M. Borden. East Lansing, 1965.
61
Сроки президентств Джефферсона и Мэдисона (1800— 1809 гг. и 1809—1817 гг. соответственно) совпали по времени с бушевавшими в Европе наполеоновскими войнами, тяжело отразившимися на экономике воюющих стран. Свою главную задачу как Джефферсон, так и Мэдисон видели в использовании противоречий между европейскими державами для проникновения американского капитала на мировые рынки и для расширения американской территории в Западном полушарии за счет владений иностранных держав. Эта политика наиболее ярко воплотилась в «покупке» в 1803 г. у французов Луизианы и войне с Англией в 1812—1814 гг.
Известно, что Джефферсон до вступления на пост президента США был против территориального расширения американского союза, считая, что экспансионизм может подорвать принципы свободы. Покупка Луизианы свидетельствует об изменении его взглядов. Это событие знаменовало собой начало экспансионистской внешней политики американского буржуазного государства.
Процесс приобретения и присоединения Луизианы к североамериканскому союзу проходил далеко не так гладко, как его обычно изображают в учебниках истории США. Население Луизианы через своих представителей протестовало против присоединения, заявляло, что у правительства США нет никаких прав на эту территорию, ссылаясь при этом на конституцию США, не содержавшую таких статей, по которым можно было оправдать присоединение к союзу каких-либо новых территорий. Однако с этим аргументом жителей Луизианы не посчитались в союзе. Эта земля, увеличивающая территорию союза на 140%, была плодородной и богатой. Покупка Луизианы за 15 млн. долл, открывала новые возможности для предпринимателей; она в какой-то мере должна была и ослабить недовольство большой группы плантаторов и купцов, столкнувшихся с проблемой сбыта излишков сельскохозяйственных продуктов 8.
Через семь лет правительство США предприняло еще одну экспансионистскую акцию. На сей раз объектом экспансии стала Западная Флорида.
До 1810 г. Западная Флорида считалась республикой, находившейся под протекторатом Испании. Статута республики Западную Флориду лишили подразделения войск американского союза. Полностью она была присоединена к США в 1813 г., когда из порта Мобил эвакуировался испанский гарнизон. Так был реализован давнишний план Мэдисона о полном выходе союза к Мексиканскому заливу9.
8 Подробнее о «покупке Луизианы» см.: Cunningham N. The Jeffersonian Republicans in Power: Party Operations, 1801—1809. Chapel Hill, 1963; Keats J. Eminent Domain. The Louisiana Purchase and the Making of America. New York, 1973.
• Подробнее о событиях в Западной Флориде см.: Сох J. The West Florida Controversy, 1798—1813. Baltimore, 1918.
62
Таким образом, перед началом войны с Англией был создан юго-западный плацдарм, в укреплении которого прежде всего были заинтересованы американские купцы. Их представители в конгрессе требовали от правительства любыми средствами добиваться новых рынков сбыта. Купцы были также недовольны действиями Англии, которой удалось установить свой контроль над рынками Европы и стран Карибского бассейна. «Спор между нами и нашими противниками не сводится к одной торговле,— говорил сенатор Дж. Поуп из штата Кентукки,— он идет относительно того, будем ли мы иметь возможность вывозить излишки своей продукции на рынки других стран... Необходимость противиться распоряжениям Англии и пробиваться на рынки, где имеется спрос на наши товары, должна быть очевидна для всех»10 11 12 13 14. Конгрессмен Ф. Гранди из штата Теннесси заявил: «Суть вопроса заключается в праве экспортировать продукцию, взращенную на нашей земле и произведенную нашей промышленностью, на иностранные рынки» ". Ограничения, введенные Англией против внешней торговли США, вызывали острое недовольство деловых кругов американского общества. Поэтому объявление войны Англии в июне 1812 г. было встречено ими с энтузиазмом. За объявление войны проголосовало 79 против 49 членов палаты представителей и 19 против 13 в сенате.
Среди большинства, которое проголосовало за объявление Англии войны, был Дж. К. Калхун, ставший впоследствии ведущим идеологом рабства. Вспоминая позже этот период, он напишет, что война не только поглощала все внимание правительства, но и дала «сильный импульс» националистической линии американской политики ,2. С ним соглашался А. Гэллатин, секретарь казначейства и доверенное лицо Джефферсона и Мэдисона. Он утверждал даже, что война оказала благотворное влияние на развитие патриотизма и чувства «американизма» у граждан североамериканских штатов. Более того, Гэллатин заявил, что «война заложила основу для существования учреждений, имеющих дело с налогами и милитаризмом, хотя ранее республиканцы считали их несовместимыми со счастьем народа и свободными институтами страны» ,3.
Следует также иметь в виду, что большинство членов конгресса рассчитывали использовать войну с Англией и для расширения границ на севере и юге страны ,4. Одной из ставок войны 1812 г.
10 Цит. по: Williams W. A. The Roots..., р. 53.
11 Ibidem.
12 The Works of John C. Calhoun, ed. by R. K. Cralle, 4 Vis. New York, 1851— 1868, Vol. 1, p. 361.
13 The Writings of Albert Gallatin, ed. by H. Adams, 3 Vis. Philadelphia, 1879, Vol. 1, p. 700.
14 Побудительные мотивы англо-американской войны 1812 г. исследуются, в частности: Pratt J. Expansionists of 1812. New York, 1925; Horsman R. The War of 1812. New York, 1969; Burt A. The United States, Great Britain, and
63
была английская колония Канада, об «освобождении» которой шел разговор еще в годы войны за независимость.
Соединенным Штатам не удалось, как известно, ни «освободить» канадцев, ни «защитить» их права, о чем в те годы много писала американская пресса. Война, в ходе которой чаша весов склонялась то в одну, то в другую сторону, окончилась в декабре 1814 г. миром и сохранением статус-кво, существовавшего до начала военных действий 15.
В то же время война 1812—1814 гг. послужила толчком для развития американской экономики и усиления политического влияния торговой, финансовой и промышленной буржуазии. Значительно оживилось и американское сельское хозяйство. Однако экономическое «просперити» в Соединенных Штатах продолжалось недолго. Его внезапно оборвал тяжелый экономический кризис 1818—1819 гг. и последовавшая за ним депрессия.
Одной из причин этого кризиса, серьезно отразившегося на американской экономике, явилось восстановление сельского хозяйства в Европе после окончания наполеоновских войн. Цены на хлопок упали с 32 центов за фунт в 1818 г. до 17 в 1820 г. Снизились также цены на кукурузу, пшеницу, составлявшие важнейшие статьи экспорта Соединенных Штатов. Нужно было искать пути для выхода из создавшегося положения. Экономический кризис 1818—1819 гг. стимулировал эти поиски и выработку новой экономической политики.
Выработать такую политику предстояло президенту Дж. К. Адамсу, сменившему на этом посту в 1825 г. Дж. Монро— последнего представителя «виргинской династии». Уже в ноябре 1819 г. Адамс заявлял: «Мир должен быть ознакомлен с идеей о том, что наша власть должна распространяться на весь Североамериканский континент» 1в. Он считал необходимым освободить Северную Америку от влияния Испании и Англии и окончательно покончить с этими странами как главными конкурентами США в Западном полушарии.
Идеи Адамса не были новыми. Уже во времена войны за независимость было немало разговоров о том, что восставшие должны «объединить», колонизировать Американский континент. Решимость Джефферсона осуществить эти цели была выражена в его словах о том, что «наша сила позволит нам выработать за-
British North America from the Revolution to the Establishment of Peace after the War of 1812. New Haven, 1940.
15 Об этой войне см., например: Болховитинов Н. Н. Происхождение и характер англо-американской войны 1812 г.— В кн.: От Аляски до Огненной Земли. М., 1967, с. 142—154; Тишков В. А. Англо-американская война 1812— 1814 гг.— В кн.: Основные проблемы истории США в американской историографии. От колониального периода до гражданской войны 1861—1865 гг. М.. 1971, с. 155—179.
18 Memoirs of John Quincy Adams. Comprising Portions of His Diary From 1795—1848, ed. by Ch. Adams, 10 Vis. New York, 1874—1877, Vol. IV, p. 438— 439.
64
кон нашего полушария», и, когда придет время, «среднеатлантический меридиан станет демаркационной линией между войной и миром», т. е. между Европой, где не предвиделось мира среди враждующих государств, и Америкой, где сила и мощь одного огромного государства могли бы обеспечить мир всему Западному полушарию. Об этом Джефферсон говорил незадолго до начала войны с Англией, в 1812 г., когда полагал, что падение Канады зависит от «самого обыкновенного марша», что захват Квебека откроет путь для нападения на Галифакс, за которым последует «изгнание Англии с Американского континента» 17.
Подобной экспансионистской линии придерживался и Дж. К. Адамс. Он поддерживал покупку Луизианы, высказывался за жесткую позицию в отношении Англии, когда та мешала американской торговле, содействовал борьбе США за рынки, находившиеся под испано-мексиканским или британским контролем. Дж. К. Адамс являлся одним из авторов «доктрины Монро» — этого воинственного манифеста, провозгласившего господство североамериканских штатов над Западным полушарием 18.
В годы президентства Дж. К. Адамса особой остроты достигли внутренние проблемы. Среди них нужно отметить проблемы, вытекающие из распределения общественных земель и рабства. Последняя приобрела характер общенационального кризиса в связи с присоединением территории Миссури.
Представители Миссури обратились в 1819 г. в федеральный конгресс с просьбой предоставить этой территории права штата. В этой связи представитель северных штатов в конгрессе внес поправку, обусловливающую ограничение и запрещение рабства в новом штате. Это предложение не получило, однако, поддержки в сенате, где был силен блок южан, заинтересованных в распространении института рабовладения. Свою позицию южане аргументировали тем, что суверенитет штата означает прежде всего право каждого штата самостоятельно решать вопрос о том, быть или не быть рабству в штате. После долгих споров удалось достигнуть компромисса. Согласно заключенной сделке было решено разделить территорию к западу от р. Миссисипи параллельно 36°30' с. ш. на две части: рабовладельческую — к югу и свободную — к северу. Эта сделка, как уже упоминалось, вошла в историю под названием «миссурийского компромисса». В то же время дискуссия, развернувшаяся в конгрессе, продемонстрировала, что вопрос о свободе и рабстве перерос рамки узкополитических споров, стал общенациональной проблемой.
Дебаты в конгрессе вокруг дела Миссури показали, что даже такие либеральные аристократы-джефферсоновцы, как Н. Мейсон, Дж. Тэйлор, Дж. Рэндолф, до этого не верившие в реальность
17 The Writings of Thomas Jefferson, ed. by A. Lipscomb and A. Bergh, 20 Vis, Washington, 1903—1904, Vol. XIII, p. 118—119.
18 Подробнее о доктрине см.: Болховитинов Н. И. Доктрина Монро. М., 1959.
3 А. В. Валюжепнч
65
освобождения негров, превратились в откровенных защитников института рабства. А соратник Джефферсона Купер выступил с резкими нападками на философию естественных прав и равенства. Купер, по словам биографа Джефферсона Д. Малоне, стал одним из «первых среди бывших последователей великого виргинского демократа, которые публично стали отрицать обоснованность социальных доктрин Декларации независимости» 19.
«Миссурийский компромисс» не привел к установлению мира между рабовладельцами Юга и торговцами и промышленниками Севера. Компромисс послужил своего рода прелюдией к той битве по вопросу о рабстве, которая вылилась в начале 60-х годов в гражданскую войну между Севером и Югом.
Не менее серьезную проблему представляли противоречия между белыми поселенцами и индейцами. Зараженные духом свободного предпринимательства, увлеченные идеей приобретения собственности и богатства, белые иммигранты из Европы безжалостно изгоняли индейцев с родных земель, жестоко расправлялись со стариками, женщинами и детьми во имя «прогресса и цивилизации».
Изгнание индейцев с их собственных земель обставлялось видимостью законности: федеральное правительство предлагало индейцам подписывать договора, открывавшие пути к заселению, в которых, как правило, оговаривались «вечные права» индейцев на землю. Практически эти договора не обладали никакой юридической силой и превращались в пустые бумажки, когда жаждущие земли белые предприниматели просто изгоняли индейцев с принадлежащих им территорий 20 21.
Если индейцы не сдавались, их сопротивление подавляли огнем и мечом федеральные войска. На Юге 50 тыс. индейцев из пяти признанных самими же американскими властями цивилизованных племен, в том числе чироков и криков, были согнаны в особые лагеря на пути в резервации, расположенные на бесплодных землях к западу от р. Миссисипи. Только 4 тыс. представителей племени чироков погибли на этой «дороге слез» 2‘.
Занятый улаживанием внутренних проблем, президент Адамс в своей внешней политике больше полагался на возможности, предоставляемые мирными договорами, чем на военную силу. Недовольная умеренной внешней политикой Дж. К. Адамса часть
19 Malone D. The Public Life of Thomas Cooper. New Haven, 1926, p. 290.
20 Приемы и методы, использованные при колонизации западных земель, а также расправы с индейцами описываются: Prucha F. American Indians Policy in the Formative Years. The Indian Trade and Intercourse Acts 1790—1834. Cambridge, 1962; Foreman G. Indian Removal. The Emigration of the Five Civilized Tribes of Indians. Norman, 1953; Horsman R. Expansion and American Indian Policy. Boston, 1967; Berkhofer R. Salvation and the Savage. Protestant Missions and American Indian Response, 1787—1862. New York, 1965, etc.
21 Подробнее о судьбе этого крупнейшего индейского племени см.: Starkey М. The Cherokee Nation. New York, 1946.
66
членов конгресса требовала проведения более «решительных» действий от правительства. Г. Клей, Э. Джексон, Т. X. Бентон и др. в своих выступлениях акцентировали внимание на продолжении экспансии США, на снижении протекционных тарифов, на создании благоприятных условий для проникновения американского капитала на международный рынок.
На выборах 1828 г. оппозиция отослала Дж. К. Адамса на «отдых» в его родовое поместье. Вместо него она выдвинула и провела на пост президента США генерала Э. Джексона. С начала правления Джексона экспансия стала одним из ключевых и постоянных элементов внешней политики США, определяемой потребностями развития капитализма свободной конкуренции. Хронологически эта экспансия на Североамериканском континенте продолжалась вплоть до конца XIX в. и называлась в официальных кругах США «процессом создания национального государства».
Две стороны «джексоновской демократии»
С именем Джексона тесно связано укрепление на политической сцене США позиций сторонников экспансии на западные земли. На значение этих земель как важнейшего фактора в истории развития Соединенных Штатов указывал видный американский историк Ф. Тёрнер. «Вплоть до наших дней, — говорил он в 1893 г.,— американская история в большой степени представляет собой историю колонизации Великого Запада» '.
После окончания войны за независимость, которая не разрешила многих социальных проблем, массы безземельных и малоземельных фермеров двинулись за Аппалачи, надеясь обрести счастье и благополучие на плодородных равнинах и в долине реки Миссисипи.
Массовое стихийное движение на Запад подстегивали кризисы, разразившиеся в Соединенных Штатах в 1819, 1828—1829 и 1837 гг. Застои производства, банкротства, рост безработицы заставили американский капитализм искать выход из создавшейся ситуации в широкой колонизации Запада. Облик пионера ассоциировался с самоотверженным трудом мелких фермеров, но наибольшие выгоды продвижение на Запад несло крупным собственникам Востока и плантаторам Юга. Именно об их обогащении заботилось прежде всего правительство, закрывая глаза на широко распространившуюся спекуляцию плодородными участками земли.
Между тем спекуляции эти достигали огромных масштабов. Огайская компания, например, по установленной правительством дешевой цене купила 1500, «Сенота компани» — 3500, а предприниматель Дж. Саймес приобрел 1 млн. акров земли.
1 Turner F. The Frontier in American History. New York, 1921, p. 1.
67
3*
Колонизация Запада существенным образом изменила политико-экономическую карту Соединенных Штатов. Важным фактором в освоении территорий стало развитие транспорта, сделавшее возможным связь с отдаленными районами и рынками.
Одним из первых появился пароход. С 1807 г. он с успехом производил перевозки по Гудзону, а с 1817 г. большие пароходы уже курсировали по рекам США. Они связали ранее изолированные фермерские хозяйства долин Огайо и Миссисипи с нижним Югом и восточными районами страны, а также с Европой через Новый Орлеан, который стал одним из важнейших торговых портов Соединенных Штатов. Но число рек, по которым была возможна навигация, ограничивало использование пароходов 2.
За период с 1820 по 1840 г. в стране было прорыто более 3 тыс. миль каналов. До открытия канала Эри переселение из восточных штатов в район Огайо отнимало больше времени и стоило дороже переезда через Атлантический океан. Строительство канала позволило связать штат и город Нью-Йорк с Великими озерами на Западе. По примеру Нью-Йорка Пенсильвания построила «гибридную» транспортную систему (каналы и железную дорогу), связавшую Филадельфию с долиной Огайо. Некоторые западные штаты прорыли каналы, соединившие их с основными дорожными артериями на востоке страны 3.
Началось также строительство железных дорог. Первая крупнейшая железная дорога связала порт Балтимор с долиной реки Огайо. В штате Массачусетс были построены железнодорожные пути, соединившие центры развитой текстильной промышленности с рынками сырья и сбыта продукции. Развитие железнодорожного транспорта шло быстрыми темпами. Если к 1840 г. длина железнодорожных путей в США составляла 3300 миль, то к 1860 г. их протяженность увеличилась до 30 тыс. миль. И хотя роль этого вида транспортной связи стала особенно заметной после гражданской войны в США, железные дороги в первой половине XIX в. внесли свой вклад в экономику страны, стимулировав развитие капитализма вширь 4.
Э. Джексон был как раз выразителем интересов той части буржуазии Запада и плантаторского Юга, которая стремилась к дальнейшей экспансии на незаселенные земли. Однако в американской историографии до сих пор живет миф о Джексоне как о президенте, который защищал интересы бедных американцев от наступления крупного капитала.
2 Подробно см.: Taylor G. The Transportation Revolution, 1815—1860. New York, 1968; Hunter L. Steamboats on the Western Rivers. New York, 1949.
3 О роли каналов в экономическом развитии США см.: Goodrich С. Government Promotion of Canals and Railroads, 1800—1890. New York, 1960; Goodrich C. et al. Canals and American Economic Development. New York, 1961.
4 Fogel R. Railroads and American Economic Growth. Baltimore, 1964; Riegel R. The Story of the Western Railroads. New York, 1926; Holbrook S. The Story of the American Railroads. New York, 1947; Kirkland E. Men, Cities and Transportation, 2 Vis. Cambridge (Mass.), 1948.
68
Ряд современных буржуазных историков изображают Джексона как своего рода эталон популярного героя тех лет, «символ века», борца за равенство и справедливость5. Видный представитель официозной историографии А. Шлезингер-мл. в книге «Век Джексона» утверждает, что «джексоновская демократия» представляет собой истинно либеральное движение, ибо оно стремилось к «обузданию власти сообщества бизнеса» б. Автор основал свой вывод на анализе деятельности администрации Джексона, которая вела борьбу против второго национального банка, выступала за аннулирование протекционного тарифа и за демократизацию выборов президента.
В деятельности Джексона было, действительно, много такого, что привлекло к нему широкие массы народа. Этот «выдающийся поборник буржуазной демократии»,— как справедливо называл его У. Фостер, вел борьбу за «демократическое капиталистическое общество»7. Вместе с тем буржуазная демократия, за которую боролся Джексон, не носила того идиллического «надклассового» характера, который ей пытаются придать буржуазные исследователи.
Джексон был выходцем из бедной семьи шотландско-ирландского происхождения, сумевшим к концу своей жизни стать одним из богатейших плантаторов США. Оценивая земельную собственность Джексона, один из его биографов, М. Джеймс, отмечал, что у него «было столько земли, что он имел о ней лишь приблизительное представление. Многие свои владения он никогда не видел»8. Большую часть земли Джексон приобрел путем спекуляций и насильственного захвата индейских территорий.
Обширные деловые связи помогли Джексону стать членом палаты представителей, а затем и сената США. Популярности Джексона в большой степени способствовала одержанная под его командованием единственная крупная победа над англичанами под Новым Орлеаном в 1814 г. А захват генералом у индейцев 23 млн. акров земли экспансионистски настроенным кругам американской буржуазии казался примером, достойным подражания.
Избрание Джексона президентом США, в котором решающую роль сыграли политические машины некоторых влиятельных штатов, в том числе Нью-Йорка, никоим образом нельзя рассматривать, как это делают некоторые историки, в качестве победы «простого человека» над «имущими классами». Джексон пришел
5 Подобные концепции содержатся, в частности, в работах современных американских авторов: Benson L. The Concept of Jacksonian Democracy. Princeton, 1961; Degler C. Out of Our Past. New York, 1970; Meyers M. The Jacksonian Persuasion. Stanford, 1957, etc.
e Schlesinger A., Jr. The Age of Jackson. Boston, 1946, p. 505.
7 Фостер У. 3. Очерк политической истории Америки. М., 1955, с. 448.
• James М. Andrew Jackson, the Border Captain. New York, 1933, p. 72.
69
к власти в период острого политического кризиса, который переживала старая организация республиканской партии. Его выдвижение было связано с возникновением буржуазно-партийной оппозиционной группы, сторонники которой называли себя «демократами».
«Джексоновская демократия» не включала в себя тех принципов равенства, без которых не мыслится подлинное народовластие. Ни Джексон, ни его советники, ни его последователи не ставили перед собой цели добиваться равенства для широких масс народа. И хотя джексонианцы, обращаясь к конституции США, не раз заявляли о «правлении большинства» (majority rule) как о первостепенном принципе американской системы, это были лишь слова. Конституция США не представляла собой документа, который предусматривал участие большинства американского народа в разработке политики государства. «Различия в обществе будут всегда существовать при любом справедливом правительстве. Ни один институт, созданный человечеством, не может создать равенства в талантах, образовании или в обладании богатством»,— подчеркивал Джексон 9 10.
Борьбу джексонианцев против национального банка за снижение тарифов следует в первую очередь рассматривать как движение за ограничение власти некоторых корпоративных объединений, за отмену или перераспределение государственных привилегий, но никоим образом не как «войну» либералов против бизнеса, как это делает Шлезингер. Новые группы бизнеса, представлявшие мелких предпринимателей, фермеров, ремесленников, хотели, чтобы правительство осуществляло хоть какой-нибудь контроль за деятельностью промышленных объединений, пользовавшихся покровительством республиканской администрации. Встававшие на ноги новые группы предпринимателей выступали за свободу конкуренции, но такую, которая бы выходила за рамки ограничений, налагавшихся крупными промышленниками и банкирами.
Резкое возмущение мелких собственников вызывала деятельность банка США, оказывавшего существенную поддержку лишь крупным земельным спекулянтам, которые, пользуясь неограниченными кредитами, скупали лучшие государственные земли и создавали тем самым препятствия для приобретения земли фермерами, ремесленниками, рабочими. Умело используя такое возмущение, джексонианцы сначала перевели государственные депозиты в местные банки, а в 1836 г., по истечении срока полномочий, второй национальный банк вообще прекратил свое существование '°.
9 Speeches and Documents in American History, ed. by R. Birley, 4 Vis. London, 1962, Vol. II, p. 88.
10 О деятельности второго национального банка США см.: Smith W. Economic Aspects of the Second United States Bank. Cambridge (Mass.), 1953; Catte-rail R. The Second Bank of the United States. Chicago, 1903.
70
5а ликвидацией национального банка последовали изменений как в хозяйственной, так и в политической жизни страны. Кредит был приближен к промышленности, сельскому хозяйству и торговле. Освобожденные от государственного регулирования банки штатов развили бурную деятельность. К 1837 г. в стране действовало более 800 таких банков, заполнивших страну бумажными деньгами, которые способствовали не только размаху спекуляций, но и росту инфляции.
Вместе с тем коммерческие банки штатов, предоставляя займы и кредиты фермерам и начинающим бизнесменам, стимулировали производство. Предлагая деньги, банки способствовали ускорению обмена, что положительно отражалось на экономическом росте страны. Начало экономического бума позволило сторонникам Джексона объявить о восстановлении в своих правах и торжестве в Америке либерального кредо — laissez faire.
Реконструкция финансовой системы вызвала некоторое смещение центров влияния в сфере банковского капитала Америки. Если до Джексона финансовые интересы государства олицетворяла Честнат-стрит в Филадельфии, где размещалась штаб-квартира второго национального банка, то при Джексоне ведущую роль стали играть банкиры Нью-Йорка, Бостона, Балтимора. Тесно связанные с финансовыми домами этих городов политические деятели составили ближайшее окружение Джексона ". Это они, подстраиваясь под настроения рвущихся к богатству мелких собственников и демагогически используя буржуазно-революционный политический лексикон, отождествляли понятия «тирания», «аристократия», «привилегии» с именами прежних президентов. Имя же Джексона ассоциировалось обычно с интересами «простых людей», наделенных «скромностью», «простотой», «честностью и трудолюбием» и т. п.
Однако тем, кто действительно обладал всеми этими ценными качествами,— американским трудящимся — свободное предпринимательство, за которое ратовали джексонианцы, не несло улучшения жизни. Еще в 1825 г., когда в экономике страны, казалось, началась стабилизация после кризиса 1819 г., наступил экономический спад. Его последствиями стали безработица, рост цен на товары первой необходимости, массовые разорения мелких собственников. О бедствиях, которые обрушились на жителей больших городов Америки зимой 1828/29 г., так писала газета «Коммершиэл эдвейтайзер»: «Сердце обливается кровью, когда смотришь на сотни и тысячи дрожащих от холода и голода людей, заполнивших старую богадельню в районе центрального парка Нью-Йорка в ожидании подаяния...» 11 12 «Тысячи трудолю
11 Подробнее см.: Hammond В. Banks and Politics in America from the Revolution to the Civil War. Princeton, 1957.
12 Цит. no: History of Labour in the United States, ed. by J. Commons et. al., 4 Vis. New York, 1918—1940, Vol. I, p. 170.
71
бивых ремесленников,— писал корреспондент Нью-йоркской газеты «Таймс»,— которым никогда не приходилось попрошайничать, низведены до положения нищих. Со слезами на впавших щеках они признавались в своем бессилии прокормить и одеть свои семьи» 13 14 15.
Правительство Джексона не смогло кардинально улучшить положение трудового народа США после кризиса 1828—1829 гг. и не приняло никаких мер в этом направлении. Более того, жизнь американских рабочих ухудшалась и в периоды стабилизации экономического развития. Низкая заработная плата и 12—13-часовой рабочий день делали жизнь американского рабочего невыносимой. Как и в других капиталистических странах, в Америке широко эксплуатировался женский и детский труд. В 1831 г. в штате Род-Айленд, например, из 8500 фабричных рабочих было 3500 детей в возрасте до 12 лет. В том же году в текстильной промышленности шести штатов Новой Англии, а также в Нью-Йорке, Нью-Джерси, Пенсильвании, Делавэре, Мэриленде и Виргинии 58% всей рабочей силы были женщины и 7% — дети до 12 лет. В 1832 г. дети и подростки до 16 лет составляли 2/5 всех рабочих, занятых на фабриках н. В Уолтхэмской промышленной компании (штат Массачусетс), считавшейся тогда образцовой, «девушки зарабатывали два и только некоторые — три доллара в неделю. Подростки получали один доллар» 1б *.
Для всех категорий трудящихся — мужчин, женщин, детей — продолжительность рабочего дня измерялась временем от восхода до захода солнца («sun to sun» system). Эта система основывалась на укоренившейся традиции пользоваться в подобных пределах времени трудом заключенных. Не удивительно поэтому, что судебные власти, идя на поводу у заинтересованных в дешевом труде предпринимателей, прибегали к любым средствам, чтобы обвинить рабочего и посадить его в тюрьму. Чаще всего предлогом для тюремного заключения в городских судах Америки служили долги. Историк-марксист Ф. Фонер отмечал, что в 1829 г. заключенных за долги было более 75 тыс., из которых более половины попали в тюрьму за долг менее 12 долл.18
Условия жизни и труда американского рабочего были настолько ужасными, что позволяли рабовладельцам-плантаторам указывать промышленникам северо-восточных районов страны на то, что негр-раб живет лучше свободного белого труженика, поскольку о «хорошем» рабе заботился хозяин, а наемный рабочий, лишившись работы, был предоставлен сам себе.
13 History of Labour in the United States, p. 171.
14 Ефимов А. В. К истории капитализма в США. М., 1934, с. 231—232.
15 Forman S. Sidelights of Our Social and Economic History. New York, 1928,
p. 218.
18 Фонер Ф. История рабочего движения в США от колониальных времен до
80-х годов XIX в., в четырех томах. М., 1949—1969, т. 1, с. 146.
72
Тяжелое материальное положение трудящихся отражалось на социальной жизни больших городов. Большинство исследователей социально-экономических условий Америки тех лет отмечали атмосферу отчаяния и безысходности, царившую в рабочих кварталах Филадельфии, Нью-Йорка, Бостона, Балтимора, других городов. В этой атмосфере быстро множились социальные пороки.
Беспощадная эксплуатация привела к массовым выступлениям рабочих за улучшение условий труда, против бесчеловечной политики предпринимателей. Совместная борьба рабочих за свои права оказала большое воздействие на рост их классового сознания, на понимание ими необходимости сплочения.
Первые профессиональные союзы возникли в Северной Америке в конце XVIII в. Их появление вызывалось главным образом необходимостью защиты прав рабочих от непрекращающихся посягательств на них со стороны предпринимателей. Членами тред-юнионов были квалифицированные ремесленники — плотники, каменщики, печатники, сапожники, моряки. Единственным оружием рабочих была забастовка, а свои цели они обычно ограничивали требованиями сокращения рабочего дня и повышения заработной платы. Но безобидные «общества» (societies) рабочих с первых дней своего существования стали объектами травли предпринимателями. Организованное в 1794 г. общество филадельфийских сапожников в 1806 г. было распущено по требованию городского суда. До 1796 г. просуществовало общество нью-йоркских печатников, тоже созданное в 1794 г. Возникшие в Вашингтоне, Чарлстоне, Новом Орлеане, некоторых других городах аналогичные общества рабочих других профессий также признавались «незаконными» и запрещались.
Однако, несмотря на всяческие репрессии предпринимателей и властей, рабочие продолжали объединяться. По мере роста тред-юнионов во втором десятилетии XIX в. усиливалось и наступление предпринимателей, опиравшихся на штрейкбрейхеров, черные списки, локауты, милицию штатов, местную полицию. Но главной антирабочей силой оставалась юстиция. «С самого начала,— отмечали историки Т. Кохрэн и У. Миллер,—тред-юнионы встретились с враждебностью американских судов, в основе деятельности которых лежала доктрина, что объединения рабочих представляют собой заговор против государства» 17.
В борьбе за сокращение рабочего дня в 1827 г. родился первый союз, объединивший несколько «обществ» рабочих разных профессий. Цели этого союза, что следует из его устава, не были конкретными, а носили общий характер: «содействовать равенству, процветанию и благосостоянию» ремесленников 18. В то же
17 Cochran Th., Miller W. The Age of Enterprise. A Social History of Industrial America. New York, 1942, p. 24.
18 Подробнее см.: A. Documentary History of American Industrial Society, ed. by J. Commons et. al., II Vis. New York, 1958, Vol. V, p. 84—90.
73
время в Филадельфии стала печататься первая рабочая газета «Мекеникс фри пресс», в которой без прикрас освещалось положение американских трудящихся.
По мере развития классового самосознания рабочие стали выдвигать перед предпринимателями политические требования, не предусмотренные уставом тред-юниона. В связи с этим возникла необходимость создания политической организации рабочих. И в апреле 1829 г. такая организация была создана. Ею стала Рабочая партия Нью-Йорка, в которую вошли не только неорганизованные рабочие и представители интеллигенции, но и сторонники джексоновской демократической партии ’9. Лидером новой партии стал механик Т. Скидмор, полагавший, что все несчастья человечества происходят от неравномерного распределения собственности. В своей программе «аграрианизма», как ее тогда назвала пресса, Скидмор требовал, чтобы правительство предоставило каждому достигшему совершеннолетия по 160 акров земли. Практика продажи и сдачи земли в аренду должна быть прекращена. Те же собственники, у которых земли было больше предлагаемой Скидмором нормы, могли завещать своим детям не более 160 акров земли каждому. Скидмор даже рассчитал, что таким образом в течение жизни одного поколения в Соединенных Штатах будет обеспечено всеобщее равенство и построено общество изобилия м.
Из других лидеров рабочей партии своими радикальными взглядами выделялись Френсис (Фанни) Райт и Роберт Д. Оуэн— сын известного английского социалиста-утописта. В отличие от Скидмора они считали, что от бед человечество избавит не равное распределение земельной собственности, а повсеместная организация бесплатных обязательных школ совместного обучения, где бы с двухлетнего возраста воспитывались дети богатых и бедных. Инициаторы этого плана надеялись, что такое совместное обучение выработает у детей в раннем возрасте чувство «социальной гармонии» и «классового мира». Свои идеи Райт и Оуэн пропагандировали через еженедельную газету «Фри инкуайрер» и публичные лекции. Обращаясь за поддержкой к рабочим, они считали, что только рабочий класс располагает достаточными силами и организацией, чтобы осуществить их теории на практике.
К Оуэну и Райт примыкал и Дж. Эванс, издававший газету «Уоркинг менз адвокейт». Девизом этой газеты было: «Все дети имеют право на равное образование; все взрослые — на равную собственность; все человечество — на равные привилегии». С «Уоркинг менз адвокейт» сотрудничали представители различных прослоек населения страны. В первой передовице газеты говорилось, что «трудящиеся классы вышли на арену борьбы и не 19
19 Вслед за Нью-Йорком рабочие организации появились и в других крупных городах США.
80 Skidmore Th. The Rights of Man to Property... New York, 1829.
74
откажутся от нее до тех пор, пока не будет уничтожена власть, их угнетающая» 2‘.
Печать американских рабочих остро реагировала на насущные проблемы страны. На страницах газет помещались статьи с требованием установить 10-часовой рабочий день, ограничить несправедливую политику предпринимателей, против «финансовой монополии и аристократии», под которыми имелись в виду второй национальный банк США и прослойка крупных собственников, пользующаяся его займами и кредитами. Поставив под защиту основные направления политики Джексона, некоторые теоретики тред-юнионизма полагали, что в условиях джексоновской демократии для рабочих открылись широкие возможности для улучшения своего положения.
Радикалы из Рабочей партии Нью-Йорка и ряда тред-юнионов, во многом воскрешавшие лозунги революционной буржуазии XVIII в., выступали с планами переустройства общества. В этих планах главная роль отводилась центральному правительству как выразителю интересов всего общества. С помощью правительства радикалы намеревались совершить такие изменения в социально-экономической сфере, которые приблизили бы приход социальной справедливости.
Экономическая борьба рабочих, их некоторые радикальные требования встречали противодействие приверженцев либерализма свободного предпринимательства. Ради накопления богатства они шли на все, чтобы опорочить истинные цели рабочих, разобщить начавшие укрепляться рабочие организации.
В целом 30-е годы XIX в. ознаменовались ростом сознательности молодого рабочего класса Соединенных Штатов. В 1834 г. в стране насчитывалось 300 тыс. членов профсоюзов, включавших не только квалифицированных, но и неквалифицированных рабочих, в их числе женщин и подростков. Двое из каждых трех тружеников Нью-Йорка числились членами профсоюзов. «Современная борьба,— писала Ф. Райт в газете «Фри инкуайрер» 27 ноября 1830 г., — отличается от всех прочих форм борьбы, в которую было вовлечено человечество, тем, что она — явная, ничем не прикрытая война классов и что эта война всеобщая»21 22.
Американским рабочим организациям не удалось, однако, ослабить влияние демократической партии. Многие трудящиеся находились под воздействием этой партии и ее лидера президента Джексона. Не удивительно поэтому, что на президентских выборах 1836 г. его протеже М. Ван-Бюрен легко победил на выборах. Сказалось и отсутствие серьезного противодействия со стороны оппозиции, представлявшей собой коалицию из различных группировок, недовольных политикой Джексона, которые не могли
21 Цит. по: Фонер Ф. История рабочего движения в США..., т. 1, с. 156.
22 Подробнее о деятельности Ф. Райт см.: Фонер Ф. История рабочего движения в США..., т. 1, с. 150—160.
76
договориться, чтобы выдвинуть своего кандидата в президенты. Демократам с декларативными лозунгами борьбы против «денежных мешков» удавалось пользоваться поддержкой у широких слоев американского народа.
Между тем спустя месяц после вступления Ван-Бюрена в должность президента США, в марте 1837 г. страну потряс экономический кризис. «Паника», как в американской историографии обычно именуют кризис 1837 г., была вызвана многими причинами, из которых важнейшей являлись спекуляции. Ими широко занимались как частные компании, скупавшие и перепродававшие земельные участки, железные дороги, так и власти штатов, проводившие подобные операции с дорогами и каналами. Однако капиталовложения в объекты спекуляций не оправдывали себя, поскольку заселение и освоение новых земель шло медленнее, чем предполагалось. В то же время импорт намного превышал экспорт, что резко нарушило торговый баланс США.
Немаловажное значение в создании кризисной ситуации имела финансовая политика Англии, которая являлась главным кредитором североамериканского союза. Английские банкиры, решившие, что при складывающейся экономической конъюнктуре их не ожидают запланированные прибыли, намного уменьшили свои капиталовложения и кредиты. Летом 1836 г. Английский банк, заботясь о сохранении своих резервных фондов, повысил на 5% учетную ставку. Были приостановлены и расчеты с американскими партнерами. Банк начал также распродавать по низким ценам американские ценные бумаги. Лишенная кредитов, американская экономика стала работать с перебоями. Сократилось обращение денег, упали оптовые цены. Стали свертывать свою деятельность коммерческие банки штатов. Все это внесло хаос в платежный баланс США23. Неурожаи в 1835—1837 гг. ускорили приближение кризиса. Цены на многие земли в неурожайные годы понизились и вызвали неустойчивую финансово-экономическую ситуацию.
На экономическом положении и политической борьбе рабочих сказывались и кризисы, регулярно сотрясавшие социально-экономические основы американского общества в XIX в. Анализируя развитие промышленности, Энгельс отмечал: «Из всех кризисов, каждые десять лет повторяющихся в промышленности, по крайней мере половина разражалась в Америке»24.
Кризис 1837 г., вызвавший застой производства, массовые банкротства и безработицу, повлиял на оформление в конгрессе оппозиционной партии «вигов». В нее вошла группа демократов, представлявших крупных плантаторов Юга и выступавших за
23 Подробнее об этом см.: Temin Р. The Jacksonian Economy. New York, 1969; Macesich G. Sources of Monetary Disturbances in the United States, 1834— 1845.— «Journal of Economic History», 1960, Vol. XX.
24 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 19, с. 278.
76
большую свободу торговли. «Виги» требовали также учреждения нового национального банка, установления более высоких тарифов, улучшения банковской системы в федеральном округе Колумбия 25. Лидером «вигов» стал сенатор Г. Клей.
Но ни демократы Джексона, ни «виги» Клея не проявляли интереса к американским трудящимся, жизнь которых становилась все хуже.
В результате кризиса сотни тысяч рабочих оказались на улице. К январю 1838 г. только в одном Нью-Йорке насчитывалось несколько десятков тысяч безработных, а 200 тыс. горожан, не имевших средств к существованию, с тревогой ожидали зимних холодов. Те, кому посчастливилось остаться на производстве, вынуждены были продавать свой труд за гроши. Другие обездоленные массами снимались с насиженных мест и отправлялись в поисках счастья на «дикий» Запад.
Сложившаяся в результате кризиса ситуация отозвалась и на деятельности рабочих организаций США. «С наступлением паники 1837 г.,— писал американский экономист Э. Миттельман,— рабочее движение было разгромлено. Исчезли местные общества, городские ассамблеи, национальная федерация ассамблей и местных союзов, а также национальные профсоюзы. С ними исчезли и их официальные органы, газеты, которые были основаны с целью агитации и информирования членов профсоюзов»26.
Социально-экономические потрясения конца 30-х годов не привели к широким политическим выступлениям трудящихся. Одна из причин этого — господство мелкобуржуазной идеологии в рабочих организациях США. Но, несмотря на это, рабочее движение первых десятилетий XIX в. открыло первые яркие страницы в истории классовых битв между трудом и капиталом в Америке.
Экономические кризисы с их разрушительными последствиями не могли не способствовать подрыву веры в философию свободного предпринимательства. Но идеологи из либерального окружения Джексона, пытаясь вдохнуть в нее новую жизнь, обращали свои взоры назад — на некоторые «ценности» времен Джефферсона и Гамильтона. В результате появился план создания «независимого казначейства». Согласно плану правительство должно было размещать свои фонды в этом казначействе и не полагаться на частные банки. Возвращаясь к идеям гамильтонов-цев, джексонианцы полагали, что стабильность хозяйственной жизни страны во многом зависит от общенационального финансового центра. «Независимое казначейство» представлялось им тем орудием, с помощью которого можно было бы предотвращать экономические кризисы. Так возникла очередная либеральная
25 Cowdrick Е. Industrial History of the United States. New York, 1923, p. 98.
28 History of Labour in the United States, Vol. I, p. 456.
77
иллюзия о финансовой политике как главном регуляторе экономических процессов буржуазного государства 27.
«Независимое казначейство» с функциями денежного регулятора практически существовало вплоть до 1913 г., когда его сменила Федеральная резервная система. Эти учреждения, однако, были бессильны, как показала действительность, спасать частнокапиталистическое хозяйство от кризисов, приносивших горе и страдания трудящимся.
Тупики американской демократии
Экономические кризисы, начавшие регулярно сотрясать североамериканские штаты, бедственное положение трудящихся могли бы предоставить серьезную пищу для размышлений о несправедливости социально-политического строя страны. Но классовые интересы мешали понять это даже самым серьезным и совестливым из либеральных мыслителей и политиков, неспособных (или нежелавших) заглянуть за фасад выглядевших демократическими социальных и политических институтов Соединенных Штатов.
Среди подобных мыслителей оказался и молодой французский аристократ А. де Токвиль, который посетил североамериканские штаты в 1831 —1832 гг. с целью изучить там организацию тюремного дела. По возвращении во Францию после 9-месячного пребывания в Америке он и его коллега Г. де Бомон составили надлежащий отчет, который в 1833 г. был опубликован в Филадельфии1. Широкую же известность в Европе и США получил не этот отчет, а вышедший в Париже в 1835 г. двухтомный труд Токвиля «Демократия в Америке» 2.
У Токвиля много различных толкований и определений американской демократии, и носят они, как правило, схоластический характер 3. Через труд Токвиля красной нитью проходит мысль о том, что американская демократия не мыслится без «равенства возможностей» всех производителей, а это открывает путь к материальному успеху для всех, независимо от их социального происхождения 4. Подобные утверждения составили своего рода теорию о том, что Америка первой половины XIX в. переживала «век равенства» (Egalitarian Age), «эру простого человека»
27 О плане «независимого казначейства» см.: Kinley D. The Independent Тгеа surv of the United States and its Relations to the Banks of the Country. New York, 1910.
1 Tocqueville A. de et de Beaumont G. On the Penitentiary System in the United States and its Application to France. Philadelphia, 1833.
2 Tocqueville A. de. De la Democratic on Amerique..., t. 1—2. Paris, 1835.
3 Tocqueville A. de. Democracy in America, ed. by Ph. Bradley, 2 Vis. New York. 1954, Vol. I, p. 259, Vol. II, p. 95, 114, 290.
* Tocqueville A. de. Op. cit., Vol. I, p. 171, 196.
78
(Era of the Common Man), они же легли в основу традиционной в американской историографии интерпретации жизни Соединенных Штатов тех лет. На Токвиля и сейчас нередко ссылаются буржуазные идеологи, защищающие концепцию «исключительности» пути развития американского общества.
Америка, однако, была совсем не такой, какой живописал ее ТоквилЕ. Автор прошел мимо фактов разительного экономического и социального неравенства, углублявшегося по мере развития капитализма. Социально-экономические отношения в американском обществе как в своей сущности, так и в частных аспектах, не отличались от подобных отношений в буржуазных государствах Европы. А последовавшие за «паникой» 1837 г. регулярные экономические кризисы еще глубже обнажили социальные и классовые корни противоречий в американском обществе. Поляризация богатства и нищеты опровергала утверждения Токвиля и его либеральных единомышленников о существовании «века равенства» в Америке.
Процесс неравномерного распределения богатства, начавшийся уже в колониальный период, ускорился в условиях «джексоновской демократии». Богатство продолжало накапливаться в руках меньшинства за счет большинства, создавая тем самым реальное экономическое и вытекающее из него социальное неравенство. В 40-е годы в Нью-Йорке 4% его граждан владели 80% богатств города. Примерно в такой же пропорции распределялась собственность в Бостоне, Филадельфии, Балтиморе, Новом Орлеане, Сент-Луисе и других городах. Подобно тому, как это происходило в европейских домах Ротшильдов, братьев Бэ-рингов, Увриера, как на дрожжа’х росли состояния американских семей Асторов, Бронсонов, Остинов и др.
Об этих и многих других фактах неравномерного распределения богатства в американском обществе накануне гражданской войны убедительно рассказал американский исследователь Э. Пессен 5. Раскрывая источник накопления богатства, он указывает на землю и торговлю, на страховое и банковское дело, спекуляцию недвижимым имуществом, судостроение и т. д.6 Пессен показал также, что собственность была тем определяющим элементом, который открывал путь к реальной политической власти. Крупные собственники в «век рабства» не только оказывали определяющее влияние на политику федерального правительства, но и обладали мощными неофициальными рычагами власти 7.
На последствия экономического и политического неравенства американского общества в «век простого человека» обращала внимание рабочая печать. Газета «Мекеникс фри пресс» писала
5 Pessen. Е. Riches, Class, and Power before the Civil War. Lexington et. al,. 1973.
’ Ibid., p. 23.
7 Ibid., p. 251—301.
79
1 мая 1830 г.: «Мы быстрыми темпами приближаемся к тем крайностям, которые характеризуют богатство и экстравагантность, с одной стороны, и невежество, нищету, отчаяние — с другой...» На той, «другой», стороне Америки находились трудящиеся, среди которых особенно тяжело приходилось иммигрантам и цветному населению. Положение тех и других было несмываемым клеймом позора на фасаде американской демократии. Соединенные Штаты принимали новых пришельцев отнюдь нс как «земля обетованная», о которой они так много слышали у себя на родине. Иммигрантам приходилось наниматься на работу с заработной платой ниже той, которую предприниматели платили коренным американцам. Их жилищем, как правило, были городские трущобы, где людей косили туберкулез, тиф, холера, золотуха, пневмония 8. К вновь прибывающим с недружелюбием, даже с враждебностью, относились ранние поколения иммигрантов, видевшие в них конкурентов по трудоустройству.
Что касается положения негров, то существование в Америке рабства вообще выбивало все опоры из-под утверждений о «веке равенства» в Новом Свете. Более того, институт рабства становился чисто американским явлением, так как не существовал ни в одной другой цивилизованной стране.
После смерти Джефферсона в 1826 г. окончилась нерешительная политика по отношению к рабству. Новое поколение государственных и общественных деятелей с юга страны начало открыто защищать рабство и требовать распространения его на новые территории Соединенных Штатов.
Казалось бы, «джексоновская демократия» с ее декларативным акцентом на более широкое участие в управлении страной собственников с западных земель должна была поколебать позиции южных плантаторов. Этого, однако, не произошло. Богатые рабовладельцы полностью блокировали робкие попытки представителей промышленных северных штатов положить конец рабству, сыграв на буржуазной приверженности идее частной собственности как «священного права». «Джексонианские демократы,— писал историк К. Итон,— не сделали ни одного серьезного шага, чтобы вмешаться в огромный комплекс прав собственности, цементирующий основу института рабства»9.
Рабовладельцы праздновали победу и в родном штате Джефферсона. Они нанесли поражение демократическим силам, выступавшим против рабства, на конституционном конвенте штата Виргиния в 1829—1830 гг. В 1830 г. им удалось провалить законопроект о предоставлении права голоса всем белым гражданам мужского пола в западных графствах штата, где наиболее гром-
• Наиболее впечатляющая документированная картина жизни иммигрантов тех лет содержится в книге: Ernst R. Immigrant Life, New York City, 1825— 1863. New York, 1949.
• Eaton C. Freedom of Thought in the Old South. Durham, 1940, p. 29.
80
ко раздавались протесты против рабства. А в 1832 г. легислатура этого штата отказалась одобрить план, предусматривавший постепенное освобождение черных рабов, в котором были заинтересованы многие виргинцы, встревоженные негритянским восстанием 1831 г.
Восстанием негров под руководством Н. Тэрнера как предлогом для укрепления своих позиций не преминули воспользоваться рабовладельцы из других южных штатов 10 11. Южане-плантаторы провели у себя ряд законопроектов, ограничивающих обсуждение проблемы рабства в любой форме.
В период второго срока президентства Джексона вопрос о тщательной цензуре на все издания, посвященные проблеме рабства, был вынесен на обсуждение в конгрессе США. В результате обсуждения было решено принять срочные меры к запрещению аболиционистской литературы. Сам Джексон одобрил политику министра почт Кендолла, который разрешал своим подчиненным в южных штатах задерживать пересылку любой корреспонденции, содержащей критику рабства. Идя навстречу интересам южан, Джексон в послании конгрессу в декабре 1836 г. призвал принять общенациональный закон, запрещающий распространение «подстрекательских публикаций, нацеленных на то, чтобы вызвать мятеж рабов» ”.
Подобная позиция федерального правительства привела к тому, что южные штаты один за другим стали принимать жесткие меры в отношении всех сторонников отмены рабства. В 1836 г. в Виргинии был принят закон, предусматривающий суровые меры наказания тех, кто считал, что рабы не являются собственностью, или выступал за отмену рабства 12. Их судили как уголовных преступников. Аналогичные законы, ущемлявшие свободу слова и печати, были приняты в южных и граничащих с северными штатах.
В южных штатах развернулась широкая кампания против вольнодумства. Из университетов и колледжей изгонялись преподаватели, подозреваемые в симпатиях делу освобождения негров. Дети плантаторов, обучавшиеся в северных штатах, отзывались домой. В учебных заведениях южных штатов был объявлен бойкот учебников, написанных «проклятыми янки». Гонения распространились на религиозные общины. В середине 40-х годов основные церкви Юга — методистская, баптистская, пресвитерианская — разорвали контакты с такими же церквами на Севере. Анафеме были преданы все, кто требовал каких-либо социальных изменений в южных штатах.
Идеолог рабства Дж. Калхун совместно с государственными и общественными деятелями южных штатов предприняли попыт
10 Aptheker Н. American Negro Slave Revolts in the United States, 1526—1860. New York, 1963.
11 Nye R. Fettered Freedom. East Lansing, 1949, Ch. 2.
12 Eaton C. Op. cit., p. 127.
81
ку разработать собственную теорию либерализма. При разработке этой теории, предусматривавшей практически неограниченные права для южных штатов, свободу торговли и построение полностью аграрного общества, сторонники Калхуна использовали некоторые идеи, высказанные в свое время Джефферсоном. Идеологи рабства много рассуждали о сытой и спокойной жизни рабов, стремясь связать эти рассуждения с защитой «естественных прав» человека. Калхун не раз утверждал, что рабство представляет собой «добро, позитивное добро, ...наиболее безопасную и устойчивую основу для свободных институтов всего мира» 13 14 15.
В южных штатах появились и первые социологические работы, посвященные как защите института рабовладения, так и критике общества северян. Виргинский плантатор Дж. Фитцхью в «Социологии Юга» восхвалял «патриархальные ценности» рабовладельческого Юга, акцентируя внимание на «ответственностях» плантатора перед всем сообществом. В поведении плантаторов он усматривал модель социальной этики. Порицая «материализм» и «индивидуализм» северян, Фитцхью отождествлял их свободу с варварством, а в свободной конкуренции видел зачатки революции н. Работа Фитцхью «Всеобщее людоедство» содержала попытку обосновать теорию о «несовместимости» свободы и демократии с цивилизацией. Свобода, по мнению автора, поощряет слабых на бунт против сильных, а демократия предоставляет равенство всем, что является несовместимым с законами природы |5. На этом основании Фитцхью призывал всеми средствами, включая насилие, сохранять на Юге систему рабства.
Другой ученый адепт рабства, плантатор из Миссисипи Г. Хьюз, в «Трактате по социологии» называл рабство «гарантийной системой». Южное общество, считал Хьюз, «гарантирует» рабу право на труд, причем в роли «гаранта» выступает не кто иной, как рабовладелец. В «гарантийной системе», писал Хьюз, «собственность на человека отменяется», но «сохраняются» обязательства по отношению к труду 16. Хьюз утверждал также, что рабство отмирает само собой в процессе естественной эволюции. В действительности же рабство не только не отмирало, а по мере развития капитализма превращалось в еще более бесчеловечную систему, в которой плантаторы, усиливая погоню за прибылью, ужесточали эксплуатацию рабов и осуществляли ее самыми варварскими методами.
13 Speeches and Documents in American History, ed. by R. Birley. London — Toronto, 1962, Vol. II, p. 141. О жизни и деятельности Калхуна см.: Meigs W. The Life of John Caldwell Calhoun, 2 Vis. New York, 1917; Jenkins W. Pro-Slavery Thought in the Old South. Chapel Hill, 1935; Hofstadter R. The American Political Tradition and the Men Who Made It. London, 1962, p. 67—91.
14 Fitzhugh G. Sociology for the South: or the Failure of Free Society. Richmond, 1854, p. 22—24, 201, 250—251.
15 Fitzhugh G. Cannibals All!, ed. by V. Woodward. Cambridge (Mass.), 1960.
18 Hughes H. Treatise on Sociology. Philadelphia, 1854, p. 251.
82
Идеология и политика защитников рабства носила наступательный характер. Представители рабовладельческого Юга, составлявшие значительную силу в конгрессе Соединенных Штатов, настойчиво отстаивали идею сохранения системы рабства и распространения ее на новые территории. Кроме того, южане выступали против протекционистских тарифов во внешней торговле, утверждая, что сельское хозяйство южных штатов достигло такого уровня развития, что не нуждается в защитных мерах. Аргументом о высоком уровне развития сельского хозяйства в своих штатах южане обосновывали и требования о необходимости обеспечения новых рынков сбыта для своей продукции.
Экспансионистские планы южан в известной мере отвечали интересам их коллег по конгрессу, представлявших северные и западные штаты США и требовавших «оттеснения» индейцев с их законных земель. Джексоновская администрация приняла решение изгнать «краснокожих» с их поселений в штате Джорджия в пустынные районы, границы которых начинались за р. Миссисипи. При этом экспансионистов не останавливали взятые ими же договорные обязательства, гарантирующие неприкосновенность земель индейцев. Всячески раздувая лозунг о превращении «диких земель в цветущие сады», белые колонизаторы на практике руководствовались правилом, что «хороший индеец — это мертвый индеец». Под этим девизом были уничтожены индейские племена, населявшие штат Иллинойс. Предлогом для такой варварской акции послужило всего-навсего решение индейцев заняться выращиванием кукурузы на своих собственных землях. Политика геноцида проводилась и в отношении индейцев Флориды 17. Сам Джексон считал подобную политику неизбежной для прогресса. В одном из посланий конгрессу президент заявлял: «Человечество часто скорбит над судьбой аборигенов нашей страны, а филантропы вот уже долгое время изобретают средства, чтобы спасти их. Однако поступь прогресса нельзя остановить, и многие могущественные ранее племена теперь один за другим исчезают с лица земли» 18.
Аргумент президента Джексона, обыгрывавшийся на все лады прессой южных и северных экспансионистов, превратился в своего рода идеологическую и политическую аксиому, согласно которой сама «судьба предначертала» Соединенным Штатам план распространить власть на все земли от Атлантического до Тихого океанов. Теорию «предначертания судьбы» и упоминавшуюся уже «доктрину Монро», составившие ядро внешнеполитической стратегии Соединенных Штатов, можно рассматривать как антитезис, отрицание ранних деклараций идеологов буржуазии о том,
17 Faulkner Н. American Political and Social History. New York, 1944, p. 192.
18 A Compilation of the Messages and Papers of the Presidents, ed. by J. Richardson. Washington, 1897, Vol. II, p. 520—521.
83
что демократия не может быть совместима с экспансионизмом '9.
При преемниках Джексона продолжались захваты земель, в которых были заинтересованы как плантаторы Юга, так и торгово-промышленная буржуазия Севера. На характер экспансии наложила отпечаток политическая борьба между двумя крупными политическими группировками по вопросу о рабстве. Если плантаторы стремились превратить захваченные земли в рабовладельческие территории, то буржуазия Севера настаивала на их присоединении в качестве свободных штатов.
На торги о свободе или рабстве значительное влияние оказывала Англия. Заинтересованное в новых рынках сбыта, английское правительство через своих эмиссаров выступало с предложениями финансовой и военной помощи властям тех территорий, которые представлялись ему более перспективными. Наибольший интерес англичане проявили к Техасу, входившему тогда в состав Мексики. Они хотели, чтобы на этой территории сохранилась система свободного труда, поскольку при ней производительность труда была выше, чем при рабстве, а следовательно, техасский хлопок, без которого не могла обходиться текстильная промышленность, стоил бы дешевле, нежели тот, который выращивался на плантациях рабовладельцев.
Подобную позицию Англии Калхун и его сторонники расценили как «смертельную угрозу» процветанию, благосостоянию и безопасности Юга. Они опасались не только экономической конкуренции англичан, но и того, что их выступления против системы рабства нанесут непоправимый ущерб всей политической экономии Юга. Калхун заявлял, что Техас необходимо аннексировать и ввести там систему рабства; в противном случае, угрожал он, южные штаты могут выйти из американского союза.
Президент США Дж. Тайлер (он сменил на этом посту У. Гаррисона, поддерживавшего позиции Севера) разделял опасения Калхуна и поспешил представить конгрессу план аннексии Техаса. В этот момент (1844 г.) союз, однако, еще не был готов к войне с Мексикой за Техас и тем более к возможному военному конфликту с могущественной Англией. Поэтому большинство законодателей отклонило тогда план Калхуна. Такое решение раскололо коалицию южных и северных демократов, несмотря на
19 Выражение «предначертание судьбы» (Manifest destiny) вышло из-под пера редактора журнала «Демократии ревю» Дж. О’Салливэна, друга президента Дж. Полка, в статье, обосновывающей «необходимость» захватить территорию Орегона («US Democratic Review», 1845, July). С тех пор этим выражением стали прикрываться истинные мотивы экспансии США сначала на Американском континенте, а затем во всем мире. Примечательно, что в это же время в английском языке стало употребляться и слово «империализм». Американцы, однако, называли свою экспансионистскую политику «предначертанием судьбы» в отличие от захватнической политики европейских держав (подробнее см.: Koebner R. The Emergence of the Concept of Imperialism.— «Cambridge Journal», 1965, September, p. 726—741; Merk F. Manifest Destiny and Mission in American History. New York, 1963).
84
вмешательство бывшего президента Джексона, выступившего в пользу аннексии.
Но отклонение плана Калхуна никоим образом не означало отказа США от политики экспансионизма. Правительство Дж. Полка, пришедшее к власти на очередных выборах, приступило к реализации временно отложенных аннексионистских планов. В эти планы были включены и другие территории — Новая Мексика, Верхняя Калифорния, северные провинции Мексики. Поскольку Мексика не желала поступаться своими землями, Соединенные Штаты решили захватить их военным путем. Начался новый этап в создании американской империи 20 21.
Война с Мексикой (1846—1848 гг.), окончившаяся расширением территории Соединенных Штатов и облегчившая им доступ к ряду стран Центральной Америки, вызвала оппозицию тех, кто придерживался традиционных взглядов на свободу. Борец за права человека Г. Торо в очерке «Гражданское неповиновение» подчеркивал несправедливость этой войны. С ним соглашался Г. Мелвил, автор знаменитого романа «Моби Дик», осуждавший захват новых территорий 2|.
О несоответствии лозунгов американской демократии, покоящейся на концепциях либерализма, реальному положению вещей свидетельствовала и социальная нестабильность, сопровождавшая экономическую и территориальную экспансию. Развитие и совершенствование средств сообщения привели к тому, что на новые земли хлынул поток обездоленных американцев, надеявшихся поправить свою жизнь. Одновременно росли и промышленные центры, куда также устремлялись массы иммигрантов 22.
Предприниматели с безразличием относились к условиям труда рабочих, будь они «коренные» американцы или новые иммигранты. Между тем эти условия были поистине невыносимыми. «Я смотрю на своих рабочих точно так, как смотрю на машины,— признавался один владелец текстильной фабрики.— Судя по тому, как они работают, я плачу им либо выбрасываю на улицу. При этом мне безразлично, как они чувствуют себя вне стен моей фабрики» 23.
Предприниматели в то же время были заинтересованы в разжигании национальной розни, особенно между уроженцами США
20 О разработке и осуществлении внешнеполитических планов США тех лет см.: Sellers Ch. James К. Polk, Continentalist, 1843—1846. Princeton, 1966; Price G. Origins of the War with Mexico. Austin and London, 1967; см. также: Альперович M. С. Война за независимость Мексики (1810—1824). М., 1964; Потокова Н. В. Причины и характер североамериканской колонизации Техаса.— В кн.: Американский ежегодник. 1974. М„ 1974, с. 218—240.
21 Nye Р. The Cultural Life of the New Nation. New York, 1960.
22 О жизни иммигрантов в США в середине XIX в. см.: Богина Ш. А. Иммиграция в США накануне и в период гражданской войны (1850—1865). М., 1965.
23 Ware N. The Industrial Worker, 1840—1860. Boston, 1924, p. 77.
85
и новыми эмигрантами. Обострившаяся между ними борьба привела в начале 50-х годов к созданию новой партии — «нативистов» 24. Движение «нативистов», в основе идеологии которого лежал национальный шовинизм, охватило широкие слои американского населения 25 26. «Нативизм» расшатывал неустойчивое политическое согласие по вопросам управления страной, которое достигалось правящими группировками путем компромиссов.
Если вопросы протекционных тарифов, национальных и местных банков, строительство дорог и каналов и т. п. разрешались с помощью компромисса, то совсем другую реакцию вызывала проблема рабства. Отношение к ней общественности свидетельствовало о том, что она нуждается в коренном, а не в половинчатом решении. Дальнейшие события подтвердили это.
Политические противоречия наиболее явно обнаруживались в 1841 г., когда к власти пришла партия вигов, ранее называвшая себя национальными республиканцами, на которых опирался президент У. Гаррисон. Среди вигов было немало южан, выступавших за предоставление большей автономии штатам, предпринимателей-северян, опасавшихся дальнейших нападок на банки, лидеров движения «антимасонов»20. Это была партия собственности, земельной аристократии, торговых и промышленных интересов. Признанными лидерами вигов были Д. Вебстер и Г. Клей. Опорой вигов считались плантаторы и богатые купцы Юга.
Однако виги правили недолго. Гаррисон внезапно скончался, а сменивший его на посту президента США Дж. Тайлер своими действиями («вето» на ряд законопроектов, предложенных лидерами вигов) расколол собственную партию. Виги исключили Тайлера из партии, но спасти свое политическое лицо уже не смогли. Расколотая на фракции партия продемонстрировала полную неэффективность и помогла тем самым демократам мобилизовать силы и победить сначала на выборах в конгресс в 1842 г., а затем и на президентских выборах 1844 г. Как уже говорилось, президентом стал кандидат экспансионистов Полк, выступавший с
24 О роли «третьих» партий в политике США см.: Hicks J. The Third Party Tradition in American Politics.— «Mississippi Valley Historical Review», 1933, June; Mazmanian D. Third Parties in Presidential Elections. Washington, 1974.
25 «Нативисты», или «ничего не знающие», как их называли за то, что они на обращенные к ним вопросы отвечали: «ничего не знаю»,— представляли собой националистическое движение, выступающее против иммигрантов вообще и иммигрантов-католиков в частности. Подробнее об этом движении см.: Billington R. The Protestant Crusade, 1800—1860. A Study of the Origins of American Nativism. New York, 1939; Overdyke W. The Know-Nothing Party in the South. Baton Rouge, 1950; Holt M. The Politics of Impatience: The Origins of Know-Nothingism.— «The Journal of American History», Vol. LX, N 2, 1973, September.
26 Движение «антимасонов» возникло в 1826 г. Оно объединяло в основном противников президента Джексона, обвинявших его в том, что он и его сторонники принадлежали к тайному аристократическому ордену масонов, конечная цель которого — господство над всем миром.
86
лозунгами присоединения к Соединенным Штатам Орегона и Техаса 27.
Несмотря на то что война с Мексикой позволила Соединенным Штатам приобрести новые территории, правление Полка отнюдь не было спокойным. Начать с того, что эта война повлекла за собой непомерное увеличение налогов. Этим не замедлили воспользоваться виги, выступившие с критикой политики Полка. Особенно сильной критика была со стороны северных вигов, образовавших антивоенную коалицию. Их поддержали противники рабства, утверждавшие, что война явилась результатом заговора рабовладельцев расширить территорию южных штатов и усилить тем самым свою экономическую и политическую мощь.
Член палаты представителей от штата Пенсильвания Д. Уилмот предложил резолюцию, запрещающую устанавливать рабство на новых территориях (Wilmot Proviso) 28. И хотя эта резолюция имела целью сохранить временно установившийся в конгрессе «баланс» сил между рабовладельческими и свободными штатами, сенат отклонил ее.
Непримиримую позицию в конгрессе занимали сторонники рабства. Лидер южан Калхун выступил против того, чтобы новые территории полностью подпадали под юрисдикцию федерального правительства. Калхун предложил открыть новые территории для заселения всем желающим, которые могли бы прибывать туда со своей собственностью, включая рабов, и жить там в соответствии со своими традициями.
Противники рабства отклонили требование Калхуна. А демократ от штата Мичиган Л. Касс внес компромиссное предложение, сводившееся к тому, что федеральное правительство по возможности не будет вмешиваться в дела местных органов. Но и предложение Касса не получило необходимой поддержки.
На президентских выборах 1848 г. победу одержал герой мексиканской войны генерал 3. Тэйлор, который до своего избрания не был причастен к большой политике. Это обстоятельство открывало перед генералом возможность политического маневрирования между демократами и выдвинувшими его вигами.
Однако такого рода маневрирование не принесло желаемых результатов. Политическая борьба вокруг проблемы рабства достигла зенита к концу 1840-х годов. Она обусловливалась неумолимо растущими противоречиями капиталистической и рабовладельческой систем хозяйства, которые давали о себе знать практически во всех сферах социально-экономической и политической жизни американского государства. Если быстро разви
27 О правлении Полка и, в частности, экспансионизме США 40-х годов XIX в. см.: DeVoto В. The Year of Decision: 1846. Boston, 1950; Weinberg A. Manifest Destiny: A Study of Nationalist Expanisionism in American History. Baltimore, 1935, p. 100—129.
28 Подробнее об условии Уилмота см.: Foner Е. The Wilmot Proviso Revisited,— «The Journal of American History», 1969, Vol. 56.
87
вающаяся промышленность Севера и богатые сырьевыми ресурсами земли Запада и новых территорий требовали притока свободных рук, то экономика Юга, в основе которой лежал рабский труд, всячески противилась каким-либо изменениям.
Противоречия между экономическими интересами Севера и Юга находили отражение в работах ведущих экономистов того времени. В ходе продолжавшейся полемики между представителями «американской экономической системы» и «экономического либерализма» наметилось сближение теоретических взглядов, присущих этим двум ведущим школам. В спорах протекционистов с фритредерами сформировались и общие теоретические положения. Так появилась, в частности, теория «гармонии интересов», ставшая одной из основных догм буржуазной политической экономии в США. Наиболее ярким выразителем этой теории в 40—60-е годы был виднейший экономист Г. Кэри, настойчиво пытавшийся доказать отсутствие классовых противоречий в буржуазном обществе и обосновать наличие в нем «гармонии интересов» эксплуататоров и эксплуатируемых, рабочих и капиталистов, рабов и рабовладельцев29. Разоблачая классовый характер социально-экономической концепции Кэри, сводившейся к пропаганде некой иллюзорной ассоциации всех членов общества, К. Маркс писал: «Так как все развитые формы капиталистического процесса производства суть формы кооперации, то нет, конечно, ничего легче, как абстрагироваться от свойственного им антагонистического характера и расписать их в виде форм свободной ассоциации... Янки Г. Кэри с таким же успехом проделывает порой этот же фокус даже применительно к отношениям рабской системы»30.
В условиях растущих противоречий американского общества Кэри со временем изменил свою позицию по вопросу о средствах достижения пропагандируемой им «гармонии интересов». Если в ранних работах Кэри считал, что эту «гармонию» можно достичь автоматически по мере «естественного» развития экономики и государственного невмешательства в этот процесс, то в работах конца 50-х — начала 60-х годов он, наоборот, призвал государство активно защищать «естественные законы» экономического развития. Наиболее эффективную защиту этих законов
29 Carey Н. Essay of the Rats of Wages. New York, 1835; idem. Principles of Political Economy, 3 Vis. New York, 1837—1840; idem. The Past, the Present and the Future. New York, 1848; idem. The Harmony of Interests Agricultural, Manufacturing and Commercial. New York, 1850; idem. Principles of Social Sciences, 3 Vis. New York, 1858—1859; idem. The Unite of Law: as Exhibited in the Relations of Phisical, Social, Mental and Moral Science. New York, 1872. Из этих работ на русский язык были переведены «Принципы социальной науки», а также «Политико-экономические письма президенту США». Содержание «Принципов политической экономии» Кэри наиболее полно изложено в работе: Бунге Н. X. Очерки политико-экономической литературы. СПб., 1895, с. 201—311.
30 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 542.
88
Кэри видел в политике протекционизма. При этом он пытался доказать, что высокие таможенные тарифы представляют собой то самое средство, которое исцелит все общественные беды31.
Теория «гармонии интересов» преподавалась в высших учебных заведениях США. Однако действительность вскрыла ее несостоятельность уже при жизни Кэри. Экономические кризисы 1837 и 1857 гг., рост забастовочного движения рабочих, фермерские волнения, восстания рабов и другие проявления растущего противоречия капиталистической и рабовладельческой систем хозяйства — все это находилось в вопиющем несоответствии с теорией «гармонии интересов».
В 40—50-е годы в интеллектуальных кругах Америки стала популярной философия трансцендентализма. Она представляла собой комбинацию религиозного пуританизма и индивидуализма, освобожденного от всех социальных функций. С одной стороны, трансцендентализм казался бунтом против закостенелых обычаев и традиций. С другой стороны, требования неограниченной свободы для развития буржуазного индивидуализма лежали в осно ве традиционных теорий либерализма, хотя позиции глашатаев индивидуализма различались (взгляды Торо граничили с анархизмом; Р. Эмерсон подчеркивал созидательное начало в деятельности человека; У. Чэннинг и О. Браунсон призывали к «кооперативному» и антиклерикальному индивидуализму32).
Кризис американских демократических институтов, вызванный развитием капитализма, способствовал распространению идей утопического социализма Р. Оуэна и Ш. Фурье 33. Наиболее популярным стал фурьеризм, видным пропагандистом которого выступил сын состоятельного землевладельца А. Брисбейн 34. Его поддержал, а затем сам попытался усовершенствовать некоторые теории Фурье известный либеральный журналист X. Грили35. Основанная им газета «Нью-Йорк трибюн» сыграла большую роль в пропаганде фурьеризма в Америке.
31 О противоречиях между политикой протекционизма и теорией «гармонии интересов» см.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 574—575. Н. Г. Чернышевский указывал, что рассуждения Кэри о «свободе торговли» и «протекционизме» призваны отвлечь внимание от противоречий буржуазного общества (Чернышевский Н. Г. Поли. собр. соч. М., 1950, т. VII, с. 909—923).
32 Подробный разбор течений общественной мысли США в середине XIX в. см.: Bartlett J. The American Mind in the MidNineteenth Century. New York, 1967.
33 Об учении утопистов см.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 19, с. 189—201.
34 Brisbane A. The Social Destiny of Man, or Association and Reorganization of Industry. Philadelphia, 1840; idem. A Concise Exposition of the Doctrine of Association. Philadelphia, 1842.
35 Американские ученые по-разному оценивают деятельность Грили. Одни считают его убежденным радикальным реформатором (Commons J. Horace Greely and the Working Class. Origins of the Republican Party.— «Political Science Quarterly», 1909, Vol. 24, p. 468—488; Van Deusen G. Horace Greely, Nineteenth Century Crusader. Philadelphia, 1953). Другие, отмечая его отрицательное отношение к забастовочной борьбе и равнодушие к тред-юнио-
89
Фурьеристам удалось привлечь к своим планам внимание многих американцев. Идеи Фурье воспринимались преимущественно той частью мелкобуржуазных интеллектуалов, которую отрицательные стороны американской действительности — усиливающаяся лихорадка стяжательства, рабовладение, беспринципность политиканов — толкали на путь социального протеста и реформаторских исканий за. В результате в ряде штатов возникло несколько десятков коммун (фаланстеров) 37. Фаланстеры, однако, по целому ряду причин, быстро распадались. Коммуны не могли существовать в условиях буржуазного общества и быть свободными от него.
На политической арене в 40-е годы вновь появился Дж. Эванс. На этот раз он выступил с планом земельной реформы. «Если человек имеет право на землю,— заявлял он,— то оно позволяет ему иметь столько земли, сколько нужно, чтобы построить на ней жилище. Если человек имеет право на жизнь, то оно позволяет ему иметь столько земли, сколько нужно возделать, чтобы получить от нее пропитание» 38. «Новый аграрианизм», как называли план Эванса, привлек внимание рабочих перспективой приобрести земельные участки. Но на этот раз Эванс призывал рабочих добиваться осуществления своих требований не с помощью собственной политической организации, а через каналы уже существующих буржуазных партий. План Эванса в итоге не получил широкой поддержки и превратился в пустую бумажку39.
Прожекты приверженцев утопического социализма и аграрного реформизма не уничтожили — да и не могли уничтожить — капиталистическое зло в Америке. Социальные утописты и реформисты не видели неизбежности классовых противоречий между рабочим классом и буржуазией, не понимали, что только активная революционная борьба рабочего класса прокладывает путь к социалистическому будущему. Обращаясь преимущественно к просвещенным представителям господствующих классов, они выступали за преобразование общества на основе примирения и слияния классов.
В то же время обострение экономических и социальных противоречий все более явно обнажали те тупики, куда зашла
низму, указывают, что Грили был сторонником таких действий, которые отвлекали рабочих от борьбы за улучшение условий жизни и труда {ware N. Op. cit., р. 21—22, 167; Schlesinger A., Jr. The Age of Jackson. Boston, 1946, p. 294—296, 364, 367).
39 См.: Зильберфарб И. Социальная философия Шарля Фурье. М., 1964, с. 316—322.
37 Hinds W. American Communities and Cooperative Commonwealth. New York, 1908
38 Zahler H. Eastern Workingmen and National Land Policy, 1829—1862. New York, 1941, p. 45.
39 Подробнее о деятельности Эванса в 40—50-е годы см.: Фонер Ф. История рабочего движения в США от колониальных времен до 80-х годов XIX в., в четырех томах. М., 1949—1969, т. 1, с. 212—220.
90
американская демократия. Эти противоречия невозможно было прикрыть ни философскими рассуждениями Токвиля, ни социологическими домыслами расистов Фитцхью и Хьюза, ни полит-экономическими схемами Кэри. Единственно верный путь освобождения трудящихся масс от капиталистического гнета указывало учение марксизма, история появления и развития которого в Соединенных Штатах тесно связана с именем И. Вейдемейера. Эмигрировав в США из Германии в 1851 г., Вейдемейер создал там первую марксистскую организацию — Лигу американских рабочих, ядро которой составили немецкие иммигранты. Эта организация совместно с другими иммигрантскими клубами активно занимались распространением идей научного социализма в США. В 1852 г. Вейдемейер основал газету «Революция», в которой был опубликован труд Маркса «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта».
Американские марксисты не ограничивались пропагандой работ Маркса и Энгельса. Они пытались сплотить рабочих-иммигрантов и урожденных американцев в профсоюзах и политических организациях. Под влиянием идей, распространенных Лигой, в 1853 г. была создана Национальная ассоциация рабочих во главе с машинистом С. Бриггсом.
Однако среди марксистских групп США существовали разногласия по вопросам революционной теории. Не было единства мнений относительно взаимозависимости экономической борьбы и политической деятельности, роли профессиональных союзов и политических партий. Взаимоотношения иммигрантов и урожденных американцев омрачала, как уже говорилось, атмосфера национального шовинизма, поддерживавшаяся господствующими кругами, которые были заинтересованы в разобщенности рабочего движения Америки. Крайними проявлениями этого шовинизма были погромы, поджоги и другие бесчинства, совершаемые «нативистами» в районах, где жили иммигранты.
Сплочению рабочих мешала и идеология расизма, корни которой глубоко уходили в рабовладельческую систему южных штатов. Эта идеология, однако, являлась составным компонентом политической и духовной жизни США. Столкновение экономических и политических интересов промышленной и торговой буржуазии Севера и рабовладельческих кругов Юга вкупе с обострением борьбы идей в конце 50-х годов раскололи союз североамериканских штатов и привели американское государство и общество к гражданской войне.
Когда компромиссы не ведут к миру
Влияние гражданской войны в США (1861—1865 гг.) на последующее экономическое, политическое и общественное развитие страны было столь велико, что связанные с ней проблемы по сей день находятся в центре внимания американских исследова
91
телей, причем каждое поколение историков и политических деятелей с тех пор пыталось объяснить по-своему причины этой войны. Почему «разрушилась» социально-экономическая и политическая система североамериканского союза? Кто несет прямую и непосредственную ответственность за возникновение военного конфликта? Можно ли было избежать войны? Эти и сопутствующие вопросы рассматриваются многими авторами. Некоторые из них пытаются даже объяснить те «объяснения» гражданской войны, которые во множестве содержатся в исторических исследованиях *.
По мере развития и обострения противоречий в американском обществе появилось несколько школ и направлений интерпретации гражданской войны в США. Основными среди них являются «националистское»1 2, «борьбы двух цивилизаций»3, «экономическое» 4.
Гражданская война в США представляла не только важнейший рубеж американской истории, но и событие большого международного значения. Всеобъемлющий анализ этой войны дан К. Марксом и Ф. Энгельсом. Труды основоположников марксизма имеют исключительно важное значение для правильного понимания истории США середины XIX в.
В своих работах К. Маркс и Ф. Энгельс раскрыли суть такого сложного социального явления, каким было плантационное рабство, показали его тесную связь с мировым капиталистическим рынком, несмотря на сохранение докапиталистических форм и методов эксплуатации. Вопрос о рабстве, как неоднократно подчеркивал Маркс, составлял сущность гражданской войны в США. «Все движение, как это ясно видно, покоилось и покоится
1 См., например: Pressly Th. Americans Interpret Their Civil War. Princeton, 1954; The Causes of the American Civil War, ed. by Rozwenc. Boston, 1961; The Causes of the Civil War, ed. by K. Stampp. Englewood Cliffs, 1959; The Civil War, ed. by W. Brook. New York, 1969; Aaron D. The Unwritten War. American Writers and the Civil War. New York, 1973; The Causes of the Civil War. Institutional Failure or Human Blunder, ed. by H. Trefousse. New York et. al., 1971; Beale H. What Historians Have Said about the Causes of the Civil War.— «Theory and Practice in Historical Study» (New York), 1946, N 54; Schlesinger A. The Causes of the Civil War: A Note on Historical Sen-tinentalism.— «Partisan Review», 1949, Vol. XVI, etc. Советская историография насчитывает ряд работ о гражданской войне в США: Дементьев И. П. Американская историография гражданской войны в США. М., 1963; Иванов Р. Ф. Авраам Линкольн и гражданская война в США. М., 1964; Куро-пятник Г. П. Вторая американская революция. М., 1961.
2 Rhodes I. History of the United States from Compromise of 1850. New York, 1902; Burgess J. The Civil War and the Constitution. New York, 1901; Nevins A. The War for the Union. New York, 1960, etc.
3 Cole A. The Irrepressible Conflict, 1850—1865. New York, 1934; Randall J. The Civil War and Reconstruction. Boston, 1937; Nicols R. The Disruption of American Democracy. New York, 1948, etc.
4 Beard Ch. and M. The Rise of American Civilization, 2 Vis. New York, 1933, Vol. II, p. 3—13, 35—54; Williams W. The Contours of American History. New York, 1961, p. 285—290, etc.
92
на вопросе о рабстве. Не в том смысле, должны ли рабы быть немедленно освобождены внутри существующих рабовладельческих штатов, а в том, должны ли 20 миллионов свободных жителей Севера и далее подчиняться олигархии 300 тысяч рабовладельцев; должны ли огромные территории республики служить основой для создания свободных штатов или стать рассадниками рабства; наконец, должна ли национальная политика Союза сделать своим девизом вооруженное распространение рабства в Мексике, Центральной и Южной Америке» 5.
Наблюдая в течение длительного времени за растущим антагонизмом между промышленным Севером и рабовладельческим Югом, Маркс и Энгельс предвидели неизбежность социальных потрясений в стране. Они связывали их с борьбой за уничтожение рабства. В статьях «Американский вопрос в Англии», «Гражданская война в Северной Америке», «Гражданская война в Соединенных Штатах», «Гражданская война в Америке» основоположники марксизма всесторонне исследовали причины возникновения войны, определили ее характер и расстановку сил.
В трудах Маркса и Энгельса, посвященных гражданской войне, нашли свое дальнейшее развитие и важнейшие положения исторического материализма. Основоположники марксизма показали, что гражданская война явилась закономерным следствием длительной борьбы антагонистических сил промышленного Севера и рабовладельческого Юга. Эта борьба была, по словам Маркса, «движущей силой истории Соединенных Штатов в течение полувека» 6.
Движение за запрещение рабства принимало самые разнообразные формы7. В 1829 г. освобожденный негр Дэвид Уокер опубликовал брошюру, в которой резко осудил политику депортации американских негров в Африку, проводившуюся Американским обществом колонизации, и призвал рабов к восстанию8. Несколько позже, в 1831 г., в Бостоне стала выходить газета «Либерейтор», которую основал известный общественный и политический деятель Уильям Ллойд Гаррисон. Первая передовица этой газеты явствовала о решительной позиции ее основателя: «Пусть дрожат угнетатели с Юга..., пусть дрожат апологеты рабства на Севере... Я буду суровым, как правда, и бескомпромиссным, как справедливость. Об этом предмете (рабстве.— А. В.) я не желаю ни мыслить, ни говорить, ни писать в умеренных то
5 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 15, с. 347.
8 Там же, с. 316.
7 Об антирабовладельческом движении накануне гражданской войны в США см.: Захарова М. И. Народное движение в США против рабства (1831— 1860). М., 1965.
8 Борьба негритянского народа США за свое освобождение наиболее исчерпывающе раскрыта в работах Г. Аптекера: Aptheker Н. One Continual Cry. David Walker’s Appeal to the Colored Citizens of the World (1829—1830). New York, 1965; idem. The Negro in the Abolitionists Movement. New York, 1941; idem. To Be Free. Studies in American Negro History. New York, 1948.
93
нах... Вполне серьезно и без всяких колебаний я заявляю, что не отступлю от своей позиции ни на один дюйм. И меня услышат»9 * 11.
Гаррисон со своими сторонниками основал «Общество борьбы против рабства» с сетью филиалов в ряде городов на севере страны. Гаррисоновцы призывали население порывать отношения с любым политическим или социальным институтом, поддерживающим рабство. На практике это воплощалось в бойкоте церквей, не выступавших против рабства, отказе от участия в голосовании, бойкоте школ, практиковавших расовую дискриминацию.
В штатах Пенсильвания, Северная Каролина, Индиана противниками рабства были организации квакеров. Они направляли петиции в легислатуры штатов, требуя ликвидации системы рабства и освобождения негров, помогали создавать частные школы для негров.
Однако гаррисоновцы и квакеры не составляли большинства в аболиционистском движении. Самым крупным в нем было течение тэппенитов, получившее название по имени своих лидеров, братьев Льюиса и Артура Тэппен, крупных нью-йоркских торговцев шелком. Тэппениты обычно действовали внутри политических партий и церковных организаций. Они создавали также новые религиозные общества для борьбы с рабством, смешанные колледжи и школы.
Характерным для этих трех основных направлений аболиционистского движения в 30—40-е годы являлся принцип ненасильственных действий. Лидеры аболиционистов считали, что ненасильственное освобождение рабов в британской Вест-Индии представляет собой идеальное решение проблемы ‘°.
Наиболее радикальное крыло в аболиционистском движении возглавлял бывший раб Фредерик Дуглас, бежавший на Север в 1838 г. Сначала он разделял иллюзии белых лидеров аболиционистов о необходимости мирного увещевания рабовладельцев. Затем, осознав полную бесперспективность такой тактики, Дуглас решительно выступил за революционные методы борьбы. Вся его политическая деятельность была подчинена идее объединения всех антирабовладельческих сил, создания массовой аболиционистской партии ”.
Аболиционисты подвергались гонениям и преследованиям. На Севере государственные чиновники, торговцы, издатели, высшие церковные сановники активно выступали против аболиционистов, называя их «фанатиками», инициаторами «смешения рас» и т. п. Было немало случаев, когда белые расисты стреляли
9 Подробнее см.: Thomas J. The Liberator: William Lloyd Garrison. Boston — Toronto, 1963.
<0 О движении гаррисоновцев, квакеров и тэппенитов см.: Maybee С. The Nonviolent Abolitionists from 1830 through the Civil War. New York, 1970.
11 Подробнее о жизни и деятельности Ф. Дугласа см.: The Life and Writings of Frederick Douglass, ed. by Ph. Foner, 4 Vis. New York, 1950—1955.
94
в аболиционистов, громили и поджигали их дома, блокировали здания их организаций.
На Юге аболиционистам и сочувствующим им приходилось еще хуже. Их убивали, топили, истязали, мазали дегтем и валяли в перьях, подвергали другим издевательствам и оскорблениям. Чтобы остановить или хотя бы ослабить жестокие преследования аболиционистов в южных штатах, организации северян не раз заявляли властям Юга о своей непричастности к антирабовла-дельческому движению в их штатах. Однако эти заявления не принимались во внимание. Террор на Юге продолжался 12.
Представители рабовладельческих штатов, составлявшие большинство в центральных органах власти, при поддержке некоторых западных штатов, с которыми их связывала торговля, требовали от буржуазии Севера принятия решительных мер в отношении аболиционистов. Видя в этих требованиях попытки покушения на свободу, северяне и противники рабства на Западе ответили созданием двух антирабовладельческих партий: в 1839 г.— партии свободы и в 1848 г.— партии фрисойлеров. Они представляли наиболее решительных аболиционистов, а также радикалов из партий демократов и вигов13.
Противники рабства своими петициями старались заставить конгресс принять закон, запрещающий рабство. Южане в свою очередь требовали, чтобы конгресс отказался принимать подобного рода петиции. Высший законодательный орган США пошел на поводу у рабовладельцев. Свобода слова и печати, открытое использование почты и право обращаться в конгресс с петициями были принесены в жертву ради компромисса представителей промышленной и торговой буржуазии и плантаторов-рабовладельцев.
Ободренные рабовладельцы продолжали наступать. Они развернули кампанию за то, чтобы Калифорния (где было обнаружено золото) стала рабовладельческим штатом. Наиболее рьяные сторонники рабства, получившие кличку «пожиратели огня» (fire eaters), организовали сборище в г. Нашвилл (штат Теннесси), на котором обсуждались вопросы сохранения любыми средствами политической власти рабовладельцев.
Действия рабовладельцев вынудили конгресс снова заняться проблемой рабства. 73-летний Г. Клей представил план, согласно которому Калифорния объявлялась свободным штатом, штаты Новая Мексика и Юта должны были сами решить свою судь-
12 Аболиционистское движение в США исследуется: Barnes G. The Anti-Slavery Impulse, 1830—1844. New York, 1933; Dumond D. Antislavery Origins of the Civil War in the United States. Ann Arbor, 1939; Nye R. Fettered Freedom. East Lansing, 1949; Filler L. The Crusade against Slavery. New York, 1960; The Antislavery Vanguard: New Essays on the Abolitionists, ed. by M. Duberman. Princeton, 1965, etc.
13 Подробнее об этих партиях см.: Smith Th. The Liberty and Free Soil Parties in the Northwest. New York, 1897.
95
бу, в федеральном округе Колумбия запрещалась торговля рабами (по не само рабство). По этому же плану конгресс должен был принять декларацию о невмешательстве в дела рабовладельцев и выработать жесткий закон наказания беглых рабов.
Дебаты по плану Клея, внесенному на рассмотрение конгресса в январе 1850 г., длились до сентября. Калхун требовал, чтобы Север принял все условия Юга или в противном случае разрешил бы южным штатам «мирно» отделиться от Союза. Против Калхуна выступили северяне. В результате долгих споров и взаимных угроз северянам и южанам все-таки удалось договориться. План Клея был в основном одобрен.
Компромисс 1850 г. означал перемирие, по которому северяне обязывались не настаивать на условии Уилмота, а южане — не требовать распространения рабства на другие территории.
Президентские выборы 1852 г. проходили в условиях широкой пропаганды политики компромисса. Партия вигов своим кандидатом выдвинула генерала У. Скотта. Демократы ответили выдвижением кандидатуры последовательного сторонника компромисса Ф. Пирса. Победил Пирс. Его победа означала раскол партии вигов. Южные виги перестали доверять своим коллегам по партии па Севере и стали поддерживать демократов, которые заявляли о своей поддержке прав южных штатов.
В условиях наступившего после окончания выборов относительного затишья демократы, как северные, так и южные, потребовали от администрации Пирса проведения дальнейшей политики экспансии. Пирс согласился с их требованиями, ибо пытался силой оспаривать права Англии на лов рыбы в северной части Атлантики, предпринял попытку, правда, безуспешную, аннексировать Гавайи, послал эскадру военных кораблей под командованием М. Перри к берегам Японии в 1854 г. Под угрозой орудий кораблей Перри Япония пошла на торговые уступки Соединенным Штатам.
В Центральной Америке правительство Пирса стало поощрять действия американских пиратов. В 1855 г., когда пират Уильям Уокер объявил себя диктатором Никарагуа, Пирс поспешил признать его в качестве законного правителя. Правительство США организовывало другие пиратские экспедиции в страны Кариб-ского бассейна.
При Пирсе была предпринята новая попытка приобрести у Испании Кубу м. Когда это не удалось, американское правительство стало намекать на возможность применения военной силы. И только решимость противников рабства, которые были убеж-
14 Первая попытка купить у Испании Кубу имела место в 1848 г. Испания тогда наотрез отказалась обсуждать этот вопрос. Подробнее см.: Van Alsty-пе R. The Rising American Empire. New York, 1960, p. 147—157; idem. American Diplomacy in Action. Gloucester (Mass.), 1968, p. 603—610.
96
дены, что Пирс действует по поручению рабовладельцев, стремившихся расширить свои владения, удержала страну от войны.
В 1850 г. южане получили требуемый ими новый закон о беглых рабах15. Этим законом они, однако, не удовлетворились. В начале 1854 г. сенатор от штата Иллинойс С. Дуглас внес на рассмотрение конгресса законопроект, предусматривающий административное устройство новых территорий Канзаса и Небраски. Согласно законопроекту население этих огромных по своим размерам территорий должно было само решить, быть или не быть там системе рабского труда. Против плана выступили рабовладельцы, не уверенные в том, что хлынувшие на новые земли переселенцы проголосуют за институт рабовладения. Тогда Дуглас с целью задобрить южан внес в законопроект поправку, по которой административное устройство новых территорий возлагалось на местные легислатуры. Теоретически эта поправка открывала путь для насаждения рабства на новых территориях.
Но и на этом южане не остановились. Во втором законопроекте Дуглас внес предложение о разделении территории Небраски и аннулировании «миссурийского компромисса» 1820 г., по которому распространение рабства запрещалось к северу от 36°30' с. ш. Из этого предложения следовало, что Канзас может стать рабовладельческим штатом, а Небраска — свободным. Дуглас рассчитывал, что такое компромиссное решение поможет ему открыть двери Белого дома, а строительство железной дороги, связывающей район Великих озер с Мексиканским заливом, укрепит его позиции в штате Иллинойс.
«Канзасская афера», как называл сделку северян и южан Маркс, весной 1854 г. была оформлена в виде закона. Однако торжествовать победу южанам было рано. Закон «Канзас — Небраска», против которого выступили переселенцы из северных штатов, привел к распрям в правящих партиях. На Севере демократы раскололись на сторонников и противников закона. Демократы северо-западных штатов заявляли, что партия целиком попала под контроль южан. Партия вигов, не имевшая определенной политической программы, практически выходила из политической игры. Вигов стала вытеснять новая партия, сторонники которой назвали ее республиканской. В основе идеологии новой партии, представлявшей собой коалицию из бывших демократов, наиболее решительно настроенных против рабства, умеренных и консервативных вигов, а также радикальных элементов, лежал девиз: «свободные земли, свободный труд, свободные люди». Своими первоочередными задачами республиканцы считали от-
15 Первый закон о поимке беглых рабов был принят в 1793 г. Если по этому закону у раба имелись возможности, хотя и незначительные, защитить себя, то новый закон лишал его и их. Суровые наказания ждали не только беглых рабов, по и укрывающих их лиц (Campbell S. The Slave Catchers New York, 1970).
А А. В. Валюжепич
97
мену закона «Канзас — Небраска», недопущение рабства на новые территории 16.
Раскол партии вигов вызвал также активизацию движения «нативистов». К ним стали присоединяться все те, кто опасался оадикализма новой республиканской партии, но не имел смелости или не хотел перейти в лагерь своих старых оппонентов-демократов 17.
В это время в самом Канзасе развернулась бескомпромиссная вооруженная борьба. Опа вдохновлялась рабовладельческими элементами, проникавшими в Канзас из Миссури и стремившимися сформировать местное правительство из своих ставленников. В 1856 г. сторонники рабства, которых поддерживало федеральное правительство, выиграли довольно крупное сражение — они захватили и уничтожили г. Лоуренс, считавшийся одним из оплотов движения против рабства. Вскоре, однако, противники рабства, которым оказывали поддержку различные антирабо-владельческие организации страны, одержали победу и установили непрочное перемирие в Канзасе |8.
Непрочность этого перемирия стала явной во время экономического кризиса 1857 г., вину за который республиканцы возложили на администрацию президента-демократа Дж. Бьюкенена. Республиканцы, ядро которых составляли бизнесмены Севера, потребовали установления более высоких протекционных торговых тарифов и выделения необходимых субсидий для возведения сооружений общественного пользования. Фермеры Севера выступали за принятие закона, по которому землю можно было бы приобретать по сравнительно сходной цене. Юг же противился требованиям бизнесменов и фермеров. Плантаторов вполне устраивало правительство, которое, не вмешиваясь в хозяйственную жизнь, позволяло бы им наживаться на беспошлинной торговле хлопком, а крупным аграриям — на спекуляциях землями.
Хлопок в 50-е годы составлял главную статью экспорта Юга и баснословного обогащения плантаторов. Больше всего хлопка выращивалось в штатах Северная и Южная Каролина, а также в Джорджии. В отличие от них экономика Виргинии не зависела от хлопка, но получала прибыль от продажи рабов этим штатам. Цена одного раба от 300 долл, в 1820 г. повысилась до 1500 долл.
*® О роли и проблемах республиканской партии в предвоенный период см.: Fo-ner Е. Free Soil, Free Labor, Free Men: The Ideology of the Republican Party before the Civil War. London et. al., 1970.
17 Подробнее см.: Nevins A. Ordeal of the Union: A House Dividing, 1852—1857. New York, 1947, p. 316—332.
18 События, предшествовавшие «канзасской афере», самому компромиссу и его последствиям рассматриваются, в частности: Hamilton Н. Prologue to Conflict: The Crisis and Compromise of 1850. New York, 1966; Gara L. The Liberty Line: The Legend of the Undergroung Railroad. Lexington, 1961; Nichols A. Bleeding Kansas. New York, 1959; Johnson S. The Battle Cry of Freedom: The New England Emigrant Aid Company. Boston, 1954.
98
в 1860 г., хотя численность рабов за этот период увеличилась с 1,5 млн. до 4 млн.
Конечно, рабовладение делало богатыми не всех южан. Накануне гражданской войны около 400 тыс. семей на Юге были собственниками рабов, но у большинства семей эта собственность исчислялась одним или двумя рабами. Число же богатых плантаторов, владевших 50 или более рабами и крупными наделами земли, не превышало 7 тыс. Вот они-то и определяли политику Юга.
Труд негров в южных штатах носил умеренно патриархальный характер, пока цель производства была направлена главным образом на удовлетворение собственных потребностей. Но по мере того, как экспорт хлопка становился главным интересом этих штатов, чрезмерный труд негров превращался в рассчитанную систему. «Дело заключалось в производстве самой прибавочной стоимости»,— подчеркивал Маркс 19.
Для многих предпринимателей было очевидно, что система рабского труда тормозила экономическое развитие южных штатов. Труд рабов был малоэффективным, его низкая производительность сказывалась на отсталости Юга. Истощенные интенсивным выращиванием хлопка земли требовали приложения к ним более эффективного и производительного труда, чем рабский. К тому же белые безземельные бедняки часто отказывались выполнять ту же работу, что и негры. Описывая сложившуюся ситуацию в южных штатах, сенатор Ч. Самнер из штата Массачусетс отмечал, что в условиях рабства «вся социальная структура дезорганизована; труд теряет свое достоинство; промышленность чахнет; образование не находит школ, а земли нищают» 20.
Если в сельском хозяйстве Севера в 50-е годы стало появляться все больше техники, то на Юге этого не отмечалось. Капиталовложения в систему рабского труда закрывали путь для механизации обработки хлопковых плантаций, на которых продолжали гнуть спину бесправные существа.
В то же время на Севере торговцы и промышленники зависели от свободного труда. Но не все из них имели прямую заинтересованность в отмене рабства, так как некоторые получали высокие прибыли от торговли с Югом. Поэтому деятельность аболиционистов не находила полной поддержки у северян.
Однако свободный труд и труд рабов вступили в непримиримый конфликт, одним из последствий которого и явился экономический кризис 1857 г. Он в свою очередь отразился на предвыборной борьбе, которую вели демократы и разрозненные группировки вигов, готовясь к промежуточным выборам 1858 г.
19 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 247.
20 Цит. по: Gatel F., Goodman Р. Democracy and Union. The United States, 1815—1877. New York et al., 1972, p. 104.
99
4*
Крыло демократической партии, возглавляемое Дугласом, разошлось во мнениях относительно будущего статуса Канзаса с демократами, поддерживающими Бьюкенена. Сам Дуглас баллотировался тогда на новый срок в сенат США. Дугласу противостоял бывший виг Л. Линкольн. В 1858 г. он представлял в штате Иллинойс новую республиканскую партию, опору которой составили промышленники Севера и аграрии Запада, и занимал твердую позицию своей партии — никакого дальнейшего распространения рабства 2|.
Кандидатура Линкольна на промежуточные выборы не была выдвинута. Но его убежденность в правоте отстаиваемого им дела, искусство вести дебаты с политическим оппонентом показали, что у республиканцев появился сильный лидер 22. Во время публичных дебатов Дуглас выступил с политической программой, которая, несмотря на явно компромиссный характер в отношении института рабства, не устраивала рабовладельцев. Южане настаивали, чтобы Дуглас внес в свою программу пункт, обязывающий полицию штатов полностью подчиняться указаниям рабовладельцев. Дуглас не пошел на это. Тогда южные демократы отвергли целиком программу Дугласа и решили не поддерживать его кандидатуру на предстоящих выборах 1860 г.
Результаты промежуточных выборов 1858 г. показали, что южане потеряли контроль над федеральным правительством — этим надежным в прошлом бастионом плантаторов-рабовладельцев. Большинство северных штатов отдали свои голоса республиканцам, составившим большинство и в палате представителей. Отшатнулись от южан крупные западные штаты, поддерживавшие с ними до 50-х годов активную торговлю. Общность торговых интересов между фермерами Северо-Запада и плантаторами Юга постепенно размыли каналы и железные дороги, по которым товары с новых территорий стали направляться в порты Восточного побережья.
Южане, однако, не признали свое поражение и перешли в контрнаступление. «Пожиратели огня» выступили с требованием легально возобновить торговлю африканскими рабами. Требование это было забаллотировано в конгрессе.
Рухнуло непрочное перемирие, официально скрепленное законом «Канзас — Небраска». Один из инициаторов вооруженной борьбы с рабовладельцами в Канзасе, Дж. Браун, попытался поднять на восстание в 1859 г. рабов Виргинии. С небольшой группой единомышленников он захватил государственный арсенал в Харпере-Ферри. Вызвать более широкое восстание Брауну, однако, не удалось. Почти все его участники, оказавшие отчаянное сопротивление правительственным войскам, погибли в
21 Подробно о деятельности А. Линкольна в 50-е годы см.: Fehrenbacher D. Prelude to Greatness: Lincoln in the 1850’s. Chicago, 1964.
22 Подробнее см.: Jaffa H. Crisis of the House Divided: An Interpretation of the Issues in the Lincoln — Douglas Debates. New York, 1959.
100
битве. Браун и его пять боевых товарищей были схвачены, а затем казнены. «Вы можете легко избавиться от меня,— говорил Браун палачам перед казнью,— но негритянский вопрос все еще ждет своего решения» 23.
Восстание Брауна всколыхнуло негритянское население Юга. Негры-рабы с оружием в руках стали выступать против своих угнетателей. События в Харпере-Ферри повлияли и на действия аболиционистов, руководимых Ф. Дугласом. Он призвал к вооруженной борьбе против рабства и выдвинул лозунг немедленного освобождения рабов.
Активную борьбу с рабством вели последователи учения К. Маркса. Пользуясь методом исторического материализма, его соратник и ученик — Иосиф Вейдемейер правильно указал на экономические корни рабского труда и предсказал, что конфликт между экономикой Юга и Севера окончился в пользу промышленных северных штатов24. Американские марксисты считали, что победа промышленного капитализма приведет к росту свободного труда и создаст благоприятные условия для организации рабочего класса США.
В такой напряженной политической обстановке проходила предвыборная борьба 1860 г., расколовшая демократическую партию. На съезде демократов, проходившем в Чарлстоне (штат Южная Каролина), представители Юга потребовали надежных гарантий сохранения рабства. Когда им в этом было отказано, южане покинули зал заседаний. А на втором съезде, где демократы с Севера предложили кандидатом в президенты С. Дугласа, демократы с Юга выдвинули собственную кандидатуру, которую в свою очередь отвергли северяне.
Раскол демократической партии открыл путь к победе на выборах республиканцам, выдвинувшим кандидатом в президенты США А. Линкольна. Победа Линкольна на выборах 1860 г. была победой буржуазно-промышленных кругов Севера, что вызвало резко отрицательную реакцию рабовладельцев, поставивших вопрос об отделении южных штатов (сецессии). «Разделенный дом не может существовать, — предупреждал Линкольн. — Союз не может жить, будучи постоянно разделенным на рабов и свободных людей... Я, однако, не думаю, что союз должен быть распущен, я не считаю, что дом должен распасться. Я верю в то, что никакого раздела не должно быть» 25.
23 Sanborn F. The Life and Letters of John Brown. Boston, 1885, p. 520. О Джоне Брауне, его жизни, борьбе и смерти см.: Hinton R. John Brown and His Men. New York, 1968; Keller A. Thunder at Harper’s Ferry. Englewood Cliffs, 1958; The Antislavery History of John Brown Years, ed. by M. McPherson. New York, 1969; Oates S. To Purge this Land with Blood. New York, 1970; Abels J. Man on Fire. John Brown and the Cause of Liberty. New York, 1971: Дементьев И. П. Антирабовладельческие взгляды Джона Брауна.— В кн.: К столетию гражданской войны в США. М., 1961, с. 74—94.
24 См.: Оберманн К Иосиф Вейдемейер. М., 1973.
25 The Collected Works of Abraham Lincoln, ed. by R. Basler, 8 Vis. New Brunswick, 1953, Vol. IV, p. 147.
101
События показали, что предупреждение Линкольна не подей ствовало па сторонников сецессии. В конце 1860 г. легислатура Южной Каролины созвала специальную сессию, на которой было объявлено о выходе штата из союза. В начале февраля 1861 г. к Южйой Каролине присоединились еще шесть южных штатов. Представители отколовшихся штатов, собравшись в Монтгомери (штат Алабама), приняли конституцию Конфедеративных штатов Америки и избрали президентом крупного плантатора из Миссисипи Джефферсона Дэвиса.
В большинстве формулировок конституции Конфедерации было мало нового по сравнению с существовавшей конституцией союза. Точнее, она была с нее списана. Однако несколько добавленных конфедератами параграфов в корне меняли ее содержание: в них акцентировались права штатов и провозглашалась незыблемость института рабовладения26.
Работая над статьями «Гражданская война в Северной Америке» и «Гражданская война в Соединенных Штатах», Маркс тщательно изучил историю отделения южных штатов. В результате он пришел к выводу, что сецессионное движение являлось сплошной узурпацией со стороны узкой олигархии рабовладельческих плантаторов. В самих южных штатах было сильнейшее сопротивление сецессии. Военная диктатура, подчеркивал Маркс, нужна была рабовладельцам и для того, чтобы удерживать в повиновении «белых бедняков» Юга 27.
Правительство президента Бьюкенена (чьи полномочия истекали 20 января 1861 г.) практически бездействовало, когда рабовладельцы осуществляли сецессию. Оно не реагировало даже на захват конфедератами двух военных укреплений. Бьюкенен продолжал верить в действенность тактики компромисса.
Не было единодушия и среди республиканцев в отношении сецессионистов. Радикальное крыло республиканской партии, включающее таких видных противников рабства, как Ч. Самнер, Т. Стивенс, Б. Уэйд, Дж. Гиддинс, выступало против политики компромисса по любому вопросу, касающемуся института рабовладения. Умеренные республиканцы, среди которых наибольшим влиянием пользовались С. Чейз, У. Сьюард, С. Боулз, Т. Хаув, были настроены против рабства, но считали, что оно должно исчезнуть постепенно. Консервативные республиканцы, в основном состоявшие из бывших вигов, таких, как Г. Фиш, Т. Корвин, С. Галлоуэй и др., порицали рабство, но выступали за любой компромисс, который способствовал бы сохранению целостности североамериканского союза.
В речи при вступлении в должность президента Линкольн ясно заявил о своем стремлении не допустить углубления конф-
2Я Текст конституции Конфедерации см.: Documents of American History, ed. by H. Commagcr. New York, 1963, p. 376—384.
27 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 30, с. 150.
102
ликта, о том, что его правительство не прибегнет к оружию, если его не вынудят к этому. Президент считал, что недопущение рабства на новые территории явится той мерой, которая повлияет на постепенное разложение этого института.
Весной 1861 г. обстановка в стране накалилась. Блокировав, а затем захватив форт Самтер, охранявший вход в бухту Чарлстон (штат Южная Каролина), конфедераты развязали гражданскую войну.
Внимательно наблюдая за американскими делами и изучая их, Маркс пришел к заключению, что «конфликт между Югом и Севером — после того как последний в течение 50 лет униженно делал одну уступку за другой — разразился наконец... благодаря тому воздействию, какое оказало на ход событий необычайное развитие штатов Северо-Запада»28. Именно северо-западные штаты дали основную массу приверженцев пришедшей к власти республиканской партии и президента Линкольна. Это была как раз та часть Севера, которая с самого начала решительно и наиболее последовательно выступала против какого бы то ни было признания самостоятельности южной Конфедерации. Необычайно быстрое развитие штатов Северо-Запада с их свободным фермерским населением и специфическими экономическими интересами явилось важным фактором в борьбе с рабством.
Демократическим устремлениям фермерского населения противостояла нерешительная позиция крупной буржуазии, проявлявшаяся буквально во всем, что было сопряжено с ведением активной борьбы с рабовладельцами. Прежде всего это относилось к армии. За создание боеспособного, сильного войска выступали сторонники Вейдемейера и другие прогрессивные элементы страны. Однако крупные промышленники и торговцы, от которых во многом зависело снаряжение армии и оснащение ее оружием, поначалу уклонялись от выполнения своего гражданского долга.
Маркс и Энгельс в ряде писем, касаясь причин военных неудач Севера в начальный период войны, резко критиковали трусливую и нерешительную политику североамериканской буржуазии, которая опасалась придать войне последовательный и действительно революционный характер29. Характеризуя методы ведения войны буржуазией Севера, Маркс в письме Энгельсу 10 сентября 1862 г. подчеркивал, что «способ, которым Север ведет войну, именно таков, какого и следовало ожидать от буржу
28 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 30, с. 143.
29 Переписка Маркса и Энгельса за 1861—1862 гг. служит существенным дополнением к их статьям о гражданской войне в Америке, опубликованных тогда же в газетах «New York Daily Tribune» и «Die Presse». Помимо того что письма охватывают весь период войны, в них подчас даются более острые политические характеристики и оценки различных деятелен и событии, которые не могли быть высказаны в печати отчасти по условиям цензуры, отчасти по тактическим соображениям.
103
азной республики, где так долго и суверенно царил обман»35. А причины замедленного перехода Севера к войне по-революци-онному Энгельс видел в том, что «народ оплеван», в то время как господствующая буржуазия готова к любому миру с рабовладельцами «ради всемогущего доллара»30 31.
Буржуазная классовая природа североамериканской республики ярко проявилась и в росте финансовых спекуляций, принявших во время войны невиданный размах при поддержке правящих кругов. Неурожаи в Англии и Франции привели в те годы к огромному увеличению экспорта американских сельскохозяйственных продуктов и мяса в эти страны. Все это способствовало созданию бума в Соединенных Штатах, который продолжался всю войну32. Характеризуя финансовые спекуляции как «отталкивающее в формах движения у янки» — «в этой классической стране демократического мошенничества»,— Маркс находил это естественным ввиду «буржуазного» характера этой демократии 33.
Победа Севера над рабовладельческим Югом была одержана благодаря тому, что на борьбу с рабовладельцами поднялись широкие народные массы. «...Негритянский народ, мелкие фермеры п рабочий класс сыграли решающую роль в обеспечении победы в гражданской войне», — писал У. 3. Фостер34.
Гражданская война стала поворотным пунктом истории Соединенных Штатов. С ликвидацией рабовладельческой системы хозяйства па Юге закончился период двоевластия, когда политическая власть находилась в руках блока южных плантаторов-рабовладельцев и торгово-промышленной буржуазии Севера. Был положен конец господству рабовладельцев, которые со времен войны за независимость доминировали в этом блоке. Вся полнота государственной власти оказалась сосредоточенной у либеральной торгово-промышленной буржуазии. Начался период высшего развития домонополистического капитализма в США.
Социальный дарвинизм и политическая борьба трудящихся
Поражение в гражданской войне мало чему научило плантаторов-южан. Оставаясь убежденными в своей правоте, они приложили максимум усилий для того, чтобы восстановить в южных штатах если не формальное рабство, то фактическое господство белой расы. Этому в свою очередь потворствовала администра
30 Маркс К- и Энгельс Ф. Соч., т. 30, с. 235.
31 Там же, с. 269.
32 Tucker L. Cincinnati During the Civil War. Columbus, 1962, p. 21—22.
33 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 30, с. 239, 353.
34 Фостер У. 3. Очерк политической истории Америки. М., 1955, с. 389.
104
ция Э. Джонсона, который стал президентом США после гибели 14 апреля 1865 г. Линкольна от руки убийцы.
Новый президент проводил политику, как отмечал историк М. Перман, «в рамках традиции компромиссов и примирения с плантаторами Юга, традиции, которой твердо придерживались американские лидеры начиная с 1787 г.» 1 Плоды этой политики не замедлили сказаться. Уже к концу 1865 г. появились явные признаки усиления политической власти плантаторов. В результате выборов в местные органы власти утвердилось господство бывших рабовладельцев, которые использовали свое положение для восстановления старых порядков на Юге. Легислатуры южных штатов стали принимать законы, запрещавшие неграм вести самостоятельную экономическую деятельность. Например новые законы Алабамы и ряда других штатов принуждали негров заниматься только работой на плантациях 1 2.
Плантаторы развернули кровавый антинегритянский террор, осуществляемый различного рода расистскими открытыми и тайными организациями или группировками. В 1866 г. был создан расистский Ку-клукс-клан; летом и осенью того же года белые погромщики убили в Новом Орлеане и Мемфисе несколько сот негров. Американские буржуа, которые под напором революционной борьбы масс выступали за отмену рабства, после окончания войны делали все, чтобы найти новые формы закабаления бывших рабов. «...Американская буржуазия,— подчеркивал В. И. Ленин,— в этом отношении ничем не лучше буржуазии других стран. «Освободив» негров, она постаралась на почве «свободного» и республикански-демократического капитализма восстановить все возможное, сделать все возможное и невозможное для самого бесстыдного и подлого угнетения негров» 3. Сохранение пережитков рабства стало таким образом одной из особенностей социально-экономического развития Соединенных Штатов после окончания гражданской войны.
Между тем ликвидация рабовладельческой системы хозяйства, закон о гомстедах, закон, разрешающий предпринимателям импортировать на договорных началах из Европы дешевую рабочую силу, быстрое освоение западных земель создали условия для ускоренного развития капитализма в сельском хозяйстве.
Особое значение для такого развития имел закон о гомстедах. Этот закон явился одной из форм буржуазно-демократического разрешения аграрного вопроса и был крупнейшим завоеванием масс в их борьбе за землю. Однако он не дал тех результатов, на которые рассчитывали аграрные реформаторы и утописты, связывавшие с ним свои надежды на создание строя
1 Perman М. Reunion Without Compromise. The South and Reconstruction' 1865—1868. Cambridge (Mass.), 1973, p. 67.
2 Подробнее об этом законодательстве см.: Wilson Т. The Black Codes of the South. New York, 1965.
3 Ленин В. И. Поля. собр. соч., т. 27, с. 141—1142,
105
«свободных фермеров». Доступ мелкого собственника к земле открыл путь «свободному» развитию капитализма в сельском хозяйстве. Но от такой свободы наибольший выигрыш, как показала действительность, получили крупные предприниматели и спекулянты4.
С введением закона о гомстедах на западные земли хлынул капитал с Востока. Строились железные дороги, связывавшие сельскохозяйственные рынки Запада с промышленными центрами Востока, сооружались элеваторы и склады для зерна. По мере освоения западных земель промышленники Северо-Востока решили в свою пользу вопрос о протекционных тарифах. Они не только оградили интересы развивающейся американской инду стрии, но н способствовали превращению Запада в огромный рынок сбыта промышленной продукции.
Предпосылки быстрого развития промышленного капитализма в США были заложены уже в годы гражданской войны, когда в Пенсильвании была найдена нефть, в Колорадо и Неваде — золото, в районе Верхнего озера — богатейшие залежи железной руды. В послевоенные годы развитие промышленности и торговли проходило в условиях переворота, который совершили паровая машина и сталь, железная дорога и фабрика. К 1884 г. в стране действовали железные дороги протяженностью 202 тыс. миль, а на промышленных предприятиях, где применялся машинный труд, было занято 80% всей трехмнллионной армии фабричных рабочих. Почти на всех заводах использовалась паровая энергия5. И хотя машины несколько облегчили труд рабочих, они поставили рабочего в большую зависимость от работодателя.
Железные дороги в ту пору оставались главным средством промышленной экспансии и создания общенационального рынка. Расширение и разветвление железнодорожной сети сопровождались жестокой эксплуатацией дешевой рабочей силы при ее постройке, экспроприацией земли у мелких собственников, введением высоких тарифов. При «освоении» Запада федеральное правительство во имя «общественного блага» предоставляло желе?-нодорожным компаниям бесплатно не только огромные участки земель, но и кредиты вкупе с другими привилегиями. Все эти факторы способствовали появлению новой прослойки крупных собственников — железнодорожных магнатов: Л. Стэнфорда (компания «Юниан пасифик»), У. Вандербильта («Нью-Йорк сентрал»), Дж. Гулда («Эри»), Г. Уилларда («Норзерн пасифик»), Дж. Хилла («Грейт норзерн»).
С внедрением механизации и расширением производства происходил и процесс укрупнения промышленных предприятий, бы
4 Billington R. Westward Expansion. New York, 1949; Webb W. The Great Frontier. Boston, 1952; Land Use Policy and Problems, ed. by H. Ottoson. Lincoln (Nebraska), 1963, p. 3—27.
5 The American Business Corporation. Boston, 1972, p. 43; см, также: Американский ежегодник. 1971. M., 1971, с. 29—43.
106
строй концентрации капитала в руках отдельных предпринимателей. Они начали вытеснять торговцев с доминирующих позиций в социально-экономической и политической жизни страны. Нефтяные, сталелитейные и другие промышленные объединения стали отождествляться с именами Дж. Рокфеллера, Э. Карнеги, Дж. П. Моргана, Дюпона де Немура, Дж. Вестингауза.
Многие родоначальники новых династий миллионеров нажили огромные состояния во время гражданской войны. Занимаясь производством вооружения и поставками армии, они смотрели на войну как на огромный бизнес. «Гражданская война в Америке имела своим следствием... возникновение самой низкой финансовой аристократии,— писал К. Маркс,— раздачу огромной части общественных земель обществам спекулянтов, возникшим с целью эксплуатации железных дорог, рудников и т. д.,— короче говоря, имела своим следствием самую быструю централизацию капитала» б.
Мелкие предприятия, не выдерживая конкуренции, разорялись или поглощались более крупными. Шел процесс слияния фирм, стремившихся путем объединения капиталов укрепить свое положение в конкурентной борьбе. Такая концентрация, сопровождаемая централизацией собственности, в£е чаще приводила к появлению в той или иной отрасли промышленности крупных фирм. В 80-е годы были объединены крупнейшие железные дороги, металлургическая, сталелитейная и нефтяная промышленность страны. А к началу 90-х годов объединения стали складываться в табачной, текстильной, сахарной, бумажной и ряде других отраслей промышленности. Одна из особенностей этих объединений заключалась в том, что они сами устанавливали и регулировали цены, а также контролировали выпуск своей продукции. Так закладывалась основа монополий.
Процесс образования монополистических объединений сопровождался наступлением на буржуазно-демократические права, завоеванные широкими слоями населения в первое послевоенное десятилетие 7. Все это объяснялось и оправдывалось постулатами получившей тогда широкое распространение либеральной философии индивидуализма.
Эта философия, в которой абсолютизировалась теория lais-sez faire и во главу угла ставилась свобода договора между предпринимателем и нанимаемым, была нужна прежде всего тем, в чьих руках находились средства производства, тем, кто определял способ производства и контролировал его. Выдвинув
6 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 783.
7 Подробнее о борьбе американских трудящихся в эти годы см.: Allen J. Reconstruction. The Battle for Democracy (1865—1876). New York, 1937; Patrick R. The Reconstruction of the Nation. New York, 1967; Donald D. The Politics of Reconstruction, 1863—1867. Baton Rouge, 1965; см. также: Иванов P. Ф. Борьба негров за землю и свободу па Юге США (1865—1877). М., 1958.
107
лЬзунг «неукротимый индивидуализм» (rugged individualism), либералы — теоретики из научных кругов и либералы — практики из среды крупных предпринимателей утверждали, что общественное развитие должно определяться только частным экономическим предпринимательством, не управляемым обществом и базирующимся на «священной» частной собственности.
Теория «неукротимого индивидуализма» была юридически узаконена решением Верховного суда США предоставить корпорациям статус частных лиц со всеми вытекающими отсюда последствиями. Этим Верховный суд дал новое толкование 14-й поправки к конституции США 8. Верховный суд по существу снял все препоны для беспрепятственного развития монополий.
Апологеты новой теории индивидуализма подняли на щит тезис о «врожденном» психологическом и моральном неравенстве людей, обусловливающем экономическое и социальное неравенство. Считая последнее «естественным» явлением, они провозглашали, что общество должно развиваться так, как этого требуют «вечные и неизменные» законы природы. По этим же «законам» государству не следовало вмешиваться в дела экономики, устанавливать тарифы, заниматься благотворительной деятельностью и даже проводить санитарные мероприятия. Частная благотворительность объявлялась либералами главной формой оказания помощи безработным, инвалидам труда, престарелым гражданам. Только в крайних случаях местные власти и ассамблеи штатов могли принимать чрезвычайные решения об оказании помощи безработным. Это касалось главным образом последствий экономических кризисов.
Выступая против каких-либо законов, ограничивающих свободное предпринимательство, приверженцы новой философии требовали также принятия такого законодательства, которое укрепляло бы правовой статус корпораций как «наиболее приспособленных» к условиям «естественного» существования. Отступление от этой «истины» объявлялось «заговором» против «естественного порядка», лишением граждан их «естественного» права «выражать самих себя». Обо всем этом много говорили и писали в Соединенных Штатах философ и социолог У. Самнер, естествоиспытатель А. Грей, историки Г. Бэнкрофт и Дж. Фиске, государственные деятели У. Филлипс, Ч. Самнер, многие другие 9.
Не им, однако, принадлежит приоритет в формулировании основных положений новой философии. Ее творцом был англий
8 В 14-й поправке к конституции США, принятой в 1867 г., подчеркивалось, что все граждане находятся под «равной защитой законов». К категории юридического лица Верховный суд США приравнял и корпорации.
8 Hofstadter R. Social Darwinism in American Thought. New York, 1959, p. 32; см. также: Согрин В. В. Об идеологии буржуазного реформизма в США конца XIX — начала XX в.— В ки.: Американский ежегодник. 1974. М., 1974, с. 5—44.
108
ский философ Г. Спенсер. Это его труды на много лет вперед определили развитие общественной мысли в Соединенных Штатах. «СпенсераГ чествовали в Соединенных Штатах так, как не чествовали ни одного художника в Италии времен Ренессанса, как ни одного ученого где-либо еще в дни его жизни,— отмечали исследователи Т. Кохран и У. Миллер.— Он вложил в руки американских бизнесменов мощное оружие в виде постулатов философии, с которой бизнес не захотел расставаться даже тогда, когда его же практика сделала спенсерианство устарелым» 10 11.
О популярности идей Спенсера свидетельствует сам факт широкого распространения его работ в Соединенных Штатах. Так, со времени выхода первых книг Спенсера (1860-е годы) по декабрь 1903 г. в США их было продано 368 755 экземпляров, что являлось беспрецедентным по тем временам для философской и социологической литературы ".
Используя теорию естественного отбора в природе, обоснованную Ч. Дарвином, Спенсер попытался доказать, что законы эволюции должны действовать и в человеческом обществе. Уже в первой работе «Социальная статика» он предпринял попытку усилить теорию laissez faire императивами из биологической науки. Все качества человека, утверждал Спенсер, имеют генетическое происхождение, которые он унаследовал, а не приобрел в результате опыта. Природа, другими словами, сама решает, кто лучше, а кто хуже приспособлен к выживанию в «штормовой жизни». Поэтому, рассуждал Г. Спенсер, человек волен делать все, что он хочет, и государство никоим образом не должно вмешиваться в его действия. Этот вывод касался прежде всего государственной помощи беднякам. Они не приспособлены к жизни, писал Спенсер, и поэтому должны уйти из нее. «Сама природа стремится избавиться от них (бедняков.— А. В.), очистить от них мир, освободить место под солнцем для лучших». Бедняки, утверждал Спенсер, лишаются жизни из-за своей же лени, глупости или пороков. «Если люди пригодны для жизни, они живут,— заключал он.— Если же они плохо к ней приспособлены, они умирают...» 12
Спенсер отвергал не только позитивную роль буржуазного государства в разработке и принятии социального законодательства, но и поддерживаемое им образование, строительство жилых
10 Cochran Th., Miller W. The Age of Enterprise. A Social History of Industrial America. New York, 1942, p. 119—120.
11 Основные работы Спенсера, изданные в США: Spencer Н. Social Statics. New York, 1864; idem. First Principles. New York, 1864; idem. The Principles of Sociology, 3 Vis. New York, 1876—1897; idem. The Principles of Psychology, 2 Vis. New York, 1885; idem. The Principles of Ethics, 2 Vis. New York, 1895—1898; idem. An Autobiography, 2 Vis. New York, 1904; idem. The Man Versus the State. New York, 1916.
12 Spenser H. Social Statics, p. 414—415.
109
зданий, санитарные мероприятия. Позволить бедняку барахтаться па дне жизни или погибнуть там при полном безучастии общества, согласно философу, было не преступлениём, а всего-навсего проявлением «основного закона жизни общества». В то же время Спенсер поддерживал идею частной благотворительности, считая, что подобная деятельность облагораживает того, кто ею занимается |3.
Теория общественного развития была наиболее полно изложена Спенсером в «Принципах социологии». В соответствии со своей центральной идеей о тождественности непрерывной борьбы за существование в природе и обществе, Спенсер видел доказательства социальной эволюции в консолидации мелких групп предпринимателей и превращении их в крупные объединения н. На определенном этапе эволюции эти объединения образуют индустриальные общества |5. Спенсер указывает па необходимость «добровольного» сотрудничества всех членов индустриальных обществ. Под таким сотрудничеством он понимал полную свободу действий индивида в экономической и социальной сферах, отсутствие государственного регулирования производством и распределением продукции. Подобное регулирование, утверждал Спенсер, пагубно скажется па «естественном» выживании наиболее приспособленных и поставит в более выгодное положение тех, против которых «протестует сама природа» 1в. Именно с этих позиций родоначальник социального дарвинизма выступил против начавших приобретать популярность социалистических идей о позитивной роли государства в обществе, в котором будет ликвидирован институт частной собственности.
Послевоенная Америка с ее образом жизни, в котором доминировала безжалостная конкуренция и бесчеловечная эксплуатация наемного труда «баронами-грабителями», как называли новых предпринимателей, в какой-то мере напоминала общество, воспетое Спенсером. А спенсеровская философия была сразу же поднята на щит самими «баронами-грабителями», считавшими, что она как нельзя лучше подходит Соединенным Штатам. Рассказывая о своем знакомстве с теорией эволюции Дарвина и с ее адаптацией к жизни общества, которую произвел Спенсер, Э. Карнеги сравнивал это знакомство с «озарением», которое ему абсолютно все «прояснило». Особо благодарен Карнеги был Спенсеру за статьи, в которых английский философ «высшими проявлениями человеческого опыта» считал «индивидуализм, частную собственность, закон накопления богатства и закон сво-
13 Подробнее см.: Duncan D. The Life and Letters of Herbert Spencer. London, 1908, p. 365—366.
14 Spencer H. The Principles of Sociology, Vol. II, p. 240—241.
15 Spencer H. The Principles of Ethics, Vol. II, Chp. XII.
19 Spencer H. The Principles of Sociology, Vol. II, p. 605—610; idem. The Principles of Ethics, Vol. I, p. 189.
110
бодной конкуренции» 17 18 19. В одном из своих выступлений Дж. Рокфеллер говорил, что «рост крупного бизнеса представляет собой выживание сильнейшего», что «прекрасную американскую розу можно вырастить, лишь уничтожив растущие вокруг нее подобные стебли», что, наконец, «Стандард ойл компани» — «не вредная тенденция в бизнесе, а естественный продукт законов природы и бога» |8. Железнодорожный магнат Дж. Хилл в очерке, посвященном оправданию централизации бизнеса, подчеркивал, что «богатства и прибыли железнодорожных компаний определяются законом выживания наиболее приспособленных», что поглощение мелких железных дорог крупными равнозначно «победе сильного» в природе 1Э. Аналогичными аргументами оперировали и другие магнаты американского бизнеса.
Философию социального дарвинизма в США превозносили не одни удачливые и предприимчивые бизнесмены. В научной и популярной литературе, с кафедр университетов и колледжей, на званых обедах и ужинах ученые мужи, общественные и государственные деятели провозглашали достоинства социального дарвинизма, его органическую связь с американским образом жизни. Они не только переняли у Спенсера его философию, но и придали ей наиболее законченное прагматическое выражение.
Наиболее влиятельным последователем Спенсера, соединившим социальный дарвинизм с более ранними религиозными и либеральными концепциями, был профессор Йелского университета У. Самнер. В своих многочисленных, пользовавшихся широкой популярностью, работах он попытался создать цельное учение, основными компонентами которого являлись протестантская этика, некоторые доктрины буржуазной классической политической экономии, дарвиновская теория естественного отбора 20.
Теологию, влияние которой наиболее четко прослеживается в его ранних трудах, Самнер изучал в Европе — в Женевском, Геттингенском и Оксфордском университетах. Там он укрепился в вере в протестантизм как самом совершенном религиозном учении. На фоне протестантской этики Самнер и построил свои знаменитые лекции о «забытом человеке», воспевающие добродетели и горести «среднего класса» — этой прослойки американского населения, жизнь и деятельность которой позднее окажутся в фокусе теорий крупнейших представителей американского либерализма. «Это люди, о которых никто не думает,— жаловался Самнер студенческой аудитории,— они являются жертвами
17 Carnegie A. Autobiography of Andrew Carnegie. Boston, 1920, p. 327; Mac-Pherson H. Spencer and Spencerianism. New York, 1900, p. 64; Curti M. The Growth of American Thought. New York, 1943, p. 512.
18 Ghent W. Our Benevolent Feudalism. New York, 1902, p. 29.
19 Hill G. Highways of Progress. New York, 1910, p. 126.
20 Подробнее о формировании идей Самнера см.: Page Ch. Class and American Sociology. New York, 1940, p. 74, 103; Gabriel H. The Course of American Democratic Thought. New York, 1940, p. 147—160.
Ill
реформаторов, социальных демагогов и филантропов» 21. «Простые, честные труженики, готовые зарабатывать на жизнь продуктивным трудом», являлись, по Самнеру, воплощением здорового индивидуализма, которому претит государственное вмешательство, ибо именно их государство грабит с помощью налогов, расходуемых затем на «негодных членов общества» 22.
Типичными добродетелями «среднего класса» американские идеологи либерализма считали предприимчивость, трезвость ума, стремление превзойти своего конкурента. Но более всего они ценили такое качество в человеке, как «самопомощь» (self-help). Она представлялась либералам той добродетелью, которая превращает детей в мужей, деревни в города. По выражению проф. Дж. Холланда, «самопомощь» является критерием, «отделяющим людей от животных» 23. Более того, в ней выражается индивидуальность каждого человека, на ней покоятся цивилизация и все человеческие свершения.
Культ «самопомощи» стал, другими словами, мерилом ортодоксальности американских либералов последней четверти XIX в. Этот культ лелеяли и взращивали учителя школ и профессора университетов, его дух пронизывал популярные книги, написанные знаменитыми для того времени X. Элджером и У. Тэйером. В книгах этих авторов содержались в большинстве случаев легенды о том, как «самопомощь» делала из детей бедняков богатейших финансистов и промышленников. Эта иллюзия настолько вжилась в сознание средних слоев американцев, что многие из них чуть ли не в штыки встретили идею о том, что богатство можно приобрести и с помощью государства.
Философия социального дарвинизма приятно будоражила умы верхних прослоек американского общества тем, что освобождала их от какой-либо ответственности в отношении низших слоев. Доводы Спенсера — Самнера казались им убедительным ответом всем тем, кто доказывал, что колоссальное богатство приобретается лишь путем подкупа, фаворитизма или политических махинаций. Они давали возможность сослаться на вечный закон «выживания сильнейшего» и подчеркнуть, что аккумуляция богатства представляет собой по существу автоматический процесс, который не может миновать «наиболее приспособленных». Если общество получает выгоду от искусного управления промышленностью магнатами, писал Самнер, то последним полагается определенная мзда за организационный талант. Огромные прибыли магнатов являются, следовательно, чем-то вроде законной заработной платы, а деньги олицетворяют успех и справедливость 24. Тем же, у кого оставались сомнения относительно
21 Sumner W. The Forgotten Man and Other Essays. New Haven, 1919, p. 476.
22 Sumner W. The Forgotten Man, p. 476.
23 Holland G. Plain Talks on Familiar Subjects. New York, 1885, p. 42.
24 Sumner W. What Social Classes Owe to Each Other. New York, 1883, p. 54— 56.
11?
этичности «большого бизнеса», Самнер предлагал утешиться обстоятельством, что этот «космический закон» придуман не человеком, а является продуктом неизменного, раз и навсегда установленного богом порядка.
Самнер защищал постулаты социал-дарвинизма, пользуясь не только «космическими» категориями. Анализируя причины забастовки телеграфистов в 1883 г., он, например, убеждал читателей либерального журнала «Харпере» в том, что проблема заработной платы телеграфистов прямо зависит от... самих телеграфистов. Меньше будет телеграфистов, говорил он, выше будет их заработная плата. Оперируя выводами английской вульгарной политической экономии, Самнер утверждал, что ни забастовки, пи тред-юнионы, ни какое-либо законодательство вообще не могут и не должны «заставлять владельца бизнеса делить право контроля над этим бизнесом с человеком, который им не владеет» 25 *.
Позаимствовав у Спенсера основные положения философии эволюционного развития, Самнер обратил их против реформаторов. Общество, писал он, нельзя быстро переделать с помощью социального законодательства. Те же, кто пытается реформировать общество, заблуждаются, поскольку не понимают законов природы. На эти законы Самнер ссылался и тогда, когда очерчивал функции социальной деятельности государства. Он утверждал, что государство должно защищать от посягательств только «собственность мужчин» и «честь женщины»2С. Прогресс же в целом представлялся ему социальной селекцией, определяемой ничем не ограниченной конкурентной борьбой 27.
Осенью 1882 г. в США приехал Спенсер. Его приезд вылился в шумное торжество, тон которому задавали его ученики и последователи. Общее мнение американской либеральной общественности по отношению к учению Спенсера выразил Самнер. На одном из обедов в честь Спенсера он назвал гостя из Англии «великим учителем», сотворившим «науку жизни в обществе, достаточно широком для того, чтобы разрешать все новые социальные проблемы» 28 *.
Но ни «великий учитель», ни его «наука жизни», ни американские социальные дарвинисты были не в состоянии разрешить или хотя бы разумно объяснить даже те социальные проблемы, которые лежали на поверхности жизни американского общества. «Условия жизни масс достигли самого низкого уровня»,— такими словами охарактеризовали положение тех дней исследователи Т. Дай и X. Зиглер 2Э.
25 Sumner W. The Forgotten Man, p. 243—244.
28 Sumner W. What Social Classes Owe to Each Other, p. 101.
27 Sumner W. The Challenge of Facts and Other Essays. New Haven, 1914, p. 68
28 Sumner W. The Forgotten Man, p. 401, 404.
28 Dye Th. and Zeigler H. The Irony of Democracy. Belmont, 1970, p. 72—73.
113
Бурное развитие американской промышленности, широкое внедрение в производство машинного труда вело к выпуску множества товаров. Однако низкая покупательная способность народных масс нс позволяла им потреблять эти товары в достатке. Бедственное положение американских трудящихся усугублялось экономическими кризисами, ставшими хроническими в США в последней трети XIX в., а также их последствиями. Из 25 лет после 1873 г. около половины были годами кризисов (1873—1878, 1882—1885, 1893—1897 гг.).
После кризиса 1873—1878 гг. в Соединенных Штатах началась широкая полоса образования монополистических объединений. Характеризуя этот период, американский историк Ф. Шэннон писал, что «монополия была целью, к которой стремился бизнес в эти дни»30 31. Одновременно шел процесс массового разорения мелких собственников. Между 1880 г. и 1884 г. банкротами ежегодно становились около 12 тыс. человек. Малых экспроприаторов экспроприировали крупные.
Быстрое развитие капиталистической промышленности сопровождалось усиленной эксплуатацией трудящихся и в то же время их сопротивлением этой эксплуатации. В сельском хозяйстве «свободное» развитие капитализма привело к расслоению фермерства. «Освобожденные» рабы либо попадали в издольную кабалу, либо превращались в наемных рабочих.
Ухудшение социально-экономических условий привело к обострению классовых противоречий, которые обусловили подъем народного движения. Сначала оно носило разрозненный характер, но по мере усиления эксплуатации начали складываться общенациональные политические организации американских трудящихся 3|.
В апреле 1866 г. в Балтиморе представители 50 профсоюзов основали Национальный рабочий союз (National Labor Union), который возглавил один из выдающихся деятелей рабочего движения США, У. Силвис 32. Союз требовал установить 8-часовой рабочий день, разрешить организовать неорганизованных рабочих, ввести равную оплату труда мужчин и женщин, образовать смешанные комитеты для рассмотрения возможностей дележа прибылей и совершенствования трудовых законов и т. п. К 1868 г. в союзе насчитывалось около 640 тыс. членов. Выросло и политическое сознание рабочих, начавших требовать осуществления
30 Shannon F. America’s Economic Growth. New York, 1940, p. 413.
31 Образование политических организаций американских трудящихся после гражданской войны рассматривается, в частности: Sampson R. The Role of Political Parties before and after the Civil War.— «Political Affairs», 1975, October.
32 Статьи, речи и письма Силвиса, касающиеся экономических и политических вопросов, являются важными документами истории рабочего движения США (The Life, Speeches, Labors and Essays of William H. Sylvis, ed. by J. C. Syl-vis. Philadelphia, 1872).
114
ряда реформ, которые могли бы облегчить тяжелое положение трудящихся., «Национальный рабочий союз,— подчеркивал У. Фостер,— был для своего времени высшим достижением в развитии рабочего движения, оказавшим большое влияние на рабочее движение последующих поколений» 33. Союз был признан I Интернационалом в качестве представителя американских рабочих.
В 1871 —1872 гг. НРС принял участие в создании Национальной рабочей партии реформ (National Labor Reform Party), существование которой, однако, оказалось скоротечным. Предпринимателям удалось дискредитировать как НРС, так и новую партию, взвалив на них значительную часть вины за разразившийся в 1873 г. затяжной экономический кризис. В действительности же в основе причин этого кризиса лежали безудержные земельные спекуляции и «железнодорожная горячка».
В это же время отмечается и значительно возросшая политическая активность фермеров. На борьбу с грабительской политикой, проводимой железнодорожными магнатами,’ фермеров стала поднимать созданная в 1867 г. организация Грейндж (grange — ферма). По словам руководителя этой организации О. Келли, она была создана на «фундаменте нищеты — самом прочном из всех материалов». Основное требование Грейнджеров сводилось к тому, чтобы деятельность железных дорог попадала под строгий контроль властей штатов, через территорию которых они пролегали зч.
Грейнджерам поначалу удалось добиться некоторых успехов. В штатах Иллинойс, Висконсин, Миннесота, Айова были приняты законы, регулирующие деятельность железных дорог, а также облегчающие доступ фермеров к принадлежавшим железнодорожным компаниям элеваторам и складам хранения зерна. Но против этих законов выступили адвокаты компаний, считая их «ущемлением свободы договора», «захватом» частной собственности и т. п. Борьба между Грейнджерами и железнодорожными магнатами в итоге завершилась известным решением Верховного суда США 1880 г., рассматривающим корпорации как частные лица. По этому решению принадлежавшая корпорациям частная собственность еще раз объявлялась неприкосновенной. Подтверждалось также, что она не может никоим образом представлять объект для «каких-либо посягательств».
Это по существу глубоко антидемократичное решение развязало руки другим промышленным компаниям, продолжавшим
33 Фостер У. 3. Негритянский парод в истории Америки. М., 1955, с. 448.
34 Движение Грейнджеров наиболее полно освещено: Buck S. The Granger Movement. New York, 1913. О фермерском движении в США в последней четверти XIX в. см.: Куропятник. Г. П. Фермерское движение в США. От Грейнджеров к Народной партии. 1867—1896. М., 1971.
115
в погоне за прибылями бессовестно эксплуатировать трудящихся.
Грейнджеров постепенно вытеснило организованное движение гринбекеров (greenback — бумажная ассигнация зеленого цвета с оборотной стороны). Идеологи этого движения многие беды фермеров объясняли валютной политикой федерального правительства, в связи с чем они выдвинули план «удешевления» денег. Согласно этому плану правительство должно было выпустить в обращение как можно больше бумажных денег, аннулировать находившиеся в обращении банкноты и отказаться от продажи золота на иностранных рынках. Только в этом случае, настаивали идеологи гринбекеров, произойдет автоматическое перераспределение дохода в пользу фермеров, которое поможет нм успешнее вести борьбу со своими кредиторами Я5.
Представления гринбекеров о возможности перераспределения богатства в капиталистическом обществе, хотя и были крайне наивными, тем нс менее привлекли внимание некоторых видных представителей общественности США. Среди лидеров гринбекеров оказались генералы Дж. Уивер и М. Батлер, адвокат и журналист Джеймс Бьюкенен, конгрессмен А. Стивенсон (один из потомков которого стал лидером демократической партии США в 50-е годы нашего столетия).
План гринбекеров оказался, однако, иллюзорным. Вместо выпуска дополнительных денежных знаков правительство США стало постепенно изымать из обращения те необеспеченные бумажные деньги, которые оно было вынуждено выпустить в период гражданской войны для финансирования военных усилий. Одновременно правительство стало требовать, чтобы должники расплачивались звонкой монетой. Этим правительство дало недвусмысленно понять, что оно прежде всего стоит на защите интересов крупных собственников — промышленников и финансистов.
Стремясь расширить социальную базу своего движения, гринбекеры вступали в союзы и контакты с различными политическими группировками. В результате стали возникать новые политические объединения, называвшие себя «партиями». Так, в марте 1875 г. было объявлено о создании Независимой партии, которая выдвинула кандидатом в президенты США симпатизировавшего Грейнджерам миллионера П. Купера. На выборах 1876 г. он собрал 82 тыс. голосов, что считалось большим успехом для представителя «третьей» партии.
В феврале 1878 г. в г. Толидо был созван съезд, на который
35 О происхождении плана гринбекеров, их финансовой политике и противодействии ей со стороны федерального правительства см.: Bailey Т. The American Pageant: A History of the Republic. Boston, 1956, p. 493, 581; Baldwin L. The Stream of American History, Vol. 2. New York, 1952, p. 15; Nussbaum A. A History of the Dollar. New York, 1957, p. 1'08—114; Shannon F. America’s Economic Growth, p. 324, 348, etc.
116
съехались представители гринбекеров и некоторых рабочих организаций. На съезде была основана гринбекерская рабочая партия (Greenback Labor Party), платформа которой наряду с основным гринбекерским требованием денежной реформы включала и ряд требований рабочих: законодательства о сокращении рабочего дня, организации бюро труда, как общенационального, так и в отдельных штатах, создания правительственной комиссии по статистике труда и бизнеса и т. п. На выборах в 1878 г. партия собрала свыше миллиона голосов, т. е. 11 % общего числа голосов36.
Гринбекерская рабочая партия выдвигала своих кандидатов и в президенты США. Но под знаменами гринбекеров баллотировались демократы или республиканцы. Так, в 1876 г. кандидатом в президенты был миллионер-демократ П. Купер, а в 1880 и 1884 гг. соответственно генералы-республиканцы Уивер и Батлер. В то же время гринбекерская рабочая партия в ряде случаев выступала с критикой отдельных сторон политики республиканцев и демократов. Критикуя по существу однопартийную политику демократов и республиканцев, видный деятель республиканской партии, сторонник реформ и адепт примирения труда и капитала Дж. Кэртис заявил, что «платформы обеих партий практически одни и те же»37.
Движение гринбекеров представляет интерес для исследователей еще и потому, что оно дало толчок дальнейшему развитию идеи о правительстве как активной силе, которое, пользуясь находящимися в его распоряжении средствами, могло бы влиять на перераспределение национального богатства. Эта идея, как мы увидим далее, ляжет в основу либеральных концепций эпохи монополистического капитализма. А план гринбекеров, будучи конкретным выражением этой идеи, сыграл роль своего рода баланса в соперничестве между республиканской партией, в которой доминировали интересы капиталистов с Востока, и демократами, которые, позаимствовав ряд требований гринбекеров, стали постепенно отождествлять свою партию с социальным протестом.
В начале 80-х годов, когда гринбекерское движение резко пошло на убыль, в стране стали появляться новые реформистские «альянсы». Малоимущие слои населения выдвинули требование к федеральному правительству США принять закон о прогрессивном налогообложении доходов. В таком законе реформаторы видели новое средство для перераспределения богатства, для ликвидации растущей пропасти между богатыми и бедными.
Обострение политической борьбы, рост движения протеста пугали правящие круги США, которые использовали малейшие
36 Фостер У. 3. Негритянский народ в истории Америки, с. 449.
37 Цит. по: Nevins A. Grover Cleveland. New York, 1936, p. 159.
117
возможности, чтобы перейти в наступление на позиции трудящихся. После распада НРС и Национальной рабочей партии реформ на рабочие организации и их лидеров обрушивались репрессии. Рабочие организации наводнили шпики и провокаторы, которых засылали с целью разрушить эти организации изнутри. В этих условиях часть организаций была вынуждена уйти в подполье.
Из нелегальных организаций, возникших в те годы, наиболее заметным по своей активности был «Благородный орден рыцарей труда» (The Noble Order of the Knights of Labor). Основанный в 1869 г. филадельфийским закройщиком У. Стефенсом, «Орден» строился по принципу индивидуального членства. Этот принцип, однако, не был помехой для вступления в организацию членов местных производственных отраслевых профсоюзов, проявлявших тенденцию к обособленности. Огромная организация «рыцарей труда», распространившаяся па огромной территории страны в виде бесчисленных ассамблей, представляла все направления рабочего движения Соединенных Штатов. В июле 1885 г. в организации насчитывалось 104 066 «рыцарей», а в июле 1886 г.— уже 702 92438.
«Рыцари труда», как и Национальный союз труда, выступали с требованием 8-часового рабочего дня, настаивали на создании «производственных и распределяющих кооперативов», на широком использовании арбитражного суда при улаживании трудовых конфликтов. Вместе с тем члены этой организации, которая к концу 70-х годов стала легальной, приняли широкое участие в забастовочном движении39.
Однако в целом «Рыцари труда» не имели четкой политической ориентации, хотя среди них были социалисты и представители других прогрессивных политических течений. Организация имела неопределенную программу и сплачивалась только стихийной классовой солидарностью. «Слабейшей стороной «Рыцарей труда»,— отмечал Энгельс,— было их воздержание от политики, которое попросту сводилось к плутовству всяких Паудерли ит. д.»40 Это явилось одной из причин, приведших к распаду ордена в 1896 г., когда «рыцари» потерпели поражение в избирательной кампании.
38 Yellen, S. American Labor Struggles. New York, 1965, p. 42.
39 «Ордену рыцарей труда» посвящена специальная работа, написанная одним из его руководителей, Т. Паудерли: Powderly Т. Thirty Years of Labor. 1859—1889. Columbus, 1889. Фактический материал о деятельности «рыцарей» см.: Ware N. The Labor Movement in the United States, 1860—1890. New York, 1964; Pelling H. American Labor. Chicago, 1960; Ely R. The Labor Movement in America. New York, 1886; Dulles F. Labor in America. New York, 1969; Grob G. The Knights of Labor and the Trade Unions, 1878—1886.— «Journal of Economic History», 1958, Vol. XVIII.
40 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 36, с. 489. Т. Паудерли руководил «Орденом» с 1878 по 1893 г.
118
Между тем на национальной арене укрепилась соперничающая с «Рыцарями труда» организация, объединившая местные профсоюзы квалифицированных рабочих. Созданная в 1881 г. в Питтсбурге Американская федерация труда (АФТ) стремилась прежде всего к защите интересов квалифицированных рабочих41. Лидеры этой организации, как показывает их деятельность, никоим образом не посягали на основы системы свободного предпринимательства с ее концентрацией промышленности и капитала. Руководство АФТ более всего желало, чтобы квалифицированные рабочие приняли хоть какое-либо участие в дележе прибылей, получаемых предпринимателями. Одновременно руководство федерации всячески противилось какому-либо ее участию в политической деятельности. АФТ поддерживала тех кандидатов двух крупнейших буржуазных партий, которые благожелательно относились к деятельности федерации. В последующие годы и особенно в начале XX в. АФТ иод руководством сына английского эмигранта С. Гомперса42 * стала крупнейшим тред-юнионистским объединением, тормозившим и сковывавшим революционную и политическую активность трудящихся масс.
Вместе с «Рыцарями труда», АФТ и некоторыми другими организациями, занимавшимися главным образом экономическими вопросами, в Соединенных Штатах во второй половине XIX в. возникали и политические объединения рабочих. В том же году, когда образовался орден «Рыцарей труда», в стране появились первые организации Международного товарищества рабочих, состоявшие в основном из иммигрантов. Активная поддержка, оказанная этими секциями I Интернационала многочисленным стачкам и забастовкам, содействовала росту рабочего движения. В 1872 г. Североамериканская федерация Международного товарищества рабочих организовала в Нью-Йорке свой первый конгресс, в котором приняли участие 22 американские секции Интернационала.
Марксистские секции Соединенных Штатов значительно содействовали оказанию материальной помощи безработным, особенно в период кризиса 1873—1878 гг. Оживление в работе секций вызвало решение Гаагского конгресса 1872 г. о перенесении резиденции Генерального совета Интернационала из Лондона в Нью-Йорк. Вскоре, однако, наступил закат I Интерна
41 Советские историки уделили большое внимание изучению проблем рабочего движения в США, организаций трудящихся, в их числе и тред-юнионов. См., в частности: Очерки новой и новейшей истории США, т. I. М., 1960; Зубок Л. И. Очерки истории рабочего движения в США (1865—1918). М., 1962; Аскольдова С. М. Начало массового рабочего движения в США. 80-е годы XIX в. М., 1966; она же. Формирование идеологии американского тред-юнионизма. М., 1976.
42 Политическое лицо Гомперса раскрыто У. Фостером {Foster W. Misleaders
of Labor. New York, 1927).
119
ционала, а вместе с ним распались и его американские секции43.
В то же время существование I Интернационала не прошло бесследно для пролетариата США44. Описывая рабочее движение в США в 70-е годы, соратник Маркса и Энгельса Фридрих Зорге отмечал: «Члены партии, почти исключительно простые рабочие всевозможных отраслей производства, соперничали друг с другом в изучении труднейших экономических и политических проблем. Среди этих людей, принадлежавших к партии от 1869 до 1874 г., трудно было найти одного, который не прочел бы всего Маркса («Капитал»); многие из них вполне разбирались в самых запутанных местах и определениях и были прекрасно вооружены против атаки со стороны капиталистических, буржуазных, радикальных или реформаторских школ»45.
Вскоре после распада секций I Интернационала (июль 1876 г.) в Филадельфии состоялся съезд, на котором собрались представители социал-демократической партии, созданной в 1874 г., и остатков этих секций. На съезде, в работе которого активное участие принимал соратник К. Маркса и Ф. Энгельса Ф. А. Зорге, была основана Социалистическая рабочая партия Северной Америки.
Условия, в которых возникла эта партия, способствовали расширению ее социальной базы. В 1877 г. по Соединенным Штатам прокатилась мощная волна забастовок, перешедшая в ряде случаев в открытые восстания. Но, несмотря на благоприятную обстановку, партия отгораживалась от политической деятельности, отдавая предпочтение экономической борьбе. Об отношении партии к политической деятельности говорит хотя бы следующая рекомендация съезда СРП в 1876 г.: «Партия горячо советует своим секциям и всем рабочим вообще воздерживаться на ближайшее время от всяких политических движений и повернуться к избирательной урне спиной»46 * 48.
Только в 90-х годах, когда влияние партии значительно выросло среди квалифицированных рабочих, она стала участво-
45 История секций I Интернационала в США рассматривается марксистом Г. Шлютером (Schluter И. Die International in America. Ein Beitrag zur Geschichte der Arbeiterbcwegung in den Vereinigten Staaten. Chicago, 1918). См. также: Фостер У. 3. История трех Интернационалов. Международное социалистическое и коммунистическое движение с 1848 г. до настоящего времени. М., 1959.
44 Влияние марксизма на рабочее движение в США глубоко и всесторонне анализируется в работах американских исследователей-марксистов: Зорге Ф. Рабочее движение в Соединенных Штатах. СПб., 1907; Bimba A. The History of the American Working Class. New York, 1927; Фостер У. 3. Очерк политической истории Америки. М., 1955; Фонер Ф. История рабочего движения в США от колониальных времен до 80-х годов XIX в., в четырех томах. М., 1949—1962; Бойер Р. О., Морейс Г. М. Нерассказанная история рабочего движения. М., 1957; Моррис Д. Основные проблемы рабочего движения в США. М„ 1961.
45 Цит. по: Хилкуит М. История социализма в США. СПб., 1919, с. 133.
48 Хилкуит М. Указ, соч., с. 179.
120
ВйТЬ в выборах. Но было Поздно. Разочарованные нерешительностью и политической беззубостью руководства СРП большинство ее членов перешло в 1900 г. в более сильную Социал-демократическую партию Америки, основанную в 1897 г. железнодорожным рабочим Ю. Дебсом и его соратниками. В 1901 г. эта партия стала называться Социалистической партией.
Политические организации американских трудящихся появились в годы ожесточенной борьбы между трудом и капиталом. За последние двадцать лет XIX в. в Соединенных Штатах прошло около 24 тыс. забастовок, в которые были вовлечены более шести миллионов рабочих и 117 500 предприятий. За это время было объявлено около 10 тыс. локаутов, в результате которых на улице оказалось свыше полумиллиона рабочих47.
Из 24 тыс. забастовок, прошедших с 1881 по 1900 г., около 40% вспыхнули стихийно, помимо профсоюзов. Этот факт является доказательством известной изоляции союзов от рабочих масс. И хотя большинство забастовок возникло па экономической почве, они зачастую перерастали в политические стачки вопреки призывам профсоюзных лидеров воздерживаться от такого рода действий.
Возникшие и действовавшие в 60—80-е годы XIX в. прогрессивные организации, несмотря на различия своих идеологических и политических концепций, выступали против социальных несправедливостей, порождаемых капитализмом. С целью устранения этих несправедливостей они требовали или принятия государством необходимых реформ, или перестройки всей социальной системы. Но требования трудящихся обычно встречались в штыки магнатами промышленности и банковского капитала, для которых, ради которых и волей которых была создана эта система.
В 1886 г. в Чикаго произошло событие, которое потрясло всю страну. Во время митинга рабочих провокатор бросил бомбу. Это было использовано властями в качестве предлога для бешеной травли всех прогрессивных сил. В тюрьмы и застенки были брошены многие руководители рабочих организаций. Нелепые обвинения в заговорщической деятельности были предъявлены организациям трудящихся во всех частях страны. Началась кампания репрессий и запугивания.
Трагедия в Чикаго, повлекшая за собой волну гонений на прогрессивные элементы страны, обнажила истинное лицо предпринимателей и обслуживавших их властей, которые были готовы воспользоваться любым предлогом, чтобы подавить неугодное им движение. В то же время их поведение говорило и о другом — о кризисе официальной либеральной идеологии, базировавшейся па концепциях и фразеологии социального дарвинизма. Его аргументы отметались действительностью. В Америке, 47
47 Statistical Abstract of the United States, 1909. Washington, 1910, p. 240—243.
121
как и в других капиталистических странах, углублялась и рас-ширялась пропасть между богатством и нищетой, трудом и капиталом. И никакие словесные ухищрения идеологов крупной буржуазии не могли затушевать этих фактов.
События 80-х годов во многом стали поворотным пунктом всего рабочего движения США. Они явились свидетельством невозможности мирного развития отношений между трудом и капиталом. Массовое движение тех лет за 8-часовой рабочий день вовлекло в борьбу миллионы американцев. То, что это движение «еще идет ощупью, неловко, не имея ни ясных целей, ни знаний,— неизбежно,— писал Энгельс.— Все это наладится; движение будет и должно развиваться, учась на своих собственных ошибках... Вступление в движение массы коренных рабочих Америки я считаю одним из самых значительных событий 1886 года»48.
Развитие рабочего движения в конце 80-х годов и обострение противоречий между трудом и капиталом во многом предопределили дальнейшее развитие буржуазной общественной мысли, вызвав к жизни новые теории и концепции американского либерализма.
Крайности либеральной теории
Американский либерализм второй половины XIX в. полностью вобрал в себя принципы незыблемости частной собственности и индивидуальной свободы, выдвинутые классической буржуазной политической экономией. Суммируя взгляды «классических» либералов на частную собственность, Карнеги говорил, что «цивилизация сама основывается на святости частной собственности»1. Равным образом, говорили либералы, нет какой-либо силы или авторитета, которые могут ограничить свободу индивида. Подобная концепция индивидуализма должна была служить убедительным и наукообразным оправданием массовой эксплуатации наемного труда.
В экономической сфере американские либералы уверовали в существование саморегулируемой рыночной экономики, действующей в силу взаимозависимых «естественных» законов. Это представление было наиболее четко сформулировано видным экономистом Дж. Кларком в работах «Философия богатства» и «Распределение богатства»2. Рыночная экономика и общество, основанное на договорных началах, стали, таким образом, краеугольным камнем либеральной экономической теории.
18 Маркс К- и Энгельс Ф. Соч., т. 36, и. 407.
1 «North American Review», 1889, June, p. 655.
2 Подробнее см.: Clark J. The Philosophy ol Wealth. Boston. 1886; idem. The Distribution of Wealth. New York, 1902
122
Однако философия и теория рыночной экономики и свободного от социальных функций государства не срабатывали на практике. Это убедительно подтверждалось экономическими кризисами, дезорганизовавшими жизнь страны в 70—90-е годы, об этом свидетельствовали и ожесточенные классовые бои между трудом и капиталом. В этих условиях намечалось объединение усилий бунтующих рабочих и фермеров.
В ходе антимонополистической борьбы на базе программных требований рабочих, фермерских, социал-утопических, реформистских движений стала складываться новая идеология. В формировании некоторых ее принципов большая заслуга принадлежит Г. Джорджу. Он сыграл немалую роль в распространении среди американских рабочих либерально-реформистских иллюзий.
Книга Джорджа, вышедшая в 1879 г., привлекла внимание общественности самой постановкой вопроса — о нищете народных масс в условиях общества, производящего большой объем товаров для потребления3. Книга быстро разошлась тиражом более 3 млн. экземпляров. Она создала автору такую популярность, что труженики Нью-Йорка выдвинули его кандидатуру на пост мэра города.
Познав в молодости многие превратности судьбы, в их числе и нищету, Джордж пришел к выводу, что в условиях существующих в США порядков богатый становится богаче, а бедный — беднее. Нищета представлялась ему следствием «неправильного» пользования землей. Корень зла виделся Джорджу в том, что государство позволило земельным спекулянтам владеть большими участками земли, не облагая ее налогами. В связи с этим Джордж предложил ввести «единый налог» (single tax) для всех земель — обработанных и необработанных. Такой налог, по мысли реформатора, должен был заменить остальные виды налогов, уравнять возможности всех владельцев земли и тем самым искоренить нищету. Джордж обещал также, что «единый налог» ликвидирует кризисы и безработицу, обеспечит всеобщий достаток и «социальный мир». Именно эта иллюзия и составляет стержень, вокруг которого вращаются экономическая теория и практическая программа Джорджа. Позже его идею о «едином налоге» подхватило и модернизировало новое поколение либеральных теоретиков.
На формирование экономических концепций Джорджа заметное влияние оказали взгляды некоторых представителей английской классической политической экономии, выступавших против земельной ренты, непомерно обогащавшей лендлордов4. Сравнивая последних со спекулянтами земель в Соединенных
3 Джордж Г. Прогресс и бедность. СПб., 1896. В других работах Джорджа в основном содержится популяризация идей, изложенных им в этой книге.
4 Подробнее см.: Geiger G. The Philosophy of Henry George. New York, 1933, Chps 1—2.
123
Штатах, Джордж считал тех и других основными носителями зла в обществе.
Идеи Джорджа нашли широкий отклик среди американских рабочих, многие из которых продолжали надеяться стать фермерами па западных землях. О воздействии Джорджа на настроения трудящихся свидетельствует хотя бы тот факт, что на выборах мэра Ныо-Йорка в 1886 г. он собрал более 68 тыс. голосов, т. е. на 7675 голосов больше, чем кандидат республиканской партии, будущий президент США Т. Рузвельт5.
Используя тягу трудящихся к земле, Джордж попытался отвлечь их внимание от борьбы против капиталистической эксплуатации. «Угнетение рабочего класса обусловливается не природой капитала,— утверждал Джордж,—а той несправедливостью, которая отнимает капитал у трудящихся, разлучая их с землей, и которая 'создает мнимый капитал, представляющий собой лишь капитализированную монополию»6. Не смена системы общественного производства, на необходимость чего указывали американские марксисты, а лишь ликвидация социальной «несправедливости» и т. д. В этом проявилась не только ограниченность мышления Джорджа как буржуазного экономиста, но и его классовый подход к проблеме частной собственности как либерального политика.
Джордж попытался, кроме того, развить так называемое этическое направление в американской экономической науке. «Каждая политическая наука должна быть моральной истиной»,— писал он7 8. И в соответствии с этой «истиной» Джордж насыщал свои экономические теории рассуждениями о «божественном происхождении» экономических законов, «божественном праве».
Маркс и Энгельс в письмах Ф. А. Зорге дали оценку взглядам и действиям Джорджа и указали, какой тактике следует держаться массам в отношении его теорий ”. Характеризуя Джорджа как экономиста, Маркс писал: «Человек этот в теоретическом отношении совершенно отстал. Он совсем не понял природы прибавочной стоимости и потому пускается, по примеру англичан, в спекулятивные рассуждения об обособившихся частях прибавочной стоимости, то есть о соотношении прибыли, ренты, процента и т. д., причем уровень его спекуляций даже ниже, чем у англичан»9.
На «нелепость и реакционность идей Г. Джорджа с точки зрения социалистической» обращал внимание В. И. Ленин10.
5 Мэром Нью-Йорка стал кандидат демократической партии, получивший 90,5 тыс. голосов.
® Джордж Г. Положение трудящихся. М., 1906, с. 69.
7 George Н. Protectionism or Free Trade. An Examination of the Tariff. London, 1886, p. 34.
8 См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 35, с. 165; т. 36, с. 568.
9 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 35, с. 163.
10 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 15, с. 234.
124
Программа национализации земельной ренты с помощью «единого налога» имела целью укрепление основ капитализма и никоим образом не означала освобождения трудящихся от гнета капитала. В. И. Ленин указывал, что «смешение частной собственности на землю с господством капитала в земледелии есть характерная ошибка буржуазных национализаторов земли (Джорджа в том числе и многих других)» и.
Вся теоретическая и практическая деятельность Джорджа, пытавшегося создать буржуазно-реформистскую партию, включавшую фермеров и рабочих, объективно была нацелена на то, чтобы отвлечь рабочих от борьбы с капитализмом, подчинить рабочее движение буржуазии под предлогом борьбы с крупной земельной собственностью. Энгельс отмечал, что «Джордж — настоящий буржуа», что он «насквозь буржуазен» 11 12.
Идеи Джорджа разделял его соотечественник литератор-утопист Э. Беллами. Огонь своей критики он, однако, сконцентрировал не на земельном вопросе, а на системе конкуренции и на самой частной собственности. Он был против этих институтов, но... за сохранение капиталистического строя. В «эгоизме» и «конкуренции» Беллами видел злые силы, которые развращают человечество. Утопический роман Беллами «Взгляд назад» был посвящен жизни общества, которому удалось избавиться от действия этих злых сил 13. Творчество Беллами, как и работа Джорджа, были пропитаны моральными сентенциями, которые в те годы были характерны для проповедей социальных христиан 14.
Движение социальных христиан возникло и выросло в американских городах. Городское духовенство видело, в каких ужасных условиях живут трудящиеся. К священникам приходили на исповедь прихожане из трущоб, которые имелись в каждом городе, и рассказывали о том, как мало им платят предприниматели, каким грозным бичом является безработица, как изматывает непосильный труд женщин и детей.
Священники, однако, были обеспокоены не столько эксплуатацией трудящихся, сколько тем, что рабочие переставали верить в церковные догмы. Это означало, что разуверившиеся в религии прихожане могли попасть под влияние других секуля-ристских идей.
11 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 16, с. 382.
12 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 36, с. 78.
13 Подробнее о мировоззрении Э. Беллами и его книге «Взгляд назад» см.: Согрин В. В. Истоки современной буржуазной идеологии в США. М., 1975, с. 8, 21—27; Гиленсон Б. А. Роман Э. Беллами «Взгляд назад» и его роль в литературной и общественно-политической борьбе в США.— В кн.: Американский ежегодник. 1972. М., 1972, с. 41—62.
14 О истории и идеологии «социального христианства» см.: Hopkins Ch. The Rise of the Social Gospel in American Protestantism, 1865—1915. New Haven, 1940; Dombrowski J. The Early Days of Christian Socialism in America. New York, 1936; Кислова А. А. Социальное христианство в США. Из истории общественной мысли. 90-е годы XIX в.— 30-е годы XX в. М., 1974, и др.
125
Многие служители церкви были наслышаны о популярности социалистических идей в странах Европы и опасались широкого распространения их в США. Социальных христиан пугала возможность возникновения ситуации, в которой трудящиеся могли бы стать хозяевами государства. Это шло вразрез с христианским учением. Поэтому духовенство вообще и просвещенные священники в частности сделали все, чтобы с помощью слова сгладить социальные противоречия и примирить интересы труда и капитала. У. Глэдден, Л. Эббот, Ф. Пибоди, У. Блисс, Дж. Стронг, У. Раушенбуш, Ч. Шелдон — вот неполный перечень имен тех, кто в своих сочинениях и проповедях попытался использовать религию для социального реформаторства.
Социальные христиане строили свое «царство» (Kingdom of God) на основе эволюционной теории Дарвина — Спенсера. «Превратите эволюционную теорию в религиозную веру,— писал Раушенбуш,— и вы получите доктрину царства божьего на земле»15. Для Эббота спенсеровская концепция социального организма служила аргументом в пользу осуществления медленной и постепенной реформы16. Другие проповедники социального христианства популяризировали идею о том, что по мере изменения характера индивида трансформируется и общественный порядок.
В то же время социальные христиане подвергли резкой критике спенсеровские идеи о неограниченной конкурентной борьбе и выживании сильнейшего. Они считали, что осуществление этих идей приведет к господству недостойных людей в обществе17. Поэтому высший принцип развития общества виделся им в доброй воле людей и взаимопомощи. Эти факторы, подкрепленные активным вмешательством государства в социально-экономическую сферу, помогут, считали социальные христиане, прийти к классовой гармонии 18. Принципу конкуренции противопоставлялась христианская этика и молебны о совершенствовании человечества.
Критикуя отдельные пороки системы свободного предпринимательства, социальные христиане решительно отвергали идеи научного социализма. Об этом говорит их отношение к созданной в 1885 г. Американской экономической ассоциации. Социальные христиане не только общались с учеными-экономистами Р. Эли, Дж. Коммонсом, Э. Бемисом и др., имена которых в экономической истории США связывают обычно с критикой либерализма laissez faire, но и сами становились членами этой ассоциации. Было время, когда в ней числилось 60 священников ,в.
,s Rauschenbusch W. Christianizing the Social Order. New York, 1907, p. 90.
18 Abbot L. Christianity and Social Problems. Boston, 1896, p. 133.
17 Gladden W. Applied Christianity. Boston, 1886, p. 176, 270, 287—288.
18 Herron G. Between Caesar and Jesus. New York, 1899, p. 45.
19 Rauschenbusch W. Op. cit., p. 9.
126
Политическая экономия США, как справедливо отмечал Р. Хофстедтср, «всегда представляла собой интерпретацию экономических процессов в условиях конкурирующего режима собственности и индивидуального предпринимательства. Отход от этого установленного образа мышления рассматривался как посягательство на естественное право»20. Ведущий экономист Америки второй половины XIX в. Ф. Уокер прямо заявлял, что приверженностью принципу laissez faire в Соединенных Штатах не просто «измеряется экономическая ортодоксальность», а определяется «пригодность человека как экономиста вообще»21.
Именно на приверженности либеральному принципу свободного предпринимательства строился предмет политической экономии в том виде, в каком он преподавался в учебных заведениях США и пропагандировался на различных научных форумах и симпозиумах. Экономистов тех лет уже не волновали столь модные в прошлом споры о пользе или вреде протекционных тарифов или свободной торговли. Пришедшая к власти буржуазия определяла свою экономическую политику в зависимости от складывающейся конъюнктуры.
Стихла полемика и между сторонниками и противниками рабства. Новая форма порабощения негров посредством полуфеодальной издольной аренды в общем устраивала как плантаторов Юга, так и буржуазию Севера. Поэтому американские экономисты сосредоточили свою энергию на разработке различного рода теорий, защищающих капитализм и буржуазию от тех многочисленных обвинений и разоблачений, с которыми выступали представители рабочего класса и передовой демократической интеллигенции. Влияние марксизма на развитие общественной мысли в США становилось все более заметным, и, хотя он не получил там такого распространения, как в европейских странах, буржуазные экономисты понимали, что он является главным вызовом существующему строю. Поэтому постулаты буржуазной политической экономии были призваны противостоять научному социализму и его теоретическим основам 22.
Развернувшаяся в последние десятилетия XIX в. в Соединенных Штатах классовая борьба все шире обнажала пороки си-
20 Hofstadter R. Social Darwinism in American Thought. New York, 1959, p. 143— 144.
21 Ibid., p. 144.
22 В годы после гражданской войны в колледжах США политическая экономия в основном изучалась по работе Ф. Вэйлапда, грубо искажавшего экономическое учение Маркса и защищавшего теорию «гармонии интересов» рабочих и капиталистов. Работа Вэйланда «Основы политической экономии» (The Elements of Political Economy. Boston, 1837) выдержала в США более 20 изданий. Эта теория нашла также отражение в работах ведущих экономистов тех лет — Уокера, Бауэна, Перри, Лафлина (Walker F. Political Economy. New York, 1883; Bowen F. American Political Economy. New York, 1887; Perry A. Introduction to Political Economy. New York, 1880; Laughlin L. The Elements of Political Economy. New York, 1888).
127
стемы свободной конкуренции, вскрывала ее антинародную сущность. Поэтому буржуазия, напуганная размахом рабочего движения, начала предпринимать активные меры по его дезорганизации. Прежде всего это проявилось в появлении различного рода антимарксистских теорий, имевших целью подчинить рабочее движение влиянию буржуазии, создать всевозможные препоны и рогатки на пути основания и развития самостоятельных массовых партий пролетариата.
В эти годы отмечается активизация движения фермеров, которое, однако, со времени грейпджеров направлялось в основном мелкобуржуазными идеологами, сознательно отвергавшими идеи научного социализма. Фермеры объединялись в различные экономические и политические движения, что выразилось в создании в 1892 г. Народной, или Популистской, партии (People’s (Populist) Party).
Наиболее полно чаяния популистов выразил их кандидат с президенты в 1892 г. генерал Дж. Уивер, заявивший: «Мы стараемся доказать, что конкуренция является в основном отжившим понятием. Любая сила в пашей индустриальной жизни подчинена созданию корпораций (комбинаций). Поэтому бесполезно пытаться задержать эту тенденцию. Мы должны способствовать улучшению жизни для всех»23. Многие историки пытаются представить движение популистов как «наиболее радикальное» для конца XIX в., хотя этот радикализм никогда не ставил под сомнение существование системы свободного предпринимательства. Laissez faire — это в принципе хорошо, обычно говорили лидеры популистов; плохо лишь то, что корпорации становятся чересчур богатыми и могущественными в результате классового законодательства и фаворитизма. Федеральное правительство, настаивали популисты, должно заниматься регулированием торговли, выпуском денежных знаков и вообще предпринимать такие действия, которые бы защищали «естественные права многих» от посягательств «немногих».
Идеологи популизма не признавали классового характера своего движения. Для них существовали только две противопоставляющие себя друг другу силы: «народ» и «интересы», т. е. группы предпринимателей, которые не считались с волей народа,— в первую очередь банки, железнодорожные и промышленные тресты. Популисты видели свою страну, разделенную надвое: на богатых и бедных, зло и добро. В политическом мире популистов не было, однако, места для промышленных рабочих. Народ отождествлялся ими с бедняками, а бедняки — с фермерами, поскольку у популизма была аграрная база. «Интересы» выступали поэтому как враги фермеров. Отметим, что не все фермеры были популистами. Об этом убедительно свидетель
23 Цит. по: Allen Е. A. The Life and Public Services of James Baird Weaver. New York, 1892, p. 317.
128
ствуют факты поражения популистских кандидатов в зажиточных сельскохозяйственных районах Соединенных Штатов24.
Хотя идеология популистов, веривших в мирное подчинение «интересов» меньшинства «народу», не представляла реальной опасности для существующего строя, правящие круги США выступили против нее. Популистов стали обвинять в распространении «опасных социалистических идей». Характеризуя популизм как «бунт миллионов против присвоения патерналистской власти центральным правительством и проституирования этой властью ради обогащения немногих избранных», видный реформатор Б. Флауэр защищал идеи популистов, говоря, что они, как и идеи Г. Джорджа и Т. Джефферсона, носят сугубо индивидуалистический, а не социалистический характер 25.
Наличие более широкого, чем ранее, спектра идеологических концепций и теорий в США в конце XIX в. отражало изменение социально-экономических и политических реальностей. Концентрация финансового и банковского капитала, усугубление противоречий капиталистического строя, рост рабочего движения, как и общедемократических движений в целом, постепенно размывали устои либеральной теории, основанной на принципе laissez faire. Прежде всего это выразилось в изменении взглядов либералов на буржуазное государство. Ранее ему отводилась роль охранника интересов собственников-предпринимателей, в связи с чем федеральному правительству выделялся бюджет, предназначенный в основном на оборонные и полицейские нужды. Интересы же частного капитала обслуживались не путем государственного финансирования, а за счет предоставления отдельным собственникам земель и субсидий, проведения соответствующей кредитной, иммиграционной, тарифной или патентной политики. Все это укрепляло определенные законные рамки, в пределах которых действовал частный бизнес 2С.
С другой стороны, подобная политика правительства, в которой определяющую роль играл фактор фаворитизма, вызывала недовольство тех кругов буржуазии, главным образом мелких предпринимателей, на которых она не распространялась. Поэтому в этих кругах, а также среди обслуживающих их политиков и ученых мужей стала вызревать идея разработки новой политики— «контрбаланса». Имелось в виду государственное регулирование, которое могло каким-то образом уравновесить предоставление преференционных займов и субсидий. Вмешательство
24 О движении популистов см.: Rochester A The Populist Movement in the United States. New York, 1943; McVey F. The Populist Movement. New York, 1896; Hicks J. The Populist Revolt. Minneapolis, 1931; Shannon F. The Farmer’s Last Frontier. New York, 1945, etc.
25 Chamberlain J. Farewell to Reform. New York, 1932, p. 3.
20 Broude H, The Role of the State in American Economic Development, 1820— 1890.— In: United States Economic History: Selected Readings, ed. by IL Scheiber. New York, 1964.
5 А. В. Валюженич 129
государства в дела частнокапиталистической экономики могло бы, как считали недовольные, в известной мере обуздать безудержный рост корпораций и спасти тем самым от разорения мелкого собственника, который все еще рассматривался как важная экономическая и политическая сила в жизни Соединенных Штатов.
Усиление критики основных принципов либерализма laissez faire особенно заметно проявилось в деятельности Американской-экономической ассоциации27. Пользуясь историко-индуктивным методом немецкой «исторической школы» 28, одним из популяризаторов которой в США выступил основатель ассоциации Р. Эли, эти экономисты повели «научное» наступление на принципы laissez faire. В очерке «Прошлое и настоящее политической экономии» Эли критиковал классическую школу политической экономии за догматизм, за «слепую приверженность» принципам свободной конкуренции. Эли восхвалял «историческую школу», считая, что исторический подход к проблемам политической экономии поможет избавить ее от «крайностей классической школы»29.
Экономисты «исторической школы» поставили под сомнение аргумент сторонников экономики свободного предпринимательства о том, что ее жизненность и развитие зависят от высокой степени конкуренции. Они выступали за такую регулируемую экономику, за такое вмешательство государства, которые не допускали бы чрезмерной концентрации производства.
Доводы противников экономики laissez faire основывались на посылке, что в период, начавшийся после окончания гражданской войны в США, наметился процесс ослабления конкуренции. Этот аргумент и лег в основу оправдания необходимости принятия антитрестовского законодательства, которое ознаменовал закон Шермана 1890 г.30
27 Платформа Американской экономической ассоциации основывалась на предпосылке, что «доктрина laissez faire небезопасна в политике и слаба в морали» (American Issues: The Social Record, ed. by M. Curti et. al. Philadelphia, 1971, Vol. II; Dorfman J. The Economic Mind in American Civilization: 1865—1918. New York, 1949, Vol. I, p. 206—208).
28 Возникшая в середине XIX в. в Германии «историческая школа» представляла собой реакцию на не приемлемые для господствующих классов некоторые положения классической буржуазной политической экономии, на усиливавшееся рабочее движение и отражающую его интересы социалистическую теорию. Признавая на словах исторический характер социально-экономических явлений, представители этой школы с помощью историко-индуктивного метода, который отрицал наличие общих законов экономического развития, пытались обосновать тезис о вечности института частной собственности (подробнее см.: Блюмин И. Г. Историческая школа в политической экономии.— «Проблемы экономики», 1940, № 10).
29 John Hopkins University Studies in Historical and Political Science. Baltimore, 1884, Vol. II.
30 Подробнее об антитрестовском законодательстве см.: Kintner Е. An Antitrust Primer. New York, 1967; Armentano D. The Myths of Antitrust. Economic Theory and Legal Cases. New Rochelle, 1972.
130
Некоторые американские исследователи, занимающиеся вопросами экономической истории США, утверждают, что принятие этого закона обосновывалось стремлением сохранить, если не восстановить, действие «честных» законов свободного рынка, т. е. «спасти» капиталистическую экономику от «монополизации» 3‘.
Однако буржуазные экономисты не хотели замечать, что свободная конкуренция сама порождает концентрацию производства, которая на известной ступени своего развития ведет к монополии. Поэтому разговоры о «свободной», «мирной», «честной» конкуренции были не только бесплодными, но и носили мещан-ски-реакционный характер.
Старый капитализм, капитализм свободной конкуренции с безусловно необходимым для него регулятором — биржей — уступал позиции новому капитализму, монополистическому, выросшему из свободной конкуренции. В. И. Ленин подчеркивал: «...Монополии, вырастая из свободной конкуренции, не устраняют ее, а существуют над ней и рядом с ней, порождая этим ряд особенно острых и крутых противоречий, трений, конфликтов» 31 32.
Конфликты между монополиями и мелкими предпринимателями, пытающимися выжить в конкурентной борьбе, и привели к принятию антитрестовского законодательства. Но закон Шерма на, несмотря на все свои категоричные формулировки, не стал, да и не мог стать, как показала жизнь, препятствием на пути дальнейшей концентрации промышленного и финансового капитала США. К тому же некоторые статьи закона Шермана были использованы предпринимателями в борьбе против создания крупных профсоюзных объединений, которых стали зачислять в разряд монополий.
Своего рода уступкой антимонополистическим силам можно считать изменения, происшедшие в социально-экономической теории либерализма свободного предпринимательства. Подверглась, в частности, корректировке концепция о взаимоотношениях личности и государства. Если раньше корифеи либеральной мысли отстаивали принцип полного невмешательства государства в дела индивида, то в период зрелости промышленного капитализма, сопровождавшейся* усилением классовой борьбы между трудом и капиталом, этот принцип стал трактоваться по-иному. Государство (правительство) было превращено новыми теоретиками в орудие, с помощью которого буржуазия не только утверждает и осуществляет свою власть, но и действует ради «общественного блага».
Однако функция осуществления «общественного <блага», как показала жизнь, действовала только тогда, когда классовые схватки грозили перерасти в пожар, способный сжечь всю систе
31 Такая точка зрения, в частности, излагается: McGuire J. Business and Society. New York, 1963.
32 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 386.
131
5*
му частного предпринимательства. Первостепенной, как и в прошлые годы, оставалась функция осуществления социально-экономического и политического господства имущих классов над неимущими.
На практике подчинение государства интересам корпораций проявилось в их значительно возросшей активности на уровнях как федеральной, так и местных властей. Эта активность была прежде всего направлена на подкуп представителей официальных властей, с тем чтобы те выступали в защиту корпораций. «Капиталисты, ищущие новых земель, тарифов, правительственных преференций, благоприятную кредитную политику, свободу от законов по регулированию и от экономических реформ, субсидировали политические кампании, платили политиканам и подкупали их, а также приманивали их возможностью стать пайщиками корпораций»,— справедливо указывал Р. Хофстед-тер 33.
Широкую практику приобрело и официальное проникновение корпораций в органы государственной власти. В законодательных, исполнительных и судебных органах па всех уровнях ответственные посты стали занимать сами бизнесмены или их доверенные лица. В конце XIX в. сенат США называли «клубом миллионеров». Влиятельнейшими членами «клуба» были такие знаменитости делового мира, как Л. Стэнфорд («Сазерн паси-фик»), Ч. Депью («Нью-Йорк сентрал»), Г. Пэйн («Стандард ойл»), газетный и угольный магнат Дж. Херст. В течение 30 лет в сенате диктовал условия Н. Олдрич — племянник нефтяного магната Дж. Рокфеллера. «Сенатор Соединенных Штатов,— отмечал исследователь и публицист У. Уайт,— представлял собой нечто большее, чем штат, и даже более крупное, чем географический район. Он олицетворял сами основы и власть бизнеса. Один сенатор, например, представлял «Юнион пасифик рэй-луэй», другой — «Нью-Йорк сентрал», третий — интересы страховых компаний Нью-Йорка или Нью-Джерси... Интересы разных угольных и металлургических компаний выражала группа сенаторов от восточных и средних штатов, имевших выход к морю. От имени штатов, выращивающих х'лопок, говорило около дюжины сенаторов. Этот список можно было бы продолжить» 31.
В 80—90-е годы в США была освящена еще одна традиция, почитаемая представителями финансового и промышленного капитала в наши дни. Имеется в виду финансирование большим бизнесом республиканской и демократической партий, а следо
33 Hofstedter R. The American Political Tradition and the Men Who Made It London, 1962, p. 168. Коррупция, подкупы, шантаж во взаимоотношениях корпораций и официальных властей США того периода наиболее полно освещены М. Джозефсоном и Л. Стеффенсом (Josephson М. The Robber Barons. New York, 1934; idem. The Politicos. New York, 1938; Steffens L. The Autobiography of Lincoln Steffens. New York, 1931).
3/* White W. Masks in a Pageant. New York, 1928, p. 79.
132
вательно, и приобретение негласного права на одобрение или отклонение кандидатур, выдвигаемых этими партиями.
Подчинив государство и поставив себе на службу карательный аппарат, монополии вступили на путь насильственного подавления стачек и забастовок рабочих. На эту сторону деятельности буржуазного государства обращал внимание Ф. Энгельс. «Главной целью этой организации (буржуазного государства.— А. В.) всегда было обеспечивать при помощи вооруженной силы экономическое угнетение трудящегося большинства особо привилегированным меньшинством»35. С американскими трудящимися, выступавшими за улучшение условий жизни и труда, расправлялись федеральные войска, независимо от того, кто занимал Белый долг,— демократ или республиканец. Войска, направленные республиканцем Р. Хейсом, пролили кровь рабочих в Мартинсберге (штат Западная Виргиния), Камберленде (штат Мэриленд), штатах Нью-Йорк, Нью-Джерсп, Огайо, Индиана, Иллинойс, Калифорния. А семнадцать лет спустя, в 1894 г., войска демократа Г. Кливленда устроили «кровавую баню» забастовщикам железнодорожной компании Пульмана. Этой забастовкой, вписавшей славную страницу в революционное движение США, руководил выдающийся представитель американского пролетариата Ю. Дебс 36.
Разразившийся в начале 90-х годов в США экономический кризис внес свои коррективы в теорию и практику либерализма laissez faire. После кризиса заметно ослабла романтизация индивида-предпринимателя как самого динамичного элемента американской экономической жизни. Вместо него стала восхваляться складывающаяся система корпораций и их организаторы как выразители общественного блага.
О необратимом .процессе укрепления монополистического капитализма свидетельствовала усилившаяся концентрация промышленного капитала. Решающим периодом формирования капиталистических монополий был рубеж XIX и XX вв., когда полностью оформились существовавшие ранее крупные капиталистические объединения и возникли новые монополии в различных отраслях промышленности. В 1900 г. окончательно сформировался нефтяной трест «Стандард ойл оф Нью-Джерси», действовавший в тесном контакте с другой монополией — железнодорожным пулом, в который слились три главные компании — Нью-Йоркская, Пенсильванская и Эри. В 1901 г. один трест объединил 11 корпораций, контролировавших 170 компаний металлургической промышленности. Они создали стальной трест («Юнайтед Стейтс стил»), который называют «матерью» современных американских монополий. Тресты по-
33 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 19, с. 359.
зв О руководстве пульмановской стачкой Ю. Дебсом см.: Yellen S. American Labor Struggles. New York, 1956, p. 100—130.
133
явились в цветной металлургии, химической, электрической, угольной, табачной, других важнейших отраслях промышленности Соединенных Штатов 37.
Переход к монополистическому капитализму в США ознаменовался дальнейшим усилением эксплуатации рабочего класса и других слоев трудящихся. Изучая развитие американского капитализма, В. И. Ленин неоднократно указывал на то, что именно у США европейская буржуазия перенимает «новейшие приемы эксплуатации рабочего»38 39.
Процесс концентрации и централизации промышленного и банковского капитала неизбежно приводил к дальнейшей поляризации богатства и нищеты в Соединенных Штатах. В последнем десятилетии прошлого века 7/в американских семей владели всего богатства страны, в то время как 1% населения принадлежало 99% всего богатства зэ.
На бесчеловечность и социальную несправедливость существующей общественной системы указывали американские марксисты, выступавшие как по основным политическим вопросам, так и по важнейшим проблемам экономической теории и развития социально-экономических отношений в США. «Национальноэкономические очерки» И. Вейдемейера, «Социальные очерки истории Америки» А. Клусса, книга Ф. Зорге «Рабочее движение в Соединенных Штатах», статьи, разоблачающие реформистские и оппортунистические элементы в рабочем движении, сыграли большую роль в деле распространения идей научного социализма в США 40.
Крепнущий монополистический капитал настойчиво искал новые рынки сбыта. Это отразилось на идеологической жизни США. В конце XIX в. все чаще раздавались призывы к правительству осуществлять решительную экспансионистскую внешнюю политику41. Слышались голоса о том, что пришла пора «создать американскую империю, над которой никогда бы не заходило солнце»42. Необходимость такой империи оправдывалась
37 Подробные данные о монополиях и о самом процессе трестификации, проходившем в США в конце XIX — начале XX в., см.: Moody J. The Truth about the Trusts. A Discription and Analysis of the America Trust Movement. New York, 1904.
38 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 23, с. 18.
39 Spahr С. The Present Distribution of Wealth in the United States. New York, 1896, p. 65.
40 О деятельности американских историков-марксистов во второй половине XIX в. в США см.: Оберманн К. Иосиф Вейдемейер. М., 1973; Румянцева Н. Фридрих Зорге. М., 1966; Уманский П. Б., Бурганова Л. И. История США нового времени в трудах американских историков-марксистов.— В кн.: Основные проблемы истории США в американской историографии. М., 1974, с. 7—27.
41 Hofstadter R. Social Darwinism in American Thought, p. 170—200; The Frontier in American Development: Essays in Honor of Paul Wallace Gates, ed. by D. Ellis. Ithaca, 1969.
42 Cochran Th., Miller W. The Age of Enterprise. New York, 1942, p. 204.
134
подчас ставшим тогда модным тезисом «.превосходства англосаксонской расы». О расовом превосходстве англосаксов писал, в частности, будущий президент США Т. Рузвельт, читал студентам лекции спенсерианец Дж. Фиске, разглагольствовал социальный христианин Дж. Стронг43. Идеи внешнеполитической экспансии в обертке расового превосходства англосаксов или «освобождения от тирании» других государств содержались и в выступлениях таких политических деятелей страны, как сенаторы А. Беверидж и Г. К. Лодж, будущий государственный секретарь США Дж. Хэй, капитан А. Мэхен, общественные деятели Г. и Б. Адамсы и многие другие44.
Новые территории, контроль над которыми Соединенные Штаты осуществляли в конце XIX — начале XX в., открывали огромные возможности для сбыта товаров, получения дешевого сырья и инвестирования капитала. В то же время пресса, в которой выступали видные либералы, подогревала интервенционистские настроения в стране, заявляя опять-таки о «предначертании судьбы», которая якобы обязывала Соединенные Штаты нести в другие страны свободу и республиканскую форму правления 45. Но это были только слова. Монополистический капитал США стремился к господству, которое само по себе исключало свободу46.
С 1880 по 1890 г. США «решили» индейский вопрос — загнали индейские племена в резервации, расположенные к западу от р. Миссури. В 1878 г. федеральные войска установили «порядок» на о-вах Самоа. Правительство Соединенных Штатов в 1880 г. приняло участие в дележе природных богатств Марокко с европейскими колониальными державами. Американская морская пехота заставила Корею в 1882 г. открыть дверь капиталу США. В 1883—1884 гг. американцы не без успеха вели борьбу за рынки сбыта в Конго. Права на Пирл-Харбор США предъявили уже в 1887 г. Гавайские острова были подчинены американскому капиталу в 1893 г. Между 1893 и 1896 гг. американские войска совершали вооруженные интервенции в Венесуэлу и Бразилию. К 1899 г. США установили свой контроль над Кубой и Филиппи
43 The Works of Theodore Roosevelt, -ed. by A. Hart, 10 Vis. New York, 1926, Vol. VIII, p. XIV; Fiske G. Outlines of Cosmic Philosophy, Vol. II. Boston, 1874, p. 256; idem. American Political Ideas. New York, 1885, p. 135; Strong J. Our Country: Its Possible Future and its Present Crisis. New York, 1885, p. 168—170.
44 Pratt J. The «Large Policy» of 1898.— «Mississippi Valley Historical Review», 1932, August, Vol. XIX, p. 223.
45 О влиянии прессы на разжигание военного психоза в США в конце XIX в. см.: Wisan J. The Cuban Crisis as Reflected in the New York Press. New York, 1934; Auxier G. Middle Western Newspapers and the Spanish-American War, 1895—1898.— «Mississippi Valley Historical Review», 1940, March, Vol. XXVI.
40 Проблемы, связанные с разработкой экспансионистской внешней политики США и отношением к ней различных групп американской общественности, подробно рассмотрены: Дементьев И. П. Идейная борьба в США по вопросам экспансии (На рубеже XIX—XX вв.). М., 1973.
135
нами. В 1900 г. американскими штыками отстаивались права «равных возможностей» для монополистического капитала США в Китае. Характеризуя этот период, Гэс Холл писал: «К концу XIX столетия была установлена мощь больших корпораций, финансовый капитал начал осуществлять свое господство. Вторжение на Филиппины в 1898 г. показало, что «переход» капитализма США на империалистическую стадию стал необратимым фактом» 47.
На истинные причины империалистической экспансии Соединенных Штатов на заре XX в. указывали американские социалисты. Газета «Пипл» критиковала политику экспансии и подчеркивала, что испано-американская война 1898 г. возникла в результате экономических условий, в которых оказались США. «Класс капиталистов заинтересован в рынках,—писала газета.— Они ему нужны прежде всего потому,’что в его руках сосредоточилось больше товаров, чем может купить народ». Война нужна капиталистам, продолжала газета, для того, чтобы отвлечь внимание народных масс от социальных зол в самих США48 49. Социалистический еженедельник «Эппил ту ризон» подчеркивал мысль о том, что капитал США нуждался в новых сферах для своего приложения 40.
Об узко классовых мотивах экспансионистской политики США писала порой и буржуазная пресса. Так, нью-йоркская газета «Трибюн» следующим образом констатировала причины испано-американской войны за Кубу и Филиппины. «Война, в которую мы оказались вовлеченными, является прежде всего экономической войной, вызванной торговыми, финансовыми и промышленными кругами»50 51. А видный экономист и публицист Ч. Конант, раскрывая интересы монополистической буржуазии США, писал о необходимости поисков новых сфер приложения избытка капитала. В противном случае, подчеркивал Конант, «может возникнуть социальная революция» 5‘.
Именно социальной революции более всего опасалась буржуазия Соединенных Штатов. Установление господства нового, монополистического капитала сопровождалось ростом безработицы, усилением эксплуатации, в том числе женского и детского труда. Лишенные детства мальчики и девочки трудились на хлопкообрабатывающих предприятиях Юга, металлургических заводах Востока, упаковочных фабриках Запада. На заре XX в. американский рабочий получал в среднем 400—500 долл, в год, а женщины и дети — и того меньше. Экономический и социаль
47 Hall G. .Imperialism Today. An Evaluation of Major Issues and Events of Our Time. New York, 1972, p. 27.
48 «The People», 17, 24.IV, 1, 8, 15, 22, 29.V 1898.
49 «Appeal to Reason», 26.X 1907.
50 «The New York Tribune», 23.III 1902.
51 Conant Ch. The Economic Basis of Imperialism.— «North American Review», 1898, Vol. CLXVII, p. 326.
136
ный гнет способствовал распространению революционных настроений, созданию революционного потенциала.
Идеологи господствующих классов пытались сгладить классовые противоречия, избежать революционного взрыва. Примечательно, что реформистские движения средней и мелкой буржуазии, выступая против некоторых концепций социального дарвинизма, основывали свою идеологию не на революционной, а на эволюционной теории развития общества.
Превращению капитализма свободного предпринимательства в монополистический капитализм с его экспансионистской политикой способствовали бизнесмены и политики, владельцы газет и журналов, ученые — экономисты и социологи, все те, кто в своей деятельности руководствовался идеями либерализма свободного предпринимательства и идущей ему на смену эклектической философией, возникавшей из практики монополистического капитализма.
Решительную борьбу по разоблачению антинародной сущности буржуазно-либеральных теорий вели американские марксисты. Они не только пропагандировали идеи научного социализма, но и выступали с защитой экономических интересов трудящихся, участвовали в работе профсоюзов и в их борьбе за 8-часовой рабочий день, содействовали сплочению белых и негритянских рабочих.
Способствуя росту социалистического сознания у американских трудящихся, усилению классовой борьбы между трудом и капиталом, идеи научного социализма вместе с тем оказали большое влияние на эволюцию различных теорий либерализма. Появление всевозможных теоретических концепций, акцептирующих внимание на необходимости более активной роли государства в социально-экономической сфере, т. е. крутой поворот в сторону от традиционной либеральной философии laissez faire, свидетельствовало также о том, что с приходом этапа монополистического капитализма в США наступил и кризис буржуазной социально-экономической мысли.
Часть вторая
ЛИБЕРАЛИЗМ: ДЛЯ БУРЖУАЗИИ И ДЛЯ ТРУДЯЩИХСЯ
США вступают в эпоху империализма
В 1900 г. 185 крупнейших трестов объединяли 2040 промышленных предприятий США. Среди этих трестов 16 имели капитал более 50 млн. долл, каждый и общий капитал—1,2 млрд, долл. Через четыре года, когда трестификация промышленности достигла апогея, таких трестов уже было 25 с общим капиталом в 3,6 млрд. долл. При этом стальной трест «Юнайтед Стейтс стил корпорейшн» один обладал капиталом, большим, чем все 16 крупнейших трестов в 1900 г. В 1904 г. этот трест объединял 785 предприятий, нефтяной трест — 400, угольный трест в Питтсбурге — 207, сахарный трест — 55 и т. д.1
Процесс роста корпораций продолжался и в последующие годы.
В 1914 г. на предприятиях, принадлежавших монополиям и составлявших 28,3% всех промышленных предприятий, было занято 4/5 общего числа рабочих, и они давали более 4/5 всей продукции. Эти цифры красноречиво говорят о том, что уже в. начале XX столетия монополии превратились в главенствующий фактор экономики США. В. И. Ленин по этому поводу писал, что «американские тресты есть высшее выражение экономики империализма или монополистического капитализма»1 2.
Одновременно с концентрацией производства и образованием капиталистических монополий в промышленности проходил процесс концентрации и централизации банковского капитала и его сращивание с промышленным капиталом, образование финансового капитала. Этот процесс отличался в США той особенностью, что он сопровождался увеличением общего числа банков (с 8201 — в 1890 г. до 10 382 —в 1900 г. и 23 095 — в 1910 г.) 3. Независимость этих банков была, однако, чисто формальной.
1 Moody J. The Truth about the Trusts. New York, 1904, p. 453; см. также: Kemmerer D. Trusts.— In: Dictionary of American History, ed. by J. Adams. New York, 1940, Vol. V, p. 326.
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 30, с. 94.
3 Statistical Abstract of the United States, 1917. Washington, 1918, p. 707.
138
«В Америке 26 000 банков «лилипутского калибра»,— отмечал В. И. Ленин,— и все ни к чему!! Миллиардеры фактически царят и правят. Изменение законов ведет лишь к изменению формы их господства»4.
Приобретая контрольные пакеты акций в промышленных корпорациях, финансисты не только становились их фактическими хозяевами, но и прибирали к рукам страховые компании, капитал которых вырос с миллиарда с небольшим долларов в 1894 г. до 5 млрд, в 1913 г.5 Финансисты или их доверенные лица становились также членами правлений промышленных объединений. Голос этих «денежных мешков» стал определяющим при решении многих вопросов внутренней и внешней политики США.
Процесс монополизации банковского капитала и промышленности вызывал банкротство и разорение мелких производителей и держателей акций, приносил горе в миллионы домов американских трудящихся, оказавшихся без работы. Но финансистов меньше всего интересовала судьба граждан, целиком зависящих от мелких компаний.
Контролируя финансовую политику промышленных монополий, а также денежные ресурсы банков, трестов и страховых компаний, финансовые магнаты пытались осуществлять регулирование всей экономической и деловой жизнью страны. Они подчинили себе почти все крупнейшие кредитные источники Соединенных Штатов и поэтому могли в известной мере контролировать выпуск валовой продукции всей страны.
Признанным лидером новой финансовой олигархии, державшей в своих руках инвестиционные банки, стал «дом Морганов» (ныне «Морган, Стэнли энд компани»). Ему помогали «Ферст нэшнл сити бэнк оф Нью-Йорк», директором которого был партнер Моргана Дж. Бэйкер, и «Нэшнл сити бэнк оф Нью-Йорк» во главе с председателем Дж. Стиллмэном, представлявшим интересы династии Рокфеллеров. Представители этих трех финансовых монополий занимали 341 кресло в правлениях 112 крупнейших корпораций, общий капитал которых в 1912 г. составил 22 245 млн. долл. Эта сумма превышала стоимость всей собственности 22 штатов и земель к западу от р. Миссисипи, была в два раза больше стоимости всей собственности, находящейся на территории 13 южных штатов6.
С Морганом и его компаньонами не всегда находились в согласии финансовые группировки Меллона, Куна и Леба, а также банкир Гарриман, который среди бизнесменов считался «независимым» финансистом. Морган, однако, был вынужден терпеть этих конкурентов, поскольку они, как и его «дом», имели могу
4 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 28, с. 156.
5 Brandeis L. Other People’s Money. New York, 1914, p. 9—12, 22.
л Money Trust Investigation. Report, U. S. Congress, House Committee on Banking and Currency, 4 Vis. Washington, 1913, Vol. Ill, p. 89.
139
щественные связи с финансовыми кругами в других странах7. Вместе с тем он вел беспощадную борьбу с группировками Гуггенхейма, Мурса, Уитни, Райана, Филда, Гейтса и всех тех, кто в то время не успел обзавестись такими связями. Что касается мелких финансистов, то они в основном боролись между собой за контроль над теми корпорациями, на которые по разным причинам не обращал своего губительного внимания «финансовый трест», ассоциировавшийся с именами Моргана и Рокфеллера. «Между немногими банками,— подчеркивал В. И. Ленин,— которые в силу процесса концентрации остаются во главе всего капиталистического хозяйства, естественно все больше намечается и усиливается стремление к монополистическому соглашению, к тресту банков. В Америке не девять, а два крупнейших банка, миллиардеров Рокфеллера и Моргана, господствуют над капиталом в 11 миллиардов марок»8.
Хозяева этих двух банков жестоко наказывали всех, кто осмеливался им противоречить. В 1907 г. Морган заставил Дж. Гейтса убраться из «Теннесси коул энд айрон компани» ради сохранения «духа гармонии» в сталелитейной промышленности. В 1908 г. Морган вынудил Т. Райана продать контрольный пакет акций «Эквитэбл лайф эшурэнс сосайети» в связи с тем, как объяснял Морган, что этот пакет попал «в руки, которые могут принести вред» 9.
Монополизация финансового капитала практически не встречала противодействия в промышленных и деловых кругах США. Там бытовало мнение, что монополии, как промышленные, так и финансовые, устраняя разорительную конкурентную борьбу, стабилизируют в целом развитие экономики 10 11. Насколько ошибочным было это мнение, показал 1903 год, когда на фондовой бирже Нью-Йорка разразился финансовый кризис. Через четыре года кризис повторился. С тех пор финансовые кризисы продолжают периодически сотрясать Соединенные Штаты. Снимая с себя ответственность за кризисы и спады, финансовые магнаты обвиняли правительство США в том, что оно-де не предоставило им «абсолютной» власти для борьбы с этими явлениями11. .Под таковой Морган и его компаньоны имели в виду ничем не ограниченную власть, в сферу которой не могло вмешиваться государство. Подобная аргументация не выдерживала серьезной критики, ибо в начале XX в. фактическим хозяином Соединен-
7 Финансовая группировка Куна — Леба была тесно связана, в частности, с финансовыми «домами» Европы, хозяевами которых были лица еврейского происхождения. Эта группировка стала одним из основных финансистов международного сионистского движения.
8 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 336.
9 Aloney Trust Investigation, Vol. II, p. 1069—1070.
10 Такого рода аргументация, в частности, приводится в работе: Edwards G. The Evolution of Finance Capitalism. New York, 1938.
11 Так, вину за кризис 1907 г. финансовые магнаты США целиком взвалили па президента Т. Рузвельта. Подробнее см.: Edwards G. Op. cit., р. 191—193.
140
нык Штатов стал финансово-монополистический капитал. Он доминировал не только в экономике, но и в общественно-политической жизни страны. Кроме того, новые магнаты и их отпрыски родились с обедневшей европейской знатью, ибо это облегчало представителям финансового капитала за пределами континентальных границ США находить источники более высоких прибылей или сверхприбылей. По мере роста экспорта капитала американские монополии заключали со своими европейскими партнерами сделки о разделе собственности и рынков. В начале XX в. нефтяной трест Рокфеллера произвел раздел всех известных в мире нефтяных месторождений и рынков сбыта с группами Ротшильда и Нобеля. Находящаяся под господством Моргана «Дженерал электрик» разделила мировой рынок сбыта электрооборудования с германской Всеобщей электротехнической компанией (АЭГ). Рассматривая движущие силы экспансии Соединенных Штатов, видный английский экономист Дж. Гобсон в 1902 г., в частности, отмечал: «Империализм нужен господам Рокфеллерам, Пирпонту Моргану и их компаньонам. Им нужен империализм, так как они хотят использовать государственные ресурсы своей страны, чтобы найти выгодное помещение капиталов, которые в противном случае оказались бы излишними» 12.
Жестокую конкурентную борьбу американские монополии вели и между собой. Часто эта борьба носила скрытый характер и проходила в научно-исследовательских лабораториях, где рождались новые открытия и изобретения, которые способствовали повышению производительности труда на заводах и фабриках, принадлежавших определенным корпорациям 13. Среди такого рода открытий и изобретений следует отметить вклад в систему промышленного управления, сделанный мастером металлургического завода «Мидвейл» Ф. Тейлором. Уже в 1882 г. он начал тщательно изучать процесс прохождения каждой производственной операции на своем заводе с точки зрения затраты времени на ее производство и вытекающей отсюда ее стоимости. После этого он выступил инициатором повышения механизации труда, сужения специализации рабочего и введения сдельной оплаты труда. Идеи Тейлора, однако, получили широкое практическое применение только в 1911 г., когда он опубликовал книгу о своих наблюдениях и умозаключениях 14.
Конвейерная система Тейлора значительно повысила производительность труда в американской промышленности, увеличила прибыли и сверхприбыли монополий, но в условиях капита
12 Hobson. J. Imperialism. A Study. London, 1938, р. 77—78; см. также: Зубок Л. И. Экспансионистская политика США в начале XX в. М., 1969.
13 См., к примеру, историю крупнейшего монополистического объединения США «Америкэн телефон энд телеграф» (Danielian N. А. Т. and Т. New York, 1939).
14 Taylor F. Principles of Scientific Management. New York, 1911.
141
листического производства не облегчила труд рабочих. Окрещенная «системой выжимания пота», она основывалась на использовании максимальных физических и психологических усилий рабочего в процессе производства. В. И. Ленин в Статье «Система Тейлора — порабощение человека машиной» писал: «Капитал организует и упорядочивает труд внутри фабрйки для дальнейшего угнетения рабочего, для увеличения своей прибыли. А во всем общественном производстве остается и растет хаос, приводящий к кризисам, когда накопленные богатства не находят покупателей, а миллионы рабочих гибнут и голодают, не находя работы» 15.
В начале века на смену дорогостоящему и неудобному «бессемеровскому» процессу выплавки стали пришел новый процесс. Благодаря ему производство стали в первом десятилетии XX в. в США увеличилось на 150%. Быстро росло производство и потребление электроэнергии. Вслед за электростанциями, сооруженными у Ниагарских водопадов на рубеже двух столетий, стали строиться другие на реках Новой Англии и юге страны. К 1912 г. в США было электрифицировано 40 тыс. миль железнодорожных путей. В это же время громко заявила о себе автомобильная промышленность, которая в первые десятилетия XX .в. по уровню развития превзошла многие другие отрасли американской индустрии. К концу 1910-го года в Соединенных Штатах уже действовало около 60 самостоятельных компаний, производивших автомобили.
Самостоятельность эта просуществовала, однако, недолго. Неумолимый процесс монополизации не миновал и эту быстро поднимавшуюся отрасль промышленности. Уже в 1908—1909 гг. в «Дженерал моторз» были объединены компании «Бьюик», «Кадиллак», «Олдсмобил» и ряд других более мелких фирм. Контроль над деятельностью «Дженерал моторз» стали осуществлять финансовые фирмы «Ли Хиггинсон энд К°» и «Дж. энд У. Селигмэн энд К°».
Крупнейшей конкурирующей автомобильной фирмой с «Дженерал моторз» стала компания Г. Форда. Между ними и развернулась борьба за лучшее «место под солнцем», обеспечивающее получение сверхприбылей. В первые два десятилетия более удачливым оказался Форд. В 1914 г. на его долю приходилось 45% выпуска всех автомобилей в Соединенных Штатах, а прибыль за один год составила 30 млн. долл. Автомобиль постепенно становился привлекательным символом американской цивилизации XX в. 16
Отмечая, что Соединенные Штаты заняли первое место
,г’ Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 24, с. 370—371.
1в Подробнее об истории развития автомобильной промышленности в США см.: Kennedy Е. The Automobile Industry. New York, 1941; Flink J. Reception of the Automobile, 1895—1910. Cambridge, 1970.
142
среди капиталистических стран по высоте развития производительных сил, по применению машин и новой техники, В. И\ Ленин писал: «Америка стала вместе с тем одной из первых стран по глубине пропасти между горсткой обнаглевших, захлебывающихся в грязи и в роскоши миллиардеров, с одной сторону, и миллионами трудящихся, вечно живущих на границе нищеть!, с другой» ”.
Этот неприглядный факт американской действительности стараются обходить стороной многие буржуазные историки США. Если же этот маневр им не всегда удается, то всячески обыгрывается схема, в которой главная роль отводится фактору «вверх направленной мобильности» (upward mobility). Действие этого фактора, по уверениям апологетов американского капитализма, проявляется в том, что вчерашний уборщик мусора становится независимым предпринимателем, а неквалифицированный рабочий превращается в конце концов в искусного ремесленника или преуспевающего бизнесмена. Что ж, история Америки зафиксировала немало курьезов, и такие случаи там тоже имели место. Но они были единичными и ни в малейшей степени не характеризовали американскую действительность.
Процесс развития в США технического прогресса, с одной стороны, и нищеты — с другой, напоминал рост параллельно возводящихся пирамид, постоянно соперничающих друг с другом по своим параметрам. Согласно данным «Всемирного альманаха» за 1902 г., в Соединенных Штатах насчитывалось около 4 тыс. миллионеров. На языке экономики это означало, что в руках 1% населения сосредоточилось 50% богатства всей страны. «В 1840-е годы,— пишет Р. Хофстедтер,— во всей стране не было и двадцати миллионеров, а к 1910 г. только в одном сенате Соединенных Штатов заседало более двадцати миллионеров» |8. Это был один полюс, одна «пирамида». На другом полюсе располагалось большинство населения, проживавшее в городах Соединенных Штатов (к 1910 г. число американских городов с населением свыше 50 тыс. превысило 100). Нищета городских трущоб США стала притчей во языцех. «Первый город,— писал канзасский священник Дж. Стронг,— был построен первым убийцей. С той поры городом правят преступление, порок и несчастье» 19.
В особо тяжелых условиях жили иммигранты. Более 13 млн. человек пересекли океан в поисках заморского царства обетованного с 1900 по 1910 г. В этот период население США росло в основном за счет иммиграции, а не местной рождаемости. В 1903 г. 37% населения Нью-Йорка были иммигрантами, ро-
17 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 37, с. 49.
18 Hofstadter R. The Age of Reform. From Bryan to F. D. R. New York, 1956, p. 136.
19 Strong J. The Twentieth Century City. New York, 1898, p. 181.
143
лившимися в других странах; в целом же жители города на $0% состояли из иммигрантов. Примерно столько же их насчитывалось в Чикаго; еще выше их процент был в Милуоки 20. /
Предыдущее поколение иммигрантов состояло главнь/м образом из уроженцев Англии, Шотландии, Ирландии, Германии, Скандинавских стран. В начале XX в. в США хлынул прток из Южной и Восточной Европы — итальянцы, евреи, поляки, чехи, украинцы, русские. По прибытии в Соединенные Штаты всем им обычно вручались красочные брошюры и проспекты, из которых следовало, что они прибыли в «самую лучшую в мире страну».
Однако «самая лучшая в мире страна» встречала иммигрантов жестокой реальностью, городскими трущобами. Там их жизнь целиком попадала в зависимость от различного рода иммигрантских организаций и местных властей. Кроме того, иммигрантов, как и в прошлые годы, враждебно принимали урожденные американцы, продолжавшие видеть в них конкурентов в трудоустройстве и обогащении.
Правящие круги и пресса монополий США предпринимали настойчивые попытки доказать, что свершающийся технический прогресс несет блага всем классам и прослойкам американского общества. «Пусть кто-либо докажет, что в Соединенных Штатах существует пауперизм!» — угрожающе заявлял Э. Карнеги. «Слишком много неопределенных и чисто декларативных заявлений о том, что ремесленники и неквалифицированные рабочие находятся в бедственном положении, нищете или угнетаются. Нет фактов, чтобы подтвердить эти заявления»,— упорствовал последовательный защитник либерализма свободного предпринимательства У. Самнер 21.
Фактов, однако, было предостаточно. В 1890 г. в Соединенных Штатах вышла книга Дж. Рииса «Как живет наша другая половина». Эта работа, прошедшая незамеченной многими официальными историками США, представляла собой правдивый и впечатляющий репортаж о жизни американских трудящихся в трущобах22. Вслед за книгой Рииса в журналах «Скрибнере», «Харпере», «Форум», «Арена» стали печататься статьи и зарисовки о бедственном положении трудящихся. Появились и официальные данные о заработной плате и трудовой занятости населения Соединенных Штатов.
В особо тяжелых условиях находились работающие дети и женщины. Около 2 млн. детей в возрасте до 16 лет трудились
20 Подробнее о жизни иммигрантов в США см.: Шлепаков А. И. Иммиграция и американский рабочий класс в эпоху империализма. М., 1966.
21 Цит. по: David Н. History of the Haymarket Square Affairs. New York, 1936, p. 10.
22 Riis J. How the Other Half Lives. New York, 1890; см. также: idem. The Children of the Poor. New York, 1892; idem. The Battle with the Slum. New York, 1902; idem. Children of the Tenements. New York, 1903.
144
за гЬоши по 12 и более часов на заводах и фабриках, гнули спины в\изнурительном труде на сельскохозяйственных работах23. Боле&8 млн. трудящихся женщин в 1910 г. получали, как правило, заработную плату, на которую, даже по признанию официальных^ властей, было трудно «сводить концы с концами»24.
Продолжала увеличиваться пропасть между богатством и бедностью, роскошью и нищетой. Все четче обозначались социальные контрасты. И хотя в те годы редко проводились социологические исследования жизни различных слоев населения США, видный американский историк Г. Фолкнер на основе изучения имевшихся данных пришел к выводу, что «не менее 80% населения кое-как поддерживают душу в теле, в то время как национальное богатство страны находилось у остающихся 20%»25.
В 1904 г. была опубликована книга выпускника Индианского университета Р. Хантера с лаконичным, но ясным названием «Нищета»26. Проживший восемь с половиной лет среди американских тружеников, автор предельно объективно нарисовал мрачную картину их жизни. «У меня нет ни малейшего сомнения в том, что в Соединенных Штатах десять миллионов человек живут в условиях нищеты. Но мне, откровенно говоря, кажется, что нищета является бичом пятнадцати или двадцати миллионов человек»,— писал он 27. Хантер доказал на основании анализа многих источников, что в начале нового века 20% жителей Нью-Йорка и Бостона ежегодно обращались в различные организации за помощью, что каждый из 10 умерших в Нью-Йорке был похоронен на кладбище для бездомных 28. Нью-Йорк во всех отношениях представлял собой типичный промышленный город Соединенных Штатов. В нем, как и в других городах страны, чрезвычайно низкая заработная плата, часты случаи производственного травматизма, вызываемые отсутствием элементарной техники безопасности труда, неудовлетворительные жилищные условия29.
О проблемах бедности и нищеты американских трудящихся писали еще до Рииса и Хантера. Однако в прежних исследованиях не делалось попыток вскрыть причины этого серьезного социального явления, порождаемого самой капиталистической системой. Это позволяло предпринимателям, используя данные подобного рода исследований, утверждать, что все несчастья трудящихся объясняются их собственными врожденными качествами. Нищета, считали предприниматели и их идеологи, яв
23 Spargo J. The Bitter Cry of the Children. New York, 1906, p. 145—160a.
24 US Department of Labor. Summary of the Report on Condition of Women and Child Wage Earners in the Ubited States. Washington, 1916, p. 21.
25 Faulkner H. The Quest for Social Justice, 1898—1914. New York. 1931, p. 21.
28 Hunter R. Poverty. New York, 1904.
27 Ibid., p. 60.
28 Ibid., p. 23—25.
29 Подробнее об этом см.: Daugherty С. Labor Problems in American Industry. Boston, 1933.
145
ляется следствием ленивой, беззаботной жизни американских трудящихся. Если человек не в состоянии самостоятельно выбиться из нищеты, утверждали они, то пусть он за это винит не предпринимателей, а законы природы. «Человек, который перебивается с хлеба на воду, не приспособлен к жизни»,—утверждал Г. Бичер 30. «Слабые люди, постоянно вызывающие жалость у человеколюбцев и филантропов, беспомощны, неблагоразумны, невежественны, непрактичны и бездеятельны,— рассуждал Самнер.— Это праздные, невоздержанные и порочные люди» 31. Самнер призывал предпринимателей «скептически относиться ко всей филантропической и благотворительной деятельности», которая становилась своеобразным «самовыражением» врожденной «доброты» крупных магнатов промышленности и финансов.
Но даже обладая незаурядной фантазией было невозможно объяснить врожденной неприспособленностью «низов» к жизни неудовлетворительную технику безопасности и антисанитарные условия труда в промышленности, строительстве и на транспорте США. Только в 1901 г. на железных дорогах по причине отсутствия техники безопасности погибло 2675 рабочих. Еще более высокая смертность наблюдалась среди заводских рабочих. Из каждых 137 рабочих один оказывался жертвой неудовлетворительной техники безопасности, а один из 11 ежегодно получал производственную травму. Согласно данным «Пруденшиэл лайф иншурэнс компани», в 1908 г. на рабочих местах погибло от 30 до 35 тыс. человек, а 2 млн. получили увечья. Такие профессиональные заболевания, как туберкулез, силикоз, оглавления уносили жизни многих тысяч американских рабочих, трудившихся в грязных, душных, переполненных фабриках, получивших зловещее прозвище «sweatshops» — «душилки».
Впечатляющую картину условий жизни американских рабочих нарисовал венгерский священник В. Лушксд после посещения в 1908 г. металлургических заводов Питтсбурга. «...Не проходит ни одного часа без несчастного случая, ни одного дня без смертельного исхода. Но что тут такого, если одного изуродовали, одного лишили жизни?! На место одного выбывшего претендует до десяти жаждущих работы человек. Лагерь желающих получить работу виден из заводских ворот. Немного поодаль раскинулось поселение, куда ежедневно прибывают тысячи иммигрантов, чтобы оказаться в кандалах рабства»32.
Среди приезжих рабочих действовала так называемая система попечительства (padrone system). Около 7 тыс. агентов американских предпринимателей вербовали дешевую рабочую силу только в одной Италии. Те, кто поддавался их уговорам, попада
30 Цит. по: Curti М. The Growth of American Thought. New York, 1943, p. 636.
31 Sumner W. The Forgotten Man and Other Essays. New York, 1919, p. 475.
32 Подробнее см.: Penman J. Poverty, the Challenge to the Church. New York, 1915.
146
ли rip прибытии в США в полную зависимость от таких «попечителей». Журнал «Черитиз ревю» отмечал, что эта система напоминала рынок по продаже скота. Заказчик или железнодорожная кампания, нуждающиеся в неквалифицированной рабочей силе, обращались за ней к «попечителю». Тот по договору выделял «своих» людей. Они обычно давали согласие на любую работу, так как боялись, что в случае отказа от нее нового предложения уже не последует. Условия этой работы граничили с рабским трудом. Журнал не раз писал о жизни рабочих, гнувших спины под надзором вооруженных охранников.
Тяжелая и беспросветная жизнь американских трудящихся тех лет выразительно описана в литературных произведениях, публицистических статьях и репортажах таких видных представителей американской культуры, как Т. Драйзер и Э. Синклер, Л. Стеффенс и И. Тарбелл, Дж. Лондон и Г. Майерс. Они много сделали для того, чтобы разоблачить бесчеловечность и несправедливость существующей системы. Наблюдения и зарисовки, сделанные этими видными представителями реализма, насытили плотью сухие статистические данные о жизни американского общества. «Для многих мыслящих людей того времени,— подчеркивал Г. Фолкнер,—казалось, что Америка, делая богатство, теряла свою душу» 33.
На спасение ее души и обратили всю свою энергию и пыл многочисленные либеральные реформаторы, представлявшие в основном средние прослойки американского общества.
Прогрессизм и его идейные вдохновители
На рубеже XIX—XX вв. в США господствующим мировоззрением продолжал оставаться либерализм laissez faire с его философией социального дарвинизма. Однако эта идеология «большого бизнеса» не смогла сохранить своего монопольного положения. Перерастание капитализма свободной конкуренции в империализм и усилившаяся классовая борьба между трудом и капиталом способствовали оформлению в американской буржуазной общественно-политической мысли нового направления, основу которого составили требования социально-экономических реформ. С той поры началось соперничество этих двух основных направлений, которое продолжается по сей день.
Буржуазный реформизм в Соединенных Штатах наиболее полно проявился в период с 1900 по 1914 г. в движении, участники которого отождествляли реформы с прогрессом развития общества. Поэтому участников этого движения обычно называют прогрессистами, а период их деятельности — прогрессистской эрой.
33 Faulkner Н. Op. cit., р. 81.
147
Уходя корнями в реформистские движения, возникшие в США после окончания гражданской войны, прогрессизм вместе с тем существенно от них отличался. Если импульс тем движениям давали главным образом низшие слои американского общества — рабочие и фермеры, то питательную среду прогрессйзма составляли идеи и теории, выражавшие интересы средних слоев, городской интеллигенции. Прогрессизм появился прежде всего как политический демарш средней и мелкой буржуазии на злободневные проблемы, выдвинутые быстрым развитием монополистического капитализма. Видных представителей этих слоев пугали быстро растущая поляризация между богатством и бедностью, усиливающиеся противоречия между трудом и капиталом, т. е. те факторы, которые ставили под реальную угрозу существование самой капиталистической системы. Прогрессисты поэтому сосредоточили свои усилия на поиске таких решений, которые, не затрагивая основ самой этой системы, смогли бы затормозить рост экономической и социальной поляризации.
И хотя прогрессизм с самого начала представлял своего рода модель социальных изменений, он по-разному представлялся участникам этого движения. Для «старых» средних слоев, сложившихся в период развития капитализма свободной конкуренции и представлявших собой социальную прослойку из торговцев и мелких предпринимателей, городского и сельского духовенства и лиц независимых профессий, прогрессизм означал движение за восстановление капитализма свободной конкуренции, за расчленение монополий па мелкие производственные единицы, за децентрализацию экономической структуры страны ‘. Этими мерами «старые» средние слои хотели обезопасить свои интересы от мощного наступления новой прослойки собственников, порожденной развитием финансово-монополистического капитализма. Экономический потенциал новых крупных собственников с каждым годом становился все сильнее и ставил под угрозу не только социально-экономические, но и политические интересы тех прослоек класса буржуазии, которые сложились в период развития домонополистического капитализма. Естественным союзником этих прослоек становились все те, кто ощущал на себе гнет монополий.
Для «новых» средних слоев, сформировавшихся в процессе развития индустриальной Америки из управляющих и инженерно-технического персонала корпораций, нового поколения профессоров университетов и др., прогрессизм означал то, что американский исследователь Р. Уайбп назвал «поиском порядка», т. е. попытку преодолеть присущую капитализму анархию экономической жизни путем введения в нее таких элементов, которые могли бы организовать и стабилизировать развитие монополи-
1 Об этой стороне прогрессистского движения см.: Hofstadter R. The Age of Reform. From Bryan to F. D. R. New York, 1956.
148
стич'еского капитализма2. Вместе с некоторыми бизнесменами эти прогрессисты ратовали за более эффективную систему производства и распределения, за реформы, которые смогли бы устранить угрозу «социального хаоса». Рост монополий и сосредоточение богатства у узкой прослойки крупных собственников беспокоили их, но они не выступали ни против монополий, ни против планов магнатов промышленности и финансов еще более усилить концентрацию капитала.
Особую роль в прогрессистском движении играли публицисты и писатели, которым показались привлекательными воскрешенные прогрессистами старые либеральные идеи о том, что с помощью образования можно переделать чреватую социальными потрясениями Америку. Такие выразители прогрессизма видели в интеллекте субстанцию, которая была в состоянии не только убеждать, но и перековывать людей в соответствии с нормами, выдвигаемыми прогрессом.
Практическая деятельность прогрессистов протекала на уровне городов и штатов, где создавались различные добровольные организации типа комитетов в защиту интересов детей, работавших на производстве, лиг по охране интересов потребителей, благотворительных и церковных обществ, женских клубов. Для работы в этих учреждениях привлекались профессиональные социологи и теологи, экономисты и просветители общего плана. Они выпускали печатные издания, пропагандировавшие добродетели и ценности «доброго старого времени», выступали на эти и им подобные темы с лекциями, организовывали лобби ради защиты и продвижения своих интересов в законодательных собраниях штатов и в федеральном конгрессе 3.
На общенациональном уровне прогрессизм проявлялся главным образом в разработке различного рода теорий. Эти теории, основные положения которых были так или иначе формализованы в броских политических лозунгах начала XIX в. типа «новая свобода», «новая конкуренция», «новая демократия», содержали, однако, мало нового. В большинстве своем они основывались на концепциях буржуазной свободы и индивидуализма, разработанных в свое время классиками буржуазной политической экономии и прочно привившихся в Соединенных Штатах. Новым было лишь то, что творцы этих теорий пытались схоластически объединить старые индивидуалистические концепции с новыми теориями государственного реформаторства. И, как бы подчеркивая свою приверженность «старым ценностям», такие теоретики справедливо называли себя «новыми либералами».
2 Подробнее о роли новых средних прослоек в прогрессистском движении см.: Wiebe R. The Search for Order, 1877—1920. New York, 1967.
3 Эта сторона деятельности прогрессистов освещена: Filler L. Crusaders for American Liberalism. New York, 1939; Ekirch A. Progressivism in America. New York, 1974.
149
Теоретический очаг прогрессизма, или нового либерализма, питавший своими идеями различные буржуазные движения и течения, составила сравнительно небольшая, но влиятельная группа ученых,— философов, экономистов, социологов, историков, имена которых ассоциируются с появлением в буржуазной общественной науке таких понятий, как прагматизм, институционализм, инструментализм, и т. п. Одни ученые начинали свою деятельность в конце XIX в., другие — в начале XX в. Концепции У. Джеймса, Дж. Дьюи, Л. Уорда, Т. Веблена, Р. Эли, Дж. Ком-монса, ряда других представителей академического мира примечательны еще и тем, что в своем первозданном или трансформированном виде они присутствуют и в идейном арсенале современных идеологов американской либеральной буржуазии.
Популяризаторами идей нового либерализма выступили публицисты Г. Кроули, У. Уэйл, У. Липпман. Им вторили более опытные реформаторы старшего поколения, известные своей общественной и государственной деятельностью, такие, как Л. Брандейс, Р. Лафоллет и др. Все они действовали с одобрения протестантской церкви и при полной ее поддержке4.
Под влиянием идей прогрессизма протекала и политическая деятельность двух президентов США — Т. Рузвельта и В. Вильсона. Если в своих ранних воззрениях они придерживались традиционных доктрин либерализма свободного предпринимательства, то к реформизму их подтолкнула настоятельная необходимость, которую диктовали интересы сохранения капиталистического строя. Что касается президента У. Тафта, который занимал Белый дом в период между правлениями этих двух президентов, то ему так и не удалось приспособиться к духу своего времени. Точнее, у Тафта не было, судя по его выступлениям, определенных философских принципов, которых бы он твердо придерживался. Не проводил Тафт и четко определенной политической линии.
Большинство прогрессистских идей, однако, проросло не на американской, а на европейской почве. До начала 70-х годов прошлого столетия американские колледжи были небольшими и слабо укомплектованы профессорско-преподавательским составом. В самых крупных из них обучалось обычно до 200—300 студентов, занимавшихся изучением делопроизводства, юриспруденции, греческого и латинского языков. Только в 1869 г. в Гарвардском университете была создана аспирантура, в основу которой легла система подготовки научных работников, позаимствованная в Германии. Влияние немецкой науки было настолько сильным, что выпускники, которые располагали достаточными средствами, предпочитали получать ученые степени в немецких университетах. К концу XIX — началу XX в. идеи, почерпнутые
4 Подробнее см.: Мау Н. Protestant Churches and Industrial America. New York, 1949.
150
американскими учеными в Европе, в основном у критиков и недругов марксизма, стали оказывать сильное влияние на развитие гуманитарных наук в США.
Новые концепции, проникнутые духом скептицизма и утилитаризма, были быстро приспособлены к американской действительности. Их разносчикам удалось даже внушить надежду некоторым кругам американской общественности, что с помощью «новой науки» можно решить все житейские проблемы. «Научное общество, — отмечал Т. Кохран, — стало целью журналистов, филантропов и политических реформаторов. Казалось, что принципы для его создания уже готовы» 5. Но в этом упрощенном и наивном «сайентизме», разбавленном множеством мелочей и лишенном по существу серьезных теоретических обобщений, не было ни грана подлинной науки о развитии государства и общества.
Для оправдания права на существование такого «сайентиз-ма» требовалась, естественно, новая философия. Ее-то и попытался одним из первых сформулировать психолог и философ У. Джеймс. Свою новую философию он назвал прагматизмом, а ее появление он объяснил «временем, созревшим для ее восприятия» 6.
Джеймс, как и его ученик и единомышленник Дж. Дьюи, рассматривали прагматизм скорее как отрицание или опровержение многих ценностей классической философии. Категория «правды», например, представлялась Джеймсу в качестве некоего оперативного символа, который следует оценивать только в данном контексте. «Правда,— это название тому, что показало себя полезным в процессе познания, а также полезным в силу определенных и конкретных причин» 7.
Дж. Дьюи, вначале выступавший в качестве философа-просветителя, попытался применить принципы прагматизма к образованию. В работе «Реконструкция в философии» Дьюи выдвинул тезис, что различные философские течения являются в своем существе идеологическими течениями, которые правящие круги считают полезными для применения к определенному историческому периоду развития общества. Идеи, по Дьюи, представляли руководство для действия, а не просто плод созерцания реальной действительности. Он считал, что задача философии состоит в том, чтобы служить целям «социального конструирования»
5 Cochran Th. Social Change in America: The Twentieth Century. New York — London, 1972, p. 33.
6 James W. Pragmatism. A New Name for Old Ways of Thinking. New York,. 1907, p. 8. Истоки прагматизма просматриваются и в более ранних работах американских философов-метафизиков Ч. Райта и Ч. Пирса. Об их взглядах см.: Kennedy G. The Pragmatic Naturalism of Chauncey Wright.— «Columbia University Studies in the History of Ideas», 1935, Vol. Ill, p. 477—503; Buehler J. Charles Piercc’c Empiricisim. New York, 1939.
7 James W. Pragmatism, p. 76.
151
(social engineering). Используя такой «инструменталистский», или экспериментальный, подход, полагал Дыои, можно построить научно управляемое общество 8.
Дьюи целиком посвятил свою философию прагматизма делу примирения и затушевывания классовых противоречий, раздирающих американское общество. Образование стало для него основным средством социального прогресса и проведения реформ. Студент, а не рабочий является у Дьюи центральной фигурой и «инструментом» социально-экономических изменений.
Прагматизм с его научно не обоснованными выводами и рекомендациями стал с того времени своего рода философией делячества и беспринципности. Именно поэтому многие представители академического мира США, руководствуясь прагматизмом при определении своих мировоззренческих позиций, старались преподносить их в религиозной оболочке или в непрерывном потоке рассуждений о гражданском долге. Вместе с тем вытекавшие из прагматизма требования некоторых социальных и экономических реформ сделали его удобной философией прогрессистов. Для теоретиков прагматизма и для прогрессистов-практиков государственная власть представлялась тем средством, с помощью которого можно было достигнуть многих поставленных целей 9.
Соглашаясь в принципе с эволюционной теорией Дарвина и некоторыми выводами Спенсера, главным образом о схожести развития животного мира и человеческого общества, приверженцы философии прагматизма в то же время не принимали те положения социального дарвинизма, которые стали явным тормозом дальнейшего развития буржуазного государства и общества. Первым и наиболее решительным критиком социал-дарвинизма и основанного на «естественном законе» индивидуализма laissez faire был выходец из мелкобуржуазной семьи У. Уорд.
В 1950 г., т. е. 37 лет спустя после смерти Уорда, его почитатели причислили своего кумира к «пророкам» «нового курса» за его вклад в разработку нового либерализма XX столетия 10 11. А некоторые взгляды Уорда были использованы либералами нынешнего столетия для критики классической философии и политической экономии.
Уже в 1883 г. в США была опубликована книга Уорда «Динамичная социология» Книга была встречена прохладно американской общественностью. По свидетельству современника, с
8 Подробнее о прагматизме Дыои см. в его работах: Dewey J. Democracy and Education. New York, 1916; idem. The Public, and its Problems. New York, 1910; idem. Reconstruction in Philosophy. New York, 1920, etc.
’ Evolutionary Thought in America, ed. by S. Persons. New Haven, 1953, p. 182—199.
10 Commager H. The American Mind. New Haven, 1962, p. 214.
11 Ward L. Dynamic Sociology. New York, 1883. Идеи этой книги были затем развиты Уордом в ряде других работ.
152
«Динамичной социологией» за пять лет со времени ее опубликования познакомился лишь один из подающих надежды молодых экономистов, Р. Эли. В 1893 г. сам Уорд признавался тому же Эли, что за 10 лет было продано всего 500 экземпляров этой книги 12. Однако в 1897 г. «Динамичная социология» вышла вторым изданием. К Уорду пришла известность как к родоначальнику новой науки — социологии. В 1906 г. его избирают первым президентом Американского социологического общества.
Свою социологию Уорд базирует на трех компонентах: истории, эволюции и прогрессе. Историю человечества он рассматривает как эволюционный процесс от «генетического к целенаправленному состоянию», в котором сохраняется возможность существования «прогрессивной цивилизации». «Эволюционное вползание» (evolutionary crawl), или «прогрессивное ковыляние» (progressive plod), происходит чересчур медленно в условиях «естественного», или «генетического», состояния, которое, по Уорду, основывается на таких китах либерализма laissez faire, как естественный отбор, выживание наиболее приспособленных, экономика, регулируемая законами природы.
Поэтому для ускорения прогресса Уорд рекомендует расстаться с постулатами либерализма XVIII—XIX вв. Закон естественного отбора, заявляет он, превратился в тормоз общественного развития, поскольку он не ограничивает индивида в его стремлении к накоплению богатств и использованию их в корыстных целях. Действие этого закона приносит лишь выгоду «наиболее приспособленным». Считая это несправедливым, Уорд предлагает, чтобы «наиболее приспособленные» не противились предоставлению каких-то шансов «менее приспособленным». Экономика, регулируемая «естественными законами», продолжает Уорд, является непроизводительной, для повышения ее производительности необходимо применять целенаправленное усилие, рассчитанное предвидение и планирование 13 (т. е. те элементы, о которых много будут говорить либеральные экономисты и социологи середины XX в.).
Эти элементы, развивает свою мысль Уорд, составляют единый целенаправленный процесс, ведущий к совершенствованию жизни общества. В таком усовершенствованном обществе формируется новый индивид, желания которого должны поощряться и удовлетворяться.
Каково же главное желание нового индивида? Через все работы Уорда красной нитью проходит мысль, что суть этого желания сводится к накоплению богатства, к приобретению и умножению частной собственности. Именно этот мотив, согласно утверждениям Уорда, делает возможным существование и развитие цивилизации.
12 American Masters of Social Science, ed. by H. Odum. New York, 1927, p. 95.
13 Ward L. Pure Sociology. New York, 1903, p. 469.
153
В этом утверждении новый либерализм Уорда практически ничем не отличался от старого либерализма. Как перед одним, так и перед другим стояла одна главная цель — сохранить и упрочить капитализм как экономическую и социальную формацию. Но в отличие от некоторых других теоретиков либерализма Уорд сознавал, что капитализм воспроизводит новые социальные силы, грозящие уничтожить его 14. Поэтому он и торопился со своими рекомендациями в пользу «наименее приспособленных».
Причины возможного социального взрыва Уорд усматривал в мизерной заработной плате, в нищете и прозябании американских трудящихся, в их изнурительном, непосильном труде, болезнях, травматизме. Эти факторы, считал Уорд, как, впрочем, и многие другие либеральные теоретики, порождает не сама система капиталистического производства и распределения, а всего-навсего «несправедливая экономическая система старого либерализма», созданная «бесчеловечными» бизнесменами, веками присваивавшими несправедливую долю производимой продукции 15. Если в такую несправедливую систему кто-то целенаправленно вмешается и предотвратит злоупотребление богатством, то появится возможность, полагал Уорд, спасти капитализм. «Проблема сегодняшнего дня,— предупреждал он,— заключается в поисках путей содействия развитию эволюции, чтобы предотвратить революцию». Необходимую предпосылку для успешного развития этой эволюции Уорд видел во «всеобъемлющем знании принципов социологии» 1б. Закладывая основы социологической науки в США, он рассчитывал, что эта наука будет надежно служить защите капиталистической системы.
Не полагаясь, однако, на чисто умозрительные выводы новой науки, Уорд призвал крупных собственников оказывать ей практическую поддержку. Он убеждал их активнее заниматься делами непосредственного управления государством и обществом. По его мнению, богатые предприниматели должны использовать всю свою мудрость, чтобы убедить народ отказаться от «открытого восстания» 17. Призывая собственников возглавить процесс социальных и экономических реформ, Уорд полагался на то, что только в этом случае никто не посягнет на права частной собственности 18.
Вместе с тем Уорд считал, что одним капиталистам-практикам такая задача не под силу. Им требуется определенная либеральная теория, нужен ученый-либерал, хорошо разбирающийся
14 Ward L. Glimpses of the Cosmos, 6 Vis. New York, 1913—1918, Vol. IV, p. 55, 312.
15 Подробно об этом см.: Ward L. The Psychic Factors of Civilization. Boston, 1893 (на русск. яз.: Уорд Л. Психические факторы цивилизации. М., 1897).
10 Эта концепция Уорда была выдвинута им в работе: Ward L. Three Methods of Evolution.— «Bulletin of the Philosophical Society», Vol. VI. Washington, 1884.
17 Ward L. Glimpses of the Cosmos, Vol. I, p. 55.
18 Ibidem.
154
во всех тонкостях и потенциальных возможностях социологии-С ее помощью, и руководствуясь советами ее представителей в правительстве, капиталисты, по мнению Уорда, должны были повести страну тем путем, который предусматривает полную сохранность существовавших в ней социально-экономических институтов. «Если правительство будет находиться в руках ученых, — говорил Уорд, — то оно будет действовать по законам прикладной науки»19. «Если же законы социологии будут тщательно изучаться,— продолжал он,— то не за горами тот день, когда станет ясно, что человеком легко управлять при помощи ума и знаний»20.
Что же касается социальных и политических конфликтов в буржуазном обществе, то Уорд полагал, что их можно будет уладить, когда большинство людей получит «общее научное образование», формирующее эволюционное, а не революционное-мировоззрение.
Продолжая и развивая мысли многих буржуазных просветителей XVIII—XIX вв., Уорд, таким образом, рассматривал образование как автономный и решающий фактор в социальном процессе. Вслед за ним об этом средстве, как о самом надежном и универсальном для спасения капитализма, заговорили многие другие буржуазные обществоведы.
Свое учение Уорд рассматривал как «проповедь к действию». Оно, однако, не стало таковым для трудящихся и обездоленных масс, к которым также апеллировал социолог21, ибо Уорд не заботился о насущных нуждах и чаяниях народных масс. Поэтому учение Уорда было использовано либеральными учеными более позднего поколения, которые, продолжая традицию родоначальника американской социологии, занялись наукообразными проповедями безобидных для капиталистического государства социальных и экономических реформ.
Заботами о сохранении капиталистического строя были проникнуты работы, лекции и другие выступления группы молодых экономистов, среди которых наиболее известными стали Р. Эли, С. Пэттен, Дж. Коммонс, Э. Зелигман. На формирование идей этих ученых большое влияние оказала немецкая «историческая школа» с ее бисмарковской идеализацией государства и централизованного осуществления программ социального благоденствия (welfare state). Экономическая структура государства наивно-рассматривалась этими учеными в виде некоего механизма «баланса», уравновешивающего потенциальные возможности большого и мелкого бизнеса 22.
19 Ward L. Dynamic Sociology, р. 249.
20 Ward L. Pure Sociology, p. 570.
21 Уорд, например, писал: «Трудящиеся классы как Англии, так и Америки, а также бедняки и угнетенные всех стран считают, что учение, изложенное в моей «Динамичной социологии», имеет тенденцию освободить их от цепей».
22 Взгляды экономистов «исторической школы» наиболее полно изложены в
155
Исходя из желательности, а также неизбежности концентрации промышленности и банковского капитала, экономисты «исторической школы» приложили немало усилий для разработки теоретических концепций участия государства в регулировании частнокапиталистической экономики. Расходясь в частностях, эти экономисты сходились во мнении относительно «естественного» происхождения монополий и возможности их регулирования со стороны государства.
Дж. Моуди, чьими фактическими данными о монополиях широко пользовались исследователи многих стран, был убежден, что «современный трест является естественным продуктом или эволюцией общественных условий и этических стандартов, которые признаны людьми и утвердились среди них в качестве необходимых элементов развития цивилизации»23.
Особой критике экономисты «исторической школы» подвергли принципы laisscz faire. В своем чистом виде, считали они, эти принципы ведут к нестабильности в развитии экономики. Жизнь подсказывала к тому же, что тресты не только не могли стабилизировать экономику, но и были не в состоянии устранить жесточайшую конкуренцию, приводившую к массовым банкротствам п к ухудшению и без того бедственного положения трудящихся.
С наиболее обоснованной критикой экономического либерализма laissez faire и экономической политики, проводимой монополиями, выступил Т. Веблен — один из наиболее известных американских социологов-экономистов конца XIX — начала XX в. Его экономическое учение, о котором довольно часто вспоминают теперешние либеральные социологи-экономисты, считающие себя «радикалами», получило наименование институционалистской экономики. Сам Веблен называл свою экономику «эволюционной» или «культурной» 24.
В трудах Веблена , несмотря на противоречивость его социологических и экономических взглядов, содержится много инте-следующих работах: Ely R. Monopolies and Trusts. New York, 1912; Hadley A. Economics. An Account of the Relations between Private Property and Public Welfare. New York, 1904; Patten S. Essays in Economic Theory. New York, 1924; Seligman E. The Economic Interpretation of History, New York, 1907, etc. Критику этих взглядов см.: Согрин В. В. Об идеологии буржуазного реформизма в США конца XIX — начала XX в.— В кп.: Американский ежегодник. 1974, М., 1974, с. 5—44.
21 Moody J. The Truth about the Trusts. New York, 1904, p. 494.
24 Американские исследователи посвятили Веблену множество работ. Среди них наиболее обстоятельные: Dorfman J. Thornstein Veblen and His America. New York, 1934; Thorstein Veblen: A Critical Reapprisal, cd. by D. Dowd. Ithaca, 1958; Thorstein Veblen, The Carleton College Veblen Seminar Essays, cd. by C. Qualey. New York, 19G8, etc.
25 Veblen Th. The Theory of the Leisure Class. An Economic Study of Institutions. New York, 1899; idem. The Theory of Business Enterprise. New York, 1904; idem. The Vested Interests and the State of Industrial Arts. New York, 1919; idem. Absentee Ownership and Business Enterprise Recent Time. The Case of America. New York, 1923, etc.
156
ресных и правильных выводов о состоянии и механизме американской экономики, нравах, обычаях и психологии магнатов финансового капитала. Эти выводы свидетельствуют о большой наблюдательности Веблена, о его умении критически осмыслить отдельные стороны американской действительности.
Вместе с тем «институционализм» Веблена, берущий начало в немецкой «исторической школе» и основывающийся на применении эволюционного учения Дарвина к политической экономии, не только лишен убедительных обобщений и выводов, но и носит реакционный характер. В этом сказалось увлечение Веблена теориями немецких ученых-идеалистов, которым была свойственна враждебность к диалектике Маркса и историческому материализму. Если Веблен сводил существо экономических институтов к «общественной психологии», нравам, обычаям, то процесс их развития он рассматривал как постепенные эволюционные изменения, не знающие скачков и революционных переворотов. Как все социал-дарвинисты, Веблен биологизировал закономерности общественного развития; особенность его теории состояла в том, что он сначала объяснял эти закономерности как психологические, «институциональные», а затем приписывал этим явлениям «общественной психологии» характер биологических закономерностей.
Большое место в своей эволюционной теории Веблен отводил критике буржуазного государства. Оно прежде всего выступает у него как орудие для продвижения интересов имущих классов дома и за рубежом 26. Империалистические войны между развитыми индустриальными государствами приводят к созданию колониальных империй. Эти империи в свою очередь предоставляют сферу вложений капиталов имущим классам, а также являются источниками сырья для промышленности, которой эти классы владеют. Тот продукт, который не может быть реализован дома из-за несоответствия в покупательной способности «работающего населения», используется капиталистическим государством для военных приготовлений и ведения войны. Процветание своей страны спланировано так, что оно во многом зависит от удачных военных операций этого государства.
Государство, по Веблену, обслуживает имущие классы и другими путями. Подготовка к войне и ведение войны служат цели ослабления внутриполитической напряженности. С этой целью подогреваются патриотические чувства среди низших слоев населения. Дух патриотизма близок духу спортивных соревнований, и оба они поддерживаются имущими классами. Система образования, организованная религия и средства связи используются государством, согласно Веблену, с целью возбудить у «рабо
26 Веблен подразделяет буржуазное индустриальное общество па два основных класса: имущие классы (vested interests) и работающее население (the working population).
157
тающего населения» патриотическое рвение и подготовить его для войны ради защиты собственности имущих классов.
Веблен не пытался, однако, сотворить теоретические основы национального государства, чем занимались его многие ученые современники. Согласно толкованию Веблена, индустриальная система не знает национальных границ и не питает к ним какого-либо уважения. Крупнейшие промышленные корпорации не только добывают сырье из недр своей страны, но и сбывают свою продукцию на рынках других стран. При сложившейся ситуации, считал Веблен, государство стало анахронизмом, которое обслуживает только правящие классы. Поэтому оно должно исчезнуть вместе с частным предпринимательством. В результате появится множество «национальных» объединений, которые договорятся о приемлемой форме «мирового правительства».
Несмотря на бросающуюся в глаза радикальную окраску своей критики буржуазного государства, Веблен как выразитель интересов средней и мелкой буржуазии не дошел до вершин Марксовой революционной теории развития и отмирания государства. Более того, институционализм Веблена представлял собой антиреволюционное течение, своим острием направленное против марксистского учения о неизбежности социалистической революции пролетариата и противопоставляющее ему идеи чистого эволюционизма.
Хотя Веблен и признавал поляризацию богатства и бедности,, растущую по мере развития «зрелого» (mature), а на самом деле уже перезревшего, капитализма свободной конкуренции, он не призывал к насильственной смене этой несправедливой социально-экономической системы. Веблен считал, что эта система исчезнет сама по себе в результате развивающегося процесса технологических изменений, которые якобы подрывают ее основы.
Игнорируя противоречия между трудом, и капиталом, Веблен видел главное противоречие капитализма в несоответствии между машинным процессом производства и инвестициями ради прибыли, или, как он их сокращенно называл, между индустрией и бизнесом. Индустрия — это машинная технология, непосредственный процесс производства; бизнес — это финансовая система, конкуренция, кредит, монополии, которые, по Веблену, являются своего рода психологической (институциональной) системой. Не реальные классово антагонистические отношения капитализма, не капиталистическая собственность и эксплуатация наемного труда, а всего-навсего некая «психология бизнеса», тормозящая развитие машинной техники, — вот против чего выступает Веблен.
Изобличение деятельности капиталистических монополий, методов их обогащения и господства не привело, однако, Веблена к правильному пониманию революционных возможностей американского пролетариата. Веблен даже отрицал роль рабочих в социально-экономических изменениях. Он полагался лишь
158
на «технократов, инженеров и скептиков»2Т. В технократическом обществе Веблена единственной альтернативой общественному беспорядку стало опять-таки образование.
Веблен выступал также с критикой многих догм буржуазной политической экономии, на которых строилось преподавание этого предмета в университетах и колледжах США27 28 29. Однако критическая направленность социологических и экономических взглядов Веблена не сделала его действительным противником капитализма. Критикуя капитализм с позиций выразителя интересов средней и мелкой буржуазии, страдающей от господства монополий, Веблен в то же время отвергал революционные методы и как типичный представитель «нового либерализма» XX в. призывал к буржуазному реформаторству.
С таких же позиций в те годы выступал другой виднейший представитель «исторической школы», Дж. Коммонс 2Э. Для него, как для Веблена и других «институционалистов», политическая экономия представляла собой науку о культуре, изучающую экономический аспект культуры или ту сторону культуры, которая касается производства материальных благ.
Коммонс, так же как и Веблен, признавал, что на смену мелким конкурирующим предприятиям в США в начале XX в. пришли монополистические объединения. Однако они расходились во мнении относительно роли трудящихся в совершающемся социально-экономическом процессе. Если Веблен считал, что организованное рабочее движение и фермеры не в состоянии противостоять мощи монополий, то Коммонс полагал, что по мере трансформации капитализма свободной конкуренции в «банкирский капитализм» интересы рабочих и фермеров будут во все большей степени противодействовать интересам предпринимателей.
Коммонс писал, что ставит перед собой цель «не порывать с традиционной экономией, а развить более общую теорию политической экономии» 30. Согласно его теории общество состоит из групп: большого бизнеса, мелкого бизнеса, организованных рабочих, организованных фермеров, различных потребителей. И хо-
27 Veblen Th. The Technicians and Revolution.— In: The Portable Veblen, ed. by M. Lerner. New York, 1958, p. 441.
28 В первой половине XX в. в университетах и колледжах США политическая экономия изучалась в основном по учебнику А. Маршалла «Принципы экономики», выпущенному в 1890 г. Подробнее см.: Gruchy A. Contemporary Economic Thought. The Contribution of Neo-Institutional Economics. New York, 1972.
29 Основные работы Дж. Коммонса: Commons J. et. al. A Documentary History of American Industrial Society, 11 Vis. New York, 1910—1911; Commons J. et. al. History of Labour in the United States, 4 Vis. New York, 1918— 1940, etc.
30 Commons J. Institutional Economics: Its Place in Political Economy. New York, 1934, p. 6. Об учении Коммонса также см.: Мальков В. Л. Джон Коммонс и висконсианская школа.— В кн.: История и историки. Историография всеобщей истории. М., 1966, с. 245—273.
159
тя эти группы (иногда Коммонс именовал их «классами») постоянно конфликтуют, отстаивая свои экономические интересы, у них всегда, полагал он, найдется общий интерес — выработка приемлемой политики для нормального функционирования индустриальной системы. Проблему Коммонс видел лишь в том, как отыскать рычаги и институты, которые смогли бы уничтожить зло, порождаемое «банкирским капитализмом», и превратить его в «разумный капитализм» (reasonable capitalism).
Много внимания Коммонс уделял профсоюзному движению. Он горько сожалел, что предприниматели рассматривают рабочего лишь в качестве средства для выколачивания прибылей. В связи с этим приверженец «разумного капитализма» взывал к «доброй воле промышленников», которая формируется, по его разумению, из общности психологических факторов предпринимателей и наемных рабочих ”.
Однако квинтэссенцией всей социально-экономической теории Коммонса как одного из главных теоретиков американского тред-юнионизма, был тезис о солидарности капиталистов и трудящихся. Ради ее достижения он призывал к заключению различного рода договоров, принятию «улучшенного» законодательства, созданию рабочих комитетов и даже основанию арбитражной Национальной объединенной конференции капитала и труда. Все институционные «новинки» Коммонса состояли из серии предложений создать такое правительство, которое было бы в состоянии заменить классовую борьбу классовым сотрудничеством.
Не удивительно поэтому, что Коммонс был одним из главных идеологов и теоретиков АФТ, чьи лидеры тесно смыкались с прямыми защитниками капиталистической системы. «Коммонс относился с высочайшим уважением к С. Гомперсу, который развил его теорию в американском рабочем движении и использовал ее для сохранения своего руководства в Американской федерации труда»,— отмечал профессор С. Перлман, являвшийся учеником Коммонса 31 32.
В целом же теории философов, социологов и социологов-экономистов, поднятые на щит различными группами прогрессистов, представляли собой не только реакцию на учение Спенсера — Самнера, абсолютизировавшее идеи либерализма laissez faire. Представители «нового либерализма», которые в своих писаниях стали зачислять либералов прошлых столетий в разряд «консерваторов», смыкались с ними в главном: защите классовых интересов буржуазии. И либералы, черпавшие идеи в трудах представителей классической политической экономии, ее эпигонов и вульгаризаторов, и либералы, вытащившие на свет концепции немецкой «исторической школы» политической эко
31 Commons J. Industrial Goodwill. New York, 1919, p. 19—20.
32 Альтер JI. Б. Буржуазная политическая экономия США. М., 1971, с. 313.
160
номии, которую Маркс называл «могилой науки», ставили перед собой вполне определенную классовую цель — освятить капитализм, увековечить его в качестве естественного состояния общества. В. И. Ленин разоблачил классовый характер такого «исторического метода», заключавшегося в «бессмысленной погоне за фактиками» и стремлении выкинуть из науки всякие законы, дабы скрыть противоречия капитализма и неизбежность его гибели. Он указал, что модный буржуазный скептицизм есть не что иное, как «отчаяние в возможности научно разбирать настоящее, отказ от науки, стремление наплевать на всякие обобщения, спрятаться от всяких «законов» исторического развития, загородить лес — деревьями...» 33
Модным скептицизмом буржуазные философы, социологи, экономисты обволакивали вполне определенные классовые цели борьбы с научным социализмом. В этой борьбе самым яростным нападкам подвергалась революционная теория Маркса. Но все эти нападки, как и прочая «критика» и «возражения» буржуазных идеологов в адрес учения Маркса, оказались, как подтвердила жизнь, несостоятельными.
Идя вразрез с подлинно научным пониманием общественных явлений, движение прогрессистов не могло в цел on? не оказаться несостоятельным. Об этом, в частности, свидетельствовал принятый правительством США в начале 30-х годов «новый курс», когда на повестку дня встали проблемы, о которых много говорили идеологи прогрессизма и их последователи в начале XX в.
Фразеология теоретиков прогрессизма имела ряд сходных черт с лозунгами популистов. Как и популисты, прогрессисты считали «народ» главным источником «добра», много рассуждали о чуждых народу «интересах», под которыми имели в виду тресты и крупные профсоюзные объединения, магнатов финансовомонополистического капитала, политиканов республиканской и демократической партий США. Однако улаживание всех противоречий и конфликтов между «народом» и «интересами» прогрессисты мыслили лишь в рамках согласованных реформ. В лучшем случае их позиция отражала наивный социальный утопизм, в худшем — была проявлением политической демагогии и замаскированной защиты классовых интересов американской монополистической буржуазии.
Монополии и государство ищут средства классового компромисса
Как идеологи буржуазии, либералы прекрасно сознавали, что предпринимателям выгодны «практичность, трезвость, серьезность» рабочего класса, т. е. фактическое ограничение поля его
33 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 25, с. 44.
6 А. В. Валюжепнч 161
деятельности рамками капитализма, рамками профессиональной борьбы '. В этом направлении действовали либералы во всех странах, в том числе и в Соединенных Штатах. Но все наукообразные либеральные теории, предвидения и прочие калькуляции ломала, деформировала или вносила в них необходимые поправки ожесточенная классовая борьба между трудом и капиталом, эксплуататорами и эксплуатируемыми.
Если в середине 90-х годов прошлого века среднее число забастовок в США ежегодно составляло 1300, то в 1903 г. эта цифра увеличилась до 4 тыс. Особенно мощными по размаху и решительности требований были забастовки, организованные социалистами и синдикалистами из Индустриальных рабочих мира (ИРМ) и Западной федерации горняков. Например, забастовка горняков Крипл-Крика (штат Колорадо) в 1903—1904 гг. продолжалась 15 месяцев. Бастующие требовали установления минимума заработной платы и 8-часового рабочего дня. Но и эти требования, с которыми уже считалась буржуазия некоторых европейских стран, показались неслыханными президенту США Т. Рузвельту, считавшемуся сторонником прогрессивных реформ. По просьбе предпринимателей и по распоряжению Рузвельта в Крипл-Крик *были направлены федеральные войска. Как подсчитал журнал «Каррент хистори», во время этой грандиозной битвы труда и капитала 42 человека были убиты, 112 ранены, 1345 арестованы и брошены в концентрационные лагеря, 773 высланы из штата 1 2. Оценивая результаты этих событий десять лет спустя, выдающийся руководитель американского пролетариата У. Хейвуд (Большой Билл) подчеркивал: «Именно в период тех самых стачек Западная федерация горняков осознала необходимость создания единого великого союза» 3.
Под таким союзом Хейвуд имел в виду ИРМ, на учредительном съезде которого в июне 1905 г. была провозглашена его цель — «освобождение рабочего класса от рабского подчинения капитализму». Рожденная как протест против оппортунизма лидеров АФТ и кастовости тред-юнионистского движения США, новая организация сыграла большую роль в деле интернационального воспитания американских рабочих. Преследования и репрессии, которым постоянно подвергалась ИРМ, не сломили боевого духа ее руководителей. На протяжении всей истории существования ИРМ зарекомендовала себя боевым авангардом рабочего движения Соединенных Штатов 4.
1 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. И, с. 108.
2 Подробнее о забастовке см.: Langton Е. The Creeple-Creek Strike. New York, 1969.
3 Цит. no: Dubofsky M. The Radicalism of the Dispossessed. William Haywood and the IWW.— In: Dissent Explorations in the History of American Radicalism. New York, 1970, p. 187.
4 Подробнее об ИРМ см.: John V. S. The I. W. W. Its History, Structure and Methods. Cleveleand, 1913; Brissenden P. The I. W. W.: a Study of American
162
Большим авторитетом среди американских трудящихся пользовалась Социалистическая партия США, одним из руководителей которой был Ю. Дебс. Численность этой партии была меньшей, чем республиканской или демократической партий, но она имела значительное влияние на пролетариат п часть интеллигенции США. Социалистическая партия издавала 13 ежедневных газет, восемь из них — на иностранных языках, 42 еженедельника («Призыв к разуму», например, выпускался полумиллионным тиражом). 1039 членов партии избирались на официальные должности; среди них были 56 мэров, один член палаты представителей и 340 членов муниципалитетов. Под контролем социалистической партии находилось около трети организаций, входящих в АФТ.
Социалистическая партия США вела активную работу по распространению среди неорганизованных масс идей научного социализма. Изо всех демократических движений лишь одни социалисты предлагали американским трудящимся революционную альтернативу капитализму 5.
Развернувшаяся в общенациональном масштабе классовая борьба, подъем широких народных масс диктовали буржуазии, и в первую очередь крупной, необходимость пересмотреть некоторые социально-экономические концепции. Складывалась обстановка, при которой прежние методы и средства управления государством и обществом становились неэффективными. В штабах монополий стало укрепляться мнение, что сдерживать назревающий процесс революционных изменений можно лишь в тесном союзе с государственным аппаратом, от которого прежде всего зависело принятие политических решений. Государство также продолжало представлять для монополий неисчерпаемый источник прибылей, субсидий, новых ресурсов.
Кроме того, хозяева крупнейших монополий считали, что с помощью «разумного» государственного вмешательства в дела экономики можно было бы стабилизировать промышленность, финансы и рынок. За государственное вмешательство, которое было бы оформлено в соответствующем законодательстве, выступали также слои средней и мелкой буржуазии. Они, как и представители «большого бизнеса», видели в «прогрессистской демократии», представлявшейся им будущим США, такой социальный порядок, который служил бы «противовесом угрозе революции рабочего класса»6.
Syndicalism. New York, 1920; Tridon A. The New Unionism. New York, 1913; Dubofsky M. We Shall Be All: a History of the I.W. W. Chicago, 1969.
5 Цели и задачи Социалистической партии США подробно рассматриваются в работах Ю. Дебса: Debs Е. The American Movement. Chicago, 1904; idem. Unionism and Socialism. New York, 1904; idem. Walls and Bars. Chicago. 1927; idem. Writings and Speeches. New York, 1948.
8 Kaplan S. Social Engineers as Saviours.— «The Journal of the History of Ideas», 1956, June, p. 354—355.
163
6*
Звонкая, по социально беззубая критика прогрессистов, выступавших с твердых классовых позиций защиты капиталистической системы, достигала иногда Белого дома. Т. Рузвельт, прочитавший книгу Кроули, высказался за внедрение в умы общественности более рациональной философии. Он также счел этот труд «наиболее глубоким и впечатляющим исследованием»7. Такая похвала была, несомненно, вызвана тем, что Кроули в своей книге представил Рузвельта в качестве образца прогрессивного реформатора 8.
В действительности же Рузвельт был достойным представи телем «школы» социального дарвинизма и поэтому, как и его предшественники в Белом доме, с подозрением и чрезвычайной осторожностью относился к реформам. Выходец из богатой семьи, выпускник Гарвардского университета, Рузвельт никогда не отступался от защиты политики своего класса. Об этом красноречиво говорят протоколы его выступлений в легислатуре Нью-Йорка, его деятельность на постах полицейского комиссара Нью-Йорка, помощника министра военно-морского флота и губернатора штата Нью-Йорк. Когда легислатура Нью-Йорка проголосовала за принятие закона о 12-часовом рабочем дне для водителей городского транспорта, Рузвельт заклеймил этот закон как «социалистический и антиамериканский». Его ответ на рост забастовочного движения — «отобрать с десяток рабочих лидеров, поставить их к стенке и расстрелять». Рузвельт с одобрением отзывался о кровавой расправе президента Кливленда с бастовавшими железнодорожниками из компании Пульмана в 1894 г. Он выступал против социального законодательства и, придя в Белый дом в сентябре 1901 г., после убийства президента США У. Маккинли, подобно своему предшественнику продолжал руководствоваться советами магнатов крупнейших финансово-промышленных монополий9.
Однако события в стране развивались таким образом, что «ставить к стенке» лидеров забастовочного движения грозило весьма серьезными последствиями. Рузвельту поэтому пришлось сделать несколько осторожных шагов «влево». Уже в своем первом послании конгрессу в декабре 1901 г. президент предложил принять некоторые законы по охране труда женщин и детей. Во время поездки по Новой Англии и штатам Среднего Запада в 1902 г. Рузвельт призвал к осуществлению «честного курса»
7 Цит. по: Mowry G. Theodore Roosevelt and the Progressive Movement. Madison, 1946, p. 146. О Кроули см.: Согрин В. В. Герберт Кроули как идеолог буржуазного реформизма в США.— В кн.: Американский ежегодник. 1971. М., 1971, с. 89—104.
8 Croly Н. The Promise of American Life. New York, 1909, p. 23, 152, 167—169. ® Жизнь и деятельность T. Рузвельта наиболее полно изложена: Mowry G.
The Era of Theodore Roosevelt and the Birth of Modern America, 1900—1912. New York, 1958; Josephson M. The President Makers. New York, 1940; Moore H. Roosevelt and the Old Guard. Philadelphia, Щ25; Pringle H. Theodore Roosevelt; A Biography. New York, 1931, etc.
164
(square deal) по отношению ко всем слоям американского общества. Практически он представлял себе «честный курс» как некоторое «вмешательство» государства в те дела, которые вызывали особо острый конфликт труда и капитала.
Больше того, Рузвельт был первым президентом США, который позволил себе несколько раз выступить с угрозами в адрес некоторых монополий, отказывавшихся считаться со справедливыми требованиями трудящихся. Причем эти угрозы приносили иногда желаемый успех. Ввиду этого некоторые органы либеральной прессы стали изображать Рузвельта как борца против «большого бизнеса».
Однако в действительности Рузвельт был верным защитником интересов монополий. Он неоднократно подчеркивал, что никогда не выступал против богатства и монополий как таковых, что ему не нравилось только «нечестное поведение» некоторых «беспринципных людей», которые бросают вызов общественным интересам. Критические высказывания были нужны Рузвельту, поскольку они находили положительный отклик в широких кругах американских избирателей.
Больше же всего Рузвельта беспокоила возрастающая с каждым годом в стране классовая борьба. В переписке с главным финансистом республиканской партии, представителем «Стан-дард ойл» М. Ханной, оказывавшим на президента большое влияние, Рузвельт уже в самом начале своего правления подчеркивал необходимость и желательность совместных усилий «большого бизнеса» и государства для ликвидации «угрозы современности— распространения идей социализма» среди рабочих 10 11. «Это будет ужасающим бедствием,— писал Рузвельт в начале второго срока своего правления министру юстиции, бывшему адвокату «Юнайтед Стейтс стил» Ф. Ноксу,— если нам придется увидеть свою страну, разделенную на две партии,— одну, включающую костяк людей, владеющих собственностью и консервативно настроенных лиц, и другую, состоящую из наемных рабочих и менее обеспеченных лиц вообще» ". Эта озабоченность толкала Рузвельта к поискам таких средств, которые стали бы барьером на пути коренных социально-экономических преобразований в Соединенных Штатах.
Подобная озабоченность руководила и действиями некоторых магнатов финансов и промышленности, основавших в 1900 г. Национальную гражданскую федерацию (NCF — National Civic Federation). Поначалу федерация придерживалась традиционной философии «большого бизнеса» США — либерализма свободного предпринимательства. Однако рост и успехи общедемократических движений в стране заставили руководителей
10 Hanna М. Mark Hanna — His Book. Boston, 1904, p. 39.
11 The Letters of Theodore Roosevelt, ed. by E. Morrison and J. Blum, 8 Vis. Cambridge (Mass.), 1951—1954, Vol. IV, p. 1023.
165
федерации иначе взглянуть на социально-экономические и политические нужды американского буржуазного общества.
Связи магнатов «большого бизнеса» с государственными деятелями всегда были прочными. Эта прочность, как уже было показано, достигалась за счет постоянной ротации между кругами бизнеса и политики. Бизнесмены часто превращались в профессиональных политиков и наоборот. На средства монополий содержались политические партии, а видные деятели партий состояли пайщиками монополий. И бизнесмены и политики представляли интересы одного класса — буржуазии. Поэтому они являлись естественными союзниками, которые были готовы выработать взаимовыгодный и взаимоприемлемый компромисс.
Национальная гражданская федерация и стала той организацией, основная задача которой сводилась к выработке классового компромисса 12. Вплоть до первой мировой войны федерация оставалась уникальной организацией, впервые объединившей представителей капитала, труда, правительственных учреждений и академического мира.
В стране имелись и другие организации, которые внесли свою лепту в разработку теории нового вида либерализма, который позже назовут либерализмом государства благоденствия (welfare state liberalism). Но тенета этого либерализма выложила именно эта федерация, ставшая своего рода школой, в которой заправилы монополий, лидеры профсоюзов, буржуазные идеологи обучались искусству классового компромисса, умению приспосабливать изменяющиеся нужды бизнеса и общества к политической экономии монополистического капитализма.
С момента основания в НГФ доминировали представители крупного промышленного и финансового капитала Соединенных Штатов. Один из владельцев «Стандард ойл» и финансист республиканской партии М. Ханна, стальной «король» Э. Карнеги, чикагский банкир, ставший затем министром финансов США, С. Инсолл, президент концерна «Консолидейтед гэс» Дж. Корт-лоу, Дж. Перкинс из дома Морганов, Ф. Вандерлип из «Нэшнл сити бэнк» — это лишь некоторые представители той когорты магнатов промышленности и финансов, которые одновременно являлись идейными вдохновителями и фактическими руководителями федерации. Профсоюзы в федерации представлял президент АФТ С. Гомперс, который вплоть до смерти в 1924 г. являлся и первым вице-президентом НГФ. В федерацию входили также руководители некоторых независимых профсоюзов — железнодорожников, шахтеров и др.13 Общественность в НГФ была представлена в разные времена будущим президентом США
12 Об истории создания и деятельности НГФ см.: Weinstein J. The Corporate Ideal in the Liberal State, 1900—1918. Boston, 1958.
13 Green M. The National Civic Federation and the American Labor Movement, 1900—1925. Washington, 1956.
166
У. Тафтом, министром юстиции в правительстве Т. Рузвельта Ч. Бонапартом, президентом Калифорнийского университета Б. Уилером, лидерами фермерских организаций, видными издателями и редакторами.
Социалистическая партия США разоблачала подрывной характер деятельности НГФ, обнажала классовую сущность соглашательской и реформистской политики, проводимой лидерами АФТ и отдельных профсоюзов14. Ю. Дебс в 1904 г. предупреждал, что НГФ предлагает профсоюзам «дружбу» для того, чтобы «взять их за ручку и повести сквозь безопасные каналы» 1S. А в одобренном учредительным съездом ИРМ манифесте говорилось, что НГФ ставит целью скрывать истинные намерения и сбивать с толку тех, кого собирается держать в узде16. Классовую буржуазную сущность НГФ социалисты разоблачали и на съездах АФТ. Лидер социалистов штата Иллинойс Д. Макдональд на съезде АФТ в 1911 г. говорил, что НГФ стремится «сделать более податливым рабочее движение». Неискренность и двуличие лидеров НГФ Макдональд показал на практике монополистического объединения «Юнайтед Стейтс стил», представители которого, заседая в правлении федерации, рассуждали о классовом мире, в то время как сам трест прибегал к «жестоким и наиболее зверским приемам в обращении с рабочим людом» 17.
На заре XX в. в Соединенных Штатах приступила к активной антирабочей деятельности Национальная ассоциация промышленников (NAM — National Association of Manufacturers). Созданная в 1895 г. по инициативе бизнесменов средней руки, наиболее рьяно поддерживавших идеалы либерализма свободного предпринимательства, НАП время от времени противопоставляла себя НГФ по вопросам, касавшимся взаимоотношений между различными сегментами бизнеса. НАП, однако, никогда не выступала против укрепившихся тенденций концентрации промышленности и банковского капитала. В то же время НАП, не в пример НГФ, занимала резко враждебную позицию по отношению к профсоюзам. Объясняя такое отношение, президент НАП Д. Перри заявлял, что опасность организованных профсоюзов состоит в том, что они преследуют «точно такие же задачи и цели, что и социалисты». Единственное различие между профсоюзами и социалистической партией президенту НАП представлялось в том, что профсоюзы пытаются достичь своих целей «силой», а социалисты стараются захватить власть «путем голосо-
14 О раскольнической деятельности АФТ и некоторых независимых профсоюзов см.: Foster W. Misleaders of Labor. New York, 1927; Foner Ph. The Politics and Practice of the American Federation of Labor, 1900—1909. New York, 1964.
15 Цит. no: Ginger R. The Bending Cross. New Brunswick, 1949, p. 235.
16 Rebel Voices, an IWW. Anthology, ed. by J. Kornbluh. Ann Arbor, 1964, p. 7—8.
17 Farson M. American Labor Unions and Politics, 1900—1918. Carbondale, 1958, p. 127.
167
вйнйя на выборах» |8. Поэтому НЛП многие годы посвяТилй разработке разных форм борьбы с Социалистической партией США и профсоюзами.
Отрицательная позиция НАП в отношении профсоюзов в свою очередь беспокоила реформаторов из средних слоев. Видный общественный деятель штата Массачусетс Л. Брандейс неоднократно призывал лидеров НАП изменить свое отношение к профсоюзам. Он считал, что коллективные договоры между трудом и капиталом стали необходимым условием для выживания капиталистической системы. «Тред-юнионы,— утверждал Брандейс;— являются мощным бастионом против огромной волны социализма». Предупреждая не в меру воинственно настроенных против профсоюзов бизнесменов о том, что «среди свободных людей излишки капитала должны попадать и к тем, кто этого капитала не имеет», Брандейс полагался на «мудрость капиталистов», которые помогут «предотвратить несправедливость»1Э, имея в виду социальную революцию.
Стихийное развитие монополий, борьба между ними не на жизнь, а на смерть, с одной стороны, и усиление классовой борьбы между трудом и капиталом,— с другой, заставляли некоторых идеологов и практиков монополистической буржуазии торопиться с поисками надежного компромисса и сотрудничества частных трестов п государства.
Уже в июне 1898 г. конгресс США по рекомендации некоторых представителей монополий и под давлением требований трудящихся создал промышленную комиссию (US Industrial Commission) с целью тщательного изучения проблем американской экономики. Составленная из членов конгресса и предпринимателей, эта комиссия действовала в течение трех лет. Результаты ее работы были изложены в 19 томах, включавших документы о состоянии дел в различных областях экономики США.
Комиссия поддержала и одобрила мысль о необходимости и неизбежности промышленных объединений. А некоторые участвовавшие в ее работе представители ключевых корпораций высказались, с небольшими оговорками, за необходимость «регулирования» экономикой в общенациональном масштабе. Шефы нефтяного треста «Стандард ойл» Дж. Рокфеллер, Дж. Арчболд и Г. Роджерс заявили о желательности принятия федерального закона, регулирующего рост и деятельность корпоративных объединений18 * 20. Их поддержали представители «дома Моргана» и других крупнейших трестов. На заседаниях комиссии были и выступления, не одобрявшие подобного законодательства. Однако
18 Foner Ph. The Politics and Practice of the American Federation of Labor, p. 37.
18 Цит. no: Mason A. Brandeis: A Free Man’s Life. New York, 1946, p. 130, 141, 149.
20 US Industrial Commission. Preliminary Report. Washington, 1900, p. 231—237, 797.
168
позиция представителей крупнейших и влиятельных корпораций свидетельствовала о том, что «большой бизнес» изменил свой традиционный подход к роли государства в сфере экономики.
Процесс вовлечения государства в дела частного бизнеса, который в итоге привел к созданию государственно-монополистического капитализма, подспудно начался одновременно с образованием монополий. Но его конкретное отражение на деятельности государственного механизма стало заметно для общественности в 1903 г., когда структура федерального правительства претерпела некоторые изменения. С целью общего наблюдения за деятельностью монополий и профсоюзов, а также для посредничества в улаживании трудовых конфликтов было создано министерство торговли и труда. Просуществовав десять лет, оно было реорганизовано в 1913 г. в два отдельных министерства — торговли и труда.
С 1903 г. правительство США начало само поощрять участие бизнесменов в определении экономической политики государства через торговые ассоциации. В каждой такой организации разрабатывались меры по урегулированию отношений среди конкурентов, велись переговоры между ассоциациями о стандартизации выпускаемой продукции и т. д.21 Министерство торговли и труда, а затем министерство торговли всячески укрепляли эти ассоциации, а также создавали их в тех штатах и графствах, где их не было. В 1912 г. по инициативе правительства США была создана Торговая палата США, ставшая важнейшим звеном, связывающим государство с монополистическим капиталом.
Заметная активность федерального правительства по созданию новых «рычагов» регулирования и разработке некоторого социального законодательства отмечалась в период второго срока президентства Рузвельта. Были несколько расширены полномочия правительственной комиссии по торговле между штатами, приняты законы, разрешавшие правительству проводить инспекцию в ряде отраслей мясной, пищевой и медицинской промышленности, а на железных дорогах ответственность за производственные травмы, происшедшие в результате отсутствия техники безопасности, была возложена на управляющих22. Эти малоэффективные по своему существу реформы создали вокруг Рузвельта и его правительства ореол «прогрессивности».
Этот ореол, однако, значительно потускнел в 1907 г., когда в Соединенных Штатах разразился финансовый кризис. Окрики
21 Подробнее о деятельности торговых ассоциаций см.: Brady R. Business as a System of Power. New York, 1943; Truman, D. The Governmental Process. New York, 1951, etc.
22 Об условиях труда на промышленных предприятиях в те годы см.: Som-bart W. Study of the Historical Development and Evolution of the American Proletariat.— «International Socialist Review», 1905, September, Vol. VI. Условия труда рабочих, занятых в мясной промышленности тех лет, реалистически осрещаются в романе Э. Синклера «Джунгли».
169
Дж. П. Моргана, свалившего всю вину за кризис на «немудрую» политику федерального правительства, показали, кто обладал реальной властью в стране. Рузвельт по требованию Моргана одобрил укрупнение «Юнайтед Стейтс стил» и отменил решение о расследовании деятельности этого стального треста. А несколько раньше Рузвельт в угоду финансовому капиталу дал указание о прекращении расследования деятельности монополистического объединения «Интернэшнл харвестер».
Монополии высоко ценили умение Рузвельта проводить политику компромиссов, в целом направленную на защиту их интересов. В 1912 г., когда после четырехлетнего перерыва Рузвельт вновь выдвинул свою кандидатуру на пост президента США, ряд крупных магнатов промышленности и финансов выступили в его поддержку. Президент «Балтимор энд Огайорэйл-роуд» Д. Уиллард считал Рузвельта самым безопасным из всех прогрессистов. А представитель «дома Моргана» Дж. Перкинс стал главным распорядителем в предвыборной кампании бывшего президента США. Да и сам Рузвельт неоднократно подчеркивал, что его реформистская деятельность была направлена прежде всего на то, чтобы «обезвредить опасные идеи» социалистов23.
Неэффективность принятых администрацией Рузвельта реформ подтверждала реальность жизни. Эти реформы практически не устранили те злоупотребления, которые совершались в подпавших под государственное законодательство монополистических объединениях. Упор в этом законодательстве делался больше на моральные факторы, которые, как предполагалось, должны были успешнее искоренять зло, нежели юридические. Такая философия, естественно, устраивала «большой бизнес», продолжавший верить в действенность эволюционных законов со-циал-дарвинизма.
Верил в эти «законы» и руководствовался ими друг и преемник Рузвельта на посту президента США У. Тафт. Его, как и Рузвельта, поддерживал словом и глайным образом деньгами «дом Моргана» и другие монополии. И это происходило несмотря на то, что в 1907 г. конгресс принял закон, запрещающий корпорациям финансировать избирательные кампании политических партий или отдельных кандидатов на общенациональных выборах (закон Тиллмэна). Как и в случае с Рузвельтом, «большой бизнес» не сомневался, что его финансовые затраты на избрание Тафта обернутся в конечном счете выгодными для трестов политическими дивидендами24.
23 Mowry G. Theodore Roosevelt and the Progressive Movement, p. 203, 212— 214.
24 О жизни и деятельности У. Тафта см.: Pringle Н. The Life and Times of William Howard Taft, 2 Vis. New York, 1939; White W. The Taft Story. New York, 1954, etc,
170
Надежды магнатов финансов и бизнеса оправдались. Вскоре после избрания на пост президента Тафт информировал доверенное лицо «Стандард ойл» сенатора Н. Олдрича о том, что он всегда будет полагаться на его добрый совет и помощь25 *. А Дж. Перкинс сообщил Дж. П. Моргану о «примирительном тоне» речи Тафта в отношении крупнейших трестов, которую тот произнес по случаю своего вступления на президентскую должность.
В специальном послании стране 7 января 1910 г. Тафт, остановившись на некоторых аспектах экономической политики правительства, подобно Рузвельту попытался разделить монополии по моральному признаку, т. е. на «хорошие» и «плохие». Президент, однако, тут же оговорился, указав, что расследование деятельности «плохих» монополий и принятие соответствующих мер против них могли бы привести к «подрыву .веры в сообщество бизнеса», а следовательно, к «наказанию невинного большинства за ошибки меньшинства». Чтобы избежать этого, Тафт предложил разработать законопроект, по которому правительство могло бы предпринимать расследования деятельности монополий, но только с полного согласия на это... самих монополий 2в.
Все же Тафт оказался несколько решительнее Рузвельта. Он посмел выступить с критикой, хотя и безрезультатной, гигантизма «Стандард ойл оф Нью-Джерси», высказался против дальнейшего укрупнения «Америкэн тобакко». С помощью конгресса Тафту удалось провести ряд мелких законов: о стандартизации мер безопасности в угольных шахтах и на железных дорогах, об установлении 8-часового рабочего дня для государственных служащих, о запрещении производства фосфорных спичек.
Такая деятельность Тафта вызвала открытое недовольство монополий. Даже Рузвельт стал резко критически отзываться о своем политическом протеже. Сказывалось приближение предвыборной кампании, в которой ставка некоторых монополий была сделана на хорошо известного и послушного им Рузвельта.
Однако боссов республиканской партии в целом устраивал в Белом доме Тафт, несмотря на его реформы и критические заявления. Поэтому в 1912 г. в самом преддверии президентских выборов сторонникам Рузвельта пришлось спешно создать новую, «прогрессистскую партию»27.
5 августа 1912 г. на предвыборной конвенции новой партии А. Беверидж, обвинив демократическую и республиканскую партии в коррупции и продажности, выразил убеждение в неизбежности создания крупных монополистических объединений и
25 Stephenson N. Nelson W. Aldrich. A Leader in American Politics. New York, 1930, p. 194.
28 Kotko G. The Triumph of Conservatism. A Reinterpretation of American History, 1900—1916. London, 1963, p. 166.
27 Подробнее см.: Pinchot A. History of the Progressive Party, 1912—1916. New York, 1958.
171
призвал делегатов делать различие между «хорошими» и «плохими» монополиями28. «То, что мы называем большим бизнесом, на деле является детищем экономического прогресса человечества,— утверждал Беверидж.— Поэтому борьба за разрушение большого бизнеса является глупостью, ибо она не может увенчаться успехом...»29
Беверидж, однако, чересчур драматизировал ситуацию. Ни Тафт, пи кандидат в президенты от демократической партии В. Вильсон, ни, наконец, главный прогрессист Рузвельт не замахивались на монополии серьезно. Но классовое чутье указывало им на опасность недооценки шедшего из гущи народных масс импульса к социальным и экономическим преобразованиям американского общества. Этот импульс накануне президентских выборов 1912 г. был настолько ощутимым, что съезд демократической партии был вынужден одобрить специальную резолюцию. Согласно ей съезд обязывался не выдвигать кандидата в президенты США, который был бы представителем или имел бы обязательства в отношении финансистов Дж. П. Моргана, Т. Райана, А. Белмонта либо другого представителя класса, жаждущего привилегий и льгот.
О растущем недовольстве народных масс существовавшим в стране положением свидетельствовали и сами итоги выборов 1912 г. Кандидат социалистической партии Ю. Дебс получил на этих выборах более 900 тыс. голосов.
Могло ли американское рабочее движение развить этот успех? Не касаясь детально проблем его организации и роста в этот период, достаточно хорошо исследованных в марксистской и прогрессивной литературе30, укажем лишь, что оно в то время не имело ни теоретически зрелого авангарда, ни руководителей, которые смогли бы повести за собой рабочих по пути, указанному марксистской революционной теорией. Движение трудящихся в США, как и в других капиталистических странах, в эпоху складывания рабочих партий было еще не в состоянии вырваться из плена буржуазных идей и теорий. Это явилось одной из основных причин того, что либеральной буржуазии удалось сбить волну революционной активности трудящихся масс.
28 О жизни и деятельности этого идеолога прогрессизма см.: Bowers С. Beveridge and the Progressive Era. New York, 1932.
29 Beveridge A. Pass Prosperity Around. New York, 1912, p. 8.
30 В дополнение к уже упоминавшимся здесь трудам следует отметить другие работы, в которых наиболее полно, хотя и с различных позиций, освещаются вопросы социалистического и рабочего движения, стратегические цели и тактические задачи трудящихся США в период новой истории: Hillquit М. Socialism Summed Up. New York, 1913; Haywood W. and Bohn F. Industrial Socialism. Chicago, 1911; Hunter R. Labor in Politics. Chicago, 1915; DeLeon D. Speeches and Editorials, 2 Vis. New York, 1918; O’Neil J. The Workers in American History. New York, 1921; Spargo J. Americanism and Social Democracy. New York, 1918; Wolman L. The Growth of American Trade Unions 1880—1923. New York, 1924, etc.
172
Пользуясь разобщенностью демократического движения, буржуазные идеологи и политики сначала его ослабили, а затем пустили в спокойное для монополистической буржуазии русло реформ.
Идеология и политика вильсоновского либерализма
Выход Рузвельта и его сторонников из республиканской партии расколол этот политический конгломерат «большого бизнеса», представители которого находились в Белом доме с 1896 г. В 1912 г. его занял член демократической партии В. Вильсон, либерал по убеждениям, кальвинист по вероисповеданию, историк по образованию '.
Когда Вильсона спросили, в чем его отличие от Рузвельта, он ответил: «Когда я сижу и сравниваю свои взгляды со взглядами прогрессистского республиканца, мне не удается увидеть различия. Разве что у него было набожное чувство по отношению к самозащите. Такого чувства я никогда не испытывал». Вся деятельность Вильсона показала, что он был верным слугой и защитником монополий. Даже поддерживая законы, несколько ограничивающие их деятельность, он поступал так во имя интересов самих же монополий1 2.
На стезю политики Вильсон вступил с помощью миллионера Дж. Харвея, тесно связанного с «домом Моргана». Харвей, являвшийся, помимо всего прочего, владельцем либерального журнала «Харпере», был первым, кто открыто назвал Вильсона кандидатом в президенты США. Харвей устроил также карьеру Дж. Смита — босса демократической партии штата Ныо-Джерси. Смит в свою очередь сделал в 1910 г. Вильсона губернатором этого штата.
Взгляды Вильсона не отличались последовательностью. В 1908 г. он, например, был против вмешательства в дела корпораций, но уже два года спустя вслух рассуждал о пользе муниципальных реформ3. Вместе с тем в речи в Американской
1 В. Вильсон — автор ряда научных трудов (Wilson W. Congressional Government. Boston, 1885; idem. The State. Boston, 1889; idem. Constitutional Government in the United States. New York, 1908; idem. A History of the American People, 10 Vis. New York — London, 1917—1918, etc.).
2 О Вильсоне и его президентстве написано множество работ. Наибольший интерес для раскрытия философских концепций и деятельности Вильсона представляют работы: Diamond W. The Economic Thought of Woodrow Wilson. Baltimore, 1943, а также труды общего характера: Link A. Wilson, 5 Vis. Princeton, 1947—1965; idem. Wilson: The New Freedom. Princeton, 1967; idem. Woodrow Wilson and the Progressive Era (1910—1917). New York, 1954.
3 Подробнее о реформизме в США в «прогрессистскую эру» см.: Белявская И. А. Буржуазный реформизм в США (1900—1914). М., 1968.
173
юридической ассоциации в 1910 г. он резко высказался против тех, кто подвергал сомнению «полезность» монополистических объединений4 5. И в этом вопросе взгляды Вильсона практически не отличались от взглядов его предшественников.
Вильсон любил и умел красиво говорить. Он мог выступать на любую тему. Однако он предпочитал критиковать идеи научного социализма. Не жаловал Вильсон и профсоюзное движение.
Вскоре после прихода в Белый дом Вильсон объявил, что он принимает социально-экономическую доктрину «новой свободы», о которой довольно много говорил во время предвыборной кампании. Сформулированная с помощью небезызвестного прогрессиста Брандейса, эта доктрина делала акцент на обеспечение свободы конкуренции для мелкого бизнеса. «История свободы;— говорил Вильсон,— это история ограничения государственной власти... Если Америка будет лишена свободного предпринимательства, опа будет лишена свободы вообще» ь. Это не означало, однако, что Вильсон был против монополистических объединений. Он высказывался лишь против активного вмешательства в дела трестов и корпораций, занимавшихся, как считал Вильсон, «полезной для общества» деятельностью. «Большой бизнес» для бывшего профессора истории был своего рода «священной коровой», хотя иногда он проявлял и осторожность. «Если правительство должно учить крупных бизнесменов управлению большим бизнесом, не займут ли эти бизнесмены еще более прочные позиции в правительстве, нежели занимают сейчас?» — так ставил вопрос Вильсон6. План «вмешательства» государства в дела монополий, полагал, и не без оснований, Вильсон, был разработан самими монополиями.
Несмотря на довольно смелую фразеологию, используемую Вильсоном при формулировании своей социально-экономической доктрины, она не принесла таких же смелых результатов. «Новая свобода» была обещанной свободой для большого и малого бизнеса. Она декларировала равенство их возможностей, но не предлагала мер, которые это равенство могли бы гарантировать. Демократ Вильсон, как и прогрессист-республиканец Рузвельт, считал бизнесменов большей частью «честными и добропорядочными» людьми и, так же как Рузвельт, не хотел понимать, что концентрация огромных богатств в руках небольшой кучки монополий не только не способствует, но и прямо противоречит свободе и демократии даже в либеральном смысле этих понятий. Занимая такую позицию, Вильсон практически способствовал минимизации действия принципа свободной конкуренции, хотя и не раз заявлял о его «пригодности» в условиях монополистического капитализма.
4 The Public Papers of Woodrow Wilson, ed. by R. Baker and W. Dodd, 5 Vis New York —London, 1925, Vol. II, p. 254—255.
5 Link A. Woodrow Wilson and the Progressive Era, p. 21.
8 Wilson W. The New Freedom. New York, 1913, p. 201—202, 205.
174
Вместе с тем «новая свобода^ как показала практическая деятельность администрации Вильсона, послужила своего рода идеологической основой для принятия ряда мер в сфере государственного регулирования промышленностью и финансами.
Спустя год после вступления в должность президента Вильсон подписал федеральный резервный закон, подготовленный группой представителей финансового капитала7. Задуманная прежде всего как орудие против финансовых кризисов, новая система представляла собой «банк банкиров», перед которым ставились две задачи: регулирование выпуска денег и обеспечение сотрудничества между отдельными банками в период кризисов. Структурно Федеральная резервная система состояла из 12 районов, в каждом действовал свой федеральный резервный банк, активы которого складывались из отчислений национальных банков. Каждый резервный банк управлялся банкирами, назначаемыми банками, образующими федеральную систему, и ее представителями. Контроль за деятельностью новой системы осуществлялся комиссией, назначаемой президентом США. Управляющие вместе с членами комиссии решали вопросы, связанные с увеличением или уменьшением выпуска денег в зависимости от деловой конъюнктуры. В целом же эта система облегчала использование государственного аппарата финансовой олигархией, которая в законодательном порядке получала контроль над крупнейшими банками страны. Принятие Федерального резервного закона стало, таким образом, крупным шагом на пути складывания в Соединенных Штатах государственно-монополистического капитализма.
Вскоре на Вильсона стала оказывать давление Национальная торговая палата США с целью, чтобы он подписал закон о создании правительственной комиссии с широкими полномочиями в сфере торговли и сбыта промышленной продукции. Требования палаты были поддержаны представителями сталелитейной промышленности и руководителями крупнейших торговых ассоциаций8. В сентябре 1914 г., после одобрения конгрессом, Вильсон подписал закон о создании Федеральной торговой комиссии.
Согласно этому закону учреждалась комиссия из пяти членов, которых назначал президент с согласия сената. «Несправедливые методы конкуренции» объявлялись незаконными, и комиссии предоставлялось право не допускать применения их на практике. Комиссия могла организовывать слушания и принимать соответствующие решения по рассматриваемому делу. Ей
7 Историю этого закона см.: Kolko G. The Triumph of Conservatism. A Reinterpretation of American History, 1900—1916. London, 1963, p. 139—159, 217— 255.
8 Kolko G. The Triumph of Conservatism, p. 173—175; Galambos L. Competition and Cooperation. Baltimore, 1966, p. 50; Urofsky M. Big Steel and the Wilson Administration. Columbus, 1969, p. 56—59.
175
разрешалось собирать и опубликовывать информацию общего плана, а также делать рекомендации министру юстиции о желательности «исправления» незаконных действий монополий. В целом же закон был составлен из расплывчатых формулировок, Л допущение в комиссию самих бизнесменов превращало его по сути дела в жест, на который правительство пошло лишь под нажимом общественности, выступавшей против безответственной позиции администрации перед политикой монополий9 *.
Представители корпораций одобрили такого рода законодательство, поскольку, будучи направленным против «нечестной конкуренции» и политики дискриминации цен, оно позволяло монополиям активнее искать пути стабилизации внутримоно-польных цен и уделять большее внимание улаживанию дел, вызываемых ранее необузданной конкуренцией. Новое законодательство являлось в известной мере антитезисом закона Шермана, по которому такая конкуренция признавалась нормой экономической жизни в Соединенных Штатах. Вильсон в свою очередь не раз выражал надежду, что федеральная комиссия не только сможет сыграть стабилизирующую роль в экономике, но и послужит щитом против прогрессивных сил США, наступавших на монополии.
Вместе с тем принятие закона о федеральной комиссии подводило черту под экономическим законодательством Вильсона. «Наша программа законодательства в отношении регулирования бизнеса сейчас, в сущности, завершена,—докладывал он объединенной сессии конгресса 8 декабря 1914 г.— Теперь наконец перед бизнесом лежит ясная и твердая дорога. Эта дорога, по которой можно путешествовать без боязни попасть в затруднение» |0. В докладе Вильсона не хватало существенного уточнения: дорога, о которой он говорил, была вымощена совместно представителями «большого бизнеса» и политическими деятелями, она неизбежно вела к сращиванию государства с монополиями.
Если на экономическом фронте тон в определении правительственной политики задавали крупные монополии, то в области социальной Вильсон пытался прислушиваться к реформаторам, представлявшим интересы средней и мелкой буржуазии. Немалое влияние на мировоззрение Вильсона и его деятельность по «обузданию» монополий оказали работы Л. Брандейса.
Брандейс всегда с враждебностью относился к идеям научного социализма. Увлекшись проектами научного управления производственными процессами, которые выдвигал Ф. Тейлор, Брандейс заинтересовался прежде всего тем фактом, что в слу
9 Подробнее об истории закона см.: Rublee G. The Original Plan and History of the Federal Trade Commission.— «Proceedings of the Academy of Political Science», 1926, Vol. XI.
’° The Public Papers of Woodrow Wilson, Vol. Ill, p. 211.
176
чае их осуществления отпадет ''необходимость в организованных рабочих союзах. Кроме того, Брандейс считал, что повсеместное внедрение «потогонной системы» Тейлора и «высокая сознательность» управляющих и инженерно-технического персонала в конечном счете ослабят и даже сведут на нет эксплуатацию рабочих. «Величайшие индустриальные и социальные проблемы, проявляющиеся в нынешней социальной напряженности, постепенно найдут свое решение»,— писал он ”.
Брандейса беспокоило также «проклятие гигантизма» в промышленности. Вину за это он возлагал не на сами монополии, а на безответственных управляющих, которые не руководствуются идеями «научного управления» 11 12. Брандейс часто говорил и о необходимости проявлять «социальную справедливость», сократить рабочие часы на производстве, запретить детский труд и т. п.
Свои идеи Брандейс черпал в философии «нового индивидуализма», представлявшей собой смесь различных социально-экономических теорий и религиозных учений. Философию эту проповедовали острый на язык сенатор из Висконсина Р. Лафоллет и его последователь Ч. Маккарти.
С точки зрения политической Лафоллет и Маккарти представляли движение так называемых неопопулистов, включавшее в себя реформаторов из фермерских слоев Среднего Запада, мелких бизнесменов и квалифицированных рабочих. Лидеры этого движения состояли в республиканской или демократической партиях. Но большинство этих лидеров были республиканцами. Среди них наиболее колоритной фигурой был, несомненно, Лафоллет.
Философия Лафоллета в целом была утопической, поскольку, критикуя монополии, он выражал надежду на возвращение до-монопольных порядков свободного предпринимательства. В этом он мало чем отличался от мелких бизнесменов, выступавших против душивших их инициативу крупных корпораций. Но Ла-фоллст, как и большинство его коллег-неопопулистов, никогда не выступал против самой системы монополистического капитала. Представляя интересы мелких собственников и предпринимателей, Лафоллет нередко высказывался за «справедливое» распределение власти между большим и мелким бизнесом. Он также резко критиковал «особые привилегии», которые предоставлялись трестам федеральными и местными властями, и, следовательно, выступал за «регулирование» монополий государством. Такая критика, естественно, была только на руку складывающейся системе государственно-монополистического капитализма 13.
11 Brandeis L. Business — A Profession. Boston, 1914, р. 2, 12.
12 Brandeis L. The Curse of Bigness. New York, 1934.
13 Подробнее о философии неопопулистов см.: McCarthy Ch. The Wisconsin Idea. New York, 1912.
177
С несколько иных позиций выступал другой титан «прогрессизма» У. Уэйл. Часто ссылаясь в своих статьях на классиков марксизма, он, однако, последовательно защищал теорию примирения классов и «полезного» (fruitful) неравенства. Поляризация богатства и нищеты, писал Уэйл, может быть уничтожена только тогда, когда государство будет способствовать развитию потребления; для этого свободная конкуренция должна быть заменена государственным регулированием частнокапиталистического производства и потребления н.
Социальные реформы были нужны, согласно Уэйлу, ради «консервации человеческих ресурсов». В связи с этим он мечтал о системе государственного обеспечения и государственном наблюдении за условиями труда на фабриках, о бесплатном начальном и среднем образовании, об ограничении потребления алкоголя и наркотиков и принятии законов о детском и женском труде, минимуме заработной платы и т. п. Носителем идеалов такого рода «новой демократии» Уэйл считал средние слои американского народа.
В этом с Уэйлом был солидарен и У. Липпман. Сначала он состоял членом Социалистической партии США, но в 1912 г. вышел из нее, мотивируя этот поступок тем, что партия представлялась ему «недостаточно радикальной». Однако на следующий же год Липпман опубликовал книгу, в которой выдвинул собственный вариант социализма без радикализма вообще14 15. Он стремился увязать свой прогрессизм с психоанализом австрийского ученого 3. Фрейда, за который хватались все, кто не имел прочных знаний в области политической экономии и научного социализма. Если предпринимателям и политическим лидерам удастся подавить в себе «темные, недобрые» силы, то у них появятся шансы построить «хорошее общество» — таким виделся путь к реформации капитализма тем, кто шел в русле теорий Фрейда. Другими словами, изменения побудительных мотивов у бизнесменов приведут к затуханию, а потом и к исчезновению классовых конфликтов.
Все это были лишь слова. Что же предпринимало в этом плане на практике американское правительство? Вернемся к деятельности Вильсона на посту президента США. В 1915 г. он подписал законопроект о подоходном налоге, внесенный конгрессменом К. Хэллом16. Размер этого налога варьировался от 1 до 6% в зависимости от суммы дохода. В том же году Вильсон одобрил предложенный Лафоллетом билль, улучшавший условия труда моряков торгового флота. По закону Адамсона устанавливался 8-часовой рабочий день для железнодорожных
14 Weyl W. The New Democracy. New York, 1912.
15 Lippmann W. К Preface to Politics. New York, 1913.
18 К. Хэлл— будущий государственный секретарь в кабинете президента Ф. Д. Рузвельта.
178
Служащих. Закон Китинга — Оуэна — позже признанный неконституционным— предусматривал запрещение использования труда подростков до 14 лет. Согласно закону об оказании займов фермерам несколько облегчались условия их хозяйствования.
Таким образом, казалось, был выработан ряд мер для поддержания «баланса» отношений между трудом и капиталом. Однако они оказались неэффективными. Забегая вперед, укажем, что свидетельством этого явился, в частности, «новый курс», необходимость принятия которого была осознана правящими кругами США в начале 30-х годов, когда вновь заговорили об уже вроде бы решенных при Вильсоне проблемах.
В те же годы неэффективность этих мер подтверждалась другими фактами. В 1916 г. реальная заработная плата рабочих выросла по сравнению с 1913 г. всего на 1%, в то время как их жизненный уровень значительно понизился. В 1917 г. только 1,5 млн. из 21 млн. семей Соединенных Штатов подпадали в разряд тех, кто был в состоянии выплачивать подоходный налог. (Налог устанавливался на ежегодный доход, начиная с 3 тыс. долл.)
Но убедительнее всего иллюзорность «баланса», созданного при правительстве Вильсона, вскрывало развернувшееся в Соединенных Штатах стачечное и забастовочное движение17. Согласно официальным данным, только в 1916 г. в стране произошло 3600 забастовок, в которых участвовало 4 млн. рабочих.
Историки-экономисты С. Перлман и Ф. Тафт отмечали: «20 апреля 1914 г. забастовка горняков штата Колорадо привлекла внимание всей страны тем, что ее жертвами стали одиннадцать детей и две женщины, сожженные в палаточном поселении местечка Ладлоу». Имелось в виду событие, ставшее известным как «резня в Ладлоу» 18.
Эта забастовка возникла в результате бесчеловечных условий труда на шахтах, принадлежавших Дж. Рокфеллеру-млад-шему. Хуже всего приходилось рабочим, занятым непосредственно добычей угля. Их не только заставляли трудиться по 12— 14 часов в день, но и держали под угрозой физической расправы в случае неповиновения. Когда вконец отчаявшиеся рабочие решительно потребовали пересмотра условий труда и жизни, предприниматели бросили против них солдат из гвардии штата. Кичившаяся своим либерализмом «Нью-Йорк тайме» потребовала от Вильсона принятия «жестких мер по отношению к бастующим» 19. И такие меры были приняты. Войска пустили в ход газ, пулеметы и даже броневики. В результате «резни в Ладлоу» за
17 См.: Козенко Б. Д. Подъем американского рабочего движения в годы первой мировой войны. Саратов, 1965.
18 Perlman S. and Taft Ph. Labor Movements.— In: History of Labour in the United Stales, ed. by J. Commons, 4 Vis. New York, 1918—1940, Vol. IV, p. 201.
,e «The New York Times», 25, 29.IV 1914.
179
несколько педель погибло 66 человек — горняков, их жен и детей 20.
Примечательно, что в день, когда страна узнала о «резне в Ладлоу», военно-морской флот США подверг бомбардировке мексиканский город Веракрус, куда затем был высажен десант морской пехоты. Более 100 мексиканцев были убиты. Президент Вильсон в это время говорил о «чести и справедливости Америки» 2‘.
Связь между «резней в Ладлоу» и высадкой морской пехоты США в Мексике очевидна. Как в первом, так и во втором случае за смерть людей полную ответственность несли корпорации, преследовавшие свои корыстные цели, и в том и в другом случаях условия диктовали монополии.
Разбирая сложившуюся в те времена этику взаимоотношений труда п капитала, видный теолог Э. Хыоз писал: «Для капитала объединение являлось логической практикой бизнеса; объединение же рабочих считалось опасным для американской традиции индивидуальной свободы. Лидеры индустрии, превратившие капитал в огромные корпоративные державы, были вознесены на пьедестал великих в истории; профсоюзных лидеров, стремившихся к организации рабочих, считали опасными агитаторами. Промышленная монополия была логическим исходом естественных экономических законов; профсоюз же нарушал освященную свободу договора...» И далее: «Бизнес в политике предполагал, что гражданская власть будет осуществляться наиболее уважаемыми членами общества; участие же рабочих в политике— это прежде всего враждебное подстрекательство. Обращаться к правительству с просьбой защитить силой интересы собственности значило бдительно охранять американский образ жизни; просить правительство о поддержке требований рабочих означало разжигание классовой ненависти... Использовать экономическую власть с целью лишения труженика работы и средств к существованию считалось обычной и неоспоримой прерогативой капитала; сдерживать чью-то экономическую власть и устраивать забастовки с требованием лучших условий труда или справедливой заработной платы означало подвергать угрозе самые основы Либерального Общества»22.
Этот пространный пассаж, по сути содержащий синтез тех социально-экономических отношений, которые сложились в Соединенных Штатах в начале XX в., является ярким обвинительным актом в адрес либерализма «прогрессистской эры». Действительно, либеральные теории этого периода представляли
20 Подробнее о трагических событиях в Ладлоу см.: Report and Testimony. US Industrial Commission on Industrial Relations. Senate Doc. N 415. Washington, 1916.
21 «The New York Times», 21.IV 1914.
22 Hughes E. The Church and the Liberal Society. Princeton, 1944, p. 188—189.
180
собой продукт сознательной деятельности представителей монополистического капитала, которые прочло захватили бразды правления американским государством и обществом. Характерные черты «прогрессистского» либерализма—усиление федерального правительства и уменьшение влияния местных властей; ослабление авторитета конгресса и укрепление исполнительной власти в сфере политики и выдвижения законов; подчинение федерального правительства промышленным и финансовым монополиям; введение некоторых элементов вмешательства государства в экономическую жизнь страны. Эти черты, получившие наиболее четкое выражение в 30-е годы, были обусловлены логикой классовой борьбы в период монополистического капитализма, когда власть имущие стали приспосабливаться к меняющейся исторической обстановке.
Вместе с тем со вступлением США 6 апреля 1917 г. в первую мировую войну федеральное правительство сняло какие-либо ограничения с «большого бизнеса», активно включившегося в производство военного снаряжения и оружия.
Среди либералов, которые поддерживали военную политику Вильсона и всячески оправдывали участие США в европейской войне, были интеллектуалы, выступавшие в журналах «Нейшн» и «Нью рипаблик». Основанный в 1914 г. Г. Кроули журнал «Нью рипаблик», редакторы которого были вхожи в Белый дом, посвятил немало страниц, восхвалявших военную политику Вильсона.
Военные усилия США поддержал ведущий американский либерал-прагматик Дж. Дыои. В публицистических очерках и статьях, направленных против противников участия США в войне, он призывал американскую общественность отречься от «идеалистических наслоений» и рассматривать войну как мощный импульс к реорганизации мира23.
Вскоре после вступления США в войну конгресс по инициативе Вильсона одобрил законодательство, полностью развязывавшее руки «большому бизнесу» и федеральному правительству в их военных усилиях. В частности, был одобрен закон, практически аннулировавший действие первого дополнения к конституции США, подтверждавшего право на существование в стране буржуазных политических свобод. Так американский либерализм демонстрировал всему миру свою нетерпимость по отношению ко всем, чьи идеи и мышление не укладывались в рамки, создаваемые монополистической буржуазией США и ее идеологами.
23 Dewey J. The Future of Pacifism.— «The New Republic», 1917, July 28, p. 359. Большинство очерков Дьюи, написанных им в период войны, собраны: Dewey J. Character and Events. New York, 1929.
181
Ненормальности периода «нормальных времен»
Анализируя влияние, которое первая мировая война 1914— 1918 гг. оказала на развитие государственно-монополистического капитализма, В. И. Ленин писал: «...Война как громадный исторический процесс неслыханным образом ускорила социальное развитие. Капитализм, развившийся в империализм, т. е. в монополистический капитализм, превратился под влиянием войны в государственно-монополистический капитализм»1. При этом империализм Соединенных Штатов находился в особом положении по сравнению с европейскими капиталистическими странами. Он вступил в войну уже после того, как другие ее участники истощили в сражениях свои силы. Большой спрос на вооружение со стороны воюющих держав, а также для военных нужд самих Соединенных Штатов создал огромный рынок, который явился важнейшей основой расширения американской промышленности. Во время империалистической войны страны Европы понесли значительный материальный ущерб и крупные потери рабочей силы. Россия потеряла убитыми 6,5 млн. человек, Франция— 5,5 млн., Англия — 3 млн., Германия — 6 млн., Австро-Венгрия— 5 млн. Соединенные Штаты, избежав материальных разрушений, потеряли убитыми 116 516 человек. Обогащение американских капиталистов и упадок экономики других стран — таков наиболее важный фактор, способствовавший усилению экономической, финансовой и военной мощи США.
Об экономической и финансовой мощи Соединенных Штатов тех лет говорят хотя бы следующие данные. Если до первой мировой войны США нуждались в иностранных займах, то после войны страна превратилась в крупного кредитора. За военные годы Соединенным Штатам задолжали около 14 млрд. долл. Почти половина мирового запаса золота находилась в США. Производство железа и стали только в последний год войны превысило аналогичный выпуск во всех других великих державах вместе взятых. Излишки финансов, товаров и производственных мощностей позволяли США диктовать другим капиталистическим государствам не только экономические, но и политические условия2.
В результате войны американские монополии значительно расширили свою деятельность во внешней сфере. Частные американские капиталовложения за рубежом возросли с 3,5 млрд, долл, в 1914 г. до 7 млрд, в 1919 г. и 17 млрд, в 1929 г. Американские финансисты, возглавляемые «домом Моргана», выступили с широкой программой предоставления займов правительствам других стран. Причем условия многих займов были
* Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 35, с. 1G9.
2 Lens S. The Forging of the American Empire. New York, 1973, p. 2G4.
182
несовместимы с суверенитетом и национальной независимостью получающей страны. Так, после 110-миллионпого долларового займа Германии в 1924 г. контроль за «национализированными» железными дорогами этой страны был передан представителям американских фирм. Заем в 50 млн. долл., предоставленный Кубе, предусматривал некоторые изменения в финансовом законодательстве этой страны. Часто «одалживаемые» деньги даже не «покидали» США, поскольку на них закупались американские же товары.
Филиалы американских монополий с чрезвычайной быстротой вырастали на землях других государств. Монополии, производившие добычу и обработку медной руды, открыли свои филиалы в Чили, Канаде, в ряде стран Африки. В середине 30-х годов более 3/5 продукции «Анаконда коппер» производилось за пределами США. «Дженерал моторз» имела свои автомобильные заводы в Канаде и Германии, а на заводах других 14 стран собирались автомобили из деталей этой американской корпорации. «Стандард ойл оф Нью-Джерси», «Интернэшнл харвестер», «Интернэшнл телефон энд телеграф», «Юнайтед фрут», «Форд», «Дженерал электрик» — вот далеко не полный перечень тех корпораций, которые в послевоенные годы создали свои дочерние предприятия за рубежом.
Поставив под свой экономический и финансовый контроль многие страны капиталистического мира, США не проявили открытой заинтересованности в колониях или подопечных территориях. Но когда дело касалось интересов американских собственников в других странах, то США, как и всякая любая колониальная держава, прибегали к военной силе. С 1917 по 1919 г. США осуществляли «полицейские функции» во время избирательных кампаний в Панаме. В 1919 г. американская морская пехота высадилась «для поддержания порядка» в Гондурасе, а в 1920 г.— для «спасения жизни американцев» в Китае. В 1921 г. морские пехотинцы «наводили порядок» в Панаме и на Коста-Рике, а в 1924—1925 гг.— в Гондурасе, Панаме, Китае. С 1926по 1933 г. вооруженные силы США находились в Никарагуа, затем снова высаживались на Кубе...
Резюмируя цели этих акций, шедших вразрез со всеми нормами международного права, генерал-майор С. Батлер в статье, помещенной в 1935 г. в ноябрьском номере журнала «Коммон сенс», писал: «Я провел тридцать три года и четыре месяца на действительной службе в качестве члена наших наиболее подвижных военных подразделений — корпуса морской пехоты... В это время я целиком отдал себя делу большого бизнеса, Уоллстрита и банкиров. Другими словами, я был рэкетиром капитализма... В этом качестве я помог сделать Мексику безопасной для американских нефтяных трестов в 1914 г. Я помог превратить Гаити и Кубу в безобидные места, где парни из «Нэшнл сити бэнк» могли бы спокойно собирать прибыли... Я помог обе
183
зопасить Никарагуа для международного банковского дома «Браун бразерс»... От имени американских сахарных трестов я принес светоч свободы в Доминиканскую Республику. Я заставил подчиниться Гондурас интересам фруктовых компаний США. В Китае в 1927 г. я сумел сделать так, что «Стандард ойл» никто не осмелился тронуть даже пальцем».
Политику вооруженной интервенции Соединенные Штаты применяли и в отношении других стран3. Эта политика была закономерным следствием развития финансово-монополистического капитализма, стремившегося к господству над всем миром.
Вместе с тем в мире происходили и другие процессы, непосредственно затрагивавшие все капиталистические страны, в том числе и США.
Первая мировая война и Великая Октябрьская социалистическая революция в России положили начало общему кризису капитализма, который поколебал в самой основе капиталистическую систему мирового хозяйства. Это отразилось на экономике и политике всех крупнейших держав капиталистического мира, привело к обострению всех противоречий, свойственных империализму. В связи с этим усилилось стремление монополистических кругов увеличить мощь государственного аппарата и полнее подчинить его себе 4 5.
Регулирующие мероприятия государства в годы войны способствовали обогащению промышленных и финансовых магнатов США, о чем красноречиво свидетельствовал рост прибылей монополий. Так, в 1914 г. чистые доходы американских корпораций равнялись 3711 млн. долл., 1916 — 8766 млн., 1917 — 10 500 млн., в 1918 г.— 9500 млн.6
Мобилизация американской экономики на войну была осуществлена федеральными агентствами, членами которых в основном являлись бизнесмены 6. Разработкой и осуществлением планов военной мобилизации занималось созданное в 1917 г. Управление военной промышленности (War Industries Board). Этому управлению, которое в 1918 г. возглавил банкир и промышленник Б. Барух, удалось подчинить себе военное министер-
3 Подробно о внешней политике США см.: Иноземцев Н. Н. Внешняя политика США в эпоху империализма. М., 1969. Советская историография располагает также целым рядом работ, посвященных внешней политике США периода первой мировой войны и первых послевоенных лет: Гершов Э. М. «Нейтралитет» США в годы первой мировой войны. М., 1962; Попова Е. И. США: борьба по вопросам внешней политики. 1919—1922 гг. М., 1966; Селезнев Г. К. Крах заговора. Агрессия США против Советского государства в 1917—1920 гг. М„ 1963, и др.
4 Взаимодействие американских монополий с государством в годы первой мировой войны см.: Белявская И. А. Внутренняя экономическая политика США (1917—1918). М„ 1956.
5 The American Labor Year Book, 1919—1920, Vol. III. New York, 1920, p. 265.
0 Koinstinen P. The «Industrial-Military Complex» in Historical Perspective: World War I.— «Business History Review», 1967, Winter.
184
Стйо И различные правительственные регулирующие агентства. «Действуя вместе, представители промышленности и военные поняли, что УВБ может осуществлять их совместные интересы,— подчеркивал американский историк П. Коинстайнен.— Операции УВБ заложили основу «промышленно-военного комплекса»»7
В 20-х годах союз бизнеса с военными кругами укрепился. Сталл разрабатываться планы активных совместных действий. Такого рода планирование было узаконено конгрессом, одобрившим в 1920 г. закон о национальной обороне, в соответствии с которым была произведена реорганизация системы взаимодействия промышленности с военными органами страны 8.
После окончания первой мировой войны уровень государственного регулирования в экономике США несколько понизился. В мирных условиях монополии рассчитывали обеспечивать себе высокие прибыли без специальных регулирующих или контролирующих органов. Общую «философию» правящих кругов США того времени выразил президент К. Кулидж в ставшей афоризмом фразе, которую он в 1925 г. бросил журналистам: «Дело Америки — это бизнес».
«Философия» послевоенного бизнеса базировалась на обретшей в 20-е годы «второе дыхание» либеральной теории «неукротимого индивидуализма». Игнорируя опыт буржуазного реформизма времен «прогрессистской эры», республиканские правительства, приходившие к власти в 20-е годы 9, объясняли наступивший бум результатом проявления «внутренних сил капитализма, освобожденного от пут государственного вмешательства».
Сменивший Вильсона в 1920 г. на посту президента США У. Гардинг, которого поддерживали политические боссы из «старой гвардии» Т. Рузвельта, в речи по случаю своего вступления в эту должность заявил о возвращении страны к «нормальным временам». Что бы он ни имел в виду, вскоре после его внезапной смерти в 1923 г. произошли события, придавшие этим словам оттенок зловещего фарса. Стали известны факты подкупов и коррупций в правительстве, не уступавших по своему размаху и цинизму аналогичным явлениям конца XIX — начала XX в. Конгресс США был вынужден провести два расследования дела федерального министра юстиции Г. Догерти. Выяснилось, что он
7 Koinstinen Р. The «Industrial-Military Complex» in Historical Perspective: The Inter War Years.— «The Journal of American History», 1970, March, N 4, p. 822—823.
8 Подробнее см.: Reorganization of the Army. Senate, Hearings before the Subcommittee of the Committee on Military Affairs, 66th Congress, 2d Session, 1919.
9 Деятельность республиканской партии США в 20-е годы наиболее полно рассмотрена: Hicks J. Republican Ascendancy, 1921—1933. New York, 1960; Leuchtenburg W. The Perils of Prosperity. 1914—1932. Chicago, 1958; Change and Continuity in Twentieth-Century America: The 1920s, ed. by G. Brachman, R. Bremner, D. Brody. Columbus, 1968, etc.
185
присвоил из государственной казны 27 тыс. долл., тратил в два раза больше денег, чем получал, и в течение трех лет положил на свой текущий счет в банке более 75 тыс. долл. В подобных махинациях оказался замешанным и министр внутренних дел США А. Фолл. Рассказы о мелких и крупных взятках, к которым были причастны другие высокопоставленные чиновники администрации Гардинга, об их аморальном облике стали излюбленной темой американской периодической печати тех дней.
К. Кулидж, вице-президент и преемник Гардинга, был, по характеристике историка С. Морисона, «хитрым, тонкогубым маленьким человечком, респектабельной посредственностью, которая жила в скупости, но обожала богачей. Его политические взгляды уходили к 1901 г.» 10 11 Уроженец штата Вермонт, выпускник Амхерстского колледжа, юрист, которому удалось достичь кресла губернатора штата Массачусетс, Кулидж перед избранием на должность вице-президента США более всего отличился, пожалуй, тем, что в сентябре 1919 г. жестоко подавил забастовку полицейских в Бостоне.
На высоком посту президента Кулидж провел 67 месяцев. За это время он выступил на 520 пресс-конференциях, т. е. в среднем на 7—8 конференциях в месяц. Примерно раз в месяц он обращался к стране по национальному радио.
Тон выступлений Кулиджа напоминал проповеди священнослужителей протестантских церквей Новой Англии. Его излюбленными темами были: «Образование — краеугольный камень самоуправления», «Религия и республика», «Авторитет и религиозная свобода», «Гений Америки» и т. п. «Когда говорит президент, это уже событие»,— морализировал Кулидж. Историкам, однако, более всего запомнились следующие его слова: «Движущей силой американского прогресса всегда являлась промышленность. Она создавала богатство, стимулировавшее наше национальное развитие». Отсюда следовал вывод: что хорошо для бизнеса, то хорошо для США. Эта формула, в свою очередь, подводила к заключению, что борьба с нищетой, являвшейся бичом более трети населения США, должна идти не через социальное законодательство, а посредством дальнейшего поощрения «большого бизнеса» ".
Такого рода официальная «философия» привела к появлению в кругах монополий «новой» социальной теории «просачивания» (percolation theory). Эта теория исходила из того, что по мере накопления богатства у богатых оно будет неизбежно различными путями «просачиваться» к бедным. Поэтому-де высокое налогообложение бизнеса или ограничение его прибылей не
10 Morison S. The Oxford History of American People. New York, 1965, p. 933.
11 Подробнее о социальной политике республиканской партии см.: Schriftgie-ser К. This Was Normalcy. An Account of Party Politics during Twelve Republican Years: 1920—1932. Boston, 1948.
186
только станет тормозом развития промышленности, но и сделает бедняка более бедным. Не удивительно, что циники назвали теорию «просачивания» богатства теорией «кормления воробьев путем насыщения лошади».
Подобная теория обосновывалась тем внешним благополучием, которое царило в стране. Только в 1920 г. 7 млн. автомашин колесили по дорогам США. Спустя девять лет их число возросло до 24 млн. В 1921 г. американцы истратили 10 млн. долл, на приобретение нового товара — радиоприемников. Через восемь лет за них будет заплачено в 40 раз больше. Электрические приборы, кино, .пассажирские самолеты, телефон — вот о чем больше всего кричала тогдашняя реклама. Стала широко применяться практика продажи товаров в кредит. Ею пользовались многие потребители, уверенные в том, что наступившему во второй половине 20-х годов периоду «просперити» не будет конца 12.
Внешняя сторона «благополучия» не смогла, однако, прикрыть тяжелую жизнь американских трудящихся в первые послевоенные годы. Это подтверждали стачки и забастовки рабочих в различных отраслях промышленности США за лучшие условия жизни и труда. Особенно мощной была забастовка в сталелитейной промышленности в 1919 г. Одним из руководителей этой забастовки был выдающийся деятель американского рабочего и коммунистического движения США У. Фостер ,3.
После свершения Великой Октябрьской социалистической революции американская либеральная пресса стала изображать Советскую Россию и новый строй исключительно в черных красках. Мутные волны дезинформации, выплескиваемые буржуазной прессой, вызвали в США определенную реакцию. «Большевизм» стал отождествляться с «беззаконием», «жестокостью», «преступлением». Ни одна забастовка, ни одно отклонение от буржуазных норм поведения не обходилось без обвинений в принадлежности к большевикам. «Большевиками» считали всех тех священников, учителей, преподавателей колледжей и университетов, негров, кто не проявлял «сверхпатриотического» рвения. Министр труда в кабинете Вильсона У. Уилсон объявлял забастовки «кознями» большевиков и ИРМ. Правительство Вильсона в 1919 г. загнало в подполье только что созданную Коммунистическую партию США 14.
Федеральное правительство под диктовку монополий продолжало нагнетать атмосферу «красной угрозы» (red scare). Этими и подобными им лозунгами правящие круги пытались прикрыть
42 Подробнее см.: Soule G. Prosperity Decade. New York, 1927.
13 Foster W. Great Steel Strike. New York, 1920; см. также: История рабочего движения в США в новейшее время, в 2 томах. М., 1970—1971, т. 1, с. 31— 40.
14 Подробнее см.: Петров П. С. Возникновение Коммунистической партии США и ее борьба за легализацию. М., 1971.
187
экономические неурядицы, вызванные послевоенной депрессией. Объединительной силой реакционного движения страны стала Лига национальной безопасности, призвавшая всех «стопроцентных американцев» обучать население «американизму». Это «обучение» носило весьма своеобразный характер.
В марте 1919 г. легислатура Нью-Йорка учредила специальную комиссию под председательством сенатора К. Ласка. Комиссия, состоявшая из шести членов, должна была заниматься расследованием «радикальной и бунтарской» деятельности. И, несмотря на то что комиссия являлась следственным, а не карательным органом, она в поисках «компрометирующих материалов» организовала несколько налетов на прогрессивные организации. В результате сфабрикованных комиссией обвинений из городской ассамблеи были незаконно изгнаны пять депутатов-социалистов.
Выступив в роли обвинителя ряда общественных деятелей, придерживавшихся радикальных взглядов, комиссия Ласка внесла на рассмотрение легислатуры два законопроекта. Согласно первому школьные учителя были обязаны давать клятву в своей лояльности существующему строю. Предусматривалось также увольнение тех учителей, которых находили виновными в защите «формы правительства, не похожего на правительство Соединенных Штатов или штата Нью-Йорк». Второй законопроект предусматривал получение всеми частными школами от легислатуры штата специальных лицензий на преподавание таких общественных наук, в которых не было и намека на «доктрину» насильственного свержения правительства народными массами 15 * * * 19.
Между тем федеральное правительство продолжало активно использовать законы о цензуре, принятые во время войны. Год спустя после заключения перемирия министерство юстиции США запретило издание газеты «Юнион рекорд» в г. Сиэтл, а министерство почт наложило запрет на пересылку по почте социалистических газет — нью-йоркской «Колл» и милуокской «Лидер». Редактор «Лидера» В. Бергер по закону о шпионаже был лишен членства в палате представителей, куда его дважды делегировало население Милуоки. Бергер, разумеется, не был «шпионом»— он лишь пытался говорить об империалистическом характере и 1R
ВОИНЫ .
15 Позже губернатор штата Нью-Йорк А. Смит отказался подписать эти зако-
нопроекты как «позорящие американскую демократию и ущемляющие сво-
боду слова» (Chafee Z. Free Speech in the United States. Cambridge (Mass.),
1967, p. 269, 317, Ch. 8).
19 В. Бергер являлся руководителем право-центристского большинства Социалистической партии США, политика которого привела к расколу социалистического движения в стране. См. о нем: Miller S. Victor Berger and the Promise of Constructive Socialism. 1910—1920. Westport (Connecticut), 1973.
188
В раздувании жупела «красной угрозы» особо «прославился» федеральный министр юстиции М. Палмер. По инициативе этого «стопроцентного американца» по всей стране совершались налеты на неугодные правительству общественные организации, членов которых заключали в тюрьмы или высылали из США.
Именно в это время началась политическая карьера Э. Гувера — главы разведывательного управления министерства юстиции. Ставший впоследствии руководителем печально знаменитого Федерального бюро расследований, он сделал себе «имя» уже весной 1920 г., когда на публичных слушаниях, устроенных конгрессом, заявил, что забастовочное движение США по крайней мере наполовину находится под влиянием «коммунистических агентов». По приказу Гувера сотрудники управления, нарушая конституцию США, рыскали по типографиям ‘ в поисках «анархистской» или «красной» литературы. Под особым надзором у сотрудников Гувера находились члены запрещенной Коммунистической партии США, ИРМ, прогрессивные публицисты и негры-радикалы. Гуверовцы исходили из предпосылки, что членство в какой-либо «вольнодумной» организации само по себе является преступлением 17.
Созданный в стране психологический климат способствовал распространению шпиономании, насаждению взгляда на иммигрантов как на «экспортеров революции». Приоритет при определении квот на въезд стал отдаваться иммигрантам из Англии, Германии, Скандинавских стран 18.
Позором перед всем цивилизованным миром покрыла себя «свободолюбивая» Америка во время процесса над рабочими итальянского происхождения Н. Сакко и Б. Ванцетти. Сфабриковав и предъявив им обвинения в грабеже и убийстве, американская Фемида в действительности судила их за инакомыслие. Несмотря на многочисленные протесты, поступавшие в США из разных стран, Сакко и Ванцетти были казнены на электрическом стуле ,9.
В те годы классовых битв и бурных сражений обнаружилась несостоятельность и предательская сущность политики соглашательства, проводимой правыми лидерами АФТ. Именно эта политика, усиленная «рейдами» Палмера и Гувера, привела к сокращению численности членов американских профсоюзов с 5 до 3,5 млн. человек.
Ободренные разобщенностью рабочего движения, монополисты усилили наступление на организованные профсоюзы. Крупный промышленник, судья Э. Гэри на собрании пайщиков 17 18 19
17 Loventhal М. The Federal Bureau of Investigation. New York, 1950, Pt II.
18 Cochran Th. Social Change in America: The Twentieth Century. New York — London, 1972, p. 114.
19 The Letters of Sacco and Vanzetti, ed. by M. Drankfurter and G. Jackson. New York, 1928; Лайонс Ю. Жизнь и смерть Сакко и Ванцетти. М.— Л., 1929.
189
«Юнайтед Стейтс стил» в 1921 г. заявил о том, что «нужда в профсоюзах» для США отпала. Это заявление послужило сигналом для наступления со стороны монополий. Около 500 организаций предпринимателей объявили о-запрещении создавать на своих заводах и фабриках профессиональные организации рабочих. Все, кто нарушал этот запрет, увольнялись с работы и заносились предпринимателями в «черные списки».
Частичная, временная стабилизация американского капитализма, достигнутая в условиях сложившейся в 20-е годы международной экономической конъюнктуры, практически свела на нет начавшееся в предвоенный период реформистское движение. На смену «реформе» пришел «американизм». Отождествляя «американизм» с «исключительностью» Соединенных Штатов в экономике, социальных отношениях, политике, идеологии, американская буржуазия противопоставляла его «антиамериканизму», под который подгонялось все, что не соответствовало или противоречило ее интересам и устремлениям.
Типичным проявлением «американизма» в социально-экономической жизни страны тех лет явился «сухой закон» (prohibition). Этот закон в известной мере представлял собой ответ со стороны определенной части буржуазии на движение прогрессистов, а также отражение протестантской догмы о возможности и желательности повышения морального уровня частной жизни путем общественных действий.
«Сухой закон» появился не внезапно. Разговоры о желательности ограничения потребления алкоголя велись в реформистских кругах США в конце XIX — начале XX в. Причем сложилось мнение, что пьянство является пороком, свойственным плутократам и продажным политиканам. Но прежде всего этот порок приписывался проживавшим в городах рабочим-иммигрантам, которых более всего опасались буржуазные реформаторы. Пьянство, как «главный враг прогресса», как «бич, мешающий накоплению богатства», как «рабовладелец, закабаляющий души пьющих», и т. д., стало чуть ли не центральной темой выступлений некоторых либеральных журналов. В целом же кампания по борьбе с пьянством, за принятие сухого закона, носила классовый характер, ибо такой серьезный порок буржуазного общества, как бедность и нищета трудящихся масс, коренившийся в самой капиталистической системе, представлялся общественности как основное следствие пьянства и алкоголизма 2°.
Другим проявлением «американизма» 20-х годов стало расширение деятельности Ку-клукс-клана2|. Эта реакционная
20 О комплексе социальных и моральных проблем, связанных с «сухим законом» в США, см.: Merz Ch. The Dry Decade. Garden City, 1931; Sinclair A. Prohibition: The Era of Excess. Boston. 1962.
21 Обширный фактический материал о Ку-клукс-клане см.: Chalmers D. Hooded Americanism. The History of the Ku Klux Klan. Garden City, 1965.
190
расистская организация с молчаливого согласия местных и федеральных властей развернула травлю негров, евреев и католиков, представляя их главными врагами благосостояния «нордических американцев», составлявших «костяк и опору американской нации» 22. По общим подсчетам, Ку-клукс-клан насчитывал тогда от 4 до 5 млн. членов. А его влияние среди отсталых в культурном отношении слоев американского населения было использовано правящими кругами США для борьбы с прогрессивными силами.
О Ку-клукс-клане, как о большой политической силе тех лет, говорят следующие факты. Губернаторами штатов Оклахома и Орегон стали куклуксклановцы. А в 1924 г. на предвыборном съезде демократической партии членам и сторонникам этой организации удалось забаллотировать кандидатуру губернатора штата Нью-Йорк католика по вероисповеданию А. Смита в президенты США.
Наряду с физическим насилием, практиковавшемся по отношению к «инакомыслящим», монополии вкупе с правительственными органами широко использовали методы ненасильственного духовного подавления и соответствующей идеологической обработки масс. Это прежде всего осуществлялось через печать и радио, развернувших в огромных масштабах пропаганду «американского образа жизни», краеугольным камнем которого были монополистические объединения 23.
Главной мишенью нападок пропаганды монополий США стало марксистско-ленинское учение, которое с ее помощью было превращено в табу для всех прослоек американского общества. Во многих школах и колледжах было запрещено говорить об успехах развития Советского Союза. Нарушение запрета каралось увольнением преподавателей с работы. Газеты, писавшие в благожелательном духе об СССР, лишались заказов на рекламу и коммерческих кредитов от монополий. «Война научила нас возможностям пропаганды,— говорил видный комментатор Р. Бабсон в 1921 г.— Теперь, когда у нас есть что продать американскому народу, мы знаем, как это нужно делать. В наших руках школы, церковные кафедры, пресса»24.
Монополии внушали американскому народу не только искаженные представления о Советском Союзе, о социализме и коммунизме. С помощью пропаганды большой бизнес пытался вызвать чувства симпатии и уважения к себе и к своим методам
22 Цели Ку-клукс-клана изложены в статьях его «великого мага» X. У. Эванса (Evans Н. The Klan’s Fight for Americanism.— «North American Review», March — April — May 1926); см. также: Лисневский Э. В. Ку-клукс-клан в период Реконструкции Юга (1865—1877).— В кн.: Американский ежегодник. 1976. М„ 1976, с. 228—263.
23 Приемы и методы пропаганды тех лет см.: Bernays Е. Propaganda. New York, 1928.
24 Beale H. Are American Teachers Free? New York, 1936, p. 546.
191
управления. С этой целью НАП выступила инициатором выпуска на промышленных предприятиях специальных журналов (employee magazines), в которых в той или иной форме пропагандировались идеи «общности» интересов трудящихся и предпринимателей, эксплуататоров и эксплуатируемых 25 *.
Пропагандой идей «большого бизнеса» занималась и монополизированная общенациональная пресса США. Городские газеты уже к 1890 г. превратились в достояние крупных корпораций, которые занимались издательским делом ради извлечения прибылей. Эти прибыли добывались главным образом за счет помещения в газетах рекламы корпораций. «Журнализм таким образом,— подчеркивали историки Кохрэн и Миллер,— занял свое место в рядах большого бизнеса» 20. С той поры монополистическая пресса Америки стала мощнейшим орудием манипуляций общественным мнением страны 27.
Другим таким орудием стало радио. К 1927 г. в США работали 732 радиостанции и около 10 млн. радиоприемников. Однако радиовещание было монополизировано двумя крупнейшими корпорациями — «Нэшнл бродкастинг компани» (Эн-Би-Си) и «Коломбиа бродкастинг систем» (Си-Би-Эс). Первая находилась под контролем промышленной «Рэйдио корпорейшн оф Америка», а вторая — «Дженерал электрик».
Воле монополий было подчинено и образование. «Использование американских школ в качестве бастионов для защиты существующего общественного порядка,— отмечали Кохрэн и Миллер,— старо, как и сама Америка»28. Школьные учебники несли идеи, угодные правящим кругам. Специально созданные комиссии следили за недопущением в них мыслей, противоречащих «этическим нормам» капитала. Еще в 1877 г. федеральный комиссар по вопросам образования Дж. Итон указывал на то, что школы должны воспитывать у ребенка чувства сопротивления «грехам забастовок и насилия», что капитал должен оценить возможности «толпы и общее и подходящее образование» 29.
Подобная политика в сфере образования проводилась правящими кругами США и в XX в. Усовершенствовались лишь формы и методы «индоктрипации» подрастающего поколения. «Мы должны соответствующим образом обработать ум ребенка тогда, когда он легко поддается этому»,— так в 1924 г. сформулировала цель образования Американская юридическая ассоциация30.
В монополистической пропаганде США 20-х годов отчетливо
25 Подробнее об этих журналах см.: Allen F. The Lords of Creation. New York, 1935.
28 Cochran Th., Miller W. The Age of Enterprise. New York, 1942, p. 270.
27 Подробнее см.: Беглов С. И. Монополии слова. М., 1969.
28 Cochran Th., Miller W. Op. cit., p. 270.
29 Curti M. The Social Ideas of American Educators. New York, 1935, p. 210— 211.
30 Beale H. Op. cit., p. 533.
192
слышались отзвуки социально-экономических теорий Коммонса, У. Митчелла, Т. Карвера. Сюжеты и фрагменты из теорий «классового мира» между трудом и капиталом Коммонса, «радикальной трансформации экономических циклов в связи с появлением качественно нового американского капитализма» Митчелла, развития корпораций как «единственной и подлинной революции в США» Карвера 31 постоянно обыгрывались прессой и радио монополий.
Эта пропаганда не могла скрыть, однако, того очевидного факта, что по мере роста прибылей монополий шел неуклонный процесс ухудшения жизни американских трудящихся, отражавший главное противоречие общества, основу которого составляла частная собственность на средства производства. В послевоенные годы в США выросли цены на хлеб и молоко: в 1920 г. хлеб был более чем вдвое дороже по сравнению с довоенным периодом, а молоко — почти вдвое 32. Высокие цены на продукты первой необходимости значительно урезали бюджет рабочих семей и резко снижали жизненный уровень народных масс, особенно низкооплачиваемых. С 1913 г. по 1919 г., как показал известный исследователь жизни рабочего класса США А. Бимба, заработная плата выросла на 55%, а стоимость жизни поднялась на 104%. По сравнению с довоенными годами материальное положение американских рабочих значительно ухудшилось. Среднегодовой заработок рабочей семьи в конце 1919 — начале 1920 г. составлял 1367 долл., в то время как для сносной жизни такой семьи требовалось 2262 долл, в год, или 43,5 долл, в неделю. Другими словами, каждая рабочая семья недополучала 900 долл, в год33.
Действительность, таким образом, размывала концепции «исключительности» пути развития американского капитализма34. Народные массы убеждались в том, что монополии, поставившие достижения техники на службу выколачивания максимальных прибылей, усиления системы эксплуатации, не пойдут добровольно на уступку и части своих доходов для улучшения жизни трудящихся. Поэтому ответом предпринимателям со стороны рабочих было усиление забастовочной и стачечной борьбы. В этой борьбе американский пролетариат во многом вдохновляла победа Великой Октябрьской социалистической революции 35.
31 Подробнее об экономических взглядах У. Митчелла и Т. Карвера см.: Mitchell W. Business Cycles. The Problem and its Setting. New York, 1927; Carver Th. The Present Economic Revolution in the United States. Boston, 1926.
32 Statistical Abstract of the United States, 1924. Washington, 1925, p. 309.
33 Бимба А. История американского рабочего класса. М., 1930, с. 201.
34 О концепциях «исключительности» американского капитализма см.: Хрому-шин Г. Б. Развеянные мифы. Критика доктрины «американской исключительности». М., 1969.
35 Подробнее см.: Березкин А. В. Октябрьская революция п США, 1917—1922. М., 1967; Великий Октябрь и прогрессивная Америка. Сб. документов и материалов. М., 1967.
7 А. В. Валюженнч 193
По активности выступлений рабочего класса против реакционной политики правящих классов Соединенные Штаты заняли одно из первых мест среди других капиталистических стран36.
Между тем федеральное правительство США продолжало делать дальнейшие уступки монополиям. В 1920 г. был снят правительственный контроль над железными дорогами. Торговые судна, принадлежавшие государству в годы войны, правительство продало частным лицам по 30 долл, за тонну, т. е. за ‘/в их первоначальной стоимости. По предложению Г. Гувера, министра торговли в правительстве Гардинга, ряд трестов получил статус новых ассоциаций, которые, по свидетельству исследователя Э. Голдмана, игнорировали антитрестовское законодательство37. Шестнадцать крупнейших монополий, докладывала Федеральная торговая комиссия конгрессу, контролировали в 1924—1925 гг. 53% промышленности страны. Слияние промышленных фирм привело к ликвидации 3700 мелких предприятий. В результате в автомобильной, металлургической, кинопромышленности, а также в торговле к 1930 г. сложилось такое положение, при котором 200 фирм, контролируемых 2 тыс. человек, держали в своих руках 49% активов всех корпораций (против примерно 25% накануне первой мировой войны) 38.
Процесс дальнейшей консолидации капитала и сопровождавшая его реакция, направленная на подавление демократических сил Соединенных Штатов, вызвали недовольство реформаторов из средних слоев. Сгруппировавшись вокруг сенаторов Лафол-лета и Дж. Норриса, они попытались создать в конгрессе новый блок прогрессистов. Вне стен конгресса среди общественности были созданы «Конференция за прогрессивное политическое действие» (Conference for Progressive Political Action) и Беспартийная лига (Nonpartisan League). В 1924 г. эти организации вместе с блоком прогрессистов образовали новую прогрессистскую партию и выдвинули своим кандидатом в президенты США сенатора Лафоллета 39.
Однако ни Лафоллет, ни его либеральное окружение по существу не имели цельной позитивной программы борьбы с монополиями и не предлагали коренных изменений общественно-политического строя своей страны. Представляя собой разнородную коалицию социального протеста небольшой прослойки
38 О классовой борьбе в США см.: Ованесьян С. А. Подъем рабочего движения в США в 1919—1921 гг. М., 1961.
37 Goldman Е. Rendezvous with Destiny: A History of Modern American Reform. New York, 1952.
38 Подробнее см.: Economic Concentration. Hearings before the Subcommittee on Antitrust and Monopoly of the Committee on the Judiciary. US Senate, 88th Congress, 2d Session, Pt 1. Washington. 1964.
39 О кампании за избрание Лафоллета президентом США и программе прогрессистов см.: MacKay К. The Progressive Movement of 1924. New York, 1947.
194
буржуазии и интеллигенции против непомерного усиления власти монополий, прогрессисты в то же время были оторваны от народных масс. Это и предопределило их неудачу. На выборах 1924 г. Лафоллет собрал всего 4,8 млн. голосов. Его поражение было использовано прессой и радио монополий для развертывания шумной пропагандистской кампании, в которой на все лады обыгрывались «ценности» американского монополистического капитализма. Вскоре после выборов партия Лафоллета распалась.
Усилившаяся вслед за этим новая шумная пропагандистская волна монополий не сумела, однако, растворить факты дальнейшего ухудшения материального положения трудящихся США. В 1920—1929 гг. число безработных в стране не падало ниже 2,5 млн. человек, что составляло не менее 8% всех промышленных рабочих. Исследование Брукингского института в Вашингтоне показывало, что в период пика «просперити» 3/5 населения Соединенных Штатов жили в тяжелых условиях. Из этого числа 2/3 едва сводили концы с концами, а ‘/з, т. е. 6 млн. семей, существовала на доход, представлявший половину официально рассчитанного прожиточного минимума. 36 тыс. семей, занимавших верхние ступени социальной лестницы, в 1929 г. имели такой же доход, какой имели 11 млн. семей, расположившихся у основания этой лестницы 40.
Эти неприглядные для «исключительной» страны факты мало беспокоили правящие круги США, которые продолжали превозносить систему свободного предпринимательства и порождаемые ею социально-экономические порядки. Г. Гувер, который считался самым либеральным членом правительств Гардинга и Кулиджа, давая согласие на выдвижение своей кандидатуры от республиканцев, говорил на предвыборном съезде партии в 1928 г.: «Мы, в Америке, сейчас находимся ближе к окончательному триумфу над нищетой, чем какая-либо другая страна в своей истории. У нас скоро исчезнут богадельни. Мы пока еще не достигли своей цели, но, продолжая политику восьми последних лет, мы, с божьей милостью, приблизим тот день, когда нищета будет изгнана из нашей страны»41. А по случаю вступления в должность президента Гувер заявил, что нисколько не опасается за судьбы страны, «будущее которой светится надеждой» 42.
Однако «милость божья» не снизошла к приверженцу «необузданного индивидуализма» и «истинному либералу», как называл себя сам Гувер 43. 24 октября 1929 г. на фондовой бирже
40 Leven М., Moulton Н., Warburton С. American Capacity to Consume. Washington, 1934, p. 54, 56.
41 Цит. no: Smith G. The Stattered Dream.New York, 1970, p. 5.
42 «The New York Times», 5.111 1929.
43 Наиболее полно взгляды Гувера на американский либерализм изложены в его книге: Hoover Н. The Challenge to Liberty. New York — London, 1934.
195 7*
Уолл-стрита возникла паника. Начался крупнейший в истории США экономический кризис.
Но интеллектуальные либералы, излагавшие свои мысли и мнения на страницах журналов «Нейшн» и «Нью рипаблик», не признавали прихода «великой депрессии». В редакционной статье «Нейшн» б ноября 1930 г. отмечалось, например, что Америка продолжает наслаждаться «нормальным процветанием». А 27 ноября журнал, вторя заявлениям Гувера, стал предсказывать, что любой возможный период стагнации сменится «восстановлением уверенности». Редакторы «Нью рипаблик» в свою очередь 5 марта 1930 г. выразили через свой журнал уверенность в способности Гувера правильно управлять страной и предложили ему создать союз из «наиболее прогрессивных сил бизнеса, инженеров и менеджеров», который, по мнению редакторов, мог бы «просвещенно» помогать ему в этом.
В начале 30-х годов журнал «Нью рипаблик», авторами которого часто были известные ученые, публицисты США — Дж. Дьюи, С. Чейз, Ч. Бирд, Л. Мамфорд, Ф. Франкфуртер, Р. Тагуелл и др.,— определил по существу те требования, которые на многие годы вперед легли в основу программ американских либералов. В числе этих требований было: снижение тарифов, принятие общенационального закона по оказанию помощи безработным, частичное регулирование государством промышленности, создание государственной сети железных дорог, реформы по облегчению труда в угольной и нефтяной промышленности, принятие программы сохранения природных ресурсов страны, введение элементов планирования экономики. В дополнение к этому, по мере развития кризиса, журнал предложил принять национальную программу помощи голодающим и безработным, ввести политику контроля за инфляцией, расширить систему государственных кредитов, создать сеть общественных работ44.
Кризис между тем продолжал свое разрушительное действие. По оценке бывшего президента «Нэшнл сити бэнк оф Нью-Йорк» Вандерлипа, с 1 октября 1929 г. по 31 августа 1932 г. прекратили существование 4835 банков, не выплатив своим вкладчикам более 3,25 млрд. долл. Стоимость всех акций, зарегистрированных на нью-йоркской обменной бирже, упала с 90 до 16 млрд. долл. К концу 1932 г. выпуск промышленной продукции сократился наполовину, а строительство — на в/7. Резко упали закупочные цены на продукты сельского хозяйства, что привело к массовому разорению фермерских хозяйств.
Больше всех от «великой депрессии» пострадал рабочий класс. С «черного четверга» по март 1930 г. безработица в стране увеличилась вдвое; в 1930 г. о понижении заработной платы
44 «The New Republic», November 12, 1930; ibid., November 19, 1930; ibid., December 3, 1930; ibid., December 16, 1931.
196
трудящимся объявили 900, а в 1931 г.— 3586 концернов. 100 тыс. американцев обратились с просьбой к правительству направить их на работу в Советский Союз. В начале 1931 г. голодные бунты вспыхнули в Нью-Йорке, Миннеаполисе, Сент-Поле, Оклахома-Сити и других городах.
В 1932 г. каждый четвертый американец находился в бедственном положении. Целая армия голодающих бродила по стране в поисках хлеба и работы. Десятки и сотни людей умирали от голода или кончали жизнь самоубийством. Тысячи лишенных крова семей ютились на улицах больших городов Америки48. Более 10 млн. детей, как был вынужден признать Гувер, страдали от недоедания. «Эта депрессия,— комментировал в 1932 г. в журнале «Экономикс оф рикавери» полковник Л. Айрис,— намного сильнее любых двух десятков депрессий, имевших место в нашей стране начиная с 1870 г.»
«Великая депрессия», проходившая в рамках мирового экономического кризиса 1929—1933 гг., вызвала обострение классовой борьбы, которую со стороны американских трудящихся возглавила Коммунистическая партия США. «Не умирать с голоду, а подниматься на борьбу за свои права!» — вот один из лозунгов, под которым американские коммунисты вели за собой рабочий класс страны. Коммунисты выступали также с политическими лозунгами против расовой дискриминации, угрозы фашизма, ущемления прав национальных меньшинств.
Очень сильным было движение негров за улучшение условий жизни и труда. Американский негр тогда, как, впрочем, и теперь, был тем, кого «последним нанимали на работу, а первым увольняли» 4в. Социально-экономическое положение негров практически не улучшилось со времен гражданской войны. Безработица, неграмотность, ужасные жилищные условия были настоящим бичом негритянского населения. С 1885 по 1930 г. линчеванию подвергли 3256 негров. Бунты негров обычно кончались трагически — их расстреливали как врагов порядка и спокойствия.
В борьбу против антинародной политики монополий вступили и другие общественные и политические группировки Соединенных Штатов 45 * 47. Антимонополистическое движение в эти годы
45 Экономический кризис 1929—1933 гг. в США и его последствия подробно рассматриваются: Mitchell В. Depression Decade. New York, 1947; Seldes G. The Years of the Locust: America, 1929—1932. New York, 1932; Shannon D. The Great Depression. Englewood Cliffs, 1960; Wecter D. The Age of the Great Depression 1929—1941. New York, 1941, etc.
4e История участия негров в американском рабочем движении, отношение к ним со стороны белых предпринимателей, роль негритянских рабочих в создании материальной базы современной Америки обстоятельно исследованы Ф. Фонером (Foner Ph. Organized Labor and the Black Worker. 1619—1973. New York, 1974).
47 Подробнее о классовой, борьбе в эти годы см.: Мальков В. Л. Рабочее движение в США в период мирового экономического кризиса 1929—1933 гг. М., 1961; Курков Н. В. Борьба американских шахтеров, 1929—1939 гг. М., 1971.
197
достигло такого размаха, что на повестку дня страны, которая совсем недавно трубила о своей «исключительности», встал вопрос о непригодности ее экономического и социально-политического строя для миллионов трудящихся.
Тогда официальная Америка, позабыв о своей исключительности и следуя примеру других капиталистических стран, прибегла к жесточайшим репрессиям. Одними из первых их на себе познали тысячи ветеранов труда, собравшихся в Вашингтоне и требовавших немедленной выплаты причитающихся им по закону пенсий. В ответ на это федеральные войска под командованием начальника штаба армии США генерала Д. Ма-картура (одним из помощников которого был будущий президент США Д. Эйзенхауэр) «вытеснили» ветеранов из Вашингтона. «Какой жалкий спектакль,— писала вашингтонская газета «Ньюс». — Если армию призывают вести войну против безоружных граждан, то это уже не Америка...»48
Именно в эти годы наиболее четко проявилась классовая природа либералов как пособников крупной монополистической буржуазии. Идя вопреки логике событий, они не включились в общедемократическую борьбу за радикальную перестройку своего государства и общества. Ратуя на словах за изменение статус-кво, которое они считали главным показателем социально-экономического и политического консерватизма, либералы на деле оказались в лагере реакции, выступавшей за сохранение существующей системы и порядков.
В 1935 г. Дж. Дьюи попытался создать собирательный образ либерала в том виде, в котором он представлялся его критикам. Наиболее типичными Дьюи нашел следующие определения: «Либерал — это тот, кто на словах поддерживает требования пролетариата, а на деле в критические моменты неизменно оказывается на стороне заправил капитализма». Далее: «Либерал— это тот, кто в узком кругу исповедует радикальные идеи, но никогда не пользуется ими из-за боязни лишиться доступа ко двору могущественных и респектабельных мира сего». Подобных определений, считает Дьюи, можно было бы привести множество. И все они указывают на то, что либерализм очутился «между двух стульев», стал прибежищем для всех тех, кто не желает занимать твердых позиций в происходящих в мире социальных конфликтах 49.
Приведенные Дьюи заключения интересны прежде всего тем, что этот буржуазный ученый, сам выступавший с либеральных позиций, не постеснялся оттенить классовую сущность американского либерализма в один из критических периодов развития Соединенных Штатов.
48 Цит. по: Barber J. The Presidential Character. Englewood Cliffs, 1972, p. 31.
48 Dewey J. Liberalism and Social Action. New York, 1935, p. 1—2.
198
На самом деле это не означало, что Дьюи коренным образом изменил свои взгляды. Напротив, критика либералов понадобилась философу для того, чтобы на ее фоне разработать и предложить новую версию «возрождающегося либерализма» (renascent liberalism). Однако в свою новую версию либерализма Дьюи вложил старую, выпестованную им самим идею об образовании, как панацее от социально-экономических зол и бед американского общества 50.
Впрочем, попытки «возродить» либерализм, т. е. наилучшим образом приспособить его к требованиям времени, предпринимались не одним Дьюи. «Великая депрессия», поставившая на повестку дня проблему радикального преобразования социальной системы США, не на шутку перепугала либеральные круги буржуазии. Как избавиться от последствий кризиса, чем заменить переставшие эффективно действовать экономические рычаги монополистического капитализма США, в какие каналы отвести грозящее взрывом недовольство трудящихся,— вот основные проблемы, решением которых была занята американская либеральная мысль в 30-е годы.
От «нового курса» до «справедливого курса» г*
«Я клянусь вам, я клянусь себе,— говорил Франклин Делано Рузвельт, обращаясь к делегатам предвыборного съезда демократической партии, где его кандидатура была выдвинута в президенты США,— проводить новый курс для американского народа». Это определение, о котором вскоре заговорила вся Америка, принадлежало Марку Твену, считавшему, что если шестеро из 1000 человек сумеют сломать кнут о спины 994 других, то для этих «простофиль» наступило время принимать «новый курс». Высокий, привлекательный, с юношеским задором в голосе кандидат демократов с искусством проповедника бросал звонкие фразы в переполненный зал. «Но что значили эти фразы,— размышлял позже Э. Дэвис,— известно только Франклину Д. Рузвельту и его богу» *.
Политики в своих высказываниях предпочитают напускать столько туманности, сколько требуется ее на пользу их интересам. Но в данном случае у самого кандидата вряд ли было ясное видение той конкретной цели, к которой должен был привести его «новый курс». Над разработкой этого курса потрудилась
50 Программу «возрождающегося либерализма» см.: Dewey J. Op. cit., р. 56— 93.
1 Цит. по: Lens S. Poverty: America’s Enduring Paradox. A History of the Richest Nation’s Unwon War. New York, 1971, p. 258.
199
большая группа профессоров, приглашенных Рузвельтом пб совету его помощника С. Розепмана, главным образом из Колумбийского университета. Эту группу корреспондент газеты «Нью-Йорк тайме» Дж. Кайран окрестил «мозговым трестом». «Трест» возглавлял профессор юриспруденции Колумбийского университета Р. Моли. В него входили экономисты Р. Тагуелл и А. Берли, стареющий член Верховного суда Л. Брандейс и будущий член Верховного суда профессор юриспруденции Гарвардского университета Ф. Франкфуртер, а также прагматически мыслящие члены кабинета Г. Уоллес, Г. Икес, Ф. Перкинс, администраторы «регулирующих» агентств Г. Гопкинс, Д. Лилиенталь, сенаторы Р. Вагнер и X. Блэк.
Большинство членов «мозгового треста» считали себя либералами, но по своим социально-экономическим взглядам представляли весьма разношерстную группу, объединенную по сути одной лишь задачей — вытащить страну из «великой депрессии». Им, подстегиваемым настойчивыми призывами респектабельных буржуа сделать все, чтобы быстрее ликвидировать последствия кризиса, удалось разработать и провести через конгресс ряд законопроектов, составивших основу «нового курса»2.
Когда «мозговой трест» принялся за работу, в стране, по различным подсчетам, было от 12 до 17 млн. безработных. Примерно столько же трудилось неполную рабочую неделю. Каждая из семи семей существовала на подачки от благотворительных программ, начатых при Гувере. Неуверенность в завтрашнем дне, страх за себя и будущее своих детей создавали определенный политический и психологический климат в стране, грозящий каждую минуту собрать грозу социальной революции. Ее-то пуще всего и боялись крупные и мелкие собственники, а также обслуживающие и защищающие их интересы интеллектуалы, придерживающиеся либеральной идеологии.
Грозовой климат ощутили и некоторые группы монополистической буржуазии, согласившиеся с выводами либеральных советников ФДР (как сокращенно стала именовать президента пресса) о невозможности существования в «чистом» виде экономического либерализма свободного ' предпринимательства, о том, что «великая депрессия» может перерасти в революцию, если не принять необходимые меры по систематическому и законодательно оформленному сотрудничеству монополий и государства.
О социально-экономическом законодательстве, вошедшем в историю США под названием «нового курса», как и о жизни и деятельности его «капитана» — президента США Ф. Д. Рузвельта, написано множество научных и популярных работ. «Новый курс» и его вдохновители изображаются в них разными краска
2 Об окружении Ф. Д. Рузвельта см.: Anderson Р. The President’s Men. New York, 1968; Rosentnan S. Working with Roosevelt. New York, 1952.
200
ми, в зависимости от политической ориентации самих авторов3. Но если очистить идеологию «нового курса» от наивно романтических и патетических наслоений, созданных как его творцами, так и некоторыми буржуазными исследователями, то окажется, что он был направлен не против «большого бизнеса», а на более тесное и активное сотрудничество государства и монополий 4.
Талант Рузвельта заключался, несомненно, не в глубине анализа сложного комплекса социально-экономических проблем США, а в той ловкости и мастерстве, с которыми он выбирал и принимал политически оптимальные решения, позволяющие правительству лавировать среди рифов, созданных кризисом в разнородном американском обществе. Перед выборами никто не ожидал от Рузвельта проявления такого рода качеств, поскольку считалось достаточным возбуждать воображение общественности «сверкающими неопределенностями» s, вроде «нового курса», или броскими фразами о внимании к «забытому человеку», находящемуся на нижней ступени социальной лестницы6. Действительно, кандидат в президенты весьма туманно говорил о национальном восстановлении, социальном обеспечении, государственном жилищном строительстве. У. Липпман тогда же отмечал: «Франклин Д. Рузвельт вовсе не крестоносец. Он не народный трибун. Он не враг богачей». Кто же он? «Приятный человек со склонностью к филантропии» 7. С аналогичной характеристикой Рузвельта выступили и обозреватели журналов «Нью ри-паблик» и «Нейшн».
Подозрения либералов старшего поколения, говоривших от
3 Наиболее известные работы американских авторов па эту тему: Burns J. Roosevelt: the Lion and the Fox. New York, 1956; Flynn J. The Roosevelt Myth. New York, 1948; Gunter J. Roosevelt in Retrospect. New York, 1950; Hacker L. A Short History of the New Deal. New York, 1934; Perkins F. The Roosevelt I Knew. New York, 1946; Lens S. Left, Right and Center. New York, 1949; Leuchtenburg W. Franklin D. Roosevelt and the New Deal. New York, 1963; Schlesinger A., Jr. The Politics of Upheaval. Boston, 1960; Thomas N. Is the New Deal Socialist? New York, 1936; Tugwell R. The Democratic Roosevelt. Garden City (N. Y.), 1957; idem. FDR: Architect of an Era. New York, 1967; Wallace H. New Frontiers. New York, 1934; New Deal Thought, ed. by H. Zinn. Boston, 1966, etc.
4 Это убедительно показано в работах советских исследователей: Далин С. А. Экономическая политика Рузвельта. М., 1936; Мальков В. Л., Наджафов Д. Г. Америка на перепутье (1929—1938). Очерк социально-политической истории «нового курса» в США. М., 1967; Мальков В. JJ. «Новый курс» в США. Социальные движения и социальная политика. М., 1973; Яковлев Н. Н. Франклин Рузвельт — человек и политик. М., 1969.
3 «Сверкающие неопределенности» (Glittering Generalities) — один из приемов империалистической пропаганды США, заключающийся в том, чтобы с помощью громких слов убедить аудиторию одобрить, принять то или иное суждение без проверки фактов, без доказательств. Подробнее см.: Miller С. Propaganda. New York, 1951.
8 Понятие «забытый человек» позаимствовано Рузвельтом у У. Самнера (Яковлев Н. Н. Франклин Рузвельт, с. 163—164).
7 Llppmann W. Interpretations 1931—1932. New York, 1932, p. 257—259.
201
имени средних слоев населения США, в отношении кандидата в президенты от демократической партии были навеяны его «патрицианским» происхождением. Ведь он родился «в рубашке». Его фамильное древо по линии отца уходило корнями в 1640-е годы, когда К. Мартенсен ван Розенвелт прибыл из Голландии в Новый Амстердам (впоследствии Нью-Йорк). По матери оно уходило во французский род Де ла Нуайе. Некоторые данные свидетельствовали даже, что он является родственником одиннадцати американских президентов, включая Теодора Рузвельта.
Когда Рузвельт был сенатором от штата Нью-Йорк, его считали прогрессистом, поскольку он благожелательно относился к социальному законодательству, ратовал за предоставление равных прав женщинам, голосовал за прямые выборы в сенат. После встречи в 1911 г. с В. Вильсоном он, однако, горячо выступал за принципы «новой свободы», против программ прогресс-систа и своего дальнего родственника Т. Рузвельта.
Если историки отличали «прогрессистскую эру» от других периодов истории США шумным «настроем» самих прогрессистов, то в период «нового курса» во всем чувствовался «темперамент» Рузвельта 8. Он внимательно следил за биением общественного пульса и умело доводил его до нормальных ударов, когда страну начинало лихорадить. В его интервью издателю журнала «Нью-Йорк график» Рузвельт вспомнил разговор со своим старым другом, который «управлял делами огромной железной дороги на Западе». «Фред,— спросил Рузвельт,— о чем у вас толкуют люди?» — «Франк,— отвечал тот,— мне жаль говорить об этом, но тут у нас толкуют о революции». Социальная революция, разумеется, не входила ни в планы самого Рузвельта, ни в планы тех, кто выдвинул его кандидатуру в президенты США. Из программ «нового курса» были убраны составленные в радикальных тонах формулировки и заменены спокойной, типично реформистской фразеологией.
В первые два срока своего правления Рузвельту пришлось стать свидетелем накала классовой борьбы, проявлявшейся в различных движениях: безработных — за работу, фермеров — за дотации от государства, сторонников сенатора Таунсенда — за ежемесячную 200-долларовую пенсию для престарелых, рабочих — за возможность создания профсоюзов на крупных промышленных предприятиях.
С других позиций федеральное правительство атаковал священник Ч. Кофлин. Он проклинал «безбожных капиталистов, евреев, коммунистов, международных банкиров и плутократов». О «социальной справедливости» трубила и Лига свободы, в кото-
• О взаимоотношении прогрессистов и последователей «нового курса», их сходстве и различиях см.: Graham О. An Encore for Reform: The Old Progressives and the New Deal. New York, 1967.
202
рой объединились промышленники, требовавшие неограниченной свободы частного предпринимательства9. Сенатор-демагог из штата Луизиана Хью Лонг призывал к «разделу богатства», к установлению минимального годового дохода в 2 тыс. долл, для каждого. Крайне правые круги обвиняли Рузвельта в приверженности социализму и даже коммунизму.
Разумеется, последнее не соответствовало действительности. Не было и никаких весомых оснований обвинять президента во враждебности к свободному предпринимательству. «Никто в Соединенных Штатах не верит тверже меня в систему частного бизнеса, частной собственности,— заявлял Рузвельт.— Именно моя администрация спасла систему частных прибылей и свободного предпринимательства, когда она находилась на грани разрушения» 10 11. Об этой позиции Рузвельта ясно заявляли члены «мозгового треста». Определяя политические убеждения Рузвельта, его пылкий почитатель Шлезингер-мл. называл его «либеральным прагматиком», которому удалось избежать как «революции радикализма», так и «революции консерватизма» ”. Пытаясь принять меры с целью предотвратить дальнейшее обнищание народных масс, а следовательно, и неизбежный социальный взрыв, Рузвельт оказался дальновиднее своих политических оппонентов.
Политическая борьба середины 30-х годов в США многому научила Рузвельта. Одним из уроков было его негативное отношение к сторонникам «необузданного индивидуализма» и ничем не ограниченного свободного предпринимательства, которых он назвал «экономическими роялистами» и проповедниками «власти меньшинства» 12.
В то же время экономическая политика «нового курса» не отличалась последовательностью. Более того, некоторые ее мероприятия шли вразрез с предвыборными заявлениями Рузвельта. Он, например, клялся восстановить «сбалансированный» государственный бюджет, но в действительности за четыре года в два раза увеличил государственный долг Соединенных Штатов. Он критиковал аграрную политику Гувера как «злую шутку» в отношении фермеров, которые были вынуждены «замораживать» часть плодородных земель и забивать продуктивный скот, но впоследствии сам стал проводить подобную политику и даже в
9 Подробнее о лиге см.: Wolfskill G. The Revolt of the Conservatives: A History of the American Liberty League, 1934—1940. Boston, 1962.
10 The Public Papers and Addresses of Franklin D. Roosevelt, ed. by S. Rosen-man, Vis I—XII. New York, 1946, Vol. V, p. 534, 587.
11 Paths of American Thought, ed. by A. Schlesinger Jr. and M. White. Boston, 1963, p. 389.
12 Когда один из экономистов, придерживающийся традиционных взглядов на развитие капиталистического хозяйства', стал убеждать президента в том, что пришла пора «позволить» самой природе «оживить» экономику, Рузвельт резко ответил: «Люди — не скот, и пора знать это» {Lens S. Poverty: America’s Enduring Paradox, p. 261).
203
более широких масштабах. В предвыборных речах Рузвельт выступал поборником расширения прав штатов и противником дальнейшей централизации и укрупнения федерального правительства. Однако в бытность его на посту президента США федеральное правительство укрепилось и разрослось, как никогда прежде.
Несмотря на множество социально-экономических программ, которыми в годы кризиса занимались созданные тогда же многочисленные «регулирующие» правительственные агентства, Рузвельт никогда не ставил под угрозу интересы «большого бизнеса». Если в «первые 100 дней», когда все усилия правительства Рузвельта были подчинены одной задаче — выходу из «великой депрессии», правительство иногда и свершало «вторжения» в бизнес, то только с целью оздоровления конкуренции, а не ее ликвидации. Об этом, в частности, писал Тагуелл: «Программа полностью соответствовала теориям laissez faire, за что бились бизнесмены. Им предлагалось, конечно, согласиться на уменьшение их доходов, необходимое для поддержания покупательной способности (и, между прочим, благосостояния народа), и принять регулирование, необходимое для успеха конкуренции. Однако волноваться было незачем — программа отнюдь не была революционной. С позиций самого сурового реализма она была реакционной. Это был шаг назад. Им бы следовало поддержать ее, а не выступать против» 13.
«Новый курс», если проследить его развитие, охватывает период с 1933 г. до первых дней 1939 г., после которых вплоть до вступления США во вторую мировую войну наступил период ’ относительного социального затишья.
Собственно начало «нового курса» можно считать со слов, произнесенных Рузвельтом на своей первой официальной церемонии вступления в должность президента США: «Единственно, чего мы должны страшиться, так это самого страха». Вслед за тем наступили «сто дней» буквально бешеной активности законодательных и исполнительных властей, доселе не наблюдавшейся в американской истории. Боязнь революционных перемен — такова была одна из движущих сил этого реформизма.
В тот день, когда Рузвельт приносил президентскую присягу, губернатор штата Нью-Йорк Г. Лимэн наложил запрет на деятельность банков штата. Дело в том, что вкладчики, до смерти напуганные финансовым крахом многих коллег, лихорадочно закрывали свои счета и забирали валюту. Только за две последние недели существования правительства Гувера с личных счетов было снято 1,2 млрд. долл. Считалось более безопасным хранить деньги дома. Банки вынуждены были свертывать свои дела. Прекратила операции и фондовая биржа Нью-Йорка вслед за закрытием других финансовых учреждений во многих горо
13 Tugwell ft. The Democratic Roosevelt, р. 377.
204
дах страны. Миллионы американских семей остались без сбережений.
В этот весьма критический для буржуазного государства момент Рузвельту удалось крепко взять в свои руки бразды правления страной. Конгресс целиком положился на его инициативу и практически без проволочек утверждал предлагаемые правительством законопроекты.
Президент, однако, не спешил использовать всю свою власть для решения финансового кризиса. И хотя многие ожидали, что он рискнет национализировать кредитные учреждения страны, этого не произошло. Рузвельт предложил, а конгресс принял закон, упорядочивавший работу частных банков. Чтобы убедить финансистов в своих добрых намерениях, Рузвельт сократил на 400 млн. долл, выплату пенсий ветеранам войны и на 100 млн. долл.— общую сумму заработной платы правительственным чиновникам. И только три месяца спустя была создана федеральная корпорация с целью гарантии индивидуальных вкладов до 5 тыс. долл, в частных банках.
Метод, которым пользовался президент в первые «100 дней» своего правления, был прост — действовать быстро, но не вызывать при этом нарушения баланса «национального согласия». Там же, где давление со стороны общественности было значительным, он предпочитал принимать более основательные решения.
На основании одного из таких решений была создана Федеральная администрация чрезвычайной помощи (Federal Emergency Relief Administration). Цель ее создания — распределение федеральных средств среди безработных. Эти средства выдавались в качестве дотаций штатам, которые должны были распределять их среди нуждающихся. Во главе администрации был поставлен один из способнейших помощников Рузвельта, Г. Гопкинс.
ФЕРА прекратила существование два с половиной года спустя после своего создания. За это время она распределила около 3 млрд, долл., которые так или иначе коснулись 8 млн. американских семей. К благотворительной деятельности в таких масштабах правительство США никогда раньше не прибегало.
Логическим продолжением ФЕРА стала Администрация общественных работ (Civil Works Administration), которой также руководил Гопкинс14. В течение четырех месяцев Администрация выступила со 180 тыс. проектов по ремонту школ, созданию спортивных площадок, очистке дорог, озеленению парков, борьбе с эрозией почвы. Причем для нее были важны не столько сами по себе проекты, сколько возможность занять, пусть кратковременно, рабочую силу.
14 Подробнее см.: Charles S. Minister of Relief: Harry Hopkins and the Depression. Syracure (N. Y.), 1963.
205
Закон о восстановлении промышленности (National Industrial Recovery Act), о котором Рузвельт говорил как о «наиболее важном и далеко идущем законе, когда-либо принятом американским конгрессом» предусматривал создание новой администрации. По этому закону во всех отраслях промышленности вводились «кодексы честной конкуренции», т. е. обязательные правила относительно объема производства, применения равных технологических процессов, техники безопасности и т. п. Кодексы запрещали детский труд, устанавливали минимальную заработную плату и максимальную рабочую неделю. Каждый кодекс подлежал утверждению президентом 15 16.
НИРА предусматривал также ассигнования в сумме 3,3 млрд, долл, на государственные работы. Ни одно строительство, однако, не должно было начинаться без утверждения его федеральным военным ведомством. (Г. Моргентау — министр финансов в кабинете Рузвельта, говорил, что в мае 1933 г. президент сказал ему о войне как о «самой реальной возможности».) В результате на выделенные средства было сооружено 644 тыс. миль дорог, 77 тыс. мостов, 800 аэродромов, построены десятки военных кораблей, самолетов и т. п.
Потоком славословия этому закону, как одному из главных орудий обуздания «великой депрессии», оказался как бы заслоненным тот важнейший факт, что в его принятии были заинтересованы крупные монополии. Приостанавливая действие антитрестовского законодательства, основанного на теориях свободного предпринимательства и свободной конкуренции, НИРА со своими «кодексами честной конкуренции», т. е. применением равных правил к неравным по своему оснащению предприятиям, открывал широкие возможности для подавления слабейших конкурентов и, следовательно, для ускорения процесса монополизации 17.
Несколько месяцев после того как НИРА стал законом на Рузвельта посыпались жалобы, что этот закон развязал руки «большому бизнесу» за счет ущемления интересов мелких производителей, профсоюзов и потребителей. Рузвельт был вынужден создать специальную комиссию по расследованию деятельности, связанной с НИРА. Руководитель комиссии, выдающийся адвокат по уголовным делам К. Дарроу, на слушаниях в конгрессе подтвердил, что концентрация богатства в США постоянно усиливается 18. А в своем докладе президенту США Дарроу
15 The Public Papers and Addresses of Franklin D. Roosevelt, Vol. II, p. 246.
19 О трудовом законодательстве США в годы президентства Ф. Рузвельта подробнее см.: Сивачев Н. В. Трудовое законодательство в США в 30-е годы XX века.— «Вестник Московского ун-та», история, 1969, № 1, с. 16—32.
17 Подробнее о взаимоотношениях администрации Рузвельта с монополиями см.: Hawley Е. The New Deal and the Problem of Monopoly. Princeton, 1966.
18 Goldman E. Rendezvous with Destiny. New York, 1952, p. 346—351.
206
подчеркивал, что «справедливая конкуренция является просто-напросто трескучей и иллюзорной фразой» 19.
Под надзор военного ведомства попала и другая программа «нового курса»—Гражданский корпус сохранения ресурсов (Civil Conservation Corps). По этой программе, инициаторами принятия которой были министр труда Ф. Перкинс и сенатор Р. Вагнер, в различных трудовых лагерях собиралась молодежь из бедных семей, за работой которой наблюдал инженерно-технический персонал. Во всем остальном юноши от 18 до 25 лет подчинялись офицерам, мобилизованным из резерва вооруженных сил США. В лагерях была введена воинская дисциплина, включая военные занятия. С 1933 по 1941 г. через эти лагеря прошли 2,5 млн. молодых людей 20.
Для тех юношей, кто по своим физическим данным не мог подпасть под деятельность Корпуса сохранения ресурсов, в 1935 г. была создана Национальная администрация по делам молодежи (National Youth Administration). Она предусматривала небольшие субсидии молодым людям, желавшим продолжить свою учебу, а также выплачивала по 15 долл, тем, кто работал по ее заданиям 44 часа в месяц. Принимавшим участие в осуществлении программы по делам молодежи предоставлялась возможность проживать в специальных лагерях, где на них не оказывала «тлетворного влияния улица».
Меры «нового курса» по оказанию помощи голодным и безработным основывались не на традиционной либеральной философии невмешательства или минимального вмешательства государства в социально-экономическую жизнь. Они впервые в истории США возлагали известную ответственность за положение в стране на федеральное правительство. Однако эти меры не решали всех проблем, поставленных «великой депрессией». Одна из них заключалась в том, чтобы сдвинуть с мертвой точки промышленность и сельское хозяйство. Но как?
Группа, возглавляемая Брандейсом и Франкфуртером, нажимавшая на Рузвельта с одной стороны, считала, что для оздоровления американской экономики нужны лишь незначительные реформы, направленные на «обуздание» неограниченной деятельности монополий, разорявших мелких предпринимателей,— в этом случае будет восстановлена «честная конкуренция», а моторы американской экономики начнут работать без перебоев.
Другую группу советников Рузвельта возглавлял Тагуелл, который в первые месяцы «нового курса» был помощником министра сельского хозяйства США. Он, как и сам Рузвельт, полагал, что для спасения капиталистической системы требуется
19 National Recovery Review Board. First Report to the President, May 4, 1934, p. 26.
20 Деятельности корпуса посвящена работа: Salmond J. The Civilian Conservation Corps, 1933—1942. Durham, 1967.
207
не только и не столько возвращение к «честной конкуренции», сколько принятие таких мер, которые могли бы в допустимых масштабах регулировать и координировать экономику капиталистического государства.
В те годы, как отмечал видный исследователь американского либерализма Г. Зинн, на общественность Соединенных Штатов большое впечатление производила народнохозяйственная практика Советского Союза. «Веяния марксизма ощущались повсюду. Многие американские интеллигенты горели энтузиазмом по отношению к пятилетним планам Советской России»21 22. Не удивительно поэтому, что термин «планирование» приобрел в США тогда широкую популярность. Однако либеральные деятели Соединенных Штатов, в том числе и Тагуелл, игнорируя тот очевидный факт, что успех пятилетних планов в СССР был предопределен прежде всего основами и принципами социалистической экономики, попытались ввести институт планирования в частнокапиталистическую экономику zz. За такого рода планирование выступали даже представители «большого бизнеса». Так, президент «Дженерал электрик» Дж. Своуп настаивал, чтобы за деятельностью торговых ассоциаций наблюдала федеральная торговая комиссия США.
Тагуелл разработал план, по которому под планирование попадало не только производство, но и потребление. Предполагались при этом «ограничение» прибылей монополий и даже «контроль» за ними. Тагуелл считал, что таким путем можно будет, повысить покупательную способность населения Соединенных Штатов23.
Одновременно с Тагуеллом, но со своим собственным планом планирования, выступил другой представитель «мозгового треста», Моли. Он также стоял за «контроль», но за контроль, который способствовал бы увеличению прибылей монополий и тем самым повышал бы их «доверие» к правительству24.
Рузвельт воспользовался теми идеями Тагуелла и Моли, которые не выходили за рамки возможного в условиях буржуазного государства. Эти идеи были воплощены в уже упомянутом НИРА, а также в законе о регулировании сельскохозяйственного производства (Agricultural Adjustment Act) 25 * *. В первой части этого закона подробно излагались меры по сокращению посев
21 Zinn Н. The Politics of History. Boston, 1971, p. 29.
22 За ограниченное планирование в условиях капитализма выступали, в частности, либеральный историк Ч. Бирд, сенатор-центрист Р. Лафоллет-мл., правый социалист Н. Томас.
23 Tugwell R. The Principle of Planning and the Institution of Laissez Faire.— «American Economic Review», 1932, March.
24 Moley R. After Seven Years. New York, 1939.
23 Состояние сельского хозяйства США в годы «великой депрессии» и поли-
тика Рузвельта в отношении фермеров рассматриваются: Perkins V. Crisis
in Agriculture: The Agricultural Adjustment Administration and the New Deal, 1933. Berkeley, 1969.
208
ных площадей и поголовья скота в интересах восстановления цен. Во второй предусматривались чрезвычайные меры по рефинансированию государством фермерской задолженности. В третьей объявлялось о том, что доллар больше не привязан к золоту. Тем самым Рузвельт зажег зеленый свет инфляции.
Особое место в деятельности Рузвельта заняло создание Управления долины реки Теннесси (Tennesse Valley Authority). Если законы, принятые в горячке первых месяцев президентства Рузвельта, имели в виду оборонительные цели — вызволить американский капитализм из кризиса и предотвратить социальные последствия кризиса, то ТВА было предметом особой гордости президента. Согласно этому закону в бассейне реки Теннесси создавалась «правительственная корпорация, обладающая гибкостью и инициативой частного предприятия». Эта корпорация, по мысли Рузвельта, должна была наладить производство электроэнергии, бороться против эрозии почвы, провести лесонасаждения, контролировать промышленность, получающую электроэнергию Теннесси, и помочь бедствующим фермерам26.
ТВА имело успех. Его показателем был резкий рост доходов населения бассейна реки Теннесси. Монополии, однако, отнюдь не радовала перспектива дальнейшего расширения масштабов участия правительства в развитии экономики США. Поэтому, когда Рузвельт, ободренный успехом ТВА. предложил создать еще семь подобных проектов, его предложение было отклонено в конгрессе.
Все «плановые» начинания президента, таким образом, не встретили поддержки «большого бизнеса». В 1935 г. НИРА и в 1936 г. ААА были объявлены «неконституционными». Рузвельт особенно не возражал. Он решил испытать на практике некоторые идеи Брандейса — Франкфуртера, связанные с реформами.
Начиная с 1935 г. администрация Рузвельта разработала и провела через конгресс ряд законов: закон Вагнера, закон о налогах, закон о социальном обеспечении и др. В чем их суть?
Законопроект, внесенный сенатором Р. Вагнером и после одобрения в конгрессе подписанный Рузвельтом 5 июля 1935 г., имел целью сузить основы классовых конфликтов. Рузвельт выражал убеждение в том, что закон Вагнера будет способствовать «улучшению взаимоотношений между трудом и менедже-ментом»27. Принцип регулируемых государством коллективных договоров провозглашался лучшей формой трудовых отношений. Вместе с тем подчеркивалась нежелательность стачек, хотя официально право на забастовку не отрицалось. В целом, закон Вагнера не открыл каких-либо новых возможностей американским 28
28 Подробное исследование деятельности этого управления см.: McCraw Th. TVA and the Power Fight, 1933—1939. Philadelphia, 1971.
27 McFarland C. Roosevelt, Lewis and the New Deal, 1933—1940. Fort Worth (Texas), 1967, p. 21.
209
профсоюзам, он лишь подтвердил их права, о которых говорилось в НИРА28.
Объясняя выдвижение законопроекта о налогообложении, президент говорил: «Я хочу спасти нашу систему, капиталистическую систему». Ради спасения этой системы и был принят закон, по которому облагались налогами миллионные доходы немногих семей Соединенных Штатов. Несмотря на несовершенство этого закона, позволявшее обладателям миллионов обходить его, казна США получила пополнение в 250 млн. долл.28 29
14 августа 1935 г. вступил в силу закон о социальном страховании (Social Security Act), основные положения которого предусматривали обеспечение престарелых и выплату компенсаций по безработице30 31. Однако закон не распространялся на все категории трудящихся. В нем обходились молчанием сельскохозяйственные рабочие, служащие, временные рабочие, учителя, чиновники.
Специальными положениями закона предусматривалась незначительная помощь слепым, калекам, незамужним матерям и сиротам. И, наконец, закон содержал статью о создании федерально-штатного фонда пособий для безработных, причем суммы пособий и время их выплаты определяли власти штатов. Федеральное правительство покрывало лишь административные издержки и устанавливало минимум для такого рода пособий. В стране, где до «нового курса» только в одном штате Висконсин выплачивались компенсации по безработице, это являлось значительным шагом вперед.
Однако не следует и переоценивать значение социального законодательства Рузвельта. Некоторые либеральные исследователи «нового курса» утверждают, что оно привело к созданию в стране некоего «социального баланса» и даже «перераспределению богатства»3’. Ни тот, ни другой выводы не имеют под собой прочных оснований. Даже, казалось бы, явно прогрессивный закон о социальном страховании не вносил каких-либо изменений в социально-классовые отношения в американском обществе. Более того, он был не полным, ибо не предусматривал пособий по болезни, многодетным семьям, людям, живущим на случайный заработок. Самым крупным его недостатком было то, что он исключал из сферы своего действия фермеров и некоторые
28 Историю закона Вагнера см.: Huthmacher J. Senator Robert F. Wagner and the Rise of Urban Liberalism. New York, 1968.
29 Финансовая политика Рузвельта подробно исследуется: Stein Н. The Fiscal Revolution in America. Chicago, 1969.
30 История социального законодательства, отношение к нему различных слоев населения США анализируются в работах: Almeyer A. The Formative Years of Social Security. Madison, 1966; Parrish M. Securities Regulations and the New Deal. New Haven, 1970; Wecter D. The Age of the Great Depression, 1929—1941. New York, 1948.
31 К такому выводу пришел, в частности, Л. Шлезингер (Schlesinger A., Jr. The Vital Center. Boston, 1962).
210
категории, как уже отмечалось, городских трудящихся. Характеризуя этот закон, видный американский публицист и исследователь С. Ленс писал: «По сравнению с европейскими стандартами закон опоздал на несколько поколений. Таким он представляется и в наши дни, несмотря на множество поправок»32.
Что касается «перераспределения богатства», то этот тезис опровергается статистикой. Если в 1933 г., т. е. год спустя после ухода Гувера с поста президента США и начала горячки «нового курса», 1% взрослого населения владел 28,3% всего богатства страны, то после окончания «нового курса», в 1939 г.,— 30,6%. Если в 1929 г. 100 крупнейшим корпорациям принадлежало 25,5% всех активов корпораций, то уже в 1935 г. этот процент возрос до 28 33.
Эти цифры (как и многие откровенные разъяснительные заявления Рузвельта34 и его помощников) убедительно свидетельствуют о том, что «новый курс» никоим образом не был направлен на ущемление общих интересов монополистического капитала США. «Новый курс», повторяем, был направлен на ликвидацию «великой депрессии» и предупреждение ее возможных, но нежелательных для правящих классов США последствий. Такая цель по необходимости должна была обусловить меры по улучшению материального положения американских трудящихся. Эти меры одновременно выпускали бы пар из котла социальных конфликтов,— что и попытались сделать Рузвельт и его окружение.
Следует также отметить, что во многих программах «нового курса» в той или иной степени нашли отражение идеи либералов, не вошедших в «мозговой трест». Среди них заметной активностью выделялись экономисты Коммонс, У. Митчелл, Дж. Кларк, Г. Минз, философ Э. Хокинг, теолог Р. Нибур35. Многие из них выступали в роли экспертов, советами которых пользовались правительственные круги США.
32 Lens S. Poverty, р. 290. В Германии закон о помощи престарелым был принят в 1891 г., в Англии закон о выплате компенсаций по безработице — в 1911 г.
33 Lampman R. The Share of Top Wealth Holders in National Wealth, 1922— 1956. Princeton, 1962, p. 24—26. Многие цифры, приводящиеся в настоящей работе, взяты: US Bureau of Census. Historical Statistics of the United States, Colonial Times to 1957. Washington, 1960.
34 В то же время Рузвельт продолжал превозносить свою социальную политику. В 1938 г. он заявил: «Если бы в эти годы была избрана реакционная администрация и «ничегонеделающий» конгресс, социальное страхование осталось бы в зачаточном состоянии. Оно напоминало бы скорее всего прекрасную мечту, которая маячила в далеком и туманном будущем» («The New York Times», 16.VIII 1938).
35 Подробнее об их взглядах см.: Seligman В. Main Currents in Modern Economics, Economic Thought since 1870. New York, 1963; см. также Chase S. The Age of Distribution.— «The Nation», 1934, July 25; Hocking E. The Future of Liberalism.— «The Journal of Philosophy», 1935, N 9; Niebuhr R. Reflections on the End of an Era. New York, 1934.
211
Эти либералы, как и их коллеги из «мозгового треста», сознавали, что страна остро нуждается в эффективных экономических мерах. Кларк уже в 1931 г. заявлял перед правительственной комиссией о необходимости использовать производительные силы общества для резкого сокращения безработицы36. Он ратовал также за введение «социально-либерального планирования», т. е. планирования только на добровольных началах, без широкого вмешательства государства в дела частной экономики37.
Слышны были и голоса так называемых независимых либералов, подразделявшихся на «прагматических рационалистов» и «либеральных традиционалистов». Они группировались вокруг публициста и социолога Л. Мамфорда, поэта А. Маклиша, социолога Г. Одама. Их «независимость» выражалась прежде всего в негативном отношении к реформизму «нового курса», а «рационализм» — в весьма смутных рассуждениях о необходимости возврата к неким «очищенным ценностям» либерализма38.
При изрядной путанице во взглядах представителей различных направлений либерализма их всех объединяла общая цель: спасти американский капитализм, оказавшийся в критическом положении. И все они, как один, были против революционного преобразования государства и общества.
На этих же позициях стоял видный английский политик и экономист Дж. М. Кейнс. Его теория о возможности предотвращения экономических кризисов путем увеличения правительственных ассигнований в моменты спада, даже если это ведет к значительному дефициту государственного бюджета, пользовалась большой популярностью в капиталистических странах Европы. Кейнс попытался доказать, что сбалансированный бюджет не является главным показателем здоровья экономики буржуазного государства. Дефицитный бюджет, по Кейнсу,— это плохо, но еще хуже — больная экономика. Поэтому в кризисные времена государство должно стимулировать покупательную способность граждан за счет увеличения затрат из своего бюджета. По мере увеличения покупательной способности населения будет улучшаться общая экономическая конъюнктура государства. Это улучшение в свою очередь позволит государству повысить налогообложение, которое приведет опять же к компенсации затраченных средств и, следовательно, к сбалансированному бюджету зв.
•• Clark J. Statement of Dr. John Maurice Clark, Professor of Economics, Columbia University. Hearings before a Subcommittee of the Committee on Manufactures. US Senate, Oct. 22—Dec. 19, 1931.
37 Clark J. Toward a Concept of Workable Competition.— «The American Economic Review», 1940, Vol. XXX, N 2; см. также: Means G. The Modern Economy in Action. New York, 1936.
38 Подробнее о деятельности этой группы см.: Lawson A. The Failure of Independent Liberalism. New York, 1971.
39 Хейнс Дж. M. Общая теория занятости, процента и денег. М., 1948.
212
Из помощников Рузвельта, как это ясно из их воспоминаний, мало кто читал Кейнса. Сам Рузвельт нс имел полного представления о теориях знаменитого англичанина, когда министр труда США Перкинс устроила встречу между ними 40. «Я видел вашего друга Кейнса,— говорил Рузвельт Перкинс.— Он засыпал меня цифрами. Ему следует быть математиком, а не политэкономом». Кейнс тоже остался недоволен Рузвельтом: «Я думал, что президент должен быть более грамотным экономически»41.
Однако кейнсианство с его многочисленными вариациями было положено в основу экономической политики Соединенных Штатов в 30-е годы. Если с 1920 по 1930 г. доходы государственного бюджета превышали расходы, то в 30-е годы начинается регулярное превышение расходов над доходами. В 1937 г., когда Рузвельт сократил расходы и тем самым резко затормозил осуществление программ общественных работ, произошло то, что и предсказывал Кейнс,— экономические показатели страны быстро поползли вниз. Поддерживавший взгляды Кейнса банкир из штата Юта М. Эклз, являвшийся с ноября 1934 г. руководителем Федеральной резервной системы США, заявил: «Правительство должно быть компенсирующим агентом в экономике. Оно должно отказываться от баланса бюджета во время экономических спадов и создавать превышение доходов над расходами в период наибольшей деловой активности». Если вторую часть этого своеобразного экономического завещания Соединенным Штатам удалось осуществить только дважды — в отдельные годы, когда у власти находились правительства Трумэна и Эйзенхауэра, то дефицитный бюджет с сопутствующей ему инфляцией стал постоянным компонентом экономической политики капиталистического государства.
В годы «нового курса» началось заметное размежевание идеологов американской буржуазии на «либералов» и «консерваторов»42.' Под первыми американская печать подразумевала главным образом сторонников политики Рузвельта, основывающейся на активной роли государства в сфере экономики и социального обеспечения. Ко вторым относили всех тех, кто выступал против чрезмерного вмешательства правительства в социально-экономическую жизнь страны. Если «либералы» считали, что сильное федеральное правительство сможет поддержать мелкого предпринимателя в конкурентной борьбе, то «консерваторы» противились всему тому, что, по их мнению, «разрушало личную свободу» в результате быстрого роста государственного аппарата и его вмешательства в частнокапиталистическую экономику43.
40 Perkins F. The Roosevelt I Knew, p. 183.
41 Woods J. Roosevelt and Modern America. New York, 1959, p. 51.
42 Ladd E. Ideology in America. Ithaca and London, 1969.
43 Об американском консерватизме см.: Rossiter С. Conservatism in America. New York, 1955; Hofstadter R. Anti-Intellectualism in American Life. New York, 1961.
213
Сложилась парадоксальная ситуация: к «консерваторам» стали причислять проповедников либеральных теорий, имевших широкое распространение в прошлом столетии, а к «либералам» — тех, кто подвергал эти теории критике и пытался выдвинуть новые, с помощью которых можно было бы «вдохнуть» свежие силы в дряхлеющее буржуазное государство. У «либералов» и «консерваторов» были расхождения и по другим вопросам внутренней политики. Но, разумеется, принципиальных различий в программах тех и других, которые могли бы привести к расколу лагеря американской буржуазии, не было и не могло быть.
Необходимо отметить, что ряд советских историков (В. Л. Мальков, Н. В. Сивачев, Е. Ф. Язьков и др.), анализируя развитие государственно-монополистического капитализма в США в 30-е годы, обратили внимание на оформление в годы «нового курса» идеологии «нового» либерализма, или «иеолибе-рализма», в основе которого лежала идея активного использования государства для укрепления капиталистического строя с помощью социально-экономических реформ44. В работах наших исследователей содержался и анализ «неоконсерватизма» как буржуазного экономического и политического течения, соперничающего с «неолиберализмом».
Вместе с тем следует иметь в виду, что американский «неоконсерватизм», как, впрочем, и «неолиберализм», никогда не представляли собой четкого, последовательного свода взглядов. Либералы «нового курса» не помышляли серьезно менять социально-политическое статус-кво. Убедившись на практике «великой депрессии» в том, что социально-экономическая система США вышла из фазы относительно нормального функционирования, «неолибералы» раньше консерваторов осознали назревшую необходимость ее «починки». Именно «починка», а не «капитальный ремонт» была выдвинута ими на повестку дня, ибо «капитальный ремонт» мог бы поставить под угрозу существование самого либерализма. В результате же «починки» появились реформы, в разработке которых активное участие принимали частные предприниматели45.
Следует также помнить, что у самого Рузвельта имелся опыт
44 Мальков В. Л. «Новый курс» в США, с. 166, 176, 187; Мальков В. Л. и Язьков Е. Ф. Внутренняя политика правящих кругов США в 1929—1933 гг.— «Вопросы истории», 1960, № 5; Сивачев Н. В. Рабочая политика правительства США в годы второй мировой войны. М., 1974, с. 26—27, 43, 47.
45 Ряд исследований американских авторов показывает, что в создании «регулирующих» агентств «нового курса» большую заинтересованность проявил «большой бизнес» {Bernstein. М. Regulating Business by Independent Commission. New York, 1955; McConnell G. Private Power and American Democracy. Boston, 1966; Jordan W. Airline Regulation in America. Baltimore — London, 1970; Meyer J. et. al. The Economics of Competitio in the Transportation Industry. New York, 1959; Kotko G. Railroads and Regulation. Princeton, 1965, etc.).
214
в делах управления бизнесом и финансами46. «Большой бизнес» к тому же помог Рузвельту стать президентом США. В 1932 г. ему помогали демократы Юга, выражавшие интересы крупнейших монополистических объединений. В 1936 г. избирательную кампанию Рузвельта финансировали такие мощные корпорации, как «Дженерал моторз», «Интернэшнл телеграф энд телефон», «Америкэн тобакко» и др.47 Эти монополии были, несомненно, уверены, что мероприятия «нового курса» не ослабят, а, наоборот, укрепят основы и структуру государственно-монополистического капитализма.
В то же время в Соединенных Штатах имелись и такие монополистические объединения, представители которых уповали на принципы свободного предпринимательства при незначительном вмешательстве со стороны государства. Эти бизнесмены упорно не принимали политику «нового курса», и когда Рузвельт отвергал их притязания, они обвиняли его в унисон с Кофлином в приверженности... коммунизму.
На принятие социального законодательства «нового курса» большое влияние оказала классовая борьба американских трудящихся. Практически в стране не было такой отрасли промышленности, где бы не бастовали рабочие. Только в 1934 г. было зарегистрировано около 1,5 млн. бастующих. Это было выражением протеста не только против грабительской политики монополий, но и против предательской политики АФТ, лидеры которой, тесно связанные с монополиями, вносили раскол в рабочее движение.
Огромным влиянием среди трудящихся пользовалась Коммунистическая партия США. Ее поддерживали массовые общественные организации: Лига за мир и демократию, Лига борьбы за права негров, «Друзья бригады Авраама Линкольна», Лига американских писателей и др. В числе симпатизирующих партии находились профессора, адвокаты, писатели, пользующиеся мировой известностью.
Законы о государственном регулировании коллективных договоров и о социальном страховании, создание нового профсоюзного объединения — Конгресса производственных профсоюзов (КПП)—вот наиболее весомые плоды борьбы американских трудящихся48. На ее развитие и размах повлиял, несомненно, такой важный фактор, как успешное развитие первой в мире страны социализма. Американские трудящиеся с интересом и симпатией следили за социальными преобразованиями в Совет-
4в О деятельности Рузвельта в роли бизнесмена и финансиста см.: Fusfeld D. The Economic Thought of Franklin D. Roosevelt and the Origins of the New Deal. New York, 1956, p. 101—116.
47 Подробнее см.: Friedel F. Franklin D. Roosevelt: The Triumph. Boston, 1956; Lundberg F. America’s 60 Families. New York, 1937, p. 480—481.
4B Историю возникновения и деятельности КПП см.: Михайлов Б. Я. Конгресс производственных профсоюзов США. 1935—1955. М., 1959.
215
ском Союзе, которые являли для них наглядный пример реального улучшения жизни трудового народа. Эти настроения сыграли свою роль. Когда перед Рузвельтом встала альтернатива: уступить давлению «большого бизнеса» и возглавить антирабочее правительство крайней реакции или пойти навстречу выдвигавшимся массами требованиям более эффективных мер по борьбе с депрессией — президент избрал второе49. В этом и заключалась политическая мудрость Рузвельта как одного из самых искусных «капитанов» капиталистического мира50.
Но никакие корректирующие и «ремонтные» меры, предпринятые Рузвельтом в социальной и экономической областях, не могли существенно облегчить положение американских трудящихся, поскольку эти меры по сути своей были паллиативными. В 1938 г., т. е. незадолго до того времени, когда президент официально объявил об окончании «нового курса», в США насчитывалось 11 млн. безработных, а экономика страны так и не достигла уровня «нормальных» 20-х годов. В последующие же годы, как не раз заявляло правительство США, в стране осуществлялась политика «сохранения», а не расширения реформ, осуществленных в период «нового курса». «Новый курс Франклина Д. Рузвельта,— подчеркивал Г. Зинн,— со всеми его новшествами не внес изменений в экономическую структуру Соединенных Штатов или в распределение национального богатства, т. е. тех изменений, без которых немыслимы действительное равенство и демократия»51 *. Аналогичную оценку «новому курсу» дал другой крупный буржуазный исследователь этого периода, У. Лектенберг: «Новый курс оставил много нерешенных и даже создал несколько новых тревожных проблем. Он никогда не был в состоянии вызвать процветание в условиях мирного времени» м.
Бессильным в условиях капиталистической системы оказалось одно из главных «новшеств» Рузвельта, на которое, тем не менее, буржуазное государство продолжает делать ставку и в наши дни: ассигнования из государственного бюджета, направленные на сокращение огромной армии безработных. Не «новый курс», а вторая мировая война и вызванный ею рост занятости растворили огромную армию американских безработных, вывели США в период послевоенного «просперити», в атмосфере которого либеральным профессорам и публицистам было легко придать «новому курсу» ретроспективный блеск.
49 Грин Г. Забытый враг. М., 1958, с. 161.
*° О Рузвельте как о «самой сильной фигуре» капиталистического мира 30-х годов см.: Сталин И. В. Беседа с английским писателем Г. Д. Уэллсом, 23 июля 1934. М., 1935, с. 5.
81 Zinn Н. The Postwar America: 1945—1971. Indianapolis and New York, 1973, p. 89.
92 Leuchtenburg W. The Roosevelt Reconstruction.— In: Franklin D. Roosevelt. A Profile, eo. by W. Leuchtenburg. New York, 1962, p. 252.
216
О том, когда CLLIA начали готовиться к войне, буржуазнолиберальная историография обычно умалчивает. Известно, однако, что первый официальный военный план — «План промышленной мобилизации» — был разработан военным министерством между 1929—1931 гг. По этому плану, который до вступления Соединенных Штатов во вторую мировую войну подвергался доработкам, предусматривалась коренная перестройка гражданской экономики на военные нужды 53.
Планы армейского генерального штаба США поддерживали многочисленные промышленники. По их инициативе был создан специальный армейский индустриальный колледж, в правление которого вошли видные промышленники Б. Барух, Э. Гэри, У. Джиффорд и др. Вместе с профессиональными военными они в начале 30-х годов составили ряд планов мобилизационной готовности США.
Одним из инициаторов участия бизнесменов в разработке военных планов выступала национал-шовинистическая организация США «Американский легион», членами которой были бизнесмены и бывшие военные. В 20-е годы они обычно занимали посты военных министров или их помощников. Они-то и служили проводниками военной политики в конгрессе и федеральном правительстве США54. Об укреплении союза промышленности и военных в США после первой мировой войны красноречиво рассказали документы расследований, проведенные комиссией, которую возглавлял сенатор Дж. Най. Изучая затраты на военные нужды в мирное время, комиссия Ная обнаружила, что различные отрасли гражданской промышленности в погоне за прибылями связали себя военными контрактами и обязательствами. Кораблестроение, например, зависело от «стальных компаний, предприятий, производящих электрооборудование, паровые котлы, различные приборы, а также от крупнейших банков страны». Дюпон и другие производители военного снаряжения стали негласными, но важнейшими подрядчиками военного министерства. Промышленники и военные чины считали свои интересы взаимными. Промышленники через своих представителей в конгрессе добивались увеличения военных расходов. Представители различных родов войск в свою очередь обращали внимание на те монополии, которые служили их интересам, финансировали специальные научные изыскания в области совершенствования различных видов оружия55.
53 Waldman S. Death and Profits: A Study of the War Policies Commission. New York, 1932.
54 Роль «Американского легиона» в экономической и общественно-политической жизни США рассматривается: Jones R. A History of the American Legion. Indianapolis, 1946; Duffield M. King Legion. New York, 1931; Gray J., Bernstein V. The Inside Story of the Legion. New York, 1948, etc.
55 Preliminary Report of the Special Committee on Investigation of the Munitions Industry. Senate Report, 74th Congress, 1st Session, N 944, Pt 1, p. 1— 8, 15—343, 384—389; Report on Government Manufacture of Munitions by the
217
Члены комиссии Ная обнаружили также, Что военное министерство, министерство военно-морского флота, министерство торговли и даже государственный департамент поддерживали с фирмами, производившими военное снаряжение, такие контакты, которые компрометировали официальную политику, провозглашавшую стремление США к разоружению, ограничению вооружений и т. д.56 Комиссии, к тому же, удалось установить тот факт, что средства, выделенные по одной из программ «нового курса» Администрацией общественных работ для стимулирования развития промышленности, шли в распоряжение вооруженных сил. У бизнесменов складывалось твердое убеждение, что затраты на вооружение ведут к ослаблению «великой депрессии» 57.
Однако рекомендации комиссии Ная, направленные на предотвращение укрепления «нездорового союза» между промышленностью и военными, не нашли законодательной поддержки в конгрессе. Более того, после опубликования конгрессом данных расследования комиссии военное министерство развило бурную активность по реализации задач, выдвинутых в «Плане промышленной мобилизации».
В 1939 г., когда вопрос о неизбежности вступления США в войну мало у кого вызывал сомнения, президент США поручил бывшему руководителю «Американского легиона» промышленнику Л. Джонсону, который в июне 1937 г. стал помощником военного министра, сформировать при федеральном правительстве специальную консультативную группу, известную как Управление военных ресурсов (War Resources Board). Председателем Управления Рузвельт назначил представителя «Юнайтед Стейтс стил» Э. Стеттиниуса. Наряду с военными, членами Управления стали представители деловых кругов У. Джиффорд («Америкэн телефон энд телеграф»), Дж. Л. Прэтт («Дженерал моторз»), Р. Вуд («Сирс, Робак энд К0»), а также представители академического мира К- Комптон (Массачусетский технологический институт) и Г. Моултон (Брукингский институт).
Управление военных ресурсов просуществовало, однако, недолго. Воспользовавшись рядом его рекомендаций, Рузвельт в конце 1939 г. перестал интересоваться планами Управления. Но основные рекомендации Управления были учтены правительством после вступления США во вторую мировую войну.
Война принесла Соединенным Штатам множество военных заказов из ряда стран Европы. Эти заказы вкупе с огромной программой перевооружения, предпринятой самими США, «ожи-
Special Committee on Investigation of the Munitions Industry. Senate Report, 74th Congress, 2d Session, N 944, Pt 7, p. 1—13.
58 Подробнее см.: Cole W. Senator Gerald P. Nye and American Foreign Relations. Minneapolis, 1962, p. 76, 79—81; Wiltz J. In Search of Peace: The Senate Munitions Inquiry, 1934—1936. Baton Rouge, 1963, p. 81.
57 Wiltz J. In Search of Peace, p. 116.
218
вили» американскую экономику. Война, а не конъюнктура мирного времени, послужила катализатором развития промышленного производства страны. А последовавшая за ней «холодная война» с ее бешеной гонкой вооружений и осуществлением других программ подготовки к новой мировой войне вдохнули «новую жизнь» в государственно-монополистический капитализм США, заставили его работать на полных оборотах.
Сбылись и предвидения комиссии Ная, а также всех тех, кто опасался «нездорового союза» военных и промышленности. Жизнь в Соединенных Штатах во многих ее проявлениях стал определять этот союз, который в начале 60-х годов получит устойчивое название «военно-промышленного комплекса».
Либерализм вновь меняет позиции
Война опровергла мрачные прогнозы некоторых либеральных советников Рузвельта о том, что Соединенным Штатам никогда не удастся резко сократить безработицу. Число безработных в стране неуклонно уменьшалось по мере расширения военных операций. В 1940 г. в стране было 8 млн. безработных, немного спустя—5,5, затем — 2,5, потом — 1 млн. и, наконец, в 1944 г.— 670 тыс. Почти в 2 раза в годы войны увеличился доход фермеров, хотя число ферм продолжало уменьшаться. В целом же национальный валовой продукт США в 1945 г. возрос почти в 2 раза по сравнению с довоенным периодом.
В то же время, стремясь к получению сверхприбылей, монополии подвергали жесточайшей эксплуатации трудящиеся массы Соединенных Штатов. Достижение этой цели совершалось неоднократно даже за счет человеческих жизней. Так, в 1941 — 1945 гг. в американской промышленности 11 200 тыс. рабочих были убиты или получили травмы, т. е. примерно в 11 раз больше всех жертв, которые США понесли во второй мировой войне1.
Однако либеральные экономисты обращали большее внимание на факт решения проблемы занятости, который они объявили экономическим «чудом», произошедшим в результате огромных инъекций государственных средств в частнокапиталистическую экономику. Около 200 млрд., собранных из карманов налогоплательщиков, было израсходовано на военное снаряжение, почти 50 млрд, ушло на помощь по ленд-лизу (главным образом— Англии), более 20 млрд. долл, было затрачено правительством на строительство новых фабрик и заводов, отданных затем в руки частных предпринимателей1 2. В январе 1945 г. Руз
1 Hall G. Imperialism Today. New York, 1972, p. 125.
2 Различные аспекты взаимоотношений американского правительства, монополий и трудящихся в рассматриваемый период подробно исследуются: Си-
219
вельт в послании конгрессу отмечал, что около половины выпуска всей товарной продукции США было осуществлено за счет федерального правительства. Из государственного бюджета были израсходованы многомиллиардные суммы на производство 300 тыс. самолетов, 65 тыс. надводных и подводных судов, 17 млн. единиц ручного огнестрельного оружия, 90 тыс. танков. Таких заказов американская промышленность не получала никогда. Затраты на одно военное снаряжение только в 1944 г. составили 64 млрд, долл., т. е. намного превысили общую сумму, затраченную на все социально-экономические программы «нового курса». Все это привело к огромному дефициту государственного бюджета.
Цель крупнейших расходов из государственного бюджета страны сводилась, естественно, не к тому, чтобы решать социально-экономические проблемы американского общества. Задача заключалась в том, чтобы выиграть войну. Однако затраты правительства, предпринятые в связи с войной, сказались на улучшении материального положения трудящихся США, которых мирная экономика буржуазного государства не смогла занять частично или полностью.
Благодаря тому, что территория США была защищена от театров военных действий двумя океанами, американскому империализму удалось использовать войну для увеличения своей промышленной и военной мощи. К 1949 г. Соединенные Штаты выпускали более 60% производимой в капиталистическом мире стали3. Американским банкирам принадлежало 73% золотых запасов капиталистического мира4.
Война дала мощный толчок дальнейшему развитию государственно-монополистического капитализма в Соединенных Штатах. В эти годы были созданы государственные военнохозяйственные органы, которые возглавили виднейшие представители финансово-монополистического капитала. Эти органы были наделены обширными полномочиями. Они ведали распределением государственных заказов на вооружение и военные материалы, решали вопросы о выдаче правительственных субсидий, сдавали в эксплуатацию государственные предприятия, занимались распределением дефицитного сырья и рабочей силы.
Государственное вмешательство в экономику, обеспечившее огромный рост прибылей монополий5, носило разнообразные формы, среди которых заметную роль играли специально созданные под эгидой Национального военного управления труда
вачев Н. В. Рабочая политика правительства США в годы второй мировой войны. М., 1974.
3 American Iron and Steel Institute.— «Annual Statistical Report», 1949, p. 100—101.
4 Federal Reserve Bulletin. Washington, March 1950, p. 273, 386.
8 Ежегодные данные о прибылях монополий США содержатся в выпусках «Federal Reserve Bulletin» и докладах «Economic Report о! the President».
?2Q
и Администрации по контролю над ценами многочисленные промышленные консультативные группы, где представители правительства совместно с предпринимателями договаривались о решении неотложных вопросов. Через эти комитеты связь с бизнесом поддерживали военное министерство, а также министерства торговли и внутренних дел.
После окончания войны центральным звеном механизма государственного вмешательства стал созданный в 1946 г. Совет экономических консультантов (Council of Economic Advisers), который исследователь А. Миллер назвал «нервным центром американского планирующего управления»6. Видный экономист У. Геллер выделил среди функций СЕА прогнозирование экономического развития, разработку рекомендаций президенту США и превращение «абстрагированных экономических концепций в повседневную общественную политику»7. С тех пор СЕА занимается также вопросами цен и заработной платы, безработицы и стабилизации экономики, дефицита американского платежного баланса, конкуренцией и конъюнктурой рынка, готовит рекомендации по борьбе с инфляцией и сокращением производства, по проблемам международной экономической политики. Совет, включающий влиятельных финансистов, промышленников, экспертов из научного мира, в послевоенные годы стал играть важную роль в деле формирования экономической политики США. С рекомендациями СЕА считаются многие представители финансово-монополистического капитала страны, в том числе и те, кто ранее не одобрял государственного вмешательства в экономику США’.
В первые послевоенные годы главной задачей СЕА, как и всех прочих государственно-монополистических организаций, было предотвращение возможного нового экономического кризиса. Крупный финансист, занимавший ответственные посты в федеральном правительстве, П. Гофман потребовал введения новых мер по дальнейшему «регулированию капитализма», чтобы ограничить в будущем сокращение объема производства на 15— 20%. «При таких условиях мы еще сможем существовать,— говорил Гофман,— но мы не сможем пережить еще одной такой
8 Miller A. The Supreme Court and American Capitalism. New York, 1968, p. 87—88.
7 Heller W. New Dimensions of Political Economy. New York, 1967, p. 16—17.
8 CEA поддерживали специальные консультативные группы, созданные в период войны, но не прекратившие существования в годы «холодной войны». По подсчетам комиссии палаты представителей конгресса, в 50-е годы насчитывалось до 6 тыс. таких групп (Amendment to the Administrative Expense Act of 1946. Hearings, US Congress, House of Representative Committee on Government Operations, 85th Congress, 1st Session. Washington, 1957, p. 2). Анализу деятельности CEA, его роли в государственно-монополистическом регулировании американской экономикой посвящена работа: Лихачева И. В. США: экономическая наука и экономическая политика. Совет экономических консультантов при президенте. М., 1975.
221
катастрофы, которая произошла между 1929—1932 гг., когда объем производства сократился более чем на 50%»9 10 *. Гофману вторил один из профбюрократов, Ф. Мэррей: «5 миллионов безработных— это угроза. 7 миллионов — это депрессия. 11 миллионов— это бунты и кровопролитие»'°. Г. Трумэн, сменивший умершего накануне окончания войны Ф. Д. Рузвельта и выдвинувший в соответствии с традицией демократической партии США лозунг «справедливого курса» (Fair Deal), утверждал: «В 1932 г. система частного предпринимательства была близка к катастрофе. Существовала реальная опасность, что американский народ изберет себе другую систему. Если мы хотим выиграть борьбу между свободой и коммунизмом, мы должны быть уверены в том, что никогда больше не допустим такой депрессии» ”.
Для «недопущения» экономического кризиса, грозившего гибелью капиталистической системе, правящие круги пытались использовать различные средства. Одним из таких важнейших средств стала военная экономика, превратившая США, по определению видного американского социолога Г. Лассуела, в «гарнизонное государство» 12.
Начиная с 1947 г. США стали ежегодно увеличивать военный бюджет. Цель увеличения носила двоякий характер — предотвратить внутренний кризис и продолжить внешнюю экспансию. Поэтому не проходило и года, когда правящие круги Соединенных Штатов не изыскивали бы подходящего предлога для увеличения военного бюджета. «Правительственные плановики утверждают, что они нашли магическую формулу для благоденствия почти на вечные времена,— писал журнал «Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт». — Им теперь начинает чудиться, что существует действительно нечто вроде перпетуум-мобиле... Холодная война — это пусковой кран автоматического насоса. Откроешь этот клапан — и публика требует увеличения расходов на вооружение. Закроешь — и нет этого требования... Потребности холодной войны, если их полностью использовать, почти безграничны» 13.
Послевоенная американская экономика с огромными государственными ассигнованиями мало чем напоминала экономику «государства благоденствия», которую пропагандировали либералы «нового курса». Если в предвоенные времена правительство сосредоточило свои усилия на организации общественных работ, то в послевоенные годы в центре его внимания оказались
9 Цит. по: Perlo V. American Imperialism. New York, 1951, p. 224.
10 Цит. no: Perlo V. Op. cit., p. 225.
и Из речи президента Трумэна, произнесенной им 6 июня 1950 г. на собрании бизнесменов в Вашингтоне {Perlo V. Op. cit., р. 225).
12 Lasswell Н. National Security and Individual Freedom. New York, 1950, Chp. 2.
13 «US News and World Report», 26.V 1950.
222
программы перевооружения. Ассигнования из государственного бюджета на подготовку к новой войне были своеобразным ответом тем экономистам, которые предсказывали крупнейший послевоенный экономический кризис в стране.
Вместе с тем наиболее значительные ассигнования из государственного бюджета шли крупным монополистическим объединениям, которые, как и в прошлые годы, продолжали безжалостно душить более мелких конкурентов. Хотя в экономической литературе восхвалялась якобы созданная в США «прочная» система гарантий «равных возможностей» среднему и мелкому бизнесу, все антитрестовское законодательство, как подчеркивал известный юрист Т. Арнольд, «никому не гарантировало безопасности... Эти законы не предполагали, что в подобной игре шансы на выигрыш есть у каждого» 14.
Идея постоянной военной экономики, воплощенная в тесном взаимодействии государства и монополий, привела к тому, что правительство превратилось в партнера и соучастника «большого бизнеса» по различного рода нелегальным и аморальным сделкам. Как и в конце прошлого столетия, так и в начале второй половины этого столетия государственная казна была открыта лишь самым крупным подрядчикам. Что же касается регулирующих агентств, созданных в основном в период «нового курса», то они, по словам политического обозревателя Б. Бол-леса, «стали бастионом привилегий» 15.
Финансовый капитал США никогда не терял контроля над главными органами федерального правительства, такими, как министерство обороны, государственный департамент, министерство юстиции и др. Вслед за чисткой государственных служащих, которая была проведена по распоряжению Трумэна в марте 1947 г. под предлогом «проверки лояльности» и оставила без работы тех, кто выступал за послевоенное сотрудничество с Советским Союзом, важнейшие посты в Вашингтоне прочно заняли представители интересов монополий — Дж. Форрестол, Л. Джонсон, Р. Ловетт, С. Саймингтон, А. Гарриман, Дж. Макклой. Посты поменьше также были предоставлены представителям фи-насово-промышленной олигархии Соединенных Штатов.
Большое влияние на определение целей и задач политики США оказывали такие организации предпринимателей, как Национальная ассоциация промышленников, Торговая палата, Комитет экономического развития. На их заседаниях обсуждались и решались вопросы экономической и финансовой политики, проблемы государственного регулирования и борьбы с инфляцией, вопросы трудовых отношений и т. п.16
14 Arnold Th. The Sherman Act on Trial.— «The Atlantic Monthly», 1953, July.
15 Bolles B. How to Get Rich in Washington. New York, 1952, p. 12.
18 О структуре и деятельности этих организаций, их влиянии на экономическую и политическую жизнь США см.: Schriftgiesser К- Business Comes of Age. New York, 1960; Galligan D. Politics and the Businessman. New York, 1967.
223
Наиболее представительной организацией считался Комитет экономического развития. Созданный вскоре после начала второй мировой войны группой влиятельных предпринимателей, Комитет в послевоенные годы стал играть ведущую роль в формировании внутренней и внешней политики США 17.
Особым покровительством государства пользовались монополии, выпускавшие военную технику и боеприпасы. В 1947 г., например, авиационные компании «Юнайтед эйркрафт» и «Кон-солидейтед Валти корпорейшн», производившие соответственно моторы и фюзеляжи для сверхмощных бомбардировщиков «В-36», получили правительственные заказы на общую сумму в сотни миллионов долларов. За каждый бомбардировщик этого типа правительство платило 5757 584 долл.18 Большие правительственные заказы были размещены в химической промышленности, где монопольное положение занимало семейство Дюпонов. Во время второй мировой войны заводы Дюпонов производили плутоний для атомных бомб, а в 1950 г. получили первый заказ на изготовление водородной бомбы. В том же 1950 г. моргановская «Дженерал электрик» объявила о своем отказе от научно-исследовательских работ в области мирного применения атомной энергии, для того чтобы перевести все производство на рельсы «оборонной» экономики.
Военная экономика США приносила монополиям еще больше прибылей, чем подготовка ко второй мировой войне. Среднегодовые прибыли корпораций после вычета налогов возросли примерно с 4 млрд. долл, в 1935—1939 гг. до 10 млрд, в 1941 — 1945 гг., 19 млрд, в 1947—1949 гг. и 24 млрд. долл, в 1950 г.19
Анализируя взаимоотношения, сложившиеся в 50-е годы между военными и промышленностью США, крупнейший американский социолог Р. Миллс подчеркивал, что Штаты в течение одного поколения стали «ведущим индустриальным государством и в то же время одним из ведущих милитаристских государств» 20. Основываясь на множестве источников, Миллс показал, как создавался и укреплялся союз военных и промышленников21. По данным 1956 г., более половины отставных генералов, приглашенных корпорациями, стали их председателями, директорами, президентами, вице-президентами или управляю-
17 О роли этой организации в экономическом развитии и внешнеполитической экспансии США в послевоенные годы см.: Eakins D. Bussiness Planners and America’s Postwar Expansion.— In: Corporations and the Cold War, ed, by D. Horowitz. New York, 1969.
18 «The New York Herald Tribune», 14.V 1950.
19 Economic Report of the President, January 1951, p. 202.
20 Mills C. W. The Power Elite. New York, 1956, p. 215.
21 В прощальной речи 17 января 1961 г. президент Д. Эйзенхауэр попытался предупредить страну об опасности растущего влияния «огромной военной организации» и огромной «индустрии вооружений», т. е. «военно-промышленного комплекса» («The New York Times», 18.1 1961).
224
щими. При этом 261 генерал вошел в правления 100 крупнейших монополий, получавших военные подряды22.
Военный характер экономического развития США находился в прямой взаимозависимости с послевоенной американской экономической и военно-политической экспансией. Существо экспансионистской политики США как нельзя лучше выразил человек, чье заинтересованное участие в выработке целей финансового капитала не вызывало сомнений. К концу 1946 г., когда уже наметились общие черты послевоенного внешнеполитического курса США, Л. Уэлч, казначей рокфеллеровской «Стандард ойл оф Нью-Джерси», говорил: «Являясь крупнейшим производителем, крупнейшим источником капитала, крупнейшим организатором всемирного механизма, мы (США.— А. В.) должны задавать тон и взять на себя ответственность акционера, в руках которого — большая часть акций корпорации, известной под названием «мир»... Это не обязательство на какой-то определенный срок. Это обязательство навечно»23.
Выдвинутые нефтяными королями США притязания на руководство всем миром были поддержаны федеральным правительством. В марте 1947 г., всего за несколько дней до своего распоряжения о «проверке лояльности» государственных служащих, президент провозгласил «доктрину Трумэна». Он заявил, что его правительство будет принимать меры в любой части света, чтобы «помочь свободным народам самим решать свою судьбу». Это заявление сопровождалось клеветой на Советский Союз, которая в послевоенные годы стала одним из средств прикрытия подлинных гегемонистскцх целей финансово-монополистического капитала США, создания в стране определенного политического климата, благоприятного для осуществления экспансионистских экономических и военно-политических программ24. Раскрывая сущность антисоветской пропаганды, которая в послевоенные годы приняла в США невиданный размах, прогрессивный публицист А. Ф. Стоун писал, что мысль о том, что США угрожает нападение со стороны прошедшего через войну Советского Союза, потерявшего миллионы убитыми, являлась злобной фантазией. «Но миф этот был главной опорой деятельности военщины и военной машины»25.
Демагогическую фразеологию и экспансионистский характер «доктрины Трумэна» разоблачили ее .первые же мероприятия. Трумэн потребовал ассигновать государственные средства на поддержку антинародных режимов в Греции и Турции. Эти стра-
22 Riessman L. Life Careers, Power and the Professions.— «American Sociological Review», 1956, April, p. 215—221.
23 Leo D. Welch at National Foreign Trade Convention, Nov. 12, 1946.
24 Политика финансово-монополистического капитала CHIA в послевоенные годы подробно анализируется в труде американского экономиста-марксиста В. Перло «Империя финансовых магнатов» (М., 1958).
25 «I. F. Stone’s Weekly», 28.VII 1969.
8 А. В. Валюжепич
225
ны одними из первых были превращены в стратегический плацдарм для установления американского военного контроля над Средиземноморьем, Ближним и Средним Востоком, а также для возможного вторжения в СССР. Об этом вполне определенно заявлял в конгрессе министр обороны США Форрестол26.
Одновременно империализм США стремился установить свое экономическое господство в странах Ближнего Востока. «Соединенные Штаты крайне заинтересованы в Ближнем и Среднем Востоке,— раскрывал истинные мотивы этой доктрины политический обозреватель газеты «Нью-Йорк тайме» С. Сульцбергер,— потому что в этом районе находится Саудовская Аравия, а в Саудовской Аравии имеется, по-видимому, больше нефти, чем во всех выявленных нефтяных месторождениях Соединенных Штатов»27. Примечательно также, что Трумэн провозгласил свою доктрину на другой день после подписания кабального соглашения, по которому Саудовская Аравия открывала недра рокфеллеровским компаниям «Стандард ойл оф Ныо-Джерси» и «Сокони-вакуум».
Характерно также, что «доктрина Трумэна» была принята в тот период, когда в США начался разгул внутренней реакции, всячески разжигавшей антисоветскую и антикоммунистическую истерию. По признанию банкира Дж. Уорберга, «доктрина Трумэна» была «предназначена для раздувания страха и разжигания агрессивных желаний», она «открыла ящик Пандоры с безобразными эмоциями крайних ненавистников русских и реакционеров всех мастей»28.
Впрочем, «доктрина Трумэна», как и предшествующая ей речь премьер-министра Англии У. Черчилля в Фултоне, в которой тот призвал США заключить союз с Англией для борьбы с «угрозой большевизма», не являлись отправными моментами развязывания «холодной войны» правящих кругов крупнейших капиталистических стран против СССР. Такого рода призывы слышались в США и до второй мировой войны. «Антикоммунистическая пропаганда была лишь приглушена во время военного союза и во многих случаях была заменена похвалами героизму и жертвам русского народа,—писал профессор М. Пэренти,— но для многих американцев и, конечно же, для американских лидеров антисоветская позиция, которая стала заметной сразу же после войны, была не чем иным, как возрождением взглядов, бытовавших в Америке до 1941 г.»29
Жупел антикоммунизма и антисоветизма понадобился правящим кругам США и для дальнейшего наступления на демо
28 Investigation of the National Defense Program. Hearings, Special Committee, US Senate, 80th Congress, Pt 41, 1948, p. 25290.
27 «The New York Times», 5.111 1947.
28 Warburg J. The Last Call for Common Sense. New York, 1949, p. 12, 14.
29 Parcnti M. The Anti-Communist Impulse. New York, 1969, p. 125.
226
кратические права трудящихся. Объявленное в связи с войной чрезвычайное положение с его жесткими ограничениями, включая обязательство рабочих не бастовать, сковывало инициативу американских трудящихся. Но сразу же после отмены этого ограничения в стране начался новый этап стачечного и забастовочного движения. На повестке дня трудящихся стоял все тот же вопрос — улучшение условий жизни и труда.
Предприниматели поначалу пытались играть на страхе перед безработицей, который после «великой депрессии» неотступно преследовал американцев. Более того, рабочих даже пытались убедить в том, что внешнеэкономическая экспансия США обеспечит им работу. Особо при этом обыгрывались «преимущества» оазличного рода экономических программ, которые должны были «накормить голодающих людей» в Европе и создать дополнительную занятость на отечественных предприятиях. Одной из таких программ стал «план Маршалла», одобренный конгрессом весной 1948 г.
Эта программа так называемого экономического возрождения Европы была рассчитана прежде всего на борьбу с растущим рабочим и коммунистическим движением в Центральной и Западной Европе, а также на противодействие международному влиянию Советского Союза. Несколько лет спустя бывший заместитель государственного секретаря С. Уэллес признавал, что без «плана Маршалла» было бы «мало шансов помешать созданию коммунистических правительств в таких странах, как Италия и Франция»30. А профессор У. Хесслер, выделяя политические аспекты «плана Маршалла», отмечал, что, «с американской точки зрения, программа экономического возрождения является средством ведения холодной войны»31.
«План Маршалла» был также направлен на установление политической и экономической гегемонии США в Европе. За четыре года по «плану Маршалла» странам Европы было предоставлено 16 млрд. долл. Они, как отметил Г. Зинн, дали возможность Соединенным Штатам оказывать на эти страны, и особенно па Францию, Италию, Западную Германию, политическое давление, способствовали широкому проникновению американского капитала в Европу32.
Но ни «доктрина Трумэна», ни «план Маршалла», ни другие программы помощи не принесли коренного улучшения условий жизни американским трудящимся. Об этом красноречиво свидетельствовала развернувшаяся в США в послевоенные годы стачечная борьба. Ее размах в 1945—1949 гг. характеризуется
30 Welles S. Seven Decisions that Shaped History. New York, 1951, p. 211.
31 Hessler W. Operation Survival. New York, 1949, p. 245.
32 Zinn H. The Postwar America: 1945—1971. Indianapolis and New York, 1973, p. 69. Подробнее о «плане Маршалла» см.: Kolko J. and G. The Limits of Power. New York, 1972.
227
8*
следующими данными
Число 1945 г. 1946 г. 1947 г. 1948 г. 1949 г.
Забастовок 4750 4925 3693 3419 3696
Участников (в тыс.) 3470 4600 2170 1969 3030
Потерянных человекодней (в млн.) 38,0 116,0 34,6 34,1 50,5
Рабочие в своих требованиях «зашли слишком далеко», «пора обуздать рабочих», «необходимо покончить с антипатриотической практикой рабочих» — этими и подобными им лозунгами монополистические средства массовой информации стали нагнетать антирабочую атмосферу в стране. Раздуванию психоза способствовали слушания, организуемые в конгрессе, где реакционеры разных мастей шельмовали «красных», в разряд которых относили всех, кто так или иначе высказывал несогласие с внутренней и внешней политикой государственно-монополистического капитала.
С того времени нарушения прав человека, демократических прав становятся в Соединенных Штатах нормой политической жизни. Под особый контроль реакция стремилась поставить систему воспитания и образования. Так называемые следственные комиссии конгресса и законодательные органы штатов вмешивались в дела университетов и школ, подвергая их преподавателей унизительной процедуре «проверки лояльности» и увольняя неугодных лиц. Эта процедура распространялась также на правительственных служащих, членов профсоюзов, портовых рабочих, рабочих на предприятиях, имевших связи с правительством, служащих радио и телевидения, киноактеров. «Присяга лояльности», как чума, распространялась из одного учреждения в другое, от одного завода к другому, от одной школы к другой, оказывая, по словам члена Верховного суда США У. Дугласа, «губительное влияние на свободу мысли»33 34 35 * *.
Под камуфляжем борьбы с «красной опасностью» монополии усилили натиск на основные права трудящихся. Чтобы сломить сопротивление, изолировать тех, кто подвергал сомнению курс американской политики, во многих отраслях промышленности создавались «черные» и «серые» списки38. В июне 1947 г. кон
33 Труд при капитализме. Статистич. сб. М., 1964, с. 894. О классовой борьбе в США в послевоенные годы см.: Мостовец Н. В. Рабочее движение в США после второй мировой войны. М., 1957; Тимофеев Т. Т. Пролетариат против монополий. М., 1967; Шишкин П. А. Классовая борьба в США, 1955—1968. М., 1972, и др.
34 Douglas W. Freedom of the Mind. New York, 1962, p. 17.
35 Как свидетельствовал Дуглас, в «черные» списки включали тех, кого вызы-
вали в комиссию по расследованию антиамериканской деятельности и кому
приклеивали ярлык бывшего или настоящего члена Компартии США; «серые» списки составлялись на всех тех, кто отказывался давать «присягу
лояльности» (Ibid., р. 15).
228
гресс одобрил закон Тафта — Хартли, по которому руководители профсоюзов должны были давать расписку в том, что они «не состоят в коммунистической партии». Этот закон послужил опорой для дальнейшего наступления капитала на труд и привел, в частности, к приостановлению роста профсоюзов36.
США переживали долгий период антикоммунистической и антисоветской истерии. Штабом по «охоте за красными» стала комиссия палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности (House Committee on Un-American Activities). Эта комиссия законодательного органа действовала в обход конституции США как судебный орган — выносила приговоры о тюремном заключении, штрафовала, лишала своих жертв работы и куска хлеба. Обвинения комиссии были нелепыми, часто сфабрикованными37.
Новый шквал антикоммунистической истерии обрушился на американских граждан в 1949 г., когда раскрылся «талант» «охотника за ведьмами» сенатора от штата Висконсин Дж. Маккарти 38, а в конгрессе был принят другой антидемократический закон — закон Маккарена о внутренней безопасности, требовавший от «коммунистических» и «прокоммунистических» организаций предоставления властям полных списков своих членов и всей издаваемой ими литературы. Лицам, состоявшим в таких организациях, не разрешалось выезжать за границу, работать в профсоюзах и военной промышленности. Те, кто не успел получить американское гражданство, согласно закону Маккарена, депортировались из США39. По этому закону в стране с 1952 г. началось усиленное строительство концентрационных лагерей «для интернирования без суда и следствия всех подозреваемых
36 В 1945 г. в профсоюзах США насчитывалось (без учета канадского членства) 14 322 тыс., а в 1948 г.— 14 300 тыс. Из них около 7 млн. числилось в АФТ, примерно 5 млн.— в КПП, остальные — в независимых союзах (Си-вачев Н. В., Язьков Е. Ф. Новейшая история США. 1917—1972. М., 1972, с. 179). Следует также отметить, что законом Тафта — Хартли сразу же воспользовались правые лидеры из АФТ и КПП. Под предлогом «борьбы с коммунизмом» они исключили одиннадцать профсоюзов из КПП, уничтожили демократию внутри профсоюзов, стали срывать борьбу рабочих за повышение заработной платы. Эти лидеры добились выхода КПП из Всемирной федерации профсоюзов (Perlo V. Op. cit., р. 237).
37 Подробнее см.: Carr R. The House Committee on Un-American Activities, 1945—1950. Ithaca, 1952.
38 Из наиболее объективных исследований буржуазных историков об «эре маккартизма» в США см.: Theoharis A. Seeds of Repression: Harry S. Truman and the Origins of McCarthyism. New York, 1971; The Meaning of McCar-tyism, ed. by E. Latham. New York, 1965; Rovere R. Senator Joe McCarthy. New York, 1959.
39 Характеризуя влияние этого закона на активизацию реакции вне США, В. Перло отмечал: «Принятие антикоммунистического закона Маккарена — Никсона в Соединенных Штатах сопровождалось организацией специальных антикоммунистических полицейских сил в основных странах Западной Европы, налетами, арестами и убийствами видных коммунистов в различных европейских странах» (Perlo V. Op. cit., р. 140).
229
в подрывных действиях, если президент пли конгресс введут «чрезвычайное положение в стране»40. Концлагеря были расположены в Алленвуде (штат Пенсильвания), Эль-Рено (штат Оклахома), Флоренсе и Уикенберге (штат Аризона), Тьюл-Лей-ке (штат Калифорния).
В те годы правящие круги вспомнили и о законе Смита, принятом в 1940 г. Этот закон понадобился им для того, чтобы с новой силой обрушить репрессии на Коммунистическую партию США и ее руководителей. По надуманным обвинениям в «попытках свергнуть правительство с помощью силы» руководители партии, последовательно отстаивавшей права трудящихся, были брошены в тюрьмы. К различным срокам тюремного заключения были приговорены сотни американских граждан, выступавших за социальную справедливость и лучшую жизнь.
Для общественно-политической жизни США первых послевоенных лет характерным было и то, что средства массовой информации, создавая образ «стопроцентного американца», пытались идентифицировать его с «либералом», который противопоставлялся «силам зла», «тирании», «реакции» и т. п. И надо отметить, что они преуспели в этом. Исследователь Р. Бендайнер писал: «Из 140 млн. американцев по меньшей мере 139 млн.— либералы. Если их послушать, то быть «либералом» означает быть добрым, скромным, человечным, а также хорошо относиться к животным... Любой американец скорее умрет, чем согласится называть себя реакционером»41.
В то же время в стране имелись группы лиц, для которых «либерализм» отождествлялся с социально-экономическими начинаниями администрации Ф. Д. Рузвельта. Но после смерти Рузвельта, в обстановке роста влияния военно-промышленных кругов и крайней реакции, этим либералам стало трудно находить поддержку своих реформаторских программ в новом правительстве. Поэтому они начали покидать правительственные учреждения. Одни уходили добровольно, других освобождали «по собственному желанию», как случилось, например, с главой Управления экономической стабилизации У. Дэвисом. Р. Натан, заместитель директора Управления военной мобилизации и реконверсии, был вынужден подать в отставку в связи с тем, что не сумел сработаться с новым шефом, близким другом Трумэна Дж. Снайдером. Писавший речи Рузвельту С. Розенмаи снова занялся частной адвокатской практикой. Министр внутренних дел Г. Икес гневно хлопнул дверью министерства в знак протеста против назначения Трумэном на пост заместителя министра военно-морского флота США представителя нефтяных трестов Калифорнии Э. Поли. Ч. Боулс, сделавший состояние на рекламном бизнесе и выступавший при Рузвельте за политику твердо
40 Parenti М. Op. cit., р. 67—68.
41 Bcndiner Н. What is a Liberal?—«The Nation», 1949, March 26.
230
го контроля над ценами, уволился в 1946 г. после выяснения своих отношений со Снайдером. И, наконец, в сентябре 1946 г. Трумэн заставил подать в отставку одного из самых влиятельных сторонников «нового курса», министра сельского хозяйства в правительстве Рузвельта (1933—1940 гг.) и вице-президента (1941 —1944 гг.) Г. А. Уоллеса. Причины этого увольнения крылись в разногласиях Уоллеса и Трумэна по вопросам внешнеполитического курса США. Комментируя сложившуюся обстановку, газета «Чикаго сан» резюмировала: «Новый курс как движущая сила умерла с приходом трумэновской администрации»42. А чуть позже газета «Нью-Йорк пост» констатировала: «Людей, вложивших душу в новый курс, вычищают из Вашингтона» 43.
Новая политическая ситуация вызвала дифференциацию в либеральных рядах, явившись своеобразным пробным камнем прочности демократических убеждений либералов. Многие из них предпочли приспособиться к политической позиции и умонастроениям правящих кругов. В начале 1947 г. видные либералы из окружения Рузвельта и антикоммунистически настроенные лидеры АФТ и КПП создали организацию «Американцы — за демократические действия» (Americans for Democratic Action). Эта организация на много лет вперед стала главным интеллектуальным центром американского политического либерализма 44 45.
Среди основателей организации (цель которой, что следовало из ее устава,— «способствовать продвижению дела либера лизма в США и повсюду» “) были видные либералы: философ-тес лог Р. Нибур, г-жа Э. Рузвельт, бывший министр юстиции США Ф. Биддл, историк А. Шлезингер, Ч. Боулс, а также профсоюз ные лидеры, снискавшие известность своими заявлениями против осуществления политики сосуществования с Советским Союзом, против создания в США третьих политических партий, против совместных действий с американскими коммунистами46. Политическая платформа организации была изложена в речи Боулса, который высказался за создание «прогрессивного фронта без коммунистов»47. Он призвал ее членов «не питать иллюзий от
42 «The Chicago Sun», 24.IX 1946. О разногласиях Ч. Боулса с администрацией Трумэна см.: «The New York Post», 31.1 1946.
43 «The New York Post», 7.XI 1946.
44 Историю этой организации см.: Brock С. Americans for Democratic Action. Its Role in National Politics. Washington. 1962.
45 Ibid., p. 23.
46 Несколько позже членами организации стали будущий вице-президент Г. Хэмфри, сенатор Ю. Маккарти, ученый экономист Дж. Гэлбрейт, другие либералы, оказывающие определенное влияние на выработку внутреннего п внешнеполитического курса США при президентах Кеннеди и Джонсоне.
47 С этой организацией блокировалась либеральная партия Нью-Йорка, которую возглавлял один из помощников Рузвельта и идеологов «нового курса», А. Берли. В программных установках этой партии практически не было ни-
231
носительно третьей партии» и продолжать действовать в рамках демократической партии США, несмотря на то что политику последней во многом определяли расисты из южных штатов.
Придерживаясь философии прагматизма, члены организации «Американцы—за демократические действия» по-разному понимали «либерализм», во имя и от имени которого они действовали. Одни выступали за экономический либерализм, в основе которого содержались предложения продолжить реформаторство «нового курса», другие ставили во главу угла борьбу за сохранение гражданских свобод в США. В целом же эти либералы, как отмечал мэр Нью-Йорка Ф. Лагардиа, отличались друг от друга, как 57 известных ему супов48.
Следует также иметь в виду, что эта организация была предназначена служить идеологическим и политическим противовесом организации «Прогрессивные граждане Америки» (Progressive Citizens of America), которую в конце 1946 г. образовали сторонники Г. Уоллеса, настаивавшие на продолжении прогрессивных начинаний Ф. Д. Рузвельта. Они же рассчитывали создать на ее основе третью партию, которая на президентских выборах выстав'ила бы своим кандидатом Г. Уоллеса.
Основные разногласия между обеими организациями проявились в вопросах внешней политики США. Первая выступала за проведение жесткой политики в отношении Советского Союза, вторая — за развитие дружественных советско-американских отношений. Первая поддерживала «доктрину Трумэна», вторая выступила против нее. Первая одобрила «план Маршалла», вторая критиковала этот план за его поддержку реакционных политических режимов во всем мире. Когда же Уоллес в конце 1947 г. выдвинул свою кандидатуру в президенты США, борьба между обеими организациями приняла бескомпромиссный характер, ибо на повестке дня встали два противоположных мнения относительно внешней политики США и создания третьей партии.
Либералы организации «Американцы — за демократические действия» избрали демократическую партию США главным орудием осуществления своих программ. Функционеры демократической партии в свою очередь видели в ней ударное звено в борьбе с прогрессивным движением США. Пользуясь финансовой и моральной поддержкой демократической партии, «Американцы — за демократические действия» развернули наступление против «Прогрессивных граждан Америки», в котором делался акцент на распространение среди американской общественности
чего нового по сравнению с некоторыми положениями «нового курса». Взгляды самого Берли изложены: Berle A. and Means G. The Modern Corporation and Private Property. New York, 1943; Berle A. Economic Power and the Free Society. New York, 1958; idem. Power without Property. New York, 1959.
48 Brock C. Op. cit., p. 23.
232
лживых заявлений о «зависимости от Кремля» начатого Уоллесом движения за создание Прогрессивной партии. В качестве основания для подобных заявлений послужили призывы новой коалиции нормализовать отношения США с Советским Союзом. Расчет был прост — сенсационностью своих заявлений сбить критический тон кампании прогрессивной общественности, выступавшей за демократизацию внутренней и внешней политики Соединенных Штатов49.
Еще более грубый и дешевый антикоммунистический характер приняла кампания против Уоллеса, которую вела партийная машина демократов. Этой кампанией дирижировал видный адвокат К. Клиффорд 50. Демократы на всех перекрестках твердили о том, что Уоллес и его сторонники являются «марионетками красных», «субсидируются коммунистами» и т. д. и т. п. «Чтобы подорвать влияние Уоллеса на избирателей,— объяснял исследователь И. Росс,— Клиффорд считал, что в психологически правильно выбранный момент с разоблачением коммунистического влияния на движение Уоллеса должны были выступить влиятельные либералы, прогрессисты и никто больше»51.
Кампания против Уоллеса, развернутая монополистическими средствами массовой информации, правыми профсоюзными лидерами, комиссиями по расследованиям, словом, всеми теми, кто превыше всего ставил империалистические интересы Америки, во многом предопределила избрание в 1948 г. Трумэна президентом США на второй срок. Немалую лепту в эту кампанию внесли и либералы организации «Американцы — за демократические действия».
До самых выборов либералы из этой организации совершали такие политические кульбиты, что приводили подчас в изумление даже видавших виды буржуазных журналистов. Так, ведя борьбу против Уоллеса и поддерживая основные начинания администрации Трумэна во внутренней и внешней политике страны, либералы из организации «Американцы — за демократические действия», не перестававшие трубить о своей приверженности идеалам Рузвельта, незадолго до выборов попытались выдвинуть кандидатом в президенты США от демократической партии... тяготевшего к республиканской партии генерала Д. Эйзенхауэра 52. Эйзенхауэр, никогда не причислявший себя к либералам, не
49 Борьба «Американцев — за демократические действия» с Прогрессивной партией Уоллеса в 1948 г. подробно освещена: MacDougall С. Gideon’s Army, 3 Vis. New York, 1965.
50 План Клиффорда и тактика демократической партии США в президентской кампании 1948 г. рассматриваются: Ross I. The Loneliest Campaign. New York, 1968.
51 Цит. no: Domhoff W. Fat Cats and Democrats. The Role of the Big Rich in the Party of the Common Man. Englewood Cliffs, 1972, p. 121.
42 О попытках организации «Американцы — за демократические действия» уговорить Эйзенхауэра баллотироваться па пост президента США от демократической партии см.; Brock С. Op. cit., р. 91—95.
233
смог полностью оцепить смелости политического выбора руководства этой организации и на все настойчивые просьбы баллотироваться от демократов отвечал отказом.
Беспринципность либералов проявилась и в резком изменении их отношения к Трумэну после того, как в результате выборов он снова оказался у власти. Сразу же после переизбрания Трумэна президентом некоторые органы американской прессы, на страницах которых либералы до этого момента издевались над ним, стали петь дифирамбы правительству. «Эти выборы,— заявила «Сент-Луис пост диспетч»,— являются ясной победой прогрессивных принципов и политики Франклина Д. Рузвельта». «Новый курс и демократическая партия остались жить»,— писала «Нью-Йорк пост». «Трумэн,—подчеркивал соратник Рузвельта и член организации «Американцы — за демократические действия» Э. Дэвис,— одержал победу для нового курса. С этого момента он сделал себя преемником Рузвельта» м.
Однако подобное славословие тосковавших по власти либералов оказалось запоздалым. Многим из них так и не удалось найти взаимоприемлемого языка с Трумэном. А когда к власти пришло правительство генерала Эйзенхауэра, окопавшиеся в сенате республиканцы правого крыла, возглавляемые Маккарти, попытались представить эту организацию как «коммунистический фронт». На нелепость подобных попыток указывал член этой организации Г. Хэмфри, разъяснявший сенаторам, что «по всем важнейшим вопросам современности они выступали против коммунистов» 53 54.
Покуда же шла словесная перепалка между руководителями «Американцев — за демократические действия» и сторонниками Маккарти, травля прогрессивных граждан в США развернулась вовсю. «Временами охота за ведьмами становилась просто ужасной,— подчеркивал профессор Дж. Спениер,— эта «охота» разрушила карьеры или сами жизни многих людей»55. Позорная для цивилизованной страны расправа с инакомыслящими зашла так далеко, что даже такой убежденный антикоммунист, как Р. Арон, побывав на одном из слушаний в комиссии Маккарти, заявил, что он «не представляет себе дальнейших возможностей честно защищать Соединенные Штаты от тех, кто утверждает, что политическая жизнь США характеризуется страхами и истерией»56.
Следует иметь в виду, что на протяжении всей истории «холодной войны» и демократическая, и республиканская партии старались превзойти друг друга в своем восхвалении «американизма» и рвении борьбы против того, что они называли «коммунизмом». «В смысле доктрин,— признавался один из авторитетов
53 «The St. Louis Post-Dispatch», 3.XI 1948; «The New York Post», 3.XI 1948.
54 Brock C. Op. cit., p. 138.
55 Spanier J. American Foreign Policy since World War II. New York, 1965, p. 216—217.
56 Цит. no: Dizarrf W. Strategy of Truth. Washington, 1961, p. 42—43.
234
в области внешней политики США, Дж. Кеннан,— мы в Америке также имеем однопартийную систему, ибо две паши партии идеологически неразличимы» Б7. Действительно, несмотря на то что в рядах обеих партий были представители различных течений буржуазной идеологии, начиная от либералов, звучная риторика которых создавала вокруг них ореол прогрессивности, и кончая ультраконсерваторами, призывавшими к немедленному использованию атомной бомбы для утверждения мировой гегемонии США, и тех и других объединяла общая задача защиты и укрепления в США капиталистического строя, осуществление которой не мыслилось иначе, чем посредством борьбы с коммунизмом. «Хотя различия в риторике либерала-прагматика и правых экстремистов столь велики, как расстояния между полюсами, на деле их объединяет союз, в котором обе стороны чувствуют себя неловко,— отмечал С. Ленс.— Для тех и других коммунизм — постоянный враг, которого нельзя урезонить, но который должен быть побежден» 6В.
Впрочем, эта «неловкость», отмечавшаяся главным образом в период маккартизма, быстро прошла, а планы борьбы с коммунизмом стали разрабатываться либеральными и консервативными стратегами и тактиками «холодной войны» как порознь, так и сообща. Антикоммунисты, как отмечалось в журнале «Нью-Йорк тайме мэгэзин», действовали сообща, «сплачиваясь на пути к достижению определенной цели. Социалисты, консерваторы, профсоюзные лидеры, ученые, профессора — всех их объединяла мысль, что коммунизм является философско-стратегической угрозой нынешнего века» 57 58 59.
Известный социолог Р. Миллс, который хорошо изучил идейную и политическую жизнь в послевоенной Америке, отмечал, что «из всех причин и следствий распространения консервативных умонастроений наиболее важным явлением следует, пожалуй, считать риторическую победу и вместе с тем духовный и политический крах американского либерализма»60. Одну из причин «оскудения» американского либерализма Миллс увидел в том, что «новый курс» не оставил после себя какой-либо либеральной организации, призванной защищать либеральную программу. Орудием проведения «нового курса» стала не новая партия, а «рыхлая коалиция» внутри старой демократической партии, которая как носительница либеральных идей быстро распалась. Либерализм, полагает Миллс, превратился в «некий набор админи
57 Цит. по: Parenti М. Op. cit., р. 91.
58 Lens S. The Futile Crusade. Chicago, 1964, p. 37. О том, как либералы «соревновались» с ультраконсерваторами в борьбе с коммунизмом, говорит и следующий факт. Когда в 1952 г. «охотник за ведьмами» Маккарти бросил упрек А. Шлезингеру-мл. в «сочувствии» коммунистам, тот ответил, что он начал борьбу с коммунизмом до того, как в нее включился Маккарти {Brock С. Op. cit., р. 152).
59 «The New York Times Magazine», 1974, Augusi 1.
60 Mills C. W. Op. cit., p. 332.
235
стративных правил, которые надлежит защищать, вместо политической программы, за которую следует бороться» б1 62.
Бессилие послевоенного либерализма Миллс объяснял также запуганностью его адептов в атмосфере «охоты за ведьмами». «Многие из послевоенных либералов столь усердно занялись прославлением гражданских свобод,— с горечью иронизирует Миллс,— что у них осталось мало времени для их защиты. И, что еще важнее, большинство из них столь усердно занялись защитой гражданских свобод, что у них не было ни времени, ни охоты пользоваться ими» С2.
Эти, а также многие другие скептические высказывания Миллса о либералах и связанных с ними общественных силах, представляют собой, несомненно, значительный интерес для понимания американского буржуазного либерализма в послевоенный период. Миллс, однако, сам был либералом, поэтому его критика либерализма оказалась, естественно, половинчатой и непоследовательной. Поведение многих своих единомышленников он зачастую рассматривал как проявление особенностей индивидуальной психологии.
Однако классовая сущность либерализма в критические периоды истории неизменно проявляется прежде всего в боязни революционного движения масс, способного изменить буржуазный общественный порядок. Либерализм поэтому всегда опасается подлинной народной демократии больше, чем реакции. К поведению американских либералов в конце 1940-х — начале 1950-х годов в полной мере относится определение, данное В. И. Лениным российским либералам в начале XX в., что половинчатость либералов — это не моральное, а политико-экономическое свойство буржуазии. «...Все эти программы для либералов — простая бумажка..., ибо буржуазному демократу ничего не стоит сегодня написать одно, а завтра другое» 63.
Справедливость этой характеристики подтвердила и деятельность американских либералов в последующие годы.
«Общество изобилия» в теории и на практике
В 1958 г. крупнейший американский экономист, член организации «Американцы — за демократические действия» Дж. К. Гэлбрейт выпустил объемистый труд под названием «Общество изобилия» *. С тех пор это название было превращено в своего рода клише, с помощью которого американские службы
61 Mills С. W. Op. cit., р. 333-334.
62 Ibid., р. 334.
63 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 9, с. 187.
1 Galbraith J. The Affluent Society. Boston, 1958.
236
массовой информации стали создавать в представлении общественности «положительный образ» Соединенных Штатов.
Концепция «общества изобилия» покоилась на теории «народного капитализма» (одним из авторов которой был тот же Гэлбрейт), выхолащивающей классовую сущность капитализма. Эта теория была поднята на щит хозяевами нью-йоркской биржи, выступившими с призывами к населению приобретать акции и становиться тем самым собственниками. Однако владельцами акций в начале 50-х годов являлись менее 10% американцев. Согласно исследованию, проведенному Брукингским институтом, 58% акций 3 тыс. крупных корпораций принадлежало только 2% акционеров. Следовательно, эти 2% и осуществляли руководство делами корпораций, остальные же «народные капиталисты» оставались жертвами крупного капитала, который полностью распоряжался их деньгами и судьбой 2.
Кроме того, теория «народного капитализма» закрывала глаза на такое реальное для американского общества явление, как нищета.
То, что подобных представлений придерживались теоретики американского либерализма, лишний раз свидетельствовало о перерождении последнего. Так, А. Шлезингер прямо заявил, что в годы правления Рузвельта и Трумэна был положен конец старомодному «количественному либерализму», под которым велеречивый историк подразумевал либерализм, имеющий дело с такими «грубыми», «устаревшими» и легко поддающимися измерению параметрами, как низкий уровень заработной платы трудящихся, высокий уровень безработицы, плохие жилищные условия. Поскольку же со всем этим было в основном «улажено», постольку задача либерализма должна состоять в том, чтобы обращать внимание американского населения на «высокую материю» (higher things) и заниматься разработкой программ, нацеленных на улучшение качества американского образа жизни.
На книге Гэлбрейта лежал отпечаток этого созданного фантазией Шлезингера «культурного климата». Она стала также одним из питательных источников столь радужных для американского образа жизни перспектив.
Суть гэлбрейтовского «общества изобилия» заключается в том, что в подобном обществе скапливаются излишки товаров после полного удовлетворения «насущных» нужд и потребностей населения. Что же касается проблемы «рассасывания» этих излишков, то ее решением или созданием «искусственных» нужд занимаются многочисленные рекламные агентства. Это они, по Гэлбрейту, убеждают среднего американца приобретать вещи, отнюдь не являющиеся предметом первой необходимости,— такие, как разрисованные во все цвета радуги установки кондиционирования воздуха или автомобили с облегченным для пользования
2 Kimmel L. Share Ownership in the United States. Washington, 1952.
237
рулем и аналогичными тормозами. Причем все эти «чудо-предметы» средний американец приобретает, не влезая в долговую кабалу, о чем, кстати, не раз писала американская же либеральная пресса, а расходуя средства из своих «реальных» накоплений.
Увлеченный раскрытием процесса создания и рассасывания излишков товаров, гарвардский профессор, перо которого нередко и убедительно бичевало многие пороки, присущие империалистическому государству, на сей раз попытался отмахнуться от такого, хотя и не академического, но зато вполне реального и многозначительного для американского образа жизни явления, как нищета.
Нет, Гэлбрейт не полностью игнорирует это явление. Ему посвящена 23-я глава этой книги, названная «Новая позиция нищеты». Суть этого вычурного названия свелась к тому, что нищета «большинства» 30-х годов оказалась превращенной Гэлбрейтом в нищету «меньшинства» конца 50-х годов. Согласно концепции «общества изобилия» одни в США имели больше средств, нежели другие, но этим «другим» приходилось не совсем уж плохо, ибо нищета и прозябание «одной трети нации», о чем так много говорилось в годы «великой депрессии», якобы постепенно исчезли в результате реализации мер «нового» и «справедливого» курсов. В «обществе изобилия», утверждает Гэлбрейт,- нищета представляет не «всеобщее и тяжелое бедствие», а всего-навсего «воспоминание» (an afterthought). Только 1 американская семья из 13 имеет доход менее тысячи долларов в год, что, по мысли Гэлбрейта, является вполне допустимой границей между нищетой и изобилием.
Объясняя нищету индивидуальными особенностями или недостатками, Гэлбрейт утверждал, что всеобщая нищета рабочего класса в США уничтожена. Поэтому он свел нищету к понятиям «случайная нищета»*и «островная нищета».
Первую он определяет как нищету, связанную с каким-то «качеством, свойственным отдельному лицу или семье, таким, как слабое развитие интеллекта, плохое здоровье, неумение приспособиться к современным экономическим условиям жизни, многодетность, алкоголизм, недостаточное образование, а возможно, и сочетание некоторых этих недостатков». Вторую Гэлбрейт видит в географических «островках» нищеты, большинство обитателей которых не желают их покидать, отвергая таким образом решение проблемы своей нищеты путем переезда на другое место3.
В 1962 г. вышла книга американского социалиста М. Харрингтона «Другая Америка», открывшая многим глаза на реальную жизнь американских трудящихся4. После изучения различных статистических данных Харрингтон пришел к выводу, что «при
3 Galbraith J. The Affluent Society, p. 250.
4 Harrington M. The Other America: Poverty in the United States. New York, 1962 (па русей, яз.: Харрингтон M. Другая Америка. M., 1963).
238
мерно 20—25% американцев являются бедняками. У них скверные жилищные условия, плохое питание, они не получают необходимого медицинского обслуживания и т. д. С моей точки зрения, их число колеблется от 40 до 50 млн. человек» 5 *.
Примерно такие цифры приводит другой исследователь, Л. Кайзерлинг, в работе «Нищета и лишения в Соединенных Штатах». В 1960 г., писал он, в «условиях нищеты жили почти 10,5 млн. семей с годовым доходом ниже 4 тыс. долл, и около 4 млн. одиноких с годовым доходом менее 2 тыс. долл., а это, примерно, 38 млн. американцев, или более */5 всего населения страны» ®. К этому слою Кайзерлинг присоединяет еще одну категорию — тех, кто испытывает лишения. Данная категория включает все семьи с годовым доходом от 4 до 6 тыс. долл, и всех одиноких с годовым доходом от 2 до 3 тыс. долл. Это выше уровня нищеты, но ниже «скромного, но достаточного бюджета», составляемого Бюро статистики министерства труда, который в 1960 г. равнялся в среднем 6147 долл, для городской семьи из четырех человек. Таких лиц насчитывается 39 млн. Следовательно, заключает Кайзерлинг, более г/й, т. е. 43% всех американцев, живут в условиях нищеты и лишений.
С обстоятельным и глубоким критическим анализом проблем нищеты в США выступил марксист-экономист^ редактор журнала «Политикл афферс» X. Люмер. В работе «Нищета. Ее корни и будущее» Люмер показал, что нищету невозможно отделить или обособить от порождающего ее капиталистического способа производства 7.
Когда «Общество изобилия» появилось на полках книжных магазинов, миллионы граждан Соединенных Штатов жили по 10 и больше человек в одной комнате в домах, не имевших водопровода и достаточного обогрева. Детская смертность в этих семьях составляла 400—500 человек на каждую тысячу, а продолжительность жизни измерялась не более чем 20 годами 8.
Исследования Гэлбрейта, Харрингтона и Кайзерлинга вызвали своего рода цепную реакцию. О материальных условиях жизни многих американцев стали писать экономисты, социологи, историки. Многие из них, пользуясь различными данными, отличающимися друг от друга по степени охвата и методам подсчета, стали, однако, утверждать, что американские бедняки не являются нищими в абсолютном смысле; они просто беднее других слоев американцев. Но, не углубляясь в статистические лабиринты и принимая во внимание даже самые умеренные оценки, приходишь к выводу, что в условиях нищеты в 60-е годы жили не менее
5 Харрингтон М. Указ, соч., с. 201.
8 Keyserling L. Poverty and Deprivation in the United States. Washington, 1962, p. 2.
7 burner H. Poverty: Its Roots and Its Future. New York, 1965.
8 Thernstrom S. The Myth of American Affluence.— «Commentary», 1969, October.
239
7г, американцев. Ясно и то, что более 2Д населения страны имели годовой доход ниже прожиточного минимума, составляемого Бюро статистики, а минимум этот был действительно скромный 9.
Как же буквально понимать это явление? Что это — «нищета» или «бедность»? Очевидно, нищета. Исследователи из Нью-Йоркского университета С. Миллер и П. Роуби отмечали, что многие миллионы американцев, зачисленные в категории «бедных» (poor), живут в таких же «тяжелейших условиях, как и бедняки предыдущих поколений», что современные «бедняки» голодают или ютятся в трущобах, «не пригодных для физического существования» 10.
Жизненный уровень американских трудящихся может, безусловно, расти и падать, но не ниже того стандарта, в соответствии с которым должны поддерживаться жизнь семьи и воспитание нового поколения, которое могло бы жить в более сложных условиях. Когда жизненный уровень падает ниже этого стандарта, рабочий класс не может воспроизводить себя. Палатка представляется дворцом для семьи, у которой нет крыши над головой. Но эта же палатка становится позором, если рядом с ней возводятся дворцы.
Нищему, живущему, скажем, на окраине большого города какой-либо страны Азии, которая все еще стонет под игом неоколониализма, приходится, возможно, хуже, чем нищему из нью-йоркского Гарлема или лос-анджелесского Уоттса. Но нищета в США — это более позорное и унижающее достоинство человека явление, поскольку ей наглядно противостоят огромный валовой «национальный» продукт, излишества верхних прослоек общества и буквально ошарашивающие каждодневные призывы рекламы покупать, покупать, покупать... Именно во всем этом проявляется прежде всего социальная сторона нищеты.
В то же время многие либеральные исследователи проблем нищеты, не отрицая в целом факта ее существования, попытались представить ее в искаженном свете. У них американский бедняк выглядел чуть ли не богачом, поскольку имел в ряде случаев телевизор, стиральную машину или автомашину ”. Эти вещи,
0 Минимальный набор продуктов питания включает около 2 литров молока на семью из 4 человек и менее 1 яйца на человека. В качестве «роскоши» минимум предусматривает 2 стаканчика мороженого, коробку леденцов, 2 бутылки содовой воды и бутылку пива в педелю. Допускается отпуск вне дома только раз в три-четыре года. В такой семье нет домашнего телефона, и опа может 3 раза в неделю звонить по автомату. Семья может купить 1 книгу в год и отправить одно письмо в неделю. Никаких сбережений не предусматривается, за исключением страхования жизни на небольшую сумму (burner Н. Poverty, р. 9).
10 Miller S., Roby Р. The Future of Inequality. New York, et. al., 1970, p. 3—4.
11 Подобной точки зрения придерживались, в частности, исследователи Г. Миллер и И. Кристол (Miller И. Statistics and Reality.— «The New Leader», 1960, March 30; Kristol I. The Lower Fifth.— «The New Leader», 1964, February 17).
240
однако, нельзя рассматривать в качестве мерила благосостояния и обеспеченности. Нередко это старые и недорогие модели, либо они куплены за счет других вещей в силу сочетания необходимости или желания с соблазном «легкой оплаты» за удешевленные товары, которые сбывают недобросовестные лавочники и посредники. К тому же располагать легковым автомобилем или стиральной машиной не означало, что этот человек имеет приличное жилье, ложится спать не с пустым желудком, а его дети получают нормальное по общепринятым стандартам образование. В этом проявлялась одна из характерных черт нищеты по-американски.
Либеральные экономисты и социологи в своих исследованиях игнорировали и тот очевидный факт, что владение ^ой или иной вещью не является показателем благосостояния индивида. «Наши потребности и наслаждения порождаются обществом,— отмечал Маркс,— поэтому мы прилагаем к ним общественную мерку, а не измеряем их предметами, служащими для их удовлетворения. Так как наши потребности и наслаждения носят общественный характер, они относительны» 12 13.
Вместе с тем нищета представляла собой довольно стабильный фактор в жизни американского общества. Широко рекламируемые монополистическими средствами массовой пропаганды штампы «общества изобилия» не могли затушевать реальности жизни, проявлявшиеся в неравномерном распределении национального богатства и доходов, в существовании фешенебельных и полуразвалившихся учебных заведений, в нехватке жилищ, в плохом здоровье миллионов американских трудящихся. О нищете как массовом бедствии 60-х годов, обусловливающем другие социальные язвы и пороки Соединенных Штатов, писали многие американские исследователи, придерживающиеся различных политических убеждений, такие, как В. Перло и Л. Рейнуотер, Г. Колко и Дж. Пайел, Б. Зелигман п Б. Бегдикиан, а также многие другие ,3. Из их трудов явствует, что в Соединенных Штатах никогда не прекращался интенсивный процесс перераспределения богатства в пользу узкой группы собственников, среди которых, как и в прежние годы, наиболее могущественными являлись династии Рокфеллеров, Дюпонов, Меллонов, Фордов и др.
Этот процесс неизменно вел к усилению реальной власти корпораций. Все утверждения о существовании в США политической и экономической демократии опровергались самой жизнью. Безраздельное господство корпораций и их безудержное стремление
12 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 6, с. 446.
13 См., например: Perlo V. The Empire of High Finance. New York, 1957; Painwater L. Behind Ghetto Walls. Chicago, 1970; Kotko G. Wealth and Power in America. New York, 1962; Piel G. Consumers of Abundance. Santa Barhara, 1961; Seligman B. Permanent Poverty: An American Syndrom. Chicago, 1969; Bagdikian B. In the Midst of Plenty: A New Report on the Poor in America. Boston. 1964, etc.
241
к еще более высоким прибылям всегда были более реальными, нежели иллюзии, навеваемые бесконечными разговорами о «государстве благоденствия». Определяющая роль финансово-монополистического капитала в разработке социально-экономической политики США всегда была более реальной, нежели наукообразные либеральные теории о существовании в стране правительства, представляющего якобы интересы всего народа. Все эти реальности доминировали и в послевоенной Америке, кто Ч5ы ни находился у власти — «либеральные» Трумэн, Кеннеди, Джонсон или «консервативный» Эйзенхауэр 14.
Общее число предприятий в США в годы войны значительно сократилось за счет разорения мелких фирм. Одновременно резко повысился удельный вес крупных предприятий. Особенно выросло значение корпораций-гигантов с 10 тыс. и более рабочих. Число таких предприятий за этот период увеличилось с 49 до 344, а число лиц, работающих на них, с 13 до 31 % общей численности рабочего класса США 15.
В 1945 г. 250 крупнейшим корпорациям принадлежало такое же количество средств производства, какое принадлежало всем корпорациям в 1939 г. Они стали контролировать после войны 42% всех корпораций США и 62% всех активов обрабатывающей промышленности. Число компаний-миллиардеров увеличилось с 31 к началу второй мировой войны до 43 — в 1946 г. и 66 — в 1952 г. Эти 66 монополий-гигантов, составлявшие всего 0,01% общего числа корпораций США, владели 28% активов всех корпораций и осуществляли фактический контроль более чем над 75% всех активов корпораций 16.
Доходы трех ведущих промышленных корпораций — «Дженерал моторз», «Стандард ойл оф Нью-Джерси» и «Форд мотор компани» — в 1954 г. превысили общий доход, полученный всеми штатами страны. Доходы «Дженерал моторз» были в 50 раз больше доходов штата Невада, в 8 раз — штата Нью-Йорк и чуть меньше */5 всех годовых поступлений в бюджет федерального правительства 17.
14 Деление президентов СШЛ на «либералов» или «консерваторов» представляется несколько условным, поскольку они сами избегали высказываться по этому поводу, подчеркивая тем самым, что представляют интересы всех слоев американского народа, независимо от его идеологических преференции. В связи с этим интересен вывод Г. Зинна о том, что «президент — либерал пли консерватор, республиканец или демократ — тяготеет к «мертвому» центру. Во внешней политике — к «холодной войне»; во внутренней — к отождествлению себя с социальными реформами» (Zinn Н. The Postwar America: 1945—1971. Indianapolis and New York, 1973, p. 118). Этот «мертвый» центр и является, однако, проявлением той политики либерализма, которая диктуется монополиями США.
15 Блэр Дж., Хаугтон X. и Роуз М. Экономическая концентрация и вторая мировая война. М., 1948, с. 31.
10 Корпорации-миллиардеры. М., 1954, с. 8; Монополистический капитал СШЛ после второй мировой войны. М., 1958.
17 The 500 Largest Industrial Corporations.— «The Fortune Directory», 1964, August; 1969, August.
242
На фоне колоссального обогащения корпораций буквально мизерным выглядело «богатство», принадлежавшее большинству населения США. «В середине 1959 г.,— подсчитал экономист У. Ферри,— 7з беднейших американцев владела 1% богатства Соединенных Штатов. Следующие за ними 23% из разряда «менее бедных» владели 5%. Другими словами, более половины населения США обладали 6% национального богатства страны. Богатейшей 1,6 части населения в свою очередь принадлежала 7з национального богатства» 1С.
Аналогичная ситуация сложилась и в сфере распределения национального дохода США 18 19. Несмотря на известную предвзятость официальной статистики (факт, на который обращают внимание многие американские ученые), данные, почерпнутые исследовательницами из Кембриджского института Л. Эптон и Н. Лайонс из документов переписи, дают ясное представление о разительной неравномерности распределения дохода среди населения страны. «Со времен второй мировой войны 7s беднейших семей получала менее 6% денежного дохода,— писали Эптон и Лайонс,— богатейшая 7s часть получила более 40%»20. Постоянство тенденции неравномерного распределения дохода в США убедительно показал Г. Колко, отмечавший, что «кардинально неравное распределение дохода является характерной чертой американской социальной структуры по меньшей мере с 1910 г. Несмотря на мелкие ежегодные колебания в ту или иную сторону, не отмечалось серьезной тенденции к равенству в распределении дохода... В течение 1950-х годов доход высшей 7ю прослойки населения был выше всего дохода, полученного 5/ю населения, находящегося у подножья социальной лестницы, т. е. примерно в той же пропорции, которая существовала в 1910 и 1918 гг.» 21
Правительственные же данные говорили об уменьшении разрыва в распределении национального дохода. «Одна пятая общего числа семей,— говорилось в экономическом докладе президента в 1964 г.,—имеющих самые высокие доходы, получила в 1947 г. примерно 43% всех доходов, а в 1962 г.— 42%»22. В этом же докладе говорилось и о заметном уменьшении нищеты в послевоенный период23. Однако метод измерения масштабов нищеты,
18 Bazelon D. The Paper Economy. New York, 1963, p. 337.
19 Под «доходом» здесь и далее подразумеваются деньги с их покупательной способностью в исследуемый отрезок времени. Денежный доход включает заработную плату, пособия по социальному страхованию, дивиденды, проценты, получаемые по ценным бумагам, пенсии и т. д. Подробнее см.: Куд-ров В. М. Статистика национального дохода США (История, источники, методы, сравнения). М., 1966.
20 Upton L. and Lyons N. Basic Facts: Distribution of Personal Income and Wealth in the United States. Cambridge (Mass.), 1972, p. 1.
21 Kotko G. Wealth and Power in America, p. 13.
22 Economic Report of the President. Washington, 1964, p. 60.
2:1 Ibid., p. 59. Проблемам неравного распределения богатства и доходов средн различных слоев американского общества посвящен специальный выпуск журнала «The Review of Radical Political Economics», 1971, Summer.
243
йа котором строились выводы доклада, был таким же, как и в 1947 г. «Используя старые мерила, которые относятся к далекому прошлому,— писал по этому поводу исследователь О. Орнати,— мы неизбежно приходим к выводу, что сейчас нищих нет, а это сущий абсурд. Следовательно, размеры нищеты нужно определять при помощи современных критериев, а этот метод привел не к столь ободряющим результатам». Орнати пишет: сравнивать следует число тех, кто жил «ниже уровня достатка» в 1947 г. по стандартам достатка того же года, с числом тех, кто жил «ниже уровня достатка» в 1960 г. по стандартам 1960 г. Сделав это, мы установим, что число людей, живущих в крайней бедности, число людей, живущих «ниже уровня достатка», и число людей, живущих ниже минимума благополучия, изменилось не очень заметно. В 1947 г. по стандартам 1947 г. 27% всего населения жило на уровне ниже минимального достатка, а в 1960 г. по стандартам 1960 г. их было 26%- В 1947 г. доля живущих на уровне минимума благополучия составляла 39, а в 1940 г.— 40%. Совсем другое дело, когда рассматривается крайняя бедность. Сравнивая число бедняков, живущих в 1947 г. и 1960 г. на уровне физического существования или ниже, приходишь к выводу, что их доля снизилась с 15 до 11% населения, хотя их абсолютное число сократилось лишь с 21 до 20 млн.24
Приведенное исследование говорит о том, что относительное положение американцев, живущих в условиях нищеты, практически не улучшилось в послевоенные годы ни в отношении их доли в национальном доходе, ни в их продвижении к жизненному уровню достатка.
Жизнь показала также, что нищета и безработица всегда сопутствовали друг другу. Увольнения, неполная рабочая неделя и хроническое отсутствие работы, переплетающиеся с низкой заработной платой, являлись причинами нищеты трудящихся, а в периоды кризисов рост безработицы означал рост нищеты.
Однако с появлением книги Гэлбрейта, в которой, как уже отмечалось, содержалась попытка выдвинуть новую версию о причине нищеты в США, среди работ либеральных исследователей социальных проблем наметилась тенденция рассматривать нищету и безработицу изолированно, отделять друг от друга явления, которые лежали в основе нищеты. Так в начале 60-х годов среди буржуазных ученых возникла концепция «новых бедняков» в США. Согласно этой концепции, имеющей множество вариаций, в нищете повинны... ее же жертвы. Такую версию выдвинул, в частности, сотрудник Бюро переписи Г. Миллер. В своей работе «Богатые и бедные»25 он писал: «Если распределение имеет верхнюю и среднюю ступени, должна быть и нижняя ступень, и кто-то должен на ней находиться... Не все люди в равной
24 Цит. по: Lumer Н. Poverty, р. 27.
25 Miller И. Rich Man, Poor Man. New York, 1964.
244
степени наделены хорошим здоровьем, интеллектом, талантом, энергией и т. д. В любом обществе платить будут больше тем, кто наиболее продуктивен» 2G. «Существуют,— продолжает Миллер,— миллионы прекрасных, порядочных, честных людей, чей природный интеллект находится на весьма низком уровне и кто недостаточно обучен выполнять иную работу, помимо черной. Они бедны потому, что их производительность низка» 27С другой стороны, «в число состоятельных людей в Соединенных Штатах входят некоторые из лучших и наиболее талантливых людей — врачи, юристы, инженеры, артисты, художники, управляющие предприятий и т. д. Хотя связь между способностями и доходами далека от совершенства, простое наблюдение показывает, что многие из самых талантливых находятся среди наиболее высокооплачиваемых» 28.
Другими словами, бедными, как правило, являются якобы ленивые и неспособные, а состоятельными — талантливые и трудолюбивые. Бедным можно помочь различными мерами социального обеспечения или частной благотворительностью, но разница в положении кроется в самой природе вещей. Статистическая классификация должна иметь низшую и высшую ступень как по способностям, так и по доходам. Опять получается, что бедные — это «статистическое понятие» и эта категория, как таковая, вечна.
Такое объяснение не выдерживает объективной критики. В основе нищеты и бедности лежат не индивидуальные, а социальные причины. Индивидуальные причины могут в лучшем случае помочь определять, кто больше всего подвержен нищете, если она существует. Но эти различия не могут объяснить ни существования нищеты, ни ее размеры. Причины нищеты следует искать в экономических и социальных факторах, которые находятся вне контроля индивида, в конечном счете — в способе производства и распределения. Решать проблему нищеты с помощью принятия соответствующего социально-экономического законодательства означает лишь сокрытие ее истинных причин.
Практика показывает, что большинство низкооплачиваемых рабочих в США отнюдь не являются существами с низким интеллектом или наделены другими личными недостатками. Как правило, к этой категории рабочих относятся негры, пуэрториканцы или мексиканцы, которые являются жертвами расовой дискриминации. В таком же положении находятся и пожилые рабочие, которых первыми увольняют с работы в результате автоматизации или закрытия предприятий по мере свертывания производства в периоды кризисов.
Тем не менее возможность оказаться в нищете распространяется не на какие-то определенные расовые, этнические или воз
28 Ibid., р. 81.
27 Ibid., р. 69.
28 Ibid., р. 125.
245
растные группы трудящихся. Ни один американский рабочий, независимо от его трудового стажа, квалификации или способностей, не защищен от опасности оказаться за дверями предприятия в связи с научно-техническими усовершенствованиями. Много людей труда стояло перед реальностью растущей экономической необеспеченности, которая делала их покупаемое в рассрочку благополучие все более неустойчивым и ненадежным.
Вытесненные из производства рабочие составляют как бы мост между всем рабочим классом и бедняками, мост, построенный из таких материалов, как необеспеченность, увольнения, безработица и низкооплачиваемая работа. Бедняки поэтому представляют собой не особый, или «низший», класс, как их нередко пытаются изобразить буржуазные экономисты и социологи, а являются частью всего рабочего класса и трудящихся вообще. Обездоленные — это конечный продукт процесса обнищания, в котором может оказаться любой рабочий.
В условиях сравнительного «просперити» военных и послевоенных лет волна нищеты отступила29. Но с исчезновением этих исключительных обстоятельств по мере роста технического прогресса волна нищеты в 50-е годы поднялась вновь. Она-то и показала, что Соединенные Штаты и не находились на пути к созданию «общества изобилия», не приблизились к реализации «высокой материи».
В 1959 г. организация «Конференция за экономический прогресс», которую возглавлял бывший председатель Совета экономических консультантов при президенте Трумэне Л. Кайзер-линг, выпустила брошюру, содержавшую данные, показывающие, что 77 млн. американцев живут в нищете или лишениях.
О каком, действительно, «обществе изобилия», или «высокой материи», могла идти речь, если самый центр проблемы нищеты составляли «черные гетто» — эти поражавшие своей бедностью и запущенностью городские районы, где проживает большинство негритянского населения Соединенных Штатов 30. Гэлбрейт, однако, обошел молчанием жизнь черных гетто.
Но и без этой специфической по своей многогранности и поистине мрачной проблемы была заметна разница в жизни белого и небелого населения США. По оценкам Кайзерлинга, в 1960 г. в нищете жило не менее 60% небелых семей31.
29 Зависимость состояния «просперити» от развития военной экономики США подробно исследуется: Baran Р. and Sweezy Р. Monopoly Capital. New York, 1968.
30 Об истории и проблемах черных гетто см.: Аптекер Г. История афро-американцев: современная эпоха. М., 1975; Нитобург Э. Л. Черные гетто Америки. М., 1971. О социальных и психологических проблемах черных гетто см.: Clark К. Dark Ghetto. Dillemans of Social Power. New York, 1965.
31 Keys er ling L. Op. cit., p. 2. Категория «небелых», используемая в основном официальной статистикой, включает, помимо негров, и другие группы. Однако негры составляют свыше 90% всего небелого населения. Поэтому данные статистики могут быть использованы как достаточно полно представляющие
246
Уровень безработицы среди негров был значительно выше, чем среди белых32. Обследование, проведенное Национальной городской лигой в конце 50-х — начале 60-х годов, показало, что в ряде больших городов безработных среди негров в 3—5 с лишним раз больше, нежели безработных среди (белых33.
Низкий экономический уровень находил свое отражение во всех сторонах жизни негритянского народа. Касаясь жилищного вопроса, Г. Миллер справедливо писал: «Если говорить !о стране в целом, то почти половина небелых семей живет либо в столь ветхих домах, что в них уже опасно жить, либо в домах, крайне нуждающихся в ремонте... Даже в 1960 г. лишь две из пяти семей небелых жили в домах с горячей и холодной водой, ванной или душем и с туалетом»34.
Данные переписей, которые проводятся в США каждые 10 лет, показывали, что если в годы (войны разница в уровне доходов белых и небелых несколько уменьшилась, то в 50-х годах эта тенденция приостановилась. С 1939 по 1947 г. уровень доходов небелых рабочих-мужчин повысился с 41% уровня дохода белых до 54, в 1962 г. он составлял 55%. К тому же в 22 из 26 штатов, где негритянское население составляло 100 и более тысяч человек, эти проценты снизились в 1949—1959 гг., причем во многих случаях весьма существенно. Это позволило Миллеру прийти к выводу, что «разрыв (в уровне доходов между расами в 50-х годах в общем увеличился»35.
В этот же период продолжался процесс оттеснения негров в наихудшие и самые низкооплачиваемые профессии и сосредоточивания там едва ли в меньшей мере, чем четверть века назад. Основываясь на статистической разработке данных трех последних переписей, Миллер делает вывод, что «за последние 20 лет было мало существенных изменений в структуре занятости по профессиям между белыми и цветными (мужчинами»38.
Особого внимания заслуживает возросший уровень безработицы среди негров по сравнению с белыми. «С 1947 по 1954 г.,— их как группу. Подробную статистику о социальных и экономических условиях жизни негритянского населения в США в 60-е годы см.: Department of Commerce. Bureau of Census. Recent Trends in Social and Economic Conditions of Negroes in the United States. Report N 347, July 1968.
32 Акцент, делаемый здесь па проблемах негритянского населения США, не означает, что в лучшем положении находились другие группы населения, например индейцы, пуэрториканцы или американцы мексиканского происхождения («чиканос»). Однако размеры книги не позволяют рассмотреть подробно жизнь каждой из них. Следует также иметь в виду, что негритянская проблема всегда находилась в фокусе внимания широкой американской общественности. В то же время многое из того, что здесь говорится о проблемах негров, в равной мере относится к другим группам национальных меньшинств США.
33 Survey of Unemployment in Selected Urban League Cities. New York, February 1961.
34 Miller H. Rich Man, Poor Man, p. 88—89.
35 Ibid., p. 42, 85—88.
36 Ibid., p. 98.
247
говорится в докладе президента о трудовых ресурсах,— среди небелых рабочих безработных было на 71% больше, чем среди белых. За последние 10 лет эта разница увеличилась в среднем до 12%»37. Наибольшее сокращение небелых рабочих, продолжает доклад, имело место с 1958 г. «Ставшая привычной формула «негров увольняют первыми, а принимают на работу последними», видимо, изменилась и теперь гласит: «негров увольняют первыми и, вероятно, никогда больше he примут на работу»» 38.
Будучи сосредоточенными преимущественно на неквалифицированных и полуквалифицированных видах работ, где началось внедрение автоматизации, негритянские рабочие стали вытесняться с работы во все более непропорциональных масштабах. А поскольку молодых негров не допускали ни к фабрично-заводскому ученичеству, ни на должности служащих, технических специалистов и квалифицированных рабочих, то безработных негров становилось все больше и больше. Следовательно, количество безработных среди негров увеличилось не только в сравнении с белыми, но и абсолютно. Это в свою очередь увеличивало степень их экономической необеспеченности 39.
Среди многих либеральных исследователей негритянской проблемы в .США бытовало мнение, что нищета негров зависит в основном от их недостаточного образования. Однако подлинная ее причина кроется в позорной системе джимкроуизма, в условиях которой они вынуждены жить. Сегрегация в системе образования, давление экономических факторов, сознание бесполезности подготовки для более квалифицированной работы в условиях массовой безработицы, другие препятствия, порождаемые расовой дискриминацией,— вот основные слагаемые этой системы.
В дополнение к этому социально-экономическая атмосфера в негритянских гетто отнюдь не способствовала склонности к получению образования. «Нищета,— отмечал экономист Т. Кан,— это не просто размер дохода. Это также окружающая обстановка, культура: ваша одежда, ваше жилище, ваши манеры, ваши друзья. Нищета не способствует высоким побуждениям или академическому совершенствованию»40.
Так создавался порочный круг: нищета порождала обучение низшего качества, оно же порождало нищету. Но корни всего
37 Manpower Report of the President. Washington, 1964, p. 27.
38 Ibid., p. 31.
39 О проблемах негритянского населения США в 50-е годы и предложениях по разрешению этих проблем подробнее см.: Lightfoot С. The Negro Question in the USA. Resolution Adopted by the 17th National Convention of the Communist Party USA, Together with the Address to the Convention. New York, March 1960.
40 Kahn T. The Economics of Equality. New York, 1964, p. 35,
248
этого питала зловещая система дискриминации и сегрегации негритянского населения США.
Можно бесконечно приводить факты дискриминации и сегрегации американских негров. Но и того, что уже было приведено, достаточно, чтобы показать, что нищета негров, как и белых,— это не «воспоминания», а непреложный факт; это образ жизни многих миллионов семей в США. Для таких семей изобилие — это какая-то смутная мечта, которая никогда не сбудется.
В существовании реальной, а не надуманной нищеты в США смог убедиться кандидат в президенты от демократической партии Дж. Ф. Кеннеди. Во время первичных выборов (primaries) он посетил некоторые районы страны, где материальное положение населения оставляло желать много лучшего. Среди таких районов были крупные угольные бассейны, в которых многие тысячи бывших шахтеров, отстраненных от работы в результате механизации, годами влачили вместе со своими семьями полуголодное существование, живя на подачки из фонда излишков продовольствия. Главным из них был район Аппалачей, ставший синонимом нищеты в США.
Этот район, проходящий через 10 штатов с населением 15,3 млн., отличался также своими природными богатствами, с одной стороны, и неуклонно ухудшающимся состоянием его естественных и людских ресурсов — с другой. О тяжелой участи населения Аппалачей писали много. В начале 60-х годов был опубликован ряд книг и брошюр на эту тему41. Но район Аппалачей не являлся единственным в этом роде. О бедствующих районах Норт-Вудс на Среднем Западе, обедневших бывших текстильных центрах в штатах Массачусетс и Род-Айленд, о возросшей безработице в таких пунктах металлургической и автомобильной промышленности, как Питтсбург и Детройт, писала американская периодическая пресса 42.
Однако Кеннеди, как считают некоторые его биографы, начал наступление на нищету со штата Западная Виргиния. Там Кеннеди, которому помогали либеральные эксперты, черпавшие свои идеи из программ «нового курса», был «тронут» необеспеченностью жизни многих местных жителей43. Он заверил избирателей штата, что в случае избрания его президентом он сделает все для улучшения их жизни.
Выполняя социальный заказ рвущихся к власти новых группировок крупных собственников, представленных в демократической партии США, Кеннеди приложил немало усилий, чтобы
41 Caudill Н. Night Comes to the Cumberlands. New York, 1971, Meyers G. Appalachia, USA — A Study in Poverty. New York, 1964, etc.
42 См., например: «The New York Times», 13.1, 3.IV 1964.
43 Kotz N. Let Them Eat Promises: The Politics of Hunger in America. Englewood Cliffs, 1970, p. 23—25.
249
убедить избирателей, что именно он и его либеральное окружение в состоянии «утопить» нищету в изобилии и сделать тем самым всех американцев счастливыми.
«Новые рубежи» американского либерализма
Утром 9 ноября 1960 г. стало известно, что 35-м президенте^ стал Дж. Ф. Кеннеди. За него было подано 49,7% общего числа голосов избирателей, а за его соперника из республиканской партии Р. М. Никсона—49,6%. Этот беспрецедентно незначительный разрыв между голосами свидетельствовал прежде всего о схожести избирательных платформ обоих кандидатов *.
Прошедший после окончания учебы журналистскую практику, Кеннеди хорошо знал потенциальные возможности средств массовой информации. Поэтому он собрал вокруг себя способных представителей прессы, радио и телевидения. Поставлять идеи в Белый дом было поручено нанятой с этой целью группе ученых — политологов, историков, экономистов, юристов. Предпочтение при этом отдавалось выпускникам Гарвардского университета — «альма матер» Кеннеди. Они-то и составили при президенте ту самую «гарвардскую команду», о которой позже скажут, что она обладала удивительной способностью искажать, извращать смысл любых чистых и ясных идей, к которым она прикасалась.
Весьма благосклонно отнесся Кеннеди к либералам из общества «Американцы — за демократические действия». Специальными помощниками президента стали уже знакомый нам А. Шлезингер-мл. и Т. Соренсен. Кресло министра труда получил А. Гольдберг, министра сельского хозяйства — О. Фримен, министра здравоохранения, образования и социального обеспечения— А. Рибикофф. На высшие должности в госдепартамент были приглашены Э. Стивенсон, Ч. Боулс, М. Уильямс, А. Гар-риман, Дж. К- Гэлбрейт. Послом в НАТО был назначен Т. Фин-леттер, первая дама общества «Американцы — за демократические действия» г-жа Э. Рузвельт стала представлять США в
1 В прессе отмечалось также, что подобная ситуация сложилась в основном за счет того, что Кеннеди удалось лучше показать себя по телевидению. Дж. Ф. Кеннеди — его биографии, деятельности в конгрессе, в Белом доме, его внутренней и внешней политике — посвящено множество специальных и популярных исследований. Из работ, содержащих обширный фактический материал, см.: Burns J. John Kennedy. New York, 1960; Sorensen T. Kennedy. New York, 1965; Schlesinger A., Jr. A Thousand Days: John F. Kennedy in the White House. Boston, 1965; Lasky V. J. F. K-: The Man and the Myth. New York, 1963; FitzSimons L. The Kennedy Doctrine. New York, 1972; Szulc T. and Meyer K- The Cuban Invasion. New York, 1962; Manchester W. Portrait of a President: John F. Kennedy in Profile. Boston, 1967; Bazelon D. The Paper Economy. New York, 1963; см. также: Громыко Анат. 1036 дней президента Кеннеди. М., 1969; Яковлев Н. Н. Преступившие грань... М., 1970.
250
Генеральной Ассамблее ООН. Всего же, по подсчетам корреспондента «Лос-Анджелес тайме» Р. Хартмана, важнейшие посты в новой администрации заняли 37 членов организации «Американцы— за демократические действия». По другим подсчетам. их было от 35 до 45 человек2.
Либералы из этой организации ликовали. Наконец-то пробил «их час», под которым они имели в виду полученную возможность осуществить на деле свои программы3.
Доктрину «новых рубежей» сотворили либеральные советники и эксперты Кеннеди, рассматривавшие стоявшие перед Америкой проблемы в духе полной уверенности, что они существуют постольку, поскольку за них не брались «правильные люди». Кроме того, эти деятели хорошо знали, как заявлял руководитель совета планирования госдепартамента профессор У. Ростоу, «проблемы войны и дипломатии».
К категории «правильных людей» причислялись не только советники Белого дома (например, генерал М. Тейлор, декан Гарвардского университета М. Банди), но и члены правительства республиканец Р. Макнамара — президент «Форд компани», назначенный министром обороны; Д. Раск, полковник в отставке и президент благотворительного фонда Рокфеллера, ставший государственным секретарем; республиканец банкир Д. Диллон, утвержденный министром финансов США. «Вторым эшелоном» следовали фигуры помельче, которые в свою очередь подбирали себе советников в университетах, благотворительных фондах, частных корпорациях. Все они заняли прочные позиции в 'правительственной иерархической бюрократии4. Их усердие, как отмечалось в печати, проявлялось прежде всего в разработке сценариев для будущих ядерных войн, составлении и оправдывании программ экономической, политической и идеологической экспансии финансово-монополистического капитала США.
Отличительная черта всех «правильных людей» заключалась в их стремлении рассматривать США в качестве главной силы для борьбы с социализмом и национально-освободительными движениями. В этой связи они ориентировали нового президента отдавать приоритет внешней политике. При этом теоретические конструкции внешней политики США, разрабатываемые помощниками Кеннеди, практически исключали возможность компромиссов. Если же такой компромисс становился необходимостью, то он расценивался как вынужденная «передышка» перед возобновлением военного, экономического и психологиче
2 Brock С. Americans for Democratic Action. Washington, 1962, p. 12.
3 Подробнее о чаяниях либералов из этого общества см.: Galbraith /. The Liberal Hour. London, 1961.
4 В первые 18 месяцев своего президентства Кеннеди прибавил ПО тыс. человек к числу лиц, получающих заработную плату из федерального бюджета. Расходы из государственного бюджета повысились за это время на 8 млрд, долл. («US News and World Report», 1962, July 23).
251
ского наступления на мир прогресса и социализма. «Правильные люди» были «запрограммированы» на борьбу, из которой волею и силой их интеллекта США должны были обязательно выйти победителями 5 *.
Для описания «новой эры» был ангажирован профессор и историк Гарвардского университета А. Шлезингер-мл., чьи симпатии к Кеннеди простирались настолько далеко, что он готов был поставить его рядом с такими «сильными» либеральными президентами, как Э. Джексон и Ф. Д. Рузвельт. «Всем казалось, что будущее светится надеждой,— восклицал Шлезингер.— Дули свежие ветры. Повсюду царило возбуждение, которое исходило от новых людей и новых идей»8.
«Придворный историк» и «суфлер», как называли Шлезин-гера-мл. его же коллеги, не учел, однако, главного. Все '«новые идеи», о которых он говорил, были не такими уж новыми, какими он пытался их преподносить. Как показала жизнь, «новые идеи» представляли собой своеобразный меланж идей, которыми до этого пользовались администрации Рузвельта и Трумэна. Однако непоследовательные, нередко противоречашие друг другу политические и теоретические концепции, в которых буржуазный радикализм уживался с ультраконсерватизмом, потребовались Кеннеди, видимо, для того, чтобы не навлечь на администрацию подозрения в «левизне» со стороны финансовомонополистического капитала США. Такого рода концепции преследовали также цель создать видимость единства американского народа по основным вопросам внутренней и внешней политики США.
Своеобразие же «новых идей» просматривалось прежде всего в том, что кичившийся перед всем миром своим могуществом американский империализм при Кеннеди начал пересматривать тактику, приспосабливать ее к быстроменяющейся обстановке, когда инициатива во всех сферах перешла к странам социалистического содружества, международному коммунистическому и рабочему движению, развивающимся странам.
Однако, как показала действительность, «эре Кеннеди» также был свойствен агрессивный антикоммунизм. Еще не будучи президентом, он резко критиковал правительство Эйзенхауэра за «мягкую» политику в отношении революционной Кубы7. А уже в марте 1961 г. Кеннеди предложил Шлезингеру подготовить документ, в котором нашла бы отражение политика в отношении этой страны 8.
Подготовленный Шлезингером документ являл собою обра
5 Характеристики помощников, советников, министров в правительствах Кеннеди и Джонсона см.: Halbcrstam D. The Best and the Brightest. New York, 1972.
8 Schlesinger A., Jr. A Thousand Days, p. 20G.
7 Szulc T. and Meyer K. Op. cit., p. 71—72.
• Внешнеполитическая деятельность президента Кеннеди исследована в кн.:
252
зец либеральной риторики, скрывающей консервативные действия. В частности, в документе Куба называлась «отчетливой угрозой современности» для «аутентичных и автономных революций Америки». Под такими «революциями» Шлезингер имел в виду военные перевороты, ставшие неотъемлемым компонентом образа жизни некоторых латиноамериканских стран, а не социальные революции9.
Под «аутентичной» революцией кубинские контрреволюционеры в свою очередь подразумевали «поход за восстановление системы свободного предпринимательства», разрушенной Ф. Кастро. Мятежники клялись «вернуть всю собственность тем, кто ее лишился», а также «поощрять капиталовложения в частную собственность, как отечественные, так и иностранные». При этом гарантировалась «свободная деятельность частных предприятий и полная защита частной собственности». Другими словами, Кеннеди через Шлезингера стремился к такой «революции» на Кубе, которая восстановила бы права монополистов на кубинскую землю, разрешила бы сооружение там нефтеперерабатывающих заводов американским корпорациям 10.
Подготовленные ЦРУ и Пентагоном интервенты из числа бежавших с Острова Свободы уже могли выступить, о чем доложили Кеннеди в момент, когда новый президент приступал к исполнению своих обязанностей. Кеннеди одобрил вторжение. Он только не хотел, чтобы оно походило на высадку американских войск в Нормандии во время второй мировой войны. Президент желал избежать политического риска: чтобы не было заметно, что из этой операции «торчит рука Вашингтона».
О плане вторжения, как узнает значительно позже американская общественность, было известно и видным функционерам демократической партии, и крупным органам прессы США. Газета «Нью-Йорк тайме», которая постоянно бравировала своей «оперативностью» и «объективностью», знала об этом плане, но молчала. Знали о плане вторжения, но также молчали, другие источники информации. Осведомленность буржуазных средств массовой информации оборачивалась, таким образом, в критические моменты жизни страны опаснейшей неосведомленностью американского народа.
Вторжение в бухту Кочинос окончилось, как известно, полным провалом. От народов не удалось спрятать и «руку Вашингтона», организовавшую и направлявшую интервенцию.
Мельников Ю. М. Внешнеполитические доктрины США. Происхождение и сущность программы «новых рубежей» президента Д. Кеннеди. М., 1970.
9 Подготовка к вторжению на Кубу и само вторжение подробно освещено: Szulc Т. and Meyer К. Op. cit.; Schlesinger A., Jr. A Thousand Days, p. 238— 243, 251—259, 275—276, 287—288, 292; Sorensen T. Kennedy, p. 295, 306, 644.
10 Об экономических интересах США на Кубе см.: Horowitz D. The Free World Colossus. A Critique of American Foreign Policy in the Cold War. London, 1965, p. 200—212.
253
Военная авантюра, проводившаяся втайне от народа, серьезно сказалась на падении престижа Кеннеди.
Но президент быстро пришел в себя. А его интеллектуальные советники сумели с помощью средств массовой информации внедрить в сознание общественности мысль о том, что в условиях «американской демократии» ответственность за подобные преступные действия должны нести непосредственные организаторы. В результате пост директора ЦРУ вскоре был вынужден покинуть долгое время занимавший его А. Даллес. Произошли некоторые замены и в Пентагоне. Более того, спасая свою репутацию, Кеннеди заявил, что ответственность за кубинскую авантюру несет его правительство. Об этом было написано множество хвалебных комментариев, из которых практически была выхолощена мысль о том, что у Кеннеди не было иного выхода. Слишком свежими, чтобы ими было можно пренебречь, были воспоминания у американской общественности о лжи правительства Эйзенхауэра, которое пыталось уйти от ответственности за засылку самолета-шпиона «У-2» в Советский Союз весной 1960 г.11 Ложь эта, как известно, дорого обошлась республиканцам, недосчитавшимся части голосов на президентских выборах 1960 г.
Однако события в бухте Кочинос, как показала жизнь, не пошли впрок новому президенту. Духу этих событий соответствовали ядерный шантаж во время карибского кризиса, бряцание оружием при обсуждении вопроса о Западном Берлине и, наконец, активизация вьетнамской войны 11 12.
Но еще до этого неудачу военного захвата и порабощения Кубы Кеннеди решил компенсировать «мирным» проникновением в страны Латинской Америки, которое узаконивалось рамками «Союза ради прогресса». «Новый союз,— разъяснял Кеннеди на церемонии по случаю создания этой организации,— является колоссальным усилием, предпринимаемым совместно с латиноамериканцами и пе имеющим прецедента по привлекательности и величию поставленной цели удовлетворения насущных нужд американских народов в жилище, работе и земле, здравоохранении и школах... Это план, который трансформирует 60-е годы в историческое десятилетие демократического прогресса» 13.
Несмотря на обещания столь широких реформ, американская помощь странам Латинской Америки носила однобокий характер. Большинство средств шло для поддержания интересов США, для укрепления военных режимов, для блокирования
11 Подробно об этой авантюре см.: Wise D., Ross Т. The U-2 Affair. New York, , ,962-
11 Walton R. Cold War and Counter-Revolution: The Foreign Policy of John F. Kennedy. New York, 1972.
13 Schlesinger A., Jr. A Thousand Days, p. 186—205.
254
революционных преобразований. К концу 60-х годов около 2 тыС. офицеров из этих стран прошли военную подготовку в Соединенных Штатах. Что касается социально-экономического положения стран Латинской Америки, ТО', как показали американские исследователи Дж. Левинсон и X. де Онис, тщательно изучившие положение в этом регионе за время действия «Союза ради прогресса», оно не улучшилось, а, наоборот, ухудшилось. В конце 1970 г., констатировали Левинсон и Онис, в Латинской Америке ощущалась острая нехватка жилищ, тревожно возрос уровень безработицы, значительно увеличилась армия безземельных крестьян, угрожающе сократилось число больниц и клиник. «Союз ради прогресса — это исторический блеф»,— заключают исследователи 14. Провозглашенный в качестве альтернативы кубинской революции «Союз ради прогресса» не выдержал испытания временем.
Как и остальные программы помощи Соединенных Штатов развивающимся странам, «Союз ради прогресса» предназначался для того, чтобы привязать экономику развивающихся стран к своей экономике. Меньше субсидий, больше кабальных займов и больше возможностей для помещения американского капитала — вот основные условия внешнеэкономической помощи Соединенных Штатов. Эти условия по своей жесткости отличались от тех, которые США ставили при разработке программ экономической помощи промышленным капиталистическим государствам Западной Европы. Раскрывая подлинную цель помощи развивающимся странам, сенатор У. Морзе говорил, что она заключалась в том, чтобы «соорудить» там опору для американской разведки, военных и других чиновников. С этой опоры можно было бы вмешиваться в дела этих стран 15.
Иную политическую стратегию и тактику избрало правительство США для стран, где развивались национально-освободительные движения, но расположенных вне Американского континента. Говорить о мире, «праве свободного выбора», «модернизации» и в то же время творить войну — таковы лейтмотив и методы этой стратегии и тактики. Азия — яркий тому пример.
После создания агрессивного блока СЕАТО Вашингтон, как известно, спекулируя на мнимой «коммунистической угрозе», двинулся со своей «помощью» в Лаос, Камбоджу и Южный Вьетнам. Американская помощь была не чем иным, как средством давления на правительства стран, ее принимающих, и орудием неоколониалистской политики правящих кругов США. Однако американской и мировой общественности внушалась мысль, что такого рода помощь—это, так сказать, «магическая
14 Levinson J. and Onis J. de. The Alliance that Lost its Way. A Critical Report on the Alliance for Progress. Chicago, 1970, p. 274.
15 «Challenge: The Magazine of Economic Affairs», 1967, March — April, p. 6.
255
формула», которая дает возможность решить все проблемы и создать «независимую и процветающую Азию» |6.
Кеннеди, придя в Белый дом, модернизировал эту формулу. Была разработана новая доктрина, поначалу получившая много названий, а в конце концов ставшая известной как «доктрина противоповстанческой войны». Она определила характер и масштабы американского вмешательства в дела тех стран, в которых росло и ширилось национально-освободительное движение. ?
Для изучения всех вопросов борьбы с партизанами Кеннеди создал специальную группу. Ее возглавил генерал М. Тейлор, который стал специальным военным советником президента, а затем и начальником Объединенного комитета начальников штабов США. Активное участие в работе группы принимал брат президента Р. Кеннеди, начальник управления госдепартамента Р. Хилсмэн, директора ЦРУ, Информационного агентства США (ЮСИА), Агентства международного развития (АМР). Множество специальных исследований было посвящено тактике и стратегии противопартизанской войны.
Но дело не ограничилось теоретическими разработками. В соответствии с требованиями вышеупомянутой доктрины были пересмотрены программы военных школ и академий США. Упор стал делаться на подготовку специальных войск США — «зеленых беретов», которые должны были стать главным орудием в борьбе с быстро растущими национально-освободительными движениями 17.
Кеннеди провел также «реконструкцию» марионеточной армии Южного Вьетнама, увеличив ее до 200 тыс. человек, а затем стал «насыщать» ее американскими солдатами и офицерами, направлявшимися туда большими группами под видом советников и экспертов. За несколько месяцев Сайгон заполнился американскими войсками и снаряжением. «Зеленые береты» вели истребительную войну против патриотов Южного Вьетнама, а правительство Кеннеди наотрез отказывалось признавать участие американских войск в этой грязной войне. И, однако же, как сообщила 23 июня 1971 г. бостонская газета «Глоб», опубликовавшая часть секретных архивов Пентагона, именно президент Кеннеди, следуя совету Тейлора, сделал решающий шаг по превращению американских «советников» в Южном
10 История американского вмешательства в войну в Юго-Восточной Азии излагается в так называемых «бумагах Пентагона» (The Pentagon Papers. New York, 1971); см. также: Kahin G. and Lewis J. The United States in Vietnam. New York, 1970; Cooper Ch. The Lost Crusade: America in Vietnam. New York, 1970, etc.
17 Береты зеленого цвета co знаком, на котором был начертан девиз «Освобождать от угнетения», носили принимавшие участие в карательных операциях в странах Юго-Восточной Азии специальные американские воинские подразделения, подчинявшиеся непосредственно президенту США.
256
Вьетнаме в регулярные войска. «Глоб» цитировала памятную записку № 52.00 от 11 мая 1961 г., в которой говорилось, что президент дал согласие на засылку агентов в Северный Вьетнам, на «просачивание специальных южновьетнамских сил в Юго-Восточный Лаос», на создание «сети сопротивления, тайных баз и специальных групп саботажа» в Северном Вьетнаме. Одновременно президент распорядился, чтобы государственный департамент подготовил и опубликовал... «Белую книгу об ответственности Демократической Республики Вьетнам за агрессию против Южного Вьетнама»!
Операции по дезинформации американского и мирового общественного мнения приобретали чудовищные формы. «Зачем брать на себя какие-либо обязательства или говорить о том, что мы нарушаем Женевские соглашения,— говорил Кеннеди на заседаниях своего кабинета.— Разве нельзя продолжать молчать? Надо по крайней мере самим не говорить об этом!»18 19. Не удивительно, что на Женевской конференции в 1962 г. представители США утверждали, будто Соединенные Штаты стремятся к установлению мира в Индокитае, а тем временем американские военные суда и транспортные самолеты перевозили в Южный Вьетнам боевые подразделения и технику.
Предлогами установления и укрепления мира прикрывалась политика Кеннеди и в отношении Европы. Однако на встречу в Вену с Председателем Совета Министров СССР в июне 1961 г. Кеннеди приехал скорее с целью не допустить улучшения американо-советских отношений, к чему всегда стремился советский народ и его руководители, чем с желанием найти какую-либо альтернативу «холодной войне». Исследовательница Л. Фитцсимоне в своей интересной аналитической работе отмечала, что Кеннеди при подготовке встречи в верхах исходил из того, что любая уступка Запада по вопросу своих «прав» на Берлин будет означать «слабость» США. «Кризисное планирование в Вашингтоне шло полным ходом,— объясняла она.— Обсуждался также ряд военных мер для демонстрации решимости Америки пойти на риск войны по вопросу о Берлине. Президент, кажется, готовил себя к самому худшему» 1э.
Примечательно также, что накануне своего вылета в Вену Кеннеди произнес две речи, в которых подчеркивал мессианский характер внешней политики США и выражал решимость использовать «в случае необходимости» американскую военную мощь20. Подобное настроение, естественно, не привело, да и не могло привести, к позитивным сдвигам относительно договора или соглашения по Берлину.
18 Stavins R. Kennedy’s Private War.— «The New York Review of Books», 1971, July 22.
19 FitzSimons L. Op. cit., p. 97—98.
20 Ibid., p. 80.
9 А. В. Валюженич 257
По возвращении в Вашингтон Кеннеди выступил с воинственной речью, из которой явствовало, что Соединенные Штаты готовы начать войну из-за нерешенных вопросов по Берлину. Вслед за устрашающими словами последовали не менее устрашающие дела. Президент потребовал выделить дополнительно на «оборонные» нужды 3,25 млрд, долл., увеличить численность вооруженных сил США и призвать на действительную службу 150 тыс. резервистов. Еще более угнетающе на американскую общественность подействовало заявление Кеннеди немедленно начать широкое строительство бомбоубежищ на случай возможной войны21.
Призрак ядерной войны, вызванный Кеннеди, встал над США и странами Европы. В то время как Советский Союз выступал с неоднократными предложениями уладить все вопросы о Берлине путем переговоров, США в лице своего президента и его советников обсуждали детали, связанные с калькуляцией термоядерной катастрофы22.
Берлинский кризис 1961 г. был улажен с помощью советской инициативы о проведении переговоров. Однако призрак ядерной катастрофы вскоре вновь встал над миром и снова в связи с позицией, которую заняло правительство Кеннеди.
Карибский кризис начался осенью 1962 г. с очередного нарушения самолетами-шпионами «У-2» суверенитета Кубы. Все разведывательные полеты над кубинской территорией были санкционированы президентом Кеннеди. И хотя он и его помощники, как впоследствии признался специальный помощник президента Т. Соренсен, понимали, что советские ракеты среднего радиуса действия, находящиеся на Кубе, никоим образом не нарушают военного баланса сил между СССР и США, тем не менее решили взяться за оружие23.
22 октября 1962 г. в 19 часов вашингтонского времени Кеннеди зачитал по телевидению заявление, изобиловавшее эмоциональными выражениями, вроде «цена свободы», «несчастные кубинцы», «мучительный выбор» и т. п. И, без всяких консультаций с конгрессом, который согласно конституции США только один может объявлять войну, приказал отмобилизовать вооруженные силы страны для нанесения первого удара.
Мир оказался у порога термоядерной войны. Развязанный правительством США карибский кризис грозил атомной смертью сотням миллионов людей24. И только благодаря мудрым действиям Советского Союза империалистам США не удалось столкнуть мир в пропасть военной катастрофы.
21 Public Papers of the President. Washington, 1961, p. 533.
22 Sidey H. John F. Kennedy, President. New York, 1964, p. 203, 204.
23 Sorensen T. The Kennedy Legacy. New York, 1969, p. 678.
24 О карибском кризисе см.: Abel Т. The Missile Crisis. Philadelphia, 1966; Stone I. What if Khrushchev Hadn’t Backed Down? — «I. F. Stone’s Weekly», 14.IV 1966; Kennedy R. Thirteen Days: A Memoir of the Cuban Missile Crisis. New York, 1969, etc.
258
Советская инициатива в улаживании карибского кризиса была с удовлетворением встречена во всем мире. Казалось бы, наступил подходящий момент для проведения более широкого круга переговоров по проблемам расчистки наносов «холодной войны». Этого, однако, не произошло. Опьяненное мнимой победой, правительство Кеннеди продолжало уповать на дальнейшее укрепление военной мощи США. Это привело к гонке вооружений, которая при Кеннеди достигла огромных размеров. Американский экономист С. Мелман писал, что в годы Кеннеди — Макнамары военная экономика страны превратилась в централизованный, управляемый государством сектор; она «эволюционировала» в самостоятельную область экономики с десятками тысяч новых компаний, производящих вооружение25.
Еще летом 1960 г., в самый разгар предвыборной борьбы, в штатах вышла книга Шлезингера «Кеннеди или Никсон?» Претендуя на объективное освещение исторического процесса, автор отмечал, что Кеннеди, не в пример Никсону, обещает стране «созидательный идеализм». Но формулировка такого идеализма была весьма своеобразной. «Новый дух, зарождающийся в нашей нации, поведет нас к пересмотру подхода к международным делам. Вместо бесконечных ответов на инициативу других мы начнем сами выступать с инициативой в борьбе за достойный мир. Разоружение из занятия чиновников станет первоочередной задачей осуществления нашей внешней политики». Однако, продолжал Шлезингер, «до начала создания надежной системы разоружения у нас нет другого выхода, кроме как ликвидировать существующее отставание нашей собственной оборонительной мощи. Только путем показа, что мы можем продолжать гонку вооружений столько времени, сколько и они, нам удастся убедить русских в необходимости контроля за вооружениями. Но мы будем вооружаться (подчеркнуто мною.— А. В.) для того, чтобы разоружаться»26.
Замечание Шлезингера об «отставании» не носило случайного характера. Крупнейший американский физик Р. Лэпп вспоминал, что в 1958 г. Кеннеди, будучи сенатором, не раз в своих выступлениях подчеркивал необходимость преодоления всех этих «отставаний» (gaps) 27. Беспочвенность подобных разговоров была очевидной. Об этом говорили даже постоянно ратовавшие за гонку вооружений республиканцы. Эйзенхауэр, выступая 12 января 1961 г., заявил, что утверждения об «отставании» США в области строительства ракет и бомбардировщиков не имеют под собой никаких оснований. В своем же прощальном обращении к народу 17 января он даже попытался
25 Melman. S. The Permanent War Economy. Capitalism in Decline. New York, 1974, p. 20, 261—263.
20 Schlesinger A., Jr. Kennedy or Nixon: Does it Make any Difference? New York, 1960, p. 20.
27 Lapp R. The Weapons Culture. New York, 1972, p. 32.
259
9*
предупредить страну об опасности растущего влияния военно-промышленного комплекса 28.
Правительство Кеннеди не прислушалось к этому предупреждению. Более того, новый президент уже в своем первом послании стране 30 января 1961 г. заговорил о каком-то «часе национальной опасности» для США. Кеннеди сказал также, что он распорядился ускорить выполнение программы строительства ракет, подводных лодок, вооруженных ракетами с ядерными зарядами, повысить мощь ВВС. Президент дал обещание довести страну до состояния готовности «ответить моментально на решение любой проблемы в любой точке земного шара»29 * *. Эта готовность, как уже отмечалось, обернулась эскалацией войны в Индокитае, созданием берлинского и карибского кризисов.
Советский Союз, всегда выступавший за прекращение гонки вооружений, за запрещение ядерных испытаний во всех сферах, за полное разоружение, не отказался от своей политики и в эти тревожные годы. Летом 1963 г. Кеннеди откликнулся наконец на очередную инициативу Советского Союза провести переговоры о прекращении ядерных испытаний в атмосфере, космическом пространстве и под водой. С 15 по 25 июля состоялись встречи представителей СССР, США и Англии и был согласован текст договора. А 5 августа в Москве был подписан Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в трех сферах80.
После подписания договора президент США выступил по телевидению. Он обратился к стране и всему миру со словами «надежды и удовлетворения». «С начала истории война была постоянным компаньоном человечества,— говорил Кеннеди.— Теперь же появился шанс повернуть мир прочь от войны». Этот «шанс» Кеннеди подавался американскими пропагандистами в самых позитивных ракурсах. Но хранилось полное молчание о том, что более интенсивно, чем ранее, проводились подземные ядерные испытания. Еще до начала переговоров Кеннеди обсудил условия будущего договора с Объединенным комитетом начальников штабов США. А министр обороны Макнамара в день подписания договора выдвинул план усовершенствования ядерных испытаний под землей. Военным было твердо обещано, что США возобновят ядерные испытания в атмосфере, когда «это будет сочтено необходимым для национальной безопасности»^. Кульминация этих событий была отмечена 24 сентября 1963 г.— утром сенат ратифицировал договор, а после полудня единогласно проголосовал за крупнейший в истории мирного времени военный бюджет Соединенных Штатов.
Начавшийся вслед за подписанием договора новый раунд
28 «The New York Times», 13., 18.1 1961.
29 «The New York Times», 31.1 1961.
Текст договора см.: «Правда», 1961, 6 августа.
11 Подробнее см.: Senate Foreign Relations Committee. Hearing on the Nuclear Test Ban Treaty, August 12—27, 1963.
260
гонки вооружений содержал в себе не только военно-политический заряд. Увеличивающиеся военные ассигнования предусматривались и экономической политикой, проводимой администрацией Кеннеди.
Согласно этой политике военные затраты должны были стимулировать занятость. Эксперты-неокейнсианцы, среди которых ведущим считался председатель СЕА У. Геллер, полагали, что каждый доллар, вкладываемый в военную промышленность, меняет в два, а то и в три раза больше хозяев, чем получающие его торговцы, мясники и лендлорды, и создает тем самым дополнительную занятость32. Из этого следовало, что в случае сокращения расходов на вооружение в стране сразу же появилось бы столько безработных, сколько вполне хватило бы для создания взрывоопасной атмосферы, наподобие той, которая существовала в годы «великой депрессии». Поэтому, как утверждали творцы данной теории, многомиллиардные затраты на гонку вооружений и создание новых видов оружия помогли «притормозить» возникновение крупных экономических кризисов и удерживать безработицу на уровне 7—10%.
И хотя военные ассигнования помогали правительству Кеннеди держать безработицу на «невзрывоопасном» уровне, она продолжала оставаться серьезнейшей социально-экономической проблемой страны. С мая 1960 г. до самого начала 1963 г. число безработных составляло 6%. В свою очередь безработица, тесно взаимодействуя с другими общественно-политическими проблемами, усиливала социальную нестабильность в стране, вызывала недовольство со стороны широкой американской общественности в связи с деятельностью администрации Кеннеди. А имевшие место кризисные явления в экономике заставили федеральное правительство, отдававшее большую часть своего времени решению вопросов внешней политики, обратить внимание и на социально-экономические проблемы33.
Во время первого года правления Кеннеди осуществлял так называемый «структурный» подход к вопросам безработицы. Этот подход в основном касался повышения квалификации рабочих в условиях быстрого развития техники. По настоянию своих экономических советников Кеннеди дал согласие затратить 1 млрд. долл, на общественные работы, чтобы снизить уровень безработицы. Это согласие было официально оформлено в законе 1962 г. о развитии трудовых ресурсов и профессионального образования.
В 1962 г. Кеннеди стал приверженцем так называемой новой экономики, которую разработали Геллер, Гэлбрейт, Гольдберг и другие либеральные эксперты. Суть ее сводилась к тому, что
32 Эта теория подробно изложена: Heller W. New Dimensions of Political Economy. New York, 1967.
33 Подробнее см.: Экономическая политика правительства Кеннеди. М., 1964.
261
только постоянно расширяющаяся экономика сможет повлиять на сокращение уровня безработицы. Осуществить эту цель, по мнению экспертов, можно было при помощи резкого увеличения ассигнований на удовлетворение социальных нужд или значительного сокращения налогов.
Кеннеди выбрал второе. Проведение закона о сокращении налогов через конгресс стало главным направлением во внутренней политике Кеннеди. Налоги были сокращены на 10 млрд, долл.34 Эта политика в итоге вызвала экономический рост. Однако капиталистический способ производства вновь подтвердил, что даже при самых высоких темпах экономического роста частнокапиталистический принцип распределения богатства и дохода не может распространяться на все слои американского общества. По подсчетам экономиста А. Шуктера, последовавший за сокращением налогов экономический рост в США привел лишь к тому, что богатейшая прослойка американцев сумела сохранить в своих руках более 23 млрд. долл. «Президент понимал проблемы бизнеса лучше, чем проблемы масс, находящихся вне границ общества изобилия»,— подчеркивал Шуктер3S 36.
Несмотря на сокращение процента безработных до 5,6% в начале 1963 г., реальности жизни американских трудящихся были малоутешительными. Многие тысячи безработных оставались неучтенными статистикой, поскольку они в отчаянии прекратили поиски работы. Еще хуже обстояло дело с черными гетто. «Не было никаких признаков улучшения жизни негритянского населения,— писал Шуктер.— В 1964 г. 76% всех негритянских семей, имевших пять и больше детей, жили в глубокой нищете. В 1959 г. их был 71 % »зв.
Немного позже, когда экономическая политика Кеннеди стала подвергаться критике, ее либеральные творцы, защищаясь, утверждали, что конгресс все равно не пропустил бы законов, направленных на увеличение расходов по «программам благоденствия» 37. Дело, однако, скорее в том, что правительство Кеннеди не предпринимало сколько-нибудь настойчивых попыток осуществить такие программы. А ведь в распоряжении главы исполнительной власти США имелись такие мощные рычаги воздействия на экономическую политику страны, как Федеральная резервная система, министерство финансов, государственный бюджет и т. д.
Кеннеди не смог выполнить даже своих широко разрекламированных во время предвыборной кампании обещаний покончить
34 Законопроект о сокращении налогов был одобрен конгрессом в 1964 г., после убийства Кеннеди.
35 Schucter A. White Power, Black Freedom. Boston, 1968, p. 460.
36 Ibid., p. 489—490.
37 Чаще всего под «программами благоденствия» американские социологи подразумевают меры федерального правительства и местных властей по оказанию помощи лицам, которые, по их мнению, в ней нуждаются.
262
с нищетой в штате Западная Виргиния. И хотя президент увеличил средства для помощи голодающим в этом штате, исследование, проведенное Г. Кодиллом, показало, что положение с нищетой в Западной Виргинии практически не изменилось38.
Безразличие и бездеятельность правительства Кеннеди по отношению к нуждам многих миллионов американцев были настолько очевидны, что вызвали критику даже со стороны лиц, которые обычно пытались идеализировать политику президента. Так, Дж. Сандкист отмечал, что среди членов администрации Кеннеди в 1963 г. укрепилось мнение, что никакие новые законы не в состоянии изменить «серый цвет лица» 39 «другой Америки», о которой писал М. Харрингтон.
Кеннеди не произвел каких-либо изменений в экономической структуре, которая продолжала оставаться ориентированной на дальнейшее укрепление и развитие частного сектора. «Из всех мифов в нынешней политической и экономической литературе самый неправдоподобный и далекий от действительности,— подчеркивал журналист Носситер,— это тот, который показывает президента Кеннеди как человека, настроенного против бизнеса. На деле же в любой важнейшей области — политике цен и налогов, международной торговле и финансах, расходовании бюджета — президент показал большое понимание и готовность положительно откликнуться на любую важную программу корпораций»40.
Президент США был больше заинтересован, как показала вся его деятельность, в осуществлении внешнеполитических программ американского империализма, нежели программ, направленных на исправление социально-экономических зол и пороков, разъедавших американское общество. В этом отношении он напоминал своего предшественника в Белом доме, несмотря на целый сонм либералов-интеллектуалов, творивших иллюзорные программы «новых рубежей». Что же касается военно-промышленных монополий, то он к ним был расположен даже больше, чем Эйзенхауэр41. Расходы на гонку вооружений при правительстве Кеннеди значительно превысили суммы, которые тратило на эти же цели правительство республиканцев42.
Среди других мифов, созданных после смерти Кеннеди, большое распространение получила легенда о погибшем прези
38 Caudill Н. Night Comes to the Cumberlands. New York, 1971.
39 Sundquist J. Politics and Policy: The Eisenhower, Kennedy and Johnson Years. Washington, 1968, p. 114.
40 Nossiter B. The Mythmakers: An Essay on Power and Wealth. Boston, 1964, p. 40.
41 О взаимоотношении монополий с правительством США при Эйзенхауэре см.: Зорин. В. С. Монополии и политика США (Монополии и внутренняя политика республиканской партии США в 1953—1960 гг.). М., 1960.
42 Обширный фактический материал о прибылях военных корпораций США и анализ их деятельности см.: Perlo V. Militarism and Industry: Arms Profittiring in the Missile Age. New York, 1963.
263
денте как о борце за гражданские права американских негров. Причем другим героем этой легенды был брат президента Р. Кеннеди. Говорили, что назначение его министром юстиции преследовало цель последовательного претворения в жизнь намерений Кеннеди в сфере гражданских прав43.
О проблеме гражданских прав в США, которых не имело негритянское население, а также национальные меньшинства, Кеннеди и некоторые члены его кабинета говорили действительно больше, чем все предшествовавшие им правительства. Однако в действительности деятельность брата президента на посту министра юстиции показала, что он был скорее противником, чем сторонником гражданских прав. Замешательство в либеральном окружении Дж. Кеннеди вызвало назначение Р. Кеннеди на пост в штат судей пяти расистов. Эти судьи, естественно, приложили максимум усилий для того, чтобы блокировать начавшийся было на Юге процесс десегрегации. По инициативе Р. Кеннеди были осуждены по обвинению в заговорщической деятельности девять активистов, выступавших против сегрегации в г. Олбани (штат Джорджия). В то же время он предоставил возможность избежать наказания белым расистам, которые сжигали негритянские церкви и стреляли в активистов. Р. Кеннеди оставался безучастным и тогда, когда белые глумились над неграми во время регистрации голосов в г. Гринвуде (штат Миссисипи). Видный американский писатель Дж. Болдуин назвал подобную политику «бесчувственной и глухой к мучениям негров»44.
Летом 1963 г. демонстрации негров за принятие нового законодательства всколыхнули всю страну. Кеннеди был вынужден внести на рассмотрение конгресса новый законопроект. Однако этот билль носил половинчатый характер и напоминал компромиссную сделку между либерально и консервативно настроенными членами конгресса.
Большинство активистов негритянского движения критически встретили новый законопроект. Во время гражданского марша негров на Вашингтон летом 1963 г. председатель студенческого координационного комитета за ненасильственные действия (SNCC) 45 Дж. Льюис заявил: «При всем нашем добром расположении мы не можем поддержать правительственный законопроект о гражданских правах, ибо он незначительный и запоздалый. В нем ничего не сказано о гарантии нашей защиты от зверств полиции. Законопроект не выступает в поддержку тысяч негров, которые хотят голосовать. Он запрещает голосо
43 Один из биографов Р. Кеннеди писал, что братья руководствовались в своей деятельности «кодом истинного либерализма, преданностью справедливости и величию» {Navasky V. Kennedy Justice. New York, 1972, p. 244—245).
44 Цит. no: Newfield J. Robert Kennedy: A Memoir. New York, 1969, p. 24.
45 О деятельности этой организации, сыгравшей значительную роль в движении негров за гражданские права, см.: Zinn Н. SNCC. Boston, 1964.
264
вать и малограмотным неграм в штатах Миссисипи, Алабаме, Джорджии. «Один мужчина — один голос»,— вот наше требование» 46.
Некоторые биографы Кеннеди склонны объяснять нерешительность обоих братьев «сдержанностью», якобы свойственной администрации Кеннеди вообще. Но ведь такая сдержанность позволяла расистам и полицейским безжалостно, с помощью крайних мер расправляться с борцами за гражданские права, она фактически способствовала укоренению дискриминации. Когда Р. Кеннеди попросил выдающегося борца за освобождение негров Мартина Л. Кинга отложить на неопределенное время марши свободы, тот трезво оценил позицию министра юстиции: «Эти «жди» всегда означали «никогда»» 47.
Отклонив увещевания Р. Кеннеди, негры, возглавляемые Кингом, продолжали мирные марши свободы. Особенно широкими эти марши были в г. Бирмингем (штат Алабама). В них приняло участие почти все негритянское население. Демонстранты требовали от белых властей прекращения дискриминации в общественных местах, при найме на работу, при заселении жилых помещений.
События в Бирмингеме вызвали эскалацию насилия со стороны расистов при попустительстве властей. В штате Миссисипи был застрелен негр М. Иверс; в штате Алабама был убит белый почтальон, принявший участие в маршах свободы; губернатор Алабамы Дж. Уоллес лично встал у дверей местного университета, не допуская туда студентов-негров. В Бирмингеме брошенная расистами бомба убила четырех девочек-негритянок. Это была 21-я разорвавшаяся бомба, и 21 раз убийцы оставались безнаказанными.
То, что произошло в Бирмингеме, ускорило, несомненно, принятие закона о гражданских правах. Но закон этот был принят тогда, когда Кеннеди уже не было в живых.
Трагедию, происшедшую 22 ноября 1963 г. в Далласе, сумели использовать в своих целях либералы, окружавшие и принимавшие участие в разработке общеполитического курса президента Кеннеди. Руководствуясь изречением «De mortuis aut bene aut nihil»48 и имея к своим услугам средства массовой информации, они пошли на все, чтобы изобразить своего кумира в розовых тонах. Спекулируя на смерти лидера, некоторые круги демократической партии, скомпрометировавшей себя беспомощной внутренней политикой и военными авантюрами за рубежом, готовились к президентским выборам 1964 г. Во время предвыборной кампании демократы много говорили о незавершенных делах Кеннеди. Ссылки часто делались на то, что в случае своего
46 Grant J. Black Protests: History, Documents, and Analyses. Greenwich, 1968, p. 375.
47 Schlesinger A., Jr. A Thousand Days, p. 957.
48 «О мертвых либо говорят хорошее, либо не говорят ничего» (лат.).
265
переизбрания в 1964 г. он пошел бы на «великие свершения».
Трудно, конечно, рассуждать о том, чего не было. В то же время имеются веские основания судить, что могло бы быть на примерах деятельности преемника Дж. Ф. Кеннеди на посту президента Л. Б. Джонсона, оставившего у себя на службе большинство либеральных стратегов и тактиков из окружения безвременно погибшего президента.
Крах иллюзий о «великом обществе»
Тридцать шестой президент Л. Б. Джонсон принес с собой в Белый дом большой политический опыт и поддержку руководителей влиятельных комиссий конгресса, где продолжительное время был лидером демократов. Более 30 лет Джонсон занимался вопросами правительственной политики и довольно хорошо познал действие механизма государственной власти *.
Джонсона избрали в палату представителей еще тогда, когда на Капитолийском холме не прекращались дебаты по различным предложениям, вносимым туда на обсуждение Ф. Рузвельтом. Последний обратил внимание на непосредственность, с какой молодой конгрессмен выступал в защиту планов правительства, и сделал его своим протеже. Позже, когда Джонсон стал лидером демократического большинства в сенате, о нем стали чаще вспоминать как о выразителе интересов тех монополий, которые господствовали в его родном, быстро развивающемся Техасе, разрабатывая открытые там огромные запасы нефти. В журнале финансовых кругов США «Форчун» было помещено очень точное высказывание одного финансиста, назвавшего Джонсона «первым президентом, который на его памяти по-настоящему понимал интересы бизнеса»1 2.
Вместе с тем Джонсон являлся и продуктом «нового курса». В ранние годы ему пришлось познать тяготы жизни провинциальной Америки. Начальное образование он получил в школе с детьми из бедных семей мексиканского происхождения3.
В первые два года своего пребывания в Белом доме Джонсону удалось сделать многое из того, чего не мог (или не хотел) сделать президент Кеннеди. Джонсон провел через конгресс ряд
1 Джонсону посвящена не такая обширная литература, как его предшественнику на посту президента США. Из американских работ о нем наиболее интересны: Goldman Е. The Tragedy of Lyndon Johnson. New York, 1969; Evans R. and Novak R. Lyndon B. Johnson: The Exercise of Power. New York, 1966; Mooney B. The Lyndon Johnson Story. New York, 1964; Sidey H. A Very Personal Presidency. New York, 1968; Steinberg A. Sam Johnson’s Boy. New York, 1968.
2 «Fortune», 1965, February.
3 Образование Джонсона часто служило предметом насмешек представителей «гарвардской команды» Дж. Ф. Кеннеди и особенно тех, от чьих услуг Отказался новый президент.
266
законов: о профессиональном обучении, о федеральной помощи системе образования, гражданских правах, медицинской помощи престарелым, о понижении налогов. Все эти законы были подготовлены либералами из демократической партии4 5 и практически до Джонсона лежали мертвым грузом в конгрессе без движенияб.
В 1964 г. Джонсон одержал убедительную победу над крайне правым кандидатом республиканской партии Б. Голдуотером. К концу 1965 г. американская буржуазная пресса почти единодушно готовила общественное мнение к тому, что Джонсон как созидатель «государства всеобщего благоденствия» практически обеспечил себе место среди великих президентов США. Но...
Вскоре после прихода в Белый дом Джонсон и, по его инициативе, либеральные эксперты из администрации Кеннеди, многих из которых президент оставил в своем штабе, разработали законопроект, получивший после утверждения конгрессом осенью 1964 г. название закона об экономических возможностях. По этому закону конгресс выделил президенту в октябре 1964 г., т. е. перед самыми президентскими выборами, 800 млн. долл, для начала «наступления на нищету»®.
Конечная цель «войны с нищетой», судя по заявлению ее инициаторов, должна была привести к созданию в стране «великого общества». «Грядет Великое Общество,— возвестил Джонсон.— Пришло время, когда в нашей стране не должно быть бедных. Пришло время, и нет больше необходимости ждать, когда каждый мальчик или девочка получат право на такое образование, которое они в состоянии осилить. Пришло время, когда с лица каждого американского города исчезнут трущобы и Америка станет прекрасной. Пришло время для мира на земле и доброй воли среди людей»7.
Идеологическим фундаментом «войны с нищетой» и построения «великого общества» должна была служить теория «равенства возможностей». В модернизированном виде она представлялась в принципе «плюрализма», или «множественности интересов». Выражая суть данной концепции, ведущий американский политолог Р. Даль говорил: «Главная аксиома теории и практики американского плюрализма сводится, по-моему, к следующему. Вместо единого центра власти должно быть множество
4 Wicker Т. J. F. К. and L. В. J. The Influence of Personality upon Politics. New York, 1968, p. 88.
5 Закон приобретает силу лишь после утверждения его конгрессом.
в Об истории принятия и реализации этого закона см.: Sundquist J. Politics and Policy. Washington, 1968; Levitan S. Great Society’s Poor Law. Baltimore, 1969; Moynihan D. Maximum Feasible Misunderstanding. New York, 1969.
7 Goldman E. Op. cit., p. 253.
267
таких центров, которые должны зависеть друг от друга» в. Под «множеством центров» сторонники плюрализма имели в виду «множество групп», занятых в различных областях экономической и общественной жизни США. Представители этих групп, собираясь вместе в различных эшелонах власти и взаимодействуя друг с другом, достигают в конечном счете примирения «множественности интересов» и принимают общее решение. Из всего этого и возникает, утверждали адепты плюрализма, этакий внеклассовый, удовлетворяющий абсолютно всех «интерес».
Теория «плюрализма», считавшаяся «жемчужиной» либеральной мысли 60-х годов, своим острием была направлена против демократических сил, выступавших против засилья монополий в экономической и общественно-политической жизни страны. Однако теоретики «плюрализма» явно торопились со своими выводами. Как в прошлые, так и 60-е годы, подлинными хозяевами США были монополистические объединения. Они, а не «плюралистская демократия» определяли все важнейшие решения во всех сферах жизни Соединенных Штатов. «Когда на плюралистской арене появляются «Дженерал электрик», «Америкэн телефон энд телеграф»,— образно говорил знаток американской экономики профессор Э. Хэкер,— то перед нами возникают слоны, танцующие среди цыплят»8 9 10. Эта метафора ясно показывает, «кто есть кто» в современной Америке.
О каком, действительно, «общем интересе», составленном из «множества интересов», может в США идти речь, если этот «общий интерес» возникает как результат сговора крупнейших монополистических объединений, в руках которых сосредоточена вся полнота экономической и организационной власти? Именно они принимают решения по всем вопросам жизни, игнорируя советы и консультации мелких фирм, производителей и т. п. Интересы монополий являются и «общими», и «государственными», и «национальными». «Все, что хорошо для «Дженерал моторз» — хорошо для Америки»,— говорил по этому поводу промышленник Ч. Уилсон, назначенный Эйзенхауэром министром обороны США ‘°.
Явно поспешил президент Джонсон и со своим объявлением «безоговорочной войны с нищетой». Эта «война», орудием которой стал закон о равных возможностях, преследовала, как показала действительность, не столько социально-экономические цели облегчения жизни многих миллионов американских трудящихся, сколько политические и пропагандистские задачи. Не говоря уже о расчетливом выборе времени одобрения закона конгрессом, которое ясно указывало на то, что закон призван
8 Dahl R. Pluralist Democracy in the United States: Conflict and Consensus. Chicago, 1967, p. 24.
9 Hacker A. Introduction: Corporate America.— In: The Corporation Take-Over, ed. by A. Hacker. New York, 1964, p. 7—8.
10 «The New York Times», 24.1 1953.
268
обеспечить поддержку на выборах его вдохновителю, 800 млн. долл, составляли практически ничтожную сумму, в масштабах которой было невозможно предпринять что-либо существенное для ликвидации такого массового и хронического явления, как нищета. Директор СЕА Геллер отмечал при обсуждении этой программы в конгрессе: «Арифметика говорит нам, что для того чтобы повысить ежегодный доход всех бедных семей до 3 тыс. долл., составляющих границу между нищетой и сносным существованием, необходимо расходовать 11 млрд. долл, в год»11. При этом Геллер исходил из того, что в то время в США насчитывалось 9,3 млн. семей, получавших годовой доход ниже указанной суммы (32 млн. человек).
Эта сумма, однако, была весьма относительной цифрой. Так, по данным М. Харрингтона, в конце 1965 — начале 1966 г. в бедности и нищете в США проживало 50 млн. американцев, из которых 22 млн. составляли дети. Ссылаясь на данные экономического совета при президенте, Харрингтон обратил внимание на «бессердечность» благотворительных программ. В июне 1965 г., например, 11,5 млн. детей бедняков, 7 млн. их родителей и 3,5 млн. престарелых граждан Америки вообще не получали никаких пособий 11 12.
В 1966 г. в Вашингтоне состоялась конференция, созванная «Гражданским походом против бедности» — организацией, включавшей 125 профсоюзных, религиозных, деловых и общественных групп США. Выступавшие разоблачили показной, рекламный характер правительственной «войны с нищетой». Многие из них подчеркивали, что даже те незначительные суммы, которые выделялись на «войну», оседали в партийных кассах штатов и округов, в кассах органов местной власти. Эти деньги, по их словам, шли на укрепление государственного аппарата и финансирование пропаганды правящей демократической партии 13.
Финансы для «войны с нищетой» попадали и в кассы крупных корпораций, подавших заявки на создание центра по подготовке квалифицированных рабочих. Так, «Литтон индастриз», имевшая в начале 1965 г. ежегодный оборот в 800 млн. долл, благодаря заказам для исследования космоса, получила двухлетний контракт на 13,4 млн. долл, на руководство подготовительным центром в Кэмп Паркс (штат Калифорния). «Федерал электрик» подписала контракт на сумму 11,5 млн. долл, для руководства подобным же центром в Кэмп Килмер (штат Нью-Джерси); «Филко интернэшнл корпорейшн» заключила договор на 1,8 млн. долл, и т. п.14. Подобные контракты были вдвойне
11 «I. F. Stone’s Weekly», ЗО.Ш 1964.
12 «The American Federationist», 1966, April.
13 «The Washington Post», 15, 16.IV 1966.
14 «Business Week», 1964, December 19.
269
выгодны корпорациям, которые, помимо прибылей, получали возможность за счет налогоплательщиков подготавливать для своих собственных нужд квалифицированную рабочую силу.
Еще одним источником финансирования программ борьбы с нищетой могло стать сокращение военного бюджета. Собственно, Джонсон объявил о своем намерении сделать это. Но, как обычно, между словами и делами правительства США лежала дистанция огромного размера. И, как обычно, на пути выделения средств на социальные нужды стали внешнеполитические цели американского империализма.
4 августа 1964 г. президент сообщал, что самолеты ВВС США «совершают налеты на торпедные катера и некоторые объекты поддержки в Северном Вьетнаме, которые использовались во враждебных операциях». Под «операциями» президент подразумевал «нападение» северовьетнамских торпедных катеров на американские военные корабли «Мэддокс» и «Тэрнер Джой» в Тонкинском заливе. Как выяснилось, на эти корабли никто не нападал. Тем не менее конгресс поспешил принять так называемую «Тонкинскую резолюцию», расширявшую полномочия президента в ведении военных действий во Вьетнаме 1S. Эта резолюция послужила правительству США предлогом для того, чтобы отбросить в сторону камуфляж, под прикрытием которого совершалась эскалация войны во Вьетнаме. Взамен лозунга «сдержать коммунистическую агрессию» был брошен призыв «одержать полную победу» 16.
Параллельно с отправкой в Юго-Восточную Азию новых контингентов американских вооруженных сил, расширением театра военных действий и наращиванием бомбовых ударов по мирцрй Демократической Республике Вьетнам шло неконтролируемое общественностью США увеличение военных ассигнований из государственного бюджета. Такая перекачка средств, повлекшая за собой резкое сокращение широко разрекламированных программ «великого общества», совершалась под аккомпанемент победно успокоительных заявлений шефа Пентагона Макнамары («Соединенные Штаты намереваются вывести большинство своих войск до конца 1965 г.»,— говорил он в феврале 1964 г.). А в ноябре 1965 г. он прямо заявил, что Соединенные Штаты «перестали проигрывать войну». В то же время министр обороны не переставал требовать увеличения ассигнований для ее «успешного завершения» 17.
15 О том, как была принята «Тонкинская резолюция», см.: Austin A. The President’s War. The Story of the Tonkin Gulf Resolution and How the Nation was Trapped in Vietnam. Philadelphia — New York, 1971.
1C The Politics of Escalation, ed. by F. Schurmann, et. al. Boston, 1966.
17 ЛАинистр обороны в правительствах Кеннеди и Джонсона Макнамара стал вместе со своими помощниками Хитчем и А. Энтховеном одним из творцов военно-политических доктрин «контролируемого ответа», «гибкого реагирования», «ограниченных войн» и т. п. Их усилиями военный бюджет Пентаго-
270
Требования Макнамары были поддержаны целым рядом профессиональных военных (таких, как генералы Уилер, Тейлор, Уэстморленд), гражданскими советниками президента по вопросам национальной безопасности (братья Уолт и Юджин Ростоу) 18 и национальной обороне (братья М. и У. Банди) 19, а также государственным секретарем Д. Раском. Влияние этих и других окружавших Джонсона лиц осуществлялось путем подбора и предоставления ему соответствующей информации. Исходя из нее и доверяя ей, президент принимал соответствующие решения.
По рекомендации своих советников Джонсон в феврале 1965 г. отдал приказ о массированных бомбардировках американскими ВВС густонаселенных районов Северного Вьетнама. А два месяца спустя, по их же рекомендациям и под предлогом «защиты американских граждан и их собственности от коммунистов», морская пехота США вторглась в Доминиканскую Республику20.
Гражданам США и их собственности, разумеется, никто не угрожал. Однако американская пропаганда принялась за новый раунд нагнетания в стране и во всем мире воинственного антикоммунистического психоза. Этот раунд приобретал особый смысл в свете того, что летом 1965 г. правительство США должно было доработать и внести на рассмотрение конгресса государственный бюджет. «Всем старшим советникам президента было ясно, что число американских войск во Вьетнаме должно увеличиться,— говорил в июне того же года У. Банди.— Это, собственно, один из двух путей, по которым мы собираемся пойти»21. (Второй путь, упомянутый Банди, имел целью умиротворение негритянского населения, которое активизировало борьбу против дискриминации.) В июне 1965 г. правительство
на был доведен до 90 млрд. долл. После ухода из министерства обороны Макнамара стал президентом международного банка реконструкции и развития, Хитч — президентом Калифорнийского университета, Энтховен — вице-президентом «Литтон индастриз».
18 У. Ростоу — создатель известной теории «стадий роста», автор книги «The Stages of Economic Growth» (1960); Ю. Ростоу — один из «ястребов» в демократической партии, тогда занимался делами Юго-Восточной Азии в госдепартаменте. По злой иронии судьбы отец Ростоу назвал своих сыновей именами страстных поборников мира и мирной политики США — поэта Уолта Уитмена и социалиста Юджина Дебса. После ухода с поста президента Джонсон устроил У. Ростоу в Техасский университет, а Ю. Ростоу обосновался в либеральной антикоммунистической организации «Коалиция за демократическое большинство».
19 После ухода в отставку Макджордж Банди стал президентом фонда Форда, а Уильям — членом редколлегии влиятельного журнала «Форин афферс».
20 О военной интервенции США в Доминиканскую Республику см.: Szulc Т. Dominican Diary. New York, 1965.
21 Цит. no: Eidenberg Е. The Presidency: Americanizing the War in Viet Nam.— In: American Political Institutions and Public Policy, ed. by A. Sindler. Boston, 1969, p. 113.
271
Джонсона вместо запланированных ранее на военные нужды 51,6 млрд. долл. запросило 54,2 млрд.
Продолжая эскалацию войны во Вьетнаме, правительство США объявило одновременно о своем намерении финансировать ряд социально-экономических программ, осуществление которых должно было превратить страну в «великое общество». Причем и то и другое мыслилось претворить в жизнь без повышения налогообложения и при понижении до минимума дефицита бюджета 22. Этот беспрецедентный с точки зрения экономической политики шаг означал, что Джонсон и его советники вступили на путь производства одновременно «и пушек, и масла», который в конечном счете неизбежно должен был обернуться либо авантюризмом, либо демагогией.
В следующем варианте государственного бюджета США, представленном конгрессу в январе 1966 г., ассигнования на военные нужды составили уже 58,3 млрд. долл. А 11 месяцев спустя было подсчитано, что федеральное правительство израсходовало из своего бюджета 125 млрд, вместо намечаемых 112,8 млрд. долл. Это прежде всего означало, что расходы на вьетнамскую войну вышли из-под контроля23.
К концу января 1967 г., когда советниками Джонсона по национальной безопасности был произведен окончательный расчет следующего бюджета, выяснилось, что военные расходы по сравнению с прошлым январем повысились на 10 млрд., достигнув уровня 68 млрд, долларов. На следующий год эти расходы повысились до 75 млрд, и, наконец, в 1969 финансовом году составили 79,8 млрд, долл., т. е. достигли пика ежегодных военных расходов второй мировой войны.
В такой ситуации не могло быть и речи об эффективной борьбе с бедностью, и, более того, хотя в многочисленных заявлениях официальных лиц выражалась надежда на «скорую победу» США во Вьетнаме, становилось ясно, что не только внутренняя, но и внешняя политика демократической администрации Джонсона терпит крушение. Характеризуя отношение американской общественности к федеральному правительству, буржуазная пресса все чаще стала писать о «кризисе доверия», хотя, как заметил журнал «Тайм», столь деликатно выражались те американцы, которым претило более откровенное, но грубое слово «ложь»24.
«Кризис доверия» правительству значительно усугубило движение за гражданские права, с новой силой развернувшееся по всей стране. Оно приняло массовый характер и стало одним из наиболее значительных в истории борьбы за демократию в США.
22 «The New York Times», 8.XII 1966.
23 «The New York Times», 28.1 1967.
24 «Time», 1969, September 19.
272
Движение за гражданские права в США вызвало политическое брожение среди широких слоев американского народа. Особенно серьезно оно затронуло юношей и девушек, состоявших в комитете за ненасильственные действия и в организации «Студенты — за демократическое общество» («Students for а Democratic Society») 25. Придерживаясь принципов ненасилия и пацифизма, обе организации тем не менее активно вели борьбу за предоставление равных прав всем гражданам Америки.
Летом 1965 г. взорвались гневом черные гетто Лос-Анджелеса. За ними последовали многие беднейшие районы других крупнейших городов Соединенных Штатов, Борьба за гражданские права тесно переплеталась с требованиями к правительству выполнить обещания улучшить жизнь многим миллионам неимущих американцев.
1966 и 1967 годы стали годами разгула американского расизма. Летом 1966 г. в Чикаго национальные гвардейцы застрелили трех негров, в Кливленде белые погромщики умертвили четырех негров. Были жертвы и во время бунтов в Детройте. Бунты, отмеченные актами насилия с обеих сторон, имели место в 44 городах США в 1966 г. Специальная комиссия, проведшая в 1967 г. расследование в 67 городах, где имели место расовые волнения, сообщила о 83 убитых и 1897 раненых. Большинство жертв были неграми26. От пуль белых расистов в 1968 г. пал Кинг.
Отзвук расовых волнений прозвучал и в конгрессе, где было отклонено предложение Джонсона о принятии закона, разрешающего совместное проживание в одном доме, независимо от расовой принадлежности. В то же время на той же сессии конгресса был принят закон, разрешавший министерству здравоохранения, образования и социального обеспечения определять финансовую политику в отношении школ, занявших расистскую позицию по вопросу десегрегации. Конгресс начал также дебаты, касающиеся ответственности лиц, виновных за расистские бунты. Был принят закон, запрещающий оказывать какую-либо помощь тем, кто принимал участие в бунтах.
Во второй половине 60-х годов значительно усилилось организованное движение рабочего класса США. Новый подъем стачечного движения начался в 1964 г., когда было зарегистрировано 3655 забастовок с участием 1640 тыс. человек. На следующий год число забастовок увеличилось до 3963, а число их участников составило 1550 тыс. человек27 28.
25 О целях этой организации, возглавившей движение «новых левых» в США,
см.: Students for a Democratic Society. The Port Huron Statement. Chicago, 1966; см. также: США: Студенты и политика. Американское студенчество
в демократической борьбе в 60—70-е годы. М., 1975.
28 Report of the National Advisory Committee on Civil Disorders. Washington, 1968, p. 10—11.
2' «Monthly Labor Review», 1970, January.
273
Забастовочное движение продолжало усиливаться, и в последующие годы отмечалось все более тесное переплетение экономической и политической борьбы трудящихся.
Важнейшим политическим событием конца 50-х годов стал XVII съезд Коммунистической партии США28. Преодолев длительную полосу преследований со стороны властей и внутренней борьбы, Компартия США вышла на политическую арену как важная сила демократического движения. 60-е годы стали переломными в ее истории28 29.
В годы «войны с нищетой» американские коммунисты показали себя стойкими и последовательными борцами за насущные интересы народа. Они выступали с требованиями направить на борьбу с нищетой миллиарды долларов, которые бросались на «грязную войну» во Вьетнаме. Связывая проблемы бедности и нищеты в США с борьбой против американских монополий, коммунисты разъясняли трудящимся массам, что социально-экономические язвы будут существовать до тех пор, пока в стране господствует государственно-монополистический капитал.
На последовавшем вскоре после XVII съезда пленуме Национального комитета Компартии США (март 1960 г.) отмечалось: «Годы длительного летаргического сна и застоя миновали. Начинается подъем масс. Это выражается в борьбе негритянского народа, в усилении борьбы за гражданские права и демократические свободы, в подъеме политической и экономической борьбы американских трудящихся, в значительном росте борьбы за мир»30.
В процессе активного участия в общедемократических движениях, широко развернувшихся в 60-е годы, ковалось единство рядов Компартии США. Важную роль в этом сыграл и XVIII съезд компартии (июнь 1966 г.), проходивший под лозунгом «За радикальные изменения». Руководители партии Г. Холл, Э. Флинн, Г. Уинстон, Д. Джексон, А. Джонсон и другие партийные деятели выступали по радио и телевидению, участвовали в массовых политических дискуссиях. Среди различных слоев американского народа возрастал интерес к деятельности компартии, ее задачам и целям. Особый интерес к деятельности компартии проявила американская молодежь, которая горячо принимала выступления коммунистов в колледжах и университетах.
Борьба американских коммунистов против участия США во вьетнамской войне, за демократические преобразования, против засилья финансового капитала значительно усилила общедемо
28 См.: XVII Национальный съезд Коммунистической партии США. М., 1961.
29 Борьбе Коммунистической партии США за единство своих рядов, за жизненные интересы всех американских трудящихся посвящена работа: Гречу-хин А. А. Борьба Коммунистической партии США за единство своих рядов (1927—1972 гг.) М., 1975.
30 Supplement to Party Affairs, May 1960, p. 3.
274
кратические движения. 60-е годы стали периодом возросшей поляризации политических сил США31. Обострились отношения между наиболее агрессивной, шовинистической частью монополистического капитала и умеренными кругами, склонными к определенным уступкам и отдельным реформам во имя сохранения капитализма.
Полная бесперспективность вьетнамской войны и неурядицы, вызванные многими нерешенными внутренними проблемами, расшатали коалицию сторонников Джонсона. Когда стало ясно, что Соединенные Штаты не в состоянии выиграть войну во Вьетнаме, что правительство не может претворить в жизнь свои обещания социального обновления, от него целыми группами стали отступаться бывшие союзники и сторонники.
Раньше других от Джонсона отвернулись либеральные интеллектуалы, сгруппировавшиеся вокруг Р. Кеннеди. Если ранее многие из них, оставаясь в «коридорах» Белого дома, лишь иронизировали по поводу стиля его хозяина, столь несхожего с «блестящей непринужденностью» Кеннеди, то эскалация войны и незапланированные поражения в ней превратили эти насмешки в поток критических, порой сверхэмоциональных выступлений 32.
Лидер начавшегося сверху «диссента» Р. Кеннеди поначалу не проявлял открытой оппозиции президенту Джонсону. Однако, став сенатором от штата Нью-Йорк после того как Джонсон отказался удовлетворить его притязания на пост посла США в Южном Вьетнаме и вице-президента, Р. Кеннеди начал создавать себе репутацию вождя оппозиции «джонсоновской войне» во Вьетнаме.
В области внутренней политики Кеннеди не рисковал выступать против социально-экономических программ администрации Джонсона. Как и подобает всякому уважающему себя сенатору, он пытался проявлять заботу о своем штате — внес поправку в законопроект о борьбе с нищетой в Аппалачах, с тем чтобы эта борьба распространилась и на штат Нью-Йорк (более всего желая, судя по сообщениям нью-йоркской прессы, реконструировать беднейший район Бедфорд-Стайвесант), разработал предложения по предоставлению права голоса пуэрториканцам, выступил против свободной продажи огнестрельного оружия в штате и показал себя принципиальным противником курения33.
31 Основным движениям в общественно-политической жизни США — от прогрессивных до ультраправых, а также влиянию этих движений на борьбу между различными течениями внутри буржуазных партий — демократической и республиканской — и между ними посвящена работа: Общественно-политические движения в США (60-е — начало 70-х годов XX в.). М., 1974.
32 О начале распада коалиции см.: «The New Republic», 1966, December 3.
33 Деятельность P. Кеннеди как сенатора наиболее полно описывается в следующих трудах: Newfield J. Robert Kennedy: A Memoir. New York, 1969; Shannon W. The Heir Apparent: Robert Kennedy and the Struggle for Power. New York, 1967. В этих же работах рассматриваются и взаимоотношения
275
Однако популярность сенатора Кеннеди как государственного деятеля, способного дать новый импульс решению неотложных социально-экономических проблем страны, резко упала в 1966 г. Одной из причин этого явилась половинчатая позиция сенатора в отношении вьетнамской войны. С одной стороны, Кеннеди в официальных речах поддерживал военно-политический курс Джонсона, с другой — с сожалением высказывался об «ужасных смертях», которые несет война, о «загубленных жизнях», «непереносимых страданиях» и т. п. Публицист Ж. Уитка-вер писал о Р. Кеннеди: «Он проявлял глубокую озабоченность вьетнамской войной и отчуждением между белыми и неграми, молодыми и старыми, богатыми и бедными... Но во всех его сострадательных фразах и словах чувствовалась обреченность, беспомощность» 34.
В то же время всем было ясно, что Р. Кеннеди и его окружение ждали наиболее подходящего момента выступить против Джонсона. Такой момент представился лишь в начале 1968 г., когда Р. Кеннеди выдвинул свою кандидатуру на первичных выборах в отдельных штатах против либерального сенатора Ю. Маккарти, которому ранее оказывал поддержку.
Сенатора Маккарти в свою очередь поддерживали «Американцы— за демократические действия», членами которой являлись такие известные либералы, как Хэмфри, профессора Гэлбрейт, Шлезингер. А приглашенный в эту организацию бывший лидер национальной студенческой ассоциации США Э. Лоуэнш-тейн в 1967 г. выдвинул лозунг «Сбросить Джонсона!»35 Выступая с антивоенной платформой, сенатор Маккарти исходил из того, что война во Вьетнаме стоит главным препятствием на пути решения социально-экономических проблем Соединенных Штатов.
С осуждением политики Джонсона выступили активисты негритянского движения, понявшие, что правительству не удастся добиться от конгресса действенного закона о гражданских правах, а претворение в жизнь ранее принятых законов задерживается на неопределенное время <в связи с вьетнамской войной.
От Джонсона стали отворачиваться и представители тех деловых кругов, которые рассчитывали поживиться за счет ассигнований федерального правительства на мероприятия социально-экономического характера, равные оборонным заказам, за
Джонсона и Р. Кеннеди. См. также: De Toledano R. RFK: The Man Who Would Be President. New York, 1963; Halberstam D. The Unfinished Odyssey of Robert Kennedy. New York, 1969, etc.
34 Witcover J. 85 Days: The Last Campaign of Robert Kennedy. New York, 1969, p. 15—17.
35 Evans R. and Novak R. «Dump Johnson» Drive in the ADA.— «The International Herald Tribune», 19.IX 1967. О растущем недовольстве в либеральных кругах США политикой Джонсона см. также: «US News and World Report», 1965, July 5.
276
счет которых многие из них на протяжении долгих лет обогащались.
Верными политике Джонсона оставались лишь некоторые лидеры профсоюзов, а президент АФТ — КПП Дж. Мини превратился даже в негласного советника Белого дома. Вся деятельность этого профбюрократа была направлена на то, чтобы удерживать членов тред-юнионов от выдвижения «чрезмерных» экономических требований, а также обеспечивать поддержку профсоюзами политики правительства во вьетнамской войне.
Но ни членам правительства, разъезжавшим по стране и выступавшим перед различными группами американского населения в защиту вьетнамской политики, ни сторонникам этой политики, к которым присоединились также крайне правые организации американских нацистов, бёрчистов, легионеров и т. п., не удалось предотвратить массовые антивоенные манифестации. Наиболее грандиозной по размаху стала антивоенная демонстрация, проходившая 21—22 октября 1967 г. в Вашингтоне. Она явилась кульминационным пунктом недели борьбы за прекращение бомбардировок ДРВ, за признание Фронта национального освобождения Южного Вьетнама, за вывод оттуда американских войск. Свыше 100 тыс. американцев различных профессий и политических убеждений провели митинги у памятника Линкольну и у стен Пентагона36.
Власти арестовали 400 руководителей демонстрации, среди которых было много преподавателей и активистов из различных: университетов Соединеных Штатов, обвинив их в «применении насильственных методов и провоцировании полиции». В действительности демонстрация носила исключительно мирный характер и в конце концов власти по настоятельному требованию общественности были вынуждены освободить арестованных. На пресс-конференции, подводившей итоги двухдневных выступлений, один из организаторов демонстрации, председатель Комитета национальной мобилизации Д. Деллинджер, заявил: «Мы добились колоссальной победы, мобилизовав американское общественное мнение на дальнейшую, более решительную борьбу за прекращение вьетнамской войны».
Однако эта расправа не шла ни в какое сравнение с тем„ что произошло летом 1968 г. во время съезда демократической партии в Чикаго. В соответствии с конституцией, предоставлявшей право на свободу собраний, в Чикаго съехались тысячи антивоенных активистов, полных решимости от имени многих миллионов американцев заявить протест против продолжающейся военной интервенции США во Вьетнаме. Собравшиеся рассчитывали также оказать давление на демократическую партию, чтобы она выдвинула на предстоящих в ноябре 1968 г. выборах такого кандидата, который выработал бы новую, отвечающую 38
38 «The Washington Post», 22, 23.Х 1967.
277
интересам нации внутреннюю и внешнюю политику. Среди активистов было много сторонников трагически погибшего от руки фанатика-убийцы Р. Кеннеди и вышедшего из политической игры сенатора Ю. Маккарти. Все собравшиеся в Чикаго были уверены в том, что своим энтузиазмом и разумными требованиями им удастся убедить делегатов съезда выдвинуть приемлемого для широких масс народа кандидата в президенты США.
Первыми, кто развеял иллюзии собравшихся, были национальные гвардейцы. Они жестоко избили и «оттеснили» от здания, где заседали делегаты съезда, тысячи активистов. Этой операцией руководил мэр Чикаго Р. Дэли — один из почитателей семейства Кеннеди. Официальная Америка еще раз продемонстрировала всему миру, что конституционные права — это одно, а их отправление в буржуазном государстве — совершенно другое.
В тот период полным ходом шел другой процесс — либералы объединялись с консерваторами. Позабыв свои «принципиальные» разногласия, против радикальных, но чрезвычайно разобщенных и разрозненных молодежных движений (требовавших изменений «вне рамок существующей системы») выступили и либералы из демократической партии, и консерваторы из республиканской партии, и «независимые» из расистского движения, возглавляемого губернатором штата Алабама Дж. Уоллесом. Наиболее ясно о «необходимости» такого объединения высказался бывший помощник министра труда, ставший директором Центра изучения проблем городов, Д. Мойнихен. Опасаясь, что насилие может привести к еще большей поляризации американского общества, а затем и к его распаду, Мойнихен призвал своих единомышленников-либералов «заключить новый союз» с консерваторами37 38. Этот призыв нашел поддержку у многих либералов, которые ради сохранения статус-кво готовы были пойти на союз с крайней реакцией38.
Война США во Вьетнаме вместе с тем привела к дальнейшему укреплению военно-государственно-монополистического капитализма39. Государство 'превратилось в самого богатого покупателя промышленного сырья и товаров. Многие виды военной продукции и снаряжения производились на принадлежавших государству заводах и фабриках, которыми управляли, однако, частные корпорации. Они же оставались главными подрядчика
37 «The New York Times», l.XI 1967.
38 На эту черту поведения американских либералов ранее обращал внимание Р. Миллс (Mills С. W. The Power Elite. New York, 1956).
39 Подробнее см.: Далин С. А. Военно-государственно-монополистический капитализм США. М., 1965. Сращивание военщины с промышленными монополиями США рассматривается также: Беглов И. И. США: собственность и власть. М„ 1971; Миголатьев А. А. Эскалация милитаризма. М., 1970; Пяды-шев В. Д. Военно-промышленный комплекс США. М., 1974; Фармазян Р. А. США: милитаризм и экономика. М., 1970, и др.
278
ми государства. Корпорации в свою очередь стали обслуживать государство на договорных началах.
Военные закупки государства у корпораций в период войны во Вьетнаме совершались в таких масштабах, что, по свидетельству конгресса, не поддавались учету40. Только одно министерство обороны ежегодно заключало около 10 млн. сделок. Чистая цена военных закупок государства в период с 1960 по 1964 г. превысила 123 млрд. долл. В одном только 1967 финансовом году сумма военных контрактов превысила 40 млрд. долл. В том же году более 80% всех государственных закупок производились для «национальной обороны»41.
Некоторые корпорации в годы вьетнамской войны попали в полную зависимость от правительственных контрактов. В период с 1961 по 1967 г. среди корпораций, поставивших государству более 70% закупленной им продукции, числились: «Локхид эйркрафт», «Макдоннел — Дуглас», «Ньюпорт ньюс шипбил-динг», «Тиокол» и др.42
Искусственно раздуваемый правящими кругами военный психоз вел к дальнейшей милитаризации экономики, к созданию новых смертоносных систем вооружения. С 1946 по 1967 г., согласно статистическим данным, приведенным сенатором Фулбрайтом, федеральное правительство затратило 904 млрд, долл., или 57,29% своего бюджета, на «военную мощь» и только 96 млрд, долл., или 6,08%, на «социальные функции» — образование, здравоохранение, программы благоденствия, строительство жилья и т. д.43
Федеральное правительство выступило также в роли распределителя сырьевых ресурсов и стратегических материалов. Испытывая в 'Связи с войной потребность в стратегически важном сырье, государство скапливало огромные количества минералов и химического сырья. Часть этих запасов продавалась корпорациям по низким ценам в соответствии с «оборонными приоритетами»44. Корпорации в свою очередь пользовались правительственными привилегиями для доступа к сырью, находящемуся на общественных землях или под водой.
В эти же годы резко повысилась активность частных компаний во внешнеэкономической деятельности государства. Дея
40 Подробнее см.: Economic Impact of Federal Procurement. Report, US Congress, Subcommittee on Federal Procurement and Regulation of the Joint Economic Committee, 89th Congress, 1st Session, July 1965, p. 1.
41 Background Material on Economic Impact of Federal Procurement— 1965. US Congress, Subcommittee on Federal Procurement and Regulation of the Joint Economic Committee, 89th Congress, 1st Session, 1965, p. 10; Economic Report of the President. Washington, 1968, p. 209, 280—281; «Monthly Review», 1968, March; «Business Week», 1967, October 28.
42 Legislators and the Lobbyists. Washington, 1968.
43 Fulbright J. IF. The Great Society is a Sick Society.— «The New York Times Magazine», 1967, August 20.
44 Snyder G. Stockpiling Strategic Materials. San Francisco, 1966.
279
тельность крупнейших корпораций в этой сфере уже открыто субсидировалась за счет государственного бюджета США. Так, в первые четыре месяца 1968 г. девять крупнейших корпораций, таких, как «ЮС стил», «Форд», «Катерпиллер», «Интернэшнл харвестер» и др., получили от Агентства по международному развитию дотации в сумме 25 млн. долл. Это агентство поощряло также частные капиталовложения в развивающихся странах 45 *.
Укрепление военно-государственно-монополистического капитализма в США неуклонно вело к дальнейшему ухудшению жизни трудящихся. Во второй половине 1960-х годов о правительственных программах «войны с нищетой» пресса писала, как правило, в ироничных тонах. Для многих становилось очевидным, что в условиях, когда гигантская военная машина пожирает национальные богатства, насущные потребности американского народа не будут удовлетворены.
Прибыли, которые несла гонка вооружений монополиям, росли из года в год, независимо от замедления или ускорения темпов развития промышленности. Так, во второй половине 1950-х годов прибыли монополий с вычетом налогов составили 24 млрд., в 1965 г.— 45 млрд., в 1969 г.— 48,5 млрд. долл. 40
Наращивание военного потенциала США увеличивало прибыли финансового капитала, который получал их от демпинга, вызываемого различными программами «помощи» иностранным государствам, а также от увеличения процента, выплачиваемого по национальному долгу47.
Либеральные экономисты США без устали объявляли, что рост прибылей монополий сказывался и на улучшении жизни трудящихся в результате «высокого» налогообложения и использования полученных таким образом средств на «удовлетворение» нужд бедствующих слоев населения. Однако налоговая политика в стране была построена так, что основную тяжесть налогов ощущали на себе трудящиеся, а не монополии. В начале 1969 г. налоги отнимали у трудящихся около трети заработков48. Что касается корпораций, то они, пользуясь механизмом моно
45 «Business Week», 1968, August 3. Подробнее о внешнеэкономической политике США и внешнеэкономической экспансии американских монополий см.: Меньшиков С. М. Американские монополии на мировом капиталистическом рынке. М., 1958; Костюхин Д. И. Внешнеэкономическая политика США. М., 1963; Наборов В. Б., Курьеров В. Г. Внешнеэкономическая политика США и развивающиеся страны. М., 1968; Потапова А. А. Экспорт капитала — орудие экспансии США после второй мировой войны. М., 1958; Захматов М. И. Монополии и внешнеэкономическая политика США. М., 1967, и др.
40 Economic Report of the President, January 1951; Survey of Current Business, December 1967, December 1969.
47 О структуре финансовой олигархии США, ее связи с промышленными монополиями и правительством см.: Меньшиков С. М. Миллионеры и менеджеры. Современная структура финансовой олигархии США. М., 1965.
48 «US News and World Report», 1969, December 29.
280
польных цен, а также «дырами» в антитрестовском законодательстве, всегда укрывали часть прибылей от налогообложения <9.
В течение всего послевоенного периода на понижении жизненного уровня трудящихся сказывались и такие факторы, как инфляция и рост цен. Уже в 1963 г., несмотря на высокие темпы роста производства и спроса, повысились цены на 36 видов товаров, в 1964 г.— на 47, в 1965 г.— на 53. По мере расширения инфляции в 1969 г. поднялась плата за жилье и медицинское обслуживание, а цены на большинство товаров выросли на 4,5—4,8% 49 50
Военная конъюнктура способствовала дальнейшему сращиванию государства с монополиями. В Вашингтоне различные финансовые и промышленные корпорации основали свои постоянные представительства для поддержания регулярных связей с правительством и конгрессом51. Представители крупнейших компаний в 50—60-е годы, как правило, стояли во главе министерств обороны, торговли, финансов, здравоохранения, образования и благосостояния, а также занимали ответственные должности в средних звеньях государственного аппарата. Бизнесмены выступали в роли экспертов, консультантов, администраторов. При министерстве торговли продолжал функционировать неофициальный совет бизнесменов, который возглавляли такие видные представители делового мира, как Р. Кординер («Дженерал электрик»), А. Никерсон («Мобил ойл»), Р. Блю («ЮС стил») и др. В системе федерального правительства было создано от 5 до 6 тыс. комиссий, постоянно поддерживающих связи с деловым миром США52.
Но и такая гибкая структура связи государства с частнокапиталистическими институтами не помогла вывести экономику США из кризисных явлений53. Военная интервенция США во Вьетнаме подстегивала инфляцию, которая представляла собой подлинную беду экономической жизни страны послевоенных лет.
Инфляция не только опустошала и без того тощие кошельки американских трудящихся, по также развеивала либеральные иллюзии о том, что в системе капиталистического хозяйствования возможно справедливое распределение национального дохода между всеми слоями общества. «Главное правило инфляции остается в силе,— подтверждал экономист Р. Лекачмэн.— В капиталистическом обществе перераспределение национального
49 А г те nt апо D. The Myths of Antitrust. Economic Theory and Legal Cases. New Rochelle, 1972.
50 Statistical Abstract of the United States, 1969. Washington, 1970.
51 Подробнее о деятельности представителей корпораций в Вашингтоне см.: Cherington Р. and Gillen R. The Business Representative in Washington. Washington, 1962.
52 Epstein E. The Corporation in American Politics. Englewood Cliffs, 1969, p. 79.
53 Эти явления анализируются в кн.: Современные циклы и кризисы. М., 1967.
281
дохода и богатства идет в сторону создания еще большего неравенства» 54.
В то же время либеральные экономисты из окружения президента Джонсона, называвшие себя «неокейнсианцами», продолжали упорно убеждать американскую общественность в том, что инфляция с капиталистической системой вовсе не связана55. К тому же правящие круги США во вьетнамской войне видели средство создания в экономике страны военной конъюнктуры, способной предотвратить не только инфляцию, но и экономический кризис, предвестницей и спутницей которого она была. Но действительность показывала, что ни создание военной конъюнктуры, ни другие чрезвычайные меры были не в состоянии оздоровить американскую экономику.
Как и в прошлые годы, бичом трудящихся оставалась безработица. И хотя ее уровень не поднимался выше 10%, т. е. черты, за которой, по расчетам буржуазных экономистов, начинаются «насильственные бунты» и «кровопролитие», безработица 60-х годов представляла собой серьезную социальную проблему Соединенных Штатов.
Издевкой над многими миллионами безработных и голодающих выглядели обещания, что в «великом обществе» у каждого будут работа и средства к существованию. Раскрывая причины провала программ «великого общества», Гэс Холл говорил, что провозглашенное наступление на трущобы, обещания бесплатных горячих завтраков для школьников, увеличение жилищного строительства, реконструкция городов — все это пустые слова в речах официальных лиц. Холл отмечал также, что «великое общество» и военное общество — это две противоположности56.
Голод, безработица, неуверенность в завтрашнем дне стимулировали быстрый рост такого социально опасного явления, как преступность. Этот «нарыв на лице Америки», как образно назвал преступность президент Джонсон, не проходил, а с каждым годом становился еще более угрожающим. Только с 1961 по 1965 г. преступность возросла на 47%. Таких темпов роста преступности еще не знала ни одна страна в мире57.
В ноябре 1967 г. министерство труда сообщило, что через месяц население США перевалит за 200-миллионный рубеж, т. е. удвоится по сравнению с 1914 г. Совет экономических консультантов сообщал о 80-м месяце крупнейшего экономического бума в истории США. А бюро трудовой статистики в то же вре
54 Lekachman R. The Poverty of Affluence.— «Commentary», 1970, March.
55 Теории и программы «неокейнсианцев» изложены: Hansen A. The Postwar American Economy. Performance and Problems. New York, 1964; Samuelson P. Economics. An Introductory Analysis. New York, 1961; Domar E. Essays in the Theory of Economic Growth. New York, 1957; Okun A. The Political Economy of Prosperyty. Washington, 1970, etc.
3(1 Холл Г. Программа борьбы за демократию, против господства монополий.— «Проблемы мира и социализма», 1966, № 5, с. 39.
Л7 Подробнее см.: «The Washington Post», 9.IX 1965.
282
мя информировало общественность, что за последние восемь лет стоимость жизни для рабочей семьи из четырех человек повысилась на 50%.
Шведский экономист Мюрдаль, часто посещавший США, в беседе с видным политическим обозревателем Дж. Рестоном заявил, что для искоренения трущоб и оказания помощи обездоленным «потребуются триллионы (подчеркнуто мною.— А. В.) долларов». Он добавил: «Я пришел к выводу, что общее мнение о том, что Америка чрезвычайно богатая и изобильная страна, является сильным преувеличением»58 59.
Правоту вывода Мюрдаля подтвердили и заключения Национальной консультативной комиссии по вопросам гражданских беспорядков. Обследуя условия жизни в трущобах, комиссия констатировала: «Культура нищеты, являющаяся следствием безработицы и семейной разобщенности, порождает систему жестокости во взаимоотношениях между обитателями гетто... Преступления создают мир джунглей, в котором царят напряженность и опасности»5Э.
Подводя итоги социально-экономических программ, которые должны были заложить фундамент «великого общества», М. Харрингтон писал в 1968 г.: «В январе 1964 г. Линдон Джонсон объявил «безоговорочную войну» нищете. В 1967 г. управление рабочей силы министерства труда заявило, что жизнь в трущобах стала еще хуже за прошедшие три года... Даже те смехотворные суммы на борьбу с нищетой — не более половины процента от нашего национального дохода, т. е. крупица в ежегодном увеличении этого дохода,— сейчас резко сокращены. Ряд социально-экономических программ пришлось свернуть, так и не начав претворение их в жизнь. Строительство общественных жилищ не достигло того уровня, который предлагал сенатор Роберт Тафт двадцать лет назад, когда начинался упадок наших городов» 60.
В 1968 г., т. е. в год истечения срока полномочий президента Джонсона, вышло обстоятельное исследование известного американского экономиста Ф. Ландбэрга «Богачи и сверхбогачи», привлекшее внимание широкой общественности61. В этом исследовании Ландбэрг на основании многочисленных данных убедительно показал, что в 60-е годы в США не прекращался процесс обогащения богатых и обнищания бедных. Экономист подсчитал, что «по меньшей мере 70% американцев безусловно
58 Reston J. What Kind of Nation? — «The International Herald Tribune», 30.X 1967.
59 Report of the National Advisory Commission on Civil Disorders. New York, 1968. Известный как «доклад Кернера», этот документ содержит многочисленные данные о причинах, которые привели к бунтам негров и обездоленных в 1966—1967 гг.
80 Цит. по: Lens S. Poverty. New York, 1971, p. 317.
81 Lundberg F. The Rich and the Super Rich. A Study in the Power of Money Today. New York, 1968.
283
бедны». Этим беднякам «противостоит лишь 0,5% американцев, владеющих третью всего богатства Америки». По описанию Ландбэрга, «очень многие американцы, если не большинство, ютятся в лачугах, хижинах, хибарках, в домиках «толкни — рас-сыпятся», в полуразвалившихся многоквартирных домах. В то же время некоторые получают несметные доходы, купаясь в роскоши, как властители из сказок «Тысячи и одной ночи», а их апологеты оглушают сбитых с толку слушателей никогда не прекращающимися восхвалениями магических достоинств системы частного предпринимательства». Ландбэрг заключает, что в условиях США «любой американец, не владеющий собственностью, которая приносила бы значительный доход, не имеющий заработной платы, достаточно большой, чтобы делать регулярные сбережения, не состоящий на хорошо оплачиваемой постоянной работе,— такой американец в любую минуту может оказаться нищим». В случаях утраты работы или заболевания, в других критических жизненных ситуациях, отмечает Ландбэрг, американцы «беспомощны, как бродяги-нищие»
Не менее сурово звучало обвинение комиссии, в которую входили 25 видных американских граждан, назначенных организацией «Гражданский поход против нищеты». На основании тщательного изучения проблемы голода комиссия лришла к выводу, что в США насчитывается более 10 млн. голодающих и что «ситуация не только не улучшается, а, наоборот, ухудшается»62 63.
Страна, в которой годовой валовой национальный продукт приблизился в конце 60-х годов к триллиону долларов, которая ежегодно тратила 90 млрд, на войну и гонку вооружений, так и не смогла выделить двух десятков миллиардов, чтобы дать возможность более или менее сносно существовать многим миллионам своих граждан. Программы борьбы с нищетой, подобно тем десяткам тысяч американских парней, которые погибли за десять тысяч миль от родины, защищая интересы монополий, были принесены в жертву как горячей войне во Вьетнаме, так и «холодной войне», требовавшей огромных расходов на гонку вооружений. «По сравнению с другими войнами,— подсчитал профессор Дж. Клей из университета штата Юта,— эти войны являются самыми дорогими. Они обошлись в три раза дороже, чем вторая мировая война, в 36 раз дороже стоимости, первой мировой войны и почти в 300 раз превысили расходы гражданской войны»64.
«Великое общество» рухнуло, не успев воплотиться в явь "5. В 1967—1968 гг. президент Джонсон уже практически не вспо
62 Lundberg F. The Rich and the Super Rich, p. 28—31.
63 Hunger in USA. Citizens Board of Inquiry into Hunger and Malnutrition. Washington, April 1968.
61 «Progressive», 1973, April.
6j Процесс распада программ «великого общества» исследуется группой советских ученых в кн.: От «великого» к больному... М., 1969.
284
минал о нем — он целиком был поглощен поиском военного решения проблем Юго-Восточной Азии.
В широком смысле крах «великого общества» символизировал, разумеется, не только и не столько неудачу социально-экономической политики демократической администрации Джонсона 66. Программы «великого общества», которые представляли собой конгломерат произвольных теоретических выкладок либеральных экономистов, социологов и политологов, не могли быть претворены в жизнь, поскольку они основывались на иллюзиях. Реальности же буржуазного государства обусловливались прежде всего противоречием между общественным характером производства и частнокапиталистической формой присвоения его результатов, между трудом и капиталом. Монополии стремились к максимизации прибылей и усиливали тем самым эксплуатацию труда. Крупнейшие корпорации получали также колоссальные прибыли от гонки вооружений. В погоне за сверхприбылями.они целиком подчинили себе буржуазное государство. И государство, естественно, выступало в роли их послушного слуги, пренебрегающего интересами трудящихся.
В более узком смысле крах «великого общества» — это крах военно-интервенционистской политики американского империализма и либеральных идей, прекраснодушие и высокопарность которых не были подкреплены сколько-нибудь реальным и трезвым расчетом.
Либералы на распутье
Если попытаться определить основное направление либеральной экономической мысли в Соединенных Штатах 60-х — начала 70-х годов, в целом развивавшейся, как и раньше, под сильнейшим влиянием Кейнса, то следует отметить, что американские «неокейнсианцы», из числа которых вербовались экономические эксперты для обслуживания правительств, возглавляемых представителями демократической партии, сосредоточили свое внимание на решении выдвигаемых повседневной жизнью проблем. Разрабатываемая на основании их рекомендаций экономическая политика была нацелена на то, чтобы предотвратить повторение «великой депрессии». Поэтому в центре внимания экспертов-«неокейнсианцев» всегда находились проблемы обеспечения занятости.
Однако военная интервенция во Вьетнаме, как уже отмечалось, поставила на повестку дня вопросы борьбы с инфляцией,
ва Фиаско внутренних и внешнеполитических программ демократической партии ярко показано в одном из критических очерков Дж. Гэлбрейта (Galbraith J. Who Needs the Democrats and What it Takes to be Needed. New York, 1970).
285
которая наглядно проявлялась в безудержном росте цен при замедленном росте заработной платы.
Переключившие свое внимание на проблемы инфляции экс-перты-«неокейнсианцы» пришли к выводу, что недостаточное использование потенциальных возможностей действующей экономики было главной причиной инфляции. Главным орудием создания «новой экономики», способной успешно бороться с инфляцией, «неокейнсианцы» считали налоговую политику. В этом же направлении строил свою работу Комитет экономического развития и ряд других научно-экономических организаций, являвшихся связующими звеньями между монополиями и правительством США ’.
Суть предложений «неокейнсианцев» в области налоговой политики сводилась к следующему. После достижения определенного уровня (15—20% национального дохода) налоги становятся мощным средством манипулирования экономикой. Если экономика начинает буксовать, стимулирование экономического роста и расширение занятости достигается путем понижения подоходного налога (это повышает покупательную способность) или сокращения налогов на доходы корпораций (это стимулирует капиталовложения). В случае перегруженности экономики и появления в связи с этим инфляции налоги повышаются и, следовательно, снижается инфляция. Однако это поднимало уровень безработицы...
Не отрицая неизбежности существования в условиях частнокапиталистического хозяйствования инфляции и безработицы вообще, «неокейнсианцы» в то же время утверждали, что при последовательном проведении в жизнь рекомендуемой ими налоговой политики и некоторых мер в кредитно-денежной сфере можно регулировать развитие экономики, но при соблюдении баланса между «приемлемой» инфляцией и «терпимой» безработицей. «Неокейнсианцы» при этом ссылались на опыт экономической политики Джонсона, когда инфляция выполняла «тонизирующую» роль, т. е. стимулировала производство и несколько снижала безработицу.
Администрации Джонсона действительно удалось вызвать некоторый экономический рост за счет сокращения налогов. Это обстоятельство сразу же было использовано пропагандистами неокейнсианской теории, которые поспешили заявить, что с их помощью Соединенным Штатам удалось все же положить конец циклическому характеру капиталистического производства1 2. Однако, спустя два года после принятия закона о сокращении
1 О формах связи бизнеса с правительством США см.: Schriftgiesser К. Business Comes of Age. New York, 1960.
2 Примечательно, что в эти годы из учебных программ высших учебных заведений США был вычеркнут предмет изучения вопросов экономических циклов.
286
налогов, американская экономика оказалась «перегруженной», что привело к массовым увольнениям рабочих.
Не помогла «неокейнсианцам» и политика расширения банковского кредита. Практика покрытия возникающего в результате снижения налогов бюджетного дефицита за счет выпуска долговых обязательств, т. е. учитываемых банками государственных процентных бумаг, приводила к тому, что дефицит при повышении цен и уменьшении стоимости денег стал трансформироваться в замаскированные налоги, бремя которых ложилось главным образом на малоимущие слои населения.
Скомпрометированные ученики и почитатели Кейнса были вынуждены потесниться в кабинетах правительственных экспертов и позволить взять на себя роль экономических оракулов своим консервативным оппонентам — «монетаристам», которые считали, что большинство зол человечества происходит от избытка находящихся в обращении денег. Создав иллюзию, что инфляция представляет собой чисто денежное явление, «монетаристы» стали разрабатывать планы борьбы с ней с помощью «разумной» денежной политики3. Конечная цель такой политики заключалась в «демонитаризации» всех денег, кроме золота. На пути к этой цели «монетаристы» предложили правительству США повысить учетные ставки. Но и эта финансовая мера, осуществленная через Федеральную резервную систему, не принесла желаемых результатов. Инфляция и безработица продолжали идти в ногу.
Следует отметить, что еще в 50-е годы поисками «виновников» инфляции занимались не только ученые-экономисты. Представители монополий обвиняли в инфляции профсоюзы, кото-рые-де выдвигали чрезмерные требования о повышении заработной платы. Лидеры профсоюзов, защищаясь, указывали на корпорации с их корыстной монополистической политикой цен4 * 6. Либералы из демократической партии обвиняли консервативное правительство правящей республиканской партии, а республиканцы— предшествующую администрацию демократов и контролируемый ими конгресс. Некоторые бизнесмены, придержи-
3 К «монетаристам» принадлежат по преимуществу экономисты, выступающие
в роли апологетов крупного «свободного предпринимательства», требующие отмены антитрестовских законов, снижения заработной платы рабочим,
уменьшения налогов на корпорации, субсидирования монополий и вытеснения мелкого бизнеса. «Монетаристы» стали особенно активными в период президентств Р. Никсона и Дж. Форда. Ведущим представителем этой экономической школы является М. Фридман, консультировавший сенатора Б. Голдуотера и президента Р. Никсона. Теория «монетаризма» излагается, в частности, в работах: Friedman М. and Schwartz A. Monetary History of the United States, 1867—1960. Princeton, 1963; Friedman M. Dollars and Deficits. Living with America’s Economic Problems. New York, 1968, etc.; cm. также: Бобраков IO. И. США: Федеральная резервная система и экономическое регулирование. М., 1971.
6 Schultze A. Creeping Inflation-Causes and Consequences.— «Business Hori-sons», University of Indiana, Summer 1960.
287
вающисся как либеральных, так и консервативных взглядов,, считали восходящую спираль инфляции результатом «коммунистического заговора» с целью «подорвать» международные позиции доллара», а пастор из штата Луизиана Дж. Смит глубокомысленно винил во всем... евреев.
Жизнь, однакЪ, показала, что такого рода поиски велись не там, где их следовало бы вести. Инфляция была не случайным «феноменом», а являлась выражением общего кризиса капитализма; ее корни крылись в системе государственно-монополистического капитализма. По своей сущности она являлась процессом перераспределения национального дохода в пользу монополий.
Для капиталистического способа производства характерна, как известно, тенденция нормы прибыли к понижению. В условиях монополистического капитализма одним из орудий, с помощью которого буржуазия стремится нейтрализовать эту тенденцию, является монопольная цена, позволяющая корпорациям получать большую стоимость, чем та, которая содержится в производимых ими товарах. Именно в этом проявляется классовая природа инфляции: она — инструмент, опосредствованный государством и направленный на ограничение и ликвидацию прироста реальной заработной платы трудящихся, а также на перераспределение национального дохода в пользу крупного капитала, монополистических объединений. Буржуазное государство, будучи монополистом в области бумажно-денежной эмиссии, следит за тем, чтобы объем денежной массы позволял концернам осуществлять монопольную политику цен. Для трудящихся же это означало снижение заработной платы, падение цены рабочей силы ниже ее себестоимости.
Интенсивный инфляционный процесс в США вызвал расширение спекуляции ценными бумагами, движимым и недвижимым имуществом, земельной собственностью и т. п. Одновременно стали возникать и быстро прогрессировать различные диспропорции и узкие места в экономике, которая начала функционировать с серьезными перебоями. Мощная волна забастовок, перенесшаяся из 60-х в 70-е годы, была ответом американских трудящихся на проводимую монополиями политику повышения цен и сокращения занятости.
В этих условиях на правительство США со всех сторон стало оказываться сильное давление с целью заставить его побороть инфляцию, как «приоритет № 1». Правительство в свою очередь снова обратилось за рекомендациями к ученым-экономистам.
«Кризис!» — это страшное слово вновь прозвучало в Америке. Первыми в 1970 г. кризис ощутили на себе сотни тысяч уволенных рабочих аэрокосмической, электронной и других отраслей промышленности. Кризис почувствовали служащие, инженеры и даже менеджеры. Кризис затронул и студентов, ко
288
торые не могли найти работы, чтобы скопить немного денег па свою дорогостоящую учебу;
Отзвуки кризиса слышались в выстрелах полицейских по голодным толпам молодых негров, вышедших из гетто, чтобы потребовать работы, и в ударах молотка на аукционах при продаже нерентабельных заводов, и в стремительном падении курса акций на фондовой бирже. Заголовки газет кричали о банкротстве сотен компаний5.
Банкротство «Пенн сентрал рейлроуд» — одной из основных корпораций империи Моргана — Рокфеллера, акции которой составляли 7 млрд, долл., вызвало панику в финансовых кругах и ускорило процесс спада и свертывания деятельности в других областях экономики США. Гигантские банки с помощью правительства приложили максимум усилий, чтобы укрепить другие слабые места в сети корпораций, ибо банкротство постигло не мелкое предприятие, что было типичным для любого кризиса, а крупное звено в цепи государственно-монополистического капитализма Соединенных Штатов.
Кризис 1970 г. развеял и иллюзии, созданные у американской общественности трудами видных либеральных ученых о «новых общественных формациях». Учитывая, что в их трудах сосредоточена квинтэссенция либеральной общественной мысли, представляется целесообразным остановиться на них подробнее.
В 1967 г. вышла очередная работа Гэлбрейта под названием «Новое индустриальное общество»6. Основываясь на постулатах «общества изобилия», автор модернизирует свое «новое» общество, доводит его до стандартов, обещаемых прогрессирующими достижениями науки и техники.
Гэлбрейт исходит из предпосылки, что либеральная теория и либеральная практика не всегда совпадают. То, что пишется в учебниках, и то, что существует в реальности,— «разные вещи». Американские учебники, например, описывают существование мелких предпринимателей, монтеров, ремесленников, парикмахеров, садовников, фермеров, сапожников, торговцев наркотиками, мойщиков машин и собак, т. е. всех тех, кто находится вне «индустриальной системы». Все они живут в мире, где цены не контролируются, а корыстные побуждения не сдерживаются. Это, однако, не реальный мир, в котором действительными хозяевами являются «Дженерал моторз», «Дженерал электрик», «Стандард ойл», Дюпон, всего около 400 корпораций, осуществляющих 85% всего промышленного производства. Другие 250тыс. фирм производят только 7%.
Размер корпорации, по Гэлбрейту, служит больше развитию и совершенствованию технологии, нежели извлечению прибылей.
5 Подробнее об экономическом положении США в 1970 г. см.: Перло В. США: Экономика и кризис.— «Правда», 1970, 8—9 октября.
6 Galbraith. J. The New Industrial State. Boston, 1967 (На русск. яз.: Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество. М., 1969).
1/2Ю А. В. Валюженич
289
Планирование, соответственно, вызывается требованиями технологии. Отвергнуть планирование и гигантизм корпораций значит отвергнуть технологию. Технология, говорит Гэлбрейт, «во всех случаях ведет к планированию»7. Таким образом, планирование, которое у Уорда составляло неделимую часть его «нового индивидуализма», остается ключевым элементом гэлбрейтовско-го «нового индивидуализма». Поскольку высокое развитие технологии и крупные капиталовложения требуют планирования, постольку «цены не могут быть оставлены во власти причуд неуправляемого рынка»8. Новое индустриальное общество не может полагаться на «невоспитанные позывы» потребителя: в этом смысле он должен быть «доведен до кондиции», в которой может воспользоваться благами этого общества. «Смысл планирования сводится к тому, что общественное поведение должно быть предсказуемо, т. е. должно быть предметом контроля»9.
Другими словами, в придуманной Гэлбрейтом новой государственной и общественной форме все есть. И «зрелые», т. е. сознающие свою ответственность перед этим обществом, монополистические объединения, и внутригосударственное планирование, регулирование ценами и контроль над «объемом реализуемой продукции». Этим хозяйством, основная цель которого— производство и сбыт товаров, управляет лишенная корысти, и заодно классового самосознания, «техноструктура». Она охватывает широкий круг лиц от высших администраторов до низших служащих, а также рабочих и становится «ведущей интеллектуальной силой, мозгом предпринимательства» 10 11.
А для того чтобы «техноструктура» не узурпировала политическую власть и не поглотила тем самым демократию, Гэлбрейт вводит в новое индустриальное общество противовес. Им становится мудрое, культурное и уравновешенное либеральное «сословие педагогов и ученых, не связанных в своих политических действиях узами какой-либо организации», поскольку, утверждает Гэлбрейт, «нет других спасителей» Гарвардскому профессору будто бы невдомек, что некоторые из этих «спасителей» были в свое время создателями наиболее изощренных видов ядерного, химического и бактериологического оружия, давали «научное» обоснование империалистической стратегии и политики антикоммунизма, разрабатывали новые формы эксплуатации рабочего класса, в том числе научных работников и инженеров.
В «индустриальную систему» Гэлбрейта не вписываются, однако, отверженные. Точнее, он старается не замечать их. Бедняки, считает он, и впредь будут оставаться таковыми, поскольку
7 Galbraith J. The New Industrial State, p. 20, 319.
8 Ibid., p. 12, 20, 23, 189, 319.
9 Ibid., p. 319.
10 Ibid., p. 71.
11 Ibid., p. 385.
290
не имеют подготовки, необходимой для включения их в эту новую систему.
В создаваемом таким путем «интеллектуальном климате» человек свободен выбирать время для своего труда. У него даже появляется множество «альтернатив» для организации своего досуга.
Иллюзорность нового индустриального общества Гэлбрейта очевидна. Даже обладая незаурядной фантазией, невозможно представить, что служившие ему моделью Соединенные Штаты, потрясаемые классовыми и расовыми битвами, раздираемые другими противоречиями, смогут когда-либо приблизиться к материализации умственных построений этого крупного либерала-реформатора.
Другое дело — американская пропаганда. При развивающемся кризисе империалистической идеологии общество такого типа пришлось ей весьма к месту. Причем не столько общими рассуждениями о том, как можно избавиться от безработицы и кризисов, сколько тезисом Гэлбрейта о потере современным рабочим классом своей революционности, о его растворении в «техноструктуре нового индустриального общества». Более того, в этом обществе были «уничтожены» все причины п поводы для социальной революции. Привлекательной для пропагандистов оказалась и идея профессора о мессианской роли неуправляемого «сословия педагогов и ученых», заполучившего высшую государственную власть.
Так началось новое наступление буржуазной пропаганды на рабочий класс, который изображался как «интеллектуально деградирующая» толпа, не способная на великие свершения. При этом настойчиво проводилась мысль, что интеллектуальный труд, которым занимается «мыслящее сословие», превратился в век научно-технического прогресса в подлинно производительный труд. Искусственным противопоставлением интеллигентского «сословия» фабрично-заводским рабочим буржуазные пропагандисты преследовали не только тактическую цель — столкнуть их, помешать их объединению и сплочению в условиях обострившейся классовой борьбы как внутри буржуазного государства, так и на международной арене. Стратегическая цель такой пропаганды заключалась в том, чтобы внедрить в сознание людей мысль об особой и исключительной роли «сословия педагогов и ученых» в свершающемся историческом процессе. Иными словами, подобная пропаганда была рассчитана на подрыв подлинно революционной теории и практики, исходящих из того, что самой передовой и революционной силой современности является рабочий класс.
Подобные теории, как, впрочем, и другие наукообразные концепции, отрицающие революционную роль рабочего класса, появлялись как до, так и после Гэлбрейта. Либералы, как и многие «бесклассовые» радикалы, противились принятию концеп-
291
ю*
цип государственной власти рабочего класса. Они прятали свою надменность за общими и абстрактными идеями «демократии»; создавали абстрактные концепции «прав личности» для противопоставления власти рабочего класса ,2. Однако концепции Гэлбрейта излагались более топко и были подчинены одному — заставить читателя поверить, будто в процессе свершающейся социальной эволюции социализм неизбежно превратится в одну из разновидностей капитализма. Но в отличие от других адептов конвергенции он предрекал поглощение социализма не «свободным предпринимательством», а «просвещенным» государственно-монополистическим капитализмом.
Следует отметить, что с Появлением гэлбрейтовской теории заметно изменились направления империалистической пропаганды. Если рапсе шло прямое противопоставление буржуазно-либеральной идеологии со всеми ее концепциями, теориями и доктринами идеологии социалистической, то теперь эти пропагандисты стали выискивать элементы «схожести» в экономике капитализма и социализма с тем, чтобы сначала переиначить по своему разумению эти «элементы» в пользу капитализма, а затем уже объявить о «преимуществах» всей капиталистической системы перед социалистической. Теория конвергенции, включавшая в себя ряд реформ, направленных на улучшение деятельности механизма государственно-монополистического капитализма (межмопопольное планирование, регулирование ценами, контроль над объемом реализуемой продукции, некоторое перераспределение власти), была поднята на щит либералами-реформаторами.
У социальной теории Гэлбрейта имелась и другая сторона. Ею президент Американской экономической ассоциации хотел прикрыть антагонизмы капиталистической системы и противоречия либерализма, попытаться повысить к нему интерес со стороны многих разуверившихся в традиционных «ценностях» либерализма интеллектуалов, перебросить наукообразный «мостик» между либеральной теорией и практикой. И хотя Гэлбрейт не признает многих концепций, вытекающих из либерализма lais-sez faire, его теория вобрала в себя некоторые идеи, выдвигавшиеся еще в конце XIX — начале XX в. Уордом и особенно Вебленом. Теория Гэлбрейта «обслуживает нужды либерализма,— подчеркивал канадский социолог Д. Смит,— и в известной мере дает совет либеральному государству «война — благоденствие» о том пути, на который оно должно вступить, чтобы выжить» ,3.
12 Hall G. Imperialism Today. New York, 1972, p. 107.
13 Smith D. Scientific Liberalism.— In: Politics in the Post-Weltare State, ed. bv D. Hancock and G. Sjoberg. New York — London, 1972, p. 86. Следует при этом отметить, что Гэлбпейт последовательно выступал против агрессивной политики США в Юго-Восточноп Азии и засилья милитаристских сил в США (см., например: Galbraith J. How to Control the Military. New York, 1969).
292
Углубляющийся кризис буржуазного общества вынудил и других апологетов искать опору для стабилизации капитализма, которая была бы органически связана со структурой этого строя. Такие поиски нашли выражение в ряде других теорий о «новой стадии» развития общества. Одним теоретикам эта стадия представлялась «многомерной», другим — «посткапиталистической», третьим — «постбуржуазной». Если Гэлбрейт называл эту стадию «новым индустриальным обществом», то социолог Д. Белл— «постиндустриальной», политолог 3. Бжезинский — «технотронной» ”, и т. д. Их теории больше других рекламировала буржуазная пресса. Несмотря на известные различия в содержании подобных теорий, всех их роднит общая идея — якобы характерные для предшествующего «индустриального общества» идейно-политические конфликты на современном этапе утратили свою остроту, а буржуазное общество приобрело прочность и устойчивость ”.
Приобретение такой прочности и устойчивости произошло, считает Белл, за счет перемещения центра тяжести в экономике из производственного сектора в сферу обслуживания. Еще более важным моментом, по его мнению, является то, что теперь источниками нововведений становятся интеллектуальные институты, главным образом университеты и научно-исследовательские учреждения, а не промышленные корпорации, как было раньше. Отсюда, согласно Беллу, преобразуется и социально-политическая структура: если на протяжении 100 лет господствующее положение в обществе занимали предприниматели, бизнесмены и промышленные администраторы, то «новыми людьми» станут ученые (математики, экономисты) и инженеры, связанные с новой вычислительной техникой ”.
Идеи о приходе к власти научно-технической интеллигенции были подхвачены и развиты другими творцами «надклассовых» обществ. Бжезинский, например, писал: «Происходящая сейчас трансформация, особенно в Америке, уже создает общество, все
14 Белл популярно изложил свою теорию в журнале «The Public Interest». 1967, № 6, 7. Затем она была подробно описана: Bell D. The Post Industrial Society. The Evolution of an Idea. New York, 1970. О «технотронном обществе» см.: Brzezinski Z. Between Two Apes: America’s Role in the Techno-tronic Era. New York, 1970; см. также: Kahn H. and Wiener A. The Year 2000. New York, 1967.
19 Сравнительный анализ теорий «нового индустриального» и «постиндустриального» обществ дает Н. Д. Гаузнер в статье ««Послеиндустриальное общество» и тенденции социально-экономического развития США» («США: экономика, политика, идеология», 1970, № 2).
,в Основы концепции «постиндустриального общества» Белла были изложены им в его предыдущей работе «The End of Ideology» (1960), где содержались утверждения, что всякой теории, выражающей классовые, или групповые, интересы, пришел конец, что прежние идеологии, например руководство к действию, обанкротились или исчерпали себя. Президент Кеннеди не раз использовал теоретические посылки «конца идеологии» (см.: Schlesinger А., Jr. A. Thousand Days. New York, 1965, p. 644—645).
293
более отличное от его индустриального предшественника. Постиндустриальное общество становится технотроническим обществом, культурное, психологическое, социальное и экономическое формирование которого проходит под воздействием техники и электроники и особенно электронно-вычислительных машин и средств коммуникаций. Промышленность перестала быть главным фактором, определяющим социальные перемены, вызывающие изменения нравов, социальных структур и общественных ценностей... Ставка на эту новую вычислительную технику и средства коммуникаций повышает социальное значение человеческого интеллекта и практическую роль знания» 17.
Примечательно, что эти теоретики появление своих «новых обществ» объясняют как результат «революционной трансформации», влекущей за собой «коренные структурные изменения», которые в свою очередь влияют на все аспекты общественного бытия. Бжезинский даже называет это «третьей американской революцией» (вслед за войной за независимость и гражданской войной в США).
Центральное место в концепциях «постиндустриального общества» отводится возросшей роли государства в экономике, что изображается как прямое следствие научно-технического прогресса. Высокая стоимость фундаментальных и прикладных исследований, ставших неотъемлемой частью производства, развитие сферы обслуживания, многие виды которого (например образование) обеспечиваются главным образом государственными учреждениями, рост военных расходов, потребность в координированных общенациональных мероприятиях—все эти и ряд других новых факторов, считают «постиндустриальные» теоретики, превратили государство в господствующую экономическую силу. Они утверждают, что частный капитал подчинен теперь государству.
Но все эти утверждения строились на слишком зыбкой почве. Рассматривая государство как независимую силу, способную осуществлять контроль над монополистическим капиталом, защитники «постиндустриальных обществ» тем самым отрицали, что буржуазное государство служит орудием классового господства, политическим аппаратом для поддержания системы эксплуатации— условия существования правящего класса. Повышение же экономической роли государства вовсе не означает отстранения монополий от власти. Оно свидетельствует о том, что монополистический капитал использует государственную машину как средство усиления эксплуатации рабочего класса и извлечения дополнительных прибылей за счет всех других слоев населения.
Поэтому концепцию государства в рамках «постиндустриального общества» следует прежде всего рассматривать как попыт
17 Brzezinski Z. Op. cit., р. 8—10.
294
ку приукрасить капитализм на его последней, загнивающей стадии, выдать его за улучшенную и реорганизованную общенародную форму.
Характерную черту «постиндустриального общества» его теоретики видят также в отделении собственности от власти. В этом они широко используют и развивают положения теории «революции управляющих», выдвинутой экономистом-социологом Берли. Ее центральный пункт — появление нового «класса» менеджеров, влияние которого определяется ведущим положением ученых и инженерно-технического персонала в производстве, и значительно возросшей властью государства 18. Этот пункт варьируется в «постиндустриальных» теориях в зависимости от степе-пени фантазии того или другого автора.
Фантазии эти не могли, однако, затушевать тот очевидный факт, что в условиях капитализма и даже при повышении экономической роли буржуазного государства собственники средств производства никогда не помышляли о передаче своей власти менеджерам. Менеджеры, как бы ни было высоко их служебное положение, всегда оставались и остаются наемными служащими, подчиненными финансовой олигархии,— действительному владельцу средств производства. Это справедливо как в отношении некоторых президентов корпораций, так и лиц, занимающих низшие ступени управленческой иерархии. Их власть и влияние кончаются, как только их увольняют с работы19. Реальная же власть по-прежнему остается в руках верхушки финансового капитала.
Кульминационный пункт всех «постиндустриальных обществ»— это «трансформация» классовой структуры общества, характера и роли классовых конфликтов. Марксизм, твердили буржуазные теоретики, был пригоден для анализа «индустриального», т. е. капиталистического государства и общества, но как теория «постиндустриального» общества он-де является «недостаточно основательным». А раз так, то «недостаточно основательной» стала и марксистско-ленинская теория революционного преобразования буржуазного общества.
Отрицание необходимости революционных изменений теоретики «постиндустриальных обществ» оправдывают и своими утверждениями об изменении структуры современного рабочего класса. Так, Белл считает, что на смену промышленным рабочим как ведущему классу трудящихся идет «класс» профессиональных технических специалистов. Отводя «науке» главенствующую роль, теоретики «постиндустриальных» обществ продвигали вперед идею, что решать больные вопросы и оздоровить
18 Концепция Берли об отделении в современном буржуазном государстве власти от частной собственности изложена: Berle A. Power Without Property. New York, 1959.
10 Экономический кризис, начавшийся в 1974 г., особенно наглядно подтвердил это. В числе безработных оказались и менеджеры. О потерявших работу и власть менеджерах пишет, в частности, журнал «Тайм» от 17 марта 1975 г.
295
общество может не массовое революционное движение, а реализация технических решений специалистов, действующих в рамках «рациональной организации».
Положение рабочего класса, утверждают «постиндустриальные» теоретики, не составляет теперь центральной проблемы «западного» общества. На первый план выдвинулись такие затрагивающие все общество в целом вопросы, как здравоохранение, образование, защита окружающей среды. В местных масштабах возникли вопросы борьбы с преступностью, коммунального обслуживания и т. д. Их решение было поставлено в зависимость главным образом от интеллектуальных «классов».
Таким образом, «постиндустриальные» теоретики стремились похоронить классовую борьбу. Если общество, управление которым все больше берут на себя ученые, инженеры и другие специалисты, настаивали эти теоретики, продвигается к прочному классовому миру и растущей стабильности, то зачем такому обществу классовая борьба?
Ответ на этот вопрос дала жизнь. Социальные конфликты в «постиндустриальном» обществе, образцом которого служили Соединенные Штаты, приняли в конце 60-х — начале 70-х годов всеобъемлющий характер. Эти конфликты, в которые были вовлечены практически все классы и прослойки населения США, полностью приглушили либеральную «старую песню о том, будто в Америке классовая борьба либо вообще прекратилась, либо утратила свою остроту»20.
Вместе с тем в составе рабочего класса действительно произошел сдвиг: увеличился удельный вес трудящихся, занятых в сфере обслуживания, «белых воротничков», инженерно-технических работников21. Однако этот процесс не нов, он — необходимое следствие развития техники. На это указывал еще К. Маркс.
Научно-технический прогресс ускорил этот процесс, придал ему ряд новых черт. Все они, однако, никоим образом не идут вразрез с марксистско-ленинским учением о классах и классовой борьбе. В. И. Ленин писал: «Капитализм во всех областях народного труда повышает с особенной быстротой число служащих, предъявляет все больший спрос на интеллигенцию. Эта последняя занимает своеобразное положение среди других классов, примыкая отчасти к буржуазии по своим связям, воззрениям и проч., отчасти к наемным рабочим, по мере того, как капитализм все более и более отнимает самостоятельное положение у интеллигента, превращает его в зависимого наемника, грозит понизить его жизненный уровень. Переходное, неустойчивое, противоречивое положение рассматриваемого общественно-
20 New Program of the Communist Party USA. New York, 1970, p. 50.
21 Изменение в соотношении численности работников физического труда («синих воротничков») и умственного труда («белых воротничков») в пользу последних используется буржуазными теоретиками без обоснования тезиса о «депролетаризации» капиталистического общества.
296
го слоя отражается в том, что среди него особенно широко распространяются те половинчатые, эклектические воззрения, та мешанина противоположных принципов и точек зрения, то стремление подниматься на словах в превыспренние области и затушевывать фразами конфликты исторических групп населения,— которые так беспощадно бичевал своими сарказмами .Маркс полвека тому назад»22.
Сейчас, когда идет процесс превращения науки в производительную силу, в сферу производства вовлекается все больше специалистов, научно-технической интеллигенции. Они, как и фабрично-заводские рабочие, 'вынуждены заниматься монотонным трудом, страдают от растущей неуверенности в завтрашнем дне, от безработицы. Причем проблему безработицы в США значительно усугубил научно-технический прогресс. С одной стороны, он способствовал внедрению в промышленность новейшей техники, с другой — вел, как и в любом другом капиталистическом обществе, к вытеснению рабочей силы. Результаты этого процесса ясно продемонстрировало развитие автоматизации на частнокапиталистических предприятиях. Аналогична судьба у работников сферы обслуживания и государственных служащих23. Таким образом служащие, как и рабочие, не только не пользуются плодами растущего богатства, а, наоборот, становятся жертвой постоянной безработицы, неуклонно повышающихся цен и налогов, снижения реальной заработной платы.
Все это говорит о том, что рабочий класс и классовая борьба по-прежнему занимают центральное место как в США, так и в любом другом капиталистическом обществе. Каковы бы ни были изменения в составе рабочего класса, его абсолютная и относительная численность возрастает, степень эксплуатации не уменьшается, а усиливается, классовая борьба не затухает, а обостряется. Ее главной целью остается социализм.
Эта перспектива, однако, не устраивала либеральных теоретиков. Их нежелание и отрицание социального прогресса проявилось в статичности социально-политической структуры «постиндустриальных» обществ. Она основывалась на пресловутой теории «конца идеологии», согласно которой эти общества вступили в «постреволюционную эру» и, следовательно, избавили себя от идеологических и политических конфликтов. Контрреволюционность этой концепции кроется не только в отрицании возможности социальных изменений, которые являются движущей силой прогресса, но и в утверждении, что единственную угрозу стабильности «новых» обществ составляют революционные силы из обычных, не достигших «постреволюционной» ста-
*2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 4, с. 209.
23 Подробнее см.: Гаузнер Н. Д. Научно-технический прогресс и рабочий класс США. М., 1968; Громека В. И. Автоматизация и капитализм. Противоречие капиталистической автоматизации. М., 1964.
11 А. В. Валюженнч 297
дни развития обществ. Поэтому основная задача интеллектуальной элиты в области внешней политики в «новых» обществах сведена к «сдерживанию» революционных движений и блокированию революционных изменений.
В связи с этим «постиндустриальным» обществам предписываются различные рецепты, с помощью которых правящие группировки могли бы решить возникающие социальные конфликты и трения. Тенденция превращать массовый политический конфликт в личный, стремление выдавать карательные действия за благожелательные акции «социального усовершенствования», подмена политики психологией, внедрение в сознание людей «прагматического» образа мышления — все это, по мысли либеральных теоретиков, должно было приглушить социально-политический конфликт и создать иллюзию, что в наши дни революционная идеология уже исчерпала себя.
Впрочем, процесс создания подобной иллюзии начался задолго до появления трудов о «постиндустриальных обществах». Вскоре после окончания второй мировой войны ведущую роль в разработке антиреволюционных и антикоммунистических теорий и программ играли кафедры общественных наук колледжей и университетов США. Определяя в 1947 г. стратегические задачи страны, президент Трумэн говорил перед аудиторией Бэйлор-ского университета, что «весь мир должен принять американскую систему»24. Трумэн имел в виду прежде всего ту экономическую систему, которая могла обеспечивать вывоз капитала и рынки сбыта.
В 50—60-е годы в Соединенных Штатах было практически невозможно найти какой-нибудь крупный центр высшего образования, который не выполнял бы заказов ведомств «холодной войны». Среди ученых, получавших от них денежные субсидии или другие привилегии, было много экономистов, политологов, социологов, историков, психологов. Считая себя истинными приверженцами либерализма, они посвящали исследования приемам и методам контрреволюции, манипулированию общественным мнением у себя и за рубежом. На многочисленных конференциях и симпозиумах, в тысячах брошюр, в красочно оформленных книгах, в статьях эти ученые наукообразную пропаганду «холодной войны» выдавали чуть ли не за «зенит» академической объективности. Однако в их призывах подходить к изучению общественно-политических процессов «беспристрастно» и «объективно» просматривалась четкая классовая цель. «...«Беспристрастной» социальной науки,— отмечал В. И. Ленин,— не может быть в обществе, построенном на классовой борьбе»25.
24 Fleming D. The Cold War and Its Origins. 1917—1960, Vis I—II. Garden City (N. Y.), 1961, Vol. I, p. 436.
25 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 23, с. 40.
298
Исследования ученых-либералов «холодной войны» нередко снабжались для придания достоверности различными статистическими выкладками или социологическими моделями. «Бросая тень на свою собственную репутацию ученых и педагогов,— писал профессор М. Пэренти,— такие либералы-интеллектуалы переносили на ничего не подозревающую общественность мнения и суждения Пентагона, сводившиеся к необходимости увековечить антикоммунистическую борьбу»26.
Многие либеральные профессора — подрядчики Пентагона, ЦРУ, госдепартамента, других ведомств и организаций США, функционировавших в сфере «холодной войны»,— выполняли главную заповедь финансово-монополистического капитала: с помощью наукообразных теорий, моделей, прогнозов, контрреволюционных сценариев развращать сознание общественности, предотвращая тем самым распространение среди народных масс США подлинно научных идей марксистско-ленинского революционного учения.
Поведение и деятельность либеральных законодателей в общественных науках США во второй половине XX в. нельзя рассматривать как нечто особенное. Еще В. И. Ленин говорил, что «общественное положение профессоров в буржуазном обществе таково, что пускают на эту должность только тех, кто продает науку на службу интересам капитала, только тех, кто соглашается против социалистов говорить самый невероятный вздор, бессовестнейшие нелепости и чепуху. Буржуазия все это простит профессорам, лишь бы они занимались «уничтожением» социализма» 27.
Пальму первенства в рвении «уничтожить» социализм в конце 50-х — начале 60-х годов можно смело отдать ученым от политической социологии. Их именитые представители неожиданно обнаружили, что в США наступил... конец идеологии. Мысль об этом первым посетила гарвардского социолога Б. Мура, который после долгих лет «мучительных» раздумий и социального моделирования решил, что в американском обществе по мере сокращения (?!) экономического неравенства исчезают и источники социального конфликта. Отсюда автор сделал вывод, что у эксплуатируемых классов США... отпала необходимость в борьбе за удовлетворение своих насущных интересов28.
Идея Мура нашла последователей. В 1960 г. появилась книга С. Липсета «Человек-политик», в которой последняя глава называлась «Конец идеологии?» В ней Липсет утверждал, что все социально-экономические и политические проблемы текуще
28 Parenti М. The Anti-Communist Impulse. New York, 1969, p. 84—85. О положении, сложившемся в послевоенные годы в американской общественной науке, см.: Hacker A. The End of the American Era. New York, 1970, p. 194— 207.
27 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 24, с. 364.
28 Moore В. Political Power and Social Theory. Cambridge, 1957, p. 180—183.
299
11*
го века нашли в США свое окончательное решение. «Рабочие добились промышленного и политического гражданства, консерваторы приняли идею государства благоденствия, а левое крыло демократии признало, что увеличение государственной власти более опасно для свободы, чем решение экономических проблем,— суммировал социолог.— Этот триумф демократической социальной революции на Западе положил конец внутренней политики для тех интеллектуалов, у которых идеология или утопии служили побудительной силой для действия»29. Чуть позже, в том же 1960 г. знак вопроса, поставленный «Чипсетом, сняло, как уже отмечалось, произведение социолога Белла «Конец идеологии».
Теория Белла базировалась на гипотезе, что Соединенные Штаты в общем-то решили все социально-экономические проблемы. Если в стране оставалось «что-то» нерешенное, то это что-то легко устранялось с помощью административных реформ или мер технического порядка. Причем неулаженные проблемы относились на счет «бесконечных передергиваний» технократов, которым намеренно приписывалась полная ответственность за неблагополучное состояние дел в экономике страны. Поэтому суть решения проблемы сводилась к поискам такого средства, с помощью которого можно было бы мирно и спокойно уладить на технической основе крупные социально-экономические проблемы распределения национального дохода, занятости рабочей силы, упорядочения цен и т. п.
В своем подходе к явлениям социально-экономической и политической жизни, который получил название «инструменталистского», либеральные обществоведы пользовались терминами, вроде: «модификация», «экстраполяция», «корреляция», «интерполяция» и т. п.,— привнесенными в «политическую науку». Они «помогали» многим либералам пренебрегать историко-диалектическим методом исследования исторического процесса. Спекулируя на уважении человека к прогрессу науки и техники, ученые-либералы намеревались доказать, что результаты их деятельности основывались на научном опыте. Модели, которые создавали эти авторы, не содержали социальной революции. Если же она там и фигурировала, то как некое «иррациональное» явление, которое должно быть раздавлено, растоптано силой интеллекта и мощью его «рациональных» производных. Интеллект, основная функция которого заключается в созидании, сводился социальными «сайентистами», таким образом, к осуществлению противоестественной и противопоказанной ему функции — контрреволюционному насилию, подавлению свободного волеизъявления народа.
При ознакомлении с многочисленными работами буржуазных обществоведов вспоминаются слова В. И. Ленина: «Признание
29 Lipset S. Political Man. New York, 1960, p. 406.
300
революции буржуазией не может быть искренним, независимо от личной добросовестности того или иного идеолога буржуазии»30. В этих работах сущность и законы социальной революции, отражаясь в кривом зеркале буржуазного сознания, принимали до неузнаваемости искаженный вид.
В трудах, посвященных различным революционным движениям, отчетливо просматривалась тенденция к растворению понятия социальной революции в расплывчатых, подверженных различным толкованиям определениях. Взгляды ряда социологов нашли отражение в работе, в которой под социальную революцию подводятся чуть ли не все внутренние конфликты или политические кризисы, происшедшие в той или другой стране31. Перетасовки кабинетов или обыкновенные coups d’etat смешивались подчас с действительными революционными переменами. Другие авторы прилагали максимум усилий, чтобы поставить знак равенства между революцией и контрреволюцией. Смешать прогрессивные перемены с реакционными, чтобы затем отвергнуть всякие изменения вообще,— таков объективный смысл подобной подмены понятий32.
Определения социальной революции буржуазно-либеральных авторов не содержали, как правило, экономической и классовой характеристики, указания на смену форм собственности и переход политической власти к рабочему классу. Подобный подход объяснялся не только абстракциями, столь свойственными буржуазной социальной науке вообще, но и вполне конкретной целью дискредитировать революцию как средство социального обновления, предложив вместо нее реформу33.
Однако в конце 60-х годов, когда правящие круги США начали подготовку к 200-летнему юбилею независимого существования американской нации, либералы вдруг стали воздавать хвалу революции. Если в прошлые годы в политических и академических кругах понятие «революция» ассоциировалось с вызовом «американскому образу жизни», то накануне юбилея это отношение было переосмыслено. «Слова, которые обычно произносились шепотом в темных закоулках, сейчас прочно вошли в повседневный лексикон вежливого общества,— отмечал историк Р. Барнет.— Опошлившись, они потеряли свою прежнюю притягательность. Революция — одно из этих слов. Сенаторы, лекторы, выступающие перед женским обществом, популярные журналы— все они говорят о революции наших дней — революции
30 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 11, с. 117.
31 См., например: Eckstein Н. Internal War. New York, 1964.
32 К такого рода работам относятся, в частности: Meisel J. Counter-Revolution. How Revolutions Die. New York, 1966; Lipset S. Revolution and Counterrevolution. London, 1969.
33 Подобный подход прослеживается в ряде статей сборника Revolution, ed. by С. Friedrich. New York, 1966, а также: Wielder R. Progress and Revolution. New York, 1967; Johnson Ch. Revolutionary Changes. New York, 1966.
301
растущих ожидании, революции развития, научно-технической революции, революции в области телевидения и даже революции в методах приготовления завтрака и крема для пирожных. Нам удалось растворить это внушавшее благоговейный трепет слово в нашем повседневном словаре»34. «Либералы — за революции,—уточнял журнал «Нейшн»,—но только за те революции, которые удовлетворяют их нужды. Если несколько лет назад это слово ассоциировалось с гильотиной или штурмом Зимнего дворца, то теперь у нас не проходит и недели без какой-либо революции. Капиталисты больше других стали пропагандировать революцию»35.
Выхолащивая из понятия «революция» его подлинное социальное и политическое содержание, идеологи империалистической буржуазии стремятся поставить его себе на службу. «Американские либералы и консерваторы,— подметил социолог С. Вагнер,— претендуют теперь на роль самых революционных в мире. Идет наступление на Советы теми же толкователями американской революционной традиции, которые утверждали, что именно Советы являются реакционными и контрреволюционными» 36.
В конце 60-х годов получила развитие и другая тенденция. Некоторые социологи и политологи стали подменять социальную революцию научно-технической. Р. Такер, например, предпринял попытку сузить значение марксистско-ленинской теории революции, представив ее как частный случай некой более общей теории «модернизации»37. Эта попытка, в основе которой лежало наукообразное отрицание права на социалистическую революцию в экономически отсталых странах, в итоге была направлена против социальной революции в любом буржуазном государстве38. Модернизацию же несла в себе, как уже видно из самого этого термина, реформа, основанная на научно-техническом прогрессе39. Концепция «модернизации» прикрывала также военно-политическое и экономическое проникновение американского государственно-монополистического капитала в эти страны и создание там реакционных политических режимов и институтов.
34 Barnet R. Intervention and Revolution. New York, 1971, p. 4.
35 «The Nation», 1971, July 5.
33 Wagner S. The End of Revolution. New York, 1970, p. 29.
37 Tucker R. The Marxian Revolutionary Idea. New York, 1967.
38 Природе социальной революции и влиянию национально-освободительных движений в странах «третьего мира» на внешнюю политику США были посвящены слушания в конгрессе: The Nature of Revolution. Hearings before the Committee on Foreign Relations, US Senate, 90th Congress, 2nd Session, February 19, 21, 26, and March 7, 1968 (см. также: Barnet R. Intervention and Revolution).
38 Критический анализ этой теории см.: Красин Ю. А, Революцией устрашенные. Критический очерк буржуазных концепций социальной революции. М.,
302
Живым укором теоретикам, отрицавшим революционный путь преобразования буржуазного общества, могли бы служить такие серьезные социально-экономические и политические проблемы, буквально разлагающие американское общество, как голод, нищета, неравенство, черные гетто и т. п. Объективная действительность показывала, что ни научно-техническая революция, ни «модернизация» в рамках общества, основанного на эксплуатации человека человеком, не в состоянии решить этих проблем. Признание этого означало бы и признание права народа на кардинальное решение этих проблем. Это, однако, не входило в задачи буржуазной социальной науки, которая со времени своего возникновения служила поддержанию существовавшего порядка.
Либеральная социальная наука США, таким, образом, сделала все, чтобы внушить широким слоям общественности мысль о необходимости всеми средствами сохранять статус-кво. При этом подчеркивалось, что такого рода статичное состояние лучше всего будут поддерживать люди, подходящие к объяснению всех происходящих явлений с утилитарных, прагматических позиций, что устраивало государственно-монополистический капитал.
Однако классовые битвы, охватившие весь капиталистический мир в конце 60-х — начале 70-х годов, обнажили несостоятельность либеральных общественных теорий. Массовые забастовки рабочего класса за улучшение условий жизни и труда, движение негров за равные права, молодежные и студенческие бунты против несправедливостей существующей системы реально показали, что Соединенные Штаты — это не «постиндустриальное» общество, живущее вне идеологии и политики, а обыкновенное империалистическое государство, закономерности развития которого полностью раскрыты и обоснованы в трудах В. И. Ленина.
Рабочее и другие общедемократические движения в США показали также, что, действуя только «изнутри» системы государственно-монополистического капитализма, можно в лучшем случае добиться частичных реформ. Но такого рода реформы, как показывает опыт, не решают основных общественно-политических проблем, затрагивающих общество в целом.
Историческая практика продемонстрировала, что частичные реформы, осуществляемые по инициативе либеральной буржуазии, способствуют главным образом подновлению, модернизации системы капиталистической эксплуатации. Любые другие реформы, ущемлявшие интересы капитала или ведущие к нарушению установленного им социально-экономического и политического «баланса», всеми средствами отвергались государственно-монополистическим капитализмом США.
В конце 60-х — начале 70-х годов, представлявших критический для судеб демократического движения США период, полностью раскрылись классовые позиции либералов, которые
303
объединились с реакционерами в попытках подавить прогрессивные силы и предотвратить революционизацию страны. Либералы, подчеркивал Гэс Холл, предприняли «целеустремленное наступление на левые силы. От сенатора Маргарет Смит до Натана Пьюзи из Гарвардского универститета все они развернули агитацию против «опасности слева»» 40.
Поведение американских либералов еще раз подтвердило правильность вывода В. И. Ленина, писавшего, что «буржуазия боится движения масс более чем реакции. Отсюда — поразительная, невероятная слабость либерализма в политике, его полнейшее бессилие. Отсюда — бесконечный ряд двусмысленностей, лжи, лицемерия, трусливых уверток во всей политике либералов, которые должны играть в демократизм, чтобы привлечь на свою сторону массы,— и которые в то же время глубоко антидемократичны, глубоко враждебны движению масс, их почину, их инициативе...»41
Экономический кризис 1970 г., общедемократические движения, в которых громко слышались требования об изменении в стране социально-экономического и политического статус-кво, возросшая стачечная борьба трудящихся — вот основные факторы, вскрывшие перед американской и мировой общественностью полную несостоятелньость буржуазной либеральной мысли. Теоретики американского либерализма вновь оказались на распутье.
40 Hall G. On the Liberals of Convenience.— «Daily World», 18.VII 1970.
41 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 22, с. 118.
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
В начале 70-х годов перед Соединенными Штатами стоял целый комплекс весьма сложных проблем. Критической точки достиг раскол американского общества, раздираемого классовыми и расовыми противоречиями, потрясаемого негритянскими и студенческими волнениями, усиливающимся брожением среди национальных меньшинств и подъемом забастовочной борьбы. Нарастание оппозиционных выступлений свидетельствовало о разочаровании значительной части населения в политике правительства и обеих главных буржуазных партий.
Война во Вьетнаме ускорила процесс «переоценки ценностей». Она послужила толчком к развертыванию в США широкой дискуссии по коренным социально-политическим проблемам. Представители самых различных слоев населения пытались уяснить причины не только вовлечения страны во «вьетнамский кризис», но и превращения самой Америки в «больное общество».
Вооруженная интервенция США, представлявшая собой в широком историческом аспекте составную часть борьбы империализма против мирового революционного и национально-освободительного движения, дорого обошлась народу Соединенных Штатов. По официальным данным, через вьетнамскую бойню прошло 2,5 млн. американцев. Из них более 55 тыс. погибли на полях и в небе Вьетнама1.
Как уже отмечалось, военная интервенция США на Индокитайском полуострове не вызвала всеобщего экономического подъема и ликвидации безработицы, на что рассчитывали американские правящие круги. Напротив, война во Вьетнаме обострила финансовый и валютный кризис, в который США вступили еще до начала эскалации войны. Налоги и государственные займы оказались недостаточными для финансирования этой дорогостоящей авантюры. Не помогла и разработанная Советом экономических консультантов «новая» налоговая политика, основу которой составлял все тот же «неокейнсианизм». Ее бремя, а также рост цен и стоимости жизни, тяжело легли на все население США и прежде всего на американских рабочих и служащих, со
1 «The International Herald Tribune», 25.1 1973.
305
ставляющих абсолютное большинство населения Соединенных Штатов.
Эскалация войны в Индокитае, потребовавшая огромных затрат, ухудшила положение и значительных слоев мелкой буржуазии. Поскольку же она не только не вызвала всеобщего подъема экономики, но и создала предпосылки для нового экономического спада, заинтересованной в ней оказалась не вся крупная буржуазия и даже не все монополии. Правящие круги и буржуазия США, сталкиваясь с неотложными проблемами, которые затрагивали и их интересы, так как требовали огромных инвестиций (борьба с нищетой, загнивание городов, загрязнение окружающей среды и др.), были вынуждены маневрировать. Одновременно все более ясно осознавалась бесперспективность вьетнамской авантюры, невозможность победить народ, который, располагая международной поддержкой сил социализма и прогресса, самоотверженно боролся за свою независимость.
Правящим кругам США приходилось считаться и с нараставшей волной антивоенных настроений, охватившей все слои населения страны. Эти настроения вызвали к жизни одно из самых массовых политических движений протеста за всю историю Соединенных Штатов. В демонстрациях против войны приняли участие 15 млн. американцев2, которые выступали, несмотря на массированный нажим и противодействия властей, несмотря на мобилизацию правыми силами «отрядов бдительности» и активизацию сил крайней реакции.
К антивоенному движению примкнули и многие известные своими либеральными убеждениями и взглядами общественные и политические деятели страны. «Один из немногих комических элементов войны заключается в том,— писал по этому поводу профессор Иелского университета Р. Стил, — что нам приходится наблюдать, как «зеленоберетные» либералы тщатся отгородить себя от решений, которые они готовили, будучи в правительстве. То, что было политически оправданным и правильным с точки зрения морали при Кеннеди и отчасти при Джонсоне, вдруг стало для них преступным при Никсоне»3.
Такой поворот объяснялся просто. Оставшись не у дел в результате поражения демократической партии на президентских выборах в 1968 г., видные идеологи либеральной буржуазии прилагали максимальные усилия к тому, чтобы отмежеваться от антинародной политики и программ, к выработке которых они сами приложили руку, и тем самым расчистить себе путь для нового проникновения в «коридоры власти».
Широкое антивоенное движение было частью борьбы американцев за демократические права, в которой объектом недоволь
2 Meyerson М. Watergate. Crime in the Suites. New York, 1973, p. 50.
3 Steel R. Who Were the Kennedys? — «The New York Review of Books», 19.XI 1970.
306
ства и критики стали не отдельные негативные стороны американской действительности, а традиционные «ценности» буржуазного общества США, его социальный строй. Все большее число людей внутри страны стали критически осмысливать так называемый американский образ жизни. Старые институты капитализма, культ потребления и материальных благ перестали вызывать священный трепет у думающих американцев. Выводы о порочности самой системы капитализма укоренялись в их сознании 4.
К таким выводам подталкивали также нерешенные экономические проблемы (инфляция, увеличение цен и налогов, высокий уровень безработицы) и последствия однобокого научно-технического прогресса в условиях капитализма. Опасные размеры приняло загрязнение внешней среды, все более остро вставали вопросы, связанные с кризисом урбанизации,— разрастание трущоб, упадок городского транспорта, недостаток воды и электроэнергии, острая нехватка школ и больниц. Типичными чертами американской действительности стали огромный рост преступности, превративший многие города страны в «асфальтовые джунгли», распространение наркомании, падение общественной морали и нравов.
Республиканская администрация Р. М. Никсона, унаследовавшая от демократов множество нерешенных проблем, наиболее серьезными из которых являлись инфляция и безработица, объявила первую «врагом № 1». Бороться с этим «врагом» республиканцы решили с помощью ужесточения условий кредита («неокейнсианская» мера), повышения учетных ставок и девальвации доллара (рекомендации «монетаристов») и общих мер по экономии средств бюджета. Однако все эти шаги не привели к снижению инфляции, достигшей в 1973 г. 6% при безработице в 4,9%.
В то же время инфляция 1973 г. была лишь прелюдией к инфляции 1974 г., когда цены возросли на 11%, а безработица достигла 5,6%. В первой половине 1973 г. рост цен несколько затормозился до 10%, но безработица увеличилась до 9%. В 1974—1975 гг. в американской экономике возник новый «феномен» — комбинация инфляции с экономическим спадом5.
Одновременно республиканская администрация предприняла попытку улучшить социальные программы государства «всеобщего благоденствия». Уже в своем первом послании конгрессу Никсон обещал осуществить «новый подход» к проблемам социального обеспечения. Этот «подход» сводится к тому, чтобы «выработать общенациональный минимум по пособиям нуждаю
4 См.: Холл Г. Меняющийся образ мышления.— «США: экономика, политика, идеология», 1970, № 1.
5 Lampman R. The American Economy: An Overview.— «Current History», 1975, November, p. 164.
307
щимся семьям с детьми»0. Но выделенные на эти цели незначительные средства не смогли создать ни дополнительной занятости, ни улучшить материальное положение многих миллионов нуждающихся американских семей.
В начале 70-х годов, как и в прошлые годы, не прекращался интенсивный процесс перераспределения национального дохода и богатства в пользу монополистической буржуазии, усиленной концентрации их в руках узкой группы собственников. Профессор С. Левитан, видный специалист по программам благоденствия, отмечал: «Распределение дохода в Соединенных Штатах в наши дни почти не изменилось со времен окончания второй мировой войны. Беднейшие 20% имеют столько же дохода, сколько имеет 1%, занимающий верхние ступени социальной лестницы... Нищета продолжает оставаться серьезнейшей проблемой Америки. Приблизительно один из восьми американцев живет в нищете, из которой практически невозможно выбраться»7.
Углубился кризис американских городов. По мере бегства зажиточных семей из крупнейших городов в зеленый пояс пригородов, в «каменных джунглях» остались жить необеспеченные семьи. В Бостоне один из пяти жителей числился в списках на получение пособия, в Нью-Йорке, Сан-Франциско, Сент-Луисе — один из семи, в Детройте, Лос-Анджелесе, Филадельфии — один из восьми, в Атланте — один из 10. Только в пределах городской черты Нью-Йорка более 1,5 млн. значились как «необеспеченные». К. Гибсон, мэр г. Нью-Арк (штат Нью-Джерси), докладывал в 1971 г. конгрессу, что 11% населения города — безработные, а 30% состоят в списках на получение помощи. «Государственные расходы на программы государства всеобщего благоденствия,— резюмировал журнал «Ю. С. ньюс энд Уорлд ри-порт»,— достигли сейчас той стадии, которая грозит полным банкротством нашим штатам и городам»8.
Социальное и экономическое неравенство в США отражалось в усилившейся поляризации общества по доходам, в сохраняющемся несправедливом распределении заработной платы. Больше всего от этого страдали американские рабочие, которых буржуазные социологи называли «синими воротничками». Если в 50—60-е годы они обычно изображались в буржуазной прессе как высокооплачиваемые ремесленники, обладатели собственных домов и т. п., то в начале 70-х годов широкая общественность
• Существо деятельности администрации Никсона в социальной сфере см.: Lens S. Poverty. New York, 1971, p. 320—330.
7 Levitan S. The Poor: Dimensions and Strategies.— «Current History», 1973, June, p. 242. О серьезности проблем нищеты и бедности в США говорит тот факт, что редакция журнала «Каррент хистори» сочла нужным посвятить им в 1973 г. три выпуска. Помимо специальных статен, журнал поместил список более 100 крупных работ американских авторов по этим тревожным для США проблемам («Current History», 1973, June, July, August).
8 Цит. no: Lens S. Poverty, p. 327—328.
308
обнаружила, что большинство «синих воротничков» живет ниже уровня, который Бюро статистики труда считает «скромным, но достаточным»9. В результате проведенного исследования социолог Э. Левисон так описывал жизнь этого большинства: «Две трети американских семей не в состоянии, не залезая в долги, платить за обучение своего ребенка; 83% не в состоянии справиться с общими расходами; 67% не могут оплатить серьезную медицинскую помощь. Наконец, 42% всех американцев не имеют возможности опять же без долгов оплатить двухнедельный отпуск (из расчета 30 долл, в день на жизнь семьи из четырех человек.— А. В.)»10. Инфляция начала 70-х годов отбросила действительный доход промышленных рабочих на 10 лет назад11.
Безработица начала 70-х годов более всего свирепствовала именно среди фабрично-заводских рабочих. Однако истинное число безработных было трудно установить. Как отмечал журнал «Нейшн», миллионы полностью или частично находящихся не у дел рабочих не включаются в официальную статистику. Это прежде всего относится к тем, кто уже потерял всякую надежду получить работу 12.
В тяжелейших условиях продолжало жить негритянское население. Экономист У. Тэбб отмечал, что «черные гетто с точки зрения экономического развития напоминают колонии». Эту аналогию Тэбб увидел в низких доходах, в высоком проценте безработицы и т. д.13
О политике расизма, приносящей баснословные барыши монополиям, писал В. Перло. На богатейшем фактическом материале автор показал, что главной силой, заинтересованной в расовой дискриминации и которая ее поддерживает, является монополистический капитал США. Огромные сверхприбыли монополисты получали и за счет жесточайшей эксплуатации «чиканос», пуэрториканцев, индейцев, выходцев из стран Азии. Эксплуатация национальных меньшинств США, по подсчетам Перло, приносит монополиям в год 23 млрд. долл, чистой прибыли14.
Если в прошлые годы массовая пропаганда США трубила о «равенстве» как «главной ценности» американского образа жизни, то в начале 70-х годов таких безапелляционных утверждений
0 Согласно этому уровню, в 1971 г. отец семейства раз в два — четыре года мог купить себе костюм, мать — зимнее пальто раз в пять лет. Холодильник и электрическую плиту — раз в 17 лет. Использованную автомашину — раз в четыре года. Раз в два месяца сходить в кино. Все это — только при условии постоянной занятости (Dowd D. The Twisted Dream. Capitalist Development in the United States Since 1776. Cambridge (Mass.), 1974, p. 125— 126).
10 Levison A. The Working Class Majority.— «The Nation», 1971, December 13.
11 «The International Herald Tribune», 26.Ш 1975.
12 «The Nation», 1974, November 9.
13 Tabb W. The Political Economy of the Black Ghetto. New York, 1970, p. 21.
14 Perlo V. Economics of Racism, USA. Roots of Black Inequality. New York, 1975, p. 148.
309
заметно уменьшилось. Более того, реальности жизни (экономический кризис, «галопирующая» инфляция, безработица, нищета, загнивание городов и т. п.) вызвали поток критики в адрес либерального принципа «равенства возможностей». Существование неравенства была вынуждена признать даже та .буржуазная пресса, которая обычно выступала с восхвалениями «демократических» сторон американского образа жизни. Так, орган деловых кругов США «Бизнес уик» поместил «кривую Лоренца» (Lorenz Gurve), которая на основании цифровых данных графически показала неравномерность распределения национального дохода и богатства среди различных слоев американского общества. «Кривая Лоренца» указывала, в частности, что 10% верхних слоев населения США получают 29% национального дохода и 56% богатства, а 10% нижних слоев имеют 1% дохода и, не владея каким-либо богатством вообще, живут в долговой кабале1Б.
О поразительных фактах экономического неравенства в США, порождавшем также реальную власть на одном полюсе и нищету и бесправие — на другом, писали и исследователи, которым удалось прорвать пелену эгалитарных мифов. Профессор Массачусетского университета Ч. Андерсон, например, отмечал, что «подавляющее большинство живых, а не выдуманных американцев никогда не держали в руках акций, не говоря уже об обладании ими» 1б.
Откликнулись на проблему экономического неравенства и либеральные ученые. Взамен «равных возможностей» одни выдвинули тезис о «новом равенстве» — «равенстве результатов труда» 17. Другие предложили сотворить «новое равенство» с помощью «гибкой» налоговой политики и сложной системы установления государством различных квот при распределении национального дохода 18. Но как одни, так и другие, исходили из традиционной либеральной концепции «естественного неравенства», обосновывающей закономерность существования в обществе небольшой группы «имущих» и большинства «неимущих» граждан.
Таким образом либеральные профессора XX в., претендовавшие на прогресс в развитии своей общественной мысли, вернулись по существу к основному постулату социального дарвинизма, которого, как мы уже видели, придерживались в XIX в. их
ts «Business Week», 1972, August 5.
16 Anderson Ch. The Political Economy of Social Class. Englewood Cliffs, 1974, p. 114.
17 Итоги имевшей место в начале 70-х годов неофициальной дискуссии о «новом равенстве» подвел журнал «Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт» («US News and World Report», 1973, April 9).
te Концепция квот содержалась, в частности, в программе кандидата в президенты от демократической партии Дж. Макговерна. Автором этой концепции считается Дж. Гэлбрейт, готовивший для сенатора проект социально-экономической программы.
310
предшественники. На этой же основе строили свои теории и виднейшие представители нынешнего «консервативного» направления 19.
Стыковка «либеральной» и «консервативной» мысли по вопросам неравенства была не случайной и носила четко выраженный классовый характер. Являясь выразителями интересов государственно-монополистического капитализма, либералы и консерваторы были обязаны всячески оправдывать и поддерживать идею о неравенстве как «естественном законе», ибо капитализм никогда не ставил себе целью уничтожение неравенства. Капитализм всегда был заинтересован в сохранении неравенства, нищеты, неуверенности в завтрашнем дне среди трудящихся масс. Эти постоянно действующие в условиях капиталистического способа производства факторы обеспечивали владельцам средств производства сверхприбыли и поддерживали стимул «конкурентоспособности» среди наемных трудящихся. Уничтожив неравенство в распределении национального дохода и богатства, капитализм перестал бы быть таковым.
Следует отметить, что в начале 70-х годов вообще изрядно поистерлись различия в образе мышления между либералами и консерваторами. «У либерализма, как и у консерватизма,— писал в связи с этим обозреватель журнала «Форчун» Дж. Ричли,— теперь столько позиций, что не поймешь, кто что поддерживает... Теперь понятия «либерализм» и «консерватизм» настолько перепутаны, что сбивают с толку, вместо того чтобы прояснять» 20.
Особых «прояснений», однако, не требовалось. Либерализм и консерватизм никогда не являлись антитезами в буржуазной общественно-политической мысли. Ограничивая познание законов общественного развития замкнутой орбитой буржуазного мышления, либералы и консерваторы в итоге оказывались вместе на одном полюсе, когда вставал вопрос о жизни или смерти породившей их капиталистической системы. Так произошло и в начале 70-х годов, когда кризис охватил не только экономику, но и общественно-политическую сферу жизни страны. Именно в эти тревожные для судеб капитализма годы была приглушена полемика между либералами и консерваторами, которые принялись сообща спасать государственно-монополистический капитализм США21.
Начавшийся экономический кризис принес жестокие страдания десяткам миллионов американцев. «Голод стал обычным не только в таких традиционных районах недоедания, как сельскохозяйственный Юг, но и в крупных городах Севера,— писал
19 См., например: Friedman М. Capitalism and Freedom. Chicago, 1962, p. 162.
20 «Fortune», 1972, July.
21 Весьма примечательно, что в вышедшей в 1974 г. работе Дж. Лоджа «Новая американская идеология», написанной с либеральных позиций, ни разу не были упомянуты ни «либералы», ни «консерваторы» (Lodge G. The New American Ideology. New York, 1974).
311
В. Перло.— Сотни тысяч семей остались без электричества, так как не смогли оплатить счета, увеличившиеся нередко на 50 и более процентов. Многие семьи лишились жидкого топлива, а некоторые бедняки буквально замерзали или погибали от простудных заболеваний»22.
Борьба с комплексом кризисных явлений со стороны федерального правительства характеризовалась непоследовательностью. Еще в октябре 1974 г. приоритет предоставлялся «борьбе с инфляцией» путем сокращения федеральных программ социальной помощи, ограничения кредита и т. п. При этом президент Дж. Форд отказывался признавать наличие экономического спада. Однако с наступлением острой фазы кризиса на передний край была поспешно выдвинута задача «борьбы со спадом». Фактически же борьба развернулась не против инфляции и не против спада, а против рабочего класса и наиболее угнетенных групп населения США.
В январе 1975 г. безработица достигла масштабов, невиданных со времен «великой депрессии». В августе 1975 г. количество безработных достигло, согласно официальным заниженным данным, 8,4% всей рабочей силы23. Такой рост безработицы обусловливался не только кризисом, но и преднамеренной политикой правительства, которое, следуя советам экономистов, сократило производство с целью достигнуть уровня «абсолютной стабильности цен». Философия этой поистине драконовской меры базировалась на циничном заключении буржуазных экономистов, что для государственно-монополистического капитализма США безработица является «приемлемой» на уровне 6% и выше24.
Эта мера не привела, однако, ни к стабилизации цен, ни к ослаблению инфляции, которая в значительной степени вызывалась огромным военным бюджетом, достигшим 100 млрд. долл, в год, и безраздельным господством монополий в экономике, позволявшим им «регулировать» цены независимо от спроса и предложения.
Под давлением различных проявлений кризиса вырабатывалась и тактика борьбы с ним. Если ранее президент Форд не поддерживал идею «неокейнсианцев» о необходимости дефицитного бюджетирования, то в 1975/76 финансовом году он принял ее. После истечения действия годичного закона о временном понижении налогов в конце 1975 г. Форд выдвинул законопроект, который был одобрен в начале 1976 г. конгрессом, о сокращении индивидуального подоходного налога на 16 млрд, долл., надеясь этим стимулировать развитие экономики. Однако даже буржуаз-
22 Перло В. Острота экономических противоречий в США.— В кн.: Две мировые системы: борьба и соревнование. Прага, 1975, с. 195—196.
23 Мейерс Дж. В стороне от юбилейных церемоний.— «Проблемы мира и социализма», 1976, № 2.
24 Об этом, в частности, писал комментатор «Нью-Йорк тайме» С. Голден («The New York Times», 21.IV 1975).
312
пая пресса вынуждена признать, что новый закон еще больше понизит жизненный уровень малоимущих слоев населения и пойдет па пользу лишь тем, кто получает высокие доходы25. Действительно, если, например, за три первых месяца 1975 г. прибыли корпораций после вычета налогов составляли 5,5 млрд, долл., то за этот же период 1976 г. прибыли увеличились до 7,7 млрд.26 И, опять же как в прошлые годы, больше других в выигрыше оказались компании, которыми управлял капитал «старых династий»,— Рокфеллеров, Мелонов, Дюпонов и т. д. В проигрыше остались народные массы.
Попытки переложить тяготы кризиса на плечи малоимущих и даже средних слоев населения всколыхнули народные массы. «Национальная коалиция против инфляции и безработицы», представлявшая различные социальные слои, организовала ряд демонстраций, участники которых требовали снижения цен и предоставления работы всем, кто ее не имеет.
Несмотря на кризис и безработицу, в стране поднялась мощная волна забастовок. Только за первые девять месяцев 1975 г. официальная статистика зафиксировала 4,5 тыс. забастовок. В июле 1976 г. бастовали 633 тысячи американских трудящихся. Особенным упорством и массовостью отличались выступления горняков, строителей, рабочих электромашиностроительной и резиновой промышленности.
В развитии забастовочного движения в США в середине 70-х годов проявились качественные сдвиги. Трудящиеся яснее сознают необходимость не только экономической, но и политической борьбы с монополиями. Выдвигаемые ими требования и лозунги все чаще подчеркивают необходимость глубоких социальных изменений в американском обществе. Наметился процесс политизации экономических выступлений, перерастающих в борьбу против самих устоев государственно-монополистического капитализма.
Новый этап массовых выступлений неопровержимо доказал, что рабочий класс, вопреки различного рода теориям и утверждениям противников марксизма-ленинизма, является главной силой в борьбе за мир, демократию и социализм27.
Вместе с тем в обстановке нарастания классовой борьбы и обострения социально-экономических противоречий значительно активизировалась деятельность буржуазного государства. Оно чаще, чем когда-либо в прошлые годы, стало вмешиваться в сферу социальных отношений. Одним из важных направлений такого вмешательства явилось проводимое им регулирование заработной платы и других доходов трудящихся в интересах монопо
25 «US News and World Report», 1976, February 2.
26 «US News and World Report», 1976, May 3.
27 Об усилении стачечной и забастовочной борьбы американских трудящихся в середине 70-х годов см.: Моррис Дж. Двухсотлетие США и рабочий класс — «США: экономика, политика, идеология», 1976, № 5.
12 А. В. Валюженич
313
лий. Расширилась деятельность государства в области образования, подготовки кадров для автоматизированного производства, в сфере социального обеспечения, здравоохранения, в планировании развития городов, общественного транспорта, жилищного строительства. Выполняя требования монополистического капитала, государство финансирует фундаментальные научные исследования, атомную энергетику и атомную промышленность, космические программы.
Государственно-монополистические мероприятия в социальной области стали проявляться не только как уступки требованиям трудящихся или «филантропические» пожертвования правящего класса. Ради своего самосохранения финансово-монополистический капитал вынужден поддерживать условия реализации накопленного, потребления произведенного, воспроизводства самих производителей. Без этого стало труднее наращивать прибыльность и эффективность капиталистического производства.
Примечательной чертой охранительной политики правящих кругов США в условиях обострения противоборства между социализмом и капитализмом, между трудом и капиталом стала своеобразная «институционализация» реформ, предназначенных играть роль социального громоотвода. В правительстве разрабатываются новые программы, включая программы, нацеленные на принятие социальных реформ28, где ставятся вопросы об участии в управлении экономикой, но полностью игнорируется характер государственной власти и собственности на средства производства. С помощью таких реформ монополии надеются свести на нет возможность «социальных взрывов» и в определенной степени обеспечить «классовый мир».
В унисон профессиональным «реформаторам» в государственном аппарате выступают буржуазно-либеральные социологи и экономисты, некоторые из них занимают важные посты в организациях, созданных монополиями29.
В 1973 и 1975 гг. вышли соответственно новые труды Дж. Гэлбрейта «Экономика и общественный интерес» и «Деньги»30. Выступая в роли выразителя интересов зажиточных слоев либеральной буржуазии и сознавая созревшую необходимость улучшения жизни американских трудящихся, Гэлбрейт призывает к увеличению минимума заработной платы, установлению гарантированного дохода некоторым категориям безработных, введению «прогрессивного» налогообложения и т. д. Как и в предыдущих своих работах, он избегает анализа проблем, связанных с нищетой и
28 Подробнее см.: Donovan J. The Policy Makers. New York, 1970, p. 78.
29 Так, Дж. Гэлбрейт и Л. Шлезингер-мл. являлись директорами «Фонда XX века» — частнокапиталистической организации, одна из задач которой заключалась в выработке рекомендаций по координации и планированию усилий монополий и правительства.
30 Galbraith J. Economics and Public Purpose. Boston, 1973; idem. Money: Whence it Came, Where it Went. Boston, 1975.
314
безобразными проявлениями расизма в американском обществе. Являясь защитником государственно-монополистического капитализма, Гэлбрейт считает, что нищета свойственна среде мелких производителей. Гэлбрейт оперирует и словом «социализм», который он отождествляет с государственно-монополистическим капитализмом США.
Работа «Деньги» посвящена критике теорий «монетаристов». Однако эта критика весьма неубедительна, поскольку кейнсианцы и монетаристы, как показала жизнь, уже нашли общий язык, что выразилось в проведении правительством финансовой и кредитно-денежной политики, основанной на их рекомендациях.
Не случайно в начале 70-х годов в США вошел в обиход термин «лимузинные либералы», относящийся к тем теоретикам, которые, не рискуя своими высокими доходами и благополучием, хотели бы навести румяна на дряхлеющую капиталистическую систему. С политической точки зрения «лимузинные либералы» образуют левое крыло демократической партии. Это крыло, по свидетельству социолога У. Домхоффа, состоит из «необычного сочетания случайных аристократов, миллионеров еврейского происхождения, штатных доброделателей и ученых-предсказателей» 31.
Сложность и противоречивость либеральных программ — прежде всего в том, что, признавая существование таких социальных проблем в США, как нищета, расизм, безработица, загрязнение окружающей среды, либералы были не в состоянии предложить действенной программы их решения. Если же что-то ими и предлагалось, то на поверке жизнью это чаще всего оказывалось иллюзией.
Сознавая растущее недоверие ко многим догмам американского либерализма, ряд буржуазных социологов предложили уже в конце 60-х — начале 70-х годов осуществить «радикализацию» этих догм 32. Было объявлено даже о «конце» либерализма, место которого в политической жизни США должна была занять расплывчатая «юридическая демократия»33. У этих и подобных им «радикальных» критиков либерализма было общее — все они отрицали классовую борьбу как главную движущую силу истории и роль рабочего класса как самого прогрессивного класса современности. Тем самым «радикальные» критики либерализма показали себя пленниками буржуазно-либеральной идеологии.
В плену у этой же идеологии находились и либералы, говорящие от имени мелкобуржуазных слоев населения США. Критикуя засилье монополий, такого рода реформаторы, называв
31 Domhoff W. Fat Cats and the Democrats. Englewood Cliffs, 1972, p. 109.
32 За «радикализацию» либерализма выступил, в частности, профессор Колумбийского университета А. Кауфман (Kaufman A. The Radical Liberal. New York, 1969).
33 Подобная мысль выдвигалась в работе: Lowi Th. The End of Liberalism. Ideology, Policy and the Crisis of Public Authority. New York, 1969.
315
12*
шие себя «новыми популистами», мыслили осуществление своих антимонополистических мероприятий на базе усовершенствования буржуазного законодательства и использования рычагов буржуазного государства с целью превращения государственно-монополистического капитализма и его государства в некий «демократический капитализм»34.
Сохранились либералы, которые, выступая против монополий, зовут США вернуться в «золотой век» свободного предпринимательства 35. Не перевелись и либералы, ратующие за расширение «либеральных», или «общечеловеческих», ценностей. «Либерализм стал целиком самовыражением привилегии среднего класса,— с грустью констатировал профессор Э. Хэкер.— Либерализм превратился в способ, с помощью которого зажиточные граждане, считающие себя прогрессивными, не желают дорого платить за свои собственные принципы»36.
Извлечение сверхприбылей — вот лейтмотив, который задает либеральной мысли финансовая олигархия, диктующая интересы государственно-монополистического капитализма, и которому следуют многие ученые-либералы. Господствующий в экономике и общественно-политической жизни США финансово-военно-промышленный комплекс37 определяет лимиты практического либерализма, либерализма монополий. Этот либерализм и остается таковым, поскольку не выступает за ликвидацию основных буржуазных политических свобод, которые поддерживают иллюзию демократизма в условиях государственно-монополистического капитализма. Господствуя в экономике и сосредоточив в своих руках реальную власть, гигантские банки и корпорации устанавливают и границы дозволенного в отправлении этих свобод. Как показала история, финансовый капитал использует те либеральные теории и концепции, которые укрепляют государственно-монополистический капитализм, и отвергает все то, что идет вразрез его интересам.
Начавшийся в 1974 г. экономический кризис повлек за собой и общественно-политический кризис, связанный с последствиями уотергейтского дела, скандальными разоблачениями коррупции и злоупотреблений, обострением отношений между администрацией и конгрессом, утратой доверия к государственной власти. Этот комплекс еще раз вскрыл несостоятельность буржуазно-либеральной экономической и общественно-политической мысли,
34 Кредо «новых популистов» см.: Newfield J. and Greenfield J. A Populist Manifesto. The Making of a New Majority. New York, 1972.
35 Эта позиция базируется на реакционно утопической основе, поскольку ориентируется на регресс общественного развития.
38 Hacker A. The End of the American Era. New York, 1970, p. 157.
37 О проблемах, с которыми сталкивается финансово-военно-промышленный комплекс США, о перспективах развития американского государственно-монополистического капитализма см.: Холл Г. Барометр предвещает ненастье. США па пороге 200-летия.— «Проблемы мира и социализма», 1976. № 4.
316
питавшей существующие общественные и государственные институты Соединенных Штатов.
Утратив в условиях кризисной ситуации в глазах широкой общественности свое реноме поборников прогресса, либералы оказались в состоянии разброда. Либералы, сбежавшие из организации «Американцы — за демократические действия», которая практически перестала функционировать в 70-е годы, основали организацию «Коалиция за демократическое большинство». За этой благозвучной вывеской продолжали действовать все те же либералы «холодной войны». Ключевые посты в организации заняли сторонники сенатора Г. Джексона, поддерживающего внутриполитические программы государства «всеобщего благоденствия» и интервенционистские программы за рубежом, сионистские политиканы, некоторые лидеры АФТ — КПП. Ностальгией по «холодной войне» веет от выступлений Ю. Ростоу — того самого, чьи умозаключения легли в копилку теорий агрессивной внешней политики при президенте Джонсоне. Члены этой организации поставляют средствам массовой информации США клеветнические сочинения о реальном социализме и его достижениях. «Коалиция» выступила одним из инициаторов кампании против политики разрядки международной напряженности.
В начале 70-х годов на общественно-политической арене США появилась еще не вполне оформившаяся прослойка «новых либералов», состоящая в основном из различных специалистов с университетским образованием, молодых менеджеров. Все они--за «гуманизм», против политиканов, лоббистов монополий, адвокатов корпораций, военных в гражданском правительстве и т. п. Они даже за «справедливое» перераспределение национального дохода и богатства. Под «справедливостью» новые либералы, однако, имеют в виду перераспределение материальных благ в их пользу за счет старых собственников. Всей своей деятельностью они показывают, что бьются за «место под солнцем» и ищут простора для проявлений своих сил и энергии. В то же время они, как и «старые либералы», выступают за такие изменения, которые укрепили бы позиции известного нам государства «всеобщего благоденствия».
Изменили свои политические «приоритеты» некоторые либералы старшего поколения. Тот же А. Шлезингер, который ранее лелеял мечту о «сильном президентстве» как институте, посредством которого либералы могли бы реализовывать свои планы, в начале 70-х годов отказался от нее. После Джонсона, по мнению Шлезингера и его либерального окружения, государственная власть попала в руки «узурпаторов»38. Им Шлезингер противопоставил некую «новую сильную власть» и, конечно же, конгресс США, к которому при Кеннеди относился весьма критически.
38 Эта концепция изложена: Schlesinger A., Jr. The Imperial Presidency. Boston, 1973.
317
На состоявшемся в июне — июле 1975 г. в Чикаго XXI съезде Коммунистической партии США делегаты отмечали, что политика разрядки вносит неизмеримый вклад в обеспечение мира во всем мире. В политическом докладе съезду подчеркивалось, что борьба за разрядку — «это борьба за создание лучших, наиболее благоприятных условий для классовой борьбы и всеобщего движения за социальный прогресс». Разъясняя классовое содержание политики разрядки, Г. Холл говорил: «Разрядка —это не договор о любви между капитализмом и социализмом. Это не схема примирения двух систем. Это не калька для конвергенции двух систем. Это не попытка прикрыть пороки капиталистической системы...»39 •
Определяя расстановку политических сил накануне 200-летнего юбилея независимости США, Г. Холл отмечал, в частности, что «либеральным силам свойственна тенденция к распылению. В этом смысле они более, чем когда-либо, увлечены игрой по выбору «наименьшего зла»» 40.
Коммунистическая партия США всегда разоблачала тот либерализм, под респектабельной маской которого скрывалась самая обыкновенная реакция. Поддерживая либералов, принимающих участие в общедемократических движениях, коммунисты вместе с тем не забывают, что либералы никогда не были теми союзниками, на которых можно полностью положиться. «Капитализм сам по себе антидемократичен,— подчеркивал Г. Холл.— Сторонников капитализма, пусть даже самых либеральных, нельзя считать последовательными защитниками дела демократии и прогресса» 41.
Либералов, претендующих на «новое слово» в науке об обществе, легко распознать по чисто умозрительным абстракциям в отношении социальной революции. И, несмотря на вынужденное использование в отдельных случаях марксистской терминологии, революционная борьба рабочего класса за свои права, за социализм и прогресс начисто отвергается ими.
Именно в этом заключается особенность классовой природы либерализма. Ибо признай он необходимость и неизбежность подлинной социальной революции и руководящую роль рабочего класса, он перестанет быть таковым. Но тогда откроется новая глава не только в социально-экономической и политической теории, а во всей новейшей истории.
39 «Daily World», 26.VI 1975.
40 G. Hall’s Report: United Front is Essential.— «Daily World», l.VII 1975.
41 Hall G. On the Liberals of Convenience.— «Daily World», 18.VII 1970; cm. также: Уинстон Г. Бремя двухсотого года.— «Проблемы мира и социализма», 1976, № 1, с. 43—47.
БИБЛИОГРАФИЯ
I. Произведения классиков марксизма-ленинизма
Маркс К. К критике гегелевской философии права. Введение.—Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 1.
Маркс К. Дебаты о свободе печати и об опубликовании протоколов сословного собрания.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 1.
Маркс К. Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 7.
Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 8.
Маркс К. К критике политической экономии.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 13.
Маркс К. Американский вопрос в Англии.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 15.
Маркс К. Гражданская война в Северной Америке.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 15.
Маркс К. Гражданская война в Соединенных Штатах.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 15.
Маркс К. Англо-американский конфликт.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 15.
Маркс К. Кризис в вопросе о рабстве.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 15.
Маркс К. Вашингтонский кабинет и западные державы.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 15.
Маркс К. Американские дела.»— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 15.
Маркс К. Итоги выборов в северных штатах.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 15.
Маркс К. Президенту Соединенных Штатов Америки Аврааму Лин
кольну.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 16.
Маркс К. Гражданская война во Франции.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 17.
Маркс К. Критика Готской программы.'— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 19.
Маркс К. Капитал. Критика политической экономии.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23, 24, 25 (ч. I, II).
Маркс К. Теории прибавочной стоимости (IV том «Капитала»).— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 26 (ч. I, II, III).
Энгельс Ф. Наброски к критике политической экономии.— Маркс К- и Энгельс Ф. Соч., т. 1.
Энгельс Ф. Положение рабочего класса в Англии.— Маркс К- и Энгельс Ф. Соч., т. 2.
Энгельс Ф. Принципы коммунизма.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 4.
Энгельс Ф. Карл Маркс. «К критике политической экономии».— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 13.
Энгельс Ф. Уроки американской войны.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 15.
Энгельс Ф. Интернационал в Америке.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 18.
Энгельс Ф. К смерти Карла Маркса.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 19.
Энгельс Ф. Американские продукты питания и земельный вопрос.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 19.
Энгельс Ф. Президентские выборы в Америке.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 22.
319
Энгельс Ф. Введение к работе К. Маркса «Гражданская война во Франции».— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 22.
Энгельс Ф. Энгельс — Фридриху Адольфу Зорге. 29 апреля 1886 г.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 36.
Энгельс Ф. Энгельс — Фридриху Адольфу Зорге. 29 ноября 1886 г.— Маркс К. ц Энгельс Ф. Соч., т. 36.
Маркс К. и Энгельс Ф. Немецкая идеология.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 3.
Маркс К. и Энгельс Ф. Манифест коммунистической партии.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 4.
Маркс К. и Энгельс Ф. Гражданская война в Америке.— Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 15.
Ленин В. И. Развитие капитализма в России.— Поли. собр. соч., т. 3.
Ленин В. И. Политическая агитация и «классовая точка зрения».— Поли, собр. соч., т. 6.
Ленин В. И. Народничествующая буржуазия и растерянное народничество.— Поли. собр. соч., т. 8.
Ленин В. И. Шаг вперед, два шага назад.— Поли. собр. соч., т. 8.
Ленин В. И. Рабочая и буржуазная демократия.— Поли. собр. соч., т. 9.
Ленин В. И. Политические софизмы.— Поли. собр. соч.. т. К).
Ленин В. И. Революционная борьба и либеральное маклерство.— Поли,
собр. соч., т. 10.
Ленин В. И. «Революционеры» в белых перчатках.— Поли. собр. соч., т. 10.
Ленин В. И. Две тактики социал-демократии в демократической революции.— Поли. собр. соч., т. 11.
Ленин В. И. Борьба за власть и «борьба» за подачки.— Поли. собр. соч., т. 13.
Ленин В. И. Анемичная дума или анемичная мелкая буржуазия.— Поли, собр. соч., т. 15.
Ленин В. И. Заметка публициста.— Поли. собр. соч., т. 16.
Ленин В. И. Революция и контрреволюция.— Поли. собр. соч., т. 16.
Ленин В. И. Об обмане народа либералами.— Поли. собр. соч., т. 16.
Ленин В. И. Оценка Маркса международным либерализмом.— Поли,
собр. соч., т. 16.
Ленин В. И. Марксизм и ревизионизм.— Поли. собр. соч., т. 17.
Ленин В. И. Горючий материал в мировой политике.— Поли. собр. соч., т. 17.
Ленин В. И. События на Балканах и в Персии.— Поли. собр. соч., т. 17.
Ленин В. И. «Левение» буржуазии и задачи пролетариата.— Поли. собр. соч., т. 17.
Ленин В. И. Материализм и эмпириокритицизм. Критические заметки об одной реакционной философии.— Поли. собр. соч., т. 18.
Ленин В. И. О некоторых источниках современного идейного разброда.— Поли. собр. соч., т. 19.
Ленин В. И. Разногласия в европейском рабочем движении.— Поли, собр. соч., т. 20.
Ленин В. И. Павел Зингер.— Поли, собр. соч., т. 20.
Ленин В. И. «Крестьянская реформа» и пролетарски-крестьянская революция.— Поли. собр. соч., т. 20.
Ленин В. И. Либерализм и демократия.— Поли. собр. соч., т. 21.
Ленин В. И. Памяти Герцена.— Поли, собр. соч., т. 21.
Ленин В. И. Беседа о «кадетоедст-ве».— Поли. собр. соч., т. 22.
Ленин В. И. В Англин.— Поли. собр. соч., т. 22.
Ленин В. И. Две утопии.— Поли. собр. соч., т. 22.
Ленин В. И. Итоги и значение президентских выборов в Америке.— Поли. собр. соч., т. 22.
Ленин В. И. Исторические судьбы учения Карла Маркса.— Поли. собр. соч., т. 23.
Ленин В. И. Три источника и три составных части марксизма.— Поли, собр. соч., т. 23.
Ленин В. И. О либеральном и марксистском понятии классовой борьбы.— Поли. собр. соч., т. 23.
Ленин В. И. «Научная» система
выжимания пота.— Поли. собр.
соч., т. 23.
Ленин В. И. Марксизм и реформизм.— Поли. собр. соч., т. 24.
Ленин В. И. Либеральный профессор о равенстве.—Поли. собр. соч., т. 24. Ленин В. И. Система Тейлора — порабощение человека машиной.— Поли, собр. соч., т. 24.
Ленин В. И. Еще одно уничтожение социализма.— Поли. собр. соч., т. 25.
Ленин В. И. Приемы борьбы буржу-
320
азпой интеллигенции против рабочих.— Поли. собр. соч., т. 25.
Ленин В. И. Оппортунизм и крах II Интернационала.— Поли. собр. соч., т. 27.
Ленин В. И. Империализм, как высшая стадия капитализма.— Поли, собр. соч., т. 27.
Ленин В. И. Тетради по империализму.— Поли. собр. соч., т. 28.
Ленин В. И. О карикатуре на марксизм и об «империалистическом экономизме».— Поли. собр. соч., т. 30.
Ленин В. И. Империализм и раскол социализма.— Поли. собр. соч., т. 30.
Ленин В. И. Государство и революция.— Поли. собр. соч., т. 33.
Ленин В. И. IV Чрезвычайный Все
российский съезд Советов.— Поли, собр. соч., т. 36.
Ленин В. И. Письмо к американским рабочим.— Поли. собр. соч., т. 37.
Ленин В. И. Пролетарская революция и ренегат Каутский.— Поли, собр. соч., т. 37.
Ленин В. И. VI Всероссийский чрезвычайный съезд Советов.— Поли, собр. соч., т. 37.
Ленин В. И. О государстве.— Поли, собр. соч., т. 39.
Ленин В. И. Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата.— Поли. собр. соч., т. 39.
Ленин В. И. К истории вопроса о диктатуре.— Поли. собр. соч., т. 41.
II. Партийные документы, выступления и труды руководителей КПСС и Коммунистической партии США
КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898—1971), т. 1—10. М„ 1970— 1972.
XX съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стеногр. отчет, т. 1—2. М„ 1956.
Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза. Степогр. отчет, т. 1—2. М., 1959.
XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стеногр. отчет, т. 1—2. М, 1962.
XXIII съезд Коммунистической партии Советского Союза. Степогр. отчет, т. 1—2. М„ 1966.
XXIV съезд Коммунистической партии Советкого Союза. Стеногр. отчет, т. 1—2. М., 1971.
XXV съезд Коммунистической партии Советского Союза. Степогр. отчет. В 3 томах. М., 1976.
Программа Коммунистической партии Советского Союза. М., 1971.
Декларация Совещания представителей коммунистических и рабочих партий социалистических стран, состоявшегося в Москве 14—16 ноября 1957 года. Манифест мира. М.. 1957.
Документы Совещания представителей коммунистических и рабочих партий. Москва, ноябрь 1960 года. М., 1960.
Международное Совещание коммунистических и рабочих партий. Документы и материалы. Москва, 5—17 июня 1969 года. М., 1969.
Основоположник научного коммунизма. Тезисы к 150-летию со дня рождения Карла Маркса. М., 1968.
О подготовке к 100-летию со дня рождения Владимира Ильича Ленина. Постановление ЦК КПСС. М., 1968. Брежнев Л. И. Ленинским курсом. Ре
чи и статьи, т. 1—5. М., 1970—1976. Уинстон Г. Стратегия борьбы черного населения. Критика новых теорий освобождения черных в США и Африке. М., 1975.
Фостер У. 3. Очерк политической истории Америки. М., 1955.
Фостер У. 3. Негритянский народ в истории Америки. М., 1955.
Фостер У. 3. История трех Интернационалов. Международное социалистическое и коммунистическое движение с 1848 г. до настоящего времени. М., 1959.
Фостер У. 3. Закат мирового капитализма. М., 1959.
Холл Г. Революционное рабочее движение и современный империализм. М., 1974.
New Programm of the Communist Party USA. New York, 1970.
Foster W. The Great Steel Strike and Lessons... New York, 1920.
321
Foster W. Misleaders of Labor. Chicago, 1927.
Foster W. The Crisis of the Socialist Party. New York, 1936.
Foster W. American Trade Unionism. Principles and Organization. Strategy and Tactics. New York, 1947.
Foster W. History of the Communist
Party of the United States. New York, 1952.
Hall G. Imperialism Today. An Evaluation of Major Issues and Events of Our Time. New York, 1972.
Hall G. The Big Stakes of Detente. New York, 1974.
Ill, Документы конгресса, ведомств США, статистические данные
Amendment to the Administrative Expense Act of 1946. Hearings, US Congress, House of Representative Committee on Government Operations, 85th Congress, 1st Session. Washington, 1957.
The American Labor Year Book, 1919— 1920, Vol. III. New York, 1920.
Background Material on Economic Impact of Federal Procurement.— 1965. US Congress, Subcommittee on Federal Procurement and Regulation of the Joint Economic Committee, 89th Congress, 1st Session. Washington, 1965.
Department of Commerce. Bureau of Census. Recent Trends in Social and Economic Conditions of Negroes in the United States. Report N 347. Washington, July 1968.
Economic Concentration. Hearings before the Subcommittee on Antitrust and Monopoly of the Committee on the Judiciary. US Senate, 88th Congress, 2nd Session. Washington, 1964.
Economic Concentration. Hearings before the Subcommittee on the Judiciary. US Senate, 89th Congress, Pt 2. Washington, April 21, 1965.
Economic Impact of Federal Procurement. Report, US Congr., Subcommittee on Federal Procurement and Regulation of the Joint Economic Committee, 89th Congress, 1st Session. Washington, July 1965.
Economic Report of the President. Washington, 1951—1975.
Federal Reserve Bulletin. Washington, March 1950.
Hunger in USA. Citizens Board of Inquiry into Hunger and Malnutrition. Washington, April 1973.
Investigation of the National Defence Program. Hearings, Special Commit
tee, US Senate, 80th Congress, Pt 41. Washington, 1948.
Legislators and Lobbyists. Washington, 1968.
Madison J., Hamilton A., Jay J. The Federalist. New York, 1937.
Money Trust Investigation. Report, U. S. Congress, House Committee on Banking and Currency, Vis II, III. Washington, 1913.
National Recovery Review Board. First Report to the President, May 4. Washington, 1934.
The Nature of Revolution. Hearings before the Committee on Foreign Relations, US Senate, 90th Congress. 2nd Session, February 14, 21, 26 and March 7. Washington, 1968.
The Pentagon Papers, New York, 1971. Preliminary Report of the Special Committee on Investigation on the Munitions Industry. Senate Report, 74th Congress, 1st Session, N 944, Pt 1. Washington, 1927.
Public Papers of the President, 1961. Washington, 1962.
Reorganization of the Army. Senate, Hearings before the Subcommittee of the Committee on Military Affairs, 66th Congress, 2nd Session. Washington, 1919.
Report on Government Manufacture of Munitions by the Special Committee on Investigation of the Munitions Industry. Senate Report, 74th Congress, 2nd Session, N 944, Pt 7. Washington, 1927.
Report of the National Advisory Committee on Civil Disorders. Washington, 1968.
Report and Testimony. US Industrial Commission on Industrial Relations. Senate Doc. N 415. Washington, 1916.
Senate Foreign Relations Committee.
322
Hearing on the Nuclear Test Ban Treaty, August 12—27. Washington, 1963.
The Statistical Abstract of the United States. Washington — New York, 1910—1975.
Statement of Dr. John Maurice Clark, Professor of Economics, Columbia University. Hearings before a Subcommittee of the Committee on Manufacturers. US Senate. Washington, Oct. 22 —Dec. 19, 1931.
IV. Исследования по либерализму
Герцен А. И. Джон Стюарт Милль и его книга «On Liberty».— «Колокол», № 40—41, 15 апреля 1859 г.
Чернышевский Н. Г. Поли. собр. соч., т. IV. М„ 1948; т. V. М„ 1950; т. VII. М„ 1950; т. IX. М„ 1949.
Blease W. A Short History of English Liberalism. New York, 1913.
Bratton F. The Legacy of the Liberal Spirit. Man and Movements in the Making of Modern Thought. Boston, 1960.
Brotherston B. A Philosophy for Liberalism: New Issues of Democracy. Boston, 1934.
Churchill W. Liberalism and the Social Problem. London, 1909.
Cohen W. The Faith of a Liberal. New York, 1946.
Croche B. History as the Story of Liberty. New York, 1941.
Dewey J. Liberalism and Social Action. New York, 1935.
Douglas L. The Liberal Tradition. New York, 1935.
Ekirch A. The Decline of American Liberalism. New York, 1955.
Filler L. Crusaders for American Liberalism. New York, 1939.
Galbraith J. The Liberal Hour. London, 1961.
Gettleman M., Mermelstein D. (Ed.). The Failure of American Liberalism. New York, 1971.
Girvetz H. The Evolution of Liberalism. New York, 1963.
Grampp W. Economic Liberalism, 2 Vis. New York, 1963—1965.
Hallowell J. The Decline of Liberalism as an Ideology. London. 1946.
Hartz L. The Liberal Tradition in America. New York, 1935.
Hobhouse L. Liberalism. London, 1911.
Hobson J. The Crisis of Liberalism: Issues of Democracy. London, 1909.
Hollander J. Economic Liberalism, 2 Vis. New York, 1925.
Hughes E. The Church and the Liberal Society. Princeton, 1944.
Kaufman A. The Radical Liberal. New York, 1969.
Laski H. The Rise of European Liberalism. London, 1936.
Lawson A. Tlic Failure of Independent Liberalism. New York, 1971.
Lowi Th. The End of Liberalism. New York, 1969.
Martin K- French Liberal Thought in the Eighteenth Century. Boston, 1929.
Mileur J. (Ed.). The Liberal Tradition in Crises. American Politics in the Sixties. Lexington, 1974.
Minogue K. The Liberal Mind. New York, 1968.
Muir R. Liberalism and Industry. London, 1920.
Nathan H., Heathcote W. (Ed.). Liberal Points of Wiew. London, 1927.
Ortega у Gasset J. The Revolt of the Masses. London, 1932.
Orton W. The Liberal Tradition. New Haven, 1945.
Pennock J. Liberal Democracy. New York, 1950.
Robertson J. The Meaning of Liberalism. Port Washington, 1971.
Ruggiero G. The History of European Liberalism. London, 1927.
Schapiro S. Liberalism and the Challenge of Fascism. New York, 1949.
Skinner C. Liberalism Faces the Future. New York, 1937.
Stearns H. Liberalism in America. New York, 1919.
Talmadge J. (Ed.). Whose Revolution? A Study of the Future Course of Liberalism in the United States. New York, 1941.
Thomas N. Who are the Liberals? — «The American Mercury», 1948, August.
Wolff R. The Poverty of Liberalism. Boston, 1968.
323
V. Пресса и периодические издания *
«Правда»
«Большевик»
«Вопросы истории»
«Вопросы философии»
«Вопросы экономики»
«Коммунист»
«Коммунистический Интернационал»
«Мировая экономика и международные отношения»
«Новая и новейшая история»
«Проблемы мира и социализма»
«США: экономика, политика, идеология»
«Daily World»
«The International Herald Tribune»
«The New York Times»
«People’s World»
«The Washington Post»
«Agricultural History»
«The American Economic Review»
«The American Federationist»
«The American Historical Review»
«The American Political Science Review»
«The American Sociological Review»
«The Atlantic Monthly»
«The Business History Review»
«Business Week»
«Commentary»
«Congressional Record»
* За разные годы.
«Current History»
«Fortune»
«I. F. Stone’s Weekly»
«Foreign Affairs»
«The Journal of American History»
«The Journal of the History of Ideas»
«The Journal of Philosophy»
«The Journal of Political Economy» «McClure»
«The Mississippi Valley Historical Review»
«Monthly Labor Review»
«Monthly Review»
«The Nation»
«Newsweek»
«The New Leader»
«The New Republic»
«The New York Review of Books»
«North American Review»
«Political Affairs»
«Politics and Society»
«The Progressive»
«The Public Interest»
«The Review of Radical Political Economics»
«Saturday Review»
«Science and Society»
«Survey of Current Business»
«Time»
«US News and World Report»
«Voices of Dissent»
«William and Mary Quarterly»
VI. История развития капитализма
и государственно-монополистического капитализма в США
Агрессивная идеология и политика американского империализма. М., 1950.
Альтер Л. Б. Буржуазная политическая экономия США. М., 1971.
Альтер Л. Б. Критика современной буржуазной политической экономии. М„ 1972.
Белявская И. А. Буржуазный реформизм в США. М., 1968.
Бобраков Ю. И. США: Федеральная резервная система и экономическое регулирование. М., 1971.
Гаузнер Н. Д. Научно-технический прогресс и рабочий класс США. М., 1968.
Далин С. А. Экономическая политика Рузвельта. М., 1936.
Далин С. А. США: послевоенный го
сударственно-монополистический капитализм. М., 1972.
Ефимов А. В. США: пути развития капитализма. М., 1969.
Иноземцев И. И. Современный капитализм: новые явления и противоречия. М., 1972.
Корпорации-миллиардеры. М., 1954.
Костюхин Д. И. Внешнеэкономическая политика США. М., 1963.
Кузьмин Г. М. Военно-промышленные концерны. М., 1974.
Меньшиков С. М. Миллионеры и менеджеры. М„ 1965.
Монополистический капитал США после второй мировой войны. М., 1958. Наборов В. Б., Курьеров В. Г. Внешнеэкономическая политика США и развивающиеся страны. М., 1968.
324
Потапова А. Я. Экспорт капитала — орудие экспансии США после второй мировой войны. М., 1958.
Аллен Дж. Международные монополии и мир. М., 1948.
Аллен Дж. План Маршалла. М., 1949.
Линг Д. Концентрация экономической мощи в США. М., 1948.
Люмер X. Военная экономика и кризис. М., 1955.
Марзани К., Перло В. Доллары и проблема разоружения. М., 1961.
Мартин Д. Братство бизнеса. М., 1951.
Рочестер А. Американский капитализм. 1607—1800. М,—Л., 1950.
Сельдес Дж. 1000 американцев. М., 1948.
Токвиль А. де. О демократии в Америке. М„ 1897.
The American Business Corporation, ed. by E. Goldston, H. Morton and N. Ryland. Cambridge (Mass.), 1969.
Anderson B. The Value of Money. New York, 1926.
Anderson Ch. The Political Economy of Social Class. Englewood Cliffs, 1974.
Bagdikan B. In the Midst of Plenty: A New Report on the Poor in America. Boston, 1964.
Baldwin D. Economic Development and American Foreign Policy. Chicago, 1966.
Baltrell E. An American Business Aristocracy. New York, 1962.
Batchelder A. The Economics of Poverty. New York, 1971.
Bazelon D. The Paper Economy. New York, 1963.
Bell D. The Coming of Post Industrial Society. New York, 1973.
Berle A. Power Without Property. New York, 1959.
Berle A. and Means G. The Modern Corporation and Private Property. New York, 1943.
Bernstein M. Regulating Business by Independent Commission. New York, 1955.
Brady R. Business as a System of Power. New York, 1943.
Brzezinski Z. Between Two Ages: America’s Role in the Tcchnotronic Era. New York, 1970.
Burnham J. The Managerial Revolution. New York, 1946.
Canals and American Economic Development, ed. by C. Goodrich e. a. New York, 1961.
Carey H. Principles of Political Economy. New York, 1837—1840.
Carey H. The Past, the Present and the Future. New York, 1848.
Carver Th. The Present Economic Revolution in the United States. Boston, 1926.
Cochran Th. Social Change in America: The Twentieth Century. New York — London, 1972.
Commons J. Institutional Economics: Its Place in Political Economy. New York, 1934.
Commons J. et. al. History of Labour in the United States, 4 Vis. New York, 1918—1940.
Commons J. e. a. A Documentary History of American Industrial Society, 11 Vis. New York, 1958.
Cooper Th. The Lectures on the Elements of Political Economy. Columbia, 1826.
Corporations and the Cold War, ed. by D. Horowitz. New York, 1969.
Dahl R. Pluralist Democracy in the United States: Conflict and Consensus. Chicago, 1967.
Diamond W. The Economic Thought of Woodrow Wilson. Baltimore, 1943.
Domar E. Essays in the Theory of Economic Growth. New York, 1957.
Domhoff W. Fat Cats and Democrats. Englewood Cliffs, 1972.
Dorfman G. The Economic Mind in American Civilization: 1865—1918. New York, 1949.
Dowd D. The Twisted Dream. Capitalist Development in the United States since 1776. Cambridge (Mass.), 1974. Eckstein O. and Brinner R. The Inflation Process in the United States. Washington, 1972.
Edwards G. The Evolution of Finance Capitalism. New York, 1938.
Ely R. Monopolies and Trusts. New York, 1912.
Epstein E. The Corporation in American Politics. Englewood Cliffs, 1969. Faulkner H. The Quest for Social Justice, 1898—1914. New York, 1931.
Fogel R. Railroads and American Economic Growth. Baltimore, 1964.
Friedman M. and Schwartz A. A Monetary History of the United States, 1867—1960. Princeton, 1963.
Fusfeld D. The Economic Thought of F. Roosevelt and the Origin of the New Deal. New York, 1956.
Galambos L. Competition and Cooperation. Baltimore, 1966.
325
Galbraith J. The Affluent Society. Boston, 1958.
Galbraith J. The New Industrial State. Boston, 1967.
Genovese E. The Political Economy of Slavery: Studies in the Economy and Society of the Slave South. New York, 1961.
George H. Progress and Poverty. New York, 1879.
Gladwin Th. Poverty: USA. Boston, 1967.
Government in the American Economy: Conventional and Radical Studies of the Growth of State Economic Power, ed. by R. Carson, J. Ingles and D. McLand. Boston, 1973.
Hadley A. Economics. An Account of the Relations between Private Property and Public Welfare. New York, 1904.
Hammond B. Banks and Politics in America from the Revolution to the Civil War. Princeton, 1957.
Hansen A. Business Cycles and National Income. New York, 1951.
Hansen A. The Postwar American Economy. Performance and Problems. New York, 1964.
Harrington M. The Other America. Poverty in the United States. New York, 1962.
Hazlitt G. The Failure of the New Economics. An Analysis of the Keynesian Fallasies. Princeton, 1959.
Heller 117. New Dimentions of Political Economy. New York, 1967.
Hunter L. Steamboats on the Western Rivers. New York, 1949.
Hunter R. Poverty. New York, 1904.
Jenks Ch. Inequality. New York, 1973.
Rahn H. and Wiener A. The Year 2000.
New York, 1967.
Keller S. Beyond the Ruling Class. New York, 1963.
Keyserling L. Poverty and Deprivation in the United States. Washington, 1962.
Kimmel L. Share Ownership in the United States. Washington, 1952.
Kintner E. An Antitrust Primer. New York, 1967.
Kirkland E. Men, Cities and Transportation, 2 Vis. Cambridge (Mass.), 1948.
Kirstein G. The Rich: Are They Different? Boston, 1968.
Kolko G. Wealth and Power in America. New York, 1962.
Kolko G. The Triumph of Conservatism.
A Reinterpretation of American History, 1900—1916. London, 1963.
Kotz N. Let Them Eat Promises: The Politics of Hunger in America. Englewood Cliffs, 1970.
Lampman R. The Share of Top Wealth Holders in National Wealth, 1922— 1956. Princeton, 1962.
Lens S. Poverty: America’s Enduring Paradox. A History of the Richest Nation’s Unwon War. New York, 1971.
Levitan S. Great Society’s Poor. Law. Baltimore, 1969.
Lamer H. Poverty: Its Roots and Its Future. New York, 1965.
Lundberg F. America’s 60 Families. New York, 1937.
Lundberg F. The Rich and the Super Rich. A Study in the Power of Money Today. New York, 1968.
McCarthy Ch. The Wisconsin Idea. New York, 1912.
McConnell J. Private Power and American Democracy. Boston, 1966.
Mills W. The Power Elite. New York, 1956.
Mitchell B. Depression Decade. New York, 1947.
Mitchell W. Business Cycles. The Problem and Its Setting. New York, 1927.
Moody J. The Truth about the Trusts. A Discription and Analysis of the America Trust Movement. New York, 1904.
Moore B. Political Power and Social Theory. Cambridge (Mass.), 1957.
Myrdal G. An American Dilemma, 2 Vis. New York, 1964.
Okun A. The Political Economy of Prosperity. Washington, 1970.
Patten S. Essays in Economic Theory. New York, 1924.
Penman J. Poverty, the Challenge to the Church. New York, 1915.
Perlo V. American Imperialism. New York, 1951.
Perlo V. The Empire of High Finance New York, 1957.
Perlo V. Militarism and Industry: Arms Profittering in the Missile Age. New York, 1963.
Perlo V. The Unstable Economy: Booms and Recessions in the US since 1945. New York, 1973.
Perlo V. Economics of Racism USA. Roots of Black Inequality. New York, 1975.
Pessen E. Riches, Class, and Power before the Civil War. Lexington, 1973.
326
Phillips U. Life and Labor in the Old South. Boston, 1929.
Haymond D. Thoughts on Political Economy. Baltimore, 1820.
Riis J. How the Other Half Lives. New York, 1890.
Samuelson P. Economics. An Introductory Analysis. New York, 1961.
Seligman B. Main Currents in Modern Economics. Economic Thoughts since 1870. New York, 1963.
Seligman B. Permanent Poverty: An American Syndrom. Chicago, 1969.
Seligman E. The Economic Interpretation of History. New York, 1907.
Shannon D. The Great Depression. Englewood Cliffs, 1960.
Shaw R. Erie Water West. Lexington, 1966.
Sherman H. Profits in the United States. An Introduction to a Study of Economic Concentration and Business Cycles. Ithaca. 1968.
Skidmore Th. The Rights of Man to Prosperity. New York, 1829.
Spencer H. Social Statics. New York, 1864.
Spencer H. The Principles of Sociology, 2 Vis. New York, 1883.
Spencer H. The Principles of Psychology, 2 Vis. New York, 1885.
Spencer H. The Principles of Ethics, 2 Vis. New York, 1895—1898.
Starobin R. Industrial Slavery in the Old South. New York, 1870.
Stein H. The Fiscal Revolution in America. Chicago, 1969.
Sumner W. What Social Classes Owe to Each Other. New York, 1883.
Tarbell I. The History of Standard Oil Company, 2 Vis. New York, 1904.
Taylor F. Principles of Scientific Management. New York, 1911.
Taylor G. The Transportation Revolution, 1815—1860. New York, 1968.
Taylor J. Tyranny Unmasked. Washington, 1822.
Up against the American Myth, ed. by T. Christoffel, D. Finkelhor, D. Gil-barg. New York, 1970.
Veblen Th. The Theory of Leisure Class. An Economic Study of Institutions. New York, 1899.
Veblen Th. The Theory of Business Enterprise. New York, 1904.
Veblen Th. Absentee Ownership and Business Enteprise Recent Time. The Case of America. New York, 1923.
Waldman S. Death and Profits: A Study of the War Policies Commission. New York, 1932.
Walker F. Political Economy. New York, 1883.
Ward L. Dynamic Sociology. New York, 1883.
Ward L. The Psychic Factors of Civilization. Cambridge (Mass.), 1893.
Wayland F. The Elements of Political Economy. Boston, 1857.
Weisbrod B. The Economics of Poverty. New Jersey, 1965.
Williamson J. e. a. Strategies against Poverty in America. Cambridge (Mass.), 1975.
VII. Рабочее, социалистическое, коммунистическое, общедемократические движения в США
Андросов В. П. Профсоюзы США в условиях государственно-монополистического капитализма. М., 1971.
Аскольдова С. М. Начало массового рабочего движения в США. М., 1966. Быков В. М. Юджин Дебс — вождь американского пролетариата. М., 1971.
Гречухин А. А. Борьба Коммунистической партии США за единство своих рядов (1927—1972). М., 1975.
Григорьев И. Уильям 3. Фостер. М., 1975.
Захарова М. II. Народное движение в США против рабства (1831—
1860). М„ 1965.
Зубок Л. И. Очерки истории рабочего
движения в США (1865—1918). М., 1962.
История рабочего движения в США в новейшее время, в 2 томах. М., 1970^1971.
Краснов И. М. Классовая борьба в США и движение против антисоветской интервенции (1919—1920). М., 1961.
Мальков В. Л. «Новый курс» в США. Социальные движения и социальная политика. М., 1973.
Мальков В. Л. Рабочее движение в США в период мирового экономического кризиса 1929—1933 гг. М., 1961.
Михайлов £. Я. Конгресс производст
327
венных профсоюзов США. 1935— 1955. М„ 1959.
Мостовец Н. В. Рабочее движение в США после второй мировой войны. М., 1957.
Общественно-политические движения в США (60-е — начало 70-х годов XX в.). М„ 1974.
Ованесьян С. А. Подъем рабочего движения в США в 1919—1921 гг. М., 1961.
Петров П. С. Возникновение Коммунистической партии США и ее борьба за легализацию. М., 1971.
Тимофеев Т. Т. Негритянское движение в Соединенных Штатах после второй мировой войны. М., 1957.
Тимофеев Т. Т. Пролетариат против монополий. М., 1967.
Шишкин П. А. Классовая борьба в США, 1955—1968. М„ 1972.
Шлепаков А. Н. Иммиграция и американский рабочий класс в эпоху империализма. М., 1966.
Бимба А. История американского рабочего класса. М., 1930.
Саймонс А. Социальные силы в американской истории. М., 1925.
Фонер Ф. История рабочего движения в США, т. I—IV. М., 1949—1959.
Хилкуит М. История социализма в США. СПб., 1919.
Abels J. Man on Fire. John Brown and the Cause of Liberty. New York, 1971.
Aptheker H. The Negro in the Abolitionists Movement. New York, 1941.
Aptheker H. Negro Slave Revolts in the United States, 1526—1860. New York, 1963.
Brissenden P. The Industrial Workers of the World. A Study of the American Syndicalism. New York, 1920.
Buck S. The Granger AAovement. New York, 1913.
Chamberlain J. Farewell to Reform. New York, 1932.
Daugherty C. Labor Problems in American History. Boston, 1933.
DuBois W. John Brown. New York, 1962.
Foner Ph. The Politics and Practice o’ the American Federation of Labor, 1900—1909. New York, 1964.
Foner Ph. History of the Labor Movement in the United States, 4 Vi's. New York, 1947—1965.
Gara L. The Liberty Line: The Legend of the Underground Railroad. Lexington, 1961.
Ginger R. The Bending Cross: A Biography of Eugene Victor Debs. New Brunswick, 1949.
Green M. The National Civic Federation and the American Labor Movements, 1900—1925. Washington, 1956.
Harvey R. Samuel Gompers. New York, 1935.
Hicks J. The Populist Revolt. Minneapolis, 1931.
Hinton R. John Brown and His Men. New York, 1968.
Hofstadter R. The Age of Reform. New York, 1956.
Johnson S. The Battle Cry of Freedom. The New England Emigrant Aid Company. Boston, 1954.
Keller A. Thunder at Harper’s Ferry. Englewood Cliffs, 1958.
Langton E. The Creeple-Creeke Strike. New York, 1969.
MacKay K. The Progressive Movement of 1924. New York, 1947.
McVey F. The Populist Movement. New York, 1896.
Obermann K. Joseph Weydemeyer. New York, 1947.
Oates S. To Purge this Land with Blood. New York, 1970.
Rochester A. The Populist Movement in the United States. New York, 1943.
Shannon F. The Farmer’s Last Frontier. New York, 1945.
Thomas J. The Liberator: William Lio yd Garrison. Boston — Toronto, 1963.
Ware N. The Labor Movement in the United States, 1860—1896. New York, 1929.
Yellen S. American Labor Struggles. New York, 1956.
328
VIII. Исторические исследования и работы общего характера
Ананова Е. В. Новейшая история США (1919—1939). М., 1963.
Арбатов Г. А. Идеологическая борьба в современных международных отношениях. М., 1970.
Беглов С. И. Монополии слова. М., 1969.
Березкин А. В. Октябрьская революция и США. 1917—1922. М„ 1967.
Богина Ш. А. Иммиграция в США накануне и в период гражданской войны (1850—1865). М„ 1965.
Болховитинов Н. И. Доктрина Монро. М„ 1959.
Борьба идей в современном мире. В 3 томах. М., 1975—1976.
Валюженич А. В. Внешнеполитическая пропаганда США. М., 1973.
Великин Октябрь и прогрессивная Америка. М., 1967.
Власов А. И. В конфликте с реальностью. Кризис внешнеполитической пропаганды США. М., 1972.
Две мировые системы: борьбы и соревнование. Прага, 1975.
Дементьев И. П. Идейная борьба в США по вопросам экспансии (На рубеже XIX—XX вв.). М., 1973.
Иванов Р. Ф. Борьба негров за землю и свободу на Юге США (1865— 1877). М„ 1958.
Иванов Р. Ф. Авраам Линкольн и гражданская война в США. М., 1964.
Иноземцев Н. Н. Внешняя политика США в эпоху империализма. М., 1969.
Кислова А. А. Социальное христианство в США. М., 1974.
Мельников IO. М. Внешнеполитические доктрины США. Происхождение и сущность программы «новых рубежей» Д. Кеннеди. М., 1970.
Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег. М.., 1948.
Локк Д. Избранные философские произведения. В 2 томах. М., 1960.
Паррингтон В. Л. Основные течения американской мысли, т. I—III. М., 1962—1963.
Севостьянов Г. Н. и Уткин А. И. Томас Джефферсон. М., 1976.
Селезнев Г. К- Крах заговора. Агрессии США против Советского государства в 1917—1920 гг. М., 1963.
Сивачев И. В., Язьков Е. Ф. Новей
шая история США. 1917—1972. М., 1972.
Сивачев Н. В. Рабочая политика правительства США в годы второй мировой войны. М., 1974.
Современная буржуазная идеология США. М., 1967.
Согрин В. Истоки современной буржуазной идеологии в США. М., 1975.
США: Политическая мысль и история. М„ 1976.
Федосеев П. Н. Коммунизм и философия. М., 1971.
Яковлев А. Н. Идеология американской «империи». М., 1967.
Яковлев И. Н. Новейшая история США. 1917—1960. М., 1961.
Яковлев Н. Н. Преступившие грань... М., 1972.
Aaron D. The Unwritten War. American Writers and the Civil War. New York, 1973.
Abbott E. Historical Aspects of the Immigration Problem. Chicago, 1926. Abel E. The Missile Crisis. Philadelphia, 1966.
Allen E. A. The Life and Public Services of James Baird Weaver. New York, 1892.
Allen J. Reconstruction. The Battle for Democracy (1865—1876). New York, 1937.
Alperovitz G. Atomic Diplomacy: Hiroshima and Potsdam. New York, 1965.
Alstyne R. Van. The Rising American Empire. New York, 1960.
American Issues: The Social Record, ed. by M. Curti e. a. Philadelphia, 1971.
American Masters of Social Science, ed. by H. Odum. New York, 1927.
The Antislavery History of John Brown Years, ed. by M. McPherson. New York, 1969.
Aptheker H. A Documentary History of the Negro People in the United States. From Colonial Times through the Civil War. New York, 1962.
Aptheker H. The Nature of Democracy, Freedom and Revolution. New York, 1967.
Austin A. The President’s War. The Story of the Tonkin Gulf Resolution and How the Nation was Trapped in
329
Vietnam. Philadelphia — New York, 1971.
Bachrach P. The Theory of Democratic Elitism. Boston, 1966.
Barnet R. Intervention and Revolution. The United States in the Third World. New York, 1968.
Bartlett J. The American Mind in the Midnineteenth Century. New York, 1967.
Beard Ch. Economic Interpretation of the Constitution of the United States. New York, 1913.
Beard Ch. Economic Origins of Jeffersonian Democracy. New York, 1915.
Becker C. The Declaration of Independence. A Study in the History of Political Ideas, New York, 1942.
Bell D. The End of Ideology. New York, 1960.
Bennett L. What Manner of Man. A Memorial Biography of Martin Luther King. New York, 1968.
Benson L. The Concept of Jacksonian Democracy. New York, 1964.
Berkhofer R. Salvation and the Savage. Protestant Missions and American Indian Response, 1787—1862. New York, 1965.
Billington R. The Protestant Crusade, 1800—1860. A Study of the Origins of American Nativism. New York, 1939.
Bolles B. How to Get Rich in Washington. New York, 1952.
Bottome E. The Balance of Terror. New York, 1971.
Bowers C. Jefferson and Hamilton. Boston — New York, 1933.
Brandeis L. Other People’s Money. New York, 1914.
Brandeis L. The Curse of Bigness. New York, 1934.
Brock C. Americans for Democratic Action. New York, 1962.
Burgess G. The Civil War and the Constitution. New York, 1901.
Campbell S. The Slave Catchers: Enforcement of the Fugitive Slave Law... New York, 1970.
Carnegie A. Autobiography of Andrew Carnegie. Boston, 1920.
Carr R. The House Committee on Un-American Activities, 1945—1950. Ithaca, 1952.
Catton B. The War Lords of Washington. New York, 1948.
Caudill H. Night Comes to Cumberlands. New York, 1971.
Chafee Z. Free Speech in the United States. Cambridge (Mass.), 1967.
Cherington P. and Gillen R. The Business Representative in Washington. Washington, 1962.
Clark K. Dark Getto: Dilemmas of Social Power. New York, 1967.
Cochran Th., Miller W. The Age of Enterprise. A Social History of Industrial America. New York, 1942.
Cole A. The Irrepressible Conflict, 1850—1865. New York, 1934.
Cole W. Senator Gerald Nye and American Foreign Relations. Minneapolis, 1962.
The Collected Works of Abraham Lincoln, ed. by P. Basler, 8 Vis. New Brunswick, 1953.
Cooper Ch. The Lost Crusade: America in Vietnam. New York, 1970.
Cowdrick E. Industrial History of the United States. New York, 1923.
Croly H. The Promise of American Life. New York, 1909.
Cunningham N. The Jeffersonian Republicans: The Formation of Party Organization, 1789—1802. Chapel Hill, 1957.
Cunningham N. The Jeffersonian Republicans in Power: Party Operations, 1801—1809. Chapel Hill, 1963.
Curti M. The Growth of American Thought. New York, 1943.
Curtis J. The Fox at Bay: Martin Van Buren and the Presidency, 1837— 1841. Lexington, 1970.
Danielian N. A. T. and T. New York, 1939.
Davis D. Struggle for Freedom. The History of Black Americans. New York, 1972.
Documents of American History, ed. by H. Commagcr. New York, 1963.
Dombrovski J. The Early Days of Christian Socialism in America. New York, 1936.
Donald D. The Nation in Crisis, 1861 — 1867. New York, 1969.
Donovan J. The Policy Makers. New York, 1970.
DuBois W. The Gift of Black Folk. Boston, 1924.
Duffield M. King Legion. New York, 1931.
Dye Th., Zeigler H. The Irony of Democracy. Belmont, 1971.
Eaton C. A History of the Old South. New York, 1949.
330
Ernst R. Immigrant Life, New York City, 1825—1863. New York, 1949.
Essays on Jacksonian America, ed. by F. Gatell. New York, 1970.
Filler L. The Crusade against Slavery. New York, 1960.
Fischer D. The Revolution of American Conservatism. New York, 1965.
FitzSimons L. The Kennedy Doctrine. New York, 1972.
Fleming D. The Cold War and Its Origins, 2 Vis. New York, 1961.
Foner E. Free Soil, Free Labor, Free Men: The Ideology of the Republican Party before the Civil War. New York, 1970.
Foreman G. Indian Removal. The Emigration of the Five Civilized Tribes of Indians. Norman, 1953.
Forman S. Sidelights on Our Social and Economic History. New York, 1928.
Fuess C. Calvin Coolidge: The Man from Vermont. Hamden, 1965.
Galbraith J. How to Control the Military. New York, 1969.
Goldman E. Rendezvous with Destiny: A History of Modern American Reform. New York, 1952.
Goldman E. The Tragedy of Lyndon Johnson. New York, 1969.
Hacker A. The End of the American Era. New York, 1970.
Hacker L. A Short History of the New Deal. New York, 1934.
Halberstam D. The Best and the Brightest. New York, 1972.
Hamilton H. Prologue to Conflict: The Crisis and Compromise of 1850. New York, 1966.
Hanna M. Mark Hanna — His Book. Boston, 1904.
Harrington M. Toward a Democratic Left. New York, 1968.
Haynes R. Blacks in White America. Before 1865. New York, 1972.
Hofstadter R. Social Darwinism in American Thought. New York, 1959.
Hofstadter R. Anti-Intellectualism in American Life. New York, 1961.
Hofstadter R. The American Political Tradition and the Men Who Made It. London, 1962.
Hoover H. American Individualism. New York, 1922.
Hopkins Ch. The Rise of the Social Gospel in American Protestantism, 1865—1915. New Haven, 1940.
Horowitz D. The Free World Colossus. New York, 1965.
Horsman R. Expansion and American Indian Policy. Boston, 1967.
Horsman R. The War of 1812. New York, 1969.
Hughes E. The Church and the Liberal Society. Princeton, 1944.
Jaffa H. Crisis of the House Divided: An Intepretation of the Issues in the Lincoln — Douglas Debates. New York, 1959.
James M. Andrew Jackson, the Border Captain. New York, 1965.
Jenkins W. Pro-Slavery Thought in the Old South. Chapel Hill, 1935.
Jensen M. The New Nation. A History of the United States during the Confederation Period. 1781 —1789. New
York, 1950.
Jones R. A History of the American Legion. Indianapolis, 1946.
Josephson M. The Robber Barons. The Great American Capitalists, 1861— 1901. New York, 1934.
Josephson M. The Politicos. 1865—1896.
New York, 1938.
Josephson M. The President Makers. New York, 1940.
Karson M. American Labor Unions and Politics, 1900—1918. Carbondale,
1958.
Keats J. Eminent Domain. The Lousia-na Purchase and the Making of America. New York, 1973.
Kennedy J. F. The Strategy of Peace. New York, 1960.
King M. Stride Toward Freedom. New York, 1958.
Kreidberg M. and Henry M. History of Military Mobilization in the United States Army, 1775—1945. Washington, 1955.
Kurtz S. The Presidency of John Adams: The Collapse of Federalism, 1795—1800. Philadelphia, 1957.
Ladd E. Ideology in America. Ithaca and London, 1969.
Lasswell H. National Security and Individual Freedom. New York, 1950.
Lipset S. Revolution and Counterrevolution. London, 1969.
Lens S. The Military — Industrial Complex. Philadelphia—Cansas City, 1970.
Lens S. The Forging of the American Empire. From the Revolution to Vietnam, a History of American Imperialism. New York, 1973.
Levinson G. and Onis G. de. The Alli
331
ance that Lost its Way. A Critical Report on the Alliance of Progress. Chicago, 1970.
Leuchtenburg W. Franklin D. Roosevelt and the New Deal. New York, 1963.
Link A. Wilson, 5 Vis. Princeton, 1947—1965.
Lippmann W. A Preface to Politics. New York, 1913.
Livermore Sh. The Twilight of Federalism: The Disintegration of the Federalist Party, 1815—1830. Princeton, 1962.
Logan R. The Betrayal of the Negro: From Rutherford B. Hayes to Woodrow Wilson. New York, 1965.
Lovcnthal M. The Federal Bureau of Investigation. New York, 1950.
Lynd S. Intellectual Origins of American Radicalism. London, 1969.
MacDougal C. Giddeon’s Army, 3 Vis. New York, 1965.
Main J. The Sovereign States, 1775— 1783. New York, 1973.
Malone D. Jefferson and His Time, 2 Vis. Boston, 1948.
May H. Protestant Churches and Industrial America. New York, 1949.
McCloskey G. American Conservatism in the Age of Entreprise: A Study of William Graham Sumner, Stephen Field, and Andrew Carnegie. Boston, 1951.
McGrane R. The Panic of 1837. Chicago— London, 1965.
McGuire P. Business and Society. New York, 1963.
Mecklin G. The Ku Klux Klan. Indianapolis, 1924.
Meigs W. The Life of John Caldwell Calhoun, 2 Vis. New York, 1917.
Merk F. Manifest Destiny and Mission in American History. New York, 1963.
Merz Ch. The Dry Decade. Garden City, 1931.
Miller A. The Supreme Court and American Capitalism. New York, 1968.
Mims E. The Majority of the People. New York, 1941.
The Meaning of McCarthyism, ed. by E. Latham. New York, 1965.
Moore G. The Missoury Controversy, 1819—1821. Lexington, 1953.
Morgan R. A Whig Embattled: The Presidency Under John Tyler. New York, 1954.
Morris B. International Communism and American Policy. New York, 1966.
Mowry G. The Era of Theodore Roosevelt and the Birth of Modern America, 1900—1912. New York, 1958.
Myerson M. Watergate. Crime in the Suites. New York, 1973.
Navasky V. Kennedy’s Justice. New York, 1972.
Nevins A. Ordeal of the Union. New York, 1947.
Nevins A. The Emergence of Lincoln, 2 Vis. New York, 1950.
Nevins A. The War for the Union. New York, 1959—1960.
New Deal Thought, ed. by H. Zinn. Boston, 1966.
Niebuhr R. Reflections of the End of an Era. New York. 1934.
Nossiter B. The Mythmakers: An Essay on Power and Wealth. Boston, 1964. Nye R. The Cultural Life of the New Nation. New York, 1960.
Overdyke W. The Know-Nothing Party in the South. Baton Rouge, 1950.
Parenti M. The Anti-Communist Impulse. New York, 1969.
Paths of American Thought, ed. by A. Schlesinger and M. White. Boston, 1963.
Paxson F. Postwar Years, Normalcy, 1918—1923. Berkley and Los Angeles, 1948.
Pessen E. Jacksonian America. New York, 1969.
Phillips C. The Truman Presidency. New York, 1966.
Pinchot A. History of the Progressive Party. New York, 1958.
Potter D. Lincoln and His Party in the Secession Crisis. New Haven, 1962.
Pratt J. Expansionists of 1812. New York, 1925.
Price G. Origins of War with Mexico. Austin and London, 1967.
Prucha F. American Indians Policy in the Formative Years. The Indian Trade and Intercourse Acts 1790—1854. Cambridge (Mass.), 1962.
The Public Papers of Woodrow Wilson, ed. by R. Baker and W. Dodd, 5 Vis. New York — London, 1925.
Reich Ch. The Greening of America. New York, 1970.
The Reports of Alexander Hamilton, ed. by G. Cooke. New York, 1964.
Rhodes J. History of the United States from the Compromise of 1850. New York, 1893—1906.
Rosenman S. Working with Roosevelt. New York, 1952.
332
Roszak Th. The Making of a Counter Culture. New York, 1969.
Rossiter C. Conservatism in America. New York, 1935.
Rovere R. Senator Joe McCarthy. New York, 1959.
Schlesinger A. Political and Social History of the United States. New York, 1929.
Schlesinger A., Jr. The Vital Center. Boston, 1962.
Schlesinger A., Jr. The Crisis of Confidence: Ideas, Power and Violence in America. Boston, 1969.
Schriftgiesser K. This Was Normalcy. An Account of Party Politics during Twelve Republican Years: 1920—1932. Boston, 1948.
Schriftgiesser K. Business Comes of Age. New York, 1960.
Schuchter A. White Power/Black Freedom. Boston, 1968.
Seldes G. The Years of Locust: America, 1929—1932. New York, 1932.
Shannon F. Economic History of the People of the United States. New York, 1934.
Snyder G. Stockpiling Strategic Materials. San Francisco, 1966.
Sorensen T. The Kennedy Legacy. New York, 1970.
Soule G. Prosperity Decade. New York, 1927.
Spanier J. American Foreign Policy since World War II. New York, 1956.
Starkey M. The Cherokee Nation. New York, 1946.
Steel R. Pax Americana. The Cold War Empire — How It Grew and What It Means. New York, 1968.
Steffens L. The Autobiography of Lincoln Steffens. New York, 1931.
Steinberg A. Sam Johnson’s Boy. New York, 1968.
Strong J. The Twentieth Century City. New York, 1898.
Sumner W. The Forgotten Man and Other Essays. New Haven, 1919.
Sundquist J. Politics and Policy. Washington, 1968.
Szulc T. and Meyer K. The Cuban Invasion. New York, 1962.
Theoharis A. Seeds of Repression: Harry S. Truman and the Origins of McCarthyism. New York, 1971.
Thomas N. Is the New Deal Socialist? New York, 1936.
Truman D. The Governmental Process. New York, 1951.
Urofsky M. Big Steel and the Wilson Administration. Columbus, 1969.
Wallace H. New Frontiers. New York, 1934.
Walton R. Cold War and Counterrevolution: The Foreign Policy of John F. Kennedy. New York, 1972.
Warren H. Herbert Hoover and the Great Depression. New York, 1959.
Weinberg A. Manifest Destiny: A Study of Nationalist Expansionism in American History. Baltimore, 1935.
Weinstein J. The Corporate Ideal in the Liberal State, 1900—1918. Boston, 1968.
Weyl W. The New Democracy. New York, 1912.
White W. The Taft Story. New York, 1954.
White W. Masks in a Pageant. New York, 1928.
Wiebe R. Businessmen and Reform. Cambridge (Mass.), 1962.
Wielder R. Progress and Revolution. New York, 1967.
Williams W. A. The Contours of American History. New York, 1961.
Williams W. A. The Roots of the Modern American Empire. A Study of the Growth and Shaping of Social Consciusness in a Marketplace Society. New York, 1969.
Wilson T. The Black Codes of the South. New York, 1965.
Wiltz J. In Search of Peace: The Senate Munitions Inquiry, 1934—1936. Baton Rouge, 1963.
Witcover G. 85 Days: The Last Campaign of Robert Kennedy. New York, 1969.
Wolfskill G. The Revolt of the Conservatives: A History of the American Liberty League, 1934—1940. Boston, 1962.
The Works of John Adams, Second President of the United States, ed. by Ch. Adams, 10 Vis. Boston, 1850—1856.
The Works of Benjamin Franklin, ed. by J. Sparks, 10 Vis. Boston. 1840.
The Works of Alexander Hamilton, ed. by H. Lodge, 12 Vis. Boston, 1901 — 1904.
The Writings of Thomas Jefferson, ed. by H. Washington, 16 Vis. New York, 1910—1918.
The Writings of James Madison, ed. by G. Hunt, 9 Vis. New York, 1900— 1902.
Zinn H. Postwar America: 1945—1971. Indianapolis and New York, 1973.
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Аарон Д. 92
Абел Т. 258
Абеле Дж. 101
Адамс Б. 135
Адамс Г. 135
Адамс Дж. 25, 27, 41, 47,
51
Адамс Дж. К. 64—67
Адамсон У. 178
Айрис Л. 197
Александр I 19
Аллен Дж. 107
Аллен Э. 128
Альперович М. С. 85
Альтер Л. Б. 35, 160
Андерсон П. 200
Андерсон Ч. 310
Аптекер Г. 24, 28, 81, 93,
246
Аристотель 11, 41
Арментано Д. 130, 281
Арнольд Т. 223
Арон Р. 234
Арчболд Дж. 168
Аскольдова С. М. 119
Бабсон Р. 191
Бак С. 115
Банди М. 251, 271
Банди У. 271
Барбе-Марбуа де 30
Барбер Дж. 198
Барнет Р. 301, 302
Барнс Дж. 95
Бартлетт Дж.- 89
Барух Б. 184, 217
Батлер П. 44
Батлер М. 116, 117
Батлер С. 183
Бауэн Ф. 127
Бауэрс К. 26, 172
Бачлер Дж. 151
Беверидж А. 135, 171, 172
Бегдикиан Б. 241
Беглов И. И. 278
Беглов С. И. 192
Беккариа Ч. 28
Беккер К. 11, 25, 28
Белл Д. 293, 295, 300
Беллами Э. 125
Белмонт А. 172
Белявская И. А. 173, 184
Бемис Э. 126
Бепдайнер Р. 230
Бенсон Л. 69
Бентам Иеремия 18—20, 23, 25
Бентон Т. X. 67
Бергер В. 188
Березкин А. В. 193
Беркхофер Р. 66
Берли А. 200, 231, 232, 295
Бернейз Э. 191
Бернстайн В. 217
Бернстайн М. 214
Бжезинский 3. 293, 294
Биддл Ф. 231
Бил X. 92, 191, 192
Биллингтон Р. 86, 106
Бимба А. 120, 193
Бирд М. 40, 92
Бирд Ч. 26, 40, 41, 49, 52, 92, 196, 208
Близ Л. 12
Блисс У. 126
Блэк X. 200
Блэр Дж. 242
Блю Р. 281
Блюмин И. Г. 130
Бобраков 10. И. 287
Богарт Э. 52
Богина Ш. А. 85
Бойер Р. 120
Болдуин Дж. 264
Болдуин Л. 116
Боллее Б. 223
Болховитинов Н. Н. 64, 65
Бомон Г. де 78
Бонапарт Ч. 167
Боулз С. 102
Боулс Ч. 230, 231
Брайан А. 52
Брайденбаух К. 35
Брандейз Л. 139, 150,
168, 176, 177, 200, 207
Браун Дж. 100, 101
Браунсом О. 89
Брежнев Л. И. 8
Бриггс С. 91
Брисбейн А. 89
Брок К. 231—235, 251
Броуд Г. 129
Броуди Р. 169
Бунге Н. X. 88
Бурганова Л. И. 134
Бурламаки Ф. 28
Бьюкенен Джеймс (президент США) 98
Бьюкенен Джеймс (журналист) 116
Бэйзелон Д. 243, 250
Бэйкер Дж. 139
Бэкон Ф. 28
334
Бэнкрофт Дж. 108
Бэрджес Дж. 92
Бэрнс Дж. 201, 250
Бэрт А. 63
Бэрэн П. 246
Вагнер Р. 200, 207, 209, 210
Вагнер С. 302
Ван-Бюрен М. 75, 76
Вандербильт У. 106
Вандерлип Ф. 166, 196
Ванцетти Б. 189
Ваттель Э. 28
Вашингтон Дж. 40, 41, 47, 49, 50
Веблен Т. 150, 156—159, 292
Вебстер Д. 86
Везалий А. 28
Вейдемейер И. 91, 101, 103, 134
Вектер Д. 210
Вестингауз Дж. 107
Вильсон В. 173—176,
178—181, 187, 202
Винер А. 293
Виргилий 33
Вольтер 28
Вольфскилл Дж. 203
Вуд Р. 218
Вудс Дж. 213
Вэйланд Ф. 56, 127
Галлоуэй С. 102
Гамильтон А. 34, 40, 41, 45, 47—50, 53, 56, 61, 77
Гамильтон X. 98
Гантер Дж. 201
Гара Л. 98
Гардинг У. 185, 194, 195
Гарриман А. 223, 250
Гарриман Э. 139
Гаррингтон Дж. 28
Гаррисон У. 84, 86
Гаррисон У. Л. 93, 94
Гаузнер Н. Д. 293, 297
Гейгер Дж. 123
Гейтс Дж. 140
Геллер У. 221, 261, 269
Генри А. 61
Гент У. 111
Георг III 40
Геррон Дж. 126
Герцен А. И. 23
Гершов Э. М. 184
Гибсон К- 308
Гиддинс Дж. 102
Гиллен Р. 281
Гиленсон Б. А. 125
Гинджер Р. 167
Гирветц Г. 45
Глэдден У. 126
Гобсон Дж. 141
Голдман Э. 194, 206, 266,
267
Голдуотер Б. 267, 287
Голдэн С. 312
Гольдберг А. 250, 261
Гольдберг Н. М. 29
Гомперс С. 119, 160, 166
Гопкинс Г. 200, 205
Гопкинс Ч. 125
Гораций 33
Горхэм Н. 41
Гофман П. 221, 222
Грамп У. 42
Гранди Ф. 63
Грант Дж. 265
Грасс Н. 52
Грей А. 108
Гречухин А. А. 274
Грили X. 89, 90
Грин Г. 216
Грин Дж. 52
Гринфилд Дж. 316
Гроб Дж. 118
Громека В. И. 297
Громыко Анат. А. 250
Гроций Г. 28
Грэй Дж. 217
Грэхем О. 202
Гувер Г. 189, 194—197,
200, 203, 204
Гуггенхейм Д. 140
Гудман П. 99
Гудрич К. 68
Гэбриэл Г. 111
Гэйтс Дж. 140
Гэламбос Л. 175
Гэлбрейт Дж. К- 231, 236—239, 244, 246, 250, 251, 261, 276, 285, 289— 293, 310, 314, 315
Гэллатин А. 53, 63
Гэллигэн Д. 223
ГэриЭ. 189,217
Дай Т. 38, 113
Дайзард У. 234
Даймонд У. 173
Далин С. А. 201, 278
Даллес А. 254
Даль Р. 267, 268
Дарвин Ч. 109, 126, 152, 157
Дарроу К. 206
Дауд Д. 309
Дебс Ю. 120, 133, 163, 167, 172, 271
Девото Б. 87
Де Леон Д. 172
Деллинджер Д. 277
Дементьев И. П. 92, 101, 135
Депью Ч. 132
Джаффа Г. 100
Джей Дж. 38, 40, 44, 45
Джеймс М. 69
Джеймс У. 150, 151
Джексон Г. 317
Джексон Д. 274
Джексон Э. 31, 66, 68— 72, 75—77, 81, 83—86, 252
Дженкинс У. 82
Дженсен М. 37
Джерри Э. 41, 44
Джефферсон П. 26
Джефферсон Т. 25—33, 35, 36, 41, 42, 47, 49— 53, 56, 57, 60—66, 77, 80, 129
Джиффорд У. 217, 218
335
Джозефсон М. 132, 164
.Джон В. 162
Джонс Р. 217
Джонсон А. 274
Джонсон Л. 218, 223
Джонсон Л. Б. 231, 242, 252, 266—273, 275—277, 282—286, 306, 317
Джонсон С. 98
Джонсон Ч. 301
Джордан У. 214
Джордж Г. 123—125, 129
Диглср К. 69
Дидро Д. 28
Дикинсон Дж. 29, 37, 41, 44
Диллон Д. 251
Догерти Г. 185
Догерти К- 145
Домар Э. 282
Домбровски Дж. 125
Домхофф У. 233, 315
Доналд Д. 107
Доновэн Дж. 314
Дорфман Дж. 130
Драйзер Т. 147
Дубовски М. 162, 163
Дуглас С. 97, 100, 101
Дуглас У. 228
Дуглас Ф. 94, 101
Дусен Ван Дж. 89
Дуффилд М. 217
Дьюи Дж. 11, 150— 152, 181, 196, 198, 199
Дэвид Г. 144
Дэвидсон У. 20
Дэвис Д. 31
Дэвис Дж. 102
Дэвис У. 230
Дэвис Э. 199, 234
Дэйви У. 41
Дэйтон Дж. 41
Дэли Р.278
Дэниэлян Н. 141
Дюмонд Д. 95
Дюпон де Немур 31, 33, 107, 217
Ефимов А. В. 72
Залер X. 90
Захарова М. Н. 93
Захматов М. И. 280
Зелигман Б. 211, 241
Зелигман Э. 155, 156
Зиглер X. 38, 113
Зильберфарб И. И. 90
Зинн Г. 31, 208, 216, 227, 242, 264
Зомбарт У. 169
Зорге Ф. 120, 124, 134
Зорин В. С. 263
Зубок Л. И. 119, 141
Иванов Р. Ф. 92, 107
Иверс М. 265
Йеллен С. 133
Икес Г. 200, 230
Икинз Д. 224
Иноземцев Н. И. 184
Инсолл С. 166
Ист П. 35
Итон Дж. 192
Итон К. 80, 81
Кайзерлинг Л. 239, 246
Кайран Дж. 200
Калхун Дж. К-63,81, 82, 84, 85, 87, 96
Кан Г. 293
Кан Т. 248
Каннингэм Н. 62
Каплан С. 163
Карвер Т. 193
Карнеги Э. 107, 110, 111, 114, 122, 166
Карр Р. 229
Карсон М. 167
Касс Л. 87
Кастро Ф. 253
Каудрик Э. 77
Кауфман А. 315
Кахин Дж. 256
Кебнер Р. 84
Кейнс Дж. М. 5, 212, 213, 285, 287
Келлер А. 101
336
Келли О. 115
Кеммерер Д. 138
Кендолл А. 81
Кеннан Дж. 235
Кеннеди Джон 231, 242, 249—254 , 256— 266, 270, 293, 306, 317
Кеннеди Джордж 151
Кеннеди Р. 256, 258, 264, 265, 275, 276, 278
Кеннеди Э. 142
Кимболл М. 26
Ким мел Л. 237
Кинг М. Л. 265
Кинли Д. 78
Кинтнер Э. 130
Киркленд Э. 68
Кислова А. А. 125
Китс Дж. 62
Клаймер Дж. 40, 41
Кларк Дж. 122
Кларк Дж. М. 211, 212
Кларк К- 246
Клей Г. 67, 77, 86, 95, 96
Клей Дж. 284
Кливленд Г. 133, 164
Клинтон Дж. 61
Клиффорд К- 233
Клусс А. 134
Кодилл Г. 249, 263
Козенко Б. Д. 179
Коинстайнен П. 184, 185
Кокс Дж. 62
Колко Г. 171, 175, 214, 241, 243
Коммаджер Г. 152
Коммонс Дж. 89, 126, 150, 155, 159, 160, 193, 211
Комптон М. 218
Кон Р. 49
Конант Ч. 136
Коперник Н. 28
Корвин Т. 102
Кординер Р. 281
Костюхин Д. И. 280
Котц Н. 249
Коул Д. 152
Коул У. 218
кофлин Ч. 202, 215
Кохрэн Т. 73, 109, 134, 151, 189, 192
Красин Ю. А. 302
Кристол И. 240
Кроче Б. 12
Кроули Г. 150, 164, 181
Ксенофонт 33
Кудров В. М. 243
Кулидж К. 185, 186, 195
Кун 140
Куорлз Б. 30
Купер П. 116, 117
Купер Т. 53, 56, 66
Купер Ч. 256
Курков Н. В. 197
Куропятник Г. П. 92, 115
Курти М. 111, 146, 192
Курьеров В. Г. 280
Кэмпбелл С. 97
Кэри Г. 88, 89, 91
Кэртис Дж. 117
Кэттерол Р. 70
Лагардиа Ф. 232
Лайонс Н. 243
Лайонс Ю. 189
Лангдон Дж. 40, 41
Ландбэрг Ф. 215, 283, 284
Ласк К. 188
Ласки В. 250
Ласки Г. 12
Лассуел Г. 222
Лаусон А. 212
Лафлин Л. 127
Лафоллет Р. 150, 177, 178, 194
Лафоллет Р.-мл. 208
Леб Дж. 140
Левинсон Дж. 255
Левисон Э. 309
Левитан С. 267, 308
Лекачмэн Р. 281, 282
Лектенберг У. 185, 201, 216
Ленин В. И. 4, 8, 9, 19, 22, 35, 105, 124, 125, 131, 134, 138-140. 142,
143, 161, 162, 182, 236, 296—301, 303, 304
Ленс С. 146, 182, 199, 201, 203, 211, 235, 308
Ли Р. Г. 25, 61
Ливен М. 195
Ливингстон Р. 25, 38
Ливингстон У. 41
Лилиенталь Д. 200
Лимэн Г. 204
Линк А. 173, 174
Линкольн А. 36, 92, 101— 103, 215
Липпман У. 150, 178, 201
Липсет С. 299—301
Лисневский Э. В. 191
Лихачева И. В. 221
Лич Э. 24
Ловенталь М. 189
Ловетт Р. 223
Лови Т. 315
Лодж Г. К. 135
Лодж Дж. 311
Локк Дж. 12—14, 16, 25, 28, 31, 33, 42
Лонг X. 203
Лондон Дж. 147
Лоуренс У. 56
Лоуэнштейн Э. 276
Лушкод В. де 146
Льюис Дж. 264
Лэдд Э. 213
Лэмпман Р. 211, 307
Лэпп Р. 259
Люмер X. 239, 240, 244
Мазманиэн Д. 86
Майерс Г. 41, 147
Макартур Д. 198
Маквей Ф. 129
Маквиккер Дж. 56
Макгенри Дж. 41
Макговерн Дж. 310
Макгуир Дж. 131
Макдональд Д. 167
Макдоугал К. 233
Маккарти Дж. 229, 234, 235
Маккарти Ч. 177
Маккарти Ю. 231, 276, 278
Маккей К. 194
Маккинли У. 164
Макклой Дж. 223 Макконел Дж. 214 Маккроу Т. 209 Маклиш А. 212
Макнамара Р. 251, 260, 270, 271
Макфарланд К. 209
Макферсон Г. 111
Малоне Д. 26, 66
Мальков В. Л. 159, 197, 201, 214
Мальтус Т. Р. 54
Мамфорд Б. 196, 212
Манчестер У. 250
Маркс К. 3, 8, 9, 14, 16, 17, 19—22, 29, 32, 34, 35, 50, 56, 76, 88, 89, 91—93, 97, 99, 101— 104, 107, 118, 120, 122, 124, 125, 133, 157, 161, 241, 296, 297
Мартин А. 41
Мартин К. 12
Маршалл Дж. 40
Маршалл Дж. (гос. секр.) 227
Масесич Дж. 76
Мейер Дж. 214
Мейерс Дж. 249
Мейерс Джордж 312
Мейерс М. 69
Мейерсон М. 306
Мейсон Н. 65
Мелвил Г. 85
Мелман С. 259
Мельников Ю. М. 253
Меньшиков С. М. 280
Мерк Ф. 84
Мерсер Дж. 41
Мерц Ч. 190
Миголатьев А. А. 278
Миге У. 82
Миллер А. 221
337
Миллер Г. 240, 244, 245, 247
Миллер К. 201 Миллер С. 188 Миллер Сэлли 240 Миллс Р. 224, 235, 236, 278
Милль Дж. 19—21, 25 Милль Дж. С. 21, 23—25 Мильтон Дж. 28 Минз Г. 211, 212, 232 Мини Дж. 277 Миттелман Э. 77 Митчелл Б. 197 Митчелл У. 193, 211 Миффлин Т. 41 Михайлов Б. Я. 215 Мойнихен Д. 267, 278 Моли Р. 200, 208
Монро Дж. 52, 64, 65, 83 Монтескье Ш. 28
Морган Дж. П. 107, 139— 141, 170—173
Моргентау Г. 206 Морейс Г. 120 Морзе У. 255 Морисон С. 186 Моррис Г. 40 Моррис Дж. 120, 313 Моррис Р. 38, 40, 41 Мостовец Н. В. 228 Моуди Дж. 134, 138, 156 Моултон Г. 195, 218 Моури Дж. 164, 170 Муни Б. 266 Мур Б. 299 Мур Г. 164 Мур Дж. 55 Муре У. 140
Мэдисон Дж. 31, 40, 42, 45, 47, 51—53, 60—63 Мэй Г. 150 Мэйби К. 94 Мэйер К. 250, 252, 253 Мэйзел Дж. 301 Мэйн Дж. 37 Мэйсон А. 168 Мэррей Ф. 222
Мэхен А. 135
Мэхыо Дж. 28
Мюир Р. 12
Мюрдаль Г. 283
Наборов В. Б. 280
Наваски В. 264
Наджафов Д. Г. 201
Най Дж. 217—219
Най Р. 81, 85, 95
Натан Р. 230
Невинс А. 92, 98, 117
Нельсон У. 171
Нибур Р. 211, 231
Никерсон А. 281
Николс Р. 92, 98
Никсон Р. М. 250, 259, 287, 306, 307
Нил Т. 12
Нитобург Э. Л. 246
Новак Р. 266, 276
Нокк А. 26
Нокс Ф. 165
Норрис Дж. 194
Носситер Б. 263
Нуссбаум А. 116
Ньюмэн С. 56
Ньютон И. 11
Ньюфилд Дж. 264, 275, 316
Оберманн К. 101, 134
Ованесьян С. А. 194
Овердайк У. 86
Одам Г. 212
Оксьер Дж. 135
Олдрич Н. 132, 171
Олмейер А. 210
Олстайн Ван Р. 61, 96
О’Нил Дж. 172
Онис X. де 255
Орнати О. 244
О’Салливэн Дж. 84
Остин А. 270
Оукэн А. 282
Оутс С. 101
Оуэн Р. 89
Оуэн Р. Д. 74
Падовёр С. 30, 49
Пай ел Дж. 241
Палмер М. 189
Паррипгтон В. 26
Патерсон У. 43
Паудерли Т. 118
Пеллинг Г. 118
Пенмэн Дж. 146
Перикл 11
Перкинс В. 208
Перкинс Дж. 166, 170, 171
Перкинс Ф. 200, 201, 207, 213
Перлман С. 57, 160, 179
Перло В. 222, 225, 229, 241, 263, 289, 309, 312
Перман М. 105
Перри Д. 167
Перри М. 96
Перри Э. 127
Пессен Э. 79
Петерсон М. 26
Петров П. С. 187
Пибоди Ф. 126
Пинкни Ч. 44
Пинчот А. 171
Пирс У. 41
Пирс Ф. 96, 97
Пирс Ч. 151
Плешков В. Н. 29
Плутарх 41
Поли Э. 230
Полк Дж. 84—87
Попова Е. И. 184
Потапова А. А. 280
Потокова Н. В. 85
Поуп Дж. 63
Прайс Дж. 85
Прессли Т. 92
Прингл Г. 164, 170
Пристли Дж. 28
Пр уча Ф. 66
Прэтт Дж. 63, 135
Прэтт Дж. Л. 218
Пуффендорф С. 28
Пыози Н. 304
Пэйдж Ч. 111
338
Пэйн Г. 132
Пэрснти М. 226, 235,
Пэрриш М. 110
Пэтрик Р. 107 Пэттен С. 144, 155, Пядышев В. Д. 278
Рабл и Дж. 176
Райан Т. 140, 172
Райт Б. 28
Райт Ф. (Фанни) 74,
Райт Ч. 151
Раск Д. 251, 271
Раушенбуш У. 126
Рейнуотер Л. 241
Рестон Дж. 283
Ригель Р. 68
Рид Дж. 41
Риис Дж. 144, 145
Рикардо Д. 17, 20, 56
Рисман Л. 225
Ричли Дж. 311
Ровере Р. 229
Роджерс Г. 168
Розенман С. 200, 230
Рокфеллер Дж. 107, 132, 139—141, 168
Рокфеллер Дж. мл. 179
Росс И. 233
Росс Т. 254
Росситер К. 41, 213
Ростоу У. 251, 271
Ростоу Ю. 271, 317
Роуби П. 240
Роуз М. 241
Рочестер А. 35, 129
Рузвельт Т. 135, 140, 162, 164, 165, 167, 169—174, 185, 202
Рузвельт Ф. Д. 178, 199— 211, 21а—216, 218, 219 222, 230—234, 237, 252 266
Рузвельт Э. 231, 250
Румянцева Н. С. 134 Рэймонд Д. 53—55, 59 Рэпдолл Дж. 92
Рэндолф Дж. 65
299 Рэндолф Э. 44
Рэтледж Дж. 41
156
Сайди X. 258, 266
Саймес Дж. 67
Саймингтон С. 223
Саймонс А. 58
Сакко Н. 189
Сальвадори М. 11
Самнер У. 111—113, 144, 146, 160
Самнер Ч. 99, 108
Самуэльсон П. 282
Сандкист Дж. 263, 267
Своуп Дж. 208
Севостьянов Г. Н. 26
Селезнев Г. К. 184
Селлерс Ч. 85
Сельдес Дж. 197
Сивачев Н. В. 206, 214, 220, 229
Сидней А. 28
Сильвис У. 114
Синклер А. 190
Синклер Э. 147, 169
Скидмор Т. 74
Скотт У. 96
Смит Адам 15— 17,25,35, 42, 50, 54, 56, 60
Смит Алфред 191
Смит Д. 292
Смит Дж. 173
Смит Джералд 288
Смит Джин 195
Смит М. 304
Смит Т. 95
Смит У. 70
Снайдер Дж. 230, 279
Согрин В. В. 108, 125
156, 164
Солмонд Дж. 207
Соренсен Т. 250, 253, 258
Соул Дж. 187
Спар К. 134
Спарго Дж. 145, 172
Спениер Дж. 234
Спенсер Г. 109—113, 12& 152, 160
Спиноза Б. 28
Ставинз Р. 257
Сталин И. В. 216
Старки М. 66
Старнс Дж. 52
Стейн Г. 210
Стеттиниус Э. 218
Стефенс У. 118
Стеффенс Л. 132, 147
Стеффенсон Н. 171
Стивенс Т. 102
Стивенсон А. 116
Стивенсон Э. 250
Стил Р. 306
Стиллмэн Дж. 139
Стирнс Г. 25
Стоун А. Ф. 225, 258
Стронг Дж. 126, 135, 143
Стэйнберг А. 266
Стэнфорд Л. 106, 132
Суизи П. 246
Сульцбергер С. 226
Сьюард У. 102
Сэмпсон Р. 114
Сэнборн Ф. 101
Тагуелл Р. 196, 200, 201, 204, 208
Тайлер Дж. 84, 86
Такер Р. 302
Таккер Л. 104
Тарбелл И. 147
Таунсенд Ф. 202
Тафт У. 150, 167, 170—
172
Т афт Ф. 179
Твен М. 199
Тейлор Дж. 68
Тейлор М. 251, 256, 271
Тейлор Ф. 141, 176, 177
Темин П. 76
Теохарис А. 229
Тёрнер Ф. 67
Тимофеев Т. Т. 228
Тишков В. А. 64
Токвиль А. де 78, 79
339
Толедано Р. де 276
Томас Дж. 94
Томас Н. 201, 208
Торо Г. 85, 89
Трайдон Э. 163
Траси Д. де 31
Трумэн Г. 213, 222, 225— 227, 230—234, 237, 242, 246, 252, 298
Трумэн Д. 169
Тэбб У. 309
Тэйер У. 112
Тэйлор Дж. 31, 57, 65
Тэйлор 3. 87
Тэппен А. 94
Тэппен Л. 94
Тэрнстрем С. 239
Уайби Р. 148, 149
Уайз Д. 254
Уайз Дж. 28
Уайзен Дж. 135
Уайт У. 132, 170
Уивер Дж. 116, 117, 128
Уизи Дж. 41
Уикер Т. 267
Уилдер Р. 301
Уилер Б. 167
Уилер Э. 271
Уиллард Г. 106
Уиллард Д. 170
t Уилмот Д. 87
Уилсон Дж. 41
Уилсон Т. 105
Уилсон У. 187
Уилсон Ч. 268
Уилтц Дж. 218
Уильямс Р. 28
Уильямс У. А. 52, 59, 60, 63, 92
Уинстон Г. 274, 318
Уиткавер Ж- 276
Уитмен У. 271
Уитни У. 140
Уманский П. Б. 134
Уокер Д. 93
Уокер У. 96
Уокер Ф. 127
Уолдман С. 217
Уоллес Г. 201, 231—233
Уоллес Дж. 265, 278
Уолмэн Л. 172
Уолтон Р. 254
Уорберг Дж. 226
Уорбуртон К. 195
Уорд Л. 150, 152—155,
292
Уоррен Ч. 144
Уткин А. И. 26
Уэбб У. 106
Уэйд Б. 102
Уэйл У. 150, 178
Уэйнберг А. 87
Уэйнстейн Дж. 166
Уэйр Н. 85, 90, 118
Уэктер Д. 197
Уэллес С. 227
Уэлч Л. Д. 225
Уэстморленд У. 271
Фармазян Р. А. 278
Ферри У. 243
Филд С. 140
Филлер Л. 95, 149
Филлипс У. 108
Финлеттер Т. 250
Фиске Дж. 108, 135
Фитцсимоне Л. 250, 257
Фитцсимоне Т. 40
Фитцхью Дж. 82, 91
Фиш Г. 102
Флауэр Б. 129
Флеминг Д. 298
Флинк Дж. 142
Флинн Дж. 201
Флинн Э. 274
Фогель Р. 68
Фолкнер Г. 83, 145, 147
Фолл А. 186
Фопер Ф. 35, 55, 57, 72,
90, 120, 167, 197
Фонер Э. 87, 98
Форд Г. 142
Форд Дж. 287, 312
Форман Дж. 66
Форман С. 72
340
Форрестол Дж. 223, 226 Фостер У. 3. 31, 69, 104, 115, 117, 119, 120, 167, 187
Франклин Б. 25, 27, 34, 41, 49, 61
Франкфуртер Ф. 196, 200, 207
Фрейд 3. 178
Фридел Ф. 215
Фридман М. 287, 311
Фримен О. 250
Фулбрайт У. 279
Фурье Ш. 89, 90
Фусфелд Д. 215
Халберстам Д. 252, 276
Хаммонд Б. 71
Ханна М. 165, 166
Хансен Э. 282
Хантер Л. 68
Хантер Р. 145, 172
Харвей Дж. 173
Харрингтон М. 238, 239, 263, 269, 283
Хартман Р. 251
Хаув Т. 102
Хаугтон X. 242
Хаул и Э. 206
Хейвуд У. (Большой
Билл) 162, 172
Хейс Р. 133
Хекслер У. 227
Херст Дж. 132
Хикс Дж. 86, 129, 185
Хилкуит М. 120, 172
Хилл Дж. 106, 111
Хилсмэн Р. 256
Хиндс У. 90
Хинтон Р. 101
Хитмэчер Дж. 210
Хитч А. 270, 271
Хобхауз Л. 12
Хокинг Э. 211
Хоккет Дж. 44
Холбрук С. 68
Холл Г. 45, 136, 219, 274,
282, 292, 304, 307, 316, 318
Холланд Дж. 112
Холт М. 86
Хоровитц Д. 253
Хорсман Р. 63, 66 Хофстедтер Р. 26, 33, 45, 47, 51, 53, 82, 108, 127, 132, 134, 143, 148, 213
Хромушин Г. Б. 193
Хьюз Г. 82, 91
Хыоз Э. 18, 180
Хэй Дж. 135
Хэйнс Р. 31
Хэккер Л. 201
Хэккер Э. 268, 299, 316
Хэлл К. 178
Хэмфри Г. 231, 234, 276
Цицерон 33, 41
Чалмерс Д. 190
Чарлз С. 205
Чейз С. 102
Чейз Стюарт 196, 211
Чемберлин Д. 129
Ченнинг У. 89
Чернышевский Н. Г. 15, 19, 21, 23, 89
Черрингтон П. 281
Черчилль У. 226
Чинард Дж. 26
Чэдборн У. 52
Чэйфи 3. 188
Шапиро С. 11
Шварц А. 287
Шейс Д. 39, 40
Шелдон Ч. 126
Шерман Дж. 130
Шерман Р. 25, 41, 44
Шишкин П. А. 228
Шлезингер А. 58
Шлезингер А. мл. 69, 70, 90, 92, 201, 210, 231, 235, 237, 250, 252— 254, 259, 265, 276, 293, 314, 317
Шлепаков А. Н. 144
Шлютер Г. 120
Шрифтгиесер К. 186, 223, 286
Шуктер А. 262
Шультц А. 287
Шульц Т. 250, 252, 253, 271
Шэннон А. 31
Шэннон Д. 197
Шэннон У. 275
Шэннон Ф. 52, 114, 129
Эббот Л. 126
Эванс Дж. 74, 90
Эванс Р. 266, 276
Эванс X. У. 191
Эдвардс Дж. 140
Эйденберг Э. 271
Эйзенхауэр Д. 198, 213, 224, 233, 242, 252, 254, 259, 263, 268
Эйсинджер Ч. 33
Экенрод Г. 29
Экирч А. 149
Эклз М. 212
Экстейн Г. 301 •
Элджер X. 112
Эли Р. 126, 130, 150, 153, 155
Эмерсон Р. 89
Энгельс Ф. 3, 8, 9, 14, 17, 19—22, 29, 32, 34, 50, 56, 76, 88, 89, 91—93, 99, 101—104, 107, 118, 120, 122, 124, 125, 133, 241
Энтховен А. 270
Эпстейн Э. 281
Эптон Л. 243
Эрнст Р. 80
Юрофски М. 175
Язьков Е. Ф. 214, 229
Яковлев Н. Н. 201, 250
Янг А. 31
ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ .................................................. 3
Часть первая
ОТ СВОБОДНОГО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА
К ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОМУ КАПИТАЛИЗМУ
Истоки либерализма ........................................ 11
Томас Джефферсон и либерализм «джефферсоновской демократии» . 25
Условия диктует частная собственность .................... 37
«Джефферсоновцы» против «гамильтоновцев»?................. 47
«Отцы-основатели» — за экспансию.......................... 59
Две стороны «джексоновской демократии».................... 67
Тупики американской демократии ........................... 78
Когда компромиссы не ведут к миру......................... 91
Социальный дарвинизм и политическая борьба трудящихся .... 104
Крайности либеральной теории .............................. 122
Часть вторая
ЛИБЕРАЛИЗМ: ДЛЯ БУРЖУАЗИИ И ДЛЯ ТРУДЯЩИХСЯ
США вступают в эпоху империализма........................ 138
Прогрессизм и его идейные вдохновители....................147
Монополии и государство ищут средства классового компромисса . 161
Идеология и политика вильсоновского либерализма.......... 173
Ненормальности периода «нормальных времен»................182
От «нового курса» до «справедливого курса» .............. 199
Либерализм вновь меняет позиции ......................... 219
«Общество изобилия» в теории и на практике............... 236
«Новые рубежи» американского либерализма................. 250
Крах иллюзий о «великом обществе»........................ 266
Либералы на распутье..................................... 285
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ ....................................... 305
БИБЛИОГРАФИЯ..............................................319
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН 334
Анатолий Васильевич Валюженич
АМЕРИКАНСКИЙ ЛИБЕРАЛИЗМ: ИЛЛЮЗИИ И РЕАЛЬНОСТИ
Утверждено к печати
Институтом научной информации по общественным наукам и Институтом всеобщей истории Академии наук СССР
Редактор Ю. И. Игрицкий
Редактор издательства Л. И. Беленькая Художественный редактор И. И. Власик
Художник А. П. Николаев Технический редактор Л. В. Каскова Корректор Г. И. Сурова
Сдано в набор 4/IX 1976 г. Подписано к печати 26/Х 1976 г.
Формат 60 X90‘/ie- Бумага № 1. Усл. печ. л. 21,5. Уч.-изд. л. 24,8. Тираж 4350 экз. Т-16561. Тип. зак. 1119.
Цена 1 р. 80 к.
Издательство «Наука».
103717 ГСП, Москва, К-62, Подсосенский пер., 21
2-я типография издательства «Наука».
121099, Москва, Г-99, Шубипский пер., 10